Верле, Герхард

Герхард Верле
Принципы международного
уголовного права
Principles of
International Criminal Law
Second Edition
by
Gerhard Werle
Professor of German and International Criminal Law

Humboldt-Universität zu Berlin
in cooperation with
Boris Burghardt Florian Jessberger

Senior Research Fellow Professor of International and
Humboldt-Universität zu Berlin Comparative Criminal Law
Humboldt-Universität zu Berlin
Volker Nerlich Ines Peterson

Legal Officer Senior Research Fellow
International Criminal Court Humboldt-Universität zu Berlin
Gregoria P. Suarez Paul Bornkamm

Senior Research Fellow Research Fellow
Humboldt-Universität zu Berlin Humboldt-Universität zu Berlin
Belinda Cooper
Senior Fellow
World Policy Institute
T.M.C. Asser Press

Принципы международного
Профессор германского и международного уголовного права

Берлинский университет им. Гумбольдта
Экстраординарный профессор, юридический факультет
Университет Западного Мыса, Кейптаун
Над изданием работали:

Борис Бургхардт Флориан Йесбергер
Старший научный сотрудник Профессор сравнительного
Берлинский университет и международного уголовного права
им. Гумбольдта Гамбургский университет
Фолькер Нерлих Инесс Петерсон

Советник по правовым вопросам Старший научный сотрудник
Международный уголовный суд Берлинский университет
им. Гумбольдта
Грегория П. Суарес Пауль Борнкамм

Старший научный сотрудник Старший научный сотрудник
Берлинский университет Берлинский университет
им. Гумбольдта им. Гумбольдта
Сергей Саяпин
Перевод и научное редактирование
Ответственный за программу для академических кругов
Региональное представительство МККК
в Центральной Азии
Одесса Москва
Фенікс ТрансЛит
2011 2011
УДК 341.4(075.8)
ББК 67.412.1я73
В331
Автор:
Герхард Верле – профессор международного уголовного права Берлинского
университета им. Гумбольдта, приглашенный профессор в университетах: Колум-
бийская школа права, Нью-Йорк; Канзайский университет, Осака; Сиднейский
университет; Технологический университет Сиднея; Кейптаунский университет
и Университет Западного Мыса, Кейптаун. Директор Южноафриканско-герман-
ского центра исследований вопросов развития и уголовного правосудия (South
African-German Centre for Development Research and Criminal Justice).
Перевод книги:
Сергей Вячеславович Саяпин – магистр международного права прав чело-
века (Эссексский университет, Великобритания); Ответственный за программу
для академических кругов в Региональном представительстве Международного
Комитета Красного Креста в Центральной Азии; аспирант кафедры немецкого и
международного уголовного права, уголовного процесса и современной истории
права юридического факультета Берлинского университета им. Гумбольдта.
Перевод издания – Gerhard Werle, Principles of International Criminal Law, 2nd edition
(T.M.C. Asser Press, 2009), ISBN 9789067042765
Верле, Герхард

В331 Принципы международного уголовного права : учебник / Герхард Верле; пер. с англ.
С. В. Саяпина. – О. : Фенікс; М. : ТрансЛит, 2011. – 910 с.
ISBN 978-966-438-363-6 (в пер., Фенікс)
ISBN 978-5-94976-772-6 (в пер., ТрансЛит)
В книге дано систематическое изложение общих принципов, источников и развития материального

международного уголовного права, а также подробный анализ квалификации и составов отдельных меж-
дународных преступлений. Рассмотрены развивающаяся судебная практика Международного уголовного
суда, а также и решения, принятые международными уголовными трибуналами по бывшей Югославии
и Руанде. В издание также включена глава, посвященная осуществлению национальными и «гибридны-
ми» судами уголовного преследования за совершение международных преступлений. Работа содержит
подробный предметный указатель, а также указатели судебных решений и нормативных источников.
Детальный и систематический характер книги позволяет использовать ее как в качестве учебника,
так и в качестве справочного издания по вопросам развития и практического применения международ-
ного уголовного права.
Предназначено для студентов, аспирантов, преподавателей юридических факультетов и факультетов
международных отношений высших учебных заведений, а также специалистов и практиков в области
международного права и международных отношений.
Фото на обложке: Заседание Международного военного трибунала в Нюрн-

берге (1946 г.), Национальное управление архивов и документации, США.
© Верле Г., 2011

© Саяпин С.В., перевод с англ., 2011
ISBN 978-966-438-363-6 (в пер., Фенікс) © Фенікс, 2011
ISBN 978-5-94976-772-6 (в пер., ТрансЛит) © Издательство ТрансЛит, 2011
V
Предисловие к изданию
на русском языке
В течение последних двадцати лет международное уголовное право про-

шло стремительный путь в своем развитии. Наиболее значительными вехами
на этом пути было учреждение Трибуналов ad hoc по бывшей Югославии
и Руанде, принятие Римского статута и начало работы Международного
уголовного суда в Гааге. В то время как еще в начале 1990-х годов сомне-
нию подвергалось отчасти даже само существование международного уго-
ловного права, на сегодняшний день принципиальные позиции совершенно
однозначны: международное уголовное право представляет собой действую-
щее международное право, а не право на стадии становления. Международ-
ное уголовное право применяется международными судебными органами,
звучат призывы к его имплементации государствами, и осуществляются
разнообразные процессы имплементации на национальном уровне. Таким
образом, вывод для целей науки уголовного права очевиден: исторический
метод исследования международного уголовного права является устарев-
шим. Сегодня речь идет уже о систематической организации и насыщении
правового материала. В этом смысле предлагаемое вниманию читателей
учебное и справочное издание представляет собой систематическое изло-
жение основ Общей и Особенной частей действующего международного
уголовного права.
В книге рассматриваются нормы, обосновывающие непосредственную
уголовную ответственность физических лиц по международному праву, а
именно – нормы, формулирующие составы преступления геноцида, пре-
ступлений против человечности, военных преступлений и преступления
агрессии. Изложение основано как на нормах Статута Международного
уголовного суда, так и на международном обычном праве. В тексте нашла
соответствующее отражение практика международных судебных органов.
Таким образом, настоящее учебное и справочное издание предлагается
вниманию всех специалистов, занимающихся международным уголовным
правом, практикой международных судебных органов или международным
гуманитарным правом.
Основой предлагаемого вниманию читателей издания на русском язы-
ке является второе издание написанного мной учебника «Principles of
International Criminal Law» («Принципы международного уголовного пра-
ва»), опубликованного в Гааге, в издательстве TMC Asser Press, в 2009
году. Второе издание этого учебника на немецком языке было опубликовано
в 2007 году под названием «Vцlkerstrafrecht» («Международное уголовное
право») в Тюбингене, в издательстве Mohr Siebeck. Кроме того, книга была
издана на китайском, испанском и итальянском языках. Судебная практика
и доктрина отражены в тексте по состоянию на март 2009 года. Дополнения
к Статуту Международного уголовного суда, принятые на первой Обзорной
VI
конференции государств-участников Римского статута Международного

уголовного суда в июне 2010 года, отражены в Приложении 1.K.
В связи с публикацией издания учебника на русском языке я хотел бы
выразить признательность нескольким коллегам. В первую очередь, я хотел
бы назвать г-на Сергея Саяпина, который, благодаря своему усердию, энту-
зиазму и экспертным знаниям в сфере международного уголовного права,
проявил себя в качестве идеального переводчика текста на русский язык.
Кроме того, я признателен г-ну Николаю Гнатовскому, доценту кафедры
международного права Института международных отношений Киевского
национального университета, оказавшему содействие в установлении кон-
тактов с издательством Фенікс в Одессе, что сделало публикацию книги
возможной. Г-н Тимур Короткий, директор издательства Фенікс, доцент
кафедры международного права и международных отношений Националь-
ного университета «Одесская юридическая академия», также проявил себя
в качестве компетентного и надежного партнера. Г-жа Леся Черкасова
с большим усердием выполнила редактирование и корректуру текста.
В заключение я хотел бы выразить признательность доктору Борису
Бургхардту, научному сотруднику моей кафедры, который осуществлял
регулярные консультации с переводчиком.
Берлин, октябрь 2010 года

VII
Предисловие ко второму изданию

на английском языке
“Принципы международного уголовного права” были впервые опубли-

кованы четыре года назад и получили положительные отклики читателей.
С тех пор было опубликовано не только второе издание книги на немецком
языке, но и ее переводы на испанский, итальянский и китайский языки.
Стремительное развитие событий в мире объясняет необходимость насто-
ящего второго издания на английском языке.
Интерес, проявляемый во всем мире к международному уголовному пра-
ву, силен и продолжает расти. Вывод об этом можно сделать, среди прочего,
из растущего числа публикаций на эту тему в последние годы. В то время
как Трибуналы ad hoc по бывшей Югославии и Руанде скоро завершат свою
работу, Международный уголовный суд только начинает набирать темпы:
Суд уже вынес первые решения по важным вопросам процессуального и ма-
териального права. Обрели большее значение и другие формы применения
международного уголовного права – такие, как “гибридные” суды; в то же
время возрос уровень имплементации и применения международного уголов-
ного права на национальном уровне. На сегодняшний день существует нема-
ло свидетельств в пользу того, что международное уголовное право будет
продолжать развиваться, а не стоять на месте или отступать в развитии.
Цель этой книги, по-прежнему, заключается в систематическом изложе-
нии материального международного уголовного права. При этом смысловой
«стержень» первого издания остался неизменным; еще больше внимания
было уделено общим тенденциям развития международной уголовной юсти-
ции в Первой части (Вводные положения). Анализ правосудия переходного
периода теперь представлен гораздо подробнее, и в текст были включены
многочисленные актуальные материалы о деятельности Международного
уголовного суда. Кроме того, в текст была включена новая глава, посвя-
щенная осуществлению национальными судами уголовного преследования
за совершение международных преступлений.
В последние годы как ученые, так и юристы-практики предпринимали
усилия по разъяснению ряда вопросов, относящихся к Общей части меж-
дународного уголовного права. Результаты этих исследований отражены в
новой редакции главы о соучастии. Параграфы, посвященные отдельным
международным преступлениям, были актуализированы, и в текст были
включены новые параграфы, посвященные, кроме прочего, преступлениям
в виде принудительного труда и терроризирования гражданского населения,
недавно признанным Трибуналом по бывшей Югославии.
В Приложении 1 (тексты) и Приложении 2 (указатели) был сохранен
методический подход первого издания. Однако, с учетом растущей значи-
мости Международного уголовного суда, текст Статута МУС был включен
в Приложение полностью для удобства читателя.
VIII
Актуальность судебной практики и источников датируется мартом 2009

года; более поздние судебные решения и публикации были отражены в
тексте в той степени, в которой процесс редактирования текста допускал
это.
Я хотел бы выразить признательность моим нынешним и бывшим кол-
легам по Университету им. Гумбольдта, благодаря энтузиазму которых
публикация настоящего второго издания стала возможной. Доктор Борис
Бургхардт внес значительный вклад в написание учебника в целом (вводные
положения, Общая часть, преступления против человечности, геноцид, а
также координация работы над текстом). Я также признателен профессо-
ру Флориану Йесбергеру (вводные положения, Общая часть) и доктору
Фолькеру Нерлиху LL.M. (вводные положения, военные преступления,
агрессия). Фолькер Нерлих подчеркивает, что точки зрения, отраженные
в настоящей книге, принадлежат ему лично и необязательно представля-
ют официальную позицию Международного уголовного суда. Я также хо-
тел бы отметить вклад доктора Инесс Петерсон (военные преступления),
Пауля Борнкамма (агрессия) и доктора Грегории Паломо Суарес (военное
преступление в виде использования детей-солдат). Доктор Суарес также
внесла существенный вклад в техническую координацию процесса работы
над книгой. Белинда Купер вновь проявила себя в качестве компетентной
и рассудительной коллеги и помогла разрешить многочисленные вопросы,
многие из которых выходили за рамки исключительно лингвистической про-
блематики.
Кроме того, я признателен Йинг Хуанг, Фабиану Шнельхаасу, Ане Шеп-
ке, Лауре Маршнер, Юлиану Риндлеру, Мелани Витвер, Грете Харниш и
Саше Громан за исключительную помощь при подборе и анализе судебных
решений и библиографических источников, а также при разрешении много-
численных технических вопросов. Приложения были составлены доктором
Инесс Петерсон (указатель), доктором Грегорией Паломо Суарес, Сашей
Громан, Лаурой Маршнер и Юлианом Риндлером.
Берлин, май 2009 года
IX
Предисловие к первому изданию

на английском языке
Международное уголовное право в последнее время – с момента

учреждения Трибунала по Югославии в 1993 году до учреждения Между-
народного уголовного суда, который начал свою деятельность в 2003 году,
– получило исключительно сильный импульс в развитии. В то время как
в начале 1990-х годов под вопрос ставилось самое существование между-
народного уголовного права, на данный момент ясно: международное уго-
ловное право уже является составной частью международного права, а не
отраслью права на стадии формирования. Международное уголовное право
применяется международными судами, звучат призывы к государствам в
связи с его имплементацией, и процессы имплементации происходят во
многих странах. Выводы для целей изучения международного уголовного
права очевидны: на сегодняшний день необходимым является не просто
историческое представление развития предмета, но детальный анализ дан-
ной отрасли права. В этом смысле настоящая книга представляет собой
систематическое исследование основ и общих принципов материального
уголовного права и «ключевых» составов преступлений – то есть геноцида,
преступлений против человечности, военных преступлений и преступления
агрессии.
Предметом настоящей книги являются нормы, составляющие основание
для индивидуальной уголовной ответственности по международному праву.
Анализ охватывает как Статут Международного уголовного суда, так и
международное обычное право. Действительно, Статут воплощает между-
народное обычное право, но он не охватывает его совокупность; пределы
международного обычного права шире – особенно в части криминализации
нарушений международного уголовного права. В качестве авторитетного
источника по тексту приводится практика международных трибуналов –
особенно судебная практика Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде,
которые внесли значительный вклад в развитие международного уголовного
права.
Книга предлагается вниманию студентов-юристов, ученых и практиков,
работающих в сфере международного уголовного права, международного
гуманитарного права и права прав человека, а также в сфере примене-
ния международного уголовного права на национальном уровне. В основе
настоящего издания лежит моя книга “Международное уголовное право”
(“Vцlkerstrafrecht”), изданная в Германии в 2003 году (издательство Mohr
Siebeck, Тюбинген). Текст был тщательно отредактирован, чтобы отвечать
потребностям международной, англоязычной читательской аудитории; ссыл-
ки на практику Германии и источники на немецком языке были сохране-
ны в части, имеющей значение в международном контексте. Актуальность
научных источников и судебной практики датируется августом 2004 года;
X
ссылки на более поздние судебные решения и публикации были включены

в текст, насколько это позволял процесс редактирования.
Я признателен Бергхофскому Фонду исследований конфликтов (Berghof
Stiftung fьr Konfliktforschung e.V.) за достойное финансирование данного
проекта. Я также хотел выразить благодарность ряду ныне работающих и
бывших научных сотрудников Берлинского университета им. Гумбольдта за
их исключительный энтузиазм. Прежде всего, я выражаю благодарность
доктору Флориану Йесбергеру – не только за активное участие в написание
первых двух частей текста (вводные положения и общие принципы), но и
за тот значительный вклад, который он внес в формирование концепции на-
стоящей книги в целом. Я также хотел бы отметить важный вклад доктора
Фолькера Нерлиха (военные преступления и агрессия) и доктора Вольфа
Бурхардса (военные преступления против лиц и применение запрещенных
методов ведения военных действий). Доктор Бурхардс также был ответст
венным за редакцию третьей и четвертой частей (геноцид и преступления
против человечности); доктор Штефан Мезеке и доктор Барбара Людерс
внесли ценный вклад в тексты этих глав в издании на немецком языке.
Перевод с немецкого, который осуществила Белинда Купер, был положен
в основу настоящего издания. В процессе работы над текстом она про-
явила себя в качестве компетентной и рассудительной коллеги и помогла
разрешить многочисленные вопросы, многие из которых выходили за рамки
исключительно лингвистических деталей. Я также благодарен профессору
Хорсту Фишеру за плодотворные дискуссии по вопросам международного
гуманитарного права.
Грегория Паломо Суарес, Инесс Петерсон, Камиль Сандер, Борис Бург-
хардт, Штефан Лангбайн и Аня Шепке оказали бесценное содействие при
подборе и анализе судебных решений и научной литературы, а также при
выполнении различных технических заданий. Приложения были оформлены
Инесс Петерсон и Грегорией Паломо Суарес (указатель судебных решений,
указатель нормативных источников), доктором Вольфом Бурхардсом и до-
ктором Фолькером Нерлихом (предметный указатель).
Берлин, январь 2005 года
XI
Содержание
Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .V
Список сокращений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . XXII
Первая часть: Вводные положения
А. Историческое развитие международного уголовного права . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1

І. Пролог: Версальский мирный договор . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5
ІІ. Прорыв: право Нюрнберга и Токио . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9
1. Устав и процесс Нюрнбергского трибунала . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10
а) Создание Нюрнбергского трибунала . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10
б) Положения Устава Нюрнбергского трибунала . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 11
с) Приговор Нюрнбергского трибунала . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12
d) Современные и более поздние оценки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13
2. Устав и процесс Токийского трибунала . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15
3. Закон № 10 Контрольного совета . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17
III. Подтверждение и застой: международное уголовное право во время
«холодной войны» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18
IV. Возрождение: создание Организацией Объединенных Наций трибуналов ad hoc . . 20
1. Трибунал по бывшей Югославии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 21
2. Трибунал по Руанде . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24
V. Консолидация: Статут МУС и учреждение Международного уголовного суда . . . . . 24
1. Предшествующие усилия по созданию постоянного
Международного уголовного суда . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24
2. Конференция полномочных представителей в Риме . . . . . . . . . . . . . . . . . . 27
3. Значимость Статута МУС . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 33
VІ. Современные тенденции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34
1. Учреждение “интернационализированных” судов (гибридных судов) . . . . . . . . 34
2. Имплементация (материального) международного уголовного права . . . . . . . . 35
В. Концепции, задачи и легитимность . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37

І. Понятия “международного уголовного права” и “преступлений
по международному праву” . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 38
ІІ. Охраняемые интересы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41
ІІІ. “Международный элемент” преступлений по международному праву . . . . . . . . . 43
ІV. Легитимность международного уголовного права и цели наказания . . . . . . . . . . 44
V. Nullum crimen, nulla poena sine lege в международном уголовном праве . . . . . . . . 49
С. Международное уголовное право и международный правопорядок . . . . . . . . . . . . . 52

І. Международное уголовное право и ответственность государств . . . . . . . . . . . . . . 54
ІІ. Преступления по международному праву и иные международные преступления . . . 56
ІІІ. Международное уголовное право, наднациональное уголовное право,
сотрудничество по уголовным делам и экстратерриториальная юрисдикция . . . . . 59
ІV. Международное уголовное право и защита прав человека . . . . . . . . . . . . . . . . 60
1. Защита прав человека через посредство международного уголовного права . . . . . 61
2. Роль прав человека в ограничивании международного уголовного права . . . . . . 63
V. Международное уголовное право и международное уголовно-процессуальное право . . . 64
XII
D. Источники и толкование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 66
I. Источники права . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 67
1. Международные договоры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 68
2. Международное обычное право . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69
3. Общие принципы права . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 72
ІІ. Вспомогательные средства для определения правовых норм . . . . . . . . . . . . . . . 73
ІІІ. Специальные источники . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73
1. Статут МУС, Элементы преступлений, Правила процедуры и доказывания . . . . 73
2. Уставы МУТЮ и МУТР . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 75
3. Уставы Нюрнбергского и Токийского трибуналов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 75
4. Закон № 10 Контрольного совета . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76
5. Женевские конвенции, Конвенция о геноциде, Гаагское положение . . . . . . . . . 76
6. Решения международных судов и трибуналов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 77
7. Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН и Совета Безопасности ООН,
Отчеты Генерального Секретаря ООН . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 78
8. Проекты и комментарии Комисии международного права . . . . . . . . . . . . . . . 78
9. Проекты и комментарии международных научных ассоциаций . . . . . . . . . . . 79
10. Решения национальных судов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 79
11. Национальное законодательство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80
12. Наставления для вооруженных сил . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80
ІV. Толкование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 80
V. Установление содержания права Международным уголовным судом . . . . . . . . . . 83
Е. Универсальная юрисдикция, обязанность осуществлять уголовное преследование,

правосудие переходного периода . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 84
I. Универсальная юрисдикция и правомочие осуществлять уголовное преследование и при-
менять наказание . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 84
II. Обязательство осуществлять уголовное преследование . . . . . . . . . . . . . . . . . . 92
1. Обязательство государства, где совершается преступление,
осуществлять уголовное преследование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 93
2. Возлагается ли обязательство осуществлять уголовное преследование
на “третьи государства”? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 94
III. Осуществление правосудия в условиях переходного периода и преступления
по международному праву . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 97
1. Альтернативные пути урегулирования событий прошлого . . . . . . . . . . . . . . 101
2. Отказ от осуществления уголовного преследования . . . . . . . . . . . . . . . . . . 104
F. Правоприменение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 107
I. “Непосредственное” и “опосредствованное” применение права . . . . . . . . . . . . . 109
II. Пределы международной и национальной уголовной юрисдикции . . . . . . . . . . 110
1. Исключительная юрисдикция (Нюрнбергская модель) . . . . . . . . . . . . . . . . 110
2. Конкурирующие юрисдикции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 111
а) Преимущество Международных уголовных трибуналов
(модель Трибуналов ad hoc, учрежденных Организацией
Объединенных Наций) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 111
b) Преимущество национальных судов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 111
с) Комплементарность (модель Международного уголовного суда) . . . . . . . . 112
3. Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 113
III. Международный уголовный суд . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 114
1. Юрисдикция . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 114
2. Организация Суда и стороны процесса . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 117
XIII
3. Тест по поводу приемлемости . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119

4. Процесс . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 123
5. Практика Международного уголовного суда . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 126
IV. Трибуналы ad hoc . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 129
1. Трибунал по бывшей Югославии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 130
2. Трибунал по Руанде . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 136
V. Уголовное преследование за совершение преступлений по международному
праву в “интернационализированных” судах (“гибридных судах”) . . . . . . . . . . 138
VI. Осуществление национальными судами уголовного преследования
за совершение преступлений по международному праву . . . . . . . . . . . . . . . . 145
1. Осуществление уголовного преследования за совершение преступлений
против человечности и военных преступлений в период после 1945 года . . . . . 148
по международному праву в Руанде и бывшей Югославии . . . . . . . . . . . . . . 151
3. Преступления по международному праву, совершенные в Центральной
и Южной Америке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 155
4. Преступления против международного права, совершенные в Ираке . . . . . . . 156
G. Имплементация на национальном уровне . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 158

I. Необходимость имплементации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 160
II. Модели имплементации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 162
1. Полная инкорпорация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 162
а) Непосредственное применение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 162
b) Отсылка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 163
с) Копирование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 164
2. Воздержание от инкорпорации – применение “обычного” уголовного права . . . 164
3. Инкорпорация с изменениями . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 165
4. Комбинированные способы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 166
III. Формы инкорпорации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 166
1. Внесение изменений или дополнений в действующие акты законодательства . . . . 166
2. “Самодостаточная” кодификация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 167
IV. Толкование международного уголовного права в национальном контексте . . . . . 167
V. (Германский) Кодекс преступлений против международного права . . . . . . . . . . 169
1. Исторический контекст . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 171
2. Цели . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 174
3. Структура . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 175
4. Общие принципы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 175
5. Геноцид . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177
6. Преступления против человечности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177
7. Военные преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177
8. Нарушение обязанностей командиров и других начальников . . . . . . . . . . . . 180
9. Агрессия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 181
10. Универсальная юрисдикция . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 181
11. Практическое применение (Германского) Кодекса преступлений
против международного права . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 183
Вторая часть: Общие принципы
А. Развитие общей теории преступлений по международному праву . . . . . . . . . . . . 187

I. Концепция преступлений по международному праву . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 189
XIV
II. Контекст организованного насилия (международный элемент) . . . . . . . . . . . . 192

III. Структура преступлений по международному праву . . . . . . . . . . . . . . . . . . 193
1. Первый этап: материальные элементы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 193
2. Второй этап: ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 193
3. Третий этап: обстоятельства, исключающие уголовную ответственность . . . . . 194
4. Условия для осуществления уголовного преследования . . . . . . . . . . . . . . . 194
В. Материальные элементы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 195

I. Поведение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 196
II. Последствия и причинно-следственная связь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 196
III. Обстоятельства . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 197
С. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 199

I. Судебная практика Трибуналов ad hoc . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 202
II. Статья 30 Статута МУС . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 205
1. Структура . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 205
2. Стандартные условия: “намеренно и сознательно” . . . . . . . . . . . . . . . . . . 207
а) Намерение, направленное на осуществление преступного поведения . . . . . . 207
b) Намерение и осознанное отношение к последствиям поведения . . . . . . . . . 208
с) Осознанное отношение к обстоятельствам совершения преступления . . . . . 211
3. Отступления от стандартных требований . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 212
а) Источники, содержащие иные положения, охватываемые статьей 30 . . . . . 213
(аа) Условие “если не предусмотрено иное” в Статуте МУС . . . . . . . . . . . 213
(bb) Условие “если не предусмотрено иное” в Элементах преступлений
и в международном обычном праве . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 214
b) Юридическое значение “иных положений”, упомянутых
в статье 30 Статута МУС . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 217
(aa) Подтверждение и разъяснение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 217
(bb) Расширение пределов уголовной ответственности . . . . . . . . . . . . . . 217
(cc) Сужение пределов уголовной ответственности . . . . . . . . . . . . . . . . 219
III. Контекст преступления и ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 220
IV. Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 223
D. Индивидуальная уголовная ответственность . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 224

I. Формирование в международном уголовном праве доктрины о формах соучастия . . 228
1. Международная судебная практика и обычное право . . . . . . . . . . . . . . . . . 228
2. Статут МУС . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 230
II. Совершение преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 232
1. Совершение преступления индивидуально . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 233
2. Совершение преступления совместно с другим лицом . . . . . . . . . . . . . . . . 234
а) Судебная практика Трибуналов ad hoc: доктрина участия в совместном
преступном предприятии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 234
b) Статья 25(3)(a) Статута МУС, вторая альтернатива . . . . . . . . . . . . . . . . 240
3. Совершение преступления через другое лицо . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 243
III. Поощрение совершения преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 246
1. Подстрекательство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 246
2. Отдача приказа . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 247
IV. Пособничество в совершении преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 249
V. Оказание содействия совершению преступления группой лиц . . . . . . . . . . . . . 251
XV
Е. Ответственность командиров и других начальников . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 253

I. Иерархические взаимоотношения между командиром или другим начальником
и подчиненным . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 259
1. Военные командиры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 260
2. Гражданские начальники . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 261
II. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 262
III. Непринятие необходимых мер . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 264
1. Превентивные меры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 265
2. Меры для пресечения преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 265
3. Необходимые и разумные меры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 266
IV. Совершение преступления в результате нарушения обязательства
осуществлять контроль . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 268
F. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность . . . . . . . . . . . . . . . . 269

I. Историческое развитие обстоятельств, исключающих уголовную
ответственность по международному уголовному праву . . . . . . . . . . . . . . . . . 270
1. Международная судебная практика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 270
2. Статут МУС . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 271
II. Защита себя или другого лица . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 272
1. Ситуация защиты себя или другого лица . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 274
а) Применение силы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 275
b) Охраняемые интересы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 275
2. Меры, предпринимаемые для защиты себя или другого лица . . . . . . . . . . . . 276
3. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 277
4. Индивидуальная защита себя или другого лица и право государства
на самооборону . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 277
III. Крайняя необходимость и принуждение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 278
1. Угроза жизни или здоровью . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 281
2. Необходимые и разумные меры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 282
3. Намерение устранить угрозу . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 283
4. Балансирование интересов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 283
5. Создание ситуации крайней необходимости исполнителем преступления . . . . . 284
6. Ограничения в отношении ситуаций принуждения или крайней
необходимости, связанные с должностными обязанностями,
сопряженными с опасностью . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 285
IV. Ошибка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 286
1. Ошибка в факте . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 288
2. Ошибка в праве . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 290
V. Приказы командиров и других начальников . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 291
1. Основные точки зрения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 293
2. Международная судебная практика и международное обычное право . . . . . . . 294
3. Статья 33 Статута МУС . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 297
VI. Психическое заболевание или расстройство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 299
VII. Интоксикация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 302
1. Утрата способности оценивать или контролировать поведение . . . . . . . . . . . 303
2. Должна ли ответственность исключаться в случаях
добровольной интоксикации? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 304
VIII. Иные основания для освобождения от уголовной ответственности . . . . . . . . . 306
G. Неоконченные преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 310

I. Заговор . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 311
XVI
II. Планирование и подготовка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 312

III. Покушение на совершение преступления и отказ от попытки совершить
преступление . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 314
Н. Бездействие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 316
I. Должностное положение и иммунитет . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 320

I. Иммунитет и международное уголовное право . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 321
II. Недопустимость ссылки на должностное положение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 324
III. (Ограниченный) иммунитет глав государств и правительств, министров
иностранных дел и дипломатов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 326
IV. Выводы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 329
J. Множественность преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 329

I. Международная судебная практика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 331
II. Аналогичное поведение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 332
1. Кумулятивное предъявление обвинения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 332
2. Вынесение множественных обвинительных приговоров . . . . . . . . . . . . . . . 333
III. Вынесение приговора . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 337
K. Условия для осуществления уголовного преследования . . . . . . . . . . . . . . . . . . 338
Третья часть: Геноцид
А. Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 344
I. Феномен геноцида . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 344
ІІ. История преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 347
ІІІ. Структура преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 349
ІV. Охраняемые интересы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 350
В. Материальные элементы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 352

І. Охраняемые группы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 352
1. Критерии для классификации груп . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 353
2. Национальные группы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 356
3. Этнические группы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 356
4. Расовые группы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 357
5. Религиозные группы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 357
6. Иные группы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 358
ІІ. Индивидуальные деяния . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 360
1. Убийство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 362
2. Причинение серьезных телесных повреждений или умственного
расстройства . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 362
3. Создание жизненных условий, которые рассчитаны на физическое
уничтожение группы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 364
4. Принятие мер, рассчитанных на предотвращение деторождения . . . . . . . . . . 365
5. Насильственная передача детей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 366
6. Являются ли так называемые “этнические чистки” геноцидом? . . . . . . . . . . 368
ІІІ. Должно ли индивидуальное деяние являться частью коллективной
геноцидальной деятельности? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 369
XVII
С. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 371

І. Намерение и сознательное отношение (статья 30 Статута МУС) . . . . . . . . . . . . . 372
ІІ. Специальный умысел, направленный на уничтожение группы . . . . . . . . . . . . 373
1. Термин “умысел” . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 374
2. Группа в качестве объекта умысла, направленного на уничтожение . . . . . . . . 376
3. Умысел, направленный на “уничтожение” . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 378
4. Умысел, направленный на уничтожение, и множественность участников . . . . 379
5. Вопросы доказывания . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 381
D. Подстрекание к совершению геноцида . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 382

І. Структура преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 383
ІІ. Материальные элементы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 384
ІІІ. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 385
Е. Множественность преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 385
Четвертая часть: Преступления против человечности
A. Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 391
I. Феномен преступлений против человечности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 391
II. История преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 391
III. Структура преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 396
IV. Охраняемые интересы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 397
B. Контекстный элемент (нападение на гражданское население) . . . . . . . . . . . . . . . 398

I. Гражданское население как объект преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 398
II. Широкомасштабное или систематическое нападение . . . . . . . . . . . . . . . . . . 402
1. Нападение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 402
2. Широкомасштабный или систематический характер . . . . . . . . . . . . . . . . . 403
III. “Элемент политики” . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 406
IV. Субъекты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 411
V. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 411
C. Отдельные составы преступлений против человечности . . . . . . . . . . . . . . . . . . 413

I. Убийство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 414
II. Истребление . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 416
III. Порабощение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 419
1. Определение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 420
2. Принудительный труд . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 422
3. Торговля людьми . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 423
IV. Депортация или насильственное перемещение населения . . . . . . . . . . . . . . . 424
V. Заключение в тюрьму . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 430
VI. Пытки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 431
VII. Сексуальное насилие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 436
1. Изнасилование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 438
2. Обращение в сексуальное рабство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 440
3. Принуждение к проституции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 441
4. Принудительная беременность . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 442
5. Принудительная стерилизация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 442
6. Другие формы сексуального насилия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 443
XVIII
VIII. Преследование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 444

1. Материальные элементы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 445
a) Политические, расовые или религиозные мотивы . . . . . . . . . . . . . . . . . 451
b) Иные мотивы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 452
IX. Насильственное исчезновение людей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 453
X. Апартеид . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 456
XI. Другие бесчеловечные деяния . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 459
D. Множественность преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 462
Пятая часть: Военные преступления
A. Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 468
I. Историческое развитие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 469
1. Законы войны и международное гуманитарное право . . . . . . . . . . . . . . . . 469
2. Имплементация международного гуманитарного права в национальном
уголовном праве . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 478
3. Международное уголовное право и международное гуманитарное право . . . . . 481
II. Международное гуманитарное право и уголовные санкции . . . . . . . . . . . . . . . 482
III. Военные преступления в контексте немеждународного вооруженного конфликта . . . 486
IV. Охраняемые интересы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 490
V. Категории военных преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 491
B. Общие положения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 492

I. Вооруженный конфликт . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 492
1. Межгосударственный конфликт . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 493
2. Конфликт внутри государства . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 494
3. Применимость права военных преступлений в отсутствие применения силы . . . 498
II. Международный и немеждународный конфликты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 499
1. Международный характер межгосударственных вооруженных конфликтов . . . 499
2. Конфликты внутри государств, имеющие международный характер . . . . . . . 499
a) Национально-освободительные войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 499
b) Иные конфликты внутри государств . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 500
3. Вооруженные конфликты смешанного характера . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 503
III. Применение права военных преступлений ratione temporis и ratione loci . . . . . . 503
IV. Связь между индивидуальным деянием и вооруженным конфликтом . . . . . . . . 504
V. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 509
1. Сознательное отношение субъекта к ситуации конфликта . . . . . . . . . . . . . . 509
2. Умысел в праве военных преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 510
C. Военные преступления против лиц . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 511

I. Жертвы военных преступлений против лиц . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 511
1. Лица, пользующиеся защитой в соответствии с Женевскими конвенциями . . . 511
a) Лица, пользующиеся защитой в международных вооруженных конфликтах . . 512
b) Лица, пользующиеся защитой в немеждународных
вооруженных конфликтах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 515
c) Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 516
2. Лица, пользующиеся защитой в соответствии с иными положениями . . . . . . . 516
II. Убийство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 517
XIX
III. Убийство и ранение комбатантов, которые сложили оружие . . . . . . . . . . . . . 519

IV. Преступления, сопряженные с жестоким обращением с лицами . . . . . . . . . . . 521
1. Пытки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 521
2. Причинение страданий или ущерба здоровью (в международных конфликтах) . 523
3. Причинение увечий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 525
4. Биологические, медицинские или научные эксперименты . . . . . . . . . . . . . . 526
5. Бесчеловечное или жестокое обращение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 528
V. Сексуальное насилие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 530
1. Изнасилование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 532
2. Другие виды серьезного сексуального насилия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 533
VI. Оскорбительное и унижающее обращение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 534
VII. Принуждение к службе в вооруженных силах или к участию в военных
действиях (в контексте международных вооруженных конфликтов) . . . . . . . . 538
1. Принуждение к службе в вооруженных силах неприятельской державы . . . . . 538
2. Принуждение к участию в военных операциях . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 540
VIII. Рабство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 541
IX. Принудительный труд . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 541
X. Наказание без нормального судопроизводства . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 542
1. Международные конфликты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 542
2. Немеждународные конфликты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 545
3. Коллективные наказания . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 547
XI. Незаконное лишение свободы (в международных конфликтах) . . . . . . . . . . . . 549
XII. Задержка репатриации (в международных конфликтах) . . . . . . . . . . . . . . . 551
XIII. Взятие заложников . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 552
XIV. Депортация или насильственное перемещение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 554
XV. Перемещение собственного гражданского населения стороны
в конфликте на оккупируемую территорию (в международных конфликтах) . . . . . 558
XVI. Вербовка и использование детей-солдат . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 560
D. Военные преступления против имущественных и иных прав . . . . . . . . . . . . . . . 566

I. Преступления, сопряженные с экспроприацией . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 567
1. Преступное поведение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 567
2. Объект преступного поведения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 568
3. Масштаб экспроприации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 570
5. Военная необходимость . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 571
II. Преступления, сопряженные с уничтожением имущества . . . . . . . . . . . . . . . 573
1. Сфера применения уголовно-правовых норм . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 573
2. Поведение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 574
3. Объект и масштаб преступления и военная необходимость . . . . . . . . . . . . . 574
III. Посягательства на иные права . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 575
E. Применение запрещенных методов ведения военных действий . . . . . . . . . . . . . . 577

I. Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 577
1. Нападения на невоенные цели . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 577
2. Иные запрещенные методы ведения военных действий . . . . . . . . . . . . . . . 578
II. Нападения на гражданское население . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 579
III. Терроризирование гражданского населения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 582
XX
IV. Нападения на гражданские объекты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 585

V. Нападения на объекты, находящиеся под особой защитой . . . . . . . . . . . . . . . 588
VI. Нападения на лиц и объекты, использующие эмблемы, установленные
Женевскими конвенциями . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 591
VII. Нападения, являющиеся причиной непропорционального
сопутствующего ущерба . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 593
VIII. Нападения на незащищенные невоенные объекты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 598
IX. Вероломное убийство или ранение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 600
X. Ненадлежащее использование знаков различия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 604
a) Ненадлежащее использование флага парламентера . . . . . . . . . . . . . . . . 605
b) Ненадлежащее использование флага, военных знаков различия
и формы неприятеля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 605
c) Ненадлежащее использование отличительных эмблем, установленных
Женевскими конвенциями . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 606
d) Ненадлежащее использование знаков различия Организации
Объединенных Наций . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 607
e) Серьезные последствия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 607
XI. Заявление о том, что пощады не будет . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 608
XII. Совершение действий, подвергающих гражданское население голоду . . . . . . . 611
XIII. Использование «живых щитов» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 615
F. Применение запрещенных средств ведения военных действий . . . . . . . . . . . . . . 618

I. Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 619
II. Международные конфликты (Статут МУС) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 621
1. Применение яда или отравленного оружия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 621
a) Термин “яд” . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 621
b) Равнозначны ли ядовитые газы ядам? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 623
c) Химическое и биологическое оружие массового поражения . . . . . . . . . . . 623
2. Применение ядовитых газов и иных подобных веществ . . . . . . . . . . . . . . . 625
3. Применение запрещенных боеприпасов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 626
4. Общая формулировка статьи 8(2)(b)(xx) Статута МУС . . . . . . . . . . . . . . . . 627
III. Международные конфликты (международное обычное право) . . . . . . . . . . . . . 628
1. Ядерное оружие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 629
2. Химическое оружие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 630
3. Биологическое оружие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 631
4. Обычное оружие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 632
IV. Немеждународные конфликты (международное обычное право) . . . . . . . . . . . 634
XXI
G. Военные преступления в отношении операций по оказанию гуманитарной помощи . . 636
H. Множественность преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 641
Шестая часть: Преступление агрессии
A. Запрет агрессии в международном праве . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 647

I. Развитие вопроса в период до Второй мировой войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . 647
II. Современная ситуация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 651
B. Уголовная ответственность в соответствии с международным обычным правом
(агрессивная война) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 653
I. Нюрнбергский процесс и преступный характер агрессивной войны . . . . . . . . . . 653
II. Материальные элементы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 658
1. Агрессивная война . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 658
2. Иные акты агрессии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 661
3. Субъекты преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 662
4. Преступные деяния . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 663
III. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 665
IV. Юрисдикция . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 666
C. Преступление агрессии в Статуте МУС – перспективы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 667
I. Определение преступления агрессии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 668
II. Роль Совета Безопасности ООН . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 669
Приложение 1: Материалы
A. Статут МУС (Римский статут Международного уголовного суда) . . . . . . . . . . . . . . 675
B. Устав МУТЮ (Устав Международного уголовного трибунала
по бывшей Югославии) [Извлечение] . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 748
C. Устав МУТР (Устав Международного уголовного трибунала по Руанде) [Извлечение] . . 751
D. Устав Специального суда по Сьерра-Леоне [Извлечение] . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 754
E. Лондонское соглашение (Соглашение между Правительствами Союза Советских
Социалистических Республик, Соединенных Штатов америки, Соединенного
Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Временным Правительством
Французской Республики о судебном преследовании и наказании главных
военных преступников европейских стран оси) [Извлечение] . . . . . . . . . . . . . . . . 758
F. Устав Нюрнбергского трибунала (Устав Международного уголовного трибунала)
[Извлечение] . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 759
G. Устав Токийского трибунала (Устав Международного военного трибунала
для Дальнего Востока) [Извлечение] . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 760
H. Закон № 10 Союзнического Контрольного совета: (Наказание лиц, виновных
в совершении военных преступлений, преступлений против мира) [Извлечение] . . . . . 761
I. Нюрнбергские принципы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 763
J. (Германский)
.. Кодекс преступлений против международного права
(Volkerstrafgesetzbuch, VStGB) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 765
K. Избранные резолюции, принятые государствами-участниками Римского статута
Международного уголовного суда на первой Конференции по обзору согласно
Статуту (Кампала, Уганда, 31 мая – 11 июня 2010 г.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 778
Приложение 2: Указатель судебных решений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 788

Приложение 3: Указатель нормативных источников . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 817
Приложение 4: Предметный указатель . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 850
Приложение 5: Информационные ресурсы по международному уголовному праву
в сети Интернет . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 852
XXII
Список сокращений
Гаагское положение Приложение к Конвенции (IV) о законах и обычаях

сухопутной войны: Положение о законах и обычаях
сухопутной войны от 18 октября 1907 года [Элект-
ронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
icrc.org/ihl>
Дополнительный протокол I Дополнительный протокол к Женевским конвенциям
от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв
международных вооруженных конфликтов, от
8 июня 1977 года, 1125 UNTS (1977), стр. 3 и далее
Дополнительный протокол II Дополнительный протокол к Женевским конвен-
ция от 12 августа 1949 года, касающийся защиты
жертв вооруженных конфликтов немеждународного
характера, от 8 июня 1977 года, 1125 UNTS (1977),
стр. 609 и далее
Женевская конвенция I Конвенция об улучшении участи раненых и больных
в действующих армиях от 12 августа 1949 года,
75 UNTS (1949), стр. 31 и далее
Женевская конвенция II Конвенция об улучшении участи раненых, больных
и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава
вооруженных сил на море от 12 августа 1949 года,
Женевская конвенция III Конвенция об обращении с военнопленными от
12 августа 1949 гоода, 75 UNTS (1949), стр. 135
и далее
Женевская конвенция IV Конвенция о защите гражданского населения во
время войны от 12 августа 1949 года, 75 UNTS
(1949), стр. 287 и далее
Закон № 10 Контрольного совета Закон № 10, Official Gazette of the Control Council
for Germany No. 3, 31 января 1945 года, стр. 50
и далее
Исследование МККК на предмет Текст, подготовленный Международным Комитетом
статьи 8 Статута МУС Красного Креста на предмет статьи 8 Римского
статута, UN Doc. PCNICC/1999/ WGEC/INF/2 and
Add.1-Add.3
Конвенция о бактериологическом Конвенция о запрещении разработки, производства
(биологическом) оружии и накопления запасов бактериологического (биоло-
гического) и токсинного оружия и об их уничтожении
от 10 апреля 1972 года, 1015 UNTS (1972), стр. 163
и далее
XXIII
Конвенция о геноциде Конвенция о предупреждении преступления гено-

цида и наказании за него от 9 декабря 1948 года,
Конвенция о химическом оружии Конвенция о запрещении разработки, производ-
ства, накопления и применения химического оружия
и о его уничтожении от 13 января 1993 года, 1975
UNTS (1997), стр. 469 и далее
Конвенция ООН о пресечении Международная конвенция о пресечении преступ-
апартеида ления апартеида и наказании за него от 30 ноября
1973 года
МВТ Нюрнбергский Международный военный трибунал
Международный суд ООН Международный суд Организации Объединенных
Наций
МУС Международный уголовный суд
МУТР Международный уголовный трибунал для судебного
преследования лиц, ответственных за геноцид и
другие серьезные нарушения международного
гуманитарного права, совершенные на территории
Руанды, и граждан Руанды, ответственных за
геноцид и другие подобные нарушения, совершен-
ные на территории соседних государств, в период
с 1 января по 31 декабря 1994 года
МУТЮ Международный трибунал для судебного преследо-
вания лиц, ответственных за серьезные нарушения
международного гуманитарного права, совершенные
на территории бывшей Югославии с 1991 года
НАТО Организация Североатлантического договора (НАТО)
Нюрнбергские принципы Принципы международного права, признанные
Уставом Международного трибунала и нашедшие
выражение в решении этого Трибунала, Report of
the International Law Commission Covering the
Work of its Second Session (5 June – 29 July
1950),UN Doc. A/1316, опубликовано в издании:
Yearbook of the International Law Commission
1950 II, стр. 374
Нюрнбергский трибунал Нюрнбергский Международный военный трибунал
ООН Организация Объединенных Наций
Определение агрессии, принятое Резолюция 3314 (XXIX) Генеральной Ассамблеи
Генеральной Ассамблеей ООН ООН от 14 декабря 1974 года
Подготовительная комиссия Подготовительная комиссия Международного
уголовного суда
Подготовительный комитет Подготовительный комитет для учреждения
Международного уголовного суда
прим. примечание, примечания
XXIV
Проект Кодекса 1954 года Проект Кодекса преступлений против мира и

безопасности человечества, Report of the International
Law Commission Covering the Work of its Sixth
Session (3 June – 28 July 1954),UN Doc. A/2693,
опубликовано в издании: Yearbook of the International
Law Commission 1954 II, стр. 149 и далее
Law Commission on the work of its forty-third session
(29 April – 19 July 1991), UN Doc. A/46/10, опуб-
ликовано в издании: Yearbook of the International
Law Commission on the work of its forty-eighth
session (6 May – 26 July 1996), UN Doc. A/51/10,
опубликовано в издании: Yearbook of the International
Проект Статута МУС (1998 года) Проект Статута Международного уголовного суда,
Report of the Preparatory Committee on the
Establishment of an International Criminal Court of
14 April 1998, UN Doc. A/CONF.183/2/Add.1,
стр. 14 и далее
ст., ст.ст. статья, статьи
Статут МУС Римский статут Международного уголовного суда
от 17 июля 1998 года, 37 ILM (1998), стр. 999 и далее
стр. страница, страницы
Токийский трибунал Международный военный трибунал для Дальнего
Востока
Трибунал по бывшей Югославии Международный трибунал для судебного преследо-
вания лиц, ответственных за серьезные нарушения
международного гуманитарного права, совершен-
ные на территории бывшей Югославии с 1991 года
Трибунал по Руанде Международный уголовный трибунал для судебного
преследования лиц, ответственных за геноцид и
другие серьезные нарушения международного
гуманитарного права, совершенные на территории
Руанды, и граждан Руанды, ответственных за
геноцид и другие подобные нарушения, совершен-
ные на территории соседних государств, в период
с 1 января по 31 декабря 1994 года
Устав Нюрнбергского трибунала Устав Нюрнбергского Международного военного
трибунала, воспроизведен в издании: 39 American
Journal of International Law (1945), Suppl., стр. 257
и далее
XXV
Устав МВТ Устав Нюрнбергского Международного военного

трибунала, воспроизведен в издании: 39 American
Journal of International Law (1945), Suppl., стр. 257
и далее
Устав МВТДВ Устав Международного военного трибунала для
Дальнего Востока, воспроизведен в издании:
J. Pritchard and S.M. Zaide (eds.), The Tokyo War
Crimes Trial (1981), том 1
Устав МУТР Устав Международного уголовного трибунала по
Руанде, UN Doc. S/RES/955 (1994)
Устав МУТЮ Устав Международного уголовного трибунала по
бывшей Югославии, UN Doc. S/25704
Устав Специального суда Устав Специального суда по Сьерра-Леоне от
по Сьерра-Леоне 16 января 2002 года, опубликован по адресу:
http://www.sc-sl.org (последнее посещение –
апрель 2009 года)
Устав Токийского трибунала Устав Международного военного трибунала для
Дальнего Востока, воспроизведен в издании:
J. Pritchard and S.M. Zaide (eds.), The Tokyo War
Crimes Trial (1981), том 1
BGHSt Вестник решений Федерального Верховного суда
(Германии) по уголовным делам
BT-Drs. Вестник официальных документов Парламента
Германии [Bundestags-Drucksache]
Bundesgesetzblatt Федеральный вестник законодательства (Германии)
ed(s). редактор(ы)
edn. издание
et al. и другие (et alii)
ETS Вестник международных договоров Европейских
сообществ / Европейского Союза
EU Европейский Союз (ЕС)
GAOR Официальный вестник Генеральной Ассамблеи ООН
ibid. там же (ibidem)
ICJ Rep. Международный суд Организации Объединенных
Наций, Вестник решений, консультативных заклю-
чений и постановлений
ILA Ассоциация международного права
ILC Комиссия международного права
ILM International Legal Materials, Вестник Американ-
ской ассоциации международного права
ILO Международная организация труда
ILR International Law Reports, Вестник решений между-
народных судебных органов
IMTFE Международный военный трибунал для Дальнего
Востока (МВТДВ)
XXVI
LNTS Вестник международных договоров Лиги наций

MPC Model Penal Code, Модельный уголовный кодекс
OGHSt Решения Верховного суда в британской оккупацион-
ной зоне
PCIJ Ser. A Вестник Постоянной палаты международного
правосудия, Серия A: Сборник решений
Reichsgesetzblatt Юридический вестник Германского Рейха
Suppl. Supplementum, Дополнение к Американскому жур-
налу международного права (American Journal of
International Law)
TIAS Вестник международных договоров и других соот-
ветствующих актов США
UN Doc. Документы Организации Объединенных Наций
UN GA Генеральная Ассамблея Организации Объединен-
ных Наций
UN SCOR Официальный вестник Совета Безопасности Орга-
низации Объединенных Наций
UNTAET Временная администрация Организации Объеди-
ненных Наций в Восточном Тиморе
UNTS Вестник международных договоров Организации
Объединенных Наций
UNWCC Комиссия Объединенных Наций по вопросам
военных преступлений

А. Историческое развитие международного уголовного права
{1} Heiko Ahlbrecht: Geschichte der vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit

im 20. Jahrhundert (1999); Kai Ambos and Mohamed Othman (eds.):
New Approaches to International Criminal Justice (2003); Gary Jonathan
Bass: Stay the Hand of Vengeance, The Politics of War Crimes Tribunals
(2000), стр. 147 и далее; M. Cherif Bassiouni: International Criminal
Investigations and Prosecutions: From Versailles to Rwanda, in M. Cherif
Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 31
и далее; M. Cherif Bassiouni: The Legislative History of the International
Criminal Court, том 1 (2005), стр. 41 и далее; Neil Boister and Richard
Cryer: The Tokyo International Military Tribunal, A Reappraisal (2008);
Adriaan Bos: From the International Law Commission to the Rome Conference
(1994 – 1998), in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court: A Commentary,
том 1 (2002), стр. 35 и далее; Leonie von Braun, Internationalisierte
Strafgerichte (2008); Antonio Cassese: From Nuremberg to Rome: International
Military Tribunals to the International Criminal Court, in Antonio Cassese,
Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, A Commentary, том 1 (2002), стр. 3 и далее;
Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 317 и
далее; Lee A. Casey: The Case Against the International Criminal Court, 25
Fordham International Law Journal (2002), стр. 840 и далее; John P. Cerone:
Dynamic Equilibrium: The Evolution of U.S. Attitudes Toward International
Criminal Courts and Tribunals, 18 European Journal of International Law
(2007), стр. 277 и далее; Roger S. Clark: Mixed National and International
Courts for the Adjudication of (Mostly) International Crimes, 15 Criminal
Law Forum (2004), стр. 467 и далее; James Crawford: The Work of the
International Law Commission, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John
R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court,
A Commentary, том 1 (2002), стр. 23 и далее; Robert Cryer: Prosecuting
International Crimes (2005), стр. 9 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman,
Darryl Robinson and Elizabeth Wilmshurst, An Introduction to International
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 91 и далее; Fredrick Egonda-
Ntende: Justice After Conflict: Challenges Facing Hybrid Courts: National
Tribunals with International Participation, Humanitäres Vцlkerrecht –
Informationsschriften 2005, стр. 24 и далее; Wolfgang Form: Vom Vцlkermord
an den Armeniern bis zum Tokioter Kriegsverbrecherprozess, Entwicklungslinien
bei der Ahndung von Menschlichkeitsverbrechen in der ersten Hдlfte des 20.
Jahrhunderts, in Haimo Halbrainer and Claudia Kuretsidis-Haider (eds.),
Kriegsverbrechen, NS-Gewaltverbrechen und die europäische Strafjustiz von
Nьrnberg bis Den Haag (2007), стр. 17 и далее; Robin Geiss and Noëmi
Герхард Верле. Принципы международного уголовного права
Bulinckx: International and Internationalized Criminal Tribunals: A Synopsis,

88 International Review of the Red Cross (2006), стр. 49 и далее; Gerd
Hankel: Die Leipziger Prozesse (2003); Robert Herde: Command Responsibility,
Die Verfolgung der “Zweiten Garde” deutscher und japanischer Generäle
im alliierten Prozessprogramm nach dem Zweiten Weltkrieg (2001); Chihiro
Hosoya et al. (eds.): The Tokyo War Crimes Trial, An International Symposium
(1986); Hans-Heinrich Jescheck: Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane
nach Vцlkerstrafrecht, Eine Studie zu den Nьrnberger Prozessen (1952),
стр. 19 и далее; Hans-Heinrich Jescheck: The General Principles of
International Criminal Law Set Out in Nuremberg as Mirrored in the ICC
Statute, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 38 и далее;
Susanne Jung: Die Rechtsprobleme der Nьrnberger Prozesse, dargestellt am
Verfahren gegen Friedrich Flick (1992); Gabrielle Kirk McDonald: Contributions
of the International Criminal Tribunals to the Development of Substantive
International Humanitarian Law, in Sienho Yee and Wang Tieya (eds.),
International Law in the Post-Cold War World, Essays in Memory of Li
Haopei (2001), стр. 446 и далее; Philippe Kirsch and Darryl Robinson:
Reaching Agreement at the Rome Conference, in Antonio Cassese, Paola
Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court: A Commentary, том 1 (2002), стр. 67 и далее; Philippe
Kirsch and Valerie Oosterveld: The Post-Rome Conference Preparatory
Commission, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court: A Commentary, том 1
(2002), стр. 93 и далее; Geert-Jan Alexander Knoops: International and
Internationalized Criminal Courts: The New Face of International Peace and
Security?, 4 International Criminal Law Review (2004), стр. 527 и далее;
Claus Kress: Versailles – Nuremberg – The Hague: Germany and International
Criminal Law, 40 The International Lawyer (2006), стр. 15 и далее; Matthew
Lippman: The Other Nuremberg: American Prosecution of Nazi War Criminals
in Occupied Germany, Indiana International and Comparative Law Review
1992, стр. 1 и далее; Dominic McGoldrick, Peter Rowe and Eric Donnelly
(eds.): The Permanent International Criminal Court (2004); Gualtiero
Michelini and Vito Monetti: L’Istituzione della Corte Penale Internazionale e
I suoi Precedenti, in Giorgio Lattanzi and Vito Monetti (eds.), La Corte
Penale Internazionale (2006), стр. 3 и далее; Virginia Morris and Michael
P. Scharf: An Insider’s Guide to the International Criminal Tribunal for the
Former Yugoslavia, том 1 (1995), стр. 17 и далее; Virginia Morris and
Michael P. Scharf: The International Criminal Tribunal for Rwanda, том 1
(1998), стр. 2 и далее; Philipp Osten: Der Tokioter Kriegsverbrecherprozess
und die japanische Rechtswissenschaft (2003); Philip R. Piccigallo: The
Japanese on Trial, Allied War Crimes Operations in the East, 1945 – 1951
(1979); Bernhard V.A. Rцling and Antonio Cassese: The Tokyo Trial and
Beyond: Reflections of a Peacemonger (1993); Cesare P.R. Romano, Andrй
Nollkaemper and Jann K. Kleffner (eds.): Internationalized Criminal Courts,
Sierra Leone, East Timor, Kosovo, and Cambodia (2004); William A. Schabas:
The UN International Criminal Tribunals (2006); Michael P. Scharf: Balkan

Justice (1997); Walter Schwengler: Vцlkerrecht, Versailler Vertrag und
Auslieferungsfrage, Die Strafverfolgung wegen Kriegsverbrechen als Problem
des Friedensschlusses 1919/20 (1982); Dirk von Selle: Prolog zu Nьrnberg
– Die Leipziger Kriegsverbrecherprozesse vor dem Reichsgericht, Zeitschrift
fьr Neuere Rechtsgeschichte 1997, стр. 193 и далее; Carsten Stahn: Justice
Under Transitional Administration: Contours and Critique of a Paradigm, 27
Houston Journal of International Law (2005), стр. 311 и далее; Telford
Taylor: The Anatomy of the Nuremberg Trials: A Personal Memoir (1993);
Christian Tomuschat: Die Arbeit der ILC im Bereich des materiellen
Vцlkerstrafrechts, in Gerd Hankel and Gerhard Stuby (eds.), Strafgerichte
gegen Menschheitsverbrechen, Zum Vцlkerstrafrecht 50 Jahre nach den
Nьrnberger Prozessen (1995), стр. 270 и далее; Christian Tomuschat: The
Legacy of Nuremberg, 4 Journal of International Criminal Justice (2006),
стр. 830 и далее; Otto Triffterer: Der lange Weg zu einer internationalen
Strafgerichtsbarkeit, 114 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2002), стр. 321 и далее; United Nations (ed.): The United Nations and
Rwanda 1993 – 1996 (1996); Ruth Wedgwood: The International Criminal
Court: An American View, 10 European Journal of International Law (1999),
стр. 93 и далее; Gerhard Werle: Von der Ablehnung zur Mitgestaltung:
Deutschland und das Vцlkerstrafrecht, in Pierre-Marie Dupuy et al. (eds.),
Vцlkerrecht als Wertordnung, Festschrift Tomuschat (2006), стр. 655 и далее;
Gerhard Werle: Die Entwicklung des Vцlkerstrafrechts aus deutscher
Perspektive, in Gerd Hankel (ed.), Die Macht und das Recht – Beiträge zum
Vцlkerrecht und Vцlkerstrafrecht am Beginn des 21. Jahrhunderts (2008),
стр. 97 и далее; Harald Wiggenhorn: Verliererjustiz, Die Leipziger
Kriegsverbrecherprozesse nach dem Ersten Weltkrieg (2005); J.F. Willis:
Prologue to Nuremberg, The Politics and Diplomacy of Punishing War
Criminals of the First World War (1982); Andreas Zimmermann and Holger
Scheel: Zwischen Konfrontation und Kooperation, Die Vereinigten Staaten
und der Internationale Strafgerichtshof, Vereinte Nationen 2002, стр. 137 et
seq; Andreas Zimmermann: Das juristische Erbe von Nьrnberg – Das Statut
des Nьrnberger Internationalen Militдrtribunals und der Internationale
Strafgerichtshof, in Herbert R. Reginbogin and Christoph J.M. Safferling
(eds.), The Nuremberg Trials – International Criminal Law Since 1945/Die
Nьrnberger Prozesse – Vцlkerstrafrecht seit 1945 (2006), стр. 266 и далее.
{2} По историческим меркам, идея универсальной уголовной юстиции

зародилась очень давно. Однако только в ХХ веке такие идеи ста-
ли преобразовываться в правовые концепции. Формирование института

О происхождении международного уголовного права см.: M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni
(ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 31 и далее; A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 3 и далее; см. также: H. Ahlbrecht, Geschichte der
vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert (1999), стр. 19 и далее; H.-H. Jescheck,
Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 19 и далее; F. Neubacher,
Kriminologische Grundlagen einer internationalen Strafgerichtsbarkeit (2005), стр. 256 и далее.
индивидуальной уголовной ответственности по международному уголовному

праву сталкивалось в этом процессе с двумя основными препятствиями:
во-первых, с точки зрения классического международного права, его исклю-
чительными субъектами были государства, а не физические лица. Поэтому
формирование уголовно-правовых норм в международном праве требовало
предварительного признания индивидов в качестве субъектов международ-
ного права. Во-вторых, было необходимо преодолеть «защитное» отношение
государств, происходившее из концепции суверенитета, к вмешательству
извне.
{3} В конце концов оба препятствия были преодолены. В этом процессе

развитие международного уголовного права подпитывалось общей
тенденцией современного международного права к усилению положения
индивидов. Но признание международной уголовной ответственности при-
шло лишь в связи с ужасами нацистской тирании. Безнаказанность лиц,
виновных в нацистских зверствах, была признана неприемлемой, и между-
народное сообщество было призвано к совместным действиям. Державы,
победившие во Второй мировой войне, ответили на эти требования созда-
нием международных уголовных судов.
{4} В течение десятилетий, последовавших за ужасами Второй мировой

войны и геноцидом европейских евреев, международная обществен-
ность снова и снова была шокирована масштабными преступлениями, кото-
рые совершались по приказу правительств или замалчивались ими. Однако
во время «холодной войны» недостаток политической воли препятство-
вал применению уголовных санкций к преступлениям, совершавшимся по
воле государств. Лишь после завершения «холодной войны» Организация
Объединенных Наций, действуя в ответ на ужасающие преступления, совер-
шенные в бывшей Югославии и Руанде, продемонстрировала обновленную
политическую волю, создав уголовные Трибуналы по бывшей Югославии и
Руанде. Таким образом, развитие международного уголовного права явля-
ется результатов наиболее темных страниц истории человечества. Однако
в дополнение к этим катастрофам были задействованы и благоприятные
политические условия, прежде чем идея универсальной юстиции могла быть
осуществлена на практике.
{5} В развитии международного уголовного права следует отметить

три значительных вехи. Вскоре после окончания Второй мировой
войны международное уголовное право было оформлено в виде «Нюрн-
бергских принципов», изложенных в Уставе Нюрнбергского Международ-
ного военного трибунала, примененных Нюрнбергским трибуналом и под-
твержденных Генеральной Ассамблеей ООН. Начиная с середины 1990-х
годов, деятельность созданных ООН Трибуналов ad hoc по бывшей Юго
славии и Руанде подтвердила обычно-правовой статус международного
уголовного права. Наивысшей – и на данный момент последней – точкой
в кристаллизации международного уголовного права стал Римский статут

Международного уголовного суда (Статут МУС) и последующее учрежде-
ние Международного уголовного суда в Гааге. Статут МУС, вступивший в
силу в 2002 году, представляет собой первую комплексную кодификацию
международного уголовного права. Международный уголовный суд начал
свою деятельность в качестве первого постоянного форума международной
уголовной юстиции в 2003 году.
І. Пролог: Версальский мирный договор
{6} Первым шагом к установлению индивидуальной уголовной ответст-

венности по международному праву был Версальский мирный дого-
вор от 28 июня 1919 года, который гласил: “Союзные и Объединившиеся
державы предъявляют Вильгельму II Гогенцоллерну, бывшему Германскому
Императору, публичное обвинение в высшем оскорблении международной
морали и священной силы договоров”.
{7} Для осуществления правосудия над кайзером должен был быть

создан международный трибунал . Кроме того, мирный договор да-
вал союзническим державам право предавать лиц своим военным судам “за
нарушения законов и обычаев войны”. Для этого, в соответствии с мирным
договором, правительство Германии должно было передавать союзникам
военных преступников и содействовать их преследованию.
{8} Комиссия по расследованию вопросов об ответственности лиц,

виновных в развязывании войны, и о санкциях, созданная предвари-
тельной Парижской мирной конференцией 25 января 1919 года, осуществила

См. подробности ниже в абзацах 56 и далее, а также в абзацах 232 и далее.

См.: 11 Martens Nouveau Recueil Gйnйral de Traitйs, ser. 3 (1923), стр. 323 и далее. Более
подробно см. в изданиях: M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law,
том 3, 2nd edn. (1999), стр. 33 и далее; W. Schwengler, Versailler Vertrag und Auslieferungsfrage
(1982), стр. 71 и далее; D. von Selle, Zeitschrift fьr Neuere Rechtsgeschichte 1997, стр. 193 и далее;
J. F. Willis, Prologue to Nuremberg (1982), стр. 65 и далее. Во время войны в судах Союзников
уже состоялось несколько судебных процессов в отношении германских солдат, в которых
«право народов» применялось на основании принципов территориальности и гражданства. См.:
T. L. H. McCormack, in T. L. H. McCormack and G.J. Simpson (eds.), The Law of War Crimes
(1997), стр. 31 и стр. 44.

Версальский договор, ст. 227(1).

См.: Версальский договор, ст. 227(2). Суд должен был состоять из пяти судей, по одному
от Соединенных Штатов, Великобритании, Франции, Италии и Японии.

Версальский договор, ст. 228(1) и ст. 229(1) и (2) которого предусматривали рассмотрение
дел в международных уголовных судах в отношении преступлений, совершенных против граждан
различных государств.

См.: Версальский договор, ст. 228(2). В основном степень выполнимости обязательств
Германского рейха по договору была сомнительной, учитывая положения немецкого права
(Раздел 9 Уголовного кодекса рейха запрещал выдачу германских подданных).

См.: Версальский договор, ст. 230.
серьезную подготовительную работу. Ее мандат включал определение от-

ветственности лиц, развязавших войну, установление нарушений законов
и обычаев войны, совершенных германскими вооруженными силами и их
союзниками, назначение наказания за эти нарушения законов войны и со-
ставление предложений по учреждению трибунала для осуждения виновных
лиц10. Элементы преступлений, разработанные комиссией, включали в себя
четыре группы преступлений11: преступления против священной силы до-
говоров, преступления против международной морали, нарушения законов
гуманности и собственно военные преступления – нарушения Гаагского
Положения, Женевской конвенции Красного Креста 1864 года и принятых
норм ведения войны на море. В последующем для развития международ-
ного уголовного права было важно сформулировать составы отдельных
военных преступлений, включающих убийство и истребление, систематичес-
кий террор, жестокое обращение с гражданским населением, умышленное
вызывание голода среди гражданского населения, депортацию гражданских
лиц, умышленные бомбардировки госпиталей и разграбление. Этот список
нарушений международного гуманитарного права был включен, например,
в статью 6(b) Устава Нюрнбергского трибунала.
{9} Однако новая и амбициозная модель индивидуальной уголовной

ответственности, сформулированная в Версальском договоре, не
была осуществлена. Международный трибунал не был создан12. Бывший
кайзер Германии получил политическое убежище в Нидерландах13 и не
был предан уголовному правосудию. В остальном преследование военных
преступников военными судами Союзников не удалось по причине упорного
нежелания Германии выдавать Союзникам запрошенных ими лиц14.

Отчет комиссии был опубликован в издании: 14 American Journal of International Law
(1920), стр. 95 и далее; следует отдать должное Вальтеру Швенглеру за подробный анализ
материалов комиссии, не являющихся широко доступными, особенно в издании: Versailler Vertrag
und Auslieferungsfrage (1982), стр. 90 и далее; см. по поводу мандата и результатов деятельности
комиссии в издании: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit im 20.
Jahrhundert (1999), стр. 28 и далее.
10
См.: W. Schwengler, Versailler Vertrag und Auslieferungsfrage (1982), стр. 91.
11
См. подробности в издании: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit
im 20. Jahrhundert (1999), стр. 32 и далее.
12
Об этой и других попытках учреждения международного уголовного суда в период между
двумя мировыми войнами см.: H. Donnedieu de Vabres, Les Principes Modernes du Droit Pйnal
International (1928), стр. 403 и далее.
13
Нидерланды, которые в наши дни являются последовательным пропагандистом международного
уголовного права и страной, принявшей Югославский Трибунал и Международный уголовный
суд, сделали в связи с отказом выдать кайзера Германии следующее заявление: “Если в будущем
Лига Наций создаст механизм международного правосудия, который будет уполномочен в случае
войны осуществлять правосудие в отношении определенных преступлений и санкционированных
в таком качестве в заранее составленном статуте, тогда Нидерланды присоединятся к новому
порядку вещей”. См.: “Нота Правительства Нидерландов в ответ на требование союзнических и
ассоциированных с ними держав о выдаче бывшего немецкого Кайзера” от 21 января 1920 года,
воспроизведенная в издании: W. G. Grewe (ed.), Historiae Iuris Gentium, том 3/2 (1992), No. 95.
14
Запрос о выдаче, переданный делегации Германии в Париже 3 февраля 1920 года,
содержал имена приблизительно 900 лиц, ответственных за “наиболее серьезные нарушения
законов и обычаев войны”, включая многочисленных офицеров и войсковых командиров. См.:
M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999),
{10} Вместо этого в Лейпциге состоялись процессы перед Верховным

судом Германского рейха [Reichsgericht] (“Лейпцигские процессы
по военным преступлениям”15), на проведение которых Союзники нехотя
согласились16, – но это были показательные процессы, направленные на то,
чтобы державы-победительницы получили удовлетворение, а не на серьез
ное преследование военных преступлений17. Сооответственно результаты
этих процессов были неадекватными.
{11} В декабре 1919 года Национальная Ассамблея Германии приняла

Закон о судебном преследовании за совершение военных преступ-
лений и проступков [Gesetz zur Verfolgung von Kriegsverbrechen und
Kriegsvergehen] от 18 декабря 1919 года18. Этот Закон предоставил Вер-
ховному суду полномочия преследовать лиц по обвинениям в совершении
преступлений или проступков, совершенных немцами внутри страны или
за ее пределами во время войны, до 28 июня 1919 года, против граж-
дан или собственности противника (Раздел 1). В основном на основании
запроса о выдаче в Верховном суде были возбуждены 907 процессов; и
Верховный суд возбудил по собственной инициативе еще 837 процессов19.
Однако лишь 13 процессов были доведены до стадии судебных слушаний.
В девяти процессах, в которых были приняты решения по существу, де-
сять человек были осуждены и шесть оправданы. Даже в этих случаях
ни один приговор не был приведен в исполнение полностью. По мере
того как державы-победительницы теряли интерес к происходящему, все
последующие судебные процессы были приостановлены и два уже осуж-
денных лица были оправданы в ходе сомнительного повторного судебного
слушания20.
стр. 31 и стр. 34. К вопросу о политической обстановке в стране см.: W. Schwengler, Versailler

Vertrag und Auslieferungsfrage (1982), стр. 233 и далее; см. также: D. von Selle, Zeitschrift fьr
Neuere Rechtsgeschichte 1997, стр. 193, на стр. 194.
15
См. подробнее в изданиях: A. Cassese et al. (eds.), The Oxford Companion to International
Criminal Justice (2009), стр. 407 и далее; G. Hankel, Die Leipziger Prozesse (2003); C. Kress, 40
The International Lawyer (2006), стр. 15, на стр. 16 и далее; W. Schwengler, Versailler Vertrag und
Auslieferungsfrage (1982), стр. 317 и стр. 322 и далее; H. Wiggenhorn, Verliererjustiz (2005).
16
См.: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952),
стр. 64 и далее; K. Mьller, 39 Archiv des Vцlkerrechts (2001), стр. 202 и далее.
17
См. также: D. von Selle, Zeitschrift fьr Neuere Rechtsgeschichte 1997, стр. 193, на стр. 201.
18
См.: Reichsgesetzblatt 1919, стр. 2125.
19
См.: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert
(1999), стр. 42 и далее.
20
Особый интерес представляет процесс в отношении затопления подводной лодкой U86
британского госпитального судна “Llandovery Castle” и двух шлюпок, заполненных людьми,
которые могли спастись. Верховный суд Германии приговорил двух вахтенных офицеров к лишению
свободы сроком на четыре года за пособничество в убийстве. Но в ходе повторного судебного
слушания, после того как командир подводной лодки взял на себя “полную ответственность”, они
также были оправданы. См.: D. von Selle, Zeitschrift fьr Neuere Rechtsgeschichte 1997, стр. 193, на
стр. 199 и стр. 201; H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht
(1952), стр. 65 и далее.
{12} Лейпцигские процессы по военным преступлениям оказали лишь

косвенное воздействие на развитие международного уголовного
права21, поскольку юридическим основанием для осуществления данных
процессов перед Верховным судом было германское уголовное право.
В тех немногочисленных процессах, которые завершились вынесением
обвинительных приговоров, Верховный суд применял составы преступле-
ний, сформулированные в Уголовном кодексе рейха. Однако Верховный суд
обращался к международному праву для установления противоправности
деяний.
{13} В результате можно утверждать, что уголовное преследование

международных преступлений, совершенных немцами в Первой
мировой войне, по существу не состоялось22. Тем не менее значимость
модели, созданной Версальским договором, не следует недооценивать. Идея
индивидуальной уголовной ответственности по международному праву была
впервые недвусмысленно признана в международном договоре. Это зало-
жило основу для дальнейшего развития права в ответ на ужасы Второй
мировой войны.
{14} Попытки привлечь к уголовной ответственности лиц, виновных в

массовых депортациях и убийствах сотен тысяч армян-христиан
в Турции в период с 1915 года, также оказались в значительной степе-
ни безуспешными23. В 1915 году союзнические державы недвусмысленно
заявили: “Ввиду этих новых преступлений, совершенных Турцией против
человечности и цивилизации, правительства Союзников публично заявля-
ют Блистательной, Высокой Оттоманской Порте, что они считают лично
ответственными за эти преступления всех членов Оттоманского правитель-
ства и тех его агентов, которые принимают участие в таких убийствах”24.
Соответственно Севрский договор, подписанный в 1920 году, но так и не
вступивший в силу, прямо предусматривал обязанность передать лиц, от-
ветственных за эти деяния, в не определенный в Договоре союзнический
или международный суд25. Тем не менее в конечном счете решительное
заявление Союзников не принесло результатов26. Как из-за опасений
21
См. подробности в издании: D. von Selle, Zeitschrift fьr Neuere Rechtsgeschichte 1997,
стр. 193, на стр. 203 и далее.
22
См. также: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit im 20.
Jahrhundert (1999), стр. 44.
23
См. подробности в издании: V. N. Dadrian, 14 Yale Journal of International Law (1989),
стр. 221 и далее; R. Herde, Command Responsibility (2001), стр. 58 и далее.
24
J. F. Willis, Prologue to Nuremberg (1982), стр. 26.
25
См.: Севрский договор, ст. 230, воспроизведен в издании: 15 American Journal of International
Law (1921), Suррl. 179.
26
Напротив, процессы, состоявшиеся в самой Турции, сначала казались многообещающими.
См.: T. Akзam, Armenien und der Vцlkermord (1996), стр. 77 и далее. Первый процесс в
отношении группы бывших правительственных чиновников (так называемый процесс Талаат-паши)
открылся 28 апреля 1919 года в Стамбульском военном суде. Юридическим основанием процесса
и обвинений были общеуголовные преступления, предусмотренные Оттоманским уголовным
правом. В результате процесса были вынесены 17 смертных приговоров за участие в зверствах
против армян и три приговора были приведены в исполнение. В ходе так называемого Езгатского
правового характера27, так и по политическим соображениям28 державы-по-

бедительницы не предприняли совместных действий для учреждения меж-
дународного суда.
ІІ. Прорыв: право Нюрнберга и Токио
{15} Устав Нюрнбергского Международного военного трибунала

(Нюрнбергский устав, или Устав МВТ), утвержденный четырьмя
державами, одержавшими победу во Второй мировой войне, посредством
заключения Лондонского соглашения 8 августа 1945 года29, может считаться
«свидетельством о рождении» международного уголовного права. Основной
постулат Устава заключался в том, что преступления против мира, военные
преступления и преступления против человечности влекут индивидуальную
уголовную ответственность по международному праву. Данная точка зре-
ния была революционной. Физические лица были впервые в действитель-
ности привлечены к уголовной ответственности по международному праву.
Вероятно, наиболее известный отрывок из приговора Международного во-
енного трибунала следующим образом выразил эту мысль: “Преступления
против международного права совершаются людьми, а не абстрактными
субъектами, и только посредством наказания физических лиц, совершив-
ших такие преступления, может быть обеспечено соблюдение положений
международного права”30.
{16} Принципы Устава Нюрнбергского трибунала были применены не

только в Нюрнберге, но также и в ходе суда над военными прес
тупниками в Токио31, а затем были проверены и подтверждены в ходе пос-
ледующих многочисленных судебных процессов в оккупированных зонах.
процесса рассматривалось дело трех политиков, ответственных за депортацию и убийство более
чем 30.000 армян в Езгатском районе. Одному из них был вынесен смертный приговор, другой
подсудимый был приговорен к 15 годам лишения свободы, а третий бежал. Однако усилия по
осуществлению уголовного преследования в Турции внезапно оборвались в связи с возрождением
националистического движения в Турции в начале 1920-х годов.
27
Особенно спорным в среде специлистов был вопрос о том, являлись ли данные убийства
военными преступлениями; было распространено мнение, что эти события являлись внутренним
делом Турции, не подлежащим судебному рассмотрению и, тем более, наказанию со стороны
иностранцев. См. об этом в издании: J. F. Willis, Prologue to Nuremberg (1982), стр. 157.
28
См.: J. F. Willis, Prologue to Nuremberg (1982), стр. 156 и далее. См. также: V. N. Dadrian,
14 Yale Journal of International Law (1989), стр. 221, на стр. 281 и далее.
29
См.: Соглашение о судебном преследовании и наказании главных военных преступников
европейских стран оси. Устав МВТ включен в приложение к Соглашению. Его текст воспроизведен
в издании: 39 American Journal of International Law (1945), Suррl. 257. До завершения
Нюрнбергского судебного процесса над главными военными преступниками Соглашение подписали
еще 19 государств, см.: K. Ipsen, in K. Ipsen, Vцlkerrecht, 5th edn. (2004), § 42, абзац 13.
30
МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, воспроизведен в издании: The Trial of German
Major War Criminals, Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at Nuremberg,
Germany, часть 22 (1950), стр. 447.
31
Устав Международного военного трибунала для Дальнего Востока (Устав Токийского
трибунала) практически дословно вопроизводит Устав МВТ. Он воспроизведен в издании:
J. Pritchard and S. M. Zaide (eds.), The Tokyo War Crimes Trial, том 1 (1981).
10 Герхард Верле. Принципы международного уголовного права
Сегодня «Нюрнбергские принципы» признаны в качестве обычного права

и составляют «ядро» материального международного уголовного права.
1. Устав и процесс Нюрнбергского трибунала
а) Создание Нюрнбергского трибунала
{17} Лондонское соглашение, заключенное четырьмя державами-победи-

тельницами в 1945 году, предусматривало создание международного
военного трибунала “для суда над военными преступниками, преступления
которых не связаны с определенным географическим местом”32. Осуждение
этих главных военных преступников должно было состояться на основе
Устава Нюрнбергского трибунала, который был включен в Соглашение в
качестве приложения. Военные преступники, преступления которых совер-
шались на территории определенных государств, должны были преследо-
ваться соответствующими государствами. Оккупационным судам союзников
(Besatzungsgerichte) предоставлялась юрисдикция в отношении военных
преступлений, совершенных немцами в пределах границ Германского рейха33.
{18} Союзники усвоили уроки безуспешных усилий по преследованию

военных преступлений после Первой мировой войны. На этот раз
преследование международными судами было подготовлено своевременно и
с необходимыми ресурсами34. Существенную основу для процессов, прове-
денных союзниками после Второй мировой войны, заложили расследования,
осуществленные сбивающей с толку своим названием (с современной точки
зрения) Комиссией Объединенных Наций по вопросам военных преступ-
лений (UNWCC)35, созданной в 1942 году36. Эта международная комиссия
обладала мандатом на сбор доказательств о совершении военных преступ-
лений. Более того, в Московской декларации об ответственности гитле-
ровцев за совершаемые зверства37 Великобритания, Соединенные Штаты
и Советский Союз уже высказали свое твердое намерение преследовать
32
Лондонское соглашение, ст. 1. См. по поводу противоречивой юридической природы
Международного военного трибунала в издании: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen
Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert (1999), стр. 69 и далее; H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit
der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 148 и далее, а также стр. 168.
33
В соответствии с итоговой декларацией Потсдамской конференции от 2 августа 1945
года, главнокомандующим от четырех оккупирующих держав были предоставлены полномочия
осуществлять правительственную власть в пределах их соответствующих зон в Германии. Был
сформирован совместный Союзнический Контрольный совет, см. Прокламацию Контрольного
совета № 1 от 30 августа 1945 года.
34
См. по поводу подготовительной работы во время войны: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit
der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 121 и далее.
35
Название происходит от конференции, которая состоялась в 1942 году в Вашингтоне, в
ходе которой государства-участники назвали себя Объединенными Нациями. См.: H. Ahlbrecht,
Geschichte der vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert (1999), стр. 62.
36
См.: M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn.
(1999), стр. 31, на стр. 39 и далее; H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach
Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 128 и далее.
37
Воспроизведена в издании: 38 American Journal of International Law (1944), Suppl. стр. 7.
Первая часть: Вводные положения 11
преступления, совершенные лицами, принадлежавшими к противной сто-

роне: “Те германские офицеры и солдаты и члены нацистской партии, ко-
торые были ответственны за вышеупомянутые зверства, убийства и казни
или добровольно принимали в них участие, будут отосланы в страны, в
которых были совершены их отвратительные действия, для того, чтобы они
могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами эти освобож-
денных стран”. В отношении же главных виновников будущие победители
не оставляли сомнений относительно своих намерений: “Эта декларация
не затрагивает вопроса о главных преступниках, преступления которых не
связаны с определенным географическим местом и которые будут наказаны
совместным решением правительств-союзников”.
б) Положения Устава Нюрнбергского трибунала
{19} Преступления против мира упомянуты первыми в статье 6 Устава

Нюрнбергского трибунала. Они были связаны с планированием, под-
готовкой и ведением агрессивной войны. Устав устанавливал наказуемость
нарушений законов и обычаев войны в качестве военных преступлений.
В то время как криминализация военных преступлений служила целям за-
щиты иностранных граждан, преступления против человечности включали
в себя деяния, совершенные против собственных граждан. Таким образом,
действие международного права было распространено на национальную
территорию. Концепция преступлений против человечности была основана
на идее о том, что некоторые серьезные посягательства обретают между-
народное измерение, если они систематически направляются на определен-
ные группы гражданских лиц. Наиболее серьезным примером преступлений
такого нового типа был геноцид, хотя он как таковой не упоминался ни в
Уставе, ни в приговоре Нюрнбергского трибунала.
{20} Напротив, наказание за участие в организациях, преступный

характер которых был установлен Международным военным трибу-
налом (статья 10 Устава Нюрнбергского трибунала), не обладало характе-
ром устойчивости. В любом случае оно было сомнительным, поскольку при
этом игнорировался вопрос индивидуальной ответственности.
{21} В Уставе прямо подчеркивалось, что правомерность деяния по

национальному праву не могла препятствовать его преследованию.
Индивидуальная уголовная ответственность не зависела он того, нарушало
ли то или иное деяние законодательство страны, где оно было совершено.
Таким образом, было логично, что в соответствии со статьей 7 Устава
Нюрнбергского трибунала официальное положение лица не исключало на-
казания. Еще одним следствием было то, что совершение деяния во ис-
полнение приказа не исключало наказания, но могло являться обстоятель-
ством, смягчающим его38.
38
См.: Устав МВТ, ст. 8.
с) Приговор Нюрнбергского трибунала
{22} В продолжение первого заседания, которое состоялось в Берлине

18 октября 1945 года, процесс “Против Геринга и остальных”
открылся в Нюрнберге в Международном военном трибунале 20 ноября
1945 года39. Обвинение было предъявлено 24 лицам, 21 из которых пред-
стали перед судом. Роберт Лей избежал преследования посредством само-
убийства, Густав Крупп был признан неспособным предстать перед судом,
а процесс против Мартина Бормана состоялся в его отсутствие. Суд со-
стоял из четырех судей – по одному от каждой державы-победительницы
– и их заместителей (статья 2 Устава Нюрнбергского трибунала); решения
Суда принимались большинством голосов его членов, таким образом, для
вынесения обвинительного приговора были необходимы три голоса. Группа
обвинителей также включала по одному представителю от каждого из че-
тырех государств (статья 14 Устава Нюрнбергского трибунала). Апелляция
против решений Суда была невозможна (статья 26 Устава Нюрнбергского
трибунала).
{23} Международный военный трибунал объявил вынесенный приговор

30 сентября и 1 октября 1946 года. Даже сегодня его выводы пред-
ставляют огромную важность для всеобщей истории и международного
права. На основе обширных свидетельств в приговоре был представлен
обзор истории Третьего рейха и особенно совершенных зверств. В то же
время приговор более точно объяснил и уточнил нормы международного
уголовного права, изложенные в Уставе Нюрнбергского трибунала. Ключе-
вым – и одновременно слабым – моментом в приговоре было то, что содер-
жавшееся в нем оправдание преступности агрессивной войны по существу
опиралось на Договор об отказе от войны в качестве орудия национальной
политики от 27 августа 1928 года (так называемый Пакт Бриана-Келлога)40.
В отношении преступлений против человечности Суд заявил, что полити-
ческие противники нацистов подвергались убийствам и заключению под
стражу еще до войны, а также упомянул в связи с этим о преследовании
евреев. Но в связи с формулировкой статьи 6(c) Устава Нюрнбергского
трибунала (“в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции
Трибунала”) Суду было необходимо устанавливать связь между преступ-
лениями против человечности и военными преступлениями или агрессивной
войной. Часто эту связь нельзя было доказать, поскольку те или иные
деяния происходили еще до начала войны.
Ход всего судебного процесса официально протоколировался и был опубликован в 23 томах,

39
см.: The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the International Military Tribunal
Sitting at Nuremberg, Germany (1950). См. также: G. Ginsburgs and V. N. Kudriavtsev (eds.),
The Nuremberg Trial and International Law (1990); T. Taylor, The Anatomy of the Nuremberg
Trials (1993).
40
Текст договора опубликован, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
yale.edu/lawweb/avalon/imt/kbpact.htm> (последнее посещение – март 2009 г.).
{24} В результате двенадцать подсудимых были приговорены к смерт-

ной казни (Геринг, фон Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер,
Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Заукель, Йодль, Зейсс-Инкварт,
Борман), трое были приговорены к пожизненному заключению (Гесс, Функ,
Редер) и четверо – к срокам тюремного заключения от десяти до двадцати
лет (Дениц, фон Ширах, Шпеер, Нейрат); трое подсудимых были оправданы
(Шахт, фон Папен, Фрицше). Четыре группы были объявлены преступными
организациями41.
d) Современные и более поздние оценки
{25} Действия держав-победительниц после Второй мировой войны

заслужили противоречивые юридические и политические оценки42.
Два основных возражения против Нюрнбергской модели касались, с одной
стороны, ее политической легитимности, с другой – ее правовых оснований.
Обвинения в “правосудии победителей” обосновывались, в первую очередь,
тем обстоятельством, что процессы в отношении военных преступлений, со-
вершенных Союзниками, не состоялись43. Понесли ли обвиняемые из числа
чиновников стран оси основную ответственность потому, что они развяза-
ли и вели агрессивную войну, или только потому, что они проиграли ее?
С юридической точки зрения, приговор был подвергнут критике в основном
за то, что он нарушал запрет обратной силы уголовного закона – осново-
полагающий принцип, признанный и самим Нюрнбергским трибуналом44.
{26} Мнение по поводу того, все ли деяния, преследуемые Междуна-

родным военным трибуналом, уже признавались преступными по
международному праву на момент их совершения, не является единым45.
Однако несомненно, что наказание за совершение военных преступлений
имело под собой твердую основу, уже существовавшую на момент их со-
вершения. Что касается преступлений против человечности, бесспорным
41
К ним относились политическое руководство и состав нацистской партии, гестапо, служба
безопасности (SD) и регулярные “охранные отряды” СС и “Waffen SS”.
42
См. обзор данных возражений в изданиях: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der
Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 149 и далее; см. также: M. C. Bassiouni, Introduction
to International Criminal Law (2003), стр. 404 и далее; C. Burchard, 4 Journal of International
Criminal Justice (2006), стр. 800 и далее; C. Kress, 40 The International Lawyer (2006), стр. 15,
на стр. 20 и далее; C. Tomuschat, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 830 и
далее; G. Werle, in P. M. Dupuy et al. (eds.), Festschrift Tomuschat (2006), стр. 655, на стр. 657
и далее; A. Zimmermann, in R. Reginbogin and C. J. M. Safferling (eds.), The Nuremberg Trials
(2006), стр. 266 и далее. См. критическое, с современной точки зрения, мнение о предвзятости
Лондонского соглашения и Нюрнбергского приговора в издании: H. Ahlbrecht, Geschichte der
vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert (1999), стр. 96.
43
См. также: M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 3,
2nd edn. (1999), стр. 31 и стр. 45.
44
См.: K. Ipsen, in K. Ipsen, Vцlkerrecht, 5th edn. (2004), § 42, абзац 22; R. Merkel, in Nьrnberger
Menschenrechtszentrum (ed.), Von Nьrnberg nach Den Haag (1996), стр. 68, на стр. 80 и далее.
45
См. также анализ в издании: M. C. Bassiouni, Introduction to International Criminal Law
(2003), стр. 408 и далее; G. Dahm, J. Delbrьck and R. Wolfrum, Vцlkerrecht, том I/3, 2nd edn.
(2002), стр. 1031 и далее; K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 44.
было, по крайней мере, то, что различные преступления, такие, как убийс-
тво, порабощение, пытки и изнасилования, признавались таковыми во всех
правовых системах того времени. Таким образом, под сомнение ставилась
не преступность этих деяний как таковая, а их преследование в рамках
правовой категории преступлений против человечности и их непосредс-
твенная криминализация по международному праву. Однако и в связи с
этим можно утверждать, что уголовное преследование преступлений против
человечности возникало из признанного источника международного права
– общих принципов права46.
{27} Против концепции преступлений против мира были выдвинуты

наиболее серьезные возражения47. В то время как неправомерность
агрессивной войны была убедительно показана Судом, ее преступность, а
не только неправомерность, требовала более солидного обоснования. Суд
просто заявил:
“По мнению Трибунала, торжественный отказ от войны в качестве орудия
национальной политики обязательно означает и признание того, что такая
война неправомерна по международному праву; и что лица, которые плани-
ровали и вели такую войну, с ее неизбежными и ужасными последствиями,
действуя таким образом, совершали преступление”48.
46
Британские и французские прокуроры заявили в ходе Нюрнбергского процесса: “Если
убийства, изнасилования и грабежи подлежат преследованию согласно обычным национальным
законам наших стран, неужели те, кто отличаются от обычных преступников лишь масштабом
и систематической природой их преступлений, смогут избежать обвинения?” См.: International
Military Tribunal at Nuremberg, in The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the
International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 2, стр. 46. “Я думаю... что
эта совокупность преступлений против человечности представляет собой, по сути, совершенные
в политических целях и систематические общеуголовные преступления, такие, как кражи,
разграбления, жестокое обращение, порабощение, убийства и нападения, – преступления,
которые предусмотрены и наказуемы по уголовным законам всех цивилизованных государств”.
См.: International Military Tribunal at Nuremberg, in The Trial of German Major War Criminals,
Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 4, стр. 34.
См. мнения, сформулированные в том же духе: G. P. Fletcher, The Grammar of Criminal Law
– Volume One: Foundations (2007), стр. 81 и далее; K. Ipsen, in R. D. Herzberg (ed.), Festschrift
Oehler (1985), стр. 505, на стр. 512; C. Tomuschat, 4 Journal of International Criminal Justice (2006),
стр. 830, на стр. 835. В отношении депортаций из Эстонии в 1949 году Европейский Суд по правам
человека недавно вынес решение, что в 1949 году преступления против человечности уже были
универсально признанными в качестве деяний, наказуемых в соответствии с общими принципами
права. См.: Kolk and Kislyiy v. Estonia, Европейский Суд по правам человека, решение от
17 января 2006 года, Nos. 23052/04 и 24018/04 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
cmiskстр.echr.coe.int/tkp197/search.asp?skin=hudoc-en> (последнее посещение – март 2009 г.); см.
по этому поводу: A. Cassese, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 410 и далее.
47
стр. 190. См. также: M. C. Bassiouni, Introduction to International Criminal Law (2003), стр. 408 и
далее; C. Kress, 40 The International Lawyer (2006), стр. 15, на стр. 21 и далее. Также см. критические
точки зрения в изданиях: K. Ipsen, in R.D. Herzberg (ed.), Festschrift Oehler (1985), стр. 505,
на стр. 512; C. Tomuschat, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 830 и далее.
48
Germany, часть 22 (1950), стр. 445. В поддержку этой точки зрения см.: G. Dahm, J. Delbrьck
and R. Wolfrum, Vцlkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1035: “Уголовное преследование за
ведение агрессивной войны происходит в результате из запрета войны”.
В поддержку этого вывода можно, по меньшей мере, утверждать, что

серьезные нарушения международных правил ведения войны традиционно
считались преступными и в отсутствие недвусмысленного объявления их
преступности и что ведение агрессивной войны поэтому также было пре-
ступным по причине ее неправомерности по международному праву49.
{28} В последующий период принципы, которые применил и развил

Нюрнбергский трибунал, были неоднократно подтверждены в ка
честве части международного права. Поэтому вопрос о том, подтвердил ли
Нюрнбергский процесс уже существовавшее право или создал новое право,
сегодня представляет интерес лишь для историков международного права.
Что же касается возможного нарушения запрета придания уголовному за-
кону обратной силы, с точки зрения современной перспективы, существу-
ет консенсус по поводу того, что принцип непридания уголовному закону
обратной силы не должен защищать от наказания лиц, злоупотребляющих
властью в нарушение международного права50.
{29} На сегодняшний день сомнения по поводу того, что «Нюрнбергские

принципы» утвердились в качестве международного обычного права,
не существует. Нюрнбергскому трибуналу удалось то, что не удалось после
Первой мировой войны. С тех пор преступный характер наиболее опасных
нарушений международного права прочно утвердился в международно-пра-
вовой системе.
2. Устав и процесс Токийского трибунала
{30} Международное уголовное право, примененное в Нюрнберге, было

подтверждено и в ходе второго процесса в отношении главных пре-
ступников Второй мировой войны, который состоялся в Токио в период с
1946 по 1948 годы51.
{31} В ходе процесса рассматривалась агрессивная политика Японии в

период до 1945 года. Подсудимыми в этом процессе были представи-
тели политической и военной элиты Японии – всего 28 бывших генералов и
политиков. В то же время, по политическим причинам, Императору Японии
обвинение не было предъявлено.
49
См. абзацы 1334 и далее.
50
См.: W. Naucke, in A. Donatsch et al. (eds.), Festschrift Trechsel (2002), стр. 505, на стр. 511;
G. Werle, Neue Juristische Wochenschrift 2001, стр. 3001 и далее.
51
Тексты протоколов процесса и приговоров были сведены в 22 тома. См.: J. Pritchard and
S. M. Zaide (eds.), The Tokyo War Crimes Trial, том 1 (1981). По поводу самого процесса см.:
N. Boister and R. Cryer: The Tokyo International Military Tribunal (2008); A. Brackman, The Other
Nuremberg (1989); K. Ipsen, in R. D. Herzberg (ed.), Festschrift Oehler (1985), стр. 505 и далее;
P. R. Piccigallo, The Japanese on Trial (1979); J. Pritchard, in M. C. Bassiouni (ed.), International
Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 109 и далее; B. V. A. Rцling and A. Cassese, The Tokyo
Trial and Beyond (1993); см. краткое изложение в изданиях: A. Cassese et al. (eds.), The Oxford
Companion to International Criminal Justice (2009), стр. 535 и далее; P. Osten, Der Tokioter
Kriegsverbrecherprozess und die japanische Rechtswissenschaft (2003), стр. 22 и далее.
{32} В отличие от Нюрнбергского процесса, юридической основой Токий-

ского процесса по военным преступлениям был не договор, а про-
кламация Главнокомандующего войсками Союзников, Дугласа Мак-Артура,
изданная 19 января 1946 года, посредством которой был создан Трибунал
и утверждено применимое право (Устав Международного военного трибу-
нала для Дальнего Востока, или Токийский Устав)52. Устав Нюрнбергского
трибунала служил моделью при составлении Устава Токийского трибунала;
преступления, о которых шла речь в Нюрнберге, – преступления против
мира, военные преступления и преступленния против человечности – стали
ключевыми категориями и нового Устава53. Структура Токийского трибунала
отличалась от структуры Нюрнбергского трибунала по ряду параметров; пре-
жде всего, в судейском корпусе было представлено гораздо больше стран54.
{33} Возражения в отношении юридической основы Трибунала, которые в

ходе этого процесса высказывались несколькими судьями55, соот-
ветствовали возражениям, уже высказанным в отношении Нюрнбергского
процесса56. Однако Трибунал, полагась на решения Нюрнбергского трибу-
нала, отверг эти возражения. Токийский процесс завершился вынесением
обвинительного приговора всем подсудимым. Было вынесено семь смертных
приговоров, 16 подсудимых были приговорены к пожизненному заключе-
нию, один подсудимый был приговорен к 20 годам тюремного заключения,
и еще одному был назначен семилетний срок тюремного заключения57.
52
Прокламация установила, что “организация, юрисдикция и функции этого Трибунала
изложены в Уставе Международного военного трибунала для Дальнего Востока, одобренном
мной сегодня”. См.: Специальная прокламация, учреждающая Международный военный трибунал
для Дальнего Востока от 19 января 1946 года, воспроизведена в издании: J. Pritchard and
S. M. Zaide (eds.), The Tokyo War Crimes Trial, том 1 (1981).
53
Ст. 5 Устава Токийского трибунала практически дословно воспроизводит ст. 6 Устава
МВТ. В отличие от Нюрнбергского трибунала, Токийский трибунал обладал юрисдикцией лишь
в отношении лиц, которые обвинялись в совершении преступлений против мира (как минимум
в качестве одного из обвинений); по поводу других различий см.: H. Ahlbrecht, Geschichte der
vцlkerrechtlichen Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert (1999), стр. 107 и далее; A. Cassese, in
B. V. A. Rцling and A. Cassese, The Tokyo Trial and Beyond (1979), стр. 1, на стр. 2 и далее.
54
В составе суда участвовали все государства, перед которыми капитулировала Япония (наряду
с Соединенными Штатами и Великобританией в составе Суда были представлены Советский
Союз, Австралия, Китай, Франция, Канада, Нидерланды и Новая Зеландия), наряду с Индией и
Филиппинами, наиболее пострадавшими от японского экспансионизма. Президент Суда, в отличие от
Нюрнбергского трибунала, не избирался членами Суда, а назначался Главнокомандующим войсками
Союзников (ст. 3). Таким же образом назначался и главный прокурор в соответствии со ст. 8.
55
Судьи от Франции, Индии и Нидерландов вынесли особые мнения, отличные от мнения
большинства. По существу, возражения меньшинства относились к отсутствию признания
юридической основы процесса с точки зрения международного права. В особенности, по их
мнению, преступления против мира не были наказуемы по существовавшему на тот момент
международному праву. См. подробности в издании: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen
Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert (1999), стр. 120 и далее.
56
Изложено в изданиях: M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal
Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 31, на стр. 47 и далее; A. Cassese, International Criminal Law,
2nd edn. (2008), стр. 319 и далее; P. Osten, Der Tokioter Kriegsverbrecherprozess und die japanische
Rechtswissenschaft (2003), стр. 129 и далее.
57
Текст приговора воспроизведен в издании: J. Pritchard and S. M. Zaide (eds.), The Tokyo
War Crimes Trial, том 20 (1981).
3. Закон № 10 Контрольного совета
{34} В послевоенный период право, примененное в ходе Нюрнбергского

и Токийского процессов, было подтверждено и уточнено в рамках
многочисленных процессов в национальных судах и военных трибуналах58.
Некоторые из этих процессов документированы в обширном сборнике до-
кументов, изданном Комиссией Объединенных Наций по вопросам военных
преступлений59.
{35} Закон № 10 о наказании лиц, виновных в совершении военных

преступлений, преступлений против мира и человечности (Закон
№ 10), изданный Союзническим Контрольным советом 20 декабря 1945
года60, представлял исключительную важность в качестве общей основы
для процессов, которые должны были состояться в оккупационных зонах.
Посредством этого Закона Союзнический Контрольный совет принял и раз-
вил модель Нюрнбергского процесса. Целью этого закона было обеспече-
ние единообразия юридической основы последующих процессов, которые
должны были состояться в четырех оккупационных зонах.
{36} Следуя модели Устава Нюрнбергского трибунала, статья II Закона

№ 10 включала в себя преступления против мира, военные пре-
ступления и преступления против человечности. Следует подчеркнуть, что
Закон № 10 содержал усовершенствованную норму в отношении преступле-
ний против человечности, которая в последующем оказала концептуальное
воздействие на международное уголовное право: в ней более не содер-
жалось требования о необходимости связи с военными преступлениями
или преступлениями против мира, которое присутствовало в Нюрнбергском
Уставе61. Данный Закон также применялся германскими судами, когда со-
юзнические силы в британской, французской и советской зонах предоста-
вили им юрисдикцию в соответствии со статьей III Закона № 10.
{37} Среди многочисленных национальных судебных процессов следует

подчеркнуть двенадцать так называемых «последующих Нюрнбергских
58
См. также: A. Rьckerl, NS-Verbrechen vor Gericht, 2nd edn. (1984), стр. 98 и далее;
R. Herde, Command Responsibility (2001); о преследовании военных преступлений в других
странах Восточной Азии см.: P. Osten, Der Tokioter Kriegsverbrecherprozess und die japanische
Rechtswissenschaft (2003), стр. 22 и далее.
59
См.: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials of War Criminals,
15 томов (1947 – 1949).
60
Цель Закона № 10 (Official Gazette Control Council for Germany No. 3, 31 January 1946,
стр. 50 и далее) заключалась в том, чтобы “привести в действие условия Московской
декларации... и Лондонского соглашения... и Устава, изданного в соответствии с ним, и... создать
в Германии единообразную юридическую основу для преследования военных преступников и
других подобных правонарушителей, кроме тех, дела которых рассматривались Международным
военным трибуналом”. Для исполнения этого Закона в оккупационных зонах были учреждены
военные трибуналы. См., например: Military Government in the American Zone, Декрет № 7 от
18 октября 1946 года.
61
См. абзац 784.
процессов», проведенных военными трибуналами США до середины 1949

года62. Каждый из двенадцати процессов касался определенной группы лиц;
среди подсудимых были высокопоставленные представители медицинской и
юридической профессий, а также военные, экономисты, промышленники и
высокопоставленные государственные чиновники и члены нацистской пар-
тии. Приговоры были опубликованы в отдельном сборнике63 и продолжают
оказывать влияние на международное уголовное право вплоть до наших
дней.
{38} В частности, в число этих процессов входили так называемый

Медицинский процесс (Brandt et al.), процесс в отношении генерал-
фельдмаршала Эрхарда Мильха за участие в программе вооружения, так
называемый Судейский процесс (Altstцtter et al.), процесс в отношении
членов экономического и административного департамента СС, в состав ко-
торого входила администрация концентрационных лагерей (Pohl et al.), про-
цесс в отношении промышленников (Flick et al.), так называемый процесс
в отношении IG Farben (Krauch et al.), так называемый процесс в связи с
захватами заложников (List et al.), процесс в отношении членов Главного
управления по вопросам расы и поселений (RuSHA, Greifelt et al.), так на-
зываемый процесс по делу Einsatzgruppen (Ohlendorf et al.), процесс в от-
ношении промышленника Круппа и других, так называемый Министерский
процесс против высокопоставленных чиновников нацистского государства
(von Weizsдcker et al.) и так называемый процесс в отношении Верховного
командования в отношении высших офицеров вермахта (von Leeb et al.).
{39} Кроме того, для развития международного уголовного права были

очень важны решения Верховного суда в британской оккупационной
зоне; посредством многочисленных решений, вынесенных в период с 1948
по 1950 годы, Суд внес вклад в толкование Закона № 10 и, таким образом,
в развитие международного уголовного права64.
III. Подтверждение и застой:

международное уголовное право во время «холодной войны»
{40} Преступления и принципы, сформулированные в Нюрнберге, были

подтверждены в течение последующих десятилетий в многчислен-
ных резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, решениях Международного
Суда и отчетах и проектах документов, выпущенных Комиссией междуна-
родного права ООН.
62
См. об этом: M. Lippman, 3 Indiana International and Comparative Law Review (1992),
стр. 1 и далее.
63
Trials of War Criminals Before the Nuremberg Military Tribunals Under Control Council
Law No.10 (1997).
64
Более подробно об этом см. в издании: H. Rьping, Neue Zeitschrift fьr Strafrecht 2000,
{41} В резолюции 95 от 11 декабря 1946 года Генеральная Ассамблея

ООН подтвердила принципы международного уголовного права, из-
ложенные в Уставе Нюрнбергского трибунала и примененные в приговоре
Нюрнбергского трибунала65. В резолюции 177 от 21 ноября 1947 года Ко-
миссии международного права66 была поставлена задача подготовить проект
кодификации международных преступлений и принципов, содержащихся в
Уставе и приговоре Нюрнбергского трибунала. Отчет Комиссии междуна-
родного права о так называемых «Нюрнбергских принципах» в особенности
подчеркнул их признание в качестве международного обычного права67.
В 1954 году Комиссия международного права опубликовала первый Проект
«Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества». В 1991,
1994 и 1996 годах были опубликованы последующие редакции проектов68.
{42} В то же время различные элементы обычного международного

уголовного права воспринимались международным договорным пра-
вом. Особую важность представляли Конвенция о предотвращении пре-
ступления геноцида и наказании за него69 от 9 декабря 1948 года и четыре
Женевские конвенции70 от 12 августа 1949 года и два Дополнительных
протокола к ним71 от 8 июня 1977 года.
65
См.: UN Doc. A/RES/1/95 (1946) (“Генеральная Ассамблея... подтверждает принципы
международного права, признанные Статутом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение
в решении Трибунала”).
66
В соответствии со ст. 13(1)(a) Устава ООН, Генеральная Ассамблея организует исследования
и дает рекомендации в целях “поощрения прогрессивного развития международного права и
его кодификации”. Комиссия международного права, созданная Организацией Объединенных
Наций в 1947 году, была уполномочена содействовать кодификации и прогрессивному развитию
международного права. 34 члена Комиссии избираются Генеральной Ассамблеей.
67
International Law Commission, Principles of International Law Recognized in the Charter of
the Nuremberg Tribunal and in the Judgment of the Tribunal, Yearbook of the International Law
Commission 1950 II, стр. 374 и далее.
68
См. дискуссию по поводу вклада Комиссии международного права в развитие международного
уголовного права в изданиях: J. Crawford, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 23 и далее; C. Tomuschat,
in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen (1995), стр. 270 и
далее.
69
78 UNTS (1949), стр. 277. Конвенция вступила в силу 12 января 1951 года. По общепринятому
мнению, Конвенция о предотвращении преступления геноцида воплощает международное обычное
право. См.: Консультативное заключение Международного Суда ООН от 28 мая 1951 года
(Оговорки к Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказании за него),
ICJ Rep. 1951, стр. 15, на стр. 23.
70
Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях
(Женевская конвенция I; 75 UNTS (1949), стр. 31); Женевская конвенция об улучшении участи
раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море
(Женевская конвенция II; 75 UNTS (1949), стр. 85); Женевская конвенция об обращении с
военнопленными (Женевская конвенция III; 75 UNTS (1949), стр. 135); Женевская конвенция
о защите гражданского населения во время войны (Женевская конвенция IV; 75 UNTS (1949),
стр. 287).
71
Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся
защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Дополнительный протокол I;
1125 UNTS (1977), стр. 3); Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа
1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера
(Дополнительный протокол II; 1125 UNTS (1977), стр. 609).
{43} Сигналы, направленные Нюрнбергским и Токийским трибуналами,

сначала вызвали лишь небольшой резонанс в практике государств
и международного сообщества72. Международные уголовные трибуналы не
создавались в течение десятилетий, и практика применения международ-
ного уголовного права национальными судами оставалась редким исключе-
нием73.
{44} В основном ситуация до начала 1990-х годов была парадоксальной.

С одной стороны, юридическая основа международного уголовного
права была достаточно прочной и «право Нюрнберга» было подтверждено.
С другой стороны, государствам и международному сообществу не хватало
воли и способности применять эти принципы74.
IV. Возрождение: создание Организацией Объединенных Наций

трибуналов ad hoc
{45} В начале 1990-х годов, по завершении «холодной войны», Организа-

ция Объединенных Наций вновь задействовала механизмы по уста-
новлению мира. Этот процесс повлек за собой возрождение международно-
го уголовного права, до тех пор многими считавшееся «мертвой буквой».
Практические причины возрождения «права Нюрнберга» заключались в
серьезных нарушениях международного гуманитарного права, совершенных
на территории бывшей Югославии в начале 1990-х годов, и резне предста-
вителей этнического меньшинства тутси в Руанде в 1994 году.
См. «отрезвляющее» мнение К. ван ден Вингерт в издании: M. C. Bassiouni (ed.), International
72
Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 217 и далее. По поводу немногочисленных процессов,
состоявшихся в связи с военными преступлениями, совершенными военнослужащими США
во время войны во Вьетнаме, см., например: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen
Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert (1999), стр. 152 и далее.
73
К таким исключениям, например, относились процесс в отношении Адольфа Эйхмана,
состоявшийся в Иерусалиме (Attorney General of the Government of Israel v. Adolf Eichmann,
приговор Иерусалимского районного суда от 12 декабря 1961 года, 36 ILR (1968), стр. 5 и далее,
и приговор Верховного суда от 29 мая 1962 года, 36 ILR (1968), стр. 277 и далее, состоявшийся
во Франции процесс в отношении Клауса Барби (Fйdйration Nationale des Dйportйs et Internйs
Resistants et Patriots et al. v. Barbie, приговоры Кассационного суда от 6 октября 1983 года,
26 января 1984 года и 20 декабря 1985 года, 78 ILR (1988), стр. 124 и далее, и приговор
Кассационного суда от 3 июня 1988 года, 100 ILR (1995), стр. 331 и далее), канадский судебный
процесс в отношении Имре Финты (Regina v. Finta, приговор Апелляционного суда Онтарио
от 20 апреля 1992 года, 98 ILR (1994), стр. 520 и далее, приговор Верховного суда Онтарио от
25 мая 1990 года, 82 ILR (1990), стр. 424 и далее, и приговор Верховного суда Канады от 24 марта
1994 года, 104 ILR (1997), стр. 284 и далее) и австралийский процесс против Полюковича
(Polyukhovich v. Commonwealth of Australia and Another, приговор Верховного суда Австралии
от 14 августа 1991 года, 91 ILR (1993), стр. 1 и далее; 172 Commonwealth Law Reports (1991),
стр. 501).
74
См. по поводу политики Соединенных Штатов в отношении ранних попыток ООН создать
Международный уголовный суд: J. P. Cerone, 18 European Journal of International Law (2007),
{46} На этот раз за применение международного уголовного права

выступали уже не державы, одержавшие победу в вооруженном
конфликте, а Организация Объединенных Наций. Совет Безопасности ООН
создал два международных уголовных трибунала в качестве «вспомога-
тельных органов»75 для реализации мер “для поддержания или восстанов-
ления международного мира и безопасности”76. Таким образом, правовой
основой этих трибуналов, в отличие от Нюрнбергского трибунала ad hoc,
был не международный договор, а резолюции Совета Безопасности ООН,
принятые на основе Главы VII Устава ООН77. Непосредственным резуль-
татом такого подхода стала сильная позиция обоих Судов по отношению
к государствам: статья 25 Устава ООН, вместе с резолюциями, обязывает
каждое государство-участника ООН сотрудничать с Судами и позволяет,
где необходимо, применять силу. В то же время Уставы Трибуналов пря-
мо предусматривают их преимущество перед национальными системами
правосудия, особенно – перед системами правосудия государств, где были
совершены соответствующие преступления78.
{47} Уставы Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде 79подтверждают

обычный характер международного уголовного права . Оба Устава
претендуют на отражение «ядра» действующего международного уголовно-
го права80.
1. Трибунал по бывшей Югославии
{48} Напряженность, существовавшая между различными этническими

группами в Федеративной Республике Югославии, возросла после
смерти Иосипа Броз Тито в 1980 году. После распада соседних социа-
листических государств эта напряженность вылилась в один из наиболее
жестоких конфликтов ХХ века, происходивших в Европе. После того как
Хорватия и Словения объявили независимость в 1991 году, большинство

75
См.: Устав ООН, статьи 39 и далее, статьи 29 и 7(2).
76
См.: Устав ООН, ст. 39.
77
В отношении Трибунала по Югославии: UN Doc. S/RES/827 (1993), в отношении Трибунала
по Руанде: UN Doc. S/RES/955 (1994). По поводу устойчивости данной правовой основы см.:
Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 августа 1995 года, абзац 1 и далее;
Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года, абзацы 9
и далее; см. также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 326 и далее;
C. Tomuschat, Europa-Archiv 1994, стр. 61, на стр. 64.
78
См.: Устав МУТЮ, ст. 9 и Устав МУТР, ст. 8: “Юрисдикция Международного трибунала
имеет приоритет по отношению к юрисдикции национальных судов”. См. также: Prosecutor v.
Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 августа 1995 года, абзац 41.
79
См.: G. Werle, 109 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997), стр. 808, на
стр. 814.
80
Согласно отчету Генерального Секретаря ООН от 3 мая 1993 года касательно Устава
МУТЮ, в Устав МУТЮ были включены (только) те “нормы международного гуманитарного
права, которые, вне всякого сомнения, составляют часть обычного права”, см.: UN Doc. S/25704
(1993), абзац 29. См. подробности в издании: B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit
im vцlkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 27 и далее.
боснийцев также проголосовали на референдуме за независимость от Фе-

деративной Республики Югославии. До подписания Дейтонского мирного
соглашения в 1995 году на территории бывшей Югославии были совершены
масштабные нарушения международного права, и трагическую известность
приобрели ужасное словосочетание «этнические чистки» и города Сараево
и Сребреница81. После 1998 года конфликт распространился на Косовский
регион, населенный в основном лицами албанского происхождения.
{49} В резолюции 808 от 22 февраля 1993 года Совет Безопасности

ООН постановил, что события в бывшей Югославии представляли
собой угрозу международному миру. За ней последовало военное вторже-
ние сил НАТО, санкционированное Организацией Объединенных Наций.
В Совете Безопасности быстро возобладало мнение, что, ввиду совершен-
ных зверств, долгосрочная стабильность в регионе может быть достигнута
лишь в том случае, если военные меры по восстановлению мира будут
сопровождаться наказанием лиц, совершивших преступления по междуна-
родному праву. 3 мая 1993 года Генеральный Секретарь ООН представил
отчет, подготовленный по просьбе Совета Безопасности, о возможности
создания уголовного трибунала Организацией Объединенных Наций82.
{50} В резолюции 827 от 25 мая 1993 года Совет Безопасности постановил:

“[С] единственной целью судебного преследования лиц, ответствен-
ных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совер-
шенные на территории бывшей Югославии в период с 1 января 1991 года и
по дату, которая будет определена Советом Безопасности после восстанов-
ления мира... утвердить для этого Устав Международного трибунала”83.
{51} Статьи 2 – 5 Устава МУТЮ перечисляют преступления по между-

народному праву, за совершение которых Трибунал уполномочен
преследовать в судебном порядке. Они включают военные преступления,
геноцид и преступления против человечности; из числа так называемых
“ключевых” преступлений84 по международному праву не упоминаются

81
О причинах и ходе конфликта см., например, краткое изложение в издании: V. Morris and
M. P. Scharf, An Insider’s Guide to the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia,
том 1 (1995), стр. 17 и далее.
82
UN Doc. S/25704 (1993).
83
В этой резолюции Совет Безопасности сослался на широкомасштабные и вопиющие
нарушения «положений международного гуманитарного права, которые происходят на территории
бывшей Югославии... в том числе сообщения о массовых убийствах, массовом, организованном
и систематическом задержании и изнасиловании женщин и продолжении практики «этнической
чистки». См. по поводу создания и деятельности Трибунала по бывшей Югославии в абзацах
267 и далее, а также в изданиях: J. E. Ackerman and E. O’Sullivan, Practice and Procedure
of the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia (2000); M. C. Bassiouni and
P. Manikas, The Law of the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia (1996);
J. R. W. D. Jones and Steven Powles, International Criminal Practice (2003); G. Mettraux,
International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005); W. A. Schabas, The UN International
Criminal Tribunals (2006), стр. 13 и далее.
84
См. по поводу этой концепции абзац 85.
лишь преступления против мира. В плане общих принципов Устав МУТЮ

в основном воспринял положения Нюрнбергского Устава.
{52} Трибунал по бывшей Югославии внес существенный вклад в

разъяснение и дальнейшее развитие международного уголовного
права. Наиболее важно подчеркнуть возникшее в результате этого “сбли-
жение” сфер применения международного уголовного права в междуна-
родных и немеждународных вооруженных конфликтах85. В связи с этим
было признано, что международные нормы ведения войны в значительной
степени применяются и в гражданских войнах86. В отношении преступле-
ний против человечности Трибунал подтвердил, что их связь с военными
преступлениями, требуемая по Нюрнбергскому Уставу, не является необ-
ходимой по международному обычному праву87. Кроме того, Трибунал по
бывшей Югославии во многих отношениях внес ясность в определения
преступлений против человечности и геноцида88.
{53} В то время как процессуальные и доказательственные нормы

деятельности Нюрнбергского трибунала89 содержали лишь зачаточ-
ные – и в определенной степени сомнительные с юридической точки зрения
– правила (смертная казнь, отсутствие возможности апелляции, проведе-
ние процессов в отсутствие обвиняемых), Трибунал по бывшей Югосла-
вии действует на основе развитой системы процессуальных положений,
соответствующих принципам верховенства права. Это отражено в Уставе
МУТЮ и разъяснено в подробных процессуальных и доказательственных
правилах90.
85
Наиболее важным процессом в связи с этим является Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года, абзацы 96 и далее.
86
См. подробности в абзацах 969 и далее.
87
Новые сомнения были вызваны формулировкой ст. 5 Устава МУТЮ, согласно которой
Суд обладает юрисдикцией в отношении преступлений против человечности, только если
они “совершаются в ходе вооруженного конфликта”. В соответствии с решениями Суда, это
дополнение следует трактовать в том смысле, что “деяние должно быть связано с вооруженным
конфликтом географически, а также временно”. См.: Prosecutor v. Kupres�kic´ et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 14 января 2000 года, абзац 546; см. также: Prosecutor v. Tadić,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года, абзац 249. См. дополнительные
подробности в абзаце 788.
88
См.: B. Lьders, in M. Chiavario (ed.), La Justice Pйnale Internationale entre Passй et Avenir
(2003), стр. 223 и далее, а также: S. Meseke, in M. Chiavario (ed.), La Justice Pйnale Internationale
entre Passй et Avenir (2003), стр. 173 и далее. См. также: G. Kirk McDonald, in S. Yee and
W. Tieya (eds.), International Law in the Post-Cold War World (2001), стр. 446 и далее.
89
См.: Устав МВТ, статьи 16 и далее и Правила процедуры Международного военного
трибунала от 29 октября 1945 года.
90
См.: Устав МУТЮ, статьи 15 и далее. Однако правилам процедуры в определенной степени не
хватает легитимности, поскольку они были установлены самим Судом и подвергались постоянному
пересмотру. См. по поводу Правил процедуры и доказывания в издании: G. Boas, in G. Boas and
W. A. Schabas (eds.), International Criminal Law Developments in the Case Law of the ICTY
(2003), стр. 1 и далее.
2. Трибунал по Руанде
{54} В 1995 году Совет Безопасности ООН посредством резолюции 955

учредил Трибунал по Руанде. Этот Суд, как и Трибунал по Югосла
вии, был создан в качестве меры “для поддержания или восстановления
международного мира и безопасности” в соответствии с Главой VII Устава
ООН91. Он был реакцией международного сообщества на геноцид в Руанде
в 1994 году, унесший жизни приблизительно 800.000 человек в течение
нескольких месяцев92. Трибунал по бывшей Югославии не только являлся
образцом при создании Трибунала по Руанде, но и структурно связан
с ним по ряду направлений. До 2003 года для целей обоих Трибуналов
существовала лишь одна Канцелярия Прокурора93. С 15 сентября 2003 года
Прокурором Трибунала по Руанде стал Хасан Бубакар Джеллоу. Апелля-
ционные палаты включают судей из состава обоих Трибуналов.
{55} Юрисдикция Трибунала по Руанде распространяется на преступле-

ния геноцида, преступления против человечности и военные преступ-
ления, совершенные в период с 1 января по 31 декабря 1994 года. Суд осу-
ществил важную работу, особенно в плане развития определения геноцида94.
V. Консолидация: Статут МУС и учреждение

{56} Вступление в силу Статута МУС и учреждение постоянного Между-

народного уголовного суда представляют собой на данный момент
современный этап в развитии международного уголовного права95.
1. Предшествующие усилия по созданию постоянного

{57} Усилия по созданию постоянно действующего международного уголов-

ного суда предпринимались еще до начала Второй мировой войны96.
91
См. по поводу учреждения и деятельности Трибунала по Руанде в изданиях: V. Morris and
M. P. Scharf, The International Criminal Tribunal for Rwanda (1998); W. A. Schabas, The UN
International Criminal Tribunals (2006), стр. 24 и далее.
92
См.: Human Rights Watch (ed.), Leave None to Tell the Story, Genocide in Rwanda (1999).
93
См.: Устав МУТР, ст. 15(3).
94
Наиболее важным процессом в связи с этим является Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная
палата), решение от 2 сентября 1998 года. См. подробности в абзацах 692 и далее.
95
Из огромного объема литературы о Статуте МУС и о самом МУС см. в особенности
комментарий: A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court (2002) and O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008). См. также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn.
(2008), стр. 328 и далее; L. N. Sadat, The International Criminal Court and the Transformation
of International Law (2002); W. A. Schabas, An Introduction to the International Criminal Court,
3rd edn. (2007); C. Tomuschat, 73 Die Friedens-Warte (1998), стр. 335 и далее; O. Triffterer,
114 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 321, на стр. 345 и далее.
96
См. подробное изложение этого процесса вплоть до наших дней в издании: M. C. Bassiouni,
The Legislative History of the International Criminal Court, том 1 (2005), стр. 41 и далее.
Первоначальная попытка создания международного уголовного суда для

преследования преступлений террористического характера, предпринятая
в рамках Лиги Наций в 1937 году, не удалась. Конвенция, учреждающая
Международный уголовный суд (Convention pour la Crйation d’une Cour
Pйnale Internationale), от 16 ноября 1937 года была подписана 13 госу-
дарствами, но в силу так и не вступила97. Лишь после Второй мировой
войны и успешного завершения процессов в Нюрнбергском и Токийском
трибуналах усилия по созданию международного уголовного суда приобре-
ли новый импульс.
{58} В статье VI Конвенция 1948 года о предупреждении преступления

геноцида и наказании за него предусмотрела возможность осу-
ществления юрисдикции международным уголовным судом в дополнение
к уголовному преследованию в стране, где было совершено преступление.
В связи с этим после принятия Конвенции о геноциде Генеральная Ассам-
блея ООН уполномочила Комиссию международного права “рассмотреть
вопрос о желательности и возможности создания международного юриди-
ческого органа, на который возлагается рассмотрение дел лиц, обвиняемых
в совершении преступления геноцида”98. В 1951 году, после того как Комис-
сия международного права положительно проголосовала по данному воп-
росу99, подкомитет Правового комитета Генеральной Ассамблеи подготовил
Проект Статута Международного уголовного суда100. Предполагалось, что
Суд будет обладать юрисдикцией в отношении любых дел, которые могут
быть переданы ему договаривающимися сторонами, на основе международ-
ных договоров в целом или в отдальных случаях. В 1954 году пересмотрен-
ный вариант проекта был представлен вниманию Генеральной Ассамблеи.
Однако быстрое ухудшение международного политического климата оста-
новило эту работу101. 11 декабря 1957 года Генеральная Ассамблея решила
отложить дискуссию о кодификации международного уголовного права и
о статуте международного уголовного суда до того времени, когда будет
97
Основой Конвенции стал проект, разработанный румынским юристом-международником
Веспасианом Пеллой, который сначала предусматривал лишь факультативную юрисдикцию в
отношении террористических актов и применение судом права, в первую очередь, того государства,
в котором эти акты совершались. См.: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane
nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 117 и далее. В период между двумя мировыми войнами за
создание постоянно действующего международного уголовного суда выступали в основном
ассоциации ученых, в особенности – Ассоциация международного права и Международная
ассоциация уголовного права. См. обзор соответствующих событий, которые предшествовали
учреждению Нюрнбергского трибунала, в издании: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen
Strafgerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert (1999), стр. 46 и далее; M. C. Bassiouni, Introduction to
International Criminal Law (2003), стр. 393.
98
UN Doc. A/RES/3/260 (1948).
99
См.: UN Doc. GAOR, 5th Session, Supрl. 12 (A/1316, 1950).
100
См.: United Nations Committee on International Criminal Jurisdiction, Draft Statute for an
International Criminal Court, воспроизведен в издании: 46 American Journal of International Law
(1952), Suррl. 1 и далее, а также в издании: M. C. Bassiouni (ed.), The Statute of the International
Criminal Court (1998), стр. 741 и далее.
101
(1999), стр. 143 и далее.
сформулировано определение агрессии102. Однако это произошло лишь в

1974 году103. Комиссия международного права после этого возобновила ра-
боту над материальным международным уголовным правом. В 1989 году по
инициативе Тринидад и Тобаго Комиссия была уполномочена Генеральной
Ассамблеей снова рассмотреть вопрос о создании постоянного междуна-
родного уголовного суда104.
{59} Существенного прогресса в процессе создания постоянно действу-

ющего международного уголовного суда удалось добиться лишь с
улучшением международного политического климата по окончании “холод-
ной войны”. Комиссия международного права вскоре подготовила Проект
Статута Международного уголовного суда105, который был представлен вни-
манию Генеральной Ассамблеи в 1994 году106. Вслед за этим Генеральная
Ассамблея назначила Комитет ad hoc по данному вопросу107. В 1995 году
Комитет представил доклад, в котором в первый раз не проводилось раз-
личия между регулированием процессуальных вопросов и структуры суда
(посредством “Статута”) и материальным правом (посредством “Кодекса”).
С тех пор нормы относительно создания и юрисдикции международного
уголовного суда и определений преступлений уже включались в единый
документ. После представления доклада Комитетом ad hoc Генеральная
Ассамблея создала Подготовительный комитет, которому было поручено

102
Документ UN Doc. A/RES/12/1186 (1957) гласит: “Генеральная Ассамблея, принимая во
внимание, что в связи с проектом кодекса преступлений против мира и безопасности человечества…
возникают проблемы, связанные с проблемой определения агрессии… 1. постановляет отложить
рассмотрение вопроса о проекте кодекса преступлений против мира и безопасности человечества
до того времени, когда Генеральная Ассамблея вновь займется вопросом об определении
агрессии”. В резолюции 12/1187, принятой в тот же день, Генеральная Ассамблея приняла
соответствующее решение относительно работы по учреждению международного судебного
органа, обладающего уголовной юрисдикцией (“отложить рассмотрение вопроса о международной
уголовной юстиции”).
103
См.: UN Doc. A/RES/29/3314 (1974), Приложение, в особенности ст. 3. См. также
абзац 1333.
104
См.: UN Doc. A/RES/44/39 (1989): Генеральная Ассамблея “предлагает Комиссии
международного права при рассмотрении на ее сорок второй сессии пункта, озаглавленного
«Проект кодекса преступлений против мира и безопасности человечества», изучить вопрос о
создании международного уголовного суда или иного международного уголовного судебного
органа с юрисдикцией, распространяющейся на лиц, обвиняемых в совершении преступлений,
которые могут подпадать под действие такого кодекса, включая лиц, участвующих в незаконном
обороте наркотических средств через национальные границы, и уделить особое внимание этому
вопросу в своем докладе о работе этой сессии”. См. также: UN Doc. A/RES/47/33 (1992) и
A/RES/48/31 (1993).
105
Проект текста был принят на 46-й сессии Комиссии международного права 23 ноября
1994 года; см.: Report of the Commission to the General Assembly, Yearbook of the International
Law Commission 1994 II, часть 2, стр. 18 и далее; см. более подробно в издании: J. Crawford, in
A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal
Court, том 1 (2002), стр. 23 и далее.
106
См.: Yearbook of the International Law Commission 1994 I, часть 2, стр. 26 и далее.
107
См.: UN Doc. A/RES/49/53 (1994); 50/46 (1995) and 51/207 (1996). См. также: Report of the
ad hoc Committee on the Establishment of an International Criminal Court, UN Doc. A/RES/50/22
(1995), а также издание: A. Bos, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 35 и далее.
подготовить проекты нормативных документов для будущей конференции с

участием государств108. Комитет подготовил свой отчет к 1996 году109.
2. Конференция полномочных представителей в Риме
{60} Организация Объединенных Наций провела в Риме международную

конференцию в период с 16 июня по 17 июля 1998 года, на которой
и был разработан окончательный текст статута международного уголовного
суда110. Более 160 государств были представлены в Риме; 17 международ-
ных организаций и более 250 неправительственных организаций участво-
вали в конференции и наблюдали за ее ходом. Предметом переговоров
был проект, подготовленный Подготовительным комитетом (Проект Ста-
тута МУС)111, который предусматривал в 116 статьях, содержавших около
1.400 дополнений, заключенных в скобки, почти 200 альтернативных фор-
мулировок, создание постоянно действующего международного уголовного
суда.
{61} С самого начала друг другу противостояли два лагеря112. Так назы-
ваемые государства-единомышленники, группа государств, благо-
желательно настроенных по отношению к суду, – таких, как Австралия,
Канада и Германия, – призывали к скорейшему созданию сильного суда,
который бы действовал насколько возможно независимо. Им противостояла
группа, включавшая Соединенные Штаты, Индию и Китай. Обеспокоенные
по поводу собственного суверенитета и защиты собственных граждан, эти
государства выступали за создание слабого и, скорее, символического суда;
с точки зрения этой группы, суд должен был рассматриваться как своего
рода “готовый” уголовный суд ad hoc, который Совет Безопасности ООН
мог бы активизировать в кризисных ситуациях.
108
Данный Подготовительный комитет не следует путать с Подготовительной комиссией; об
этой Комиссии (так называемая “PrepCom”) см. абзац 68.
109
Report of the Preparatory Committee on the Establishment of an International Criminal
Court, A/RES/51/207 (1996), Приложение. См.: H.-P. Kaul, Vereinte Nationen 1997, стр. 177
и далее. В течение двух последующих лет текст подвергался частому пересмотру до того, как
была сформулирована окончательная версия, которая и была рассмотрена в ходе Римской
конференции (Draft ICC Statute (1998), UN Doc. A/CONF.183/2/Add.1). Следует упомянуть
так называемый Цутфенский проект (UN Doc. A/AC.249/1998/L.13), разработанный в январе
1998 года в ходе подготовки к последней сессии Подготовительного комитета. Параллельно с
работой Подготовительного комитета группа частных организаций, а именно: Международная
ассоциация уголовного права и Институт иностранного и международного уголовного права им.
Макса Планка, разработала альтернативный проект, так называемый Сиракузский проект (Проект
Статута Международного уголовного суда – Дополнения, предлагаемые к проекту Комиссии
международного права 1994 года, “Сиракузский проект” от 31 июля 1995 г.), см.: K. Ambos,
Zeitschrift fьr Rechtspolitik 1996, стр. 269 и далее.
110
UN Doc. A/RES/52/160 (1997). См. подробности дискуссий, состоявшихся в ходе Римской
конференции, в издании: P. Kirsch and D. Robinson, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 67 и далее.
111
UN Doc. A/CONF.183/2/Add.1 от 14 апреля 1998 года.
112
См.: H.-P. Kaul, Vereinte Nationen 1998, стр. 126 и далее.
{62} В ходе переговоров вопросы материального права, в особенности

формулировки определений преступлений, оказались менее спорны-
ми. Основной причиной этого стало заранее полученное согласие по поводу
того, что материально-правовую часть Статута следует свести к “ключе-
вым” преступлениям113. Удачным фактором стало и то, что Нюрнбергский
Устав и Уставы Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде представляли
собой модели, уже опробованные на практике. В то же время достичь
полного согласия по поводу определений преступлений не представлялось
возможным. Таким образом, усилия, направленные на формулирование оп-
ределения преступления агрессии, успехом не увенчались114.
{63} К наиболее проблемным вопросам относилось определение юрисдик-

ции Суда, особенно – вопрос о том, будет ли она автоматической,
вопросы роли и статуса Прокурора, а также взаимоотношений Суда с Ор-
ганизацией Объединенных Наций, в частности с Советом Безопасности.
{64} Что касается сферы юрисдикции Суда, государствам, выступавшим

в пользу Суда, не удалось достичь их цели и распространить юрис-
дикцию Суда, в соответствии с принципом универсальной юрисдикции115, на
все преступления по международному праву независимо от того, где, кем
или в отношении кого они были совершены. В результате закрепление в
Статуте МУС территориального принципа и принципа гражданства в качес-
тве компромисса создало существенные пробелы в юрисдикции Суда116.
113
По поводу включения в сферу юрисдикции Суда дополнительных преступлений см.:
A. Zimmermann, 58 Zeitschrift fьr ausländisches цffentliches Recht und Vцlkerrecht (1998),
стр. 47, на стр. 78 и далее. В Заключительном акте Дипломатической конференции полномочных
представителей по учреждению Международного уголовного суда, созванной под эгидой
Организации Объединенных Наций, Приложение I, E (UN Doc. A/CONF.183/10 (1998), делегаты
выразили сожаление по поводу того, что они не смогли согласовать определения международных
преступлений, связанных с оборотом наркотиков и терроризмом. Предварительные проекты
включали и другие преступления в дополнение к “ключевым”; см., например, ст. 20(e) проекта
Комиссии международного права, которая включала нарушения Конвенции против пыток и
других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания от
10 декабря 1984 года (1465 UNTS (1987), стр. 112) и Конвенции о борьбе против незаконного
оборота наркотических средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 года (28 ILM (1989),
стр. 493). См. обзор дополнений к Статуту МУС по этим вопросам в издании: A. Reisinger
Coracini, 21 Leiden Journal of International Law (2008), стр. 699 и далее.
114
Преступление агрессии включено в сферу юрисдикции Суда, но эта норма будет находиться
в “режиме ожидания” до включения в Статут положения, содержащего “определение этого
преступления и излагающего условия, в которых Суд осуществляет юрисдикцию касательно этого
преступления”, Статут МУС, ст. 5(2). См. абзац 1357.
115
116
См.: Статут МУС, статьи 12, 13. Таким образом, когда преступление по международному
праву совершено на территории или гражданином государства, не участвующего в Статуте, Суд,
как правило, сможет осуществлять юрисдикцию только в том случае, если Совет Безопасности
передаст ему ситуацию на рассмотрение посредством резолюции, принятой в соответствии с Главой
VII Устава ООН (Статут МУС, статьи 13(b), 12(2), или если – что маловероятно на практике
– государство, на территории которого совершено преступление, примет юрисдикцию Суда по
данному делу; см. абзацы 234 и далее. Требования государств, поддерживающих Суд, сводятся к
тому, чтобы заполнить этот пробел, позволив Суду осуществлять юрисдикцию, если государство-
участник Статута, во власти которого находится обвиняемое лицо, не осуществило юрисдикцию
{65} Также до конца оставался спорным вопрос о том, кто должен иметь
право инициировать процессы в Суде (“механизмы запуска”); в
этом отношении коалиция, поддерживавшая Суд, добилась успеха хотя
бы отчасти117. В соответствии с положениями, которые были включены в
окончательный текст Статута МУС, Прокурор, наравне с Советом Безо-
пасности и государствами-участниками Статута, имеет право инициировать
расследования118. С одной стороны, что касается Совета Безопасности, в
силу доминирования в нем пяти держав, обладающих правом вето, сущест-
вовали опасения, что предоставление ему слишком сильных позиций может
внести “раздвоение” в работу Суда и поставить под сомнение его авторитет
в целом; с другой стороны, делегаты хотели предоставить державам, обла-
дающим правом вето, возможность выразить согласие со Статутом. Право
Прокурора, соответствующее полномочиям Прокурора МТБЮ и МУТР,
инициировать расследования по собственному почину рассматривалось в
качестве необходимой гарантии независимости Суда.
{66} 17 июля 1998 года 119Римский статут Международного уголовного

суда (Статут МУС) был принят 120 голосами в ходе пленарно-
го заседания. Лишь семь государств, а именно: США120, Китай, Израиль,
Ирак, Ливия, Йемен и Катар, проголосовали против Статута; 21 государс-
тво воздержалось. Всего четыре года спустя, 11 апреля 2002 года, Босния
и Герцеговина, Болгария, Камбоджа, Демократическая Республика Конго,
Ирландия, Иордания, Монголия, Нигер, Румыния и Словакия передали ра-
тификационные грамоты депозитарию в Нью-Йорке, тем самым превысив
необходимое количество в 60 ратификаций, предусмотренное статьей 126
Статута МУС; вследствие этого Статут вступил в силу 1 июля 2002 года.
По состоянию на март 2009 года, 139 государств подписали Статут и 108
ратифицировали его121.
самостоятельно. Однако им удалось закрепить в статье 12 Статута МУС положение о том, что
каждое государство-участник автоматически принимает юрисдикцию Суда. Гораздо более узко
сформулированные юрисдикционные модели не получили поддержки большинства; в соответствии
с ними, например, требовалось бы согласие государств, интересы которых затронуты, на каждый
отдельно взятый процесс (“согласие государства”), или принятие либо непринятие юрисдикции
в отношении определенных преступлений было бы избирательным (“принятие/непринятие”). См.
подробный обзор в издании: H.-P. Kaul, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The
Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 583 и далее.
117
См.: C. Kress, in H. Grьtzner and P. G. Pцtz (eds.), Internationaler Rechtshilfeverkehr in
Strafsachen, том 4, 2nd edn. (2002), Vor III 26, абзацы 18 и далее.
118
См.: Статут МУС, ст. 15(1).
119
37 ILM (1998), стр. 999; аутентичные тексты на официальных языках Организации
Объединенных Наций.
120
Обзор возражений США представлен в изданиях: L. A. Casey, 25 Fordham International
Law Journal (2002), стр. 840 и далее, а также: R. Wedgwood, 10 European Journal of International
Law (1999), стр. 93 и далее. См. подробности политики США по отношению к Международному
уголовному суду в период после Римской конференции в абзаце 70.
121
В их число входят все страны Европейского Союза и много стран Южной Америки и
Африки. Несмотря на недавнюю ратификацию Римского статута Японией, представительство
стран Азии пока остается сравнительно слабым. Римский статут был ратифицирован следующими
государствами: Афганистан, Албания, Андорра, Антигуа и Барбуда, Аргентина, Австралия,
Австрия, Барбадос, Бельгия, Белиз, Бенин, Боливия, Босния и Герцеговина, Ботсвана, Бразилия,
{67} В период с 4 по 7 февраля 2003 года Ассамблея государств-участ-

ников Статута избрала 18 судей. 11 марта 2003 года Международ-
ный уголовный суд начал работу в Гааге (Нидерланды). 21 апреля 2003 года
Луис Морено Окампо (Аргентина) был избран Ассамблеей государств-учас-
тников в качестве Прокурора.
{68} Заключительным актом конференции Подготовительная комиссия

(“PrepCom”) была уполномочена представить Ассамблее государств-
участников Статута122 рекомендации по практическим вопросам, связанным
с учреждением и деятельностью Суда123. Среди прочего, она разработала
финансовые правила, а также такие важные базовые документы, как Пра-
вила процедуры и доказывания и Элементы преступлений, в соответствии

Болгария, Буркина Фасо, Бурунди, Камбоджа, Канада, Центральноафриканская Республика, Чад,

Колумбия, Коморские острова, Конго, Острова Кука, Коста Рика, Хорватия, Кипр, Демократическая
Республика Конго, Дания, Джибути, Доминика, Доминиканская Республика, Эквадор, Эстония,
Фиджи, Финляндия, Франция, Габон, Гамбия, Грузия, Германия, Гана, Греция, Гвинея, Гайяна,
Гондурас, Венгрия, Исландия, Ирландия, Италия, Япония, Иордания, Кения, Латвия, Лесото,
Либерия, Лихтенштейн, Литва, Люксембург, Македония, Мадагаскар, Малави, Мали, Мальта,
Маршалловы острова, Маврикий, Мексика, Монголия, Черногория, Намибия, Науру, Нидерланды,
Новая Зеландия, Нигер, Нигерия, Норвегия, Панама, Парагвай, Перу, Польша, Португалия,
Республика Корея, Румыния, Сент-Китс и Невис, Сент-Винсент и Гренадины, Самоа, Сан-Марино,
Сенегал, Сербия, Сьерра-Леоне, Словакия, Словения, Южная Африка, Испания, Суринам,
Швеция, Швейцария, Таджикистан, Танзания, Восточный Тимор, Тринидад и Тобаго, Уганда,
Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Уругвай, Венесуэла, Замбия.
Следующие государства только подписали Статут: Алжир, Ангола, Армения, Багамы, Бахрейн,
Бангладеш, Камерун, Кабо-Верде, Чили, Кот-д’Ивуар, Чешская Республика, Египет, Эритрея,
Гвинея-Биссау, Гаити, Иран, Израиль, Ямайка, Кувейт, Кыргызстан, Монако, Марокко, Мозамбик,
Оман, Филиппины, Молдова, Россия, Сент-Люсия, Сан-Томе и Принсипи, Сейшелы, Соломоновы
острова, Судан, Сирия, Таиланд, Украина, Объединенные Арабские Эмираты, Узбекистан, Йемен
и Зимбабве. США отозвали подпись Президента Клинтона. См. текущий статус подписаний
и ратификаций [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www2.icc-cpi.int/Menus/ASP/
states+Parties/> (последнее посещение – март 2009 г.).
122
Статут МУС, ст. 112. См.: D. Mundis, 97 American Journal of International Law (2003),
123
См. Заключительный акт, Приложение I, F., UN Doc. A/CONF.183/10 (1998). В соответствии
с ним, задача Подготовительной комиссии (“PrepCom”) заключалась в том, чтобы подготовить
“предложения о практических мероприятиях для учреждения и начала работы Суда, включая
проекты текстов: (a) Правил процедуры и доказывания; (b) элементов преступлений; (c) соглашения
о взаимоотношениях между Судом и Организацией Объединенных Наций; (d) основных принципов,
регламентирующих соглашение о штаб-квартире, которое должно быть заключено между Судом
и принимающей стороной; (e) финансовых положений и правил; (f) соглашения о привилегиях и
иммунитетах Суда; (g) бюджета на первый финансовый год; (h) правил процедуры Ассамблеи
государств-участников; 6. Проекты текстов Правил процедуры и доказывания и элементов
преступлений будут закончены до 30 июня 2000 года; 7. Комиссия подготовит предложения в
отношении положения об агрессии, включая определение и элементы преступлений агрессии и
условия, на которых Международный уголовный суд будет осуществлять свою юрисдикцию в
отношении этого преступления. Комиссия представит такие предложения Ассамблее государств-
участников на Обзорной конференции с целью выработки приемлемого положения о преступлении
агрессии для включения в настоящий Статут. Положения, относящиеся к преступлению агрессии,
вступят в силу для государств-участников согласно соответствующим положениям настоящего
Статута; 8. Комиссия продолжает существовать до тех пор, пока не состоится первое заседание
Ассамблеи государств-участников”.
со статьей 9 Статута МУС124. В ходе первой сессии, состоявшейся в сен-

тябре 2002 года, Ассамблея государств-участников утвердила рекомендации
Подготовительной комиссии. В период с 14 по 22 ноября 2008 года в Гааге
состоялась седьмая сессия Ассамблеи государств-участников, на которой
рассматривался, среди прочих вопросов, Доклад Специальной рабочей груп-
пы по определению преступления агрессии и технические вопросы финан-
сирования. Обзорная конференция “для рассмотрения любых поправок” к
Статуту, предусмотренная в статье 123 Статута МУС, запланирована на
начало 2010 года и должна состояться в Кампале (Уганда)125.
{69} Несмотря на широкую поддержку со стороны государств, которая

существует сегодня, Международный уголовный суд все еще далек
от статуса универсально признанного и обладающего авторитетом “всемир-
ного” суда126. Достижение всемирного признания, для которого необходимо
присоединение к Статуту, в особенности Соединенных Штатов, Китая127,
России128, Индии129 и других влиятельных азиатских государств, является
ключевым вызовом для Суда.
{70} Несомненно, Соединенные Штаты будут играть в этом процессе

ключевую роль. Их активное участие в учреждении Нюрнбергского
и Токийского трибуналов свидетельствует об их в основном непредвзятом
отношении к международному уголовному праву. Кроме того, Соединенные
Штаты внесли существенный вклад в учреждение Трибуналов ad hoc по
бывшей Югославии и Руанде, а также в учреждение Специального суда по
Сьерра-Леоне130. Сначала Соединенные Штаты также были среди сторон-
ников и постоянного международного уголовного суда. Однако делегация
США не согласилась с результатати переговоров на Римской конференции.
Критическое отношение Соединенных Штатов к Международному уголовному

124
См., например, Соглашение о привилегиях и иммунитетах Международного уголовного суда
от 9 сентября 2002 года, вступившее в силу 22 июля 2004 года (ICC-ASP/1/3). См. подробный
обзор деятельности Подготовительной комиссии в издании: P. Kirsch and V. Oosterveld, in
Court, том 1 (2002), стр. 93 и далее.
125
См. пресс-релиз от 24 ноября 2008 года, ICC-ASP-20081124-PR376_Eng
126
См. критическое мнение по поводу вероятности универсальности Суда в связи с проблемой
восприятия ним различных правовых культур в издании: D. R. Pastor, El poder penal internacional
(2006), стр. 60 и далее.
127
Об отношении Китая к Статуту МУС см.: J. Lu and Z. Wang, 3 Journal of International
Criminal Justice (2005), стр. 608 и далее.
128
Возражения по отношению к МУС с точки зрения конституционного права России были
изложены Б. Тузмухамедовым в издании: 3 Journal of International Criminal Justice (2005),
129
См. изложение точки зрения Индии в издании: U. Ramanathan, 3 Journal of International
130
По поводу исторической роли США в развитии международного уголовного права см.:
J. P. Cerone, 18 European Journal of International Law (2007), стр. 277 и далее; W. A. Schabas,
15 European Journal of International Law (2004), стр. 701, на стр. 705 и далее; см. также:
G. Hafner, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 323.
суду объяснялось в основном сферой юрисдикции Суда131 и полномочиями

Прокурора, имеющего право инциировать расследование по собственной
инициативе132. Когда в должность вступил Президент Джордж Буш, эти
возражения обрели форму открытой оппозиции. Путем беспрецедентно-
го дипломатического акта “отзыва подписи”, поставленной под Статутом
МУС, администрация Буша отозвала подпись администрации Клинтона, да-
тированную 31 декабря 2000 года, и впоследствии предпринимала попытки
ослабить Суд133.
{71} В последние годы Соединенные Штаты осторожно демонстрировали

изменение отношения к Международному уголовному суду. В 2005
году, когда Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1593 и передал
ситуацию в Дарфуре в Международный уголовный Суд134, Соединенные
Штаты, а также Китай и Россия, воздержались при голосовании. Разумеется,
См. по этому вопросу абзацы 234 и далее.
131
Возражения США изложены в изданиях: L. Casey, 25 Fordham International Law Journal

132
(2002), стр. 840 и далее; T. Steinberger-Fraunhofer: Internationaler Strafgerichtshof und Drittstaaten

(2008), стр. 251 и далее; G. Hafner, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 323
и далее; W. A. Schabas, 15 European Journal of International Law (2004), стр. 701, на стр. 709
и далее; R. Wedgwood 10 European Journal of International Law (1999), стр. 93 и далее. См.
также: B. Broomhall, International Justice and the International Criminal Court (2003), стр. 163
и далее; см. критическое мнение об отношении США к МУС в изданиях: H. Dдubler-Gmelin,
in J. Arnold et al. (eds.), Festschrift Eser (2005), стр. 717, на стр. 726 и далее; D. A. Mundis,
2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 2 и далее.
133
Соединенные Штаты Америки инициировали резолюцию 1422 Совета Безопасности, которая,
в соответствии со статьей 16 Статута МУС, призывает, “чтобы, в случае возникновения
дела, касающегося нынешних или бывших официальных лиц или персонала любого
предоставляющего контингент государства, не являющегося участником Римского
статута, в отношении действий или бездействия в связи с учрежденными или
санкционированными Организацией Объединенных Наций операциями, МУС в течение
12-месячного периода, начинающегося 1 июля 2002 года, не начинал и не проводил
расследования или судебного преследования в связи с любым таким делом”; см. также
абзац 237. Резолюция 1487 от 12 июня 2003 года продлила действие резолюции 1422 на один год.
По причине сильного противодействия со стороны других членов Совета Безопасности, США не
предложили дальнейшего продления ее действия в 2004 году. Однако, по просьбе Соединенных
Штатов, резолюция 1593 от 31 марта 2005 года (Дарфур) предусматривает исключительную
юрисдикцию государства, что исключает осуществление юрисдикции Международным уголовным
судом. Более того, США предприняли усилия для заключения двусторонних соглашений о невыдаче
(так называемых “Соглашений по статье 98”); на данный момент такие соглашения были заключены
со 102 государствами. Однако лишь 21 из этих соглашений были ратифицированы и только 18
считаются вступившими в силу, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
iccnow.org/documents/CICCFS_BIAstatus_current.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.); см.
подробности значения и сферы применения ст. 98(2) Статута МУС и соглашений, заключенных
в соответствии с данной статьей, в изданиях: D. Scheffer, 3 Journal of International Criminal
Justice (2005), стр. 333 и далее; S. Meding, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2008,
стр. 99 и далее; B. Sendel, 3 Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik (2007), стр. 118
и далее; D. A. Tallmann, 92 Georgetown Law Journal (2004), стр. 1053 и далее; H. van der Wilt,
18 Leiden Journal of International Law (2005), стр. 96 и далее; см. также абзац 659. Еще одним
важным документом является Акт о защите американских служащих, который также направлен
на обеспечение защиты граждан США от осуществления юрисдикции Международным уголовным
судом. Он вступил в силу 2 августа 2002 года и воспроизведен в издании: Human Rights Law
Journal 2002, 275 и далее; по этому поводу см.: A. Zimmermann and H. Scheel, Vereinte Nationen
2002, стр. 137, на стр. 141 и далее.
134
См. также абзацы 236, 265.
можно считать позитивным сигналом то, что эти государства воздержались

от использования права вето135. В пользу существенного изменения отно-
шения администрации США также свидетельствует заявление Джона Б.
Беллинджера, бывшего юридического советника Государственного секрета-
ря США, по поводу Международного уголовного суда136. Будущее должно
показать отношение к этому вопросу администрации Президента Обамы.
3. Значимость Статута МУС
{72} В 128 статьях Статут МУС регулирует учреждение Международного

уголовного суда (Часть 1), его состав, порядок управления и фи-
нансирования (Части 4, 11, 12), процессуальные вопросы деятельности
Суда и сотрудничества с ним (Части 5 – 10). Статут также перечисляет
преступления, в отношении которых Суд может осуществлять юрисдикцию
и содержит общие принципы уголовного права (Части 2 и 3).
{73} На сегодняшний день Статут МУС является центральным доку-

ментом международного уголовного права. Он заложил правовую
основу Международного уголовного суда и установил для него новый тип
процессуального права. Статут МУС также стал важным этапом в разви-
тии материального международного уголовного права. В статье 5 отражены
четыре “ключевых” преступления по международному уголовному праву
– “классические” Нюрнбергские определения, а также преступление ге-
ноцида. В то время как преступление агрессии все еще не определено,
геноцид, преступления против человечности и военные преступления под-
разделены в статьях 6, 7 и 8 Статута МУС на более чем 70 конкретных
составов. В этом отношении ценность Статута МУС заключается, прежде
всего, в обобщении и консолидации ранее разобщенных правовых положе-
ний137.
{74} Наиболее инновационное воздействие Статут МУС оказал на общие

принципы международного уголовного права. В то время как доку-
менты, предшествовавшие Статуту, содержали лишь отдельные положения,
135
См. также: M. Biegi, Vereinte Nationen 2006, стр. 160, на стр. 163; см. осторожное
оптимистическое мнение в издании: G. P. Fletcher and J. D. Ohlin, 3 Journal of International
Criminal Justice (2005), стр. 539, на стр. 561; авторы этой статьи надеются, что деятельность
МУС как “обычного” уголовного суда поможет “сломать” предубеждения. См. обзор резолюции
1593 Совета Безопасности в издании: L. Condorelli and M. Ciampi, 3 Journal of International
136
Заявлен ие опубликовано, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.cfr.
org/publication/16110/bellingers_speech_ on_the_united_states_and_the_international_criminal_
court.html> (последнее посещение – март 2009 г.); см. также рекомендации Рабочей группы
Американской ассоциации международного права по вопросам политики США в отношении
Международного уголовного суда [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.asil.
org/pdfs/pressreleases/pr090202.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.).
137
См. подробное изложение в издании: C. Tomuschat, 73 Die Friedens-Warte (1998), стр. 335
на стр. 337 и далее. См. по поводу взаимосвязи между кодифицированным уголовным правом и
международным обычным правом в абзаце 141.
Статут МУС стал первым документом, содержащим систему правил, отно-

сящихся к “общим принципам” международного уголовного права138.
VІ. Современные тенденции
{75} Учреждение Международного уголовного суда представляет собой

прорыв в развитии международного уголовного права, хотя даже
при этом его развитие еще далеко от завершения. Со времени принятия
Статута МУС на Римской конференции наметились две новых тенденции:
учреждение гибридных уголовных судов с национальным и международ-
ным компонентами (“смешанные суды”) и имплементация международно-
го гуманитарного права в национальное законодательство государств. Обе
тенденции характеризуются наличием более прочных взаимосвязей между
системами национального и международного правосудия. В зависимости от
индивидуальной перспективы, этот процесс можно охарактеризовать или
как “внутреннюю интернационализацию” национального уголовного права,
или как “национализацию” международного уголовного права.
1. Учреждение “интернационализированных” судов (гибридных судов)
{76} Новшеством является осуществление международного уголовного

права судами, входящими в национальные правовые системы, но в
то же время “интернационализированными” в различных формах и в раз-
личной степени. Среди наиболее значительных национально-международных
судов следует назвать Специальный суд по Сьерра-Леоне, Коллегии с ис-
ключительной юрисдикцией в отношении серьезных преступлений в Восточ-
ном Тиморе, Чрезвычайные палаты в судах Камбоджи, Отдел по военным
преступлениям Суда Боснии и Герцеговины и Специальный трибунал по
Ливану. Еще один пример относится к Косово, где в уголовных процессах
участвовали “международные” судьи и прокуроры139.
{77} Характерной чертой этой новой “гибридной” формы уголовного право-

судия является комбинирование национальных и международных
элементов, причем последнее, как правило, означает участие Организации
Объединенных Наций. Степень и формы интернационализации различны.
Международный элемент может состоять в юридической основе суда, по-
рядке избрания судей и прокуроров или в применимом праве. Как и Три-
буналы по бывшей Югославии и Руанде, интернационализированные суды
были созданы ad hoc и их юрисдикция ограничена во времени и террито-
риально (ratione loci и ratione temporis). Как правило, в процессах при-

138
См. подробности в абзацах 284 и далее. Иракский Специальный трибунал является не

139
интернационализированным, а оккупационным судом, который применяет международное и

национальное право; см. по этому поводу абзацы 306 и далее.
меняется как международное, так и национальное право140. В отличие от

трибуналов ad hoc, гибридные суды, как правило, находятся в тех странах,
где были совершены соответствующие преступления141. Некоторые из них
включаются в национальные правовые системы (Косово, Восточный Тимор,
Камбоджа), тогда как другие тесно с ними связаны (Сьерра-Леоне). Суды
могут быть частью временной или переходной администраций Организации
Объединенных Наций (Косово, Восточный Тимор) или действовать на ос-
нове двустороннего соглашения между государством, на территории кото-
рого были совершены преступления, и Организацией Объединенных Наций
(Сьерра-Леоне, Камбоджа, Ливан).
{78} До сих пор гибридные национально-международные суды созда-

вались в основном в постконфликтных ситуациях142. Это объясняет
их преимущественную юрисдикцию: в таких случаях национальная система
правосудия государства обычно неспособна осуществлять преследование
и наказывать лиц, совершивших преступления по международному праву.
Из-за огромных затрат и в основном ограниченных возможностей учрежде-
ние международных судов по образцу Трибуналов по бывшей Югославии
и Руанде не является эффективным средством обеспечения системного
преследования таких международных преступлений. Более того, благода-
ря их интеграции в национальные системы правосудия гибридные суды в
меньшей степени воспринимаются как вмешательство извне, чем полностью
международные суды. В то же время судебная практика гибридных судов
в большинстве случаев оказывает существенно меньшее воздействие на
развитие международного уголовного права, чем практика трибуналов ad
hoc Организации Объединенных Наций143.
2. Имплементация (материального) международного

{79} Международное право возлагает на государства обязательство при

определенных условиях осуществлять уголовное преследование за
совершение преступлений по международному праву144. Однако решение
вопроса о том, как выполнять это обязательство и преимущественно какие
уголовно-правовые нормы применять, остается за государствами. Некоторые
140
См. также: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 6, абзац 65. Специальный
трибунал по Ливану применяет исключительно уголовное право Ливана.
141
Единственным исключением является Специальный трибунал по Ливану, расположенный
в Гааге (Нидерланды).
142
143
О подробностях практики этих судов см. абзацы 284 и далее. Их сравнительно скромные
финансовые и человеческие ресурсы упоминались в качестве причин “более низкого качества” их
решений; см.: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 6, абзац 64; S. de Bertodano,
1 Journal of International Criminal Justice (2003), стр. 244. О предпосылках учреждения гибридных
судов и трибуналов см. также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 332
и далее.
144
Об обязательстве осуществлять преследование по международному уголовному праву см.
подробнее абзацы 192 и далее.
договоры предусматривают обязательство ввести в действие “любые акты

законодательства, которые могут быть необходимы”, особенно в части пре-
следования за совершение военных преступлений145. Однако в международ-
ном праве отсутствует системное обязательство имплементировать составы
международных преступлений в национальное законодательство.
{80} Статут МУС также не содержит подобного обязательства. В Статуте

поставлен серьезный акцент на сотрудничество государств в осу-
ществлении международного уголовного права. Однако составители Стату-
та воздержались от включения в него недвусмысленно выраженного обя-
зательства государств ввести в действие “любые акты законодательства,
которые могут быть необходимы”146.
{81} Однако, естественно, государства должны ввести в свои националь-

ные правовые системы материальные положения международного
уголовного права во исполнение духа и намерений, отраженных в Статуте,
чтобы иметь возможность осуществлять уголовное преследование и при-
менять наказание за совершение международных преступлений таким же
образом, как Международный уголовный суд147. Многие государства уже
использовали имплементацию Статута МУС в качестве возможности для
адаптации их собственного уголовного права с учетом современных тенден-
ций в международном уголовном праве148. У государств широкий диапазон
средств и путей для достижения этой цели149. Результатом этого процесса
145
См., например, Женевскую конвенцию IV, ст. 146. См. также ст. 4 Конвенции против пыток
и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания от
10 декабря 1984 года (1465 UNTS (1987), стр. 112).
146
См. также: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 6, абзац 51, где указано,
что «не-имплементация» не является адекватным вариантом и что на государства в связи с этим
возлагается «фактическое обязательство» обеспечить включение международных преступлений в
их национальные законодательства; см. по этому же вопросу: W. Burchards, Die Verfolgung von
Vцlkerrechtsverbrechen durch Drittstaaten (2005), стр. 329; R. Cryer, Prosecuting International
Crimes (2005), стр. 171. См. противоположное мнение в издании: J. K. Kleffner, 1 Journal of
International Criminal Justice (2003), стр. 86. Однако, в соответствии со ст. 70(4)(a) Статута
МУС, государства обязаны внести такие изменения в нормы о преступлениях против отправления
правосудия, которые бы также охраняли порядок отправления правосудия в Международном
уголовном суде.
147
См.: G. Werle, Juristenzeitung 2001, стр. 885 и далее.
148
См. подробности имплементации материального международного уголовного права в
издании: A. Eser and H. Kreicker (eds.) (тома 1 – 2) and A. Eser, U. Sieber and H. Kreicker
(eds.) (тома 3 – 6), National Prosecution of International Crimes, содержащем отчеты о
следующих государствах: Германия (том 1, 2003 г.); Финляндия, Польша, Швеция (том 2, 2003 г.);
Хорватия, Австрия, Сербия и Черногория, Словения (том 3, 2004 г.); Кот-д’Ивуар, Франция,
Италия, Испания, Латинская Америка (том 4, 2005 г.); Канада, Эстония, Греция, Израиль, США
(том 5, 2005 г.); Австралия, Китай, Англия/Уэльс, Россия/Беларусь, Турция (том 6, 2005 г.), а
также опубликованный в томе 7 сравнительно-правовой обзор Х. Крейкера, Vцlkerstrafrecht im
Ländervergleich (2006); см. также: M. Bergsmo, M. Harlem and Nobuo Hayashi (eds.), Importing
Core International Crimes Into National Criminal Law (2007); C. Kress and F. Lattanzi (eds.), The
Rome Statute and Domestic Legal Orders, том 1 (2000). См. по поводу приведения уголовного
права Германии в соответствие с международным уголовным правом абзацы 332 и далее.
149
См. подробнее о формах национальной имплементации и о возможностях, находящихся в
распоряжении государств, в абзацах 314 и далее.
становится своего рода “национальное международное уголовное право”,

которое закрепляет международное уголовное право в национальных право-
вых системах гораздо прочнее, чем это было в прошлом. Эта современная
тенденция в национальном праве должна укрепить легитимность между-
народного уголовного права в целом и внести вклад в процесс оказания
противодействия безнаказанности150.
В. Концепции, задачи и легитимность
{82} Payam Akhavan: Beyond Impunity: Can International Criminal Justice

Prevent Future Atrocities?, 95 American Journal of International
Law (2001), стр. 7 и далее; Kai Ambos: Mцglichkeiten und Grenzen
vцlkerstrafrechtlichen Rechtsgьterschutzes, in Frank Neubacher and Anne
Klein (eds.): Vom Recht der Macht zur Macht des Rechts? – Interdisziplinäre
Beiträge zur Zukunft internationaler Strafgerichte (2006), стр. 111 и далее;
M. Cherif Bassiouni: The Sources and Content of International Criminal
Law: A Theoretical Framework, in M. Cherif Bassiouni (ed.), International
Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999), стр. 3 и далее; M. Cherif Bassiouni:
The Philosphy and Policy of International Criminal Justice, in Lal Chand
Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 65 и далее;
Felix Bommer: Strafzwecke im Vцlkerstrafrecht, in Hans J. Mьnk (ed.): Die
Vereinten Nationen sechs Jahrzehnte nach ihrer Grьndung (2008), стр. 29
и далее; Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008),
стр. 3 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson and Elizabeth
Wilmshurst, An Introduction to International Criminal Law and Procedure
(2007), стр. 1 и далее; Oliver Diggelmann: Staatsverbrechen und internationale
Justiz, 45 Archiv des Vцlkerrechts (2007), стр. 382 и далее; Tom J. Farer:
Restraining the Barbarians: Can International Criminal Law Help?, 22 Human
Rights Quarterly (2000), стр. 90 и далее; George P. Fletcher: The Grammar
of Criminal Law – American, Comparative and International, Volume One:
Foundations (2007); Emmanuela Fronza: Feindstrafrecht und Internationale
Strafgerichtsbarkeit, Journal der Juristischen Zeitgeschichte 2007, стр. 121 и
далее; Katrin Gierhake: Begrьndung des Vцlkerstrafrechts auf der Grundlage
der Kantischen Rechtslehre (2005); Katrin Gierhake: Zur Legitimation des
Vцlkerstrafrechts, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2008,
стр. 354 и далее; Herbert Jдger: Makroverbrechen als Gegenstand des
Vцlkerstrafrechts, Kriminalpolitisch-kriminologische Aspekte, in Gerd Hankel
and Gerhard Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen, Zum
Vцlkerstrafrecht 50 Jahre nach den Nьrnberger Prozessen (1995), стр. 325
и далее; Hans-Heinrich Jescheck: Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane
nach Vцlkerstrafrecht, Eine Studie zu den Nьrnberger Prozessen (1952),
стр. 190 и далее; Hans-Heinrich Jescheck: International Crimes, in Rudolf
Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 2 (1995),

150
См. по поводу последствий этого частичного согласования национального уголовного права и
о сосуществовании международного и национального уголовного права в абзацах 329 и далее.
стр. 1119 и далее; Kai-Michael Kцnig: Die vцlkerrechtliche Legitimation der

Strafgewalt internationaler Strafjustiz (2003), стр. 149 и далее; Otto Lagodny:
Legitimation und Bedeutung des Stдndigen Internationalen Strafgerichtshofes,
113 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 800 и
далее; Christina Mцller: Vцlkerstrafrecht und Internationaler Strafgerichtshof
– kriminologische, straftheoretische und rechtspolitische Aspekte (2003),
стр. 413 и далее; Salif Nimaga: An International Conscience Collective?,
A Durkheimian Analysis of International Criminal Law, 7 International
Criminal Law Review (2007), стр. 561 и далее; Patrick Robinson: The Missing
Crimes, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The
Rome Statute of the International Criminal Court, A Commentary, том 1
(2002), стр. 497 и далее; Kenneth A. Rodman: Darfur and the Limits of
Legal Deterrence, 30 Human Rights Quarterly (2008), стр. 529 и далее;
William A. Schabas: An Introduction to the International Criminal Court,
3rd edn. (2007), стр. 82 и далее; Georg Schwarzenberger: The Problem of
an International Criminal Law, 3 Current Legal Problems (1950), стр. 263
и далее; Sandra Szurek: Historique, La Formation du Droit International
Pйnal, in Hervй Ascensio, Emmanuel Decaux and Alain Pellet (eds.), Droit
International Pйnal (2000), стр. 7 и далее; Otto Triffterer: Dogmatische
Untersuchungen zur Entwicklung des materiellen Vцlkerstrafrechts seit
Nьrnberg (1966), стр. 25 и далее; Gerhard Werle: Menschenrechtsschutz
durch Vцlkerstrafrecht, 109 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft
(1997), стр. 808 и далее; Peter Wilkitzki: Die vцlkerrechtlichen
Verbrechen und das staatliche Strafrecht (Bundesrepublik Deutschland),
99 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1987), стр. 455
и далее.
І. Понятия “международного уголовного права”

и “преступлений по международному праву”
{83} Международное уголовное право охватывает все нормы, которые

устанавливают, исключают или иным образом регулируют ответст
венность за совершение преступлений по международному праву.
{84} Деяние подпадает под воздействие международного уголовного

права, если оно соответствует трем условиям. Во-первых, оно должно
влечь за собой индивидуальную ответственность151 и быть наказуемым.

151
Принцип индивидуальной уголовной ответственности составляет основу международного
уголовного права. Это было признано еще Нюрнбергским трибуналом: “[O]дним из наиболее
важным [принципов права] является тот, что уголовная вина является персональной, и массовых
наказаний должно избегать”. См.: МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, воспроизведен в
издании: The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the International Military
Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 469. См. также: A. Cassese,
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 33 и далее; H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit
der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 374.
Во-вторых, норма, устанавливающая такую ответственность, должна входить

в систему международного права. В-третьих, деяние должно быть нака-
зуемым независимо от того, включено ли оно в национальное право или
нет.
{85} Преступлениями по международному праву являются военные

преступления, преступления против человечности, геноцид и пре-
ступление агрессии152. Эти так называемые «ключевые» преступления153
являются “самыми серьезными преступлениями, вызывающими озабочен-
ность всего международного сообщества”154, и подпадают под юрисдикцию
Международного уголовного суда155. Неясно, влекут ли также и другие
преступления – такие, как преступления, связанные с незаконным оборо-
том наркотиков, или терроризм, – индивидуальную уголовную ответствен-
ность непосредственно по международному праву; международное право,

152
См.: I. Brownlie, Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 587 и далее;
H.-H. Jescheck, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 2 (1995),
стр. 1119, на стр. 1120 и далее; O. Triffterer, in T. Vogler (ed.), Festschrift Jescheck (1985),
стр. 1477, на стр. 1485 (“классические преступления, предусмотренные международным уголовным
правом”). Придерживаясь расширительного толкования международного уголовного права,
A. Кассезе (International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 24) рассматривает, в дополнение
к преступлениям, указанным в тексте, пытки, применяющиеся вне обстановки вооруженного
конфликта, а также систематические нападения на гражданское население и “некоторые
экстремальные формы” международного терроризма.
153
О концепции “ключевых преступлений” см.: C. Kress, in H. Grьtzner and P. G. Pцtz (eds.),
Internationaler Rechtshilfeverkehr in Strafsachen, том 4, 2nd edn. (2002), III 27 абзац 8, и
A. Zimmermann, 58 Zeitschrift fьr ausländisches цffentliches Recht und Vцlkerrecht (1998), стр. 47,
на стр. 48.
154
См. Статут МУС, абзацы (4) и (9) Преамбулы и ст. 5.
155
Напротив, представляется, что юрисдикция МУС в отношении деяний против отправления
правосудия в самом МУС (Статут МУС, ст. 70) является дополнительным правомочием, которое
расширяет и обеспечивает реализацию его основной юрисдикции; в отношении процедуры и
стандартов привлечения к ответственности Статут в основном следует другим правилам, см.:
Donald K. Piragoff in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 70, абзацы 1 и далее. По поводу соответствующих норм
в Уставе МУТЮ (статьи 77, 91) см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 31 января 2000 года, абзацы 13 и далее: “Трибунал, однако, обладает бесспорной
юрисдикцией, вытекающей из его судебной функции, по обеспечению того, чтобы осуществлению
его юрисдикции, непосредственно предусмотренной Уставом, не чинилось препятствий и чтобы
его основные судебные функции исполнялись”. В ряде предварительных проектов Статута МУС
материальная юрисдикция Суда включала дополнительные преступления, см., например, Проект
кодекса 1991 года, статьи 15 и далее (“колониальное господство”, “вербовка, использование,
финансирование и подготовка наемников”, “международный терроризм”, “незаконный оборот
наркотических веществ”, см.: C. Tomuschat, in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte
gegen Menschheitsverbrechen (1995), стр. 270, на стр. 278 и далее). В ходе Римской конференции
включение терроризма и деяний, связанных с оборотом наркотиков, в юрисдикционный
каталог обсуждалось, но соответствующие предложения в конце концов потерпели неудачу.
В Заключительном акте просто сказано, что вопрос о расширении юрисдикции Суда должен
рассматриваться на будущей “обзорной конференции”, предусмотренной статьей 123 Статута
МУС, см.: P. Robinson, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 497 и далее; A. Zimmermann in O. Triffterer
(ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 5,
абзацы 3 и далее.
регулирующее эти вопросы, все еще развивается156. В первую очередь, воп-

рос о том, могут ли акты терроризма в принципе и при каких обстоятельс-
твах считаться международными преступлениями, в последнее время обрел
актуальность157. Однако терроризм как таковой не является преступлением
по международному праву158. В ходе Римской конференции усилия, направ-
ленные на установление юрисдикции Международного уголовного суда в
отношении террористических актов, потерпели неудачу159. Но преступления
террористического характера могут подпадать под характеристики «клю-
чевых» международных преступлений – таких, как преступлений против
человечности или военных преступлений160, в зависимости от обстоятельств
конкретного дела161.
{86} Помимо составов преступлений, содержащихся в Статуте МУС,

некоторые другие деяния влекут непосредственную индивидуальную
уголовную ответственность в соответствии с международным обычным пра-
вом162. Это относится, например, к установлению через призму международ-
ного обычного права преступного характера определенных деяний, совер-
шающихся во время гражданских войн, не включенных в Статут МУС163.
Статут МУС прямо устанавливает, что поведение может признаваться

156
Пиратство – явление, которое с недавних пор вновь обрело актуальность в международном
плане, – не является преступлением по международному праву, см.: A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 12. Оно скорее является классическим примером преступления
по национальному уголовному праву, к которому в силу международного обычного права
применяется универсальная юрисдикция. См.: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 3, абзацы 93, 96; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 28;
R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and E. Wilmshurst, An Introduction to International Criminal
Law and Procedure (2007), стр. 33; K. F. Gдrditz, Weltrechtspflege (2006), стр. 294.
157
См. статьи Г. Ф. Флетчера, Т. Вейгенда, А. Кассезе и М. Сассоли в специальном выпуске
Журнала международной уголовной юстиции (4 Journal of International Criminal Justice (2006),
стр. 891 и далее, под редакцией П. Гаэты и Ф. Йесбергера. См. также: C. Damgaard: Individual
Criminal Responsibility for Core International Crimes (2008), стр. 359 и далее; M. Di Filipрo,
19 European Journal of International Law (2003), стр. 533 и далее.
158
См.: C. Damgaard: Individual Criminal Responsibility for Core International Crimes (2008),
стр. 363 и далее; F. Jessberger, in Deutsches Institut fьr Menschenrechte (ed.), Menschenrechtliche
Erfordernisse bei der Bekдmpfung des Terrorismus (2002), стр. 22 и далее; S. Oeter, 76 Die
Friedens-Warte (2001), стр. 11 и далее; D. F. Vagts, 14 European Journal of International Law
(2003), стр. 313 и далее. См. противоположные мнения в изданиях: A. Cassese, 4 Journal of
International Criminal Justice (2008), стр. 933 и далее; A. Cassese, International Criminal Law,
2nd edn. (2008), стр. 162 и далее.
159
См. прим. 165.
160
См.: P. Robinson, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 497, на стр. 520 и далее; O. Triffterer, 114
Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 321, на стр. 371.
161
Существуют достаточные основания для того, чтобы квалифицировать террористические
нападения на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 года как преступления против
человечности; см. также: A. Cassese, 12 European Journal of International Law (2001), стр. 993
и далее; C. Tomuschat, Europäische Grundrechte-Zeitschrift 2001, стр. 535 и далее.
162
См. также: O. Triffterer, in K. H. Gцssel and O. Triffterer (eds.), Gedächtnisschrift Zipf (1999),
стр. 493, на стр. 532 (“[Статут МУС относит к компетенции Суда] некоторые преступления по
международному уголовному праву”).
163
Например, применение запрещенных видов оружия. См. подробности в абзацах 971, 1288
и далее.
преступным “по международному праву независимо от настоящего Статута”

(статья 22(3). Это, однако, относится не к другим группам преступлений,
помимо геноцида, преступлений против человечности, военных преступле-
ний и агрессии, а к некоторым подразумеваемым деяниям или отдельным
видам военных преступлений или преступлений против человечности.
{87} Как правило, нормы международного права должны иметь универ-

сальную юридическую значимость; положения, относящиеся к «клю-
чевым» преступлениям, представляют собой примеры таких норм. Приме-
нение норм международного уголовного права, ограниченное определенным
регионом, возможно, но оно не имеет практического значения164.
ІІ. Охраняемые интересы
{88} Международное уголовное право в качестве основополагающих

ценностей международного сообщества165 охраняет “мир, безопас-
ность и благополучие”166.
{89} Эти три находящиеся под охраной ценности – мир, безопасность

и благополучие – нельзя строго отделить друг от друга167. Междуна-
родный мир и безопасность, эти две ценности международного сообщества,
находящиеся в центре внимания международного уголовного права, в то
же самое время являются главными целями Организации Объединенных
Наций168. Таким образом, международное уголовное право базируется на
широком понимании мира, которое подразумевает не только отсутствие
вооруженного конфликта между государствами, но также и условия внутри
164
На это корректно указал О. Триффтерер в издании: T. Vogler (ed.), Festschrift Jescheck
(1985), стр. 1477, на стр. 1502. См. противоположное мнение в издании: H.-H. Jescheck, in
R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 2 (1995), стр. 1119, на стр. 1120
(“договор должен быть в силе для подавляющего большинства государств”).
165
См.: O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), Преамбула, абзац 9 (“международное уголовное право… это
уголовное право сообщества государств, функцией которого является охрана наивысших ценностей
этого сообщества”). См. также: K. Ambos and C. Steiner, Juristische Schulung 2001, стр. 9, на
стр. 13; M. C. Bassiouni, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 65
и далее.
166
Статут МУС, Преамбула (3). См. подробности в издании: T. N. Slade and R. S. Clark,
in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999),
стр. 421, на стр. 426. Международный мир и безопасность упомянуты уже в первых проектах
Комиссии международного права, в которых криминализировались преступления “против мира и
безопасности человечества”, см., например, Проект кодекса 1954 года, ст. 1, и Проект кодекса
1996 года, ст. 1(1).
167
То же самое можно утверждать и относительно целей Устава ООН, см.: R. Wolfrum, in
B. Simma (ed.), The Charter of the United Nations, том 1, 2nd edn. (2002), ст. 1, абзацы 4 и далее.
168
Устав ООН, ст. 1(1); см. также Устав ООН, ст. 2(6), статьи 11, 12, 18, 39 и далее.
Устав предусматривает различные коллективные меры в случае угрозы международному миру и
безопасности, Устав ООН, ст. 39. Эти меры также могут включать меры, связанные с уголовным
преследованием; см. выше, абзац 46.
государства169. Поэтому существование угрозы международному миру мо-

жет подразумеваться даже в результате массовых нарушений прав чело-
века внутри государства. В Преамбуле к Статуту МУС благополучие в
мире указывается как отдельный охраняемый объект наряду с миром и
безопасностью; в связи с этим обеспечение предметами первой необходи-
мости упомянуто в качестве дополнительного указания по применению и
толкованию Статута170.
{90} Посягательство на основополагающие ценности международного

сообщества придает преступлению международное измерение и
«превращает» его в преступление по международному праву. Такие пре-
ступления по международному праву вызывают “озабоченность всего меж-
дународного сообщества”171. По этой же причине нормы международного
уголовного права также проникают через “броню государственного суве-
ренитета”172.
{91} Ведется дискуссия по поводу того, охраняет ли международное

уголовное право также и личные права и в какой степени173.

169
См.: UN Doc. S/RES/808 (1993), резолюция Совета Безопасности о создании МУТЮ;
UN Doc. S/RES/955 (1994), резолюция Совета Безопасности о создании МУТР: “Вновь выражая
свою глубокую озабоченность по поводу сообщений, свидетельствующих о том, что в Руанде
осуществлялся геноцид и совершались другие систематические, широкомасштабные и вопиющие
нарушения международного гуманитарого права, [о]пределяя, что эта ситуация продолжает
представлять собой угрозу для международного мира и безопасности”; UN Doc. S/RES/1373
(2001), резолюция Совета Безопасности о мерах в связи с нападениями 11 сентября 2001 года; см.
также: C. Tomuschat, in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen
(1995), стр. 270, на стр. 291.
170
Criminal Court, 2nd edn. (2008), Преамбула, абзац 11.
171
Статут МУС, Преамбула (4) и (9), ст. 5(1) (“самыми серьезными преступлениями,
вызывающими озабоченность всего международного сообщества”). В том же духе в ст. 1 Статута
МУС упоминаются “преступления, вызывающие озабоченность международного сообщества”.
См. также: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года,
абзац 59: “Преступления, осуществлять правосудие в отношении которых был призван Трибунал...
затрагивают человечество в целом и шокируют сознание всех народов мира. Поэтому не может быть
никакого возражения в отношении должным образом учрежденного трибунала, который осуществляет
преследование этих преступлений от имени международного сообщества”. См. также: K.-M. Kцnig,
Die vцlkerrechtliche Legitimation der Strafgewalt internationaler Strafjustiz (2003), стр. 26;
M. C. Bassiouni, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 65 и далее.
172
“Panzer der staatlichen Souveränität”; см.: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der
Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 11; M. C. Bassiouni, in L. C. Vohrah et al. (eds.),
Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 65 и далее.
173
По мнению О. Лагодного, 113 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001),
стр. 800, на стр. 803 и далее, преступления по международному праву, как правило, затрагивают
более обширные интересы, нежели интересы отдельных лиц. Напротив, О. Триффтерер также
предполагает и охрану индивидуальных прав, см.: O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), Предварительные замечания,
абзац 21. Эта же перспектива отражена в издании: C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.),
Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 329: “Однозначно, геноцид является наиболее
опасным преступлением и против человеческого достоинства, и против международного мира и
безопасности”.
Рассматривая этот вопрос, следует иметь в виду разницу между отдельны-

ми международными преступлениями174.
ІІІ. “Международный элемент” преступлений

по международному праву
{92} Связь всех преступлений по международному праву с наиболее

важными ценностями международного сообщества существует через
посредство их общей характеристики – так называемого международного
элемента: все международные преступления предполагают существование
условий, в которых систематически или широкомасштабно применяется
сила. Как правило, за это применение силы несет ответственность коллек-
тивное действующее лицо – обычно это государство175.
{93} В случае с преступлениями против человечности эта обстановка

организованного насилия состоит в широкомасштабном или систе-
матическом нападении на гражданское население. Этот контекстный эле-
мент176 состоит из суммы индивидуальных актов. При геноциде осущест-
вление организованного насилия состоит в преднамеренном уничтожении,
полностью или частично, членов группы, находящейся под защитой. Здесь
контекстный элемент перемещается в плоскость умысла лица, совершаю-
щего преступление.
{94} В случае военных преступлений осуществление организованного

насилия состоит в вооруженном конфликте, в ходе которого совер-
шаются преступные деяния. Вооруженный конфликт состоит из актов пра-
вомерного и неправомерного применения силы. Что касается преступления

174
См. аналогичные мнения в изданиях: A. Gil Gil, 112 Zeitschrift fьr die gesamte
Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381, на стр. 382 и далее; H. Vest, 113 Zeitschrift fьr die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на стр. 463 и далее. См. абзацы 702 и далее,
абзацы 791 и далее; абзацы 973 и далее.
175
См. также: K. Marxen, in K. Lьderssen (ed.), Aufgeklärte Kriminalpolitik oder Kampf
gegen das Bцse, том 3 (1995), стр. 220, на стр. 227 и далее; H. Vest, 113 Zeitschrift fьr die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на стр. 458 и далее («коллективное совершение
преступления»). Тот факт, что преступления по международному праву нередко связаны с
преступностью, «получающей государственную поддержку» (В. Науке), является главной
причиной их широко распространенной безнаказанности. Как правило, их интегрированность в
аппарат государственной власти и государственного суверенитета позволяет ограждать виновных
лиц от наказания.
176
Термин “контекстный элемент” соответствует термину в немецком языке
“Gesamttat”, см.: G. Werle, Vцlkerstrafrecht, 2nd edn. (2007), абзац 332. Термин в немецком
языке позволяет провести четкое различие между индивидуальным деянием (“Einzeltat”),
таким, как убийство солдатом гражданского лица, и контекстом преступления (“Gesamttat”),
таким, как нападение на гражданское население. “Gesamttat” буквально переводится как
“контекстное деяние” или “суммарное деяние”; однако термин “контекстный элемент”
представляется нам более корректным. Следует, однако, отметить, что «контекстный элемент»,
о котором здесь идет речь, необязательно является элементом состава преступления, например
геноцида.
агрессии, в данном случае криминализируется само применение органи-

зованного насилия177. Агрессия, таким образом, является “преступлением
против мира”178 в непосредственном смысле.
{95} Основополагающие ценности международного сообщества – мир,

безопасность и международное благополучие – охраняются меж-
дународным уголовным правом от посягательств из различных источни-
ков. В случае геноцида нарушение международного мира заключается в
(преднамеренном) посягательстве на физическое или социальное сущест-
вование определенной группы. В случае преступлений против человечности
угроза миру, безопасности и международному благополучию заключается
в совершении систематических или широкомасштабных нарушений осново-
полагающих прав гражданского населения179. Криминализация нарушения
законов войны направлена на уменьшение, насколько возможно, последс-
твий вооруженных конфликтов и на предотвращение эскалации насилия180.
Вооруженные конфликты между государствами, как правило, нарушают
международный мир; в этом случае преступный характер деяния зависит
от того, насколько индивидуальное поведение повлияло на развязывание
агрессивной войны.
ІV. Легитимность международного уголовного права

и цели наказания
{96} По мере формирования и консолидации международного уголовного

права дискуссия о его легитимности обретала все большее значе-
ние. Важнейший вопрос заключался в обосновании по существу непос-
редственной уголовной ответственности по международному уголовному
праву. Соответствующие объяснения разрабатывались в особенности на
основе кантианской теории права181. Согласно этому подходу, преступле-
ния по международному праву обнаруживаются “в любом существенном
нарушении свободы в межличностных отношениях, при котором отрицается

177
О международных обычно-правовых источниках преступления геноцида см. абзацы 1322
и далее.
178
См. Устав МВТ, ст. 6(a).
179
180
См. абзац 974, а также издание: C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift
Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 344 (“Насилие внутри страны способно быстро распространяться
на другие страны, как заразная болезнь”.)
181
См.: K. Gierhake, Begrьndung des Vцlkerstrafrechts auf der Grundlage der Kantischen
Rechtslehre (2005); K. Gierhake, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2008, стр. 354
и далее; O. Hцffe, Demokratie im Zeitalter der Globalisierung (1999); O. Hцffe, Gibt es ein
interkulturelles Strafrecht? (1999); M. Kцhler, 11 Jahrbuch fьr Recht und Ethik (2003), стр. 435
и далее; R. Merkel, in R. Merkel and R. Wittmann (eds.), Zum ewigen Frieden (1996), стр. 344
и далее.
действительность общего мирового права (Weltrecht)”182. Международное

уголовное право легитимно в той связи и в той степени, в какой наказа-
ние возмещает вред, причиненный нарушением свободы в межличностных
отношениях и отрицанием общего мирового права. На этой основе можно
обосновать самую суть норм, устанавливающих ответственность за между-
народные преступления183. Более сложным оказалось обоснование наказуе-
мости военных преступлений, совершенных в немеждународных вооружен-
ных конфликтах184, и военные преступления, ограниченные запрещениями
определенных средств и методов ведения войны, но не связанных с нару-
шениями индивидуальных прав (например, неправомерное использование
флага парламентера, см. ст. 8(2)(a)(vii) и ст. 8(2)(b)(vii) Статута МУС)185.
{97} Следующий вопрос связан с юрисдикцией для осуществления

преследования за совершение преступлений по международному
праву. Обладают ли международные судебные органы собственной юрис-
дикцией, основанной на их собственном праве, или просто дополнительной
юрисдикцией? Соображения практичности, а также принципа предполагают
иерархию, в которой первичная юрисдикция на осуществление преследова-
ния должна принадлежать государствам, непосредственно затронутым пре-
ступлениями. Юрисдикция международных судов является дополнительной;
это значит, что она активизируется в случаях, когда государствам, непос-
редственно затронутым преступлениями, не удается осуществить уголов-
ное преследование186. В этом смысле государства, юрисдикция которых на
осуществление преследования за совершение преступлений по международ-
ному праву возникает исключительно исходя из принципа универсальной
юрисдикции, также обладают исключительно дополнительной юрисдикцией.
Принцип комплементарности, закрепленный в Статуте МУС, таким обра-
зом, представляет собой модель будущей системы международного уголов-
ного права187.
182
Rechtslehre (2005), стр. 297; K. Gierhake, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2008,
183
Rechtslehre (2005), стр. 286 и далее; K. Gierhake, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik
2008, стр. 354, на стр. 359. См. также: O. Hцffe, Demokratie im Zeitalter der Globalisierung (1999),
стр. 372; R. Merkel, in R. Merkel and R. Wittmann (eds.), Zum ewigen Frieden (1996), стр. 344,
на стр. 345.
184
См.: M. Kцhler, 11 Jahrbuch fьr Recht und Ethik (2003), стр. 435, на стр. 458. Но см. также:
K. Gierhake, Begrьndung des Vцlkerstrafrechts auf der Grundlage der Kantischen Rechtslehre
(2005), стр. 265, 285 и далее; K. Gierhake, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2008,
стр. 354, на стр. 360.
185
Rechtslehre (2005), стр. 196 и далее; K. Gierhake, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik
2008, стр. 354, на стр. 357.
186
См. сходное мнение в издании: K. F. Gдrditz: Weltrechtspflege (2006), стр. 127 и далее, стр.
293; K. Gierhake, Begrьndung des Vцlkerstrafrechts auf der Grundlage der Kantischen Rechtslehre
(2005), стр. 288 и далее; K. Gierhake, 120 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2008), стр. 379, на стр. 396.
187
О принципе комплементарности см. абзацы 229 и далее.
{98} Что касается целей наказания, международная практика подчер-

кивает применимость традиционных целей наказания в международ-
ном уголовном праве. Трибунал по бывшей Югославии прямо подтвердил
применимость традиционных целей наказания:
“Судебная палата придерживается мнения, что в целом основными
целями при назначении наказания Международным трибуналом являют-
ся возмездие и удержание от совершения последующих преступлений…
[Н]аказание за нарушение международного гуманитарного права является,
в свете серьезной природы совершенных преступлений, релевантным и
важным соображением. Что касается второй цели, удержание от совер-
шения последующих преступлений касается как конкретного обвиняемого,
так и других лиц, то есть… лиц, могущих совершить преступления против
международного гуманитарного права в сходных обстоятельствах в других
регионах мира. Судебна палата также придерживается мнения, что еще
одной релевантной целью наказания является демонстрация не только на-
роду бывшей Югославии, но и мира в целом, того, что преступления такого
рода не останутся безнаказанными. Это следует сделать для того, чтобы
усилить всеобщую решимость противодействовать совершению преступле-
ний против международного гуманитарного права, а также чтобы создать
доверие и уважение по отношению к формирующейся системе междуна-
родного уголовного правосудия. Судебная палата также поддерживает цель
содействия реабилитации осужденных лиц…”188
{99} Элементарная справедливость требует наказания за совершение

преступлений по международному праву. Идея возмездия также,
бесспорно, имеет значение189. Однако превентивное воздействие между-
188
Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года,
абзацы 848 и далее. Из наиболее важных судебных решений см. по этому поводу, например,
Prosecutor v. Deronjić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 марта 2004 года, абзацы 142 и
далее, и Prosecutor v. Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 18 марта 2004 года, абзацы 30
и далее; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года,
абзацы 1134 и далее. См. также: T. J. Farer, 22 Human Rights Quarterly (2000), стр. 90, на стр. 91;
G. Werle, 109 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997), стр. 808, на стр. 821 и
далее. Очевидно, эти цели наказания сталкиваются с теми же основными возражениями, которые
мы не будем обсуждать здесь подробно, что и в национальном праве. Однако в отношении
аргументов против “переноса” целей наказания в международную плоскость см.: H. Jдger, in
G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen (1995), стр. 325, на
стр. 339 и далее: “…на данный момент теоретические обоснования совершенно не применимы
[к преступлениям по международному праву] либо применимы только в серьезно преобразованной
форме”. См. также по этому поводу: Prosecutor v. Erdemovic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 29 ноября 1996 года, абзац 62; I. Tallgren, 13 European Journal of International
Law (2002), стр. 561; F. Bommer, in H. J. Mьnk (ed.), Die Vereinten Nationen sechs Jahrzehnte
nach ihrer Grьndung (2008), стр. 29, на стр. 35 и далее. См. подробную дискуссию в издании:
C. Mцller, Vцlkerstrafrecht und Internationaler Strafgerichtshof (2003), стр. 413 и далее; см.
сравнительно-правовой анализ в издании: J. C. Nemitz, Strafzumessung im Vцlkerstrafrecht
(2002).
189
См.: G. Werle, 109 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997), стр. 808,
на стр. 821; но см. также: H. Jдger, in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen
Menschheitsverbrechen (1995), стр. 325, на стр. 339; H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit
der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 195 – подробно рассматривает вопрос
народного уголовного права является еще более важным (сдерживание;

стабилизация норм). Можно много говорить о том, что практика безнака-
занности в отношении нарушений прав человека (“культура безнаказаннос-
ти”) является существенной причиной их постоянного повторения190. Совет
Безопасности ООН в этом же духе заявил, в связи с созданием Трибунала
по бывшей Югославии, что уголовное преследование и наказание виновных
лиц должно внести вклад в предотвращение нарушений прав человека в
будущем191.
{100} Статут МУС также подчеркивает, что наказание лиц, ответственных

за совершение преступлений по международному праву, должно
внести вклад в “предупреждение подобных преступлений”192. Здесь имеется
в виду не только – и даже не столько – сдерживающее воздействие
международного уголовного права193. Еще большую важность представ-
ляют формирование и укрепление международного провосознания, спо-
собность международного уголовного права содействовать стабилизации
норм международного права194. Наказание за совершение наиболее серьез-
ных преступлений по международному праву должно “позволить челове-
честву осознать, что международное право является правом и оно будет

возмездия; см. также: O. Lagodny, 113 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2001), стр. 800, на стр. 806, где обоснование международного уголовного права рассматривается
с точки зрения “концепции возмездия, ориентированной на жертв и облаченной в права
человека”.
190
См.: M. C. Bassiouni, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 65,
на стр. 119 и далее; H. Vest, Gerechtigkeit fьr Humanitätsverbrechen? (2006), стр. 182 и далее;
G. Werle, 109 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997), стр. 808, на стр. 821.
191
UN Doc. S/RES/827 (1993).
192
Статут МУС, Преамбула (5).
193
Ввиду того, что общепревентивное воздействие международного уголовного права является
скорее недостаточным, хронический дефицит его осуществления создает сложности. Вероятность
того, что придется держать ответ перед судом за преступление по международному праву,
остается небольшой (H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht
(1952), стр. 194 и далее: “На данный момент, наказание все еще зависит от военного поражения”).
В Заключительном отчете (2000 г.) Ассоциации международного права, стр. 3 и далее,
справедливо отмечено, что ни заявление Союзников в так называемой Московской декларации
1943 года о том, что все лица, совершившие международные преступления, будут нести
судебную ответственность, не удержало нацистов от совершения преступлений по международ-
ному праву, ни похожее заявление Прокурора МУТЮ, сделанное в 1998 году, не удержало лиц,
совершивших преступления в Косово. Напротив, Т. Дж. Фарер, 22 Human Rights Quarterly
(2000), стр. 90, на стр. 92, и стр. 117 предполагаeт, что “риск уголовной ответственности
может оказать воздействие на лиц, принимающих решения во внутренних вооруженных
конфликтах”.
194
См. по этому вопросу: P. Akhavan, 95 American Journal of International Law (2001), стр. 7,
на стр. 30; H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952),
стр. 195; F. Neubacher, Kriminologische Grundlagen einer internationalen Strafgerichtsbarkeit
(2005), стр. 424; N. Roht-Arriaza, in N. Roht-Arriaza (ed.), Punishment, Redress and Pardon (1995),
стр. 13, на стр. 16 и далее; H. Vest, Gerechtigkeit fьr Humanitätsverbrechen? (2006), стр. 181 и
далее. См. скептическое мнение в издании: H. Jдger, in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte
gegen Menschheitsverbrechen (1995), стр. 325, на стр. 339 и далее; C. Mцller, Vцlkerstrafrecht und
Internationaler Strafgerichtshof (2003), стр. 413 и далее.
применяться к нарушителям”195. Наконец, международное уголовное право

может оказывать и специальное превентивное воздействие на индивидуаль-
ных (потенциальных) правонарушителей196.
{101} Кроме того, следует подчеркнуть еще два особых последствия

осуществления уголовного преследования за совершение преступ-
лений по международному праву. Первое касается аспектов признания и
установления истины в ходе судебных процессов197. Представители репрес-
сивных систем часто оспаривают истину в связи с систематическими нару-
шениями прав человека. Судебный вердикт о том, что преступления против
международного права были совершены, является эффективным средством
противодействия такому отрицанию. Вынесение обвинительных приговоров
представляет собой официальное признание несправедливости и страданий
жертв и вносит вклад в предотвращение исторического ревизионизма.
{102} Еще одним следствием осуществления международного преследо-

вания является индивидуализация ответственности198. Устанавливая
индивидуальную ответственность, судебные процессы подчеркивают,
что преступления совершаются не абстрактными единицами – такими,
как государства, – а требуют содействия со стороны реальных людей.
Индивидуализация важна для жертв и их семей, так как они имеют пра-
во знать всю правду199. Она также дает правонарушителям возможность
осознать их собственную роль в макропреступности, организованной госу-
дарством. Наконец, индивидуализация важна для общества, поскольку она
отрицает идею коллективной ответственности.
195
H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952),
стр. 195. См. также: F. Bommer, in H. J. Mьnk (ed.), Die Vereinten Nationen sechs Jahrzehnte nach
ihrer Grьndung (2008), стр. 29, на стр. 47 и далее. Согласно решению Prosecutor v. Aleksovski,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 24 марта 2000 года, абзац 185, наказание, кроме
прочего, выражает “гнев международного сообщества, направленный на эти преступления”.
По-видимому, это выражает мнение Суда в плане общей позитивной превенции, если наказание
также должно служить целям “демонстрации осуждения соответствующего поведения
международным сообществом и неготовности международного сообщества мириться с серьезными
нарушениями международного гуманитарного права и права прав человека”. См. также: Prosecutor
v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года, абзац 290; Prosecutor
v. Niyitegeka, МУТР (Апелляционная палата), решение от 16 мая 2003 года, абзац 484.
196
См.: O. Triffterer, 114 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 321,
на стр. 334 и далее; G. Werle, 109 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997),
стр. 808, на стр. 821. См. критические мнения в изданиях: F. Bommer, in H. J. Mьnk (ed.), Die
Vereinten Nationen sechs Jahrzehnte nach ihrer Grьndung (2008), стр. 29, на стр. 42 и далее;
S. Nimaga, 27 Zeitschrift fьr Rechtssoziologie (2006), стр. 251, на стр. 254; K. Rodman, 30 Human
Rights Quarterly (2008), стр. 529, на стр. 532 и далее.
197
См. также: F. Neubacher, Kriminologische Grundlagen einer internationalen Strafgerichtsbarkeit
(2005), стр. 428 и далее; F. Neubacher, Neue Juristische Wochenschrift 2006, стр. 966, на стр. 969.
198
См. на эту тему в контексте преступлений, пользующихся государственной поддержкой
K. Marxen and G. Werle, Die strafrechtliche Aufarbeitung von DDR-Unrecht (1999), стр. 284;
G. Werle, in K. Marxen, K. Miyazawa and G. Werle (eds.), Der Umgang mit Kriegs- und
Besatzungsunrecht in Japan und Deutschland (2001), стр. 137, на стр. 156.
199
См. обоснование международного уголовного права в виктимологическом контексте:
C. Reese, Grossverbrechen und kriminologische Konzepte – Versuch einer theoretischen Integration
(2005), стр. 283 и далее.
V. Nullum crimen, nulla poena sine lege

в международном уголовном праве
{103} Kai Ambos: Nulla Poena Sine Lege in International Criminal Law,
in Roelof Haveman and Olaoluwa Olusanya (eds.), Sentencing and
Sanctioning in Supranational Criminal Law (2006), стр. 17 и далее;
M. Cherif Bassiouni: Introduction to International Criminal Law (2003),
стр. 178 и далее; Machteld Boot: Genocide, Crimes Against Humanity, War
Crimes, Nullum Crimen Sine Lege and the Subject Matter Jurisdiction of
the International Criminal Court (2002); Bruce Broomhall: Article 22, in
Otto Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, Observers’ Notes, Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 713 и
далее; Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 36
и далее; Mauro Catenacci: Nullum Crimen Sine Lege, in Flavia Lattanzi (ed.),
The International Criminal Court, Comments on the Draft Statute (1998),
стр. 159 и далее; Andrea Esposito: Il Principio di Legalitа, in Giorgio Lattanzi
and Vito Monetti (eds.), La Corte Penale Internazionale (2006), стр. 219
и далее; Pierre Hauck: The Challenge of Customary International Crimes
to the Principle of Nullum Crimen Sine Lege, Humanitäres Vцlkerrecht
– Informationsschriften 2008, стр. 58 и далее; Kai-Michael Kцnig: Die
vцlkerrechtliche Legitimation der Strafgewalt internationaler Strafjustiz
(2003), стр. 185 и далее; Milan Kuhli, Das Vцlkerstrafgesetzbuch und das
Verbot der Strafbegrьndung durch Gewohnheitsrecht (2009); Susan Lamb:
Nullum Crimen, Nulla Poena Sine Lege in International Criminal Law, in
Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, A Commentary, том 1 (2002), стр. 733 и
далее; Hйctor Olásolo: A Note on the Evolution of the Principle of Legality in
International Criminal Law, 18 Criminal Law Forum (2007), стр. 301 и далее;
Raul C. Pangalangan: Article 24, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, Observers’ Notes, Article
by Article, 2nd edn. (2008), стр. 735 и далее; Per Saland: International Criminal
Law Principles, in Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The
Making of the Rome Statute (1999), стр. 189 и далее; William A. Schabas:
Perverse Effects of the Nulla Poena Principle: National Practice and the
Ad Hoc Tribunals, 11 European Journal of International Law (2000), стр. 521
и далее; William A. Schabas: Article 23, in Otto Triffterer (ed.), Commentary
on the Rome Statute of the International Criminal Court, Observers’ Notes,
Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 731 и далее; Mohamed Shahabuddeen:
Does the Principle of Legality Stand in the Way of Progressive Development
of Law?, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 1007 и
далее; Otto Triffterer: Dogmatische Untersuchungen zur Entwicklung des
materiellen Vцlkerstrafrechts seit Nьrnberg (1962), стр. 92 и далее.
{104} На момент совершения преступления должна существовать писаная

или неписаная норма200, из которой возникает преступный характер
деяния по международному праву201. Принцип законности (nullum crimen
sine lege) является частью международного обычного права202. В частности,
этот принцип требует, чтобы суть преступного поведения была как можно
более ясно отражена в определении преступления203; однако этот стандарт
менее строг, чем обычно требуется в континентальном европейском пра-
ве. Кроме того, принцип законности запрещает ретроактивное наказание
или аналогию в качестве основания для наказания204. Этот принцип также
распространяется на санкции (nulla poena sine lege)205. В этом отношении
международное уголовное право также менее строго, чем некоторые наци-
ональные правовые системы206, которые устанавливают достаточно узкие
рамки для санкций, как, например, в праве Германии207.
200
О применении неписаного обычного права и общих принципов права см. подробнее:
O. Triffterer, Dogmatische Untersuchungen zur Entwicklung des materiellen Vцlkerstrafrechts seit
Nьrnberg (1962), стр. 124; см. также: S. Lamb, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 746, на стр. 749 и далее.
201
См. подробности в издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 33
и далее.
202
См.: M. C. Bassiouni, Introduction to International Criminal Law (2003), стр. 198 и далее;
B. Broomhall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 22, абзац 15; H.-H. Jescheck, 2 Journal of International Criminal Justice
(2004), стр. 38, на стр. 40 и далее; S. Lamb, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 734, на стр. 756;
D. L. Wade, in E. G. Schaffer and R. J. Snyder (eds.), Contemporary Practice of Public International
Law (1997), стр. 210. Иногда утверждают, что правовое значение данного принципа возникает не из
обычного права, а из общих принципов права, см., например, Prosecutor v. Mucić, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 402; O. Triffterer, Dogmatische Untersuchungen
zur Entwicklung des materiellen Vцlkerstrafrechts seit Nьrnberg (1962), стр. 125 и далее; кроме
того, см.: Report of the Secretary-General Pursuant to Paragraph 2 of the Security Council Resolution
808, UN Doc. S/25704 (1993), абзац 34. Принцип был закреплен в многочисленных соглашениях,
см., например, Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966
года (6 ILM (1967), стр. 368), ст. 15; Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных
свобод от 4 ноября 1950 года (ETS No. 5 (1950), ст. 7; Женевскую конвенцию III, ст. 99.
203
См. также: H. Satzger, Juristische Schulung 2004, стр. 943, на стр. 944 и далее;
M. Shahabuddeen, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 1007.
204
См. дискуссию в издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 41 и
далее. О развитии принципа см. подробнее в издании: M. C. Bassiouni, Introduction to International
Criminal Law (2003), стр. 182 и далее; K.-M. Kцnig, Die vцlkerrechtliche Legitimation der
Strafgewalt internationaler Strafjustiz (2003), стр. 186 и далее.
205
См.: K. Ambos, in R. Haveman and O. Olusanya (eds.), Sentencing and Sanctioning in
Supranational Criminal Law (2006), стр. 17, на стр. 23 и далее. Но см.: A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 51, где утверждается, на основе исключительно узкого
толкования принципа, что nulla poena не применимо к международному уголовному праву.
206
Например, в соответствии со Статутом МУС, может быть назначено наказание в виде
лишения свободы сроком до 30 лет или пожизненно; кроме того, МУС может назначить штраф
или конфискацию имущества, приобретенного в результате совершения преступления, см. Статут
МУС, ст. 77. Однако ст. 23 Статута МУС исключает, например, назначение наказания в виде
лишения свободы сроком на 40 лет (как МУТЮ назначил Елисичу см.: Prosecutor v. Jelisic´,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля 2001 г.) или применение других санкций, не
предусмотренных Статутом МУС.
207
См., например: H.-H. Jescheck and T. Weigend, Lehrbuch des Strafrechts, 5th edn. (1996),
{105} Принцип законности играл важную роль в ходе Нюрнбергского про-

цесса. Международный уголовный трибунал воспринял аргумент
защиты о том, что обвинения имеют характер ex post facto как возмож-
ность рассмотреть (и подтвердить) преступную природу преступлений про-
тив мира на момент совершения деяний подсудимыми208.
{106} И Трибунал по бывшей Югославии, и Трибунал209по Руанде часто

подтверждали правовое значение этого принципа . Однако Трибу-
налы ad hoc придерживались очень широкого толкования принципа nullum
crimen sine lege. С их точки зрения, принцип соблюдается, если норма,
возникающая из международного обычного права, запрещает определенное
поведение и если лицо, совершающее деяние, может предвидеть, что на-
рушение обычно-правового запрета приведет к индивидуальной уголовной
ответственности. Трибуналы, как правило, приходили к выводу, что такая
предсказуемость происходила в случаях серьезных нарушений международ-
ного гуманитарного права210. Таким же образом Трибуналы ad hoc сделали
вывод из международного обычного права, например, об индивидуальной
наказуемости преступления терроризирования гражданского населения211 и
подтвердили значение индивидуальной уголовной ответственности за серьез
ные нарушения международного гуманитарного права в немеждународных
вооруженных конфликтах212.
{107} Принцип законности закреплен в статьях 22–24 Статута МУС,

в начале Третьей части, озаглавленной “Общие принципы уголовно-
го права”. Эти нормы соответствуют международному обычному праву213.
208
Germany, часть 22 (1950), стр. 444 (“Прежде всего нужно отметить, что максима nullum crimen
sine lege является не ограничением суверенитета, а общим принципом правосудия”.) См. по
поводу аргументации МВТ в абзаце 27.
209
См., например, Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября
1995 года, абзац 92; Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
24 марта 2000 года, абзацы 126 и далее; Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 20 февраля 2001 года, абзац 173; Prosecutor v. Milutinovic´ et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 21 мая 2003 года, абзацы 37 и далее; Prosecutor v. Galić,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзацы 81 и далее. См. более
строгое толкование принципа законности в решении: Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 29 ноября 2002 года, абзац193.
210
См.: Prosecutor v. Milutinovic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 21 мая
2003 года, абзацы 37 и далее; Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
30 ноября 2006 года, абзацы 81 и далее.
211
См.: Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года,
абзацы 81 и далее; Prosecutor v. Galic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 декабря 2003
года, абзацы 63 и далее.
212
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года,
213
См. подробности истории переговоров в издании: S. Lamb, in A. Cassese, P. Gaeta and
J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002),
{108} Статья 22 Статута МУС закрепляет принцип nullum crimen sine

lege. Это означает, что поведение является преступным, только
если соответствующее деяние на момент его совершения подпадает под
определение какого-либо преступления, указанного в статье 5 Статута
МУС. Статья 22(2) далее проясняет этот принцип. Она запрещает приме-
нение аналогии для определения преступления. В отношении необходимых
и допустимых толкований статья 22(2) указывает, что определения пре-
ступлений должны быть истолкованы точно214. Статья 22(3) устанавливает,
что определения преступлений, содержащиеся в Статуте, не влияют на
квалификацию международных преступлений независимо от него – осо-
бенно преступлений, признаваемых таковыми в соответствии с обычным
правом215.
{109} Статья 23 Статута МУС содержит принцип nulla poena sine lege.
Статья 24 регулирует временные пределы уголовной ответствен-
ности, что является составным элементов принципа nullum crimen216.
Ретроактивное назначение наказаний запрещается. Решающим моментом
является дата вступления Статута в силу, определяемая в соответствии со
статьями 11 и 126 Статута МУС. Для осуществления преследования Меж-
дународным уголовным судом точкой отсчета во времени, как правило, яв-
ляется 1 июля 2002 года217. Согласно статье 24(2), если правовая ситуация
изменяется между моментом совершения преступления и наказанием лица,
применяется право, более благоприятное для подсудимого (lex mitior)218.
С. Международное уголовное право и международный правопорядок
{110} M. Cherif Bassiouni: The Prescribing Function of International

Criminal Law in the Processes of International Protection of Human
Rights, in Theo Vogler (ed.), Festschrift Jescheck, Part 2 (1985), стр. 1453
и далее; Jacob Katz Cogan: International Criminal Trials: Difficulties
and Prospects, 27 Yale Journal of International Law (2002), стр. 111 и
далее; James Crawford: Revising the Draft Articles on State Responsibility,
10 European Journal of International Law (1999), стр. 435 и далее; Vladimir-
Djuro Degan: Responsibility of States and Individuals for International Crimes,
214
См.: Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного производства), решение от
4 марта 2009 года, абзацы 133, 160.
215
О содержании статьи 22 см.: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 29 января 2007 года, абзац 303; H. Olásolo, 18 Criminal Law Forum
(2007), стр. 301, на стр. 306 и далее.
216
О взаимосвязи между статьями 22(1) и 24 Статута МУС см.: B. Broomhall, in
O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn.
(2008), ст. 22, абзац 53.
217
Для целей преследования международных преступлений, совершенных на территории или
гражданами государств, которые ратифицировали Статут после 1 июля 2002 года, решающей
будет дата его вступления в силу для данного государства.
218
См. также: Prosecutor v. Deronjic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 марта
2004 года, абзацы 167 и далее; Prosecutor v. Nikolic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
18 декабря 2003 года, абзацы 157 и далее.
in Sienho Yee and Wang Tieya (eds.), International Law in the Post-Cold
War World, Essays in Memory of Li Haopei (2001), стр. 202 и далее; Paola
Gaeta: On What Conditions Can a State Be Held Responsible for Genocide,
18 European Journal of International Law (2007), стр. 631 и далее; Giorgio
Gaja: Should all References to International Crimes Disappear from the ILC
Draft Articles on State Responsibility?, 10 European Journal of International
Law (1999), стр. 365 и далее; Rainer Hofmann: Zur Unterscheidung von
Verbrechen und Delikt im Bereich der Staatenverantwortlichkeit, 45 Zeitschrift
fьr ausländisches цffentliches Recht und Vцlkerrecht (1985), стр. 195 и
далее; Flavia Lattanzi: La frontière entre droit international humanitaire
et droits de l’homme, in Emmanuel Decaux, Adama Dieng and Malick
Sow (eds.), From Human Rights to International Criminal Law, Studies
in Honour of an African Jurist, the Late Laity Kama (2007), стр. 519 и
далее; Richard B. Lillich: International Human Rights, Problems of Law,
Policy and Practice, 2nd edn. (1991); Andrew B. Loewenstein and Stephen
A. Kostas: Divergent Approaches to Determining Responsibility for Genocide,
5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 839 и далее; Dominic
McGoldrick: The Human Rights Committee, Its Role in the Development of
the International Covenant on Civil and Political Rights (1994); Theodor
Meron: The Convergence Between Human Rights and Humanitarian Law,
in Daniel Warner (ed.), Human Rights and Humanitarian Law, The Quest
for Universality (1997), стр. 97 и далее; Manfred Mohr: Strafrechtliche
Verantwortlichkeit und Staatenverantwortlichkeit fьr internationale Verbrechen
– Wechselwirkung statt Konfusion, in Gerd Hankel and Gerhard Stuby (eds.),
Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen, Zum Vцlkerstrafrecht 50 Jahre
nach den Nьrnberger Prozessen (1995), стр. 401 и далее; Andrй Nollkaemper:
Concurrence between Individual Responsibility and State Responsibility in
International Law, 52 International and Comparative Law Quarterly (2003),
стр. 615 и далее; Manfred Nowak: U.N. Covenant on Civil and Political
Rights (CCPR Commentary) (1993); Karl Josef Partsch: Human Rights
and Humanitarian Law, in Rudolf Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public
International Law, том 2 (1995), стр. 910 и далее; Fausto Pocar: The Rome
Statute of the International Criminal Court and Human Rights, in Mauro Politi
and Giuseppe Nesi (eds.), The Rome Statute of the International Criminal
Court, A Challenge to Impunity (2001), стр. 67 и далее; Christoph Safferling:
Towards an International Criminal Procedure (2001); Marco Sassòli: State
Responsibility for Violations of International Humanitarian Law, 84 International
Review of the Red Cross (2002), стр. 401 и далее; Sergey Sayapin: The
International Committee of the Red Cross and International Human Rights Law,
9 Human Rights Law Review (2009), стр. 95 и далее; Christian Tomuschat:
Gegenwartsprobleme der Staatenverantwortlichkeit in der Arbeit der
Vцlkerrechtskommission der Vereinten Nationen (1994); Andreas Zimmermann:
Role and Function of International Criminal Law in the International System
After Entry into Force of the Rome Statute of the International Criminal
Court, 45 German Yearbook of International Law (2002), стр. 35 и далее.
І. Международное уголовное право

и ответственность государств
{111} Адресатами международного уголовного права являются физичес-

кие лица219, а не государства. Таким образом, международное уго-
ловное право отходит от традиционной модели международного права, со-
гласно которой, по правилам так называемой ответственности государств220,
последствия поведения, нарушающего международное право, могут затро-
нуть лишь государство, но не физических лиц. Международное уголовное
право “воплощает новое качество международного права, которое более
не ограничивается нормами, регулирующими сугубо межгосударственные
вопросы, но глубоко проникает в национальную сферу государства”221.
{112} Преступления по международному праву совершаются физическими

лицами; нарушения международного права, в результате которых
может существовать ответственность государств, совершаются государс-
твами222. Обе концепции – “ответственность государства” и “междуна-
родное уголовное право” – общую цель осуществления международного
права; однако механизмы, которые они используют для достижения этой
цели, различны. Международное уголовное право учитывает тот факт, что

Международному праву неизвестна корпоративная (или коллективная) ответственность.
219
Таким образом, субъектная юрисдикция МУС ограничена физическими лицами (Статут МУС,
ст. 25(1). См. подробности в изданиях: M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni (ed.), International
Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999), стр. 17 и далее; O. Triffterer, in K.H. Gцssel and O. Triffterer
(eds.), Gedächtnisschrift Zipf (1999), стр. 493, на стр. 505 и далее. Рудиментарная корпоративная
ответственность присутствовала в ст. 9 Устава МВТ, согласно которой Международный военный
трибунал имел возможность объявить некоторые организации “преступными”. Целью данной
конструкции, однако, было не наказание организации, а создание способа привлечения к
ответственности (физических) лиц за членство в преступных организациях в ходе последующих
судебных процессов, без необходимости доказывания преступного характера организации в
каждом отдельном случае (см. Устав МВТ, ст. 10).
220
Об основных принципах ответственности государства см. ст. 1 Проекта Статей Комиссии
международного права об ответственности государств за международно-противоправные деяния
(UN Doc. A/CN.4/L.602/Rev.1 (2001): “Любое международно-противоправное деяние государства
влечет международную ответственность этого государства”. Комиссия международного права
отошла от концепции “уголовной ответственности государства” за серьезные нарушения
международного права, которая существовала в более ранних проектах, а также от разделения
“международно-противоправных деяний” на “международные преступления” и “международные
деликты” (см. Проект статей об ответственности государств 1976 года, ст. 19(4). См. по данному
вопросу в целом: I. Brownlie, Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 433
и далее; J. Crawford, 10 European Journal of International Law (1999), стр. 435 и далее;
M. Sassòli, 84 International Review of the Red Cross (2002), стр. 401 и далее; C. Tomuschat,
Gegenwartsprobleme der Staatenverantwortlichkeit in der Arbeit der Vцlkerrechtskommission der
Vereinten Nationen (1994).
221
C. Tomuschat, 73 Die Friedens-Warte (1998), стр. 335, на стр. 347. См. также: A. Zimmermann,
45 German Yearbook of International Law (2002), стр. 35, на стр. 37 и далее.
222
См. об этом различии: B. Broomhall, International Criminal Justice and the International
Criminal Court (2003), стр. 14 и далее; A. Cassese, International Law, 2nd edn. (2005), стр. 271 и
далее; V. D. Degan, in S. Yee and T. Wang (eds.), International Law in the Post-Cold War World
(2001), стр. 202 и далее; H.-H. Jescheck, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International
Law, том 2 (1995), стр. 1119 и далее.
каждое нарушение международного права можно в конечном счете “припи-

сать” конкретному физическому лицу, и не позволяет физическим лицам –
даже действующим, например, в качестве органов государства – скрыться
за щитом государственного суверенитета. Напротив, принципы ответствен-
ности государств применяются исключительно к ассоциативно-структуриро-
ванным субъектам международного права. Все нарушения международного
права, присваиваемые государству, порождают ответственность государс-
тва. Нормы, регулирующие ответственность государств, и международное
уголовное право также различаются в плане санкций: тогда как санкции
в праве международной ответственности направлены исключительно на
восстановление положения, соответствующего международному праву223,
санкции в международном уголовном праве имеют пенитенциарную и пре-
вентивную природу.
{113} Преступления по международному праву, как правило, – хотя не

всегда – предполагают участие государства. Поэтому ответст
венность государства не возникает автоматически из факта совершения
преступления по международному праву его гражданином или агентом.
Статья 25(4) Статута МУС не вызывает сомнений по этому поводу: “Ни
одно положение в настоящем Статуте, касающееся индивидуальной уго-
ловной ответственности, не влияет на ответственность государств по
международному праву”. Ответственность государства в соответствии с
правом международной ответственности также не ведет автоматически к
индивидуальной уголовной ответственности соответствующих агентов это-
го государства согласно международному праву224. Но преступления по
международному праву и международно-противоправные деяния государств
часто совпадают. Например, поддерживаемое государством истребление оп-
ределенной группы лиц повлечет за собой и уголовное преследование соот-
ветствующих лиц за преступление геноцида, и обязательство государства
выплатить компенсацию жертвам или их родственникам225. Международный
суд ООН также подтвердил в решении по делу Bosnia and Herzegovina

223
См.: M. Sassòli, 84 International Review of the Red Cross (2002), стр. 401, на стр. 418
и далее; M. N. Shaw, International Law, 6th edn. (2008), стр. 801 и далее. В соответствии
со статьей 30 и последующими статьями Проекта Статей об ответственности государств за
международно-противоправные деяния 2001 года (абзац 111, примечание 232), концепция
ответственности государства в основном создает обязательства, направленные на прекращение
ситуаций, нарушающих международное право, и на осуществление репараций.
224
Ст. 58 Проекта Статей об ответственности государств за международно-противоправные
деяния 2001 года (абзац 111, примечание 232) не вызывает сомнений по этому поводу. Она
гласит, что принципы ответственности государств “не затрагивают вопросов индивидуальной
ответственности по международному праву любого лица, действующего от имени государства”.
225
См., например, Bosnia and Herzegovina v. Yugoslavia, Международный суд ООН, решение
от 11 июля 1996 года (Дело о применении Конвенции о предотвращении преступления геноцида и
наказании за него), ICJ Rep. 1996, абзацы 13 и далее. Серьезные нарушения Женевских конвенций
также порождают ответственность государства и индивидуальную ответственность по уголовному
праву; о “двойственной природе” норм международного права см.: M. Mohr, in G. Hankel and
G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen (1995), стр. 401 и далее; O. Triffterer,
30 Zeitschrift fьr Rechtsvergleichung (1989), стр. 83, на стр. 109.
v. Serbia and Montenegro, что международное право допускает “двойст

венность ответственности”. Однако Суд отверг требование Боснии и Гер-
цеговины о выплате репараций Сербией и Черногорией за акты геноцида,
совершенные в Сребренице, потому что, по мнению Международного суда
ООН, эти преступления не были совершены органами Республики Сербии
или по ее указаниям226.
ІІ. Преступления по международному праву

и иные международные преступления
{114} Преступления по международному праву составляют часть того, что

мы будем называть для наших целей международными преступле-
ниями227. Преступления по международному праву отличаются от других
международных преступлений тем, что они наказуемы непосредственно
по международному праву228. Напротив, основой для преследования
226
См.: Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН, решение
от 26 февраля 2007 года (Дело о применении Конвенции о предотвращении преступления геноцида
и наказании за него), абзацы 172 и далее, абзацы 386 и далее; однако см. особое мнение судьи
Аль-Хасавне, абзацы 30 и далее, и особое мнение судьи Махиу, абзацы 94 и далее. Большинство
судей также исключило соучастие Сербии в геноциде, потому что не было доказано, что властям
Сербии было известно о геноцидальном намерении лиц, совершивших резню в Сребренице
(абзацы 422 и далее; однако см. особое мнение судьи Аль-Хасавне, абзацы 30 и далее; особое
мнение судьи Беннуна, абзацы 4 и далее; заявление судьи Кейта, абзацы 8 и далее; особое
мнение судьи Махиу, абзацы 94 и далее). Однако, по мнению Суда, Сербия не выполнила своего
обязательства предотвратить геноцид, предусмотренного статьей III Конвенции о предотвращении
преступления геноцида и наказании за него, поскольку это обязательство возникает “в тот
момент, когда государство узнает или должно узнать о существовании серьезного риска того,
что будет совершено преступление геноцида” (абзацы 432 и далее). Суд постановил, что это
обязательство связано с поведением, а не с результатом, и не нашел доказательств необходимой
причинно-следственной связи между неисполнением Сербией своего обязательства и причиненным
вредом (абзацы 430, 462). По поводу решения Международного суда ООН см.: P. Gaeta, Revue
gйnйral de droit international public 2007, стр. 273 и далее; P. Gaeta, 18 European Journal of
International Law (2007), стр. 631 и далее; R. Goldstone and R. Hamilton, 21 Leiden Journal of
International Law (2008), стр. 95 и далее.
227
Эти формулировки соответствуют терминологии, употребляемой в Статуте МУС, в котором
сказано, что государства имеют обязательство осуществлять юрисдикцию в отношении лиц,
ответственных за совершение “международных преступлений”. Эта формулировка включает и
другие преступления, находящиеся вне юрисдикции Международного уголовного суда; см. Статут
МУС, Преамбула (5). Судя по протоколам переговоров, участники имели в виду, прежде всего,
преступления, связанные с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков; см.: O. Triffterer, in
(2008), Преамбула, абзац 17. Бассиуни провел исследование международного договорного права
по поводу наличия в них элементов уголовного права. Он выделил 260 договоров, имеющих
отношений к уголовному праву; из них 57 прямо объявляют определенное поведение преступным
(с точки зрения международного права); 183 обязывают государство осуществлять преследование
или наказывать за такое поведение; 85 договоров прямо криминализируют то или иное поведение;
32 прямо упоминают международную юрисдикцию (см. издание: M. C. Bassiouni (ed.), International
Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999), стр. 47).
228
Как и в нашем тексте, следующие авторы также проводят различие между международными
преступлениями в узком смысле (преступления по международному праву) и в широком смысле:
H. Ascensio, E. Decaux and A. Pellet (eds.), Droit International Pйnal (2000), стр. 249 и далее
(“преступления против мира и безопасности человечества” и “другие нарушения, сформулированные

и наказания за совершение других международных преступлений является

не международное право, а национальное (имплементированное) законода-
тельство; в таких случаях международное право, в особенности междуна-
родные соглашения, просто обязывает государства объявить определенные
деяния преступными229. В таких случаях можно говорить как максимум
об опосредствованном преступном характере деяний по международному
праву, преломленном через призму системы национального законодатель-
ства230. В отличие от преступлений по международному праву, ко второй
группе международных преступлений можно отнести деяния, составы ко-
торых возникают из международных договоров231. Они включают, напри-
мер, преступления пиратства против воздушных транспортных сообще-
ний232 и морской навигации233, некоторые виды преступлений, связанных
на международном уровне”); см. также: H. Ahlbrecht, Geschichte der vцlkerrechtlichen

Strafgerichtsbarkeit (1999), стр. 11, прим. 14; B. Broomhall, International Criminal Justice and
the International Criminal Court (2003), стр. 34 и далее; L. Condorelli, in H. Ascensio, E. Decaux
and A. Pellet (eds.), Droit International Pйnal (2000), стр. 241; C. Nill-Theobald, “Defences” bei
Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und der USA (1998), стр. 24; см. похожее мнение в
издании: O. Triffterer, 30 Zeitschrift fьr Rechtsvergleichung (1989), стр. 83, на стр. 95 и далее
(“международные преступления sensu lato”); H.-H. Jescheck, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia
of Public International Law, том 2 (1995), стр. 1119 и далее.
229
См., например, ст. 4(1) Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных и
унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 года (1465 UNTS (1987),
стр. 112): “Каждое Государство-участник обеспечивает, чтобы все акты пыток рассматривались в
соответствии с его уголовным законодательством”.
230
См. также: A. Verdross and B. Simma, Universelles Vцlkerrecht, 3rd edn. (1984), § 430;
G. Schwarzenberger, 3 Current Legal Problems (1950), стр. 264, на стр. 266 и далее (“Международное
уголовное право в значении международно предписанного/дозволенного национального уголовного
права”).
231
M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1, 2nd edn.
(1999), стр. 32 и далее, где различаются 25 категорий “международных преступлений”. См. также:
C. Kress, 114 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 818, на стр. 829;
W. A. Schabas, Introduction to the International Criminal Court, 3rd edn. (2007), стр. 88 и
далее.
232
См. (так называемую Токийскую) Конвенцию о преступлениях и некоторых других
действиях, совершённых на борту воздушного судна, от 14 сентября 1963 года (704 UNTS (1969),
стр. 219); (Гаагскую) Конвенцию о борьбе с незаконным захватом воздушных судов от 16 декабря
1970 года (10 ILM (1971), стр. 133); (Монреальскую) Конвенцию о борьбе с незаконными
актами, направленнымипротив безопасности гражданской авиации, от 23 сентября 1971 года
(10 ILM (1971), стр. 1151); по вопросу в целом см.: I. Brownlie, International Law, 7th edn.
(2008), стр. 321.
233
См. (Женевскую) Конвенцию об открытом море от 29 апреля 1958 года (450 UNTS (1958),
стр. 11); Конвенцию Организации Объединенных Наций по морскому праву от 10 декабря
1982 года (21 ILM (1982), стр. 1261); Конвенцию о борьбе с незаконными актами, направленными
против безопасности морского судоходства, от 10 марта 1988 года (27 ILM (1988), стр. 668).
В отличие от большинства других международных преступлений, истоки определения преступления
пиратства не в международном договорном праве, а в обычном праве. См.: I. Brownlie, International
Law, 7th edn. (2008), стр. 229 и далее; H.-H. Jescheck, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public
International Law, том 2 (1995), стр. 1119, на стр. 1122.
с оборотом наркотиков234, акты терроризма235, подделку денежных знаков236

и пытки237.
{115} Преступление становится международным – будь то преступление

по международному праву или другое международное преступле-
ние – по причине его особой связи с международным сообществом. Эта
связь может создаваться либо через посягательство на “международный”
интерес, либо по причине трансграничной природы преступления, что, как
правило, порождает необходимость – или как минимум целесообразность
– скоординированного международного реагирования238.
{116} Связь с международным сообществом и необходимость интернацио-

нализации охранительных механизмов могут возникнуть, прежде
всего, из природы интереса, на который совершается посягательство, когда
возникает угроза общему интересу всех (или многих) государств. Это каса-
ется, например, посягательств на международный мир или систематических
нарушений базовых прав человека. Эта категория включает в основном
преступления по международному праву, которые затрагивают наиболее
существенные интересы международного сообщества в целом.
{117} Интернационализация также может возникнуть из практической

необходимости. Соображения целесообразности могут повлиять на
процесс интернационализации реализации уголовного права, когда изолиро-
ванное уголовное преследование определенных преступлений отдельно взя-
тым государством не будет иметь успешных перспектив239. В этом случае
необходимость сотрудничества между государствами в целях эффектив-
ного преследования вызывают особенные характеристики преступления,
См. Единую конвенцию о наркотических средствах от 30 марта 1961 года (520 UNTS
234
(1961), стр. 151), Конвенцию о психотропных веществах от 21 февраля 1971 года (10 ILM (1971),
стр. 261); Конвенцию Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота
наркотических средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 года (28 ILM (1989), стр. 493).
См.: A. Cassese, International Law, 2nd edn. (2005), стр. 436.
235
См. Конвенцию о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся
международной защитой, в том числе дипломатических агентов, от 14 декабря 1973 года
(13 ILM (1974), стр. 41); что касается исключительно региональных конвенций, направленных на
улучшение сотрудничества, см. Европейскую конвенцию о борьбе с терроризмом от 27 января
1977 года (ETS No. 90 (1977) и Конвенцию Совета Европы о предупреждении терроризма от
16 мая 2005 года (ETS 196 (2005); см. обзор глобальных и региональных договоров по вопросам
терроризма в издании: C. Damgaard, Individual Criminal Responsibility for Core International
Crimes (2008), стр. 364 и далее. О распространении террора через посредство совершения других
преступлений по международному праву см. абзац 85 и издание: S. Oeter, 76 Die Friedens-Warte
(2001), стр. 11 и далее.
236
См. Международную конвенцию по борьбе с подделкой денежных знаков от 20 апреля 1929
года (112 LNTS, стр. 371).
237
См. Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство
видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 года (1465 UNTS (1987), стр. 112).
238
См.: W. A. Schabas, An Introduction to the International Criminal Court, 3rd edn. (2007),
стр. 90.
239
См.: B. Yarnold, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999),
а именно его трансграничный характер. Этот аспект является наиболее

важным для таких преступлений, как трансграничный оборот наркотичес-
ких средств.
{118} Наконец, предпосылки, указанные в отношении первой и второй

групп, могут существовать одновременно. Это касается “типичной”
макропреступности, обладающей государственной поддержкой, которая,
как правило, не расследуется или не преследуется на удовлетворительном
уровне самим государством, участвующим в ней. Если бы международное
сообщество оставляло преследование на усмотрение таких государств, это
было бы равнозначно преследованию правонарушителя правонарушите-
лем240. В таком случае применение международного права объяснялось бы
и интересами, на которые совершено посягательство, и особым поведением
соответствующего государства.
ІІІ. Международное уголовное право, наднациональное

уголовное право, сотрудничество по уголовным делам
и экстратерриториальная юрисдикция
{119} Международное уголовное право следует отличать от некоторых

связанных с ним дисциплин, также имеющих международно-право-
вые и уголовно-правовые характеристики, хотя и в разных смыслах. К ним
относятся наднациональное уголовное право, нормы об оказании междуна-
родной правовой помощи и сотрудничестве по уголовным делам и правила,
касающиеся экстратерриториальной юрисдикции.
{120} Международное уголовное право наиболее тесно связано с над-

национальным уголовным правом. Однако основой последнего яв-
ляются не межгосударственные соглашения и не международное обыч-
ное право. Наднациональное уголовное право создается непосредственно
наднациональными организациями. Учитывая немногочисленность действи-
тельно наднациональных организаций, имеющих юридические полномочия
и компетенцию создавать уголовно-правовые нормы241, неудивительно, что
наднациональное уголовное право на сегодняшний день находится в за-
чаточном состоянии. Первые серьезные начала такого уголовного права
можно увидеть в рамках “европеизации уголовного права”242.
240
См.: O. Lagodny, 113 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 800,
на стр. 804.
241
О концепции наднациональных организаций см.: V. Epping, in K. Ipsen, Vцlkerrecht, 5th edn.
(2004), § 6, абзацы 15 и далее.
242
Однако европейского уголовного права – в смысле наднационального уголовного права – на
данный момент еще не существует. См. по этому вопросу в целом: G. Corstens and J. Pradel,
European Criminal Law (2002); B. Hecker, Europäisches Strafrecht, 2nd edn. (2007), стр. 5 и далее;
H. Satzger, Europäisierung des Strafrechts (2001), стр. 57 и далее.
{121} Право оказания международной правовой помощи и сотрудничества

по уголовным делам охватывает правила о трансграничном осущест-
влении международного уголовного права, в особенности об экстрадиции,
оказании помощи по исполнению приговоров, передаче процессуальных
действий другим субъектам и других формах правовой помощи – таких, как
оказание взаимного содействия в сборе доказательств243. В отличие от меж-
дународного уголовного права, данные правила являются исключительно
процессуальными и не создают международной уголовной ответственности.
Тем не менее они во многом соприкасаются с международным уголовным
правом. Не обладая собственными исполнительными органами, особенно
международные уголовные суды зависят от сотрудничества государств (так
называемое вертикальное сотрудничество)244. В большинстве случаев, одна-
ко, речь идет о сотрудничестве между государствами (так называемое гори-
зонтальное сотрудничество). В таких случаях юридической основой для пра-
вовой помощи нередко являются межгосударственные соглашения, допол-
няющие национальные правовые нормы о международном сотрудничестве.
{122} Напротив, правила, касающиеся экстерриториальной юрисдикции,

имеют исключительно национально-правовую природу. Они устанав-
ливают, имеет ли дело с иностранным элементом отношение к националь-
ной уголовной юрисдикции и какие нормы следует при этом применять245.
Различают несколько принципов экстерриториальной юрисдикции: принцип
гражданства, или активной правосубъектности, принцип пассивной право-
субъектности, принцип защиты, принцип компенсаторного осуществления
правосудия и принцип универсальной юрисдикции246. Последний принцип
также имеет значение и в аспекте международного уголовного права, по-
сольку он устанавливает юрисдикцию национальных судов по осуществле-
нию уголовного преследования и наказания за совершение преступлений
по международному праву247.
ІV. Международное уголовное право

и защита прав человека
{123} Происхождение и развитие международного уголовного права и

защита прав человека тесно взаимосвязаны. Их общие корни –
243
См. статьи М. Ш. Бассиуни, Д. Понсе, П. Галли-Харта, Э. Мюллер-Раппара и Д. Спинеллиса
в издании: M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 2, 2nd edn. (1999), стр. 191 и
далее.
244
См., например, Статут МУС, статьи 86 и далее. См. подробности сотрудничества государств
с Трибуналом по Руанде в издании: C. de los Reyes, in E. Decaux, A. Dieng and M. Sow (eds.):
From Human Rights to International Criminal Law (2007), стр. 55 и далее.
245
См.: D. Oehler, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (1983), абзацы 111 и далее.
246
См. подробности в изданиях: C. L. Blakesley, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal
Law, том 2, 2nd edn. (1999), стр. 33 и далее; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn.
(2008), стр. 336 и далее.
247
в международном гуманитарном праве248. Права человека, создающие ос-

нову для индивидуальных прав, и нормы международного уголовного пра-
ва, предписывающие индивидуальную ответственность, изначально были
неизвестны традиционному, сосредоточенному на государствах, междуна-
родному праву. И международное уголовное право, и право прав человека
осуществили прорыв в своем развитии в результате катастрофы Второй
мировой войны. Что касается положения индивида в качестве субъекта
права, международное уголовное право и защита прав человека представ-
ляют собой две стороны одной монеты: индивидуальное физическое лицо
становится адресатом и международных прав (человека), и международных
обязанностей, причем последние включают уголовную ответственность за
соответствующие действия или бездействие.
1. Защита прав человека через посредство

международного уголовного права
{124} Международное уголовное право является, среди прочего, средством

защиты прав человека. Оно реагирует на массовые нарушения ос-
новополагающих прав человека249. Международное уголовное право пред-
ставляет собой ответ на неудачи, связанные с традиционными механизмами
защиты прав человека.
{125} Соблюдение и реализация прав человека являются в основном

задачей государств: права человека реализуются внутри государств,
а не в отношениях между ними250. Хотя государства применяют уголовное
право в этом процессе – и хотя они даже обязаны поступать так в оп-
ределенных обстоятельствах251, – это не влияет на тот факт, что жертвы
часто оказываются лишенными защиты, особенно от наихудших нарушений
прав человека. Это особенно верно в тех случаях, когда нарушения прав
человека исходят от самих государств. В таких случаях защита прав на
национальном уровне терпит неудачу. Интернационализация защиты прав
248
См. по поводу еще не полностью проясненного характера взаимоотношений между защитой
прав человека и международным гуманитарным правом: F. Lattanzi, in E. Decaux, A. Dieng and
M. Sow (eds.): From Human Rights to International Criminal Law (2007), стр. 519 и далее;
T. Meron, in Daniel Warner (ed.), Human Rights and Humanitarian Law (1997), стр. 97 и далее;
K. J. Partsch, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 2 (1995),
стр. 910 и далее; S. Sayapin, 9 Human Rights Law Review (2009), стр. 95 и далее.
249
См. по поводу элементов права прав человека в международном уголовном праве:
C. Tomuschat, in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen (1995),
стр. 270, на стр. 283 (“массовые нарушения ключевых ценностей человеческого существа”);
G. Werle, 109 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997), стр. 808, на стр. 815 и
далее.
250
U. Fastenrath, in U. Fastenrath (ed.), Internationaler Schutz der Menschenrechte (2000),
стр. 9, на стр. 39.
251
На сегодняшний день существует общее согласие по поводу того, что документы по
защите прав человека возлагают на государства обязательство не только расследовать серьезные
нарушения прав человека (см.: F. Jessberger, Kritische Justiz 1996, стр. 290), но и наказывать
лиц, виновных в их совершении, см.: K. Ambos, Straflosigkeit von Menschenrechtsverletzungen
(1997), стр. 163 и далее. См. более подробно по этому поводу в абзаце 196.
человека – например, через посредство создания систем международного

мониторинга – является шагом к прекращению этого неутешительного по-
ложения вещей252.
{126} В конфликтах между государственным суверенитетом и защитой

прав человека международное уголовное право выступает на сто-
роне гуманности. Оно таким образом дополняет и укрепляет253 прочие ме-
ханизмы защиты прав человека и, в этой же степени, содействует защите
прав человека254. Международное уголовное право осуществляет в этом
смысле двоякую субсидиарную функцию: во-первых, по отношению к госу-
дарственным механизмам и, во-вторых, по отношению к механизмам, нахо-
дящимся вне уголовного права.
{127} Правозащитная функция международного уголовного права особенно

проявляется в отношении преступлений против человечности255, ко-
торые заключаются в систематических посягательствах на основополага-
ющие права человека – такие, как права на жизнь и физическую непри-
косновенность, свобода передвижения и человеческое достоинство. В этом
проявляется идея гуманности как фундамента защиты прав человека и
международного уголовного права256. Концепция мира в широком смысле,
252
См. в целом о взаимосвязи несудебных, квазисудебных и судебных систем защиты:
C. Pappa, Das Individualbeschwerdeverfahren des Fakultativprotokolls zum Internationalen Pakt
ьber Bьrgerliche und Politische Rechte (1996), стр. 6 и далее. Прежде всего следует упомянуть
универсальные механизмы защиты, связанные с Комитетом ООН по правам человека и включающие
процедуры предоставления отчетов (Международный пакт о гражданских и политических правах
от 16 декабря 1966 г. (6 ILM (1967), стр. 368), статьи 28 и далее) и индивидуальных обращений
(см. Факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах
от 16 декабря 1966 года (999 UNTS (1967), стр. 171). Кроме того, существуют региональные
механизмы защиты, в особенности Европейский суд по правам человека (Европейская конвенция
о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., статьи 32 и далее, ETS
No. 5 (1950), стр. 14: процедуры межгосударственных обращений и индивидуальных обращений) и
Межамериканский суд по правам человека (Межамериканская конвенция о защите прав человека
от 22 ноября 1969 года (9 ILM (1970), стр. 673), статьи 33, 44 и далее).
253
Однако международное уголовное право и международное уголовное правосудие являются
не просто дополнениями к существующим механизмам защиты. Скорее существующие механизмы
мониторинга сами обретают дополнительный “вес” и новые “орудия воздействия” в результате
возможности передачи материалов их дел в суд по уголовным делам. См. об этом: F. Pocar, in
M. Politi and G. Nesi (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court (2001), стр. 67,
на стр. 73.
254
См.: M. C. Bassiouni, in T. Vogler (ed.), Festschrift Jescheck (1985), стр. 1453 (“способ защиты
ultima ratio”); T. Buergenthal, International Human Rights (1995), стр. 271 (“орудия воздействия”);
F. Pocar, in M. Politi and G. Nesi (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court
(2001), стр. 67, на стр. 70; O. Triffterer, 114 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2002), стр. 321, на стр. 341 и далее. См. скептическое мнение в издании: M. Kцhler, in
F. Jessberger and C. Kress, 113 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 827,
на стр. 866.
255
В Проекте кодекса 1991 года преступления против человечности все еще назывались:
“Статья 21 – Систематические или массовые нарушения прав человека”.
256
Rechtslehre (2005), стр. 271 и далее; G. Manske, Verbrechen gegen die Menschlichkeit als
Verbrechen gegen die Menschheit (2003), стр. 214 и далее; T. Meron, The Convergence between
Human Rights and Humanitarian Law (1997), стр. 97 и стр. 100.
на котором зиждется международное уголовное право257, также передает

связь между правами человека и другими преступлениями по международ-
ному праву.
{128} Это не означает, однако, что любое нарушение прав человека, или
даже любое серьезное нарушение, является наказуемым непосредст
венно по международному праву258. Напротив, лишь небольшой группе прав
человека гарантируется защита посредством международного уголовного
права. Непосредственная криминализация нарушения права в соответствии
с международным правом является наивысшим уровнем защиты, которого
может достичь субъективное право259. В международном праве применение
уголовного права также является приемлемым лишь в качестве окончатель-
ной меры, то есть когда все остальные (национальные и международные)
механизмы защиты не приносят должных результатов.
{129} Однако было бы неадекватным рассматривать взаимосвязь между

правами человека и международным уголовным правом как “улицу с
односторонним движением”260. Развитие международного уголовного права
также оказывает воздействие на содержание и статус гарантий защиты
прав человека. Таким образом, международное уголовное право вносит
значительный вклад в укрепление и дальнейшее развитие защиты прав
человека261.
2. Роль прав человека в ограничивании

международного уголовного права
{130} Защита прав человека придает легитимность международному уголов-

ному праву, но она в то же время ограничивает его применение.
257
258
См.: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 4. М. Ш. Бассиуни предлагает
различные критерии для оценки того, подлежат ли права человека защите через посредство
уголовного права, см. издание: M. C. Bassiouni, in T. Vogler (ed.), Festschrift Jescheck (1985),
259
См.: M. C. Bassiouni, in T. Vogler (ed.), Festschrift Jescheck (1985), стр. 1453, на стр. 1455,
где проводится различие между несколькими уровнями защиты прав человека. На сегодняшний
день защита через посредство уголовного права распространяется на так называемое “первое
поколение” прав человека (см. об этой концепции: M. Herdegen, Vцlkerrecht, 7th ed. (2008),
§ 47, абзац 6). См. критическое мнение об “иерархии” прав человека в связи с частичной
криминализацией в издании: F. Pocar, in M. Politi and G. Nesi (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court (2001), стр. 67 и стр. 72.
260
См. также о взаимодействии международного уголовного права с защитой прав человека:
K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 56 и далее.
261
См.: F. Pocar, in M. Politi and G. Nesi (ed.), The Rome Statute of the International Criminal
Court (2001), стр. 67; C. Tomuschat, 73 Die Friedens-Warte (1998), стр. 335 и стр. 347 (“принятие
Римского статута можно считать значительной победой международных усилий, направленных на
укрепление верховенства законности и прав человека”); см. также: T. Buergenthal, International
Human Rights in a Nutshell, 2nd edn. (1995), стр. 271 и далее (“Судебная практика [МУТР]
внесет вклад... в укрепление нормативных рамок данной отрасли международного права прав
человека”).
Как и национальное уголовное право262, международное уголовное право

ограничено элементами прав человека. Это касается осуществления пени-
тенциарной власти в целом. Но ограничивающая функция прав человека
проявляется в основном в организации уголовного процесса: даже лица,
обвиняемые в совершении преступления по международному праву, име-
ют право на справедливое судопроизводство, которое соответствовало бы
принципам и стандартам права прав человека263.
V. Международное уголовное право и международное

уголовно-процессуальное право
{131} Как и в национальном уголовном праве, в международном праве

также проводится различие между материальными и процессуаль-
ными нормами. В то время как материальное международное уголовное
право формулирует условия для установления виновности и меры от-
ветственности, а также содержит нормы, касающиеся порядка назначе-
ния наказания, международное уголовно-процессуальное право устанавли-
вает правила, которые должны соблюдаться при определении того, ви-
новно ли лицо в совершении преступления по международному праву264.
Процессуальные правила Трибунала по бывшей Югославии и Трибунала по
Руанде в значительной степени следуют состязательной процессуальной мо-
дели265; однако в процессуальных нормах, разработанных для целей Статута
МУС, очевидны существенные элементы инквизиционной модели266.
{132} Международный уголовный процесс способствует применению

материального международного уголовного права, но последнее ни в
коем случае не осуществляется исключительно в рамках международных уго-
ловных процессов. Применение материального международного уголовного
262
См., например: H.-H. Jescheck and T. Weigend, Lehrbuch des Strafrechts, 5th edn. (1996),
263
Это ограничивающее воздействие очень ясно проявилось в процессе по делу Лубанги в
Международном уголовном суде. См. дальнейшие подробности в абзацах 261 и далее.
264
См. по поводу процессуального права, применяемого в международных уголовных судах:
A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 378 и далее; J. K. Cogan, 27 Yale
Journal of International Law (2002), стр. 111 и далее; C. Safferling, Towards an International
Criminal Procedure (2001); C. Schuon, International criminal procedure: A clash of legal cultures
(публикация ожидается в 2009 г.); A. Zahar and G. Sluiter: International Criminal Law (2008),
стр. 275 и далее; S. Zappalа, Human Rights in International Criminal Proceedings (2003);
см. в особенности об осуществлении защиты в международных уголовных судах: M. Bohlander,
R. Boed and R. J. Wilson (eds.), Defense in International Criminal Proceedings (2006). См. по
поводу процессуальных норм, применяемых в Международном уголовном суде, абзацы 254 и далее.
265
См. анализ характеристик этой модели и о ее восприятии в международном уголовном
правосудии: A. Alexis, in E. Decaux, A. Dieng and M. Sow (eds.): From Human Rights to
International Criminal Law (2007), стр. 461 и далее; A. Cassese, International Criminal Law,
2nd edn. (2008), стр. 353 и далее; C. Schuon, International Criminal Procedure: A Clash of Legal
Cultures (готовится к публикации в 2009 г.).
266
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 371 и далее; C. Schuon,
International Criminal Procedure: A Clash of Legal Cultures (готовится к публикации в 2009 г.).
права – это в основном задача государств267. Расследование фактов, уста-

новление вины, вынесение приговоров и их исполнение – все эти задачи
выполняются посредством применения действующих норм национального
права. Единственная роль, которую нормы международного уголовного про-
цесса в этой сфере играют непосредственно, заключается как максимум
в распределении полномочий – например, в соответствии с принципом
комплементарности, содержащимся в статье 1 Статута МУС. Единственная
сфера, в которой международный уголовный процесс применяется в полной
мере, – это процессы в международных судах.
{133} Статут МУС также значительно прогрессировал в сфере процес-

суального права. Процессуальные и материальные нормы были
объединены в сводный каталог норм268. Подробные Правила процедуры и
доказывания дополняют и уточняют положения Статута. Внутри междуна-
родного уголовно-процессуального права различаются нормы, относящиеся
к организации судов и осуществлению управления ими; право, относяще-
еся к проведению расследования, обвинения и судебного процесса; право,
применяемое при исполнении приговоров269. Наконец, положения, руково-
дящие сотрудничеством государств с Международным уголовным судом, в
результате также имеют процессуальную природу – наряду с тем, что они
представляют исключительную важность для функционирования междуна-
родных уголовно-правовых механизмов в обозримом будущем270.
{134} Проводить различие между материальными и процессуальными

нормами международного уголовного права не всегда просто.
Например, определения преступлений в Статуте МУС, как и соответству-
ющие положения в Статутах Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде,
являются, с точки зрения формулировок, нормами, относящимися к юрис-
дикции271. Тем не менее они верно рассматриваются в качестве норм, содер-
жащих определения преступлений, поскольку при установлении оснований
для юрисдикции преступность описываемого поведения предполагается по
существу272.
267
См. абзацы 223 и далее, абзацы 311 и далее.
268
Эти правила касаются всех аспектов процесса – устройства Суда (например, ст. 1, ст. 5,
статьи 34 и далее), проведения расследований (статьи 14 и далее, статьи 53 и далее), судебных
процессов (статьи 62 и далее), апелляций (статьи 81 и далее), правовой помощи и сотрудничества
(статьи 86 и далее) и исполнения (статьи 103 и далее).
269
См. по этому поводу абзацы 233 и далее.
270
См., например, Статут МУС, статьи 86 и далее.
271
Так, Статут МУС, ст. 5(1), второе предложение, распространяет “юрисдикцию Суда” на
“следующие преступления”, см. также Статут МУС, статьи 1, 2 и 3 (“осуществлять юрисдикцию
в отношении лиц”).
272
См. по поводу классификации составов преступлений, содержащихся в Статуте МУС, с одной
стороны: C. Tomuschat, 73 Die Friedens-Warte (1998), стр. 335, на стр. 337: “Описания преступлений
не только [определяют] юрисдикцию Суда, но также и составляют материальное уголовное право”;
с другой стороны, см.: O. Triffterer, in K. H. Gцssel and O. Triffterer (eds.), Gedächtnisschrift
Zipf (1999), ст. 493, на стр. 532: “Римский статут не создает материального международного
уголовного права. Он является ‘учредительным актом’ Международного уголовного суда”.
D. Источники и толкование
{135} Ian Brownlie: Principles of Public International Law, 7 edn. (2008),

th
стр. 3 и далее; Riccardo Borsari: Diritto Punitivo Sovranazionale

Come Sistema (2008), стр. 255 и далее; Boris Burghardt: Die
Vorgesetztenverantwortlichkeit im vцlkerrechtlichen Straftatsystem – Eine
Untersuchung zur Rechtsprechung der Internationalen Strafgerichtshцfe fьr
das ehemalige Jugoslawien und fьr Ruanda (2008), стр. 27 и далее; Ida
Caracciolo: Applicable Law, in Flavia Lattanzi and William A. Schabas (eds.),
Essays on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999),
стр. 211 и далее; Antonio Cassese: The Contribution of the International
Criminal Tribunal for the former Yugoslavia to the Ascertainment of General
Principles of Law Recognized by the Community of Nations, in Sienho Yee
and Wang Tieya (eds.), International Law in the Post-Cold War World,
Essays in Memory of Li Haopei (2001), стр. 43 и далее; Antonio Cassese:
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 13 и далее; Matteo Costi
and Emanuela Fronza: Le Fonti, in Enrico Amati et al., Introduzione al
Diritto Penale Internazionale (2006), стр. 67 и далее; Mireille Delmas-Marty,
Emanuela Fronza and Elisabeth Lambert-Abdelgawad (eds.), Les Sources du
Droit International Pйnal (2004); David Donat Cattin: Il Diritto Applicabile,
in Giorgio Lattanzi and Vito Monetti (eds.), La Corte Penale Internazionale
(2006), стр. 269 и далее; Ulrich Fastenrath: Lьcken im Vцlkerrecht, Zu
Rechtscharakter, Quellen, Systemzusammenhang, Methodenlehre und
Funktionen des Vцlkerrechts (1991); Emanuela Fronza and Ezequiel Malarino:
Die Auslegung von multilingualen strafrechtlichen Texten am Beispiel des
Statuts fьr den Internationalen Strafgerichtshof, 118 Zeitschrift fьr die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2006), стр. 171 и далее; Bing Bing Jia:
Judicial Decisions as a Source of International Law and the Defence of Duress
in Murder or Other Cases Arising from Armed Conflict, in Sienho Yee and
Wang Tieya (eds.), International Law in the Post-Cold War ..World, Essays
in Memory of Li Haopei (2001), стр. 77 и далее; Arnd Koch: Uber den Wert
der Verbrechenselemente (“Elements of Crimes”) gem. Art. 9 IStGH-Statut,
Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2007, стр. 150 и далее;
Claus Kress: Zur Methode der Rechtsfindung im Allgemeinen Teil des
Vцlkerstrafrechts, Die Bewertung von Tцtungen im Nцtigungsnotstand
durch die Rechtsmittelkammer des Internationalen Straftribunals fьr das
ehemalige Jugoslawien im Fall Erdemovic, 111 Zeitschrift fьr die gesamte
Strafrechtswissenschaft (1999), стр. 597 и далее; Theodor Meron: Human
Rights and Humanitarian Norms as Customary Law (1989), стр. 1 и далее,
стр. 136 и далее; Theodor Meron: The Continuing Role of Custom in the
Formation of International Humanitarian Law, 90 American Journal of
International Law (1996), стр. 238 и далее; Theodor Meron: Crimes under the
Jurisdiction of the International Criminal Court, in Herman von Hebel, Johan
G. Lammers and Jolien Schukking (eds.), Reflections on the International
Criminal Court (1999), стр. 47 и далее; Jordan Paust: Customary International
Law: Its Nature, Source and Status as Law of the United States, 12 Michigan
Journal of International Law (1990), стр. 59 и далее; Alain Pellet: Applicable
Law, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The
Rome Statute of the International Criminal Court, A Commentary, том 2
(2002), стр. 1051 и далее; Per Saland: International Criminal Law Principles,
in Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of
the Rome Statute (1999), стр. 189 и далее; William A. Schabas: The UN
International Criminal Tribunals (2006); William A. Schabas: An Introduction
to the International Criminal Court, 3rd edn. (2007), стр. 194 и далее; Bruno
Simma and Andreas Paulus: Le Rфle Relatif Des Diffйrentes Sources Du
Droit International Pйnal, in Hervй Ascensio, Emmanuel Decaux and Alain
Pellet (eds.), Droit International Pйnal (2001), стр. 55 и далее; Carl-Friedrich
Stuckenberg: Rechtsfindung und Rechtsfortbildung im Vцlkerstrafrecht,
Goltdammer’s Archiv fьr Strafrecht 2007, стр. 80 и далее; Alfred Verdross
and Bruno Simma: Universelles Vцlkerrecht, 3rd edn. (1984), стр. 321 и далее;
Daniel L. Wade: A Basic Guide to the Sources of International Criminal Law,
in Ellen G. Schaffer and Randall J. Snyder (eds.), Contemporary Practice
of Public International Law (1997), стр. 189 и далее; Alexander Zahar and
Gцran Sluiter: International Criminal Law (2008), стр. 79 и далее.
I. Источники права
{136} Будучи частью международного правопорядка, международное

уголовное право возникает из тех же источников права, что и меж-
дународное право273. Эти источники включают международные договоры,
международное обычное право и общие принципы права, признанные
основными правовыми системами мира274. Решения международных судов
273
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 4, 14; C. Kress, 111
Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1999), стр. 597; B. Simma and A. Paulus,
in H. Ascensio, E. Decaux and A. Pellet (eds.), Droit International Pйnal (2001), стр. 55;
O. Triffterer, Dogmatische Untersuchungen zur Entwicklung des materiellen Vцlkerstrafrechts seit
Nьrnberg (1962), стр. 35 и стр. 128. См. также: Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 10 декабря 1998 года, абзацы 190 и далее. См. критическое мнение по поводу
“поисков” международного уголовного права в источниках международного права: I. Bantekas,
6 International Criminal Law Review (2006), стр. 121 и далее.
274
Ст. 38(1) Статута Международного суда ООН перечисляет источники международного права.
Она устанавливает, что Международный суд должен применять “a) международные конвенции...
b) международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой
нормы, c) общие принципы права, признанные цивилизованными нациями, [и] d) ...судебные
решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных
наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм”. См.: I. Brownlie,
Principles of International Law, 7th edn. (2008), стр. 3 и далее; W. Heintschel von Heinegg, in
K. Ipsen, Vцlkerrecht, 5th edn. (2004), до § 9, абзац 2. В соответствии с общепринятым мнением,
общие принципы являются, в качестве источника международного права, дополнительными по
отношению к договорам и международному обычному праву и должны применяться только в
тех случаях, когда эти источники не содержат должных указаний, см.: I. Brownlie, Principles of
Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 16. См. по сути дискуссии: G. Dahm, J. Delbrьck and
R. Wolfrum, Vцlkerrecht, том I/1, 2nd edn. (1989), стр. 63, и J. Kammerhofer, 15 European Journal
of International Law (2004), стр. 523, на стр. 541 и далее.
и международно-правовая доктрина могут использоваться не как источники

права, а как вспомогательные средства для определения правовых норм275.
Решения национальных судов, применяющих международное право, также
могут быть упомянуты в связи с этим276.
{137} С вступлением в силу Статута МУС сомнения в том, действительно

ли нормы международного уголовного права отвечают требованиям
ясности и прозрачности, в соответствии с принципом законности, утратили
смысл277. На сегодняшний день нормы международного уголовного права,
содержащиеся в Статуте МУС, сформулированы с ясностью, близкой к
стандартам континентальных правовых систем. Положения Статута полу-
чили дальнейшее разъяснение в Элементах преступлений и Правилах про-
цедуры и доказывания. Таким образом, международное уголовное право,
которое в отношении источников можно определить как смесь взаимосвя-
занных норм международного обычного права и частично кодифицирован-
ных в договорах норм, вышло на новый уровень консолидации.
{138} Кодификация неписаного обычного уголовного права представляет

собой серьезный шаг в направлении повышения степени ясности
и прозрачности содержания норм278. Бóльшая простота при определении
содержания и пределов писаных норм уголовного права, которая теперь
существует, в достаточной степени компенсирует возможные проблемы
на пути развития международного уголовного права, которые могут быть
вызваны закреплением норм в Статуте МУС279.
1. Международные договоры
{139} До вступления в силу Статута МУС международные договоры

имели меньшее значение для международного уголовного права.
На сегодняшний день Статут МУС, многосторонний международный дого-
вор, является основным источником международного уголовного права.
См. Статут Международного суда, ст. 38(1)(d).
275
См., например, Prosecutor v. Kupresˇkic´ и другие, МУТЮ (Судебная палата), решение от

276
14 января 2000 года, абзац 541.

277
См. о проблеме четкости изложения норм международного уголовного права, например, в
издании: H. Satzger, Juristische Schulung 2004, стр. 443 и далее; M. Shahabuddeen, 2 Journal of
International Criminal Justice (2004), стр. 1007 и далее.
278
Тем не менее точка зрения А. Фердросса и Б. Симмы, Universelles Vцlkerrecht, 3rd edn.
(1984), § 593, об ограничительном воздействии кодификации на международное право посредством
“принятия запоздалых компромиссных, не имеющих ценности с точки зрения правовой политики и
даже опасных формулировок” представляется достаточно обоснованной. Это верно преимущественно
в отношении некоторых положений Статута МУС. См. общий анализ преимуществ и недостатков
кодификации международного обычного права в издании: A. Cassese, International Law, 2nd edn.
(2005), стр. 167 и далее; W. Heintschel von Heinegg, in K. Ipsen, Vцlkerrecht, 5th edn. (2004),
§ 16, абзацы 49 и далее.
279
В особенности с учетом того, что ст. 10 Статута МУС, согласно которой положения
Статута не затрагивают «ныне действующие или складывающиеся нормы международного права...
для целей, отличных от целей настоящего Статута», значительно снижает опасность того, что
международное уголовное право может “заржаветь”.
{140} В международном уголовном праве существует тесная связь между

договорным правом и обычным правом. Многочисленные договоры в
сфере международного уголовного права прямо или косвенно кодифициру-
ют обычное право; это верно, например, в отношении определений преступ-
лений, содержащихся в Статуте МУС280. Договорные положения проясняют
контуры обычно-правовых норм; во многих случаях, из положений новых
международных договоров развивались нормы обычного права. Так было,
например, со статьей 3, общей для Женевских конвенций281. По причине
взаимосвязей между договорами и обычным правом, при применении меж-
дународного уголовного права следует иметь в виду оба источника права.
2. Международное обычное право
{141} В отсутствие глобального института, который занимался бы право-

творчеством, обычное право продолжает играть решающую роль
в международном уголовном праве, даже после вступления Статута МУС
в силу282. Согласно классическому определению, международное обычное
право существует там, где наблюдается фактическая практика (consuetudo,
repetitio facti), основанная на осознании юридического обязательства (opinio
juris sive necessitatis)283.
{142} Объективный элемент обычного права заключается в практике госу-

дарств. Он определяется на основе совокупности официального
поведения государств284. Для его определения имеют значение законода-
тельные меры, а также решения судов и официальные акты и заявления
представителей государств. Соответствующая договорная практика также
может иметь значение. Практика должна быть единообразной и широко
280
281
абзац 98.
282
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 17; T. Meron, 90 American
Journal of International Law (1996), стр. 238, на стр. 244 и далее. Важным примером является
применимость значительных объемов международных законов войны к гражданским войнам,
установленная в судебном решении: Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 2 октября 1995 года. Принцип nullum crimen sine lege не является препятствием
для установления преступности деяния исходя из международного обычного права, см. абзац 104.
См. очень критическое мнение в издании: S. Estreicher, 44 Virginia Journal of International Law
(2003), стр. 5 и далее.
283
Статут Международного суда ООН, ст. 38(1)(b): “…всеобщая практика, признанная в
качестве правовой нормы”; см.: A. Verdross and B. Simma, Universelles Vцlkerrecht, 3rd edn.
(1984), § 549 и далее; в издании: A. E. Roberts, 95 American Journal of International Law
(2001), стр. 757, показаны различные тенденции в юридической теории, некоторые из которых
подчеркивают объективные элементы его происхождения, а некоторые сосредоточиваются на
правовых воззрениях государств.
284
Для этих целей должны учитываться в принципе действия любых властей государства,
см.: I. Brownlie, Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 6. См. по поводу
роли негосударственных субъектов в формировании международного обычного права в судебном
решении: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года,
распространенной, а также долгосрочной285. Решения международных

судов и практика международных организаций также представляют собой
косвенные свидетельства практики и позиций соответствующих государств
и, таким образом, также вносят вклад в формирование международного
обычного права286.
{143} При определении того, может ли определенное официальное пове-

дение считаться практикой государства для целей международного
обычного права, следует обращать внимание на то, связано ли данное пове-
дение с каким-либо вопросом международного права287. Это может особенно
касаться уголовного преследования преступлений по международному пра-
ву на национальном уровне. Однако сомнительно, можно ли сделать какой-
либо вывод для целей международного обычного права, если национальный
судебный процесс основан полностью на национальном праве, без ссылки
на международное право288.
{144} Практика государства должна быть соединена с соответству-

ющим осознанием юридического обязательства (opinio juris)289.
Разделительная линия между opinio juris и практикой государств стала
нечеткой. Во многих случаях поведение государств можно считать свиде-
тельством и практики, и соответствующего ей opinio juris. Объективный
и субъективный компоненты также «сливаются», когда вывод о практике
государства делается из заявления государства о существовании opinio
juris290.
{145} Разумеется, судебная практика оказывает серьезное влияние на

формирование обычного права в сфере международного уголовного
права. Кроме того, вербальные акты государств, выраженные в официальных
285
См.: I. Brownlie, Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 6 и далее, и
J. Kammerhofer, 15 European Journal of International Law (2004), стр. 523, на стр. 525 и далее.
286
См.: Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995
года, абзац 133: “Очень большую роль в формировании opinio juris... играют определенные
резолюции, единогласно принятые Советом Безопасности”. См. также: I. Brownlie, Principles of
Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 15 (“Принятие большинством голосов представляет
собой доказательство мнений правительств, представленных на наиболее широком форуме для
выражения таких мнений”); J. A. Frowein, 49 Zeitschrift fьr ausländisches цffentliches Recht und
Vцlkerrecht (1989), стр. 78 и далее; J. Paust, 12 Michigan Journal of International Law (1990),
287
См.: W. Heintschel von Heinegg, in K. Ipsen, Vцlkerrecht, 5th edn. (2004), § 16, абзац 6.
288
См. похожее мнение в издании: G. Dahm, J. Delbrьck and R. Wolfrum, Vцlkerrecht, том I/1,
2nd edn. (1989), стр. 58.
289
Примером opinio juris может служить мнение, представленное правительством США в
качестве amicus curiae в ходе судебного процесса над Тадичем в МУТЮ: “Данное заявление
выражает правовую позицию одного из постоянных членов Совета Безопасности по деликатному
вопросу; в данной связи оно представляет собой первый признак возможного изменения opinio
juris государств”; см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября
1995 года, абзац 83. См. также: J. Kammerhofer, 15 European Journal of International Law (2004),
290
См.: M. Herdegen, Vцlkerrecht, 7th ed. (2008), § 16, абзац 3.
заявлениях, играют важную роль291. Трибунал по бывшей Югославии прямо

подчеркнул это в своем историческом решении по делу Тадича292.
{146} Причина важности вербальных актов в том, что международное

уголовное право продолжает страдать от хронической нехватки воли
государств не только признавать, но и исполнять его уголовно-правовые
нормы. Существует серьезное различие между декларациями государств,
нередко весьма расположенными по отношению к международному уголов-
ному праву, и в основном гораздо более сдержанной практикой осуществле-
ния преследования государствами. Нередко заявление о приверженности
определенной норме сопровождается ее широко распространенным игно-
рированием на практике. Однако из этого не следует делать преждевре-
менного вывода о том, что по причине недостаточной практики государств
в международном уголовном праве недостаточно обычно-правовых норм.
Даже если поведение государства противоречит определенному правилу,
оно может подтверждать его – например, если такое поведение сопро-
вождается попытками оправдания293. В таком случае соответствующее го-
сударство подтверждает юридическую силу нормы и оценивает свое собст
венное поведение как ее нарушение.
{147} Проверочная процедура для установления обычно-правового харак-

тера международного уголовного права отражена в решении Три-
бунала по бывшей Югославии по делу Крстича. Отправной точкой при
принятии палатой решения была кодификация принципов обычного пра-
ва в международных договорах. Во вторую очередь палата обращалась
к международной судебной практике, например к практике Трибунала по
Руанде, к соответствующим проектам Комиссии международного права
(“особенно важный источник для толкования статьи 4 [Устава МУТЮ]”),
отчетам других международных органов – таких, как Комиссия ООН по
правам человека, Элементы преступлений Статута МУС (“[Римский статут]
является полезным источником opinio juris государств”), – и, наконец, к
соответствующим источникам национального права294.
291
См.: C. Kress, 111 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1999), стр. 597,
на стр. 602; T. Meron, 90 American Journal of International Law (1996), стр. 238, на стр. 240;
N. Roht-Arriaza, in N. Roht-Arriaza (ed.), Impunity and Human Rights in International Law and
Practice (1995), стр. 40; D. L. Wade, in E. G. Schaffer and R. J. Snyder (eds.), Contemporary
Practice of Public International Law (1997), стр. 208. Однако ссылки исключительно на вербальные
акты, как правило, недостаточно для доказательства соответствующей практики государств, см.:
G. M. Danilenko, Law-Making in the International Community (1993), стр. 91.
292
абзац 99: “С учетом природы обсуждаемого вопроса, при оценке формирования обычно-правовых
норм или общих принципов следует отдавать предпочтение таким элементам, как официальные
заявления государств, руководства для вооруженных сил и судебные решения”.
293
См.: I. Gross, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2001, стр. 162, на стр. 166.
294
См.: Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года,
абзацы 541 и далее. См. подробности оценки международного обычного права Трибуналами ad hoc
в издании: B. Burghardt: Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im vцlkerrechtlichen Straftatsystem
(2008), стр. 27 и далее.
3. Общие принципы права
{148} Общие принципы права также представляют существенное значение

для международного уголовного права295. К ним относятся юриди-
ческие принципы, признанные основными правовыми системами мира296.
Однако не всякое право, обнаруживаемое в нескольких или всех правовых
системах, автоматически представляет собой общий принцип права и, в
силу этого, элемент международного правопорядка. Два необходимых усло-
вия заключаются в том, чтобы право представляло собой правовой принцип
and that it be transferable to the international legal order297. Трибунал по
бывшей Югославии сделал по этому поводу следующее заявление:
“Когда международные уголовно-правовые нормы не определяют кате-
горию уголовного права, является оправданным обращение к националь-
ному праву при следующих условиях: (i) ...международные суды должны
обращаться к общим концепциям и институтам права, разделяемым всеми
основными правовыми системами мира [не только государствами обще-
го права и континентальной правовой семьи]...; (ii) ...при использовании
категорий национального права следует учитывать особенный характер
международного уголовного процесса. Таким образом механическое импор-
тирование или перемещение норм национального права в международный
уголовный процесс будет исключено”298.
{149} Следовательно, элементами международного уголовного права

являются не все юридические нормы, разделяемые как таковые
основными правовыми системами, а только общие принципы, на которых
эти нормы основаны299. Иногда трудно провести различие между междуна-
родным обычным правом и общими принципами права, так как практика
государств находится в постоянном развитии300.
295
См.: A. Cassese, in S. Yee and T. Wang (eds.), International Law in the Post-Cold War
World (2001), стр. 43 и далее.
296
См.: Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года,
абзац 177; A. Cassese, International Law, 2nd edn. (2005), стр. 188 и далее. Как правило, англо-
американское общее право и европейское континентальное право являются основными системами,
к которым обращаются суды. См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Vцlkerstrafrechts (2002),
стр. 46. См. критическое мнение в издании: C. F. Stuckenberg, Goltdammer’s Archiv fьr Strafrecht
2007, стр. 80, на стр. 90.
297
См.: A. Verdross and B. Simma, Universelles Vцlkerrecht, 3rd edn. (1984), § 602; A. Cassese,
International Law (2003), стр. 158, и C. Kress, 111 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft
(1999), стр. 597, на стр. 609, прим. 58.
298
Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года,
абзац 178.
299
См.: A. Cassese, International Law, 2nd edn. (2005), стр. 188; A. Verdross and B. Simma,
Universelles Vцlkerrecht, 3rd edn. (1984), § 602; G. Dahm, J. Delbrьck and R. Wolfrum, Vцlkerrecht,
том I/1, 2nd edn. (1989), стр. 64 (“общий принцип, доминирующий над всей правовой
системой”).
300
См.: S. Hobe, Einfьhrung in das Vцlkerrecht, 9th edn. (2008), стр. 187.
ІІ. Вспомогательные средства для определения

правовых норм
{150} Вспомогательными средствами для определения норм международ-

ного уголовного права являются в основном решения междуна-
родных судов и юридическая доктрина. Сведения о “доктринах наиболее
квалифицированных специалистов” можно обнаружить, в первую очередь,
в отчетах и заявлениях ассоциаций международного права (таких, как
Институт международного права или Ассоциация международного права) и
Комиссии международного права Организации Объединенных Наций.
Также возможны обращения к решениям национальных судов301.
ІІІ. Специальные источники
{151} Ниже предлагается обзор наиболее важных источников права и

средств для определения норм международного уголовного права.
1. Статут МУС, Элементы преступлений, Правила процедуры

и доказывания
{152} Статут МУС это центральный источник международного уголовного

права. Он является международным договором, к которому при-
меняются общие правила толкования. Положения Статута дополняются
Элементами преступлений и Правилами процедуры и доказывания302.
{153} Элементы преступлений не являются юридически обязательными . 303
Скорее они “помогают Суду в толковании и применении статей 6,

7 и 8”304. Правила процедуры и доказывания дополняют и разъясняют
301
См. по поводу существенного значения решений национальных судов: I. Brownlie, Principles
of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 23; U. Fastenrath, Lьcken im Vцlkerrecht (1991),
стр. 122; см. также анализ судебной практики Трибунала по бывшей Югославии, осуществленный
А. Нолькемпером в издании: G. Boas and W.A. Schabas (eds.), International Criminal Law
Developments in the Case Law of the ICTY (2003), стр. 277 и далее.
302
См. комментарии к этим положениям в издании: R. S. Lee (ed.), The International Criminal
Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001).
303
Однако см.: Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного производства), решение
от 4 марта 2009 года, абзац 128, где указано, что “Элементы преступлений и Правила [процедуры
и доказывания] должны применяться, если компетентная Палата не обнаружит непримиримого
противоречия между этими документами, с одной стороны, и Статутом, с другой стороны”.
304
См. статью 9(1) Статута МУС. Необычное сочетание юридически обязательных определений
преступлений, содержащихся в Статуте МУС, и необязательных Элементов преступлений является
результатом различия во мнениях в ходе Римской конференции по поводу степени дефиниционной
точности, требуемой в соответствии с принципом nullum crimen sine lege. Концепция дополнения
определений преступлений, содержащихся в Статуте, Элементами преступлений берет начало в
соответствующем предложении делегации США, см.: E. Gadirov and R. S. Clark, in O. Triffterer
абзацы 1 и далее; A. Koch, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2007, стр. 150 и
далее.
процессуальные правила, содержащиеся в самом Статуте; они являются

обязательными для Суда и всех государств-участников305. В тех случаях,
когда Элементы преступлений или положения Правил процедуры и дока-
зывания вступают в противоречие со Статутом, Статут имеет преимущес-
твенную юридическую силу306.
{154} Статут МУС в значительной степени подтверждает и разъясняет

уголовное право, вытекающее из международного обычного права.
Однако, в определенной степени, Статут идет дальше простого воплощения
и систематизации обычного права и, таким образом, вносит собственный
и самостоятельный вклад в развитие международного уголовного права307.
С другой стороны, Статут также отчасти отстает от современного уровня
развития обычного права, особенно в той части, которая касается запре-
щенных методов военных действий в немеждунродных вооруженных кон-
фликтах308.
{155} Трибунал по бывшей Югославии следующим образом резюмировал

значимость Статута МУС, даже до его вступления в силу:
“Во многих сферах Статут можно рассматривать как отражение право-
вых воззрений, то есть opinio juris значительного количества государств.
Несмотря на статью 10 Статута, целью которой является обеспечение того,
чтобы положения Статута не ‘ограничивали’ или не ‘наносили ущерб’ су-
ществующему или развивающемуся праву, к этим положениям допустимо
обращение cum grano salis для более четкого толкования международного
обычного права. В зависимости от конкретного вопроса, в Римском стату-
те содержатся нормы, подтверждающие, отражающие, разъясняющие или
оформляющие обычно-правовые нормы, тогда как в некоторых сферах он
создает новое право или изменяет существующее. В любом случае Римс-
кий статут можно в целом считать авторитетным выражением правовых
воззрений значительного числа государств”309.
{156} Вопрос о том, создают ли – и в какой степени – положения Статута

оригинальное договорное международное право или же они просто
являются декларативными установлениями существовавшего ранее обыч-
ного права310, представляет не только академический интерес. Если нормы
305
См.: B. Broomhall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 51, абзацы 34 и далее.
306
См. Статут МУС, ст. 51(3) (по поводу процессуальных и доказательственных систем) и
Статут МУС, ст. 9(3).
307
См. также: R. S. Clark, in M. Politi and G. Nesi (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court (2001), стр. 75, на стр. 79.
308
См. более подробно в абзацах 971 и далее.
309
абзац 227.
310
В качестве примеров того, что восприятие международными договорами норм международного
обычного права, наряду с прочими нормами, не является исключительным явлением, можно
привести Гаагские конвенции 1899 и 1907 годов и Женевские конвенции 1949 года. См.:
A. Verdross and B. Simma, Universelles Vцlkerrecht, 3rd edn. (1984), § 589 и далее.
имеют обычно-правовой характер, они представляют собой общее меж-

дународное право и применяются даже к не участвующим в Статуте го-
сударствам. Здесь нужно проводить следующее различие: в тех случаях,
когда положения Статута МУС можно причислить к существовавшему ра-
нее международному обычному праву, предполагается, что они являются
декларативными установлениями; это отражает волю договаривающихся
сторон. В эту группу норм входят в основном определения преступлений и
различные аспекты общих принципов. В таких случаях положения Статута
составляют свидетельство мнений государств о содержании международ-
ного обычного права. С другой стороны, в тех случаях, где примеры в
международном обычном праве отсутствуют, Статут выполняет правотвор-
ческую функцию; это особенно касается процессуальных положений. Более
того, положения, непосредственно касающиеся юрисдикции и организации
Международного уголовного суда, также являются конститутивными.
2. Уставы МУТЮ и МУТР
{157} Уставы Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде являются

нормативными текстами, учрежденными Советом Безопасности
ООН, а не международными договорами. Утверждается, что они вопло-
щают международное обычное право, хотя не полностью оправдывают это
утверждение. Естественно, основное значение Уставов заключается в их
функции основания для вынесения судебных решений обоими Трибунала-
ми ad hoc. Однако, кроме того, их можно рассматривать как отражение
международного обычного права, то есть выражение opinio juris членами
Совета Безопасности ООН311.
{158} Соглашение между Организацией Объединенных Наций и правитель-

ством Сьерра-Леоне об учреждении Специального суда по
Сьерра-Леоне312 является двусторонним договором по поводу международ-
ного уголовного права. С точки зрения содержания, Соглашение, как и Ста-
тут МУС, можно классифицировать отчасти как подтверждение междуна-
родного обычного права313 и отчасти как оригинальное договорное право.
3. Уставы Нюрнбергского и Токийского трибуналов
{159} В той степени, в какой положения Уставов Нюрнбергского Между-

народного военного трибунала и Международного военного трибунала
311
См.: B. Burghardt: Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im vцlkerrechtlichen Straftatsystem
(2008), стр. 37 и далее.
312
UN-Doc. S/2000/915, Annex I.
313
Это также в основном относится к определениям преступлений; см. Отчет Генерального
Секретаря об учреждении Специального трибунала по Сьерра-Леоне от 4 октября 2000 года,
UN Doc. S/2000/915, 3: “Признавая принцип законности… нормы, содержащие перечисленные
международные преступления, считаются нормами международного обычного права на момент
предполагаемого совершения преступлений”. Однако также см. издание: A. McDonald, 84
International Review of the Red Cross (2002), стр. 121 и далее.
для Дальнего Востока охватывали материальное международное уголовное

право, они воплощали нормы международного обычного права («Нюрнберг-
ские принципы»)314.
{160} В отличие от Устава Токийского трибунала, “навязанного” в

одностороннем порядке оккупационными властями, Устав Нюрнберг-
ского трибунала, приложенный к Лондонскому Соглашению, был частью
международного договора315. Данная характеристика норм Устава Нюрн-
бергского трибунала как норм международного договорного права незави-
сима от противоречивого вопроса о том, не придало ли то обстоятельство,
что Германия не участвовала в соответствующем договоре, Международно-
му военному трибуналу свойство обычного “оккупационного” суда, нежели
воистину “международного” суда316.
4. Закон № 10 Контрольного совета
{161} Закон317№ 10 Контрольного совета представлял собой оккупационное

право . Тем не менее его положения в части, содержащей матери-
альное международное уголовное право, признаны в качестве выражения
5. Женевские конвенции, Конвенция о геноциде, Гаагское положение
{162} Соответствующие нормы Гаагского положения от 18 октября 1907

года, Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказа-
нии за него от 9 декабря 1948 года и Женевских конвенций от 12 августа
1949 года, а также Дополнительных протоколов к ним тоже являются
важными источниками международного уголовного права. Многочисленные
уголовно-правовые нормы, содержащиеся в данных договорах, например
в Конвенции о геноциде, сегодня признаны в качестве международного
314
Трибунал по бывшей Югославии назвал Устав МВТ и Устав Токийского трибунала
“релевантной практикой”, см.: Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 15 июля 1999 года, абзацы 288 и далее; Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 10 декабря 1998 года, абзацы 190 и далее. См. также: H.-H. Jescheck, Die
Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Vцlkerstrafrecht (1952), стр. 415. По мнению Трибунала
по бывшей Югославии, Устав Международного военного трибунала и Закон № 10 Контрольного
совета являются “договорными положениями, стоящими у самых истоков обычно-правового
процесса”. См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999
года, абзац 290.
315
316
См. абзац 17, прим. 34.
317
стр. 178.
318
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года,
абзацы 288 и далее; Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря
1998 года, абзацы 190 и далее.
319
6. Решения международных судов и трибуналов
{163} Решения международных судов оказали непреходящее воздействие

на формирование действующего международного уголовного права320.
Это утверждение особенно распространяется на Нюрнбергский Междуна-
родный военный трибунал, Международный военный трибунал для Дальне-
го Востока, Трибуналы по бывшей Югославии и Руанде и Международный
уголовный суд. Решения этих судов являются важными средствами для
определения норм международного права321.
{164} Степень обязательности собственных решений для судов различна.

Международный уголовный суд может основывать свои решения на
“принципах и нормах права в соответствии с тем, как они были истолкова-
ны в его предыдущих решениях”322, но не обязан поступать так. Трибуналы
по бывшей Югославии и Руанде в большей степени связаны прецедентами.
Апелляционная палата Трибунала по бывшей Югославии определила, что
“[в] интересах ясности и предсказуемости Апелляционная палата долж-
на следовать своим предшествующим решениям, но должна иметь свобо-
ду отступать от них по разумным причинам, в интересах правосудия”323.
Палата предположила, что суды во всех правовых системах стараются не
отступать, насколько возможно, от их собственных решений, вынесенных
ранее324. Поэтому Апелляционная палата, как правило, будет следовать
ratio decidendi ее собственных решений, вынесенных ранее. Но решения
Апелляционной палаты обязательны для Судебных палат325. В свою оче-
редь, сами Судебные палаты не связаны решениями других Судебных па-
лат326. Решения других международных судов – таких, как Нюрнбергский

320
Это также подчеркивается в издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008),
стр. 26 и далее. Полные тексты решений действующих трибуналов опубликованы в Интернете,
см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icc-cpi.int/>; <http://www.icty.org>;
<http://www.ictr.org> (последнее посещение – март 2009 г.).
321
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Vцlkerstrafrechts (2002), стр. 48; B. B. Jia, in
S. Yee and T. Wang (eds.), International Law in the Post-Cold War World (2001), стр. 77, на
стр. 93 и далее; C. Kress, 111 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1999), стр. 597,
на стр. 603.
322
Статут МУС, ст. 21(2).
323
Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 24 марта 2000 года,
абзац 107. См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 27.
324
абзац 97: “Это обычная тенденция и в странах общего права, и в континентальных правовых
системах, что высшие суды, как правило, следуют своим собственным решениям, вынесенным
ранее, на уровне доктрины или практики”.
325
абзац 113.
326
абзац 113; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля
2001 года, абзац 163.
Международный военный трибунал327 или Международный Суд ООН328,

– не имеют обязательной силы для Трибуналов по бывшей Югославии и
Руанде.
7. Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН и Совета Безопасности ООН,

Отчеты Генерального Секретаря ООН
{165} Решения международных организаций выражают opinio juris

участвующих в них государств и, таким образом, вносят вклад в
создание и подтверждение международного обычного права329. Резолюция
95 от 11 декабря 1946 года, посредством которой Генеральная Ассамблея
подтвердила значение “Нюрнбергских принципов”, является важным при-
мером330. Резолюции Совета Безопасности также выражают opinio juris его
членов. Уставы МУТЮ и МУТР, принятые Советом Безопасности, особенно
важны для международного уголовного права. При толковании положений
Устава можно обращаться к заявлениям различных членов Совета в связи
с принятием Устава МУТЮ, содержащимся в travaux prйparatoires331.
{166} Кроме того, доклады Генерального Секретаря ООН, связанные с

созданием Трибуналов ad hoc332, следует считать аутентичными тол-
кованиями применения их Уставов в части, не противоречащей положениям
самих Уставов333.
8. Проекты и комментарии Комисии международного права
{167} Отчеты и проекты Комиссии международного права Организации

Объединенных Наций334 содействуют установлению содержания меж-
дународного обычного права и общих принципов права и, таким образом,
оказывают существенное воздействие на развитие международного уголов-
ного права. Различные редакции проектов кодексов преступлений против
327
абзац 540.
328
Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля
2001 года, абзац 24: “Хотя Апелляционная палата будет обязательно учитывать решения
других международных судов, она может, после тщательного рассмотрения, прийти к другому
выводу”.
329
330
См. UN Doc. A/RES/1/95 (1946): “Генеральная Ассамблея... подтверждает принципы
международного права, признанные Статутом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение
в решении Трибунала”. См. более подробный анализ в издании: G. Dahm, J. Delbrьck and
R. Wolfrum, Vцlkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1038 и далее.
331
абзац 303; Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля
332
См., например, Отчет Генерального Секретаря от 3 мая 1993 года (UN Doc. S/25704) и Отчет
Генерального Секретаря от 4 октября 2000 года (UN Doc. S/2000/915); см. также абзац 47.
333
См. подробности в судебном решении: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 15 июля 1999 года, абзацы 294 и далее (“авторитетное толкование”).
334
См. по поводу мандата Комиссии международного права абзац 41, прим. 70.
мира и безопасности человечества оказали особое влияние на материальное

международное уголовное право. По мнению Трибунала по бывшей Югос-
лавии, они представляют собой “авторитетный международный документ,
который, в зависимости от конкретного вопроса, может (i) составлять сви-
детельство обычного права или (ii) проливать свет на обычно-правовые
нормы, содержание которых неясно или которые находятся в процессе
формирования, или, по самой меньшей мере, (iii) указывать на правовые
воззрения высококвалифицированных экспертов, представляющих все ос-
новные правовые системы мира”335.
9. Проекты и комментарии международных научных ассоциаций
{168} Еще одним важным вспомогательным средством установления

содержания права является деятельность частных научных ассо
циаций в сфере международного и уголовного права – таких, как Между-
народная ассоциация уголовного права, Ассоциация международного права
и Институт международного права.
10. Решения национальных судов
{169} Функция национальных судов в установлении содержания между-

народного уголовного права является двоякой. Во-первых, как фор-
мы отражения opinio juris и практики государств, они могут подтверждать
или формировать обычное право и вносить вклад в формирование общих
принципов права336. Во-вторых, решения национальных судов могут служить
в качестве вспомогательных средств признания права, помогающих опреде-
лять содержание норм международного уголовного права337.
{170} Наиболее важными для формирования норм международного уголов-

ного права являются те редкие уголовные процессы в националь-
ных судах, в ходе которых недвусмысленно применяется международное
уголовное право. Среди прочих процессов особо важными были решения,
вынесенные оккупационными судами и Верховным судом в британской ок-
купационной зоне сразу после войны на основе Закона № 10 Контрольно-
го совета338. Следует также отметить последующие судебные процессы в
отношении Эйхмана, Барби, Демьянюка, Тувье и Финты339.
335
абзац 227; комментарии относятся к Проекту Кодекса в редакции 1996 года.
336
См. по этому вопросу абзац 145.
337
См.: Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года,
абзацы 190 и далее. Однако Суд отметил, что “к применению национальной судебной практики
для целей определения, развивались ли обычные нормы международного уголовного права
определенным образом, следует постоянно относиться с большой внимательностью” (абзац 194).
338
339
В ходе этих судебных процессов рассматривались дела по обвинениям в совершении
преступлений в Третьем рейхе: Attorney-General of the Government of Israel v. Eichmann,
Израиль, Районный суд Иерусалима, решение от 12 декабря 1961 года, 36 ILR (1968), стр. 1
и далее, Верховный суд, решение от 29 мая 1962 года, 36 ILR (1968), стр. 277 и далее;
11. Национальное законодательство
{171} Акты национального законодательства, будучи отражением как

opinio juris, так и практики государств, также могут оказать влияние
на международное уголовное право – например, посредством восприятия
международных уголовно-правовых норм в акте национального законода-
тельства, такого, как (Германский) Кодекс преступлений против междуна-
родного права [Vцlkerstrafgesetzbuch, VStGB] от 26 июня 2002 года340.
12. Наставления для вооруженных сил
{172} Наставления для вооруженных сил, применяемые во многих стра-

нах, являются важным средством выражения opinio juris и практики
государств341.
ІV. Толкование
{173} Толкование международного договорного права всегда требует

толкования норм, подлежащих применению. В этом смысле между-
народное право не отличается от писаного права, применяемого в нацио-
нальных правовых системах. Ключевые требования к толкованию междуна-
родных договоров содержатся в статьях 31 и 32 Венской конвенции о праве
международных договоров от 23 мая 1969 года342. Как нормы, отражающие
Fйdйration Nationale des Dйportйs et Internйs Resistants et al. v. Barbie, Франция, Кассационный
суд, решение от 6 октября 1983 года, решение от 26 января 1984 года и решение от 20 декабря
1985 года, 78 ILR (1988), стр. 125 и далее, Кассационный суд, решение от 3 июня 1988 года,
100 ILR (1995), стр. 330 и далее; Demjanjuk v. Petrovsky, США, Апелляционный суд, решение
от 31 октября 1985 года, 79 ILR (1989), стр. 534 и далее; Advocate General v. Touvier, Франция,
Апелляционный суд Парижа, решение от 13 апреля 1992 года, 100 ILR (1995), стр. 338 и
далее, Кассационный суд, решение от 27 ноября 1992 года, 100 ILR (1995), стр. 357 и далее;
Regina v. Finta, Канада, Апелляционный суд Онтарио, решение от 29 апреля 1992 года, 98 ILR
(1994), стр. 520 и далее, Канада, Верховный суд, решение от 24 марта 1994 года, 104 ILR (1997),
340
абзац 132: “Также следует обращать внимание на национальное законодательство, направленное
на имплементацию Женевских конвенций”.
341
абзац 83 (“Руководство для вооруженных сил Германии”), абзацы 130 и далее. См. о юридической
силе таких руководств для вооруженных сил в издании: L. Green, 27 Canadian Yearbook of
International Law (1989), стр. 167, на стр. 180 и далее.
342
1155 UNTS (1969), стр. 331 и далее. Ст. 31: “1. Договор должен толковаться добросовестно
в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их
контексте, а также в свете объекта и целей договора. 2. Для целей толкования договора контекст
охватывает, кроме текста, включая преамбулу и приложения: a) любое соглашение, относящееся к
договору, которое было достигнуто всеми участниками в связии с заключением договора; b) любой
документ, составленный одним или несколькими участниками в связи с заключением договора
и принятый другими участниками в качестве документа, относящегося к договору...”; ст. 32:
“Возможно обращение к дополнительным средствам толкования, в том числе к подготовительным
материалам и к обстоятельствам заключения договора, чтобы подтвердить значение, вытекающее
из применения статьи 31, или определить значение, когда толкование в соответствии со статьей 31:
обычное право343, эти положения должны применяться при толковании не

только Статута МУС, но и “любого другого нормативного документа”344,
включая Уставы МУТЮ и МУТР345.
{174} Соответственно, классические методы толкования также применя-

346
ются к международному уголовному праву347. Отправной точкой

при толковании являются формулировки, то есть “обычное значение”348.
Следует учитывать системный контекст, то есть прочие соглашения или
договоренности, существующие между сторонами договора, а также цель и
задачи положений договора в целом (статья 31 Венской конвенции о праве
международных договоров). Например, при толковании Статута МУС нуж-
но учитывать Элементы преступлений. Историческое толкование – то есть
включение в процесс толкования материалов переговоров, которые обычно
являются достаточно существенными в международном праве, – считается
“дополнительным средством толкования” по отношению к грамматическо-
му, телеологическому и систематическому толкованиям (статья 32 Венской
конвенции о праве международных договоров). Оно приобретает самосто-
ятельное значение, только если другие средства толкования приводят к
двусмысленным или очевидно абсурдным или неадекватеным результатам.
{175} В дополнение к более общему критерию толкования, связанному

с effet utile, – толкования в свете цели договора и в связи с ней349
– в международном уголовном праве существуют два специальных правила
толкования: во-первых, положения договора, которые в определенной сте-
пени можно считать нормой обычного права, должны толковаться с учетом
этой соответствующей нормы обычного права (так называемое толкование

a) оставляет значение двусмысленным или неясным; или b) приводит к результатам, которые
являются явно абсурдными или неразумными”.
343
См. о значении Венской конвенции для международного обычного права: Iran v. USA,
Международный суд ООН, решение от 12 декабря 1996 года (Case Concerning Oil Platforms),
ICJ Reр. 1996, стр. 803, абзац 23.
344
Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года,
абзац 303. K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 46.
345
См., например, Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
24 февраля 2000 года, абзац 98; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 15
и далее.
346
См.: H.-H. Jescheck and T. Weigend, Lehrbuch des Strafrechts, 5th edn. (1996), стр. 150 и
далее; W. R. LaFave, Criminal Law, 4th edn. (2003), стр. 85 и далее.
347
Так, например, в решении по делу Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 2 октября 1995 года, абзацы 71 и далее, проводится различие между “буквальным”,
“телеологическим” и “логическим и систематическим толкованием”. В решении Prosecutor v.
Mucić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 158 и далее, говорится
о “буквальном правиле”, “золотом правиле” и “проблемном правиле толкования”.
348
В этом смысле ни один из официальных текстов Римского статута не имеет преимущества.
В случае сомнения недостаточно обращаться лишь к английскому тексту Статута; напротив,
должны приниматься во внимание все шесть официальных текста Статута. См. подробности в
издании: E. Fronza and E. Malarino, 118 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2006),
349
См.: M. Herdegen, Vцlkerrecht, 7th ed. (2008), § 15, абзац 32.
в соответствии с обычным правом)350. По мнению Трибунала по быв-

шей Югославии, “в случае сомнения и если из текста нормативного акта
или договора не очевиден противоположный вывод, такое положение
должно толковаться в свете международного обчыного права и в связи
с ним”351.
{176} Во-вторых, для целей пресечения военных преступлений крайне

важно учитывать содержание международно-правовых запретов, с
которыми связана уголовно-правовая норма. Международное гуманитарное
право и содержащиеся в нем запреты представляют важность для тол-
кования права, относящегося к военным преступлениям. Другие аспекты
международного права – такие, как право прав человека, – могут иметь
значение для других преступлений352.
{177} Связь между запретами и уголовно-правовыми нормами не всегда

одинаково тесна. В то время как связь преступлений против чело-
вечности с правом прав человека, из которого они происходят, видна лишь
приблизительно, в сфере военных преступлений связь с международным
гуманитарным правом очевидна: многие преступления (и соответствующие
им запреты) уже давно содержатся в позитивном праве. На более позднем
этапе лишь были добавлены уголовно-правовые последствия353.
{178} В то время как толкование может представлять собой определенные

трудности в связи с договорным правом, сложность в применении
(неписаного) международного обычного права заключается в самом уста-
новлении содержания правовых норм как таковых354.
См. также: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 45.

350

351
абзац 287. Авторы Устава МУТЮ намеревались составить текст в соответствии с международным

обычным правом, кроме тех случаев, когда они отступали от него намеренно. См.: Prosecutor v.
Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года, абзацы 287, 296.
352
Тесная связь между международным уголовным правом и защитой прав человека (см.
абзацы 123 и далее) подтверждена, хотя и с некоторым нюансом, в ст. 21(3) Статута МУС. Данная
статья гласит, что применение и толкование международного уголовного права (или, точнее,
“права в соответствии с настоящей статьей”) “должно соответствовать международно признанным
правам человека”. Как показал процесс по делу Лубанги, это положение представляет особую
важность для прав подсудимого, в особенности для гарантий справедливого судопроизводства,
см.: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от
14 декабря 2006 года, абзац 37; Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Судебная палата), решение
от 13 июня 2008 года, абзацы 77 и далее; Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Апелляционная
палата), решение от 21 октября 2008 года, абзацы 46 и далее.
353
См. подробности в абзацах 960 и далее.
354
Нормы международного обычного права также подлежат толкованию, см.: U. Fastenrath,
Lьcken im Vцlkerrecht (1991), стр. 206 и далее, c дополнительными примечаниями.
V. Установление содержания права

Международным уголовным судом
{179} Статья 21 Статута МУС содержит особое положение относительно

установления содержания права Международным уголовным судом.
Эта статья определяет типы и приоритетный порядок источников, которые
должны применяться Судом355. Статья 21 устанавливает иерархию источни-
ков общего международного права и вносит в нее определенную степень
ясности356.
{180} Статья 21 содержит двойственную иерархию. Во-первых, в указа-

ниях по применению права она проводит различие между источни-
ками, которые “применяются” (1) и “могут применяться” (2). Во-вторых,
внутри части 1 изложена иерархия трех групп источников права. Наконец,
в части 3 сформулировано общее правило толкования и применения.
{181} В соответствии со статьей 21, основным источником права является

сам Статут МУС, дополненный Элементами преступлений и Прави-
лами процедуры и доказывания357. В качестве дополнительных источников
к международному уголовному праву отнесены международные договоры
и прочее международное право (“принципы и нормы международного пра-
ва”)358, включающее право вооруженных конфликтов. Прочее международ-
ное право включает, в данном смысле, в основном международное обычное
право359, но не общие принципы права360. Только в тех случаях, когда Статут
355
См. по поводу формулирования этой статьи: P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189, на стр. 213 и далее. Однако
неясно, воплощает ли ст. 21 Статута МУС международное обычное право тем же образом, что
и ст. 38 Статута Международного суда ООН, то есть содержит ли она концептуальные нормы,
распространяющиеся на международное уголовное право в целом. Однако см. точку зрения в
пользу этого мнения в издании: M. McAuliffe de Guzman, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 21 абзац 6: “…первая
кодификация источников международного уголовного права”. По мнению А. Кассезе, A. Cassese,
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 15, порядок источников, отраженный в ст. Статута
МУС, отражает иерархию, применимую к международному уголовному праву в целом.
356
См.: A. Pellet, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 2 (2002), стр. 1051 на стр. 1076 и далее.
357
Однако приоритет Статута МУС перед Элементами преступлений и Правилами процедуры
и доказывания возникает не из ст. 21(1) Статута МУС, а из более общего контекста, см.: ст. 9(3)
и ст. 51(5) Статута МУС; см. также: I. Caracciolo, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays
on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 211, на стр. 226; W.
A. Schabas, An Introduction to the International Criminal Court, 3rd edn. (2007), стр. 195.
358
Принципы международного права, упомянутые здесь, следует отличать от “общих принципов
права, признанных цивилизованными нациями” по смыслу ст. 38(1)(c) Статута Международного
суда ООН.
359
См.: W. A. Schabas, An Introduction to the International Criminal Court, 3rd edn. (2007), стр. 196.
360
См. похожее мнение в издании: A. Pellet, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 2 (2002), стр. 1051 на стр. 1071,
1073: “…исключительно международное обычное право”; однако см.: I. Caracciolo, in F. Lattanzi
and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1
(1999), стр. 211, на стр. 227 и K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Vцlkerstrafrechts (2002), стр. 41,
где утверждается, что общие принципы также охватываются ст. 21(1)(b) Статута МУС.
МУС и прочее международное договорное и обычное право не достигают

целей (“если это невозможно”), статья 21(1)(c) позволяет обращаться также
и к национальному праву. Это возможно посредством обращения к общим
принципам права, которые Суд может “извлечь” из национальных законо-
дательных актов различных правовых систем мира361. В статье особенно
подчеркиваются акты законодательства государств, “которые при обычных
обстоятельствах осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного пре-
ступления”362. Указание на то, какие государства имеются в виду363, содер-
жавшееся в предварительных проектах, отсутствует в тексте статьи 21.
Таким образом, в соответствии с общепризнанными правилами, относя-
щимися к осуществлению уголовной юрисдикции, следует обращаться к
праву страны, где было совершено преступление, также к праву стран,
гражданами которых является лицо, совершившее преступление, и жертва
преступления. Обращение к принципу универсальной юрисдикции само по
себе не является достаточным основанием364.
{182} Статья 21(2) Статута МУС прямо ограничивает строгое следование

прецедентам (stare decisis), обычное для англо-американского права.
В соответствии с этой статьей, Суд может, но не обязан полагаться на
свои собственные решения, вынесенные ранее. Таким образом, решения
Суда не имеют прецедентного значения в строгом смысле слова365.
Е. Универсальная юрисдикция, обязанность осуществлять

уголовное преследование, правосудие переходного периода
I. Универсальная юрисдикция и правомочие осуществлять
уголовное преследование и применять наказание
{183} Ademola Abass: The International Criminal Court and Universal

Jurisdiction, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 349
и далее; Kai Ambos: Straflosigkeit von Menschenrechtsverletzungen, Zur
“impunidad” in sьdamerikanischen Ländern aus vцlkerstrafrechtlicher Sicht
361
См.: M. McAuliffe de Guzman, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 21, абзацы 14 и далее. Значение национального
права для судебной практики МУС вызвало в ходе Римской конференции полномочных
представителей серьезные противоречия. См.: P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189, на стр. 213 и далее.
362
Несоответствие данного дополнения провозглашенной “общей природе” принципов является
типичным примером компромиссного характера Статута МУС, который до сих пор существовал
за счет целостной логической и системной строгости документа.
363
См.: M. McAuliffe de Guzman, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of
the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 21, абзац 18.
364
В противном случае любое государство “при обычных обстоятельствах” имело бы право
осуществлять уголовное преследование и ст. 21(1)(c) Статута МУС утратила бы значение;
таким образом, мнение, отраженное в издании: M. McAuliffe de Guzman, in O. Triffterer (ed.),
Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 21,
абзац 18, представляется некорректным.
365
См. по поводу обязательности решений Трибунала по бывшей Югославии и Трибунала по
Руанде в абзаце 164.
(1997), стр. 161 и далее; Kai Ambos: Vцlkerrechtliche Bestrafungspflichten

bei schweren Menschenrechtsverletzungen, 37 Archiv des Vцlkerrechts (1999),
стр. 318 и далее; M. Cherif Bassiouni and Edward M. Wise: Aut Dedere Aut
Judicare, The Duty to Extradite or Prosecute in International Law (1995);
M. Cherif Bassiouni: Universal Jurisdiction for International Crimes: Historical
Perspectives and Contemporary Practice, 42 Virginia Journal of International
Law (2001), стр. 81 и далее; Olympia Bekou and Robert Cryer: The
International Criminal Court and Universal Jurisdiction: A Close Encounter?,
56 International and Comparative Law Quarterly (2007), стр. 49 и далее;
Isidoro Blanco Cordero: Jurisdicciуn Universal, 79 Revue Internationale de
Droit Pйnal (2008), стр. 101 и далее; Robert Cryer: Prosecuting International
Crimes (2005), стр. 73 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson
and Elizabeth Wilmshurst, An Introduction to International Criminal Law
and Procedure (2007), стр. 37 и далее; Carla Edelenbos: Human Rights
Violations: A Duty to Prosecute?, 7 Leiden Journal of International Law
(1994), стр. 5 и далее; Colleen Enache-Brown and Ari Fried: Universal
Crime, Jurisdiction and Duty: The Obligation of Aut Dedere Aut Judicare in
International Law, 43 McGill Law Journal (1998), стр. 613 и далее; Albin
Eser: National Jurisdiction over Extraterritorial Crimes within the Framework
of International Complementarity, in Lal Chand Vohrah et al. (eds.), Man’s
Inhumanity to Man (2003), стр. 279 и далее; Geoff Gilbert: Transnational
Fugitive Offenders in International Law, Extradition and Other Mechanisms
(1998), стр. 320 и далее; Klaus Ferdinand Gдrditz: Weltrechtspflege, Eine
Untersuchung ьber die Entgrenzung staatlicher Strafgewalt (2006); Bernhardt
Graefrath: Universal Jurisdiction and an International Criminal Court, 1
European Journal of International Law (1990), стр. 67 и далее; Christopher
Keith Hall: Universal Jurisdiction: Developing and Implementing an Effective
Global Strategy, in Wolfgang Kaleck et al. (eds.), International Prosecution
of Human Rights Crimes (2007), стр. 85 и далее; Marc Henzelin: Le Principe
de l’Universalitй en Droit Pйnal International (2000); Historical Clarification
Commission: Guatemala: Memory of Silence: Report of the Commission for
Historical Clarification (1999); International Law Association, Committee on
International Human Rights Law and Practice: Final Report on the Exercise
of Universal Jurisdiction in Respect of Gross Human Rights Offences (2000);
Florian Jessberger: Von der Pflicht des Staates, Menschenrechtsverletzungen
zu untersuchen, Kritische Justiz 1996, стр. 290 и далее; Menno T. Kamminga:
Lessons Learned from the Exercise of Universal Jurisdiction in Respect of
Gross Human Rights Offenses, 23 Human Rights Quarterly (2001), стр. 940
и далее; Claus Kress: Universal Jurisdiction over International Crimes and the
Institut de Droit International, 4 Journal of International Criminal Justice
(2006), стр. 561 и далее; Stephen Macedo (ed.): Universal Jurisdiction (2004);
Andrew L. Mollel: Judicial Settlement of Armed Conflicts in International Law:
Reflecting the 2005 International Court of Justice Decision in the Democratic
Republic of Congo, 76 Nordic Journal of International Law (2007), стр. 407
и далее; Roger O’Keefe: Universal Jurisdiction, 2 Journal of International
Criminal Justice (2004), стр. 735 и далее; Alexander Orakhelashvili: Between

Impunity and Accountability for Serious International Crimes: Legal and Policy
Approaches, 55 Netherlands International Law Review (2008), стр. 207 и
далее; Diane F. Orentlicher: Settling Accounts: The Duty to Prosecute Human
Rights Violations of a Prior Regime, 100 Yale Law Journal (1991), стр. 2537 и
далее; Keith Randall: Universal Jurisdiction under International Law, 66 Texas
Law Review (1988), стр. 785 и далее; Luc Reydams: Universal Jurisdiction
(2003); Cedric Ryngaert: Jurisdiction in International Law (2008); Leila
N. Sadat: International Criminal Law and Alternative Modes of Redress, in
Andreas Zimmermann (ed.), International Criminal Law and the Current
Development of Public International Law (2003), стр. 161 и далее; Carsten
Stahn: Complementarity, Amnesties and Alternative Forms of Justice: Some
Interpretative Guidelines for the International Criminal Court, 3 Journal of
International Criminal Justice (2005), стр. 695 и далее; Christian Tomuschat:
The Duty to Prosecute International Crimes Committed by Individuals, in
Hans-Joachim Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315
и далее; Hsiao-Wen Wang: Der universale Strafanspruch des nationalen
Staates (2005); Peter Weiss: The Future of Universal Jurisdiction, in Wolfgang
Kaleck et al. (eds.), International Prosecution of Human Rights Crimes
(2007), стр. 29 и далее; Rьdiger Wolfrum: The Decentralized Prosecution of
International Offences Through National Courts, in Yoram Dinstein and Mala
Tabory (eds.), War Crimes in International Law (1996), стр. 233 и далее.
См. по поводу источников о правосудии переходного периода в абзаце 203.
{184} Преступления по международному праву направлены против инте-

ресов международного сообщества в целом. Из этой универсальной
природы международных преступлений следует, что международное сооб-
щество правомочно осуществлять уголовное преследование и применять
наказание за совершение этих преступлений независимо от того, кто со-
вершил их или против кого они были совершены. Поэтому международное
сообщество может защищаться от посягательств на его основополагающие
ценности посредством уголовных санкций366.
{185} Таким образом, с точки зрения международного права, Междуна-

родный уголовный суд можно было «снабдить» всемирной юрис-
дикцией на основе принципа универсальной юрисдикции. Однако подобное
предложение, внесенное делегацией Германии в ходе Римской конференции,
не имело успеха367. Это предложение не получило поддержки, в решаю-
щей степени, по политическим, а не правовым мотивам. Напротив, модель,

См. по поводу универсальной юрисдикции в гражданских делах, вытекающих из нарушений
366
обязательств erga omnes, в издании: G. Nolte, in C. Tomuschat and J.-M. Thouvenin, Jus Cogens
and Obligations Erga Omnes (2006), стр. 373 и далее.
367
См. подробный анализ в изданиях: A. Abass, 6 International Criminal Law Review (2006),
стр. 349; O. Bekou and R. Cryer, 56 International and Comparative Law Quarterly (2007), стр. 49
и далее; H.-P. Kaul and C. Kress, 2 Yearbook of International Humanitarian Law (1999), стр. 143,
на стр. 145 и далее; см. также абзац 64.
которая была одобрена, по сути, основана на концепции производных

полномочий осуществлять уголовное преследование368. Так, Суд обладает
юрисдикцией в отношении преступлений, совершенных на территории (тер-
риториальный принцип) или гражданином государства-участника (принцип
гражданства); он также может рассматривать дела по обвинению в пре-
ступлениях, совершенных на борту судна или воздушного судна, зарегист-
рированного в государстве-участнике (принцип флага, статья 12(2) Статута
МУС)369. Суд может осуществлять юрисдикцию вне зависимости от места
совершения преступления или гражданства субъекта преступления только
в том случае, если Совет Безопасности Организации Объединенных Наций
передаст ему ситуацию в соответствии с его полномочиями, изложенными
в Главе VII Устава ООН370.
{186} Однако правомочие осуществлять уголовное преследование,

возникающее из природы преступлений по международному праву и
их непосредственной связи с международным правопорядком, принадлежит
не только международному сообществу в целом. Право на уголовное пре-
следование преступлений по международному праву принадлежит каждому
государству; не имеет значения, где совершено соответствующее деяние,
кто был его жертвами или можно ли установить какую-либо иную связь371
с государством, осуществляющим уголовное преследование372. Правомочие
368
См. по этому вопросу: K.-M. Kцnig, Die vцlkerrechtliche Legitimation der Strafgewalt
internationaler Strafjustiz (2003), стр. 157 и далее.
369
См. абзац. 234. Государства, принявшие юрисдикцию Международного уголовного суда
в соответствии со статьей 12(3) Статута МУС, рассматриваются в качестве государств-
участников.
370
371
Принцип универсальной юрисдикции не требует, чтобы субъект преступления находился
в пределах государства, осуществляющего юрисдикцию. См. по этому противоречивому вопросу
в изданиях: C. Kress, 114 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 818,
на стр. 840 и далее, где анализируются особые мнения судей по делу DR Congo v. Belgium,
Международный суд ООН, решение от 14 февраля 2002 года (Case Concerning the Arrest
Warrant of 11 April 2000); C. Ryngaert, Jurisdiction in International Law (2008), стр. 119 и далее.
См. более строгие мнения о допустимости универсальной юрисдикции in absentia в изданиях:
M. Inazumi, Universal Jurisdiction in Modern International Law (2005), стр. 26 и далее, стр. 130
и далее, стр. 144 и далее; L. Reydams, Universal Jurisdiction (2003), стр. 38 и далее, стр.
224 и далее, где содержатся утверждения об отсутствии обычного права на осуществление
универсальной юрисдикции in absentia. См. также Резолюцию Института международного права,
принятую в 2005 году, [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.idi-iil.org/idiE/
resolutionsE/2005_kra_03_en.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.), а также ее анализ,
приведенный в издании: C. Kress, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 561, на
стр. 576 и далее, который одобряет меры следственного характера в отсутствие подозреваемого,
но не проведение судебных процессов in absentia. См. анализ практики государств в отношении
данного требования в исследовании практики применения принципа универсальной юрисдикции
в восьми европейских государствах, начиная с 2001 года, в издании: Human Rights Watch,
Universal Jurisdiction in Europe (2006), стр. 28 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
www.hrw.org/sites/default/files/reports/ij0606web.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.), где
указывается, что в большинстве рассматриваемых государств существует требование о том,
чтобы подозреваемый находился в стране или существовала вероятность его присутствия там.
372
См., например, статьи в издании: S. Macedo (ed.), Universal Jurisdiction (2004), стр. 39
и далее; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 338; G. de La Pradelle, in
H. Ascensio, E. Decaux and A. Pellet (eds.), Droit International Pйnal (2000), стр. 905 и далее;
применять наказание возникает из самого преступления (“уголовная юрис-

дикция основана исключительно на природе преступления”373). Последствия
деяний, затрагивающих наиболее существенные интересы сообщества госу-
дарств, по определению не ограничены национальной юрисдикцией государс-
тва, где было совершено соответствующее преступление. Международные
преступления не являются внутренними делами государств. Что касается
преследования международных преступлений, ограничения, установленные
международным правом на распространение национальной уголовной юрис-
дикции, в особенности запрет вмешательства во внутренние дела, к нему не
применяются. Таким образом, к преступлениям по международному праву
применяется принцип универсальной юрисдикции374.
International Law Association, Final Report (2000), стр. 2 и далее; C. Kress, 30 Israel Yearbook
on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 168; C. Ryngaert, Jurisdiction in International Law
(2008), стр. 100 и далее; G. Werle and F. Jessberger, Juristische Schulung 2001, стр. 141, на
стр. 142; см. анализ истоков принципа универсальной юрисдикции в издании: M. C. Bassiouni,
42 Virginia Journal of International Law (2001), стр. 81, на стр. 96 и далее. В своем решении
от 2 октября 1995 года Апелляционная палата МУТЮ с одобрением процитировала решение
Верховного военного трибунала Италии: “Нормы, запрещающие их [преступления против законов
и обычаев войны], имеют универсальный, а не просто территориальный характер. [Преступления
против законов и обычаев войны] затрагивают все цивилизованные государства, и им необходимо
противостоять и наказывать так же, как должно противостоять и наказывать за преступления
пиратства, торговли женщинами или порабощения, где бы они ни совершались”. См.: Prosecutor v.
Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года, абзац 57. Международный
суд ООН не воспользовался возможностью выразить мнение о юридической значимости принципа
универсальной юрисдикции, см.: DR Congo v. Belgium, Международный суд ООН, решение от
14 февраля 2002 года (Case Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000). Но комментарии
присутствуют в особых мнениях судей; см. анализ в издании: C. Kress, 114 Zeitschrift fьr die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 818 и далее.
373
“[В]не зависимости от того, где было совершено преступление, от гражданства
предполагаемого или осужденного субъекта преступления, гражданства жертвы или любой другой
связи с государством, осуществляющим такую юрисдикцию”, как корректно указано Принстонским
проектом по универсальной юрисдикции, см.: Princeton Project on Universal Jurisdiction (ed.), The
Princeton Principles on Universal Jurisdiction (2001), принцип 1(1).
374
Из многочисленных публикаций, посвященных универсальной юрисдикции, см., например,
следующие: M. C. Bassiouni, 42 Virginia Journal of International Law (2001), стр. 81, на стр. 96
и далее; A. Eser, in A. Eser et al. (eds.), Festschrift Meyer-Gossner (2001), стр. 3 и далее;
International Law Association, Final Report on the Exercise of Universal Jurisdiction in Respect
of Gross Human Rights Violations (2000), стр. 2 и далее; C. Kress, 114 Zeitschrift fьr die gesamte
Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 818 и далее; G. de La Pradelle, in H. Ascensio, A. Decaux
and E. Pellet (eds.), Droit International Pйnal (2000), стр. 905 и далее; R. O’Keefe, 2 Journal of
International Criminal Justice (2004), стр. 735 и далее; T. Weigend, in J. Arnold et al. (eds.),
Festschrift Eser (2005), стр. 955 и далее. См. краткое изложение в издании: G. Werle and
F. Jessberger, in H. W. Laufhьtte, R. Rissing-van Saan and K. Tiedemann (eds.), Leipziger Kommentar
zum Strafgesetzbuch, 12th edn. (2007), Vor § 3, абзацы 237 и далее. В недавнем прошлом в
ученых дискуссиях наблюдалась тенденция к противодействию “неограниченной компетенции”
(T. Weigend, in J. Arnold et al. (eds.), Festschrift Eser (2005), стр. 955, на стр. 957) национальных
судов. Некоторые авторы утверждают, что принцип универсальной юрисдикции должен
применяться ограниченно, с учетом присутствия обвиняемого в государстве, осуществляющем
уголовное преследование, или путем применения системы субсидиарности (дополнительности);
см., например, A. Cassese, 1 Journal of International Criminal Justice (2003), стр. 589 и далее;
R. Keller, Goltdammer’s Archiv fьr Strafrecht 2006, стр. 25 и далее; C. Kress, 4 Journal of
International Criminal Justice (2006), стр. 561 и далее; C. Tomuschat, in G. Werle (ed.), Justice
in Transition (2006), стр. 157, на стр. 164 и далее, а также результаты обширных исследований:
K. F. Gдrditz, Weltrechtspflege (2006); M. Henzelin, Le Principe de l’Universalitй en Droit
Pйnal International (2000); L. Reydams, Universal Jurisdiction (2003); C. Ryngaert: Jurisdiction
{187} По существу, каждое государство имеет власть устанавливать

пределы собственной национальной уголовной юрисдикции как
«продукта» суверенитета375. При осуществлении этой функции государства
должны выполнять свои международные обязательства, оказывающие на
них двоякое воздействие. С одной стороны, пределы национальной уголов-
ной юрисдикции ограничены международным правом, а именно – запретом
вмешательства во внутренние дела376. В соответствии с международным
правом, государство имеет право распространять свою уголовную юрис-
дикцию только на вопросы, с которыми оно может продемонстрировать
определенную связь, например через посредство места, где было совершено
деяние, гражданства субъекта или жертвы преступления или соответству-
ющего охраняемого интереса377. С другой стороны, государства могут быть
in International Law (2008); см. также “Краковскую” резолюцию Института международного
права, принятую в 2005 году, [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.idi-iil.org/
idiE/resolutionsE/2005_kra_03_en.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.), Princeton Project
on Universal Jurisdiction (ed.), The Princeton Principles on Universal Jurisdiction (2001), стр. 43,
а также: Assembly of the African Union, Report of the Commission on the Use of the Principle
of Universal Jurisdiction by Some Non-African States as Recommended by the Conference of
Ministers of Justice/Attorneys General, Assembly/AU/14(XI)/30 June – 1 July 2008. По поводу
дополнительного характера универсальной юрисдикции см. абзац 191. Следует отметить, что – в
теории – круг преступлений, которые могут преследоваться на основе принципа универсальной
юрисдикции, может быть шире, нежели исключительно преступления по международному праву.
Преступления, на которые распространяется принцип универсальной юрисдикции, необязательно
должны быть преступлениями по международному праву. Это касается, например, актов пиратства,
см. также абзац 85, прим. 166. С другой стороны, по состоянию международного права на данный
момент, универсальной юрисдикции в отношении некоторых международных преступлений –
таких, как пытки или терроризм, – (пока) не существует, см.: G. Werle and F. Jessberger,
in H. W. Laufhьtte, R. Rissing-van Saan and K. Tiedemann (eds.), Leipziger Kommentar zum
Strafgesetzbuch, 12th edn. (2007), Vor § 3, абзац 241, с дополнительными цитатами; см., однако,
иное мнение в издании: K. Ambos, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Mьnchener Kommentar
zum Strafgesetzbuch, том 1 (2003), Vor § 3, абзацы 54 и далее, абзац 241.
375
Это было признано в отношении национальной “предписывающей юрисдикции” со времени
вынесения решения по «делу Лотуса» (Lotus Case) Постоянной палатой международного
правосудия, см.: Постоянная палата международного правосудия, решение от 7 сентября 1927 года,
опубликовано в издании: Publications of the Permanent Court of International Justice, Series A:
Collection of Judgements, No. 10, The Case of the S.S. “Lotus” (France v. Turkey), стр. 19: “Однако
нельзя сделать вывод о том, что международное право запрещает государству на его собственной
территории осуществлять юрисдикцию в отношении любого дела, связанного с действиями,
совершенными за рубежом, и в котором оно не может полагаться на какую-либо диспозитивную
норму международного права”. “[В]се, что можно потребовать от государства, заключается в том,
чтобы оно не преступало пределов, которые международное право налагает на его юрисдикцию;
в этих пределах его право осуществлять юрисдикцию заключено в его суверенитете”. См. также:
L. Reydams, Universal Jurisdiction (2002), стр. 11 и далее, стр. 21. Однако по поводу позднейших
тенденций, ставящих под вопрос эту международно-правовую позицию о пределах национальной
уголовной юрисдикции, см. в издании: C. Kress, 114 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2002), стр. 818, на стр. 831 и далее, где содержатся ссылки на несколько особых мнений в
отношении решения DR Congo v. Belgium, Международный суд ООН, решение от 14 февраля
2002 года (Case Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000) ), ICJ Rep. 2002, стр. 3 и далее.
376
Устав ООН, статья 2, пункт 1.
377
См. по поводу условий, установленных международным правом в отношении данного
вопроса, в изданиях: K. Ambos, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Mьnchener Kommentar zum
Strafgesetzbuch (2003), Vor § 3, абзацы 17 и далее; D. Oehler, Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(1983), абзацы 111 и далее; G. Werle and F. Jessberger, in H. W. Laufhьtte, R. Rissing-van Saan
and K. Tiedemann (eds.), Leipziger Kommentar zum Strafgesetzbuch, 12th edn. (2007), Vor § 3,
обязаны распространить свою национальную уголовную юрисдикцию – на-

пример, в связи с обязательством осуществлять уголовное преследование,
вытекающим из международного права378.
{188} В этих рамках конкретные международные обязательства, связан-

ные с национальной уголовной юрисдикцией, могут быть более четко
определены в два этапа. Первый этап заключается в определении пределов
национальной уголовной юрисдикции в отношении преступлений по между-
народному праву. На втором этапе необходима постановка вопроса о том,
существует ли дополнительное обязательство по осуществлению уголовно-
го преследования и применению наказания за совершение международных
преступлений. В этом аспекте необходимо определить допустимость альтер-
нативных моделей в отношении преступлений по международному праву379.
{189} В соответствии с международным обычным правом, применимость

принципа универсальной юрисдикции общепризнана в отношении
геноцида, военных преступлений, совершенных в международных воору-
женных конфликтах, и преступлений против человечности380, а также
378

379
380
См.: I. Brownlie, Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 306 и далее, стр.
565; C. Kress, 114 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 818, на
стр. 836; C. Tomuschat, in H.J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315,
на стр. 340; G. Werle, 109 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997), стр. 808,
на стр. 824; R. Wolfrum, in Y. Dinstein and M. Tabory (eds.), War Crimes in International
Law (1996), стр. 233, на стр. 237 и далее. См. также (несколько устаревшее) исследование
по вопросу применения принципа универсальной юрисдикции в национальных юрисдикциях в
издании: Amnesty International, Universal Jurisdiction (2001), главы 4, 6 и 8. В решении по делу
Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года, абзац 57,
Апелляционная палата Трибунала по бывшей Югославии с одобрением цитирует решение
Верховного военного суда Италии: “Нормы, запрещающие их [преступления против законов и
обычаев войны], имеют универсальный, а не просто территориальный характер. [Преступления
против законов и обычаев войны] затрагивают все цивилизованные государства, и им необходимо
противостоять и наказывать так же, как должно противостоять и наказывать за преступления
пиратства, торговли женщинами или порабощения, где бы они ни совершались”. Международный
суд ООН в решении по делу Arrest Warrant Case воздержался от заявления по поводу пределов
универсальной юрисдикции, см.: DR Congo v. Belgium, Международный суд ООН, решение от
14 февраля 2002 года (Case Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000), ICJ Rep. 2002, стр. 3
и далее; однако значительное число противоречивых комментариев по поводу универсальной
юрисдикции содержится в особых мнениях судей, см.: C. Kress, 114 Zeitschrift fьr die gesamte
Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 818 и далее; R. O’Keefe, 2 Journal of International Criminal
Justice (2004), стр. 735 и далее; см. также: G. Dahm, J. Delbrьck and R. Wolfrum, Vцlkerrecht,
том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1012 и далее; G. Werle, in K. Nuotio (ed.), Festschrift Lahti (2007),
стр. 43, на стр. 44. То обстоятельство, что Конвенция о предупреждении преступления геноцида
и наказании за него недвусмысленно предоставляет юрисдикцию для уголовного преследования за
совершение преступления геноцида только компетентному суду “того государства, на территории
которого было совершено это деяние”, или такому международному уголовному суду, “который
может иметь юрисдикцию в отношении Сторон настоящей Конвенции, признавших юрисдикцию
такого суда” (Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, статья VI),
не является препятствием для обычно-правового применения принципа к преступлению геноцида,
см.: Bosnia and Herzegovina v. Yugoslavia, Международный суд ООН, решение от 11 июля 1996
года (Case Concerning Aррlication of the Convention on the Prevention and Punishment of the
Crime of Genocide), ICJ Rep. 1996, стр. 595, абзац 31.
приемлема в отношении преступлений, совершенных во время гражданс-

ких войн381. Это дает право осуществлять уголовное преследование даже
третьим государствам – то есть государствам, не имеющим специальной
связи с преступлением. По причине недостаточной практики государств, в
отношении преступления агрессии существуют определенные сомнения382.
{190} С точки зрения правовой политики, применение принципа универ-

сальной юрисдикции должно только приветствоваться. В конце
концов, даже после учреждения Международного уголовного суда непос-
редственное применение международного уголовного права международны-
ми судами останется исключением. Универсальная юрисдикция дает воз-
можность осуществления децентрализованного уголовного преследования
третьими государствами за совершение международных преступлений. Это
создало бы разветвленную сеть юрисдикционных претензий в отношении
международных преступлений и существенно снизило бы уровень масштаб-
ной безнаказанности международных преступлений. Не следует, однако, иг-
норировать определенные опасности. Во-первых, создание в национальных
правовых системах возможностей для вмешательства со стороны третьих
государств повлечет за собой существенные возможности для злоупотреб-
лений383. Во-вторых, наличие «всемирных» правомочий для осуществления
уголовного преследования обязательно приведет к конкуренции многочис-
ленных юрисдикционных претензий.
{191} Однако эти оговорки не являются достаточной причиной для отказа

от универсальной юрисдикции как таковой. В международном ас-
пекте основной целью остается привлечение лиц, имеющих отношение к
совершению международных преступлений, к ответственности. “Чрезмер-
ного” уголовного преследования на национальном уровне еще не было.
И все же опасения, связанные с опасностью злоупотребления универсаль-
ной юрисдикцией, следует воспринимать серьезно. Нельзя ставить целью
предоставление всем государствам всеобщих правомочий для осуществления
уголовного преследования на основе принципа универсальной юрисдикции;
на практике это привело бы к разногласиям и конкуренции прав на уголов-
ное преследование. Цель универсальной юрисдикции скорее заключается
в «заполнении» пробелов при осуществлении уголовного преследования за
381
В связи с этим могут возникнуть сомнения, поскольку Женевские конвенции недвусмысленно
предусматривают универсальную юрисдикцию только в отоношении военных преступлений,
совершенных в международных вооруженных конфликтах. Однако по поводу применения принципа
к гражданским войнам в соответствии с обычным правом см. в изданиях: C. Kress, 30 Israel
Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 169 и далее; G. Werle, 109 Zeitschrift fьr
die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997), стр. 808, на стр. 818 и далее.
382
См.: C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315,
на стр. 341 и далее.
383
См.: C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315,
на стр. 339 и стр. 342. Выдвигались предложения, что даже в ситуациях, на сегодняшний день
подпадающих под действие принципа универсальной юрисдикции, необходима дополнительная
связь с государством, где осуществляется уголовное преследование. См. также: N. Roth-Arriaza,
17 Leiden Journal of International Law (2004), стр. 375 и далее.
совершение международных преступлений. Эта цель одновременно оправ-

дывает и ограничивает принцип универсальной юрисдикции с точки зрения
международного права. Поэтому правомочия, предоставляемые государству
через посредство универсальной юрисдикции, следует понимать как субси-
диарные правомочия, которые не замещают, а просто дополняют первичные
юрисдикции в каждом отдельно взятом случае384. Только в том случае, если
юрисдикция, которая “ближе” к преступлению, фактически не желает или
не является способной осуществлять уголовное преступление, третьи госу-
дарства могут инициировать уголовное преследование исходя из принципа
универсальной юрисдикции. Концепция субсидиарности, понимаемая таким
образом, адекватно ограничивает универсальную юрисдикцию, с одной сто-
роны, внося вклад в эффективное пресечение международных преступлений
и, с другой стороны, отдавая должное суверенитету государств, находящих-
ся “ближе” к преступлению. Таким образом, универсальная юрисдикция
позволяет государствам создавать своего рода “правосудие, находящееся
в режиме ожидания”, которое обеспечивает пресечение международных
преступлений и позволяет бороться с безнаказанностью385.
II. Обязательство осуществлять уголовное преследование
{192} Международное право не только позволяет международному сооб-

ществу и государствам осуществлять уголовное преследование за
совершение международных преступлений исходя из принципа универсаль-
ной юрисдикции, но даже возлагает на них обязательство действовать та-
ким образом в определенных обстоятельствах.
{193} В Преамбуле к Статуту МУС договаривающиеся стороны подчер-

кивают, что “самые серьезные преступления, вызывающие озабо-
ченность всего международного сообщества, не должны оставаться без-
наказанными и... их действенное преследование должно быть обеспечено
как мерами, принимаемыми на национальном уровне, так и активизацией
международного сотрудничества”. Стороны напоминают, что “обязанностью
каждого государства является осуществление его уголовной юрисдикции
над лицами, несущими ответственность за совершение международных пре-
ступлений”, и подчеркивают свою решимость “с этой целью... учредить
независимый постоянный Международный уголовный суд”386.
См. также: C. Kress, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 561 и далее.
384
См.: F. Jessberger, in W. Kaleck et al. (eds.), International Prosecution of Human Rights

385
Crimes (2007), стр. 213, на стр. 220 и далее; G. Werle, in P. M. Dupuy et al. (eds.), Festschrift
Tomuschat (2006), стр. 655, на стр. 668 и далее, а также: G. Werle, in G. Hankel (ed.), Die Macht
und das Recht (2008), стр. 97 и далее.
386
Статут МУС, Преамбула, абзацы (4) и (6). Эти идеи были отражены уже в Принципах
международного права, признанных Статутом Нюрнбергского трибунала и нашедших выражение
в решении этого Трибунала, разработанных Комиссией международного права, Принцип I, см.:
Yearbook of the International Law Commission 1950 II, стр. 364: “Всякое лицо, совершившее
какое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступлением, несет за
него ответственность и подлежит наказанию”.
1. Обязательство государства, где совершается преступление,

осуществлять уголовное преследование
{194} Международное обычное право в настоящее время признает

обязательство государства, в котором совершается преступление по
международному праву, осуществлять уголовное преследование387. Данное
обязательство также существует в договорном праве в отношении геноци-
да и военных преступлений, совершенных в международных вооруженных
конфликтах388.
{195} Нормы, посвященные “серьезным нарушениям” Женевских конвен-

ций, обязывают каждое государство, участвующее в них, осущест-
влять уголовное преследование за совершение определенных серьезных
нарушений. Соответствующие деяния включают убийства, причинение
серьезных телесных повреждений или неправомерное лишение свободы
“покровительствуемых лиц”. Как правило, к этим покровительствуемым
лицам относятся только иностранные граждане. Однако статья 3, общая
для всех Женевских конвенций, также защищает собственных граждан
государства в немеждународных вооруженных конфликтах и, таким об-
разом, по существу, также причисляет их к покровительствуемым лицам.
Далеко идущие последствия «сближения» норм, применяемых в междуна-
родных и немеждународных вооруженных конфликтах, предполагают, что
соответствующие обязательства осуществлять уголовное преследование и
применять наказание также должны быть распространены и на второй тип
конфликтов389.
{196} Научная дискуссия, состоявшаяся в 1990-х годах, которая началась

с решения Межамериканского суда по правам человека, вынесенного

387
См.: C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 163, прим. 237;
N. Roht-Arriaza, in D. Shelton (ed.), International Crimes, Peace and Human Rights (2000), стр. 77,
на стр. 78; C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315,
на стр. 342 и далее; см. также: A. Schlunck, Amnesty versus Accountability (2000), стр. 27;
O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), Преамбула, абзац 17.
388
См.: Конвенция о предотвращении преступления геноцида и наказании за него, ст. IV;
Женевская конвенция III, ст. 129, и Женевская конвенция IV, ст. 146; кроме того, существует
договорное обязательство осуществлять уголовное преследование, если преступление по
международному праву связано с пытками; это следует из ст. 7 Конвенции о запрещении пыток.
См. подробнее об этом в изданиях: M. Schmidt, Externe Strafpflichten (2002), стр. 136 и далее;
см. также: A. Eser, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 279 и
далее; C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 162; N. Roht-Arriaza,
in N. Roht-Arriaza (ed.), Impunity and Human Rights (1995), стр. 24 и далее; M. P. Scharf, 32
Cornell International Law Journal (1999), стр. 507, на стр. 526.
389
K. Ambos, Neue Zeitschrift fьr Strafrecht 1999, стр. 226, на стр. 228 и далее; O. Triffterer,
in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen (1995), стр. 169, на
стр. 181; G. Werle and F. Jessberger, in H. W. Laufhьtte, R. Rissing-van Saan and K. Tiedemann
(eds.), Strafgesetzbuch, 12th edn. (2007), Vor § 3, абзац 89; Федеральный верховный суд Германии
оставил этот вопрос открытым, решение от 21 февраля 2001 года, BGHSt 46, стр. 292, на
стр. 302.
в 1988 году390, также была полезна для целей демонстрации обязательства

осуществлять уголовное преследование. Участники этой дискуссии предпо-
лагали наличие обязательства осуществлять уголовное преследование за
любое серьезное нарушение основных прав человека391. Межамериканский
суд решил, что на государства возлагается юридическое обязательство пре-
дотвращать нарушения прав человека, серьезно рассматривать свидетель-
ства о таких нарушениях, назначать адекватные наказания и обеспечивать
выплату соответствующих компенсаций жертвам. В соответствии с дан-
ным толкованием источников права прав человека, которое позднее было
подтверждено Европейским судом по правам человека и Комитетом ООН
по правам человека392, обязательство осуществлять уголовное преследова-
ние следует из обязательства государств гарантировать права человека и
обеспечивать их эффективную юридическую защиту393. Действенным средс-
твом обеспечения прав человека является криминализация их нарушений.
Поэтому, исходя из интересов эффективной правовой защиты и обязатель-
ства гарантировать права человека, указанные выше Конвенции порождают
обязательство государств, где совершены нарушения прав, осуществлять
уголовное преследование за их совершения, хотя ratione personae оно ог-
раничено кругом государств, участвующих в Конвенциях394.
2. Возлагается ли обязательство осуществлять уголовное преследование

на “третьи государства”?
{197} Практическое воздействие обязательства осуществлять уголовное

преследование на государство, где совершается преступление, ог-
раничено. Преступления по международному праву, как правило, являют-
ся преступлениями государств; оставление уголовного преследования на
усмотрение государств, где преступления совершаются, нередко означало
бы возведение субъектов преступлений в ранг судей самих себя. Поэтому
вопрос о том, возлагается ли – и в какой степени – обязательство осу-
ществлять уголовное преследование на третьи государства, является очень
важным и юридически и практически.
390
Velбzquez Rodriguez, Межамериканский суд по правам человека, решение от 29 июля 1988
года, Series C No. 4.
391
Стандартным доктринальным источником по данному вопросу является: D. F. Orentlicher, 100
Yale Law Journal (1991), стр. 2537 и далее. См. также: M. C. Bassiouni, Crimes Against Humanity
(1992), стр. 503; C. Edelenbos, 7 Leiden Journal of International Law (1994), стр. 5 и далее.
392
См. подробности и ссылки на современную судебную практику в издании: C. Tomuschat, in
H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 320 и далее.
393
Основаниями для этого являются положения о “соблюдении и обеспечении прав”,
содержащиеся в конвенциях по правам человека (например, Европейская конвенция о защите
прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года (ETS No. 5 (1950), ст. 1), и гарантии
эффективной юридической защиты (например, Европейская конвенция о защите прав человека
и основных свобод от 4 ноября 1950 года (ETS No. 5 (1950), ст. 13); см. подробнее в изданиях:
K. Ambos, Straflosigkeit von Menschenrechtsverletzungen (1997), стр. 163 и далее; N. Roht-Arriaza,
in N. Roht-Arriaza (ed.), Impunity and Human Rights (1995), стр. 24, на стр. 29 и далее;
A. Schlunck, Amnesty versus Accountability (2000), стр. 39 и далее.
394
См. анализ соответствующего обязательства расследовать нарушения прав человека в
издании: F. Jessberger, Kritische Justiz 1996, стр. 290, на стр. 293 и далее.
{198} Принцип универсальной юрисдикции предоставляет лишь правомочие

на осуществление уголовного преследования. Намного более обшир-
ное обязательство осуществлять уголовное преследование за совершение
преступлений по международному праву, совершенных иностранными граж-
данами за пределами собственной территории государства (так называемая
обязательная универсальная юрисдикция)395, до сих пор было признано
только в отношении военных преступлений, совершенных в международных
вооруженных конфликтах. Основу для этого обычно-правового принципа
составляют Женевские конвенции; они устанавливают, что договариваю-
щиеся государства должны или самостоятельно осуществлять уголовное
преследование за совершение “серьезных нарушений”, независимо от того,
где, кем или против кого они совершаются, или передавать таких лиц «для
суда другой заинтересованной Высокой Договаривающейся Стороне”396. Эта
норма направлена на реализацию наиболее полного уголовного преследова-
ния за совершение серьезных нарушений. Любое государство, в котором
находятся лица, совершившие преступления, обязано самостоятельно при-
влечь их к судебной ответственности или передать их государству, которое
желает осуществить уголовное преследование (aut dedere aut judicare)397.
Существует действительное право выбирать из данных двух альтернатив-
ных вариантов398. На государство, в котором находится лицо, совершившее
преступление, данное обязательство возлагается даже в том случае, если
между этим государством и преступлением не сущетствует другой связи,
кроме факта присутствия в нем подозреваемого лица. В этом смысле кор-
ректно утверждать, что положения Женевских конвенций о “серьезных
нарушениях” также охватывают преступления, совершенные в гражданских
войнах399.
395
См. по поводу этой концепции в издании: C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.),
Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 327 и далее (речь идет о ситуациях, в которых
“государства... не только имеют право, но и объединяют усилия для уголовного преследования
и осуждения предполагаемых субъектов преступлений, находящихся под их юрисдикцией,
независимо от того, где было совершено соответствующее преступление”).
396
Женевская конвенция IV, ст. 146. См.: G. Dahm, J. Delbrьck and R. Wolfrum, Vцlkerrecht,
том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1008.
397
См. анализ в издании: M. C. Bassiouni and E. M. Wise, Aut Dedere Aut Judicare (1995),
где перечислены многочисленные международные договоры, упоминающие этот принцип; см.
также: C. Maierhцfer, Aut dedere – aut iudicare (2006), стр. 195 и далее, Amnesty International,
International Law Commission: The Obligation to Extradite or Prosecute (2009), и предварительный
отчет Специального докладчика Комиссии международного права об обязательстве выдавать
или осуществлять уголовное преследование лиц, совершивших международные преступления,
UN Doc. A/CN.4/571.
398
См.: G. Gilbert, Transnational Fugitive Offenders (1998), стр. 322 и далее (“действительный
выбор”). В ходе процесса по так называемому делу Локерби Ливия заявляла в Международном
суде ООН, что Монреальская конвенция позволяет государству, в котором находится
лицо, совершившее преступление, выбирать между уголовным преследованием и выдачей.
Международный суд ООН не принял решения по этому вопросу (Libyan Arab Jamahiriya v.
United Kingdom, Международный суд ООН, решение от 14 апреля 1992 года (Case Concerning
Questions of Interpretation and Aррlication of the 1971 Montreal Convention Arising from Aerial
Incident at Lockerbie), ICJ Rep. 1992, стр. 3, абзацы 4 и далее).
399
стр. 818 и далее, с дополнительными примечаниями, а также абзацы 967 и далее.
{199} На вопрос о том, возлагается ли на третьи государства обычно-

правовое обязательство осуществлять уголовное преследование
также и за геноцид и преступления против человечности, в юридических
дискуссиях нередко дают отрицательный ответ400. В любом случае договор-
ного требования по этому поводу не существует401. Статут МУС намеренно
оставляет открытым вопрос о том, обязаны ли третьи государства осущест-
влять уголовное преследование за совершение международных преступле-
ний исходя из принципа универсальной юрисдикции402.
{200} Принцип aut dedere aut judicare содержался в проектах опреде-

лений всех преступлений против международного права, разрабо-
танных Комиссией международного права, с учетом обычно-правовых огра-
ничений в отношении преступления агрессии403.
{201} Однако соответствующие положения, отмеченные в проектах, не

были приняты и отражены в Статуте МУС. Из Преамбулы лишь
400
См. аргументы, выдвигаемые против существования такого обязательства в международном
обычном праве, в изданиях: J. Dugard, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 693, на стр. 698;
G. Gilbert, Transnational Fugitive Offenders (1998), стр. 322; C. Tomuschat, in H.J. Cremer et al.
(eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 337 и далее. Напротив, М. Ш. Бассиуни
утверждает, что принцип aut dedere aut judicare стал частью международного обычного права и
применяется ко всем преступлениям по международному праву, см.: M. C. Bassiouni and E. M. Wise,
Aut Dedere Aut Judicare (1995), стр. 21, на стр. 24; M. C. Bassiouni, 42 Virginia Journal of
International Law (2001), стр. 81, на стр. 148 и далее. См. похожую аргументацию в издании:
C. Enache-Brown, 43 McGill Law Journal (1998), стр. 613, на стр. 625 и далее. В настоящее
время Комиссия международного права, рассматривая обязательство о выдаче или уголовном
преследовании, обратилась к государствам с просьбой предоставить информацию, помимо
прочего, об обычно-правовой природе этого обязательства; см.: International Law Commission, The
Obligation to Extradite or Prosecute (aut dedere aut judicare), Comments and Information Received
from Governments, UN Doc. A/CN.4/599 (May 2008); Third Report on the Obligation to Extradite
or Prosecute by the Special Raррorteur, Z. Galicki, UN Doc. A/CN.4/603 (июнь 2008 г.). По этому
вопросу см. также: Amnesty International, International Law Commission: The Obligation to
Extradite or Prosecute (2009), стр. 27, где на основании ссылок на национальное законодательство
и несколько решений, вынесенных национальными судами, утверждается, что “[с]уществование
обязательства [выдавать или осуществлять уголовное преследование] в соответствии с
международным обычным правом или зарождение такового можно предположить с разумной
долей вероятности... по меньшей мере, в отношении таких преступлений по международному
праву, как геноцид, преступления против человечности, военные преступления...”.
401
См. по поводу пределов обязательства осуществлять уголовное преследование в соответствии
с Конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, например, в издании:
C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 332.
См. также: A. Eser, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 279, на
402
См.: A. Eser, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 279, на
стр. 281 и далее; C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 163;
T. N. Slade and R. S. Clark, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making
of the Rome Statute (1999), стр. 421, на стр. 427 (“удачная неопределенность”); O. Triffterer, in
(2008), Преамбула, абзац 17 (“намеренно сохраненная неопределенность”).
403
См. Проект кодекса 1991 года, ст. 6(1): “Государство, на территории которого находится лицо,
предположительно совершившее преступление против мира и безопасности человечества, предает
его суду или выдает другому государству”. См. также Проект кодекса 1996 года, ст. 9.
следует, что уголовное преследование за совершение международных пре-

ступлений должно обеспечиваться как посредством «мер, принимаемых на
национальном уровне», так и путем «активизации международного сотруд-
ничества», и что “обязанностью каждого государства является осущест-
вление его уголовной юрисдикции над лицами, несущими ответственность
за совершение международных преступлений”. Но это только усиливает
обязательство государства наказывать за преступления, совершенные на
его собственной территории404. С другой стороны, то обстоятельство, что
Международный уголовный суд не обладает универсальной юрисдикцией,
потому что государства не могли согласиться на нее, нельзя использовать в
качестве аргумента против обязательства третьих государств осуществлять
уголовное преследование405.
{202} В договорах по правам человека невозможно обнаружить обяза-

тельства третьих государств осуществлять уголовное преследова-
ние406. Против этого говорит юридическая причастность этого обязательства
к нарушенному праву человека407. Все, что можно извлечь для целей
уголовного преследования из триады “права человека – обязательство
обеспечивать защиту – обязательство осуществлять уголовное преследо-
вание”, сводится к тому, что государство, в той степени, в какой оно
обязано гарантировать права человека, также обязано пресекать наиболее
серьезные нарушения данных прав посредством соответствующих уголовно-
правовых норм. Но обязательство осуществлять уголовное преследование
не может распространяться далее, чем обязательство обеспечивать защиту,
а она заканчивается с пределами территориального суверенитета. По этой
причине, все, что можно извлечь из договоров о защите прав человека
относительно серьезных нарушений прав человека, – сводится к обязатель-
ству государства, в котором было совершено преступление, осуществлять
уголовное преследование408.
III. Осуществление правосудия в условиях переходного периода

и преступления по международному праву
{203} Kai Ambos: Straflosigkeit von Menschenrechtsverletzungen, Zur

“impunidad” in sьdamerikanischen Ländern aus vцlkerstrafrechtlicher
404
Criminal Court, 2nd edn. (2008), Преамбула, абзац 17.
405
Но в издании C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002),
стр. 315, на стр. 339 приводится следующий аргумент: “В существующих обстоятельствах
утверждение о наличии обязательства осуществлять уголовное преследование было бы крайне
противоречивым”.
406
См. аргументы по этому поводу в абзацах 196, 198.
407
См.: C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на
стр. 326 (“вторичное обязательство”); F. Jessberger, Kritische Justiz 1996, стр. 290, на стр. 298
(“обязательство-приложение”).
408
К. Томушат приводит этот убедительный аргумент в издании: H. J. Cremer et al. (eds.),
Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 326: “Ни одно государство не должно возлагать
на себя тяжелую ношу обеспечения прав человека на территории других государств”.
Sicht (1997), стр. 161 и далее; Kai Ambos, Judith Large, Marieke Wierda
(eds.): Building a Future on Peace and Justice (2009); Argentine National
Commission on the Disappeared: Report (1986); Miriam J. Aukerman:
Extraordinary Evil, Ordinary Crime: A Framework for Understanding
Transitional Justice, 15 Harvard Human Rights Journal (2002), стр. 39 и
далее; M. Cherif Bassiouni (ed.): Post-Conflict Justice (2002); Roman Boed: An
Evaluation of the Legality and Efficacy of Lustration as a Tool of Transitional
Justice, 37 Columbia Journal of Transnational Law (1998/1999), стр. 357 и
далее; Antje du Bois-Pedain: Transitional Amnesty in South Africa (2007);
Franзois du Bois and Antje du Bois-Pedain (eds.): Justice and Reconcilitation
in Post-Apartheid South Africa (2008); Alex Boraine: Truth and Reconciliation
in South Africa: The Third Way, in Robert I. Rotberg and Dennis Thompson
(eds.), Truth v. Justice: The Morality of Truth Commissions (2000), стр. 141 и
далее; Ole Bubenzer: Post-TRC Prosecutions in South Africa – Accountability
for Political Crimes after the Truth and Reconciliation Commission’s
Amnesty Process (forthcoming 2009); William Burke-White: Reframing
Impunity: Applying Liberal International Law Theory to an Analysis of
Amnesty Legislation, 42 Harvard International Law Journal (2001), стр. 467
и далее; Chilean National Truth and Reconciliation Commission: Report,
тома 1 – 2 (1993); John Dugard: Dealing with Crimes of a Past Regime. Is
Amnesty still an Option?, 12 Leiden Journal of International Law (1999),
стр. 1001 и далее; Drazan Ðukic: Transitional justice and the International
Criminal Court – in “the interests of justice”?, 89 International Review of
the Red Cross (2007), стр. 691 и далее; Mark S. Ellis: Purging the Past: The
Current State of Lustration Laws in the Former Communist Bloc, 59 Law
and Contemporary Problems (1996), стр. 181 и далее; Jon Elster: Closing the
Books, Transitional Justice in Historical Perspective (2004); Laurel E. Fletcher,
Harvey M. Weinstein and Jamie Rowen: Context, Timing and the Dynamics
of Transitional Justice: A Historical Perspective, 31 Human Rights Quarterly
(2009), стр. 163 и далее; Priscilla Hayner: Unspeakable Truths: Confronting
State Terror and Atrocity (2001); Peter Hazdra: Verurteilen – Vergessen
..
– Versцhnen, Die wichtigsten Ansдtze zur Konfliktaufarbeitung im Uberblick,
Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2006, стр. 156 и далее;
Historical Clarification Commission, Guatemala: Memory of Silence: Report
of the Commission for Historical Clarification (1999); Samuel P. Huntington:
The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century (1991);
Luc Huyse: Justice After Transition: On the Choices Successor Elites Make
in Dealing with the Past, 20 Law and Social Inquiry (1995), стр. 51 и
далее; Neil J. Kritz (ed.): Transitional Justice: How Emerging Democracies
Reckon with Former Regimes, тома 1 – 3 (1995); Florian Kutz: Amnestie
fьr politische Straftäter in Sьdafrika – Von der Sharpeville-Amnestie bis zu
den Verfahren der Wahrheits- und Versцhnungskommission (2001); James
McAdams (ed.): Transitional Justice and the Rule of Law in New Democracies
(1997); Simon M. Meisenberg: Legality of Amnesties in International
Humanitarian Law – The Lomй Amnesty Decision of the Special Court for
Sierra Leone, 86 International Review of the Red Cross (2004), стр. 837

и далее; Martha Minow: Between Vengeance and Forgiveness: Facing
History After Genocide and Mass Violence (1998); Andrew L. Mollel: Judicial
Settlement of Armed Conflicts in International Law: Reflecting the 2005
International Court of Justice Decision in the Democratic Republic of Congo,
76 Nordic Journal of International Law (2007), стр. 407 и далее; Volker
Nerlich: Apartheidkriminalität vor Gericht, Der Beitrag der sьdafrikanischen
Strafjustiz zur Aufarbeitung von Apartheidunrecht (2002); Antje Pedain:
Was Amnesty a Lottery? An Emperical Study of the Decisions of the Truth
and Reconciliation Commission’s Committee on Amnesty, 121 South African
Law Journal (2004), стр. 785 и далее; Eric A. Posner and Adrian Vermeule:
Transitional Justice as Ordinary Justice, 117 Harvard Law Review (2004),
стр. 761 и далее; Naomi Roht-Arriaza (ed.): Impunity and Human Rights
in International Law and Practice (1995); Naomi Roht-Arriaza and Javier
Mariezcurrena (eds.): Transitional Justice in the Twenty-First Century –
Beyond Truth versus Justice (2006); Robert I. Rotberg and Dennis Thompson
(eds.), Truth v. Justice, The Morality of Truth Commissions (2000); Medard R.
Rwelamira and Gerhard Werle (eds.): Confronting Past Injustices, Approaches
to Amnesty, Punishment, Reparation and Restitution in South Africa and
Germany (1996); Leila N. Sadat: International Criminal Law and Alternative
Modes of Redress, in Andreas Zimmermann (ed.), International Criminal Law
and the Current Development of Public International Law (2003), стр. 161
и далее; Elizabeth Salomуn: Reflections on International Humanitarian Law
and Transitional Justice: Lessons to be Learnt from the Latin American
Experience, 88 International Review of the Red Cross (2006), стр. 327 и
далее; Jeremy Sarkin: Carrots and Sticks: The TRC and the South African
Amnesty Process (2004); William A. Schabas and Shane Darcy (eds.): Truth
Commissions and Courts – The Conflict Between Criminal Justice and the
Search for Truth (2005); Michael P. Scharf: The Amnesty Exception to the
Jurisdiction of the International Criminal Court, 32 Cornell International
Law Journal (1999), стр. 507 и далее; Angelika Schlunck: Amnesty versus
Accountability, Third Party Intervention Dealing with Gross Human Rights
Violations in Internal and International Conflicts (2000); Secretary-General
of the United Nations: The Rule of Law and Transitional Justice in Conflict
and Post-conflict Societies, Report of the Secretary-General (2004), UN Doc.
S/2004/616; Ronald C. Slye: The Legitimacy of Amnesties Under International
Law and General Principles of Anglo-American Law: Is a Legitimate Amnesty
Possible?, 43 Virginia Journal of International Law (2002), стр. 173
и далее; Yasmin Sooka: Dealing with the Past and Transitional Justice,
88 International Review of the Red Cross (2006), стр. 311 и далее; Carsten
Stahn: Complementarity, Amnesties and Alternative Forms of Justice: Some
Interpretative Guidelines for the International Criminal Court, 3 Journal
of International Criminal Justice (2005), стр. 695 и далее; Eric Stover
and Harvey M. Weinstein (eds.): My Neighbor – My Enemy, Justice and
Community in the Aftermath of Mass Atrocity (2004); Christian Tomuschat:
National Prosecutions, Truth Commissions and International Criminal Justice,

in Gerhard Werle (ed.), Justice in Transition (2006), стр. 157 и далее; Truth
and Reconciliation Commission of South Africa: Report, тома 1 – 5 (1998); Stef
Vandeginste: Justice for Rwanda, Ten Years After: Some Lessons Learned for
Transitional Justice, in Filip Reyntjens and Stefaan Marysse (eds.), L’Afrique
des Grands Lacs: Annuaire 2003-2004 (2004), стр. 45 и далее; Charles
Villa-Vincencio and Wilhelm Verwoed (eds.), Looking Back Reaching Forward,
Reflections on the Truth and Reconciliation Commission of South Africa
(2000); Gerhard Werle: Neue Wege, Die sьdafrikanische Wahrheitskommission
und die Aufarbeitung von schweren Menschenrechtsverletzungen, in Petra
Bock and Edgar Wolfrum (eds.), Umkämpfte Vergangenheit (1999), стр. 269
и далее; Gerhard Werle, in H. Hof and M. Schulte (eds.), Wirkungsforschung
zum Recht, том III (2001), стр. 291 и далее; Gerhard Werle (ed.): Justice in
Transition, Prosecution and Amnesty in Germany and South Africa (2006);
Ralf K. Wьstenberg: The Political Dimension of Reconciliation, A Theological
Analysis of Ways of Dealing with Guilt during the Transitions to Democracy
in South-Africa and Germany.
См. дополнительную литературу по вопросу осуществления правосудия
в условиях переходного периода в библиографиях к следующим изданиям:
Karin Alexander, Diane Batchelor, Alexis Durand, Tyrone Savage: Truth
Commissions and Transitional Justice, Update on a Select Bibliography on
the South African Truth and Reconciliation Commission Debate, 20 Journal of
Law and Religion (2004/2005), стр. 525; Tyrone Savage, Barbara Schmid and
Keith A. Vermeulen: Truth Commissions and Transitional Justice, A Select
Bibliography on the South African Truth and Reconciliation Commission
Debate, 16 Journal of Law and Religion (2001), стр. 73.
{204} Как правило, преступления по международному праву являются

преступлениями, совершаемыми крупномасштабно и систематичес-
ки, с участием государственных органов, нередко в связи с диктатурой
или вооруженными конфликтами. Рассмотрение таких преступлений в су-
дебном порядке часто возможно лишь после смещения диктатуры другой
политической системой или после завершения конфликта. В дополнение к
уголовному преследованию или вместо него могут рассматриваться другие
меры – такие, как амнистия, учреждение так называемых комиссий по
установлению истины или применение репарационных мер. Меры, которые
общества избирают для урегулирования своего прошлого, и адекватность
этих мер являются ключевыми вопросами, которые обсуждаются под за-
главием “Осуществление правосудия в условиях переходного периода”409.
409
В отношении ситуаций, связанных с вооруженными конфликтами, также используется
термин “постконфликтное правосудие”, см.: M. C. Bassiouni, in M. C. Bassiouni (ed.), Post-Conflict
Justice (2002), стр. xv. См. судебную практику по вопросу факторов, влияющих на осуществление
правосудия в условиях переходного периода, в издании: L. E. Fletcher, H. M. Weinstein and
J. Rowen, 31 Human Rights Quarterly (2009), стр. 163, на стр. 165 и далее.
1. Альтернативные пути урегулирования событий прошлого
{205} Существуют пять основных путей урегулирования правонарушений,

совершенных в прошлом410. Первый вариант – уголовное пресле-
дование преступного поведения. Наказание лиц, ответственных за серь-
езные нарушения прав человека и преступления против международного
права, является стандартной судебной реакцией, особенно на преступления
системного характера411. Уголовное преступление может основываться на
национальном или международном праве и осуществляться национальны-
ми, международными или национально-международными (“гибридными”)412
судами.
{206} Недавние примеры уголовных процессов в связи с совершением

системных преступлений включают преследование за совершение
преступлений во время вооруженного конфликта в Югославии413, пресле-
дование за геноцид в Руанде414 и преследование государственной преступ-
ности в Восточной Германии415 после объединения Германии.
{207} Отказ от уголовного преследования это вторая, противоположная

возможность. Одним из способов его реализации является амнис-
тия, примеры которой наблюдались в ряде государств Южной Америки416.
Государства часто воздерживаются от принятия формальных законов об
амнистии; формальные амнистии замещаются отсутствием уголовного пре-
следования на практике и бездеятельностью правительства. Амнистия и от-
сутствие преследования часто являются ценой, которую необходимо запла-
тить за изменение системы, когда правящие круги соглашаются завершить
конфликт или создают возможности для демократии только при условии,
что преступления, совершенные при их режиме, останутся безнаказанными.
410
Термин “осуществление правосудия в условиях переходного периода” был впервые
использован в издании: N. Kritz (ed.), Transitional Justice, том 1 (1995). См. краткое изложение
по теме в изданиях: L. Huyse, 51 Law and Social Inquiry (1995), стр. 51 и далее; N. Kritz,
in N. Kritz (ed.), Transitional Justice, том 1 (1995), стр. xix и далее; G. Werle, in H. Hof and
M. Schulte (eds.), Wirkungsforschung zum Recht, том III (2001), стр. 291 и далее; R. Wьstenberg,
Die politische Dimension der Versцhnung (2003), стр. 116 и далее.
411
K. Marxen and G. Werle, Die strafrechtliche Aufarbeitung von DDR-Unrecht (1999), стр. 242.
412
См. по этому вопросу абзацы 76 и далее, абзацы 284 и далее.
413
См. по этому вопросу абзацы 267 и далее, абзацы 290 и далее, абзацы 299 и далее.
414
См. по этому вопросу абзацы 280 и далее, абзацы 298, 302.
415
См. краткое изложение по этому вопросу в изданиях: H. Kreicker, in A. Eser and J. Arnold
(eds.), Strafrecht in Reaktion auf Systemunrecht, том 2 (2000); K. Marxen and G. Werle, Die
strafrechtliche Aufarbeitung von DDR-Unrecht (1999); K. Marxen and G. Werle (eds.), Strafjustiz
und DDR-Unrecht – Dokumentation (на данный момент, в период с 2000 по 2008 годы, были
изданы шесть томов).
416
См. по поводу событий в Аргентине: A. S. Brown, 37 Texas International Law Journal
(2002), стр. 203 и далее; C. Nino, 100 Yale Law Journal (1991), стр. 2619 и далее; A. Sancinetti
and M. Ferrante, in A. Eser and J. Arnold (eds.), Strafrecht in Reaktion auf Systemunrecht, том 3
(2002); D. W. Schwartz, 18 Emory International Law Review (2004), стр. 317 и далее. См. по
поводу событий в Чили: G. Klumрр, Vergangenheitsbewältigung durch Wahrheitskommissionen
– das Beispiel Chile (2001). См. также: K. Ambos, Straflosigkeit von Menschenrechtsverletzungen
– Zur “impunidad” in sьdamerikanischen Ländern aus vцlkerstrafrechtlicher Sicht (1997).
Последними официальными актами ряда руководителей государств были

указы об объявлении амнистии.
{208} Третий вариант, в значительной степени учитывающий интересы

жертв, заключается в рассмотрении событий прошлого так называ-
емыми комиссиями по установлению истины417. Условия учреждения таких
комиссий по установлению истины существенно различаются; однако у них
общая цель – официально признать совершенные в прошлом правонару-
шения и сохранить память о них для будущих поколений. Свидетельства
жертв и их родственников, в некоторых случаях представляемые в ходе
публичных слушаний, являются важным средством достижения этой цели.
В зависимости от условий деятельности конкретной комиссии по установ-
лению истины, также могут учитываться и показания субъектов преступ-
лений. Наиболее важным результатом работы комиссии по установлению
истины обычно является ее заключительный отчет; в нем отражаются све-
дения о нарушениях прав человека, совершенных в исследуемый период,
и их совершение официально признается. Отчет, как правило, содержит
имена жертв; в зависимости от условий деятельности конкретной комиссии
по установлению истины, он также может включать имена лиц, совершив-
ших нарушения прав человека. Наиболее важными примерами государств,
в которых были учреждены комиссии по установлению истины, являются418
Чили419, Гватемала420, Южная Африка421 и Сьерра-Леоне422.
{209} Новая модель расследования событий прошлого была разработана в

ответ на политику апартеида в Южной Африке. Параллельно с
учреждением комиссии по установлению истины, которая сосредоточила
свою работу на интересах жертв, была объявлена индивидуальная амнистия,
которая давала лицам, совершившим преступления, возможность ходатайс-
твовать о безнаказанности и освобождении от гражданской ответственности
перед комитетом по вопросам амнистии, входившим в состав комиссии по
417
См. краткое изложение в издании: P. Hayner, Unspeakable Truths: Confronting State Terror
and Atrocity (2001); P. Hayner, 88 International Review of the Red Cross (2006), стр. 295 и далее.
418
См.: Comisiуn Nacional Sobre la Desparaciуn de Personas, Nunca mбs, 6th edn. (2003).
419
Чилийская комиссия по установлению истины и примирению опубликовала свой отчет
в 1991 году. Его перевод на английский язык был опубликован в 1993 году издательством
University of Notre-Dame Press, см.: Report of the Chilean National Commission on Truth and
Reconciliation (1993).
420
Гватемальская Comisiуn para el esclarecimiento histуrico опубликовала свой отчет в
1999 году. См. по поводу этого отчета в издании: C. Tomuschat, 23 Human Rights Quarterly
(2001), стр. 233 и далее.
421
Отчет южноафриканской Truth and Reconciliation Commission включает семь томов, пять
из которых были опубликованы в 1998 году, а последние два – в 2003 году. Отчет опубликован,
см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.doj.gov.za/trc/trc_frameset.htm>
(последнее посещение – март 2009 г.).
422
Truth and Reconciliation Commission Сьерра-Леоне опубликовала свой отчет в 2004 году;
извлечения из него опубликованы, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
usiстр.org/library/tc/tc_regions/tc_sl.html#rep> (последнее посещение – март 2009 г.). См. по
поводу этого отчета в издании: W. A. Schabas, 2 Journal of International Criminal Justice (2004),
установлению истины. Амнистия даровалась на условиях полного признания

вины лицами, совершившими преступления, которые таким образом внесли
вклад в прояснение сущности правонарушений, совершенных в прошлом
(“истина вместо наказания”)423.
{210} Четвертым вариантом является выплата репараций жертвам. Эта

категория включает все формы материальной компенсации – такие,
как компенсация за причиненный вред или возвращение собственности,
конфискованной в нарушение норм о правах человека. В течение послед-
него десятилетия на основе Акта о гражданских исках иностранцев (Alien
Tort Claims Act) в суды США поступило больше исков, чем за весь пред-
шествующий период424. Развитие различных форм моральной и судебной
реабилитации также представляется важным425.
{211} Пятый вариант заключается в применении санкций, выходящих за

пределы уголовного права, – таких, как увольнение государствен-
ных служащих и сотрудников государственной службы прежнего прави-
тельства, включая сотрудников полиции и военнослужащих426.
{212} Реакция на системные правонарушения, избираемая обществом

после изменения режима, зависит от широкого диапазона полити-
ческих, правовых и культурных факторов. С юридической точки зрения,
тяжесть совершенных преступлений наиболее важна. Так, имеет значение,
идет ли речь о таких серьезных преступлениях, совершенных при содейс-
твии государства, как геноцид или преступления против человечности, или
о менее серьезных преступлениях. На расследование правонарушений, со-
вершенных в прошлом, также могут в значительной мере повлиять ограни-
ченные финансовые и человеческие ресурсы, в особенности – способности
423
См. из многочисленных статей, посвященных южноафриканскому подходу, например,
следующие: A. Boraine, in R. I. Rotberg and D. Thompson (eds.), Truth v. Justice: The Morality of
Truth Commissions (2000), стр. 141 и далее; B. Cassin, 88 International Review of the Red Cross
(2006), стр. 235 и далее; C. von Dewitz, in A. Eser, U. Sieber and J. Arnold (eds.), Strafrecht
in Reaktion auf Systemunrecht, том 8 (2005); J. Dugard, in A. J. McAdams (ed.), Transitional
Justice and the Rule of Law in New Democracies (1997), стр. 269 и далее; F. Kutz, Amnestie fьr
politische Straftäter in Sьdafrika (2001); V. Nerlich, Apartheidkriminalität vor Gericht (2002);
A. Pedain, 121 South African Law Journal (2004), стр. 785 и далее; A. du Bois-Pedain: Transitional
Amnesty in South Africa (2007); A. du Bois, in F. du Bois and A. du Bois-Pedain (eds.), Justice
and Reconcilitation in Post-Apartheid South Africa (2008), стр. 62 и далее; C. Villa-Vicencio and
W. Verwoed (eds.), Looking Back Reaching Forward – Reflections on the Truth
.. and Reconciliation
Commission of South Africa (2000); G. Werle, Verfassung und Recht in Ubersee, том 29 (1996),
424
См.: A. J. Dhooge, 28 Loyola of Los Angeles International and Comparative Law Review
(2006), стр. 393 и далее; G. Nolte, in C. Tomuschat and J.-M. Thouvenin (eds.), Jus Cogens and
Obligations Erga Omnes (2006), стр. 373 и далее; J. Paust, 16 Florida Journal of International
Law (2004), стр. 249 и далее, где указаны ссылки на дальнейшие источники.
425
См. общий анализ в издании: A. Randelzhofer and C. Tomuschat (eds.), State Responsibility
and the Individual (1999).
426
См., например, R. Boed, 37 Columbia Journal of Transnational Law (1998/1999), стр. 357 и
далее; M. J. Ellis, 59 Law and Contemporary Problems (1996), стр. 181 и далее; M. Loś, 20 Law
/
and Social Inquiry (1995), стр. 117 и далее.

системы правосудия. Прежде всего, однако, ключевую роль играет природа

переходного политического процесса. Если к смене режима привело пол-
ное военное поражение прежнего режима или революция, реагировать с
использованием уголовно-правовых средств, как правило, легче, чем в слу-
чаях, когда изменение является следствием передачи власти в результате
переговоров. Другие важные факторы включают тип конфликта, о котором
идет речь, природу и тяжесть нарушений прав человека и количество жертв
и лиц, совершивших преступления.
{213} Указанные выше возможности реагирования на системные право-

нарушения не исключают друг друга и могут использоваться
параллельно. Так, комиссия по установлению истины может действовать
до, после или одновременно с осуществлением уголовного преследования;
однако в прошлом они часто использовались в качестве замены уголовных
процессов. Уголовное преследование и амнистии также могут происходить
параллельно – путем, например, комбинации частичной амнистии в отно-
шении нижестоящих субъектов преступлений с уголовным преследованием
основных виновных лиц.
2. Отказ от осуществления уголовного преследования
{214} В связи с основополагающим обязательством осуществлять уголовное

преследование и применять наказание за совершение преступлений
против международного права возникает вопрос о том, позволительно ли
вообще отказываться от осуществления уголовного преследования. Этот
вопрос является жизненно важным, особенно в свете системных перемен:
по крайней мере, в прошлом решения не наказывать за преступления – в
том числе преступления по международному праву – были типичным яв-
лением в условиях перехода от макрокриминальных режимов к системам,
основанным на верховенстве права. В международном (уголовном) праве
четкая позиция относительно допустимости амнистий в условиях перехода
от репрессивных порядков управления еще не сформировалась427.
{215} Ясно, по меньшей мере, то, что всеобщее освобождение от уголовной

ответственности неприемлемо в той степени, в какой международное
право порождает обязательство осуществлять уголовное преследование и
применять наказание428. Это означает, что в соответствии с международным
427
См. подробности в изданиях: G. Dahm, J. Delbrьck and R. Wolfrum, Vцlkerrecht, том I/3,
2nd edn. (2002), стр. 1014 и далее; J. Dugard, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 693, на стр. 695 и далее;
J. M. Kamatali, 16 Leiden Journal of International Law (2003), стр. 115 и далее.
428
См.: K. Ambos, in K. Ambos et al. (eds.), Building a Future on Peace and Justice (2009),
стр. 19, на стр. 31, 54 и далее; C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger
(2002), стр. 315, на стр. 344; см. также: L. N. Sadat, in A. Zimmermann (ed.), International
Criminal Law and the Current Development of Public International Law (2003), стр. 161 и
далее. Корректное толкование ст. 6(5) Дополнительного протокола II (“По прекращении военных
действий органы, находящиеся у власти, стремятся как можно более шире амнистировать лиц,
обычным правом всеобщие амнистии недопустимы429. Следовательно, ам-

нистия, противоречащая международному праву, не является препятстви-
ем для осуществления уголовного преследования третьими государствами.
Данная позиция недавно была подтверждена Специальным судом по Сьер-
ра-Леоне430.
{216} С другой стороны, международное уголовное право не может

полностью исключить амнистии, которые иногда являются неизбеж-
ными. В некоторых ситуациях освобождение от наказания может быть
необоходимым для восстановления мира и содействия национальному при-
мирению431. Например, это может касаться ситуаций, когда гражданскую
войну можно завершить только ценой достижения согласия об отказе от
уголовного преследования. В такой ситуации отказ от применения наказа-
ния оправдывается необходимостью432.
{217} Однако амнистия является легитимной лишь тогда, когда она

абсолютно необходима для завершения совершающегося насилия.
В этом смысле южноафриканский подход к «следственной амнистии»
представляет собой новаторскую модель преодоления типичных проблем
обществ переходного периода. Он разрешает противоречие между обяза-
тельством осуществлять уголовное преследование и заинтересованностью
участвовавших в вооруженном конфликте...”) предполагает освобождение от наказания за участие
только в правомерных военных операциях, см.: C. Tomuschat, in H. J. Cremer et al. (eds.),
Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 348.
429
См.: International Law Association, Final Report on the Exercise of Universal Jurisdiction
in Respect of Gross Human Rights Offences (2000), стр. 15 и далее; см. также ст. 10 Статута
Специального суда по Сьерра-Леоне, UN Doc. S/2000/915, Приложение: “Амнистирование любого
лица, подпадающего под юрисдикцию Специального суда в связи с [преступлениями против
человечности, нарушениями статьи 3, общей для Женевских конвенций 1949 года, другими
серьезными нарушениями международного гуманитарного права], не является препятствием
для уголовного преследования”. См. дальнейшие комментарии в судебном решении: Prosecutor
v. Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата), решение от 25 мая
2004 года, dissenting мнение судьи Робертсона. См.: Princeton Project on Universal Jurisdiction
(ed.), The Princeton Principles on Universal Jurisdiction (2001), Принцип 7: “1. Как правило,
амнистии являются несовместимыми с обязательством государств привлекать к ответственности
за совершение [военных преступлений, преступлений против мира, преступлений против
человечности, геноцида]”.
430
Prosecutor v. Kallon and Kamara, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата),
решение от 13 марта 2004 года, абзацы 67 и далее. Суд также заявил, что Ломейское соглашение
(Lomй Agreement), которое содержало положение об амнистии, не являлось международным
договором; поэтому амнистия не имела значения на международном уровне. См. критические
мнения в отношении данного решения в изданиях: A. Cassese, 2 Journal of International Criminal
Justice (2004), стр. 1130 и далее; S. M. Meisenberg, 86 International Review of the Red Cross
(2004), стр. 837 и далее.
431
См., например: J. Dugard, 12 Leiden Journal of International Law (1999), стр. 1001 и далее.
432
См.: G. Werle, in P. Bock and R. Wolfrum (eds.), Umkämpfte Vergangenheit (1999), стр. 269,
на стр. 274 и далее, а также: G. Werle, in H. Hof and M. Schulte (eds.), Wirkungsforschung
zum Recht, том III (2001), стр. 291, на стр. 302 и далее. См. по поводу возможных критериев
допустимости амнистий в изданиях: I. Gross, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften
2001, стр. 162, на стр. 168 и далее; M. P. Scharf, 32 Cornell International Law Journal (1999),
стр. 507 и далее. См. по поводу концепции условной амнистии в издании: K. Ambos, in K. Ambos
et al. (eds.), Building a Future on Peace and Justice (2009), стр. 19, на стр. 62 и далее.
в завершении совершающегося насилия путем частичного отказа от приме-

нения наказания, в то же время подчеркивая необходимость расследовать
и признать факты правонарушений, совершенных в прошлом433.
{218} Статут МУС не содержит положений, непосредственно посвященных

соотношению между уголовным преследованием, с одной стороны,
и амнистиями и комиссиями по установлению истины – с другой434, потому
что делегаты не смогли достичь консенсуса по этому вопросу в ходе пе-
реговоров435. Не существует единого мнения по поводу того, является ли
амнистия, объявленная на национальном уровне, препятствием для прием-
лемости процесса в Международном уголовном суде436. Чтобы разрешить
этот вопрос, необходимо провести следующее различие: статья 17(1)(b)
Статута МУС предполагает, что общие амнистии в отношении преступ-
лений по международному праву не затрагивают приемлемость. Во всех
остальных ситуациях – особенно, когда процесс примирения с прошлым на-
ции был вверен комиссии по установлению истины, – приемлемость должна
оцениваться отдельно в каждом случае437. Можно привести убедительные
аргументы в пользу того, что в случаях национальных амнистий в отноше-
нии серьезных нарушений прав человека Международный уголовный суд,
тем не менее, может начать уголовное преследование438. Однако в таких
случаях статья 53 Статута МУС позволяет Прокурору воздержаться от
преследования, несмотря на тяжесть преступления и интересы жертв, если
существуют “веские основания полагать, что проведение расследования не
будет отвечать интересам правосудия”439.
433
См.: G. Werle, in H. Hof and M. Schulte (eds.), Wirkungsforschung zum Recht, том III (2001),
стр. 291, на стр. 300 и далее, а также: K. Marxen and G. Werle, Die strafrechtliche Aufarbeitung
von DDR-Unrecht (1999), стр. 258.
434
См. по вопросу составления проекта текста в изданиях: J. T. Holmes, in R. S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 41, на стр. 52 и далее;
N. Roht-Arriaza, in D. Shelton (ed.), International Crimes, Peace and Human Rights (2000), стр. 77,
на стр. 79 и далее; M. P. Scharf, 32 Cornell International Law Journal (1999), стр. 507 и далее.
435
См.: C. Cárdenas, Die Zulässigkeitsprьfung vor dem Internationalen Strafgerichtshof (2005),
стр. 157, со ссылками на дальнейшие источники.
436
См.: G. Hafner et al., 10 European Journal of International Law (1999), стр. 108 и далее;
R. Wedgwood, 10 European Journal of International Law (1999), стр. 93, на стр. 95; см. подробнее
в изданиях: J. Dugard, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court: A Commentary, том 1 (2002), стр. 693, на стр. 700 и далее;
см. также: Dahm, J. Delbrьck and R. Wolfrum, Vцlkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1017 и
далее.
437
См. по поводу деятельности комиссий по установлению истины и вопросам приемлемости,
связанным с амнистиями, следующими из статьи 17 Статута МУС, в издании: C. Cárdenas, Die
Zulässigkeitsprьfung vor dem Internationalen Strafgerichtshof (2005), стр. 149 и далее, стр. 194;
C. Stahn, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 695, на стр. 708 и далее.
438
См.: C. Cárdenas, Die Zulässigkeitsprьfung vor dem Internationalen Strafgerichtshof (2005),
стр. 149 и далее, стр. 163; C. Stahn, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 695,
на стр. 718.
439
См. Статут МУС, ст. 53(1)(c) и (2)(c). См. толкование положений об “интересах правосудия”,
содержащихся в статье 53, в контексте амнистий в изданиях: K. Ambos, in K. Ambos et al. (eds.),
Building a Future on Peace and Justice (2009), стр. 19, на стр. 82 и далее; D. Dukic, International
Review of the Red Cross (2007), стр. 691, на стр. 695 и далее; о свободе действий прокурора с учетом
интересов мира см.: K. A. Rodman, 22 Leiden Journal of International Law (2009), стр. 99 и далее.
F. Правоприменение
{219} Kai Ambos: The Legal Framework of Transitional Justice: A Systematic

Study with a Special Focus on the Role of the ICC, in Kai Ambos
et al. (eds.), Building a Future on Peace and Justice: Studies on Transitional
Justice, Peace and Development (2009), стр. 19, на стр. 71 и далее;
M. Cherif Bassiouni and Peter Manikas: The Law of the International
Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia (1996), стр. 775 и далее;
M. Cherif Bassiouni: The Philosophy and Policy of International Criminal
Justice, in Lal Chand Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003),
стр. 65 и далее; Paolo Benvenuti: Complementarity of the International
Criminal Court to National Jurisdictions, in Flavia Lattanzi and William A.
Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal
Court, том 1 (1999), стр. 21 и далее; Paolo Benvenuti: The Repression of
Crimes Against Humanity, War Crimes, Genocide Through National Courts,
46 Jus Rivista di Scienze Giuridiche (1999), стр. 145 и далее; Renй Blattmann
and Kirsten Bowman: Achievements and Problems of the International Criminal
Court – A View from Within, 6 Journal of International Criminal Justice
(2008), стр. 711 и далее; Bartram S. Brown: Primacy or Complementarity:
Reconciling the Jurisdiction of National Courts and International Criminal
Tribunals, 23 Yale Journal of International Law (1998), стр. 383 и далее;
William W. Burke-White: Implementing a Policy of Positive Complementarity
in the Rome System of Justice, 19 Criminal Law Forum (2008), стр. 59 и
далее; William W. Burke-White: Proactive Complementarity: The International
Criminal Court and National Courts in the Rome System of International
Justice, 49 Harvard International Law Journal (2008), стр. 53 и далее;
Antonio Cassese: On the Current Trend Towards Criminal Prosecution and
Punishment of Breaches of International Humanitarian Law, 10 European
Journal of International Law (1998), стр. 1 и далее; Antonio Cassese:
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 336 и далее; Robert Cryer:
Prosecuting International Crimes (2005), стр. 124 и далее; Robert Cryer,
Håkan Friman, Darryl Robinson and Elizabeth Wilmshurst: An Introduction to
International Criminal Law and Procedure (2007), стр. 405 и далее; Pierre
Hauck: Judicial Decisions in the Pre-Trial Phase of Criminal Proceedings in
France, Germany, and England – A Comparative Analysis Responding to
the Law of the International Criminal Court (2008); Stefan van Heeck: Die
Weiterentwicklung des formellen Vцlkerstrafrechts (2006), стр. 48 и далее;
Daniel Heilmann: Die Effektivität des Internationalen Strafgerichtshofs – Die
Rolle der Vereinten Nationen und des Weltsicherheitsrates (2006); Florian
Jessberger: Prosecuting International Crimes in Domestic Courts: A Look
Back Ahead, 11 Finnish Yearbook of International Law (2002), стр. 281 и
далее; Claude Jorda and Marianne Saracco: The Raison d’être of the Pre-trial
Chamber of the International Criminal Court, in Emmanuel Decaux, Adama
Dieng and Malick Sow (eds.), From Human Rights to International Criminal
Law, Studies in Honour of an African Jurist, the Late Laity Kama (2007),
стр. 419 и далее; Hans-Peter Kaul: Der Internationale Strafgerichtshof – Eine

Bestandsaufnahme, 78 Die Friedens-Warte (2003), стр. 11 и далее; Jann
K. Kleffner: Complementarity in the Rome Statute and National Criminal
Jurisdictions (2008); Michael E. Kurth: Das Verhältnis des Internationalen
Strafgerichtshofes zum UN-Sicherheitsrat (2006); Madeline Morris:
Complementarity and its Discontents: States, Victims, and the International
Criminal Court, in Dinah Shelton (ed.), International Crimes, Peace and
Human Rights (2000), стр. 177 и далее; Volker Nerlich: Entwicklungen und
Perspektiven internationaler und internationalisierter Strafgerichtsbarkeit, in
Gerd Hankel (ed.), Die Macht und das Recht, Beiträge zum Vцlkerrecht
und Vцlkerstrafrecht am Beginn des 21. Jahrhunderts (2008), стр. 50 и
далее; Thomas Wayde Pittman and Matthew Heaphy: Does the United
States Really Prosecute Its Service Members for War Crimes? Implications
for Complementarity before the International Criminal Court, 21 Leiden
Journal of International Law (2008), стр. 165 и далее; Rod Rastan: What
is a “Case” for the Purpose of the Rome Statute?, 19 Criminal Law Forum
(2008), стр. 435 и далее; Kenneth A. Rodman: Is Peace in the Interests of
Justice? The Case for Broad Prosecutorial Discretion at the International
Criminal Court, 22 Leiden Journal of International Law (2009), стр. 99
и далее; Cedric Ryngaert: Applying the Rome Statute’s Complementarity
Principle: Drawing Lessons from the Prosecution of Core Crimes by States
Acting Under the Universality Principle, 19 Criminal Law Forum (2008),
стр. 153 и далее; Leila N. Sadat: The International Criminal Court and
the Transformation of International Law (2002), стр. 225 и далее; William
A. Schabas: An Introduction to the International Criminal Court, 3rd edn.
(2007), стр. 58 и далее; William A. Schabas: ‘Complementarity in Practice’
– Some Uncomplimentary Thoughts, 19 Criminal Law Forum (2008), стр. 5
и далее; William A. Schabas: Prosecutorial Discretion v. Judicial Activism
at the International Criminal Court, 6 Journal of International Criminal
Justice (2008), стр. 731 и далее; Andreas Schьller: “Gravity” under the
Rome Statute: Procedural Filter or Instrument of Shaping Criminal Policy,
Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2008, стр. 73 и далее;
Carsten Stahn: Complementarity, Amnesties and Alternative Forms of
Justice: Some Interpretative Guidelines for the International Criminal Court,
3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 695 и далее; Carsten
Stahn: Complementarity: A Tale of Two Notions, 19 Criminal Law Forum
(2008), стр. 87 и далее; Theresa Steinberger-Fraunhofer: Internationaler
Strafgerichtshof und Drittstaaten (2008); Christian Tomuschat: Das Statut
von Rom fьr den Internationalen Strafgerichtshof, 73 Die Friedens-Warte
(1998), стр. 335 и далее; Gerd R. Ueberschдr (ed.): Der Nationalsozialismus
vor Gericht – Die alliierten Prozesse gegen Kriegsverbrecher und Soldaten
1943-1952 (1999); Ruth Wedgwood: National Courts and the Prosecution
of War Crimes, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia Swaak-Goldman
(eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal
Law, том 1 (2000), стр. 393 и далее; Thomas Weigend: Vцlkerstrafrecht
– Grundsatzfragen und aktuelle Probleme, in Gьnter Kohlmann et al.

(eds.), Entwicklungen und Probleme des Strafrechts an der Schwelle zum
21. Jahrhundert (2003), стр. 11 и далее; Rьdiger Wolfrum: Internationale
Verbrechen vor internationalen und nationalen Gerichten, in Jцrg Arnold et
al. (eds.), Menschengerechtes Strafrecht (2005), стр. 977 и далее; Christine
Van den Wyngaert: War Crimes, Genocide and Crimes Against Humanity
– Are States Taking National Prosecutions Seriously?, in M. Cherif Bassiouni
(ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 227 и далее;
Alexander Zahar and Gцran Sluiter: International Criminal Law (2008),
стр. 447 и далее; Mohammed M. El Zeidy: The Gravity Threshold Under the
Statute of the International Criminal Court, 19 Criminal Law Forum (2008),
Дополнительные обзоры литературы находятся в абзацах 266 (Трибуна-
лы ad hoc), 284 (интернационализированные суды) и 292 (специальные воп-
росы осуществления уголовного преследования на национальном уровне).
I. “Непосредственное” и “опосредствованное” применение права
{220} В международном уголовном праве проводится различие между

механизмами его непосредственного и опосредствованного примене-
ния440. При этом имеется в виду осуществление уголовного преследования
за совершение преступлений по международному праву международными
судами, с одной стороны, и национальными судами – с другой.
{221} В период между завершением Нюрнбергского и Токийского процессов

и созданием Трибуналов ad hoc применение международного уго-
ловного права зависело от национальных судов441. В основном такое уго-
ловное преследование было редким442. В тех случаях, когда происходило
непосредственное применение международного уголовного права – в пер-
вую очередь, Международным военным трибуналом и Трибуналами ad hoc,
– юрисдикция этих Судов ratione temporis и loci была – и все еще оста-
ется – ограниченной.
440
См.: M. C. Bassiouni, International Criminal Law: A Draft International Criminal Code
(1980), стр. 187; M. C. Bassiouni: The Philosophy and Policy of International Criminal Justice,
in L.C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 65, на стр. 69. См. также:
F. Jessberger and C. Powell, 14 South African Journal of Criminal Justice (2001), стр. 344, на
стр. 347 и далее; T. Weigend, in G. Kohlmann et al. (eds.), Entwicklungen und Probleme des
Strafrechts an der Schwelle zum 21. Jahrhundert (2003), стр. 11, на стр. 12.
441
442
См., например, трезвые выводы в изданиях: R. Wedgwood, in G. Kirk McDonald and
O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law,
том 1 (2000), стр. 393, на стр. 404; C. Van den Wyngaert, in M. C. Bassiouni (ed.), International
Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 341 и далее; см. также: F. Jessberger, 12 Finnish
Yearbook of International Law (2001), стр. 307 и далее; T. Weigend, in G. Kohlmann et al. (eds.),
Entwicklungen und Probleme des Strafrechts an der Schwelle zum 21. Jahrhundert (2003), стр. 11,
на стр. 12.
{222} Со вступлением в силу Статута МУС 1 июля 2002 года и созданием

Международного уголовного суда был учрежден постоянный фо-
рум, предназначенный для непосредственного применения международно-
го уголовного права. Верно, Суд задумывался не в качестве всемирного
уголовного суда, несущего универсальную ответственность, а в качестве
вспомогательного суда, находящегося «в режиме ожидания»443. Более того,
юрисдикция Международного уголовного суда ограничена ratione temporis
и особенно ratione loci444. Поэтому опосредствованное применение между-
народного уголовного права в рамках национальных уголовных процессов
и в дальнейшем будет иметь решающее значение.
II. Пределы международной и национальной уголовной юрисдикции
{223} Параллельное существование механизмов непосредственного и

опосредствованного применения может привести к ситуациям, в ко-
торых национальные и международные суды будут одновременно предъяв
лять юрисдикционные претензии. Данное соотношение между националь-
ными и международными системами уголовного правосудия регулировалось
различными способами445.
1. Исключительная юрисдикция (Нюрнбергская модель)
{224} Устав Нюрнбергского трибунала урегулировал юрисдикцию Между-

народного военного трибунала в отношении процессов по обвинению
главных военных преступников Второй мировой войны из числа высших
должностных лиц Германии в соответствии с принципом исключитель-
ности446. В отношении прочих субъектов преступлений юрисдикция предо-
ставлялась лишь странам, где были совершены соответствующие преступ-
ления447.
443
См. более подробный анализ в абзаце 201.
444
445
См. A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 336 и далее; O. Triffterer,
in K. H. Gцssel and O. Triffterer (eds.), Gedächtnisschrift Zipf (1999), стр. 493, на стр. 516 и
далее. См. обзор пределов национальной и международной уголовной юрисдикции, с особым
акцентом на исторические аспекты, в изданиях: P. Benvenuti, in F. Lattanzi and W. A. Schabas
(eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 21, на
стр. 35 и далее. О противоречивой природе в целом неразрешенного вопроса о конкурирующих
юрисдикциях различных государств, осуществляющих уголовное преследование за совершение
преступлений по международному праву, см. в изданиях: T. Van der Beken et al., Neue Zeitschrift
fьr Strafrecht 2002, стр. 624; G. Werle and F. Jessberger, in H. W. Laufhьtte, R. Rissing-van Saan
and K. Tiedemann (eds.), Strafgesetzbuch, 12th edn. (2007), Vor § 3, абзацы 45 и далее, со ссылками
на дальнейшие источники. См. также положения о приоритетности юрисдикций в (Германском)
Уголовно-процессуальном кодексе [Strafprozessordnung, StPO], статья 153f и абзац 359.
446
См. ст. 1 Лондонского соглашения: “…военные преступники, преступления которых не
связаны с определенным географическим местом”; Устав МВТ, ст. 6; см. анализ в абзаце 18.
Соглашение не затрагивало право государств, не участвующих в нем, на осуществление уголовного
преследования, поэтому юрисдикция МВТ была на самом деле лишь квазиисключительной.
447
См. ст. 4 Лондонского соглашения.
{225} Национальные суды в течение продолжительного периода обладали

“исключительной” уголовной юрисдикцией в отношении преступле-
ний против международного права по той простой причине, что между-
народных судов не существовало. Это положение и на данный момент
распространяется на деяния, которые не подпадают под юрисдикцию Меж-
дународного уголовного суда или любого другого международного суда.
2. Конкурирующие юрисдикции
{226} На сегодняшний день превалирует мнение, что международные

и национальные суды должны обладать параллельной юрисдикцией
для осуществления уголовного преследования за совершение преступлений
по международному праву. Можно выделить две основные модели предпи-
сывания юрисдикции – в зависимости от того, обладают ли преимуществом
национальные или международные суды. Эти модели дополняются кон-
цепцией комплементарности, которая представляет собой организационный
принцип sui generis.
а) Преимущество Международных уголовных трибуналов (модель

Трибуналов ad hoc, учрежденных Организацией Объединенных Наций)
{227} В отличие от Нюрнбергской модели, Уставы МУТЮ и МУТР

признают конкурирующие юрисдикции национальных судов448.
Конфликты между ними разрешаются на основе принципа преимущества
международных судов: “Юрисдикция Международного трибунала имеет
приоритет по отношению к юрисдикции национальных судов. На любом
этапе судебного разбирательства Международный трибунал может офици-
ально просить национальные суды передать производство по делу Меж-
дународному трибуналу”449. Однако Трибуналы ad hoc редко прибегали к
осуществлению своего права запроса процессов из национальных судов450.
b) Преимущество национальных судов
{228} Теоретически национальные суды также могли бы получить возмож-

ность иметь преимущество перед (субсидиарным) международным
уголовным трибуналом, например, путем предоставления государствам
448
См. Устав МУТЮ, ст. 9(1); Устав МУТР, ст. 8(1).
449
Устав МУТЮ, ст. 9(2); аналогичную формулировку можно обнаружить в Уставе МУТР,
ст. 8(2). См. подробный анализ юрисдикционного преимущества Трибуналов ad hoc в изданиях:
A. S. Brown, 23 Yale Journal of International Law (1998), стр. 383, на стр. 394 и далее; R. Cryer,
Prosecuting International Crimes (2005), стр. 127 и далее; см. по поводу позднейших событий в
издании: M. Bohlander, 14 Criminal Law Forum (2003), стр. 59 и далее. О стратегии завершения
деятельности Трибуналов ad hoc см. абзацы 274 и далее, абзац 283.
450
В соответствии с Правилами процедуры Трибуналов, для реализации такого запроса
необходимо выполнить специальные условия. См. Правило 9 Правил процедуры и доказывания
МУТЮ и МУТР. См. краткое изложение практики Трибуналов ad hoc на данный момент в
издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 341.
возможности решать вопрос о передаче юрисдикции международному три-

буналу в каждом отдельном случае. В этом смысле юрисдикция «по выбо-
ру» предполагалась и для постоянного Международного уголовного суда,
который должен был быть создан в соответствии с Convention pour la
crйation d’une Cour pйnale internationale451 от 16 ноября 1937 года452. Так
называемая модель “выборочной юрисдикции” также обсуждалась для це-
лей Международного уголовного суда, но соответствующее предложение
не было принято453.
с) Комплементарность (модель Международного уголовного суда)
{229} Статут МУС руководствуется реалистическим предположением о

том, что непосредственное применение международного уголовного
права международными судами и далее будет исключением, а не правилом,
даже после создания Международного уголовного суда454. В Преамбуле
к Статуту подчеркивается, что в отношении “самых серьезных преступ-
лений, вызывающих озабоченность всего международного сообщества”,
эффективное уголовное преследование должно “обеспечиваться как мерами,
принимаемыми на национальном уровне, так и активизацией международ-
ного сотрудничества”; в то же время в Преамбуле упоминается, что “осу-
ществление уголовной юрисдикции над лицами, несущими ответственность
за совершение международных преступлений”455, является обязательством
каждого государства. Статут МУС также признает, что национальные суды
– в особенности суды государства, в котором было совершено преступ-
ление, – нередко способны осуществить уголовное правосудие в более
простом, дешевом и быстром порядке, нежели международный уголовный
трибунал.
451
452
(1999), стр. 57; M. O. Hudson, 32 American Journal of International Law (1938), стр. 549, на
стр. 554.
453
См.: E. Wilmshurst, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of
the Rome Statute (1999), стр. 127, на стр. 131 и далее. Нельзя утверждать, что положение
о комплементарности, которое было принято в результате, предоставляет преимущество
национальным судам, поскольку МУС обладает компетенцией “осуществлять надзор” над
национальными уголовными процессами, см.: C. Cárdenas, Die Zulässigkeitsprьfung vor dem
Internationalen Strafgerichtshof (2005), стр. 44; A. Eser, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s
Inhumanity to Man (2003), стр. 279, на стр. 280.
454
Деятельность Трибунала по Руанде ярко демонстрирует пределы способностей международной
уголовной юстиции. В то время как ожидалось, что виновными являются более 800.000 лиц,
МУТР – со дня основания Трибунала – завершил процессы только в отношении 41 лица (по
состоянию на март 2009 г.); в течение того же периода приблизительно 50.000 подозреваемых
лиц были привлечены к судебной ответственности в Руанде, в основном в так называемых судах
gacaca; см. также: J. Sarkin, 21 Human Rights Quarterly (1999), стр. 767 и далее. См. также:
A. Cassese, 9 European Journal of International Law (1998), стр. 1 и далее; F. Jessberger and
C. Powell, 14 South African Journal of Criminal Justice (2001), стр. 344, на стр. 347. См. дальнейшие
подробности в абзаце 298.
455
Статут МУС, Преамбула, абзацы (4) и (6); см. по поводу воздействия национального права
в издании: D. Robinson, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, том 2 (2002), стр. 1849 и далее.
{230} В связи с этим, для реализации соотношения между международ-

ным и национальным уголовным правосудием, Статут применяет
принцип комплементарности456. В соответствии с этим принципом, меж-
дународная юрисдикция не замещает национальную юрисдикцию, даже в
отношении «ключевых» преступлений, а просто дополняет ее. Националь-
ная юрисдикция, как правило, имеет преимущество, кроме случаев, когда
государство не желает или не способно вести расследование или возбудить
уголовное преследование должным образом457. Наличие данных условий в
каждом отдельном случае опеределяется исключительно самим Междуна-
родным уголовным судом458.
3. Заключение
{231} В принципе комплементарности Статут МУС реализовал новатор-

ское средство балансирования между юрисдикциями международ-
ных и национальных судов, которое должно служить в качестве роле-
вой модели для будущего развития международного уголовного права459.
Комплементарность позволяет государствам самостоятельно осуществлять
уголовное преследование и, таким образом, избегать вмешательства со
стороны Международного уголовного суда. Она служит государственному
суверенитету и пользуется преимуществами децентрализованного уголов-
ного преследования со стороны государств, являющихся «наиболее близ-
кими» к преступлению и наиболее непосредственно испытавшими ущерб
456
См.: Статут МУС, ст. 1, предложение 2, пункт 2; Статут МУС, Преамбула, абзац (10);
см. анализ в изданиях: P. Benvenuti, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the
Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 21 и далее; R. Cryer,
Prosecuting International Crimes (2005), стр. 145 и далее; J. T. Holmes, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 667 и далее; J. K. Kleffner, Complementarity in the Rome Statute and National Criminal
Jurisdictions (2008), стр. 99 и далее; M. Morris, in D. Shelton (ed.), International Crimes, Peace
and Human Rights (2000), стр. 177 и далее; O. Solera, 84 International Review of the Red Cross
(2002), стр. 145 и далее.
457
См. Статут МУС, ст. 17.
458
См. по поводу этого немаловажного ограничения “преимущества” государств и по поводу
процедуры, применяемой МУС для определения юрисдикции, в абзаце 251. Однако, по крайней
мере, на начальных этапах деятельности МУС можно предположить, что он будет стремиться к
обретению юрисдикции в отношении преступлений, которые уже расследуются и преследуются в
уголовном порядке на национальном уровне, только в исключительных случаях. Свидетельством
в пользу этого является следующее заявление Прокурора: “По общему правилу, политика
Канцелярии [Прокурора] на начальном этапе его деятельности будет заключаться в принятии
мер только в тех случаях, в которых принятие мер на национальном очевидно отсутствует”,
Office of the Prosecutor, Paper on Some Policy Issues before the Office of the Prosecutor,
сентябрь 2003 года, стр. 5, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icc-cpi.
int/NR/rdonlyres/1FA7C4C6-DE5F-42B7-8B25-60AA962ED8B6/143594/030905_Policy_Paper.pdf>
459
См.: C. Stahn, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2004, стр. 170, на стр. 172.
См. по вопросу о том, можно ли перенести концепцию комплементарности в горизонтальную
плоскость для регулирования взаимоотношений между юрисдикциями различных государств, в
издании: F. Jessberger, in W. Kaleck et al. (eds.), International Prosecution of Human Rights
Crimes (2007), стр. 213 и далее.
от него460. В то же время она de jure предоставляет Суду надзорные пра-

вомочия, которые проникают в ключевые сферы национального уголовного
права461. Так, посредством принципа субсидиарности в роли «кнута и пря-
ника» Статут МУС регулирует взаимоотношения между международной
и национальными уголовными юрисдикциями. В идеале, государства-учас-
тники будут выполнять свое обязательство по осуществлению уголовного
преследования в полной мере и, таким образом, сделают вмешательство
Международного уголовного суда ненужным.
III. Международный уголовный суд
{232} Международный уголовный суд начал свою деятельность в Гааге

11 марта 2003 года462.
1. Юрисдикция
{233} В соответствии со статьями 5(1), 6, 7 и 8 Статута МУС, юрисдик-

ция Международного уголовного суда ratione materiae охватывает
преступление геноцида, преступления против человечности и военные пре-
ступления463. Суд также обладает юрисдикцией в отношении преступления
агрессии. Однако, в соответствии со статьей 5(2) Статута МУС, он сможет
осуществлять эту юрисдикцию, когда определение преступления агрессии
будет сформулировано и процедуры для инициирования уголовного пресле-
дования будут согласованы государствами-участниками464.
{234} По общему правилу, юрисдикция Международного уголовного суда

ограничена преступлениями, совершенными на территории или
гражданином государства-участника или государства, принявшего юрис-
дикцию Суда в конкренном случае465. То есть Статут МУС признает

460
Концепция комплементарности была одним из ключевых факторов, повлиявших на
приемлемость Статута МУС для широкого круга государств, см.: G. Simpson, in D. McGoldrick,
P. Rowe and E. Donnelly (eds.), The Permanent International Criminal Court (2004), стр. 47, на
стр. 52 и далее. См. об истории составления ст. 17 Статута МУС в издании: C. Cárdenas, Die
Zulässigkeitsprьfung vor dem Internationalen Strafgerichtshof (2005), стр. 7 и далее; J. K. Kleffner,
Complementarity in the Rome Statute and National Criminal Jurisdictions (2008), стр. 70 и
далее; K. Miskowiak, The International Criminal Court: Consent, Cooperation and Complementarity
(2000), стр. 45.
461
См. также: R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005), стр. 148 (“система надзора”).
462
Краткое изложение первых двух лет деятельности МУС опубликовано в издании:
H.-P. Kaul, 99 American Journal of International Law (2005), стр. 370 и далее.
463
См. Статут МУС, ст. 5(1). В соответствии со ст. 26 Статута МУС, Суд не обладает
юрисдикцией в отношении лиц, не достигших возраста 18 лет к моменту совершения преступления.
По поводу юрисдикции МУС см. также: H. Olásolo, 16 Criminal Law Forum (2005), стр. 279 и далее.
464
465
См. ст. 12(2) и (3) Статута МУС. См. по поводу проблем признания юрисдикции МУС
третьими государствами, не участвующими в Статуте, в изданиях: S. Freeland, 75 Nordic Journal
of International Law (2006), стр. 211 и далее; C. Stahn, M. El Zeidy and H. Olásolo, 99 American
Journal of International Law (2005), стр. 421 и далее; C. Stahn, 75 Nordic Journal of International
Law (2006), стр. 243 и далее.
территориальный принцип и принцип гражданства субъекта преступ

ления466.
{235} Однако Суд также может осуществлять юрисдикцию вне зависи-

мости от гражданства субъекта преступления и места, где оно было
совершено, в случае, если ситуация передается на его рассмотрение Сове-
том Безопасности ООН в соответствии с Главой VII Устава ООН467. Это
особенно касается преступлений, совершенных на территории государств,
не участвующих в Статуте МУС. В таком случае источником юрисдикции
МУС являются полномочия Совета Безопасности ООН, который может
предпринимать властные действия в отношении любых членов ООН в целях
поддержания мира468. Может ли в таких случаях юрисдикция Международ-
ного уголовного суда быть распространена на преступления, определения
которых в Статуте предвосхищают развитие международного обычного пра-
ва на данном этапе, является спорным вопросом469.
{236} Совет Безопасности ООН осуществил это право, передав 31 марта

2005 года на рассмотрение Суда ситуацию в Судане, не участвую-
щем в Статуте, в соответствии с Резолюцией 1593470. Следует отметить,
что нормативная часть 6 Резолюции 1593 исключает из сферы юрисдикции
Международного уголовного суда граждан или персонал из государств, не
участвующих в Статуте МУС, кроме Судана, в отношении любых дейс-
твий или бездействия, вытекающих из операций в Судане, учрежденных
или санкционированных Советом Безопасности или Африканским Союзом,
или из связанных с ними операций. Таким образом, Совет Безопасности
оставил за собой право уточнять подробности материальной или личной
юрисдикции МУС в отношении государств, не участвующих в Статуте.
Причиной принятия части 6 явилось опасение США, что служащие их воо-
руженных сил могут попасть под юрисдикцию Международного уголовного
суда.
{237} Более того, в соответствии со статьей 16 Статута МУС, Совет

Безопасности также может – опять же, на основании Главы VII
Устава ООН – обратиться к Суду с (возобновляемым) ходатайством о
приостановлении расследования или уголовного преследования сроком на

466
См.: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), стр. 23 и далее; G. Werle and
F. Jessberger, in H. W. Laufhьtte, R. Rissing-van Saan and K. Tiedemann (eds.), Strafgesetzbuch,
12th edn. (2007), Vor § 3, абзацы 222 и далее, абзацы 232 и далее.
467
Это следует из изложения в обратном порядке ст. 12(2) Статута МУС.
468
См.: H. Fischer, in K. Ipsen, Vцlkerrecht, 5th edn. (2004), § 60, абзацы 11 и далее.
469
См. подробности в издании: S. Bock and L. Preis, Humanitäres Vцlkerrecht –
Informationsschriften 2007, стр. 148 и далее, где, в частности, упоминаются насильственные
исчезновения людей по смыслу ст. 7(1)(i) Статута МУС.
470
UN Doc. S/RES/1593 (2005). См.: L. Condorelli and M. Ciampi, 3 Journal of International
двенадцать месяцев471. Это положение уже применялось. По инициативе

США была принята Резолюция 1422, содержащая ходатайство, обращенное
к Международному уголовному суду, о том, чтобы “в случае возникновения
дела, касающегося нынешних или бывших официальных лиц или персонала
любого предоставляющего контингент государства, не являющегося учас-
тником Римского статута, в отношений действий или бездействия в связи
с учрежденными или санкционированными Организацией Объединенных
Наций операциями, МУС в течение 12-месячного периода, начинающегося
1 июля 2002 года, не начинал и не проводил расследования или судебного
преследования в связи с любым таким делом, если только Совет Безопас-
ности не примет решения об ином”472. В то же время Совет Безопасности
выразил свое намерение 1 июля каждого последующего года возобновлять
действие данного ходатайства на тех же условиях на следующие 12 месяцев
до тех пор, пока это будет необходимо. Это намерение было реализовано в
Резолюции 1487 от 12 июня 2003 года на период до 30 июня 2004 года473.
Усилия США, направленные на принятие очередной резолюции в июне 2005
года, прекратились, когда другие члены Совета Безопасности проявили свое
несогласие с очередным ходатайством.
{238} Юрисдикция Международного уголовного суда ratione temporis

ограничена преступлениями, совершенными с момента вступления
Статута МУС в силу 1 июля 2002 года. К государствам, присоединив-
шимся к Статуту МУС позже, применяются специальные положения474.
В соответствии со статьей 124 Статута МУС, государства-участники мо-
гут заявить, что они не признают юрисдикцию Суда в отношении военных
преступлений, которые могут быть совершены их гражданами или на их
территории, в течение семилетнего срока со вступления Статута в силу
для них475.
471
См.: A. Abass, 40 Texas International Law Journal (2005), стр. 263 и далее; L. Condorelli
and S. Villalpando, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 571 и далее, стр. 627 и далее; V. Gowlland-Debbas,
in L. Boisson de Chazournes, C. P. R. Romano and R. Mackenzie (eds.), International Organizations
and International Dispute Settlement (2002), стр. 195 и далее.
472
UN Doc. S/RES/1422 (2002), опубликовано в издании: Humanitäres Vцlkerrecht –
Informationsschriften 2002, стр. 179 no. 1; см. также: J. Herbst, Europäische Grunderechte-
Zeitschrift 2002, стр. 581; N. Jain, 16 European Journal of International Law (2005), стр. 239 и
далее; C. Kress, Blätter fьr deutsche und internationale Politik 2002, стр. 1087 и далее; R. Lavalle,
14 Criminal Law Forum (2003), стр. 195 и далее; J. Mayerfeld, 25 Human Rights Quarterly (2003),
стр. 93 и далее; A. Mokhtar, 3 International Criminal Law Review (2003), стр. 295 и далее;
S. Zaррalа, 1 Journal of International Criminal Justice (2003), стр. 671 и далее.
473
UN Doc. S/RES/1487 (2003).
474
См. Статут МУС, ст. 11(2); см. также: D. J. Scheffer, 2 Journal of International Criminal
Justice (2004), стр. 26 и далее.
475
Франция и Колумбия были единственными двумя странами, которые воспользовались этой
особой оговоркой касательно военных преступлений. В отношении этих стран семилетний срок
истек в 2007 году.
2. Организация Суда и стороны процесса
{239} Международный уголовный суд состоит из Президиума, Отделения

предварительного производства, Судебного отделения, Апелляцион-
ного отделения, Канцелярии Прокурора и Секретариата476. В 2008 году Суд
имел бюджет приблизительно в 90,3 миллионов евро и штат, состоящий
из более 670 сотрудников477.
{240} Президиум состоит из Председателя и двух вице-председателей,

избираемых всеми восемнадцатью судьями на трехлетний срок478.
Он отвечает за общее управление Судом, за исключением Канцелярии
Прокурора, и за осуществление внешних связей Суда. Президиум также
занимается вопросами исполнения наказаний479. Председателем Суда в на-
стоящее время является судья Санг-Хюн Сонг из Республики Кореи.
{241} 18 судей, входящих в состав Суда, избираются государствами-участ-

никами Статута и распределяются по трем Отделениям Суда.
В Апелляционное отделение назначаются пять судей, в Отделение пред-
варительного производства – семь и в Судебное отделение – шесть.
В Апелляционном отделении судебные функции выполняются Апелля-
ционной палатой, в состав которой входят все пять судей Отделения480.
В Судебном отделении и Отделении предварительного производства каж-
дая Палата состоит из трех судей; в некоторых случаях функции Палаты
предварительного производства может выполнять один судья481.
{242} В соответствии со статьей 42(1) Статута МУС, Канцелярия Проку-

рора является отдельным органом Суда. Прокурор – в настоящее
время ним является Луис Морено Окампо из Аргентины – и Заместитель
Прокурора избираются Ассамблеей государств-участников. Канцелярия
Прокурора обязана действовать нейтрально и исследовать как инкрими-
нирующие обстоятельства, так и обстоятельства, смягчающие ответствен-
ность482.
476
См. Статут МУС, ст. 34. См. по поводу функций различных органов в издании: L. N. Sadat,
The International Criminal Court and the Transformation of International Law (2002), стр. 286
и далее.
477
См. Программный бюджет на 2008 год [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
www2.icc-cpi.int/iccdocs/asp_docs/Resolutions/ICC-ASP-ASP6-Res-04-ENG.pdf>. (последнее
посещение – март 2009 г.).
478
См. Статут МУС, ст. 38(1), и Правила процедуры и доказывания МУС, Правило 4(1).
479
См. Правила процедуры и доказывания МУС, Правило 199.
480
См. Статут МУС, ст. 39(2)(b)(i). Согласно Правилам процедуры и доказывания МУС,
Правило 223, Палата в составе Апелляционного отделения, состоящая только из трех судей,
может рассматривать вопросы об уменьшении срока наказания по приговору в соответствии со
ст. 110 Статута МУС.
481
См. Статут МУС, ст. 39(2)(b)(ii) и (iii).
482
См. Статут МУС, ст. 54(1)(a); см. по этому вопросу: M. Bergsmo and P. Kruger, in
(2008), ст. 54, абзацы 1 и далее.
{243} Секретариат возглавляется Секретарем, избираемым судьями МУС

в ходе пленарного заседания по рекомендации государств-участни-
ков Статута МУС. Секретарь – с 28 февраля 2008 года этот пост зани-
мает Сильвана Арбиа из Италии – является главным административным
должностным лицом Суда и осуществляет свои функции под руководством
Председателя Суда483. Секретариат отвечает в основном за такие админист-
ративные вопросы, как финансы, перевод документов и персонал; однако на
него возлагаются и некоторые задачи, связанные с осуществлением право-
судия, – такие, как администрирование списка аккредитованных при Суде
адвокатов484 или осуществление управления пенитенциарным центром485.
{244} Как следует из статьи 34 Статута МУС, Целевой фонд486, учреж-

даемый в соответствии со статьей 79 Статута МУС, не является
органом Суда. Его основная задача заключается в содействии выплате ре-
параций по решениям Суда487. Однако Целевой фонд также может выпла-
чивать репарации жертвам преступлений, подпадающих под юрисдикцию
Суда, независимо от судебных указаний. Целевой фонд формируется в
основном из взносов и добровольных пожертвований государств-участников
Статута488.
{245} Ассамблея государств-участников Статута МУС, также не являю-

щаяся органом Суда, принимает решения относительно бюджета
Суда489, избирает судей, Прокурора и его Заместителей и также может
вносить поправки в Правила процедуры и доказывания Суда490. Ассамблея
государств-участников заседает, по меньшей мере, один раз в год, ее сессии
проходят в Гааге и Нью-Йорке491.
483
См. Статут МУС, ст. 43(2). По сравнению с Секретарями Трибуналов ad hoc, положение
Секретаря МУС ниже, поскольку Секретари Трибуналов ad hoc не подчинены президентам
соответствующих Трибуналов.
484
См. Регламент Суда, Положения 67 и далее.
485
См. Регламент Суда, Положение 90(1).
486
Деятельность Целевого фонда подробно регулируется Положением о Целевом фонде от
3 декабря 2005 года (ICC-ASP/4/RES/32), принятым Ассамблеей государств-участников. См. о
задачах Целевого фонда в изданиях: D. Boyle, 4 Journal of International Criminal Justice (2006),
стр. 307 и далее; C. Ferstman, 6 Yearbook of International Humanitarian Law (2006), стр. 424 и
далее; P. G. Fischer, 17 Emory International Law Review (2003), стр. 187 и далее; T. Ingadуttir,
in T. Ingadуttir (ed.), The International Criminal Court: Recommendations on Policy and Practice
(2003), стр. 111 и далее; M. Jennings, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of
the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 79.
487
См. Правила процедуры и доказывания МУС, Правило 90(2). См. подробнее о процедуре
выплаты репараций в изданиях: E. Dwertmann, The Reparations System of the International
Criminal Court (публикация ожидается в 2009 г.); J.-B. Vilmer, Rйparer l’irrйparable, Les
rйparations aux victimes devant la Cour pйnale internationale (2009).
488
См. Положение о Целевом фонде для потерпевших от 3 декабря 2005 года, ICC-ASP/4/RES/32.
489
Бюджет МУС в 2008 году составлял 90.382.100 евро, см.: ICC-ASP/6/Res.4, Assembly of
States Parties to the Rome Statute of the International Criminal Court, Sixth session, The Hague,
30 November – 14 December 2007, Official Records (2007), часть III: Resolutions and Recommendations.
См. также: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 6, абзац 47 (прим. 180).
490
См. Статут МУС, ст. 112(2).
491
{246} По примеру Бюро адвокатов в структуре Специального суда по

Сьерра-Леоне492, в соответствии с Регламентом Суда, было учрежде-
но Бюро общественных адвокатов493. Это служит признанием независимой
функции защиты в структуре МУС. На ранних стадиях расследования, до
определения подозреваемых лиц и, следовательно, до назначения защит-
ников, Бюро общественных адвокатов особенно важно для обеспечения
интересов защиты.
{247} Бюро общественных адвокатов для потерпевших было учреждено 494
одновременно с Бюро общественных адвокатов. Его целью является

оказание содействия юристам, представляющим интересы потерпевших, в
участии в судебных процессах. В соответствии со статьей 68(3) Статута
МУС, Суд разрешает представлять и рассматривать мнения и опасения
потерпевших на любом этапе процесса, когда он сочтет это уместным495.
Такое участие потерпевших является уникальным и новаторским явлением
в международном уголовном праве. Мнения потерпевших могут быть заслу-
шаны даже на так называемом “ситуационном” этапе, то есть до того, как
расследование будет сосредоточено на конкретном подозреваемом лице496.
3. Тест по поводу приемлемости
{248} Кроме случаев, когда ситуации передаются вниманию Суда Советом

Безопасности ООН, Суд должен определять приемлемость дел в со-
ответствии со статьей 17 Статута МУС. Это является следствием концепции
492
См. Правила процедуры и доказывания Специального суда по Сьерра-Леоне, Положение 45.
493
См. Регламент Секретариата, Положение 77; см. также Регламент Секретариата,
Положения 143–146.
494
См. Регламент Суда, Положение 81; см. также Регламент Секретариата, Положения 114–117.
495
См. также Правила процедуры и доказывания МУС, Правила 89 и далее. См. по поводу
участия потерпевших в процессах в МУС в судебных решениях: Prosecutor v. Lubanga Dyilo,
МУС (Aпелляционная палата), решение от 16 мая 2008 года; Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС
(Апелляционная палата), решение от 11 июля 2008 года, абзацы 53 и далее; Prosecutor v. Lubanga
Dyilo, МУС (Судебная палата), решение от 18 января 2008 года, абзацы 84 и далее; МУС,
решение от 17 января 2006 года (Ситуация в Демократической Республике Конго). См. также:
G. Bitti and H. Friman, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes
and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 456 и далее; S. Bock, 119 Zeitschrift fьr die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2007), стр. 664 и далее; D. Boyle, 4 Journal of International
Criminal Justice (2006), стр. 307 и далее; C. H. Chung, 6 Northwestern Journal of International
Human Rights (2008), стр. 459 и далее; D. Donat-Cattin, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.),
Essays on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 251 и далее;
D. Donat-Cattin, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 68; J. de Hemptinne and F. Rindi, 4 Journal of International
Criminal Justice (2006), стр. 342 и далее; C. Jorda and J. de Hemptinne, in A. Cassese, P. Gaeta
and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 2 (2002),
стр. 1387 и далее; C. Stahn, H. Olásolo and K. Gibson, 4 Journal of International Criminal Justice
(2006), стр. 219 и далее.
496
См.: МУС, решение от 17 января 2006 года (Ситуация в Демократической Республике
Конго). См. критические мнения по этому поводу в изданиях: C. H. Chung, 6 Northwestern Journal
of International Human Rights (2008), стр. 459 и далее; A. H. Guhr, 8 International Criminal
Law Review (2008), стр. 109 и далее.
комплементарности497. Так, государства-участники оставляют за собой (ис-

ключительную) юрисдикцию в отношении деяний, тяжесть которых не до-
стигает определенного «порога»498; в таких случаях Суд не может предпри-
нимать процессуальных действий499. Во всех остальных случаях процесс в
Суде может быть начат, если никакое другое государство еще не начало
или не осуществляет в данное время расследования или иных мер, связан-
ных с уголовным преследованием.
{249} Однако, если определенный инцидент расследуется каким-либо госу-

дарством или в связи с ним возбуждено уголовное дело, процесс
в Международном уголовном суде не является приемлемым. Статья 17(1)
Статута МУС проводит различие между тремя различными типами ситуа-
ций: расследование или уголовное преследование еще не завершено (под-
пункт a), дело было расследовано, но государство решило не возбуждать
уголовного преследования в отношении лица, которого это касается (под-
пункт b), и лицо, которого это касается, уже было судимо национальными
судами (подпункт c). Международный уголовный суд не будет иницииро-
вать процессы ни в одной из этих ситуаций.
{250} Однако, в соответствии с концепцией комплементарности, расследо-

вание и уголовное преследование на национальном уровне не всегда
будет автоматически исключать приемлемость дела в Международном уго-
ловном суде. В соответствии со Статутом МУС, в исключительных случаях
процесс в Международном уголовном суде может быть инициирован, даже
если государство уже осуществило расследование или уголовное пресле-
дование. Присутствуют ли условия для этих исключений, решает сам Суд
в рамках комплексной процедуры. Какие условия должны быть соблюде-
ны в каждой их трех вышеупомянутых ситуаций, определено в статье 17

497
См. по вопросу приемлемости дел: C. Cárdenas, Die Zulässigkeitsprьfung vor dem
Internationalen Strafgerichtshof (2005); J. K. Kleffner, Complementarity in the Rome Statute and
National Criminal Jurisdictions (2008), стр. 102 и далее. См. краткое изложение в изданиях:
C. Cárdenas, in G. Werle (ed.), Justice in Transition (2006), стр. 239 и далее; J. T. Holmes, in
Court (2002), том 1, стр. 667 и далее. См. также предложения относительно практического
применения принципа комплементарности в документе: Informal Expert Paper: The Principle
of Complementarity in Practice (2003) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
icc-cpi.int/NR/exeres/890C1552-9891-4EB7-AC52-5E1D282BC7C0.htm> (последнее посещение –
март 2009 г.); см. также абзацы 229 и далее.
498
В соответствии со ст. 17(1)(d) Статута МУС, дело неприемлемо, если оно “не является
достаточно серьезным, чтобы оправдывать дальнейшие действия со стороны Суда”. По мнению
Палаты предварительного производства МУС, ст. 17(1)(d) Статута МУС гарантирует, что Суд будет
возбуждать дела только в отношении высокопоставленных лиц (“наиболее высокопоставленных
лидеров”), подозреваемых в том, что они несут наибольшую степень ответственности за
преступления по международному праву; см. подробности в судебном решении: Prosecutor v.
Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от 24 февраля 2007
года, абзацы 50 и далее, абзац 60. См. также: C. Cárdenas, Die Zulässigkeitsprьfung vor dem
Internationalen Strafgerichtshof (2005), стр. 93 и далее; A. Schьller, Humanitäres Vцlkerrecht
– Informationsschriften 2008, стр. 73 и далее.
499
Статут МУС, ст. 17(1)(d).
Статута МУС. Во всех случаях ключевыми критериями являются желание и

способность государства вести расследование или уголовное преследование
должным образом.
{251} В случаях, когда расследование или уголовное преследование на

национальном уровне продолжается или государство решило не
осуществлять уголовного преследования в отношении лица, которого это
касается (подпункты (a) и (b), процесс в Международном уголовном суде
будет допустимым, если государство было или остается не желающим или
не способным «вести расследование или уголовное преследование должным
образом». Статья 17(2) и (3) Статута МУС подробно определяет, когда
можно предполагать, что государство является “не желающим или не спо-
собным” в конкретном случае. В соответствии с этими положениями, не-
желание может возникнуть, например, если судебное разбирательство было
проведено с целью оградить соответствующее лицо от уголовной ответс-
твенности за преступления, если произошла необоснованная задержка с
проведением судебного разбирательства или если судебное разбирательство
не проводилось независимо и беспристрастно. Неспособность осуществлять
уголовное преследование предполагается особенно в тех случаях, когда
национальная судебная система в значительной степени разрушена. Если
лицо, которого это касается, уже было судимо национальным судом (под-
пункт (c), новый процесс в Международном уголовном суде может быть
инициирован лишь при соблюдении условий статьи 20(3) Статута МУС.
Эти условия эквивалентны “нежеланию” по смыслу статьи 17(2)(a) и (c).
{252} Процедура определения приемлемости дел в Международном

уголовном суде детально изложена в статьях 18 и 19 Статута МУС.
Она характеризуется заблаговременным уведомлением государств, которых
это касается, о том, что Прокурор инициировал расследование или планиру-
ет поступить таким образом, регулярным мониторингом хода национальных
следственных действий со стороны Прокурора и обширными возможностя-
ми для оспаривания приемлемости500. Приемлемость процесса по смыслу

500
Ст. 18 Статута МУС обязывает Прокурора направить уведомление “всем государствам-
участникам и тем государствам, которые, учитывая имеющуюся информацию, обычно осуществляли
бы юрисдикцию в отношении данных преступлений”, если ситуация была передана вниманию
Суда государством-участником Статута и Прокурор определил, что существуют достаточные
основания для инициирования расследования, или если Прокурор начал расследование по
собственной инициативе. В течение месяца после получения такого уведомления государство
может проинформировать Суд о том, что оно осуществляет или осуществило расследование
в отношении собственных граждан или иных лиц, находящихся под его юрисдикцией, в связи
с соответствующими деяниями. По просьбе данного государства Прокурор передает ему
расследование в отношении указанных лиц. Однако, если Прокурор считает необходимым
расследовать дело самостоятельно, поскольку он придерживается мнения, что соответствующее
государство не желает или неспособно вести расследование или уголовное преследование
должным образом, он может обратиться в Палату предварительного производства с ходатайством
о санкционировании такого расследования. Прокурор осуществляет мониторинг в отношении
передачи расследования и может обратиться к государству, которого это касается, с прошением
о периодическом информировании Прокурора о ходе расследований.
статьи 17 Статута МУС не только может быть оспорена обвиняемым,

но и в соответствии со статьей 19 Статута МУС она также может быть
оспорена всеми государствами, обладающими юрисдикцией в отношении
соответствующего дела, включая государства, не участвующие в Статуте
МУС, и третьи государства, имеющие юридический интерес в данном деле
исходя из принципа универсальной юрисдикции501.
{253} Практическое применение концепции комплементарности поднимает

непростые вопросы. Может ли государство, обладающее юрисдик-
цией, недвусмысленно решить не осуществлять уголовное преследование в
конкретном случае и обратиться в Суд с ходатайством об инициировании
расследования (так называемая “самостоятельная передача ситуации на
рассмотрение Суда”)?502 Какую роль играет принцип комплементарности,
если ситуация передается на рассмотрение Международного уголовного
суда Советом Безопасности ООН? Может ли государство повлиять на
приемлемость процесса в Суде даже в таком случае, начав собственное
расследование? На каких условиях в Суде может быть инициирован про-
цесс, если соответствующее деяние стало предметом амнистии, например, в
государстве, где оно было совершено?503 Как поступить, если в националь-
ных судебных процессах нарушаются стандарты прав человека? Обладает
ли Международный уголовный суд компетенцией осуществлять мониторинг
исполнения государствами элементарных процессуальных стандартов – то
есть, является ли он своего рода “судом по правам человека”?504 Наконец,

501
См.: C. Cárdenas, in G. Werle (ed.), Justice in Transition (2006), стр. 239, на стр. 242;
L. Condorelli, 103 Revue Gйnйrale de Droit International Public (1999), стр. 7, на стр. 20, прим. 26;
C. Stahn, Europäische Grundrechte-Zeitschrift 1998, стр. 577, на стр. 589; см. противоположное
мнение в издании: P. Benvenuti, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 21, на стр. 48 и далее.
502
См. комментарии экспертной группы, созданной в 2003 году Канцелярией Прокурора, в
документе: Informal Expert Paper: The Principle of Complementarity in Practice (2003), стр. 18 и
далее [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icc-cpi.int/NR/exeres/890C1552-9891-
4EB7-AC52-5E1D282BC7C0.htm> (последнее посещение – март 2009 г.). См. критическое мнение по
поводу реализации юрисдикции в отношении ситуаций в Конго, Уганде и Центральноафриканской
Республике в издании: O. Fiss, 31 Human Rights Quarterly (2009), стр. 59 и далее.
503
См. также абзац 218. Отправной точкой является ст. 53 Статута МУС (“интересы
правосудия”). С одной стороны, такие альтернативные возможности урегулирования
правонарушений, совершенных в прошлом, не могут считаться нелегитимными в принципе.
С другой стороны, они являются проблемными, если ведут к безнаказанности. См. также:
K. Ambos, in K. Ambos et al. (eds.), Building a Future on Peace and Justice (2009), стр. 19, на стр. 77
и далее, где утверждается, что “то обстоятельство, что безнаказанность явится непременным
побочным эффектом... само по себе не является достаточным, чтобы квалифицировать данную
меру как в целом преследующую негативную цель”.
504
См. противоположное мнение в издании: K. Heller, 17 Criminal Law Forum (2006), стр. 255.
Большинство авторов предполагают, что серьезные нарушения процессуальных стандартов
доказывают нежелание или неспособность соответствующего государства вести расследование
или уголовное преследование должным образом, см.: M. C. Bassiouni, Introduction to International
Criminal Law (2003), стр. 518; C. Stahn, 3 Journal of International Criminal Justice (2005),
стр. 695, на стр. 713; Informal Expert Paper: The Principle of Complementarity in Practice (2003),
стр. 28 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icc-cpi.int/NR/exeres/890C1552-
9891-4EB7-AC52-5E1D282BC7C0.htm> (последнее посещение – март 2009 г.).
может ли расследование или уголовное преследование, осуществляемое

третьими государствами на основе принципа универсальной юрисдикции,
повлиять на приемлемость процесса в Международном уголовном суде?
Или Суд в таких ситуациях имеет право действовать по собственному
усмотрению?505
4. Процесс
{254} Процесс в Международном уголовном суде может быть инициирован

тремя различными способами (так называемые «механизмы за
пуска»)506. Любое государство-участник Статута имеет право передать на
рассмотрение Прокурора ситуацию, при которой, как представляется, были
совершены одно или несколько таких преступлений, в отношении которых
Суд обладает юрисдикцией507. То же самое касается и Совета Безопасности
ООН508. После передачи ситуации государством-участником или Советом
Безопасности Прокурор проводит первичный анализ ситуации, целью ко-
торого является принятие решения о том, следует ли инициировать рас-
следование509. С санкции Палаты предварительного производства Прокурор

505
Статья 18 Статута МУС выступает в пользу уравнивания прав третьих государств и
государств, в которых было совершено преступление, по крайней мере, в отношении случаев,
когда лицо, которого это касается, находится на территории третьего государства. Однако право
на осуществление третьими государствами обычной субсидиарной юрисдикции предлагается в
изданиях: P. Benvenuti, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 21, на стр. 48; W. Burchards, Die Verfolgung
von Vцlkerrechtsverbrechen durch Drittstaaten (2005), стр. 334; J. K. Kleffner, 1 Journal of
International Criminal Justice (2003), стр. 86, на стр. 109. В этом контексте следует отметить,
что при имплементации Статута МУС многие государства исходили из предположения, что третьи
государства будут уступать юрисдикцию Международному уголовному суду, см., например,
(Германский) Уголовно-процессуальный кодекс [Strafprozessordnung, StPO], ст. 153f, в которой
содержится многоуровневая юрисдикционная иерархия (текст статьи 153f (Германского) уголовно-
процессуального кодекса воспроизведен в абзаце 359, прим. 778). См. по поводу уголовного
процесса в Германии в издании: C. Kress and B. Broomhall, in C. Kress et al. (eds.), The Rome
Statute and Domestic Legal Orders, том 2 (2005), стр. 515 и далее.
506
Обзор содержится в издании: C. Kress, in H. Grьtzner and P.-G. Pцtz (eds.), Internationaler
Rechtshilfeverkehr in Strafsachen, 2nd edn. (2006), том 4, Vor III 26, абзацы 18 и далее, абзацы 97
и далее. См. также: A. M. Danner, 97 American Journal of International Law (2003), стр. 509,
на стр. 510 и далее; C. K. Hall, 17 Leiden Journal of International Law (2004), стр. 121 и далее;
C. Junck, Die Gerichtsbarkeit des Internationalen Strafgerichtshofs (2006); H. Olásolo, The
Triggering Procedure of the International Criminal Court (2005).
507
Статут МУС, статьи 13(a), 14; см. также: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 8, абзац 7; H. Satzger, Internationales und Europäisches Strafrecht, 2nd edn. (2008),
§ 13, абзац 13.
508
Статут МУС, ст. 13(b); см. также: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 8,
абзац 8; H. Satzger, Internationales und Europäisches Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 13, абзац 15.
509
Статут МУС, ст. 53(1). См. по поводу политики Канцелярии Прокурора в документе:
Draft Regulations of the Office of the Prosecutor (June 2003) [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://www.icc-cpi.int/NR/exeres/BE39F573-ED23-4C3C-AC8B-E8B302B6DDB1.htm>
(последнее посещение – март 2009 г.), а также: Paper on some policy issues before the Office of
the Prosecutor (September 2003) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icc-cpi.
int/NR/rdonlyres/1FA7C4C6-DE5F-42B7-8B25-60AA962ED8B6/143594/030905_Policy_Paper.pdf>
также может начать расследование по собственной инициативе, то есть без

передачи ситуации государством-участником или Советом Безопасности510.
{255} На стадии расследования Прокурор должен в значительной степени

511
полагаться на сотрудничество государств. Канцелярия Прокурора

способна проводить расследования без участия национальных властей лишь
в очень ограниченной степени512. В случаях, когда существуют достаточ-
ные основания полагать, что подозреваемое лицо совершило преступле-
ние, подпадающее под юрисдикцию Суда, Прокурор может обратиться в
Палату предварительного производства с ходатайством о выдаче ордера
на арест или приказа о явке513. Как правило, исполнение такого ордера
на арест будет возлагаться на государства. После передачи подозреваемо-
го лица Суду Палата предварительного производства проводит слушание
по вопросу об утверждении обвинений514. Сомнения в отношении юрис-
дикции Суда или приемлемости дела должны быть выражены как можно
раньше515.
{256} После подтверждения обвинений Палатой предварительного произ-

водства в Судебной палате начинается судебный этап. Судебная
процедура Международного уголовного суда урегулирована не так строго,
как процедура Трибуналов ad hoc. Структура судебного слушания в значи-
тельной степени зависит от усмотрения Судебной палаты и председатель-
ствующего судьи516. Следует в особенности отметить отсутствие четкого
разделения судебного слушания на позиции обвинения и позиции защиты,

510
Статут МУС, ст. 15(3); см. по этому поводу: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 8, абзац 12; H. Satzger, Internationales und Europäisches Strafrecht, 2nd edn. (2008),
§ 13, абзац 14.
511
См. подробный анализ процедуры расследования в МУС в издании: S. van Heeck, Die
Weiterentwicklung des formellen Vцlkerstrafrechts (2006), стр. 139 и далее. См. сравнительный
анализ в издании: P. Hauck, Judicial Decisions in the Pre-Trial Phase of Criminal Proceedings
in France, Germany, and England – A Comparative Analysis Responding to the Law of the
International Criminal Court (2008).
512
Государства-участники обязаны сотрудничать с МУС в соответствии с Главой 9 Статута МУС,
см.: T. Maikowski, Staatliche Kooperationspflichten gegenьber dem Internationalen Strafgerichtshof
(2002); J. Meissner, Die Zusammenarbeit mit dem Internationalen Strafgerichtshof nach dem
Rцmischen Statut (2003); см. по поводу сотрудничества с МУС и Трибуналами ad hoc в издании:
K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 8, абзацы 56 и далее.
513
Статут МУС, ст. 58.
514
Статут МУС, ст. 61. См. по поводу процедуры утверждении обвинений в МУС в издании:
K. Ambos and D. Miller, 7 International Criminal Law Review (2007), стр. 335 и далее.
515
Статут МУС, статьи 17 и 19.
516
См. Статут МУС, ст. 64; см. по поводу судебной процедуры в МУС в изданиях: P. Kirsch,
6 International Criminal Law Review (2006), стр. 275 и далее; P. Lewis, in H. Fischer, C. Kress
and S. R. Lьder (eds.), International and National Prosecution of Crimes Under International Law
(2001), стр. 219 и далее; F. Terrier, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The
Rome Statute of the International Criminal Court, том 2 (2002), стр. 1259 и далее, а также 1277
и далее; см. также: D. Hunt, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 56 и далее,
где критикуется существенное ограничение роли судей.
как это принято в англо-американском праве517. Судебная палата может

запрашивать любые доказательства, необходимые для уточнения фактов, а
также может принимать во внимание доказательства из иных источников,
нежели от Прокурора или от стороны защиты518.
{257} При вынесении обвинительного приговора Судебная Палата может

назначать наказания в виде лишения свободы на срок до тридцати
лет или – за особо тяжкие преступления – в виде пожизненного заключе-
ния519. Кроме того, она может назначить штраф или конфискацию доходов,
имущества и активов, полученных в результате преступления520. Кроме
того, Судебная палата может вынести решение о возмещении ущерба осуж-
денным лицом521. Слушание по поводу репараций составляет самостоятель-
ный этап процесса, следующий за вынесением обвинительного приговора.
В обязанности Секретаря Международного уголовного суда входит инфор-
мирование жертв, еще не участвующих в судебных слушаниях или слушани-
ях по вопросам репараций, чтобы они могли выразить свои интересы522.
{258} И на обвинительные приговоры, и на решения о выплате репараций,

выносимые Судебной палатой, могут быть поданы апелляции в
Апелляционную палату523. Апелляции также могут быть поданы на некото-
рые предварительные решения Палаты предварительного производства и
Судебной палаты524. Кроме того, Апелляционная палата принимает решения

517
См.: P. Kirsch, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 275, на стр. 287; см. также:
F. Terrier, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 2 (2002), стр. 1277, на стр. 1295. См. также Правила процедуры
и доказывания МУС, Правило 140, и Регламент Суда, Положение 43.
518
См. краткое изложение правил доказывания в издании: K. Ambos, Internationales Strafrecht,
2nd edn. (2008), § 8, абзацы 33 и далее.
519
Статут МУС, статьи 76 и далее.
520
Статут МУС, ст. 77(2), см.: H. Satzger, Internationales und Europäisches Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 13, абзацы 35 и далее.
521
Статут МУС, ст. 75; см. по поводу выплаты репараций жертвам в изданиях: A.-M. De
Brouwer, 20 Leiden Journal of International Law (2007), стр. 207 и далее; D. Donat-Cattin,
in O. Triffterer (ed.) Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court,
2nd edn. (2008), ст. 75; E. Dwertmann, The Reparations System of the International Criminal Court
(публикация ожидается в 2009 г.); H. Friman and P. Lewis, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 474 и далее;
C. Muttukumaru, in F. Lattanzi and W.A. Schabas (eds.), Essays on the International Criminal
Court, том 1 (1999), стр. 303 и далее; C. Muttukumaru, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 262 и далее; J.-B. Vilmer, Rйparer
l’irrйparable, Les rйparations aux victimes devant la Cour pйnale internationale (2009). См. также
источники, указанные в абзаце 244, прим. 507.
522
См. Правила процедуры и доказывания МУС, Правило 96(1), предложение 2.
523
Статут МУС, статьи 81 и 82(4). См. по поводу процедуры апелляции в МУС в изданиях:
K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 8, абзацы 46 и далее; H. J. Brady, in
H. Fischer, C. Kress and S. R. Lьder (eds.), International and National Prosecution of Crimes
under International Law (2001), стр. 235 и далее; R. Roth and M. Henzelin, in A. Cassese,
P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court,
том 2 (2002), стр. 1535 и далее.
524
Статут МУС, ст. 81(3)(c)(ii) и ст. 82(1) и (2).
по поводу ходатайств о пересмотре обвинительного приговора525 или умень-

шении срока наказания по приговору526.
5. Практика Международного уголовного суда
{259} За несколько лет, истекших со дня его учреждения, Международный

уголовный суд зарекомендовал себя в качестве деятельного органа
международного уголовного правосудия527. Заслуживающим внимания
аспектом деятельности суда явилось разнообразие способов инициирования
процессов – через посредство “самостоятельной передачи ситуации” госу-
дарством, на территории которого было совершено преступление, передачи
ситуации Советом Безопасности ООН и принятия юрисдикции Суда ad hoc
государством, не являющимся участником Статута528.
{260} Три государства – Демократическая Республика Конго , Уганда530 529
и Центральноафриканская Республика – передали ситуации

531
на рассмотрение в Международный уголовный суд в соответствии со

статьей 13(a) Статута МУС. Во всех трех случаях произошла “самосто-
ятельная передача ситуации”, то есть передача ситуации государствами,
на территории которых были совершены предполагаемые преступления.
Правовые последствия данной практики в отношении, среди прочего, при-
емлемости дел по смыслу статьи 17 и последующих статьей Статута МУС
пока неясны532.
{261} Первая ситуация, в связи с которой Прокурор Международного

уголовного суда решил инициировать расследования, была ситуация
525
Статут МУС, ст. 84.
526
Статут МУС, ст. 110, и Правила процедуры и доказывания МУС, Правило 223.
527
См.: H.-P. Kaul, 99 American Journal of International Law (2005), стр. 370 и далее;
см. также: M. C. Bassiouni, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 421 и далее;
A. Cassese, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 434 и далее.
528
См. критическое мнение по поводу современной практики в издании: A. Cassese, 4 Journal
of International Criminal Justice (2006), стр. 434.
529
См. по поводу ситуации в Демократической Республике Конго в изданиях: J. M. Kalere,
5 International Criminal Law Review (2005), стр. 463 и далее; J.-P. Obembo, Humanitäres
Vцlkerrecht – Informationsschriften 2005, стр. 11 и далее.
530
См. по поводу ситуации в Уганде в изданиях: K.P. Apuuli, 4 Journal of International Criminal
Justice (2006), стр. 179 и далее; M. Ssenyonjo, 54 Netherlands International Law Review (2007),
531
См.: МУС, Prosecutor receives referral concerning Central African Republic, пресс-релиз от
7 января 2005 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icc-cpi.int/NR/exeres/
89D6D5D7-09BE-46D1-810F-769DE5474D42.htm> (последнее посещение – март 2009 г.).
532
См.: M. H. Arsanjani and W. M. Reisman, 99 American Journal of International Law (2005),
стр. 385 и далее; P. Gaeta, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 949 и далее;
C. Kress, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 944 и далее; J. K. Kleffner,
Complementarity in the Rome Statute and National Criminal Jurisdictions (2008), стр. 213 и далее;
см. касательно вопроса о том, может ли государство, передавшее ситуацию на рассмотрение,
впоследствии отозвать ее, в издании: A. I. Maged, 6 International Criminal Law Review (2006),
стр. 419 и далее; см. критическое мнение в издании: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 8, абзац 17; см. также абзац 253.
в Демократической Республике Конго533. В соответствии с ордером на

арест534, первый обвиняемый, Томас Лубанга Дыйло, основатель и руково-
дитель Союза конголезских патриотов (Union des Patriotes Congolais,
UPC), был передан Суду в марте 2006 года. Ему были предъявлены обви-
нения в наборе и вербовке детей в возрасте до пятнадцати лет в состав
вооруженных групп и использовании их для активного участия в боевых
действиях в Итури в период с сентября 2002 года по август 2003 года.
В своем решении от 29 января 2007 года Первая Палата предварительно-
го производства подтвердила обвинения по этому делу535. Впоследствии,
однако, Первая Судебная палата решила приостановить процесс. Палата
решила, что сторона обвинения некорректно применяла статью 54(3)(e)
Статута МУС. Эта статья позволяет Прокурору в исключительных случаях
получать информацию или документы на условиях конфиденциальности.
Прокурор сделал использование таких соглашений о конфиденциальности
стандартной процедурой для получения доказательств от Организации
Объединенных Наций, а также от различных неправительственных ор-
ганизаций, действующих в Демократической Республике Конго. Однако
Судебная палата заявила, что статья 54(3)(e) не создает условий конфиден-
циальности в отношении доказательственных материалов, используемых в
ходе судебных слушаний, но исключительно для целей привлечения новых
доказательств. Палата заключила, что в результате злоупотребления таки-
ми соглашениями значительный объем доказательств, предположительно
подтверждающих невиновность обвиняемого, не были представлены ему и
тем самым были созданы неуместные препятствия для его подготовки к
осуществлению защиты536. Только после того как источники информации
согласились освободить Прокурора от гарантий конфиденциальности и до-
казательства практически полностью были представлены судьям, Судебная
палата отменила решение о приостановлении процесса537.
{262} В то время как дело Лубанги вступило в стадию судебных слушаний,

еще два лидера конголезской милиции, которым были предъявле-
ны обвинения в совершении ряда военных преступлений и преступлений

533
См.: МУС, The Office of the Prosecutor of the International Criminal Court opens its first
investigation, пресс-релиз от 23 июня 2004 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
www.icc-cpi.int/menus/icc/press%20and%20media/press%20releases/2004/the%20office%20of%
20the%20prosecutor%20of%20the%20international%20criminal%20court%20opens%20its%20f
irst%20investigation> (последнее посещение – март 2009 г.).
534
Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), ордер на арест,
10 февраля 2006 года.
535
См.: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение
от 29 января 2007 года.
536
Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Судебная палата), решение от 10 июня 2008
года. Апелляционная палата подтвердила эту меру, см.: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС
(Апелляционная палата), решение от 21 октября 2008 года. См. дальнейшие подробности в
изданиях: D. Scheffer, 21 Leiden Journal of International Law (2008), стр. 151 и далее; S. Swoboda,
19 Criminal Law Forum (2008), стр. 449 и далее; H. Verrijn Stuart, 6 Journal of International
537
Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Судебная палата), решение от 18 ноября 2008 года.
против человечности, Жермен Катанга и Мэтью Нгуджоло Чуи, были пе-

реданы Международному уголовному суду. Палата предварительного произ-
водства уже подтвердила обвинения и по их делам538. На момент написания
этих строк четвертый обвиняемый, Боско Нтаганда, по-прежнему находится
на свободе539.
{263} В ситуации, связанной с Угандой, расследования также были ини-

циированы Прокурором Международного уголовного суда540. По хо-
датайству Прокурора Палата предварительного производства выдала ор-
дера на арест Джозефа Кони, лидера так называемой Господней армии
сопротивления (Lord’s Resistance Army, LRA), повстанческой группы в
Северной Уганде, и четырех других высокопоставленных командиров LRA541.
Однако, по состоянию на март 2009 года, все обвиняемые еще находились
на свободе542.
{264} В ситуации, связанной с Центральноафриканской республикой, был

выдан ордер на арест Жана-Пьера Бемба Гомбо, основателя Осво-
бодительного движения Конго (Mouvement de Libйration du Congo, MLC)
и бывшего вице-президента Демократической Республики Конго. Бемба
Гомбо, которому были предъявлены обвинения в связи с различными во-
енными преступлениями и преступлениями против человечности, в осо-
бенности сопряженными с сексуальным насилием, совершенным членами
MLC в Центральноафриканской республике543, был арестован в Бельгии
в мае 2008 года и впоследствии передан Международному уголовному
суду.
538
Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства),
решение от 30 сентября 2008 года.
539
Prosecutor v. Bosco Ntaganda, МУС (Палата предварительного производства), ордер на
арест, 22 августа 2006 года.
540
МУС, Prosecutor of the International Criminal Court opens an investigation into Northern
Uganda, пресс-релиз от 29 июля 2004 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
www.icc-cpi.int/menus/icc/press%20and%20media/press%20releases/2004/prosecutor%20of%20
the%20international%20criminal%20court%20opens%20an%20investigation%20into%20nothe
rn%20uganda> (последнее посещение – март 2009 г.).
541
См.: Prosecutor v. Kony, МУС (Палата предварительного производства), ордер на арест,
8 июля 2005 года; Prosecutor v. Otti, МУС (Палата предварительного производства), ордер на арест,
8 июля 2005 года; Prosecutor v. Odhiambo, МУС (Палата предварительного производства), ордер
на арест, 8 июля 2005 года; Prosecutor v. Ongwen, МУС (Палата предварительного производства),
ордер на арест, 8 июля 2005 года; Prosecutor v. Lukwiya, МУС (Палата предварительного
производства), ордер на арест, 8 июля 2005 года. См. дальнейшие подробности в изданиях:
K. P. Apuuli, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 128, на стр. 179; K. P. Apuuli,
6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 801 и далее; M. Ssenyonjo, 54 Netherland
International Law Review (2007), стр. 51 и далее.
542
После подтверждения факта смерти Луквии ордер на его арест был аннулирован и
процессуальные действия в его отношении были завершены, см.: Prosecutor v. Lukwiya, МУС
(Палата предварительного производства), решение от 11 июля 2007 года.
543
См.: Prosecutor v. Bemba Gombo, МУС (Палата предварительного производства), ордер на
арест, 23 мая 2008 года.
{265} Совет Безопасности ООН передал в Международный уголовный

суд ситуацию в Дарфуре (Судан)544. В 2007 году Палата предва-
рительного производства выдала ордера на арест Али Кушайба, высоко-
поставленного лидера Джанджавидской милиции, и Ахмада Харуна, члена
правительства Судана545. Заявленное в июле 2008 года ходатайство Проку-
рора о выдаче ордера на арест Президента Судана Омара Хасана Ахмада
Аль-Башира – первое ходатайство о выдаче ордера на арест действующего
главы государства, поданное в Международный уголовный суд, – вызвало
замешательство546. Первая Палата предварительного производства удовлет-
ворила эту просьбу в марте 2009 года, придя к обоснованному заключе-
нию о том, что Аль-Башир совершил в Дарфуре военные преступления и
преступления против человечности путем косвенного соучастия547. Однако,
в отличие от Прокурора, Палата предварительного производства не нашла
достаточных оснований для того, чтобы утверждать, что в Дарфуре было
совершено преступление геноцида548.
IV. Трибуналы ad hoc
{266} Hirad Abtahi and Gideon Boas (eds.): The Dynamics of International
Criminal Justice – Essays in Honour of Sir Richard May (2006);
Tilman Blumenstock and Wayde Pittman: Prosecutor v. Naser Oriã: The
International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia Judgment
of Srebrenica’s Muslim War Time Commander, 19 Leiden Journal of
International Law (2006), стр. 1077 и далее; Gideon Boas: The Miloševiã
Trial, Lessons for the Conduct of Complex International Criminal Proceedings
(2007); Helen Brady and Barbara Goy: Current Developments at the Ad Hoc
International Tribunals, 6 Journal of International Criminal Justice (2008),
544
См.: R. Cryer, 19 Leiden Journal of International Law (2006), стр. 195 и далее; A. Zimmermann,
in P.M. Dupuy et al. (eds.), Festschrift Tomuschat (2006), стр. 681 и далее, а также критические
замечания в изданиях: L. Condorelli and M. Ciampi, 3 Journal of International Criminal Justice
(2005), стр. 590 и далее; K. Rodman, 30 Human Rights Quarterly (2008), стр. 529 и далее.
545
См.: Prosecutor v. Harun, МУС (Палата предварительного производства), ордер на арест,
1 мая 2007 года; Prosecutor v. Kushayb, МУС (Палата предварительного производства), ордер
на арест, 1 мая 2007 года.
546
Ходатайство Прокурора, заявленное в соответствии со статьей 58 Статута МУС, см.:
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www2.icc-cpi.int/Menus/ICC/Situations+
and+Cases/Situations/Situation+ICC+0205/Background+information/Summary+of+the+Case_+
Prosecutor%E2%80%99s++Aстрlication++for++Warrant++of.htm> (последнее посещение –
март 2009 г.). См. дальнейшие подробности в статьях А. Т. Кейли, К. Госнелла, Ф. Йесбергера и
Ю. Генейс, Г. Слуйтера и А. Кьямпи в специальном выпуске Журнала международной уголовной
юстиции: 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 829 и далее; см. также:
H. Kreicker, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2008, стр. 157 и далее; A. Nguyen,
Hцchstrichterliche Rechtsprechung im Strafrecht 2008, стр. 368 и далее; W. R. Slomanson, 47
International Legal Materials (2008), стр. 829 и далее.
547
См.: Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного производства), ордер на арест,
4 марта 2009 года.
548
4 марта 2009 года, абзацы 147 и далее. См. критическое мнение по поводу этого решения в
издании: B. Burghardt and J. Geneuss, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2009,
стр. xxx.
стр. 569 и далее; Andreas Bummel and Frank Selbmann: Genozid – Eine

Zwischenbilanz der Rechtsprechung des Internationalen Strafgerichtshofes fьr
das ehemalige Jugoslawien, Humanitäres Vцlkerrecht–Informationsschriften
2006, стр. 58 и далее; Jean-Pelй Fomйtй: Countdown to 2010: A Critical
Overview of the Completion Strategy of the International Criminal Tribunal for
Rwanda (ICTR), in Emmanuel Decaux, Adama Dieng and Malick Sow (eds.),
From Human Rights to International Criminal Law, Studies in Honour of
an African Jurist, the Late Laity Kama (2007), стр. 345 и далее; Lorenzo
Gradoni: ‘You will Receive a Fair Trial Elsewhere’, The Ad Hoc International
Criminal Tribunals Acting as Human Rights Jurisdictions, Netherlands
International Law Review 2007, стр. 1 и далее; Benjamin Gumpert and
Natalie von Wistinghausen: Internationaler Strafgerichtshof fьr Ruanda: Ein
Etappenbericht – 14 Jahre nach Inkrafttreten und ein Jahr vor Schliessung
des Gerichtshofes, in Strafverteidiger-Forum 2008, стр. 406 и далее; Gerd
Hankel: Zur Rezeption des RStGH in Ruanda, Zeitschrift fьr Internationale
Strafrechtsdogmatik 2008, стр. 379 и далее; Barbora Holá, Alette Smeulers
and Catrien Bijleveld: Is ICTY Sentencing Predictable? An Empirical Analysis
of the ICTY Sentencing Practice, 22 Leiden Journal of International
Law (2009), стр. 79 и далее; Stefan Kirsch: Die Tдtigkeit der beiden ad
hoc-Tribunale fьr das ehemalige Jugoslawien und Ruanda – Versuch einer
Bilanz, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2008, стр. 66
и далее; Laura Moranchek: Protecting National Security Evidence While
Prosecuting War Crimes: Problems and Lessons for International Justice from
the ICTY, 31 Yale Journal of International Law (2006), стр. 477 и далее; Eric
Møse: The ICTR’s Completion Strategy – Challenges and Possible Solutions,
6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 667 и далее; Fausto
Pocar: Completion or Continuation Strategy? Appraising Problems and
Possible Developments in Building the Legacy of the ICTY, 6 Journal of
International Criminal Justice (2008), стр. 655 и далее; Charmaine de los
Reyes: State Cooperation and its Challenges for the International Criminal
Tribunal for Rwanda, in Emmanuel Decaux, Adama Dieng and Malick Sow
(eds.), From Human Rights to International Criminal Law, Studies in
Honour of an African Jurist, the Late Laity Kama (2007), стр. 55 и далее;
Christine Schuon, International criminal procedure: A clash of legal cultures
(forthcoming 2009); Sarah Williams: The Completion Strategy of the ICTY
and the ICTR, in Michael Bohlander, International Criminal Justice –
A Critical Analysis of Institutions and Procedures (2007), стр. 153 и далее.
См. также доклады конференции “The ICTY 10 Years on: The View from
Inside” в издании: 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 353
и далее.
1. Трибунал по бывшей Югославии
{267} Трибунал по бывшей Югославии обладает юрисдикцией в отношении

военных преступлений, геноцида и преступлений против человечности,
совершенных после 1 января 1991 года на территории бывшей Югосла-

вии549.
{268} Трибунал состоит из Канцелярии Прокурора, трех Судебных палат,

Апелляционной палаты и Секретариата550. Начиная с 17 ноября 2008
года Президентом Трибунала является судья с Ямайки Патрик Робинсон.
В настоящее время в составе Трибунала работают 16 постоянных судей,
а также 12 так называемых судей ad litem, участвующих в отдельных
процессах. С 1999 года по декабрь 2007 года Прокурором Трибунала была
Карла дель Понте (Швейцария). 1 января 2008 года ее преемником стал
Серж Браммерц (Бельгия). Важные административные функции осущест-
вляются Секретариатом, возглавляемым Джоном Хокингом (Австралия).
В настоящее время в штате Трибунала работают около 1.100 сотрудников
из более 80 стран. Его регулярный бюджет на 2008/2009 годы составляет
более 342 миллионов долларов США.
{269} Нормы, регулирующие уголовный процесс, содержатся в статье 18

и последующих статьях Устава МУТЮ и детализируются в Прави-
лах процедуры и доказывания МУТЮ551. В то время как процессуальное
право Трибунала изначально было в значительной мере основано на модели
общего права, в рамках которой процессы представляют собой состяза-
ние сторон, позднее оно было обогащено различными элементами инквизи-
ционной модели, принятой в Европе552. Канцелярия Прокурора руководит
расследованиями, издает обвинительные акты и представляет в процессах
сторону обвинения. После утверждения обвинительного акта судьей на
этапе предварительного производства553 в Судебной палате проводится от-
крытый процесс; апелляция направляется в Апелляционную палату554.
{270} На государства возлагается юридическое 555 обязательство сотруд-

ничать с Трибуналом по бывшей Югославии . На государства так-
же возлагается приведение приговоров в исполнение при условии, что они
подписали с Трибуналом общее соглашение об исполнении приговоров или
заявили о своем желании ad hoc принять на своей территории осужденных
лиц.
549
См. Устав МУТЮ, статьи 1–8. См. по поводу учреждения Трибунала по бывшей Югославии
550
См. Устав МУТЮ, ст. 11.
551
552
См. по поводу процессуального права Трибуналов ad hoc, например, в изданиях: R. Dixon
and K. Khan, Archbold International Criminal Courts, Practice, Procedure and Evidence (2003);
M. Bohlander (ed.), International Criminal Justice – A Critical Analysis of Institutions and
Procedures (2007); J. R. W. D. Jones and S. Powles, International Criminal Practice, 3rd edn. (2003);
C. Schuon, International Criminal Procedure: A Clash of Legal Cultures (публикация ожидается
в 2009 г.); S. Zaррalа, Human Rights in International Criminal Proceedings (2003).
553
554
См. Устав МУТЮ, ст. 25; см. краткое изложение в издании: K. Ambos, Internationales
Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 8, абзацы 20 и далее.
555
{271} В результате Трибунал по бывшей Югославии предъявил обвинения

161 лицу. Процессы в отношении 117 обвиняемых были заверше-
ны. Пятьдесят восемь человек были приговорены к лишению свободы;
значительное число обвиняемых – 20 – признали свою вину. Приговоры
были назначены в диапазоне от двух лет до пожизненного заключения.
Десять обвиняемых были оправданы; дела в отношении тринадцати обви-
няемых были переданы в суды бывшей Югославии. Тридцать шесть че-
ловек скончались во время процессов, либо обвинения в их адрес были
отозваны.
{272} Процесс в отношении самого известного подсудимого, бывшего

Президента Югославии Слободана Милошевича, завершился, когда
Милошевич неожиданно скончался в марте 2006 года, всего за несколько
месяцев до ожидаемого вынесения приговора Судебной палатой556.
{273} Приговоры уже были исполнены в отношении 26 лиц из числа

осужденных Трибуналом, среди которых и Душко Тадич, досрочно
освобожденный из тюрьмы в Германии 18 июля 2008 года. Приговоры в
отношении других лиц исполняются в ряде европейских государств, два
из них – в Германии (Драголюб Кунарач, Станислав Галич). В настоящее
время дела девяти обвиняемых слушаются в Апелляционной палате; семь
дел в отношении 21 обвиняемого лица находятся на стадии слушаний в
Судебной палате, и еще четыре дела находятся на стадии предварительно-
го производства. То обстоятельство, что процессы иногда продолжаются в
течение долгих периодов времени, свидетельствует о сложности и длитель-
ности процессов в Трибунале557.
{274} По истечении шестнадцати лет с момента учреждения Трибунала

его деятельность близится к завершению. По инициативе судей
была разработана так называемая Стратегия завершения деятельности558.

556
См. по поводу дела Милошевича в изданиях: K. Ambos, Juristenzeitung 2004, стр. 965 и
далее; M. Fairlie, 16 Criminal Law Forum (2005), стр. 107 и далее; M. Steinitz, 3 Journal of
557
Так, например, процесс в Судебной палате в отношении Кордича и Черкеза продолжался
240 дней; см.: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля
2001 года. Процесс в отношении Слободана Милошевича начался 12 февраля 2002 года и
завершился 14 марта 2006 года. См. подробный анализ усилий, направленных на повышение
темпов процессов в МУТЮ, в издании: P. L. Robinson, in H. Abtahi and G. Boas (eds.): The
Dynamics of International Criminal Justice (2006), стр. 169 и далее.
558
См. более подробно о Стратегии завершения деятельности в изданиях: L. D. Johnson,
99 American Journal of International Law (2005), стр. 158 и далее; D. A. Mundis, 99 American
Journal of International Law (2005), стр. 142 и далее; D. Raab, 3 Journal of International Criminal
Justice (2005), стр. 82 и далее; S. Williams, 17 Criminal Law Forum (2006), стр. 177 и далее. См.
недавнюю оценку в издании: F. Pocar, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 655
и далее; см. по поводу деятельности «переходной» команды Прокурора в издании: M.-U. Kind,
Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik (2008), стр. 376 и далее.
Этот план был представлен вниманию Совета Безопасности и получил его

одобрение в 2002 году559.
{275} Стратегия завершения деятельности состоит из трех взаимосвязанных

элементов. Во-первых, все расследования, связанные с новыми об-
винениями, должны быть завершены до конца 2004 года, вся судебная
деятельность – до конца 2008 года, и вся деятельность в целом – до
2010 года. Во-вторых, уголовное преследование и судебные слушания
будут сосредоточены на “наиболее высокопоставленных лидерах, несущих
наибольшую ответственность за преступления, подпадающие под юрисдик-
цию МУТЮ” (так называемый иерархический критерий). В-третьих, все ос-
тальные дела будут переданы в компетентные национальные юрисдикции560.
Совет Безопасности ООН обратился в Трибунал по бывшей Югославии с
просьбой о том, чтобы Президент Трибунала и Прокурор каждые шесть
месяцев представляли оценку прогресса исполнения Стратегии завершения
деятельности. Первый из опубликованных на данный момент десяти отчетов
был представлен 24 мая 2004 года561.
{276} В целях исполнения Стратегии завершения деятельности Устав

МУТЮ и Правила процедуры и доказывания неоднократно допол-
нялись в течение последних нескольких лет. Особенно изначально отно-
сительно пассивная роль судей была изменена, и их полномочия были
существенно расширены. Так, например, Судебная палата может рекомен-
довать Прокурору ограничить обвинительное заключение определенными
составами преступлений562; кроме того, число свидетелей – и со сторо-
ны обвинения, и со стороны защиты – может быть ограничено, и могут
быть сокращены сроки для изучения их показаний563. Судебная палата
также может ускорить процесс путем судебного признания “общеизвестных

559
Report on the Judicial Status of the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia
and the Prospects for Referring Certain Cases to National Courts, UN Doc. S/2002/678.
560
См.: UN Doc. S/RES/1503 (2003).
561
См.: UN Doc. S/RES/1534 (2004); UN Doc. S/2004/420. Последний отчет был представлен
24 ноября 2008 года (UN Doc. s/2008/729). Отчеты, связанные со Стратегией завершения
деятельности, не следует путать с ежегодными отчетами о деятельности Трибунала, которые
Президент Трибунала должен ежегодно представлять Генеральной Ассамблее ООН в
соответствии со статьей 34 Устава МУТЮ. Все отчеты опубликованы на веб-сайте Трибунала,
см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.un.org/icty/publications-e/index.htm>
562
Правила процедуры и доказывания МУТЮ, Правило 73bis(E); см. также: Prosecutor v.
Sˇesˇelj, МУТЮ (Судебная палата), решение от 8 ноября 2006 года.
563
Правила процедуры и доказывания МУТЮ, Правила 73bis(B) и (C), 73ter (B) и (C).
См. обзор прочих дополнений, внесенных в Правила процедуры и доказывания, в документе:
UN Doc. S/2006/353, Приложение I, абзацы 17 и далее. См. изменения, касающиеся стадии
апелляции, в документе: UN Doc. S/2005/781, абзацы 12 и далее.
фактов” или “фактов, уже установленных в судебном порядке”; стороны

не обязаны доказывать эти факты564.
{277} Прокурор выполнил поставленную перед ним цель, связанную с

предъявлением всех обвинений до конца 2004 года. Дальней-
ших обвинений Трибунал по бывшей Югославии предъявлять не будет.
Судебные слушания в Гааге по делам, связанным с общими фактами, были
объединены в единые процессы. Три таких “мегапроцесса” в отношении
21 подсудимого начались в 2006 году; они касаются, среди прочего, массо-
вого убийства людей с Сребренице и преступлений в Косово565.
{278} Передача процессов в отношении подсудимых подчиненного и сред-

него уровня в национальные юрисдикции началась в 2005 году
и также была завершена. Необходимая процедура, касающаяся такой
передачи, регулируется Правилом 11bis Правил процедуры и доказывания
МУТЮ, которое устанавливает необходимость наличия формальной санк-
ции специальной Палаты по вопросам передачи дел (Referral Bench) либо
по ее собственной инициативе, либо по ходатайству Прокурора. Условия,
необходимые для передачи, заключаются в том, что подсудимые не должны
принадлежать к наивысшим властным кругам, в соответствии с иерархичес-
ким критерием, и в том, что в принимающем государстве им должно быть
обеспечено справедливое судопроизводство – в особенности там не должна
назначаться или приводиться в исполнение смертная казнь. Прокурор про-
должает осуществлять регулярный мониторинг исполнения данных условий.
При необходимости Трибунал по бывшей Югославии может отозвать ордер
о передаче процесса и ходатайствовать о возвращении обвиняемого лица
в Гаагу для осуществления уголовного преследования 566. Хотя Правило
11bis позволяет передачу процессов любому государству, которое обладает
юрисдикцией и имеет желание и адекватную подготовку для принятия про-
цессов567, Трибунал по бывшей Югославии передавал дела в суды только
564
См. Правила процедуры и доказывания МУТЮ, Правило 94. Трибунал по Руанде, например,
признал общеизвестным фактом, среди прочего, существование в Руанде немеждународного
вооруженного конфликта в период с января по июль 1994 года, а также то, что в этот период
произошло широкомасштабное или систематическое нападение на население, принадлежащее
к этнической группе тутси, и то, что против этой группы, находящейся под защитой, было
совершено преступление геноцида, см.: Prosecutor v. Semanza, МУТР (Апелляционная палата),
решение от 20 мая 2005 года, абзац 192; Prosecutor v. Karemera et al., МУТР (Апелляционная
палата), решение от 16 июня 2006 года, абзацы 25 и далее; Prosecutor v. Rukundo, МУТР
(Судебная палата), решение от 29 ноября 2006 года.
565
См.: МУТЮ, Prosecutor v. Prlić et al. (IT-04-74); МУТЮ, Prosecutor v. Popović et al. (IT-05-88);
Prosecutor v. Milutinovic´ et al. (IT-05-87). Решение Трибунала по этому делу было вынесено
26 февраля 2009 года.
566
См.: Правила процедуры и доказывания МУТЮ, Правило 11bis(B) и (F). См. по поводу
передачи материалов расследований Прокурором МУТЮ властям в регионе в документах:
UN Doc. S/2008/326, стр. 17; UN Doc. S/2008/729, стр. 22 и далее.
567
См.: Правила процедуры и доказывания МУТЮ, Правило 11bis(A)(iii). См. более подробно
по поводу процедуры в изданиях: T. Blumenstock and W. Pittman, Humanitäres Vцlkerrecht
– Informationsschriften 2008, стр. 106 и далее; L. Gradoni, Netherlands International Law Review
2007, стр. 1, на стр. 6 и далее.
на территории бывшей Югославии. Таким образом Трибунал стремился

внести вклад в укрепление судебных систем стран региона. В общем были
переданы дела в отношении 13 обвиняемых. Десять из них были переданы
Боснии и Герцеговине, два – Хорватии568 и одно – Сербии569.
{279} Временной график Стратегии завершения деятельности следует

понимать в качестве постановки целей, а не определения конкрет-
ных сроков570. Относительно недавно Президент Трибунала предположил,
что некоторые процессы могут быть продолжены в 2010 году, а несколько
апелляционных процессов будут продолжаться до 2012 года571. Совет Безо-
пасности ООН продлил срок полномочий судей Судебных палат до 31 дека-
бря 2009 года, а судей Апелляционной палаты – до 31 декабря 2010 года572.
Одной из причин (хотя не единственной) перенесения сроков является
невыдача Трибуналу некоторых обвиняемых. Радован Караджич, входящий
в число наиболее известных лиц, которым были предъявлены обвинения,
скрывался в течение более десяти лет и наконец был арестован в Сербии
в июле 2008 года573. В то время как он ожидает суда в Гааге, еще двое об-
виняемых, Ратко Младич и Горан Хаджич, остаются на свободе. Трибунал
неоднократно подчеркивал, что, если до завершения его работы процессы
в отношении этих ключевых подозреваемых не состоятся, его историческая
миссия не будет выполнена до конца574. Однако в результате успех этой
миссии будет зависеть от того, насколько международному сообществу
удастся укрепить судебные системы в бывшей Югославии, чтобы после-
дующие уголовные процессы соответствовали признанным международным
процессуальным стандартам575.
568
9 марта 2005 года в составе Суда Боснии и Герцеговины была официально открыта
специальная коллегия по военным преступлениям (см. абзацы 291, 299); 28 марта 2007 года
она завершила первый судебный процесс в отношении обвиняемого, переданного ей МУТЮ в
соответствии с процедурой, изложенной в Правиле 11bis. См.: Суд Боснии и Герцеговины, решение
от 28 марта 2007 года (дело Станковича; заседание Апелляционной палаты) [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://www.sudbih.gov.ba/files/docs/presude/2007/Radovan_Stankovic_-_Final_
Verdict_-_ENG.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.). См. по поводу национальных судов
Хорватии и Сербии, обладающих юрисдикцией в отношении преступлений по международному
праву, в абзацах 300 и далее.
569
См.: Prosecutor v. Kovacˇevic´, МУТЮ (Палата по вопросам передачи дел), решение от
17 ноября 2006 года. Prosecutor v. Kovacˇevic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
28 марта 2007 года.
570
См.: L. D. Johnson, 99 American Journal of International Law (2005), стр. 158, на стр. 159
и далее.
571
См.: UN Doc. S/2008/729, стр. 2.
572
См.: UN Doc. S/Res. 1837 (2008).
573
См. дополнительную информацию о процессе в отношении Караджича в изданиях:
M. Milanoviã, 58 International Comparative Law Quarterly (2009), стр. 212 и далее; G. Sluiter,
6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 617 и далее.
574
См.: UN Doc. S/2006/898, Приложение I, абзац 29, Приложение II, абзац 27; UN Doc.
S/2008/326, стр. 19.
575
См. по поводу программ МУТЮ по информированию общественности и сотрудничеству с
государствами бывшей Югославии, например, документ: UN Doc. S/2008/326, стр. 8 и далее.
2. Трибунал по Руанде
{280} Трибунал по Руанде, расположенный в Аруше (Танзания), обладает

юрисдикцией в отношении геноцида, преступлений против человеч-
ности и нарушений статьи 3, общей для Женевских конвенций и Допол-
нительного протокола II, совершенных в Руанде в период с 1 января по
31 декабря 1994 года. Кроме того, его юрисдикция распространяется на
преступления, совершенные руандийскими гражданами в этот же период
на территории сопредельных государств576.
{281} Организация и процессуальные 577аспекты Трибунала похожи на

модель Трибунала по Югославии . Начиная с 15 сентября 2003
года в составе Трибунала действует собственный Прокурор, Хасан Бубакар
Джеллоу (Гамбия); с 29 мая 2007 года Президентом Суда является судья
Чарльз Майкл Деннис Байрон (Сент-Киттс и Невис); руководителем Сек-
ретариата является Адама Диенг (Сенегал). В настоящее время в штате
Трибунала работают около 1.000 сотрудников из 86 стран, включая 16 пос-
тоянных судей и девять судей ad litem. Бюджет Трибунала на 2008/2009
годы составлял почти 270 миллионов долларов США.
{282} Трибунал по Руанде предъявил обвинения девяносто четырем

лицам. К началу 2009 года были завершены процессы в отноше-
нии 41 лица, восемь из которых признали свою вину. Пятеро обвиняемых
были оправданы; остальные приговорены к лишению свободы на сроки от
шести лет до пожизненного заключения. Обвинения в отношении двух по-
дозреваемых были отозваны; один подозреваемый скончался до завершения
судебных слушаний. В настоящее время идут девять судебных процессов
в отношении 22 обвиняемых; еще четыре процесса в отношении семерых
обвиняемых находятся на стадии апелляции. Восемь обвиняемых, нахо-
дящихся в распоряжении Трибунала по Руанде, ожидают суда. Два дела
были переданы в национальные суды Франции. Тринадцать подозревае-
мых все еще находятся на свободе578. Особое значение представляют про-
цесс в отношении Жана Поля Акаесу579, в ходе которого международный
судебный орган впервые признал подсудимого виновным в преступлении
576
См. Статут МУТР, статьи 1 – 4. Из обширного объема литературы, посвященной
деятельности МУТР, см., например, следующие издания: G. Hankel, Zeitschrift fьr Internationale
Strafrechtsdogmatik 2007, стр. 379 и далее; J. N. Maogoto, 73 Nordic Journal of International
Law (2004), стр. 187 и далее; J. Meernik, 4 International Criminal Law Review (2004), стр. 65 и
далее; E. Mшse, F.-X. Nsanzuwera, V. Peskin, G. Sluiter and L. Reydams, 3 Journal of International
Criminal Justice (2005), стр. 920 и далее; A. Obote-Odora, 73 Nordic Journal of International Law
(2004), стр. 307 и далее; G. Townsend, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 147 и
далее; A. Zahar, 16 Criminal Law Forum (2005), стр. 33 и далее.
577
578
Правило 53 (B) Правил процедуры и доказывания МУТР устанавливает, что содержание
обвинительного заключения не обязательно должно быть общедоступным, если такая мера
необходима для предотвращения сокрытия местонахождения обвиняемого. Содержание всех
обвинительных заключений было раскрыто лишь недавно.
579
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года.
геноцида, и осуждение бывшего премьер-министра Руанды Жана Кам

банды580. Продолжительность некоторых процессов была исключительно
долгой; например, слушания в рамках процесса по делу Бутаре продолжа-
лись 714 дней581.
{283} Как и Трибунал по бывшей Югославии582, Трибунал по Руанде

разработал Стратегию завершения деятельности, которая вступила
в силу в июле 2003 года583. С 2005 года новых обвинений не предъявля-
лось584. В ряде случаев Трибунал передал результаты расследований влас-
тям Руанды и некоторым европейским государствам585. Тем не менее, за
исключением двух дел, переданных Франции, Трибунал еще не использовал
Правило 11bis. Лишь недавно Трибунал подтвердил, что он продолжит
воздерживаться от передачи дел Руанде. Хотя одно из наиболее важных
препятствий – допустимость применения смертной казни по законодатель-
ству Руанды – было устранено, Трибунал не был убежден, что процессы
в отношении обвиняемых, если их дела передадут, будут справедливыми586.
580
Prosecutor v. Kambanda, МУТР (Судебная палата), решение от 4 сентября 1998 года,
подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Kambanda, МУТР (Апелляционная палата),
решение от 19 октября 2000 года.
581
См.: Prosecutor v. Nyiramasuhuko et al., МУТР (ICTR-98-42). См. критический анализ
продолжительности процессов в МУТР в издании: B. Gumpert and N. von Wistinghausen,
Strafverteidiger-Forum 2008, стр. 406 и далее.
582
583
См.: UN Doc. S/Res. 1503 (2003); L. D. Johnson, 99 American Journal of International Law
(2005), стр. 158, на стр. 159 и далее; E. Mшse, 6 Journal of International Criminal Justice (2008),
584
См. по поводу расследований в отношении членов Патриотического фронта Руанды (Rwandan
Patriotic Front, RPF) заявления Прокурора МУТР в Совете Безопасности ООН от 4 июня и
12 декабря 2008 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://69.94.11.53/default.htm>
585
См. по поводу осуществления уголовного преследования в Руанде за совершение преступлений
по международному праву и по поводу попыток облегчения нагрузки на национальную судебную
систему путем учреждения так называемых трибуналов gacaca в абзаце 298.
586
См.: Prosecutor v. Munyakazi, МУТР (Палата по вопросам передачи дел), решение от 28 мая
2008 года; подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Munyakazi, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 9 октября 2008 года; Prosecutor v. Kanyarukiga, МУТР (Палата по вопросам
передачи дел), решение от 6 июня 2008 года; Prosecutor v. Hategekimana, МУТР (Палата по
вопросам передачи дел), решение от 19 июня 2008 года; подтверждено в судебном решении:
Prosecutor v. Hategekimana, МУТР (Апелляционная палата), решение от 4 декабря 2008
года; Prosecutor v. Gatete, МУТР (Палата по вопросам передачи дел), решение от 17 ноября
2008 года. Палата по вопросам передачи дел отказала в передаче дела в отношении Мишеля
Багарагазы в Норвегию на основании Правила 11bis Правил процедуры и доказывания МУТР по
причине недостаточной юрисдикции, поскольку право Норвегии не содержит специальной нормы,
посвященной преступлению геноцида, см.: Prosecutor v. Bagaragaza, МУТР (Палата по вопросам
передачи дел), решение от 19 мая 2006 года, абзац 16; подтверждено в судебном решении:
Prosecutor v. Bagaragaza, МУТР (Апелляционная палата), решение от 30 августа 2006 года.
Прокурор МУТР затем попытался передать дело в Нидерланды, по поводу чего первоначально
было принято положительное решение, см.: Prosecutor v. Bagaragaza, МУТР (Палата по вопросам
передачи дел), решение от 13 апреля 2007 года. Однако когда Нидерланды проинформировали
Трибунал о том, что они могут не обладать достаточной юрисдикцией в отношении данного дела,
Трибунал отозвал свое решение от 17 августа 2007 года и Багарагаза был переведен назад в
Арушу, где он в настоящее время дожидается суда. См. пресс-релиз МУТР от 21 мая 2008 года
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://69.94.11.53/default.htm> (последнее посещение
– март 2009 г.), а также: Prosecutor v. Bagaragaza, МУТР (Канцелярия Президента), решение
На данный момент уже ясно, что Трибунал не сможет выдержать сроков,

указанных в Стратегии завершения деятельности587. Совет Безопасности
ООН уже продлил срок полномочий судей Судебных палат до 31 декабря
2009 года, а судей Апелляционной палаты – до 31 декабря 2010 года588.
V. Уголовное преследование за совершение преступлений

по международному праву в “интернационализированных” судах
(“гибридных судах”)
{284} Philipp Ambach: Laufen hybride ad-hoc Gerichte dem internationalen

Strafgerichtshof den Rang ab?, Eine Bestandsaufnahme, Humanitäres
Vцlkerrecht – Informationsschriften 2005, стр. 106 и далее; Kai Ambos
and Mohammed Othman (eds.): New Approaches in International Criminal
Justice – Kosovo, East Timor, Sierra Leone and Cambodia (2003); Kai
Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 6, абзацы 58 и далее;
Cйcile Aptel: Some Innovations in the Statute of the Special Tribunal for
Lebanon, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 1107 и далее;
Aїda Azar: Le Tribunal Spйcial Pour le Liban: Une Expйrience Originale?,
111 Revue Gйnйral de Droit International Public (2007), стр. 643 и далее;
Leonie von Braun: Internationalisierte Strafgerichte (2008); Antonio Cassese:
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 330 и далее; Susanne
Dyrchs: Das hybride Khmer Rouge-Tribunal – Entstehung, Entwicklung und
rechtliche Grundlagen (2008); Frederick Egonda-Ntende: Justice after Conflict:
Challenges Facing “Hybrid” Courts: National Tribunal with International
Participation, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2005, стр. 24
и далее; Bardo Fassbender: Reflections on the International Legality of the
Special Tribunal for Lebanon, 5 Journal of International Criminal Justice
(2007), стр. 1091 и далее; Paola Gaeta: To be (Present) or Not to Be
(Present): Trials In Absentia before the Special Tribunal for Lebanon, 5 Journal
of International Criminal Justice (2007), стр. 1165 и далее; Robin Geiss
and Noёmi Bulickx: International and Internationalized Criminal Tribunals
– A Synopsis, 88 International Review of the Red Cross (2006), стр. 49, на
стр. 52 и далее; Kathryn Howarth: The Special Court for Sierra Leone – Fair
Trials and Justice for the Accused and Victims, 8 International Criminal
Law Review (2008), стр. 399 и далее; Nidal Nabil Jurdi: The Subject-Matter
Jurisdiction of the Special Tribunal for Lebanon, 5 Journal of International
Criminal Justice (2007), стр. 1125 и далее; Geert-Jan A. Knoops: International
and Internationalized Criminal Courts: The New Face of International Peace
and Security?, 4 International Criminal Law Review (2004), стр. 527 и далее;
Jelka Mayr-Singer: Hybridgerichte – eine neue Generation internationaler
от 29 августа 2007 года. См. дальнейшие подробности в изданиях: R. Frцlich, 47 International
Legal Materials (2008), стр. 740 и далее; W. Schabas, 6 Northwestern Journal of International
Human Rights (2008), стр. 396 и далее.
587
См. наиболее современные оценки в последнем по времени отчете о выполнении Стратегии
завершения деятельности в документе: UN Doc. S/2008/726, стр. 16 и далее.
588
См.: UN Doc. S/Res. 1824 (2008).
Strafgerichte, Vereinte Nationen 2008, стр. 68 и далее, стр. 258 и далее;

Brianne N. McGonigle: Two for the Price of One: Attempts by the Extraordinary
Chambers in the Courts of Cambodia to Combine Retributive and Restorative
Justice Principles, 22 Leiden Journal of International Law (2009), стр. 127
и далее; Frйdйric Mйgret: A Special Tribunal for Lebanon: The UN Security
Council and the Emancipation of International Criminal Justice, 21 Leiden
Journal of International Law (2008), стр. 485 и далее; Marko Milanoviã: An
Odd Couple, Domestic Crimes and International Responsibility in the Special
Tribunal for Lebanon, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
стр. 1139 и далее; Ousman Njikam, Said Pirmurat and Ignaz Stegmiller: Der
Sondergerichtshof fьr Sierra Leone, der Oberste Irakische Strafgerichtshof
und das Sondertribunal fьr den Libanon – Ein Vergleich, Zeitschrift fьr
Internationale Strafrechtsdogmatik 2008, стр. 426 и далее; Jaya Ramji and
Beth van Schaack (eds.): Bringing the Khmer Rouge to Justice: Prosecuting
Mass Vilence Before the Cambodian Courts (2005); Cesare P.R. Romano, Andrй
Nollkaemper and Jann K. Kleffner (eds.): Internationalized Criminal Courts
and Tribunals: Sierra Leone, East Timor, Kosovo, and Cambodia (2004);
Choucri Sader: A Lebanese Perspective on the Special Tribunal for Lebanon,
Hopes and Disillusions, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
стр. 1083 и далее; William A. Schabas: The Special Tribunal for Lebanon:
Is a ‘Tribunal of an International Character’ Equivalent to an ‘International
Criminal Court’?, 21 Leiden Journal of International Law (2008), стр. 513
и далее; Miranda Sissons and Ari S. Bassin: Was the Dujail Trial Fair?,
5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 294 и далее; Carsten
Stahn: Justice under Transitional Administration: Contours and Critique of a
Paradigm, 27 Houston Journal of International Law (2005), стр. 311 и далее;
James G. Stewart: The UN Commission of Inquiry on Lebanon, 5 Journal of
International Criminal Justice (2007), стр. 1039 и далее; Silke Studzinsky:
Nebenklage vor den Extraordinary Chambers of the Courts of Cambodia
(ECCC) – Herausforderung und Chance oder mission impossible, Zeitschrift
fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2009, стр. 44 и далее; Bert Swart:
Cooperation Challenges for the Special Tribunal for Lebanon, 5 Journal of
International Criminal Justice (2007), стр. 1153 и далее; Marieke Wierda,
Habib Nassar and Lynn Maalouf: Early Reflections on Local Perceptions,
Legitimacy and Legacy of the Special Tribunal for Lebanon, 5 Journal of
{285} В последние годы в дополнение к “классическим” международным

уголовным трибуналам были учреждены несколько смешанных
национально-международных судов589.
{286} Суд, наиболее похожий на трибуналы ad hoc, – Специальный суд

по Сьерра-Леоне, учрежденный на основании соглашения между
Организацией Объединенных Наций и Сьерра-Леоне, заключенного
589
См. также абзацы 76 и далее.
в 2002 году590. По этой причине и поскольку Суд является самостоятель-

ным судебным органом, обладающим преимуществом перед национальными
судами Сьерра-Леоне591, он рассматривает себя в качестве международного
суда592. Юрисдикция Специального суда по Сьерра-Леоне распространяется
на преступления против человечности, военные преступления и серьезные
преступления по законодательству Сьерра-Леоне, совершенные на терри-
тории этой западноафриканской страны в период с 30 ноября 1996 года593.
Несколько судей были назначены Генеральным Секретарем ООН, другие
– правительством Сьерра-Леоне. Во всех палатах Суда большинство со-
ставляют “международные” судьи. В 2003 году Прокурор Суда предъявил
13 обвинений. Впоследствии два обвинения были отозваны; еще один по-
дозреваемый скончался, находясь в распоряжении Суда. К настоящему
времени два процесса в отношении пяти обвиняемых были завершены;
обвиняемые приговорены к лишению свободы на сроки от 15 до 50 лет594.
590
Соглашение было подписано 16 января 2002 года и находится в приложении к документу:
Report of the Planning Mission on the Establishment of the Special Court for Sierra Leone Transmitted
by the Secretary-General to the President of the Security Council by Letter Dated 6 March 2002
of 8 March 2002, UN Doc. S/2002/246. Ему предшествовало решение Совета Безопасности
Организации Объединенных Наций, которым Генеральный Секретарь был уполномочен
на ведение переговоров о создании независимого специального суда по Сьерра-Леоне, см.:
UN Doc. S/RES/1315 (2000) от 14 августа 2000 года. – См. по поводу деятельности Специального
суда по Сьерра-Леоне, например, в изданиях: N. Boister, 2 Journal of International Criminal
Justice (2004), стр. 1100 и далее; L. von Braun, Internationalisierte Strafgerichte (2008), стр. 260
и далее; J. Cerone, 8 ILSA Journal of International & Comparative Law (2002), стр. 379 и далее;
C. Damgaard, 73 Nordic Journal of International Law (2004), стр. 485 и далее; O. Y. Elagab,
8 International Journal of Human Rights (2004), стр. 249 и далее; J. R. W. D. Jones et al.,
2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 211 и далее; K. Howarth, 8 International
Criminal Law Review (2008), стр. 399 и далее; S. Linton, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 185
и далее; P. H. MacKay, 35 Case Western Reserve Journal of International Law (2003), стр. 273 и
далее; A. McDonald, 84 International Review of the Red Cross (2002), стр. 121 и далее; M. Miraldi,
19 New York Law School Journal of Human Rights (2003), стр. 849 и далее; P. Mochochoko and
G. Tortora, in C. P. R. Romano, A. Nollkaemper and J.K. Kleffner (eds.), Internationalized Criminal
Courts and Tribunals (2004), стр. 141 и далее; W. A. Schabas, 2 Journal of International Criminal
Justice (2004), стр. 1082 и далее. См. по поводу сравнения Специального суда с другими интер
национализированными трибуналами в издании: O. Njikam, S. Pirmurat, I. Stegmiller, Zeitschrift
fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2008, стр. 426 и далее.
591
Устав Специального суда по Сьерра-Леоне, ст. 8(2). Устав опубликован, см.: [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www.sc-sl.org/DOCUMENTS/tabid/176/Default.aspx> (последнее
592
См.: Prosecutor v. Taylor, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата),
решение от 31 мая 2004 года, абзац 42. Данный вопрос был поставлен в данном процессе,
поскольку обвиняемый, бывший Президент Либерии Чарльз Тейлор, заявил, что Специальный
суд не обладал юрисдикцией в отношении него, поскольку как бывший глава государства
он обладал иммунитетом против уголовного преследования. Специальный суд заявил, что он
является международным судом и бывшие главы государств не могут полагаться на иммунитеты
в процессах в таких судах. См. по поводу этого решения и процесса в отношении Тейлора в
издании: A. M. B. Mangu, 28 South African Yearbook of International Law (2003), стр. 238 и
далее, а также: S. Meisenberg, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2004, стр. 30 и
далее; см. по поводу иммунитетов абзацы 644 и далее.
593
См. Устав Специального суда по Сьерра-Леоне, статьи 1 – 5.
594
См.: Prosecutor v. Brima et al., решение от 20 июня 2007 года, Специальный суд по
Сьерра-Леоне (Судебная палата); Prosecutor v. Brima et al., решение от 22 февраля 2008 года,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата); Prosecutor v. Fofana and Kondewa,
решение от 2 августа 2007 года, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата); Prosecutor
Один процесс в отношении трех обвиняемых продолжается в настоящее

время. Один обвиняемый все еще находится на свободе. Наиболее извест
ным делом является процесс в отношении бывшего Президента Либе-
рии Чарльза Тейлора595. Подобно Трибуналам ad hoc, Специальный суд
по Сьерра-Леоне разработал Стратегию завершения деятельности, в соот-
ветствии с которой исполнение мандата Суда ожидается к 30 июня 2010
года596.
{287} В 2007 году, по просьбе правительства Ливана, Совет Безопасности

резолюцией 1757 учредил Специальный трибунал по Ливану597. Этот
Трибунал будет осуществлять уголовное преследование особенно в отноше-
нии лиц, ответственных за нападение 14 февраля 2005 года, результатом
которого стала смерть бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири
и еще 22 лиц. Это первый случай учреждения Советом Безопасности ООН
смешанного национально-международного суда на основании Главы VII
Устава ООН. Юрисдикция и организация Специального трибунала по
Ливану определены в соглашении между Организацией Объединенных
Наций и Ливаном и в Уставе Трибунала, помещенном в приложение к
резолюции 1757. В состав Судебной палаты Трибунала входят двое между-
народных судей и один ливанский судья; в состав Апелляционной палаты
входят трое международных судей и двое ливанских судей. Трибунал будет
применять исключительно уголовное право Ливана598.
{288} В мае 2000 года Переходная администрация Организации Объеди-

ненных Наций в Восточном Тиморе (UNTAET) учредила Коллегии
с исключительной юрисдикцией в отношении серьезных преступлений в
Восточном Тиморе. Эти Коллегии были полностью интегрированы в нацио
нальную судебную систему599. Их деятельность завершилась в мае 2004 года.
v. Fofana and Kondewa, решение от 28 мая 2008 года, Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Апелляционная палата).
595
По соображениям безопасности, процесс в отношении Тейлора проходит не в помещении
Специального суда во Фритауне, а в помещении МУС в Гааге. См. критическое мнение в
отношении этой передачи обвиняемого лица в издании: McAuliffe, 55 Netherlands International
Law Review 2008, стр. 365 и далее.
596
См.: Fifth Annual Report of the President of the Special Court for Sierra Leone (2008),
стр. 38 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.sc-sl.org/DOCUMENTS/
SpecialCourtAnnualReports/tabid/201/Default.aspx> (последнее посещение – март 2009 г.); см.
подробнее по поводу Стратегии завершения деятельности в документе: A. Cassese, Report on the
Special Court for Sierra Leone (2006), стр. 53 и далее.
597
См. Резолюцию Совета Безопасности 1757 от 30 мая 2007 года, UN Doc. S/RES/1757 (2007).
598
См. подробнее о Трибунале по Ливану в статьях К. Аптеля, Б. Фасбендера, П. Гаэты,
Н. Н. Юрди, М. Милановича, Х. Нассара и Л. Маалуфа, К. Садера, Б. Суорта и М. Виерды в
специальном выпуске Журнала международной уголовной юстиции под редакцией Дж. Кокейна:
5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 1065 и далее; а также статьи Ф. Мегре,
У. A. Шабаса и Б. Эбелинга в специальном выпуске Лейденского журнала международного
права под редакцией Ж. д’Аспремона и А. Вермеер-Кюнцли: 21 Leiden Journal of International
Law (2008), стр. 483 и далее. См. также: A. Azar, 111 Revue Gйnйrale de Droit International
Public (2007), стр. 643 и далее.
599
См. подробности в изданиях: C. Bongiorno, 33 Columbia Human Rights Law Review (2002),
стр. 623 и далее; H. D. Bowman, 18 Emory International Law Review (2004), стр. 371 и далее;
Они были включены в состав Окружного суда и Апелляционного суда Дили

и обладали юрисдикцией в отношении преступления геноцида, преступле-
ний против человечности, военных преступлений и некоторых особо тяж-
ких преступлений по законодательству Восточного Тимора, совершенных в
период с 1 января по 25 октября 1999 года. Таким образом, юрисдикция
Коллегий распространялась в основном на преступления, совершенные про-
индонезийской милицией в ответ на референдум по вопросу независимости,
состоявшийся в августе 1999 года600. В состав Специальных коллегий вхо-
дили судьи из Восточного Тимора и иностранные судьи; “международные”
судьи составляли большинство и в Судебной, и в Апелляционной палатах.
В состав Отделения прокурорской службы, уполномоченного расследовать
дела для последующего рассмотрения в Коллегиях, также входили в ос-
новном иностранные прокуроры, и руководство Отделением осуществлял
“международный” Заместитель Генерального прокурора. Специальные кол-
легии провели процессы в отношении 87 лиц. Юрисдикция в отношении
других преступлений, совершенных в указанный период, была впоследствии
передана Окружному суду Дили.
{289} Еще одним примером полной интеграции гибридного суда в нацио-

нальную судебную систему являются Чрезвычайные палаты в судах
Камбоджи. На эти Палаты возложено расследование преступлений, совер-
шенных режимом Пол Пота601. Они действуют на основании соглашения
L. von Braun, Internationalisierte Strafgerichte (2008), стр. 137 и далее; P. Burgess, 15 Criminal
Law Forum (2004), стр. 135 и далее; G. Cumes, 11 European Journal of Crime, Criminal Law and
Criminal Justice (2003), стр. 40 и далее; S. de Bertodano, 2 Journal of International Criminal Justice
(2004), стр. 910 и далее; S. de Bertodano, in C. P. R. Romano, A. Nollkaemper and J. K. Kleffner
(eds.), Internationalized Criminal Courts and Tribunals (2004), стр. 79 и далее; S. Katzenstein,
16 Harvard Human Rights Journal (2003), стр. 245 и далее; S. Linton, 84 International Review
of the Red Cross (2002), стр. 93 и далее; S. Linton and C. Reiger, 4 Yearbook of International
Humanitarian Law (2004), стр. 167 и далее; M. Othman, 72 Nordic Journal of International Law
(2003), стр. 449 и далее; C. Stahn, 95 American Journal of International Law (2001), стр. 952 и
далее; D. Turns, 6 Austrian Review of International and European Law (2003), стр. 123 и далее.
600
См.: N. Koumjian, Accomplishments and Limitations of one Hybrid Tribunal: Experience in East
Timor, in Guest Lecture Series of the Office of the Prosecutor, 14 октября 2004 года [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www2.icc-cpi.int/NR/rdonlyres/1F90CBBC-08E8-4ACD-91EE-
F49AD93ED86A/0/Koumjianpresentation140404.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.).
601
См. по поводу Чрезвычайных палат в судах Камбоджи в изданиях: G. Acquaviva, 6 Journal
of International Criminal Justice (2008), стр. 129 и далее; P. Ambach, Humanitäres Vцlkerrecht
– Informationsschriften 2006, стр. 168 и далее; S. de Bertodano, 4 Journal of International
Criminal Justice (2006), стр. 285 и далее; D. K. Donovan, 44 Harvard International Law Journal
(2003), стр. 551 и далее; S. Dyrchs, Das hybride Khmer Rouge-Tribunal (2008), стр. 119 и далее;
C. Etcheson, in C. P. R. Romano, A. Nollkaemper and J. K. Kleffner (eds.), Internationalized
Criminal Courts and Tribunals (2004), стр. 181 и далее; M. M. de Guzman, 19 Criminal Law
Forum (2008), стр. 335 и далее; S. Linton, 84 International Review of the Red Cross (2002),
стр. 93 и далее; S. Linton, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 327 и далее;
S. Luftglass, 90 Virginia Law Review (2004), стр. 893 и далее; E. E. Meijer, in C. P. R. Romano,
A. Nollkaemper and J. K. Kleffner (eds.), Internationalized Criminal Courts and Tribunals (2004),
стр. 207 и далее; J. Ramji and B. van Schaack (eds.), Bringing the Khmer Rouge to Justice (2005);
S. R. Ratner, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 948 и далее; G. Sluiter,
4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 314 и далее; S. Williams, 53 International
and Comparative Law Quarterly (2004), стр. 227 и далее. Дальнейшая информация о Палатах
опубликована на веб-сайте экспертной группы Правительства Камбоджи, см.: [Электронный
между Камбоджей и Организацией Объединенных Наций602 и законода-

тельства Камбоджи, введенного в действие в порядке имплементации дан-
ного Соглашения603. Они обладают юрисдикцией в отношении преступле-
ния геноцида, преступлений против человечности и серьезных нарушений
Женевских конвенций, нарушений Гаагской конвенции 1954 года по за-
щите культурных ценностей604, Венской конвенции 1961 года о диплома-
тических сношениях605 и, наконец, в отношении ряда наиболее серьезных
преступлений по законодательству Камбоджи, совершенных в период с
17 апреля 1975 года по 6 января 1979 года606. Перед Палатами должны
предстать лишь высшие руководители режима Красных Кхмеров и лица, не-
сущие “наибольшую ответственность” за указанные выше преступления607.
В отличие от Коллегий с исключительной юрисдикцией в отношении серьез
ных преступлений в Восточном Тиморе и Специального суда по Сьерра-
Леоне, в Чрезвычайных палатах в судах Камбоджи “международные” судьи
не составляют численного большинства. Фактически соотношение является
обратным: в состав Судебных палат входят по трое судей из Камбоджи и
по двое “международных” судей, тогда как четверо национальных и трое
“международных” судей участвуют в апелляционных процессах в Коллегии
Верховного суда. Однако, в соответствии с Законом о Чрезвычайных па-
латах, за каждое принимаемое решение должен быть подан голос как ми-
нимум одного “международного” судьи, заседающего в любой из Палат608.
Перед Чрезвычайными палатами стоит исключительная задача: преступле-
ния, в отношении которых они обладают юрисдикцией, были совершены
более 30 лет назад, и их масштабы колоссальны. Предположительно, жер-
твами режима Красных Кхмеров стали от одного до полутора миллионов
человек. В настоящее время в распоряжении Коллегий находятся пятеро
обвиняемых в совершении военных преступлений и преступлений против
человечности; большинство из них при Пол Поте были высокопоставленны-
ми должностными лицами. Судебная палата готовится к первому процессу в
отношении Каинга Гуека Еава (известного под прозвищем “Дуч”), бывшего
ресурс]. – Режим доступа: <http://www.cambodia.gov.kh/unisql1/egov/english/home.view.html/>
(последнее посещение – март 2009 г.), а также на веб-сайте Вспомогательной миссии Организации
Объединенных Наций, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.unakrt-online.
org/index.htm> (последнее посещение – март 2009 г.).
602
См. Приложение к резолюции Генеральной Ассамблеи 57/228B от 13 мая 2004 года, UN Doc.
A/RES/57/228B (2003). После ратификации Камбоджей Соглашение вступило в силу 29 апреля
2005 года. Заключению Соглашения предшествовали продолжительные и непростые переговоры
между Камбоджей и Организацией Объединенных Наций, см.: S. Luftglass, 90 Virginia Law
Review (2004), стр. 893 и далее.
603
Закон об учреждении Чрезвычайных палат в судах Камбоджи для судебного преследования
за совершение преступлений при режиме Демократической Кампучии от 10 августа 2001 года,
с последними дополнениями от 27 октября 2004 года (Закон о Чрезвычайных палатах в судах
Камбоджи), опубликован, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.eccc.gov.
kh/english/law.list.aspx> (последнее посещение – март 2009 г.).
604
249 UNTS (1955), стр. 215.
605
500 UNTS (1961), стр. 95.
606
См. Закон о Чрезвычайных палатах в судах Камбоджи, статьи 4–8.
607
См. Закон о Чрезвычайных палатах в судах Камбоджи, ст. 1.
608
См. Закон о Чрезвычайных палатах в судах Камбоджи, ст. 14(1).
командира S21, печально известного пыточного и допросного центра

Красных Кхмеров; слушания по существу должны начаться в конце марта
2009 года609.
{290} Международное сотрудничество с судебными органами Косово не

ограничивается уголовным преследованием за совершение преступ-
лений по международному праву610. Временная администрация Организации
Объединенных Наций в Косово (UNMIK) ввела в действие положения,
позволяющие участие иностранных судей и прокуроров в национальных
судебных процессах611. Эта программа в настоящее время распространяется
на 13 международных судей и восемь прокуроров, назначенных Специаль-
ным представителем UNMIK. Специальный представитель также должен
утверждать их участие в конкретных процессах, и, таким образом, он об-
ладает правом усмотрения. Это право усмотрения наиболее часто использу-
ется в отношении военных преступлений или организованной преступности.
На любом этапе уголовного процесса прокурором Косово, обвиняемым, за-
щитником или Департаментом судебных дел могут представляться петиции
и рекомендации. “Международные” судьи могут составлять большинство в
палате. Суды применяют национальное право Косово, в котором, однако,
существуют пробелы. Например, оно не содержит положений о преступле-
ниях против человечности или об ответственности начальников612.
{291} В Боснии и Герцеговине судебные слушания по некоторым делам,

связанным с военными преступлениями и другими преступлениями
по международному праву, также проходят с участием международных
экспертов. В январе 2005 года в составе Государственного суда Боснии
и Герцеговины были учреждены Специальные коллегии по военным пре-
ступлениям, также известные как Отдел по военным преступлениям. Цель
Отдела по военным преступлениям, кроме прочего, состояла в оказании со-
действия Трибуналу по бывшей Югославии в исполнении Стратегии завер-
шения его деятельности613. Он вынес первый приговор 14 ноября 2006 года
609
См. дальнейшую информацию на веб-сайте Чрезвычайных палат: [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://www.eccc.gov.kh> (последнее посещение – март 2009 г.).
610
См. по поводу интернационализации судебной системы Косово в изданиях: J.-C. Cady and
N. Booth, in C. P. R. Romano, A. Nollkaemper and J. K. Kleffner (eds.), Internationalized Criminal
Courts and Tribunals (2004), стр. 59 и далее; J. Cerone and C. Baldwin, in C. P. R. Romano,
A. Nollkaemper and J. K. Kleffner (eds.), Internationalized Criminal Courts and Tribunals (2004),
стр. 41 и далее; L. A. Dickinson, 37 New England Law Review (2003), стр. 1059 и далее.
611
См. Директиву UNMIK 2000/6 от 15 февраля 2000 года; Директиву UNMIK 2000/64 от
15 декабря 2000 года и Директиву UNMIK 2000/34 от 27 мая 2000 года, дополненную Директивой
UNMIK 2001/2 от 12 января 2001 года. Эти нормативные положения опубликованы, см.:
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.unmikonline.org> (последнее посещение
– март 2009 г.).
612
См.: J. Cerone and C. Baldwin, in C. P. R. Romano, A. Nollkaemper and J. K. Kleffner (eds.),
Internationalized Criminal Courts and Tribunals (2004), стр. 41, на стр. 42 и далее; см. по
поводу неудачных попыток учреждения специального суда в издании: K. Ambos, Internationales
Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 6 абзац 59.
613
См. подробнее о процедуре передачи дел в свете Стратегии завершения деятельности в
абзаце 278.
по делу Радована Станковича, дело которого было передано Трибуналом по

бывшей Югославии. Станкович был приговорен к лишению свободы сроком
на 20 лет за преступления против человечности, но бежал из тюрьмы614.
В результате Трибунал по бывшей Югославии передал в Отдел по военным
преступлениям десять дел. Однако важнейшей задачей Отдела является
содействие восстановлению судебной системы Боснии и Герцеговины и
процессу национального примирения. Следовательно, Отдел полностью ин-
тегрирован в судебную систему Боснии. Он применяет национальное право
Боснии, содержащее положения о преступлениях по международному пра-
ву615. Кроме дел, переданных Трибуналом по бывшей Югославии, он также
может рассматривать дела в отношении лиц, обвиняемых в совершении
таких преступлений, особенно, если они были совершены на територии
Боснии и Герцеговины616. Хотя в состав и Судебной, и Апелляционной палат
входят национальные и “международные” судьи, участие последних будет
постепенно снижаться и в будущем полностью прекратится617.
VI. Осуществление национальными судами уголовного преследования

за совершение преступлений по международному праву
{292} Kai Ambos and Said Pirmurat: Das Todesurteil gegen Saddam Hussein,
Juristenzeitung 2007, стр. 822 и далее; Kentarф Awaya: The Tokyo
Trials and the BC Class Trials, in Klaus Marxen, Koichi Miyazawa and
Gerhard Werle (eds.), Der Umgang mit Kriegs- und Besatzungsunrecht in
Japan und Deutschland (2001), стр. 39 и далее; Franзois Bйdarida (ed.),
Touvier, Vichy et le crime contre l’humanitй, Le dossier de l’accusation
(1996); Urs Behrendt: Die strafrechtliche Verfolgung des Vцlkermordes in
Ruanda durch internationale und nationale Gerichte (2005); Nehal Bhuta:
Fatal Errors: The Trial and Appeals Judgments in the Dujail Case, 6 Journal
of International Criminal Justice (2008), стр. 39 и далее; Wulf Burchards: Die
Verfolgung von Vцlkerrechtsverbrechen durch Drittstaaten – Das kanadische
614
Решения Судебной и Апелляционной палат опубликованы на веб-сайте Суда Боснии и
Герцеговины, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.sudbih.gov.ba> (последнее
615
См. Уголовный кодекс Боснии и Герцеговины от 24 января 2003 года, с последними
изменениями от 7 июня 2006 года, статьи 171 и далее.
616
В отличие от Трибунала по бывшей Югославии, юрисдикция Отдела не ограничена
ratione temporis. Он также может осуществлять уголовное преследование за совершение других
преступлений – таких, как организованная преступность, терроризм или коррупция; см.: L. von
Braun, Internationalisierte Strafgerichte (2008), стр. 370 и далее.
617
На момент написания этих строк в состав Отдела по военным преступлениям входят один
судья из Боснии и двое “международных” судей. См. дальнейшие подробности в Законе о Суде
Боснии и Герцеговины от 18 июня 2004 года в его позднейшей редакции от 6 января 2005 года
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.sudbih.gov.ba> (последнее посещение –
март 2009 г.). См. дальнейшие подробности о деятельности Отдела по военным преступлениям в
изданих: L. von Braun, Internationalisierte Strafgerichte (2008), стр. 367 и далее; U. Garms and
K. Peschke, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 258 и далее; J. Manuell and
A. Kontiã, 5 Yearbook of International Humanitarian Law (2002), стр. 331 и далее; Organization
for Security and Co-operation in Europe, Mission to Serbia and Montenegro, War Crimes Trials
Before the Domestic Courts of Bosnia and Herzegovina (2005).
Beispiel (2005); Margalida Capellа i Roig: Jurisdicciones gacaca: Una soluciуn

local al genocidio ruandйs, 56 Revista Espaсola de Derecho Internacional
(2004), стр. 765 и далее; Sorj Chalandon and Pascale Nivelle: Crimes contre
l’humanitй, Barbie, Touvier, Bousquet, Papon (1998); Curtis F.J. Doebbler: An
Intentionally Unfair Trial, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
стр. 264 и далее; Albin Eser and Helmut Kreicker (eds.), National Prosecution
of International Crimes, том 1: Германия (2003), том 2: Финляндия, Польша,
Швеция (2003); Albin Eser, Ulrich Sieber and Helmut Kreicker (eds.):
National Prosecution of International Crimes, том 3: Хорватия, Австрия,
Сербия и Черногория, Словения (2004), том 4: Кот-д’Ивуар, Франция,
Италия, Испания, Латинская Америка (2005), том 6: Австралия, Китай,
Англия/Уэльс, Россия/Беларусь, Турция (2007); Albin Eser, Ulrich Sieber
and Helmut Kreicker (eds.): National Prosecution of International Crimes,
том 7: Международное уголовное право в сравнительной перспективе (2006);
Jacques Fierens: Gacaca Courts: Between Fantasy and Reality, 3 Journal of
International Criminal Justice (2005), стр. 896 и далее; Kerstin Freudiger: Die
juristische Aufarbeitung von NS-Verbrechen (2002); Harald Fьhner: Nachspiel,
Die niederländische Politik und die Verfolgung von Kollaborateuren und
NS-Verbrechern, 1945 – 1989 (2005); Jean-Jacques Gandini: Le proces Papon,
Histoire d’une ignominie ordinaire au service de ..l’Etat (1999); Michael
Greve: Neuere Forschungen zu NS-Prozessen, Ein Uberblick, 32 Kritische
Justiz (1999), стр. 472 и далее; Haimo Halbrainer and Claudia Kuretsidis-
Haider (eds.): Kriegsverbrechen, NS-Gewaltverbrechen und die europäische
Strafjustiz von Nьrnberg bis Den Haag (2007), стр. 83 и далее; Neil J.Kritz:
Transitional Justice, том 2: Country Studies (1995); Avner W. Less (ed.):
Der Staat Israel gegen Adolf Eichmann (1995); Herbert R. Lottman: The
Purge – The Purification of the French Collaborators After World War II
(1986); Klaus Marxen: Die Bestrafung von NS-Unrecht in Ostdeutschland, in
Klaus Marxen, Koichi Miyazawa, and Gerhard Werle (eds.), Der Umgang mit
Kriegs- und Besatzungsunrecht in Japan und Deutschland (2001), стр. 159
и далее; Guйnaёl Mettraux: The 2005 Revision of the Statute of the Iraqi
Special Tribunal, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 287
и далее; Ariel Meyerstein: Between Law and Culture: Rwanda’s Gacaca and
Postcolonial Legality, 32 Law and Social Inquiry (2007), стр. 467 и далее;
S. Mikolajczyk: The Case Against Saddam Hussein before the Iraqi High
Tribunal, Zeitschrift fьr Internationale Strafrechtsdogmatik 2007, стр. 307
и далее; Charles Ntampaka: Le retour а la tradition dans le jugement du
gйnocide rwandais: le gacaca, justice participative, 48 Bulletin des Sйances
/ Acadйmie Royale des Sciences d’Outre-Mer (2002), стр. 419 и далее;
Barbara Oomen: Rwanda’s Gacaca: Objectives, Merits and Their Relation to
Supranational Criminal Law, in Roelof Haveman and Olaoluwa Olusanya (eds.),
Sentencing and Sanctioning in Supranational Criminal Law (2006), стр. 161
и далее; Naomi Roht-Arriaza: The Pinochet Effect – Transnational Justice in
the Age of Human Rights (2005); Adalbert Rьckerl: NS-Verbrechen vor
Gericht, 2nd edn. (1984); Christiaan F. Rьter and Dick W. de Mildt: Justiz und
NS-Verbrechen, Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer

Tцtungsverbrechen 1945 – 1999, тома 1 – 39 (1968 – 2007); Christiaan
F. Rьter and Dick W. de Mildt: Die westdeutschen Strafverfahren wegen
nationalsozialistischer Tцtungsverbrechen 1945 – 1997 (1998); Christiaan
F. Rьter (ed.): DDR-Justiz und NS-Verbrechen – Sammlung ostdeutscher
Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tцtungsverbrechen, тома 1 – 9
(2002 – 2007); Jeremy Sarkin: The Necessity and Challenges of Establishing a
Truth and Reconciliation Commission in Rwanda, 21 Human Rights Quarterly
(1999), стр. 767 и далее; Jeremy Sarkin: Promoting Justice, Truth and
Reconciliation in Transitional Societies: Evaluating Rwanda’s Approach in
the New Millenium of Using Community Based Gacaca Tribunals to Deal
With the Past, International Law Forum 2000, стр. 112 и далее; Michael
P. Scharf: The Iraqi High Tribunal: A Viable Experiment in International Justice?,
5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 258 и далее; Kathryn
Sikkink and Carrie Booth Walling: Argentina’s Contribution to Global Trends
in Transitional Justice, in Naomi Roht-Arriaza and Javier Mariezcurrena (eds.),
Transitional Justice in the Twenty-First Century – Beyond Truth versus Justice
(2006), стр. 301 и далее; Elies van Sliedregt: International Crimes before Dutch
Courts: Recent Developments, 20 Leiden Journal of International Law (2007),
стр. 895 и далее; Ellen Hvidt Thelle: The Gacaca Jurisdictions: A Solution
to the Challenge of the Rwandan Judicial Settlement?, 13 Human Rights
in Development (2001), стр. 73 и далее; Firew Kebede Tiba: The Mengistu
Genocide Trial in Ethiopia, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
стр. 513 и далее; Lars Waldorf: Rwanda’s Failing Experiment in Restorative
Justice, in Dennis Sullivan and Larry Tifft (eds.), Handbook of Restorative
Justice: A Global Perspective (2005), стр. 422 и далее; Lars Waldorf, Mass
Justice for Mass Atrocity: Rethinking Local Justice as Transitional Justice,
79 Temple Law Review (2006), стр. 1 и далее; Annette Weinke: Die Verfolgung
von NS-Tätern im geteilten Deutschland (2002); Gerhard Werle and Thomas
Wandres: Auschwitz vor Gericht (1995); Gerhard Werle: Die Bestrafung von
NS-Unrecht in Westdeutschland, in Klaus Marxen, Koichi Miyazawa and
Gerhard Werle (eds.), Der Umgang mit Kriegs- und Besatzungsunrecht in
Japan und Deutschland (2001), стр. 137 и далее; Harmen G. van der Wilt:
Genocide, Complicity in Genocide and International v. Domestic Jurisdiction:
Reflections on the van Anraat Case, 4 Journal of International Criminal
Justice (2006), стр. 239 и далее; Harmen G. van der Wilt: Genocide v. War
Crimes in the Van Anraat Appeal, 6 Journal of International Criminal Justice
(2008), стр. 557 и далее.
{293} Несмотря на определенный прогресс, осуществление национальными

судами уголовного преследования за совершение преступлений
по международному праву все еще является исключением, а не прави-
лом. Однако существует ряд примеров назначения наказания за соверше-
ние преступлений по международному праву и на национальном уровне.
В большинстве таких случаев применялось национальное уголовное право,
но в некоторых случаях также применялось и международное уголовное

право618. Ниже будет представлен анализ пяти наиболее значительных при-
меров.
1. Осуществление уголовного преследования за совершение

преступлений против человечности и военных преступлений
в период после 1945 года
{294} За преступления по международному праву, совершенные нацистами,

наказание было назначено не только Нюрнбергским Международ-
ным военным трибуналом и военными трибуналами Союзников619; нацио-
нальные суды также осуществляли масштабное уголовное преследование за
их совершение в период после 1945 года620. Во многих европейских странах
состоялись процессы в отношении лиц, участвовавших в нацистских пре-
ступлениях621, большинство из которых были гражданами Германии, но в
отдельных случаях также и гражданами других государств622. В Федератив-
ной Республике Германии, по истечении периода изначального нежелания
осуществлять уголовное преследование, нацистские преступления – осо-
бенно геноцид европейских евреев – также преследовались в уголовном
порядке в значительных масштабах623.
618
См. по поводу осуществления уголовного преследования за совершение преступлений по
международному праву, включая преступления, совершенные нацистским режимом, на национальном
уровне в изданиях: A. Eser and H. Kreicker (eds.) (тома 1 – 2), а также: A. Eser, U. Sieber and
H. Kreicker (eds.) (тома 3 – 6), National Prosecution of International Crimes, включающих отчеты
о следующих странах: Germany (том 1, 2003 г.); Финляндия, Польша, Швеция (том 2, 2003 г.);
Хорватия, Австрия, Сербия и Черногория, Словения (том 3, 2004 г.); Кот-д’Ивуар, Франция,
Италия, Испания, Латинская Америка (том 4, 2005 г.); Канада, Эстония, Греция, Израиль, США
(том 5, 2005 г.); Австралия, Китай, Англия и Уэльс, Россия и Беларусь, Турция (том 6, 2007 г.).
См. также: N. Meyer-Abich, 119 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2007), стр. 1055
и далее; E. van Sliedregt, 20 Leiden Journal of International Law (2007), стр. 895 и далее.
619
См.: G.R. Ueberschдr (ed.), Der Nationalsozialismus vor Gericht (1999). Процессы в
военных трибуналах Союзников документированы в сборнике, изданном Комиссией Организации
Объединенных Наций по вопросам военных преступлений, см.: United Nations War Crimes
Commision, Law Reports of Trials of War Criminals (1947 – 1949). Судебная практика Верховного
суда в британской оккупационной зоне также представляет значительный интерес. Этот суд
проводил судебные процессы на основании Закона № 10 Союзнического Контрольного совета
вплоть до 1948 – 1949 годов, см.: Decisions of the Supreme Court in the British Occupied Zone,
OGHSt 1-3.
620
См. по поводу периода до 1945 года (а именно по поводу Лейпцигских процессов по военным
преступлениям, состоявшимся в Верховном суде рейха) в абзацах 10 и далее, а также абзац 14
по поводу процессов в Стамбуле, связанных с геноцидом армян.
621
См.: A. Rьckerl, NS-Verbrechen vor Gericht, 2nd edn. (1984), стр. 101 и далее. См. обзор
позднейшей практики в издании: M. Greve, Kritische Justiz 1999, стр. 472 и далее, с учетом
указанных там источников.
622
См. по поводу обращения с коллаборационистами в Европе в издании: K.-D. Henke and
H. Woller (eds.), Politische Säuberung in Europa (1991). Также существуют отдельные отчеты о
событиях во Франции: H. R. Lottman, The Purge – The Purification of the French Collaborators
After World War II (1986). См. по поводу событий в Нидерландах: H. Fьhner, Nachspiel – Die
niederländische Politik und die Verfolgung von Kollaborateuren und NS-Verbrechern, 1945 – 1989
(2005).
623
Документация по всем процессам, состоявшимся в Западной Германии, опубликована в
сборнике: C. F. Rьter and D. W. de Mildt (eds.), Justiz und NS-Verbrechen – Sammlung deutscher
Strafurteile wegen nationalsozialistischer Tцtungsverbrechen 1945 – 1999, который на данный
{295} Как в случае Западной Германии, уголовное преследование за совер-

шение преступлений по международному праву нередко осущест-
влялось на основании общего уголовного права, то есть убийства квали-
фицировались как умышленные убийства, а не как преступления против
человечности или военные преступления624. Однако некоторые процессы
в отношении нацистских преступников также проводились в недвусмыс-
ленной связи с международным уголовным правом. Процесс в отношении
Адольфа Эйхмана, состоявшийся в 1961 году в Окружном суде Иерусалима,
является особенно значительным625. Эйхман был приговорен к смертной
казни за преступления против еврейского народа, преступления против
человечности, военные преступления и членство во враждебных органи-
зациях (СС, СД, гестапо). Значительные процессы также состоялись во
Франции626, например процессы в отношении Клауса Барби627, Поля Тувье628
и Мориса Папона629, которые были осуждены за соучастие в совершении
преступлений против человечности630.
момент включает 39 томов. Комментарии к этим судебным решениям содержатся в изданиях:
K. Freudiger, Die juristische Aufarbeitung von NS-Verbrechen (2002); G. Werle and T. Wandres,
Auschwitz vor Gericht (1995); K. Werle, in K. Marxen, K. Miyazawa and G. Werle (eds.), Der
Umgang mit Kriegs- und Besatzungsunrecht in Japan und Deutschland (2001). – См. по поводу
уголовного преследования нацистских преступлений в Германской Демократической Республике
в издании: C. F. Rьter, DDR-Justiz und NS-Verbrechen – Sammlung ostdeutscher Strafurteile
wegen nationalsozialistischer Tцtungsverbrechen (на данный момент 12 томов); современные
результаты исследований процессов, состоявшихся как в Западной, так и в Восточной Германии:
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www1.jur.uva.nl/junsv/inhaltsverzeichnis.htm>
(последнее посещение – март 2009 г.); см. также: K. Marxen, in K. Marxen, K. Miyazawa and
G. Werle (eds.), Der Umgang mit Kriegs- und Besatzungsunrecht in Japan und Deutschland
(2001), стр. 171 и далее. См. по поводу сопоставления уголовного преследования в Федеративной
Республике Германии и Германской Демократической Республике в издании: A. Weinke, Die
Verfolgung von NS-Tätern im geteilten Deutschland (2002).
624
См. критические мнения в изданиях: G. Werle and T. Wandres, Auschwitz vor Gericht (1995),
стр. 30 и далее; G. Werle, in P. M. Dupuy et al. (eds.), Festschrift Tomuschat (2006), стр. 655,
на стр. 658.
625
См.: Окружной суд Иерусалима, решение от 12 декабря 1961 года, 36 ILR (1968), стр. 1 и
далее; Верховный суд Израиля, решение от 29 мая 1962 года, 36 ILR (1968), стр. 277 и далее.
Юридическим основанием процесса был Закон Израиля 5710/1950 о наказании нацистов и их
пособников.
626
S. Chalandon and P. Nivelle, Crimes contre l’humanitй – Barbie, Touvier, Bousquet, Papon (1998).
627
Кассационный суд, решение от 6 октября 1983 года, решение от 26 января 1984 года,
решение от 20 декабря 1985 года, 78 ILR (1988), стр. 125 и далее; Кассационный суд, решение
от 3 июня 1988 года, 100 ILR (1995), стр. 330 и далее.
628
Апелляционный суд Парижа, решение от 13 апреля 1992 года, 100 ILR (1995), стр. 338
и далее; Кассационный суд, решение от 27 ноября 1992 года, 100 ILR (1995), стр. 357 и далее.
См. также: F. Bйdarida (ed.), Touvier, Vichy et le crime contre l’humanitй (1996).
629
Кассационный суд, решение от 23 января 1997 года, Bulletin des arrëts de la Cour de
cassation nо. 32, а также: Жирондистский суд присяжных, решение от 2 апреля 1998 года.
См. также: J.-J. Gandini, Le proces Papon (1999).
630
См. в качестве примеров из других юрисдикций следующие процессы, состоявшиеся в
Австралии: Polyukhovich v. Commonwealth of Australia and Another, Верховный суд, решение от
14 августа 1991 года, 91 ILR (1993), стр. 1 и далее; в Канаде: Regina v. Finta, Апелляционный
суд Онтарио, решение от 29 апреля 1992 года, 98 ILR (1994), стр. 520 и далее, Верховный
суд Канады, решение от 24 марта 1994 года, 104 ILR (1997), стр. 284 и далее. См. подробный
анализ процессов по военным преступлениям, состоявшихся в Канаде, в издании: W. Burchards,
Die Verfolgung von Vцlkerrechtsverbrechen durch Drittstaaten, Das kanadische Beispiel (2005),
стр. 261 и далее, с учетом указанных там источников, относящихся к уголовному преследованию
{296} Поскольку большинство еще живущих лиц, участвовавших в

совершении этих преступлений, уже достаточно стары, уголовное
преследование нацистских преступников в основном завершено, хотя отде-
льные уголовные процессы все еще проводятся. В 2001 году Антон Маллот,
в прошлом – охранник концентрационного лагеря Терезиенштадт, был при-
говорен Мюнхенским окружным судом [Landgericht] к пожизненному за-
ключению за умышленное убийство631. В начале 2009 года Ивану (Джону)
Демьянюку были предъявлены обвинения в умышленном убийстве более
29.000 заключенных в «лагере смерти» Собибор. Сложность осуществления
уголовного преследования за совершение преступлений по международному
праву по истечении значительных сроков можно проиллюстрировать на
примере дела Фридриха Энгеля, в прошлом – штурмбанфюрера СС, ко-
торому были предъявлены обвинения в убийстве итальянских пленных на
перевале Турчино в 1944 году. Энгель отдал приказ о массовом убийстве
59 пленных в порядке “репрессалий” в ответ на бомбардировку, осуществлен-
ную итальянскими партизанами. Гамбургский окружной суд [Landgericht]
приговорил его к лишению свободы сроком на семь лет за умышленное
убийство первой степени (Mord). Федеральный верховный суд Германии
[Bundesgerichtshof] отменил это решение в связи с сомнениями по поводу
субъективной стороны (mens rea)632. Наконец, процесс был приостановлен
по причине вероятных трудностей при осуществлении расследования фак-
тических обстоятельств и возраста подсудимого – в год принятия решения
Федеральным верховным судом Германии Энгелю исполнилось 95 лет633.
нацистских преступлений в США, Австралии и Соединенном Королевстве Великобритании и

Северной Ирландии; в Нидерландах: Public Prosecutor v. Menten, Верховный суд, решение от
13 января 1981 года, 75 ILR (1987), стр. 362 и далее; в Соединенных Штатах: Demjanjuk v.
Petrovsky, Апелляционный суд, решение от 31 октября 1985 года, 79 ILR (1989), стр. 534 и
далее. Пока еще фрагментарное собрание материалов опубликовано на веб-сайте Марбургского
международного центра исследований и документации по судебным процессам в отношении
военных преступлений, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icwc.de/
index.php?id=76> (последнее посещение – март 2009 г.). См. по поводу национальных судебных
процессов в отношении японских военных преступников в издании: K. Awaya, in K. Marxen,
K. Miyazawa and G. Werle (eds.), Der Umgang mit Kriegs- und Besatzungsunrecht in Japan und
Deutschland (2001), стр. 47 и далее.
631
Это решение было подтверждено Федеральным верховным судом Германии [Bundesgerichthof],
см. решение от 21 февраля 2002 года, Strafverteidiger 2002, стр. 598 и далее.
632
См.: Федеральный верховный суд Германии, решение от 17 июня 2004 года, BGHSt 49,
633
Решение Верховного суда вызвало противоречивые оценки, см.: G. Bertram, Neue Juristische
Wochenschrift 2004, стр. 2278 и далее; E. Brцhmer and E. Brцhmer, Neue Zeitschrift fьr Strafrecht
2005, стр. 38 и далее; G. Gribbohm, Neue Zeitschrift fьr Strafrecht 2005, стр. 38; I. von Mьnch,
Geschichte vor Gericht – Der Fall Engel (2004); I. von Mьnch, Juristenzeitung 2004, стр. 184
и далее; M. Zцller, Juristische Ausbildung 2005, стр. 552 и далее. См. по поводу процесса в
отношении Эриха Прибке в судебном решении: Priebke v. Italy, Европейский суд по правам
человека, решение от 5 апреля 2001 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
cmiskстр.echr.coe.int/tkp197/search.asp?skin=hudoc-en> (последнее посещение – март 2009 г.);
G. Bertram, Neue Juristische Wochenschrift 1997, стр. 174 и далее; J. A. Kдmmerer, 37 Archiv
des Vцlkerrechts (1999), стр. 283, на стр. 285 и далее; R. Katz, Dossier: Priebke (1996); W. Leszl,
Il processo Priebke e il nazismo (1997).

по международному праву в Руанде и бывшей Югославии
{297} Более недавние преступления против человечности и военные

преступления, совершенные в Руанде и бывшей Республике Юго
славии, привели к процессам не только в международных (и “интернаци-
онализированных”) судах, но и к процессам в “обычных” национальных
судах.
{298} После того как в Руанде было совершено преступление геноцида,

изначально была поставлена цель осуществить масштабное уголов-
ное преследование ответственных за него лиц634. С учетом исключительно
большого числа предполагаемых субъектов преступления – по оценкам, в
его совершении участвовали более чем 800.000 людей635, – усилия следова-
телей и прокуроров столкнулись с непреодолимыми препятствиями. Чтобы
облегчить нагрузку, возложенную на обычную судебную систему, многие
процессы были переданы в суды gacaca636 – систему судов, построенную
на основе традиционных механизмов урегулирования споров637. В период с
2006 по 2008 год действовали более 12.000 судов gacaca. К концу 2008 года
они завершили практически все процессы, за исключением нескольких со-
тен дел. Около 1400 лиц все еще дожидаются суда в обычных или воен-
ных судах638. Процессы в судах gacaca заслужили определенное одобре-
ние, но также критиковались за недостаточную справедливость процессов
634
См. по поводу осуществления уголовного преследования руандийскими (и международными)
судами в издании: U. Behrendt, Die strafrechtliche Verfolgung des Vцlkermordes in Ruanda durch
internationale und nationale Gerichte (2005); D. Magsam, in W. Kaleck et al. (eds.), International
Prosecution of Human Rights Crimes (2006), стр. 159 и далее.
635
См. веб-сайт Национальной службы юрисдикций gacaca: [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://www.inkiko-gacaca.gov.rw/pdf/abaregwa%20english.pdf> (последнее посещение
– март 2009 г.).
636
Gacaca – слово на языке киньярванда, означающее “газон”, “лужайка”. Слушания в судах
gacaca традиционно проводятся на лужайках. См. подробности, например, в изданиях: M. Capellа
i Roig, 56 Revista Espaсola de Derecho Internacional (2004), стр. 765 и далее; J. Fierens, 3 Journal
of International Criminal Justice (2005), стр. 896 и далее; A. Meyerstein, 32 Law and Social
Inquiry (2007), стр. 467 и далее; B. Oomen, in R. Haveman and O. Olusanya (eds.), Sentencing and
Sanctioning in Supranational Criminal Law (2006), стр. 161 и далее; W. A. Schabas, 3 Journal
of International Criminal Justice (2005), стр. 879 и далее; S. Vandeginste, in P. Reyntjens and
S. Marysse (eds.), L’Afrique des Grands Lacs: Annuaire 2003-2004 (2004), стр. 45 и далее; см. также:
J. Sarkin, 21 Human Rights Quarterly (1999), стр. 767 и далее; J. Sarkin, 2 International Law
Forum (2000), стр. 112 и далее.
637
Юридической основой судов gacaca является Органический закон 16/2004 от 19 июня
2004 года, регулирующий организацию, компетенцию и деятельность судов gacaca, на которые
возлагается осуществление уголовного преследования и привлечения к ответственности лиц,
виновных в совершении преступления геноцида и других преступлений против человечности,
совершенных в период с 1 октября 1990 года по 31 декабря 1994 года, дополненный Органическим
законом N° 28/2006, Органическим законом N° 10/2007 и Органическим законом N° 13/2008, см.:
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.inkiko-gacaca.gov.rw/En/EnIntroduction.
htm> (последнее посещение – март 2009 г.).
638
По информации сотрудников Национальной службы судов gacaca, Кигали, 16 сентября
2008 года.
и неадекватную юридическую подготовку судей639. Результаты этого массо-

вого судебного эксперимента остаются неясными.
{299} Судебные процессы в связи с совершением преступлений по между-

народному праву проводились в боснийских судах уже с 1993 года.
Однако степень их соответствия верховенству права была сомнительной640.
В феврале 1996 года была введена так называемая процедура “Правил
дорожного движения”, чтобы предотвратить нарушения процессуальных
прав путем произвольных арестов и вынесения произвольных приговоров.
В соответствии с этой процедурой, Прокурор Трибунала по бывшей Юго
славии должен был решать в порядке надзора, являются ли доказатель-
ства, собранные боснийскими властями, достаточными и достоверными,
и одобрять их до того, как боснийские суды могли возбуждать уголов-
ное преследование или выдавать ордера на арест. Если Прокурор считал,
что доказательств было достаточно, дело передавалось в Отдел по воен-
ным преступлениям. Если дело классифицировалось Отделом как “крайне
деликатное”, оно рассматривалось самим Отделом; другие, менее дели-
катные дела рассматривались обычными судами Боснии. В октябре 2004
года Трибунал по бывшей Югославии передал надзорный процесс в рас-
поряжение боснийских судов, которые с тех пор проводили оценку дел
самостоятельно641.
{300} Суды Сербии проводили процессы в связи с военными преступле-

ниями на основе национального законодательства с середины 1990-х
годов642. В июле 2003 года в составе Окружного суда Белграда была
639
См. критические оценки в изданиях: S. Buckley-Zistel, 80 Die Friedens-Warte (2005), стр. 113,
на стр. 117 и далее; J. Fierens, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 896, на
стр. 905 и далее; C. J. Le Mon, 14 Human Rights Brief (2007), стр. 16 и далее; L. D. Tully, 26
Boston College International and Comparative Law Review (2002), стр. 385 и далее; L. Waldorf,
in D. Sullivan and L. Tifft (eds.), Handbook of Restorative Justice: A Global Perspective (2005),
стр. 422 и далее; L. Waldorf, 79 Temple Law Review (2006), стр. 1 и далее.
640
См.: Organization for Security and Co-operation in Europe, Mission to Serbia and Montenegro,
War Crimes Trials Before the Domestic Courts of Bosnia and Herzegovina: Progress and
Obstacles (2005), стр. 4, 6 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.oscebih.org/
documents/1407-eng.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.); U. Garms and K. Peschke, 4
Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 258 и далее. См. по поводу Палаты по
военным преступлениям, учрежденной в 2005 году в соответствии со Стратегией завершения
деятельности МУТЮ, в абзаце 291.
641
См.: Human Rights Watch (ed.), 19 Human Rights Watch (2006), стр. 1, 6, 8 и далее;
Organization for Security and Co-operation in Europe, Mission to Serbia and Montenegro, War
Crimes Trials Before the Domestic Courts of Bosnia and Herzegovina: Progress and Obstacles
(2005), стр. i [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.oscebih.org/documents/1407-
eng.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.); D. Raab, 3 Journal of International Criminal
Justice (2005), стр. 82, на стр. 94; S. Williams, 17 Criminal Law Forum (2006), стр. 177, на стр. 217.
642
См. по поводу этих процессов в издании: Organization for Security and Co-operation in Europe,
Mission to Serbia and Montenegro, War Crimes Before Domestic Courts (2003), стр. 8 и далее
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.osce.org/documents/fry/2003/11/1156_
en.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.); M. Škuliã, in A. Eser, U. Sieber and H. Kreicker
(eds.), National Prosecution of International Crimes, том 3 (2004), стр. 211 и далее, стр. 277 и
далее.
учреждена Коллегия по военным преступлениям643. В отличие от Отдела по

военным преступлениям, действующего в Сараево, “международные” судьи
и прокуроры не оказывают содействия коллегии в Сербии644.
{301} В Хорватии в период с 1991 по 2005 год были предъявлены обви-

нения приблизительно 1700 лицам и около 800 были осуждены645.
Большинство из этих процессов были основаны на результатах независи-
мых расследований, проведенных хорватскими властями. В рамках процесса
ратификации Статута МУС, которая состоялась в 2003 году, Хорватия
учредила в составе четырех профилирующих региональных судов, находя-
щихся в Загребе, Осижеке, Рижеке и Сплите, так называемые Специальные
суды по военным преступлениям646. На данный момент Трибунал по бывшей

643
См. Закон об организации и компетенции правительственных властей в процессах, связанных
с военными преступлениями, ст. 2 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www1.osce.
org/documents/fry/2005/11/18508_en.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.).
644
10 апреля 2007 года Палата по военным преступлениям приговорила четырех бывших
членов полувоенного формирования “Скорпионы” к лишению свободы на срок от пяти до 20 лет
за участие в массовом убийстве в Сребренице; один обвиняемый был оправдан, см. сообщение в
прессе от 11 апреля 2007 года, Der Tagesspiegel, стр. 6. Наблюдатели часто подвергали критике
процессы в Сербии, см.: Organization for Security and Co-operation in Europe, Mission to Serbia
and Montenegro, War Crimes Before Domestic Courts (2003), стр. 32 и далее, стр. 40 и далее
en.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.); см. также: D. Raab, 3 Journal of International
Criminal Justice (2005), стр. 82, на стр. 93; S. Williams, 17 Criminal Law Forum (2006), стр. 177,
на стр. 218. В Черногории, отделившейся от Сербии и являющейся независимым государством
с июня 2006 года, до сих пор не существует органа, подобного сербской Палате по военным
преступлениям. Однако до обретения независимости сербские суды проводили процессы
в Черногории, а также в Косово; см.: Organization for Security and Co-operation in Europe,
Mission to Serbia and Montenegro, War Crimes Before Domestic Courts (2003), стр. 8 и далее
en.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.). См. по поводу воздействия МУТЮ на Сербию
в издании: P. McMahon and D. P. Forsythe, 30 Human Rights Quarterly (2008), стр. 412 и
далее. См. по поводу современного уголовного преследования за совершение преступлений по
международному праву в абзаце 290.
645
Значительное число процессов, проведенных in absentia, подвергались критике, см.:
I. Josipoviã, 88 International Review of the Red Cross (2006), стр. 145, на стр. 152 и далее.
См. подробный анализ в издании: Organization for Security and Co-operation in Europe, Mission to
Croatia, Background Report: Domestic War Crimes Trials 2005 (2006), стр. 13 и далее [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www.osce.org/documents/mc/2006/09/20668_en.pdf>
(последнее посещение – март 2009 г.); см. также: Organization for Security and Co-operation in
Europe, Mission to Croatia, Background Report: Developments in War Crimes Proceedings January-
October 2007 (2007) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.osce.org/documents/
mc/2007/11/28076_en.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.).
646
В этих судах за слушания дел по обвинениям в совершении преступлений по
международному праву отвечают специальные прокурорские подразделения и специально
подготовленные судьи. Хорватские суды применяют национальное уголовное право, которое
устанавливает ответственность за совершение преступлений по международному праву. Хорватия
и МУТЮ тесно сотрудничают в деле обучения хорватских судей и прокуроров; однако в составе
Специальных судов по военным преступлениям нет международных судей или прокуроров, см.:
I. Josipoviã, 88 International Review of the Red Cross (2006), стр. 145, на стр. 155 и далее;
P. Novoselec, in A. Eser, U. Sieber and H. Kreicker (eds.), National Prosecution of International
Crimes, том 3 (2004), стр. 25 и далее; S. Williams, 17 Criminal Law Forum (2006), стр. 177,
на стр. 218.
Югославии передал Хорватии одно дело в рамках Стратегии завершения

деятельности647.
{302} Преступления по международному праву, совершенные на терри-

тории бывшей Республики Югославии и Руанды, также преследова-
лись в ходе уголовных процессов в третьих государствах. Среди них следует
упомянуть процессы в отношении Венчесласа Муньешьяки и других граж-
дан Руанды (во Франции)648, Фульгенче Ниёнтезе (в Швейцарии)649, Дезире
Нуньянезы (в Канаде)650, а также процессы в отношении Альфонсе Хига-
ниро, Джулиена Мукабутеры, Консолаты Муканганги и Винсента Нтези
маны (в Бельгии)651. В то время как эти процессы были инициированы в
отношении лиц национальности хуту, подозреваемых в участии в гено-
циде 1994 года, власти Франции и Испании также возбудили уголовные
дела в отношении высокопоставленных должностных лиц Оборонительных
сил руандийских тутси за совершение ими преступлений по международ
ному праву652. Кроме того, значительное количество судебных процессов по
соответствующим уголовным делам состоялось в Германии653.
647
Процессы в отношении Рахима Адеми и Мирко Норача были переданы Хорватии в сентябре
2005 года по ходатайству Прокурора МУТЮ, см.: Prosecutor v. Ademi and Norac, МУТЮ
(Палата по вопросам передачи дел), решение от 14 сентября 2005 года. Окружной суд Загреба
вынес решение по делу 30 мая 2008 года, оправдав Адеми и приговорив Норача к семи годам
лишения свободы за совершение военных преступлений, см.: [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://www.trial-ch.org/de/trial-watch/profil/db/legal-procedures/rahim_ademi_620.html>
648
См.: Yearbook of International Humanitarian Law 1998, стр. 442; см также: Amnesty
International, Universal Jurisdiction (2001), Четвертая глава, часть A, стр. 86 и далее; B. Stern,
93 American Journal of International Law (1999), стр. 525, на стр. 527. МУТР передал Франции
два дела, см. абзац 283.
649
L. Reydams, Universal Jurisdiction (2008), стр. 196 и далее.
650
См. сведения об обвиняемом: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.trial-
ch.org> (последнее посещение – март 2009 г.).
651
См. сведения об обвиняемом: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
trial-ch.org> (последнее посещение – март 2009 г.). См. по поводу уголовного преследования
в Бельгии в издании: Human Rights Watch, Universal Jurisdiction in Europe (2006), стр. 38
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.hrw.org/sites/default/files/reports/
ij0606web.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.); L. Reydams, Universal Jurisdiction (2008),
стр. 109 и далее. Когда Бельгия ввела в действие Закон «О пресечении серьезных нарушений
международного гуманитарного права» (Loi relative а la rйpression des violations graves du
droit international humanitaire) от 10 февраля 1999 года (английский перевод опубликован в
издании: 38 ILM (1999), стр. 918 и далее), который устанавливал универсальную юрисдикцию
исключительно за совершение преступлений по международному праву, в суды Бельгии были
поданы многочисленные иски, например против Ясира Арафата, Ариэля Шарона, Саддама Хусейна
и Фиделя Кастро; все они, однако, не были допущены к производству. Сфера применения Закона
была существенно ограничена в 2003 году, см.: Закон «О внесении изменений в Закон от
16 июня 1993 года о пресечении серьезных нарушений международного гуманитарного права и
в статью 144 Судебного кодекса» (Loi modifiant la loi du 16 juin 1993 relative а la rйpression
des violations graves du droit international humanitaire et l’article 144ter du Code judiciaire)
от 23 апреля 2003 года, а также: D. Vandermeersch, 3 Journal of International Criminal Justice
(2005), стр. 400 и далее.
652
См. дальнейшие подробности в издании: V. Thalmann, 6 Journal of International Criminal
653
См. по поводу процессов, состоявшихся в Германии, в абзаце 336.
3. Преступления по международному праву, совершенные

в Центральной и Южной Америке
{303} Серьезные нарушения прав человека и международного права,

совершенные в условиях военных диктатур в Центральной и
Южной Америке, остались в значительной степени безнаказанными вплоть
до наших дней654. Во многих случаях после свержения этих режимов были
приняты законы об амнистии; более ранние попытки инициировать уго-
ловные преследования на национальном уровне не увенчались успехом по
причине общей политики безнаказанности655.
{304} Вместо этого уголовные преследования были инициированы в

третьих государствах. Например, власти Испании были особенно
активными в инициировании уголовного преследования бывшего Прези-
дента Чили Аугусто Пиночета656, бывшего Президента Аргентины Адольфо
Силинго657 и бывшего Президента и ряда политических деятелей Гвате
малы658. Германия также начала расследования в отношении преступлений,
совершенных в условиях режима аргентинской хунты659.
{305} В последние годы борьба с безнаказанностью в государствах, где

были совершены преступления, принесла определенные плоды,
отчасти благодаря воздействию процессов, проводившихся в Европе (нак

654
См. статьи в сборниках: A. Eser and J. Arnold (eds.), Strafrecht in Reaktion auf Systemunrecht,
том 1 (2000), а также: D. Nolte (ed.), Vergangenheitsbewältigung in Lateinamerika (1996). Далее
см. отчеты комиссий по установлению истины в связи с событиями в Аргентине: Hamburger Institut
fьr Sozialforschung (ed.), Nie wieder (1987); в Чили: G. Klumрр, Vergangenheitsbewältigung durch
Wahrheitskommissionen (2001); в Гватемале: C. Tomuschat, in U. Fastenrath (ed.), Internationaler
Schutz der Menschenrechte (2000), стр. 137 и далее. См. современные комментарии в издании:
N. Meyer-Abich, 119 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2007), стр. 1055 и далее.
655
См. статьи по поводу отдельных государств в издании: N. Kritz, Transitional Justice, том 2:
Country Studies (1995) по поводу Аргентины (стр. 323 и далее), Бразилии (стр. 431 и далее),
Чили (стр. 453 и далее) и Уругвая (стр. 383 и далее). См. по поводу безнаказанности в издании:
K. Ambos, Straflosigkeit von Menschenrechtsverletzungen (1997).
656
См.: Audiencia Nacional, решение от 5 ноября 1998 года, 119 ILR (2002), стр. 331 и далее.
657
См.: Audiencia Nacional, решение от 19 апреля 2005 года [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://www.derechos.org/nizkor/espana/juicioral/doc/sentencia.html> (последнее
посещение – март 2009 г.); Tribunal Supremo (Испания), решение от 3 июля 2007 года; а также:
A. Gil Gil, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 1082.
658
См.: Tribunal Supremo (Испания), решение от 25 февраля 2003 года [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://www.derechos.org/nizkor/guatemala/doc/gtmsent.html> (последнее
посещение – март 2009 г.); см. по этому поводу в изданиях: H. Ascensio, 1 Journal of International
Criminal Justice (2003), стр. 690 и далее; A. Cassese, 1 Journal of International Criminal Justice
(2003), стр. 589 и далее; см. краткое изложение решения Конституционного суда Испании от
26 сентября 2005 года по поводу преступлений против международного права, совершенных в
Гватемале, в издании: N. Roht-Arriaza, 100 American Journal of International Law (2006), стр. 207;
см. также: H. Ascensio, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 586 и далее.
См. по поводу процесса в отношении Фелипе Кузанеро Коха, открытого в 2008 году, [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www.trial-ch.org> (последнее посещение – март 2009 г.).
659
См.: W. Kaleck, in W. Kaleck et al. (eds.), International Prosecution of Human Rights Crimes
(2007), стр. 93, на стр. 100 и далее.
называемый “эффект Пиночета”660). Важным примером является решение,

принятое Верховным судом Аргентины 14 июня 2005 года, отменившее ар-
гентинские Законы об амнистии. Впоследствии многие члены вооруженных
и полицейских сил Аргентины, участвовавшие в похищениях людей, пытках
и убийствах, предстали перед судом и были приговорены к лишению сво-
боды на длительные сроки661. В Чили многие должностные лица и палачи
диктатуры Пиночета подверглись уголовному преследованию662. Также сле-
дует отметить расследования и уголовное преследование за преступления
против человечности и геноцид, совершенные в Уругвае, Бразилии, Перу,
Гватемале и Мексике663.
4. Преступления против международного права,

совершенные в Ираке
{306} Преступления по международному праву, совершенные в Ираке, в

настоящее время преследуются в уголовном порядке в Верховном
трибунале Ирака, который ранее назывался Специальным трибуналом по
Ираку. Устав Трибунала был введен в действие 10 декабря 2003 года
Управляющим советом Коалиционной временной администрации664. В со-
ответствии со статьей 1 Устава в ее исправленной редакции, Верховный
660
Именно так называется статья в сборнике: N. Roth-Arriaza, The Pinochet Effect, Transnational
Justice in the Age of Human Rights (2005). См. также по поводу взаимозависимости национальных
и международных усилий, направленных на осуществление уголовного преследования, в издании:
K. Sikkink and C. B. Walling, in N. Roht-Arriaza and J. Mariezcurrena (eds.), Transitional Justice
in the Twenty-First Century (2006), стр. 301 и далее.
661
См., например, процессы в отношении Мигеля Освальдо Этчеколатса, Кристино Николаидеса
и Кристиана фон Верниха. Также следует упомянуть продолжающиеся в настоящее время процессы
в отношении Луиса Эмилио Сосы, Карлоса Роберто Гильермо Браво и других, Родольфо Эдуардо
Альмирона Сены, Рикардо Мигеля Кавальи, Изабеля Перрона и Рикардо Таддеи. См. подробности
по поводу процессов в Аргентине в издании: C. A. E. Bakker, 3 Journal of International Criminal
662
См., например, процесс в отношении Хуана Мануэля Гильермо Контреры Сепульведы,
Мигеля Красснофф Марченко и других (так называемое Дело Сандоваля). См. по этому поводу
в издании: F. Lafontaine, 2 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 469 и далее.
663
См., например, процессы в отношении двух бывших Президентов Уругвая, Хуана Марии
Бордаберри и Грегорио Альвареса Армелино; в отношении бывшего Президента Гватемалы
Эфраина Риоса Монфта; в отношении бывшего Президента Перу Альберто Фуджимори, а также
в отношении бывшего министра внутренних дел Мексики Луиса Эчеверриа Альвареса. См.
более подробно: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.trial-ch.org> (последнее
посещение – март 2009 г.). Дальнейшие примеры приводятся в издании: B. D. Tittemore, 12
Southwestern Journal of Law and Trade in the Americas (2006), стр. 429 и далее. См. обзор
недавней судебной практики в странах Латинской Америки по вопросам международного
уголовного права в издании: K. Ambos et al. (eds.), Jurisprudencia latinoamericana sobre derecho
penal internacional (2008).
664
Текст Устава опубликован, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
iraqcoalition.org/regulations/20031210_CPAORD_48_IST_and_Appendix_A.pdf> (последнее
посещение – март 2009 г.). См. подробный анализ в издании: M. C. Bassiouni, 38 Cornell
International Law Journal (2005), стр. 327 и далее. Устав был пересмотрен в 2005 году временным
Национальным конгрессом Ирака и вступил в силу 18 октября 2005 года, см.: [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www.trial-ch.org/fileadmin/user_upload/documents/trialwatch/
iraq_statute_engtrans.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.); см. более подробно в издании:
G. Mettraux, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 287 и далее.
трибунал Ирака обладает юрисдикцией в отношении геноцида, преступле-

ний против человечности, военных преступлений и некоторых серьезных
нарушений права Ирака, совершенных в период с 17 июля 1968 года по
1 мая 2003 года.
{307} Первый процесс в отношении бывшего главы государства Саддама

Хусейна и семерых других подсудимых открылся 19 октября 2005
года. Этот так называемый Дуджаильский процесс касался, среди прочего,
пыток и массового убийства 148 человек, совершенного в порядке реп-
рессалий за неудачную попытку покушения на Саддама Хусейна в иракс-
ком городе Дуджаил в 1982 году. Саддам Хусейн и еще двое обвиняемых
были приговорены к смертной казни за преступления против человечности
5 ноября 2006 года. Апелляционная палата Суда подтвердила обвини-
тельный приговор 26 декабря 2006 года. Смертный приговор в отношении
Саддама Хусейна был приведен в исполнение 30 декабря 2006 года665.
Дуджаильский процесс, как и Трибунал в целом, подвергался частой кри-
тике666.
{308} С тех пор был завершен еще один процесс – так называемый
Анфальский процесс. Предметом этого процесса была Анфальская
кампания, проведенная иракским режимом в конце 1980-х годов против
курдского населения на севере Ирака. Она была сопряжена с непосредс-
твенными нападениями на гражданских лиц и применением ядовитых газов,
использованием пыток и концентрационных лагерей, в результате чего по-
гибли около 180.000 человек. Процесс в отношении семерых подсудимых
открылся 21 августа 2006 года. После смерти Саддама Хусейна обвинения
в геноциде, а также по другим пунктам, связанным с военными преступ-
лениями и преступлениями против человечности, были предъявлены толь-
ко бывшему министру внутренних дел Ирака Али Хасану аль-Маджиду
аль-Тикрити (также известному под прозвищем “Химический Али”). Трое
подсудимых, включая аль-Маджида, 24 июня 2007 года были приговорены
665
В отношении одного подсудимого Судебная палата заменила пожизненное лишение свободы
на смертный приговор после того, как Апелляционная палата вернула дело в первоначальную
инстанцию с требованием о назначении более сурового наказания. Еще трое подсудимых были
осужены за пособничество и подстрекательство к совершению преступлений против человечности;
каждый из них был осужден к лишению свободы сроком на 15 лет. Один подсудимый был
оправдан. См.: N. Bhuta, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 39, на стр. 40.
666
Кроме принципиальных возражений против смертной казни, основная критика связана с
юридической основой Суда и оккупационным правом, недостаточными гарантиями справедливого
судопроизводства, в особенности относительно беспристрастности судей, а также обратной силы
формулировок составов ряда преступлений по международному праву. Приведение смертного
приговора в исполнение также подвергалось критике, поскольку оно исключало рассмотрение
в судебном порядке других преступлений бывшего президента. См. подробности, например,
в следующих изданиях: S. de Bertodano, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
стр. 294 и далее; N. Bhuta, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 39 и далее;
C. F. J. Doebbler, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 264 и далее; M. Sisson
and A. S. Bassin, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 272 и далее; см. менее
критическое мнение в издании: M. P. Scharf, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
к смертной казни. Еще двое подсудимых были приговорены к пожизнен-

ному заключению; один был оправдан. Апелляционная палата подтвердила
приговор Судебной палаты 4 сентября 2007 года667. На момент написания
этих строк смертный приговор в отношении аль-Маджида еще не был
приведен в исполнение в связи с другим предстоящим ему судебным про-
цессом668.
G. Имплементация на национальном уровне
{309} Alejandro E. Alvarez: The Implementation of the ICC Statute in

Argentina, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 480
и далее; Erwin van der Borght: Prosecution of International Crimes in the
Netherlands: An Analysis of the Recent Case Law, 18 Criminal Law Forum
(2007), стр. 87 и далее; Bruce Broomhall: The International Criminal Court:
A Checklist for National Implementation, 13 Nouvelles Etudes Pйnales (1999),
стр. 148 и далее; Douglass Cassel: The ICC’s New Legal Landscape: The
Need to Expand United States Domestic Jurisdiction to Prosecute Genocide,
War Crimes, and Crimes Against Humanity, 23 Fordham International Law
Journal (1999), стр. 378 и далее; Antonio Cassese: On the Current Trend
towards Criminal Prosecution and Punishment of Breaches of International
Humanitarian Law, 9 European Journal of International Law (1998), стр. 1
и далее; Robert Cryer: Prosecuting International Crimes (2005), стр. 124
и далее; Robert Cryer and Olympia Bekou: International Crimes and ICC
Cooperation in England and Wales, 5 Journal of International Criminal
Justice (2007), стр. 441 и далее; Katherine L. Doherty and Timothy L.H.
McCormack: Complementarity as a Catalyst for Comprehensive Domestic
Penal Legislation, 5 UC Davis Journal of International Law and Policy
(1999), стр. 147 и далее; John Dugard: International Law – A South
African Perspective, 2nd edn. (2000); Florian Jessberger and Cathleen Powell:

667
Английский перевод приговора по Анфальскому делу см.: [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://law.case.edu/grotian-moment-blog/anfal/opinion.asp> (последнее посещение
– март 2009 г.). Применение иракским режимом химического оружия также рассматривалось
национальными судами Нидерландов. 23 декабря 2005 года Окружной суд Гааги признал
голландского бизнесмена Франса ван Анраата в пособничестве и подстрекательстве к совершению
военных преступлений и приговорил его к лишению свободы в Нидерландах сроком на 15 лет
за поставки иракскому режиму химических веществ, которые позднее использовались против
курдского населения в Анфальской кампании. См.: Окружной суд Гааги, решение от 23 декабря
2005 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.haguejusticeportal.net/eCache/
DEF/4/497.html> (последнее посещение – март 2009 г.). Апелляционная палата подтвердила
это решение и увеличила срок наказания до 17 лет лишения свободы, см.: Апелляционный
суд Гааги, решение от 9 мая 2007 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
www.haguejusticeportal.net/eCache/DEF/7/548.html> (последнее посещение – март 2009 г.).
И Судебная, и Апелляционная палаты оправдали ван Анраата по пункту обвинения в соучастии
в геноциде курдского населения. См. по поводу этого дела в изданиях: H. G. van der Wilt, 4
Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 239 и далее; H. G. van der Wilt, 6 Journal
of International Criminal Justice (2008), стр. 557 и далее.
668
См. подробности: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.trial-ch.org>
Prosecuting Pinochets in South Africa, Implementing the Rome Statute

of the International Criminal Court, 14 South African Journal of Criminal
Justice (2001), стр. 344 и далее; Claus Kress: Vom Nutzen eines deutschen
Vцlkerstrafgesetzbuchs (2000), стр. 18 и далее; Claus Kress and Flavia
Lattanzi (eds.): The Rome Statute and Domestic Legal Orders, том 1 (2000);
Matthias Neuner (ed.): National Codes on International Crimes (2003);
Kimmo Nuotio: Transforming International Law and Obligations into Finnish
Criminal Legislation, 10 Finnish Yearbook of International Law (1999),
стр. 325 и далее; J. Peglau: Die Vorschriften zu Strafen und Strafzumessung
fьr den Internationalen Strafgerichtshof und ihre Bedeutung fьr das nationale
Strafrecht, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2001, стр. 247 и
далее; Max du Plessis: South Africa’s Implementation of the ICC Statute – An
African Example, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 460
и далее; Luc Reydam: Universal Criminal Jurisdiction: The Belgian State of
Affairs, 11 Criminal Law Forum (2000), стр. 183 и далее; Johanna Rinceanu:
Vцlkerstrafrecht in Rumänien (2008), стр. 155 и далее; Marco Roscini: Great
Expectations – The Implementation of the Rome Statute in Italy, 5 Journal of
International Criminal Justice (2007), стр. 493 и далее; William A. Schabas:
Follow up to Rome: Preparing for Entry into Force of the International
Criminal Court Statute, 20 Human Rights Law Journal (1999), стр. 157 и
далее; Juli Bacio Terracino: National Implementation of ICC Crimes – Impact
on National Jurisdictions and the ICC, 5 Journal of International Criminal
Justice (2007), стр. 421 и далее; Hans Vest: Zum Handlungsbedarf auf dem
Gebiet des Vцlkerstrafrechts – Elemente eines Gesetzgebungsvorschlags, 121
Schweizerische Zeitschrift fьr Strafrecht (2003), стр. 46 и далее; Thomas
Weigend: Das Vцlkerstrafgesetzbuch – nationale Kodifikation internationalen
Rechts, in Frank Neubacher and Anne Klein (eds.), Vom Recht der Macht zur
Macht des Rechts? – Interdisziplinäre Beiträge zur Zukunft internationaler
Strafgerichte (2006), стр. 117 и далее; Gerhard Werle: Konturen eines
deutschen Vцlkerstrafrechts, Juristenzeitung 2001, стр. 885 и далее; Gerhard
Werle and Florian Jessberger: International Criminal Justice Is Coming Home:
The New German Code of Crimes Against International Law, 13 Criminal
Law Forum (2002), стр. 191 и далее; Alexander Zahar and Gцran Sluiter:
International Criminal Law (2008), стр. 482 и далее; Andreas Zimmermann:
Auf dem Weg zu einem deutschen Vцlkerstrafgesetzbuch, Zeitschrift fьr
Rechtspolitik 2002, стр. 97 и далее.
См. дополнительную литературу по поводу Германского кодекса преступ-

лений против международного права в абзаце 332.
{310} В процессе ратификации Статута МУС многие страны пересмотрели

свои национальные законы по поводу необходимости приведения их в
соответствие со Статутом. В результате некоторые страны воспользовались
этой возможностью, чтобы ввести в действие новые акты законодательства
или внести изменения и дополнения в действующие законы в целях
инкорпорации составов преступлений, предусмотренных в Статуте МУС, и

осуществления государствами экстратерриториальной юрисдикции669.
I. Необходимость имплементации
{311} Осуществление уголовного преследования за совершение преступ-

лений по международному праву является ключевым элементом
формирующейся системы международного уголовного правосудия670. Статут
МУС прямо признает идею децентрализованного осуществления правосу-
дия. В соответствии со статьей 1, Международный уголовный суд “дополня-
ет национальные системы уголовного правосудия”671. Международный уго-
ловный суд не заменяет собой, а дополняет усилия национальных систем,
направленных на привлечение к ответственности лиц, ответственных за
совершение преступлений по международному праву. Таким образом, даже
после учреждения Международного уголовного суда, (опосредствованное)
применение международного уголовного права национальными судами ос-
танется основой системы международного уголовного правосудия.
{312} Однако Статут МУС не содержит обязательств по инкорпорации

материального уголовного права в национальное право672. В этом
отношении он отличается от большинства международных договоров в
сфере уголовного права673. Ни положения Статута, ни лежащий в его основе

669
См. обзор имплементации Статута МУС: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
www.iccnow.org/?mod=download&doc=4348> (последнее посещение – март 2009 г.); см. также:
A. E. Alvarez, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 480 и далее; K. Ambos, in:
F. Loos and J.-M. Jehle (ed.), Bedeutung der Strafrechtsdogmatik in Geschichte und Gegenwart
(2007), стр. 97 и далее; D. Cassel, 23 Fordham International Law Journal (1999), стр. 378 и
далее; R. Cryer and O. Bekou, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 441 и далее;
K. L. Doherty and T. L. H. McCormack, 5 UC Davis Journal of International Law and Policy
(1999), стр. 147 и далее; F. Jessberger and C. Powell, 14 South African Journal of Criminal
Justice (2001), стр. 344 и далее; C. Kress and F. Lattanzi (eds.), The Rome Statute and Domestic
Legal Orders, том 1 (2000); J. Kyriakakis, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
стр. 809 и далее; M. Neuner (ed.), National Codes on International Crimes (2003); K. Nuotio,
10 Finnish Yearbook of International Law (1999), стр. 325 и далее; M. Du Plessis, 5 Journal of
International Criminal Justice (2007), стр. 460 и далее; L. Reydams, 11 Criminal Law Forum (2000),
стр. 183 и далее; M. Roscini, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 493 и далее;
W. A. Schabas, 20 Human Rights Law Journal (1999), стр. 157 и далее.
670
См.: F. Jessberger and C. Powell, 14 South African Journal of Criminal Justice (2001),
стр. 344, на стр. 347.
671
См. по поводу принципа комплементарности абзац 229.
672
Статья 70 Статута МУС предусматривает исключение из этого правила в отношении
преступлений против отправления правосудия. Ст. 70(4) гласит, что каждое участвующее в
Статуте государство “распространяет свое уголовное законодательство... на преступления против
отправления правосудия, указанные в настоящей статье”. Кроме того, Статут МУС содержит
обязательство только относительно сотрудничества с Судом и оказания ему правовой помощи.
См. подробнее в Части 9 Статута МУС.
673
См., например, Женевскую конвенцию IV, ст. 146 (“Высокие Договаривающиеся Стороны
берут на себя обязательство ввести в действие законодательство, необходимое для обеспечения
эффективных уголовных наказаний”), и Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных
и унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 года, 1465 UNTS
(1987), стр. 85, ст. 4.
принцип комплементарности не обязывают государства, участвующие в

Статуте, ввести в действие уголовное законодательство или “скопировать”
Статут МУС. Фактически национальные системы сохраняют автономию
своего уголовного права даже после вступления Статута МУС в силу для
них. Нормативный стандарт, предусмотренный Статутом, заключается в же-
лании и способности государства осуществлять уголовное преследование674.
Что касается качества национального материального права, очевидно, что
некоторое отличие формулировок составов преступлений в национальном
праве от соответствующих определений, содержащихся в Статуте МУС,
сами по себе не могут являться препятствиями для осуществления госу-
дарством уголовного преследования675. Таким образом, Статут допускает оп-
ределенную степень «гибкости», которую государства могут проявлять при
инкорпорации составов преступлений в свое национальное право. Однако,
если наказание в соответствии с национальным правом будет невозможным
или неадекватным, возможная “санкция” может заключаться в передаче
дела в Международный уголовный суд676.
{313} В то время как Статут МУС не обязывает государства вводить в

действие национальное законодательство, соответствующее пред-
писаниям Статута, он все же поощряет такое поведение государств677.
Фактически окончательная цель Статута не в том, чтобы уголовное

674
675
На первый взгляд, то обстоятельство, что государство осуществляет уголовное преследование
предполагаемого военного преступника по обвинению в “обычном” умышленном убийстве, не
представляется адекватной причиной для того, чтобы рассматривать это государство в качестве
“неспособного” или, тем более, “не желающего” осуществлять уголовное преследование
правонарушителя. Однако представляется, что право и практика МУТЮ и МУТР свидетельствуют
об обратном. В соответствии со ст. 10(2)(a) Устава МУТЮ и ст. 9(2)(a) Устава МУТР,
принцип ne bis in idem не применяется, даже если лицо уже представало перед национальным
судом, если деяние, за совершение которого лицо привлекалось к судебной ответственности,
“было квалифицировано как обычное преступление”. В таких случаях лицо может быть
снова привлечено Трибуналами к ответственности. Как указано в издании: V. Morris and
M. P. Scharf, The International Criminal Tribunal for Rwanda (1998), стр. 344, таким примером
может служить деяние, которое “представляет собой обычное преступление, заключающееся в
умышленном убийстве по национальным законам, а также более тяжкое преступление геноцида
по международному праву”. Комментарий Комиссии международного права следующим образом
поясняет соответствующее положение, содержащееся в ст. 12 Проекта Кодекса 1996 года:
“…в таком случае считается, что лицо было осуждено или наказано не за то же самое преступление,
а за “меньшее преступление”, которое не охватывает степень его преступного поведения в полной
мере”, см.: International Law Commission, Draft Code of Crimes Against the Peace and Security of
Mankind [Commentary], 18 Human Rights Law Journal (1997), стр. 102, на стр. 119. Однако важно
отметить, что соответствующее положение, содержащееся в ст. 20 Статута МУС, не содержит
исключения из принципа ne bis in idem, которое распространялось бы на такие случаи.
676
677
См.: B. Broomhall, 13 Nouvelles Etudes Pйnales (1999), стр. 113, на стр. 148 и далее;
D. Cassel, 35 New England Law Review (2001), стр. 421, на стр. 423; F. Jessberger and C. Powell,
14 South African Journal of Criminal Justice (2001), стр. 344, на стр. 348 и далее; H. Satzger,
Neue Zeitschrift fьr Strafrecht 2002, стр. 125, на стр. 127; W. A. Schabas, 20 Human Rights Law
Journal (1999), стр. 157, на стр. 160; G. Werle and F. Jessberger, Juristenzeitung 2002, стр. 725,
на стр. 726; G. Werle, Juristenzeitung 2001, стр. 885, на стр. 886; A. Zimmermann, Zeitschrift fьr
Rechtspolitik 2002, стр. 97, на стр. 98.
преследование за совершение преступлений осуществлялось Международ-

ным уголовным судом, а в том, чтобы его Статут служил в качестве источ-
ника норм и правовых стандартов, которые предоставляли бы государствам
основу для осуществления самостоятельных эффективных расследований и
уголовного преследования за совершение наиболее серьезных преступлений
по международному праву678. В отношении качества национального уголов-
ного законодательства из Статута МУС следует, что государства должны
обладать желанием и способностью (на основании своего национального
законодательства) осуществлять уголовное преследование за совершение
преступления геноцида, преступлений против человечности и военных пре-
ступлений в манере, сравнимой по качеству с Международным уголовным
судом.
II. Модели имплементации
{314} Государства обладают значительной степенью усмотрения при

решении вопроса о порядке имплементации материального между-
народного уголовного права.
1. Полная инкорпорация
{315} По крайней мере, на первый взгляд, наиболее соответствующее

международному праву решение заключается в приведении наци-
онального права в полное соответствие с материальным правом Статута
МУС. Такая полная инкорпорация может быть достигнута различными спо-
собами: путем непосредственного применения международного обычного
права (см. a), путем отсылки к Статуту МУС (см. b) или путем дословного
копирования положений Статута МУС (см. c).
а) Непосредственное применение
{316} Определения преступлений, принятые в международном обычном

праве, могут применяться в национальном праве непосредственно,
если, как это нередко бывает в системах общего права, преступность де-
яния устанавливается на основании не только писаного, но и неписаного
(обычного) права679. Поскольку преступления, составы которых охватыва-
ются Статутом МУС, признаются в международном обычном праве, пове-
дение, криминализируемое в соответствии со статьями 6 – 8, может быть
наказуемым непосредственно по действующему национальному праву, неза-
висимо от того, был ли Статут МУС ратифицирован данным государством,

678
См.: B. Broomhall, 13 Nouvelles Etudes Pйnales (1999), стр. 113, на стр. 159.
679
Так, например, по праву Южноафриканской Республики, все серьезные преступления
являются преступлениями по общему праву, см.: J. Burchell and J. Milton, Principles of Criminal
Law, 3rd edn. (2005), стр. 54. См. также: W. R. LaFave, Substantive Criminal Law, 2nd edn. (2003),
том 1, стр. 103 и далее.
при условии, что международное обычное право может применяться непос-

редственно, без введения в действие национального имплементационного
законодательства680. Даже несмотря на это, суды в данных правовых систе-
мах проявляют исключительную сдержанность в применении обычного пра-
ва. “Спящие” определения преступлений, возникающие из обычного права,
“оживают” без участия национального законодателя достаточно редко681.
b) Отсылка
{317} Полной имплементации международного уголовного права также

можно добиться путем отсылки к его соответствующим положени-
ям и принципам. Можно представить себе ситуацию, когда национальное
право отсылает к положениям Статута МУС, при этом сохраняя связь с
соответствующими национальными правовыми нормами682. Отсылка может
идти еще дальше, например, охватывая весь объем уголовного права, при-
знаваемого в соответствии с международным обычным правом683. Однако
отсылка недопустима в правовых системах, в которых конституции требуют
наличия писаного национального права для привлечения к индивидуальной
уголовной ответственности.
680
В соответствии со статьей 232 Конституции Южноафриканской Республики, международное
обычное право, включая обычные нормы международного уголовного права, является частью
права Южной Африки, см. также первое предложение ст. 25 Основного Закона Германии
[Grundgesetz, GG].
681
См. по поводу Южной Африки в издании: J. Dugard, International Law, 3rd edn. (2005),
стр. 157: “Большинство государств, включая Южную Африку, не будут осуществлять уголовное
преследование лица за совершение международного преступления в отсутствие криминализации
соответствующего поведения в национальном праве”. См. также: S. Maqungo, in C. Kress and
F. Lattanzi (eds.), The Rome Statute and Domestic Legal Orders, том 1 (2000), стр. 183, на
стр. 186.
682
Новая Зеландия пошла по этому пути, приняв в 2000 году Акт о международных
преступлениях и Международном уголовном суде (International Crimes and International Criminal
Court Act 2000); его статья 9, например, гласит: “Любое лицо... совершившее в Новой Зеландии
или в другом месте преступление геноцида... подлежит ответственности, если в его отношении
вынесен обвинительный приговор... Для целей настоящей статьи геноцидом признается деяние,
указанное в статье 6 [Римского] Статута [Международного уголовного суда]”. Текст Акта
опубликован, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.legislation.govt.nz>
(последнее посещение – март 2009 г.). См. также Имплементационный закон Аргентины от
13 декабря 2006 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.iccnow.org/documents/
Ley_de_implementacion_argentina2.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.).
683
По этому пути пошли составители Канадского Акта о преступлениях против человечности
и военных преступлениях, Canada Gazette, часть III (2000), том 23 No. 3, Глава 24, статья 4(3)
которого содержит следующее определение военных преступлений: “Военное преступление
– любое действие или бездействие, совершенное в ходе вооруженного конфликта, которое во
время и в месте его совершения представляет собой военное преступление в соответствии
с международным обычным правом и договорным международным правом, применяемым в
вооруженных конфликтах”. Статья 4(4) гласит: “Преступления, определения которых содержатся
в статьях 6 и 7 и абзаце 2 статьи 8 Римского статута, являются, по состоянию на 17 июля 1998
года, преступлениями по международному обычному праву”.
с) Копирование
{318} В тех случаях, когда общая отсылка к обычным нормам междуна-

родного уголовного права и специальная отсылка к определениям
преступлений, содержащимся в Статуте, невозможны, полная инкорпора-
ция может быть осуществлена путем дословного включения определений
преступлений в национальное право684. В таких случаях национальное право
становится “отражением” международного уголовного права. Единственные
ограничения, которые могут влиять на данную модель на национальном
уровне, связаны с ситуациями, когда Конституция запрещает восприятие
некоторых норм международного уголовного права в неизменном виде, на-
пример, если Конституция содержит специальные требования по поводу
четкости формулировок уголовно-правовых норм.
2. Воздержание от инкорпорации – применение

“обычного” уголовного права
{319} Второй подход заключается в воздержании от инкорпорации меж-

дународного уголовного права в национальное законодательство
в целом. Принимая такое “нулевое решение”, государства для целей
установления адекватной ответственности за совершение преступлений по
международному праву полагаются на обычное уголовное право, например,
путем применения норм, устанавливающих уголовную ответственность за
умышленное убийство, лишение свободы и т. д. Будут ли преступления по
международному праву в таком случае наказуемыми – и в какой степени,
– зависит от конфигурации каждой правовой системы в отдельности.
{320} Как было указано выше, Статут МУС не исключает данного решения,
поскольку соответствующего договорного обязательства не сущес-
твует. За отсутствие приведения национального уголовного права в со-
ответствие со стандартами Статута “санкций” не предусмотрено. Однако
государство, материальное уголовное право которого не содержит положе-
ний, устанавливающих адекватную меру ответственности за совершение
преступлений по международному праву, должно иметь в виду, что при
необходимости уголовные преследования могут быть инициированы Меж-
дународным уголовным судом. Это может случиться, если в национальном
праве останутся значительные пробелы по сравнению со Статутом МУС,
результатом чего может явиться “неспособность” государства осущест-
влять уголовное преследование должным образом685.
{321} Несомненно, правомерность данного “нулевого решения” в соответ-

ствии с международным правом способствовала ратификации Стату-
та МУС, и именно благодаря этому обстоятельству Римская конференция
684
См. статью 54B Уголовного кодекса Мальты, в которой содержатся определения “ключевых”
преступлений, дословно заимствованные из Римского статута.
685
См. Статут МУС, ст. 17(1)(a), (3).
могла избрать такой сравнительно “мягкий” подход. Государства, рати-

фицирующие Статут, не испытывают давления в связи с необходимостью
внесения изменений в их материальное уголовное право; по крайней мере,
на данном этапе они могут сохранять действующие правовые положения в
неизменном виде, не нарушая договора. Однако воздержание от инкорпо-
рации международного уголовного права в национальное право не является
рекомендуемым долгосрочным решением. Чтобы полностью реализовать дух
и перспективы Статута МУС, государства должны привести свое матери-
альное уголовное право в соответствие с ним686.
3. Инкорпорация с изменениями
{322} Третьим методом является инкорпорация международного уголовного

права путем интеграции его содержания в национальную систему уго-
ловного права687. В таком случае нормы международного права в принципе
включаются в национальное право; однако в процессе инкорпорации могут
быть приняты во внимание отличительные черты национальной правовой
культуры. Кроме того, инкорпорация с изменениями позволяет оформить
определенные представления государств о сфере применения и толковании
международного уголовного права688, например, путем включения в нацио-
нальное право составов преступлений, признаваемых таковыми в соответст
вии с международным обычным правом, но не включенных в Статут МУС689.
686
См. в данном контексте судебное решение: Prosecutor v. Bagaraza, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 30 августа 2006 года, при принятии которого Апелляционная палата
столкнулась с ходатайством Прокурора о передаче дела Багаразы в Норвегию, где преступление
геноцида, в совершении которого он обвинялся, не криминализируется как таковое. Апелляционная
палата постановила, что она не может санкционировать передачу дела в юрисдикцию, в которой
соответствующее деяние не рассматривается в качестве серьезного нарушения международного
гуманитарного права (там же, абзац 17).
687
Например, начиная с 1995 года Глава 11 Уголовного кодекса Финляндии устанавливает
уголовную ответственность за геноцид, преступления против человечности и военные преступления,
хотя редакции составов преступлений отличаются от формулировок, содержащихся в Статуте
МУС. См.: K. Nuotio, 10 Finnish Yearbook of International Law (1999), стр. 325 и далее.
688
См. заявление Правительства Австралии, сделанное при ратификации Римского статута,
выражающее ожидание Правительства относительно того, что МУС будет толковать и применять
нормы права о “ключевых” преступлениях способом, соответствующим их имплементации в
национальном законодательстве Австралии. Заявление опубликовано, см.: [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://iccnow.org/documents/AustralianDeclratify20Jun02.pdf> (последнее
689
Действие международного обычного права не ограничивается Статутом МУС, см., например,
Статут МУС, ст. 10. Во многих случаях национальные законодатели допускают отклонения от
Статута МУС при установлении ответственности за нарушения международного гуманитарного
права в немеждународных вооруженных конфликтах как за военные преступления; см., например,
Уголовный кодекс Боснии и Герцеговины, статьи 171 и далее; Акт Нидерландов о международных
преступлениях, статьи 5 и далее; Уголовный кодекс Испании, статьи 608 и далее. Однако
следует отметить, что государствам не разрешается осуществлять уголовное преследование за
совершение преступлений на основании принципа универсальной юрисдикции, если национальные
уголовные процессы при этом выходят за рамки международного обычного права. Это касается,
например, положений национального законодательства, квалифицирующих преступления против
политических или социальных групп как геноцид, см., например, статью 127 Уголовного кодекса
Эстонии. См. также абзац 722.
4. Комбинированные способы
{323} В процессе инкорпорации перечисленные выше варианты нередко

взаимодействуют друг с другом. Так, можно представить себе ситу-
ацию, когда государство будет применять обычное национальное уголовное
право к общим принципам уголовного права и военным преступлениям
(воздержание от инкорпорации), дословно включит в национальное законо-
дательство определение преступления геноцида (полная инкорпорация) и
инкорпорирует определение преступлений против человечности с некото-
рыми изменениями (инкорпорация с изменениями).
III. Формы инкорпорации
{324} Если для исполнения решения государства об инкорпорации меж-

дународного уголовного права требуется законодательное действие,
возникает вопрос о том, в какую законодательную форму данная инкор-
порация должна быть облечена. Существующие возможности сводятся к
внесению изменений или дополнений в действующие акты законодательства
(см. 1) или к принятию отдельного закона (кодификация, см. 2).
1. Внесение изменений или дополнений

в действующие акты законодательства
{325} Технически наиболее простым способом законодательной инкорпо-

рации международного уголовного права является включение соот-
ветствующих положений в действующие уголовные кодексы. В зависимости
от сферы применения и структуры норм, которые необходимо ввести в
действие, диапазон возможных методов может включать варианты от изби-
рательной адаптации отдельных положений до включения в текст кодекса
самостоятельной главы.
{326} Внесение избранных изменений в существующие законы будет иметь

значение особенно тогда, когда государство относится к инкор-
порации международного уголовного права с осторожностью, но счита-
ет внесение некоторых базовых изменений необходимым. Далее, в целях
заполнения пробелов между международным и национальным уголовным
правом, может быть необходимо включить в действующее право соста-
вы отдельных преступлений или элементов преступлений по междуна-
родному праву. Федеративная Республика Германия осуществила имп-
лементацию этого типа в 1954 году, включив преступление геноцида в
статью 220a (Германского) Уголовного кодекса [Strafgesetzbuch, StGB].
Равным образом в уголовный кодекс также могут быть включены со-
ставы преступлений против человечности. В качестве очевидной аль-
тернативы внесению изолированных изменений или дополнений в дейст
вующий уголовный кодекс нормы международного права могут быть
сгруппированы в главе, посвященной “преступлениям по международному

праву”.
2. “Самодостаточная” кодификация
{327} Второй формой имплементационного законодательства является

отдельная кодификация содержания международного уголовного
права. Такой акт или кодекс, посвященный вопросам международного уго-
ловного права, содержит составы всех соответствущих преступлений по
международному праву и в то же время дает возможность включить в за-
конодательство необходимые положения, посвященные общим принципам.
Как правило, эта процедура используется в случаях полной инкорпорации
материального международного права путем его дословного воспроизве-
дения в национальном праве, поскольку отдельный законодательный акт
способен воплотить международно-правовое содержание в особенно четкие
формальные рамки. Но этот метод может с легкостью применяться даже
при инкорпорации с изменениями, притом что она сама по себе “располо-
жена” достаточно “благосклонно” к международному праву.
{328} К преимуществам кодификации относится возможность компактной

консолидации и прояснения содержания этой объемной и иногда
труднопостижимой совокупности правовых норм690. Определенный недоста-
ток заключается в факте кодификации вне рамок уголовного кодекса; это
может вызвать впечатление, что кодекс преступлений по международному
праву содержит не “принципы уголовного права”, а нормы “субсидиарного
уголовного права”, или даже впечатление о том, что кодекс преступлений
по международному праву является политически мотивированным “специаль
ным правом”. Однако данную опасность следует рассматривать в аспекте
символической ценности “самодостаточной” кодификации. С точки зрения
международной перспективы, она имеет и немаловажные дополнительные
преимущества: отдельный законодательный акт повышает степень между-
народной доступности норм международного уголовного права, включенных
в национальное законодательство, и, таким образом, увеличивает шансы на
то, что избранные подходы получат известность за пределами собственной
правовой системы государства. Это также вносит вклад в прогрессивное
уточнение содержания и консолидацию международного уголовного права.
IV. Толкование международного уголовного права

в национальном контексте
{329} На практике международное уголовное право вызывает множество

новых и крайне противоречивых юридических вопросов691, которые
690
См. анализ в издании: C. Kress, Vom Nutzen eines deutschen Vцlkerstrafgesetzbuchs (2000),
691
См., например, обзор деятельности Трибунала по бывшей Югославии в издании: A. Cassese,
9 European Journal of International Law (1998), стр. 1, на стр. 10 и далее.
в процессе имплементации обретают исключительную важность для наци-

ональных судов. Это связано с коллизиями между нормами и принципами
международного и национального уголовного права, взаимодействием раз-
личных правовых систем и правовых культур, а также с параллельным
существованием международной и национальной юрисдикций. Вступление
Статута МУС в силу и тот факт, что некоторые государства восприняли его
как возможность адаптировать свое национальное уголовное законодатель-
ство, должны в значительной мере усилить и “вертикальное” взаимодейст
вие между национальным и международным уголовным правосудием, и
“горизонтальное” взаимодействие между системами уголовного правосудия
различных государств692.
{330} В данной сфере международное уголовное право оказывает

существенное воздействие на толкование норм, включенных в на-
циональные правовые системы693. Хотя нормы международного уголовного
права, включенные в национальное законодательство, формально являют-
ся частью национального законодательства, их материальным источником
является международное право. Это наиболее ясно проявляется в случа-
ях, когда имплементационное законодательство непосредственно ссылается
на международное право694. Но даже в самом общем смысле, с учетом
признанных способов толкования, при интерпретации имплементационного

692
В качестве отражения практики и opinio juris Германии, например, (Германский) Кодекс
преступлений против международного права вносит непосредственный вклад в разъяснение
и консолидацию действующего международного уголовного права. См. также Пояснительный
меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против международного права, BT-Drs.
14/8524, стр. 12. Судебная практика международных судов включает многочисленные решения,
в которых содержатся ссылки на уголовное право Германии и мнения германских судов, а также
на проекты (Германского) Кодекса преступлений против международного права, см., например,
Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 579;
DR Congo v. Belgium, Международный суд ООН, решение от 14 февраля 2002 года (Case
Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000), особое мнение судей Хиггинс, Коойманса и
Бюргенталя, абзац 20: “Однако следует отметить, что Правительство Германии представило
16 января 2002 года в Парламент Германии проект закона, статья 1 которого гласит: [текст
(Германского) Кодекса преступлений против международного права, статья 1]”.
693
В Пояснительном меморандуме к (Германскому) Кодексу преступлений против
международного права корректно подчеркивается необходимость – в целях толкования –
обращения к соответствующим источникам международного права и решениям международных
судов. Так, например, он гласит: “…[ч]тобы дать определение такому элементу, как “нападение
на гражданское население”, мы должны обратить внимение на юридическое определение,
содержащееся в пункте а) части 2 статьи 7 Статута МУС”. См.: Поянительный меморандум к
(Германскому) Кодексу преступлений против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 20.
При толковании фактических альтернатив порабощению по смыслу пункта 3 статьи 7(1)
(Германского) Кодекса преступлений против международного права [Vцlkerstrafgesetzbuch,
VStGB] “необходимо учитывать содержание Дополнительной конвенции об упразднении рабства,
работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, от 7 сентября 1956 года [226 UNTS
(1956), стр. 3] и прецеденты Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии”,
см.: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против международного
права, BT-Drs. 14/8524, стр. 20.
694
См., например, (Германский) Кодекс преступлений против международного права
[Vцlkerstrafgesetzbuch, VStGB], пункт 5 статьи 7(1) (“санкции, допустимые по международному
праву”) и статья 9(1) (“в нарушение международного права”).
законодательства необходимо учитывать нормы Статута МУС и междуна-

родное обычное право695.
{331} Как правило, имплементационное законодательство следует толко-

вать в духе, наиболее благоприятствующем международному уго-
ловному праву696. Национальные суды должны учитывать содержание “ро-
дительских норм” международного уголовного права и их толкование меж-
дународными судами и, где уместно, судами иностранных государств.
V. (Германский) Кодекс преступлений против международного права
{332} Kai Ambos and Steffen Wirth: Genocide and War Crimes in the
Former Yugoslavia before German Criminal Courts, in Horst Fischer,
Claus Kress and Sascha R. Lьder (eds.), International and National Prosecution
of Crimes Under International Law, Current Developments (2001), стр. 769 и
далее; Kai Ambos: International Core Crimes, Universal Jurisdiction and § 153f
of the German Criminal Procedure Code: A Commentary on the Decisions of
the Federal Prosecutor General and the Stuttgart Higher Regional Court in
the Abu Ghraib/Rumsfeld Case, 18 Criminal Law Forum (2007), стр. 43 и
далее; Denis Basak: Die Deformation einer Verfahrensnorm durch politische
Rьcksichtnahmen, in Institut fьr Kriminalwissenschaften und Rechtsphilosophie
Frankfurt a.M. (ed.), Jenseits des rechtsstaatlichen Strafrechts (2007), стр. 499
и далее; Bundesministerium der Justiz (ed.): Arbeitsentwurf eines Gesetzes
zur Einfьhrung des Vцlkerstrafgesetzbuchs mit Begrьndung (2001); Christoph
Burchard: The Nuremberg Trial and its Impact on Germany, 4 Journal of
International Criminal Justice (2006), стр. 800 и далее; Frank Dietmeier:
Vцlkerstrafrecht und deutscher Gesetzgeber – Kritische Anmerkungen
zum Projekt eines “Deutschen Vцlkerstrafgesetzbuchs,” in Eva Graul and
Gerhard Wolf (eds.), Gedächtnisschrift Meurer (2002), стр. 333 и далее;

695
См. более подробно в издании: G. Werle and F. Jessberger, Juristenzeitung 2002, стр. 725,
на стр. 733 и далее. Федеральный Верховный суд Германии [Bundesgerichtshof] неоднократно
цитировал решения Трибунала по бывшей Югославии, см.: Федеральный Верховный суд, решение
от 30 апреля 1999 года, BGHSt 45, стр. 64, на стр. 69; Федеральный Верховный суд, решение
от 21 февраля 2001 года, BGHSt 46, стр. 292, на стр. 299 и далее (по поводу квалификации
вооруженного конфликта и концепции пыток). См. также: Федеральный Конституционный
суд Германии [Bundesverfassungsgericht], решение от 12 декабря 2002 года, Neue Juristische
Wochenschrift 2001, стр. 1848 и далее.
696
См. более подробно в издании: G. Werle and F. Jessberger, Juristenzeitung 2002, стр. 725,
на стр. 733 и далее; см. также: J. Peglau, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2001,
стр. 247, на стр. 248; A. Zimmermann, Zeitschrift fьr Rechtspolitik 2002, стр. 97, на стр. 99.
Согласно решениям Федерального Конституционного суда Германии [Bundesverfassungsgericht],
законы должны толковаться и применяться в соответствии с международными обязательствами
Германии, “поскольку нельзя предполагать, что законодательная ветвь власти, если она не сделала
недвусмысленного заявления об этом, имеет желание отступать от международных обязательств
Германии или создавать условия для их нарушения”, см.: Федеральный Конституционный
суд, решение от 31 марта 1987 года, BVerfGE 75, стр. 1, на стр. 18. См. по поводу принципа
“толкования в пользу международного права” в издании: C. Tomuschat, in J. Isensee and
P. Kirchhof (eds.), Handbuch des Staatsrechts der Bundesrepublik Deutschland, том VII (1992),
§ 172, абзацы 27 и далее.
Albin Eser: Vцlkermord und deutsche Strafgewalt, in Albin Eser et al.

(eds.), Festschrift Meyer-Gossner (2001), стр. 3 и далее; Andreas Fischer-
Lescano: Weltrecht als Prinzip, Kritische Justiz 2005, стр. 72 и далее; Nils
Geissler and Frank Selbmann: Fьnf Jahre Vцlkerstrafgesetzbuch – Eine
kritische Bilanz, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2007,
стр. 160 и далее; Katrin Gierhake: Das Prinzip der Weltrechtspflege nach
§ 1 Vцlkerstrafgesetzbuch und seine prozessuale Umsetzung in § 153f der
Strafprozessordnung, 120 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2008), стр. 375 и далее; Helmut Gropengiesser and Helmut Kreicker:
Deutschland, in Albin Eser und Helmut Kreicker (eds.), National Prosecution
of International Crimes, том 1 (2003), стр. 21 и далее; Willibald Hermsdцrfer:
Auswirkungen der Errichtung des Internationalen Strafgerichtshofs auf das
deutsche Recht, Deutsche Richterzeitung 2000, стр. 70 и далее; Florian
Jessberger: Prosecuting International Crimes in Domestic Courts, A Look Back
Ahead, 12 Finnish Yearbook of International Law (2001), стр. 307 и далее;
Florian Jessberger: Universality, Complementarity, and the Duty to Prosecute
Crimes Under International Law in Germany, in Wolfgang Kaleck et al. (eds.),
International Prosecution of Human Rights Crimes (2007), стр. 213 и далее;
Florian Jessberger: Universelle Strafgerichtsbarkeit zwischen Anspruch und
Wirklichkeit, in Hans J. Mьnk (ed.), Die Vereinten Nationen sechs Jahrzehnte
nach ihrer Grьndung (2008), стр. 53 и далее; Wolfgang Joecks and Klaus
Miebach (eds.), Mьnchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2:
Nebenstrafrecht III, Vцlkerstrafgesetzbuch (2009), стр. 437 и далее; Wolfgang
Kaleck: German International Criminal Law in Practice, in Wolfgang Kaleck
et al. (eds.), International Prosecution of Human Rights Crimes (2007), стр. 93
и далее; Claus Kress: Vцlkerstrafrecht in Deutschland, Neue Zeitschrift fьr
Strafrecht 2000, стр. 617 и далее; Claus Kress: Vom Nutzen eines deutschen
Vцlkerstrafgesetzbuchs (2000); Claus Kress: Versailles – Nuremberg – The
Hague: Germany and International Criminal Law, 40 The International Lawyer
(2006), стр. 15 и далее; Milan Kuhli, Das Vцlkerstrafgesetzbuch und das
Verbot der Strafbegrьndung durch Gewohnheitsrecht (публикация ожидается
в 2009 г.); Bernhard Kuschnik: Deutscher Sand im vцlkerstrafrechtlichen
Getriebe? – eine Betrachtung des § 153f StPO im Lichte des in § 1
VStGB festgeschriebenen Weltrechtsprinzips, Humanitäres Vцlkerrecht –
Informationsschriften 2008, стр. 230 и далее; Jan MacLean: Gesetzentwurf
ьber die Zusammenarbeit mit dem Internationalen Strafgerichtshof, Zeitschrift
fьr Rechtspolitik 2002, стр. 260 и далее; Jцrg Meissner: Die Zusammenarbeit
Deutschlands mit dem Internationalen Strafgerichtshof, Humanitäres
Vцlkerrecht – Informationsschriften 2002, стр. 35 и далее; Helmut Satzger:
Das neue Vцlkerstrafgesetzbuch, Eine kritische Wьrdigung, Neue Zeitschrift
fьr Strafrecht 2002, стр. 125 и далее; Helmut Satzger, Internationales und
Europдisches Strafrecht, 2nd edn. (2008), стр. 276 и далее; Stephanie Scholz:
Die Zulieferung an den Jugoslawien-Strafgerichtshof (1998), стр. 97 и
далее; Wolfgang Schomburg: Jugoslawien-Strafgerichtshof-Gesetz, Neue
Zeitschrift fьr Strafrecht 1995, стр. 428 и далее; Wolfgang Schomburg and
Jan Christoph Nemitz: Gesetz ьber die Zusammenarbeit mit dem Internationalen
Strafgerichtshof fьr das ehemalige Jugoslawien, in Wolfgang Schomburg,
Otto Lagodny, Sabine Gless and Thomas Hackner (eds.), Internationale
Rechtshilfe in Strafsachen, Kommentar, 4th edn. (2006), VI A3.; Hans Vest:
Zum Handlungsbedarf auf dem Gebiet des Vцlkerstrafrechts – Elemente
eines Gesetzgebungsvorschlags, 121 Schweizerische Zeitschrift fьr Strafrecht
(2003), стр. 46 и далее; Thomas Weigend: Das Vцlkerstrafgesetzbuch, in Otto
Triffterer (ed.), Gedächtnisschrift Vogler (2004), стр. 197 и далее; Gerhard
Werle: Der Holocaust als Gegenstand der bundesdeutschen Strafjustiz,
Neue Juristische Wochenschrift 1992, стр. 2529 и далее; Gerhard Werle:
Vцlkerstrafrecht und geltendes deutsches Strafrecht, Juristenzeitung 2000,
стр. 755 и далее; Gerhard Werle: Konturen eines deutschen Vцlkerstrafrechts,
Juristenzeitung 2001, стр. 885 и далее; Gerhard Werle and Florian Jessberger:
Das Vцlkerstrafgesetzbuch, Juristenzeitung 2002, стр. 725 и далее; Gerhard
Werle and Florian Jessberger: International Criminal Justice is Coming Home:
The New German Code of Crimes Against International Law, 13 Criminal
Law Forum (2002), стр. 191 и далее; Gerhard Werle and Volker Nerlich:
Die Strafbarkeit von Kriegsverbrechen nach deutschem Recht, Humanitäres
Vцlkerrecht –Informationsschriften 2002, стр. 124 и далее; Gerhard Werle:
Von der Ablehnung zur Mitgestaltung: Deutschland und das Vцlkerstrafrecht,
in Pierre-Marie Dupuy et al. (eds.), Vцlkerrecht als Wertordnung, Festschrift
Tomuschat (2006), стр. 655 и далее; Peter Wilkitzki: The Contribution of the
Federal Republic of Germany and the German Laender to the Work of the ICTY,
in Lal Chand Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 923
и далее; Salvatore Zappalа: The German Federal Prosecutor’s Decision not
to Prosecute a Former Usbek Minister, 4 Journal of International Criminal
Justice (2006), стр. 602 и далее; Andreas Zimmermann: Auf dem Weg zu
einem deutschen Vцlkerstrafgesetzbuch, Zeitschrift fьr Rechtspolitik 2002,
стр. 97 и далее; Andreas Zimmermann: Role and Function of International
Criminal Law in the International System After the Entry into Force of the
Rome Statute of the International Criminal Court, 45 German Yearbook of
International Law (2002), стр. 35 и далее; Andreas Zimmermann: Bestrafung
vцlkerrechtlicher Verbrechen durch deutsche Gerichte nach Inkrafttreten des
Vцlkerstrafgesetzbuches, Neue Juristische Wochenschrift 2002, стр. 3068 и
далее.
1. Исторический контекст
{333} Истоки и развитие международного уголовного права тесно связаны

с Германией и с немцами697. В особенности Устав и приговор Нюрн
бергского трибунала представляли собой реакцию на нацистские преступ-
ления, совершенные от имени Германии, юридическим ответом на которые
697
См. подробности в изданиях: C. Kress, 40 The International Lawyer (2006), стр. 15 и далее;
G. Werle, in P. M. Dupuy et al. (eds.), Festschrift Tomuschat (2006), стр. 655 и далее; G. Werle,
in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Mьnchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009),
Einleitung VStGB, абзацы 4 и далее.
и являлся Устав Нюрнбергского трибунала. Первоначальное отношение

“западных” немцев, а впоследствии и Федеративной Республики Германии,
к международному уголовному праву было скептическим, если не враж-
дебным698. В общественном мнении преобладали обвинения в однобокости
“правосудия победителей”. Показательно, что уголовное преследование на-
цистских преступлений в рамках системы правосудия Западной Германии
было основано не на “Нюрнбергских принципах”699.
{334} Однако наряду с этим преобладающим, исключительно скептичес-

ким отношением, даже в первые годы существования Федеративной
Республики Германии, наблюдались и тенденции, более благоприятствую-
щие международному уголовному праву, – такие, как присоединение Герма-
нии к Женевским конвенциям и Конвенции о предотвращении преступления
геноцида и наказании за него и включение состава преступления геноцида
в Уголовный кодекс.
{335} С тех пор “сопротивление” международному уголовному праву

уступило место активной поддержке и участию в развитии “глоба-
лизированного” уголовного права. На сегодняшний день Германия настро-
ена в пользу международного уголовного права. Федеративная Республика
Германия решительно поддерживает исполнение норм международного уго-
ловного права.
{336} У германской системы правосудия были возможности проде-

монстрировать ее обновленную решимость содействовать исполне-
нию международного уголовного права в связи с уголовным преследованием

698
См.: G. Werle and F. Jessberger, Juristenzeitung 2002, стр. 725 и далее; A. Zimmermann, 45
German Yearbook of International Law (2002), стр. 35, на стр. 49 и далее. Напротив, в бывшей
Германской Демократической Республике “Нюрнбергские принципы” получили безоговорочное
признание, и на их основании проводились судебные процессы. После отмены Закона № 10
Союзнического Контрольного совета составы преступлений, признанные Нюрнбергским трибуналом,
сначала применялись непосредственно. Позднее составы преступлений по международному праву
были включены в Уголовный кодекс бывшей Германской Демократической Республики. В то же
время “Нюрнбергское право” злоупотреблялось режимом Восточной Германии в целях совершения
новых нарушений прав человека. Это верно, например, в отношении так называемых Вальдгеймских
процессов 1950 года, при проведении которых наиболее фундаментальные процедурные нормы
игнорировались. См.: K. Marxen, in K. Marxen, K. Miyazawa and G. Werle (eds.), Der Umgang
mit Kriegs- und Besatzungsunrecht in Japan und Deutschland (2001), стр. 159, на стр. 169 и
далее. См. подробный анализ в издании: C. Burchard, 4 Journal of International Criminal Justice
(2006), стр. 800 и далее.
699
См. краткое изложение в издании: G. Werle, in K. Marxen, K. Miyazawa and G. Werle (eds.),
Der Umgang mit Kriegs- und Besatzungsunrecht in Japan und Deutschland (2001), стр. 137 и
далее. Федеральный Верховный суд Германии [Bundesgerichtshof] в 1995 году впервые прямо
заявил о приверженности международному уголовному праву в связи с осуществлением уголовного
преследования лиц, виновных в совершении преступлений восточногерманского режима, см.:
Федеральный Верховный суд, решение от 20 марта 1995 года, BGHSt 41, стр. 101, на стр. 109.
В этом деле Суд постановил, что его решение в связи с применением оружия охранниками
Берлинской стены “далее развивало материальную основу приговора Нюрнбергского трибунала,
на котором оно было основано, применительно к конкретному делу”.
лиц, совершивших преступления по международному праву на территории

бывшей Югославии. Начиная с 1996 года система правосудия Германии
удовлетворила более 600 запросов о правовой помощи, поступивших от
Трибунала по бывшей Югославии; в течение того же периода в Герма-
нии были инициированы свыше 100 расследований в связи с событиями
в бывшей Югославии700. Несколько лиц были осуждены, в том числе за
совершение преступления геноцида701.
{337} В ходе переговоров относительно Статута МУС Германия принадле-

жала к группе государств, поддерживавших принятие Статута, и в
Статуте были отражены многие предложения Германии702. Германия подпи-
сала Статут МУС 9 декабря 1998 года и ратифицировала его 11 декабря
2000 года703. Закон о ратификации Статута МУС [Gesetz zum Rцmischen
Statut des Internationalen Strafgerichtshofes]704 от 4 декабря 2000 года стал
основанием вступления Статута МУС в силу для Германии. Поправка,
внесенная в статью 16(2) Основного закона [Grundgesetz, GG], Конститу-
ции Германии, создала возможность для передачи Германией своих граж-
дан Международному уголовному суду705. 1 июля 2002 года, одновремен-
но со Статутом МУС, вступил в силу Закон об имплементации Статута
МУС [Gesetz zur Ausfьhrung des Rцmischen Statuts des Internationalen
700
Информация, предоставленная Федеральным Министерством юстиции Германии
по состоянию на 12 апреля 2005 года и 7 июня 2007 года. См.: K. Ambos and S. Wirth, in
H. Fischer, C. Kress and S. R. Lьder (eds.), International and National Prosecution of Crimes Under
International Law (2001), стр. 769 и далее; P. Wilkitzki, in L. C. Vohrah (ed.), Man’s Inhumanity
to Man (2003), стр. 923, на стр. 926 и далее.
701
См., например, Федеральный Верховный суд, решение от 21 февраля 2001 года, BGHSt 46,
стр. 292 и далее, а также комментарии к этому решению в изданиях: K. Ambos, Neue Zeitschrift
fьr Strafrecht 1999, стр. 404 и далее; M. Bungenberg, 39 Archiv des Vцlkerrechts (2001), стр. 170 и
далее; O. Lagodny and C. Nill-Theobald, Juristische Rundschau 2000, стр. 205 и далее; S. R. Lьder,
Neue Juristische Wochenschrift 2000, стр. 269 и далее; а также: G. Werle, Juristenzeitung 1999,
стр. 1181 и далее. Ходатайство Йоржича, обращенное в Федеральный Конституционный суд
Германии, было признано неприемлемым, см.: Федеральный Конституционный суд, решение от
12 декабря 2000 года, Neue Juristische Wochenschrift 2001, стр. 1848 и далее. Индивидуальное
обращение в Европейский суд по правам человека не было успешным, см.: Европейский суд по
правам человека, решение от 12 июля 2007 года (Aррlic. No. 74613/01). См. также: Федеральный
Верховный суд, решение от 13 февраля 1994 года, Neue Zeitschrift fьr Strafrecht 1994, стр. 232
и далее; Федеральный Верховный суд, решение от 11 декабря 1998 года, Neue Zeitschrift fьr
Strafrecht 1999, стр. 236; Верховный земельный суд Баварии, решение от 23 мая 1997 года,
Neue Juristische Wochenschrift 1998, стр. 392, а также: G. Werle, in M. Hettinger et al. (eds.),
Festschrift Kьper (2007), стр. 675 и далее; G. Werle in K. Nuotio (ed.), Festschrift Lahti (2007),
702
См.: H.-P. Kaul, in G. Baum, E. Riedel and M. Schaefer (eds.), Menschenrechtsschutz in der
Praxis der Vereinten Nationen (1998), стр. 273 и далее.
703
См. обзор процесса имплементации в издании: C. Kress, in H. Grьtzner and P. G. Pцtz (eds.),
Internationaler Rechtshilfeverkehr in Strafsachen, том 4, 2nd edn. (2002), Vor III 26, абзацы 366
и далее.
704
Bundesgesetzblatt 2000 II, стр. 1393.
705
Bundesgesetzblatt 2000 I, стр. 1633; см.: H. Satzger, Internationales und Europäisches
Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 16, абзацы 3 и далее; A. Zimmermann, Juristenzeitung 2001, стр. 209
и далее.
Strafgerichtshofes], принятый 21 июня 2002 года706. Он содержит положе-

ния, необходимые для регулирования сотрудничества с Международным
уголовным судом.
{338} (Германский) Кодекс преступлений против международного права

[Vцlkerstrafgesetzbuch, VStGB] от 26 июня 2002 года707 вступил в
силу 30 июня 2002 года, за день до Статута МУС708. Данный Закон при-
вел материальное право Германии в соответствие с положениями Статута
МУС.
{339} Правительство Германии заявило о своем намерении привести дейст-

вующее уголовное право Германии в соответствие со Статутом МУС
еще при его подписании. В целях исполнения данного намерения Федераль-
ное Министерство юстиции в октябре 1999 года учредило экпертную рабо-
чую группу. К маю 2001 года группа подготовила “Рабочий проект Закона
о введении в действие Кодекса преступлений против международного пра-
ва”709. 22 марта 2002 года правительственный законопроект, практически
полностью соответствовавший рабочему проекту, прошел первое чтение в
Бундестаге. После того как незначительные поправки, предложенные коми-
тетом по законодательству, были учтены, 25 апреля 2002 года Бундестаг
принял Закон единогласно.
2. Цели
{340} Кодекс преступлений против международного права преследует

четыре цели710. Во-первых, он предназначен для того, чтобы опре-
делить “суть противоправности преступлений по международному праву”;
в то же время он стремится восполнить пробелы, существующие между
уголовным правом Германии и международным уголовным правом.
{341} Уголовное право Германии – в том виде, как оно существовало до
принятия Кодекса преступлений против международного права,
– имело существенные недостатки в смысле присутствия в нем составов
706
Bundesgesetzblatt 2002 I, стр. 2144. См.: J. MacLean, Zeitschrift fьr Rechtspolitik 2002,
стр. 260 и далее; J. Meissner, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften 2002, стр. 35 и
далее.
707
Bundesgesetzblatt 2002 I, стр. 2254.
708
См. дальнейший анализ в издании: G. Werle and F. Jessberger, 13 Criminal Law Forum
(2002), стр. 191, на стр. 214 и далее; см. также: H. Gropengiesser and H. Kreicker, in A. Eser and
H. Kreicker (eds.), National Prosecution of International Crimes, том 1 (2003), стр. 21 и далее;
G. Werle and F. Jessberger, Juristenzeitung 2002, стр. 725 и далее; A. Zimmermann, Neue Juristische
Wochenschrift 2002, стр. 3068 и далее; см. по поводу подготовительной работы: C. Kress, Vom
Nutzen eines deutschen Vцlkerstrafgesetzbuchs (2000); H. Satzger, Neue Zeitschrift fьr Strafrecht
2002, стр. 125 и далее; G. Werle, Juristenzeitung 2001, стр. 885 и далее.
709
Bundesministerium der Justiz (ed.), Arbeitsentwurf eines Gesetzes zur Einfьhrung des
Vцlkerstrafgesetzbuchs mit Begrьndung (2001). См.: G. Werle, Juristenzeitung 2001, стр. 885 и далее.
710
См. по этому поводу: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений
против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 12.
преступлений по международному праву711. В большинстве случаев преступ-

ления по международному праву также считались преступлениями по пра-
ву Германии, но международный элемент, который придает преступлениям
международное измерение712, не был очевидным. Кроме того, имелись неко-
торые пробелы, в результате которых деяние могло считаться преступным
по международному праву, но не по смыслу права Германии. Далее, име-
лись существенные недостатки в отношении экстратерриториальной сферы
применения уголовного права Германии.
{342} Во-вторых, объединение норм международного уголовного права в

едином кодексе должно содействовать “юридической ясности и прак-
тическому применению”. Третья цель, связанная с принципом комплемен-
тарности, заключается в том, чтобы обеспечить “постоянную способность
Германии осуществлять уголовное преследование за совершение преступ-
лений, на которые распространяется юрисдикция МУС”713. В-четвертых,
принятие Кодекса должно способствовать признанию и распространению
знаний о международном гуманитарном праве.
3. Структура
{343} Часть 1 Кодекса содержит несколько общих принципов. Преступ-

ления по международному праву, а именно: геноцид, преступле-
ния против человечности и военные преступления, содержатся в Части 2.
Обычное уголовное право продолжает применяться в дополнение к этим
нормам; однако, в соответствии с принципом “поглощения” менее тяжких
преступлений более тяжкими, оно, как правило, отдает преимущество нор-
мам Кодекса преступлений против международного права.
4. Общие принципы
{344} Кодекс преступлений против международного права содержит

общие принципы (статьи 1 – 5), касающиеся наиболее существенных

711
См. подробнее в изданиях: G. Werle, Juristenzeitung 2000, стр. 755, на стр. 756 и далее, а
также: H. Gropengiesser and H. Kreicker, in A. Eser and H. Kreicker (eds.), National Prosecution
of International Crimes, том 1 (2003), стр. 61 и далее; F. Jessberger, 12 Finnish Yearbook of
International Law (2001), стр. 307 и далее; H. Satzger, Internationales und Europäisches Strafrecht,
2nd edn. (2008), § 16, абзацы 8 и далее. Имело смысл, не позже начала 1950-х годов, включить
в уголовное право Германии составы преступлений, отраженные в Уставе МВТ, которые также
содержались в Законе № 10 Союзнического Контрольного совета. В 1953 году Федеральное
правительство уже заявило в пояснительной записке к Проекту Закона о присоединении Германии
к четырем Женевским конвенциям, что “ключевые положения уголовного права, содержащиеся
в Конвенциях, создают необходимость частичной адаптации национального права Германии”.
Однако законодатели ничего не предприняли. В 1980 году Министерство юстиции предложило
предварительный проект Закона, связанный с пресечением нарушений международных законов
войны, но развития данная инициатива не получила. См. подробнее в издании: C. Kress, Vom
Nutzen eines deutschen Vцlkerstrafgesetzbuchs (2000), стр. 4 и далее.
712
713
Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против международного
права, BT-Drs.14/8524, стр. 12.
аспектов. Статья 1 Кодекса устанавливает применимость принципа уни-

версальной юрисдикции к “ключевым” преступлениям, содержащимся в
Кодексе714. Статья 2 Кодекса подтверждает применимость обычного уголов-
ного права, особенно – (Германского) Уголовного кодекса [Strafgesetzbuch,
StGB], в тех случаях, когда Кодекс преступлений против международного
права не содержит специальных норм. Таким образом, общие нормы, регу-
лирующие субъективную сторону, ошибки, самооборону, формы соучастия
и бездействие, продолжают применяться.
{345} Статья 2 отражает фундаментальное решение германских законо-

дателей о включении положений о преступлениях против между-
народного права в испытанную временем систему и существующие до-
ктринальные рамки уголовного права Германии. Учреждение второго, или
параллельного, комплекса общих принципов: одного – для обычных пре-
ступлений, а второго – для преступлений по международному праву, при-
вело бы к непредвиденным сложностям в правоприменении. Составители
Кодекса исходили из предположения, что, как правило, применение общих
принципов германского права должно приводить к нужным результатам,
соответствующим Статуту МУС. Соответственно, Кодекс преступлений
против международного права не содержит специальных норм касательно
большинства общих принципов, отраженных в статьях 22 – 33 Статута
МУС. Кодекс содержит специальные нормы, отражающие предписания Ста-
тута МУС, только на те случаи, в которых нормы Статута МУС сущест-
венно отличаются от общего уголовного права Германии. Степень данного
отличия может в отдельных случаях быть предметом дискуссии.
{346} Один важный пример связан с субъективной стороной. Согласно

германской доктрине, dolus eventualis отвечает требованиям статьи 15
(Германского) Уголовного кодекса [Strafgesetzbuch, StGB], содержащей по-
ложения о субъективной стороне (mens rea). В соответствии со статьей 2
Кодекса преступлений против международного права, статья 15 приме-
няется к преступлениям, охватываемым Кодексом преступлений против
международного права. Однако неясно, соответствует ли dolus eventualis
стандарту, установленному статьей 30(1) Статута МУС715. Другой пример
связан с криминализацией бездействия. В этом случае результатом приме-
нимости статьи 13 Уголовного кодекса716 становится общая криминализация
воздержания от предписанного действия717.
714
См. подробнее в абзацах 358 и далее, а также в издании: K. Ambos, in W. Joecks and
K. Miebach (eds.), Mьnchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 1 VStGB.
715
716
Статья 13 (Германского) Уголовного кодекса [Strafgesetzbuch, StGB] (“Преступное
бездействие”) гласит: “Лицо, не предотвратившее результат, представляющий собой элемент
нормы уголовного права, несет ответственность в соответствии с настоящим Законом только
в том случае, если на него возложена юридическая обязанность не допустить наступления
соответствующего результата и если бездействие эквивалентно исполнению состава преступления
путем совершения действия...”
717
См. по поводу перспективы международного уголовного права по данному вопросу в
абзацах 637 и далее.
{347} Несколько специальных положений, включенных в Кодекс преступ-

лений против международного права, связаны с ответственностью
военных командиров и других начальников (статьи 4, 13 и 14), отсутствием
сроков давности уголовного преследования в отношении преступлений по
международному праву (статья 5) и действиями по приказу (статья 3).
По данным пунктам положения Кодекса преступлений против междуна-
родного права обладают преимуществом перед соответствующими положе
ниями Уголовного кодекса.
5. Геноцид
{348} Статья 6 Кодекса преступлений против международного права

инкорпорирует преступление геноцида из Уголовного кодекса (пер-
воначальная статья 220(a). Незначительные отступления от первоначаль-
ного текста служат целям уточнения. В то время как статья 6(a), (b) и
(e) Статута МУС требует, чтобы преступление было совершено против
“членов” группы, для целей статьи 6 Кодекса преступлений против между-
народного права достаточно преступного посягательства на одного “члена”
группы. Данная формулировка соответствует международно-признанному
толкованию соответствующей нормы718.
6. Преступления против человечности
{349} Статья 7 содержит определение преступлений против человечности;

эта норма близка по содержанию статье 7 Статута МУС719. При фор-
мулировании составов отдельных преступных деяний законодатели стреми-
лись сохранить суть международных “первичных норм” и в то же время
отдать должное конституционным требованиям, связанным с принципом
законности. Таким образом, в текст были внесены несколько разъяснений,
которые в определенной степени сузили пределы преступного поведения
по сравнению со Статутом МУС720.
7. Военные преступления
{350} Вторая глава (статьи 8 – 12) касается военных преступлений и

преступлений, которые могут быть совершены в гражданских
718
См. абзацы 725 и далее, а также в издании: C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach (eds.),
Mьnchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 6 VStGB.
719
См. подробнее в абзацах 790 и далее, а также в издании: G. Werle and W. Burchards, in
W. Joecks and K. Miebach (eds.), Mьnchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009),
§ 7 VStGB.
720
См. по поводу сложностей в связи с “примирением” международного уголовного права
с принципом законности в издании: H. Satzger, Neue Zeitung fьr Strafrecht 2002, стр. 125, на
стр. 131; G. Werle and F. Jessberger, Juristenzeitung 2002, стр. 725, на стр. 730.
войнах, то есть преступлений, которые могут быть совершены в междуна-

родных и немеждународных вооруженных конфликтах721.
{351} В данном случае Кодекс не только инкорпорирует преступления,

перечисленные в статье 8(2) Статута МУС, но и содействует ис-
полнению обязательств по криминализации серьезных нарушений Допол-
нительного протокола I, которые Германия приняла на себя в 1991 году
в связи с его ратификацией722. Кроме того, глава, посвященная военным
преступлениям, полностью перестроена по сравнению со Статутом МУС.
По мере возможного взаимосвязанные преступления были объединены в
единые нормы723. Это особенно касается военных преступлений и преступ-
лений, которые могут быть совершены в гражданских войнах, имеющих
общие или сходные объекты посягательств: для составов данных преступ-
лений неважно, является ли конфликт международным или немеждународ-
ным724. Дальнейшее сужение пределов преступлений достигнуто за счет
единообразия формулировок. Некоторые различия были сглажены уже на
этапе перевода Статута МУС на немецкий язык725. В некоторых случаях
немецкие законодатели привели сходные формулировки, содержащиеся в
Статуте МУС, к общим знаменателям.
{352} Однако Кодекс не ограничился сведением воедино идентичных или

сходных положений Статута МУС, относящихся к международным
и немеждународным вооруженным конфликтам. Во многих случаях соста-
вы преступлений, которые признавались лишь в отношении международ-
ных вооруженных конфликтов, были распространены на немеждународные
721
См. анализ в изданиях: G. Werle and V. Nerlich, Humanitäres Vцlkerrecht –Informationsschriften
2002, стр. 124 и далее; K. Ambos, K. Dцrmann, C. Kress, A. Zimmermann and R. Geiss, in
§ 8 – 12 VStGB; см. также абзацы 967 и далее.
722
См. Дополнительный протокол I, ст. 85(1), а также Женевскую конвенцию I, ст. 49(1),
Женевскую конвенцию II, ст. 50(1), Женевскую конвенцию III, ст. 129(1), Женевскую конвенцию IV,
ст. 146(1), поскольку в Статут МУС были включены не все серьезные нарушения, перечисленные
в Дополнительном протоколе I. Германия ратифицировала Дополнительные протоколы I и II
14 февраля 1991 года. См. анализ в издании: A. Zimmermann, Zeitschrift fьr Rechtspolitik 2002,
723
Полезный табличный список норм международных уголовных законов войны, включенных
в (Германский) Кодекс преступлений по международному праву, и норм международного права,
на которых они основаны, содержится в Пояснительном меморандуме к (Германскому) Кодексу
преступлений против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 24.
724
Как правило, нет необходимости определять, является ли конфликт международным или
немеждународным, если вооруженный конфликт происходит как таковой; см. по поводу этого
различия: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года,
абзацы 83 и далее; H. Fischer, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive
and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 67, на стр. 78 и далее.
Это различие может иметь значение, если конфликт достигает лишь незначительной степени
интенсивности; см. абзац 816.
725
Так, например, формулировки, содержащиеся в ст. 8(2)(a)(i) (“wilful killing”/“l’homocide
intentionnel”/“умышленное убийство”), ст. 8(2)(b)(vi) (“killing”/“le fait de tuer”/“гибель”) и
ст. 8(2)(c)(i) (“murder”/“le meurtre”/“убийство в любой форме”) Статута МУС, объединены в
статьи 8(1) (Германского) Кодекса преступлений против международного права в рамках единого
состава “Убийство” (“tцte[n]” (killing).
вооруженные конфликты. В результате этого большинство деяний, ука-

занных в Кодексе преступлений против международного права, являются
преступными как в международных, так и в гражданских войнах. Лишь в
тех случаях, когда действующее международное обычное право не пред-
полагает одинакового отношения к международным и немеждународным
вооруженным конфликтам, внутри конкретных норм проводится различие
между различными типами конфликтов.
{353} В начале второй главы перечислены военные преступления, направ-

ленные против физических лиц. Статья 8(1) применяется к между-
народным и немеждународным вооруженным конфликтам и включает, в ка-
честве отдельных деяний, убийство (пункт 1), захват заложников (пункт 2),
жестокое или бесчеловечное обращение (пункт 3), сексуальное насилие
(пункт 4), насильственную вербовку и использование детей-солдат (пункт 5),
выдворение (пункт 6), применение наказания в отсутствие должного судеб-
ного производства (пункт 7), медицинские эксперименты и изъятие органов
(пункт 8) и унижающее человеческое достоинство обращение (пункт 9).
В целях дальнейшего сужения права, применимого к военным преступле-
ниям, в статьях 8(1) и (3) Кодекса преступлений против международного
права используется формулировка “лица, пользующиеся защитой в соот-
ветствии с международным гуманитарным правом”. Определение этого по-
нятия содержится в статье 8(6)726. Статья 8(3) содержит составы немногих
преступлений, которые могут быть совершены только в международных
вооруженных конфликтах. Они включают задержку репатриации военно-
пленных (пункт 1), перемещение гражданского населения оккупирующей
державой (пункт 2), принудительную вербовку в вооруженные силы не-
приятеля (пункт 3) и принуждение граждан противной стороны к участию
в военных действиях против собственной страны (пункт 4). Статьи 9 и 10
касаются военных преступлений, направленных против собственности и
иных прав, а также военных преступлений, направленных против военных
операций и знаков различия военнослужащих.
{354} Значительный объем “Гаагского права” охватывается статьей 11,

криминализирующей запрещенные методы ведения военных действий.
726
Пункт 1 статьи 8(6) (Германского) Кодекса преступлений против международного права
упоминает лиц, находящихся под защитой Женевских конвенций и Дополнительного протокола
I. Это гарантирует полное соответствие права Германии положениям международного права.
Цель пункта 2 статьи 8(6) (Германского) Кодекса преступлений против международного права
заключается в определении круга лиц, пользующихся защитой в немеждународных вооруженных
конфликтах; см. Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против
международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 30. В их число входят раненые, больные, лица,
потерпевшие кораблекрушение, а также лица, не принимающие непосредственного участия в
военных действиях и находящиеся во власти противной стороны. Пункт 3 статьи 8(6) (Германского)
Кодекса преступлений против международного права защищает лиц, вышедших из строя (hors
de combat). См. подробный анализ в изданиях: G. Werle and V. Nerlich, Humanitäres Vцlkerrecht
– Informationsschriften 2002, стр. 124, на стр. 130 и далее; A. Zimmermann and R. Geiss, in
§ 8 VStGB, абзацы 60 и далее.
Часть 1, в равной степени применимая к международным и немеждународ-

ным вооруженным конфликтам, криминализирует нападения на гражданс-
ких лиц (пункт 1) и на гражданские объекты (пункт 2), а также нападения,
причиняющие чрезмерный ущерб гражданским лицам и объектам (пункт 3).
Этой же нормой охватывается использование гражданских лиц в качестве
“живого щита” (пункт 4), умышленное совершение действий, подвергающих
гражданское население голоду, в качестве способа ведения войны (пункт
5), отдача приказа о том, что пощады не будет (пункт 6), и веролом-
ное убийство или ранение комбатантов или бойцов противника (пункт 7).
Военные преступления, связанные с применением запрещенных средств
ведения военных действий – еще один ключевой аспект “Гаагского права”,
– включены в статью 12. Независимо от того, причинен ли в конкретном
случае вред, она криминализирует использование ядов и отравленного ору-
жия (пункт 1), биологического или химического оружия (пункт 2) и пуль
“дум-дум” (пункт 3).
8. Нарушение обязанностей командиров и других начальников
{355} Статьи 13 и 14 предусматривают ответственность командиров и

других начальников за нарушение ими служебных обязанностей,
а также за укрывательство преступления. Эти два положения, наряду со
статьей 4, служат целям имплементации положений об ответственности
командиров и других начальников, содержащихся в статье 28 Статута
МУС.
{356} Статья 28 Статута МУС состоит из трех отдельных положений727.

Статья 13 Кодекса преступлений против международного права со-
держит самостоятельное определение нарушения обязанностей командира
(начальника), учитывая различные степени вины в случаях, когда команди-
ру (начальнику) не было известно о предстоящем совершении преступле-
ния его подчиненным. Статья 14 содержит положения об ответственности
командира (начальника) за укрывательство совершенного его подчиненным
преступления по международному праву. Статья 14 уточняет, что командир
(начальник), обладающий соответствующими руководящими полномочиями
и не предотвративший совершения его подчиненным преступления геноци-
да, преступления против человечности или военного преступления, несет
ответственность наряду с подчиненным – непосредственным субъектом
преступления728.
727
См. причины этого в изданиях: T. Weigend, in B. Schьnemann et al. (eds.), Festschrift
Roxin (2001), стр. 1375, на стр. 1397; T. Weigend, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Mьnchener
Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 4 VStGB, абзацы 6 и далее.
728
См. подробнее в издании: H. Radtke, in H. Jung et al (eds.): Festschrift Egon Mьller (2008),
9. Агрессия
{357} Преступление агрессии не была включено в Кодекс преступления

против международного права. Однако статья 80 (Германского)
Уголовного кодекса [Strafgesetzbuch, StGB] криминализирует подготовку
к агрессивной войне729. Статья 80 не стремится регулировать данное пре-
ступление в соответствии с международным правом, но содержит так на-
зываемый состав преступления «для защиты государства», охраняющий
мирные отношения Германии с другими государствами и ее внутреннюю
безопасность730. Данной статьей не охватываются войны, в которых Гер-
мания не принимает участия. Таким образом, осуществление Германией
уголовного преследования за преступление ведения агрессивной войны в
качестве третьего государства невозможно. До сих пор наличие данного
состава преступления в законодательстве не имело большого практического
значения731.
10. Универсальная юрисдикция
{358} Статья 1 Кодекса преступлений против международного права

устанавливает применимость принципа универсальной юрисдикции,
который до сих пор применялся только к преступлению геноцида и военным
преступлениям732, ко всем преступлениям733, определения которых содер-
жатся в Кодексе, “даже если преступление было совершено за рубежом и
не имеет связи с Германией”734. Следовательно, уголовное право Германии
применяется к преступлениям по международному праву всегда, независи-
мо от того, где, кем или в отношении кого соответствующие деяния были
совершены. Единственной “связью”, необходимой для применения уголовно-
го права Германии, является само преступление, затрагивающее интересы
729
См. подробнее в издании: G. Werle, Vцlkerstrafrecht, 2nd edn. (2007), абзацы 1321 и далее.
730
См., например, в издании: K. Lackner and K. Kьhl, Strafgesetzbuch mit Erläuterungen,
26th edn. (2007), § 80, абзац 1.
731
В единственном на данный момент судебном решении в данной сфере Окружной суд Кельна
[Landgericht], Neue Zeitschrift fьr Strafrecht 1981, стр. 261, постановил, что агрессивная война,
по смыслу (Германского) Уголовного кодекса, ст. 80, 80a, и (Германского) Основного закона
[Grundgesetz, GG], ст. 26(1), означает “вооруженную агрессию в нарушение международного
права”. Однако Суд не ответил на связанный с этим вопрос о том, что именно представляет
собой акт агрессии.
732
См.: (Германский) Уголовный кодекс, первоначальные пункт 1 статьи 6 и пункт 9 статьи
6, а также Женевские конвенции. См. по поводу того, в какой степени пункт 9 статьи 6
(Германского) Уголовного кодекса охватывает преступления, которые могут быть совершены в
гражданских войнах, в издании: G. Werle, Juristenzeitung 2000, стр. 755, на стр. 759. См. анализ
неадекватности более раннего правового режима (который продолжает применяться к уголовному
преследованию за совершение международных преступлений до вступления (Германсого) Кодекса
преступлений против международного права в силу) в издании: F. Jessberger, 12 Finnish Yearbook
733
Статья 1 (Германского) Кодекса преступлений против международного права не применяется
к преступлениям, указанным в статьях 13 и 14 (Германского) Кодекса преступлений против
международного права.
734
См. подробнее в издании: K. Ambos, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Mьnchener
Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 1 VStGB.
всего международного сообщества в целом. Следовательно, иное мне-

ние Федерального Верховного суда Германии [Bundesgerichtshof] в связи
с применением принципа универсальной юрисдикции в свете первоначаль-
ной статьи 6(1) (Германского) Уголовного кодекса [Strafgesetzbuch, StGB]735
не влияет на применение Кодекса преступлений против международнго
права.
{359} Сформулированный “в чистом виде” принцип универсальной юрис-

дикции, содержащийся в статье 1 Кодекса преступлений против
международного права, сопровождается и новой процессуальной нор-
мой736: статья 153f Уголовно-процессуального кодекса [Strafprozessordnung,
StPO]737 содержит обязательство осуществлять расследование и уголовное
преследование даже в отношении международных преступлений, совершен-
ных за рубежом. Эта норма неприменима лишь при отсутствии связи с
совершенным деянием или если в процесс вступает юрисдикция более
высокого порядка – такая, как Международный уголовный суд738.
735
См.: Федеральный Верховный суд, решение от 30 апреля 1999 года, BGHSt 45, стр. 64, на
стр. 66, а также критический анализ в издании: A. Eser, in A. Eser et al. (eds.), Festschrift Meyer-
Gossner (2001), стр. 3 и далее, а также: G. Werle, Juristenzeitung 1999, стр. 1181, на стр. 1182;
см. также: G. Werle and F. Jessberger, Juristische Schulung 2001, стр. 141, на стр. 142.
736
См. статью 3 (Германского) Закона о введении в действие Кодекса преступлений против
международного права от 26 июня 2002 года [Gesetz zur Einfьhrung des Vцlkerstrafgesetzbuchs],
Bundesgesetzblatt 2002 I, 2254. См.: W. Beulke, in Lцwe-Rosenberg, Die Strafprozessordnung,
25th edn. (2002), Nachtr. § 153f, абзацы 1 и далее; H. Gropengiesser and H. Kreicker, in A. Eser
and H. Kreicker (eds.), National Prosecution of International Crimes, том 1 (2003), стр. 259 и
далее; G. Werle and F. Jessberger, Juristenzeitung 2002, стр. 725, на стр. 732 и далее. См. по
поводу роли Федерального прокурора Германии в абзацах 360 и далее, с учетом указанных в
них дополнительных источников.
737
Статья 153f (Германского) Уголовно-процессуального кодекса [Strafprozessordnung, StPO]
гласит: “(1) В случаях, указанных в пунктах 1 и 2 части (1) статьи 153c, органы прокуратуры
могут воздержаться от уголовного преследования за совершение преступлений, предусмотренных
статьями 6 – 14 Кодекса преступлений против международного права, если обвиняемый находится
не в Германии и его присутствие [там] не ожидается. Если в случаях, предусмотренных пунктом 1
части (1) статьи 153c, обвиняемый является немцем, данный пункт применяется только в тех случаях,
когда уголовное преследование за совершение преступления осуществляется международным
судом или государством, на территории которого было совершено преступление или гражданину
которого был причинен ущерб данным преступлением. (2) В случаях, предусмотренных пунктами 1
и 2 части (1) статьи 153c, органы прокуратуры должны воздержаться от осуществления
уголовного преследования за совершение преступлений, предусмотренных статьями 6 – 14 Кодекса
преступлений против международного права, если: 1. подозрение в том, что преступление совершено
немцем, отсутствует, 2. соответствующее преступление не было совершено в отношении немца,
3. отсутствует подозрение в том, что лицо, совершившее преступление, находится в Германии,
и такое присутствие не ожидается, и 4. уголовное преследование за совершение преступления
осуществляется международным судом или государством, на территории которого было совершено
преступление или гражданину которого был причинен ущерб данным преступлением. Это же
положение применяется в случае, когда иностранец, обвиняемый в совершении преступления за
рубежом, находится в Германии, но условия, предусмотренные в пунктах 2 и 4 первого предложения,
налицо и передача международному суду или экстрадиция государству, осуществляющему
уголовное преследование, являются дозволенными и предполагаются. (3) Если в случаях,
предусмотренных частями (1) или (2), обвинение уже было предъявлено, органы прокуратуры
могут отозвать обвинения на любой стадии процесса и прекратить уголовное преследование”.
738
См. критическое мнение о соответствии статьи 1 Кодекса преступлений против
международного права международному праву в издании: C. Tomuschat, in G. Werle (ed.), Justice
in Transition (2006), стр. 157, на стр. 165.
11. Практическое применение (Германского) Кодекса преступлений

против международного права
{360} Обзор практического применения (Германского) Кодекса преступ-

лений против международного права [Vцlkerstrafgesetzbuch, VStGB]
в определенной степени разочаровывает: по истечении семи лет с момента
его вступления в силу в 2002 году обвинений на его основании предъявле-
но не было. Федеральный прокурор Германии – правительственный орган,
обладающий полномочиями для осуществления уголовного преследования,
– возбудил на данный момент лишь шесть расследований по делам, вхо-
дящим в сферу применения Кодекса преступлений против международного
права739. Иски были поданы, например, против бывшего министра обороны
США Дональда Рамсфельда740 – за жестокое обращение с заключенны-
ми в иракской тюрьме Абу-Грейб; против бывшего Председателя Китай-
ской Народной Республики Цзянь Цземиня741 – за преследование членов
фалунгонгской общины; а также против бывшего министра внутренних

739
См.: BT-Drs. 16/11479, стр. 6. Кроме того, проводились так называемые мониторинги, то
есть изучение ситуации в формах, не достигающих уровня формальных расследований. См. более
подробно в издании: N. Geissler and F. Selbmann, Humanitäres Vцlkerrecht – Informationsschriften
2007, стр. 160 и далее.
740
30 ноября 2004 года юрист Вольфганг Калек подал от имени Центра конституционных прав
(Center for Constitutional Rights) и четырех граждан Ирака иск против министра обороны США
Дональда Рамсфельда, бывшего директора ЦРУ Джорджа Тенета, генерала Рикардо С. Санчеса
и других членов правительства и вооруженных сил США в связи с военными преступлениями
и пытками иракских заключенных, совершенными в Абу-Грейб в 2003 и 2004 годах. Текст этого
детального иска опубликован в издании: Republikanischer Anwдltinnen- und Anwдlteverein/Holtfort-
Stiftung (eds.), Strafanzeige Rumsfeld u.a. (2005), стр. 26 и далее. Своим решением от 10 февраля
2005 года (Juristenzeitung 2005, стр. 311 и далее) Федеральный прокурор Германии отклонил иск.
Ходатайство о возбуждении расследования было отклонено и Высшим окружным судом Штутгарта
[Oberlandesgericht] (Neue Zeitschrift fьr Strafrecht 2006, стр. 117); см. критические комментарии
по поводу этих решений в изданиях: K. Ambos, 18 Criminal Law Forum (2007), стр. 43 и
далее; D. Basak, in Institut fьr Kriminalwissenschaften und Rechtsphilosophie Frankfurt a.M. (ed.),
Jenseits des rechtsstaatlichen Strafrechts (2007), стр. 499 и далее; A. Fischer-Lescano, Kritische
Justiz 2005, стр. 72 и далее; F. Jessberger, in W. Kaleck et al. (eds.), International Prosecution
of Human Rights Crimes (2007), стр. 213 и далее; T. Singelnstein and P. Stolle, Zeitschrift fьr
Internationale Strafrechtsdogmatik 2006, стр. 118 и далее. 14 ноября 2006 года та же группа
лиц обратилась к Федеральному прокурору Германии с новым – исправленным и дополненным
– иском, в котором, по сути, повторялись обвинения, изложенные в предыдущем иске. Своим
решеним от 27 апреля 2007 года Прокурор снова отклонил иск. Переводы обоих исков и решений
Прокурора опубликованы, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://ccrjustice.org/
ourcases/current-cases/german-war-crimes-complaint-against-donald-rumsfeld%2C-et-al.> (последнее
посещение – март 2009 г.). См. по поводу решения Прокурора в изданиях: D. Basak, Kritische
Vierteljahresschrift fьr Gesetzgebung und Rechtswissenschaft 2007, стр. 333 и далее; K. Gierhake,
120 Zeitschrift fьr die gesamte Strafrechtswissenschaft (2008), стр. 375 и далее.
741
24 июня 2005 года Федеральный прокурор Германии решил не возбуждать расследования.
Текст решения Прокурора на немецком языке опубликован, см.: [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://kaleck.org/index.php?id=84,174,0,0,1,0&hashID=cd152c696bae0d659e00134ed44d
d6fd> (последнее посещение – март 2009 г.). См. более подробно в издании: W. Kaleck, in
W. Kaleck et al. (eds.), International Prosecution of Human Rights Crimes (2007), стр. 93, на
дел Узбекистана Закиржона Алматова742 – в связи с массовой гибелью

людей в Андижане. Согласно информации, предоставленной Федеральным
прокурором743, решения об отказе в возбуждении формальных расследова-
ний были основаны на отсутствии достаточных доказательств, необходи-
мых в соответствии со статьей 170(2) Уголовно-процессуального кодекса
[Strafprozessordnung, StPO], на юридическом иммунитете подозреваемых744
либо на содержании статьи 153f Уголовно-процессуального кодекса745.
{361} Однако вывод о неэффективности (Германского) Кодекса преступле-

ний против международного права был бы преждевременным.
По мнению Канцелярии Федерального прокурора Германии, его юрисдик-
ция в соответствии со статьей 153f Уголовно-процессуального кодекса и
статьей 1 Кодекска преступлений против международного права является
субсидиарной в отношении преступлений, совершенных за пределами Гер-
мании, и он не должен подменять юрисдикции, обладающие преимущест-
вом. Так, Канцелярия настаивает, что универсальная юрисдикция должна
осуществляться только в тех случаях и степени, в которых другие госу-
дарства – особенно государства, имеющие большую связь с местом совер-
шения преступления или его предполагаемыми субъектами, – не имеют
желания или способности самостоятельно расследовать или осуществлять
уголовное преследование за соверщение преступлений746. В пользу дан-
ной точки зрения существуют весомые аргументы747. В то же время, хотя
концепция субсидиарности может быть оправданной в принципе, она не
должна становиться причиной воздержания Германии от расследования дел
по внешнеполитическим причинам даже в тех случаях, когда другие госу-
дарства не исполняют своих обязательств по осуществлению уголовного
преследования за совершение преступлений по международному праву.
742
Иск от 12 декабря 2005 года, поданный Human Rights Watch и восемью гражданами
Узбекистана, опубликован, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://zelos.zeit.
de/bilder/2005/51/almatow_strafanzeige_anonym.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.);
30 марта 2006 года Федеральный прокурор Германии решил не возбуждать расследования; см.
также пресс-релиз Канцелярии Федерального прокурора Германии от 31 марта 2006 года (9/2006)
и критический анализ в издании: S. Zaррalа, 4 Journal of International Criminal Justice (2006),
743
См.: BT-Drs. 16/11479, стр. 6.
744
См. (Германский) Закон о судах [Gerichtsverfassungsgesetz], статьи 18 – 20, Bundesgesetzblatt
1975 I, стр. 1077; см. также абзацы 645 и далее.
745
См. абзац 359, прим. 778.
746
См. решение Федерального прокурора Германии по иску, поданному против Рамсфельда и
других, от 10 февраля 2005 года, Juristenzeitung 2005, стр. 311 и далее.
747
См. абзац 191. См. критическое мнение, включающее рекомендации по изменению права и
практики, в исследовании, изданном Amnesty International в отношении Германии: Germany: End
Impunity Through Universal Jurisdiction (2008).
185
Вторая часть: Общие принципы
{362} До вступления Статута МУС в силу общие принципы играли в

процессе кодификации международного уголовного права лишь вто-
ростепенную роль. Приоритет имели важные, с практической точки зрения,
определения преступлений по международному праву.
{363} Анализ Устава Нюрнбергского трибунала и Уставов Международных

уголовных трибуналов, учрежденных Советом Безопасности, сви-
детельствует о «подчиненном» статусе общих принципов. Несколько спе-
циальных правил, вынесенных “за скобки” определений преступлений, не
похожи по существу на общие нормы об ответственности, существующие в
национальных правовых системах, и не претендуют, в отличие от последних,
на регулирующую роль общих принципов. Напротив, необходимость правил
усматривалась только в тех сферах, в которых традиционные правила реа-
лизации уголовной ответственности могли потерпеть неудачу ввиду особен-
ностей коллективного, как правило, одобряемого государством поведения.
Фактически Уставы содержат положения только об (общей) нерелевант-
ности аргументов о совершении преступления во исполнение приказа или в
официальном качестве, а равно об уголовной ответственности командиров
и других начальников за уголовно наказуемое поведение их подчиненных.
{364} Этот подход, благодаря тому, что он не усложнял ранние этапы

формирования международного уголовного права необходимостью
формулирования общих правил реализации уголовной ответственности, был
положительно воспринят в международной практике. Изучение данной прак-
тики подтверждает, что необходимость разработки комплекса принципов
международного уголовного права сначала отсутствовала. При необходи-
мости международные уголовные трибуналы обращались к нормам, общим
для национальных правовых систем. Поскольку за имплементацию между-
народного уголовного права отвечали национальные суды, от них в любом
случае ожидалось применение “общих принципов” национального права.
{365} Часть 3 Статута МУС теперь содержит комплекс положений, посвя-

щенных “общим принципам уголовного права”, представляющих со-
бой самодостаточное «ядро» общих принципов международного уголовного
права. Они отчасти сформулированы с учетом международного обычного

См. более подробно в абзацах 496 и далее, в абзацах 581 и далее, в абзацах 644 и далее.
См. также: H.-H. Jescheck, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 38 и далее

См. резюме судебной практики в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 125 и далее, стр. 159 и далее, а также стр. 253 и далее.

Часть 3 Статута МУС содержит многочисленные нормы об общих принципах, которые могут
применяться Международным уголовным судом, но этот каталог не является исчерпывающим.
Они должны применяться особенно наряду с правилами, составляющими часть международного
обычного права, см. Статут МУС, ст. 21.
права и общих принципов права, признанных цивилизованными нациями

(статья 38(1)(b), (c) Статута Международного суда ООН); в некоторых слу-
чаях, однако, Статут содержит новые нормы. В этом смысле Статут МУС,
несомненно, представляет собой наивысшую точку в процессе кодификации
общих принципов международного уголовного права. В нем общие вопросы
права были впервые отделены от определений преступлений.
{366} Прямым следствием недавней кодификации общих правил реали-

зации уголовной ответственности стала относительно ограниченная
“доктринальная зрелость” некоторых общих принципов, отраженных в Ста-
туте МУС. Несмотря на определенный прогресс в данной сфере, более
детальное определение содержания этих общих принципов остается для
практиков и ученых приоритетом срочного порядка. Эта задача осложня-
ется тем обстоятельством, что нормотворчество и определение содержания
права в сфере общих принципов – в отличие от определений преступлений
– происходит в среде параллельных норм национального законодательства.
Каждая правовая система содержит писаные или неписаные правила, име-
ющие отношение к общим принципам уголовного права; каждый ученый
интерпретирует положения международного уголовного права, прежде все-
го, через призму знакомой ему национальной терминологии и доктрины.
Кроме того, большинство положений, содержащихся в Части 3 Статута
МУС, представляют собой “бессистемное скопление норм, происходящих из
различных правовых традиций”. Их элементы нередко можно обнаружить
в национальных правовых системах. Иногда концептуальное (а в реальнос-
ти – часто просто кажущееся) сходство между нормами международного
уголовного права и институтами национального права может оказаться
обманчивым. Поэтому при обсуждении общих принципов международного
уголовного права требуется отвлечение от образа мышления и доктриналь-
ных концепций, свойственных национальному праву. Опыт Римской конфе-
ренции свидетельствует о том, насколько сложной может быть эта задача.
{367} Тем временем общие принципы международного уголовного права

обрели практическое значение и стали предметом исследований уче-
ными. Международный уголовный суд также обращался к общим принципам

A. Eser, in K. Schmoller (ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755, на стр. 775.

Трибунал по бывшей Югославии сделал корректный вывод по этому поводу: “Обычный
семантический подход... может привести лишь к путанице или бесплодным поискам сложно
различимых общих элементов. В каждой национальной правовой системе термины используются
в особенном правовом контексте, и судебная практика этой системы придает им собственные
специальные коннотации. Эти коннотации необязательно релевантны, когда эти же термины
используются в практике международного судебного органа”. См.: Prosecutor v. Mucic´ et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 431.

Формулировка в издании: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 302,
прим. 37 – является показательной (“сбой в коммуникации”); см. также: M. Kelt and H. von Hebel,
in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure
and Evidence (2001), стр. 19, на стр. 22.

См., например, специальные выпуски Journal of International Criminal Justice, посвященные
институту соучастия, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 67 и далее;
Вторая часть: Общие принципы 187
– особенно к принципам, касающимся субъективной стороны и форм соучас-

тия, – при вынесении первых решений по вопросам материального права.
Глубина проведенного Судом доктринального анализа заслуживает внима-
ния. Решения, вынесенные в отношении Лубанги Дыйло, а также Катанги и
Нгуджоло Чуи, в подтверждение обвинений согласно Правилу доказывания
61, свидетельствуют о том, что Суд намерен идти своим путем в тех слу-
чаях, когда Статут МУС отклоняется от судебной практики Трибуналов ad
hoc. В то же время следует отметить, что при более точном определении
содержания общих принципов Суд придавал особое значение континенталь-
ной европейской – и особенно германской – доктрине уголовного права.
А. Развитие общей теории преступлений по международному праву
{368} Kai Ambos: General Principles of Criminal Law in the Rome Statute,
10 Criminal Law Forum (1999), стр. 1 и далее; Kai Ambos: Der
Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 539 и далее; Kai Ambos:
Remarks on the General Part of International Criminal Law, 4 Journal
of International Criminal Justice (2006), стр. 660 и далее; Kai Ambos:
100 Jahre Belings “Lehre vom Verbrechen”: Renaissance des kausalen
Verbrechensbegriff auf internationaler Ebene?, Zeitschrift für Internationale
Strafrechtsdogmatik 2006, стр. 464 и далее; Kai Ambos: Toward a Universal
System of Crime: Comment on George Fletcher’s ‘Grammar of Criminal Law,’
28 Cardozo Law Review (2007), стр. 2647 и далее; Kai Ambos: Internationales
Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 1 и далее; Boris Burghardt: Die
Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem, Eine
Untersuchung zur Rechtsprechung der Internationalen Strafgerichtshöfe für
das ehemalige Jugoslawien und für Ruanda (2008), стр. 265 и далее; Boris
Burghardt: Modes of Participation and Their Role in a General Concept of
Crimes Under International Law, in Joachim Vogel and Christoph Burchard
(eds.): The ICC Review Conference and the Future of the International
Criminal Court (forthcoming 2009); Antonio Cassese: International Criminal
Law, 2nd edn. (2008), стр. 53 и далее; Roger S. Clark: The Mental Element in
International Criminal Law: The Rome Statute of the International Criminal
Court and the Elements of Offences, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291 и
далее; Roger S. Clark: Drafting a General Part to a Penal Code: Some Thoughts
ответственности командиров и других начальников, 5 Journal of International Criminal Justice
(2007), стр. 599 и далее; а также принципу индивидуальной уголовной ответственности, 5 Journal

См.: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от
29 января 2007 года; Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 30 сентября 2008 года. См. комплексный анализ этих решений в
издании: F. Jessberger and J. Geneuss, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 853,
на стр. 858.

См. по поводу задач общей доктрины уголовного права в изданиях: G. Jakobs, Strafrecht
Allgemeiner Teil, 2nd edn. (1993), стр. 125 и далее; H.-H. Jescheck and T. Weigend, Lehrbuch
des Strafrechts, Allgemeiner Teil, 5th edn. (1996), стр. 194; а также специально в отношении
преступлений по международному праву: K. Marxen, in K. Lüderssen (ed.), Aufgeklärte
Krimimalpolitik oder Kampf gegen das “Böse”?, том 3 (1998), стр. 220 и далее.
Inspired by the Negotiations on the Rome Statute of the International Criminal

Court and by the Court’s First Substantive Law Discussion in the Lubanga
Dyilo Confirmation Proceedings, 19 Criminal Law Forum (2008), стр. 519
и далее; Yoram Dinstein: Defences, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia
Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International
Criminal Law, The Experience of International and National Courts, том 1
(2000), стр. 371 и далее; Albin Eser: Die Unterscheidung von Rechtfertigung
und Entschuldigung: Ein Schlüsselproblem des Verbrechensbegriffs, in Raimo
Lahti and Kimmo Nuotio (eds.), Strafrechtstheorie im Umbruch, Finnische
und vergleichende Perspektiven (1992), стр. 301 и далее; Albin Eser:
“Defences” in Strafverfahren wegen Kriegsverbrechen, in Kurt Schmoller
(ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755 и далее; Albin Eser: Article 31, in
Criminal Court, Observers’ Notes, Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 863
и далее; George P. Fletcher: The Grammar of Criminal Law – Volume
One: Foundations (2007); George P. Fletcher and Jens D. Ohlin: Reclaiming
Fundamental Principles of Criminal Law in the Darfur Case, 3 Journal of
International Criminal Justice (2005), стр. 539 и далее; Emanuela Fronza:
Introduzione alla Parte Speziale dello Statuto, in Giorgio Lattanzi and Vito
Monetti (eds.): La Corte Penale Internazionale (2006), стр. 546 и далее;
Björn Jesse: Der Verbrechensbegriff des Römischen Statuts, Ein Beitrag
zu einer statutsimmanenten Strukturanalyse des Römischen Statuts des
Internationalen Strafgerichtshofs (2009); Maria Kelt and Herman von
Hebel: General Principles of Criminal Law and Elements of Crimes, in
Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 19 и далее; Claus Kress: Die
Kristallisation eines Allgemeinen Teils des Völkerstrafrechts: Die Allgemeinen
Prinzipien des Strafrechts im Statut des Internationalen Strafgerichtshofs,
Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1999, стр. 4 и далее;
Claus Kress: Kommentierung III 26, in Heinrich Grützner and Paul-Günter
Pötz (eds.), Internationaler Rechtshilfeverkehr in Strafsachen, том 4 (2006);
Stefano Manacorda: Die allgemeine Lehre von der Straftat in Frankreich,
Besonderheiten oder Lücken in der französischen Strafrechtswissenschaft,
Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 1998, стр. 124 и далее; Marco Mansdörfer
(ed.): Die allgemeine Straftatlehre des common law (2005); Klaus Marxen:
Beteiligung an schwerem systematischen Unrecht, Bemerkungen zu einer
völkerstrafrechtlichen Straftatlehre, in Klaus Lüderssen (ed.), Aufgeklärte
Kriminalpolitik oder Kampf gegen das “Böse?”, том 3: Makrokriminalität
(1998), стр. 220 и далее; Reinhard Merkel: Gründe für den Ausschluss
der Strafbarkeit im Völkerstrafrecht, 114 Zeitschrift für die gesamte
Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 437 и далее; Francesco Moneta: Gli
elementi costitutivi dei crimini internazionali: Uno sguardo trasversale, in
Antonio Cassese, Mario Chiavario and Giovannangelo De Francesco (eds.):
Problemi Attuali della Giustizia Penale Internazionale (2005), стр. 3 и
далее; Christiane Nill-Theobald: “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel
Deutschlands und der USA, Zugleich ein Beitrag zum Allgemeinen Teil
des Völkerstrafrechts (1998), стр. 57 и далее; Donald K. Piragoff and Darryl
Robinson: Article 30, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, Observers’ Notes, Article by
Article, 2nd edn. (2008), стр. 849 и далее; Leila N. Sadat: The International
Criminal Court and the Transformation of International Law, Justice for
the New Millenium (2002), стр. 192 и далее; Massimo Scaliotti: Defences
before the International Criminal Court: Substantive Grounds for Excluding
Criminal Responsibility, Part 1, 1 International Criminal Law Review (2001),
стр. 111 и далее; Part 2, 2 International Criminal Law Review (2002),
стр. 1 и далее; William A. Schabas: Article 66, in Otto Triffterer (ed.),
Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court,
Observers’ Notes, Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 1233 и далее;
John C. Smith and Brian Hogan: Criminal Law, 9th edn. (1999), стр. 28 и
далее, стр. 189 и далее; Joachim Vogel: Elemente der Straftat, Bemerkungen
zur französischen Straftatlehre und zur Straftatlehre des common law,
Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 1998, стр. 127 и далее; Thomas Weigend:
Zur Frage eines “internationalen” Allgemeinen Teils, in Bernd Schünemann
et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375 и далее; Alexander Zahar
and Göran Sluiter: International Criminal Law (2008), стр. 219 и далее.
I. Концепция преступлений по международному праву
{369} До сих пор были разработаны лишь приблизительные контуры

специальной доктрины международных преступлений. Целью этой
доктрины является разработка общих стандартов ответственности за со-
вершение преступлений по международному праву10 путем систематической
регистрации и классификации структурных элементов, общих для всех пре-
ступлений, входящих в данную категорию.
{370} Практика международных уголовных трибуналов, учрежденных после

Второй мировой войны, утвердила двухъярусную концепцию пре-
ступления, распространенную в странах общего права11. В качестве отправ-
ной точки она проводит различие между деяниями, влекущими уголовную
ответственность, состоящими из материального элемента (actus reus) и
10
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 361 и стр. 539 и
далее; см. анализ доктрины преступлений, принятой в странах общего права, с точки зрения
континентального права, в изданиях: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7,
абзацы 2 и далее; K. Ambos, Zeitschrift für Internationale Strafrechtsdogmatik 2006, стр. 464, на
стр. 470; M. Mansdörfer, in M. Mansdörfer (ed.), Die allgemeine Straftatlehre des common law
(2005), стр. 1 и далее; J. Vogel, Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 1998, стр. 127, на стр. 136 и
далее. Иногда эта модель также называется трехъярусной концепцией преступления (actus reus,
mens rea и обстоятельства, исключающие уголовную ответственность), см.: J. C. Smith and
B. Hogan, Criminal Law, 9th edn. (1999), стр. 28 и далее, а также стр. 189.
11
“Actus non facit reum nisi mens sit rea”. См.: Y. Dinstein, in G. Kirk McDonald and
том 1 (2000), стр. 371.
ментального элемента (mens rea)12, с одной стороны, и обстоятельства-

ми, исключающими уголовную ответственность, – с другой13. Последние
включают не только материальные основания для исключения уголовной
ответственности (такие, как необходимая (само)оборона или крайняя необ-
ходимость), но и процессуальные препятствия к осуществлению уголовного
преследования (такие, как неспособность нести уголовную ответственность
в силу возраста или душевного расстройства или сроки давности для при-
влечения к уголовной ответственности)14.
{371} В период своей деятельности Трибуналы по бывшей Югославии и

Руанде разработали двухъярусную концепцию уголовной ответс-
твенности более детально. Они пришли к выводу, что состав междуна-
родного преступления должен подразделяться на три составных элемента,
в отношении каждого из них должен устанавливаться и материальный,
и ментальный элементы. Что касается военных преступлений и преступ-
лений против человечности, первым шагом должна быть оценка общих
условий, то есть, соответственно, наличия вооруженного конфликта или
нападения на гражданское население, а также ответа на вопрос о том,
были ли обвиняемому известно о нападении. Следующим шагом должно
быть рассмотрение того, присутствуют ли в деянии элементы одного или
более преступлений, то есть конкретных деяний, определения которых со-
держатся в Уставах Трибуналов, а также имелся ли у обвиняемого соот-
ветствующий ментальный элемент. На третьем этапе определяется сте-
пень индивидуальной уголовной ответственности обвиняемого. Важнейший
12
Эта тенденция особенно проявляется в организации уголовного процесса. Истинной
характеристикой концепции преступления в традиции общего права является применение к
составам преступлений и обстоятельствам, исключающим уголовную ответственность, иных
стандартов доказывания, нежели в континентальных правовых системах, см.: J. Herrmann, 93
Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (1981), стр. 615, на стр. 653 и далее; J. Vogel,
Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 1998, стр. 127, на стр. 137. В самом общем смысле сторона
обвинения должна доказывать наличие элементов преступления, а подсудимый должен показать
наличие условий, освобождающих от уголовной ответственности или смягчающих наказание, см.:
W. R. LaFave, Criminal Law, 4th edn. (2003), стр. 55 и далее. В решении по делу: Prosecutor v.
Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 1157 и далее,
Судебная палата указала: “…существует общий принцип, что бремя доказывания... возлагается
на лицо... предъявляющее аргументы в пользу защиты”. См. также Правила процедура МУТЮ,
Правило 67(A)(ii)(b): “Сторона защиты уведомляет Прокурора о своем намерении представить
доказательства… любого специального обстоятельства, исключающего уголовную ответственность,
включая доказательства, свидетельствующие о недостаточной или отсутствующей ментальной
ответственности; в таком случае уведомление должно содержать имена и адреса свидетелей и
любые другие доказательства, на которые обвиняемый предполагает опираться при обосновании
специальных обстоятельств, исключающих уголовную ответственность”.
13
См.: A. Ashworth, Principles of Criminal Law, 3rd edn. (1999), стр. 209; Y. Dinstein, in
G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International
Criminal Law (2000), стр. 371, на стр. 372 и далее; W. R. LaFave, Criminal Law, 4th edn. (2003),
стр. 57; M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 112.
14
См. подробный анализ структурных элементов, лежащих в основе рассмотрения
вопросов уголовной ответственности Трибуналами ad hoc, в изданиях: B. Burghardt, Die
Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 265 и далее;
B. Burghardt, in J. Vogel and C. Burchard (eds.): The ICC Review Conference and the Future of
the International Criminal Court (публикация ожидается в 2009 г.).
вопрос на этом этапе – какая форма соучастия, из числа указанных в статье 7

Устава МУТЮ, наиболее адекватно отражает поведение обвиняемого?
В этом же аспекте обсуждаются и комплексные модели индивидуальной
уголовной ответственности по международному уголовному праву – такие,
как совершение преступления в соучастии или ответственность командиров
и других начальников15.
{372} Статут МУС подчеркивает независимость международного уголовного

права и «выстраивает» его систему на собственном основании.
Данная концепция содержит элементы доктрин как общего, так и континен-
тального права, и объединяет их в специальную концепцию преступлений
{373} Статут МУС в значительной степени воздерживается от применения

устоявшейся терминологии, принятой в основных правовых систе-
мах мира17. Этот подход представляется верным в том смысле, что ис-
пользование технических терминов, уже занявших место в практике госу-
дарства, нередко приводит к их интерпретации в свете соответствующего
национального права. Цена, которую приходится платить за использование
уже существующих, испытанных концепций, – необходимость дальнейшей-
го разъяснения содержания многих норм через призму практики.
15
См. также: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 2; C. Kress,
Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1999, стр. 4, на стр. 5. В то время как название
Части 3 (“Общие принципы уголовного права”) предполагает определенную связь с общим
правом, наименования оснований для освобождения от уголовной ответственности (“Основания
для освобождения от уголовной ответственности”, Статут МУС, ст. 31) ближе к концептуальной
терминологии европейского континентального права, см.: A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary
on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 17. То, что
в статье 30 Статута МУС используются термины “élément matériel” и “élément psychologique”,
также напоминает о континентальной европейской, а именно принятой во Франции, терминологии,
см.: S. Manacorda, Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 1998, стр. 124, на стр. 125.
16
Например, в Статуте не используется терминологическая пара actus reus/mens rea.
В то время как предварительные проекты Комиссии международного права намекали на
институты общего права, упоминая об actus reus и mens rea (см. Проект кодекса 1994 г.),
в ходе Римской конференции вместо этого сначала использовались термины “физический
элемент” и “объективные элементы”, см.: R.S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291,
на стр. 299, прим. 25. В конце концов редакторы заменили термин “физический элемент” на
“материальный элемент”, см.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002),
стр. 762. Также не использовались термины преступление/обстоятельства, исключающие
уголовную ответственность. В этом случае использование терминологии общего права могло
привести к недоразумению по поводу возможности применения прагматической процессуальной
модели распределения бремени доказывания, принятой в состязательном уголовном судебном
процессе. Но именно это обстоятельство было исключено из Статута МУС, см. Статут МУС,
ст. 54(1)(a): “Прокурор... при этом в равной мере расследует обстоятельства, свидетельствующие
как о виновности, так и о невиновности”; ст. 66(2): “Бремя доказывания вины обвиняемого лежит
на Прокуроре”; ст. 67(1)(i): “[Обвиняемый имеет право] быть свободным от бремени доказывания
обратного или обязанности опровержения”. См. анализ в издании: W. A. Schabas, in O. Triffterer
(ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008),
ст. 66, абзацы 18 и далее.
17
Статут МУС, ст. 6, ст. 7(1), ст. 8(2)(b), (c): “любое из следующих деяний”.
{374} Статут МУС проводит различие, прежде всего, между преступлениями,

основаниями для индивидуальной уголовной ответственности и
основаниями для ее исключения. Определения преступлений содержатся
в статьях 6, 7 и 8 Статута МУС. Каждая статья содержит материаль-
ные элементы и ментальный элемент. Что касается ментального элемента,
статья 30 Статута МУС формулирует общие требования, применяемые к
нему, с учетом других применимых норм. Основания для индивидуальной
уголовной ответственности содержатся в статьях 25 и 28 Статута МУС.
Статья 25(2) содержит общие принципы реализации индивидуальной уголов-
ной ответственности. В статье 25(3) перечислены различные формы участия
в совершении преступления. Статья 28 дополняет этот список положениями
об уголовной ответственности командиров и других начальников. Вопрос о
том, как формы уголовной ответственности соотносятся с определениями
преступлений даже внутри структуры Статута МУС, неясен и требует
дальнейшего разъяснения. Статья 31 перечисляет основания, исключающие
уголовную ответственность. В отличие от обстоятельств, исключающих уго-
ловную ответственность по смыслу судебной практики Трибуналов ad hoc,
обстоятельства в Статуте МУС не включают препятствия, относящиеся к
собственно уголовному преследованию, то есть вопросы юрисдикции.
II. Контекст организованного насилия (международный элемент)
{375} Особенности макропреступности представляется возможным рас-

смотреть в аспекте трех элементов преступления по международно-
му праву. В дополнение к индивидуальному деянию (“любое из следующих
деяний”)18, данная классификация также требует наличия контекста органи-
зованного насилия (контекстный элемент, контекстные обстоятельства, или,
как их назвали Трибуналы ad hoc, общие требования)19. Связь с данным
контекстом превращает обычное преступление в преступление по междуна-
родному праву20. В зависимости от преступления, контекстный элемент при-
сутствует как материальный или ментальный элемент преступления. Для
преступления геноцида контекст заключается в уничтожении группы, нахо-
дящейся под защитой, и таким образом является частью ментального эле-
мента21; целью субъекта преступления должно быть полное или частичное
уничтожение группы. Напротив, в случае преступлений против человечнос-
ти, военных преступлений и преступления агрессии контекстные элементы
заключаются в объективных условиях. Для преступлений против человеч-
ности частью материальных элементов преступления является широкомас-
штабное или систематическое нападение на гражданское население, а для
18
Элементы преступлений к Статуту МУС, Общее введение, пункт 7. См. также: Элементы
преступлений, ст. 7 Статута МУС, Введение, пункт 2: “Последние два элемента каждого
преступления против человечности описывают контекст, в котором должно присутствовать
поведение”. См. анализ термина “контекстный элемент” в абзаце 93, прим. 187.
19
20
См. абзацы 93, 743 и далее.
21
См. также: R. S. Clark, 19 Criminal Law Forum (2008), стр. 519 и далее; C. Kress, Humanitäres
Völkerrecht – Informationsschriften 1999, стр. 4, на стр. 5.
военных преступлений – вооруженный конфликт. Организованное примене-

ние силы также является материальным элементом преступления агрессии.
III. Структура преступлений по международному праву
{376} Стандарт того, подлежит ли лицо уголовной ответственности по

международному уголовному праву, подразделяется на три основ-
ных этапа22:
1. Первый этап: материальные элементы
{377} На первом этапе необходимо рассмотреть, присутствовали ли в

поведении подозреваемого материальные элементы преступления
(“élément matériel du crime”)23. В их число входят собственно деяние,
последствия и любые другие сопутствующие обстоятельства, содержащие-
ся в определении преступления по международному праву24. В отношении
преступлений против человечности и военных преступлений в качестве су-
щественных обстоятельств следует подчеркнуть нападения на гражданское
население или вооруженный конфликт25. Деяние, последствия и обстоятель-
ства также важны для установления ментального элемента преступлений26.
2. Второй этап: ментальный элемент
{378} Ментальный элемент требует, чтобы материальные элементы деяния

были совершены субъектом “намеренно и сознательно” (Статут
МУС, статья 30). В отношении некоторых преступлений по международно-
му праву эти требования менее жесткие; в отношении других эти условия
являются более строгими или присутствуют дополнительные субъективные
элементы27.
22
Этот термин используется в ст. 30 Статута МУС и в Общем введении к Элементам
преступлений к Статуту МУС. Он означает “конкретные элементы определений преступлений,
перечисленных в статьях 5 – 8” Статута МУС, см.: D. K. Piragoff and D. Robinson, in
(2008), ст. 30, абзац 6. См. анализ в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 762 и далее.
23
На вопрос о том, включают ли материальные элементы не только объективные характеристики
определений преступлений, но и все другие материальные условия реализации уголовной
ответственности, особенно – наличие или отсутствие обстоятельств, исключающих уголовную
ответственность, следует ответить отрицательно. Из ст. 30(2) Статута МУС можно сделать вывод
о том, что объективные условия для возникнования правоотношений уголовной ответственности
включают только поведение, последствия и обстоятельства, см.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil
des Völkerstrafrechts (2002), стр. 762 и далее.
24
25
См. Статут МУС, ст. 30; см.: M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 19, на стр. 26.
26
27
Из ст. 31 Статута МУС недвусмысленно следует, что это положение не является
исключительным: “В дополнение к другим основаниям для освобождения от уголовной
ответственности, предусмотренным настоящим Статутом...”
3. Третий этап: обстоятельства, исключающие

уголовную ответственность
{379} На третьем этапе необходимо задаться вопросом о том, существуют

ли в отношении субъекта преступления обстоятельства, исключаю-
щие индивидуальную уголовную ответственность. Технически Статут МУС
проводит различие между тремя группами обстоятельств, исключающих
уголовную ответственность. Освобождение от ответственности по причинам
психического заболевания или расстройства, интоксикации, защиты лицом
себя или другого лица, а также крайней необходимости и принуждения
охватывается статьей 31(1) Статута МУС. Освобождение от ответственнос-
ти в связи с ошибкой или приказом начальника регулируется отдельными
положениями (Статут МУС, статьи 32 и 33)28. Дополнительные основания,
исключающие ответственность, могут возникать из иных источников меж-
дународного права, нежели Статут29. При наличии условий, исключающих
ответственность, лицо “не несет уголовной ответственности” (Статут МУС,
статья 31(1)30.
{380} До сих пор различие между оправданием (деяния) и обстоятель-

ствами, исключающими ответственность (субъекта), было чуждо
международному уголовному праву31. Однако в данном контексте следует
отметить настойчивые усилия специалистов по уголовному праву из стран
континентальной правовой системы, направленные на закрепление в между-
народном уголовном праве различия между неправомерностью и виной32.
4. Условия для осуществления уголовного преследования
{381} Этот трехъярусный стандарт помогает в определении условий воз-

никновения правоотношений уголовной ответственности по между-
народному праву. Однако хотя субъект преступления может в полной мере
отвечать условиям привлечения к уголовной ответственности, его наказание
может быть невозможным в силу наличия обстоятельств, препятствующих
28
См. Статут МУС, ст. 31(3): “В ходе судебного разбирательства Суд может рассмотреть какое-
либо основание для освобождения от уголовной ответственности, иное, чем основания, указанные в
пункте 1, если такое основание вытекает из применимого права, как это предусмотрено статьей 2”.
29
В данном контексте Статут использует различные термины, не вызывающие смысловой
разницы по существу: “освобождение от уголовной ответственности” (ст. 31); “лицо не подлежит
уголовной ответственности” (статьи 31; 22(1); 24(1), “не освобождает лицо от уголовной
ответственности” (ст. 27(1); “не освобождает это лицо от уголовной ответственности” (ст. 33).
30
См. более подробно в издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 255.
31
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 826 и далее; K. Ambos,
4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 660, на стр. 664 и далее; A. Eser, in
(2008), ст. 31, абзац 2; L. N. Sadat, The International Criminal Court and the Transformation of
International Law (2002), стр. 213 и далее; см. в целом по поводу различия между оправданием
и обстоятельствами, исключающими уголовную ответственность, в издании: A. Eser, in R. Lahti
and K. Nuotio (eds.), Strafrechtstheorie im Umbruch (1992), стр. 301 и далее.
32
осуществлению уголовного преследования. Такие обстоятельства являются

внешними по отношению к определениям преступлений, поскольку они
касаются не преступного характера поведения, а «просто» допустимости
уголовного преследования; речь идет об условиях возбуждения уголов-
ного преследования и об отдельных элементах процессуального права.
Соответствующие положения содержатся в Статуте МУС и касаются за-
прета повторного уголовного преследования (статья 20(1), несовершенно-
летних (статья 26), иммунитета (статья 27(2) и срока давности (статья 29)33.
В. Материальные элементы
{382} Kai Ambos: Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts, Ansätze einer
Dogmatisierung (2002), стр. 764 и далее; Riccardo Borsari: Diritto
Punitivo Sovranazionale Come Sistema (2008), стр. 316 и далее; Antonio
Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 53 и далее; Maria
Kelt and Herman von Hebel: General Principles of Criminal Law and Elements
of Crimes, in Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements
of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 13 и далее;
Geert-Jan Knoops: Defenses in Contemporary International Criminal Law
(2001), стр. 9 и далее; Claus Kress: Die Kristallisation eines Allgemeinen
Teils des Völkerstrafrechts: Die Allgemeinen Prinzipien des Strafrechts im
Statut des Internationalen Strafgerichtshofs, Humanitäres Völkerrecht –
Informationsschriften 1999, стр. 4 и далее; Donald K. Piragoff and Darryl
Robinson: Article 30, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, Observers’ Notes, Article by
Article, 2nd edn. (2008), стр. 849 и далее; Per Saland: International Criminal
Law Principles, in Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The
Making of the Rome Statute (1999), стр. 189 и далее.
{383} Материальные элементы преступлений по международному праву

охватывают все условия, определяющие внешнее проявление
деяния. Эти объективные элементы могут быть описательными или норма-
тивными, связанными с деянием или с личностью его субъекта. В отличие
от ментального элемента, в Статуте МУС не содержится общих положений
о материальных элементах преступлений34.
33
Статья 28, которая содержалась в тексте Проекта Статута МУС 1998 года (хотя и была
“взята в скобки”), представленного на рассмотрение в ходе конференции, была в результате
удалена по причине разногласий относительно юридической значимости и объема ответственности
за бездействие, предусмотренной в части 2 статьи. См. абзацы 637 и далее.
34
Статут МУС, ст. 30(2). См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002),
стр. 764 и далее; R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 306 и далее;
M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes
and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 13, на стр. 14, стр. 19 и стр. 26; D. K. Piragoff and
D. Robinson, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 30, абзац 6. Проведение различия между поведением, его последствиями
и обстоятельствами происходит из доктрины общего права, см.: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta
стр. 889, на стр. 911 и далее, – и является исключительно важным, в основном потому, что
{384} Статут МУС проводит различие между тремя аспектами мате-

риальных элементов35. Отправной точкой является поведение, отра-
женное в определении преступления; большинство определений преступ-
лений дополнительно требуют, чтобы данное поведение повлекло за собой
определенные последствия, а также наличия других обстоятельств, не свя-
занных ни с поведением, ни с его последствиями.
I. Поведение
{385} Каждое международное преступление предполагает объективное

наличие определенного поведения36, точно описанного в определении
преступления. Оно может состоять в действии или – если определение
допускает это37 – в бездействии38.
II. Последствия и причинно-следственная связь
{386} Большинство определений преступлений по международному праву

требуют наличия не только преступного поведения, но и определен-
ных последствий этого поведения. В данном смысле последствия охватыва-
ют все последствия преступного поведения39; даже так называемые “пове-
денческие” преступления или преступления с формальным составом могут
иметь “последствия”. Последствие может заключаться в причинении вреда,
действительно нанесенного (такого, как умышленное причинение потерпев-
шему сильных страданий)40, или в создании опасности для охраняемого
права (такой, как создание серьезной угрозы здоровью потерпевшего41)42.
каждый из этих элементов предполагает наличие самостоятельного ментального “компонента”,
см. Статут МУС, ст. 30(2), а также подробное изложение в абзацах 400 и далее.
35
В предварительных проектах речь все еще шла о “действии или бездействии”, см. Проект
Статута МУС 1998 года, ст. 28. См.: P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal
Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189, на стр. 212.
36
См. абзацы 638 и далее. Примерами могут являться ст. 28 Статута МУС (ответственность
командиров и других начальников) и ст. 8(2)(b)(xxv) (“…умышленное совершение действий,
подвергающих гражданское население голоду, в качестве способа ведения войны путем лишения
его предметов, необходимых для выживания...”).
37
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 765 (“действие и
бездействие”); A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 913; M. Kelt and H. von Hebel, in
R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and
Evidence (2001), стр. 13, на стр. 19 и стр. 26. См. по поводу бездействия в абзацах 637 и далее.
38
См.: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 914: “…все дефиниционные
последствия, которые могут возникать из запрещенного поведения”.
39
См. Статут МУС, ст. 8(2)(a)(iii).
40
См. Статут МУС, ст. 8(2)(b)(x).
41
См.: M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements
of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 13, на стр. 15.
42
Однако, в соответствии со Статутом МУС, причинно-следственная связь между поведением и
последствиями не является “самостоятельным” элементом; она, скорее, должна рассматриваться
в связи с анализом последствий, см.: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на
стр. 372 и стр. 304.
{387} Если состав преступления по международному праву требует

наступления определенных последствий, необходимо наличие причин-
но-следственной связи между поведением субъекта и конкретным последс-
твим, чтобы данное деяние было признано преступным43. В соответствии
с обычным правом, требование о наличии причинно-следственной связи
между поведением и последствиями признается необходимым условием при-
знания преступного характера деяния. Условие о необходимости наличия
причинно-следственной связи присутствует даже в приговоре Нюрнбергско-
го трибунала44. Верховный суд в британской оккупационной зоне уделил
детальное внимание вопросам причинно-следственной связи45, и решения
Трибунала по бывшей Югославии также содержат комментарии по поводу
причинно-следственной связи46. В результате требование о необходимости
причинно-следственной связи не было включено в Статут МУС, хотя оно
содержалось в тексте проекта47; однако необходимость ее наличия предпо-
лагается исходя из статьи 30 Статута МУС48 и, кроме того, часто следует
из самих определений преступлений49.
III. Обстоятельства
{388} Кроме поведения и его последствий, определения преступлений по

международному праву, как правило, требуют наличия дополнительных
43
См. более подробно в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002),
стр. 87 и далее, а также стр. 125 и далее.
44
См., например, мнение Верховного суда в британской оккупационной зоне, OGHSt 2,
стр. 291, на стр. 295 и далее, по поводу причинно-следственной связи между одобренным Геббельсом
расистским фильмом “Еврей Зюс” (“Jud Süss”) и нападениями на евреев и, следовательно,
оценки последних в качестве преступления против человечности. См. более подробно в изданиях:
K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 167 и далее; A. Cassese et al.
(eds.), The Oxford Companion to International Criminal Justice (2009), стр. 720 и далее.
45
См., например, Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября
1998 года, абзац 424: “Поведение обвиняемого должно являться материальной причиной смерти
жертвы”.
46
Ст. 28(3) Проекта Статута МУС 1998 года гласит: “Лицо несет ответственность за
совершение преступления, предусмотренного настоящим Статутом, только в том случае, если
ущерб, предусмотренный составом преступления, был причинен этим лицом и [может быть
отнесен за счет] [возникает из] действия или бездействия данного лица”.
47
См. Статут МУС, ст. 30(2)(b): “[Э]то лицо собирается причинить это последствие или
сознает, что оно наступит при обычном ходе событий”; см. также: G.-J. Knoops, Defenses in
Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 11; C. Kress, Humanitäres Völkerrecht
– Informationsschriften 1999, стр. 4 и далее. Некоторые авторы придерживаются мнения, что
статья 30(2)(b) Статута МУС также охватывает и другие принципы присваивания индивидуальной
уголовной ответственности, см.: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 3;
S. Meseke, Der Tatbestand der Verbrechen gegen die Menschlichkeit nach dem Römischen Statut
des Internationalen Strafgerichtshofs (2004), стр. 114; H. Satzger, Internationales und Europäisches
Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 14, абзац 20.
48
См., например, Статут МУС, ст. 7(1)(k): “…другие бесчеловечные деяния аналогичного
характера, заключающиеся в умышленном причинении сильных страданий...”
49
В теории общего права “обстоятельства”, как правило, понимаются в значении фактов,
происходящих из юридически установленных требований, предъявляемых к фактам, и не означают
ни самого деяния, ни его последствий, см.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 766.
обстоятельств50. Объективные обстоятельства могут иметь фактическую

природу (например, заключаться в факте недостижения жертвой преступ-
ления возраста 15 лет)51 или нормативные характеристики (например, на-
хождение лица под покровительством Женевских конвенций)52.
{389} Обстоятельства играют ключевую роль при квалификации поведения

в качестве преступления по международному праву в отношении
преступления агрессии, преступлений против человечности и военных пре-
ступлений53. В этих случаях контекстные обстоятельства54, или элементы55,
представляют собой то объективное свойство, которое придает индивиду-
альным деяниям международное измерение56. В случае преступления агрес-
сии центральным элементом преступного характера деяния является орга-
низованное применение силы. В случае преступлений против человечности
и военных преступлений контекстные элементы возникают непосредственно
из определений преступлений: преступления против человечности предпо-
лагают совершения деяния в контексте широкомасштабного или систе-
матического нападения на гражданское население; военные преступления
предполагают, что “деяние совершилось во время международного воору-
женного конфликта и было связано с ним”57. Напротив, преступление гено-
цида не требует объективного наличия контекста организованного насилия;
здесь контекст полностью “смещен” в плоскость субъективного элемента.
Корректное толкование наличия в Элементах преступлений требования о
существовании объективного контекста геноцидального поведения, отвеча-
ющего определению преступления58, предполагает, что данное требование
затрагивает исключительно юрисдикцию Международного уголовного суда,
а не материальную сторону преступления геноцида59.
50
См. Статут МУС, ст. 8(2)(b)(xxvi).
51
См. Статут МУС, ст. 8(2)(a).
52
См. по поводу дискуссии, посвященной классификации контекстных элементов, состоявшейся
во время Римской конференции, в абзаце 433.
53
См. Элементы преступлений к Статуту МУС, Общее введение, пункт 7.
54
of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 13, на стр. 15.
55
См. по поводу концепции контекстного элемента (“Gesamttat”) в абзацах 92 и далее.
56
См., например, Элементы преступления к ст. 8(2)(a)(i) Статута МУС, пункт 5.
57
См. Элементы преступления к ст. 6(a) Статута МУС, пункт 4: “Деяние совершено в
контексте явной линии аналогичного поведения, направленного против этой группы, или являлось
поведением, которое само по себе могло привести к такому уничтожению”.
58
См. иное мнение в судебном решении: Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 4 марта 2009 года, абзацы 117 и далее. См. анализ в абзацах 743 и
далее.
59
См.: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 295 и далее; A. Eser, in
Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 893 и далее: “Хотя концепция mens rea не упоминается прямо
ни в Уставе Нюрнбергского трибунала, ни в других конвенциях, посвященных международным
преступлениям, сама природа соответствующих преступлений может требовать ее наличия”;
W. A. Schabas, 4 European Journal of Crime, Criminal Justice and Criminal Law (1998), стр. 400,
на стр. 419.
С. Ментальный элемент
Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts, Ansätze einer Dogmatisierung (2002),
стр. 757 и далее; Kai Ambos: Some Preliminary Reflections on the Mens
Rea Requirements of the ICC Statute and the Elements of Crimes, in Lal
Chand Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 11 и
далее; Kai Ambos: Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 65
и далее; Roberta Arnold: The Mens Rea of Genocide under the Statute of
the International Criminal Court, 14 Criminal Law Forum (2003), стр. 127
и далее; Mohamed Elewa Badar: Drawing Boundaries of Mens Rea in the
Jurisprudence of the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia,
6 International Criminal Law Review (2006), стр. 313 и далее; Mohamed
Elewa Badar: The Mental Element in the Rome Statute of the International
Criminal Court: A Commentary from a Comparative Criminal Law Perspective,
19 Criminal Law Forum (2008), стр. 473 и далее; Boris Burghardt: Die
Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem, Eine
das ehemalige Jugoslawien und für Ruanda (2008), стр. 279 и далее; Antonio
Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 56 и далее; Roger
S. Clark: The Mental Element in International Criminal Law: The Rome
Statute of the International Criminal Court and the Elements of Offences, 12
Criminal Law Forum (2001), стр. 291 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman,
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 319 и далее; Catherine Elliott: The
French Law of Intent and Its Influence on the Development of International
Criminal Law, 11 Criminal Law Forum (2000), стр. 35 и далее; Albin
Eser: Mental Elements – Mistake of Fact and Mistake of Law, in Antonio
Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court: A Commentary, том 1 (2002), стр. 889
и далее; George P. Fletcher: Rethinking Criminal Law (2000), стр. 443
nach Völkerstrafrecht, Eine Studie zu den Nürnberger Prozessen (1952),
стр. 375 и далее; Kirsten Keith: The Mens Rea of Superior Responsibility
as Developed by ICTY Jurisprudence, 14 Leiden Journal of International
Law (2001), стр. 617 и далее; Maria Kelt and Herman von Hebel: General
Principles of Criminal Law and Elements of Crimes, in Roy S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure
and Evidence (2001), стр. 13 и далее; Claus Kress: Die Kristallisation eines
Allgemeinen Teils des Völkerstrafrechts: Die Allgemeinen Prinzipien des
Strafrechts im Statut des Internationalen Strafgerichtshofs, Humanitäres
Völkerrecht –Informationsschriften 1999, стр. 4 и далее; Wayne R. LaFave:
Criminal Law, 4th edn. (2003), стр. 239 и далее; Enrico Mezzetti: L’Elemento
Soggettivo dei Crimini Internazionali, in Giorgio Lattanzi and Vito Monetti
(eds.): La Corte Penale Internazionale (2006), стр. 313 и далее; Donald K.

Piragoff and Darryl Robinson: Article 30, in Otto Triffterer (ed.), Commentary
Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 849 и далее; Ulrich Rosskopf: Die
innere Tatseite des Völkerrechtsverbrechens – Ein Beitrag zur Auslegung
des Art. 30 IStGH-Statut (2007); Leila N. Sadat: The International Criminal
Court, and the Transformation of International Law: Justice for the New
Millenium (2002), стр. 208 и далее; Per Saland: International Criminal Law
Principles, in Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making
of the Rome Statute (1999), стр. 189 и далее; William A. Schabas: General
Principles of Criminal Law in the International Criminal Court Statute (Part III),
6 European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice (1998),
стр. 400 и далее; William A. Schabas: Introduction to the International
Criminal Court, 2nd edn. (2004), стр. 108 и далее; Elies van Sliedregt:
The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International
Humanitarian Law (2003), стр. 48 и далее; Carl-Friedrich Stuckenberg:
Vorstudien zu Vorsatz und Irrtum im Völkerstrafrecht (2007); Otto Triffterer:
Bestandsaufnahme zum Völkerstrafrecht, in Gerd Hankel and Gerhard Stuby
(eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen, Zum Völkerstrafrecht 50
Jahre nach den Nürnberger
.. Prozessen (1995), стр. 169 и далее; Otto Triffterer:
Kriminalpolitische Uberlegungen zum Entwurf gleichlautender “Elements of
Crimes” für alle Tatbestände des Völkermordes, in Bernd Schünemann et al.
(eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415 и далее; Otto Triffterer: Article 32,
in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
и далее; Antonio Vallini: L’elemento soggetivo nei crimini di competenza
della Corte penale internazionale, in Antonio Cassese, Mario Chiavario and
Giovannangelo De Francesco (eds.): Problemi Attuali della Giustizia Penale
Internazionale (2005), стр. 41 и далее; Antonio Vallini: La Mens Rea, in Enrico
Amati et al. (eds.), Introduzione al Diritto Penale Internazionale (2006),
стр. 139 и далее; Hans Vest: Humanitätsverbrechen – Herausforderung für das
Individualstrafrecht?, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2001), стр. 457 и далее; Johan D. van der Vyver: Prosecution and Punishment
of the Crime of Genocide, 23 Fordham International Law Journal (1999),
стр. 286 и далее; Thomas Weigend: Zwischen Vorsatz und Fahrlässigkeit, 93
Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (1981), стр. 657 и далее;
Thomas Weigend: Zur Frage eines “internationalen” Allgemeinen Teils, in
Bernd Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375 и далее;
Thomas Weigend: Harmonization of General Principles of Criminal Law: The
Statutes and Jurisprudence of the ICTY, ICTR and ICC: An Overview, 19
Nouvelles Etudes Pénales (2004), стр. 319 и далее; Thomas Weigend: Vorsatz
und Risikokenntnis – Herzbergs Vorsatzlehre und das Völkerstrafrecht, in
Holm Putzke et al. (eds.), Strafrecht zwischen System und Telos, Festschrift
Herzberg (2008), стр. 987 и далее; Thomas Weigend: Intent, Mistake of Law,
and Co-perpetration in the Lubanga Decision on Confirmation of Charges,
6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 471 и далее; Gerhard

Werle and Florian Jessberger: Das Völkerstrafgesetzbuch, Juristenzeitung
2002, стр. 725 и далее; Gerhard Werle and Florian Jessberger: Unless
Otherwise Provided: Article 30 of the ICC Statute and the Mental Element of
Crimes under International Criminal Law, Journal of International Criminal
Justice 3 (2005), стр. 35 и далее.
{391} Индивидуальная уголовная ответственность в соответствии с

международным уголовным правом наступает при наличии опре-
деленного ментального отношения субъекта к совершенному ним дейс-
твию или бездействию, указанному в определении состава преступления.
Требование о наличии ментального элемента как необходимого условия
для возникновения правоотношений уголовной ответственности является
общепризанным.
{392} При анализе обычно-правовых определений преступлений по между-

народному праву субъективные элементы проясняются отдельно для
каждого преступления60. Ни Устав Нюрнбергского трибунала, ни Уставы
Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде не содержали общих поло-
жений о требованиях, предъявляемых к ментальному элементу. Однако
субъективные предпосылки преступного характера соответствующих де-
яний можно обнаружить в определениях некоторых преступлений – напри-
мер, в определении преступления геноцида (“совершаемые с намерением
уничтожить… группу”, статья 4(2) Устава МУТЮ) или в определениях не-
которых военных преступлений (“умышленное убийство” или “умышленное
причинение тяжелых страданий”, статьи 2(a) и (c) Устава МУТЮ)61. Кроме
того, положение о том, что материальные элементы деяния и субъектив-
ный элемент, связанный с восприятием субъектом собственного деяния
(ментальный элемент), должны “совпадать”, чтобы состав преступления
был налицо, признается общим принципом права. Трибунал по бывшей
Югославии заявил по этому поводу:
“Очевидно, что необходимость анализа двух аспектов при решении
вопроса об уголовной ответственности является общим принципом права.
60
Было бы неверным предполагать, что в тех случаях, когда определения преступлений не
содержат прямого упоминания о субъективном элементе, без него можно обойтись. Причина
выборочного упоминания субъективных элементов в определениях преступлений особенно
связана с механизмом заимствования уголовно-правовых норм из положений международного
гуманитарного права.
61
Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года,
абзацы 424 и далее. См. также: МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, воспроизведен в издании:
The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the International Military Tribunal
Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 507. МВТ оправдал подсудимого Шахта,
потому что “этот необходимый вывод [о том, что Шахту было известно о планах нападения]
не был обоснован вне пределов разумных сомнений”; см. также: Военный трибунал США,
Нюрнберг, решение от 10 апреля 1948 года (Ohlendorf et al., так называемый процесс по делу
Einsatzgruppen), Trials of War Criminals IV, стр. 470: “Умысел является базовым условием
ответственности за преступление”; см. также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn.
(2008 ), стр. 56 и далее.
Первым аспектом является actus reus – физическое деяние, необходимое

для констатации преступления... Второй аспект... связан с необходимым
ментальным элементом, или mens rea”62.
В настоящее время общее положение о субъективных предпосылках
преступного характера деяний, относящееся в принципе ко всем преступ-
лениям по международному праву, содержится в статье 30 Статута МУС.
I. Судебная практика Трибуналов ad hoc
{393} Трибуналы ad hoc не разработали единого правила, применимого

ко всем преступлениям по международному праву. По мере необ-
ходимости субъективные предпосылки преступного характера деяний оп-
ределялись отдельно в каждом процессе в отношении соответствующих
преступлений63. Тем не менее судебная практика Трибунала по бывшей
Югославии содержит ряд полезных указаний64: как и национальное право,
международное уголовное право, как правило, требует наличия умысла при
совершении преступления. Лишь в исключительных случаях для возникно-
вения правоотношений уголовной ответственности будет достаточно неос-
торожности65. Хотя предлагаемая ниже классификация не всегда последо-
вательна, судебную практику, связанную с ментальным элементом, можно
сгруппировать в четыре категории, а именно: специальный умысел, общий
умысел, прямой и косвенный умысел66.
{394} Различие между 67общим и специальным умыслом пользуется всеоб-

щим признанием . В то время как общий умысел является общим
требованием, предъявляемым ко всем преступлениям по международному
праву, специальный умысел представляет собой особенный, дополнитель-
ный ментальный элемент, который идет дальше простого отражения мате-
риальных элементов преступлений. Такой специальный умысел требуется,
например, для квалификации преступления геноцида68 и некоторых преступ-
лений против человечности – таких, как принудительная беременность69,
принудительное исчезновение людей70 и преступление апартеида71.
62
См. детальный анализ приговора МВТ и последующих Нюрнбергских процессов в издании:
H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952), стр. 375 и
далее; см. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 107 и далее;
A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 56 и далее.
63
См. систематический анализ судебной практики МУТЮ в издании: M. E. Badar, 6 International
Criminal Law Review (2006), стр. 313 и далее.
64
Однако см. абзацы 513 и далее.
65
См.: B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem
(2008), стр. 279 и далее.
66
См., например, T. Weigend, in H. Putzke et al. (eds.), Festschrift Herzberg (2008), стр. 987,
на стр. 1006.
67
68
69
70
71
См.: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года,
абзацы 41 и далее; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
{395} Трибуналы ad hoc проводят дальнейшее различие между прямым

и косвенным умыслом72. Кроме случаев, в которых необходимо ус-
тановить специальный умысел, прямого умысла всегда достаточно для воз-
никновения правоотношений уголовной ответственности. Прямой умысел
означает, что лицо, совершающее деяние, действует целенаправленно или
знает наверняка, что оно воспроизводит все материальные элементы пре-
ступления.
{396} Однако, исходя из судебной практики Трибунала по бывшей Юго-

славии, лицо может быть привлечено к уголовной ответственности
и в том случае, если оно не действовало целенаправленно и не знало на-
верняка, что запрещенный результат наступит. На данный момент неясно,
какие специальные условия должны быть выполнены для констатации так
называемого косвенного умысла и где проходит грань между ним и обычной
неосторожностью (наличия которой, как правило, недостаточно для возник-
новения правоотношений уголовной ответственности). Трибуналы ad hoc
использовали различные формулы для описания требуемого ментального
состояния73.
{397} Так, например, в отношении убийства, относящегося к категории

военных преступлений, Трибунал по бывшей Югославии при при-
нятии ряда решений счел достаточным то обстоятельство, что субъект
действовал с пренебрежением к человеческой жизни74 или причинил серьез-
ные телесные повреждения с разумным осознанием того, что его действие
от 17 декабря 2004 года, абзацы 30 и далее; Prosecutor v. Delic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 15 сентября 2008 года, абзац 48. См. также: M. E. Badar, 6 International Criminal
Law Review (2006), стр. 313, на стр. 346 и далее.
72
См. краткое изложение судебной практики Трибуналов ad hoc в судебном решении:
Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 января 2005 года, абзац 235:
“На данный момент уже решен вопрос о том, что mens rea [ментальный элемент, необходимый
для квалификации убийства в качестве нарушения законов и обычаев войны] не ограничивается
случаями, когда обвиняемый имел прямой умысел на убийство или причинение серьезных телесных
повреждений, но также охватывает случаи, когда обвиняемый имеет так называемый косвенный
умысел. В то время как точные формулировки, применявшиеся для констатации косвенного
намерения, разнились от решения к решению, Апелляционная палата подтвердила, что простого
осознания возможности события преступления в контексте отдачи приказа недостаточно...
Необходимо осознание более высокой степени риска. Применение термина dolus eventualis для
описания косвенного умысла в некоторых случаях способно было внести неясность, так как
это могло произвести впечатление того, что dolus eventualis, как его понимают и применяют в
определенной правовой системе, был воспринят Трибуналом в качестве стандарта”.
73
См., например, Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября
1998 года, абзац 439; Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
14 января 2000 года, абзац 561. Похожие точки зрения содержатся в судебных решениях:
Prosecutor v. Kordisˇ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004
года, абзац 36; Prosecutor v. Kvocˇka et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 февраля
74
См.: Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года,
абзац 205; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января
2005 года, абзац 556; Prosecutor v. Hadzˇihasanovic´ and Kubura, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 15 марта 2006 года, абзац 31; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 27 сентября 2006 года, абзац 715.
или бездействие может стать причиной смерти75. В соответствии с этой

судебной практикой, правоотношения индивидуальной уголовной ответс-
твенности могут возникать даже тогда, когда лицо не знало наверняка,
что запрещенный результат наступит. Осознания возможности того, что
запрещенный результат может наступить, достаточно. Этот стандарт также
применялся в решениях по делам в связи с другими, сходными преступле-
ниями76 и в решениях, касающихся различных форм соучастия77.
{398} Однако, представляется, что в более поздних решениях Трибунал

по бывшей Югославии стремился повысить “порог” когнитивного
элемента mens rea. Что же касается косвенного умысла, Апелляционная
палата Трибунала по бывшей Югославии определила, что осознания риска
неопределенной степени или простой возможности того, что запрещенный
результат может наступить, недостаточно. Скорее, субъект должен осозна-
вать существенную вероятность того, что преступный результат наступит78.
75
См. по поводу преступления против человечности в виде умышленного убийства в судебных
решениях: Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января
2000 года, абзац 561; Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января
2000 года, абзац 215; по поводу преступления против человечности в виде истребления – в
судебном решении: Prosecutor v. Vasiljevic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября
2002 года, абзац 229; по поводу военного преступления в виде уничтожения собственности – в
судебном решении: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
17 декабря 2004 года, абзац 74; по поводу военных преступлений в виде жестокого обращения
и разрушений, не оправданных военной необходимостью, – в судебном решении: Prosecutor v.
Strugar, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 января 2005 года, абзацы 261, 296; по поводу
военного преступления в виде нападений на гражданских лиц – в судебном решении: Prosecutor
v. Strugar, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 июля 2008 года, абзац 270.
76
См. по поводу отдачи приказов о совершении преступлений в судебном решении: Prosecutor
v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзацы 41 и далее; по
поводу планирования преступления и подстрекательства к его совершению – в судебном решении:
Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004
года, абзацы 30 и далее; по поводу всех форм соучастия – в судебном решении: Prosecutor v.
Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября 2005 года, абзац 509. См. по поводу
mens rea в случаях совершения преступления в соучастии также в абзаце 462.
77
абзацы 41 и далее. Данная точка зрения была подтверждена в судебных решениях: Prosecutor v.
Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 29
и далее; Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года,
абзац 152; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября
2007 года, абзац 481. См. также абзац 487.
78
См. полезную точку зрения в судебном решении: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 31 января 2005 года, абзац 236: “Представляется, что следующая далее
формулировка отражает точку зрения, в целом утвердившуюся в судебной практике Трибунала:
чтобы умышленное убийство считалось доказанным, необходимо установить, что причиной смерти
стало действие или бездействие обвиняемого, совершенное либо с умыслом на убийство, либо, в
отсутствие такого специального умысла, с осознанием возможности наступления смерти в результате
данного действия или бездействия. В отношении данной формулировки следует подчеркнуть, что
осознания обвиняемым того, что его действие или бездействие может стать возможной причиной
смерти, недостаточно... Необходимое ментальное состояние присутствует, когда обвиняемому
известно, что наступление смерти в результате его действия или бездействия вероятно...
Представляется, что данное определение в равной степени применимо к умышленному убийству
и убийству, упомянутому, соответственно, в статьях 2 и 5” (выделено в оригинале). Обратите
внимание, что МУТЮ не использует термин “специальный умысел” в его техническом смысле. См.
также: Prosecutor v. Orić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 июня 2006 года, абзац 346;
Равным образом несколько Судебных палат Трибунала по бывшей Югосла-

вии при рассмотрении в недавнем прошлом дел, связанных с умышленными
убийствами, постановили, что такое осознание присутствует, если субъекту
известно, что запрещенный результат может быть вероятным последствием
его поведения79.
{399} В основном судебная практика Трибуналов ad hoc, посвященная

mens rea, с одной стороны, прямо требует наличия явно различи-
мого волевого компонента, так называемого волевого элемента80; с другой
стороны, представляется, что данный элемент присутствует в каждом слу-
чае, когда субъект совершает деяние с достаточной степенью осознания
риска, то есть, когда налицо когнитивный элемент.
II. Статья 30 Статута МУС
{400} Статья 30 Статута МУС устанавливает субъективные условия для

наступления индивидуальной уголовной ответственности, которые
применяются в принципе ко всем преступлениям, включенным в Статут
МУС81.
1. Структура
{401} Статья 30 Статута МУС состоит из трех частей. Часть 1 содержит

общий принцип, согласно которому правооношения уголовной от-
ветственности возникают, когда материальные элементы преступления со-
вершены намеренно и сознательно, если соответствующей нормой не пре-
дусмотрено иное. Благодаря элементам “намерения и сознания” проводится
различие между когнитивными и волевыми условиями преступного пове-
дения; их одновременное наличие в момент совершения деяния82 является
Prosecutor v. Boćkovski and Tarcˇulovski, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 июля 2008 года,
абзац 305; Prosecutor v. Delić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 сентября 2008 года, абзац 48.
79
абзац 41.
80
Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от
27 января 2007 года, абзац 350. См. исторический очерк происхождения статьи 30 Статута МУС
в изданиях: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 296 и далее; A. Eser, in
Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 894 и далее.
81
Оба условия должны быть налицо на момент совершения деяния; dolus antecedens или dolus
subsequens не являются достаточными, см.: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 930.
82
Формулировка “намеренно и сознательно” была предметом серьезных разногласий, вплоть
до завершения переговоров в Риме, см.: D. K. Piragoff and D. Robinson, in O. Triffterer (ed.),
Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 30, абзац 10;
P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome Statute
(1999), стр. 189, на стр 205. Союз “или”, который присутствовал в проекте, был заменен на союз
“и” в основном по настоянию Франции, см.: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291,
на стр. 302. См. по поводу происхождения этой нормы в целом в изданиях: R. S. Clark, 12 Criminal
Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 296; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 894 и далее.
необходимым условием наступления ответственности. Отправными точками

для определения обоих элементов – намерение и сознание – являются
материальные элементы преступления. Части 2 и 3 далее развивают содер-
жание данного принципа, определяя в особенности, что подразумевается
под намерением и сознанием. При прочтении статьи 30(1) Статута МУС в
контексте статей 20(2) и 30(3) Статута МУС можно сделать три важных
вывода.
{402} Во-первых, статью 30(1) Статута МУС нельзя толковать так, как

будто она требует, что все материальные элементы деяния долж-
ны быть совершены намеренно и сознательно. Данный вывод следует из
Частей (2) и (3); в соответствии с этими положениями, требование о на-
личии намерения относится только к поведению и его последствиям, в то
время как требование о наличии осознанности относится только к обсто-
ятельствам и последствиям. Поэтому намерение субъекта не обязательно
должно охватывать обстоятельства совершения преступления, а его «созна-
ние» – преступное поведение. Единственный материальный элемент, кото-
рый должен охватываться и намерением и сознанием, – это последствия
преступления.
{403} Данное толкование соответствует Введению к Элементам преступ-

лений, где указано, что когда “в элементах преступлений не содер-
жится указания на субъективную сторону любого конкретного указанного
поведения, последствия или обстоятельства, имеется в виду, что применяет-
ся соответствующая субъективная сторона, указанная в статья 30, то есть,
что преступление было совершено намеренно, сознательно или при соче-
тании этих признаков” (выделено мной. – Г. В.). В контексте статьи 30(1)
Статута МУС данная формулировка может означать только то, что статья
30 Статута МУС требует наличия или “намерения”, или “сознания” или и
того и другого в зависимости от соответствующего материального элемента.
Кроме того, наше толкование не противоречит тому обстоятельству, что
формулировка статьи 30(1) Статута МУС была в последний момент замене-
на с “намеренно или сознательно” на “намеренно и сознательно”83. Тогда как
союз “или” предполагал бы наличие двух альтернативных стандартов mens
rea, союз “и” предполагает восприятие концепции намерения и сознания,
признанной в странах континентальной правовой семьи, то есть концеп-
ции, предполагающей проведение различия между волевым и когнитивным
элементами. Это полностью соответствует нашему представлению о том,
что субъект должен фактически действовать и намеренно и сознательно.
83
Так, например, при причинении смерти от выстрела, представляющем собой преступление
против человечности в виде убийства, – поведение, требуемое по смыслу статьи 30(2)(a) Статута
МУС, заключается в факте нажатия на спусковой крючок, тогда как факт смерти жертвы от
контакта с пулей означает, что жертва погибает от “последствия”, к которому предъявляются иные
субъективные требования, см.: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 306. См.
по поводу различия между поведением, последствиями и обстоятельствами в абзацах 384 и далее.
{404} Во-вторых, смысл намерения и сознания будет различным в зави-

симости от того, о каком материальном элементе идет речь. Это
требует проведения детального различия между соответствующими мате-
риальными элементами, то есть поведением, его последствиями и обстоя-
тельствами84.
{405} В-третьих, статья 30 Статута МУС недвусмысленно допускает

применимость иных или дополнительных правил (“если не предус-
мотрено иное”), которые могут иметь преимущественную силу даже в от-
ношении положений, регулирующих ментальный элемент в соответствии
со статьей 30 Статута МУС. Следовательно, стандарт mens rea, содер-
жащийся в статьях 30(1) – (3) Статута МУС, следует отличать от тре-
бований, предъявляемых к mens rea, в соответствии с “иными положе-
ниями”.
2. Стандартные условия: “намеренно и сознательно”
{406} Статья 30 Статута МУС устанавливает стандарт в отношении

ментального элемента преступлений по международному праву, ко-
торый применяется во всех случаях, когда mens rea не регулируется спе-
циальными положениями.
а) Намерение, направленное на осуществление

преступного поведения
{407} В соответствии со статьями 30(1) и (2)(a) Статута МУС, лицо под-

лежит уголовной ответственности только в том случае, если оно
“собирается совершить... деяние”, отраженное в определении преступле-
ния. Таким образом, деяние должно быть результатом волевого поведения
субъекта85. Автоматизм – такой, как поведение, вызванное нападением
пчелиного роя, – не влечет ответственности за преступления по междуна-
родному праву.
84
См.: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 913; D. K. Piragoff and D. Robinson,
in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court,
2nd edn. (2008), ст. 30, абзац 19. Однако см. мнение в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil
des Völkerstrafrechts (2002), стр. 767, где отмечается, что деяние должно быть совершено с
прямым умыслом (то есть намеренно и сознательно). См. похожее мнение в издании: C. Kress,
Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1999, стр. 4, на стр. 6.
85
Однако см.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 770, где
утверждается, что субъект должен стремиться к наступлению соответствующих последствий и
осознает, что они должны наступить.
b) Намерение и осознанное отношение к последствиям поведения
{408} Если определение преступления требует, чтобы поведение субъекта

привело к определенному последствию – такому, как смерть
жертвы, – субъект должен или “стремиться вызвать данное последствие”,
или, по меньшей мере, совершая деяние, должен осознавать, что дан-
ное последствие “наступит при обычном ходе событий”86. Это следует из
статей 30(1), (2)(b) и (3) Статута МУС и означает, что, по мнению субъекта
на момент совершения ним деяния, его поведение должно привести к
ожидаемым последствиям, если этому не помешают какие-либо исключи-
тельные обстоятельства. Таким образом, недостаточно, если субъект будет
просто предполагать возможность наступления определенных последствий
в результате его поведения. Это следует из формулировки “наступит”; в
ней не сказано “может наступить”87.
{409} Такое толкование статей 30(2)(b) и (3) Статута МУС,88которое на

данный момент разделяют большинство комментаторов , имеет ис-
ключительно важное значение: оно устанавливает очевидно более высо-
кий стандарт mens rea, чем стандарты, применяемые и национальными,
и международными судами. В рамках применяемых ими стандартов для
возникновения правоотношений уголовной ответственности, как правило,
86
Формулировка, содержащаяся в ст. 30(2)(b) Статута МУС, фактически соответствует
тексту Проекта Уголовного кодекса Англии, который был представлен британскому Парламенту
Комиссией по правовым вопросам в 1989 году, но так и не был принят. В соответствии со
статьей 18(b)(ii) этого Проекта, деяние лица признается “умышленным” – в отличие от
“неосторожного” – в смысле его последствий, когда лицо либо действует с целью наступления
данных последствий, либо осознает неизбежность их наступления при обычном ходе событий;
см.: The Law Commission, A Criminal Code for England and Wales, том 1: Report and Draft
Criminal Code Bill (1989).
87
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 804; A. Cassese,
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 74; R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and
E. Wilmshurst, An Introduction to International Criminal Law and Procedure (2007), стр. 319
и далее; C. Kress, in H. Grützner and P. G. Pötz (eds.), Internationaler Rechtshilfeverkehr in
Strafsachen, том 4, 2nd edn. (2002), Vor III 26, абзац 52; L. N. Sadat, The International Criminal
Court and the Transformation of International Law (2002), стр. 208 и далее; W. A. Schabas,
Introduction to the International Criminal Court, 2nd edn. (2004), стр. 108 и далее; T. Weigend,
in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на стр. 1390, прим. 58. См.
противоположные мнения, предлагающие включение в данный стандарт dolus eventualis, в
изданиях: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1083;
H.-H. Jescheck, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 38, на стр. 45; G.-J. Knoops,
Defenses in Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 11 и далее; F. Mantovani,
1 Journal of International Criminal Justice (2003), стр. 26, на стр. 32; H. Olásolo, Unlawful
Attacks in Combat Situations (2008), стр. 208; D. K. Piragoff and D. Robinson, in O. Triffterer
абзац 22; см. подробно изложенную точку зрения в издании: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta
стр. 767, на стр. 932 и далее. Примечательно, что те немногие комментаторы, которые предлагают
включить неосторожность и dolus eventualis в стандарт, установленный статьей 30 Статута МУС,
как правило, не приводят никаких обоснований в пользу своей точки зрения.
88
достаточно косвенного умысла89, dolus eventualis90, самонадеянности91 либо

осознания субъектом существенной вероятности или даже простой воз-
можности наступления определенного последствия. Фактически националь-
ное законодательство, имплементирующее положения Статута МУС, как
правило, распространяет на геноцид, преступления против человечности
и военные преступления стандарт mens rea, применяемый к “обычным”
преступлениям и охватывающий неосторожность или dolus eventualis92. Но
почему стандарт mens rea, принятый в Статуте МУС, должен быть более
строгим, чем стандарт, примяняемый при осуществлении Трибуналами по
бывшей Югославии и Руанде или национальными судами преследования за
совершение преступлений по международному праву?
{410} Одна из возможностей разрешения этой проблемы заключается в

более широком толковании статьи 30 Статута МУС; при этом

89
Лицо действует с dolus eventualis – в отличие, с одной стороны, от dolus directus и, с
другой стороны, от небрежности, – если оно осознает, что материальный элемент, включенный в
определение преступления (например, смерть человека), может стать результатом его поведения, и
“примиряется” или “смиряется” с этим фактом. См. анализ различных требований, предъявляемых
к dolus eventualis, в издании: H.-H. Jescheck and T. Weigend, Lehrbuch des Strafrechts, Allgemeiner
Teil, 5th edn. (1996), стр. 299 и далее.
90
Концепция самонадеянности, признанная в странах общего права, «располагается» где-то
между (прямым) умыслом и небрежностью. В соответствии с данной концепцией, субъект подлежит
уголовной ответственности за сознательное создание риска, реализуемого путем совершения
преступления. Однако требования, предъявляемые к самонадеянности, не всегда определяются
последовательно. См, например, ст. 2.02(2)(c) Модельного уголовного кодекса; ст. 18(c) Проекта
(английского) Уголовного кодекса (1989). См. по поводу концепции самонадеянности в уголовном
праве США в издании: W. LaFave, Criminal Law, 4th edn. (2003), стр. 261 и далее, стр. 267. См.
по поводу концепции небрежности в уголовном праве Англии в издании: S. Bräutigam-Ernst, in
M. Mansdörfer (ed.), Die allgemeine Straftatlehre des common law (2005), стр. 49, на стр. 67 и
далее. Хотя характеристики dolus eventualis и самонадеянности не абсолютно идентичны, эти
концепции обычно охватывают одни и те же фактические обстоятельства. См. по поводу сходства
и различия между концепциями dolus eventualis и самонадеянности в изданиях: G. P. Fletcher and
J. D. Ohlin, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 539, на стр. 554; T. Weigend, 93
Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (1981), стр. 657, на стр. 688 и далее; см. также:
S. Bräutigam-Ernst, in M. Mansdörfer (ed.), Die allgemeine Straftatlehre des common law (2005),
стр. 49, на стр. 73 и далее. Иногда понятия dolus eventualis и самонадеянности используются в
качестве взаимозаменяемых; см., например, в изданиях: M. E. Badar, 5 International Criminal Law
Review (2005), стр. 203, на стр. 213 и далее; B. Huber, in A. Eser, B. Huber and K. Cornils (eds.),
Einzelverantwortung und Mitverantwortung im Strafrecht (1998), стр. 79, на стр. 80 (“bedingter
Vorsatz (recklessness)”); D. Neressian, 37 Texas International Law Journal (2002), стр. 231, на
стр. 263; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года,
абзац 99; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная палата), решение 31 июля 2003 года, абзац 587.
Однако см.: G. P. Fletcher, Rethinking Criminal Law (2000), стр. 443, где утверждается, что
самонадеянность следует рассматривать в качестве подвида небрежности; см. также: Prosecutor
v. Blasˇkic´, МЮТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 152. См. также:
Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от 29 января
2007 года, абзац 355, прим. 438, где указано, что стандарту, установленному статьей 30 Статута
МУС, отвечает dolus eventualis, но не самонадеянность (абзацы 352, 355, прим. 438).
91
См., например, статью 2 (Германского) Кодекса преступлений против международного права
[Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] и абзац 344; см. анализ в издании: G. Werle and F. Jessberger, 13
Criminal Law Forum (2002), стр. 191, на стр. 202.
92
29 января 2007 года, абзацы 349 и далее, особенно – абзац 352.
отправной точкой может являться формулировка “при обычном ходе собы-

тий” (выделено мной. – Г. В.). Именно этот подход был избран Палатой
предварительного производства Международного уголовного суда в процес-
се по делу Лубанги. Палата предварительного производства пришла к выво-
ду, что, кроме “конкретного намерения” (“dolus directus первого порядка”,
то есть цели) и осознания неизбежного результата (“dolus directus второго
порядка”), статья 30 Статута МУС также охватывает “ситуации, в которых
подозреваемый отдает себе отчет в том, что его действия или бездействие
могут создать риск материализации объективных элементов преступления,
и принимает данный результат, примиряясь с ним или соглашаясь с его
наступлением (также известные как dolus eventualis)”93.
{411} Палата предварительного производства проводит различие между

двумя типами ситуаций: в первом случае условия статьи 30 Статута
МУС выполняются, если субъекту известно о существенной вероятности
того, что в результате его деяния будет совершено преступление. По мне-
ниею Палаты предварительного производства, в этой ситуации необходи-
мый волевой элемент может быть «извлечен» из того обстоятельства, что
субъект действовал, несмотря на осознание вероятности наступления за-
прещенного результата. Палата предварительного производства далее за-
явила, что требования, содержащиеся в статье 30 Статута МУС, также
могут быть удовлетворены, когда риск совершения преступления низок.
Однако в данной ситуации второго типа вывод о наличии волевого элемента
из характера сопутствующих обстоятельств сделать нельзя. Напротив, в
таком случае необходимо доказать, что субъект “ясно или недвусмысленно
признал, что такие объективные элементы могут стать результатом его
действий или бездействия”94.
{412} Утвердится ли данное толкование в судебной 95практике Междуна-

родного уголовного суда, – покажет будущее . Решение Палаты
предварительного производства можно только поприветствовать, поскольку
оно вносит необходимые коррективы в толкование не совсем корректно
сформулированной статьи 30 Статута МУС96. Однако линия аргументации,
воплощенная в решении, небесспорна. С одной стороны, такое широкое
толкование статей 30(2)(b) и (3) Статута МУС не вполне соответствует

93
Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение
от 29 января 2007 года, абзацы 353 и далее. См. по поводу линии аргументации Палаты
предварительного производства в изданиях: T. Weigend, in H. Putzke et al. (eds.), Festschrift
Herzberg (2008), стр. 987, на стр. 1010; T. Weigend, 6 Journal of International Criminal Justice
(2008), стр. 471, на стр. 481 и далее.
94
Первое, хотя и несколько поверхностное подтверждение данного мнения, также высказанное
Палатой предварительного производства, имеется в судебном решении: Prosecutor v. Katanga
and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства), решение от 30 сентября 2008
95
См.: U. Rosskopf, Die innere Tatseite des Völkerrechtsverbrechens (2007), стр. 95, а также более
раннее мнение, отраженное в издании: G. Werle, Völkerstrafrecht, 1st edn. (2003), абзац 309.
96
См.: Статут МУС, ст. 22(2).
их точным формулировкам и потому противоречит принципу точного толко-

вания97. С другой стороны, аргументация Палаты предварительного произ-
водства не свободна от методологических ошибок. Она ссылается в своем
решении практически исключительно на мнение Судебной палаты Трибу-
нала по бывшей Югославии в решении по делу Prosecutor v. Stakić 98, не
поясняя, почему именно это судебное решение, – ведь оно даже не отра-
жает мнения большинства судей Трибуналов ad hoc, – должно влиять на
толкование статьи 30 Статута МУС. Более того, особые мнения, высказан-
ные в научной литературе, также не были учтены99.
{413} В основном общий стандарт, установленный статьей 30 Статута

МУС в отношении ментального элемента, исключает dolus eventualis
и самонадеянность по отношению к последствиям деяния и потому устанав-
ливает более высокий «порог», чем, как правило, требуется в соответствии
с международным обычным правом. Однако – как будет показано ниже100
– статья 30 Статута МУС недвусмысленно предполагает приведение ее
положения в соответствие с международным обычным правом и националь-
ным законодательством.
с) Осознанное отношение к обстоятельствам

совершения преступления
{414} Поскольку явление преступления предполагает наличие и других

объективных элементов, кроме поведения и его определенных по
следствий, для возникновения правоотношений ответственности достаточно,
если субъект обладает “осознанием того, что обстоятельство существует”101.
{415} В тех случаях, когда статья 30 Статута МУС требует осознанного

отношения субъекта к материальному элементу – последствию или
обстоятельству, – необходимо проводить различие следующего порядка.

97
от 29 января 2007 года, абзац 352, содержащий ссылку на судебное решение Prosecutor v. Stakić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 587.
98
См. критическую точку зрения относительно решения по делу Лубанги в издании:
R. S. Clark, 19 Criminal Law Forum (2008), стр. 519, на стр. 529; U. Rosskopf, Die innere Tatseite
des Völkerrechtsverbrechens (2007), стр. 95.
99
100
101
См. также Элементы преступлений к Статуту МУС, Общее введение, пункт 4: “Что
касается субъективной стороны, связанной с элементами, предусматривающими ценностное
суждение, например, с использованием понятий «бесчеловечный» или «жестокий», то, если не
предусмотрено иное, нет необходимости в том, чтобы исполнитель лично выносил то или иное
ценностное суждение”. См.: M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal
Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 13, на стр. 34. См.
также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 786 и далее; A. Eser, in
Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 925; O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 32, абзацы 16, 32.
На уровне описательных критериев квалификации преступления осознан-

ное отношение означает чувственное восприятие субъекта. В отношении
нормативных критериев, наличие которых предполагает оценочное сужде-
ние, в принципе достаточно, если субъект знает о существовании базовых
фактических обстоятельств и понимает значимость инкриминируемого ему
поведения, описываемого при помощи этих критериев102. В принципе не-
важно, является ли верной правовая оценка субъектом соответствующих
обстоятельств103. Например, в отношении “охраняемых лиц”, упомянутых в
статье 8(2)(a) Статута МУС, это означает, что необязательно, чтобы субъ-
ект корректно оценивал статус охраняемого лица – например, “гражданско-
го лица” или “раненого комбатанта” – по международному гуманитарному
праву; достаточно, чтобы ему были известны фактические обстоятельства,
на которых основан юридически охраняемый статус соответствующего лица
или лиц – например, воздержание от участия в военных действиях (для
гражданских лиц) или неспособность принимать дальнейшее участие в во-
енных действия (для раненых комбатантов)104. Субъект также необязатель-
но должен корректно квалифицировать вооруженный конфликт в качестве
международного или немеждународного105.
3. Отступления от стандартных требований
{416} Статья 30 Статута МУС содержит требования, предъявляемые к

субъективным элементам, только на те случаи, “если не предус-
мотрено иное”. Выражение “если не предусмотрено иное”, упомянутое в
статье 30(1) Статута МУС, может охватывать положения самого Стату-
та, Элементов преступлений и других источников международного права,
перечисленных в статье 21 Статута МУС, особенно – международного
обычного права. Эта группа положений, касающихся ментального элемента,

102
Однако из этого принципа существуют исключения. Например, ст. 8(2)(b)(iv) Статута МУС
требует, чтобы субъект осознавал, что ущерб, причиняемый его нападением, вне всякого сомнения,
является несоизмеримым с ожидаемым военным превосходством. Элементы преступлений гласят
в связи с этим: “Несмотря на общее правило, изложенное в пункте 4 общего введения, данный
элемент знания предполагает, что исполнитель выносит ценностное суждение, о котором там
говорится”, см. Элементы преступления к ст. 8(2)(b)(iv) Статута МУС, пункт 3, прим. 37. См.
более подробно в абзаце 1217.
103
Подтверждение этому содержится в Элементах преступлений: “Исполнитель сознавал
фактические обстоятельства, свидетельствовавшие об этом защищаемом статусе”, см.: Элементы
преступления к ст. 8(2)(a)(i) Статута МУС, пункт 3.
104
of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 13, на стр. 35. См. критическую точку
зрения в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 788. См. более
подробно в абзацах 1009 и далее.
105
См. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 805; R.S. Clark,
12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 321; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 889, на стр. 898; D. K. Piragoff and D. Robinson, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 30, абзацы 14 и
далее.
может осуществлять различные функции106. Они могут подтверждать или

разъяснять требования, предъявляемые к субъективному элементу в со-
ответствии со статьей 30 Статута МУС, в отношении конкретного пре-
ступления; однако они также могут содержать правила об отступлении
от стандартных требований и тем самым расширять или сужать пределы
уголовной ответственности.
а) Источники, содержащие иные положения,

охватываемые статьей 30
(аа) Условие “если не предусмотрено иное” в Статуте МУС
{417} Сам Статут МУС содержит элементы, касающиеся субъективного

восприятия, особенно в определениях преступлений. Термины “наме-
рение”, “намеренный” и “с намерением”107, “умышленный”, “умышленно”108
и “незаконный”109 используются особенно часто110. Представляют ли собой
106
“[С] намерением уничтожить” (геноцид, Статут МУС, ст. 6); “деяния... заключающиеся
в умышленном причинении сильных страданий” (преступление против человечности в виде
«других бесчеловечных деяний», Статут МУС, ст. 7(1)(k); “умышленное создание условий жизни”
(преступление против человечности в виде истребления, Статут МУС, ст. 7(2)(b); “умышленное
причинение сильной боли” (преступление против человечности в виде пыток, Статут МУС,
ст. 7(2)(e); “с целью изменения этнического состава какого-либо населения” (преступление против
человечности в виде принудительной беременности, Статут МУС, ст. 7(2)(f); “с целью сохранения
такого режима” (преступление против человечности в виде апартеида, Статут МУС, ст. 7(2)(h);
“с целью лишения их защиты со стороны закона” (преступление против человечности в виде
насильственного исчезновения людей, Статут МУС, ст. 7(2)(i); “умышленные нападения” (военные
преступления – нападения на гражданское население, гражданские объекты, охраняемые сооружения
и гуманитарные миссии, Статут МУС, ст. 8(2)(b)(i), (ii), (iii), (ix), (xxiv) и (e)(i), (ii), (iii), (iv);
“умышленное совершение нападения” (военное преступление – «причинение несоизмеримого
ущерба», Статут МУС, ст. 8(2)(b)(iv); “умышленное совершение действий, подвергающих
гражданское население голоду” (военное преступление), Статут МУС, ст. 8(2)(b)(xxv).
107
“[У]мышленное убийство” (военное преступление – «умышленное убийство», Статут
МУС, ст. 8(2)(a)(i); “умышленное причинение сильных страданий” (военное преступление
– «умышленное причинение сильных страданий», Статут МУС, ст. 8(2)(a)(iii); “умышленное
лишение... охраняемого лица права на справедливое и нормальное судопроизводство” (военное
преступление – «лишение права на справедливое и нормальное судопроизводство», Статут
МУС, ст. 8(2)(a)(vi); “умышленное создание препятствий для предоставления помощи” (военное
преступление – «умышленное совершение действий, подвергающих гражданское население
голоду», Статут МУС, ст. 8(2)(b)(xxv).
108
“[Н]езаконное, бессмысленное и крупномасштабное уничтожение” (военное преступление
– «разрушение и присвоение имущества», Статут МУС, ст. 8(2)(a)(iv).
109
Прочие примеры субъективных характеристик в Статуте МУС включают: “лицо... должно
было знать”, Статут МУС, ст. 28(a)(i); “с целью”, Статут МУС, ст. 25(3)(c); “вероломное убийство
или ранение”, Статут МУС, ст. 8(2)(b)(xi), (e)(ix).
110
См. аналогичные точки зрения в изданиях: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 797 и далее; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 901. Признание использования
в Статуте терминов “умышленный” или “умышленно” в качестве «просто» декларативного
подтверждения общих требований, предъявляемых к умыслу, было бы слишком упрощенным
обобщением. Однако именно эта точка зрения отражена в изданиях: D. K. Piragoff and D. Robinson,
in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn.
(2008) ст. 30, абзац 12; T. Weigend, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375,
на стр. 1389, прим. 57; см. также: M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International
различные формулировки отступления от стандарта, установленного ста-

тьей 30 Статута МУС, следует определять в каждом конкретном случае111.
{418} Множественность специальных норм в меньшей степени является

результатом сознательного варьирования оценок субъективных
условий преступности поведения, допущенного составителями Статута,
нежели следствием дословной инкорпорации “родительских норм” в
Статут МУС. В отношении военных преступлений частое использование
таких дополнительных элементов является результатом включения в Ста-
тут МУС соответствующих норм международного гуманитарного пра-
ва. Данную технику в основном следует признать корректной. Она поз-
воляет дифференцировать уровни преступного поведения и учитывать
детали обстоятельств их совершения, а также устанавливать связи с
“родительскими нормами” – такими, как нормы Женевских конвенций.
Однако иногда в текстах можно отметить существенные различия: на-
пример, “причинение сильных страданий” должно быть “умышленным”
(“wilfully”) в качестве военного преступления (статья 8(2)(a)(iii) Статута
МУС), но “умышленным” (“intentionally”) в качестве преступления против
человечности (статья 7(1)(k) Статута МУС). Еще одна причина вариатив-
ности субъективных элементов в Статуте МУС может заключаться в том,
что общие принципы, включая статью 30 Статута МУС, с одной стороны,
и определения преступлений – с другой, формулировались в различных
рабочих группах, между которыми не всегда существовало необходимое
сообщение112.
(bb) Условие “если не предусмотрено иное” в Элементах

преступлений и в международном обычном праве
{419} Элементы преступлений также содержат многочисленные положения,

затрагивающие ментальное состояние субъекта. Среди прочего, в них
используются следующие формулировки: “знал или должен был знать”113,
111
R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 313 и далее.
112
См., например, Элементы преступления к ст. 6(e) Статута МУС, пункт 6 (геноцид путем
насильственной передачи детей); Элементы преступления к ст. 8(2)(b)(vii) Статута МУС, -1, -2, -4,
пункт 3 (военное преступление в виде ненадлежащего использования флага, военных знаков
различия или формы неприятеля); Элементы преступления к ст. 8(2)(e)(vii) Статута МУС, пункт 3
(военное преступление в виде использования, набора или вербовки детей).
113
В этом контексте часто применяется формулировка: “Исполнитель сознавал фактические
обстоятельства...” – например, в отношении “тяжести такого деяния” (Элементы преступления
к ст. 7(1)(e) Статута МУС, пункт 3; преступление против человечности в виде заключения в
тюрьму или другого жестокого лишения физической свободы); обстоятельств, свидетельствовавших
“о характере такого деяния” (Элементы преступления к ст. 7(1)(k) Статута МУС, пункт 3;
преступление против человечности в виде других бесчеловечных актов); “защищаемого
статуса [потерпевшего]” и “существования вооруженного конфликта” (Элементы преступления
к ст. 8(2)(a)(i) Статута МУС, пункт 3 и пункт 5; военное преступление в виде умышленного
убийства; значительное количество элементов других военных преступлений содержат эти же
требования).
“сознавал”114, “умышленно”115 и “для”116. Кроме того, нормы, касающиеся

ментального элемента, также можно обнаружить в международном обычном
праве – особенно в его интерпретации Трибуналами по бывшей Югославии
и Руанде117. Однако неясно, являются ли эти нормы “предусматривающими
иное” по смыслу статьи 30(1) Статута МУС118.
{420} С учетом содержания статьи 21(1) Статута МУС, можно сделать

корректный вывод о том, что условие “если не предусмотрено иное”
допускает изменение субъективных условий, отраженных в статье 30 Ста-
тута МУС, путем обращения к Элементам преступлений и международному
обычному праву. В соответствии со статьей 21(1), Суд применяет Статут и
Элементы преступлений, а также – в качестве вспомогательного источника
– международное обычное право119. Из статьи 30 Статута МУС нельзя
сделать вывода, что – в отличие от данного общего правила – “иные по-
ложения” могут содержаться только в самом Статуте. Напротив, сравне-
ние с другими формулировками, содержащимися в Статуте, предполагает,
что диапазон соответствующих норм намного шире. Так, сравнимая норма,
содержащаяся в статье 31(1) Статута МУС и касающаяся обстоятельств,
освобождающих от уголовной ответственности, прямо упоминает “другие
основания для освобождения от уголовной ответственности, предусмот-
ренные настоящим Статутом”120.
{421} Правильно можно утверждать, что принцип законности требует,

чтобы любое расширительное толкование определения ментального

114
См., например, Элементы преступлений к статьям 8(2)(b)(i), (ii), (iii) Статута МУС, в
каждом случае – пункт 3 (военные преступления в виде нападений на невоенные цели); Элементы
преступления к ст. 8(2)(b)(xvi) Статута МУС, пункт 2 (военное преступление в виде разграбления);
Элементы преступления к ст. 8(2)(b)(xxiii) Статута МУС, пункт 2 (военное преступление в виде
использования охраняемых лиц в качестве «живых щитов»).
115
См., например, Элементы преступления к ст. 8(2)(b)(vii) Статута МУС, -1, пункт 2 (военное
преступление в виде ненадлежащего использования флага парламентера); Элементы преступления
к ст. 8(2)(b)(xii) Статута МУС, пункт 2 (военное преступление в виде заявления о том, что
пощады не будет).
116
См. примеры в абзацах 429, 751, 826, 1033.
117
См. мнения в поддержку данного вывода в изданиях: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum
(2001), стр. 291, на стр. 321; M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 19, на
стр. 29 и далее; D. K. Piragoff and D. Robinson, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 30, абзац 14; M. Politi, in A. Cassese,
P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court том 1
(2002), стр. 443, на стр. 461. Однако см.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 789 (отступления от ст. 30 Статута МУС могут возникать лишь непосредственно из
статей 6 – 8 Статута МУС); A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 898 и стр. 933;
T. Weigend, 19 Nouvelles Etudes Pénales (2004), стр. 319, на стр. 326 и далее.
118
См. более подробно по этому вопросу, а также по поводу статуса статьи 21 Статута МУС
как авторитетного положения, регулирующего источники международного уголовного права, в
119
Курсив мой. – Г. В.
120
См.: T. Weigend, 19 Nouvelles Etudes Pénales (2004), стр. 319, на стр. 327.
элемента, содержащегося в статье 30 Статута МУС, должно происходить

из самого Статута, нежели из внешних источников121. Однако принцип,
столь важный и фундаментальный в национальных контекстах, необяза-
тельно следует буквально переносить в международное уголовное право.
Без сомнения, международное обычное право является источником меж-
дународного уголовного права122. Равным образом нет причин, почему этот
вывод не должен в принципе распространяться на ментальный элемент
преступлений по международному праву. Кроме того, имеются сильные ар-
гументы в пользу единообразного толкования и применения Статута МУС
и международного обычного права123. Именно это оправдывает толкование
положений Статута МУС, максимально приближенное к международному
обычному праву. В результате международное обычное право может не-
редко быть релевантным даже для целей толкования других положений,
недвусмысленно отраженных в Статуте МУС. Например, при определении
субъективного элемента (mens rea), требуемого для квалификации “умыш-
ленного убийства”, предусмотренного статьей 8(2)(a)(i) Статута МУС, клю-
чевую роль играют соответствующие нормы международного гуманитарного
права – такие, как статья 147 Женевской конвенции IV, – и их толкование
международными судами.
{422} Наконец, на такое широкое толкование не влияет требование статьи 9

Статута МУС о соответствии Элементов преступлений Статуту.
Согласно данной норме, важно, чтобы Элементы преступлений были сов-
местимыми с определениями преступлений. Но статья 30 Статута МУС
сама недвусмысленно допускает применение иных положений. Таким обра-
зом, исходя из статьи 30 Статута МУС, соответствующие нормы Элемен-
тов преступлений имеют равное значение с положениями самого Статута.
Следовательно, вопрос о совместимости может возникать только в том
случае, если определение преступления в Статуте содержит субъективный
элемент, отличный от соответствующего элемента, отраженного в Элемен-
тах преступлений. Палата предварительного производства Международно-
го уголовного суда подтвердила, что отступления от общих требований,
предъявляемых к субъективному элементу в соответствии со статьей 30
Статута МУС, могут происходить из Элементов преступлений124.
121
122
123
29 января 2007 года, абзацы 357 и далее. Однако см.: T. Weigend, 6 Journal of International
Criminal Justice (2008), стр. 471, на стр. 472 и далее, где корректно указано, что Палата
предварительного производства просто “предполагает то, что она должна продемонстрировать”
(там же, стр. 474).
124
См. также: T. Weigend, 19 Nouvelles Etudes Pénales (2004), стр. 319, на стр. 327.
b) Юридическое значение “иных положений”,

упомянутых в статье 30 Статута МУС
{423} “Иные положения”, упомянутые в статье 30(1) Статута МУС, могут

порождать различные правовые последствия125. Вопрос о том, пред-
ставляет ли собой то или иное положение на самом деле отступление от
стандарта mens rea, установленного статьей 30 Статута МУС, должен
решаться отдельно для каждого такого положения.
(aa) Подтверждение и разъяснение
{424} Правовые последствия условия “если не предусмотрено иное”

могут, прежде всего, заключаться в подтверждении субъективного
элемента, отраженного в статье 30 Статута МУС. Например, статья 7(1)
Статута МУС прямо устанавливает в отношении преступлений против че-
ловечности, что субъект должен действовать в условиях “сознательного
нападения” на гражданское население; в отсутствие данного дополнения
к определению преступлений против человечности, условие об осознанном
отношении к нападению возникало бы из статьи 30(3) Статута МУС126.
(bb) Расширение пределов уголовной ответственности
{425} В контексте ряда “иных положений”, охватываемых статьей 30(1)

Статута МУС, требования, предъявляемые к ментальному элементу,
смягчаются по сравнению со стандартом, установленным статьей 30 Ста-
тута МУС. Соответствующий диапазон охватывает самонадеянность, dolus
eventualis и небрежность.
{426} Существенное смягчение стандартных требований, предъявляемых

к ментальному элементу в соответствии со статьей 30 Статута МУС,
возникает из статьи 28 Статута МУС127. В соответствии со статьей 28(a)(i),
существуют достаточные основания для привлечения к уголовной ответст
венности военного командира в связи с преступлениями, совершенными

125
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 774; T. Weigend,
in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на стр. 1389, прим. 57; см.
также абзац 433.
126
См.: M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 19, на стр. 21. См. по
поводу международного обычно-правового стандарта mens rea, применяемого к ответственности
командиров и других начальников, в судебном решении: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001 года, абзац 241, а также в издании:
B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008),
127
См.: J. Allain and J. R. W. D. Jones, 8 European Journal of International Law (1997), стр. 100,
на стр. 106; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 899. См. более подробно по
поводу концепции самонадеянности в абзаце 409, прим. 94.
его подчиненным, если он “в сложившихся на тот момент обстоятельствах

должен был знать”, что подчиненный совершал или был намерен совершить
преступление.
{427} Часто используемый термин “бессмысленный” также смягчает

требования, например, при совершении такого военного преступ-
ления, как уничтожение имущества, предусмотренного статьей 8(2)(a)(iv)
Статута МУС128. В этом случае для констатации состава преступления
достаточно самонадеянности – по крайней мере, если признать в качест-
ве руководящей установки предшествующие решения Трибуналов ad hoc,
требующие наличия “самонадеянного отношения к вероятности... уничтоже-
ния”129. Этот же вывод можно сделать и в отношении “умысла”, который
нередко требуется для квалификации военных преступлений; в этом случае,
как правило, также достаточно самонадеянного поведения130.
{428} Элементы преступлений также содержат многочисленные положения,

расширяющие пределы уголовной ответственности, по сравнению
со статьей 30 Статута МУС, и охватывающие преступную неосторож-
ность. Например, с учетом статьи 30(3) Статута МУС, субъект воен-
ного преступления – использования детей-солдат – должен, по смыслу
статьи 8(2)(b)(xxvi) Статута МУС, обладать позитивным знанием (“знание”
означает информированность о существовании соответствующего обстоя-
тельства) о несовершеннолетии солдат; однако, в соответствии с Элементами

128
См.: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
17 декабря 2004 года, абзац 74; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 26 февраля 2001 года, абзац 346; Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 31 марта 2003 года, абзац 577; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 761; Prosecutor v. Brdanin, – МУТЮ
(Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 589; см. также: J. Allain and
J. R. W. D. Jones, 8 European Journal of International Law (1997), стр. 100, на стр. 106;
A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 899; G. Mettraux, International Crimes and the
ad hoc Tribunals (2005), стр. 93.
129
На данный момент не совсем ясно, касается ли это смягченное условие всех нарушений
международного гуманитарного права, криминализируемых в качестве военных преступлений; см.
анализ в абзацах 1011 и далее; из непоследовательной судебной практики Трибунала по бывшей
Югославии см., с одной стороны, Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от
3 марта 2000 года, абзац 152: “[M]ens rea всех нарушений статьи 2 Устава включает виновное
намерение и самонадеянность, которую можно уподобить серьезной преступной неосторожности”,
а также абзац 181; однако обратите внимание, что решение Судебной палаты было в значительной
степени изменено судебным решением Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 29 июля 2004 года, абзацы 34 и далее; с другой стороны, Prosecutor v. Aleksovski,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 25 июня 1999 года, абзац 56: “Самонадеянности
недостаточно” и Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года,
абзац 194. Однако мнение, отраженное в издании: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 899,
о том, что характеристика “умышленный” служит целям повышения «порога» требований,
предъявляемых к субъективному элементу, следует признать некорректным.
130
от 29 января 2007 года, абзацы 357 и далее.
преступлений, достаточно, если он “должен был знать” об их несовершен-

нолетии. Равным образом, в соответствии с Элементами преступлений, до-
статочно, если субъект военного преступления, предусмотренного статьей
8(2)(b)(vii) Статута МУС (ненадлежащее использование флага парламен-
тера, флага неприятеля или Организации Объединенных Наций), “должен
был знать”131, что такое использование флага запрещено.
{429} Наконец, существенные отступления от mens rea, установленного

статьей 30 Статута МУС, возникают из международного обычного
права132. Для определения отношения международного обычного права к
данному вопросу следует обратиться к решениям других международных
уголовных трибуналов133. Более мягкие субъективные требования предъяв-
ляются, среди прочего, к убийству как к преступлению по международному
праву134. Для квалификации убийства субъекту достаточно причинить вред
с осознанием существенной вероятности того, что его поведение приведет
к смерти потерпевшего135. Далее, «порог» mens rea снижен в отношении
преступлений против человечности в виде незаконного лишения свободы136
и иных бесчеловечных деяний137. Однако в отношении пыток Трибунал по
бывшей Югославии требует, чтобы субъект намеревался действовать так,
чтобы при обычном ходе событий потерпевшему была причинена силь-
ная боль или страдания138; в данном случае требования, предъявляемые к
субъективному элементу, соответствуют стандарту, установленному стать-
ей 30 Статута МУС.
(cc) Сужение пределов уголовной ответственности
{430} Условие “если не предусмотрено иное” также может сужать пределы

уголовной ответственности либо путем более детального форму-
лирования субъективных элементов, либо путем дополнения их новыми
условиями субъективного характера.
131
132
См. более подробно в абзаце 145.
133
Исходя из судебной практики Трибунала по бывшей Югославии, требования, предъявляемые
к “убийству” как преступлению против человечности, аналогичны требованиям, предъявляемым к
“умышленному убийству” как военному преступлению, см.: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 631.
134
135
См.: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года,
абзацы 112, 115; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от
31 марта 2003 года, абзац 642.
136
См. Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года,
абзац 132; Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 19 ноября 2002 года,
абзац 236.
137
Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля 2001 года,
абзац 153; Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября 2005
138
См. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 789 и далее.
{431} Многие положения Статута МУС содержат дополнительные условия

субъективного характера, которые – в отличие от “намерения и
сознательного отношения”, предусмотренных статьей 30 Статута МУС, –
необязательно затрагивают материальный элемент преступления – такой,
как поведение, последствие или обстоятельства139. Наиболее существенный
пример – элемент преступления геноцида, заключающийся, в соответст
вии со статьей 6 Статута МУС, в “намерении уничтожить” соответству-
ющую группу. В этом случае субъект должен действовать намеренно и
сознательно не только в отношении материальных элементов преступле-
ния – таких, как убийство члена охраняемой группы, – но и, кроме того,
он должен стремиться уничтожить эту группу как таковую140. Условие
о наличии специальных оснований для дискриминации, предусмотренных
составом преступления против человечности в виде преследования, пре-
дусмотренного статьей 7(1)(h) Статута МУС, также может ограничивать
пределы уголовной ответственности141. К дальнейшим примерам можно от-
нести намерение изменить этнический состав населения, необходимое для
квалификации преступлений против человечности в виде принудительной
беременности, предусмотренной статьями 7(1)(g), (2)(f) Статута МУС142, а
также вероломного убийства или ранения лица, входящего в состав воо-
руженных сил противника, предусмотренных статьями 8(2)(b)(xi) и (e)(ix)
Статута МУС143. Еще одним примером является намерение содействовать
совершению преступления, предусмотренное статьей 25(3)(c) Статута МУС
(“с целью облегчить совершение такого преступления”). Основания для
ограничения пределов ответственности также могут возникать из Элементов
преступлений. Так, например, в соответствии с Элементами преступлений
к статьям 8(2)(a)(viii) и (c)(iii) Статута МУС, военное преступление в виде
взятия заложников требует наличия умысла насильственного характера,
который не указан (прямо) в тексте Статута, – а именно заключающегося
в том, что субъект “имел намерение заставить государство... совершить
определенное действие или воздержаться от его совершения...”144.
III. Контекст преступления и ментальный элемент
{432} Существенный и неоднозначный вопрос заключается в том, должен

ли субъект преступления осознавать – и в какой степени – спе-
циальный контекст145, преобразующий преступление в международное
139
140
См. по поводу “специального дискриминационного умысла” в абзацах 821, 899.
141
142
143
См. абзац 1120. См. дальнейшие примеры в издании: M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee
(ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence
(2001), стр. 19, на стр. 32.
144
См. по поводу контекстного элемента (“Gesamttat”) в абзаце 375.
145
См. более подробно в изданиях: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002),
стр. 774 и далее; M. Kelt and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 13, на стр. 34 и далее.
преступление, – такой, как “широкомасштабное или систематическое на-

падение” или “вооруженный конфликт”.
{433} В ходе Римской конференции этот вопрос вызвал неоднозначную

реакцию в связи с общим определением преступлений против чело-
вечности, содержащимся в начале статьи 7 Статута МУС, и условием о не-
обходимости наличия вооруженного конфликта для квалификации военных
преступлений146. Высказывались мнения о том, что эти характеристики яв-
ляются “просто” так называемыми юрисдикционными элементами147, касаю-
щимися исключительно юрисдикции Суда и не затрагивающими сознатель-
ного отношения субъектов. Однако это мнение невозможно “примирить” с
принципами индивидуальной ответственности и виновности. Поэтому можно
с большой долей вероятности предположить, что контекстные элементы
преступлений против человечности и военных преступлений заключаются
в “обстоятельствах”, которые, по смыслу статьи 30 Статута МУС, в при-
нципе входят в состав ментального элемента148. После продолжительных
дискуссий в ходе Римской конференции было принято решение в пользу
более обстоятельного решения. Технически это решение было воплощено
в принятии специальных положений Элементов преступлений в отношении
каждого преступления149.
{434} В отношении преступлений против человечности статья 7(1) Статута

МУС прямо предусматривает, что субъект должен осознавать, что
он совершает деяние “в рамках... нападения” на гражданских лиц150. Таким
образом, субъективный элемент (mens rea), содержащийся в статье 30
Статута МУС, разъясняется и подтверждается151. При этом достаточно,

146
См., например, L. N. Sadat, The International Criminal Court and the Transformation of
International Law (2002), стр. 208, прим. 140 (“юрисдикционные требования”).
147
См. также: T. Weigend, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375,
на стр. 1389, прим. 57.
148
См.: T. Weigend, 19 Nouvelles Etudes Pénales (2004), стр. 319, на стр. 327 и далее.
149
4 марта 2009 года, абзац 86. В Элементах преступлений, касающихся соответствующих составов,
это требование последовательно разъясняется следующим образом: “Эти элементы уточняют,
что должны быть участие в широкомасштабном или систематическом нападении на гражданское
население и осведомленность о нем”. Однако это условие немедленно ограничивается оговоркой
о том, что его “не следует толковать как требующего доказательства того, что исполнитель
был осведомлен о всех характеристиках нападения или точных деталях плана или политики
государства или организации. В части второго элемента, касающейся умысла, указывается, что
в случае нападения, становящегося широкомасштабным или систематическим, субъективная
сторона налицо, если исполнитель намеревался способствовать такому нападению”. См.: Элементы
преступлений к ст. 7 Статута МУС, Введение. Правовая перспектива Статута соответствует
судебной практике Трибуналов ad hoc. См.: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 12 июня 2002 года, абзацы 99 и далее; Prosecutor v. Semanza, МУТР
(Апелляционная палата), решение от 20 мая 2005 года, абзацы 268 и далее; Prosecutor v.
Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная палата), решение от 7 июля 2006 года, абзац 86; см. также:
H. Vest, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на стр. 475.
150
См.: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 315; см. также абзац 819.
151
См.: T. Weigend, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на
стр. 1389.
если субъекту будут известны соответствующие фактические обстоятельс-

тва (контекст) преступления; ему не обязательно приходить к нормативному
выводу о том, что нападение действительно является широкомасштабным
или систематическим152. В отношении военных преступлений, в отличие от
преступлений против человечности, в самом Статуте МУС не содержится
указания о том, что восприятие субъекта должно охватывать контекст
организованного насилия, то есть наличие вооруженного конфликта. В этом
случае, однако, из статьи 30 Статута МУС следует, что наличие воору-
женного конфликта должно осознаваться субъектом153. Этот вывод под-
тверждается Элементами преступлений; они повсеместно требуют, чтобы
исполнитель “сознавал фактические обстоятельства, свидетельствовавшие
о существовании вооруженного конфликта”154.
{435} Напротив, контекстное положение, содержащееся в статье 8(1)

Статута МУС, затрагивает исключительно юрисдикционный элемент,
то есть условие, связанное с юрисдикцией, осознавать которое субъект не
обязан155. В соответствии с данным положением, Суд обладает юрисдикцией
в отношении военных преступлений, “в частности когда они совершены в
рамках плана или политики или при крупномасштабном совершении таких
преступлений”. В данном случае конкретная характеристика военных пре-
ступлений становится условием для осуществления Международным уго-
ловным судом юрисдикции в их отношении и преследования за их соверше-
ние. Это контекстное условие, однако, не является ограничением пределов
уголовной ответственности по существу.
{436} В отличие от преступлений против человечности и военных преступ-

лений, состав преступления геноцида не требует, чтобы отдельное
деяние было объективно совершено в рамках более широкого контекста
организованного насилия156. Вместо этого, в соответствии со статьей 6

152
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 778 и далее; A. Eser,
in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 898, стр. 928 и далее; H. Olásolo, Unlawful Attacks
in Combat Situations (2008), стр. 215.
153
Это требование сопряжено с тремя дополнительными условиями: “Не существует никакого
требования в отношении правовой оценки исполнителем факта существования вооруженного
конфликта или его характера как международного или немеждународного; в этом контексте
не существует никакого требования в отношении знания исполнителем фактов, определяющих
характер конфликта как международного или немеждународного; существует только требование
в отношении знания фактических обстоятельств, определяющих существование вооруженного
конфликта, что подразумевается во фразе «существовало в контексте и было связано с ним».
154
См. также: K. Ambos, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 11,
на стр. 32 и далее; H. Olásolo, Unlawful Attacks in Combat Situations (2008), стр. 215.
155
156
В Элементах преступлений к ст. 6 Статута МУС недвусмысленно указано: “Несмотря на
обычное требование о субъективной стороне, содержащееся в статье 30, и с учетом признания
того, что осведомленность об обстоятельствах будет, как правило, рассматриваться при
доказывании элемента умысла при совершении геноцида, Суд должен будет принимать, в случае
необходимости, решение о соответствующем требовании в отношении субъективной стороны,
касающейся этого обстоятельства, в каждом конкретном случае”.
Статута МУС, субъект должен действовать с намерением уничтожить со-

ответствующую группу157. Требование о том, чтобы индивидуальный акт
геноцида был совершен в контексте других сравнимых с ним деяний (“де-
яние совершено в контексте явной линии аналогичного поведения”), содер-
жащееся в Элементах преступлений, не дополняет объективную сторону
преступления геноцида новым элементом. Это условие лишь затрагивает
юрисдикцию Суда; таким образом, нет необходимости, чтобы субъект осоз-
навал, что его деяние совершается в контексте других сравнимых с ним
деяний158.
IV. Заключение
{437} Требование о необходимости наличия намерения и сознательного

отношения субъекта к последствиям его деяния, содержащееся в
статье 30 Статута МУС, устанавливает в отношении ментального элемента
общий стандарт, значительно более строгий, чем стандарт, требуемый в
соответствии с международным обычным правом и в рамках национальных
правопорядков. С учетом поправки на нормы, которые могут устанавли-
вать иной порядок регулирования ментального элемента, статья 30 Статута
МУС не распространяется на dolus eventualis или самонадеянность. Усло-
вие о том, чтобы субъекту было известно о наступлении последствия при
обычном ходе событий, или о том, что он должен стремиться причинить это
последствие (статья 30(2)(b) Статута МУС), исключает обе формы субъек-
тивной ответственности159. Из формулировки статьи 30(2)(b) таким образом
157
См. также: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291, на стр. 326, а также
абзац 746. См. противоположное мнение в судебном решении: Prosecutor v. Al Bashir, МУС
(Палата предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзацы 124 и далее.
158
См. по этому поводу абзац 409, а также в изданиях: K. Ambos, Internationales Strafrecht,
2nd edn. (2008), § 7, абзац 67; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 898, стр. 945 и далее;
C. Kress, in H. Grützner and P. G. Pötz (eds.), Internationaler Rechtshilfeverkehr in Strafsachen,
2nd edn. (2006), том 4, Vor III 26, абзац 52; L. N. Sadat, The International Criminal Court and
the Transformation of International Law (2002), стр. 208 и далее; H. Satzger, Internationales
und Europäisches Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 14, абзац 24; W. A. Schabas, Introduction to the
International Criminal Court, 2nd edn. (2004), стр. 108; T. Weigend, 19 Nouvelles Etudes Pénales
(2004), стр. 319, на стр. 326 и далее. Однако см. мнение о том, что dolus eventualis регулируется
непосредственно статьей 30 Статута МУС, в изданиях: H.-H. Jescheck, 2 Journal of International
Criminal Justice (2004), стр. 38, на стр. 45; G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International
Criminal Law (2001), стр. 11 и далее; F. Mantovani, 1 Journal of International Criminal Justice
(2003), стр. 26, на стр. 32; D. K. Piragoff and D. Robinson, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 30, абзац 22.
159
Отсюда возникает вопрос о том, не являются ли традиционные модели соучастия непригодными
в контексте международного уголовного права; в частности, высказывались предложения заменить
классификацию, проводящую различие между ответственностью организаторов и исполнителей
преступления, на трехуровневую модель соучастия (основной субъект, субъект-организатор,
субъект-исполнитель). См. подробный анализ в изданиях: H. Vest, Genozid durch organisatorische
Machtapparate (2002), стр. 240 и далее; K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 614 и далее; K. Hamdorf, Beteiligungsmodelle im Strafrecht (2002), стр. 359 и далее;
K. Marxen and G. Werle, Die strafrechtliche Aufarbeitung von DDR-Unrecht (1999), стр. 243;
K. Seelmann, Kollektive Verantwortung im Strafrecht (2002); J. Vogel, 114 Zeitschrift für die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 403, на стр. 420.
следует, что самонадеянность и dolus eventualis не отвечают указанным

требованиям.
{438} Однако в той степени, в которой dolus eventualis, самонадеянность

или даже простая небрежность могут быть предусмотрены в фор-
мулировке ментального элемента состава того или иного преступления, они
могут являться легитимным основанием для возникновения правоотноше-
ний индивидуальной уголовной ответственности. Вопрос о том, применяется
ли в том или ином случае более низкий “порог” к ментальному элементу,
должен решаться в отдельности для каждой нормы, предусматривающей
иной порядок регулирования. Соответствующие положения содержатся в
Статуте и Элементах преступлений; однако, как было указано выше, также
следует учитывать и нормы международного обычного права, устанавлива-
ющие иной порядок регулирования ментального элемента. Основным источ-
ником, касающимся субъективных условий ответственности по международ-
ному обычному праву, является судебная практика Трибуналов по бывшей
Югославии и Руанде. Исходя из их судебной практики, самонадеянности
и dolus eventualis может быть достаточно для квалификации ментального
элемента ряда преступлений. Благодаря условию “если не предусмотрено
иное”, к данной судебной практике также можно обращаться в целях уточ-
нения субъективных требований, предъявляемых к преступлениям, предус-
мотренным статьями 6 – 8 Статута МУС. С учетом наличия – особенно в
международном обычном праве – значительного количества норм, устанав-
ливающих иной порядок регулирования ментального элемента, взаимосвязь
между правилом и исключением из него, отраженная в статье 30 Статута
МУС, фактически становится обратной.
{439} Данное толкование может охватывать и косвенный умысел, и

dolus eventualis, что в основном соответствует интерпретации
статьи 30(2)(b) Статута МУС, предложенной Палатой предварительного
производства в процессе по делу Лубанги. Однако разрешение вопросов
права с учетом условия “если не предусмотрено иное” имеет существен-
ное преимущество в плане совместимости с текстом Статута и в то же
время отражения современного состояния международного обычного права.
Разумеется, в случаях, когда определения или Элементы преступлений либо
международное обычное право не содержат иного стандарта, нежели стан-
дарт, отраженный в статье 30, такой подход может привести к различным
результатам по существу.
D. Индивидуальная уголовная ответственность
{440} Enrico Amati and Matteo Costi: Autoria e Forme di Compartecipazione

Criminosa, in Enrico Amati et al. (eds.): Introduzione al Diritto
Penale Internazionale (2006), стр. 94 и далее; Kai Ambos: General Principles
of Criminal Law in the Rome Statute, 10 Criminal Law Forum (1999), стр. 1
и далее; Kai Ambos: Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts, Ansätze einer
Dogmatisierung (2002), стр. 543 и далее; Kai Ambos: Article 25, in Otto
Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, Oberservers’ Notes, Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 743 и далее;
Kai Ambos: Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 10 и
далее; Flavio Argiró: La Compartecipazione Criminosa, in Giorgio Lattanzi and
Vito Monetti (eds.), La Corte Penale Internazionale (2006), стр. 399 и далее;
Gideon Boas, James L. Bischoff and Natalie L. Reid: International Criminal
Law Practitioner Library Volume I: Forms of Responsibility in International
Criminal Law (2007); Boris Burghardt: Die Vorgesetztenverantwortlichkeit
im völkerrechtlichen Straftatsystem, Eine Untersuchung zur Rechtsprechung
der Internationalen Strafgerichtshöfe für das ehemalige Jugoslawien und für
Ruanda (2008), стр. 265 и далее; Boris Burghardt: Modes of Participation
and their Role in a General Concept of Crimes under International Law, in
Joachim Vogel and Christoph Burchard (eds.), The ICC Review Conference
and the Future of the International Criminal Court (публикация ожидается
в 2009 г.); Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008),
стр. 187 и далее; Andrew Clapman: On Complicity, in Marc Henzelin and
Robert Roth (eds.), Le droit pénal à l’épreuve de l’internationalisation
(2002), стр. 241 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson and
Elizabeth Wilmshurst: An Introduction to International Criminal Law and
Procedure (2007), стр. 302 и далее; Shane Darcy: Imputed Criminal Liability
and the Goals of International Justice, 20 Leiden Journal of International
Law (2007), стр. 377 и далее; Albin Eser: Individual Criminal Responsibility,
in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court: A Commentary, том 1 (2002),
стр. 767 и далее; Günter Heine: Täterschaft und Teilnahme in staatlichen
Machtapparaten, NS- und DDR-Unrecht im Vergleich der Rechtsprechung,
Juristenzeitung 2000, стр. 920 и далее; Flavia Zorzi Giustiniani: Stretching the
Boundaries of Commission Liability, The ICTR Appeal Judgment in Seromba,
6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 783 и далее; Herbert
Jäger: Menschheitsverbrechen und die Grenzen des Kriminalitätskonzeptes,
Theoretische Aspekte der Einsetzung eines UN-Kriegsverbrechertribunals,
76 Kritische Vierteljahresschrift für Gesetzgebung und Rechtswissenschaft
(1993), стр. 259 и далее; Hans-Heinrich Jescheck: Die Verantwortlichkeit der
Staatsorgane nach Völkerstrafrecht, Eine Studie zu den Nürnberger Prozessen
(1952), стр. 268 и далее; Florian Jessberger and Julia Geneuss: On the
Application of a Theory of Indirect Perpetration in Al Bashir: German Doctrine
at The Hague?, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 853
и далее; Claus Kress: Claus Roxins Lehre von der Organisationsherschaft und
das Völkerstrafrecht, Goltdammer’s Archiv 2006, стр. 304 и далее; Alberto
di Martino: La disciplina del concorso di persone, in Antonio Cassese, Mario
Chiavario and Giovannangelo De Francesco (eds.), Problemi Attuali della
Giustizia Penale Internazionale (2005), стр. 189 и далее; Alberto di Martino:
Täterschaft und Teilnahme im Statut des IStGH und Anpassungsbedarf der
italienischen Regelung, 119 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft

(2007), стр. 429 и далее; Guénaёl Mettraux: International Crimes and the
ad hoc Tribunals (2005), стр. 269 и далее; Vincenzo Militello: The Personal
Nature of Individual Criminal Responsibility and the ICC Statute, 5 Journal of
International Criminal Justice (2007), стр. 941 и далее; Juan Luis Modolell
González: Problemas de Autoría en la Sentencia del 29 de enero de 2007
de la Sala de Cuestiones Preliminares I de la Corte Penal Internacional
(Confirmación de Cargos contra Thomas Lubanga Dyilo), in: Kai Ambos and
Montserrat de Hoyos (eds.), Cuestiones esenciales en la jurisprudencia de la
Corte Penal Internacional (2008), стр. 91 и далее; Mark Osiel: The Banality
of Good: Aligning Incentives Against Mass Atrocity, 105 Columbia Law
Review (2005), стр. 1751 и далее; Claus Roxin: Probleme von Täterschaft
und Teilnahme bei der organisierten Kriminalität, in Erich Samson et al.
(eds.), Festschrift Gerald Grünwald (1999), стр. 549 и далее; Per Saland:
International Criminal Law Principles, in Roy S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189 и далее;
William A. Schabas: An Introduction to the International Criminal Court,
2nd edn. (2004), стр. 101 и далее; Jan Schlösser: Mittelbare individuelle
Verantwortlichkeit im Völkerstrafrecht (2004); Kurt Seelmann: Kollektive
Verantwortung im Strafrecht (2002); Elies van Sliedregt: The Criminal
Responsibility of Individuals for Violations of International Humanitarian
Law (2003); Otto Triffterer: Bestandsaufnahme zum Völkerstrafrecht, in Gerd
Hankel and Gerhard Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen,
Zum Völkerstrafrecht 50 Jahre nach den Nürnberger Prozessen (1995),
стр. 169 и далее; Hans Vest: Verantwortlichkeit für wirtschaftliche Betätigung
im Völkerstrafrecht, 119 Schweizerische Zeitschrift für Strafrecht (2001),
стр. 238 и далее; Hans Vest: Genozid durch organisatorische Machtapparate,
An der Grenze von individueller und kollektiver Verantwortlichkeit (2002);
Joachim Vogel: Individuelle Verantwortlichkeit im Völkerstrafrecht, Zugleich
ein Beitrag zu den Regelungsmodellen der Beteiligung, 114 Zeitschrift für die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 404 и далее; Thomas Weigend:
Article 3: Responsibility and Punishment, in M. Cherif Bassiouni (ed.),
Commentaries on the International Law Commission’s 1991 Draft Code of
Crimes Against the Peace and Security of Mankind (1993), стр. 113 и далее;
Thomas Weigend: Intent, Mistake of Law, and Co-perpetration in the
Lubanga Decision on Confirmation of Charges, 6 Journal of International
Criminal Justice (2008), стр. 471 и далее; Gerhard Werle: Individual Criminal
Responsibility in Article 25 ICC Statute, 5 Journal of International Criminal
Justice (2007), стр. 953 и далее; Alexander Zahar and Göran Sluiter:
International Criminal Law (2008), стр. 219 и далее.
Обзор дополнительной литературы по вопросу соучастия приведен в
абзаце 455.
{441} Как правило, совершение преступлений по международному праву

характеризуется множественностью их субъектов. При этом обычно
формируются системы более или менее отлаженных связей, нередко свя-
занных с государством или вооруженными силами, но в любом случае
организованных. Однако коллективная сущность преступлений по между-
народному праву не освобождает нас от необходимости решения вопроса
об индивидуальной уголовной ответственности160. Задача международного
уголовного права в этом процессе является более существенной, нежели
“просто” определение индивидуальных вкладов в совершение преступлений
коллективными усилиями субъектов. Еще одна, не менее существенная
сложность заключается в оценке каждого индивидуального вклада в со-
вершение преступления. Следует иметь в виду, что по мере физического
“удаления” субъекта от преступления мера уголовной ответственности не
понижается; фактически она нередко повышается161. Типичным примером
является Адольф Эйхман, “убийца в кресле”, который отправил на смерть
тысячи человек, самостоятельно не подняв руки даже на одного из постра-
давших. Трибунал по бывшей Югославии следующим образом резюмировал
суть проблемы, которую мы имеем в виду:
“Большинство этих преступлений являются не результатами преступных
намерений отдельных лиц, а проявлениями коллективной преступности: эти
преступления нередко совершаются группами лиц, преследующих общие
преступные цели. Хотя в совершении преступного деяния (убийства...) мо-
гут принимать физическое участие лишь некоторые члены группы, участие
и вклад других членов группы часто является решающим для совершения
соответствующего преступления. Отсюда следует, что моральная тяжесть
такого участия нередко не менее существенна – и на самом деле вообще
не отличается от тяжести ответственности лиц, являющихся фактическими
исполнителями соответствующего преступления”162.
160
Поэтому следует считать корректным положение о «злоупотреблении властью или служебным
положением» в качестве основания, отягчающего наказание, отраженное в Правиле 145(2)(b)
Правил процедуры и доказывания МУС. См. соответствующую судебную практику, например,
в следующих решениях: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
24 марта 2000 года, абзацы 183 и далее; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 29 июля 2004 года, абзацы 686, 727; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 22 марта 2006 года, абзац 411. См. дальнейший анализ в издании:
B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 386
и далее.
161
абзац 191.
162
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 615; A. Cassese,
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 188; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 767, на стр. 784 и далее. См. также: A. Clapman, in M. Henzelin and R. Roth (eds.), Le droit
pénal à l’épreuve de l’internationalisation (2002), стр. 241 и далее.
I. Формирование в международном уголовном праве

доктрины о формах соучастия
1. Международная судебная практика и обычное право
{442} Относительно регулирования форм соучастия международным

уголовным правом можно сделать тот же вывод, что и относитель-
но общих принципов международного уголовного права в целом: нормы,
призванные регулировать формы соучастия в совершении преступлений,
сначала были рудиментарными и фрагментарными163.
{443} Устав Нюрнбергского трибунала содержал 164несколько архаически

сформулированные положения о соучастии . Некоторые формы
соучастия были включены непосредственно в определения преступлений.
Например, “участие в общем плане или заговоре” в целях ведения агрессив-
ной войны было признано преступлением165. В соответствии со статьей 6(c)
Устава Нюрнбергского трибунала, “руководители, организаторы, подстре-
катели и пособники”, участвовавшие в составлении или в осуществлении
общего плана или заговора, направленного к совершению преступления
против международного права, подлежали ответственности даже за деяния,
совершенные другими лицами во исполнение этого плана166. В “Нюрнберг-
ских принципах”, разработанных Комиссией международного права, ука-
зано, что соучастие в совершении преступления против международного
права само является преступлением против международного права167.
{444} Относительно зрелая – хотя и обладающая слишком широкой сферой

применения – норма о формах соучастия содержится в статье II(2)
Закона № 10 Контрольного совета. Ее пункт (a) упоминает основных субъек-
тов, в пункте (b) идет речь о “лицах, оказывающих пособничество в совер-
шении любого такого преступления”, и лицах, “которые отдавали приказы
об их совершении или содействовали” совершению преступления; далее,
в соответствии с пунктом (c), уголовной ответственности подлежат лица,
которые “выражали согласие” на совершение преступления, в соответствии
163
См. более подробно в изданиях: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 784;
O. Triffterer, in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen (1995),
стр. 169, на стр. 227.
164
Устав Нюрнбергского трибунала, ст. 6(a); Устав Токийского трибунала, ст. 5(a).
165
См.: МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, воспроизведен в издании: The Trial of German
Germany, часть 22 (1950), стр. 449.
166
Нюрнбергский принцип VII.
167
Таким образом, МВТ считал преступное соучастие в совершении военных преступлений
и преступлений против человечности установленным, если можно быть доказать связь между
(вспомогательным) деянием и соответствующим преступлением. Если преступление совершалось
при соучастии нескольких человек, их индивидуальные деяния признавались совершенными всеми
ими при условии, что они охватывались “общим планом”. См. более подробно в издании: K.
Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 362 и далее.
с пунктом (d) – лица, “связанные с планами или предприятиями, сопря-

женными с совершением [преступления]”, а в соответствии с пунктом (e)
– лица, являющиеся “членами любой организации или группы, связанной
с совершением любого такого преступления”. На практике, однако, эти
различия не имели существенного значения. Ни в ходе процессов в Меж-
дународных военных трибуналах, ни в ходе последующих Нюрнбергских
процессов различия между формами соучастия не проводилось; вместо
этого суды применяли монистскую модель – так называемую модель еди-
ной субъектности (“Einheitstäterschaft”). Согласно этой модели, оказание
любой поддержки или содействия совершению преступных деяний призна-
валось преступным соучастием168.
{445} Эта несовершенная модель различных форм соучастия для целей

международного уголовного права была впервые детализирована в
проектах международно-правовых документов, подготовленных Комиссией
международного права, и в Уставах Трибуналов ad hoc169. Позднее более
подробная доктрина была разработана Трибуналом по бывшей Югославии170.
С учетом положений их Уставов, Трибуналы ad hoc проводили различие
между “совершением”, “планированием”, “отдачей приказа”, “подстрека-
нием” и “пособничеством и содействием”. Более того, Трибунал по быв-
шей Югославии признал “участие в совместном преступном предприятии”
самостоятельной формой соучастия по смыслу международного обычного
права171. За каждой формой соучастия были признаны собственные харак-
теристики, то есть actus reus и mens rea. Более того, утвердилось разли-
чие между первичной, или основной, ответственностью (ответственность
исполнителя преступления, совместное преступное предприятие) и форма-
ми вторичной, или дополнительной, ответственности (планирование, отдача
приказа, подстрекание, пособничество и содействие)172. Формы соучастия
168
Ст. 7(1) Устава МУТЮ и ст. 6(1) Устава МУТР гласят: “1. Лицо, которое планировало,
подстрекало, приказывало, совершало или иным образом содействовало или подстрекало к
планированию, подготовке или совершению преступления, указанного в статьях 2 – 5 настоящего
Устава, несет личную ответственность за это преступление”. См. также ст. 3 Проекта кодекса
1991 года; см.: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 785 и далее.
169
170
Впервые данный вывод был сформулирован при рассмотрении дела Prosecutor v. Tadic´,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года, абзацы 185 и далее. См. более
подробно по поводу этого судебного решения в абзацах 456 и далее.
171
См. по поводу структуры требований, предъявляемых к “количественной дополнительной
ответственности”, в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 616
и далее.
172
См., например, Prosecutor v. Vasiljevic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
25 февраля 2004 года, абзац 182; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Aстрeals Chamber), решение от
19 апреля 2004 года, абзац 268; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Апелляционная палата), решение
от 20 мая 2005 года, абзацы 355 и далее, а также абзац 364; Prosecutor v. Kamuhanda, МУТР
(Апелляционная палата), решение от 19 сентября 2005 года, абзац 77; Prosecutor v. Ndindabahizi,
МУТР (Апелляционная палата), решение от 16 января 2007 года, абзац 122. См. подробный анализ
в издании: B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem
(2008), стр. 360 и далее.
также стали играть более существенную роль для целей назначения нака-
зания, в том числе по совокупности приговоров173.
2. Статут МУС
{446} Статья 25(3) Статута МУС подробно регулирует правоотношения

индивидуальной уголовной ответственности и проводит различие
между несколькими формами преступного соучастия; к преступлению агрес-
сии, представляющему собой “преступление высших должностных лиц го-
сударства”, состав которого предусматривает ограниченный круг возможных
субъектов и особенности объективной стороны, соответственно, применяются
специальные нормы174. Данное положение впервые систематизирует требова-
ния, предъявляемые к соучастию в соответствии с международным обычным
правом, в некоторой степени дополняя и изменяя их175. Оно предусматривает
совершение преступления лицом индивидуально, совместно с другим лицом
и соучастие в формах отдачи приказа, побуждения или содействия соверше-
нию преступления по международному праву. Напротив, в международном
обычном праве не существует непосредственного основания для концепции
совершения преступления через другое лицо, упомянутой в статье 25(3)(a)
Статута МУС176; такой же вывод можно сделать и в отношении положения
о совершении преступления группой лиц177, которое было включено в текст
в качестве замаскированного правила о “заговоре”178. В свою очередь, ста-
тьи 25(3)(e) и (f) Статута МУС не затрагивают формы соучастия, а кримина-
лизируют определенные подготовительные действия – а именно: подстрека-
тельство к совершению геноцида и покушение на совершение преступления179.
173
Процесс согласования принципов доктрины соучастия в совершении преступления,
отраженной в ст. 25(3) Статута МУС, вызвал немало сложностей в ходе Римской конференции.
См. более подробно в издании: P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The
Making of the Rome Statute (1999), стр. 189, на стр. 198. В отношении преступления агрессии
см. в абзацах1309 и далее.
174
См. по поводу различий в содержании норм Статута МУС и соответствующих положений
Устава МУТЮ в издании: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 235 и далее.
175
См.: Статут МУС, ст. 25(3)(a), третий альтернативный вариант. См. по поводу концепции
совершения преступления через другое лицо в издании: G. P. Fletcher, Rethinking Criminal Law
(2000), стр. 639.
176
См.: Статут МУС, ст. 25(3)(d).
177
Напротив, концепция заговора с целью совершения преступления по международному праву
не была включена в Статут. См. более подробно в абзацах 621 и далее.
178
179
Ст. 25(3) Статута МУС не проводит очевидного различия между непосредственным
совершением преступления и (простой) дополнительной ответственностью. В этом смысле
представляется, что Статут МУС – как и Устав Нюрнбергского трибунала и Уставы МУТЮ и
МУТР – в определенной степени воплощает модель единой субъектности; см. по поводу этого
термина в издании: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 781 и далее. Однако
в отношении требований, предъявляемых к дополнительной ответственности, в тексте Статута
можно различить элементы модели дифференцированного участия. В литературе данное правило
не классифицируется единообразно: профессор Амбос усматривает наличие тенденции в пользу
дифференцированной модели, см.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002),
стр. 543 и далее; аналогичное мнение отражено в издании: H. Vest, Genozid durch organisatorische
Machtapparate (2002), стр. 181. Напротив, интерпретация в пользу единой модели отражена
{447} В соответствии со статьей 25(3) Статута МУС, юридическое

последствие наличия условий для квалификации одной из форм со-
участия заключается в том, что субъект преступления “подлежит уголовной
ответственности и наказанию за преступление”180. Хотя градация уголовной
ответственности не указывается в статье 25 прямо, система, лежащая
в основе данного положения, предполагает наличие различных уровней
уголовной ответственности в зависимости от соответствующего уровня со-
участия. В отличие от Уставов Трибуналов ad hoc, статья 25(3) не просто
перечисляет различные формы соучастия, а подразделяет их на четыре
категории: совершение преступления в качестве исполнителя в соответс-
твии со статьей 25(3)(a), отдача приказа, подстрекание или побуждение к
совершению преступления в соответствии со статьей 25(3)(b), пособничес-
тво и содействие в соответствии со статьей 25(3)(c) и содействие любым
другим способом совершению преступления группой лиц в соответствии
со статьей 25(3)(d). В то же время Статут МУС подчеркивает различие
между непосредственным совершением преступления как самостоятельным
источником присвоения лицу уголовной ответственности и иными формами
участия в совершении преступления, порождающими правоотношения до-
полнительной ответственности. В соответствии с международным обычным
правом, для криминализации всех дополнительных форм соучастия необхо-
димо, чтобы преступление было фактически совершено или как минимум
произошло покушение на его совершение181.
{448} Данная дифференциация в терминологии и классификация по

категориям не имела бы никакого практического значения, если
бы она не принималась в расчет при вынесении приговоров. С учетом
коллективной природы преступлений по международному праву, органам,
применяющим международное уголовное право, при оценке степени индиви-
дуальной вины не следует воздерживаться от серьезного анализа соответст
вующих форм соучастия182. Так, в соответствии с недавней судебной прак-
тикой Трибуналов ad hoc183, конкретная форма соучастия может являться
в изданиях: C. Kress, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1999, стр. 4, на стр. 9;
K. Hamdorf, Beteiligungsmodelle im Strafrecht (2002), стр. 396.
180
В соответствии со ст. 25(3)(e) Статута МУС, единственным исключением из этого правила
является подстрекательство к совершению геноцида, см. абзацы 766 и далее.
181
См.: Статут МУС, ст. 78(1); в соответствии с Правилом 145(1)(c) Правил процедуры
и доказывания МУС, МУС должен особенно учитывать “степень участия лица, признанного
виновным”.
182
25 февраля 2004 года, абзац 182; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 19 апреля 2004 года, абзац 268; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Апелляционная палата),
решение от 20 мая 2005 года, абзацы 355 и далее, абзац 364; Prosecutor v. Kamuhanda, МУТР
(Апелляционная палата), решение от 19 сентября 2005 года, абзац 77. См. по поводу недавней
судебной практики также в абзаце 445.
183
См. аналогичные мнения в изданиях: K. Ambos, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 25, абзац 2; B. Burghardt, in
J. Vogel and C. Burchard (eds.), The ICC Review Conference and the Future of the International
Criminal Court (публикация ожидается в 2009 г.); G. Werle, 5 Journal of International
Criminal Justice (2007), стр. 953 и далее. Однако см. альтернативные точки зрения в изданиях:
показателем степени уголовной ответственности и должна учитываться на

этапе вынесения приговора184.
{449} Таким образом, мы имеем дело с четырехуровневой структурой

правоотношения соучастия. Непосредственное совершение преступ-
ления исполнителем находится “на верху” этой пирамиды и является на-
иболее серьезной формой участия в совершении преступления. На втором
уровне стоит побуждение к совершению преступления, которое может быть
реализовано в различных формах. На третьем уровне находится пособни-
чество, а содействие совершению преступления группой лиц представляет
собой последний уровень соучастия.
II. Совершение преступления
{450} Статья 25(3)(a) Статута МУС предусматривает три формы совер-

шения преступления: лицо может совершить преступление самосто-
ятельно (“индивидуально”), совместно с другим лицом или через другое
лицо. В рамках дифференцированной модели совершение преступления в
качестве исполнителя предполагает наиболее высокую степень уголовной
ответственности. Поэтому требования, предъявляемые ко всем трем формам
совершения (исполнения) преступления, должны быть точно истолкованы.
{451} По мнению Первой Палаты предварительного производства Между-

народного уголовного суда, общим дефиниционным критерием для
всех форм совершения преступления является “контроль в отношении ис-
полнения преступления”185. Палата предварительного производства недвус-
мысленно отвергла различие между непосредственным совершением пре-
ступления и дополнительной ответственностью, проводимое на основании
исключительно такого объективного критерия, как личное исполнение де-
яний, составляющих материальный элемент преступления. Но она также
отвергла и строго субъективное различие, например, требующее наличие
animus auctoris для квалификации факта совершения преступления186.
C. Kress, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1999, стр. 4, на стр. 9; K. Hamdorf,
Beteiligungsmodelle im Strafrecht (2002), стр. 396, где ст. 25(3) Статута МУС интерпретируется
в свете модели единой субъектности.
184
от 29 января 2007 года, абзацы 326 и далее. Удивительно, что Палата предварительного
производства при этом обращалась практически исключительно к концепции соучастия, признанной
в национальном праве Германии. Этот же подход был вновь реализован той же Палатой
предварительного производства в процессах по делам Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui,
МУС (Палата предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзацы 480
и далее, и Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного производства), решение от
185
См.: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от
29 января 2007 года, абзацы 333 и далее; Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзацы 482 и далее.
186
См. аналогичные мнения в изданиях: B. Burghardt, in J. Vogel and C. Burchard (eds.), The
ICC Review Conference and the Future of the International Criminal Court (публикация ожидается
в 2009 г.); T. Weigend, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 471, на стр. 480.
{452} В контексте дифференцированной модели соучастия подход Палаты

предварительного производства следует поприветствовать. Призна-
ние основополагающего критерия “контроля” оправдывает более высокую
степень ответственности, которая материально отличает совершение пре-
ступления от других форм соучастия. В то же время данный критерий
является совместимым с феноменологическими характеристиками всех трех
форм совершения (исполнения) преступления, указанными в статье 25(3)(a)
Статута МУС. Напротив, сведение совершения преступления к личному ис-
полнению материальных элементов преступления было бы несовместимым
с концепцией совершения преступления через другое лицо. С другой сто-
роны, проведение различия между совершением преступления и дополни-
тельными формами соучастия на основании исключительно субъективного
стандарта создало бы слишком много возможностей для спекуляций187.
1. Совершение преступления индивидуально
{453} Лицо совершает преступление “индивидуально” по смыслу первой

альтернативы, указанной в статье 25(3)(a) Статута МУС, если оно
лично исполняет все материальные элементы, а также обладает необхо-
димым ментальным элементом (mens rea)188; данный вывод соответствует
международному обычному праву189. В соответствии с судебной практикой
Трибуналов ad hoc, лицо также может совершить преступления посредс-
твом бездействия190. Более того, Трибуналы ad hoc недавно пришли к выво-
ду, что совершение преступления не ограничивается его непосредственным
и физическим исполнением191. Однако, по смыслу Статута МУС, если лицо
не исполняет все материальные элементы преступления лично, оно может
быть привлечено к ответственности за совершение преступления лишь

187
См.: K. Ambos, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 25, абзац 7; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
В соответствии с судебной практикой МУТЮ, совершение преступления по международному
праву означает “прежде всего, физическое совершение преступления самим исполнителем либо
виновное воздержание от совершения необходимого действия”, см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года, абзац 188; Prosecutor v. Kvoèka et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзац 243.
188
См. также Устав Нюрнбергского трибунала, ст. 6; Устав Токийского трибунала, ст. 5; Устав
МУТЮ, ст. 7(1); Устав МУТР, ст. 6(1); Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и
наказании за него, ст. II.
189
См.: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 сентября 2003
года, абзац 73; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля
2001 года, абзац 390. См. более подробно в абзаце 640.
190
См.: Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная палата), решение от 7 июля 2006 года,
абзац 60; Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 12 марта 2008 года,
абзац 161. См. критические мнения в изданиях: G. Boas, J. L. Bischoff and N. L. Reid, International
Criminal Law Practitioner Library Volume I: Forms of Responsibility in International Criminal
Law (2007), стр. 116 и далее; F. Z. Giustiniani, 6 Journal of International Criminal Justice (2008),
191
См. аналогичную точку зрения в судебном решении: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui,
МУС (Палата предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 488.
в соответствии со второй или третьей альтернативами, указанными в

статье 25(3)(a) Статута МУС192.
2. Совершение преступления совместно с другим лицом
{454} Если преступление по международному праву совершается совместно

несколькими лицами (“совместно с другим лицом”), каждое из этих
лиц несет индивидуальную ответственность193. Данный вывод следует из
второй альтернативы, указанной в статье 25(3)(a) Статута МУС, в со-
ответствии с международным обычным правом194. Концепция совершения
преступления совместно с другим лицом была в общих чертах разработана,
прежде всего, в судебной практике Трибунала по бывшей Югославии195.
а) Судебная практика Трибуналов ad hoc: доктрина участия

в совместном преступном предприятии
{455} Kai Ambos: Joint Criminal Enterprise and Command Responsibility,

5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 159 и далее;
Kai Ambos: Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 30 и далее;
Mohammed Elewa Badar: “Just Convict Everyone!” – Joint Perpetration:
From Tadić to Stakić and Back Again, 6 International Criminal Law Review
(2006), стр. 293 и далее; Christoph Barthe: Joint Criminal Enterprise (JCE),
Ein (originär) völkerstrafrechtliches Haftungsmodell mit Zukunft? (2009);
Gideon Boas, James L. Bischoff and Natalie L. Reid: International Criminal
Law Practitioner Library Volume I: Forms of Responsibility in International
Criminal Law (2007), стр. 7 и далее; Attila Bogdan: Individual Criminal

192
стр. 548 и далее; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 189 и далее;
K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 237.
193
См.: Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999
года, абзацы 194 и далее; K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 363.
Несмотря на то, что истоки модели совместной ответственности можно обнаружить во многих
правовых системах мира, Апелляционная палата не нашла достаточных доказательств тому,
что данная модель представляет собой общий принцип права, см.: Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года, абзацы 224 и далее.
194
года, абзацы 194 и далее, а также краткое изложение в абзаце 227. См. также: Prosecutor
v. Furundzˇija, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 21 июля 2000 года, абзац 119;
Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года, абзацы 63
и далее; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года,
абзацы 265 и далее, 312. Дальнейшая разработка этих принципов продолжается в отсутствие в
Уставе МУТЮ специального правила о совместной ответственности. В соответствии с судебной
практикой МУТЮ, концепция совместного совершения преступления косвенно охватывается
статьей 7(1) Устава МУТЮ, см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
15 июля 1999 года, абзацы 188 и далее, содержащие телеологическое и историческое толкование:
“[С]овершение одного из этих преступлений... также может иметь место в результате участия в
реализации общего замысла или цели”.
195
абзац 67: “[В]се участники совместного преступного предприятия в равной степени виновны в
совершенном преступлении, независимо от роли каждого из них в его совершении”.
Responsibility in the Execution of a “Joint Criminal Enterprise” in the

Jurisprudence of the ad hoc International Tribunal for the Former Yugoslavia, 6
International Criminal Law Review (2006), стр. 63 и далее; Boris Burghardt:
Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem, Eine
Cassese: The Proper Limits of Individual Responsibility under the Doctrine
of Joint Criminal Enterprise, 5 Journal of International Criminal Justice
(2007), стр. 109 и далее; Ciara Damgaard: Individual Criminal Responsibility
for Core International Crimes, Selected Pertinent Issues (2008), стр. 127 и
далее; Allison Marston Danner and Jenny S. Martinez: Guilty Associations:
Joint Criminal Enterprise, Command Responsibility, and the Development
of International Criminal Law, 93 California Law Review (2005), стр. 75
и далее; Linda Engvall: The Future of Extended Joint Criminal Enterprise
– Will the ICTY’s Innovation Meet the Standards of the ICC?, 76 Nordic
Journal of International Law (2007), стр. 241 и далее; Knut Gustafson:
The Requirement of an ‘Express Agreement’ for Joint Criminal Enterprise
–
Liability: A Critique of Brdanin, 5 Journal of International Criminal Justice
(2007), стр. 134 и далее; Verena Haan: The Development of the Concept
of Joint Criminal Enterprise at the International Criminal Tribunal for the
Former Yugoslavia, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 167
и далее; Verena Haan: Joint Criminal Enterprise (2008); Jens D. Ohlin:
Three Conceptual Problems with the Doctrine of Joint Criminal Enterprise,
5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 69 и далее; Steven
Powles: Joint Criminal Enterprise, 2 Journal of International Criminal Justice
(2004), стр. 606 и далее; Elies van Sliedregt: Joint Criminal Enterprise as a
Pathway to Convicting Individuals for Genocide, 5 Journal of International
Criminal Justice (2007), стр. 184 и далее; Harmen van der Wilt: Joint
Criminal Enterprise: Possibilities and Limitations, 5 Journal of International
Criminal Justice (2007), стр. 91 и далее; Alexander Zahar and Göran Sluiter:
{456} Трибунал по бывшей Югославии считает основанием для совместной

ответственности концепцию “совместного преступного предприя
тия”196. По мнению Трибунала, данная концепция происходит из послево-
енной судебной практики, впоследствии ставшей частью международного
обычного права197. Доктрина совместного преступного предприятия оказала
196
Доктрина совместного преступного предприятия была отражена в судебном решении:
Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года, абзацы 194 и
далее. Исходя из судебной практики МУТЮ, эта форма соучастия косвенно охватывается статьей
7(1) Устава МУТЮ; см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля
1999 года, абзацы 188 и далее, содержащие исторические и телеологические аргументы.
197
25 февраля 2004 года, абзацы 87 и далее; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 28 февраля 2005 года, абзацы 77 и далее; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года, абзацы 58 и далее; Prosecutor v.
–
Brdanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007 года, абзацы 357 и далее;
Prosecutor v. Martić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 8 октября 2008 года, абзацы 68
существенное воздействие на деятельность Трибунала по бывшей Югосла-

вии198. Она также была воспринята другими международными и гибридными
уголовными судами199.
{457} Различие между совместным совершением и “просто” участием в

совершении преступления проводится в значительной степени на
уровне субъективного элемента. Ключевыми элементами совместного со-
вершения преступления являются “общий план, замысел или цель”. Они
должны быть направлены на совершение одного или нескольких преступ-
лений по международному праву200. Общий план также может охватывать
масштабные преступные предприятия – такие, как преследования и жес-
токое обращение, совершаемые в масштабах страны201. Однако план не
обязательно должен быть сформулирован до совершения соответствующего
деяния; он также может быть спонтанным. Вывод о его существовании
можно сделать из факта сотрудничества между несколькими лицами в осу-
ществлении преступного предприятия202.
и далее; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года,
абзацы 265 и далее; Prosecutor v. Vasiljevic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября
2002 года, абзацы 63 и далее; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от
27 сентября 2006 года, абзацы 871 и далее; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 12 июня 2007 года, абзацы 435 и далее.
198
См., например, Prosecutor v. Simba, МУТР (Судебная палата), решение от 13 декабря
2005 года, абзацы 385 и далее; Prosecutor v. Nchamihigo, МУТР (Судебная палата), решение
от 12 ноября 2008 года, абзацы 326 и далее; Prosecutor v. Zigiranyirazo, МУТР (Судебная
палата), решение от 18 декабря 2008 года, абзацы 380, 383 и далее; Prosecutor v. Brima et al.,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата), решение от 22 февраля 2008 года,
абзацы 72 и далее; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная
палата), решение от 20 июня 2007 года, абзацы 61 и далее, абзацы 778 и далее; Prosecutor v.
Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа
2007 года, абзацы 206 и далее (однако см. также особое мнение судьи Томпсона, абзацы 23 и
далее); Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение
от 2 марта 2009 года, абзацы 251 и далее; Prosecutor v. Perreira, Коллегии с исключительной
юрисдикцией в отношении серьезных преступлений в Восточном Тиморе, решение от 27 апреля
2005 года, абзацы 19 и далее. См. подробный анализ судебной практики Трибуналов ad hoc в
связи с концепцией совместного преступного предприятия в изданиях: G. Boas, J. L. Bischoff and
N. L. Reid, International Criminal Law Practitioner Library Volume I: Forms of Responsibility in
International Criminal Law (2007), стр. 7 и далее; B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit
im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 313 и далее; V. Haan, Joint Criminal Enterprise
(2008); G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 287 и далее.
199
абзац 188; Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 14 января
200 –
См.: Prosecutor v. Brdanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007
года, абзацы 420 и далее, абзацы 422, 425; см. также: Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 27 сентября 2006 года, абзац 876; Prosecutor v. Rwamakuba, МУТР
(Апелляционная палата), решение от 22 октября 2004 года, абзац 25; Prosecutor v. Karemera et
al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 12 апреля 2006, абзац 12.
201
абзац 227; Prosecutor v. Vasiljevic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 25 февраля
2004 года, абзац 100; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
28 февраля 2005 года, абзац 117; Prosecutor v. Simba, МУТР (Апелляционная палата), решение
от 27 ноября 2007 года, абзацы 74, 90, 250.
202
Данный вывод отражен в судебном решении Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 28 февраля 2005 года, абзацы 97, 104, 187. Однако недавно
{458} Вклад каждого участника специальными требованиями не обусловлен.

В основном он может заключаться в любом содействии. Нет осо-
бой необходимости в том, чтобы участник был непосредственно вовлечен
в исполнение преступления, или в том, чтобы его вклад был необходимым
или даже существенным для исполнения общего плана203.
{459} Исходя из судебной практики Трибунала по бывшей Югославии,

концепция совместного преступного предприятия охватывает три
различных категории; их называют “базовой формой”, “системной формой”
и “расширенной формой”204. К каждой категории предъявляются соответс-
твующие требования на уровне mens rea.
{460} Базовая форма совместного преступного предприятия возникает в

том случае, когда несколько лиц вступают в сговор с целью со-
вершения преступления и совершают его с соответствующим умыслом, в
соответствии с их общим замыслом205. В таких случаях каждый участник
несет ответственность за совершенное преступление в качестве непосредс-
твенного субъекта (исполнителя).
{461} Так называемые процессы, связанные с концентрационными лаге-

рями206, составляют вторую категорию совместных преступных пред-
приятий. К ним относятся преступления, совершенные несколькими лицами
– особенно членами военных или административных подразделений, – в
рамках “систем дурного обращения”. С объективной точки зрения, для
установления факта совместного совершения преступления необходимо
продемонстрировать существование системы дурного обращения с задер-
жанными лицами и совершения преступлений по международному праву.
Исполнитель должен принимать деятельное участие в функционировании
данной репрессивной системы. Вывод о таком участии, как правило, можно

МУТЮ отметил, что “хотя вклад необязательно должен быть необходимым или существенным, он
должен являться, по меньшей мере, важным элементом преступлений, вменяемых обвиняемому”,
–
см.: Prosecutor v. Brdanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007 года,
абзац 430.
203
абзац 195. См. по поводу различия между “базовой”, “системной” и “расширенной” формами
в судебном решении: Prosecutor v. Vasiljevic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
25 февраля 2004 года, абзацы 97 и далее. Обзор судебной практики приведен в судебном
решении: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 сентября
204
абзацы 196, 220. Если преступление должно быть совершено третьими лицами в соответствии
с общим планом, их деяния также могут быть присвоены участникам совместного преступного
–
предприятия, см.: Prosecutor v. Brdanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля
205
Данный термин имеет просто описательную ценность, см.: Prosecutor v. Kvoèka et al.,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 февраля 2005 года, абзац 182.
206
сделать из должностных обязанностей и конкретных функций подсудимого207.

На субъективном уровне исполнитель должен осознавать характер соответст
вующей системы и действовать с умыслом на реализацию дурного обраще-
ния208. Вывод о наличии данного умысла также можно сделать из должност
ного или властного положения подсудимого209. В результате каждый участник
несет ответственность за преступления, охватываемые общим планом210.
{462} К третьей категории относятся случаи, в которых один из участ-

ников совершает эксцессы, выходящие за рамки общего плана211.
В этом случае возникает вопрос, могут ли данные деяния также быть
вменены другим участникам совместного преступного предприятия. Исходя
из судебной практики Трибунала по бывшей Югославии, каждый участник
может быть привлечен к ответственности за последствия, не охваченные
общим планом, если они представляют собой “естественный и предсказуе-
мый результат” исполнения плана и соответствующий участник “сознатель-
но пошел на риск” его наступления212. Нет необходимости, чтобы участник
разделял специальный умысел, предусмотренный в отношении преступле-
ния, вменяемого ему. Так, Трибунал по бывшей Югославии постановил, что,
в силу концепции совместного преступного предприятия, лицо может быть
признано виновным в качестве исполнителя преступления геноцида даже в
отсутствие у него (специального) геноцидального умысла213.
207
года, абзацы 202, 220; Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
27 сентября 2007 года, абзац 109.
208
абзац 203.
209
См. подробный анализ второй категории в судебном решении Prosecutor v. Kvoèka et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзацы 268 и далее. См. критическое
отношение к выводам, содержащимся в данном судебном решении, в особом мнении судьи Ханта
по судебному решению Prosecutor v. Milutinović et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 21 мая 2003 года, абзац 30.
210
абзац 204; Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 25 февраля 2004
211
абзац 228; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 сентября
2003 года, абзац 32; Prosecutor v. Vasiljevic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
25 февраля 2004 года, абзац 101; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 28 февраля 2005 года, абзац 83; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 398; Prosecutor v. Krstic´ МУТЮ (Судебная
–
палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 613; Prosecutor v. Brdanin, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 265; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 17 января 2005 года, абзац 703; Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 30 ноября 2005 года, абзац 511; Prosecutor v. Ntakirutimana,
МУТР (Апелляционная палата), решение от 13 декабря 2004 года, абзац 467.
212 –
См.: Prosecutor v. Brdanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 марта 2004
года, абзац 5; Prosecutor v. Rwamakuba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 22 октября
213
абзац 229; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 сентября 2003
года, абзац 33; Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 25 февраля
{463} Исходя из судебной практики Трибуналов ad hoc, участие в сов-

местном преступном предприятии следует отличать от обычного
пособничества в силу двух факторов. Во-первых, пособничество требует,
чтобы поведение лица оказывало существенное влияние на совершение
преступления основным исполнителем, тогда как в рамках совместного
преступного предприятия достаточно внесения любого вклада в реализацию
общего плана. Во-вторых, что касается mens rea, пособничество требует
простого знания о совершении преступления, тогда как ответственность
исполнителя в рамках совместного преступного предприятия находится в
зависимости от его умысла, направленного на исполнение общего плана214.
Данное толкование утвердилось в судебной практике Трибунала по бывшей
Югославии215.
{464} Концепция совместного преступного предприятия подвергалась

серьезной критике в научных дискуссиях. Ряд авторов подвергают
сомнению ее происхождение из международного обычного права216. Кроме
того, утверждается, что Трибуналы ad hoc слишком “растягивают” пределы
совместного совершения преступления. В рамках третьей категории кон-
цепции совместного преступного предприятия к уголовной ответственности
в качестве исполнителей могут привлекаться лица, не удовлетворяющие
требованиям, предъявляемым к соответствующей субъективной стороне
преступления (mens rea)217. Таким образом, привлечение к уголовной от-
ветственности в рамках доктрины совместного преступного предприятия
может представлять собой форму ответственности за причинение вреда по
недоразумению или из-за уголовно-правового вменения вины по аналогии,
что нарушало бы принцип индивидуальной вины218. Вместо этого некоторые
авторы предлагали использовать концепцию “соучастия”, которая применя-
ется во многих континентальных европейских правовых системах219.
214
См.: Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006
года, абзацы 58 и далее. Это решение непосредственно затрагивает скептическое отношение
внутри МУТЮ, направленное против истоков и применения концепции совместного преступного
предприятия. См. краткий анализ этого судебного решения в издании: V. Haan, 5 International
Criminal Law Review (2005), стр. 167, на стр. 176.
215
См.: K. Ambos, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 159, на стр. 173;
A. Bogdan, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 63, на стр. 109 и далее; L. Engvall,
76 Nordic Journal of International Law (2007), стр. 241, на стр. 245 и далее; S. Powles, 2 Journal
of International Criminal Justice (2004), стр. 606, на стр. 615 и далее.
216
См.: M. E. Badar, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 293, на стр. 301 и
далее; V. Haan, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 167, на стр. 195, 197 и далее;
G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 292 и далее; S. Powles,
2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 606, на стр. 611.
217
См.: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7 marginal nos. 32 и далее;
C. Damgaard, Individual Criminal Responsibility for Core International Crimes (2008), стр. 129,
236 и далее; J. S. Martinez and A. M. Danner, 93 California Law Review (2005), стр. 75, на
стр. 134 и далее; J. D. Ohlin, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 69, на
стр. 81, 85 и далее.
218
См.: V. Haan, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 167, на стр. 201 и далее.
219
См.: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства),
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 508, а также: G. Werle, 5 Journal of International
Criminal Justice (2007), стр. 953, на стр. 961. См. также: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС
b) Статья 25(3)(a) Статута МУС, вторая альтернатива
{465} С учетом формулировки статьи 25(3)(a) Статута МУС (“совершает

такое преступление... совместно с другим лицом”), судебная прак-
тика МУТЮ, конечно, могла бы быть применимой и в контексте Статута
МУС. Однако такое “механическое” перенесение судебной практики Три-
буналов ad hoc в контекст Статута МУС вряд ли представляло бы собой
корректный подход. Статут МУС является самостоятельным источником
права, и поэтому его толкование должно быть независимым220. Основой
для вменения нескольким лицам деяний, составляющих структуру преступ-
ления, являются “общий план, замысел или цель”, которые должны быть
направлены на совершение одного или нескольких преступлений по меж-
дународному праву. Что же касается требований, предъявляемых и к “об-
щему плану”, и к индивидуальному “вкладу в совершение преступления”,
структура Статута МУС позволяет прийти к выводам, которые являются
несовместимыми с доктриной совместного преступного предприятия, раз-
работанной МУТЮ.
{466} В рамках концепции соучастия, проводящей различие между

несколькими уровнями ответственности, бессмысленно предполагать,
что для констатации совершения преступления совместно с другим лицом
достаточно любого вклада в реализацию общего плана. Ответственность ис-
полнителя является формой участия, предполагающей наивысший уровень
индивидуальной ответственности. В связи с этим и материальный, и менталь-
ный элементы преступления должны быть истолкованы точно. Следователь-
но, ответственность за совершение преступления совместно с другим лицом
может быть вменена только лицу, которое вносит существенный вклад в
совершение преступления. Менее существенные деяния – или косвенное
поощрение – не отвечают данному стандарту; они могут квалифицироваться
как “содействие” по смыслу статьи 25(3)(c) Статута МУС или как “содейст
вие совершению преступления группой лиц” по смыслу статьи 25(3)(d).
{467} Таким образом, вопреки судебной практике Трибунала по бывшей

Югославии, для констатации совершения преступления совместно с
другими лицами необходим существенный вклад каждого из них221. Особен-
но вклад следует считать существенным, если другие субъекты преступ-
ления не были бы способны осуществить общий план в отсутствие этого
вклада. Такой вклад не ограничивается непосредственным исполнением пре-
ступления. В контексте международного уголовного права даже вклады,
«удаленные» от непосредственного совершения преступления, – такие, как

(Палата предварительного производства), решение от 29 января 2007 года, абзацы 326 и далее;
L. Engvall, 76 Nordic Journal of International Law (2007), стр. 241, на стр. 254 и далее.
220
См. по поводу судебной практики Трибуналов ad hoc в абзаце 458.
221
См. абзацы 441, 451 и далее. См. аналогичное мнение в издании: T. Weigend, 6 Journal of
International Criminal Justice (2008), стр. 471, на стр. 478.
планирование и организация, – могут быть существенными и свидетель-

ствовать об особенно высокой степени ответственности; в таких случаях
соучастник контролирует процесс совершения преступления в такой же
степени, как и непосредственный исполнитель или лицо, через которое
совершается преступление222.
{468} Аналогичные выводы были сделаны Палатой предварительного

производства в процессе по делу Лубанги. Палата предварительно-
го производства постановила, что судебная практика Трибуналов ad hoc
по вопросу совместного преступного предприятия не оказала влияния на
толкование термина “совершение преступления совместно с другими лица-
ми” по смыслу статьи 25(3)(a) Статута МУС, поскольку сама концепция
совершения преступления по смыслу Статута МУС отличается от концеп-
ции, предусмотренной для целей Трибуналов. Поскольку судебная практика
Трибуналов ad hoc по вопросу совершения преступлений была выстроена
исключительно на субъективном основании, дефиниционным критерием сов-
местного совершения преступления – как и любой другой формы соверше-
ния преступления – по смыслу статьи 25(3)(a) Статута МУС является кон-
цепция контроля. В случае совершения преступления совместно с другими
лицами критерий “контроля” предполагает, что каждый соучастник может
создать риск для совместного совершения преступления, не выполнив воз-
ложенную на него часть задания. Таким образом, Палата предварительного
производства подтверждает, что вклад каждого участника при совершении
преступления совместно с другим лицом должен быть действительно су-
щественным223.
{469} Условие о наличии совместного плана не выполняется, если участ-

ник просто предвидит последствие как таковое, не охватываемое
общим планом. В той же степени, в которой “естественного и предсказу-
емого последствия” сначала было достаточно для того, чтобы Трибунал
по бывшей Югославии мог привлечь лицо к ответственности в качестве
исполнителя преступления, его умозаключения неприменимы в контекс-
те Статута МУС. В данных фактических обстоятельствах правоотношения
ответственности за умышленное преступление по международному праву,
совершенное совместно с другим лицом, возникнуть не могут. Для этого
необходимо, чтобы соучастник осознавал риск возможности совершения
дополнительного преступления и воспринимал этот риск в качестве воз-
222
от 29 января 2007 года, абзацы 332, 346 и далее. Данное мнение было подтверждено в
судебных решениях: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзацы 521 и далее; Prosecutor v. Al Bashir,
МУС (Палата предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 212. См. по
поводу решения Палаты предварительного производства в процессе по делу Лубанги в издании:
T. Weigend, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 471, на стр. 476 и далее.
223
от 29 января 2007 года, абзац 349; Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 527.
можного последствия исполнения первоначального общего плана. В то же

время Трибунал по бывшей Югославии также указывает на необходимость
такого субъективного компонента, требуя, чтобы участник совместного пре-
ступного предприятия “сознательно” шел на такой риск.
{470} В таких фактических обстоятельствах необходимо установить,

существовало ли подразумеваемое расширение пределов общего
плана и, следовательно, охватывались ли фактически возникшие последст
вия умыслом соучастника. Это нередко является возможным, когда один из
соучастников в процессе реализации изначального общего плана осознает,
что время от времени происходят некоторые эксцессы (например, если во-
еннопленные неоднократно подвергаются пыткам в лагере, первоначально
созданном с целью незаконного лишения свободы).
{471} Необходимо отметить и такой немаловажный момент, что соучастие

нескольких лиц в силу их общего плана может привести к (совмест-
ному) вменению только объективных элементов соответствующего преступ-
ления. Вменение субъективных элементов не является возможным. Лицу
может быть предъявлено обвинение в качестве исполнителя преступления
только в том случае, если оно лично реализовало все элементы преступле-
ния. В рамках концепции соучастия, проводящей различие между несколь-
кими уровнями ответственности, данный вывод следует непосредственно
из принципа индивидуализации вины. Например, лицо, не обладающее спе-
циальным умыслом, входящим в состав субъективной стороны (mens rea)
преступления, вменяемого ему, не может быть осуждено за совершение
этого преступления. Когда преступление совершается совместно нескольки-
ми лицами, каждый соучастник должен лично обладать всеми элементами
mens rea224. Так, ответственность лица за совершение преступления гено-
цида не может быть установлена в отсутствие у соучастника необходимого
геноцидального умысла225.
{472} Таким образом, для констатации совершения преступления совместно

несколькими лицами требуется наличие трех характеристик мате-
риального элемента: (1) наличие нескольких соучастников, (2) наличие об-
щего плана, направленного на совершение преступления по международ-
ному праву, и (3) фактический существенный вклад каждого соучастника
в исполнение данного плана. Что касается mens rea, каждый соучастник
должен лично отвечать всем субъективным требованиям, предусмотренным
составом преступления.
224
225
предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 497. См. также:
K. Ambos, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 25, абзац 10; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 793.
3. Совершение преступления через другое лицо
{473} Если исполнитель использует другое лицо в качества “инструмента”

для совершения преступления по международному праву – то есть,
если это лицо совершает преступление “через другое лицо”, – это является
основанием для уголовной ответственности в рамках третьей альтернативы,
указанной в статье 25(3)(a) Статута МУС. Смысл данной формы соучастия
заключается в том, что лицо, использующее другое лицо для совершения
преступления, осуществляет контроль над волей лиц, физически исполня-
ющих материальные элементы преступления226.
{474} Концепция использования 227другого лица признается основными

правовыми системами мира . Однако до вступления Статута МУС
в силу данная концепция не регулировалась международным уголовным
правом и не применялась международными судами. Таким образом, обычное
право не содержит модели для этого положения Статута. Релевантность
данного положения впервые не заключается в криминализации определен-
ного поведения. Фактически исполнителям, поведение которых охватывает-
ся концепцией совершения преступления через другое лицо, также может
быть предъявлено обвинение в планировании, отдаче приказа, подстрека-
нии или – в соответствии с судебной практикой Трибунала по бывшей
Югославии – в участии в совместном преступном предприятии. Однако
Статут МУС прямо указывает, что такое поведение должно рассматривать-
ся в качестве формы исполнения преступления и, следовательно, влечет
наивысшую степень уголовной ответственности.
{475} Уголовная ответственность по смыслу третьей альтернативы,

указанной в статье 25(3)(a) Статута МУС, не зависит от того, несет
ли ответственность сам непосредственный исполнитель (“независимо от
того, подлежит ли это другое лицо уголовной ответственности”). Это до-
полнение вносит ясность в двух отношениях. Во-первых, оно устанавливает,
что лицо, использующее другое лицо для совершения преступления, может
нести ответственность – и, вероятно, будет привлечено к ней, – если
непосредственный исполнитель не подлежит уголовной ответственности,
226
Например, статья 2.06(2) Модельного уголовного кодекса гласит: “Лицо является
юридически ответственным за поведение другого лица, если: (а) ... оно вовлекает невиновное
или безответственное лицо в такое поведение...” См. подробнее в изданиях: K. Ambos, Der
Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 568 и далее; G. P. Fletcher, Rethinking Criminal
Law (2000), стр. 639.
227
См. также: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 794 и далее; J. Vogel,
114 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 404, на стр. 427. Доктрина
“исполнителя, стоящего за исполнителем” была изначально разработана в изданиях: C. Roxin,
Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 1963, стр. 193 и далее (в связи с процессом в отношении
Эйхмана, то есть в контексте международного уголовного права); F. C. Schroeder, Der Täter
hinter dem Täter (1965) – и с тех пор оказала значительное влияние на германскую юридическую
теорию и практику. См. недавнюю оценку в издании: C. Roxin, Strafrecht Allgemeiner Teil II
(2003), § 25, абзацы 45 и далее.
например, в силу того, что он еще не достиг возраста уголовной ответст

венности (статья 26 Статута МУС), или если в его отношении существует
основание, исключающее ответственность. Во-вторых, оно признает концеп-
цию “исполнителя, стоящего за исполнителем” (Täter hinter dem Täter)228,
поскольку содержащееся в формулировке дополнение недвусмысленно не
исключает возможности манипуляции непосредственным исполнителем,
хотя последний также в полной мере несет ответственность за совершение
преступления229.
{476} В контексте международного уголовного права концепция “исполни-

теля, стоящего за исполнителем” является особенно релевантной.
Наиболее типичный сценарий контролирования одним лицом другого пред-
полагает контроль, осуществляемый посредством организованной иерархи-
ческой структуры (Organisationsherrschaft). В таких структурах наиболее
высокопоставленные руководители, как правило, способны контролировать
деяния подчиненных. В то же время подчиненные и сами подлежат уголов-
ной ответственности.
{477} Соответственно, ряд национальных судов применяли концепцию

совершения преступлений через других лиц посредством конт
ролирования их поведения в рамках иерархических структур и в контекстах
организованной государством макропреступности. Например, Федеральный
Верховный суд Германии [Bundesgerichtshof] обращался к этой доктрине в
ходе процессов по делам, связанным с убийствами на восточногерманской
границе230. Апелляционный суд Аргентины также привлек к ответственности
бывших членов военных хунт, ответственных за преступления в силу
контролирования ими организаций, совершивших эти преступления231.
С принятием Статута МУС концепция “исполнителя, стоящего за исполни-
телем” стала правом, подлежащим применению Международным уголовным
судом, независимо от его статуса в качестве международного обычного
права или общего принципа права.
228
См. аналогичное мнение в издании: F. Jessberger and J. Geneuss, 6 Journal of International
Criminal Justice (2008), стр. 853, на стр. 857 и далее.
229
См.: Федеральный Верховный суд, решение от 26 июля 1994 года, BGHSt 40, стр. 218, на
стр. 237 и далее; Федеральный Верховный суд, решение от 4 марта 1996 года, BGHSt 42, стр. 65,
на стр. 68; Федеральный Верховный суд, решение от 8 ноября 2002 года, BGHSt 45, стр. 270,
на стр. 296.
230
См.: Федеральная Апелляционная палата Аргентины, Процесс в отношении хунт, дело
№ 13/84, решение от 9 декабря 1985 года, глава 7/3. Однако это решение было впоследствии
отменено Верховным судом Аргентины, см.: Верховный суд Аргентины, Процесс в отношении
хунт, дело № 13/84, решение от 30 декабря 1986 года, воспроизведено в издании: Fallos Corte
Supremo de Justicia 309, стр. 1689 и далее. См. дальнейший анализ Процесса в отношении хунт в
издании: E. Malarino, in K. Ambos (ed.): Imputación de crímines de los subordinados al dirigente
(2008), стр. 37 и далее.
231
решение от 30 сентября 2008 года, абзацы 494 и далее.
{478} Первая Палата предварительного производства Международного

уголовного суда впервые применила концепцию совершения пре-
ступления через другое лицо посредством контролирования иерархической
организации в деле Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui232. Палата
предварительного производства, с удивительной легкостью обращаясь поч-
ти исключительно к судебной практике и научной доктрине Германии и Ис-
пании, установила следующие критерии контроля в отношении деяний дру-
гого лица в контексте иерархической организации: во-первых, обвиняемый
и непосредственный исполнитель должны действовать в рамках иерархи-
ческой структуры организованного властного аппарата, причем обвиняемый
должен находиться в верхнем эшелоне, а непосредственный исполнитель
– на подчиненном уровне233. Во-вторых, организованный и иерархический
аппарат должен давать начальникам возможность обеспечивать соверше-
ние преступлений234. Это возможно в случаях, когда, с учетом природы и
размера иерархической организации, начальник может быть уверен, что его
приказ о совершении преступления будет выполнен практически автомати-
чески – если не одним подчиненным, то другим. При наличии такого орга-
низованного и иерархического аппарата подчиненный становится простым
подлежащим замене посредником в механизме совершения деяния, так как
в случае неповиновения со стороны одного из подчиненных иерархический
аппарат может заменить его практически неограниченным количеством аль-
тернативных исполнителей преступления235.
{479} По мнению Палаты предварительного производства, возможно и

совместное совершение преступления несколькими “косвенными”
исполнителями (так называемое косвенное соучастие). Если в преступный
сговор вступают несколько лиц, контролирующих различные иерархически
организованные группы, преступления, совершаемые в рамках данного сго-
вора непосредственными исполнителями, которых они используют в качест-
ве “инструментов”, должны вменяться совместно этим нескольким лицам236.
В результате в такой ситуации косвенным исполнением преступления ох-
ватываются даже деяния непосредственных исполнителей, не подчиненных
лицам, которым вменяются соответствующие деяния.

232
решение от 30 сентября 2008 года, абзацы 511 и далее, подтверждено в судебном решении:
Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного производства), решение от 4 марта 2009
233
234
См. дальнейший анализ в издании: K. Ambos, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 25, абзацы 10 и далее.
235
решение от 30 сентября 2008 года, абзацы 520 и далее; Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 213.
236
{480} Что касается ментального элемента, при совершении преступления

через другое лицо требуется, чтобы обвиняемый лично отвечал
всем субъективным требованиям, предъявляемым к соответствующему
преступлению, включая требование о наличии необходимого специального
умысла237. Кроме того, он должен осознавать фактические обстоятельства,
позволяющие ему контролировать совершение преступления через другое
лицо238.
III. Поощрение совершения преступления
{481} В соответствии со статьей 25(3)(b) Статута МУС, лицо также несет

ответственность по международному праву, если оно приказывает,
подстрекает или побуждает другое лицо совершить преступление против
международного права. Все эти формы соучастия объединяет то, что лицо
не исполняет преступление самостоятельно, но побуждает другое лицо к
его исполнению239. Такое побуждение порождает правоотношения уголов-
ной ответственности только в том случае, если преступление фактически
совершается или если, по меньшей мере, происходит покушение на его
совершение240. Таким образом, и отдача приказа, и побуждение к соверше-
нию преступления являются вспомогательными формами соучастия241.
1. Подстрекательство
{482} Лицо, которое “подстрекает” или “побуждает” другое лицо к

совершению преступления против международного права, также
подлежит уголовной ответственности по международному праву242. Вторая
и третья альтернативы, указанные в статье 25(3)(b) Статута МУС, отра-
жают международное обычное право.
237
238
См. более подробно в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002),
239
Аналогичный вывод можно сделать из международного обычного права, см.: Prosecutor
v. Galic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 декабря 2003 года, абзац 168; Prosecutor v.
Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 481;
Prosecutor v. Zigiranyirazo, МУТР (Судебная палата), решение от 18 декабря 2008 года, абзац 381.
См. более скептическое мнение в издании: G. Werle, Principles of International Criminal Law,
1st edn. (2005), абзац 343.
240
241
Термины “подстрекает или побуждает” (“sollicite ou encourage”), использованные для
обозначения второй и третьей альтернатив, указанных в статье 25(3)(b) Статута МУС, имеют
аналогичный смысл. См. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002),
стр. 664; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 796.
242
См. более подробно по этому поводу в абзацах 637 и далее.
{483} Исходя из судебной практики Трибуналов ad243hoc, лицо, “стимули-

рующее” своим действием или бездействием совершение другим
лицом преступления по международному праву, следует считать подстре-
кателем244. При этом необходимо наличие причинно-следственной связи
между подстрекательством и исполнением преступления. В соответствии
с судебной практикой Трибуналов ad hoc, такая связь налицо в случаях,
когда подстрекательство является фактором, “существенно влияющим” на
поведение исполнителя245.
{484} Субъективная сторона подстрекательства предполагает, что под-

стрекатель желает “спровоцировать или побудить” к совершению
преступления либо осознает “существенную вероятность” того, что совер-
шение преступления станет результатом его поведения246.
{485} До сих пор не решен вопрос о том, должен ли в случаях, где

требуется специальный умысел – например, геноцидальный умысел,
– сам подстрекатель обладать таким умыслом или достаточно, если ему
известно, что с таким умыслом действует исполнитель преступления. На
данный момент Трибуналы ad hoc еще не высказали суждения по этому по-
воду. С учетом системы дифференцированных уровней соучастия, отражен-
ной в Статуте МУС, можно выдвинуть убедительный аргумент о том, что
подстрекатель может быть привлечен к ответственности, если специальный
умысел исполнителя был известен ему, даже если он сам не разделял его.
Такая точка зрения позволяет охарактеризовать подстрекательство в качес-
тве менее тяжкой формы соучастия, нежели исполнение преступления, но
при этом учитывается большая тяжесть подстрекательства по сравнению
с пособничеством или содействием.
2. Отдача приказа
{486} Лицо, отдающее приказ о совершении преступления против меж-

дународного права, подлежит уголовной ответственности. Данное по-
ложение, содержащееся в первой альтернативе, указанной в статье 25(3)(b)
243
См.: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря
2004 года, абзац 27; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Апелляционная палата), решение от 1 июня
2001 года, абзацы 478 и далее; Prosecutor v. Ndindabahizi, МУТР (Апелляционная палата),
решение от 16 января 2007 года, абзац 117; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная
палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 480.
244
См., например, Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 17 декабря 2004 года, абзац 27; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная палата),
решение от 7 июля 2006 года, абзац 129; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная
245
2004 года, абзац 32; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от
28 ноября 2007 года, абзац 480.
246
См. также: Устав МУТЮ, ст. 7(1); Устав МУТР, ст. 6(1); Женевская конвенция III,
ст. 129(1); Женевская конвенция IV, ст. 146(1).
Статута МУС, соответствует международному обычному праву247. Отдача

приказа является разновидностью подстрекательства. Приказ предполага-
ет существование взаимоотношения – как правило, военного характера
– подчиненности между лицом, отдающим приказ, и лицом, получающим
его. Исполнитель использует свою власть – юридическую или фактическую
– для того, чтобы другое лицо совершило преступление248.
{487} Ментальный элемент требует, чтобы лицо, отдающее приказ, имело

намерение, направленное на то, чтобы во исполнение данного при-
каза было совершено преступление, или, по крайней мере, осознавало су-
щественную вероятность того, что преступление будет совершено249.
{488} Как и в случае с подстрекательством, в соответствии со Статутом

МУС, необходимости в наличии специального умысла у самого лица,
отдающего приказ, нет. Достаточно, если ему будет известно о наличии
специального умысла у исполнителя, но само лицо, отдающее приказ, не
обязательно должно разделять его. Данная точка зрения адекватно отража-
ет место отдачи приказа в иерархии дифференцированных уровней соучас-
тия. С одной стороны, она учитывает, что соучастник обладает властью в
рамках соответствующей иерархической структуры и потому несет более
высокую степень ответственности, нежели пособник. С другой стороны, от-
дача приказа представляет собой форму дополнительной ответственности,
которая влечет ответственность меньшей степени, чем исполнение преступ-
ления. Это объясняется менее высоким стандартом mens rea по сравнению
с совершением преступления через другое лицо, поскольку лицо, отдающее

247
2004 года, абзац 28; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Апелляционная палата), решение от 20 мая
2005 года, абзацы 361, 363; Prosecutor v. Kamuhanda, МУТР (Апелляционная палата), решение от
19 сентября 2005 года, абзац 75; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата),
решение от 28 ноября 2007 года, абзац 481; Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 12 марта 2008 года, абзац 201. Неясно, является ли взаимоотношение между
начальником и подчиненным эквивалентным взаимоотношению, необходимому для квалификации
ответственности командиров и других начальников. См. более подробно в издании: B. Burghardt,
Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 166 и далее.
См. по поводу ответственности командиров и других начальников в абзацах 496 и далее.
248
Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года,
абзац 42; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря
2004 года, абзац 30; Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября
2006 года, абзацы 152, 157; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
8 октября 2008 года, абзацы 221 и далее; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная
249
См. по этому поводу: Prosecutor v. Milutinović et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 26 февраля 2009 года, абзац 87; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзац 774. См. толкование отдачи приказа в
качестве формы соучастия, достигающей уровня основной ответственности, в издании: A. Eser, in
Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 796 и далее, где, однако, признается, что такое толкование
делает данное положение “излишним”, поскольку концепция совершения преступления через
другое лицо теперь включена в Статут МУС. См. аналогичное мнение в издании: R. S. Clark, 19
Criminal Law Forum (2008), стр. 519, на стр. 544.
приказ, не обязательно должно обладать специальным умыслом, который

может быть необходимым для квалификации преступления. Следовательно,
в контексте Статута МУС отдача приказа не относится к формам основной
ответственности. Она скорее охватывает соучастников среднего командного
звена, как получающих, так и отдающих приказы250.
IV. Пособничество в совершении преступления
{489} Кроме того, пособничество (основному) исполнителю также может

быть достаточным основанием для уголовной ответственности251.
Этот вывод соответствует международному обычному праву и содержится
в положениях статей 25(3)(c) и (d) Статута МУС.
{490} Лицо, которое “пособничает, подстрекает или каким-либо иным

образом содействует” совершению или покушению на совершение
преступления по международному праву, подлежит уголовной ответствен-
ности252. Концепция ответственности за пособничество основному испол-
нителю преступления была разъяснена в решениях Трибунала по бывшей
Югославии253.
{491} Условие о невозможности совершения преступляения “в отсутст-

вие” соответствующего пособничества не является необходимым254.
250
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 798 и далее.
251
На данный момент неясно, следует ли в данном контексте различать “пособничество” и
“подстрекательство”. В любом случае это различие не имеет практического значения, так как
для квалификации поведения достаточно или “пособничества”, или “подстрекательства”, см.:
Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзац 254;
Prosecutor v. Mrksˇić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2007 года, абзац 551.
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 484;
Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003 года, абзац 384;
Prosecutor v. Ndindabahizi, МУТР (Судебная палата), решение от 15 июля 2004 года, абзац 457.
252
См. краткий обзор требований, предъявляемых в рамках данной концепции, в судебных
решениях: Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 25 февраля 2004 года,
абзац 102; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года,
абзац 45; детальный анализ состояния обычного права содержится в судебном решении: Prosecutor
v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года, абзацы 192 и далее.
253
См.: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004
года, абзац 48; Prosecutor v. Simić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2006
года, абзац 85; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
9 мая 2007 года, абзацы 127, 134, 185 и далее. См. также: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and
254 См.: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 24 марта
2000 года, абзац 162; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля
2004 года, абзац 46; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 9 мая 2007 года, абзацы 127, 188; Prosecutor v. Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата),
решение от 13 декабря 2004 года, абзац 530; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная
палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 482; Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 12 марта 2008 года, абзац 44; Prosecutor v. Muvunyi, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 29 августа 2008 года, абзац 79. Это условие, разработанное Трибуналами
ad hoc в соответствии с Проектом кодекса 1996 года и последовательно применявшееся
Однако пособничество должно оказывать существенное влияние на со-

вершение преступления255. Поощрение исполнителя или оказание ему
иной моральной поддержки, а в некоторых обстоятельствах – и простое
присутствие на месте преступления, – могут оказаться достаточными256.
В делах, когда основанием для привлечения к уголовной ответственности
было подразумеваемое одобрение, вывод о том, что поведение обвиняемого
представляло собой санкционирование или поощрение преступления – и,
таким образом, внесение существенного вклада в его совершение, – можно
было сделать из сущности его властного положения в месте с его при-
сутствием на месте преступления или недалеко от него257. Пособничество
необязательно должно оказываться на месте основного преступления или
при его совершении; оно может быть оказано до, во время или даже
после исполнения преступления258. Типичной формой пособничества, прямо

в их решениях, отсутствует в ст. 25(3)(c) Статута МУС. Фактически, однако, будет разумным
исключать из сферы применения нормы пособничество, не оказывающееся непосредственным.
См. также: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 800.
255
Ключевым судебным решением в данной связи является Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года, абзацы 231 и далее. Указанный вывод
был подтвержден в судебных решениях: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 29 июля 2004 года, абзац 48; Prosecutor v. Brdanin, – МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 3 апреля 2007 года, абзац 277; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР
(Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 482; Prosecutor v. Muvunyi,
МУТР (Апелляционная палата), решение от 29 августа 2008 года, абзац 80; Prosecutor v. Fofana
and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата), решение от 28 мая
2008 года, абзацы 70 и далее. См. также: A. Clapman, in M. Henzelin and R. Roth (eds.), Le droit
pénal à l’épreuve de l’internationalisation (2002), стр. 241, на стр. 252 и далее.
256 –
См.: Prosecutor v. Brdanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007
года, абзац 277; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от
28 ноября 2007 года, абзац 482; Prosecutor v. Muvunyi, МУТР (Апелляционная палата), решение
от 29 августа 2008 года, абзац 80.
257
абзац 48; Prosecutor v. Simić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2006 года,
абзац 85; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 9 мая
28 ноября 2007 года, абзац 482. См. более строгое толкование в судебном решении: Prosecutor
v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005 года, абзац 731.
В Статуте МУС не указано прямо, что оказание пособничества по завершении преступного
поведения может являться основанием для уголовной ответственности. Примечание к ст. 23
Проекта Статута МУС гласит: “Эта презумпция подвергается сомнению в контексте МУС. Если
бы существовала необходимость криминализировать пособничество и т. д. ex post facto, была бы
необходима недвусмысленная норма по этому поводу” (выделено в оригинале). Тем не менее за
криминализацию такого пособничества высказываются авторы издания: A. Eser, in A. Cassese,
том 1 (2002), стр. 767, на стр. 807.
258
См.: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 24 марта 2000
года, абзац 162; Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 25 февраля
2004 года, абзац 102; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля
2004 года, абзацы 45, 49; Prosecutor v. Simic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
28 ноября 2006 года, абзац 86; Prosecutor v. Blagojevic´ and Jokic´, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 9 мая 2007 года, абзац 127; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР
(Апелляционная палата), решение от 1 июня 2001 года, абзац 186; Prosecutor v. Nahimana et al.,
МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 482.
упомянутой в статье 25(3)(c) Статута МУС, является “предоставление

средств для его совершения”.
{492} Что касается субъективной стороны, лицо, оказывающее пособни-

чество, должно осознавать, что его поведение способствует совер-
шению преступления259. При этом достаточно, если лицу, оказывающему по-
собничество, известны существенные элементы преступления, совершенно-
го основным исполнителем в конечном счете260. Кроме того, статья 25(3)(c)
Статута МУС требует, чтобы пособничество было оказано “с целью об-
легчить совершение” преступления261. Однако лицо, оказывающее пособни-
чество, не обязательно должно разделять специальный умысел основного
исполнителя, если таковой требуется, – например, намерение уничтожить
соответствующую группу, необходимое для квалификации преступления ге-
ноцида. Достаточно установить умысел основного исполнителя262.
V. Оказание содействия совершению преступления группой лиц
{493} Статья 25(3)(d) Статута МУС содержит положение, регулирующее

новую форму уголовного соучастия: оказание содействия соверше-
нию или покушению на совершение преступления группой лиц является
основанием для уголовной ответственности. Это положение инкорпориру-
ет норму Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом
1997 года в общее международное уголовное право263. В международном
обычном праве модели этой нормы не существует. Данное положение
является результатом сложных переговоров по поводу концепции заго-
вора, состоявшихся в ходе Римской конференции264. На первый взгляд,
259
–
абзац 86; Prosecutor v. Brdanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007 года,
260
Это требование также содержится в статье 2.06 Модельного уголовного кодекса.
261
года, абзац 162; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 сентября
2003 года, абзац 52; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), 19 апреля 2004 года,
2007 года, абзац 221 и далее; Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от
12 марта 2008 года, абзацы 56, 65, 173. См. критическое мнение в отношении указанной судебной
практики в издании: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 212
и далее, стр. 286 и далее См. более подробно по этому поводу в абзацах 761 и далее.
262
Ст. 2(3)(c) Конвенции от 15 декабря 1997 года (UN Doc. A/RES/52/164).
263
См.: P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome
Statute (1999), стр. 199; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 802. См. также абзац 623.
264
См. аналогичное мнение в судебных решениях: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 29 января 2007 года, абзац 335; Prosecutor v. Brima
et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата), решение от 22 февраля 2008
года, абзац 79. Соответственно, некоторые авторы трактуют ст. 25(3)(d) Статута МУС как
положение, инкорпорирующее концепцию совместного преступного предприятия в Статут МУС.
формулировка статьи 25(3)(d) достаточно похожа на определение совмес-

тного преступного предприятия, применяемого Трибуналом по бывшей
Югославии265. Однако следует отметить, что статья 25(3)(d) регулирует не
форму исполнения преступления, а наиболее широкую – и потому наименее
тяжкую – форму соучастия.
{494} С объективной точки зрения, ответственность связана с совер-

шением или покушением на совершение преступления по между-
народному праву группой лиц. Группой является любое объединение как
минимум трех лиц266, действующих с целью достижения “общей цели”.
Основанием для уголовной ответственности является внесение любого
вклада, не охваченного иной формой соучастия, особенно пособничеством,
в совершение преступления группой лиц (“любым другим образом способс-
твует”)267. Это общее положение охватывает финансирование и другие фор-
мы содействия совершению преступлений по международному праву268.
{495} Что касается ментального элемента, содействие совершению

преступления должно оказываться либо в рамках преступной де-
ятельности группы, а равно для достижения общей цели членов группы,
в той степени, в которой эти деятельность или цель связаны с соверше-
нием преступления по международному праву, либо с осознанием наличия
у членов группы намерения совершить соответствующее преступление269.
Следовательно, необходимость в том, чтобы содействие оказывалось со
специальным намерением, которое может быть необходимым для квалифи-
кации преступления – такого, как геноцидальный умысел, – отсутствует.
См., например: A. Cassese, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 109, на стр. 132
и далее; C. Damgaard, Individual Criminal Responsibility for Core International Crimes (2008),
стр. 167 и далее; J. Vogel, 114 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 404,
на стр. 421. См., однако: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 30 сентября 2008 года, прим. 675.
265
266
Палата предварительного производства Международного уголовного суда подчеркнула
субсидиарный характер этой формы соучастия, см.: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 29 января 2007 года, абзац 337. Однако см.: J. Vogel,
114 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 404, на стр. 421, где указано,
что ст. 25(3)(d) Статута МУС затрагивает особую разновидность совместной ответственности,
которая является основанием, в том числе, для ответственности за эксцессы.
267
См.: A. di Martino, 119 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2007), стр. 429,
на стр. 443 и далее; J. Vogel, 114 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002),
стр. 404, на стр. 421. Однако см.: V. Militello, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
стр. 941, на стр. 950, где указано, что “достаточно сложно констатировать существование иных
форм соучастия в преступном поведении, кроме форм соучастия”, указанных в ст. 25(3)(a)-(c)
Статута МУС.
268
Условие о том, что содействие совершению преступления должно быть “умышленным”,
является просто декларативным указанием на общие положения о субъективной стороне в
соответствии со ст. 30 Статута МУС; см. также: K. Ambos, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
269
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 667.
Е. Ответственность командиров и других начальников
{496} Enrico Amati and Matteo Costi: Autoria e Forme di Compartecipazione

Criminosa, in Enrico Amati et al. (eds.), Introduzione al Diritto
Penale Internazionale (2006), стр. 126 и далее; Kai Ambos: Der Allgemeine
Teil des Völkerstrafrechts, Ansätze einer Dogmatisierung (2002), стр. 666
и далее; Kai Ambos: Superior Responsibility, in Antonio Cassese, Paola
Criminal Court: A Commentary, том 1 (2002), стр. 823 и далее; Aurélie
de Andrade: Les supérieurs hiérachiques, in Hervé Ascensio, Emmanuel
Decaux and Alain Pellet (eds.): Droit International Pénal (2000), стр. 201 и
далее; Roberta Arnold and Otto Triffterer: Article 28, in Otto Triffterer (ed.),
Observers’ Notes, Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 795 и далее; Ilias
Bantekas: The Contemporary Law of Superior Responsibility, 93 American
Journal of International Law (1999), стр. 573 и далее; Gideon Boas, James
L. Bischoff and Natalie L. Reid: International Criminal Law Practitioner
Library Volume I: Forms of Responsibility in International Criminal Law
(2007), стр. 142 и далее; Sonia Boelaert-Suominen: Prosecuting Superiors
for Crimes Committed by Subordinates: A Discussion of the First Significant
Case Law Since the Second World War, 41 Virginia Journal of International
Law (2001), стр. 747 и далее; Beatrice I. Bonafé: Finding a Proper Role for
Command Responsibility, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
стр. 599 и далее; Boris Burghardt: Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im
völkerrechtlichen Straftatsystem, Eine Untersuchung zur Rechtsprechung der
Internationalen Strafgerichtshöfe für das ehemalige Jugoslawien und für
Ruanda (2008); Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008),
(2007), стр. 320 и далее; Mirjan Damaška: The Shadow Side of Command
Responsibility, 94 American Journal of International Law (2001), стр. 455 и
далее; Chile Eboe-Osuji: Superior or Command Responsibility – A Doubtful
Theory of Criminal Liability at the Ad Hoc Tribunals, in Emmanuel Decaux,
Adama Dieng and Malick Sow (eds.), From Human Rights to International
Criminal Law, Studies in Honour of an African Jurist, the Late Laity Kama
(2007), стр. 311 и далее; Allison Marston Danner and Jenny S. Martinez:
Guilty Associations: Joint Criminal Enterprise, Command Responsibility, and
the Development of International Criminal Law, 93 California Law Review
(2005), стр. 75 и далее; Shane Darcy: Imputed Criminal Liability and the
Goals of International Justice, 20 Leiden Journal of International Law (2007),
стр. 377 и далее; Thomas Henquet: Convictions for Command Responsibility
Under Articles 7(1) and 7(3) of the Statute of the International Criminal
Tribunal for the Former Yugoslavia, 15 Leiden Journal of International Law
(2002), стр. 805 и далее; Rup C. Hingorani: Command Responsibility and
War Crimes, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 2007, стр. 51
и далее; Kirsten Keith: Superior Responsibility applied before the ICTY,

Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 2001, стр. 98 и далее; James
D. Levine II: The Doctrine of Command Responsibility and its Application to
Superior Civilian Leadership: Does the International Criminal Court Have the
Correct Standard?, 193 Military Law Review (2007), стр. 52 и далее; Jenny
S. Martinez: Understanding Mens Rea in Command Responsibility: From
Yamashita to Blaðkić and Beyond, 5 Journal of International Criminal Justice
(2007), стр. 638 и далее; Chantal Meloni: Command Responsibility: Mode of
Liability for the Crimes of Subordinates or Separate Offence of the Superior?,
5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 619 и далее; Gaetana
Morgante: La responsabilità dei capi e la rilevanza dell’ordine del superiore,
in Antonio Cassese, Mario Chiavario and Giovannangelo De Francesco (eds.),
Problemi Attuali della Giustizia Penale Internazionale (2005), стр. 149
и далее; Volker Nerlich: Superior Responsibility Under Article 28 ICC
Statute: For What Exactly is the Superior Held Responsible?, 5 Journal of
International Criminal Justice (2007), стр. 665 и далее; Massimo Nunziata:
La Responsabilità dei Superiori per I Crimini Commessi dai Subordinati, in
Giorgio Lattanzi and Vito Monetti (eds.), La Corte Penale Internazionale
(2006), стр. 429 и далее; Maria Nybondas: Civilian Responsibility in the
Kordic´ Case, 50 Netherlands International Law Review (2003), стр. 59 и
далее; Mark Osiel: The Banality of Good: Aligning Incentives Against Mass
Atrocity, 105 Columbia Law Review (2005), стр. 1751 и далее; Henning
Radtke: Gedanken zur Vorgesetztenverantwortlichkeit im nationalen und
internationalen Strafrecht, in Heike Jung et al. (eds.), Festschrift Müller
(2008), стр. 577 и далее; Elies van Sliedregt: The Criminal Responsibility
of Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003),
стр. 118 и далее; Otto Triffterer: Command Responsibility, Article 28 Rome
Statute, an Extension of Individual Criminal Responsibility for Crimes Within
the Jurisdiction of the Court – Compatible with Article 22, Nullum crimen
sine lege?, in Otto Triffterer (ed.), Gedächtnisschrift Vogler (2004), стр. 213
и далее; Otto Triffterer: “Command Responsibility” – Crimen sui Generis or
Participation as “Otherwise Provided” in Article 28 Rome Statute, in Jörg
Arnold et al. (eds.), Menschengerechtes Strafrecht – Festschrift Eser (2005),
стр. 901 и далее; Greg R. Vetter: Command Responsibility of Non-Military
Superiors in the International Criminal Court (ICC), 25 Yale Journal of
International Law (2000), стр. 89 и далее; Thomas Weigend: Bemerkungen
zur Vorgesetztenverantwortlichkeit im Völkerstrafrecht, 116 Zeitschrift für
die gesamte Strafrechtswissenschaft (2004), стр. 999 и далее; Jamie A.
Williamson: Command Responsibility in the Case Law of the International
Tribunal for Rwanda, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 365 и далее; Jamie
A. Williamson: Some considerations on command responsibility and criminal
liability, 90 International Review of the Red Cross (2008), стр. 303 и далее;
Alexander Zahar and Göran Sluiter: International Criminal Law (2008),
стр. 257 и далее; Wenqi Zhu: The Doctrine of Command Responsibility as
Applied to Civilian Leaders: The ICTR and the Kayishema Case, in Sienho
Yee and Wang Tieya (eds.), International Law in the Post-Cold War World:
Essays in Memory of Li Haopei (2001), стр. 373 и далее.
{497} Концепция ответственности командиров и других начальников

является “оригинальным созданием международного уголовного
права”270, не имеющим парадигм в национальных правовых системах.
В соответствии с данной концепцией, военные командиры или гражданс-
кие начальники могут быть привлечены к уголовной ответственности за
преступления по международному праву, совершенные их подчиненными.
Начальники должны нести ответственность за преступления, совершенные
подчиненными271, если они виновно нарушают возложенные на них обяза-
тельства по осуществлению контроля.
{498} Поскольку данная базовая идея теперь также применяется и272к

невоенным ситуациям, – что уже получило общее признание ,
– концепцию “ответственности начальников” следует считать предпочти-
тельной по сравнению с более узкой концепцией “ответственности коман-
диров”273. Эта терминология также соответствует положениям статьи 28
Статута МУС (“Ответственность командиров и других начальников”).
{499} Необходимость указанного расширения пределов уголовной ответст-

венности начальников возникает из иерархической организационной
структуры, как правило, характеризующей обстановку, в которой соверша-
ются преступления по международному праву. Прежде всего, сама эта об-
становка существенно усложняет доказывание непосредственного участия
в совершении преступления, хотя степень ответственности нередко повы-
шается соответственно физической удаленности лица от фактически совер-
шенного преступления. В такой ситуации, – когда прямые доказательства в
пользу привлечения начальника к уголовной ответственности отсутствуют,
– концепция ответственности начальников является дополнительным средс-
твом. Во-вторых, поведение, не достигающее уровня непосредственного
участия в совершении преступления, также представляет собой серьезную
потенциальную опасность, особенно когда начальники, обладающие влас-
тью отдавать приказы, “смотрят в другую сторону” или “смотрят сквозь
270
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 667, где это условие
метко названо “базовым преступлением”; см. также: S. Boelaert-Suominen, 41 Virginia Journal
of International Law (2001), стр. 747, на стр. 760 и далее, стр. 772, где также отмечается, что
необходимость в осуждении подчиненного отсутствует.
271
См.: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля
2001 года, абзацы 195 и далее; Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
16 ноября 1998 года, абзац 333; см. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 666; B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen
Straftatsystem (2008), стр. 100 и далее.
272
См. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 666; S. Boelaert-
Suominen, 41 Virginia Journal of International Law (2001), стр. 747, на стр. 750; K. Weltz, Die
Unterlassungshaftung im Völkerstrafrecht (2004), стр. 247.
273
(2008), стр. 408 и далее.
пальцы” на поведение своих подчиненных. В данном контексте концепция

ответственности командиров охватывает поведение, которое в случае ее
отсутствия осталось бы безнаказанным. Особенно это касается неприня-
тия начальником мер по привлечению подчиненных к ответственности за
совершение ими преступлений по международному праву или по передаче
ситуации на рассмотрение компетентным властям274.
{500} На сегодняшний день принцип ответственности командиров и других

начальников прочно утвердился в международном обычном праве275.
Хотя данное положение не содержалось ни в Уставе Нюрнбергского трибу-
нала, ни в Уставе Токийского трибунала, международные суды достаточно
рано начали применять этот принцип в качестве основания для привлече-
ния военных командиров, а также гражданских начальников к уголовной
ответственности276. Первой нормой международного договора, посвященной
ответственности начальников, стала статья 86(2) Дополнительного протоко-
ла I277. Ее практическая значимость была подтверждена судебной практикой
обоих Трибуналов ad hoc278. При этом оба Суда опирались на соответству-
ющие положения их Уставов279.
274
См., например: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 20 февраля 2001 года, абзац 195. См. по поводу ответственности командиров во время
международного вооруженного конфликта в судебном решении: Prosecutor v. Hadzˇihasanović et
al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение в случае предварительной апелляции в отношении
юрисдикции по поводу ответственности командиров или других начальников от 16 июля 2003
275
Концепция получила признание в связи с вынесением Военной комиссией США в Маниле
обвинительного приговора японскому генералу Ямашите, опубликован в издании: United Nations
War Crimes Commission, Law Reports of Trials of War Criminals IV, стр. 1 и далее. См.:
O. Triffterer, in C. Prittwitz et al. (eds.), Festschrift Lüderssen (2002), стр. 437, на стр. 439. См.
также: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 20 августа 1947 (Брандт и другие, так
называемый Медицинский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals II, стр. 171,
187 и далее, стр. 212; Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 19 февраля 1948 года (List
et al., так называемый процесс в связи с захватами заложников), опубликовано в издании: Trials
of War Criminals XI, стр. 1230, 1236 и далее; Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от
28 октября 1948 года (von Leeb et al., так называемый процесс против Верховного командования),
опубликовано в издании: Trials of War Criminals X, стр. 462, 542 и далее. См. в целом:
G. R. Vetter, 25 Yale Journal of International Law (2000), стр. 89, на стр. 105 и далее.
276
См.: J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
Additional Protocols (1987), абзацы 3543 и далее.
277
См., например: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
24 марта 2000 года, абзацы 69 и далее; Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 20 февраля 2001 года, абзацы 182 и далее; Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 330 и далее; Prosecutor v. Aleksovski,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 25 июня 1999 года, абзацы 90 и далее; Prosecutor v.
Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзацы 289 и далее; Prosecutor
v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзацы 487 и далее;
Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года,
абзацы 209 и далее; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003
278
Устав МУТЮ, ст. 7(3); Устав МУТР, ст. 6(3).
279
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 666 и далее; E. van
Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International Humanitarian
Law (2003), стр. 219 и далее; T. Weigend, 116 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2004), стр. 999, на стр. 1005 и далее.
{501} Доктринальная квалификация концепции ответственности коман-

диров и других начальников не является однозначной280. В судеб-
ной практике после Второй мировой войны, а также в ранних решениях
Трибуналов ad hoc ответственность командиров и других начальников рас-
сматривалась в качестве особой формы ответственности за бездействие,
связанной со статусом начальника281. Согласно другой точке зрения, кото-
рая также была воспринята в недавних решениях Трибунала по бывшей
Югославии, ответственность командиров и других начальников представ-
ляет собой форму ответственности sui generis282. Другая группа авторов
считает, что ответственность командиров и других начальников представ-
ляет собой не форму ответственности, а особое преступное бездействие,
в свете чего начальник должен нести ответственность не за преступление,
совершенное его подчиненными, но только за невыполнение своих обяза-
тельств по международному праву283. Наконец, некоторые авторы утверж-
дают, что суть ответственности начальников зависит от того, обвиняется
ли начальник в том, что он не предотвратил совершение преступления
подчиненным, или в том, что он не сообщил о нем как о свершившемся
факте284.
{502} Статья 28 Статута МУС детально регулирует правоотношения

ответственности командиров и других начальников, тем самым про-
ясняя предшествующие ей положения. Ее формулировки в значительной
степени отличаются от более ранних положений об ответственности началь-
ников, особенно – от положений, содержащихся в Уставах Трибуналов ad
hoc. Не совсем ясно, в какой степени статья 28 отражает международное

280
2001 года, абзацы 185, 197; Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
16 ноября 1998 года, абзац 377. См. аналогичное мнение в издании: H. Radtke, in H. Jung et al.
(eds.), Festschrift Egon Müller (2008), стр. 577, на стр. 591.
281
См.: Prosecutor v. Halilović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 2005 года,
абзацы 42 и далее; Prosecutor v. Hadzˇihasanović and Kubura, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 15 марта 2006 года, абзацы 66 и далее; Prosecutor v. Delic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 15 сентября 2008 года, абзац 55. См. аналогичные мнения в изданиях: B. I. Bonafé,
5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 599, на стр. 603 и далее; B. Burghardt,
Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 402 и далее;
O. Triffterer, in J. Arnold et al. (eds.), Festschrift Eser (2005), стр. 901, на стр. 921.
282
См., например: K. Ambos, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The
Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 824, 851; E. van Sliedregt,
The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International Humanitarian Law
(2003), стр. 222. См. аналогичные мнения в судебных решениях: Prosecutor v. Oric´, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 3 июля 2008 года, заявление судьи Шахабуддина, абзацы 18
и далее; Prosecutor v. Orić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 июля 2008 года, особое
мнение судьи Шомбурга, абзац 12; Prosecutor v. Oric´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
30 июня 2006 года, абзац 293, прим. 838. См. подробный анализ в издании: B. Burghardt, Die
Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 402 и далее.
283
См.: V. Nerlich, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 665, на стр. 682.
См. аналогичное мнение в издании: C. Meloni, 5 Journal of International Criminal Justice (2007),
284
См. более подробно в издании: B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im
völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 261 и далее.
обычное право и в какой степени с данным положением соотносима судеб-

ная практика Трибуналов ad hoc.
{503} Исходя из формулировки статьи 28, она применяется “в дополнение

к другим основаниям”; таким образом, статья особенно учитывает
положения статей 25(2) и (3) Статута МУС. В рамках дифференцированной
модели, отраженной в них, ответственности командиров и других начальни-
ков отводится место субсидиарной формы соучастия sui generis. В данном
контексте уголовная ответственность возникает из бездействия командира
или другого начальника, допущенного ним вопреки возложенному на него
юридическому обязательству совершить определенное действие. Следова-
тельно, ответственность командиров или других начальников не является
особым преступным бездействием. Начальник несет ответственность за
преступление, совершенное его подчиненными, но в меньшей степени, не-
жели лица, совершившие преступление в качестве непосредственных или
косвенных исполнителей285. Если поведение начальника также может быть
квалифицировано в качестве соучастия в совершении преступления под-
чиненным по смыслу статьи 25(3) Статута МУС, указанные в ней формы
ответственности имеют преимущество перед ответственностью по смыслу
доктрины ответственности командиров и других начальников. Данное тол-
кование соответствует судебной практике Трибуналов ad hoc286.
{504} Для целей установления ответственности командиров и других

начальников традиционно проводилось различие между тремя эле-
ментами: должны существовать иерархические взаимоотношения между
командиром или другим начальником и подчиненным (см. I); начальнику
должно быть известно о намерении или факте совершения подчиненным
преступления по международному праву, либо должна быть налицо его
небрежная неинформированность об этом (см. II); и наконец, должно
быть налицо воздержание начальника от предотвращения совершения
285
абзацы 91 и далее; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебня палата), решение от 2 августа 2001
года, абзац 605; Prosecutor v. Mrksˇić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября
2007 года, абзац 555; Prosecutor v. Kajelijeli, МУТР (Апелляционная палата), решение от 23 мая
2005 года, абзац 81; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная палата), решение от 7 июля
28 ноября 2007 года, абзац 488. См. подробный анализ этого аспекта в изданиях: B. Burghardt,
Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 423 и далее;
T. Henquet, 15 Leiden Journal of International Law (2002), стр. 805 и далее.
286
года, абзац 72; Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля
2001 года, абзац 196; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 17 декабря 2004 года, абзац 839; Prosecutor v. Halilovic´, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 16 октября 2007 года, абзац 59; Prosecutor v. Orić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 3 июля 2008 года, абзац 18. Однако с недавних пор Трибуналы ad hoc выделяют
в правоотношениях ответственности командиров и других начальников четыре элемента,
устанавливая, что первым элементом должно быть событие преступления, см.: Prosecutor v.
Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная палата), решение от 7 июля 2006 года, абзац 143; Prosecutor v.
Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 487.
преступления или возбуждения уголовного преследования в отношении

его исполнителя (см. III)287. Кроме того, статьи 28(a) и (b) Статута МУС
устанавливают, что преступление должно быть совершено “в результате
неосуществления [командиром или другим начальником] контроля надлежа-
щим образом [над поведением подчиненных]” (см. IV). На данный момент
квалификация этого четвертого условия еще не полностью прояснена.
I. Иерархические взаимоотношения между командиром или другим

начальником и подчиненным
{505} Основным условием для уголовной ответственности является

наличие иерархических взаимоотношений между начальником и под-
чиненным. Начальники несут ответственность за деяния, совершенные их
подчиненными. На сегодняшний день данная форма ответственности затра-
гивает не только военных командиров, но также и всех остальных – осо-
бенно гражданских – начальников, осуществляющих подобный контроль.
{506} Ключевым элементом в иерархических взаимоотношениях между

начальником и подчиненными является положение, позволяющее
начальнику осуществлять эффективный контроль над поведением подчи-
ненных288. Исходя из решений Трибунала по бывшей Югославии, признаком
такого контроля является “существенная способность [командира или дру-
гого начальника] предотвращать и наказывать за совершение правонаруше-
ний”289. В военном контексте способность осуществлять контроль называют
командными (властными) взаимоотношениями.
{507} Как правило, контроль начальника над поведением подчиненных

основывается на его юридически обоснованной власти; однако на-
чальнику достаточно осуществлять контроль de facto. Так, военные звания

287
См.: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001
года, абзац 196; Prosecutor v. Halilović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 16 октября
2007 года, абзац 59; Prosecutor v. Orić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 июля 2008
года, абзац 20; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная
палата), решение от 22 февраля 2008 года, абзацы 257, 289.
288
2001 года, абзац 256; Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября
1998 года, абзац 378. См. также: Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение
от 15 мая 2003 года, абзац 402; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Апелляционная палата), решение от 22 февраля 2008 года, абзацы 257, 289.
289
года, абзац 193; Prosecutor v. Blagojevic´ and Jokic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 9 мая 2007 года, абзац 302; Prosecutor v. Halilović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 16 октября 2007 года, абзац 59; Prosecutor v. Orić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 3 июля 2008 года, абзац 91; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата),
решение от 28 ноября 2007 года, абзац 625. См. подробный анализ в судебном решении: Prosecutor
v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 354. См. также:
I. Bantekas, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 573, на стр. 578, 581 и далее,
где автор предпринимает попытку систематизировать критерии, позволяющие констатировать
наличие фактических (de facto) командных взаимоотношений.
или другие властные формы просто выступают в роли показателей эффек-

тивного контроля; решающим фактором являются фактические обстоятель-
ства290. Следовательно, объем юридической (de jure) власти начальника
может быть как расширен, так и сужен пределами фактического (de facto)
контроля. Делегирование полномочий на осуществление контроля и надзора
в отношении поведения подчиненных может сузить пределы ответствен-
ности начальника лишь настолько, насколько оказывается затронутой его
фактическая (de facto) способность осуществлять контроль291.
{508} Однако судебная практика Трибуналов ad hoc прояснила, что не

всякая фактическая возможность контролировать поведение друго-
го лица является достаточной. Способность осуществлять контроль ско-
рее должна быть “вращена” в иерархическую структуру с определенной
степенью стабильности и организованности, не зависящей от конкретной
ситуации. Так, иерархических взаимоотношений между начальником и под-
чиненными не существует, если “начальник” может контролировать пове-
дение исполнителей преступления лишь в конкретном контексте, в котором
совершается данное преступление. Равным образом контроль, основанный
исключительно на личных взаимоотношениях между лицами, не является
достаточным. Трибуналы ad hoc постановили, что в данных обстоятельствах
“существенного влияния”, иерархических взаимоотношений между началь-
никами и подчиненными, тем не менее, не существует292.
1. Военные командиры
{509} Военные командиры – это лица, обладающие фактической (de facto)

командной властью в структуре военной организации. Статья 28(a)
Статута МУС распространяется не только на регулярные вооруженные
силы, но также затрагивает и милицию, нерегулярные специальные подраз-
деления и частные военные компании293. С учетом различий в организации
военных командных иерархий, иногда проводится различие между такти-
ческим, оперативным и региональным командованием294. В любом случае

290
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 681; I. Bantekas,
93 American Journal of International Law (1999), стр. 573, на стр. 585: “Военным командирам
избежать ответственности невозможно”.
291
года, абзац 266; Prosecutor v. Halilović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 16 октября
2007 года, абзацы 59, 210; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 1 июня 2001 года, абзацы 294, 302. См. более подробно в издании:
B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008),
292
См. по поводу частных военных компаний в издании: C. Lehnhardt, 19 European Journal of
293
См., например: I. Bantekas, Principles of Direct and Superior Responsibility in International
Humanitarian Law (2002), стр. 102; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals
for Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 147 и далее.
294
Интересным примером из недавней судебной практики Трибунала ad hoc является Prosecutor
v. Bagosora et al., МУТР (Судебная палата), решение от 18 декабря 2008 года, абзацы 2015 и далее.
решающим фактором является фактическая способность военного коман-

дира оказывать эффективное воздействие на поведение подчиненных ему
лиц или организаций295.
2. Гражданские начальники
{510} Концепция ответственности командиров в целом распространяется

и на всех невоенных начальников, обладающих властью осущест-
влять контроль, равнозначной – то есть настолько же эффективной, – как
и командная власть в структуре военной организации296. Это прямо указано
в статье 28(b) Статута МУС297. Однако в то же время статья 28(b) содер-
жит новое положение, проводя различие между ответственностью граждан-
ских начальников и военных командиров и устанавливая несколько иные
требования к их ответственности, особенно – в отношении ментального
элемента298.
{511} Необходимый эффективный контроль может осуществляться нацио-

нальным правительством. Особенно примеры, содержащиеся в су-
дебных решениях и литературе, касаются лиц, осуществляющих испол-
нительную власть на национальном, региональном или местном уровне,
– таких, как члены правительства, мэры и руководители полиции299. Но воз-
можно представить себе и осуществление эффективного контроля лицами,
не представляющими государство, – например, должностными лицами
таких организаций, как партии или союзы, либо в деловых кругах или
295
года, абзац 76; Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998
года, абзац 356, 363; Prosecutor v. Ntakirutimana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 февраля
2003 года, абзацы 819 и далее; Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 11 апреля 1949
года (von Weizsäcker et al., так называемый Министерский процесс), опубликовано в издании:
Trials of War Criminals XIV, стр. 308 и далее; M. Nybondas, 50 Netherlands International Law
Review (2003), стр. 59, на стр. 63; J. A. Williamson, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 365,
на стр. 366 и далее. См. противоположное мнение в издании: T. Weigend, in W. Joecks and
K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 4 VStGB, абзац 11.
296
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 675 и далее; R. Arnold,
(2008), ст. 28, абзац 124; S. Boelaert-Suominen, 41 Virginia Journal of International Law (2001),
стр. 747, на стр. 765, 769; G. R. Vetter, 25 Yale Journal of International Law (2000), стр. 89, на
стр. 104.
297
298
См., например: Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение
от 21 мая 1999 года, абзацы 217 и далее (префект); Prosecutor v. Kambanda, МУТР (Судебная
палата), решение от 4 сентября 1999 года, абзац 39 (премьер-министр); см. также: S. Boelaert-
Suominen, 41 Virginia Journal of International Law (2001), стр. 747, на стр. 748; G. R. Vetter,
25 Yale Journal of International Law (2000), стр. 89, на стр. 95.
299
См.: Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года,
абзацы 868 и далее (директор чайной фабрики); Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Судебная
палата), решение от 3 декабря 2003 года, абзацы 970 и далее (занимал руководящую должность
на радиостанции); подтверждено судебным решением Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР
(Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзацы 605 и далее. См. также:
R. Arnold, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 28, абзацы 124 и далее.
корпорациях300. Однако неясно, при каких именно обстоятельствах в таких

случаях эффективный контроль налицо301. В любом случае фактический (de
facto) контроль, осуществляемый гражданскими начальниками, по интен-
сивности и степени иерархической интегрированности и стабильности дол-
жен быть сравнимым с взаимоотношениями между военными командирами
и их подчиненными302.
{512} В отношении гражданских начальников статья 28(b)(ii) Статута МУС

далее сужает пределы поведения подчиненных, за которое началь-
ник может быть привлечен к уголовной ответственности. Эти деяния долж-
ны подпадать “под эффективную ответственность и контроль начальни-
ка”. Данная формулировка ставит своей целью показать, что контрольные
полномочия гражданского начальника, в отличие от полномочий военного
командира, как правило, ограничены во времени и пространстве его офи-
циальными функциями303. Таким образом, гражданский начальник не несет
ответственности в соответствии со статьей 28, если его подчиненный со-
вершит преступление, по существу не охватываемое кругом его полномо-
чий304; этот вывод является прямым следствием критерия эффективного
контроля305.
II. Ментальный элемент
{513} В соответствии с международным обычным правом, командир или

начальник несет уголовную ответственность по статье 28 Статута
МУС за преступление, совершенное его подчиненным, только в том случае,
если он знал или “должен был знать” об этом преступлении. Это сущес-
твенно смягчает требования, предъявляемые к ментальному элементу в
соответствии со статьей 30 МУС306.
300
См. очень детальное толкование в судебном решении: Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная
палата), решение от 27 января 2000 года, абзацы 868 и далее; Prosecutor v. Nahimana et al.,
МУТР (Судебная палата), решение от 3 декабря 2003 года, абзацы 567, 970. См. критическое
мнение в издании: T. Weigend, 116 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2004),
301
См. аналогичное мнение в судебном решении: Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР
(Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 785.
302
См., однако, точку зрения, отраженную в издании: G. R. Vetter, 25 Yale Journal of
International Law (2000), стр. 89, на стр. 119 и далее, где также предлагается толковать
полномочия начальника с позиции причинно-следственной связи.
303
См.: R. Arnold, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 28, абзац 129.
304
См. аналогичное мнение в издании: G. R. Vetter, 25 Yale Journal of International Law
(2000), стр. 89, на стр. 120.
305
См., например: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от
26 февраля 2001 года, абзац 427; M. Nybondas, 50 Netherlands International Law Review (2003),
стр. 59, на стр. 67 и далее; J. A. Williamson, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 365, на стр. 373
и далее. См. также абзац 426. Напротив, остается неясным, какие еще субъективные элементы
применяются, особенно в отношении нарушения обязательства по осуществлению контроля и
принятия необходимых и разумных мер.
306
См.: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 3 ноября 1947 года (Поль и другие),
опубликовано в издании: Trials of War Criminals V, стр. 958, 1054 и далее; Военный трибунал США,
{514} Вопрос об ответственности начальников за преступную неосторож-

ность поднимался в ходе последующих Нюрнбергских процессов307 и
впоследствии был отражен в статье 86(2) Дополнительного протокола I, а
также в статье 7(3) Устава МУТЮ и статье 6(3) Устава МУТР. Хотя эти
положения в основном идентичны по существу, формулировки каждого из
них отличаются от формулировки статьи 28 Статута МУС. И в статье 7(3)
Устава МУТЮ, и в статье 6(3) Устава МУТР присутствует формулировка
“должен был знать”308.
{515} В судебных решениях содержатся различные критерии для опреде-

ления условий, при которых начальники должны были знать о не-
минуемом совершении преступления. По мнению Трибунала по бывшей
Югославии, современное международное обычное право позволяет презю-
мировать существование информированной небрежности начальников, если
начальник обладает информацией, “которая могла бы обратить его внима-
ние на совершение правонарушений подчиненными”309.
{516} Стандарт преступной неосторожности проясняется более детально в

Статуте МУС. В соответствии со статьей 28(a)(i) Статута МУС,
в отношении военных командиров является достаточным, если лицо “в
сложившихся на тот момент обстоятельствах должно было знать”, что
его подчиненный собирается совершить преступление. Следовательно, ис-
ключительно важно определить, мог ли начальник, если бы он исполнял
свои обязанности должным образом, обладать информацией о совершении
преступления его подчиненным310.
Нюрнберг, решение от 19 февраля 1948 года (List et al., так называемый процесс в связи с
захватами заложников), опубликовано в издании: Trials of War Criminals XI, стр. 1230, 1236 и далее.
307
Ст. 86(2) Дополнительного протокола I устанавливает стандарт, в соответствии с которым
начальник несет ответственность, если он знает или имеет в своем распоряжении информацию,
“которая должна была бы дать [ему] возможность прийти к заключению” о том, что подчиненное
ему лицо совершает или намеревается совершить нарушение права. См. по поводу различных
толкований этой формулировки в изданиях: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 697 и далее; I. Bantekas, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 573,
589 и далее; G. R. Vetter, 25 Yale Journal of International Law (2000), стр. 89, на стр. 109
и далее. См. критическую точку зрения Апелляционной палаты МУТР относительно термина
“небрежность”: “Упоминание небрежности в контексте ответственности командиров и других
начальников может привести к путанице” – в судебном решении: Prosecutor v. Bagilishema,
МУТР (Апелляционная палата), решение от 3 июля 2002 года, абзац 35.
308
Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001
года, абзац 241; Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 июля
2008 года, абзац 298. Однако доступная начальнику информация не обязательно должна
относиться непосредственно к исполнению преступления, см.: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001 года, абзац 238.
309
Но не просто “мог получить информацию”. См.: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001 года, абзац 229 и далее; Prosecutor v. Mucić
et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 388 и далее; Prosecutor
v. Bagilishema, МУТР (Апелляционная палата), решение от 3 июля 2002 года, абзац 35.
310
Диапазон преступной неосторожности охватывает формы от небрежности до «умышленной
слепоты», см.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 706; G. R. Vetter,
25 Yale Journal of International Law (2000), стр. 89, на стр. 124. См. критическое мнение
относительно положений статьи 28(b) Статута МУС, касающихся гражданских начальников,
{517} В отношении гражданских начальников статья 28(b)(i) Статута МУС

также устанавливает условия, являющиеся более мягкими, чем
условия статьи 30. Однако, в отличие от положений, касающихся военных
командиров, виновного незнания в данном случае недостаточно. Вместо это-
го требуется, чтобы начальник “сознательно проигнорировал информацию,
которая явно указывала на то, что подчиненные совершали или намерева-
лись совершить такие преступления”. Степень преступной неосторожности
в данном случае выше311.
{518} Если подчиненный совершает преступление, состав которого предус-

матривает специальный умысел (например, геноцидальный умысел),
начальник необязательно должен разделять этот умысел312. Этот вывод сле-
дует, с одной стороны, из сущности ответственности командиров и других
начальников как субсидиарной формы уголовной ответственности за без-
действие. С другой стороны, он является прямым следствием положений
статьи 28 Статута МУС о субъективной стороне (mens rea): поскольку
начальник даже необязательно должен знать о самом совершении пре-
ступления, он – a fortiori – необязательно должен разделять специальный
умысел исполнителей преступления313.
III. Непринятие необходимых мер
{519} При определении индивидуальной уголовной ответственности клю-

чевым фактором является непринятие начальником “необходимых
и разумных мер”314. Основанием для уголовной ответственности может
быть исключительно непринятие мер в нарушение соответствующего обя-
зательства. Обязательство начальника по принятию мер как основание для
ответственности за бездействие может проявляться двояко: если преступ-
ление еще не было совершено, начальник обязан принимать меры для
предотвращения его совершения. Если подчиненный уже совершил пре-
ступление, но начальника нельзя обвинить в непринятии мер в нарушение

в изданиях: J. D. Levine, 193 Military Law Review (2007), стр. 52 и далее; J. A. Williamson, 90
International Review of the Red Cross (2008), стр. 303, на стр. 308 и далее.
311
См.: Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября
2007 года, абзац 865; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября
2004 года, абзацы 717 и далее, абзац 721; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 17 января 2005 года, абзац 779. См. также: P. Akhavan, 3 Journal of
International Criminal Justice (2005), стр. 989, на стр. 993; однако см.: G. Mettraux, International
Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 203, на стр. 261 и далее.
312
(2008), стр. 450 и далее; O. Triffterer, in J. Arnold et al. (eds.), Festschrift Eser (2005), стр. 901,
на стр. 921.
313
См.: Статут МУС, ст. 28(a)(ii), (b). См. по поводу ст. 7(3) Устава МУТЮ в издании:
M. Nybondas, 50 Netherlands International Law Review (2003), стр. 59, на стр. 68 и далее; см.
по поводу ст. 6(3) Устава МУТР в издании: J. A. Williamson, 13 Criminal Law Forum (2002),
314
Ст. 7(3) Устава МУТЮ и ст. 6(3) Устава МУТР содержат формулировку “мер по
предотвращению таких деяний”.
долга, начальник обязан либо самостоятельно наказать виновного, либо

довести случившееся до сведения ответственных властей. Обязательство
начальника по принятию мер для предотвращения или пресечения преступ-
лений ограничено мерами, которые являются необходимыми и разумными
в конкретном случае.
1. Превентивные меры
{520} Первоочередным основанием для предъявления начальнику обвине-

ния за бездействие в нарушение ним служебного долга является не-
принятие мер “для предотвращения или пресечения” совершения преступ-
ления315. Разумеется, превентивные меры имеют смысл лишь до совершения
преступления. От начальника требуется принимать меры для предотвра-
щения преступления, если его подчиненные “намеревались совершить”316
такое преступление; продолжительность этого этапа – от подготовки до
полного исполнения преступления317. Если начальник не принимает необхо-
димых превентивных контрмер, он несет ответственность за преступление
2. Меры для пресечения преступлений
{521} Когда подчиненный уже совершил преступление, превентивные

меры более не являются возможными. В этом случае отправной
точкой для предъявления обвинения за бездействие становится момент не-
принятия мер для наказания или инициирования уголовного преследования
в нарушение служебного долга. Если начальник не инициирует необходимо-
го расследования с целью наказания исполнителя преступления, он также
несет ответственность за преступление. Статья 28 Статута МУС требует,
чтобы начальник передал вопрос “в компетентные органы для расследова-
ния и уголовного преследования”319.
{522} Следует отметить, однако, что последующее (ретроактивное) ини-

циирование следственных мер или санкций не освобождает команди-
ра или другого начальника от ответственности за непринятие превентивных
315
См. ст. 28(a)(i) и (b)(i) Статута МУС: “силы/подчиненные совершали или намеревались
совершить такие преступления”.
316
абзац 83; K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 691 и далее.
317
Если бездействие представляет собой одну из форм соучастия, указанных в ст. 25(3)
Статута МУС, эта форма имеет преимущество перед ответственностью командиров и других
начальников, см. абзац 503.
318
См.: Устав МУТЮ, ст. 7(3); Устав МУТР, ст. 6(3). Уставы Трибуналов по Югославии и
Руанде затрагивают вопрос о непринятии мер “по наказанию… лиц”.
319
См.: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года,
абзац 336; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003 года,
абзац 407; S. Boelaert-Suominen, 41 Virginia Journal of International Law (2001), стр. 747, на
стр. 783, 785.
мер в нарушение служебного долга320. Если начальник не принимает пре-

вентивных мер, при этом субъективно и объективно нарушая служебный
долг, он несет ответственность за преступления по международному праву,
совершенные его подчиненными, даже если позднее он прилагает усилия
для наказания исполнителей соответствующих преступлений.
3. Необходимые и разумные меры
{523} Обвинение в непринятии мер не может быть предъявлено командиру

или другому начальнику, если он не был способен предотвратить
преступление или осуществить уголовное преследование исполнителя пре-
ступления либо если он принял все необходимые и разумные меры, но
преступление все равно произошло. Начальник должен иметь реальную
возможность предотвратить преступление или инициировать уголовное пре-
следование321. Этот вывод подтверждается статьями 28(a)(ii) и (b)(iii) Ста-
тута МУС, в соответствии с которыми начальник должен принять (только)
все меры “в рамках его полномочий”.
{524} Стандартом для определения мер, являющихся “необходимыми и

разумными”, является международное гуманитарное право. Необхо-
димые меры – это меры, отвечающие должностным обязанностям началь-
ника, свидетельствующие о том, что он действительно прилагал усилия для
предотвращения преступлений или наказания виновных. С другой стороны,
разумные меры – это меры, с разумной точки зрения, входящие в круг су-
щественных полномочий начальника322. Такие меры могут включать только
действия, способные, с объективной точки зрения ex ante, предотвратить
совершение преступления подчиненным или инициировать уголовное пресле-
дование. К ним относятся, например, обучение принципам международного
гуманитарного права или создание систем отчетности, контроля и санкций323.
320
См.: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года,
абзац 395: “Международное право не может обязать командира или другого начальника выполнить
невозможное. Следовательно, начальник может быть привлечен к уголовной ответственности
только за непринятие мер в пределах его полномочий”, см.: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 24 марта 2000 года, абзац 76; Prosecutor v. Mucic´ et al.,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001 года, абзацы 197 и далее; Prosecutor
v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 335; Prosecutor v.
Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 217;
Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 461;
S. Boelaert-Suominen, 41 Virginia Journal of International Law (2001), стр. 747, на стр. 780 и далее.
321
абзац 72; Prosecutor v. Halilović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 16 октября 2007 года,
абзац 63; Prosecutor v. Orić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 июля 2008 года, абзац 177.
322
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 688; I. Bantekas, 93
American Journal of International Law (1999), стр. 573, на стр. 591 и далее; O. Triffterer, in O.
Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn.
(2008), ст. 28, абзац 7.
323
См. аналогичную точку зрения в судебном решении: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 395; I. Bantekas, 93 American Journal
of International Law (1999), стр. 573, на стр. 593.
{525} Таким образом, решающим фактором являются не правила организа-

ции или объединения, в структуру которого входит начальник.
В противном случае эти правила лишили бы силы концепцию ответствен-
ности командиров и других начальников. Утверждение начальника о том,
что его власть принимать необходимые меры не является достаточной в
соответствии с внутренними правилами организации, как правило, не ос-
вобождает его от уголовной ответственности324.
{526} Существуют различные мнения по поводу того, следует ли считать

меры необходимыми и разумными только потому, что непринятие
начальником этих мер находится в причинно-следственной связи с совер-
шением подчиненным преступления. Трибуналы ad hoc отвергли эту точку
зрения; по их мнению, особенно непринятие мер для инициирования уголов-
ного преследования не может быть согласовано с таким условием о наличии
причинно-следственной связи, поскольку данные меры принимаются уже
после совершения преступления325.
{527} Предложить обобщенную формулу разумных мер невозможно.

Наиболее важным фактором является степень контроля и влияния,
которым обладает начальник во взаимоотношениях со своими подчиненны-
ми (“степень осуществления командиром эффективного контроля”)326. Это,
в свою очередь, определяет степень способности начальника предотвращать
совершение правонарушений его подчиненными или применять наказание
за их совершение327. Таким образом, при определении ответственности ко-
мандиров и других начальников определяющим фактором является сте-
пень эффективного контроля: она является конституирующим элементом
не только в структуре иерархических взаимоотношений между начальником
и подчиненными, но и в отношении сущности и пределов осуществления
начальником руководства и контроля.
324
См.: Prosecutor v. Mucisˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998
года, абзацы 396 и далее; Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
29 июля 2004 года, абзац 77.
325
абзац 72; Prosecutor v. Blagojevisˇkić and Jokisˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
9 мая 2007 года, абзац 302; Prosecutor v. Mucisˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
16 ноября 1998 года, абзац 394; Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 25 июня 1999 года, абзац 81; K. Keith, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 2001,
стр. 98, на стр. 105.
326
327
См.: H. Radtke, in H. Jung et al. (eds.), Festschrift Egon Müller (2008), стр. 577, на
стр. 588; T. Weigend, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на
стр. 1397 (“[этот вопрос] невозможно разрешить даже при наличии значительной догматической
проницательности”).
IV. Совершение преступления в результате нарушения

обязательства осуществлять контроль
{528} Статья 28 Статута МУС дополняет характеристику ответственности

командиров и других начальников четвертым элементом. Она со-
держит требование о том, что преступление, совершенное подчиненным,
должно быть результатом неосуществления начальником “контроля над-
лежащим образом” в отношении подчиненных. Исходя из этого положе-
ния, нарушение обязательства осуществлять контроль и надзор, наряду с
нарушением служебного долга по предотвращению или пресечению пре-
ступления подчиненного, является центральным элементом ответственности
командиров и других начальников. Международное обычное право не со-
держит соответствующих прецедентов. На данный момент значимость этого
дополнительного элемента и его место в структуре статьи 28 в целом не
совсем ясны328.
{529} При рассмотрении нарушения обязательства осуществлять контроль

основная сложность заключается в установлении его взаимосвязи
с непредотвращением преступления или несообщением о нем. Более вни-
мательное изучение этого вопроса показывает, что, в отличие от значения,
которое предполагает текст статьи 28 Статута МУС, нарушение обязатель-
ства по осуществлению контроля обретает самостоятельное значение лишь
вместе с несообщением о совершенном преступлении. В свою очередь, если
начальник не предотвратит совершение преступления по международному
праву его подчиненным, это будет автоматически означать нарушение ним
обязательства осуществлять контроль должным образом. В установлении
дополнительного нарушения обязательства осуществлять контроль необхо-
димость отсутствует.
{530} Как следует из следующего примера, существует только один

способ избежать абсурдных результатов: начальник, который, бла-
годаря успешно действующей системе обмена информацией, узнает, что
некоторые из его подчиненных собираются совершить преступление по
международному праву, и который, благодаря существующим организа-
ционным рычагам, мог предотвратить совершение этого преступления его
подчиненными, тем не менее ничего не предпринимает. Такое бездействие
представляет собой достаточное основание для уголовной ответственности
начальника. Отрицать ответственность начальника, утверждая, что началь-
ника нельзя обвинить в дополнительном нарушении обязательства осущест-
влять контроль, бессмысленно.
328
См. по этому поводу в судебных решениях: Prosecutor v. Hadzˇihasanovic´ and Kubura,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 16 июля 2003 года, абзацы 45 и далее; Prosecutor
v. Halilović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 16 октября 2007 года, абзац 67.
{531} Однако в случаях несообщения о преступлении требование о необ-

ходимости осуществления контроля должным образом обретает
значение. Действительно, недоведение ситуации до сведения компетент-
ных властей, которые могли бы осуществить расследование и уголовное
преследование, можно в самом широком смысле рассматривать в качес-
тве нарушения обязательства осуществлять контроль должным образом.
Однако ясно, что преступление, уже совершенное подчиненным, ни при ка-
ких условиях не может являться “результатом” неосуществления контроля
должным образом, понимаемого в таком смысле. В этом случае формули-
ровка статьи 28 Статута МУС имеет смысл лишь тогда, когда начальника
возможно обвинить в совершении дополнительного нарушения обязатель-
ства осуществлять контроль до совершения преступления. Следовательно,
уголовная ответственность по смыслу статьи 28 также исключается, если
начальник обретает соответствующий статус по отношению к непосредс-
твенному исполнителю уже после совершения преступления и не принимает
необходимых мер329.
{532} Кроме того, статья 28 Статута МУС устанавливает, что совершение

преступления подчиненным должно быть “результатом” нарушения
обязательства осуществлять контроль. Вопрос о том, имеет ли это условие
причинно-следственный характер (что было отвергнуто Трибуналами ad
hoc330), является открытым331.
{533} Еще один открытый вопрос заключается в том, сопряжено ли – и

в какой форме – нарушение обязательства осуществлять контроль
с характерным ментальным элементом; все зависит от того, применяется
ли в соответствующей ситуации статья 30 Статута МУС, то есть от того,
охватывают ли отраженные в статье 28 элементы “материальные элемен-
ты” преступления332.
F. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность
{534} Kai Ambos: Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts, Ansätze

einer Dogmatisierung (2002), стр. 825 и далее; Kai Ambos: Defences,
стр. 949 и далее; Kai Ambos: Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008),
§ 7, абзацы 75 и далее; Ilias Bantekas: Defences in International Criminal
Law, in Dominic McGoldrick, Peter Rowe and Eric Donnelly (eds.), The
Permanent International Criminal Court (2004), стр. 263 и далее; Riccardo
329
330
См. также: O. Triffterer, in C. Prittwitz et al. (eds.), Festschrift Lüderssen (2002), стр. 437,
на стр. 445.
331
стр. 1397, прим. 85.
332
Borsari: Diritto Punitivo Sovranazionale Come Sistema (2008), стр. 365

и далее; Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008),
стр. 255 и далее; Robert Cryer: Prosecuting International Crimes (2005),
(2007), стр. 331 и далее; Yoram Dinstein: Defences, in Gabrielle Kirk
McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural
Aspects of International Criminal Law, The Experience of International and
National Courts, том 1 (2000), стр. 369 и далее; Georg Dahm, Jost Delbrück
and Rüdiger Wolfrum: Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1124 и далее;
Albin Eser: “Defences” in Strafverfahren wegen Kriegsverbrechen, in Kurt
Schmoller (ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755 и далее; Albin Eser:
Article 31, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of
the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), стр. 863 и далее; Alberto
Gargani: Le Norme Statuarie Concernenti l’Imputabilità, in Antonio Cassese,
Mario Chiavario and Giovannangelo De Francesco (eds.), Problemi Attuali
della Giustizia Penale Internazionale (2005), стр. 85 и далее; Hans-Heinrich
Jescheck: Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht,
Eine Studie zu den Nürnberger Prozessen (1952), стр. 328 и далее; Geert-
Jan Knoops: Defenses in Contemporary International Criminal Law (2001);
Claus Kress: Die Kristallisation eines Allgemeinen Teils des Völkerstrafrechts:
Die Allgemeinen Prinzipien des Strafrechts im Statut des Internationalen
Strafgerichtshofs, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1999,
стр. 4 и далее; Claus Kress: War Crimes Committed in Non-International
Armed Conflict and the Emerging System of International Criminal Justice, 30
Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103 и далее; Reinhard Merkel:
Gründe für den Ausschluss der Strafbarkeit im Völkerstrafrecht, 114 Zeitschrift
für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 437 и далее; Christiane
Nill-Theobald: “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands
und der USA (1998); Massimo Nunziata: Le Cause di Esclusione della
Responsabilità Penale, in Giorgio Lattanzi and Vito Monetti (eds.), La Corte
Penale Internazionale (2006), стр. 467 и далее; Massimo Scaliotti: Defences
before the International Criminal Court: Substantive Grounds for Excluding
Criminal Responsibility, Part 1, 1 International Criminal Law Review (2001),
стр. 111 и далее; Part 2, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 1
и далее; Elies van Sliedregt: The Criminal Responsibility of Individuals for
Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 227 и далее.
I. Историческое развитие обстоятельств, исключающих уголовную

ответственность по международному уголовному праву
1. Международная судебная практика
{535} Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, сначала

играли лишь второстепенную роль в практике международных
и национальных судов. Определение оснований для индивидуальной уголов-

ной ответственности по международному праву первоначально было наибо-
лее проблемным моментом практики международного уголовного права333.
Так, Устав Нюрнбергского трибунала не содержал указаний на обстоя-
тельства, исключающие уголовную ответственность; поэтому основными
«мишенями» защитников подсудимых, оказавшихся в сфере воздействия
международного уголовного правосудия, сначала были право международ-
ного сообщества применять наказание и легитимность международной уго-
ловной юстиции как таковой.
{536} Лишь по мере более прочного укоренения принципа индивидуальной

уголовной ответственности в международном праве различные ос-
нования, исключающие уголовную ответственность, стали привлекать вни-
мание защитников. Уже в ходе последующих Нюрнбергских процессов,
– но особенно во время процессов в Трибуналах по бывшей Югославии и
Руанде, – обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, играли
более значительную роль. Однако определение условий для освобождения
от уголовной ответственности оставлялось на усмотрение судов: Уставы
Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде не содержат оснований для
освобождения от уголовной ответственности334.
{537} На практике основной сферой, где имеют значение основания,

исключающие уголовную ответственность, является сфера военных
преступлений, охватывающая многочисленные составы. Напротив, в отно-
шении геноцида и преступлений против человечности освобождение от уго-
ловной ответственности может презюмироваться только в исключительных
случаях335. В практике международных судов до сих пор наиболее сущест-
венную роль играли исполнение приказа и крайняя необходимость336.
2. Статут МУС
{538} Основания для освобождения от уголовной ответственности являются

еще одной сферой, в которой Статут МУС совершил прорыв в на-
правлении полноценной системы уголовного права. Часть 3 Статута впервые
детально кодифицирует круг и условия применения наиболее существенных
333
См. ст. 7(4) Устава МУТЮ. Определенный прогресс был достигнут в проектах Комиссии
международного права, в которых признавалось, что международное уголовное право в основном
допускает освобождение от уголовной ответственности. В связи с этим ст. 14 Проекта Кодекса
1996 года гласит, что “исключающие вину обстоятельства” должны определяться Судом “в
соответствии с общими принципами права в свете характера каждого преступления”.
334
См.: A. Zimmermann, 58 Zeitschrift für ausländisches öffentliches Recht und Völkerrecht
(1998), стр. 47, на стр. 83, где утверждается, что данная концепция лишь в незначительной
степени является применимой даже к военным преступлениям. См. также: C. Kress, 30 Israel
Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 151.
335
336
См. по поводу разработки статьи 31 Статута МУС в издании: A. Eser, in O. Triffterer (ed.),
абзац 3.
оснований, исключающих уголовную ответственность по международному

уголовному праву.
{539} Отправной точкой является статья 31 Статута МУС, в которой

перечислены различные основания для освобождения от уголовной
ответственности (психическое заболевание или расстройство, интоксикация,
защита себя или другого лица, принуждение и крайняя необходимость)337.
В соответствии со статьей 31(3) Статута МУС, Суд также может “рассмот-
реть какое-либо основание для освобождения от уголовной ответственнос-
ти, иное, чем основания, указанные в пункте 1”338. Такие иные основания
содержатся, прежде всего, в самом Статуте (ошибка, исполнение прика-
за или распоряжения, отказ от попытки совершить преступление). Также
следует упомянуть основания, исключающие уголовную ответственность,
содержащиеся в иных источниках права, указанных в статье 21 Статута
МУС, особенно – в международном обычном праве или в общих принципах
права (военная необходимость, репрессалии).
II. Защита себя или другого лица
Dogmatisierung (2002), стр. 830 и далее; Kai Ambos: May a State
Torture Suspects to Save the Life of Innocents?, 6 Journal of International
Criminal Justice (2008), стр. 261 и далее; Ilias Bantekas: Defences in
International Criminal Law, in Dominic McGoldrick, Peter Rowe and Eric
Donnelly (eds.), The Permanent International Criminal Court (2004),
стр. 263, 277 и далее; Riccardo Borsari: Diritto Punitivo Sovranazionale
Come Sistema (2008), стр. 392 и далее; Valentina Caccamo: La disciplina
della legitima difesa, in Antonio Cassese, Mario Chiavario and Giovannangelo
De Francesco (eds.), Problemi Attuali della Giustizia Penale Internazionale
(2005), стр. 129 и далее; Valentina Caccamo: La legittima difesa, in Enrico
Amati et al. (eds.), Introduzione al Diritto Penale Internazionale (2006),
337
См.: A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзацы 7 и далее. Вопрос о том, должен ли Статут содержать
полный и исчерпывающий или просто “открытый список”, был предметом интенсивных дискуссий
в ходе Римской конференции, см.: M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001),
стр. 111, на стр. 119. Статья 34 Проекта Статута МУС 1998 года все еще содержала следующее
положение: “1. В ходе судебного разбирательства Суд может рассмотреть какое-либо основание
для освобождения от уголовной ответственности, не указанное специально в настоящей Части, если
это основание: (a) является признанным [в общих принципах уголовного права цивилизованных
наций] [в государстве, обладающем наиболее существенной связью с преступлением] в связи
с вменяемым лицу преступлением; и (b) представляет собой принцип, очевидно выходящий за
пределы оснований для освобождения от уголовной ответственности, указанных в настоящей
Части, и не являющийся иным образом несовместимым с этими или любыми другими положениями
Статута. 2. Процедура, касающаяся рассмотрения такого основания для освобождения от
уголовной ответственности, должна быть предусмотрена Правилами процедуры и доказывания”.
338
См. сравнительный анализ в издании: M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review
(2001), стр. 111, на стр. 161. См. также: G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International
Criminal Law (2001), стр. 75; C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на
стр. 151; M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 158, 160 и далее.
стр. 231 и далее; Antonio Cassese: The Statute of the International Criminal

Court: Some Preliminary Reflections, 10 European Journal of International
Law (1999), стр. 144 и далее; Antonio Cassese: International Criminal
Law, 2nd edn. (2008), стр. 259 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl
Robinson and Elizabeth Wilmshurst, An Introduction to International Criminal
Law and Procedure (2007), стр. 337 и далее; Georg Dahm, Jost Delbrück
and Rüdiger Wolfrum: Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1124 и
далее; Yoram Dinstein: War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005);
Article 31, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, Observers’ Notes, Article by Article, 2nd edn.
(2008), стр. 863 и далее; George P. Fletcher and Jens D. Ohlin: Defending
Humanity, When Force Is Justified and Why (2008); Hans-Heinrich Jescheck:
Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht, Eine Studie
zu den Nürnberger Prozessen (1952), стр. 328 и далее; Nico Keijzer: Self-
Defense in the Statute of Rome, in Peter Duyx, Roelof Haveman and Elies van
Sliedregt, War Crimes Law and the Statute of Rome: Some Afterthoughts?,
39 Revue de Droit Militaire et de Droit de la Guerre (2000), стр. 100 и
далее; Geert-Jan Knoops: Defenses in Contemporary International Criminal
Law (2001), стр. 73 и далее; Claus Kress: War Crimes Committed in Non-
International Armed Conflict and the Emerging System of International
Criminal Justice, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103 и
далее; Timothy L.H. McCormack: Self-Defence in International Criminal Law,
in Hirad Abtahi and Gideon Boas (eds.), The Dynamics of International
Criminal Justice – Essays in Honour of Sir Richard May (2006), стр. 231
и далее; Reinhard Merkel: Gründe für den Ausschluss der Strafbarkeit im
Völkerstrafrecht, 114 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2002),
стр. 437 и далее; Christiane Nill-Theobald: “Defences” bei Kriegsverbrechen
am Beispiel Deutschlands und der USA (1998), стр. 358 и далее; Massimo
Nunziata: Le Cause di Esclusione della Responsabilità Penale, in Giorgio
Lattanzi and Vito Monetti (eds.), La Corte Penale Internazionale (2006),
стр. 472 и далее; Per Saland: International Criminal Law Principles, in Roy
S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome
Statute (1999), стр. 189 и далее; Massimo Scaliotti: Defences before the
International Criminal Court: Substantive Grounds for Excluding Criminal
Responsibility, Part 1, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111
и далее; Thomas Weigend: Notwehr im Völkerstrafrecht, in Ulrich Sieber et al.
(eds.): Strafrecht und Wirtschaftsstrafrecht – Dogmatik, Rechtsvergleich,
Rechtstatsachen – Festschrift Tiedemann (2008), стр. 1439 и далее.
{541} Принцип защиты себя или другого лица представляет собой

неотъемлемый элемент всех национальных правопорядков и, следо-
вательно, является общим принципом права339. До сих пор защита себя или
339
См., например, Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 17 декабря 2004 года, абзац 837; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата),
другого лица играла в практике международных судов лишь вспомогатель-

ную роль. Однако этот принцип был признан как таковой в ряде процес-
сов340. Положения, касающиеся защиты себя или другого лица, содержатся
в статье 31(1)(c) Статута МУС341. В соответствии с данным положением,
адекватные меры для защиты себя или другого лица от неизбежного и
противоправного применения силы являются допустимыми.
{542} В ходе процесса по делу Кордича и Черкеза Трибунал по бывшей

Югославии детально рассмотрел сферу применения и объем права
на защиту себя или другого лица в международном уголовном праве. Это
судебное решение является важным в двух отношениях. Во-первых, в нем
впервые – хотя и косвенно – были применены принципы, отраженные в
статье 31(1)(c) Статута МУС342. Во-вторых, это решение показывает, что
включение положения о защите себя или другого лица в Статут МУС было
оправданным: ситуации, в которых защита себя или другого лица играет
существенную роль, вполне могут существовать.
1. Ситуация защиты себя или другого лица
{543} Ситуация защиты себя или другого лица связана с “неизбежным

и противоправным применением силы” против определенных охра-
няемых интересов. В отличие от англо-американской традиции уголовного

решение от 26 февраля 2001 года, абзацы 448 и далее; Генеральный военный правительственный
суд США в Людвигсбурге, решение от 10 ноября 1945 года (Эрих Вейс и Вильгельм Мундо), Law
Reports of Trials of War Criminals XIII, стр. 149 и далее. См. обзор других судебных решений
в изданиях: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 830; A. Cassese,
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 259 и далее; A. Eser, in K. Schmoller (ed.),
Festschrift Triffterer (1996), стр. 755, на стр. 766; T. L. H. McCormack, in H. Abtahi and G. Boas
(eds.), The Dynamics of International Criminal Justice (2006), стр. 231, на стр. 239 и далее.
340
См. более подробно по поводу вопросов, которые рассматривались по существу перед
началом Римской конференции и в ее ходе (включая провоцирование исполнителем преступления
реакции самозащиты, мнимую самозащиту, защиту от угроз), в издании: M. Scaliotti, 1 International
Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 164 и далее.
341
Судебная палата постановила, что “[п]ринцип защиты себя или другого лица, содержащийся
в [статье 31 Статута МУС], отражает положения большинства национальных уголовных кодексов
и может рассматриваться в качестве нормы международного обычного права”, см.: Prosecutor
v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 451.
Неясно, является ли этот вывод корректным, см.: A. Cassese, 10 European Journal of International
Law (1999), стр. 153 и далее; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 261 и
далее; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International
Humanitarian Law (2003), стр. 258 и далее; T. Weigend, in U. Sieber et al. (eds.), Festschrift
Tiedemann (2008), стр. 1439 at стр. 1446 и далее.
342
См.: R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and E. Wilmshurst, An Introduction to International
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 338; T. Weigend, in U. Sieber et al. (eds.), Festschrift
Tiedemann (2008), стр. 1439, на стр. 1446. Согласно англо-американской традиции, уголовная
ответственность также исключается, если исполнитель обладал разумной убежденностью
в том, что на него совершалось нападение, см.: J. Herrmann, 93 Zeitschrift für die gesamte
Strafrechtswissenschaft (1981), стр. 625. См. общий обзор “стандарта разумного лица” в изданиях:
G. P. Fletcher, in J. Arnold et al. (eds.), Festschrift Eser (2005), стр. 739, на стр. 748; E. van
Law (2003), стр. 254, 260 и далее.
права, такая ситуация должна быть налицо фактически. Если исполнитель

по ошибке полагал, что на него совершается нападение, уголовная ответст
венность может быть исключена только через призму ошибки в факте по
смыслу статьи 32 (1) Статута МУС343.
а) Применение силы
{544} “Применение силы” включает не только физические, но и психологи-

ческие нападения, создающие неминуемые ситуации насилия344. При-
менение силы должно быть “противоправным”; особенно оно не должно
охватываться обстоятельствами, исключающими уголовную ответствен-
ность345. Применение силы является “неизбежным”, если его угроза непос-
редственна либо если оно уже совершается346.
b) Охраняемые интересы
{545} Защита является приемлемой лишь в том случае, если сила

применяется против жизни, физической неприкосновенности или
свободы передвижения лица, защищающего себя, или третьего лица347.
В то время как это положение охватывает охраняемые интересы в
отношении геноцида, преступления против человечности и агрессии,
статья 31(1)(c) Статута МУС дополнительно упоминает специальные мате-
риальные интересы (“имущество”) в контексте военных преступлений.
{546} Вопрос о включении имущества в список интересов, для целей

защиты которых при необходимости могут быть совершены меж-
дународные преступления, вызвал интенсивные споры в ходе обсуждения
Статута МУС348. Специальное правило, которое было включено в Статут в
результате как компромисс, базируется на презумпции о том, что в случае

343
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 41, прим. 107. Однако см.: A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 261; T. Weigend, in U. Sieber et al. (eds.), Festschrift Tiedemann
(2008), стр. 1447.
344
345
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 850; A. Eser, in
(2008), ст. 31, абзац 41; C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 151.
346
Ограничение круга охраняемых интересов интересами личности связано с тем, что защита
должна осуществляться “для защиты себя или другого лица”, см.: Статут МУС, ст. 31(1)(c). См.:
A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 42.
347
Statute (1999), стр. 189, на стр. 207 и далее; M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review
(2001), стр. 111, на стр. 166 и далее; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals
348
Statute (1999), стр. 189, на стр. 208; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals
некоторых военных преступлений серьезность деяний может быть меньше,

чем в случае геноцида или преступлений против человечности349.
{547} При этом необходимое условие заключается в том, чтобы охраняемое

имущество являлось или “особо важным для выживания данного
лица или другого лица”, или “особо важным для выполнения задачи воен-
ного характера”350.
{548} Распространение режима защиты на имущество, являющееся “особо

важным для выполнения задачи военного характера”, должно рас-
сматриваться при наличии оснований для освобождения от уголовной ответс-
твенности, связанных с “военной необходимостью”351, которые должны при-
ниматься в расчет, хотя и в узких пределах, в соответствии с международ-
ным обычным правом352. Также необходимо учитывать второе предложение
статьи 31(1)(c) Статута МУС: участие в операции по защите само по себе
не является основанием для освобождения от уголовной ответственности.
2. Меры, предпринимаемые для защиты себя или другого лица
{549} В ситуации защиты себя или другого лица право на защиту позво-
ляет принимать “разумные” меры, являющиеся “соразмерными” сте-
пени опасности, угрожающей лицу или имуществу353. Таким образом, право
на защиту себя или другого лица позволяет – в качестве меры исключи-
тельного порядка – совершить убийство другого человека, например, если
в отношении лица, защищающего себя или другое лицо или имущество,
существует угроза смерти или серьезного вреда здоровью354.
349
См. критические мнения по поводу этого условия в изданиях: A. Cassese, 10 European
Journal of International Law (1999), стр. 144, на стр. 154 и далее; E. David, Principes de Droit
des Conflits Armés (2002), абзацы 4.280 и далее; N. Keijzer, 39 Revue de Droit Militaire et de
Droit de la Guerre (2000), стр. 100, на стр. 107 и далее; T. Weigend, in U. Sieber et al. (eds.),
Festschrift Tiedemann (2008), стр. 1439, на стр. 1447 и далее. См. также: R. Cryer, Prosecuting
International Crimes (2005), стр. 306 и далее; M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review
(2001), стр. 111, на стр. 167.
350
351
См.: C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 151; E. van
352
Достаточно проблемное «раздвоение» условия о соразмерности, содержащееся в тексте,
следует корректно интерпретировать как единое условие о соразмерности; см.: C. Kress, 30 Israel
Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 152; A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary
on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзацы 46 и
далее. По мнению А. Кассезе, акт защиты себя или другого лица или имущества должен быть
единственным способом остановить нападение, см.: A. Cassese, International Criminal Law,
2nd edn. (2008), стр. 259.
353
354
См. также французский текст статьи 31 (1)(c) Статута МУС: “pour se défendre”. Напротив,
К. Амбос считает, что достаточно простой информированности лица о чрезвычайной ситуации,
см.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 831; см. также: K. Ambos,
Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 88.
3. Ментальный элемент
{550} Что касается ментального элемента правоотношения защиты себя

или другого лица, для освобождения лица от уголовной ответст
венности в соответствии со статьей 31(1)(c) Статута МУС необходимо,
чтобы акт защиты был совершен для “защиты себя или другого лица или,
в случае военных преступлений, имущества”355.
4. Индивидуальная защита себя или другого лица

и право государства на самооборону
{551} Преступления по международному праву нередко совершаются во

время вооруженного конфликта между государствами. Это в бук-
вальном смысле верно в отношении военных преступлений; в случае во-
енных преступлений наличие вооруженного конфликта является необходи-
мым условием для наступления уголовной ответственности. Такие ситуации
затрагивают вопрос о соотношении правомерности или неправомерности
применения силы в межгосударственных отношениях, с одной стороны, и
уголовной ответственностью – с другой356.
{552} Право любого государства на оборону от нападений в нарушение

международного права признано в качестве нормы международного
обычного права357. Статья 51 Устава ООН подчеркивает “неотъемлемое
право на индивидуальную или коллективную самооборону” против воору-
женного нападения358. По смыслу этой нормы, меры для самообороны имеет
право принимать государство, на которое совершается нападение, а не
физические лица. Следовательно, между индивидуальной защитой себя или
другого лица и правом государства на самооборону должно проводиться
строгое различие359. Этот аспект недвусмысленно отражен во втором
355
Попытки обоснования невиновности подсудимых в преступлениях по международному
праву через призму их участия в (предположительно правомерной) оборонительной войне
предпринимались особенно в ходе Нюрнбергского процесса и последующих процессов. См.:
K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 121; A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 260.
356
См.: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 159, 226;
G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 197 и далее;
M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 158.
357
См.: G. P. Fletcher and J. D. Ohlin, Defending Humanity (2008), стр. 65 и далее; I. Brownlie,
Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 733.
358
См. также: M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 159;
E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International
Humanitarian Law (2003), стр. 254 и далее.
359
Взаимосвязь между самообороной государства и индивидуальной защитой себя или другого
лица была предметом дискуссии в ходе Римской конференции; см.: M. Scaliotti, 1 International
Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 166. Включение второго предложения в текст
статьи 31(1)(c) было в значительной степени результатом озабоченности ряда государств по
поводу того, что первое предложение той же статьи, – а именно положение об имуществе,
“которое является особо важным для выполнения задачи военного характера”, – позволило бы
толковать право на защиту себя или другого лица слишком широко.
предложении статьи 31(1)(c) Статута МУС360. В нем указано, что участие

“в операции по защите, проводившейся силами, само по себе не является
основанием для освобождения от уголовной ответственности”361. Это поло-
жение также отражает международное обычное право.
III. Крайняя необходимость и принуждение
Dogmatisierung (2002), стр. 837 и далее; Kai Ambos: Other Grounds
for Excluding Criminal Responsibility, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and
John R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal
Court: A Commentary, том 2 (2002), стр. 1003 и далее; Kai Ambos: May
a State Torture Suspects to Save the Life of Innocents?, 6 Journal of
International Criminal Justice (2008), стр. 261 и далее; Riccardo Borsari:
Diritto Punitivo Sovranazionale Come Sistema (2008), стр. 386 и далее;
Valentina Caccamo: Lo stato di necessità, in Enrico Amati et al. (eds.):
Introduzione al Diritto Penale Internazionale (2006), стр. 247 и далее;
Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 280
и далее; Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson and Elizabeth
(2007), стр. 339 и далее; Georg Dahm, Jost Delbrück and Rüdiger Wolfrum:
Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1124 и далее; Yoram Dinstein:
Defences, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.),
Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law, The
Experience of International and National Courts, том 1 (2000), стр. 369 и
далее; Yoram Dinstein: War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005);
International Criminal Court, Observers’ Notes, Article by Article, 2nd edn.
(2008), стр. 863 и далее; George P. Fletcher: Basic Concepts of Criminal
Law (1998), стр. 130 и далее; Sander Janssen: Mental Condition Defences
in Supranational Criminal Law, 4 International Criminal Law Review
(2004), стр. 83 и далее; Hans-Heinrich Jescheck: Die Verantwortlichkeit
360
См. также: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от
26 февраля 2001 года, абзац 452: “[В]оенные операции по защите не должны рассматриваться в
качестве оправдания серьезных нарушений международного гуманитарного права”; K. Ambos, 10
Criminal Law Forum (1999), стр. 1, на стр. 27; M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review
(2001), стр. 111, на стр. 166.
361
См.: K. Ambos, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 1003, на стр. 1035. В современном общем праве,
особенно в уголовном праве США, проводится различие в рамках “общей концепции выбора
между нежелательными последствиями”; см., например, Модельный уголовный кодекс, ст. 3.02;
W. R. LaFave, Criminal Law, 4th edn. (2003), стр. 523 и далее. См. по поводу неопределенной
терминологии, которая применялась в ходе последующих Нюрнбергских процессов, в издании:
K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 119 и далее; C. Nill-Theobald,
“Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und der USA (1998), стр. 179 и далее,
стр. 184, 187, 205 и далее.
der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht, Eine Studie zu den Nürnberger

Prozessen (1952), стр. 328 и далее; Florian Jessberger: Bad Torture – Good
Torture, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 1059 и далее;
Teils des Völkerstrafrechts: Die Allgemeinen Prinzipien des Strafrechts im
Statut des Internationalen Strafgerichtshofs, Humanitäres Völkerrecht –
Informationsschriften 1999, стр. 4 и далее; Claus Kress: Zur Methode der
Rechtsfindung im Allgemeinen Teil des Völkerstrafrechts, 111 Zeitschrift für
die gesamte Strafrechtswissenschaft (1999), стр. 597 и далее; Enrico Mezzetti:
Grounds for Excluding Criminal Responsibility, in Flavia Lattanzi (ed.), The
International Criminal Court, Comments on the Draft Statute (1998), стр. 147
и далее; Jan Christoph Nemitz and Steffen Wirth: Legal Aspects of the Appeal
Decision in the Erdemovic Case: the Plea of Guilty and Duress in International
Humanitarian Law, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1998,
стр. 43 и далее; Christiane Nill-Theobald: “Defences” bei Kriegsverbrechen
am Beispiel Deutschlands und der USA (1998), стр. 171 и далее; Jens David
Ohlin: The Bounds of Necessity, 6 Journal of International Criminal Justice
(2008), стр. 289 и далее; Per Saland: International Criminal Law Principles,
in Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the
Rome Statute (1999), стр. 189 и далее; Massimo Scaliotti: Defences before
the International Criminal Court: Substantive Grounds for Excluding Criminal
Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 267 и далее;
Emma Venafro: Lo stato di necessità, in Antonio Cassese, Mario Chiavario
and Giovannangelo De Francesco (eds.), Problemi Attuali della Giustizia
Penale Internazionale (2005), стр. 103 и далее.
{554} В то время как принуждение и крайняя необходимость могут при-

знаваться, как в традиционном общем праве, двумя различными
обстоятельствами, освобождающими от уголовной ответственности, меж-
дународное уголовное право не проводит различия между ними362.
{555} Концепция крайней необходимости охватывает угрозы жизни и

здоровью, исходящие от объективных обстоятельств, особенно – от
сил природы. Основанием для этого обстоятельства, освобождающего от
уголовной ответственности, является “выбор наименьшего зла”363. Напротив,
применяя принуждение, исполнитель вынужден совершить преступление в
силу угрозы его жизни или здоровью, исходящей от другого лица364.
362
См.: K. Ambos, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 1003, на стр. 1036; A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008 ), стр. 280.
363
См.: W. A. Schabas, Introduction to the International Criminal Court, 3rd edn. (2007), стр. 229.
364
См. исторический обзор его истоков в изданиях: Y. Dinstein, in G. Kirk McDonald and
O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1
(2000), стр. 369, на стр. 373; A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
{556} Статут МУС группирует оба обстоятельства в рамках единого

основания для освобождения от уголовной ответственности, отра-
женного в статье 31(1)(d) Статута МУС. Это положение365 сводит элементы
крайней необходимости и принуждения в единое правило366. Несомненно,
данное согласованное правило отражает общий принцип права; именно к
такому выводу пришла Апелляционная палата Трибунала по бывшей Юго
славии в результате предпринятого нею детального сравнительно-правового
анализа367. Крайняя необходимость и принуждение также обрели и обыч-
но-правовое признание в качестве обстоятельств, исключающих уголовную
ответственность368. Статья 31(1)(d) Статута МУС отражает современное
состояние обычного права по данному вопросу369.
{557} Исходя из значительного количества соответствующих судебных

решений, это основание, освобождающее от уголовной ответствен-
ности, играет значительную роль в международной судебной практике370, по
сравнению с другими основаниями, исключающими уголовную ответствен-
ность. В ходе национальных и международных судебных процессов в отно-
шении нацистов подсудимые часто заявляли, что они находились в ситуа-
циях крайней необходимости или принуждения371. При этом принуждение
of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 49; P. Saland, in R. S. Lee (ed.),
The International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189, на стр. 208;
M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 150 и далее.
365
Предварительные проекты Статута все еще содержали отдельные нормы для регулирования
соответствующих правоотношений; см. Проект Статута МУС 1998 года, ст. 31(1).
366
Prosecutor v. Erdemovic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997
года, особое мнение судей Кирка Мак-Дональда и Вохры, абзацы 59 и далее; M. Scaliotti, 1
International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 143 и далее.
367
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 280 и далее; M. Scaliotti,
1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 142. См. ясное изложение требований,
предъявляемых к принуждению как к обстоятельству, исключающему уголовную ответственность
в соответствии с международным обычным правом, в судебном решении: Prosecutor v. Erdemović,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997 года, особое мнение судьи
Кассезе, абзац 16: “(i) вменяемое деяние было совершено в обстоятельствах неминуемой угрозы
причинения серьезного и необратимого вреда жизни или здоровью; (ii) адекватные средства для
предотвращения такого вреда отсутствовали; (iii) совершенное преступление не было несоразмерным
по отношению к осуществляемой угрозе...; (iv) принуждаемое к совершению деяния лицо не создало
ситуацию, приведшую к принуждению, добровольно”. См. также: Prosecutor v. Erdemović, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997 года, особое мнение судьи Ли, абзац 5: “По
общему правилу, принуждение может являться обстоятельством, полностью освобождающим от
уголовной ответственности, если соблюдены следующие условия: (a) деяние было совершено с целью
предотвращения неминуемой, серьезной и необратимой угрозы, (b) не было других адекватных средств
избежать ее, и (c) избранное средство не было несоразмерным по отношению к данной угрозе”.
368
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 289.
369
См.: A. Eser, in K. Schmoller (ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755, на стр. 765;
A. Zimmermann, 58 Zeitschrift für ausländisches öffentliches Recht und Völkerrecht (1998), стр. 41,
на стр. 83.
370
Детальное исследование этих судебных процессов содержится в изданих: M. Scaliotti,
1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 147 и далее; E. van Sliedregt, The
Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003),
371
См.: C. Nill-Theobald, “Defences“ bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und der
USA (1998), стр. 245 и далее. См. анализ последствий подчинения приказам для целей уголовной
ответственности в абзацах 582 и далее.
– в форме приказа командира или другого начальника – имело особую

важность372. За редкими исключениями, данное обстоятельство в целом
признавалось в судебных решениях в качестве основания для освобождения
от уголовной ответственности, но суды обычно не приходили к выводу, что
соответствующие обстоятельства действительно были налицо373.
{558} Условиями для освобождения от уголовной ответственности по

смыслу статьи 31(1)(d) Статута МУС являются угроза жизни или
здоровью, разумные ответные меры и намерение устранить угрозу. В соот-
ветствии со статьей 31(1)(d) Статута МУС, дополнительный субъективный
элемент заключается в том, чтобы лицо не намеревалось причинить боль-
ший вред, чем тот, который оно стремилось предотвратить.
1. Угроза жизни или здоровью

{559} Это обстоятельство, освобождающее от уголовной ответственности,
основано на существовании угрозы жизни или здоровью лица, со-
вершающего преступление, или другого лица. Вред здоровью должен в
данном контексте толковаться в узком смысле как угроза тяжких телесных
повреждений374. Данное основание для освобождения от уголовной ответс-
твенности не охватывает угрозы в отношении других охраняемых интересов
– таких, как личная свобода или имущество375.
{560} Совершение преступления по международному праву должно быть

“ответной реакцией” на “угрозу неминуемой смерти” либо “неми-
нуемого причинения тяжких телесных повреждений или продолжения при-
чинения таких повреждений”. Угроза может исходить от другого лица или
заключаться в иных обстоятельствах376. Ситуации психологического при-
нуждения охватываются данной нормой лишь в том случае, если они по-
рождают угрозу неминуемых серьезных физических последствий для жизни
372
См. более подробно в изданиях: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach
Völkerstrafrecht (1952), стр. 395; C. Nill-Theobald, “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel
Deutschlands und der USA (1998), стр. 188. Однако иногда освобождение от ответственности по
причине принуждения признавалось, см., например: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение
от 22 декабря 1947 года (Flick et al., так называемый процесс в отношении Флика), опубликовано
в издании: Trials of War Criminals VI, стр. 1187, 1196 и далее.
373
374
Несмотря на то что в ходе Римской конференции были озвучены предложения также
включить в эту норму упоминание имущества, они не были поддержаны большинством
голосов делегатов. См. более подробно о дискуссии по этому поводу в изданиях: P. Saland, in
R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189,
на стр. 208; M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 150 и
далее.
375
См.: Статут МУС, ст. 31(1)(d), второе предложение; см. также: S. Janssen, 4 International
Criminal Law Review (2004), стр. 83, на стр. 88.
376
(2008), ст. 31, абзац 53.
или здоровья377. Продолжительные угрозы, в условиях которых нарушение

охраняемых интересов может произойти в любое время, также охватывают-
ся этой нормой378. Просто “более высокой вероятности” причинения вреда
– такой, как “вездесущность гестапо” в Третьем рейхе, – недостаточно.
2. Необходимые и разумные меры
{561} Реакция лица должна быть “необходимой и разумной”379. Реакция

необходима, если она является единственной возможностью немед-
ленного устранения угрозы. Она разумна, если в целом является приемле-
мой для устранения угрозы и не причиняет несоразмерного вреда.
{562} При указанных условиях принуждение может быть условием,

освобождающим от уголовной ответственности даже за убийство380.
Статут МУС в этом отношении проясняет ситуацию, которая в течение
долгого времени являлась спорной381. В результате дискуссий382, состояв-
шихся в ходе Римской конференции, в тексте Статута была отражена
континентальная европейская традиция уголовного права, в соответствии
с которой убийство человека в условиях принуждения или крайней необ-
ходимости может оставаться безнаказанным. Напротив, по смыслу общего
права, убийство невинных гражданских лиц является наказуемым всегда383;
377
378
379
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 859 и далее;
M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 146 и далее. См.
по поводу того, могут ли крайняя необходимость или принуждение являться основаниями
для оправдания пыток в содержании так называемых сценариев “тикающей бомбы”, в изданиях:
P. Gaeta, 2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 785 и далее; F. Jessberger, 3
Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 1059, на стр. 1067 и далее.
380
См. подробный анализ практики применения международного уголовного права в издании:
A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 285 и далее.
381
Statute (1999), стр. 189, на стр. 208. Ст. 31(1)(d) Проекта Статута МУС 1998 года содержала
(хотя и в скобках) дополнение: “…при условии, что деяние лица не приводит к / не направлено
на причинение смерти”.
382
Например, Правило 916(h) Правил для Военных судов США содержит положение о том,
что “принуждение является основанием для освобождения от уголовной ответственности за
совершение любого преступления, кроме убийства невиновного лица”; см. также: Prosecutor v.
Erdemovic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997 года, особое мнение
судьи Стивена, абзацы 23 и далее, а также особое мнение судей Кирка Мак-Дональда и Вохры,
абзац 49; Y. Dinstein, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and
Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 369, на стр. 375; S. Janssen,
4 International Criminal Law Review (2004), стр. 83, на стр. 88 и далее. Однако тем временем
общее право – и особенно уголовное право США – сблизилось с континентальным правом в
отношении этого вопроса; см.: W. R. LaFave, Criminal Law, 4th edn. (2003), стр. 491 и далее.
383
Prosecutor v. Erdemović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997 года,
абзац 19. См. также: Prosecutor v. Mrða, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2004
года, абзацы 59 и далее. См. аналогичные мнения в изданиях: C. K. Hall, in F. Lattanzi (ed.),
The International Criminal Court (1998), стр. 19, на стр. 46 и далее; E. Mezzetti, in F. Lattanzi
(ed.), The International Criminal Court (1998), стр. 148, на стр. 152 и далее. Однако в особых
мнениях судей Кассезе, Ли и Стивена в деле Prosecutor v. Erdemovic´ содержатся критические
наличие ситуации крайней необходимости или принуждения может привес-

ти как максимум к смягчению наказания. Придерживаясь данной точки зре-
ния, Трибунал по бывшей Югославии с незначительным перевесом голосов
в пользу большинства постановил в решении по делу Дразена Эрдемови-
ча, что принуждение не может являться основанием, освобождающим от
уголовной ответственности за убийство невинных людей: “[П]ринуждение
не является основанием, в полной мере освобождающим от ответственнос-
ти солдата, обвиняемого в совершении преступления против человечности
и/или военного преступления, связанного с убийством невинных людей”384.
3. Намерение устранить угрозу
{563} Освобождение от ответственности в соответствии со статьей 31(1)(d)

Статута МУС также предполагает, что лицо действует с целью уст-
ранения угрозы. Наличие у лица иных мотивов является нерелевантным при
условии, что, наряду с осознанным отношением к ситуации угрозы, лицо
в результате имеет намерение, направленное на устранение угрозы385. Это
достаточно строгое условие субъективного характера основано на признан-
ной международной судебной практике386 и считается приемлемым ввиду
серьезного характера преступлений по международному праву.
4. Балансирование интересов
{564} В дополнение к упоминанию о намерении лица устранить угрозу,

статья 31(1)(d) Статута МУС содержит требование о том, что лицо
“не намерено причинить больший вред, чем тот, который оно стремилось
предотвратить”. Перенесение условия о соразмерности в субъективную
мнения, см.: Prosecutor v. Erdemović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997
года; см. также: R. Ehrenreich Brooks, 43 Virginia Journal of International Law (2003), стр. 860
и далее; S. Janssen, 4 International Criminal Law Review (2004), стр. 83, на стр. 90 и далее;
G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 59 и далее;
K. Oellers-Frahm and B. Specht, 58 Zeitschrift für ausländisches öffentliches Recht und Völkerrecht
(1998), стр. 389, на стр. 407 и далее. См. обзор проблемных аспектов вопроса в издании:
R. Ehrenreich Brooks, 43 Virginia Journal of International Law (2003), стр. 860 и далее. Трибунал
по бывшей Югославии судил Дразена Эрдемовича за преступления против человечности. Он
обвинялся в соучастии в расстрелах боснийской сербской армией мужчин и детей – мусульман
в июле 1995 года. Когда он отказался участвовать в казни пленных, его командир стал угрожать
ему, что его самого расстреляют, если он будет продолжать упорствовать. По его собственному
признанию, Эрдемович после этого расстрелял около 70 человек.
384
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 852 и далее.
385
См., например, Prosecutor v. Erdemovic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
7 октября 1997 года, особое мнение судьи Ли, абзац 5; Верховный суд в британской оккупационной
зоне, OGHSt 1, стр. 310, на стр. 313.
386
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 853. Однако и
уголовное право Англии, и уголовное право США признают значительное число оснований
для освобождения от уголовной ответственности, учитывающих субъективные восприятия
исполнителя преступления. Таким образом, значение имеет не фактическое наличие преступного
посягательства или угрозы, а лишь соответствующее восприятие исполнителя преступления
(“если лицо убеждено”). См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 853
и далее. См. также абзац 543.
плоскость – в качестве элемента восприятия исполнителя преступления

– является новеллой в международном уголовном праве387. Сознание ис-
полнителя также должно отражать объективное условие о балансировании
интересов388. В пользу отсутствии в международном обычном праве твердых
оснований для данного критерия существует немало аргументов. Единс-
твенным условием, которое международное обычное право предъявляет
к данному основанию для освобождения от уголовной ответственности,
является объективный стандарт, связанный с балансированием интересов,
а именно заключающийся в том, что “совершенное преступление не было
несоразмерным по отношению к вреду, угроза причинения которого сущес-
твовала”; то есть “преступление, совершенное в условиях крайней необ-
ходимости, должно представлять собой – в контексте баланса – меньшее
зло из двух возможных”389.
5. Создание ситуации крайней необходимости

исполнителем преступления
{565} Аргумент о совершении преступления в ситуации крайней необ-

ходимости или под принуждением не является приемлемым, если
соответствущая угроза была создана самим исполнителем преступления390.
В соответствии со статьей 31(1)(d)(ii) Статута МУС, это условие подчер-
кивает, что ситуация крайней необходимости может быть продиктована
исключительно “обстоятельствами, не зависящими от этого лица”. Уголов-
ная ответственность не исключается в силу данного основания, если сам
исполнитель несет ответственность за создание угрозы. Однако косвенный
вклад в создание угрозы, имеющий лишь опосредствованную связь с ней, не
исключает возможность ссылаться на данное основание для освобождения
от уголовной ответственности.
387
См. абзац 561, а также издание: C. Kress, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften
1999, стр. 4, на стр. 7. В издании: A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 60, – некорректно утверждается,
что исполнитель преступления необязательно должен причинить своим деянием меньший вред,
чем исходящий от источника угрозы.
388
Prosecutor v. Erdemović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997 года,
особое мнение судьи Кассезе, абзац 16, с многочисленными ссылками на судебную практику.
389
Основаниями данного ограничения являются обширная сравнительно-правовая база и
международная судебная практика. В своем особом мнении к приговору по делу Эрдемовича,
вынесенному Апелляционной палатой МУТЮ, судья Кассезе также упомянул о создании
ситуации крайней необходимости исполнителем преступления в качестве причины, исключающей
возможность ссылаться на данное основание для освобождения от уголовной ответственности,
см.: Prosecutor v. Erdemović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997 года,
особое мнение судьи Кассезе, абзацы 16, 41, 50. См. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des
Völkerstrafrechts (2002), стр. 855 и далее; Y. Dinstein, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman
(eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 369,
на стр. 374; G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 61
и далее; M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 144.
390 См. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 858 и
далее; S. Janssen, 4 International Criminal Law Review (2004), стр. 83, на стр. 94.
{566} Еще один вопрос, особенно актуальный в контексте военных прес-

туплений, заключается в том, должно ли добровольное подвергание
себя опасности исключать применимость данного основания для освобож-
дения от уголовной ответственности391. На данный момент ответ на этот
вопрос неясен. Норма, исключающая применимость такого основания, при-
сутствовала в статье 31(1)(d) Проекта Статута МУС 1998 года: “[Е]сли
лицо [сознательно] [самонадеянно] подвергло себя обстоятельствам, кото-
рые, по всей вероятности, могут привести к возникновению угрозы, оно
несет ответственность [за совершенное преступление]”. Однако в ходе Рим-
ской конференции было решено оставить это обстоятельство на усмотрение
Суда.
6. Ограничения в отношении ситуаций принуждения

или крайней необходимости, связанные с должностными
обязанностями, сопряженными с опасностью
{567} Еще одно ограничение в отношении ситуаций крайней необходимости

или принуждения может быть связано с должностным положением
или обязанностями исполнителя преступления392. Исполнение некоторых
функций или должностных обязанностей предполагает более высокую сте-
пень добровольного риска. Это касается, например, служащих вооруженных
сил393. От солдат, подготовленных к исполнению служебных обязанностей
в ситуациях, угрожающих жизни, ожидается сознательное отношение к
повышенной степени риска. Специальный риск, связанный со служебной
деятельностью солдат, заключается в возможности их смерти или ранения
в бою. При определении степени сознательного риска должно учитываться
место исполнителя преступления в военной иерархии394.
391
См.: Prosecutor v. Erdemović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 7 октября 1997
года, особое мнение судьи Кассезе, абзац 16; K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 856; G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International Criminal Law (2001),
стр. 68.
392
См., например, статью 6 Германского Военного уголовного кодекса [Wehrstrafgesetz,
WStG]: “Опасение за личную безопасность не является основанием, исключающим уголовную
ответственность, если долг солдата требует соприкосновения с соответствующей опасностью”.
См. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 856; K. Oellers-Frahm
and B. Specht, 58 Zeitschrift für ausländisches öffentliches Recht und Völkerrecht (1998), стр. 389,
на стр. 408; C. Nill-Theobald, “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschland und der
USA (1998), стр. 252 и далее.
393
года, особое мнение судьи Кассезе, абзац 51; G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International
Criminal Law (2001), стр. 61, на стр. 68.
394
См. исторический обзор развития данной нормы в изданиях: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta
стр. 889, на стр. 896 и далее; M. Scaliotti, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 1,
на стр. 8 и далее; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of
International Humanitarian Law (2003), стр. 306 и далее.
IV. Ошибка
Dogmatisierung (2002), стр. 805 и далее; Kai Ambos: Internationales
Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 102 и далее; Riccardo Borsari: Diritto
Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 290 и далее;
Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson and Elizabeth Wilmshurst, An
Introduction to International Criminal Law and Procedure (2007), стр. 341
и далее; Yoram Dinstein: Defences, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia
(2000), стр. 377 и далее; Albin Eser: “Defences” in Strafverfahren wegen
Kriegsverbrechen, in Kurt Schmoller (ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755
и далее; Albin Eser: Mental Elements – Mistake of Fact and Mistake of Law,
стр. 889 и далее; Kevin J. Heller: Mistake of Legal Element, the Common
Law, and Article 32 of the Rome Statute – A Critical Analysis, 6 Journal
of International Criminal Justice (2008), стр. 419 и далее; Hans-Heinrich
Jescheck: Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht,
Eine Studie zu den Nürnberger Prozessen (1952), стр. 375 и далее; Marcus
Korte: Die Irrtumsregelung des Art. 32 IStGH-Statut, in Zeitschrift für
Internationale Strafrechtsdogmatik 2008, стр. 419 и далее; Christiane Nill-
Theobald: “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und
der USA (1998), стр. 342 и далее; Massimo Scaliotti: Defences before the
International Criminal Court: Substantive Grounds for Excluding Criminal
Carl-Friedrich Stuckenberg: Vorstudien zu Vorsatz und Irrtum im Völkerstrafrecht
(2007); Otto Triffterer: Article 32, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the
by Article, 2nd edn. (2008), стр. 895 и далее; Thomas Weigend: Intent, Mistake
of Law, and Co-Perpetration in the Lubanga Decision on Confirmation of
Charges, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 471 и далее.
{569} Статут МУС является первым международным договором, устанав-

ливающим условия об освобождении лица от уголовной ответствен-
ности в связи с ошибкой395; этот вопрос является достаточно актуальным
См.: E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International
395
Humanitarian Law (2003), стр. 313 и далее; O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on

the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), стр. 32, абзац 4. Пример
релевантности вопросов, связанных с ошибками, содержится в судебном решении: Военный
трибунал США, Нюрнберг, решение от 20 августа 1947 года (Brandt et al., так называемый
Медицинский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals II, стр. 171, 272 и
далее. Особо важными были (неопровержимые) аргументы в защиту трех врачей о том,
в практике применения международного уголовного права396. В статье 32

Статута МУС проводится различие между ошибкой в факте и ошибкой в
праве. Оба типа ошибок исключают индивидуальную уголовную ответс-
твенность, если в связи с ошибкой исключается субъективная сторона
соответствующего преступления. Соответственно, вывод об освобождении
от уголовной ответственности можно сделать из статьи 30 Статута МУС.
Следовательно, статья 32 не имеет самостоятельного значения397.
{570} В соответствии со статьей 32 Статута МУС, релевантность ошибки

зависит от того, насколько ошибочное восприятие устраняет субъ-
ективные условия реализации уголовной ответственности. Из наличия этой
связи можно сделать вывод о том, что вопросы, связанные с ошибками,
должны рассматриваться в рамках субъективных предпосылок уголовной
ответственности, ментального элемента398. Однако более корректная интер-
претация говорит в пользу классификации ошибки исполнителя в качестве
основания, освобождающего от уголовной ответственности, с учетом точки
зрения, превалирующей в международном уголовном праве на данный мо-
мент, и в соответствии с юридической традицией общего права. Согласно
статье 32 Статута МУС, любая соответствующая ошибка недвусмысленно
считается “основанием для освобождения от уголовной ответственности”.
{571} Статья39932 Статута МУС в целом воплощает международное обычное

право . Это касается, во-первых, проведения различия между ошиб-
кой в факте и ошибкой в праве; во-вторых, положение о том, что ошибка
в отношении фактических условий для наступления уголовной ответствен-
ности в принципе освобождает лицо от уголовной ответственности, имеет

что они предполагали, в связи с медицинскими экспериментами, которые они проводили на
лицах, заключенных в концентрационных лагерях, что эти заключенные были преступниками,
приговоренными к смерти, которым будет даровано помилование, если они выживут в результате
экспериментов.
396
См. аналогичные мнения в изданиях: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 806 и далее; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 934; T. Weigend, in
B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на стр. 1391.
397
Court, том 1 (2002), стр. 889 и далее. См. также: T. Weigend, in B. Schünemann et al. (eds.),
Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на стр. 1390 и далее, где отмечается, что этот “вопрос,
вызывающий противоречия среди международников”, был разрешен именно в указанном нами
разрезе, поскольку ошибки не были включены в каталог, содержащийся в статье 31 Статута МУС.
Однако см.: A. Eser, in K. Schmoller (ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755, на стр. 768 и далее.
398
См. по поводу состояния обычного права: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 805 и далее; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 290,
294 и далее; M. Scaliotti, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 1, на стр. 2 и
далее, с дополнительными примечаниями; O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 32, абзац 4. Кроме
особых норм, касающихся исполнения приказов, уставы не содержали положений, которые суды
могли бы применять при рассмотрении вопросов об ошибках. При этом практика применения
международного уголовного права ориентировалась на традиционное общее право.
399
См.: Статут МУС, ст. 8(2)(b)(iii).
прочное основание в обычном праве. Как максимум, может возникнуть

сомнение в отношении обычного права, являющегося основанием концеп-
ции ошибки в праве; состояние обычного права в этом отношении еще не
совсем ясно. Однако и в этом отношении положение о том, что ошибка в
праве, как правило, не исключает уголовную ответственность, содержаще-
еся в статье 32(2), соответствует обычному праву.
1. Ошибка в факте
{572} Если исполнитель преступления допускает ошибку в факте, уго-

ловная ответственность исключается в соответствии со статьей
32(1) Статута МУС, если данное ошибочное восприятие затрагивает ма-
териальные элементы и при этом исключает субъективные условия для
наступления ответственности. Таким образом, ошибка в фактах, являющих-
ся релевантными для состава преступления, становится основанием для
освобождения от уголовной ответственности.
{573} В данном случае необходимое условие для освобождения от уго-

ловной ответственности заключается, прежде всего, в том, что оши-
бочное восприятие исполнителя преступления связано с фактами, состав-
ляющими материальные элементы состава преступления. Примером такой
ситуации может являться, например, открытие исполнителем преступления
огня по транспортному средству Красного Креста400, исходя из продик-
тованного плохой видимостью предположения о том, что это танк про-
тивника401. Факты не охватывают элементы, определяющие юридическую
основу для наступления ответственности. Так, ошибкой в факте не будет
являться ошибочное восприятие исполнителем преступления (нормативных)
элементов определения преступления, установление которых потребовало
бы вынесения юридической оценки402. В таких случаях исполнитель до-
пускает ошибку в отношении юридических требований, предъявляемых к
правоотношениям ответственности, и применяется положение об ошибке в
праве403. Так, если исполнитель преступления в приведенном выше примере

400
См. дополнительные примеры, например, в издании: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 889, на стр. 938. См. в целом по поводу различия между ошибкой в факте и ошибкой в
праве в издании: E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of
401
См. по поводу нормативных элементов преступлений и отношения к ним с субъективной
точки зрения в абзаце 415.
402
См.: T. Weigend, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на стр. 1391.
403
Как утверждается в изданиях: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002),
стр. 808 и далее, а также: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 945, ст. 32 Статута
МУС может применяться в таких ситуациях по аналогии; см. также: E. van Sliedregt, The Criminal
Responsibility of Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 307 и
далее; O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 32, абзац 14. См. также: M. Scaliotti, 2 International Criminal
Law Review (2002), стр. 1, на стр. 14.
опознает в транспортном средстве автомобиль Красного Креста, но оши-

бочно предположит, что, в соответствии с применимым правом, нападение
на такой автомобиль разрешено, если он формально не заявил о проезде
заранее, это не ошибка в факте, а (нерелевантная) ошибка в праве.
{574} Ошибка должна исключать субъективные условия наступления

уголовной ответственности. Это, как правило, возможно, если оши-
бочное восприятие исполнителя преступления затрагивает материальный
элемент состава преступления.
{575} Напротив, это условие не выполняется, если ошибка затрагивает

фактические обстоятельства, необходимые для констатации основа-
ний, освобождающих от уголовной ответственности, – например, защиты
себя или другого лица или крайней необходимости. Например, если испол-
нитель преступления ошибочно предполагает, что военнопленный протя-
гивает руку, чтобы вынуть из кармана оружие, и в связи с этим убивает
военнопленного, основания для освобождения от уголовной ответствен-
ности в соответствии со статьей 32(1) Статута МУС отсутствуют. Однако
в отношении подобных ситуаций можно утверждать, что такие неудовлет-
ворительные результаты должны корректироваться404. Основанием (и, воз-
можно, также методологической отправной точкой) для соответствующего
корректирования может быть констатация того, что национальные системы
уголовного правосудия в подобных ситуациях, как правило, не привлекают
лиц к уголовной ответственности405. Следовательно, можно предположить,
что в данном отношении существует общий принцип права.
404
Данный вывод соответствует англо-американской традиции уголовного права, в соответствии
с которой защита себя или другого лица и крайняя необходимость определяются исходя из
восприятия исполнителя преступления. Так, лицо (возможно, ошибочно) предполагающее,
что нападение или угроза существуют, ответственности не подлежит, см. абзацы 543, 564,
прим. 432. В соответствии с доктриной континентального права, например по смыслу права
Германии, ошибка, затрагивающая фактические обстоятельства, необходимые для констатации
оснований, освобождающих от уголовной ответственности (“Erlaubnistatbestandsirrtum”), также
может исключать уголовную ответственность, см.: H.-H. Jescheck and T. Weigend, Lehrbuch des
Strafrechts, Allgemeiner Teil, 5th edn. (1996), стр. 462 и далее. См. сравнительно-правовой анализ в
издании: E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International
Humanitarian Law (2003), стр. 309 и далее.
405
Слово “может” во втором предложении не следует толковать в том смысле, что освобождение
от уголовной ответственности может состояться “по выбору”. Речь идет о полной нерелевантности
некоторых типов ошибок в праве, указанных в первом предложении. См. корректный подход в
изданиях: R. S. Clark, 19 Criminal Law Forum (2008), стр. 519, на стр. 537 и далее; K. J. Heller,
6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 419, на стр. 442; M. Korte, Zeitschrift
für Internationale Strafrechtsdogmatik 2008, стр. 419, стр. 421; T. Weigend, in B. Schünemann
et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на стр. 1391, прим. 66; однако см.: A. Eser, in
Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 941 и далее; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility
of Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 308; O. Triffterer, in
(2008), ст. 32, абзац 38.
2. Ошибка в праве
{576} В отличие от ошибки в факте, в соответствии со Статутом, ошибка

в праве имеет достаточно узкую сферу применения. Если ошибочное
восприятие исполнителя преступления затрагивает юридические условия
для наступления ответственности (“право”) по смыслу статьи 32(2) Статута
МУС, освобождение от уголовной ответственности может состояться, если
ошибка исключает субъективные условия для наступления ответствен-
ности либо если она связана с исполнением приказа начальника по смыслу
статьи 33406.
{577} Отсюда следует, что незнание права в принципе не является основа-

нием для освобождения от уголовной ответственности; также не яв-
ляется таким основанием ошибочное представление исполнителя преступле-
ния о том, что его деяние не подпадает под юрисдикцию Международного
уголовного суда407. В этих случаях возможно только смягчение наказания.
{578} Статут не исключает уголовную ответственность даже в том случае,

если незнания права нельзя было избежать. Это может представлять
собой нарушение принципа индивидуальной уголовной ответственности408.
Особенно это касается положений о военных преступлениях, содержащих
многочисленные и детальные нормы409.

{579} Ошибка в праве может быть релевантной, если она затрагивает
нормативные элементы преступления по международному праву.
В данном случае решающим фактором является признание исполнителем
преступления значимости нормативного элемента (так называемый “парал-
406
См.: Статут МУС, ст. 32(2), первое предложение; K. Ambos, Der Allgemeine Teil des
Völkerstrafrechts (2002), стр. 816 и далее; K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008),
§ 7, абзац 103; T. Weigend, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375,
на стр. 1391.
407
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 945; T. Weigend, in B. Schünemann
et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1375, на стр. 1392 и далее. Статья 30 Проекта Статута
МУС 1998 года в качестве первого альтернативного варианта содержала следующее положение:
“Неизбежная ошибка в факте или в праве является основанием для освобождения от уголовной
ответственности при условии, что эта ошибка не является несовместимой с сущностью вменяемого
преступления. Ошибки в факте или в праве, совершения которых можно было избежать, могут
стать обстоятельствами, смягчающими наказание”. См. детальный анализ соответствующих
переговоров в ходе Римской конференции в издании: M. Scaliotti, 2 International Criminal Law
Review (2002), стр. 1, на стр. 5. В Статуте не упоминается, – но также может являться коррективой
к жесткому положению Статута, – положение о том, что ошибочное представление исполнителя
преступления должно быть “искренним” или “разумным”, разработанное в современной англо-
американской доктрине. См.: W. R. LaFave, Criminal Law, 4th edn. (2003), стр. 290 и далее.
408
См.: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 104; A. Cassese,
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 296 и далее; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta
стр. 889, на стр. 945; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations
of International Humanitarian Law (2003), стр. 305, 315 и далее.
409
См. также абзац 415.
лельный непрофессиональный оценочный стандарт”)410. Ошибочная юри-

дическая оценка своего деяния исполнителем не является препятствием
для наступления уголовной ответственности, если ему известны факты,
относящиеся к преступлению (в противном случае возможна ошибка в
факте), и значение юридического определения преступления (иначе налицо
ошибка в праве)411. Релевантная ошибка в праве становится явной, напри-
мер, если лицо, осуществляющее судебное разбирательство в отношении
военнопленного, считает объективно недостаточное судебное разбирательс-
тво в отношении подсудимого достаточным412. В таком случае лицо не под-
лежит ответственности за военное преступление, предусмотренное статьей
8(2)(a)(vi) Статута МУС413.
{580} Исключение из принципа о том, что незнание права не является

основанием для освобождения от ответственности (“ignorantia legis
non excusat”), содержится во втором предложении статьи 32(2) Статута
МУС, в котором упоминается статья 33 и совмещаются незнание права и
принуждение: ошибка в отношении незаконности приказа начальника со-
вершить военное преступление, не являющегося явно незаконным, может
быть релевантной ошибкой в праве по смыслу статьи 32(2).
V. Приказы командиров и других начальников
{581} Enrico Amati: L’Ordine del Superiore, in Enrico Amati et al. (eds.),
Introduzione al Diritto Penale Internazionale (2006), стр. 213
и далее; Kai Ambos: Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts, Ansätze
einer Dogmatisierung (2002), стр. 832 и далее; Cherif M. Bassiouni and
Peter Manikas: The Law of the International Criminal Tribunal for the
former Yugoslavia (1996), стр. 374 и далее; Riccardo Borsari: Diritto
Robert Cryer: Prosecuting International Crimes (2005), стр. 292 и далее;
Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson and Elizabeth Wilmshurst, An
410
См. также: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 941. Однако см.: K. J. Heller,
6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 419, на стр. 436 и далее, где утверждается,
что “параллельный непрофессиональный оценочный стандарт” несовместим с принципами общего
права, лежащими в основе статьи 32 Статута МУС.
411
412
См. по поводу первого процесса в МУС, в ходе которого подсудимый утверждал, что
незнание ним права является основанием для освобождения от уголовной ответственности, в
судебном решении: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства),
решение от 27 января 2007 года, абзацы 294 и далее. Палата предварительного производства
отвергла этот аргумент и квалифицировала неосведомленность Лубанги в качестве нерелевантной
ошибки в праве (там же, абзац 316). См. по поводу этого решения в издании: T. Weigend, 6
Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 471, на стр. 474 и далее.
413
См. абзацы 83 и далее, абзац 441.
и далее; Yoram Dinstein: The Defence of “Obedience to Superior Orders”

in International Law (1965); Yoram Dinstein: Defences, in Gabrielle Kirk
McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural
Aspects of International Criminal Law, The Experience of International and
National Courts, том 1 (2000), стр. 369 и далее; Albin Eser: “Defences” in
Strafverfahren wegen Kriegsverbrechen, in Kurt Schmoller (ed.), Festschrift
Triffterer (1996), стр. 755 и далее; Paola Gaeta: The Defence of Superior
Orders: The Statute of the International Criminal Court versus Customary
International Law, 10 European Journal of International Law (1999),
стр. 172 и далее; Leslie C. Green: Superior Orders and the Reasonable
Man, 8 Canadian Yearbook of International Law (1970), стр. 61 и далее;
Leslie C. Green: Superior orders in national and international law (1976);
James B. Insco: Defence of Superior Orders Before Military Commissions,
13 Duke Journal of Comparative and International Law (2003), стр. 389 и
далее; Antonio Intelisano: Gli Ordini Gerarchici e le Prescrizioni di Legge,
in Giorgio Lattanzi and Vito Monetti (eds.), La Corte Penale Internazionale
(2006), стр. 479 и далее; Hans-Heinrich Jescheck: Die Verantwortlichkeit
der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht, Eine Studie zu den Nürnberger
Prozessen (1952), стр. 385 и далее; Marcus Korte: Das Handeln auf Befehl
als Strafausschliessungsgrund (2004); Gaetana Morgante: La responsabilità
dei capi e la rilevanza dell’ordine del superiore, in Antonio Cassese, Mario
Chiavario and Giovannangelo De Francesco (eds.), Problemi Attuali della
Giustizia Penale Internazionale (2005), стр. 149 и далее; Christiane Nill-
der USA (1998), стр. 65 и далее; Massimo Scaliotti: Defences before the
International Criminal Court, Substantive grounds for excluding criminal
responsibility, Part 1, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111
и далее; William A. Schabas: Genocide in International Law (2000), стр. 331
Günter Stratenwerth: Verantwortung und Gehorsam, Zur strafrechtlichen
Wertung hoheitlich gebotenen Handelns (1958); Otto Triffterer: Article 33, in
Criminal Court, Oberservers’ Notes, Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 915
и далее; Andreas Zimmermann: Superior Orders, in Antonio Cassese, Paola
Criminal Court: A Commentary, том 1 (2002), стр. 957 и далее.
{582} Преступления по международному праву нередко совершаются во

исполнение приказов (военных или гражданских) начальников.
Исполнители преступлений часто являются членами коллектива с иерархи-
ческой структурой – такого, как армия или полицейские силы414. В некото-
рых сферах такие системы приказов и подчинения являются необходимыми.

414
См. детальный анализ в издании: G. Stratenwerth, Verantwortung und Gehorsam (1958); см.
также: Y. Dinstein, The Defence of “Obedience to Superior Orders” in International Law (1965).
Чтобы эти системы могли функционировать, необходимо, чтобы на людей,

получающих приказы, возлагалось основополагающее обязательство подчи-
няться им. В рамках этого процесса подчиненные должны быть способны
доверяться обязательной силе приказов и инструкций, которые они полу-
чают; следовательно, при исполнении этих приказов они в определенной
степени защищены от личной ответственности415. С точки зрения между-
народного уголовного права основной вопрос заключается в том, может
ли эта защита создавать основания для освобождения подчиненных от
уголовной ответственности за совершение ими преступлений по междуна-
1. Основные точки зрения
{583} В отношении ответственности исполнителя преступления, подчиня-

ющегося приказу, различают следующие основные точки зрения416.
{584} В соответствии с принципом ответственного начальника, который

применялся до Второй мировой войны, приказы начальника всегда
полностью исключали уголовную ответственность подчиненного, который
действовал в соответствии с этими приказами. Ответственности подле-
жал только начальник417. Основной целью этого подхода, разработанного
с учетом механизма исполнения военных приказов, являлось обеспечение
неограниченного подчинения лиц, получающих приказы. На сегодняшний
день эта модель является устаревшей. Очевидно, что безусловная безна-
казанность подчиненного, исполняющего приказы, имела бы неприемлемые
последствия. В экстремальных случаях вся полнота уголовной ответствен-
ности сосредоточивалась бы у верха командной “пирамиды” – возможно,
затрагивая одного человека (“во всем виноват Гитлер”).
{585} В соответствии с противоположной точкой зрения, тот факт, что

исполнитель совершил преступление во исполнение приказа или
415
См. также: Y. Dinstein, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and
Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 371, на стр. 379 и далее;
A. Eser, in K. Schmoller (ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755, на стр. 760 и далее; P. Gaeta,
10 European Journal of International Law (1999), стр. 172, на стр. 174 и далее; J.B. Insco, 13 Duke
Journal of Comparative and International Law (2003), стр. 389, на стр. 390 и далее; M. Korte,
Das Handeln auf Befehl als Strafausschließungsgrund (2004), стр. 35 и далее; A. Zimmermann, in
Court, том 1 (2002), стр. 957, на стр. 958 и далее.
416
См. по поводу ответственности командиров и других начальников в абзацах 496 и далее.
417
Так называемый принцип mens rea, разработанный Динштайном, в целом приводит к тем
же результатам, что и принцип явной незаконности. В соответствии с этим принципом, приказы
не следует квалифицировать в качестве самостоятельного основания, исключающего уголовную
ответственность. Однако приказы начальника могут иметь значение при наличии таких общих
оснований для освобождения от уголовной ответственности, как крайняя необходимость или
ошибка, если при этом исключается субъективная сторона соответствующего преступления. См.
более подробно: Y. Dinstein, The Defence of “Obedience to Superior Orders” in International Law
(1965); см. также: M.C. Bassiouni and P. Manikas, The Law of the International Criminal Tribunal
for the Former Yugoslavia (1996), стр. 384 и далее.
инструкции, не затрагивает его ответственность (принцип абсолютной от-

ветственности).
{586} Согласно третьей, усредненной точке зрения, приказы в принципе

исключают уголовную ответственность, кроме случаев, когда испол-
нителю преступления было известно, что приказ является незаконным, или
когда приказ являлся явно незаконным (принцип явной незаконности)418.
В этом случае возникает вопрос, не всегда ли приказ о совершении пре-
ступления геноцида, преступления против человечности или военного пре-
ступления является явно незаконным, с учетом тяжести этих преступле-
ний419.
2. Международная судебная практика и международное

обычное право
{587} В соответствии с международным обычным правом, в случае совер-

шения преступления по международному праву во исполнение при-
каза или инструкции лицо, как правило, не освобождается от уголовной
ответственности420. Подчинение приказу может иметь значение при наличии
общих оснований для освобождения от уголовной ответственности, особен-
но – при наличии принуждения и ошибки в праве421. Кроме того, в соот-
ветствии с обычным правом, факт исполнения приказа может учитываться
(в пользу исполнителя преступления) при назначении наказания422.
{588} В Уставах Нюрнбергского и Токийского трибуналов, а также в

Законе № 10 Контрольного совета содержались недвусмысленные
нормы о том, что исполнение приказов правительства или начальника не
418
См. Статут МУС, ст. 33(2), а также абзац 594. По мнению Х. Х. Ешека, ст. 8 Устава
Нюрнбергского трибунала представляет собой специально сформулированную норму, которая
создала – для целей осуждения главных военных преступников – неопровержимую презумпцию
о том, что деяния, которые вменялись указанным лицам, имели явно преступный характер, см.:
H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952), стр. 386.
419
См. подробный анализ практики применения международного уголовного права в изданиях:
A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 273 и далее; Y. Dinstein, in G. Kirk
McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International
Criminal Law, том 1 (2000), стр. 371, на стр. 379; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility
of Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 316 и далее, стр.
326 и далее.
420
См. также: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 833, 836;
A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 957, на стр. 966; W. A. Schabas, Genocide in
International Law (2000), стр. 331.
421
См.: Y. Dinstein, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and
Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 371, на стр. 379.
422
Устав Нюрнбергского трибунала, ст. 8; Устав Токийского трибунала, ст. 6; Закон № 10
Контрольного совета, ст. II(4)(b). См. также: Комиссия международного права, Принципы
международного права, признанные в Статуте Нюрнбергского трибунала и в приговоре Трибунала,
Принцип IV, опубликовано в издании: Yearbook of the International Law Commission 1950 II,
стр. 364, на стр. 375.
освобождает исполнителя преступления от ответственности423. Нюрнберг-

ский трибунал справедливо постановил: “То, что солдату был отдан приказ
убивать или пытать в нарушение международного права войны, никогда не
признавалось в качестве основания для освобождения от ответственности
за подобные жестокие деяния, хотя... отдача приказа может быть осно-
ванием для назначения более мягкого наказания”424. Данная точка зрения
была подтверждена в ходе многочисленных последующих судебных про-
цессов425.
{589} Указанные положения можно считать либо отражающими принцип

абсолютной ответственности, либо – с учетом принципа явной не-
законности – устанавливающими неопровержимую презумпцию о том, что
приказы о совершении преступлений против мира, преступлений против
человечности или военных преступлений всегда являются явно незаконны-
ми426. С учетом крайней степени тяжести указанных преступлений, Нюрн-
бергский трибунал не воспользовался прямо предусмотренной в его Уставе
возможностью квалификации совершения преступления во исполнение при-
каза в качестве обстоятельства, смягчающего наказание427.
423
МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, опубликован в издании: The Trial of German Major
War Criminals, Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany,
часть 22 (1950), стр. 447.
424
См, например, Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 19 февраля 1948 года (List
et al., так называемый процесс в связи с захватами заложников), опубликовано в издании: Trials
of War Criminals XI, стр. 1230, 1236 и далее; Военный трибунал США, Нюрнберг, решение
от 10 апреля 1948 года (Ohlendorf et al., так называемый процесс по делу Einsatzgruppen),
опубликовано в издании: Trials of War Criminals IV, стр. 411, 470 и далее; Военный трибунал
США, Нюрнберг, решение от 28 октября 1948 года (von Leeb et al., так называемый процесс
против Верховного командования), опубликовано в издании: Trials of War Criminals X, стр. 462, 507
и далее. См. анализ в издании: A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 957, на стр. 963 и
далее. Выводы Нюрнбергского трибунала были подтверждены в связи с уголовным преследованием
за совершение преступлений по международному праву в Восточном Тиморе, см.: UNTAET,
Постановление 15/2000 от 6 июня 2000 года.
425
Несмотря на формулировку соответствующего положения Закона № 10 Контрольного
совета, многие последующие процессы ориентировались на принцип явной незаконности. См.
анализ в издании: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht
(1952), стр. 255 и далее. См. также: R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005), стр. 294
и далее.
426
Нюрнбергский трибунал заявил по этому поводу: “Приказы начальника, даже отданные
солдату, не могут считаться обстоятельством, смягчающим наказание, в контексте преступлений,
настолько шокирующих и многочисленных, совершенных сознательно, безжалостно и в отсутствие
военной необходимости или оправдания”, МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, опубликован
в издании: The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the International Military
Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 493.
427
Устав МУТЮ, ст. 7(4); Устав МУТР, ст. 6(4). Важные указания по применению этих норм
содержатся в отчете Генерального Секретаря в соответствии с Резолюцией 808. В нем указано,
что исполнение приказа должно рассматриваться в контексте других оснований для освобождения
от уголовной ответственности; см.: Report of the Secretary-General pursuant to paragraph 2
of Security Council Resolution 808, UN Doc. S/25704, абзац 57; см. также: A. Zimmermann, in
Court, том 1 (2002), стр. 957, на стр. 961.
{590} Уставы Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде восприняли

положения Устава Нюрнбергского трибунала с незначительными
изменениями428. Соответственно, Трибунал по бывшей Югославии придер-
живается мнения о том, что приказы начальника не освобождают подчинен-
ных от обязательства соблюдать соответствующие нормы международного
гуманитарного права и, следовательно, не могут сами по себе являться
основанием для освобождения от уголовной ответственности429.
{591} Обычное право не содержит недвусмысленных указаний о том, как

следует поступать в случаях, когда подчиненный заблуждается
относительно законности приказа, не являющегося явно незаконным430.
Неясно, может ли, в соответствии с международным обычным правом,
приказ о совершении преступления по международному праву не быть явно
незаконным. С учетом принципа абсолютной ответственности, в таких слу-
чаях должны применяться только общие положения, касающиеся ошибок.
Последствия применения принципа явной незаконности зависят от того,
следует ли приказы о совершении преступлений против международного
права всегда квалифицировать как незаконные или можно представить себе
в связи с этим и “обычную” незаконность.
{592} В национальных правовых системах широко распространена презумп-

ция условной ответственности в соответствии с принципом явной
незаконности431. Национальные суды нередко презюмируют явную незакон-
ность приказов, направленных на совершение преступлений по междуна-
родному праву432.
428
См.: Prosecutor v. Bralo, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 апреля 2007 года,
абзац 24; Prosecutor v. Bralo, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 апреля 2005 года, абзац 54.
429
См. по поводу того, обрел ли принцип абсолютной ответственности обычно-правовой статус,
с одной стороны, в издании: A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 957, на стр. 965
(где утверждается, что принцип абсолютной ответственности не относится к обычному праву);
с другой стороны, см. в издании: P. Gaeta, 10 European Journal of International Law (1999),
стр. 172: “[О]бычное право, регулирующее приказы начальников, придерживается принципа
абсолютной ответственности”. Также см. в целом по этому вопросу в издании: R. Cryer, Prosecuting
International Crimes (2005), стр. 297 и далее.
430
См.: P. Gaeta, 10 European Journal of International Law (1999), стр. 172, на стр. 177 и
далее; L. C. Green, Superior Orders in National and International Law (1976), стр. 17 и далее;
C. Nill-Theobald, “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und der USA (1998),
стр. 108 и далее; A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 957, на стр. 965.
431
См.: P. Gaeta, 10 European Journal of International Law (1999), стр. 172, прим. 32. См. по
поводу юридической ситуации в США в связи с дурным обращением с иракскими военнопленными
в тюрьме Абу-Грейб в издании: G. D. Solis, 2 Journal of International Criminal Justice (2004),
432
Это касается и национальных законов, имплементирующих составы преступлений,
предусмотренные Статутом МУС, см.: O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 33, абзацы 13, 17 и далее.
См. по поводу указанных концепций в издании: A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and
3. Статья 33 Статута МУС
{593} Отправная точка статьи 33 Статута МУС соответствует бесспорному

обычно-правовому постулату: наличие приказа, как правило, не ос-
вобождает исполнителя преступления от уголовной ответственности. Этот
тезис является верным независимо от того, издан ли приказ правительс-
твом, военным командиром или гражданским начальником433. Факт отдачи
приказа может освобождать от ответственности лишь в исключительных
случаях, а именно, если лицо было юридически обязано исполнять от-
данный приказ, если лицо не знало, что приказ был незаконным, и если
незаконность приказа не была явной434. Статья 33 Статута МУС не за-
трагивает применимость общих оснований для освобождения от уголовной
ответственности435. В этом смысле Статут МУС в целом придерживается
принципа явной незаконности.
{594} Однако принцип явной незаконности интерпретируется в Статуте

таким образом, что в результате происходит частичная реализация
принципа абсолютной ответственности: так, в ходе Римской конференции
были примирены противоположные точки зрения436. В соответствии со
статьей 33(2) Статута МУС, приказы о совершении преступления геноцида
или преступлений против человечности всегда являются явно незаконными.
Следовательно, по смыслу презумпции, отраженной в Статуте, незакон-
ность таких приказов очевидна для обывателя, обладающего объективным
суждением ex ante437. С точки зрения практических последствий, этот ре-
зультат соответствует принципу абсолютной ответственности. Таким обра-
зом, Статут допускает освобождение от ответственности только в случае
433
См. более подробно в изданиях: E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals
for Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 323 и далее; O. Triffterer, in
(2008), ст. 33, абзацы 13 и далее; A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 957, на стр. 968
и далее.
434
435
См. обзоры этих переговоров в изданиях: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 7, абзац 93; R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005), стр. 299 и далее;
P. Gaeta, 10 European Journal of International Law (1999), стр. 172, на стр. 188 и далее;
M. Scaliotti, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 111, на стр. 135 и далее;
O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 33, абзацы 8 и далее; A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 957, на стр. 967.
436
См. по поводу стандарта оценки в издании: A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 957, на стр. 970. См. критическую точку зрения в издании: R. Cryer, Prosecuting International
Crimes (2005), стр. 300.
437
См.: P. Gaeta, 10 European Journal of International Law (1999), стр. 172, на стр. 189 и далее;
A. Zimmermann, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 957, на стр. 971, прим. 70; см. критическое мнение
в издании: R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005), стр. 300. То же самое касается и
преступления агрессии, но это положение не имеет практической ценности на данный момент,
см. абзацы 1345 и далее.
отдачи приказов о совершении военных преступлений438. Это нормативное

различие объясняется посредством аргумента о том, что, с учетом много-
численных форм военных преступлений и различной степени их тяжести,
разумный вопрос об освобождении от уголовной ответственности может
быть поставлен именно в связи с этой категорией преступлений439.
{595} Как таковые, элементы принципов абсолютной ответственности и

явной незаконности, отраженные в Статуте, небезызвестны в меж-
дународном обычном праве. Однако новеллой является нормативное тол-
кование принципа явной незаконности. Данное толкование международного
обычного права служит – в узких пределах – интересам исполнителя пре-
ступления: если подчиненный заблуждается относительно правомерности
приказа, не являющегося явно незаконным, налицо специальный случай
ошибки в праве (статья 32(2) Статута МУС), результатом которого может
стать освобождение от уголовной ответственности в рамках приведенного
выше объяснения. Статут прямо не предусматривает возможность назна-
чения; однако эта возможность следует из статьи 78 Статута МУС440.
438
См.: E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International
Humanitarian Law (2003), стр. 316 и далее, стр. 337 и далее; T. Weigend, in W. Joecks and
K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 3 VStGB, абзац
9. Однако ряд авторов утверждают, что и в отношении военных преступлений явная незаконность
приказа может предполагаться не редко (см.: C. Garraway, 81 International Review of the Red
Cross (1999), стр. 785, на стр. 791) или даже всегда (см.: P. Gaeta, 10 European Journal of
International Law (1999), стр. 186, на стр. 190 и далее); см. краткий обзор в издании: K. Ambos,
439
См. также: O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 33, абзац 24. В примечании к статье 32(2)
Проекта Статута МУС 1998 года прямо указано: “См. по поводу обстоятельств, смягчающих
наказание, Часть 7”.
440
2001 года, абзац 582: “[Н]евменяемость является абсолютным основанием для освобождения
от уголовной ответственности”. МУТЮ определил невменяемость как “нарушение интеллекта,
связанное с заболеванием рассудка, заключающееся в незнании характера и качества совершаемого
деяния или, если они были известны [лицу], в том, что [лицо] не знало, что его деяние является
преступным”. Правило процедуры МУТЮ 67(A)(ii)(b) также прямо называет “недостаточную
ментальную ответственность” “основанием для освобождения от уголовной ответственности”.
Однако судебная практика МУТЮ оставляет открытым вопрос о том, охватывается ли это
основание для освобождения от уголовной ответственности международным обычным правом или
оно присутствует в международном уголовном праве в качестве общего принципа права. Однако
Кассезе прямо называет это основание для освобождения от уголовной ответственности частью
международного уголовного права, см.: A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 951, на стр. 954; см.
также: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 261; M. Scaliotti, 2 International
Criminal Law Review (2002), стр. 1, на стр. 16 и далее. В странах общего права это основание для
освобождения от уголовной ответственности также известно как умопомешательство (insanity),
или ментальная неспособность (incapacity), см.: A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 22; L. N. Sadat,
The International Criminal Court and the Transformation of International Law (2002), стр. 189,
на стр. 212; W. A. Schabas, 6 European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice
(1998), стр. 400, на стр. 422.
VI. Психическое заболевание или расстройство
10 Criminal Law Forum (1999), стр. 1 и далее; Kai Ambos: Other
Grounds for Excluding Criminal Responsibility, in Antonio Cassese, Paola
Criminal Court: A Commentary, том 1 (2002), стр. 1003 и далее; Antonio
Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson and Elizabeth Wilmshurst,
An Introduction to International Criminal Law and Procedure (2007),
стр. 333 и далее; Albin Eser: Article 31, in Otto Triffterer (ed.), Commentary
Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 863 и далее; Sander Janssen: Mental
Condition Defences in International Criminal Law, 4 International Criminal
Law Review (2004), стр. 83 и далее; Kriangsak Kittichaisaree: International
Criminal Law (2001), стр. 261 и далее; Geert-Jan Knoops: Defenses in
Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 108 и далее; Claus
Kress: Die Kristallisation eines Allgemeinen Teils des Völkerstrafrechts:
Die Allgemeinen Prinzipien des Strafrechts im Statut des Internationalen
Strafgerichtshofs, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1999,
стр. 4 и далее; Peter Krug: The Emerging Mental Incapacity Defense in
International Criminal Law: Some Initial Questions of Implementation, 94
American Journal of International Law (2000), стр. 317 и далее; Ronald D.
Mackay: Mental Condition Defences in the Criminal Law (1995); Christiane
Nill-Theobald: “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und
der USA (1998), стр. 383 и далее; Per Saland: International Criminal Law
Principles, in Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making
of the Rome Statute (1999), стр. 189 и далее; Massimo Scaliotti: Defences
before the International Criminal Court, Substantive grounds for excluding
criminal responsibility, Part 1, 1 International Criminal Law Review (2001),
стр. 111 и далее; Part 2, 2 International Criminal Law Review (2002),
стр. 1 и далее; William A. Schabas: General Principles of Criminal Law in
the International Criminal Court Statute (Part III), 6 European Journal of
Crime, Criminal Law and Criminal Justice (1998), стр. 400 и далее; Elies
van Sliedregt: The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of
{597} Как и большинство национальных систем законодательства, меж-

дународное уголовное право также содержит положения об осво-
бождении от уголовной ответственности по причине психического заболе-
вания или расстройства441. Хотя данному основанию для освобождения от
441
В тех случаях, когда Трибуналы приходили к выводу о необходимости установления
ментального состояния подсудимого в момент совершения ним преступления, они, как правило,
не находили оснований для освобождения от уголовной ответственности, см., например: Prosecutor
v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 1156 и далее;
Prosecutor v. Todorovic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2001 года, абзацы 93
уголовной ответственности до сих пор уделялось мало внимания в практи-

ке международных судов442, оно подтверждается и разъясняется в статье
31(1)(a) Статута МУС. В качестве условия для освобождения от уголовной
ответственности называется наличие “психического заболевания или рас-
стройства”, которое “в момент совершения... деяния [лицом]... лишает его
возможности осознавать противоправность или характер своего поведения
или сообразовывать свои действия с требованиями закона”443.
{598} Для установления наличия психического444 заболевания или расстрой-

ства Суд может привлекать экспертов . Хотя Статут МУС не со-
держит положений, прямо регулирующих показания экспертов, их приемле-
мость предполагается. Этот вывод следует из многочисленных положений,
в числе которых следует особо выделить статьи 48(4) и 100(1)(d) Статута
МУС445. Напротив, вопрос о том, как следует поступать с лицами, осво-
божденными от уголовной ответственности по причине их психического
заболевания или расстройства, не регулируется вообще. Ни Статут МУС,
ни Правила процедуры и доказывания не содержат положений о помещении
исполнителей преступлений, страдающих психическими заболеваниями или
расстройствами, в лечебные учреждения446.
{599} Основанием для освобождения от уголовной ответственности явля-

ется наличие у исполнителя преступления “психического заболева-
ния или расстройства”447 в момент совершения ним деяния448. Этим положе-
и далее; см. дальнейшие примеры в издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn.
(2008), стр. 263 и далее. См. также: S. Janssen, 4 International Criminal Law Review (2004),
442
См. детальный анализ этой нормы в изданиях: A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary
on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 22;
G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 114.
443
См., например: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября
1998 года, абзацы 1170, 1173 и далее; Prosecutor v. Banović, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 28 октября 2003 года, абзац 77.
444
В этих статьях эксперты упоминаются прямо. См. также: Статут МУС, статьи 56(2)(c);
93(1)(b), (c), (2); 100(1)(a). См.: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
16 ноября 1998 года, абзац 1186, а также: G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International
Criminal Law (2001), стр. 114.
445
См. более подробно в изданиях: S. Janssen, 4 International Criminal Law Review (2004),
стр. 83, на стр. 85, 96; W. A. Schabas, 6 European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal
Justice (1998), стр. 400, на стр. 423.
446
Статут МУС, ст. 31(1)(a). Единое международно признанное значение этого словосочетания
приводится в Международной классификации болезней (МКБ), опубликованной Всемирной
организацией здравоохранения; см.: World Health Organization (ed.), International Statistical
Classification of Diseases and related Health Problems, ICD-10 (1992 – 1994). В ходе судебного
процесса в отношении Мусича и других в МУТЮ эксперты обращались к МКБ, см.: Prosecutor
v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 1178.
447
См. также: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
20 февраля 2001 года, абзац 582 (“заболевание рассудка“); Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 1156; K. Kittichaisaree, International
Criminal Law (2001), стр. 261.
448
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 23; G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary
нием в принципе охватывается любое ментальное расстройство, достигшее

определенной степени тяжести и стабильности и могущее подорвать спо-
собность исполнителя преступления оценивать или контролировать собс-
твенное поведение449. В исключительных случаях вопрос об освобождении
от уголовной ответственности может быть рассмотрен даже в связи с
совершением преступления по международному праву в состоянии аффек-
та. Однако это не касается временных состояний нервного истощения или
волнения450. Кроме того, указанным положением не охватываются психо-
логические нарушения обычного эмоционального характера – такие, как
глубокая печаль или слепой гнев451.
{600} От уголовной ответственности освобождают только ментальные рас-

стройства, которые лишают исполнителя преступления способности
оценивать или контролировать собственное поведение452. Статья 31(1)(a)
Статута МУС проводит различие между тремя категориями последствий
психического заболевания или расстройства, каждое из которых может
служить основанием для освобождения от уголовной ответственности453:
лишение способности осознавать противоправность поведения; лишение
способности осознавать характер поведения; лишение способности сообра-
зовывать свои действия с требованиями закона.
449
абзац 1166; A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
450
451
2001 года, абзац 582; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations
of International Humanitarian Law (2003), стр. 246.
452
См.: K. Ambos, 10 Criminal Law Forum (1999), стр. 1, на стр. 24 и далее; A. Eser,
in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court,
2nd edn. (2008), ст. 31, абзацы 26 и далее; G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International
Criminal Law (2001), стр. 114. Упоминая три категории последствий, Статут сводит воедино
соответствующие положения систем общего и континентального права. Обе системы признают,
что неспособность лица осознавать преступность деяния в силу психического заболевания может
являться основанием для освобождения его от уголовной ответственности. Однако в то время
как общее право дополнительно ориентируется на неспособность лица осознавать значимость
собственного поведения, продиктованного болезнью (см. по поводу так называемого Правила
Мак-Нафтена в судебном решении: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 20 февраля 2001 года, абзац 582; см. также: Модельный уголовный кодекс, ст. 4.01),
многие континентальные европейские системы уголовного права также содержат положения
о неспособности контролировать поведение (см., например, Уголовный кодекс Германии
[Strafgesetzbuch, StGB], ст. 20); см. более подробно в изданиях: S. Janssen, 4 International
Criminal Law Review (2004), стр. 83 и далее; W. A. Schabas, 6 European Journal of Crime,
Criminal Law and Criminal Justice (1998), стр. 400, на стр. 423.
453
См. Статут МУС, ст. 31(1)(a) (“лишает”); Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 20 февраля 2001 года, абзац 587; A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 28; S. Janssen,
4 International Criminal Law Review (2004), стр. 83, на стр. 85 и далее; см. исключительно
широкое толкование в издании: O. Olusanya, in R. Haveman and O. Olusanya (eds.), Sentencing
and Sanctioning in Supranational Criminal Law (2006), стр. 109, 113 и далее, где идет речь о
постоянном состоянии заболевания.
{601} Если указанные способности нарушены, но не утрачены полностью,

возможность избежать ответственности исключается454. Статут МУС
не содержит положения, которое регулировало бы «просто» ограниченную
ментальную способность. Однако следует иметь в виду возможность назна-
чения более мягкого наказания в рамках общих положений о назначении
наказания, содержащихся в статье 78 Статута МУС455.
VII. Интоксикация
Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts, Ansätze einer Dogmatisierung (2002),
стр. 158 и далее; Kai Ambos: Other Grounds for Excluding Criminal
Responsibility, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court: A Commentary, том 1
(2002), стр. 1003 и далее; Antonio Cassese: International Criminal Law,
2nd edn. (2008), стр. 266 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson
and Elizabeth Wilmshurst, An Introduction to International Criminal Law and
Procedure (2007), стр. 335 и далее; Albin Eser: Article 31, in Otto Triffterer
(ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, Observers’ Notes, Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 863 и далее;
Teils des Völkerstrafrechts: Die Allgemeinen Prinzipien des Strafrechts
im Statut des Internationalen Strafgerichtshofs, Humanitäres Völkerrecht
– Informationsschriften 1999, стр. 4 и далее; Christiane Nill-Theobald:
“Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und der USA
(1998), стр. 383 и далее; Per Saland: International Criminal Law Principles, in
Roy S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome
Statute (1999), стр. 189 и далее; William A. Schabas: General Principles of
Criminal Law in the International Criminal Court Statute (Part III), 6 European
Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice (1998), стр. 400 и
далее; Elies van Sliedregt: The Criminal Responsibility of Individuals for
454
См. также: Prosecutor v. Banović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 28 октября 2003
года, абзацы 79 и далее; Prosecutor v. Cˇeèic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 11 марта
2004 года, абзацы 88 и далее. См. по поводу судебной практики Трибуналов ad hoc в изданиях:
S. Janssen, 4 International Criminal Law Review (2004), стр. 83, на стр. 87; E. van Sliedregt, The
Criminal Responsibility of Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003),
455
См. обзор в изданиях: A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 33; G.-J. Knoops, Defenses in
Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 117. Одно из последствий отдельного
регулирования интоксикации посредством статьи 31(1)(b) Статута МУС заключается в том,
что презумпция о психическом расстройстве, как об основании для освобождения от уголовной
ответственности, может быть исключена в случаях, когда исполнитель преступления принимал
вещества, вызывающие интоксикацию; см.: K. Ambos, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
{603} Статья 31(1)(b) Статута МУС устанавливает, что состояние инток-

сикации является основанием для освобождения лица от уголовной
ответственности за совершение преступления по международному праву456.
Лицо, которое при совершении деяния является неспособным “осознавать
противоправность или характер своего поведения или сообразовывать свои
действия с требованиями закона” по причине интоксикации, не подлежит
уголовной ответственности. Однако, в соответствии со Статутом МУС, осво
бождение от ответственности невозможно, если лицо “подверглось добро-
вольно интоксикации при таких обстоятельствах, при которых это лицо зна-
ло, что в результате интоксикации ним может быть совершено деяние, пред-
ставляющее собой преступление, подпадающее под юрисдикцию Суда”457.
{604} Положения Статута МУС, исключающие уголовную ответственность

в случаях, когда исполнитель преступления не подвергался инток-
сикации добровольно – например, если ему не было известно, что он
принимает вещество, вызывающее интоксикацию, или если он принял это
вещество под принуждением 458, – отражают общие принципы права459.
В отношении исключения ответственности в случае добровольной интокси-
кации, вероятно, ситуация иная. С учетом различного отношения к подоб-
ным случаям в национальных правовых системах, представляется, что в
данном случае положение Статута не сообразуется с общими принципами
права; равным образом свидетельства о соответствующих нормах между-
народного обычного права отсутствуют.
1. Утрата способности оценивать или контролировать поведение
{605} Освобождение от ответственности предполагает наличие состояния

интоксикации, обусловленного принятием веществ, ее вызываю-
щих460. С практической точки зрения, наиболее значимыми в этом смысле
456
См.: Статут МУС, ст. 31(1)(b), второе условие. См. более подробно в издании: R. Cryer,
Prosecuting International Crimes (2005), стр. 306.
457
См.: G.-J. Knoops, Defenses in Contemporary International Criminal Law (2001), стр. 119
и далее.
458
Как утверждается в издании: A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 951, на стр. 954,
они даже являются частью обычного права.
459
International Criminal Law (2001), стр. 117; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of
Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 249. Поведение,
продиктованное эндогенными причинами, не охватывается статьей 31(1)(b) Статута МУС, но оно
может быть учтено в контексте статьи 31(1)(a).
460
International Criminal Law (2001), стр. 118; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of
Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 249. Однако, как и в
случае ослабления способности лица оценивать и контролировать собственное поведение в связи с
психическим расстройством, может быть назначено более мягкое наказание. См. также абзац 601.
В контексте относительно небольшого числа дел, когда международные суды рассматривали
вопрос о противоправности деяний, совершенных в состоянии интоксикации, они, как правило,
являются алкоголь и наркотические вещества. В результате наступле-

ния состояния интоксикации исполнитель преступления должен утра-
тить способность оценивать или контролировать собственное поведение.
Сформулировать общее правило, касающееся констатации момента на-
ступления состояния интоксикации, освобождающего лицо от уголовной
ответственности, – например, в связи с определенной концентрацией со-
ответствующего вещества в крови, – невозможно. Решающее значение
имеют обстоятельства в каждом конкретном случае. Простого ослабления
способности лица оценивать или контролировать собственное поведение
недостаточно для освобождения его от уголовной ответственности461.
2. Должна ли ответственность исключаться в случаях

добровольной интоксикации?
{606} Вопрос уголовной ответственности лиц, неспособность которых

оценивать или контролировать собственное поведение есть резуль-
тат добровольной интоксикации, является вопросом исключительной прак-
тической важности, а также особой деликатности для целей правовой по-
литики462.
{607} В то время как в ходе Римской конференции государства пришли к

скорому соглашению о признании недобровольной интоксикации
в качестве основания для освобождения от уголовной ответственности,
вопрос о том, должна ли добровольная интоксикация – и в какой степе-
ни – освобождать исполнителя преступления от ответственности, вызы-
вал противоречия до самого конца463. Причина этой дискуссии заключа-
лась в различном отношении к данному вопросу в национальных правовых

подходили к нему только с позиций возможного назначения более мягкого наказания. См. более
подробно в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 158 и далее.
461
Преступления по международному праву нередко совершаются под воздействием веществ,
вызывающих интоксикацию. Например, в отношении лагерей для интернирования в Боснии
сообщалось, что лица, применявшие пытки, как правило, находились под воздействием алкоголя
или наркотических средств, см.: R. Gutman, in T. Zülch (ed.), “Ethnische Säuberung” – Völkermord
für “Grossserbien” (1993), стр. 105, на стр. 121; C. Nill-Theobald, “Defences” bei Kriegsverbrechen
am Beispiel Deutschlands und der USA (1998), стр. 383.
462
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзац 31; P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189, на стр. 206 и далее. См. по
поводу предварительных проектов в издании: W. A. Schabas, 6 European Journal of Crime, Criminal
Law and Criminal Justice (1998), стр. 400, на стр. 423. Компромисс, к которому пришли в итоге,
оказался возможным после удаления из текста Проекта Статута МУС 1998 года примечания о
том, что освобождение от ответственности за совершение преступления геноцида и преступлений
против человечности невозможно в принципе. См.: K. Ambos, in A. Cassese, P. Gaeta and
J. R. W. D. Jones (eds.) The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002),
стр. 1003, на стр. 1030; K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 86.
463
См. обзор в издании: E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for
системах464. Некоторые правовые системы в принципе не допускают осво-

бождения от уголовной ответственности за деяния, совершенные в состо-
янии интоксикации465. Иногда употребление алкоголя перед совершением
преступления даже считается обстоятельством, отягчающим наказание466.
С другой стороны, в ряде правовых систем даже добровольная интоксика-
ция может являться основанием для освобождения от уголовной ответс-
твенности или назначения более мягкого наказания467.
{608} Второе условие, содержащееся в статье 31(1)(b) Статута МУС,

содержит «усредненный» механизм. Добровольная интоксикация не
исключает освобождения от уголовной ответственности в принципе, но лишь
в том случае, если исполнитель преступления в процессе интоксикации знал
наверняка, что он, находясь в состоянии интоксикации, совершит преступле-
ние по международному праву, либо безразлично относился к возможности
совершения такого преступления. Необходимо, чтобы исполнитель преступ-
ления осознавал риск, связанный с его поведением в состоянии интоксика-
ции, но действовал, несмотря на этот риск. Следовательно, для того, чтобы
интоксикация в качестве основания для освобождения от уголовной ответст
венности исключалась, достаточно наличия усугубленной формы небреж-
ности в связи с совершением преступления по международному праву468.
{609} Соответственно, утрата лицом способности оценивать и контроли-

ровать собственное поведение вследствие добровольной интоксика-
ции может являться основанием для освобождения от уголовной ответствен-
ности только в том случае, если лицо, находясь в состоянии интоксикации,
464
Подобное положение содержится, например, в Правилах для военных судов США, см.
Правило 916(l)(2): “Добровольная интоксикация, являющаяся результатом употребления алкоголя
или наркотических средств, не является основанием для освобождения от ответственности. Однако
любое доказательство добровольной интоксикации может быть приведено с целью постановки
вопроса о разумном сомнении в существовании фактической информированности, специального
намерения, умысла или замысла, направленного на совершение преднамеренного убийства”.
См. также: Модельный уголовный кодекс, ст. 2.08; Уголовный кодекс Испании, ст. 20(2); см.
также: K. Ambos, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 1003, на стр. 1030; W. A. Schabas, 6 European
Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice (1998), стр. 400, на стр. 423 и далее.
465
См.: Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001
года, абзац 706: “В то время как состояние интоксикации может являться обстоятельством,
смягчающим наказание, если оно является принудительным или вынужденным, Судебная палата
не может согласиться с утверждением Зигича о том, что преднамеренно сформированное
расслабленное ментальное состояние должно учитываться для целей назначения более мягкого
приговора. Напротив, Судебная палата придерживается мнения о том, что особенно в обстановке,
когда насилие является нормой и применяется оружие, сознательное употребление наркотиков
или алкоголя становится обстоятельством, отягчающим, а не смягчающим наказание”.
466
См.: K. Ambos, 10 Criminal Law Forum (1999), стр. 1, на стр. 25.
467
См. также французский (“qu’elle savait que… elle risquait d’adopter… un crime… ou qu’elle n’ait
tenu aucun compte de ce risque”) и испанский (“a sabiendas de que… probablemente incurriria en
una… crimen… o haya hecho caso omiso del riesgo de que ello ocurriere”) аутентичные тексты.
468
См. также: A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 31, абзацы 35 и далее; E. van Sliedregt, The Criminal
Responsibility of Individuals for Violations of International Humanitarian Law (2003), стр. 252
и далее.
не осознавало возможности совершения преступления по международному

праву469. В любом случае рассматриваемая нами норма не допускает воз-
можности освобождения от уголовной ответственности лиц, вводящих себя
в состояние интоксикации добровольно, чтобы «освободиться» от запретов
на совершение соответствующих преступлений. Опасения, связанные с тем,
что рассматриваемое нами положение Статута якобы создает поле для
безнаказанности в отношении значительного количества военных преступ-
лений и преступлений против человечности470, представляются необосно-
ванными471.
VIII. Иные основания для освобождения

от уголовной ответственности
{610} Riccardo Borsari: Diritto Punitivo Sovranazionale Come Sistema

(2008), стр. 405 и далее; Antonio Cassese: Justifications and Excuses
in International Criminal Law, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John
R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court:
A Commentary, том 1 (2002), стр. 951 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman,
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 346 и далее; Albin Eser: Article 31,
in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
nach Völkerstrafrecht, Eine Studie zu den Nürnberger Prozessen (1952),
стр. 395 и далее; Frits Kalshoven: Reprisals and the Protection of Civilians
– Two Recent Decisions of the Yugoslavia Tribunal, in Lal Chand Vohrah
et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 481 и далее; Christiane
Nill-Theobald: “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands
469
Примечание 24 к статье 31 Проекта Статута МУС 1998 года гласило: “Если данное
положение [в результате включенное во второе условие, содержащееся в статье 31(1)(b) Статута
МУС] останется в тексте, основание для освобождения от уголовной ответственности будет
иметь смысл во всех случаях добровольной интоксикации, кроме тех, в которых лицо вводит
себя в состояние интоксикации для совершения преступления в таком состоянии (actio libera
in causa). Возможно, это приведет к безнаказанности в отношении значительного количества
военных преступлений и преступлений против человечности”. См. также: K. Ambos, in A. Cassese,
P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1
(2002), стр. 1003, на стр. 1030 и далее, а также: A. Eser, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
470
Сопутствующие обстоятельства – например, совместное употребление алкоголя
надсмотрщиками в лагере для интернированных лиц – нередко могут помочь в установлении
осознания наличия риска совершения преступления. См. скептическое мнение по поводу включения
данного положения в Статут МУС в издании: W. A. Schabas, 6 European Journal of Crime,
Criminal Law and Criminal Justice (1998), стр. 400, на стр. 423.
471
См.: A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 951, на стр. 953 и далее; A. Eser, in A. Cassese,
том 1 (2002), стр. 767, на стр. 773. Со структурной точки зрения, отказ от попытки совершить
преступление также является основанием для освобождения от уголовной ответственности.
С учетом находящейся между ними тесной существенной связи, он рассматривается в связи с
покушением на совершение преступления, см. абзацы 500 и далее.
und der USA (1998), стр. 281 и далее, стр. 350 и далее; Stefan Oeter:
Reprisals, in Dieter Fleck (ed.), The Handbook of Humanitarian Law in
Armed Conflict, 2nd edn. (2008), абзацы 476 и далее; Wolfgang Schomburg
and Ines Peterson: Genuine Consent to Sexual Violence Under International
Criminal Law, 101 American Journal of International Law (2007), стр. 121
{611} До сих пор анализ оснований для освобождения от уголовной

ответственности ограничивался положениями Статута МУС. Но для
целей освобождения от ответственности по международному уголовному
праву могут иметь значение и другие, дополнительные основания472. Это
подтверждается в статье 31(3) Статута МУС, в соответствии с которой
Суд может рассматривать иные основания для освобождения от уголовной
ответственности, дополнительные к указанным в статье 31(1) или в иных
положениях Статута МУС, “если такое основание вытекает из применимого
права, как это предусмотрено статьей 21”.
{612} В контексте права войны особо важное значение имеют репрессалии

и военная необходимость473. Репрессалия – это поведение, нару-
шающее международное право и применяемое субъектом международного
права в качестве меры принуждения в ответ на поведение другого субъекта
международного права, также нарушающего международное право474. При-
мером репрессалии может служить применение запрещенного оружия в
ответ на совершение противной стороной серьезных нарушений междуна-
родного гуманитарного права475.
472
Изначально предполагалось включить репрессалии и военную необходимость в каталог
оснований для освобождения от уголовной ответственности, содержащийся в Статуте МУС.
В пояснительной записке к статье 33 Проекта Статута МУС 1998 года указано: “Следует
установить взаимосвязь между такими основаниями, как военная необходимость, и определением
военных преступлений”. С учетом крайне противоречивых мнений относительно репрессалий и
военной необходимости в качестве оснований для освобождения от уголовной ответственности,
соответствующее положение не было включено в Статут. См. краткий обзор в изданиях:
P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome Statute
(1999), стр. 189, на стр 209; R. Boed, 3 Yale Human Rights and Development Law Journal (2000),
473
См. более подробно о репрессалиях в качестве оснований для освобождения от уголовной
ответственности и требованиях, предъявляемых к ним, в судебном решении: Prosecutor v.
Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года, абзацы 527 и далее;
см. также: A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 951 и далее; C. Greenwood, 20 Netherlands
Yearbook of International Law (1989), стр. 35, на стр. 47 и далее; F. Kalshoven, in L. C. Vohrah
et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 481 и далее; S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The
Handbook of Humanitarian Law in Armed Conflicts, 2nd edn. (2008), абзац 476.
474
См.: A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 951 и далее.
475
абзац 530: “В то время как в прошлом репрессалии могли являться основанием для оправдания, –
поскольку они представляли собой практически единственное эффективное средство принуждения
противника к прекращению неправомерного поведения в вооруженном конфликте и к соблюдению
международного права в будущем, – они более не могут объясняться таким образом в настоящее
{613} Как правило, репрессалии могут считаться допустимыми только

в связи с вооруженным конфликтом. Следовательно, вопрос об их
допустимости не может ставиться в контексте геноцида или преступлений
против человечности, совершенных в мирное время. Однако даже в связи
с военными преступлениями репрессалии могут являться основанием для
освобождения от уголовной ответственности лишь в пределах ограниченных
параметров. Приказ о применении репрессалий должен быть отдан высшим
правительственным или военным руководством, их применение должно быть
соразмерным, они могут применяться только в качестве меры крайнего по-
рядка (но не возмездия), и, наконец, должны учитываться соображения гу-
манности. Таким образом, эта юридическая концепция имеет как максимум
узкую сферу применения476. Развитие международного гуманитарного права
указывает на то, что репрессалии в результате будут признаны совершенно
неприемлемыми.
{614} Мы говорим о военной необходимости, когда государство совершает

нарушение международного права по отношению к другому госу-
дарству, чтобы защитить себя от военной угрозы477. Военная необходимость
в исключительных случаях может являться основанием для освобождения
от уголовной ответственности за совершение преступлений по междуна-
родному праву – особенно в тех случаях, когда определение преступления
ставит ответственность в зависимость от оправданности поведения в свете
военной необходимости. Данное условие содержится в определениях не-
скольких военных преступлений – например, в определениях уничтожения
и присвоения имущества по смыслу статей 8(2)(a)(iv) и (e)(xii) Статута
МУС или разрушения или разорения городов, поселков или деревень по
смыслу статьи 3(b) Устава МУТЮ и статьи 6(b) Устава Нюрнбергского
трибунала478.
время”. См.: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против

международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], BT-Drs. 14/8524, стр. 15 и далее. См.
также: F. Kalshoven, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 481, на
стр. 483 и далее; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of
476
См.: I. Brownlie, Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 466; A. Cassese,
International Law, 2nd edn. (2005), стр. 255 и далее; M. N. Shaw, International Law, 6th edn. (2008),
стр. 1140 и далее; E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals for Violations of
477
См. абзацы 997 и далее, абзац 1003.
478
См.: A. Eser, in K. Schmoller (ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755, на стр. 768 и далее.
Утверждения подсудимых о том, что у них имелось согласие жертв, рассматривались уже в ходе
последующих судебных процессов в Нюрнберге; см.: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение
от 17 апреля 1947 года (Milch, так называемый процесс в отношении Мильха), опубликовано в
издании: Trials of War Criminals II, стр. 773, 775 и далее; Военный трибунал США, Нюрнберг,
решение от 30 июля 1948 года (Krauch et al., так называемый процесс в отношении IG Farben),
опубликовано в издании: Trials of War Criminals VIII, стр. 1081, на стр. 1170; см. анализ в
издании: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952),
{615} Согласие жертвы не освобождает исполнителя от ответственности

за совершение преступлений по международному праву479. Преступ-
ления по международному праву затрагивают не только индивидуальные
интересы, и физические лица не могут в одностороннем порядке отказы-
ваться от прав на них. Однако согласие жертвы всегда учитывается, если
само определение преступления указывает несогласие жертвы в качестве
условия для наступления ответственности480. В любом случае добровольный
характер согласия жертвы всегда должен быть предметом особого внима-
ния481.
{616} В случаях конфликта обязательств лицо может исполнить только

одно из двух противоречащих друг другу обязательств482. Освобож-
дение от ответственности при конфликте обязательств было признано в
принципе в связи с привлечением к ответственности так называемых “вра-
чей – сторонников эвтаназии”483.
{617} Аргумент о взаимности поведения (tu quoque) не освобождает от

уголовной ответственности. Поведение лица в нарушение междуна-
родного права не может оправдываться указанием на поведение оппонен-
та, также нарушающего международное право484. Ни международное обыч-
ное право, ни договорное право не содержат аргументов в пользу такого
479
См., например, определение преступления против человечности в виде принудительной
беременности (статьи 7(1)(g), (2)(f) Статута МУС).
480
См.: A. Eser, in K. Schmoller (ed.), Festschrift Triffterer (1996), стр. 755, на стр. 769.
Особая внимательность необходима в оценке добровольности при рассмотрении дел, связанных
с сексуальным насилием. В связи с этим Правило 96 Правил процедуры и доказывания МУТЮ
гласит: “…[в] контексте посягательств сексуального характера: … (ii) согласие не является
обстоятельством, исключающим уголовную ответственность, если жертва (a) подвергалась
опасности или находилась под угрозой таковой, либо имела основания опасаться насилия,
принуждения, лишения свободы или психологического давления, либо (b) имела разумные
основания полагать, что, если жертва не подчинится, другое лицо может быть подвергнуто угрозе
опасности или запугиванию”. См. подробный анализ международно-правового значения согласия в
контексте сексуального насилия в издании: W. Schomburg and I. Peterson, 101 American Journal
of International Law (2007), стр. 121 и далее.
481
См.: C. Nill-Theobald, “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und der
USA (1998), стр. 352 и далее; H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach
Völkerstrafrecht (1952), стр. 395 и далее.
482
См.: Верховный суд в британской оккупационной зоне, OGHSt 1, стр. 321, на стр. 335;
см. более подробно в издании: C. Nill-Theobald, “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel
Deutschlands und der USA (1998), стр. 352, с дополнительными примечаниями.
483
См.: C. Nill-Theobald, “Defences” bei Kriegsverbrechen am Beispiel Deutschlands und
der USA (1998), стр. 365 и далее, стр. 371. Нюрнбергский трибунал не признал затопление
судов противника подводным флотом Германии без предварительного предупреждения военным
преступлением, среди прочего, “[в]виду... приказа Британского Адмиралтейства от 8 мая 1940
года, в соответствии с которым все суда вблизи Скагеррака должны быть затоплены”, см.:
МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, опубликован в издании: The Trial of German Major War
Criminals, Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany,
часть 22 (1950), стр. 509. См. также: E. van Sliedregt, The Criminal Responsibility of Individuals
484
См. более подробно в судебном решении: Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 14 февраля 2000 года, абзац 516; см. также: A. Eser, in K. Schmoller (ed.),
Festschrift Triffterer (1996), стр. 755, на стр. 771.
основания для освобождения от уголовной ответственности. Суды, кото-

рые рассматривали подобные аргументы защиты в период после окончания
Второй мировой войны, корректно не признавали их в качестве оснований
для освобождения от уголовной ответственности485.
G. Неоконченные преступления
Dogmatisierung (2002), стр. 707 и далее; Antonio Cassese: International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 219 и далее; Robert Cryer: General
Principles of Liability in International Criminal Law, in Dominic McGoldrick,
Peter Rowe and Eric Donnelly (eds.), The Permanent International Criminal
Court (2004), стр. 233, 251 и далее; Stefano Del Corso: La disciplina del
tentativo, in Antonio Cassese, Mario Chiavario and Giovannangelo De
Francesco (eds.), Problemi Attuali della Giustizia Penale Internazionale
Elizabeth Wilmshurst, An Introduction to International Criminal Law and
Procedure (2007), стр. 316 и далее; Ombretta Di Giovine: Il Tentativo, in
(2006), стр. 375 и далее; Albin Eser: Individual Criminal Responsibility, in
Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court: A Commentary, том 1
(2002), стр. 767 и далее; Aaron Fichtelberg: Conspiracy and International
Criminal Justice, 17 Criminal Law Forum (2006), стр. 149 и далее; Jens
Meierhenrich: Conspiracy in International Law, 2 Annual Review of Law
and Social Science (2006), стр. 341 и далее; Christoph Safferling: Die
Abgrenzung zwischen strafloser Vorbereitung und strafbarem Versuch im
deutschen, europäischen und im Völkerstrafrecht, 118 Zeitschrift für die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2006), стр. 682 и далее; Otto Triffterer:
Bestandsaufnahme zum Völkerstrafrecht, in Gerd Hankel and Gerhard Stuby
(eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen, Zum Völkerstrafrecht 50
Jahre nach den Nürnberger Prozessen (1995), стр. 169 и далее; Antonio
Vallini: Il Tentativo, in Enrico Amati et al. (eds.), Introduzione al Diritto
Penale Internazionale (2006), стр. 181 и далее.
{619} Действия, предпринятые до совершения преступления по между-

народному праву, могут быть преступными по смыслу нескольких
форм соучастия, особенности, в рамках концепций совместного преступно-
го предприятия, пособничества или содействия совершению преступления
группой лиц. Для наступления такой ответственности преступление должно
быть совершено фактически, либо должно произойти хотя бы покушение на
его совершение486. Однако некоторые виды поведения, направленного на со-
вершение преступления по международному праву, сами по себе являются

485
486
преступными – даже в тех случаях, когда не все элементы состава пре-

ступления исполнены. Например, покушение на совершение преступления
недвусмысленно криминализируется в соответствии со статьей 25(3)(f) Ста-
тута МУС; данное положение отражает международное обычное право.
Кроме того, и Статут МУС, и международное обычное право кримина-
лизируют подстрекательство других к совершению геноцида в качестве
самостоятельного преступления487.
{620} Более того, в соответствии с международным обычным правом –

кроме покушения на совершение преступления по международно-
му праву и подстрекательства к совершению геноцида –некоторые другие
виды поведения до фактического совершения преступления также могут
признаваться преступными.
I. Заговор
{621} Самый ранний этап, на котором может быть констатирован

преступный характер деяния, характеризуется концепцией заговора488.
Она криминализирует простое соглашение между двумя или более лицами,
направленное на совершение преступления. Для целей криминализации со-
вершение задуманного преступления не является обязательным. Смысл этой
концепции является в значительной степени превентивным, поскольку она
позволяет системе правосудия отреагировать еще до причинения фактичес-
кого ущерба489. С доктринальной точки зрения, заговор располагается где-то
между доктринами соучастия и подготовки к совершению преступления и,
как правило, рассматривается в качестве самостоятельного преступления490.
{622} Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании

за него, а также Уставы МУТР и МУТЮ прямо криминализируют
заговор с целью совершения геноцида491. Данные положения отражают
487
Концепция “заговора” присутствует во многих национальных правовых системах, прежде
всего – в системах, ориентирующихся на уголовно-правовую традицию общего права; см.,
например: G. P. Fletcher, Rethinking Criminal Law (2000), стр. 646 и далее.
488
См.: A. Ashworth, Principles of Criminal Law, 4th edn. (2003), стр. 455.
489
См. концептуальное мнение в издании: G. P. Fletcher, Rethinking Criminal Law (2000),
стр. 646 и далее. См. также: J. Meierhenrich, 2 Annual Review of Law and Social Science (2006),
490
Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, ст. III(b); Устав
МУТЮ, ст. 4(3)(b); Устав МУТР, ст. 2(3)(b). См. по поводу этих положений в судебных решениях:
Prosecutor v. Ntagerura et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 7 июля 2006 года,
2007 года, абзацы 894 и далее; Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от
12 марта 2008 года, абзацы 218, 221; Prosecutor v. Kambanda, МУТР (Судебная палата), решение
от 4 сентября 1998 года, абзац 40; Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение
от 27 января 2000 года, абзацы 184 и далее; Prosecutor v. Kajelijeli, МУТР (Судебная палата),
решение от 1 декабря 2003 года, абзац 787; Prosecutor v. Bagosora et al., МУТР (Судебная
палата), решение от 18 декабря 2008 года, абзацы 2084 и далее.
491
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 228; K. Kittichaisaree,
международное обычное право492. Исходя из приговора Нюрнбергского

трибунала, существуют достаточные основания предполагать, что, в со-
ответствии с международным обычным правом, заговор, направленный на
совершение преступления агрессии, также является преступлением; его
нормативные рамки были разъяснены Нюрнбергским трибуналом493. Однако
международное обычное право не содержит оснований для криминализации
заговора, направленного на совершение военного преступления или пре-
ступления против человечности494. По мнению Нюрнбергского трибунала,
которое было многократно подтверждено в последующей судебной практи-
ке, основанной на Законе № 10 Контрольного совета, по смыслу Устава
Нюрнбергского трибунала, заговор, направленный на совершение военных
преступлений или преступлений против человечности, не охватывался пре-
делами преступности495.
{623} В результате интенсивных дебатов делегаты – участники Римской

конференции решили не включать в Статут МУС положения о за-
говоре, которые содержались в Уставе Нюрнбергского трибунала, а также
в Уставах МУТЮ и МУТР496. Суррогатом «преступления заговора», вклю-
ченным в Статут МУС, является статья 25(3)(d), которая требует, однако,
чтобы преступление было совершено фактически497.
II. Планирование и подготовка
{624} Статья 6(a) Устава Нюрнбергского трибунала упоминает не только

“ведение” агрессивной войны, но также и “планирование, подготов-
ку [и] развязывание” агрессивной войны498. В соответствии со статьей 7(1)
Устава МУТЮ и статьей 6(1) Устава МУТР, лицо также подлежит ответст
венности, если оно “планировало” или “иным образом содействовало или
492
См.: МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, опубликован в издании: The Trial of German
Germany, часть 22 (1950), стр. 447 и далее.
493
См. также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 228.
494
См.: МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, опубликован в издании: The Trial of German
Germany, часть 22 (1950), стр. 449; Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 20 августа
1947 года (Brandt et al., так называемый Медицинский процесс), опубликовано в издании: Trials
of War Criminals II, стр. 171, на стр. 173; Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от
28 октября 1948 года (von Leeb et al., так называемый процесс против Верховного командования),
опубликовано в издании: Trials of War Criminals X, стр. 462, на стр. 482 и далее; Военный
трибунал США, Нюрнберг, решение от 3 ноября 1947 года (Pohl et al.), опубликовано в издании:
Trials of War Criminals V, стр. 958, на стр. 961 и далее.
495
Однако см.: A. Fichtelberg, 17 Criminal Law Forum (2006), стр. 149, на стр. 166, где идет
речь о возможности привлечения к уголовной ответственности на основе статей 21(1)(b) и (c)
496
497
См. также: Закон № 10 Контрольного совета, ст. II(1)(a) и ст. II(2).
498
абзац 601, с дополнительными примечаниями: “…‘планирование’ означает, что одно или несколько
лиц разрабатывают механизм совершения преступления на стадиях подготовки и исполнения”;
Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 443.
подстрекало к планированию [или] подготовке” к совершению преступле-

ния по международному праву. Планирование определяется как разработка
механизма совершения определенного преступления по международному
праву499. Подготовка – любое опасное поведение в развитии задуманного
плана преступления.
{625} На вопрос о том, зависит ли ответственность за планирование прес-

тупления по международному праву и подготовку к нему от фак-
тического совершения преступления, нельзя ответить абстрактно. В отно-
шении преступления агрессии при определенных условиях планирование и
подготовка являются преступными независимо от того, была ли развязана
агрессивная война фактически500. По мнению ряда ученых, то же правило
распространяется и на планирование преступления геноцида, преступлений
против человечности и военных преступлений, а также на подготовку к их
совершению501. Однако Трибуналы ad hoc последовательно настаивали на
том, что преступление должно быть совершено фактически, а также на
том, что планирование вносит существенный вклад в совершение преступ-
ления502.
{626} В отличие от Устава Нюрнбергского трибунала, Устава МУТЮ и

Устава МУТР, Статут МУС не содержит положения о планировании
преступления по международному праву и подготовке к нему. Статья 23(7)(e)
Проекта Статута МУС охватывала планирование и подготовку, но лишь
в отношении ситуаций, когда преступление было совершено фактически
либо произошло покушение на его совершение503. Тем не менее действия,
направленные на планирование или подготовку, могут представлять собой
содействие по смыслу концепций соучастия или пособничества504. В таком
качестве они также могут быть преступными по смыслу Статута МУС при
условии, что преступление было совершено фактически либо как минимум
произошло покушение на его совершение505.
499
500
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 192 и далее; G. Mettraux,
International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 269 и далее.
501
28 ноября 2007 года, абзац 479; Prosecutor v. Galic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
3 декабря 2003 года, абзац 168; Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 30 ноября 2005 года, абзац 513; Prosecutor v. Bala et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 3 апреля 2008 года, абзацы 141 и далее.
502
См.: Проект Статута МУС 1998 года, ст. 23(7)(e), в которой было указано, что лицо может
быть привлечено к уголовной ответственности, если оно “[умышленно] [участвует в планировании]
[планирует] совершение такого преступления, при условии, что оно совершено фактически либо
произошло покушение на его совершение”.
503
504
505
См. более подробно по поводу этих положений в издании: K. Ambos, Der Allgemeine Teil
des Völkerstrafrechts (2002), стр. 707 и далее.
III. Покушение на совершение преступления и отказ от попытки

совершить преступление
{627} Статья 25(3)(f) Статута МУС криминализирует покушение на со-

вершение преступления по международному праву506. Ответствен-
ность за покушение наступает в момент, когда исполнитель предпринимает
существенный шаг для совершения преступления.
{628} В основном данная норма отражает международное обычное право.

Хотя положения, регулирующие покушение на совершение преступ-
ления, до сих пор не играли самостоятельной роли в практике применения
международного уголовного права и кодифицированные источники меж-
дународного уголовного права не содержат общих положений о покуше-
нии на совершение преступления507, утвердилось общее мнение о том, что
международное уголовное право охватывает уголовную ответственность за
покушение508. В то же время имеет смысл предположить, что положения о
покушении на совершение преступления обладают в рамках международ-
ного права статусом общего принципа права509.
{629} В соответствии со статьей 25(3)(f) Статута МУС, уголовная

ответственность за покушение наступает в момент, когда “предпри-
нимается действие”, направленное на исполнение преступления по меж-
дународному праву и представляющее собой “значительный шаг в его со-
вершении”. По смыслу этой неудачной формулировки510, лицо переступает
грань между подготовительными действиями, не являющимися преступными
в соответствии со Статутом МУС, и покушением на совершение преступ-
506
Статья III(d) Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него
является исключением; преступный характер покушения на совершение геноцида также
отражается в статье 4(3)(d) Устава МУТЮ и в статье 2(3)(d) Устава МУТР.
507
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 220 и далее; R. Cryer,
H. Friman, D. Robinson and E. Wilmshurst, An Introduction to International Criminal Law and
Procedure (2007), стр. 317; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The
Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 807. Однако см.:
G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 293 и далее.
508
См.: O. Triffterer, in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen Menschheitsverbrechen
(1995), стр. 169, на стр. 233.
509
Чтобы отделить криминализируемое покушение от некриминализируемой подготовки,
указанное положение объединяет в себе два критерия, которые, как правило, применяются в
альтернативном порядке: “предпринятие действия” – критерий, заимствованный из французского
уголовного права, и “значительный шаг” в совершении преступления – по смыслу права США.
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 25, абзац 37. См. также: Модельный уголовный кодекс,
ст. 5.01; C. Safferling, 118 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2006), стр. 692, на
стр. 708 и далее; T. Weigend, in M. C. Bassiouni (ed.), Commentaries on the International Law
Commission’s 1991 Draft Code of Crimes Against the Peace and Security of Mankind (1993),
стр. 113, на стр. 117.
510
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 25, абзац 37; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 767, на стр. 812.
ления, если оно начало исполнять преступление, и материальные элементы

определения преступления уже налицо511. Кроме того, однако, поведение,
предшествующее фактическому совершению преступления, также может
быть преступным512. “Значительный шаг” налицо, если цель исполнителя
преступления является очевидной или подтвержденной513.
{630} В соответствии со вторым условием, содержащимся в первом пред-

ложении статьи 25(3)(f) Статута МУС, если преступление оказы-
вается незавершенным, это должно быть результатом “обстоятельств, не
зависящих от намерений данного лица”. Эта неудачная формулировка пре-
вращает отказ лица от совершения преступления в негативный элемент
определения покушения514.
{631} Соучастие в покушении, а также неудавшееся покушение являются

преступлениями515. Статут не содержит положений, прямо посвя-
щенных назначению более мягкого наказания за покушения на совершение
преступлений по международному праву, но назначение более мягкого на-
казания вполне возможно в рамках положений о назначении наказания.
{632} Положения Статута оставляют многие вопросы без ответов. Неясно,

в какой момент начинается покушение, если в нем участвуют не-
сколько человек, а также является ли преступным соучастие в покушении
на совершение преступления516. Прямое указание имеется только в отно-
шении публичного подстрекательства к совершению геноцида, отраженного
в статье 25(3)(e) Статута МУС.
{633} В соответствии со вторым предложением статьи 25(3)(f) Статута

МУС, лицо не несет ответственности за покушение на совершение
преступления, если оно “отказывается от попытки совершить преступление
или иным образом предотвращает завершение преступления... если данное
лицо полностью и добровольно отказалось от преступной цели”.
{634} Положение, содержащееся в статье 25(3)(f), является в некоторой

степени ошибочным. Из первого предложения этой нормы следует,
что уголовная ответственность за покушение не наступает, если преступление
511
512
См.: Модельный уголовный кодекс, ст. 5.01(2): “…если преступная цель лица является
безусловно подтвержденной”.
513
514
стр. 488; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 813; C. Safferling, 118 Zeitschrift für
die gesamte Strafrechtswissenschaft (2006), стр. 692, на стр. 712.
515
516
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 709 и далее, с
дополнительными примечаниями; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.),
The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 815.
остается незавершенным по обстоятельствам, зависящим от намерений

лица. В соответствии со вторым предложением, уголовная ответственность
не наступает, если лицо “отказывается от попытки совершить преступление
или иным образом предотвращает завершение преступления” и при этом
“полностью и добровольно отказалось от преступной цели”. В качестве
причины данного повторения нормы об отказе от попытки совершить пре-
ступление называли редакторскую ошибку517, что не влияет на результат:
если лицо отказывается от попытки совершить преступление, уголовная
ответственность не наступает518. Однако остается неясным, исключает ли
отказ от попытки совершить преступление преступность поведения или
просто является основанием для освобождения от уголовной ответствен-
ности. Ответ на этот вопрос может иметь значение в контексте соучастия
в покушении на совершение преступления по международному праву, недву
смысленно отраженного в статьях 25(3)(b), (c) и (d) Статута МУС.
{635} Если вспомнить сложные вопросы, связанные с покушением на

совершение преступления и с отказом от попытки его совершения в
контексте национального уголовного права, становится очевидным, как мно-
го работы еще предстоит провести на доктринальном уровне для уточнения
нормативных рамок обеих концепций. Однако будущее покажет, насколько
серьезное влияние концепции покушения на совершение преступления и
отказа от попытки его совершения будут фактически оказывать на прак-
тику международных судов. С учетом того, что их внимание сосредоточит-
ся на самых серьезных преступлениях, вызывающих озабоченность всего
международного сообщества, по всей вероятности, они будут продолжать
осуществлять уголовное преследование в основном за оконченные преступ-
ления519.
Н. Бездействие
Dogmatisierung (2002), стр. 667 и далее; Lars Christian Berster: Die
völkerstrafrechtliche Unterlassungsverantwortlichkeit (2008); Boris Burghardt:
Untersuchung zur Rechtsprechung der Internationalen Strafgerichtshöfe
517
518
См. критическое мнение по поводу включения концепции покушения в Проект Кодекса
1996 года в издании: C. Tomuschat, in G. Hankel and G. Stuby (eds.), Strafgerichte gegen
Menschheitsverbrechen (1995), стр. 270, на стр. 288.
519
Статья 86(1) Дополнительного протокола I гласит: “Высокие Договаривающиеся Стороны
и стороны, находящиеся в конфликте, должны пресекать серьезные нарушения и принимать
необходимые меры для пресечения всех других нарушений Конвенций или настоящего Протокола,
являющихся результатом непринятия мер, которые должны были быть приняты”. См. более
подробный анализ в издании: M. Duttwiler, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 1,
на стр. 14 и далее; K. Weltz, Die Unterlassungshaftung im Völkerstrafrecht (2004), стр. 227 и
далее.
für das ehemalige Jugoslawien und für Ruanda (2008), стр. 347 и далее;
Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 233 и
далее; Robert Cryer: General Principles of Liability in International Criminal
Law, in Dominic McGoldrick, Peter Rowe and Eric Donnelly (eds.), The
Permanent International Criminal Court (2004), стр. 233, 235 и далее;
Michael Duttwiler: Liability for Omission in International Criminal Law, 6
International Criminal Law Review (2006), стр. 1 и далее; Claus Kress: Die
Kristallisation eines Allgemeinen Teils des Völkerstrafrechts: Die Allgemeinen
Prinzipien des Strafrechts im Statut des Internationalen Strafgerichtshofs,
Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 1999, стр. 4 и далее; Per
Saland: International Law Principles, in Roy S. Lee (ed.), The International
Kerstin Weltz: Die Unterlassungshaftung im Völkerstrafrecht (2004).
{637} Статут МУС не содержит общего положения, которое при опре-

деленных условиях уравнивало бы бездействие с активным пове-
дением. Хотя статья 86 Дополнительного протокола I содержит образец
подобного положения520, государства-участники Статута МУС сознательно
воздержались от его включения в Статут521. В особенности Франция выра-
зила ряд принципиальных возражений по отношению к уголовной ответст
венности за бездействие в целом522.
{638} Тем не менее при определенных условиях уголовная ответствен-

ность может наступать и за обычное бездействие. Примером может
являться концепция ответственности командиров и других начальников,
которая криминализирует бездействие со стороны военных или граждан-
ских начальников523. Более того, именно для таких случаев определения
520
См. статью 28 Проекта Статута МУС 1998 года: “1. Поведение, за которое лицо может
быть привлечено к уголовной ответственности и подлежать наказанию как за преступление,
может представлять собой действие или бездействие либо комбинацию таковых. 2. Если не
указано иное и для целей абзаца 1, лицо может быть привлечено к уголовной ответственности и
подлежит наказанию за бездействие в тех случаях, когда лицо [может] [обладает способностью],
[в отсутствие неразумного риска для него самого или других лиц], но умышленно [с намерением
содействовать совершению преступления] или сознательно воздерживается от предотвращения
последствий преступления, когда: (a) бездействие прямо упоминается в определении преступления,
предусмотренного настоящим Статутом; или (b) при фактических обстоятельствах [последствия
бездействия аналогичны последствиям преступления, совершенного посредством действия]
[степень неправомерности, реализованной при помощи такого бездействия, соответствует степени
неправомерности, которая была бы реализована посредством соответствующего действия], и [на]
лицо в соответствии с настоящим Статутом [либо] возложено действительное [юридическое]
обязательство избежать последствий такого преступления, [либо оно создает особый риск или
опасность, впоследствии приводящие к совершению такого преступления]”.
521
См. подробный анализ в издании: P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189, на стр. 212. Однако в то
же время ряд делегаций, принимавших участие в переговорах, высказали предположение о
том, что в определенных случаях, – некоторые из которых мы уже упомянули, – бездействие
должно признаваться преступными, см.: R. S. Clark, 12 Criminal Law Forum (2001), стр. 291,
на стр. 303.
522
523
преступлений прямо криминализируют воздержание от определенного

поведения. В таких случаях уголовно наказуемое поведение заключается в
самом факте воздержания лица от исполнения определенного действия.
{639} Примером воздержания от исполнения определенного действия

может служить умышленное совершение действий, подвергающих
гражданское население голоду, предусмотренное статьей 8(2)(b)(xxv) Ста-
тута МУС. В этом случае преступное поведение заключается в том, что
исполнитель преступления лишает гражданских лиц пищи, необходимой для
их выживания524. “Лишение доступа к продуктам питания и лекарствам”
прямо упоминается в связи с преступлением против человечности в виде
истребления, предусмотренным статьями 7(1)(b) и (2)(b)525. Еще одним
примером является ответственность командиров и других начальников в
соответствии со статьей 28526; в этом случае основанием для уголовной
ответственности является непредотвращение командиром или другим на-
чальником совершения преступления по международному праву либо несо-
общение ими об уже совершенном преступлении компетентным властям.
{640} Исходя из судебной практики Трибуналов ad hoc, даже преступления,

составы которых предполагают совершение активных действий, мо-
гут быть совершены в форме бездействия. И Трибунал по бывшей Юго
славии, и Трибунал по Руанде пришли к выводу, что бездействие отдельных
лиц может быть преступным527. То же самое касается и различных форм
соучастия – то есть уголовная ответственность за исполнение преступле-
ния, подстрекательство и пособничество также может возникать из без-
действия528. Однако, в соответствии со статьей 86 Дополнительного про-
токола I, Трибуналы всегда требовали, чтобы юридическое обязательство
действовать определенным образом было налицо529.
524
525
См. подробный анализ в абзацах 496 и далее.
526
См. обзор в изданиях: B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit im völkerrechtlichen
Straftatsystem (2008), стр. 481 и далее; M. Duttwiler, 6 International Criminal Law Review (2006),
527
См., например, Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
17 сентября 2003 года, абзац 73; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 29 июля 2004 года, абзац 47; Prosecutor v. Orić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3
июля 2008 года, абзац 43 (по поводу пособничества); Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 30 ноября 2005 года, абзац 513 (по поводу подстрекательства); Prosecutor v.
Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 478 (по
поводу исполнения преступления). См. еще более широкий подход в судебном решении: Prosecutor
v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года, абзац 188.
528
Наиболее важными судебными решениями в этом отношении являются следующие: Prosecutor
v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзац 663; Prosecutor
v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзац 175; Prosecutor v.
Brðanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007 года, абзацы 249 и далее.
529
Однако см.: Prosecutor v. Orić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 июня 2006 года,
абзац 304; Prosecutor v. Ntagerura et al., МУТР (Судебная палата), решение от 25 февраля 2004
{641} Дальнейшие условия реализации уголовной ответственности за без-

действие пока остаются неясными. Например, Трибуналы ad hoc
еще не обсуждали условия, при которых возникают юридические обяза-
тельства действовать определенным образом, и какими возможностями для
осуществления действий должен фактически обладать обвиняемый на мо-
мент совершения вменяемого ему деяния530.
{642} Единого мнения по поводу того, отражает ли судебная практика

Трибуналов ad hoc международное обычное право или общие при-
нципы международного права531, не существует. В дополнение к судебной
практике Трибуналов ad hoc и статье 86(1) Дополнительного протокола
I, мысль о том, что бездействие может быть уголовно наказуемым, была
отражена в ряде судебных решений, вынесенных в период после окончания
Второй мировой войны532. Этот вывод подтверждается сравнительным ана-
лизом национальных уголовных законов. Категорическое нежелание призна-
вать уголовную ответственность за бездействие налицо только в правовых
системах, основанных на французском праве. Большинство правовых сис-
тем признают уголовную ответственность за преступное бездействие533.
{643} В основном судебная практика Трибуналов ad hoc является убеди-

тельной. Уголовная ответственность за преступное бездействие

530
См. противоположные мнения в изданиях: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts
(2002), стр. 667; A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta, J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 767, на стр. 819; W. A. Schabas, 4 European
Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice (1998), стр. 400, на стр. 412; см. аналогичные
мнения в изданиях: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 233; R. Cryer,
in D. McGoldrick, P. Rowe and E. Donnelly (eds.), The Permanent International Criminal Court
(2004), стр. 233, на стр. 235 и далее; M. Duttwiler, 6 International Criminal Law Review (2006),
стр. 55.
531
См., например: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 20 августа 1947 года (Brandt
et al., так называемый Медицинский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals II,
стр. 171, на стр. 193 (по поводу обязанности главных врачей контролировать деятельность их
ассистентов); Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 17 апреля 1947 года (Milch),
опубликовано в издании: Trials of War Criminals II, стр. 773 и далее; Военный трибунал США,
Нюрнберг, решение от 28 октября 1948 года (von Leeb et al., так называемый процесс против
Верховного командования), опубликовано в издании: Trials of War Criminals X, стр. 462, на
стр. 542 и далее; Британский военный суд в Брунсвике, решение от 3 апреля 1946 года (Gerike
et al., так называемый процесс в связи с ситуацией в детском доме в Вельпке), воспроизведено
в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials of War Criminals VII,
стр. 76.
532
См.: M. Duttwiler, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 30 и далее; K. Weltz,
Die Unterlassungshaftung im Völkerstrafrecht (2004), стр. 247.
533
Представляется, что Первая палата предварительного производства Международного
уголовного суда придерживалась при рассмотрении дела Лубанги именно этого подхода, поскольку
Палата последовательно использовала формулировку “действия или бездействие”, см.: Prosecutor
v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от 27 января 2007
года, абзацы 351 и далее. См. также: R. Cryer, in D. McGoldrick, P. Rowe and E. Donnelly
(eds.), The Permanent International Criminal Court (2004), стр. 233, на стр. 240; M. Duttwiler, 6
International Criminal Law Review (2006), стр. 5; P. Saland, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 189, на стр. 213.
закреплена в международном обычном праве в качестве общего принципа

права и также может быть реализована в соответствии со Статутом МУС534.
I. Должностное положение и иммунитет
{644} Dapo Akande: International Law Immunities and the International

Criminal Court, 98 American Journal of International Law (2004),
стр. 407 и далее; Kai Ambos: Der Fall Pinochet und das anwendbare Recht,
Juristenzeitung 1999, стр. 564 и далее; Kai Ambos: Internationales Strafrecht,
2nd edn. (2008), § 7, абзацы 106 и далее; Andrea Bianchi: Immunity versus
Human Rights: The Pinochet Case, 10 European Journal of International Law
(1999), стр. 237 и далее; Riccardo Borsari: Diritto Punitivo Sovranazionale
Come Sistema (2008), стр. 365 и далее; Michael Bothe: Die strafrechtliche
Immunität fremder Staatsorgane, 31 Zeitschrift für ausländisches öffentliches
Recht und Völkerrecht (1971), стр. 246 и далее; Antonio Cassese: When May
Senior State Officials Be Tried for International Crimes? Some Comments
on the Congo v. Belgium Case, 13 European Journal of International Law
(2002), стр. 853 и далее; Antonio Cassese: International Criminal Law,
2nd edn. (2008), стр. 302 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman, Darryl
Robinson and Elizabeth Wilmshurst, An Introduction to International Criminal
Law and Procedure (2007), стр. 422 и далее; Ciara Damgaard: Individual
Criminal Responsibility for Core International Crimes, Selected Pertinent
Issues (2008), стр. 263 и далее; Jean-Pierre Fonteyne: Acts of State, in
Rudolf Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, Том 1
(1992), стр. 17 и далее; Hazel Fox: Enforcement Jurisdiction, Foreign State
Property and Diplomatic Immunity, 34 International and Comparative Law
Quarterly (1985), стр. 115 и далее; Hazel Fox: Some Aspects of Immunity
from Criminal Jurisdiction of the State and its Officials: The Blaškiã Case,
in Lal Chand Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003),
стр. 297 и далее; Micaela Frulli: The Question of Charles Taylor’s Immunity,
2 Journal of International Criminal Justice (2004), стр. 1118 и далее; Paola
Gaeta: Official Capacity and Immunities, in A. Cassese, P. Gaeta and John
R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court:
A Commentary, Том 1 (2002), стр. 975 и далее; Vanessa Klingenberg: (Former)
Heads of State Before International(ized) Criminal Courts: the Case of Charles
Taylor Before the Special Court for Sierra Leone, 46 German Yearbook of
International Law (2003), стр. 537 и далее; Claus Kress: Der Internationale
Gerichtshof im Spannungsfeld von Völkerstrafrecht und Immunitätsschutz,
Besprechung von IGH, Urteil vom 14.2.2002 (Demokratische Republik Kongo
gegen Belgien), Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 2003, стр. 25 и далее;
Simon M. Meisenberg: Die Anklage und der Haftbefehl gegen Charles
534
См., например: A. Cassese, 13 European Journal of International Law (2002), стр. 853, на
стр. 873; H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952),
стр. 164; см. также: P. Gaeta, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 975 и далее; C. Kress, Goltdammer’s
Archiv für Strafrecht 2003, стр. 25, на стр. 30, 31, с дополнительными примечаниями.
Ghankay Taylor durch den Sondergerichtshof für Sierra Leone, Humanitäres

Völkerrecht – Informationsschriften 2004, стр. 30 и далее; Christiane Nill-
der USA (1998), стр. 372 и далее; Sarah M.H. Nouwen: The Special Court
for Sierra Leone and the Immunity of Taylor: The Arrest Warrant Case
Continued, 18 Leiden Journal of International Law (2005), стр. 645 и далее;
Giovanni Pasqua: Irrelevanza delle Cariche Ufficiali, in Giorgio Lattanzi and
Vito Monetti (eds.), La Corte Penale Internazionale (2006), стр. 355 и далее;
Matthias Ruffert: Pinochet Follow Up: The End of Sovereign Immunity?,
48 Netherlands International Law Review (2001), стр. 171 и далее; Per
Saland: International Criminal Law Principles, in Roy S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999),
стр. 189, на стр. 202 и далее; Philippe Sands: International Law Transformed?
From Pinochet to Congo…?, 16 Leiden Journal of International Law (2003),
стр. 37 и далее; William A. Schabas: An Introduction to the International
Criminal Court, 2nd edn. (2004), стр. 114 и далее; Jill M. Sears: Confronting
the “Culture of Impunity”: Immunity of Heads of State from Nuremberg
to ex Parte Pinochet, 42 German Yearbook of International Law (1999),
стр. 125 и далее; Helmut Steinberger: State Immunity, in Rudolf Bernhardt
(ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 4 (2000), стр. 615 и
далее; Otto Triffterer: Article 27, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the
by Article, 2nd edn. (2008), стр. 779 и далее; Robert Uerpmann-Wittzack:
Immunität vor internationalen Strafgerichten, 44 Archiv des Völkerrechts
(2006), стр. 33 и далее; Arthur Watts: The Legal Position in International
Law of Heads of States, Heads of Governments and Foreign Ministers, 247
Recueil des Cours, том III (1994), стр. 19 и далее.
I. Иммунитет и международное уголовное право
{645} В соответствии с международным правом, некоторые официальные

акты и официальные лица обладают иммунитетом в иностранных
судах, преимущественно в иностранных судах по уголовным делам. Этот
иммунитет является особенно релевантным в контексте международного
уголовного права при типичном уровне государственного участия в совер-
шении преступлений по международному праву535. В данном контексте,
при наличии завышенной степени иммунитета, наиболее могущественные
субъекты преступлений по международному праву могли бы пользоваться
абсолютной защитой.
535
См.: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 октября 1997 года,
абзацы 38, 41. Иммунитетом государства охватываются все акты, связанные с осуществлением су-
веренной власти (acta jure imperii), но другие акты государства – особенно экономическая деятель-
ность (acta jure gestionis) – не охватываются ним. Следует отличать иммунитеты, предоставляемые
в соответствии с международным правом, от иммунитетов и привилегий, предоставляемых
государством своим должностным лицам на национальном уровне. См. по поводу юридического
значения таких иммунитетов в контексте международного уголовного права в абзаце 657.
{646} В международном праве иммунитет зиждется на двух основопола-

гающих началах. Во-первых, из принципа суверенного равенства
всех государств следует, что ни одно государство не может быть судьей в
отношении другого (par in parem non habet judicium)536. Во-вторых, для эф-
фективного функционирования межгосударственных отношений существует
необходимость в минимуме трансграничных передвижений и деятельности537.
{647} С учетом соответствующих сфер применения и правовых последст-

вий, традиционно проводится различие между (функциональным)
иммунитетом ratione materiae и (личным) иммунитетом ratione personae538.
Иммунитет ratione materiae распространяется на все официальные акты.
Эти акты “присваиваются” государству; в соответствии с международным
правом, ответственность за них несет только государство, но не официаль-
ное лицо, осуществляющее их. Если исполнитель преступления действует
в официальном качестве – например, в качестве министра, полицейского
или солдата, – иммунитет ratione materiae препятствует реализации инди-
видуальной уголовной ответственности539; таким образом, функциональный
иммунитет затрагивает материальное право.
{648} Напротив, международное право предоставляет иммунитет ratione

personae ограниченному кругу должностных лиц государств, свобода
действий которых в международном общении является наиболее существенной
для функционирования их государств. В их число входят главы государств540
и дипломаты541, а также главы правительств и министры иностранных
536
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn (2008), стр. 303.
537
См. более подробно в изданиях: A. Cassese, 13 European Journal of International Law
(2002), стр. 853, на стр. 862 и далее. Эта система иммунитетов, предоставляемых в соответствии
с международным правом, отражена в статье 27 Статута МУС, см.: P. Gaeta, in A. Cassese,
P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1
(2002), стр. 975, на стр. 978. Статья 27(1) Статута МУС затрагивает материальные правовые
последствия деяний, совершенных в контексте должностного положения (точнее, отсутствие
таковых); статья 27(2) Статута МУС затрагивает иммунитеты или процессуальные положения,
связанные с должностным положением, то есть нормы процессуального права. См. также:
D. Akande, 98 American Journal of International Law (2004), стр. 407, на стр. 419 и далее.
538
См.: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 октября 1997
года, абзац 38. См. также: A. Cassese, 13 European Journal of International Law (2002), стр. 853,
на стр. 863: “[И]ндивидуальная уголовная ответственность даже не наступает”. См. также: H. Fox,
in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 297, на стр. 299 и далее.
539
См. подробный анализ в издании: C. Tangermann, Die völkerrechtliche Immunität von
Staatsoberhäuptern (2002), стр. 104 и далее.
540
См.: Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 года, 500 UNTS (1961), стр. 95,
особенно статьи 31 и 39. Консульские должностные лица пользуются в государстве пребывания
ограниченной защитой; они могут преследоваться в уголовном порядке, особенно за совершение
серьезных преступлений. См.: Венская конвенция о консульских сношениях 1963 года, 596
UNTS (1963), стр. 261, статьи 41, 43. Другие представители государств могут освобождаться от
юрисдикции государств пребывания на срок официального зарубежного визита, но они не обладают
иммунитетом общего характера. См.: Конвенция о специальных миссиях 1969 года, статьи 21, 31,
UN Doc. A/RES/24/2530. См. по поводу привилегий и иммунитетов МУС Соглашение о
привилегиях и иммунитетах Международного уголовного суда от 9 сентября 2002 года
(ICC-ASP/1/3), вступило в силу 22 июля 2004 года.
541
См.: DR Congo v. Belgium, Международный суд ООН, решение от 14 февраля 2002 года
(Case Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000), ICJ Rep. 2002, стр. 3, абзацы 51, 53 и далее.
дел542. Сам по себе личный иммунитет не является препятствием для при-

влечения к уголовной ответственности, но лишь создает препятствие для
осуществления уголовного преследования543. В отличие от функционального
иммунитета, он прекращается с завершением срока полномочий должност-
ного лица. Бывшее должностное лицо может быть привлечено к судебной
ответственности за частные действия даже в других государствах, даже
если эти действия совершались в течение срока его полномочий. Однако в
отношении официальных актов – как и в случае “обычных” должностных
лиц – иммунитет ratione materiae продолжает применяться без ограниче-
ния во времени544. Здесь сферы применения функционального и личного
иммунитетов совпадают545.
{649} Современное международное право разрешило противоречие

между 546
иммунитетом и международным уголовным правом практически

См. анализ в изданиях: A. Cassese, 13 European Journal of International Law (2002), стр. 853, на
стр. 655, стр. 862 и далее; P. Gaeta, 1 Journal of International Criminal Justice (2003), стр. 186, на
стр. 188 и далее; C. Kress, Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 2003, стр. 25, на стр. 31 и далее;
S. Wirth, 13 European Journal of International Law (2002), стр. 877 и далее.
542
См.: A. Cassese, 13 European Journal of International Law (2002), стр. 853, на стр. 864 и далее
(“процессуальное препятствие”). Международный суд ООН корректно постановил в отношении
личного иммунитета (министра иностранных дел): “Юрисдикционный иммунитет может являться
препятствием для осуществления уголовного преследования в течение определенного времени или
в отношении определенных правонарушений; он не может освободить лицо, которое пользуется
ним, от уголовной ответственности в целом”, см.: DR Congo v. Belgium, Международный суд
ООН, решение от 14 февраля 2002 года (Case Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000),
ICJ Rep. 2002, стр. 3, абзац 60. См. также: H. Fox, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity
to Man (2003), стр. 297, на стр. 301.
543
См.: Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 года, 500 UNTS (1961), стр. 95,
ст. 39(2), а также: Венская конвенция о консульских сношениях 1963 года, 596 UNTS (1963),
стр. 261, ст. 53(4).
544
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 304.
545
См.: A. Cassesse, 13 European Journal of International Law (2002), стр. 853, на стр. 854.
546
См.: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 октября 1997
года, абзац 41: “Общее правило, которое мы рассматриваем [о том, что индивидуальный орган
не может быть привлечен к ответственности за деяния или операции, осуществленные в его
официальном качестве], прочно утвердилось в международном праве... Немногочисленные
исключения... возникают из норм международного уголовного права, запрещающих военные
преступления, преступления против человечности и геноцид. В соответствии с этими нормами,
лица, ответственные за такие преступления, не могут выдвигать в свою защиту аргумент о наличии
у них иммунитета к национальной или международной юрисдикции, даже если они совершили
эти преступления, действуя в своем официальном качестве”; Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года, абзац 140; A. Cassese, International Criminal
Law, 2nd edn. (2008), стр. 305; H. Fox, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man
(2003), стр. 297, на стр. 300; O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 27, абзац 12. Недопустимость ссылки на
функциональный иммунитет отчасти объясняется тем, что международные преступления всегда
являются “частными” деяниями; следовательно, в их отношении нельзя презюмировать наличие
функционального иммунитета с самого начала. См. аналогичное мнение, например, в судебном
решении: DR Congo v. Belgium, Международный суд ООН, решение от 14 февраля 2002 года
(Case Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000), особое мнение судей Хиггинс, Кооиманса
и Бюргенталя, ICJ Rep. 2002, стр. 3, абзац 85, а также особое мнение судьи ван ден Вингерт,
абзац 36. См. обоснованное скептическое мнение в издании: A. Cassese, 13 European Journal of
International Law (2002), стр. 853, на стр. 866 и далее. Не в пользу этой точки зрения говорит,
прежде всего, то обстоятельство, что самые серьезные преступления, вызывающие озабоченность
всего международного сообщества, рассматриваются в качестве частных деяний.
полностью в пользу международного уголовного права. За исключением

ряда особых обстоятельств, в которых некоторые высокопоставленные
должностные лица государств пользуются защитой от преследования по
международному уголовному праву, интересы защиты государственного су-
веренитета и поддержания эффективного функционирования межгосударс-
твенных отношений уступают первенство эффективному и комплексному
уголовному преследованию за совершение преступлений по международ-
ному праву.
II. Недопустимость ссылки на должностное положение
{650} Тот факт, что лицо совершает деяние, действуя в своем офи
циальном качестве, не затрагивает его ответственность по междуна-
родному уголовному праву. Иными словами, иммунитет ratione materiae не
распространяется на совершение преступлений по международному праву.
Именно такое понимание иммунитета по международному праву утверди-
лось в международном обычном праве547. На самом деле то обстоятельство,
что преступление совершается во исполнение суверенных функций, нередко
является обстоятельством, отягчающим наказание548.
{651} Статья 27(1) Статута МУС подтверждает, что должностное поло-

жение не освобождает лицо от уголовной ответственности и не яв-
ляется само по себе основанием для смягчения приговора. В этом смысле
Статут МУС воспринял содержание соответствующих положений Уста-
вов Нюрнбергского и Токийского трибуналов, а также Уставов МУТЮ и
МУТР549. Нюрнбергский трибунал пришел к недвусмысленному выводу о
недопустимости ссылки на функциональный иммунитет:
{652} “Принцип международного права, который при определенных обстоя-

тельствах предоставляет защиту представителям государства,
не может применяться к деяниям, которые осуждаются международным
547
года, абзацы 183 и далее; Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
29 июля 2004 года, абзацы 686, 727; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 22 марта 2006 года, абзац 411, а также: O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 27, абзац 26.
548
Устав Нюрнбергского трибунала, ст. 7; Устав Токийского трибунала, ст. 6. Эти правила
были подтверждены Комиссией международного права в 1950 году в качестве третьего
“Нюрнбергского принципа”. См. также: Закон № 10 Контрольного совета, ст. II No. 4(a); Конвенция
о предотвращении преступления геноцида и наказании за него, ст. IV; Устав МУТЮ, ст. 7(2);
Устав МУТР, ст. 6(2); см.: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
29 октября 1997 года, абзац 41; Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от
10 декабря 1998 года, абзац 140. См. обзор в изданиях: P. Gaeta, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 975, на стр. 979 и далее; O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 27, абзацы 1 и далее.
549
МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, опубликован в издании: The Trial of German Major
часть 22 (1950), стр. 447.
правом в качестве преступных. Лица, ответственные за такие деяния, не

должны “прятаться” за свое должностное положения, чтобы освободиться
от наказания в соответствующем порядке... [М]еждународное право воз-
лагает на лиц обязательства, превосходящие обязательства подчинения,
возлагаемые отдельным государством. Лицо, нарушающее законы войны,
не должно пользоваться иммунитетом, действуя в порядке реализации го-
сударственной власти, если государство, санкционирующее соответству-
ющее деяние, выходит за рамки своей компетенции по международному
праву”550.
{653} Статья 27(1) Статута МУС разъясняет эти существовавшие ранее

правила путем перечисления (хотя оно не является исчерпываю-
щим)551 различных должностных лиц государств, на деяния которых – за
исключением преступлений, предусмотренных Статутом, – в принципе рас-
пространяется иммунитет ratione materiae. К ним относятся главы госу-
дарств или правительств, члены правительств или парламентов, а также
другие избранные представити или должностные лица правительств.
{654} В контексте преступлений по международному праву иммунитет

ratione materiae является неприменимым не только в отношении су-
дебных разбирательств в международных судах552, но также и в отношении
550
См.: D. Akande, 98 American Journal of International Law (2004), стр. 407, на стр. 419 и
далее; O. Triffterer, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
551
См.: DR Congo v. Belgium, Международный суд ООН, решение от 14 февраля 2002 года (Case
Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000), ICJ Rep. 2002, стр. 3, абзац 61. Таким образом,
недопустимость ссылки на функциональный иммунитет возникает уже из того обстоятельства,
что действующая наднациональная юрисдикция per definitionem имеет преимущество перед
правительствами государств и их властью привлекать к уголовной ответственности; см.: G. Dahm,
J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1018; P. Robinson and
G. Ghahraman, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 981, на стр. 985.
В тех случаях, когда международная юрисдикция имеет договорную основу – как в случае
Международного уголовного суда, – государства-участники соответствующего договора, как
правило, частично отказываются от иммунитета государства; так, он не является препятствием
для уголовного преследования в МУС. См. по поводу иммунитетов в процессах в международных
Трибуналах в издании: D. Akande, 98 American Journal of International Law (2004), стр. 407,
552
См.: A. Cassese, 13 European Journal of International Law (2002), стр. 853, на стр. 870, с
многочисленными примерами из практики государств; см. также: P. Gaeta, in A. Cassese, P. Gaeta
and J. R. W. D. Jones (eds.) The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002),
стр. 975, на стр. 979 и далее; P. Sands, 16 Leiden Journal of International Law (2003), стр. 37 и
далее. В данном контексте суждение Международного суда ООН obiter dictum представляется
сомнительным: он считает уголовное преследование бывшего министра иностранных дел в
другом государстве возможным, если, среди прочего, дело связано с “частными” деяниями,
совершенными ним в течение срока его полномочий, см.: DR Congo v. Belgium, Международный
суд ООН, решение от 14 февраля 2002 года (Case Concerning the Arrest Warrant of 11 April
2000), ICJ Rep. 2002, стр. 3, абзац 61. Этот вывод Суда можно примирить с общепринятым
тезисом об относительном характере функционального иммунитета либо при условии отрицания
того, что международные преступления могут когда-либо обладать качеством официальных актов,
либо при условии несогласия с выводом Суда об исключительных условиях для осуществления
уголовного преследования. См. в связи с этим: A. Cassese, 13 European Journal of International
Law (2002), стр. 853, на стр. 876, где автор указывает, что в пресс-релизе Президента Суда,
национальных судебных систем. Это положение также закреплено в сов-

ременном международном обычном праве553. Оно в значительной степени
обрело признание в связи с решениями Палаты лордов Парламента Вели-
кобритании в деле Пиночета554.
III. (Ограниченный) иммунитет глав государств и правительств,

министров иностранных дел и дипломатов
{655} Личный иммунитет, которым пользуются главы государств и прави-

тельств, министры иностранных дел и дипломаты, ограждает их от
уголовного преследования за преступления по международному праву лишь
на срок их полномочий и только от уголовного преследования в националь-
ных уголовных судах.
{656} Поскольку защита, возникающая из личного иммунитета, завер-

шается с окончанием срока полномочий должностного лица555, с окон-
чанием этого срока прекращает свое существование и обстоятельство, пре-
пятствующее осуществлению уголовного преследования. Уголовное пресле
дование в отношении бывших глав государств и правительств, министров
иностранных дел и дипломатов может осуществляться по окончании срока
их полномочий без ограничений556.
судьи Гийома, отмечается, что соответствующий текст в судебном решении следует понимать
“в качестве примера”, см.: Международный суд ООН, Заявление для прессы судьи Жильбера
Гийома, 14 февраля 2002 года.
553
Аугусто Пиночет был арестован в ходе его пребывания в Лондоне в 1998 году на
основе ордера на арест и ходатайства о депортации, выданных Испанией. Рассматривая дело
в последней апелляционной инстанции, члены Палаты лордов постановили, что Пиночет не
обладал иммунитетом к аресту и депортации, см.: In re Augusto Pinochet Ugarte, Верховный
суд справедливости, решение от 28 октября 1998 года, 38 ILM (1999), стр. 68 и далее; Regina
v. Bartle and Evans, ex parte Pinochet, Палата лордов, решение от 25 ноября 1998 года,
37 ILM (1998), стр. 1302 и далее; решение от 24 марта 1999 года, 38 ILM (1999), стр. 581 и далее.
См. подробности в изданиях: A. Bianchi, 10 European Journal of International Law (1999), стр. 239
и далее; M. Byers, 10 Duke Journal of Comparative and International Law (2002), стр. 415 и
далее; M. Ruffert, 48 Netherlands International Law Review (2001), стр. 171, на стр. 178 и далее;
P. Sands, 16 Leiden Journal of International Law (2003), стр. 37, на стр. 45 и далее; J. M. Sears,
42 German Yearbook of International Law (1999), стр. 125 и далее.
554
555
С практической точки зрения, наиболее важными примерами являются процесс в отношении
преемника Гитлера адмирала Карла Деница в Нюрнбергском трибунале; процесс в отношении
бывшего главы правительства Руанды Жана Камбанды в МУТР; процесс в отношении бывшего
главы государства Федеральной Республики Югославии и Сербии Слободана Милошевича в МУТЮ;
процесс в отношении бывшего главы государства Либерия Чарльза Ганкая Тэйлора в Специальном
суде по Сьерра-Леоне; и, наконец, продолжающийся в настоящее время процесс в МУС в отношении
действующего главы государства Судан Омара аль-Башира, см.: МВТ, приговор от 1 октября 1946
года, опубликован в издании: The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the
International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 507; Prosecutor
v. Kambanda, МУТР (Судебная палата), решение от 4 сентября 1998 года; Prosecutor v. S. Milosˇević,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 8 ноября 2001 года, абзацы 26 и далее; Prosecutor v. Taylor,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата), решение от 31 мая 2004 года; Prosecutor
v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года.
556
См. аналогичное мнение в судебном решении: DR Congo v. Belgium, Международный суд
{657} Следует иметь в виду, что иммунитет не имеет значения при осу-
ществлении уголовного преследования должностных лиц междуна-
родным судебным органом557. Это подчеркивается в статье 27(2) Статута
МУС в отношении осуществления уголовного преследования за соверше-
ние преступлений по международному праву Международным уголовным
судом558. Есть достаточные основания предполагать, что существует и соот-
ветствующая норма международного обычного права559. В будущем недопус-
тимость ссылки на иммунитет будет иметь значение в международном обыч-
ном праве в основном в связи с возможным осуществлением уголовного
преследования Международным уголовным судом в отношении высших
должностных лиц государств, не участвующих в Статуте МУС560.
ICJ Rep. 2002, стр. 3, абзац 61, в соответствии с которым “некоторые международные

уголовные суды” могут осуществлять уголовное преследование в отношении действующих глав
государств, глав правительств и министров иностранных дел. Международный суд ООН не
указал, какие именно международные уголовные суды должны обладать такой компетенцией.
Так, например, Специальный суд по Сьерра-Леоне считает себя “международным уголовным
судом”, см.: Prosecutor v. Taylor, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная
палата), решение от 31 мая 2004 года, абзацы 37 и далее; см. также абзац 286 настоящего
издания. Это судебное решение нередко подвергалось критике, см.: M. Frulli, 2 Journal of
International Criminal Justice (2004), стр. 1118 и далее; S. M. H. Nouwen, 18 Leiden Journal
of International Law (2005), стр. 645 и далее; W. A. Schabas, The UN International Criminal
Tribunals (2006), стр. 328 и далее; R. Uerpmann-Wittzack, 44 Archiv des Völkerrechts (2006),
стр. 33 и далее См. иной – хотя и слишком широкий – подход в издании: S. M. Meisenberg,
Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 2004, стр. 30 и далее, где утверждается,
что любой суд является “международным”, если он достаточно независим от национального
контроля.
557
См.: C. Kress, in H. Grützner and P. G. Pötz (eds.), Internationaler Rechtshilfeverkehr in
Strafsachen, том 4, 2nd edn. (2006), Vor III 26, абзац 61. Из этого мнения следует, что препятствия
для осуществления уголовного преследования, связанные с должностным положением лица,
являются нерелевантными независимо от того, возникают ли они из международного или
национального права.
558
В научной литературе вопрос не разрешен однозначно… см.: P. Gaeta, in A. Cassese, P. Gaeta
стр. 975, на стр. 988, 995, 1000, где утверждается, что в обычном праве такой нормы не существует,
но высказывается презумпция de lege ferenda о том, что иммунитет можно преодолеть как минимум
тогда, “когда представляется, что [в противном случае] не будет юридической возможности
или достаточной вероятности осуществления правосудия в отношении предполагаемого субъекта
преступления”; P. Sands, 16 Leiden Journal of International Law (2003), стр. 37, на стр. 38;
R. Uerpmann-Wittzack, 44 Archiv des Völkerrechts (2006), стр. 33, на стр. 38 и далее. См. также:
Prosecutor v. S. Milosˇević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 8 ноября 2001 года, абзацы 26 и
далее, абзац 33. До вступления Статута МУС в силу нерелевантность процессуального иммунитета
являлась обстоятельством, сопутствующим исключению материального иммунитета: “Отсутствие
процессуального иммунитета к уголовному преследованию или наказанию в соответствующем
судебном порядке является существенным сопутствующим условием отсутствия материального
иммунитета или обстоятельства, освобождающего от уголовной ответственности. Было бы
парадоксальным не допускать ссылки лица на его должностное положение для избежания
ответственности за преступление, но позволять ему приводить то же самое соображение в
качестве аргумента для избежания последствий этой ответственности”. См. Проект Кодекса 1996
года, комментарий к статье 7.
559
4 марта 2009 года, абзацы 40 и далее.
560
См.: P. Gaeta, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 975, на стр. 992.
{658} Противоречие между статьей 98 Статута МУС и бескомпромиссной

позицией, отраженной в статье 27 Статута МУС, является кажу-
щимся561. Статья 98 Статута МУС не позволяет обращаться за правовой по-
мощью к государству, если оказание такой помощи требует от государства
совершения действий, противоречащих его обязательствам, связанным с
иммунитетами, перед другими государствами562. Это положение было вклю-
чено в Статут с учетом существующих межгосударственных соглашений,
чтобы они не препятствовали ратификации Статута.
{659} В данном контексте попытки таких государств, как Соединенные

Штаты Америки, избежать юрисдикции Международного уголовно-
го суда посредством последующего заключения двусторонних договоров о
воздержании от передачи граждан соответствующих государств Междуна-
родному уголовному суду представляют исключительную важность. На дан-
ный момент Соединенные Штаты заключили с более чем 80 государствами
двусторонние соглашения об иммунитете, строго запрещающие государству,
под юрисдикцией которых находятся соответствующие лица, передавать их
Международному уголовному суду563. Эти соглашения вызвали серьезные
опасения, особенно в отношении государств, которые также участвуют

561
В статье 98(1) Статута МУС указаны иммунитеты государственного и дипломатического
характера, учитывать которые может быть необходимо. Статья 98(2) Статута МУС затрагивает
другие договоры – такие, как соглашения о размещении войск, предназначенных для использования
в международных операциях (так называемые “соглашения о статусе вооруженных сил”, SOFA).
В случаях, подпадающих под действие статьи 98 Статута МУС, Международный уголовный
суд должен – до направления ходатайства о передаче лица государству, под юрисдикцией
которого оно находится, – получить отказ от иммунитета от третьих государств (например,
от государства гражданства лица). В этом Статут МУС отличается от Уставов Трибуналов
по бывшей Югославии и Руанде, которые реализуют меры (необходимость их принятия Совет
Безопасности постановил в соответствии с Главой VII Устава ООН) и с которыми все государства-
члены ООН должны соответственно сотрудничать, см.: P. Gaeta, in A. Cassese, P. Gaeta and
J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 975,
на стр. 989.
562
Посредством этих соглашений стороны договариваются, “с учетом статьи 98 Римского
Статута”, не передавать должностных лиц и сотрудников правительства, военного персонала
или граждан Международному уголовному суду или “любому другому учреждению или третьему
государству... для целей выдачи или передачи Международному уголовному суду”. См. дальнейший
анализ данных соглашений в издании: B. Sendel, 3 Zeitschrift für Internationale Strafrechtsdogmatik
(2007), стр. 118 и далее. См. также абзац 70, прим. 137.
563
См.: DR Congo v. Belgium, Международный суд ООН, решение от 14 февраля 2002 года
(Case Concerning the Arrest Warrant of 11 April 2000), ICJ Rep. 2002, стр. 3, абзац 56; A. Cassese,
13 European Journal of International Law (2002), стр. 865 и далее; P. Gaeta, in A. Cassese,
том 1 (2002), стр. 975, на стр. 984 и далее; см. анализ в издании: C. Kress, Goltdammer’s Archiv
für Strafrecht 2003, стр. 25, на стр. 33. Однако см.: DR Congo v. Belgium, Международный суд
ICJ Rep. 2002, стр. 3, особое мнение судьи аль-Хасавне (абзац 7) и особое мнение судьи ван ден
Вингерт (абзацы 27 и далее). Данная точка зрения была подтверждена в ходе немногочисленных
процессов в отношении глав иностранных государств, происходивших в национальных судах;
см. процесс в отношении Каддафи в Кассационном суде Франции, Bulletin des arrets de la Cour
de Cassation 2001, стр. 218; см.: S. Zaррalá, 12 European Journal of International Law (2001),
стр. 595.
в Статуте (например, Румыния и Афганистан), поскольку такие соглашения

противоречат целям Статута МУС.
{660} Однако следует учесть личный иммунитет должностных лиц в

национальных судах. В этом случае иммунитет ratione personae
является препятствием для осуществления уголовного преследования; при
отсутствии соответствующей практики государств нельзя предполагать, что
уголовное преследование за совершение преступлений по международному
праву может являться исключением из общего правила564.
IV. Выводы
{661} В принципе ни иммунитеты, следующие из национального права,

ни иммунитеты по международному праву не являются препятст
виями для осуществления уголовного преследования за совершение пре-
ступлений по международному праву. Единственным исключением являет-
ся уголовное преследование глав государств и правительств, министров
иностранных дел и дипломатов в течение срока их полномочий (в силу
иммунитета ratione personae), – но только в отношении осуществления
уголовного преследования государствами. Осуществление уголовного пре-
следования международными судами возможно всегда; в случае Междуна-
родного уголовного суда это возможно даже тогда, когда лицо пользуется
иммунитетом, предоставленным ему государством, не участвующим в Ста-
туте МУС565.
J. Множественность преступлений
{662} Gilbert Bitti: Two Bones of Contention Between Civil and Common
Law: The Record of the Proceedings and the Treatment of a Concursus
Delictorum, in Horst Fischer, C. Kress and Sascha R. Lüder (eds.), International
and National Prosecution of Crimes Under International Law, Current
Developments (2001), стр. 273 и далее; Riccardo Borsari: Diritto Punitivo
Sovranazionale Come Sistema (2008), стр. 413 и далее; Boris Burghardt:
Cassese: International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 178 и далее; Iris
Hünerbein: Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht. Schuldspruch und Strafe
(2005); Bing Bing Jia: The Differing Concepts of War Crimes and Crimes
against Humanity in International Criminal Law, in Guy S. Goodwin-Gill and
Stefan Talmon (eds.), The Reality of International Law (1999), стр. 243 и
далее; Richard May and Marieke Wierda: Is There a Hierarchy of Crimes in
564
565
Однако определенные указания по этому поводу содержатся в Правилах процедуры и
доказывания МУТЮ, Правила 87 и 101.
International Law?, in Lal Chand Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to

Man (2003), стр. 511 и далее; Olaoluwa Olusanya: Double Jeopardy Without
Parameters (2004); Fulvio Maria Palombino: Should Genocide Subsume
Crimes Against Humanity? – Some Remarks in the Light of the Krstić Appeal
Judgment, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 778 и
далее; William A. Schabas: Penalties, in Antonio Cassese, Paola Gaeta, and
John R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal
Court: A Commentary, том 2 (2002), стр. 1497 и далее; Friedrich Stuckenberg:
Multiplicity of Offences: Concursus Delictorum, in Horst Fischer, C. Kress
and Sascha R. Lüder (eds.), International and National Prosecution of Crimes
Under International Law, Current Developments (2001), стр. 559 и далее;
Friedrich Stuckenberg: A Cure for Concursus Delictorum in International
Law?, 16 Criminal Law Forum (2005), стр. 361 и далее; Nisha Valabhji:
Cumulative Convictions Based on the Same Acts under the Statute of the
I.C.T.Y., 10 Tulane Journal of International and Comparative Law (2002),
стр. 185 и далее; Susanne Walther: Cumulation of Offences, in Antonio
Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court: A Commentary, том 1 (2002), стр. 475 и далее.
{663} В международном уголовном праве нередко случается, что одно и

то же деяние, совершенное лицом, подпадает под определения не-
скольких преступлений. Это происходит, прежде всего, потому, что со-
ставы преступлений по международному праву нередко совпадают. Это
касается, например, убийств; в зависимости от конкретных обстоятельств,
в связи с их совершением может наступать уголовная ответственность за
геноцид, преступления против человечности и военные преступления. Еще
одно явление создает дополнительные сложности, связанные с concursus
delictorum. Преступления по международному праву, как правило, соверша-
ются не посредством отдельных деяний отдельного лица (удар, выстрел), а
посредством многочисленных индивидуальных деяний многочисленных лиц.
Определения таких преступлений, как геноцид или преступления против че-
ловечности, описывают целые комплексы преступлений и могут охватывать
поведение в течение длительных периодов времени, в некоторых случаях
– даже нескольких лет. Отсюда возникает вопрос о том, следует ли – и в
какой степени – классифицировать индивидуальные деяния, совершаемые
лицами, в качестве самостоятельных преступлений или как единое преступ-
ление.
{664} Ни Устав Нюрнбергского трибунала, ни Уставы Трибуналов ad hoc

не содержат положений, которые разрешали бы подобные пробле-
мы множественности преступлений566. Статут МУС просто презюмирует

566
См. обзор соответствующей судебной практики МУТЮ в изданиях: N. Valabhji, 10 Tulane
Journal of International and Comparative Law (2002), стр. 185 и далее; F. Stuckenberg, in
H. Fischer, C. Kress and S. R. Lüder (eds.), International and National Prosecution of Crimes
under International Law (2001), стр. 559, на стр. 573 и далее.
в статье 78(3) очевидную возможность признания лица виновным в совер-

шении более чем одного преступления: “Если лицо осуждено за совершение
более чем одного преступления, Суд назначает наказание за каждое пре-
ступление и общее наказание с указанием всего срока лишения свободы.
Этот срок не должен быть меньше срока, предусмотренного самым суровым
отдельным наказанием...”
I. Международная судебная практика
{665} В прошлом отношение судов к вопросу множественности преступ-

лений было прагматическим. Например, Нюрнбергский трибунал
признал несколько подсудимых виновными в совершении и военных пре-
ступлений, и преступлений против человечности в связи с одними и теми
же деяниями, не углубляясь в юридический анализ concursus delictorum.
Первые серьезные усилия по разработке норм международного права, ка-
сающихся «конкурирующих» составов преступлений, были предприняты
Трибуналом по бывшей Югославии567. С тех пор основные принципы меж-
дународной доктрины concursus delictorum прочно утвердились в судебной
практике. В то же время сложность данного юридического вопроса все
чаще и чаще признается в литературе568. С точки зрения методологии,
отправным пунктом является «дистилляция» общих юридических принци-
пов, заимствованных из соответствующих норм национальных правовых
систем569.
567
I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005); R. May and M. Wierda, in
L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 511 и далее; O. Olusanya, Double
Jeopardy Without Parameters (2004); M. Palombino, 3 Journal of International Criminal Justice
(2005), стр. 778 и далее; F. Stuckenberg, 16 Criminal Law Forum (2005), стр. 361 и далее.
568
Отношение к проблеме множественности преступлений в странах общего права и в
континентальных правовых системах разнится больше по форме, чем по результату; см. анализ
в изданиях: I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005), стр. 30 и далее;
S. Walther, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 475, на стр. 478 и далее; см. по поводу права
США в издании: F. Stuckenberg, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001),
стр. 146 и далее. См. иной подход в издании: O. Olusanya, Double Jeopardy Without Parameters
(2004), где утверждается, что проблему можно разрешить через призму источников права. Этот
подход подвергается корректной критике в издании: F. Stuckenberg, 16 Criminal Law Forum
(2005), стр. 361 и далее.
569
Наряду с термином “аналогичное поведение” также может использоваться термин
“аналогичное деяние или операция”, см.: Prosecutor v. Kunarac et al., ICTY (Апелляционная
палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 173. “Аналогичное поведение”, по всей видимости,
налицо, когда обвинения относятся к “общему комплексу обстоятельств”, см.: Prosecutor v.
Musema, МУТР (Апелляционная палата), решение от 16 ноября 2001 года, абзац 358; см. также:
Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года, абзац 266:
“Кумулятивный приговор не может быть вынесен по этим двум пунктам обвинения, поскольку
они не основаны на одних и тех же фактах”. См. недавнее судебное решение: Prosecutor v.
Galic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзацы 167 и далее:
“В случаях совершения убийств и бесчеловечных деяний в отношении различных жертв, – как
в рассматриваемом деле, – допустимо вынесение отдельных обвинительных приговоров”.
II. Аналогичное поведение
{666} В тех случаях, когда совершаются несколько индивидуальных

деяний, отвечающих определению преступления, необходимо решить
вопрос о том, представляют ли они собой аналогичное поведение по смыслу
состава соответствующего преступления570.
{667} Определения некоторых преступлений недвусмысленно связывают

различные индивидуальные деяния в единое преступление. Напри-
мер, в случае преступления геноцида поведение, отвечающее определению
преступления и осуществляемое в рамках одного и того же геноцидального
умысла, сводится – для целей права – к единому деянию571. В случае пре-
ступлений против человечности широкомасштабное или систематическое
нападение на гражданское население предполагает наличие значительного
числа индивидуальных деяний; в этом случае различные типы поведения,
отвечающие определению преступления, также могут быть сведены к еди-
ному типу преступления572. Напротив, наличия вооруженного конфликта
недостаточно для объединения множественных военных преступлений в
единое преступление для целей права573.
{668} Если оценка поведения указывает на наличие нескольких юриди-

чески отдельных деяний, обвинение будет предъявляться и приговор
будет выноситься в отношении каждого отдельного деяния в соответствии
с определением преступления, применимого в каждом соответствующем
случае574. Однако, если выяснится, что лицо подлежит ответственности за
аналогичное поведение, предъявление обвинения, вынесение приговора и
назначение наказания должны осуществляться в соответствии с нижесле-
дующими правилами.
1. Кумулятивное предъявление обвинения
{669} В соответствии с решениями Трибуналов по бывшей Югославии и

Руанде, кумулятивное предъявляние обвинений за совершение не-
скольких преступлений по международному праву в рамках одного и того же
деяния является допустимым всегда: “До предъявления всех доказательств

570
571
572
573
абзац 266. См. также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 179.
574
года, абзац 400; Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
23 октября 2001 года, абзац 385; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 3 мая 2006 года, абзац 103; Prosecutor v. Musema, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 16 ноября 2001 года, абзац 369; Prosecutor v. Simba, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 27 ноября 2007 года, абзац 276. Однако см. в издании: R. May and M. Wierda,
in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 511, на стр. 539 и далее.
невозможно определить с уверенностью, какие обвинения, выдвинутые про-

тив лица, будут доказаны”575.
2. Вынесение множественных обвинительных приговоров
{670} Трибунал по бывшей Югославии впервые детально рассмотрел

вопрос вынесения множественных обвинительных приговоров в про-
цессе по делу Купрешкича и других576. Сегодня на судебную практику
оказывает влияние так называемый «стандарт Челебичи»577, разработанный
Апелляционной палатой Трибунала по бывшей Югославии578 в процессе по
делу Мусича и других579. В соответствии с этим стандартом, «конкуриру-
ющие» составы преступлений должны удаляться из приговора только при
следующих узко сформулированных обстоятельствах:
{671} “Вынесение множественных приговоров по уголовным делам на

основании различных нормативных положений, но связанных с одним
и тем же поведением, допускается только в тех случаях, когда каждое со-
ответствующее нормативное положение содержит отдельный материальный
элемент, не содержащийся в другом положении. Материальный элемент
является отдельным, если он требует доказывания факта, не требуемого
другим элементом. В случаях несоответствия указанному стандарту Пала-
та должна решать вопрос о том, по какому пункту обвинения она будет
выносить приговор. Он должен выноситься в соответствии с принципом
применения более специальных положений. Так, если комплекс фактов
575
Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 февраля 2000 года,
абзацы 668 и далее; еще раньше – Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение
от 2 сентября 1998 года, абзац 468; см. по поводу развития судебной практики в издании:
S. Walther, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
576
Этот термин происходит от названия бывшей базы Югославской народной армии (“лагерь
Челебичи”), на которой подсудимые в деле Мусича и других совершили свои преступления, см.:
Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001 года,
абзац 1.
577
года, абзацы 412 и далее. Это решение было подтверждено и уточнено в судебных решениях:
Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля 2001 года, абзацы 78
и далее; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня
2002 года, абзацы 168, 177; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 19 апреля 2004 года, абзацы 218; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 22 марта 2006 года, абзацы 350 и далее; Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 мая 2006 года, абзацы 589 и далее; Prosecutor v.
Strugar, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 июля 2008 года, абзац 321; Prosecutor
v. Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата), решение от 13 декабря 2004 года, абзац 542;
абзац 425; Prosecutor v. Simba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 27 ноября 2007 года,
578
579
регулируется двумя положениями, одно из которых содержит дополнитель-

ный отдельный материальный элемент, обвинительный приговор должен
выноситься на основе только этого положения”580.
{672} Поэтому на первоначальном этапе необходимо сравнить соответст-

вующие положения, чтобы определить, требует ли какое-нибудь
из них доказывания хотя бы одного элемента, доказывания которого не
требует другое положение. В расчет должны приниматься все элементы
определения преступления, особенно – контекстные элементы581. Если та-
кой анализ приводит к положительному результату, определения обоих
преступлений могут применяться одновременно и оба преступления будут
указаны в приговоре. Если результаты анализа являются отрицательными
– то есть, или если «конкурирующие» положения содержат идентичные
требования, или одно положение полностью включено в состав другого582,
– необходим второй этап, чтобы определить, какое из положений имеет
более специальный характер. Только это положение должно быть упомя-
нуто в приговоре. «Вытесненная» норма является субсидиарной. В данном
случае международное уголовное право восприняло принцип, принятый в
большинстве правовых систем583. Применение других концепций – таких,
как «поглощение»584 или проведение различия на основании охраняемых
интересов585, – до сих пор отвергалось в судебной практике586. Стандарт
580
См.: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002
года, абзац 177; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006
года, абзац 356; Prosecutor v. Musema, МУТР (Апелляционная палата), решение от 16 ноября
581
Речь идет, в том числе, о ситуациях, затрагивающих абсолютно идентичные положения,
которые, однако, на практике не являются релевантными; см.: F. Stuckenberg, in H. Fischer,
C. Kress and S. R. Lüder (eds.), International and National Prosecution of Crimes Under
International Criminal Law (2001), стр. 559, на стр. 563 и далее.
582
См., например: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 12 июня 2002 года, абзац 170, где указывается, что этот принцип является “принципом,
признанным и в континентальном, и в общем праве”; Prosecutor v. Kamuhanda, МУТР (Судебная
палата), решение от 22 января 2004 года, абзацы 577 и далее. См. также: A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 182; F. Stuckenberg, in H. Fischer, C. Kress and S. R. Lüder
(eds.), International and National Prosecution of Crimes Under International Criminal Law (2001),
583
Этот подход нашел одобрение в следующих изданиях: I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen
im Völkerstrafrecht (2005), стр. 74 и далее; F. Stuckenberg, in H. Fischer, C. Kress and
S. R. Lüder (eds.), International and National Prosecution of Crimes Uunder International Criminal
Law (2001), стр. 559, на стр. 586 и далее.
584
См.: Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000
года, абзацы 692 и далее; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября
585
См. прямое отрицание в судебном решении: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 22 марта 2006 года, абзац 357. Однако представляется, что в судебных
решениях: Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года,
абзацы 870 и далее, а также: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная палата), решение от
31 января 2005 года, абзацы 447 и далее, – Судебная палата в определенной степени допускала
поглощение применительно к данным конкретным делам.
586
Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002
года, абзац 176: “[П]реступления против человечности являются преступлениями, отличными от
преступлений против законов и обычаев войны [по смыслу статьи 3 Устава МУТЮ], поскольку
Челебичи часто применялся Трибуналами по бывшей Югославии и Руанде,

и в связи с ним были разработаны последующие принципы.
{673} Что касается соотношения между различными преступлениями по

международному праву, преступления против человечности могут
сопрягаться и с военными преступлениями587, и с геноцидом. На давний
вопрос588 о том, является ли геноцид lex specialis – то есть более спе-
циальным составом преступления по смыслу стандарта Челебичи – по
отношению к преступлениям против человечности, Апелляционная палата
обоих Трибуналов ad hoc дала отрицательный ответ589. С учетом этой су-
дебной практики, составы военных преступлений и геноцида также могут
применяться одновременно.
{674} Если разносоставные преступления совершаются в контексте одного

и того же «родового» преступления, применяются следующие
принципы: пытки и изнасилование могут сопрягаться как преступления
против человечности590, а также – как военные преступления591. То же
самое касается и изнасилования и порабощения как преступлений против
каждое из них содержит элемент, отсутствующий в другом”; см. также: Prosecutor v. Jelisic´,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля 2001 года, абзац 82, и Prosecutor v. Kupresˇkić
et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 23 октября 2001 года, абзац 388. См. также:
Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 мая 2006
года, абзац 719; Prosecutor v. Martić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года,
абзац 496. См. другой подход (о том, что убийство как преступление против человечности имеет
преимущество перед составом соответствующего военного преступления) в судебном решении:
Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года,
абзац 701; см. аналогичное мнение в издании: R. May and M. Wierda, in L. C. Vohrah et al.
(eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 511 и далее, стр. 528 и далее. См. подробнее
о соотношении между преступлениями против человечности и международным гуманитарным
правом в абзаце 799.
587
См. по поводу субсидиарности преступлений против человечности по отношению к геноциду
в судебном решении: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ, решение от 2 августа 2001 года, абзацы 682
и далее; см. также: Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение
от 21 мая 1999 года, абзац 648 (“полностью поглощаются”).
588
См.: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года,
абзацы 222 и далее; Prosecutor v. Musema, МУТР (Апелляционная палата), решение от 16 ноября
2001 года, абзацы 366 и далее; Prosecutor v. Ntakirutimana, МУТР (Судебная палата), решение
от 21 февраля 2003 года, абзац 864. См. более раннее мнение, в котором отрицается особый
характер геноцида в судебном решении: Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение
от 2 сентября 1998 года, абзац 469. См. также: E. Fronza, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.),
Essays on Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 105, на стр. 117
и далее; A. Gil Gil, 112 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381, на
стр. 396 и далее; S. Walther, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 475, на стр. 491. Однако см.: R. May
and M. Wierda, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 511, на стр. 531.
589
года, абзац 179: “[Э]лементом преступления изнасилования является проникновение, тогда как
элементом преступления пыток является запрещенная цель”.
590
591
человечности592. Однако убийство как преступление против человечности

«уступает» составу преступления истребления593. Преступление против
человечности в виде «других бесчеловечных деяний» «уступает» другим
составам преступлений против человечности594. Если преступление против
человечности в виде преследования совершается путем убийств, пыток, ли-
шения свободы или иного бесчеловечного обращения, оно не обретает пре-
имущества – в силу правила наиболее специального состава преступления
– перед соответствующими преступлениями против человечности (убийс-
тво, пытки, лишение свободы, бесчеловечное обращение)595. В противном
случае приговор не будет адекватно отражать преступное поведение.
{675} Ответственность командиров и других начальников – как менее

специальная форма соучастия – является субсидиарной по отноше-
нию к (непосредственному) совершению преступления по международному
праву начальником596. Исполнение преступления имеет преимущество перед
его планированием597.
592
См.: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года,
абзац 366; Prosecutor v. Ntakirutimana and Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата), решение
от 13 декабря 2004 года, абзац 542. Ранее Трибуналы ad hoc придерживались противоположного
подхода, см.: Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года,
абзацы 469 и далее, абзац 744; и Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
31 июля 2003 года, абзац 877: “[Ч]тобы отразить совокупность преступного поведения виновного,
направленного и на индивидуальные жертвы, и на группы жертв в значительном масштабе, в
принципе допустимо выносить приговор и за истребление и за убийство”.
593
Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года,
абзац 231; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года,
абзац 217 (“субсидиарный характер”).
594
См. корректный подход в судебных решениях: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 1039 и далее; Prosecutor v.
Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года, абзацы 350 и далее;
Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 мая
2006 года, абзацы 589 и далее. См. противоположное мнение – касательно lex specialis – в
более ранних судебных решениях: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 19 апреля 2004 года, абзац 231; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 17 декабря 2004 года, особое мнение судей Гюнея и Шомбурга; Prosecutor
v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года, особое мнение судьи
Гюнея; Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
3 мая 2006 года, особое мнение судей Гюнея и Шомбурга; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР
(Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, особое мнение судьи Гюнея.
595
См. обзор точек зрения МУТЮ в судебных решениях: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзац 91; Prosecutor v. Kordic´ and
Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 34 и далее;
Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 февраля 2005 года,
абзац 104; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
3 мая 2006 года, абзац 368; см. также абзац 503.
596
Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта
2003 года, абзац 59; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003
597
См. также: S. Walther, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 475, на стр. 488.
III. Вынесение приговора
{676} Если лицо признается виновным в совершении множественных

преступлений в соответствии с изложенными выше правилами, воз-
никает следующий вопрос: какое влияние при этом оказывается на выне-
сение приговора?598
{677} Практика международных599 Трибуналов по данному вопросу не

является последовательной . В некоторых случаях выносились инди-
видуальные приговоры, которые объединялись в общий приговор600; в других
– выносился единый приговор по всем доказанным пунктам обвинения601.
Исходя из судебной практики Апелляционной палаты Трибунала по бывшей
Югославии, оба метода являются допустимыми; соответствующая Судебная
палата самостоятельно решает вопрос о том, какой метод следует применять:
“Судебная палата имеет право выносить объединенные, параллельные
или последовательные приговоры либо «смешанные» – параллельные или
последовательные – приговоры. Однако, что касается окончательного при-
говора, руководящий критерий заключается в том, что приговор должен от-
ражать совокупность виновного поведения (принцип “совокупности”) либо
– в более общем смысле – он должен таким образом отражать тяжесть
преступлений и виновность лица, чтобы его можно быть считать и спра-
ведливым и адекватным”602.
{678} С учетом различных национальных моделей вынесения приговоров

за множественные преступления603, этот “плюрализм” в междуна-
родной судебной практике вряд ли является удивительным. Тем не менее
тенденция в пользу назначения единых приговоров604 является оспоримой,
598
См.: F. Stuckenberg, in H. Fischer, C. Kress and S. R. Lüder (eds.), International and National
Prosecution of Crimes Under International Law (2001), стр. 559, 585.
599
См., например, Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
14 января 2000 года, абзацы 864 и далее.
600
См., например, Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года,
абзацы 805 и далее; Prosecutor v. Vaslijević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002
года, абзац 269. См. более подробно в издании: B. Burghardt, Die Vorgesetztenverantwortlichkeit
im völkerrechtlichen Straftatsystem (2008), стр. 381.
601
602
См.: I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005), стр. 30 и далее, стр. 75.
603
См., например, Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа
2001 года, абзац 725; Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября
2002 года, абзац 309; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003
года, абзацы 936 и далее; Prosecutor v. Bralo, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 декабря
2005 года, абзац 97; Prosecutor v. Ndindabahizi, МУТР (Судебная палата), решение от 15 июля
2004 года, абзацы 497, 511 и далее; Prosecutor v. Simba, МУТР (Судебная палата), решение от
13 декабря 2005 года, абзацы 445.
604
См. аналогичные мнения, например, в следующих изданиях: I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen
im Völkerstrafrecht (2005), стр. 75; W. A. Schabas, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
(eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 2 (2002), стр. 1530, а также:
F. Stuckenberg, in H. Fischer, C. Kress and S. R. Lüder (eds.), International and National
Prosecution of Crimes Under International Law (2001), стр. 598 и далее.
поскольку ее результатом становится утрата транспарентности, когда под-

судимый действительно признается виновным в нескольких преступлени-
ях. Так, международные суды еще не решили, является ли совершение
множественных преступлений через посредство одного и того же деяния
основанием для назначения более мягкого приговора, чем совершение мно-
жественных преступлений через посредство нескольких самостоятельных
деяний605.
{679} В отличие от Уставов Трибуналов ad hoc, Статут МУС содержит

положение, специально посвященное определению меры наказания.
В соответствии со статьей 78(3) Статута МУС, за каждое преступление
назначается отдельное наказание и несколько индивидуальных наказаний
затем объединяются в общее наказание. Единственное указание относи-
тельно принципов, которые следует использовать при определении общего
наказания, содержащегося в Статуте, заключается в том, что общее наказа-
ние не должно быть меньше самого высокого индивидуального наказания606.
Но даже в соответствии с этим положением пределы судебного усмотрения
при назначении наказания остаются слишком широкими607.
K. Условия для осуществления уголовного преследования
{680} Helmut Kreicker: Straflosigkeit durch Zeitablauf? Zur Frage der

Verjährung im Völkerstrafrecht, Humanitäres Völkerrecht –
Informationsschriften 2007, стр. 167 и далее; William A. Schabas: An
Introduction to the International Criminal Court, 2nd edn. (2004), стр. 114
и далее; William A. Schabas: Article 29, in Otto Triffterer (ed.), Commentary
Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 845 и далее; Christine Van den
Wyngaert and John Dugard: Non-Applicability of Statute of Limitations, in
Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R.W.D. Jones (eds.), The Rome
{681} Условия для осуществления уголовного преследования абсолютно

внешние по отношению к концепции преступлений по международ-
ному праву608. Они являются по своей природе частью международного
уголовного процесса и затрагивают не преступность, а приемлемость уго-
ловного преследования. Если условие для осуществления уголовного пре-
следования отсутствует, судебный процесс состояться не может.
605
См. также: W. A. Schabas, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 2 (2002), стр. 1497, на стр. 1529 и далее.
606
См. по поводу попыток систематизировать подходы к назначению наказания в издании:
J. C. Nemitz, Strafzumessung im Völkerstrafrecht (2002).
607
608
См.: Элементы преступлений к ст. 6 Статута МУС, пункт 4.
{682} Одно из условий осуществления уголовного преследования Между-

народным уголовным судом заключается, например, в том, что пре-
ступление еще не должно быть рассмотрено Судом (ne bis in idem, ста-
тья 20 Статута МУС). Статья 20(3) Статута МУС распространяет запрет
повторного уголовного преследования на все случаи, в которых лицо было
оправдано или осуждено судами любого государства.
{683} Для осуществления уголовного преследования за совершение

преступления по международному праву Международным уголовным
судом также необходимо, чтобы подсудимому исполнилось как минимум
18 лет на момент совершения преступления (статья 26 Статута МУС).
{684} В отношении геноцида и военных преступлений Статут МУС и

Элементы преступлений содержат специальные условия для осу-
ществления уголовного преследования. Эти условия были сформулированы
для того, чтобы Международный уголовный суд сосредоточивался на на-
иболее серьезных преступлениях.
{685} Например, так называемое «условие о пороге тяжести» военных

преступлений является таким юрисдикционным элементом, которое
не обязательно должно являться частью субъективного восприятия исполни-
теля. В соответствии со статьей 8(1) Статута МУС, Суд рассматривает дела
по обвинениям в совершении военных преступлений, “в частности, когда они
совершены в рамках плана или политики или при крупномасштабном соверше-
нии таких преступлений”. То есть при осуществлении разумной правовой по-
литики, чтобы подпадать под юрисдикцию МУС, военное преступление долж-
но достичь определенной степени тяжести. «Условие о пороге тяжести» не
ограничивает материальные условия, устанавливающие преступность деяния.
{686} То же самое касается и случаев, в отношении которых Элементы

преступлений устанавливают необходимость наличия контекста
“явной линии аналогичного поведения” в связи с преступлением геноцида609.
Корректная интерпретация этого положения предполагает, что оно затра-
гивает исключительно юрисдикцию Международного уголовного суда, а не
преступность геноцида по существу610.
{687} Наконец, существенную практическую значимость представляют

положения Статута МУС, в соответствии с которыми сроки дав-
ности и иммунитет не являются препятствиями для осуществления уго-
ловного преследования Международным уголовным судом. Следовательно,
сроки давности и иммунитет не являются препятствием для осуществления
судебного разбирательства611.
609
См. анализ в абзацах 375, 436, а также абзац 743 и далее.
610
См. по поводу иммунитета в абзацах 655 и далее.
611
См. анализ в абзацах 665 и далее.
{688} В соответствии со статьей 27(2) Статута МУС, процессуальный

иммунитет лица, который может возникать, например, из его долж-
ностного положения в качестве главы государства или правительства, не
является препятствием для осуществления судебного разбирательтва в
Международном уголовном суде612.
{689} Статья 29 Статута МУС устанавливает, что в отношении преступле-

ний по международному праву – как наиболее серьезных между-
народных преступлений – не устанавливается никакого срока давности613.
Ни Устав Нюрнбергского трибунала, ни Уставы Трибуналов по бывшей
Югославии и Руанде не содержат моделей подобных норм614. В ходе пере-
говоров в Риме неприменение сроков давности к военным преступлениям
было одним из наиболее противоречивых вопросов615. Делегатам не уда-
лось однозначно установить, относится ли – и в какой степени – непри-
менимость сроков давности к преступлениям по международному праву
к международному обычному праву616. Практика государств в этой сфере
незначительна. Международные договоры содержат положения о неприме-
нимости сроков давности, но государства до сих пор не выразили согласия
на их обязательность.
612
См.: W. A. Schabas, An Introduction to the International Criminal Court, 2nd edn. (2004),
стр. 115.
613
См.: W. A. Schabas, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 29, абзац 1, где утверждается, что отсутствие положений о
сроках давности в Уставах Нюрнбергского и Токийского трибуналов, а также в Уставах МУТЮ
и МУТР свидетельствует о том, что сроки давности не распространяются на преступления по
международному праву.
614
См. по поводу истории переговоров в издании: W. A. Schabas, in O. Triffterer (ed.),
615
См.: W. A. Schabas, An Introduction to the International Criminal Court, 2nd edn. (2004),
стр. 115 и далее. См. по поводу неприменимости сроков давности в издании: C. Van den Wyngaert
and J. Dugard, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 873, на стр. 887; см. особенно по поводу
пыток в судебном решении: Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от
10 декабря 1998 года, абзац 157. См. также: Princeton Project on Universal Jurisdiction (ed.),
The Princeton Principles on Universal Jurisdiction (2001), Принцип 6: “Сроки давности и иные
формы освобождения от уголовной ответственности не применяются к [военным преступлениям,
преступлениям против мира, преступлениям против человечности и геноциду]...” См. также:
Кассационный суд, решение от 26 января 1984 года (Fédération Nationale des Déportés et
Internés Resistants et Patriotes et al. v. Barbie), 78 ILR (1988), стр. 126: “Это положение [о том,
что в отношении уголовного преследования не устанавливается срока давности] применялось
к таким преступлениям в силу принципов права, признанных сообществом государств”.
Однако см. по поводу отсутствия соответствующего положения в обычном праве в изданиях:
H. Kreicker, Neue Justiz 2002, стр. 281, на стр. 284 и далее; H. Kreicker, Humanitäres Völkerrecht
– Informationsschriften 2007, стр. 167, на стр. 168; C. Kress, in H. Grützner and P. G. Pötz (eds.),
Internationaler Rechtshilfeverkehr in Strafsachen, том 4, 2nd edn. (2002), III 26, абзац 62, прим. 163.
616
См.: Конвенция ООН о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и
преступлениям против человечества от 16 ноября 1968 года, текст воспроизведен в издании: 8 ILM
(1969), стр. 68; на данный момент Конвенцию ратифицировали только 43 государства; Европейская
конвенция о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против
человечества от 25 января 1974 года, ETS No. 82, была подписана лишь четырьмя государствами
и ратифицирована только Нидерландами и Румынией.
341
Третья часть: Геноцид
{690} Payam Akhavan: The Crime of Genocide in the ICTR Jurisprudence,

3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 989 и далее;
Diane Marie Amann: Prosecutor v. Akayesu ICTR-96-4-T, 93 American Journal
of International Law (1999), стр. 195 и далее; Diane Marie Amann: Group
Mentality, Expressivism, and Genocide, 2 International Criminal Law Review
(2002), стр. 93 и далее; Kai Ambos: Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 7, абзацы 123 и далее; Kelly Dawn Askin: Sexual Violence in
Decisions and Indictments of the Yugoslav and Rwandan Tribunals: Current
Status, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 97 и далее;
Lennart Aspegren and Jamie A. Williamson: The Rwanda Tribunal and
Genocide, in Emmanuel Decaux, Adama Dieng and Malick Sow (eds.), From
Human Rights to International Criminal Law, Studies in Honour of an
African Jurist, the Late Laity Kama (2007), стр. 203 и далее; Howard Ball:
Prosecuting War Crimes and Genocide, The Twentieth-Century Experience
(1999); Urs Behrendt: Die Verfolgung des Völkermordes in Ruanda durch
internationale und nationale Gerichte (2005); Christopher R. Browning: Nazi
Policy, Jewish Workers, German Killers (2000); Andreas Bummel and Frank
Selbmann: Genozid – Eine Zwischenbilanz der Rechtsprechung des
Internationalen Strafgerichtshofes für das ehemalige Jugoslawien, Humanitäres
Völkerrecht – Informationsschriften 2006, стр. 58 и далее; Bryant Bunyan
and Robert H. Jones: Comment – The United States and the Genocide
Convention, 16 Harvard International Law Journal (1975), стр. 683 и далее;
Antonio Cassese: Genocide, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John
Том 1 (2002), стр. 335 и далее; Antonio Cassese: International Criminal
Law, 2nd edn. (2008), стр. 127 и далее; Frank Chalk and Kurt Jonassohn:
The History and Sociology of Genocide (1990); Roger S. Clark: Does the
Genocide Convention Go Far Enough? Some Thoughts on the Nature of
Criminal Genocide in the Context of Indonesia’s Invasion of East Timor, 8
Ohio Northern University Law Review (1981), стр. 321 и далее; Robert
Cryer, Håkan Friman, Darryl Robinson and Elizabeth Wilmshurst, An
и далее; Howard J. De Nike, John Quigley and Kenneth J. Robinson (eds.):
Genocide in Cambodia, Documents from the Trial of Pol Pot and Ieng Sary
(2000); Pieter N. Drost: The Crime of State, том II: Genocide (1959); Emanuela
Fronza: Genocide in the Rome Statute, in Flavia Lattanzi and William A.
Court, том 1 (1999), стр. 105 и далее; Emanuela Fronza: Il Crimine di
Genocidio, in Enrico Amati et al.: Introduzione al Diritto Penale Internazionale
(2006), стр. 315 и далее; Alicia Gil Gil: Die Tatbestände der Verbrechen
gegen die Menschlichkeit und des Völkermordes im Römischen Statut
des Internationalen Strafgerichtshofs, 112 Zeitschrift für die gesamte
Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381 и далее; Stephen Gorove: The

Problem of “Mental Harm” in the Genocide Convention, 28 Washington
University Law Quarterly (1951), стр. 174 и далее; Hurst Hannum:
International Law and Cambodian Genocide: The Sounds of Silence, 11 Human
Rights Quarterly (1989), стр. 82 и далее; Hans Joachim Heintze: Zur
Durchsetzung der UN-Völkermordkonvention, Humanitäres Völkerrecht –
Informationsschriften 2000, стр. 225 и далее; Raul Hilberg: The Destruction
of the European Jews, 3rd edn. (2003); Jan Hübner: Das Verbrechen des
Völkermordes im internationalen und nationalen Recht (2004); Hans-Heinrich
Jescheck: Die internationale Genocidium-Konvention vom 9. Dezember 1948
und die Lehre vom Völkerstrafrecht, 66 Zeitschrift für die gesamte
Strafrechtswissenschaft (1954), стр. 193 и далее; Nina H.B. Jørgensen: The
Definition of Genocide: Joining the Dots in the Light of Recent Practice, 1
International Criminal Law Review (2001), стр. 285 и далее; Jean Migabo
Kalere: Genocide in the African Great Lakes States, Challenges for the
International Criminal Court in the Case of the Democratic Republic of Congo,
5 International Criminal Law Review (2005), стр. 463 и далее; Magdalini
Karagiannakis: The Definition of Rape and Its Characterization as an Act of
Genocide – A Review of the Jurisprudence of the International Criminal
Tribunals for Rwanda and the Former Yugoslavia, 12 Leiden Journal of
International Law (1999), стр. 479 и далее; Michael G. Karnavas: Prosecutor
v. Vidoje Blagojeviã, Dragan Jokiã, Case No. IT-02-60-T, Trial Judgement,
17 January 2005, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 609 и
далее; Claus Kress: The Crime of Genocide under International Law, 6
International Criminal Law Review (2006), стр. 461 и далее; Claus Kress:
The International Court of Justice and the Elements of the Crime of Genocide,
18 European Journal of International Law (2007), стр. 562 и далее; Josef
L. Kunz: The United Nations Convention on Genocide, 43 American Journal
of International Law (1949), стр. 738 и далее; Leo Kuper: Genocide (1981);
Leo Kuper: The Prevention of Genocide (1985); Roy S. Lee: The Rwanda
Tribunal, 9 Leiden Journal of International Law (1996), стр. 37 и далее;
Lutz Lehmler: Die Strafbarkeit von Vertreibungen aus ethnischen Gründen
in bewaffneten nicht-internationalen Konflikten (1999); Raphael Lemkin:
Axis Rule in Occupied Europe, Laws of Occupation, Analysis of Government,
Proposal for Redress (1973); Natan Lerner: Ethnic Cleansing, 24 Israel
Yearbook on Human Rights (1994), стр. 103 и далее; Matthew Lippman: The
Drafting of the 1948 Convention on the Prevention and Punishment of the
Crime of Genocide, 65 Boston University International Law Journal (1985),
стр. 1 и далее; Matthew Lippman: The Convention on the Prevention and
Punishment of the Crime of Genocide: Fifty Years Later, 15 Arizona Journal
of International and Comparative Law (1998), стр. 415 и далее; Matthew
Lippman: Genocide, in M. Cherif Bassiouni (ed.), International Criminal Law,
том 1, 2nd edn. (1999), стр. 589 и далее; Barbara Lüders: L’incrimination de
génocide dans la jurisprudence des Tribunaux pénaux internationaux pour
l’ex-Yougoslavie et le Rwanda, in Mario Chiavario (ed.), La justice pénale
Третья часть: Геноцид 343
internationale entre passé et avenir (2003), стр. 23 и далее; Barbara Lüders:

Die Strafbarkeit von Völkermord nach dem Römischen Statut für den
Internationalen Strafgerichtshof (2004); David Marcus: Famine Crimes in
International Law, 97 American Journal of International Law (2003), стр.
245 и далее; Guénaël Mettraux: International Crimes and the ad hoc Tribunals
(2005), стр. 193 и далее; Jamie Frederic Metzl: Rwandan Genocide and the
International Law of Radio Jamming, 91 American Journal of International
Law (1997), стр. 628 и далее; Enrico Mezzetti: I Crimini di Genocidio, in
(2006), стр. 559 и далее; Christina Möller: Völkerstrafrecht und Internationaler
Strafgerichtshof – kriminologische, straftheoretische und rechtspolitische
Aspekte (2003); Virginia Morris and Michael Scharf: An Insider’s Guide
to the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia –
A Documentary History and Analysis, том 1 (1995); Virginia Morris and
Michael Scharf: The International Criminal Tribunal for Rwanda, том 1
(1998); George William Mugwanya: The Crime of Genocide in International
Law, Appraising the Contribution of the UN Tribunal for Rwanda (2007);
Daniel D. Ntanda Nsereko: Genocide: A Crime Against Mankind, in Gabrielle
Kirk McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural
Aspects of International Criminal Law, The Experiences of International and
National Courts, том 1 (2000), стр. 117 и далее; Daniel D. Ntanda Nsereko:
Genocidal Conflict in Rwanda and the ICTR, 48 Netherlands International
Law Review (2001), стр. 31 и далее; Helena Nygren Krug: Genocide in
Rwanda: Lessons Learned and Future Challenges to the UN Human Rights
System, 67 Nordic Journal of International Law (1998), стр. 165 и далее;
Philip B. Perlman: The Genocide Convention, 30 Nebraska Law Review
(1950), стр. 1 и далее; Drazen Petrovic: Ethnic Cleansing – An Attempt at
Methodology, 5 European Journal of International Law (1994), стр. 343 и
далее; Erich H. Pircher: Der vertragliche Schutz ethnischer, sprachlicher und
religiöser Minderheiten im Völkerrecht (1979); Antonio Planzer: Le crime de
genocide (1956); Samantha Powers: A Problem from Hell: America in the
Age of Genocide (2003); Nehemia Robinson: The Genocide Convention,
A Commentary (1960); Wiebke Rückert and Georg Witschel: Genocide and
Crimes Against Humanity in the Elements of Crimes, in Horst Fischer, Claus
Kress and Sascha Rolf Lüder (eds.), International and National Prosecution
of Crimes under International Law – Current Developments (2001), стр. 59
и далее; Beth van Schaack: The Crime of Political Genocide: Repairing the
Genocide Convention’s Blind Spot, 106 Yale Law Journal (1997), стр. 2259
и далее; William A. Schabas: International Decisions, Mugesera v. Minister
of Citizenship and Immigration, Nov. 1998, 93 American Journal of
International Law (1999), стр. 529 и далее; William A. Schabas: Genocide
in International Law, The Crime of Crimes (2000); William A. Schabas: ICC
Statute, Article 7, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
of the International Criminal Court, Observers’ Notes, Article by Article,
2nd edn. (2008), стр. 143 и далее; Frank Selbmann: Der Tatbestand des
Genozids im Völkerstrafrecht (2002); Malcolm N. Shaw: Genocide and

International Law, in Yoram Dinstein (ed.), International Law at a Time of
Perplexity (1989), стр. 797 и далее; Dinah L. Shelton (ed.): Encyclopedia of
Genocide and Crimes Against Humanity, тома 1-3 (2005); Kurt Stillschweig:
Das Abkommen zur Bekämpfung von Genocide, Die Friedens-Warte 1949,
стр. 93 и далее; Yves Ternon: L’Etat criminel, Les Génocides au XXe siecle
(1995); Otto Triffterer: Die Bestrafung von Vertreibungsverbrechen, in Dieter
Blumenwitz (ed.), Flucht und Vertreibung (1987), .. стр. 259 и далее; Otto
Triffterer: Kriminalpolitische und dogmatische Uberlegungen zum Entwurf
gleichlautender “Elements of Crimes” für alle Tatbestände des Völkermordes,
in Bernd Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415 и
далее; Guglielmo Verdirame: The Genocide Convention in the Jurisprudence
of the ad hoc Tribunals, 49 International and Comparative Law Quarterly
(2000), стр. 578 и далее; Hans Vest: Die bundesrätliche .. Botschaft zum
Beitritt der Schweiz zur Völkermordkonvention – kritische Uberlegungen zum
Entwurf eines Tatbestandes für den Völkermord, 117 Schweizer Zeitschrift
für Strafrecht (1999), стр. 351 и далее; Hans Vest: Genozid durch
organisatorische Machtapparate, An der Grenze von individueller und
kollektiver Verantwortlichkeit (2002); Johan D. van den Vyver: Prosecution
and Punishment of the Crime of Genocide, 23 Fordham Journal of International
Law (1999), стр. 286 и далее; John Webb: Genocide Treaty – Ethnic Cleansing
– Substantive and Procedural Hurdles in the Application of the Genocide
Convention to Alleged Crimes in the Former Yugoslavia, 23 Georgia Journal
of International and Comparative Law (1993), стр. 377 и далее; Gerhard
Werle: German Jurisprudence on Genocidal Intent and the European
Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms,
in Kimmi Nuotio (ed.): Festschrift Lahti (2007), стр. 43 и далее; Harmen G.
van der Wilt: Genocide, Complicity in Genocide and International v. Domestic
Jurisdiction, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 239 и
далее; Alexander Zahar and Göran Sluiter: International Criminal Law
(2008), стр. 155 и далее.
См. дополнительный обзор литературы, касающейся ментального эле-
мента геноцида, в абзаце 747.
А. Введение
I. Феномен геноцида
{691} В ходе истории человечества регулярно проливалась кровь и сис-

тематически уничтожались целые группы людей. Проявления это-
го преступления настолько же разнообразны, насколько многочисленны
мотивы его совершения и события, порождающие его. Особенно геноцидами

См. краткое изложение в изданиях: F. Chalk and K. Jonassohn (eds.), The History and
Sociology of Genocide (1990); L. Kuper, Genocide (1981); Y. Ternon, L’Etat criminel (1995); см.
также: C. Möller, Völkerstrafrecht und Internationaler Strafgerichtshof (2003), стр. 19 и далее.
был отмечен двадцатый век. В начале Первой мировой войны армяне,

проживавшие в Турции, стали жертвами кампании по их истреблению, в
которой погибло, по разным оценкам, от 500.000 до миллиона. Трагической
кульминацией истории геноцида стал Холокост – истребление европейских
евреев нацистами.
{692} Более шести миллионов евреев стали жертвами политики истребле-

ния, инициированной Гитлером и осуществленной Третьим рейхом.
После прихода Гитлера к власти в 1933 году евреи в Германии снача-
ла были постепенно лишены прав и подвергнуты остракизму в обществе.
Еврейские учреждения подвергались нападениям, а сами евреи – произ-
вольным арестам и заключению в концентрационные лагеря. Во время
Второй мировой войны нацисты осуществляли кампанию по уничтожению
еврейского населения Европы. Einsatzgruppen СС убивали евреев, двигаясь
за силами вермахта по мере их продвижения в направлении Советского
Союза. В крупных городах евреев принуждали поселяться в гетто и депор-
тировали в концентрационные лагеря и лагеря смерти. Многие из них не
переживали переездов или умирали от бесчеловечных условий в лагерях
или в результате принудительного труда. Миллионы погибли в газовых
камерах. Это преступление стало уникальным не только в свете количества
жертв, но и в связи с «форматом» их убийства – бюрократически сплани-
рованного и с начала до самого конца «промышленного» уничтожения.
{693} Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании

за него была принята 9 декабря 1948 года в ответ на нацистский
геноцид. Однако опыт Второй мировой войны и запрет геноцида не оказа-
ли достаточно сдерживающего воздействия. Так, в конце 1960-х годов мир
был потрясен трагическими событиями в Нигерии. После волны массовых
убийств членов группы ибо восточная часть страны, населенная преимущес-
твенно ибо, объявила о намерении добиться независимости. В июле 1967
года разразилась гражданская война между правительством и восточным
регионом, в ходе которой ибо стали жертвами кампании по уничтожению:
погибли от 600.000 до миллиона членов этой группы. Многие были уби-
ты или умерли в результате намеренно организованного голода. Также

См.: F. Chalk and K. Jonassohn (eds.), The History and Sociology of Genocide (1990), стр. 249
и далее; L. Kuper, Genocide (1981), стр. 105 и далее; B. Cooper and T. Akcam, World Policy
Journal 2005, стр. 81 и далее; J. Hübner, Das Verbrechen des Völkermordes im internationalen
und nationalen Recht (2004), стр. 34 и далее; C. Möller, Völkerstrafrecht und Internationaler
Strafgerichtshof (2003), стр. 50 и далее; A. Ohandjanian, Armenien: der verschwiegene Völkermord
(1989); Y. Ternon, L’Etat criminel (1995), стр. 204 и далее. См. по поводу квалификации деяний,
совершенных Германской имперской армией против хереро в Намибии, в качестве геноцида, в
изданиях: F. Chalk and K. Jonassohn (eds.), The History and Sociology of Genocide (1990), стр. 230;
Y. Ternon, L’Etat criminel (1995), стр. 310 и далее.

См. в целом: R. Hilberg, The Destruction of the European Jews, 3rd edn. (2003). См. также:
C. R. Browning, Nazi Policy, Jewish Workers, German Killers (2000).

См.: O. Balogun, The Tragic Years: Nigeria in Crisis 1966-1970 (1973); L. Kuper, Genocide
(1981), стр. 74 и далее; Y. Ternon, L’Etat criminel (1995), стр. 313 и далее.
следует отметить ужасающий опыт Бангладеш, Бурунди, Эфиопии и Гва-

темалы.
{694} В конце ХХ века внимание мировой общественности привлекли

злодеяния, совершенные в Руанде и на территории бывшей Югосла-
вии. В Руанде в апреле 1994 года возобновилась гражданская война, после
того как Президент Руанды погиб в авиакатастрофе. В течение последую-
щих месяцев тысячи хуту – под предводительством военных и милиции
и подстрекаемые средствами массовой информации – взялись за оружие,
чтобы истреблять тутси. Тутси и умеренных хуту задерживали на блок-
постах и нередко убивали на месте. Сельских жителей сгоняли в одно
место и ликвидировали. По различным оценкам, в течение трех месяцев
погибли от 500.000 до миллиона человек. По мнению Трибунала по бывшей
Югославии, геноцид также существовал во время войны в Боснии10. В июле
1995 года подразделение боснийских сербов захватило анклав Сребреница
в Боснии и Герцеговине, который был объявлен Организацией Объединен-
ных Наций безопасной зоной и в котором нашли прибежище от военных
действий многочисленные мусульмане. Семьи мусульман были разделены,
женщины, дети и пожилые люди были депортированы, а мужчины военного
возраста казнены11.

В данном контексте часто упоминались массовые убийства в Камбодже в период правления
Пол Пота и в Советском Союзе при Сталине. Однако существуют сомнения относительно того,
представляли ли собой эти события именно геноцид. См. по поводу Камбоджи, например, в
изданиях: A. Barth and T. Terzani, Holocaust in Kambodscha (1980), стр. 7 и далее; F. Chalk and
K. Jonassohn (eds.), The History and Sociology of Genocide (1990), стр. 398 и далее; H.J. De Nike,
J. Quigley and K. J. Robinson, Genocide in Cambodia (2000); S. Williams, 5 International Criminal
Law Review (2005), стр. 447 и далее; см. мнения о том, что данные события действительно
представляли собой геноцид, в изданиях: H. Hannum, 11 Human Rights Quarterly (1989), стр. 82
и далее; Y. Ternon, L’Etat criminel (1995), стр. 204 и далее; см. противоположные мнения в
изданиях: F. Neubacher, Juristische Ausbildung 2007, стр. 848, на стр. 849; H. Vest, 113 Zeitschrift
für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на стр. 478. См. по поводу массовых
убийств в Советском Союзе при Сталине в изданиях: Y. Ternon, L’Etat criminel (1995), стр. 234
и далее, где утверждается, что геноцид проявлялся лишь в отношении кулаков. См. по поводу
истребления североамериканских индейцев и австралийских аборигенов в изданиях: F. Chalk and
K. Jonassohn (eds.), The History and Sociology of Genocide (1990), стр. 173 и далее, стр. 204 и
далее; D. Stannard, American Holocaust (1992), стр. 57 и далее; R. Thornton, American Indian
Holocaust and Survival (1987).

и далее; Y. Ternon, L’Etat criminel (1995), стр. 294 и далее.

и далее.

См.: Y. Ternon, L’Etat criminel (1995), стр. 339 и далее.

См. по поводу событий в Гватемале в изданиях: C. Tomuschat, 74 Die Friedens-Warte (1999),
стр. 433 и далее, а также: Commission for Historical Clarification, Report: Guatemala – Memory of
Silence, Conclusions and Recommendations, 74 Die Friedens-Warte (1999), стр. 511 и далее.
10
См., например: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001
года; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года.
11
См., например: J. Bogoeva and C. Fetscher (eds.), Srebrenica, Ein Prozess (2002). См. по
поводу событий в бывшей Югославии также в издании: M. C. Bassiouni and P. Manikas, The
Law of the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia (1996), стр. 48 и далее,
{695} История осуществления уголовного преследования геноцида на

международном уровне незначительна12. В ходе процесса против
главных германских военных преступников в Нюрнбергском трибунале
преступления, совершенные против европейских евреев, играли лишь вто-
ростепенную роль13. Несмотря на принятие Конвенции о предотвращении
преступления геноцида и наказании за него в 1948 году, минули 50 лет до
того момента, как был учрежден международный суд, Трибунал по бывшей
Югославии, обладающий юрисдикцией в отношении преступления геноцида,
хотя данная юрисдикция была ограничена во времени и пространстве 14.
Вскоре после этого Совет Безопасности ООН учредил Трибунал по Руанде
– специально для того, чтобы лица, ответственные за геноцид в Руанде,
были привлечены к уголовной ответственности15. С учреждением Между-
народного уголовного суда появилось первое международное учреждение,
которое может привлекать лиц к уголовной ответственности за совершение
преступления геноцида в любой точке планеты16.
ІІ. История преступления
{696} Термин “геноцид” был предложен польским юристом Рафаэлем

Лемкиным в период Второй мировой войны для обозначения пре-
ступлений, совершенных нацистами против евреев. Это слово происходит
от греческого genos (“народ”, “раса”) и латинского caedere (“убивать”)17.
Лемкин определил геноцид как различные деяния, направленные на уничто-
жение существенных основ жизнедеятельности группы и связанные с пла-
ном уничтожить соответствующую группу как таковую18. Минули несколько
лет, пока международное сообщество согласилось принять соответствую-
щее определение преступления, содержащееся в Конвенции о предупреж-
дении преступления геноцида и наказании за него.
12
J.D. van den Vyver, 23 Fordham Journal of International Law (1999), стр. 286 и далее.
13
См. по поводу значимости преступления геноцида для целей Нюрнбергского процесса в
издании G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 193 и далее.
См. также абзацы 19, 23.
14
См. промежуточный обзор судебной практики Трибунала по бывшей Югославии, касающейся
преступления геноцида, в издании: A. Bummel and F. Selbmann, Humanitäres Völkerrecht –
Informationsschriften (2006), стр. 58 и далее.
15
См.: D. D. N. Nsereko, Netherlands International Law Review (2001), стр. 31 и далее; R. S. Lee,
9 Leiden Journal of International Law (1996), стр. 37; V. Morris and M. Scharf, The International
Criminal Tribunal for Rwanda (1998). См. по поводу судебной практики Трибуналов в изданиях:
G. W. Mugwanya, The Crime of Genocide in International Law (2007); G. Verdirame, 49 International
and Comparative Law Quarterly (2000), стр. 578. См. обзор уголовного преследования в Руанде в
издании: W. A. Schabas, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 879 и далее.
16
См. обзор уголовного преследования за совершение преступления геноцида на национальном
уровне в изданиях: U. Behrendt, Die Verfolgung des Völkermordes in Ruanda durch internationale
und nationale Gerichte (2005); G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn.
(2002), стр. 1075 и далее; H. Kreicker, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 313 и
далее. См. также абзацы 292 и далее.
17
R. Lemkin, Axis Rule in Occupied Europe (1973), стр. 79. См. о Лемкине и его работе в
издании: W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 25 и далее.
18
R. Lemkin, Axis Rule in Occupied Europe (1973), стр. 79.
{697} В ходе Нюрнбергского процесса в центре внимания находились

агрессивная война, развязанная нацистами, и совершенные ими
нарушения законов и обычаев войны19. Нацистский геноцид охватывал-
ся процессом не как таковой, а в качестве военного преступления или
преступления против человечности, в особенности – “уничтожения” или
“преследования”20. По завершении процесса усилия, направленные на раз-
витие международного уголовного права, возросли. В резолюции 96(I) от
11 декабря 1946 года21 Генеральная Ассамблея ООН впервые дала опреде-
ление преступлению геноцида и заявила, что он является преступлением по
международному праву. Экономическому и Социальному Совету ООН было
поручено разработать проект Конвенции о предупреждении преступления
геноцида и наказании за него. Группа экспертов, в состав которой входил
и Лемкин, совместно с Департаментом по правам человека Аппарата Ге-
нерального Секретаря подготовила первоначальный проект Конвенции. Он
был представлен в Экономический и Социальный Совет, впоследствии сфор-
мировавший комитет ad hoc, который тщательно изучил проект и вернул
его в Совет. Проект был передан в Шестой, юридический, комитет22. Он так-
же внес поправки в текст и в результате представил его вниманию Генераль-
ной Ассамблеи, которая единогласно приняла проект резолюцией 260 A(III)
от 9 декабря 1948 года23.
{698} Статья II Конвенции о предупреждении преступления геноцида и

наказании за него24 является первым воплощением определения пре-
ступления геноцида в источнике международного права25. На сегодняшний
день содержание статьи II является частью международного обычного права
и jus cogens26. Формулировка определения преступления, содержащаяся в
19
20
МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, воспроизведен в издании: The Trial of German Major
War Criminals. Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany,
часть 22 (1950), стр. 463 и далее.
21
UN Doc. A/RES/1/96 (1946).
22
Проекты воспроизведены в издании: W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000),
23
UN Doc. A/RES /260 (III).
24
78 UNTS (1949), стр. 277. Конвенция была ратифицирована 140 государствами. См.
современные данные: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.preventgenocide.
org> (последнее посещение – март 2009 г.).
25
См. по поводу истории разработки Конвенции о предотвращении преступления геноцида и
наказании за него в изданиях: P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 1 и
далее; H.-H. Jescheck, 66 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (1954), стр. 193 и
далее; J. L. Kunz, 43 American Journal of International Law (1949), стр. 489 и далее; L. Kuper,
Genocide (1981), стр. 19 и далее; M. Lippman, 65 Boston University International Law Journal
(1985), стр. 1 и далее; N. Robinson, The Genocide Convention, A Commentary (1960), стр. 17 и
далее; W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 14 и далее, стр. 51 и далее;
K. Stillschweig, Die Friedens-Warte 1949, стр. 93 и далее; Y. Ternon, L’Etat criminel (1995),
стр. 17 и далее, стр. 39 и далее.
26
См.: Democratic Republic of the Congo v. Rwanda, Международный суд ООН, решение от
3 февраля 2006 года (Дело, касающееся военных действий на территории Конго, повторная заявка,
2002 г.), абзац 64; Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН,
решение от 26 февраля 2007 года (Дело, касающееся применения Конвенции о предупреждении
преступления геноцида и наказании за него), абзац 161; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная
Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него,

была дословно включена в статью 4(2) Устава МУТЮ и в статью 2(2)
Устава МУТР. В ходе переговоров по поводу Статута Международного
уголовного суда предпринимались попытки включить в определение поли-
тические или социальные группы; однако большинство делегатов решили не
отступать от определения, признанного в международном обычном праве27.
Таким образом, статья 6 Статута МУС дословно воспроизводит статью II
Конвенции о предотвращении преступления геноцида и наказании за него.
ІІІ. Структура преступления
{699} Деяние является геноцидом, если оно направлено на уничтожение,

полностью или частично, национальной, этнической, расовой или
религиозной группы. Физическое и социальное существование группы поль-
зуется первоочередной защитой; достоинство жертв также находится под
защитой.
{700} Геноцид предполагает совершение одного из деяний, указанных в

статье 6(a) – (e) Статута МУС. Эти деяния охватывают преступ-
ления против физической или психологической неприкосновенности членов
группы или ее существования либо против ее непрерывной биологической
жизнедеятельности. Кроме того, статья 6(e) содержит дополнительное оп-
ределение культурного геноцида. Жертвой преступления является индиви-
дуальный член группы. Материальный элемент геноцида не требует, чтобы
индивидуальное деяние было частью систематического или широкомасштаб-
ного нападения на группу, хотя, как правило, происходит именно так28.
{701} Ментальный элемент геноцида требует, чтобы материальные эле-

менты геноцида были осуществлены “намеренно и сознательно” (Ста-
тут МУС, статья 30)29. Кроме того, геноцид предполагает наличие специаль-
ного умысла на уничтожение, полностью или частично, национальной, этни-
ческой, расовой или религиозной группы как таковой; поэтому цель испол-
нителя преступления уничтожить группу полностью или частично является
условием для привлечения его к индивидуальной уголовной ответственнос-
ти. Необходимости в фактическом уничтожении группы либо ее части нет.
Умысел, направленный на уничтожение, в то же время воплощает систем-
ный элемент геноцида, придающий преступлению международное измерение.
палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 495; Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 14 декабря 1999 года, абзац 60; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 541; Отчет Генерального Секретаря от 3 мая 1993
года, касающийся Устава МУТЮ, UN Doc. S/25704 (1993), абзац 35; A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 130; J. Wouters and S. Verhoeven, 5 International Criminal
Law Review (2005), стр. 401 и далее.
27
См.: W. A. Schabas, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), статья 6, абзац 11.
28
29
См. абзацы 408 и далее, особенно абзац 437 и далее.
ІV. Охраняемые интересы
{702} Криминализация геноцида имеет целью охрану права некоторых

групп на существование30. Это особенно очевидно из истории разра-
ботки Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за
него. Так, в резолюции 96(1), принятой в 1946 году, Генеральная Ассамблея
определила геноцид как “отказ в признании права на существование целых
человеческих групп подобно тому, как человекоубийство означает отказ в
признании права на жизнь отдельных человеческих существ”31.
{703} Трибунал по бывшей Югославии постановил, что, исходя из опре-

деления преступления, под охраной находится только физическое
существование группы32. Однако уничтожение группы “как таковой” также
может быть осуществлено посредством уничтожения идентичности груп-
пы33, поскольку, как и в случае физического уничтожения, оно ведет к
прекращению существования группы и утрате ее человечеством. Таким
образом, представление о том, что определение преступления охватывает
только физическое существование группы, является слишком узким34.
30
См.: Международный суд ООН, Консультативное заключение от 28 мая 1951 года (Оговорки
к Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него), ICJ Rep. 1951,
стр. 15, 23; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года,
абзац 469; Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999 года,
абзацы 69 и далее, в разделе “Группы, охраняемые по смыслу статьи 4 Устава [МУТЮ]”;
Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзацы 551
и далее. См. также: Attorney-General of the Government of Israel v. Eichmann, Районный суд
Иерусалима, решение от 12 декабря 1961 года, абзацы 190 и далее, 36 ILM (1968), стр. 232
и далее, по поводу “преступлений против еврейского народа” – концепции, заимствованной
из определения преступления геноцида; Проект Кодекса 1996 года, Комментарий к статье 17,
абзацы 6 и далее; P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 84 и далее;
E. Fronza, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the International
Criminal Court, том 1 (1999), стр. 105, на стр. 118 и далее; A. Gil Gil, 112 Zeitschrift für die
gesamte Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381, на стр. 393; L. Kuper, Genocide (1981), стр. 30;
N. Robinson, The Genocide Convention, A Commentary (1960), стр. 58.
31
UN Doc. A/RES/1/96 (1946), где также указано: “[Т]акой отказ в признании права на
существование… влечет большие потери для человечества, которое лишается культурных и
прочих ценностей, представляемых этими человеческими группами…” См. также: H. Vest, Genozid
durch organisatorische Machtapparate (2002), стр. 99: “…разнообразие групп и, таким образом,
непосредственно состав человечества”.
32
2007 года, абзац 123, прим. 337; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
2 августа 2001 года, абзац 580. См. также: Report of the International Commission of Inquiry on
Darfur to the United Nations Secretary-General of 25 January 2005, UN Doc. S/2005/60, абзацы 515
и далее. См. анализ этих судебных решений в абзаце 760.
33
Уничтожение социального существования группы возможно, например, посредством
изгнания и рассеяния членов группы, посредством систематического уничтожения осознания ними
существующей между ними общности либо посредством уничтожения интеллектуального или
политического руководства группы. См. аналогичное мнение в судебном решении: Prosecutor v.
Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005 года, абзац 666.
34
См.: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 129; E. Fronza, in
F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal
Court, том 1 (1999), стр. 105, на стр. 118 и далее; H.-H. Jescheck, 66 Zeitschrift für die gesamte
Strafrechtswissenschaft (1954), стр. 193, на стр. 213; B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord
{704} Особенно не выдерживает критики возражение о том, что включе-

ние социального существования группы в сферу применения нормы
нарушает принцип nullum crimen sine lege35: для соблюдения этого принци-
па достаточно, чтобы социальное существование группы охранялось только
от нападений, отраженных в определении преступления. Нападения, на-
правленные на уничтожение исключительно культурной идентичности груп-
пы (так называемый культурный геноцид), были намеренно исключены из
определения.
{705} Еще один дискуссионный момент заключается в том, служит ли

криминализация геноцида также и целям защиты индивидуальных
прав членов группы. Индивидуальные члены группы обычно являются объ-
ектами нападений, но причиняемый при этом ущерб или угроза индивиду-
альным правам регулируются международным правом только в том случае,
если на лицо совершается нападение именно в связи в его членством в
соответствующей группе. Только предполагаемый результат – уничтожение
группы как таковой – трансформирует ущерб, причиненный индивидуаль-
ным правам, в международное преступление геноцида36.
{706} Однако в то же время нельзя отрицать, что жертвы геноцидаль-

ного нападения переживают серьезные посягательства на их чело-
веческое достоинство: лицо становится жертвой преступления только по
причине членства в определенной группе и, таким образом, деперсонифи-
цируется и унижается до статуса “объекта”. Поэтому, кроме первичного
охраняемого права – существования группы, – также охраняется и чело-
веческое достоинство индивидуальной жертвы37.
nach dem Römischen Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 45 и далее;
O. Triffterer, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1433;
H. Vest, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на стр. 476;
H. Vest, Genozid durch organisatorische Machtapparate (2002), стр. 99.
35
абзацы 574 и далее, абзац 580.
36
См.: Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999 года,
абзац 66. МУТР также постановил в решении по делу Акаесу: “Поэтому вменяемое деяние имеет
более далеко идущие последствия, нежели связанные, например, с убийством определенного
лица, поскольку реализация дополнительного мотива, направленного на уничтожение, полностью
или частично, группы, членом которой является данное лицо, становится дополнительным
элементом”, см.: Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998
37
Это мнение подтверждается, среди прочего, в следующих изданиях: K. Ambos, Internationales
Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 130; E. Fronza, in F. Lattanzi and W.A. Schabas (eds.), Essays
on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 105, на стр. 119;
C. Kress, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 465; F. Neubacher, JURA
2007, стр. 848, на стр. 850; A. Planzer, Le crime de génocide (1956), стр. 79 и далее; C. Tomuschat,
in H. J. Cremer et al. (eds.), Festschrift Steinberger (2002), стр. 315, на стр. 329; O. Triffterer, in
B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1432 и далее.
В. Материальные элементы
І. Охраняемые группы
{707} В рамках определения преступления охраняются только группы,

отличающиеся “национальными”, “этническими”, “расовыми” или
“религиозными” характеристиками. Этот список является исчерпываю-
щим38; составители Конвенции о предупреждении преступления геноцида
и наказании за него намеренно сузили пределы применения статьи II до
охраны четырех указанных выше групп39. Общей характеристикой всех ох-
раняемых групп является то, что членство в группе, как правило, определя-
ется рождением и, по своей природе, является постоянным и стабильным.
Следовательно, “негативное” определение охраняемой группы не является
разумным. Группа должна характеризоваться определенными позитивными
свойствами – национальными, этническими, расовыми или религиозными,
– а не их отсутствием40.
{708} Провести четкое различие между группами невозможно, поскольку

социальные восприятия в результате оказывают решающее влияние
на состав групп; определения групп нередко «перекрывают» друг друга.
Таким образом, группа, на которую совершается нападение, может обладать
характеристиками нескольких групп. Поскольку все группы, охваченные оп-
ределением преступления, пользуются одинаковой защитой, необходимости
в однозначном присвоении группе жертв особенной общей характеристики
нет. Также нет необходимости в том, чтобы все члены принадлежали к
группе на основании одной и той же характеристики41.
38
Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 554. См.
также: P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 80; C. Kress, 6 International
Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 473; B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord
nach dem Römischen Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 65 и далее;
W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 102, 130; W. A. Schabas, in O. Triffterer
статья 6, абзац 9. См. противоположные мнения в источниках: Prosecutor v. Akayesu, МУТР
(Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 701: “…защита любой стабильной и
постоянной группы”; Audiencia Nacional, решение от 5 ноября 1998 года, 119 ILR (2002), стр. 331,
на стр. 341; B. van Schaack, 106 Yale Law Journal (1997), стр. 2259, на стр. 2282 и далее;
J. D. van den Vyver, 23 Fordham Journal of International Law (1999), стр. 286, на стр. 303 и далее.
39
Это решение следовало из наблюдения определения о том, что в прошлом особенно
эти группы неоднократно подвергались проявлениям враждебности, а также о том, что они
характеризуются однородностью состава, “недобровольностью” членства и постоянством. См.:
M. Lippman, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, 2nd edn. (1999), стр. 589, на
стр. 597. См. по поводу более широкого определения охраняемых групп, исходя из национального
законодательства и судебной практики, в абзаце 722.
40
См.: Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН, решение от
26 февраля 2007 года (Дело, касающееся применения Конвенции о предупреждении преступления
геноцида и наказании за него), абзацы 192 и далее; Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзацы 147 и далее, абзац 135;
Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года, абзацы 20
и далее; C. Kress, 18 European Journal of International Law (2007), стр. 618, на стр. 623.
41
По мнению Шабаса, характеристики четырех групп не только «перекрывают», но и
помогают прояснять друг друга и, по сути, представляют собой четыре столпа, “очерчивающих”
1. Критерии для классификации груп
{709} Классификация сообщества людей в качестве национальной, этни-

ческой, расовой или религиозной группы может быть осуществлена
с нескольких точек зрения. Первый критерий, приходящий на ум, име-
ет объктивную природу – это общие обычаи, язык или религия – либо
видимые физические характеристики, такие, как цвет кожи или телосло-
жение. Но также возможно рассматривать характеристики группы и с
субъективной точки зрения, полагаясь на процессы формирования социаль-
ной принадлежности, то есть на самовосприятие группы или восприятие
ее другими в качестве национальной, этнической, расовой или религиоз
ной группы. В решениях международных Трибуналов отражены оба
подхода.
{710} В своем первом решении по делу о преступлении геноцида, в деле

Акаесу, Трибунал по Руанде придерживался более объективного
подхода42.
{711} В этом решении Трибунал пришел к примечательному промежу-

точному выводу о том, что тутси не представляли собой группу,
которая недвусмысленно охватывалась бы определением геноцида. Исходя
из текста решения, тутси и хуту воспринимались населением Руанды в ка-
честве различных этнических групп43, но обосновать это объективно было
сложно. В особенности тутси и хуту говорят на общем языке, имеют общую
религию и общую культурную идентичность. Таким образом, разделение
на “тутси” или “хуту” в меньшей степени является результатом приме-
нения объективных критериев, нежели результатом процесса формирова-
ния социальной принадлежности. Трибунал признал значимость процесса
формирования социальной принадлежности, но не счел его решающим для
целей конституирования группы. В конечном итоге палата просто распро-
странила определение геноцида на любые “стабильные группы”, включая
и не названные в определении прямо44; данный результат следует считать

охранительную сферу применения нормы, см.: W. A. Schabas, Genocide in International Law
(2000), стр. 111 и далее. См. также: M. N. Shaw, in Y. Dinstein (ed.), International Law at a
Time of Perplexity (1989), стр. 797, на стр. 807.
42
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзацы 510
и далее. См. подробный анализ в изданиях: B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord nach dem
Römischen Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 52 и далее; A. Cassese,
International Criminal Law, 2nd edn. (2008), на стр. 139, где в свете решения по делу Акаесу
идет речь о комбинировании объективных и субъективных критериев; G. Dahm, J. Delbrück and
R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1078, где, напротив, отражено мнение,
сходное с нашим.
43
См.: Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года,
абзац 702.
44
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года,
абзацы 511, 516, 701 и далее.
несовместимым с принципом законности (nullum crimen sine lege)45, кото-

рый также применяется и в международном праве46.
{712} Принимая решение по делу Кайишемы и Рузинданы, Вторая судебная

палата Трибунала по Руанде не рассуждала в рамках исключитель-
но объективного подхода, отраженного в решении по делу Акаесу, заявив,
что процессы формирования социальной принадлежности являются реле-
вантными для целей определения концепции этнической группы наряду с
объективными характеристиками: “Этнической группой является группа,
члены которой обладают общим языком и культурой; либо группа, кото-
рая отличает себя (самоидентификация); либо группа, идентифицируемая
таким образом другими, включая субъектов преступлений (идентификация
другими)”47.
{713} С тех пор субъективные элементы последовательно принимались в

расчет Трибуналом по Руанде. Однако Трибунал продолжает при-
держиваться мнения, что самих по себе процессов формирования социаль-
ной принадлежности недостаточно для классификации группы в качестве
этнической. С учетом этого, авторы Конвенции о предупреждении преступ-
ления геноцида и наказании за него намеревались ограничить определение
стабильными группами. Поэтому от объективных критериев полностью
избавиться нельзя. В связи с этим Трибунал по Руанде рассматривает
отдельные дела с учетом соответствующих фактических обстоятельств и
принимает в расчет как объективные, так и субъективные критерии, ин-
терпретируя концепцию группы в свете соответствующего политического,
социального, исторического и культурного контекста48.
{714} Трибунал по бывшей Югославии занял похожую позицию: “группа”

– это социальная конструкция, и, следовательно, ее характеристики

45
46
См. критические мнения также и в следующих изданиях: P. Akhavan, 3 Journal of International
Criminal Justice (2005), стр. 989, на стр. 1000 и далее; A. Cassese, International Criminal Law,
2nd edn. (2008), стр. 139 (“неубедительно”), а также документ ООН: Report of the International
Commission of Inquiry on Darfur to the United Nations Secretary-General of 25 January 2005,
UN Doc. S/2005/60, абзац 498.
47
Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999
48
2007 года, абзац 496; Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение от 6 декабря
1999 года, абзацы 56 и далее; Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от
27 января 2000 года, абзацы 161 и далее; Prosecutor v. Bagilishema, МУТР (Судебная палата),
решение от 7 июня 2001 года, абзац 65; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата),
решение от 15 мая 2003 года, абзац 317; Prosecutor v. Kamuhanda, МУТР (Судебная палата),
решение от 22 января 2004 года, абзац 630; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Судебная палата),
решение от 17 июня 2004 года, абзац 254; Prosecutor v. Nchamihigo, МУТР (Судебная палата),
решение от 12 ноября 2008 года, абзац 338. См. интересный пример судебной практики МУТР
в судебном решении: Prosecutor v. Ndindabahizi, МУТР (Судебная палата), решение от 15 июля
2004 года, абзац 468. См. также: P. Akhavan, 3 Journal of International Criminal Justice (2005),
должны определяться с учетом соответствующего социоисторического кон-

текста. Восприятие общности людей в качестве определенной группы имеет
решающее значение, потому что такая группа не поддается объективному
научному определению. Поэтому для целей классификации группы в ка-
честве национальной, этнической, расовой или религиозной наибольшее
значение имеют характеристики, на которых субъекты преступлений или
третьи лица основывают свои представления49. Однако давать определения
соответствующим группам на основании исключительно субъективных кри-
териев нельзя50.
{715} Отступление международных судов от исключительно объективного

определения групповых характеристик следует только приветство-
вать51, поскольку в результате именно социальные восприятия влияют на
классификацию группы в качестве национальной, этнической, расовой или
религиозной. Поэтому отправной точкой в определении групповых характе-
ристик для целей определения геноцида должно быть “отделение” членов
группы от остальных; особенно важно подчеркнуть, что субъекты преступ-
ления, как правило, сами определяют группу жертв. Следует, однако, отме-
тить, что определение группы является материальным элементом преступ-
ления и не может детерминироваться произвольно. Поэтому единственные
субъективные критерии, которые должны приниматься во внимание, – это
свидетельствующие о том, что общность людей, определяемая в качестве
национальной, этнической, расовой или религиозной группы, является кон-
кретной52. По мнению Международной комиссии по установлению фактов

49
Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999 года, абзац 70;
Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 557.
50
См.: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года,
абзац 25.
51
За субъективный подход также выступают следующие авторы: D. M. Amann, 93 American
Journal of International Law (1999), стр. 195, на стр. 198; E. Fronza, in F. Lattanzi and
W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1
(1999), стр. 105, на стр. 118 и далее; F. Selbmann, Der Tatbestand des Genozids im Völkerstrafrecht
(2002), стр. 187 и далее; G. Verdirame, 49 International and Comparative Law Quarterly (2000),
стр. 578, на стр. 588 и далее, стр. 592. См. также: H. Vest, 117 Schweizerische Zeitschrift für
Strafrecht (1999), стр. 351, на стр. 357 и далее. Напротив, за исключительно объективный
подход выступают: E. H. Pircher, Der vertragliche Schutz ethnischer, sprachlicher und religiöser
Minderheiten im Völkerrecht (1979), стр. 230; W. A. Schabas, Genocide in International Law
(2000), стр. 109 и далее, утверждая, что группа является материальным элементом преступления
и потому должна детерминироваться объективно. См. похожие мнения в изданиях: C. Kress,
18 European Journal of International Law (2007), стр. 618, на стр. 623 и далее; C. Kress, in
W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 6
VStGB, абзац 33, где, однако, утверждается, что в случаях сомнения суды для детерминирования
соответствующей группы могут полагаться на восприятия субъектов преступления (абзац 46).
52
См. по поводу субъективного подхода, уравновешенного объективными критериями, в
изданиях: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 133; B. Lüders, Die
Strafbarkeit von Völkermord nach dem Römischen Statut für den Internationalen Strafgerichtshof
(2004), стр. 60 и далее; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 223
и далее. См. также: Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН,
преступления геноцида и наказании за него), абзац 191.
в Дарфуре, данный субъективно-объективный подход стал частью между-

народного обычного права53.
2. Национальные группы
{716} Элементом, связующим национальную группу, является, прежде

всего, национальность54. Дополнительными элементами, которые не-
обходимо учитывать, являются общая история, обычаи, культура и язык55.
Типичными примерами национальных групп являются так называемые наци-
ональные меньшинства; в их число не входят политические или социальные
группы56.
3. Этнические группы
{717} Включив в определение этнические группы, авторы Конвенции о

предупреждении преступления геноцида и наказании за него на-
меревались охватить группы, сходные или идентичные по своей природе
национальным, расовым или религиозным группам. Так, некоторые из них
считали, что этнические группы являлись подкатегорией национальных
групп; в соответствии с еще одним мнением, концепция этнической прина-
длежности идентична концепции расы57. Отличительными признаками эт-
нической группы являются особые культурные традиции и общая история.
Члены группы говорят на одном языке, имеют общие обычаи и общий
образ жизни58. Такие группы нередко проживают в особых географических
53
См.: Report of the International Commission of Inquiry on Darfur to the United Nations
Secretary-General of 25 January 2005, UN Doc. S/2005/60, абзац 501.
54
абзац 512. См. подробный анализ в издании: B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord nach
dem Römischen Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 72 и далее.
55
См.: D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and
Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 117, на стр. 131; A. Planzer,
Le crime de génocide (1956), стр. 97. См. краткое изложение судебной практики Трибуналов ad
hoc в издании: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 227 и
далее.
56
См.: W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 114 и далее. Напротив, по
мнению Национальной Аудиенции (Audiencia Nacional) Испании, в результате все политические
и социальные группы внутри государства являются “национальными” группами по смыслу
определения преступления; кроме членов политических групп, они включают лиц, больных
СПИДом, престарелых или “власть имущих”. См.: Audiencia Nacional, решение от 5 ноября
1998 года, Sec. 5, ILR 119 (2002), стр. 331, на стр. 340 и далее. Данная точка зрения шире
пределов преступления; она не отвечает ни его формулировке, ни его историческому значению,
см.: C. Kress, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 476; B. Lüders, Die
(2004), стр. 74. См. более подробно – в том числе в отношении разнообразных норм национального
права – в абзаце 722.
57
Study on the Question of the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide, prepared
by Mr Nicodème Ruhashyankiko, Special Rapporteur (1978), UN Doc. E/CN.4/Sub.2/416, абзац 69;
см. более подробно в издании: B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord nach dem Römischen
Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 76 и далее.
58
абзац 513; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая
регионах. Для идентификации этнической группы в существовании общих

“расовых” характеристик необходимости нет59.
4. Расовые группы
{718} Концепция расы не поддается простому определению ввиду совер-

шающихся злоупотреблений нею и используется для описания соци-
альных групп, члены которых отличаются однородными передающимися по
наследству видимыми физическими характеристиками – такими, как цвет
кожи или физическое сложение60. В эту категорию также входят племенные
группы61.
5. Религиозные группы
{719} Религиозные группы упоминались уже в резолюции Генеральной

Ассамблеи 96(I) 1946 года в качестве групп, которые могут стать
жертвами геноцида62, и также фигурировали во всех проектах формули-
ровки преступления63. Авторы Конвенции о предотвращении преступления
геноцида и наказании за него предполагали, что даже если членство в ре-
лигиозных группах добровольное, исторически они развивались так же, как
и национальные или этнические группы, демонстрируя последовательные
характеристики и обладая стабильным характером64.
1999 года, абзац 98; M. Lippman, 15 Arizona Journal of International and Comparative Law
(1998), стр. 415, на стр. 456; B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord nach dem Römischen
Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 78; A. Planzer, Le crime de génocide
(1956), стр. 97; S. Wiessner, in D. L. Shelton (ed.), Encyclopedia of Genocide and Crimes Against
Humanity, том I (2005), стр. 304 и далее.
59
См., однако, в издании: D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman
на стр. 131.
60
1999 года, абзац 98; M. Lippman, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1,
2nd edn. (1999), стр. 589, на стр. 598; C. Kress, 6 International Criminal Law Review (2006),
стр. 461, на стр. 478; B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord nach dem Römischen Statut für
den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 78 и далее; D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald
and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law,
том 1 (2000), стр. 117, на стр. 131 и далее; W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000),
стр. 123.
61
Проект Кодекса 1996 года, Комментарий к статье 17, абзац 9. См. также в издании:
A. Planzer, Le crime de génocide (1956), стр. 97. См. в целом более осторожное мнение, несмотря
на принципиальное согласие в данном конкретном случае, в официальном документе: UN Doc.
S/2005/60, Report of the International Commission of Inquiry on Darfur to the United Nations
Secretary-General of 25 January 2005, абзацы 495 и далее.
62
UN Doc. A/RES/1/96 (1946).
63
Различные проекты воспроизведены в издании: W. A. Schabas, Genocide in International
64
См.: W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 127. См. по поводу возражений,
которые высказывались при составлении текста Конвенции о предупреждении преступления
геноцида и наказании за него, в издании: C. Kress, 6 International Criminal Law Review (2006),
{720} Члены религиозного сообщества исповедуют одну веру, разделяют

общую духовную парадигму и духовную идею либо сходные формы
65 66
религиозной практики67. Рамками данного определения охватываются как

небольшие религиозные группы и секты68, так и более крупные группы,
если они являются постоянными и в целом сплоченными, несмотря на воз-
можность выхода из группы69. Определение не охватывает атеистические
группы, поскольку свобода не исповедовать религию не охраняется соот-
ветствующей нормой70. С религиозной верой нельзя уравнивать политичес-
кие убеждения; в противном случае политические группы можно было бы
«косвенно» квалифицировать в качестве религиозных71.
6. Иные группы
{721} Иные группы, нежели те, которые прямо упомянуты в определении

преступления, не находятся под охраной международного договор-
ного или обычного права. Ограничение пределов преступления геноцида
группами, упомянутыми выше, объясняется, прежде всего, тем обстоятель-
ством, что члены этих групп нуждаются в наибольшей защите. По крайней
мере, в случае с национальными, расовыми или этническими группами, их
члены не могут отделиться от них посредством дистанцирования; судьба
члена группы неразрывно связана с судьбой группы. Во-вторых, такие ус-
тойчивые сообщества относительно легко идентифицируются, тогда как
политические, социальные, экономические и другие подобные группы пос-
тоянно меняют свой состав и потому как таковые не пользуются защитой72.

65
См.: M. Lippman, 15 Arizona Journal of International and Comparative Law (1998), стр. 415,
на стр. 456 и далее; A. Planzer, Le crime de génocide (1956), стр. 98.
66
См.: A. Planzer, Le crime de génocide (1956), стр. 98.
67
абзац 515; см. аналогичное мнение в судебном решении: Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana,
МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 98.
68
См.: D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and
Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 117, на стр. 132; M. N. Shaw,
in Y. Dinstein (ed.), International Law at the Time of Perplexity (1989), стр. 797, на стр. 807.
69
На это корректно указано в издании: C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener
Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 6 VStGB, абзац 47.
70
См. также в изданиях: C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar
zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 6 VStGB, абзац 43; B. Lüders, Die Strafbarkeit von
Völkermord nach dem Römischen Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 80
и далее; M. N. Shaw, in Y. Dinstein (ed.), International Law at a Time of Perplexity (1989),
стр. 797, на стр. 807, где указано, что в реальности атеистические группы нередко являются,
скорее, политическими группами, которые не охраняются международным уголовным правом.
Более того, атеистические группы не поддаются четкому определению. См. противоположное
мнение в изданиях: M. Lippman, 15 Arizona Journal of International and Comparative Law (1998),
стр. 415, на стр. 456; C. Safferling, Juristische Schulung 2001, стр. 735, на стр. 738.
71
См.: E. H. Pircher, Der vertragliche Schutz ethnischer, sprachlicher und religiöser Minderheiten
im Völkerrecht (1979), стр. 37.
72
См. по поводу этого аргумента в изданиях: L. J. LeBlanc, 13 Yale Journal of International
Law (1988), стр. 268, на стр. 273 и далее; D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-
Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000),
стр. 117, на стр. 130.
С точки зрения правовой политики, исключение полтических групп из сферы

применения нормы является особенно противоречивым73.
{722} В ряде национальных правовых систем определение преступления

геноцида было существенно расширено – как на уровне законода-
тельства, так и на уровне судебной практики – посредством включения
политических или социальных групп74. Так, по мнению Audiencia Nacional
Испании, термин “национальная группа” также охватывает политические
и социальные группы75. По смыслу некоторых национальных нормативно-
правовых актов, социальные76, политические77 или даже оба типа групп78
включены в определение преступления. Во Франции преступление геноцида
охватывает национальные, этнические, расовые и религиозные группы, а
также любые другие группы, которые подпадают под любой произвольный
критерий (“d’un groupe déterminé à partir de tout autre critére arbitraire”)79.
В соответствии с международным публичным правом, государства имеют

73
См. анализ вопроса о включении политических групп в статью II Конвенции о предупреждении
преступления геноцида и наказании за него в изданиях: P. N. Drost, The Crime of State, том II:
Genocide (1959), стр. 60 и далее; F. Kabatsi, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 387,
на стр. 390; L. Kuper, Genocide (1981), стр. 24 и далее; B. van Schaack, 106 Yale Law Journal
(1997), стр. 2259, на стр. 2262 и далее; W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000),
стр. 134 и далее; H. Vest, Genozid durch organisatorische Machtapparate (2002), стр. 129. Вопрос
о включении в определение преступления геноцида политических и иных групп снова обсуждался
в ходе Римской конференции и в результате был решен отрицательно, см.: W. A. Schabas, in
O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd ed.
(2008), статья 6, абзац 11.
74
См. краткое изложение вопроса в изданиях: W. A. Schabas, Genocide in International
Law (2000), стр. 351; F. Selbmann, Der Tatbestand des Genozids im Völkerstrafrecht (2002),
стр. 180.
75
См.: Audiencia Nacional, решение от 5 ноября 1998 года, 119 ILR (2002), стр. 331, на стр. 340
и далее. См. аналогичное мнение в судебном решении: Tribunal Oral Federal No. 1 de La Plata,
решение от 19 сентября 2006 года (Miguel Etchecolatz). См. также абзац 716, прим. 59.
76
См. Уголовный кодекс Эстонии, ст. 90: “Лицо, обладающее намерением уничтожить
полностью или частично национальную, этническую, расовую или религиозную группу, группу,
оказывающую сопротивление оккупации, или любую другую социальную группу...” (выделено
мной. – Г. В.). См. также Уголовный кодекс Латвии, ст. 71; Уголовный кодекс Парагвая, ст. 319;
Уголовный кодекс Перу, ст. 3190.
77
См. Уголовный кодекс Эфиопии, ст. 281: “Лицо, обладающее намерением уничтожить
полностью или частично национальную, этническую, расовую, религиозную или политическую
группу...” (выделено мной. – Г. В.), опубликован: [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
<http://www.preventgenocide.org> (последнее посещение – март 2009 г.). Федеральный
Верховный суд Эфиопии применил статью 281 в деле Менгисту, см.: F. K. Tiba, 5 Journal of
International Criminal Justice (2007), стр. 513 и далее. См. также Акт, касающийся трибуналов
по международным преступлениям (Бангладеш), ст. 3(2)(c); Уголовный кодекс Берега Слоновой
Кости, ст. 137; Уголовный кодекс Панамы, ст. 311.
78
См. Уголовный кодекс Коста-Рики, ст. 127: “Лицо, обладающее намерением уничтожить
полностью или частично группу лиц по признаку расы, национальности, пола, возраста,
политической, религиозной или сексуальной ориентации, социального, экономического положения
или гражданского состояния...” (выделено мной. – Г. В.). См. также Уголовный кодекс Словении,
ст. 373.
79
См. Уголовный кодекс Франции, ст. 211-1. По смыслу Уголовного кодекса Финляндии,
преступление геноцида может быть совершено против любой группы, сравнимой с группами,
охраняемыми в соответствии с международным правом; см. Уголовный кодекс Финляндии,
Раздел 6, глава 11.
право расширять определение геноцида подобным образом. Однако на

такие расширенные определения не распространяется принцип универсаль-
ной юрисдикции; он может применяться только в отношении обычно-пра-
вового определения преступления геноцида80. Будущее покажет, будет ли
такая практика воспринята другими государствами.
{723} Определение геноцида охватывает только “устойчивые группы”, но

не все из них. Напротив, Трибунал по Руанде при вынесении упо-
мянутого выше решения по делу Акаесу81 предпринял попытку охватить
толкованием определения преступления геноцида все группы, обладающие
постоянным характером и членство в которых определяется рождением82.
Вполне обоснованно, что данное толкование не нашло подтверждения в
последующей судебной практике. Включение в определение всех стабиль-
ных групп не соответствует тексту статьи 6 Статута МУС и потому нару-
шает принцип законности (nullum crimen sine lege). История составления
Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него
также оспаривает такое расширительное толкование, поскольку пределы
преступления были намеренно ограничены конкретными “устойчивыми
группами”, упомянутыми выше83.
ІІ. Индивидуальные деяния
{724} Различные формы физического геноцида охватывают убийства по

смыслу статьи 6(a) Статута МУС, причинение серьезных телесных
повреждений или умственного расстройства по смыслу статьи 6(b) и созда-
ние жизненных условий, которые рассчитаны на физическое уничтожение
группы по смыслу статьи 6(c). Меры, направленные на предотвращение

80
Поэтому включать в национальное законодательство упоминание иных групп и в то же время
устанавливать универсальную юрисдикцию, – как было, например, в Эстонии (Уголовный кодекс
Эстонии, Раздел 8) и Испании (Органический закон о судебной власти, ст. 23(4), – достаточно
сложно.
81
82
абзацы 511, 516, 701 и далее. Данное расширительное толкование Трибунал объяснял историей
составления Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него: “При
изучении travaux préparatoires Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании
за него представляется, что преступление геноцида затрагивает только стабильные группы,
имеющие постоянный характер и членство в которых детерминируется в силу рождения”
(абзац 511). “[С]удебная палата рассмотрела вопрос о том, следует ли ограничивать круг
групп, охраняемых Конвенцией… исключительно четырьмя группами, прямо упомянутыми в ней,
либо она также должна предоставлять защиту любой другой группе, которая является такой
же устойчивой и постоянной, как и указанные четыре группы… [О]собенно важно учитывать
намерение составителей Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за
него, которое, судя по travaux préparatoires, очевидно заключалось в том, чтобы предоставить
защиту любой стабильной и постоянной группе” (абзац 516).
83
См. также: J. Hübner, Das Verbrechen des Völkermordes im internationalen und nationalen
Recht (2004), стр. 108 и далее; W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 109 и
далее, стр. 130 и далее.
деторождения в группе, криминализируемые в статье 6(d), могут считаться

формой биологического геноцида, в то время как статья 6(e), затрагива-
ющая насильственную передачу детей из одной группы в другую, кри-
минализирует особую форму культурного геноцида, которая не является
наказуемой иным образом84.
{725} Целями нападений всегда являются отдельные члены группы, на

физическую неприкосновенность или социальное существование ко-
торых совершаются посягательства, либо создается опасность для тако-
вых85. Это отчасти следует непосредственно из текста нормы86. Но даже в
тех случаях, в которых определение касается совершения определенного
деяния против “группы”87, это деяние осуществляется через посредство
нападений на отдельных членов группы. Хотя статьи 6(a), (b), (d) и (e)
упоминают “членов” в качестве жертв преступления во множественном чис-
ле, нормативное требование выполняется уже в том случае, когда деянием
затрагивается хотя бы один член группы88. Кроме того, жертва должна
действительно, а не просто предположительно, принадлежать к группе,
которая была избрана для целей уничтожения89. Иначе соответствующее
деяние может рассматриваться только в качестве покушения90.
84
85
См., например: P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 86; A. Gil Gil,
112 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381, на стр. 396; O. Triffterer,
in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1433.
86
См.: Статут МУС, ст. 6(a), (b), (e).
87
См.: Статут МУС, ст. 6(c), (d).
88
См.: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1080;
P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 85 и далее; A. Gil Gil, 112
Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381, на стр. 395 и далее, с учетом
дополнительных источников; H.-H. Jescheck, 66 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft
(1954), стр. 193, на стр. 212 и далее; N. H. B. Jørgensen, 1 International Criminal Law Review
(2001), стр. 285, на стр. 299; A. Koch, Zeitschrift für Internationale Strafrechtsdogmatik 2007,
стр. 150, на стр. 152; N. Robinson, The Genocide Convention, A Commentary (1960), стр. 62 и далее;
W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 158; O. Triffterer, in B. Schünemann
et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1433. См. по поводу соответствующей
нормы немецкого права в абзаце 348.
89
Элементы преступлений к Статуту МУС, ст. 6(a) – (e), номер 2; См. также: C. Kress, in
W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009),
§ 6 VStGB, абзац 46; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 232;
W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 158. В решении МУТР по делу
Багилишемы Судебная палата сформулировала иное мнение, см.: Prosecutor v. Bagilishema, МУТР
(Судебная палата), решение от 7 июня 2001 года, абзац 65. См. также: Prosecutor v. Ndindabahizi,
МУТР (Судебная палата), решение от 15 июля 2004 года, абзацы 468 и далее.
90
K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 154; B. Jähnke, in B. Jähnke
et al. (eds.), StGB [Strafgesetzbuch, German Criminal Code], Leipziger Kommentar, 11th edn.
(1999), § 220a, абзац 10; C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum
Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 6 VStGB, абзац 103; B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord
nach dem Römischen Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 65.
1. Убийство
{726} Статья 6(a) Статута МУС устанавливает, что исполнитель преступ-

ления должен причинить смерть, по меньшей мере, одному члену
группы91.
2. Причинение серьезных телесных повреждений

или умственного расстройства
{727} Статья 6(b) Статута МУС устанавливает, что исполнитель преступ-

ления должен причинить серьезные телесные повреждения или умс-
твенное расстройство, по меньшей мере, одному члену группы92. Междуна-
родная судебная практика интерпретирует серьезные телесные поврежде-
ния в значении несмертельного физического насилия, влекущего за собой
увечье либо серьезные повреждения внешних или внутренних органов или
чувств93. В качестве примеров поведения, охватываемого данной статьей, в
судебном решении по делу Акаесу упоминаются, среди прочего, причинение
увечий и применение силы, избиение оружейными прикладами и нанесение
ранений с помощью мачете94. Определение также охватывает, в особеннос-
ти, сексуальное насилие, причиняющее серьезные телесные повреждения и
в целом также умственное расстройство95.
91
Prosecutor v. Bagilishema, МУТР (Судебная палата), решение от 7 июня 2001 года,
абзацы 55, 57 и далее; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая
2003 года, абзац 319; Prosecutor v. Muvunyi, МУТР (Судебная палата), решение от 12 сентября
92
Вопрос о включении в определение упоминания умственного расстройства являлся источником
противоречий в ходе обсуждения статьи II Конвенции о предупреждении преступления геноцида
и наказании за него, см.: S. Gorove, 28 Washington University Law Quarterly 1951, стр. 174;
W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 160. Предложение включить причинение
умственного расстройства в текст статьи было внесено Китаем. Предполагалось, что этот критерий
должен непосредственно касаться применения наркотических средств.
93
См.: Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 12 марта 2008 года,
абзац 46; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года,
абзацы 504, 711, 720 и далее; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата),
решение от 21 мая 1999 года, абзац 109; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 2 августа 2001 года, абзац 543, в котором содержится отсылка к преступлениям против
человечности в абзацах 507 и далее, абзац 513.
94
абзацы 706, 711, 720, 722.
95
абзацы 706, 731; Prosecutor v. Muvunyi, МУТР (Судебная палата), решение от 12 сентября
2006 года, абзац 487. В Руанде в 1994 году женщины тутси часто становились жертвами
масштабного сексуального насилия. Женщины становились жертвами сексуального насилия и
действий сексуального характера нередко со стороны нескольких мужчин и публично. Трибунал
постановил, что данное поведение причиняло наиболее серьезный ущерб физической и психической
неприкосновенности, так как жертвам причинялся и физический, и психический ущерб. См. также:
Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН, решение от
26 февраля 2007 года (Дело, касающееся применения Конвенции о предупреждении преступления
геноцида и наказании за него), абзац 300. См. также по поводу сексуального насилия в изданиях:
K. D. Askin, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 97 и далее; K. Karagiannakis,
12 Leiden Journal of International Law (1999), стр. 479 и далее; W. A. Schabas, Genocide in
International Law (2000), стр. 161 и далее; G. Verdirame, 49 International and Comparative
{728} Причинение серьезного умственного расстройства не обязательно

должно быть сопряжено с физическим нападением и не требует на-
личия никаких физических последствий умственного расстройства96. Такое
толкование подтверждается, прежде всего, самой формулировкой определе-
ния, в котором оба формата поведения исполнителя преступления рассматри-
ваются в качестве равноценно значимых. Во-вторых, причинение серьезного
умственного расстройства членам группы может оказать существенное воз-
действие на социальное существование группы97. Так, Трибунал по Руанде
корректно предположил, что критерий умственного расстройства имеет отде-
льную, собственную сферу применения98. Таким образом, опасным психичес-
ким последствиям преступлений, связанных с сексуальным насилием, при-
дается такое же значение, как и физическим последствиям данных деяний99.
{729} Причинение “серьезных” телесных повреждений или умственного

расстройства не означает, что данные повреждения или расстройс-
тва должны быть постоянными или необратимыми100. Однако причинения
незначительного или временного физического или психического ущерба
недостаточно101. Результатом причинения ущерба должна быть “серьез-
ная и долгосрочная неспособность лица вести нормальную и конструк-
тивную жизнь”102. Причиненный ущерб должен обладать объективной
Law Quarterly (2000), стр. 578, на стр. 594 и далее; P. Viseur Sellers, in G. Kirk McDonald and
том 1 (2000), стр. 263 и далее.
96
B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord nach dem Römischen Statut für den Internationalen
Strafgerichtshof (2004), стр. 180 и далее; D. Petrovic, 5 European Journal of International Law
(1994), стр. 342, на стр. 357. Однако см.: D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-
Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000),
стр. 117, на стр. 129.
97
См.: B. Bryant and R. H. Jones, 16 Harvard International Law Journal (1975), стр. 682, на
стр. 694; P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 81: “Предполагалось, что
включение в формулировку ‘умственного расстройства’ будет содействовать защите психической
неприкосновенности людей”; W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 160 и далее.
98
года, абзацы 110 и далее; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Судебная палата), решение от 17 июня
2004 года, абзац 291; Prosecutor v. Muhimana, МУТР (Судебная палата), решение от 28 апреля
2005 года, абзац 502. См. подробный анализ в судебном решении: Prosecutor v. Blagojević and
Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005 года, абзацы 647 и далее.
99
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 731. См.
также: K. D. Askin, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 1007, на стр. 1011 и далее.
100
1999 года, абзац 108; Prosecutor v. Kamuhanda, МУТР (Судебная палата), решение от 22 января
2004 года, абзац 634; Prosecutor v. Muvunyi, МУТР (Судебная палата), решение от 12 сентября
2006 года, абзац 487; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа
2001 года, абзац 513. См. также: B. Bryant and R. H. Jones, 16 Harvard International Law Journal
(1975), стр. 682, на стр. 693 и далее.
101
См.: Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 12 марта 2008
года, абзац 46; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от
21 мая 1999 года, абзац 110.
102
См. также: Prosecutor v. Muvunyi, МУТР (Судебная палата), решение от 12 сентября 2006 года,
абзац 487.
характеристикой способности внесения вклада в уничтожение группы пол-

ностью или частично103. Решение о том, так ли это на самом деле, должно
приниматься исходя из всех обстоятельств соответствующего индивидуаль-
ного дела104.
3. Создание жизненных условий, которые рассчитаны на физическое

уничтожение группы
{730} Статья 6(c) Статута МУС охватывает создание жизненных условий,

которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничто-
жение группы. Данная норма криминализирует так называемые «меры,
вызывающие медленную смерть», то есть поведение, которое не является
причиной немедленной смерти, но может стать причиной смерти (и на-
правлено на причинение таковой) членов группы в более долгосрочной
перспективе105.
{731} При формулировании данной нормы Конвенции о предупреждении

преступления геноцида и наказании за него авторы имели в виду
конкретные проявления нацистского геноцида европейских евреев. К ним
относились принудительный труд, депортации, в ходе которых люди в те-
чение многих дней были заперты в поездах, и заключение в лагеря смер-
ти и концентрационные лагеря, в которых узникам отказывали в самом
необходимом и заставляли жить в условиях, унижающих человеческое
достоинство.
{732} Возможное поведение, охватываемое данной нормой, включает

лишение людей таких необходимых благ, как пища, одежда, жилище
и лекарства, а также порабощение de facto путем привлечения к прину-
дительному труду106. Депортации, а также так называемые «этнические
103
Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 12 марта 2008 года,
абзац 46; Prosecutor v. Kajelijeli, МУТР (Судебная палата), решение от 1 декабря 2003 года,
абзац 814; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 513;
Prosecutor v. Krajizˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года, абзац 862.
104
Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая
105
1999 года, абзац 115; Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение от 6 декабря 1999
года, абзац 52; Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года,
абзац 157; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 517;
Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 691.
106
года, абзац 115; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004
года, абзац 691. См. также: Элементы преступлений к Статуту МУС, статья 6(c), номер 4, прим. 4:
“Термин «жизненные условия» может включать в себя умышленное лишение ресурсов, насущно
необходимых для выживания, – таких, как продовольствие, или медицинское обслуживание,
или систематическое изгнание из жилищ, – но не ограничивается ними”; Prosecutor v. Akayesu,
МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 506; Prosecutor v. Karadzˇic´
and Mladic´, МУТР (Судебная палата), решение от 11 июля 1996 года, абзацы 94 и далее;
Attorney-General of the Government of Israel v. Eichmann, районный суд Иерусалима, решение
чистки»107 не охватываются ним как таковые, но они будут охватываться

ним, если, – как обычно происходит при систематических изгнаниях, – они
сопряжены с лишением пищи, медицинской помощи, жилища и т. д. и,
таким образом, рассчитаны на физическое уничтожение членов группы108.
Массовые изнасилования не являются как таковые “жизненными условия-
ми”, но они становятся таковыми, если они совершаются систематически
и многократно, возможно, вместе с другими мерами109. Соответствующие
жизненные условия должны обладать объективной характеристикой спо-
собности внесения вклада в физическое уничтожение части группы; смерть
отдельных ее членов в результате создания таких условий не является не-
обходимым элементом преступления110. Поскольку необходимым элементом
является частичное уничтожение, достаточно, если опасным жизненным
условиям будет подвергнула только часть группы111.
{733} Субъективное условие “предумышленное” указывает на то, что

исполнитель преступления должен воспринимать свое деяние в ка-
честве средства физического уничтожения группы. Вывода о необходимости
предварительного планирования из данного критерия сделать нельзя112.
4. Принятие мер, рассчитанных на предотвращение деторождения
{734} Статья 6(d) Статута МУС охватывает принятие мер, направленных

на предотвращение деторождения в среде соответствующей группы
от 12 декабря 1961 года, абзацы 190 и далее, 36 ILM (1968), стр. 18, на стр. 235 и далее. См.
по поводу квалификации преступлений, сопряженных с голодом, в качестве геноцида в издании:
D. Marcus, 97 American Journal of International Law (2003), стр. 245, на стр. 262 и далее.
107
108
См.: Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года,
абзац 519; Prosecutor v. Blagojeviv and Jokiv, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января
2005 года, абзац 650; C. Kress, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 482
и далее; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 238 и далее;
W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 168; Элементы преступлений также
следует толковать с учетом этого разъяснения (“систематическое изгнание из жилищ”), см.
абзац 732, прим. 110.
109
См.: B. Jähnke, in B. Jähnke et al. (eds.), StGB [Strafgesetzbuch, German Criminal Code],
Leipziger Kommentar, 11th edn. (1999), § 220a, абзац 11. См. также: Prosecutor v. Kayishema and
Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 116.
110
абзац 505. См. также: Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение
от 21 мая 1999 года, абзац 116; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от
27 сентября 2006 года, абзац 863. См. также: C. Kress, 6 International Criminal Law Review
(2006), стр. 461, на стр. 481; M. Lippman, 15 Arizona Journal of International and Comparative
Law (1998), стр. 415, на стр. 456; O. Triffterer, in D. Blumenwitz (ed.), Flucht und Vertreibung
(1987), стр. 259, на стр. 283. См. по поводу сложностей, связанных с доказыванием преступления,
в издании: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 241
и далее.
111
См.: C. Kress, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 481.
112
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 796, где утверждается,
что термин “предумышленное” относится только к общему условию о “намеренном и сознательном
отношении” по смыслу статьи 30 Статута МУС. Однако см. аргумент в пользу предварительного
планирования в издании: N. Robinson, The Genocide Convention, A Commentary (1960), стр. 60.
и, таким образом, угрожающих продолжению ее биологического существо-

вания113. Данное поведение охватывает, например, стерилизацию, осущест-
вление принудительного контроля над рождаемостью, запрет на заключе-
ние браков и сегрегацию полов114. Изнасилование может подпадать под
данное определение, например, если в результате его совершения жертва
решает не рожать ребенка из-за перенесенной травмы115. Трибуналы также
включили в данную категорию деяний изнасилования с целью изменения
этнического состава группы; такие случаи могут происходить, например, в
патриархальных обществах, в которых дети считаются принадлежащими к
этнической группе отца116. Принимаемые меры должны быть принудитель-
ными117; простого разрешения абортов недостаточно118. В любом случае
меры, принимаемые рядом густонаселенных государств – таких, как Китай,
– направленные на сознательное снижение уровня рождаемости по соци-
альным, экономическим или иным причинам, не отражают геноцидального
умысла.
5. Насильственная передача детей
{735} Статья 6(e) Статута МУС охватывает насильственную передачу

детей из одной группы в другую.
{736} Ранние проекты Конвенции о предупреждении преступления гено-

цида и наказании за него включали так называемый культурный
геноцид – уничтожение таких особых характеристик группы, как язык или
культурные традиции. Насильственная передача детей из одной группы в
другую была первым из пяти подвидов культурного геноцида. Культурный
геноцид как таковой не нашел отражения в Конвенции о предупреждении
преступления геноцида и наказании за него и не признается в качестве
преступления по международному обычному праву; однако насильственная
передача детей из одной группы в другую, специальная форма культурного
геноцида, стала частью определения преступления119.
113
См.: B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord nach dem Römischen Statut für den
Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 197. См. более узкое толкование в издании: C. Kress,
6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 483, где утверждается, что мера
должна быть объективно адекватной для достижения поставленной цели.
114
См.: Prosecutor v. Akayesu, ICTR (Trial Chamber), judgment of 2 September 1998, абзац 507.
115
См.: Prosecutor v. Akayesu, ICTR (Trial Chamber), judgment of 2 September 1998, абзац 508.
116
абзац 507; Prosecutor v. Karadzˇic´ and Mladic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 11 июля
117
См. Проект Кодекса 1996 года, Комментарий к статье 17, абзац 16.
118
Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 197.
119
См.: P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 87; B. Lüders, Die
(2004), стр. 198 и далее; D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.),
Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 117, на
стр. 130; D. D. N. Nsereko, in D. L. Shelton (ed.), Encyclopedia of Genocide and Crimes Against
Humanity, том I (2005), стр. 370 и далее; N. Robinson, The Genocide Convention, A Commentary
{737} Речь идет о постоянной передаче, осуществляемой со специальным

намерением уничтожить группу. Дети, переданные в другую группу,
не могут вырасти членами их собственной группы, либо они отчуждаются
от своей культурной идентичности. Язык, традиции и культура их собствен-
ной группы становятся или остаются чужими для таких детей. В связи с
этим такое поведение угрожает социальному существованию группы. Кроме
того, оно угрожает и биологическому существованию группы, поскольку
лица, переданные в другую группу, как правило, не будут производить на
свет потомство внутри своей собственной группы120.
{738} Данное положение направлено на то, чтобы предотвратить “отры-

вание” детей от их группы и, таким образом, их отчуждение. В связи
с этим существенным элементом преступного поведения является отделе-
ние детей от их группы посредством помещения их в другую группу либо
просто посредством отделения их от собственной группы121. В соответствии
с Элементами преступлений к статье 6(e) Статута МУС, детьми, о которых
идет речь в определении, являются члены группы, не достигшие возраста
18 лет122.
{739} Передача детей должна быть насильственной. Как указано в Эле-

ментах преступлений к статье 6(e), такое насилие может быть физи
ческим или психологическим:
{740} “Термин «насильственная» не ограничивается применением физи-

ческой силы и может включать в себя угрозу силой или принужде-
ние, вызванное, например, страхом перед насилием, грубым принуждением,
задержанием, психологическим давлением или злоупотреблением властью
по отношению к такому лицу или лицам или другому лицу либо использо-
ванием обстановки, характеризующейся принуждением”123.
(1960), стр. 64; K. Stillschweig, 49 Die Friedens-Warte 1949, стр. 93, на стр. 98. См. подробный
обзор истории Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него в части
“культурного геноцида” в издании: W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 179
и далее.
120
Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 198 и далее; D. D. N. Nsereko, in D. L. Shelton (ed.),
Encyclopedia of Genocide and Crimes Against Humanity, том I (2005), стр. 370, на стр. 371.
121
См.: C. Kress, 6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 484.
122
Элементы преступлений к статье 6(e) Статута МУС, номер 5. Шабас корректно отмечает,
что данный возрастной предел является слишком высоким, так как у почти взрослых людей
практически невозможно вызвать отчуждение от их группы, см.: W.A. Schabas, Genocide in
123
Элементы преступлений к статье 6(e) Статута МУС, номер 1, прим. 5. Судебная палата
МУТР также постановила: “[Ц]ель заключается не только в том, чтобы установить ответственность
за непосредственный акт насильственной физической передачи, но и в том, чтобы установить
ответственность за угрозы или травмы, которые ведут к насильственной передаче детей из одной
группы в другую”, см.: Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября
1998 года, абзац 509. См. аналогичную точку зрения в судебном решении: Prosecutor v. Kayishema
and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 118.
6. Являются ли так называемые “этнические чистки” геноцидом?
{741} Термин “этнические чистки” применялся в связи с войной в бывшей

Югославии124 и обозначал практику насильственного выселения
сербскими силами в Боснии и Герцеговине мусульман и хорватов из мес-
тностей, где они традиционно проживали. Цель такой политики изгнания
заключалась в том, чтобы создать регион, населенный исключительно сер-
бами, который впоследствии был бы объединен с Сербией в целях созда-
ния “Великой Сербии”. В ходе таких “операций по очистке” происходили
массовые убийства и жестокое обращение с гражданскими лицами, акты
сексуального насилия, бомбардировки городов, разрушения мест отправ-
ления культа и конфискация имущества. Таким образом, словосочетание
“этнические чистки” не является юридическим термином. Скорее, оно обоз-
начает комплексное преступное явление, политику, осуществление которой
сопровождается серьезными нарушениями прав человека, направленную на
принудительное выселение этнической группы из определенной местности
с целью изменения этнического состава населения125.
{742} Можно ли – и в какой степени – квалифицировать так называемые

этнические чистки в качестве геноцида, зависит от конкретных об-
стоятельств в каждом случае. Безоговорочная квалификация этнических
чисток в качестве геноцида, которая иногда возникает, некорректна126.
Квалификация в качестве геноцида может быть неадекватной, потому что
основной целью “этнических чисток” является изгнание группы населения,
а не ее уничтожение. Кроме того, не любое поведение, проявляющееся
в ходе этнических чисток, подпадает под определение геноцида; к таким
видам поведения относятся, например, разрушение домов или церквей, а
также ограбление и уничтожение имущества. Но также нет сомнения в
том, что нередко “этнические чистки” обладают геноцидальными харак-
теристиками и в таких случаях могут быть наказуемы как геноцид. Так,
масштабы убийств и выбор жертв могут означать, что целью исполните-
лей преступлений является не только изгнание, но также и уничтожение

124
См., например: J. Webb, 23 Georgia Journal of International and Comparative Law (1993),
125
См. по поводу соответствующих событий, происшедших в ходе югославского конфликта,
например, в изданиях: M. C. Bassiouni and P. Manikas, The Law of the International Criminal
Tribunal for the Former Yugoslavia (1996), стр. 48 и далее, стр. 608 и далее; D. Petrovic, 5 European
Journal of International Law (1994), стр. 342, на стр. 344 и далее. Дальнейшие исторические
примеры “этнических чисток” содержатся в издании: N. M. Naimark, in D. L. Shelton (ed.),
Encyclopedia of Genocide and Crimes Against Humanity, том I (2005), стр. 301 и далее.
126
См. также: Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН,
преступления геноцида и наказании за него), абзац 190; Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 141 и далее. См. более
подробно об этом в издании: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn.
(2002), стр. 1082 и далее. См. более широкое толкование в издании: J. Hübner, Das Verbrechen
des Völkermordes im internationalen und nationalen Recht (2004), стр. 195 и далее, стр. 215 и
далее, – где утверждается, что этнические чистки в целом представляют собой геноцид.
группы. Даже деяния, не подпадающие под определение преступления,

могут являться важным свидетельством наличия геноцидального умысла127.
В нескольких решениях Трибунал по бывшей Югославии постановил, что
массовые убийства и принудительные перемещения людей, совершенные в
Сребренице в июле 1995 года, представляли собой геноцид128.
ІІІ. Должно ли индивидуальное деяние являться частью

коллективной геноцидальной деятельности?
{743} В то время как преступления против человечности предполагают

наличие систематического нападения на гражданское население,
структура преступления геноцида иная. В его случае контекстный элемент
смещен в плоскость mens rea в форме геноцидального умысла129. Поэто-
му, с чисто терминологической точки зрения, даже отдельно взятое лицо,
действующее со специальным умыслом, может, в силу своего индивидуаль-
ного поведения, быть признано виновным в преступлении геноцида130. Так,
Трибуналы ad hoc последовательно приходили к выводу о том, что поли-
тические решения, принятые на высоком уровне, или общее соглашение,
или план, разделяемый несколькими лицами, направленный на совершение
геноцида, представляют собой не самостоятельный элемент преступления
геноцида, но лишь важный фактор в доказывании геноцидального умысла
субъекта преступления131.
127
См.: Prosecutor v. Karadzˇic´ and Mladic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 11 июля
1996 года, абзац 94. См. более подробно в абзаце 765.
128
Наиболее важным судебным решением в данной связи является Prosecutor v. Krstić, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзацы. 560, 594 и далее, подтверждено в
судебном решении: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля
2004 года, абзац 37. См. также: Prosecutor v. S. Milosˇević, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 16 июня 2004 года, абзац 246; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 17 января 2005 года, абзацы 671 и далее, подтверждено в судебном решении: Bosnia
and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН, решение от 26 февраля
2007 года (Дело, касающееся применения Конвенции о предупреждении преступления геноцида
и наказании за него), абзац 297.
129
См.: Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая
1999 года, абзац 94; Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря
1999 года, абзац 100; A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 335, на стр. 349 и далее; G. Dahm,
J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1077; H.-H. Jescheck, 66
Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (1954), стр. 193, на стр. 212; V. Morris and
M. P. Scharf, The International Criminal Tribunal for Rwanda, том 1 (1998), стр. 168 и далее;
O. Triffterer, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1434.
130
1999 года, абзац 94; Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999
года, абзацы 100 и далее (“Такой случай является теоретически возможным”); O. Triffterer, in
B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1434. Однако маловероятно,
что такой случай будет иметь практическую значимость, поскольку преступные деяния, как
правило, являются частью систематического нападения.
131
Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля 2001 года,
абзац 48; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года,
абзац 223 и далее; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Апелляционная палата), решение от 20 мая
2005 года, абзац 260; Prosecutor v. Simba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 27 ноября
{744} Данная точка зрения, ясно отраженная в международном обычном

праве, содержащаяся в статье 6 Статута МУС, подвергается сомне-
нию в Элементах преступлений к Статуту МУС. В Элементах указано, что
“это деяние совершилось в контексте явной линии аналогичного поведения,
направленного против этой группы, или являлось поведением, которое само
по себе могло привести к такому уничтожению”132. Таким образом, Элемен-
ты распространяют недоразумение о том, что для квалификации геноцида
необходимо уничтожение группы полностью или частично либо как мини-
мум наличие систематического геноцидального нападения на охраняемую
группу в той же степени, в которой для квалификации преступлений против
человечности необходимо нападение на гражданское население.
{745} Термины “в контексте” и “явной” более ясно истолкованы в

Элементах преступлений к статье 6: “Термин «в контексте» включает
в себя первоначальные деяния в рамках формирующейся модели. Термин
«явной» является объективным квалифицирующим фактором”133.
{746} Элементы преступлений оставляют открытым вопрос о том, являются

ли данные контекстные условия материальными элементами пре-
ступления, которые должны отражаться в сознании субъекта преступления,
либо просто так называемыми юрисдикционными требованиями, которые
необязательно должны быть известны субъекту. Первый (узко истолко-
ванный) вариант очевидно противоречит тексту Статута, а также не соот-
ветствует обычному праву. Поэтому он должен быть отвергнут; Элементы
преступлений не могут, находясь в противоречии с формулировками Ста-
тута и с международным обычным правом, ограничивать материальные
элементы134. Следовательно, Элементы преступлений следует понимать
132
Элементы преступлений к статье 6(a), (b) Статута МУС, номер 4; к статье 6(c), (d),
номер 5; к статье 6(e), номер 7. См. аналогичные мнения в источниках: Prosecutor v. Krstic´,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 682; Report of the International
Commission of Inquiry on Darfur to the Secretary-General Pursuant to Security Council Resolution
1564 (2004) of 18 September 2004, UN Doc. S/2005/60, 25 января 2005 года, абзацы 515 и далее;
W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 207 и далее.
133
Элементы преступлений к статье 6 Статута МУС, Введение. Там же указано: “Несмотря на
обычное требование о субъективной стороне, содержащееся в статье 30, и с учетом признания
того, что осведомленность об обстоятельствах будет, как правило, рассматриваться при
доказывании элемента умысла при совершении геноцида, Суд должен будет принимать, в случае
необходимости, решение о соответствующем требовании в отношении субъективной стороны,
касающейся этого обстоятельства, в каждом конкретном случае”. Данные требования иногда
квалифицируются в качестве критериев, предъявляемых к материальному элементу, к которому
должен относиться умысел субъекта преступления, см.: O. Triffterer, in B. Schünemann et al.
(eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1442, а иногда – в качестве объективных
условий для констатации преступности деяния, см.: K. Ambos, Neue Juristische Wochenschrift
2001, стр. 405, на стр. 406.
134
абзац 224; P. Akhavan, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 989, на
стр. 996; E. Fronza, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 105, на стр. 114 и далее; E. Gadirov and
R. S. Clark, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), статья 9, абзацы 30, 32; G. Mettraux, International Crimes and the ad
в качестве процессуальных условий, ограничивающих юрисдикцию Между-

народного уголовного суда ситуациями геноцида, в которых систематичес-
кое нападение было совершено фактически135. Это не затрагивает преступ-
ности геноцида по существу. Первая палата предварительного производства
Международного уголовного суда выбрала в деле Prosecutor v. Al Bashir
иной подход. В неожиданном obiter dictum, не оправданном в свете об-
стоятельств дела, она постановила, что преступление геноцида является
оконченным только тогда, “когда соответствующее поведение представляет
собой конкретную угрозу существованию группы, на которую совершается
нападение, либо ее части”136. По мнению Палаты, Элементы преступлений
должны применяться, за исключением случаев, когда возникает “неприми-
римое противоречие” со Статутом МУС137. С учетом положений статьи 22(2)
Статута МУС о том, что определения преступлений должны быть точно
истолкованы и что в случае двусмысленности определение толкуется в
пользу лица, которое находится под следствием, Палата предварительно-
го производства заявила, что контекстный элемент, содержащийся в Эле-
ментах преступлений, является “полностью совместимым с традиционной
концепцией преступления геноцида”138. Однако данные пояснения являются
неубедительными. Отступление от текста Статута не должно обосновывать-
ся формальными методологическими аргументами. Как максимум в целях
оправдания подхода Палаты предварительного производства можно было
бы использовать соображения о структуре преступления и об охраняемых
интересах. Однако Палата решила полностью обойти стороной такие со-
ображения139.
С. Ментальный элемент
{747} Cécile Aptel: The Intent to Commit Genocide in the Case Law of
the International Criminal Tribunal of Rwanda, 13 Criminal Law
Forum (2002), стр. 273 и далее; Roberta Arnold: The Mens Rea of Genocide
under the Statute of the International Criminal Court, 14 Criminal Law
hoc Tribunals (2005), стр. 193, 204; O. Triffterer, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift
Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1425, 1443. См. противоположное мнение в издании: C. Kress,
18 European Journal of International Law (2007), стр. 619, на стр. 621 и далее. См. по поводу
соотношения между Элементами преступлений и нормами Статута в абзаце 153.
135
В решении по делу Krstić МУТЮ использовал и пояснил формулировку, содержащуюся в
Элементах преступлений: “[А]кты геноцида должны быть совершены в контексте явной линии
аналогичного поведения или сами являться поведением, которое может само по себе привести
к уничтожению группы как таковой полностью или частично”, см.: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 682.
136
137
4 марта 2009 года, абзац 128. См. корректную оценку Элементов преступлений в абзаце 153.
138
4 марта 2009 года, абзацы 131 и далее. См. по поводу статьи 22 Статута МУС в абзаце 108.
139
См. более подробно в издании: B. Burghardt and J. Geneuss, Zeitschrift für Internationale
Strafrechtsdogmatik 2009, стр. xxx.
Forum (2003), стр. 127 и далее; Alexander K.A. Greenawalt: Rethinking

Genocidal Intent: The Case for a Knowledge-Based Interpretation, 99
Columbia Law Review (1999), стр. 2259 и далее; John R.W.D. Jones: Whose
Intent is it Anyway? – Genocide and the Intent to Destroy a Group, in Lal
Chand Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 467 и
далее; Claus Kress: The Darfur Report and Genocidal Intent, 3 Journal of
International Criminal Justice (2005), стр. 562 и далее; Lawrence J. LeBlanc:
The Intent to Destroy Groups in the Genocide Convention: The Proposed US
Understanding, 78 American Journal of International Law (1984), стр. 369
и далее; Guénaël Mettraux: International Crimes and the ad hoc Tribunals
(2005), стр. 208 и далее; David D. Nersessian: The Contours of Genocidal
Intent: Troubling Jurisprudence from the International Criminal Tribunals,
37 Texas International Law Journal (2002), стр. 231 и далее; William
A. Schabas: Genocide in International Law, The Crime of Crimes (2000),
стр. 206 и далее; William A. Schabas: The Jelisic Case and the Mens Rea
of the Crime of Genocide, 14 Leiden Journal of International Law (2000),
стр. 125 и далее; Cécile Tournaye: Genocidal Intent before the ICTY, 52
International and Comparative Law Quarterly (2003), стр. 447 и далее;
Hans Vest: A Structure-Based Concept of Genocidal Intent, 5 Journal of
International Criminal Justice (2007), стр. 781 и далее; Harmen G. van
der Wilt: Genocide, Complicity in Genocide and International v. Domestic
Jurisdiction, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 239
и далее; Alexander Zahar and Göran Sluiter: International Criminal Law
(2008), стр. 197 и далее.
{748} Ментальный элемент геноцида предполагает, что материальные

элементы преступления должны быть совершены “намеренно и со-
знательно” (Статут МУС, статья 30), а также со специальным умыслом,
направленным на уничтожение охраняемой группы полностью или частично.
І. Намерение и сознательное отношение (статья 30 Статута МУС)
{749} Первое субъективное условие заключается в том, что субъект прес-

тупления должен реализовать материальные элементы геноцида
намеренно и сознательно. Юридическим стандартом в этом случае является
статья 30 Статута МУС140.
{750} То, что статья 6(c) Статута МУС устанавливает, что условия жизни,
ведущие к уничтожению группы, должны быть созданы “предумыш-
ленно”, не является отступлением от общих требований, предъявляемых к
ментальному элементу в соответствии со статьей 30. Статья 6(d), по смыс-
лу которой меры, направленные на предотвращение деторождения, должны
быть “рассчитанными”, также является просто подтверждением общего
140
См. подробный анализ общих требований, предъявляемых к ментальному элементу, в
условия субъективного характера. Так, dolus eventualis и неосторожности

недостаточно для того, чтобы ментальный элемент, предусмотренный со-
ставами данных преступлений, считался присутствующим.
{751} Однако в отношении некоторых отдельных актов геноцида из

Элементов преступлений и международного обычного права воз-
никают более мягкие условия, предъявляемые к ментальному элементу,
по сравнению со статьей 30 Статута МУС141. Прежде всего, это касается
убийств, осуществляемых со специальным умыслом уничтожить группу по
смыслу статьи 6(a). В этом отношении распространено мнение, что требо-
вания, предъявляемые к ментальному элементу убийств в ходе нападения
на гражданское население или вооруженного конфликта142, также уста-
навливают стандарт в отношении убийств, совершаемых со специальным
умыслом уничтожить группу143. Так, осознание существенной вероятности
того, что результатом поведения лица может стать смерть жертвы, доста-
точно. То же самое верно и в отношении причинения серьезных телесных
повреждений или умственного расстройства по смыслу статьи 6(b)144.
{752} Номер 6 Элементов преступлений к статье 6(e) содержит более

мягкое условие, нежели содержащееся в статье 30 Статута МУС,
в соответствии с которым – в отличие от статьи 30(3), требующей нали-
чия осознанного отношения субъекта преступления к его обстоятельствам,
– достаточно, если субъект преступления “должен был знать”, что жертвы,
передаваемые из одной группы в другую, были несовершеннолетними145.
ІІ. Специальный умысел, направленный на уничтожение группы
{753} Кроме “намерения и сознательного отношения” к материальным эле-

ментам преступления, ментальный элемент геноцида также требует
наличия у субъекта преступления специального умысла, направленного на
полное или частичное уничтожение охраняемой группы как таковой. Тре-
бование о наличии умысла, направленного на уничтожение, ограничивает
пределы преступности, как это недвусмысленно позволяет статья 30146.
141
См. по поводу соотношения между статьей 30, Элементами преступлений и обычным правом
в абзацах 419 и далее.
142
См. более подробно в абзацах 826, 1033.
143
Однако в издании: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn.
(2002), стр. 1083, содержится экстремальное мнение о том, что в отношении всех актов геноцида
достаточно наличия dolus eventualis.
144
См. по этому вопросу и по вопросу о последствиях, возникающих из условий, предъявляемых к
mens rea по смыслу недавней судебной практики Трибунала по бывшей Югославии, в абзацах 420
и далее. См. противоположное мнение в издании: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 7, абзац 147.
145
См. дальнейший анализ в издании: C. Kress, 6 International Criminal Law Review (2006),
стр. 461, на стр. 485.
146
1. Термин “умысел”
{754} Умысел, направленный на уничтожение группы как таковой пол-

ностью или частично, определенный как ментальный элемент пре-
ступления, должен пониматься в качестве специального умысла. Уничтоже-
ние группы полностью или частично должно быть (первоочередной) целью
субъекта преступления147. Лишь в том случае, если индивидуальное деяние,
по мнению субъекта, вносит вклад в искомое уничтожение группы, это
деяние обретает международное измерение в качестве угрозы междуна-
родному миру148. Достаточно, если умысел, направленный на уничтожение,
будет в наличии при совершении преступного деяния; в предварительном
планировании со стороны субъекта необходимости нет149. Осознание субъек
том того, что он участвует в кампании по уничтожению группы, не может
заменить собой специальный умысел (цель), но может свидетельствовать о
ее наличии150. Однако всегда необходимо устанавливать, что субъект лично
осуществлял деяние с намерением внести вклад в уничтожение группы151.
{755} Некоторые авторы утверждают, что геноцидальный умысел присут-

ствует уже тогда, когда субъекту известно о попытке уничтожить
147
абзацы 46, 50 и далее; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября
1998 года, абзац 520; Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение от 6 декабря
1999 года, абзац 59; Prosecutor v. Bagilishema, МУТР (Судебная палата), решение от 7 июня
2001 года, абзац 61; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001
года, абзац 550. См. также, например, в изданиях: R. S. Clark, 114 Zeitschrift für die gesamte
Strafrechtswissenschaft (2002), стр. 372, на стр. 396; P. N. Drost, The Crime of State, том II:
Genocide (1959), стр. 82; A. Gil Gil, 112 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2000),
стр. 381, на стр. 393 и далее; W. A. Schabas, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd ed. (2008), статья 6, абзац 7; C. Tournaye, 52
International and Comparative Law Quarterly (2003), стр. 447, на стр. 453.
148
См. также: P. Akhavan, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 989, на
стр. 992; O. Triffterer, 14 Leiden Journal of International Law (2001), стр. 399, на стр. 404.
149
абзац 572; P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 82; M. Lippman, 15
Arizona Journal of International and Comparative Law (1998), стр. 415, на стр. 455; N. Robinson,
The Genocide Convention, A Commentary (1960), стр. 60. См. иное мнение в судебном решении:
150
См.: (Германский) Федеральный Верховный суд, решение от 21 февраля 2001 года, Neue
Juristische Wochenschrift 2001, стр. 2732 и далее.
151
абзац 549: “Прежде всего, Палата подчеркивает необходимость проведения различия между
индивидуальным умыслом обвиняемого и умыслом, сопряженным с концепцией и совершением
преступления. Тяжесть и масштабы преступления геноцида, как правило, предполагают, что в
его совершении принимают участие несколько лиц. Хотя мотивы каждого соучастника могут быть
различными, цель преступного предприятия является общей. В таких случаях соучастия умысел,
направленный на полное или частичное уничтожение группы как таковой, должен просматриваться
в самом преступном деянии, отдельно от умыслов конкретных субъектов преступления. В этом
случае необходимо установить, разделяет ли обвиняемый, в отношении которого осуществляется
уголовное преступление по обвинению в геноциде, умысел, направленный на осуществление
геноцида”. Однако см. абзац 765.
группу152. По смыслу их аргументации, в систематических преступлениях

невозможно провести различие между предварительными условиями и пос-
ледствиями. Поэтому в данном контексте уверенного осознания исполните-
лем преступления специального умысла основных субъектов (организаторов)
должно быть достаточно для констатации необходимого ментального эле-
мента. Кроме того, исполнитель, который уверен, что он уничтожит группу,
представляет гораздо большую опасность для охраняемых прав, нежели
лицо, имеющее намерение уничтожить группу, но не уверенное, сможет ли
оно действительно достичь этой цели. С учетом всего, подход, связанный с
“информированностью” субъекта преступления, должен быть отвергнут153.
Возможно, данное толкование может быть приведено в соответствие с тек-
стом нормы, но не с историческим значением преступления, о котором идет
речь. Предполагалось, что Конвенция будет распространяться именно на те
ситуации, в которых субъект намерен уничтожить соответствующую группу
полностью или частично154. В рамках подхода, связанного с “информиро-
ванностью”, объединены три отдельных вопроса: во-первых, определение
специального умысла, направленного на уничтожение; во-вторых, вопрос о
том, должны ли все участники геноцидального преступного предприятия
разделять специальный умысел, направленный на уничтожение, для целей
привлечения к уголовной ответственности за геноцид155; и, наконец, вопро-
сы доказательств156. Специальный умысел, предусмотренный определением
преступления, имеют только лица, действующие в целях уничтожения груп-
пы. Даже сторонники подхода, связанного с “информированностью”, про-
водят различие между основными субъектами (организаторами), действую-
щими с таким узко определенным умыслом, направленным на уничтожение,
и субъектами, которым просто известно о геноцидальных целях других
лиц или о соответствующей им безличной коллективной деятельности157.
152
См.: A. K. A. Greenawalt, 99 Columbia Law Review (1999), стр. 2259, на стр. 2265 и далее;
C. Kress, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 562, на стр. 567, 577; C. Kress,
6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 492 и далее; O. Triffterer, in
B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на стр. 1440 и далее; H. Vest,
113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на стр. 482 и далее;
H. Vest, Genozid durch organisatorische Machtapparate (2002), стр. 104 и далее, стр. 107;
H. Vest, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 781, на стр. 788 и далее.
См. аналогичный подход в издании: R. W. D. Jones, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity
to Man (2003), стр. 467, на стр. 471 и далее. См. краткое изложение вопроса в издании:
K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 151 и далее. Некоторые авторы
даже являются сторонниками применимости dolus eventualis, см.: A. Gil Gil, 112 Zeitschrift für
die gesamte Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381, на стр. 395. См. также: N. H. B. Jørgensen,
1 International Criminal Law Review (2001), стр. 285, на стр. 309; W. A. Schabas, Genocide in
153
Именно такой подход был реализован в деле Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 139, прим. 154.
154
См.: C. Aptel, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 272, на стр. 277 и далее.
155
См. по этому вопросу в абзацах 761 и далее.
156
См. по поводу доказательств в абзаце 765.
157
См. аналогичные мнения в источниках: Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 139, прим. 154; E. van Sliedregt, 5 Journal
of International Criminal Justice (2007), стр. 184, на стр. 193; H. G. van der Wilt, 4 Journal of
International Criminal Justice (2006), стр. 239, на стр. 243 и далее.
2. Группа в качестве объекта умысла, направленного на уничтожение
{756} Объектом умысла субъекта, направленного на уничтожение, явля-

ется национальная, этническая, расовая или религиозная группа
“как таковая”. Эта дополнительная характеристика уточняет суть умысла,
устанавливая, что стремление субъекта преступления уничтожить жерт-
ву должно возникать непосредственно из факта ее членства в группе158.
Интерес субъекта преступления должен заключаться в том, чтобы унич-
тожить группу, а не индивидуальную жертву. Однако субъекту при этом
необязательно действовать исходя из дискриминационных оснований159, и
необходимый специальный умысел не исключается, когда деяние субъекта
продиктовано множественными мотивами160. Умысел, направленный на со-
вершение индивидуальных дискриминационных деяний против членов груп-
пы, не является достаточным161.
{757} Поскольку группа находится под защитой именно по причине ее

особого свойства национальности, этничности, расовости или рели-
гиозности, недостаточно, если субъект подвергает нападениям лиц одной

158
См.: Prosecutor v. Niyitegeka, МУТР (Апелляционная палата), решение от 9 июля 2004 года,
абзацы 47 и далее; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998
года, абзацы 521 и далее; Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января
2000 года, абзац 165; Prosecutor v. Bagilishema, МУТР (Судебная палата), решение от 7 июня
2001 года, абзац 61; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от
17 января 2005 года, абзац 669; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от
27 сентября 2006 года, абзац 856, подтверждено в судебном решении: Bosnia and Herzegovina
v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН, решение от 26 февраля 2007 года (Дело,
касающееся применения Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за
него), абзац 187. См. также: H. Vest, 117 Schweizerische Zeitschrift für Strafrecht (1999), стр. 351,
159
См.: Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля 2001 года,
абзац 49, где утверждается, что причина преступного поведения несущественна. См. также:
P. N. Drost, The Crime of State, том II: Genocide (1959), стр. 83 и далее; E. Fronza, in F. Lattanzi
and W.A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1
(1999), стр. 105, на стр. 129; H. Hannum, 11 Human Rights Quarterly (1989), стр. 82, на стр. 108;
M. Lippman, 15 Arizona Journal of International and Comparative Law (1998), стр. 415, на
стр. 454; A. Planzer, Le crime de génocide (1956), стр. 94 и далее; H. Vest, 117 Schweizerische
Zeitschrift für Strafrecht (1999), стр. 351, на стр. 355. См. иное мнение в судебном решении:
Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года,
абзац 98; см. в целом: W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 253 и далее.
160
См.: Prosecutor v. Niyitegeka, МУТР (Апелляционная палата), решение от 9 июля 2004 года,
абзац 53: “[Т]ермин ‘как таковую’ разъясняет требование, предъявляемое к специальному умыслу.
Оно не препятствует вынесению обвинительного приговора за совершение преступления геноцида
в случае, если субъект был движим также и иными мотивами, которые не имеют правового
значения в данном контексте. Так, Судебная палата корректно интерпретировала словосочетание
‘как таковую’ в значении того, что запрещенные деяния были совершены против жертв по
причине их членства в охраняемой группе, но не единственно по причине такого членства”
(выделено в оригинале). См. аналогичные мнения в судебных решениях: Prosecutor v. Jelisic´,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля 2001 года, абзац 49; Prosecutor v. Krstic´,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года, абзацы 26, 226.
161
Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999 года, абзац 79;
Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 553;
Проект Кодекса 1996 года, Комментарий к статье 17, абзац 7.
и той же национальности, этнической принадлежности и т. д., которые свя-

заны между собой определенными дополнительными связями162. Например,
преступления Красных Кхмеров в Камбодже не характеризовались специ-
альным умыслом, свойственным геноциду. Решающим фактором при выборе
жертв было не членство в кхмерской этнической группе, а скорее, сре-
ди прочего, социальное положение или уровень образования жертвы либо
обычный произвол163.
{758} Лицо должно действовать с умыслом, направленным на уничтоже-

ние группы “полностью или частично”. Кого охватывает группа в
целом – и, следовательно, на кого направлены преступные посягательс-
тва – определяется восприятием субъекта преступления. Таким образом,
сама группа, на которую совершается посягательство, может быть частью
большей общности. Геноцидальное посягательство может быть направлено,
например, на членов более крупной группы, проживающих в определенной
местности164.
{759} Достаточно, 165если субъект стремится уничтожить существенную

часть группы . По убедительному суждению Трибунала по бывшей
Югославии, критерий “существенности” может пониматься как в коли-
чественном, так и в качественном смысле166. Так, достаточным будет как
умысел, направленный на уничтожение количественно существенной части
группы, так и умысел, направленный на уничтожение репрезентативной
части группы – такой, как ее интеллектуальные лидеры. Определяющий
162
Однако см. точку зрения Audiencia Nacional Испании в деле Пиночета, Audiencia Nacional,
решение от 5 ноября 1998 года, раздел 5, 119 ILR (2002), стр. 331, на стр. 340 и далее.
163
См.: H. Vest, 117 Schweizerische Zeitschrift für Strafrecht (1999), стр. 351, на стр. 356;
H. Vest, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на стр. 478. См.
иное мнение в изданиях: H. Hannum, 11 Human Rights Quarterly (1989), стр. 82, на стр. 111 и
далее; Y. Ternon, L’Etat criminel (1995), стр. 204 и далее, особенно стр. 217 и далее.
164
См.: Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999 года,
абзац 83. См. также: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001
года, абзац 590; подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 19 апреля 2004 года, абзацы 15 и далее. См. критическую точку зрения по
поводу того, следует ли полностью отказаться от количественных критериев, в издании: C. Kress,
6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 489 и далее.
165
абзацы 8 и далее; Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН,
преступления геноцида и наказании за него), абзац 198; Report of the International Commission of
Inquiry on Darfur to the United Nations Secretary-General of 25 January 2005, UN Doc. S/2005/60,
абзац 492.
166
См.: Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004
года, абзацы 12 и далее; Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря
2004 года, абзац 702. См. также: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7,
абзацы 159 и далее; B. Lüders, Die Strafbarkeit von Völkermord nach dem Römischen Statut für
den Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 138 и далее. Однако см. более критическую точку
зрения в судебном решении: Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный
суд ООН, решение от 26 февраля 2007 года (Дело, касающееся применения Конвенции о
предупреждении преступления геноцида и наказании за него), абзац 200.
вопрос в том, какое воздействие уничтожение соответствующей части

должно оказать на существование группы в целом167.
3. Умысел, направленный на “уничтожение”
{760} Умысел, направленный на уничтожение, присутствует всегда, когда

субъект стремится физически или биологически уничтожить группу.
Однако вопрос о том, является ли также достаточным умысел, направлен-
ный на уничтожение социального существования группы, неоднозначен168.
В решениях по делу Крстича Трибунал по бывшей Югославии отверг вто-
рое толкование, полагаясь на принцип nullum crimen sine lege169. Однако
концепция “геноцида”, разработанная Лемкиным, распространяется на все
167
абзацы 8 и далее. Кроме того, средства, находящиеся в распоряжении субъекта преступления
для уничтожения группы, также могут быть показательными, см.: Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года, абзац 13, а также в издании: P. Akhavan,
5 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 989, на стр. 998 и далее. См. также:
A. Bummel and F. Selbmann, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 2006, стр. 58, на
стр. 62, 65, – где содержится корректная критика решения Трибунала по бывшей Югославии
по делу Сикирича, вынесенного в соответствии с Правилом процедуры 98 bis, в котором число
жертв было признано недостаточным для констатации уничтожения существенной части группы,
см.: Prosecutor v. Sikirica et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 сентября 2001 года,
абзацы 66 и далее. Определение преступления геноцида не требует фактического уничтожения
существенной части группы, но лишь специального умысла субъекта преступления, направленного
на уничтожение значительно части соответствующей группы. См. иное мнение в издании: C. Kress,
6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 489 и далее, где утверждается,
что, как правило, необходимо большое число жертв (“существенная часть”), поскольку только
такое толкование объясняет характер геноцида как массового преступления.
168
Это мнение отражено в решениях судов Германии, см.: Федеральный Конституционный суд,
решение от 12 декабря 2000 года, Neue Juristische Wochenschrift 2001, стр. 1848, на стр. 1850;
Федеральный Верховный суд, решение от 22 апреля 1999 года, BGHSt 45, стр. 64, на стр. 81
и далее, а также в ряде научных изданий: K. Ambos, Neue Zeitschrift für Strafrecht 1999,
стр. 404; K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 129, 157; K. Brehmer,
Nationale Strafverfolgung internationaler Verbrechen (1999), стр. 232; E. Fronza, in F. Lattanzi and
W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999),
стр. 105, на стр. 118 и далее; J. Hübner, Das Verbrechen des Völkermordes im internationalen
und nationalen Recht (2004), стр. 211 и далее; B. Jähnke, in B. Jähnke et al. (eds.), StGB
[Strafgesetzbuch, German Criminal Code], Leipziger Kommentar, 11th edn. (1999), § 220a, абзац 8;
H.-H. Jescheck, 66 Zeitschrift füt die gesamte Strafrechtswissenschaft (1954), стр. 193, на стр. 213;
C. Kress, 18 European Journal of International Law (2007), стр. 618, на стр. 627; B. Lüders, Die
(2004), стр. 45, 49 и далее; H. Satzger, Internationales und Europäisches Strafrecht, 2nd edn. (2008),
§ 15, абзац 15; W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000), стр. 229; C. Tournaye, 52
International and Comparative Law Quarterly (2003), стр. 447, на стр. 454 и далее; O. Triffterer,
in K. Lüderssen (ed.), Aufgeklärte Kriminalpolitik oder Kampf gegen das Böse? (1998), стр. 272,
на стр. 347; O. Triffterer, in B. Schünemann et al. (eds.), Festschrift Roxin (2001), стр. 1415, на
стр. 1433; H. Vest, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на
стр. 476; H. Vest, Genozid durch organisierte Machtapparate (2002), стр. 99.
169
абзацы 574 и далее, 580. Апелляционная палата подтвердила корректность данного подхода, см.:
Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года, абзац 25;
Prosecutor v. Blagojevic´ and Jokic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 9 мая 2007
года, абзац 123, прим. 337. Однако см.: Prosecutor v. Blagojevic´ and Jokic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 17 января 2005 года, абзацы 659 и далее, 666; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года, абзац 854.
формы уничтожения группы как социальной общности170. По мнению Лем-

кина, физическое уничтожение группы является наиболее тяжелой, но не
единственной формой геноцида171. Содержащаяся в Конвенции формули-
ровка о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, ус-
танавливающая, что умысел должен быть направлен против группы “как
таковой”, говорит в пользу того, что правовой защитой пользуется не толь-
ко физическое, но и социальное существование соответствующих групп172.
В пользу данной точки зрения также говорит анализ отдельных деяний,
упомянутых в Статуте МУС. Например, насильственная передача детей из
одной группы в другую может представлять собой геноцид, хотя при этом
физическое существование членов группы не затрагивается. Равным обра-
зом геноцид охватывает меры, направленные на предотвращение деторож-
дения, которые, опять же, не обязательно сопряжены с уничтожением уже
живущих членов группы. Более того, содержание статьи 6(c) Статута МУС
явно охватывает только жизненные условия, рассчитанные на “физическое
уничтожение” группы. Это ограничение было бы излишним, если бы по
смыслу определения преступления правовой защитой пользовалось только
физическое существование группы173. Однако первоочередным объектом и
целью Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании
за него является сохранение национальных, этнических, расовых или ре-
лигиозных групп как таковых для международного сообщества174: оно не
может быть гарантировано лишь при условии защиты их исключительно
физического существования175.
4. Умысел, направленный на уничтожение,

и множественность участников
{761} Как и другие преступления по международному праву, геноцид, как

правило, предполагает участие значительного количества людей.
170
R. Lemkin, Axis Rule in Occupied Europe (1944), стр. 79, 82 и далее.
171
R. Lemkin, Axis Rule in Occupied Europe (1944), стр. 79; W. A. Schabas, Genocide in
172
См.: Федеральный Конституционный суд, решение от 12 декабря 2000 года, Neue Juristische
Wochenschrift 2001, стр. 1848, на стр. 1850; Федеральный Верховный суд, решение от 22 апреля
1999 года, BGHSt 45, стр. 64, на стр. 81; J. Hübner, Das Verbrechen des Völkermordes im
internationalen und nationalen Recht (2004), стр. 211; см. подробный анализ в издании: G. Werle,
in K. Nuotio (ed.), Festschrift Lahti (2007), стр. 43 и далее, а также: G. Werle, in M. Hettinger,
J. Zopfs and T. Hillenkamp (eds.), Festschrift Küper (2007), стр. 675, на стр. 682.
173
См.: Федеральный Конституционный суд, решение от 12 декабря 2000 года, Neue Juristische
Wochenschrift 2001, стр. 1848, на стр. 1850; J. Hübner, Das Verbrechen des Völkermordes im
internationalen und nationalen Recht (2004), стр. 211; H.-H. Jescheck, 66 Zeitschrift für die
gesamte Strafrechtswissenschaft (1954), стр. 193, на стр. 213; см. иное мнение в издании: C. Kress,
6 International Criminal Law Review (2006), стр. 461, на стр. 486 и далее.
174
В издании: H. Vest, Genozid durch organisierte Machtapparate (2002), стр. 99, подробно
излагается концепция охраняемого интереса как права на существование, неприкосновенность и
воспроизводство всех национальных, этнических, расовых или религиозных групп, включающего
их право на базовое культурное воспитание потомства и, соответственно, предполагающего
многообразный состав человечества.
175
См. подробный анализ в издании: G. Werle, in M. Hettinger, J. Zopfs and T. Hillenkamp
(eds.), Festschrift Küper (2007), стр. 675, на стр. 684 и далее.
Однако не все соучастники обязательно разделяют геноцидальный умысел

основных соучастников. Некоторые соучастники могут знать об умысле
основных соучастников, направленном на уничтожение соответствующей
группы, или о геноцидальном характере кампании по уничтожению, но не
ставить это целью своих собственных деяний. Вопрос о том, каким образом
таких соучастников привлекать к уголовной ответственности за геноцид,
остается спорным176.
{762} По мнению Трибуналов ad hoc, некоторые формы соучастия не

требуют, чтобы лицо действовало с умыслом, направленным на
уничтожение. Это касается не только пособничества и содействия, но и
третьей категории совместного преступного предприятия и ответственности
военных командиров и иных начальников177. С точки зрения Трибуналов
ad hoc, в таких случаях лишь необходимо, чтобы субъективное состояние
соучастника характеризовалось ментальным элементом (mens rea), требуе-
мым для соответствующей формы соучастия.
{763} Из Статута МУС вытекает, что различные формы соучастия должны

рассматриваться в качестве показателей степени индивидуальной
уголовной ответственности178. В рамках такой системы наивысшая степень
ответственности за совершение преступления по международному праву
может быть вменена лишь субъекту, лично обладающему mens rea, кото-
рое предполагает соответствующее преступление. Так, за совершение пре-
ступления геноцида к ответственности могут быть привлечены лишь лица,
действующие со специальным умыслом, направленным на уничтожение со-
ответствующей группы. Это особенно касается совместного совершения
преступления. В соответствии с нормами, касающимися совместного совер-
шения преступлений, другому лицу могут вменяться лишь элементы actus
reus, но не элементы mens rea. Таким образом, судебная практика Три-
бунала по бывшей Югославии, которая допускает “перенесение” умысла,
направленного на уничтожение, на других соучастников через призму до-
ктрины совместного преступного предприятия, не может быть “перенесена”

176
См. более подробно по этому вопросу в изданиях: P. Akhavan, 3 Journal of International
Criminal Justice (2005), стр. 989 и далее; J. M. Kalere, 5 International Criminal Law Review (2005),
стр. 463, на стр. 472; M. G. Karnavas, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 609,
на стр. 613; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 203, 215;
H. G. van der Wilt, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 239, на стр. 243 и далее.
177
См. по поводу пособничества и содействия в судебных решениях: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года, абзац 140; Prosecutor v. Ntakirutimana
and Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата), решение от 13 декабря 2004 года, абзац 501.
См. по поводу третьей категории совместного преступного предприятия в судебных решениях:
Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 марта 2004 года, абзац 5;
Prosecutor v. Rwamakuba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 22 октября 2004 года,
абзац 6. См. по поводу ответственности военных командиров и иных начальников в судебных
решениях: Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года,
абзацы 717 и далее, абзац 721; Prosecutor v. Blagojevic´ and Jokic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 17 января 2005 года, абзац 779.
178
в плоскость модели градуированной ответственности, отраженной в

статье 25 (3) Статута МУС179.
{764} Однако, что касается отдачи приказа о совершении геноцида или

подстрекательства к его совершению по смыслу статьи 25(3)(b) Ста-
тута МУС, необходимости в том, чтобы такой субъект сам обладал умыс-
лом, направленным на уничтожение группы, нет; достаточно, если он будет
знать, что основной исполнитель будет действовать с таким умыслом180.
То же самое касается пособничества совершению преступления геноцида
по смыслу статьи 25(3)(c)181 или содействия его совершению группой лиц
по смыслу статьи 25(3)(d)182. Равным образом нормы об ответственности
военных командиров и иных начальников не предполагают, что начальник
должен разделять умысел своего подчиненного, направленный на уничто-
жение группы183.
5. Вопросы доказывания
{765} На практике доказать специальный умысел, направленный на уничто-

жение группы, сложно184. Исходя из международной судебной прак-
тики, вывод о наличии геноцидального умысла можно сделать из ряда
фактов и обстоятельств. Наиболее важным показателем геноцидального
умысла являются обстоятельства, указывающие на то, что обвиняемый
действовал в рамках общего плана или политики, направленных на со-
вершение геноцида185. Действительно, практика международных уголовных
судов продемонстрировала, что доказать геноцидальный умысел практичес-
ки невозможно, если отсутствуют достаточные доказательства того, что
соответствующие деяния совершались под контролем или при поддержке
правительства или аналогичной организации186. При доказывании геноци-
дального характера политики преследования Трибуналы ad hoc учитывают
ряд обстоятельств – таких, как количество жертв, выбор жертв на основе
179
См. абзацы 462, 465 и далее.
180
См. абзацы 485, 488.
181
См. абзацы 492.
182
См. абзацы 495.
183
184
См. актуальный пример в судебном решении: Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзацы 147 и далее. См.
критический анализ данного решения в издании: B. Burghardt and J. Geneuss, Zeitschrift für
Internationale Strafrechtsdogmatik 2009, стр. xxx.
185
См., например: Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля
2001 года, абзац 48; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001
года, абзац 572; A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute
of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 335, на стр. 349.
186
См., например: Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999
года, абзацы 98 и далее, абзац 101; Report of the International Commission of Inquiry on Darfur
to the United Nations Secretary-General of 25 January 2005, UN Doc. S/2005/60, абзацы 515 и
далее См. также: N. H. B. Jørgensen, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 285, на
стр. 297 и далее, а также: F. Kabatsi, 5 International Criminal Law Review (2005), стр. 387, на
их членства в группе и совершение иных виновных деяний против членов

той же группы187. Такие деяния могут включать и преступления, не охва-
ченные определением геноцида, – например, разрушение институций куль-
туры, памятников, мест отправления культа или зданий188. Однако недавние
решения демонстрируют рестриктивную тенденцию при установлении ге-
ноцидального характера политики преследования189. В то же время одного
существования геноцидального контекста недостаточно для демонстрации
индивидуального умысла, направленного на уничтожение соответствующей
группы190. В связи с этим должно учитываться поведение субъекта при
совершении преступления, а также его заявления в отношении группы, на
которую совершается посягательство191.
D. Подстрекание к совершению геноцида
{766} Gabriele Della Morte: De-Mediatizing the Media Case: Elements of
a Critical Approach, 3 Journal of International Criminal Justice
(2005), стр. 1019 и далее; Guénaël Mettraux: International Crimes and the
ad hoc Tribunals (2005), стр. 254 и далее; William A. Schabas: Genocide in
International Law, The Crime of Crimes (2000), стр. 266 и далее; William
A. Schabas: Hate Speech in Rwanda: The Road to Genocide, 46 McGill Law
Journal (2000), стр. 141 и далее; Alexander Zahar: The ICTR’s “Media”
Judgment and the Reinvention of Direct and Public Incitement to Commit
Genocide, 16 Criminal Law Forum (2005), стр. 33 и далее.
187
См.: Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля 2001 года,
абзацы 47 и далее; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 9 мая 2007 года, абзац 123; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 1 июня 2001 года, абзац 159; Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 26 мая 2003 года, абзац 525; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 20 мая 2005 года, абзац 261; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 7 июля 2006 года, абзацы 40 и далее; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР
(Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 524.
188
абзац 33; Prosecutor v. Karadzˇić and Mladić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 11 июля 1996
года, абзац 94; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004
года, абзацы 969 и далее; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата),
решение от 21 мая 1999 года, абзац 93; W. A. Schabas, Genocide in International Law (2000),
189
См., например: Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 9 мая 2007 года, абзац 123, где утверждается, что Апелляционная палата не была убеждена
в том, что насильственные перемещения людей вместе с убийствами и жестоким обращением
являются достаточными для демонстрации наличия у основных субъектов умысла, направленного
на уничтожение. Однако см.: Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от
190
абзац 549; Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН,
преступления геноцида и наказании за него), абзац 373.
191
См.: Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Апелляционная палата), решение
от 1 июня 2001 года, абзацы 159 и далее; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 7 июля 2006 года, абзацы 40 и далее; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР
(Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзацы 524 и далее.
І. Структура преступления
{767} Подстрекание к совершению геноцида было запрещено уже в Кон-

венции о предупреждении преступления геноцида и наказании за
него. Это положение было дословно включено в статью 25(3)(e) Статута
МУС192. Оно создает дополнительное основание для криминализации отде-
льной формы соучастия, а именно побуждения или даже попытки побуж-
дения других лиц к совершению геноцида. В наличии оконченного преступ-
ления геноцида необходимости нет193.
{768} Публичное подстрекание создает – или существенно повышает

– риск совершения неконтролируемого массового преступления про-
тив членов группы, на которую совершается нападение. Поскольку субъект
обращается к значительному числу неопределенных лиц, он также с самого
начала не способен контролировать развитие событий194.
{769} Подстрекание к совершению геноцида фактически имело значение

уже в ходе Нюрнбергского процесса, хотя и в контексте преступ-
ления против человечности, поскольку Устав Нюрнбергского трибунала не
охватывал преступления геноцида. Так, Юлиус Штрейхер, редактор на-
цистской газеты “Der Stürmer”, был приговорен к смертной казни за пре-
ступление преследования. На протяжении многих лет он недвусмысленно
призывал в своих статьях к “уничтожению еврейской расы” и был известен
как “преследователь евреев номер один”195.
{770} Недавний пример значимости и последствий подстрекания к совер-

шению геноцида связан с событиями в Руанде во время гражданской
войны в 1994 году196. Еще до начала конфликта экстремисты хуту установи-
192
См.: Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, ст. III(c);
Устав МУТЮ, ст. 4(3)(c); Устав МУТР, ст. 2(3)(c); и Статут МУС, ст. 25(3)(e).
193
2007 года, абзац 678; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября
1998 года, абзацы 561 и далее; Prosecutor v. Ruggiu, МУТР (Судебная палата), решение от
1 июня 2000 года, абзац 16; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Судебная палата), решение от
3 декабря 2003 года, абзац 1013; D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman
на стр. 133; N. Robinson, The Genocide Convention, A Commentary (1960), стр. 67; W. A. Schabas,
Genocide in International Law (2000), стр. 257, на стр. 266, 292.
194
абзац 562: “[Т]акие деяния особенно опасны сами по себе из-за риска, который они несут обществу,
даже если они не приносят искомых результатов”; K. Ambos, in O. Triffterer (ed.), Commentary
on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 25, абзац 33. См.
также Проект Кодекса 1996 года, Комментарий к статье 2, абзац 16.
195
Germany, часть 22 (1950), стр. 411, на стр. 501 и далее. См. также: G. S. Gordon, 45 Virginia
Journal of International Law (2004), стр. 139, на стр. 143 и далее; B. Lüders, Die Strafbarkeit
von Völkermord nach dem Römischen Statut für den Internationalen Strafgerichtshof (2004),
196
См., например: J. F. Metzl, 91 American Journal of International Law (1997), стр. 628;
ли контроль над радиостанциями и использовали их для проведения исклю-

чительно эффективной кампании по возбуждению ненависти в отношении
тутси. МУТР вынес обвинительные приговоры в связи с подстреканием к
совершению геноцида в отношении нескольких подсудимых. В результате
так называемого «Процесса в отношении представителей средств массовой
информации» обвиняемые Жан-Боско Бараягвиза, Фердинанд Нахимана и
Хасан Нгезе были признаны виновными, в частности, в подстрекании к
совершению геноцида и были приговорены Трибуналом по Руанде к дли-
тельным срокам тюремного заключения197.
ІІ. Материальные элементы
{771} Преступным деянием является прямое, публичное подстрекание к

совершению геноцида. Такое преступное подстрекание предполага-
ет, что субъект призывает других лиц к совершению геноцида198. “Прямое”
подстрекание охватывает случаи, в которых лицо не призывает к соверше-
нию геноцида прямо, но делает это образом, безошибочно ясным для ад-
ресата данного призыва199; фактически субъекты нередко используют эвфе-
мизмы, метафоры или иные завуалированные лингвистические конструкции,
которые, тем не менее, являются абсолютно ясными для их аудитории200.
W. A. Schabas, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 529; W. A. Schabas, 46
McGill Law Journal (2000), стр. 141.
197
Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007
года; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Судебная палата), решение от 3 декабря 2003 года.
См. подробный анализ «Процесса в отношении представителей средств массовой информации» в
изданиях: G. S. Gordon, 45 Virginia Journal of International Law (2004), стр. 139, на стр. 154 и
далее. См. критический анализ данного судебного решения в изданиях: G. Della Morte, 3 Journal
of International Criminal Justice (2005), стр. 1019, на стр. 1023 и далее; A. Zahar, 16 Criminal
Law Forum (2005), стр. 33 и далее. Еще одним значительным судебным решением является
Prosecutor v. Bikindi, МУТР (Судебная палата), решение от 2 декабря 2008 года, абзацы 378 и
далее, абзацы 417 и далее.
198
Internationalen Strafgerichtshof (2004), стр. 247; V. Morris and M. P. Scharf, The International
Criminal Tribunal for Rwanda, том I (1998), стр. 183; D. D. N. Nsereko, in G. Kirk McDonald
and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law,
том 1 (2000), стр. 117, на стр. 132 и далее.
199
2007 года, абзацы 697 и далее; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от
2 сентября 1998 года, абзацы 557 и далее; Prosecutor v. Ruggiu, МУТР (Судебная палата),
решение от 1 июня 2000 года, абзац 17; Prosecutor v. Niyitegeka, МУТР (Судебная палата),
решение от 16 мая 2003 года, абзацы 431 и далее; Prosecutor v. Muvunyi, МУТР (Судебная
палата), решение от 12 сентября 2006 года, абзац 502. См. также: G. Della Morte, 3 Journal
of International Criminal Justice (2005), стр. 1019, на стр. 1023; W. A. Schabas, Genocide in
International Law (2000), стр. 277; A. Zahar, 16 Criminal Law Forum (2005), стр. 33, на стр. 34
и далее.
200
Бывший премьер-министр Руанды, Жан Камбанда, сделал следующее заявление, обращенное
к населению хуту: “Вы отказываетесь пролить свою кровь за вашу страну, а собаки пьют ее
просто так”. Этим заявлением Камбанда призвал хуту принять участие в борьбе против тутси,
заклейменных “собаками”, и пролить кровь за свою страну, см.: Prosecutor v. Kambanda, МУТР
(Судебная палата), решение от 4 сентября 1998 года. Апелляционная палата оставила в силе
обвинительный приговор, см.: Prosecutor v. Kambanda, МУТР (Апелляционная палата), решение
от 19 октября 2000 года.
В то же время неопределенных или косвенных призывов, провокационных

выражений, вербальных проявлений ненависти в целом или «просто» под-
стрекания к дискриминации или насилию недостаточно. Призыв должен
быть прямо направлен на стимулирование совершения деяния, предусмот-
ренного статьей 6 Статута МУС201. “Публичное” подстрекание означает, в
особенности, призыв, сделанный в общественном месте или при помощи
средства, обращенного к общественности202. Решающим фактором является
то, что призыв должен быть обращен к неиндивидуализированной аудито-
рии и, таким образом, создавать или усугублять опасность неконтролируе-
мого совершения преступления. Прямое и публичное подстрекание к совер-
шению геноцида не является “длящимся преступлением”. Оно становится
оконченным с момента произнесения или публикации соответствующего
призыва203.
ІІІ. Ментальный элемент
{772} Ментальный элемент подстрекания к совершению геноцида заклю-

чается в том, что субъект намеренно и сознательно осуществляет
материальные элементы преступления (Статут МУС, статья 30) и дейст
вует с намерением уничтожить соответствующую группу полностью или
частично204.
Е. Множественность преступлений
{773} Как правило, преступление геноцида предполагает совершение мно-

жественных деяний, каждое из которых само по себе отвечает
нормативным требованиям, предъявляемым к геноциду. Необходимо опре-
делиться с тем, следует ли рассматривать эти индивидуальные деяния в
201
2007 года, абзацы 692 и далее; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от
2 сентября 1998 года, абзацы 555, 557; Prosecutor v. Bikindi, МУТР (Судебная палата), решение
от 2 декабря 2008 года, абзацы 390 и далее; Mugesera v. Canada (Minister of Citizenship and
Immigration), Верховный суд Канады, решение от 28 июня 2005 года, [2005] 2 S.C.R. 100, 2005
SCC 40, абзац 87; G. S. Gordon, 45 Virginia Journal of International Law (2004), стр. 139, на
стр. 172 и далее. См. по поводу решения Верховного суда Канады от 28 июня 2005 года в издании:
J. Rikhof, 3 Journal of International Criminal Justice (2005), стр. 1121, на стр. 1126.
202
См.: Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998
года, абзац 556. Обвиняемый Нгезе призывал к уничтожению тутси с применением мегафона,
установленного на его автомобиле, см.: Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Судебная палата),
решение от 3 декабря 2003 года, абзац 1039. В ходе того же процесса агитация посредством
публикаций в газетах была признана подстреканием (абзацы 1023 и далее, абзац 1028).
203
Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007
204
абзац 560; Prosecutor v. Ruggiu, ICTR (Trial Chamber), judgment of 1 June 2000, абзац 14;
Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Судебная палата), решение от 3 декабря 2003 года,
абзац 1012; K. Ambos, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), статья 25, абзац 35; G. Della Morte, 3 Journal of International
Criminal Justice (2005), стр. 1019, на стр. 1023; W. A. Schabas, Genocide in International Law
(2000), стр. 275.
качестве юридически самостоятельных преступлений или в качестве еди-

ного преступления.
{774} С одной стороны, можно предположить, что каждое деяние,

отвечающее определению преступления, является актом геноци-
да. Другое, совершенно противоположное, решение может заключаться в
сведении всех геноцидальных актов, возникающих из умысла уничтожить
определенную группу, к единой категории. Такое “общее преступление”
может, в крайних случаях, даже представлять собой своего рода “всемир-
ное преступление”, составленное из геноцидальных актов, совершенных в
разное время в различных странах.
{775} Применимым стандартом следует считать ограниченный кумулятив-

ный подход. По сути, совокупность индивидуальных деяний – таких,
как убийства или причинение серьезных телесных повреждений, – состав-
ляет единое преступление геноцида, если деяния, возникающие из умысла,
направленные на уничтожение, посягают на одну и ту же группу205. При
констатации такого единого преступления следует учитывать, что в контек-
сте геноцида охрана ценности, превосходящей индивидуальные ценности, –
существования группы – имеет решающее значение. В то же время “край-
не масштабные или не ограниченные во времени совокупности деяний”206
могут являться нерелевантными. Так, деяния, направленные на одну и ту
же группу, могут представлять собой единое преступление только в том
случае, если они были совершены в одном и том же пространственном
и временном контексте207. Эти принципы применяются к множественному
совершению одного и того же индивидуального деяния, а также к совер-
шению деяний, предусмотренных различными альтернативами, предусмот-
ренными в статье 6 Статута МУС.
{776} Акт геноцида в то же время может представлять собой и военное

преступление, и преступление против человечности. В таком случае
соответствующие нормы применяются параллельно208. Геноцид не является
205
См.: Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от
21 мая 1999 года, абзацы 517 и далее. См. по поводу (прежней) статьи 220a (Германского)
Уголовного кодекса [Strafgesetzbuch, StGB]: Федеральный Верховный суд, решение от 30 апреля
1999 года, BGHSt 45, стр. 64, на стр. 88. См. аналогичные мнения в изданиях: A. Gil Gil,
112 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381, на стр. 396 и далее;
I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005), стр. 103; G. Werle, Juristenzeitung
1999, стр. 1181, на стр. 1184.
206
См.: Федеральный Верховный суд, решение от 30 апреля 1999 года, BGHSt 45, стр. 64,
на стр. 88.
207
Однако см.: K. Ambos, Neue Zeitschrift für Strafrecht 1999, стр. 404, где утверждается, что
пространственный контекст не является необходимым; C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach
(eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 6 VStGB, абзац 109, где
предлагается еще более далеко идущее суждение о том, что ни пространственный, ни временной
контексты не являются необходимыми.
208
Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года,
абзацы 219 и далее; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001
года, абзац 681. См. также абзац 673.
lex specialis по отношению к преступлениям против человечности209. Ана-

лиз требований, предъявляемых к составам преступлений, демонстрирует
существенные различия между ними: преступления против человечности
требуют наличия фактического нападения на гражданское население, не
требуемое определением геноцида. Напротив, в случае геноцида необходи-
мо доказать специальный умысел, направленный на уничтожение группы
полностью или частично. Хотя это и верно, что акты геноцида нередко
отвечают требованиям, предъявляемым к преступлениям против человеч-
ности, геноцид не является особым случаем преступлений против человеч-
ности. Скорее, эти два вида преступлений можно представить в виде двух
совмещенных кругов210. Таким образом, приговор должен выноситься за
оба преступления, чтобы преступность деяний была очевидной в наиболее
полной степени. Это также касается соотношения между геноцидом и пре-
ступлением против человечности в виде преследования211.
{777} Обвинительные приговоры за совершение геноцида и публичное

подстрекание к совершению геноцида по смыслу статьи 25(3)(e)
Статута МУС могут выноситься параллельно212.
209
См.: Prosecutor v. Musema, МУТР (Апелляционная палата), решение от 16 ноября 2001
года, абзацы 366 и далее; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
19 апреля 2004 года, абзацы 219 и далее; Prosecutor v. Ntakirutimana and Ntakirutimana, МУТР
(Судебная палата), решение от 21 февраля 2002 года, абзац 864; Prosecutor v. Kamuhanda,
МУТР (Судебная палата), решение от 22 января 2004 года, абзацы 577 и далее; Prosecutor v.
Ntagerura, МУТР (Судебная палата), решение от 25 февраля 2004 года, абзац 823. Однако см.:
F. Selbmann, Der Tatbestand des Genozids im Völkerstrafrecht (2002), стр. 207, где предлагается
квалификация преступления геноцида в качестве lex specialis по отношению к преступлениям
против человечности; см. также такие более ранние судебные решения, как Prosecutor v.
Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзацы 641
и далее, абзац 648. См. также абзац 673.
210
Данная аналогия предлагается в издании: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum,
Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1073. См. также: A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 335, на стр. 339, а также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 144
и далее.
211
См.: Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Судебная палата), решение от 3 декабря 2003
212
Данный вывод можно сделать из применения так называемого стандарта Челебичи в связи
с тем, что элементы обоих преступлений являются различными, см., например: Prosecutor v.
Nahimana et al., МУТР (Судебная палата), решение от 3 декабря 2003 года, абзацы 1015, 1030.
Фактически данный результат является корректным, поскольку запрет публичного подстрекания
отличается от преступления геноцида на уровне охраняемых интересов, а именно заключается
в том, чтобы ограничить распространение конфликта. См. подробности по поводу стандарта
Челебичи в абзацах 670 и далее.
Четвертая часть: Преступления

против человечности
{778} Enrico Amati: I Crimini contro l’Umanità, in Enrico Amati et al.

(eds.): Introduzione al Diritto Penale Internazionale (2006), стр. 339
и далее; Kai Ambos and Steffen Wirth: The Current Law of Crimes Against
Humanity, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 1 и далее; Kai Ambos:
Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 167 и далее; Eugène
Aroneanu: Le crime contre l’humanité (1961); Kelly Dawn Askin: Crimes
Within the Jurisdiction of the International Criminal Court, 10 Criminal Law
Forum (1999), стр. 33 и далее; M. Cherif Bassiouni: Crimes Against Humanity:
The Need for a Specialized Convention, 31 Columbia Journal of Transnational
Law (1994), стр. 457 и далее; M. Cherif Bassiouni: Crimes Against Humanity
in International Criminal Law, 2nd edn. (1999);..Astrid Becker: Der Tatbestand
des Verbrechens gegen die Menschlichkeit, Uberlegungen zur Problematik
eines völkerrechtlichen Strafrechts (1996); Machtheld Boot: Genocide, Crimes
Against Humanity, War Crimes: Nullum Crimen Sine Lege and the Subject
Matter Jurisdiction of the International Criminal Court (2002); Machtheld
Boot, Rodney Dixon and Christopher K. Hall: Article 7, in Otto Triffterer (ed.),
Observers’ Notes, Article by Article, 2nd edn. (2008), стр. 159 и далее; James
T. Brand: Crimes Against Humanity and the Nürnberg Trials, 28 Oregon Law
Review (1949), стр. 93 и далее; Antonio Cassese: Crimes Against Humanity,
стр. 353 и далее; Antonio Cassese: International Criminal Law, 2nd edn.
(2008), стр. 98 и далее; Simon Chesterman: An Altogether Different Order:
Defining the Elements of Crimes Against Humanity, 10 Duke Journal of
Comparative and International Law (2000), стр. 307 и далее; Roger S. Clark:
Crimes against Humanity at Nuremberg, in George Ginsburgs and Vladimir
N. Kudriavtsev (eds.), The Nuremberg Trial and International Law (1990),
стр. 177 и далее; Roger S. Clark: Crimes Against Humanity and the Rome
Statute of the International Criminal Court, in Mauro Politi and Giuseppe
Nesi (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court,
A Challenge to Impunity (2001), стр. 75 и далее; Robert Cryer: Prosecuting
International Crimes, Selectivity and the International Criminal Law Regime
Elizabeth Wilmshurst: An Introduction to International Criminal Law and
Procedure (2007), стр. 187 и далее; Mireille Delmas-Marty: Le crime contre
l’humanité, les droits de l’homme et l’irréductible humain, 11 Revue de
science criminelle et de droit pénal comparé (1994), стр. 477 и далее; Yoram
Dinstein: Crimes Against Humanity, in Jerzy Makarczyk (ed.), Theory of
International Law at the Threshold of the 21st Century, Essays in Honour
of Krzysztof Skubiszewski (1996), стр. 891 и далее; Yoram Dinstein: Crimes
Четвертая часть: Преступления против человечности 389
Against Humanity After Tadić, 13 Leiden Journal of International Law

(2000), стр. 373 и далее; David Donat-Cattin: Crimes Against Humanity, in
Flavia Lattanzi (ed.), The International Criminal Court, Comments on the
Draft Statute (1998), стр. 49 и далее; David Donat-Cattin: A General Definition
of Crimes Against Humanity Under International Law: The Contribution of
the Rome Statute of the International Criminal Court, L’Astrée, Revue de
Droit Pénal et des Droits de l’Homme (1999), стр. 83 и далее; Andreana
Esposito, Gianluca Gentile and Maria Teresa Trapasso: I Crimini Contro
l’Umanità, in Giorgio Lattanzi and Vito Monetti (eds.), La Corte Penale
Internazionale (2006), стр. 600 и далее; Alicia Gil Gil: Die Tatbestände der
Verbrechen gegen die Menschlichkeit und des Völkermordes im Römischen
Statut des Internationalen Strafgerichtshofs, 112 Zeitschrift für die gesamte
Strafrechtswissenschaft (2000), стр. 381 и далее; Jean Graven: Les crimes
contre l’humanité, 76 Recueil des Cours de l’Académie de Droit International
de la Haye (1950), стр. 429 и далее; Herman von Hebel and Darryl Robinson:
Crimes Within the Jurisdiction of the Court, in Roy S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999),
стр. 79 и далее, стр. 90 и далее; Phyllis Hwang: Defining Crimes Against
Humanity in the Rome Statute of the International Criminal Court, 22
Fordham International Law Journal (1998), стр. 457 и далее; Heinrich
Jagusch: Das Verbrechen gegen die Menschlichkeit in der Rechtsprechung
des Obersten Gerichtshofs für die Britische Zone, Süddeutsche Juristenzeitung
1949, столбцы 620 и далее; Hans-Heinrich Jescheck: Gegenstand und neueste
Entwicklung des internationalen Strafrechts, in Friedrich-Christian Schroeder
and Heinz Zipf (eds.), Festschrift Maurach (1972), стр. 579 и далее; Bing
Bing Jia: The Differing Concepts of War Crimes and Crimes Against Humanity
in International Criminal Law, in Guy S. Goodwin-Gill and Stefan Talmon
(eds.), The Reality of International Law, Essays in Honour of Ian Brownlie
(1999), стр. 243 и далее; Kriangsak Kittichaisaree: International Criminal
Law (2001), стр. 85 и далее; Ernst-Joachim Lampe: Verbrechen gegen die
Menschlichkeit, in Hans-Joachim Hirsch et al. (eds.), Festschrift Kohlmann
(2003), стр. 147 и далее; Richard Lange: Die Rechtsprechung des Obersten
Gerichtshofes für die Britische Zone zum Verbrechen gegen die Menschlichkeit,
Süddeutsche Juristenzeitung 1948, столбцы 655 и далее; Flavia Lattanzi:
Crimes Against Humanity in the Jurisprudence of the International Criminal
Tribunals for the Former Yugoslavia and Rwanda, in Horst Fischer, Claus
Kress and Sascha Rolf Lüder (eds.), International and National Prosecution
of Crimes Under International Law, Current Developments (2001), стр. 473
и далее; Matthew Lippman: Crimes Against Humanity, 17 Boston College
Third World Law Journal (1997), стр. 171 и далее; David Luban: A Theory
of Crimes Against Humanity, 29 Yale Journal of International Law (2004),
стр. 85 и далее; Gisela Manske: Verbrechen gegen die Menschlichkeit als
Verbrechen gegen die Menschheit (2003); David Marcus: Famine Crimes in
International Law, 97 American Journal of International Law (2003), стр. 245
и далее; Margaret McAuliffe de Guzman: The Road from Rome: The Developing
Law of Crimes Against Humanity, 22 Human Rights Quarterly (2000),

стр. 335 и далее; Stephan Meseke: La contribution de la jurisprudence des
tribunaux pénaux internationaux pour l’ex-Yugoslavie et le Rwanda à la
concrétisation de l’incrimination du crime contre l’humanité, in Mario Chiavario
(ed.), La justice pénale internationale entre passé et avenir (2003), стр. 173
и далее; Stephan Meseke: Der Tatbestand der Verbrechen gegen die
Menschlichkeit nach dem Römischen Statut des Internationalen
Strafgerichtshofs (2004); Henri Meyrowitz: La répression des crimes contre
l’humanité par les tribunaux allemands en application de la loi no. 10 du
Conseil de Contrôle Allié (1960); Guénaël Mettraux: Crimes Against Humanity
in the Jurisprudence of the International Criminal Tribunals for the Former
Yugoslavia and for Rwanda, 43 Harvard International Law Journal (2002),
стр. 237 и далее; Guénaël Mettraux: International Crimes and the ad hoc
Tribunals (2005), стр. 147 и далее; Gustav Radbruch: Zur Diskussion über
das Verbrechen gegen die Menschlichkeit, Süddeutsche Juristenzeitung 1947,
столбцы 131 и далее; Darryl Robinson: Defining Crimes Against Humanity
at the Rome Conference, 93 American Journal of International Law (1999),
стр. 43 и далее; Darryl Robinson: Crimes Against Humanity: Reflections on
State Sovereignty, Legal Precision and the Dictates of the Public Conscience,
in Flavia Lattanzi and William A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute
of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 139 и далее; Darryl
Robinson: The Elements of Crimes Against Humanity, in Roy S. Lee (ed.),
The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure
and Evidence (2001), стр. 57 и далее; Wiebke Rückert and Georg Witschel:
Genocide and Crimes Against Humanity in the Elements of Crimes, in Horst
Fischer, Claus Kress and Sascha Rolf Lüder (eds.), International and National
Prosecution of Crimes Under International Law, Current Developments
(2001), стр. 59 и далее; Beth van Schaack: The Definition of Crimes Against
Humanity: Resolving the Incoherence, 37 Columbia Journal of Transnational
Law (1999), стр. 787 и далее; William A. Schabas: The UN International
Criminal Tribunals, The Former Yugoslavia, Rwanda and Sierra Leone
(2006), стр. 185 и далее; Egon Schwelb: Crimes Against Humanity, 23 British
Yearbook of International Law (1946), стр. 178 и далее; Olivia Swaak-
Goldman: Crimes Against Humanity, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia
(2000), стр. 141 и далее; Hans Vest: Humanitätsverbrechen – Herausforderung
für das Individualstrafrecht, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2001), стр. 457 и далее; Hellmuth von Weber: Das Verbrechen gegen die
Menschlichkeit in der Rechtsprechung, Monatsschrift für Deutsches Recht
1949, стр. 261 и далее; Georg Witschel and Wiebke Rückert: The Elements
of Crimes Against Humanity, in Roy S. Lee (ed.), The International Criminal
Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001),
стр. 94 и далее; Alexander Zahar and Göran Sluiter: International Criminal
Law (2008), стр. 197 и далее. Ниже указаны дополнительные источники
в отношении преступлений в виде убийства (абзац 824), порабощения

(абзац 833), депортации или насильственного перемещения (абзац 845),
пыток (абзац 861), сексуального насилия (абзац 873), преследования
(абзац 887), насильственного исчезновения (абзац 906) и преступления
апартеида (абзац 912).
A. Введение
I. Феномен преступлений против человечности
{779} Преступления против человечности – это массовые преступления

против гражданского населения. Наиболее серьезными из них яв-
ляются убийства целых групп людей, также характерные для геноцида.
Так, Нюрнбергский трибунал признал геноцид европейских евреев пре-
ступлением против человечности и назначил соответствующее наказание.
Однако категория преступлений против человечности шире, чем геноцид:
они направлены не обязательно на конкретную группу, но на гражданское
население в целом. Так, они также охватывают преступления против поли-
тических или иных групп. Также, в отличие от геноцида, нет необходимости
в том, чтобы субъект обладал намерением уничтожить соответствующую
группу как таковую полностью или частично.
{780} Кроме наиболее серьезных форм – убийств и истребления, – прес-

тупления против человечности охватывают такие проявления, также
возникающие из печального исторического опыта, как порабощение путем
привлечения к принудительному труду, изгнание людей из их родных мест,
произвольное заключение в тюрьму или пытки политических оппонентов,
массовые изнасилования беззащитных женщин, насильственные исчезнове-
ния людей, преследование на основе дискриминационных законов и мер.
Преступление апартеида рассматривается в данном контексте в качестве
институционализированной формы расового угнетения.
II. История преступления
{781} Категория преступлений против человечности была впервые

недвусмысленно сформулирована в статье 6(c) Устава Нюрнберг-
ского трибунала. Устав относил к данной категории преступлений “убийс-
тва, истребление, порабощение, ссылку и другие жестокости, совершенные
в отношении гражданского населения до или во время войны, или пре-
следования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях

См. по поводу проявлений геноцида в абзацах 691 и далее.

См., например: Report of the Chilean National Commission on Truth and Reconciliation,
тома 1 и 2 (1993), стр. 136 и далее, а также стр. 495 и далее; Nunca Más (Never Again) – Report
of Conadep (National Commission on the Disaррearance of Persons) (1984).

См., например: Truth and Reconciliation Commission of South Africa Report (1998), том 1,
осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдик-

ции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением
внутреннего права страны, где они были совершены, или нет”. В отличие
от военных преступлений, данная категория преступлений также включает
преступления против собственных граждан, если на них систематически
совершаются нападения как на идентифицируемую группу гражданского
населения.
{782} Обращаясь к истории преступлений против человечности, следует в

первую очередь упомянуть Преамбулы к Гаагским положениям 1899
и 1907 годов. Положение общего характера, содержавшееся в этих Кон-
венциях, обязывало воюющие стороны соблюдать “законы человечности”.
Однако “оговорка Мартенса”, сфера применения которой ограничивалась
военным временем, еще не указывала на возможность криминализации на-
рушений таких законов человечности. Термин “преступления против чело-
вечности” был предложен в 1915 году: Франция, Соединенное Королевство
и Россия использовали его для описания массовых убийств представителей
армянского населения в Турции. По окончании Первой мировой войны
высказывались предложения об осуществлении уголовного преследования
за “правонарушения, совершенные против человечности”, но они не были
реализованы.
{783} Преступления против человечности также были включены в

статью 5(c) Устава Токийского трибунала. Однако, в отличие от
Нюрнбергского процесса, в Токио обвинительных приговоров за преступ-
ления против человечности вынесено не было. Закон № 10 Союзнического

Устав Нюрнбергского трибунала, статья 6(c). См.: E. Schwelb, 23 British Yearbook of
International Law (1946), стр. 178 и далее, а также: R. S. Clark, in G. Ginsburgs and
V.N. Kudriavtsev (eds.), The Nuremberg Trial and International Law (1990), стр. 177 и далее. См.
по поводу роли и места преступлений против человечности в приговоре Нюрнбергского трибунала
в издании: G. Manske, Verbrechen gegen die Menschlichkeit als Verbrechen gegen die Menschheit
(2003), стр. 52 и далее.

Вторая конвенция о законах и обычаях сухопутной войны от 29 июля 1899 года и Четвертая
конвенция о законах и обычаях сухопутной войны и Приложение к ней от 18 октября 1907
года, соответственно; см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl>

Декларация от 28 мая 1915 года, документ воспроизведен в издании: United Nations War Crimes
Commission (ed.), History of the United Nations War Crimes Commission and the Development
of the Laws of War (1948), стр. 35. По поводу истории термина см. также в издании: D. Luban,
29 Yale Journal of International Law (2004), стр. 85, на стр. 86 и далее.

См. по поводу развития международного уголовного права в период до Второй мировой войны
в абзацах 6 и далее; M. C. Bassiouni, Crimes against Humanity, 2nd edn. (1999), стр. 60 и далее.

Устав Токийского трибунала, статья 5(c): “Преступления против человечности, а именно:
убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные до или во время
войны, или преследования по политическим или расовым мотивам в целях осуществления или в
связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись
ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет”. См.:
R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005), стр. 249.

См., например: P. Osten, Der Tokioter Kriegsverbrecherprozess und die japanische
Rechtswissenschaft (2003).
Контрольного совета также содержал – отчасти дополненную и сущест-

венно измененную – концепцию преступлений против человечности: в то
время как Уставы Нюрнбергского и Токийского трибуналов устанавлива-
ли, что преступления против человечности должны находиться в связи с
агрессивной войной или военными преступлениями, это дополнительное
требование было опущено в тексте Закона № 10 Союзнического Контроль-
ного совета10.
{784} Однако решения, вынесенные в ходе последующих Нюрнбергских

процессов, в основном толковали Закон № 10 Союзнического Конт-
рольного совета в свете приговора Нюрнбергского трибунала и потому не
охватывали преступления против человечности, совершенные до развязыва-
ния Второй мировой войны11. Верховный суд в британской оккупационной
зоне занял иную позицию, распространив определение преступления, в со-
ответствии с его формулировкой, и на деяния, совершенные вне контекста
войны12.
{785} Как и “Нюрнбергские принципы” в целом, с тех пор уголовная

ответственность по международному обычному праву за соверше-
ние преступлений против человечности неоднократно подтверждалась и
признавалась13. Так, данная концепция была включена в Проект Кодекса
преступлений против мира и безопасности человечества 1954 года и так-
же содержалась во всех последующих проектах Комиссии международного
права14. Преступный характер преступлений против человечности далее
предполагался в конвенциях, которые отменили сроки давности в отноше-
нии таких преступлений или касались новых способов их совершения15.
10
Закон № 10 Союзнического Контрольного совета, статья II(1)(c): “Преступления против
человечности. Зверства и преступления, включающие, но не ограниченные исключительно
убийствами, истреблением, порабощением, ссылкой, лишением свободы, пытками, изнасилованиями
или иными бесчеловечными деяниями, совершенными в отношении любого гражданского населения
по политическим, расовым или религиозным мотивам, независимо от того, являлись ли эти
действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет”.
11
См. по поводу места и роли преступлений против человечности в решениях последующих
Нюрнбергских процессов в издании: J. T. Brand, 28 Oregon Law Review (1949), стр. 93 и
далее.
12
См. по поводу места и роли преступлений против человечности в решениях Верховного
суда в британской оккупационной зоне в изданиях: H. Jagusch, Süddeutsche Juristenzeitung
1949, столбцы 620 и далее; R. Lange, Süddeutsche Juristenzeitung 1948, столбцы 655 и далее.
См. также: H. Meyrowitz, La répression des crimes contre l’humanité par les tribunaux allemands
(1960), стр. 213 и далее.
13
См.: M. Lippman, 17 Boston College Third World Law Journal (1997), стр. 171 и далее;
B. van Schaack, 37 Columbia Journal of Transnational Law (1999), стр. 787 и далее; абзацы 40
и далее.
14
См.: Проект Кодекса 1954 года, статья 2(11); Проект Кодекса 1991 года, статья 21; Проект
Кодекса 1996 года, статья 18.
15
См., например: Конвенция о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и
преступлениям против человечности, принята резолюцией Генеральной Ассамблеи 2391 (XXIII)
от 26 ноября 1968 года; Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и
наказании за него, принята резолюцией Генеральной Ассамблеи 3068 (XXVIII) от 30 ноября 1973
года (Конвенция ООН о пресечении преступления апартеида).
{786} Практика осуществления уголовного преследования за совершение

преступлений против человечности была более слабой. После за-
вершения Нюрнбергских процессов и до начала 1990-х годов процессы в
международных уголовных судах не проводились. Однако уголовное пре-
следование за совершение преступлений против человечности не останавли-
валось полностью. Следует отметить в связи с этим процесс в отношении
Адольфа Эйхмана в Израиле16 и вынесение обвинительного приговора в
отношении Клауса Барби во Франции17. Процессы в связи с преступления-
ми против человечности также прошли в Нидерландах18, Восточной Герма-
нии19 и Канаде20. Однако круг подсудимых в этих процессах ограничивался
нацистскими преступниками, деяния которых были совершены много лет
назад, несмотря на наличие многих других случаев серьезных преступле-
ний против человечности21. Данная ситуация изменилась лишь с созданием
Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде22.
{787} Уставы Трибуналов по Югославии и Руанде подтвердили обычно-

правовой характер преступлений против человечности. Однако между
текстами соответствующих положений имеются существенные различия.
16
Attorney-General of the Government of Israel v. Eichmann, Районный суд Иерусалима,
решение от 12 декабря 1961 года, 36 ILR (1968), стр. 18 и далее; Attorney-General of the
Government of Israel v. Eichmann, Верховный суд Израиля, решение от 29 мая 1962 года, 36
ILR (1968), стр. 277 и далее.
17
Fédération Nationale des Deportés et Internés Resistants et Patriots et al. v. Barbie,
Кассационный суд, решение от 20 декабря 1985 года, 78 ILR (1988), стр. 136 и далее; Advocate
Général v. Barbie, Кассационный суд, решение от 3 июня 1988 года, 100 ILR (1995), стр. 330 и
далее. См. краткое изложение вопроса в издании: L. N. Sadat, 32 Columbia Journal of Transnational
18
См.: Верховный суд Нидерландов, решение от 13 января 1981 года (Menten), 75 ILR (1987),
19
В отличие от Западной Германии, в Восточной Германии нацистские преступники
последовательно привлекались к уголовной ответственности за совершение преступлений против
человечности в соответствии с их определением по международному обычному праву; см.,
например, решение в отношении Ханса Глобке, Верховный суд ГДР, решение от 23 июля 1963
года, Neue Justiz 1963, стр. 449, на стр. 507 и далее; решение в отношении Хорста Фишера,
Верховный суд ГДР, решение от 25 марта 1966 года, Neue Justiz 1966, стр. 193, на стр. 203 и
далее. Впоследствии данный состав был включен в Уголовный кодекс Восточной Германии. См.
краткое изложение вопроса в издании: G. Wieland, Neue Justiz 1991, стр. 49 и далее. Однако
имплементация “Нюрнбергского права” шла рука об руку со злоупотреблением им со стороны
правительства и судебной системы Восточной Германии. В ходе судебных процессов по поводу
нарушений прав человека, которые проводились в Восточной Германии, права личности нередко
нарушались систематически и грубо. Это особенно касается “Вальдгеймских процессов” 1950
года, в ходе которых совершались грубые нарушения основополагающих процессуальных норм.
См.: K. Marxen, in K. Marxen, K. Miyazawa and G. Werle (eds.), Der Umgang mit Kriegs- und
Besatzungsunrecht in Deutschland und Japan (2001), стр. 171 и далее.
20
Regina v. Finta, Апелляционный суд Онтарио, решение от 29 апреля 1992 года, 98 ILR
(1994), стр. 520 и далее; Regina v. Finta, Верховный суд Канады, решение от 24 марта 1994
года, 104 ILR (1997), стр. 284 и далее. См. подробный анализ процессов, состоявшихся в Канаде,
в издании: W. Burchards, Die Verfolgung von Völkerrechtsverbrechen durch Drittstaaten, Das
kanadische Beispiel (2005).
21
См. краткое изложение национальных судебных процессов по поводу преступлений против
человечности в издании: S. Meseke, Der Tatbestand der Verbrechen gegen die Menschlichkeit nach
dem Römischen Statut des Internationalen Strafgerichtshofs (2004), стр. 44 и далее.
22
См. по данному вопросу в абзацах 45 и далее.
Данные разночтения не свидетельствуют о неуверенности в отношении

пределов преступления; их можно объяснить ситуационной природой
Уставов. Указывая в статье 5 на то, что преступление должно быть совер-
шено “в ходе вооруженного конфликта, будь то международного или внут-
реннего характера”23, Устав МУТЮ просто проводит связь в пространстве
и времени с югославским конфликтом. Данная норма ни в коем случае не
означает повторного введения в оборот дополнительного условия, кото-
рое содержалось в Уставе Нюрнбергского трибунала и от которого давно
отказались24. Статья 3 Устава МУТР, посвященная преступлениям против
человечности, не содержит требования о необходимой связи с вооруженным
конфликтом и, таким образом, устраняет возможность недоразумения: поло-
жения о преступлениях против человечности применяются вне зависимости
от наличия вооруженного конфликта. Однако Устав МУТР требует – не
только в отношении преступления преследования, но и в отношении всех
преступлений против человечности, – что они должны быть совершены
“по национальным, политическим, этническим, расовым или религиозным
мотивам”25. Это положение также должно рассматриваться не в качестве
условия, ограничивающего определение преступления, а в качестве средс-
тва, ограничивающего юрисдикцию Трибунала именно такими преступле-
ниями против человечности, которые являются типичными для ситуации
в Руанде26.
23
См. Устав МУТЮ, ст. 5: “Международный трибунал полномочен осуществлять судебное
преследование лиц, ответственных за следующие преступления, когда они совершаются в ходе
вооруженного конфликта, будь то международного или внутреннего характера, и направлены
против любого гражданского населения…” См. по поводу места и роли определения преступлений
против человечности в решениях Трибунала в изданиях: F. Lattanzi, in H. Fischer, C. Kress and
S. R. Lüder (eds.), International and National Prosecution of Crimes Under International Law
(2001), стр. 473 и далее; G. Mettraux, 43 Harvard International Law Journal (2002), стр. 237
и далее; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 148 и далее;
W.A. Schabas, The UN International Criminal Tribunals (2006), стр. 187 и далее.
24
абзацы 249 и 251; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 12 июня 2002 года, абзацы 83: “…исключительно юрисдикционное условие”. См. также:
S. Chesterman, 10 Duke Journal of Comparative and International Law (2002), стр. 307, на стр. 311
и далее; R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and E. Wilmshurst, An Introduction to International
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 191 и далее; G. Mettraux, International Crimes and the
ad hoc Tribunals (2005), стр. 148 и далее.
25
См. Устав МУТР, ст. 3: “Международный трибунал по Руанде полномочен осуществлять
судебное преследование лиц, ответственных за следующие преступления, когда они совершаются
в рамках широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население по
национальным, политическим, этническим, расовым или религиозным мотивам…” См. по поводу
места и роли определения преступлений против человечности в решениях Трибунала по Руанде
в изданиях: F. Lattanzi, in H. Fischer, C. Kress and S. R. Lüder (eds.), International and National
Prosecution of Crimes Under International Law (2001), стр. 473 и далее; G. Mettraux, 43 Harvard
International Law Journal (2002), стр. 237 и далее.
26
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Апелляционная палата), решение от 1 июня 2001 года,
абзацы 464 и далее: “Именно в данном контексте и в свете природы событий в Руанде (где
гражданское население подвергалось дискриминационным нападениям) Совет Безопасности решил
ограничить юрисдикцию Трибунала в отношении преступлений против человечности случаями,
в которых они были совершены по дискриминационным основаниям. То есть намерение Совета
Безопасности заключалось в том, чтобы Трибунал не осуществлял уголовное преследование в
отношении субъектов других возможных преступлений против человечности. Совет Безопасности
{788} Через два года после утверждения Устава МУТР Советом Безопас-
ности Комиссия международного права приняла Проект Кодекса
преступлений против мира и безопасности человечества, который содер-
жал еще одно определение преступлений против человечности, сыгравшее
существенную роль в ходе переговоров по поводу Статута МУС27.
{789} В ходе переговоров в Риме в целом преобладало согласие по поводу

того, что преступления против человечности должны быть включе-
ны в число преступлений, на которые будет распространяться юрисдикция
Международного уголовного суда. Несмотря на данный общий консенсус,
формулирование преступлений против человечности оказалось непростой
задачей. Однако в конечном счете при помощи более ранних определений,
и особенно судебной практики Трибунала по бывшей Югославии, удалось
разработать достаточно четкое определение, которое и было включено в
статью 7 Статута МУС28.
III. Структура преступления
{790} Материальные элементы преступлений против человечности пред-

полагают совершение одного из деяний, достаточно детально опи-
санных в статье 7(1). Данные индивидуальные деяния становятся преступ-
лениями против человечности, когда они совершаются в рамках широко-
масштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц.

не отступал от международного гуманитарного права и не изменял правовые составляющие,
установленные международным гуманитарным правом в отношении преступлений против
человечности. Он в основном ограничил юрисдикцию Трибунала подгруппой таких преступлений,
которые фактически были совершены в конкретной ситуации”. См. также: R. Cryer, Prosecuting
International Crimes (2005), стр. 252 и далее.
27
См.: Проект Кодекса 1996 года, статья 18: “Преступление против человечности означает
любое из следующих деяний, когда они совершаются систематически или в широких масштабах
и инспирируются или направляются правительством или любой организацией или группой:
a) убийство; b) истребление; c) пытка; d) порабощение; e) преследование по политическим,
расовым, религиозным или этническим мотивам; f) институционализированная дискриминация по
расовому, этническому или религиозному признакам, включающая нарушение основных прав и
свобод и приводящая к серьезному ущемлению части населения; g) произвольная депортация
или принудительное перемещение населения; h) произвольное заключение; i) насильственное
исчезновение лиц; j) изнасилования, принуждение к проституции и другие формы сексуального
надругательства; k) другие бесчеловечные деяния, наносящие серьезный ущерб физической или
психической неприкосновенности, здоровью или человеческому достоинству, такие, как нанесение
увечий и причинение тяжких телесных повреждений”. См.: C. Tomuschat, Europäische Grundrechte-
Zeitschrift 1998, стр. 5 и далее.
28
См. по поводу переговоров в связи со статьей 7 Статута МУС, особенно в следующих
изданиях: D. Robinson, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 43 и далее;
D. Robinson, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 139 и далее. См. также: R. S. Clark, in M. Politi
and G. Nesi (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court (2001), стр. 75 и далее;
R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005), стр. 255; D. Donat-Cattin, L’Astrée, Revue de
Droit Pénal et des Droits de l’Homme (1999), стр. 83 и далее; P. Hwang, 22 Fordham International
Law Journal (1998), стр. 457 и далее; M. McAuliffe de Guzman, 22 Human Rights Quarterly
(2000), стр. 335 и далее.
Нападение на гражданское население является контекстным элементом

преступления. Ментальный элемент предполагает умышленное и созна-
тельное отношение (статья 30 Статута МУС) к материальным элементам
преступления, включая контекстный элемент29.
IV. Охраняемые интересы
{791} В контексте преступлений против человечности угроза всеобщему

миру, безопасности и благополучию заключается в систематическом
или широкомасштабном нападении на основополагающие права граждан-
ских лиц30. Такой контекст организованного насилия ставит под угрозу
человечность как таковую31 – в смысле “минимального стандарта правил
человеческого сосуществования”32. Таким образом, преступление затраги-
вает не только индивидуальную жертву, но и международное сообщество
в целом33. Кроме этих ценностей, затрагивающих интересы многих лиц,
данная норма также защищает и индивидуальные права, то есть жизнь,
здоровье, свободу и достоинство личности34.
29
См. по поводу концепции “контекстного элемента” в абзацах 375 и далее.
30
См. по поводу интересов, охраняемых международным уголовным правом, в абзацах 88 и
далее.
31
См. небезынтересный анализ и толкование человечности как юридической концепции в
издании: G. Radbruch, Süddeutsche Juristenzeitung 1947, столбцы131 и далее; см. также:
A. Cassese, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court, том 1 (2002), стр. 353, на стр. 360; S. Meseke, Der Tatbestand der Verbrechen
gegen die Menschlichkeit nach dem Römischen Statut des Internationalen Strafgerichtshofs
(2004), стр. 117 и далее. См. по поводу интересов, на которые посягают преступления против
человечности, с точки зрения юридической теории Канта в издании: K. Gierhake, Begründung des
Völkerstrafrechts auf der Grundlage der Kantischen Rechtslehre (2005), стр. 271 и далее.
32
Данная формулировка дословно цитируется по изданию: H.-H. Jescheck, in F. C. Schroeder
and H. Zipf (eds.), Festschrift Maurach (1972), стр. 579, на стр. 590.
33
года, особое мнение судей Макдональда и Вохры, абзац 21: “[Н]ормы, запрещающие преступления
против человечности, обращены не только к поведению субъекта не только в отношении
непосредственной жертвы, но и в отношении всего человечества... В связи с этим для преступлений
против человечности характерной является, по сути, концепция гуманности в качестве жертвы...
Из-за присущей им жестокости и масштабов они представляют собой вопиющие посягательства
на человеческое достоинство, на самое понятие человечности. Следовательно, они затрагивают
– или должны затрагивать – каждого члена человеческой семьи, независимо от его гражданства,
этнической принадлежности или места жительства... Данный аспект преступлений против
человечности, свидетельствующий о том, что они затрагивают более обширные интересы, нежели
интересы непосредственной же ртвы... связан с сущностными элементами преступления...”
34
См. корректное мнение по этому вопросу в издании: H. J. Lampe, in H. J. Hirsch et al. (eds.),
Festschrift Kohlmann (2003), стр. 147, на стр. 153 и далее; см. также: H. Vest, 113 Zeitschrift
für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на стр. 463 и далее. Международный
характер преступления упускается из виду, если свести его к нарушению “индивидуальных прав”,
как представляется в издании: A. Gil Gil, 112 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft
(2000), стр. 381, на стр. 382. См. по поводу судебной практики, существовавшей по данному
вопросу в период после Второй мировой войны, в издании: G. Manske, Verbrechen gegen die
Menschlichkeit als Verbrechen gegen die Menschheit (2003), стр. 176 и далее.
B. Контекстный элемент (нападение на гражданское население)
{792} По смыслу статьи 7(1) Статута МУС, преступления против чело-

вечности охватывают только те преступления, указанные в опреде-
лении, которые совершаются “в рамках широкомасштабного или система-
тического нападения на любых гражданских лиц”. Наличие преступления
против человечности можно констатировать только тогда, когда присутс-
твуют данные элементы, которые в целом можно рассматривать в качест-
ве контекстного элемента преступления. В соответствии с определением,
отраженным в статье 7(2)(a), “нападение на любых гражданских лиц” оз-
начает “линию поведения, включающую многократное совершение актов,
указанных в пункте 1, против любых гражданских лиц, предпринимаемых
в целях проведения политики государства или организации, направленной
на совершение такого нападения, или в целях содействия такой политике”.
Последующий текст содержит анализ материальных элементов контекстно-
го элемента, то есть термин “гражданское население”, условие о наличии
“широкомасштабного или систематического нападения” и значение “поли-
тического элемента”, упомянутого в статье 7(2)(a). Далее вниманию чита-
теля будет предложен анализ круга возможных субъектов преступления, а
также вопроса о том, связан ли – и каким образом – ментальный элемент
с нападением на гражданское население.
I. Гражданское население как объект преступления
{793} Преступления против человечности направлены против граждан-

ского населения как такового, а не просто против отдельных лиц.
Термин “гражданское население” охватывает любую группу лиц, связанных
общими характеристиками, которые, в свою очередь, делают ее объектом
нападения. Такой характеристикой может являться, например, проживание
на определенной территории35. Это не означает, однако, что нападением
должно быть затронуто все население государства или территории. Дан-
ный критерий, скорее, подчеркивает коллективную природу преступления,
таким образом исключая из его сферы нападения на отдельных лиц и изо-
лированные акты насилия36.
35
См. определение, приведенное в издании: G. Mettraux, International Crimes and the ad
hoc Tribunals (2005), стр. 166: «‘Население’ можно определить как достаточно крупную группу
людей, обладающих некоторыми отличительными характеристиками, выделяющими их в качестве
объекта нападения. ‘Население’ должно представлять собой достаточно обособленную группу
людей – либо географически, либо в связи с иными общими характеристиками».
36
См. прецедент в судебном решении: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 7 мая 1997 года, абзац 644: “Термин... ‘население’ не означает, что жертвами данных
деяний должно быть все население соответствующего государства или территории, чтобы
деяния признавались преступлением против человечности. Вместо этого элемент ‘население’
предполагает, что преступления имеют коллективный характер и, таким образом, отдельные или
изолированные акты, которые, возможно, являются военными преступлениями или преступлениями
по национальному уголовному законодательству, не достигают уровня преступлений против
человечности... [У]словие... ‘направленные против любого гражданского населения’ означает, что
деяния не являются отдельными, но представляют собой линию поведения... Следовательно,
{794} Данное преступление может совершаться как во время войны, так

и в мирное время. В отличие от военных преступлений, определение
преступления предусматривает защиту не только гражданских лиц, прина-
длежащих к стороне противника, но и – специально – гражданских лиц,
принадлежащих к стороне субъекта, совершающего преступление37. При
этом не имеют значения ни гражданство жертвы, ни гражданство субъекта
преступления. Также следует отметить, что присутствие в среде граждан-
ского населения, на которое совершается нападение, определенного числа
комбатантов, не лишает данное население его гражданского характера38.
{795} “Нападение” должно быть направлено против гражданского населе-

ния, тогда как отдельные преступления должны быть направлены
против гражданских лиц. “Гражданский” характер населения и лиц, на
которых совершается нападение, имеет значение и во время войны, и в
мирное время. Следовательно, различие не может проводиться исключи-
тельно с использованием категорий международного гуманитарного права.
Международное гуманитарное право специально защищает всех лиц, не
принимающих участия (или прекративших принимать участие) в военных
действиях39. Следовательно, при толковании термина “гражданское населе-
ние” в отношении преступлений против человечности должна учитываться
цель осуществления защиты основополагающих прав любого человеческого
существа от любой формы систематических нарушений40.
логическое ударение не на отдельной жертве, а на коллективе, и отдельное лицо становится
жертвой не в связи с его индивидуальными характеристиками, а в связи с тем, что оно является
членом гражданского населения, на которое совершается нападение”. См. также: Prosecutor v.
Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзацы 90, 100;
Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года, абзац 247.
37
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 399; Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 7 мая 1997 года, абзац 635; Prosecutor v. Gotovina et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 19 марта 2007 года, абзацы 54 и далее. См. также: K. Ambos and S. Wirth, 13
Criminal Law Forum (2002), стр. 1, на стр. 22 и далее; R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and
E. Wilmshurst, An Introduction to International Criminal Law and Procedure (2007), стр. 192 и
далее; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 164 и далее.
38
См.: Дополнительный протокол I, ст. 50(3), а также: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзац 50; Prosecutor v. Galić, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзац 144; Prosecutor v. Martić, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 8 октября 2008 года, абзацы 303 и далее. Апелляционная
палата подчеркнула в апелляционном решении по делу Блашкича, что группа может утратить
свой гражданский характер, если в ее среде будет находиться значительное число готовых к
участию в военных действиях солдат, см.: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 29 июля 2004 года, абзац 115.
39
См. абзацы 1015 и далее; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 22 февраля 2001 года, абзацы 425: “[В]се лица, не являющиеся членами вооруженных сил и
иными законными комбатантами, являются гражданскими лицами”.
40
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 639: «[Д]анное
определение гражданских лиц, содержащееся в Общей статье 3, не применяется к преступлениям против
человечности непосредственно, поскольку оно является частью законов и обычаев войны и может
применяться только по аналогии. То же самое касается и определения, содержащегося в Протоколе I и
в Комментарии к Женевской конвенции IV об обращении с гражданскими лицами, причем оба источника
предполагают широкое толкование термина ‘гражданское лицо’». См. аналогичное мнение в судебном
решении: Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября 2005 года, абзац 706.
{796} Таким образом, в ряде ранних решений, в которых затрагивался

вопрос членства в среде гражданского населения, Трибуналы кор-
ректно сосредоточивались на потребности жертв в защите, возникающей
из беззащитности от государственной, военной или любой другой формы
организованного насилия41. Поэтому гражданским лицом следует считать
любого, кто не относится к организованной власти, применяющей силу. При
этом определяющим фактором является не формальный статус – такой,
как членство в определенных вооруженных силах или подразделениях, – а
фактическая роль лица в момент совершения преступления42. В связи с
этим к гражданским лицам следует относить членов вооруженных сил или
других вооруженных групп, которые сложили оружие или были выведены
из строя иным способом, по смыслу идеи, лежащей в основе статьи 3,
общей для Женевских конвенций. То же самое верно и во время между-
народных вооруженных конфликтов в отношении солдат, более не прини-
мающих участие в военных действиях, или военнопленных, пользующихся
специальным покровительством со стороны международного гуманитарного
права43.
{797} В решении по делу Блашкича Апелляционная палата в определенной

степени отступила от этих принципов. Палата утверждала, что – в
контексте статьи 4(A) Женевской конвенции III и статьи 50 Дополнитель-
ного протокола I – члены вооруженных сил и организованных групп сопро-
тивления не могут рассчитывать на статус гражданских лиц. По мнению
Апелляционной палаты, полагаться на положение жертвы в конкретный
момент времени неверно; ключевой вопрос заключается в том, является
ли жертва членом вооруженной организации44.
41
См. детальный анализ целей данного положения в издании: K. Ambos and S. Wirth, 13
Criminal Law Forum (2002), стр. 1, на стр. 22 и далее.
42
Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 214:
“Отсюда также следует, что при определении статуса жертвы в качестве гражданского лица
должна учитываться ее конкретная ситуация в момент совершения преступлений, а не ее статус”.
См. также: O. Swaak-Goldman, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive
and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 141, на стр. 154.
43
“Поэтому преступлениями против человечности следует считать не только деяния, совершенные
против гражданских лиц в строгом смысле этого термина, но также и преступления, совершенные
в отношении еще двух категорий лиц: бывших членов движений сопротивления и бывших
комбатантов – независимо от того, носили ли они униформу или нет, – более не принимавших
участие в военных действиях на момент совершения преступлений, поскольку они либо завершили
службу в армии, либо более не были вооружены, либо в конечном итоге были выведены из
строя, особенно по причине ранения или задержания”. См. явно “широкое” толкование термина
“гражданское население” в судебных решениях: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 7 мая 1997 года, абзац 643; Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 14 декабря 1999 года, абзац 54; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 26 февраля 2001 года, абзац 180. См. краткое изложение судебных решений в
изданиях: K. Ambos and S. Wirth, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 1, на стр. 22 и далее;
S. Meseke, in M. Chiavario (ed.), La justice pénale internationale entre passé et avenir (2003),
44
абзац 114: “Следовательно, конкретная ситуация жертвы на момент совершения преступлений
может не являться определяющим фактором для ее гражданского или негражданского статуса. Если
{798} В решении по делу Мартича Апелляционная палата снова рас-

смотрела этот вопрос и вернулась к толкованию, ставящему во гла-
ву угла потребность жертв в защите45. Апелляционная палата, формально
не противореча своему собственному суждению, отраженному в решении
по делу Блашкича, заявила, что ни формулировка преступлений, ни пред-
шествующая практика не требуют, чтобы жертвами преступлений против
человечности были гражданские лица. На самом деле, по мнению Апелля-
ционной палаты, вопрос военного или гражданского статуса имеет смысл
только в контексте общего элемента (chapeau) определения “гражданского
населения”46. В то время как методологический подход Апелляционной па-
латы вызывает вопросы, ее пересмотр вопроса о статусе жертв следует
поприветствовать. Механический перенос толкований, применяемых в меж-
дународном гуманитарном праве, на право, регулирующее преступления
против человечности, как предлагалось в решении по делу Блашкича, не
учитывает объект и цели последнего, то есть защиту лиц, и потому должен
быть отвергнут47.
{799} В отличие от международного гуманитарного права, для целей

охраняемого статуса гражданских лиц неважно, находятся ли они
под контролем их собственной или противоборствующей стороны. Следова-
тельно, действующие или бывшие члены собственных вооруженных сил – в
особенности не пользующиеся покровительством со стороны международ
ного гуманитарного права – могут стать объектами преступления против
лицо действительно является членом вооруженной организации, тот факт, что оно не вооружено
и не участвует в военных действиях на момент совершения преступлений, не предоставляет ему
гражданского статуса”. Данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v.
Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзац 144; Prosecutor v.
Martić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзацы 55 и далее; Prosecutor v.
Mrksˇić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2007 года, абзацы 451 и далее. См.
аналогичное мнение в судебном решении: Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзац 219. См. иной подход в судебном решении:
Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября 2005 года, абзац 186;
Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года, абзац 706.
См. менее ясно сформулированное мнение в судебном решении: Prosecutor v. Kordić and Čerkez,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 421 и далее, абзац 458.
45
Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 8 октября 2008 года,
46
Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 8 октября 2008 года,
абзацы 307 и далее. Данное решение было подтверждено в судебном решении: Prosecutor v.
Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009
47
См. аналогичное мнение в судебном решении: Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 14 января 2000 года, абзац 547: “Неясно, почему под защитой
данных норм должны быть только гражданские лица, но не комбатанты... учитывая, что данные
нормы можно считать имеющими более широкую гуманитарную сферу применения и цель, нежели
сфера применения и цель норм, запрещающих военные преступления. [Т]акое явное ограничение...
представляет собой отступление от международного обычного права”. См. также в издании:
K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 189, 191, где предлагается
исключить термин «гражданские лица» из статьи 7 Статута МУС, а также: G. Werle and
W. Burchards, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch,
том 6/2 (2009), § 7 VStGB, абзацы 18 и далее.
человечности48. В данном контексте защита, которой пользуются такие лица,

возникает не из международного гуманитарного права. Однако, если пове-
дение во время вооруженного конфликта является правомерным по смыслу
норм международного гуманитарного права, возникают сомнения, можно ли
данное поведение считать преступлением против человечности49.
{800} Вне времени вооруженных конфликтов преступления против

человечности обычно характеризуются совершением односторонних
деяний государством или другими организованными вооруженными группа-
ми против гражданского населения. В таком случае лица, представляющие
государство или иную организованную власть, не охватываются определе-
нием гражданского населения, если они используют эту власть в ущерб
гражданскому населению. Примерами могут служить сотрудники государст
венного полицейского аппарата или неправительственных организаций, de
facto обладающих сравнимой властью50.
II. Широкомасштабное или систематическое нападение
1. Нападение
{801} Элемент “нападения” означает линию поведения, связанную с

совершением актов насилия51. Такая линия поведения должна охва-
тывать “многократное совершение” деяний, перечисленных в статье 7(1)
48
В решениях Верховного суда в британской оккупационной зоне также имеются указания
на определение преступлений против человечности в случаях, когда жертвы были членами
вооруженных сил; см., например: Верховный суд в британской оккупационной зоне, OGHSt 1,
стр. 45 и далее; OGHSt 2, стр. 231 и далее.
49
4 марта 2009 года, абзац 92; Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-
Леоне (Апелляционная палата), решение от 28 мая 2008 года, абзацы 250 и далее. См. более
подробно в изданиях: P. Akhavan, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 21 и
далее; R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and E. Wilmshurst, An Introduction to International
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 193; W. Fenrick, Crimes in Combat: The Relationship
Between Crimes Against Humanity and War Crimes [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
< http://www2.icc-cpi.int/NR/rdonlyres/E7C759C8-C5A4-4AD3-8AB5-EF6ED68AC1D4/0/Fenrick.
pdf> (последнее посещение – март 2009 г.); H. Olásolo, Unlawful Attacks in Combat Situations
(2008), стр. 7.
50
1999 года, абзац 127: “Судебная палата считает, что широкое определение гражданского
лица является применимым и – в пределах префектуры Кибуе, где не было вооруженного
конфликта, – охватывает всех лиц, кроме тех, на которых возложен долг по поддержанию
общественного порядка и которые обладают легитимными средствами для применения силы.
В число негражданских лиц входят, например, сотрудники... полиции и Национальной жандармерии”
(выделено в оригинале). Однако то обстоятельство, что данное судебное решение – по крайней
мере, на уровне формулировок – сосредоточено исключительно на формальном членстве в
вооруженных силах, является проблемным; см. критический анализ в издании: K. Ambos and
S. Wirth, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 1, на стр. 25 и далее.
51
года, абзац 89; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
17 декабря 2004 года, абзац 666; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата),
решение от 28 ноября 2007 года, абзац 918.
Статута МУС. Многократное совершение деяний – менее строгое условие,

чем “широкомасштабное” нападение52. Многократное совершение деяний
происходит и тогда, когда одно и то же деяние совершается многократно, и
тогда, когда совершаются различные деяния. Субъект необязательно должен
самостоятельно совершать многократные деяния. Единственного умышлен
ного убийства достаточно для его квалификации в качестве преступления про-
тив человечности, если данное единственное деяние является частью общего
контекста53. Показательным историческим примером может являться выдача
гестапо одного лица еврейской национальности в период исключения гер-
манского еврейства из культурной и экономической жизни Третьего рейха54.
{802} Как указано в Элементах преступлений, в нападении военного

характера необходимости нет (“действия не обязательно должны
представлять собой военное нападение”). Также нет необходимости в при-
менении силы против гражданского населения. Концепция “нападения” ох-
ватывает любое жестокое обращение с гражданским населением55.
2. Широкомасштабный или систематический характер
{803} В ходе переговоров относительно текста Статута МУС преобладало

мнение о том, что критерии “широкомасштабного” и “систематичес
кого характера” должны быть включены в определение преступления. Однако
мнения по поводу того, должны ли эти два критерия быть альтернативными
или кумулятивными, разнились. Группа “государств-единомышленников”
выступала за альтернативное соотношение56. Однако существенное число
52
См.: H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
The Making of the Rome Statute (1999), стр. 79, на стр. 96; D. Robinson, 93 American Journal of
International Law (1999), стр. 43, на стр. 48.
53
Это суждение отражено в судебном решении: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 7 мая 1997 года, абзац 649: «Ясно, что единственное деяние, совершенное субъектом
во время широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население, влечет
индивидуальную уголовную ответственность и в совершении отдельным субъектом множественных
правонарушений для целей привлечения его к ответственности необходимости нет. [Т]ак, ‘[д]аже
изолированное деяние может представлять собой преступление против человечности, если оно
является продуктом политической системы, основанной на терроре или преследованиях’».
54
См., например, в судебных решениях: Верховный суд в британской оккупационной зоне,
OGHSt 1, стр. 6 и далее; стр. 19 и далее; стр. 91 и далее; стр. 105 и далее; стр. 122 и далее;
стр. 141 и далее. См. по поводу контраргументов нацистов в ходе процессов в Верховном суде
в британской оккупационной зоне, например, в издании: T. Klefisch, Monatsschrift für Deutsches
Recht 1949, стр. 324 и далее.
55
17 декабря 2004 года, абзац 666: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 22 марта 2006 года, абзац 623. См. подробный анализ в издании: D. Robinson, in R. S. Lee
(2001), стр. 57, на стр. 74 и далее. См. по поводу судебной практики Трибуналов ad hoc в издании:
56
См. аналогичное положение в статье 3 Устава МУТР. Данные критерии не упоминаются в
статье 5 Устава МУТЮ. Однако, согласно толкованию, содержащемуся в докладе Генерального
Секретаря ООН по поводу учреждения МУТЮ, под преступлениями против человечности
“понимаются бесчеловечные акты весьма серьезного характера… совершаемые как часть
членов других делегаций были убеждены, что данные критерии должны

быть кумулятивными. В результате было принято альтернативное соот-
ношение, но с оговоркой о том, что определение “нападания на граждан
ское население”, включая заключенный в нем элемент политики, войдет в
статью 7(2)(a)57.
{804} Критерий “широкомасштабности” представляет собой количествен-

ный элемент58. Как разъяснила Комиссия международного права
в комментарии к соответствующей статье Проекта Кодекса 1996 года,
вывод о широкомасштабном характере нападения можно сделать, прежде
всего, из количества жертв59. Международная судебная практика следовала
данной точке зрения60. Вывод о широкомасштабном характере нападения
также можно сделать из его распространенности на обширную географи-
ческую территорию, но одного этого обстоятельства недостаточно, чтобы
широкомасштабного или систематического нападения на любое гражданское население”, см.:
Report of the Secretary-General Pursuant to Paragraph 2 of Security Council Resolution 808 (1993),
UN Doc. S/25704, абзац 48. См. также: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 7 мая 1997 года, абзац 646: “В то время как данный вопрос являлся предметом интенсивной
дискуссии, в настоящее время существует согласие по поводу того, что условие о направленности
деяний против гражданского ‘населения’ выполняется тогда, когда деяния совершаются или
широкомасштабным, или систематическим образом. Любого из этих условий достаточно, чтобы
исключить из сферы применения нормы изолированные или произвольные деяния”. Данная мысль
содержалась уже в Проекте Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18, абзацы 3, 4: “…чтобы
деяние ‘совершалось систематически или в широких масштабах’. Это… условие состоит из двух
альтернативных требований… Таким образом, деяние может представлять собой преступление
против человечности, если выполнено любое из этих условий”.
57
См. по поводу истории переговоров относительно статьи 7 Статута МУС в изданиях:
H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making
of the Rome Statute (1999), стр. 79, на стр. 94 и далее; D. Robinson, 93 American Journal of
International Law (1999), стр. 43, на стр. 47 и далее; D. Robinson, in F. Lattanzi and W. A. Schabas
(eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 139,
на стр. 151 и далее. См. также абзацы 809 и далее. Альтернативная комбинация двух терминов
отражает международное обычное право. Аналогичные суждения неоднократно высказывались
Трибуналами ad hoc, см.: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 12 июня 2002 года, абзац 93; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 29 июля 2004 года, абзац 98; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 17 декабря 2004 года, абзац 93; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 22 марта 2006 года, абзац 246; Prosecutor v. Ntakirutimana and Ntakirutimana, МУТР
(Апелляционная палата), решение от 13 декабря 2004 года, абзац 516, прим. 883; Prosecutor v.
58
H. Vest, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, особенно
стр. 468.
59
См.: Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18, абзац 4: “…альтернатива требует,
чтобы бесчеловечные деяния совершались в широких масштабах, означая, что такие деяния
направлены против многочисленных жертв”.
60
См., например: Prosecutor v. Bemba Gombo, МУС (Палата предварительного производства),
решение от 10 июня 2008 года, абзац 33; Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 395; Prosecutor v.
Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 94;
Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзац 101;
Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004
года, абзац 94; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от
28 ноября 2007 года, абзац 920; Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
7 мая 1997 года, абзац 648.
удовлетворить данное условие. Широкомасштабное нападение, скорее,

может заключаться в единственном деянии, если его жертвами становятся
многочисленные гражданские лица61.
{805} Критерий “систематического характера” является качественным62.

Он указывает на уровень организации совершаемых актов наси-
лия и, таким образом, служит цели отграничения изолированных деяний
от преступлений против человечности, наказуемых как таковые63. В своих
более ранних решениях Трибуналы ad hoc указывали на то, что нападение
является систематическим, если соответствующие деяния совершаются в
рамках составленных заранее плана или политики. Это мнение основано
на комментарии Комиссии международного права относительно того же
термина, но использованного в ином контексте64.
{806} Начиная с решения Апелляционной палаты МУТЮ по делу Кунарача

и других, оба Трибунала ad hoc отступили от собственной более
ранней судебной практики и уже не указывают на план или политику
в качестве необходимого условия для квалификации “систематического
характера” нападения. Они утверждают, что в международном обычном

61
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 395; Проект Кодекса 1996 года, комментарий
к статье 18, абзац 4; Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 мартя
2000 года, абзац 206. См. по поводу релевантных факторов в судебных решениях: Prosecutor
v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 95;
Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005 года,
абзац 546.
62
См.: H. Vest, 113 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 457, на
63
См.: Prosecutor v. Bemba Gombo, МУС (Палата предварительного производства), решение
от 10 июня 2008 года, абзац 33; Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 397; Prosecutor v. Al
Bashir, МУС (Палата предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 81;
Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года,
28 ноября 2007 года, абзац 920; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 22 февраля 2001 года, абзац 429; Prosecutor v. Mrksˇic´ et al., МУТЮ (Судебная палата),
64
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 648;
года, абзац 123; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля
2001 года, абзац 429. В некоторых решениях критерий определения заранее подготовленного
плана или политики сформулирован еще более подробно, см.: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 203: “…совершение преступного деяния
в исключительно широких масштабах против группы гражданских лиц или повторяющееся и
длящееся совершение бесчеловечных деяний, связанных друг с другом; подготовка и использование
значительных публичных и частных финансовых ресурсов военного или иного характера”. См.
критическую оценку данного подхода в издании: K. Ambos and S. Wirth, 13 Criminal Law Forum
(2002), стр. 1, на стр. 19 и далее.
праве нет основания для такого ограниченного толкования65. Это верно.

Хотя само понятие систематического нападения предполагает методичные
и организованные действия и нападения, как правило, совершаются как ми-
нимум в соответствии с каким-то заранее подготовленным планом, данное
обстоятельство не делает существование плана или политики юридически
необходимым условием для квалификации преступления. Доказательства
существования заранее подготовленного плана или политики, скорее, могут
быть полезны для обоснования того, что произошло “систематическое”
нападение.
{807} В соответствии со статьей 7(1) Статута МУС, критерии “широко-

масштабности” и “систематического характера” должны быть
налицо в качестве альтернатив, но на практике обычно выполняются оба66.
Оба условия относятся только к нападению в качестве части контекстного
элемента. Критерии необязательно должны применяться к каждому инди-
видуальному деянию67.
III. “Элемент политики”
{808} “Широкомасштабное или систематическое нападение на граж-

данское население” является контекстным элементом, необходимым
в соответствии с международным обычным правом. По смыслу обычного
права, необходимости в дополнительном “элементе политики”, который огра-
ничивал бы определение преступления, нет. Трибуналы ad hoc, сначала не-
сколько неуверенные относительно данного вопроса68, позже недвусмысленно
65
См.: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня
2002 года, абзацы 94, 98, 104; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
19 апреля 2004 года, абзац 225; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 29 июля 2004 года, абзацы 100, 120; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Апелляционная палата),
решение от 20 мая 2005 года, абзац 269; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная палата),
решение от 7 июля 2006 года, абзац 84; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная
палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 922; Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 12 марта 2008 года, абзац 149. См. аналогичное мнение в издании: K. Ambos,
66
“Факт, однако, заключается в том, что на практике эти два критерия нередко сложно разделить,
поскольку широкомасштабное нападение на многочисленных жертв, как правило, требует
определенной подготовки или организации”. См. также: Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 14 декабря 1999 года, абзац 53; Prosecutor v. Bagilishema, МУТР (Судебная
палата), решение от 7 июня 2001 года, абзац 77: “Критерии, позволяющие установить наличие
того или другого аспекта, отчасти совпадают”.
67
17 декабря 2004 года, абзац 94; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от
1 сентября 2004 года, абзац 135. См. также: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc
Tribunals (2005), стр. 172.
68
См., например: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года,
абзацы 644, 653; Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января
2000 года, абзац 551; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000
года, абзацы 203 и далее, абзацы 254 и 257; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзац 432; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная
заявили, что политика не является самостоятельным элементом в определе-

нии преступления и в ней также нет необходимости для целей доказывания
наличия систематического нападения69.
{809} В ходе переговоров в Риме ценой закрепления альтернативного,

а не кумулятивного соотношения между критериями “широкомас-
штабности” и “систематического характера” было включение в текст оп-
ределения “нападения на гражданское население”, содержащего “элемент
политики”, который применяется как к широкомасштабным, так и к сис-
тематическим нападениям: статья 7(2)(a) Статута МУС устанавливает, что
нападение на гражданское население должно быть совершено “в целях
проведения политики государства или организации, направленной на со-
вершение такого нападения, или в целях содействия такой политике”70.
{810} Данный “элемент политики” был сформулирован особенно с учетом

Проекта Кодекса 1996 года, в котором подстрекание или содейс-
твие совершению преступления со стороны правительства, организации или
группы указывалось в качестве необходимого условия для установления
преступного характера деяния. Намерение составителей Проекта Кодекса
заключалось в том, чтобы исключить из определения преступления изо-
лированные преступные деяния71. Более ранние определения – такие, как
статья 6(c) Устава Нюрнбергского трибунала, – обходились без этого эле-
мента72, поскольку критерии “гражданское население” и “широкомасштаб-
ное или систематическое” уже содержали минимальные количественные и
качественные требования. Так, преступная государственная политика также
палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 580; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana,
МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 124.
69
абзац 98: “В международном обычном праве... нет ничего... что указывало бы на необходимость
доказывания наличия плана или политики, направленных на совершение данных преступлений...
[Д]оказательства того, что нападение было направлено на гражданское население, и того, что
было широкомасштабным или систематическим, являются юридически необходимыми элементами
преступления. Но для целей доказывания этих элементов нет необходимости в демонстрации
того, что они были результатом наличия политики или плана. Демонстрация того, что фактически
политика или план существовали, может быть полезной при установлении факта, что нападение
было направлено на гражданское население, и того, что оно было широкомасштабным или
систематическим (особенно последнее), но данные обстоятельства возможно доказать путем
обращения к другим факторам. Иными словами, существование политики или плана может быть
релевантным в доказательственном плане, но они не являются юридически значимыми элементами
преступления”. Данное мнение подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года, абзац 225; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзац 120; Prosecutor v. Kordic´ and
Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзац 98; Prosecutor
v. Semanza, МУТР (Апелляционная палата), решение от 20 мая 2005 года, абзац 269.
70
См. критическое мнение в издании: R. S. Clark, in M. Politi and G. Nesi (eds.), The Rome
Statute of the International Criminal Court (2001), стр. 75, на стр. 91; см. также: M. Boot,
Genocide, Crimes Against Humanity, War Crimes: Nullum Crimen Sine Lege (2002), стр. 481 и
далее; P. Hwang, 22 Fordham International Law Journal (1998), стр. 457, на стр. 502 и далее.
71
См. Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18, абзац 5.
72
См. также Закон № 10 Союзнического Контрольного совета, ст. II(1)(c); Устав МУТЮ,
ст. 5; Устав МУТР, ст. 3.
признавалась основой для вынесения обвинительных приговоров за соверше-

ние преступлений против человечности73. Наличие конкретной политики при-
знавалось типичным проявлением преступлений против человечности, даже
несмотря на то, что ни элемент политики, ни содействие совершению прес
тупления со стороны правительства не являлись необходимыми условиями.
{811} Что касается релевантности элемента политики для целей определе-

ния преступления по смыслу Статута МУС, возможны два подхо-
да: данный элемент можно рассматривать либо в качестве эффективного
“ограничителя” пределов преступления, либо просто в качестве свойства
систематического характера преступления. В данном случае для целей тол-
кования Статута МУС существенными остаются стандарты, разработанные
относительно “элемента политики” в ранней судебной практике Трибуна-
лов ad hoc, необходимого для квалификации систематического нападения.
В соответствии с этими стандартами, критерий “политики” не требует
формального программного определения. Данный термин следует интерпре-
тировать как спланированное, целенаправленное или организованное пре-
ступление, отличающееся по характеру от изолированных актов насилия74.
Так, в решении по делу Тадича Судебная палата постановила:
“[Т]акая политика необязательно должна быть формализованной и может
быть констатирована с учетом способа совершения деяний. В особенности
речь идет о ситуациях, когда деяния совершаются в широкомасштабном
или систематическом контексте, демонстрирующем наличие политики, на-
правленной на совершение этих деяний, независимо от того, является ли
эта политика формализованной или нет”75.
{812} Политика необязательно должна быть явной или сформулированной

ясно и точно. Также нет необходимости в том, чтобы решение о ее
73
См., например: МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, воспроизведен в издании: The Trial
of German Major War Criminals, Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at
Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 468: “Что касается преступлений против человечности,
нет сомнения, что политические оппоненты уничтожались в Германии и до войны и многие из них
содержались в концентрационных лагерях в условиях великого ужаса и жестокости. Однозначно,
политика террора проводилась в огромных масштабах и во многих случаях была организованной
и систематической. Политика преследований, репрессий и убийств гражданских лиц в Германии
до начала войны в 1939 году – из числа тех, кто мог проявлять враждебность по отношению к
правительству, – осуществлялась наиболее жестоко”. См. также: Public Prosecutor v. Menten,
Верховный суд Нидерландов, решение от 13 января 1981 года, 75 ILR (1987), стр. 336, на стр. 362
и далее: “Преступления против человечности, отраженные в статье 6(c) Лондонского Устава,
следует понимать в узком смысле – как преступления, представлявшие собой часть системы,
построенной на терроре, или являвшиеся звеном в сознательной политике, направленной против
определенной группы лиц”.
74
См.: R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and E. Wilmshurst, An Introduction to International
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 197 и далее; H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee
(ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 79, на стр. 97;
D. Robinson, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 43, на стр. 51; D. Robinson, in
F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the International Criminal
75
Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 653.
осуществлении принималось на высшем уровне76. Вывод о наличии элемента

политики можно сделать из совокупности обстоятельств. Существенными
доказательствами наличия такого элемента могут являться фактические
обстоятельства, политические платформы или документы, публичные заяв-
ления или пропагандистские программы, а также создание политических
или административных структур77.
{813} За осуществление политики должен отвечать конкретный коллек-

тивный субъект, а именно – государство или организация. Термин
“государство” следует толковать в функциональном смысле, то есть вклю-
чая в его сферу, помимо 192 государств, существующих в мире, власти,
de facto контролирующие те или иные территории и осуществляющие на
них правительственные функции78.
{814} Термин “организация”, разумеется, охватывает группы лиц, управ-

ляющие определенными территориями или как минимум способные
свободно передвигаться на этих территориях79. Но этот территориальный
элемент не является необходимым. В результате как организацию можно
классифицировать любую группу лиц, в распоряжении которой имеется
материальный и людской потенциал для совершения широкомасштабного
или систематического нападения на гражданское население80. Кроме полу-
военных подразделений, данная категория охватывает в основном терро-
ристические организации.
{815} Мнение о том, что нарушения прав человека нет,81 если деяние
невозможно присвоить государственной институции , может быть
корректным, но оно не является убедительным возражением. Разумеется,
76
77
См. более подробно в судебном решении: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 3 марта 2000 года, абзац 204.
78
В Правилах процедуры МУТЮ (Правило 2) термин “государство” определяется следующим
образом: “(i) государство, являющееся или не являющееся Членом Организации Объединенных
Наций… или (iii) самопровозглашенное образование, de facto осуществляющее правительственные
функции, независимо от того, признано ли оно государством или нет”.
79
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v. Tadić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 654: “[П]раво, относящееся к
преступлениям против человечности, касается властей, которые хотя и не являются легитимными
правительствами, de facto осуществляют контроль... или способны свободно передвигаться в
установленных пределах территории... без международного признания или формального статуса
государства de jure”. Данное мнение было подтверждено в судебном решении: Prosecutor v.
Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года, абзац 552; Prosecutor
v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 205.
80
См., например, Проект Кодекса 1991 года, комментарий к статье 21, абзац 5: “…обычные лица
в силу реальной власти или организованные в банды или преступные группы”. См. аналогичное
мнение в издании: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзацы 187 и далее,
где утверждается, что если преступления против человечности совершаются негосударственной
организацией, данная организация должна обладать властью, сравнимой с властью государственных
институций.
81
См.: K. Ambos and S. Wirth, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 1, на стр. 30 и далее.
угрозы ценностям, охраняемым международным правом – особенно между-

народному миру, – могут исходить и от негосударственных субъектов или
частных лиц. Потребность жертв в защите зависит не от квалификации
серьезного нападания в качестве нарушения прав человека, а от масштабов
нападения. Как и в случае с геноцидом, в контексте преступлений против
человечности участие государств или государственноподобных субъектов
происходит на практике, но не является юридически необходимым усло-
вием. Отсюда вытекает вывод, что для целей квалификации нападений на
Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и Пентагон 11 сентября 2001 года
в качестве преступлений против человечности неважно, присваиваются ли
соответствующие деяния исключительно террористической организации или
также и государству или государственноподобному субъекту.
{816} Политика государства или организации может заключаться в

исполнении главенствующей роли при совершении преступления,
а также в активном содействии совершению преступления или просто в
молчаливом разрешении его совершения. Элементы преступлений содержат
слишком узкую формулировку о том, что государство или организация
должны “активно” поощрять или подстрекать к нападению на гражданское
население82. Текст Статута МУС не дает оснований для такого ограничения;
в ряде решений международные уголовные суды постановили, что молча-
ливого разрешения достаточно для констатации состава преступления83.
Действительно, сама цель нормы говорит в пользу того, что она охватыва-
ет и молчаливое разрешение: если государство не обращает внимания на
происходящее, не принимает мер к защите населения и не осуществляет
уголовное преследование в отношении субъектов преступлений, такая пози-
ция может представлять собой эффективный инструмент в рамках политики
террора и истребления84.
82
Элементы преступлений к статье 7 Статута МУС, Введение: “3. ...имеется в виду, что
«политика, направленная на совершение такого нападения», предполагает, что государство или
организация активно поощряли такое поведение как нападение на гражданское население или
подстрекали к нему” (выделено мной – Г. В.). Однако прим. 6, включенное в текст в порядке
компромисса, в определенной мере ослабляет данное утверждение: “Политика, при которой
гражданское население является объектом нападения, осуществляется в контексте деятельности
государства или организации. Такая политика может в исключительных обстоятельствах представлять
собой преднамеренное бездействие, которое сознательно нацелено на подстрекательство к такому
нападению. Вывод о проведении такой политики не может быть сделан лишь на основании
отсутствия каких-либо действий со стороны правительства или организации”.
83
Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 31 января 2000 года,
абзац 14; Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000
года, абзац 552 (“как минимум молчаливое разрешение”); см. также Проект Кодекса 1954 года,
статья 2, абзац 11; Final Report of the Commission of Experts Established Pursuant to Security
Council Resolution 780 (1992), UN Doc. S/1994/674, Annex II: Rape and Sexual Assault: A Legal
Study, 27 May 1994, стр. 8, абзац 33: “Также было установлено… участие государства. Вывод об
этом можно сделать из терпимости, проявленной государством”.
84
См.: K. Ambos and S. Wirth, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 1, на стр. 30 и далее;
G. Werle and W. Burchards, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum
Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 7 VStGB, абзац 36.
{817} Если придерживаться такого широкого толкования, элемент поли-

тики не более чем развивает то, что уже включено в контекстный
элемент преступления, – категорию “систематического нападения на граж-
данское население”. В этом смысле Международный уголовный суд в своих
первых решениях по данному вопросу корректно постановил, что элемент
политики (“политика государства или организации”) не имеет самостоя-
тельного значения в качестве элемента преступления, но может свидетель-
ствовать в пользу систематического характера нападения85. Что касается
широкомасштабных нападений, элемент политики, упоминаемый в Статуте
МУС, содержит дополнительное качественное измерение. Так, “широкомас-
штабное” нападение на гражданское население нельзя квалифицировать в
качестве преступления против человечности, если оно не совершается в
целях проведения политики государства или организации, направленной
на совершение такого нападения, или в целях содействия такой политике,
определение которой было предложено выше86.
IV. Субъекты
{818} Субъекты преступления необязательно должны быть представите-

лями государства или организации, связанных с преступлением, но
могут охватывать всех лиц, которые действуют во исполнение политики
государства или организации либо поддерживают ее. Типичным примером
преступлений, совершаемых частными лицами, является выдача людей
властям, ведущая к лишению свободы или смерти жертв87.
V. Ментальный элемент
{819} Субъективная сторона (mens rea)88 должна охватывать факты, состав-

ляющие контекстный элемент . В соответствии с международ-
ным обычным правом89, статья 7(1) Статута МУС прямо устанавливает,
что субъект должен совершить нападение на гражданское население
“сознательно”. Это просто декларативное указание на общее требование,
85
См.: Prosecutor v. Harun and Kushayb, МУС (Палата предварительного производства), решение
от 27 апреля 2007 года, абзац 62; Prosecutor v. Bemba Gombo, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 10 июня 2008 года, абзац 33: “Палата... придерживается мнения о
том, что наличие политики государства или организации является элементом, из которого можно
сделать вывод о систематическом характере нападения”.
86
См. аналогичные мнения в изданиях: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7,
абзац 186; R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and E. Wilmshurst, An Introduction to International
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 197 и далее.
87
88
См. по поводу концепции “контекстного элемента” в абзацах 375 и далее.
89
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v.
Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 659. Данное мнение было
подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 15 июля 1999 года, абзац 248; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 12 июня 2002 года, абзац 102; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная
предъявляемое к ментальному элементу по смыслу статьи 3090. В любом

случае в качестве “обстоятельства” нападение представляет собой аспект
ментального элемента по смыслу статьи 30(3)91.
{820} Так, субъект преступления должен осознавать, что совершается

(широкомасштабное или систематическое) нападение на гражданс-
кое население и что его действия представляют собой часть данного напа-
дения92. Однако необходимости в осознании субъектом преступления под-
робностей плана или политики государства или организации нет93.
{821} Ни международное обычное право, ни определение преступления,

отраженное в Статуте МУС, не содержат дополнительных субъек
тивных критериев, относящихся к преступлениям против человечности.
Особенно концепция преступлений против человечности не предполагает
того, что субъект должен действовать исходя из дискриминационных моти-
вов, которые упоминались в статье 3 Устава МУТР94 и в ранних решениях
по статье 5 Устава МУТЮ95. Дискриминационный умысел необходим лишь
90
См. абзацы 432 и далее, а также: Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 4 марта 2009 года, абзацы 86 и далее.
91
Поэтому точка зрения, представленная в Риме и сводящаяся к тому, что нападение на
гражданское население представляет собой лишь юрисдикционный элемент, более не является
оправданной на данный момент, см. абзацы 433 и далее.
92
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 401. См. аналогичные суждения в судебных решениях
Трибуналов ad hoc: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля
2001 года, абзац 434. Данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v.
Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 121;
Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзацы 124
и далее. См. также: H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal
Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 98, прим. 55; G. Mettraux, International Crimes
and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 173; D. Robinson, 93 American Journal of International Law
(1999), стр. 43, на стр. 51 и далее; D. Robinson, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays
on the Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 139, на стр.164 и
далее. См. дальнейшие разъяснения в судебном решении: Prosecutor v. Milutinović et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 26 февраля 2009 года, абзацы 153 и далее.
93
См. Элементы преступлений к статье 7 Статута МУС, Введение: “[Э]лемент не следует
толковать как требующий доказательства того, что исполнитель был осведомлен о всех
характеристиках нападения или точных деталях плана или политики государства или организации...
в случае нападения, становящегося широкомасштабным или систематическим, субъективная
сторона налицо, если исполнитель намеревался способствовать такому нападению”. Это
очевидно, если придерживаться мнения о том, что так называемый элемент политики не является
самостоятельным элементом преступления (см. абзацы 808 и далее). См.: Prosecutor v. Blasˇkić,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзацы 126 и далее; Prosecutor
v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 394; Prosecutor
v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005 года, абзац 548;
Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года, абзац 706;
Prosecutor v. Simba, МУТР (Судебная палата), решение от 13 декабря 2005 года, абзац 421.
См. также: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 173.
94
См. абзац 787, а также: W. A. Schabas, The UN International Criminal Tribunals (2006),
95
Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 652:
“[Д]искриминационный умысел не был упомянут в Уставе в качестве дополнительного признака,
характеризующего все преступления против человечности... Тем не менее, поскольку условие
для квалификации преследования – одного из возможных индивидуальных

составов преступлений, указанных в определении96.
C. Отдельные составы преступлений против человечности
{822} Для целей квалификации преступления против человечности деяния

– за исключением истребления – необязательно должны быть на-
правлены против большого количества жертв. Деяние, направленное против
ограниченного количества жертв или даже против одной жертвы, может
представлять собой преступление против человечности, если оно является
частью широкомасштабного или систематического нападения97.
{823} Ниже предлагается анализ отдельных составов преступлений

против человечности в порядке их изложения в Статуте МУС. При
этом различие между “бесчеловечными деяниями” (“murder type”) и “акта-
ми преследования” (“persecution type”) не проводится. Проведение разли-
чия между преступлениями против человечности первого (“murder type”) и
второго (“persecution type”) типов является достаточно распространенным,
поскольку именно оно легло в основу статьи 6(c) Устава Нюрнбергского три-
бунала98. Напротив, Проект Кодекса 1991 года и Проект Кодекса 1996 года
не проводили этого различия; равным образом оно отсутствует в Уставах
МУТЮ, МУТР и в Статуте МУС99.
о необходимости наличия дискриминационного умысла, возникающего из национальных,
политических, этнических или религиозных оснований, в отношении всех преступлений против
человечности было упомянуто в Отчете Генерального Секретаря и поскольку несколько членов
Совета Безопасности заявили, что они толковали статью 5 как предполагающую наличие
дискриминационного основания, Судебная палата будет применять условие о необходимости наличия
дискриминационного умысла ко всем преступлениям против человечности, предусмотренным в
статье 5”. См. более подробно по этому поводу в издании: W. A. Schabas, The UN International
Criminal Tribunals (2006), стр. 196 и далее.
96
Наиболее существенными судебными решениями в связи с этим являются Prosecutor v.
Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 15 июля 1999 года, абзацы 273 и далее,
а также Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Апелляционная палата), решение от 1 июня 2001 года,
абзацы 464 и далее. Данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v.
Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года, абзац 558; Prosecutor
Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 186.
См. Статут МУС, ст. 7(1)(h). См. также: S. Chesterman, 10 Duke Journal of Comparative and
97
2004 года, абзац 94; Prosecutor v. Deronjić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 мая
28 ноября 2007 года, абзац 924. См. также: R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and E. Wilmshurst,
An Introduction to International Criminal Law and Procedure (2007), стр. 199.
98
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 694,
а также в издании: United Nations War Crimes Commission (ed.), History of the United Nations
War Crimes Commission and the Development of the Laws of War (1948), стр. 179; E. Schwelb,
23 British Year Book of International Law (1946), стр. 178, на стр. 190.
99
См. подробный анализ в издании: S. Meseke, Der Tatbestand der Verbrechen gegen die
Menschlichkeit nach dem Römischen Statut des Internationalen Strafgerichtshofs (2004), стр. 173 и
далее.
I. Убийство
{824} Albin Eser and Hans-Georg Koch: Die vorsätzlichen Tötungstatbestände,

92 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (1980),
стр. 491 и далее; Günter Heine and Hans Vest: Murder/Wilful Killing, in
Gabrielle Kirk McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.), Substantive
and Procedural Aspects of International Criminal Law, The Experience of
International and National Courts, том 1 (2000), стр. 175 и далее; Justin
Hogan-Doran: Murder as a Crime Under International Law and the Statute
of the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia: Of Law,
Legal Language and a Comparative Approach to Legal Meaning, 11 Leiden
Journal of International Law (1998), стр. 165 и далее; Stephan Meseke: Der
Tatbestand der Verbrechen gegen die Menschlichkeit nach dem Römischen
Statut des Internationalen Strafgerichtshofs (2004), стр. 176 и далее.
{825} Статья 7(1)(a) Статута МУС предусматривает убийство в качестве

отдельного состава преступления против человечности. В основе
данного положения лежат статья 6(c) Устава Нюрнбергского трибунала,
статья II(1)(c) Закона № 10 Союзнического Контрольного совета, статья 5(c)
Устава Токийского трибунала, статья 5(a) Устава МУТЮ и статья 3(a)
Устава МУТР. В ходе переговоров относительно текста Статута МУС
убийство рассматривалось в качестве преступления, уже четко опреде-
ленного во всех национальных правовых системах100. Материальный эле-
мент преступления предполагает, что субъект причинил своим поведением
смерть другому лицу101. Это соответствует требованиям, предъявляемым к
убийству по смыслу определения преступления геноцида102, а также к оп-
ределениям военных преступлений в контексте международного вооружен-
ного конфликта (умышленное убийство) и немеждународного вооруженного
конфликта (убийство)103.
100
Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18(a), абзац 7: “Убийство – преступление,
ясно понимаемое и четко определенное в национальном праве любого государства. Суть данного
запрещенного деяния не требует дальнейших разъяснений”. См. по поводу различий – иногда
существенных – в определениях умышленного убийства в национальных системах уголовного
права в изданиях: A. Eser and H.-G. Koch, 92 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft
(1980), стр. 491 и далее; C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 19; G. Heine and H. Vest, in
Criminal Law, том 1 (2000), стр. 175 и далее; J. Hogan-Doran, 11 Leiden Journal of International
101
См. Элементы преступлений к статье 7(1)(a) Статута МУС, а также: Prosecutor v. Katanga
года, абзац 421; Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля
2001 года, абзац 423; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 17 декабря 2004 года, абзац 37; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 28 февраля 2005 года, абзац 261.
102
Статут МУС, ст. 6(a); см. абзац 726.
103
См.: Статут МУС, ст. 8(2)(a)(i), ст. 8(2)(c)(i) (см. абзацы 1030 и далее), а также: Prosecutor
v. Jelisić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999 года, абзац 51; Prosecutor v.
Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 236;
Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года, абзац 323.
{826} Необходимый ментальный элемент присутствует, если субъект

осознает существенную вероятность того, что его действия при-
ведут к смерти жертвы. С учетом толкования статьи 30 Статута МУС,
предлагаемого в данной книге, этот вывод возникает из международного
обычного права, воплощенного в признанной судебной практике Трибуналов
ad hoc104; данное проявление обычного права должно учитываться в текс-
те оговорки “если не предусмотрено иное”, содержащейся в статье 30105.
В соответствии с решением Палаты предварительного производства МУС
в ходе процесса в отношении Лубанги, к этому же выводу можно прийти
и в результате толкования статьи 30 самого Статута МУС106.
{827} В связи с формулировкой преступления против человечности в

виде убийства на французском языке (“assassinat”) и статьей 6(c)
Устава Нюрнбергского трибунала, а также в связи со статьями 5(a) Устава
МУТЮ и статьей 3(a) Устава МУТР, в течение продолжительного времени
было неясно, требует ли ментальный элемент преступления наличия за-
ранее продуманного умысла. С учетом этого, Трибуналам ad hoc сначала
было сложно четко определить ментальный элемент убийства по смыслу
международного обычного права107. На данном этапе признанная судебная
практика предполагает, что, несмотря на формулировку на французском
104
См., например: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003
абзацы 58, 60; Prosecutor v. Mrksˇic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября
2007 года, абзац 486; Prosecutor v. Bosˇkoski and Tarèulovski. МУТЮ (Судебная палата), решение
от 10 июля 2008 года, абзац 305; Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от
27 января 2000 года, абзац 215; Prosecutor v. Bisengimana, МУТР (Судебная палата), решение
от 13 апреля 2006 года, абзац 87; Prosecutor v. Karera, МУТР (Судебная палата), решение от
7 декабря 2007 года, абзац 558. См. по поводу еще более широкого толкования стандарта mens
rea в судебных решениях: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
16 ноября 1998 года, абзац 439; Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТР (Судебная палата), решение
от 14 января 2000 года, абзац 561; Prosecutor v. Milutinovic´ et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 26 февраля 2009 года, абзац 138; Prosecutor v. Nzabirinda, МУТР (Судебная палата),
решение от 23 февраля 2007 года, абзац 25. См. также: Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 28 февраля 2005 года, абзац 261; Prosecutor v. Kordić and
Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзац 36; Prosecutor v.
Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года, абзац 715; Prosecutor v.
D. Milosˇević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 декабря 2007 года, абзац 931; Prosecutor
v. Bala et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 апреля 2008 года, абзац 124.
105
См. подробный анализ статьи 30 Статута МУС в абзацах 400 и далее.
106
от 29 января 2007 года, абзац 352.
107
1999 года, абзац 139: “Когда убийство рассматривается в смысле assassinat... требуемый стандарт
mens rea предполагает умышенное и сопряженное с заранее продуманным умыслом убийство.
Результат является сопряженным с заранее продуманным умыслом, когда лицо формулирует свой
умысел, направленный на убийство, после хладнокровного размышления. Результат признается
умышленным, когда он является целью субъекта преступления или когда субъекту известно,
что он произойдет при обычном ходе событий”. См. также: Prosecutor v. Bagilishema, МУТР
(Судебная палата), решение от 7 июня 2001 года, абзацы 84 и далее; Prosecutor v. Semanza,
МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003 года, абзац 339. См. анализ ранних решений
МУТЮ в делах по обвинению в умышленных убийствах в издании: J. Hogan-Doran, 11 Leiden
Journal of International Law (1998), стр. 165 и далее.
языке (“assassinat”), только французский термин “meurtre” корректно

характеризует международное обычное право108. Следовательно, субъект
преступления необязательно должен действовать с заранее продуманным
умыслом109.
II. Истребление
{828} Статья 7(1)(b) Статута МУС криминализирует преступление в виде

истребления. В основе данного положения лежат статья 6(c) Уста-
ва Нюрнбергского трибунала, статья II(1)(c) Закона № 10 Союзнического
Контрольного совета, статья 5(c) Устава Токийского трибунала, статья 5(b)
Устава МУТЮ и статья 3(b) Устава МУТР. В ходе Нюрнбергского про-
цесса особенно геноцид, совершенный в отношении европейских евреев,
рассматривался как преступление против человечности в виде истребления.
Однако, в отличие от преступления геноцида, нападение необязательно
должно совершаться на конкретную группу, но на гражданское население
как таковое. Массовые убийства политических оппонентов или нападения с
целью уничтожения на культурные, социальные или экономические группы
не могут считаться геноцидом, но они могут рассматриваться как преступ-
ление против человечности в виде истребления110.
{829} Истребление представляет собой убийство, совершаемое в широких

масштабах. Оно отличается от убийства тем, что требует наличия
элемента массового унитожения. В соответствии со статьей 7(2)(b) Статута
МУС, содержание которой заимствовано из формулировки преступления

108
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v. Akayesu,
МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 588; см. также: Prosecutor
v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение от 6 декабря 1999 года, абзац 79; Prosecutor
v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзац 214; Prosecutor
v. Jelisić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 декабря 1999 года, абзац 51; Prosecutor v.
Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 216; Prosecutor v. Kordić
and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 235; Prosecutor
v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 485.
109
На самом деле “заранее продуманный умысел” является уникальной характеристикой романо-
германских правовых систем и правопорядков, на которые данные правовые системы оказывают
влияние. Однако, по данным сравнительного правоведения, такие требования о хладнокровном
планировании не являются достаточно распространенными, см.: H. Vest, 113 Zeitschrift für
die gesamte Strafrechtswissenschaft (2001), стр. 458, на стр. 472. Также см. по этому поводу:
S. Chesterman, 10 Duke Journal of Comparative and International Law (2002), стр. 307, на стр. 332
и далее; G. Heine and H. Vest, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive
and Procedural Aspects of International Criminal Law, Vol. 1 (2000), стр. 175 и далее.
110
Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18(b), абзац 8: “[И]стребление тесно
связано с преступлением геноцида в том смысле, что оба преступления направлены против
большого числа жертв. Однако преступление истребления будет касаться ситуаций, отличных от
ситуаций, охватываемых преступлением геноцида. Истребление охватывает ситуации, в которых
уничтожается группа людей, не связанных какой-либо общностью. Оно также охватывает
ситуации, в которых убивают некоторых членов данной группы, оставляя жить остальных”. См.
также: Prosecutor v. Vasiljevic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года,
абзац 227.
геноцида111, «‘истребление’ включает умышленное создание условий жизни,

в частности лишение доступа к продуктам питания и лекарствам112, рассчи-
танных на то, чтобы уничтожить часть населения». В отличие от формулиров-
ки статьи 7(2)(b), Элементы преступлений113 устанавливают, с объективной
точки зрения, что при истреблении субъект преступления должен причинить
смерть одному или нескольким лицам, – на начальном этапе обсуждения
Элементов преступлений данная точка зрения была достаточно противоречи-
вой114. Кроме того, в соответствии с Элементами преступлений, эти убийства
должны являться частью массового убийства. Элементы преступлений в зна-
чительной степени основаны на судебной практике Трибунала по Руанде115.
{830} Составом преступления истребления 116охватывается непосредствен-

ное и “косвенное” причинение смерти . Трибунал по Руанде опре-
делил косвенное причинение смерти как создание условий жизни, рассчи-
танных на уничтожение части населения117. Трибунал упомянул в качестве
возможных примеров косвенного причинения смерти заключение большо-
го числа людей под стражу с лишением их предметов первой необходи-
мости118 либо заражение такой группы смертельным вирусом с лишением
111
См. Статут МУС, ст. 6(c).
112
Этот пример, которым было дополнено определение преступления геноцида, возникает из
соответствующего предложения Кубы, см.: H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 99.
113
Элементы преступлений к статье 7(1)(b) Статута МУС: “1. Исполнитель убил (прим. 8:
...непосредственно или косвенно) одно или несколько лиц, в том числе путем создания условий
жизни, рассчитанных на то, чтобы уничтожить часть населения (прим. 9: Создание таких условий
может включать лишение доступа к пище и медикаментам). 2. Деяние выразилось в массовом
уничтожении гражданского населения или происходило в рамках (прим. 10: Термин «в рамках»
включал бы первоначальное деяние в ходе массового убийства) такого уничтожения”.
114
См., например, проект Элементов преступлений, UN Doc. PCNICC/1999/L.5/Rev.1/Add.2,
22 декабря 1999 года. В примечании 6 указано: “По мнению некоторых делегаций, смерть не
является обстоятельством, необходимым для квалификации…” Однако в ходе переговоров данная
точка зрения не была принята большинством, см.: W. Rückert and G. Witschel, in H. Fischer,
C. Kress and S. R. Lüder (eds.), International and National Prosecution of Crimes Under International
Law (2001), стр. 59, на стр. 75 и далее. См. также: K. Ambos, Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008),
§ 7, абзац 201, где утверждается, что убийство не является необходимым элементом преступления,
поскольку, по мнению автора, истребление, по сути, связано с умыслом субъекта преступления.
115
МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 591. См. также: Prosecutor v.
Ntakirutimana and Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата), решение от 13 декабря 2004
года, абзац 522; Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 12 марта
116
Prosecutor v. Seromba, МУТР (Апелляционная палата), решение от 12 марта 2008 года,
абзац 189; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года,
абзац 389; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005
года, абзац 573; Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение от 6 декабря 1999 года,
абзац 84; Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзац 219;
Prosecutor v. Ndindabahizi, МУТР (Судебная палата), решение от 15 июля 2004 года, абзац 479.
117
Prosecutor v. Ntakirutimana and Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата), решение
от 13 декабря 2004 года, абзац 522; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная
палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 144; Prosecutor v. Bisengimana, МУТР (Судебная
палата), решение от 13 апреля 2006 года, абзац 72.
118
См. по поводу преступлений, связанных с голодом, как преступлений против человечности в
издании: D. Marcus, 97 American Journal of International Law (2003), стр. 245, на стр. 271 и далее.
ее членов медицинской помощи119. Однако Трибунал постановил, что соста-

вом преступления могут охватываться и случаи, в которых индивидуальный
субъект причиняет смерть лишь нескольким лицам или даже одному лицу.
Решающим обстоятельством является то, что смерть причиняется в момент
массового убийства120.
{831} Трибунал по бывшей Югославии занял иную позицию. В решении по

делу Крстича Трибунал постановил, что деяние должно привести к
смерти “количественно существенной части населения”121. С тех пор Трибу-
нал по бывшей Югославии ужесточил требования к квалификации преступ-
ления истребления с точки зрения обычного права и стал продвигать точку
зрения о том, что субъект преступления должен быть лично ответственным
– прямо или косвенно – за смерть большого количества людей122. Трибунал
по Руанде согласился с этим мнением123. Однако оба Трибунала подчерки-
вают, что определенного минимального количества убийств, необходимых
для квалификации данного преступления, нет. Вопрос о том, представляет
ли собой определенная совокупность убийств массовое убийство, должен
решаться в каждом отдельном случае124. В решении по делу Краишника
Трибунал по бывшей Югославии постановил, что материальный элемент

119
120
1999 года, абзац 147: “Лицо может быть признано виновным в истреблении, если оно убьет
или создаст жизненные условия, которые [убьют] хотя бы одного человека, при условии, что
лицу известно, что его действие(-я) или бездействие является(-ются) частью массового убийства.
Для того, чтобы единственное убийство являлось частью истребления, данное убийство должно
фактически являться частью массового убийства. ‘Массовое убийство’ совершается, когда
(многочисленные) убийства близки во времени и пространстве”. Prosecutor v. Mpambara, МУТР
(Судебная палата), решение от 11 сентября 2006 года, абзац 9: “Деяние... должно вносить вклад
в массовое убийство”.
121
Однако см.: G. Mettraux, 43 Harvard International Law Journal (2002), стр. 237, на стр. 285.
122
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v. Vasiljević,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года, абзац 227: “[О]тветственность за
истребление возлагается только на лиц, ответственных за большое количество смертей, даже
если их роль в их причинении была удаленной или косвенной. Ответственности за одно или
ограниченное число таких убийств недостаточно”. Данное мнение было подтверждено в судебных
решениях: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года,
абзацы 259 и далее; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля
2007 года, абзац 471. См. также: E. M. Salgado, 16 Leiden Journal of International Law (2003),
123
Prosecutor v. Ntakirutimana and Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата), решение
от 13 декабря 2004 года, абзацы 516 и далее; Prosecutor v. Ntakirutimana and Ntakirutimana,
МУТР (Судебная палата), решение от 21 февраля 2003 года, абзацы 813 и далее; Prosecutor
v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003 года, абзац 340; Prosecutor v.
Kajelijeli, МУТР (Судебная палата), решение от 1 декабря 2003 года, абзац 893; Prosecutor v.
Kamuhanda, МУТР (Судебная палата), решение от 22 января 2004 года, абзац 691; Prosecutor v.
Simba, МУТР (Судебная палата), решение от 13 декабря 2005 года, абзац 422.
124
Prosecutor v. Ntakirutimana and Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата), решение от
13 декабря 2004 года, абзац 516; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 22 марта 2006 года, абзац 260; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 3 апреля 2007 года, абзац 471.
преступления был выполнен в силу факта убийства сербскими солдатами

17 задержанных мусульман и хорватов125.
{832} К ментальному элементу истребления применяется статья 30

Статута МУС126. Положение статьи 7(2)(b) о том, что создание
неблагоприятных условий жизни должно быть “умышленным”, ничем не
отличается от общих требований, предъявляемых к ментальному элементу.
Субъект преступления должен осознавать, что его деяние является частью
массового убийства127. Кроме того, деяние должно быть рассчитанным на
то, чтобы уничтожить часть населения. Термин “рассчитанный” иногда128
интерпретируется субъективно – как цель субъекта преступления, направ-
ленная на уничтожение населения полностью или частично. Однако такое
специальное требование к умыслу корректно отвергалось международными
уголовными Трибуналами129, и в тексте Статута МУС для него также нет
оснований.
III. Порабощение
{833} M. Cherif Bassiouni: Enslavement as an International Crime, 23

New York University Journal of International Law and Politics (1991),
стр. 445 и далее; Janie Chuang: Redirecting the Debate over Trafficking in
Women: Definitions, Paradigms and Contexts, 11 Harvard International Law
Journal (1998), стр. 65 и далее; Stephanie Farrior: The International Law
on Trafficking in Women and Children for Prostitution: Making it Live up to
its Potential, 10 Harvard Human Rights Journal (1997), стр. 213 и далее;
Anne Gallagher: Human Rights and the New UN Protocols on Trafficking
125
Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года,
абзац 720.
126
См. абзац 406, а также: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
22 марта 2006 года, абзацы 259 и далее; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная палата),
127
Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года,
абзац 260; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007
года, абзац 477. См. также: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005),
стр. 178. Однако нет необходимости в том, чтобы субъект рассматривал свое поведение как
часть “масштабного предприятия, связанного с убийствами”, см.: Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 394; Prosecutor v. Blagojević and Jokić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005 года, абзац 576. Однако см.: Prosecutor v.
Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года, абзац 229.
128
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 798: “То есть речь
идет об умышленном создании условий жизни в общем смысле, характеризуемом умыслом,
направленным на уничтожение конкретной группы полностью или частично”.
129
Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 500;
Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года, абзац 227;
Prosecutor v. Martić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 65. Иногда
даже преступная неосторожность признавалась достаточной, см: Prosecutor v. Kayishema and
Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 146; Prosecutor v.
Bagilishema, МУТР (Судебная палата), решение от 7 июня 2001 года, абзац 89. См. по поводу
требований, предъявляемых к mens rea, отраженных в недавней судебной практике МУТЮ, в
and Migrant Smuggling: A Preliminary Analysis, 23 Human Rights Quarterly

(2001), стр. 975 и далее; Stephan Meseke: Der Tatbestand der Verbrechen
gegen die Menschlichkeit nach dem Römischen Statut des Internationalen
Strafgerichtshofs (2004), стр. 190 и далее; A. Yasmine Rassam: Contemporary
Forms of Slavery and the Evolution of the Prohibition of Slavery and Slave Trade
Under Customary International Law, 39 Virginia Journal of International
{834} Статья 7(1)(c) Статута МУС, порабощение, касается классического

преступления против человечности. Сходные положения присутству-
ют в статье 6(c) Устава Нюрнбергского трибунала, статье II(1)(c) Закона
№ 10 Союзнического Контрольного совета, статье 5(c) Устава Токийского
трибунала, статье 5(c) Устава МУТЮ и статье 3(c) Устава МУТР.
1. Определение
{835} В соответствии со статьей 7(2)(c) Статута МУС, порабощением

признается “осуществление любого или всех правомочий, связанных
с правом собственности в отношении личности”130. Данная формулировка
была заимствована из Конвенции о рабстве от 25 сентября 1926 года131 и
соответствует определению, признанному в международном обычном пра-
ве132. Кроме того, уточняется, что порабощение также охватывает “осу-
ществление таких правомочий в ходе торговли людьми, и в частности жен-
щинами и детьми”. Элементы преступлений развивают определение через
посредство перечня примеров дополнительных проявлений порабощения,
включающих приобретение, продажу, предоставление в пользование или
обмен лица или лиц, либо “аналогичное” лишение свободы133.
{836} Упоминая “аналогичное” лишение свободы, Элементы преступлений

указывают на то, что пределы преступного поведения не долж-
ны ограничиваться традиционными проявлениями порабощения – таки-
ми, как “рабство” и “работорговля”, определения которых содержатся

130
См. по поводу переговоров относительно статьи 7(1)(c) Статута МУС в издании:
H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making
of the Rome Statute (1999), стр. 99.
131
212 UNTS (1955), стр. 17.
132
абзац 539; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года,
абзац 350. Данное мнение было подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Kunarac et al.,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 124.
133
Элементы преступлений к статье 7(1)(c) Статута МУС гласят по поводу лишения свободы
в прим. 11: “Имеется в виду, что такое лишение свободы может в некоторых обстоятельствах
включать привлечение к принудительному труду или иное обращение лица в подневольное
состояние, как это определяется в Дополнительной конвенции 1956 года об упразднении рабства,
работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством”.
в соответствующих договорах134. Такие традиционные проявления рабства,

при которых субъекты преступления обращаются со своими жертвами как
с “движимым имуществом”135, сегодня встречаются редко136. Поэтому смыс-
ловые пределы термина “порабощение”, использованного в Статуте МУС,
не должны ограничиваться рабством в традиционном смысле, но должны
толковаться в функциональном юридическом смысле, который охватывает
институции и практику, не подпадающие под формальное юридическое оп-
ределение рабства137.
{837} Трибунал по бывшей Югославии пошел в этом направлении и

прояснил определение рабства в решении по деле Кунарача и
других138. В соответствии с фактами, на которых было основано решение,
подсудимые в течение нескольких месяцев держали в неволе в заброшен-
ном доме двух молодых женщин, полностью контролировали их жизнь и,
среди прочего, неоднократно насиловали их. В своем решении Трибунал
по бывшей Югославии сформулировал условия, при которых поведение
может квалифицироваться в качестве порабощения. В число существенных
характеристик входят осуществление контроля в отношении свободы пере-
движения жертвы, подавление воли жертвы и экономический контроль или
эксплуатация139. Трибунал постановил:
“[П]ризнаки порабощения включают элементы контроля и осуществления
права собственности; ограничение или контроль автономии личности, свобо-
ды выбора или свободы передвижения; а нередко и извлечение субъектом
преступления материальной выгоды. Согласие или свобода воли жертвы
отсутствуют. Они часто невозможны или нерелевантны по причине, напри-
мер, угрозы силой или ее применения либо иных форм принуждения; страх
насилия, обман или ложные обещания; злоупотребление властью; уязвимое
положение жертвы; задержение или лишение свободы, психологическое
подавление либо социальные или экономические условия... ‘Приобретение’
или ‘продажа’ кого-либо в обмен на денежное или иное вознаграждение не
являются условием, необходимым для квалификации порабощения. Однако
именно такое поведение является первоочередным примером осуществления

134
См. статью 1 Конвенции о рабстве от 25 сентября 1926 года с изменениями, внесенными в нее
протоколами от 7 декабря 1953 года, 212 UNTS (1955), стр. 17, а также статью 7 Дополнительной
конвенции об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством,
от 7 сентября 1956 года, 226 UNTS (1956), стр. 3.
135
См. по поводу “порабощенного движимого имущества” в судебном решении: Prosecutor v.
Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 117.
136
См.: A. Y. Rassam, 39 Virginia Journal of International Law (1999), стр. 303, на стр. 321.
137
См.: Дополнительная конвенция об упразднении рабства, работорговли и институтов и
обычаев, сходных с рабством, от 7 сентября 1956 года, 226 UNTS (1956), стр. 3, особенно
статьи 1(a) и (b) (закрепощение, долговая кабала).
138
Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля 2001
года, абзацы 515 и далее. Апелляционная палата подтвердила данное решение, см.: Prosecutor
v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзацы 106
и далее.
139
абзац 542.
права собственности в отношении кого-либо. Продолжительность предпо-

лагаемого осуществления правомочий, связанных с правом собственности,
является еще одним фактором, который может приниматься во внимание
при решении вопроса о том, существовало ли порабощение в отношении
кого-либо; однако значимость этого фактора будет в каждом случае зави-
сеть от наличия других признаков порабощения”140.
{838} Апелляционная палата впоследствии подтвердила, что ни определен-

ная продолжительность во времени, ни сопротивление жертвы не
являются условиями, необходимыми для презюмирования рабства141.
{839} Ментальный аспект порабощения регулируется статьей 30 Статута

МУС142.
2. Принудительный труд
{840} “Принудительный труд”143 не упоминается в Статуте МУС и в

Элементах преступлений в качестве самостоятельной формы пора-
бощения. Однако, в соответствии с международным обычным правом, он
квалифицируется как порабощение, если сопровождается осуществлением
мнимого права собственности в отношении жертвы144. Во время Нюрнберг-
ского процесса принудительный труд был наиболее существенным приме-
ром преступления порабощения, которое упоминалось в Уставе Нюрнберг-
ского трибунала в числе преступлений против человечности.
140
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v. Kunarac
et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзац 542; см. также:
Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года, абзац 359;
абзац 119.
141
абзацы 120 и далее. См. по поводу рабства в связи с похищением человека и принудительным
трудом в судебном решении: Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзацы 739 и далее, 1279 и далее.
142
См. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу, в абзацах 406 и
далее, особенно в абзацах 409 и далее. См. также: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзац 540; данное мнение было подтверждено в
судебном решении: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
12 июня 2002 года, абзац 122; см. также: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 15 марта 2002 года, абзац 350. См. по поводу последствий требований, предъявляемых
к mens rea, возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее.
143
См. серьезный анализ в издании: H. Bülck, Die Zwangsarbeit im Friedensvölkerrecht
(1953).
144
См. определение принудительного или обязательного труда в статье 2 Конвенции
о принудительном или обязательном труде (Конвенция МОТ 29) от 28 июня 1930 года, 39
UNTS (1949), стр. 55, а также в статье 1 Конвенции об упразднении принудительного труда
(Конвенция МОТ 105) от 25 июня 1957 года, 320 UNTS (1957), стр. 291; см. также статью 8(3)
Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года, 6 ILM
(1967), стр. 368, а также статью 4(3) Европейской конвенции о защите прав человека и основных
свобод от 4 ноября 1950 года, ETS No. 5 (1950).
{841} В период нацизма и во время Второй мировой войны в Германском

рейхе и на территориях, оккупированных Германией, к принудитель-
ному труду были привлечены приблизительно восемь миллионов человек.
Нюрнбергский трибунал признал подсудимого фон Шираха виновным толь-
ко в преступлении против человечности в виде порабощения; напротив,
большинство главных военных преступников были признаны виновными в
депортациях на принудительные работы (военное преступление) и в пре-
ступлении против человечности в виде порабощения145. В ходе последующих
Нюрнбергских процессов военные суды США также признали ряд лиц
виновными в совершении обоих преступлений. Особенно важной представ-
ляется аргументация суда в деле Мильха146.
{842} Трибунал по бывшей Югославии также включил принудительный

труд в число возможных преступлений против человечности и разъ-
яснил условия его квалификации147.
3. Торговля людьми
{843} Деяния, смежные с порабощением, охватывают торговлю “людьми,

и в частности женщинами и детьми”. В данной сфере международ-
ное договорное право до недавних пор охватывало лишь торговлю людь-
ми для целей проституции148. Соответствующим примером может являться
Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции
третьими лицами от 21 марта 1950 года149. В более поздних международных
договорах – таких, как Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации
145
См. раздел “Политика привлечения к рабскому труду”, МВТ, приговор от 1 октября 1946
года, воспроизведен в издании: The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the
International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 460 и далее,
а также пояснения к приговорам, вынесенным фон Шираху и Герингу, Кейтелю, Кальтенбруннеру,
Розенбергу, Франку, Фрику, Функу, Заукелю, Йодлю, Зейс-Инкварту и Шпееру.
146
Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 17 апреля 1947 года (Milch, так называемый
процесс в отношении Мильха), опубликовано в издании: Trials of War Criminals II, стр. 773, на
стр. 789.
147
абзац 542, а также: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002
года, абзацы 358 и далее. Например, при рассмотрении практики рабского труда заключенных
в концентрационном лагере Трибунал по бывшей Югославии принял во внимание следующие
объективные обстоятельства преступления: “[П]о существу безвозмездный труд; уязвимое
положение, в котором находились заключенные лица; утверждения о том, что заключенных,
которые не были способны или не желали трудиться, либо принуждали к труду, либо изолировали;
утверждения о долговременных последствиях такого труда; факт лишения свободы...”, см.:
Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года, абзац 373.
См. также: Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
решение от 20 июня 2007 года, абзацы 739 и далее, абзацы 1279 и далее; Prosecutor v. Sesay
et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года,
148
См. критические точки зрения в изданиях: J. Chuang, 11 Harvard International Law Journal
(1998), стр. 64 и далее; C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 26.
149
96 UNTS (1950), стр. 271.
в отношении женщин от 18 декабря 1979 года150 и Конвенция о правах

ребенка от 20 ноября 1989 года151, – связь между торговлей людьми и
проституцией отсутствует. Статут МУС отражает аналогичную позицию.
{844} Конвенция Организации Объединенных Наций против транснацио-

нальной организованной преступности от 15 ноября 2000 года была
принята после Статута МУС. Дополнительный протокол к ней непосредст
венно затрагивает торговлю людьми, и в частности женщинами и детьми,
и впервые в международном договорном праве предлагает определение
торговли людьми152.
IV. Депортация или насильственное перемещение населения
{845} Payam Akhavan: Reconciling Crimes Against Humanity with the Laws
of War – Human Rights, Armed Conflict, and the Limits of Progressive
Jurisprudence, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 21 и
далее; Jean Marie Henckaerts: Deportation and Transfer of Civilians in Time
of War, 26 Vanderbilt Journal of Transnational Law (1993), стр. 469 и
далее; Jean Marie Henckaerts: Mass Expulsion in Modern International Law
and Practice (1995); Lutz Lehmler: Die Strafbarkeit von Vertreibungen aus
ethnischen Gründen im bewaffneten nicht-internationalen Konflikt (1999);
Theodor Meron: Deportation of Civilians as a War Crime Under Customary
International Law, in Theodor Meron (ed.), War Crimes Law Comes of
Age (1998), стр. 142 и далее; Michael P. Roch: Forced Displacement in
the Former Yugoslavia: A Crime Under International Law?, 14 Dickinson
Journal of International Law (1995), стр. 1 и далее; Otto Triffterer: Die
Bestrafung von Vertreibungsverbrechen, in Dieter Blumenwitz (ed.), Flucht
und Vertreibung (1987), стр. 259 и далее; Alfred de Zayas: International
Law and Mass Population Transfers, 16 Harvard International Law Journal
(1975), стр. 207 и далее.
{846} Статья 7(1)(d) Статута МУС касается депортаций или насильствен-

ного перемещения населения. Состав преступления депортации воз-
никает из статьи 6(c) Устава Нюрнбергского трибунала, статьи II(1)(c)
Закона № 10 Союзнического Контрольного совета, статьи 5(c) Устава
Токийского трибунала, статьи 5(d) Устава МУТЮ и статьи 3(d) Устава МУТР.

150
1249 UNTS (1984), стр. 13. Статья 6 Конвенции гласит: “Государства-участники принимают
все соответствующие меры, включая законодательные, для пресечения всех видов торговли
женщинами и эксплуатации проституции женщин”.
151
1577 UNTS (1990), стр. 43. Статья 11 Конвенции гласит: “(1) Государства-участники
принимают меры для борьбы с незаконным перемещением и невозвращением детей из-за границы”.
152
См. ст. 3(a) Протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно
женщинами и детьми, и наказании за нее, дополняющего Конвенцию Организации Объединенных
Наций против транснациональной организованной преступности, Report of the Ad Hoc Committee
on the Elaboration of a Convention Against Transnational Organized Crime on the Work of its First
to Eleventh Sessions, UN Doc. A/55/383 (2000), Annex II. См. в целом: A. Gallagher, 23 Human
Rights Quarterly (2001), стр. 975 и далее.
Состав преступления против человечности в виде “насильственного пере-

мещения населения” не упоминается в этих источниках153 и возникает из
статьи 18(g) Проекта Кодекса 1996 года.
{847} В статье 7(2)(d) Статута МУС депортация и насильственное пере-

мещение населения определяются как “насильственное перемеще-
ние лиц, подвергшихся выселению или иным принудительным действиям,
из района, в котором они законно пребывают, в отсутствие оснований,
допускаемых международным правом”. Таким образом, в обоих случаях
материальный элемент предполагает перемещение лиц с одной территории
на другую (насильственное перемещение). В Элементах преступлений ука-
зывается, что достаточно перемещения с одной территории на другую даже
одного человека154.
{848} Разница между депортацией и насильственным перемещением

населения заключается лишь в том, пересекается ли при этом гра-
ница. Депортация – это перемещение одного или более лиц с территории
одного государства на территорию другого государства; при этом пересе-
кается государственная граница155. Напротив, насильственное перемещение
предполагает перемещение одного или более лиц в пределах территории
одного и того же государства156.
153
Как отмечается в издании: M. P. Roch, 14 Dickinson Journal of International Law (1995),
стр. 1 и далее, “насильственное перемещение населения” не охватывалось определением
преступления против человечности в виде депортации, отраженного в статье 5(d) Устава МУТЮ.
Однако насильственное перемещение населения упоминалось в качестве военного преступления в
ряде источников международного права, см.: Женевская конвенция IV, ст. 147; Дополнительный
протокол I, ст. 87(4)(a), Дополнительный протокол II, ст. 17. По поводу статей 8(2)(a)(vii), (b)(viii)
и (e)(viii) Статута МУС см. также в абзацах 1122 и далее.
154
См. Элементы преступлений к статье 7(1)(d) Статута МУС: “1. Исполнитель депортировал
или насильственно переместил, без оснований, допускаемых в международном праве, одно или
несколько лиц в другое государство или местность путем выселения или иных принудительных
действий”. См. также: (Германский) Кодекс преступлений против международного права
[Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], статья 7(1), часть 4, а также Пояснительный меморандум
к (Германскому) Кодексу преступлений против международного права [Begründung zum
Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], BT-Drs. 14/8524, стр. 21.
155
Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 521:
“Депортация предполагает перемещение за пределы государственных границ”. Данное мнение
было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 15 марта 2002 года, абзац 474; Prosecutor v. S. Milosˇević, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 16 июня 2004 года, абзац 68; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 1 сентября 2004 года, абзац 540. См. также: Проект Кодекса 1996 года, комментарий
к статье 18, абзац 13: “[Д]епортация предполагает изгнание с территории страны”. Аналогичное
определение встречается в доктрине: “Депортация – это насильственное перемещение людей
из одной страны в другую”, см.: M. C. Bassiouni, Crimes Against Humanity (1999), стр. 312;
см. аналогичные мнения в изданиях: C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзацы 31, 34; J. M. Henckaerts,
26 Vanderbilt Journal of Transnational Law (1993), стр. 269, на стр. 472; O. Triffterer, in
D. Blumenwitz (ed.), Flucht und Vertreibung (1987), стр. 259, на стр. 265 и далее.
156
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v. Krstić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 521: “[Н]асильственное
перемещение населения осуществляется внутри страны”. Данное мнение было подтверждено
в судебных решениях: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта
{849} Однако в решении по делу Стакича Трибунал по бывшей Юго-

славии постановил, что преступление депортации не обязательно
должно быть сопряжено с пересечением государственных границ. Скорее
насильственное перемещение лиц через фактическую (de facto) границу
в некоторых случаях может рассматриваться в качестве депортации157.
Трибунал по бывшей Югославии не рассматривал конкретные условия, при
которых данный подход может применяться. Однако Апелляционная палата
указала, что постоянно меняющие свою конфигурацию линии фронта не мо-
гут рассматриваться в качестве фактических (de facto) границ158. Релеван-
тность данного вопроса происходит из того обстоятельства, что по смыслу
статьи 5(d) Устава МУТЮ только “депортация” признается в качестве
самостоятельного преступления против человечности, а уголовное пресле-
дование за “насильственное перемещение” может осуществляться только
в рамках нормы, касающейся “других бесчеловечных актов” (статья 5(i)
Устава МУТЮ). Расширительное толкование “депортации” по смыслу Уста-
ва МУТЮ может иметь смысл только в таком контексте. В свою очередь,
Статут МУС охватывает и депортацию, и насильственное перемещение на-
селения в качестве отдельных преступлений. В связи с этим расширитель-
ное толкование термина “депортация”, которая лишила бы практического

2002 года, абзац 474; Prosecutor v. S. Milosˇević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 июня
2004 года, абзац 540. См. также: Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18, абзац 13:
“[П]ринудительное перемещение населения может целиком происходить в пределах одного и того
же государства”. Аналогичные определения встречаются в доктрине, см.: M. C. Bassiouni, Crimes
Against Humanity (1999), стр. 312; C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзацы 31, 34; J. M. Henckaerts,
26 Vanderbilt Journal of Transnational Law (1993), стр. 269, на стр. 472; O. Triffterer, in
D. Blumenwitz (ed.), Flucht und Vertreibung (1987), стр. 259, на стр. 265 и далее.
157
Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 679:
“Для целей настоящего процесса Судебная палата определяет, что статья 5(d) Устава должна
толковаться таким образом, чтобы охватывались насильственные перемещения населения
как через международно призанные границы, так и через фактические (de facto) границы –
такие, как постоянно меняющие конфигурацию линии фронта, не обладающие международным
признанием. Поэтому в данном контексте преступление депортации следует толковать как
насильственное перемещение людей посредством высылки или иных насильственных действий в
отсутствие оснований, допускаемых международным правом, из района, в котором они находятся
правомерно, на территорию, контролируемую противоборствующей стороной”; данное мнение
было подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 22 марта 2006 года, абзацы 278, 300 и далее: “[Д]епортация – это насильственное
перемещение людей посредством высылки или иных форм принуждения из района, в котором
они находятся правомерно, через de jure государственную границу или, при определенных
обстоятельствах, через границу de facto в отсутствие оснований, допускаемых международным
правом” (абзац 278).
158
Соответствующая точка зрения Судебной палаты была отражена в судебном решении:
Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 679.
Напротив, см. мнение в пользу позиции Апелляционной палаты в судебном решении: Prosecutor
v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года, особое мнение судьи
Шахабуддина, абзацы 19 и далее.
смысла данное различие159, вряд ли уместно. Следовательно, традиционное

различие между депортацией и насильственным перемещением населения,
проводимое в статье 7(2)(d) Статута МУС, должно остаться в силе.
{850} Перемещение людей должно происходить в результате высылки

или иных принудительных действий. В Элементах преступлений
термин “принудительные действия” используется в широком смысле160.
При этом характерным элементом является “недобровольность” переме-
щения161.
{851} Насильственные меры, приводящие к перемещению гражданского

населения, необязательно должны всегда проявляться в виде не-
посредственно применяемой физической силы. Преступление также может
совершаться, если гражданское население будет перемещено из страха
смерти или иных действий дискриминационного характера162.
{852} В каждом случае перемещение лиц с конкретной территории должно

быть неправомерным по международному праву163. Так, например,
депортация и иные меры принуждения, необходимые для поддержания
национальной безопасности, публичного порядка или здравоохранения,
не охватываются определением преступления164. Полная или частичная
159
Данное мнение было подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Naletilic´ and
Martinovic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 мая 2006 года, особое мнение
судьи Шомбурга. По мнению судьи Шомбурга, объективная сторона (actus reus) преступления
депортации налицо не только тогда, когда жертвы перемещаются через государственную или
фактическую (de facto) границу, но также и тогда, когда происходит перемещение из района,
контролируемого одной стороной в конфликте, в район, контролируемый другой стороной
(абзацы 22, 27). Напротив, по его мнению, преступление насильственного перемещения
заключается в перемещении жертв в пределах территории, контролируемой одной и той же
стороной в конфликте (абзац 32).
160
В Элементах преступлений к статье 7(1)(d) Статута МУС, прим. 12, указывается: “Термин
«насильственно» не ограничивается применением физической силы и может включать в себя угрозу
силой или принуждение, вызванное, например, страхом перед насилием, грубым принуждением,
задержанием, психологическим давлением или злоупотреблением властью по отношению к
такому лицу или лицам или другому лицу либо использованием обстановки, характеризующейся
принуждением”. Данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Stakić,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года, абзац 281; Prosecutor v. Krstić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 529; Prosecutor v. Krnojelac,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года, абзац 475. См. также: C. K. Hall, in
(2008), ст. 7, абзац 102.
161
См. подробный анализ в судебном решении: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 22 марта 2006 года, абзацы 279 и далее.
162
Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзацы 529 и
далее; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года,
абзац 724.
163
Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года,
абзац 543.
164
См. также: Международный пакт о гражданских и политических правах, ст. 12(3);
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, Протокол № 4, ст. 2(3);
Американская конвенция о правах человека, ст. 22(3) и (4); Африканская хартия прав человека
и народов, ст. 12(2).
эвакуация территории в ходе вооруженного конфликта также может быть

направлена на защиту гражданских лиц или объясняться императивными
причинами военного характера165. Однако гражданские лица должны вер-
нуться на территорию, где они проживали, незамедлительно по окончании
военных действий166. В таких случаях, насколько возможно, в местностях,
в которые возвращаются гражданские лица, необходимо обеспечивать соот-
ветствующие условия в плане размещения, чистоты, гигиены, безопасности
и питания167. Факт оказания помощи гуманитарными организациями не при-
дает перемещению населения характеристики правомерности168.
{853} Состав преступления требует, чтобы гражданские лица проживали

на территории, с которой они депортируются или насильствен-
но перемещаются, правомерно. Стандарт правомерности их проживания
устанавливается международным правом. Таким образом, принудительная
мера, основанная на национальном праве, противоречащем международному
праву, – такая, как депортация гражданина169, – является недопустимой170.
То же самое касается и депортации иностранных граждан171. Однако отде-
льные иностранные граждане могут в некоторых случаях быть выдворены
с территории государства172.
165
См.: Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006
года, абзацы 284 и далее; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа
2001 года, абзац 524. См. по поводу депортации “оккупирующей державой” с “оккупированной
территории” Женевскую конвенцию IV, ст. 49. См. по поводу перемещения гражданского
населения по причинам, связанным с немеждународным вооруженным конфликтом, Статут МУС,
ст. 8(2)(e)(viii); см. также Дополнительный протокол II, ст. 17(1).
166
См.: Женевская конвенция IV, ст. 49; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 2 августа 2001 года, абзац 524; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата),
167
См.: Женевская конвенция IV, ст. 49; см. также: Дополнительный протокол II, ст. 17(1);
Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005 года,
абзац 599.
168
абзац 286; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года,
абзац 683; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006
169
C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзацы 100, 103.
170
Статья 12(4) Международного пакта о гражданских и политических правах гласит: “Никто
не может быть произвольно лишен права на въезд в свою собственную страну”. См. также ст. 3
Протокола № 4 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: “(1) Никто
не может быть выслан путем индивидуальных или коллективных мер с территории государства,
гражданином которого он является. (2) Никто не может быть лишен права на въезд на территорию
государства, гражданином которого он является”. См. также ст. 22(5) Американской конвенции о
правах человека: “Никто не может быть выслан с территории государства, гражданином которого
он является, или лишен права въезда в него”.
171
Статья 4 Протокола № 4 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод
гласит: “Коллективная высылка иностранцев запрещена”. См. также: Американская конвенция о
правах человека, ст. 22(9); Африканская хартия прав человека и народов, ст. 12(5).
172
В отношении иностранцев статья 13 Международного пакта о гражданских и политических
правах устанавливает: “Иностранец, законно находящийся на территории какого-либо из
участвующих в настоящем Пакте государств, может быть выслан только во исполнение решения,
вынесенного в соответствии с законом, и, если императивные соображения государственной
безопасности не требуют иного, имеет право на представление доводов против своей высылки,
{854} Криминализация (межгосударственных) насильственных перемеще-

ний населения, отраженная в Статуте МУС, не является новым
явлением в контексте международного обычного права173. В соответствии
с действующим международным обычным правом, насильственное пере-
мещение людей в пределах территории одного и того же государства не
квалифицируется в качестве депортации, но охватывается составом «другие
бесчеловечные деяния аналогичного характера»174. Статут МУС разъясня-
ет международное обычное право путем квалификации принудительного
перемещения лиц в пределах территории государства в качестве насиль-
ственного перемещения и, таким образом, корректно приравнивает его к
преступлению против человечности в виде депортации.
{855} Ментальный элемент должен охватывать то обстоятельство, что

жертва не вернется на территорию его или ее происхождения
(Статут МУС, статья 30)175. В соответствии с имеющейся в наличии судеб-
ной практикой Трибунала по бывшей Югославии, субъективная сторона
(mens rea) должна быть направлена, в частности, на перманентное пре-
дотвращение возвращения жертвы176. Однако в решении по делу Стакича
Апелляционная палата Трибунала по бывшей Югославии на основании
достаточно сомнительных аргументов решила, что соблюдение данного
условия более не является обязательным177.
на пересмотр своего дела компетентной властью или лицом или лицами, специально назначенными
компетентной властью, и на то, чтобы быть представленным для этой цели перед этой властью
лицом или лицами”; см. также: Американская конвенция о правах человека, ст. 12(4); Африканская
хартия прав человека и народов, ст. 12(4).
173
См.: Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года,
абзацы 673 и далее, абзац 684: “Судебная палата подчеркивает, что рассматриваемое деяние
– независимо от того, осуществлялось ли перемещение с пересечением международно признанной
границы или нет, – было уже наказуемым по международному праву до наступления периода,
относящегося к обстоятельствам настоящего дела”.
174
абзац 523.
175
См. по поводу общих требований, предъявляемых к субъективной стороне (mens rea),
в абзацах 406 и далее. См. по поводу правовых последствий, предъявляемых к субъективной
стороне (mens rea) и возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и
далее.
176
Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта
2003 года, абзацы 520, 1362; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля
17 января 2005 года, абзац 601.
177
абзацы 278, 307, 317. См. аналогичные мнения в судебных решениях: Prosecutor v. Krajisˇnik,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года, абзац 726; Prosecutor v. Martić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 111. См. противоположное
мнение в судебном решении: Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 3 мая 2006 года, особое мнение судьи Шомбурга, абзац 33.
V. Заключение в тюрьму
{856} Статья 7(1)(e) Статута МУС охватывает “заключение в тюрьму

или другое жестокое лишение физической свободы в нарушение
основополагающих норм международного права”. Данное положение возни-
кает из статьи II(1)(c) Закона № 10 Союзнического Контрольного совета,
статьи 5(e) Устава МУТЮ и статьи 3(e) Устава МУТР. Элементы преступ-
лений устанавливают, что субъект преступления должен заключить одно
или несколько лиц в тюрьму либо лишить их свободы передвижения.
{857} Термин “заключение в тюрьму” охватывает ситуации, в которых

лицо в буквальном смысле “заключено” в закрытое пространство
и, таким образом, не имеет возможности переместиться в другое место178.
Ситуации, характеризуемые как другое жестокое лишение физической сво-
боды, охватывают обстоятельства, при которых лицо может продолжать
передвигаться в пределах отведенной территории – например, в пределах
гетто или концентрационного лагеря179. Домашний арест также может под-
падать под это определение180. Лишение свободы на непродолжительный
период времени не должно рассматриваться в качестве “жестокого” по
смыслу статьи 7(1)(e) Статута МУС.
{858} Заключение в тюрьму обретает статус преступления по международ-

ному праву только в случае нарушения “основополагающих норм”
международного права в результате его совершения. Этот критерий был
впервые предложен Трибуналом по бывшей Югославии в деле Кордича
и Черкеза. В соответствии с международным обычным правом, наиболее
важным аспектом в данном контексте является “произвольный характер”
лишения свободы. Такой характер наблюдается в отсутствие должного юри-
дического процесса. Решение Трибунала гласит:
“Термин «заключение в тюрьму»... следует понимать в значении «про-
извольное заключение в тюрьму», то есть как лишение человека свободы
без учета должных процессуальных гарантий... В связи с этим Судебная
палата должна будет определить правомерность заключения в тюрьму, а
также процессуальные гарантии, относящиеся к последующему заключению
лица или группы лиц, о которых идет речь”181.
178
C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
179
См. также Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18, абзац 14: “Настоящий
подпункт должен охватывать систематические или широкомасштабные случаи произвольного
заключения, такие, как помещение в концентрационные лагеря или лагеря содержания под
стражей или иные формы длительного содержания под стражей”.
180
См., например: C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
181
См.: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля
2001 года, абзац 302; данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor
v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года,
абзац 116; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года,
абзац 110; см. также: Проект Кодекса 1996 года, ст. 18(h): “произвольное заключение”, а также:
{859} Судебные решения, вынесенные в связи с этим, затрагивают вопросы

лишения свободы без должных правовых оснований или без соблю-
дения элементарных процессуальных норм182.
{860} Ментальный элемент регулируется статьей 30 Статута МУС .

183
VI. Пытки
{861} Christoph Burchard: Torture in the Jurisprudence of the Ad Hoc

Tribunals – A Critical Assessment, 6 Journal of International
Criminal Justice (2008), стр. 159 и далее; Andrew Byrnes: Torture and Other
Offences Involving the Violation of the Physical or Mental Integrity of the
Human Person, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.),
далее; Paola Gaeta: When is the Involvement of State Officials a Requirement
for the Crime of Torture?, 6 Journal of International Criminal Justice (2008),
стр. 183; Jasper M. Wauters: Torture and Related Crimes – A Discussion of the
Crimes Before the International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia,
{862} Преступление против человечности в виде пыток охватывается

статьей 7(1)(f) Статута МУС. Данное положение возникает из
статьи II(1)(c) Закона № 10 Союзнического Контрольного совета, статьи 5(f)
Устава МУТЮ и статьи 3(f) Устава МУТР. Кроме того, Элементы преступ-
лений184 устанавливают, что осуществление пыток даже в отношении одного
человека подпадает под определение преступления.
Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18, абзац 14: “Термин ‘заключение’ включает
лишение свободы конкретного лица, а термин ‘произвольное’ устанавливает требование, согласно
которому указанное лишение свободы должно производиться без соблюдения законности”.
182
Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря
2004 года, абзац 114; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта
2002 года, абзац 115: “[Н]икакое юридическое основание не может оправдать лишение свободы”.
См. также: Commission on Human Rights, Question of the human rights of all persons subjected
to any form of detention or imprisonment, Report of the Working Group on Arbitrary Detention,
UN Doc. E/CN.4/1998/44, 19 декабря 1997 года, Приложение I, абзац 8. См. подробный анализ
в издании: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 180 и далее.
183
См. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу, в абзацах
406 и далее, особенно – в абзацах 409 и далее. См. также: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года, абзац 115: “…с умыслом, направленным на
произвольное лишение лица его физической свободы или с разумным осознанием того, что его
действие или бездействие может стать вероятной причиной произвольного лишения физической
свободы”. Элементы преступлений к статье 7(1)(e) Статута МУС гласят: “3. Исполнитель сознавал
фактические обстоятельства, свидетельствовавшие о тяжести такого деяния”.
184
См. по поводу истории переговоров в отношении Элементов преступлений к статье 7(1)(f)
Статута МУС в издании: D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 90 и далее.
{863} Статья 7(2)(e) Статута МУС содержит определение пыток как

преступления против человечности. В соответствии с данной нор-
мой, “‘Пытки’ означает умышленное причинение сильной боли или страда-
ний, будь то физических или психических, лицу, находящемуся под стражей
или под контролем обвиняемого; но пытками не считается боль или страда-
ния, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы
от этих санкций или вызываются ими случайно”. В данном определении
воспринята формулировка, содержащаяся в Конвенции против пыток и
других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обра-
щения и наказания от 10 декабря 1984 года185, но в ней не содержится
отраженное в Конвенции соотношение между средствами осуществления
пыток и их целью. Так, в соответствии со Статутом МУС, пытками явля-
ется и причинение боли без определенной цели, например исключительно
по произвольным причинам. Еще одно отступление от Конвенции против
пыток заключается в том, что участие лица, действующего в официальном
качестве, не является необходимым186.
{864} Таким образом, определения пыток в международном уголовном

праве и в Конвенции против пыток существенно различаются, и,
значит, избежать отдельного определения преступления против человечнос-
ти в виде пыток невозможно. Однако при формулировании данного опреде-
ления стандартом следует считать международное право прав человека – в
той степени, в которой его руководящие начала могут быть перенесены в
контекст международного уголовного права187.
185
1465 UNTS (1987), стр. 112. Статья 1(1) Конвенции против пыток гласит: “(1) Для целей
настоящей Конвенции определение «пытка» означает любое действие, которым какому-либо лицу
умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить
от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило
оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить
его или третье лицо или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера,
когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным
лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или
молчаливого согласия. В это определение не включаются боль или страдания, которые возникают
лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно”.
186
См. подробный анализ в изданиях: C. Burchard, 6 Journal of International Criminal Justice
(2008), стр. 159, на стр. 171 и далее, стр. 174 и далее; P. Gaeta, 6 Journal of International
Criminal Justice (2008), стр. 183.
187
МУТЮ в ряде решений подробно рассмотрел вопрос о значимости международного права прав
человека для квалификации преступления против человечности в виде пыток. Первым и наиболее
существенным в данном контексте судебным решением является Prosecutor v. Kunarac et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзац 482: “[О]пределение пыток,
содержащееся в Конвенции против пыток, не может рассматриваться в качестве определения
пыток по международному обычному праву, которое обладает обязательной юридической силой
независимо от контекста, в котором оно применяется. Определение, содержащееся в Конвенции
против пыток, было рассчитано на применение на межгосударственном уровне и по этой причине
было сформулировано в категориях обязательств государств. Определение также было рассчитано
на применение только в контексте данной Конвенции и только в той степени, в которой иные
источники международного права или национальные законы не предоставляют лицам более
обширную или лучшую защиту... [О]пределение пыток, содержащееся в статье 1 Конвенции
против пыток, может служить лишь... в качестве средства для толкования”. Данное мнение было
в целом подтверждено рядом уточнений в судебном решении: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ
{865} Характерным объективным критерием пыток как преступления

против человечности является причинение сильной боли или стра-
даний, будь то физических или психических. Данный критерий также яв-
ляется центральным элементом определения пыток по смыслу права прав
человека. Поэтому международные уголовные трибуналы в своих решениях
обращаются, например, к докладам Комитета ООН по правам человека
или к соответствующей практике международных судов, затрагивающей
запрет пыток188. В них указывается, что во внимание должны приниматься
все обстоятельства индивидуального дела – особенно продолжительность
преступного поведения и его физические и ментальные последствия189. В то
время как исчерпывающий каталог деяний, представляющих собой пытки,
сформулировать невозможно190, следующие деяния, как правило, per se
квалифицируются в качестве пыток191:
{866} Вырывание зубов, ногтей на руках или ногах; применение электри-

ческих разрядов к чувствительным частям тела; удары по ушам,
от которых рвутся барабанные перепонки; ломание костей; прижигание
различных частей тела; распыление кислоты в глаза или на другие чувс-
твительные части тела; подвешивание на шесте; погружение в воду до
проявления симптомов утопления; зажимание носа и рта в целях удушения;
понижение температуры тела при помощи мощных вентиляторов; приме-
нение лекарственных средств (психотропных наркотиков); лишение пищи,
воды или сна; изнасилования192.
(Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац. 147: “[О]пределение пыток,
содержащееся в Конвенции против пыток, отражает международное обычное право лишь в той
степени, в которой затрагиваются обязательства государств, и следует проводить различие между
этим определением и утверждением о том, что оно полностью отражает международное обычное
право в отношении более общего определения преступления пыток”. Напротив, более ранние
судебные решения непосредственно упоминали определение пыток, отраженное в Конвенции,
и, более того, рассматривали данное определение в качестве международного обычного права,
см.: Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 21 июля 2000 года,
абзац 111; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года,
абзац 593; Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998
года, абзац 459; Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря
188
См., например: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября
1998 года, абзацы 461 и далее; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 2 ноября 2001 года, абзацы 142 и далее.
189
См.: Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 3 мая 2006 года, абзац 299; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от
1 сентября 2004 года, абзацы 484 и далее; Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 30 ноября 2005 года, абзац 237; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 12 июня 2007 года, абзац 75.
190
1998 года, абзацы 461, 469; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
191
См., например: Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября
192
1998 года, абзац 496; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября
{867} Сильная душевная боль или страдания – такие, как понуждение

лица присутствовать при пытках или казни члена семьи193, симу-
лирование казни или даже понуждение жертв хоронить тела членов их
семей или друзей194, – также подпадают под определение преступления.
Однако применяемые методы пыток необязательно должны причинять
здоровью необратимый ущерб либо вызывать экстремальную боль или
страдание195.
{868} Очевидно, что определение пыток, содержащееся в статье 7(2)(e)

Статута МУС, является более широким, нежели определение, со-
держащееся в Конвенции против пыток196. Деяние необязательно должно
совершаться должностным лицом или иным лицом, выступающим в офи-
циальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или
молчаливого согласия. Такое требование противоречило бы и Статуту МУС,
и международному обычному праву197. Соответственно, определением охва-
тываются пытки, осуществляемые и представителями негосударственных
организаций, и даже частными лицами198.
{869} Понятием пыток не охватываются боль или страдания, которые

возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от
этих санкций или вызываются ими случайно. Однако пытки не становятся

193
абзац 267; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001
194
См. по поводу сексуального насилия в качестве пыток в судебных решениях: Prosecutor v.
Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзацы 503 и далее, абзац
511; Prosecutor v. Martić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 76.
195
Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007 года,
абзацы 249 и далее; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября
2001 года, абзац 148; Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября
2005 года, абзац 236; Prosecutor v. Mrksˇić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября
196
197
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v.
Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзацы 495, 496.
Данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 148; Prosecutor v. Kvoèka et al.
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 февраля 2005 года, абзац 284; Prosecutor v.
Semanza, МУТР (Апелляционная палата), решение от 20 мая 2005 года, абзац 248. См. несколько
отличные мнения в судебных решениях: Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение
от 2 сентября 1998 года, абзац 594; Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 10 декабря 1998 года, абзац 162; Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Апелляционная палата),
198
См.: C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 109. См. аналогичное мнение в издании: P. Gaeta, 6
Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 183, на стр. 189 и далее. См. противоположное
мнение в издании: C. Burchard, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 159, на
“правомерными” автоматически в результате легализации их государством;

решающим фактором является международно-правовой стандарт199.
{870} К ментальному элементу пыток применяется статья 30 Статута

МУС200. Положение о том, что причинение боли должно быть
“умышленным”, содержащееся в статье 7(2)(e), не является отступлением
от общих требований, предъявляемых к ментальному элементу. Пресле-
дование иной цели, кроме причинения сильной боли или страданий, будь
то физических или психических, не является необходимым. В Элементах
преступлений это указано прямо201.
{871} Международные суды разработали дополнительные условия субъек-

тивного характера, сопряженные с Конвенций против пыток202.
Исходя из решений Трибуналов по Руанде и бывшей Югославии, прес
тупление должно быть совершено с целью получить от жертвы или от
третьего лица сведения или признания, наказать жертву за действие, со-
вершенное ею или третьим лицом или в совершении которого она по-
дозревается, а также запугать или принудить жертву или третье лицо,
или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера203.

199
См.: Report of the Special Raррorteur to the Commission on Human Rights Peter Kooijmans,
UN Doc. E/CN.4/1988/17 (1988), абзац 42: “[Т]от факт, что санкции приемлемы в соответствии
с национальным правом, не обязательно делает их ‘законными санкциями’ по смыслу статьи 1
Конвенции против пыток... Определение того, может ли определенная практика рассматриваться в
качестве ‘законной’, в конечном счете зависит от международного, а не национального права”.
200
См. по поводу общих требований, предъявляемых к субъективной стороне (mens rea),
в абзацах 406 и далее. См. по поводу правовых последствий, предъявляемых к субъективной
стороне (mens rea) и возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и
далее. См. также: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля
2001 года, абзац 497: “[В] сфере международного гуманитарного права элементы преступления
пыток, в соответствии с международным обычным правом, являются нижеследующими...
(ii) Действие или бездействие должно быть умышленным”. Данное мнение было подтверждено в
судебном решении: Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября
201
В Элементах преступлений к статье 7(1)(f) Статута МУС, прим. 14, указано: “Имеется в виду,
что доказательства наличия конкретной цели в связи с данным преступлением не требуется”.
202
203
абзац 470 и далее; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля
2001 года, абзац 497; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября
2001 года, абзац 141; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта
2002 года, абзац 179; см. аналогичное мнение в судебном решении: Prosecutor v. Akayesu, МУТР
(Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 594. В ряде судебных решений цель,
направленная на унижение жертвы, рассматривается в качестве достаточной; см., например:
Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года, абзац 162;
Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзац 152.
В более поздних решениях Трибунал по бывшей Югославии интерпретирует соотношение между
средствами и целями еще более широко и в то же время вообще отказывается от упоминания
конкретных запрещенных целей, см.: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 12 июня 2002 года, абзац 155; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 1 сентября 2004 года, абзацы 486 и далее; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 77. См. критическое мнение в издании: R. Cryer,
Prosecuting International Crimes (2005), стр. 256 и далее.
Данные условия уже обрели статус международного обычного

права204.
{872} По смыслу данных решений, по крайней мере, до принятия Ста-

тута МУС, цель или мотивация, помимо причинения боли, являлись
необходимыми. Данное положение соответствовало Конвенции против пы-
ток. Однако новое определение, содержащееся в Статуте МУС, указывает
на эволюцию, которая может привести к отступлению от данных допол-
нительных элементов субъективного характера даже по смыслу между-
народного обычного права. С другой стороны, не следует переоценивать
практические последствия данных несоответствий. Цель мотивации, необхо-
димой по смыслу указанных судебных решений, сформулирована настолько
широко, что можно представить себе не много ситуаций, в которых она
не будет налицо. Поэтому, как правило, из судебной практики Трибунала
по бывшей Югославии и из Статута МУС будут возникать одинаковые
выводы.
VII. Сексуальное насилие
{873} Kelly Dawn Askin: Sexual Violence in Decisions and Indictments of
the Yugoslav and Rwandan Tribunals: Current Status, 93 American
Journal of International Law (1999), стр. 97 и далее; Kelly Dawn Askin:
Gender Crimes Jurisprudence in the ICTR, 3 Journal of International Criminal
Justice (2005), стр. 1007 и далее; Fatou Bensouda: Gender and Sexual Violence
Under the Rome Statute, in Emmanuel Decaux, Adama Dieng and Malick Sow
(eds.), From Human Rights to International Criminal Law, Studies in Honour
of an African Jurist, the Late Laity Kama (2007), стр. 401 и далее; Anne-
Marie de Brouwer, Supranational Criminal Prosecution of Sexual Violence,
The ICC and the Practice of the ICTY and the ICTR (2005); Christine

204
См. недвусмысленную характеристику обычно-правового статуса указанных целей пыток
в судебных решениях: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
22 февраля 2001 года, абзацы 485, 497; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 15 марта 2002 года, абзац 185. Напротив, “другие” основания (“унижение”) еще не
обрели обычно-правовой статус, см.: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 15 марта 2002 года, абзац 186; см., однако: Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 10 декабря 1998 года, абзац 162; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 2 ноября 2001 года, абзацы 141, 152. Указанные цели не обязательно должны быть
доминирующими; достаточно, если они будут представлять собой часть мотивации, см.: Prosecutor
v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 470; Prosecutor
v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзац 486;
Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзац 153;
Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года, абзац 184:
“В международном обычном праве отсутствует требование по поводу того, что деяние должно
быть совершено исключительно в целях достижения одной из запрещенных целей... Запрещенная
цель просто должна представлять собой часть мотивации деяния и необязательно должна являться
преимущественной или единственной целью”. Данное мнение было подтверждено в судебном
решении: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002
года, абзац 155. См. краткое изложение в издании: W. A. Schabas, The UN International Criminal
Tribunals (2006), стр. 206 и далее.
M. Chinkin: Women’s International Tribunal on Japanese Military Sexual

Slavery, 95 American Journal of International Law (2001), стр. 335 и далее;
Nora V. Demleitner: Forced Prostitution: Naming an International Offense,
18 Fordham International Law Journal (1994), стр. 163 и далее; Eve La Haye:
The Elements of War Crimes – Rape, Sexual Slavery, Enforced Prostitution,
Forced Pregnancy, Enforced Sterilisation, and Sexual Violence, in Roy S. Lee
(ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of
Procedure and Evidence (2001), стр. 184 и далее; Wolfgang Schomburg
и далее; Anja Seibert-Fohr: Kriegerische Gewalt gegen Frauen – der Schutz
vor sexueller Gewalt im Völkerstrafrecht, in Gerd Hankel (ed.): Die Macht
und das Recht – Beiträge zum Völkerrecht und Völkerstrafrecht am Beginn
des 21. Jahrhunderts (2008), стр. 157 и далее; Andrésia Vaz: La spéficité du
crime de viol, in Emmanuel Decaux, Adama Dieng and Malick Sow (eds.),
From Human Rights to International Criminal Law, Studies in Honour of
an African Jurist, the Late Laity Kama (2007), стр. 267 и далее; Patricia
Viseur Sellers: The Context of Sexual Violence: Sexual Violence as Violations
of International Humanitarian Law, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia
(2000), стр. 263 и далее.
{874} Как таковые, преступления против человечности в виде сексуаль-

ного насилия не упоминались в Уставе Нюрнбергского трибунала,
но охватывались им в силу общей формулировки “другие жестокости”.
Вскоре после этого изнасилование было прямо включено в текст Закона
№ 10 Союзнического Контрольного совета, а также упомянуто в Уставах
МУТЮ и МУТР в качестве отдельного состава преступления. Однако иные
формы сексуального насилия не упоминаются в этих источниках и могут
быть криминализированы либо через призму других преступлений против
человечности, либо, опять же, через посредство общей формулировки
“другие жестокости”. В этом смысле статья 7(1)(g) Статута МУС, содер-
жащая список преступлений сексуального характера, вносит существенную
ясность. Статут МУС охватывает изнасилование, обращение в сексуальное
рабство, принуждение к проституции, принудительную беременность, при-
нудительную стерилизацию и любые другие формы сексуального насилия
сопоставимой тяжести205.
205
Значительную роль в ходе переговоров по данному вопросу в контексте Римского Статута
сыграла настойчивость организации «The Women’s Caucus for Gender Justice in the International
Criminal Court», см.: K. D. Askin, 10 Criminal Law Forum (1999), стр. 33, на стр. 45. Норма Статута
МУС была включена в статью 2(g) Устава Специального суда по Сьерра-Леоне. См. по поводу
идентичного определения сексуального насилия в праве, касающемся военных преступлений, в
1. Изнасилование
{875} Первая альтернатива в диспозиции статьи 7(1)(g) Статута МУС

касается преступления против человечности в виде изнасилования.
Данное положение возникает из статьи II(1)(c) Закона № 10 Союзнического
Контрольного совета, из статьи 5(g) Устава МУТЮ и статьи 3(g) Устава
МУТР.
{876} К началу переговоров по поводу Статута МУС определение прес-

тупления еще не было разработано. Впервые более специальное
определение соответствующего преступного поведения было отражено в
Элементах преступлений206. Материальный элемент преступления предпо-
лагает физическое посягательство субъекта на тело жертвы, в результате
которого должно произойти проникновение. Данное положение следует по-
нимать в гендерно нейтральном смысле, так как жертвами изнасилования
могут быть и мужчины и женщины. Понятие изнасилования охватывает
не только принудительное половое сношение (введение мужского полового
члена во влагалище); пределы преступного поведения также охватывают
сексуальное деяние, связанное с введением полового члена в иные полости
организма жертвы (оральная и анальная пенетрация). Наконец, введение
других частей тела субъекта преступления или предметов во влагалище
или другие части тела также охватывается определением преступления.
Определение преступления также требует применения насилия или угрозы
насилием или силой.
{877} Элементы преступления были сформулированы таким образом,

чтобы в них учитывалась судебная практика международных уго-
ловных трибуналов207. В решении по делу Акаесу Трибунал по Руанде
206
Элементы преступлений к первой альтернативе диспозиции статьи 7(1)(g) Статута
МУС гласят: “1. Исполнитель посягнул (прим. 15: Понятие «посягательство» призвано быть
достаточно широким, чтобы сохранялась нейтральность с точки зрения половой принадлежности)
на тело лица, совершив деяние, в результате которого произошло проникновение, даже самое
незначительное, в любую часть тела потерпевшего или исполнителя половым членом либо
любым предметом или любой частью тела в анальное или генитальное отверстие потерпевшего.
2. Посягательство было совершено с применением силы или угрозы силой в отношении данного
или другого лица, либо путем принуждения, вызванного, например, страхом перед насилием,
грубым принуждением, задержанием, психологическим давлением или злоупотреблением властью,
либо путем использования обстановки, характеризующейся принуждением, либо посягательство
было совершено в отношении лица, неспособного дать согласие, выражающее его истинную волю
(прим. 16: Понимается, что лицо может быть неспособно дать согласие, выражающее его истинную
волю, в результате естественной, искусственно вызванной или возрастной недееспособности.
Данная сноска также относится и к соответствующим элементам статьи 7(1)(g) – 3, 5 и 6”.
207
См. по поводу истории переговоров в отношении Элементов преступлений к первой
альтернативе диспозиции статьи 7(1)(g) of the ICC Statute в издании: E. La Haye, in R. S. Lee
(2001), стр. 184 и далее. См. подробный обзор судебной практики МУТЮ и МУТР, связанной
с рассмотрением дел о сексуальном насилии, в изданиях: K. D. Askin, 93 American Journal of
International Law (1999), стр. 97 и далее; A.-M. de Brouwer, Supranational Criminal Prosecution
of Sexual Violence (2005), стр. 85 и далее; C. Möller, in J. Hasse, E. Müller and P. Schneider
(eds.), Humanitäres Völkerrecht (2001), стр. 280, на стр. 288 и далее; см. также: P. Viseur Sellers,
определил изнасилование как физическое проникновение сексуального ха-

рактера, которое должно сопровождаться принуждением208, в то время как
Трибунал по бывшей Югославии в решении по делу Фурунджии впервые оха-
рактеризовал изнасилование как (i) сексуальное проникновение в телесную
полость жертвы ii) с применением принуждения или насилия или угрозы
насилием в отношении жертвы или третьего лица209. Однако в решении по
делу Кунарача и других Судебная палата Трибунала по бывшей Югославии
постановила, что данный акцент на элементе принуждения сформулирован
слишком узко. По мнению Трибунала, сравнительный анализ национальных
систем уголовного права различных государств свидетельствует о том, что
акцент следует ставить, скорее, не на факте принуждения или применения
силы, а на том, что акт совершается против воли жертвы210. В связи с этим
элемент (ii) был изложен в иной формулировке211. Впоследствии Апелля-
ционная палата подтвердила решение по делу Кунарача212. В результате
акцент в определении изнасилования переместился с объективного поведе-
ния субъекта преступления на противодействие жертвы213.
in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of
International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 263 и далее.
208
МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзацы 598 и 688: “…физическое
проникновение сексуального характера, совершенное в отношении человека при обстоятельствах,
сопряженных с принуждением”; данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor
v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 478 и далее;
Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзац 229;
Prosecutor v. Niyitegeka, МУТР (Судебная палата), решение от 16 мая 2003 года, абзац 457.
209
Prosecutor v. Furundžija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года,
абзац 185: “(i) сексуальное проникновение, каким бы незначительным оно ни было: (a) во
влагалище или анус жертвы половым членом субъекта преступления или любым другим предметом,
используемым субъектом; или (b) в рот жертвы половым членом субъекта преступления; (ii) с
применением принуждения или насилия и угрозы силой в отношении жертвы или третьего лица”.
МУС выразил согласие с данным мнением, см.: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС
(Палата предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 440.
210
См. подробный анализ в судебном решении: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзацы 441 и далее.
211
абзац 460: “…причем такое проникновение осуществляется без согласия жертвы. Согласие должно
быть высказано добровольно, в результате свободного волеизъявления жертвы, которое должно
оцениваться при сопутствующих обстоятельствах”. Однако см.: Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзац 177.
212
213
Однако подходы, отраженные в обоих судебных решениях, как правило, будут приводить к
аналогичным результатам. С учетом этой перспективы, см.: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 129; Prosecutor v. Kunarac et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзац 458: “На практике... в пользу
отсутствия подлинного и свободно изъявленного согласия могут говорить различные факторы...
такие, как применение силы, угрозы силой или использование неспособности лица оказывать
сопротивление”, а также абзац: “Поскольку из решения по делу Фурунджии вытекает, что
термины “принуждение”, “сила” или “угроза силой” не должны толковаться в узком смысле,
и поскольку особенно принуждение охватывает большинство видов поведения, отрицающих
согласие, [подход, отраженный в решении по делу Кунарача], по существу не отличается от
определения, отраженного в решении по делу Фурунджии”. См. также: Prosecutor v. Muhimana,
МУТР (Судебная палата), решение от 28 апреля 2005 года, абзац 546; Prosecutor v. Muvunyi,
МУТР (Судебная палата), решение от 12 сентября 2006 года, абзацы 517 и далее; Prosecutor
{878} В ситуации вооруженного конфликта, обусловленной присутствием

вооруженных сил, налицо практически всеобъемлющая ситуация
принуждения, в которой, как правило, нельзя предполагать наличие под-
линного согласия со стороны жертвы214. Это тем более верно, если жертва
лишена свободы215. Данное толкование также лежит в основании Правил
процедуры МУС216.
{879} К ментальному элементу изнасилования применяется статья 30

Статута МУС217.
2. Обращение в сексуальное рабство
{880} По сути, обращение в сексуальное рабство является особым прояв-

лением порабощения218. В пользу этого свидетельствуют Элементы
v. Bagosora et al., МУТР (Судебная палата), решение от 18 декабря 2008 года, абзац 2199.
См. подробный анализ в издании: W. Schomburg and I. Peterson, 101 American Journal of
International Law (2007), стр. 121 и далее; см. краткое изложение в издании: W. A. Schabas,
The UN International Criminal Tribunals (2006), стр. 209 и далее.
214
года, абзац 130; Prosecutor v. Gacumbitsi, МУТР (Апелляционная палата), решение от 7 июля
2006 года, абзац 151 и далее. См. также: Contemporary Forms of Slavery, Systematic Rape,
Sexual Slavery and Slavery-like Practices During Armed Conflict, Final Report Submitted by
Ms. Gay J. McDougall, Special Raррorteur, UN Doc. E/CN.4/Sub.2/1998/13, 22 июня 1998 года,
абзац 24: “Явно принудительные обстоятельства, существующие во всех ситуациях вооруженных
конфликтов, создают презумпцию отсутствия согласия и устраняют необходимость доказывания
стороной обвинения отсутствия согласия в качестве элемента преступления”.
215
абзац 271: “…любая форма лишения свободы лишает согласие юридической силы”; см. аналогичное
мнение с указанием дополнительных источников в судебном решении: Prosecutor v. Kunarac et al.,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 131.
216
Правило процедуры МУС № 70 (Принципы доказывания в делах, связанных с сексуальным
насилием) гласит: “В делах, связанных с сексуальным насилием, Суд руководствуется следующими
принципами и в соответствующих случаях применяет их: (a) согласие не может быть презюмировано
на основании каких бы то ни было слов или поведения потерпевшего лица, когда сила, угроза силой,
принуждение или использование вынужденных обстоятельств подорвали способность потерпевшего
лица дать добровольное и подлинное согласие; (b) согласие не может быть презюмировано
на основании каких бы то ни было слов или поведения потерпевшего лица, когда у него
отсутствует способность давать подлинное согласие; (c) согласие не может быть презюмировано
на основании молчания или отсутствия сопротивления со стороны потерпевшего лица в ответ на
предполагаемое сексуальное насилие; (d) доверие, характер и предрасположенность к половым
связям потерпевшего лица или свидетеля не могут быть презюмированы на основании сексуального
характера предшествующего или последующего поведения потерпевшего лица или свидетеля”.
217
См.: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 22 февраля 2001
года, абзац 460: “…намерение осуществить данное сексуальное проникновение с осознанием
того, что оно происходит без согласия жертвы”. См. по поводу общих требований,
предъявляемых к ментальному элементу, в абзацах 406 и далее. См. по поводу последствий
требований, предъявляемых к mens rea, возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, в
218
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 429; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по
Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 155. См. более подробно
в издании: A.-M. de Brouwer, Supranational Criminal Prosecution of Sexual Violence (2005),
стр. 137 и далее. См. критическое мнение о статусе обращения в сексуальное рабство в качестве
самостоятельного преступления также в издании: M. Boot, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
преступлений, поскольку они отражают критерии, применяемые к порабо-

щению. Кроме того, субъект преступления должен вовлечь жертву в совер-
шение актов сексуального характера219. Примерами сексуального рабства
являются “базы для расслабления” (“comfort stations”), организованные
японской армией во время Второй мировой войны220, и “лагеря насилия”,
которые существовали в ходе конфликта в бывшей Югославии221.
3. Принуждение к проституции
{881} Ряд источников международного гуманитарного права в течение

продолжительного времени явным образом налагал запрет на “при-
нуждение к проституции”222. Статут МУС впервые признал его в качестве
самостоятельного преступления против человечности223. В соответствии с
Элементами преступлений, материальный элемент преступления предпола-
гает, что субъект должен принудить одно или нескольких лиц к участию
в совершении актов сексуального характера путем применения силы или
угрозы силой либо путем принуждения. При этом исполнитель преступле-
ния или другое лицо должны получить или ожидать получения какой-либо
финансовой или иной выгоды в обмен на совершение таких актов сексу-
ального характера или в связи с ними224.
the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 47. См. также
219
Элементы преступлений ко второй альтернативе диспозиции статьи 7(1)(g) Статута МУС
гласят: “2. Обвиняемый вовлек такое лицо или лиц в совершение одного или нескольких актов
сексуального характера”. См. также: Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзацы 158 и далее.
220
См.: The Prosecutors and the Peoples of Asia-Pacific Region v. Emperor Hirohito et al. and the
Government of Japan, Международный женский трибунал 2000 года по военным преступлениям
для привлечения к уголовной ответственности японских военных, виновных в обращении в
сексуальное рабство (Women’s International War Crimes Tribunal 2000 for the Trial of Japanese
Military Sexual Slavery), решение от 12 декабря 2000 года. См. также: C. Chinkin, 95 American
Journal of International Law (2001), стр. 335 и далее.
221
года. См. также: Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
решение от 20 июня 2007 года, абзацы 705 и далее.
222
См.: Женевская конвенция IV, ст. 27(2); Дополнительный протокол I, статьи 75(2)(b)
и 76(1); Дополнительный протокол II, ст. 4(2)(e); см. абзацы 1064 и далее.
223
Принуждение к проституции также отражено в качестве преступления против человечности
в Проекте Кодекса 1996 года, ст. 18(j). См. также: A.-M. de Brouwer, Supranational Criminal
Prosecution of Sexual Violence (2005), стр. 141 и далее; N. V. Demleitner, 18 Fordham International
Law Journal (1994), стр. 163 и далее.
224
Элементы преступлений к третьей альтернативе диспозиции статьи 7(1)(g) Статута МУС
гласят: “1. Исполнитель принудил одно или нескольких лиц к участию в совершении одного или
нескольких актов сексуального характера путем применения силы или угрозы силой против такого
лица или лиц либо другого лица, либо путем принуждения, вызванного, например, страхом перед
насилием, грубым принуждением, задержанием, психологическим давлением или злоупотреблением
властью, либо путем использования обстановки, характеризующейся принуждением, или же
неспособности такого лица или лиц дать согласие, выражающее их истинную волю. 2. Исполнитель
или другое лицо получили или ожидали получить какую-либо финансовую или иную выгоду в
обмен на совершение таких актов сексуального характера или в связи с ними”.
{882} Как правило, принуждение к проституции соответствует определе-

нию порабощения во время вооруженного конфликта225. При этом
принудительное создание борделей нередко служит не получению матери-
альной выгоды, а “укреплению морального духа” войск.
4. Принудительная беременность
{883} Преступление против человечности в виде “принудительной бере-

менности” является уникальной характеристикой Статута МУС226.
В соответствии с определением, отраженным в статье 7(2)(f) Статута МУС,
материальный элемент преступления предполагает незаконное лишение
свободы какой-либо женщины, которая стала беременной в принудитель-
ном порядке. Чтобы преступление считалось оконченным, достаточно, если
субъект лишит свободы женщину, которая была оплодотворена другим
лицом. Из определения следует, что национальные законы, запрещающие
аборты, не охватываются ним227. Такой подход позволил избежать дискус-
сий, которые очевидно осложнили бы переговоры в отношении состава
преступления принудительной беременности228.
{884} Что касается субъективной стороны преступления принудительной

беременности, прежде всего, предполагается, что его материаль-
ные элементы совершаются намеренно и сознательно (Статут МУС, ста-
тья 30)229. Кроме того, субъект должен действовать с целью изменения
этнического состава какого-либо населения или совершения иных серьез
ных нарушений международного права. Данное положение отражено в
статье 7(2)(f) Статута МУС.
5. Принудительная стерилизация
{885} Принудительная стерилизация впервые указывается в Статуте МУС

в качестве особого проявления преступления против человечности.

225
Contemporary Forms of Slavery, Systematic Rape, Sexual Slavery, and Slavery-Like Practices
During Armed Conflict, Final Report Submitted by Ms. Gay J. McDougall, Special Raррorteur, UN
Doc. E/CN.4/Sub.2/1998/13, 22 июня 1998 года, абзац 33: “В качестве общего принципа в периоды
военных конфликтов, очевидно, наиболее подтверждаемые фактическими доказательствами
сценарии, которые могли бы рассматриваться как принудительная проституция, являлись бы
также сексуальным рабством и могли более правильно и легче определяться и преследоваться
в уголовном порядке как рабство”. См. также абзац 837.
226
Однако см.: R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005), стр. 258, где утверждается,
что данный состав преступления не является новым, но просто представляет собой детальное
изложение существующего права.
227
См.: R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005), стр. 258.
228
См. о ходе переговоров в изданиях: H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.),
K. D. Askin, 10 Criminal Law Forum (1999), стр. 33, на стр. 46.
229
См. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу, в абзацах 406
и далее. См. по поводу последствий требований, предъявляемых к mens rea, возникающих из
недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее.
Статут МУС не содержит определения принудительной стерилизации.

Исходя из Элементов преступлений, субъект преступления должен необ-
ратимо лишить, по меньшей мере, одно лицо его или ее биологической
естественной способности к воспроизводству230. Лечение, обусловленное
медицинскими показаниями, является исключением. Классическими приме-
рами соответствующих преступных деяний являются принудительная сте-
рилизация для обеспечения так называемой “расовой гигиены”, которая
осуществлялась в Третьем рейхе, и медицинские опыты в отношении лиц,
заключенных в нацистские концентрационные лагеря231.
6. Другие формы сексуального насилия
{886} Формулировка, упоминающая другие формы сексуального насилия

сопоставимой тяжести, имеет всеобъемлющий характер. В соответст
вии с Элементами преступлений, субъект преступления должен совершить
в отношении одного или нескольких лиц акт сексуального характера либо
вовлечь такое лицо или лиц в совершение акта сексуального характера
путем применения силы или угрозы силой либо путем принуждения232. По
своей тяжести такое деяние должно являться сопоставимым с деяниями,
указанными в статье 7(1)(g) Статута МУС. Элементы данного преступле-
ния основаны на решении Трибунала по Руанде в деле Акаесу233. Трибу-
нал применил эту концепцию к приказу, отданному студентке, раздеться
и выполнять гимнастические упражения в обнаженном виде при большом
стечении народа234.
230
Элементы преступлений к пятой альтернативе диспозиции статьи 7(1)(g) Статута
МУС гласят: “1. Исполнитель лишил одно или нескольких лиц естественной способности к
воспроизводству (прим. 19: Понятие такого лишения не призвано охватывать контрацептивные
меры, которые на практике не имеют постоянного действия). 2. Деяние не было оправдано
необходимостью медицинского или больничного лечения такого лица или лиц и не было совершено
с его согласия, выражающего истинную волю (прим. 20: Понимается, что «согласие, выражающее
истинную волю», не включает согласие, полученное путем обмана)”.
231
См.: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 20 августа 1947 года (Brandt et al.,
так называемый Медицинский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals II,
232
Элементы преступлений к шестой альтернативе диспозиции статьи 7(1)(g) Статута МУС
гласят: “1. Исполнитель совершил в отношении одного или нескольких лиц акт сексуального
характера либо вовлек такое лицо или лиц в совершение акта сексуального характера путем
применения силы или угрозы силой против такого лица или лиц либо другого лица, либо путем
принуждения, вызванного, например, страхом перед насилием, грубым принуждением, задержанием,
психологическим давлением или злоупотреблением властью, либо путем использования обстановки,
характеризующейся принуждением, или же неспособности такого лица или лиц дать согласие,
выражающее их истинную волю. 2. По своей тяжести такое деяние являлось сопоставимым с
другими нарушениями, указанными в пункте 1(g) статьи 7 Статута”.
233
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 598:
“…любое деяние сексуального характера, совершенное в отношении человека в обстоятельствах,
связанных с принуждением”.
234
абзац 688.
VIII. Преследование
{887} William J. Fenrick: The Crime Against Humanity of Persecution in

the Jurisprudence of the ICTY, 31 Netherlands Yearbook of International
Law (2001), стр. 89 и далее; Ken Roberts: Striving for Definition: The Law
of Persecution from its Origins to the ICTY, in Hirad Abtahi and Gideon
Boas (eds.): The Dynamics of International Criminal Justice, Essays in
Honour of Sir Richard May (2006), стр. 257 и далее; Olivia Swaak-Goldman:
The Crime of Persecution in International Criminal Law, 11 Leiden Journal
of International Law (1998), стр. 145 и далее; Olivia Swaak-Goldman:
Persecution, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.),
далее.
{888} Статья 7(1)(h) Статута МУС касается преступления против чело-

вечности в виде преследования. Преступление преследования
упоминалось во всех соответствующих источниках международного уго-
ловного права начиная со времен Нюрнберга, а именно – в статье 6(c)
Устава Нюрнбергского трибунала, в статье II(1)(c) Закона № 10 Союзни-
ческого Контрольного совета, статье 5(c) Устава Токийского трибунала,
статье 5(h) Устава МУТЮ и статье 3(h) Устава МУТР. Однако ни один из
этих источников не содержал настолько детального определения преступ-
ления преследования, как то, что содержится в статье 7(1)(h) и сочетает
определение “преследования” с термином “гендерный”, отраженным в
статьях 7(2)(g) и (3) Статута МУС.
{889} Составители Статута МУС235столкнулись с проблемой отсутствия

определения преследования . В то время как определение “пресле-
дования” иногда заимствуется из международного права беженцев или пра-
ва прав человека, международные уголовные Трибуналы недвусмысленно
отвергли подобную аналогию236. Определение преследования, содержащееся
в статье 7(2)(g) Статута МУС, основано на прецеденте, сформулированном
Трибуналом по бывшей Югославии в решении по делу Тадича, и ориентиру-
ется на статью 18 Проекта Кодекса 1996 года. С тех пор решения Трибу-
нала по бывшей Югославии внесли дальнейшую ясность в характеристику

235
См. по этому поводу в судебных решениях: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 7 мая 1997 года, абзац 694; Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 14 января 2000 года, абзац 567; Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 3 марта 2000 года, абзац 219; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 192. См. краткое изложение исторического
развития концепции преступления в издании: K. Roberts, in H. Abtahi and G. Boas (eds.): The
Dynamics of International Criminal Justice (2006), стр. 257, на стр. 258 и далее.
236
года, абзац 589: “Определение, возникающее из международного права беженцев или права прав
человека... в данном случае не является приемлемым”.
преступления преследования в соответствии с международным обычным

правом237.
1. Материальные элементы
{890} Материальный элемент предполагает преследование идентифици-

руемой группы или общности. Группа как таковая может являть-
ся объектом преследования, например, когда основанием дискриминации
определенных групп являются законодательные акты. Но определение
преступления также охватывает деяния, посягающие на отдельных лиц
– представителей групп. Тип соответствующей группы или общности зави-
сит от мотивов, движущих поведением субъекта преступления. В отличие
от геноцида, в данном случае очевидно с самого начала, что решающее
значение имеет только идентификация группы субъектом преступления238.
{891} По смыслу определения, содержащегося в статье 7(2)(g) Статута

МУС, преследование – это умышленное и серьезное лишение ос-
новных прав вопреки международному праву по признаку принадлежности
к той или иной группе или иной общности. Это определение основано
на решениях Трибунала по бывшей Югославии, особенно – на наиболее
существенном в данном контексте решении по делу Тадича239, с учетом
237
См. судебные решения, вынесенные после принятия Статута МУС: Prosecutor v. Kupresˇkić
et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года, абзацы 567 и далее; Prosecutor
v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзацы 218 и далее;
Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года,
абзацы 188 и далее; Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001
года, абзацы 533 и далее; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
2 ноября 2001 года, абзацы 184 и далее; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 15 марта 2002 года, абзацы 431 и далее; Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 29 ноября 2002 года, абзацы 244 и далее; Prosecutor v. Simić et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 17 октября 2003 года, абзацы 47 и далее; Prosecutor v. Stakić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзацы 732 и далее; Prosecutor v.
Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003 года, абзацы 347 и далее.
238
Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2003
года, абзац 636: “Группа, на которую совершается посягательство, должна определяться в широком
смысле и может, в особенности, включать лиц, которые, по мнению субъекта преступления,
принадлежат к группе, против которой совершается посягательство по причине существующей
между ними близкой связи или сочувствия, которое они выражают членам группы”.
239
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 697:
“[Н]еобходимо наличие определенной формы дискриминации, направленной на нарушение
основополагающих прав лиц и выраженной в факте такого нарушения... Преследование
представляет собой нарушение права на равенство, совершенное в серьезной форме и посягающее
на пользование основным или основополагающим правом”. После принятия Римского Статута
Трибунал по бывшей Югославии внес дальнейшую ясность в определение преступления по
смыслу международного обычного права, см.: Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 14 января 2000 года, абзац 621: “…вопиющее или явное нарушение, по
дискриминационным основаниям, основополагающего права, определенного в международном
обычном или договорном праве, достигающее уровня тяжести прочих деяний, запрещенных статьей
5” Устава МУТЮ. Данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Kordić
and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 195; Prosecutor
v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 534; Prosecutor v.
Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзац 184; Prosecutor
статьи 18 Проекта Кодекса 1996 года240. В данном контексте предполагает-

ся, что термин “основополагающие права” охватывает права, отраженные,
например, во Всеобщей декларации прав человека и Международном пакте
о гражданских и политических правах. В числе этих основополагающих
прав Трибунал по бывшей Югославии особенно подчеркнул право на жизнь,
право на физическую и ментальную неприкосновенность и право на личную
свободу241. Из Элементов преступлений следует, что лишения прав одного
лица достаточно для того, чтобы состав преступления был налицо242.
{892} Может показаться, что статья 7(2)(g) Статута МУС охватывает

только формальное лишение членов группы их прав – такое, как
юридические меры, отменяющие определенные права по признаку иден-
тичности группы. Однако решения Трибунала по бывшей Югославии, ле-
жащие в основе данной нормы Статута МУС, подтверждают, что деяния,
составляющие преступление, могут иметь различные формы. В их число
входят деяния, нарушающие основополагающие права человека, независи-
мо от того, имеют ли они физическую, экономическую или юридическую
природу243. Решающим аспектом является объективно дискриминационный,
затрагивающий права личности характер нарушения244.
{893} С учетом решений Трибунала по бывшей Югославии, следует раз-

личать две категории нарушений. К первой категории относятся
v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года, абзац 434; Prosecutor v.
Simić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 октября 2003 года, абзац 47.
240
См. Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 18, абзац 11: “…отказ в правах человека
и основных свободах, которыми без какого бы то ни было различия обладает каждый человек,
как это признано в Уставе Организации Объединенных Наций (статьи 1 и 55) и Международном
пакте о гражданских и политических правах (статья 2)”.
241
“…элементарные и неотъемлемые права человека – ‘право на жизнь, на свободу и на личную
неприкосновенность’, право ‘не содержаться в рабстве или в подневольном состоянии’, право ‘не
подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению
и наказанию’ и право на подвергаться ‘произвольному аресту, задержанию или изгнанию’,
подтвержденные в статьях 3, 4, 5 и 9 Всеобщей декларации прав человека”.
242
Представляется, что Трибунал по бывшей Югославии также придерживается той точки
зрения, что лишения небольшой группы лиц их прав достаточно для того, чтобы состав
преступления был налицо, см.: Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 14 января 2000 года, абзац 624; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 15 марта 2002 года, абзац 433; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от
243
“[П]реследование охватывает различные деяния, включающие, среди прочего, деяния, имеющие
физическую, экономическую или юридическую природу, нарушающие право лица на пользование
основополагающими правами на равных с другими основаниях”.
244
Эта мысль недвусмысленно отражена в судебном решении: Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 15 марта 2002 года, абзац 431: “…[любое деяние, которое]
фактически дискриминирует и которое отрицает или нарушает основополагающее право,
утвержденное в международном обычном или договорном праве (объективная сторона)”; см.
аналогичное мнение в судебных решениях: Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 7 мая 1997 года, абзац 707; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 189; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 993.
деяния, сами по себе имеющие отношение к международному уголовно-

му праву, поскольку они подпадают под определения военных преступле-
ний, геноцида или других, самостоятельных преступлений против человеч-
ности245. Ко второй категории относятся деяния, сами по себе не отвеча-
ющие указанным определениям246. Составом преступления преследования
охватывается не всякое нанесение ущерба личности, но только “серьезное”
лишение основополагающих прав247. Этот “минимальный порог серьезности
деяния” можно объяснить через призму стремления привести динамичное
развитие прав человека в соответствие с принципом законности (nullum
crimen sine lege)248. Стандартом серьезности деяния являются прочие от-
дельные преступления против человечности249. Лишение прав не должно
рассматриваться в изоляции; как правило, оно является проявлением дис-
криминационной политики и должно оцениваться в ее более общем кон-
тексте250.
{894} Классическим примером преследования второго типа является

политика преследования Третьего рейха, которая характеризо-
валась введением в действие руководством государства многочисленных
антиеврейских законов, указов и мер. Например, Закон о гражданстве
245
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v. Kupresˇkić
et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года, абзацы 593 и далее, абзац
617; данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзацы 143, 150 и далее; Prosecutor v.
Brðanin, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 апреля 2007 года, абзац 296.
246
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v. Tadić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзацы 703 и далее; данное мнение было
подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 28 февраля 2005 года, абзац 323; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 3 апреля 2007 года, абзац 296.
247
абзацы 138 и далее, 160.
248
См.: Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января
2000 года, абзац 618: “Хотя сфера прав человека является динамичной и обширной, не каждое
отрицание права личности может представлять собой преступление против человечности”. См.
аналогичное мнение в издании: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005),
стр. 183.
249
абзацы 135, 138 и далее, абзац 160; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 3 мая 2006 года, абзац 574; Prosecutor v. Simić et al., МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 28 ноября 2006 года, абзац 177; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 3 апреля 2007 года, абзац 296; Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР
(Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 985. См. также: G. Mettraux,
International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 184, где приводится перечень примеров
деяний, признанных Трибуналами ad hoc проявлениями преследования.
250
абзацы 622, 615: “Деяния, представляющие собой преследование, должны рассматриваться не
в изоляции, а в контексте, и должны оцениваться по поводу их комплексного воздействия...
Хотя отдельные деяния могут не являться бесчеловечными, их комплексные последствия должны
таким образом посягать на человечность, чтобы их можно было квалифицировать в качестве
‘бесчеловечных’”; данное мнение было подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Kvoèka
et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 февраля 2005 года, абзац 321; Prosecutor v.
рейха251 гласил, что только “граждане немецкой или родственной крови”

могли быть гражданами рейха и, таким образом, “носителями полных по-
литических прав”. Другие юридические меры исключали доступ евреев к
публичным должностям и занятиям, посягали на их собственность и се-
мейную жизнь и ограничивали их свободу передвижения252. Трибунал по
бывшей Югославии также квалифицировал такие меры в качестве прояв-
лений преследования253.
{895} Неясно, в какой степени нарушения права собственности можно

квалифицировать в качестве проявлений преследования. Например,
в решении по делу Флика суд постановил, что нарушение права собствен-
ности посредством насильственного захвата промышленных активов не яв-
лялось преступлением против человечности254. В соответствии с новейшей
судебной практикой, должно проводиться корректное различие в зависимос-
ти от типа и тяжести посягательства на собственность. Так, уничтожение
одного объекта собственности не становится преступлением преследования
исключительно на основании наличия дискриминационного умысла. Напро-
тив, преступление преследования можно презюмировать, если посягательс-
тва на собственность являются достаточно серьезными, чтобы уничтожить
средства к существованию части населения255. К таким посягательствам
относятся целенаправленное уничтожение, разграбление или конфискация
251
(Германский) Закон о гражданстве рейха [Reichsbürgergesetz] от 15 сентября 1935 года,
Reichsgesetzblatt 1935 I, 1146.
252
См. источники, включенные в издание: J. Walk (ed.), Das Sonderrecht für die Juden im
NS-Staat, 2nd edn. (1996). См. также: МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, воспроизведен в
Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 463 и далее.
253
См., например: Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября
254
Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 22 декабря 1947 года (Flick et al., так
называемый Процесс в отношении Флика), опубликовано в издании: Trials of War Criminals
VI, стр. 1187, на стр. 1215 и далее; см. также: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от
30 июля 1948 года (Krauch et al., так называемый Процесс в отношении IG Farben), опубликовано
в издании: Trials of War Criminals VIII, стр. 1081, на стр. 1129 и далее.
255
Наиболее существенным судебным решением в связи с этим является Prosecutor v. Kupresˇkić
et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года, абзац 631: “[П]осягательства
на собственность могут представлять собой преследование. В определенной степени это может
зависеть от типа собственности... Уничтожение собственности некоторых типов может не оказать
достаточно серьезного воздействия на жертву, чтобы представлять собой преступление против
человечности, даже если такое уничтожение совершается по дискриминационным основаниям:
примером может являться сожжение чьей-либо автомашины (кроме случая, если автомашина
представляет собой необходимый и жизненно важный актив ее собственника). [М]асштабное
уничтожение домов и собственности... представляет собой уничтожение средств к существованию
определенной части населения. Это может привести к таким же бесчеловечным последствиям, как
принудительное перемещение населения или депортация. Более того, сожжение жилья нередко
может совершаться с пренебрежением по отношению к жизням его обитателей”. См. также:
Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 707; Prosecutor
v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 233; данное мнение
было подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 29 июля 2004 года, абзац 149, в котором Апелляционная палата сосредоточила
внимание на вопросе, характеризуются ли такие деяния степенью серьезности, сравнимой с
серьезностью других деяний, являющихся преступлениями против человечности.
частной собственности даже в мирное время256. Принуждение к продаже

имущества по несправедливо низкой цене или экспроприация без компенса-
ции также могут являться преступлениями. Примером таких преступлений
могут являться систематические посягательства на собственность и активы
евреев в период нацизма.
{896} В решении по делу Краишника Трибунал по бывшей Югославии

недвусмысленно постановил, что даже менее тяжкие посягательства
на собственность могут квалифицироваться в качестве преследования, если
они связаны с другим проявлением преследования257. Равным образом унич-
тожение культурного наследия или мест отправления религиозного культа
может квалифицироваться в качестве преследования, если они оказывают
серьезное воздействие на глубоко религиозное население258.
{897} В ходе так называемого Процесса в отношении представителей

средств массовой информации в Трибунале по Руанде один из клю-
чевых вопросов заключался в том, является ли риторика ненависти, на-
правленная против определенного населения по этническому признаку или
иному дискриминационному основанию, преследованием. Судебная палата
постановила, что риторика ненависти представляет собой “дискриминаци-
онную форму агрессии, посягающую на достоинство членов группы, против
которой совершается посягательство”, и решила, что риторика ненависти
по дискриминационным основаниям достигла уровня серьезности, необходи-
мого для квалификации преследования259. Позиция Апелляционной палаты
была более осторожной. Она заявила, что риторика ненависти нарушает
право на уважение человеческого достоинства членов группы, против кото-
рой совершается посягательство. Более того, если совершаются призывы к
насилию против членов группы, риторика ненависти также нарушает право
на безопасность членов группы, против которой совершается посягатель-
ство. Однако Апелляционная палата воздержалась от решения вопроса о
том, может ли нарушение этих прав само по себе достичь уровня тяжести,
эквивалентного уровню тяжести нарушений права на жизнь, свободу и
физическую неприкосновенность260.
256
См. по поводу военных преступлений, посягающих на собственность, в абзацах 1145 и
далее.
257
См.: Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2006 года,
258
2001 года, абзац 207; Prosecutor v. Krajisˇnik, МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября
259
Prosecutor v. Nahimana et al., МУТР (Судебная палата), решение от 3 декабря 2003 года,
абзацы 1070 и далее. См. критические мнения по поводу этого судебного решения в изданиях:
D.F. Orentlicher, 13 Human Rights Brief (2005), стр. 1, на стр. 2 и далее; W.A. Schabas, The UN
International Criminal Tribunals (2006), стр. 217. См. более узкий подход в судебном решении:
Mugesera v. Canada (Minister of Citizenship and Immigration), (2005) 2 S.C.R. 100, 2005 SCC
40, абзацы 146 и далее, а также в издании: J. Rikhof 3 Journal of International Criminal Justice
(2005), стр. 1121 и далее.
260
2007 года, абзацы 986 и далее. Однако см. особые мнения судьи Мерона и судьи Шахабуддина.
{898} Статут МУС распространяется на преследование, только если оно

происходит “в связи с” любыми деяниями, указанными в пункте 1,
или любыми преступлениями, подпадающими под юрисдикцию Суда. Требо-
вание о наличии такой связи объясняется необходимостью принятия в рас-
чет масштабности преступления преследования261. Придавая преступлению
преследования такой «дополнительный» характер, Статут МУС отстает от
международного обычного права, поскольку в его контексте преступление
преследования, как и другие преступления против человечности, имеет
самостоятельный характер262.
{899} Что касается субъективной стороны преступления, материальные

элементы преступления преследования должны быть совершены
намеренно и сознательно (Статут МУС, статья 30)263. Положение статьи
7(2)(g) о том, что лишение прав должно быть “умышленным”, не явля-
ется отступлением от общих требований, предъявляемых к ментальному
элементу. Кроме того, преступление должно быть совершено по дискри-
минационным основаниям, а именно – “по политическим, расовым, нацио-
нальным, этническим, культурным, религиозным, гендерным, как это опре-
деляется в пункте 3, или другим мотивам, которые повсеместно признаны
недопустимыми согласно международному праву”264. Следовательно, в этом
отношении преступление преследования отличается от всех остальных пре-
ступлений против человечности265. Субъект преступления должен посягать
Мнение Апелляционной палаты было подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Bikindi,
МУТР (Судебная палата), решение от 2 декабря 2008 года, абзацы 390 и далее.
261
См.: M. Boot and C.K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
262
См.: Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000 года,
абзацы 580 и далее: “[С]татут МУС может свидетельствовать об opinio juris многих государств,
но статья 7[(1)](h) не соответствует международному обычному праву... Соответственно, Судебная
палата отвергает положение о том, что преследование должно быть связано с преступлениями,
отраженными в других положениях Устава Международного трибунала. Она отмечает, что в любом
случае Устав не возлагает на нее такого обязательства...” См. аналогичное мнение в судебном
решении: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля
2001 года, абзац 194. В части 10 статьи 7(1) (Германского) Кодекса преступлений против
международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] также отражена аналогичная точка зрения,
см. Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против международного
права [Begründung zum Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], BT-Drs. 14/8524, стр. 22.
263
264
Prosecutor v. Vasiljevic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года,
абзац 245; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года,
абзац 733; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января
265
Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января 2000
года, абзац 607: “Хотя объективная сторона преступления преследования может быть идентичной
объективной стороне других преступлений против человечности, преступление преследования
отличает то, что оно совершается по дискриминационным основаниям”; данное мнение было
подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата),
либо на группу или общность как таковую либо на конкретное лицо по

причине его членства в данной группе или общности. В последнем случае
посягательство на лицо совершается как на представителя группы266. И в
этом случае субъект преступления действует исходя из дискриминации в
отношении группы или общности как таковой, то есть он должен действо-
вать со специальным умыслом дискриминационного характера267.
{900} Достаточно, если субъект268будет действовать на основании одного

из перечисленных мотивов ; в наличии специальных характеристик,
конституирующих группу и связывающих членов группы или общности хотя
бы рудиментарным образом, необходимости нет.
a) Политические, расовые или религиозные мотивы
{901} К классическим характеристикам преступления преследования отно-

сятся политические, расовые или религиозные мотивы субъекта.
Эти характеристики также отражены в статье 6(c) Устава Нюрнбергского
трибунала, в статье II(1)(c) Закона № 10 Союзнического Контрольного
совета, статье 5(h) Устава МУТЮ и статье 3(h) Устава МУТР. Религиозные
мотивы не охватывались только статьей 5(c) Устава Токийского трибунала.
решение от 22 марта 2006 года, абзац 323; Prosecutor v. Simić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 28 ноября 2006 года, абзац 86. См. также абзац 821.
266
Элементы преступлений к статье 7(1)(h) Статута МУС: “2. Исполнитель выбрал в качестве
объекта для преследований такое лицо или лиц в силу особенностей группы или общности или
выбрал в качестве объекта для преследований группу или общность как таковую. 3. Такой
выбор был продиктован политическими, расовыми, национальными, этническими, культурными,
религиозными, гендерными, как это определено в пункте 3 статьи 7 Статута, или другими
мотивами, которые повсеместно признаны недопустимыми согласно международному праву”. См.
также: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 235:
“[С]убъект деяний, составляющих преследование, изначально посягает не на личность, а на
членство в определенной расовой, религиозной или политической группе”.
267
2004 года, абзац 111; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта
2006 года, абзац 328. Однако, исходя из судебной практики Трибунала по бывшей Югославии,
субъект необязательно должен поддерживать дискриминационную политику и необязательно
должен знать о существовании такой политики, см.: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 29 июля 2004 года, абзац 165; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзац 111. См. также: A. Cassese, in
A. Cassese, P. Gaeta and J.R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal
Court, том 1 (2002), стр. 353, на стр. 364; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc
Tribunals (2005), стр. 186; R. Dixon and C.K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 16. Более того, Трибунал по
бывшей Югославии постановил, что вывод о наличии дискриминационного умысла можно сделать
не только из того, что произошло широкомасштабное или систематическое нападение. Скорее,
выводы о характере умысла можно сделать посредством оценки обстоятельств конкретного дела,
см.: Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 мая
268
Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзацы 712
и далее.
{902} Субъект преступления действует по политическим мотивам, если он

дискриминирует жертву по причине ее политических убеждений269.
Жертва необязательно должна быть членом политической партии или груп-
пы. Если субъект дискриминирует жертву по причине принадлежности
жертвы к определенной расе, он действует по расовым мотивам270. Если
субъект дискриминирует жертву по причине ее определенных религиозных
верований, он действует по религиозным мотивам271.
b) Иные мотивы
{903} Статут МУС является первым источником международного права,

который охватывает иные мотивы для дискриминации, выходящие за
пределы международного обычного права. В их число входят акты пресле-
дования по национальным, этническим, культурным и гендерным мотивам
либо по другим мотивам, которые повсеместно признаны недопустимыми
согласно международному праву272.
{904} Субъект преступления действует по “национальным” мотивам, если

он дискриминирует жертву по причине национальности жертвы или
ее принадлежности к национальному меньшинству273. Дискриминация по
мотивам “этнической” идентичности, вероятнее всего, имеет ограничен-
ное самостоятельное значение вне пределов расовых мотивов274. Термин
“культурный” используется в ряде источников международного права, но
его значение не было определено окончательно275. Данный термин следует
269
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 583:
“Дискриминация в связи с политической идеологией лица отвечает критерию ‘политической’
мотивации”. См. также: M. Boot and C.K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 64.
270
“…преследование, осуществляемое по расовым мотивам”.
271
“…преследование, осуществляемое по... религиозным мотивам”; см. также: M. Boot and C.K. Hall,
(2008), ст. 7, абзац 69. См. также комментарии к характеристикам “расовых” и “религиозных”
групп в контексте геноцида в абзацах 718 и далее.
272
Преследование по “культурным мотивам” упоминалось уже в ст. 2(11) Проекта Кодекса
1954 года и в ст. 21 Проекта Кодекса 1991 года. Напротив, преследование по “этническим
мотивам” было впервые упомянуто в ст. 18(e) Проекта Кодекса 1996 года.
273
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 66: “Концепция ‘национальности’ шире,
чем концепция гражданства, и охватывает характеристики группы, которая считает себя нацией,
даже несмотря на то, что члены группы находятся в более чем одном государстве”.
274
Поэтому не имеет значения, что термин “этнический” (“ethnic”), использованный в
официальном английском тексте (Статут МУС, ст. 7(1)(h)), уже, чем термин “этнический”
(“ethnical”) в контексте геноцида, см.: M. Boot and C.K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary
on the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 67.
См. дополнительную информацию о деяниях по “национальным” и “этническим” мотивам в
комментариях к соответствующим характеристикам групп в абзацах 716 и далее.
275
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 68 с дополнительными примечаниями.
См. по поводу “культурного геноцида” в абзацах 704, 736.
толковать в широком смысле, охватывающем язык, обычаи, искусство,

архитектуру определенной группы и т. д. Примером дискриминации по
культурным мотивам может являться дискриминация по основанию родного
языка жертвы.
{905} По смыслу юридически значимого определения, отраженного в

статье 7(3) Статута МУС, гендерный мотив “в контексте общества
относится к обоим полам, мужскому и женскому”. Следует отметить, что
термин “гендерный” охватывает и биологические, и социологические раз-
личия276. Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении
женщин277 следует использовать в качестве источника при рассмотрении
дел о дискриминации в отношении женщин. Критерий, связанный с дру-
гими мотивами, “которые повсеместно признаны недопустимыми согласно
международному праву”, отражает международное обычное право278 и, сле-
довательно, допускает дальнейшее развитие международного обычного пра-
ва в направлении, благоприятствующем правам человека. Преследование
по мотивам сексуальной ориентации (гомосексуальности) не охватывается
им, поскольку международное обычное право все еще не содержит такого
запрета279. Другие мотивы – например, социального или экономического
характера280 – сознательно не были включены в текст Статута МУС281.
IX. Насильственное исчезновение людей
{906} Reed Brody and Felipe González: Nunca Más: An Analysis of International
Instruments on “Disappearances,” 19 Human Rights Quarterly (1997),
стр. 365 и далее; Kai Cornelius: Vom spurlosen Verschwindenlassen zur
Benachrichtigungspflicht bei Festnahmen (2005); Christoph Grammer: Der
Tatbestand des Verschwindenlassens einer Person (2005); Matthew Lippman:
276
См.: M. Boot, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 136. См. по поводу дискуссий в отношении термина
“гендерный” при составлении Римского статута в издании: C. Steains, in R. S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 357, на стр. 374.
277
Принята 18 декабря 1979 года, 1249 UNTS (1984), стр. 13. Статья 1 определяет термин
“дискриминация в отношении женщин” как “любое различие, исключение или ограничение по
признаку пола, которое направлено на ослабление или сводит на нет признание, пользование
или осуществление женщинами, независимо от их семейного положения, на основе равноправия
мужчин и женщин, прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной,
культурной, гражданской или любой другой области”.
278
См. аналогичное мнение в издании: M. Boot, Genocide, Crimes against Humanity, War
Crimes: Nullum Crimen Sine Lege (2002), стр. 521: “…которые признаны недопустимыми согласно
международному обычному праву”; M. Boot and C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 71: “…широко
признаны”.
279
См. Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против
международного права [Begründung zum Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], BT-Drs. 14/8524, стр. 22.
280
См. пояснение в прим. 15 относительно “других аналогичных мотивов”, содержащееся в
проекте Статута МУС 1998 года. Однако преследование по “социальным” мотивам было отражено
в ст. 2(11) Проекта Кодекса 1954 года и в ст. 21 Проекта Кодекса 1991 года.
281
См.: M. Boot, Genocide, Crimes against Humanity, War Crimes: Nullum Crimen Sine Lege
(2002), стр. 522.
Disappearances: Towards a Declaration on the Prevention and Punishment of

the Crime of Enforced or Involuntary Disappearances, 4 Connecticut Journal
{907} Статья 7(1)(i) Статута МУС распространяется на преступление

против человечности в виде насильственного исчезновения людей.
Политика насильственного исчезновения, особенно распространенная в
Латинской Америке282, была квалифицирована в качестве преступления про-
тив человечности уже в Межамериканской конвенции о насильственных
исчезновениях людей 1994 года283 и вскоре после этого была упомянута в
Проекте Кодекса 1996 года284. Ближе к завершению конференции преобла-
дало мнение о том, что насильственное исчезновение людей, ранее считав-
шееся лишением свободы или бесчеловечным деянием, должно рассматри-
ваться в качестве самостоятельного преступления против человечности285.
{908} В соответствии с определением, содержащимся в статье 7(2)(i)

Статута МУС, «‘насильственное исчезновение людей’ означает
арест, задержание или похищение людей государством или политической
организацией или с их разрешения, при их поддержке или с их согласия,
при последующем отказе признать такое лишение свободы или сообщить
о судьбе или местонахождении этих людей с целью лишения их защиты со
стороны закона в течение длительного периода времени». Это определение
основано на Преамбуле к Декларации о защите всех лиц от насильственных
282
См. по поводу “impunidad” в отношении политики насильственных исчезновений людей
в странах Латинской Америки с точки зрения международного уголовного права в издании:
K. Ambos, Straflosigkeit von Menschenrechtsverletzungen (1997), стр. 23 и далее. В Третьем
рейхе феномен насильственного исчезновения людей фигурировал уже в директиве Гитлера “Ночь
и туман”. В связи с этим Нюрнбергский трибунал признал подсудимого Вильгельма Кейтеля
виновным в военных преступлениях, см.: МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, воспроизведен
в издании: The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the International Military
Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 493; см. также: Военный
трибунал США, Нюрнберг, решение от 4 декабря 1947 года (Altstötter et al., так называемый
Судейский процесс), опубликован в издании: Trials of War Criminals III, стр. 954, на стр. 1031
и далее. См. более подробно в издании: K. Cornelius, Vom spurenlosen Verschwindenlassen zur
Benachrichtigungspflicht bei Festnahmen (2006), стр. 68 и далее.
283
Принята 9 июня 1994 года, опубликована в издании: 33 ILM (1994), стр. 1529. Статья II
содержит следующее определение: “Для целей настоящей Конвенции насильственным
исчезновением считается лишение лица или лиц свободы в любой форме, совершаемой агентами
государства или лицами или группами лиц, действующими с дозволения, при поддержке или с
молчаливого согласия государства, сопряженное с отсутствием информации или отказом признать
факт лишения свободы или сообщить информацию о местонахождении данного лица, таким
образом ущемляя его доступ к соответствующим средствам правовой защиты или процессуальным
гарантиям”. См. также: R. Brody and F. González, 19 Human Rights Quarterly (1997), стр. 365
и далее.
284
См. Проект Кодекса 1996 года, комментарий к ст. 18(i), абзац 15: “Хотя такого рода
преступное поведение является сравнительно недавним феноменом, предлагается включить его в
настоящий Кодекс в качестве преступления против человечности ввиду его крайней жестокости
и тяжести”.
285
См. по поводу переговоров в издании: H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.),
D. Robinson, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 55 и далее.
исчезновений286. Подробные Элементы преступлений вносят дальнейшую

ясность в комплексное определение этого преступления287. Определение
проводит объективное различие между двумя альтернативными типами
поведения – лишение свободы и сокрытие информации.
{909} Лишение свободы должно происходить при поддержке государства

или политической организации или с их согласия. Кроме того, необ-
ходимо, чтобы в ответ на незамедлительный запрос, например со стороны
родственников жертвы о ее судьбе и местонахождении, им было отказано
в предоставлении информации. Простого отказа предоставить информа-
цию даже в отсутствие запроса недостаточно. Намеренное предоставле-
ние ложной информации рассматривается в качестве отказа предоставить
информацию. Необязательно, чтобы субъект, лишающий жертву свободы,
одновременно был субъектом, скрывающим информацию.
286
Принята Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 47/133 от 18 декабря 1992 года,
UN Doc. A/47/49 (1992), стр. 207. “Преамбула: будучи глубоко обеспокоена тем, что во многих
странах происходят случаи насильственных исчезновений, нередко носящие непрекращающийся
характер, в том смысле, что лица подвергаются аресту, задерживаются или похищаются против их
воли или каким-либо иным образом лишаются свободы должностными лицами различных звеньев
или уровней правительства, организованными группами или частными лицами, действующими от
имени правительства, при его прямой или косвенной поддержке, с его разрешения или согласия,
при последующем отказе сообщить о судьбе или местонахождении таких лиц или признать
лишение их свободы, что ставит данных лиц вне защиты закона”. Определение, включенное в
Статут МУС, ограничено только определенными деяниями (арест, задержание или похищение
людей), в то время как предшествующие определения данного преступления не ограничивали круг
возможных деяний. См. критическое мнение в отношении соответствующих положений Статута
МУС в издании: C. Grammer, Der Tatbestand des Verschwindenlassens einer Person (2005),
стр. 188.
287
Элементы преступлений к статье 7(1)(i) Статута МУС: “1. Исполнитель: a) арестовал, задержал
(прим. 25: Слово «задержал» будет относиться к исполнителю, который продолжает осуществлять
существующее задержание), (прим. 26: Понимается, что в определенных обстоятельствах арест
или задержание могут иметь законный характер) или похитил одно или нескольких лиц; или
b) отказался признать факт ареста, лишения свободы или похищения либо предоставить
информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц. 2. a) После или во время такого
ареста, задержания или похищения произошел отказ признать факт такого лишения свободы и
предоставить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц; или b) в этом
было отказано после или во время такого лишения свободы. 3. Исполнитель знал, что: (прим. 27:
Этот элемент, включенный ввиду комплексного характера данного преступления, не отражается
на общем введении к Элементам преступлений) a) такой арест, задержание или похищение при
обычном развитии событий будет сопровождаться отказом признать факт лишения свободы
или предоставить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц (прим. 28:
Понимается, что в случае исполнителя, который продолжает осуществлять существующее
задержание, этого элемента будет достаточно, если исполнитель знает, что такой отказ уже
произошел); или b) такой отказ произошел после или во время этого лишения свободы. 4. Такой
арест, задержание или похищение было совершено государством или политической организацией
либо с их разрешения, при их поддержке или с их согласия. 5. Такой отказ признать факт
лишения свободы или предоставить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или
лиц был выражен таким государством или политической организацией либо с их разрешения или
при их поддержке. 6. Исполнитель имел умысел на длительное время лишить такое лицо или
лиц защиты со стороны закона”. См. по поводу переговоров относительно данных Элементов
преступлений в издании: W. Rückert and G. Witschel, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal
Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 98 и далее.
{910} Второй тип поведения заключается в отказе незамедлительно

предоставить информацию после похищения или существенного
лишения свободы. Предполагается, что сначала должно быть проведено
расследование. Сокрытие информации является в определенном смысле
зеркальным отражением поведения первого типа, – таким образом, при-
веденные выше объяснения также являются уместными по существу и в
данном контексте. Однако поведение второго типа возникает только в том
случае, если сокрытие информации совершается при поддержке государ
ства или политической организации или с их согласия либо если субъект
преступления принимает участие в государственной политике насильствен-
ных исчезновений добровольно – по собственному почину и в отсутствие
приказа – и при этом также нарушает юридическое обязательство предо-
ставлять информацию. Одобрения со стороны государства или политичес-
кой организации недостаточно.
{911} К ментальному элементу применяется статья 30 Статута МУС288.

В контексте первого альтернативного типа поведения умысел (ста-
тья 30(2) Статута МУС) должен охватывать отказ от предоставления необ-
ходимой информации. При втором альтернативном типе поведения субъект
должен осознавать, что жертва, информация о судьбе которой скрывается,
была предварительно похищена по смыслу первой альтернативы либо ли-
шена свободы иным образом. Кроме того, субъект должен действовать с
“целью” лишения лица защиты со стороны закона в течение длительного
периода времени289. Этот вывод следует из статьи 7(2)(i) Статута МУС.
X. Апартеид
{912} Roger S. Clark: Apartheid,nd in M. Cherif Bassiouni (ed.), International

Criminal Law, том 1, 2 edn. (1999), стр. 643 и далее; Bernhard
Graefrath: Apartheid – ein internationales Verbrechen, Neue Justiz 1974,
стр. 192 и далее; Ronald C. Slye: Apartheid as a Crime against Humanity:
A submission to the South African Truth and Reconciliation Commission, 20
Michigan Journal of International Law (1999), стр. 267 и далее.
{913} Статья 7(1)(j) Статута МУС распространяется на преступление

апартеида. Термин “апартеид” (происходящий от “разделение” на
африкаанс) означает политику расовой сегрегации и дискриминации, кото-
рая осуществлялась в Южной Африке после 1948 года.
{914} Апартеид уже характеризовался в качестве преступления против

человечности в ряде источников международного права. Статья 1(b)
288
289
Данная оговорка сужает пределы преступного поведения, что явным образом разрешается
статьей 30 Статута МУС, см. абзацы 430 и далее.
Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и

преступлениям против человечества290 недвусмысленно указывает на то,
что понятие преступлений против человечности охватывает “бесчеловечные
действия, являющиеся следствием политики апартеида”. Международная
конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него (Кон-
венция ООН против апартеида)291 гласит, что “апартеид является преступ-
лением против человечества”292. Проект Кодеса преступлений 1991 года
характеризовал апартеид в качестве самостоятельного преступления, а в
Проекте Кодекса 1996 года он назван преступлением против человечности
в виде институционализированной дискриминации293. Преступление было
включено в Статут МУС по предложению Южной Африки294. Поскольку
режим апартеида в Южной Африке был упразднен, в настоящее время
признание апартеида в качестве самостоятельного преступления имеет пре-
имущественно символическое значение295.
{915} Материальный элемент преступления отражен в определении,

содержащемся в статье 7(2)(h) Статута МУС. Он заключается в со-
вершении “бесчеловечных действий, аналогичных по своему характеру тем,
которые указаны в пункте 1, совершаемых во время институционализирован-
ного режима систематического угнетения и господства одной расовой груп-
пы над другой расовой группой или группами”. Данное определение, прежде
всего, охватывает все деяния, как таковые отраженные в статьях 7(1)(a) – (i)
и (k)296. Кроме того, круг “бесчеловечных деяний, аналогичных по своему
характеру”, охватывает и деяния, сравнимые по своей сути и степени
тяжести с деяниями, перечисленными в статье 7(1)297. Данный критерий
возможно интерпретировать в свете статьи II Конвенции ООН против
апартеида298. Конкретными проявлениями преступления апартеида можно
считать следующие деяния:
290
Принята резолюцией Генеральной Ассамблеи 2391 (XXIII) от 26 ноября 1968 года.
291
Принята резолюцией Генеральной Ассамблеи 3068 (XXVIII) от 30 ноября 1973 года. См.
обзор разработки Конвенции ООН против апартеида, например, в издании: B. Graefrath, Neue
Justiz 1974, стр. 192.
292
См. статьи I и III Конвенции ООН против апартеида. В преамбуле указывается, что
Генеральная Ассамблея уже приняла ряд резолюций, осуждающих апартеид как преступление
против человечности.
293
См. Проект Кодекса 1991 года, ст. 20, и Проект Кодекса 1996 года, ст. 18(f).
294
См. по поводу истории переговоров в издании: H. von Hebel and D. Robinson, in
R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 79,
на стр. 102. См. также: D. Robinson, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 55.
295
См. аналогичную точку зрения в издании: R. Cryer, Prosecuting International Crimes (2005),
стр. 259.
296
Элементы преступлений к статье 7(1)(j) Статута МУС гласят: “2. Такой акт являлся актом,
указанным в пункте 1 статьи 7 Статута, либо актом, по своему характеру сходным с любым из
этих актов”. Сомнение по поводу этой формулировки (“актом, по своему характеру сходным”)
отражено в издании: C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
297
Элементы преступлений к статье 7(1)(j) Статута МУС, прим. 29, гласят: “Под «характером»
понимается содержание и степень тяжести акта”.
298
См.: C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 120; K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 125.
{916} “любые меры законодательного характера и другие меры, рассчи-

танные на то, чтобы воспрепятствовать участию расовой группы
или групп в политической, социальной, экономической и культурной жизни
страны, и умышленное создание условий, препятствующих полному раз-
витию такой группы или таких групп, в частности путем лишения членов
расовой группы или групп основных прав человека и свобод, включая право
на труд, право на создание признанных профсоюзов, право на образование,
право покидать свою страну и возвращаться в нее, право на гражданство,
право на свободу передвижения и выбора местожительства, право на сво-
боду убеждений и свободное выражение их и право на свободу мирных
собраний и ассоциаций”299 или “любые меры, в том числе законодательного
характера, направленные на разделение населения по расовому призна-
ку посредством создания изолированных резерваций и гетто для членов
расовой группы или групп, запрещение смешанных браков между членами
различных расовых групп, экспроприацию земельной собственности, при-
надлежащей расовой группе или группам или их членам”300.
{917} “Институционализированный режим” систематического угнетения 301
и господства в отношении одной или нескольких расовых групп

налицо, особенно в тех случаях, когда угнетение и господство закреп-
лены в национальном праве302. Очевидным примером подобного явления
было направленное на поддержание апартеида законодательство Южной
Африки303.
{918} Преступление апартеида не предполагает наличия особых харак-

теристик у субъекта преступления. Несмотря на содержание
статьи 20(1) Проекта Кодекса 1991 года (“руководители или организа-
тор”)304, данное преступление концептуально не является “преступлением
руководителей”. Однако, как правило, ответственными за совершение это-
го преступления являются политические или правительственные руководи-
тели. Преступление апартеида непосредственно связано с преступлением

299
Конвенция ООН против апартеида, ст. II(c).
300
Конвенция ООН против апартеида, ст. II(d).
301
Возможно, с учетом необходимости наличия контекстного деяния критерий “систематического”
угнетения и господства является излишним, см.: C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on
the Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 123: “Двойное
указание на систематический характер деяния не имеет смысла”.
302
Например, в комментарии к статье 18(f) Проекта Кодекса 1996 года (абзац 12) упоминается
принятие “ряда законодательных мер, отказывающих лицам, принадлежащим к какой-либо
расовой… группе в их правах человека или свободах”.
303
См. исследование, результаты которого отражены в издании: Truth and Reconciliation
Commission of South Africa Report (1998), том 1, стр. 448 и далее.
304
См. комментарий к статье 20 Проекта Кодекса 1991 года, абзац 3: “Комиссия ограничила
сферу применения… руководителями или организаторами – аналогичный подход был избран и в
отношении других преступлений, таких, как агрессия… При этом она стремилась поставить вопрос
об уголовной ответственности только тех лиц, которые обладают способностью использовать
государственный аппарат для планирования, организации или совершения преступления”.
преследования, но, в отличие от последнего, оно не предполагает, что по-

ведение продиктовано специальными дискриминационными основаниями305.

Кроме того, субъект должен действовать с умыслом (целью), на-
правленным на сохранение институционального режима систематического
угнетения и господства в отношении одной или нескольких расовых групп307.
Данный вывод следует из статьи 7(2)(h) Статута МУС. В соответствии с
определением “расовой дискриминации”, содержащимся в Международной
конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 7 марта
1966 года308, термин “расовая группа” должен толковаться в широком
смысле309.
XI. Другие бесчеловечные деяния
{920} Статья 7(1)(k) Статута МУС криминализирует “другие бесчеловеч-

ные деяния аналогичного характера”. Подобные всеобъемлющие
формулировки присутствуют во всех предшествующих соответствующих
источниках международного права310. В ходе переговоров относительно Ста-
тута МУС произошел консенсус в отношении того, что составить исчерпы-
вающий перечень деяний, подлежащих пресечению в качестве преступле-
ний против человечности, по-прежнему невозможно311. Составители Статута
305
Напротив, ст. 18(f) Проекта Кодекса 1996 года устанавливает, что деяние должно быть
совершено “по расовому, этническому или религиозному признакам”.
306
307
В результате этого пределы преступного поведения сужаются, что явным образом
разрешается статьей 30 Статута МУС, см. абзацы 430 и далее.
308
660 UNTS, стр. 195.
309
По смыслу статьи 1, термин “расовая дискриминация” означает “любое различие,
исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы, цвета кожи, родового,
национального или этнического происхождения, имеющих целью или следствием уничтожение
или умаление признания, использования или осуществления на равных началах прав человека
и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной или любых других
областях общественной жизни”. Отсюда вывод о том, что “данное преступление охватывает
господство широкого круга групп, кроме подпадающих под узкое определение расы”, отраженный
в издании: C. K. Hall, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 120. Аналогичный подход отражен в Проекте Кодекса
1996 года, ст. 18(f): “…институционализированная дискриминация по расовому, этническому или
религиозному признакам, включающая нарушения основных прав и свобод и приводящая к
серьезному ущемлению части населения”.
310
См.: Устав Нюрнбергского трибунала, ст. 6(c); Закон № 10 Союзнического Контрольного
совета, ст. II(1)(c); Устав Токийского трибунала, ст. 5(c); Устав МУТЮ, ст. 5(i); Устав МУТР,
ст. 3(i).
311
См. аналогичную точку зрения в комментарии к статье 18(k) Проекта Кодекса 1996 года
(абзац 17): “[Н]евозможно составить исчерпывающий перечень бесчеловечных деяний, которые
могли бы представлять собой преступления против человечности”. См. толкование Устава МУТЮ
в судебном решении: Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
14 января 2000 года, абзац 563: “Формулировка ‘другие бесчеловечные акты’ была сознательно
внесена в текст в качестве остаточной категории в свете преобладающего мнения о том, что
перечень преступлений данного типа не должен быть исчерпывающим”.
МУС стремились принять во внимание оговорки о неточности и общем

характере предшествующих аналогичных “всеобъемлющих формулировок”
посредством более четкого формулирования нормы312.
{921} Статья 7(1)(k) Статута МУС предполагает совершение субъектом

“других бесчеловечных деяний аналогичного характера”, причиняю-
щих “сильные страдания или серьезные телесные повреждения или серьез-
ный ущерб психическому или физическому здоровью”. Лишь деяние анало-
гичной степени тяжести является “аналогичным” другим самостоятельным
преступлениям. Элементы преступлений разъясняют в том же духе, что
поведение субъекта должно быть сравнимым по своим “содержанию и
степени тяжести” с другими деяниями, перечисленными в статье 7(1)313.
Соответственно, Первая Палата предварительного производства Между-
народного уголовного суда при рассмотрении дела Prosecutor v. Katanga
and Ngudjolo Chui определила бесчеловечные деяния как “серьезные на-
рушения международного обычного права и основополагающих прав че-
ловека, возникающих из норм международного права прав человека, суть
и тяжесть которых сравнима с характеристиками деяний, указанных в
статье 7(1)”314. Ранее аналогичная точка зрения высказывалась междуна-
родными уголовными трибуналами, позднейшие решения которых содержа-
ли ссылки на статью 7(1)(k) Статута МУС315.
312
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 450; M. Boot, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 7, абзац 86; G. Werle and
W. Burchards, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch,
том 6/2 (2009), § 7 VStGB, абзац 91; см. также – в отношении статьи 5(i) Устава МУТЮ – в
судебном решении: Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 14 января
2000 года, абзац 563: “Имеются опасения по поводу того, что данная категория недостаточно
точна, чтобы ее можно было считать надежным стандартом... следовательно, это противоречит
принципу точности уголовно-правовых норм. Таким образом, определение деяний, входящих в
данную категорию, является императивным”. См. также: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзац 117; Prosecutor v. Stakic´,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 719.
313
Элементы преступлений к статье 7(1)(k) Статута МУС гласят: “2. Такой акт по своему
характеру был сходен с любым другим актом, указанным в пункте 1 статьи 7 Статута (прим. 30:
Под «характером» понимается содержание и степень тяжести акта)”. См. также Проект Кодекса
1996 года, комментарий к статье 18(k), абзац 17.
314
315
года, абзацы 562 и далее; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта
2000 года, абзацы 239 и далее; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 26 февраля 2001 года, абзацы 269 и далее; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзац 206; Prosecutor v. Kayishema and
Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзацы 149 и далее, 154;
Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзацы 230 и
далее; Prosecutor v. Bagilishema, МУТР (Судебная палата), решение от 7 июня 2001 года,
абзацы 91 и далее; Prosecutor v. Muvunyi, МУТР (Судебная палата), решение от 12 сентября
2006 года, абзац 527. Из числа судебных решений, предшествующих принятию Статута МУС,
см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 729.
{922} По смыслу признанной судебной практики, сопоставление тяжести

деяний не должно быть схематичным, но всегда должно учитывать
обстоятельства конкретного дела316. Приняв данное положение в качестве
отправной точки, Трибунал по бывшей Югославии рассмотрел в рамках
соответствующей “всеобъемлющей нормы” Устава МУТЮ ряд дел в связи
с деяниями, теперь указанными в статье 7(1) Статута МУС в качестве са-
мостоятельных преступлений, – такими, как насильственное перемещение
населения317, принуждение к проституции или насильственное исчезновение
людей318. Кроме того, причинение серьезных телесных повреждений так-
же квалифицируется в качестве конкретного случая, к которому должно
применяться данное положение319. Кроме того, данное деяние охватывает
проведение в отношении людей биологических, медицинских или научных
экспериментов320 в мирное время321. Недавно Специальный суд по Сьерра-
Леоне постановил, что принуждение к вступлению в брак также может
являться примером “бесчеловечного деяния”322.

Положение статьи 7(1)(k) о том, что причинение боли должно быть
“умышленным”, не является отступлением от общих требований, предъяв
ляемых к ментальному элементу. Трибуналы ad hoc указали на то, что
умысел субъекта преступления должен охватывать причинение сильных
316
2004 года, абзац 117, а также: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
3 марта 2000 года, абзац 243; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 26 февраля 2001 года, абзац 271; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 2 ноября 2001 года, абзац 206; Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana,
МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 151; Prosecutor v. Musema, МУТР
(Судебная палата), решение от 27 февраля 2000 года, абзац 233; Prosecutor v. Bagilishema,
МУТР (Судебная палата), решение от 7 июня 2001 года, абзац 92; Prosecutor v. Muvunyi, МУТР
(Судебная палата), решение от 12 сентября 2006 года, абзац 527.
317
абзац 566; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года,
абзац 523.
318
абзац 566.
319
“…сильные страдания или серьезные телесные повреждения”.
320
См.: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 20 августа 1947 года (Brandt et
al., так называемый Медицинский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals
II, стр. 171, на стр. 183; см. также: M. C. Bassiouni, Crimes Against Humanity, 2nd edn. (1999),
321
См. относительно аналогичных деяний, совершаемых в военное время, в абзацах 1052 и
далее.
322
См.: Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата),
решение от 22 февраля 2008 года, абзацы 181 и далее; Prosecutor v. Brima et al., SCSL (Trial
Chamber), judgment of 20 June 2007, абзацы 697 и далее. См. также: Prosecutor v. Brima et al.,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, особое
мнение судьи Себутинде, абзацы 8 и далее, и особое мнение судьи Дагерти, абзац 71. См. более
подробно в изданиях: M. Frulli, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 1033 и
далее; N. Jain, 6 Journal of International Criminal Justice (2008), стр. 1013 и далее.
323
и далее.
страданий или серьезных телесных повреждений или серьезное посягатель-

ство на человеческое достоинство жертвы. Соответственно, достаточно,
если субъект осознает, что его действие или бездействие, по всей вероят-
ности, приведет к подобным последствиям324.
D. Множественность преступлений
{924} Деяние, представляющее собой преступление, подпадающее под

статью 7 Статута МУС, также может отвечать характеристикам
геноцида или военных преступлений325. В таких случаях определения
преступлений против человечности и геноцида могут применяться одно-
временно326. Геноцид не является lex specialis по отношению к преступ-
лениям против человечности327. То же самое касается и ситуаций, ког-
да деяние, совершенное субъектом, отвечает характеристикам военного
преступления328. Следовательно, нормы, содержащиеся в статьях 7 и 8
Статута МУС и касающиеся отдельных преступлений – убийства329,
324
1999 года, абзац 154: “[У]мысел, направленный на причинение причинение сильных страданий или
серьезных телесных повреждений или на серьезное посягательство на человеческое достоинство
жертвы, либо осознание субъектом того, что вероятным результатом его действия или бездействия
явятся сильные страдания или серьезные телесные повреждения или серьезное посягательство на
человеческое достоинство”. См. также: Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Судебная палата), решение от
5 декабря 2003 года, абзац 154; Prosecutor v. Vasiljević, МУТЮ (Судебная палата), решение от
29 ноября 2002 года, абзац 236. См. по поводу последствий требований, предъявляемых к mens
rea, возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее.
325
326
абзацы 219 и далее; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 апреля
2001 года, абзац 681; Prosecutor v. Musema, МУТР (Апелляционная палата), решение от 16 ноября
2001 года, абзацы 366 и далее; см. также абзац 776.
327
Анализ определений преступлений свидетельствует о том, что предъявляемые к ним
уголовно-правовые требования существенно различаются. Преступления против человечности
требуют наличия фактического нападения на гражданское население, чего не требует определение
геноцида. Напротив, в контексте геноцида необходимо доказывание умысла, направленного на
полное или частичное уничтожение группы. См.: Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 19 апреля 2004 года, абзацы 219 и далее; Prosecutor v. Ntakirutimana and
Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная палата), решение от 13 декабря 2004 года, абзац 542;
2007 года, абзацы 1029, 1032. См. противоположное мнение в издании: C. Kress in W. Joecks
and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 3 (2003), § 220a/§ 6
VStGB, абзац 111.
328
См., например: Prosecutor v. Jelisić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля
2001 года, абзац 82; Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 23 октября 2001 года, абзац 388; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 176; Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 мая 2006 года, абзацы 560 и далее; Prosecutor
v. Galic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзацы 164
и далее.
329
абзац 82.
пыток330, изнасилования331 и лишения свободы332, – могут применяться

параллельно.
{925} Как и в случае с геноцидом333, в контексте преступлений против

человечности, как правило, налицо большое количество преступных
деяний, каждое из которых в отдельности отвечает требованиям опреде-
ления преступления. В случае с преступными деяниями, связанными по
сути, во времени и пространстве, функциональная связь с одним и тем же
контекстным деянием создает презумпцию о том, что они вместе состав-
ляют единое преступление, состоящее из множественных индивидуальных
деяний334.
{926} Исходя из судебной практики международных уголовных трибуналов,

можно сделать вывод о том, что определения различных преступле-
ний, вместе составляющих преступление против человечности, могут при-
меняться одновременно335. Так, отступив от собственной предшествующей
судебной практики, Трибунал по бывшей Югославии постановил, что опре-
деление преступления преследования может применяться даже тогда, когда
преследование осуществляется через посредство совершения других, само-
стоятельных преступлений против человечности, например в случае пре-
следования через посредство убийств, пыток или заключения в тюрьму336.
330
абзац 556.
331
абзац 556.
332
Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001
333
334
335
См. по поводу “пыток через посредство изнасилований“ в судебном решении: Prosecutor v.
Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 179; см.
по поводу “порабощения через посредство изнасилований” в судебном решении: Prosecutor v.
Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 186. См.
также абзац 674.
336
2004 года, абзацы 1039 и далее; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 22 марта 2006 года, абзацы 350 и далее; Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 3 мая 2006 года, абзац 589 и далее; Prosecutor v. Nahimana
et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, абзац 1026. В более ранних
решениях Трибунал по бывшей Югославии предпочитал подход, в рамках которого преследование
рассматривалось в качестве деяния, субсидиарного по отношению к более специальным деяниям,
см.: Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 675
(убийства); Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года,
абзац 227 (пытки); Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2002
года, абзац 503 (заключение в тюрьму). Данный подход также был отражен в особых мнениях,
приложенных к позднейшим судебным решениям, см.: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, особые мнения судьи Гюнея и судьи
Шомбурга; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006
года, особое мнение судьи Гюнея; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 3 мая 2006 года, особые мнения судьи Гюнея и судьи Шомбурга; Prosecutor
v. Nahimana et al., МУТР (Апелляционная палата), решение от 28 ноября 2007 года, особое
мнение судьи Гюнея.
{927} Из этого правила существуют лишь несколько исключений. Во-первых,

преступление истребления является специальным по отношению к
преступлению убийства337. То же самое касается и преступления апартеида,
которое является специальным по отношению к преступлению преследо-
вания, поскольку оно охватывает лишь дискриминацию по признаку расо-
вой принадлежности жертв338. Наконец, преступление в виде совершения
«других бесчеловечных деяний» является субсидиарным по отношению ко
всем остальным отдельным преступлениям против человечности339, кроме
преследования340.
337
Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 января 2005
года, абзацы 802 и далее; Prosecutor v. Ntakirutimana and Ntakirutimana, МУТР (Апелляционная
палата), решение от 13 декабря 2004 года, абзац 542; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная
палата), решение от 15 мая 2003 года, абзацы 500 и далее; Prosecutor v. Bisengimana, МУТР
(Судебная палата), решение от 13 апреля 2006 года, абзацы 96 и далее. Однако см.: Prosecutor
v. Stakic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 877: “В целях
должной оценки совокупности виновного поведения обвиняемого, направленного как против
индивидуальных жертв, так и против групп жертв в широких масштабах, в принципе допустимо
вынесение параллельных приговоров за истребление и убийство”; Prosecutor v. Akayesu, МУТР
(Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзацы 469 и далее, абзац 744.
338
I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005), стр. 130 и далее.
339
Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года,
абзац 217 («субсидиарная природа»); см. аналогичное мнение в судебном решении: Prosecutor v.
Krstić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 19 апреля 2004 года, абзац 231.
340
Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря
465
Пятая часть: Военные преступления
{928} Georges Abi-Saab and Rosemary Abi-Saab: Les Crimes de Guerre, in

Hervé Ascensio, Emmanuel Decaux and Alain Pellet (eds.), Droit
International Pénal (2000), стр. 265 и далее; George H. Aldrich: Violations
of the Laws or Customs of War, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia
(2000), стр. 95 и далее; Kai Ambos: Internationales Strafrecht, 2nd edn.
(2008), § 7, абзацы 220 и далее; Roberta Arnold, Michael Cottier, Knut
Dörmann, Patricia Viseur Sellers, Elizabeth Bennion and Andreas Zimmermann:
International Criminal Court, Oberservers’ Notes, Article by Article, 2nd edn.
(2008), стр. 275 и далее; Hans Boddens Hosang, Knut Dörmann, Daniel
Frank, Charles Garraway, Hermann von Hebel, Eve La Haye and Didier
Pfirter: The Elements of War Crimes, in Roy S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence
(2001), стр. 109 и далее; Michael Bothe, Karl Josef Partsch and Waldemar
A. Solf: New Rules for Victims of Armed Conflicts (1982); Michael Bothe:
War Crimes in Non-International Armed Conflicts, 24 Israel Yearbook on
Human Rights (1994), стр. 241 и далее; Michael Bothe: War Crimes, in
Antonio Cassese, Paola Gaeta and John R. W. D. Jones (eds.), The Rome
стр. 379 и далее; François Bugnion: Droit de Genève et Droit de La Haye,
83 International Review of the Red Cross (2001), стр. 901 и далее; François
Bugnion: Guerre Juste, Guerre D’Aggression et Droit International Humanitaire,
84 International Review of the Red Cross (2002), стр. 523 и далее; Antonio
Cassese: On the Current Trends Towards Criminal Prosecution and Punishment
of Breaches of International Humanitarian Law, 9 European Journal of
International Law (1998), стр. 2 и далее; Antonio Cassese: International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 81 и далее; Luigi Condorelli: War Crimes
and Internal Conflicts in the Statute of the International Criminal Court, in
Mauro Politi and Giuseppe Nesi (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court, A Challenge to Impunity (2001), стр. 107 и далее; Isabelle
Daoust, Robin Coupland and Rikke Ishoey: New Wars, New Weapons? The
Obligation of States to Assess the Legality of Means and Methods of Warfare,
84 International Review of the Red Cross (2002), стр. 345 и далее; Eric
David: Principes de droit des conflits armés, 3rd edn. (2002); Ingrid Detter:
The Law of War, 2nd edn. (2000); Yoram Dinstein: The Conduct of Hostilities
Under the Law of International Armed Conflict (2004); Knut Dörmann:
Preparatory Commission for the International Criminal Court: the Elements
of War Crimes, 82 International Review of the Red Cross (2000), стр. 771
и далее; Knut Dörmann: Preparatory Commission for the International
Criminal Court: the Elements of War Crimes, 83 International Review of the
Red Cross (2001), стр. 461 и далее; Knut Dörmann: War Crimes in the
Elements of Crimes, in Horst Fischer, Claus Kress and Sascha Rolf Lüder
(eds.), International and National Prosecution of Crimes Under International
Law (2001), стр. 95 и далее; Knut Dörmann: Elements of War Crimes Under
the Rome Statute of the International Criminal Court (2003); Louise Doswald-
Beck and Sylvain Vité: International Humanitarian Law and Human Rights
Law, 75 International Review of the Red Cross (1993), стр. 94 и далее;
G.I.A.D. Draper: The Relationship Between the Human Rights Regime and
Law of Armed Conflict, 1 Israel Yearbook on Human Rights (1971), стр. 191
и далее; John Dugard: Bridging the Gap Between Human Rights and
Humanitarian Law: The Punishment of Offenders, 80 International Review
of the Red Cross (1998), стр. 445 и далее; Horst Fischer: Grave Breaches of
the 1949 Geneva Conventions, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia Swaak-
Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal
Law, The Experience of International and National Courts, том 1 (2000),
стр. 63 и далее; Dieter Fleck (ed.): The Handbook of International
Humanitarian Law, 2nd edn. (2008); Judith Gardam: Necessity, Proportionality
and the Use of Force (2004); Hans-Peter Gasser: Acts of Terror, “Terrorism”
and International Humanitarian Law, 84 International Review of the Red
Cross (2002), стр. 547 и далее; Gerhard von Glahn: The Occupation of Enemy
Territory (1957); Thomas Graditzky: Individual Criminal Responsibility for
Violations of International Humanitarian Law Committed in Non-International
Armed Conflicts, 80 International Review of the Red Cross (1998), стр. 29
и далее; Leslie Claude Green: International Regulation of Armed Conflicts,
in M. Cherif Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 2, 2nd edn.
(1999), стр. 355 и далее; Leslie Claude Green: The Contemporary Law of
Armed Conflict, 3rd edn. (2008); Christopher Greenwood: The Relationship of
Ius ad Bellum and Ius in Bello, 9 Review of International Studies (1983),
стр. 221 и далее; Christopher Greenwood: International Humanitarian Law
and the Tadić Case, 7 European Journal of International Law (1996), стр. 265
и далее; Christopher Greenwood: Current Issues in the Law of Armed Conflict:
Weapons, Targets and International Criminal Liability, 1 Singapore Journal
of International & Comparative Law (1997), стр. 441 и далее; Eve La Haye:
War Crimes in Internal Armed Conflicts (2008); Jean-Marie Henckaerts and
Louise Doswald-Beck: Customary International Humanitarian Law, том I:
Rules (2005), стр. 568 и далее; Howard M. Hensel (ed.): The Legitimate Use
of Military Force, The Just War Tradition and the Customary Law of Armed
Conflict (2008); Knut Ipsen: Bewaffneter Konflikt und Neutralität, in Knut
Ipsen, Völkerrecht, 5th edn. (2004), стр. 1195 и далее; Chris Jochnick and
Roger Normand: The Legitimation of Violence, 35 Harvard International Law
Journal (1994), стр. 49 и далее; Frits Kalshoven and Liesbeth Zegveld:
Constraints on the Waging of War, An Introduction to International
Humanitarian Law (2001); Frits Kalshoven (ed.): Reflections on the Law of
War, Collected Essays (2007); David Kennedy: Of War and Law (2006);
Kriangsak Kittichaisaree: International Criminal Law (2001), стр. 129
Пятая часть: Военные преступления 467
и далее; Jann K. Kleffner: From ‘Belligerents’ to ‘Fighters’ and Civilians

Participating in Hostilities – On the Principle of Distinction in Non-
International Armed Conflicts One Hundred Years After the Second Hague
Peace Conference, 54 Netherlands International Law Review (2007), стр. 315
и далее; Claus Kress: War Crimes Committed in Non-International Armed
Conflict and the Emerging System of International Criminal Justice, 30 Israel
Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103 и далее; Edward Kwakwa: The
International Law of Armed Conflict: Personal and Material Fields of
Application (1992); Chia Lehnardt: Individual Liability of Private Military
Personnel Under International Criminal Law, 19 European Journal of
International Law (2008), стр. 1015 и далее; Howard S. Levie: Terrorism in
War – The Law of War Crimes (1993); Howard S. Levie: The Modern Pattern
of War Criminality, in Yoram Dinstein and Mala Tabory (eds.), War Crimes
in International Law (1996), стр. 123 и далее; Hilaire McCoubrey and Nigel
D. White: International Law and Armed Conflict (1992); Myres McDougal
and Florentino P. Feliciano: The International Law of War (1994); Juan E.
Méndez: International Human Rights Law, International Humanitarian Law,
and International Criminal Law and Procedure: New Relationships, in Dinah
Shelton (ed.), International Crimes, Peace and Human Rights: The Role of
the International Criminal Court (2000), стр. 65 и далее; Theodor Meron:
The Geneva Conventions as Customary Law, 81 American Journal of
International Law (1987), стр. 348 и далее; Theodor Meron: Human Rights
and Humanitarian Norms as Customary Law (1989); Theodor Meron: Is
International Law Moving Towards Criminalization?, 87 American Journal of
International Law (1993), стр. 424 и далее; Theodor Meron: International
Criminalization of Internal Atrocities, 89 American Journal of International
Law (1995), стр. 554 и далее; Theodor Meron: The Continuing Role of Custom
in the Formation of International Humanitarian Law, 90 American Journal of
International Law (1996), стр. 238 и далее; Theodor Meron: The Humanization
of Humanitarian Law, 9 European Journal of International Law (1998),
стр. 18 и далее; Guénaël Mettraux: International Crimes and the ad hoc
Tribunals (2005), стр. 23 и далее; Héctor Olàsolo: Unlawful Attacks in
Combat Situations. From the ICTY’s Case Law to the Rome Statute (2008);
Anthony Peter Vernon Rogers: Law on the Battlefield, 2nd edn. (2004); Jean
S. Pictet: Geneva Convention I, Commentary (1952); Jean S. Pictet: Geneva
Convention II, Commentary (1960); Jean S. Pictet: Geneva Convention III,
Commentary (1960); Jean S. Pictet: Geneva Convention IV, Commentary
(1958); Igor Primoratz (ed.): Civilian Immunity in War (2007); Darryl
Robinson and Hermann von Hebel: War Crimes in Internal Conflicts: Article 8
of the ICC Statute, 2 Yearbook of International Humanitarian Law (1999),
стр. 139 и далее; Peter Rowe: Defence: the Legal Implications – Military
Law and the Laws of War (1987); Yves Sandoz, Christophe Swinarski and
Bruno Zimmermann: Commentary on the Additional Protocols of 8 June 1977
to the Geneva Conventions of 12 August 1949 (1987); Yves Sandoz: Le demi-
siècle des Conventions de Genève, 81 International Review of the Red Cross
(1999), стр. 241 и далее; Yves Sandoz: Penal Aspects of International

Humanitarian Law, in M. Cherif Bassiouni (ed.), International Criminal Law,
том 2, 2nd edn. (1999), стр. 393 и далее; Marco Sassòli: La première décision
de la chambre d’appel, Revue Générale de Droit International Public, том C
(1996), стр. 103 и далее; Marco Sassòli and Laura M. Olson: The Judgment
of the ICTY Appeals Chamber on the Merits in the Tadić Case, 82 International
Review of the Red Cross (2000), стр. 733 и далее; William A. Schabas:
An Introduction to the International Criminal Court, 3rd edn. (2007), стр. 112
и далее; Gabriella Venturini: War Crimes, in Flavia Lattanzi and William A.
Court, том 1 (1999), стр. 171 и далее; Gabriella Venturini: War Crimes in
International Armed Conflicts, in Mauro Politi and Giuseppe Nesi (eds.), The
Rome Statute of the International Criminal Court, A Challenge to Impunity
(2001), стр. 95 и далее; Michel Veuthey: Non-International Armed Conflict
and Guerilla Warfare, in M. Cherif Bassiouni (ed.), International Criminal
Law, том 2, 2nd edn. (1999), стр. 417 и далее; Kenneth Watkin: Controlling
the Use of Force: A Role for Human Rights Norms in Contemporary Armed
Conflict, 98 American Journal of International Law (2004), стр. 1 и далее.
Ниже указаны дополнительные источники в отношении преступлений в виде
сексуального насилия (абзац 1062), депортации гражданского населения
(абзац 1121), использования детей-солдат (абзац 977), нападений, являю-
щихся причиной несоразмерного сопутствующего ущерба (абзац 1200),
использования запрещенных видов оружия (абзац 1257) и военных прес
туплений в отношении операций по оказанию гуманитарной помощи
(абзац 1294).
A. Введение
{929} Термин “военные преступления” используется в различных и

нередко противоречивых значениях. Некоторые исследователи рас-
сматривают военные преступления, в очень общем смысле, как преступное
поведение, существующее во время войны или иного вооруженного кон-
фликта. Другие обозначают этим термином все нарушения международ-
ного гуманитарного права независимо от того, имеют ли они преступный
характер. Данный термин также используется для обозначения преступ-
лений по международному праву, совершенных в связи с вооруженным
конфликтом, даже если то или иное индивидуальное деяние представляет
собой преступление против человечности или геноцид. В основе нашего

United States Army Military Manual, The Law of Land Warfare (1956), Sec. 499, FM 27-
10; текст воспроизведен в издании: H. S. Levie, Terrorism in War (1993), стр. 2. См. также:
J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law, том I (2005),
стр. 568 и далее; J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention I, Commentary (1957), стр. 351 и далее.

Международная Ассамблея, заседавшая в Лондоне, рекомендовала применять данный термин
в указанном смысле в контексте Устава МВТ. См.: Y. Sandoz, in M. C. Bassiouni (ed.), International
Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999), стр. 393, на стр. 401. См. также, например: K. D. Askin,
War Crimes Against Women (1997), где рассматриваются не только нарушения права войны, но и
другие преступления по международному праву. Само название Трибунала по бывшей Югославии
дальнейшего анализа лежит узкое, юридически более точное определение:

военное преступление – это нарушение нормы международного гумани-
тарного права, влекущее уголовную ответственность непосредственно по
международному праву. Соответствующую совокупность норм права также
можно назвать правом военных преступлений, или международным уго-
ловным правом войны. Право военных преступлений распространяется не
только на международные вооруженные конфликты, но также – в качестве
международного уголовного права гражданской войны – и на внутренние
вооруженные конфликты по мере достижения ними определенной степени
интенсивности и продолжительности. Право военных преступлений не ох-
ватывает развязывание войны; в отношении последнего применяется кон-
цепция преступления агрессии.
I. Историческое развитие
{930} Определение военных преступлений как преступных нарушений

норм международного гуманитарного права указывает на тесную
содержательную связь между правом военных преступлений и междуна-
родным гуманитарным правом. Международное гуманитарное право берет
начало в XIX веке и направлено на облегчение участи лиц, страдающих от
последствий войны.
1. Законы войны и международное гуманитарное право
{931} В начале XX века война все еще считалась легитимным средством

достижения политических, экономических и религиозных целей .
Даже в наши дни применение военной силы, при определенных усло
виях, является совместимым с международным правом. В военное время
– Международный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные
нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии
с 1991 года, – указывает на то же самое. В то время как данное название указывает на то, что
Трибунал осуществляет уголовное преследование за совершение нарушений гуманитарного права
– то есть, как мы увидим ниже, военных преступлений, – Трибунал также обладает юрисдикцией
в отношении преступлений против человечности и геноцида.

См. аналогичное мнение в издании: G. Abi-Saab and R. Abi-Saab, in H. Ascensio, E. Decaux
and A. Pellet (eds.), Droit International Pénal (2000), Глава 21, абзац 42.

Следует отметить, что международное право войны применяется не только к войнам, но и к
вооруженным конфликтам в целом; см. по поводу терминологии в абзацах 978 и далее.

См. в абзацах 1308 и далее.

См.: C. Greenwood, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law,
2nd edn. (2008), абзац 102. Термин “международное гуманитарное право” охватывает только те
нормы международного права, применимые к вооруженным конфликтам, которые затрагивают
гуманитарные аспекты. Прочие законы войны, не преследующие данной цели (например, нормы,
касающиеся объявления войны, отраженные в Гаагской конвенции (III) 1907 года об открытии
военных действий [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее
посещение – март 2009 г.), не относятся к международному гуманитарному праву.

См., например: I. Brownlie, Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 729.

Право обращаться к военной силе регулируется нормами так называемого jus ad bellum. См.
по поводу развития запрета войны также в издании: L. C. Green, The Contemporary Law of Armed
Conflict, 3rd edn. (2008), стр. 1 и далее. См. по поводу запрета применения силы и самообороны
действие основополагающих для сосуществования людей запретов – таких,

как запрет убийства, – приостанавливается; по общему правилу, лица,
принимающие участие в военных действиях, не подлежат ответственности
ни по международному, ни по национальному праву. Тем не менее война
не представляет собой правовой вакуум. Во время войн или иных воору-
женных конфликтов должны соблюдаться нормы jus in bello, составляюще-
го часть международного права10. Чтобы ограничить опасные последствия
вооруженных конфликтов как для лиц, участвующих в них, так и для лиц,
не принимающих в них участия, данная отрасль права провозглашает оп-
ределенные виды поведения недопустимыми.
{932} Некоторые виды поведения во время вооруженного конфликта

считались запрещенными уже в древности. Например, Ветхий Завет
содержит запрет убийства военнопленных, подлежащих освобождению по
окончании войны11. Осада города допускалась лишь после предваритель-
ного предоставления населению возможности сдаться; убийство женщин
и детей в покоренных городах не допускалось, хотя мужчины могли быть
убиты12. В «Одиссее» упоминается, что использование отравленных стрел
может вызвать гнев богов13. В Древней Греции храмы и жрецы являлись
неприкосновенными и военнопленные могли рассчитывать на милость.
В Римской империи также были известны нормы, предназначенные для
смягчения последствий войны14.
по смыслу современного международного права: I. Brownlie, Principles of Public International

Law, 7th edn. (2008), стр. 731 и далее; M. N. Shaw, International Law, 5th edn. (2003), стр. 1013
и далее. См. по поводу преступления агрессии в абзацах 1308 и далее.

См. также: K. Ipsen in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law,
2nd edn. (2008), абзац 302.
10
См. по поводу соотношения между jus ad bellum и jus in bello в издании: C. Greenwood, in
D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзацы 101, 103.
11
4 Книга Царств, глава 6: “21. И сказал царь Израильский Елисею, увидев их: не избить ли
их, отец мой? 22. И сказал он: не убивай. Разве мечем твоим и луком твоим ты пленил их, чтобы
убивать их? Предложи им хлеба и воды; пусть едят и пьют, и пойдут к государю своему. 23.
И приготовил им большой обед, и они ели и пили. И отпустил их, и пошли к государю своему.
И не ходили более те полчища Сирийские в землю Израилеву”.
12
Второзаконие, глава 20: “10. Когда подойдешь к городу, чтобы завоевать его, предложи
ему мир. 11. Если он согласится на мир с тобою и отворит тебе ворота, то весь народ, который
найдется в нем, будет платить тебе дань и служить тебе. 12. Если же он не согласится на мир
с тобою и будет вести с тобою войну, то осади его, 13. и когда Господь, Бог твой, предаст его в
руки твои, порази в нем весь мужеский пол острием меча; 14. только жен и детей и скот и все,
что в городе, всю добычу его возьми себе и пользуйся добычею врагов твоих, которых предал
тебе Господь, Бог твой. 15. Так поступай со всеми городами, которые от тебя весьма далеко,
которые не из числа городв народов сих”.
13
Гомер, Одиссея, Книга I, строки 260 – 263: “К нам из Эфиры прибывши от Ила, Мермерова
сына: также и там побывал Одиссей на судне своем быстром; яда, смертельного людям, искал
он, чтоб мог им намазать медные стрелы свои. Однако же Ил отказался дать ему яду: стыдился
душою богов он бессмертных…”
14
См.: L. C. Green, The Contemporary Law of Armed Conflict, 3rd edn. (2008), стр. 26 и далее.
См. дополнительные примеры норм, которые регулировали средства и методы ведения военных
действий в древности, в издании: C. Greenwood, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 107.
{933} В Средние века стандарты поведения в условиях вооруженных

конфликтов разрабатывались отчасти под влияением церкви.
Некоторые виды оружия и методы ведения военных действий были постав-
лены вне закона15. Так, Второй Латеранский Собор (1139 г.) наложил запрет
на использование арбалетов и луков, постановив, что они несовместимы
с волей Божьей. Церковь осуждала применение ядов, так как считалось,
что они связаны с колдовством и черной магией. В то же время приме-
нение отравленного оружия и отравление колодцев противника считались
обычными методами ведения военных действий в период Средневековья.
Был разработан рыцарский кодекс поведения, который запрещал, напри-
мер, убийство раненых или безоружных. Однако этот кодекс поведения
применялся только к сражениям между рыцарями; другие участники сра-
жений – особенно нехристиане – могли быть убиты без колебаний16. Лишь
в Средние века получили развитие нормы, которые в ходе вооруженных
конфликтов применялись также и к прочим вооруженным силам17.

{934} Правила ведения военных действий не ограничивались европейскими
культурами, но также были известны и в других частях света. Так,
в VII веке калиф Абу Бакр приказал, что во время войны необходимо
щадить женщин, детей и пожилых людей и что дома и посевы не должны
уничтожаться18. Другие примеры ранних законов войны имеются в культу-
рах Индии19, Японии и Африки20.
{935} Законы войны получили развитие в эпоху Просвещения, после

ужасов Тридцатилетней войны (1618 – 1648 гг.). Появление го-
сударственных структур также привело к формированию иных взглядов
на войну. В то время как в прошлом любой мог вести войну и воины
приносили клятву личной верности синьорам, теперь ведение военных кон-
фликтов стало “публичным” делом; право на ведение войны стало прина-
длежать только государствам. Войны стали вестись против других стран

15
См., например, отражение средневековых законов войны в пьесе У. Шекспира «Генрих V»
в издании: T. Meron, 86 American Journal of International Law (1992), стр. 1 и далее.
16
См. по этому поводу и о жестокости рыцарей во время Крестовых походов в издании:
G. I. A. D. Draper, 5 International Review of the Red Cross (1965), стр. 3, на стр. 10 и далее, а
также на стр. 20 и далее.
17
L. C. Green, The Contemporary Law of Armed Conflict, 3rd edn. (2008), стр. 29 и далее.
18
C. Greenwood, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn.
(2008), абзац 108. См. также по поводу законов войны в исламе в издании: H. Mneimneh and
K. Makiya, New York Review of Books, 17 January 2002, том 1, стр. 18 и далее.
19
Например, Махабхарата – эпос, написанный на санскрите в период с 200 года до н. э. по
200 год н. э., – запрещал убийство людей с умственными расстройствами или физическими
увечьями, женщин, детей и пожилых людей; см.: L. C. Green, The Contemporary Law of Armed
Conflict, 3rd edn. (2008), стр. 27.
20
См. по поводу правил, присущих различным культурам, в издании: C. Greenwood, in D. Fleck
(ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзацы 107 и далее.
и с участием армий21. Но теперь, когда нападающей и обороняющейся

сторонами стали государства, защита лиц обрела новое значение. В 1762
году Жан Жак Руссо написал в своем произведении “Об общественном
договоре”: “Война – это не отношения между людьми, но между государс-
твами, и люди становятся врагами случайно, не как человеческие существа
и даже не как граждане, а как солдаты; не как жители своей страны, а
как ее защитники…”22.
{936} Следовательно, право убивать солдат противного государства

существовало лишь до тех пор, пока они продолжали сражаться.
После этого, однако, они “становятся просто людьми, чьи жизни не позво-
лено никому отнимать”23. Это обязательство защищать лиц, не участвую-
щих в военных действиях, по-прежнему является основой международного
гуманитарного права24.
{937} Законы войны были впервые 25кодифицированы в XIX веке в настав-

лениях для вооруженных сил . Особую важность представлял так
называемый Кодекс Либера, адресованный вооруженным силам Соединен-
ных Штатов Америки. В 1863 году американский профессор права не-
мецкого происхождения Франц Либер (1800 – 1872 гг.) подготовил по
приказу Президента Соединенных Штатов Авраама Линкольна руководство
для вооруженных сил США26. Оно было объявлено обязательным на время
Американской гражданской войны27. 158 статей Кодекса Либера содержали
правила поведения для американских военных, касавшиеся, среди прочего,
обращения с военнопленными и запретов нападений на больницы и куль-
турные ценности.
{938} На международном уровне также предпринимались попытки коди-

фикации и дальнейшего развития законов войны. Под впечатлением
от ужасных страданий солдат, раненных в битве при Сольферино между
австрийской и франко-сардинской армиями (1859 г.), гражданин Швейцарии
21
Однако это не касалось вооруженных конфликтов, которые европейские государства вели в своих
колониях или против неевропейских государств, см.: M. Hoch, 20 Aus Politik und Zeitgeschichte
(2001), стр. 17, на стр. 18.
22
J.-J. Rousseau, The Social Contract [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
constitution.org/jjr/socon_01.htm#003> (последнее посещение – март 2009 г.), стр. 12 и далее.
23
См.: J.-J. Rousseau, The Social Contract [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
constitution.org/jjr/socon_01.htm#003> (последнее посещение – март 2009 г.), стр. 13 и далее.
24
(2008), абзац 113.
25
26
(2008), абзац 116.
27
Instructions for the Government of Armies of the United States in the Field, prepared by
Francis Lieber, promulgated as General Orders no. 100 by President Lincoln, of 24 April 1863,
воспроизведено в издании: D. Schindler and J. Toman (eds.), The Laws of Armed Conflicts (1973),
Анри Дюнан основал Международный Комитет Красного Креста28. В 1864

году была принята первая Женевская конвенция29. Это соглашение стало
краеугольным камнем так называемого “Женевского права”, основная цель
которого заключается в предоставлении защиты лицам, не принимающим
или прекратившим принимать участие в военных действиях.
{939} Наиболее важные нормы Женевского права, применяемые в наши

дни, содержатся в четырех Женевских конвенциях 1949 года и двух
Дополнительных протоколах к ним 1977 года. Первая Женевская конвен-
ция предоставляет защиту во время войны раненым и больным лицам из
состава вооруженных сил30, развивая Женевскую конвенцию 1864 года,
подвергавшуюся пересмотру в 190631 и 192932 годах. Вторая Женевская
конвенция33 развивает Десятую Гаагскую конвенцию34 (1907 г.); она ре-
гулирует порядок предоставления защиты больным и раненым лицам во
время войны на море. Третья Женевская конвенция регулирует статус
и предоставление защиты военнопленным и существенно развивает поло-
жения Женевской конвенции 1929 о защите военнопленных35. Четвертая
Женевская конвенция является первой подробной кодификацией положе-
ний, посвященных защите гражданских лиц во время войны36.
{940} Четыре указанных конвенции содержат ряд общих положений.

Вступительные статьи, общие для всех четырех конвенций, регули-
руют применимость конвенций к международным вооруженным конфликтам.
Общая статья 3 содержит минимальные стандарты, применимые к воору-
женным конфликтам немеждународного характера, особенно – к граждан
ским войнам. Ее также называют “конвенцией в миниатюре”37. Она впервые
установила нормы, обязательные в вооруженных конфликтах данного типа.
28
См. впечатляющее описание этой битвы и страдания раненых в издании: H. Dunant,
A Memory of Solferino (1947).
29
Convention for the Amelioration of the Condition of the Wounded in Armies in the Field
of 22 August 1864, reprinted in D. Schindler and J. Toman (eds.), The Laws of Armed Conflicts
(1973), стр. 203 и далее.
30
Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Женевская
конвенция I) от 12 августа 1949 года, 75 UNTS (1949), стр. 31.
31
Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 6 июля
1906 года, 11 LNTS, стр. 440.
32
Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 27 июля
1929 года, 118 LNTS, стр. 304.
33
Конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение,
из состава вооруженных сил на море (Женевская конвенция II) от 12 августа 1949 года,
75 UNTS (1949), стр. 85.
34
Конвенция (X) о применении к морской войне начал Женевской конвенции от 18 октября
1907 года, воспроизведена в издании: D. Schindler and J. Toman (eds.), The Laws of Armed
Conflicts (1973), стр. 235 и далее.
35
Конвенция об обращении с военнопленными (Женевская конвенция III) от 12 августа 1949
года, 75 UNTS (1949), стр. 135; а также: Конвенция об обращении с военнопленными от 27 июля
1929 года, 118 LNTS, стр. 343.
36
Конвенция о защите гражданского населения во время войны (Женевская конвенция IV) от
12 августа 1949 года, 75 UNTS (1949), стр. 287.
37
См.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 34.
{941} Цель Дополнительных протоколов 1977 года к Женевским конвен-

циям заключалась в том, чтобы адаптировать международное гума-
нитарное право к меняющимся условиям и новым типам конфликтов. Пер-
вый Дополнительный протокол38 регулирует предоставление защиты лицам
в международных вооруженных конфликтах, в число которых теперь входят
и национально-освободительные войны, и осуществление права народов на
самоопределение39. Он предоставляет международно-правовую защиту до-
полнительным группам лиц и учитывает более поздние вехи в развитии
военного дела. Второй Дополнительный протокол40 развивает положения
статьи 3, общей для всех Женевских конвенций 1949 года, и содержит бо-
лее детальные положения, относящиеся к регулированию немеждународных
вооруженных конфликтов. Недавно вступил в силу Третий Дополнительный
протокол. Данный Протокол устанавливает дополнительную отличительную
эмблему, “красный кристалл”, состоящую из красной рамки в форме сто-
ящего на одной из своих вершин квадрата на белом фоне41.
{942} Так называемое Гаагское право развивалось параллельно Женев-

скому праву. Направленное в основном на защиту военнослужащих,
оно запрещает средства и методы ведения военных действий, которые яв-
ляются наиболее жестокими или опасными. Отправной точкой в его разви-
тии стала Санкт-Петербургская декларация 1868 года42, участники которой
взяли на себя обязательство воздерживаться от применения некоторых
видов боеприпасов, которые были особенно опасны для военнослужащих.
Преамбула к Санкт-Петербургской декларации была особенно прогрессив-
ной. В ней участники отметили, “что единственная законная цель, которую
должны иметь государства во время войны, состоит в ослаблении военных
сил неприятеля”43. За Санкт-Петербургской декларацией последовали Брюс-
сельская конференция (1874 г.), созванная по предложению Российского
Императора Александра II, и Гаагские конференции (1899 и 1907 гг.)44.
38
защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) от 8 июня 1977 года, 1125
UNTS (1977), стр. 3.
39
Дополнительный протокол I, ст. 1(4). См.: K. Ipsen, in K. Ipsen, Völkerrecht, 5th edn. (2004),
§ 66, абзацы 15 и далее. См. по поводу национально-освободительных движений в издании:
I. Brownlie, Principles of International Law, 7th edn. (2008), стр. 62 и далее.
40
защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II) от 8 июня
1977 года, 1125 UNTS (1977), стр. 609.
41
принятия дополнительной отличительной эмблемы (Протокол III) от 8 декабря 2005 года
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl.nsf/FULL/615?OpenDocument>
42
Declaration Renouncing the Use, in Times of War, of Explosive Projectiles Under 400 Grammes
Weight of 29 November/11 December 1868, reprinted in D. Schindler and J. Toman (eds.), The Laws
of Armed Conflicts (1973), стр. 95 и далее.
43
2nd edn. (2008), абзац 119.
44
L. C. Green, The Contemporary Law of Armed Conflict, 3rd edn. (2008), стр. 39 и далее. См. по
поводу Гаагских конференций в изданиях: A. Eyffinger, 54 Netherlands International Law Review (2007),
стр. 197 и далее; J. Sieveking, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 2007, стр. 236 и далее.
{943} Наиболее существенными результатами этих конференций стали

Гаагские положения 1899 и 1907 годов45, содержавшие подробные
нормы, посвященные допустимым методам ведения войны46. Договарива-
ющиеся стороны определили, что “[в]оюющие не пользуются неограни-
ченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю”47. Данное
положение отличалось от традиционной точки зрения о том, что на войне
допустимо все, что вносит вклад в достижение победы, и, таким обра-
зом, являлось значительным шагом в развитии международного гумани-
тарного права48. Нормы о средствах и методах ведения военных действий
впоследствии изменялись с учетом развития военного дела49 – например, с
принятием в 1925 году Протокола о запрещении применения на войне удуш-
ливых, ядовитых или иных подобных газов и бактериологических средств,
разработанного в ответ на губительные последствия применения ядовитых
газов во время Первой мировой войны и усилившего уже существовавший
запрет на применение ядовитых газов50.
{944} Гаагское право получило дальнейшее развитие по окончании Второй

мировой войны и было приспособлено к событиям современности.
Следует особо отметить Конвенцию о защите культурных ценностей в слу-
чае вооруженного конфликта от 14 мая 1954 года51, Конвенцию о запреще-
нии разработки, производства и накопления запасов бактериологического
(биологического) и токсичного оружия и об их уничтожении от 10 апреля
1972 года52, Конвенцию о запрещении или ограничении применения конк-
ретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрез-
мерные повреждения или имеющими неизбирательное действие53, принятую
10 октября 1980 года, и пять протоколов к ней, Конвенцию о запрещении
разработки, производства, накопления и применения химического оружия
и о его уничтожении от 13 января 1993 года54 и Конвенцию о запрещении
применения, накопления запасов, производства и передачи противопехот-
ных мин и об их уничтожении от 18 сентября 1997 года55. Сами названия
данных конвенций дают понятие о предметах их регулирования. Кроме того,
более ранние Гаагские конвенции – особенно Гаагское положение 1907 года
– продолжают применяться.
45
Прилагались к Конвенции (II) о законах и обычаях сухопутной войны от 29 июля 1899 года
и к Конвенции (IV) о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 года [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее посещение – март 2009 г.).
46
См.: Гаагское положение, Отдел II, Глава I.
47
См.: Гаагское положение, ст. 22.
48
Y. Sandoz, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999),
стр. 393, на стр. 396.
49
50
Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или иных подобных газов
и бактериологических средств от 17 июня 1925 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
<http://www.icrc.org/ihl> (последнее посещение – март 2009 г.).
51
249 UNTS (1955), стр. 215.
52
1015 UNTS (1972), стр. 163.
53
1342 UNTS (1980), стр. 137.
54
1975 UNTS (1997), стр. 469.
55
2056 UNTS (1999), стр. 241.
{945} Концептуальное разделение гуманитарного права на Женевское

право и Гаагское право продолжает существовать и по сей день,
несмотря на их постепенное “сближение” по содержанию и по форме56.
{946} Международное гуманитарное право в значительной степени обрело

характер международного обычного права57. В отношении Гаагского
права это было установлено уже Нюрнбергским трибуналом58. Обычно-пра-
вовой статус положений Женевских конвенций также вне всякого сомнения;
в настоящее время данные конвенции являются универсальными59. Таким
образом, наиболее существенные положения международного гуманитарного
права применяются независимо от договорных обязательств сторон, учас-
твующих в военных действиях60, – таким образом, даже если бы какое-то
государство решило денонсировать Женевские конвенции61, оно не было бы
свободным от обязательств по защите раненых, военнопленных и так далее62.
{947} Кроме того, существуют и обычные нормы международного гума-

нитарного права, не кодифицированные в конвенциях. Это приз
нается в “оговорке Мартенса”, включенной в Преамбулу к Четвертой
Гаагской конвенции 1907 года и названной именем профессора Фридриха
56
См. критическое мнение по поводу данного разделения в издании: K. Ipsen, in K. Ipsen,
Völkerrecht, 5th edn. (2004), § 63, абзац 8, с указанием дополнительных источников.
57
См.: Nicaragua v. USA, Международный суд ООН, решение от 27 июня 1986 года (Case
Concerning Military and Paramilitary Activities in and Against Nicaragua), ICJ Rep. 1986,
стр. 14, абзац 218; Международный суд ООН, консультативное заключение от 8 июля 1996
года (Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons), ICJ Rep. 1996, стр. 226, абзацы 79 и
далее; Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 20 февраля 2001
года, абзац 113; Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
31 марта 2003 года, абзац 250. См. по поводу значимости международного обычного права для
развития международного гуманитарного права в изданиях: J.-M. Henckaerts and L. Doswald-
Beck, Customary International Humanitarian Law, том I (2005), стр. xxv и далее; T. Meron, 90
American Journal of International Law (1996), стр. 238 и далее; T. Meron, 99 American Journal
of International Law (2005), стр. 817 и далее; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc
Tribunals (2005), стр. 12 и далее; M. Shahabuddeen, 2 Journal of International Criminal Justice
(2004), стр. 1007 и далее.
58
Международный военный трибунал, решение от 1 октября 1946 года, воспроизведено в
Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 449 и далее.
59
По состоянию на 2009 год, четыре Женевских конвенции были ратифицированы 194
государствами. См. по поводу значимости положений Женевских конвенций в качестве
международного обычного права в официальном документе: Report of the Secretary-General
Pursuant to Paragraph 2 of Security Council Resolution 808 (1993), UN Doc. S/25704, абзац 37: “…
ядро обычного права, применяемого в международных вооруженных конфликтах”; C. Greenwood,
in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 125;
T. Meron, 81 American Journal of International Law (1987), стр. 348 и далее.
60
См. по поводу обычно-правового статуса Дополнительных протоколов к Женевским
конвенциям, например, в издании: C. Greenwood, in A. J. M. Delissen and G. J. Tanja (eds.),
Humanitarian Law of Armed Conflict (1991), стр. 93 и далее; см. также: A. Cassese, 3 UCLA
Pacific Basin Law Journal (1984), стр. 55 и далее.
61
Денонсация конвенций возможна в соответствии со статьей 63 Женевской конвенции I;
статьей 62 Женевской конвенции II, статьей 142 Женевской конвенции III и статьей 158
Женевской конвенции IV.
62
См.: T. Meron, 81 American Journal of International Law (1987), стр. 348, на стр. 349.
фон Мартенса, делегата царя Николая II63. По смыслу этой оговорки, даже
если какой-то акт войны прямо не запрещен международным договором,
он не обязательно является дозволенным. Скорее “гражданские лица и
комбатанты остаются под защитой и действием принципов международного
права, возникающих из установившихся обычаев, из принципов гуманности
и из требований общественного сознания”64.
{948} В основном международное гуманитарное право можно свести к

нескольким основополагающим принципам. Только комбатанты –
особенно члены вооруженных сил – имеют право участвовать в военных
действиях (так называемая “привилегия комбатанта”)65. До тех пор, пока их
поведение отвечает нормам международного гуманитарного права, они не
могут быть привлечены к ответственности за участие в вооруженном кон-
фликте. Как правило, объектами нападений могут быть только комбатанты.
Лица, не участвующие или прекратившие принимать участие в военных
действиях по причине ранения, болезни, кораблекрушения или пленения,
не являются правомерными военными целями и пользуются защитой66.
Когда нападения на правомерные военные цели причиняют сопутствующий
ущерб покровительствуемым лицам, он должен быть ограничен, насколько
возможно. Если нападение, предположительно, причинит несоразмерный
сопутствующий ущерб, его осуществление недопустимо. При проведении
правомерного нападения стороны должны воздерживаться от применения
средств и методов, которые могут причинить излишние страдания67.
{949} Основным вызовом международному гуманитарному праву является

необходимость адаптации данных основополагающих принципов к
динамично меняющимся условиям. Изначально Женевское и Гаагское право
применялось только к войнам между государствами. Однако после Второй
мировой войны появились новые формы конфликтов, к которым не были
приспособлены “классические” правила68. В противовес мнению Руссо,
высказанному в XVIII веке69, у государств появились и иные враги, кроме
63
2nd edn. (2008), абзац 130. См. более подробно по поводу “оговорки Мартенса” и ее значения
для современного гуманитарного права в издании: M. N. Hayashi, in H. M. Hensel (ed.), The
Legitimate Use of Military Force (2008), стр. 135 и далее.
64
См. ст. 1(2) Дополнительного протокола I, в которой воспроизводится “оговорка Мартенса”.
65
См.: Дополнительный протокол I, ст. 43(2). См. также: M. Bothe, in K. Dicke et al. (eds.),
Festschrift Delbrück (2005), стр. 67 и далее; P. Schiff-Berman, 43 Columbia Journal of Transnational
66
В то же время данные лица не имеют права принимать участие в военных действиях,
даже если они способны делать это. См., например: Дополнительный протокол I, ст. 43(2), в
соответствии с которой (только) комбатанты имеют право принимать непосредственное участие
в военных действиях.
67
См.: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 129; S. Oeter, in D. Fleck
(ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 401.
68
C. Daase, in J. Hasse, E. Müller and P. Schneider (eds.), Humanitäres Völkerrecht (2001),
69
См.: J.-J. Rousseau, The Social Contract [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://
www.constitution.org/jjr/socon.htm> (последнее посещение – март 2009 г.): “Наконец, врагами
других государств. Следует особенно отметить гражданские и национально-

освободительные войны, которые ведутся, по сути, между жителями одного
и того же государства в пределах его территории. Одно это обстоятельство
представляет собой комплексный вызов международному гуманитарному
праву. Кому следует предоставить статус комбатанта? Имеют ли право пов-
станцы, в случае их захвата, на обращение с ними как с военнопленными?
В какой степени международное гуманитарное право является обязатель-
ным для негосударственных вооруженных сил? Ответы на некоторые из
этих вопросов были даны в статье 3, общей для Женевских конвенций, и
особенно – в Дополнительных протоколах 1977 года70.
{950} Но ряд не урегулированных на данный момент вопросов междуна-

родного гуманитарного права ожидают своего решения в будущем:
применяется ли международное гуманитарное право к нападениям с участи-
ем частных организаций? Являются ли акты терроризма военными преступ-
лениями?71 Или к ним применяется только национальное право – особенно
национальное уголовное право? Эти вопросы в связи с международным гу-
манитарным правом и правом военных преступлений ожидают своих ответов
еще с периода, который предшествовал событиям 11 сентября 2001 года72.
2. Имплементация международного гуманитарного права

в национальном уголовном праве
{951} Цель международного гуманитарного права заключается в том, чтобы

ограничить последствия вооруженных конфликтов. Положения между-
народного гуманитарного права предназначены, прежде всего, для госу-
дарств как классических носителей прав и обязанностей по международному
праву73. На все государства возложен запрет вести войну или вооруженный
конфликт способами, нарушающими международное гуманитарное право.

любого государства могут быть только другие государства, но не люди; ведь между явлениями
различной природы не может быть истинного взаимоотношения”.
70
См. по поводу военных преступлений в контексте немеждународных конфликтов в абзацах 967
и далее.
71
См.: L. Martinez, 34 Rutgers Law Journal (2002-2003), стр. 1, на стр. 41 и далее.
72
См. по поводу вопросов, связанных с террористическими нападениями 11 сентября 2001
года, например, в изданиях: A. Cassese, 12 European Journal of International Law (2001), стр. 993
и далее; R. Dolzer, 28 Yale Journal of International Law (2003), стр. 337 и далее; H.-P. Gasser,
84 International Review of the Red Cross (2002), стр. 547 и далее; D. Jinks, 28 Yale Journal of
International Law (2003), стр. 8 и далее; J. Klabbers, 14 European Journal of International Law
(2003), стр. 299 и далее; G.-J. A. Knoops, 8 International Criminal Law Review (2008), стр. 141 и
далее; A. McDonald, 54 Netherlands International Law Review 2007, стр. 279 и далее; J. J. Paust,
28 Yale Journal of International Law (2003), стр. 325 и далее; B. Saul, Humanitäres Völkerrecht –
Informationsschriften 2005, стр. 264; T. Pfanner, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften
2005, стр. 165 и далее; M. Schneider, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 2001,
стр. 222 и далее; W. H. Taft, 28 Yale Journal of International Law (2003), стр. 319 и далее;
C. Tomuschat, Europäische Grundrechte-Zeitschrift 2001, стр. 535 и далее См. также абзац 85; см. точку
зрения политолога в издании: H. Münkler, 85 International Review of the Red Cross (2003), стр. 7 и далее.
73
См. по поводу субъектов международного права в издании: I. Brownlie, Principles of Public
International Law, 7th edn. (2008), стр. 57 и далее.
При этом обязательство государств не ограничено необходимостью воз-

держиваться от нарушений права. Они также должны обеспечивать соб-
людение положений международного гуманитарного права отдельными ли-
цами, находящимися под их юрисдикцией. В данном случае национальное
уголовное право играет роль фактора, удерживающего лиц от совершения
нарушений международного гуманитарного права и необходимого для на-
казания за совершение нарушений, которые совершаются74.
{952} Уголовные санкции за нарушения законов войны имеют долгую

историю на национальном уровне. Многие государства приняли ко-
дексы военной юстиции и заявили о своем праве предавать суду и приме-
нять наказание к членам вооруженных сил противника – по завершении
военных действий – за нарушения законов войны. В качестве примера
можно привести статью 44 американского Кодекса Либера 1863 года75, ко-
торая запрещала убийства, изнасилования, причинение телесных поврежде-
ний, грабеж и мародерство и предусматривала за их совершение смертную
казнь. Как правило, определения преступлений включались в национальное
право76, за исключением некоторых правовых систем, которые восприни-
мали международное право как основу для непосредственного возникнове-
ния правоотношений уголовной ответственности77, и процессы совершались
в национальных (военных) судах.
74
См.: Y. Sandoz, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999),
стр. 393, на стр. 402 и далее. См. по поводу прочих механизмов обеспечения исполнения норм
международного гуманитарного права в изданиях: A. Cassese, 9 European Journal of International Law
(1998), стр. 2, на стр. 3 и далее, а также: H.-P. Gasser, in H. Fox and M. A. Meyer (eds.), Armed Conflict
and the New Law, том 2 (1993), стр. 15 и далее. Применение уголовного права для предотвращения
нарушений международного гуманитарного права связано с еще более широко признанным запретом
реагирования на нарушения законов войны путем возмездия или репрессалий – то есть посредством
совершения новых нарушений международного гуманитарного права. В тех сферах, где возмездие и
репрессалии ранее считались легитимными средствами принуждения к исполнению международного
гуманитарного права, эта функция теперь переходит к уголовному праву. См.: S. E. Nahlik, in
A. J. M. Delissen and G. J. Tanja (eds.), Humanitarian Law of Armed Conflict (1991), стр. 165 и далее.
См. точки зрения МУТЮ в судебном решении: Prosecutor v. Kupresˇkić et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 14 января 2000 года, абзацы 527 и далее, где отмечается, что меры возмездия
являются недопустимыми в соответствии с действующим международным обычным правом; см.
абзацы 531 и далее, с указанием дополнительных источников. См. также абзацы 612 и далее.
75
76
Государство может использовать общие определения составов преступлений или формули-
ровать составы специально для целей права военных преступлений. См. по поводу механизмов
имплементации в связи со Статутом МУС в абзацах 314 и далее.
77
См.: A. D’Amato, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999),
стр. 217, на стр. 218. Однако в этом случае порядок применения права определяется национальным
правом. См. по поводу восприятия составов преступлений по международному праву правом
Южной Африки в издании: V. Nerlich, Apartheidkriminalität vor Gericht (2002), стр. 81 и далее. См.
по поводу уголовного преследования за совершение военных преступлений и иных международных
преступлений, связанных со Второй мировой войной, в Канаде, Австралии и Великобритании в
изданиях: C. F. Amerasinghe, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn.
(1999), стр. 243 и далее; G. T. Blewitt, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law,
том 3, 2nd edn. (1999), стр. 301 и далее; W. Burchards, Die Verfolgung völkerrechtlicher Verbrechen
durch Drittstaaten, Das kanadische Beispiel (2005); J. Garwood-Cutler, in M. C. Bassiouni
(ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 325 и далее; L. S. Wexler, in
M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 273 и далее.
{953} На международном уровне значимость уголовных санкций для обес-

печения соблюдения международного гуманитарного права также
признавалась. В то время как в более ранних соглашениях в сфере меж-
дународного гуманитарного права норм о преступности его нарушений не
содержалось, в Женевской конвенции 1906 года были намеки на это78.
В статье 28 Конвенции стороны обязуются привести свои кодексы военной
юстиции в соответствие с Конвенцией. Предполагалась криминализация
ограбления и жестокого обращения с ранеными, а также недобросовестного
использования символики Красного Креста в соответствии с национальным
правом. Применение уголовного права должно было обеспечить соблюдение
Конвенции79.
{954} Значимость уголовного права для предотвращения нарушений

международного гуманитарного права проявилась особенно очевидно
в положениях Женевских конвенций 1949 года, посвященных “серьезным
нарушениям”80. Стороны договорились ввести в действие особый механизм
обеспечения исполнения права для предотвращения таких нарушений. Они
обязались включить в национальное право уголовные санкции за серьезные
нарушения Конвенций81, разыскивать лиц, подозреваемых в их совершении,
и привлекать к судебной ответственности подозреваемых в совершении
серьезных нарушений либо передавать их другим государствам по их хо-
датайствам (aut dedere aut judicare)82. К серьезным нарушениям Женевс-
ких конвенций применяется принцип универсальной юрисдикции, дающий
право каждому государству применять наказание за совершение серьезных
нарушений, независимо от места совершения преступления или от граж-
78
См. по этому поводу в издании: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention I, Commentary (1957),
79
См.: Y. Sandoz, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999),
стр. 393, на стр. 397.
80
См. по поводу серьезных нарушений в изданиях: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention I,
Commentary (1957), стр. 357 и далее; H. Fischer, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman
(eds.), Substantive and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 67
и далее.
81
См.: Первая Женевская конвенция, ст. 49(1); Вторая Женевская конвенция, ст. 50(1); Третья
Женевская конвенция, ст. 129(1); Четвертая Женевская конвенция, ст. 146(1). Бельгийский Закон
“О пресечении серьезных нарушений международных Женевских конвенций от 12 августа 1949
года и Дополнительных протоколов к данным конвенциям от 8 июня 1977 года” от 16 июня
1993 года (Loi du 16 juin 1993 relative à la répression des infractions graves aux conventions
internationales de Genève du 12 aout 1949 et aux protocoles I et II du 8 juin 1977, additionnels
à ces conventions) в редакции Закона “О пресечении серьезных нарушений международного
гуманитарного права” от 10 февраля 1999 года (Loi relative à la répression des violations graves
de droit international humanitaire, 10 février 1999) представляет собой небезынтересный пример
имплементации права военных преступлений в национальное право. См. по поводу американского
Акта о военных преступлениях 1996 года (U.S. War Crimes Act), позволяющего судам США
привлекать к ответственности за совершение серьезных нарушений Женевских конвенций
служащих вооруженных сил США либо американских граждан, в издании: M. S. Zaid, in
M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 3, 2nd edn. (1999), стр. 331 и далее.
82
См.: Женевская конвенция I, ст. 49(2); Женевская конвенция II, ст. 50(2); Женевская
конвенция III, ст. 129(2); Женевская конвенция IV, ст. 146(2); см. также: M. C. Bassiouni and
E. M. Wise, Aut Dedere Aut Judicare (1995).
данства его субъекта либо жертвы83. Таким образом, предполагается, что

национальное уголовное право вносит вклад в обеспечение соблюдения
международного гуманитарного права84.
{955} Стороны также обязались предотвращать иные нарушения Конвен-

ций85. Дополнительный протокол I дополняет положения Женевских
конвенций, посвященные серьезным нарушениям86.
3. Международное уголовное право и международное

гуманитарное право
{956} Наказание за нарушения международного гуманитарного права

назначается и на международном уровне87. Судебное преследова-
ние германских военных преступников в судах, в состав которых должны
были входить судьи из различных союзных государств, предусматривалось
статьей 229(2) Версальского договора от 28 июня 1919 года88 при условии,
что жертвами преступлений были граждане более чем одного государства.
Однако эта ранняя попытка интернационализации уголовного преследова-
ния за совершение военных преступлений потерпела неудачу89.
{957} По окончании Второй мировой войны державы-победительницы

решили привлечь к судебной ответственности как минимум главных
военных преступников из стран оси перед международным трибуналом,
а не перед национальными судами. Статья 6(b) Устава Нюрнбергского
трибунала – юридической основы деятельности Международного военного
трибунала – предоставляла ему юрисдикцию в отношении “нарушений за-
конов и обычаев войны”; Нюрнбергский и Токийский трибуналы признали
нескольких подсудимых виновными в совершении военных преступлений
непосредственно на основе международного права. Это было существенной

83
В издании: G. Abi-Saab and R. Abi-Saab, in H. Ascensio, E. Decaux and A. Pellet (eds.),
Droit International Pénal (2000), глава 21, абзац 54, высказывается мнение о том, что принцип
универсальной юрисдикции применяется ко всем военным преступлениям, а не только к серьезным
нарушениям Женевских конвенций и Дополнительного протокола I. В то время как универсальная
юрисдикция предоставляет государствам правомочие, принцип aut dedere aut judicare возлагает
на них обязательство. См. по поводу универсальной юрисдикции в абзацах 184 и далее.
84
Y. Sandoz, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999),
85
См.: Женевская конвенция I, ст. 49(3); Женевская конвенция II, ст. 50(3); Женевская
конвенция III, ст. 129(3); Женевская конвенция IV, ст. 146(3).
86
См.: Дополнительный протокол I, ст. 11(4), статьи 85 и далее.
87
Еще Гроций признал преступный характер нарушения права войны по смыслу международного
права, см.: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952),
стр. 180. Часто упоминается судебный процесс по обвинению рыцаря Петера фон Хагенбаха в
связи с осадой города Брейзаха в 1474 году в качестве раннего примера международного уголовного
преследования за совершение военных преступлений, см.: L. C. Green, The Contemporary Law of
Armed Conflict, 3rd edn. (2008), стр. 317; L. S. Sunga, Individual Responsibility in International
Law for Serious Human Rights Violations (1992), стр. 18 и далее.
88
11 Martens Nouveau Recueil Général des Traités, ser. 3 (1923), стр. 323.
89
См. абзац 9.
инновацией: впервые международные суды признали физических лиц ви-

новными в совершении военных преступлений непосредственно на основе
международного права90.
{958} По истечении длительного периода, во время которого наказание

за нарушения международного гуманитарного права назначались
только на национальном уровне91, этот процесс получил продолжение с уч-
реждением Международного уголовного трибунала по бывшей Югославиии,
а вскоре после этого – Трибунала по Руанде. Эти суды также привлекали
физических лиц к ответственности за военные преступления как преступле-
ния по международному праву и внесли существенный вклад в разъяснение
и развитие права военных преступлений92. В соответствии со статьей 8(1)
Римского Статута, Международный уголовный суд обладает юрисдикцией
в отношении военных преступлений. Соответственно на сегодняшний день
право военных преступлений играет значительную роль в обеспечении ис-
полнения международного гуманитарного права. Международное гумани-
тарное право служит целям предотвращения или как минимум наказания
за нарушения международного гуманитарного права93. Лица, нарушающие
международное гуманитарное право в ходе вооруженных конфликтов,
теперь должны считаться с перспективами привлечения их к ответствен-
ности не только национальными, но и международными судами94.
II. Международное гуманитарное право и уголовные санкции
{959} Международное гуманитарное право содержит значительное коли-

чество достаточно подробно сформулированных норм, не каждое на-
рушение которых является преступлением. Определение того, какие именно
нарушения международного гуманитарного права влекут индивидуальную
уголовную ответственность, является одним из наиболее сложных аспектов
права военных преступлений95.
{960} Структура норм, формулирующих составы военных преступлений,

отличается от структуры норм, посвященных преступлениям про-
тив человечности и геноциду. Эти преступления по международному праву
являются самостоятельными. Однако военное преступление представляет

90
91
Хотя и на национальном уровне судебные процессы по обвинениям в совершении военных
преступлений также были редкими, см.: T. Meron, 89 American Journal of International Law
(1995), стр. 554, на стр. 555 и далее.
92
93
См. по поводу значимости этого процесса для защиты прав человека в издании: J. Dugard,
80 International Review of the Red Cross (1998), стр. 445 и далее.
94
См. по поводу функций международного уголовного права в формах пресечения и превенции
в издании: O. Triffterer, in M. Politi and G. Nesi (eds.), The Statute of the International Criminal
Court (1998), стр. 137 и далее, а также абзацы 98 и далее.
95
См.: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952),
стр. 181. См. также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 84 и далее.
собой нарушение нормы международного гуманитарного права, отражен-

ного в договоре либо признанного в международном обычном праве96.
В соответствии с международным договором или международным обычным
правом, норма гуманитарного права дополняется уголовной санкцией за ее
нарушение97. Уголовная санкция связана с международным гуманитарным
правом.
{961} Но какие именно нормы международного гуманитарного права

сопряжены с уголовными санкциями? Однозначной международной
кодификации права военных преступлений не существует. Однако при со-
ставлении статьи 8(2) Статута МУС был достигнут существенный прогресс
в этом деле. Данная статья охватывает основные составы военных пре-
ступлений, с учетом международного обычного права98. Однако статья 8(2)
не является исчерпывающей, и международное обычное право или прочие
договорные источники права могут содержать и иные составы военных
преступлений99.
{962} В решении по делу Тадича от 2 октября 1995 года Трибунал по

бывшей Югославии обратился к вопросу об определении преступ-
ности нарушений международного гуманитарного права. Апелляционная
палата должна была определить, какие условия требуется соблюдать для
того, чтобы норма международного гуманитарного права охватывалась
статьей 3 Устава МУТЮ, и для того, чтобы Трибунал осуществлял уголов-
ное преследование за ее нарушение. Данное решение касалось в основном
юрисдикции Трибунала, а не преступного характера нарушений междуна-
родного гуманитарного права по существу, но из него можно сделать вы-
воды о содержании материального уголовного права, поскольку признание
юрисдикции в отношении преступлений предполагает их существование.
96
См.: J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law,
том I (2005), стр. 572 и далее. См. по поводу позиции МУТЮ по вопросу соотношения между
международным обычным правом и договорным правом в судебном решении: Prosecutor v. Kordić
and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 41 и
далее; Prosecutor v. Galic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года,
97
В издании: G. Abi-Saab and R. Abi-Saab, in H. Ascensio, E. Decaux and A. Pellet (eds.), Droit
International Pénal (2000), глава 21, абзацы 44 и далее, идет речь о правовых последствиях в
качестве вторичных норм, существование которых должно быть доказано. Как утверждают авторы,
в ходе Нюрнбергского процесса этому аспекту не было уделено достаточного внимания, так
как Международный военный трибунал ограничился тем, что преступления по международному
праву совершаются физическими лицами и потому должны пресекаться. Положения Женевских
конвенций, посвященные “серьезным нарушениям”, являются исключениями, поскольку они
возлагают на договаривающиеся государства обязательство отразить преступный характер
некоторых серьезных нарушений в соответствующих актах национального законодательства.
Таким образом, данные положения по сути близки положениям, формулирующим составы
преступлений.
98
99
См.: Статут МУС, ст. 10, а также абзац 154.
{963} Трибунал сформулировал следующие юрисдикционные требования:

“(i) нарушение должно представлять собой нарушение нормы меж-
дународного гуманитарного права;
(ii) данная норма должна иметь обычно-правовой характер, либо, если
она относится к договорному праву, должны быть соблюдены необходимые
условия...;
(iii) нарушение должно быть «серьезным», то есть оно должно пред-
ставлять собой нарушение правила, охраняющего существенные ценности,
и должно влечь тяжкие последствия для жертвы. Так, например, факт за-
владения буханкой хлеба комбатантом в оккупированной деревне не будет
достигать уровня «серьезного нарушения международного гуманитарного
права», хотя его и можно посчитать не отвечающим основополагающему
принципу, отраженному в первом абзаце статьи 46 Гаагского положения
(и соответствующей норме международного обычного права), по смыслу
которого «частная собственность должна быть уважаема» армией, оккупи-
рующей территорию неприятеля;
(iv) в соответствии с обычным или договорным правом, нарушение нор-
мы должно влечь индивидуальную уголовную ответственность лица, нару-
шившего ее”100.
{964} Условие (i) указывает на то, что соответствующее деяние должно

нарушать международное гуманитарное право101. Это очень важная
констатация, поскольку она означает, что право военных преступлений
всегда отсылает к международному гуманитарному праву. Соответствующее
материальное право является не автономным правом, в основе которого ле-
жит международное гуманитарное право, а дополнительным по отношению
к данной отрасли права102. Следовательно, составы военных преступлений
должны толковаться в свете международного гуманитарного права, с ко-
торым они связаны по существу. Также, как указано выше в условии (ii),
должны быть выполнены все условия применения нормы – особенно, когда
речь идет о договорном праве, соответствующий источник должен быть юри-
дически обязательным для всех государств, имеющих отношение к вопросу.
100
Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года,
абзац 94. Четыре условия, изложенные в решении по делу Тадича, последовательно применялись
в судебной практике МУТЮ; см., например: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 24 марта 2000 года, абзац 20; Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзацы 91 и далее; Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 5 декабря 2003 года, абзацы 11, 13 и далее; недавнее решение – Prosecutor
v. R. Delić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 сентября 2008 года, абзац 42; Prosecutor
v. Milutinović et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2009 года, абзац 124.
101
Это предполагается исходя из самого термина “военные преступления” в том смысле, в
котором он используется в настоящем труде.
102
Эта зависимость права военных преступлений рассматривается и в прочих положениях
данного судебного решения: вопреки мнению Судебной палаты в деле Prosecutor v. Tadić, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 10 августа 1995 года, абзац 53, положения Женевских конвенций,
посвященные серьезным нарушениям, не могут применяться к вооруженным конфликтам
немеждународного характера, см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 2 октября 1995 года, абзац 81.
{965} По смыслу условия (iii), военными преступлениями признаются

только серьезные нарушения международного гуманитарного права.
По мнению Апелляционной палаты, данный вывод возникает, прежде всего,
из мандата МУТЮ, охватывающего только серьезные нарушения между-
народного гуманитарного права. Но аналогичный вывод можно сделать и
в отношении международного права войны в целом103. Пример с кражей
буханки хлеба, который приводит Апелляционная палата, не затрагивает
интересов международного сообщества, даже если она совершается во вре-
мя вооруженного конфликта. Только существенные нарушения международ-
ного гуманитарного права являются преступлениями по международному
праву104. Не всегда легко определить, когда достигается «порог», необхо-
димый для применения уголовных санкций. Серьезное посягательство на
физическую неприкосновенность лица или создание опасности для жизни
всегда следует считать серьезными нарушениями международного гумани-
тарного права, поскольку подобные деяния по своей тяжести аналогичны
серьезным нарушениям Женевских конвенций. Что касается причинения
ущерба имуществу, такие деяния являются преступными по международ-
ному праву только в тех случаях, когда идет речь о значительных раз-
мерах ущерба. Решение принять сложнее, когда деяние не приводит к
конкретному ущербу или угрозе личным правам. В таких случаях решения
должны приниматься исходя из обстоятельств дела, посредством анализа
охранительных целей соответствующих норм105.
{966} Условие (iv) возникает из сути международного гуманитарного права

как части международного правопорядка, первичными субъектами
которого являются государства106. Нарушение нормы международного
гуманитарного права может быть наказуемым только в том случае,
если данная норма также возлагает обязательства на физических лиц107.
Положение о существовании индивидуальных обязательств, возникающих
из международного гуманитарного права, пользуется признанием со времени
103
T. Meron, 9 European Journal of International Law (1998), стр. 18, на стр. 24.
104
Разумеется, государство имеет право криминализировать или установить иные санкции за
совершение даже незначитальных нарушений международного гуманитарного права, см.: G. Abi-Saab
and R. Abi-Saab, in H. Ascensio, E. Decaux and A. Pellet (eds.), Droit International Pénal (2000),
глава 21, абзац 43. Однако государство не может применять принцип универсальной юрисдикции
при осуществлении уголовного преследования за совершение подобных нарушений.
105
См. также: J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian
Law, том I (2005), стр. 569 и далее.
106
См. также по поводу криминализации нарушений положений международного гуманитарного
права в соответствии с международным обычным правом в изданиях: A. Cassese, International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 84 и далее; T. Meron, 100 American Journal of International
Law (2006), стр. 551, на стр. 573; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals
(2005), стр. 51 и далее.
107
См.: T. Meron, 9 European Journal of International Law (1998), стр. 18, на стр. 24. См. также:
E. David, Principes de droit des conflits armés, 3rd edn. (2002), абзацы 1.195 и далее; в издании:
C. Greenwood, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008),
абзацы 134, 136, утверждается, что все нормы международного гуманитарного права возлагают
обязательства на физических лиц как минимум в тех случаях, когда они действуют в качестве
членов вооруженных сил государства.
провозглашения приговора Нюрнбергского трибунала108. В ряде норм –

таких, как положения Женевских конвенций, посвященные серьезным нару-
шениям, – обязательства физических лиц прописаны наиболее четко. Однако
ряд норм международного гуманитарного права адресованы преимуществен-
но государствам. Но нарушение их физическими лицами возможно даже в
этих случаях, если такие лица принимают решения от имени государств,
на которые возложены соответствующие обязательства. В качестве приме-
ра можно привести обязательство обеспечивать военнопленных достаточ-
ным питанием, содержащееся в статьях 15 и 26 Женевской конвенции III.
Данное обязательство возлагается, прежде всего, на государство, удер-
живающее военнопленных109. Но если военные руководители данного
государства отдадут приказ не обеспечивать военнопленных достаточ-
ным питанием, ответственные лица таким образом совершат нарушение
статьи 26 Женевской конвенции III. В таком случае решение принимается
от имени государства, удерживающего военнопленных, и ответственные
должностные лица обязаны исполнять нормы, адресованные государству.
Однако, если отдельно взятый солдат откажется предоставить питание
военнопленным без согласия на это государства, нарушения статьи 26
Женевской конвенции III не будет. В таком случае лицо действует не от
имени государства, удерживающего военнопленных110. Следовательно, на
вопрос о том, возлагает ли та или иная норма международного гуманитар-
ного права обязательства на физических лиц, нередко возможно ответить
только исходя из обстоятельств дела, с учетом должности и функциональ-
ных обязанностей лица111.
III. Военные преступления в контексте немеждународного

вооруженного конфликта
{967} Гражданские войны традиционно считались внутренним делом госу-

дарств, вмешательство в которое запрещается. В статье 3, общей
для всех Женевских конвенций 1949 года, впервые были воплощены нормы,
относящиеся к немеждународным вооруженным конфликтам. Эти нормы

108
109
J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention III, Commentary (1960), стр. 196.
110
Ситуация иная, если, например, лишение питания причиняет серьезный ущерб здоровью
военнопленных. Это может представлять собой серьезное нарушение Женевской конвенции III,
за которое физические лица могут быть привлечены к ответственности.
111
В целях установления преступного характера серьезных нарушений гуманитарных норм
в соответствии с международным обычным правом, МУТЮ обращался, среди прочего, к
национальным источникам уголовного права, к практике национальных судов и заявлениям и
резолюциям международных органов и организаций; см., например: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года, абзацы 130 и далее; см. более позднее
судебное решение – Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября
2006 года, абзацы 91 и далее. Такой подход не является абсолютно удовлетворительным.
Нередко МУТЮ воздерживался от проведения действительно репрезентативного сравнительного
исследования, вместо этого полагаясь на источники из незначитального числа правовых систем; см.,
например: Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года,
особое мнение судьи Шомбурга, абзацы 8 и далее.
получили развитие в Дополнительном протоколе II, но они намного менее

детальные и комплексные, чем нормы Дополнительного протокола I, ко-
торый применяется только к международным вооруженным конфликтам.
В связи с этим неудивительно, что преступный характер нарушений между-
народного гуманитарного права, применяемого к немеждународным воору-
женным конфликтам, долго не утверждался в международном праве. Еще в
марте 1993 года Международный Комитет Красного Креста отмечал в ком-
ментарии к Уставу МУТЮ, что концепция военных преступлений ограни-
чивалась исключительно международными вооруженными конфликтами112.
{968} Лишь в 1994 году, после учреждения Международного уголовного

трибунала по Руанде, международное сообщество применило меж-
дународное уголовное право к вооруженному конфликту с немногочислен-
ными международными элементами113. Геноцид в Руанде был совершен
гражданами Руанды против других граждан Руанды. Это обстоятельство
было безотносительным к назначению наказания за преступления против
человечности или геноцид, совершавшиеся во время конфликта, поскольку
составы этих преступлений более не предполагали обязательной связи с
международным вооруженным конфликтом114. Однако Устав МУТР также
предусмотрел назначение наказания и за нарушения международного
гуманитарного права, среди прочего, потому что их проще доказать, а
также в целях заполнения правовых пробелов115. Так, было решено пре-
доставить МУТР юрисдикцию в отношении нарушений статьи 3, общей
для Женевских конвенций (статья 4 Устава МУТР), а также статьи 4(2)
Дополнительного протокола II116. Это было решающим шагом в направле-
нии формирования международно-правового института ответственности за
преступления, совершенные во время гражданских войн.
{969} В равной степени историческим было решение, принятое Апел-

ляционной палатой МУТЮ по делу Тадича 2 октября 1995 года117.
112
Цитируется в издании: T. Meron, 89 American Journal of International Law (1995), стр. 554,
на стр. 559 с указанием дополнительных источников; см. также: R. Boed, 13 Criminal Law Forum
(2002), стр. 293, на стр. 299.
113
См. обзор процесса криминализации нарушений международного гуманитарного права во
время гражданских войн в издании: T. Meron, 89 American Journal of International Law (1995),
стр. 554 и далее. См. также: R. Abi-Saab, in A. J. M. Delissen and G. J. Tanja (eds.), Humanitarian
Law of Armed Conflict (1991), стр. 209 и далее; T. Graditzky, 80 International Review of the Red
Cross (1998), стр. 29 и далее.
114
См. по поводу преступлений против человечности в абзацах 783, 787.
115
T. Meron, 89 American Journal of International Law (1995), стр. 554, на стр. 558.
116
Статьей 4 Устава МУТР не охватывается запрет рабства и работорговли (Дополнительный
протокол II, ст. 4(2)(f). Вместо детальных процессуальных гарантий, предусмотренных статьей 6
Дополнительного протокола II, в статью 4(g) Устава МУТР были включены общие формулировки
статьи 3(1)(d) Женевских конвенций I – IV.
117
См. по поводу данного судебного решения в изданиях: M. Cottier, in I. Erberich et al.
(eds.), Frieden und Recht (1998), стр. 183, на стр. 201 и далее; W. Heintschel von Heinegg, in
A. Zimmermann (ed.), International Criminal Law (2003), стр. 27, на стр. 35 и далее; C. Kress,
Europäische Grundrechte-Zeitschrift 1996, стр. 638 и далее; T. Meron, 90 American Journal of
International Law (1996), стр. 238 и далее; M. Sassòli, Revue Générale de Droit International
Public, том C (1996), стр. 103 и далее.
Данное решение является исключительно значимым по двум причинам.

Во-первых, Суд постановил, что ряд положений международного гумани-
тарного права – такие, как запрет вероломного убийства, нападения на
гражданское население и применение определенных видов оружия, – также
распространяются, в соответствии с международным обычным правом, и
на немеждународные вооруженные конфликты118. Суд при этом сослался
на соответствующую практику государств и подчеркнул важность предо-
ставления защиты жертвам119. Он постановил, что бесчеловечные деяния,
запрещенные в международных вооруженных конфликтах, не могут рас-
сматриваться как разрешенные в гражданских войнах120. Трибунал по быв-
шей Югославии недвусмысленно постановил, что международное гумани-
тарное право применяется в немеждународных вооруженных конфликтах в
большем объеме, нежели исключительно положения статьи 3, общей для
Женевских конвенций и Дополнительного протокола II, даже если общее
число соответствующих норм все еще меньше, чем количество норм, при-
меняемых в международных вооруженных конфликтах121.
{970} Во-вторых, Трибунал постановил, что нарушения норм международ-

ного гуманитарного права, применяемого в немеждународных воо-
руженных конфликтах, могут быть преступными в силу международного
обычного права122. В этом есть логика, поскольку неясно, почему нормы,
касающиеся криминализации нарушений, совершающихся в немеждуна-
родных вооруженных конфликтах, должны отличаться от норм, применя-
емых в отношении международных вооруженных конфликтов. Трибунал
по бывшей Югославии постановил, что уголовная ответственность в кон-
тексте немеждународных вооруженных конфликтов возникает в зависимости

118
119
абзацы 96 и далее. См. по поводу защиты жертв также в издании: G. Werle, 109 Zeitschrift für
die gesamte Strafrechtswissenschaft (1997), стр. 808, на стр. 818.
120
абзац 119.
121
абзац 126. В судебном решении: Prosecutor v. Kupresˇkic´ et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 14 января 2000 года, абзацы 521 и далее, абзацы 527 и далее, – Трибунал подтвердил
применимость, в силу обычного права, определенных положений международного гуманитарного
права к немеждународным вооруженным конфликтам и особенно подчеркнул, что в сфере
международного гуманитарного права opinio juris играет более важную роль при определении
норм международного обычного права, нежели практика государств. См. также: Excerpt from
the Report Prepared by the International Committee of the Red Cross for the 28th International
Conference of the Red Cross and the Red Crescent, Geneva, December 2003, 86 International
Review of the Red Cross (2004), стр. 213, на стр. 228 и далее.
122
абзацы 128 и далее. МУТР последовал примеру МУТЮ в отношении криминализации нарушений
международного гуманитарного права, применимого к немеждународным вооруженным конфликтам,
см.: Prosecutor v. Kanyabashi, МУТР (Судебная палата), решение от 18 июня 1997 года, абзацы 33
и далее; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года,
абзацы 611 и далее. См. также: Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
от степени тяжести нарушений норм международного гуманитарного права,

и сослался на принципы приговора Нюрнбергского трибунала: преступле-
ния по международному праву совершаются людьми, а не государствами;
лишь через посредство наказания лиц, ответственных за совершение та-
ких преступлений, может быть обеспечен международный правопорядок123.
Следовательно, распространение международных законов войны на внут-
ренние конфликты также означает и распространение на них права военных
преступлений. Трибунал по бывшей Югославии также ссылался на практи-
ку государств: во многих правовых системах наказание за нарушения меж-
дународного гуманитарного права назначается даже за нарушения, совер-
шенные в немеждународных вооруженных конфликтах124. Поэтому можно
сделать вывод, справедливый как в отношении международных, так и не-
международных вооруженных конфликтов: субъект, совершающий серьез-
ное нарушение международного гуманитарного права, подлежит уголовной
ответственности в соответствии с международным обычным правом125.
{971} Статут МУС лишь отчасти следует данной тенденции. В статье 8(2)(c)
констатируется преступный характер нарушений статьи 3, общей
для Женевских конвенций. В статье 8(2)(e) эти положения дополняются
дальнейшими нормами, направленными на защиту лиц и основанными, в пер-
вую очередь, на положениях Дополнительного протокола II. В результате,
в соответствии со Статутом МУС и по смыслу международного обычного
права, защита лиц в контексте немеждународных вооруженных конфликтов
становится в значительной степени сравнимой с режимом предоставления
им защиты в международных вооруженных конфликтах126. Однако Статут
МУС не содержит норм, касающихся запрещения определенных средств
и методов ведения военных действий, и потому «отстает» от тенденций в
развитии международного обычного права. В соответствии с международ-
ным обычным правом, определенные средства и методы ведения военных
действий нередко являются запрещенными также и в немеждународных
вооруженных конфликтах и нарушения данных запретов признаются пре-
ступлениями127. (Германский) Кодекс преступлений против международного
права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] учитывает данное положение дел и,
123
абзац 128; см. также абзац 15.
124
125
Преступный характер сравнимых нарушений во время международных конфликтов является
существенным аргументом в пользу их наказуемости также и в немеждународных вооруженных
конфликтах.
126
Однако следует проводить различие между прочими правовыми последствиями, связанными
с системой серьезных нарушений, и преступным характером деяний по международному праву,
особенно по поводу применения принципа универсальной юрисдикции и принципа aut dedere aut
judicare. В отношении принципа универсальной юрисдикции наблюдается тенденция в пользу его
применения к преступлениям, совершенным во время гражданских войн, см.: T. Meron, 9 European
Journal of International Law (1998), стр. 18, на стр. 29; см. также абзац 189.
127
См. более подробно в отношении запрещенных методов ведения военных действий в
абзацах 1167 и далее. См. по поводу средств ведения военных действий в абзацах 1257 и далее.
в соответствии с международным обычным правом, криминализирует при-

менение запрещенных методов и средств ведения военных действий как в
международных, так и в немеждународных вооруженных конфликтах128.
{972} В основном можно заключить, что нарушения международного

гуманитарного права, применимого к немеждународным вооружен-
ным конфликтам, могут повлечь уголовную ответственность в соответствии
с международным обычным правом. Однако пределы преступного поведе-
ния в немеждународных вооруженных конфликтах в некоторой степени
ýже, чем в международных вооруженных конфликтах, поскольку не все
нормы международного гуманитарного права применяются к немеждуна-
родным вооруженным конфликтам. Нормы международного гуманитарного
права, применяемые в конфликтах различных типов, будут рассмотрены
ниже применительно к отдельным видам преступлений.
IV. Охраняемые интересы
{973} Право военных преступлений охраняет в вооруженных конфликтах

основополагающие права человека. Это особенно очевидно из поло-
жений Женевских конвенций, посвященных серьезным нарушениям. Покро-
вительствуемые лица подвергаются в вооруженных конфликтах серьезным
опасностям; по меньшей мере, их наиболее важные права – такие, как
достоинство, жизнь и физическая неприкосновенность, – не должны нару-
шаться129. Охрана индивидуальных прав не настолько очевидна в составах
преступлений, возникающих из Гаагского права. Но и в этом случае инди-
видуальные юридические интересы также охраняются: некоторые средства
и методы ведения военных действий запрещены, поскольку они причиняют
излишние страдания130.
{974} Кроме того, право военных преступлений охраняет ценности,

превосходящие индивидуальные права. Как и право, формулирую-
щее другие «ключевые» преступления по международному праву131, право
военных преступлений служит целям сохранения международного мира132.
128
См.: (Германский) Кодекс преступлений против международного права [Völkerstrafgesetzbuch,
VStGB], статьи 11 и 12, а также Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений
против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 32 и далее, где подчеркивается, что
Германский Кодекс преступлений против международного права просто воспринял международное
обычное право. См. по поводу желательности единого источника права, который распространялся
бы и на международные, и на немеждународные вооруженные конфликты, в издании: E. Crawford,
129
O. Triffterer, Dogmatische Untersuchungen zur Entwicklung des materiellen Völkerstrafrechts
seit Nürnberg (1966), стр. 200.
130
См. в основном по поводу возросшей значимости индивидуальных прав в международном
гуманитарном праве в издании: T. Meron, 94 American Journal of International Law (2000),
131
См. по поводу концепции “ключевых преступлений” в абзацах 85 и далее.
132
См. более подробно по поводу интересов, охраняемых международным уголовным правом,
На первый взгляд, этот вывод может показаться противоречивым: если

совершаются военные преступления, это значит, что мир был уже нарушен.
Тем не менее цель права военных преступлений заключается также и в том,
чтобы ограничить пределы нарушения мира и безопасности и облегчить
восстановление мира и сосуществования по завершении конфликта133.
V. Категории военных преступлений
{975} Составы военных преступлений отражены в статье 8 Статута МУС.

В Статуте они организованы по принципу подразделения на пре-
ступления, совершенные в контексте международных и немеждународных
вооруженных конфликтов. Статья 8(2)(a) Статута МУС воспроизводит
положения, посвященные серьезным нарушениям Женевских конвенций.
Статья 8(2)(b), посвященная “другим серьезным нарушениям законов и
обычаев” войны, охватывает преступления, составы которых возникают из
прочих источников права, применяемых к международным вооруженным
конфликтам134. Статья 8(2)(c) перечисляет преступления, отраженные в ста-
тье 3, общей для Женевских конвенций, а в статье 8(2)(e) содержатся со-
ставы преступлений, возникающие из иных источников, нежели Женевские
конвенции, применяемых к немеждународным вооруженным конфликтам.
{976} В основном структура статьи 8(2) Статута МУС сложна и в неко-

торой степени скрывает взаимосвязи между различными преступ-
лениями. Кроме того, поскольку происходит содержательное сближение
законов, применяемых к международным и немеждународным конфликтам,
проведение различия между разными типами конфликтов постепенно ус-
таревает. Имеет больше смысла категоризировать преступления по мате-
риально-правовому принципу. Наиболее адекватным было бы проведение
различия между предоставлением защиты лицам и имуществу (в основном
возникающей из Женевского права), с одной стороны, и запрещением опре-
деленных средств и методов ведения военных действий (возникающего, по
сути, из Гаагского права) – с другой. Именно такая структура с ориента-
цией на содержание, сходная со структурой, отраженной в (Германском)
133
J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention I, Commentary (1957), стр. 361.
134
Однако формулировки, содержащиеся в статье 8(2)(b) Статута МУС, иногда отличаются
в некоторых деталях от норм международного гуманитарного права, на которых они основаны,
см.: G. Venturini, in F. Lattanzi and W. A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 171, на стр. 175. Составы некоторых преступлений,
отраженных в статье 8 Статута МУС, не имеют соответствующих источников в традиционном
международном гуманитарном праве. Следует особенно отметить статьи 8(2)(b)(iii) и 8(2)(e)(iii)
Статута МУС, криминализирующие нападения на персонал, объекты, материалы, подразделения
или транспортные средства, задействованные в оказании гуманитарной помощи или в миссиях
по поддержанию мира. Источником данных положений является Конвенция о безопасности
персонала Организации Объединенных Наций и связанного с ней персонала от 9 декабря
1994 года, 2051 UNTS (1999), стр. 391; они отражают необходимость охраны таких операций,
о чем свидетельствуют нападения на персонал операций по оказанию помощи, происходящие в
1990-х годах. См. более подробно в абзацах 1294 и далее; Z. Galicki, in H. Ascensio, E. Decaux
and A. Pellet (eds.), Droit International Pénal (2000), стр. 493.
Кодексе преступлений против международного права [Völkerstrafgesetzbuch,

VStGB]135, будет использоваться ниже136. Эта структура предполагает клас-
сификацию военных преступлений на преступления против лиц (C), воен-
ные преступления против имущества и иных охраняемых прав (D), военные
преступления, связанные с применением запрещенных методов ведения во-
енных действий (E), военные преступления, связанные с применением за-
прещенных средств ведения военных действий (F), и военные преступления
против порядка проведения гуманитарных операций (G).
{977} В начале каждого раздела поясняются положения Статута МУС,

большинство из которых отражают международное обычное право.
На содержательные различия между договорным и обычным правом указы-
вается особо. Различия, основанные на типах конфликтов, будут указаны
в тех случаях, когда применяются различные нормы права.
B. Общие положения
I. Вооруженный конфликт
{978} Международное гуманитарное право и, следовательно, также законы

войны, как правило137, применяются только во время вооруженных
конфликтов. Апелляционная палата МУТЮ в своем решении от 2 октября
1995 года дала следующее определение вооруженному конфликту: “[М]ы
считаем, что вооруженный конфликт происходит в тех случаях, когда во-
енная сила применяется государствами или когда совершается продолжи-
тельное вооруженное насилие между правительственными властями и орга-
низованными вооруженными группами либо между такими группами внутри
одного государства”138. МУС одобрил данное определение в своих ранних
решениях139.
135
См.: G. Werle, Juristenzeitung 2001, стр. 885, на стр. 893 и далее; G. Werle and F. Jessberger,
Juristenzeitung 2002, стр. 725, на стр. 728; G. Werle and V. Nerlich, Humanitäres Völkerrecht
– Informationsschriften 2002, стр. 124, а также абзацы 333 и далее.
136
См. аналогичную точку зрения в издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn.
(2008), стр. 88 и далее.
137
См. по поводу исключений из этого правила в абзацах 985 и далее.
138
абзац 70. Данная точка зрения прочно утвердилась в судебной практике МУТЮ; см., например:
Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 183;
из недавних судебных решений –Prosecutor v. Bosˇkovski and Tarèulovski, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 10 июля 2008 года, абзац 175; Prosecutor v. Milutinovic´ et al., МУТЮ
(Судебная палата), решение от 26 февраля 2009 года, абзац 125. См. также: Prosecutor v. Brima
et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года,
абзац 243; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
139
предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзацы 238 и далее.
{979} Следовательно, необходимо проводить различие между вооружен-

ными конфликтами, происходящими между двумя государствами,
– как правило, с участием их армий или иных вооруженных сил (далее
– “межгосударственные конфликты”), – и конфликтами внутри государств,
происходящими между силами правительства и иными вооруженными груп-
пами либо между такими группами (далее – “конфликты внутри госу-
дарств”). Конфликты внутри государств не предполагают (непосредственно-
го) противостояния двух государств в качестве участников конфликта. Как
мы увидим ниже, предлагаемое различие в значительной степени – хотя
и не полностью – соответствует различию между международными и не-
международными вооруженными конфликтами140.
1. Межгосударственный конфликт
{980} Межгосударственный конфликт происходит в том случае, когда

государство использует военную силу непосредственно против поль-
зующейся международно-правовой защитой территории другого государ
ства141. Масштаб применяемой военной силы не имеет значения; между-
народное гуманитарное право – и, следовательно, также право военных
преступлений – применяется даже к столкновениям незначительного
масштаба (“с первого выстрела”)142. Стороны конфликта необязатель-
но должны рассматривать его в качестве войны или называть его так143.
140
См. по поводу терминологии в издании: E. David, Principes de droit des conflits armés,
3rd edn. (2002), абзац 1.46.
141
от 29 января 2007 года, абзац 209; C. Greenwood, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
142
См.: E. David, Principes de droit des conflits armés, 3rd edn. (2002), абзац 1.51; J. S. Pictet
(ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 20; см. критическую точку зрения в
издании: C. Greenwood, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law,
2nd edn. (2008), абзац 202.
143
2004 года, абзац 373; Prosecutor v. Milutinovic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
26 февраля 2009 года, абзац 125. Изначально право военных преступлений применялось только
к войнам, которые начинались актами объявления войны, обусловленными ультиматумами либо
открытием военных действий с намерением вызвать состояние войны. См. также: W. Meng,
in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том IV (2000), стр. 1334, на
стр. 1339. В дальнейшем состояние войны должно было получить признание противоборствующей
стороны, см.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention I, Commentary (1957), стр. 28. В 1978 году
(Германский) Федеральный суд по социальным вопросам [Bundessozialgericht] постановил в связи
с квалификацией гражданской войны в Испании, что, в соответствии с международным правом,
состояние войны может возникнуть в случае войны между двумя государствами или группами
государств, как правило, сопровождаемой разрывом дипломатических отношений, приостановлением
применения в их взаимных отношениях общего международного права мирного времеи и как
минимум намерением применить силу, см.: Федеральный суд по социальным вопросам, BSGE 47,
стр. 263, на стр. 265. После Второй мировой войны ограничение сферы применения международного
гуманитарного права войнами представлялось небесспорным, поскольку государства стали
применять военную силу без объявления войны либо препятствуя наступлению всех правовых
последствий состояния войны; см.: C. Greenwood, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 203, где приводятся примеры вооруженных конфликтов,
которые не были войнами по смыслу международного права. Право военных преступлений – и
особенно международное гуманитарное право – должны были учесть данную тенденцию, так как
Государство, применяющее военную силу, не может препятствовать при-

менению международного гуманитарного права, называя собственное при-
менение военной силы полицейской акцией144. Угрозы применения военной
силы или иные действия, не достигающие уровня интенсивности приме-
нения военной силы, – особенно экономические санкции – не считаются
вооруженными конфликтами145.
2. Конфликт внутри государства
{981} Материальная сфера применения международного гуманитарного

права была распространена на конфликты внутри государств
через посредство статьи 3, общей для Женевских конвенций, и особенно
с помощью детальных положений Дополнительного протокола II, а так-
же путем распространения сферы применения Дополнительного протокола
I на национально-освободительные войны146. Как говорилось выше, право
военных преступлений также может применяться и к конфликтам внутри
государств147. Данное обстоятельство представляет собой существенное
нарушение суверенитета соответствующего государства и является оправ-
данным только в том случае, если конфликт внутри государства сравним
с межгосударственным конфликтом148. Статьи 8(2)(d) и (f) Статута МУС
проводят различие между вооруженными конфликтами внутри государств
и иными конфликтами внутри государств, не достигающими уровня интен-
сивности вооруженных конфликтов.
государства неоднократно отказывались применять международное гуманитарное право под тем

предлогом, что соответствующий конфликт был вооруженным конфликтом, а не войной, поскольку
ведшее войну государство не признавало враждебное ему правильство, см.: J. S. Pictet (ed.),
Geneva Convention I, Commentary (1957), стр. 28. В Женевских конвенциях 1949 года термин
“вооруженный конфликт” используется уже в общей статье 2 во избежание аргументов подобного
рода. Стороны обязаны исполнять международное гуманитарное право с момента возникновения
вооруженного конфликта. В отличие от иных правовых последствий состояния войны или
вооруженного конфликта – таких, как, например, разрыв дипломатических отношений между
сторонами конфликта, – вопрос о юридической обязательности международного гуманитарного
права больше не остается на усмотрение сторон, см.: K. Ipsen, in K. Ipsen, Völkerrecht, 5th edn.
(2004), § 65, абзац 11. Очевидно, что положения международного гуманитарного права – включая
положения договорного характера – прошли в своем развитии путь от взаимных договорных
обязательств до норм права общего характера, которые просто нашли официальное подтверждение
в договорах, см.: J.S. Pictet (ed.), Geneva Convention I, Commentary (1957), стр. 28. В издании:
I. Detter, The Law of War, 2nd edn. (2000), стр. 17 и далее, предлагается привести определение
войны в соответствие с этими изменившимися обстоятельствами, а не маневрировать с концепцией
вооруженного конфликта. Также и в отношении применимости положений Гаагского права
ключевым обстоятельством является существование международного вооруженного конфликта,
а не состояние войны, см.: C. Greenwood, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
144
J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 20.
145
K. Ipsen, in K. Ipsen, Völkerrecht, 5th edn. (2004), § 66, абзацы 5 и далее. См. по поводу
“экономической войны” в издании: K. Zemanek, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public
International Law, том II (1995), стр. 38 и далее.
146
См.: Дополнительный протокол I, ст. 1(4); см. также абзац 990.
147
148
См. также: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention II, Commentary (1960), стр. 33.
{982} В соответствии со статьей 8(2)(d) и первым предложением под-

пункта (f) той же статьи Статута МУС, случаи “нарушения внут-
реннего порядка и возникновения напряженности, [такие,] как беспорядки,
отдельные и спорадические акты насилия или иные акты аналогичного
характера”, не являются вооруженными конфликтами149. Данная формули-
ровка соответствует статье 1(2) Дополнительного протокола II и служит
исключительно как пояснение150. Во втором предложении статьи 8(2)(f)
Статута МУС уточняется, какие ситуации следует считать немеждународ-
ными вооруженными конфликтами: данное положение гласит, что конфликт
должен происходить “между правительственными властями и организован-
ными вооруженными группами или между самими такими группами”151. Эта
формулировка исходит из упомянутого выше решения Трибунала по быв-
шей Югославии152 и разъясняет, что участвующие в конфликте стороны
должны обладать определенной степенью организации153. Формулировка,
содержащаяся в Статуте МУС, является не настолько узкой, как опреде-
ление, отраженное в статье 1(1) Дополнительного протокола II, которое
требует наличия ответственного военного руководства, а также способнос-
ти осуществлять “непрерывные” и “согласованные” военные операции, воз-
никающей из факта контроля в отношении части территории государства154.

149
См. также: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention II, Commentary (1960), стр. 33.
150
A. Zimmermann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 300. См. также: S. S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski
and B. Zimmermann, Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 4472.
151
См. по поводу дополнительных требований, предъявляемых к “непрерывности” конфликта,
в абзаце 983.
152
См.: Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995
года, абзац 70. См. более подробно по поводу судебной практики МУТЮ и МУТР в отношении
немеждународных вооруженных конфликтов в изданиях: G. Mettraux, International Crimes and
the ad hoc Tribunals (2005), стр. 36 и далее.
153
от 29 января 2007 года, абзац 233; Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 59. Если, например, демонстрация выльется
в спонтанные столкновения между полицией и демонстрантами, у “демонстрантов” не будет
достаточного уровня организации, необходимого стороне в конфликте, и потому такая ситуация
не будет квалифицироваться как вооруженный конфликт, см.: S. S. Junod, in Y. Sandoz,
C. Swinarski and B. Zimmermann, Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 4474.
Как указано в судебном решении: Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 30 ноября 2005 года, абзац 89, “для констатации наличия вооруженного конфликта достаточно
определенной степени организованности сторон. Данная степень необязательно должна быть
такой же, как степень, необходимая для установления ответственности военных командиров
или иных начальников за деяния их подчиненных внутри самой организации”. См. также:
Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзац 257, в
отношении Дополнительного протокола II: “[В]ооруженные силы, противостоящие правительству,
должны иметь ответственное командование. Данное требование предполагает определенную
степень организации внутри вооруженных групп или диссидентских вооруженных сил, но оно
необязательно означает, что существует иерархическая система военной организации, подобная
организации регулярных вооруженных сил. Имеется в виду организация, способная, с одной
стороны, планировать и осуществлять непрерывные и согласованные военные операции –
операции, отличающиеся продолжительностью и осуществляемые в соответствии с планом, – и,
с другой стороны, принуждать к дисциплине от имени фактических (de facto) властей”.
154
См. по поводу статьи 1(1) Дополнительного протокола I в судебном решении: Prosecutor v.
Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзацы 254 и далее.
В особенности условие об осуществлении контроля в отношении части тер-

ритории было признано сформулированным слишком узко, поскольку оно
распространялось только на “классические” гражданские войны – такие,
как гражданская война в Америке (1861 – 1865), – но не на современные
партизанские войны155. В отличие от статьи 1(1) Дополнительного прото-
кола II, статья 8(2)(f) Статута МУС охватывает конфликты, в которых не
участвуют правительственные силы156.
{983} Второе предложение статьи 8(2)(f) Статута МУС также гласит, что

конфликт должен быть “длительным”, – воспроизводя таким об-
разом еще один вывод, отраженный в судебном решении по делу Тадича.
Международный уголовный суд постановил в своих ранних решениях, что
этот критерий означает необходимую способность вооруженных групп пла-
нировать и осуществлять военные операции в течение длительного пери-
ода времени157. Однако это условие не следует понимать исключительно
в качестве временного фактора. Длительность конфликта нередко являет-
ся показателем его интенсивности158. Конфликт должен быть достаточно
155
См.: E. David, Principes de droit des conflits armés, 3rd edn. (2002), абзац 1.75;
A. Zimmermann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 351. Напротив, МУТР в решении: Prosecutor v. Akayesu, МУТР
(Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 619, подтвердил значимость условия
о необходимости осуществления контроля в отношении территории. См. также: Prosecutor v.
Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года,
абзац 97, по поводу преступлений, составы которых возникают из Дополнительного протокола
II. По мнению МУС, осуществление вооруженной группой контроля в отношении территории
является ключевым фактором при определении того, способна ли данная группа проводить
военные операции в течение продолжительного периода времени, что, в свою очередь, считается
существенным элементом условия о “продолжительности” насилия. См.: Prosecutor v. Al Bashir,
МУС (Палата предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 60; см.
также: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства),
156
См.: A. Zimmermann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзацы 349 и далее. Ограничение материальной
сферы применения Дополнительного протокола II конфликтами с участием государства не
распространяется на статью 3, общую для Женевских конвенций, – таким образом, формулировка
в Статуте МУС не является юридической новеллой, но скорее отражает уже существующую
концепцию вооруженного конфликта внутри государства, воплощенную в Женевских конвенциях,
см.: S. S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
Additional Protocols (1987), абзац 4461. См. также: E. David, Principes de droit des conflits armés,
3rd edn. (2002), абзацы 1.71 и далее.
157
от 29 января 2007 года, абзац 234; Prosecutor v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 4 марта 2009 года, абзац 60.
158
В этом же смысле критерий о продолжительности конфликта интерпретируется в судебном
решении: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 562.
Трибуналы ad hoc постановили, что интенсивность конфликта и организованность сторон являются
определяющими факторами при констатации наличия вооруженного конфликта, см.: Prosecutor
v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября 2005 года, абзац 84, а также:
Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение от 6 декабря 1999 года, абзац 93.
При оценке этих критериев Трибуналы ad hoc учитывали ряд различных факторов; см.: Prosecutor
v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября 2005 года, абзац 90 с указанием
дальнейших источников: “[О]пределение степени интенсивности конфликта и организованности
сторон являются фактическими вопросами, которые должны рассматриваться в свете конкретных
серьезным и затрагивать интересы международного сообщества, вследствие

чего ограничение государственного суверенитета и представляется оправ-
данным159. Единовременные всплески насилия не отвечают этим критериям.
Если интерпретировать второе предложение статьи 8(2)(f) Статута МУС
таким образом, можно сделать вывод о том, что дополнительных условий
оно не содержит и также может применяться к статье 8(2)(c). Такой подход
позволяет единообразно толковать определение немеждународного воору-
женного конфликта по смыслу Статута МУС160.
{984} В основном можно утверждать, что международное гуманитарное

право – и особенно право военных преступлений – применяется
только тогда, когда конфликт внутри государства сравним с межгосударс-
твенным конфликтом в силу организованности сторон, фактически имею-
щейся у воюющих властей, и связанной с ней способности осуществлять
контроль и независимо от участия правительственных вооруженных сил
в конфликте161. Это также объясняет высокую степень интенсивности,
которой должен отличаться конфликт. В то время как в межгосударст
венном конфликте, в котором, как правило, друг другу противостоят две
армии, опасность эскалации с непредсказуемыми последствиями имеется

доказательств и исходя из обстоятельств дела. Например, при оценке интенсивности конфликта
другие Палаты учитывали и иные факторы – такие, как серьезность нападений, произошло ли
увеличение числа столкновений, территориальное и временное распространение столкновений,
увеличение численности правительственных сил, мобилизация и выдача оружия лицам из числа
обеих сторон конфликта, а также привлек ли конфликт внимание Совета Безопасности Организации
Объединенных Наций и были ли приняты какие-либо резолюции по соответствующему вопросу.
При оценке организованности сторон конфликта Палаты Трибунала учитывали такие факторы,
как наличие штаб-квартиры, очерченные зоны проведения операций и способность приобретать
транспорт и распределять оружие”. См. также: Prosecutor v. Mrksˇic´ et al., МУТЮ (Судебня
палата), решение от 27 сентября 2007 года, абзацы 406 и далее; Prosecutor v. Haradinaj et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 апреля 2008 года, абзацы 39 и далее; Prosecutor v.
Bosˇkovski and Tarèulovski, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 июля 2008 года, абзацы 175
и далее; см. более подробно в издании: H. Olásolo, Unlawful Attacks in Combat Situations (2008),
стр. 34 и далее. См. также: Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзацы 123 и далее; Prosecutor v. Sesay et al.,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 95.
159
Составы преступлений, перечисленные в статье 8(2)(c) Статута МУС, возникают из статьи 3,
общей для Женевских конвенций; и в этом случае вооруженный конфликт предполагает минимальный
уровень организованности сторон конфликта и определенную степень его интенсивности, см.:
E. David, Principes de droit des conflits armés, 3rd edn. (2002), абзацы 1.71 и далее.
160
См. также: A. Cullen, 12 Journal of Conflict and Security Law (2008), стр. 419, на стр. 429
и далее; C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 117 и далее;
T. Meron, 94 American Journal of International Law (2000), стр. 239, на стр. 260; W. A. Schabas,
An Introduction to the International Criminal Court, 3rd edn. (2007), стр. 131. Данный вопрос
является спорным; некоторые авторы придерживаются мнения о том, что статья 8(2)(f) установила
более высокий «порог» для военных преступлений, предусмотренных статьей 8(2)(e), чем «порог»,
предусмотренный статьей 8(2)(d) для преступлений, перечисленных в статье 8(2)(c); см.: K. Ambos,
in: W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009),
Vor §§ 8 ff. VStGB, абзац 25; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 96 и
далее; H. Olásolo, Unlawful Attacks in Combat Situations (2008), стр. 30 и далее с указанием
дополнительных источников; A. Zimmermann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 274.
161
См.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention III, Commentary (1960), стр. 36 и далее.
“с первого выстрела”, разрозненные всплески насилия в конфликтах внутри

государств не угрожают международному миру.
3. Применимость права военных преступлений

в отсутствие применения силы
{985} В некоторых случаях международное гуманитарное право – и, сле-

довательно, право военных преступлений – применяются и в от-
сутствие фактического применения военной силы. Такая ситуация может
существовать, прежде всего, если за объявлением войны не следует фак-
тических актов войны162. В такой ситуации международное гуманитарное
право будет применяться, например, в отношении обращения с интерни-
рованными гражданами враждебного государства, поскольку это был бы
случай объявленной войны по смыслу статьи 2(1), общей для Женевских
конвенций163.
{986} Во-вторых, в соответствии со статьей 2(2), Женевские конвенции

применяются даже в тех случаях, когда частичная или полная ок-
купация враждебного государства не встречает вооруженного сопротивле-
ния164. В таких случаях возникает сомнение в том, можно ли вообще вести
речь о вооруженном конфликте либо более уместно говорить о применении
международного гуманитарного права вне ситуации вооруженного конф-
ликта. Последний вывод возникает из формулировки статьи 2, общей для
Женевских конвенций. Напротив, Элементы преступлений к Статуту МУС
упоминают оккупацию вместе с вооруженным конфликтом165. Однако в ко-
нечном итоге это вопрос терминологии, не предполагающий существенных
последствий. В любом случае, когда определение преступления не требует
применения военной силы, военные преступления могут быть совершены
вне времени предшествующих им военных операций166.
162
Такая ситуация существовала во Второй мировой войне в государствах Латинской Америки,
которые объявили войну странам оси, но не вели фактических военных действий, см.: C. Greenwood,
in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 202.
163
2nd edn. (2008), абзац 202.
164
Женевские конвенции I – IV, ст. 2(2). Термин “оккупация” следует понимать в широком
смысле, охватывающем ситуации вторжения вооруженных сил неприятеля на территорию
иностранного государства без намерения задерживаться там в течение продолжительного периода
времени и осуществлять оккупационную власть, см.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV,
Commentary (1958), стр. 60. Территория считается оккупированной, если она находится под
фактическим контролем оккупирующей державы. См. подробный анализ в судебном решении:
Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2003 года,
абзацы 210 и далее. См. также: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 29 января 2007 года, абзацы 212 и далее.
165
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(i) Статута МУС, номер 34. См. также:
K. Dörmann, E. La Haye and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 112, на стр. 115.
166
Однако этот вывод справедлив только в отношении межгосударственных конфликтов.
Вооруженные конфликты внутри государств всегда должны отличаться минимальным уровнем
интенсивности.
II. Международный и немеждународный конфликты
{987} Вооруженный конфликт может иметь немеждународный либо меж-

дународный характер. Квалификация конфликта важна, поскольку
международное гуманитарное право применяется в полном объеме только
к международным вооруженным конфликтам167. Кроме того, в статье 8
Статута МУС также проводится различие между преступлениями, совер-
шенными в международных и немеждународных вооруженных конфликтах.
1. Международный характер межгосударственных

вооруженных конфликтов
{988} Международные вооруженные конфликты – это в основном конф-

ликты между двумя или более государствами, то есть межгосударс-
твенные конфликты в смысле, объясненном выше168. Конфликты также
имеют международный характер, если в них участвуют международные
организации – такие, как Организация Объединенных Наций, – и приме-
няется международное гуманитарное право169. В таких ситуациях, по сути,
речь идет о равноправных воюющих сторонах, в отличие от немеждународ-
ных конфликтов, во время которых государство осуществляет свою власть
в отношении повстанцев170.
2. Конфликты внутри государств, имеющие международный характер
{989} При определенных обстоятельствах конфликты внутри государств

могут обретать международный характер.
a) Национально-освободительные войны
{990} В силу статьи 1(4) Дополнительного протокола I, концепция между-

народного вооруженного конфликта была распространена на ситуа
ции, в которых “народы ведут борьбу против колониального господства
и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществление
своего права на самоопределение”171, несмотря на то, что такие конфликты
затрагивают только одно государство. В связи с этим неясно, можно ли

167
E. David, Principes de droit des conflits armés, 3rd edn. (2002), абзац 1.40.
168
абзац 124. См. по поводу концепции государства в международном праве в изданиях: I. Brownlie,
Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 58 и далее, стр. 69 и далее; A. Cassese,
International Law, 2nd edn. (2005), стр. 71 и далее.
169
См. более подробно в издании: K. Ipsen, in K. Ipsen, Völkerrecht, 5th edn. (2004), § 67,
абзац 5.
170
См.: S. S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on
the Additional Protocols (1987), абзац 4458.
171
См. более подробно в издании: B. Zimmermann, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
(eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987), абзацы 66 и далее.
«перенести» данную концепцию в контекст Статута МУС либо такие ситу-

ации следует рассматривать для целей международного уголовного права
в качестве немеждународных вооруженных конфликтов172. Данный вывод
предполагал бы, что такие конфликты следует рассматривать как между-
народные для целей международного гуманитарного права, но для целей
права военных преступлений их следует рассматривать как немеждународ-
ные. Поскольку право военных преступлений служит целям исполнения
международного гуманитарного права, подобный результат имел бы мало
смысла. Следовательно, для целей права военных преступлений такие си-
туации предпочтительно рассматривать также в качестве международных
вооруженных конфликтов173.
b) Иные конфликты внутри государств
{991} Наконец, необходимо упомянуть конфликты, которые происходят на

территории одного государства, но при этом характеризуются
поддержкой воюющих сторон со стороны других государств – напри-
мер, путем поставок оружия, но без непосредственного военного участия.
Такие конфликты следует однозначно считать международными, если де-
яния стороны, участвующей в гражданской войне, можно присвоить госу-
дарству, оказывающему поддержку. Такая воюющая сторона действует, по
сути, как представитель данного государства. Отсюда вопрос о том, каким
образом поведение физических лиц может быть присвоено государству,
если соответствующие физические лица действуют не в качестве его орга-
нов de jure (вооруженные силы, полиция и т. д.), но связаны с ним лишь
de facto.
{992} Международное гуманитарное право не дает однозначного ответа

на этот вопрос. Статья 4(A)(2) Женевской конвенции III предо-
ставляет статус военнопленных даже членам ополчений, добровольческих
отрядов и организованных движений сопротивления, когда они “принадле-
жат” одной из сторон. Но это не отвечает на крайне важный вопрос о
том, при каких условиях организация считается “принадлежащей” одной из
сторон174. Апелляционная палата Трибунала по бывшей Югославии в своем
решении от 15 июля 1999 года подробно рассмотрела вопрос об условиях
присваивания поведения физических лиц государству175. Она постановила,
что критерии, предложенные Международным судом ООН в решении по

172
173
174
абзац 93.
175
делу Никарагуа против США176, по смыслу которых государство должно

осуществлять эффективный контроль в отношении поведения физических
лиц, отчасти были слишком узкими177.
{993} В свою очередь, Апелляционная палата провела следующее раз-

личие: в тех случаях, когда соответствующие деяния были соверше-
ны группами, организованными по военному принципу, достаточно общего
контроля государства в отношении группы178. Снабжения группы обору-
дованием или оружием либо финансирования ее со стороны государства
недостаточно; по мнению Трибунала, необходимо, чтобы государство коор-
динировало военные операции или вносило вклад в общее планирование.
Однако необязательно, чтобы государство отдавало командирам или отде-
льным членам вооруженных сил приказы совершать конкретные деяния, на-
рушающие международное право179. С другой стороны, если деяния совер-
шены физическими лицами или группами, не организованными по военному
принципу, осуществления общего контроля в отношении соответствующего
лица или группы со стороны государства недостаточно. Для придания кон-
фликту международного характера в таких случаях необходимо издание
государством конкретных инструкций, воздействующих на индивидуальное
поведение, либо последующее публичное одобрение его со стороны госу-
дарства180. Международный уголовный суд придерживался в своих ранних
решениях именно такого подхода181.
176
См.: Nicaragua v. USA, Международный суд ООН, решение от 27 июня 1986 года (Case
Concerning Military and Paramilitary Activities in and Against Nicaragua), ICJ Rep. 1986, стр. 14,
абзац 115.
177
абзац 117. При принятии решения, впоследствии пересмотренного Апелляционной палатой,
Судебная палата полагалась в основном на критерии, предложенные Международным судом
ООН в решении по делу Никарагуа против США, см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 7 мая 1997 года, абзацы 582 и далее. См. критическое мнение по поводу
критериев, предложенных в судебном решении по делу Никарагуа против США, в издании:
T. Meron, 92 American Journal of International Law (1998), стр. 236 и далее.
178
абзац 137. Данная точка зрения прочно утвердилась в судебной практике МУТЮ, см., например:
абзацы 129 и далее; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 17 декабря 2004 года, абзацы 306 и далее; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 3 марта 2000 года, абзацы 75 и далее; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 124.
179
абзац 131.
180
абзац 137. Если государство выражает последующее одобрение по поводу какого-либо деяния,
сомнительно, говорит ли это в пользу существования вооруженного конфликта. Особенно, если
деяние, о котором идет речь, представляет собой военное преступление, признаваемое таковым
только в контексте международного вооруженного конфликта, исполнитель может подвергнуться
ретроспективному наказанию, поскольку на момент совершения деяния конфликт не имел
международного характера.
181
от 29 января 2007 года, абзацы 209 и далее; см. аналогичную точку зрения в судебном решении:
Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства), решение
от 30 сентября 2008 года, абзацы 238 и далее.
{994} Таким образом, суды рассматривают группы, организованные по

военному принципу, с тех же позиций, что и вооруженные силы
государств, – как минимум в целях присваивания их поведения соответ
ствующему государству. Апелляционная палата Трибунала по бывшей
Югославии объяснила данный подход иерархической структурой, превали-
рующей в таких группах. Отдельные члены таких групп, как правило, не
действуют по собственному почину, но выполняют приказы своих руководи-
телей. Следовательно, государству достаточно осуществлять в отношении
группы, организованной по военному принципу, общий контроль, даже если
отдельные члены группы нарушают инструкции182. Если государство поль-
зуется услугами военной структуры, оно также должно нести ответствен-
ность за их последствия183. Если деяния, совершенные негосударственными
организациями или физическими лицами, нельзя присвоить государству,
международный вооруженный конфликт не происходит.
{995} Следует отметить, что Международный суд ООН недавно подтвердил

свой критерий эффективного контроля, значимый в контексте от-
ветственности государства. В решении по делу о геноциде, возбужден-
ном Боснией против Сербии, Суд выразил критическое отношение к тому,
что Трибунал по бывшей Югославии сформулировал мнение по поводу
ценности критерия эффективного контроля в контексте ответственности
государства; поступив так, Трибунал по бывшей Югославии “рассмотрел
вопрос, который не был абсолютно необходимым для целей осуществления
его юрисдикции”184. Однако, хотя Международный суд ООН и отказался
применять критерий общего контроля для установления ответственности
государства, он признал, что данный, менее строгий, стандарт может при-
меняться при решении вопроса о том, придает ли интервенция другого
государства вооруженному конфликту международный характер185.
{996} В основном можно утверждать, что вооруженный конфликт является

международным, если он представляет собой конфликт между госу-
дарствами, то есть противостояние между как минимум двумя государствами
или государством и международной организацией. Вооруженный конфликт
182
183
абзац 121. Однако следует отметить, что в таких ситуациях конфликт остается конфликтом внутри
государства и, следовательно, «порог интенсивности» таких конфликтов должен определяться
исходя их критериев, рассмотренных выше (см. абзацы 982 и далее); см., однако, в издании:
J. G. Stewart, 85 International Review of the Red Cross (2003), стр. 313, на стр. 329 и далее.
184
См.: Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Международный суд ООН, решение
от 26 февраля 2007 года (Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the
Crime of Genocide), абзац 403.
185
См.: Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, МУС, решение от 26 февраля 2007
года (Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide),
абзац 404. См. критический анализ решения Международного суда ООН в изданиях: A. Cassese,
18 European Journal of International Law (2007), стр. 649 и далее; R. Goldstone and R.J. Hamilton,
внутри государства имеет международный характер, несмотря на то, что он

происходит в пределах одного государства, когда поведение другой, него-
сударственной стороны присваивается другому государству, которое таким
образом само становится стороной конфликта. Кроме того, конфликты,
квалифицируемые в качестве борьбы против колониального господства или
расистских режимов, также обладают международным характером.
3. Вооруженные конфликты смешанного характера
{997} В решении по делу Тадича от 2 октября 1995 года Апелляционная

палата Трибунала по бывшей Югославии постановила, что на еди-
ной территории могут происходить несколько отдельных конфликтов раз-
личного характера. Общая квалификация конфликта как исключительно
международного или немеждународного привела бы к непоследовательным
выводам и пробелам в части ответственности186.
{998} Для таких обстоятельств не существует единого критерия, с

помощью которого можно было бы констатировать наличие воору-
женного конфликта и квалифицировать его как международный или не-
международный. Скорее, соответствующее деяние должно рассматривать-
ся функционально, с учетом контекста, в котором оно было совершено.
Необходимо учитывать, являлось ли деяние частью международного или не-
международного конфликта. Это зависит в основном от воюющей стороны,
к которой относился исполнитель деяния, и от обстоятельств конфликта,
в рамках которых было совершено деяние. Если, например, на территории
государства происходит конфликт с другим государством, наряду с конф-
ликтом между этим же государством и негосударственной организацией,
необходимо определить, к какой стороне относился исполнитель деяния и
в рамках какого именно конфликта было совершено данное деяние. Только
таким образом можно определить, было ли деяние совершено в связи с
международным или немеждународным конфликтом и какая совокупность
норм о военных преступлениях применима к нему.
III. Применение права военных преступлений ratione temporis

и ratione loci
{999} Апелляционная палата Трибунала по бывшей Югославии постано-

вила относительно временной и пространственной сфер применения
международного гуманитарного права – и, следовательно, права военных
преступлений:
“Международное гуманитарное право применяется с начала таких воо-
руженных конфликтов и продолжает применяться по завершении военных
действий вплоть до общего заключения мира; либо в случае внутренних
186
конфликтов вплоть до достижения мирного урегулирования. Вплоть до это-

го момента международное гуманитарное право продолжает применяться на
всей территории воюющих государств или, в случае внутренних конфлик-
тов, на всей территории, контролируемой стороной конфликта, независимо
от того, ведутся ли там фактические военные действия”187.
{1000} В соответствии с данным подходом, который получил одобрение

Международного уголовного суда,188 военные преступления необя-
зательно совершаются в период фактических военных действий и в пределах
их театра. Их временные и географические пределы должны определяться
в контексте конкретного преступления и с учетом соответствующей нормы
международного гуманитарного права. Исходя из формулировок, некоторые
военные преступления могут быть совершены только в непосредственной
связи со временной и пространственной сферами ведения фактических во-
енных действий.
IV. Связь между индивидуальным деянием

и вооруженным конфликтом
{1001} Военное преступление происходит только в случае наличия функ-

ционального отношения (“связи”) преступного поведения к воору-
женному конфликту189. Элементы преступлений к Статуту МУС формули-
руют данное условие следующим образом: “Деяние произошло в контексте
(международного) вооруженного конфликта и было связано с ним”190.
187
абзац 70. Данная точка зрения прочно утвердилась в международной судебной практике,
см., например: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня
2002 года, абзац 57; Prosecutor v. Limaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября
2005 года, абзац 84; Prosecutor v. R. Delić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 сентября
26 февраля 2009 года, абзац 127; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от
2 сентября 1998 года, абзацы 635 и далее; Prosecutor v. Kamuhanda, МУТР (Судебная палата),
решение от 22 января 2004 года, абзац 732; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по
Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзац 245; Prosecutor v. Fofana
and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа 2007
года, абзац 128; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
188
189
См.: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998
года, абзац 193. Данная точка зрения прочно утвердилась в международной судебной практике,
см., например: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006
года, абзац 342; Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года,
абзац 69; Prosecutor v. R. Delić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 сентября 2008 года,
1999 года, абзацы 185 и далее; Prosecutor v. Ntagerura et al., МУТР (Судебная палата), решение
от 15 февраля 2004 года, абзац 766; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-
Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзац 246; Prosecutor v. Sesay et al.,
190
Вопрос контекста, в котором совершается деяние, относится преимущественно к сфере
применения международного права войны во времени и пространстве (см. абзацы 999 и далее),
{1002} Элемент связи был более точно определен в ранних судебных

решениях Трибунала по бывшей Югославии. По мнению Трибуна-
ла, “[н]еобходимо заключить, что деяние, которое также могло быть совер-
шено и в отсутствие конфликта, было совершено против соответствующей
жертвы (жертв) по причине упомянутого конфликта”191. Трибунал по быв-
шей Югославии в ряде решений прояснил данный критерий, постановив,
что поведение должно быть “тесно”192 или “очевидно”193 связано с воору-
женным конфликтом. Наличие вооруженного конфликта должно оказывать
“существенное воздействие на способность лица совершить его, на его
решение совершить его, на способ его совершения или цель, с которой
оно было совершено”194. Международный уголовный суд также воспринял
этот подход в своих ранних решениях195.
{1003} Связь бесспорно существует, если деяние было совершено в ходе

военных действий или захвата местности196. Это особенно очевидно
в случаях нарушений запретов применения тех или иных средств и методов
ведения военных действий; как правило, субъекты не были бы способны
совершить соответствующие деяния подобным образом в мирное время197.
В том, чтобы стороны конфликта приказывали совершать преступные де-
яния или даже просто терпимо относились к ним, необходимости нет198.
тогда как вторая часть предложения касается вопроса, рассматриваемого нами, – связи между
деянием и вооруженным конфликтом; см.: K. Dörmann, 82 International Review of the Red Cross
(2000), стр. 771, на стр. 779 и далее.
191
Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Судебная палата), решение от 25 июня 1999 года,
абзац 45.
192
Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995
года, абзац 70; Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года,
абзац 573.
193
абзац 193.
194
См., например: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
12 июня 2002 года, абзац 58; см. аналогичные точки зрения в судебных решениях: Prosecutor v.
Stakic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 22 марта 2006 года, абзац 342; Prosecutor
v. Vasiljevic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 29 ноября 2002 года, абзац 25; Prosecutor
v. R. Delić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 сентября 2008 года, абзац 41; Prosecutor
v. Milutinovic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2009 года, абзац 128.
См. также: Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003 года,
абзац 517; Prosecutor v. Bagosora et al., МУТР (Судебная палата), решение от 18 декабря 2008
года, абзац 2231; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
решение от 20 июня 2007 года, абзац 246; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-
Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 100; R. Boed, 3 International
Criminal Law Review (2003), стр. 405, на стр. 406 и далее.
195
предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 380; Prosecutor
v. Al Bashir, МУС (Палата предварительного производства), решение от 4 марта 2009 года,
абзац 71.
196
197
См.: H. Fischer, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and
Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 67, на стр. 81 и далее.
198
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 573.
Также не имеет значения, совершил ли субъект деяние для достижения

целей стороны, находящейся в конфликте, или преследовал личные цели199.
Более того, военные преступления могут совершаться и вне театра факти-
ческих военных действий – при условии, что между ними и вооруженным
конфликтом существует “тесная” связь200.
{1004} Функциональное взаимоотношение между поведением лица и

вооруженным конфликтом должно объективно устанавливаться
исходя из обстоятельств конкретного дела. С учетом судебной практики
Трибунала по бывшей Югославии, Международный уголовный суд поста-
новил:
“При разрешении вопроса о том, достаточно ли тесно связано с воору-
женным конфликтом соответствующее деяние, Судебная палата может при-
нимать в расчет, inter alia, следующие факторы: тот факт, что исполнитель
преступления является комбатантом; тот факт, что жертва не является
комбатантом; тот факт, что жертва принадлежит к противной стороне в
конфликте; тот факт, что деяние можно считать служащим окончательной
цели военной кампании; и тот факт, что преступление совершается в рам-
ках или контексте официальных полномочий субъекта”201.
{1005} Таким образом, служебное положение субъекта преступления в

отношении стороны, находящейся в конфликте, не является отде-
льным условием, необходимым для квалификации военных преступлений,
но оно может указывать на связь между преступлением и вооруженным
конфликтом202. Этот вывод является справедливым не только в отношении
199
Элементы преступлений ясно указывают на то, что умысел субъекта должен охватывать
только наличие вооруженного конфликта, см.: K. Dörmann, E. La Haye and H. von Hebel, in
Evidence (2001), стр. 112, на стр. 121 и далее.
200
См.: Prosececutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года,
абзац 70. Данная точка зрения прочно утвердилась в международной судебной практике, см.,
например: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 12 июня
2002 года, абзац 64; Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года,
абзац 123; Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение от 6 декабря 1999 года,
абзац 104; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003 года,
абзац 517. См. также: Prosecutor v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства),
решение от 29 января 2007 года, абзац 287; Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС
(Палата предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 380.
201
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 382. См. также: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 59; Prosecutor v. Limaj et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 ноября 2005 года, абзац 91; Prosecutor v. Brima et al.,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзац 247;
Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от
202
Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Апелляционная палата), решение от 1 июня 2001 года,
абзац 444; см. также: R. Boed, 13 Criminal Law Forum (2002), стр. 293, на стр. 311 и далее.
Судебная палата МУТР постановила в решении по делу Акаесу: “Следовательно, Прокурор должет
будет продемонстрировать и доказать Палате, что Акаесу был либо членом вооруженных сил,
находящихся под военным командованием любой из воюющих сторон, либо обладал легитимным
членов вооруженных сил, но и в отношении членов ополчений и добро-

вольческих отрядов203. Здесь необходимо обращаться к действующим по-
ложениям международного гуманитарного права. Элемент связи также мо-
жет присутствовать, если субъект не является членом вооруженных сил
стороны, находящейся в конфликте, но выполняет в ее пользу имеющие
важное военное значение работы. В соответствии со статьей 29 Женевской
конвенции IV, стороны, находящиеся в конфликте, несут ответственность
за поведение своих “представителей”. По смыслу данной нормы, термин
“представители” охватывает не только членов вооруженных сил или анало-
гичных организаций, но и чиновников, судей и иных лиц, представляющих
государство204. Если они, действуя в официальном качестве, совершают
деяния, подпадающие под определения военных преступлений, связь меж-
ду их деяниями и вооруженным конфликтом налицо независимо от того,
отражают ли их деяния официальную политику стороны, находящейся в
конфликте, или от степени их пространственной или временной связи с
фактическими военными действиями205.
{1006} Однако должностное положение субъекта преступления является

не единственным обстоятельством, составляющим функциональ-
ную связь между деянием и вооруженным конфликтом. Как минимум начи-
ная со Второй мировой войны признавалось, что гражданские лица также
могут совершать военные преступления206. Функциональная связь налицо,
мандатом и оказывал поддержку, либо вносил вклад в функционирование военной экономики в
качестве государственного служащего, либо агента, либо лица, иным образом осуществлявшего
публичную власть или de facto представлявшего правительство. Разумеется, Палата имеет в
виду, что статья 4 Устава применяется также и к гражданским лицам”, Prosecutor v. Akayesu,
МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 640; данная точка зрения была
подтверждена в судебном решении: Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, МУТР (Судебная
палата), решение от 21 мая 1999 года, абзацы 174 и далее. См.: G. Mettraux, International Crimes
and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 38 и далее.
203
См. абзац 992. Апелляционная палата Специального суда по Сьерра-Леоне подтвердила, что
обязательства по гуманитарному праву возлагаются на все стороны в вооруженном конфликте,
включая вооруженные группы, противостоящие соответствующему правительству, см.: Prosecutor
v. Norman, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата), решение от 31 мая 2004
204
См.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 211 и далее. В их
число входят как государственные органы, так и лица, не являющиеся органами государства, но
облеченные исполнением публичных функций. См. по поводу индивидуальной ответственности
частного военного персонала в издании: C. Lehnardt, 19 European Journal of International Law
(2008), стр. 1015 и далее.
205
В этом смысле военные преступления также отличаются от преступлений против
человечности, которые предполагают наличие широкомасштабного или систематического нападения.
Таким образом, принципы, разработанные МУТЮ для определения связи между индивидуальным
деянием и более общим преступлением в контексте преступлений против человечности (см.
абзацы 792 и далее), нельзя переносить на военные преступления. То обстоятельство, что военное
преступление необязательно должно отвечать официальной политике стороны, находящейся в
конфликте, также находит подтверждение в статье 8(1) Статута МУС, которая предоставляет
Международному уголовному суду юрисдикцию в отношении военных преступлений, даже если
они совершаются не “в рамках плана или политики”.
206
См.: J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian
Law, том I (2005), стр. 573; K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 133;
H. S. Levie, Terrorism in War (1993), стр. 433 и далее. Судебная практика МУТР также признает,
например, тогда, когда сторона, находящаяся в конфликте, отдает приказ

совершить преступное деяние либо терпимо относится к его совершению207,
поскольку это указывает на то, что сторона в конфликте считает такое
поведение частью своей политики208. По окончании Второй мировой войны
также выносились приговоры частным лицам за преступления, совершен-
ные не по приказу сторон в конфликте и не с их молчаливого согласия209.
В связи с этим следует вспомнить, что ряд положений международного
гуманитарного права создают обязательства непосредственно для физичес-
ких лиц. Однако недостаточно, чтобы частное лицо просто воспользовалось
обстоятельствами, связанными с конфликтом210.
{1007} Неясно, какие положения должны применяться, когда субъект

совершает деяние исходя из исключительно личных мотивов, «за-
слоняющих» собой связь с вооруженным конфликтом211. Примером такой
ситуации может служить, например, убийство военнопленного охранником
из ревности. И в этом случае ключевым фактором должна являться фун-
кциональная связь между деянием и вооруженным конфликтом: следует
учитывать особую степень опасности, которой подвергается военноплен-
ный, даже если у охранника имеются личные причины причинить военно-
пленному вред212. Цель права военных преступлений заключается в том,
что частные лица могут совершать военные преступления, см., например: Prosecutor v. Akayesu,
МУТР (Апелляционная палата), решение от 1 июня 2001 года, абзац 425 и далее; Prosecutor
v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзацы 274 и далее;
Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 мая 2003 года, абзацы 358 и
далее; Prosecutor v. Kamuhanda, МУТР (Судебная палата), решение от 22 января 2004 года,
207
См.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 212. См. в целом
по поводу ответственности государств за поведение частных лиц в изданиях: G. Sperduti, in
R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том IV (2000), стр. 216; K. Zemanek,
in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том IV (2000), стр. 219, на
208
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзацы 574
и далее. Как правило, субъектами преступлений в таких ситуациях являются представители,
определение которых содержится в статье 29 Женевской конвенции IV, – таким образом, связь
между деянием и вооруженным конфликтом возникает уже из этого обстоятельства.
209
См. особенно: Британский военный суд в Эссене, решение от 22 декабря 1945 года (Heyer
et al., так называемый «Процесс о линчевании в Эссене»), опубликовано в издании: United
Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials of War Criminals I (1947), стр. 88 и
далее. В результате этого процесса были вынесены обвинительные приговоры в совершении
военных преступлений трем гражданским лицам, совершившим, в отсутствие соответствующего
приказа, убийство военнопленных из числа союзников. См. также так называемый
Zyklon B Case, Британский военный суд в Гамбурге, решение от 8 марта 1946 года, опубликовано
в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials of War Criminals I
(1947), стр. 93 и далее.
210
См.: Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Апелляционная палата), решение от 26 мая 2003
211
См.: K. Dörmann, in H. Fischer, C. Kress and S. R. Lüder (eds.), International and National
Prosecution of Crimes Under International Law (2001), стр. 95, на стр. 103; H. Fischer, in
Criminal Law, том 1 (2000), стр. 67, на стр. 82.
212
См. иное мнение в издании: K. Dörmann, 82 International Review of the Red Cross (2000),
стр. 771, на стр. 780.
чтобы защищать лиц от особых опасностей, возникающих из ситуаций

вооруженных конфликтов.
V. Ментальный элемент
1. Сознательное отношение субъекта к ситуации конфликта
{1008} В Элементах преступлений к военным преступлениям указыва-

ется, что субъект преступления должен сознавать фактические
обстоятельства, свидетельствующие о существовании вооруженного конф-
ликта. Однако правовой оценки данных обстоятельств со стороны субъекта
не требуется. Существование вооруженного конфликта является не только
объективным условием для квалификации преступного характера деяния и
для осуществления юрисдикции Международным уголовным судом, – оно
также должно отражаться в сознании субъекта213.
{1009} Напротив, субъект необязательно должен сознавать обстоятель-

ства, определяющие международный либо немеждународный ха-
рактер вооруженного конфликта, и необязательно должен правильно квали-
фицировать конфликт с юридической точки зрения214. Это особенно важно в
случаях, когда международный характер конфликта возникает из оказания
поддержки стороне в конфликте третьим государством, что не всегда может
быть очевидным.
{1010} Однако, если соответствующее деяние является военным преступ-

лением лишь в контексте международного вооруженного конфликта,
принцип индивидуальной вины требует, чтобы субъект сознавал обстоя-
тельства, свидетельствующие о (международном) характере конфликта215.
213
См.: K. Dörmann, 82 International Review of the Red Cross (2000), стр. 771, на стр. 780.
214
Введение к Элементам преступлений к статье 8 Статута МУС гласит: “Не существует
никакого требования в отношении правовой оценки исполнителем факта существования
вооруженного конфликта или его характера как международного или немеждународного; в
этом контексте не существует никакого требования в отношении знания исполнителем фактов,
определяющих характер конфликта как международного или немеждународного; существует
только требование в отношении знания фактических обстоятельств, определяющих существование
вооруженного конфликта, что подразумевается во фразе «происходило в контексте… и было
связано с ним»”. См. также: K. Dörmann, E. La Haye and H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001),
стр. 112, на стр. 122; см. также абзац 435.
215
См.: K. Ambos, Der Allgemeine Teil des Völkerstrafrechts (2002), стр. 783. Ситуационное
ограничение пределов уголовной ответственности за деяния международными вооруженными
конфликтами зависит не только от положений статьи 8 Статута МУС. Важным фактором является
и статус преступления по смыслу международного обычного права. Статья 8 Статута МУС
регламентирует, прежде всего, юрисдикцию Международного уголовного суда. Однако принцип
индивидуальной вины не ограждает лицо от уголовного преследования в определенном судебном
органе. См. иное мнение в издании: K. Ambos, там же. См. также судебное решение: Prosecutor v.
Naletilić and Martinović, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 3 мая 2006 года, абзацы 113 и
далее, в котором утверждается, что для вынесения обвинительного приговора за серьезные нарушения
Женевских конвенций необходимо осознанное отношение субъекта преступления к фактическим
обстоятельствам, свидетельствующим о международном характере вооруженного конфликта.
2. Умысел в праве военных преступлений
{1011} В ряде положений международного гуманитарного права для

характеристики ментального элемента используется термин «пред-
намеренный» («умышленный»)216; эта формулировка присутствует и в ряде
положений Статута МУС217. В международном гуманитарном праве умысел
интерпретируется в широком смысле и также охватывает небрежность по
смыслу англо-американского общего права218. Данное широкое толкование так-
же применяется к праву военных преступлений. Соответственно, если опре-
деление военного преступления требует наличия умысла, обычно достаточно
установить, что субъект совершил деяние с небрежным безразличием по от-
ношению к его последствиям (“должен был знать”)219. Трибуналы ad hoc пос-
тановили это особенно в отношении военного преступления в виде убийства220.
{1012} Однако механический подход нефункционален. Структура и фор-

мулировки ряда определений свидетельствуют о том, что небреж-
ности недостаточно. Это особенно касается преступлений, связанных с не-
посредственными нападениями на невоенные цели221. Хотя в данном случае
базовые положения международного гуманитарного права и используют
термин «умышленный»222, как правило, налицо должно быть целенаправ-
ленное деяние223. С другой стороны, даже если в соответствующих положе-
ниях Статута МУС и не упоминается умысел, ментальный элемент более
низкого порядка, нежели прямой умысел, может быть достаточным, если
такой вывод можно сделать из базовой нормы международного гуманитар-
ного права224. В качестве примера можно привести убийство или ранение
беззащитных людей, предусмотренное статьей 8(2)(b)(vi) Статута МУС225.
216
См.: Женевская конвенция III, ст. 130: “преднамеренное убийство”, “преднамеренное
причинение тяжелых страданий или серьезного увечья”, “преднамеренное лишение военнопленного
прав на беспристрастное и нормальное судопроизводство”; Дополнительный протокол I, ст. 11(4):
“…любое преднамеренное действие или преднамеренное упущение, которое серьезно угрожает
физическому или психическому состоянию или неприкосновенности любого лица”; Дополнительный
протокол I, ст. 85(3), (4): “…следующие действия рассматриваются как серьезные нарушения
настоящего Протокола, когда они совершаются умышленно”.
217
См.: Статут МУС, ст. 8(2)(a)(i), (iii), (vi).
218
том I (2005), стр. 574; Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
Additional Protocols (1987), абзац 3474. См. более подробно в абзацах 392, 397, 418.
219
См.: Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 февраля
1998 года, абзац 439; Prosecutor v. Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа
17 января 2005 года, абзац 556; Prosecutor v. Halilović, МУТЮ (Судебная палата), решение от
220
См. абзацы 1033 и 1125; см. по поводу требований, предъявляемых к ментальному элементу,
отраженных в недавней судебной практике МУТЮ, в абзацах 398 и далее.
221
См. абзацы 1178, 1187, 1189, 1195.
222
См. Дополнительный протокол I, ст. 85(3), первое предложение.
223
224
См. по поводу прямого умысла в абзаце 395.
225
{1013} В решении по делу Блашкича от 3 марта 2000 года Судебная

палата Трибунала по бывшей Югославии постановила, что не-
брежность является достаточной для всех преступлений, составы которых
возникают из положений Женевских конвенций, посвященных серьезным
нарушениям, и из общей статьи 3226. Соответственно, неважно, присутству-
ет ли термин “умышленный” явно в соответствующей уголовно-правовой
норме. Данная точка зрения утвердилась в судебной практике Трибунала
по бывшей Югославии227, но она также подвергалась и существенной кри-
тике228. В решении по делу Блашкича от 29 июля 2004 года Апелляционная
палата Трибунала по бывшей Югославии постановила, что субъект должен
осознавать как минимум повышенную степень риска; также необходим и
волевой элемент229. Однако Апелляционная палата не стала комментиро-
вать мнение Судебной палаты о том, что аналогичный ментальный элемент
применяется ко всем преступлениям, составы которых возникают из поло-
жений Женевских конвенций, посвященных серьезным нарушениям, и из
общей статьи 3.
C. Военные преступления против лиц

I. Жертвы военных преступлений против лиц
{1014} Международное право допускает убийство или ранение лиц в

военных конфликтах при условии соблюдения положений между-
народного гуманитарного права. Так, формулировки преступлений по меж-
дународному праву должны определять условия, при которых убийство и
ранение влекут уголовную ответственность. Проведение различия между
правомерным и преступным поведением основано, в первую очередь, на
определении круга жертв преступного поведения: военными преступлени-
ями признаются только деяния, причиняющие вред лицам, пользующимся
защитой в соответствии с международным гуманитарным правом.
1. Лица, пользующиеся защитой в соответствии

с Женевскими конвенциями
{1015} Как правило, военные преступления, составы которых возникают

из «Женевского права» – то есть из четырех Женевских конвен-
ций и Дополнительных протоколов к ним, – могут быть совершены только
в отношении лиц, не принимающих или прекративших принимать участие
226
Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзацы 152,
182 и далее.
227
228
абзац 194.
229
абзацы 41 и далее; см. также абзац 398.
a) Лица, пользующиеся защитой в международных

вооруженных конфликтах
{1016} В контексте международных вооруженных конфликтов Женевские

конвенции единообразно используют термин “покровительст
вуемые лица” для обозначения лиц, особенно нуждающихся в защите
и могущих стать жертвами “серьезных нарушений” Конвенций230. Круг
индивидуально определенных покровительствуемых лиц, однако, не явля-
ется единым для всех Конвенций, но зависит от соответствующей цели
каждой отдельной Конвенции231.
{1017} Положения Женевских конвенций I – III направлены на защиту

раненых, больных и потерпевших кораблекрушение военнослужа-
щих, а также военнопленных. Только лица, являющиеся, во-первых, члена-
ми вооруженных сил или обладающие иными правомочиями для участия в
военных действиях и, во-вторых, особенно нуждающиеся в защите, могут
быть покровительствуемыми лицами по смыслу данных Конвенций.
{1018} Вооруженными силами признаются “подразделения и объединения,

созданные посредством юридического либо фактического акта ор-
ганизации, обладающие военной структурой, вооруженные и использующие
отличительный знак (например, униформу, нарукавные повязки или иные
явственно различимые знаки отличия)”232. Члены ополчений и добровольчес-
ких отрядов также имеют право принимать участие в военных действиях
при условии, что они отвечают определенным требованиям, в силу чего они
обретают статус, сравнимый со статусом членов регулярных вооруженных
сил, – например, к этой категории можно отнести гражданских лиц, кото-
рые стихийно по собственному почину берутся за оружие для борьбы со
вторгающимися войсками, не успев сформироваться в регулярные войска
(так называемое levée en masse). Лица, сопровождающие вооруженные
силы, но не входящие в их состав233 и потому не имеющие права при-
нимать участие в военных действиях234, а также медицинский персонал,
священники и сотрудники организаций, предоставляющих помощь235, также

230
См. также: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
17 декабря 2004 года, абзац 38.
231
См. особенно: Женевская конвенция I, ст. 13; Женевская конвенция II, ст. 13; Женевская
конвенция III, ст. 4; Женевская конвенция IV, ст. 13. См. по поводу покровительства в отношении
лиц, задержанных начиная с 2001 года в связи с конфликтом в Афганистане, в изданиях:
Y. Naqvi, 84 International Review of the Red Cross (2002), стр. 571 и далее; M. Sassòli, 2 Journal
of International Criminal Justice (2004), стр. 96 и далее; C.-F. Stuckenberg, Juristenzeitung 2006,
232
См.: K. Ipsen, in K. Ipsen, Völkerrecht, 5th edn. (2004), § 68, абзац 34.
233
См.: Женевские конвенции I и II, ст. 13(4), (5); Женевская конвенция III, ст. 4(A)(4), (5).
234
В соответствии со статьей 43(2) Дополнительного протокола I, все члены вооруженных
сил, за исключением медицинского персонала и священнослужителей, имеют право принимать
участие в военных действиях.
235
См.: Женевская конвенция I, статьи 24 – 26.
в определенной степени считаются покровительствуемыми лицами по смыс-

лу Женевских конвенций I – III.
{1019} В зависимости от конкретной Конвенции, для того чтобы лицо

пользовалось защитой, должны быть выполнены дополнительные
условия: лицо должно быть раненым или больным (Женевские конвенции
I и II, статья 13), потерпевшим кораблекрушение (Женевская конвенция
II, статья 13) либо должно оказаться во власти неприятеля (Женевская
конвенция III, статья 4(A)236. Женевская конвенция III также предоставляет
статус военнопленных – то есть защиту – бывшим членам вооруженных
сил, которые были интернированы на оккупированной территории или в
нейтральных странах.
{1020} Женевская конвенция IV предоставляет защиту лицам, находя-

щимся во власти противной стороны в конфликте (Женевская
конвенция IV, статья 4(1). Это положение следует понимать в широком
смысле. Даже лица, которые не имели никакой связи с противной стороной
в конфликте, могут оказаться во власти этой стороны, если они находятся
на контролируемой ею территории237. Однако Женевская конвенция IV не
предоставляет защиту лицам, которые уже пользуются защитой в соответс-
твии с любой из трех других Женевских конвенций.
{1021} Предоставление защиты в соответствии с Женевской конвенцией IV

не зависит от того, принимало ли лицо участие в военных дейст
виях. Даже так называемые “незаконные комбатанты” – то есть лица, при-
нимающие участие в военных действиях, не имея на это права в соответст
вии с законами войны, – пользуются защитой в соответствии с Женевской
конвенцией IV238. Однако режим их защиты имеет ряд особенностей. До тех
пор, пока они принимают участие в военных действиях, на них могут со-
вершаться нападения239. Если они окажутся во власти противной стороны,
они не могут рассчитывать на обращение с ними как с военнопленными.

236
Раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекрушение, пользуются защитой даже в
том случае, если они не находятся во власти противной стороны, см.: J. S. Pictet (ed.), Geneva
Convention I, Commentary (1957), стр. 135.
237
См.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 579;
Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 246;
Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2003
года, абзац 208; J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 47. См. также:
H. Fischer, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects
of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 67, на стр. 86 и далее; G. Mettraux, International
Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 64 и далее.
238
См.: K. Dörmann, 85 International Review of the Red Cross (2003), стр. 45 и далее; J. S. Pictet
(ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 50 и далее; C. Pilloud and J. S. Pictet, in Y.
Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987),
абзац 2909. См. по поводу защиты, предоставляемой журналистам в вооруженных конфликтах, в
издании: A. Balguy-Gallois, 86 International Review of the Red Cross (2004), стр. 37 и далее.
239
См.: H.-P. Gasser, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law,
2nd edn. (2008), абзац 502; см. более подробно в абзаце 1177.
В особенности они могут быть привлечены к ответственности за участие в

вооруженном конфликте. Однако они не утрачивают статус покровительс-
твуемых лиц по смыслу Женевской конвенции IV – в основном за ними
сохраняется право на справедливое судопроизводство240.
{1022} При применении статьи 8(2)(a) Статута МУС рекомендуется

проявлять определенную осмотрительность. Эта норма перечис-
ляет все серьезные нарушения Женевских конвенций и отмечает во всту-
пительной фразе, что эти деяния – в случае совершения их в отношении
покровительствуемых лиц – являются военными преступлениями. Данное
толкование может вызвать недоразумение. Не все деяния, перечисленные в
статьях 8(2)(a)(i) – (viii), являются серьезными нарушениями всех четырех
Конвенций. Так, например, незаконное лишение свободы и взятие заложни-
ков241 являются серьезными нарушениями только Женевской конвенции IV.
Необходимо, чтобы соответствующая Конвенция, предоставляющая защиту
определенной категории жертв, квалифицировала конкретное деяние как
серьезное нарушение242.
{1023} Нормы, касающиеся покровительствуемых лиц, определенно рас-

считаны на применение в межгосударственных конфликтах; что
касается гражданских лиц, их принадлежность к той или иной стороне в
конфликте, как правило, определяется их гражданством. Конфликт на Бал-
канах 1992 – 1994 годов представляет собой пример ситуации, в которой
критерий гражданства утрачивает функциональность в условиях конфликта
между представителями различных этнических групп. Так, Апелляционная
палата Трибунала по бывшей Югославии справедливо постановила в своем
решении от 2 октября 1995 года, что принятие в расчет исключительно
гражданства жертв лишило бы боснийских сербов статуса покровительст
вуемых лиц по смыслу Женевской конвенции IV в их взаимоотношениях с
правительством Боснии, поскольку они являлись гражданами Боснии243.
{1024} В решении, принятом 15 июля 1999 года, Трибунал по бывшей

Югославии пояснил, что такой вывод не соответствовал бы реалиям
современных вооруженных конфликтов. В межэтнических вооруженных
240
2nd edn. (2008), абзац 501; K. Ipsen, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian
Law, 2nd edn. (2008), абзац 302. Этот вывод возникает из статьи 5 Женевской конвенции IV
и статьи 45(3) Дополнительного протокола I, где также указано, что лица, не пользующиеся
защитой в соответствии с Женевской конвенцией IV, могут рассчитывать на минимальную степень
защиты, предусмотренную статьей 75 Дополнительного протокола I.
241
См.: Статут МУС, статьи 8(2)(a)(vii) и (viii).
242
См. аналогичное мнение в изданиях: W. J. Fenrick, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 1st edn. (1999), ст. 8, абзац 7; K. Dörmann, in
(2008), ст. 8, абзац 12. Как и статья 8(2)(a) Статута МУС, Элементы преступлений также не
указывают на существование различных уровней защиты.
243
абзац 76.
конфликтах решающим фактором при определении статуса покровительст

вуемого лица является не гражданство, а национальность:
“В то время как раньше войны велись в основном между имеющими про-
чную основу государствами, в современных межэтнических вооруженных
конфликтах – таких, как конфликт в бывшей Югославии, – новые государс-
тва нередко создаются во время конфликта и основанием для связи личнос-
ти и государства нередко может являться этническая принадлежность, а
не гражданство. Иными словами, этническая принадлежность может стать
решающим фактором в формировании связи личности и государства. В
таких обстоятельствах гражданство является еще менее адекватным ос-
нованием для определения статуса покровительствуемых лиц. Исходя не
только из текста и обстоятельств составления Конвенции, но и, что более
важно, из объекта и целей Конвенции, верность лица стороне, находящейся
в конфликте, и, соответственно, контроль, осуществляемый этой стороной
в отношении лиц на определенной территории, можно считать ключевыми
критериями”244.
{1025} Отрадно, что Международный уголовный суд воплотил данную

точку зрения в своем решении от 30 сентября 2008 года245, – сле-
довательно, Трибуналу по бывшей Югославии удалось приспособить нормы
международного гуманитарного права к новым объективным обстоятельс-
твам246. Данный подход может быть применен и в других ситуациях. На-
пример, если это имеет значение в контексте конфликта, логично обращать
внимание на религиозную принадлежность его участников.
b) Лица, пользующиеся защитой в немеждународных

вооруженных конфликтах
{1026} Статья 3(1), общая для Женевских конвенций, устанавливает в

отношении немеждународных вооруженных конфликтов, что
“лица, непосредственно не принимающие участия в военных действиях,
включая тех лиц из состава вооруженных сил, которые сложили оружие,
244
абзац 166. Данная точка зрения прочно утвердилась в судебной практике МУТЮ, см., например:
абзацы 150 и далее; Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
20 февраля 2001 года, абзац 84; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 322 и далее; см. также: Prosecutor v. Mucic´ et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 247 и далее; Prosecutor v.
Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 125.
245
246
См. по поводу эволюции отношения судебной практики МУТЮ к данному вопросу в
изданиях: T. Meron, 94 American Journal of International Law (2000), стр. 239, на стр. 256 и
далее; G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 68 и далее;
N. Wagner, 85 International Review of the Red Cross (2003), стр. 351, на стр. 371 и далее. См. по
поводу проблем, которые могут возникать из широкого толкования термина “лицо, пользующееся
защитой”, в издании: M. Sassòli and L. M. Olson, 82 International Review of the Red Cross (2000),
а также тех, которые перестали принимать участие в военных действиях

вследствие болезни, ранения, задержания или по любой другой причине”,
пользуются защитой. Статья 4(1) Дополнительного протокола II содержит
аналогичное положение.
{1027} Данная формулировка была включена в статью 8(2)(c) Статута

МУС. Элементы преступлений к данному положению описывают
лиц, пользующихся защитой, следующим образом: “Такое лицо или лица
либо перестали принимать участие в военных действиях, либо являлись
гражданскими лицами, членами медицинского или духовного персонала, не
принимавшими непосредственного участия в военных действиях”247. Данное
широкое определение лиц, пользующихся защитой, является особенно умес-
тным в контексте современных вооруженных конфликтов. При этом ключе-
вое обстоятельство заключается в том, чтобы жертва в момент совершения
преступления не принимала активного участия в военных действиях248.
c) Ментальный элемент
{1028} Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(i) Статута МУС (номер 3)

устанавливают, что исполнитель преступления должен сознавать
фактические обстоятельства, свидетельствующие о защищаемом статусе.
Напротив, Трибунал по бывшей Югославии считает достаточным, если ис-
полнителю должно быть известно о защищаемом статусе жертвы249.
2. Лица, пользующиеся защитой в соответствии с иными положениями
{1029} Положения о военных преступлениях, основанные на иных источ-

никах, нежели «Женевское право», нередко предоставляют за-
щиту лишь определенным группам лиц250. Однако определить круг соот-
ветствующих дефиниций гораздо легче, поскольку сами дефиниции ясно
указывают на возможные объекты преступлений.
247
Элементы преступлений к статьям 8(2)(c)(i) – (iv) Статута МУС.
248
Данная точка зрения прочно утвердилась в международной судебной практике; см.,
например: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 мая 1997 года, абзац 615;
Prosecutor v. Bosˇkovski and Tarèulovski, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 июля 2008
года, абзац 301; Prosecutor v. Milutinovic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 26
февраля 2009 года, абзац 134; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзац 248; Prosecutor v. Fofana and Kondewa,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзац 131.
См. по поводу концепции активного участия в военных действиях в абзаце 1177.
249
См., например: Prosecutor v. Halilović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября
26 февраля 2009 года, абзац 134. См. также: Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по
Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 93.
250
См., например: Статут МУС, ст. 8(2)(b)(x): “Причинение лицам, которые находятся под
властью противной стороны…”.
II. Убийство
{1030} Убийство лиц, находящихся под защитой, в контексте междуна-

родного вооруженного конфликта влечет уголовную ответствен-
ность в соответствии со статьей 8(2)(a)(i) Статута МУС и считается
серьезным нарушением по смыслу всех четырех Женевских конвенций251.
Соответствующий состав преступления, актуальный в контексте немежду-
народного вооруженного конфликта, отражен в статье 8(2)(c)(i) Статута
МУС, основанной на статье 3, общей для Женевских конвенций252. Хотя
формулировка, содержащаяся в статье 3 (“убийства”), отличается от фор-
мулировки, отраженной в положениях Женевских конвенций, посвященных
серьезным нарушениям, – в них идет речь о “преднамеренном убийстве”,
– суть преступления остается неизменной253. Данный состав преступления
имеет общие элементы с составом деяния в виде убийства по смыслу по-
ложений, посвященных преступлениям против человечности254.
{1031} В соответствии с Элементами преступлений к Статуту МУС, в

контексте международного вооруженного конфликта материаль-
ные элементы данного состава предполагают убийство лица, находящегося
под защитой по смыслу Женевских конвенций, либо причинение смерти
такому лицу255. В отношении немеждународных вооруженных конфликтов
формулировка является аналогичной с поправкой на определение возможных
251
См.: Женевская конвенция I, ст. 50; Женевская конвенция II, ст. 51; Женевская конвен-
ция III, ст. 130; Женевская конвенция IV, ст. 147. См. также: Устав МУТЮ, ст. 2(a).
252
Женевские конвенции I – IV, ст. 3(1)(a). См. также: Устав МУТР, ст. 4(a).
253
Как утверждается в судебном решении: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 420 и далее, основная цель статьи 3, общей
для Женевских конвенций, заключается в том, чтобы обеспечить применение “элементарных
соображений гуманности” в условиях немеждународных вооруженных конфликтов. Поэтому
терминологические различия, присутствующие в общей статье 3 и в положениях Женевских
конвенций, посвященных серьезным нарушениям, не имеют значения. Данная точка зрения прочно
утвердилась в судебной практике МУТЮ, см., например: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 181; Prosecutor v. Blagojevic´ and Jokic´, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 17 января 2005 года, абзац 556.
254
См.: Статут МУС, ст. 7(1)(a), а также примеры из международной судебной практики:
Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года,
абзац 236; Prosecutor v. Milutinovic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля
2009 года, абзац 136; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная
палата), решение от 20 июня 2007 года, абзац 688; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по
Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 142. См. более подробно
255
См.: Элементы преступлений к статье Article 8(2)(a)(i) Статута МУС, номер 1, и Элементы
преступлений к статье 8(2)(c)(i) Статута МУС, номер 1. В Элементы преступлений были
включены два термина – “убийство” и “причинение смерти” – для уточнения того, что косвенное
причинение смерти, например, путем занижения норм питания военнопленных, также может
подпадать под определение данного преступления, см.: K. Dörmann, in R. S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001),
стр. 124, где также указывается, что в решениях Трибуналов ad hoc фигурируют оба термина.
См. например: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998
года, абзац 424, с одной стороны, и Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от
3 марта 2000 года, абзац 153, – с другой. См. по поводу концепции лиц, пользующихся защитой,
жертв256. Способ и орудие причинения смерти не имеют значения; сущест-

венным обстоятельством является относимость смерти к поведению субъ-
екта преступления (материальная причинно-следственная связь)257.
{1032} Типичными преступными деяниями данного типа, совершаемыми в

международных вооруженных конфликтах, являются убийства
военнопленных либо интернированных гражданских лиц без предваритель-
ного судебного разбирательства, занижение норм питания военнопленных,
приводящее к смерти от голода, и жестокое обращение с военнопленными,
приводящее к смерти258. То же самое верно и в отношении боевиков, нахо-
дящихся во власти противника в контексте немеждународного вооружен-
ного конфликта. В немеждународных вооруженных конфликтах правом на
защиту обладают все лица, не принимающие активного участия в военных
действиях259. В их число также входят гражданские лица, не находящиеся
во власти противоборствующей стороны конфликта. Так, например, бомбар-
дировка городов, приведшая к смерти гражданских лиц, может подпадать
под определение убийства по смыслу статьи 8(2)(c)(i) Статута МУС260.
В таких случаях, параллельно с данным положением, применяется положе-
ние о преступном характере нападений на невоенные объекты261. Однако
убийство комбатантов другими комбатантами в ходе военных действий не
подпадает под определение данного преступления, потому что комбатанты
не пользуются защитой по смыслу Женевских конвенций, а также потому
что боевики не пользуются защитой в немеждународных либо международ-
ных вооруженных конфликтах.
{1033} Что касается ментального элемента, в отступление от общих

условий статьи 30 Статута МУС, в данном случае достаточно,
если субъект причиняет жертве серьезный вред, действуя с “небрежным
безразличием по отношению к человеческой жизни”262. Данное толкование
256
257
абзац 424; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004
года, абзац 382; Prosecutor v. Oric´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 30 июня 2006 года,
абзац 347.
258
См.: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 142.
259
См., например: Prosecutor v. Martić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007
260
См. пример из судебной практики МУТЮ: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 31 января 2005 года, абзацы 237 и далее, с указанием дополнительных источников.
261
262
года, абзац 439. В соответствии с данной точкой зрения, которая утвердилась в международной
судебной практике, достаточно, если субъект умышленно причинил серьезный вред здоровью
и “должен был знать”, что это может привести к смерти жертвы, либо субъект безразлично
отнесся к возможному наступлению смерти; см., например: Prosecutor v. Kvoèka et al.,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 февраля 2005 года, абзац 261; Prosecutor v.
Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 485; Prosecutor v.
Milutinovic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2009 года, абзац 138;
Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзац 215;
возникает из основополагающих норм международного гуманитарного

права263.
III. Убийство и ранение комбатантов, которые сложили оружие
{1034} Статья 8(2)(b)(vi) Статута МУС криминализирует убийство или

ранение лиц, которые сложили оружие и сдались на милость
неприятеля в контексте международного вооруженного конфликта. Данная
норма основана на статье 23(c) Гаагского положения. «Женевское право»
также содержит соответствующие запреты. Статья 41 Дополнительного
протокола I предписывает, что лица, вышедшие из строя, не должны под-
вергаться нападениям. В соответствии со статьей 85(3)(e) Дополнительного
протокола I, такие нападения являются серьезными нарушениями Прото-
кола. В основании всех этих норм лежит принцип, гласящий, что единс-
твенной легитимной целью военных действий является ослабление военной
мощи противника. В конечном счете данный запрет отвечает интересам
обеих сторон, поскольку военнослужащие, которые не могут рассчитывать
на то, что им не будет причинено вреда после того, как они сложат оружие,
с большей вероятностью будут сражаться насмерть264.
{1035} По смыслу Статута МУС, комбатанты пользуются защитой, если

они сложили оружие либо являются беззащитными и сдались
на милость неприятеля. Комбатанты – это лица, имеющие право прини-
мать непосредственное участие в военных действиях (статья 43(2) Допол-
нительного протокола I). Статус комбатанта регулируется статьями 1 и 2
Гаагского положения, статьей 4 Женевской конвенции III и статьей 43
Дополнительного протокола I265. Учитывая, что статья 8(2)(b)(vi) Статута
МУС сформулирована предельно ясно, представляется сомнительным, что
данное положение также охватывает убийство лиц, которые не считаются
комбатантами (особенно так называемых “незаконных комбатантов”266)267.
В этом смысле пределы преступного поведения по смыслу Статута МУС
Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от
20 июня 2007 года, абзац 690; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 142. Данное отступление от общих
требований, предъявляемых к ментальному элементу, явным образом допускается статьей 30
Статута МУС, см. абзацы 310 и далее.
263
См., например: B. Zimmermann, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.),
Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 3474.
264
См.: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 64, прим. 258.
265
См.: K. Ipsen, in K. Ipsen, Völkerrecht, 5th edn. (2004), § 68, абзацы 33 и далее.
266
См.: K. Ipsen, in K. Ipsen, Völkerrecht, 5th edn. (2004), § 68, абзац 39.
267
В Элементах преступлений к статье 8(2)(b)(vi) Статута МУС не указывается прямо, что
жертва должна быть комбатантом. Однако, в силу принципа nullum crimen sine lege (статья 22
Статута МУС), Элементы преступлений не могут расширять пределы преступного поведения
в ущерб обвиняемому. См. по поводу применения данной нормы ко всем лицам, вышедшим из
строя, в изданиях: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 64; K. Dörmann, Elements of War
Crimes (2003), стр. 185.
уже, чем по смыслу статьи 41 Дополнительного протокола I, которая запре-

щает убийство лиц, вышедших из строя, независимо от того, обладают ли
они статусом комбатантов268. Лицо считается сложившим оружие по смыслу
статьи 8(2)(b)(vi) Статута МУС, если оно более не сражается фактически
и проявило намерение прекратить участие в военных действиях, особенно
через посредство сдачи оружия. Лицо является беззащитным по смыслу
данного положения, если оно более не способно оказывать сопротивление
с оружием в руках, особенно если оно более не осуществляет контроль в
отношении своего оружия. Лицо сдается на милость неприятеля, если оно
желает прекратить участие в военных действиях и, оказавшись во власти
неприятельских сил, более не оказывает сопротивления269.
{1036} Ментальный элемент предполагает наличие умысла (статья 30

Статута МУС). Наличия косвенного умысла достаточно. Этот вы-
вод возникает, прежде всего, из статьи 85(3)(e) Дополнительного прото-
кола I, содержащей аналогичное правило и характеризующей ментальный
элемент термином “умышленно”270. Во-вторых, сходство этого преступления
с военным преступлением более общего порядка – убийством – предпола-
гает, что, в соответствии с международным обычным правом, требования,
предъявляемые к субъективной стороне данного деяния, менее строги, чем
положения статьи 30 Статута МУС271.
{1037} Запрет убийства и ранения лиц, вышедших из строя, не ограничен

во времени – следовательно, военнопленные также пользуются
предоставляемой им защитой272; смысл данного запрета также отвечает
нормам «Женевского права»273. Норма, о которой идет речь, имеет особое
268
См.: J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann, Commentary on the
Additional Protocols (1987), абзац 1606.
269
270
См. по поводу концепции “умысла” в абзацах 1011 и далее; см. по поводу правовых
последствий, предъявляемых к субъективной стороне и возникающих из недавней судебной
практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429.
271
См. по поводу субъективных требований, предъявляемых к преступлению убийства, в абзаце
1033; см. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу в соответствии со
статьей 30 Статута МУС, и о возможных отступлениях от них в силу международного обычного
права или Элементов преступлений в абзацах 406 и далее, особенно – в абзацах 437 и далее.
272
273
См. по поводу лежащей в его основе нормы Дополнительного протокола I в издании:
J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional
Protocols (1987), абзац 1605. Особенно убийство и ранение военнопленных уже охватываются
составами умышленного убийства и умышленного причинения серьезного вреда физической
неприкосновенности или здоровью. Статья 8(2)(b)(xii) Статута МУС (заявление о том, что пощады
не будет) также может иметь значение в данном контексте. В период по окончании Второй
мировой войны в основе значительной части судебной практики лежит криминализация убийства
военнопленных в статье 23(c) Гаагского положения; см., например: Британский военный суд, Гамбург,
решение от 3 сентября 1947 года (Макс Вилен, так называемый процесс по делу Stalag Luft III),
опубликовано в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials of War
Criminals XI, стр. 30 и далее; Канадский военный суд, Аурих, решение от 28 декабря 1945 года
(Kurt Meyer, так называемый Аббе-Арденский процесс), опубликовано в издании: United Nations War
значение, в первую очередь, для целей защиты лиц на «переходном этапе»

от статуса комбатантов к надежному статусу военнопленных.
{1038} Статут МУС не содержит аналогичного самостоятельного состава

преступления применительно к ситуациям немеждународных воо-
руженных конфликтов. Однако, в соответствии со статьей 8(2)(c)(i) Статута
МУС, убийство или ранение лиц, сложивших оружие или иным образом
прекративших принимать участие в военных действиях, является преступ-
ным нарушением статьи 3, общей для Женевских конвенций, – что пред-
ставляет собой эквивалентный механизм защиты в контексте немеждуна-
родных вооруженных конфликтов.
IV. Преступления, сопряженные с жестоким обращением с лицами
{1039} Трибунал по бывшей Югославии объединил такие военные прес-

тупления, как пытки, умышленное причинение серьезных стра-
даний, серьезный вред физической неприкосновенности или здоровью и
жестокое или бесчеловечное обращение, в общую категорию преступлений,
сопряженных с жестоким обращением с лицами274. Причинение увечий и
проведение медицинских или научных экспериментов также близки к дан-
ной категории преступлений. Составы внутри этой группы нередко явля-
ются «смежными».
{1040} Преступления, сопряженные с жестоким обращением с лицами,

отражены в статьях 8(2)(a)(ii) и (iii), (b)(x), (c)(i) и (e)(xi) Статута
МУС. При квалификации преступлений следует иметь в виду, что категории
лиц, пользующихся защитой, в некоторой степени различаются в зависи-
мости от конкретного состава преступления и подлежат определению в
зависимости от обстоятельств дела275.
1. Пытки
{1041} Из числа преступлений, сопряженных с жестоким обращением с

лицами, состав преступления пыток сформулирован наиболее
детально276. Пытки запрещены положениями всех четырех Женевских кон-
венций, посвященными серьезным нарушениям, а также общей статьей 3.
Составы преступления являются идентичными во всех случаях277.

Crimes Commission, Law Reports of Trials of War Criminals IV, стр. 97 и далее. На данный момент
Трибуналы ad hoc пока не выносили решений по обвинениям в совершении данного преступления.
274
275
276
Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 442.
277
абзацы 442 и далее, абзацы 452 и далее; Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение
от 27 января 2000 года, абзац 285. См. также: Устав МУТЮ, ст. 2(b); Устав МУТР, ст. 4(a).
В Статуте МУС военному преступлению в виде пыток посвящены первая

альтернатива статьи 8(2)(a)(ii) – в отношении международных вооружен-
ных конфликтов – и четвертая альтернатива статьи 8(2)(c)(i) – в отноше-
нии немеждународных вооруженных конфликтов.
{1042} Военное преступление в виде пыток предполагает причинение силь-

ной физической или психической боли или страданий278. В отличие
от Конвенции против пыток, более поздние источники уже не содержат
условия о том, что субъект должен действовать в официальном качестве279.
Такое толкование отражает юридически значимый статус пыток как пре-
ступления против человечности по смыслу статьи 7(1)(f) Статута МУС280.
Элементы преступлений к первой альтернативе статьи 8(2)(a)(ii) и чет-
вертой альтернативе статьи 8(2)(c)(i) Статута МУС идентичны элементам
преступления в виде бесчеловечного или жестокого обращения: в обеих
формулировках идет речь о “сильной” боли или страданиях281.
{1043} В соответствии с Элементами преступлений, жестокое обращение

должно преследовать определенные цели. Данное требование от-
вечает статье 1(1) Конвенции против пыток, но проводит различие между
пытками в качестве военного преступления и пытками в качестве преступ-
ления против человечности – в последнем случае наличия определенной
цели не требуется282. Анализ решений Трибуналов не позволяет сделать
278
См. более подробно по поводу квалификации пыток как преступления против человечности в
абзацах 862 и далее. См. также: Элементы преступлений к первой альтернативе статьи 8(2)(a)(ii)
Статута МУС, номер 1; Элементы преступлений к четвертой альтернативе статьи 8(2)(c)(i)
Статута МУС, номер 1.
279
Данная точка зрения прочно утвердилась в судебной практике МУТЮ, см., например:
абзац 496, подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 12 июня 2002 года, абзац 148; Prosecutor v. Kvoèka et al.,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 28 февраля 2005 года, абзац 283, а также в более
позднем решении: Prosecutor v. Mrksˇić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября
2007 года, абзац 514. Оговорка об официальном качестве субъекта также не была включена в
Элементы преступлений, поскольку имелись опасения, что это сузило бы пределы преступного
поведения, см.: K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003), стр. 45 и далее. В более ранних
решениях МУТЮ подтверждал значимость условия о необходимости совершения преступления
субъектом в официальном качестве. Однако МУТЮ также рассматривал ситуации, в которых
лица, облеченные властью, действовали пассивно и воздерживались от осуществления уголовного
преследования за пытки, см.: Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 16 ноября 1998 года, абзац 474. В контексте немеждународных вооруженных конфликтов к
уголовной ответственности также могут быть привлечены представители стороны, противостоящей
государству, см.: Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 21 июля
280
281
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(ii) Статута МУС, -1 номер 1, а также Элементы
преступлений к статье 8(2)(c)(i) Статута МУС, -4 номер 1 (пытки); Элементы преступлений к
статье 8(2)(a)(ii) Статута МУС, -2 номер 1 (бесчеловечное обращение); Элементы преступлений
к статье 8(2)(c)(i) Статута МУС, -3 номер 1 (жестокое обращение). См. по поводу соотношения
между пытками и бесчеловечным и жестоким обращением в абзацах 1057 и далее.
282
См. абзацы 863, 870 и далее, а также Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(ii) Статута
МУС, -1 номер 2; Элементы преступлений к статье 8(2)(c)(i) Статута МУС, -4 номер 2.
однозначный вывод о том, является ли перечень целей, указанных в Кон-

венции против пыток, исчерпывающим283. Формулировка, содержащаяся в
Элементах преступлений, указывает на то, что список исчерпывающим не
является284. Упомянутые в нем цели пыток необязательно должны являться
единственным или основным мотивом субъекта преступления. Достаточно,
если они будут присутствовать в ряду мотиваций285.
{1044} Статья 30 Статута МУС регулирует ментальный элемент в отно-

шении запрещенного поведения и его последствий286.
2. Причинение страданий или ущерба здоровью

(в международных конфликтах)
{1045} Военное преступление в виде умышленного причинения сильных

страданий или серьезных телесных повреждений или ущерба здо-
ровью, сформулированное в статье 8(2)(a)(iii) Статута МУС, было опре-
делено Трибуналом по бывшей Югославии как умышленное действие или
бездействие, причиняющее серьезную душевную или физическую боль или
страдания287. Жертвами данного преступления могут быть только лица,
находящиеся под защитой Женевских конвенций. Жертва должна испытать
серьезные страдания288 и их долговременные последствия, повлиявшие на

283
В решении по делу Акаесу Трибунал по Руанде высказал суждение о том, что перечень
имеет исчерпывающий характер, см.: Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение
от 2 сентября 1998 года, абзац 594. Напротив, Трибунал по бывшей Югославии признает целью
пыток не только наказание жертвы, но также и унижение ее, см.: Prosecutor v. Furundzˇija,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года, абзац 162. См. мнение о том, что
перечень не является исчерпывающим, также в судебных решениях: Prosecutor v. Mucić et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзац 470; Prosecutor v. Brðanin,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года, абзац 487; Prosecutor v. Martic´,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 77; Prosecutor v. Mrksˇić et al.,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 27 сентября 2007 года, абзац 515.
284
Перечень, содержащийся в Конвенции против пыток, включен в Элементы преступлений к
статье 8(2)(a)(ii) Статута МУС, -1 номер 2, а также к статье 8(2)(c)(i) Статута МУС, - 4 номер 2,
но предваряется словами “в таких целях, как” (“such as”, “notamment”).
285
См., например: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
12 июня 2002 года, абзац 155; Prosecutor v. Mucic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение
от 16 ноября 1998 года, абзац 470; Prosecutor v. Haradinaj et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 3 апреля 2008 года, абзац 128.
286
и далее, особенно – в абзацах 437 и далее; см. по поводу правовых последствий, предъявляемых
к субъективной стороне и возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, – в абзацах
398 и далее, в абзацах 419, 429.
287
абзац 511, со ссылкой на Устав МУТЮ, ст. 2(c). Подтверждено в судебных решениях: Prosecutor
Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 245.
Аналогичный подход отражен в Элементах преступлений к статье 8(2)(a)(iii) Статута МУС,
номер 1.
288
абзац 510.
ее способность вести нормальную, конструктивную жизнь289. Однако ущерб,

причиненный жертве, необязательно должен быть непоправимым290.
{1046} Данное преступление отличается от военного преступления в виде

пыток в основном тем, что субъект, причиняя страдания, необя-
зательно должен иметь определенную цель. Так, любое военное преступ-
ление в виде пыток также отвечает определению умышленного причинения
сильных страданий291. Однако деяния, посягающие только на достоинство
жертвы, не подпадают под данное определение292. Примерами таких деяний
являются причинение увечий раненым, причинение излишних и бессмыслен-
ных страданий военнопленным293 и изнасилования294. Однако данный состав
преступления охватывает не только физические, но и душевные страда-
ния – следовательно, недопустимые дисциплинарные меры или одиночное
заключение также могут являться наказуемыми как формы причинения
сильных страданий295.
{1047} В отношении ментального элемента применяется статья 30 Статута

МУС296. Косвенный умысел является достаточным. Такой вывод
можно предполагать в силу наличия в определении преступления термина
“умышленный”297.
{1048} Данный состав преступления имеет юридическое значение только

в международных вооруженных конфликтах. В немеждународных
вооруженных конфликтах аналогичные ситуации охватываются более об-
щим составом преступления в виде жестокого обращения298.
289
Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 513, с
учетом выводов, содержащихся в решении МУТР по делу Акаесу, касающихся методов причинения
серьезной физической или душевной боли как части преступления геноцида. МУТЮ предположил,
что данный подход может быть перенесен на военные преступления, см.: Prosecutor v. Naletilić
and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2003 года, абзац 342.
290
абзац 341.
291
абзац 442.
292
Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001
293
См. примеры в издании: W. J. Fenrick, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 1st edn. (1999), ст. 8, абзац 13.
294
295
R. Wolfrum and D. Fleck, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian
Law, 2nd edn. (2008), абзац 1410.
296
См. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу по смыслу статьи
30 Статута МУС, и по поводу возможных отступлений от нее в силу международного обычного
297
См. по поводу концепции умысла в праве военных преступлений в абзацах 1011 и далее.
См. по поводу правовых последствий, предъявляемых к субъективной стороне и возникающих из
недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429.
298
3. Причинение увечий
{1049} Уголовная ответственность за причинение физических увечий

лицам, находящимся во власти одной из сторон в конфликте, уста-
навливается статьей 8(2)(b)(x) для ситуаций международных вооруженных
конфликтов и статьями 8(2)(c)(i) и Article 8(2)(e)(xi) Статута МУС для
ситуаций немеждународных вооруженных конфликтов299. Данные положе-
ния основаны на Дополнительных протоколах к Женевским конвенциям300.
Запрет причинения физических увечий также содержится в статье 3, общей
для Женевских конвенций, а также в статье 13(1) Женевской конвенции
III и статье 32 Женевской конвенции IV. Причинение увечья по смыслу
данных положений происходит, в особенности, когда субъект необратимо
обезображивает жертву, либо удаляет ее орган, либо причиняет жертве
неизлечимый физический ущерб301. Таким образом, понятие причинения уве-
чий охватывает любое серьезное посягательство на физическую неприкос-
новенность, которое причиняет необратимый вред302. Разрешение жертвы
не влияет на правоотношение уголовной ответственности303. Не являются
запрещенными медицинские действия в лечебных целях, которые соответс-
твуют “общепринятым медицинским нормам, применяемым при аналогич-
ных с медицинской точки зрения обстоятельствах к гражданам стороны,
производящей эту процедуру, которые не лишены свободы в какой бы то
ни было форме” (второе предложение статьи 11(1) Дополнительного про-
токола I)304.
{1050} В ситуациях международных вооруженных конфликтов под охра-

ной уголовно-правовой нормы находятся лица, “которые находятся
под властью противной стороны”305 – то есть в основном военнопленные
299
Хотя в статье 8(2)(c)(i) Статута МУС не идет речь о причинении физических увечий, смысл
остается неизменным, поскольку причинение увечий по определению предполагает совершение
действия в отношении тела жертвы, см. также: A. Zimmermann, in O. Triffterer (ed.), Commentary
300
См. статьи 11(2)(a), (b) в сочетании со статьей 11(4) Дополнительного протокола I и статьями
4(2)(a) и 5(2)(e) Дополнительного протокола II. Статья 11(4) Дополнительного протокола I гласит,
что любое преднамеренное действие или преднамеренное упущение, которое серьезно угрожает
физическому или психическому состоянию или неприкосновенности любого лица, находящегося
во власти противной стороны, является серьезным нарушением Протокола. Причинение увечий
также охватывается статьей 4(a) Устава МУТР.
301
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(x) Статута МУС, -1 номер 1. Статья 2(b) Устава
МУТЮ также охватывает биологические эксперименты; см. также: Prosecutor v. Brima et al.,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 31 марта 2006 года, абзац 172;
(Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 180.
302
Law, 2nd edn. (2008), абзац 1410.
303
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(e)(xi) Статута МУС, -1 номер 3, прим. 68.
304
См.: Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
решение от 2 марта 2009 года, абзац 180 и далее;Y. Sandoz, in Y. Sandoz, C. Swinarski and
B. Zimmermann, Commentary on the Additional Protocols (1987), абзацы 473 и далее.
305 Статут МУС, ст. 8(2)(b)(x).
и гражданские лица на оккупированных территориях, – но не собственное

население стороны, находящейся в конфликте. В контексте немеждународ-
ных вооруженных конфликтов следует учитывать содержание статьи 3,
общей для Женевких конвенций306.
{1051} В отношении ментального элемента применяется статья 30

4. Биологические, медицинские или научные эксперименты
{1052} В соответствии со статьей 8(2)(a)(ii) Статута МУС, проведение

биологических экспериментов является подвидом бесчеловечного
обращения. Данное положение основано на положениях Женевских конвен-
ций, посвященных серьезным нарушениям. Однако ни Женевские конвен-
ции, ни Статут МУС, ни Элементы преступлений не содержат определения
биологических экспериментов. Запрещены только те эксперименты, которые
не служат лечебным целям и осуществляются не в интересах жертвы308.
Именно таким следует признать медицинское вмешательство, не обосно-
ванное состоянием здоровья жертвы либо не отвечающее общепринятым
медицинским стандартам, которые в сравнимых обстоятельствах приме-
нялись бы к гражданам стороны, во власти которой находится жертва309.
Разрешение жертвы на проведение эксперимента не имеет юридической
значимости310. Элементы преступлений уточняют пределы уголовной ответс-
твенности по международному праву: эксперименты такого рода являются
преступными только в тех случаях, когда они создают серьезную угрозу
для физического или психического здоровья или целостности жертвы311.
{1053} Статья 8(2)(b)(x) и статья 8(2)(e)(xi) Статута МУС содержат сход-

ные положения, относящиеся к проведению медицинских и науч-
ных экспериментов на лицах, находящихся во власти противника. Данное
деяние также является подвидом военного преступления в виде бесчело-
вечного или жестокого обращения312, то есть преступления, сопряженного
с жестоким обращением.
{1054} Проведение медицинских и научных экспериментов является про-

тивоправным, если они не служат лечебным целям, но лишь
306
307
См. в целом по поводу требований, предъявляемых к субъективной стороне, в абзацах
406 и далее.
308
Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(ii) Статута МУС, -3 номер 3.
309
См., например: Женевская конвенция III, ст. 13; Дополнительный протокол I, ст. 11.
К сожалению, данные пояснения не были включены в Элементы преступлений, см.: M. Bothe, in
310
311
Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(ii) Статута МУС, -3 номер 2.
312
направлены на обретение медицинских либо научных знаний313. Разница

между медицинскими и научными экспериментами, с одной стороны, и
биологическими экспериментами – с другой, неясна. Статут МУС и Эле-
менты преступлений не вносят ясности в терминологию. Соответствующие
судебные решения были вынесены лишь в период непосредственно после
войны. Например, правоотношения уголовной ответственности возникали в
связи с проведением кастраций и стерилизаций, абортов, гормонального ле-
чения314 и экспериментами с возбудителями малярии, ядами, возбудителями
тифа, с высоким давлением, экстремальными температурами и горчичным
газом315.
{1055} Соответствующее деяние должно причинить смерть жертвы или

создать серьезную угрозу ее физическому или душевному здоро-
вью. Пределы данного преступления отражены в самом его определении,
содержащемся в договорном праве, в отличие от преступления в виде
проведения биологических экспериментов по смыслу статьи 8(2)(a)(ii) Ста-
тута МУС, пределы которого определены лишь в Элементах преступлений.
Причинение физического ущерба жертве не является обязательным, но
необходимо наличие конкретной угрозы здоровью определенной сущест-
венной степени тяжести. Основанием для такой оценки служат предпола-
гаемые последствия для здоровья жертвы316. Необходимо, чтобы опасность
исходила от субъекта деяния. Деяния, которые причинили фактический
ущерб жертве, разумеется, охватываются определением преступления317.
Проведение черты между уголовно наказуемыми медицинскими экспери-
ментами и необходимым медицинским уходом нередко может оказаться
непростым. Решающим фактором являются меры, которые могут быть пред-
приняты при оказании медицинского содействия собственным гражданским
лицам стороны, находящейся в конфликте (статья 11(1)(2) Дополнительно-
го протокола I)318.
313
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 109. См. по поводу военного преступления в виде
проведения медицинских экспериментов в судебном решении: Военный трибунал США, Нюрнберг,
решение от 20 августа 1947 года (Brandt et al., так называемый Медицинский процесс),
опубликовано в издании: Trials of War Criminals II, стр. 171 и далее.
314
См.: Prosecutor v. Hoess, Верховный Национальный трибунал Польши, решение от 2 апреля
1947 года, опубликовано в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials
of War Criminals VII, стр. 11, на стр. 14 и далее.
315
См.: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 17 апреля 1947 года (Milch, так
называемый Процесс в отношении Мильха), опубликовано в издании: Trials of War Criminals VII,
стр. 355 и далее; Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 20 августа 1947 года (Brandt
et al., так называемый Медицинский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals
II, стр. 171 и далее.
316
Y. Sandoz, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
317
318
См.: Y. Sandoz, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann, Commentary on the
Additional Protocols (1987), абзацы 473 и далее; R. Wolfrum and D. Fleck, in D. Fleck (ed.), The
Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 1410.
{1056} Субъект должен действовать как минимум с косвенным умыслом.

Ментальный элемент, таким образом, предполагает более низкий
предел, нежели установленный статьей 30(2) Статута МУС319. Такой вывод
возникает из статьи 11(4) Дополнительного протокола I, в которой исполь-
зуется термин “преднамеренное (действие, упущение)” и на содержании
которой построены определения, включенные в Статут МУС. Несмотря на
то, что данный термин не используется в статьях 8(2)(a)(ii) или (2)(b)(x)
Статута МУС, лежащие в их основе положения Дополнительного прото-
кола I, воплощающие международное обычное право320, должны соблю-
даться.
5. Бесчеловечное или жестокое обращение
{1057} Бесчеловечное или жестокое обращение в контексте международ-

ных вооруженных конфликтов криминализируется второй альтер-
нативой статьи 8(2)(a)(ii) Статута МУС, а в контексте немеждународных
вооруженных конфликтов – третьей альтернативой статьи 8(2)(c)(i). Состав
данного военного преступления возникает из положений четырех Женев-
ских конвенций, посвященных серьезным нарушениям, а также из общей
статьи 3. Несмотря на терминологические различия между второй альтер-
нативой статьи 8(2)(a)(ii) (“бесчеловечное обращение”) и третьей альтер-
нативой статьи 8(2)(c)(i) (“жестокое обращение”), к обоим преступлениям
предъявляются идентичные требования321.
{1058} Бесчеловечное или жестокое обращение является общей форму-

лировкой, охватывающей ряд различных серьезных деяний322. Она
применяется, например, когда деяние не отвечает всем элементам опреде-
ления пыток323. По мнению Трибунала по бывшей Югославии, бесчеловеч-
ное или жестокое обращение предполагает меньшую степень физических

319
См. по поводу влияния международного обычного права на статью 30 Статута МУС в
абзацах 419, 429. См. по поводу правовых последствий, предъявляемых к субъективной стороне
и возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, а также в абзаце
1013.
320
См. по поводу концепции “умысла” в праве военных преступлений в абзацах 1011 и далее,
а также в издании: K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003), стр. 74 и 239.
321
абзац 551; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта
2003 года, абзац 246; Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзац 155; A. Zimmermann, in O. Triffterer
абзац 288. Статья 2(b) Устава МУТЮ охватывает бесчеловечное обращение; статья 4(a) Устава
МУТР охватывает жестокое обращение.
322
абзацы 442, 543 и далее (подробный анализ определений преступлений – в абзацах 512 и далее);
подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от
3 марта 2000 года, абзацы 154 и далее; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 31 марта 2003 года, абзац 246.
323
абзац 542. Пытки являются наиболее жестокой формой бесчеловечного обращения.
или психологических страданий, нежели в контексте преступления пыток;

последствия данного деяния соответствуют по степени интенсивности пос-
ледствиям причинения сильных страданий324.
{1059} В отличие от пыток, источники права прав человека не содержат

определения бесчеловечного обращения. В связи с этим Трибу-
нал по бывшей Югославии предложил толкование понятия бесчеловечно-
го обращения исходя из положений Женевских конвенций, запрещающих
бесчеловечные деяния325. Трибунал назвал человечность краеугольным кам-
нем Женевских конвенций326. Он заявил, что действия или бездействие,
причиняющие сильные душевные или физические страдания327, представ-
ляющие собой серьезные посягательства на физическую или психологи-
ческую неприкосновенность либо иным образом противоречащие принципу
гуманности, являются бесчеловечными и несовместимыми с концепцией
человечности328. В их число также входят посягательства на человеческое
достоинство. Лицо также является виновным в бесчеловечном обращении,
если оно помещает своих жертв в бесчеловечные условия329. Однако какие
условия следует считать бесчеловечными, невозможно определить абстрак-
тно, – они подлежат установлению в свете обстоятельств конкретного
дела330.
{1060} Неясно, можно ли переносить толкование, предложенное Трибуна-

лом по бывшей Югославии, в контекст Статута МУС. Исходя
из Статута МУС, Элементы преступлений в виде пыток и бесчеловечного
или жестокого обращения являются идентичными; и в том, и в другом
случае должны быть налицо “сильная физическая или психическая боль или

324
Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября 2001 года,
2003 года, абзац 246; Prosecutor v. Martić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007
325
См., например: Женевская конвенция II, ст. 12; Женевская конвенция III, статьи 13, 20,
46; Женевская конвенция IV, статьи 27, 32; Женевские конвенции I – IV, ст. 3; Дополнительный
протокол I, ст. 75(1) и Дополнительный протокол II, статьи 4(1) и 7(2).
326
абзац 532. См. также: R. Wolfrum and D. Fleck, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 1410: “Обязательство, связанное с гуманным обращением,
практически является лейтмотивом четырех Женевских конвенций”.
327
См. аналогичную точку зрения в Элементах преступлений к статье 8(2)(a)(ii) Статута МУС,
-2 номер 1; в Элементах преступлений к статье 8(2)(c)(i) Статута МУС, -3 номер 1.
328
абзацы 56 и далее; подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2003, абзац 246.
329
абзац 558.
330
года, абзац 544; Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000
абзац 80; Prosecutor v. R. Delić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 сентября 2008 года,
абзац 51.
страдания”331. В то время как нельзя исключить различные толкования дан-

ных преступлений, классифицировать любое посягательство на достоинство
в качестве жестокого или бесчеловечного обращения нельзя. Такой вывод
можно сделать уже из того обстоятельства, что посягательства на досто-
инство выделены в самостоятельную статью 8(2)(b)(xxi) Статута МУС332.
Однако, если посягательство на достоинство вызывает в конкретном случае
сильную физическую или душевную боль или страдание, налицо преступ-
ление в виде жестокого или бесчеловечного обращения.

V. Сексуальное насилие
{1062} Kelly Dawn Askin: War Crimes Against Women (1997); Kelly Dawn
Askin: Comfort Women – Shifting Shame and Stigma from Victims
to Victimizers, 1 International Criminal Law Review (2001), стр. 5 и далее;
Anne-Marie L. M. de Brouwer: Supranational Criminal Prosecution of Sexual
Violence: The ICC and the Practice of the ICTY and the ICTR (2005);
Christine Chinkin: Rape and Sexual Abuse of Women in International Law,
5 European Journal of International Law (1994), стр. 326 и далее; Alison
Cole: Prosecutor v. Gacumbitsi: The New Definition for Prosecuting Rape
Under International Law, 8 International Criminal Law Review (2008),
стр. 55 и далее; Rhodna Copelon: Gender Crimes as War Crimes: Integrating
Crimes Against Women into International Criminal Law, 46 McGill Law
Journal (2000-2001), стр. 217 и далее; Rosalind Dixon: Rape as a Crime in
International Humanitarian Law: Where to from Here?, 13 European Journal
of International Law (2002), стр. 697 и далее; Helen Durham: Women,
armed conflict and international law, 84 International Review of the Red
Cross (2002), стр. 655 и далее; Kate Fitzgerald: Problems of Prosecution and
Adjudication of Rape and Other Sexual Assaults under International Law, 8
European Journal of International Law (1997), стр. 336 и далее; Eve La Haye:
The Elements of War Crimes – Rape, Sexual Slavery, Enforced Prostitution,
Forced Pregnancy, Enforced Sterilisation, and Sexual Violence, in Roy S. Lee
(ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of
331
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(ii) Статута МУС, -2 номер 1 (бесчеловечное
обращение); Элементы преступлений к статье 8(2)(c)(i) Статута МУС, -3 номер 1 (жестокое
обращение); Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(ii) Статута МУС, -1 номер 1, и Элементы
преступлений к статье 8(2)(c)(i) Статута МУС, -4 номер 1 (пытки).
332
См.: K. Dörmann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
333
См. также: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 359; K. Dörmann, Elements of War Crimes
(2003), стр. 69 и далее. См. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу
в соответствии со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 406 и далее, а также в абзаце 1013. См.
по поводу правовых последствий, предъявляемых к субъективной стороне и возникающих из
недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429.
Procedure and Evidence (2001), стр. 184 и далее; Gabrielle Kirk McDonald:

Crimes of Sexual Violence: The Experience of the International Criminal
Tribunal, 39 Columbia Journal of Transnational Law (2000 – 2001), стр. 1
и далее; Theodor Meron: Rape as a Crime under International Humanitarian
Law, 87 American Journal of International Law (1993), стр. 424 и далее;
Navanethem Pillay: The Role of International Humanitarian Jurisprudence in
Redressing Crimes of Sexual Violence, in Lal Chand Vohrah et al. (eds.),
Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 685 и далее; Wolfgang Schomburg
и далее; Sandesh Sivakumaran: Sexual Violence Against Men in Armed
Conflict, 18 European Journal of International Law (2007), стр. 253 и далее;
Patricia Viseur Sellers: The Context of Sexual Violence: Sexual Violence as
Violations of International Humanitarian Law, in Gabrielle Kirk McDonald
and Olivia Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of
International Criminal Law – The Experience of International and National
Courts, том 1 (2000), стр. 263 и далее.
{1063} Статья 8(2)(b)(xxii) Статута МУС охватывает – в связи с между-

народными вооруженными конфликтами – изнасилование, обра-
щение в сексуальное рабство, принуждение к проституции, принудительную
беременность, принудительную стерилизацию и другие виды сексуального
насилия, представляющие собой серьезные нарушения Женевских конвен-
ций. Норма сходного содержания, касающаяся немеждународных воору-
женных конфликтов и охватывающая те же специальные способы совер-
шения преступления, а также любые другие виды сексуального насилия,
представляющие собой грубое нарушение статьи 3, общей для Женевских
конвенций, содержится в статье 8(2)(e)(vi) Статута МУС.
{1064} Хотя преступления, сопряженные с сексуальным насилием, в

прошлом неоднократно применялись как метод ведения военных
действий, сексуальное насилие не рассматривалось в международном до-
говорном праве вплоть до учреждения МУС в качестве самостоятельного
военного преступления, но лишь как посягательство на личную честь или
достоинство. Такая квалификация не учитывала физический и психологичес-
кий вред, который причиняют жертвам соответствующие преступления334.
Статья 27(2) Женевской конвенции IV, статьи 75(2) и 76(1) Дополни-
тельного протокола I и статья 4(2)(e) Дополнительного протокола II ква-
лифицируют изнасиловение, принудительную проституцию и “непристой-
ное посягательство в любой форме” как посягательства на честь жертвы;
специально в качестве серьезных нарушений Женевских конвенций или
Дополнительных протоколов к ним они не квалифицируются.
334
См. более подробно в издании: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзацы 200 и далее.
{1065} В рамках указанного подхода Устав МУТР квалифицировал изна-

силование, принудительную проституцию и иные формы сексуаль-
ного насилия как посягательства на человеческое достоинство335. Устав
МУТЮ не предоставил Трибуналу по бывшей Югославии определенной
компетенции для осуществления уголовного преследования за совершение
преступлений, сопряженных с сексуальным насилием, в качестве военных
преступлений336, хотя сексуальное насилие использовалось во время конф-
ликта в Боснии как метод ведения военных действий. Поэтому Трибунал
был вынужден осуществлять уголовное преследование за сексуальное на-
силие в качестве военного преступления на основе положений Женевских
конвенций, посвященных серьезным нарушениям, или на основе иных норм,
посвященных нарушениям законов и обычаев войны337.
{1066} Включение самостоятельных положений, посвященных преступ-

лениям в виде сексуального насилия, в статью Статута МУС о
военных преступлениях недвусмысленно свидетельствует о том, что эти
преступления, совершенные как организованное насилие, относятся к числу
наиболее серьезных преступлений338.
1. Изнасилование
{1067} Определение изнасилования в качестве военного преступления

отличается от определения изнасилования в качестве преступле-
ния против человечности только в смысле контекста, в котором соверша-
ется конкретное деяние339. Поэтому изложенные выше разъяснения могут
служить и целям толкования состава изнасилования как военного преступ-
ления340.

335
См.: Устав МУТР, ст. 4(e).
336
Однако Трибунал может осуществлять уголовное преследование за сексуальное насилие в
качестве преступлений против человечности, см.: Устав МУТЮ, ст. 5(g).
337
См., например: Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря
1998 года, абзац 172, в котором Трибунал признает, что изнасилование, кроме того, что оно
является преступлением против человечности и актом геноцида, также может представлять собой
серьезное нарушение Женевских конвенций и нарушение законов и обычаев войны. См. также:
Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998 года, абзацы 476
и далее; Prosecutor v. Furundzˇija, МУТЮ (Судебная палата), решение от 10 декабря 1998 года,
абзацы 163 и далее; Prosecutor v. Kvoèka et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 ноября
2001 года, абзац 145; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 12 июня 2002 года, абзацы 150 и далее; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 1 сентября 2004 года, абзац 485 (изнасилование в качестве пыток).
338
E. La Haye, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 184, на стр. 185 и далее.
339
340
341
См. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу в соответствии
со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 406 и далее. См. по поводу правовых последствий,
2. Другие виды серьезного сексуального насилия
{1069} С поправкой на контекст, в котором совершаются деяния, составы

других видов сексуального насилия, наказуемых в качестве воен-
ных преступлений (принуждение к проституции, принудительная беремен-
ность, принудительная стерилизация), отвечают признакам соответствую-
щих преступлений против человечности. Это также отражено в Элементах
преступлений, являющихся идентичными, с поправкой на контекст преступ-
ления. Поэтому и в данном случае изложенные выше разъяснения могут
быть полезными342.
{1070} Из формулировки общего характера “любые другие виды

сексуального насилия”, содержащейся в последней альтернативе
статьи 8(2)(b)(xxii) и в статье 8(2)(e)(vi) Статута МУС, могут возникать
недоразумения. Данные нормы устанавливают, что соответствующее деяние
также должно представлять собой “грубое нарушение Женевских конвен-
ций” или “грубое нарушение статьи 3, общей для четырех Женевских
конвенций”. Может показаться, что таким образом ставится под сомнение
юридическая оценка преступления сексуального насилия; кажется, из них
следует, что вопрос о том, является ли тот или иной акт сексуального
насилия также и нарушением Женевских конвенций, необходимо решать
всегда. Однако подобное толкование противоречило бы целям Статута и
Элементы преступлений также предполагают иные выводы. Упоминание
Женевских конвенций является просто средством обеспечения того, что
ответственность как за военные преступления будет наступать только
за акты сексуального насилия сравнительно высокой степени тяжести343.
Данное толкование подтверждается и сравнением с последней альтер
нативой статьи 7(1)(g) Статута МУС: даже в качестве преступлений
против человечности иные формы сексуального насилия подлежат нака-
занию только в тех случаях, когда степень их тяжести “сопоставима” с
формами сексуального насилия, перечисленными в определении непосред
ственно344.
предъявляемых к субъективной стороне и возникающих из недавней судебной практики МУТЮ,

в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429, а также в абзаце 1013.
342
343
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxii) Статута МУС, -6 номер 2; Элементы
преступлений к статье 8(2)(e)(vi) Статута МУС, -6 номер 2. См. также: M. Cottier, in O. Triffterer
абзац 212, где указывается, что ограничение сферы применения данной нормы деяниями, которые
также являются серьезными нарушениями, противоречило бы намерениям авторов Статута.
См. иное мнение по поводу статьи 8(2)(e)(vi) в издании: A. Zimmermann, in O. Triffterer (ed.),
абзац 316, где утверждается, что должно существовать поведение, наказуемое по смыслу статьи
3 Женевских конвенций.
344
{1071} В
отношении ментального элемента применяется статья 30
VI. Оскорбительное и унижающее обращение
{1072} Статья 8(2)(b)(xxi) Статута МУС охватывает посягательства на

достоинство личности, совершенные в международных вооружен-
ных конфликтах, особенно – оскорбительное и унижающее обращение.
Статья 8(2)(c)(ii) Статута МУС содержит аналогичную норму для ситуа-
ций немеждународных вооруженных конфликтов346. Составы преступлений
идентичны в конфликтах обоих типов347. Квалификация оскорбительного
и унизительного обращения в качестве военного преступления получила
признание в международном обычном праве348.
{1073} Основой определения преступления является статья 3(1)(c), общая

для Женевских конвенций. Статья 75(2)(b) Дополнительного про-
токола I и статья 4(2)(e) Дополнительного протокола II также содержат
запреты унизительного и оскорбительного обращения349. Защита челове-
ческого достоинства является целью статьи 27(1) Женевской конвенции
IV. Данная норма предписывает необходимость уважения личности, чести,
семейных прав, религиозных убеждений и обрядов. Право на уважение лич-
ности понимается в широком смысле и охватывает все права, не отделимые
от существования человека, особенно – право на физическую, моральную и
интеллектуальную неприкосновенность350. Отсюда следует, что существует
много способов совершения данного преступления351.
345
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 346. См. по поводу общих требований, предъявляемых
к ментальному элементу в соответствии со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 406 и далее,
особенно – в абзацах 437 и далее. См. по поводу правовых последствий, предъявляемых к
субъективной стороне и возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и
далее, в абзацах 419, 429.
346
См. также: Устав МУТР, ст. 4(e).
347
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац. 290.
348
решение от 2 марта 2009 года, абзац 174; J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary
International Humanitarian Law, том I (2005), стр. 315 и далее.
349
Статья 3(1)(c) Женевских конвенций I – IV содержит запрет посягательства на “человеческое
достоинство, в частности оскорбительное и унижающее обращение”; наряду с оскорбительным и
унижающим обращением, положения Дополнительных протоколов приводят в качестве примеров
запрещенных деяний принуждение к проституции и непристойное посягательство в любой
форме.
350
351
См.: P. Viseur Sellers and E. Bennion, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
{1074} В соответствии с Элементами преступлений, состав налицо, если

исполнитель оскорбил, унизил или иным образом нарушил
достоинство лица352. Необязательно, чтобы жертва осознавала, что на ее
достоинство совершается посягательство; достоинство умерших лиц также
находится под защитой. Степень тяжести деяния должна быть такой, что-
бы его квалификация в качестве посягательства, по общему признанию,
не вызывала сомнений353. Квалификация должна проводиться на основе
объективного стандарта354.
{1075} По мнению Трибунала по бывшей Югославии, продолжительные

страдания не являются необходимым признаком преступления.
В контексте оскорбительного или унизительного обращения серьезной
степени тяжести состав преступления налицо даже в том случае, если
жертва преодолевает последствия относительно скоро355. Бездействие, со-
вершенное с целью унизить жертву или подвергнуть ее осмеянию, также
подпадает под определение преступления356. В решении по делу Мусемы
Трибунал по Руанде определил оскорбительное или унизительное обраще-
ние как деяния, подрывающие самоуважение личности. Посягательства на
достоинство личности могут рассматриваться и как предварительный этап
пыток357.
352
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxi) Статута МУС, номер 1; Элементы преступлений
к статье 8(2)(c)(ii) Статута МУС, номер 1. См. аналогичную точку зрения в судебных решениях:
Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства), решение
от 30 сентября 2008 года, абзац 369; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 12 июня 2002 года, абзац 161; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 22 февраля 2001 года, абзац 507.
353
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxi) Статута МУС, номер 2; Элементы преступлений
к статье 8(2)(c)(ii) Статута МУС, номер 2; см. также: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui,
МУС (Палата предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 369;
354
года, абзац 162; Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Судебная палата), решение от 25 июня 1999
года, абзацы 56 и далее; Prosecutor v. Haradinaj et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от
3 апреля 2008 года, абзац 132; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
355
абзацы 501, 503; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
решение от 2 марта 2009 года, абзац 176. Напротив, см.: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 25 июня 1999 года, абзац 56. Палата предварительного производства МУС
придерживается этого же подхода; см.: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата
предварительного производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 369.
356
357
Prosecutor v. Musema, МУТР (Судебная палата), решение от 27 января 2000 года, абзац 285.

Статута МУС358. Наличия специального умысла, направленного на
унижение, не требуется359.
{1077} Соотношение между этим преступлением и иными подобными

преступлениями – особенно преступлениями, сопряженными с
жестоким обращением, – неясно. Ряд авторов утверждают в связи со
статьей 75(2)(b) Дополнительного протокола I, что оскорбительное и унизи-
тельное обращение “означает деяния, которые, непосредственно не причи-
няя ущерба неприкосновенности и физическому и ментальному благополу-
чию лиц, направлены на то, чтобы унизить или осмеять их, либо даже на
то, чтобы заставить их выполнить унизительные действия”360. Если данную
концепцию перенести в контекст права военных преступлений, в нее имело
бы смысл внести поправку на применение физической силы. Но данная
точка зрения пока не нашла поддержки в судебной практике Трибуналов
по бывшей Югославии и Руанде, которые вынесли ряд решений в связи с
данным преступлением361. Так, в решении по делу Алексовского Трибунал
по бывшей Югославии подчеркнул, что наиболее общая цель статьи 3(1),
общей для Женевских конвенций, заключается в защите достоинства и
обеспечении гуманного обращения362. Трибунал признал оскорбительное
и унизительное обращение частным случаем бесчеловечного обращения,

358
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 372. Достаточно, если субъект преступления будет
знать, что его деяние может унизить жертву, см.: Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная
палата), решение от 22 февраля 2001 года, абзацы 512 и далее. См. также: K. Dörmann, Elements
of War Crimes (2003), стр. 323 и далее; см. по поводу общих требований, предъявляемых к
ментальному элементу в соответствии со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 406 и далее.
См. по поводу правовых последствий, предъявляемых к субъективной стороне и возникающих
из недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429, а также в
абзаце 1013.
359
года, абзацы 164 и далее; Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 24 марта 2000 года, абзацы 27 и далее; Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 25 июня 1999 года, абзац 56; Prosecutor v. Kunarac et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 22 февраля 2001 года, абзац 509; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по
360
C. Pilloud and J. S. Pictet, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary
on the Additional Protocols (1987), абзац 3047.
361
Устав Трибунала по бывшей Югославии не содержит положений, непосредственно
посвященных оскорбительному или унизительному обращению, но, по мнению Апелляционной
палаты, Трибунал может – в соответствии со статьей 3 собственного Устава, устанавливающей
юрисдикцию Трибунала в отношении нарушений законов и обычаев войны, – осуществлять
уголовное преследование за его совершение в качестве преступления, нарушающего статью 3
Женевских конвенций I – IV, см.: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 2 октября 1995 года, абзацы 65 и далее. Статья 4(e) Устава МУТР, перечисляющая – по
смыслу Дополнительных протоколов – наряду с оскорбительным и унизительным обращением
преступления сексуального насилия в качестве примеров, упоминает состав данного преступления.
С другой стороны, в Статуте МУС преступления сексуального насилия охватываются отдельными
положениями, см. статью 8(2)(b)(xxii).
362
абзац 49.
которое вызывает особенно серьезные страдания и может сопровождаться

физическим насилием363. По смыслу «стандарта Челебичи» (см. абзацы 670
и далее), обе нормы должны применяться параллельно, поскольку первая
предполагает посягательство на человеческое достоинство, а вторая – ква-
лифицированный (“серьезный”) ущерб. Различаются эти два преступления
по основаниям объектов преступных посягательств, а также по степени
их интенсивности364. Напротив, преступление пыток имеет квалификацион-
ное преимущество перед преступлением оскорбительного и унизительного
обращения365.
{1078} Также неясно соотношение данного деяния с преступлениями

сексуального насилия. Трибунал по бывшей Югославии постано-
вил, что сексуальное насилие также охватывается преступлением оскор-
бительного и унизительного обращения366. Трибунал по Руанде постановил
в решении по делу Акаесу, что любой насильственный сексуальный акт
подпадает под определение оскорбительного и унизительного обращения367.
Неясно, в какой степени МУС воспримет данную судебную практику.
В отличие от Уставов Трибуналов ad hoc, Статут МУС содержит отдельные
положения, криминализирующие военные преступления в виде сексуально-
го насилия и изнасилования. Данные положения являются специальными
по отношению к составу преступления в виде оскорбительного и унизи-
тельного обращения368.
363
См.: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Судебная палата), решение от 25 июня 1999 года,
абзацы 56 и далее, где утверждается, что основой данного преступления является презрение
субъекта по отношению к человеческому достоинству жертвы. Непосредственные посягательства
на физическое или ментальное благополучие жертвы не являются обязательными; достаточно, если
соответствующее деяние причиняет жертве фактическое длящееся страдание через посредство
унижения или насмешки. Чтобы не ставить преступность деяния всецело в зависимость от
восприятия жертвы, которое будет различным в зависимости от ее психологического портрета,
деяние должно представлять собой посягательство с точки зрения разумного наблюдателя. Особая
степень тяжести деяния может возникать из того обстоятельства, что деяние, которое само по
себе не являлось бы посягательством, неоднократно повторяется. Кроме того, тип насилия,
длительность деяния и степень причиненного им страдания являются ключевыми факторами
при определении того, достигает ли унизительное обращение «порога» преступности. Судебная
палата постановила, что условия в тюремных лагерях, сопряженные с физическим насилием
и использованием заключенных в качестве «живых щитов» и для рытья окопов в опасных
местностях, представляли собой серьезные посягательства на человеческое достоинство, см.:
Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Судебная палата), решение от 25 июня 1999 года, абзацы 228
и далее; подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Aleksovski, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 24 марта 2000 года, абзац 37.
364
I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005), стр. 162 и далее.
365
См. по поводу концепции покровительствуемых лиц в абзацах 1014 и далее.
366
абзац 183.
367
абзац 688.
368
См. более подробно в изданиях: P. Viseur Sellers and E. Bennion, in O. Triffterer (ed.),
абзацы 197 и далее; I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005), стр. 158 и
далее.
VII. Принуждение к службе в вооруженных силах или к участию

в военных действиях (в контексте международных
вооруженных конфликтов)
1. Принуждение к службе в вооруженных силах неприятельской державы
{1079} Статья 8(2)(a)(v) Статута МУС охватывает принуждение покрови-

тельствуемых лиц369 к службе в вооруженных силах неприятельской
державы. Данное положение имеет содержательную связь, особенно с воен-
ным преступлением в виде принуждения к участию в военных действиях370.
В соответствии с международным обычным правом, данное положение распро-
страняется только на международные вооруженные конфликты371. Оно основа-
но на статье 23(h) Гаагского положения, которая запрещает сторонам, участву-
ющим в конфликте, принуждать лиц, принадлежащих к противоборствующей
стороне, к участию в “военных действиях, направленных против их страны”.
В соответствии со статьей 130 Женевской конвенции III и статьей 147 Же-
невской конвенции IV, принуждение военнопленных или лиц, пользующихся
защитой в соответствии с Женевской конвенцией IV, к службе в вооруженных
силах неприятельской державы является серьезным нарушением Конвенций.
{1080} Элементы преступлений к Статуту МУС разъясняют пределы прес-

тупления: во-первых, преступным является принуждение покрови-
тельствуемых лиц к службе в вооруженных силах неприятеля372; во-вторых,
преступлением является принуждение их к участию в военных действиях
против их собственной страны независимо от того, сопряжено ли оно с
включением соответствующих лиц в вооруженные силы неприятеля373. Цель
данного положения заключается в том, чтобы защитить лиц, находящихся
во власти противника, от коллизии клятв верности374. Вербовка военно-
пленных не запрещена, если они добровольно соглашаются участвовать в
борьбе против страны их происхождения375.
369
См. по поводу концепции покровительствуемых лиц в абзацах 1014 и далее.
370
371
Так, имплементация данного положения Статута МУС в Германии исходит из предположения
о том, что преступность данного деяния ограничена международными вооруженными конфликтами,
см. пункт 3 статьи 8(3) (Германского) Кодекса преступлений против международного права
[Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] и Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу
преступлений против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 29. Аналогичное положение
также содержится в статье 2(e) Устава МУТЮ.
372
В соответствии со статьей 43 Дополнительного протокола I, вооруженные силы стороны,
находящейся в конфликте, состоят из “всех организованных вооруженных сил, групп и
подразделений, находящихся под командованием лица, ответственного перед этой стороной за
поведение своих подчиненных”; см. также: K. Dörmann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
373
Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(v) Статута МУС, номер 1.
374
M. Bothe, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
375
Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 11 апреля 1949 года (von Weizsäcker et
al., так называемый Министерский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals
XIV, стр. 308 и далее.
{1081} Неясно, налицо ли состав преступления, если происходит просто

принуждение лиц к оказанию услуг в пользу вооруженных сил
неприятеля без включения их в состав данных вооруженных сил. В поясни
тельной записке к Германскому Кодексу преступлений против междуна-
родного права высказывается предположение о том, что принуждение к
оказанию содействия в перевозке военных грузов – без фактической ин-
теграции в вооруженные силы – не является достаточным для констатации
состава преступления376. Однако ряд авторов утверждают, что решающую
роль играет основная идея статьи 52 Гаагского положения, в соответс-
твии с которой население оккупированной территории нельзя принуждать
к участию в “военных действиях против своего отечества”, включающих
принудительный труд в военных целях377.
{1082} Искомый вывод можно сделать из положений Женевских конвен-

ций, на которых основана рассматриваемая нами норма. Отправной
точкой является признание того, что в соответствии с Женевскими конвен-
циями привлечение к труду является дозволенным только в определенных
обстоятельствах. В соответствии со статьями 49 и далее Женевской конвен-
ции III, государство, во власти которого находятся военнопленные, может
требовать от них выполнение определенных работ; аналогичное правило
содержится в статье 51 Женевской конвенции IV в отношении гражданских
лиц на оккупированных территориях. Статья 50(f) Женевской конвенции
III устанавливает, что труд военнопленных может использоваться только
для оказания коммунальных услуг, не имеющих военного характера или
назначения378, а, в соответствии со статьей 51 Женевской конвенции IV,
оккупирующая держава не должна принуждать покровительствуемых лиц
к службе в вооруженных силах или к участию в военных операциях379.
Отсюда следует, что принудительный труд в военных целях может подпа-
дать под действие рассматриваемого нами положения. Однако если исполь-
зование того или иного вида труда дозволено Женевскими конвенциями, то
оно не представляет собой наказуемое принуждение к участию в военных
операциях.
376
права, BT-Drs. 14/8524, стр. 29. Такие деяния могут охватываться как максимум пределами
военного преступления в виде принудительного участия в военных операциях; см. абзацы 1084
и далее.
377
Law, 2nd edn. (2008), абзац 1410.
378
В то время как услуги военного характера осуществляются по указанию военных
властей, единого определения услуг военного назначения не существует. В любом случае труд
военнопленных не должен использоваться в рамках деятельности, направленной на достижение
исключительно военных целей, в то время как они могут привлекаться к работам, которые при
обычных обстоятельствах отвечали бы интересам гражданской жизнедеятельности, даже если бы
эти работы также приносили пользу и военным подразделениям, см.: J. S. Pictet (ed.), Geneva
Convention III, Commentary (1960), стр. 267 и далее.
379
См. более подробно по поводу этой нормы в судебном решении: Prosecutor v. Naletilić and
Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2003 года, абзацы 250 и далее.
{1083} В
2. Принуждение к участию в военных операциях
{1084} Статья 8(2)(b)(xv) Статута МУС охватывает принуждение граждан

противной стороны к участию в военных операциях против их
собственной страны. Сфера применения данной нормы охватывает случаи,
когда жертвы уже являлись членами вооруженных сил воюющей стороны
до начала войны. Цель данного положения, применяемого только в между-
народных вооруженных конфликтах, также заключается в предотвращении
коллизии клятв верности. Данное положение основано непосредственно на
втором предложении статьи 23 Гаагского положения.
{1085} Данный запрет предоставляет защиту всем гражданам противной

стороны, находящимся на территории, контролируемой стороной,
находящейся в конфликте. Жертва должна быть вынуждена участвовать в
военных операциях, направленных против ее страны381. Неясно, охватывает
ли данное положение также и деяния, не являющиеся элементами военных
действий непосредственно, но иным образом связанные с военной эконо-
микой. Представляется, что ответ на данный вопрос должен быть отрица-
тельным, так как Элементы преступлений ограничили сферу применения
статьи 8(2)(b)(xv) Статута МУС принуждением к участию в военных опера-
циях и, в отличие от Элементов преступлений к статье 8(2)(a)(v) Статута
МУС, не упоминают иных видов службы в вооруженных силах неприятель-
ской державы382.

380
со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 406 и далее, особенно – в абзацах 437 и далее. См.
недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429, а также в
абзаце 1013. См. также: K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003), стр. 99.
381
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 163, прим. 628, где утверждается, что сфера
применения Женевской конвенции IV шире, так как она запрещает любую недобровольную
работу, связанную с проведением военных операций, независимо от того, направлены ли они
против госудаства гражданства лица или нет.
382
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xv) Статута МУС, номер 1; Элементы
преступлений к статье 8(2)(a)(v) Статута МУС, номер 1; H. Boddens Hosang, in R. S. Lee (ed.),
The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001),
стр. 174, на стр. 175; см. более подробно в издании: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary
383
со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 406 и далее, особенно – в абзацах 437 и далее.
VIII. Рабство
{1087} В соответствии со статьей 4(2)(f) Дополнительного прото-

кола II, “рабство и работорговля во всех их формах” запреще-
ны. Запрет рабства, содержащийся в статье 4(2)(f), применяется ко всем
лицам, “не принимающи[м] непосредственного участия или прекративши[м]
принимать участие в военных действиях, независимо от того, ограничена
их свобода или нет”384. Хотя Дополнительный протокол II применяется
только к немеждународным вооруженным конфликтам, рабство запрещено
и в контексте международных вооруженных конфликтов, поскольку оно
нарушало бы основополагающий принцип гуманного обращения, закреплен-
ный, например, в статье 3, общей для Женевских конвенций, в статье 13
Женевской конвенции III, статье 27 Женевской конвенции IV и статье 4(1)
Дополнительного протокола II385.
{1088} В свете фундаментального характера запрета рабства Трибунал

по бывшей Югославии постановил в решении от 15 марта 2002
года, что рабство в контексте вооруженного конфликта может квалифици-
роваться как военное преступление386. В отношении элементов этого воен-
ного преступления Трибунал по бывшей Югославии постановил, что они
аналогичны элементам преступления против человечности в виде порабоще-
ния387; следовательно, анализ указанного преступления может быть полезен
и в данном контексте388.
{1089} Статья 8(2) Статута МУС не упоминает военное преступление в

виде рабства как таковое. Однако, поскольку порабощение пред-
ставляет собой “осуществление любого или всех правомочий, связанных
с правом собственности в отношении личности”389, подобное поведение
можно квалифицировать как проявление “посягательства на человеческое
достоинство”, что является военным преступлением, предусмотренным
статьями 8(2)(b)(xxi) и (c)(ii) Статута МУС390.
IX. Принудительный труд
{1090} В решении от 31 марта 2003 года Трибунал по бывшей Югославии

постановил, что принудительный труд (“неправомерный труд”)
384
Статья 4(1) Дополнительного протокола II. См.: S. S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski and
B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 4523.
385
386
387
абзац 356.
388
389
См.: Статут МУС, ст. 7(2)(c).
390
в контексте вооруженного конфликта является военным преступле-

нием, если при этом нарушаются Женевские конвенции III или IV391.
Обстоятельства данного дела сводились к использованию труда военно-
пленных на военных работах вспомогательного характера в исключительно
опасных условиях (рытье окопов вблизи линии фронта, закрывание окон
или пространств, простреливаемых противником, мешками с песком, пере-
мещение взрывчатых веществ через линию фронта, транспортировка тел
раненых или убитых солдат)392. По мнению Трибунала по бывшей Югос-
лавии, принуждение военнопленных к участию в разграблении домов и
собственности также может представлять собой преступление в виде при-
нудительного труда393. Кроме того, использование труда военнопленных на
прокладке водопровода в частном жилище одного из обвиняемых также
было признано принудительным трудом в свете обстоятельств, в которых
этот труд выполнялся. Военнопленных принуждали работать в тяжелых
условиях в течение двух месяцев, причем они получали недостаточно пищи
и воды и их труд не оплачивался394. По мнению Трибунала по бывшей
Югославии, согласие жертвы, как правило, является нерелевантным395.
{1091} Статья 8(2) Статута МУС не криминализирует принудительный

труд явным образом. Принуждение покровительствуемых лиц к
выполнению военных работ вспомогательного характера должно охваты-
ваться – как минимум в контексте международных вооруженных конфлик-
тов – статьей 8(2)(a)(v) Статута МУС.
X. Наказание без нормального судопроизводства
1. Международные конфликты
{1092} Статья 8(2)(a)(vi) Статута МУС обеспечивает право военноплен-

ных и иных покровительствуемых лиц на справедливое и нор-
мальное судопроизводство. Данное положение основано на статье 130 Же-
невской конвенции III и статье 147 Женевской конвенции IV; статья 2(f)

391
См.: Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта
2003 года, абзац 250; Prosecutor v. Simić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 октября
392
2003 года, абзацы 268, 302.
393
394
395
2003 года, абзацы 258 и далее. См. также абзац 308, в котором Судебная палата утверждает,
что даже если жертва выражает согласие на разграбление, это не придает правомерности
принудительному труду, поскольку само разграбление является преступлением по международному
праву. Однако данное мнение не является убедительным. Предотвращение добровольного
участия покровительствуемых лиц в преступной деятельности не является целью Женевских
конвенций III и IV.
Устава МУТЮ также содержит аналогичное правило. Лишение “прав на

беспристрастное и нормальное судопроизводство, предусмотренное данной
Конвенцией”, является серьезным нарушением Женевских конвенций. Этот
принцип был распространен на всех покровительствуемых лиц по смыслу
Женевских конвенций I – IV через посредство статьи 85(4)(e) Дополни-
тельного протокола I. Очерчивая круг прав, связанных со справедливым
судопроизводством, Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(vi) Статута
МУС упоминают, “в частности”, стандарты, содержащиеся в Женевских
конвенциях III и IV396.
{1093} В число этих стандартов входят право на независимое и бес-

пристрастное судопроизводство (статья 84(2) Женевской конвен-
ции III), право на своевременное извещение держащей в плену Державой
о любом предполагаемом судебном преследовании военнопленного (ста-
тья 104 Женевской конвенции III), право на незамедлительное извещение
о сути обвинений (статья 104 Женевской конвенции III и статья 71(2)
Женевской конвенции IV), принцип законности (статья 99(1) Женевской
конвенции III397, статья 67 Женевской конвенции IV), принцип ne bis in
idem (статья 86 Женевской конвенции III, статья 117(3) Женевской кон-
венции IV), право на информацию о возможности подавать апелляционную
или кассационную жалобу (статья 106 Женевской конвенции III, статья 73
Женевской конвенции IV), возможность защищаться и пользоваться
услугами квалифицированного защитника (статья 99(3) Женевской конвен-
ции III), право на своевременное получение обвинительного акта и прочих
процессуальных документов на понятном языке (статья 105(4) Женевской
конвенции III), право обвиняемого военнопленного на помощь одного из сво-
их товарищей из среды пленных (статья 105(1) Женевской конвенции III),
право подсудимого иметь квалифицированного защитника по своему выбору
(статья 105(1) Женевской конвенции III, статья 72(1) Женевской конвен-
ции IV)398, право подсудимого предъявлять необходимые доказательства и,
в особенности, вызывать в суд и допрашивать свидетелей (статья 105(1)
Женевской конвенции III, статья 72(1) Женевской конвенции IV) и право
прибегать к услугам переводчика (статья 105(1) Женевской конвенции III,
статья 72(3) Женевской конвенции IV). Далее, смертная казнь может на-
значаться только при определенных обстоятельствах (статья 100 Женевс-
кой конвенции III, статья 68 Женевской конвенции IV), и военнопленные
должны преследоваться в судебном порядке теми же судами и в соответст
вии с теми же процессуальными нормами, какие установлены для лиц,

396
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(vi) Статута МУС, номер. 1.
397
В соответствии со статьей 99(1) Женевской конвенции III, ни один военнопленный не может
быть предан суду или осужден за проступок, который не являлся наказуемым по законодательству
держащей в плену Державы или по международному праву, которое действовало в момент
совершения проступка. Аналогичное правило также содержится в статье 67 Женевской конвенции IV.
398
В соответствии со статьей 72(2) Женевской конвенции IV, обвиняемому должен быть
предоставлен как минимум судебный защитник. Защитник должен иметь доступ к обвиняемому
и свидетелям.
принадлежащих к составу вооруженных сил держащей в плену Державы

(статья 102 Женевской конвенции III).
{1094} Формулировка (“в частности”), содержащаяся в Элементах прес-

туплений, указывает на то, что прочие признанные на междуна-
родном уровне процессуальные гарантии также должны соблюдаться399.
Соответствующие положения имеются в различных договорах по правам
человека, и особенно в статьях 75(3) и (4) Дополнительного протокола I,
содержащих неисчерпывающий список процессуальных гарантий. К ним
относятся, например, незамедлительное информирование обвиняемого о
деталях правонарушения, вменяемого ему в вину; предоставление ему прав
и средств защиты; осуждение за правонарушение на основе личной уголов-
ной ответственности; запрет обратной силы уголовного закона; презумпция
невиновности до тех пор, пока вина лица не будет доказана; право лица
на судебное рассмотрение в его присутствии.
{1095} Преступный с точки зрения международного права характер

лишения элементарных процессуальных гарантий был признан
в ходе ряда судебных процессов по окончании Второй мировой войны.
Подсудимым были вынесены обвинительные приговоры как военным пре-
ступникам за их ответственность в ходе судебных процессов по ложным
обвинениям и с использованием поддельных доказательств, а также в ходе
процессов, в которых обвиняемым было отказано в праве на юридическую
помощь или услуги переводчиков400. В данном контексте следует упомянуть
Судейский процесс, состоявшийся в Нюрнберге401. В ходе этого судебного
процесса, среди прочих, рассматривался вопрос о депортации гражданских
лиц с территории, оккупированной Германией, на территорию рейха, где
впоследствии проходили произвольные судебные процессы, которые не-
редко завершались вынесением смертных приговоров и казнями.
{1096} В решении, вынесенном в результате Судейского процесса, Суд

пояснил, почему такое судопроизводство нельзя было признать
нормальным:
“Судебные процессы… не имели даже подобия справедливого судопро-
изводства или правосудия. Обвиняемые… были арестованы и тайно пере-
правлены для привлечения к суду в Германию и другие страны. Им было
отказано в праве представлять доказательства, оспаривать показания лиц,
которые свидетельствовали против них, или предъявлять показания свиде-
399
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 25; K. Kittichaisaree, International Criminal Law
(2001), стр. 151.
400
Военная комиссия США, Шанхай, решение от 15 апреля 1946 года (Sawada), опубликовано
в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials of War Criminals V,
401
Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 4 декабря 1947 года (Altstötter et al., так
называемый Судейский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals III, стр. 954,
телей в их собственную пользу. Судебные процессы в их отношении были

тайными, им было отказано в праве выбора защитника, а иногда и вовсе в
праве на юридическую защиту. Обвинения не рассматривались в нескольких
инстанциях, и обвиняемые узнавали о сути предполагаемых преступлений,
за которые их привлекали к судебной ответственности, лишь за несколько
минут до начала процесса. Все процессы были закрытыми от начала до
конца, и протоколировать их для публичных целей не дозволялось”402.
{1097} По смыслу статьи 8(2)(a)(vi) Статута МУС, результатом отказа в

судебных гарантиях должно быть лишение жертвы справедливого
и нормального судопроизводства. Фактически такой результат будет зави-
сеть от индивидуальных обстоятельств дела; нарушение одной судебной га-
рантии необязательно приведет к нему403. Для квалификации преступления
необязательно, чтобы деяния субъекта привели к назначению наказания
покровительствуемому лицу. Так, состав преступления также налицо, если
жертва совершает самоубийство до приведения приговора в исполнение404.
Если, с другой стороны, подсудимого оправдывают, несмотря на судебные
ошибки, состав преступления отсутствует. В таких случаях деяние не до-
стигает степени тяжести, необходимой для квалификации преступления по
международному праву405.
{1098} Ментальный элемент предполагает умысел 406

. Косвенный умысел
является достаточным . 407
2. Немеждународные конфликты
{1099} Статья 8(2)(c)(iv) Статута МУС криминализирует “вынесение при-

говоров и приведение их в исполнение без предварительного

402
Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 4 декабря 1947 года (Altstötter et al., так
называемый Судейский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals III, стр. 954
и далее.
403
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 25, где содержится отсылка к Элементам преступлений
к статье 8(2)(c)(iv) Статута МУС, в которой сформулирован аналогичный состав преступления
для целей немеждународных вооруженных конфликтов, в прим. 59 к которому указано, что “Суд
должен рассматривать, приводит ли, с учетом всех соответствующих обстоятельств, совокупное
воздействие факторов, касающихся гарантий, к лишению лица (лиц) права на беспристрастный
суд”; см. абзац 1100.
404
K. Dörmann, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 124, на стр. 135 и далее.
405
Сравнение с текстом статьи 8(2)(c)(iv) Статута МУС, которая также криминализирует
нарушения процессуальных прав, говорит в пользу такого толкования, поскольку данная статья
предполагает, по меньшей мере, вынесение обвинительного приговора.
406
См. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу в соответствии со
права или Элементов преступлений в абзацах 406 и далее.
407
См. по поводу концепции умысла в абзацах 1011 и далее. См. по поводу правовых
судебного разбирательства, проведенного созданным в установленном

порядке судом, обеспечивающим соблюдение всех судебных гарантий, кото-
рые по всеобщему признанию являются обязательными”, в связи с немеж-
дународными вооруженными конфликтами408. Данное положение основано
на статье 3(1)(d), общей для Женевских конвенций409.
{1100} Элементы преступлений проводят различие между тремя отдель-

ными преступными деяниями: приведение приговора в исполнение
без судебного разбирательства; вынесение приговора судом, созданным не
в установленном порядке; нарушение существенных судебных гарантий410.
Судебное разбирательство должно в целом представляться несправедли-
вым, с учетом всех индивидуальных обстоятельств дела411. Элементы пре-
ступлений указывают на то, что положения Статута МУС, регулирующие
различные формы соучастия, не затрагиваются данной нормой, – следова-
тельно, необязательно, чтобы приговор был вынесен субъектом лично412.
{1101} В Элементах преступлений не указано, какие юридические гарантии

по всеобщему признанию являются обязательными в контексте
судебного разбирательства. Однако благодаря практически идентичным
формулировкам, статья 6(2) Дополнительного протокола II может быть
полезной для целей толкования статьи 3(1)(d), общей для Женевских кон-
венций, а также статьи 8(2)(c)(iv) Статута МУС413. Статья 6(2) Дополни-
тельного протокола II содержит неисчерпывающий список минимальных га-
рантий, которые должны соблюдаться даже в немеждународных вооружен-
ных конфликтах до вынесения приговора или приведения его в исполнение.
По аналогии со статьей 75(4) Дополнительного протокола I, она включает,
inter alia, следующие гарантии: незамедлительное информирование обвиня-
емого о деталях правонарушения, вменяемого ему в вину; предоставление
ему прав и средств защиты; осуждение за правонарушение на основе лич-
ной уголовной ответственности; запрет обратной силы уголовного закона;
презумпция невиновности до тех пор, пока вина лица не будет доказана;
право лица на судебное рассмотрение в его присутствии.
{1102} Как и статья 3(1)(d), общая для Женевских конвенций,

статья 8(2)(c)(iv) Статута МУС требует, чтобы суд был создан-
408
См. также Устав МУТР, ст. 4(g); Устав Специального суда по Сьерра-Леоне, ст. 3(g).
409
Единственное различие в формулировках заключается в том, что Женевские конвенции
упоминают юридические гарантии, признанные “цивилизованными нациями”. В ходе составления
Статута МУС данная формулировка была признана устаревшей и поэтому заменена, см.:
E. La Haye, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules
of Procedure and Evidence (2001), стр. 207, на стр. 212.
410
Элементы преступлений к статье 8(2)(c)(iv) Статута МУС, номер 4.
411
Элементы преступлений к статье 8(2)(c)(iv) Статута МУС, номер 5, прим. 59.
412
Элементы преступлений к статье 8(2)(c)(iv) Статута МУС, номер 1, прим. 58.
413
См.: C. Pilloud and J. S. Pictet, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.),
Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 3084; A. Zimmermann, in O. Triffterer
ст. 8, абзац 296.
ным в установленном порядке. Специальные суды ad hoc запрещаются414.

Данная формулировка создает сложности для негосударственных сторон в
конфликтах – таких, как повстанческие группы, – поскольку они нередко
неспособны создавать суды в установленном порядке415. Статья 6 Дополни-
тельного протокола II устанавливает, что суд – вместо установленного по-
рядка создания – должен обеспечивать основные гарантии независимости и
беспристрастности416. К сожалению, данные положения не были включены
в Статут МУС.
{1103} Государственные власти оставляют за собой право привлекать

боевиков или гражданских лиц к ответственности за преступле-
ния, совершенные ими в связи с (внутренними) вооруженными конфлик-
тами417. Они также могут назначать смертную казнь – в случаях, когда
соответствующее национальное право разрешает это и смертная казнь не
запрещена международным правом в конкретном случае418.
{1104} Как и в контексте соответствующего военного преступления в

международном вооруженном конфликте, ментальный элемент
предполагает умысел419. Косвенный умысел является достаточным420.
3. Коллективные наказания
{1105} Устав МУТР и Устав Специального суда по Сьерра-Леоне упоми-

нают “коллективные наказания” как самостоятельное военное

414
2nd edn. (2008), абзац 569. См. по поводу юридической оценки процессов против так называемых
“незаконных комбатантов” в Военной комиссии США в связи с конфликтом в Афганистане в
изданиях: G. P. Fletcher, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 442 и далее;
C.-F. Stuckenberg, Juristenzeitung 2006, стр. 1142 и далее; D. F. Vagts, 101 American Journal
of International Law (2007), стр. 35 и далее; см. также статьи М. К. Дорфа, М. Д. Максвелла,
С. М. Уоттса, Дж. Г. Стюарда, Дж. П. Флетчера, Р. В. Мейера и Ж. Метро в издании: 5 Journal
415
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 295; см. более подробно в издании:
J. Somer, 89 International Review of the Red Cross (2007), стр. 655 и далее.
416
417
418
Примером международно-правового запрета смертной казни является статья 6(4)
Дополнительного протокола II, запрещающая вынесение смертного приговора лицам, которые в
момент совершения правонарушения не достигли восемнадцатилетнего возраста, и приведение
смертного приговора в исполнение в отношении матерей, имеющих малолетних детей, или
беременных женщин. Статья 3 Женевских конвенций I – IV не содержит такого запрета.
419
со статьей 30 Статута МУС, и о возможных отступлений от них в силу международного обычного
права или Элементов преступлений в абзацах 406 и далее.
420
См. абзацы 1098 и далее, а также абзац 1013. См. по поводу правовых последствий,
в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429.
преступление, отличное от наказания без нормального судебного разби-

рательства421. Специальный суд по Сьерра-Леоне постановил, что данное
преступление заключается в назначении лицам наказания неизбирательно
и коллективно за деяния, которые они могли совершить, а могли и не
совершить422; иными словами, речь идет о произвольном назначении нака-
зания без установления индивидуальной вины “через посредство подобия
юридического процесса и в отсутствие подлинных попыток установить пра-
вонарушителей, если таковые имеются”423.
{1106} Коллективные наказания прямо запрещаются статьей 87(3) Женев-

ской конвенции III, статьей 33 Женевской конвенции IV, ста-
тьей 75(2)(d) Дополнительного протокола I и статьей 4(2)(b) Дополни-
тельного протокола II. Эти запреты непосредственно связаны с принципом
индивидуальной ответственности, который, в свою очередь, относится к
основополагающим юридическим гарантиям – особенно в контексте уголов-
ного процесса424. Однако коллективные наказания необязательно должны
совершаться в результате судебного процесса или принимать форму уго-
ловных санкций. Понятие коллективных наказаний охватывает в широком
смысле любые виды наказаний или посягательств в отношении лиц в связи
с деяниями, которые они не совершали425. Они могут также заключаться,
например, в произвольной конфискации собственности426. Специальный суд
по Сьерра-Леоне постановил, что причинение увечий и иные формы физи-
ческого насилия, неправомерное лишение жизни, ограбления, похищение
людей и уничтожение имущества гражданских лиц входили в тактичес-
кий арсенал сторон в конфликте в Сьерра-Леоне, который использовался
421
См. по поводу коллективных наказаний в Уставе МУТР, ст. 4(b), и Уставе Специального суда
по Сьерра-Леоне, ст. 3(b); см. по поводу преступления в виде “осуждения и применения наказания
без предварительного судебного решения, вынесенного надлежащим образом учрежденным судом”,
в Уставе МУТР, ст. 4(g), и Уставе Специального суда по Сьерра-Леоне, ст. 3(g).
422
См.: Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
решение от 20 июня 2007 года, абзац 676; Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд
по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзац 180; Prosecutor v.
423
решение от 20 июня 2007 года, абзац 680. См. по поводу обычно-правового характера запрета
коллективных наказаний и соответствующей судебной практики в период после Второй мировой
войны в судебном решении: Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзацы 178 и далее.
424
См.: Дополнительный протокол I, ст. 75(4)(b); Дополнительный протокол II, ст. 6(2)(b);
S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann, Commentary on the Additional Protocols
(1987), абзац 4535.
425
См.: S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann, Commentary on the Additional
Protocols (1987), абзац 4535; J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 225;
C. Pilloud and J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann, Commentary on the
426
решение от 20 июня 2007 года, абзац 681; Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный
суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзац 179; см. также:
S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann, Commentary on the Additional Protocols
(1987), абзац 3055.
в целях наказания гражданского населения за предполагаемое сочувствие

неприятелю или сотрудничество с ним427.
{1107} Статут МУС не криминализирует коллективные наказания как

таковые. Наказания, назначенные в ходе судопроизводства, охва-
тываются составом преступления в виде назначения наказания в отсутствие
нормального судопроизводства по смыслу статьи 8(2)(a)(vi) – в междуна-
родных вооруженных конфликтах или статьи 8(2)(c)(iv) – в немеждународ-
ных вооруженных конфликтах. Другие деяния, как правило, должны охва-
тываться прочими положениями о военных преступлениях, содержащимися
в Статуте428.
XI. Незаконное лишение свободы (в международных конфликтах)
{1108} Незаконное лишение покровительствуемых лиц свободы охваты-

вается третьей альтернативой статьи 8(2)(a)(vii) Статута МУС.
Основой данного состава преступления являются различные положения
Женевской конвенции IV. В соответствии со статьей 147 Женевской кон-
венции IV, незаконное лишение гражданских лиц свободы является серьез-
ным нарушением Конвенции. В контексте немеждународных вооруженных
конфликтов незаконное лишение свободы не является военным преступле-
нием ни в соответствии со Статутом МУС, ни по смыслу международного
{1109} Женевские конвенции I – III также содержат детальные правила,

запрещающие лишение покровительствуемых лиц свободы430.
427
См., например: Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная
палата), решение от 20 июня 2007 года, абзацы 1430 и далее; Prosecutor v. Fofana and Kondewa,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзацы 842
и далее, абзацы 899 и далее.
428
Law, том I (2005), стр. 374 и далее.
429
430
Нормами права регулируются как условия содержания, так и права лишенных свободы лиц.
В соответствии со статьей 28 Женевской конвенции I, священнослужители и медицинский персонал,
принадлежащие к противоборствующей стороне, могут задерживаться лишь в той мере, в какой
этого требуют санитарное состояние, духовные потребности и количество военнопленных. В любом
случае им должно быть разрешено вернуться, “как только откроется путь для их возвращения и
как только военные соображения это позволят” (статья 32). Статья 32 Женевской конвенции I
запрещает задержание медицинского персонала нейтральных государств. В соответствии со статьей
36 Женевской конвенции II, духовный, медицинский и госпитальный персонал госпитальных судов
и их экипажи не могут быть взяты в плен. В соответствии со статьей 37, если указанные лица
тем не менее попадают в руки неприятеля, они должны быть отправлены обратно, как только
это станет возможным. Женевская конвенция III содержит детальные положения, посвященные
удерживанию военнопленных. Статья 21 разрешает интернирование военнопленных, но запрещает
держать их в запертых помещениях, если только эта мера не является необходимой для охраны их
здоровья. В соответствии со статьей 22, интернированные военнопленные могут быть размещены
только в помещениях, находящихся на суше и предоставляющих полную гарантию в отношении
гигиены и сохранения здоровья. Статья 118 гласит, что военнопленные освобождаются и
репатриируются тотчас же по прекращении военных действий.
Однако нарушение данных положений не является серьезным нарушением

Конвенций. Так, незаконное лишение свободы лиц, пользующихся покро-
вительством в соответствии с данными тремя Конвенциями, – то есть
раненых, больных и военнопленных, – не криминализируется по смыслу
статьи 8(2)(a)(vii) Статута МУС431.
{1110} В решении по делу Мусича и других Трибунал по бывшей Юго-

славии интерпретировал состав преступления в виде незаконного
лишения свободы в свете соответствующих положений Женевской конвен-
ции IV432. Трибунал постановил, что состав данного преступления охваты-
вает две ситуации. Во-первых, лишение покровительствуемых лиц свободы
может быть незаконным само по себе и повлечь уголовную ответствен-
ность. В принципе личная свобода гражданских лиц должна обеспечиваться
даже в условиях вооруженных конфликтов. Однако в определенных обсто-
ятельствах лишение покровительствуемых лиц свободы может быть оправ-
данным, если, например, поведение гражданского лица угрожает стороне в
конфликте либо если существует достаточное основание полагать, что его
поведение может представлять такую угрозу433. Но и в этом случае лише-
ние свободы допускается только в качестве последнего средства434. Ни при
каких обстоятельствах гражданское лицо не может быть интернировано
исключительно на основании его политических убеждений, национальности
или пола; интернирование также не должно использоваться как средство
коллективного наказания435. Во-вторых, состав преступления налицо, если
во время законного лишения свободы нарушаются процессуальные пра-
ва лица436. Статья 43 Женевской конвенции IV содержит положения о
регулярном пересмотре решения об интернировании или принудительном
поселении в определенном месте, представляющего собой один из столпов
Конвенции437.
{1111} Элементы преступлений ко второй альтернативе статьи 8(2)(a)(vii)

Статута МУС также следует толковать в свете решения по делу
Мусича и других. Из Элементов ясно, что под определение преступления

431
432
См. особенно положения Женевской конвенции IV, статьи 5, 27, 41 – 43, 78.
433
абзац 576; подтверждено в судебных решениях: Prosecutor v. Mucić et al., МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 20 февраля 2001 года, абзацы 320 и далее; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 69 и далее. По мнению
Трибунала, к таким видам поведения относятся, прежде всего, саботаж и шпионаж.
434
абзац 576.
435
абзацы 567, 577; см. также: K. Dörmann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 28.
436
абзацы 583, 1135.
437
абзацы 579 и далее, особенно – абзацы 1135 и 1141.
подпадает не только само деяние, в силу которого жертва незаконно ли-

шается свободы, но также незаконное содержание под стражей. Вторая
альтернатива специально упоминает ситуации, в которых процессуальные
права нарушаются после события лишения свободы438. Так, если первона-
чальная причина лишения свободы впоследствии утрачивает свое значение,
но содержание под стражей, тем не менее, продолжается, может наступить
уголовная ответственность.

XII. Задержка репатриации (в международных конфликтах)
{1113} В соответствии со статьей 85(4)(b) Дополнительного протокола I,

неоправданная задержка репатриации военнопленных и граждан-
ских лиц в контексте международных вооруженных конфликтов является
серьезным нарушением Протокола – и, соответственно, военным преступ-
лением. Данное положение не было включено в Статут МУС. Однако слу-
чаи неоправданной задержки репатриации гражданских лиц могут нередко
квалифицироваться как незаконное лишение свободы440. Задержка репатри-
ации военнопленных, тем не менее, не охватывается ни одним положением
Статута МУС441; в этом отношении Статут отстает от международного
обычного права442. С учетом международного обычного права, в контексте
немеждународных вооруженных конфликтов такого состава военного пре-
ступления не существует443.
438
См.: K. Dörmann, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes
and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 124, на стр. 138; K. Dörmann, in O. Triffterer
абзац 28.
439
со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 406 и далее, особенно – в абзацах 437 и далее. См.
недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429, а также в
абзаце 1013.
440
См.: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против
международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 29; см. выше, абзац 950.
441
Задержка репатриации военнопленных не охватывается второй альтернативой
статьи 8(2)(a)(vii) Статута МУС (незаконное лишение свободы), поскольку данное положение
защищает только гражданских лиц. Женевская конвенция III не упоминает незаконное лишение
свободы в числе серьезных нарушений; см. по поводу иной нормы в законодательстве Германии
в Пояснительном меморандуме к (Германскому) Кодексу преступлений против международного
442
том I (2005), стр. 588.
443
По этой причине задержка репатриации является преступлением только в контексте
международных конфликтов также и по смыслу (Германского) Кодекса преступлений против
международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], см.: Пояснительный меморандум к
(Германскому) Кодексу преступлений против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 28.
{1114} Статья 85(4)(b) Дополнительного протокола I основана на положе-

ниях Женевских конвенций. Статья 109(1) Женевской конвенции III
устанавливает, что стороны в конфликте должны репатриировать тяжело
больных и тяжело раненных военнопленных. В соответствии со статьей 118(1)
Женевской конвенции III, все военнопленные должны быть репатрииро-
ваны тотчас же по прекращении военных действий; аналогичное правило,
относящееся к интернированным гражданским лицам, сформулировано в
статье 134 Женевской конвенции IV. В соответствии со статьей 35(1)
Женевской конвенции IV, гражданским лицам, находящимся на террито-
рии противоборствующей стороны в конфликте, не может быть отказано
в разрешении покинуть данную территорию. В случае неоправданного на-
рушения данного положения, налицо преступление в виде задержки репа
триации444.
{1115} Ментальный элемент предполагает умысел. Исходя из смысла

термина “умышленно”, присутствующего в статье 85(4) Дополни-
тельного протокола I, косвенный умысел является достаточным445.
XIII. Взятие заложников
{1116} Взятие заложников охватывается статьей 8(2)(a)(viii) Статута

МУС в связи с международными вооруженными конфликтами
и статьей 8(2)(c)(iii) в связи с немеждународными вооруженными конф-
ликтами. С поправкой на группы лиц, охраняемых данными положениями,
условия наступления уголовной ответственности идентичны для обоих
типов конфликтов446.
{1117} Статья 34 Женевской конвенции IV и статья 75(2)(c) Дополни-

тельного протокола I содержат запрет на взятие заложников в
контексте международных вооруженных конфликтов. В соответствии со
статьей 147 Женевской конвенции IV, такое взятие заложников являет-
ся серьезным нарушением Конвенции. Статья 3, общая для Женевских
конвенций, и статья 4(2)(c) Дополнительного протокола II также запре-
щают взятие заложников в немеждународных конфликтах. Первоначально
444
B. Zimmermann, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
445
См. по поводу концепции умысла в абзацах 1011 и далее. См. по поводу общих требований,
предъявляемых к ментальному элементу, в абзацах 406 и далее. См. по поводу правовых
446
См. также Устав МУТЮ, ст. 2(h), и Устав МУТР, ст. 4(c). Трибунал по бывшей Югославии
охарактеризовал составы данного преступления в конфликтах обоих типов как “похожие”, см.:
Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 158.
В издании: A. Zimmermann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 291, также отмечается, что элементы
преступления, отраженного в статье 8(2)(a)(viii) Статута МУС, характерны для преступления,
отраженного в статье 8(2)(c)(iii) Статута МУС. Элементы преступлений к обоим преступлениям
идентичны, с поправкой на группы лиц, находящиеся под защитой.
военным преступлением считалось только убийство заложников447 – причем

в определенных обстоятельствах его даже можно было оправдать448. Однако
в Женевской конвенции IV взятие заложников как таковое было включено
в число серьезных нарушений Конвенции449. Эта формулировка была вклю-
чена и в статью 75 Дополнительного протокола I. Трибунал по бывшей
Югославии, по рассмотрении дела Блашкича, также вынес обвинительный
приговор подсудимому не только за убийство заложников, но за взятие
заложников как таковое, которое произошло с умыслом, направленным
на принуждение к освобождению пленных и прекращению противником
проведения военных операций450.
{1118} В соответствии с Элементами преступлений, состав преступления

предполагает, что исполнитель захватил, задержал или иным об-
разом взял в заложники одно или нескольких лиц451. Взятие заложника не
обязательно должно происходить против его воли – важно, чтобы сторона
в конфликте осуществляла контроль в отношении заложника и обладала со-
ответствующим намерением, направленным на понуждение противоборству-
ющей стороны к уступкам452. В международных вооруженных конфликтах
под защитой находятся, в первую очередь, гражданские лица, так как взя-
тие заложников является серьезным нарушением Женевской конвенции IV.
В немеждународных вооруженных конфликтах круг лиц, находящихся под
защитой, определяется статьей 3, общей для Женевских конвенций, – и,
следовательно (что может показаться удивительным), шире, поскольку он
также охватывает бывших боевиков453.
{1119} Кроме того, субъект должен угрожать убийством жертвы либо

причинением ей ранений в целях продления ее заключения454.
447
См.: Устав МВТ, ст. 6(b). МВТ охарактеризовал данный запрет как часть законов и
обычаев войны, отраженную в статье 46 Гаагского положения; см. по этому поводу и по поводу
дальнейшего развития данного положения в издании: K. Kittichaisaree, International Criminal
Law (2001), стр. 155.
448
См.: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 19 февраля 1948 года (List et al., так
называемый Процесс в связи с захватами заложников), опубликовано в издании: Trials of War
Criminals XI, стр. 1230, на стр. 1248 и далее.
449
См. также: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 600 и далее,
откуда следует, что взятие заложников как таковое является серьезным преступлением.
450
Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 701.
См. также: Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
решение от 2 марта 2009 года, абзацы 236 и далее.
451
Следует отметить, что в определенных обстоятельствах заключение покровительствуемых
лиц под стражу может быть правомерным – например, в целях защиты покровительствуемых
лиц или в качестве меры безопасности, см.: Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата),
452
Commentary on the Additional Protocols (1987), абзацы 3051 и далее.
453
454
года, абзац 639; см. также: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта
2000 года, абзац 158; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от
26 февраля 2001 года, абзац 314.
{1120} В дополнение к общим требованиям, предъявляемым к ментальному

элементу преступления (статья 30 Статута МУС)455, ментальный
элемент предполагает – в качестве специального субъективного критерия
– цель субъекта преступления, связанную с понуждением государства,
международной организации, юридического или физического лица либо
группы лиц к совершению определенного действия либо воздержанию от
совершения такового, как ясно выраженное или предполагаемое условие
безопасности или освобождения жертв456. Таким образом, субъект должен
ожидать получения определенных уступок или преимуществ457. Данный спе-
циальный субъективный критерий возникает не из текста Статута, а из Эле-
ментов преступлений, которые, в свою очередь, следуют логике статьи 1(1)
Международной конвенции о борьбе с захватом заложников от 17 декабря
1979 года458.
XIV. Депортация или насильственное перемещение
{1121} Jean-Marie Henckaerts: Deportation and Transfer of Civilians in Time

of War, 26 Vanderbilt Journal of Transnational Law (1993), стр. 469
и далее; Theodor Meron: Deportation of Civilians as a War Crime under
Customary Law, in Theodor Meron, War Crimes Law Comes of Age (1998),
{1122} Первая и вторая альтернативы статьи 8(2)(a)(vii) Статута МУС

устанавливают уголовную ответственность за незаконную депор-
тацию или перемещение покровительствуемых лиц. Эти деяния являются
серьезным нарушением Женевской конвенции IV459 – следовательно, под
защитой находятся только гражданские лица, но не военнопленные или
455
и далее, особенно – в абзацах 437 и далее.
456
Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(viii) Статута МУС, номер 1 и далее; Элементы
преступлений к статье 8(2)(c)(iii) Статута МУС, номер 1 и далее. В данных случаях Элементы
преступлений сужают пределы преступного поведения по смыслу дозволения, отраженного в
статье 30 Статута МУС; см. абзацы 416 и далее.
457
абзац 158.
458
18 ILM (1979), стр. 1456. Данная Конвенция не связана с международным гуманитарным
правом и в основном не считается частью международного обычного права, см.: K. Dörmann,
in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure
and Evidence (2001), стр. 124, на стр. 138 и далее. Статья 1(1) Конвенции гласит: “Любое лицо,
которое захватывает или удерживает другое лицо и угрожает убить, нанести повреждение
или продолжать удерживать другое лицо (здесь и далее именуемое как «заложник») для того,
чтобы заставить третью сторону, а именно: государство, международную межправительственную
организацию, какое-либо физическое или юридическое лицо или группу лиц, – совершить или
воздержаться от совершения любого акта как прямого или косвенного условия для освобождения
заложника, совершает преступление захвата заложников по смыслу настоящей Конвенции”.
459
См.: Женевская конвенция IV, статья 147. См. также: Устав МУТЮ, первая альтернатива
статьи 2(g).
раненые. Норма аналогичного содержания сформулирована во второй аль-

тернативе статьи 8(2)(b)(viii) Статута МУС460. Данные положения содержа-
тельно близки нормам, формулирующим состав преступления против чело-
вечности в виде депортации или насильственного перемещения населения
(статья 7(1)(d) Статута МУС)461, и были приняты в ответ на депортации,
происходившие во время Второй мировой войны462. Данное преступление
имеет особое значение во время оккупации территории стороной в конф-
ликте463.
{1123} Понятия депортации и перемещения предполагают недоброволь-

ное, противоправное переселение покровительствуемых лиц за
пределы территории их постоянного проживания: в случае депортации – за
пределы границ государства, в случае перемещения – в пределах границ
государства464. В отличие от соответствующего преступления против че-
ловечности, нет необходимости в том, чтобы покровительствуемые лица
имели законное место жительства на территории, с которой их депортируют
или насильственно перемещают465. Для констатации факта преступления
достаточно депортации или перемещения всего одного лица466. Случаи, в
которых депортация или перемещение должны считаться неправомерными,
а когда – в порядке исключения – они могут быть оправданными, опре-
деляются, в особенности, в соответствии со статьями 45 и 49 Женевской
конвенции IV. В контексте согласия перемещаемых лиц условия для наступ-
ления уголовной ответственности могут отсутствовать. Однако, с учетом
460
Данное положение основано на статье 85(4)(a) Дополнительного протокола I, в соответствии
с которой не только переселение стороной в конфликте части собственного населения
признается серьезным нарушением (см. абзацы 1129 и далее), но и снова подтверждается
запрет высылки или перемещения населения, принадлежащего к противоборствующей стороне,
– хотя данная норма не отличается от соответствующей нормы Женевской конвенции IV, см.:
B. Zimmermann, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
Additional Protocols (1987), абзацы 3503 и далее. Это также объясняет повторение данного
положения в статьях 8(2)(a) и (b) Статута МУС.
461
462
463
464
Prosecutor v. Krstić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 521;
абзацы 519 и далее; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата), решение от
17 января 2005 года, абзац 595; однако см.: Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная палата),
решение от 22 марта 2006 года, абзацы 278 и далее; Prosecutor v. Stakic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 31 июля 2003 года, абзац 679; Prosecutor v. Stakić, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 22 марта 2006 года, особое мнение судьи Шахабуддина, абзацы 19 и далее;
года, особое мнение судьи Шомбурга. См. более подробно в абзацах 848 и далее.
465
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 27. По смыслу пункта 6 статьи 8(1) (Германского)
Кодекса преступлений против международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] законное
место жительства жертвы является элементом преступления; см: A. Zimmermann and R. Geiss,
in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009),
§ 8 VStGB, абзац 160.
466
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(a)(vii) Статута МУС, -1, номер 1.
сопутствующих обстоятельств вооруженного конфликта, всегда необходимо

тщательно исследовать вопрос о том, действительно ли жертва была спо-
собна на выражение согласия467.
{1124} В соответствии со статьями 45(1) и (2) Женевской конвенции IV,

покровительствуемые лица не могут быть переданы Державе, не
являющейся участницей Конвенции, кроме случаев, когда идет речь об их
репатриации в страну их места жительства после окончания военных дейс-
твий. Покровительствуемые лица могут быть переданы другим Державам,
являющимся участницами Конвенции, только после того, как Держава,
во власти которой находятся покровительствуемые лица, удостоверится в
том, что “данная Держава желает и в состоянии применять Конвенцию”
(статья 45(3). Покровительствуемые лица ни в коем случае не могут быть
переданы в страну, в которой они могли бы опасаться преследований в
связи со своими политическими или религиозными убеждениями (статья
45(4). В соответствии со статьей 49(1) Женевской конвенции IV, “воспре-
щаются по каким бы то ни было мотивам угон, а также депортирование
покровительствуемых лиц из оккупированной территории на территорию
оккупирующей Державы или на территорию любого другого государства
независимо от того, оккупированы они или нет”. Однако, в соответствии
со статьей 49(2), “полная или частичная эвакуация какого-либо определен-
ного оккупированного района” является дозволенной, если этого требует
безопасность населения или особо веские соображения военного характера.
По мере устранения указанных оснований, население должно быть неза-
медлительно возвращено назад. Далее, исходя из статьи 49(3) Женевской
конвенции IV, в связи с такими временными эвакуациями оккупирующая
Держава должна обеспечить покровительствуемым лицам надлежащие по-
мещения, условия гигиены, безопасности и питания.
{1125} Ментальный элемент предполагает умысел (статья 30 Статута

МУС)468. Исходя из смысла термина “умышленно”, присутству-
ющего в статье 85(4) Дополнительного протокола I, косвенный умысел
является достаточным469.
467
абзацы 528 и далее; Prosecutor v. Krnojelac, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта
2002 года, абзац 475; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 31 марта 2003 года, абзац 519; Prosecutor v. Blagojević and Jokić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 17 января 2005 года, абзац 596. См. более подробно в издании: K. Dörmann, in
(2008), ст. 8, абзац 27.
468
См. по поводу концепции умысла в абзацах 1011 и далее. См. по поводу общих требований,
предъявляемых к ментальному элементу, в абзацах 406 и далее. См. по поводу правовых
практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429, а также в абзаце 1013.
469
См. по поводу концепции умысла в абзацах 1011 и далее.
{1126} Статья 8(2)(e)(viii) Статута МУС криминализирует в условиях

немеждународных вооруженных конфликтов отдачу “распоряже-
ний о перемещении гражданского населения по причинам, связанным с
конфликтом, если только этого не требуют соображения безопасности со-
ответствующего гражданского населения или настоятельная необходимость
военного характера”. Это положение было заимствовано непосредственно
из статьи 17(1) Дополнительного протокола II и основано на принципах
статьи 49(2) Женевской конвенции IV. Кроме того, статья 17(2) Допол-
нительного протокола II содержит запрет принуждения гражданских лиц
к перемещению с их территории по причинам, связанным с конфликтом.
Широкая формулировка статьи 8(2)(e)(viii) Статута МУС также охватывает
данный запрет470. В отличие от международных вооруженных конфликтов,
в гражданских войнах криминализируется только приказ о перемещении
населения, а не само перемещение471. Под перемещением понимается при-
нудительное переселение населения472. Определение преступления охваты-
вает только отдачу приказов о совершении действий, которые приводят к
перемещению населения с определенной территории. Деяния, которые лишь
косвенно направлены на высылку гражданского населения – такие, как
провокация голода с намерением вынудить население покинуть соответству-
ющую территорию, – не охватываются составом данного преступления473.
Как следует из факта использования термина “гражданское население”,
состав преступления налицо только в том случае, если отдается приказ о
перемещении нескольких гражданских лиц474.

{1128} Приказ о перемещении гражданского населения может быть

оправданным лишь в исключительных случаях: он может быть
отдан только в целях защиты гражданского населения или по императив-
ным причинам военного характера. Если приказ о перемещении отдается
470
471
Ограничение пределов преступного поведения приказами также очевидно из Элементов
преступлений к статье 8(2)(e)(viii) Статута МУС, номера 1 и 3. В пункте 6 статьи 8(1) (Германского)
Кодекса преступлений против международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] отражен
иной подход, при котором депортация или перемещение криминализируются даже в контексте
немеждународных вооруженных конфликтов.
472
the Additional Protocols (1987), абзацы 4851 и далее.
473
474
475
по причинам, не связанным с вооруженным конфликтом, – например, в

связи со стихийным бедствием или эпидемией, – состав преступления
отсутствует476.
XV. Перемещение собственного гражданского населения стороны

в конфликте на оккупируемую территорию
(в международных конфликтах)
{1129} Перемещение оккупирующей державой части ее собственного

гражданского населения на оккупируемую ею территорию кри-
минализируется в соответствии с первой альтернативой статьи 8(2)(b)(viii)
Статута МУС. Также налицо практика государств, свидетельствующая в
пользу того, что данное деяние является военным преступлением по смыслу
международного обычного права477, причем пределы преступного поведения
охватывают только международные вооруженные конфликты478. Несмотря
на обычно-правовой характер запрета, составление Элементов преступле-
ний к данному составу представило определенные трудности479.
{1130} Запрет депортации или перемещения оккупирующей Державой

части ее собственного гражданского населения на оккупирован-
ные территории содержался уже в статье 49(6) Женевской конвенции IV;
однако нарушение данного положения не относится к серьезным наруше-
ниям Конвенции. Данный запрет стал реакцией на практику перемещения
групп собственного гражданского населения на оккупированные террито-
рии, которая осуществлялась рядом государств в ходе Второй мировой
войны в целях колонизации таких территорий. Эти меры представляли
собой экзистенциальную угрозу для людей, которые уже проживали на
соответствующих территориях480. Статья 85(4)(a) Дополнительного прото-
кола I, отчасти основанная на опыте расселения Израилем населения на
оккупированных палестинских территориях481, гласит, что “перемещение
оккупирующей державой части ее собственного гражданского населения
на оккупируемую ею территорию… в нарушение статьи 49 Четвертой кон-
венции” является серьезным нарушением Протокола по причине тяжелых

476
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзацы 329 и далее.
477
См. примеры в изданиях: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 89; J.-M. Henckaerts and
L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law, том I (2005), стр. 462 и далее.
478
международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 29.
479
См. более подробно в изданиях: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзацы 90 и далее; K. Dörmann,
Elements of War Crimes (2003), стр. 208 и далее.
480
481
См. более подробно в издании: K. Partsch, in M. Bothe, K. Partsch and W. A. Solf (eds.), New
Rules for Victims of Armed Conflicts (1982), Дополнительный протокол I, ст. 85, абзац 2.19.
последствий для местного населения482. Статут МУС воспринял данное по-

ложение с незначительными изменениями. В Статуте МУС указано, что
перемещение может быть прямым или косвенным483; статья 49 Женевской
конвенции IV не упоминается в нем непосредственно.
{1131} Целью данного положения является предотвращение изменений

стороной в конфликте демографических и политических реалий
на территории противоборствующей стороны посредством расселения на
данной территории части собственного населения, чтобы впоследствии со-
здать или консолидировать политические или территориальные претензии
в отношении оккупированного пространства484. Кроме того, такое рассе-
ление осложняет возвращение беженцев и реституцию конфискованного
имущества485. Оно также нарушает один из важнейших принципов меж-
дународного гуманитарного права – принцип ограниченной продолжитель-
ности власти оккупирующей державы486, сопряженной с исключительно
ограниченными правами суверенитета. Поскольку данная норма защищает
только население, проживающее на оккупированной территории, не имеет
практического значения, переселяется ли на нее население иностранного
государства вынужденно или добровольно487. Для квалификации преступ-
ления достаточно перемещения незначительного числа людей488. Мотив для
переселения не имеет значения489.
{1132} Предпринятие оккупирующей державой активных действий явля-

ется необходимым условием: перемещение людей должно вменять-
ся правительству оккупирующего государства490. Термин “перемещение”

482
См.: B. Zimmermann, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary
483
Однако большинство государств рассматривают данную формулировку не в смысле
расширения сферы применения нормы, а как разъяснение, см.: H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.),
The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001),
484
В соответствии со статьей 42 Гаагского положения, территория считается оккупированной,
если она действительно находится во власти неприятельской армии. При этом необходимым
условием является фактическая способность оккупирующей державы осуществлять оккупационную
власть, см.: H.-P. Gasser, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law,
2nd edn. (2008), абзац 527.
485
M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
486
См., например: H.-P. Gasser, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian
Law, 2nd edn. (2008), абзац 530.
487
См.: K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003), стр. 211.
488
международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 29; K. Kittichaisaree, International Criminal Law
(2001), стр. 169.
489
490
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 92; K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003),
следует толковать в свете международного гуманитарного права491. В то

время как прямым перемещением следует считать расселение правитель-
ством оккупирующей державы части населения, косвенное перемещение
может принимать различные формы. Правительство может оказывать фи-
нансовое поощрение в виде субсидий или налоговых льгот за расселение
на оккупированных территориях. Дискриминационные административные
процедуры, направленные против местного населения – например, в связи
с выдачей официальных документов, – также можно считать формой кос-
венного перемещения492. Кроме того, данное положение может охватывать
расселение части населения оккупирующей державы на оккупированной
территории через посредство третьего государства493.
{1133} Исключение из запрета о перемещении гражданского населения

стороны в конфликте сформулировано в статье 78 Дополнитель-
ного протокола I, разрешающей эвакуацию детей – на исключительных
условиях – в иностранные государства и на оккупированные территории
по причинам, связанным с состоянием здоровья или с лечением детей.

МУС)494. Исходя из смысла термина “умышленно”, присутствую-
щего в определении преступления, косвенный умысел является достаточ-
ным495. Это имеет наибольшее значение в условиях косвенного перемещения
гражданского населения.
XVI. Вербовка и использование детей-солдат
{1135} Geraldine van Bueren: The International Legal Protection of Children

in Armed Conflicts, 43 International and Comparative Law Quarterly
(1994), стр. 809 и далее; Matthew Happold: Child Soldiers in International Law
(2005); Daniel Helle: Optional Protocol on the involvement of children in armed
conflict to the Convention on the rights of the child, 82 International Review
of the Red Cross (2000), стр. 797 и далее; Alison Smith: Child Recruitment

491
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(viii) Статута МУС, номер 1(a), прим. 44. В данном
случае основными источниками являются положения Женевской конвенции IV и Дополнительного
протокола I, см.: H. von Hebel, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of
Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 158, на стр. 162. Термин “перемещение”
предполагает определенную длительность процесса; см.: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.),
абзац 92.
492
493
494
со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 365 и далее, в абзацах 374 и далее.
495
См. по поводу концепции умысла в абзацах 857 и далее; см. по поводу правовых последствий,
and the Special Court for Sierra Leone, 2 Journal of International Criminal
Justice (2004), стр. 1141 и далее; Gregoria Palomo Suárez: Kindersoldaten
und Völkerstrafrecht (2009); Sandrine Valentin: Trafficking of Child Soldiers:
Expanding the United Nations Convention on the Rights of the Child and its
Optional Protocol on the Involvement of Children in Armed Conflicts, 9 New
England Journal of International and Comparative Law (2003), стр. 109
и далее; Sarah L. Wells: Crimes Against Child Soldiers in Armed Conflict
Situations: Application and Limits of International Humanitarian Law, 12
Tulane Journal of International and Comparative Law (2004), стр. 287 и
далее.
{1136} Статья 8(2)(b)(xxvi) Статута МУС охватывает набор или вербовку

детей в возрасте до пятнадцати лет в состав национальных воору-
женных сил или их использование для активного участия в боевых действи-
ях в международных вооруженных конфликтах; статья 8(2)(e)(vii) Статута
МУС содержит соответствующую норму для ситуаций немеждународных
вооруженных конфликтов.
{1137} Преступление в виде вербовки и использования детей-солдат

было включено в Статут МУС по ряду причин. Во-первых, учас-
тие детей в вооруженных конфликтах причиняет им исключительно серьез-
ные травмы. Их склонность к насилию существенно возрастает, а процесс
образования прерывается496. Таким образом, данное положение защищает
детей от «небрежной» вербовки и использования со стороны их собственно-
го государства497. Во-вторых, дети-солдаты представляют особую опасность
окружающим их людям, поскольку дети нередко непредсказуемы498. Важно
отметить, что одно из первых дел, рассматриваемых в Международном уго-
ловном суде, Prosecutor v. Thomas Lubanga Dyilo, касается исключительно
вербовки и использования детей-солдат499. Статья 4(c) Устава Специального
суда по Сьерра-Леоне дословно воспроизводит статью 8(2)(e)(vii) Статута
МУС; Специальный суд уже вынес первые обвинительные приговоры под-
судимым в связи с вербовкой и использованием детей во время граждан-
ской войны в Сьерра-Леоне500.
496
497
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 247; C. Pilloud and J. S. Pictet, in Y. Sandoz, C. Swinarski
and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 3191.
498
499
от 29 января 2007 года.
500
Трое подсудимых в деле AFRC – Брима, Камара и Кану – были приговорены к длительным
срокам тюремного заключения, в том числе за вербовку и использование детей-солдат. См.:
20 июня 2007 года; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная
палата), решение от 22 февраля 2008 года (Апелляционная палата).
{1138} Состав преступления в виде вербовки и использования детей-сол-

дат основан на действующих положениях международного гума-
нитарного права и права прав человека. Статья 77(2) Дополнительного
протокола I и статья 4(3)(c) Дополнительного протокола II запрещают дого-
варивающимся сторонам вербовать детей, не достигших пятнадцатилетнего
возраста, в вооруженные силы или разрешать им принимать непосредствен-
ное участие в военных действиях501. Статьи 38(2) и (3) Конвенции о правах
ребенка от 20 ноября 1989 года502 подтверждает данный запрет. Поскольку
Конвенция была ратифицирована 193 государствами, можно считать, что
этот запрет имеет обычно-правовой характер. Со времени принятия Статута
МУС в 1998 году 120 государствами, которые незамедлительно начали имп-
лементацию нормы, формулирующей состав данного военного преступления,
в национальные правовые системы, уже не осталось сомнений в том, что
преступность деяния, о котором идет речь, утвердилась в международном
обычном праве503. Далее, Специальный суд по Сьерра-Леоне подтвердил,
что вербовка детей является преступлением – исходя из международного
обычного права – с ноября 1996 года504.
{1139} В отношении принудительной вербовки и участия в вооруженных

конфликтах минимальный возраст был повышен до 18 лет в силу
Конвенции о запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших
форм детского труда (Конвенция МОТ № 182) от 19 ноября 1999 года505
и Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка от 25 мая

501
В соответствии со вторым предложением статьи 77(2) Дополнительного протокола I, при
вербовке из числа лиц, достигших пятнадцатилетнего возраста, но которым еще не исполнилось
восемнадцати лет, стороны, участвующие в конфликте, должны стремиться отдавать предпочтение
лицам более старшего возраста. Однако данное положение не обеспечено уголовной санкцией.
502
1577 UNTS (1990), стр. 43.
503
См. более подробно в издании: G. Palomo Suárez, Kindersoldaten und Völkerstrafrecht
(2009), стр. 268 и далее, стр. 310 и далее. См. по поводу критериев, в силу которых нарушения
международного гуманитарного права считаются преступлениями по международному обычному
праву, в абзацах 962 и далее.
504
См.: Prosecutor v. Norman, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата),
решение от 31 мая 2004 года, абзац 53; см. также: Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный
суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзацы 183 и далее;
UN Doc. S/2000/1234, абзац 3; J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International
Humanitarian Law (2005), том I, стр. 508, 593; A. Smith, 2 Journal of International Criminal
Justice (2004), стр. 1141 и далее. Однако см.: Prosecutor v. Norman, Специальный суд по Сьерра-
Леоне (Апелляционная палата), решение от 31 мая 2004 года, особое мнение судьи Робертсона,
абзац 47, где указано, что “преступление в виде ненасильственного набора детей отсутствовало
в международном уголовном праве до принятия Римского договора в июле 1998 года”. См.
дополнительно критические точки зрения в заявлении Генерального Секретаря ООН по поводу
Устава Трибунала по Сьерра-Леоне, UN Doc. S/2000/915, абзацы 17 и далее; M. Happold, Child
Soldiers in International Law (2005), стр. 131 и далее; K. Kittichaisaree, International Criminal
Law (2001), стр. 187. См. более подробно в издании: G. Palomo Suárez, Kindersoldaten und
Völkerstrafrecht (2009), стр. 326 и далее.
505
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.ilo.org/ilolex/english/convdisp1.htm>
2000 года506. На данный момент неясно, обрела ли данная норма уже обыч-
но-правовой характер507.
{1140} В международном праве отсутствуют определения “набора” и

“вербовки” детей-солдат. В ходе Римской конференции было ре-
шено заменить этими терминами единый термин “вербовка” (“recruitment”),
который использовался в других договорах, а также содержался в более
ранних проектах Статута. Одна из причин этого изменения заключалась
в том, что государства-участники Статута, очевидно, желали подчеркнуть,
что принуждение не является элементом преступления. Соответственно,
“набор” детей в вооруженные силы означает “принятие и зачисление лиц,
изъявляющих желание вступить в состав вооруженных сил или группы”508.
Данное определение также охватывает бездействие, а именно воздержание
от отказа в ответ на добровольное ходатайство ребенка о вступлении в
вооруженные силы или группу509. “Вербовка” означает действие, состоя-
щее в принуждении ребенка к вступлению в вооруженные силы, напри-
мер, в результате похищения ребенка или принудительной вербовки510.
Озабоченность государств вызвало и то обстоятельство, что термин “вер-
бовка” может охватывать такие виды деятельности, как финансирование
военных школ или кампании по вербовке в вооруженные силы из числа
несовершеннолетних лиц. Соответственно, и вербовка и набор означают

506
UN Doc. A/RES/54/263.
507
См. более подробно в изданиях: D. Helle, 82 International Review of the Red Cross (2000),
стр. 797 и далее; G. Palomo Suárez, Kindersoldaten und Völkerstrafrecht (2009), стр. 239 и далее,
стр. 277 и далее; S. Valentine, 9 New England Journal of International and Comparative Law
(2003), стр. 109 и далее.
508
от 29 января 2007 года, абзац 247; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-
См. также: Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная
палата), решение от 28 мая 2008 года, абзацы 140, 144, где отмечается, что данный термин
должен толковаться в широком смысле и охватывать любое поведение, направленное на
принятие ребенка в состав вооруженной группы и, таким образом, на вовлечение его в военные
операции. По мнению Судебной палаты, отраженному в решении по тому же делу, “набор” может
включать в себя как добровольный, так и набор по принуждению; см.: Prosecutor v. Fofana and
Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа 2008 года,
абзац 192.
509
510
от 29 января 2007 года, абзац 247; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 186;
M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 231. См. по поводу того, требуют ли преступления в виде
“вербовки” или “набора” детей наличия вооруженного конфликта (что, как правило, является
условием, необходимым для квалификации военных преступлений) либо они также могут быть
совершены и в мирное время, в издании: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
формальное вступление либо фактическое включение в состав вооруженных

сил511. Кроме того, предполагается, что цель такого включения в состав
вооруженных сил заключается в подготовке ребенка к участию в военных
действиях512.
{1141} В контексте международных вооруженных конфликтов

статья 8(2)(b)(xxvi) Статута МУС криминализирует набор или
вербовку в состав “национальных” вооруженных сил. Напротив, ста-
тья 8(2)(e)(vii) упоминает – в связи с немеждународными вооруженными
конфликтами – “вооруженные силы или группы”, то есть все организо-
ванные вооруженные группы513. Являются ли в результате этого пределы
преступного поведения более широкими, чем в контексте международных
вооруженных конфликтов, – неясно. В соответствии со статьей 43(1)
Дополнительного протокола I, вооруженные силы стороны, находящейся
в конфликте, состоят из всех организованных вооруженных сил, групп и
подразделений, находящихся под командованием лица, ответственного пе-
ред этой стороной за поведение своих подчиненных, даже если эта сторо-
на представлена правительством или властью, не признанными противной
стороной. Если увязать данную норму со статьей 8(2)(b)(xviii) Статута
МУС, вооруженные силы необязательно должны принадлежать признанно-
му правительству или государству. Более того, национально-освободитель-
ные движения, борющиеся против колониального господства, и движения
сопротивления, представляющие существующих субъектов международного
права, могут быть сторонами в конфликте по смыслу Дополнительного
протокола I514. Соответственно, их вооруженные силы можно считать “на-
циональными”. Однако представляется сомнительным, что такая аналогия
применима также и к другим неправительственным группам. Первая Палата
предварительного производства Международного уголовного суда постано-
вила в решении об утверждении обвинений против Томаса Лубанги Дыйло,
что термин “национальный” необязательно связан с национальностью или
гражданством как таковыми, но также может охватывать и факт при-
надлежности к противоборствующей стороне в вооруженном конфликте.
511
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 231. Как указано в судебном решении: Prosecutor
v. Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от 29 января 2007
года, абзац 248, преступления в виде набора или вербовки являются длящимися, так как они
продолжают совершаться вплоть до достижения детьми, состоящими в вооруженных силах,
возраста 15 лет.
512
См.: Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная
палата), решение от 28 мая 2008 года, абзац 141: “Должна присутствовать связь между деянием
обвиняемого и вступлением ребенка в вооруженные силы или группу. Обвиняемый также должен
осознавать, что ребенок не достиг возраста 15 лет и что ребенок может пройти подготовку для
участия в военных действиях”; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 192. См. более подробно в издании:
G. Palomo Suárez, Kindersoldaten und Völkerstrafrecht (2009), стр. 138 и далее, стр. 216 и далее.
513
514
Соответственно, “национальные вооруженные силы”, о которых идет речь

в статье 8(2)(b)(xxvi) Статута МУС, включают в себя не только правитель-
ственные силы, но в целом все вооруженные группы, принадлежащие к
стороне в международном вооруженном конфликте515. В то время как дан-
ный подход Палаты предварительного производства является убедительным
в смысле результата, он, тем не менее, вызывает вопросы относительно
совместимости с принципом законности516.
{1142} Представляется, что преступление в виде использования детей

для активного участия в военных действиях охватывает широкий
круг деяний при условии наличия достаточной связи с военными операциями.
Таким образом, термин “активное участие” следует толковать в широ-
ком смысле. Подготовительный комитет включил в проект Статута МУС
1998 года примечание, в соответствии с которым данный термин охватывал
как непосредственное участие в военных действиях, так и активное участие
в иных видах военной деятельности, тесно связанных с военными действи-
ями, – например, заманивание врага в засады или выполнение курьерских
функций, служба на военных контрольно-пропускных пунктах, разведыва-
тельная деятельность, шпионаж или саботаж. Определением также охва-
тывается оказание непосредственного военного содействия – например,
перевозка грузов или другие виды деятельности вблизи фронта. Напротив,
деятельность, непосредственно не связанная с военными действиями, на-
пример доставка провианта на военно-воздушные базы или выполнение
домашней работы в жилых помещениях офицеров, не подпадает под опре-
деление преступления517. К такому выводу пришли Первая Палата предва-
рительного производства МУС и Специальный суд по Сьерра-Леоне518.
{1143} Пределы преступного поведения также охватывают случаи актив-

ного участия детей в военных действиях по доброй воле. Хотя доб-
ровольцы не “используются” в строгом смысле слова, узкому толкованию
термина противоречит тот факт, что запрет на участие детей в военных
действиях, содержащийся в статье 4(3)(c) Дополнительного протокола II,
515
от 29 января 2007 года, абзацы 268 и далее; подтверждено в судебном решении: Prosecutor
v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства), решение от
516
См. критическое мнение в издании: G. Palomo Suárez, Kindersoldaten und Völkerstrafrecht
(2009), стр. 151 и далее.
517
См.: Проект Статута МУС (1998), ст. 5, прим. 12.
518
от 29 января 2007 года, абзацы 263 и далее, где отмечается, что “активное участие” также
происходит, когда дети используются для охраны военных объектов – таких, как военные
штабы, – или для обеспечения физической неприкосновенности военных командиров; Prosecutor
v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства), решение от
30 сентября 2008 года, абзац 250; Prosecutor v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
(Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзацы 736 и далее; Prosecutor v. Fofana
and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 августа 2007
решение от 2 марта 2009 года, абзацы 188, 1710 и далее.
считается абсолютным519 и стороны в конфликте, как правило, обязаны,

в соответствии со статьей 77(2) Дополнительного протокола I, предотвра-
щать добровольное участие детей в военных операциях520. Соответственно,
военные командиры обязаны отстранять детей от участия в военных дейс-
твиях или непосредствнной вспомогательной деятельности521; в противном
случае им может быть инкриминировано преступное бездействие.
{1144} Что касается ментального элемента, и набор детей в вооруженные

силы, и использование детей в военных операциях требуют осоз-
нанного отношения субъекта к тому, что ребенок не достиг возраста 15 лет.
В соответствии с Элементами преступлений, потенциального осознания
этого обстоятельства достаточно522. Следовательно, лица, намеренно закры-
вающие глаза на возраст ребенка, – например, не интересуясь возрастом
ребенка, когда внешне представляется, что ему может быть менее 15 лет,
– также действуют умышленно523. Таким образом, Элементы преступлений
предъявляют к степени небрежности менее высокие субъективные требо-
вания, чем общее правило, содержащееся в статье 30 Статута МУС524.
D. Военные преступления против имущественных и иных прав
{1145} Пять положений Статута МУС непосредственно криминализируют

экспроприацию или уничтожение имущества525. В соответствии
519
520
См. более подробно в издании: C. Pilloud and J. S. Pictet, in Y. Sandoz, C. Swinarski and
B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987), абзацы 3184 и далее. См.
также: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
521
522
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxvi) Статута МУС, номер 3; Элементы
преступлений к статье 8(2)(e)(ii) Статута МУС, номер 3; см. по этому вопросу: Prosecutor v.
Lubanga Dyilo, МУС (Палата предварительного производства), решение от 29 января 2007 года,
абзацы 358 и далее; Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 251 и далее; см. также: Prosecutor
v. Brima et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня
(Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзацы 195 и далее; Prosecutor v. Sesay
et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года,
абзацы 190, 193 и далее.
523
524
См. по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу в соответствии со
525
Еще несколько норм защищают имущество как минимум косвенно. Они касаются, в
особенности, военных преступлений в виде нападений на невоенные цели и определенные здания
(см. статьи 8(2)(b)(ii), (iii), (iv), (v), (ix) и (xxiv), (2)(e)(ii). В контексте указанных составов
преступлений защита имущества не имеет первостепенного значения; инкриминируемое поведение
заключается в применении запрещенных методов ведения военных действий. См. по поводу этих
составов преступлений в абзацах 1174 и далее. См. также: Устав МУТЮ, ст. 2(d), 3(e), и Устав
МУТР, ст. 4(f).
со статьей 8(2)(a)(iv) Статута МУС, “незаконное, бессмысленное и крупно-

масштабное уничтожение и присвоение имущества, не вызванное военной
необходимостью” и совершенное в контексте международного вооруженного
конфликта, влечет уголовную ответственность. Данная норма основана на
положениях Женевских конвенций, посвященных серьезным нарушениям.
Статья 8(2)(b)(xiii) Статута МУС криминализирует – также в контексте
международных вооруженных конфликтов – “уничтожение или захват иму-
щества неприятеля, за исключением случаев, когда такое уничтожение или
захват настоятельно диктуются военной необходимостью”. Данный запрет
практически дословно повторяется в статье 8(2)(e)(xii) в отношении немеж-
дународных вооруженных конфликтов. Наконец, статья 8(2)(b)(xvi) Статута
МУС криминализирует разграбление городов или населенных пунктов в
международных вооруженных конфликтах, а статья 8(2)(e)(v) криминали-
зирует то же деяние в контексте немеждународных вооруженных конфлик-
тов. Статья 8(2)(b)(xiv) Статута МУС криминализирует ограничение прав
и исков граждан противной стороны.
I. Преступления, сопряженные с экспроприацией
1. Преступное поведение
{1146} Военные преступления, предусмотренные второй альтернативой

статьи 8(2)(a)(iv), второй альтернативой статьи 8(2)(b)(xiii),
второй альтернативой статьи 8(2)(e)(xii) и, наконец, статьями 8(2)(b)(xvi)
и (2)(e)(v) Статута МУС, сопряжены с экспроприацией. В зависимости от
конкретного положения преступное поведение характеризуется как присво-
ение, захват или разграбление. Разница между этими терминами ясна не
в полной мере.
{1147} По существу, различия между присвоением и захватом не сущест-

вует. Оба деяния предполагают изъятие чего-либо из собствен-
ности правомочного лица на достаточно значительный период времени и
против воли данного лица либо без его согласия526. Захват не предполагает
непременное возникновение собственности лица в отношении экспроприи-
рованного объекта. Не предполагает такового и присвоение, несмотря на
различие в терминологии. Проведение различия между соответствующими
военными преступлениями по данному основанию было бы небесспорным,
поскольку в международном гуманитарном праве оба термина нередко ис-
пользуются в качестве синонимов527. Проведение такого различия не было
бы оправданным и по существу. Присвоение как серьезное нарушение,
предусмотренное второй альтернативой статьи 8(2)(a)(iv) Статута МУС,
предполагает, что деяние должно быть “крупномасштабным”. Напротив,
526
См.: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 148; Исследование МККК по
поводу Римского статута, ст. 8(2)(a)(iv), стр. 18, 21 и далее.
527
См., например: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 148; J. S. Pictet
(ed.), Geneva Convention II, Commentary (1960), стр. 269.
захват, предусмотренный второй альтернативой статьи 8(2)(b)(xiii) Статута

МУС, является наказуемым и в отсутствие такого условия528.
{1148} Разграбление отличается от присвоения и захвата только в силу

529
умысла субъекта преступления, направленного на обретение иму-

щества в частное или личное пользование530. Таким образом, здесь налицо
дополнительное, по сравнению со статьей 30 Статута МУС, требование
к ментальному элементу531. Исходя из судебной практики Трибунала по
бывшей Югославии, разграбление также предполагает элемент насилия532.
2. Объект преступного поведения
{1149} Преступления, сопряженные с экспроприацией, ограничиваются в

праве военных преступлений особыми объектами, которые особен-
но подвергаются опасности и нуждаются в защите. Положения, о которых
идет речь, ограничивают круг объектов преступного поведения различными
способами. Статья 8(2)(a)(iv) Статута МУС, применяемая только в между-
народных вооруженных конфликтах, основана на положениях Женевских
конвенций I, II и IV, посвященных серьезным нарушениям533. Объектами
преступного поведения может быть только охраняемое имущество, опреде-
ленное в данных Конвенциях. К предметам, пользующимся особой защитой
по смыслу Женевских конвенций I, II и IV, относятся санитарные учреж-
дения, госпитальные суда и санитарные летательные аппараты, а также
иное оборудование, используемое для оказания медицинской помощи534.
528
Однако см. абзацы 1153 и далее.
529
Как правило, разграбление понимается в значении “разорение”; в том же контексте
используются термины “расхищение” или “мародерство”. См. более подробно в судебных
решениях: Prosecutor v. Delalic´ et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 16 ноября 1998
года, абзац 591; Prosecutor v. Simić et al., МУТЮ (Судебная палата), решение от 17 октября 2003
года, абзацы 98 и далее; Prosecutor v. Hadzˇihasanović and Kubura, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 15 марта 2006 года, абзацы 49 и далее; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 12 июня 2007 года, абзацы 101 и далее. См. также: Prosecutor v. Brima et al.,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзац 751;
Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от
530
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xvi) Статута МУС, номер 2; см. также: H.
Boddens Hosang, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 176, на стр. 177, прим. 99.
531
См. по поводу суживания пределов преступного поведения в силу Элементов преступлений
532
абзац 591.
533
См.: Женевская конвенция I, ст. 50, Женевская конвенция II, ст. 51, и Женевская конвенция
IV, ст. 147.
534
См. особенно: Женевская конвенция I, статьи 19, 20, 33 – 36, Женевская конвенция II,
статьи 22 – 28, 38, 39, Женевская конвенция IV, статьи 18, 21, 22; см. также: Prosecutor v.
Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2003 года, абзац 575;
{1150} Имущество военнопленных не относится к объектам рассматри-

ваемого преступления535. В то время как статья 18 Женевской
конвенции III защищает личное имущество военнопленных, статья 130 Же-
невской конвенции III, перечисляющая серьезные нарушения, не упоминает
правонарушения в отношении имущества в отличие от аналогичных норм
других Конвенций536. По этой причине также сомнительно, пользуется ли
защитой имущество, принадлежащее интернированным гражданским лицам.
Статья 97 Женевской конвенции IV содержит правила обращения с лич-
ным имуществом интернированных лиц, но то обстоятельство, что данная
норма соответствует статье 18 Женевской конвенции III, свидетельствует
против включения данного имущества в круг имущества, находящегося под
защитой.
{1151} Захват – военное преступление, предусмотренное статьями 8(2)(b)(xiii)

и (2)(e)(xiii), – также предполагает специальные объекты. Под
защитой находится только имущество неприятеля – но не собственное
имущество или имущество третьих государств. Однако под защитой нахо-
дится как государственная, так и частная собственность неприятеля, хотя
пределы защиты различаются и в этом случае. Имущество на собственной
территории государства защитой не пользуется, даже если оно принадле-
жит лицу, относящемуся к стороне неприятеля, поскольку соответствую-
щего положения нет ни в Гаагском праве, ни в Женевских конвенциях537.
{1152} Преступление в виде разграбления не предполагает непосредствен-

ных ограничений по кругу возможных объектов; следует отме-
тить особенно, что под защитой находятся как частная, так и публичная
собственность538. Тем не менее и в этом случае имущество, принадлежа-
щее лицам, относящимся к стороне в конфликте, к которой принадлежит
субъект преступления, защитой не пользуется. Такой вывод вытекает из
охранительной цели международного гуманитарного права, предоставляю-
щего защиту только стороне неприятеля; за некоторыми исключениями539,
непосредственная защита интересов стороны, к которой принадлежит
субъект того или иного преступления, не относится к его целям.
535
См. иное мнение в издании: K. Dörmann, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 124, на стр. 132.
536
Присутствие термина “имущество” в первом предложении статьи 130 Женевской конвенции
III является редакционной ошибкой, см.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention III, Commentary
(1960), стр. 626.
537
538
2004 года, абзац 79; Prosecutor v. Martić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года,
абзац 101; Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная
палата), решение от 2 августа 2007 года, абзац 159; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд
по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 205.
539
В данном контексте следует отметить запрет на использование детей-солдат, направленный,
прежде всего, на защиту детей, независимо от того, приналежат ли они к одной из сторон в
конфликте. См. также абзацы 1136 и далее.
3. Масштаб экспроприации
{1153} Прямое условие о необходимости “крупномасштабности” при-

своения содержится только в статье 8(2)(a)(iv) Статута МУС.
Но даже в контексте прочих военных преступлений, сопряженных с экс-
проприацией, изолированные нарушения права собственности не являются
достаточными540. В отношении разграбления это ясно из самой формулиров-
ки нормы. Она гласит, что должен быть разграблен город или населенный
пункт; если разграблен отдельный дом, состав преступления в виде разграб-
ления отсутствует541. Отдельное нарушение также не является достаточным
для целей второй альтернативы статьи 8(2)(b)(xiii) или статьи (2)(e)(xii)
Статута МУС. Это не является очевидным из самих норм, но становится
ясным с учетом структуры Статута МУС. Исходя из первого предложения
статьи 5(1) Статута МУС, юрисдикция МУС ограничена “самыми серьез-
ными преступлениями, вызывающими озабоченность всего международного
сообщества”. Изолированный неправомерный захват имущества не отвечает
указанным условиям542. Такое деяние нарушает международное гуманитар-
ное право и может являться преступлением в соответствии с национальным
правом. Но оно не затрагивает интересы международного сообщества.
{1154} В данном контексте Трибунал по бывшей Югославии постановил,

что при определении степени серьезности преступления должны
учитываться его последствия для жертв. Трибунал постановил, что он не
обладает юрисдикцией в отношении краж ювелирных изделий, денег и
иных ценностей в лагере в Боснии, так как последствия этого для жертв
не были значительными543. Исходя из этого судебного решения, масштаб
нарушения права собственности должен быть достаточно существенным.
Не имеет значения, совершил ли субъект преступление в целях личного
обогащения или оно являлось элементом систематической экономической

540
См. также: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002),
стр. 1064; см. также: G. Mettraux, International Crimes and the ad hoc Tribunals (2005), стр. 95;
однако см.: Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная
палата), решение от 2 августа 2007 года, абзац 161.
541
См. по поводу судебной практики МУТЮ в отношении расхищения и мародерства в издании:
542
См. по поводу интерпретации статьи 3 Устава МУТЮ в судебном решении Prosecutor
v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995 года, абзац 94. МУТЮ
постановил, что, например, “кража буханки хлеба” не подпадает под его юрисдикцию.
543
абзац 1154; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
17 декабря 2004 года, абзац 82, где Апелляционная палата подчеркнула в абзаце 83, что
“наличие серьезного нарушения можно предполагать в тех обстоятельствах, когда присвоение
совершается в отношении большого числа лиц, даже если тяжкие последствия для отдельно
взятых лиц отсутствуют. В таком случае серьезность нарушению придают общие последствия
для гражданского населения и множественность правонарушений”. См. также: Prosecutor v.
Martic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 103; Prosecutor v.
эксплуатации оккупированной территории544. Однако в последнем случае, ве-

роятно, необходимый масштаб преступления будет достигнут более быстро.
{1155} В контексте международного вооруженного конфликта ментальный

элемент предполагает умысел. Косвенный умысел является до-
статочным545. Основанием для предъявления более мягких требований к
субъективной стороне, нежели в соответствии со статьей 30 Статута МУС,
является присутствие в статье 8(2)(a)(iv) Статута МУС термина “бессмыс-
ленное”546. Данная характеристика применима ко всем преступлениям, со-
пряженным с экспроприацией547. На данный момент неясно, применяются
ли более мягкие требования к субъективной стороне также и в немежду-
народных вооруженных конфликтах.
5. Военная необходимость
{1156} Захват собственности неприятеля в контексте вооруженных конф-

ликтов не запрещается при любых обстоятельствах. Так, напри-
мер, оккупирующей державе в принципе дозволено использовать оружие,
боеприпасы и иные военные материалы, принадлежащие противоборству-
ющей стороне548. Использование частной собственности при определенных
обстоятельствах разрешается международным правом – и, соответственно,
не криминализируется как военное преступление. Это правило уточняется в
отдельных положениях Статута МУС. Экспроприации не являются преступ-
ными по смыслу статей 8(2)(a)(iv) или 8(2)(b)(xiii) Статута МУС, если они
вызваны “военной необходимостью” или “настоятельно диктуются военной
необходимостью”. Кроме того, вводное предложение статьи 8(2)(b) Статута
МУС содержит ссылку на законы и обычаи, применимые в вооруженных

544
545
и далее. См. по поводу правовых последствий, предъявляемых к субъективной стороне и
возникающих из недавней судебной практики МУТЮ, в абзацах 398 и далее, в абзацах 419,
429.
546
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 899; см. также абзац 417.
547
Судебная практика Трибунала по бывшей Югославии в отношении данного вопроса не
является однозначной. По мнению некоторых Судебных палат, косвенный умысел является
достаточным в контесте преступления расхищения; см.: Prosecutor v. Hadzˇihasanović and Kubura,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2006 года, абзац 50; см.: Prosecutor v. Martić,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 104. Мнение Судебной палаты
в решении по делу Брданина менее однозначно: “Что касается субъективной стороны присвоения
собственности, лицо должно действовать умышленно, с осознанием и желанием наступления
запрещенного результата”. См.: Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от
548
См.: Гаагское положение, ст. 53, где предполагается это право оккупирующей державы.
конфликтах. Данные нормативные рамки необходимо учитывать при толко-

вании соответствующих преступлений549.
{1157} Определение того, является ли та или иная экспроприация дозво-

ленной в соответствии с международным гуманитарным правом,
осуществляется в два этапа. В первую очередь, необходимо определить,
может ли поведение, о котором идет речь, вообще быть дозволенным.
Например, мародерство, прямо и безусловно запрещенное статьей 47 Гааг-
ского положения, дозволенным не является. В его контексте оправданий по
основанию военной необходимости быть не может550. То же самое касается
конфискации имеющих особо важное значение культурных ценностей, про-
тив которых, в соответствии со статьей 53(a) Дополнительного протокола I
и статьей 16 Дополнительного протокола II, запрещается совершать ка-
кие-либо “враждебные акты”551. Гражданские больницы могут быть рек-
визированы только в исключительных случаях (см. статью 57 Женевской
конвенции IV)552. В соответствии со статьей 46(2) Гаагского положения,
частная собственность не подлежит конфискации оккупирующей державой.
Однако, как становится ясным из последующих статей Гаагского положе-
ния, этот запрет не абсолютен вопреки возможному первому впечатлению.
В соответствии со статьей 53(2), некоторые объекты частной собствен-
ности, имеющие военное значение, могут быть захвачены. Однако частная
собственность, не имеющая значения для военной экономики, пользуется
абсолютной защитой.
{1158} Если экспроприация не является запрещенной по смыслу специаль-

ной нормы, на втором этапе необходимо рассмотреть вопрос
о том, является ли она оправданной в свете военной необходимости.
В статьях 8(2)(iv) и (2)(b)(xiii) либо (2)(e)(xii) Статута МУС содержатся
неодинаковые формулировки. В первом случае речь идет просто о “военной
необходимости”, а во втором – о случаях, которые “настоятельно диктуются
обстоятельствами конфликта”. Данное лингвистическое различие не озна-
чает различия по существу, так как в обоих случаях формулировки были
заимствованы из лежащих в их основе норм международного гуманитарного
права553. На содержательном уровне данные требования, как правило, конк-
ретизируются в специальных нормах международного гуманитарного права;
здесь уместно вспомнить о принципиальной допустимости того или иного

549
См. по поводу военной необходимости в целом в абзацах 612 и далее.
550
Так, статья 8(2)(b)(xvi) и статья 8(2)(e)(v) Статута МУС не упоминают о военной
необходимости в связи с разграблением.
551
См.: R. O’Keefe, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law,
2nd edn. (2008), абзацы 904, 907. Указанному абсолютному запрету конфискации и нападений на
культурные ценности сопутствует запрет использования культурных ценностей в военных целях,
см.: Дополнительный протокол I, ст. 53(b); Дополнительный протокол II, ст. 16.
552
См. по данному вопросу в целом в издании: H.-P. Gasser, in D. Fleck (ed.), The Handbook
of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзацы 549 и далее.
553
См.: Женевская конвенция I, ст. 50; Женевская конвенция II, ст. 51, и Женевская конвенция IV,
ст. 147, с одной стороны, и ст. 23(g) Гаагского положения – с другой.
поведения, о чем шла речь выше. Следует иметь в виду, что не всякую
меру, которая представляется разумной с военной точки зрения, – напри-
мер, потому что она служит интересам безопасности вооруженных сил,
– можно считать мерой военной необходимости. Критерий скорее заклю-
чается в том, что мера, претендующая на квалификацию в качестве меры
военной необходимости, должна быть последним средством, доступным в
соответствующей ситуации554.
II. Преступления, сопряженные с уничтожением имущества
1. Сфера применения уголовно-правовых норм
{1159} Сфера применения первой альтернативы статьи 8(2)(a)(iv) Статута

МУС, криминализирующей незаконное, бессмысленное и крупно-
масштабное уничтожение имущества, не вызванное военной необходимос-
тью, ограничена уничтожением имущества, охраняемого в соответствии с
Женевскими конвенциями. Особое значение имеет статья 53 Женевской
конвенции IV, которая запрещает уничтожение имущества не только част-
ных лиц, но и государства. Однако данное положение применяется только
в условиях оккупации территории стороной в конфликте. Так, например,
воздушные рейды на гражданские цели не являются преступными в качес-
тве серьезных нарушений Женевских конвенций, поскольку сторона в кон-
фликте не оккупирует территорию, на которую совершается нападение555.
Однако, если нападение направлено на такие цели, как больницы, которые
пользуются защитой независимо от наличия режима оккупации, может воз-
никать содержательная связь с другими составами преступлений556.
{1160} Сфера применения первой альтернативы статьи 8(2)(b)(xiii) и

первой альтернативы статьи (2)(e)(xii) Статута МУС, предусмат-
ривающих военное преступление в виде уничтожения имущества, неяс-
на. Составы преступлений основаны на статье 23(g) Гаагского положения
и охватывают любое уничтожение неприятельской собственности, кроме
случаев, когда подобное уничтожение настоятельно вызывается военной
необходимостью. Они также охватывают уничтожение имущества в ходе
военных действий, что может также означать совершение военных пре-
ступлений в виде использования запрещенных методов ведения военных

554
555
См.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 601. Однако такие
нападения могут быть наказуемыми, например, в качестве нападений на гражданские объекты
(Статут МУС, статья 8(2)(b)(ii).
556
Особенно можно предположить содержательную связь с составами преступлений,
сопряженных с нападениями на гражданские объекты. См. также: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзацы 335 и далее; Prosecutor v.
Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 марта 2003 года, абзац 575;
действий557. Высказывались предложения о том, что в целях избежания

такой содержательной связи сфера применения первой альтернативы
статьи 8(2)(b)(xiii) и первой альтернативы статьи (2)(e)(xii) Статута МУС
должна быть ограничена ситуациями, когда имущество находится в руках
стороны, к которой принадлежит субъект преступления558. Именно такой
подход отражен в (Германском) Кодексе преступлений против международ-
ного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB]559. Однако, в отличие от Кодекса,
Статут МУС прямо не криминализирует уничтожение имущества как метод
военных действий, запрещенный в немеждународных вооруженных конф-
ликтах. В связи с этим не должно происходить узкое толкование, по край-
ней мере, статьи 8(2)(e)(xii)560.
2. Поведение
{1161} Первая альтернатива статьи 8(2)(a)(iv), первая альтернатива

статьи 8(2)(b)(xiii) и первая альтернатива статьи 8(2)(e)(xii)
Статута МУС указывают уничтожение как преступное поведение. Этими
статьями охватывается только уничтожение имущества, а не просто причи-
нение ему вреда. Действительно, французские суды по окончании Второй
мировой войны рассматривали причинение вреда имуществу как военное
преступление, но данные решения выносились на основе французского
права, предусматривающего ответственность и за причинение ущерба иму-
ществу561. Поэтому из данных решений нельзя делать выводов для целей
толкования Статута МУС.
3. Объект и масштаб преступления и военная необходимость
{1162} Приведенный выше анализ объектов преступлений и масштаба

преступного поведения может быть полезен и в настоящем кон-
тексте. Преступлением является только уничтожение имущества; кроме
557
См. особенно: Статут МУС, статьи 8(2)(b)(ii) и (iv).
558
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзацы 140 и далее. См. также: G. Werle,
Principles of International Criminal Law, `1st edn. (2005), абзац 1001.
559
VStGB], ст. 9(1), и Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений проотив
560
Трибунал по бывшей Югославии интерпретирует составы преступлений, сопряженных с
уничтожением имущества, отраженные в статьях 3(b) и 3(d) Устава МУТЮ, вне зависимости
от того, находится ли охраняемое имущество под контролем субъекта в момент совершения
преступления; см.: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от
26 февраля 2001 года, абзацы 346 и далее; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 31 марта 2003 года, абзацы 580; Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 31 января 2005 года, абзацы 290 и далее; Prosecutor v. Hadzˇihasanovic´
and Kubura, МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2006 года, абзацы 39 и далее. См.
также: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного производства),
561
См.: Исследование МККК по поводу ст. 8(2)(a)(iv), стр. 20.
того, уничтожение должно достичь определенных масштабов562. В свою

очередь, концепция военной необходимости должна толковаться в свете
положений международного гуманитарного права. Положение о том, что
военная необходимость может оправдать уничтожение некоторых видов
имущества, содержится, например, в статье 53 Женевской конвенции IV,
которая разрешает уничтожение (государственного и частного) имущества
неприятеля, если это является абсолютно необходимым. Однако, если за-
дачи военного характера могут быть выполнены посредством присвоения
либо аналогичных средств, уничтожение не разрешается в силу его несо-
размерности. Некоторые нормы содержат абсолютный запрет563. Так, напри-
мер, санитарные учреждения пользуются абсолютной защитой по смыслу
статьи 19(1) Женевской конвенции I. Их уничтожение не может быть оп-
равдано ссылкой на военную необходимость564.
{1163} Статья 30 Статута МУС имеет решающее значение для ментального

элемента565. Если уничтожение имущества происходит в контексте
международного вооруженного конфликта, достаточно, если субъект соверша-
ет деяние с небрежным безразличием в отношении вероятности уничтожения
имущества566. Вопрос о том, могут ли требования к ментальному элементу
уничтожения имущества также быть смягчены и в контексте немеждународ-
ного вооруженного конфликта, еще ожидает своего разрешения.
III. Посягательства на иные права
{1164} В соответствии со статьей 8(2)(b)(xiv) Статута МУС, “объявление

отмененными, приостановленными или недопустимыми в суде
прав и исков граждан противной стороны” является преступлением. Данная
норма заимствует формулировку статьи 23(h) Гаагского положения.
562
2004 года, абзац 587. Палата предварительного производства МУС придерживается этого
же подхода; см.: Prosecutor v. Katanga and Ngudjolo Chui, МУС (Палата предварительного
производства), решение от 30 сентября 2008 года, абзац 314.
563
См.: Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от 1 сентября 2004 года,
абзац 586.
564
См. по поводу дальнейших примеров в издании: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention I,
Commentary (1957), стр. 372; Исследование МККК по поводу статьи 8(2)(a)(iv), стр. 19.
565
См. более подробно по поводу общих требований в абзацах 371 и далее.
566
2001 года, абзац 341; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 31 марта 2003 года, абзац 577; Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от
1 сентября 2004 года, абзац 593. Отправной точкой для анализа требований, предъявляемых к
субъективной стороне, отличных от содержания статьи 30 Статута МУС (см. абзацы 416 и далее),
является критерий “бессмысленное”, отраженный в статье 8(2)(a)(iv) Статута МУС. См. также
абзац 417 и в издании: A. Eser, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome
Statut of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 889, на стр. 899.
Она является частью международного обычного права567. Сфера примене-

ния и точное значение данной нормы неясны; Элементы преступлений не
устраняют эту неясность.
{1165} Цель данной нормы заключается, с одной стороны, в том, чтобы

не допустить полного либо частичного прекращения отправления
судопроизводства на оккупированной территории568. Однако следует иметь
в виду, что оккупирующая держава обладает на оккупированной терри-
тории обширной административной властью, которая распространяется, в
том числе, и на судебную систему569. С другой стороны, сомнительно, – а
в свете статьи 23(h) Гаагского положения и спорно, – применяется ли
данный запрет на собственной территории стороны в конфликте, означая
отмену либо приостановление имущественных прав проживающих на этой
территории граждан противной стороны и их доступа к судебной системе570.
Тем не менее формулировка нормы допускает ее широкое толкование, и
преступный характер такого поведения не вызывает вопросов. Следователь-
но, можно предположить, что сфера применения нормы охватывает и такие
обстоятельства571. В любом случае нарушение должно было достаточно
масштабным, поскольку незначительные нарушения прав собственности572
вряд ли можно считать “самыми серьезными преступлениями, вызывающи-
ми озабоченность всего международного сообщества”573.
{1166} Ментальный элемент предполагает умышленное поведение,

направленное против граждан стороны противника574.
567
том I (2005), стр. 583.
568
569
2nd edn. (2008), абзацы 544 и далее.
570
См. более подробно в изданиях: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 158; K. Dörmann, Elements
of War Crimes (2003), стр. 263 и далее; G. von Glahn, The Occupation of Enemy Territory (1957),
стр. 108 и далее; см. также пояснения в Исследовании МККК по поводу статьи 8(2)(b)(xiii)
Статута МУС, стр. 58 и далее.
571
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 158; K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003),
стр. 263.
572
На это указывается в (Германском) Кодексе преступлений против международного права
[Völkerstrafgesetzbuch, VStGB]: объявление отмененными или приостановленными исков считается
преступным – по смыслу статьи 9(2) (Германского) Кодекса преступлений против международного
права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], – если оно затрагивает всех или значительное число
граждан стороны противника. См. также: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу
преступлений против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 31; см. также: M. Cottier, in
(2008), ст. 8, абзац 160.
573
Статут МУС, ст. 5(1), первое предложение.
574
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xiv) Статута МУС, номер 3. В данном
случае Элементы преступлений сужают пределы преступного поведения, что прямо разрешается
статьей 30 Статута МУС, см. абзацы 419 и далее, абзацы 430 и далее.
E. Применение запрещенных методов ведения военных действий
I. Введение
1. Нападения на невоенные цели
{1167} Первая группа военных преступлений, связанных с применением

запрещенных методов ведения военных действий, заключается в
нападениях на невоенные цели. Статьи 8(2)(b)(i), (ii), (ix) и (xxiv), а также
статьи 8(2)(e)(i), (ii) и (iv) Статута МУС устанавливают ответственность
за непосредственные нападения на гражданских лиц, гражданские объекты
и иные аналогичные цели. Статья 8(2)(b)(iv) Статута МУС криминализи-
рует причинение несоразмерного сопутствующего ущерба. Нападения на
незащищенные населенные пункты575 являются частным случаем нападений
на невоенные цели. Преступления, предусмотренные статьями 8(2)(b)(iii)
и (2)(e)(iii) Статута МУС, криминализирующими нападения на миссии по
оказанию гуманитарной помощи и миссии Организации Объединенных
Наций по поддержанию мира, по существу близки преступлениям, которые
будут проанализированы ниже576.
{1168} Запрет на причинение ущерба гражданским лицам и невоенным

объектам относится к старейшим, наиболее фундаментальным за-
конам войны577. Причинение ущерба неприятелю должно быть ограничено
военной необходимостью (так называемые ограниченные военные действия).
Уже в средневековой схоластике проводилось различие между комбатан-
тами и гражданскими лицами, и за гражданским населением признавалось
право на защиту578. Начиная с XXI века императив о проведении различия в
условиях военных действий признавался нормой международного обычного
права579. Этот принцип был кодифицирован в статье 48 Дополнительного
протокола I:
“Для обеспечения уважения и защиты гражданского населения и граж-
данских объектов стороны, находящиеся в конфликте, должны всегда про-
водить различие между гражданским населением и комбатантами, а также
между гражданскими объектами и военными объектами и соответственно
направлять свои действия только против военных объектов”.
575
Статут МУС, ст. 8(2)(b)(v); см. подробный анализ в абзацах 1211 и далее.
576
См. подробный анализ данного преступления в абзацах 1294 и далее.
577
2004 года, абзац 54; см. также: C. Pilloud and J. S. Pictet, in Y. Sandoz, C. Swinarski and
B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 1863.
578
См. по поводу исторического развития этого принципа в изданиях: I. Detter, The Law of
War, 2nd edn. (2000), стр. 286 и далее; S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 401; C. Pilloud and J. S. Pictet, in Y. Sandoz,
C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987),
579
См.: S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn.
(2008), абзацы 401, 404. См. более подробно в издании: A. Alexander, 20 Leiden Journal of
International Law (2007), стр. 359 и далее.
{1169} Этот принцип получил дальнейшее оформление в статьях 50 и

далее Дополнительного протокола I. Женевские конвенции и
Дополнительные протоколы, а также ряд других положений международ-
ного гуманитарного права содержат аналогичные нормы, направленные на
защиту лиц и объектов580. И в этом случае речь идет о защите лиц и
объектов, не являющихся военными целями. Именно в этом заключаются
уточнения общего принципа о том, что гражданские лица и гражданские
объекты не должны подвергаться нападениям.
{1170} Защита гражданских лиц и гражданских объектов от последствий

военных операций не является абсолютной. Нападения на военные
цели, причиняющие гражданским лицам или гражданским объектам со-
путствующий ущерб, не находятся под полным запретом581. Однако на них
распространяется принцип соразмерности. Нападение правомерно только
в том случае, когда этот так называемый сопутствующий ущерб, при-
чиняемый гражданским лицам, не является несоразмерно значительным
по отношению к военному преимуществу, которое сторона в конфликте
получает в результате этого нападения. Этот основополагающий принцип
отражен в статье 51(5)(b), а также в статьях 57(2) и (3) Дополнительного
протокола I.
2. Иные запрещенные методы ведения военных действий
{1171} Прочие военные преступления, сопряженные с применением запре-

щенных методов ведения войны, затрагивают ведение военных
действий в более узком смысле. Преступный характер вероломного убийс-
тва и неправомерного использования военных знаков различия возникает
из запрета вероломства. Источником этого запрета являются средневеко-
вые рыцарские кодексы582. Он криминализирует нарушения доверия, со-
вершенные в целях достижения военного преимущества583. Косвенная цель
запрета вероломства заключается в придании дополнительной силы нормам
международного гуманитарного права. От актов вероломства, запрещенных
международным гуманитарным правом, необходимо отличать правомерные
военные хитрости.
580
См. более подробно в абзацах 1174 и далее, в абзацах 1183 и далее, в абзацах 1190 и далее.
См. по поводу принципа проведения различия в немеждународных вооруженных конфликтах в
издании: J. Kleffner, 54 Netherlands International Law Review (2007), стр. 315 и далее.
581
2004 года, абзацы 52 и далее; K. Dörmann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute
582
Additional Protocols (1987), абзацы 1485, 1498; S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of
International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 472.
583
{1172} Заявление о том, что пощады не будет, или угроза об отдаче

такого приказа также является “классическим” военным преступ-
лением, предусмотренным статьей 8(2)(b)(xii) Статута МУС. Подобный при-
каз или угроза его отдачи повышает риск того, что раненые и иные лица,
неспособные сражаться, будут убиты, и устрашает врага584.
{1173} Статья 8(2)(b)(xxiii) и статья 8(2)(b)(xxv) Статута МУС кримина-

лизируют, соответственно, использование «живых щитов» и совер-
шение действий, подвергающих гражданское население голоду, – то есть
методы военных действий, затрагивающие в основном лиц, не участвующих
II. Нападения на гражданское население
{1174} Статья 8(2)(b)(i) Статута МУС, в соответствии с международным

обычным правом, криминализирует нападения на гражданское
население как таковое или отдельных гражданских лиц, не принимающих
непосредственного участия в военных действиях. Статья 8(2)(e)(i) Статута
МУС содержит аналогичную норму, относящуюся к немеждународным во-
оруженным конфликтам.
{1175} Юридической основой данного состава преступления являются

статья 51(2) Дополнительного протокола I и статья 13(2) Допол
нительного протокола II. В соответствии со статьей 85(3)(a) Дополнитель-
ного протокола I, нападения на гражданское население или отдельных
гражданских лиц являются серьезными нарушениями Дополнительного
протокола, если они являются причиной смерти или причиняют серьезное
телесное повреждение или ущерб здоровью жертвы. По смыслу Статута
МУС, уголовная ответственность наступает в момент начала нападения585.
{1176} Материальный элемент предполагает нападение на гражданское

население как таковое или на отдельных гражданских лиц. По
смыслу статьи 49(1) Дополнительного протокола I, нападение – это любой
акт насилия в отношении противника, независимо от того, совершается ли он

584
Criminal Court 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 130.
585
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 270; K. Dörmann, 83 International Review of the Red
Cross (2001), стр. 461, на стр. 467; D. Frank, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 140, на стр. 142. См. по
поводу многообразной судебной практики Трибуналов ad hoc, например, в судебных решениях:
Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004
года, абзацы 55 и далее; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня
2007 года, абзац 70; Prosecutor v. D. Milosˇević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 декабря
2007 года, абзац 950; см. критическую точку зрения в издании: G. Mettraux, International Crimes
при наступлении или при обороне586. Как следует из статьи 49(3)

Дополнительного протокола I, в котором идет речь о “военных действиях”,
данное определение затрагивает только военные операции587. Кто являет-
ся гражданским лицом, определяется по смыслу соответствующих норм
международного гуманитарного права. В соответствии со статьей 50(2)
Дополнительного протокола I, термин “гражданское население” охватывает
всех гражданских лиц. В соответствии со статьей 50(1), гражданским лицом
является любое лицо, которое не является комбатантом; в случае сомнения
статус гражданского лица презюмируется588. Однако данная презумпция
предназначена для целей практических военных действий. Для целей уго-
ловного преследования бремя доказывания того, что лицо, на которое было
совершено нападение, было гражданским лицом, возлагается на сторону об-
винения589. Наконец, статья 50(3) Дополнительного протокола I гласит, что
присутствие среди гражданских лиц отдельных комбатантов не лишает это
население его гражданского характера590. В отличие от статьи 4(1) Женев-
ской конвенции IV, которая содержит определение покровительствуемых
лиц для целей данной Конвенции, статья 51 Дополнительного протокола I
не затрагивает вопрос о гражданстве жертв591.
{1177} В соответствии со статьей 51(3) Дополнительного протокола I,

защита, которой пользуется гражданское лицо, прекращается на
соответствующий период, если гражданское лицо принимает непосредствен-
ное участие в военных действиях. В таких случаях на гражданских лиц
могут совершаться правомерные нападения. Трибунал по бывшей Югославии
586
решение от 30 сентября 2008 года, абзац 266; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзац 47; Prosecutor v. Galić, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 5 декабря 2003 года, абзац 52; Prosecutor v. Strugar, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 31 января 2005 года, абзац 282; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 68; Prosecutor v. D. Milosˇević, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 12 декабря 2007 года, абзац 943.
587
В издании: C. Pilloud and J. S. Pictet, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.),
Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 1880, идет речь о “боевых действиях”.
588
См. по поводу различия в судебных решениях: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ
(Апелляционная палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 48 и далее; Prosecutor v.
Martić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 8 октября 2008 года, абзацы 291 и далее (в
контексте преступлений против человечности); Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 3 марта 2000 года, абзац 180; Prosecutor v. Mrksˇić et al., МУТЮ (Судебная палата),
решение от 27 сентября 2007 года, абзацы 457 и далее; Prosecutor v. D. Milosˇevic´, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 12 декабря 2007 года, абзацы 945 и далее; Prosecutor v. Kayishema
and Ruzindana, МУТР (Судебная палата), решение от 21 мая 1999 года, абзац 179.
589
590
См. также: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
17 декабря 2004 года, абзац 50; однако на определение характера гражданского населения может
влиять присутствие значительного числа комбатантов в его среде; см.: Prosecutor v. Blasˇkic´,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 29 июля 2004 года, абзац 115; Prosecutor v. Galić,
МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзацы 135 и далее.
591
внес ясность в этот вопрос через посредство концепции “активного участия

в военных действиях”592. Он постановил, что эта концепция однозначно
охватывает участие в военных действиях с оружием в руках, но не огра-
ничивается таковым. К числу примеров можно отнести ношение оружия
или обращение к нему, совершение враждебных действий без оружия,
собирание разведывательных данных, выполнение функций наблюдателя
или посыльного в пользу стороны в конфликте, перевозку оружия вблизи
зоны военных операций и охрану военных объектов593. С другой стороны,
данная концепция не может охватывать все виды деятельности в пользу
“военной экономики” стороны в конфликте. Работа на военных заводах,
продажа товаров стороне в конфликте или простая солидарность с пози-
цией одной из сторон в конфликте не являются основаниями, достаточны-
ми для преобразования гражданских лиц в правомерные военные цели594.
Иными словами, непосредственное или активное участие означает враждеб-
ные действия, которые в силу своего характера или цели способны причи-
нить фактический ущерб личному составу и снаряжению вооруженных сил
неприятеля595. Соответствующая оценка должна проводиться в зависимости
от конкретных обстоятельств596.
592
Трибуналы ad hoc считают концепции “непосредственого участия” по смыслу Дополнительного
протокола I и “активного” (“непосредственного”) участия – термина, используемого в статье 3,
общей для Женевских конвенций, – синонимами; см.: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 17 июля 2008 года, абзацы 173; Prosecutor v. Akayesu, МУТР (Судебная
палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзац 629; см. аналогичные точки зрения в судебных
решениях: Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная
палата), решение от 2 августа 2007 года, абзац 131; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд
по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 35. Первая Палата
предварительного производства МУС согласилась с этим подходом; см.: Prosecutor v. Katanga
года, абзац 266, прим. 367.
593
См.: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 июля 2008 года,
абзац 177, с дополнительными примерами из практики государств.
594
См.: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 июля 2008 года,
абзацы 176 и далее; Prosecutor v. D. Milosˇević, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 декабря
(Судебная палата), решение от 2 августа 2007 года, абзац 135; C. Pilloud and J. S. Pictet, in
Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols
(1987), абзац 1945.
595
См.: Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение от 6 декабря 1999 года,
абзац 100; Prosecutor v. Semanza, МУТР (Судебная палата), решение от 15 марта 2003 года,
абзац 366; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
решение от 2 марта 2009 года, абзац 104; K. Dörmann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
596
См.: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 17 июля 2008
года, абзац 178; см. также: Prosecutor v. Halilovic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
16 ноября 2005 года, абзац 34; Prosecutor v. Rutaganda, МУТР (Судебная палата), решение
от 6 декабря 1999 года, абзац 101. См. по поводу прочих вопросов, возникающих из судебной
практики Трибунала по бывшей Югославии, в издании: H. Olásolo, Unlawful Attacks in Combat
Situations (2008), стр. 108 и далее. См. общий анализ в издании: K. Ambos, in W. Joecks and
K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), Vor § 8 ff. VStGB,
{1178} В отличие от статьи 30 Статута МУС597, ментальный элемент

данного преступления предполагает, что субъект совершает де-
яние с целью нападения на гражданских лиц. Такой вывод можно сделать
не только из формулировки состава преступления (“умышленные”) и Эле-
ментов преступлений (“умышленно”)598, но также и из взаимосвязи между
нормами, криминализирующими прямые нападения на невоенные объекты,
и военными преступлениями, предусмотренными статьей 8(2)(b)(iv) Статута
МУС. Данное положение криминализирует причинение невоенным целям
чрезмерного сопутствующего ущерба. Если в результате нападения возни-
кает сопутствующий ущерб, не являющийся чрезмерным, статья 8(2)(b)(iv)
Статута МУС не применяется599. Данный вывод, отражающий принцип
международного гуманитарного права, привел бы к противоречию, если
бы нецеленаправленное причинение военным целям сопутствующего ущер-
ба криминализировалось в соответствии с рассматриваемыми нормами600.
В соответствии с Элементами преступлений к статье 8(2)(a)(i) Статута
МУС, номер 3, прим. 32, исполнитель должен сознавать фактические об-
стоятельства, свидетельствующие о защищаемом статусе601.
III. Терроризирование гражданского населения
{1179} В соответствии со вторым предложением статьи 51(2) Дополни-

тельного протокола I и вторым предложением статьи 13(2) Допол-
нительного протокола II, “[з]апрещаются акты насилия или угрозы наси-
лием, имеющие основной целью терроризировать гражданское население”
в международных и немеждународных вооруженных конфликтах. Данные

597
Статья 30 Статута МУС позволяет отступать от общих требований, предъявляемых к
ментальному элементу, в силу положений Статута МУС или Элементов преступлений; см.
598
599
600
решение от 30 сентября 2008 года, абзацы 271 и далее. См. иное толкование в изданиях:
K. Dörmann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International Criminal
Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 32; H. Olásolo, Unlawful Attacks in Combat Situations (2008),
стр. 85, 217 и далее. По мнению Трибунала по бывшей Югославии, при совершении преступления
в виде нападения на гражданское население достаточно небрежности; см., например: Prosecutor
v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзац 140; Prosecutor
v. Martic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 72; Prosecutor v.
D. Milosˇevic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 декабря 2007 года, абзац 951. Данное
толкование возникает в основном из статьи 85(3) Дополнительного протокола I, которая
конституирует нападения на гражданское население как серьезное нарушение Протокола
(ст. 83(3)(a), когда они совершаются умышленно и являются причиной смерти или серьезного
телесного повреждения или ущерба здоровью. Предполагается, что термин “умышленно”
охватывает небрежность; см. абзац 1011. Однако представляется, что статья 8(2)(b)(i) Статута
МУС и Элементы преступлений к этой статье являются lex specialis.
601
2004 года, абзац 48; см. также: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная палата), решение от
31 января 2005 года, абзац 282; Prosecutor v. Galic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
5 декабря 2003 года, абзацы 50 и далее; Prosecutor v. Halilovic´, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 16 ноября 2005 года, абзац 36.
положения не имеют прямых эквивалентов в виде составов преступлений,

предусмотренных статьей 8(2) Статута МУС.
{1180} В деле Галича Трибунал по бывшей Югославии впервые обратился

к вопросу о том, являются ли нарушения данного запрета воен-
ным преступлением по смыслу статьи 3 Устава МУТЮ602. Большинство
членов Судебной палаты решили, что терроризирование гражданского на-
селения влечет индивидуальную уголовную ответственность как минимум
в случаях, когда совершаются акты насилия, приводящие к жертвам среди
людей или к серьезному ущербу здоровью гражданских лиц603. Кроме того,
преимущественная цель субъекта должна заключаться в терроризирова-
нии гражданского населения604. Именно этот специальный умысел и от-
личает преступление в виде терроризирования от запрета нападений на
гражданское население, трансформируя его в lex specialis605. Фактическое
вызывание страха среди гражданского населения элементом преступления
не является606. Апелляционная палата Трибунала по бывшей Югославии
согласилась с выводами Судебной палаты607, постановив, что угрозы ана-
логичных нападений на гражданское население также охватываются преде-
лами преступного поведения. Более того, данное преступление может быть
совершено через посредство нападений без различия лиц, принимающих
непосредственное участие в военных действиях, и гражданских лиц, а
также нападений, причинающих невоенным целям чрезмерный ущерб608.
602
абзацы 86 и далее; Prosecutor v. Galic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 5 декабря 2003
года, абзац 63 и далее; см. критическую точку зрения в издании: G. Mettraux, International Crimes
603
Однако см.: Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 5 декабря 2003 года,
особое мнение судьи Нието-Навиа, абзацы 108 и далее. По мнению судьи Нието-Навиа, Судебная
палата не удостоверилась в достаточной степени в том, что нарушения второго предложения
статьи 51(2) Дополнительного протокола I и второго предложения статьи 13(2) Дополнительного
протокола II влекут уголовную ответственность в соответствии с международным договорным
или обычным правом; см. также: Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 30 ноября 2006 года, особое мнение судьи Шомбурга, абзацы 7 и далее.
604
См.: Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 5 декабря 2003 года, абзац 133.
Термин “террор” означает “крайнюю степень страха”, в значительной степени превосходящего
страх, обычно вызываемый военными действиями у гражданских лиц; см. абзац 137. См. также
по поводу концепции “террора” и критериев, применимых для целей констатации специального
умысла, направленного на терроризирование: Prosecutor v. D. Milosˇevic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 12 декабря 2007 года, абзацы 881 и далее.
605
См.: Prosecutor v. Galic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 5 декабря 2003 года,
абзацы 162, 769; подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 30 ноября 2006 года, абзац 87. См. в целом по поводу множественности
преступлений в абзацах 663 и далее.
606
абзац 133; подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Galic´, МУТЮ (Апелляционная
607
608
абзац 102.
{1181} С тех пор как было вынесено решение по делу Галича, проходили
и другие судебные процессы по обвинениям в терроризировании
гражданского населения609. Специальный суд по Сьерра-Леоне рассмотрел
дела по обвинениям в ряде “актов терроризма”, предусмотренных статьей
3(d) Устава Специального суда по Сьерра-Леоне, и при определении эле-
ментов данного преступления обращался к судебной практике Трибунала
по бывшей Югославии610. По мнению Специального суда, преступное по-
ведение также может заключаться в угрозах насилием. Преступление не-
обязательно должно быть совершено непосредственно против лиц; пределы
преступного поведения также охватывают насилие или угрозы насилием в
отношении имущества. Так, нападение на жилище или средства к сущес-
твованию или их уничтожение могут вызывать страх или террор. Если
такое нападение совершается с намерением терроризировать гражданское
население, оно отвечает признакам рассматриваемого преступления611.
{1182} В то время как терроризирование гражданского населения как

таковое не является преступлением по смыслу Статута МУС,
преступное поведение может подпадать под действие норм, содержащих
составы других военных преступлений. Если субъект применяет военную
силу непосредственно против гражданского населения, это является напа-
дением на гражданское население по смыслу статей 8(2)(b)(i) и (e)(i) Ста-
тута МУС612. Если субъект не применяет против гражданского населения

609
См.: Prosecutor v. D. Milosˇevic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 декабря 2007
года, абзацы 873 и далее; см. также: Prosecutor v. Blagojevic´ and Jokic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 17 января 2005 года, абзацы 588 и далее, – по поводу “терроризирования” в
качестве преступления против человечности в виде преследования, которое, по мнению Судебной
палаты, имеет общие элементы с “актами насилия или угрозами насилием, имеющими основной
целью терроризировать гражданское население”, запрещенными в соответствии со статьей 51(2)
Дополнительного протокола I и статьей 13(2) Дополнительного протокола II к Женевским
конвенциям.
610
См.: Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная
палата), решение от 28 мая 2008 года, абзацы 344 и далее; Prosecutor v. Brima et al., Специальный
суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзацы 660 и далее;
Prosecutor v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение
от 2 августа 2008 года, абзацы 167 и далее; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-
Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзацы 110 и далее.
611
См., например: Prosecutor v. Norman et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная
палата), решение от 21 октября 2005 года, абзацы 111 и далее; Prosecutor v. Brima et al.,
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 20 июня 2007 года, абзацы 667
и далее, особенно – абзац 670. В соответствии с судебным решением по делу Prosecutor v.
Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от
2 августа 2007 года, абзацы 167 и далее, деяния, не подпадающие под действие иных норм
международного уголовного права, могут представлять собой часть кампании по терроризированию
гражданского населения. В том же судебном решении Судебная палата также постановила, что
запрет терроризирования охватывает как акты насилия, так и соответствующие угрозы, и не
ограничивается прямыми нападениями на гражданских лиц, но также охватывает, например,
нападения на имущество. Апелляционная палата подтвердила данную точку зрения, см.: Prosecutor
v. Fofana and Kondewa, Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апелляционная палата), решение от
28 мая 2008 года, абзацы 359 и далее. См. также: Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по
612
военную силу, но, например, подвергает гражданских лиц пыткам или жес-
токому обращению613, такое поведение, как правило, будет охватываться
составами преступлений против покровительствуемых лиц, поскольку жер-
тва находится во власти противоборствующей стороны в конфликте.
IV. Нападения на гражданские объекты
{1183} Статья 8(2)(b)(ii) Статута МУС, тесно связанная со статьей 8(2)(b)(i),

криминализирует прямые нападения на гражданские объекты.
Данный запрет имеет обычно-правовой характер614. Состав этого военного
преступления возникает из статьи 52(1) Дополнительного протокола I, в
соответствии с которой “гражданские объекты не должны являться объек-
том нападения или репрессалий”. Однако нарушения данного запрета – в
отличие от нападений на гражданское население – не являются серьезными
нарушениями Протокола. Для наступления уголовной ответственности в
соответствии со Статутом МУС в фактическом причинении ущерба необ-
ходимости нет; осуществление запрещенного нападения является достаточ-
ным615.
{1184} Материальный элемент предполагает нападение на гражданские

объекты по смыслу статьи 49(1) Дополнительного протокола I.
В соответствии со вторым предложением статьи 52(1) Протокола, граж-
данскими объектами являются все те объекты, которые не являются воен-
ными объектами. Статья 52(2) Протокола гласит, что объекты616 считаются
военными целями, если они “в силу своего характера, расположения, назна-
чения или использования вносят эффективный вклад в военные действия
и полное или частичное разрушение, захват или нейтрализация которых
при существующих в данный момент обстоятельствах дает явное военное
613
См.: Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 5 декабря 2003 года, абзац 114:
“…неоднократные, регулярные и продолжительные пытки и/или жестокое обращение”.
614
2004 года, абзацы 59 и далее; J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International
Humanitarian Law, том I (2005), стр. 581.
615
См.: K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003), стр. 148. См. иную точку зрения в судебной
практике Трибуналов ad hoc, предполагающую наличие фактического ущерба, который, кроме
прочего, должен быть чрезмерным, см.: Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная
палата), решение от 17 декабря 2004 года, абзацы 40 и далее; Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзац 180; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 26 февраля 2001 года, абзац 328; Prosecutor v. Strugar,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 января 2005 года, абзац 280.
616
Понятие “военный объект” не ограничивается объектами в обычном смысле слова.
Существует общее согласие по поводу того, что комбатанты также являются военными целями,
на которые могут совершаться легитимные нападения. Кроме того, данное понятие усиливает
запрет нападений на гражданское население и гражданские объекты; см.: C. Pilloud and
J. S. Pictet, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional
Protocols (1987), абзац 2015 и далее.
преимущество”617. Данное положение содержит двухступенчатый стандарт,

элементы которого должны быть налицо одновременно. Вклад в военные
действия “в силу характера” означает, что объект, как правило, исполь-
зуется комбатантами; к таким объектам относятся оружие, оборудование,
транспорт, склады, центры связи в армейских штабах618. Эти объекты
также отвечают критерию “использования”, который, кроме того, может
охватывать и объекты, как правило, предназначенные для гражданских
целей (такие, как школы или больницы), если они заняты вооруженными
силами619. Критерий “расположения” способен наложить особые ограни-
чения на круг объектов, предположительно обладающих иммунитетом от
нападений. Он разрешает враждебные акты в отношении объектов, которые
в силу своего характера не выполняют военных функций, но тем не менее
представляют важность для стороны в конфликте: например, в отношении
инфраструктуры, мостов, иных конструкций либо определенных террито-
рий, которые должны быть захвачены, захват которых противником должен
быть предотвращен либо нападение на которые должно быть совершено,
чтобы вынудить противника отступить с них620.
{1185} Второй элемент, отраженный в статье 52(2) Дополнительного про-

токола I, предполагает, что нападение на объект, о котором идет
речь, при существующих в данный момент обстоятельствах дает явное
военное преимущество. Такое военное преимущество необязательно огра-
ничивается одной конкретной военной операцией, но может иметь значе-
ние для нападения в целом621. Однако потенциальные или неопределенные
преимущества не являются достаточными622. К аспектам, которые необхо-
димо учитывать, можно отнести безопасность вооруженных сил стороны,

617
См. более ранние попытки дать определение военным целям в издании: C. Pilloud and
Protocols (1987), абзацы 1994 и далее.
618
Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 2020; см. неисчерпывающий перечень
объектов, охватываемых определением, в издании: Y. Dinstein, The Conduct of Hostilities Under
the Law of International Armed Conflict (2004), стр. 88 и далее.
619
620
Commentary on the Additional Protocols (1987), абзацы 2020 и далее. См. более подробно в
изданиях: Y. Dinstein, The Conduct of Hostilities Under the Law of International Armed Conflict
(2004), стр. 87 и далее; H. Olásolo, Unlawful Attacks in Combat Situations (2008), стр. 121 и
далее; S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn.
(2008), абзацы 441 и далее.
621
(2008), абзац 444.
622
Commentary to the Additional Protocols (1987), абзац 2024; Y. Dinstein, The Conduct of Hostilities
Under the Law of International Armed Conflict (2004), стр. 87. См. примеры из судебной практики
Трибунала по бывшей Югославии в издании: H. Olásolo, Unlawful Attacks in Combat Situations
(2008), стр. 126 и далее.
совершающей нападение623. Нападения в целях терроризирования населе-

ния противоборствующей стороны, направленные на то, чтобы сломить ее
боевой дух, запрещаются; также запрещаются нападения, направленные
исключительно на демонстрацию военной мощи или устрашение политичес-
кого руководства противника624.
{1186} Статья 52(3) Дополнительного протокола I гласит, что в случае

сомнения объект, который обычно предназначен для гражданс-
ких целей, считается гражданским. Однако следует учитывать, что данное
положение отражает – с позиций международного гуманитарного права
– поведение, ожидаемое от членов вооруженных сил, готовящихся к напа-
дению. В контексте уголовного права принцип in dubio pro reo обязывает
сторону обвинения доказать, что объект действительно служил гражданс-
ким целям625.
{1187} Ментальный элемент предполагает совершение умышленного

деяния626.
{1188} Статут МУС не содержит положения для целей немеждународных

вооруженных конфликтов, аналогичного статье 8(2)(b)(ii)627.
Объяснить это можно тем, что Дополнительный протокол II не содер-
жит положений, сравнимых со статьей 52(1) Дополнительного протокола I,
– следовательно, в ходе Римской конференции представлялось сом-
нительным, что запрет нападений на гражданские объекты в немежду-
народных вооруженных конфликтах является частью международного
обычного права628. Однако данное ограничение отстает от современного
состояния международного обычного права. Трибунал по бывшей Юго
славии подтвердил важность защиты гражданских лиц и гражданских
объектов как в международных, так и в немеждународных вооруженных

623
См.: W. A. Solf, in M. Bothe, K. J. Partsch and W. A. Solf (eds.), New Rules for Victims of
Armed Conflicts (1982), Additional Protocol I, ст. 85, абзацы 2.4.4., 2.4.6.
624
(2008), абзац 442.
625
года, абзац 145; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 17 декабря 2004 года, абзац 53; Prosecutor v. Bosˇkovski and Tarèulovski, МУТЮ (Судебная
626
См. абзац 1178; данное отступление от нижнего предела общих требований, предъявляемых
к ментальному элементу, явно разрешается статьей 30 Статута МУС, см. абзацы 416 и далее.
627
См. по поводу сферы применения состава преступления в виде уничтожения имущества
неприятеля, предусмотренного статьей 8(2)(e)(xii) Статута МУС, абзац 1160 и в издании:
стр. 597.
628
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 306; D. Frank, in R. S. Lee (ed.), The International
конфликтах; он подтвердил абсолютный характер запрета нападений на

эти объекты629.
{1189} Ментальный элемент предполагает совершение умышленного

деяния630.
V. Нападения на объекты, находящиеся под особой защитой
{1190} Частный случай военного преступления в виде нападения на граж-

данские объекты, криминализируемый именно в силу особен-
ной значимости охраняемых ценностей631, охватывается статьей 8(2)(b)(ix)
Статута МУС, кодифицирующей международное обычное право632. К числу
таких объектов, находящихся под особой защитой, относятся здания,
“предназначенны[е] для целей религии, образования, искусства, науки или
благотворительности, исторически[е] памятник[и], госпитал[и] и мест[а] со-
средоточения больных и раненых”633. Данный режим защиты, реализуемый
через посредство уголовной санкции, не применяется, если объект считает-
ся военной целью по смыслу международного гуманитарного права634.
{1191} Больницы и произведения искусства пользовались защитой уже по

смыслу статьи 35 Кодекса Либера (1863 г.)635. Состав этого
629
года, абзацы 521 и далее; подтверждено в судебном решении: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 31 января 2005 года, абзац 224.
630
См. абзац 1178; данное отступление от нижнего предела общих требований, предъявляемых
к ментальному элементу, явно разрешается статьей 30 Статута МУС, см. абзацы 416 и далее.
631
См.: Prosecutor v. Jokic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 18 марта 2004 года,
абзац 46; см. также: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002),
стр. 1062; I. Hünerbein, Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005), стр. 174; D. Pfirter, in
Evidence (2001), стр. 162. Исходя из судебной практики МУТЮ, преступление в виде нападений
на объекты, находящиеся под особой защитой, следует считать lex specialis по отношению к
общему запрету нападений на гражданские объекты; см.: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 31 января 2005 года, абзац 302; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 97.
632
J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law, том I
(2005), стр. 580; см. также: Prosecutor v. Brðanin, МУТЮ (Судебная палата), решение от
1 сентября 2004 года, абзац 595; Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная палата), решение от
31 января 2005 года, абзацы 303 и далее.
633
См. также: Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Апелляционная палата), решение
от 17 декабря 2004 года, абзацы 85 и далее; Prosecutor v. M. Jokić, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 18 марта 2004 года, абзацы 46 и далее; Prosecutor v. Hadzˇihasanovic´ and Kubura,
МУТЮ (Судебная палата), решение от 15 марта 2006 года, абзацы 57 и далее.
634
См.: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 января 2005 года,
абзацы 596 и далее; Prosecutor v. Martić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 12 июня 2007
635
Instructions for the Government of Armies of the United States in the Field, prepared by
Francis Lieber, promulgated as General Orders No. 100 by President Lincoln, of 24 April 1863,
воспроизведено в издании: D. Schindler and J. Toman (eds.), The Laws of Armed Conflicts (1973),
стр. 3 и далее. См. более подробно по поводу Кодекса Либера в абзаце 937.
преступления в его современной форме636 основан, в первую очередь, на

статьях 27 и 56 Гаагского положения. Первая из этих статей гласит, что
при осадах и бомбардировках должны быть приняты все необходимые меры
к тому, чтобы щадить, насколько возможно, храмы, здания, служащие
целям науки, искусств и благотворительности, исторические памятники,
госпитали и места, где собраны больные и раненые, под условием, чтобы
таковые здания и места не служили одновременно военным целям. Осажда-
емые обязаны обозначить эти здания и места видимыми знаками, о которых
осаждающие должны быть заранее поставлены в известность. В соответс-
твии со статьей 56 Положения, захват, преднамеренное истребление или
повреждение учреждений церковных, благотворительных и образователь-
ных, художественных и научных, а также исторических памятников, про-
изведений художественных или научных запрещаются на оккупированных
территориях. Данный запрет является частью международного обычного
права637. Кроме того, состав преступления основан на положениях
Женевских конвенций и Дополнительного протокола I, регулирующих
режим защиты санитарных учреждений и мест, в которых предоставляется
уход раненым и больным638. Статья 3(d) Устава МУТЮ содержит близкое
по содержанию положение.
{1192} Статья 53(a) Дополнительного протокола I запрещает враждебные

акты, направленные против тех исторических памятников, про-
изведений искусства или мест отправления культа, “которые состав-
ляют культурное или духовное наследие народов”639. В соответствии со
статьей 85(4)(d) Дополнительного протокола I, нападения, причиняющие
большие разрушения историческим памятникам, произведениям искусства
или местам отправления культа, являются серьезными нарушениями Прото-
кола, когда такие объекты не используются в военных целях и не находятся
в непосредственной близости от военных объектов640. Еще более детальные
правила о защите культурных ценностей содержатся в Конвенции о защите
культурных ценностей в случае вооруженного конфликта от 14 мая 1954 года

636
См. по поводу развития режима защиты культурных ценностей в международном
гуманитарном праве в издании: F. Bugnion, 86 International Review of the Red Cross (2004),
стр. 313.
637
Исследование МККК по поводу статьи 8(2)(b)(ix) Статута МУС, стр. 36.
638
Здесь имеются в виду Женевская конвенция I, ст.ст. 19 – 23; Женевская конвенция II,
ст.ст. 22, 23, 24 и 35; Женевская конвенция IV, ст.ст. 14, 18 и 19; Дополнительный протокол I,
ст.ст. 12 и 85(4).
639
См. более подробно в издании: C. F. Wenger, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
640
В судебном решении по делу: Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от
3 марта 2000 года, абзац 185, МУТЮ признал, что находящийся под защитой объект не должен
находиться в непосредственной близости от военных целей; однако это условие было отвергнуто
в судебных решениях: Prosecutor v. Strugar, МУТЮ (Судебная палата), решение от 31 января
2005 года, абзацы 300 и далее; Prosecutor v. Naletilić and Martinović, МУТЮ (Судебная палата),
решение от 31 марта 2003 года, абзац 604. См. также: Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Судебная
палата), решение от 12 июня 2007 года, абзац 98.
и протоколах к ней641. В статье 4(1) Конвенции стороны договаривают-

ся уважать культурные ценности и, в особенности, воздерживаться от
какого-либо враждебного акта, направленного против этих ценностей642.
В соответствии со статьей 4(2), данный запрет допускает исключения толь-
ко в случаях императивной военной необходимости. Статья 6(a) Второго
протокола к Конвенции от 26 марта 1999 года обусловила данное исклю-
чение еще одним ограничением. Нападение будет разрешенным только в
том случае, если культурная ценность используется в военных целях и для
достижения желаемого военного преимущества не существует практичес-
кой альтернативы643.
{1193} Материальный элемент предполагает нападание на один из указан-

ных выше объектов. И в этом случае термин “нападение” следует
толковать в контексте статьи 49(2) Дополнительного протокола I. Такой
объект не может являться военной целью. Приведенный выше анализ про-
ведения различия между гражданскими объектами и военными целями мо-
жет быть полезен в данном контексте644.
{1194} Статья 8(2)(e)(iv) Статута МУС содержит идентичное положение,

предназначенное для контекста немеждународных вооруженных
конфликтов. Хотя Гаагское положение неприменимо к гражданским войнам,
его нормы, касающиеся нападений на объекты, находящиеся под защитой,
были включены в текст Конвенции о защите культурных ценностей в слу-
641
249 UNTS (1955), стр. 215.
642
В статье 1 Конвенции культурные ценности определяются как “ценности, движимые или
недвижимые, которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа, такие,
как памятники архитектуры, искусства или истории, религиозные или светские, археологические
месторасположения, архитектурные ансамбли, которые как таковые представляют исторический
или художественный интерес, произведения искусства, рукописи, книги, другие предметы
художественного, исторического или археологического значения, а также научные коллекции или
важные коллекции книг, архивных материалов или репродукций”. Также под данное определение
подпадают здания, “главным и действительным назначением которых является сохранение или
экспонирование движимых культурных ценностей… такие, как музеи, крупные библиотеки,
хранилища архивов, а также укрытия, предназначенные для сохранения в случае вооруженного
конфликта движимых культурных ценностей”. Стороны в конфликте также обязаны защищать
культурные ценности путем воздержания от использования этих ценностей, сооружений для их
защиты и непосредственно прилегающих к ним участков в целях, которые могут привести к
разрушению или повреждению этих ценностей в случае вооруженного конфликта. Цель этого
заключается в том, чтобы предотвратить нападения на культурные ценности, в контексте которых
культурные ценности использовались бы в качестве щита.
643
Статья 15(1) этого Протокола криминализирует нападения на культурные ценности и
формулирует обязательство договаривающихся государств осуществлять уголовное преследование
за их совершение. В соответствии со статьей 15(1)(a), данное положение распространяется
на объекты, находящиеся под усиленной защитой. Под усиленную защиту могут быть взяты
отдельные виды культурных ценностей, такие, как укрытия (статья 1(b) Конвенции о защите
культурных ценностей в случае вооруженного конфликта), центры сосредоточения культурных
ценностей (статья 1(c) Конвенции) и недвижимые культурные ценности, имеющие “очень большое
значение” (статья 8 Конвенции). См. более подробно в изданиях: V. Mainetti, 86 International
Review of the Red Cross (2004), стр. 337 и далее; R. O’Keefe, in D. Fleck (ed.), The Handbook of
International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзацы 901 и далее.
644
чае вооруженного конфликта, которая применима также и к немеждуна-

родным вооруженным конфликтам. Кроме того, статья 11 Дополнительного
протокола II защищает медицинские формирования и санитарно-транспорт-
ные средства. Статья 16 Протокола запрещает в контексте немеждународ-
ных вооруженных конфликтов враждебные акты, направленные против тех
исторических памятников, произведений искусства или мест отправления
культа, “которые составляют культурное или духовное наследие народов”.
Таким образом, Статут МУС воплотил в себе существенную инновацию,
прямо и впервые охарактеризовав такие нападения как военные преступле-
ния645. Данное положение утвердилось и в международном обычном праве.
{1195} Ментальный элемент предполагает наличие у субъекта умысла

в контексте как международного, так и немеждународного воору-
женного конфликта646.
VI. Нападения на лиц и объекты, использующие эмблемы,

установленные Женевскими конвенциями
{1196} Статья 8(2)(b)(xxiv) Статута МУС криминализирует умышленные

нападения – в контексте международных вооруженных конфлик-
тов – на лиц и объекты, использующие в соответствии с международным
правом отличительные эмблемы, установленные Женевскими конвенциями.
Статья 8(2)(e)(ii) Статута МУС содержит идентичную норму для целей не-
международных вооруженных конфликтов. Термин “нападение” аналогичен
определению преступления в виде нападений на гражданское население.
Условия правомерного размещения соответствующих эмблем на объектах
детально регулируются Женевскими конвенциями и Дополнительным про-
токолом I647.
{1197} Признанные эмблемы указаны в статье 38 Женевской конвенции I:

это эмблема красного креста, представляющая собой обратное
расположение цветов флага Швейцарии; красный полумесяц; красный лев
и солнце; Дополнительный протокол III добавил к их числу648 красный
645
646
См. абзац 1178; данное отступление от общих положений, отраженных в статье 30 Статута
МУС, является допустимым, см. абзацы 416 и далее.
647
См., например: Женевская конвенция I, ст.ст 24 – 27, 36, 39 – 44; Женевская конвенция II,
ст.ст. 42 – 44; Женевская конвенция IV, ст.ст. 18 – 22. Как указано в издании: J.-M. Henckaerts
and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law, том I (2005), стр. 595, при
условии, что объект находится под защитой в силу своего статуса, не имеет значения, размещена
ли на нем соответствующая отличительная эмблема фактически или нет. В издании утверждается,
что защита по международному гуманитарному праву не зависит от использования отличительной
эмблемы. В свете принципа nullum crimen sine lege, закрепленного в статье 22(2) Статута МУС,
данная точка зрения представляется сомнительной.
648
См.: Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года,
касающийся принятия дополнительной отличительной эмблемы (Протокол III), от 8 декабря 2005
года (Дополнительный протокол III).
кристалл649. Красная звезда Давида, используемая Израилем, является

эмблемой, признанной de facto650. Дополнительный протокол I ввел в дейст
вие дополнительные отличительные эмблемы и методы для обозначения
объектов, находящихся под защитой, – такие, как проблесковые огни го-
лубого цвета, используемые для обозначения наземных санитарно-транс-
портных средств, а также огни других цветов, радиосигналы и средства
электронного опознавания651.
{1198} К лицам, обладающим правом на ношение отличительных эмблем,

в соответствии с Женевскими конвенциями, относятся члены меди
цинского персонала, администрация медицинских учреждений и формирова-
ний, священники, сотрудники национальных организаций Красного Креста
и Красного Полумесяца и персонал организаций помощи нейтральных го-
сударств, а также члены вооруженных сил, специально обученные для
использования в качестве санитаров. К числу объектов и учреждений, кото-
рые могут обозначаться таким образом, относятся медицинские учреждения
и оборудование, такие, как госпитали, санитарные транспортные средства,
суда и летательные аппараты, госпитальные суда и береговые спасательные
учреждения652. В соответствии со статьей 12 Дополнительного протокола II,
защитные эмблемы также применяются в немеждународных вооруженных
конфликтах; статья 11(1) Дополнительного протокола II запрещает нападе-
ния на медицинские формирования и санитарно-транспортные средства653.
В соответствии с Элементами преступлений к статье 8(2)(b)(xxiv) Статута
МУС, состав этого преступления предполагает, что исполнитель нанес уда-
ры по одному или нескольким лицам, зданиям, медицинским учреждени-
ям или транспортным средствам либо другим объектам, использующим в
соответствии с международным правом отличительную эмблему или иной
метод опознания, указывающие на защиту согласно Женевским конвен-
циям654. Таким образом, методы опознавания, отраженные в Дополнитель-
ном протоколе I, также учитываются655.
649
Иллюстрации защитных эмблем находятся в статье 3 Приложения I к Дополнительному
протоколу I и в статье 1 Приложения к Дополнительному протоколу III; см. также: J. K. Kleffner,
650
См. более подробно по поводу этой эмблемы в издании: R. Arnold, in O. Triffterer (ed.),
абзац 215.
651
См.: Дополнительный протокол I, статьи 12 и далее, статьи 15, 18, 23 и 24 в контексте
статей 5 – 8 Приложения I к Дополнительному протоколу I.
652
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 216. См. более подробно в издании: J. K. Kleffner,
in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзацы 629
и далее.
653
654
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxiv) Статута МУС, номер 1 и далее.
655
R. Arnold, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 215; D. Pfirter, in R. S. Lee (ed.), The International
Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 201 и
далее.
{1199} Ментальный
элемент аналогичен субъективной стороне прочих
преступлений, сопряженных с нападениями656.
VII. Нападения, являющиеся причиной непропорционального

сопутствующего ущерба
{1200} Michael Bothe: The Protection of the Environment in Times of Armed

Conflict, Legal Rules, Uncertainty, Deficiencies and Possible
Developments, 34 German Yearbook of International Law (1991), стр. 54
и далее; William J. Fenrick: The Rule of Proportionality and Protocol I in
Conventional Warfare, 98 Military Law Review (1982), стр. 91 и далее;
William J. Fenrick: Targeting and Proportionality During the NATO Bombing
Campaign against Yugoslavia, 12 European Journal of International Law
(2001), стр. 489 и далее; Judith Gardam: Necessity, Proportionality and the
Use of Force by States (2004); Leslie Claude Green: The Environment and
the Law of Conventional Warfare, 29 Canadian Yearbook of International
Law (1991), стр. 222 и далее; Karen Hulme: War Torn Environment:
Interpreting the Legal Threshold (2004); Erik Koppe: The Use of Nuclear
Weapons and the Protection of the Environment During International Armed
Conflict (2008); Héctor Olàsolo: Unlawful Attacks in Combat Situations
(2008); Matthias Reichart: Umweltschutz durch völkerrechtliches Strafrecht
(1999); Anthony Peter Vernon Rogers: The Principle of Proportionality, in
H.M. Hensel (ed.): The Legitimate Use of Military Force, The Just War
Tradition and the Customary Law of Armed Conflict (2008), стр. 189 и далее;
Heike Spieker (ed.), Naturwissenschaftliche und völkerrechtliche Perspektiven
für den Schutz der Umwelt im bewaffneten Konflikt, Waffenwirkung und
Umwelt III (1996); Stefan Witteler: Die Regelungen der neuen Verträge
des humanitären Völkerrechts und des Rechts der Rüstungsbegrenzung
mit direktem Umweltbezug, Waffenwirkung und Umwelt II (1993);
A. Zimmermann: The Second Lebanon War: Jus ad bellum, jus in bello and
the Issue of Proportionality, 11 Max Planck Yearbook of United Nations Law
(2007), стр. 99 и далее.
{1201} Статья 8(2)(b)(iv) Статута МУС охватывает совершение нападения,

когда известно, что такое нападение явится причиной случайной
гибели, или увечья гражданских лиц, или ущерба гражданским объектам,
или обширного, долгосрочного и серьезного ущерба окружающей природной
среде, который будет явно несоизмерим с конкретным и непосредственно
ожидаемым общим военным превосходством. На практике фактическое при-
чинение такого ущерба является обычным явлением, но в число элементов
656
См. абзац 1178. Структура Элементов преступлений к статье 8(2)(b)(xxiv) Статута МУС
отличается от Элементов к другим преступлениям, сопряженным с нападениями. Это не влияет
по существу на субъективную сторону; возможно, это редакторская ошибка, см.: K. Dörmann,
83 International Review of the Red Cross (2001), стр. 461, на стр. 479 и далее.
преступления оно не входит657. В отличие от преступлений, сопряженных

с нападениями не невоенные цели658, данное положение не предполагает,
что на невоенную цель совершается непосредственное нападение. Оно ох-
ватывает, в особенности, ситуации, в которых лицо совершает нападение
на военную цель с определенным ожиданием чрезмерного сопутствующего
ущерба. В то время как в контексте умышленных нападений на граждан-
ских лиц или гражданские объекты масштаб ущерба не имеет значения,
данное положение применяется только в тех случаях, когда ожидается
причинение чрезмерного сопутствующего ущерба гражданским лицам или
гражданским объектам.
{1202} В данном положении сведены воедино элементы статей 35(3),

51(4) и (5), 55(1), 83(3)(b) и 85(3)(b) Дополнительного протокола
I. По содержанию оно наиболее близко к последней норме, конституиру-
ющей неизбирательные нападения как серьезные нарушения Дополнитель-
ного протокола I, когда известно, что они причинят чрезмерный ущерб
гражданским лицам или гражданским объектам. Однако, в отличие от ста-
тьи 85(3)(b), статья 8(2)(b)(iv) Статута МУС гласит, что ожидаемый ущерб
должен быть “явно” несоизмерим с непосредственно ожидаемым “общим”
военным превосходством659.
{1203} Вторая альтернатива статьи 8(2)(b)(iv) Статута МУС охватывает

причинение (ожидаемого) обширного, долгосрочного и серьезного
ущерба окружающей природной среде. Гуманитарные нормы, лежащие в
основе данного положения, сформулированы в статье 35(3) и во втором
предложении статьи 55(1) Дополнительного протокола I, запрещающих ис-
пользование методов или средств ведения войны, которые имеют целью
причинить или, как можно ожидать, причинят такой ущерб природной сре-
де660. По смыслу международного обычного права, сторонам в конфликте
также запрещается причинять чрезмерный ущерб окружающей природной
среде военными операциями661.
657
См. по поводу анализа данного вопроса в процессе составления Элементов преступлений
в издании: K. Dörmann, 83 International Review of the Red Cross (2001), стр. 461, на стр. 470
и далее.
658
См.: Статут МУС, ст. 8(2)(b)(i), (ii), (iii), (xxiv) и ст. 8(2)(e)(i), (ii), (iii), (iv).
659
См. критическое мнение по поводу данных узких пределов преступного поведения в издании:
A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 96. В издании: J.-M. Henckaerts and
L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law, том. I (2005), стр. 577, подчеркивается,
что смыслового различия между статьей 8(2)(b)(iv) Статута МУС и соответствующим положением
Дополнительного протокола I не существует.
660
См. более подробно по поводу статей 35(3) и 55 Дополнительного протокола I в изданиях:
S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008),
абзац 403; J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
Additional Protocols (1987), абзацы 1440 и далее; S. Witteler, Die Regelungen der neuen Verträge
des humanitären Völkerrechts und des Rechts der Rüstungsbegrenzung mit direktem Umweltbezug
(1993), стр. 303 и далее.
661
Исследование МККК по поводу статьи 8(2)(b)(iv) Статута МУС, стр. 14; J.-M. Henckaerts
and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law, том I (2005), стр. 152; см.
критические мнения в изданиях: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3,
{1204} Еще одним международным договором, предназначенным для

защиты окружающей природной среды от злоупотреблений и
ущерба, является Конвенция о запрещении военного или любого иного
враждебного использования средств воздействия на природную среду
(ENMOD) от 10 декабря 1976 года662. В соответствии со статьей I ENMOD,
государства-участники обязуются не прибегать к военному или любому
иному враждебному использованию средств воздействия на природную сре-
ду, которые имеют широкие, долгосрочные или серьезные последствия, в
качестве способов разрушения, нанесения ущерба или причинения вреда
любому другому государству-участнику. В статье II ENMOD уточняется
значение термина “средства воздействия на природную среду”: он относит-
ся к “любым средствам для изменения – путем преднамеренного управле-
ния природными процессами – динамики, состава или структуры Земли,
включая ее биоту, литосферу, гидросферу и атмосферу, или космического
пространства”663.
{1205} В отличие от ENMOD, причинение (ожидаемого) ущерба окружаю-

щей природной среде по смыслу статьи 8(2)(b)(iv) Статута МУС
является преступлением только в тех случаях, когда он является – одно-
временно – обширным, долгосрочным и серьезным. Статьи 35(3) и 55(1)
Дополнительного протокола I также формулируют подобные узкие пределы
преступного поведения. Это можно объяснить тем, что Статут МУС и До-
полнительный протокол I также охватывают и причинение сопутствующего
ущерба окружающей природной среде664. Поскольку можно ожидать, что
ущерб окружающей среде может произойти – как сопутствующее обсто-
ятельство – в контексте любых военных действий, были сформулированы
более строгие – по сравнению с нормами ENMOD – условия665.
{1206} Ни Статут МУС, ни Элементы преступлений не содержат критериев,

в соответствии с которыми ущерб можно было бы считать “об-
ширным” или “долгосрочным”. Исходя из Комментария к ENMOD, ущерб
окружающей природной среде является “широким”, если он затрагивает
территорию размером в несколько сотен квадратных километров; он счи-
тается “долгосрочным”, если он ощущается на протяжении нескольких
месяцев или приблизительно одного сезона; он является “серьезным”,
если он выражается в причинении серьезного или существенного вреда
2nd edn. (2002), стр. 1060; Y. Dinstein, 5 Max Planck Yearbook of United Nations Law (2001),
стр. 524, на стр. 534; L. C. Green, 29 Canadian Yearbook of International Law (1991), стр. 222, на
стр. 232. См. более подробно в издании: S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
662
16 ILM (1977), стр. 88.
663
См. более подробно по поводу ENMOD в издании: R. Dominguez-Matés, Humanitäres
Völkerrecht – Informationsschriften 2006, стр. 93 и далее.
664
J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
665
S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008),
абзац 403, где идет речь о положениях Дополнительного протокола I.
жизнедеятельности человека, природным и экономическим ресурсам или

иным благам666. Однако, хотя формулировки статей 35(3) и 55(1) Дополни-
тельного протокола I практически идентичны, указанные определения не
должны механически переноситься в их контекст667 или в контекст второй
альтернативы статьи 8(2)(b)(iv) Статута МУС. Запрет, содержащийся в
Дополнительном протоколе I и соответствующем положении Статута МУС,
в основе которого лежит норма Дополнительного протокола I, охватывает
причинение лишь наиболее серьезного ущерба окружающей среде, дляще-
гося в течение многих лет, а, возможно, и десятилетий668.
{1207} Термины “гражданское население”, “гражданские объекты” и

“нападение” следует понимать в значениях, изложенных в ком-
ментариях к военным преступлениям, предусмотренным в статьях 8(2)(b)(i)
и (ii) Статута МУС, – таким образом, анализ данных положений может
быть полезен и в настоящем контексте. Состав преступления не предпо-
лагает фактического причинения ущерба669.
{1208} Принцип соразмерности распространяется на все три варианта

преступления670. Предполагаемый ущерб гражданскому населе-
нию, гражданским объектам или окружающей природной среде должен
быть “явно несоизмерим с конкретным и непосредственно ожидаемым об-
щим военным превосходством”671. Данный критерий является более узким,
по сравнению с нормами Дополнительного протокола I, лежащими в его

666
UN Doc. CCD/520 от 3 сентября 1976 года, Приложение A.
667
На это было указано уже в Комментарии к ENMOD, см.: UN Doc. CCD/520 от 3 сентября
1976 года, Приложение A, заключительный абзац: “Также следует иметь в виду, что изложенное
выше толкование предназначено исключительно для целей настоящей Конвенции и не должно
препятствовать толкованию этих же или аналогичных терминов при их использовании в связи с
любым другим международным соглашением”. См. также: S. Witteler, Die Regelungen der neuen
Verträge des humanitären Völkerrechts und des Rechts der Rüstungsbegrenzung mit direktem
Umweltbezug (1993), стр. 325 и далее; Y. Dinstein, 5 Max Planck Yearbook of United Nations Law
(2001), стр. 524, на стр. 541 и далее; J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
(eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 1454.
668
См. (в отношении Дополнительного протокола I), МУТЮ, Final Report to the Prosecutor by
the Committee Established to Review the NATO Bombing Campaign Against the Federal Republic of
Yugoslavia of 14 June 2000, абзац 15; J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
(eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987), абзацы 1452, 1454; W. A. Solf, in M. Bothe,
K. Partsch and W. A. Solf (eds.), New Rules for Victims of Armed Conflicts (1982), Дополнительный
протокол I, ст. 55, абзац 2.4.1. См. более подробно по поводу преступления, предусмотренного
второй альтернативой статьи 8(2)(b)(iv) Статута МУС, в издании: I. Peterson, 22 Leiden Journal
669
См. абзацы 1176 и далее, абзацы 1184 и далее; K. Kittichaisaree, International Criminal
Law (2001), стр. 164; D. Pfirter, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of
Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 147, на стр. 149.
670
Это указано в Элементах преступлений к статье 8(2)(b)(iv) Статута МУС, номер 2.
671
В контексте причинения ущерба окружающей природной среде связь с принципом
соразмерности является инновацией. Неясно, сужает ли это пределы преступного поведения по
сравнению со статьями 35(3) и 55 Дополнительного протокола I. Неясно, можно ли причинение
обширного, долгосрочного и серьезного ущерба окружающей природной среде при каких-либо
обстоятельствах оправдать военной необходимостью.
основе, и охватывает лишь наиболее вопиющие нарушения принципа со-

размерности672. В Элементах преступлений отмечается, что военное превос-
ходство может быть или не быть по времени или географически связано
с объектом нападения673. Оно скорее должно рассматриваться в общем
контексте военных действий, выходящем за пределы конкретного нападе-
ния674.
{1209} В отношении ментального элемента определяющей является

статья 30 Статута МУС675. Лицо должно обладать намерением
напасть на конкретную цель и осознавать, что его действия причинят чрез-
мерный ущерб, отраженный в определении преступления, который будет
“явно несоизмерим” с ожидаемым военным превосходством676. Поскольку
статья 8(2)(b)(iv) Статута МУС гласит, что лицо должно совершить “умыш-
ленное” деяние, она не отступает от общих требований, предъявляемых к
ментальному элементу.
{1210} Исходя из международного обычного права, причинение несораз-

мерного сопутствующего ущерба гражданским лицам или граж-
данским объектам является преступлением также и в немеждународных во-
оруженных конфликтах; сферой международных вооруженных конфликтов
ограничено лишь преступление в виде причинения несоразмерного ущерба
окружающей природной среде. Статут МУС не содержит аналогичного по-
ложения, предназначенного для применения в ситуациях немеждународных
вооруженных конфликтов, и, следовательно, отчасти отстает от обычного
права677.
672
См.: Дополнительный протокол I, ст. 51(5)(b), и Дополнительный протокол I, ст. 57(2)(a)(iii),
в которых принцип соразмерности не сформулирован явным образом. См. также: R. Arnold, in
(2008), ст. 8, абзац 58. Однако см.: K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003), стр. 169 и
далее.
673
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(iv) Статута МУС, номер 2, прим. 36.
674
Ряд государств, участвующих в Дополнительном протоколе I, предлагали такое толкование в
процессе составления Элементов преступлений, см.: D. Pfirter, in R. S. Lee (ed.), The International
стр. 148; однако см. также: Excerpt of the Report prepared by the International Committee of the
Red Cross for the 28th International Conference of the Red Cross and the Red Crescent, Geneva,
December 2003, 86 International Review of the Red Cross (2004), стр. 213, на стр. 224.
675
676
абзац 59; см. также: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против
677
том I (2005), стр. 600 и далее, а также: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу
преступлений против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 33 и далее.
VIII. Нападения на незащищенные невоенные объекты
{1211} Статья 8(2)(b)(v) Статута МУС охватывает “нападение на незащи-

щенные и не являющиеся военными целями города, деревни, жи-
лища или здания или их обстрел с применением каких бы то ни было
средств”. Статья 3(c) Устава МУТЮ содержит похожее положение. Дан-
ная норма – с учетом дополнения “не являющиеся военными целями”
– заимствована из статьи 25 Гаагского положения. Статья 59(1) Дополни-
тельного протокола I запрещает нападения на необороняемые местности.
Цель данной нормы заключается в том, чтобы предотвратить нападения
на местности, которые могут быть оккупированы без предварительного
нападения; применение военной силы может быть несоразмерным. Данная
связь отражена в Элементах преступлений678.
{1212} Вывод о том, какие местности можно считать незащищенными,

можно сделать из статьи 59(2) Дополнительного протокола I.
Местность должна быть населенной, находиться в зоне соприкосновения
вооруженных сил или вблизи нее и быть открытой для оккупации ее про-
тивной стороной679. При необходимости должны быть приняты практические
меры для облегчения оккупации местности противной стороной – например,
должны быть убраны заграждения или мины680. Кроме того, статья 59(2)
Дополнительного протокола I гласит, что должно быть заявление властей
о том, что местность является необороняемой, адресованное противнику681.
Согласно статье 59(3) Протокола, местность может считаться необороняе-
мой даже в том случае, если там присутствуют лица, пользующиеся особой
защитой в соответствии с Женевскими конвенциями и Дополнительным
протоколом I, либо если там присутствуют полицейские силы, оставлен-
ные с целью поддержания законности и порядка682. Данное разъяснение
касается, в первую очередь, раненых и больных членов вооруженных сил

678
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(v) Статута МУС, номер 2.
679
В статьях 59(2)(a) – (d) Дополнительного протокола I перечислены условия, которые должны
быть соблюдены. Все комбатанты, а также мобильные боевые средства и мобильное военное
снаряжение должны быть эвакуированы. Стационарные военные установки или сооружения не
должны использоваться во враждебных целях; ни власти, ни население не должны совершать
враждебных действий. Наконец, не должны предприниматься никакие действия в поддержку
военных операций – например, посредством производства боеприпасов или просто оказания
телекоммуникационных или транспортных услуг, см.: S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook
of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 459.
680
681
Официальные заявления выполняют только декларативную функцию; режим защиты
считается действующим даже в ее отсутствие, если выполняются указанные в правовой норме
условия, см.: S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law,
2nd edn. (2008), абзац 459.
682
Данное разъяснение также было включено в Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(v)
Статута МУС, прим. 38.
и военнопленных, находящихся на излечении в медицинских учреждениях.

Данная норма также распространяется на военный медицинский персонал
и священнослужителей. В соответствии со статьей 43(1) Дополнительного
протокола I, сотрудники полиции, носящие униформу, входят в состав воору-
женных сил, – следовательно, данное разъяснение было необходимым683.
{1213} Местности, не расположенные непосредственно в зоне военных

действий или вблизи ее, не могут считаться незащищенными, пос-
кольку они не могут быть беспрепятственно оккупированы неприятелем684.
Следовательно, нападения на объекты в тылу противника не подпадают
под определение данного преступления685. Если, например, на местность
в тылу совершается нападение с воздуха, такое нападение не считается
нападением на незащищенную местность; однако такое деяние может быть
наказуемым иным образом, например в качестве нападения на гражданский
объект. Кроме того, в статье 8(2)(b)(v) Статута МУС указано, что незащи-
щенные местности не должны быть военными целями686. Однако, по всей
вероятности, данный критерий не имеет большого самостоятельного значе-
ния687. Прежде всего, незащищенные местности, как правило, не являются
военными целями, поскольку неприятель исключил их из своей военной
политики, и любой искомый военный успех может быть достигнут через
посредство обычной оккупации688. По смыслу статьи 49 Дополнительного
протокола I, любой акт насилия в отношении противника, независимо от
того, совершается ли он при наступлении или при обороне, считается на-
падением. Из формулировки “с применением каких бы то ни было средств”
ясно, что статья 8(2)(b)(v) Статута МУС также охватывает, например, на-
падения с воздуха, если их целями являются незащищенные местности689.
{1214} В отличие от иных положений, посвященных военным преступ-

лениям в виде нападений на невоенные цели, в данном случае
ни Статут МУС, ни Элементы преступлений не требуют того, чтобы лицо
совершило нападение на незащищенную местность умышленно. Следова-
тельно, стандартом в отношении ментального элемента являются общие
положения статьи 30 Статута МУС690.
683
684
S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn.
(2008), абзац 459; Y. Dinstein, The Conduct of Hostilities Under the Law of International Armed
Conflict (2004), стр. 101.
685
D. Pfirter, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 147, на стр. 152.
686
Концепцию военных целей следует толковать в значении, принятом для целей статьи
8(2)(b)(ii) Статута МУС; см. абзацы 1184 и далее.
687
Тем не менее этот критерий снова упоминается в Элементах преступлений к статье 8(2)(b)(v)
Статута МУС, номер 3.
688
S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn.
(2008), абзац 458.
689
См.: Исследование МККК по поводу статьи 8(2)(b)(v) Статута МУС, стр. 18.
690
См. подробно абзацы 406 и далее, особенно – абзацы 437 и далее.
{1215} Статут МУС не содержит положения, аналогичного статье 8(2)(b)(v)

и относящегося к немеждународным вооруженным конфликтам.
В этом смысле Статут отстает от современного состояния международного
обычного права691. Трибунал по бывшей Югославии подтвердил значимость
предоставления защиты гражданским лицам и гражданским объектам как
в международных, так и в немеждународных вооруженных конфликтах, и
абсолютный характер запрета нападений на такие объекты692. С учетом этой
судебной практики, (Германский) Кодекс преступлений против международ-
ного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] распространил пределы преступ-
ного поведения и на немеждународные вооруженные конфликты693.
IX. Вероломное убийство или ранение
{1216} Статья 8(2)(b)(xi) Статута МУС охватывает “вероломное” убийство

или ранение лиц, принадлежащих к неприятельской нации или
армии, в условиях международного вооруженного конфликта. Данное по-
ложение отражает международное обычное право694. Норма, включенная в
Статут МУС, по существу основана на содержании статьи 23(b) Гаагского
положения и статьи 37 Дополнительного протокола I; сама формулировка
заимствована из Гаагского положения695.
691
том I (2005), стр. 601.
692
693
VStGB], статья 11(1), пункт 2. В данном контексте также уместно упомянуть резолюцию Совета
Безопасности ООН о защите гражданских лиц в вооруженном конфликте от 17 сентября 1999 года,
UN Doc. S/RES/1265, которая увязывает защиту гражданских объектов с защитой гражданского
населения в конфликтах всех типов, см.: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу
694
См., например: Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября
695
C. Garraway, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 167 и далее. Между положениями Статута МУС и
статьи 37(1) Дополнительного протокола I можно провести два основных различия. Во-первых,
положения Дополнительного протокола криминализируют не только убийство или ранение
жертвы, но также и взятие ее в плен. Tот факт, что данная формулировка состава преступления
не была включена в определение вероломства, отраженное в статье 8(2)(b)(xi) Статута МУС,
можно объяснить тем, что в Статут были включены лишь наиболее серьезные преступления по
международному праву, см.: C. Garraway, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 167, на стр. 168. Во-вторых,
преступный характер посягательств на вероломное убийство или ранение все еще являлся спорным.
Неоднозначность возникала из неясной формулировки статьи 37(1) Дополнительного протокол I,
в соответствии с которой преступлениями являются только убийство, ранение или взятие в
плен. См. по поводу посягательств на совершение данного преступления в изданиях: K. Ipsen, in
и далее; J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
{1217} В Элементах преступлений разъясняется, что данное преступление

охватывает два типа обмана: исполнитель должен вызвать у жер-
твы доверие к себе, убедив ее в том, что она имеет право на защиту или
обязана предоставить защиту696 в соответствии с нормами международного
права, применимыми в вооруженных конфликтах697. На практике первосте-
пенное значение имеют ситуации, в которых субъект преступления заяв-
ляет о своем собственном праве на защиту, например, в качестве якобы
раненого лица698.
{1218} Таким образом, запрещен не любой обман противника, а только

злоупотребление доверием, полученным обманным путем через
посредство совершения конкретного деяния, противоречащего международ-
ному праву699. При этом ключевым элементом является обман субъектом
преступления противника при помощи имитации состояния, дающего право
на защиту в соответствии с международным правом. Такой вывод можно
сделать непосредственно из цели самой нормы. Данный запрет охраняет
элементарные нормы международного права700; лишь обман, сопряжен-
ный с этими элементарными нормами, является уголовным правонаруше-
нием. Прочие виды обмана – так называемые военные хитрости – явля-
ются разрешенными701. К ним относятся, например, введение противника
Additional Protocols (1987), абзац 1492. По смыслу статьи 25(3)(f) Статута МУС, посягательство
на совершение этого военного преступления также является преступным.
696
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xi) Статута МУС, номер 1; кроме того, см.
комментарий к статье 37(1) Дополнительного протокола I в издании: K. Ipsen, in M. Bothe,
K. Ipsen and K. J. Partsch, 38 Heidelberg Journal of International Law (1978), стр. 1, на стр. 24
и далее. Второй вариант состава преступления предполагает, прежде всего, ситуации, в которых
субъект преступления вводит жертву в заблуждение по поводу того, что он будет уважать ее
действующее право на защиту. В таком контексте нередко будет налицо содержательная связь
рассматриваемого деяния с другими военными преступлениями.
697
Международным правом, применимым в вооруженных конфликтах, охватываются в особенности
все соответствующие международные договоры, а также нормы международного обычного права;
к их числу относятся, например, положения Женевских конвенций и Дополнительных протоколов
к ним, Гаагское положение, Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного
конфликта от 14 мая 1954 года, 249 UNTS (1955), стр. 215 (абзац 1031), и Статут МУС – в той
части, в которой они устанавливают индивидуальные права на защиту.
698
См.: Дополнительный протокол I, ст. 37. К особым формам вероломства относится
ненадлежащее использование признанных защитных эмблем, формы нейтральных государств и
флага парламентера, см.: K. Ipsen, in M. Bothe, K. Ipsen and K. J. Partsch, 38 Heidelberg Journal
of International Law (1978), стр. 1, на стр. 24 и далее. Эти виды преступного поведения отдельно
криминализируются статьей 8(2)(b)(vii) Статута МУС, см. абзацы 1223 и далее.
699
международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 34 и далее.
700
(2008), абзац 472.
701
Второе предложение статьи 37(2) Дополнительнго протокола I содержит следующее
определение допустимых военных хитростей: “[Д]ействия, направленные на то, чтобы ввести
противника в заблуждение или побудить его действовать опрометчиво, но которые не нарушают
каких-либо норм международного права, применяемых в период вооруженных конфликтов, и
которые не являются вероломными, поскольку они не обманывают доверие противной стороны
в отношении защиты, предоставляемой этим правом”; см. также: Гаагское положение, ст. 24;
Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзацы 120 и далее.
в заблуждение по поводу численности собственных вооруженных сил или

расположения военных частей, имитация нападения или отступления, воздви-
жение ложных укреплений и размещение ложной информации в информаци-
онной сети неприятеля702. Такие меры могут привести к тому, что противник
поведет себя неосторожно или слишком спешно и, таким образом, окажется
в более сложном положении, но они не являются вероломством703. Исполь-
зование шпионов или секретных агентов не подпадает под определение ве-
роломства, так как данные методы получения информации признаются меж-
дународным правом704. Применение пропаганды, деморализующей противни-
ка, также не нарушает соответствующий запрет705. Наконец, к использова-
нию ложных флагов в морской войне применяются специальные правила706.
{1219} По смыслу Статута МУС, потенциальными жертвами являются

лица, принадлежащие к неприятельской нации или армии, – то
есть как гражданские лица, так и комбатанты707. Состав преступления за-
ключается в том, что исполнитель совершает убийство или причиняет теле-
сные повреждения жертве путем использования ее доверия или увереннос-
ти в наличии режима защиты в соответствии с международным правом708.
{1220} Статья 8(2)(b)(xi) содержит условие о необходимости специаль-

ного умысла, выходящее за пределы общих требований, предъяв-
ляемых к ментальному элементу и отраженных в статье 30 Статута МУС709.

702
В статье 37(2) Дополнительного протокола I перечислены классические примеры военных
хитростей: использование маскировки, ловушек, ложных операций и дезинформация. См.:
Protocols (1987), абзацы 1520 и далее; L. C. Green, The Contemporary Law of Armed Conflict,
3rd edn. (2008), стр. 171 и далее.
703
Рассматриваемая норма применяется и в том случае, когда противник сначала (просто)
находится в неблагоприятном тактическом положении вследствие применения военной хитрости,
но впоследствии происходит убийство или ранение лица; см. также: K. Ipsen, in M. Bothe,
K. Ipsen and K. J. Partsch, 38 Heidelberg Journal of International Law (1978), стр. 1, на стр. 25;
Protocols (1987), абзац 1492.
704
См.: Гаагское положение, ст. 24 (“[У]потребление способов, необходимых для получения
сведений о неприятеле и о местности [признается дозволенным]”), и Дополнительный протокол
I, ст. 39(3). См. также: J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.),
Commentary on the Additional Protocols (1987), абзац 1766, а также: H. McCoubrey and
N. D. White, International Law and Armed Conflict (1992), стр. 229. При этом применимость
норм национального уголовного права, криминализирующих измену государству или шпионаж,
не затрагивается.
705
См.: I. Detter, The Law of War, 2nd edn. (2000), стр. 306; M. Gimmerthal, Kriegslist und
Perfidieverbot (1990), стр. 170 и далее; S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
706
См.: Дополнительный протокол I, ст. 39(3); см. более подробно в изданиях: M. Gimmerthal,
Kriegslist und Perfidieverbot (1990), стр. 173 и далее; L. C. Green, The Contemporary Law of
Armed Conflict, 3rd edn. (2008), стр. 204; I. Detter, The Law of War, 2nd edn. (2000), стр. 304 и
далее, с указанием дополнительных источников.
707
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xi) Статута МУС, номер 5.
708
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xi) Статута МУС, номера 3 и 4.
709
В данном случае Элементы преступлений содержат допустимое отступление от статьи 30(1)
Статута МУС; см. абзацы 419 и далее.
В соответствии с Элементами преступлений, состав преступления предпо-

лагает, что исполнитель совершает деяние с умыслом обмануть доверие
противника710. Не имеет значения, намеревался ли субъект воспользоваться
этим доверием с самого начала либо соответствующий умысел появился
лишь по совершении деяния, которое вызвало доверие, поскольку и в том,
и в другом случае налицо угроза несоблюдения элементарных норм меж-
дународного права, предоставляющих защиту. Лицо не совершает военного
преступления, если оно притворяется умершим либо членом вооруженных
сил противника, чтобы живым избежать нападения со стороны противника
или помещения в лагерь для военнопленных711.
{1221} Статья 8(2)(e)(ix) Статута МУС охватывает вероломное убийство

или ранение в условиях немеждународного вооруженного конф-
ликта. По существу, различие в составах преступных деяний заключается
в круге лиц, пользующихся защитой: в немеждународных вооруженных
конфликтах запрет вероломства распространяется лишь на комбатантов
неприятеля, но не на гражданских лиц712.
{1222} Особые практические проблемы в связи с запретом вероломства

в немеждународных вооруженных конфликтах возникают в кон-
тексте партизанских войн. В таких конфликтах проводить различие между
сражающимися и гражданскими лицами особенно сложно, ибо партизанские
формирования, как правило, не обладают явственно различимой структурой
и международное право не возлагает на них обязательства носить унифор-
му. Поскольку партизан нередко невозможно отличить от гражданских лиц,
партизаны, причиняющие смерть или ранение противнику, будут автомати-
чески виновны в совершении запрещенного вероломства путем имитации
статуса гражданских лиц. Во избежание такого результата статья 44(3)
Дополнительного протокола I постановила, что партизаны не несут ответ-
ственности за вероломное поведение, если они открыто носят свое оружие
во время каждого военного столкновения, включая подготовку к нападе-
ниям713. Данное толкование также имеет значение и для целей применения
запрета вероломства в немеждународных вооруженных конфликтах.
710
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xi) Статута МУС, номер 2.
711
См.: K. Ipsen, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 3 (1997),
стр. 978, на стр. 980; S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian
Law, 2nd edn. (2008), абзац 472; J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.),
712
См. пример вероломства в контексте внутреннего вооруженного конфликта в судебном
решении: Prosecutor v. Nwaoga, Верховный суд Нигерии, решение от 3 марта 1972 года, 52 ILR
(1979), стр. 494 и далее.
713
См. по данному вопросу в издании: J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
X. Ненадлежащее использование знаков различия
{1223} Статья 8(2)(b)(vii) Статута МУС охватывает ненадлежащее

использование флага парламентера, флага или военных знаков
различия и формы неприятеля или Организации Объединенных Наций, а
также отличительных эмблем, установленных Женевскими конвенциями,
следствием которого является смерть или причинение ущерба личности.
Данное преступление является частным случаем военного преступления в
виде вероломства, предусмотренного статьей 8(2)(b)(xi)714. Преступный ха-
рактер злоупотребления эмблемами, охраняемыми международным правом,
отражает международное обычное право715.
{1224} Норма Статута основана на статье 23(f) Гаагского положения,

запрещающего ненадлежащее использование всех объектов, пе-
речисленных в статье 8(2)(b)(vii) Статута МУС, за исключением знаков
различия Организации Объединенных Наций. Ненадлежащее использование
знаков различия Организации Объединенных Наций запрещается статья-
ми 37(1)(d), 38(2) и 85(3)(f) Дополнительного протокола I. Ненадлежащее
использование эмблемы красного креста, порядок использования которой
регулируется многочисленными положениями Женевских конвенций, явля-
ется серьезным нарушением Дополнительного протокола I по смыслу его
статьи 85(3)(f), если такое использование является причиной смерти или
серьезного телесного повреждения. Однако ненадлежащее использование
знаков различия неприятеля, эмблем или униформ, указанных в статье 39(2)
Дополнительного протокола I, не является серьезным нарушением Прото-
кола или Женевских конвенций.
{1225} Преступление в виде ненадлежащего использования отличитель-

ной эмблемы в любом случае подпадает под определение ее ве-
роломного использования по смыслу статьи 37 Дополнительного протокола
I716. Какое именно поведение представляет собой ненадлежащее использо-
вание того или иного знака различия, можно определить лишь в контексте
конкретных обстоятельств. Следует проводить различие между запретом не-
надлежащего использования флага парламентера и международных эмблем,
с одной стороны, и запретом использования знаков различия неприятеля
– с другой. Первый запрет предполагает не только угрозу жизни человека
в конкретном случае, но и опасность подрыва всеобщей приемлемости и
юридической значимости этих эмблем. В результате защита, предоставляе-
мая данными эмблемами в условиях некоторых операций, становится менее

714
См.: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1061.
715
том I (2005), стр. 205 и далее.
716
эффективной. Этот аргумент не имеет значения в контексте ненадлежащего

использования знаков различия неприятеля717.
a) Ненадлежащее использование флага парламентера
{1226} В соответствии со вторым предложением статьи 32 Гаагского

положения, парламентеры – то есть лица, уполномоченные на
ведение переговоров с неприятелем, – неприкосновенны; совершать на них
нападения или брать их в плен запрещается. Они отличают себя с помо-
щью белого флага, означающего намерение вступить в переговоры. Состав
данного преступления запрещает нападать на врага в то время, когда он
использует флаг парламентера718.

МУС719; однако следует дополнительно учитывать два аспекта.
Во-первых, в соответствии с Элементами преступлений, достаточно, если
исполнитель должен был знать о запрещенном характере использования
флага парламентера720. Во-вторых, Элементы преступлений гласят, что ис-
полнитель должен использовать флаг “для” создания видимости намерения
вести переговоры721. В соответствии со статьей 30(1) Статута МУС, эти от-
ступления от общих требований являются допустимыми в обоих случаях722.
b) Ненадлежащее использование флага, военных знаков различия

и формы неприятеля
{1228} Международное право войны не запрещает ненадлежащее исполь-

зование флагов, военных знаков различия и формы неприятеля с
той же степенью строгости, как запрещается ненадлежащее использование
международных защитных эмблем. Статья 39(2) Дополнительного прото-
кола I запрещает “использовать флаги, военные эмблемы, воинские знаки
различия или форменную одежду противных сторон во время нападений или
для прикрытия военных действий, содействия им, защиты или затруднения
их”. В соответствии с обычным правом, запрещается их использование
непосредственно в военных операциях, но использование знаков различия
неприятеля в ходе подготовки к военным действиям иногда считается до-
пустимым723. Так, Элементы преступлений также ограничивают пределы

717
718
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(vii) Статута МУС, -1 номера 1, 2.
719
См. более подробно по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу,
в абзацах 406 и далее, особенно – в абзацах 437 и далее.
720
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(vii) Статута МУС, -1 номер 3.
721
722
723
преступного поведения ненадлежащим использованием во время нападения

и способом, противоречащим международному праву войны.

Статута МУС724. В Элементах преступлений указано, что исполни-
тель знал или должен был знать о запрещенном характере использования
военных знаков различия неприятеля725. В отличие от военного преступле-
ния в виде ненадлежащего использования флага парламентера, в данном
случае необходимости в наличии у исполнителя преступления умысла, на-
правленного на обман другого лица, нет.
c) Ненадлежащее использование отличительных эмблем,

установленных Женевскими конвенциями
{1230} Признанными отличительными эмблемами, установленными

Женевскими конвенциями, являются – в соответствии со статьей 38
Женевской конвенции I – красный крест, красный полумесяц и красный
лев и солнце, а также с недавних пор – в соответствии с Дополнительным
протоколом III – красный кристалл, причем все эмблемы изображаются
на белом поле. Данными эмблемами обозначаются члены медицинского и
духовного персонала, а также медицинские учреждения и транспортные
средства, санитарные зоны и медицинское оборудование726. Следовательно,
в принципе отличительные эмблемы могут использоваться исключительно
лицами, не принимающими участия в военных действиях и выполняющими
гуманитарные задачи727. Конкретные условия использования отличительных
эмблем отражены в соответствующих положениях Женевских конвенций и
Дополнительного протокола I728. В Элементах преступлений уточняется, что
ненадлежащее использование должно служить военным целям729.
{1231} В отношении ментального элемента применим анализ, изложенный

выше в связи с иными вариациями данного преступления730, с по
правкой на то, что, в отличие от военного преступления в виде злоупотреб-
ления флагом парламентера, в данном случае необходимости в наличии у ис-
полнителя преступления умысла, направленного на обман другого лица, нет.
724
См. абзацы 406 и далее, особенно – абзацы 437 и далее.
725
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(vii) Статута МУС, -2 номер 3.
726
727
728
См. перечень в издании: J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.),
Commentary on the Additional Protocols (1987), абзацы 1528 и далее.
729
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(vii) Статута МУС, -4 номер 2. По смыслу
примечания 42 к Элементам преступлений, такое использование означает непосредственную связь
с военными операциями.
730
Также и в этом случае Элементы преступлений уточняют, что исполнитель знал или
должен был знать о запрещенном характере использования, см.: Элементы преступлений к
статье 8(2)(b)(vii) Статута МУС, -4 номер 3.
d) Ненадлежащее использование знаков различия

Организации Объединенных Наций
{1232} Ненадлежащее использование знаков различия Организации

Объединенных Наций особенно затрагивает интересы междуна-
родного сообщества. Данный состав преступления тесно содержательно
связан с преступными нападениями на миссии по поддержанию мира в
соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций731. К числу
соответствующих знаков различия относятся голубой флаг ООН и иные
знаки различия и форменная одежда ООН и организаций, входящих в ее
систему. В соответствии с Элементами преступлений к статье 8(2)(b)(vii)
Статута МУС, эти знаки различия должны быть использованы таким об-
разом, который запрещен нормами международного права войны732. Исходя
из формулировки нормы, ею охватываются только военные знаки разли-
чия ООН. Однако это следует считать редакторской ошибкой, связанной
с объединением ненадлежащего использования международных эмблем и
знаков различия неприятеля в рамках одного состава преступления. Трудно
предположить, что составители Статута МУС желали исключить из сферы
применения нормы знаки различия, используемые персоналом невоенных
операций733. Статьи 37(1)(d) и 38(2) Дополнительного протокола I, на ко-
торых основана данная норма Статута МУС, не проводят различия между
военными и невоенными знаками различия.

МУС734. В Элементах преступлений указано, что исполнителю
должно быть известно о запрещенном характере использования знаков
различия735. Данное требование отличает эту вариацию преступления от
прочих, в контексте которых достаточно, если исполнитель “должен был
знать”. Это обстоятельство объясняется тем, что нормы, регулирующие по-
рядок использования знаков различия Организации Объединенных Наций,
не всегда доступны публично вне системы ООН736.
e) Серьезные последствия
{1234} Поведение, описанное выше, является преступным по смыслу

статьи 8(2)(b)(vii) Статута МУС только в том случае, когда оно
является причиной смерти или серьезного ранения лица. Лицо считается

731
732
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(vii) Статута МУС, -3 номера 1, 2.
733
734
См. более подробно по поводу общих требований, предъявляемых к ментальному элементу,
в абзацах 406 и далее, особенно – в абзацах 437 и далее.
735
736
См.: C. Garraway, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes
and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 154, на стр. 158.
раненным серьезно, если его физической неприкосновенности причинен

критический или долговременный ущерб737. Жертва необязательно должна
быть членом вооруженных сил противника; состав преступления также
налицо, когда происходит убийство или ранение гражданских лиц или иных
лиц, вышедших из строя738. Однако, как правило, собственные граждане
стороны в конфликте не считаются покровительствуемыми лицами, пос-
кольку соответствующего запрета в международном праве войны нет739.
{1235} Статут МУС ограничивает пределы преступного поведения кон-

текстом международных вооруженных конфликтов; однако, в соот-
ветствии с международным обычным правом, ненадлежащее использование
признанных отличительных эмблем является преступлением и в немежду-
народных вооруженных конфликтах. В отношении ненадлежащего исполь-
зования эмблем практика государств не проводит различия по основанию
типа конфликта. Такой вывод можно сделать, например, из фактов едино-
гласного осуждения нападений на гуманитарные миссии независимо от типа
конфликта740. Поэтому криминализацию ненадлежащего использования при-
знанных защитных эмблем в немеждународных вооруженных конфликтах,
отраженную в (Германском) Кодексе преступлений против международного
права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], следует признать корректной741.
XI. Заявление о том, что пощады не будет
{1236} Статья 8(2)(b)(xii) Статута МУС криминализирует заявление о

том, что пощады не будет, в связи с международным вооружен-
ным конфликтом. Формулировка данной нормы соответствует статье 23(d)
Гаагского положения. Похожее положение содержится в статье 40
Дополнительного протокола I742. С учетом содержания третьего предложения
статьи 4(1) Дополнительного протокола II, статья 8(2)(e)(x) Статута МУС
содержит идентичное положение для целей немеждународных вооруженных

737
См.: B. Zimmermann, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary
738
739
Однако см. также абзацы 1023 и далее.
740
См.: UN Doc. S/PRST/2000/4 от 9 февраля 2000 года; см. также анализ по поводу
предоставления защиты персоналу гуманитарных миссий в официальном документе:
UN Doc. A/RES/52/167 от 16 декабря 1997 года. Конвенция о безопасности персонала Организации
Объединенных Наций и связанного с ней персонала от 9 декабря 1994 года, 2051 UNTS (1999),
стр. 391, также не проводит различия по основанию типа конфликта.
741
VStGB], статья 10(2), и Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений
742
См. более подробно в издании: J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
конфликтов743. Данные нормы Статута отражают международное обычное

право744.
{1237} Состав преступления сводится к ведению войны “без военноплен-

ных”. Согласно еще одной точке зрения, пределами преступного
поведения охватываются ситуации, в которых пощада невозможна, посколь-
ку сторона в конфликте применяет оружие, не оставляющее неприятелю
шансов на выживание; такое поведение считается аналогичным отказу в
пощаде745. Однако практика государств, необходимая для обоснования та-
кого расширительного толкования, отсутствует746.
{1238} Исходя из Элементов преступлений к статьям 8(2)(b)(xii) и

8(2)(e)(x) Статута МУС, преступное поведение заключается в
заявлении или отдаче приказа о том, что никто не должен быть остав-
лен в живых747; (публичные) угрозы также являются преступными748.
Элементы преступлений разъясняют далее, что исполнитель должен зани-
мать “положение, позволяющее ему эффективно командовать или осущест-
влять контроль над подчиненными ему силами, к которым было обращено
такое заявление или которым был отдан такой приказ”. Только в данных
конкретных обстоятельствах правонарушение – методично беспощадное
ведение войны – становится преступлением по международному праву749.
743
Однако в издании: J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International
Humanitarian Law, том I (2005), стр. 594, указано, что статьи 4(1) и 4(2)(h) Дополнительного
протокола II содержат, по сути, один и тот же запрет.
744
Состав данного преступления уже получил практическое признание: в результате ряда
судебных процессов по окончании Второй мировой войны несколько немецких офицеров были
признаны виновными в ведении войны без пощады, см.: Британский военный суд в Гамбурге,
решение от 20 октября 1945 года (Eck et al., так называемый Процесс в отношении Пелеуса),
опубликовано в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials of
War Criminals I, стр. 1 и далее; см. по поводу данного судебного решения также в издании:
K. Zemanek, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 4 (2000), стр. 977
и далее. См. также: Военная комиссия Соединенных Штатов в Риме, решение от 12 октября 1945
года (Dostler), опубликовано в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of
Trials of War Criminals I, стр. 22 и далее; Канадский военный суд в Аурихе, решение от 28 декабря
1945 года (Meyer, так называемый Аббе-Арденский процесс), опубликовано в издании: United
Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials of War Criminals IV, стр. 97 и далее.
745
См.: J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on
the Additional Protocols (1987), абзац 1598; Исследование МККК по поводу статьи 8(2)(b)(xii)
Статута МУС, стр. 73; M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 132, где уточняется, что ситуации, в
которых факторы неожиданности или скорости являются ключевыми для целей нападения, не
охватываются данной нормой, поскольку неожиданные нападения являются правомерными по
смыслу международного права; K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 174.
746
См. более подробно в издании: J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International
Humanitarian Law, том II/1 (2005), стр. 917 и далее.
747
См.: Элементы преступлений к статьям 8(2)(b)(xii) и (e)(x) Статута МУС, номер 2. См.
также пункт 6 статьи 11(1) (Германского) Кодекса преступлений против международного права
[Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], “Отдача распоряжения или угроза” (“Anordnung oder Androhung”).
748
749
(Германский) Кодекс преступлений против международного права также ограничивает
пределы преступного поведения приказами командиров, см.: (Германский) Кодекс преступлений
Угроза о том, что пощады не будет, со стороны простого солдата или граж-
данского лица не порождает правоотношений уголовной ответственности.
{1239} Статья 8(2)(b)(xii) Статута МУС предполагает два возможных ком-

плекса сопутствующих совершению преступления обстоятельств.
Заявление либо осуществляется открыто (например, в виде публичной уг-
розы), либо оно является непубличным (например, в виде приказа подраз-
делению вооруженных сил)750. В первом случае цель заявления заключает-
ся в устрашении и деморализации противника через посредство крайней
степени беспощадности. Подобное устрашение противника запрещается
международным правом751. Кроме того, вероятно, что в таких обстоятельс-
твах противник будет оказывать более упорное сопротивление, что может
привести к большему числу жертв752. Во втором случае ситуация иная.
Эффект террора в отношении противника отсутствует, поскольку заявле-
ние не имеет публичного характера. В лучшем случае, противник может
получить косвенные сведения о приказе никого не оставлять в живых.
При таком условии преступное поведение заключается в подстрекательстве
собственных солдат к убийству людей, вышедших из строя, и к нарушениям
международного гуманитарного права753.
{1240} Преступление в виде отдачи приказа никого не оставлять в живых

совершается в момент оглашения соответствующего заявления
или отдачи приказа. Если беспощадные военные действия ведутся фак-
тически и происходят убийства лиц, более не принимающих участия в
военных действиях, могут возникать правоотношения уголовной ответс-
твенности в связи и с иными соответствующими составами преступлений,
особенно – в контексте статьи 8(2)(b)(vi) Статута МУС754.
против международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], пункт 6 статьи 11(1), и

750
См.: Дополнительный протокол I, ст. 40, где указано, что запрещается угрожать противнику
заявлениями о беспощадном ведении военных действий и вести военные действия на такой
основе. Такое толкование не было включено в Статут МУС непосредственно, но оно отражено
в Элементах преступлений к статье 8(2)(b)(xii) Статута МУС, номер 2.
751
См.: S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law in Armed
Conflicts, 2nd edn. (2008), абзац 450.
752
753
См. также аналогичную аргументацию стороны обвинения в судебном решении: Канадский
военный суд в Аурихе, решение от 28 декабря 1945 года (Meyer, так называемый Аббе-Арденский
процесс), опубликовано в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of Trials
of War Criminals IV, стр. 97, на стр. 100 и далее; обвиняемому в этом деле лицу вменялось
подстрекательство к убийству лиц, вышедших из строя.
754
Однако в издании: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of
the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 131, утверждается, что статья 40
Дополнительного протокола I является более современной формулировкой статьи 23(d) Гаагского
положения. Следовательно, статьи 8(2)(b)(xii) и (e)(x) Статута МУС можно толковать в значении
ведения военных действий без пощады.

МУС, с учетом содержания заявления или приказа, а также влас-
тного положения субъекта755. Кроме того, Элементы преступлений756 гласят,
что заявление должно быть сделано с намерением (преследовать “цель”)
запугать неприятеля или вести военные действия исходя из того, что никто
не будет оставлен в живых757.
XII. Совершение действий, подвергающих

гражданское население голоду
{1242} Статья 8(2)(b)(xxv) Статута МУС охватывает совершение дейст-

вий, подвергающих гражданское население голоду, в качестве ме-
тода ведения военных действий. Данная норма основана преимущественно
на содержании статьи 54 Дополнительного протокола I и отражает между-
народное обычное право758. Однако данное деяние не является серьезным
нарушением Дополнительного протокола I или Женевских конвенций.
{1243} В данном контексте также следует обратиться к содержанию

статей 23 и 55 Женевской конвенции IV. Статья 23 гласит, что
пропуск всех посылок с медицинскими и санитарными материалами, а так-
же предметами, необходимыми для религиозных культов, предназначаемыми
для гражданского населения, необходимыми продуктами питания, носиль-
ными вещами и укрепляющими средствами, предназначенными для лиц из
групп, пользующихся особой защитой, должен быть свободным759. Статья 55
обязывает оккупирующую державу обеспечить снабжение гражданско-
го населения продовольствием и санитарными материалами760. Данное
обязательство распространяется – в силу статей 69 – 71 Дополнитель-
ного протокола I – на дополнительные предметы, предназначенные для
755
756
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xii) Статута МУС, номер 2.
757
and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 167, на стр. 169 и далее. См. по поводу
отступлений от статьи 30 Статута МУС в абзацах 416 и далее.
758
Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 203;
стр. 581.
759
Эти положения были инспирированы преимущественно событиями Второй мировой войны,
в контексте которой не было норм, разрешающих оказывать гуманитарную помощь гражданским
лицам на оккупированных территориях, хотя нормы о защите военнопленных и интернированных
гражданских лиц и существовали, см.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary
(1958), стр. 319 и далее.
760
Это существенный прогресс по сравнению со статьей 43 Гаагского положения, которая
обязывает оккупирующую державу просто поддерживать общественную безопасность и порядок,
см.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 309.
удовлетворения базовых потребностей, включая постельные принадлежнос-

ти и средства обеспечения крова. Оккупирующая держава обязана доста-
вить такие предметы на оккупированную территорию в случае отсутствия
их в достаточном количестве761. Кроме того, статья 23(g) Гаагского положе-
ния и статья 53 Женевской конвенции IV запрещают уничтожение движи-
мого или недвижимого имущества. В данных нормах воплощен принцип о
том, что гражданское население и отдельные гражданские лица пользуются
общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными опера-
циями. Средства, оборудование и объекты, необходимые для выживания
гражданского населения, равным образом должны пользоваться защитой.
{1244} Прежде всего, необходимо более точно определить значение термина

“совершение действий, подвергающих гражданское население
голоду”. Его буквальное толкование предполагает лишь отказ в питании.
Однако формулировка состава преступления предполагает, что такое уз-
кое понимание концепции действий, подвергающих гражданское население
голоду, некорректно. Сфера применения статьи 8(2)(b)(xxv) Статута МУС
шире и также охватывает отказ в таких необходимых предметах, как ле-
карства, одеяла или одежда762. Необязательно, чтобы отказ в данных пред-
метах причинил гражданским лицам фактический ущерб, хотя обычно это
происходит.
{1245} Статья 8(2)(b)(xxv) Статута МУС может быть нарушена различ-

ными способами. Состав преступления налицо, когда субъект пе-
ремещает или уничтожает необходимые ресурсы763. Если запасы продоволь-
ствия предназначены как для военных противника, так и для гражданских
лиц, нападения на них запрещаются, если они создают опасность для выжи-
вания гражданского населения, кроме случаев, когда нападение диктуется
настоятельной военной необходимостью764. В случае сомнения следует пре-
зюмировать, что соответствующие запасы используются гражданским насе-
лением; однако для целей уголовного процесса бремя доказывания того, что
обстоятельства дела именно таковы, возлагается на сторону обвинения.
761
См.: Y. Sandoz, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the
762
стр. 204.
763
См.: Дополнительный протокол I, ст. 54(2), в которой отражены всевозможные формы
воздействия на продовольствие и иные объекты, необходимые для выживания гражданского
населения. См. также: C. Pilloud and J. de Preux, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
764
Такой вывод следует из статей 54(3) и (5) Дополнительного протокола I и из сути принципа
соразмерности. См. по поводу исключения, отраженного в статье 54(5), в изданиях: C. Pilloud and
Protocols (1987), абзацы 2104 и далее; M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome
Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 223. Если речь идет об
уничтожении запасов продовольствия, предназначенных исключительно для военных противника,
вывод будет иным: такие запасы являются легитимными военными целями.
{1246} Рассматриваемой нормой также охватывается создание препятст-

вий производству пищи путем уничтожения посевов, сельскохо-
зяйственных площадей или иных объектов, если эти действия создают
опасность для поддержания существования населения765. Она криминализи-
рует так называемую “тактику выжженной земли”, предполагающую унич-
тожение всех запасов продовольствия продвигающейся вперед армией766.
Частный случай данного преступления отражен в статье 8(2)(b)(xxv)
Статута МУС – создание препятствий для предоставления помощи, как
это предусмотрено в Женевских конвенциях767. Наконец, невыполнение
международно-правового обязательства по снабжению также может пред-
ставлять собой преступление. При составлении Элементов преступлений
Подготовительная комиссия подчеркнула значимость криминализации без-
действия768. Эта вариация преступления является особенно значимой при
оккупации иностранной территории, поскольку статья 69 Дополнительного
протокола I возлагает на оккупирующую державу обязательство снабжать
гражданское население на оккупированной территории необходимыми пред-
метами769.
765
Эти примеры перечислены в статье 54(2) Дополнительного протокола I; см. по поводу
составления Элементов данного преступления, в процессе которого концепция совершения
действий, подвергающих голоду гражданское население, в широком смысле изначально
содержалась в отдельном примечании, см.: D. Frank, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal
Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 203.
766
Однако, в соответствии со статьей 54(5) Дополнительного протокола I, этой нормой
не затрагиваются ситуации, когда сторона в конфликте «очищает» часть своей собственной
территории. При “настоятельной военной необходимости” тактика выжженной земли также
является разрешенной по смыслу положений Дополнительного протокола I, см.: L. C. Green,
The Contemporary Law of Armed Conflict, 3rd edn. (2008), стр. 169; C. Pilloud and J. de Preux,
in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols
(1987), абзацы 2118 и далее; W. A. Solf, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International
Law, том 4 (2000), стр. 414, на стр. 415; см. скептическое мнение в издании: K. Kittichaisaree,
767
Наиболее важными в данном контексте являются статьи 59 – 62 Женевской конвенции IV,
возлагающие на оккупирующую державу обязательство обеспечивать беспрепятственный
пропуск грузов помощи, предназначенных для гражданских лиц на оккупированных территориях.
См. более подробно в издании: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958),
стр. 319 и далее. Цель статьи 70 Дополнительного протокола I является аналогичной. Ее положения
содержат, кроме прочего, обязательство беспрепятственно пропускать грузы помощи, имеющие
нейтральный гуманитарный характер; см. более подробно в издании: Y. Sandoz, in Y. Sandoz,
C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols (1987),
абзацы 2823 и далее. Статья 23 Женевской конвенции IV также содержит специальные нормы по
поводу посылок с медицинскими и санитарными материалами, а также средств, предназначенных
для детей и беременных женщин. Если подобный груз помощи задерживается стороной в
конфликте, такое деяние содержит материальные элементы преступления в виде совершения
действий, подвергающих гражданское население голоду.
768
См.: D. Frank, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 203, на стр. 204; см. недвусмысленное подтверждение
преступного характера бездействия также в издании: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary
769
См. более подробно в издании: Y. Sandoz, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
{1247} В дополнение к общим требованиям, предъявляемым к ментальному

элементу (статья 30 Статута МУС)770, субъект также должен был
иметь “умысел подвергнуть гражданское население голоду в качестве спо-
соба ведения войны”771. Иными словами, цель субъекта должна заключать-
ся в использовании голода среди гражданского населения в качестве метода
ведения военных действий. Следовательно, случаи, в которых уничтожение
продуктов питания является просто вторичным следствием в ином смысле
правомерных военных действий, не криминализируются, поскольку в таких
случаях субъект не совершает действий с указанной целью772.
{1248} В некоторых случаях совершение действий, подвергающих граж-

данское население голоду, путем уничтожения средств, оборудо-
вания или объектов, необходимых для выживания, также может подпадать
под определение нападения на гражданское население773. В таких обстоя-
тельствах статья 8(2)(b)(xxv) Статута МУС является более специальной
нормой по сравнению со статьей 8(2)(b)(i) Статута МУС. Также возмож-
на содержательная связь, например, с умышленным причинением сильных
страданий или серьезных телесных повреждений или ущерба здоровью по
смыслу статьи 8(2)(a)(iii) Статута МУС или с военными преступлениями
против имущества774.
{1249} Совершение действий, подвергающих гражданское население голоду

в контексте немеждународного вооруженного конфликта, не охва-
тывается положениями Статута МУС, хотя во время переговоров в Риме
многие делегации выступали за то, чтобы данный состав преступления
имел юридическое значение и в контексте немеждународных вооружен-
ных конфликтов775. Такое ограничение сферы применения нельзя объяснить

770
771
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxv) Статута МУС, номер 2.
772
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 203, на стр. 205.
773
R. Wolfrum, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn.
(2008), абзац 1410.
774
Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 217. По смыслу «стандарта Челебичи» (см. абзацы 670 и далее),
множественность преступлений, как правило, является допустимой для целей квалификации.
Аккумуляция приговоров также возможна в рамках концепции “поглощения” (Konsumtion);
однако Трибуналы ad hoc еще не применяли данный принцип; см. абзацы 672.
775
В ходе переговоров до принятия Статута многие делегации выступали за то, чтобы состав
преступления в виде совершения действий, подвергающих гражданское население голоду, имел
юридическое значение и в немеждународных вооруженных конфликтах, см.: M. Cottier, in
(2008), ст. 8, абзац 217, прим. 938.
по сути776, и оно противоречит действующему международному обычно-

му праву777. В последнее время международное сообщество неоднократно
выражало правовую позицию в связи с тем, что гражданское население,
затронутое последствиями вооруженных конфликтов, должно иметь безу-
словный доступ к грузам помощи даже в немеждународных вооруженных
конфликтах778. Поэтому (Германский) Кодекс преступлений против между-
народного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] содержит единую норму,
констатирующую преступный характер действий, подвергающих гражданс-
кое население голоду в конфликтах обоих типов779.
{1250} Статья 14 Дополнительного протокола II запрещает уничтожать,

вывозить или приводить в негодность запасы продуктов питания,
производящие продовольствие сельскохозяйственные районы, посевы, скот,
сооружения для снабжения питьевой водой и запасы последней, а также
ирригационные сооружения. Данный перечень свидетельствует о том, что
термин “совершение действий, подвергающих гражданское население голо-
ду”, должен толковаться в немеждународных вооруженных конфликтах в
более узком смысле, нежели в международных вооруженных конфликтах.
Статья 14 Дополнительного протокола II охватывает лишь деяния, под-
вергающие гражданских лиц голоду, но не создание препятствий доставке
прочих жизненно необходимых ресурсов780.
XIII. Использование «живых щитов»

{1251} В соответствии со статьей 8(2)(b)(xxiii) Статута МУС, использо-

вание гражданских и иных покровительствуемых лиц в качестве
«живых щитов» является преступлением. Данное положение основано на
статье 23(1) Женевской конвенции III, статье 28 Женевской конвенции IV и
статье 51(7) Дополнительного протокола I. Положение Статута базируется
преимущественно на последней из упомянутых норм781, но оно увязывает
776
См. также ст. 14 Дополнительного протокола II и анализ данной нормы в издании:
S. S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional
777
международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 34; J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary
International Humanitarian Law, том I (2005), стр. 603.
778
См.: UN Doc. A/RES/54/179 от 17 декабря 1999 года (Демократическая Республика Конго);
UN Doc. A/RES/54/185 от 17 декабря 1999 года (Афганистан); см. также: Пояснительный меморандум
к (Германскому) Кодексу преступлений против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 34.
779
VStGB], пункт 5 статьи 11(1).
780
См. аналогичное мнение в издании: S. S. Junod, in Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann
781
См.: D. Frank, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes
and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 199, на стр. 201. Элементы преступлений к
статье 8(2)(b)(xxiii) Статута МУС в значительной степени отражают формулировки статьи 51(7)
Дополнительного протокола I.
все положения, особенно – в отношении круга покровительствуемых

лиц782. Использование «живых щитов» не является серьезным нарушением
Женевских конвенций или Дополнительного протокола.
{1252} Как правило, нападения на покровительствуемых лиц запрещены.

Состав рассматриваемого преступления служит интересам защиты
гражданского населения и иных лиц, нуждающихся в защите. В то же вре-
мя состав преступления представляет собой обратную сторону норм, защи-
щающих гражданских лиц непосредственно. Этой защитой нельзя злоупот-
реблять в военных целях. Использование «живых щитов» не освобождает
неприятеля от обязательства соблюдать нормы международного гуманитар-
ного права. Особенно при совершении нападения на объект, окруженный
«живыми щитами», сторона в конфликте связана принципом соразмерности
– следовательно, убийство или ранение чрезмерного количества граждан-
ских лиц может, в свою очередь, представлять собой военное преступле-
ние783. Отдельные случаи злоупотребления присутствием гражданских лиц
в качестве «щитов» происходили уже во время Второй мировой войны784;
в более позднее время – особенно в ходе конфликта в бывшей Югославии
– данное преступление совершалось в огромных масштабах. Международ-
ный уголовный трибунал по бывшей Югославии предъявил обвинение в
использовании «живых щитов» нескольким лицам785.
{1253} В статье 8(2)(b)(xxiii) Статута МУС идет речь об использовании

“гражданского лица” или “другого охраняемого лица” в качестве
«живых щитов». Второй термин был заимствован из Женевских конвен-
ций и Дополнительного протокола I. Однако, в отличие от статьи 8(2)(a)
Статута МУС, в данном составе преступления Конвенции не упоминаются
прямо. В Элементах преступлений речь идет о лицах, охраняемых согласно
нормам международного гуманитарного права786. Основой режима правовой
защиты являются соответствующие положения Женевских конвенций и
Дополнительного протокола I, и в некоторых случаях прочие положения
международного гуманитарного права также могут иметь значение.
782
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 213. Так, статья 23 Женевской конвенции III защищает
только военнопленных, а статья 28 Женевской конвенции IV и статья 51(7) Дополнительного
протокола I касаются гражданского населения. См. более подробно в изданиях: C. Pilloud and
783
784
См.: J. S. Pictet (ed.), Geneva Convention IV, Commentary (1958), стр. 208; см. также:
Prosecutor v. Student, Британский военный суд в Люнебурге, судебный процесс от 6 – 10 мая
1946 года, опубликовано в издании: United Nations War Crimes Commission, Law Reports of
Trials of War Criminals IV, стр. 118 и далее.
785
абзац 647; Prosecutor v. Blasˇkic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года,
абзацы 709 и далее; Prosecutor v. Kordic´ and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение от
26 февраля 2001 года, абзац 256.
786
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxiii) Статута МУС, номер 1.
{1254} В статье 51(7) Дополнительного протокола I проводится различие

между ситуациями двух типов. В первом случае объекты, кото-
рые могут считаться военными целями, не должны размещаться среди
охраняемых лиц с намерением извлечь военное преимущество из запрета
нападений на покровительствуемых лиц. Во втором случае гражданские
лица не должны использоваться в качестве «щитов» для защиты возмож-
ных военных целей или для создания препятствий проведению военных
операций. Следовательно, не имеет значения, размещает ли субъект пре-
ступления объект, который он желает защитить, в среде, пользующейся
защитой, либо он размещает вблизи объекта покровительствуемых лиц. Это
отражено в Элементах преступлений787. Состав преступления налицо даже
тогда, когда покровительствуемые лица перемещаются в пространстве по
собственной воле, а затем используются стороной в конфликте в целях
защиты788. Такие ситуации могут быть, например, когда большие группы
гражданских лиц покидают зону военных действий и военные организации
используют перемещения беженцев в целях защиты от неприятеля.

Статута МУС, с учетом материальных элементов преступления789.
Кроме того, исполнитель должен совершить деяние с умыслом защитить
военный объект от нападения или прикрыть военные операции, содейство-
вать или препятствовать им790. Доказать эту цель не всегда легко. Военные
командные центры и объекты военной индустрии нередко находятся в среде
гражданского населения, и во время конфликта вооруженные силы нередко
передвигаются через города791.
787
По этому поводу Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxiii) Статута МУС, номер 1,
гласят: “Исполнитель переместил одно или несколько гражданских лиц… или каким-либо иным
образом воспользовался их местонахождением”. См.: D. Frank, in R. S. Lee (ed.), The International
стр. 200.
788
В данном контексте Статут МУС – через посредство Элементов преступлений – обращается
к статье 51(1) Дополнительного протокола I, которая также охватывает добровольные перемещения
гражданского населения, см.: D. Frank, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
Elements of Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 199, на стр. 200; см. по
поводу статьи 51(7) Дополнительного протокола I в издании: C. Pilloud and J. S. Pictet, in
Y. Sandoz, C. Swinarski and B. Zimmermann (eds.), Commentary on the Additional Protocols
(1987), абзац 1988.
789
790
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xxiii) Статута МУС, номер 2. См. также: D. Frank,
in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes and Rules of Procedure and
Evidence (2001), стр. 199, на стр. 200 и далее. Однако в любом случае требования, предъявляемые
к умыслу, возникают из более ранних норм, содержащихся в Дополнительном протоколе I и
Женевских конвенциях. Это суживает пределы преступного поведения, что разрешается статьей
30 Статута МУС (см. абзацы 430 и далее).
791
{1256} Статут МУС не криминализирует использование «живых щитов»

в контексте немеждународных вооруженных конфликтов. Однако,
с учетом современных тенденций в международном обычном праве, направ-
ленных на предоставление гражданским лицам комплексной защиты во всех
типах конфликтов, очевидного объяснения такому дифференцированному
подходу к международным и немеждународным конфликтам нет792. Трибу-
нал по бывшей Югославии корректно постановил, что использование «жи-
вых щитов» является преступлением – в соответствии с международным
обычным правом – даже в немеждународных вооруженных конфликтах793.
Поэтому (Германский) Кодекс преступлений против международного права
[Völkerstrafgesetzbuch, VStGB] распространил действие нормы, криминали-
зирующей использование «живых щитов», и на немеждународные воору-
женные конфликты794.
F. Применение запрещенных средств ведения военных действий
{1257} Richard R. Baxter and Thomas Buergenthal: Legal Aspects of the Geneva
Protocol of 1925, 64 American Journal of International Law (1970),
стр. 853 и далее; Jason A. Beckett: Interim Legality: A Mistaken Assumption? –
An Analysis of Depleted Uranium Munitions Under Contemporary International
Humanitarian Law, 3 Chinese Journal of International Law (2004), стр. 43 и
далее; Michael Bothe: Das völkerrechtliche Verbot des Einsatzes chemischer
und bakteriologischer Waffen (1973); Michael Bothe: Chemical Warfare, in
Rudolf Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 1
(1992), стр. 566 и далее; Ian Brownlie: Some Legal Aspects of the Use of
Nuclear Weapons, 14 The International and Comparative Law Quarterly
(1965), стр. 437 и далее; Antonio Cassese: Means of Warfare: The Present
and the Emerging Law, 12 Revue Belge de Droit International (1976), 143;
Yoram Dinstein: Ratification and Universality, in Daniel Bardonnet (ed.), La
Convention sur l’Interdiction et l’Elimination des Armes Chimiques (1995),
стр. 151 и далее; Yoram Dinstein: The Conduct of Hostilities Under the Law
of International Armed Conflict (2004), стр. 55 и далее; Richard A. Falk,
Lee Meyrowitz and Jack Sanderson: Nuclear Weapons and International Law
(1981); Jozef Goldblat: The Biological Weapons Convention – An Overview,
79 International Review of the Red Cross (1997), стр. 251 и далее; Leslie
Claude Green: The Contemporary Law of Armed Conflict, 3rd edn. (2008),
стр. 150 и далее; Frits Kalshoven: Arms, Armaments and International Law,
792
793
Prosecutor v. Blasˇkić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 3 марта 2000 года, абзацы 709
и далее; см. также: J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian
Law, том I (2005), стр. 602.
794
VStGB], пункт 4 статьи 11(1), и Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений
191 Recueil des Cours (1985), стр. 183 и далее; Josef L. Kunz: Gaskrieg und
Völkerrecht, 6 Zeitschrift für öffentliches Recht (1927), стр. 73 и далее; Henri
Meyrowitz: Les Armes Biologiques et le Droit International (1968); Stefan
Oeter: Methods and Means of Combat, in Dieter Fleck (ed.), The Handbook
of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзацы 401 и далее;
I. Peterson: Die Strafbarkeit des Einsatzes von biologischen, chemischen und
nuklearen Waffen als Kriegsverbrechen nach dem IStGH-Statut (публикация
ожидается в 2009 г.); Elmar Rauch: Biological Warfare, in Rudolf Bernhardt
(ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 1 (1992), стр. 404
и далее; Dietrich Rauschning: Nuclear Warfare and Weapons, in Rudolf
стр. 730 и далее; Natalino Ronzitti: Relations Between the Chemical Weapons
Convention and Other Relevant International Norms, in Daniel Bardonnet
(ed.), La Convention sur l’Interdiction et l’Elimination des Armes Chimiques
(1995), стр. 167 и далее; Georg Schwarzenberger: The Legality of Nuclear
Weapons (1958); David Turns: Weapons in the ICRC Study on Customary
International Humanitarian Law, 11 Journal of Conflict and Security Law
(2006), стр. 201 и далее; Mark Wheelis, Lajos Rózsa and Malcolm Dando
(eds.): Deadly Cultures, Biological Weapons Since 1945 (2006).
I. Введение
{1258} Уже на ранних этапах развития международного гуманитарного

права государства признавали, что последствия применения оп-
ределенных видов оружия и методов ведения военных действий для во-
еннослужащих или населения могут быть настолько серьезными, что их
использование должно быть ограничено, несмотря на эффективность их
военного воздействия на неприятеля795. Кроме запретов применения опре-
деленных видов оружия, отраженных в многочисленных договорах796, были
разработаны и общие принципы, касающиеся запрещенных методов ведения
военных действий: если их применение приводит к излишним страданиям
либо если они являются неизбирательными по своей природе, то есть если
сфера их воздействия не может быть ограничена комбатантами неприяте-
ля, их использование запрещено. Эти правила были кодифицированы в
795
796
См., например: Санкт-Петербургская декларация 1868 года (Декларация об отмене
употребления взрывчатых и зажигательных пуль от 29 ноября/11 декабря 1868 года,
воспроизведена в издании: D. Schindler and J. Toman (eds.), The Laws of Armed Conflicts
(1973), стр. 95 и далее; см. также: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.
org/ihl> (последнее посещение – март 2009 г.); Протокол о запрещении применения на войне
удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств от 17 июня
1925 года, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее
посещение – март 2009 г.); Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления
запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении от
10 апреля 1972 года, 1015 UNTS (1972), стр. 163, и Конвенция ООН об обычных видах оружия и
пять протоколов к ней (Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов
обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими
неизбирательное действие, от 10 октября 1980 года, 1342 UNTS (1980), стр. 137).
статье 23(e) Гаагского положения и в статьях 35(2) и 51(4)(b) Дополни-

тельного протокола I.
{1259} Положения Статута, посвященные военному преступлению в виде

применения запрещенных средств ведения военных действий, яв-
ляются результатом политического компромисса. В ходе переговоров по
поводу Статута МУС особенно остро стоял вопрос о том, должно ли быть
запрещено применение таких видов оружия массового поражения, как
ядерное, химическое и биологическое оружие797. В конечном счете было
решено, что Статут МУС должен охватывать лишь запреты применения
яда798, ядовитых газов799 и некоторых типов боеприпасов800. Данные поло-
жения отражают запреты применения определенных средств ведения во-
енных действий, традиционно признанные в международном праве. Кроме
того, статья 8(2)(b)(xx) Статута МУС криминализирует применение средств
ведения военных действий, которые вызывают чрезмерные повреждения
или ненужные страдания или которые являются неизбирательными по сво-
ей сути, и, таким образом, воплощает упомянутое выше общее правило.
Однако статья 8(2)(b)(xx) содержит дополнительное условие о том, что
указанные средства ведения военных действий должны содержаться в пе-
речне – приложении к Статуту, процедура утверждения которого является
продолжительной и сложной801. В связи с этим уточнение данного состава
преступления было отложено на более поздний срок802.
{1260} Все положения, упомянутые выше, объединяет то, что ими крими-
нализируется сам факт применения запрещенных средств ведения
военных действий. Уголовная ответственность не зависит от фактов убийс-
тва или ранения лиц либо от угроз их опасности в конкретных случаях.
Сфера применения всех положений Статута МУС, посвященных запрещен-
ным средствам ведения военных действий, ограничена международными
вооруженными конфликтами вопреки современному уровню развития меж-
дународного обычного права (см. III).
797
См. более подробно в изданиях: H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The
International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 79, на стр. 113 и далее;
P. Kirsch and J. T. Holmes, 93 American Journal of International Law (1999), стр. 2, на стр. 7
и далее; M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the International
798
См.: Статут МУС, ст. 8(2)(b)(xvii).
799
См.: Статут МУС, ст. 8(2)(b)(xviii).
800
См.: Статут МУС, ст. 8(2)(b)(xix).
801
Статут МУС, статьи 121 и 123.
802
См. критическое мнение в издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008),
стр. 95.
II. Международные конфликты (Статут МУС)
1. Применение яда или отравленного оружия
{1261} Статья 8(2)(b)(xvii) Статута МУС криминализирует применение

яда или отравленного оружия. Статья 3(a) Устава МУТЮ со-
держит аналогичное положение. Формулировка данной нормы основана на
статье 23(a) Гаагского положения. Она криминализирует любое примене-
ние яда в вооруженном конфликте. Не имеет значения, применяется ли яд
сам по себе либо в связи с каким-либо видом оружия – например, если
он переносится с помощью пуль или боеприпасов803. Для правоотношений
уголовной ответственности по международному уголовному праву имеет
значение факт, а не способ применения яда субъектом. Производство и
хранение яда составом преступления не охватывается.
{1262} Исключений из запрета, отраженного в статье 8(2)(b)(xvii) Статута

МУС, нет. Применение яда является преступлением даже тогда,
когда неприятель и гражданское население предупреждены о нем и опас-
ность невелика804. Применение яда также нельзя оправдать военной необ-
ходимостью805.
{1263} В
a) Термин “яд”
{1264} Элементы преступлений определяют “яд” как вещество, которое

в силу своих токсичных свойств в ходе нормального развития со-
бытий причиняет смерть или серьезный ущерб здоровью807. В данном случае
Элементы преступлений определяют яд в узком смысле слова: определение
не охватывает вещества, которые могут оказывать вредное воздействие
исключительно на окружающую природную среду или на животных, либо
вещества, причиняющие здоровью менее серьезный ущерб808.
803
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xvii) Статута МУС, номер 1:
“Исполнитель применил вещество или оружие, которое в результате его применения
испускает вещество”.
804
British Military Manual, The Law of War on Land being Part III of the Manual of Military
Law (1958), стр. 42; K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 177; см. более
скептическое мнение в издании: M. McDougal and F. P. Feliciano, The International Law of War
(1994), стр. 619 и далее.
805
806
807
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xvii) Статута МУС, номер 2.
808
См. более скептическое мнение в издании: M. Bothe, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 379, на стр. 407.
{1265} Данное ограничение может противоречить норме международного

гуманитарного права, лежащей в его основе809. Ряд авторов пред-
лагают более широкое определение яда, которое охватывало бы также
вещества, причиняющие людям непродолжительный или незначительный
ущерб (например, так называемые нейтрализующие агенты или слезоточи-
вый газ) либо причиняющие ущерб окружающей природной среде810. Пос-
кольку за нарушения запрета применения ядовитых газов – преступления
по международному праву – назначаются серьезные наказания, с толко-
ванием состава преступления в узком смысле, отраженным в Элементах
преступлений, следует согласиться811. Ограничение предметной сферы оп-
ределения веществами, которые вызывают серьезные последствия, также
объяснимо с позиций принципа законности812. Кроме того, вещества, не
обладающие преимущественно или исключительно токсическим эффектом,
но оказывающие, например, физиотермальное или радиоактивное воздейс-
твие, не охватываются термином “яд”813. Также запретом не охватываются
те виды оружия, ядовитый эффект которых является непреднамеренным,
сопутствующим и незначительным в контексте основного оказываемого ими
эффекта814.
809
Например, в официальном документе: Конвенция о запрещении разработки, производства,
накопления и применения химического оружия и о его уничтожении от 13 января 1993 года, 1975
UNTS (1997), стр. 469, ст. 2(2), идет речь о веществах, оказывающих токсичное воздействие
(только) на людей и животных.
810
См., например: M. Bothe, Das völkerrechtliche Verbot des Einsatzes chemischer und
bakteriologischer Waffen (1973), стр. 16 и далее; однако см., например: M. McDougal and
F. P. Feliciano, The International Law of War (1994), стр. 636 и далее; H. Meyrowitz, 10 Annuaire
Français de Droit International (1964), стр. 89 и далее.
811
См. по поводу переговоров относительно формулирования Элементов преступлений в
издании: K. Dörmann, in H. Fischer, C. Kress and S. R. Lüder (eds.), International and National
Prosecution of Crimes under International Law (2001), стр. 95, на стр. 128 и далее.
812
and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 178.
813
См. по поводу ядерного оружия в Консультативном заключении Международного суда ООН
от 8 июля 1996 года (Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons), ICJ Rep. 1996, стр. 226,
абзац 55; см. также анализ в абзаце 1279.
814
См.: M. Bothe, Das völkerrechtliche Verbot des Einsatzes chemischer und bakteriologischer
Waffen (1973), стр. 18 и далее; C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar
zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 12 VStGB, абзац 21; S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The
Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзацы 431, 436. Сегодня активно
обсуждается применение бронебойных боеприпасов, содержащих уран. Предполагается, что
расщепленный уран, содержащийся в снарядах, причиняет долгосрочный ущерб людям, на
которых он воздействует. На данный момент ядовитый эффект этого вида оружия еще не был
доказан с достаточной степенью бесспорности. Хотя бы по этой причине применение боеприпасов,
содержащих уран, не должно криминализироваться. Однако в любом случае маловероятно, что
такие виды оружия можно квалифицировать в качестве яда по смыслу статьи 8(2)(b)(xvii) Статута
МУС, поскольку основная цель снарядов не в том, чтобы отравлять людей, а в воздействии
на броню. Как было отмечено выше, вторичных эффектов боеприпасов недостаточно для
квалификации оружия в качестве ядовитого. См. по этому вопросу в издании: J. A. Beckett, 3
Chinese Journal of International Law (2004), стр. 43 и далее.
b) Равнозначны ли ядовитые газы ядам?
{1266} Единого мнения по вопросу о том, распространяется ли запрет

применения яда также и на применение ядовитых газов, нет. На
первый взгляд, нет сомнений в том, что эти вещества причиняют организму
токсикологический ущерб. Аргумент в пользу исключения ядовитых газов
является преимущественно историческим. Запрет применения яда, предус-
мотренный в статье 23(a) Гаагского положения, кодифицировал междуна-
родное обычное право, которое не могло содержать норм, посвященных
современным методам ведения военных действий – таким, как ядовитые
газы, – поскольку они еще не были известны815. Соответственно, если
преступление сводится к «вероломному» применению яда в «традицион-
ной форме», применение ядовитых газов не охватывается его составом816.
В конечном счете, с позиций Статута МУС, данный вопрос не имеет значе-
ния, поскольку статья 8(2)(b)(xviii) Статута содержит специальную норму,
запрещающую применение ядовитых газов (“применение… ядовитых… газов”).
Следовательно, состав преступления, предусмотренного статьей 8(2)(b)(xvii),
охватывает случаи отравления продуктов питания, боеприпасов и иные
подобные деяния, а статья 8(2)(b)(xviii) криминализирует применение ядо-
витых газов817.
c) Химическое и биологическое оружие массового поражения
{1267} Необходимо уточнить, охватывается ли химическое и биологичес-

кое оружие массового поражения818 запретом применения яда.
Статут МУС не содержит прямого запрета применения этих видов оружия,
хотя в ходе Римской конференции рассматривались проекты положений819,
815
См. подробный анализ в изданиях: M. Bothe, Das völkerrechtliche Verbot des Einsatzes
chemischer und bakteriologischer Waffen (1973), стр. 5 и далее; I. Peterson, Die Strafbarkeit
des Einsatzes von biologischen, chemischen und nuklearen Waffen als Kriegsverbrechen nach
dem IStGH-Statut (публикация ожидается в 2009 г.); and I. Detter, The Law of War, 2nd edn.
(2000), стр. 252 и далее; см. также: S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International
Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 436, где утверждается, что Протокол о запрещении
применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических
средств был просто подтверждением уже существовавшего запрета ядовитых газов.
816
См.: C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch,
том 6/2 (2009), § 12 VStGB, абзац 26.
817
Норма (Германского) Кодекса преступлений против международного права [Völkerstrafgesetzbuch,
VStGB] яснее, она в пунктах 1 и 2 статьи 12(1) проводит различие между применением ядовитых
газов и, соответственно, биологического и химического оружия; см.: C. Kress, in W. Joecks and
K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 12 VStGB,
абзацы 15 и далее; G. Werle and V. Nerlich, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften
2002, стр. 124, на стр. 133.
818
См. по поводу концепции оружия массового поражения в издании: I. Detter, The Law of
War, 2nd edn. (2000), стр. 234 и далее.
819
См. в изданиях: H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal
Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 79, на стр. 113 и далее; C. Kress, in W. Joecks
and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 12 VStGB,
абзацы 13 и далее; I. Peterson, Die Strafbarkeit des Einsatzes von biologischen, chemischen und
nuklearen Waffen als Kriegsverbrechen nach dem IStGH-Statut (публикация ожидается в 2009 г.).
связанных с Конвенцией о запрещении химического оружия 1993 года820 и

с Конвенцией о запрещении бактериологического и токсинного оружия 1972
года821. Применение оружия массового поражения охватывается, скорее,
статьей 8(2)(b)(xx) Статута МУС, криминализирующей применение неизби-
рательных видов оружия, которая еще не вступила в силу. Данное положе-
ние является компромиссом, сформулированным участниками переговоров в
последнюю минуту: поскольку криминализация ядерного оружия потерпела
неудачу в связи с противодействием ядерных держав, применение иных
видов оружия массового поражения (“оружие массового поражения небо-
гатых стран”) также не подверглось непосредственной криминализации.
Вместо этого было решено, что вопрос о преступном характере приме-
нения оружия массового поражения будет решен позже822. Даже притом,
что формулировки Статута позволяют рассматривать химическое и биоло-
гическое оружие в качестве “яда”, квалификация применения химическо-
го и биологического оружия массового поражения по статье 8(2)(b)(xvii)
противоречила бы структуре и логике составления статьи 8(2)(b) Статута
МУС. Толкование термина “яд”, предлагаемое здесь, позволяет избежать
подобных противоречий, но создает пробел в режиме правовой защиты.
С точки зрения международно-правовой политики, такой результат вызыва-
ет сожаление, но он неизбежен823. Однако применение биологического или
химического оружия массового поражения является преступным по смыслу
международного обычного права824. Следовательно, государства имеют воз-
можность комплексной криминализации применения химического и биологи-
ческого оружия – как в немеждународных, так и в международных конфлик-
тах, – в ходе имплементации международного уголовного права в националь-
ные правовые системы, например, по модели (Германского) Кодекса прес
туплений против международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB]825.
820
Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического
оружия и о его уничтожении от 13 января 1993 года, 1975 UNTS (1997), стр. 469. См. по поводу
данной Конвенции также в абзаце 1280.
821
Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического
(биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении от 10 апреля 1972 года, 1015 UNTS
(1972), стр. 163. См. по поводу данной Конвенции также в абзаце 1283.
822
См.: H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court,
The Making of the Rome Statute (1999), стр. 79, на стр. 116.
823
См. иное мнение в издании: I. Peterson, Die Strafbarkeit des Einsatzes von biologischen,
chemischen und nuklearen Waffen als Kriegsverbrechen nach dem IStGH-Statut, где приводятся
существенные причины распространения запрета применения яда на химическое и биологическое
оружие (публикация ожидается в 2009 г.).
824
825
VStGB], пункт 2 статьи 12(1).
2. Применение ядовитых газов и иных подобных веществ
{1268} Статья 8(2)(b)(xviii) Статута МУС основана на положениях Женев-

ского протокола 1925 года826 и криминализирует применение
удушающих, ядовитых или иных подобных средств ведения военных дейст
вий. Элементы преступлений сближают данный состав преступления с за-
претом применения яда. Исполнитель должен применить газы, жидкости
или вещества, которые в силу своих удушающих или токсичных свойств
причинили смерть или серьезный ущерб здоровью827. Следовательно, при-
менение отравляющих веществ раздражающего действия не является пре-
ступлением, если они не причиняют серьезного вреда здоровью. Данное
ограничительное толкование вступает в противоречие с базовыми положе-
ниями Женевского протокола 1925 года828, но оно является оправданным с
точки зрения международного уголовного права, поскольку в данном случае
идет речь не просто о норме, адресованной государствам, а об уголовно-
правовом запрете.
{1269} В контексте данного состава преступления также возникает вопрос

о том, охватывает ли он применение современного химическо-
го оружия, – и снова исторические и структурные причины выступают
в пользу компромисса, отраженного в статье 8(2)(b)(xx) Статута МУС.
Однако ясная формулировка статьи 8(2)(b)(xviii) Статута МУС и бесспор-
ное толкование базовых норм Женевского протокола 1925 года в широком
смысле829 не позволяют исключить современные виды оружия из сферы

826
Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных
газов и бактериологических средств от 17 июня 1925 года, см.: [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее посещение – март 2009 г.).
827
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xviii) Статута МУС, номер 2.
828
См.: Richard R. Baxter and T. Buergenthal, 64 American Journal of International Law (1970),
стр. 853 и далее; I. Detter, The Law of War, 2nd edn. (2000), стр. 255 и далее; A. Boserup, in
Stockholm International Peace Research Institute (ed.), The Problem of Chemical and Biological
Warfare, том 3 (1973), стр. 57 и далее; N. Ronzitti, in D. Bardonnet (ed.), La Convention sur
l’Interdiction et l’Elimination des Armes Chimiques (1995), стр. 167, на стр. 173. Применение
слезоточивого газа в вооруженных конфликтах недвусмысленно запрещено как минимум по
смыслу статей 1(5) и 2(7) Конвенции о запрещении химического оружия. Запрет применения
газов раздражающего действия также содержится в резолюции Генеральной Ассамблеи от
16 декабря 1969 года, UN Doc. A/RES/24/2603. Примечание к Элементам преступлений гласит,
что избранное в данном случае толкование не должно влиять на дальнейшее развитие запрета
соответствующих видов оружия. Таким образом учитываются соответствующие оговорки ряда
делегаций, см.: C. Garraway, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of
Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 179, на стр. 180.
829
См.: M. Bothe, Das völkerrechtliche Verbot des Einsatzes chemischer und bakteriologischer
Waffen (1973), стр. 23 и далее; K. Dörmann, in H. Fischer, C. Kress and S. R. Lüder (eds.),
International and National Prosecution of Crimes Under International Law (2001), стр. 95, на
стр. 128 и далее; C. Garraway, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of
Crimes and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 179; I. Peterson, Die Strafbarkeit des
Einsatzes von biologischen, chemischen und nuklearen Waffen als Kriegsverbrechen nach dem
IStGH-Statut (публикация ожидается в 2009 г.).
применения нормы Статута МУС830. Таким образом, значение компромисса,

достигнутого в ходе Римской конференции, по сути, сводится к нулю831.
{1270} Напротив, биологическое оружие не подпадает под действие

статьи 8(2)(b)(xviii) Статута МУС. Такой вывод следует из
истории и структуры состава преступления832. Действительно, Женевский
протокол 1925 года распространил положения, посвященные ядовитым
газам, на военные действия с применением бактериологического (биоло-
гического) оружия833. Однако соответствующие положения Протокола не
были инкорпорированы в Статут МУС.

МУС). Косвенный умысел является достаточным834.
3. Применение запрещенных боеприпасов
{1272} Статья 8(2)(b)(xix) Статута МУС криминализирует применение

пуль, которые легко разрываются или сплющиваются в теле
человека. Примерами запрещенных боеприпасов являются пули, твердая
оболочка которых не покрывает всего сердечника или имеет надрезы (так
называемые пули «дум-дум»). Данное положение основано на положениях
Декларации о неупотреблении легко разворачивающихся и сплющиваю-
щихся пуль от 29 июля 1899 года835. Не имеет значения, производятся ли
боеприпасы с данными техническими характеристиками как таковые либо
обычные боеприпасы впоследствии обрабатываются вручную836. Ключевое
830
См. аналогичные точки зрения в изданиях: M. Bothe, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 379, на стр. 407; M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 180; K. Dörmann, Elements of War Crimes
(2003), стр. 285 и далее. Германский законодатель также предположил, что статья 8(2)(b)(xviii)
Статута МУС охватывает химическое оружие, см.: Пояснительный меморандум к (Германскому)
Кодексу преступлений против международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 35.
831
В издании: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the Rome Statute of the
International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 179, высказывается предположение
о том, что данное толкование Женевского протокола 1925 года не было известно некоторым
делегациям, участвовавшим в работе Римской конференции.
832
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 181. В этом случае немецкий законодатель избрал
иную позицию и отразил ее в пункте 2 статьи 12(1) (Германского) Кодекса преступлений против
международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB], с учетом международного обычного права
(см. ниже, абзацы 1283 и далее); см. также: Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу
833
См.: Женевский протокол 1925 года, абзац 5.
834
со статьей 30 Статута МУС, в абзацах 406 и далее. См. по поводу правовых последствий,
в абзацах 398 и далее, в абзацах 419, 429, а также в абзаце 1013.
835
См.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее
836
значение имеет более высокая способность запрещенных пуль – по сравне-

нию с обычными пулями – причинять ранения. Данное положение является
частным случаем общего запрета на применение средств ведения военных
действий, причиняющих излишние страдания837.
{1273} Порой неясно, какие боеприпасы, кроме перечисленных в качестве

примеров в статье 8(2)(b)(xix) Статута МУС, подпадают под за-
прет838. При применении нормы к конкретной ситуации необходимо учиты-
вать, причиняют ли соответствующие боеприпасы указанные последствия
и содержит ли международное право запрет данных боеприпасов839.

Статута МУС840. Условия субъективного характера разъясняются
в Элементах преступлений. Они гласят, что исполнитель должен осознавать
крайне опасный характер используемых им боеприпасов841.
4. Общая формулировка статьи 8(2)(b)(xx) Статута МУС
{1275} Запрет применения определенных средств ведения военных дейст-

вий, содержащийся в статьях 8(2)(b)(xvii) – (xix) Статута МУС,
основан на единой базовой идее: применение средств ведения военных дейс-
твий, причиняющих излишние страдания либо неконтролируемых и потому
оказывающих неизбирательное воздействие, является недопустимым в меж-
дународных вооруженных конфликтах. Эти базовые запреты международного
гуманитарного права отражены, в особенности, в статье 23(e) Гаагского по-
ложения, в статьях 35(2) и 51(4) Дополнительного протокола I, в статье 3(a)
Устава МУТЮ и воспроизведены в статье 8(2)(b)(xx) Статута МУС, ох-
ватывающей применение таких средств ведения военных действий в еди-
ной формулировке. Данная норма конституирует в качестве военного прес
тупления “применение оружия, боеприпасов и техники, а также методов
837
См.: M. Bothe, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of
the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 379, на стр. 408; S. Oeter, in D. Fleck (ed.),
The Handbook of International Humanitarian Law, 2nd edn. (2008), абзац 407.
838
Существуют сомнения, например, относительно применения дроби или так называемых
высокоскоростных пуль, см.: I. Detter, The Law of War, 2nd edn. (2000), стр. 231 и далее; S. Oeter,
839
См. также: K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003), стр. 295 и далее; R. Coupland
and D. Loye, 85 International Review of the Red Cross (2003), стр. 135, на стр. 139 и далее;
C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach (eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2
(2009), § 12 VStGB, абзацы 41 и далее.
840
841
Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(xix) Статута МУС, номер 3, гласят: “Исполнитель
сознавал, что применение пуль, имеющих такой характер, будет бессмысленно усугублять
страдания и последствия ранения”. См. более подробно в издании: C. Garraway, in R. S. Lee
(2001), стр. 181 и далее. В особенности следует предотвращать привлечение солдат к уголовной
ответственности за применение запрещенных боеприпасов, если им не были известны их свойства,
см.: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 179.
ведения войны такого характера, которые вызывают чрезмерные повреж-

дения или ненужные страдания или которые являются неизбирательными
по своей сути в нарушение норм международного права вооруженных кон-
фликтов”842.
{1276} Запрет применения средств ведения военных действий, причиняю-

щих чрезмерные страдания, защищает, в первую очередь, лиц,
принимающих непосредственное участие в военных действиях, в то время
как запрет оружия неизбирательного действия преимущественно защищает
лиц, не участвующих в них. Какие именно средства ведения военных дейс-
твий подпадают под действие данного запрета, определяется специально в
каждом отдельном случае. Некоторая неопределенность состава преступле-
ния корректируется путем уточнения в статье 8(2)(b)(xx) Статута МУС, что
запрещенные средства ведения военных действий должны быть включены
в специальный перечень. Однако результатом этого уточнения является не-
возможность применения данной нормы в ближайшем будущем, поскольку
указанный перечень должен быть введен в действие с помощью сложной
процедуры внесения в Статут поправки843. Еще одно условие, отраженное
в статье 8(2)(b)(xx) Статута МУС, гласит, что соответствующие средства
ведения военных действий должны являться “предметом всеобъемлющего
запрещения”. Специальное значение данного критерия неясно. Включение
средства ведения военных действий в перечень запрещенных средств ве-
дения военных действий должно быть достаточным показателем его всео-
бъемлющего запрещения844.
III. Международные конфликты (международное обычное право)
{1277} На данный момент Статут МУС не охватывает все варианты

преступного применения средств ведения военных действий в
международных вооруженных конфликтах. Это связано, в первую очередь,
с тем, что содержащая общую формулировку статья 8(2)(b)(xx) Статута
МУС, как объяснялось выше, еще не применяется. В связи с этим воз-
никает вопрос: в какой степени применение иных средств ведения воен-
ных действий в международных конфликтах можно считать преступным по
смыслу международного обычного права?
842
M. Bothe, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 379, на стр. 408 и далее; M. Cottier, in O. Triffterer
843
В соответствии со статьей 121(1) Статута МУС, такие предложения могут быть внесены
не ранее, чем через семь лет после вступления Статута МУС в силу, то есть после 30 июня
2009 года. В соответствии со статьей 121(3) Статута МУС, для принятия такого перечня также
необходимо квалифицированное большинство голосов в Ассамблее государств-участников или на
Обзорной конференции; при этом он будет юридически обязательным только для государств-
участников, которые примут соответствующую поправку к Статуту МУС, см. статью 121(5)
844
{1278} Отправной точкой для такого анализа может быть рассмотренный

нами выше запрет оружия, оказывающего неизбирательное воз-
действие и причиняющего излишние страдания, кодифицированный в
статье 23(e) Гаагского положения и в статьях 35(2) и 51(4)(b) Дополнитель-
ного протокола I. Формулировки этих норм очень общие и потому непригод-
ны для целей уголовного права. В отношении отдельных средств ведения
военных действий запреты были сформулированы более конкретно. Далее
мы рассмотрим – в контексте наиболее важных видов оружия, – предпо-
лагает ли международное обычное право уголовную ответственность за их
применение. Анализ будет проходить в два этапа: во-первых, необходимо
определить, существует ли – возникающий из международного обычного
права или международного договора – запрет в отношении конкретного
вида оружия. Во-вторых, необходимо ответить на вопрос о том, является
ли нарушение такого запрета преступлением по смыслу международного
1. Ядерное оружие
{1279} Вопрос о существовании международно-правового запрета при-

менения ядерного оружия является крайне противоречивым.
Отправной точкой для возможного запрета является запрет применения
яда, содержащийся в Гаагском положении и в Женевском протоколе
1925 года846. Многочисленные международные договоры также ограничи-
вают распространение и производство ядерного оружия847. Тем не менее
845
См. в целом по поводу структуры военных преступлений в абзаце 960.
846
По мнению Международного суда ООН, запрет применения яда или ядовитых газов не
играет ключевой роли, поскольку преимущественное воздействие ядерного оружия не сводится
к отравлению, см.: Международный суд ООН, консультативное заключение от 8 июля 1996 года
(Case Concerning the Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons), ICJ Rep. 1996, стр. 226,
абзац 55; см. также: K. Dörmann, Elements of War Crimes (2003), стр. 282; D. Rauschning, in
и далее.
847
К их числу относятся, например: Договор о запрещении испытаний ядерного оружия
в атмосфере, космическом пространстве и под водой от 5 августа 1963 года, 480 UNTS (1963),
стр. 43; Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию
космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, от 27 января 1967 года,
610 UNTS (1967), стр. 205; Договор о запрещении ядерного оружия в Латинской Америке от
14 февраля 1967 года, 6 ILM (1967), стр. 521; Договор о нераспространении ядерного оружия
от 1 июля 1968 года, 729 UNTS (1968), стр. 169; Договор о запрещении размещения на дне
морей и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения
от 11 февраля 1971 года, 955 UNTS (1971), стр. 115; Договор о безъядерной зоне южной части
Тихого океана от 6 августа 1985 года, 24 ILM (1985), стр. 1440; Договор между Соединенными
Штатами Америки и Союзом Советских Социалистических Республик о ликвидации ракет средней
и меньшей дальности от 8 декабря 1987 года, 27 ILM (1987), стр. 84; Договор об окончательном
урегулировании в отношении Германии от 12 сентября 1990 года, 29 ILM (1990), стр. 1186;
Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений СССР и
США (Договор СНВ I) от 31 июля 1991 года, см.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
<http://www.state.gov/documents/organization/27360.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.),
и “Лиссабонский” протокол к нему от 23 мая 1992 года, см.: [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://www.state.gov/documents/organization/27389.pdf> (последнее посещение –
март 2009 г.).
ядерные державы настаивают на том, что применение этого оружия per se

не является предметом международно-правового запрета. В противоречи-
вом консультативном заключении Международный суд ООН постановил в
1996 году, что в ограниченных обстоятельствах применение ядерного ору-
жия может быть допустимым848. Так, нельзя признать, что в международ-
ном обычном праве существует комплексный запрет применения ядерного
оружия849. Однако применение ядерного оружия обычно нарушает запрет
применения оружия неизбирательного действия и по этой причине является
преступным. Запреты определенных методов и средств ведения военных
действий, признанных в международном обычном праве, в принципе при-
меняются и к ядерному оружию850.
2. Химическое оружие
{1280} Как обсуждалось выше , применение химического оружия подпа-

851
дает под действие статьи 8(2)(b)(xviii) Статута МУС. Однако

применение ядерного оружия также криминализируется отдельно, в кон-
тексте международного обычного права. В соответствии со статьей 1(1)(c)
Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и приме-
нения химического оружия и о его уничтожении (Конвенции о запрещении
химического оружия) от 13 января 1993 года852, применение химического
оружия запрещено при любых обстоятельствах. Конвенция о запрещении
химического оружия была подписана 190 и ратифицирована 186 государст
вами, включая Соединенные Штаты и Россию853; запрет химического ору-
жия является нормой международного обычного права854. Следовательно,
сомнений в юридической силе первичной нормы – международно-правового
запрета применения ядерного оружия – нет.
848
Международный суд ООН, консультативное заключение от 8 июля 1996 года (Case
Concerning the Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons), ICJ Rep. 1996, стр. 226. См.
по поводу данного консультативного заключения, например, в издании: L. Boisson de Chazournes
and P. Sands (ed.), International Law, The International Court of Justice and Nuclear Weapons
(1999).
849
См. по поводу усилий Международного Красного Креста в контексте запрещения ядерного
оружия в издании: F. Bugnion, 87 International Review of the Red Cross (2005), стр. 511 и далее.
850
См.: Международный суд ООН, консультативное заключение от 8 июля 1996 года (Case
Concerning the Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons), ICJ Rep. 1996, стр. 226, абзацы 85
и далее; см. также: S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian Law,
2nd edn. (2008), абзацы 430 и далее, с указанием дополнительных источников; C. Pilloud and
Protocols (1987), абзац 1843.
851
852
1975 UNTS (1997), стр. 469.
853
По состоянию на март 2009 года.
854
том I (2005), стр. 259; Y. Dinstein, in D. Bardonnet (ed.), La Convention sur l’Interdiction et
l’Elimination des Armes Chimiques (1995), стр. 151, на стр. 162 и далее; см. по поводу правового
режима до вступления в силу Конвенции о запрещении химического оружия в издании: M. Bothe,
Das völkerrechtliche Verbot des Einsatzes chemischer und bakteriologischer Waffen (1973), стр. 38
и далее.
{1281} Что касается вторичной нормы – обычно-правового положения об

уголовной ответственности за применение химического оружия,
– ситуация также ясна. Действительно, как было отмечено выше, в ходе
Римской конференции государства не были способны условиться о вклю-
чении нормы о применении химического оружия в Статут855. Однако в
ходе Конференции преимущественный спорный вопрос был не об уголов-
ной ответственности за применение химического оружия в соответствии с
международным обычным правом, а о юрисдикции Международного уго-
ловного суда в отношении таких преступлений. Кроме того, статья 7(1)(a)
Конвенции о запрещении химического оружия обязывает участвующие в
ней государства обеспечить исполнение Конвенции с помощью уголовных
санкций. Наконец, изложенные выше критерии криминализации нарушений
международного гуманитарного права говорят в пользу уголовной ответс-
твенности по международному обычному праву за применение химического
оружия, поскольку применение химического оружия, как правило, создает
ощутимую опасность для большого числа людей856.
{1282} Международное обычное право предполагает наличие ментального

элемента. Неосторожность не является достаточной857.
3. Биологическое оружие
{1283} Биологическое оружие также является предметом всеобъемлю-

щего запрещения. Конвенция о запрещении разработки, произ-
водства и накопления запасов бактериологического (биологического) и ток-
синного оружия и об их уничтожении (Конвенция о запрещении биологичес-
кого и токсинного оружия) от 10 апреля 1972 года858 запрещает всем учас-
твующим в ней государствам разрабатывать, производить, накапливать или
приобретать биологическое или токсинное оружие859. Однако Конвенция о
запрещении биологического и токсинного оружия не содержит прямого за-
прета применения такого оружия. Косвенный вывод об этом можно сделать
из запрета владения биологическим оружием860. Преамбула к Конвенции о
запрещении биологического и токсинного оружия также упоминает запрет
использования оружия в числе целей Конвенции861. Наконец, Женевский
протокол 1925 года запрещает применение бактериологического оружия.

855
См. абзац 1259, а также в изданиях: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd. edn. (2008), ст. 8, абзац 177; H. von Hebel
and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The Making of the Rome
Statute (1999), стр. 79, на стр. 115 и далее.
856
857
См. по поводу требований, предъявляемых к ментальному элементу, в абзацах 406 и далее,
особенно – в абзацах 437 и далее.
858
1015 UNTS (1972), стр. 163.
859
Конвенция о запрещении биологического и токсинного оружия, статья 1; см.: J. Goldblat,
79 International Review of the Red Cross (1997), стр. 251, на стр. 253 и далее.
860
I. Detter, The Law of War, 2nd edn. (2000), стр. 260.
861
Конвенция о запрещении биологического и токсинного оружия, Преамбула, абзацы 9, 10.
Таким образом, применение биологического оружия запрещено междуна-

родным правом862.
{1284} Не существует и серьезных сомнений в том, что его применение

криминализируется международным обычным правом. Запрет при-
менения биологического оружия не был включен в Статут МУС только
потому, что государства не смогли прийти к общей оценке применения
ядерного оружия863.

4. Обычное оружие
{1286} За исключением запрета пуль «дум-дум», отраженного в

статье 8(2)(b)(xix), Статут МУС не запрещает иные виды обычного
оружия; попытки криминализировать для целей Статута МУС применение
противопехотных мин и ослепляющего лазерного оружия не увенчались ус-
пехом865. Однако некоторые виды обычного оружия также являются предме-
том международно-правовых запретов. Прежде всего, речь идет о Конвен-
ции о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного
оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения
или имеющими неизбирательное действие (Конвенция ООН о конкретных
видах обычного оружия), от 10 октября 1980 года866. В пяти протоколах к
Конвенции ООН о конкретных видах обычного оружия содержатся запреты
определенных видов оружия: Протокол I запрещает оружие, основной эф-
фект которого заключается в том, чтобы наносить повреждения осколками,
которые не обнаруживаются в человеческом теле с помощью рентгеновских

862
Law, том I (2005), стр. 256; S. Oeter, in D. Fleck (ed.), The Handbook of International Humanitarian
Law, 2nd edn. (2008), абзацы 439 и далее. Кроме того, применение биологического оружия нарушало
бы принцип проведения различия, поскольку воздействие инфекционных биологических веществ,
как правило, нельзя ограничить по кругу или числу жертв, см.: S. Oeter, in J. Hasse, E. Müller
and P. Schneider (eds.), Humanitäres Völkerrecht (2001), стр. 78, на стр. 101.
863
См. анализ преступного характера применения химического оружия в абзаце 1281.
864
См. более подробно по поводу требований, предъявляемых к ментальному элементу, в
абзацах 406 и далее, особенно – в абзацах 437 и далее.
865
См. официальные документы: Decisions Taken by the Preparatory Committee at its Session Held
from 11 to 21 February 1997, UN Doc. A/AC.249/1997/L.5, стр. 10 и далее; Decisions Taken by the
Preparatory Committee at its Session Held from 1 to 12 December 1997, UN Doc. A/AC.249/1997/
L.9/Rev.1, стр. 8 и далее; Report of the Intersessional Meeting from 19 to 30 January Held in
Zutphen, UN Doc. A/AC.249/1998/L.13; Report of the Preparatory Committee on the Establishment
of an International Criminal Court, Draft Statute and Final Act, UN Doc. A/Conf.183/2/Add.1 (1998).
Все указанные документы воспроизведены в издании: M. C. Bassiouni (ed.), The Statute of the ICC
– A Documentary History (1998). См. также: C. K. Hall, 91 American Journal of International Law
(1997), стр. 177 и далее; C. K. Hall, 92 American Journal of International Law (1998), стр. 125
и далее и стр. 331 и далее.
866
1342 UNTS (1980), стр. 137.
лучей и потому не могут быть извлечены867. Протокол II ограничивает при-

менение мин и иных мин-ловушек868. Протокол III запрещает применение
зажигательного оружия против гражданских лиц и военных целей, располо-
женных в районах сосредоточения гражданского населения869, и Протокол IV
запрещает применение ослепляющего лазерного оружия870. Протокол V,
вступивший в силу 12 ноября 2006 года, регулирует постконфликтные меры
в отношении неразорвавшихся боеприпасов871. Еще один договор, Конвен-
ция о кассетных боеприпасах, был принят 30 мая 2008 года872, но еще не
вступил в силу873.
{1287} Таким образом, в международном праве существует ряд источников,

запрещающих применение некоторых видов обычного оружия пол-
ностью или частично. Однако представляется, что в международном обычном
праве не предусмотрены санкции в отношении применения запрещенных
видов оружия. Действительно, подобные деяния, как правило, создают ма-
териальную опасность жизни и здоровью. Однако как минимум некоторые
из этих конвенций являются обязательными лишь для небольшого числа
государств874. Как обсуждалось выше, в ходе Римской конференции воп-
рос о криминализации применения определенных видов обычного оружия
вызывал противоречия875. В каждом из тех случаев, когда преступность
867
Протокол о необнаруживаемых осколках (Протокол I) от 10 октября 1980 года, 1342 UNTS
(1980), стр. 168.
868
Протокол о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств
(Протокол II), 1342 UNTS (1980), стр. 168, с поправками от 3 мая 1996 года, см.: [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее посещение – март 2009 г.).
Текст Протокола с поправками разрешает применение противопехотных мин лишь в определенных
обстоятельствах. Абсолютный запрет применения противопехотных мин содержится в
статье 1(1)(a) Конвенции о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи
противопехотных мин и об их уничтожении от 18 сентября 1997 года, 2056 UNTS (1999), стр. 241.
Однако, хотя данный договор был ратифицирован уже 156 государствами, такие влиятельные
государства, как Соединенные Штаты, еще не присоединились к нему.
869
Протокол о запрещении или ограничении применения зажигательного оружия (Протокол
III) от 10 октября 1980 года, 1342 UNTS (1980), стр 171.
870
Протокол об ослепляющем лазерном оружии (Протокол IV) от 13 октября 1995 года, 2024
UNTS (1998), стр. 167.
871
Протокол о взрывоопасных пережитках войны (Протокол V) от 28 ноября 2003 года,
UN Doc. CCW/MSP/2003/2. См. более подробно в издании: L. Maresca, 86 International Review
of the Red Cross (2004), стр. 815 и далее.
872
См.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее
873
См. по поводу составления данной Конвенции в изданиях: J. Hertwig, Humanitäres
Völkerrecht – Informationsschriften 2007, стр. 219 и далее; J. Hertwig, Humanitäres Völkerrecht
– Informationsschriften 2008, стр. 47 и далее. См. по поводу отношения МУТЮ к кассетным
боеприпасам в издании: A. Breitegger, Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften 2008,
874
Конвенция ООН о конкретных видах обычного оружия в настоящее время является
обязательной для 108 государств (для 65 государств – в редакции с поправками, по состоянию
на 21 декабря 2001 г.), Протокол I к Конвенции является обязательным для 105 государств,
Протокол II – для 91 государства (для 92 государств – в редакции с поправками, по состоянию на
3 мая 1996 г.), Протокол III – для 101 государства, Протокол IV – для 94 государств, Протокол V
– для 52 государств (по состоянию на март 2009 г.).
875
См. абзацы 1259, 1286.
применения обычного оружия в свете международного обычного права

вызывает вопросы, необходим детальный анализ международно-правовых
запретов и преступного характера поведения. Ситуация прояснится лишь
тогда, когда государства, участвующие в Статуте МУС, решат принять
перечень запрещенных видов оружия в соответствии со статьей 8(2)(b)(xx)
IV. Немеждународные конфликты (международное обычное право)
{1288} Статут МУС не содержит запретов применения тех или иных видов
оружия в немеждународных вооруженных конфликтах876, посколь-
ку государства полагают, что именно в этой сфере существует наибольшая
угроза их суверенитету877. Напротив, по смыслу международного обычного
права, применение некоторых видов обычного оружия является преступным
даже в немеждународных вооруженных конфликтах878. С учетом общих
правил квалификации военных преступлений по международному обычному
праву, и в этом случае, во-первых, необходимо продемонстрировать сущес-
твование международно-правового запрета и, во-вторых, его сопряженность
с уголовно-правовой санкцией в соответствии с международным обычным
правом.
{1289} Сначала международное право занимало очень сдержанную по-

зицию в отношении применения оружия в немеждународных
конфликтах. Такие существенные нормы, как запрет ядовитых газов,
содержащийся в статье 23(a) Гаагского положения, и Женевский протокол
1925 года, применялись только в международных конфликтах. Женевские
конвенции и Дополнительный протокол II также не содержали запретов
применения тех или иных видов оружия в гражданских войнах.
{1290} Отрадно, что более поздние договоры уже не содержат подобных

ограничений. Запрет применения биологического оружия в немеж-
дународных вооруженных конфликтах возникает из Конвенции о запре-
щении биологического и токсинного оружия 1972 года. Поскольку учас-
твующим в данной Конвенции государствам запрещается разрабатывать,
производить или накапливать запасы биологического оружия при любых
обстоятельствах, оно не может использоваться в гражданских войнах. Это
подчеркивается в 9 абзаце Преамбулы к Конвенции, в котором догова-
ривающиеся стороны заявляют о своем решении “полностью исключить
876
См. критические мнения в изданиях: A. Cassese, 10 European Journal of International Law
(1999), стр. 144, на стр. 152 и далее; A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008),
стр. 97; C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights (2001), стр. 103, на стр. 136.
877
См. анализ данного вопроса в изданиях: P. Kirsch and J. T. Holmes, 93 American Journal
of International Law (1999), стр. 2, на стр. 7; C. Kress, 30 Israel Yearbook on Human Rights
(2001), стр. 103, на стр. 136.
878
том I (2005), стр. 600; E. La Haye, War Crimes in Internal Armed Conflicts (2008), стр. 67 и
далее.
возможность использования [биологических агентов] в качестве оружия”879.

Конвенция о запрещении химического оружия 1993 года также запрещает
применение химического оружия во всех типах конфликтов880; применение
химического оружия в немеждународных вооруженных конфликтах запре-
щено международным обычным правом881.
{1291} Кроме того, наметилась тенденция в пользу запрещения иных

средств ведения военных действий в немеждународных вооружен-
ных конфликтах. Редакция Протокола II с поправками к Конвенции ООН
о конкретных видах обычного оружия, запрещающего применение проти-
вопехотных мин, также применяется и в немеждународных вооруженных
конфликтах882. То же самое касается и Конвенции о запрещении примене-
ния, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и
об их уничтожении от 18 сентября 1997 года883 и Конвенции о кассетных
боеприпасах от 30 мая 2008 года884. Наконец, в соответствии с поправкой
к статье 1 Конвенции ООН о конкретных видах обычного оружия, которая
вступила в силу 18 мая 2004 года, Конвенция и Протоколы также приме-
няются к немеждународным вооруженным конфликтам885.
{1292} Если запрет определенного вида оружия распространяется на

немеждународные вооруженные конфликты, доказать, что в его
отношении действует уголовно-правовая санкция в соответствии с междуна-
родным обычным правом, несложно. Нарушения запретов применения ору-
жия, как правило, имеют особенно серьезный характер, и нередко их пре-
ступный характер в международных конфликтах не подвергается сомнению;
следовательно, критерии констатации преступного характера нарушения
запрета по смыслу международного обычного права удовлетворяются886.
Таким образом, преступный характер применения яда, химического и био-
логического оружия и пуль, которые легко разрываются или сплющиваются

879
Запрет в соответствии с международным обычным правом также предполагается в издании:
стр. 256.
880
Конвенция о запрещении химического оружия также упоминает в абзаце 5 Преамбулы
полное прекращение использования химического оружия в качестве одной из целей Конвенции.
881
См.: J. M. Henckaerts and L. Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law,
том I (2005), стр. 261 и далее; Prosecutor v. Tadić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от
2 октября 1995 года, абзацы 120 и далее.
882
См.: ст. 1(2) Протокола о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и
других устройств (Протокола II) с поправками от 3 мая 1996 года, см.: [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее посещение – март 2009 г.).
883
2056 UNTS (1999), стр. 241. Статья 1(1)(a) Конвенции запрещает использование мин при
любых обстоятельствах, включая немеждународные вооруженные конфликты.
884
См.: ст. 1 Конвенции о кассетных боеприпасах от 30 мая 2008 года [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://www.icrc.org/ihl> (последнее посещение – март 2009 г.).
885
На данный момент поправка была ратифицирована 65 государствами (по состоянию на
март 2009 г.).
886
См. абзацы 959 и далее. Однако в отношении преступного характера применения
определенных видов обычного оружия имеют значение оговорки, соответственно изложенные в
абзаце 1287.
в теле человека (так называемых пуль «дум-дум»), бесспорен в контексте

как немеждународных, так и международных конфликтов. Соответствен-
но, применение данных видов оружия признается в (Германском) Кодексе
преступлений против международного права [Völkerstrafgesetzbuch, VStGB]
преступлениями независимо от типа конфликта887.

G. Военные преступления в отношении операций

по оказанию гуманитарной помощи
{1294} Evan T. Bloom: Protecting Peacekeepers: The Convention on the

Safety of United Nations and Associated Personnel, 89 American
Journal of International Law (1995), стр. 621 и далее; M.-Christiane
Bourloyannis-Vrailas: Crimes Against United Nations and Associated
Personnel, in Gabrielle Kirk McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.),
далее; Ola Engdahl: Protection of Personnel in Piece Operations: The Role
of the ‘Safety Convention’ Against the Background of General International
Law (2007); Zdzisaw Galicki: Atteintes à la securité du personnel des Nations
Unies et des personells associés, in Hervé Ascensio, Emmanuel Decaux and
Alain Pellet (eds.), Droit International Pénal (2000), стр. 493 и далее.
{1295} Статья 8(2)(b)(iii) Статута МУС охватывает “умышленное нане-

сение ударов по персоналу, объектам, материалам, подразделе-
ниям или транспортным средствам, задействованным в оказании гумани-
тарной помощи или в миссии по поддержанию мира в соответствии с
Уставом Организации Объединенных Наций, пока они имеют право на
защиту, которой пользуются гражданские лица или гражданские объекты
по международному праву вооруженных конфликтов”889.
Статья 8(2)(e)(iii) Статута МУС содержит аналогичное положение для
контекста немеждународных вооруженных конфликтов. Данные нормы яв-
ляются реакцией на многочисленные нападения на персонал ООН и свя-
занный с ним персонал, происходившие в последние десятилетия890, на-
иболее существенно затрагивающие интересы международного сообщества,
887
VStGB], статья 12(1), и Пояснительный меморандум к (Германскому) Кодексу преступлений против
международного права, BT-Drs. 14/8524, стр. 35 и далее; C. Kress, in W. Joecks and K. Miebach
(eds.), Münchener Kommentar zum Strafgesetzbuch, том 6/2 (2009), § 12 VStGB, абзац 43.
888
См. более подробно по поводу требований, предъявляемых к ментальному элементу, в
абзацах 406 и далее, особенно – в абзацах 437 и далее.
889
Элементы преступлений в целом ограничиваются повторением отдельных составляющих
данного деяния.
890
См.: M.-C. Bourloyannis-Vrailas, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive
and Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 337 и далее.
а также подрывающие желание участвовать в операциях по оказанию

помощи. Состав данного преступления утвердился в международном обыч-
ном праве891.
{1296} Данный состав преступления в значительной степени содержательно

связан с преступными нападениями на гражданских лиц и граж-
данские объекты892, а также с военными преступлениями против личности.
Следовательно, рассматриваемый состав преступления имеет в основном
символический характер и служит целям заполнения нормативных пробелов
между «родственными» институтами международного уголовного права893.
{1297} Статья 71(2) Дополнительного протокола I гласит, что персонал,

участвующий в операциях по оказанию помощи, должен пользо-
ваться уважением и защитой. Напротив, Женевские конвенции не содер-
жат специальных норм, направленных на защиту персонала операций, за-
действованных в оказании гуманитарной помощи, или аналогичных миссий.
Статут МУС является первым многосторонним международным договором,
который недвусмысленно квалифицирует нападения на персонал таких мис-
сий как военные преступления894. Количество таких нападений драматичес-
ки выросло с начала 1990-х годов895. В 1994 году Генеральная Ассамблея
единогласно приняла Конвенцию о безопасности персонала Организации
Объединенных Наций и связанного с ней персонала896, которая вступила в
силу 15 января 1999 года. Под влиянием этого международного договора со-
став преступления “Преступления против персонала Организации Объеди-
ненных Наций и связанного с ней персонала” был включен в статью 19
Проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества,
предложенного в 1996 году Комиссией международного права. Однако
891
том I (2005), стр. 112 и далее.
892
См.: D. Frank, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, Elements of Crimes
and Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 145; J.-M. Henckaerts and L. Doswald-Beck,
Customary International Humanitarian Law, том I (2005), стр. 583, 599.
893
Данный состав преступления, в первую очередь, служит целям предотвращения
безнаказанности нападений на персонал таких миссий, поскольку жертвы – например, по причине
их гражданства – могут не являться покровительствуемыми лицами по смыслу Женевской
конвенции IV и, следовательно, составы преступлений, предусмотренные статьей 8(2)(a) Статута
МУС, могут не иметь для них юридического значения.
894
Rules of Procedure and Evidence (2001), стр. 145.
895
В то время как по состоянию на март 1994 года погибло 1074 сотрудника ООН, только в
1993 году были убиты 202 сотрудника ООН. В Сомали и особенно в ходе конфликта в бывшей
Югославии происходили многочисленные нападения; так, в конце 1994 года войска боснийских
сербов взяли в заложники 400 сотрудников ООН, см.: M.-C. Bourloyannis-Vrailas, in G. Kirk
McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and Procedural Aspects of International
Criminal Law, том 1 (2000), стр. 337, на стр. 338, примечания 6 и далее.
896
2051 UNTS (1999), стр. 391. См. по поводу этого международного договора в изданиях:
Z. Galicki, in H. Ascensio, E. Decaux and A. Pellet (eds.), Droit International Pénal (2000),
стр. 493 и далее; E. Bloom, 89 American Journal of International Law (1995), стр. 621 и далее;
M.-C. Bourloyannis-Vrailas, in G. Kirk McDonald and O. Swaak-Goldman (eds.), Substantive and
Procedural Aspects of International Criminal Law, том 1 (2000), стр. 337, на стр. 339 и далее.
данное деяние считалось не военным преступлением, а отдельным видом

преступления против мира и безопасности человечества897. Комиссия меж-
дународного права подчеркнула, что нападения на персонал ООН относятся
к категории насильственных преступлений особой тяжести, которые имеют
серьезные последствия не только для самих жертв, но и для междуна-
родного сообщества. Такие нападения могут вызвать растущее нежелание
лиц участвовать в операциях по поддержанию мира и в гуманитарных
операциях и нежелание государств предоставлять персонал для таких опе-
раций898. Специальный суд по Сьерра-Леоне был первым органом, который
обратил непосредственное внимание на военное преступление в виде на-
падения на персонал миссий по поддержанию мира. В решении от 2 марта
2009 года Суд постановил, что, по состоянию на 2000 год, состав пре-
ступления утвердился в международном обычном праве в контексте как
международных, так и немеждународных вооруженных конфликтов899.
{1298} Статья 8(2)(b)(iii) Статута МУС охватывает два различных

метода совершения преступления: нападения на миссии, задейст
вованные в оказании гуманитарной помощи, и нападения на миссии по под-
держанию мира. Данные критерии не разъясняются в Статуте МУС более
подробно. В 1992 году Генеральный Секретарь ООН следующим образом
разъяснил концепцию поддержания мира в «Повестке дня для мира»:
“Поддержание мира – это обеспечение присутствия Организации
Объединенных Наций в данном конкретном районе, – что до сих пор
делалось с согласия всех заинтересованных сторон, – которое, как пра-
вило, связано с развертыванием военного и/или полицейского персонала
Организации Объединенных Наций, а нередко и гражданского персонала.
Поддержание мира – это средство, которое расширяет возможности как в
плане предотвращения конфликтов, так и в плане миротворчества”900.
{1299} Таким образом, концепция поддержания мира охватывает опера-

ции, которые, как правило, заключаются во временном разме-
щении военного персонала для предотвращения развязывания военных
действий в ситуациях напряженности, в отсутствие крупномасштабных
военных операций либо когда такие операции уже прекратились. Миссия
по поддержанию мира также может состоять из обычных наблюдателей.
В любом случае члены персонала такой миссии должны быть нейтраль-
ными и не могут принимать участия в военных действиях, с поправкой на
самооборону. Концепцию поддержания мира необходимо отличать от мер

897
См.: J. Allain and J. R. W. D. Jones, 8 European Journal of International Law (1997),
898
Проект Кодекса 1996 года, комментарий к статье 19, абзац 2.
899
900
Генеральный Секретарь ООН, Повестка дня для мира от 17 июня 1992 года, UN Doc.
A/47/277 – S/24111, абзац 20; Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне
военного принуждения в соответствии с Главой VII Устава ООН, которые

принимаются по решению Совета Безопасности и предполагают применение
военной силы901.
{1300} Вывод о содержании концепции миссий, задействованных в ока-

зании гуманитарной помощи, можно сделать из статей 70 и 71
Дополнительного протокола I. Первое предложение статьи 70(1) Дополни-
тельного протокола I гласит:
“Если гражданское население любой территории, находящейся под кон-
тролем стороны, участвующей в конфликте, кроме оккупированной терри-
тории, недостаточно обеспечивается запасами… то проводятся операции
по оказанию помощи, которые носят гуманитарный и беспристрастный ха-
рактер и осуществляются без какого-либо неблагоприятного различия по
соглашению между сторонами, заинтересованными в таких операциях по
оказанию помощи”.
{1301} Следовательно, основная задача миссий, задействованных в ока-

зании гуманитарной помощи, заключается в доставке населению
– в особенности жертвам вооруженных конфликтов – необходимых ре-
сурсов. В их число не входят долгосрочные меры, связанные с помощью
в развитии. Миссии, задействованные в оказании гуманитарной помощи,
должны действовать беспристрастно. Они не должны применять силу с пре-
вышением пределов необходимой самообороны902. Данные миссии обычно
осуществляются неправительственными и межправительственными органи-
зациями, в частности такими специализированными учреждениями Орга-
низации Объединенных Наций, как УВКБ, ЮНИСЕФ, ЮНЕСКО и Про-
довольственная и сельскохозяйственная организация (FAO). Гуманитарная
деятельность Красного Креста и Красного Полумесяца также охраняется
в соответствии со статьей 8(2)(b)(xxiv) Статута МУС903.
{1302} По смыслу рассматриваемого состава преступления, нападения

– это не только военные операции, определение которых содер-
жится в статье 49(1) Дополнительного протокола I. Нормой охватывает-
ся любое применение силы против миссий, задействованных в оказании
гуманитарной помощи, и миссий по поддержанию мира. Данный вывод
следует из Конвенции о безопасности персонала Организации Объединен-
ных Наций и связанного с ней персонала. Статья 9 Конвенции обязывает
901
M. Bothe, in B. Simma (ed.), The Charter of the United Nations, том 1, 2nd edn. (2002),
Peace-Keeping, абзацы 72 и далее; B.-O. Bryde, in B. Simma (ed.), The Charter of the United
Nations, том 1, 2nd edn. (2002), ст. 44, абзацы 1 и 8. См. также: M. Cottier, in O. Triffterer (ed.),
902
Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзацы 40 и далее; K. Kittichaisaree, International Criminal
Law (2001), стр. 161.
903
договаривающиеся стороны, среди прочего, криминализировать убийства,

похищения и другие нападения, направленные против личности или свобо-
ды любого члена персонала Организации Объединенных Наций904, а также
насильственные нападения на служебные помещения, жилые помещения
или транспортные средства членов персонала Организации Объединенных
Наций, которые могут подвергнуть опасности их личность или свободу.
Перечень деяний, содержащийся в статье 9, может быть полезен для целей
разъяснения содержания термина “нападение”905.
{1303} Нападения на миссии, задействованные в оказании гуманитарной

помощи, и на миссии по поддержанию мира являются преступле-
ниями по смыслу статьи 8(2)(b)(iii) Статута МУС только в течение такого
периода, пока они имеют право на защиту, “которой пользуются граждан-
ские лица или гражданские объекты по международному праву вооружен-
ных конфликтов”. Статья 51(3) Дополнительного протокола I гласит, что
гражданские лица пользуются защитой только в том случае, если они не
принимают непосредственного участия в военных действиях. В соответс-
твии со статьей 52(2) Дополнительного протокола I, гражданские объ-
екты пользуются защитой, если они не используются в военных целях.
Следовательно, для целей применения статьи 8(2)(b)(iii) Статута МУС
следует предположить, что миссии, задействованные в оказании гумани-
тарной помощи, и миссии по поддержанию мира не пользуются защитой,
если члены их персонала принимают участие в военных действиях. Они
не утрачивают свой статус гражданских лиц, если просто осуществляют
свое право на самооборону906. Однако следует отметить, что значение тер-
мина “самооборона” было постепенно расширено – особенно в отношении

904
По смыслу статьи 1 Конвенции, персонал ООН означает “лиц, привлеченных или направ-
ленных Генеральным секретарем Организации Объединенных Наций в качестве членов военного,
полицейского или гражданского компонентов операции Организации Объединенных Наций… других
должностных лиц и экспертов, командированных Организацией Объединенных Наций или ее спе-
циализированными учреждениями или Международным агентством по атомной энергии, которые
находятся в районе проведения операции Организации Объединенных Наций в официальном качес-
тве”. Защитой также пользуется связанный с ООН персонал, означающий, по смыслу статьи 1(b)
Конвенции, лиц, назначенных правительством или межправительственной организацией с согласия
компетентного органа Организации Объединенных Наций; лиц, привлеченных Генеральным секрета-
рем Организации Объединенных Наций или специализированным учреждением; лиц, направленных
гуманитарной неправительственной организацией или гуманитарным учреждением в соответствии с
соглашением с Генеральным секретарем Организации Объединенных Наций или со специализирован-
ным учреждением или Международным агентством по атомной энергии.
905
См. также: K. Kittichaisaree, International Criminal Law (2001), стр. 160 и далее. В издании:
Court, 2nd edn. (2008), ст. 8, абзац 57, высказываются сомнения. По мнению Специального
суда по Сьерра-Леоне, термин “нападение” следует толковать в соответствии со статьей 49(1)
Дополнительного протокола I, и, следовательно, его значением должны охватываться только акты
насилия; см.: Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд по Сьерра-Леоне (Судебная палата),
906
миссий ООН по поддержанию мира. В итоге члены персонала данных мис-

сий могут фактически участвовать в военных действиях и в результате
утрачивать свое право на защиту в качестве гражданских лиц907.
{1304} И в международных, и в немеждународных вооруженных конфлик-

тах ментальный элемент предполагает умышленное совершение
деяний908.
H. Множественность преступлений
{1305} Военные преступления могут параллельно отвечать признакам

геноцида и преступлений против человечности909. При квалифика-
ции следует проводить различие между данными категориями преступле-
ний, поскольку ни одна из них не является lex specialis. Следовательно, для
адекватной оценки поведения лица необходимо вынесение обвинительного
приговора за совершение всех категорий преступлений.
{1306} Судебной практики по поводу параллельной квалификации

нескольких военных преступлений в связи друг с другом немного.
Трибунал по бывшей Югославии постановил, что статья 2 Устава МУТЮ
представляет собой lex specialis по отношению к статье 3 Устава910; однако
данное суждение нельзя автоматически перенести в контекст Статута МУС
(см. выше более подробный анализ различных преступлений)911.
907
См. более подробно в судебном решении: Prosecutor v. Sesay et al., Специальный суд
по Сьерра-Леоне (Судебная палата), решение от 2 марта 2009 года, абзац 228; M. Cottier, in
(2008), ст. 8, абзацы 49 и далее.
908
См.: Элементы преступлений к статье 8(2)(b)(iii) Статута МУС, номер 3, и к статье 8(2)(e)(iii)
Статута МУС, номер 3. В данном случае Элементы преступлений суживают пределы преступного
поведения в соответствии со специальным разрешением, отраженным в статье 30 Статута МУС,
см. абзацы 419 и далее, абзацы 430 и далее.
909
См. по поводу военных преступлений и геноцида в судебных решениях: Prosecutor v.
Krstic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от 2 августа 2001 года, абзац 681; Prosecutor v.
Akayesu, МУТР (Судебная палата), решение от 2 сентября 1998 года, абзацы 469 и далее; см.
в отношении военных преступлений и преступлений против человечности в судебных решениях:
Prosecutor v. Jelisic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 5 июля 2001 года, абзац 82;
года, абзац 719; Prosecutor v. Galić, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 30 ноября 2006
года, абзацы 164 и далее; Prosecutor v. Cˇesˇić, МУТЮ (Судебная палата), решение от 11 марта
2004 года, абзацы 32 и далее; Prosecutor v. Martic´, МУТЮ (Судебная палата), решение от
12 июня 2007 года, абзац 476; G. Mettraux, 43 Harvard International Law Journal (2002), стр. 237,
на стр. 302. См. также абзац 673.
910
года, абзацы 414 и далее; Prosecutor v. Kordić and Cˇerkez, МУТЮ (Судебная палата), решение
от 26 февраля 2001 года, абзацы 821 и далее; Prosecutor v. Naletilic´ and Martinovic´, МУТЮ
(Судебная палата), решение от 31 марта 2003 года, абзацы 734 и далее; см. также: I. Hünerbein,
Straftatkonkurrenzen im Völkerstrafrecht (2005), стр. 138 и далее.
911
См., например, абзацы 1058, 1077 и далее, абзацы 1190, 1223, 1240, 1248.
{1307} Если одно и то же лицо совершает различные военные преступ-

ления в разных местах и в разное время, его деяния являются
самостоятельными и уголовное преследование за них может осуществлять-
ся отдельно. В то время как связь различных преступных деяний с единым
геноцидальным умыслом или с единым нападением на гражданское насе-
ление может объединить данные деяния в единое комплексное преступ-
ление геноцида или преступление против человечности, связь с одним и
тем же вооруженным конфликтом не является сама по себе достаточной
для объединения отдельных военных преступлений в единое комплексное
“общее преступление”912.
912
643
Шестая часть: Преступление агрессии
{1308} Kai Ambos and Jörg Arnold (eds.): Der Irak-Krieg und das
Völkerrecht (2004); Stanimir A. Alexandrov: Self-Defense Against
the Use of Force in International Law (1996); M. Cherif Bassiouni and
Benjamin B. Ferencz: The Crime Against Peace, in M. Cherif Bassiouni (ed.),
International Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999), стр. 313 и далее; Niels
Blokker: The Crime of Aggression and the United Nations Security Council,
20 Leiden Journal of International Law (2007), стр. 867; James Nicholas
Boeving: Aggression, International Law, and the ICC: An Argument for the
Withdrawal of Aggression from the Rome Statute, 43 Columbia Journal of
Transnational Law (2005), стр. 557 и далее; Bengt Broms: The Definition
of Aggression, 154 Recueil des Cours (1977), стр. 229 и далее; Ian Brownlie:
International Law and the Use of Force by States (1963); Thomas Bruha:
Die Definition der Aggression (1980); Allegra Carrol Carpenter: The
International Criminal Court and the Crime of Aggression, 64 Nordic Journal
of International Law (1995), стр. 223 и далее; Antonio Cassese: On Some
Problematical Aspects of the Crime of Aggression, 20 Leiden Journal of
International Law (2007), стр. 841 и далее; Antonio Cassese: International
Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 152 и далее; Robert Cryer, Håkan Friman,
Darryl Robinson and Elizabeth Wilmshurst, Introduction to International
Criminal Law and Procedure (2007), стр. 262 и далее; Grant M. Dawson:
Defining Substantive Crimes Within the Subject Matter Jurisdiction of the
International Criminal Court: What Is the Crime of Aggression?, 19 New York
Law School Journal of International and Comparative Law (2000), стр. 413
и далее; Yoram Dinstein: The Distinctions Between War Crimes and Crimes
Against Peace, 24 Israel Yearbook on Human Rights (1994), стр. 1 и далее;
Yoram Dinstein: War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005); Joachim
von Elbe: The Evolution of the Concept of the Just War in International Law,
33 American Journal of International Law (1939), стр. 665 и далее; Paula
Escarameia: The ICC and the Security Council on Aggression: Overlapping
Competencies?, in Mauro Politi and Giuseppe Nesi (eds.), The
International Criminal Court and the Crime of Aggression (2004), стр. 133
и далее; Benjamin B. Ferencz: Defining International Aggression: The
Search for World Peace, A Documentary History and Analysis (1975);
Benjamin B. Ferencz: Aggression, in Rudolf Bernhardt (ed.), Encyclopedia of
Public International Law, том 1 (1992), стр. 58 и далее; Benjamin B. Ferencz:
Can Aggression Be Deterred by Law?, 10 Pace International Law Review
(1999), стр. 341 и далее; Benjamin B. Ferencz: The Crime of Aggression, in
Gabrielle Kirk McDonald and Olivia Swaak-Goldman (eds.), Substantive and
Procedural Aspects of International Criminal Law, The Experience of
International and National Courts, том 1 (2000), стр. 33 и далее; George
A. Finch: The Nuremberg Trial and International Law, 41 American Journal
of International Law (1947), стр. 20 и далее; Giorgio Gaja: The Long Journey
Towards Repressing Aggression, in Antonio Cassese, Paola Gaeta and John

A Commentary, том 1 (2002), стр. 427 и далее; Pietro Gargiulo: States’
Obligations of Cooperation and the Role of the Security Council, in Flavia
Lattanzi and William A. Schabas (eds.), Essays on the Rome Statute of the
International Criminal Court, том 1 (1999), стр. 67 и далее; Stefan Glaser:
Culpabilité en Droit International Pénal, 99 Recueil des Cours (1960), стр. 465
и далее; Christine Gray, International Law and the Use of Force, 3rd edn.
(2008); Richard L. Griffiths: International Law, the Crime of Aggression and
the Ius Ad Bellum, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301
и далее; Frederik Harhoff: Unauthorized Humanitarian Interventions, Armed
Violence in the Name of Humanity?, 70 Nordic Journal of International Law
(2001), стр. 65 и далее; Herman von Hebel and Darryl Robinson: Crimes
Within the Jurisdiction of the Court, in Roy S. Lee (ed.), The International
Kevin Jon Heller: Retreat from Nuremberg, The Leadership Requirement in
the Crime of Aggression, 18 European Journal of International Law (2007),
стр. 477 и далее; Justin Hogan-Doran and Bibi T. van Ginkel: Aggression as
a Crime Under International Law and the Prosecution of Individuals by the
Proposed International Criminal Court, 43 Netherlands International Law
Review (1996), стр. 321 и далее; Martin Hummrich: Der völkerrechtliche
Straftatbestand der Aggression, Historische Entwicklung, Geltung und
Definition im Hinblick auf das Statut des Internationalen Strafgerichtshofes
(2001); Hans-Heinrich Jescheck: Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane
nach Völkerstrafrecht, Eine Studie zu den Nürnberger Prozessen (1952);
Hans-Peter Kaul: The Crime of Aggression, Definitional Options for the Way
Forward, in Mauro Politi and Giuseppe Nesi (eds.), The International Criminal
Court and the Crime of Aggression (2004), стр. 97 и далее; Kriangsak
Kittichaisaree: International Criminal Law (2001), стр. 206 и далее; Claus
Kress: The Iraqi Special Tribunal and the Crime of Aggression, 2 Journal of
International Criminal Justice (2004), стр. 347 и далее; Claus Kress: The
Crime of Aggression before the First Review of the ICC Statute, 20 Leiden
Journal of International Law (2007), стр. 851 и далее; Josef L. Kunz: Bellum
Iustum and Bellum Legale, 45 American Journal of International Law (1951),
стр. 528 и далее; Peter Malanczuk: Monroe Doctrine, in Rudolf Bernhardt
далее; Hilaire McCoubrey and Nigel D. White: International Law and Armed
Conflict (1992); Carrie McDougall: When Law and Reality Clash, The
Imperative of Compromise in the Context of the Accumulated Evil of the
Whole, Conditions for the Exercise of the International Criminal Court’s
Jurisdiction over the Crime of Aggression, 7 International Criminal Law
Review (2007), стр. 277 и далее; Carrie McDougall: The Crime of Aggression:
Born of the Failure of Collective Security – Still Shackled to its Fate? Time to
Catch Up or Part Ways, in David A. Blumenthal and Timothy L. H. McCormack
(eds.), The Legacy of Nuremberg: Civilising Influence or Institutionalised
Шестая часть: Преступление агрессии 645
Vengeance (2008), стр. 131 и далее; Werner Meng: War, in Rudolf Bernhardt

далее; Theodor Meron: Defining Aggression for the International Criminal
Court, 25 Suffolk Transnational Law Review (2001), стр. 1 и далее; Hermann
Meyer-Lindenberg: Saavedra Lamas Treaty (1933), in Rudolf Bernhardt (ed.),
Encyclopedia of Public International Law, том 4 (2000), стр. 273 и далее;
Irina Kaye Müller-Schieke: Defining the Crime of Aggression Under the
Statute of the International Criminal Court, 14 Leiden Journal of International
Law (2001), стр. 409 и далее; Fritz Münch: War, Laws of, History, in Rudolf
стр. 1386 и далее; Mauro Politi: The Debate Within the Preparatory
Commission for the International Criminal Court, in Mauro Politi and Giuseppe
Nesi (eds.), The International Criminal Court and the Crime of Aggression
(2004), стр. 43 и далее; Albrecht Randelzhofer: Use of Force, in Rudolf
стр. 1246 и далее; Vimalen J. Reddi: The ICC and the Crime of Aggression:
A Need to Reconcile the Prerogatives of the SC, the ICC and the ICJ, 8
International Criminal Law Review (2008), стр. 655 и далее; Ahmed M.
Rifaat: International Aggression: A Study of the Legal Concept its
Developments and Definition in International Law (1979); William A.
Schabas: Origins of the Criminalization of Aggression: How Crimes Against
Peace Became the “Supreme International Crime,” in Mauro Politi and
Giuseppe Nesi (eds.), The International Criminal Court and the Crime of
Aggression (2004), стр. 17 и далее; F. B. Schick: The Nuremberg Trial and
the International Law of the Future, 41 American Journal of International
Law (1947), стр. 770 и далее; Matthias Schuster: The Rome Statute and the
Crime of Aggression: A Gordian Knot in Search for a Sword, 14 Criminal
Law Forum (2003), стр. 1 и далее; Oscar Solera: Defining the Crime of
Aggression (2007); Julius Stone: Hopes and Loopholes in the 1974 Definition
of Aggression, 71 American Journal of International Law (1977), стр. 224 и
далее; Cynthia D. Wallace: Kellogg-Briand Pact (1928), in Rudolf Bernhardt
далее; Noah Weisbord: Prosecuting Aggression, 49 Harvard International
Law Journal (2008), стр. 161 и далее; Gerhard Werle: The Crime of Aggression
between International and Domestic Criminal Law, in Stefano Manacorda and
Adán Nieto Martín (eds.), Criminal Law between War and Peace, Justice
and Cooperation in Military Matters in International Military Interventions
(2009), стр. 409 и далее; Gerd Westdickenberg and Oliver Fixson: Das
Verbrechen der Aggression im Römischen Statut des Internationalen
Strafgerichtshofs, in Jochen Frowein et al. (eds.), Festschrift Eitel (2003),
стр. 483 и далее; Quincy Wright: Legal Positivism and the Nuremberg
Judgment, 42 American Journal of International Law (1948), стр. 405 и
далее; Antonio Yáñez-Barnuevo: The Exercise of the International Criminal
Court’s Jurisdiction over the Crime of Aggression: Short Term and Long Term
Prospects, in Mauro Politi and Giuseppe Nesi (eds.), The International
Criminal Court and the Crime of Aggression (2004), стр. 109 и далее;

Andreas Zimmermann: Article 5, in Otto Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, Observer’s Notes, Article
by Article (1999), стр. 97 и далее.
{1309} Криминализация агрессии непосредственно затрагивает государст-

венный суверенитет, и потому неудивительно, что и определение
преступления агрессии, и условия ее уголовного преследования Междуна-
родным уголовным судом вызвали крайне противоречивые дискуссии при
обсуждении Статута МУС. В конце концов достичь соглашения по вопро-
сам состава преступления и роли Совета Безопасности в пресечении таких
преступлений не удалось. Ввиду сложившейся ситуации многие делегации
надеялись на возможность предотвращения полного изъятия преступления
агрессии из Статута МУС и, таким образом, невозможности его регулиро-
вания в обозримом будущем.
{1310} В результате был сформулирован компромисс, закрепленный в

статье 5(1)(d), (2) Статута МУС. С одной стороны, это положе-
ние предоставляет МУС юрисдикцию в отношении преступления агрессии
и, таким образом, признает преступление агрессии как таковое. С другой
– Суд не может осуществлять это полномочие до тех пор, пока не будет
принято определение преступления агрессии и прояснено его соотношение
с Уставом ООН. В соответствии со Статутом МУС, агрессия, таким обра-
зом, является преступлением, находящимся в “состоянии неопределеннос-
ти”. Вне зависимости от этого возникает вопрос, являются ли – и в какой
степени – преступными акты агрессии в соответствии с международным
обычным правом.
{1311} В этой главе рассматривается, прежде всего, международно-право-

вой запрет агрессии (A). Затем рассматривается, являются ли – и
в какой степени – нарушения этого запрета наказуемыми по международно-
му обычному праву; здесь будет показано, что непосредственно по между-
народному праву криминализируется только агрессивная война (B). Анализ
завершает перспективный обзор международной правовой политики (C).

См. подробнее о процессе переговоров в изданиях: G. Gaja, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 427, на стр. 430 и далее; O. Solera, Defining the Crime of Aggression (2007), стр. 335 и
далее; H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.), The International Criminal Court, The
Making of the Rome Statute (1999), стр. 79, на стр. 81 и далее.

Формулировка принадлежит К. Томушату, см.: C. Tomuschat, 73 Die Friedens-Warte (1998),
стр. 335, на стр. 337. См. критическое отношение к подходу, принятому в Статуте МУС, в
изданиях: M. Schuster, 14 Criminal Law Forum (2003), стр. 1, на стр. 17; R. Wedgwood, 10
European Journal of International Law (1999), стр. 93, на стр. 105.
A. Запрет агрессии в международном праве
I. Развитие вопроса в период до Второй мировой войны
{1312} Запрет войны в международном праве, являющийся необходимым

условием для индивидуальной уголовной ответственности, имеет
лишь непродолжительную историю. В XIX и в начале XX века война
считалась легитимным политическим инструментом. Каждое суверенное го-
сударство имело право вести войну для осуществления собственных инте-
ресов. Международно-правовые ограничения распространялись только на
методы и средства ведения войны, так называемое jus in bello, но не само
право на ведение войны, jus ad bellum. Неограниченное право государства
на ведение войны было впервые осторожно поставлено под сомнение в ходе
Гаагских мирных конференций 1899 и 1907 годов – при этом сформули-
ровать однозначный запрет не удалось. В соответствии со статьей 1 Гааг-
ской конвенции о мирном решении международных столкновений 1899 и
1907 годов, договаривающиеся стороны принимали на себя обязательство
разрешать конфликты, насколько будут позволять возможности, мирными
средствами. Статья 2 Конвенции предлагала использовать посреднические
механизмы до обращения к оружию – однако, только если обстоятельства
позволяли это.
{1313} После Первой мировой войны международное сообщество пред-

приняло дальнейшие попытки отказаться от войны в качестве
инструмента политики. Преамбула Статута Лиги Наций подчеркивала обя-
зательство участников договора “не прибегать к войне” для обеспечения

Однако в Древнем Риме международное право войны уже содержало ряд соответствующих
условий. В Средние века была разработана доктрина «справедливой войны»; разрешенным
считалось ведение только «справедливой» войны. Однако, с развитием государственных структур,
эта доктрина постепенно ограничивалась. См. в целом: S. A. Alexandrov, Self-Defense Against
the Use of Force in International Law (1996), стр. 1 и далее; M. C. Bassiouni and B. B. Ferencz,
in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999), стр. 313 и далее;
Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 63 и далее; J. von Elbe, 33
American Journal of International Law (1939), стр. 665 и далее; J. L. Kunz, 45 American Journal

См., например: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 75 и далее;
J. von Elbe, 33 American Journal of International Law (1939), стр. 665, на стр. 682 и далее;
W. Meng, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 4 (2000), стр. 1334
и далее; см. также: S. A. Alexandrov, Self-Defense Against the Use of Force in International Law
(1996), стр. 9 и далее.

См. об эволюции права в этой сфере: F. Münch, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public
International Law, том 4 (2000), стр. 1386 и далее.

Текст воспроизведен в издании: J. B. Scott, The Hague Peace Conferences of 1899 and 1907,
том II: Documents (1909), стр. 80 и далее.

Текст воспроизведен в издании: J. B. Scott, The Hague Peace Conferences of 1899 and
1907, том II: Documents (1909), стр. 308 и далее. См. о Гаагских конференциях мира в издании:
A. Randelzhofer, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 4 (2000),
стр. 1246, на стр. 1247.

Текст воспроизведен в издании: Sir G. Butler, A Handbook to the League of Nations (1919),
международного мира и безопасности. В статье 10 Статута было отражено

согласие сторон уважать “территориальную целостность и существующую
политическую независимость” государств. Была разработана система ар-
битража для урегулирования споров, могущих привести к войне, кото-
рая – в зависимости от характера спора – предусматривала принятие
решения или арбитражным судом, или Советом Лиги Наций. Если госу-
дарство подчинялось арбитражному решению, вести войну против него не
разрешалось. То же самое относилось к единогласному решению Совета.
В любом случае между решением арбитража или Совета и началом воен-
ных действий должны были пройти, по меньшей мере, три месяца10. Если
государство отказывалось исполнять решение, принятое в рамках системы
урегулирования споров, статья 16 Статута предусматривала введение в
основном экономических санкций. Однако в целом запрет войны, содер-
жавшийся в Статуте Лиги Наций, был несовершенным. Даже в отношении
агрессивной войны не существовало однозначного запрета11. Статут Лиги
Наций также отражал традиционную концепцию войны, которая предусмат-
ривала, в особенности, намерение государства создать состояние войны12.
Таким образом, государства могли избежать исполнения обязательств в
соответствии со Статутом, утверждая, например, что в соответствующем
конфликте отсутствут animus belligerendi и потому он не является войной
в формальном смысле13.
{1314} Предполагалось, что недостатки Статута Лиги Наций будут

исправлены посредством Женевского протокола от 2 октября
1924 года14, который содержал в статье 2 всеобъемлющий запрет войны.
Государства, которые нарушали положения Протокола, квалифицировались
в статье 10 Протокола в качестве агрессоров. В то же время система
урегулирования споров, предусмотренная Статутом, была существенно
расширена и была добавлена система коллективной безопасности (см.
статью 11). Однако, по причине недостаточного числа ратификаций,
Женевский протокол так и не вступил в силу.
{1315} Система предотвращения войны, предусмотренная Статутом Лиги

Наций, была расширена на региональном уровне. Германия и
Франция, а также Германия и Бельгия условились посредством Локарнских

См. Статут Лиги Наций, статьи 13 и 15. Арбитражное решение предусматривалось в основном
в отношении споров по правовым вопросам. Совет Лиги Наций должен был урегулировать, как
правило, политические конфликты.
10
Статут Лиги Наций, ст. 12(1), второе предложение
11
См.: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 55 и далее,
и I. Brownlie, Principles of Public International Law, 7th edn. (2008), стр. 730.
12
См.: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 26 и далее.
13
а также стр. 384 и далее.
14
Протокол о мирном разрешении международных споров от 2 октября 1924 года, International
Legislation II (1922 – 1924), стр. 1378 и далее. См.: B. Broms, 154 Recueil des Cours (1977),
договоров15 урегулировать конфликты, возникающие в их взаимных отноше-

ниях, мирным путем. Применение силы разрешалось только в порядке осу-
ществления права на самооборону или в рамках санкций Лиги Наций16.
{1316} Решительный шаг к всеобъемлющему запрещению войны был

предпринят с принятием так называемого Пакта Бриана-Келлога
от 27 августа 1928 года17, который остается в силе по настоящее время18.
В Преамбуле государства-участники заявили о своем убеждении, что “на-
ступил момент приступить к откровенному отказу от войны как орудия
национальной политики”. Содержание отказа от войны уточнялось в пос-
ледующих положениях договора. Так как договор распространялся исклю-
чительно на применение военной силы в качестве орудия национальной, но
не международной политики, коллективные меры Лиги Наций оставались
разрешенными19. Главная слабость Пакта Бриана-Келлога, однако, заклю-
чалась в том, что он основывался на той же слишком узкой и формальной
концепции войны, что и Пакт Лиги Наций20. После подписания несколько
государств-участников сделали заявления о том, что договор не ограничи-
вает их права на самооборону. Поскольку Пакт Бриана-Келлога не содер-
жал определения правомерной самообороны, эти заявления предполагали
опасность определенных злоупотреблений21.
{1317} В сложившемся контексте Соединенные Штаты заняли позицию,

что право на самооборону позволяет им сохранять в силе22 так
15
Локарнские договоры от 16 октября 1925 года, 54 UNTS (1949), стр. 290, включали договор,
подписанный Германией, Бельгией, Францией, Великобританией и Италией, посредством которого
Германия, Франция и Бельгия выразили взаимное согласие отказаться от войны в пользу
обязательной арбитражной процедуры. Этот договор дополнялся арбитражными соглашениями
между Германией и Бельгией и Германией и Францией, а также двумя арбитражными договорами
между Германией и Польшей и Германией и Чехословакией. См.: B. Broms, 154 Recueil des Cours
(1977), стр. 307 и далее.
16
См.: ст. 2 Локарнских договоров от 16 октября 1925 года, 54 UNTS (1949), стр. 290.
17
Договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики от 27 августа 1928
года. См.: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.yale.edu/lawweb/avalon/imt/
kbpact.htm> (последнее посещение – март 2009 г.). См. об истории этого договора в издании:
C. D. Wallace, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 3 (1997),
18
См.: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 75, на
стр. 113 и далее; R. L. Griffiths, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301, на стр. 304;
A. Randelzhofer, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 4 (2000),
стр. 1246, на стр. 1248.
19
См.: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 84.
20
См.: H. McCoubrey and N. D. White, International Law and Armed Conflict (1992), стр. 22;
однако см. другое мнение в издании: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by
States (1963), стр. 84 и далее.
21
См.: B. Broms, 154 Recueil des Cours (1977), том 1, стр. 308 и далее; I. Brownlie, International
Law and the Use of Force by States (1963), стр. 235 и далее; Y. Dinstein, War, Aggression and
Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 83 и далее.
22
где указано, что Соединенные Штаты не сделали официальных оговорок и что доктрина Монро
упоминалась лишь в докладе Комитета Сената по международным отношениям.
называемую доктрину Монро23. Соединенное Королевство выдвинуло анало-

гичные требования в отношении некоторых сфер влияния Великобритании24.
С учетом этого, иногда высказывается мнение, что запрет войны, содержав-
шийся в Пакте Бриана-Келлога, был настолько ограниченным, что он не со-
здавал для государств-участников никакого юридического обязательства25.
Однако рассмотрение указанных толкований просто в качестве отсылок
к праву на самооборону, без изменения сути правового обязательства26,
представляется более убедительным. Неясно, действительно ли Пактом
охватывалось такое расширительное толкование права на самооборону, как
утверждали договаривающиеся государства, но рассматривать этот вопрос
здесь нет необходимости.
{1318} К 1939 году Пакт Бриана-Келлога ратифицировали 63 государства

из 67, таким образом сделав его практически универсально при-
менимым27. Пакт часто подтверждался практикой государств28 и состав-
лял основу других договоров, содержавших двусторонние и многосторон-
ние запреты войны29. Несмотря на то, что Пакт Бриана-Келлога не смог
23
Доктрина Монро была сформулирована американским Президентом Джеймсом Монро в его
выступлении в Конгрессе США 2 декабря 1823 года. Поводом к ней послужило продолжение
колониальных усилий европейских держав в Северной и Южной Америке. Соединенные Штаты
выразили несогласие с этим, заявив, что они будут осуществлять самооборону не только против
непосредственных нападений на их территорию, но и против любых европейских вмешательств
на американском контитенте. В результате другие государства также заявили о своем праве на
самооборону, даже если их территория не подвергалась непосредственному военному воздействию.
См.: P. Malanczuk, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 3 (1997),
24
См.: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 235 и далее;
C. D. Wallace, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 3 (1997),
25
См.: C. Schmitt, in H. Quaritsch (ed.), Das internationalrechtliche Verbrechen des Angriffskrieges
und der Grundsatz “Nullum crimen, nulla poena sine lege” (1994), стр. 45 и далее, с учетом
дополнительных источников.
26
См.: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 244 и далее.
27
В Пакте Бриана-Келлога не участвовали только четыре государства из существовавших
до Второй мировой войны (Аргентина, Боливия, Уругвай и Эль-Сальвадор), см.: I. Brownlie,
International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 75, прим. 2. Однако эти государства
были связаны Пактом Сааведры Ламаса от 10 октября 1933 года, 163 LNTS, стр. 393, порождавшим
правовые обязательства, сходные с обязательствами по Пакту Бриана-Келлога, см.: H. Meyer-
Lindenberg, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 4 (2000), стр. 273
и далее; A. Randelzhofer, in R. Bernhardt (ed.), Encyclopedia of Public International Law, том IV
(2000), стр. 1246, на стр. 1248.
28
Примером такой практики может являться так называемая доктрина Стимсона. По случаю
японского вторжения в Маньчжурию (1931 г.) Государственный секретарь Соединенных Штатов,
Генри Стимсон, заявил, что Соединенные Штаты не признают территориальных изменений,
противоречащих Пакту Бриана-Келлога. Эта идея была воспринята в резолюциях Лиги Наций
и международных договорах. Сегодня доктрина Стимсона считается международным обычным
правом и обязывает государства не признавать насильственные изменения территории других
государств, осуществленные вопреки международному праву, см.: C. D. Wallace, in R. Bernhardt
(ed.), Encyclopedia of Public International Law, том 3 (1997), стр. 76, на стр. 78.
29
Кроме упомянутого выше Пакта Сааведры Ламаса (см. абзац 1318, прим. 27), Пакт Бриана-
Келлога впоследствии был подтвержден в многочисленных региональных договорах, см. ссылки в
издании: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 76, прим. 1.
Пакт также использовался органами Лиги Наций даже накануне начала Второй мировой войны.
предотвратить развязывание Второй мировой войны агрессивными режи-

мами, которые намеренно игнорировали свои обязательства по междуна-
родному праву, нет сомнения, что к концу 1930-х годов отношение между-
народного права к войне изменилось радикально: агрессивная война более
не рассматривалась в качестве легитимного политического инструмента и
теперь была в значительной степени ограничена, если не полностью пос-
тавлена вне закона.
II. Современная ситуация
{1319} После окончания Второй мировой войны запрет агрессии был

существенно расширен в Уставе ООН. Устав был освобожден от
традиционной концепции войны, которая – как указывалось выше – остав-
ляла государствам возможности для злоупотреблений. Статья 2(4) Устава
предписывает членам Организации воздерживаться “в их международных
отношениях от угрозы силой или ее применения как против территори-
альной неприкосновенности или политической независимости любого го-
сударства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями
Объединенных Наций”. Наиболее важное исключение из этого запрета при-
менения силы регулируется статьей 51 Устава, в которой признается пра-
во государств-участников индивидуально или коллективно защищать себя
против вооруженных нападений до тех пор, пока Совет Безопасности не
примет надлежащих мер. Кроме того, Устав создал систему коллективной
безопасности, которая предоставила Совету Безопасности широкую моно-
полию на применение силы. В случае угрозы миру, нарушения мира или
акта агрессии (статья 39) Совет Безопасности уполномочен, в соответствии
со статьей 42, принимать меры военного характера30. Совет Безопасности
также может уполномочить отдельные государства или группы государств
на применение силы31.
{1320} Устав ООН использует в связи с агрессивными актами три тесно

связанных друг с другом концепции: статья 2(4) Устава ООН
запрещает угрозу силой или применение силы; статья 39 Устава предо-
ставляет Совету Безопасности право принимать меры в ответ на акты
агрессии в соответствии с Главой VII Устава; и статья 51 признает право
на самооборону против вооруженного нападения. Специалисты не имеют

Наконец, в 1945 году он составил правовую основу ст. 6(a) Устава Нюрнбергского трибунала, см.:
I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 76 и далее. Ст. 2(4)
Устава ООН также основана на принципах Пакта, см.: C. D. Wallace, in R. Bernhardt (ed.),
Encyclopedia of Public International Law, том 3 (1997), стр. 76, на стр. 78.
30
В дополнение к военным операциям, которые, как правило, считаются исключительными
мерами, Совет Безопасности также может принимать иные меры, делать рекомендации и применять
санкции невоенного – в основном экономического – характера; см. подробности в издании:
M. N. Shaw, International Law, 6th edn. (2008), стр. 1241 и далее.
31
См.: M. N. Shaw, International Law, 6th edn. (2008), стр. 1251 и далее.
единого мнения о точном значении этих концепций, используемых в Уставе

ООН, и об их взаимных отношениях32.
{1321} Содержание термина “акт агрессии”, содержащегося в статье 39

Устава ООН, было детализировано в приложании к резолюции
Генеральной Ассамблеи ООН 3314 (XXIX) от 14 декабря 1974 года (так на-
зываемая Резолюция об определении агрессии)33. Согласно статьи 1 Опре-
деления агрессии, актом агрессии является “применение вооруженной силы
государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности
или политической независимости другого государства”. Статья 3 приводит
примеры34 актов агрессии, включающие нападение вооруженных сил, окку-
пацию и бомбардировку, морские блокады и оказание поддержки вооружен-
ным бандам, действующим в других государствах. Таким образом, термин
“акт агрессии” также охватывает акты меньшей степени интенсивности и
масштабов, чем война. То же касается и концепции силы, упомянутой в
статье 2(4) Устава ООН35, которая также охватывает, например, оказание
поддержки повстанцам, действующим в другом государстве, путем поставок
оружия и оказания логистической помощи36. Статья 2(4) также запрещает
угрозы применения такой силы.
32
В особенности со времени вторжения коалиции государств, ведомой Соединенными Штатами
Америки, в Ирак в 2003 году точные пределы запрета применения силы в международных
отношениях были предметом детальных дискуссий. См., например: Attorney-General of the United
Kingdom, 52 International and Comparative Law Quarterly (2003), стр. 811 и далее; J. Brunnée
and S. J. Toope, 51 Netherlands International Law Review (2004), стр. 363 и далее; I. H. Daalder,
16 Leiden Journal of International Law (2003), стр. 171 и далее; R. A. Falk, 97 American Journal of
International Law (2003), стр. 607 и далее; Legal Department of the Ministry of Foreign Affairs of
the Russian Federation, 52 International and Comparative Law Quarterly (2003), стр. 1059 и далее;
W. M. Reissman, 97 American Journal of International Law (2003), стр. 83 и далее; C. Tomuschat,
58 Die Friedens-Warte (2003), стр. 141 и далее; R. J. Zedalis, 74 Nordic Journal of International
Law (2005), стр. 209 и далее; см. специальный выпуск Американского журнала международного
права, посвященный Ираку, в издании: 97 American Journal of International Law (2003),
где были опубликованы статьи Р. Н. Гарднера (стр. 585 и далее), М. Сапиро (стр. 599 и далее),
Дж. Е. Стромсета (стр. 628 и далее), У. Х. Тафта IV и Т. Ф. Бухвальда (стр. 557 и далее) и
Дж. Йо (стр. 563 и далее); см. также ссылки на источники, приведенные в абзаце 1333,
прим. 74.
33
См. по поводу Резолюции об определении агрессии в издании: J. Stone, 71 American Journal
34
См. Резолюцию об определении агрессии, ст. 4.
35
M. N. Shaw, International Law, 6th edn. (2008), стр. 1123; A. Randelzhofer, in B. Simma (ed.),
The Charter of the United Nations, 2nd edn. (2002), ст. 2(4), абзацы 22 и далее. Однако существуют
разногласия по поводу того, охватывает ли запрет применения силы также и политические и
экономические санкции, см.: A. C. Carpenter, 64 Nordic Journal of International Law (1995),
стр. 223, на стр. 230; R. L. Griffiths, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301, на
стр. 317; A. Randelzhofer, in B. Simma (ed.), The Charter of the United Nations, 2nd edn. (2002),
ст. 2(4), абзацы 17 и далее.
36
Nicaragua v. USA, Междунароный суд ООН, решение от 27 июня 1986 года (Case Concerning
Military and Paramilitary Activities in and Against Nicaragua), ICJ Rep. 1986, стр. 14, абзацы 106
и далее. См. подробнее об этом решении в издании: M. C. Bassiouni and B. B. Ferencz, in
M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law, том 1, 2nd edn. (1999), стр. 334 и далее; см.
также: C. Gray, 14 European Journal of International Law (2003), стр. 867 и далее.
B. Уголовная ответственность в соответствии с международным

обычным правом (агрессивная война)
{1322} Как было указано выше, международно-правовой запрет агрессии

охватывает запрет агрессивной войны, хотя объем запрета не
сводится исключительно к этому. В дальнейшем мы рассмотрим, ведут
ли нарушения международно-правового запрета агрессии к уголовной от-
ветственности непосредственно по международному праву и какие именно
нарушения влекут такие последствия. «Порог» уголовной ответственности,
несомненно, существует, но он однозначно выше, чем международно-право-
вой запрет. Согласно международному обычному праву, криминализируется
только наиболее серьезная и очевидная форма агрессии – агрессивная
война.
I. Нюрнбергский процесс и преступный характер

агрессивной войны
{1323} В статье 6(a) Устава Нюрнбергского трибунала “планирование,

подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или
войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений
или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению
любого из вышеизложенных действий” были объявлены преступлениями
против мира. Это было первым случаем, когда международный договор
установил индивидуальную уголовную ответственность по международному
уголовному праву за ведение агрессивной войны37. В ходе Нюрнбергского
процесса в отношении главных военных преступников обвинения в совер-
шении преступлений против мира были предъявлены всем 22 подсудимым
и двенадцать38 из них были осуждены за совершение этих преступлений39.
Формулировки статьи 6(a) Устава Нюрнбергского трибунала были перене-
сены и в статью 5(a) Устава Токийского трибунала. На Токийском процессе
в преступлениях против мира обвинялись 28 подсудимых и 25 были осужде-
ны40. Статья II(1)(a) Закона № 10 Контрольного совета так же, как и Устав
Нюрнбергского трибунала, криминализировала преступления против мира.
В ходе последующих процессов, состоявшихся в Нюрнберге, на ее основе

37
См. о развитии этой нормы в изданиях: W. A. Schabas, in G. Politi and M. Nesi (eds.), The
International Criminal Court and the Crime of Aggression (2004), стр. 17, на стр. 22 и далее.
См. также: C. Gray, 14 European Journal of International Law (2003), стр. 867 и далее.
38
А именно: Герман Геринг, Рудольф Гесс, Иоахим фон Риббентроп, Вильгельм Кейтель,
Альфред Розенберг, Вильгельм Фрик, Вальтер Функ, Карл Дениц, Эрих Редер, Альфред Йодль,
Артур Зейс-Инкварт и Константин фон Нейрат.
39
40
См.: P. Osten, Der Tokioter Kriegsverbrecherprozess und die japanische Rechtswissenschaft
(2003), стр. 30 и абзацы 30 и далее.
было предъявлено еще несколько обвинений в совершении преступлений

против мира41, но осуждены были только двое подсудимых42.
{1324} Наказание лиц из числа руководителей стран оси за преступления

против мира вызвало существенную критику. В особенности ут-
верждалось, что составы преступлений против мира применялись ex post
facto, в нарушение принципов правосудия43. Критики правы в том отноше-
нии, что ведение агрессивной войны не криминализировалось недвусмыс-
ленно до начала Второй мировой войны. Как указано выше, война была в
целом запрещена, но положения об уголовном преследовании ответствен-
ных лиц не существовало44. Нюрнбергский трибунал подкрепил решающий
шаг от запрета агрессивной войны к ее криминализации существенными
аргументами: с учетом ее серьезных последствий, агрессивная война была
наиболее серьезным из всех преступлений. Практически запрет войны мож-
но осуществить лишь посредством наказания лиц, совершивших эти пре-
ступления: по мнению Трибунала, преступления по международному праву
совершаются не государствами, а людьми, которые должны привлекаться
к ответственности45. Таким образом, на основании предположения, что аг-
рессивная война заслуживала и требовала наказания, Трибунал пришел к
выводу, что она на самом деле является наказуемой.
{1325} Этот аргумент был вполне убедительным. Даже в период до

Второй мировой войны существовали попытки криминализировать
агрессивную войну. Статья 227 Версальского договора, например, предус-
матривала наказание кайзера Германии за развязывание Первой мировой
41
Обвинения в совершении преступлений против мира были предъявлены Военным трибуналом
США в Нюрнберге, решение от 30 июля 1948 года (Краух и другие, так называемый процесс по
делу IG Farben), опубликовано в издании: Trials of War Criminals VIII, стр. 1081 и далее; Военный
трибунал США в Нюрнберге, решение от 31 июля 1948 года (Крупп и другие, так называемый
процесс по делу Круппа), опубликовано в издании: Trials of War Criminals IX, стр. 1327 и далее;
Военный трибунал США в Нюрнберге, решение от 14 апреля 1949 года (фон Вайцзекер и другие,
так называемый Министерский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals XIV,
стр. 308 и далее; Военный трибунал США в Нюрнберге, решение от 28 октября 1948 года (фон
Лееб и другие, так называемый процесс по делу Верховного командования), опубликовано в
издании: Trials of War Criminals XI, стр. 462 и далее. См. в целом издание: Historical Review of
Developments Relating to Aggression, UN Doc. PCNICC/2002/WGCA/L.1, абзацы 118 и далее.
42
См.: Военный трибунал США в Нюрнберге, решение от 14 апреля 1949 года (фон Вайцзекер и
другие, так называемый Министерский процесс), опубликовано в издании: Trials of War Criminals
XIV, стр. 308 и далее. В ходе этого процесса были осуждены Вильгельм Кеплер, Ханс Генрих Ламмерс
и Пауль Кернер. Обвинительные приговоры, вынесенные в отношении Эрнста фон Вайцзекера и
Эрнста Вермана, были отменены апелляционной инстанцией. См. в целом издание: Historical Review
of Developments Relating to Aggression, UN Doc. PCNICC/2002/WGCA/L.1, абзацы 209, 225.
43
См. подробный обзор современной критики в изданиях: G. A. Finch, 41 American Journal of
International Law (1947), стр. 25 и далее; F. B. Schick, 41 American Journal of International Law
(1947), стр. 770 и далее; Q. Wright, 42 American Journal of International Law (1948), стр. 405 и
далее. См. резюме с современной нам точки зрения в издании: S. Jung, Die Rechtsprobleme der
Nürnberger Prozesse (1992), стр. 137 и далее.
44
45
МВТ, решение от 1 октября 1946 года, опубликовано в издании: The Trial of German Major
часть 22 (1950), стр. 447.
войны46. Упомянутый выше Женевский протокол от 2 октября 1924 года ха-

рактеризовал войну как международное преступление47 – эта формулировка
была подтверждена резолюциями Лиги Наций48 и Шестой Панамериканской
конференцией49. Таким образом, были подготовлены условия для привле-
чения лиц к индивидуальной уголовной ответственности за агрессивную
войну – логичному последствию запрета войны, существовавшего еще до
Второй мировой войны50. С современной точки зрения, любое остаточное
сомнение в отношении правомерности криминализации агрессивной вой-
ны может быть устранено благодаря тому обстоятельству, что ее уголов-
ное преследование было возможно даже ex post facto: запрет уголовного
преследования ex post facto не препятствует привлечению руководителей
государств к ответственности за совершаемые ими преступления против
международного права51.
{1326} На сегодняшний день Уставы Нюрнбергского и Токийского три-

буналов, а также решения Трибуналов, прояснившие состав
преступления, составляют основу криминализации агрессивной войны52.
Составы преступлений, содержащиеся в Уставах, – и особенно приговор
Нюрнбергского трибунала явились отправными точками для развития opinio
juris международного сообщества по поводу того, что ведение агрессивной
войны является преступным. В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН
95(I) от 11 декабря 1946 года преступность ведения агрессивной войны
недвусмысленно “подтверждается”. Международное сообщество таким
образом выразило мнение, что это преступление имеет всеобщую значи-
мость и касается не только стран оси в контексте Второй мировой войны53.
Позднее агрессивная война была прямо охарактеризована в качестве прес
тупления против международного мира в первом предложении статьи 5(2)
Резолюции ООН об определении агрессии и в тексте Принципа 1(2) так
называемой Декларации о принципах международного права54. В 1991
и 1996 годах Комиссия международного права представила проекты,

46
См. подробный анализ в издании: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn.
(2005), стр. 117. См. также абзацы 6 и далее.
47
Преамбула, абзац 3. Однако этот Протокол не вступил в силу; см. абзац 1314.
48
См. примечания в издании: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States
(1963), стр. 71 и далее.
49
См. примечания в издании: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States
(1963), стр. 73 и далее.
50
См.: G. Dahm, J. Delbrück and R. Wolfrum, Völkerrecht, том I/3, 2nd edn. (2002), стр. 1035.
51
См.: Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, ст. 7(2), и
Международный пакт о гражданских и политических правах, ст. 15(2); см. также абзац 28.
52
R. L. Griffiths, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301, на стр. 308.
53
См.: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 190;
G. Westdickenberg and O. Fixson, in J. Frowein et al. (eds.), Festschrift Eitel (2003), стр. 483,
54
Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений
и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных
Наций, UN Doc. A/RES/2625 от 24 октября 1970 года.
в каждом из которых содержалось преступление агрессии55. Наконец, вклю-

чение преступления агрессии в Статут МУС является выражением уве-
ренности в ее преступности в соответствии с международным обычным
правом56.
{1327} Нюрнбергский и Токийский процессы, а также последующие про-

цессы внесли вклад в формирование международного обычного
права, криминализирующего подготовку и ведение агрессивной войны57.
Выводы судов в рамках этих процессов были подтверждены официаль-
ными заявлениями государств, например, в связи в Резолюцией ООН об
определении агрессии. Тот факт, что дальнейших судебных процессов, в
ходе которых рассматривалось бы ведение агрессивных войн, не было, не
противоречит этому, поскольку то обстоятельство, что уголовно-правовые
нормы безнаказанно нарушались, не подвергает сомнению их юридическую
силу58. Следовательно, аргументы о том, что Саддам Хусейн не был привле-
чен к ответственности за нападание на Кувейт, или о том, что Трибунал
по бывшей Югославии не обладал юрисдикцией в отношении агрессивной
войны, не являются убедительными59.
55
См.: Проект кодекса 1991 года, статьи 15 и далее, а также Проект кодекса 1996 года,
ст. 16. Проект 1991 года содержал прогрессивную статью, по существу основанную на Резолюции
ООН об определении агрессии 1974 года, и таким образом развивал соответствующие положения
проекта 1954 года, см.: J. Hogan-Doran and B. T. van Ginkel, 43 Netherlands International Law
Review (1996), стр. 321, на стр. 335; G. Westdickenberg and O. Fixson, in J. Frowein et al.
(eds.), Festschrift Eitel (2003) стр. 483, на стр. 491 и далее. Ст. 16 Проекта кодекса 1996 года,
напротив, следовала более ограниченной концепции, основанной на «Нюрнбергской модели», и
таким образом подтверждала пределы уголовно наказуемой агрессии, признанные со времени
окончания Второй мировой войны, см.: Yearbook of the International Law Commission 1996 II/2,
p. 43; M. C. Bassiouni and B. B. Ferencz, in M. C. Bassiouni (ed.), International Criminal Law,
том 1, 2nd edn. (1999), стр. 313, на стр. 337 и далее.; G. Westdickenberg and O. Fixson, in
J. Frowein et al. (eds.), Festschrift Eitel (2003), стр. 483, на стр. 491 и далее.
56
См. аналогичное мнение в издании: G. Gaja, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones
57
См.: A. C. Carpenter, 64 Nordic Journal of International Law (1995), стр. 223, на стр. 225
и далее; M. Hummrich, Der völkerrechtliche Straftatbestand der Aggression (2001), стр. 128 и
далее, особенно стр. 137, где последующие нюрнбергские судебные процессы рассматриваются в
качестве самостоятельной практики государств, и, таким образом, в период с 1945 по 1949 годы
автор наблюдает “определенный элемент повторения” (стр. 130). В результате Гуммрих приходит
к выводу, что “практика Нюрнбергского и Токийского трибуналов и соответствующее opinio juris
международного сообщества по окончании Второй мировой войны создали новое международное
обычное право”; см.: M. Hummrich, Der völkerrechtliche Straftatbestand der Aggression (2001),
стр. 139.
58
См. также: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), ст. 175.
Исключительная важность вербальных актов для целей определения ключевых норм международного
гуманитарного права, применяемых в немеждународных вооруженных конфликтах, была признана
МУТЮ, см.: Prosecutor v. Tadic´, МУТЮ (Апелляционная палата), решение от 2 октября 1995
года, абзацы 96 и далее. По мнению Апелляционной палаты, официальные заявления государств
и содержание национальных инструкций для вооруженных сил являются достаточными для
констатации практики, свидетельствующей о наличии международного обычного права.
59
В следующем издании корректно отмечается, что МУТЮ и МУТР были созданы в
ответ на преступления против человечности и военные преступления и потому отсутствие
преступления агрессии в их Уставах неудивительно: G. Gaja, in A. Cassese, P. Gaeta and
стр. 427, на стр. 430. Однако см. альтернативные мнения в изданиях: C. Tomuschat, in Y. Dinstein
{1328} В заключение можно сказать, что агрессивная война является

преступной по международному обычному праву60. Пределы прес
тупления должны определяться на основе единственных существующих на
данный момент прецедентов – приговоров Нюрнбергского и Токийского
трибуналов61 и приговоров, вынесенных в ряде последующих судебных про-
цессов62. Однако нет доказательств того, что акты агрессии, не достигающие
уровня интенсивности агрессивной войны, являются преступными по между-
народному обычному праву63. Для этого недостаточно практики государств.
Далее, непростые переговоры в связи со Статутом МУС свидетельствуют
о том64, что по данному вопросу не существует общего opinio juris.
and M. Tabory (eds.), War Crimes in International Law (1996), стр. 41, на стр. 53; C. Tomuschat,
Europäische Grundrechte-Zeitschrift 1998, стр. 1, на стр. 5.
60
См. похожее мнение в судебном решении: Regina v. Jones et al., House of Lords, решение
от 29 марта 2006 года, 2 Criminal Appeals 2006, стр. 136, на стр. 147 и далее. См. об этом
решении в издании: C. Villarino Villa, 4 Journal of International Criminal Justice (2006), стр. 866
и далее; см. также: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 117, на
стр. 124 и далее; R. L. Griffiths, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301, на стр. 308;
H. Satzger, Internationales und Europäisches Strafrecht, 2nd edn. (2008), стр. 273; см.
противоположное мнение в издании: H.-H. Jescheck, Goltdammer’s Archiv für Strafrecht 1981,
стр. 49, на стр. 53 и далее; W. G. Grewe, in K. Hailbronner, G. Ress and T. Stein (eds.), Festschrift
Doehring (1989), стр. 229, на стр. 242 и далее; C. Tomuschat, in Y. Dinstein and M. Tabory (eds.),
War Crimes in International Law (1996), стр. 41, на стр. 53.
61
Проект кодекса 1996 года, комментарий к ст. 16: “(5) ...Устав и приговор Нюрнбергского
трибунала являются основными источниками, касающимися индивидуальной уголовной
ответственности за акты агрессии”. См. также: A. C. Carpenter, 64 Nordic Journal of International
Law (1995), стр. 223, на стр. 225 и далее; R. L. Griffiths, 2 International Criminal Law Review
(2002), стр. 301, на стр. 314; M. Schuster, 14 Criminal Law Forum (2003), стр. 1, на стр. 10 и далее.
62
Обвинения в совершении преступлений против мира были предъявлены в рамках
четырех последующих судебных процессов, состоявшихся в Нюрнберге (см. прим. 40). Однако
в результате Министерского процесса лишь трое подсудимых были признаны виновными
в совершении преступлений против мира. Обвинения в совершении преступлений против
мира также предъявлялись в деле Рехлинга, Генеральный трибунал военного правительства
во французской оккупационной зоне в Германии, решение от 30 июня 1948 года (Рехлинг и
другие), опубликовано в издании: Trials of War Criminals XIV, стр. 1075 и далее; обвинительный
приговор был отменен апелляционной инстанцией, Верховный военный правительственный суд
во французской оккупационной зоне в Германии, решение от 25 января 1949 года (Рехлинг и
другие), опубликовано в издании: Trials of War Criminals XIV, стр. 1097 и далее. См. обзор
прецедентов в издании: C. McDougall, in D. A. Blumenthal and T. L. H. McCormack (eds.), The
Legacy of Nuremberg: Civilising Influence or Institutionalised Vengeance (2008), стр. 131, на
63
См. похожие мнения в изданиях: R. Cryer et al., An Introduction to International Criminal
Law and Procedure (2007), стр. 273; T. Meron, 25 Suffolk Transnational Law Review (2001),
стр. 1, на стр. 9; E. Wilmhurst, in G. Politi and M. Nesi (eds.), The International Criminal Court
and the Crime of Aggression (2004), стр. 93 и далее.
64
См. абзацы 1345 и далее. В решении по делу Regina v. Jones et al., 4 All England Law Reports
(2004), стр. 956, на стр. 970, Апелляционный суд Англии решил, что преступление агрессии на
является преступлением в соответствии с английским правом, поскольку “не существует бесспорно
установленной нормы международного права, которая определяла бы преступление агрессии,
которое можно было бы внедрить в национальное право в качестве преступления по национальному
праву”. Апелляционный суд обосновал этот аргумент отсутствием консенсуса среди государств-
участников Статута МУС относительно роли Совета Безопасности Организации Объединенных
Наций. Этот вывод Суда небесспорен, так как дискуссии о роли Совета Безопасности касаются
осуществления юрисдикции Международным уголовным судом, а не вопроса о том, является ли
агрессивная война преступлением по действующему международному праву.
II. Материальные элементы
1. Агрессивная война
{1329} Статья 6(a) Устава Нюрнбергского трибунала криминализировала

планирование, подготовку, развязывание или ведение агрессивной
войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или
заверений. Эта формулировка создает впечатление, что преступления про-
тив мира могли быть совершены или путем агрессивных войн, или путем
войн в нарушение международных договоров. Нюрнбергский трибунал под-
робно рассмотрел преступление агрессивной войны, а относительно ведения
войны в нарушение международных договоров лишь заметил, что этот
вопрос не требует детального рассмотрения, так как агрессивная война
уже была доказана65. Отсюда можно сделать вывод, что даже по мне-
нию Нюрнбергского трибунала преступления против мира составляли два
различных преступления. Однако преступление не следует таким образом
«разделять» на агрессивную войну, с одной стороны, и войну в нарушение
международных договоров – с другой. Агрессивная война криминализиру-
ется как война, запрещенная международным правом66. В этом же смысле
в Законе № 10 Контрольного совета говорится об “агрессивных войнах в
нарушение международных законов и договоров”.
{1330} Таким образом, с терминологической точки зрения, война может

быть признана “агрессивной”, если она находится в противоречии
с международным правом. Такое нарушение устанавливается по состоянию
международного права на момент его совершения; значит, по определению,
агрессией не могут быть меры, принимаемые в соответствии с Главой VII
Устава ООН, или самооборона в соответствии со статьей 51 Устава67.
{1331} Как свидетельствуют прецеденты Нюрнберга и Токио, неправо-

мерности войны по международному праву как таковой не доста-
точно, чтобы она была признана агрессивной68. Действия, которые были
осуждены по окончании Второй мировой войны, имели целью полное или
частичное аннексирование территории соответствующих государств или
постоянное подчинение этих государств. Для агрессивных войн, крими-
нализированных после Второй мировой войны, была харектерна цель на-
падавших подчинить себе другое государство и использовать его ресурсы
65
часть 22 (1950), стр. 442.
66
В следующем издании отмечается, что определение агрессивной войны есть «не что
иное, как популярное выражение, означающее войну, запрещенную международным правом»:
H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952), стр. 348.
67
См.: R. L. Griffiths, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301, на стр. 320 и
далее.
68
См. также: C. Kress, 115 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2003), стр. 294,
для блага государства, совершившего нападение. Международное обычное

право было создано исключительно на этой основе69. Таким образом, для
того, чтобы отличить агрессивную войну от других войн, противоречащих
международному праву, необходим дополнительный агрессивный элемент.
Агрессивные цели войны, как правило, определяются правительством, ве-
дущим войну, и могут быть доказаны, например, с помощью заявлений
политического руководства70; при этом необязательно, чтобы лицо пер-
сонально устанавливало агрессивные цели войны или участвовало в их
формировании.
{1332} Поэтому, с учетом их целей, нак называемые гуманитарные интер-

венции, направленные на предотвращение геноцида или серьезных
нарушений прав человека71, не охватываются определением преступления.
Также не охватываются им военные операции, направленные на спасение
государством собственных граждан72.
{1333} Неясно, оправданы ли в свете международного права действия

“Коалиции единомышленников” против Ирака как интервенция,
направленная на свержение режима, нарушавшего права человека. Для

69
Тот факт, что Трибуналы также классифицировали некоторые ситуации в качестве
агрессивных войн, где такая оценка не была бесспорной, является отдельным вопросом и не
ставит под сомнение сформулированные элементы преступления агрессивной войны. Например,
см. обзор ряда сомнительных оценок в издании: H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der
Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952), стр. 351 и далее, а также абзацы 27 и далее.
70
Так, Нюрнбергский трибунал постановил, что книга Гитлера “Mein Kampf” уже содержала
“безошибочно определяемые агрессивные намерения” Третьего рейха, признанные частью подготовки
агрессивной войны, см.: МВТ, решение от 1 октября 1946 года, опубликовано в издании: The
Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the International Military Tribunal Sitting
at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 422 и далее. Трибунал признал четыре секретных
конференции, проведенные Гитлером и его ближайшими чиновниками в период с 1937 по 1939
годы, важными свидетельствами планов Германии по осуществлению нападений. В ходе этих
заседаний с целью планирования Гитлер информировал своих сторонников о своих воинственных
намерениях и разъяснял агрессивные цели своего режима, МВТ, решение от 1 октября 1946
года, опубликовано в издании: The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the
International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 423 и далее.
71
См. в целом о гуманитарной интервенции: T. J. Farer, 25 Human Rights Quarterly (2003),
стр. 382 и далее; C. Gray, International Law and the Use of Force, 3rd edn. (2008), стр. 33 и далее;
R. Goodman, 100 American Journal of International Law (2006), стр. 107; R. Janse, 19 Leiden
Journal of International Law (2006), стр. 669 и далее; G. Molier, 53 Netherlands International
Law Review (2006), стр. 37 и далее; B. Schweizer, 86 International Review of the Red Cross
(2004), стр. 547 и далее. См. по поводу военной операции НАТО против Федеративной Республики
Югославии (Косово) в начале 1999 года: V. D. Degan, in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s
Inhumanity to Man (2003), стр. 232 и далее; C. Gray, International Law and the Use of Force,
3rd edn. (2008), стр. 39 и далее; F. Harhoff, 70 Nordic Journal of International Law (2001), стр. 65
и далее; R. Kolb, 85 International Review of the Red Cross (2003), стр. 119 и далее; R. Zacklin,
in L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 935 и далее; K. Zemanek, in
L. C. Vohrah et al. (eds.), Man’s Inhumanity to Man (2003), стр. 953 и далее.
72
Право государства осуществлять спасение собственных граждан без разрешения государства,
в котором они находятся, в прошлом было неоднократно обосновано правом на самооборону в
соответствии со статьей 51 Устава ООН. Однако это небесспорное обоснование; см. анализ в
издании: S. A. Alexandrov, Self-Defense Against the Use of Force in International Law (1996),
стр. 188 и далее, стр. 202 и далее.
оправдания своих действий Соединенные Штаты и Великобритания в ос-

новном полагались на предшествующие резолюции Совета Безопасности
ООН73. Этот аргумент небесспорен74. Однако эта акция не была агрессивной
войной, даже если согласиться с тем, что она противоречила международ-
ному праву, поскольку союзники не были заинтересованы в аннексировании
или подчинении Ирака. Следовательно, этой войне недоставало специально-
го агрессивного элемента, необходимого в соответствии с международным
обычным правом для квалификаии агрессивной войны75.
{1334} Не всякое военное использование вооруженной силы является

агрессивной “войной”. Напротив, для квалификации в качестве
войны применение силы должно достигнуть определенного уровня и интен-
сивности76. Для определения необходимого уровня военной силы следует
обращаться в основном к решениям Нюрнбергского и Токийского трибуна-
лов. В этих решениях не приводятся абстрактные определения агрессивной
войны, но ключевые критерии можно «извлечь» из дискуссий по соответст
вующим делам77. Нападения Германии на соседние государства, которые
были осуждены в Нюрнберге, как правило, осуществлялись крупными ар-
миями на широких фронтах; они вели к полной или частичной оккупации

73
См.: C. Greenwood, 4 San Diego International Law Journal (2003), стр. 7, на стр. 26 и далее.
74
Федеральный административный суд Германии [Bundesverwaltungsgericht] в своем решении от
21 июня 2005 года выразил серьезную озабоченность по поводу правомерности вторжения в Ирак,
особенно в отношении запрета применения силы в соответствии с Уставом ООН и международным
правом в целом: “Существует серьезная озабоченность в связи с запретом применения силы,
отраженным в Уставе ООН, и с другими применимыми нормами международного права”, см.:
Bundesverwaltungesgericht, Europäische Grundrechte-Zeitschrift 2005, стр. 636. Данное решение
касалось германского солдата, который отказался выполнять задания в пользу сил Союзников в
Ираке. Солдат утверждал, что его отказ подчиниться приказу был допустимым, поскольку приказ
был явно неправомерным. См. анализ правомерности вторжения в Ирак, например, в следующих
изданиях: M. Bothe, 14 European Journal of International Law (2003), стр. 227 и далее; E. de Wet,
Humanitäres Völkerrecht – Informationsschriften (2003), стр. 233 и далее; C. Gray, International
Law and the Use of Force, 3rd edn. (2008), стр. 216 и далее; M. Sapiro, 97 American Journal
of International Law, стр. 599 и далее; S. P. Shamra, 43 Indian Journal of International Law
(2003), стр. 215 и далее; A. D. Sofaer, 14 European Journal of International Law (2003), стр. 209
и далее; O. Solera, Defining the Crime of Aggression (2007), стр. 477 и далее; C. Tomuschat, 78
Die Friedens-Warte (2003), стр. 141 и далее; R. Wedgwood, 97 American Journal of International
Law (2003), стр. 576 и далее; см. также источники, приведенные в абзаце 1320, прим. 32.
75
См.: C. Kress, 115 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2003), стр. 294, на
стр. 331; D. Sternberg-Lieben, in A. Schönke and H. Schröder, Strafgesetzbuch, 27th edn. (2006),
§ 80, абзац 4.
76
См. также: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 158 и далее;
R. L. Griffiths, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301, на стр. 319 и далее;
G. Westdickenberg and O. Fixson, in J. Frowein et al. (eds.), Festschrift Eitel (2003), стр. 483
на стр. 508. См. попытку определить войну в судебном решении: Военный трибунал США,
Нюрнберг, решение от 28 октября 1948 года (фон Лееб и другие, так называемый процесс по
делу Верховного командования), опубликовано в издании: Trials of War Criminals XI, стр. 462
и далее, стр. 485.
77
См., например, выводы Международного военного трибунала для Дальнего Востока по поводу
нападений Японии на Великобританию, Нидерланды и США, МВТДВ, решение от 12 ноября
1948 года, опубликовано в издании: J. Pritchard and S. M. Zaide (eds.), The Tokyo War Crimes
Trial, том 22 (1981), стр. 49584. См. также: O. Solera, Defining the Crime of Aggression (2007),
государств, подвергавшихся нападению. Преступление агрессивной войны

требует применения военной силы сходной степени интенсивности.
{1335} Для наличия войны необходимо начало военных действий опре-

деленной степени интенсивности, но не формальное объявление
войны. Формальная концепция война, основанная на воле сторон создать
состояние войны, доказала свою несостоятельность еще в период до начала
Второй мировой войны. Нюрнбергский трибунал рассматривал оккупацию
Дании Германским рейхом в качестве агрессивной войны78, хотя и гер-
манское и датское правительства настаивали после вторжения вермахта
в Данию, что состояния войны не было79. Устав Токийского трибунала
содержал недвусмысленное положение о том, что объявление войны не
имело значения, и таким образом отступал от традиционной концепции
войны80.
2. Иные акты агрессии
{1336} Содержание термина “агрессивная война” также убедительно

определяет диапазон актов агрессии, криминализируемых в соот-
ветствии с международным обычным правом. «Порог» уголовной ответс-
твенности в этом случае достаточно высок. Акты агрессии меньшей сте-
пени интенсивности не являются преступными, даже если они нарушают
статью 2(4) Устава ООН или вызывают реакцию в порядке самообороны
в соответствии со статьей 51. Таким образом, многие агрессивные акты,
упомянутые в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН об определении
агрессии, не влекут уголовной ответственности в соответствии с между-
народным обычным правом. С точки зрения международной правовой по-
литики, можно выразить сожаление по поводу такого ограничения состава
преступления; однако в международном сообществе не имеется ни opinio
juris, ни практики государств, которая была бы достаточной для более
обширной криминализации в соответствии с международным обычным
правом81. Переговоры в связи с определением преступления агрессии для
целей Статута МУС покажут, будут ли расширены пределы уголовной
ответственности82.
78
часть 22 (1950), стр. 437.
79
См.: I. Brownlie, International Law and the Use of Force by States (1963), стр. 389.
80
Устав Токийского трибунала, ст. 5(a): “…объявленной или необъявленной агрессивной
войны”. Ст. 6(a) Устава Нюрнбергского трибунала еще не содержала такой формулировки. См.
также: O. Olusanya, Identifying the Aggressor under International Law (2006), стр. 69 и далее.
81
См. анализ этих вопросов в издании: G. Westdickenberg and O. Fixson, in J. Frowein et al.
(eds.), Festschrift Eitel (2003), стр. 483, на стр. 505 и далее.
82
О Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН об определении агрессии см. абзацы 1320 и
далее.
3. Субъекты преступления
{1337} С учетом решений Нюрнбергского и Токийского трибуналов, прес-

тупление агрессии в наши дни корректно классифицируется как
“преступление руководителей государств”83. Ни Уставы Нюрнбергского или
Токийского трибуналов, ни Закон № 10 Контрольного совета не содержали
четко определенных ограничений категорий субъектов преступления84. Но
из приговоров Нюрнбергского и Токийского трибуналов можно сделать
вывод о том, что субъектами преступлений против мира считались только
политические или военные лидеры85. Так, в ходе Нюрнбергского процесса
над главными военными преступниками подверглись уголовному пресле-
дованию и были осуждены за участие в агрессивной войне влиятельные
высокопоставленные представители правительства Германии, ее военного
аппарата и нацистской партии. Таким образом, круг субъектов преступле-
ния агрессивной войны был ограничен относительно небольшой группой
военных и политических лидеров86. При этом ключевым элементов являлась
их способность осуществлять эффективный контроль или руководство, а не
очерченная правовыми рамками должность87. Субъект преступления необя-
зательно должен принимать конкретные решения по поводу войны и мира,
но он должен участвовать в деятельности, представляющей исключительную
важность для подготовки, развязывания или ведения агрессивной войны88.
83
См.: G. Westdickenberg and O. Fixson, in J. Frowein et al. (eds.), Festschrift Eitel (2003),
стр. 483, на стр. 503. В соответствии с Нюрнбергским и Токийским прецедентами, Специальная
рабочая группа по вопросу определения преступления агрессии поддерживает включение
“положения о руководителях государств” в определение преступления. См. по этому вопросу
абзац 1348.
84
См.: Устав Нюрнбергского трибунала, ст. 6(a); Устав Токийского трибунала, ст. 5(a); и Закон
№ 10 Контрольного совета, ст. II(1)(a).
85
См. краткое изложение по этому вопросу в издании: E. Brand, 26 British Yearbook of
86
В ходе так называемого процесса по делу Верховного командования, одного из двенадцати
последующих Нюрнбергских процессов, Военный трибунал США постановил: “Как мы указали,
война – независимо от того, является ли она правомерной или неправомерной, – представляет
собой форму осуществления национальной политики. Если политика, в соответствии с которой
она развязывается, преступная по своему намерению и цели, она является таковой, потому
что лица, принимающие решения, имели преступный умысел и цели при определении данной
политики. Если война является средством достижения преступной цели, то ведение такой войны
является просто формой осуществления политики и преступность, присущая ведению агрессивной
войны, должна быть ограничена кругом лиц, участвующих в ней на политическом уровне”. См.:
Военный трибунал США, решение от 28 октября 1948 года (фон Лееб и другие, так называемый
процесс по делу Верховного командования), опубликовано в издании: Trials of War Criminals XI,
стр. 462, на стр. 486.
87
См. анализ в изданиях: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005),
стр. 133 и далее; Y. Dinstein, 24 Israel Yearbook on Human Rights (1994), стр. 1, на стр. 4 и далее;
G. Gaja, in A. Cassese, P. Gaeta and J.R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court, том 1 (2002), стр. 427, на стр. 437 и далее; R. L. Griffiths, 2 International Criminal
Law Review (2002), стр. 301, на стр. 368 и далее; I. K. Müller-Schieke, 14 Leiden Journal of
International Law (2001), стр. 409, на стр. 419 и далее; G. Westdickenberg and O. Fixson, in
J. Frowein et al. (eds.), Festschrift Eitel (2003), стр. 483, на стр. 503 и далее.
88
См. также: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 134;
E. Brand, 26 British Yearbook of International Law (1949), стр. 414, на стр. 420 и далее. В ходе
современных нам переговоров по поводу определения преступления агрессии для целей Статута
{1338} Для ограничения пределов преступления представляет интерес,

прежде всего, обвинительный приговор по делу генерала Виль-
гельма Кейтеля, вынесенный Нюрнбергским трибуналом. В качестве главы
Верховного главнокомандования вермахта Кейтель, судя по материалам
Международного военного трибунала, не обладал командной властью в от-
ношении отдельных подразделений вермахта, но он участвовал в подготов-
ке нападений и военных операций. Этого было достаточно для вынесения
обвинительного приговора89. Командующий германским подводным флотом,
а впоследствии – командующий военно-морскими силами, адмирал Карл
Дениц также был осужден за участие в агрессивной войне. В этом случае
трибунал обосновал свое решение тем, что его влияние на военные уси-
лия Германии было значительным и Гитлер регулярно обращался к нему
за советом90. С другой стороны, обвинения в преступлениях против мира
были сняты с подсудимого Бальдура фон Шираха. Трибунал постановил,
что в качестве руководителя Молодежного движения рейха он не прини-
мал непосредственного участия в подготовке войны91. Бывший президент
Рейхсбанка и министр Яльмар Шахт также был оправдан. Трибунал поста-
новил, что он участвовал лишь в перевооружении Германии, что само по
себе не было преступлением92. Он также не принадлежал к “ближайшему
окружению Гитлера, наиболее тесно связанному с данным общим планом
[оккупации Австрии и Чехословакии]”93.
4. Преступные деяния
{1339} В соответствии со статьей 6(a) Устава Нюрнбергского трибунала,

планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной
войны являются преступлениями. Кроме того, также криминализируется

МУС сформировался консенсус о том, что субъектами преступления агрессии могут быть только
политические и военные лидеры государства, см.: Historical Review of Developments Relating to
Aggression, UN Doc. PCNICC/2002/L.1/Rev.1, стр. 22, а также: ICC Assembly of States Parties,
Informal Inter-Session Meeting of the Special Working Group on the Crime of Aggression, абзац 88
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icc-cpi.int/iccdocs/asp_docs/SWGCA/ICC-
ASP-5-SWGCA-INF1_English.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.). Таким образом, в данных
пределах международное обычное право было подтверждено.
89
90
часть 22 (1950), стр. 507.
91
часть 22 (1950), стр. 511.
92
93
часть 22 (1950), стр. 506.
заговор с целью ведения войны, но это положение было истолковано

Нюрнбергским трибуналом очень узко и не обрело самостоятельного зна-
чения94. Устав Токийского трибунала и Закон № 10 Контрольного сове-
та в целом восприняли формулировки Устава Нюрнбергского трибунала95.
Запрещенные деяния включают подготовительные этапы преступления – от
планирования и подготовки до развязывания и в конечном счете ведения
агрессивной войны. Тот факт, что соучастия в преступлении уже после
начала войны достаточно, выражается в упоминании «ведения» агрессивной
войны в формулировке определения преступления. Эта же точка зрения
была подтверждена прецедентами. Так, вынесение обвинительного пригово-
ра Деницу за совершение преступлений против мира было обосновано его
участием в ведении войны; он не участвовал в ее планировании, подготовке
или развязывании96.
{1340} Этот обвинительный приговор подвергся критике, потому что у

Деница не было возможности остановить войну97. Эта критика
корректна, поскольку отправной точкой для правоотношений уголовной от-
ветственности за агрессивную войну является ее развязывание, за которое
субъект, участвующий лишь в ведении войны, не несет непосредственной
ответственности. В то же время уголовная ответственность представляется
оправданной в данном случае, поскольку лицо участвовало на самом высо-
ком уровне в осуществлении общего плана агрессивной войны и усугубляло
степень уже совершившегося нарушения.
{1341} Планирование и подготовка агрессивной войны являются прес-

тупными, только если они в действительности вызывают нача-
ло военных действий. Узко определенное исключение делается для нена-
сильственной оккупации государства, осуществляемой в свете масштаб-
ного военного превосходства. Такой вывод можно сделать из приговора
Нюрнбергского трибунала. Нюрнбергский трибунал признал оккупацию
Дании и Люксембурга агрессивными войнами, даже несмотря на то, что

94
См.: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 161; H.-H. Jescheck, Die
Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952), стр. 352.
95
Устав Токийского трибунала, ст. 5(a): “Преступления против мира, а именно: планирование,
подготовка, развязывание или ведение объявленной или необъявленной агрессивной войны или
войны, нарушающей международное право, договоры, соглашения или заверения, или же участие
в совместном плане или заговоре в целях осуществления любого из вышеупомянутых действий”.
Напротив, см.: Закон № 10 Контрольного совета, ст. II(1)(a): “Преступления против мира.
Инициирование вторжений в другие страны и агрессивные войны в нарушение международных
законов и договоров, включающие в себя, но не сводящиеся исключительно к планированию,
подготовке, инициированию или ведению агрессивной войны или войны в нарушение международных
договоров, соглашений или заверений, или же участие в совместном плане или заговоре в целях
осуществления любого из вышеупомянутых действий”.
96
часть 22 (1950), стр. 507.
97
H.-H. Jescheck, Die Verantwortlichkeit der Staatsorgane nach Völkerstrafrecht (1952),
эти государства были покорены без применения существенной военной

силы98. Оккупацию Чехословакии и Австрии Трибунал назвал лишь
“агрессивными действиями” и посчитал их частью планирования агрессии99.
Эти агрессивные действия свидетельствовали об агрессивной политике
Германского рейха, но сами по себе не являлись основаниями для ответс-
твенности100.
III. Ментальный элемент
{1342} Планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной

войны должны быть совершены умышленно101. Особенно субъект
преступления должен продолжать действия по планированию, подготовке,
развязыванию или ведению агрессивной войны, несмотря на осознание ее
агрессивных целей. Если субъект действует, несмотря на осознание целей
войны, он ассоциирует себя с ними и действует с animus aggressionis102.

98
См.: МВТ, решение от 1 октября 1946 года, опубликовано в издании: The Trial of German
Germany, часть 22 (1950), стр. 437 и далее. “Инициирование вторжений в другие страны” было
недвусмысленно отражено в определении преступлений против мира, включенное в Закон № 10
Контрольного совета.
99
часть 22 (1950), стр. 493 и стр. 519.
100
Это проявилось особенно очевидно в деле подсудимого Кальтенбруннера, который
непосредственно участвовал в оккупации Австрии. Поскольку доказательств участия подсудимого
в планировании других аспектов войны не было, Суд оправдал его по этому пункту и объяснил
это следующим образом: “Хотя аншлюс [Австрии] был агрессивным действием, обвинения в
агрессивной войне в связи с ним не предъявляется”, см.: МВТ, решение от 1 октября 1946
года, опубликовано в издании: The Trial of German Major War Criminals, Proceedings of the
International Military Tribunal Sitting at Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 493; см.
комментарий в издании: I. K. Müller-Schieke, 14 Leiden Journal of International Law (2001),
стр. 409, на стр. 417 и далее. Однако, по мнению Военного трибунала США в так называемом
Министерском процессе, оккупация Чехословакии и Австрии представляла собой преступления
против мира, см.: Военный трибунал США, Нюрнберг, решение от 11 апреля 1949 года (фон
Вайцзекер и другие, так называемый Министерский процесс), опубликовано в издании: Trials
of War Criminals XIV, стр. 308, на стр. 330 и далее; см., однако, особое мнение судьи Пауэрза,
101
См.: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 136 и далее.
102
При доказывании субъективной стороны Нюрнбергский трибунал полагался в основном на
то обстоятельство, что подсудимые действовали, несмотря на то, что были детально осведомлены
о планах Гитлера; см.: МВТ, решение от 1 октября 1946 года, опубликовано в издании: The Trial
of German Major War Criminals, Proceedings of the International Military Tribunal Sitting at
Nuremberg, Germany, часть 22 (1950), стр. 425 и стр. 489 и далее, также стр. 495 и далее, а
также стр. 499, 507, 523 и далее, а также стр. 526. В отношении подсудимого Шахта Трибунал
сделал следующий комментарий: “Поэтому обвинение против Шахта построено на выводе о том,
что Шахт на самом деле знал о нацистских агрессивных планах” (стр. 506). Та же логика видна
в комментариях, сделанных в приговоре по делу Бормана: “Доказательства не свидетельствуют о
том, что Борман знал о планах Гитлера по подготовке, развязыванию или ведению агрессивных
войн... Также нельзя сделать однозначный вывод о том, что он мог знать это, из его должностей”
(стр. 527). Подсудимый Штрейхер был оправдан по обвинениям в преступлениях против мира,
поскольку Суд не нашел доказательств того, что он знал о политических планах правительства
(стр. 501).
При этом субъекту преступления необязательно иметь личные цели, и

Нюрнбергский трибунал не требовал наличия этого обстоятельства103.
IV. Юрисдикция
{1343} Полномочие осуществлять уголовное преследование за агрессив-

ную войну должно принадлежать международному судебному ор-
гану по уголовным делам. До внесения соответствующих дополнений в
Статут МУС104 существует возможность создания Советом Безопасности
трибунала ad hoc, который мог бы осуществлять правосудие на основе
международного обычного права, действующего на момент совершения пре-
ступления.
{1344} Другой вопрос заключается в том, в какой степени государства

имеют право осуществлять уголовное преследование лиц за прес
тупление агрессии. Это право не оспаривается, если дело касается учас-
тия собственных граждан государства в войне, развязанной этим госу-
дарством105. В соответствии с общими принципами применения уголовных
санкций, у государства также должно быть право осуществлять уголовное
преследование за участие в агрессивной войне, развязанной против него,
даже если в отношении такого подхода могут существовать определенные
оговорки, связанные с недостаточной нейтральностью государства-жертвы.
Осуществление уголовного преследования третьими государствами также
не является идеальным решением, с учетом политической природы агрес-
сивной войны. Тем не менее третьим государствам нельзя отказать в пра-
ве осуществлять уголовное преследование за преступление агрессии, если
согласиться с тем, что ценности, охраняемые запретом агрессии, разде-
ляет международное сообщество в целом106. В любом случае, прежде чем
103
См. также: Y. Dinstein, War, Aggression and Self-Defence, 4th edn. (2005), стр. 137; R. L. Griffiths,
2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301, на стр. 369 и далее; J. Hogan-Doran and
B. T. van Ginkel, 43 Netherlands International Law Review (1996), стр. 321, на стр. 337 и далее;
в издании: A. Cassese, International Criminal Law, 2nd edn. (2008), стр. 160 и далее, изложены
сомнения по этому вопросу; однако см. по вопросу намерения в издании: S. Glaser, 99 Recueil
des Cours (1960), стр. 465, на стр. 504 и далее.
104
105
Так, Иракский Специальный трибунал обладает юрисдикцией в отношении преступлений,
представляющих собой “злоупотребление властью и преследование политики, призванной привести
к угрозе войны и применению вооруженных сил Ирака против государства Арабского Востока”,
см. Устав Иракского Специального трибунала, ст. 14(c). См.: C. Kress, 2 Journal of International
106
C. Kress, 115 Zeitschrift für die gesamte Strafrechtswissenschaft (2003), стр. 294, на
стр. 297 и далее; T. Weigend, in J. Arnold et al. (eds.), Festschrift Eser (2005), стр. 955, на
стр. 972. См. также: Princeton Project on Universal Jurisdiction (ed.), The Princeton Principles on
Universal Jurisdiction (2001), принципы 1(2) и 2(1). Осуществление уголовного преследования на
основе принципа универсальной юрисдикции возможно, например, в Таджикистане (Уголовный
кодекс, ст. 15(2)(a) или в Молдове (Уголовный кодекс, ст. 11(3). Обычно, однако, национальные
нормы, криминализирующие войну, направлены на защиту национальной безопасности или
внешних отношений государства. Поэтому национальное законодательство часто требует, чтобы
государство, криминализирующее поведение, было жертвой агрессии (например, Уголовный
кодекс Канады, ст. 46(1)(b) и (c); Уголовный закон Китайской Народной Республики, ст. 102;
в третьем государстве состоится судебный процесс, Совет Безопасности

или Генеральная Ассамблея ООН должны вынести определение о том, что
произошла агрессивная война107.
C. Преступление агрессии в Статуте МУС – перспективы
{1345} Продолжающиеся переговоры по поводу определения преступле-

ния агрессии для целей Статута МУС являются крайне важны-
ми для международной правовой политики108. В своем Заключительном
акте Римская конференция возложила на Подготовительную комиссию
задачу подготовить предложение для рассмотрения на Обзорной конфе-
ренции. Предложение также должно содержать условия, при которых мо-
жет осуществляться юрисдикция в отношении преступления агрессии109.
В 2002 году Ассамблея государств-участников Статута МУС для продол-
жения работы Подготовительной комиссии учредила Специальную рабочую
группу110.
{1346} В соответствии со статьей 123(1) Статута МУС, Обзорная кон-

ференция для рассмотрения вопроса о принятии такого положе-
ния может состояться не ранее, чем через семь лет с даты вступления
Статута МУС в силу (то есть не ранее 1 июля 2009 года)111. Вопрос о
том, какие процедуры из указанных в статьях 121 – 123 Статута МУС
должны применяться к преступлению агрессии, является спорным112.
То же касается и определения преступления и роли Совета Безопасности
в уголовном процессе в связи с такими преступлениями113.
Уголовный кодекс Франции, ст. 411-4; Уголовный кодекс Японии, статьи 81, 82). Германское
право распространяется не только на войны против Германии, но и на войны, развязываемые
Германией (Уголовный кодекс Германии, статья 80). В других государствах при определенных
обстоятельствах также может осуществляться преследование за военные действия, в которых не
участвует государство, осуществляющее преследование (например, Уголовный кодекс Австрии,
статьи 316, 320; Уголовный кодекс Швейцарии, ст. 300).
107
См. о полномочиях Генеральной Ассамблеи в сфере поддержания мира в издании: M. N. Shaw,
International Law, 6th edn. (2008), стр. 1221 и далее.
108
См. по поводу попыток кодифицировать преступление агрессии до Римской конференции в
издании: O. Solera, Defining the Crime of Aggression (2007), стр. 253 и далее.
109
См. обзор работы Подготовительной комиссии в связи с преступлением агрессии в изданиях:
R. L. Griffiths, 2 International Criminal Law Review (2002), стр. 301, на стр. 364 и далее;
M. Schuster, 14 Criminal Law Forum (2003), стр. 1, на стр. 19 и далее.
110
См. Резолюцию ICC-ASP/1/Res.1, «Продолжение работы в отношении преступления
агрессии» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: <http://www.icc-cpi.int/iccdocs/asp_docs/
Resolutions/ICC-ASP-ASP1-Res-01-ENG.pdf> (последнее посещение – март 2009 г.). См. подробный
обзор работы Подготовительной комиссии и Специальной рабочей группы в издании: O. Solera,
Defining the Crime of Aggression (2007), стр. 374 и далее.
111
Обзорная конференция планируется на первую половину 2010 года и состоится в Кампале
(Уганда). См. пресс-релиз от 24 ноября 2008 года, ICC-ASP-20081124-PR376_Eng.
112
См. Отчет Специальной рабочей группы по определению преступления агрессии,
ICC-ASP/6/20/Add.1 Приложение II, абзацы 6 и далее.
113
Современное состояние дискуссии отражено в официальном документе: Discussion
Paper on the Crime of Aggression Proposed by the Chairman, ICC-ASP/6/SWGCA/2, который
Председатель Специальной рабочей группы по преступлению агрессии предоставил Ассамблее
государств-участников. См. о состоянии дискуссии до Римской конференции (1998) в официальном
I. Определение преступления агрессии
{1347} Дискуссия о пределах криминализации агрессии имеет серьезное

политическое значение114. На современном этапе переговоров пред-
ставляется, что большинство государств не желают ограничивать юрисдик-
цию МУС агрессивными войнами; вместо этого государства предпочитают
распространить ее на несколько или все деяния, упомянутые в статье 3
Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН об определении агрессии115, чтобы,
например, даже морские блокады, противоречащие международному праву,
были наказуемыми как преступление агрессии116. Однако тенденция к рас-
ширению пределов преступления сталкивается с намерением большинства
государств включить в определение положение о «пороге преступности»:
как преступления агрессии, будут наказываться только деяния, которые
“в силу [их] характера, тяжести и масштабов [будут представлять собой]
явные нарушения Устава Организации Объединенных Наций”117. Этот порог
может быть использован для ограничения пределов преступления вплоть до
его обычно-правового «ядра». Поэтому вполне вероятно, что окончательная
формулировка преступления агрессии в Статуте МУС не будет кардинально
отличаться от определения преступной агрессивной войны, установленного
Нюрнбергским и Токийским трибуналами.
документе: Report of the Preparatory Committee on the Establishment of an International Criminal

Court, Addendum, Draft Statute for the International Criminal Court, UN Doc. A/CONF.183/2/Add.
1 от 14 апреля 1998 года, стр. 12 и далее; см. также: G. Gaja, in A. Cassese, P. Gaeta and
J.R.W.D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International Criminal Court, том 1 (2002), стр. 427,
на стр. 435 и далее; H.-P. Kaul, in M. Politi and G. Nesi (eds.), The International Criminal Court
and the Crime of Aggression (2004), стр. 97 и далее; I. K. Müller-Schieke, 14 Leiden Journal of
International Law (2001), стр. 409, на стр. 410; H. von Hebel and D. Robinson, in R. S. Lee (ed.),
The International Criminal Court, The Making of the Rome Statute (1999), стр. 79, на стр. 81 и
далее; M. Politi, in M. Politi and G. Nesi (eds.), The International Criminal Court and the Crime
of Aggression (2004), стр. 43 и далее; A. Zimmermann, in O. Triffterer (ed.), Commentary on the
Rome Statute of the International Criminal Court, 2nd edn. (2008), ст. 5, абзацы 17 и далее.
114
См. вводный обзор в официальном документе: Preliminary List of Possible Issues Relating
to the Crime of Aggression, Discussion Paper Proposed by the Coordinator (29 марта 2001 года),
UN Doc. PCNICC/2000/WGCA/RT.1, стр. 1 и далее.
115
См.: Discussion Paper on the Crime of Aggression Proposed by the Chairman, ICC-ASP/6/
SWGCA/2; Report of the Special Working Group on the Crime of Aggression, ICC-ASP/6/SWGCA/1,
абзац 14.
116
При составлении Проекта кодекса 1991 года за основу состава преступления была взята
ст. 3 Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН об определении агрессии, и таким образом
структура определения агрессии была поставлена «с ног на голову», – как подчеркнули
Г. Вестдикенберг и О. Фиксон в издании J. Frowein et al. (eds.), Festschrift Eitel (2003), стр. 483,
на стр. 491 и далее, поскольку преступлением была названа только агрессивная война. См. по
поводу ограничения пределов преступления сферами, криминализируемыми по международному
обычному праву, например, предложение России, UN Doc. PCNICC/1999/DP.12, в котором идет
речь только о ведении или подготовке “агрессивной войны”; см. общую дискуссию в предложении
Германии, UN Doc. PCNICC/2000/WGCA/DP.4, абзацы 13 и далее.
117
См. проект статьи 8bis(1) в официальном документе: Discussion Paper on the Crime of
Aggression Proposed by the Chairman, ICC-ASP/6/SWGCA/2.
{1348} Высказывались многочисленные мнения о включении «элемента

руководства» в определение преступления агрессии для целей
Статута МУС118. Для этого обвиняемый должен быть “в состоянии фак-
тически осуществлять контроль или руководство над политическими или
военными действиями государства”119. Это предложение соответствует меж-
дународному обычному праву, отраженному в приговорах Нюрнбергского
и Токийского трибуналов120. Вопрос, который необходимо прояснить по
этому поводу, – это связь между условием об «элементе руководства»
и различными формами соучастия, отраженными в статье 25(3) Стату-
та МУС. Большинство членов Специальной рабочей группы поддержива-
ют включение в Статут положения, которое установило бы в отношении
лиц, удовлетворяющих требованию о «руководящей роли»121, применимость
всех форм соучастия, даже если формулировка этого требования едва ли
предполагает какие-либо иные формы соучастия, кроме непосредственного
исполнения.
II. Роль Совета Безопасности ООН
{1349} Еще одним спорным моментом в переговорах является роль Совета

Безопасности ООН для целей уголовного преследования Меж-
дународным уголовным судом за совершение преступления агрессии122.

118
Report of the Special Working Group on the Crime of Aggression, ICC-ASP/6/SWGCA/1,
абзац 8; Report of the Special Working Group on the Crime of Aggression, ICC-ASP/6/20/Add.1
Приложение II, абзац 17.
119
См. проект статьи 8bis(1) в официальном документе: Discussion Paper on the Crime
of Aggression Proposed by the Chairman, ICC-ASP/6/SWGCA/2. Объем этого определения
противоречив. Например, высказывались мнения, что стандарт “контроля или руководства” может
распространяться даже на субъектов частной экономической деятельности. См. по поводу этой
дискуссии: K. J. Heller, 18 European Journal of International Law (2007), стр. 477, на стр. 489
и далее. В любом случае он исключает совершение агрессии негосударственными военными
группировками. См. критические мнения в изданиях: A. Cassese, International Criminal Law,
2nd edn. (2008), стр. 157; A. Cassese, 20 Leiden Journal of International Law (2007), стр. 841, на
120
121
См. проект статьи 25(3)bis в официальном документе: Discussion Paper on the Crime of
Aggression proposed by the Chairman, ICC-ASP/6/SWGCA/2. См. анализ в изданиях: K. Ambos,
Internationales Strafrecht, 2nd edn. (2008), § 7, абзац 258; R. Cryer, H. Friman, D. Robinson and
E. Wilmshurst, International Criminal Law and Procedure (2007), стр. 275 и далее; C. Kress,
20 Leiden Journal of International Law (2007), стр. 851, на стр. 855 и далее; N. Strapatsas,
19 Florida Journal of International Law (2007), стр. 155, на стр. 158 и далее; N. Weisbord,
49 Harvard International Law Journal (2008), стр. 161, на стр. 190 и далее. См. по поводу
взаимосвязи между ответственностью командиров и других начальников (ст. 28 Статута МУС) и
«элементом руководства» в официальном документе: Report of the Special Working Group on the
Crime of Aggression, ICC-ASP/6/20/Add.1 Приложение II, абзацы 19 и далее.
122
См.: N. Blokker, 20 Leiden Journal of International Law (2007), стр. 867, на стр. 876;
G. Gaja, in A. Cassese, P. Gaeta and J. R. W. D. Jones (eds.), The Rome Statute of the International
Criminal Court, том 1 (2002), стр. 427, на стр. 433; R. L. Griffiths, 2 International Criminal
Law Review (2002), стр. 301, на стр. 310 и далее; C. McDougall, 7 International Criminal Law
Review (2007), стр. 277, на стр. 281 и далее; V. J. Reddi, 8 International Criminal Law Review
(2008), стр. 655 и далее; D. Zolo, 5 Journal of International Criminal Justice (2007), стр. 799, на
В соответствии со статьей 24 Устава ООН, Совет Безопасности несет ос-

новную ответственность за поддержание международного мира. Существует
общее согласие по поводу того, что Совет Безопасности должен иметь
преимущество при определении того, произошла ли агрессивная война.
Следовательно, как правило, МУС должен осуществлять уголовное пресле-
дование за агрессию только в том случае, если Совет Безопасности уже
рассмотрел соответствующую ситуацию и определил наличие агрессии123.
{1350} Существуют разногласия по поводу того, должен ли МУС дейст-

вовать, даже если Совет Безопасности по политическим причинам
отказывает в установлении наличия факта агрессивной войны. Чтобы предо-
твратить «блокаду» МУС со стороны Совета Безопасности, было внесено
предложение, что МУС должен быть способен начинать расследование
по истечении определенного периода даже в отсутствие решения Совета
Безопасности. В таких случаях также было бы возможно уполномочить на
принятие решения другой орган124, например Генеральную Ассамблею или
Международный суд ООН125. Какое из этих предложений будет принято в
конечном счете, остается неясным126.
123
См. недавние отчеты Специальной рабочей группы: Report of the Special Working Group
on the Crime of Aggression, ICC-ASP/5/35, абзацы 23 и далее; Report of the Special Working
Group on the Crime of Aggression, ICC-ASP/6/SWGCA/1, абзацы 27 и далее; Report of the Special
Working Group on the Crime of Aggression, ICC-ASP/6/20/Add.1 Приложение II, абзацы 38 и
далее. См. также официальные документы Подготовительной комиссии, в которых отмечается
“основная ответственность Совета Безопасности”: Proceedings of the Preparatory Commission at
its First, Second and Third Sessions (16 – 26 February, 26 July – 13 August and 29 November
– 17 December 1999), UN Doc. PCNICC/1999/L.5/Rev.1, стр. 30; Proceedings of the Preparatory
Commission at its Fourth Session (13 – 31 March 2000), UN Doc. PCNICC/2000/L.1/Rev.1, стр. 41;
Proceedings of the Preparatory Commission at its Fifth Session (12 – 30 June 2000), UN Doc.
PCNICC/2000/L.3/Rev.1, стр. 12; Proceedings of the Preparatory Commission at its Sixth Session
(27 November – 8 December 2000), UN Doc. PCNICC/2000/L.4/Rev.1, стр. 17; Proceedings of
the Preparatory Commission at its Seventh Session (26 February – 9 March 2001), UN Doc.
PCNICC/2001/L.1/Rev.1, стр. 21; Proceedings of the Preparatory Commission at its Eighth Session
(24 September – 5 October 2001), UN Doc. PCNICC/2001/L.3/Rev.1, стр. 17; Proceedings of the
Preparatory Commission at its Ninth Session (8 – 19 April 2002), UN Doc. PCNICC/2002/L.1/Rev.1,
стр. 23.
124
См. по данному вопросу: G. Westdickenberg and O. Fixson, in J. Frowein et al. (eds.),
Festschrift Eitel (2003), стр. 483, на стр. 517 и далее.
125
См.: Proceedings of the Preparatory Commission at its Ninth Session (8 – 19 April 2002),
UN Doc. PCNICC/2002/L.1/Rev.1, стр. 18, и недавний Отчет Специальной рабочей группы по
преступлению агрессии, ICC-ASP/6/20/Add.1 Приложение II, абзацы 19 и далее; Discussion Paper
on the Crime of Aggression Proposed by the Chairman, ICC-ASP/6/SWGCA/2.
126
См. по поводу позднейших предложений, в соответствии с которыми Палата предварительного
производства должна была бы рассматривать решение Прокурора об осуществлении уголовного
преследования за преступление агрессии или санкционировать расследование в отсутствие
определения Совета Безопасности о том, что агрессия произошла, в официальном документе:
Report of the Special Working Group on the Crime of Aggression, ICC-ASP/5/SWGCA/1, абзац 9
и проект статьи 15bis, Discussion Paper on the Crime of Aggression Proposed by the Chairman,
ICC-ASP/6/SWGCA/2.
{1351} С юридической точки зрения, разумеется, осуществление юрис-

дикции МУС в отношении преступления агрессии только после
одобрения органом ООН было бы неудовлетворительным. Уголовное пре-
следование “наихудшего из преступлений” не должно зависеть от решений
исполнительных органов. Участие Совета Безопасности или Генеральной
Ассамблеи в этом процессе вызывает риск политизации уголовных про-
цессов, превращения их в политические инструменты или «козырные кар-
ты». Главенствующая роль Совета Безопасности в определении юрисдикции
Суда в отношении преступления агрессии может вылиться в непомерные
преимущества пяти постоянных членов Совета Безопасности и их союзни-
ков и, таким образом, подорвать беспристрастность Суда127.
127
См. анализ, например, в следующих изданиях: C. Kress, 40 The International Lawyer (2006),
стр. 15, на стр. 38 и далее; C. Kress, 20 Leiden Journal of International Law (2007), стр. 851, на
стр. 859 и далее; G. Werle, in S. Manacorda and A. Nieto Martín (eds.), Criminal Law between
War and Peace (2009), стр. 409 и далее.
673
Приложения
675
Приложение 1: Материалы
а. Римский статут Международного уголовного суда1
Заключительный акт Дипломатической конференции полномочных

представителей под эгидой Организации Объединенных Наций
по учреждению Международного уголовного суда
ПРЕАМБУЛА
Государства – участники настоящего Статута,
сознавая, что все народы объединены общими узами и что взаимопере-

плетение их культур образует совместное наследие, и будучи обеспокоенные
тем, что эта тонкая мозаика может быть в любой момент времени разрушена,
памятуя о том, что за нынешнее столетие миллионы детей, женщин и
мужчин стали жертвами немыслимых злодеяний, глубоко потрясших совесть
человечества,
признавая, что эти тягчайшие преступления угрожают всеобщему миру,
безопасности и благополучию,
подтверждая, что самые серьезные преступления, вызывающие озабо-
ченность всего международного сообщества, не должны оставаться безнаказан-
ными и что их действенное преследование должно быть обеспечено как мерами,
принимаемыми на национальном уровне, так и активизацией международного
сотрудничества,
будучи преисполнены решимости положить конец безнаказанности
лиц, совершающих такие преступления, и тем самым способствовать предуп-
реждению подобных преступлений,
напоминая, что обязанностью каждого государства является осущест-
вление его уголовной юрисдикции над лицами, несущими ответственность за
совершение международных преступлений,
вновь подтверждая цели и принципы Устава Организации Объединен-
ных Наций, и в частности то, что все государства воздерживаются от угрозы
силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или
политической независимости любого государства, так и каким-либо другим об-
разом, несовместимым с целями Объединенных Наций,
подчеркивая в этой связи, что ничто в настоящем Статуте не должно
восприниматься как дающее какому-либо государству-участнику право вмеши-
ваться в вооруженный конфликт или во внутренние дела любого государства,
будучи преисполнены решимости с этой целью и на благо нынешнего
и грядущих поколений учредить независимый постоянный Международный уго-
ловный суд, связанный с системой Организации Объединенных Наций, облада-
ющий юрисдикцией в отношении самых серьезных преступлений, вызывающих
озабоченность всего международного сообщества,
1
Текст Римского статута, распространенного в качестве документа А/СОМ.183/9 от 17 июля
1998 года с изменениями на основе протоколов от 10 ноября 1998 года, 12 июля 1999 года,
30 ноября 1999 года, 8 мая 2000 года, 17 января 2001 года и 16 января 2002 года. Статут вступил
в силу 1 июля 2002 года.
подчеркивая, что Международный уголовный суд, учрежденный на ос-

новании настоящего Статута, дополняет национальные органы уголовной юсти-
ции,
преисполненные решимости создать прочные гарантии уважения к осу-
ществлению международного правосудия и обеспечения его соблюдения,
согласились о нижеследующем:
ЧАСТЬ 1. УЧРЕЖДЕНИЕ СУДА
Статья 1
Суд
Настоящим учреждается Международный уголовный суд (“Суд”). Он яв-

ляется постоянным органом, уполномоченным осуществлять юрисдикцию в от-
ношении лиц, ответственных за самые серьезные преступления, вызывающие
озабоченность международного сообщества, указанные в настоящем Статуте, и
дополняет национальные системы уголовного правосудия. Юрисдикция и функ-
ционирование Суда регулируются положениями настоящего Статута.
Статья 2
Отношения Суда с Организацией Объединенных Наций
Суд устанавливает отношения с Организацией Объединенных Наций пос-

редством соглашения, одобряемого Ассамблеей государств – участников насто-
ящего Статута и впоследствии заключаемого Председателем Суда от имени Суда.
Статья 3
Местопребывание Суда
1. Местопребыванием Суда является Гаага, Нидерланды (“государство пре-

бывания”).
2. Суд вступает с государством пребывания в соглашение о штаб-кварти-
ре, одобряемое Ассамблеей государств-участников и впоследствии заключаемое
Председателем Суда от имени Суда.
3. Если Суд считает это желательным, он может заседать в любых других
местах, как это предусмотрено в настоящем Статуте.
Статья 4
Правовой статус и полномочия Суда
1. Суд обладает международной правосубъектностью. Он также обладает

такой правоспособностью, какая может оказаться необходимой для осуществле-
ния его функций и достижения его целей.
2. Суд может осуществлять свои функции и полномочия, как это предусмот-
рено в настоящем Статуте, на территории любого государства-участника и, по
специальному соглашению, на территории любого другого государства.
Приложение 1: Материалы 677
ЧАСТЬ 2. ЮРИСДИКЦИЯ, ПРИЕМЛЕМОСТЬ И ПРИМЕНИМОЕ ПРАВО
Статья 5
Преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда
1. Юрисдикция Суда ограничивается самыми серьезными преступлениями,

вызывающими озабоченность всего международного сообщества. В соответс-
твии с настоящим Статутом Суд обладает юрисдикцией в отношении следующих
преступлений:
a) преступление геноцида;
b) преступления против человечности;
c) военные преступления;
d) преступление агрессии.
2. Суд осуществляет юрисдикцию в отношении преступления агрессии, как
только будет принято в соответствии со статьями 121 и 123 положение, содер-
жащее определение этого преступления и излагающее условия, в которых Суд
осуществляет юрисдикцию касательно этого преступления. Такое положение
сообразуется с соответствующими положениями Устава Организации Объеди-
ненных Наций.
Статья 6
Геноцид
Для целей настоящего Статута “геноцид” означает любое из следующих

деяний, совершаемых с намерением уничтожить, полностью или частично, ка-
кую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как та-
ковую:
a) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстрой
ства членам такой группы;
c) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных усло
вий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой
группы;
е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.
Статья 7
Преступления против человечности
1. Для целей настоящего Статута “преступление против человечности” оз-

начает любое из следующих деяний, когда они совершаются в рамках широко-
масштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц, и
если такое нападение совершается сознательно:
a) убийство;
b) истребление;
c) порабощение;
d) депортация или насильственное перемещение населения;
е) заключение в тюрьму или другое жестокое лишение физической свобо-
ды в нарушение основополагающих норм международного права;
f) пытки;
g) изнасилование, обращение в сексуальное рабство, принуждение к

проституции, принудительная беременность, принудительная стерилизация или
любые другие формы сексуального насилия сопоставимой тяжести;
h) преследование любой идентифицируемой группы или общности по
политическим, расовым, национальным, этническим, культурным, религиозным,
гендерным, как это определяется в пункте 3, или другим мотивам, которые пов-
семестно признаны недопустимыми согласно международному праву, в связи с
любыми деяниями, указанными в данном пункте, или любыми преступлениями,
подпадающими под юрисдикцию Суда;
i) насильственное исчезновение людей;
j) преступление апартеида;
k) другие бесчеловечные деяния аналогичного характера, заключающиеся
в умышленном причинении сильных страданий или серьезных телесных повреж-
дений или серьезного ущерба психическому или физическому здоровью.
2. Для целей пункта 1:
a) “нападение на любых гражданских лиц” означает линию поведения,
включающую многократное совершение актов, указанных в пункте 1, против
любых гражданских лиц, предпринимаемых в целях проведения политики госу-
дарства или организации, направленной на совершение такого нападения, или в
целях содействия такой политике;
b) “истребление” включает умышленное создание условий жизни, в част-
ности лишение доступа к продуктам питания и лекарствам, рассчитанных на то,
чтобы уничтожить часть населения;
c) “порабощение” означает осуществление любого или всех правомочий,
связанных с правом собственности в отношении личности, и включает в себя
осуществление таких правомочий в ходе торговли людьми, и в частности жен-
щинами и детьми;
d) “депортация или насильственное перемещение населения” означает
насильственное перемещение лиц, подвергшихся выселению или иным принуди-
тельным действиям, из района, в котором они законно пребывают, в отсутствие
оснований, допускаемых международным правом;
е) “пытки” означает умышленное причинение сильной боли или страда-
ний, будь то физических или психических, лицу, находящемуся под стражей
или под контролем обвиняемого; но пытками не считается боль или страдания,
которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих
санкций или вызываются ими случайно;
f) “принудительная беременность” означает незаконное лишение свободы
какой-либо женщины, которая стала беременной в принудительном порядке, с
целью изменения этнического состава какого-либо населения или совершения
иных серьезных нарушений международного права. Это определение ни в коем
случае не истолковывается как затрагивающее национальное законодательство,
касающееся беременности;
g) “преследование” означает умышленное и серьезное лишение основных
прав вопреки международному праву по признаку принадлежности к той или
иной группе или иной общности;
h) “преступление апартеида” означает бесчеловечные действия, анало-
гичные по своему характеру тем, которые указаны в пункте 1, совершаемые в
контексте институционализированного режима систематического угнетения и
господства одной расовой группы над другой расовой группой или группами и
совершаемые с целью сохранения такого режима;
i) “насильственное исчезновение людей” означает арест, задержание или

похищение людей государством или политической организацией или с их раз-
решения, при их поддержке или с их согласия, при последующем отказе при-
знать такое лишение свободы или сообщить о судьбе или местонахождении этих
людей с целью лишения их защиты со стороны закона в течение длительного
периода времени.
3. Для целей настоящего Статута понимается, что термин “гендерный” в
контексте общества относится к обоим полам, мужскому и женскому. Термин
“гендерный” не имеет какого-либо иного значения, отличного от вышеупомяну-
того.
Статья 8
Военные преступления
1. Суд обладает юрисдикцией в отношении военных преступлений, в част-

ности когда они совершены в рамках плана или политики или при крупномасш-
табном совершении таких преступлений.
2. Для целей настоящего Статута военные преступления означают:
a) серьезные нарушения Женевских конвенций от 12 августа 1949 года,
а именно любое из следующих деяний против лиц или имущества, охраняемых
согласно положениям соответствующей Женевской конвенции:
i) умышленное убийство;
ii) пытки или бесчеловечное обращение, включая биологические
эксперименты;
iii) умышленное причинение сильных страданий или серьезных
телесных повреждений или ущерба здоровью;
iv) незаконное, бессмысленное и крупномасштабное уничтожение и
присвоение имущества, не вызванное военной необходимостью;
v) принуждение военнопленного или другого охраняемого лица к
службе в вооруженных силах неприятельской державы;
vi) умышленное лишение военнопленного или другого охраняемого
лица права на справедливое и нормальное судопроизводство;
vii) незаконная депортация или перемещение или незаконное лише-
ние свободы;
viii) взятие заложников;
b) другие серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в между
народных вооруженных конфликтах в установленных рамках международного
права, а именно любое из следующих деяний:
i) умышленные нападения на гражданское население как таковое
или отдельных гражданских лиц, не принимающих непосредственного участия в
военных действиях;
ii) умышленные нападения на гражданские объекты, т.е. объекты,
которые не являются военными целями;
iii) умышленное нанесение ударов по персоналу, объектам, матери-
алам, подразделениям или транспортным средствам, задействованным в оказа-
нии гуманитарной помощи или в миссии по поддержанию мира в соответствии с
Уставом Организации Объединенных Наций, пока они имеют право на защиту,
которой пользуются гражданские лица или гражданские объекты по междуна-
родному праву вооруженных конфликтов;
iv) умышленное совершение нападения, когда известно, что такое
нападение явится причиной случайной гибели или увечья гражданских лиц или
ущерба гражданским объектам или обширного, долгосрочного и серьезного

ущерба окружающей природной среде, который будет явно несоизмерим с конк-
ретным и непосредственно ожидаемым общим военным превосходством;
v) нападение на незащищенные и не являющиеся военными целями
города, деревни, жилища или здания или их обстрел с применением каких бы
то ни было средств;
vi) убийство или ранение комбатанта, который, сложив оружие или
не имея более средств защиты, безоговорочно сдался;
vii) ненадлежащее использование флага парламентера, флага или
военных знаков различия и формы неприятеля или Организации Объединенных
Наций, а также отличительных эмблем, установленных Женевскими конвенция-
ми, следствием которого является смерть или причинение ущерба личности;
viii) перемещение, прямо или косвенно, оккупирующей державой
части ее собственного гражданского населения на оккупируемую ею террито-
рию, или депортация или перемещение населения оккупируемой территории или
отдельных частей его в пределах или за пределы этой территории;
ix) умышленное нанесение ударов по зданиям, предназначенным для
целей религии, образования, искусства, науки или благотворительности, исто-
рическим памятникам, госпиталям и местам сосредоточения больных и раненых,
при условии, что они не являются военными целями;
х) причинение лицам, которые находятся под властью противной
стороны, физических увечий или совершение над ними медицинских или науч-
ных экспериментов любого рода, которые не оправданы необходимостью меди-
цинского, зубоврачебного или больничного лечения соответствующего лица и
не осуществляются в его интересах и которые вызывают смерть или серьезно
угрожают здоровью такого лица или лиц;
х) вероломное убийство или ранение лиц, принадлежащих к неприя
тельской нации или армии;
xii) заявление о том, что пощады не будет;
xiii) уничтожение или захват имущества неприятеля, за исключени-
ем случаев, когда такое уничтожение или захват настоятельно диктуются воен-
ной необходимостью;
xiv) объявление отмененными, приостановленными или недопусти-
мыми в суде прав и исков граждан противной стороны;
xv) принуждение граждан противной стороны к участию в военных
действиях против их собственной страны, даже если они находились на службе
воюющей стороны до начала войны;
xvi) разграбление города или населенного пункта, даже если он за-
хвачен штурмом;
xvii) применение яда или отравленного оружия;
xviii) применение удушающих, ядовитых или других газов и любых
аналогичных жидкостей, материалов или средств;
xix) применение пуль, которые легко разрываются или сплющива-
ются в теле человека, таких, как оболочечные пули, твердая оболочка которых
не покрывает всего сердечника или имеет надрезы;
хх) применение оружия, боеприпасов и техники, а также методов
ведения войны такого характера, которые вызывают чрезмерные повреждения
или ненужные страдания или которые являются неизбирательными по своей
сути в нарушение норм международного права вооруженных конфликтов, при
условии, что такое оружие, такие боеприпасы, такая техника и такие методы
ведения войны являются предметом всеобъемлющего запрещения и включены в

приложение к настоящему Статуту путем поправки согласно соответствующему
положению, изложенному в статьях 121 и 123;
ххi) посягательство на человеческое достоинство, в частности
оскорбительное и унижающее обращение;
ххii) изнасилование, обращение в сексуальное рабство, принуж-
дение к проституции, принудительная беременность, как она определена в
пункте 2(f) статьи 7, принудительная стерилизация и любые другие виды сек-
суального насилия, также являющиеся грубым нарушением Женевских кон
венций;
ххiii) использование присутствия гражданского лица или другого
охраняемого лица для защиты от военных действий определенных пунктов,
районов или вооруженных сил;
ххiv) умышленное нанесение ударов по зданиям, материалам,
медицинским учреждениям и транспортным средствам, а также персоналу, ис-
пользующим в соответствии с международным правом отличительные эмблемы,
установленные Женевскими конвенциями;
ххv) умышленное совершение действий, подвергающих гражданское
население голоду, в качестве способа ведения войны путем лишения его предме-
тов, необходимых для выживания, включая умышленное создание препятствий
для предоставления помощи, как это предусмотрено в Женевских конвенциях;
ххvi) набор или вербовка детей в возрасте до пятнадцати лет в
состав национальных вооруженных сил или их использование для активного
участия в боевых действиях.
с) В случае вооруженного конфликта немеждународного характера
серьезные нарушения статьи 3, общей для четырех Женевских конвенций от
12 августа 1949 года, а именно: любое из следующих деяний, совершенных
в отношении лиц, не принимающих активного участия в военных действиях,
включая военнослужащих, сложивших оружие, и лиц, выведенных из строя в
результате болезни, ранения, содержания под стражей или по любой другой
причине:
i) посягательство на жизнь и личность, в частности убийство в лю-
бой форме, причинение увечий, жестокое обращение и пытки;
ii) посягательство на человеческое достоинство, в частности оскорби
тельное и унижающее обращение;
iii) взятие заложников;
iv) вынесение приговоров и приведение их в исполнение без предвари
тельного судебного разбирательства, проведенного созданным в установленном
порядке судом, обеспечивающим соблюдение всех судебных гарантий, которые
по всеобщему признанию являются обязательными.
d) Пункт 2(с) применяется к вооруженным конфликтам немеждународно-
го характера и, таким образом, не применяется к случаям нарушения внутренне-
го порядка и возникновения напряженности, таким, как беспорядки, отдельные
и спорадические акты насилия или иные акты аналогичного характера.
е) Другие серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в
вооруженных конфликтах немеждународного характера в установленных рамках
международного права, а именно любое из следующих деяний:
i) умышленное нанесение ударов по гражданскому населению как
таковому, а также умышленное нападение на отдельных гражданских лиц, не
принимающих непосредственного участия в военных действиях;
ii) умышленное нанесение ударов по зданиям, материалам, медицин

ским учреждениям и транспортным средствам, а также персоналу, использую-
щим в соответствии с международным правом отличительные эмблемы, предус-
мотренные Женевскими конвенциями;
iii) умышленное нанесение ударов по персоналу, объектам, матери-
алам, подразделениям или транспортным средствам, задействованным в оказа-
нии гуманитарной помощи или в миссии по поддержанию мира в соответствии с
Уставом Организации Объединенных Наций, пока они имеют право на защиту,
которой пользуются гражданские лица или гражданские объекты по междуна-
родному праву вооруженных конфликтов;
iv) умышленное нанесение ударов по зданиям, предназначенным
для целей религии, образования, искусства, науки или благотворительности,
историческим памятникам, госпиталям и местам сосредоточения больных и ра-
неных, при условии, что они не являются военными целями;
v) разграбление города или населенного пункта, даже если он взят
штурмом;
vi) изнасилование, обращение в сексуальное рабство, принуждение
к проституции, принудительная беременность, как она определена в пункте 2(f)
статьи 7, принудительная стерилизация и любые другие виды сексуального на-
силия, также представляющие собой грубое нарушение статьи 3, общей для
четырех Женевских конвенций;
vii) набор или вербовка детей в возрасте до пятнадцати лет в со-
став вооруженных сил или групп или использование их для активного участия
в боевых действиях;
viii) отдача распоряжений о перемещении гражданского населения
по причинам, связанным с конфликтом, если только этого не требуют соображе-
ния безопасности соответствующего гражданского населения или настоятель-
ная необходимость военного характера;
ix) вероломное убийство или ранение комбатанта неприятеля;
х) заявление о том, что пощады не будет;
xi) причинение лицам, которые находятся во власти другой стороны
в конфликте, физических увечий или совершение над ними медицинских или
научных экспериментов любого рода, которые не оправданы необходимостью
медицинского, зубоврачебного или больничного лечения соответствующего лица
и не осуществляются в его интересах и которые причиняют смерть или серьезно
угрожают здоровью такого лица или лиц;
xii) уничтожение или захват имущества неприятеля, за исключени-
ем случаев, когда такое уничтожение или захват настоятельно диктуются обсто-
ятельствами конфликта.
f) Пункт 2(е) применяется к вооруженным конфликтам немеждународного
характера и, таким образом, не применяется к случаям нарушения внутрен-
него порядка и возникновения напряженности, таким, как беспорядки, отде-
льные и спорадические акты насилия или иные акты аналогичного характера. Он
применяется в отношении вооруженных конфликтов, которые имеют место на
территории государства, когда идет длительный вооруженный конфликт между
правительственными властями и организованными вооруженными группами или
между самими такими группами.
3. Ничто в пунктах 2(с) и (е) не затрагивает ответственности правительства за
поддержание или восстановление закона и порядка в государстве или за защиту
единства и территориальной целостности государства всеми законными средствами.
Статья 9
Элементы преступлений
1. Элементы преступлений помогают Суду в толковании и применении ста-

тей 6, 7 и 8. Они принимаются большинством в две трети голосов членов Ассам-
блеи государств- участников.
2. Поправки к Элементам преступлений могут быть предложены:
a) любым государством-участником;
b) судьями, принимающими решение абсолютным большинством;
c) Прокурором.
Такие поправки принимаются большинством в две трети голосов членов
Ассамблеи государств-участников.
3. Элементы преступлений и поправки к ним находятся в соответствии с
настоящим Статутом.
Статья 10
Ничто в настоящей Части Положения о ненанесении ущерба не должно

истолковываться как каким бы то ни было образом ограничивающее ныне дейс-
твующие или складывающиеся нормы международного права или наносящее им
ущерб для целей, отличных от целей настоящего Статута.
Статья 11
Юрисдикция ratione temporis
1. Суд обладает юрисдикцией только в отношении преступлений, совершен-

ных после вступления в силу настоящего Статута.
2. Если какое-либо государство становится участником настоящего Статута
после его вступления в силу, Суд может осуществлять свою юрисдикцию лишь
в отношении преступлений, совершенных после вступления в силу настоящего
Статута для этого государства, если только это государство не сделает заявле-
ние согласно пункту 3 статьи 12.
Статья 12
Условия осуществления юрисдикции
1. Государство, которое становится участником настоящего Статута, при-

знает тем самым юрисдикцию Суда в отношении преступлений, указанных в
статье 5.
2. В случае подпунктов (а) или (с) статьи 13 Суд может осуществлять свою
юрисдикцию, если одно или несколько из нижеуказанных государств являются
участниками настоящего статута или признают юрисдикцию Суда в соответст
вии с пунктом 3:
a) государство, на территории которого имело место данное деяние или,
если преступление было совершено на борту морского или воздушного судна,
государство регистрации этого морского или воздушного судна;
b) государство, гражданином которого является лицо, обвиняемое в
совершении преступления.
3. Если в соответствии с пунктом 2 требуется признание юрисдикции го-
сударством, не являющимся участником настоящего Статута, это государство
может посредством заявления, представленного Секретарю, признать осущест-

вление Судом юрисдикции в отношении данного преступления. Признающее
государство сотрудничает с Судом без каких бы то ни было задержек или ис-
ключений в соответствии с Частью 9.
Статья 13
Осуществление юрисдикции
Суд может осуществлять свою юрисдикцию в отношении какого-либо

преступления, указанного в статье 5, в соответствии с положениями настояще-
го Статута, если:
a) ситуация, при которой, как представляется, были совершены одно или
несколько таких преступлений, передается Прокурору государством-участником
в соответствии со статьей 14;
b) ситуация, при которой, как представляется, были совершены одно или
несколько таких преступлений, передается Прокурору Советом Безопаснос-
ти, действующим на основании главы VII Устава Организации Объединенных
Наций; или
c) Прокурор начал расследование в отношении такого преступления в
соответствии со статьей 15.
Статья 14
Передача ситуации государством-участником
1. Государство-участник может передать Прокурору ситуацию, при которой,

как представляется, были совершены одно или несколько преступлений, под-
падающих под юрисдикцию Суда, обращаясь к Прокурору с просьбой провести
расследование этой ситуации для определения того, следует ли предъявить об-
винение одному или нескольким конкретным лицам за совершение таких пре-
ступлений.
2. Насколько это возможно, при передаче ситуации указываются конкрет-
ные соответствующие обстоятельства и прилагается такая подтверждающая
документация, которая имеется в распоряжении государства, передающего си-
туацию.
Статья 15
Прокурор
1. Прокурор может возбуждать расследование proprio motu на основе ин-

формации о преступлениях, подпадающих под юрисдикцию Суда.
2. Прокурор оценивает серьезность полученной информации. С этой целью
он или она может запрашивать дополнительную информацию у государств, ор-
ганов Организации Объединенных Наций, межправительственных или неправи-
тельственных организаций или из иных надежных источников, которые он или
она сочтет подходящими, и может получать письменные или устные свидетель-
ства в месте пребывания Суда.
3. Если Прокурор делает вывод о наличии достаточных оснований для воз-
буждения расследования, он или она обращается в Палату предварительного
производства с просьбой дать санкцию на проведение расследования вместе с
любыми подкрепляющими эту просьбу собранными материалами. Потерпевшие
могут делать представления Палате предварительного производства в соответс-

твии с Правилами процедуры и доказывания.
4. Если Палата предварительного производства после изучения этой про-
сьбы и подкрепляющих ее материалов сочтет, что имеются достаточные основа-
ния для возбуждения расследования и что это дело, судя по всему, подпадает
под юрисдикцию Суда, она дает санкцию на возбуждение расследования без
ущерба последующим определениям Суда в отношении юрисдикции и приемле-
мости дела к производству.
5. Отказ Палаты предварительного производства дать санкцию на расследова-
ние не исключает возможности подачи последующей просьбы Прокурором на ос-
новании новых фактов или свидетельств, имеющих отношение к той же ситуации.
6. Если после предварительного изучения, о котором говорится в пунктах 1
и 2, Прокурор приходит к выводу, что представленная информация не содержит
в себе достаточных оснований для расследования, то он или она информирует
об этом тех, кто представил эту информацию. Это не исключает возможности
рассмотрения Прокурором последующей информации, представленной ему или
ей в отношении той же ситуации в свете новых фактов или свидетельств.
Статья 16
Отсрочка расследования или уголовного преследования
Никакое расследование или уголовное преследование не может начинать-

ся либо проводиться в соответствии с настоящим Статутом в течение периода
в 12 месяцев после того, как Совет Безопасности в резолюции, принятой на
основании главы VII Устава Организации Объединенных Наций, обращается в
Суд с просьбой на этот счет; эта просьба может быть повторена Советом Безо-
пасности при тех же условиях.
Статья 17
Вопросы приемлемости
1. С учетом пункта 10 преамбулы и статьи 1 Суд определяет, что дело не

может быть принято к производству в тех случаях, когда:
a) данное дело расследуется или в отношении его возбуждено уголовное
преследование государством, которое обладает в отношении его юрисдикцией,
за исключением случаев, когда это государство не желает или не способно вести
расследование или возбудить уголовное преследование должным образом;
b) дело расследовано государством, которое обладает юрисдикцией в
отношении него, и это государство решило не возбуждать в отношении лица,
которого это касается, уголовного преследования, за исключением случаев, ког-
да это решение стало результатом нежелания или неспособности государства
возбудить уголовное преследование должным образом;
c) лицо, которого это касается, уже было судимо за поведение, которое
является предметом данного заявления, и проведение судебного разбирательс-
тва Судом не разрешено на основании пункта 3 статьи 20;
d) дело не является достаточно серьезным, чтобы оправдывать дальней-
шие действия со стороны Суда.
2. Чтобы выявить в каком-либо конкретном деле нежелание, Суд принимая во
внимание принципы уголовного процесса, признанные международным правом, учи-
тывает наличие, если это применимо, одного или нескольких следующих факторов:
a) судебное разбирательство было проведено или проводится либо нацио

нальное решение было вынесено с целью оградить соответствующее лицо от
уголовной ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию
настоящего Суда, о которых говорится в статье 5;
b) имела место необоснованная задержка с проведением судебного разбира
тельства, которая в сложившихся обстоятельствах несовместима с намерением
предать соответствующее лицо правосудию;
c) судебное разбирательство не проводилось или не проводится независи-
мо и беспристрастно и порядок, в котором оно проводилось или проводится, в
сложившихся обстоятельствах является несовместимым с намерением предать
соответствующее лицо правосудию.
3. Чтобы выявить в каком-либо конкретном деле неспособность, Суд учи-
тывает, в состоянии ли данное государство, в связи с полным либо существен-
ным развалом или отсутствием своей национальной судебной системы, получить
в свое распоряжение обвиняемого либо необходимые доказательства и свиде-
тельские показания или же оно не в состоянии осуществлять судебное разбира-
тельство еще по каким-либо причинам.
Статья 18
Предварительные постановления, касающиеся приемлемости
1. В тех случаях, когда ситуация была передана в Суд в соответствии со

статьей 13(а) и Прокурор определил, что имеются разумные основания для
начала расследования, или если Прокурор начал расследование в соответствии
со статьями 13(с) и 15, Прокурор направляет уведомление всем государствам-
участникам и тем государствам, которые, учитывая имеющуюся информацию,
обычно осуществляли бы юрисдикцию в отношении данных преступлений.
Прокурор может уведомлять такие государства на конфиденциальной основе
и, если Прокурор считает необходимым обеспечить защиту лиц, предотвратить
уничтожение доказательств или помешать скрыться лицам, он может ограни-
чить объем информации, предоставляемой государством.
2. В течение одного месяца с момента получения такого уведомления госу-
дарство может сообщить Суду, что оно ведет или провело расследование в от-
ношении своих граждан или других лиц, находящихся под его юрисдикцией, на
предмет уголовно-наказуемых деяний, которые могут представлять собой пре-
ступления, указанные в статье 5, и которые имеют отношение к информации,
содержащейся в уведомлении, направленном государствам. По просьбе этого
государства Прокурор передает расследование в отношении этих лиц государ
ству, за исключением тех случаев, когда Палата предварительного производства
по ходатайству Прокурора решает разрешить проведение расследования.
3. Согласие Прокурора на передачу расследования государству может быть
пересмотрено Прокурором в течение шести месяцев после даты вынесения ре-
шения о передаче или в любое время после того, как произошло существенное
изменение обстоятельств в результате нежелания или неспособности государс-
тва должным образом провести расследование.
4. Соответствующее государство или Прокурор могут обжаловать решение
Палаты предварительного производства в Апелляционной палате в соответс-
твии со статьей 82. Апелляция может быть заслушана в ускоренном порядке.
5. Когда Прокурор передает расследование в соответствии с пунктом 2,
он может просить соответствующее государство периодически сообщать ему
о ходе проводимых этим государством расследований и любых последующих

мерах судебного преследования. Государства-участники отвечают на такие за-
просы без неоправданных задержек.
6. До вынесения постановления Палатой предварительного производства
или в любое время после того, как Прокурор передал какое-либо расследование
в соответствии с настоящей статьей, Прокурор может, в порядке исключения,
запросить разрешение от Палаты предварительного производства на принятие
необходимых мер в области расследования для цели сохранения доказательств
в тех случаях, когда существует уникальная возможность получить важное до-
казательство или имеется серьезная опасность того, что такое доказательство
впоследствии получить будет невозможно.
7. Государство, оспаривающее постановление Палаты предварительного
производства в соответствии с настоящей статьей, может опротестовать прием-
лемость дела к производству в соответствии со статьей 19 на основании допол-
нительных существенных фактов или существенного изменения обстоятельств.
Статья 19
Протесты в отношении юрисдикции Суда или
приемлемости дела к производству
1. Cуд должен удостовериться в том, что он обладает юрисдикцией в отно-

шении дела, находящегося на его рассмотрении. Суд может своим решением
определять приемлемость дела к производству в соответствии со статьей 17.
2. Протесты в отношении приемлемости дела к производству по основаниям,
указанным в статье 17, или протесты в отношении юрисдикции Суда могут быть
принесены:
a) обвиняемым или лицом, на которого был выдан ордер на арест или
приказ о явке в Суд в соответствии со статьей 58;
b) государством, обладающим юрисдикцией в отношении дела, на том
основании, что оно ведет расследование или уголовное преследование по делу
или провело расследование или уголовное преследование; или
c) государством, от которого требуется признание юрисдикции в соот-
ветствии со статьей 12.
3. Прокурор может просить Суд вынести постановление по вопросу о юрис-
дикции или приемлемости. При рассмотрении вопроса о юрисдикции или при-
емлемости те, кто передал ситуацию в соответствии со статьей 13, а также
потерпевшие могут также представлять Суду свои замечания.
4. Приемлемость дела к производству или юрисдикция Суда могут быть
опротестованы только один раз любым лицом или государством, указанным в
пункте 2. Протест должен быть заявлен до начала или в начале разбирательства.
В исключительных случаях Суд может разрешить подать протест более одного
раза или после начала разбирательства. Протесты в отношении приемлемости
дела к производству, заявляемые в начале разбирательства или впоследствии с
разрешения Суда, могут подаваться только на основании подпункта с пункта 1
статьи 17.
5. Государство, указанное в подпунктах (b) и (с) пункта 2, подает протест
при ближайшей возможности.
6. До утверждения обвинений протесты в отношении приемлемости дела к
производству или протесты в отношении юрисдикции Суда направляются в Палату
предварительного производства. После утверждения обвинений они направляются
в Судебную палату. Решения в отношении юрисдикции или приемлемости могут

быть обжалованы в Апелляционную палату в соответствии со статьей 82.
7. Если протест подан государством в соответствии с подпунктами (b) или
(с) пункта 2, Прокурор приостанавливает расследование до того времени, когда
Суд вынесет определение в соответствии со статьей 17.
8. До вынесения постановления Суда Прокурор может запросить у Суда
разрешение:
a) на проведение таких необходимых следственных мероприятий, которые
указаны в пункте 6 статьи 18;
b) на получение заявления или показаний от свидетеля или на завершение
сбора и изучения доказательств, которые были начаты до подачи протеста; и
c) на предотвращение, в сотрудничестве с соответствующими государст
вами, побега лиц, в отношении которых Прокурор уже запросил ордер на арест
в соответствии со статьей 58.
9. Подача протеста не затрагивает действительности любого действия, пред-
принятого Прокурором, или любого ордера или распоряжения, отданного Судом
до подачи протеста.
10. Если Суд решил, что дело является неприемлемым согласно статье 17,
Прокурор может представить просьбу о пересмотре этого решения, если он
полностью уверен в том, что открылись новые обстоятельства, в силу которых
отпадают основания, по которым дело ранее было признано неприемлемым со-
гласно статье 17.
11. Если Прокурор с учетом вопросов, затрагиваемых в статье 17, передает
расследование, он может обращаться к соответствующему государству с про-
сьбой о предоставлении Прокурору информации о производстве по данному
делу. По просьбе соответствующего государства обеспечивается конфиденци-
альность такой информации. Если впоследствии Прокурор принимает решение
продолжить расследование, он уведомляет об этом государство, которому было
передано производство по данному делу.
Статья 20
Ne bis in idem
1. За исключением случаев, предусмотренных в настоящем Статуте, ника-

кое лицо не может быть судимо Судом за деяние, составляющее основу состава
преступления, в отношении которого данное лицо было признано виновным или
оправдано Судом.
2. Никакое лицо не может быть судимо никаким другим судом за упомина-
емое в статье 5 преступление, в связи с которым это лицо уже было признано
виновным или оправдано Судом.
3. Никакое лицо, которое было судимо другим судом за деяние, запрещен-
ное по смыслу статьи 6, 7 или 8, не может быть судимо Судом за то же деяние,
за исключением случаев, когда разбирательство в другом суде:
a) предназначалось для того, чтобы оградить соответствующее лицо от
уголовной ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию
Суда; или
b) по иным признакам не было проведено независимо или беспристрастно
в соответствии с нормами надлежащей законной процедуры, признанными меж-
дународным правом, и проводилось таким образом, что, в существующих обсто-
ятельствах, не отвечало цели предать соответствующее лицо правосудию.
Статья 21
Применимое право
1. Суд применяет:
a) во-первых, настоящий Статут, Элементы преступлений и свои Правила
процедуры и доказывания;
b) во-вторых, в соответствующих случаях, применимые международные
договоры, принципы и нормы международного права, включая общепризнанные
принципы международного права вооруженных конфликтов;
c) если это невозможно, Суд применяет общие принципы права, взятые
им из национальных законов правовых систем мира, включая, соответственно,
национальные законы государств, которые при обычных обстоятельствах осу-
ществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления, при условии,
что эти принципы не являются несовместимыми с настоящим Статутом и с меж-
дународным правом и международно признанными нормами и стандартами.
2. Суд может применять принципы и нормы права в соответствии с тем, как
они были истолкованы в его предыдущих решениях.
3. Применение и толкование права в соответствии с настоящей статьей
должно соответствовать международно признанным правам человека и не до-
пускать никакого неблагоприятного проведения различия по таким признакам,
как гендерный признак, как это определено в пункте 3 статьи 7, возраст, раса,
цвет кожи, язык, религия или вероисповедание, политические или иные убежде-
ния, национальное, этническое или социальное происхождение, имущественное,
сословное или иное положение.
ЧАСТЬ 3. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА
Статья 22
Nullum crimen sine lege
1. Лицо не подлежит уголовной ответственности по настоящему Статуту,

если только соответствующее деяние в момент его совершения не образует
преступления, подпадающего под юрисдикцию Суда.
2. Определение преступления должно быть точно истолковано и не должно
применяться по аналогии. В случае двусмысленности определение толкуется в
пользу лица, которое находится под следствием, в отношении которого ведется
судебное разбирательство или которое признано виновным.
3. Настоящая статья не влияет на квалификацию любого деяния как пре-
ступного по международному праву, независимо от настоящего Статута.
Статья 23
Nullum poena sine lege
Лицо, признанное Судом виновным, может быть наказано только в соот-

ветствии с положениями настоящего Статута.
Статья 24
Отсутствие обратной силы ratione personae
1. Лицо не подлежит уголовной ответственности в соответствии с настоя-

щим Статутом за деяние до вступления Статута в силу.
2. В случае внесения изменения в закон, применимый к данному делу до
вынесения окончательного решения, применяется закон, более благоприятный
для лица, которое находится под следствием, в отношении которого ведется
судебное разбирательство или которое признано виновным.
Статья 25
Индивидуальная уголовная ответственность
1. Суд обладает юрисдикцией в отношении физических лиц в соответствии

с настоящим Статутом.
2. Лицо, которое совершило преступление, подпадающее под юрисдикцию
Суда, несет индивидуальную ответственность и подлежит наказанию в соот-
ветствии с настоящим Статутом.
3. В соответствии с настоящим Статутом лицо подлежит уголовной ответс-
твенности и наказанию за преступление, подпадающее под юрисдикцию Суда,
если это лицо:
a) совершает такое преступление индивидуально, совместно с другим ли-
цом или через другое лицо, независимо от того, подлежит ли это другое лицо
уголовной ответственности;
b) приказывает, подстрекает или побуждает совершить такое преступле-
ние, если это преступление совершается или если имеет место покушение на
это преступление;
с) с целью облегчить совершение такого преступления пособничает,
подстрекает или каким-либо иным образом содействует его совершению или
покушению на него, включая предоставление средств для его совершения;
d) любым другим образом способствует совершению или покушению на
совершение такого преступления группой лиц, действующих с общей целью.
Такое содействие должно оказываться умышленно и либо:
i) в целях поддержки преступной деятельности или преступной цели
группы в тех случаях, когда такая деятельность или цель связана с совершением
преступления, подпадающего под юрисдикцию Суда; либо
ii) с осознанием умысла группы совершить преступление;
е) в отношении преступления геноцида, прямо и публично подстрекает
других к совершению геноцида;
f) покушается на совершение такого преступления, предпринимая дейст
вие, которое представляет собой значительный шаг в его совершении, однако
преступление оказывается незавершенным по обстоятельствам, не зависящим
от намерений данного лица. Вместе с тем лицо, которое отказывается от по-
пытки совершить преступление или иным образом предотвращает завершение
преступления, не подлежит наказанию в соответствии с настоящим Статутом за
покушение на совершение этого преступления, если данное лицо полностью и
добровольно отказалось от преступной цели.
4. Ни одно положение в настоящем Статуте, касающееся индивидуальной уго-
ловной ответственности, не влияет на ответственность государств по междуна-
Статья 26
Исключение из юрисдикции для лиц, не достигших 18-летнего возраста
Суд не обладает юрисдикцией в отношении любого лица, не достигшего

18-летнего возраста на момент предполагаемого совершения преступления.
Статья 27
Недопустимость ссылки на должностное положение
1. Настоящий Статут применяется в равной мере ко всем лицам без какого бы

то ни было различия на основе должностного положения. В частности, должност-
ное положение как главы государства или правительства, члена правительства или
парламента, избранного представителя или должностного лица правительства ни
в коем случае не освобождает лицо от уголовной ответственности согласно насто-
ящему Статуту и не является само по себе основанием для смягчения приговора.
2. Иммунитеты или специальные процессуальные нормы, которые могут
быть связаны с должностным положением лица, будь то согласно националь-
ному или международному праву, не должны препятствовать осуществлению
Судом его юрисдикции в отношении такого лица.
Статья 28
Ответственность командиров и других начальников
В дополнение к другим основаниям уголовной ответственности по настоя-

щему Статуту за преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда:
а) Военный командир или лицо, эффективно действующее в качестве воен-
ного командира, подлежит уголовной ответственности за преступления, подпа-
дающие под юрисдикцию Суда, совершенные силами, находящимися под его эф-
фективным командованием и контролем либо, в зависимости от обстоятельств,
под его эффективной властью и контролем, в результате неосуществления им
контроля надлежащим образом над такими силами, когда:
i) такой военный командир или такое лицо либо знало, либо, в
сложившихся на тот момент обстоятельствах, должно было знать, что эти силы
совершали или намеревались совершить такие преступления; и
ii) такой военный командир или такое лицо не приняло всех
необходимых и разумных мер в рамках его полномочий для предотвращения или
пресечения их совершения либо для передачи данного вопроса в компетентные
органы для расследования и уголовного преследования.
b) Применительно к отношениям начальника и подчиненного, не описан-
ным в пункте (а), начальник подлежит уголовной ответственности за преступле-
ния, подпадающие под юрисдикцию Суда, совершенные подчиненными, находя-
щимися под его эффективной властью и контролем, в результате неосуществле-
ния им контроля надлежащим образом над такими подчиненными, когда:
i) начальник либо знал, либо сознательно проигнорировал информа
цию, которая явно указывала на то, что подчиненные совершали или намерева-
лись совершить такие преступления;
ii) преступления затрагивали деятельность, подпадающую под
эффективную ответственность и контроль начальника; и
iii) начальник не принял всех необходимых и разумных мер в рам-
ках его полномочий для предотвращения или пресечения их совершения либо
для передачи данного вопроса в компетентные органы для расследования и уго-

ловного преследования.
Статья 29
Неприменимость срока давности
В отношении преступлений, подпадающих под юрисдикцию Суда, не

устанавливается никакого срока давности.
Статья 30
Субъективная сторона
1. Если не предусмотрено иное, лицо подлежит уголовной ответственности

и наказанию за преступление, подпадающее под юрисдикцию Суда, только в
том случае, если по признакам, характеризующим объективную сторону, оно
совершено намеренно и сознательно.
2. Для целей настоящей статьи, лицо имеет намерение в тех случаях, когда:
a) в отношении деяния, это лицо собирается совершить такое деяние;
b) в отношении последствия, это лицо собирается причинить это последст
вие или сознает, что оно наступит при обычном ходе событий.
3. Для целей настоящей статьи, “сознательно” означает с осознанием того,
что обстоятельство существует или что последствие наступит при обычном ходе
событий. “Знать” и “знание” должны толковаться соответствующим образом.
Статья 31
Основания для освобождения от уголовной ответственности
1. В дополнение к другим основаниям для освобождения от уголовной ответст

венности, предусмотренным настоящим Статутом, лицо не несет уголовной
ответственности, если в момент совершения им деяния:
a) это лицо страдает психическим заболеванием или расстройством, кото-
рое лишает его возможности осознавать противоправность или характер своего
поведения или сообразовывать свои действия с требованиями закона;
b) лицо находится в состоянии интоксикации, которое лишает его
возможности осознавать противоправность или характер своего поведения
или сообразовывать свои действия с требованиями закона, если только это
лицо не подверглось добровольно интоксикации при таких обстоятельствах,
при которых это лицо знало, что в результате интоксикации, им может быть
совершено деяние, представляющее собой преступление, подпадающее под
юрисдикцию Суда, либо проигнорировало опасность совершения им такого
деяния;
c) это лицо действовало разумно для защиты себя или другого лица или, в
случае военных преступлений, имущества, которое является особо важным для
выживания данного лица или другого лица, либо имущества, которое является
особо важным для выполнения задачи военного характера, от неизбежного и
противоправного применения силы способом, соразмерным степени опасности,
угрожающей этому лицу или другому защищаемому лицу или имуществу. То
обстоятельство, что лицо участвовало в операции по защите, проводившейся
силами, само по себе не является основанием для освобождения от уголовной
ответственности согласно этому подпункту;
d) деяние, которое предположительно представляет собой преступление,

подпадающее под юрисдикцию Суда, является вынужденной ответной реакцией
на угрозу неминуемой смерти либо неминуемого причинения тяжких телесных
повреждений или продолжения причинения таких повреждений для него самого
или для другого лица, и это лицо принимает необходимые и разумные меры
для устранения этой угрозы, при условии, что это лицо не намерено причинить
больший вред, чем тот, который оно стремилось предотвратить. Такая угроза
может:
i) либо исходить от других лиц;
ii) либо быть создана другими обстоятельствами, не зависящими oт
этого лица.
2. Суд определяет применимость оснований для освобождения от уголовной
ответственности, предусмотренных в настоящем Статуте, в отношении рассмат-
риваемого им дела.
3. В ходе судебного разбирательства Суд может рассмотреть какое-либо ос-
нование для освобождения от уголовной ответственности, иное, чем основания,
указанные в пункте 1, если такое основание вытекает из применимого права,
как это предусмотрено статьей 21. Процедуры, касающиеся рассмотрения тако-
го основания, должны быть предусмотрены Правилами процедуры и доказыва-
ния.
Статья 32
Ошибка в факте или ошибка в праве
1. Ошибка в факте является основанием для освобождения от уголовной

ответственности, только если она исключает необходимую субъективную сторо-
ну данного преступления.
2. Ошибка в праве относительно того, является ли определенный тип пове-
дения преступлением, подпадающим под юрисдикцию Суда, не является основа-
нием для освобождения от уголовной ответственности. Однако ошибка в праве
может быть основанием для освобождения от уголовной ответственности, если
она исключает необходимую субъективную сторону данного преступления, либо
в порядке, предусмотренном в статье 33.
Статья 33
Приказы начальника и предписание закона
1. Тот факт, что преступление, подпадающее под юрисдикцию Суда, было

совершено лицом по приказу правительства или начальника, будь то военного
или гражданского, не освобождает это лицо от уголовной ответственности, за
исключением случаев, когда:
a) это лицо было юридически обязано исполнять приказы данного
правительства или данного начальника;
b) это лицо не знало, что приказ был незаконным; и
c) приказ не был явно незаконным.
2. Для целей настоящей статьи приказы о совершении преступления геноци-
да или преступлений против человечности являются явно незаконными.
ЧАСТЬ 4. СОСТАВ И УПРАВЛЕНИЕ ДЕЛАМИ СУДА
Статья 34
Органы Суда
Суд состоит из следующих органов:

a) Президиум;
b) Апелляционное отделение, Судебное отделение и Отделение предва
рительного производства;
c) Канцелярия Прокурора;
d) Секретариат.
Статья 35
Выполнение функций судьями
1. Все судьи избираются в качестве членов Суда, выполняющих свои функ-

ции на постоянной основе, и находятся в распоряжении Суда для выполнения
своих функций на этой основе с начала срока их полномочий.
2. Судьи, входящие в состав Президиума, выполняют свои функции на пос-
тоянной основе с момента своего избрания.
3. Президиум может, с учетом объема работы Суда и в консультации с чле-
нами Суда, время от времени принимать решения о том, в какой мере от других
судей требуется выполнять свои функции на постоянной основе. Любой такой
порядок не наносит ущерба положениям статьи 40.
4. Финансовые правила, применимые к судьям, от которых не требуется
выполнять свои функции на постоянной основе, принимаются в соответствии со
статьей 49.
Статья 36
Требования, предъявляемые к судьям, выдвижение и выборы судей
1. С учетом положений пункта 2, Суд состоит из 18 судей.

2. а) Президиум, действуя от имени Суда, может внести предложение об
увеличении числа судей, предусмотренного в пункте 1, указав причины, в силу
которых это представляется надлежащим или необходимым. Секретарь неза-
медлительно распространяет любое такое предложение среди всех государств-
b) Любое такое предложение подлежит затем рассмотрению на заседании
Ассамблеи государств-участников, созываемом в соответствии со статьей 112.
Такое предложение считается принятым, если оно одобрено на заседании двумя
третями голосов членов Ассамблеи государств-участников, и вступает в силу в
срок, устанавливаемый решением Ассамблеи государств-участников.
c) i) После принятия в соответствии с подпунктом (b) предложения
об увеличении числа судей на следующей сессии Ассамблеи государств-участ-
ников в соответствии с пунктами 3-8 настоящей статьи и пунктом 2 статьи 37
проводятся выборы дополнительных судей.
ii) После принятия и осуществления в соответствии с подпунк-
тами (b) и (с)(1) предложения об увеличении числа судей Президиум по свое-
му усмотрению может в любое время, если объем работы Суда оправдыва-
ет это, предложить уменьшить число судей при том условии, что число су-
дей не уменьшается менее числа, указанного в пункте 1. Такое предложение

рассматривается в соответствии с процедурой, установленной в подпунктах (а)
и (b). В случае принятия такого предложения число судей постепенно уменьша-
ется по мере истечения срока полномочий действующих судей до достижения
необходимого числа.
3. а) Судьи выбираются из числа лиц высоких моральных качеств, явля-
ющихся беспристрастными и независимыми, которые удовлетворяют требова-
ниям, предъявляемым в их соответствующих государствах для назначения на
высшие судебные должности.
b) Каждый кандидат на избрание в состав Суда должен обладать:
i) признанной компетентностью в области уголовного и процессуаль
ного права и необходимым опытом работы в качестве судьи, прокурора, адвока-
та или в ином аналогичном качестве в сфере уголовного судопроизводства; или
ii) признанной компетентностью в соответствующих областях
международного права, таких, как международное гуманитарное право и права
человека, а также обширным опытом профессиональной юридической деятель-
ности, имеющей отношение к предмету судебной деятельности Суда.
c) Каждый кандидат на избрание в состав Суда должен в совершенстве
знать по меньшей мере один из рабочих языков Суда и свободно говорить на нем.
4. а) Кандидатуры на избрание в состав Суда могут выдвигаться каждым
государством – участником настоящего Статута либо:
i) в соответствии с существующей в этом государстве процедурой
выдвижения кандидатур для назначения на высшие судебные должности; либо
ii) в соответствии с процедурой, предусмотренной в Статуте Междуна
родного Суда для выдвижения кандидатур в состав Международного Суда.
Выдвижение кандидатур сопровождается заявлением, в котором со всеми
необходимыми подробностями сообщается о том, каким образом кандидат удов-
летворяет требованиям, предусмотренным в пункте 3.
b) При проведении выборов каждое государство-участник может выдви-
нуть одного кандидата, который не обязательно должен быть гражданином это-
го государства- участника, но в любом случае должен быть гражданином какого-
либо государства- участника.
c) Ассамблея государств-участников может принять решение об учрежде-
нии, если это целесообразно, Консультативного комитета по выдвижению кан-
дидатур. Состав и мандат Комитета устанавливаются Ассамблеей государств-
5. Для целей проведения выборов составляются два списка кандидатов:
список А, содержащий имена кандидатов, отвечающих требованиям, указанным
в подпункте 3(b)(1); и
список В, содержащий имена кандидатов, отвечающих требованиям, указанным
в подпункте 3(b)(и).
Кандидат, обладающий достаточной квалификацией для обоих списков, может
по своему выбору определить, в каком списке он будет значиться. На первых
выборах в состав Суда из списка А избираются не менее девяти судей, а из
списка В – не менее пяти судей. Последующие выборы организуются таким
образом, чтобы сохранить в составе Суда эквивалентную пропорцию судей, про-
ходящих по спискам А и В.
6. а) Судьи избираются на заседании Ассамблеи государств-участников,
созываемой для этой цели в соответствии со статьей 112, путем тайного голосо-
вания. С соблюдением положений пункта 7, избранными в состав Суда являются
18 кандидатов, получивших наибольшее число голосов и большинство в две

трети голосов государств- участников, присутствующих и принимающих участие
в голосовании.
b) В случае, если достаточное число судей не избрано в ходе первого тура
голосования, в соответствии с процедурами, установленными в подпункте (а),
проводятся последующие туры голосования до заполнения остающихся мест.
7. В составе Суда не может быть двух граждан одного и того же государс-
тва. Лицо, которое можно рассматривать применительно к составу Суда как
гражданина более чем одного государства, считается гражданином того госу-
дарства, в котором это лицо обычно пользуется своими гражданскими и полити-
ческим правами.
8. а) Государства-участники при отборе судей учитывают необходимость
обеспечения в составе Суда:
i) представительства основных правовых систем мира;
ii) справедливого географического представительства; и
iii) справедливого представительства судей женского и мужского
пола.
b) Государства-участники также принимают во внимание потребность в
наличии судей, обладающих опытом юридической деятельности по специальным
вопросам, в том числе, но не ограничиваясь этим, по вопросам, касающимся
насилия в отношении женщин или детей.
9. а) С учетом подпункта (b) судьи занимают свою должность в течение
девяти лет и, с учетом подпункта (с) и статьи 37, пункт 2, не имеют права на
переизбрание.
b) При первых выборах одна треть судей, отбираемых по жребию, остает-
ся в должности в течение трех лет; одна треть судей, отбираемых по жребию,
остается в должности в течение шести лет, а остальные судьи остаются в долж-
ности в течение девяти лет.
c) Судья, выбранный на трехлетний срок в соответствии с подпунктом (b),
имеет право быть переизбранным на полный срок.
10. Несмотря на положения пункта 9, судья, назначенный в Судебную или
Апелляционную палату в соответствии со статьей 39, остается в должности до
завершения любого судебного или апелляционного разбирательства, слушания
по которому уже были начаты в данной Палате.
Статья 37
Вакансии судей
1. При открытии вакансии выборы для заполнения проводятся в соответс-

твии со статьей 36.
2. Судья, избранный для заполнения вакансии, остается в должности до
истечения срока полномочий своего предшественника и, если этот срок состав-
ляет три года или менее, может быть переизбран на полный срок в соответствии
со статьей 36.
Статья 38
Президиум
1. Председатель и первый и второй вице-председатели избираются абсо-

лютным большинством голосов судей. Они выполняют свои функции в течение
трехлетнего срока или до завершения срока их полномочий в качестве судей,

в зависимости от того, какой из этих сроков истекает ранее. Они могут быть
переизбраны один раз.
2. Первый вице-председатель заменяет Председателя в случае, если Предсе-
датель отсутствует или отведен. Второй вице-председатель заменяет Председа-
теля в случае, если Председатель и первый вице-председатель отсутствуют или
отведены.
3. Председатель вместе с первым и вторым вице-председателями образуют
Президиум, который несет ответственность за:
a) надлежащее управление делами Суда, за исключением Канцелярии
Прокурора; и
b) другие функции, возлагаемые на него в соответствии с настоящим
Статутом.
4. При выполнении своих обязанностей, предусмотренных в пункте 3(а),
Президиум координирует деятельность с Прокурором и заручается согласием
последнего по всем вопросам, представляющим взаимный интерес.
Статья 39
Палаты
1. После избрания судей Суд так скоро, как только это возможно, организует
в своем составе отделения, указанные в пункте(b) статьи 34. Апелляционное от-
деление состоит из Председателя и еще четырех судей, Судебное отделение -не
менее чем из шести судей и Отделение предварительного производства -не ме-
нее чем из шести судей. Назначение судей в состав отделений осуществляется с
учетом характера функций, которые возлагаются на каждое отделение, квалифи-
кации и опыта избранных судей, с тем чтобы в каждом отделении существовало
подходящее сочетание судей, являющихся специалистами в области уголовного
права и процесса и в области международного права. Судебное отделение и
Отделение предварительного производства состоят преимущественно из судей,
обладающих опытом ведения судебного разбирательства по уголовным делам.
2. а) Судебные функции Суда осуществляются в каждом отделении палатами;
b) i) Апелляционная палата состоит из всех судей Апелляционного
отделения;
ii) функции Судебной палаты осуществляются тремя судьями Судеб
ного отделения;
iii) функции Палаты предварительного производства осуществля-
ются либо тремя судьями Отделения предварительного производства, либо од-
ним судьей этого Отделения в соответствии с настоящим Статутом и Правила-
ми процедуры и доказывания;
с) ничто в настоящем пункте не исключает возможности одновременного
учреждения более чем одной Судебной палаты или Палаты предварительного
производства, когда этого требуют интересы эффективного регулирования объема
работы Суда.
3. а) Судьи, назначенные в Судебное отделение и Отделение предваритель-
ного производства, выполняют свои функции в этих отделениях в течение трех
лет и по истечении данного срока – до завершения рассмотрения любого дела,
слушания по которому уже были начаты в соответствующем отделении;
b) судьи, назначенные в Апелляционное отделение, выполняют свои функ
ции в этом Отделении в течение всего срока своих полномочий.
4. Судьи, назначенные в Апелляционное отделение, выполняют свои функ-

ции только в этом Отделении. Однако ничто в настоящей статье не исключает
временное назначение судей Судебного отделения в Отделение предваритель-
ного производства либо наоборот, если Президиум считает, что этого требуют
интересы эффективного регулирования объема работы Суда, при условии, что
ни при каких обстоятельствах судья, участвовавший в предварительном произ-
водстве по делу, не будет иметь права заседать на слушаниях по этому же делу
в Судебной палате.
Статья 40
Независимость судей
1. Судьи независимы при выполнении своих функций.

2. Судьи не занимаются никакой деятельностью, которая может препятство-
вать выполнению ими своих судейских функций или может заставить усомнить-
ся в их независимости.
3. Судьи, от которых требуется выполнять свои функции на постоянной
основе в месте пребывания Суда, не должны посвящать себя никакому другому
занятию профессионального характера.
4. Любой вопрос, касающийся применения пунктов 2 и 3, решается абсолют-
ным большинством голосов судей. Если какой-либо из таких вопросов связан с
тем или иным судьей, то этот судья не будет участвовать в принятии решения.
Статья 41
Освобождение или отвод судей
1. Президиум может освободить судью, по его просьбе, от выполнения фун-

кций, предусмотренных настоящим Статутом, в соответствии с Правилами про-
цедуры и доказывания.
2. а) Судья не участвует в рассмотрении дела, в связи с которым его или ее
беспристрастность могла бы быть разумно поставлена под сомнение на том или
ином основании. Судья отводится от рассмотрения дела в соответствии с насто-
ящим пунктом, если, среди прочего, этот судья ранее был причастен к данному
делу в Суде в каком бы то ни было качестве, либо к относящемуся к данному
делу уголовному делу на национальном уровне с участием лица, находящегося
под следствием или подвергающегося судебному преследованию. Судья также
отводится от рассмотрения дела по таким другим основаниям, какие могут быть
предусмотрены в Правилах процедуры и доказывания.
b) Прокурор или лицо, которое находится под следствием или в отно-
шении которого ведется судебное разбирательство, может ходатайствовать об
отводе судьи в соответствии с настоящим пунктом.
с) Любой вопрос в отношении отвода судьи решается абсолютным
большинством голосов судей. Отводимому судье предоставляется право пред-
ставить свои замечания по данному вопросу, однако в процессе принятия реше-
ния он не участвует.
Статья 42
Канцелярия Прокурора
1. Канцелярия Прокурора действует независимо как отдельный орган Суда.

Она отвечает за получение передаваемых ситуаций и любой обоснованной ин-
формации о преступлениях, подпадающих под юрисдикцию Суда, за их изучение
и осуществление расследований и уголовного преследования в Суде. Сотрудни-
ки Канцелярии не запрашивают и не выполняют указаний из любого внешнего
источника.
2. Канцелярия возглавляется Прокурором. Прокурор обладает всеми полно-
мочиями по руководству и управлению Канцелярией, включая персонал, поме-
щения и прочие имеющиеся у нее ресурсы. Прокурору оказывают помощь один
или несколько заместителей Прокурора, которые правомочны совершать любые
действия, которые должен совершать Прокурор в соответствии с настоящим
Статутом. Прокурор и заместители Прокурора должны быть гражданами раз-
ных государств. Они работают на основе полной занятости.
3. Прокурором и заместителями Прокурора являются лица, обладающие вы-
сокими моральными качествами, высокой квалификацией и имеющие обширный
практический опыт в области преследования или ведения разбирательств по
уголовным делам. Они должны в совершенстве знать хотя бы один из рабочих
языков Суда и свободно говорить на нем.
4. Прокурор избирается путем тайного голосования абсолютным большинс-
твом голосов членов Ассамблеи государств-участников. Заместители Проку-
рора избираются в таком же порядке из списка кандидатур, представленного
Прокурором. Прокурор выдвигает три кандидатуры для назначения на каждую
должность заместителя Прокурора. Если во время их избрания не принимается
решения, предусматривающего более короткий срок полномочий, Прокурор и
заместители Прокурора избираются на срок в девять лет и не могут быть пере-
избраны.
5. Ни Прокурор, ни заместители Прокурора не занимаются никакой деятель-
ностью, которая могла бы препятствовать осуществлению их прокурорских фун-
кций или поставить под сомнение их независимость. Они не занимаются никаки-
ми другими видами профессиональной деятельности.
6. Президиум может освободить Прокурора или заместителя Прокурора по
его или ее просьбе от участия в том или ином конкретном деле.
7. Ни Прокурор, ни заместители Прокурора не участвуют ни в каком деле,
применительно к которому их беспристрастность могла бы быть разумно постав-
лена под сомнение на любом основании. В соответствии с настоящим пунктом
они отводятся от участия в деле, если они, в частности, ранее участвовали в
любом качестве в рассмотрении в Суде этого дела или в рассмотрении связанно-
го с ним уголовного дела на национальном уровне, к которому причастно лицо,
находящееся под следствием или подвергающееся судебному преследованию.
8. Любые вопросы, касающиеся отвода Прокурора или заместителя Проку-
рора, решаются Апелляционной палатой:
а) Лицо, которое находится под следствием или в отношении которого
ведется судебное разбирательство, может в любое время обратиться с ходатайс-
твом об отводе Прокурора или заместителя Прокурора по основаниям, изложен-
ным в настоящей статье;
b) Прокурор или заместитель Прокурора, соответственно, правомочен
представить свои замечания по этому поводу.
9. Прокурор назначает консультантов с опытом юридической деятельности по спе

циальным вопросам, включая вопросы, касающиеся сексуального насилия, гендер-
ного насилия и насилия в отношении детей, но не ограничиваясь этими вопросами.
Статья 43
Секретариат
1. Секретариат отвечает за несудебные аспекты управления делами и обслу-

живания Суда без ущерба для функций и полномочий Прокурора в соответствии
со статьей 42.
2. Секретариат возглавляется Секретарем, который является главным
административным должностным лицом Суда. Секретарь осуществляет свои
функции под руководством Председателя Суда.
3. Секретарь и заместитель Секретаря обладают высокими моральными ка-
чествами, высокой квалификацией и в совершенстве знают хотя бы один из
рабочих языков Суда и свободно говорят на нем.
4. Судьи избирают Секретаря абсолютным большинством голосов тайным
голосованием, принимая во внимание любые рекомендации Ассамблеи госу-
дарств-участников. Если возникнет такая необходимость и по рекомендации
Секретаря, судьи избирают таким же образом заместителя Секретаря.
5. Секретарь избирается на пятилетний срок полномочий, может переизби-
раться один раз и работает на основе полной занятости. Заместитель Секретаря
занимает свою должность в течение пятилетнего срока полномочий или такого
более короткого срока, который может быть определен абсолютным большинс-
твом голосов судей, и он может быть избран на основе того, что заместитель
Секретаря может быть призван выполнять функции по мере необходимости.
6. Секретарь учреждает в структуре Секретариата Группу по оказанию по-
мощи потерпевшим и свидетелям. Эта Группа обеспечивает, в консультации с
Канцелярией Прокурора, меры защиты и процедуры безопасности, консульта-
ционную и другую соответствующую помощь свидетелям, потерпевшим, кото-
рые являются в Суд, и другим лицам, которым грозит опасность в результате
показаний, данных такими свидетелями. В состав Группы входят сотрудники,
которые имеют опыт работы по вопросам, относящимся к травмам, включая
травмы, связанные с преступлениями сексуального насилия.
Статья 44
Персонал
1. Прокурор и Секретарь назначают в их соответствующие органы такой

квалифицированный персонал, какой может потребоваться. В случае Прокурора
это включает назначение следователей.
2. При найме персонала Прокурор и Секретарь обеспечивают высокий уро-
вень работоспособности, компетентности и добросовестности и принимают во
внимание, mutatis mutandis, критерии, изложенные в пункте 8 статьи 36.
3. Секретарь с согласия Президиума и Прокурора предлагает Положения о
персонале, которые включают условия, на которых персонал Суда назначается,
получает вознаграждение или увольняется. Положения о персонале одобряются
Ассамблеей государств-участников.
4. Суд может при исключительных обстоятельствах использовать услуги
специалистов, откомандированных на безвозмездной основе государствами-
участниками, межправительственными организациями или неправительственны-

ми организациями, для оказания помощи в работе любого из его органов. Проку-
рор может принять любое такое предложение от имени Канцелярии Прокурора.
Такой персонал, откомандированный на безвозмездной основе, принимается на
работу в соответствии с руководящими принципами, устанавливаемыми Ассам-
блеей государств-участников.
Статья 45
Торжественное обязательство
До вступления в должность в соответствии с настоящим Статутом судьи,

Прокурор, заместители Прокурора, Секретарь и заместитель Секретаря прини-
мают на себя в открытом заседании Суда торжественное обязательство выпол-
нять свои соответствующие функции беспристрастно и добросовестно.
Статья 46
Отрешение от должности
1. Судья, Прокурор, заместитель Прокурора, Секретарь или заместитель

Секретаря отрешается от занимаемой должности, если решение об этом прини-
мается в соответствии с пунктом 2 в случаях, когда:
a) установлено, что данное лицо совершило серьезный проступок или
серьезное нарушение своих обязанностей по настоящему Статуту, как это пре-
дусмотрено в Правилах процедуры и доказывания; или
b) данное лицо неспособно выполнять функции, возлагаемые на него в
силу настоящего Статута.
2. Решение об отрешении от должности судьи, Прокурора, заместителя
Прокурора согласно пункту 1 принимается Ассамблеей государств-участников
тайным голосованием:
a) в отношении судьи – большинством в две трети голосов государств-
участников по рекомендации, принятой большинством в две трети голосов ос-
тальных судей;
b) в отношении Прокурора – абсолютным большинством государств-
участников;
c) в отношении заместителя Прокурора – абсолютным большинством го-
лосов государств-участников по рекомендации Прокурора.
3. Решение об отрешении от должности Секретаря или заместителя Секре-
таря принимается абсолютным большинством голосов судей.
4. Судье, Прокурору, заместителю Прокурора, Секретарю или заместителю
Секретаря, поведение или способность которого выполнять должностные функции,
требуемые настоящим Статутом, оспариваются на основании настоящей статьи,
предоставляются все возможности для того, чтобы предъявить или собрать до-
казательства и сделать представления в соответствии с Правилами процедуры и
доказывания. Иного участия в обсуждении данного вопроса это лицо не принимает.
Статья 47
Дисциплинарные меры
В отношении судьи, Прокурора, заместителя Прокурора, Секретаря или

заместителя Секретаря, совершившего проступок менее серьезного характера,
чем это предусмотрено в пункте 1 статьи 46, применяются дисциплинарные

меры в соответствии с Правилами процедуры и доказывания.
Статья 47
Привилегии и иммунитеты
1. Суд пользуется на территории каждого государства-участника такими

привилегиями и иммунитетами, какие являются необходимыми для достижения
его целей.
2. Судьи, Прокурор, заместители Прокурора и Секретарь пользуются, когда
они участвуют в деятельности Суда или в отношении такой деятельности, теми
же привилегиями и иммунитетами, которые предоставляются главам диплома-
тических представительств; судебно-процессуальный иммунитет любого рода в
отношении всего сказанного, написанного ими и действий, совершенных ими в
официальном качестве, продолжает предоставляться им и после истечения сро-
ка их полномочий.
3. Заместитель Секретаря, сотрудники Канцелярии Прокурора и сотрудники
Секретариата пользуются привилегиями, иммунитетами и льготами, необходи-
мыми для выполнения ими своих функций в соответствии с соглашением о при-
вилегиях и иммунитетах Суда.
4. Защитнику, экспертам, свидетелям и любому другому лицу, присутствие
которых требуется в месте пребывания Суда, обеспечивается такой статус, ка-
кой является необходимым для надлежащего функционирования Суда, в соот-
ветствии с соглашением о привилегиях и иммунитетах Суда.
. В привилегиях и иммунитетах может быть отказано:
a) в отношении судьи или Прокурора – абсолютным большинством судей;
b) в отношении Секретаря – Президиумом;
c) в отношении заместителей Прокурора и сотрудников Канцелярии Про
курора – Прокурором; и
d) в отношении заместителя Секретаря и сотрудников Секретариата –
Секретарем.
Статья 49
Оклады, пособия и компенсация расходов
Судьи, Прокурор, заместители Прокурора, Секретарь и заместитель Сек-

ретаря получают такие оклады, пособия и компенсацию расходов, какие могут
быть определены Ассамблеей государств-участников. Размер этих окладов и по-
собий не может быть уменьшен в период выполнения ими своих полномочий.
Статья 50
Официальные и рабочие языки
1. Официальными языками Суда являются английский, арабский, испанс-

кий, китайский, русский и французский языки. Постановления Суда, а также
иные решения по основополагающим вопросам, рассматриваемым Судом, публи-
куются на официальных языках. В соответствии с критериями, установленными
в Правилах процедуры и доказывания, Президиум определяет, какие решения
Суда могут, для целей настоящего пункта, считаться решениями по основопола-
гающим вопросам.
2. Рабочими языками Суда являются английский и французский языки.

В Правилах процедуры и доказывания определяются случаи, в которых другие
официальные языки могут использоваться в качестве рабочих языков.
3. По просьбе любой из сторон, участвующих в разбирательстве, или како-
го-либо государства, которому разрешено участвовать в разбирательстве, Суд
разрешает использование такой стороной или таким государством любого дру-
гого языка, помимо английского или французского, при условии, что, по мнению
Суда, такое разрешение является достаточно обоснованным.
Статья 51
Правила процедуры и доказывания
1. Правила процедуры и доказывания вступают в силу после принятия боль-

шинством в две трети голосов членов Ассамблеи государств-участников.
2. Такие поправки к Правилам процедуры и доказывания могут предлагаться:
a) любым государством-участником;
b) абсолютным большинством голосов судей; или
c) Прокурором.
Такие поправки вступают в силу после принятия большинством в две
трети голосов членов Ассамблеи государств-участников.
3. После принятия Правил процедуры и доказывания в случае безотлага-
тельной необходимости, когда Правила не предусматривают какой-либо конк-
ретной ситуации, с которой сталкивается Суд, судьи могут большинством в две
трети голосов принять временные правила, которые будут применяться, пока
Ассамблея государств-участников не утвердит, исправит или отклонит их на
своей следующей очередной или специальной сессии.
4. Правила процедуры и доказывания, поправки к ним и любое временное
правило должны соответствовать настоящему Статуту. Поправки к Правилам
процедуры и доказывания, а также временные правила не применяются ретро-
активно в ущерб лицу, которое находится под следствием и в отношении кото-
рого ведется судебное разбирательство или которое признано виновным.
5. В случае коллизии между Статутом и Правилами процедуры и доказыва-
ния Статут имеет преимущественную силу.
Статья 52
Регламент Суда
1. В соответствии с настоящим Статутом и Правилами процедуры и дока-

зывания судьи принимают абсолютным большинством голосов Регламент Суда,
необходимый для обеспечения его повседневного функционирования.
2. При разработке Регламента и любых поправок к нему проводятся кон-
сультации с Прокурором и Секретарем.
3. Регламент и любые поправки к нему вступают в силу по их принятии,
если судьи не примут иного решения. Непосредственно после их принятия они
рассылаются государствам-участникам для представления замечаний. Они ос-
таются в силе, если в течение шести месяцев против них не будет выдвинуто
возражений со стороны большинства государств-участников.
ЧАСТЬ 5. РАССЛЕДОВАНИЕ И УГОЛОВНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ
Статья 53
Начало расследования
1. Прокурор, оценив представленную ему информацию, начинает расследо-

вание, если только он не определяет, что нет разумных оснований для принятия
действий в соответствии с настоящим Статутом. При принятии решения о нача-
ле расследования Прокурор рассматривает следующие вопросы:
a) дает ли информация, имеющаяся в распоряжении Прокурора, разум-
ные основания полагать, что было совершено или совершается преступление,
подпадающее под юрисдикцию Суда;
b) является ли это дело или будет ли оно являться допустимым согласно
статье 17; и
c) с учетом тяжести преступления и интересов потерпевших, имеются
ли, тем не менее, веские основания полагать, что проведение расследования не
будет отвечать интересам правосудия.
Если Прокурор определяет, что нет разумных оснований для принятия
действий, и его определение основано исключительно на соображениях, приве-
денных в подпункте (с), выше, то он уведомляет об этом Палату предваритель-
ного производства.
2. Если по проведении расследования Прокурор приходит к выводу об от-
сутствии достаточных оснований для начала уголовного преследования, пос-
кольку:
a) нет достаточных правовых или фактических оснований для запрашива-
ния ордера или приказа согласно статье 58;
b) дело является недопустимым на основании статьи 17; или
c) уголовное преследование не отвечает интересам правосудия с учетом
всех обстоятельств, включая степень тяжести преступления, интересы потер-
певших и возраст или немощь предполагаемого преступника, а также его или ее
роль в предполагаемом преступлении,
Прокурор уведомляет Палату предварительного производства и госу-
дарство, которое передает ситуацию в соответствии со статьей 14, или Совет
Безопасности в случае, подпадающем под положение пункта (b) статьи 13, о
своем выводе и основаниях для такого вывода.
3. а) По просьбе государства, которое осуществляет передачу ситуации в
соответствии со статьей 14, или Совета Безопасности согласно пункту (b) ста-
тьи 13 Палата предварительного производства может вновь рассмотреть реше-
ние Прокурора согласно пунктам 1 или 2 не предпринимать действий и может
просить Прокурора пересмотреть это решение.
b) Кроме того, Палата предварительного производства может по своей
инициативе пересмотреть решение Прокурора не предпринимать действий, если
это решение основывалось исключительно на положениях пунктов 1(с) или 2(с).
В таком случае решение Прокурора будет действовать только тогда, когда оно
подтверждено Палатой предварительного производства.
4. Прокурор может в любое время пересмотреть решение о начале рассле-
дования или уголовного преследования на основании новых фактов или инфор-
мации.
Статья 54
Обязанности и полномочия Прокурора при расследовании
1. Прокурор:
a) для установления истины проводит расследование с тем, чтобы ох-
ватить все факты и доказательства, относящиеся к оценке того, наступает ли
уголовная ответственность в соответствии с настоящим Статутом, и при этом в
равной мере расследует обстоятельства, свидетельствующие как о виновности,
так и о невиновности;
b) принимает надлежащие меры для обеспечения эффективного расследо-
вания и уголовного преследования за преступления, подпадающие под юрисдик-
цию Суда, соблюдая при этом интересы и личные обстоятельства потерпевших
и свидетелей, в том числе возраст, гендерный фактор, как это определено в пун-
кте 3 статьи 7, и состояние здоровья, а также учитывает характер преступле-
ний, в частности преступлений, связанных с сексуальным насилием, гендерным
насилием или насилием в отношении детей; и
с) в полной мере соблюдает права лиц, вытекающие из настоящего
Статута.
2. Прокурор может проводить расследования на территории какого-либо го-
сударства:
a) в соответствии с положениями Части 9; или
b) по разрешению, выданному Палатой предварительного производства
согласно пункту 3(d) статьи 57.
3. Прокурор может:
a) собирать и изучать доказательства;
b) требовать явки и допрашивать лиц, находящихся под следствием, потер
певших и свидетелей;
c) заручаться содействием любого государства либо межправительствен-
ной организации или механизма согласно их соответствующим полномочиям и/
или мандатам;
d) заключать такие соглашения или договоренности, не противоречащие
настоящему Статуту, какие могут потребоваться для облегчения сотрудничест-
ва со стороны какого-либо государства, межправительственной организации или
лица;
е) давать согласие на нераскрытие на любом этапе производства докумен-
тов или информации, которые были получены Прокурором на условиях сохра-
нения конфиденциальности, и только для цели получения новых доказательств,
если только лицо, предоставившее такие документы и информацию, не дает на
это своего согласия;
f) принимать необходимые меры или просить о принятии необходимых мер
для обеспечения конфиденциальности информации, защиты любого лица или
сохранности доказательств.
Статья 55
Права лиц в ходе расследования
1. В отношении расследования, проводимого в соответствии с настоящим

Статутом, лицо:
a) не должно принуждаться свидетельствовать против самого себя или
признавать свою вину;
b) не должно подвергаться принуждению, давлению или угрозам в любой

форме, пыткам или другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинс-
тво видам обращения или наказания;
c) если допрос проводится на языке, который это лицо не понимает в пол-
ной мере и на котором оно не говорит, должно бесплатно пользоваться помощью
квалифицированного переводчика и такими переводами, которые необходимы
для соблюдения требований справедливости; и
d) не должно подвергаться произвольному аресту или задержанию, а так-
же не должно подвергаться лишению свободы, иначе как на таких основаниях и
в соответствии с такими процедурами, которые установлены в Статуте.
2. В тех случаях, когда имеются основания полагать, что то или иное лицо
совершило преступление, подпадающее под юрисдикцию Суда, и такое лицо
вскоре должно быть допрошено либо Прокурором, либо национальными властя-
ми согласно просьбе, направленной в соответствии с Частью 9, это лицо имеет
также следующие права, о которых оно информируется до начала допроса:
a) быть уведомленным до начала допроса о том, что есть основания пола-
гать, что им совершено преступление, подпадающее под юрисдикцию Суда;
b) хранить молчание, причем такое молчание не должно учитываться при
определении виновности или невиновности;
c) пользоваться правовой помощью по собственному выбору или, если
это лицо не пользуется правовой помощью, получать назначенную ему право-
вую помощь в любом случае, когда этого требуют интересы правосудия, и без
какой-либо оплаты такой помощи этим лицом в любом таком случае, если у
этого лица не имеется достаточных средств для оплаты такой помощи; и
d) быть допрашиваемым в присутствии адвоката, если лицо по собствен-
ной воле не отказалось от своего права на услуги адвоката.
Статья 56
Роль Палаты предварительного производства в отношении
уникальной возможности для расследования
1. а) Если Прокурор считает, что проведение расследования представляет

уникальную возможность для получения показаний или заявления от свидетеля
либо для изучения, сбора или проверки доказательств, которые впоследствии
могут оказаться недоступными для целей использования в ходе судебного раз-
бирательства, Прокурор информирует об этом Палату предварительного произ-
водства.
В этом случае Палата предварительного производства, по просьбе Проку
рора, может принять такие меры, какие могут оказаться необходимыми для
обеспечения эффективности и последовательности судебного преследования и,
в частности, для обеспечения прав защиты.
Если Палата предварительного производства не принимает решения об
ином, Прокурор предоставляет соответствующую информацию лицу, которое
было арестовано или явилось на основании приказа о явке в связи с проводи-
мым расследованием, упомянутым в подпункте (а), с тем чтобы это лицо могло
быть выслушано.
2. Меры, указанные в пункте 1(b), могут включать в себя:
a) дачу рекомендаций или распоряжений относительно процедур, кото-
рым надлежит следовать;
b) дачу указаний о ведении протоколов производства по делу;
c) назначение эксперта для оказания помощи;

d) разрешение защитнику лица, которое было арестовано или явилось
на основании приказа о явке, принимать участие в разбирательстве или, если
арест не имел места или вызванное лицо не явилось или защитник не определен,
назначение другого защитника для участия в разбирательстве и представитель-
ства интересов защиты;
е) выдачу поручения одному из своих членов либо, в случае необходимос-
ти, другому судье, имеющемуся в Отделении предварительного производства
или в Судебном отделении, осуществлять наблюдение и давать рекомендации
или распоряжения относительно сбора и сохранения доказательств и допроса
лиц;
f) такие иные действия, которые могут оказаться необходимыми для сбо-
ра или сохранения доказательств.
3. а) Если Прокурор не предпринимает мер согласно настоящей статье, а
Палата предварительного производства считает, что такие меры необходимы с
целью сохранения доказательств, которые, по ее мнению, имеют существенное
значение для обеспечения интересов защиты в ходе судебного разбирательс-
тва, она проводит консультации с Прокурором в отношении того, имеются ли
у Прокурора веские основания для необращения с просьбой о принятии таких
мер. Если в результате консультаций Палата предварительного производства
приходит к заключению, что нежелание Прокурора потребовать принятия таких
мер является неоправданным, Палата предварительного производства может
принимать такие меры по своей собственной инициативе.
b) решение Палаты предварительного производства действовать по своей
собственной инициативе в соответствии с настоящим пунктом может быть об-
жаловано Прокурором. Обжалование рассматривается в срочном порядке.
4. Допустимость доказательств, сохраненных или собранных для судебного
разбирательства в соответствии с настоящей статьей, или протоколов, в ко-
торых они содержатся, определяется в ходе судебного разбирательства в со-
ответствии со статьей 69, и они имеют такую доказательную ценность, какая
может быть определена Судебной палатой.
Статья 57
Функции и полномочия Палаты предварительного производства
1. Если в настоящем Статуте не предусмотрено иное, Палата предваритель-

ного производства осуществляет свои функции в соответствии с положениями
настоящей статьи.
2. а) Постановления или распоряжения Палаты предварительного про-
изводства, издаваемые в соответствии с положениями статей 15, 18, 19, 54,
пункт 2, 61, пункт 7, и 72, принимаются большинством голосов ее судей.
b) Во всех других случаях судья Палаты предварительного производс-
тва может осуществлять функции Палаты предварительного производства, пре-
дусмотренные настоящим Статутом, если иное не предусмотрено в Правилах
процедуры и доказывания или не решено большинством голосов судей Палаты
предварительного производства.
3. Наряду со своими другими функциями по настоящему Статуту Палаты
предварительного производства может:
a) по просьбе Прокурора, отдавать такие распоряжения и выдавать такие
ордера, какие могут быть необходимыми для целей проведения расследования;
b) по просьбе лица, которое было арестовано или явилось по приказу в

соответствии со статьей 58, отдавать такие распоряжения, включая меры, пе-
речисленные в статье 56, или заручаться таким предусмотренным Частью 9 со-
трудничеством, какое может оказаться необходимым для оказания лицу помощи
в подготовке его защиты;
c) в тех случаях, когда это необходимо, обеспечивать защиту и неприкосно
венность частной жизни потерпевших и свидетелей, сохранность доказательств,
защиту лиц, которые были арестованы или явились по приказу, и защиту инфор-
мации, касающейся национальной безопасности;
d) давать Прокурору разрешение на принятие специальных мер, относя-
щихся к проведению расследования в пределах территории государства-учас-
тника, без получения со стороны этого государства согласия на сотрудничес-
тво в соответствии с Частью 9, если, приняв во внимание, поскольку это воз-
можно, мнения соответствующего государства, Палата предварительного про-
изводства применительно к данному случаю установила, что это государство
явно не способно выполнить просьбу о сотрудничестве по причине отсутствия
какого-либо органа или элемента его судебной системы, наделенного полномо
чиями, необходимыми для выполнения просьбы о сотрудничестве в соответствии
с Частью 9;
е) в случае, когда, согласно статье 58, выдается ордер на арест или при-
каз о явке, и, должным образом учитывая силу доказательств, а также права
заинтересованных сторон, как это предусматривается в настоящем Статуте и
в Правилах процедуры и доказывания, обращаться к государствам в соответст
вии с пунктом 1(к) статьи 93, для того чтобы заручиться их сотрудничеством в
принятии мер защиты с целью конфискации, в частности и главным образом в
интересах потерпевших.
Статья 58
Выдача Палатой предварительного производства ордера
на арест или приказа о явке
1. В любое время после начала расследования Палата предварительного

производства выдает, по заявлению Прокурора, ордер на арест того или иного
лица, если, рассмотрев это заявление и доказательства или другую информа-
цию, представленные Прокурором, она удостоверилась в том, что:
a) имеются разумные основания полагать, что это лицо совершило преступ
ление, подпадающее под юрисдикцию Суда; и
b) арест данного лица представляется необходимым:
i) для обеспечения его явки на судебное разбирательство,
ii) для обеспечения того, чтобы это лицо не создавало препятствий
или угрозы для расследования или судебного разбирательства, или
iii) в соответствующих случаях, для предупреждения продолжения
совершения лицом этого преступления или связанного с ним преступления, ко-
торое подпадает под юрисдикцию Суда и которое сопряжено с теми же обсто-
ятельствами.
2. В заявлении Прокурора указываются:
a) имя лица и любая другая соответствующая информация, устанавлива-
ющая личность;
b) конкретная ссылка на преступления, подпадающие под юрисдикцию
Суда, которые, как предполагается, совершило данное лицо;
c) краткое изложение фактов, которые, как предполагается, образуют эти

преступления;
d) резюме доказательств и любая другая информация, которыми устанав
ливаются разумные основания полагать, что данное лицо совершило эти пре-
ступления; и
е) причина, по которой Прокурор считает арест данного лица необходимым.
3. В ордере на арест указываются:
b) конкретная ссылка на преступления, подпадающие под юрисдикцию
Суда, в связи с которыми необходим арест данного лица; и
c) краткое изложение фактов, которые, как предполагается, образуют эти
преступления.
4. Ордер на арест остается в силе до тех пор, пока Суд не распорядится об
ином.
5. На основании ордера на арест Суд может потребовать предварительного
ареста или ареста лица и его предоставления в распоряжение в соответствии с
Частью 9.
6. Прокурор может обратиться к Палате предварительного производства с
просьбой внести поправки в ордер на арест, изменив ссылки на преступления
либо дополнив их ссылками на другие преступления. Если Палата предваритель-
ного производства убедилась в существовании разумных оснований полагать,
что данное лицо совершило преступления, ссылками на которые предполагается
изменить или дополнить ссылки на преступления, содержащиеся в ордере на
арест, она вносит соответствующие поправки в ордер на арест.
7. В качестве альтернативы запрашиванию ордера на арест Прокурор может
обратиться в Палату предварительного производства с просьбой выдать приказ
о явке данного лица. Если Палата предварительного производства удостове-
рилась в наличии разумных оснований полагать, что данное лицо совершило
предполагаемое преступление и что приказ будет достаточной мерой для обес-
печения явки данного лица, она выдает, на определенных условиях или без
каких-либо условий, ограничивающих свободу (иных, чем задержание), если это
предусмотрено национальным законодательством, приказ о явке данного лица.
В приказе указываются:
b) точная дата явки лица;
c) конкретная ссылка на преступления, подпадающие под юрисдикцию
Суда, которые, как предполагается, совершило данное лицо; и
d) краткое изложение фактов, которые, как предполагается, образуют это
преступление.
Приказ о явке вручается непосредственно данному лицу.
Статья 59
Процедура ареста в государстве места содержания под стражей
1. Государство-участник, которое получило просьбу о предварительном арес-

те или об аресте и предоставлении в распоряжение Суда какого-либо лица,
незамедлительно предпринимает шаги для ареста соответствующего лица
в соответствии со своим законодательством и положениями Части 9.
2. Лицо, подвергнутое аресту, незамедлительно доставляется в компетент-

ный судебный орган в государстве места содержания под стражей, который в
соответствии с законодательством этого государства определяет, что:
a) ордер выдан в отношении данного лица;
b) это лицо арестовано с соблюдением надлежащей процедуры; и
c) права этого лица были соблюдены.
3. Арестованный имеет право обратиться в компетентный орган в госу
дарстве места содержания под стражей с ходатайством о временном освобожде-
нии до его предоставления в распоряжение Суда.
4. При принятии решения в отношении любого такого ходатайства компетен-
тный орган в государстве места содержания под стражей рассматривает вопрос
о том, существуют ли, учитывая тяжесть предполагаемых преступлений, чрезвы-
чайные и исключительные обстоятельства, которые оправдывали бы временное
освобождение, и существуют ли необходимые гарантии для обеспечения того,
чтобы государство места содержания под стражей могло выполнить свою обя-
занность по предоставлению этого лица в распоряжение Суда. Компетентный
орган в государстве места содержания под стражей не может рассматривать
вопрос о том, выдан ли ордер на арест надлежащим образом в соответствии с
подпунктами (а) и (b) пункта 1 статьи 58.
5. Палата предварительного производства уведомляется о любом ходатайс-
тве о временном освобождении и выносит рекомендации компетентному органу
в государстве места содержания под стражей. Компетентный орган в государс-
тве места содержания под стражей до вынесения им решения в полной мере
учитывает такие рекомендации, в том числе любые рекомендации относительно
мер по предотвращению побега этого лица.
6. Если это лицо временно освобождено, Палата предварительного произ-
водства может запрашивать периодические доклады о статусе такого временно-
го освобождения.
7. После вынесения решения о предоставлении лица в распоряжение Суда
государством места содержания под стражей данное лицо как можно скорее
доставляется в Суд.
Статья 60 Первоначальное производство в Суде
1. После предоставления лица в распоряжение Суда или добровольной явки

лица в Суд или на основании приказа о явке Палата предварительного произ-
водства удостоверяется в том, что это лицо было информировано о преступле-
ниях, которые оно предположительно совершило, и о его правах по настояще-
му Статуту, включая право ходатайствовать о временном освобождении из-под
стражи до начала судебного разбирательства.
2. Лицо, в отношении которого выдан ордер на арест, может ходатайство-
вать о временном освобождении из-под стражи до начала судебного разбира-
тельства. Если Палата предварительного производства удостоверилась в том,
что условия, установленные в пункте 1 статьи 58, выполнены, это лицо продол-
жает содержаться под стражей. Если Палата предварительного производства
не убеждена в том, что они выполнены, она освобождает это лицо на опреде-
ленных условиях или без каких-либо условий.
3. Палата предварительного производства периодически рассматривает свое
постановление об освобождении этого лица или о его содержании под стра-
жей и может сделать это в любой момент по просьбе Прокурора или этого
лица. После такого рассмотрения она может изменить свое постановление, ка-
сающееся содержания под стражей, освобождения из-под стражи или условий
освобождения из-под стражи, если она удостоверилась в том, что этого требуют
изменившиеся обстоятельства.
4. Палата предварительного производства обеспечивает, чтобы никто не со-
держался под стражей неоправданно долго до судебного разбирательства из-за
неоправданной задержки разбирательства со стороны Прокурора. В случае воз-
никновения такой задержки Суд рассматривает вопрос об освобождении лица
из-под стражи на определенных условиях или без каких-либо условий.
5. В случае необходимости Палата предварительного производства может
выдавать ордер на арест, чтобы обеспечить присутствие лица, которое было
освобождено из-под стражи.
Статья 61
Утверждение обвинений до начала судебного разбирательства
1. С учетом положений пункта 2 в течение разумного периода времени пос-

ле предоставления лица в распоряжение Суда либо после его добровольной
явки в Суд Палата предварительного производства проводит слушание по воп-
росу об утверждении обвинений, на основании которых Прокурор намеревает-
ся добиваться проведения судебного разбирательства. Слушание проводится в
присутствии Прокурора и обвиняемого, а также его защитника.
2. Палата предварительного производства может, по просьбе Прокурора
или по собственной инициативе, провести слушание в отсутствие обвиняемого,
чтобы утвердить обвинения, на основании которых Прокурор намеревается до-
биваться проведения судебного разбирательства, в случаях, когда:
a) обвиняемый отказался от своего права присутствовать на слушании
его дела; или
b) обвиняемый скрывается или не представляется возможным установить
его местонахождение, и были предприняты все разумные шаги для обеспечения
его явки в Суд, чтобы информировать его о выдвигаемых против него обви-
нениях и о своем намерении провести слушание для утверждения этих обви-
нений.
В указанном случае такое лицо может быть представлено защитником,
если Палата предварительного производства определит, что это отвечает инте-
ресам правосудия.
3. В разумный срок до начала слушания это лицо:
a) получает копию документа, содержащего обвинения, на основании ко-
торых Прокурор намерен добиваться привлечения лица к суду; и
b) информируется о том, какие доказательства намерен использовать
Прокурор во время слушания.
Палата предварительного производства может издавать распоряжения
относительно раскрытия информации для целей слушания.
4. До начала слушания Прокурор может продолжать расследование и может
изменить или снять любые обвинения. Обвиняемому предоставляется разумное
уведомление до начала слушания о любом изменении или снятии обвинений.
В случае снятия обвинений Прокурор уведомляет Палату предварительного про-
изводства о причинах такого снятия.
5. В ходе слушания Прокурор поддерживает каждый пункт обвинения
доказательствами, достаточными для установления существенных оснований
полагать, что данное лицо совершило преступление, в котором оно обвиняется.

Прокурор может полагаться на документальные доказательства или резюме до-
казательств и может не вызывать свидетелей, которые, как ожидается, будут
давать показания в суде.
6. В ходе слушания лицо может:
a) представлять возражения против обвинений;
b) оспаривать доказательства, представляемые Прокурором; и
c) представлять доказательства.
7. Палата предварительного производства на основе слушания определяет,
имеются ли достаточные доказательства для установления существенных осно-
ваний полагать, что данное лицо совершило каждое из преступлений, в которых
оно обвиняется. Основываясь на своем определении, Палата предварительного
производства:
a) утверждает обвинения, в отношении которых она определила наличие
достаточных доказательств, и передает это лицо той или иной Судебной палате
для проведения судебного разбирательства в связи с утвержденными обвинени-
ями;
b) не утверждает обвинения, в отношении которых она определила от-
сутствие достаточных доказательств;
c) откладывает слушание и просит Прокурора рассмотреть возможность:
i) предоставления дополнительных доказательств или проведения
дальнейшего расследования в отношении того или иного конкретного обвинения;
или
ii) изменения обвинения, поскольку представленные доказательс-
тва, как представляется, устанавливают факт совершения другого преступле-
ния, подпадающего под юрисдикцию Суда.
8. Если Палата предварительного производства не утверждает обвинение,
это не препятствует Прокурору впоследствии вновь обратиться с просьбой об
утверждении этого обвинения, когда такая просьба поддерживается дополни-
тельными доказательствами.
9. После утверждения обвинений и до начала судебного разбирательства
Прокурор может, с разрешения Палаты предварительного производства и после
уведомления обвиняемого, изменить обвинения. Если Прокурор намеревается
выдвинуть дополнительные обвинения или заменить обвинения более серьезны-
ми обвинениями, то в соответствии с настоящей статьей должно быть проведено
слушание для утверждения этих обвинений. После начала судебного разбира-
тельства Прокурор может, с разрешения Судебной палаты, снять обвинения.
10. Действие любого ранее выданного ордера прекращается в отношении лю-
бых обвинений, которые не были утверждены Палатой предварительного произ-
водства или которые были сняты Прокурором.
11. После утверждения обвинений в соответствии с настоящей статьей
Президиум создает Судебную палату, которая с учетом пункта 9 и статьи 64,
пункт 4, отвечает за проведение последующего разбирательства и может осу-
ществлять любую функцию Палаты предварительного производства, которая
имеет отношение к такому разбирательству и может выполняться в ходе него.
ЧАСТЬ 6. СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО
Статья 62
Место судебного разбирательства
1. Если не будет принято решения об ином, местом судебного разбирательства

является место пребывания Суда.
Статья 63
Судебное разбирательство в присутствии обвиняемого
1. Обвиняемый присутствует на судебном разбирательстве.

2. Если обвиняемый, присутствующий в Суде, продолжает нарушать ход су-
дебного разбирательства, Судебная палата может удалить обвиняемого и предо-
ставляет ему возможность следить за ходом разбирательства и давать указания
защитнику, находясь за пределами зала заседаний, с использованием, когда это
необходимо, средств связи. Указанные меры принимаются только в исключи-
тельных обстоятельствах после того, как иные разумные меры были признаны
непригодными, и только в течение такого периода времени, который является
строго необходимым.
Статья 64
Функции и полномочия Судебной палаты
1. Функции и полномочия Судебной палаты, предусмотренные в настоящей

статье, осуществляются в соответствии с настоящим Статутом и Правилами
процедуры и доказывания.
2. Судебная палата обеспечивает, чтобы разбирательство было справедли-
вым и быстрым и проводилось при полном соблюдении прав обвиняемого и с
должным учетом необходимости защиты потерпевших и свидетелей.
3. После того, как дело назначено к слушанию в соответствии с настоящим
Статутом, Судебная палата, назначенная для рассмотрения дела:
a) совещается со сторонами и принимает такие процедуры, которые
необходимы для содействия справедливому и быстрому проведению разбира-
тельства;
b) определяет язык или языки, которые будут использоваться в ходе су-
дебного разбирательства; и
c) с соблюдением любых иных соответствующих положений настояще-
го Статута, предусматривает раскрытие, заблаговременно до начала судебного
разбирательства, документов или информации, которые до этого не были рас-
крыты, с тем чтобы можно было надлежащим образом подготовиться к судеб-
ному разбирательству.
4. Судебная палата может, если это требуется для эффективного и спра-
ведливого выполнения ею своих функций, передавать предварительные вопро-
сы в Палату предварительного производства или, при необходимости, иному
судье Отделения предварительного производства, имеющемуся в распоряже-
нии.
5. Направив уведомление сторонам, Судебная палата может, в соответству-
ющих случаях, распорядиться об объединении или разделении обвинений про-
тив более чем одного обвиняемого.
6. При осуществлении своих функций до начала судебного разбирательства

или в ходе судебного разбирательства Судебная палата, при необходимости:
a) осуществляет любые функции Палаты предварительного производства,
упомянутые в пункте 11 статьи 61;
b) требует явки свидетелей и дачи ими показаний, а также предъявления
документальных и иных доказательств, прибегая, если это необходимо, к помо-
щи государств, как это предусмотрено в настоящем Статуте;
c) обеспечивает неразглашение конфиденциальной информации;
d) дает распоряжение о предъявлении дополнительных доказательств к
доказательствам, которые уже собраны до судебного разбирательства или пред-
ставлены сторонами в ходе судебного разбирательства;
е) обеспечивает защиту обвиняемого, свидетелей и потерпевших; и
g) выносит решение по любым иным имеющим отношение к делу вопросам.
7. Судебное разбирательство является открытым. Однако Судебная палата
может установить, что особые обстоятельства требуют того, чтобы некоторые
заседания проводились в закрытом заседании для целей, предусмотренных в
статье 68, или в интересах защиты конфиденциальной или чувствительной ин-
формации, которая должна быть представлена в качестве доказательства.
8. а) В начале разбирательства Судебная палата зачитывает обвиняемому
обвинения, ранее утвержденные Палатой предварительного производства. Су-
дебная палата удостоверяется в том, что обвиняемый понимает содержание
обвинений. Она дает обвиняемому возможность признать свою вину в соответс-
твии со статьей 65 или заявить о своей невиновности.
b) В ходе судебного разбирательства председательствующий судья может
давать указания относительно проведения разбирательства, в том числе для
обеспечения того, чтобы оно проводилось справедливо и беспристрастно. С соб-
людением любых указаний председательствующего судьи стороны могут пред-
ставлять доказательства в соответствии с положениями настоящего Статута.
9. Судебная палата, в частности, имеет право по ходатайству одной из сто-
рон или по своей инициативе:
а) выносить решения о допустимости или относимости доказательству
b) принимать все необходимые меры для поддержания порядка в ходе
слушаний.
10. Судебная палата обеспечивает составление полного протокола судебного
разбирательства, точно отражающего ход процесса, ведение и сохранение кото-
рого возлагается на Секретаря.
Статья 65
Процедура, действующая в случае признания вины
1. Когда обвиняемый признает свою вину согласно пункту 8(а) статьи 64,
Судебная палата определяет:
a) осознает ли обвиняемый характер и последствия признания себя ви-
новным;
b) сделано ли это признание обвиняемым добровольно после достаточных
консультаций с защитником; и
c) подтверждается ли признание вины обстоятельствами дела, изложен-
ными:
i) в документах, содержащих обвинения, предъявленные Прокуро-
ром и признанные обвиняемым;
ii) в любых материалах, представленных Прокурором, которые под

крепляют обвинения и которые принимает обвиняемый; и
iii) в любых других доказательствах, таких как показания свидете-
лей, представленных Прокурором или обвиняемым.
2. Если Судебная палата удостоверится в том, что условия, указанные в
пункте 1, соблюдены, она рассматривает признание вины, наряду с любыми
дополнительными доказательствами, которые были представлены, как устанав-
ливающее все существенно важные обстоятельства, необходимые для доказа-
тельства совершения преступления, в отношении которого сделано признание,
и может осудить обвиняемого за совершение этого преступления.
3. Если Судебная палата не удостоверится в том, что условия, указанные в
пункте 1, соблюдены, она исходит из того, что признание вины не имело места,
и в этом случае она дает распоряжение продолжать судебное разбирательство в
соответствии с обычными процедурами рассмотрения дела, предусмотренными
настоящим Статутом, и может передать это дело другой Судебной палате.
4. Если Судебная палата полагает, что в интересах правосудия, в частнос-
ти интересах потерпевших, требуется более полное изложение обстоятельств
дела, Судебная палата может:
a) обратиться к Прокурору с просьбой представить дополнительные
доказательства, включая показания свидетелей; или
b) дать распоряжение продолжить судебное разбирательство в соответс-
твии с обычными процедурами рассмотрения дела, предусмотренными насто-
ящим Статутом, и в этом случае она исходит из того, что признание вины не
имело места, и может передать это дело другой Судебной палате.
5. Любое обсуждение между Прокурором и защитой вопроса об изменении
обвинений, признании вины или наказании, подлежащем назначению, не являет-
ся обязательным для Суда.
Статья 66
Презумпция невиновности
1. Каждый считается невиновным, пока его вина не будет доказана в Суде в

соответствии с применимым законом.
2. Бремя доказывания вины обвиняемого лежит на Прокуроре.
3. Для осуждения обвиняемого Суд должен убедиться в том, что обвиняе-
мый виновен и это не подлежит сомнению на разумных основаниях.
Статья 67
Права обвиняемого
1. При определении любого обвинения обвиняемый имеет право на публич-

ное слушание, с учетом положений настоящего Статута, на справедливое слу-
шание, проводимое беспристрастным образом, и как минимум на следующие
гарантии на основе полного равенства:
a) быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который
обвиняемый понимает в полной мере и на котором он говорит, о характере, ос-
новании и содержании предъявленного ему обвинения;
b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты,
а также свободно сноситься с выбранным защитником в условиях конфиденци-
альности;
c) быть судимым без неоправданной задержки;

d) с учетом пункта 2 статьи 63 быть судимым в его присутствии и защи-
щать себя лично либо через посредство назначенного им защитника, быть уве-
домленным, если он не имеет защитника, об этом праве, иметь назначенного ему
Судом защитника в любом случае, когда того требуют интересы правосудия, и
безвозмездно для него в любом случае, когда он не располагает достаточными
средствами для оплаты услуг защитника;
е) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право
на то, чтобы эти свидетели были допрошены, а также иметь право на вызов
и допрос свидетелей, показывающих в его пользу, на тех же условиях, какие
существуют для свидетелей, показывающих против него. Обвиняемый также
имеет право выдвигать аргументы в свою защиту и представлять иные доказа-
тельства, являющиеся допустимыми согласно настоящему Статуту;
f) бесплатно пользоваться помощью квалифицированного переводчика и
получать переводы, необходимые для того, чтобы судебное разбирательство от-
вечало требованиям справедливости, в случаях, когда язык, используемый для
рассмотрения дела в Суде либо при составлении документов, представленных
Суду, не является тем языком, который обвиняемый понимает в полной мере и
на котором он говорит;
g) не быть принуждаемым к даче показаний либо к признанию себя ви-
новным и иметь право хранить молчание, причем такое молчание не должно
приниматься во внимание при определении виновности или невиновности;
h) без принятия присяги выступать с устными или письменными заявле-
ниями в свою защиту; и
i) быть свободным от бремени доказывания обратного или обязанности
опровержения.
2. В дополнение к любому другому раскрытию информации, предусмот-
ренному в настоящем Статуте, Прокурор так скоро, насколько это возможно,
предъявляет защите имеющиеся в его распоряжении или под его контролем до-
казательства, которые, по его мнению, свидетельствуют или должны свидетель-
ствовать о невиновности обвиняемого, или о наличии обстоятельств, смягчаю-
щих вину, или способны повлиять на достоверность доказательств обвинения.
Любые сомнения в отношении применения этого пункта разрешаются Судом.
Статья 68
Защита потерпевших и свидетелей и их участие в разбирательстве
1. Суд принимает надлежащие меры для защиты безопасности, физического

и психического благополучия, достоинства и неприкосновенности личной жиз-
ни потерпевших и свидетелей. При этом Суд учитывает все соответствующие
факторы, в том числе возраст, гендерный фактор, как это определено в пункте 3
статьи 7, и состояние здоровья, а также характер преступления, и, в частности, но
не ограничиваясь этим, то обстоятельство, что преступление включало сексуальное
насилие, гендерное насилие или насилие в отношении детей. Прокурор принимает
такие меры, в особенности при проведении расследования и осуществлении уголов-
ного преследования за эти преступления. Такие меры не должны наносить ущерб
правам обвиняемого или быть несовместимыми с ними, а также наносить ущерб
проведению справедливого и беспристрастного судебного разбирательства.
2. Как исключение из принципа проведения открытых слушаний, предусмот-
ренного в статье 67, палаты Суда могут для защиты потерпевших и свидетелей
или обвиняемого провести любую часть разбирательства т сатега или разре-

шить представить доказательства с помощью электронных или иных специаль-
ных средств. В частности, такие меры принимаются в случае, когда речь идет
о жертве сексуального насилия или ребенке, который является потерпевшим
или свидетелем, если Судом не предписано иное, с учетом всех обстоятельств,
в особенности мнения такого потерпевшего или свидетеля.
3. На стадиях судебного разбирательства, которые Суд сочтет для этого
подходящими, Суд разрешает представлять и рассматривать мнения и опасения
потерпевших, когда их личные интересы оказываются затронутыми, но таким
образом, чтобы это не наносило ущерба и не противоречило правам обвиняемо-
го и проведению справедливого и беспристрастного судебного разбирательства.
В случаях, когда Суд считает это оправданным, такие мнения и опасения могут
излагаться законными представителями потерпевших в соответствии с Прави-
лами процедуры и доказывания.
4. Группа по оказанию помощи потерпевшим и свидетелям может рекомен-
довать Прокурору и Суду соответствующие меры защиты, процедуры обеспече-
ния безопасности, предоставления консультационной и иной помощи, упомяну-
той в пункте 6 статьи 43.
5. Когда раскрытие доказательств или информации в соответствии с насто-
ящим Статутом может повлечь за собой серьезную угрозу для безопасности
любого свидетеля или членов его семьи, Прокурор может для целей осущест-
вления любых процессуальных действий, имеющих место до начала слушания
по делу, не раскрывать такие доказательства или информацию, и вместо этого
представить их резюме. Указанные меры осуществляются таким образом, чтобы
это не наносило ущерба и не было несовместимым с правами обвиняемого и
проведением справедливого и беспристрастного судебного разбирательства.
6. Государство может обратиться с просьбой о принятии необходимых мер,
обеспечивающих защиту его служащих или представителей, а также мер по
защите конфиденциальной и чувствительной информации.
Статья 69
Доказательства
1. Прежде чем приступить к даче показаний, каждый свидетель в соответс-

твии с Правилами процедуры и доказывания принимает на себя обязательство
давать правдивые показания.
2. Показания даются свидетелями в судебном заседании лично, поскольку
иное не предусматривается мерами, изложенными в статье 68 или в Правилах
процедуры и доказывания. Суд может также разрешить дачу viva voce (устных)
или записанных с помощью видео- или аудиотехники показаний свидетеля, а
также представление документов или записей при условии соблюдения поло-
жений настоящего Статута и в соответствии с Правилами процедуры и доказы-
вания. Эти меры не должны наносить ущерб или противоречить правам обви-
няемого.
3. Стороны могут представлять доказательства, относящиеся к делу, в соот-
ветствии со статьей 64. Суд правомочен требовать представления всех доказа-
тельств, которые он считает необходимыми для установления истины.
4. Суд может в соответствии с Правилами процедуры и доказывания вынес-
ти решение об относимости или допустимости любых доказательств, принимая
при этом во внимание, наряду с прочим, их силу, а также вред, который такие
доказательства могут причинить проведению справедливого судебного разбира-

тельства или справедливой оценке показаний свидетеля.
5. Суд уважает и соблюдает привилегии на конфиденциальность, предусмот-
ренные в Правилах процедуры и доказывания.
6. Суд не требует доказывания общеизвестных фактов, но может принять их
к сведению в судебном порядке.
7. Доказательства, которые получены в результате нарушения положений
настоящего Статута или международно признанных прав человека, не являются
допустимыми, если:
a) нарушение порождает серьезные сомнения в достоверности доказа-
тельств; или
b) допуск доказательств был бы несовместим с добросовестным проведе-
нием разбирательства и наносил бы ему серьезный ущерб.
8. Решая вопрос о допустимости или относимости доказательств, собранных
государством, Суд не должен выносить решения относительно применения на-
ционального законодательства этого государства.
Статья 70
Преступления против отправления правосудия
1. Суд обладает юрисдикцией в отношении следующих преступлений против

отправления им правосудия, совершенных преднамеренно:
a) дача ложных показаний после принятия обязательства в соответствии
с пунктом 1 статьи 69 давать правдивые показания;
b) представление заведомо ложных или сфальсифицированных доказа-
тельств;
c) противоправное оказание воздействия на свидетеля, создание помех
или препятствий присутствию свидетеля или даче им показаний, воздействие на
свидетеля в качес тве возмездия за дачу им показаний или уничтожение доказа-
тельств, их фальсификация или препятствие их сбору;
d) создание препятствий, запугивание или противоправное воздействие на
должностное лицо Суда с целью принудить или убедить должностное лицо не
выполнять или выполнять ненадлежащим образом его обязанности;
е) оказание воздействия на должностное лицо Суда в качестве возмездия
за то, что это или иное должностное лицо выполняло свои обязанности;
f) вымогательство или получение взятки в качестве должностного лица
Суда в связи со своими официальными обязанностями.
2. Принципы и процедуры, регулирующие осуществление Судом юрисдик-
ции в отношении преступлений на основании настоящей статьи, должны быть
теми же, что изложены в Правилах процедуры и доказывания. Условия оказа-
ния международного содействия Суду в отношении его разбирательств по на-
стоящей статье регулируются внутренним законодательством запрашиваемого
государства.
3. В случае вынесения решения о признании какого-либо лица виновным
Суд может назначать наказание в виде лишения свободы на срок не более пяти
лет или штрафа в соответствии с Правилами процедуры и доказывания, или
того и другого одновременно.
4. а) Каждое государство-участник распространяет свое уголовное
законодательство, устанавливающее меры наказания за преступления, направ-
ленные против проведения расследований и осуществления судопроизводства,
на преступления против отправления правосудия, указанные в настоящей

статье, совершенные его гражданином либо на его территории.
b) По просьбе Суда государство-участник, когда оно считает это умест-
ным, передает дело своим компетентным органам для судебного преследования.
Эти органы тщательно рассматривают такие дела и выделяют достаточные ре-
сурсы для того, чтобы их рассмотрение могло быть проведено эффективным
образом.
Статья 71
Санкции за непозволительное поведение в Суде
1. Суд может наказывать лиц, присутствующих в Суде, за непозволительное

поведение, в том числе за срыв разбирательства или преднамеренный отказ вы-
полнять его распоряжения, посредством административных мер, кроме лишения
свободы, таких, как временное или постоянное удаление из зала суда, штраф
или иные подобные меры, предусмотренные в Правилах процедуры и доказыва-
ния.
2. Процедуры, регулирующие применение мер, указанных в пункте 1,
устанавливаются в Правилах процедуры и доказывания.
Статья 72
Защита информации, затрагивающей национальную безопасность
1. Настоящая статья применяется в любом случае, когда раскрытие инфор-

мации или документов государства нанесло бы, по мнению этого государства,
ущерб интересам его национальной безопасности. Такие случаи включают в
себя случаи, на которые распространяются положения пунктов 2 и 3 статьи 56,
пункта 3 статьи 61, пункта 3 статьи 64, пункта 2 статьи 67, пункта 6 статьи 68,
пункта 6 статьи 87 и статьи 93, а также случаи, возникающие на любой другой
стадии судебного разбирательства, на которой может вставать вопрос о таком
раскрытии.
2. Настоящая статья применяется также в случаях, когда лицо, к которому
была обращена просьба представить информацию или доказательства, отказа-
лось сделать это или передало данный вопрос государству на том основании,
что раскрытие нанесло бы ущерб интересам национальной безопасности госу-
дарства, и заинтересованное государство подтверждает, что, по его мнению,
такое раскрытие нанесло бы ущерб интересам его национальной безопасности.
3. Ничто в настоящей статье не наносит ущерба требованиям конфиденци-
альности, применимым на основании пункта 3(е) и (f) статьи 54, либо примене-
нию статьи 73.
4. Если какому-либо государству становится известно о том, что информа-
ция или документы государства раскрываются или, вероятно, будут раскрыты
на какой-либо стадии судебного разбирательства, и, по его мнению, их раскры-
тием был бы нанесен ущерб интересам его национальной безопасности, такое
государство вправе осуществить вмешательство, с тем чтобы добиться решения
данного вопроса в соответствии с настоящей статьей.
5. Если, по мнению какого-либо государства, раскрытие информации нанес-
ло бы ущерб интересам его национальной безопасности, это государство во
взаимодействии с Прокурором, защитой или Палатой предварительного произ-
водства либо Судебной палатой, в зависимости от обстоятельств, принимает все
разумные меры для разрешения данного вопроса на началах сотрудничества.

Такие меры могут включать в себя:
a) модификацию или уточнение запроса;
b) вынесение Судом определения по поводу относимости запрашиваемой
информации или доказательств либо по поводу того, могут ли доказательства,
хотя они и относятся к делу, быть получены из источника, иного чем запраши-
ваемое государство, или не получены ли они из такого источника;
c) получение информации или доказательств из другого источника или в
другой форме; или
d) договоренность об условиях, на которых может оказываться помощь,
включая, среди прочего, представление обобщенной или переработанной инфор-
мации, установление ограничений на раскрытие, использование разбирательства
in camera или ex parte или иные защитные меры, допустимые в соответствии с
настоящим Статутом и Правилами процедуры и доказывания.
6. Если были приняты все разумные меры для урегулирования данного воп-
роса на началах сотрудничества и государство считает, что не существует таких
способов или таких условий, которые позволяли бы представить или раскрыть
информацию или документы без ущерба для интересов его национальной безо-
пасности, оно уведомляет об этом Прокурора или Суд с указанием конкретных
мотивов своего решения, если только точное описание таких мотивов само по
себе не повлечет за собой нанесения такого ущерба.
7. Затем, если Суд определит, что данные доказательства являются отно-
сящимися к делу и необходимыми для установления вины или невиновности
обвиняемого, им могут быть приняты следующие меры:
a) если раскрытие информации или документа испрашивается в соответс-
твии с просьбой о сотрудничестве согласно Части 9 или в связи с обстоятель-
ствами, указанными в пункте 2, и государство привело причины для отказа в
соответствии с пунктом 4 статьи 93:
i) Суд может, прежде чем вынести какое-либо заключение, о ко-
тором говорится в подпункте (а)(и) пункта 7, направить запрос о проведении
дальнейших консультаций в целях заслушивания аргументов государства, что
может включать, в соответствующих случаях, слушания in camera и ex parte;
ii) если Суд приходит к заключению, что, ссылаясь на основания
для отказа по пункту 4 статьи 93 в обстоятельствах данного дела, запрашива-
емое государство действует вопреки обязательствам по Статуту, Суд может
передать данный вопрос в соответствии с пунктом 7 статьи 87 с указанием
оснований для своего заключения; и
iii) Суд может сделать такой вывод в ходе судебного разбиратель-
ства по делу обвиняемого по поводу наличия или отсутствия того или иного
факта, который может быть оправданным в данных обстоятельствах; или
b) во всех других обстоятельствах:
i) издать распоряжение о раскрытии; или
ii) поскольку распоряжение о раскрытии не принято Судом, сде-
лать такой вывод в ходе судебного разбирательства по делу обвиняемого по
поводу наличия или отсутствия того или иного факта, который может быть
оправданным в данных обстоятельствах.
Статья 73
Информация или документы третьих сторон
Если Суд обращается к государству-участнику с просьбой предоставить

документ или информацию, которая находится в его ведении, распоряжении
или под его контролем и которая была раскрыта ему на условиях конфиден-
циальности каким-либо государством, межправительственной организацией или
международной организацией, то это государство-участник заручается согласи-
ем стороны, раскрывшей документ или информацию, на раскрытие такого доку-
мента или информации. Если такой стороной является государство- участник,
то оно либо дает согласие на раскрытие такой информации или документа, либо
обязуется разрешить с Судом вопрос о раскрытии документа или информации
с соблюдением положений статьи 72. Если в качестве такой стороны выступает
государство, не являющееся участником настоящего Статута, и оно отказыва-
ется дать согласие на раскрытие документа или информации, то запрашиваемое
государство уведомляет Суд о том, что оно не в состоянии предоставить такой
документ или информацию вследствие ранее взятого на себя обязательства в
отношении соблюдения конфиденциальности перед такой стороной.
Статья 74
Требования к принятию решения
1. Все судьи Судебной палаты присутствуют на каждой стадии судебного

разбирательства и в ходе всех совещаний. Президиум может в отдельных слу-
чаях назначать с учетом имеющихся возможностей одного или более запасных
судей, которые будут присутствовать на каждой стадии судебного разбиратель-
ства и замещать члена Судебной палаты, если этот член Палаты не может более
присутствовать.
2. Решение Судебной палаты принимается на основе оценки ею доказа-
тельств и всего производства по делу. Решение не должно выходить за рамки
фактов и обстоятельств, изложенных в документе, содержащем обвинения, или
в любых поправках к документу, содержащему обвинения. Суд может основы-
вать свое решение только на доказательствах, представленных ему и рассмот-
ренных им в ходе судебного разбирательства.
3. Судьи стремятся достичь единодушия в своем решении, в отсутствие ко-
торого решение принимается большинством судей.
4. Совещания Судебной палаты сохраняются в тайне.
5. Решение выносится в письменном виде и содержит полное и мотивиро-
ванное изложение выводов Судебной палаты на основе доказательств и заклю-
чений. Выносимое решение является единственным. При отсутствии единоду-
шия решение Судебной палаты содержит мнение большинства и меньшинства.
Решение или его резюме оглашается в открытом заседании.
Статья 75
Возмещение ущерба потерпевшим
1. Суд устанавливает принципы, касающиеся возмещения ущерба потерпевшим

или в отношении потерпевших, включая реституцию, компенсацию и реабили-
тацию. На этой основе Суд может в ответ на поступившую просьбу или, в ис-
ключительных случаях, по своей собственной инициативе определить в своем
решении масштабы и размер любого ущерба, убытков и вреда, причиненных

потерпевшим или в их отношении, и заявляет о принципах, на основании кото-
рых он действует.
2. Суд может вынести постановление непосредственно по отношению к
осужденному о возмещении ущерба потерпевшим или в отношении потерпев-
ших в надлежащей форме, включая реституцию, компенсацию и реабилита-
цию. В соответствующих случаях Суд может вынести постановление о выпла-
те суммы в порядке возмещения ущерба в Целевой фонд, предусмотренный в
статье 79.
3. Прежде чем выносить постановление в соответствии с настоящей стать-
ей, Суд может запрашивать и принимает во внимание представления от осуж-
денного, от потерпевших, прочих заинтересованных лиц или заинтересованных
государств или от их имени.
4. Осуществляя свои полномочия в соответствии с настоящей статьей, Суд,
после вынесения решения о признании лица виновным в совершении преступ-
ления, подпадающего под юрисдикцию Суда, может определить, существует ли
необходимость в том, чтобы в целях исполнения любого постановления, которое
он может вынести согласно настоящей статье, были приняты меры в соответс-
твии с пунктом 1 статьи 93.
5. Государство-участник исполняет решение, вынесенное на основании на-
стоящей статьи, как если бы положения статьи 109 были применимы к данной
статье.
6. Ничто в настоящей статье не должно толковаться как ущемляющее права
потерпевших в соответствии с национальным или международным правом.
Статья 76
Назначение наказания
1. В случае, если вина обвиняемого установлена, Судебная палата рассмат-

ривает вопрос о назначении соответствующего наказания и принимает во внима-
ние представленные в ходе разбирательства доказательства и сделанные пред-
ставления, которые имеют отношение к назначению наказания.
2. За исключением случаев, в которых применяются положения статьи 65,
Судебная палата до завершения судебного разбирательства может по своей
инициативе – и должна по просьбе Прокурора или обвиняемого – провести
дополнительное судебное слушание, с тем чтобы заслушать любые дополни-
тельные доказательства или представления, имеющие отношение к назначению
наказания, в соответствии с Правилами процедуры и доказывания.
3. В случаях, в которых применяется пункт 2, любые представления, сделан-
ные на основании статьи 75, заслушиваются в ходе дополнительного слушания,
упомянутого в пункте 2, или, при необходимости, в ходе любого нового слуша-
ния.
4. Приговор оглашается публично и, когда это возможно, в присутствии
обвиняемого.
ЧАСТЬ 7. МЕРЫ НАКАЗАНИЯ
Статья 77
Применимые меры наказания
1. С учетом статьи 110 Суд может назначить одну из следующих мер нака-
зания лицу, признанному виновным в совершении преступления, предусмотрен-
ного в статье 5 настоящего Статута:
a) лишение свободы на определенный срок, исчисляемый в количестве
лет, которое не превышает максимального количества в 30 лет, или
b) пожизненное лишение свободы в тех случаях, когда это оправдано
исключительно тяжким характером преступления и индивидуальными обстоя-
тельствами лица, признанного виновным в его совершении.
2. Помимо лишения свободы, Суд может назначить:
a) штраф в соответствии с критериями, предусмотренными в Правилах
процедуры и доказывания;
b) конфискацию доходов, имущества и активов, полученных прямо или
косвенно в результате преступления, без ущерба для прав bona fide третьих
сторон.
Статья 78
Определение меры наказания
1. При определении меры наказания Суд в соответствии с Правилами про-

цедуры и доказывания принимает во внимание такие факторы, как тяжесть
преступления и личность осужденного.
2. При назначении наказания в виде лишения свободы Суд засчитывает срок
предварительного содержания под стражей по постановлению Суда при наличии
такого срока. Суд может засчитать любой срок, иным образом отбытый под
стражей в связи с деянием, лежащим в основе преступления.
3. Если лицо осуждено за совершение более чем одного преступления, Суд
назначает наказание за каждое преступление и общее наказание с указанием
всего срока лишения свободы. Этот срок не должен быть меньше срока, пре-
дусмотренного самым суровым отдельным наказанием, которое было назначе-
но, и не должен превышать 30 лет лишения свободы или меры наказания в
виде пожизненного лишения свободы в соответствии с подпунктом (b) пункта 1
статьи 77.
Статья 79
Целевой фонд
1. Решением Ассамблеи государств-участников учреждается Целевой фонд

в интересах потерпевших от преступлений, подпадающих под юрисдикцию Суда,
и семей таких потерпевших.
2. Суд может распорядиться передать денежные средства и другое имущес-
тво, изъятые посредством штрафов или конфискации, в Целевой фонд.
3. Целевой фонд управляется в соответствии с критериями, определяемыми
Ассамблеей государств-участников.
Статья 80
Ненанесение ущерба применению на национальном уровне
мер наказания и национальных законов
Ничто в настоящей Части не затрагивает применения государствами мер

наказания, установленных их национальным законодательством, или законов
государств, которые не предусматривают меры наказания, установленные в на-
стоящей части.
ЧАСТЬ 8. ОБЖАЛОВАНИЕ И ПЕРЕСМОТР
Статья 81
Обжалование решения об оправдании, решения
о признании виновным и приговора
1. Решение, принятое согласно статье 74, может быть обжаловано в соответс-

твии с Правилами процедуры и доказывания, как это предусмотрено ниже:
a) Прокурор может подать апелляцию по любым из следующих основа-
ний:
i) процессуальная ошибка,
ii) ошибка в факте или
iii) ошибка в праве;
b) лицо, признанное виновным, или Прокурор от имени этого лица может
подать апелляцию по любым из следующих оснований:
i) процессуальная ошибка,
ii) ошибка в факте,
iii) ошибка в праве или
iv) любое иное основание, которое влияет на справедливость су-
дебного разбирательства или решения либо доверие к такому разбирательству
или решению.
2. а) Приговор может быть обжалован в соответствии с Правилами проце-
дуры и доказывания Прокурором или лицом, признанным виновным, на основа-
нии неадекватности вынесенного приговора совершенному преступлению;
b) если при рассмотрении приговора в порядке обжалования Суд сочтет,
что имеются основания, по которым решение о признании виновным может быть
частично или полностью отменено, Суд может предложить Прокурору и лицу,
признанному виновным, представить основания согласно пункту 1(а) или (b)
статьи 81 и может вынести решение о признании виновным в соответствии со
статьей 83;
c) такая же процедура применяется в случае, когда при рассмотрении в
порядке обжалования только решения о признании виновным Суд сочтет, что
имеются основания для смягчения приговора согласно пункту 2(а).
3. а) Поскольку Судебная палата не распорядится об ином, до рассмотрения
апелляции лицо, признанное виновным, находится под стражей;
b) если период времени, в течение которого лицо, признанное виновным,
находится под стражей, превышает срок назначенного ему наказания в виде ли-
шения свободы, он подлежит освобождению, за исключением случаев, когда Про-
курором также подается апелляция, в связи с чем освобождение может быть осу-
ществлено только с соблюдением условий, предусмотренных в подпункте с ниже;
c) в случае вынесения решения об оправдании обвиняемый подлежит

немедленному освобождению с соблюдением нижеследующего:
i) в исключительных обстоятельствах, с учетом, в частности,
конкретной опасности побега, серьезности предъявленного обвинения и веро-
ятности успешного исхода апелляции, Судебная палата, по просьбе Прокурора,
может продлить содержание обвиняемого под стражей до рассмотрения апел-
ляции;
ii) решение Судебной палаты, вынесенное на основании под-
пункта (с)(1), может быть обжаловано в соответствии с Правилами процедуры
и доказывания.
4. С соблюдением подпунктов 3(а) и (b) исполнение решения или приговора
может быть приостановлено на период времени, предусмотренный для подачи
апелляции и проведения разбирательства в порядке обжалования.
Статья 82
Обжалование прочих решений
1. Каждая из сторон в соответствии с Правилами процедуры и доказывания

может обжаловать любое из следующих решений:
a) решение в отношении юрисдикции или допустимости;
b) решение, разрешающее или запрещающее освобождение лица, которое
находится под следствием или в отношении которого ведется судебное разби-
рательство;
c) решение Палаты предварительного производства действовать по своей
собственной инициативе согласно пункту 3 статьи 56;
d) решение, касающееся вопроса, который в значительной мере влиял
бы на справедливое и быстрое ведение судебного разбирательства или на его
результат или в связи с которым незамедлительное принятие Апелляционной
палатой решения может, по мнению Палаты предварительного производства
или Судебной палаты, способствовать существенному продвижению в разбира-
тельстве дела.
2. Решение Палаты предварительного производства, вынесенное на осно-
вании пункта 3(d) статьи 57, может быть обжаловано заинтересованным госу
дарством или Прокурором, с разрешения Палаты предварительного производ
ства. Такая апелляция подлежит рассмотрению в безотлагательном порядке.
3. Обжалование само по себе не влечет приостановления разбирательства,
если Апелляционная палата не вынесет постановления об этом по просьбе в
соответствии с Правилами процедуры и доказывания.
4. Юридический представитель потерпевших, осужденный или bona fide собст-
венник, пострадавший в результате решения, принятого согласно статье 75,
может обжаловать решение о возмещении ущерба, как это предусмотрено в
Правилах процедуры и доказывания.
Статья 83
Апелляционное производство
1. Для целей производства в соответствии со статьей 81 и настоящей стать-

ей Апелляционная палата обладает всеми полномочиями Судебной палаты.
2. Если Апелляционная палата приходит к заключению, что обжалуемое су-
дебное разбирательство было несправедливым таким образом, что это ставит
под сомнение доверие к решению или приговору, или что при вынесении обжа-
луемого решения или приговора были допущены существенные ошибки в факте
или праве или процессуальное нарушение, она может:
a) отменить или изменить решение или приговор; или
b) распорядиться о проведении нового судебного разбирательства другой
судебной палатой.
Для этих целей Апелляционная палата может вернуть вопрос, связанный
с фактической стороной дела, в первоначальную Судебную палату в целях его
выяснения и последующего представления Апелляционной палате соответству-
ющего заключения, или же она может сама затребовать доказательства для вы-
яснения вопроса. Если решение или приговор обжалуется только осужденным
или Прокурором от имени такого лица, то такое решение или приговор не может
быть изменен с ущербом для этого лица.
3. Если при обжаловании приговора Апелляционная палата приходит к за-
ключению, что вынесенный приговор неадекватен совершенному преступлению,
она может изменить приговор в соответствии с Частью 7.
4. Решение Апелляционной палаты принимается большинством голосов су-
дей и оглашается в открытом заседании. В решении указываются основания его
вынесения. В случае отсутствия единогласия в решении Апелляционной палаты
излагаются мнения большинства и меньшинства, однако каждый судья может
выступить с особым или несогласным мнением по вопросу права.
5. Апелляционная палата может оглашать свои решения в отсутствие лица,
которое было оправдано или которое было признано виновным.
Статья 84
Пересмотр обвинительного приговора или наказания по приговору
1. Лицо, признанное виновным, или, после его или ее смерти, супруга или
супруг, родители или какое-то одно лицо, живущее в момент смерти обвиняемо-
го, которому обвиняемым были даны четкие письменные указания в отношении
подачи такого иска, или Прокурор от имени такого признанного виновным лица
могут ходатайствовать перед Апелляционной палатой о пересмотре окончатель-
ного решения о вынесении обвинительного приговора или наказания по приго-
вору по следующим основаниям:
a) обнаружились новые доказательства, которые
i) отсутствовали во время судебного разбирательства, и ответствен
ность за такое их отсутствие не может быть полностью или частично возложена
на сторону, обратившуюся с ходатайством; и
ii) являются достаточно важными, так что если бы они были приве-
дены в ходе судебного разбирательства, то это, возможно, привело бы к выне-
сению иного вердикта;
b) обнаружились новые факты, свидетельствующие о том, что решающее
доказательство, которое было принято во внимание в ходе судебного разбира-
тельства и от которого зависит обвинительный приговор, было ложным, сфабри
кованным или фальсифицированным;
c) один судья или несколько судей, участвовавших в вынесении обвинитель
ного приговора или в утверждении обвинений, при рассмотрении данного дела
совершили серьезный проступок или серьезное нарушение своих обязанностей,
достаточно тяжкие, для того чтобы служить основанием для отрешения этого
судьи или этих судей от должности согласно статье 46.
2. Апелляционная палата отклоняет ходатайство, если считает его необос-

нованным. Если она определяет, что ходатайство по существу является обосно-
ванным, то она может в случае необходимости:
a) вновь собрать первоначальную Судебную палату;
b) заново сформировать Судебную палату; или
c) сохранить за собой юрисдикцию в отношении данного вопроса,
с тем чтобы, заслушав стороны таким образом, как это указано в Правилах
процедуры и доказывания, принять решение о том, подлежит ли решение пере-
смотру.
Статья 85
Компенсация арестованному или лицу, признанному виновным
1. Каждый, кто стал жертвой незаконного ареста или содержания под стра-
жей, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой.
2. Если какое-либо лицо окончательным решением было признано виновным
за уголовное преступление и если вынесенный ему приговор был впоследствии
отменен на том основании, что какое-либо новое или вновь открывшееся обсто-
ятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки, то лицо, понесшее
наказание в результате такого признания виновным, получает законную компен-
сацию, если не будет доказано, что указанное неизвестное обстоятельство не
было в свое время обнаружено исключительно или отчасти по его вине.
3. В исключительных обстоятельствах, когда Суд обнаруживает неоспори-
мые факты, свидетельствующие о наличии грубой и явной судебной ошибки, он
может по своему усмотрению присудить компенсацию в соответствии с крите-
риями, предусмотренными в Правилах процедуры и доказывания, лицу, которое
было освобождено из-под стражи после окончательного решения об оправдании
или прекращения производства по этой причине.
ЧАСТЬ 9. МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО

И СУДЕБНАЯ ПОМОЩЬ
Статья 86
Общее обязательство сотрудничать
Государства-участники в соответствии с положениями настоящего Ста-

тута всесторонне сотрудничают с Судом в проведении им расследования пре-
ступлений, подпадающих под юрисдикцию Суда, и осуществлении уголовного
преследования за эти преступления.
Статья 87
Просьбы о сотрудничестве: общие положения
1. а) Суд имеет право обращаться к государствам-участникам с просьбами

о сотрудничестве. Такие просьбы направляются по дипломатическим каналам
или по любым другим соответствующим каналам, которые могут быть определе-
ны каждым государством-участником при ратификации, принятии, утверждении
или присоединении.
Последующие изменения такого определения со стороны каждого госу-

дарства-участника производятся в соответствии с Правилами процедуры и до-
казывания.
b) Когда это целесообразно, без ущерба для положений подпункта (а),
просьбы могут также направляться через Международную организацию уголов-
ной полиции или любую соответствующую региональную организацию.
2. Просьбы о сотрудничестве и любые документы, подкрепляющие эти про-
сьбы, либо представляются на одном из официальных языков запрашиваемого
государства или одном из рабочих языков Суда, по выбору, объявленному го-
сударством при ратификации, принятии, утверждении или присоединении, либо
сопровождаются переводом на один из таких языков.
Последующие изменения такого выбора производятся в соответствии с
Правилами процедуры и доказывания.
3. Запрашиваемое государство сохраняет в тайне просьбу о сотрудничест-
ве и любые подкрепляющие эту просьбу документы, за исключением случаев,
когда – и в пределах, в которых – их раскрытие необходимо для исполнения
просьбы.
4. В связи с любой просьбой о помощи, представленной в соответствии
с настоящей Частью, Суд может принимать такие меры, включая меры, свя-
занные с защитой информации, которые могут потребоваться для обеспечения
безопасности и физического или психического благополучия любых потерпев-
ших, потенциальных свидетелей и их семей. Суд может обратиться с просьбой
о том, чтобы любая информация, которая предоставляется в соответствии с
настоящей Частью, передавалась и использовалась таким образом, чтобы при
этом обеспечивались безопасность и физическое или психическое благополучие
любых потерпевших, потенциальных свидетелей и их семей.
5. а) Суд может предложить любому государству, не являющемуся участни-
ком настоящего Статута, оказать помощь в соответствии с настоящей Частью
на основе специальной договоренности, соглашения с таким государством или
на любой другой соответствующей основе.
b) В тех случаях, когда государство, не являющееся участником настоя-
щего Статута, которое заключило специальную договоренность или соглашение
с Судом, отказывается сотрудничать в выполнении просьб в соответствии с
любой такой договоренностью или соглашением, Суд может информировать об
этом Ассамблею государств- участников или, в тех случаях, когда данный воп-
рос передан Суду Советом Безопасности, – Совет Безопасности.
6. Суд может просить любую межправительственную организацию предо-
ставить информацию или документы. Суд может также просить об оказании
сотрудничества и помощи в других формах, которые могут быть согласованы с
такой организацией и которые отвечают ее соответствующим полномочиям или
мандату.
7. В тех случаях, когда государство-участник не выполняет просьбу Суда о
сотрудничестве вопреки положениям настоящего Статута, тем самым не позво-
ляя Суду выполнить его функции и полномочия согласно настоящему Статуту,
Суд может вынести заключение по этому поводу и передать вопрос Ассамблее
государств-участников или, в тех случаях, когда данный вопрос передан Суду
Советом Безопасности, – Совету Безопасности.
Статья 88
Наличие процедур, предусмотренных национальным правом
Государства-участники обеспечивают наличие процедур, предусмотрен-

ных их национальным правом, для всех форм сотрудничества, указанных в
настоящей Части.
Статья 89
Передача лиц Суду
1. Суд может препроводить просьбу об аресте и предоставлении лица в его

распоряжение вместе с подкрепляющими эту просьбу материалами, указанными
в статье 91, любому государству, на территории которого может находиться
это лицо, и обращается к этому государству с просьбой о сотрудничестве в
производстве ареста и предоставлении такого лица в его распоряжение. Государ
ства-участники в соответствии с положениями настоящей Части и процедурой,
предусмотренной их национальным законодательством, выполняют просьбы о
производстве ареста и предоставлении в распоряжение.
2. В тех случаях, когда лицо, разыскиваемое для предоставления в распо-
ряжение, обращается с протестом в национальный суд на основе принципа ne
bis in idem, как это предусмотрено в статье 20, запрашиваемое государство
незамедлительно консультируется с Судом для определения того, существует
ли соответствующее постановление о приемлемости. Если дело признано прием-
лемым, то запрашиваемое государство приступает к исполнению просьбы. Если
постановление о приемлемости еще не принято, то запрашиваемое государство
может отложить исполнение просьбы о предоставлении соответствующего лица
в распоряжение до принятия Судом решения о приемлемости.
3. а) Государство-участник в соответствии со своим процессуальным
законодательством дает разрешение на перевозку через свою территорию лица,
передаваемого Суду другим государством, за исключением случаев, когда пе-
ревозка через это государство могла бы воспрепятствовать предоставлению в
распоряжение либо привести к его задержке.
b) Просьба Суда о транзите направляется в соответствии со статьей 87.
В просьбе о транзите содержатся:
i) описание перевозимого лица;
ii) краткое изложение обстоятельств дела и их правовая квалифи-
кация; и
iii) ордер на арест и предоставление в распоряжение.
c) При перевозке транзитом перевозимое лицо содержится под стражей.
d) Никакого разрешения не требуется, когда перевозка осуществляется
воздушным транспортом и не предполагается приземления на территории госу-
дарства транзита.
е) Если на территории государства транзита происходит незапланирован-
ное приземление, это государство может обратиться к Суду с требованием о
том, чтобы ему в соответствии с положением подпункта (b) была направлена
просьба о транзите. Государство транзита задерживает перевозимое лицо до
получения просьбы о транзите и возобновления транзита, но при этом задер-
жание для целей настоящего подпункта не может продолжаться более 96 часов
с момента незапланированного приземления, если в течение этого времени не
получено такой просьбы.
4. Если разыскиваемое лицо является объектом судебного преследования или

отбывает наказание в запрашиваемом государстве за преступление, иное, чем
то, в связи с которым возбуждено ходатайство о предоставлении в распоря-
жение Суда, запрашиваемое государство после вынесения своего решения об
удовлетворении просьбы консультируется с Судом.
Статья 90
Коллидирующие просьбы
1. Государство-участник, получающее от Суда просьбу о предоставлении

лица в его распоряжение в соответствии со статьей 89, в случае, если оно полу-
чает также просьбу от какого-либо другого государства о выдаче этого же лица
за то же самое поведение, образующее основу преступления, за которое Суд
ходатайствует о предоставлении этого лица в его распоряжение, уведомляет
Суд и запрашивающее государство об этом факте.
2. В тех случаях, когда запрашивающее государство является государством-
участником, запрашиваемое государство отдает предпочтение просьбе Суда:
a) если Суд в соответствии со статьями 18 или 19 вынес определение о
том, что дело, в связи с которым он ходатайствует о предоставлении лица в его
распоряжение, является приемлемым к производству, и в этом определении
учитывается расследование или судебное преследование, проведенное запраши-
вающим государством в связи с его просьбой о выдаче; или
b) если Суд выносит определение, о котором говорится в подпункте (а), на
основании уведомления запрашиваемого государства в соответствии с пунктом 1.
3. В том случае, если определение в соответствии с подпунктом (а) пункта 2
не было вынесено, запрашиваемое государство может по своему усмотрению до
вынесения Судом определения на основании подпункта (b) пункта 2 приступить
к рассмотрению просьбы о выдаче от запрашивающего государства, но не выда-
ет лицо до вынесения Судом определения о неприемлемости дела. Определение
Суда выносится в ускоренном порядке.
4. Если запрашивающее государство не является государством – участни-
ком настоящего Статута, то запрашиваемое государство, в том случае, если оно
не связано международным обязательством по выдаче лица запрашивающему
государству, отдает предпочтение просьбе о предоставлении в распоряжение,
поступившей от Суда, если Суд признал это дело приемлемым.
5. Если по делу в соответствии с пунктом 4 Судом не было вынесено опре-
деления о приемлемости, запрашиваемое государство может по своему усмотре-
нию приступить к рассмотрению просьбы о выдаче, поступившей от запрашива-
ющегося государства.
6. В тех случаях, когда применяется пункт 4, за исключением случаев, когда
запрашиваемое государство уже связано международным обязательством по
выдаче лица запрашиваемому государству, не являющемуся участником насто-
ящего Статута, запрашиваемое государство решает вопрос о предоставлении
этого лица в распоряжение Суда или выдаче этого лица запрашивающему го-
сударству. Принимая свое решение, запрашиваемое государство рассматривает
все соответствующие факторы, в том числе, но не исключительно:
a) соответствующие даты направления просьб;
b) интересы запрашивающего государства, включая, когда это уместно,
то обстоятельство, было ли преступление совершено на его территории, а так-
же гражданство потерпевших и самого лица, которое оно просит выдать; и
c) возможность последующего предоставления в распоряжение между

Судом и запрашивающим государством.
7. В том случае, если государство-участник, получающее от Суда просьбу о
предоставлении лица в его распоряжение, получает также просьбу от какого-
либо государства о выдаче этого же лица за иное поведение, чем поведение,
представляющее собой состав преступления, за которое Суд добивается предо-
ставления этого лица в его распоряжение:
a) запрашиваемое государство, если оно не связано международным обяза
тельством по выдаче лица запрашивающему государству, отдает предпочтение
просьбе Суда;
b) запрашиваемое государство, если оно уже связано международным
обязательством по выдаче лица запрашивающему государству, решает вопрос о
предоставлении этого лица в распоряжение Суда или выдаче этого лица запра-
шивающему государству. Принимая свое решение, запрашиваемое государство
рассматривает все соответствующие факторы, в том числе, но не исключитель-
но, факторы, изложенные в пункте 6, но особо учитывает относительный харак-
тер и тяжесть данного поведения.
8. В том случае, если, согласно уведомлению в соответствии с настоящей
статьей, Суд выносит определение о неприемлемости дела и впоследствии за-
прашивающее государство получает отказ в выдаче, запрашиваемое государс-
тво уведомляет Суд об этом решении.
Статья 91
Содержание просьбы об аресте и предоставлении в распоряжение
1. Просьба об аресте и предоставлении в распоряжение направляется в

письменном виде. В неотложных случаях просьба может направляться любым
средством, способным обеспечить доставку письменного сообщения, при усло-
вии подтверждения этой просьбы по каналу, предусмотренному в пункте 1(а)
статьи 87.
2. В случае просьбы об аресте и предоставлении в распоряжение лица, в
отношении которого Палата предварительного производства выдала ордер на
арест на основании статьи 58, просьба содержит или подкрепляется:
a) информацией с описанием разыскиваемого лица, достаточной для
установления личности этого лица, и информацией относительно вероятного
местонахождения этого лица;
b) копией ордера на арест; и
с) такими документами, заявлениями или информацией, какие могут быть
необходимы в запрашиваемом государстве для выполнения процедуры предо-
ставления в распоряжение, за исключением того, что эти требования не должны
быть более обременительными, нежели те, которые применяются в отношении
просьб о выдаче в соответствии с договорами или соглашениями между запра-
шиваемым государством и другими государствами, и должны быть, если это
возможно, менее обременительными с учетом особого характера Суда.
3. В случае просьбы об аресте и предоставлении в распоряжение лица, уже
признанного виновным, просьба содержит или подкрепляется:
a) копией любого ордера на арест этого лица;
b) копией судебного решения о признании виновным;
c) информацией, указывающей на то, что разыскиваемое лицо является имен
но тем лицом, о котором говорится в судебном решении о признании виновным; и
d) если разыскиваемому лицу вынесен приговор, копией приговора и – в

случае вынесения приговора в виде лишения свободы, – заявлением о том, ка-
кой срок наказания уже отбыт и какой срок еще остается отбыть.
4. По просьбе Суда государство-участник консультируется с Судом – либо
в целом, либо в связи с каким-нибудь конкретным вопросом – относительно лю-
бых требований по его национальному законодательству, которые могут приме-
няться согласно пункту 2(с). В ходе таких консультаций государство-участник
уведомляет Суд о конкретных требованиях его национального законодательства.
Статья 92
Предварительный арест
1. В неотложных случаях Суд может обратиться с просьбой о предваритель-

ном аресте разыскиваемого лица до представления просьбы о предоставлении
в распоряжение и подкрепляющих эту просьбу документов, предусмотренных в
статье 91.
2. Просьба о предварительном аресте направляется любым средством, спо-
собным обеспечить доставку письменного сообщения, и содержит:
a) информацию с описанием разыскиваемого лица, достаточную для
установления его личности, и информацию относительно вероятного местона-
хождения этого лица;
b) краткое изложение преступлений, в связи с которыми испрашивается
арест данного лица, и фактов, предположительно образующих эти преступле-
ния, включая, по возможности, время и место совершения преступления;
c) заявление о наличии ордера на арест или судебного решения об осуж-
дении разыскиваемого лица; и
d) заявление о том, что просьба о предоставлении в распоряжение
разыскиваемого лица будет представлена позднее.
3. Лицо, которое находится под предварительным арестом, может быть ос-
вобождено из-под стражи, если запрашиваемое государство не получило про-
сьбы о предоставлении в распоряжение и подкрепляющих эту просьбу докумен-
тов, предусмотренных в статье 91, в течение конкретного срока, указанного в
Правилах процедуры и доказывания. Однако это лицо может дать согласие на
предоставление в распоряжение до истечения этого срока, если законодательс-
тво запрашиваемого государства допускает это. В таком случае запрашиваемое
государство в кратчайшие сроки предоставляет данное лицо в распоряжение
Суда.
4. То обстоятельство, что разыскиваемое лицо было освобождено из-под
стражи в соответствии с пунктом 3, не влияет на последующий арест и предо-
ставление в распоряжение этого лица, если позднее будет представлена просьба
о предоставлении в распоряжение и подкрепляющие эту просьбу документы.
Статья 93
Другие формы сотрудничества
1. Государства-участники в соответствии с положениями настоящей Части

и согласно процедурам, предусмотренным их национальным законодательством,
выполняют просьбы Суда об оказании помощи в связи с осуществлением рас-
следований или уголовного преследования путем:
a) идентификации и установления места нахождения лиц или предметов;
b) получения доказательств, включая показания под присягой, и сбор

доказательств, включая мнения экспертов или заключения экспертизы, необхо-
димые Суду;
c) допроса любого лица, находящегося под следствием или подвергающе-
гося судебному преследованию;
d) вручения документов, включая судебные документы;
е) содействия добровольной явке лиц в качестве свидетелей или экспер-
тов в Суд;
f) временной передачи лиц, как это предусмотрено в пункте 7;
g) проведения осмотра мест или объектов, включая эксгумацию и осмотр
захоронений;
h) производства обысков и наложения ареста;
i) предоставления протоколов и документов, включая официальные прото
колы и документы;
j) защиты потерпевших и свидетелей и сохранения доказательств;
k) выявления, отслеживания и замораживания или ареста вырученных
средств, имущества и доходов, а также орудий преступлений для цели последу-
ющей конфискации без ущерба для прав bona fide третьих сторон; и
l) предоставления любых других видов помощи, не запрещенных законода
тельством запрашиваемого государства, с целью содействия осуществлению
расследования и уголовного преследования за преступления, подпадающие под
юрисдикцию Суда.
2. Суд уполномочен предоставить свидетелю или эксперту, явившемуся в
Суд, гарантию того, что этот свидетель или эксперт не будет подвергнут пре-
следованию, заключению под стражу или любому другому ограничению личной
свободы со стороны Суда в отношении любого действия или упущения, которые
имели место до отбытия данного лица из запрашиваемого государства.
3. Если принятие какой-либо конкретной меры в рамках помощи, указанной
в просьбе, направленной согласно пункту 1, запрещено в запрашиваемом госу-
дарстве на основе существующего основополагающего принципа права общего
применения, запрашиваемое государство незамедлительно проводит консульта-
ции с Судом в попытке решить этот вопрос. В ходе таких консультаций следует
рассмотреть вопрос о том, может ли такая помощь быть предоставлена иным
образом или на каких-либо условиях. Если после таких консультаций этот воп-
рос решить не удастся, Суд вносит в эту просьбу необходимые изменения.
4. В соответствии со статьей 72 государство-участник может отказать в про-
сьбе о помощи, полностью или частично, только в том случае, если просьба
касается предъявления каких-либо документов или раскрытия доказательств,
которые имеют отношение к его национальной безопасности.
5. Прежде чем отказать в просьбе о помощи на основании пункта 1(1), за-
прашиваемое государство рассматривает вопрос о том, может ли помощь быть
предоставлена на конкретно определенных условиях или же она может быть
предоставлена в более позднее время или каким-либо иным образом, при этом
подразумевается, что, если Суд или Прокурор принимают помощь на каких-то
условиях, Суд или Прокурор должны соблюдать их.
6. Если в просьбе о помощи отказано, запрашиваемое государство незамед-
лительно информирует Суд или Прокурора о причинах такого отказа.
7. а) Суд может обратиться с просьбой о временной передаче лица, содержаще
гося под стражей, для опознания, дачи показаний или оказания другой помощи.
Такое лицо может быть передано Суду при соблюдении следующих условий:
i) лицо свободно дает свое осознанное согласие на такую передачу; и

ii) запрашиваемое государство соглашается на передачу с соблюде-
нием таких условий, на которые это государство и Суд могут согласиться;
b) Передаваемое лицо остается под стражей. После выполнения целей
передачи Суд без задержки возвращает данное лицо запрашиваемому государству.
8. а) Суд обеспечивает конфиденциальность документов и информации, за
исключением того, что требуется для целей расследования и разбирательства, о
которых идет речь в просьбе.
b) Запрашиваемое государство может, когда это необходимо, препровож-
дать Прокурору документы или информацию на условиях конфиденциальности.
В этом случае Прокурор может использовать такие документы и такую инфор-
мацию только для целей получения новых доказательств;
c) Запрашиваемое государство может по своей собственной инициативе
или по просьбе Прокурора впоследствии дать согласие на раскрытие таких до-
кументов или информации. После этого они могут использоваться в качестве
доказательств согласно положениям Частей 5 и 6 и в соответствии с Правилами
9. а) i) Когда какое-либо государство-участник получает встречные просьбы,
отличные от просьб о предоставлении в распоряжение или выдаче, от Суда и
другого государства в соответствии с каким-либо международным обязательс-
твом, государство-участник в консультации с Судом и другим государством при-
нимает меры по удовлетворению обеих просьб, в случае необходимости путем
отсрочки или сопровождения условиями той или другой просьбы;
ii) в отсутствие этого, встречные просьбы удовлетворяются в
соответствии с принципами, закрепленными в статье 90;
b) если, однако, просьба Суда касается информации, собственности или
людей, подпадающих под контроль третьего государства или международной ор-
ганизации согласно какому-либо международному соглашению, запрашиваемое
государство информирует об этом Суд и Суд направляет свою просьбу третьему
государству или международной организации.
10. а) Суд может, по получении об этом просьбы, сотрудничать с госу-
дарством-участником, ведущим расследование или судебное разбиратель-
ство в отношении деяния, образующего преступление, подпадающее под
юрисдикцию Суда, или образующего серьезное преступление согласно наци-
ональному законодательству запрашивающего государства, и оказывать ему
помощь.
b) i) Помощь, оказываемая в соответствии с подпунктом (а), вклю
чает в себя, среди прочего:
a. передачу заявлений, документов или других видов
доказательств, которые получены в ходе расследования или судебного разбира-
тельства, проведенного Судом; и
b. допрос любого лица, задержанного по распоряжению
Суда;
ii) в случае оказания Судом помощи на основании подпункта b)(1)а.:
a. если документы или другие виды доказательств полу-
чены с помощью какого-либо государства, для такой передачи требуется согла-
сие со стороны этого государства;
b. если заявления, документы или другие виды доказа-
тельств представлены свидетелем или экспертом, такая передача регулируется
положениями статьи 68.
c) Суд может на условиях, изложенных в настоящем пункте, удовлет-

ворить в соответствии с настоящим пунктом просьбу об оказании помощи со
стороны государства, не являющегося участником Статута.
Статья 94
Отсрочка исполнения просьбы в связи с ведущимся расследованием
или судебным преследованием
1. Если немедленное исполнение просьбы помешает ведущемуся расследо-

ванию или судебному преследованию по делу, отличному от дела, к которому
относится просьба, запрашиваемое государство может отсрочить исполнение
этой просьбы на срок, согласованный с Судом. Однако отсрочка не должна пре-
вышать срок, необходимый для завершения соответствующего расследования
или судебного преследования в запрашиваемом государстве. Перед вынесением
решения об отсрочке запрашиваемое государство должно рассмотреть вопрос о
том, может ли быть немедленно предоставлена помощь при соблюдении опреде-
ленных условий.
2. В случае принятия решения об отсрочке в соответствии с пунктом 1 Про-
курор, тем не менее, может потребовать принятия мер для сохранения доказа-
тельств в соответствии с пунктом 1(j) статьи 93.
Статья 95
Отсрочка исполнения просьбы в связи
с опротестованием приемлемости дела
В тех случаях, когда Суд рассматривает протест в отношении приемле-

мости дела в соответствии со статьей 18 или 19, запрашиваемое государство
может отсрочить исполнение просьбы в соответствии с настоящей частью до
вынесения Судом определения, если только Суд не принял специального распо-
ряжения о том, что Прокурор может приступить к сбору доказательств в соот-
ветствии со статьей 18 или 19.
Статья 96
Содержание просьбы о других формах помощи согласно статье 93
1. Просьба о других формах помощи, упомянутых в статье 93, направляется

в письменном виде. В неотложных случаях просьба может быть направлена
любым средством, способным обеспечить доставку письменного сообщения, при
том условии, что она подтверждается по каналу, предусмотренному в пункте 1(а)
статьи 87.
2. Такая просьба, в соответствующих случаях, содержит или подкрепляется:
a) кратким изложением цели просьбы и запрашиваемой помощи, в том
числе юридической основы и оснований такой просьбы;
b) как можно более подробной информацией о местонахождении или
личности любого лица или о месте, которые необходимо установить или иденти-
фицировать для того, чтобы оказать запрашиваемую помощь;
c) кратким описанием существенных обстоятельств, на которых основы-
вается просьба;
d) мотивами и детальным изложением любой процедуры или требования,
подлежащих исполнению;
е) такой информацией, какая может потребоваться в соответствии с

законодательством запрашиваемого государства для выполнения просьбы; и
f) любой другой относящейся к делу информацией, необходимой для ока-
зания запрашиваемой помощи.
3. По просьбе Суда государство-участник консультируется с Судом – либо
в целом, либо в связи с каким-нибудь конкретным вопросом – относительно
любых требований, предусмотренных его национальным законодательством, ко-
торые могут применяться согласно пункту 2(е). В ходе таких консультаций госу-
дарство-участник уведомляет Суд о конкретных требованиях его национального
законодательства.
4. Положения настоящей статьи, в соответствующих случаях, применяются
также в отношении просьбы о помощи, направленной Суду.
Статья 97
Консультации
Если, получив просьбу в соответствии с настоящей Частью, государство-

участник устанавливает, что в связи с данной просьбой возникают проблемы,
которые могут препятствовать ему выполнить данную просьбу либо исключают
ее выполнение, такое государство безотлагательно проводит консультации с
Судом для решения этого вопроса. Такие проблемы могут включать, в частности:
a) недостаток информации для выполнения просьбы;
b) в случае просьбы о предоставлении в распоряжение – невозможность
установить, несмотря на все приложенные усилия, местонахождение требуе-
мого лица или если результаты проведенного расследования, показывающие,
что лицо, находящееся в запрашиваемом государстве, явно не является лицом,
упомянутым в ордере; или
c) то обстоятельство, что выполнение просьбы в ее нынешнем виде
потребовало бы от запрашиваемого государства нарушения существовавших
ранее договорных обязательств по отношению к другому государству.
Статья 98
Сотрудничество в отношении отказа от иммунитета
и согласия на предоставление в распоряжение
1. Суд не может обращаться с просьбой о предоставлении в распоряжение

или с просьбой о помощи, которая требовала бы от запрашиваемого государс-
тва действий, противоречащих его обязательствам по международному праву в
отношении государственного или дипломатического иммунитета лица или иму-
щества другого государства, до тех пор, пока Суд не заручится сотрудничеством
этого другого государства в вопросе отказа от иммунитета.
2. Суд не может обращаться с просьбой о предоставлении в распоряжение,
которая требовала бы от запрашиваемого государства действий, не совмести-
мых с его обязательствами по международным соглашениям, в соответствии с
которыми для предоставления какого-либо лица в распоряжение Суда требует-
ся получение согласия направляющего государства, если только Суд сначала
не заручится сотрудничеством направляющего государства в деле получения
согласия на предоставление в распоряжение.
Статья 99
Исполнение просьб, представленных согласно статьям 93 и 96
1. Просьбы о помощи исполняются в соответствии с предусмотренной для

этого случая процедурой, установленной законодательством запрашиваемого
государства, и, если это не запрещено таким законодательством, способом, ука-
занным в просьбе, включая соблюдение любой процедуры, указанной в ней, или
разрешение лицам, указанным в просьбе, присутствовать и оказывать помощь в
процессе исполнения.
2. В случае представления срочной просьбы документы или доказательства,
подготовленные в ответ по просьбе Суда, направляются в неотложном порядке.
3. Ответы запрашиваемого государства препровождаются на языке оригина-
ла и в их подлинном виде.
4. Без ущерба для других статей настоящей Части, если это необходимо для
успешного исполнения просьбы, которая может быть исполнена без каких-либо
принудительных мер, включая конкретно допрос лица или получение от него
доказательств на добровольной основе, в том числе без присутствия властей
запрашиваемого государства-участника, если это крайне важно для исполнения
просьбы, и осмотр без изменений какого- либо общественного объекта или ино-
го общественного места, Прокурор может исполнить такую просьбу непосредс-
твенно на территории государства следующим образом:
a) если запрашиваемое государство-участник является государством,
на территории которого, как предполагается, было совершено преступление,
и была определена приемлемость дела в соответствии со статьей 18 или 19,
Прокурор может непосредственно исполнить такую просьбу после проведения
всевозможных консультаций с запрашиваемым государством-участником;
b) в других случаях Прокурор может исполнить такую просьбу после
консультаций с запрашиваемым государством-участником и с учетом любых ра-
зумных условий или озабоченностей, высказанных данным государством-участ-
ником. Если запрашиваемое государство-участник указывает на проблемы, свя-
занные с исполнением просьбы согласно этому подпункту, оно безотлагательно
проводит консультации с Судом для решения этого вопроса.
5. Положения, разрешающие лицу, заслушиваемому или допрашиваемому
Судом согласно статье 72, ссылаться на ограничения, предназначенные для
недопущения разглашения конфиденциальной информации, касающейся нацио-
нальной безопасности, будут также применяться к исполнению просьб об ока-
зании помощи, представленных в соответствии с настоящей статьей.
Статья 99
Расходы
1. Обычные расходы, связанные с исполнением просьб на территории

запрашиваемого государства, покрываются этим государством, за исключением
нижеследующих расходов, которые покрываются Судом:
a) расходы, связанные с поездками и обеспечением безопасности свиде-
телей и экспертов или передачей, согласно статье 93, лиц, находящихся под
стражей;
b) расходы на письменный и устный перевод и составление стенограмм;
c) путевые расходы и суточные судей, Прокурора, заместителей Прокуро-
ра, Секретаря, заместителя Секретаря и сотрудников любого органа Суда;
d) расходы на подготовку любого заключения эксперта или экспертизы,

запрошенных Судом;
е) расходы, связанные с перевозкой лица, передаваемого в распоряжение
Суда государством места содержания под стражей; и
f) после консультаций – любые чрезвычайные расходы, которые могут
быть вызваны исполнением просьбы.
2. Положения пункта 1 в соответствующих случаях применяются в отно-
шении просьб к Суду со стороны государств-участников. В этом случае Суд
покрывает обычные расходы, связанные с исполнением.
Статья 101
Норма о неизменности условий
1. Лицо, передаваемое Суду согласно настоящему Статуту, не подлежит

процессуальным действиям, наказанию или содержанию под стражей за любое
поведение, допущенное до предоставления в распоряжение, кроме того пове-
дения или линии поведения, образующих основу преступлений, за которые это
лицо передается.
2. Суд может просить государство, передавшее лицо Суду, отказаться от
требований, установленных в пункте 1, и, в случае необходимости, Суд пред-
ставляет дополнительную информацию в соответствии со статьей 91. Государс-
тва-участники правомочны удовлетворять просьбу Суда об отказе от требова-
ний и должны стремиться делать это.
Статья 102
Употребление терминов
Для целей настоящего Статута:

a) “предоставление в распоряжение” означает доставку лица государс-
твом в Суд в соответствии с настоящим Статутом;
b) “выдача” означает доставку лица одним государством в другое госу-
дарство в соответствии с положениями международного договора, конвенции
или национального законодательства.
ЧАСТЬ 10. ИСПОЛНЕНИЕ
Статья 103
Роль государств в исполнении наказания в виде лишения свободы
1. а) Наказание в виде лишения свободы отбывается в государстве, назна-

чаемом Судом из перечня государств, уведомивших Суд о своей готовности
принять лиц, которым вынесен приговор.
b) В то время, когда государство делает заявление о готовности прини-
мать лица, которым вынесен приговор, это государство может указать усло-
вия такого принятия по согласованию с Судом и в соответствии с настоящей
Частью.
c) Государство, назначенное для отбытия наказания в виде лишения сво-
боды в конкретном деле, незамедлительно информирует Суд о том, соглашается
ли оно с произведенным Судом назначением.
2. а) Государство исполнения приговора уведомляет Суд о любых

обстоятельствах, включая выполнение любых условий, согласованных в соот-
ветствии с пунктом 1, которые могут физически повлиять на условия или про-
должительность лишения свободы. Суд уведомляется не менее чем за 45 дней о
наличии любых таких обстоятельств, которые могут быть известны или которые
можно было предвидеть. В течение этого периода времени государство испол-
нения приговора не предпринимает действий, которые могли бы нанести ущерб
выполнению им своих обязательств согласно статье 110.
b) Если Суд не может согласиться с обстоятельствами, о которых гово-
рится в подпункте а), он уведомляет данное государство исполнения приговора
и действует в соответствии с пунктом 1 статьи 104.
3. При осуществлении своих полномочий по назначению государства в соот-
ветствии с пунктом 1 Суд принимает во внимание следующее:
a) принцип, согласно которому государства-участники разделяют
ответственность за исполнение наказаний в виде лишения свободы в соответс-
твии с принципами справедливого распределения, как это предусматривается в
Правилах процедуры и доказывания;
b) применение широко признанных международных договорных стандар-
тов обращения с заключенными;
c) мнение лица, которому вынесен приговор;
d) гражданство лица, которому вынесен приговор;
е) такие другие факторы, которые касаются обстоятельств преступления
или лица, которому вынесен приговор, или эффективного исполнения наказания
и которые могут оказаться уместными при назначении государства исполнения
приговора.
4. Если ни одно из государств не назначено в соответствии с пунктом 1,
наказание в виде лишения свободы отбывается в тюремном учреждении, пре-
доставляемом государством пребывания, в соответствии с условиями, предус-
мотренными в соглашении о штаб-квартире, упомянутом в пункте 2 статьи 3.
В таком случае расходы, связанные с исполнением наказания в виде лишения
свободы, несет Суд.
Статья 104
Изменение государства исполнения приговора
1. Суд может в любое время принять решение о переводе лица, которому

вынесен приговор, в тюрьму другого государства.
2. Лицо, которому вынесен приговор, может в любое время обратиться в
Суд с ходатайством о его переводе из государства исполнения приговора.
Статья 105
Исполнение приговора
1. С соблюдением условий, которые государство могло оговорить на основа-

нии пункта 1(b) статьи 103, приговор о назначении наказания в виде лишения
свободы является обязательным для государств-участников, которые ни при
каких обстоятельствах не могут изменять его.
2. Только Суд имеет право принимать решение по любому ходатайству об
обжаловании и пересмотре. Государство исполнения приговора не препятствует
лицу, которому вынесен приговор, обращаться с любым таким ходатайством.
Статья 106
Надзор за осуществлением приговора и условиями лишения свободы
1. Исполнение наказания в виде лишения свободы осуществляется под над-

зором Суда и должно соответствовать широко признанным международным до-
говорным стандартам обращения с заключенными.
2. Условия лишения свободы регулируются законодательством государства
исполнения приговора и должны соответствовать широко признанным между-
народным договорным стандартам обращения с заключенными; эти условия ни
в каком случае не будут более или менее благоприятными, чем те, в которых
содержатся заключенные, осужденные в государстве исполнения приговора за
совершение аналогичных преступлений.
3. Переписка между лицом, которому вынесен приговор, и Судом является
беспрепятственной и конфиденциальной.
Статья 107
Передача лица после отбытия наказания
1. По отбытии наказания лицо, не являющееся гражданином государства

исполнения приговора, может в соответствии с законодательством государства
исполнения приговора быть передано государству, которое обязано принять это
лицо, или другому государству, которое согласно принять это лицо, учитывая
при этом любые пожелания лица, подлежащего передаче такому государству,
если только государство исполнения приговора не дает этому лицу разрешение
на пребывание на своей территории.
2. Если ни одно государство не берет на себя расходы, связанные с переда-
чей лица в соответствии с пунктом 1, бремя этих расходов несет Суд.
3. При условии соблюдения положений статьи 108, государство исполнения
приговора может также в соответствии со своим законодательством выдать или
иным образом предоставить соответствующее лицо в распоряжение государс-
тву, обратившемуся с просьбой о выдаче или предоставлении в распоряжение
этого лица для целей судебного преследования или исполнения приговора.
Статья 108
Ограничение в отношении уголовного преследования
или наказания за другие правонарушения
1. Лицо, которому вынесен приговор и которое находится под стражей в

государстве исполнения приговора, не подлежит уголовному преследованию или
наказанию либо выдаче третьему государству за любые деяния, совершенные
этим лицом до его передачи государству исполнения приговора, если только та-
кое уголовное преследование, наказание или выдача не были утверждены Судом
по просьбе государства исполнения приговора.
2. Суд принимает решение по данному вопросу после того, как им заслуша-
но мнение лица, которому вынесен приговор.
3. Пункт 1 перестает применяться, если лицо, которому вынесен приговор,
по собственной воле находится на территории государства исполнения приго-
вора более 30 дней после отбытия им всего срока наказания по приговору, вы-
несенному Судом, либо возвращается на территорию этого государства после
того, как покинуло ее.
Статья 109
Исполнение решений о штрафах и конфискационных мерах
1. Государства-участники обеспечивают исполнение решений о штрафах и

конфискационных мерах, вынесенных Судом на основании Части 7, без ущерба
для прав bona fide третьих сторон и в соответствии с процедурой, предусмот-
ренной их национальным законодательством.
2. Если государство-участник не может обеспечить решения о конфискации,
оно принимает меры к взысканию доходов, имущества или активов, подлежащих
конфискации по решению Суда, без ущерба для прав bona fide третьих сторон.
3. Имущество или доходы от продажи недвижимого имущества или, в
соответствующих случаях, от продажи иного имущества, которое получено го-
сударством-участником в результате исполнения им решения Суда, передаются
Суду.
Статья 110
Рассмотрение Судом вопроса об уменьшении
срока наказания по приговору
1. Государство исполнения приговора не может освободить лицо до истече-

ния срока наказания по приговору, вынесенному Судом.
2. Только Суд имеет право принимать решение о каком-либо уменьшении
срока наказания и выносит постановление по этому вопросу, заслушав лицо.
3. Когда лицо отбыло две трети срока наказания или 25 лет в случае по-
жизненного лишения свободы, Суд осуществляет обзор приговора, с тем чтобы
определить, следует ли уменьшить назначенный по этому приговору срок нака-
зания. Такой обзор не будет осуществляться до наступления установленного
выше периода.
4. При осуществлении обзора на основании пункта 3 Суд может вынести ре-
шение об уменьшении срока наказания, если он устанавливает наличие одного
или нескольких из следующих факторов:
a) выраженная на раннем этапе неизменная готовность лица сотрудни-
чать с Судом в проводимых им расследованиях и уголовном преследовании;
b) добровольная помощь со стороны лица в обеспечении исполнения ре-
шений и приказов Суда в других случаях и, в частности, оказание помощи с це-
лью выявления местонахождения активов, на которые распространяется дейс-
твие постановлений о штрафе, конфискации или возмещении ущерба и которые
могут использоваться в интересах потерпевших; или
с) другие факторы, предусмотренные в Правилах процедуры и доказы-
вания, которые свидетельствуют о явном и существенном изменении обстоя-
тельств, достаточном для того, чтобы послужить основанием для уменьшения
наказания.
5. Если при первоначальном обзоре согласно пункту 3 Суд приходит к выво-
ду о нецелесообразности уменьшения срока наказания, то вопрос об уменьше-
нии срока наказания рассматривается им впоследствии через такие промежутки
времени и с применением таких критериев, какие предусмотрены в Правилах
Статья 111
Побег
Если лицо, признанное виновным, совершает побег из-под стражи и по-

кидает государство исполнения приговора, то это государство может после
консультации с Судом обратиться с просьбой о предоставлении лица в распо-
ряжение к государству, в котором это лицо находится, в соответствии с дейст
вующими двусторонними или многосторонними договоренностями либо может
обратиться к Суду с просьбой о предоставлении лица в распоряжение в соот-
ветствии с Частью 9. Он может отдать распоряжение о том, чтобы лицо было
доставлено в государство, в котором оно отбывало наказание, или в другое
государство, назначенное Судом.
ЧАСТЬ 11. АССАМБЛЕЯ ГОСУДАРСТВ-УЧАСТНИКОВ
Статья 112
Ассамблея государств-участников
1. Настоящим учреждается Ассамблея государств – участников настоящего

Статута. Каждое государство-участник имеет в Ассамблее одного представите-
ля, которого могут сопровождать заместители и советники. Другие государства,
подписавшие настоящий Статут или Заключительный акт, могут быть наблюда-
телями в Ассамблее.
2. Ассамблея:
a) рассматривает и, в соответствующих случаях, принимает рекомендации
Подготовительной комиссии;
b) представляет Президиуму, Прокурору и Секретарю административный
обзор по вопросам управления делами Суда;
c) рассматривает доклады и обсуждает деятельность Бюро, учреждаемо-
го в соответствии с пунктом 3, и принимает в связи с этим соответствующие
меры;
d) рассматривает и принимает бюджет Суда;
е) решает, есть ли необходимость изменить в соответствии со статьей 36
число судей;
f) рассматривает во исполнение пунктов 5 и 7 статьи 87 любой вопрос,
касающийся отсутствия сотрудничества;
g) осуществляет любые другие функции, совместимые с настоящим Ста-
тутом или Правилами процедуры и доказывания.
3. а) Ассамблея имеет Бюро, в состав которого входят Председатель, два
заместителя Председателя и 18 членов, избираемых Ассамблеей сроком на три
года.
b) Бюро имеет представительный характер, учитывающий, в частности,
критерии справедливого географического распределения и надлежащего пред-
ставительства основных правовых систем мира.
c) заседания Бюро проводятся так часто, как необходимо, но не реже
одного раза в год. Оно оказывает помощь Ассамблее в выполнении ее обязан-
ностей.
4. Ассамблея может учреждать такие вспомогательные органы, которые
могут оказаться необходимыми, включая создание механизма надзора для
проведения инспекций, оценок и расследований деятельности Суда в целях по-

вышения его эффективности и экономичности.
5. Председатель Суда, Прокурор, Секретарь или их представители могут
участвовать, по мере необходимости, в заседаниях Ассамблеи и Бюро.
6. Сессии Ассамблеи проводятся в месте пребывания Суда или в Централь-
ных учреждениях Организации Объединенных Наций один раз в год; и когда
этого требуют обстоятельства, проводятся специальные сессии Ассамблеи. Если
иное не предусмотрено в настоящем Статуте, специальные сессии созываются
Бюро по его собственной инициативе или по просьбе одной трети государств-
7. Каждое государство-участник имеет один голос. Предпринимаются все
усилия для достижения решений на основе консенсуса в Ассамблее и в Бюро.
При невозможности достижения консенсуса, если иное не предусмотрено в
Статуте:
a) решения по вопросам существа должны утверждаться большинством
в две трети присутствующих и участвующих в голосовании при условии, что
абсолютное большинство государств-участников обеспечивает кворум для го-
лосования;
b) решения по вопросам процедуры принимаются простым большинством
присутствующих и участвующих в голосовании государств-участников.
8. Государство-участник, имеющее задолженность по выплате взносов для
покрытия расходов Суда, не имеет права голоса в Ассамблее и в Бюро, если
сумма его задолженности равняется или превышает сумму причитающихся с
него взносов за предыдущие два полных года. Ассамблея тем не менее может
разрешить такому государству-участнику принимать участие в голосовании в
Ассамблее и в Бюро, если она убедится в том, что неуплата вызвана обстоя-
тельствами, не зависящими от государства-участника.
9. Ассамблея принимает собственные правила процедуры.
10. Официальными и рабочими языками Ассамблеи являются языки Гене-
ральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций.
ЧАСТЬ 12. ФИНАНСИРОВАНИЕ
Статья 113
Финансовые положения
За исключением случаев, когда предусматривается иное, все финансовые

вопросы, касающиеся Суда и сессий Ассамблеи государств-участников, вклю-
чая заседания ее Бюро и вспомогательных органов, регулируются настоящим
Статутом и Финансовыми положениями и правилами, принятыми Ассамблеей
государств-участников.
Статья 114
Покрытие расходов
Расходы Суда и Ассамблеи государств-участников, включая ее Бюро и

вспомогательные органы, покрываются за счет средств Суда.
Статья 115
Средства Суда и Ассамблеи государств-участников
Расходы Суда и Ассамблеи государств-участников, включая ее Бюро и

вспомогательные органы, предусмотренные в бюджете, принимаемом Ассамбле-
ей государств-участников, покрываются за счет следующих источников:
a) начисленные взносы, производимые государствами-участниками;
b) средства, предоставленные Организацией Объединенных Наций,
подлежащие утверждению Генеральной Ассамблеей, в частности в связи с рас-
ходами, понесенными в связи с передачей ситуаций Советом Безопасности.
Статья 116
Добровольные взносы
Без ущерба для положений статьи 115, Суд может получать и использо-
вать в качестве дополнительных средств добровольные взносы правительств,
международных организаций, отдельных лиц, корпораций и других образований
согласно соответствующим критериям, принятым Ассамблеей государств-учас-
тников.
Статья 117
Установление взносов
Взносы государств-участников устанавливаются в соответствии с согла-

сованной шкалой начисленных взносов, основанной на шкале, принятой Органи-
зацией Объединенных Наций для ее регулярного бюджета, и скорректированной
в соответствии с принципами, на которых эта шкала основывается.
Статья 118
Ежегодная ревизия
Документы, книги и счета Суда, включая его годовые финансовые ведо-

мости, подвергаются ежегодной ревизии независимым ревизором.
ЧАСТЬ 13. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Статья 119
Урегулирование споров
1. Любой спор относительно судебных функций Суда подлежит урегулиро-

ванию решением Суда.
2. Любой другой спор между двумя или более государствами-участниками
относительно толкования или применения настоящего Статута, который не уре-
гулирован путем переговоров в течение трех месяцев с момента их начала, пере-
дается Ассамблее государств-участников. Ассамблея может сама предпринять
усилия для разрешения спора или может вынести рекомендации в отношении
последующего применения средств разрешения данного спора, включая переда-
чу спора в Международный Суд в соответствии с его Статутом.
Статья 120
Оговорки
Никакие оговорки к настоящему Статуту не могут делаться.
Статья 121
Поправки
1. По истечении семи лет с момента вступления в силу настоящего Статута

любое государство-участник может предложить поправки к нему. Текст любой
предлагаемой поправки представляется Генеральному секретарю Организации
Объединенных Наций, который немедленно распространяет его среди всех госу-
дарств-участников.
2. Не ранее чем через три месяца с даты уведомления Ассамблея госу-
дарств-участников на своем следующем совещании большинством голосов при-
сутствующих и участвующих в голосовании решает, рассматривать ли данное
предложение. Ассамблея может рассмотреть предложение непосредственно или
созвать Конференцию по обзору, если этого потребует затрагиваемый вопрос.
3. Для принятия поправки, по которой не может быть достигнут консенсус,
совещанием Ассамблеи государств-участников или Конференцией по обзору
требуется большинство в две трети голосов государств-участников.
4. За исключением предусмотренного в пункте 5, поправка вступает в силу
в отношении всех государств-участников через год после сдачи на хранение
Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций ратификационных
грамот или документов о принятии семью восьмыми из них.
5. Любая поправка к статьям 5, 6, 7 и 8 настоящего Статута вступает в силу
для государств-участников, принявших эту поправку, через год после сдачи на
хранение их ратификационных грамот или документов о принятии. В отношении го-
сударства-участника, не принявшего поправку, Суд не осуществляет своей юрис-
дикции в том, что касается преступления, охватываемого такой поправкой, когда
оно совершается гражданами этого государства-участника или на его территории.
6. Если поправка принята семью восьмыми государств-участников в соот-
ветствии с пунктом 4, любое государство-участник, которое не приняло ее, мо-
жет выйти из настоящего Статута с немедленной силой, вне зависимости от
положений пункта 1 статьи 127, однако с соблюдением положений пункта 2
статьи 127, направив уведомление не позднее чем через год после вступления в
силу такой поправки.
7. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций распростра-
няет среди всех государств-участников любую поправку, принятую совещанием
Ассамблеи государств-участников или Конференцией по обзору.
Статья 122
Поправки к положениям институционального характера
1. Поправки к положениям настоящего Статута, которые имеют исклю-

чительно институциональный характер, а именно, к статье 35, пунктам 8 и 9
статьи 36, статье 37, статье 38, пунктам 1 (первые два предложения), 2 и 4
статьи 39, пунктам 4-9 статьи 42, пунктам 2 и 3 статьи 43 и к статьям 44,
46, 47 и 49, могут быть предложены в любое время, вне зависимости от
положений пункта 1 статьи 121, любым государством-участником. Текст любой
предлагаемой поправки представляется Генеральному секретарю Организации

Объединенных Наций, или иному лицу, назначенному Ассамблеей государств-
участников, который немедленно рассылает его всем государствам-участникам
и иным участвующим в работе Ассамблеи.
2. Поправки к настоящей статье, по которым не может быть достигнут консен-
сус, принимаются Ассамблеей государств-участников или Конференцией по обзору
большинством в две трети голосов государств-участников. Такие поправки всту-
пают в силу в отношении всех государств-участников через шесть месяцев после
их принятия Ассамблеей или, в зависимости от случая, Конференцией по обзору.
Статья 123
Пересмотр Статута
1. По истечении семи лет после вступления в силу настоящего Статута

Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций созывает Конферен-
цию по обзору для рассмотрения любых поправок к настоящему Статуту. Такое
рассмотрение может включать в себя – но не ограничивается им, – перечень
преступлений, содержащийся в статье 5. Конференция открыта для участников
Ассамблеи государств-участников и на тех же условиях.
2. В любое время после этого по просьбе одного из государство-участни-
ков и для целей, указанных в пункте 1 Генеральный секретарь Организации
Объединенных Наций с одобрения большинства государств-участников созыва-
ет Конференцию по обзору государств-участников.
3. Положения пунктов 3-7 статьи 121 применяются в отношении принятия и
вступления в силу любой поправки к Статуту, рассмотренной на Конференции
по обзору.
Статья 124
Временное положение
Несмотря на положения пункта 1 статьи 12, государство, становясь учас-

тником настоящего Статута, может заявить, что в течение семи лет после вступ-
ления настоящего Статута в силу для соответствующего государства оно не
признает юрисдикцию Суда в отношении категории преступлений, упоминаемых
в статье 8, когда, как предполагается, преступление совершено его гражданами
или на его территории. Заявление по смыслу настоящей статьи может быть
снято в любое время. Положения настоящей статьи рассматриваются на Конфе-
ренции по обзору, созываемой в соответствии с пунктом 1 статьи 123.
Статья 125
Подписание, ратификация, принятие, утверждение или присоединение
1. Настоящий Статут будет открыт для подписания всеми государствами в

Риме в штаб-квартире Продовольственной и сельскохозяйственной организации
Объединенных Наций 17 июля 1998 года. Затем он будет открыт для подписа-
ния в Министерстве иностранных дел Италии в Риме до 17 октября 1998 года.
После этой даты Статут будет открыт для подписания в Центральных учрежде-
ниях Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке до 31 декабря 2000 года.
2. Настоящий Статут подлежит ратификации, принятию или утверждению
государствами, подписавшими Статут. Ратификационные грамоты или докумен-
ты о принятии или утверждении сдаются на хранение Генеральному секретарю

Организации Объединенных Наций.
3. Настоящий Статут открыт для присоединения всех государств. Докумен-
ты о присоединении сдаются на хранение Генеральному секретарю Организации
Статья 126
Вступление в силу
1. Настоящий Статут вступает в силу в первый день месяца, следующего

после 60-го дня после сдачи на хранение Генеральному секретарю Организации
Объединенных Наций 60-й ратификационной грамоты или документа о приня-
тии, утверждении или присоединении.
2. Для каждого государства, которое ратифицирует, принимает, утверждает
настоящий Статут или присоединяется к нему после сдачи на хранение 60-й
ратификационной грамоты или документа о принятии, утверждении или при-
соединении, Статут вступает в силу в первый день месяца, следующего после
60-го дня после сдачи таким государством своей ратификационной грамоты или
документа о принятии, утверждении или присоединении.
Статья 127
Выход
1. Любое государство-участник может выйти из настоящего Статута, напра-

вив Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций соответствую-
щее письменное уведомление. Выход вступает в силу через год после даты получе-
ния такого уведомления, если в уведомлении не указывается более поздний срок.
2. Выход из настоящего Статута не освобождает государство от выполнения
обязательств, вытекающих из настоящего Статута, которые возникли в период
участия этого государства в настоящем Статуте, включая любые финансовые
обязательства, объем которых может возрасти. Он также не влияет на осущест-
вление сотрудничества с Судом в проведении уголовных расследований и разбира-
тельств, применительно к которым выходящее государство было обязано сотруд-
ничать и которые были начаты до даты вступления выхода в силу, а также нико-
им образом не наносит ущерба продолжающемуся рассмотрению любого вопро-
са, который находился на рассмотрении Суда до даты вступления выхода в силу.
Статья 128
Аутентичные тексты
Подлинник настоящего Статута, тексты которого на английском, араб-

ском, испанском, китайском, русском и французском языках являются равно
аутентичными, сдается на хранение Генеральному секретарю Организации
Объединенных Наций, который рассылает заверенные копии настоящего Стату-
та всем государствам.
В УДОСТОВЕРЕНИЕ ЧЕГО нижеподписавшиеся, должным образом на то уполно

моченные своими соответствующими правительствами, подписали настоящий Статут.
СОВЕРШЕНО в Риме 17 июля 1998 года.

B. Устав МУТЮ
(Устав Международного уголовного Трибунала по бывшей Югославии)
[Извлечение]
Статья 1
Юрисдикция Международного трибунала
Международный трибунал полномочен в соответствии с положениями настоящего
Устава осуществлять судебное преследование лиц, ответственных за серьезные
нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории
бывшей Югославии с 1991 года.
Статья 2
Серьезные нарушения Женевских конвенций 1949 года
Международный трибунал полномочен осуществлять судебное преследование
лиц, которые совершают или отдают приказ о совершении серьезных нарушений
Женевских конвенций от 12 августа 1949 года, а именно следующих действий,
направленных против лиц или имущества, пользующихся защитой положений
соответствующей Женевской конвенции:
а) умышленное убийство;
b) пытки и бесчеловечное обращение, включая биологические эксперименты;
с) умышленное причинение тяжелых страданий или серьезного увечья или
нанесение ущерба здоровью;
d) незаконное, произвольное и проводимое в большом масштабе разрушение и
присвоение имущества, не вызываемые военной необходимостью;
е) принуждение военнопленного или гражданского лица служить в вооруженных
силах неприятельской державы;
f) умышленное лишение прав военнопленного или гражданского лица на
беспристрастное и нормальное судопроизводство;
g) незаконное депортирование, перемещение или арест гражданского лица;
h) взятие гражданских лиц в качестве заложников.
Статья 3
Нарушения законов или обычаев войны
Международный трибунал полномочен подвергать судебному преследованию
лиц, нарушающих законы и обычаи войны. Такие нарушения включают
перечисленные ниже, однако этот перечень не является исчерпывающим:
а) применение отравляющих веществ или других видов оружия, предназначенных
для причинения излишних страданий;
b) бессмысленное разрушение городов, поселков или деревень или разорение, не
оправданное военной необходимостью;
с) нападение на незащищенные города, деревни, жилища или здания либо их
обстрел с применением каких бы то ни было средств;
d) захват, разрушение или умышленное повреждение культовых,
благотворительных, учебных, художественных и научных учреждений,
исторических памятников и художественных и научных произведений;
e) разграбление общественной или частной собственности.
Статья 4
Геноцид
1. Международный трибунал полномочен осуществлять судебное преследование
лиц, совершающих геноцид, как он определен в пункте 2 настоящей статьи,
или совершающих любые другие деяния, перечисленные в пункте 3 настоящей
статьи.
2. Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением
уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую,
расовую или религиозную группу как таковую:
а) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства
членам такой группы;
с) умышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий,
которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.
3. Наказуемы следующие деяния:
а) геноцид;
b) заговор с целью совершения геноцида;
с) прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида;
d) покушение на совершение геноцида;
е) соучастие в геноциде.
Статья 5
Международный трибунал полномочен осуществлять судебное преследование
лиц, ответственных за следующие преступления, когда они совершаются в ходе
вооруженного конфликта, будь то международного или внутреннего характера,
и направлены против любого гражданского населения:
а) убийства;
с) порабощение;
d) депортация;
е) заключение в тюрьму;
f) пытки;
g) изнасилования;
h) преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам;
i) другие бесчеловечные акты.
Статья 6
Персональная юрисдикция
Юрисдикция Международного трибунала распространяется на физических лиц
в соответствии с положениями настоящего Устава.
Статья 7
Личная уголовная ответственность
1. Лицо, которое планировало, подстрекало, приказывало, совершало или
иным образом содействовало или подстрекало к планированию, подготовке или
совершению преступления, указанного в статьях 2-5 настоящего Устава, несет
личную ответственность за это преступление.
2. Должностное положение обвиняемого в качестве главы государства или

правительства или ответственного чиновника не освобождает это лицо от
уголовной ответственности и не является основанием для смягчения наказания.
3. Тот факт, что любое из деяний, упомянутых в статьях 2-5 настоящего Устава,
было совершено подчиненным, не освобождает его начальника от уголовной
ответственности, если он знал или должен был знать, что подчиненный
собирается совершить или совершил такое деяние, и если начальник не принял
необходимых и разумных мер по предотвращению таких деяний или наказанию
совершивших их лиц.
4. Тот факт, что обвиняемый действовал по приказу правительства или
начальника, не освобождает его от уголовной ответственности, однако может
рассматриваться как основание для смягчения наказания, если Международный
трибунал признает, что этого требуют интересы правосудия.
Статья 8
Территориальная и временная юрисдикция
Территориальная юрисдикция Международного трибунала распространяется на
территорию бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославии,
включая ее сухопутную территорию, воздушное пространство и территориальные
воды. Временная юрисдикция Международного трибунала распространяется на
период, начинающийся 1 января 1991 года.
Статья 9
Параллельная юрисдикция
1. Международный трибунал и национальные суды имеют параллельную
юрисдикцию в отношении судебного преследования лиц за серьезные нарушения
международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей
Югославии с 1 января 1991 года.
2. Юрисдикция Международного трибунала имеет приоритет по отношению к
юрисдикции национальных судов. На любом этапе судебного разбирательства
Международный трибунал может официально просить национальные суды
передать производство по делу Международному трибуналу в соответствии с
настоящим Уставом и правилами процедуры и доказывания Международного
трибунала.
C. Устав МУТР
(Устав Международного уголовного трибунала по Руанде)
Статья 1
Юрисдикция Международного трибунала по Руанде
Международный трибунал по Руанде полномочен в соответствии с положениями
настоящего Устава осуществлять судебное преследование лиц, ответственных
за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на
территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за подобные нарушения,
совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 года
по 31 декабря 1994 года.
Статья 2
Геноцид
1. Международный трибунал по Руанде полномочен осуществлять судебное
преследование лиц, совершающих геноцид, как он определен в пункте 2
настоящей статьи, или совершающих любые другие деяния, перечисленные в
пункте 3 настоящей статьи.
2. Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением
уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую,
расовую или религиозную группу как таковую:
а) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства
членам такой группы;
с) умышленное создание для группы таких условий жизни, которые рассчитаны
на ее полное или частичное физическое уничтожение;
d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
е) насильственная передача детей из такой группы в другую.
3. Наказуемы следующие деяния:
а) геноцид;
b) заговор с целью совершения геноцида;
с) прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида;
d) покушение на совершение геноцида;
е) соучастие в геноциде.
Статья 3
Международный трибунал по Руанде полномочен осуществлять судебное
преследование лиц, ответственных за следующие преступления, когда они
совершаются в рамках широкомасштабного или систематического нападения на
гражданское население по национальным, политическим, этническим, расовым
или религиозным мотивам:
а) убийство;
с) порабощение;
е) заключение в тюрьму;
f) пытки;
g) изнасилования;
h) преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам;

i) другие бесчеловечные акты.
Статья 4
Нарушения статьи 3, общей для Женевских конвенций
и Дополнительного протокола II
Международный трибунал по Руанде полномочен осуществлять судебное
преследование лиц, которые совершают или отдают приказ о совершении
серьезных нарушений статьи 3, общей для Женевских конвенций от 12 августа
1949 года о защите жертв войны и Дополнительного протокола II к ним от 8
июня 1977 года. Такие нарушения включают перечисленные ниже, однако этот
перечень не является исчерпывающим:
а) посягательство на жизнь, здоровье и физическое или психическое благополучие
лиц, в частности убийство, а также жестокое обращение, как, например, пытки,
увечья или любые формы телесного наказания;
b) коллективные наказания;
с) взятие заложников;
d) акты терроризма;
е) посягательство на человеческое достоинство, в частности оскорбительное и
унижающее обращение, изнасилование, принудительная проституция и любые
формы непристойного нападения;
f) мародерство;
g) осуждение и применение наказания без предварительного судебного решения,
вынесенного надлежащим образом учрежденным судом, при наличии судебных
гарантий, признанных необходимыми цивилизованными нациями;
h) угрозы совершения любого из вышеперечисленных деяний.
Статья 5
Персональная юрисдикция
Юрисдикция Международного трибунала по Руанде распространяется на
физических лиц в соответствии с положениями настоящего Устава.
Статья 6
Личная уголовная ответственность
1. Лицо, которое планировало, подстрекало, приказывало, совершало или
иным образом содействовало или подстрекало к планированию, подготовке или
совершению преступления, указанного в статьях 2–4 настоящего Устава, несет
личную ответственность за это преступление.
2. Должностное положение обвиняемого в качестве главы государства или
правительства или ответственного государственного чиновника не освобождает
это лицо от уголовной ответственности и не является основанием для смягчения
наказания.
3. Тот факт, что любое из деяний, упомянутых в статьях 2–4 настоящего Устава,
ответственности, если он знал или должен был знать, что подчиненный
собирается совершить или совершил такое деяние, и если начальник не принял
необходимых и разумных мер по предотвращению таких деяний или наказанию
совершивших их лиц.
4. Тот факт, что обвиняемое лицо действовало по приказу правительства или
начальника, не освобождает его от уголовной ответственности, однако может
рассматриваться как основание для смягчения наказания, если Международный

трибунал по Руанде признает, что этого требуют интересы правосудия.
Статья 7
Территориальная и временная юрисдикция
Территориальная юрисдикция Международного трибунала по Руанде
распространяется на территорию Руанды, включая ее сухопутную территорию
и воздушное пространство, а также на территорию соседних государств в
отношении серьезных нарушений международного гуманитарного права,
совершенных гражданами Руанды. Временная юрисдикция Международного
трибунала по Руанде распространяется на период, начинающийся 1 января 1994
года и заканчивающийся 31 декабря 1994 года.
Статья 8
1. Международный трибунал по Руанде и национальные суды имеют параллельную
юрисдикцию в отношении судебного преследования лиц за серьезные нарушения
международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и
судебного преследования граждан Руанды за подобные нарушения, совершенные
на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 года по 31 декабря
1994 года.
2. Юрисдикция Международного трибунала по Руанде имеет приоритет по
отношению к юрисдикции национальных судов всех государств. На любом
этапе судебного разбирательства Международный трибунал по Руанде может
официально просить национальные суды передать ему производство по делу
в соответствии с настоящим Уставом и правилами процедуры и доказывания
Международного трибунала по Руанде.
D. Устав Специального суда по Сьерра-Леоне

Статья 1
Юрисдикция Специального суда
1. Специальный суд полномочен, за исключением случаев, предусмотренных в
подпункте (2), осуществлять судебное преследование лиц, несущих наибольшую
ответственность за серьезные нарушения международного гуманитарного права
и законодательства Сьерра-Леоне, совершенные на территории Сьерра-Леоне с
30 ноября 1996 года, в том числе тех лидеров, которые при совершении таких
преступлений поставили под угрозу становление и осуществление мирного
процесса в Сьерра-Леоне.
2. Любые нарушения, совершенные участниками операций по поддержанию мира и
связанным с ними персоналом, которые находились в Сьерра-Леоне в соответствии
с Соглашением о статусе миссии, действовавшим между Организацией
Объединенных Наций и правительством Сьерра-Леоне, или соглашениями между
Сьерра-Леоне и другими правительствами или региональными организациями или
– в отсутствие такого соглашения – при условии, что операции по поддержанию
мира осуществлялись с согласия правительства Сьерра-Леоне, подпадают под
юрисдикцию направившего их государства.
3. В случае, если направившее государство не желает или действительно не
способно провести расследование или судебное преследование, Суд может с
санкции Совета Безопасности по предложению любого государства осуществить
юрисдикцию над такими лицами.
Статья 2
Специальный суд полномочен осуществлять судебное преследование лиц,
ответственных за следующие преступления, когда они совершаются в рамках
широкомасштабного или систематического нападения на любое гражданское
население:
a) убийство;
c) порабощение;
e) заключение в тюрьму;
f) пытки;
g) изнасилование, обращение в сексуальное рабство, принуждение к проституции,
принудительная беременность и любые другие формы сексуального насилия;
h) преследования по политическим, расовым, этническим или религиозным
мотивам;
i) другие бесчеловечные деяния.
Статья 3
Нарушения статьи 3, общей для Женевских конвенций,
и Дополнительного протокола II
которые совершили или приказали совершить серьезные нарушения статьи 3,
общей для Женевских конвенций о защите жертв войны от 12 августа 1949 года,
и Дополнительного протокола II к ним от 8 июня 1977 года. Такие нарушения
включают:
a) посягательство на жизнь, здоровье и физическое или психическое благополучие
лиц, в частности убийство, а также жестокое обращение, как, например, пытки,
увечья или любые формы физического наказания;
b) коллективные наказания;
c) взятие заложников;
d) акты терроризма;
e) посягательства на человеческое достоинство, в частности оскорбительное и
унижающее обращение, изнасилование, принуждение к проституции и любые
формы непристойного поведения;
f) мародерство;
g) вынесение приговора и приведение в исполнение смертной казни без
предварительного судебного решения, оглашенного надлежащим образом
учрежденным судом, предоставляющим все судебные гарантии, которые
признаны как необходимые цивилизованными народами;
h) угрозы совершения любого из вышеперечисленных действий.
Статья 4
Другие серьезные нарушения международного гуманитарного права
Специальный суд полномочен осуществлять судебное преследование лиц, которые
совершили следующие серьезные нарушения международного гуманитарного права:
a) умышленные нападения на гражданское население как таковое или отдельных
лиц, не принимающих непосредственного участия в военных действиях;
b) умышленное нанесение ударов по персоналу, объектам, материалам,
подразделениям или транспортным средствам, задействованным в оказании
гуманитарной помощи или в миссии по поддержанию мира в соответствии
с Уставом Организации Объединенных Наций, пока они имеют право на
защиту, которой пользуются гражданские лица или гражданские объекты по
международному праву вооруженных конфликтов;
c) призыв или зачисление детей, не достигших 15-летнего возраста, в
вооруженные силы или группы или их использование для активного участия в
военных действиях.
Статья 5
Преступления по законодательству Сьерра-Леоне
которые совершили следующие преступления по законодательству Сьерра-Леоне:
a) правонарушения, связанные с надругательствами над девочками согласно
Закону о предотвращении жестокого обращения с детьми 1926 года (Глава 31):
i) надругательства над девочками, не достигшими 13-летнего возраста, в
нарушение раздела 6;
ii) надругательства над девочками в возрасте от 13 до 14 лет в нарушение
раздела 7;
iii) похищение девочек с низменными целями в нарушение раздела 12.
b) Правонарушения, связанные с бессмысленным разрушением имущества, в
соответствии с Законом об умышленном причинении вреда 1861 года:
i) поджог жилых домов с любыми находящимися в них лицами в нарушение

раздела 2;
ii) поджог общественных зданий в нарушение разделов 5 и 6.
iii) поджог других зданий в нарушение раздела 6.
Статья 6
Индивидуальная уголовная ответственность
1. Лицо, которое планировало, подстрекало, приказывало, совершало или иным
образом содействовало или соучаствовало в планировании, подготовке или
совершении преступления, указанного в статьях 2–4 настоящего Устава, несет
индивидуальную ответственность за это преступление.
2. Должностное положение любого обвиняемого, будь то глава государства или
правительства или ответственный государственный чиновник, не освобождает
такое лицо от уголовной ответственности и не является основанием для
смягчения наказания.
3. Тот факт, что любое из деяний, указанных в статьях 2–4 настоящего Устава,
ответственности, если ему было известно или должно было быть известно,
что подчиненный собирается совершить или совершил такие деяния, и если
начальник не принял необходимых и разумных мер по предотвращению таких
деяний или наказанию совершивших их лиц.
4. Тот факт, что обвиняемый действовал по приказу правительства или начальника,
не освобождает его от уголовной ответственности, но может рассматриваться
как основание для смягчения наказания, если Специальный суд определит, что
правосудие требует этого.
5. Индивидуальная уголовная ответственность за преступления, указанные в
статье 5, определяется согласно соответствующим законам Сьерра-Леоне.
Статья 7
Юрисдикция над лицами, достигшими 15-летнего возраста
1. Специальный суд не обладает юрисдикцией над лицами, которые на момент
предполагаемого совершения преступления не достигли 15-летнего возраста. Если
перед Судом предстанет лицо, которое на момент предполагаемого совершения
преступления было в возрасте от 15 до 18 лет, с ним должны обращаться с
достоинством и чувством уважения с учетом его молодости и желательности
содействия его реабилитации, реинтеграции в общество и выполнению в нем
конструктивной роли и в соответствии с международными стандартами в области
прав человека, и в частности прав ребенка.
2. При рассмотрении дела несовершеннолетнего правонарушителя Специальный
суд отдает следующие распоряжения: относительно ухода, опеки и надзора,
относительно общинных работ, относительно программ консультирования,
передачи на воспитание, исправления, просвещения и профессионально-
технического обучения, относительно утвержденных школ и, в соответствующих
случаях, относительно любых программ разоружения, демобилизации и
реинтеграции или программ учреждений по защите детей.
Статья 8
1. Специальный суд и национальные суды Сьерра-Леоне имеют параллельную
юрисдикцию.
2. Специальный суд имеет верховенство над национальными судами Сьерра-
Леоне. На любой стадии судебного разбирательства Специальный суд может
официально просить национальные суды передать ему производство по делу в
соответствии с настоящим Уставом и правилами процедуры и доказывания.
Статья 9
Non bis in idem
1. Ни одно лицо не может быть судимо национальным судом Сьерра-Леоне за
деяния, за которые оно уже было судимо Специальным судом.
2. Лицо, которое было судимо национальным судом за деяния, указанные в
статьях 2–4 настоящего Устава, может быть впоследствии судимо Специальным
судом, если:
a) деяние, за которое оно было судимо, было квалифицировано как обычное
преступление; или
b) судебное разбирательство в национальном суде не было беспристрастным
и независимым, предназначалось для того, чтобы оградить обвиняемого от
международной уголовной ответственности, или же дело не велось обстоятельным
образом.
3. При определении меры наказания для лица, осужденного за преступление в
соответствии с настоящим Уставом, Специальный суд зачитывает срок отбытия
любого наказания, определенного национальным судом для этого же лица за
совершение того же деяния.
Статья 10
Амнистия
Амнистия, предоставленная любому лицу, подпадающему под юрисдикцию
Специального суда в связи с преступлениями, указанными в статьях 2.4
настоящего Устава, не является препятствием для уголовного преследования.
E. Лондонское соглашение
(Соглашение между Правительствами Союза Советских Социалистических
Республик, Соединенных Штатов Америки, Соединенного Королевства
Великобритании и Северной Ирландии и Временным Правительством
Французской Республики о судебном преследовании и наказании главных
военных преступников европейских стран оси)
Принимая во внимание, что Объединенные Нации неоднократно заявляли о
своем намерении совершить правосудие над военными преступниками;
И принимая во внимание, что в Московской Декларации от 30 октября 1943 г.

«Об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства» было заявлено, что
те германские офицеры и солдаты и члены нацистской партии, которые были
ответственны за зверства и преступления или добровольно принимали в них
участие, будут отосланы в страны, в которых были совершены их отвратительные
действия, для того чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с
законами этих освобожденных стран и свободных правительств, которые будут
там созданы;
И принимая во внимание, что было заявлено, что эта Декларация не затрагивает

вопроса о главных преступниках, преступления которых не связаны с
определенным географическим местом и которые будут наказаны совместным
решением правительств союзников,
В настоящее время Правительства Союза Советских Социалистических Республик,

Соединенных Штатов Америки и Соединенного Королевства Великобритании и
Северной Ирландии и временное Правительство Французской Республики (в
дальнейшем именуемые «Подписавшимися Сторонами»), действуя в интересах
всех Объединенных Наций и в лице своих должным образом уполномоченных
представителей, заключили нижеследующее соглашение:
Статья 1. Учредить после консультации с Контрольным Советом в Германии

Международный Военный Трибунал для суда над военными преступниками,
преступления которых не связаны с определенным географическим местом,
независимо от того, будут ли они обвиняться индивидуально, или в качестве
членов организаций или групп, или в том и другом качестве.
F. Устав Нюрнбергского трибунала

(Устав Международного уголовного трибунала)
Статья 6
Трибунал, учрежденный Соглашением, упомянутым в статье 1 настоящего
Устава для суда и наказания главных военных преступников европейских стран
оси, имеет право судить и наказывать лиц, которые, действуя в интересах
европейских стран оси индивидуально или в качестве членов организации,
совершили любое из следующих преступлений.
Следующие действия или любые из них являются преступлениями, подле-
жащими юрисдикции Трибунала и влекущими за собой индивидуальную от-
ветственность:
a) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязы-
вание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных
договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре,
направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий;
b) военные преступления, а именно: нарушения законов или обычаев войны.
К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для
других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства
или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства залож-
ников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное
разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необхо-
димостью, и другие преступления.
c) преступления против человечества, а именно: убийства, истребление, по-
рабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении граждан-
ского населения до или во время войны, или преследования по политическим,
расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с
любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от
того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где
они были совершены, или нет.
Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в
составлении или в осуществлении общего плана или заговора, направленного к
совершению любых из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность
за все действия, совершенные любыми лицами в целях осуществления такого
плана.
Статья 7
Должностное положение подсудимых, их положение в качестве глав госу-
дарства или ответственных чиновников различных правительственных ведомств
не должно рассматриваться как основание к освобождению от ответственности
или смягчению наказания.
Статья 8
Тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или
приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рас-
сматриваться как довод для смягчения наказания, если Трибунал признает, что
этого требуют интересы правосудия.
G. Устав Токийского трибунала

(Устав Международного военного трибунала для Дальнего Востока)
Статья 5. Юрисдикция Трибунала в отношении лиц и преступлений
Трибунал имеет право судить и наказывать военных преступников на Даль-
нем Востоке, которые обвиняются либо персонально, либо как члены органи-
заций в преступлениях, включая и преступления против мира.
Нижеперечисленные действия или любое из них в отдельности считаются
преступлениями, подсудными Трибуналу, за которые привлекают к индивиду-
альной ответственности:
a) Преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развя-
зывание или ведение объявленной или необъявленной агрессивной войны или
войны, нарушающей международное право, договоры, соглашения или завере-
ния, или же участие в совместном плане или заговоре в целях осуществления
любого из вышеупомянутых действий.
b) Военные преступления, предусмотренные конвенциями, а именно: пре-
ступления против законов и обычаев войны.
c) Преступления против человечности, а именно: убийство, истребление,
порабощение, ссылка, а также другие бесчеловечные акты, совершенные в
отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования
по политическим или расовым мотивам, которые были произведены при совер-
шении любого преступления или в связи с любым преступлением, подсудным
Трибуналу, независимо от того, нарушало или нет такое действие внутренние
законы той страны, где оно совершалось.
Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, принимавшие

участие в разработке или осуществлении совместного плана или заговора,
предусматривавших совершение какого-либо из вышеупомянутых преступле-
ний, несут ответственность за все действия, совершенные любым лицом при
выполнении подобных планов.
Статья 6. Ответственность подсудимого

Ни служебное положение подсудимого в любой период времени, ни то, что
он действовал по приказу правительства или вышестоящего начальника, не
освобождают его от ответственности за совершение любого преступления, в
котором его обвиняют, однако эти обстоятельства могут быть учтены Трибу-
налом при определении наказания, если Трибунал признает, что этого требуют
интересы правосудия.
H. Закон № 10 Контрольного совета

(Закон № 10 Союзнического Контрольного совета: «Наказание лиц,
виновных в совершении военных преступлений, преступлений
против мира и против человечности»)
Статья II
1. Любое из следующих деяний признается преступлением:
(a) Преступления против мира: инициирование вторжений в другие страны
и агрессивные войны в нарушение международных законов и договоров,
включающие планирование, подготовку, развязывание или ведение агрессивной
войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений
или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к
осуществлению любого из вышеизложенных действий, – но не ограниченные
исключительно указанными деяниями.
(b) Военные преступления: зверства или правонарушения в отношении лиц
или имущества, представляющие собой нарушения законов и обычаев войны,
включающие убийства, истязания или увод в рабство или для других целей
гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания
военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление
общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов
или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие
преступления, – но не ограниченные исключительно указанными деяниями.
(с) Преступления против человечности: зверства или правонарушения,
включающие убийства, истребление, порабощение, ссылку, заключение в тюрьму,
пытки, изнасилования или иные другие жестокости, совершенные в отношении
любого гражданского населения до или во время войны, или преследования
по политическим, расовым или религиозным мотивам, независимо от того,
являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они
были совершены, или нет, – но не ограниченные исключительно указанными
деяниями.
(d) Членство в преступной группе или организации любой категории из
числа признанных преступными Международным военным трибуналом.
2. Любое лицо независимо от его гражданства или должностного положения,
в рамках которого оно совершило деяние, считается совершившим преступление
по смыслу части 1 настоящей статьи, если оно являлось (a) основным
исполнителем или (b) содействовало совершению любого такого преступления,
или отдавало приказ, или являлось пособником при его совершении, или (c)
участвовало в его совершении при молчаливом согласии, или (d) было связано
с планами или предприятиями, сопряженными с его совершением, или (e)
являлось членом любой организации или группы, связанной с совершением
любого из таких преступлений, или (f) в связи с абзацем 1(a), если оно
занимало высокое должностное положение политического, гражданского или
военного характера (включая Генеральный штаб) в Германии или в одном
из ее государств-союзников, воевавших на ее стороне или оказывавших ей
содействие, или занимало высокое должностное положение в финансовой,
промышленной или экономической сфере любой из таких стран.
Неофициальный перевод.

3. К любым лицам, признанным виновными в любом из указанных выше

преступлений, может, по вынесении приговора, быть применено наказание,
которое по мнению трибунала будет справедливым. Такое наказание может
заключаться в одной или нескольких из указанных ниже мер:
(a) смертная казнь;
(b) заключение в тюрьму на пожизненный срок или на срок в определенное
число лет, сопряженное или не сопряженное с тяжелым трудом;
(c) штраф или заключение в тюрьму, сопряженное или не сопряженное с
тяжелым трудом, назначенное вместо штрафа;
(d) конфискация имущества;
(e) реституция недобросовестно приобретенного имущества;
(f) лишение некоторых или всех гражданских прав.
Любое имущество, объявленное конфискованным или по поводу реституции
которого Трибунал выносит определение, передается в распоряжение
Контрольного совета для Германии, который принимает решения относительно
распоряжения им.
4. (a) Должностное положение любого лица, его положение в качестве главы
государства или ответственного чиновника правительственного ведомства не
освобождает его от ответственности за совершение преступления и не является
основанием для смягчения наказания.
(b) Тот факт, что любое лицо действовало по распоряжению правительства
или приказу начальника, не освобождает его от ответственности за
совершение преступления, но может рассматриваться как довод для смягчения
наказания.
5. Для целей любого судебного процесса или уголовного преследования
за совершение преступления, указанного в настоящей статье, обвиняемый
не имеет права на преимущества, возникающие из истечения срока давности
в период с 30 января 1933 года по 1 июля 1945 года. Равным образом
иммунитет, помилование или амнистия, дарованные при нацистском режиме, не
являются препятствиями для проведения судебного процесса или назначения
наказания.
I. Нюрнбергские принципы
Принцип I
Всякое лицо, совершившее какое-либо действие, признаваемое, согласно меж-
дународному праву, преступлением, несет за него ответственность и подлежит
наказанию.
Принцип II
То обстоятельство, что по внутреннему праву не установлено наказания за ка-
кое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступле-
нием, не освобождает лицо, совершившее это действие, от ответственности по
международному праву.
Принцип III
То обстоятельство, что какое-либо лицо, совершившее действие, признаваемое,
согласно международному праву, преступлением, действовало в качестве главы
государства или ответственного должностного лица правительства, не освобож-
дает такое лицо от ответственности по международному праву.
Принцип IV
То обстоятельство, что какое-либо лицо действовало во исполнение приказа
своего правительства или начальника, не освобождает это лицо от ответствен-
ности по международному праву, если сознательный выбор был фактически для
него возможен.
Принцип V
Каждое лицо, обвиняемое в международно-правовом преступлении, имеет право
на справедливое рассмотрение дела на основе фактов и права.
Принцип VI
Преступления, указанные ниже, наказываются как международно-правовые
преступления:
а) Преступления против мира:
i) планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или
войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений;
ii) участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого
из действий, упомянутых в подпункте “i”.
b) Военные преступления:
Нарушения законов и обычаев войны и, в том числе, но не исключительно,
убийства, дурное обращение или увод на рабский труд или для других целей
гражданского населения оккупированной территории, убийства или дурное об-
ращение с военнопленными или лицами, находящимися в море, убийства за-
ложников или разграбление городов и деревень и разорение, не оправдываемое
военной необходимостью.
c) Преступления против человечности:
Убийства, истребление, порабощение, высылка и другие бесчеловечные акты,
совершаемые в отношении гражданского населения, или преследование по поли-
тическим, расовым или религиозным мотивам, если такие действия совершают-
ся или такие преследования происходят при выполнении какого-либо военного
преступления против мира или какого-либо военного преступления или в связи

с таковыми.
Принцип VII
Соучастие в совершении преступления против мира, военного преступления или
преступления против человечности, о которых гласит принцип VI, есть между-
народно-правовое преступление.
J. (Германский) Кодекс преступлений против международного права
Ɏɟɞɟɪɚɥɶɧɵɣ ɜɟɫɬɧɢɤ ɡɚɤɨɧɨɜ. 2002 ɝ. ɑɚɫɬɶ I. ʋ 42. Ɉɩɭɛɥɢɤɨɜɚɧ ɜ ɝ. Ȼɨɧɧ 29 ɢɸɧɹ 2002 ɝ.
Ɂɚɤɨɧ
Закон
для ɞɥɹ
введения Международного
ɜɜɟɞɟɧɢɹ уголовного
Ɇɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɨɝɨ ɭɝɨɥɨɜɧɨɝɨ кодекса
ɤɨɞɟɤɫɚ
от 26 июня 2002 г.
ɨɬ 26 ɢɸɧɹ 2002 ɝ.
Бундестаг принял нижеследующий Закон:
Статья 1.
Международный уголовный кодекс (МУК)
Ȼɭɧɞɟɫɬɚɝ ɩɪɢɧɹɥ ɧɢɠɟɫɥɟɞɭɸɳɢɣ Ɂɚɤɨɧ:
Часть первая.
Общие положения
ɋɬɚɬɶɹ
§ 1. 1.
Сфера применения
Ɇɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɣ ɭɝɨɥɨɜɧɵɣ ɤɨɞɟɤɫ (ɆɍɄ)
Настоящий Закон применяется ко всем указанным в нем уголовно-наказуе-
мым деяниям против международного права, к указанным в нем преступлениям
также тогда, когда деяние было ɑɚɫɬɶ ɩɟɪɜɚɹ.за границей и не имеет отношения
совершено
к территории страны.
Ɉɛɳɢɟ ɩɨɥɨɠɟɧɢɹ
§ 2.
§ 1.общего права
Применение
ɋɮɟɪɚ
К деяниям, предусмотренным ɩɪɢɦɟɧɟɧɢɹ
настоящим Законом, применяется общее уго-
ловное право, если иное не предусмотрено §§ 1 и 3 – 5 настоящего Закона.
ɇɚɫɬɨɹɳɢɣ Ɂɚɤɨɧ ɩɪɢɦɟɧɹɟɬɫɹ ɤɨ ɜɫɟɦ ɭɤɚɡɚɧɧɵɦ ɜ ɧɟɦ ɭɝɨɥɨɜɧɨ-ɧɚɤɚɡɭɟɦɵɦ

ɞɟɹɧɢɹɦ

ɩɪɨɬɢɜ ɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɨɝɨ
В германском ɩɪɚɜɚ,«преступление»
праве под понятием ɤ ɭɤɚɡɚɧɧɵɦ ɜ ɧɟɦ(нем.ɩɪɟɫɬɭɩɥɟɧɢɹɦ ɬɚɤɠɟ
1
Verbrechen) понимаются все
уголовно¬наказуемые деяния, в отношении которых предусматривается наказание в виде
ɬɨɝɞɚ, ɤɨɝɞɚ
лишения ɞɟɹɧɢɟ
свободы на ɛɵɥɨ ɫɨɜɟɪɲɟɧɨ
срок не ɡɚ ɝɪɚɧɢɰɟɣ
менее одного года. В ɢэтой
ɧɟ ɢɦɟɟɬ
связи ɨɬɧɨɲɟɧɢɹ ɤ ɬɟɪɪɢɬɨɪɢɢ
не принимаются во внимание
смягчающие (и отягчающие) обстоятельства (§ 12 Уголовного кодекса Федеративной Республики
ɫɬɪɚɧɵ. предусмотренные, например, пунктом 5 § 8. Поэтому все уголовно-наказуемые деяния,
Германия),
предусмотренные настоящим Проектом, являются преступлениями. Исключение составляют
деяния, предусмотренные §§ 13 и 14 (см. Обснование. В. § 1 статьи 1). Просим принять к
сведению, что ряд технических причин не позволяет учитывать в переводе настоящего Проекта
терминологическую разницу между «уголовно-наказуемыми деяниями» (нем. Straftaten) и
«преступлениями» (нем. Verbrechen).
§ 2.
ɉɪɢɦɟɧɟɧɢɟ ɨɛɳɟɝɨ ɩɪɚɜɚ
§ 3.
Действия по приказу или распоряжению
Без вины действует тот, кто совершает деяние, предусмотренное §§ 8 – 14,

исполняя военный приказ или распоряжение, имеющее аналогичную эффек-
тивную обязательную силу, если исполнитель не сознает, что приказ или рас-
поряжение является незаконным, и если их незаконность также не является
явной.
§ 4.
Ответственность военных командиров и других начальников
(1) Военный командир или гражданский начальник, который, бездействуя, не

препятствует своим подчиненным совершить деяние, предусмотренное настоя-
щим Законом, наказывается как исполнитель деяния, совершенного подчинен-
ным. Пункт 2 § 13 Уголовного кодекса в этом случае не применяется.
(2) К военному командиру приравнивается лицо, которое осуществляет в
силах эффективное командование и контроль. К гражданскому начальнику
приравнивается лицо, которое осуществляет в гражданской организации или
корпорации эффективную власть и контроль.
§ 5.
Неприменимость срока давности
В отношении преследования преступлений, предусмотренных настоящим

Законом, и исполнения назначенных за них наказаний не устанавливается ни-
какого срока давности.
Часть вторая.
Уголовно-наказуемые нарушения международного права
Раздел первый.
Геноцид и преступления против человечности
§ 6.
Геноцид
(1) Кто с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо
национальную, расовую, религиозную или этническую группу
1. убивает члена такой группы,
2. причиняет члену такой группы серьезные телесные повреждения или
умственное расстройство,
3. ставит эту группу в такие жизненные условия, которые могут
вызвать ее полное или частичное физическое уничтожение,

См. примечание к § 1 (сноска № 1).
4. предпринимает меры, направленные на то, чтобы предотвратить рож-

даемость в этой группе,
5. насильственно перемещает ребенка такой группы в другую группу, нака-
зывается пожизненным лишением свободы.
(2) В менее тяжких случаях, предусмотренных подпунктами 2 – 5 пункта 1,
наказанием является лишение свободы на срок не менее пяти лет.
§ 7.
(1) Кто в рамках широкомасштабного или систематического нападения на

какое-либо гражданское население
1. убивает человека,
2. с намерением уничтожить, полностью или частично, какое-либо насе-
ление, ставит его в целом или в части в такие жизненные условия, которые
могут вызвать его полное или частичное физическое уничтожение,
3. занимается торговлей людьми, в частности, женщиной или ребенком,
или кто иным образом порабощает человека и претендует в этой связи на
право собственности на него,
4. депортирует или насильственно перемещает человека из района, в
котором он законно пребывает, насильственно перемещая его в нарушение
какой-либо общей нормы международного права посредством выселения или
иных принудительных действий в другое государство или в другой район,
5. подвергает пыткам человека, находящегося под его стражей или иным
образом под его контролем, причиняя ему серьезные телесные повреждения
или умственное расстройство или страдания, которые не являются лишь ре-
зультатом санкций, допускаемых международным правом,
6. принуждает другого человека к сексуальным действиям или насилует
его, принуждает его к проституции, лишает его способности к размножению
или лишает свободы какую-либо женщину, которая стала беременной в принуди-
тельном порядке, с целью изменения этнического состава какого-либо населения,
7. совершает действия, влекущие насильственное исчезновение человека,
посредством того, что он, с целью лишить его защиты со стороны закона в
течение длительного периода времени,
а) по поручению или с одобрения государства или политической организации
похищает или в иной жестокой форме лишает его физической свободы, без
немедленного по запросу достоверного сообщения в последующем о его судьбе
и местонахождении, или
b) по поручению государства или политической организации или в на-
рушение законной обязанности отказывается немедленно сообщить о
судьбе и местонахождении человека, который при наличии предпосылок под-
пункта 7 (а) был лишен физической свободы, или сообщит ложные сведения,
8. причиняет другому человеку серьезные телесные повреждения или умс-
твенное расстройство, в частности, обозначенного в § 226 Уголовного кодекса
вида,
9. в нарушение какой-либо общей нормы международного права в жесто-
кой форме лишает человека физической свободы или
10. преследует какую-либо идентифицируемую группу или общность, ли-
шая ее по политическим, расовым, национальным, этническим, культурным,
религиозным, гендерным или другим мотивам, которые признаны недопус-

тимыми согласно общим нормам международного права, основополагающих
прав человека или существенно ограничивая эти права, наказывается в слу-
чаях, предусмотренных пунктами 1 и 2, пожизненным лишением свободы,
в случаях, предусмотренных подпунктами 3 – 7, – лишением свободы на
срок не менее пяти лет, и в случаях, предусмотренных подпунктами 8 – 10,
– лишением свободы на срок не менее трех лет.
(2) В менее тяжких случаях, предусмотренных подпунктом 2 пункта 1,
наказанием является лишение свободы на срок не менее пяти лет, в менее
тяжких случаях, предусмотренных подпунктами 3 – 7 пункта 1, – лишение сво-
боды на срок не менее двух лет, и в менее тяжких случаях, предусмотренных
подпунктами 8 и 9 пункта 1, – лишение свободы на срок не менее одного года.
(3) Если исполнитель, совершая деяние, предусмотренное подпунк-
тами 3 – 10 пункта 1, причиняет человеку смерть, то наказанием в слу
чаях, предусмотренных подпунктами 3 – 7 пункта 1, является пожизнен-
ное лишение свободы или лишение свободы на срок не менее десяти лет,
и в случаях, предусмотренных подпунктами 8 – 10 пункта 1, – лишение сво-
боды на срок не менее пяти лет.
(4) В менее тяжких случаях, предусмотренных пунктом 3, наказанием в
случае деяния, предусмотренного подпунктами 3 – 7 пункта 1, является лише-
ние свободы на срок не менее пяти лет, и в случае деяния, предусмотренного
подпунктами 8 – 10 пункта 1, – лишение свободы на срок не менее трех
лет.
(5) Кто совершает преступление, предусмотренное пунктом 1, с целью
сохранения институционализированного режима систематического угнетения и
господства одной расовой группы над другой расовой группой, наказывается
лишением свободы на срок не менее пяти лет, если такое деяние в соответс-
твии с пунктом 1 или пунктом 3 не ведет к более суровому наказанию. В менее
тяжких случаях наказанием является лишение свободы на срок не менее трех
лет, если деяние в соответствии с пунктом 2 или пунктом 4 не ведет к более
суровому наказанию.
Раздел второй.
Военные преступления
§ 8.
Военные преступления в отношении лиц
(1) Кто в связи с международным или немеждународным вооруженным

конфликтом
1. убивает лицо, охраняемое согласно международному гуманитарному
праву,
2. берет в качестве заложника лицо, охраняемое согласно международно-
му гуманитарному праву,
3. жестоко или бесчеловечно обращается с лицом, охраняемым согласно
международному гуманитарному праву, причиняя ему серьезные телесные пов-
реждения или умственное расстройство, в частности, подвергает его пыткам
или причиняет ему физические увечья,
4. принуждает лицо, охраняемое согласно международному гуманитар-

ному праву, к сексуальным действиям или насилует его, принуждает его к
проституции, лишает его способности к размножению или лишает свободы
какую-либо женщину, которая стала беременной в принудительном порядке, с
целью изменения этнического состава какого-либо населения,
5. набирает или вербует детей в возрасте до пятнадцати лет в состав во-
оруженных сил или групп или использует их для активного участия в боевых
действиях,
6. депортирует или насильственно перемещает лицо, охраняемое соглас-
но международному гуманитарному праву, из района, в котором оно законно
пребывает, насильственно перемещая его в нарушение какой-либо общей нор-
мы международного права посредством выселения или иных принудительных
действий в другое государство или в другой район,
7. приговаривает лицо, охраняемое согласно международному гуманитар-
ному праву, к серьезному наказанию, в частности, к смертной казни или лише-
нию свободы, или приводит такие приговоры в исполнение без справедливого
и нормального судопроизводства, обеспечивающего соблюдение всех право-
вых гарантий, которые являются обязательными согласно международному
праву,
8. создает для лица, охраняемого согласно международному гуманитарно-
му праву, опасность смерти или тяжкого вреда здоровью,
а) совершая над таким лицом эксперименты без его предварительного доб-
ровольного и прямого согласия или эксперименты, которые не оправданы ни
медицинской необходимостью, ни интересами такого лица,
b) производя у такого лица взятие ткани или органов в трансплантационных
целях, если взятие крови или кожи не производится в терапевтических целях в
соответствии с общепризнанными принципами медицины и с предварительного
добровольного и прямого согласия такого лица,
с) применяя в отношении такого лица методы лечения, не признаваемые
медициной, без медицинской необходимости и без предварительного доброволь-
ного и прямого согласия такого лица, или
9. в серьезной форме обращаясь оскорбительно и унижающе с лицом,
охраняемым согласно международному гуманитарному праву, наказывается в
случаях, предусмотренных пунктом 1, пожизненным лишением свободы, в слу-
чаях, предусмотренных пунктом 2, – лишением свободы на срок не менее пяти
лет, в случаях, предусмотренных пунктами 3 – 5, – лишением свободы на срок
не менее трех лет, в случаях, предусмотренных пунктами 6 – 8, – лишением
свободы на срок не менее двух лет, и в случаях, предусмотренных пунктом 9,
– лишением свободы на срок не менее одного года.
конфликтом причиняет ранение военнослужащему вооруженных сил противни-
ка или комбатанту противной стороны, который безоговорочно сдался или по
иной причине выведен из строя, наказывается лишением свободы на срок не
менее трех лет.
(3) Кто в связи с международным вооруженным конфликтом
1. незаконно лишает свободы лицо, охраняемое в смысле подпункта 1
пункта 6, или неоправданно задерживает его репатриацию,
2. как лицо, принадлежащее к оккупирующей державе, перемещает
часть своего собственного гражданского населения на оккупируемую терри-
торию,
3. с применением насилия или с угрозой причинения значительного вреда

принуждает лицо, охраняемое в смысле подпункта 1 пункта 6, к службе в
вооруженных силах неприятельской державы,
4. с применением насилия или с угрозой причинения значительного вреда
принуждает гражданина противной стороны к участию в военных действиях
против его собственной страны, наказывается лишением свободы на срок не
менее двух лет.
(4) Если исполнитель, совершая деяние, предусмотренное подпунк-
тами 2 – 6 пункта 1, причиняет жертве смерть, то наказанием в случаях, пре-
дусмотренных подпунктом 2 пункта 1, является пожизненное лишение свободы
или лишение свободы на срок не менее десяти лет, в случаях, предусмотренных
подпунктами 3 – 5 пункта 1, – лишение свободы на срок не менее пяти лет,
в случаях, предусмотренных подпунктом 6 пункта 1, – лишение свободы на
срок не менее трех лет. Если действием, предусмотренным подпунктом 8 пун-
кта 1, причиняется смерть или тяжкий вред здоровью, то наказанием является
лишение свободы на срок не менее трех лет.
(5) В менее тяжких случаях, предусмотренных подпунктом 2 пункта 1,
наказанием является лишение свободы на срок не менее двух лет, в менее
тяжких случаях, предусмотренных подпунктами 3 и 4 пункта 1 и пунктом 2,
– лишение свободы на срок не менее одного года, в менее тяжких случаях,
предусмотренных подпунктом 6 пункта 1 и подпунктом 1 пункта 3, – лишение
свободы на срок от шести месяцев до пяти лет.
(6) Лицами, охраняемыми согласно международному гуманитарному
праву, являются
1. в международном вооруженном конфликте: охраняемые лица в смысле
Женевских конвенций и Дополнительного протокола I (Приложение к настоя-
щему Закону), а именно раненые, больные, лица, потерпевшие кораблекруше-
ние, военнопленные и гражданское население,
2. в немеждународном вооруженном конфликте: раненые, больные, лица,
потерпевшие кораблекрушение, а также лица, не принимающие активного учас-
тия в военных действиях и находящиеся под властью противной стороны,
3. в международном и в немеждународном вооруженном конфликте: воен-
нослужащие и комбатанты противной стороны, сложившие оружие или в иной
форме не имеющие более средств защиты.
§ 9.
Военные преступления в отношении права собственности и иных прав
(1) Кто в связи с международным или немеждународным вооруженным кон-

фликтом осуществляет разграбление или без необходимости, вызванной воору-
женным конфликтом, иным образом в существенном объеме вопреки междуна-
родному праву уничтожает, присваивает или захватывает имущество противной
стороны, которое находится под властью собственной стороны, наказывается
лишением свободы на срок от одного года до десяти лет.
(2) Кто в связи с международным вооруженным конфликтом вопреки меж-
дународному праву приказывает отменить или приостановить или не допускать
в суде права и иски всех или существенной части граждан противной стороны,
наказывается лишением свободы на срок от одного года до десяти лет.
§ 10.
Военные преступления в отношении гуманитарных операций и эмблем

1. наносит удар по персоналу, объектам, материалам, подразделениям или
транспортным средствам, задействованным в оказании гуманитарной помощи
или в миссии по поддержанию мира в соответствии с Уставом Организации
Объединенных Наций, пока они имеют право на защиту, которой пользуются
гражданские лица или гражданские объекты по международному гуманитарно-
му праву, или
2. наносит удар по персоналу, объектам, материалам, медицинским уч-
реждениям или медицинским транспортным средствам, использующим в со-
ответствии с международным гуманитарным правом отличительные эмблемы,
установленные Женевскими конвенциями, наказывается лишением свободы на
срок не менее трех лет. В менее тяжких случаях, в частности, если удар нано-
сится без применения военных средств, наказанием является лишение свободы
на срок не менее одного года.
конфликтом ненадлежащим образом использует отличительные эмблемы Же-
невских конвенций, флаг парламентера или флаг, военные знаки различия или
формы неприятеля или Организации Объединенных Наций, вследствие чего
человеку причиняется смерть или тяжкое телесное повреждение (§ 226 Уголов-
ного кодекса), наказывается лишением свободы на срок не менее пяти лет.
§ 11.
Военное преступление применения запрещенных методов ведения войны

конфликтом,
1. применяя военные средства, совершает нападение на гражданское на-
селение как таковое или отдельных гражданских лиц, не принимающих непос-
редственного участия в военных действиях,
2. применяя военные средства, совершает нападение на гражданские
объекты, пока они защищены международным гуманитарным правом как тако-
вым, а именно на здания, предназначенные для целей религии, образования,
искусства, науки или благотворительности, исторические памятники, госпитали
и места сосредоточения больных и раненых, незащищенные города, деревни,
жилища или здания или демилитаризованные зоны, а также объекты и учреж-
дения, содержащие опасные силы,
3. применяя военные средства, совершает нападение, когда известно, что
это нападение явится причиной гибели или увечья гражданских лиц или ущерба
гражданским объектам, который будет несоизмерим с конкретным и непосредс-
твенно ожидаемым общим военным превосходством,
4. использует лицо, охраняемое в соответствии с международным гумани-
тарным правом, в качестве щита для защиты определенных целей от военных
действий противника,
5. совершает действия, подвергающие гражданское население голоду, в
качестве способа ведения войны путем лишения его предметов, необходимых
для выживания, или создавая в нарушение международного гуманитарного

права препятствия для предоставления помощи,
6. в качестве командира приказывает или угрожает, что пощады не будет, или
7. вероломно убивает военнослужащего вооруженных сил противника или
комбатанта противной стороны или наносит ему ранение, наказывается лише-
нием свободы на срок не менее трех лет. В менее тяжких случаях, предусмот-
ренных подпунктом 2, наказанием является лишение свободы на срок не менее
одного года.
(2) Если исполнитель, совершая деяние, предусмотренное подпунктами 1
– 6 пункта 1, причиняет смерть или тяжкие телесные повреждения граж-
данскому лицу (§ 226 Уголовного кодекса) или лицу, охраняемому согласно
международному гуманитарному праву, то он наказывается лишением свободы
на срок не менее пяти лет. Если исполнитель причиняет смерть умышленно,
то наказанием является пожизненное лишение свободы или лишение свободы
на срок не менее десяти лет.
(3) Кто в связи с международным или немеждународным вооруженным кон-
фликтом, применяя военные средства, совершает нападение, когда известно,
что это нападение явится причиной обширного, долгосрочного и серьезного
ущерба окружающей природной среде, который будет несоизмерим с конкрет-
ным и непосредственно ожидаемым общим военным превосходством, наказы-
вается лишением свободы на срок не менее трех лет.
§ 12.
Военное преступление применения запрещенных средств ведения войны

1. применяет яд или отравленное оружие,
2. применяет биологическое или химическое оружие или
3. применяет пули, которые легко разрываются или сплющиваются, в
частности, облоченные пули, твердая оболочка которых не покрывает всего
сердечника или имеет надрезы,
наказывается лишением свободы на срок не менее трех лет.
(2) Если исполнитель, совершая деяние, предусмотренное пунктом 1, причи-
няет смерть или тяжкие телесные повреждения гражданскому лицу (§ 226 Уго-
ловного кодекса) или лицу, охраняемому согласно международному гуманитар-
ному праву, то он наказывается лишением свободы на срок не менее пяти лет.
Если исполнитель причиняет смерть умышленно, то наказанием является по-
жизненное лишение свободы или лишение свободы на срок не менее десяти лет.
Раздел третий.
Иные уголовно-наказуемые деяния
§ 13.
Нарушение обязанности осуществлять надзор
(1) Военный командир, который умышленно или неосторожно не осущест-
вляет должным образом надзора за подчиненным, который находится под его
командованием или под его эффективным контролем, наказывается за наруше-

ние обязанности осуществлять надзор, если подчиненный совершает деяние,
предусмотренное настоящим Законом, о предстоящем совершении которого
командир должен был знать и которое он мог предотвратить.
(2) Гражданский начальник, который умышленно или неосторожно не осу-
ществляет должным образом надзора за подчиненным, который находится в
его подчинении или под его эффективным контролем, наказывается за нару-
шение обязанности осуществлять надзор, если подчиненный совершает деяние,
предусмотренное настоящим Законом, о предстоящем совершении которого
начальник без сомнений должен был знать и которое он мог предотвратить.
(3) Пункт 2 § 4 действует соответственно.
(4) Умышленное нарушение обязанности осуществлять надзор наказывается
лишением свободы на срок до пяти лет, неосторожное нарушение обязанности
осуществлять надзор наказывается лишением свободы на срок до трех лет.
§ 14.
Недонесение об уголовно-наказуемом деянии
(1) Военный командир или гражданский начальник, который немедленно не

сообщит о деянии, предусмотренном настоящим Законом, которое совершил
его подчиненный, органу, к компетенции которого отнесено расследование и
преследование таких деяний, наказывается лишением свободы на срок до пяти
лет.
(2) Пункт 2 § 4 действует соответственно.
Приложение к подпункту 1 пункта 6 § 8
Женевскими конвенциями в смысле настоящего Закона являются:

I Женевская конвенция от 12 августа 1949 г. об улучшении участи ране-
ных и больных в действующих армиях (Федеральный вестник законов, 1954 г.,
часть II, с. 781, 783),
II Женевская конвенция от 12 августа 1949 г. об улучшении участи раненых,
больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил
на море (Федеральный вестник законов, 1954 г., часть II, с. 781, 813),
III Женевская конвенция от 12 августа 1949 г. об обращении с военноплен-
ными (Федеральный вестник законов, 1954 г., часть II, с. 781, 838) и
IV Женевская конвенция от 12 августа 1949 г. о защите гражданского
населения во время войны (Федеральный вестник законов, 1954 г., часть II,
с. 781, 917).
Дополнительным протоколом в смысле настоящего Закона является:

Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г.,
касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов
(Протокол I), от 8 июня 1977 г. (Федеральный вестник законов, 1990 г., часть
II, с. 1550, 1551).
Статья 2.
Изменение Уголовного кодекса
В Уголовный кодекс в редакции опубликования от 13 ноября 1998 г. (Феде-

ральный вестник законов, часть I, с. 3322), в последний раз измененный пун-
ктом 13 статьи 11 Закона от 20 июня 2002 г. (Федеральный вестник законов,
часть I, с. 1146), вносятся нижеследующие изменения:
1. В обзоре содержания данные к §§ 220 и 220а формулируются следую-
щим образом: «§§ 220 и 220а (отпали)».
2. Пункт 1 § 6 отменяется.
3. В пункте 2 § 78 вычеркиваются слова «в § 220а (Геноцид) и».
4. В пункте 2 § 79 вычеркиваются слова «наказания за геноцид
(§ 220а) и наказания».
5. В подпункте 2 пункта 1 § 126 слова «тяжкого убийства, убийства
или геноцида (§§ 211, 212 или 220а)» заменяются словами «тяжкого убийства
(§ 211), убийства (§ 212) или геноцида (§ 6 Международного уголовного ко-
декса) или преступления против человечности (§ 7 Международного уголовного
кодекса) или военного преступления (§§ 8, 9, 10, 11 или 12 Международного
уголовного кодекса)».
6. В подпункте 1 пункта 1 § 129а слова «тяжкого убийства, убийства
(§ 211) или убийства (§ 212) или геноцида (§ 6 Международного уголовного ко-
7. В пункте 3 § 130 указание «§ 220а, абз. 1» заменяется словами «пункте 1
§ 6 Международного уголовного кодекса».
8. В подпункте 6 пункта 1 § 138 слова «тяжкого убийства, убийства
(§ 211) или убийства (§ 212) или геноцида (§ 6 Международного уголовного ко-
9. В подпункте 2 пункта 3 § 139 указание «§ 220а, абз. 1, № 1» за-
меняется словами «подпунктом 1 пункта 1 § 6 Международного уголовного
кодекса, или преступления против человечности в случаях, предусмотренных
подпунктом 1 пункта 1
§ 7 Международного уголовного кодекса, или военного преступления в слу-
чаях, предусмотренных подпунктом 1 пункта 1 § 8 Международного уголовного
кодекса».
10. § 220а отменяется.
Статья 3.
Изменение Уголовно-процессуального кодекса
В Уголовно-процессуальный кодекс в редакции опубликования от 7 апреля

1987 г. (Федеральный вестник законов, часть I, с. 1074, 1319), в последний
раз измененный статьей 3 Закона от 21 июня 2002 г. (Федеральный вестник
законов, часть I, с. 2144), вносятся нижеследующие изменения:
1. В подпункте 2 предложения 1§ 100а слова «убийство при отягчающих

обстоятельствах, простое убийство, геноцид (§§ 211, 212, 220а Уголовного
кодекса)» заменяются словами «убийство при отягчающих обстоятельствах,
простое убийство (§§ 211, 212 Уголовного кодекса), геноцид (§ 6 Междуна-
родного уголовного кодекса)».
2. В подпункте а подпункта 3 пункта 1 § 100с слова «убийство при
отягчающих обстоятельствах, простое убийство, геноцид (§§ 211, 212, 220а
Уголовного кодекса)» заменяются словами «убийство при отягчающих обсто-
ятельствах, простое убийство (§§ 211, 212 Уголовного кодекса), геноцид (§ 6
Международного уголовного кодекса)».
3. В пункте 3 § 112 после слов «уголовно наказуемых деяний, предус-
мотренных» вставляются слова «подпунктом 1 пункта 1 § 6 Международ-
ного уголовного кодекса» и вычеркивается указание «220а абз. 1 № 1, §§».
4. В § 153с вносятся нижеследующие изменения:
а) В пункт 1 вносятся нижеследующие изменения:
аа) В подпункте 2 запятая заменяется точкой.
bb) После подпункта 2 вставляется нижеследующее предложение: «Для
деяний, наказуемых в соответствии с Международным уголовным кодексом,
действует § 153f.»
сс) Прежний подпункт 3 становится пунктом 2, после наименования пункта
вставляются слова «Прокуратура вправе отказаться от преследования нака-
зания,».
b) Прежние пункты 2 – 4 становятся пунктами 3 – 5.
5. После § 153е вставляется нижеследующий § 153f:
«§ 153f.
(1) Прокуратура вправе отказаться от преследования деяния, наказуемого
в соответствии с §§ 6 – 14 Международного уголовного кодекса, в случаях,
предусмотренных подпунктами 1 и 2 пункта 1 § 153с, если обвиняемый не
пребывает на территории страны и такого пребывания также нельзя ожидать.
Если в случаях, предусмотренных подпунктом 1 пункта 1 § 153с, обвиняемый
является немцем, то тогда, однако, это действует лишь в том случае, если
деяние преследуется в международном суде или государством, на территории
которого это деяние было совершено или гражданину которого этим деянием
был причинен вред.
(2) Прокуратура вправе отказаться от преследования деяния, нака-
зуемого в соответствии с §§ 6 – 14 Международного уголовного кодек-
са, в частности, в случаях, предусмотренных подпунктами 1 и 2 пункта 1
§ 153с, если
1. не имеет места подозрение в том, что деяние совершил немец,
2. деяние не было совершено в отношении немца,
3. лицо, подозреваемое в совершении деяния, не пребывает на территории
страны и такого пребывания также нельзя ожидать, и
4. деяние преследуется в международном суде или государством, на тер-
ритории которого это деяние было совершено, гражданин которого подозрева-
ется в совершении этого деяния или гражданину которого этим деянием был
причинен вред.
Это же действует, если немец, обвиняемый в деянии, совершенном за грани-
цей, пребывает на территории страны, однако имеют место предпосылки, пре-
дусмотренные подпунктами 2 и 4 предложения 1, и допускается и предполага-
ется передача международному суду или выдача преследующему государству.
(3) Если в случаях, предусмотренных пунктами 1 или 2, публичное обви-

нение уже возбуждено, то прокуратура вправе на любом этапе производства
отозвать обвинение и прекратить производство».
Статья 4.
Изменение Закона о судоустройстве
В подпункте 8 пункта 1 § 120 Закона о судоустройстве в редакции

опубликования от 9 мая 1975 г. (Федеральный вестник законов, часть I,
с. 1077), в последний раз измененного статьей 4 Закона от 21 июня 2002 г.
(Федеральный вестник законов, часть I, с. 2144), указание «(§ 220а Уголов-
ного кодекса)» заменяется указанием «(§ 6 Международного уголовного ко-
декса)».
Статья 5.
Изменение Закона для изменения Вводного закона
к Закону о судоустройстве
В подпункте 1 предложения 1 пункта 1 статьи 2 Закона для изменения

Вводного закона к Закону о судоустройстве от 30 сентября 1977 г. (Федераль-
ный вестник законов, часть I, с. 1877), измененного статьей 4 Закона от 28
марта 1980 г. (Федеральный вестник законов, часть I, с. 373), слова «тяжкого
убийства, убийства или геноцида (§§ 211, 212 или 220а)» заменяются словами
«тяжкого убийства или убийства (§§ 211 или 212) или геноцида (§ 6 Между-
народного уголовного кодекса)».
Статья 6.
Изменение Закона о материалах штази
В подпункт b подпункта 1 предложения 1 пункта 1 § 23 Закона о мате-

риалах штази от 20 декабря 1991 г. (Федеральный вестник законов, часть I,
с. 2272), в последний раз измененного пунктом 3 статьи 3 Закона от 20 декабря
2001 г. (Федеральный вестник законов, часть I, с. 3926), вносятся нижеследу-
ющие изменения:
1 Указание «или 220а» вычеркивается.
2 Перед первым дефисом вставляется нижеследующий дефис: «-§ 6 Меж-
дународного уголовного кодекса,».
Статья 7.
Отмена продолжающей действовать нормы Уголовного кодекса
Германской Демократической Республики
§ 84 Уголовного кодекса Германской Демократической Республики – УК
– от 12 января 1968 г. в новой редакции от 14 декабря 1988 г. (Вестник за-
конов Германской Демократической Республики, 1989 г., часть I, № 3, с. 33),
измененного Шестым законом для изменения уголовного права от 29 июня
1990 г. (Вестник законов Германской Демократической Республики, № 39,

с. 526), который продолжает действовать в соответствии с № 1 раздела I
сектора С главы III Приложения II к Договору об объединении от 31 августа
1990 г. через статью 1 Закона от 23 сентября 1990 г. (Федеральный вестник
законов, 1990 г., часть II, с. 885, 1168), отменяется.
Статья 8.
Вступление в силу
Настоящий Закон вступает в силу в день, следующий за днем его обнаро-

дования.
Конституционные права Бундесрата были соблюдены.

Настоящим вышестоящий закон промульгируется.
Он подлежит обнародованию в Федеральном вестнике законов.
Берлин, 26 июня 2002 г.
За Федерального президента
Президент Бундесрата
Клаус Воверейт
Федеральный канцлер
Герхард Шредер
Федеральный министр
юстиции Дойблер-Гмелин
К. Избранные резолюции, принятые государствами-участниками

Римского статута Международного уголовного суда
на первой Конференции по обзору согласно Статуту
(Кампала, Уганда, 31 мая – 11 июня 2010 г.)
Резолюция RC/Res.5
Принята консенсусом на 12-м пленарном заседании 10 июня 2010 года.
RC/Res.5
Внесении поправок в статью 8 Римского статута
Конференция по обзору,
отмечая пункт 1 статьи 123 Римского статута Международного уголовного

суда, в которой содержится просьба к Генеральному секретарю Организации
Объединенных Наций по истечении семи лет после вступления в силу Ста-
тута созвать Конференцию по обзору для рассмотрения любых поправок к
Статуту,
отмечая пункт 5 статьи 121 Статута, в котором устанавливается, что любая

поправка к статьям 5, 6, 7 и 8 Статута вступает в силу для тех государств-
участников, которые приняли эту поправку через год после сдачи на хране-
ние Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций документов
о ратификации или о принятии и что в отношении государства-участника,
не принявшего поправку, Суд не осуществляет своей юрисдикции в связи с
преступлением, охватываемым такой поправкой, когда оно совершается граж-
данами этого государства-участника или на его территории, и подтверждая
свое понимание, что в отношении данной поправки тот же принцип, который
применяется в отношении государства-участника, не принявшего данную поп-
равку, применяется также и в отношении государств, которые не являются
участниками Статута,
подтверждая, что в свете положения пункта 5 статьи 40 Венской конвен-

ции о праве договоров государствам, которые впоследствии становятся госу-
дарствами- участниками Статута, будет разрешено решать, принимать поправ-
ку, содержащуюся в настоящей резолюции, в момент ратификации, принятия
или одобрения Статута или присоединения к нему,
отмечая статью 9 Статута, касающуюся элементов преступлений, которая

устанавливает, что такие элементы помогают Суду в толковании и применении
положений о преступлениях в пределах его юрисдикции,
учитывая, тот факт, что преступления состоящие в применении яда или

отравленного оружия; применении удушающих, отравляющих или других газов
и всех аналогичных жидкостей, материалов или средств; и в применении пуль,
легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле, таких
как пули с твердой оболочкой, которая не полностью покрывает сердечник,
или имеющих надрезы, уже подпадают под юрисдикцию Суда в соответствии
с пунктом 2 b) статьи 8 как серьезные нарушения законов и обычаев, приме-

нимых в вооруженном конфликте международного характера,
отмечая соответствующие элементы преступлений в тексте Элементов пре-

ступлений, принятом Ассамблеей государств-участников 9 сентября 2000 года,
считая, что вышеупомянутые соответствующие элементы преступлений мо-

гут помочь также в их толковании и применении в отношении вооруженного
конфликта немеждународного характера, поскольку inter alia они конкретно
указывают на то, что определенное поведение имело место в контексте воору-
женного конфликта и было связано с ним, что соответственно подтверждает
исключение из юрисдикции Суда случаев обеспечения правопорядка,
считая, что преступления, предложенные в пункте 2 e) xiii) статьи 8 (при-

менение яда или отравленного оружия) и в пункте 2 e) xiv) статьи 8 (приме-
нение удушающих, ядовитых или других газов и всех аналогичных жидкостей,
материалов или средств), являются серьезными нарушениями законов и обы-
чаев, применимых в вооруженном конфликте немеждународного характера, что
отражено в обычном международном праве,
считая, что преступление, предложенное в пункте 2 e) xv) статьи 8 (при-

менение пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом
теле), также представляет собой серьезное нарушение законов и обычаев, при-
менимых в вооруженном конфликте немеждународного характера, и понимая,
что преступление совершается лишь в том случае, если нарушитель применяет
пули с целью бессмысленного усугубления страданий или последствий ранения
лица, являющегося целью для таких пуль, что отражено в обычном междуна-
родном праве,
1. решает принять поправку к пункту 2 e) статьи 8 Римского статута

Международного уголовного суда, содержащуюся в приложении I к настоящей
резолюции, которая подлежит ратификации или принятию и вступает в силу в
соответствии с пунктом 5 статьи 121 Статута;
2. решает принять соответствующие элементы, добавляемые в текст

Элементов преступлений, содержащиеся в приложении II к настоящей резо-
люции.
Приложение I
Поправка к статье 8
Добавить в пункт 2 e) статьи 8 следующий текст:
“(xiii) применение яда или отравленного оружия;

(xiv) применение удушающих, ядовитых или других газов и всех аналогичных
жидкостей, материалов или средств;
(xv) применение пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в
человеческом теле, таких как пули с твердой оболочкой, которая не покрывает
полностью сердечник или имеет надрезы”.
Приложение II
Элементы преступлений
Добавить в Элементы преступлений следующие элементы:

Статья 8, пункт 2 e) (xiii)
Военное преступление в виде применения яда или отравленного оружия
Элементы
1. Исполнитель применил вещество или оружие, которое в результате его
применения испускает вещество.
2. Это вещество было таким, что в силу своих токсичных свойств оно
в ходе обычного развития событий причиняет смерть или серьезный ущерб
здоровью.
3. Деяние имело место в контексте вооруженного конфликта немеждуна-
родного характера и было связано с ним.
4. Исполнитель сознавал фактические обстоятельства, свидетельствовав-
шие о существовании вооруженного конфликта.
Статья 8, пункт 2 e) (xiv)

Военное преступление в виде применения запрещенных газов, жидкос-
тей, материалов или средств
Элементы
1. Исполнитель применил газ или другое аналогичное вещество или средство.
2. Газ, вещество или средство были такими, что в силу своих удушаю-
щих или токсичных свойств они в ходе обычного развития событий причиняют
смерть или серьезный ущерб здоровью.
Статья 8, пункт 2 e) (xv)

Военное преступление в виде применения запрещенных пуль
Элементы
1. Исполнитель применил определенные пули.
2. Эти пули были такими, что их применение нарушает нормы междуна-
родного права вооруженных конфликтов, поскольку они легко разворачиваются
или сплющиваются в теле человека.
3. Исполнитель сознавал, что характер пуль был таким, что их примене-
ние будет бессмысленно увеличивать страдания и последствия ранения.

Ничто в этом элементе не должно толковаться в качестве ограничивающего или наносящего
ущерб тем или иным образом существующим или формирующимся нормам международного права
касающимся разработки, производства, накопления и применения химического оружия.
Резолюция RC/Res.6
Принята консенсусом на 13-м пленарном заседании 11 июня 2010 года
RC/ Res.6
Преступление агрессии
Конференция по обзору,
ссылаясь на пункт 1 статьи 12 Римского статута, ссылаясь на пункт 2

статьи 5 Римского статута,
ссытаясь также на пункт 7 резолюции F, принятой Дипломатической конфе-

ренцией полномочных представителей под эгидой Организации Объединенных
Наций по учреждению Международного уголовного суда 17 июля 1998 года,
ссылаясь далее на резолюцию ICC-ASP/1/Res.1 о продолжении работы в

отношении преступления агрессии и выражая свою признательность Специ-
альной рабочей группе по преступлению агрессии за разработку предложений
по положению о преступлении агрессии,
принимая во внимание резолюцию ICC-ASP/8/Res.6, в которой Ассамблея

государств-участников препроводила предложения о положении по преступле-
нию агрессии Конференции по обзору для рассмотрения,
будучи полна решимости ввести в действие как можно скорее юрисдикцию

Суда в отношении преступления агрессии,
1. постановляет принять, в соответствии с пунктом 2 статьи 5, поправ-

ки к Римскому статуту Международного уголовного суда (именуемого далее
“Статут”), содержащиеся в приложении I к настоящей резолюции, которые
подлежат ратификации или принятию и вступят в силу в соответствии с пун-
ктом 5 статьи 121; также принимает во внимание, что любое государство-
участник может сделать заявление, о котором говорится в статье 15-бис, до
ратификации или принятия;
2. постановляет также принять поправки к элементам преступлений,

содержащиеся в приложении II к настоящей резолюции;
3. постановляет также принять положения о понимании в отношении

толкования вышеупомянутых поправок, содержащиеся в приложении III к на-
стоящей резолюции;
4. постановляет далее пересмотреть поправки по преступлению агрес-

сии спустя семь лет с начала осуществления юрисдикции Судом;
5. призывает все государства-участники ратифицировать или принять

поправки, содержащиеся в приложении I.
Приложение I
Поправки к Римскому статуту Международного уголовного суда
по преступлению агрессии
1. Исключить пункт 2 статьи 5 Статута.
2. Включить следующий текст после статьи 8 Статута:
Статья 8-бис
1. Для целей настоящего Статута “преступление агрессии” означает пла-

нирование, подготовку, инициирование или осуществление лицом, которое в со-
стоянии фактически осуществлять руководство или контроль за политическими
или военными действиями государства, акта агрессии, который в силу своего
характера, серьезности и масштабов является грубым нарушением Устава Ор-
ганизации Объединенных Наций.
2. Для целей пункта 1 “акт агрессии” означает применение вооруженной

силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности
или политической независимости другого государства или каким-либо другим
образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций. Любое
из следующих действий, независимо от объявления войны, будет квалифици-
роваться в соответствии с резолюцией 3314 (XXIX) Генеральной Ассамблеи
Организации Объединенных Наций от 14 декабря 1974 года в качестве акта
агрессии:
a) вторжение или нападение вооруженных сил государства на тер-

риторию другого государства или любая военная оккупация, какой бы времен-
ный характер она ни носила, являющаяся результатом такого вторжения или
нападения, или любая аннексия с применением силы на территории другого
государства или ее части;

b) бомбардировка вооруженными силами государства территории
другого государства или применение любого оружия государством против тер-
ритории другого государства;
c) блокада портов или берегов государства вооруженными силами

другого государства;
d) нападение вооруженными силами государства на сухопутные,

морские или воздушные силы или морские и воздушные флоты другого госу-
дарства;
e) применение вооруженных сил одного государства, находящих-

ся на территории другого государства по соглашению с принимающим госу-
дарством, в нарушение условий, предусмотренных в соглашении, или любое
продолжение их пребывания на такой территории по прекращении действия
соглашения;
f) действие государства, позволяющее, чтобы его территория, ко-

торую оно предоставило в распоряжение другого государства, использовалась
этим другим государством для совершения акта агрессии против третьего го-
сударства;
g) засылка государством или от имени государства вооруженных банд,
групп, иррегулярных сил или наемников, которые осуществляют акты примене-
ния вооруженной силы против другого государства, носящие столь серьезный
характер, что это равносильно перечисленным выше актам или его значитель-
ному участию в них.
3. Включить следующий текст после статьи 15 Статута:
Осуществление юрисдикции в отношении преступления агрессии
(Передача ситуации государством, proprio motu)
1. Суд может осуществлять юрисдикцию в отношении преступления аг-

рессии в соответствии со статьей 13, подпункты а) и с), при условии соблю-
дения положений настоящей статьи.
2. Суд может осуществлять юрисдикцию только в отношении преступ-

лений агрессии, совершенных один год спустя с момента ратификации или
принятия настоящих поправок тридцатью государствами-участниками .
3. Суд осуществляет юрисдикцию в отношении преступления агрессии в

соответствии с этой статьей согласно решению, принятому после 1 января 2017
года тем же самым большинством государств-участников, которое требуется
для принятия поправки к Статуту.
4. Суд может, в соответствии со статьей 12, осуществлять юрисдикцию

в отношении преступления агрессии, проистекающего из акта агрессии, совер-
шенного государством-участником, если только государство-участник ранее не
заявило о непризнании такой юрисдикции путем направления соответствующе-
го заявления Секретарю. Отзыв подобной декларации может быть осуществлен
в любое время и должен быть рассмотрен государством-участником в течение
трех лет.
5 В отношении государства, не являющегося участником Римского стату-

та, Суд не будет осуществлять свою юрисдикцию по преступлению агрессии,
совершенному гражданами этого государства или на его территории.
6. Когда Прокурор приходит к выводу о том, что имеется разумное осно-

вание начать расследование в отношении преступления агрессии, он или она
сначала выясняет, вынес ли Совет Безопасности определение в отношении акта
агрессии, совершенного соответствующим государством. Прокурор уведомляет
Генерального секретаря Организации Объединенных наций о ситуации, нахо-
дящейся на рассмотрении Суда, в том числе направляет ему всю соответству-
ющую информацию и документы.
7. Если Совет Безопасности вынес такое определение, Прокурор может

начинать расследование преступления агрессии.
8. Если никакого подобного определения не выносится в течение шести

месяцев с даты уведомления, Прокурор может начать расследование в от-
ношении преступления агрессии, при условии, что Палата предварительного
производства санкционировала начало расследования в отношении преступле-
ния агрессии в соответствии с процедурой, изложенной в статье 15, и Совет
Безопасности не вынес решения об ином в соответствии со статьей 16.
9. Вынесение определения о совершении акта агрессии органом, не вхо-

дящим в состав Суда, не наносит ущерба собственным заключениям Суда
согласно настоящему Статуту.
10. Настоящая статья не наносит ущерба положениям, касающимся осу-

ществления юрисдикции в отношении других преступлений, упомянутых в ста-
тье 5.
4. Включить следующий текст после статьи 15-бис Статута:
Статья 15-тер
Осуществление юрисдикции в отношении преступления агрессии
(передача ситуации Советом Безопасности)
1. Суд может осуществлять юрисдикцию в отношении преступления аг-

рессии в соответствии со статьей 13, пункт b), следуя положениям этой ста-
тьи.
2. Суд может осуществлять юрисдикцию только в отношении преступле-

ний агрессии, совершенных спустя один год после ратификации или принятия
настоящих поправок тридцатью государствами-участниками.
3. Суд осуществляет юрисдикцию в отношении преступления агрессии в

соответствии с этой статьей тогласно решению, принятому после 1 января 2017
года тем же самым большинством государств-участников, которое требуется
для принятия поправки к Статуту.
4. Вынесение определения о совершении акта агрессии органом, не вхо-

дящим в состав Суда, не наносит ущерба собственным заключениям Суда
согласно настоящему Статуту.
5. Настоящая статья не наносит ущерба положениям, касающимся осу-

ществления юрисдикции в отношении других преступлений, упомянутых в ста-
тье 5.
5. Включить следующий текст после пункта 3 статьи 25 Статута:
3-бис. В отношении преступления агрессии положения этой статьи применя-

ются только к лицам, которые в состоянии эффективно осуществлять контроль
за политическими или военными действиями государства или руководить ими.
6. Заменить первое предложение пункта 1 статьи 9 следующим пред-

ложением:
1. Элементы преступлений помогают Суду в толковании и применении

статей 6, 7, 8 и 8-бис.
7. Заменить вводную часть пункта 3 статьи 20 Статута следующим

пунктом; остальная часть пункта остается без изменений:
3. Никакое лицо, которое было судимо другим судом за деяние, запрещенное

также по смыслу статьи 6, 7, 8 и 8-бис, не может быть судимо Судом за то
же деяние, за исключением случаев, когда разбирательство в другом суде:
Приложение II
Поправки к элементам преступлений
Введение
1. Существует понимание того, что любой из актов, упомянутых в пункте 2

статьи 8-бис, квалифицируется как акт агрессии.
2. Требование в отношении доказывания того, что нарушитель провел

правовую оценку несовместимости применения вооруженной силы с Уставом
Организации Объединенных Наций, отсутствует.
3. Термин “грубым” является объективным определением.
4. Требование в отношении доказывания того, что нарушитель провел

правовую оценку “грубого” характера нарушения, отсутствует.
Элементы
1. Нарушитель планировал, подготавливал, инициировал или осуществлял

акт агрессии.
2. Нарушитель являлся лицом, которое в состоянии фактически осущест-

влять руководство или контроль за политическими или военными действиями
государства, совершившего акт агрессии.
3. Был совершен акт агрессии: применение вооруженной силы государ

ством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или поли-
тической независимости другого государства или каким-либо другим образом,
несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций.
1
В случае акта агрессии находиться в положении, отвечающем этим критериям, может
несколько лиц.
4. Нарушитель сознавал фактические обстоятельства, указывающие на

несовместимость такого применения вооруженной силы с Уставом Организации
5. Акт агрессии в силу своего характера, серьезности и масштабов являл-

ся грубым нарушением Устава Организации Объединенных Наций.
6. Нарушитель сознавал фактические обстоятельства, указывающие на

такое грубое нарушение Устава Организации Объединенных Наций.
Приложение III
Положения о понимании в отношении поправок
к Римскому статуту Международного уголовного суда,
касающихся преступления агрессии
Передачи дел Советом Безопасности
1. Существует понимание, что Суд может осуществлять юрисдикцию на

основании передачи дела Советом Безопасности в соответствии с пунктом b)
статьи 13 Статута только в отношении преступлений агрессии, совершенных
после принятия решения в соответствии с пунктом 3 статьи 15-тер, и один
год спустя после ратификации или принятия настоящих поправок тридцатью
государствами- участниками, в зависимости от того, какая из этих дат является
более поздней.
2. Существует понимание, что Суд осуществляет свою юрисдикцию в от-

ношении преступления агрессии на основании передачи дела Советом Безо-
пасности в соответствии с пунктом b) статьи 13 Статута независимо от того,
согласилось ли заинтересованное государство с юрисдикцией Суда в этом от-
ношении.
Юрисдикция ratione temporis
3. Существует понимание, что в случаях, предусмотренных в пунктах a)

или c) статьи 13, Суд может осуществлять свою юрисдикцию только в отно-
шении преступлений агрессии, совершенных после принятия решения в соот-
ветствии с пунктом 3 статьи 15-бис, и один год спустя после ратификации
или принятия настоящих поправок тридцатью государствами-участниками, в
зависимости от того, какая из этих дат является более поздней.
Внутренняя юрисдикция в отношении преступления агрессии
4. Существует понимание, что определение акта агрессии и преступления

агрессии рассматривается в поправках только для целей настоящего Статута.
В соответствии со статьей 10 Римского статута поправки не истолковывают-
ся как ограничивающие или наносящие какой-либо ущерб существующим или
складывающимся нормам международного права для целей иных, чем предус-
мотренные в настоящем Статуте.
5. Таким образом, поправки не истолковываются как создающие право

или обязательство осуществлять внутреннюю юрисдикцию в отношении акта
агрессии, совершенного другим государством.
Другие положения о понимании
6. Существует понимание, что агрессия представляет собой самую се-

рьезную и опасную форму незаконного применения силы; и что определение
совершения акта агрессии требует рассмотрения всех обстоятельств каждого
конкретного случая, включая тяжесть соответствующих актов и их последс-
твия, в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций.
7. Существует понимание, что для установления того, является ли факт

агрессии явным нарушением Устава Организации Объединенных Наций, трех
компонентов - характера, тяжести и масштаба - должно быть достаточно для
того, чтобы подкрепить определение нарушения как “явного”. Ни один компо-
нент сам по себе не является достаточно значимым для того, чтобы соответс-
твовать стандарту явного нарушения.
Приложение 2: Указатель судебных решений

Указанные ниже числа относятся к номерам абзацев, включая содержащиеся в
них ссылки на источники.
A. Международный уголовный суд

Situation in Democratic Republic of the Congo
МУС (Палата предварительного 247
производства), решение от 17 января
2006 года, дело № ICC-01/04-101
Omar Hassan Ahmad Al Bashir
производства), ордер на арест,
4 марта 2009 года,
дело № ICC-02/05-01/09
МУС (Палата предварительного 108, 153, 265, 389, 434, 436,
производства), решение 451, 468, 478-479, 656-657, 661,
от 4 марта 2009 года, 707, 742, 746, 755, 765, 799,
дело № ICC-02/05-01/09 805, 819, 982-983, 1002
Jean Pierre Bemba Gombo

23 мая 2008 года,
дело № ICC-01/05-01/08-15
МУС (Палата предварительного 264, 804-805, 817
производства), решение
от 10 июня 2008 года,
дело № ICC-01/05 -01/08
Ahmad Harun
1 мая 2007 года,
дело № ICC-02/05-01/07-2
Ahmad Harun and Ali Kushayb
производства), решение
от 27 апреля 2007 года,
дело № ICC-02/05-01/07
Germain Katanga and Mathieu Ngudjolo Chui
МУС (Палата предварительного 262, 367, 412, 451, 453, 465,
производства), решение от 30 сентября 468, 471, 473, 478-480, 493, 749,
2008 года, дело № ICC-01/04-01/07 804-805, 825, 877, 880, 920-921,
978, 982, 993, 1000-1004, 1025,
1061, 1071, 1074-1076, 1137,
1141-1142, 1144, 1160, 1162,
1175-1178
Приложение 2: Указатель судебных решений 789
Joseph Kony
МУС (Палата предварительного производс- 263
тва), ордер на арест, 8 июля 2005 года,
дело № ICC-02/04-01/05-53
Ali Kushayb
производства), ордер на арест, 1 мая
2007 года, дело № ICC-02/05-01/07-3
Thomas Lubanga Dyilo
производства), ордер на арест, 10 февраля
2006 года, дело № ICC-01/04-01/06
производства), решение от 14 декабря
2006 года, дело № ICC-01/04-01/06
МУС (Палата предварительного 108, 130, 261, 367, 403 409-412,
производства), решение от 29 января 422, 427, 451, 465, 468, 471,
2007 года, дело № ICC-01/04-01/06 473, 493-494, 579, 643, 826, 978,
980, 982-983, 986, 993, 1002-
1003, 1137, 1140-1142, 1144
производства), решение от 24 февраля
2007 года, дело № ICC-01/04-01/06
МУС (Судебная палата), решение 247
от 18 января 2008 года,
дело № ICC-01/04-01/06
дело № ICC-01/04-01/06
дело № ICC-01/04-01/06
МУС (Судебная палата), решение от 261
18 ноября 2008 года,
дело № ICC-01/04-01/06
МУС (Апелляционная палата), решение 247
от 16 мая 2008 года,
дело № ICC-01/04-01/06
МУС (Апелляционная палата), решение 247
от 11 июля 2008 года,
дело № ICC-01/04-01/06
МУС (Апелляционная палата), 176, 261

решение от 21 октября 2008 года,
дело № ICC-01/04-01/06
Raska Lukwiya
8 июля 2005 года,
дело № ICC-02/04-01/05-55
производства), решение от 11 июля
2007 года, дело № ICC-02/04-01/05-248
Bosco Ntaganda
22 августа 2006 года,
дело № ICC-01/04-02/06
Okot Odhiambo
производства), ордер на арест, 8 июля
2005 года, дело № ICC-02/04-01/05-56
Dominic Ongwen
2005 года, дело № ICC-02/04-01/05-57
Vincent Otti
2005 года, дело № ICC-02/04-01/05-54
B. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии
Rahim Ademi and Mirko Norac

МУТЮ (Палата по вопросам передачи дел), 301
решение от 14 сентября 2005 года,
дело № IT-04-78-PT
Zlatko Aleksovski
МУТЮ (Судебная палата), решение от 427, 500, 527, 1002, 1059,
25 июня 1999 года, дело № IT-95-14/1-T 1074-1077
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 100, 106, 164, 441, 491-492, 500,
от 24 марта 2000 года, дело № IT-95-14/1-A 504, 510, 523, 650, 963, 993,
1076-1077
Predrag Banović
МУТЮ (Судебная палата), решение от 598, 601
28 октября 2003 года, дело № IT-02-65/1-S
Vidoje Blagojević and Dragan Jokić

МУТЮ (Судебная палата), решение от 397, 462, 491, 518, 703, 728,
17 января 2005 года, дело № IT-02-60-T 732, 742, 756, 760, 762, 804,
820, 830, 832, 852, 855, 899,
927, 1011, 1030, 1123, 1181
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 491, 492, 507, 527, 760, 765
от 9 мая 2007 года, дело № IT-02-60-A
Tihomir Blasˇkić
МУТЮ (Судебная палата), решение от 409, 427, 500, 522-523, 677, 796,
3 марта 2000 года, дело № IT-95-14-T 804-805, 807, 812, 821, 889, 891,
895, 899, 921-922, 993, 1001,
1013, 1030-1031, 1045,
1058-1059, 1116-1120, 1162,
1176, 1183, 1192, 1252, 1256
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 646-647, 650-651
от 29 октября 1997 года, дело № IT-95-14
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 395, 397-399, 427, 441, 487,
от 29 июля 2004 года, дело № IT-95-14-A 490-492, 503, 520, 524, 526-527,
640, 650, 675, 794, 797, 803-806,
808, 820, 893, 895, 899, 1013,
1119, 1176, 1186, 1252
Ljube Bosˇkoski and Johan Tarčulovski

МУТЮ (Судебная палата), решение от 398, 826, 978, 983, 1027, 1186
10 июля 2008 года, дело № IT-04-82-T
Miroslav Bralo
МУТЮ (Судебная палата), решение от 7 де- 678
кабря 2005 года, дело № IT-95-17-S
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 590
от 2 апреля 2007 года, дело № IT-95-17-A
Radoslav Brd–anin
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 462, 762
от 19 марта 2004 года, дело № IT-99-36-A
МУТЮ (Судебная палата), решение от 427, 462, 518, 730-731, 759, 762,
1 сентября 2004 года, дело № IT-99-36-T 765, 807, 820, 830, 832, 848,
852, 855, 865-867, 871,
891-892, 988, 993, 1003, 1024,
1031, 1043, 1065, 1149, 1155,
1159, 1162-1163, 1190
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 456-458, 460, 491-492,
от 3 апреля 2007 года, дело № IT-99-36-A 640, 831-832, 867, 893
Ranko Cˇesˇić
11 марта 2004 года, дело № IT-95-10/1-S
Rasim Delić
МУТЮ (Судебная палата), решение от 395, 398, 501, 963, 999,
15 сентября 2008 года, дело № IT-04-83-T 1001-1002, 1059
Miroslav Deronjić
30 марта 2004 года, дело № IT-02-61-S
Drazˇen Erdemović
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 556, 562-565, 567, 791
от 7 октября 1997 года, дело № IT-96-22-A
Anto Furundzˇija
10 декабря 1998 года, дело № IT-95-17/1-T 167, 169, 490-491, 650-651, 689,
864, 867-868, 871, 877-878,
1043, 1065, 1078
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 454, 864, 868, 1042
от 21 июля 2000 года, дело № IT-95-17/1-A
Stanislav Galić
МУТЮ (Судебная палата), решение от 5 де- 106, 481, 625, 923, 963,
кабря 2003 года, дело № IT-89-29-T 1176-1180, 1182, 1209
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 106, 398, 487, 640, 666, 794,
от 30 ноября 2006 года, дело № IT-89-29-A 797, 924, 960, 963, 966, 1176,
1178, 1180, 1305
Ante Gotovina et al.
МУТЮ (Судебная палата), решение от 794
19 марта 2007 года, дело № IT-06-90-PT
Enver Hadzˇihasanović and Amir Kubura
МУТЮ (Судебная палата), решение от 397, 501, 1148, 1155, 1160, 1190
15 марта 2006 года, дело № IT-01-47-T
МУТЮ (Апелляционная палата), 531
решение от 16 июля 2003 года,
дело № IT-01-47-AR72
Sefer Halilović
МУТЮ (Судебная палата), решение от 501, 1011, 1028, 1077, 1078
16 ноября 2005 года, дело № IT-01-48-T
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 504, 506-508, 524, 531
Ramush Haradinaj et al.
МУТЮ (Судебная палата), решение 625, 826, 983, 1043, 1074
от 3 апреля 2008 года, дело № IT-04-84-T
Goran Jelisić
14 декабря 1999 года, дело № IT-95-10-T 758-759, 765, 796, 807, 825, 827
от 5 июля 2001 года, дело № IT-95-10-A 765, 924, 1305
Miodrag Jokić
18 марта 2004 года, дело № IT-01-42/1-5
Radovan Karadzˇić and Ratko Mladić
МУТЮ (Судебная палата), Пересмотр об- 732, 734, 742, 765
винительных заключений в соответствии с
Правилом 61 Правил процедуры и доказы-
вания от 11 июля 1996 года, дело № IT-95-
5/18-R61
Dario Kordić and Mario Cˇerkez
МУТЮ (Судебная палата), решение от 164, 273, 427, 462, 513, 541-542,
26 февраля 2001 года, дело № IT-95-14/2-T 552, 796, 821, 825, 827, 858,
889, 891-892, 896, 898, 921-922,
924, 1013, 1030, 1045-1046,
1119, 1159-1160, 1163, 1183,
1306
МУТЮ (Апелляционная палата), 395, 397-398, 427, 483-487, 504,
решение от 17 декабря 2004 года, 541, 625, 674-675, 794, 797,
дело № IT-95-14/2-A 801-805, 807-808, 822, 825-826,
858-859, 899, 920, 922, 926-927,
960, 980, 993, 1016, 1024, 1110,
1152, 1154, 1168, 1170, 1175-
1176, 1178, 1183, 1186, 1190
Vladimir Kovačević
МУТЮ (Палата по вопросам передачи дел), 278
решение от 17 ноября 2006 года,
дело № IT-01-42/2-I
МУТЮ (Апелляционная палата), 278
решение от 28 марта 2007 года,
дело № IT-01-42/2-AR11bis1
Momčilo Krajisˇnik
МУТЮ (Судебная палата), 98, 397, 456-457, 729, 732, 756,
решение от 27 сентября 2006 года, 760, 797, 820, 826, 831, 851-852,
дело № IT-00-39-T 855, 894, 896
Milorad Krnojelac
МУТЮ (Судебная палата), 429, 825, 835, 837, 839, 842,
решение от 15 марта 2002 года, 848, 850, 858-860, 871, 889, 891-
дело № IT-97-25-T 892, 926, 1088, 1123
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 453, 459, 462-463, 492, 640

от 17 сентября 2003 года, дело № IT-97-25-A
Radislav Krstić
МУТЮ (Судебная палата), решение 147, 329, 462, 503, 624, 678,
от 2 августа 2001 года, дело № IT-98-33-T 694, 698, 702-704, 707, 714, 727,
729, 742, 744, 746, 754, 756,
758, 760, 765, 776, 827, 831-
832, 848, 850-852, 854, 889, 891,
922, 924, 926, 1011, 1033, 1045,
1123, 1305
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 445, 448, 670, 673-674, 694, 703,
от 19 апреля 2004 года, дело № IT-98-33-A 742-743, 746, 756, 758-760, 762,
765, 776, 806, 808, 924, 927
Dragoljub Kunarac et al.
МУТЮ (Судебная палата), 429, 453, 795, 805-806, 808,
решение от 22 февраля 2001 года, 820, 835, 837, 839, 842, 864,
дело № IT-96-23/-23/1-T 868, 870-871, 877, 879-880, 924,
1042, 1072, 1074-1076
МУТЮ (Апелляционная палата), 434, 666, 670, 672-674, 787, 793,
решение от 12 июня 2002 года, 801-808, 819-820, 835-839, 864,
дело № IT-96-23/-23/1-A 866, 868, 871, 877-878, 924, 926
Zoran Kupresˇkić et al.
МУТЮ (Судебная палата), решение 52, 98, 136, 164, 397, 612-613,
от 14 января 2000 года, дело № IT-95-16-T 672-673, 677, 798, 808, 814,
816, 821, 826, 889, 891, 893,
895, 898-899, 920-922, 951, 969,
1188, 1215
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 669, 673, 924
Miroslav Kvočka et al.
МУТЮ (Судебная палата), 453-454, 456, 461, 490, 607, 674,
решение от 2 ноября 2001 года, 865-868, 871, 877, 889, 891,
дело № IT-98-30/1-T 921-922, 926, 1058, 1065
МУТЮ (Апелляционная палата), 397, 456-458, 461-462,
решение от 28 февраля 2005 года, 675, 825-826, 868, 893, 1011,
дело № IT-98-30/1-A 1033, 1042
Fatmir Limaj et al.
МУТЮ (Судебная палата), решение от 397, 429, 462, 625,
30 ноября 2005 года, дело № IT-03-66-T 640, 795, 797, 865, 867,
870, 982-983, 999, 1004
Milan Martić
12 июня 2007 года, дело № IT-95-11-T 865, 867, 871, 1032, 1043, 1058-
1059, 1148, 1152, 1154-1155,
1175-1176, 1178, 1190, 1192,
1305
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 456, 487, 794, 798, 1176
Dragomir Milosˇević
МУТЮ (Судебная палата), решение 826, 1175-1178, 1180-1181
от 12 декабря 2007 года,
дело № IT-98-29/1-T
Slobodan Milosˇević
МУТЮ (Судебная палата), 656-657
дело № IT-02-54
МУТЮ (Судебная палата), решение 742, 848
от 16 июня 2004 года, дело № IT-02-54-T
Milan Milutinović et al.
26 февраля 2009 года, дело № IT-05-87-T 980, 999, 1002, 1027, 1028,
1030, 1033
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 106, 461
от 21 мая 2003 года, дело № IT-99-37-AR72
Darko Mrd–a
31 марта 2004 года, дело № IT-02-59-S
Mile Mrksˇić et al.
27 сентября 2007 года, дело № IT-95-13/1-T 983, 1042-1043, 1176
Zdravko Mucić et al. (“Cˇelebići”)
16 ноября 1998 года, дело № IT-96-21-T 397, 498, 500-501, 506-507, 510,
516, 523, 525-527, 597-599, 826,
864-866, 871, 877, 978, 1001-
1003, 1011, 1020, 1024, 1030-
1031, 1033, 1039, 1041-1043,
1045-1046, 1057-1059, 1065,
1110, 1148, 1154
МУТЮ (Апелляционная палата), 106, 164-165, 426, 498, 500-501,
решение от 20 февраля 2001 года, 504, 506-508, 515-516, 523, 597,
дело № IT-96-21-A 599-601, 669-671, 677, 825, 946,
1024, 1110, 1306
Mladen Naletilić und Vinko Martinović

31 марта 2003 года, дело № IT-98-34-T 986, 1020, 1045, 1057-1059,
1082, 1090, 1123, 1149, 1159-
1160, 1162-1163, 1192, 1306
МУТЮ (Апелляционная палата), 669-670, 673-675, 849, 855, 865,
решение от 3 мая 2006 года, 893, 899, 924, 926, 1010, 1123,
дело № IT-98-34-A 1305
Dragan Nikolić
МУТЮ (Судебная палата), 109
решение от 18 декабря 2003 года,
дело № IT-94-2-S
Naser Orić
МУТЮ (Судебная палата), решение от 398, 501, 641, 1031
30 июня 2006 года, дело № IT-03-68-T
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 501, 504, 506-507, 524, 640
от 3 июля 2008 года, дело № IT-03-68-A
Vojislav Šesˇelj
МУТЮ (Судебная палата), решение 276
от 8 ноября 2006 года, дело № IT-03-67-PT
Dusˇko Sikirica et al.
3 сентября 2001 года, дело № IT-95-8-T
Blagoje Simić et al.
МУТЮ (Судебная палата), решение от 889, 891, 1090, 1148
17 октября 2003 года, дело № IT-95-9-T
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 491-492, 893, 899
от 28 ноября 2006 года, дело № IT-95-9-A
Milomir Stakić
31 июля 2003 года, дело № IT-97-24-T 672, 674-675, 678, 730, 732, 826,
849, 852, 855, 889, 899, 920,
1123
от 22 марта 2006 года, дело № IT-97-24-A 672, 674, 707, 714, 793, 802-803,
831, 832, 849-850, 852, 855, 899,
926, 1001-1002, 1123
Pavle Strugar
МУТЮ (Судебная палата), решение от 397-398, 672, 1032, 1160, 1176,
31 января 2005 года, дело № IT-01-42-T 1178, 1183, 1188, 1190, 1192
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 397, 515, 670, 1177
от 17 июля 2008 года, дело № IT-01-42-A
Dusˇko Tadić
МУТЮ (Судебная палата), решение 46, 964
от 10 августа 1995 года, дело № IT-94-1
МУТЮ (Судебная палата), решение 793-796, 801, 803-805, 807, 811,
от 7 мая 1997 года, дело № IT-94-1-T 814, 819, 821, 823, 889, 891-893,
895, 900, 902, 921, 983, 992,
1002-1003, 1006, 1020, 1027
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 46, 52, 90, 106, 140-142,
от 2 октября 1995 года, дело № IT-94-1-A 144-145, 171-172, 174, 186, 189,
963-964, 966, 969-970, 978, 982,
997, 999, 1002-1003, 1023, 1077,
1153, 1216, 1290, 1327
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 52, 159, 161, 165-166, 173, 175,
от 15 июля 1999 года, дело № IT-94-1-A 351, 441, 445, 453-454, 456-457,
459-463, 640, 787, 819, 821, 988,
992-994, 1024
МУТЮ (Апелляционная палата), 85, 816
решение от 31 января 2000 года,
дело № IT-94-1-A-R77
Stevan Todorović
МУТЮ (Судебная палата), решение 597
от 31 июля 2001 года, дело № IT-95-9/1-S
Mitar Vasiljević
МУТЮ (Судебная палата), решение 106, 397, 427, 454, 456, 666,
от 29 ноября 2002 года, дело № IT-98-32-T 668, 677-678, 828, 831-832, 889,
899, 923, 1002, 1013
МУТЮ (Апелляционная палата), решение 445, 448, 456-457, 459, 462-463,
от 25 февраля 2004 года, дело № IT-98-32-A 490, 492
C. Международный уголовный трибунал по Руанде
Jean Paul Akayesu

МУТР (Судебная палата), решение от 2 сен- 55, 282, 490, 500, 670, 672-674,
тября 1998 года, дело № ICTR-96-4-T 698, 702, 705, 707, 710-711, 716-
718, 720, 723, 727-730, 732, 734,
740, 754, 756, 767-768,
771-772, 805, 808, 827, 829, 864,
868, 871, 877, 886, 902, 927,
970, 982, 999, 1005, 1033, 1043,
1045, 1078, 1177, 1305
МУТР (Апелляционная палата), решение от 483, 787, 821, 1005-1006
1 июня 2001 года, дело № ICTR-96-4-A
Michel Bagaragaza
МУТР (Referral Bench), 283
решение от 19 мая 2006 года,
дело № ICTR-2005-86-R11bis
МУТР (Referral Bench), решение 283
от 13 апреля 2007 года,
МУТР (Office of the President), 283
решение от 29 августа 2007 года,
МУТР (Апелляционная палата), 283, 321
дело № ICTR-2005-86-AR11bis
Ignace Bagilishema
МУТР (Судебная палата), решение от 713, 725-726, 754, 756,
7 июня 2001 года, дело № ICTR-95-1A-T 807, 827, 832, 921-922
МУТР (Апелляционная палата), решение от 514, 516
3 июля 2002 года, дело № ICTR-95-1A-A
Théoneste Bagosora et al.
МУТР (Судебная палата), решение от 509, 622, 877, 1002
18 декабря 2008 года, дело № ICTR-98-41-T
Simon Bikindi
МУТР (Судебная палата), решение от 2 де- 770-771, 897
кабря 2008 года, дело № ICTR-01-72-T
Paul Bisengimana
МУТР (Судебная палата), решение от 826, 830, 927
13 апреля 2006 года, дело № ICTR-00-60-T
Sylvestre Gacumbitsi
МУТР (Судебная палата), решение от 713, 728
17 июня 2004 года, дело № ICTR-2001-64-T
МУТР (Апелляционная палата), решение 434, 453, 487, 503-504,
от 7 июля 2006 года, 765, 806, 819, 832, 878
дело № ICTR-2001-64-A
Jean Baptiste Gatete
МУТР (Referral Bench), решение 283
от 17 ноября 2008 года,
Idelphonse Hategekimana
МУТР (Referral Bench), решение от 19 июня 283
2008 года, дело № ICTR-00-55B-R11bis
МУТР (Апелляционная палата), решение 283
дело № ICTR-00-55B-R11bis
Juvénal Kajelijeli
МУТР (Судебная палата), решение 622, 729, 831
дело № ICTR-98-44A-T
МУТР (Апелляционная палата), 503
решение от 23 мая 2005 года,
дело № ICTR-98-44A-A
Jean Kambanda
МУТР (Судебная палата), решение от 4 сен- 282, 622, 656, 771
тября 1998 года, дело № ICTR-97-23-S
19 октября 2000 года, дело № ICTR-97-23-A
Jean de Dieu Kamuhanda
МУТР (Судебная палата), решение от 672, 713, 729, 776, 831, 999,
22 января 2004 года, дело № ICTR-95-54A-T 1006
МУТР (Апелляционная палата), решение 445, 448, 486
от 19 сентября 2005 года, дело № ICTR-95-
54A-A
Joseph Kanyabashi
МУТР (Судебная палата), решение от 970
18 июня 1998 года, дело № ICTR-96-15
Gaspard Kanyarukiga
МУТР (Referral Bench), решение от 6 июня 283
2008 года, дело № ICTR-2002-78-R11bis
Edouard Karemera et al.
решение от 16 июня 2006 года,
дело № ICTR-98-44-AR73(C)
решение от 12 апреля 2006 года,
дело № ICTR-98-44-AR72.5
Franç ois Karera
МУТР (Судебная палата), решение 826
дело № ICTR-01-74-T
Clément Kayishema and Obed Ruzindana
МУТР (Судебная палата), решение от 500, 511, 523, 673, 712, 717-718,
21 мая 1999 года, дело № ICTR-95-1-T 720, 727-732, 740, 743, 754, 756,
765, 775-776, 800, 805, 808, 827,
830, 832, 921-923, 1001, 1005,
1176
от 1 июня 2001 года, дело № ICTR-95-1-A
Jean Mpambara
МУТР (Судебная палата), решение от 830
11 сентября 2006 года, дело № ICTR-01-65-T
Mikaeli Muhimana
28 апреля 2005 года, дело № ICTR-95-1B-T
Yussuf Munyakazi
МУТР (Referral Bench), решение от 28 мая 283
2008 года, дело № ICTR-97-36-R11bis
Alfred Musema
27 января 2000 года, дело № ICTR-96-13-T 826-827, 830, 877, 921, 922, 982,
1006, 1033, 1041, 1075
МУТР (Апелляционная палата), решение от 666, 669, 672-673, 775, 924
16 ноября 2001 года, дело № ICTR-96-13-A
Tharcisse Muvunyi
МУТР (Судебная палата), 726-727, 729, 771, 877, 921-922
решение от 12 сентября 2006 года,
дело № ICTR-2000-55A-T
дело № ICTR-2000-55A-A
Ferdinand Nahimana et al.
МУТР (Судебная палата), 511, 767, 770-772, 776-777, 897
МУТР (Апелляционная палата), решение от 398, 481, 483-484, 486-487, 491-
28 ноября 2007 года, дело № ICTR-99-52-A 492, 503-504, 507, 511, 518, 622,
625-626, 640, 670, 674, 713, 765,
767, 770-771, 801, 803-806, 821,
893, 897, 924, 926
Simeon Nchamihigo
12 ноября 2008 года, дело № ICTR-01-63-T
Emmanuel Ndindabahizi
МУТР (Судебная палата), решение от 490, 678, 713, 725, 830
15 июля 2004 года, дело № ICTR-2001-71-I
16 января 2007 года, дело № ICTR-01-71-A
Eliezer Niyitegeka
16 мая 2003 года, дело № ICTR-96-14-T
МУТР (Апелляционная палата), решение от 756
9 июля 2004 года, дело № ICTR-96-14-A
André Ntagerura et al.
25 февраля 2004 года, дело № ICTR-99-46-T
от 7 июля 2006 года, дело № ICTR-99-46-A
Elizaphan and Gérard Ntakirutimana
МУТР (Судебная палата), решение от 510, 673, 831
21 февраля 2003 года, дела № ICTR-96-10,
ICTR-96-17-T
МУТР (Апелляционная палата), решение от 462, 491, 670, 674, 762, 803,
13 декабря 2004 года, дела № ICTR-96-10-A, 829-831, 924, 927
ICTR-96-17-A
Joseph Nzabirinda
МУТР (Судебная палата), 826
решение от 23 февраля 2007 года,
Georges Ruggiu
МУТР (Судебная палата), решение от 767, 771-772
1 июня 2000 года, дело № ICTR-97-32-I
Emmanuel Rukundo
МУТР (Судебная палата), 276
George Rutaganda
МУТР (Судебная палата), решение 713, 730, 754, 827, 830, 983,
от 6 декабря 1999 года, дело № ICTR-96-3-T 1003, 1177
26 мая 2003 года, дело № ICTR-96-3-A
André Rwamakuba
МУТР (Апелляционная палата), 457, 462, 762
дело № ICTR-98-44-AR72.4
Laurent Semanza
15 мая 2003 года, дело № ICTR-97-20-T 889, 927, 1002-1003
МУТР (Апелляционная палата), решение от 276, 434, 445, 448, 743, 765,
20 мая 2005 года, дело № ICTR-97-20-A 806, 808, 868
Athanase Seromba
МУТР (Апелляционная палата), решение от 453, 486, 491-492, 622,
12 марта 2008 года, дело № ICTR-2001-66-A 727, 729, 765, 806, 829-830
Aloys Simba
МУТР (Судебная палата), решение от 456, 978, 820, 831
МУТР (Апелляционная палата), решение от 457, 669-670, 743
27 ноября 2007 года, дело № ICTR- 01-76-A
Protais Zigiranyirazo
D. Специальный суд по Сьерра-Леоне
Alex Tamba Brima et al.

Специальный суд по Сьерра-Леоне 1049
(Судебная палата), решение
от 31 марта 2006 года,
дело № SCSL-04-16-T-469-1
Специальный суд по Сьерра-Леоне 456, 488, 797, 838, 842,
(Судебная палата), решение от 20 июня 880, 922, 978, 999, 1001-1002,
2007 года, дело № SCSL-04-16-T 1004, 1027, 1030, 1033, 1049,
1074, 1105-1106, 1137, 1140,
1142, 1144, 1148, 1181
Специальный суд по Сьерра-Леоне 456, 493, 506, 922
(Апелляционная палата),
дело № SCSL-04-16-A
Moinina Fofana and Allieu Kondewa
Специальный суд по Сьерра-Леоне 456, 983, 999, 1027, 1057, 1105-
(Судебная палата), решение от 2 августа 1106, 1138, 1142, 1144, 1152-
2007 года, дело № SCSL-04-14-T 1154, 1175, 1177, 1181
Специальный суд по Сьерра-Леоне 491, 799, 1140, 1181
(Апелляционная палата), решение
от 28 мая 2008 года, дело № SCSL-04-14-A
Morris Kallon and Brima Bazzy Kamara
Специальный суд по Сьерра-Леоне (Апел- 215
ляционная палата), решение от 13 марта
2004 года, дела № SCSL-2004-15-AR72(E),
SCSL-2004-16-AR72(E)
Moinina Kondewa
(Апелляционная палата), решение от 25 мая
2004 года, дело № SCSL-2004-14-AR72(E)
Sam Hinga Norman
(Судебная палата), решение от 21 октября
2005 года, дело № SCSL-04-14-T-473
Специальный суд по Сьерра-Леоне 1005, 1138
(Апелляционная палата), решение от 31 мая
2004 года, дело № SCSL-2004-14-AR72(E)
Issa Hassan Sesay et al.
Специальный суд по Сьерра-Леоне 456, 798, 842, 880, 970, 978,
(Судебная палата), решение 982, 983, 999, 1001-1002, 1004,
от 2 марта 2009 года, 1028, 1030, 1033, 1049, 1072,
дело № SCSL-04-15-T 1074-1076, 1105, 1117, 1140,
1142, 1144, 1148, 1152, 1154,
1177, 1181, 1297-1298,
1302-1303
Charles Ghankay Taylor
Специальный суд по Сьерра-Леоне 286, 656-657, 1003, 1138
(Апелляционная палата), решение
от 31 мая 2004 года, дело № SCSL-2003-01-I
E. Международный военный трибунал (Нюрнберг)
МВТ, приговор от 1 октября 1946 года, 15, 27, 84, 105, 392, 443, 588-
воспроизведен в издании: Trial of German 589, 617, 622, 652, 656, 697,
Major War Criminals. Proceedings of the 810, 841, 894, 907, 946, 1324,
International Military Tribunal sitting at 1329, 1331, 1335, 1338-1342
Nuremberg, Germany, часть 22
(22 августа – 1 октября 1946 г.)
F. Международный военный трибунал для Дальнего Востока

Международный военный трибунал для 16, 30-33, 783, 957,
Дальнего Востока, решение от 12 ноября 1323, 1326-1328, 1331,
1948 года, опубликовано в издании: 1334-1335, 1337
John Pritchard and Sonia M./Zaide (eds.),
The Tokyo War Crimes Trials, тома 1-22
(1981)
G. Постоянная палата международного правосудия / Международный

суд ООН
Постоянная палата международного 187
правосудия, решение от 7 сентября
1927 года (The Case of the S.S. «Lotus»,
France v. Turkey), опубликовано в издании:
PCIJ Series A, No. 10 (1927)
Международный суд ООН, Advisory 42, 702
Opinion of 28 мая 1951 года (Reservations
to the Convention on the Prevention and
Punishment of the Crime of Genocide),
опубликовано в издании: ICJ Reports 1951,
Международный суд ООН, решение от 946, 992, 1321
27 июня 1986 года (Case Concerning
Military and Paramilitary Activities in and
against Nicaragua, Nicaragua v. USA),
in ICJ Reports 1986, стр. 14 и далее.
Международный суд ООН, решение от 198
14 апреля 1992 года (Case Concerning
Questions of Interpretation and Application
of the 1971 Montreal Convention Arising
from the Aerial Incident at Lockerbie, Libyan
Arab Jamahiriya v. United Kingdom),
Международный суд ООН, решение от 113, 189
11 июля 1996 года (Case Concerning
Application of the Convention on the
Prevention and Punishment of the Crime of
Genocide, Bosnia-Herzegovina v. Yugoslavia),
Международный суд ООН, Advisory 946, 1265, 1279
Opinion of 8 июля 1996 года (Legality of the
Threat or Use of Nuclear Weapons),
Международный суд ООН, решение от 173
12 декабря 1996 года (Case Concerning Oil
Platforms, Iran v. USA), опубликовано
в издании: ICJ Reports 1996, стр. 803
и далее.
Международный суд ООН, решение от 186-187, 189, 329, 648, 650, 654,
14 февраля 2002 года (Case Concerning 657, 660
the Arrest Warrant of 11 April 2000,
DR Congo v. Belgium), опубликовано
в издании: ICJ Reports 2002, стр. 3 и далее.
Democratic Republic of the Congo v. 698
Rwanda, Международный суд ООН,
решение от 3 февраля 2006 года
(Case Concerning Armed Activities on the
Territory of the Congo – New Application
2002) [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: < http://www.icj-cij.org/docket/
files/126/10435.pdf>
Международный суд ООН, решение от 113, 698, 707, 715, 727, 742,
26 февраля 2007 года (Case Concerning 756, 759, 765, 995
the Application of the Convention on the
Prevention and Punishment of the Crime
of Genocide, Bosnia-Herzegovina v. Serbia-
Montenegro) [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://www.icj-cij.org/
docket/files/91/13685.pdf>
H. Военные трибуналы США в Нюрнберге
Josef Altsto..tter et al. (так называемый Судейский процесс)

Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 907, 1095-1096
опубликовано в издании: Trials of War
Criminals before the Nuremberg Military
Tribunals under Control Council Law No. 10,
том III, стр. 954 и далее.
Karl Brandt et al. (так называемый Медицинский процесс)
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 500, 569, 622, 642, 885, 922,
решение от 20 августа 1947 года, 1054
опубликовано в издании: Trials of
War Criminals before the Nuremberg Military
том II, стр. 171 и далее.
Friedrich Flick et al.
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 557, 895
том VI, стр. 1187 и далее.
Ulrich Greifelt et al. (так называемый процесс в отношении членов

Главного управления по вопросам расы и поселений (RuSHA)
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38
решение от 10 марта 1948 года,
том V, стр. 88 и далее.
Carl Krauch et al. (так называемый процесс в отношении IG Farben)
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 615, 895, 1323
том VIII, стр. 1081 и далее.
Alfried Krupp et al. (так называемый процесс в отношении Круппа)
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 1323
том IX, стр. 1327 и далее.
Wilhelm von Leeb et al. (так называемый процесс в отношении Верховного
командования)
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 500, 588, 622, 642, 1323,
решение от 28 октября 1948 года, 1334, 1337
том XI, стр. 462 и далее.
Wilhelm List et al. (так называемый процесс в связи с захватами заложников)
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 500, 514, 588, 1117
том XI, стр. 1230 и далее.
Erhard Milch
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 615, 642, 841, 1054
том II, стр. 773 и далее.
Otto Ohlendorf et al. (так называемый процесс по делу Einsatzgruppen)

Военный трибунал США в Нюрнберге, ре- 38, 392, 588
шение от 10 апреля 1948 года, опубликова-
но в издании: Trials of War Criminals before
the Nuremberg Military Tribunals under
Control Council Law No. 10, том IV, стр.
411 и далее.
Oswald Pohl et al.
Военный трибунал США в Нюрнберге, 38, 514, 622
том V, стр. 958 и далее.
..
Ernst von Weizsa cker et al. (так называемый Министерский процесс)
Военный трибунал США в Нюрнберге, ре- 38, 510, 1080, 1341
шение от 11 апреля 1949 года, опубликова-
но в издании: Trials of War Criminals before
the Nuremberg Military Tribunals under
Control Council Law No. 10, том XIV, стр.
308 и далее.
I. Европейский суд по правам человека
Nicola Jorgic
Европейский суд по правам человека, реше- 336
ние от 12 июля 2007 года, дело № 74613/01
[Электронный ресурс]: база данных Евро-
пейского суда по правам человека. – Режим
доступа: <http://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/
portal.asp?sessionId=21526761&skin=hudoc-
en&action=request>
August Kolk and Petr Kislyiy
Европейский суд по правам человека, 26
решение от 17 января 2006 года, дела
№ 23052/04, 24018/04 (Kolk and Kislyiy v.
Estonia)
search.asp?skin=hudoc-en>
Erich Priebke
Европейский суд по правам человека, 296
дело № 48799/99 (Priebke contre l’Italie)
search.asp?sessionid=9981272&skin=hudoc-en>
I. Межамериканский суд по правам человека
Межамериканский суд по правам человека, 196

решение от 29 июля 1988 года (Velázquez
Rodríguez), опубликовано в издании: 28 ILM
(1989), стр. 291 и далее.
J. Национальные суды
1. Аргентина
Jorge Rafael Videla et al. (так называемый Процесс в отношении хунт)
Федеральная Апелляционная палата 477
Аргентины, Процесс в отношении хунт,
дело № 13/84, решение от 9 декабря 1985
года, опубликовано в издании: 8 Human
Rights Law Journal (1987), стр. 368 и далее.
Верховный суд Аргентины, Процесс в 477
отношении хунт, дело № 13/84, решение
от 30 декабря 1986 года, опубликовано в
издании: Fallos Corte Supremo de Justicia
309, стр. 1689 и далее.
2. Австралия
Ivan Polyukhovich
Верховный суд, решение от 14 августа 43, 295
1991 года, опубликовано в издании: 91 ILR
(1993), стр. 1 и далее; 172 Commonwealth
Law Reports (1991), стр. 501.
3. Босния и Герцеговина
Radovan Stanković
Суд Боснии и Герцеговины, решение от 291
14 ноября 2006 года [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://www.sudbih.
gov.ba/files/docs/presude/2006/Radovan_
Stankovic_-_Verdict_-_ENG.pdf>
4. Канада
Léon Mugesera
Верховный суд Канады, решение от 771
28 июня 2005 года, [2005] 2 Supreme Court
Reports 100, 2005 SCC 40 [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://scc.
lexum.umontreal.ca/en/2005/2005scc40/
2005scc40.html>
Imre Finta
Верховный суд Онтарио, решение от 25 мая 43
1990 года, 82 ILR (1990), стр. 424 и далее.
Апелляционный суд Онтарио, решение 43, 170, 295, 786
от 29 апреля 1992 года, опубликовано в
издании: 98 ILR (1994), стр. 520 и далее.
Верховный суд Канады, решение от 43, 170, 295, 786
24 марта 1994 года, опубликовано в
Kurt Meyer (так называемый Аббе-Арденский процесс)
Канадский военный суд, Аурих, решение 1037, 1236, 1239
издании: UNWCC, Law Reports of Trials of
War Criminals, том IV, стр. 97 и далее.
5. Франция
Klaus Barbie
Кассационный суд, решение от 6 октября 43, 170, 295
(1988), стр. 124 и далее.
Кассационный суд, решение от 26 января 43, 170, 295, 689
(1988), стр. 126 и далее.
Кассационный суд, решение от 20 декабря 43, 170, 295, 786
(1988), стр. 136 и далее.
Кассационный суд, решение от 3 июня 43, 170, 295, 786
(1995), стр. 331 и далее.
Maurice Papon
Кассационный суд, решение от 23 января 295
1997 года, опубликовано в издании: 193,1/6
Bulletin des arrêts de la Cour de cassation,
Chambre Criminelle (1997), стр. 86 и далее.
(n° 32)
Жирондистский суд присяжных, решение 295
от 2 апреля 1998 года, опубликовано
в издании: Catherine Erhel, Mathieu Aucher
and Renaud de La Baume (eds.), Le Procès
de Maurice Papon. 8 octobre 1997 –
8 janvier 1998, том 2 (1998), стр. 952 и далее.
Paul Touvier
Апелляционный суд Парижа, решение 170, 295
от 13 апреля 1992 года, опубликовано в
Кассационный суд, решение от 27 ноября 170, 295

(1995), стр. 357 и далее.
Moammar Qaddafi
Кассационный суд, решение от 13 марта 660
2001 года, опубликовано в издании: 197,1/6
Bulletin des arrêts de la Cour de Cassation,
Chambre Criminelle (2001), стр. 218 и далее.
(n° 64)
6. Ирак
Saddam Hussein et al.
Специальный трибунал по Ираку, решение 307
от 5 ноября 2006 года, официальный текст
на арабском языке [Электронный ресурс].
– Режим доступа: <http://www.iraq-iht.
org/ar/05112006.html>, неофициальный
перевод на английский язык [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://law.case.
edu/saddamtrial/dujail/opinion.asp>
7. Израиль
Adolf Eichmann
Иерусалимский районный суд, решение 43, 170, 295, 702, 732, 786
от 12 декабря 1961 года, опубликовано
в издании: 36 ILR (1968), стр. 18 и далее.
Верховный суд, решение от 29 мая 43, 170, 295, 786
1962 года, опубликовано в издании:
36 ILR (1968), стр. 277 и далее.
8. Япония
Международный женский трибунал 880
2000 года по военным преступлениям для
привлечения к уголовной ответственности
японских военных, виновных в обращении
в сексуальное рабство, решение от
12 декабря 2000 года [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www1.
jca.apc.org/vaww-net-japan/english/
womenstribunal2000/Judgement.pdf>
9. Нидерланды
Pieter Menten
Верховный суд, решение от 13 января 295, 786, 810
(1987), стр. 362 и далее.
10. Нигерия
Pius Nwaoga
Верховный суд Нигерии, решение от 1221
3 марта 1972 года, опубликовано в издании:
52 ILR (1979), стр. 494 и далее.
11. Польша
Rudolf Franz Ferdinand Ho..ß
Верховный Национальный трибунал 1054
Польши, решение от 2 апреля 1947 года,
опубликовано в издании: UNWCC, Law
Reports of Trials of War Criminals, том VII,
12. Испания
Miguel Etchecolatz
Tribunal Oral Federal No. 1 de La Plata, 722
решение от 19 сентября 2006 года
[Электронный ресурс]. – Режим доступа:
<http://www.derechos.org/nizkor/arg/doc/
nulidad.html>
Guatemala Case
Tribunal Supremo, решение от 25 февраля 304
2003 года [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://www.derechos.org/nizkor/
guatemala/doc/gtmsent.html>
Конституционный суд Испании, решение 304
от 26 сентября 2005 года [Электронный
ресурс]. – Режим доступа: <http://www.
tribunalconstitucional.es/jurisprudencia/Stc_
ing/STC2007-237-2005.html>
Augusto Pinochet
Audiencia Nacional, решение от 5 ноября 304, 707, 716, 722, 757
(2002), стр. 331 и далее.
Adolfo Scilingo
Audiencia Nacional, решение от 19 апреля 304
2005 года [Электронный ресурс]. – Режим
доступа: <http://www.derechos.org/nizkor/
espana/juicioral/doc/sentencia.html>
13. Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии
Heinz Eck et al. (так называемый процесс в отношении Пелеуса)
Британский военный суд в Гамбурге, 1236
Reports of Trials of War Criminals, том I,
Heinrich Gerike et al. (так называемый процесс в связи с ситуацией

в детском доме в Вельпке)
Британский военный суд в Брунсвике, ре- 642
шение от 3 апреля 1946 года, опубликовано
в издании: UNWCC, Law Reports of Trials of
War Criminals, том VII, стр. 76 и далее.
Erich Heyer et al. (так называемый «Процесс о линчевании в Эссене»)
Британский военный суд в Эссене, решение 1006
War Criminals, том I, стр. 88 и далее.
Margaret Jones et al.
Палата лордов, решение от 29 марта 2006 1328
года, 2 Criminal Appeals (2006), стр. 136.
Augusto Pinochet
Верховный суд справедливости, решение от 654
28 октября 1998 года, в 38 ILM (1999), стр.
68 и далее.
Палата лордов, решение от 25 ноября 1998 654
года, опубликовано в издании: 37 ILM
(1998), стр. 1302 и далее.
Палата лордов, решение от 24 марта 1999 654
года, опубликовано в издании: 38 ILM
(1999), стр. 581 и далее.
Kurt Student
Британский военный суд в Люнебурге, ре- 1252
шение от 10 мая 1946 года, опубликовано в
War Criminals, том IV, стр. 118 и далее.
Bruno Tesch et al. (так называемый процесс в связи
с использованием газа Zyklon B)
Британский военный суд в Гамбурге, реше- 1006
ние от 8 марта 1946 года, опубликовано в
War Criminals, том I, стр. 93 и далее.
Max Wielen (так называемый процесс по делу Stalag Luft III)
Британский военный суд в Гамбурге, реше- 1037
ние от 3 сентября 1947 года, опубликовано
в издании: UNWCC, Law Reports of Trials of
War Criminals, том XI, стр. 30 и далее.
14. Соединенные Штаты Америки
John (Ivan) Demjanjuk
Апелляционный суд, решение от 31 октября 170, 295
1985 года, в 79 ILR (1989), стр. 534 и далее.
Anton Dostler
Военная комиссия Соединенных Штатов 1236
в Риме, решение от 12 октября 1945 года,
Reports of Trials of War Criminals, том I,
Shigeru Sawada
Военная комиссия США в Шанхае, решение 1095
от 15 апреля 1946 года, в UNWCC, Law
Reports of Trials of War Criminals, том V,
Erich Weis and Wilhelm Mundo
Генеральный военный правительствен- 541
ный суд США в Людвигсбурге, решение
от 10 ноября 1945 года, в UNWCC, Law
Reports of Trials of War Criminals, том XIII,
Tomoyuki Yamashita
Военная комиссия США в Маниле, решение 500
от 4 февраля 1946 года, в UNWCC, Law
Reports of Trials of War Criminals, том IV,
II. Суды в Германии
1. Верховный суд в британской оккупационной зоне

Решение от 25 мая 1948 года – 294, 801
дело № Sts 1/48,
опубликовано в издании: OGHSt 1, стр. 6 и
далее.
Решение от 22 июня 1948 года – 294, 801
дело № Sts 5/48, опубликовано в издании:
OGHSt 1, стр. 19 и далее.
Решение от 27 июля 1948 года – 294, 799
Решение от 28 сентября 1948 года – 294, 801
Решение от 19 октября 1948 года – 294, 801

Решение от 2 ноября 1948 года – 294, 801
Решение от 14 декабря 1948 года – 294
Решение от 22 февраля 1949 года – 294, 563
Решение от 5 марта 1949 года – 294, 616
дело № Sts 309/49, опубликовано в изда-
нии: OGHSt 2, стр. 231 и далее.
Решение от 12 декабря 1949 года – 294, 387
дело № Sts 365/49, опубликовано в изда-
нии: OGHSt 2, стр. 291 и далее.
2. Федеральный Конституционный суд (Bundesverfassungsgericht)
Решение от 31 марта 1987 года – 331
дело № 2 BvM 2/86, опубликовано
в издании: BVerfGE 75, стр. 1 и далее.
Решение от 12 декабря 2000 года – 330-331, 336, 760
дело № 2 BvR 1290/99, опубликовано
в издании: Neue Juristische Wochenschrift
2001, стр. 1848 и далее.
3. Федеральный Верховный суд (Bundesgerichtshof)
Решение от 13 февраля 1994 года – 336
дело № 1 BGs 100/94, опубликовано
в издании: Neue Zeitschrift für Strafrecht
1994, стр. 232 и далее.
Решение от 26 июля 1994 года, BGHSt 40, 477
Решение от 20 марта 1995 года – 333
дело № 5 StR 111/94, опубликовано
в издании: BGHSt 41, стр. 101 и далее.
Решение от 4 марта 1996 года, BGHSt 42, 477
Решение от 11 декабря 1998 года – 336

дело № 2 ARs 499/98, опубликовано
в издании: Neue Zeitschrift für Strafrecht
1999, стр. 236 и далее.
Решение от 30 апреля 1999 года – 330, 358, 760, 775
дело № 3 StR 215/98, опубликовано в изда-
нии: BGHSt 45, стр. 64 и далее.
Решение от 21 февраля 2001 года – 195, 330, 336
в издании: Neue Juristische Wochenschrift
2001, стр. 2732 и далее.
в издании: Strafverteidiger 2002, стр. 598
и далее.
Решение от 8 ноября 2002 года, BGHSt 45, 477
Решение от 17 июня 2004 года – 296
4. Другие суды
Федеральный суд по социальным вопросам (Bundessozialgericht)
Решение от 14 декабря 1978 года – дело 980
№ Az 1 RA 73/77, опубликовано в издании:
47 BSGE, стр. 263 и далее.
Федеральный административный суд (Bundesverwaltungsgericht)
Решение от 21 июня 2005 года – дело № 2 1333
WD 12/04, опубликовано в издании: Neue
Juristische Wochenschrift 2006, стр. 77 и
далее.
Верховный земельный суд Баварии (Bayerisches Oberstes Landesgericht)
Решение от 23 мая 1997 года – дело № 3 336
St 20/96, опубликовано в издании: Neue
Juristische Wochenschrift 1998, стр. 392.
Окружной суд Кельна (Landgericht Ko..ln)
Решение от 9 июля 1980 года – дело 357
№ 31-18/80, опубликовано в издании:
Neue Zeitschrift für Strafrecht 1981,
стр. 261.
5. Верховный суд Германской Демократической Республики

Hans Globke
Решение от 23 июля 1963 года, опубликова- 786
но в издании: Neue Justiz 1963, стр. 449 и
далее.
Horst Fischer
Решение от 25 марта 1966 года, опублико- 786
вано в издании: Neue Justiz 1966, стр. 193 и
далее.
817
Приложение 3: Указатель нормативных источников
Указанные ниже числа относятся к номерам абзацев, включая содержащиеся

в них ссылки на источники. Указатель включает следующие разделы: Уставы и
Правила процедуры международных судебных органов (I), “Женевское право”
и “Гаагское право” (II), Другие источники международного права (III), Нацио-
нальное законодательство (IV) и Проекты (V).
I. Уставы и Правила процедуры международных уголовных судов

1. Международный уголовный суд
a) Статут МУС (текст воспроизведен в Приложении 1, A.)
5, 56, 72, 64-66, 69-70, 72-74, 80-81, 86, 97, 100, 137-
141, 152, 154-156, 158, 174, 199, 222, 229- 231, 301,
310-313, 315, 317-318, 320-321, 329-330, 337, 345, 351-
352, 362, 446-447, 465, 469, 477, 485, 488, 538, 569,
626, 664, 684, 1309-1310, 1343
Преамбула 89, 193, 201
Преамбула (3) 88
Преамбула (4) 85, 90, 193, 229
Преамбула (5) 100, 114
Статья 1 72, 90, 132-134, 311
Статья 1(2) 230
Статья 2 72
Статья 3 72
Статья 4 72
Статья 5 73, 85, 108, 133, 377
Статья 5(1) 90, 134, 233, 1153, 1165, 1310, 1326, 1328, 1336-1337,
1345, 1347-1348
Статья 5(2) 62, 233, 1310
Статьи 5-21 72
Статья 6 233, 317, 375, 377, 394, 417, 431, 436, 686, 698, 700,
723, 744-745, 771, 775
Статья 6(a) 348, 389, 700, 724-726, 744, 751, 760, 825
Статья 6(b) 348, 700, 724-725, 727, 744, 751, 760
Статья 6(c) 700, 724-725, 730, 732, 744, 750, 760, 829
Статья 6(d) 700, 724-725, 734, 744, 750, 760
Статья 6(e) 348, 419, 700, 724-725, 735, 738-740, 744, 752, 760
Статьи 6-8 73, 153, 316, 374, 438
Статья 7 233, 317, 349, 375, 377, 433-434, 789, 802-803, 816-817,
820, 823, 924
Статья 7(1) 375, 424, 434, 790, 792, 801, 807, 819, 915, 921-922
Статья 7(1)(a) 825, 915, 1030
Статья 7(1)(b) 639, 828-829, 915
Статья 7(1)(c) 834-835, 915
Статья 7(1)(d) 846, 847, 850, 915, 1122
Статья 7(1)(e) 419, 856-857, 860, 915
Статья 7(1)(f) 862, 870, 915, 1042
Статья 7(1)(g) 394, 431, 615, 874, 886, 915
- Альтернатива 1 875-877
- Альтернатива 2 880
- Альтернатива 3 876, 881
- Альтернатива 6 876, 886, 1070
Статья 7(1)(h) 431, 821, 888, 898-899, 904, 915
Статья 7(1)(i) 235, 394, 907-908, 915
Статья 7(1)(j) 394, 913, 915
Статья 7(1)(k) 387, 417-419, 915, 920-921, 923
Статья 7(2)(a) 330, 792, 803, 809, 811, 817
Статья 7(2)(b) 417, 639, 829, 832
Статья 7(2)(c) 835, 1089
Статья 7(2)(d) 847, 849
Статья 7(2)(e) 417, 863, 868-870
Статья 7(2)(f) 417, 431, 615, 883-884
Статья 7(2)(g) 888-889, 891-892, 899
Статья 7(2)(h) 417, 915, 919
Статья 7(2)(i) 417, 908, 911
Статья 7(3) 888, 899, 905
Статья 8 233, 377, 924, 975, 987, 1009-1010
Статья 8(1) 435, 685, 958, 1005
Статья 8(2) 317, 351, 961, 976, 1089, 1091, 1179
Статья 8(2)(a) 388, 415, 975, 1022, 1122, 1253, 1296
Статья 8(2)(a)(i) 351, 389, 415, 417, 419, 421, 825, 986, 1011, 1022,
1028, 1030-1031, 1178
Статья 8(2)(a)(ii) 386, 1022, 1040-1043, 1052, 1055-1056, 1060
Статья 8(2)(a)(iii) 417-418, 1011, 1022, 1045, 1248
Статья 8(2)(a)(iv) 614, 1022, 1145, 1147, 1149, 1153, 1155-1156, 1158,
1161-1163
Статья 8(2)(a)(v) 1022, 1079, 1085, 1091
Статья 8(2)(a)(vi) 417, 579, 1011, 1022, 1092, 1097, 1107
Статья 8(2)(a)(vii) 96, 846, 1022, 1109
- Альтернатива 2 1111, 1113, 1122
Статья 8(2)(a)(viii) 431, 1022, 1116
Статья 8(2)(b) 375, 975, 1122, 1156, 1267
Статья 8(2)(b)(i) 417, 419, 1167, 1174, 1178, 1182-1183, 1201, 1207, 1248
Статья 8(2)(b)(ii) 417, 419, 1145, 1159-1160, 1167, 1183, 1188, 1201,
1207, 1213
Статья 8(2)(b)(iii) 417, 419, 573, 975, 1145, 1167, 1201, 1295, 1298, 1303-1304
Статья 8(2)(b)(iv) 415, 417, 427, 1145, 1160, 1167, 1178, 1201-1203, 1205-
1206, 1209
Статья 8(2)(b)(v) 1145, 1167, 1211, 1213, 1215
Статья 8(2)(b)(vi) 351, 1012, 1034-1035, 1240
Статья 8(2)(b)(vii) 96, 419, 428, 1217, 1223-1224, 1233-1234, 1262
Статья 8(2)(b)(viii) 846
Статья 8(2)(b)(ix) 417, 1145, 1167, 1190-1191
Статья 8(2)(b)(x) 386, 1029, 1049-1050, 1053, 1056
Статья 8(2)(b)(xi) 417, 431, 1216, 1220, 1223
Статья 8(2)(b)(xii) 419, 1037, 1172, 1236-1239, 1256
Приложение 3: Указатель нормативных источников 819
Статья 8(2)(b)(xiii) 1145, 1151, 1156, 1158, 1160, 1165

- Альтернатива 2 1146-1147, 1153
Статья 8(2)(b)(xiv) 1145, 1164, 1166
Статья 8(2)(b)(xv) 1084-1085
Статья 8(2)(b)(xvi) 419, 1145-1146, 1157
Статья 8(2)(b)(xvii) 1259, 1261, 1265-1267, 1275
Статья 8(2)(b)(xviii) 1141, 1259, 1266, 1268-1270, 1275, 1280
Статья 8(2)(b)(xix) 1259, 1272-1273, 1275, 1286
Статья 8(2)(b)(xx) 1259, 1267, 1269, 1275-1276, 1287
Статья 8(2)(b)(xxi) 1060, 1072, 1089
Статья 8(2)(b)(xxii) 1063, 1070, 1078
Статья 8(2)(b)(xxiii) 419, 1173, 1251, 1253, 1255
Статья 8(2)(b)(xxiv) 417, 1145, 1167, 1196, 1198, 1201, 1301
Статья 8(2)(b)(xxv) 385, 417, 639, 1173, 1242, 1244-1246, 1248
Статья 8(2)(b)(xxvi) 388, 428, 1136, 1141
Статья 8(2)(c) 375, 971, 975, 983, 1027
Статья 8(2)(c)(i) 351, 825, 1030, 1032, 1038, 1041-1043, 1049, 1060
Статья 8(2)(c)(ii) 1060, 1072, 1089
Статья 8(2)(c)(iii) 431, 1116
Статья 8(2)(c)(iv) 1097, 1099, 1101-1102, 1107
Статья 8(2)(d) 981-983
Статья 8(2)(e) 971, 975, 983
Статья 8(2)(e)(i) 417, 1167, 1174, 1182, 1201
Статья 8(2)(e)(ii) 417, 1145, 1167, 1196, 1201
Статья 8(2)(e)(iii) 417, 975, 1167, 1201, 1295, 1304
Статья 8(2)(e)(iv) 417, 1167, 1194, 1201
Статья 8(2)(e)(v) 1145-1146, 1157
Статья 8(2)(e)(vi) 1063, 1070
Статья 8(2)(e)(vii) 419, 1136-1137, 1141
Статья 8(2)(e)(viii) 846, 852, 1126
Статья 8(2)(e)(ix) 417, 431, 1221
Статья 8(2)(e)(x) 1049, 1053
Статья 8(2)(e)(xi) 1040, 1049, 1053
Статья 8(2)(e)(xii) 614, 1145, 1153, 1158, 1160, 1188
Статья 8(2)(f) 981-983
Статья 9 68, 422
Статья 9(1) 153, 375
Статья 9(3) 153, 181
Статья 10 138, 155, 322, 961
Статья 11 109
Статья 11(2) 238
Статья 12 64
Статья 12(2) 64, 185, 233
Статья 12(3) 185, 233
Статья 13 64
Статья 13(a) 254, 260
Статья 13(b) 64, 254
Статья 14 254
Статьи 14 и далее 133
Статья 15(3) 254
Статья 16 70, 237
Статья 17 218, 230-231, 248, 250, 252, 255, 312
Статья 17(1) 249
Статья 17(1)(a) 249, 251, 320

Статья 17(1)(b) 218, 249, 251
Статья 17(1)(c) 249, 251
Статья 17(1)(d) 248
Статья 17(2) 251
Статья 17(2)(a) 251
Статья 17(2)(c) 251
Статья 17(3) 251, 320
Статья 18 252-253
Статья 19 252, 255
Статья 20 312, 682
Статья 20(1) 381
Статья 20(3) 251, 682
Статья 21 179-182, 365, 416, 420, 539, 611
Статья 21(1) 180-181, 420
Статья 21(1)(b) 181, 623
Статья 21(1)(c) 181, 623
Статья 21(2) 164, 180, 182
Статья 21(3) 176, 180
Статья 22 107-108, 1035
Статья 22(1) 109, 379
Статья 22(2) 108, 746, 1196
Статья 22(3) 86, 108
Статьи 22-24 107
Статьи 22-33 72, 107, 345, 365-366, 538
Статья 23 104, 107, 109
Статья 24 107, 109
Статья 24(1) 379
Статья 24(2) 109
Статья 25 374, 447, 763-764
Статья 25(1) 111
Статья 25 (2) 374, 503
Статья 25(3) 374, 446-448, 503, 520, 763, 1348
Статья 25(3)(a) 446-447, 450, 452, 465, 468, 494
- Альтернатива 2 454, 465-472
- Альтернатива 3 446, 473-480
Статья 25(3)(b) 447, 481, 494, 634, 764
Статья 25(3)(c) 417, 431, 447, 466, 489, 491-492, 494, 634, 764
Статья 25(3)(d) 446-447,466, 493-494, 623, 634, 764
Статья 25(3)(e) 446-447, 632, 767, 777
Статья 25(3)(f) 446, 619, 627, 629-630, 633-634, 1216
Статья 25(4) 113
Статья 26 233, 381, 475, 683
Статья 27 647, 658
Статья 27(1) 379, 647, 651, 653
Статья 27(2) 381, 647, 657, 688
Статья 28 355-356, 374, 385, 426, 498, 502-503, 512-514, 518, 521,
528-529, 531-533, 639, 1348
Статья 28(a) 504, 509
Статья 28(a)(i) 417, 426, 513-514, 516, 520
Статья 28(a)(ii) 519, 523
Статья 28(b) 504, 510, 517, 519
Статья 28(b)(i) 513, 517, 520
Статья 28(b)(ii) 512
Статья 28(b)(iii) 523

Статья 29 381, 689
Статья 30 372, 374, 377-378, 387, 392, 400-439, 495, 513, 517, 533,
569, 701, 748-753, 772, 790, 819, 826, 832, 839, 855,
860, 870, 879, 884, 899, 911, 919, 923, 1033, 1036, 1044,
1047, 1051, 1056, 1061, 1068, 1076, 1083, 1086, 1098,
1104, 1112, 1120, 1125, 1133-1134, 1144, 1148, 1155,
1163, 1166, 1178, 1187, 1189, 1195, 1209, 1214, 1220,
1227, 1233, 1241, 1247, 1255, 1163, 1271, 1274, 1304
Статья 30(1) 346, 401-403, 405, 407-408, 416, 419, 423, 425, 1227
Статья 30(2) 377, 384, 401-402, 405, 911, 1056
Статья 30(2)(a) 404, 407
Статья 30(2)(b) 387, 408-409, 412, 437, 439
Статья 30(3) 401-402, 405, 408-409, 412, 414, 424, 752, 819
Статья 31 372, 374, 379, 539, 542, 570
Статья 31(1) 379, 420
Статья 31(1)(a) 597, 599-601, 605
Статья 31(1)(b) 603, 605, 608-609
Статья 31(1)(c) 541-542, 545, 548, 550, 552
Статья 31(1)(d) 556, 558, 560, 563-564
Статья 31(1)(d)(ii) 565
Статья 31(3) 379, 539, 611
Статья 32 379, 569-571, 575
Статья 32(1) 543, 572, 575
Статья 32(2) 571, 576-577, 580
Статья 33 379, 576, 580, 593-595, 733
Статья 33(2) 586, 594-595
Статья 34 239, 244
Статья 38(1) 240
Статья 39(2)(b)(i) 241
Статья 39(2)(b)(ii) 241
Статья 39(2)(b)(iii) 241
Статья 42(1) 242
Статья 43(2) 243
Статья 48(4) 598
Статья 51(3) 153
Статья 51(5) 181
Статья 53 218, 253
Статья 53(1) 254
Статья 53(1)(c) 218
Статья 53(2)(c) 218
Статья 54(1)(a) 242, 373
Статья 54(3) 261
Статья 54(3)(e) 261
Статья 56(2)(c) 598
Статья 58 255
Статья 61 255
Статья 64 256
Статья 66(2) 373
Статья 67(1)(i) 373
Статья 68(3) 247
Статья 70(4) 312
Статья 70(4)(a) 80
Статья 70 85, 312
Статья 75 257
Статья 77 104
Статья 77(2) 257
Статья 78 595, 601
Статья 78(1) 448
Статья 78(3) 664, 679
Статья 79 244
Статья 81 258
Статья 81(3)(c)(ii) 258
Статья 82(1) 258
Статья 82(2) 258
Статья 82(4) 258
Статья 84 258
Статьи 86-102 72
Статьи 86 и далее 121, 133, 255, 312
Статья 93(1)(b) 598
Статья 93(1)(c) 598
Статья 93(2) 598
Статья 98 70, 658-659
Статья 98(1) 658
Статья 98(2) 70, 658
Статья 100(1)(a) 598
Статья 100(1)(d) 598
Статьи 103-111 72
Статья 110 241, 258
Статья 112 68, 72
Статья 112(2) 245
Статья 112(6) 245
Статьи 113-118 72
Статьи 119-128 72
Статья 121 1259, 1276, 1346
Статья 122 1259, 1346
Статья 123 68, 85, 1259, 1346
Статья 123(1) 1346
Статья 124 238
Статья 126 66, 109
b) Правила процедуры и доказывания МУС

68, 131, 137, 152-153, 181, 245, 256
Правило 4(1) 240
Правило 61 367
Правила 89 и далее 247
Правило 145(1)(c) 448
Правило 145(2)(b) 441
Правило 223 241, 258
c) Регламент Суда
Положение 43 256
Положения 67 и далее 243
Положение 90(1) 243
d) Регламент Секретариата
Положения 114-117 247
Положения 143-146 246
e) Положение о Целевом фонде для потерпевших

244
f) Соглашение о привилегиях и иммунитетах МУС

68, 648
2. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии

a) Устав МУТЮ (извлечение воспроизведено в Приложении 1, B)
47, 50-52, 62, 157-158, 276, 363, 590, 622-623, 626,
664, 689
Статья 1 134, 267
Статья 2 51, 134, 267, 398, 427, 1306
Статья 2(a) 392, 1030
Статья 2(b) 1041, 1049, 1057
Статья 2(c) 392, 1045
Статья 2(d) 1145
Статья 2(e) 1079
Статья 2(f) 1092
Статья 2(g) 51
Статья 2(h) 1116
Статья 3 51, 134, 267, 673, 962, 1153, 1180, 1306
Статья 3(a) 1261, 1275
Статья 3(b) 614, 1160
Статья 3(c) 1211
Статья 3(d) 1160, 1191
Статья 4 51, 147, 267
Статья 4(2) 392, 698
Статья 4(2)(b) 622
Статья 4(3)(c) 767
Статья 4(3)(d) 628
Статья 5 51-52, 267, 398, 787, 803, 810, 821, 823
Статья 5(a) 825, 827
Статья 5(b) 828
Статья 5(d) 846, 849
Статья 5(g) 874-875, 1065
Статья 5(h) 888, 901
Статья 5(i) 849, 920
Статья 6 267
Статья 7 267, 371
Статья 7(1) 445-447, 453-454, 456, 486, 624

Статья 7(3) 500, 514, 519-521, 536
Статья 7(4) 536, 590
Статья 8 267
Статья 9 46
Статья 10(2)(a) 312
Статья 11 268
Статья 15 269
Статья 19 269
Статья 25 269
Статья 29 270
Статья 34 275
Статья 77 85
Статья 91 85
b) Правила процедуры и доказывания МУТЮ

53, 131, 269, 276
Правило 11bis 278
Правило 11bis(A)(iii) 278
Правило 11bis(B) 278
Правило 11bis(F) 278
Правило 67(A)(ii)(b) 370, 597
Правило 73bis(B) 276
Правило 73bis(C) 276
Правило 73bis(E) 276
Правило 73ter(B) 276
Правило 73ter(C) 276
3. Международный уголовный трибунал по Руанде

a) Устав МУТР (извлечение воспроизведено в Приложении 1, C)
47, 55, 62, 157-158, 363, 590, 622-623, 626, 664, 689
Статья 1 280
Статья 2 280
Статья 2(3)(b) 622
Статья 2(3)(c) 767
Статья 2(3)(d) 628, 846
Статья 3 280, 785, 803, 810, 821, 823
Статья 3(a) 825, 827
Статья 3(g) 874-875
Статья 3(h) 888, 901
Статья 3(i) 920
Статья 4 280, 968
Статья 4(a) 1030, 1041, 1049, 1057
Статья 4(e) 1065, 1072, 1077

Статья 4(g) 968, 1099, 1105
Статья 6 447
Статья 6(1) 445, 453, 486, 624
Статья 6(3) 500, 514, 520-521
Статья 8 46
Статья 9(2)(a) 312
старая версия
b) Правила процедуры и доказывания МУТР

131
4. Нюрнбергский трибунал
a) Устав Нюрнбергского трибунала (извлечение воспроизведено в Прило-
жении 1, F)
5, 15-16, 17-29, 32, 36, 41, 51-52, 62, 159-160, 333, 341,
363, 392, 443, 447, 535, 590, 622, 626, 664, 689, 1326
Статья 2 22
Статья 6 19, 32, 224, 453
Статья 6(a) 94, 443, 624, 1318, 1323, 1326, 1329, 1335, 1337, 1339
Статья 6(b) 6, 8, 614, 957, 1117
Статья 6(c) 23, 443, 781, 810, 823, 825, 827-828, 834, 846, 888, 901, 920
Статья 7 21, 651
Статья 8 21, 586, 588
Статья 9 111
Статья 10 20, 111
Статья 14 22
Статья 26 22
b) Правила процедуры и доказывания Международного военного трибуна-

ла от 29 октября 1945 года
53
5. Устав Токийского трибунала (извлечение воспроизведено в Прило-

жении 1, G)
16, 30-33, 160, 689, 1326
Статья 3 32
Статья 5 32, 453
Статья 5(a) 443, 1323, 1326, 1335, 1335, 1337, 1339
Статья 5(c) 783, 825, 828, 834, 846, 888, 901, 920
Статья 6 32, 588, 651
Статья 8 32
6. Специальный суд по Сьерра-Леоне

a) Соглашение между Организацией Объединенных Наций и правитель-
ством Сьерра-Леоне об учреждении Специального суда по Сьерра-Леоне от
16 января 2002 года
158, 286
b) Устав Специального суда по Сьерра-Леоне (извлечение воспроизведено

в Приложении 1, D)
Статья 3(g) 1099, 1105
Статья 10 215
c) Правила процедуры и доказывания Специального суда по Сьерра-Леоне

7. Специальный трибунал по Ливану

a) Соглашение между Организацией Объединенных Наций и Ливанской
Республикой об учреждении Специального трибунала по Ливану (Приложение
к резолюции Совета Безопасности S/RES/1757 от 30 мая 2007 года)
287
b) Устав Специального трибунала по Ливану
287
II. “Женевское право” и “Гаагское право”
Международно-правовые документы, относящиеся к “Женевскому праву” и
“Гаагскому праву”, указаны, соответственно, в хронологическом порядке.
1. (Женевская) Конвенция об улучшении участи раненых в действующих
армиях от 22 августа 1864 года
8, 938-939
2. (Женевская) Конвенция об улучшении участи раненых и больных в

действующих армиях от 6 июля 1906 года
939
3. Протокол о мирном разрешении международных споров от 2 октября

1924 года (Женевский протокол)
Статья 2 1314
4. Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или

других подобных газов и бактериологических средств от 17 июня 1925 года
(Женевский протокол 1925 г.)
943, 1258, 1268-1270,
1279, 1283, 1289
5. (Женевская) Конвенция об улучшении участи раненых и больных в

действующих армиях от 27 июля 1929 года
939
6. (Женевская) Конвенция об обращении с военнопленными от 27 июля

1929 года
939
7. Женевские конвенции от 12 августа 1949 года

113, 156, 162, 189,
198, 289, 334, 341,
353, 939
a) (Женевская) Конвенция об улучшении участи раненых и больных в

действующих армиях (Женевская конвенция I)
42, 939
Статья 2 980, 986
Статья 3 140, 195, 280, 795-796,
940-941, 967-969, 971,
975, 981-982, 1013,
1030, 1038, 1041, 1049-
1050, 1057, 1063, 1070,
1087, 1117-1118
Статья 3(1) 1026, 1077
Статья 3(1)(a) 1030
Статья 3(1)(c) 1073
Статья 3(1)(d) 968, 1099, 1101-1102
Статья 13 1016, 1019
Статья 13(4) 1018
Статья 13(5) 1018
Статья 19 1149, 1162, 1191
Статья 20 1149, 1191
Статьи 21-23 1191
Статьи 24-26 1018
Статьи 24-27 1196
Статья 28 953, 1109
Статьи 33-36 1149
Статья 38 1197, 1230
Статьи 39-44 1196
Статья 49(1) 351, 954
Статья 49(2) 954
Статья 49(3) 954
Статья 50 1030, 1149, 1158
Статья 63 946
b) (Женевская) Конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц,

потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море (Женев-
ская конвенция II)
42, 939
Статья 2 См. статью 2 Женевской конвенции I
Статья 13 1016, 1018-1019
Статьи 22-24 1191

Статьи 22-28 1149
Статьи 42-44 1196
Статья 50(1) 351, 954
Статья 50(2) 954
Статья 50(3) 955
Статья 51 1030, 1158
Статья 62 946
c) (Женевская) Конвенция об обращении с военнопленными (Женевская
конвенция III)
42, 939
Статья 4 1016, 1035
Статья 4(A) 797, 1019
Статья 4(A)(2) 992
Статья 4(A)(4),(5) 1018
Статья 13 1052, 1059, 1087
Статья 13(1) 1049
Статья 15 966
Статьи 21-22 1109
Статья 26 966
Статья 84(2) 1093
Статья 87(3) 1106
Статья 99 104, 1093
Статья 105(1),(4) 1093
Статья 109(1) 1114
Статья 118 1109, 1114
Статья 129(1) 351, 486, 954
Статья 129(2) 954
Статья 129(3) 955
Статья 130 1011, 1030, 1079, 1092, 1150
d) (Женевская) Конвенция о защите гражданского населения во время

войны (Женевская конвенция IV)
42, 939
Статья 4(1) 1020, 1176
Статья 5 1021, 1110
Статья 18 1149, 1191, 1196

Статья 19 1191, 1196
Статьи 21-22 1149, 1196
Статья 23 1243, 1246
Статья 27 1059, 1087, 1110
Статья 27(1) 1073
Статья 27(2) 881, 1064
Статья 29 1005-1006
Статья 32 1049, 1059
Статья 34(4) 1117
Статья 35(1) 1114
Статьи 41-43 1110
Статья 45 1123-1124
Статья 49 8521123, 1130
Статья 49(1) 1123-1124, 1130
Статья 49(2) 1124, 1126
Статья 49(3) 1124
Статья 49(6) 1130
Статья 53 1159, 1162, 1243
Статьи 59-62 1246
Статьи 67-68 1093
Статьи 71-73 1093
Статья 117(3) 1093
Статья 146 79, 194, 198, 312
Статья 146(1) 351, 486, 954
Статья 146(2) 954
Статья 146(3) 955
Статья 147 421, 846, 1030, 1079, 1092, 1108, 1117, 1122, 1149, 1158
8. Дополнительные протоколы к Женевским конвенциям от 12 августа

1949 года
a) Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949
года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, от
8 июня 1977 года (Дополнительный протокол I)
42, 162, 351, 353, 941
Статья 1(4) 941, 981, 990
Статья 11 1049, 1052, 1055
Статья 11(4) 955, 1011, 1049, 1056
Статья 12 1191, 1197
Статья 35(2) 1258, 1275, 1278
Статья 35(3) 1202-1203, 1205-1206
Статья 37 1216, 1225
Статья 37(1) 1216-1217
Статья 37(1)(d) 1224, 1233
Статья 37(2) 1217

Статья 38(2) 1224, 1233
Статья 39(2) 1224, 1228
Статья 39(3) 1218
Статья 40 1236, 1239
Статья 41 1034-1035
Статья 43 1035, 1080
Статья 43(1) 1141, 1212
Статья 43(2) 948, 1018, 1035
Статья 44(3) 1222
Статья 45(3) 1021
Статья 49 1176, 1184, 1193, 1213, 1302
Статья 50 797
Статья 50(1) 1176
Статья 50(2) 1176
Статья 50(3) 794, 1176
Статья 51(2) 1175, 1179-1180
Статья 51(3) 1177, 1303
Статья 51(4) 1202, 1275
Статья 51(4)(b) 1258, 1278
Статья 51(5) 1202
Статья 51(5)(b) 1170, 1208
Статья 51(7) 1251, 1254
Статья 52(1) 1183, 1188
Статья 52(2) 1184-1185, 1303
Статья 52(3) 1186
Статья 53(a) 1157, 1192
Статья 54(2) 1245-1246
Статья 54(3) 1245
Статья 54(5) 1245-1246
Статья 55 1203, 1205-1206
Статья 57(2) 1170
Статья 57(2)(a)(iii) 1208
Статья 57(3) 1170
Статья 59 1211-1212
Статья 69 1243, 1246
Статья 70 1243, 1246, 1300
Статья 71 1243, 1300
Статья 71(2) 1297
Статья 75 1021, 1117
Статья 75(1) 1059
Статья 75(2) 1064
Статья 75(2)(b) 881, 1073, 1077
Статья 75(2)(c) 1117
Статья 75(2)(d) 1106
Статья 75(3) 1094
Статья 75(4) 1094, 1101
Статья 75(4)(b) 1106
Статья 76(1) 881, 1064
Статья 77(2) 1138, 1143
Статья 83(3)(b) 1202
Статья 85(1) 351
Статья 85(3) 1011-1012, 1178
Статья 85(3)(a) 1175, 1178
Статья 85(3)(b) 1202
Статья 85(3)(e) 1034, 1036
Статья 85(3)(f) 1224

Статья 85(4) 1011, 1114, 1125, 1191
Статья 85(4)(a) 1122, 1130
Статья 85(4)(b) 1113-1114
Статья 85(4)(d) 1192
Статья 85(4)(e) 1092
Статья 86 637, 640
Статья 86(1) 637, 642
Статья 86(2) 500, 514
Статья 87(4)(a) 846
b) Приложение I к Дополнительному протоколу I

Статья 3 1197
c) Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949

года, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного
характера, от 8 июня 1977 года (Дополнительный протокол II)
42, 162, 280, 351, 941
Статья 1 982
Статья 4(1) 1026, 1059, 1087, 1236
Статья 4(2)(a) 1049
Статья 4(2)(b) 1106
Статья 4(2)(c) 1117
Статья 4(2)(d) 1087
Статья 4(2)(e) 881, 1064
Статья 4(2)(f) 968
Статья 4(2)(h) 1236
Статья 4(3)(c) 1138, 1143
Статья 5(2)(e) 1049, 1073
Статья 6 968, 1102
Статья 6(2) 1101
Статья 6(2)(b) 1106
Статья 6(4) 1103
Статья 7(2) 1059
Статья 11(1) 1198
Статья 13(2) 1175, 1179-1180
Статья 14 1249-1250
Статья 16 1157, 1194
Статья 17 846, 1126
Статья 17(1) 852, 1126
Статья 17(2) 1126
d) Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949

года, касающийся принятия дополнительной отличительной эмблемы, от 8 де-
кабря 2005 года (Дополнительный протокол III)
941
e) Приложение к Дополнительному протоколу III

Статья 1 1197
9. (Гаагская) Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны от 29 июля

1899 года
7, 156, 782, 943
10. (Гаагское) Положение о законах и обычаях сухопутной войны от

29 июля 1899 года
943
Преамбула 782
11. (Гаагская) Конвенция (I) о мирном решении международных столкно-

вений от июля 1899 года
7, 156
Статьи 1, 2 1312
12. (Гаагская) Конвенция (II) о мирном решении международных столкно-

вений от 8 октября 1907 года
7, 156
Статьи 1, 2 1312
13. (Гаагская) Конвенция (III) об открытии военных действий от 18 октября

1907 года
7, 156, 930
14. (Гаагская) Конвенция (IV) о законах и обычаях сухопутной войны от

18 октября 1907 года
7, 156, 943
15. (Гаагская) Конвенция (X) о применении к морской войне начал Женев-

ской конвенции от 18 октября 1907 года
7, 156, 939
16. (Гаагское) Положение о законах и обычаях сухопутной войны от 18 ок-

тября 1907 года
7, 162, 782, 943
Раздел II, Глава I 943
Статья 22 943
Статья 23(a) 1261, 1266, 1289
Статья 23(c) 1034, 1037
Статья 23(e) 1258, 1275, 1278
Статья 23(g) 1158, 1160, 1243
Статья 23(h) 1079, 1164-1165
Статья 46 963, 1117

Статья 46(2) 1157
Статья 53(2) 1157
17. (Гаагская) Конвенция о защите культурных ценностей в случае воору-

женного конфликта от 14 мая 1954 года
289, 944, 1192, 1194
18. Второй Протокол к Конвенции о защите культурных ценностей в случае

вооруженного конфликта от 26 марта 1999 года
1192
III. Другие источники международного права
Нижеследующие источники международного права расположены в алфа-

витном порядке в соответствии с их тематикой; ключевые слова выделены
полужирным шрифтом.
1. Американская конвенция о правах человека от 22 ноября 1969
года
Статья 12(4) 853
Статья 22(3) 852
Статья 22(5) 853
Статья 22(9) 853
Статьи 33, 44-45 125
2. Африканская (Банджульская) хартия прав человека и народов от

27 июня 1981 года
Статья 12(2) 852
Статья 12(4) 853
Статья 12(5) 853
3. Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961

года
289
Статьи 31, 39 648
Статья 39(2) 648
4. Венская конвенция о консульских сношениях от 24 апреля

1963 года
Статьи 41, 43 648
Статья 53(4) 648
5. Венская конвенция о праве международных договоров от 23 мая

1969 года
Статьи 31, 32 173-174
6. Версальский мирный договор от 28 июня 1919 года

6-14

Статья 229(2) 7, 956
Статья 230 7
7. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 года

Статьи 3-5, 9 891
8. Дейтонское мирное соглашение в отношении Боснии и Герцеговины

от 14 декабря 1995 года
48
9. Декларация о защите всех лиц от насильственных исчезновений от
18 декабря 1992 года
10. Декларация о неупотреблении легко разворачивающихся и сплющива-

ющихся пуль (пуль «дум-дум») от 29 июля 1899 года
1272
11. Декларация о принципах международного права, касающихся дру-

жественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии
с Уставом Организации Объединенных Наций, от 24 октября 1970 года (При-
ложение к резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 2625 (XXVI) от 24 октября
1970 года)
Принцип 1(2) 1326
12. Декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных

пуль от 29 ноября 1868 года
942, 1258
13. Договор между Соединенными Штатами Америки и Союзом Советских

Социалистических Республик о ликвидации ракет средней и меньшей даль-
ности от 8 декабря 1987 года
1279
14. Договор о безъядерной зоне южной части Тихого океана от 6 августа

1985 года
1279
15. Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, кос-

мическом пространстве и под водой от 5 августа 1963 года
1279
16. Договор о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его

недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения от
11 февраля 1971 года
1279
17. Договор о запрещении ядерного оружия в Латинской Америке от

14 февраля 1967 года
1279
18. Договор о нераспространении ядерного оружия от 1 июля 1968

года
1279
19. Договор о принципах деятельности государств по исследованию и ис-

пользованию космического пространства, включая Луну и другие небесные
тела, от 27 января 1967 года
1279
20. Договор о сокращении и ограничении стратегических наступатель-

ных вооружений СССР и США от 31 июля 1991 года
1279
21. Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии от

12 сентября 1990 года
1279
22. Дополнительная конвенция об упразднении рабства, работорговли и

институтов и обычаев, сходных с рабством, от 7 сентября 1956 года
330
Статья 1(a) 836
Статья 7 836
23. Европейская конвенция о борьбе с терроризмом от 27 января 1977

года
114
24. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод

от 4 ноября 1950 года
Статья 1 196
Статья 7 104
Статья 7(2) 1325
Статья 13 196
Протокол № 4 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод от

16 сентября 1963 года
Статья 3 853
Статья 4 853
25. Европейская конвенция о неприменимости сроков давности к военным

преступлениям и преступлениям против человечества от 25 января 1974 года
689, 785
26. Закон № 10 Контрольного совета (извлечение воспроизведено в При-

ложении 1, H)
34-39, 159, 161, 170, 333, 341, 589, 622, 784
Статья II 36
Статья II(1)(a) 624, 1323, 1329, 1337, 1339, 1341
Статья II(1)(c) 783, 810, 825, 828, 834, 846, 856, 862, 874-875, 888,
901, 920
Статья II(2) 444, 624
Статья II(4)(a) 651
Статья II(4)(b) 588
Статья III 36
27. Конвенция Международной организации труда (№ 29) о принудитель-

ном или обязательном труде от 28 июня 1930 года
Статья 2 840
28. Конвенция Международной организации труда (№ 105) об упразднении

принудительного труда от 25 июня 1957 года
Статья 1 840
29. Конвенция о безопасности персонала Организации Объединенных

Наций и связанного с ней персонала от 9 декабря 1994 года
975, 1235, 1294
Статья 1 1302
Статья 9 1302
30. Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов от 16 де-

кабря 1970 года
114
31. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против

безопасности гражданской авиации, от 23 сентября 1971 года
114
32. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против

безопасности морского судоходства, от 10 марта 1988 года
114
33. Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проститу-

ции третьими лицами от 21 марта 1950 года
843
34. Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного

использования средств воздействия на природную среду от 10 декабря
1976 года
Статья I 1204
Статья II 1204
35. Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных

видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные
повреждения или имеющими неизбирательное действие, от 10 октября 1980
года
944, 1258, 1286, 1291
a) Протокол о необнаруживаемых осколках от 10 октября 1980 года (Про-

токол I)
944, 1286, 1291
b) Протокол о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек

и других устройств от 10 октября 1980 года (Протокол II)
944, 1286, 1291
Статья 1(1)(a) 1291
Статья 1(2) 1291
c) Протокол о запрещении или ограничении применения зажигательного

оружия от 10 октября 1980 года (Протокол III)
944, 1286, 1291
d) Протокол об ослепляющем лазерном оружии от 13 октября 1995 года

(Протокол IV)
944, 1286, 1291
e) Протокол о взрывоопасных пережитках войны от 28 ноября 2003 года

(Протокол V)
944, 1286, 1291
36. Конвенция о запрещении применения, накопления запасов, производс-

тва и передачи противопехотных мин и об их уничтожении от 18 сентября
1997 года
944, 1286, 1291
37. Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления за-

пасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их
уничтожении от 10 апреля 1972 года
944, 1258, 1267, 1283,
1290
38. Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и при-

менения химического оружия и о его уничтожении от 13 января 1993 года
944, 1265, 1267, 1280
Статья 1(1)(c) 1280
Статья 1(5) 1268
Статья 2(2) 1265
Статья 2(7) 1268
Статья 7(1)(a) 1281
39. Конвенция о кассетных боеприпасах от 30 мая 2008 года

1291
40. Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении жен-

щин от 18 декабря 1979 года
Статья 1 905
Статья 6 843
41. Конвенция о правах ребенка от 20 ноября 1989 года

Статья 11 843
Статья 38(3) 1138
Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка от 25 мая 2000

года
1139
42. Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц,

пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических аген-
тов, от 14 декабря 1973 года
114
43. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за
него от 9 декабря 1948 года
42, 162, 334, 693, 695-698, 702, 736, 760
Статья II 113, 453, 698, 707, 716-719, 721, 727, 731, 760
Статья III 113
Статья III(b) 622
Статья III(c) 767
Статья III(d) 628
Статья IV 195, 651
Статья VI 58, 189
44. Конвенция о преступлениях и некоторых других действиях, совершён-

ных на борту воздушного судна, от 14 сентября 1963 года
114
45. Конвенция о рабстве от 25 сентября 1926 года

835
Статья 1 836
46. Конвенция о специальных миссиях от 8 декабря 1969 года

Статьи 21, 31 648
47. Конвенция об открытом море от 29 апреля 1958 года

114
48. Конвенция Организации Объединенных Наций о неприменимости сро-

ков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества
689
49. Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву от

114
50. Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональ-

ной организованной преступности от 15 ноября 2000 года
844
Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно жен-
щинами и детьми, и наказании за нее, дополняющий Конвенцию Организации
Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности,
51. Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижа-

ющих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 года
62, 114, 863-864, 868
Статья 1 864, 869
Статья 1(1) 863, 1043
Статья 4 79, 312
Статья 7 194
52. Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма от 16 мая

2005 года
114
53. Конвенция, учреждающая Международный уголовный суд, от 16 но-

ября 1937 года
57, 228
54. Локарнские договоры от 16 октября 1925 года

1315
Статья 2 1315
55. Ломейское мирное соглашение между Правительством Сьерра-Леоне

и Революционным объединенным фронтом Сьерра-Леоне от 7 июля 1999 года
215
56. Лондонское соглашение от 8 августа 1945 года (извлечение воспроиз-

ведено в Приложении 1, E.)
15, 160
Статья 1 17, 224
Статья 4 224
57. Межамериканская конвенция о насильственных исчезновениях людей

от 9 июня 1994 года
907
Статья II 907
58. Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом от

Статья 2(3)(c) 493
59. Международная конвенция о борьбе с захватом заложников от 17 де-

кабря 1979 года
Статья 1(1) 1120
60. Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискри-

минации от 7 марта 1966 года
Статья 1 919
61. Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и

наказании за него от 30 ноября 1973 года
785, 914
Статья I 914
Статья II 915
Статья II(c) 916
Статья II(d) 916
Статья III 914
62. Международная конвенция по борьбе с подделкой денежных знаков

от 20 апреля 1929 года
114
63. Международный пакт о гражданских и политических правах от

Статья 2 891
Статья 12(3) 852
Статья 12(4) 853
Статья 13 853
Статья 15 104
Статья 15(2) 1325
Факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и поли-

тических правах от 16 декабря 1966 года
125
64. Московская декларация об ответственности гитлеровцев за совер-

шаемые зверства от 1 ноября 1943 года
18, 100
65. “Наркотические средства и психотропные вещества”

a) Единая конвенция о наркотических средствах от 30 марта 1961 года
114

b) Конвенция о психотропных веществах от 21 февраля 1971 года
114
c) Конвенция о борьбе против незаконного оборота наркотических средств

и психотропных веществ от 20 декабря 1988 года
62, 114
66. Нюрнбергские принципы 1950 года (извлечение воспроизведено в При-

ложении 1, I.)
5, 16, 29, 41, 159, 165, 333, 443, 623, 785
Принцип I 193
Принцип III 651
Принцип IV 588
Принцип VII 443
67. Определение агрессии, принятое Генеральной Ассамблеей ООН (При-

ложение к резолюции 3314 (XXIX) Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря
1974 года)
1321, 1326-1327, 1336
Статья 1 1321
Статья 3 1321, 1347
Статья 4 1321
Статья 5(2)(1) 1326
68. Пакт Бриана-Келлога – Договор об отказе от войны в качестве орудия

национальной политики от 27 августа 1928 года
23, 27, 1316-1318
69. Пакт Сааведры Ламаса от 10 октября 1933 года

1318
70. Принстонские принципы об универсальной юрисдикции

Принцип 6 689
Принцип 7 215
71. Севрский договор от 10 августа 1920 года

14
Статья 230 14
72. Статут Лиги Наций от 28 июня 1919 года

1313-1316
Статья 12(1) 1313
73. Статут Международного суда ООН от 26 июня 1945 года

179
Статья 38(1) 136
Статья 38(1)(b) 141, 365
Статья 38(1)(c) 181, 365
Статья 38(1)(d) 136
74. Статьи об ответственности государств за международно-противоправ-

ные деяния 2001 года
Статья 1 111
Статья 58 113
75. Устав ООН от 26 июня 1945 года

89, 1310
Статья 1 891
Статья 2(4) 1318-1321, 1333, 1336
Статья 11 89
Статья 12 89
Статья 13(1)(a) 41
Статья 18 89
Статья 25 46
Статья 29 46
Статья 39 46, 89, 1319-1321
Статьи 39 и далее 46, 54, 64, 89, 185, 235, 237, 287, 552, 658, 1300,
(Глава VII) 1320, 1330
Статья 51 552, 1319-1320, 1330, 1332, 1336
Статья 55 891
IV. Национальное законодательство
1. Австрия
Уголовный кодекс
Статьи 316, 320 1344
2. Аргентина
Имплементационный закон от
317
3. Бангладеш
Акт, касающийся трибуналов
по международным преступлениям
Статья 3(2)(c) 722
4. Беларусь
5. Бельгия
a) Закон от 16 июня 1993 года „О пресечении серьезных нарушений меж-
дународных Женевских конвенций от 12 августа 1949 года и Дополнительных
протоколов к данным конвенциям от 8 июня 1977 года“
954
b) Закон от 23 апреля 2003 года «О внесении изменений в Закон от 16

июня 1993 года «О пресечении серьезных нарушений международного гумани-
тарного права» и в статью 144 Судебного кодекса»
302
c) Закон от 10 февраля 1999 года „О пресечении серьезных нарушений
международного гуманитарного права“
302, 954
6. Босния и Герцеговина
a) Закон о Суде Боснии и Герцеговины от 18 июня 2004 года
291
b) Уголовный кодекс
Статьи 171 и далее 291, 322
7. Германия
a) Закон о введении в действие Кодекса преступлений против меж-
дународного права от 26 июня 2002 года [Gesetz zur Einfьhrung des
Vцlkerstrafgesetzbuches]
Статья 3 359
b) Основной закон [Grundgesetz, GG]

Статья 16(2) 337
Статья 25 316
Статья 26(1) 357
c) Кодекс преступлений против международного права

[Vцlkerstrafgesetzbuch, VStGB] (воспроизведен в Приложении 1, J)
171, 329, 338-361, 971, 976, 1113, 1160, 1215, 1235, 1249
Статьи 1-5 343-344
Статья 1 329, 344, 358-359, 361
Статья 2 344-346, 409
Статья 3 347
Статья 4 347, 355-356
Статья 5 347
Статья 6 348
Статья 7 349
Статья 7(1), пункт 3 330
Статья 8 350
Статья 8(1), пункты 1-9 353
Статья 8(1), пункт 6 1123, 1126
Статья 9 350, 353
Статья 9(1) 330, 1160
Статья 9(2) 1165
Статья 10 350, 353
Статья 10(2) 1235
Статья 11 350, 354, 971

Статья 11(1) 354
Статья 11(1), пункт 2 354, 1215
Статья 11(1), пункт 4 354, 1256
Статья 11(1), пункт 5 354, 1249
Статья 11(1), пункт 6 354, 1238
Статья 12 350, 354, 971
Статья 12(1) 1292
Статья 12(1), пункт 1 354, 1266
Статья 12(1), пункт 2 354, 1266-1267, 1270
Статья 13 347, 355-356, 358
Статья 14 347, 355-356, 358
d) Уголовно-процессуальный кодекс [Strafprozessordnung, StPO]

Статья 153(f) 253, 359-361
Статья 170(2) 360
e) Уголовный кодекс [Strafgesetzbuch, StGB]

344, 347
Статья 6, пункт 1 358
(первоначальная
редакция)
Статья 6 № 9 358
Статья 13 346
Статья 15 346
Статья 20 600
Статья 80 357, 1344
Статья 80a 357
Статья 220 326, 334, 348, 775
(первоначальная
редакция)
f) Уголовный кодекс Германской Демократической Республики

[Strafgesetzbuch der Deutschen Demokratischen Republik]
333
g) Закон об имплементации Римского статута Международного уголовного

суда от 21 июня 2002 года [Gesetz zur Ausfьhrung des Rцmischen Statuts des
Internationalen Strafgerichtshofes, RSAG]
337
h) Закон о ратификации Римского статута Международного уголовного

суда от 4 декабря 2000 года [IStGH-Statutsgesetz]
337
i) Закон о судах [Gerichtsverfassungsgesetz]

Статьи 18-20 360
j) Закон о судебном преследовании за совершение военных преступ-

лений и проступков от 18 декабря 1919 года [Gesetz zur Verfolgung von
Kriegsverbrechen und Kriegsvergehen]
11
Статья 1 11
k) Военный уголовный кодекс [Wehrstrafgesetzbuch, WStGB]

Статья 6 567
l) Закон о гражданстве Рейха от 15 сентября 1935 года

[Reichsbьrgergesetz]
894
m) Уголовный кодекс Рейха [Reichsstrafgesetzbuch, RStGB]

12
8. Израиль
Закон 5710/1950 о наказании
нацистов и их пособников
295
9. Ирак
Устав Специального
трибунала по Ираку
306
Статья 1 306
10. Испания
a) Уголовный кодекс
Статья 20(2) 607
b) Органический закон о судебной власти

Статья 23.4 722
11. Камбоджа
a) Соглашение между Организацией Объединенных Наций и Королевским
правительством Камбоджи о судебном преследовании в соответствии с правом
Камбоджи за совершение преступлений при режиме Демократической Кампу-
чии от 6 июня 2003 года
289
b) Закон о Чрезвычайных палатах в судах Камбоджи
Закон об учреждении Чрезвычайных палат в
судах Камбоджи для судебного преследования
за совершение преступлений при режиме
Демократической Кампучии
289
Статья 1 289
Статья 14(1) 289
12. Канада
a) Акт о преступлениях против человечности и военных преступлениях
Статья 4(3),(4) 317
b) Уголовный кодекс
Статья 46(1)(b),(c) 1344
13. Китай
Уголовный закон Китайской Народной
Республики
14. Коста-Рика
15. Кот-д’Ивуар
16. Латвия
Статья 71 722
17. Мальта
Статья 54B 318
18. Молдова
Статья 11(3) 1344
19. Нидерланды
Акт о международных преступлениях
20. Новая Зеландия

Акт о международных преступлениях
и Международном уголовном суде
Статья 9 317
21. Панама
22. Парагвай
23. Перу
24. Руанда
Закон № 16/2004 от 19 июня 2004 года
об организации, компетенции и деятельности
судов gacaca, уполномоченных осуществлять
уголовное преследование и назначать наказание
лицам, совершившим преступление геноцида
и другие преступления против человечности в
период с 1 октября 1990
по 31 декабря 1994 года
298
25. Сербия
Закон об организации и компетенции прави-
тельственных властей в процессах, связанных
с военными преступлениями
Статья 2 300
26. Словения
27. Соединенное Королевство

Проект Уголовного кодекса
Статья 18(b)(ii) 408
28. Соединенные Штаты Америки

a) Акт о защите американских служащих от 6 июня 2002 года
70
b) Кодекс Либера от 24 апреля 1863 года
937
Статья 44 952
c) Модельный уголовный кодекс от 24 мая 1962 года

Статья 2.02(2)(c) 409
Статья 2.06 474, 492
Статья 5.01(2) 629
d) Правила для Военных судов 2008 года

Правило 916(h) 562
Правило 916(l)(2) 607
e) Акт о военных преступлениях от 21 августа 1996 года

954
29. Таджикистан
Статья 15(2)(a) 1344
30. Финляндия
Глава 11 322
Глава 11, Статья 6 722
31. Франция
Статья 211-1 722
Статья 411-4 1344
32. Швейцария
33. Эстония
Статья 8 722
Статья 90 322, 722
34. Эфиопия
35. Южная Африка

Конституция Южноафриканской Республики
36. Япония
Статьи 81, 82 1344
V. Проекты
1. Проект Статута Международного уголовного суда 1951 года (Правовой

комитет Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций)
58
2. Проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечес-

тва 1954 года (Комиссия международного права)
41, 58, 167, 1326
Статья 1 88
Статья 2(11) 785, 816, 903, 905
3. Проект Статей об ответственности государств за международно-проти-

воправные деяния 1976 года (Комиссия международного права)
Статья 19(4) 111
4. Проект Кодекса преступлений против мира и безопасности челове

чества 1991 года (Комиссия международного права)
41, 58, 167, 1347
Статья 3 445
Статьи 15 и далее 85, 1326
Статья 20 914
Статья 20(1) 918
Статья 21 127, 785, 814, 823, 904-905
5. Проект Кодекса преступлений против мира и безопасности челове

чества 1994 года (Комиссия международного права)
41, 59, 167
Статья 20(e) 62, 85
Статья 23(2) 1350
6. Проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечес-

тва 1996 года (Комиссия международного права)
41, 167, 491
Статья 2 635
Статья 7 657
Статья 9 200
Статья 12 312
Статья 14 536
Статья 16 1326, 1328
Статья 17 718, 734
Статья 18 785, 788, 803-804, 810, 823, 848, 857-858, 889, 891
Статья 18(f) 914, 917-919
Статья 18(h) 858
Статья 18(i) 907
Статья 18(j) 881
Статья 18(k) 920-921
7. Проект Статута Международного уголовного суда от 14 апреля 1998 года

59-60, 607
Статья 5 905, 1346
Статья 23 491
Статья 23(7)(e) 626
Статья 28 383, 385, 387, 637
Статья 28(3) 387
Статья 30 578
Статья 31 609
Статья 31(1) 556
Статья 31(1)(d) 562, 566
Статья 32(2) 595
Статья 33 491, 612
Статья 34 539
8. Проект Закона о введении в действие (Германского) Кодекса преступ-

лений против международного права [Arbeitsentwurf zum Vцlkerstrafgesetzbuch,
AEVStGB]
339
Приложение 4: Информационные ресурсы

по международному уголовному
праву в сети Интернет
A. Международно-правовые документы
Статут МУС
http://www.icc-cpi.int/Menus/ICC/Legal+Texts+and+Tools/Official+Journal/
Rome+Statute.htm
Правила процедуры и доказывания МУС

http://www.icc-cpi.int/Menus/ICC/Legal+Texts+and+Tools/Official+Journal/Rul
es+of+Procedure+and+Evidence.htm
Элементы преступлений МУС

http://www.icc-cpi.int/Menus/ICC/Legal+Texts+and+Tools/Official+Journal/
Elements+of+Crimes.htm
Устав МУТЮ, Правила процедуры и доказывания МУТЮ

http://www.icty.org/sections/LegalLibrary/StatuteoftheTribunal
Устав МУТР, Правила процедуры и доказывания МУТР

http://www.ictr.org/default.htm
Устав Специального суда по Сьерра-Леоне

http://www.sc-sl.org/DOCUMENTS/ImportantCourtDocuments/tabid/200/
Default.aspx
Устав Нюрнбергского трибунала, Правила процедуры МВТ

http://avalon.law.yale.edu/subject_menus/imt.asp
Международное гуманитарное право (Гаагское положение, Женевские кон-

венции и Дополнительные протоколы к ним, иные соответствующие между-
народные договоры)
http://www.icrc.org/ihl
Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него

http://www.unhchr.ch/html/menu3/b/p_genoci.htm
Комиссия международного права, Проекты и комментарии

http://www.un.org/en/law/index.shtml
B. Международные уголовные суды и трибуналы
Международный уголовный суд

www.icc-cpi.int
Трибунал по бывшей Югославии

www.icty.org

Веб-страница содержит тексты всех приговоров и решений, вынесенных Судом.

Веб-страница содержит тексты всех приговоров и решений, вынесенных Трибуналом.
Приложение 4: Информационные ресурсы по муп в сети Интернет 851
Трибунал по Руанде
www.ictr.org
Специальный суд по Сьерра-Леоне

www.sc-sl.org
Чрезвычайные палаты в судах Камбоджи

http://www.cambodia.gov.kh/krt/english/
Программа по мониторингу судебной системы в Восточном Тиморе

http://www.jsmp.minihub.org/index2.htm
Специальный трибунал по Ливану

http://www.un.org/apps/news/infocus/lebanon/tribunal/index.shtml
C. Другие полезные ссылки
Институт зарубежного и международного уголовного права им. Макса Планка

(Фрейбург, Германия)
http://www.mpicc.de/ww/en/pub/home.cfm
Коалиция (неправительственных организаций) в пользу Международного

уголовного суда
http://www.iccnow.org
Международный Комитет Красного Креста

http://www.icrc.org
Ссылки на источники национального права, введенного в действие в порядке

имплементации Статута МУС
http://www.mpicc.de/ww/de/pub/forschung/publikationen/onlinepub.htm
http://wings.buffalo.edu/law/bclc/resource.htm
Amnesty International
http://web.amnesty.org/web/web.nsf/pages/ICChome
The Avalon Project

http://avalon.law.yale.edu/subject_menus/imt.asp
Human Rights Watch

http://www.hrw.org/de
Trial Watch
http://www.trial-ch.org/en/trial-watch.html
War Crimes Research Office (American University Washington College of Law)

http://www.wcl.american.edu/warcrimes/about.cfm

Веб-страница содержит тексты всех приговоров и решений, вынесенных Трибуналом.

Веб-страница содержит тексты всех приговоров и решений, вынесенных Судом.
Приложение 5: Предметный указатель
Указанные ниже числа относятся к номерам абзацев, включая содержащиеся в

них ссылки на источники.
аборты, 734, 883, 1054

Абу-Грейб, 360
агрессивная война, см. также: преступление агрессии, 1308-1351
агрессивный элемент, 1331-1333
ведение, 1339-1340
нарушение международного права, 1330
определение, 1329-1335
планирование, 624-625, 1339, 1341
подготовка, 624-625, 1339, 1341
покушение, 1341
преступный характер, 1309, 1322-1344
развязывание, 1339-1340
Специальная рабочая группа, 68, 1345, 1348
Аль-Башир, Омар, 265, 746
Американская гражданская война, 937, 982
амнистия, см.: обязательство осуществлять уголовное преследование, пра-
восудие переходного периода, 207, 209, 213-218, 253, 303, 305
Анфаль, 308
апартеид, 912-919
законодательные меры, 916
институционализированный режим, 917
материальные элементы, 915-918
ментальный элемент, 919
Римская конференция, 914
символическое значение состава преступления, 914
армяне, 14, 691, 782
Ассамблея государств-участников, 67-68, 242, 245
ассоциации международного права, 150
Бараягвиза, Жан-Боско, 770

Барби, Клаус, 170, 295, 786
бездействие, 636-643
международное обычное право, 642-643
судебная практика МУТЮ и МУТР, 640
бесчеловечное или жестокое обращение, 1039, 1052, 1057-1061
в качестве всеобъемлющей формулировки, 1058
посягательства на достоинство, 1059-1060
биологические эксперименты, см.: медицинские и научные эксперименты
биологического оружия, применение, 1259, 1267, 1270, 1283-1285, 1290
международное обычное право, 1267, 1283-1285, 1290
немеждународный конфликт, 1290, 1292
бомбардировка, 1032, 1191, 1211, 1213, 1321
Приложение 5: Предметный указатель 853
Босния и Герцеговина, см.: интернационализированные суды
вероломное убийство или ранение, 1171, 1216-1222

война на море, 1218
злоупотребление доверием, 1218, 1220
международное обычное право, 1216
международный конфликт, 1216-1220
немеждународный конфликт, 1221-1222
покровительствуемые лица, 1219, 1221
Версальский мирный договор, см. также Указатель нормативных источников,
6-7, 9, 13, 956, 1325
Верховный суд в британской оккупационной зоне, 39, 170, 387, 784
Верховный трибунал Ирака, 306-308
взятие заложников, 1116-1120
немеждународный конфликт, 1116
оправдание, 1117
покровительствуемые лица, 1118
убийство заложников, 1117
умысел, направленный на принуждение, 1120
Вильгельм II Гогенцоллерн, 6-7, 9
военная необходимость, 539, 548, 612, 614, 1156-1158, 1162, 1192, 1245, 1262
военная цель, 1168, 1170, 1177, 1184-1186, 1190, 1192-1193, 1201, 1211, 1213,
1254, 1286
военной юстиции, кодексы, 952-953
военнопленные, 796, 932, 939, 947-948, 950, 966, 992, 1007, 1017, 1019, 1021,
1032, 1037, 1046, 1050, 1079-1080, 1082, 1092-1093, 1109, 1113-1115, 1122, 1150
вербовка, 1080
защита имущества, 1150
принуждение к оказанию услуг, 1079-1083
военные преступления, см. также: международное гуманитарное право, 928-1307
в немеждународных конфликтах (в целом), 967-972
в отношении операций по оказанию гуманитарной помощи, 976, 1294-1304
в соответствии с международным обычным правом, 946, 961-966, 969-972, 977,
1036, 1056, 1072, 1079, 1108, 1123, 1129, 1138-1139, 1164, 1168, 1174, 1183,
1188, 1190-1191, 1194, 1203, 1210, 1215, 1216, 1223, 1228, 1235-1236, 1242, 1249,
1256, 1260, 1266-1267, 1277-1293, 1295, 1297
временная сфера применения, 999-1000
(Германский) Кодекс преступлений против международного права, 343,
350-354
за пределами Статута МУС, 961, 971
запрет определенных методов ведения военных действий, см.: методов
ведения военных действий, применение запрещенных
запрет определенных средств ведения военных действий, см.: средств
ведения военных действий, применение запрещенных
защита комбатантов, 947-948, 1021, 1032, 1034-1038, 1168, 1219, 1258
защита лиц, 973
защита международного мира, 974

и преступление агрессии, 929
и терроризм, 950
историческое развитие, 930-959
как явления, по существу связанные с международным гуманитарным
правом, 176-177, 929, 960, 964
категории, 975-977
контекст организованного насилия, 93, 95, 375, 389, 432-435, 1001-1007
крайняя необходимость и принуждение, 566
криминализации, критерии для, 961-966, 970
личный мотив исполнителя, 1007
ментальный элемент (в целом), 432-435, 685, 1008-1023
несовместимость с международным гуманитарным правом, 963-964
одобрение сторонами в конфликте, 1003, 1005-1006
определение, 929
осознанное отношение исполнителя к ситуации конфликта, 432-434,
1008-1010
охраняемые интересы, 973-974
планирование и подготовка, 624-626
приказы командиров и других начальников, 589, 594
против имущественных и иных прав, 976, 1145-1166
против лиц, 976, 1014-1144
связь деяния с конфликтом, 1001-1007
связь исполнителя со стороной в конфликте, 1004-1006
серьезные нарушения норм международного гуманитарного права, 963,
965, 970, 1153-1154
соотношение с международным гуманитарным правом, 176-177, 929,
960, 964
Статут МУС (в целом), 961, 971
структура норм, 960
сфера применения норм (в целом), 878-879, 981, 985-986
территориальная сфера применения, 999-1000
терроризирование гражданского населения в качестве военного преступ-
ления, 1179-1182
умышленный характер, 1011-1013
«условие о пороге тяжести», 435, 685
Устав Нюрнбергского трибунала, 19, 957
частные лица в качестве исполнителей, 1006
юрисдикция МУТЮ, 962-966, 969-970
военные хитрости, 1218
военный объект, см.: военная цель
возмездие, см.: цели наказания, 98-99
возраст наступления уголовной ответственности, 683
война в нарушение международных договоров, 1323, 1329
война в Персидском заливе (1991 г.), 1327
войны, объявление, 980, 985, 1335
войны, определение, 978-980, 1313, 1317, 1319-1321
вооруженное нападение (Устав ООН, статья 51), 1320-1321
вооруженные конфликты смешанного характера, 997-998
вооруженные силы, 948, 994, 1005, 1017-1019, 1026, 1079-1082, 1084, 1136, 1138,
1140-1141, 1184, 1198, 1212, 1234
вооруженный конфликт, 978-998
Вторая мировая война, 15, 18, 25, 57, 123, 370, 501, 584, 617, 642, 692, 696, 784,
841, 880, 944, 949, 957, 1006, 1085, 1122, 1130, 1161, 1252, 1163, 1318, 1319,
1324-1326, 1331, 1335
Гаагская Конвенция о защите культурных ценностей (1954 г.), см. также Указа-
тель нормативных источников, 944, 1192, 1194
Гаагские конференции мира, 1312
Гаагское положение (1907 г.), см. также Указатель нормативных источников, 8,
162, 943-944
Гаагское право, 942-946, 949, 973, 976, 1151
Гватемала, 208, 304-305
геноцид, 19, 51, 55, 73, 85, 93, 95, 189, 194, 199, 233, 267, 280, 306, 690-777
356, 358
и военные преступления, 776
и преступления против человечности, 776, 779, 924
индивидуальные деяния, 700, 724-742
индивидуальные права, 705-706
история, 696-698
Камбоджа, 289, 757
контекст организованного насилия, 93, 95, 389, 743-746
контекст явной линии аналогичного поведения, 389, 436, 744-746
контекстный элемент, 93, 389, 743-746
культурный, 700, 704, 724, 736
материальные элементы, 700, 707-746
международное обычное право, 162, 698, 715
ментальный элемент, 436, 701, 747-765
«меры, вызывающие медленную смерть», 730
насильственная передача детей, 724, 735-740, 752
национальные группы, 707, 709-716
Нигерия, 693
объективное конституирование группы, 709-715
определение, 696, 698-701
охраняемые группы, 707-723
охраняемые права, 699, 702-706
передача детей, см.: геноцид – насильственная передача детей
планирование и подготовка, 625
политические группы, 698, 716, 720-723
принятие мер, рассчитанных на предотвращение деторождения, 724, 734
причинение серьезных телесных повреждений или умственного рас-
стройства, 727-729
проявления, 691-695
расовые группы, 707, 709-715, 718
расширенные пределы криминализации в национальных правовых систе-
мах, 722
религиозные группы, 707, 709-715, 719-720
Руанда, 54, 298, 302, 694-695, 711, 770
создание жизненных условий, которые рассчитаны на физическое унич-

тожение, 724, 730-733
соотношение с другими составами преступлений, 776
социальное существование группы, 699, 703-704, 737, 760
социальные группы, 698, 716, 721-723
стабильные группы, 707, 711, 713, 721-723
структура преступления, 699-701
субъективное конституирование группы, 709-715
существенная часть группы, 759
убийство, 724, 726
умственное расстройство, 724, 727-729
умысел, направленный на уничтожение группы, 394, 431, 436, 462, 471, 480, 485,
488, 492, 518, 699, 701, 748, 753-765
физическое и биологическое существование группы, 699-700, 702-704,
734, 737, 760
человеческое достоинство, 699, 706
этническая чистка, 732, 741-742
этнические группы, 707, 709-715, 717
Эфиопия, 693
nullum crimen sine lege, 704
Геринг, Герман, 22, 24
(Германский) Кодекс преступлений против международного права, см. также
Указатель нормативных источников, 171, 332-361, 971, 976, 1081, 1160, 1215,
1235, 1249, 1256, 1267, 1292
агрессия, 357
военные преступления, 350-354, 971, 976, 1081, 1160, 1215, 1235, 1249,
1256, 1267, 1292
геноцид, 348
общие принципы, 344-347
ответственность командиров и других начальников, 347, 355-356
практическое осуществление уголовного преследования, 360-361
преступления против человечности, 349
состояние права до вступления в силу, 341
структура, 343
универсальная юрисдикция, 358-359
цели, 340-342
«гибридные» суды, см.: интернационализированные суды
Гитлер, Адольф, 584, 692
горчичный газ, 308, 1054
госпитальные суда, 1149, 1198
Господняя армия сопротивления, 263
«государства-единомышленники», 61, 337, 803
государства-участники МУС, 66, 81, 153, 231, 233-234, 238, 241, 243-245, 248,
312, 657-659
гражданская война, см.: немеждународный конфликт
гражданские лица, 744, 776, 779, 781, 790, 792-800, 939, 947, 1006, 1018, 1020-
1021, 1023, 1027, 1032, 1050, 1103, 1106, 1108, 1110, 1113-1114, 1118, 1122,
1126, 1128-1129, 1150, 1167-1170, 1174-1178, 1179-1182, 1196, 1201, 1207, 1210,
1219, 1221-1222, 1234, 1238, 1242-1250, 1251-1256
принуждение к оказанию услуг, 1082

гражданские объекты, 1184-1186
гуманитарная интервенция, 1332-1333
гуманитарные организации, 1018, 1198
Дарфур, 71, 265

Демократическая Республика Конго, 260-262, 264
Демьянюк, Джон (Иван), 170, 296
Дениц, Карл, 24, 1338-1340
депортация, 845-855, 1121-1128
в качестве военного преступления, 1121-1128
в качестве преступления против человечности, 845-855
Вторая мировая война, 1122
законное место жительства, 853, 1123
материальные элементы, 847-853, 1123
международно-правовые основания для оправдания, 852, 1123-1124, 1128
ментальный элемент, 855, 1125, 1127
насильственный характер, 850-851
определение, 847, 1123
отличие от насильственного перемещения, 848-849, 1123
дети-солдаты, вербовка и использование, 1135-1144
активное участие в военных действиях, 1142-1143
вербовка, 1140
добровольная деятельность, 1140, 1143
набор, 1140
ограничение по возрасту, 1138-1139, 1144
цель защиты, 1137
добровольческие отряды, 992, 1005, 1018
доктрина Монро, 1317
должностное положение, недопустимость ссылки на, 21, 647, 650-654
дополнительная юрисдикция, см.: принцип универсальной юрисдикции
Дополнительные протоколы к Женевским конвенциям (1977 г.), см. также Ука-
затель нормативных источников, 42, 162, 939, 941, 949
серьезные нарушения, 195, 198, 351, 955, 1034, 1113, 1130, 1175, 1192,
1202, 1224
Дополнительный протокол I (1977 г.), см. также Указатель нормативных источ-
ников, 939, 941, 955, 981, 990
Дополнительный протокол II (1977 г.), см. также Указатель нормативных источ-
ников, 939, 941, 967-971, 981-982
Дополнительный протокол III (2005), см. также Указатель нормативных источ-
ников, 941, 1197, 1230
Дуджаил, 307
Дюнан, Анри, 938
Женевская конвенция (1864 г.), см. также Указатель нормативных источников,

8, 938-939
Женевская конвенция (1906 г.), см. также Указатель нормативных источников,
939, 953
Женевские конвенции (1949 г.), см. также Указатель нормативных источников,
42, 162, 195, 198, 939-941
общая статья 3, см. также Указатель нормативных источников, 140, 195, 280,
940-941, 949, 967-969, 971, 975, 981, 1013, 1026
отличительные эмблемы, 941, 1196-1199, 1223-1225, 1230-1231
покровительствуемые лица, 1016-1027
серьезные нарушения, 106, 195, 198, 954-955, 965-966, 973, 975, 1013, 1016, 1022
сфера применения Конвенций, 1019
Женевский Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых
или других подобных газов и бактериологических средств (1925 г.), см. также
Указатель нормативных источников, 943, 1268-1270, 1279, 1283, 1289
Женевское право, 938-941, 945, 949, 976, 1015, 1029
жестокое обращение, 1039-1061
«живых щитов», использование, 1173, 1251-1256
цель использования, 1255
жизненные условия, которые рассчитаны на физическое уничтожение, см.:
геноцид – создание жизненных условий, которые рассчитаны на физическое
уничтожение
заговор, 443, 446, 493, 621-623, 1323, 1339

агрессия, 622, 1323, 1339
военные преступления, 622
геноцид, 622
преступления против человечности, 622
задержка репатриации, 1113-1115
аналогичные нормы, 1113
военнопленных, 1113-1114
гражданских лиц, 1113-1114
зажигательное оружие, 1286
заключение в тюрьму, 856-860, 926
в качестве военного преступления, см.: лишение свободы, незаконное матери-
альные элементы, 856-859
нарушение основополагающих норм международного права, 858
Закон № 10 Контрольного совета, см. также Указатель нормативных источни-
ков, 35-39, 161, 170, 444, 588, 783-784, 1323, 1329, 1337, 1339
законности, принцип, 104-109, 137-138, 349, 421, 711, 723, 893, 1141, 1265
запрещение обратной силы уголовного закона, 25, 28, 104-105, 109, 1094, 1101
захват, 1145-1177, 1151, 1153, 1155-1158
защитные эмблемы, 941, 1196-1999, 1198, 1223-1225, 1230-1235
право на ношение, 1198
заявление о том, что пощады не будет, 1172, 1236-1241
декларация, 1238
и запрет применения определенных видов оружия, 1237
командир, 1238
угроза, 1238-1239
излишних страданий, запрет причинения, 948, 973, 1046, 1258-1259, 1272, 1275-
1276, 1278
изнасилование, см. также: сексуальное насилие, 727-728, 732, 734, 866, 874-879,
924, 1046, 1063-1068, 1078
в качестве военного преступления, 1046, 1063-1068
в качестве геноцида, 727-728, 732, 734
ментальный элемент, 879, 1068
определение, 876-877, 1067
посягательство на честь, 1064
элемент принуждения, 878
иммунитет, 381, 644-661, 687-688
базовые концепции, 646-648
главы государств и правительств, министры иностранных дел, диплома-
ты, 655-660
международное обычное право, 650, 654, 657, 660
национальные уголовные суды, 654, 660
пределы, 647-649
препятствие к осуществлению уголовного преследования, 656, 687-688
ratione materiae, 647, 650-654
ratione personae, 648, 655-660
имплементация международного уголовного права на национальном уровне, 75,
79-81, 114, 309-361
модели, 314-323
необходимость, 79-81, 311-313
формы, 324-328
имущество, посягательства на, 1145-1163, 1183-1189
индивидуальная уголовная ответственность, 371, 374, 440-495
Закон № 10 Контрольного совета, 444
Комиссия международного права, 445
косвенное соучастие, 265, 479
международное обычное право, 442-446, 474, 493
оказание содействия совершению преступления группой лиц, см.: совместное
преступное предприятие, 446, 493-495
опосредствованное совершение преступления, см.: совершение преступ-
ления через другое лицо
отдача приказа, 446-449, 474, 481, 486-488
побуждение, 446-449, 481-485

подстрекание, 474, 481-485
пособничество, 445-449, 489-495
пособничество и содействие, 445-449, 466, 489-492
совершение преступления лицом индивидуально, 446-449, 453
совершение преступления через другое лицо, 446, 473-480
совместное совершение преступления, см. также: совместное преступ-
ное предприятие, 446, 450-452, 454-472
соучастие, см.: совместное совершение преступления
Статут МУС, 446-495
судебная практика МУТЮ, 445, 456-465
Устав Нюрнбергского трибунала, 443
интернационализированные суды, 75-78, 284-291
Босния и Герцеговина, 76-77, 291, 299
Восточный Тимор, 76-77, 288
Камбоджа, 76-77, 289
Косово, 76-77, 290
Ливан, 76-77, 287
Сьерра-Леоне, 76-77, 286
интоксикация, 379, 539, 602-609
добровольная интоксикация, 606-609
общие принципы права, 604
Ирак, 306-308, 360, 1333
«исполнитель в кресле», 441
«исполнитель за спиной исполнителя», см. также: совершение преступления
через другое лицо
источники права и средства для определения правовых норм, 136-172
Гаагское положение (1907 г.), 162
Генеральная Ассамблея ООН, 165
доклады Генерального Секретаря ООН, 166
Дополнительные протоколы к Женевским конвенциям (1977 г.), 162
Закон № 10 Контрольного совета, 161
иерархия в Статуте МУС, 180-181
Комиссия международного права, 167
Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за
него (1948 г.), 162
международно-правовая доктрина, 136
международные договоры, 139-140
наставления для вооруженных сил, 172
научные ассоциации, 150, 168
национальное законодательство, 171
общие принципы права, 144-149
Правила процедуры и доказывания МУС, 152-153
решения международных судов, 150, 163-164
решения национальных судов, 169-170
Совет Безопасности ООН, 165
Статут МУС, 139, 152-156, 179-182
толкование, 173-178
Устав МУТР, 157
Устав МУТЮ, 157
Устав Нюрнбергского трибунала, 159-160
Устав Токийского трибунала, 159-160
Элементы преступлений МУС, 152-153
истребление, см. также: геноцид – создание жизненных условий, которые рас-
считаны на физическое уничтожение, 742, 822, 828-832, 927
«косвенное» причинение смерти, 830
Йоржич, Никола, 336
Камбоджа, 76-77, 289

Караджич, Радован, 279
Кейтель, Вильгельм, 24, 1338
«ключевые» преступления, 62, 73, 85
Кодекс Либера, 937, 952, 1191
коллективные наказания, 1105-1107, 1110
коллизия обязательств, 616
колониальное господство, 990
комбатанты, 947-949, 1004, 1032, 1034-1038, 1168, 1176, 1184, 1219
незаконные, 1021
комиссии по установлению истины, см. также: обязательство осуществлять
уголовное преследование, а также: правосудие переходного периода, 204,
208-209, 213, 218
Комиссия международного права, см.: Организация Объединенных Наций –
Комиссия международного права
Комиссия Объединенных Наций по вопросам военных преступлений (UNWCC),
18, 34
компенсаторное осуществление правосудия, 122
комплементарности, принцип, 97, 226, 229-231, 248, 250, 253, 312, 342
Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (1948
г.), см. также Указатель нормативных источников, 42, 58, 162, 622, 693, 695,
696-698, 702, 707, 713, 717, 719, 723, 731, 736, 760, 767
Конвенция ООН об обычном оружии (1980 г.), см. также Указатель норматив-
ных источников, 944, 1286, 1291
контекст организованного насилия, 92-95, 375, 389, 432-436, 743-746, 790-821,
1001-1010
в связи с ментальным элементом, 432-436, 743, 746, 790, 819-821,
1008-1010
контекстный элемент, см.: теория преступлений по международному праву
– контекстный элемент
конфликт в Руанде, 45, 48-49, 54, 694, 711, 741-742, 770, 880, 968, 1252
осуществление уголовного преследования на национальном уровне,
297-298, 302
конфликт внутри государства, 979, 981-984
длительный конфликт, 983

конфликт внутри государства, имеющий международный характер,
989-996
нарушения внутреннего порядка и возникновения напряженности, 982
оккупация части территории государства, 982
«порог интенсивности», 981, 983
сопоставимость с межгосударственным конфликтом, 981, 984
стороны в конфликте, 982, 984
концентрационные лагеря, 38, 308, 461, 692, 731, 857, 885
косвенный умысел, см.: ментальный элемент – косвенный умысел
Косово, 76-77, 290
крайняя необходимость и принуждение, 379, 539, 553-567
балансирование интересов, 564
добровольное подвергание себя опасности, 566
должностные обязанности, сопряженные с опасностью, 567
необходимые и разумные меры, 561-562
практическое значение, 557
создание ситуации крайней необходимости исполнителем преступления,
565-566
Статут МУС, 556, 558
убийство невинных гражданских лиц, 562
угроза жизни или здоровью, 559-560
Красная Звезда Давида, см.: защитные эмблемы
«Красные кхмеры», 289
Красные Лев и Солнце, см.: защитные эмблемы
Красный Крест, см.: защитные эмблемы
Красный Кристалл, см.: защитные эмблемы
Красный Полумесяц, см.: защитные эмблемы
культурные ценности, 937, 1157, 1190-1195
Лейпцигские процессы в отношении военных преступлений, 10-12

Ливан, см.: интернационализированные суды
Лига Наций, 57, 1313-1316, 1325
запрет войны, 1313
лица, вышедшие из строя (hors de combat), 1017, 1019, 1026-1027, 1034-1038,
1217-1221, 1234, 1239
немеждународный конфликт, 1026-1027, 1032, 1038
лица, потерпевшие кораблекрушение, 948, 1017, 1019
лишение свободы, см.: заключение в тюрьму
лишение свободы, незаконное, 1022, 1108-1112
длящееся лишение свободы, 1111
нарушение процессуальных прав, 1110-1111
по политическим, этническим и иным мотивам, 1110
покровительствуемые лица, 1022, 1109
Локарнские договоры, 1315
Лондонское соглашение, 15, 17, 160
Лубанга Дыйло, Томас, 261, 1137
Маллот, Антон, 296

мародерство, 1145, 1146, 1148, 1152, 1153, 1157
объекты, 1152
отсутствие оснований для оправдания, 1157
материальные элементы, см.: теория преступлений по международному праву
– материальные элементы
медицинские и научные эксперименты, см. также: причинение увечий, 1039,
1052-1056
медицинские показания, 1052, 1054-1055
создание опасности для жертвы, 1052, 1055
медицинский персонал, 1018, 1027, 1198, 1212, 1230, 1243
Медицинский процесс, см.: последующие Нюрнбергские процессы
межгосударственный конфликт, 979-980, 988
Международная комиссия по установлению фактов в Дарфуре, 715
международно-противоправное деяние, 113
международное гуманитарное право (в целом), 176-177, 418, 421, 524, 590,
612-613, 931-972
в качестве международного обычного права, 946-947
вызовы, 949-950
дестинаторы, 951, 966, 1005-1007
криминализация нарушений, 951-972
национальное уголовное право, 951-955
основополагающие принципы, 948
полицейская акция, 980
применения силы, отсутствие, 985-986
происхождение, 932-938
развитие за пределами Европы, 934
сфера применения по типам конфликтов, 972, 987
условия применения, 964, 978-986
физические лица в качестве дестинаторов, 1005-1007
международное обычное право (в целом), 5, 16, 29, 47, 86, 106, 136, 141-147,
149, 154, 181, 315-317, 322, 698, 785, 787, 946, 960-961, 969-971, 977
практика государств, 141-147, 169, 171-172, 969-970, 1328, 1336
соотношение с международным договорным правом, 140
соотношение со Статутом МУС, 154-156, 179-181, 421
opinio juris, 141, 144, 147, 155, 157, 165, 169, 171-172, 1326, 1328, 1336
международные преступления, 114-118
связь с международным сообществом, 115
Международный Комитет Красного Креста, 938, 967
международный конфликт, 978-980, 987-996
конфликт внутри государства, обладающий международным характером,
989-996
конфликт внутри государства с косвенным участием третьего государ
ства, 991-996
межгосударственный конфликт в качестве международного конфликта,
979, 988
Организация Объединенных Наций в качестве стороны в конфликте,

988
Международный суд ООН, 40, 113, 164, 992, 995
международный уголовный процесс, 131-134
Международный уголовный суд, см. также: Римская конференция, 56-74,
152-156, 232-265
Ассамблея государств-участников, 67-68, 241-242, 245
взаимоотношения с Советом Безопасности ООН, 63, 65, 185, 235-237, 1309-1310,
1346, 1349-1351
процесс, 131-134, 254-258
рассмотрение дел, 259-265
структура, 239-247
тест на предмет приемлемости, 248-253
юрисдикция, 63-64, 233-238
международный элемент преступлений по международному праву, 92-95, 375,
389, 432-436, 672
ментальный элемент, 367, 370-371, 374-375, 378, 390-439, 445, 453, 459, 461-464,
466, 469-472, 480, 484-485, 487-488, 492, 495, 510, 513-518, 550, 570, 572, 574,
576, 579, 701, 733, 743, 747-765, 772, 790, 819-821, 826-827, 832, 839, 855, 860,
870-872, 879, 884, 899-905, 911, 919, 923, 1008-1013, 1028, 1033, 1036, 1044,
1047, 1051, 1056, 1061, 1068, 1071, 1076, 1083, 1086, 1098, 1104, 1112, 1115,
1120, 1125, 1127, 1134, 1144, 1155, 1163, 1166, 1178, 1180, 1187, 1189, 1195,
1199, 1209, 1214, 1220, 1227, 1229, 1231, 1233, 1241, 1247, 1255, 1263, 1271,
1274, 1282, 1285, 1293, 1304, 1342
в Статуте МУС, 471
волевой элемент, 401, 403
отдачи приказа, 487-488
подстрекательства, 484-485
пособничества, 463, 492
совершения преступления совместно с другим лицом по смыслу
совместного преступного предприятия, 461-464
участия в совершении преступления группой лиц, 495
в целом, 393-394
когнитивный элемент, 401, 403
контекстный элемент, 432-436
косвенный умысел, 393, 395-398, 409
международное обычное право, 391-394, 419-422
намерение, направленное на осуществление преступного поведения, 407
неосторожность, 396-397, 409, 413, 425, 427, 750-751, 1011-1013, 1033, 1036,
1047, 1056, 1098, 1104, 1115, 1125, 1134, 1155, 1163
обстоятельства, 402-404, 414-415
осознанное отношение, 401-404, 408-415
ответственность командиров и других начальников, 426, 513-518
отправные точки, 401
отступления от стандартных требований, 416-431
последствия, 402-404, 408-413
преступное поведение, 402-404, 407
прямой умысел, 393, 395, 408
расширение пределов уголовной ответственности, 425-429, 513-518, 751-
752, 826, 1011-1013, 1033, 1036, 1047, 1056, 1098, 1104, 1115, 1125, 1134, 1144, 1155
специальный умысел, 393-395, 431, 436, 462, 471, 480, 485, 488, 492, 495, 518,
701, 737, 743, 748, 753-765, 772, 779, 832, 899-905, 911, 919, 1220, 1255
стандартные условия, 406-415
Статут МУС и международное обычное право, 416-422, 427, 429, 438, 751-752,
819, 826, 871-872, 1011-1013, 1033, 1036, 1047, 1056
сужение пределов уголовной ответственности, 416, 430-431, 701, 748, 753, 772,
899, 911, 919, 1178, 1187, 1189, 1195, 1199, 1247, 1255
умысел, 401-413, 417, 427, 1011-1013, 1033, 1036, 1047, 1056, 1115, 1125,
1134, 1155
цель, 395, 410, 492, 701, 832, 884, 911, 919, 1012, 1178, 1180, 1187, 1189,
1195
Элементы преступлений МУС, 419-421, 428, 431, 434, 438, 752, 1120,
1144, 1227, 1229, 1233, 1241
методов ведения военных действий, применение запрещенных, 932-934, 942-943,
948, 971, 973, 976, 1003, 1167-1256
и уничтожение имущества, 1159-1160
структура, 1167, 1171-1173
dolus eventualis, 409-413, 425, 437-439, 750
Милошевич, Слободан, 272
Министерский процесс, см.: последующие Нюрнбергские процессы
мины, 944, 1286, 1291
миссии, задействованные в оказании гуманитарной помощи, см. также: нападе-
ния на миссии по оказанию гуманитарной помощи, 1300-1301
множественность преступлений, 662-679, 773-777, 924-927, 1077-1078, 1305-1307
аналогичное поведение, 666-675
единый приговор, 677-678
кумулятивное предъявление обвинений, 669
общий приговор, 677-678
соотношение между индивидуальными деяниями, 673, 775, 777, 925-927, 1058,
1077-1078, 1160, 1190, 1223, 1240, 1248, 1306-1307
соотношение между составами «ключевых» преступлений, 673, 776, 924,
1305
«стандарт Челебичи», 670-675, 1077
Статут МУС, 664, 679
юридически отдельные деяния, 666-668, 773-775
lex specialis, 673, 776, 924, 1180, 1190, 1223, 1248, 1305-1306
морские блокады, 1321, 1347
морской навигации, преступления против, 114
Московская декларация (1943 г.), 18
наднациональное уголовное право, 119-120

наказание без нормального судопроизводства, 1092-1104
исполнение приговора, 1097
оправдательный приговор, 1097
практическое значение, 1095-1096
самоубийство жертвы, 1097

соучастие, 1100
нападение, военное, 1176, 1184, 1193, 1196, 1207, 1302
целенаправленное действие, 1178, 1187, 1189, 1195, 1199
нападения 11 сентября 2001 года, см. также: терроризм, 815, 950
нападения на гражданские объекты, 1167-1170, 1183-1189
международное обычное право, 1168, 1188
объект нападения, 1184-1185
нападения на гражданское население, 1167-1170, 1174-1178
нападения на лиц и объекты, использующие защитные эмблемы, 1196-1199
нападения на миссии ООН, 1167, 1294-1304
право на защиту, 1303
происхождение нормы, 1297
нападения на миссии по оказанию гуманитарной помощи, 1167, 1294-1304
право на защиту, 1303
происхождение нормы, 1297
нападения на невоенные цели, 1167-1170
пределы запрещения, 1170
происхождение нормы, 1168-1169
соотношение с другими составами преступлений в виде нападений,
1159-1160, 1169
нападения на незащищенные невоенные объекты, 1167, 1211-1215
немеждународные конфликты, 1215
нападения на объекты, находящиеся под особой защитой, 1190-1195
нормы международного гуманитарного права, 1175
нападения, невоенные, 1302
насильственное исчезновение людей, 906-911, 922
лишение свободы, 908-909
отказ предоставить информацию, 908, 910
при поддержке или с согласия, 909
Римская конференция, 907
насильственное перемещение населения, см.: депортация
Нахимана, Фердинанд, 770
«национализация» международного уголовного права, 75
национально-освободительные войны, 941, 949, 981, 990
национальность, 716, 757, 794, 904, 1023-1025, 1110, 1141, 1176
Нгезе, Хасан, 770
небрежность, 393, 396-398, 425-429, 438, 504, 514-517, 608, 1144, 1282, 1285,
1293
невмешательства, принцип, 186-187, 967, 981, 983
незнание права, см.: ошибка – незнание права
нейтрализующие агенты, 1265
немеждународный конфликт, 940-941, 967-972, 975-976, 979, 981-984, 987
минимальные стандарты, 940
ненадлежащее использование знаков различия, 953, 1171, 1223-1235
вероломство, 1225
и запрет вероломства, 1171, 1223
ментальный элемент, 1227, 1229, 1231, 1233
серьезные последствия, 1234
непосредственное применение международного уголовного права, 190, 220-222,
229
несоразмерного сопутствующего ущерба, причинение, 1167, 1170, 1200-1210
Нигерия, 693
нормативные основания для вынесения приговора, 595, 601, 631, 651, 664, 676-
679
Нюрнбергские принципы, 5, 16, 29, 41, 159, 165, 333, 443, 1326
Нюрнбергский процесс в отношении главных военных преступников, см. также
Указатель судебных решений, 5, 17-18, 22-24, 105, 444, 535, 665, 695, 697, 769,
779, 828, 840-841, 957, 970, 1323-1329, 1331, 1334-1335, 1337-1341, 1342, 1347-1348
Обзорная конференция, 68
обстоятельства, 388-389
обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, 374, 379-380, 534-
617, 1123
за пределами Статута МУС, 610-617
практика МУТЮ и МУТР, 536
Устав Нюрнбергского трибунала, 535
обстоятельства, контекстные, см.: теория преступлений по международному
праву – контекстный элемент
общие принципы международного уголовного права, 362-689

развитие, 363-367
общие принципы права, 26, 136, 148-149, 167, 169, 181
объекты культуры, 1190-1195
обязательная сила судебных решений, 164, 182
обязательство осуществлять уголовное преследование, см. также: правосудие
переходного периода, 192-202
агрессия, 200
амнистия, 207, 214-218
безнаказанности, допустимость, 214-218
военные преступления, 198
военные преступления в немеждународных вооруженных конфликтах,
198
геноцид, 199-202
государство, на территории которого было совершено преступление,
194-196
Женевские конвенции (1949 г.), 195, 198
права человека, 196, 202
преступления против человечности, 199-202
третьи государства, 197-202
«оговорка Мартенса», 782, 947
ограничение целей войны, 931, 942-943, 948, 1168
одиночное заключение, 1046
оккупация, 982, 986, 1081-1082, 1122, 1124, 1129-1134, 1154, 1156-1157, 1159,
1165, 1184, 1191, 1211-1213, 1243, 1246, 1300, 1321, 1334-1335, 1341
в отсутствие вооруженного сопротивления, 986
ограниченная продолжительность, 1131
ополчения, 992, 1005, 1018
опосредствованное применение международного уголовного права, 220-223
Организация Объединенных Наций, 4, 45-46, 49, 60, 63, 77, 89, 158, 237, 261,
286-290, 428, 988, 1223, 1232-1233, 1295-1304
Генеральная Ассамблея, 5, 40-41, 58-59, 165, 697, 702, 719, 1297, 1321, 1326,
1344, 1350-1351
Генеральный Секретарь, 49, 166, 286, 697, 1298
запрет агрессии, см.: преступление агрессии – определение ООН
знаки различия, см. также: отличительные эмблемы, 1223, 1232-1233
Комиссия международного права, 40-41, 58-59, 147, 150, 167, 200, 443, 445, 785,
788, 1297, 1326
Комитет по правам человека, 865
меры военного принуждения, 1299, 1320, 1330, 1333
нападения на миссии по поддержанию мира, 1295-1304
Совет Безопасности, 46, 49-50, 54, 61, 63, 65, 71, 99, 157, 165, 185, 235-
237, 248, 253-254, 259, 265, 274-275, 279, 283, 287, 695, 1299, 1309-1310, 1319-
1320, 1333, 1343-1344, 1346, 1349-1351
Экономический и Социальный Совет, 697
ордер на арест, 255, 261, 264-265, 299
оружие массового поражения, 1259, 1267, 1279-1285, 1290
оружие неизбирательного действия, 944, 1258-1259, 1267, 1275-1276, 1278-1279,
1286
осколочное оружие, 1286
оскорбительное и унижающее обращение, 1060, 1072-1078

в качестве предварительного этапа пыток, 1075
последствия, 1075
путем бездействия, 1075
соотношение с преступлениями, сопряженными с жестоким обращением,
1077
соотношение с преступлениями сексуального насилия, 1078
степень тяжести, 1074
человеческое достоинство, 1073-1074
ослепляющее лазерное оружие, 1286
осознанное отношение, см.: ментальный элемент – осознанное отношение
осуществление уголовного преследования на национальном уровне за соверше-
ние международных преступлений, 292-308
и международная уголовная юрисдикция, 190, 222, 228-231, 249-251, 253
Ирак, 306-308
Латинская Америка, 303-305
после Второй мировой войны, 43-44, 170, 221, 294-296
Руанда и бывшая Югославия, 297-302
ответственность государств, 111-113
ответственность командиров, см.: ответственность командиров и других на-
чальников
ответственность командиров и других начальников, 355-356, 363, 374, 379, 496-533
взаимоотношения между командиром или другим начальником и подчи-
ненным, 504-512
военные командиры, 497, 500, 509, 516
(Германский) Кодекс преступлений против международного права,
355-356
гражданские начальники, 497-498, 500, 505, 510-512, 517
доктринальная классификация, 501, 503
международное обычное право, 500, 502, 513, 515, 528
ментальный элемент, 426, 513-518, 533
нарушение обязательства осуществлять контроль, 519, 528-533
непринятие необходимых мер, 504, 519-527
несообщение о совершении преступления, 355-356, 521-522, 531
причинно-следственная связь, 526, 532
соотношение с другими формами уголовной ответственности, 374, 499,
501, 503
эффективный контроль, 506-508, 511-512, 527
ответственность по международному праву, 83-87, 111-113
ответственность соучастников, 445, 447, 451-452, 481, 488, 494
отдача приказа, см.: индивидуальная уголовная ответственность – отдача
приказа, а также: приказы командиров и других начальников
отличительные эмблемы, 941, 1196-1999, 1223-1225, 1230-1235
ошибка, 379, 539, 543, 568-580
в отношении значимости нормативных элементов, 573, 579
в отношении фактических обстоятельств, необходимых для констатации
оснований, освобождающих от уголовной ответственности, 575
и принуждение, 580
незнание права, 577-578, 580
ответственность командиров и других начальников, 576, 580, 586, 591,
593-595
ошибка в праве, 569, 576-580
ошибка в факте, 569, 572-575
Пакт Бриана-Келлога, 23, 1316-1318

Палата предварительного производства (МУС), 239, 241, 254-256, 258, 261-263,
265, 367, 410-412, 422, 439, 451-452, 468, 478-479, 746, 826, 921, 978, 983, 993,
1002, 1025, 1141-1142
памятники, нападения на, 1190-1195
Папон, Морис, 295
партизанские войны, 982, 1222
Первая мировая война, 6-14, 691, 782, 943, 1313, 1325
передача детей в качестве геноцида, см.: геноцид – насильственная передача
детей перемещение собственного гражданского населения, 1129-1134
косвенное, 1132, 1134
поведение оккупирующей державы, 1132
применение силы, 1131
расселение в частном порядке, 1132
цель защиты, 1130-1131
эвакуация детей, 1133
Пиночет, Аугусто, 304-305, 654
планирование и подготовка, 624-626
побуждение, см.: индивидуальная уголовная ответственность – побужде-
ние
повторного уголовного преследования, запрет, 682
Подготовительная комиссия, 68, 1246, 1346
Подготовительный комитет, 59-60, 1142
подделка денежных знаков, 114
поддержание мира, 1298-1299
подстрекание, см.: индивидуальная уголовная ответственность – подстре-
кание
подстрекание к совершению геноцида, 446, 619, 766-772
материальные элементы, 767, 771
покровительствуемые лица, 799, 978, 1014-1029, 1031-1032, 1035, 1040, 1045,
1079-1080, 1082, 1091-1092, 1108-1110, 1118, 1122-1124, 1177-1178, 1221, 1234,
1251-1254, 1303
немеждународные конфликты, 1026-1027
современные конфликты, 1023-1025
покушение, 627-635
материальные элементы, 629
назначение более мягкого наказания, 631

отказ от покушения, 630, 633-635
соучастие в покушении, 631
Пол Пот, 289
Полюкович, Иван, 43, 295,
порабощение, 781, 833-844, 1087-1089
как преступление нацистского режима, 840-841
функциональное определение, 836-837
«порог тяжести», 248
последующие Нюрнбергские процессы, см. также Указатель судебных решений,
37-38, 444, 536, 588, 784, 1323, 1327-1328
пособничество и содействие, см.: индивидуальная уголовная ответствен-
ность – пособничество и содействие
пособничество совершению преступления, см.: индивидуальная уголовная
ответственность – пособничество
постконфликтные контексты, 78
посягательства на достоинство личности, см.: оскорбительное и унижающее
обращение
посягательства на права, 1145, 1164-1166
пределы, 1165
похищение, 908, 910-911, 1106, 1140
права человека, 89, 95, 99, 116, 123-130, 176-177, 196, 202, 253, 791, 815, 864-
865, 889, 891-892, 905, 921, 1059, 1094, 1138
и международное уголовное право, 124-129
Правила процедуры и доказывания МУС, см. также Указатель нормативных
источников, 68, 133, 137, 152-153, 181, 245, 598
право государств на самооборону, 551-552, 1315-1317, 1319-1320, 1330, 1136
право на защиту, 1093-1094, 1101
право на ведение войны, см.: jus ad bellum
право на справедливое судопроизводство, 1021, 1032, 1092-1104
правовая помощь и сотрудничество, международная, 119, 121
правомерности по смыслу национального права, нерелевантность, 21, 84
правомочие осуществлять уголовное преследование, см. также: универсальная
юрисдикция, 97, 183-191
и принцип универсальной юрисдикции, 185-186, 189-191
конкуренция юрисдикций, 190-191
пределы в соответствии с международным правом, 187-188
правосудие переходного периода, см. также: обязательство осуществлять
уголовное преследование, 203-218
альтернативные пути урегулирования в переходный период, 205-213
амнистия, 207, 209, 213-218
безнаказанности, допустимость, 214-218
«правосудие победителей», 25, 333
практика государств, см.: международное обычное право – практика госу-
дарств
превенция, см. также: цели наказания, 87

предотвращение деторождения, 724, 734, 750, 760
представление доказательств, 261
препятствия к осуществлению уголовного преследования, см.: условия для осу-
ществления уголовного преследования
преследование, 431, 674, 697, 765, 769, 776, 821, 823, 849, 887-905
в Статуте МУС, 888-889, 891-892, 898
гомосексуальность, 905
как преступление нацистского режима, 894
ментальный элемент, 899-905
мотивы, 899-905
определение группы, 890
по гендерным мотивам, 899, 903, 905
путем лишения прав, 891-892
путем нарушения права собственности, 895-896
соотношение с другими составами преступлений, 674, 918, 926-927
степень тяжести, 893-894
преступление агрессии, см. также: агрессивная война, 1308-1351
акт агрессии (Устав ООН, статья 39), 1321
акт насилия более низкой степени интенсивности, 1328, 1336
(Германский) Кодекс преступлений против международного права, 357
запрет агрессии, 1312-1321
и Совет Безопасности, 1349-1351
исполнители, 1337
как «преступление руководителей государств», 446, 1337, 1348
контекст организованного насилия, 94, 389
международное обычное право, 1322-1342, 1347
оказание поддержки вооруженным бандам, 1321
определение ООН, 1321, 1327, 1336, 1347
приговор Нюрнбергского трибунала, 23, 27, 1323, 1329, 1331, 1334-1335,
1337-1338, 1339, 1341
Статут МУС, 62, 68, 1310, 1343, 1345-1351
уголовное преследование в МУС, 62, 1310, 1343, 1345-1351
уголовное преследование третьими государствами, 1344
Устав Нюрнбергского трибунала, 19, 1323, 1329
юрисдикция, 1343-1344
преступления по международному праву, см. также: теория преступлений по
международному праву
агрессия, 1308-1351
военные преступления, 928-1307
геноцид, 690-777
концепция, 83-87, 369-374
преступления против безопасности воздушных сообщений, 114
преступления против мира, см.: преступление агрессии
«акты преследования», см. также: преследование, 823

«бесчеловечные деяния» (murder type), 823
всеобъемлющая формулировка, 874, 886, 920-922
(Германский) Кодекс преступлений против международного права, 349
государства, определение, 813
гражданское население в качестве объекта, 792-800
дискриминационные мотивы, 821, 899-900
«другие бесчеловечные деяния», 920-923
Закон № 10 Контрольного совета, 36, 783-784
защита собственных граждан, 19, 781, 794
и военные преступления, 794, 799, 924, 1305
и геноцид, 776, 779, 924
и международное гуманитарное право, 795-799
изолированный акт насилия, 793, 805, 810-811
индивидуальные деяния, 790, 822-923
контекст организованного насилия, см. также: контекстный элемент, 92-93,
791-821
контекстный элемент, 389, 790-821
ментальный элемент, 432-434, 790, 819-821
нападение, широкомасштабное или систематическое, 801-807
нападение на гражданское население, 792-821
негосударственные субъекты, 818
международное обычное право, 26, 785, 787, 808, 819
молчаливое разрешение, 816
организации, определение, 814
охраняемые права, 791
планирование и подготовка, 625
политические оппоненты, 828
Римская конференция, 789, 803, 809, 907
систематическое нападение, 803, 805-807
структура преступления, 790
субъекты, 818
существенной взаимосвязи с другими составами преступлений, отсутствие, 23,
36, 52, 783-784, 787
Устав МУТР, 787
Устав МУТЮ, 787
Устав Нюрнбергского трибунала, 15, 19, 781
Устав Токийского трибунала, 32, 783
широкомасштабное нападение, 803-804, 807
элемент политики, 805-806, 808-817
юридическое значение в мирное время, 787, 794
преступления, связанные с оборотом наркотиков, 114, 117
преступления, составы которых возникают из международных договоров, 114
Прибке, Эрих, 296
признание и функции, относящиеся к установлению истины, см. также: цели
наказания, 101
приказы командиров и других начальников, 21, 347, 363, 379, 537, 539, 557, 576,
581-595
Закон № 10 Контрольного совета, 588-589

и военные преступления, 589, 594
и геноцид, 589, 594
и преступления против человечности, 589, 594
как фактор, влияющий на назначение более мягкого наказания, 587
международное обычное право, 587, 591, 593, 595
принцип абсолютной ответственности, 585, 589, 594-595
«принцип ответственного начальника», 584
принцип явной незаконности, 586, 589, 591-595
судебные процессы в период после Второй мировой войны, 588
Устав Нюрнбергского трибунала, 21, 588-589
Устав Токийского трибунала, 588-589
Уставы МУТЮ и МУТР, 590
явная незаконность приказа, 586, 589, 591-592
применение запрещенных боеприпасов, 1259, 1272-1274
крайне опасный характер, 1274
немеждународный конфликт, 1288, 1291-1292
принудительная беременность, см. также: сексуальное насилие, 874, 883-884,
1063, 1069
принудительная стерилизация, 874, 885, 1063, 1069
принудительный труд, 692, 731-732, 840-842, 1081-1082, 1090-1091
принуждение, см. также: крайняя необходимость и принуждение, 379, 537,
539, 553-567
принуждение к военной службе, 1079-1083
включение в состав вооруженных сил, 1081-1082
принуждение к вступлению в брак, 922
принуждение к проституции, см. также: сексуальное насилие, 874, 881-882, 922,
1063-1065, 1069
посягательство на человеческое достоинство, 1064-1065
принуждение к участию в военных операциях, см. также: принуждение к воен-
ной службе, 1079, 1084-1086
вспомогательная деятельность, 1085
принцип гражданства, 64, 122, 185, 234, 954
принцип защиты, 122
принцип универсальной юрисдикции, см. также: универсальная юрисдикция,
122, 722
дополнительная юрисдикция, 97, 191, 361
присвоение, 1145-1147, 1149-1150, 1153, 1155, 1156, 1158
причинение страданий или телесных повреждений, 1039, 1045-1048

отличие от иных составов преступлений, 1046
последствия, 1045
причинение увечий, 1039, 1046, 1049-1051
жертвы, 1050
причинение ущерба окружающей природной среде, 1201-1210
причинно-следственная связь, 387, 483, 526, 532
Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или дру-
гих подобных газов и бактериологических средств, см.: Женевский Протокол о
запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных
газов и бактериологических средств (1925 г.)
процесс в отношении Верховного командования, см.: последующие Нюрнберг-
ские процессы
«Процесс в отношении представителей средств массовой информации», 770, 897
процесс в отношении членов Главного управления по вопросам расы и поселе-
ний (RuSHA), см.: последующие Нюрнбергские процессы
процесс в отношении IG Farben, см.: последующие Нюрнбергские процессы
процесс в связи с захватами заложников, см.: последующие Нюрнбергские про-
цессы
человеческое достоинство, 127, 699, 706, 791, 897, 973, 1046, 1059-1060, 1064-1065,
1072-1078, 1089
процесс по делу Einsatzgruppen, см.: последующие Нюрнбергские процессы
процессуальное право, 131-134
МУС, 131, 133
МУТЮ, 53, 239-258, 269
прямой умысел, см.: ментальный элемент – прямой умысел
психическое заболевание или расстройство, 379, 539, 596-601
доказывание, 598
ограниченная ментальная способность, 601
пули «дум-дум», 1272, 1286, 1292
пытки, 114, 289, 305, 307-308, 429, 674, 861-872, 924, 926, 1039, 1041-1044, 1046,
1058-1060, 1075, 1077
в качестве военного преступления, 1039, 1041-1044, 1046, 1058-1060,
1075, 1077
в качестве преступления против человечности, 861-872, 924, 926
должностное положение, 863, 868, 1042
законные санкции, 863, 869
ментальный элемент, 863, 870-871, 1044
определение, 863-869, 1042-1043
определение в соответствии с международным правом, 862-865, 868,
871, 1042
психические страдания, 863, 867, 1042
цели пыток, 863, 870-872, 1043

рабство, 833-839, 932-934

в качестве посягательства на достоинство личности, 934
сексуальное, 837, 874, 880, 728, 1063, 1069
разжигание ненависти, 770-771, 897
Рамсфельд, Дональд, 360
раненые или больные лица, 933, 939, 946, 948, 1017, 1019, 1026, 1109, 1212,
1034,1038
«расовая гигиена», 885
расовая сегрегация и расовая дискриминация, см.: апартеид
репарации, 113, 204, 210, 244, 257-258
репрессалии, 539, 612-613, 1183
Римская конференция, 60-66, 68, 70, 85, 185, 433, 493, 562, 566, 594, 607, 623,
689, 789, 809, 907, 1140, 1188, 1249, 1259, 1267, 1269, 1286-1287, 1345
самонадеянность, см.: ментальный элемент – самонадеянность

в соответствии со Статутом МУС, 409-413, 425-429, 437-439
концепция, 409
международная судебная практика, 397, 1011-1113
самооборона (защита себя или другого лица), 379, 539, 540-552
государств, см.: право государств на самооборону
меры, предпринимаемые для защиты себя или другого лица, 549
намерение, направленное на защиту себя или другого лица, 550
охраняемые интересы, 545-548
ситуация защиты себя или другого лица, 543-548
самостоятельная передача ситуации в МУС, 253, 259-260
санитарные летательные аппараты, 1149, 1198
санитарные учреждения, 937, 1149, 1157, 1159, 1184, 1190-1191, 1198
Санкт-петербургская декларация (1868 г.), см. также Указатель нормативных
источников, 942
священнослужители, сопровождающие вооруженные силы, 1018, 1198, 1212
сдерживание, см. также: цели наказания, 99
Севрский договор, 14
сексуальное насилие, см. также: изнасилование, 727-728, 732-734, 837, 866,
873-880, 886, 924, 1046, 1062-1071, 1078
в качестве военного преступления, 1046, 1062-1071, 1078
в качестве геноцида, 727-728, 732-734
в качестве посягательства на достоинство личности, 1065, 1078
в качестве преступления против человечности, 866, 873-880, 886
в качестве серьезного нарушения Женевских конвенций, 1063, 1070
всеобъемлющая формулировка, 886, 1070
посягательство на честь, 1064
практическое значение, 837, 880, 1064
сексуальное рабство, см. также: сексуальное насилие, 837, 874, 880, 728, 1063,
1069
серьезные нарушения, см.: Женевские конвенции – серьезные нарушения, а

также: Дополнительные протоколы к Женевским конвенциям (1977 г.) –
серьезные нарушения
Силинго, Адольфо, 304
слезоточивого газа, применение, 1265, 1268
смертной казни, назначение, как военное преступление, см. также: наказание
без нормального судопроизводства, 1093, 1103
снабжение гражданского населения, 1243, 1246
совершение действий, подвергающих гражданское население голоду, 1126, 1173,
1242-1250
определение, 1244-1245, 1250
путем бездействия, 1246
способы совершения, 1245-1246
совершение преступления через другое лицо, 446, 450-452, 473-480
Совет Безопасности, см.: Организация Объединенных Наций – Совет Безо-
пасности
совместное преступное предприятие, 456-465
категории, 459-462
общий план, 457
отличие от иных форм соучастия, 457, 463
отличие от совершения преступления совместно с другим лицом по
смыслу Статута МУС, 465-472
совместное совершение преступления, см. также: совместное преступное пред-
приятие, 446, 450-452, 454-472
отличие от иных форм соучастия, 446-449, 451-452, 457, 463, 466, 471
отличие от совместного преступного предприятия, 465-472
согласие, 615, 878, 1090, 1123
Сольферино, битва при, 938
сопутствующий ущерб, 1170, 1200-1210
соразмерности, принцип, 1162, 1167, 1170, 1181, 1208, 1210, 1252
соучастие, см: индивидуальная уголовная ответственность – совместное
совершение преступления
Союзнический Контрольный совет, 35
специальный умысел, см.: ментальный умысел – специальный умысел
Сребреница, 48, 113, 277, 694, 742
средств ведения военных действий, применение запрещенных, 932-933, 942-943,
948, 971, 973, 976, 1003, 1203, 1257-1293
международное обычное право, 1260, 1267, 1277-1293
ментальный элемент в соответствии с международным обычным правом,
1282, 1285, 1293
немеждународный конфликт, 971, 1260, 1288-1293
общая формулировка состава преступления, 1275-1276
перечень запрещенных, 1259, 1276, 1287
политический компромисс, 1259, 1267, 1269
развитие, 932-933, 942-943, 1258

Статут МУС, 1259, 1261-1276
средства для определения правовых норм, см.: источники права и средства
для определения правовых норм
сроков давности для привлечения к уголовной ответственности, недопустимость,
370, 381, 687, 689
стандарт общего контроля, 993-995
стандарт эффективного контроля, 992, 995
Статут МУС, см. также Указатель нормативных источников, 56, 66-75, 80-81,
85-86, 107-109, 113, 131-134, 137, 152-156, 173-174, 179-182, 185, 199, 201, 218,
222, 229, 231, 233-238, 248, 312-313, 316-317, 320-321, 365-367, 372-374, 378-379,
381, 383-384, 538-539
значение, 72-74
пробелы в сфере международного уголовного права войны, 971, 1260
проекты, 58-60, 181, 201, 566, 626, 1140, 1142
соотношение с международным обычным правом, 141, 147, 154, 156,
175
Стратегия завершения деятельности, 274-279, 283
субъекты международного права, 2, 111-112
суверенитет, 2, 90, 112, 126, 187, 191, 202, 231, 646, 649-650, 981, 983, 1131,
1288, 1309, 1312, 1321
Судан, 236, 265
Судейский процесс, см.: последующие Нюрнбергские процессы
суды gacaca, см.: конфликт в Руанде – осуществление уголовного преследо-
вания на национальном уровне
США и МУС, 61, 69-71, 659
Сьерра-Леоне, Специальный суд по, 76-77, 158, 215, 246, 286, 922, 1105-1106,
1138, 1142, 1181, 1297
«тактика выжженной земли», 1246

теория преступлений по международному праву, 368-381
двухъярусная концепция преступления в странах общего права, 370
контекстный элемент, 375
концепция преступлений по международному праву, 369-374
материальные элементы, 370, 377
преступления обстоятельства, исключающие уголовную ответствен-
ность, 370, 374, 379-380
территориальный принцип, 64, 185, 234
терроризирование гражданского населения, 106, 1179-1182
соотношение с составами других военных преступлений, 1080, 1082
терроризм, 57, 85, 114, 814-815, 950
тест на приемлемость, 248-253
Токийский процесс, 16, 30-33, 783, 957, 1323, 1316-1328, 1331, 1334, 1337,
1347-1348
толкование, 152-153, 173-178

в соответствии с международно-правовыми запретами, 176
в соответствии с обычным правом, 175
международного обычного права, 178
национальный контекст, 329-331
методы, 174
торговля людьми, 835, 843-844
трансграничная преступность, 115, 117
третьи государства, 189-191, 197-202, 215, 252-253, 302, 304, 357, 991-995, 1009,
1344
Трибунал по бывшей Югославии, 4-5, 45-53, 98, 131, 145, 157, 163-164, 267-
279, 291, 299, 301, 336, 371, 393, 396-399, 429, 438, 445, 454-465, 490, 501, 536,
542, 562, 590, 640, 665, 670-672, 677, 695, 703, 742, 759-760, 763, 958, 962-966,
969-970, 992-995, 997, 999, 1002, 1013, 1023-1025, 1028, 1039, 1058-1060,
1077-1078, 1088, 1090, 1110, 1154, 1177, 1180
передача дел в национальные юрисдикции, 275, 278, 291, 299, 301
процесс, 269
стадии процессов, 271-273
Стратегия завершения деятельности, 274-279
учреждение, 46, 49-50
юрисдикция, 51, 267
Трибунал по Руанде, 4-5, 47, 54-55, 131, 157, 163-164, 280-283, 371, 536, 590,
640, 672, 695, 710-713, 723, 728, 770, 787, 829-831, 871, 877, 886, 897, 958, 968,
1075, 1078
практика, 282
процесс, 281
стадии процессов, 282
Стратегия завершения деятельности, 283
учреждение, 54, 968
юрисдикция, 55, 280, 968
Тридцатилетняя война, 935
Тувье, Поль, 170, 295
убийство, см. также: истребление и геноцид – создание жизненных условий,

которые рассчитаны на физическое уничтожение, 724, 726, 801, 824-827,
828-832, 1030-1038
в качестве геноцида, 724, 726
в качестве преступления против человечности, 801, 824-827, 828-832
в качестве серьезного нарушения Женевских конвенций, 1030, 1034
заранее продуманный умысел, 827
комбатантов, 1032, 1034-1038
«косвенное» причинение смерти, 830, 1032
лиц, вышедших из строя (hors de combat), 1034-1038
материальные элементы, 726, 825, 828-831, 1031, 1035
ментальный элемент, 751, 826, 1033, 1036
немеждународный конфликт, 1031-1032, 1038
причинно-следственная связь, 387, 726, 825, 830, 1031
Уганда, 68, 260, 263

умственное расстройство и страдания, 724, 727-729, 863, 865, 867, 921, 1042,
1045-1046, 1052, 1055, 1059-1060, 1077
умысел, см.: ментальный элемент – умысел
умышленное убийство, см.: убийство
универсальная юрисдикция, 64, 97, 122, 181, 183-192, 198-202, 252-253, 344, 358-
359, 722, 954, 1344
агрессия, 200, 1344
военные преступления, 189, 194-195, 198-199, 954
геноцид, 189, 194, 199
358-359
обязательная, 198
преступления против человечности, 189, 199
уничтожение имущества, см. также: нападения на невоенные цели, 1145,
1159-1163
масштаб, 1162
объект, 1162
оправдание, 1162
пределы, 1159-1160
уничтожение сельскохозяйственных объектов, 1246, 1250
условия для осуществления уголовного преследования, 381, 680-689
Устав МУТР, см. также Указатель нормативных источников, 157, 165, 227,
280-283
соотношение с международным обычным правом, 157
Устав МУТЮ, см. также Указатель нормативных источников, 157, 165, 227,
267-279
соотношение с международным обычным правом, 157
Устав Нюрнбергского трибунала, см. также Указатель нормативных источников,
5, 15-21, 32, 159-160, 224, 363, 443, 535, 588, 623-624, 651, 664, 689, 769, 781,
957, 1323, 1326
Устав Токийского трибунала, см. также Указатель нормативных источников, 32,
159-160, 500, 588, 651, 783, 901, 1323, 1326, 1335, 1337
участие жертвы, 208, 247, 257
флага, военных знаков различия и формы неприятеля, ненадлежащее использо-

вание, 1171, 1223-1225, 1228-1229
флага парламентера, ненадлежащее использование, 1223-1227
формы уголовной ответственности, см.: индивидуальная уголовная ответс-
твенность
Харири, Рафик, 287

химического оружия, применение, 1259, 1267-1269, 1280-1282
международное обычное право, 1267, 1280, 1290
юрисдикция МУС, 1267-1269
«холодная война», 4, 40-44
холокост, 294-296, 691-693, 696-697, 731, 779, 828

Хусейн, Саддам, 307-308
Целевой фонд (для жертв), 244

цели наказания, 98-102
специальные последствия наказания за совершение преступлений по
международному праву, 101-102
ценности, охраняемые международным уголовным правом, 88-91
Центральноафриканская Республика, 260, 264
церкви, 1191-1192
членство в преступных организациях, 20, 24, 444
Штрейхер, Юлиус, 24, 769
Эйхман, Адольф, 170, 295, 441, 786

экономические санкции, 980
экспроприация, 1145-1158
масштаб, 1153-1154
объекты, 1149-1152
оправдания, 1156-1158
экстерриториальной юрисдикции, положения об, 122
Элементы преступлений, см: Элементы преступлений МУС
Элементы преступлений МУС, 68, 137, 152-153, 174, 181
Энгель, Фридрих, 296
«этническая чистка», 48, 732, 741-742
Эфиопия, 693
«эффект Пиночета», 305
яда, применение, 932-933, 943, 1259, 1261-1267

и химическое и биологическое оружие, 1267
отсутствие оснований для оправдания, 1262
сопутствующий эффект, 1265
ядерного оружия, применение, 1259, 1265, 1267, 1279
ядовитых газов, применение, 1259, 1266, 1268-1271
и определение яда, 1266
специальная норма, 1266
ясность в праве, 137-138, 342
actus reus, см.: теория преступлений по международному праву – мате

риальные элементы
Audiencia Nacional, 722
aut dedere aut judicare, 198, 200, 954
Commission des Responsabilitйs des Auteurs de la Guerre et Sanctions, 8

concursus delictorum, см.: множественность преступлений
dolus eventualis, см.: умысел – dolus eventualis
jus ad bellum, 929, 1312
jus in bello, см. также: международное гуманитарное право, 929, 931, 1312
levйe en masse, 1018
mens rea, см.: ментальный элемент
ne bis in idem, 682, 1093
nulla poena sine lege, см. также: законности, принцип и ясность в праве,
103-108
nullum crimen sine lege, см. также: законности, принцип и ясность в праве,
103-107, 109, 704, 711, 723, 760, 893
Reichsgericht, 10-12
stare decisis, 164, 182
Stьrmer, Der, 769
tu quoque, 617
883
Контактные данные:
Prof. Dr. Gerhard Werle
Lehrstuhl fьr deutsches und internationales Strafrecht,
Strafprozessrecht und Juristische Zeitgeschichte
Juristische Fakultдt der Humboldt-Universitдt zu Berlin
Unter den Linden 6
10099 Berlin
Germany
Email: gerhard.werle@rewi.hu-berlin.de

В331 Принципи міжнародного кримінального права : підручник / Герхард Верле; пер. з англ.
С. В. Саяпіна. – О. : Фенікс; М. : ТрансЛит., 2011. – 910 с.
ISBN 978-966-438-363-6 (в пер., Фенікс)
ISBN 978-5-94976-772-6 (в пер., ТрансЛит)
УДК 341.4(075.8)
ББК 67.412.1я73
Навчальне видання
Принципи міжнародного
кримінального права
Підручник
Російською мовою
Головний редактор Короткий Т. Р.

Редактор-коректор Черкасова Л. С.
Технічний редактор Стадніченко О. В.
Ï³äïèñàíî äî äðóêó 24.03.2011.

Ôîðìàò 70 × 100/16. Ïàï³ð îôñåòíèé. Äðóê îôñåòíèé. Ãàðí³òóðà «Ë³òåðàòóðíà».
Óì.-äðóê. àðê. 68,7. Òèðàæ 1000 ïðèì. Зам. № 1103-31. Ö³íà договірна.
Âèäàâíèöòâî ÏÏ «Ôåí³êñ».
Ñâ³äîöòâî ÄÊ ¹ 1044 â³ä 17.09.2002 ð.
65009, ì. Îäåñà, âóë. Çîîïàðêîâà, 25. Òåë.: 7777-591. www.law-books.od.ua
Издательство ТрансЛит
115432, Москва, 2-й Южнопортовый проезд, д. 5, корп. 2
Тел./факс +7(495) 642-84-27, тел. +7(495) 960-72-13
www.translitizdat.ru e-mail: translitizdat@mail.ru

Верле, Герхард - Принципы международного уголовного права - 2011 PDF

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Верле, Герхард - Принципы международного уголовного права - 2011 PDF

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Герхард Верле

Professor of German and International Criminal Law

Boris Burghardt Florian Jessberger

Volker Nerlich Ines Peterson

Gregoria P. Suarez Paul Bornkamm

T.M.C. Asser Press

Профессор германского и международного уголовного права

Над изданием работали:

Фолькер Нерлих Инесс Петерсон

Грегория П. Суарес Пауль Борнкамм

В книге дано систематическое изложение общих принципов, источников и развития материального

Фото на обложке: Заседание Международного военного трибунала в Нюрн-

© Верле Г., 2011

В течение последних двадцати лет международное уголовное право про-

конференции государств-участников Римского статута Международного

Берлин, октябрь 2010 года

Предисловие ко второму изданию

“Принципы международного уголовного права” были впервые опубли-

Актуальность судебной практики и источников датируется мартом 2009

Предисловие к первому изданию

Международное уголовное право в последнее время – с момента

ссылки на более поздние судебные решения и публикации были включены

Список сокращений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . XXII

Первая часть: Вводные положения

А. Историческое развитие международного уголовного права . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1

В. Концепции, задачи и легитимность . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37

С. Международное уголовное право и международный правопорядок . . . . . . . . . . . . . 52

Е. Универсальная юрисдикция, обязанность осуществлять уголовное преследование,

3. Тест по поводу приемлемости . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119

G. Имплементация на национальном уровне . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 158

Вторая часть: Общие принципы

А. Развитие общей теории преступлений по международному праву . . . . . . . . . . . . 187

II. Контекст организованного насилия (международный элемент) . . . . . . . . . . . . 192

В. Материальные элементы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 195

С. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 199

D. Индивидуальная уголовная ответственность . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 224

Е. Ответственность командиров и других начальников . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 253

F. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность . . . . . . . . . . . . . . . . 269

G. Неоконченные преступления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 310

II. Планирование и подготовка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 312

I. Должностное положение и иммунитет . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 320

J. Множественность преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 329

K. Условия для осуществления уголовного преследования . . . . . . . . . . . . . . . . . . 338

Третья часть: Геноцид

В. Материальные элементы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 352

С. Ментальный элемент . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 371

D. Подстрекание к совершению геноцида . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 382

Е. Множественность преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 385

Четвертая часть: Преступления против человечности

B. Контекстный элемент (нападение на гражданское население) . . . . . . . . . . . . . . . 398

C. Отдельные составы преступлений против человечности . . . . . . . . . . . . . . . . . . 413

VIII. Преследование . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 444

D. Множественность преступлений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 462

Пятая часть: Военные преступления

B. Общие положения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 492

C. Военные преступления против лиц . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 511

III. Убийство и ранение комбатантов, которые сложили оружие . . . . . . . . . . . . . 519

D. Военные преступления против имущественных и иных прав . . . . . . . . . . . . . . . 566

E. Применение запрещенных методов ведения военных действий . . . . . . . . . . . . . . 577

IV. Нападения на гражданские объекты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 585

F. Применение запрещенных средств ведения военных действий . . . . . . . . . . . . . . 618

G. Военные преступления в отношении операций по оказанию гуманитарной помощи . . 636

Gregoria P. Suarez Paul Bornkamm