Куликовский В Ф, Павлова Т В ,

Т.В. Павлова, В.Ф.
Куликовский,
Л.А. Павлова
КЛИНИЧЕСКАЯ
И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ
МОРФОЛОГИЯ
МЕДИЦИНСКОЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО

МОСКВА
2016
УДК 616:612.014.2
ББК 28.06
П12
Павлова Т.В.
П12 Клиническая и экспериментальная морфология / Т.В. Пав-
лова, В.Ф. Куликовский, Л.А. Павлова. — М.: ООО «Медицинское
информационное агентство», 2016. — 256 с.
ISBN 978-5-8948-1979-2
Издание включает в себя основные вехи становления патоморфо-

логии (домикроскопический, микроскопический и современный перио-
ды развития). В книге дается подробная характеристика иммуногисто-
химических, электронно-микроскопических, а также наноструктурных
(атомно-силовая микроскопия) методов исследования. В патоморфо-
логии большое значение имеют такие два основных направления, как
экспериментальная и клиническая морфология. В книге помимо мор-
фофункциональных подходов к изучению органов и тканей показаны
как экспериментальные исследования авторов (особенности тепловой
травмы, влияние элементозов на биологические объекты, а также воз-
действие наноструктурированных объектов на организм), так и клини-
ческие наблюдения (патоморфологические аспекты щитовидной же-
лезы, влияние заболеваний щитовидной железы на состояние системы
мать–плацента–плод, популяционная патоморфология эндокринных
органов, патоморфологическая диагностика рака щитовидной железы,
особенности стоматологического статуса у пациентов с гипотиреозом).
Для широкого круга читателей, в том числе преподавателей
и студентов медицинских вузов, врачей (патологоанатомов, хирургов,
эндокринологов, онкологов, акушеров-гинекологов, неонатологов, гери-
атров, урологов, гематологов), а также биологов, биохимиков, физиков.
УДК 616:612.014.2
ББК 28.06
ISBN 978-5-8948-1979-2 © Павлова Т.В. и др., 2016

© Оформление. ООО «Медицинское
информационное агентство», 2016
Все права защищены. Никакая часть данной
книги не может быть воспроизведена в ка-
кой-либо форме без письменного разрешения
владельцев авторских прав.
В 2016 г. Белгородский государственный
национальный исследовательский университет
будет отмечать 140-летие со дня своего учреждения
и 20-летие образования медицинского факультета.
Этим знаменательным датам и посвящена наша книга
Доктора наук, принявшие участие
в создании данной монографии
Куликовский Владимир Федорович — доктор медицинских наук,
профессор, директор Медицинского института Белгородского го-
сударственного национального исследовательского университета
(НИУ «БелГУ»), руководитель Белгородского межрегионального
колопроктологического центра (на базе специализированного ко-
лопроктологического отделения Белгородской областной клиниче-
ской больницы Святителя Иоасафа). Заслуженный врач РФ. Почет-
ный гражданин Белгородской области. Член правления Ассоциации
колопроктологов России (АКР).
Ковешников Владимир Георгиевич (1931–2015) — доктор ме-
дицинских наук, профессор, ректор Луганского государственного
медицинского института (университета) в 1984– 2003 гг. Заслужен-
ный деятель науки и техники Украины, академик Академии выс-
шей школы, лауреат Государственной премии Украины, почетный
гражданин г. Луганска, награжден орденом «За заслуги» III степени,
большой золотой медалью имени А. Швейцера.
Павлова Татьяна Васильевна — доктор медицинских наук,
профессор, заведующая кафедрой патологии НИУ «БелГУ», член
Европейского общества патологов, член президиума Российского
общества патологоанатомов, заслуженный изобретатель СССР.
Павлова Любовь Арнольдовна — доктор медицинских наук, про-
фессор кафедры патологии НИУ «БелГУ».
Петрухин Василий Алексеевич — доктор медицинских наук,
профессор, руководитель акушерской клиники МОНИИАГ, заслу-
женный врач РФ.
Оглавление
Список сокращений ..................................................................................... 8

Предисловие ..................................................................................................... 9
Глава 1. Методы современной морфологии ...............................14
1.1. Популяционная и макроскопическая диагностика
(Павлова Т.В., Куликовский В.Ф., Ковешников В.Г.) ................15
1.2. Микроскопическая диагностика (Павлова Т.В.,
Павлова Л.А., Нестеров А.В., Жерновой М.Г.) ...........................16
1.2.1. Гистохимия (Павлова Т.В., Чаплыгина М.А.) .................18
1.2.1.1. История развития гистохимии ............................................18
1.2.1.2. Подготовка тканей и клеток
к гистохимическому анализу ...............................................25
1.2.1.3. Гистохимия белков ................................................................36
1.2.1.4. Гистохимия липидов .............................................................53
1.2.1.5. Гистохимия углеводов ..........................................................59
1.2.1.6. Гистохимия ферментов ........................................................65
1.2.1.7. Гистохимия биогенных аминов ...........................................72
1.2.1.8. Гистохимия пигментов .........................................................74
1.2.1.9. Гистохимия неорганических веществ .................................77
1.2.2. Иммуногистохимия (Павлова Т.В., Лыков Ю.И.) ........79
1.2.3. Электронная микроскопия
(Павлова Т.В., Колесников Д.А.) .........................................93
1.2.4. Атомно-силовая микроскопия
(Павлова Т.В., Гончаров И.Ю.) ............................................98
5
Клиническая и экспериментальная морфология
Глава 2. Экспериментальная морфология ..........................103

2.1. Тепловая травма (Павлова Т.В., Марковская В.А.,
Ковешников В.Г.) ...............................................................................104
2.2. Влияние макро- и микроэлементов на биологические
объекты (Павлова Т.В., Куликовский В.Ф., Павлова Л.А.,
Гончаров И.Ю., Колесников Д.А., Надеждин С.В.) ..................135
2.3. Влияние наноструктурированных объектов на организм
(Павлова Т.В., Павлова Л.А., Нестеров А.В., Жерновой М.Г.,
Гончаров И.Ю., Колесников Д.А.) .................................................142
Глава 3. Клиническая морфология .........................................169
3.1. Патоморфологические аспекты щитовидной железы ........170
3.1.1. Влияние патологии щитовидной железы
на состояние системы мать–плацента–плод
(Павлова Т.В., Малютина Е.А., Петрухин В.А.,
Нагорный А.В.) ......................................................................170
3.1.2. Особенности влияния патологии
щитовидной железы у матери на состояние
новорожденного (Павлова Т.В., Малютина Е.А.,
Петрухин В.А.) .....................................................................177
3.1.3. Особенности строения щитовидной железы
у плодов и новорожденных (Павлова Т.В.,
Малютина Е.А., Петрухин В.А., Рябых В.И.) ..............183
3.1.4. Особенности строения щитовидной железы
и репродуктивной функции у женщин при
последующем развитии онкопатологии данного
органа (Павлова Т.В., Петрухин В.А.,
Лапенко Д.А.) .........................................................................184
3.1.5. Популяционная патоморфология щитовидной
железы (Павлова Т.В., Павлова Л.А., Павлов И.А.) ....187
3.1.6. Популяционная патоморфология рака
щитовидной железы (Павлова Т.В., Павлов И.А.) .....189
3.1.7. Патоморфологическая диагностика рака
щитовидной железы (Павлова Т.В., Павлов И.А.) .....191
3.1.8. Особенности стоматологического статуса
у пациентов с патологией ЩЖ
(Павлова Т.В., Пешкова Э.К.) ............................................197
3.2. Морфологические аспекты сахарного диабета ......................206
3.2.1. Морфологические аспекты сахарного диабета
у беременных (Павлова Т.В., Малютина Е.А.,
Петрухин В.А.) ......................................................................208
3.2.2. Гематологические паттерны сахарного диабета
в гериатрии (Павлова Т.В., Позднякова Н.М.) .............220
6
Оглавление
3.3. Морфофункциональные аспекты рака предстательной

железы .................................................................................................228
3.3.1. Морфологическая характеристика рака
предстательной железы (Павлова Т.В.,
Павлов И.А., Бессмертный Д.В.) .....................................230
3.3.2. Сканирующая микроскопия при раке
Павлов И.А., Бессмертный Д.В., Колесников Д.А.,
Гончаров И.Ю.) ......................................................................231
3.3.3. Иммуногистохимия и конфокальная микроскопия
при раке предстательной железы (Павлова Т.В.,
Павлов И.А.) ...........................................................................233
3.3.4. Биохимический атипизм на примере
рака предстательной железы (Павлова Т.В.,
Павлов И.А., Бессмертный Д.В.) .....................................236
3.3.5. Морфологические и морфофункциональные
особенности эритроцитов в группе больных раком
Чаплыгина М.А., Павлов И.А., Бессмертный Д.В.) ....241
Список литературы ..................................................................................245
7
Список сокращений
АГ — артериальная гипертензия
АСМ — атомно-силовой микроскоп
ГСД — гестационный сахарный диабет
ДМАБ — диметиламинбензальдегид
ДНК — дезоксирибонуклеиновая кислота
ДТЗ — диффузный токсический зоб
ИБС — ишемическая болезнь сердца
МДО — микродуговое оксидирование
ПЖ — предстательная железа
ПСО — пескоструйная обработка
РНК — рибонуклеиновая кислота
РНП — рибонуклеопротеиды
РПЖ — рак предстательной железы
РЭМ — растровая электронная микроскопия
СД — сахарный диабет
СЗМ — сканирующая зондовая микроскопия
СТМ — сканирующий туннельный микроскоп
ТТГ — тиреотропный гормон
ТЭМ — трансмиссионная электронная микроскопия
ЩЖ — щитовидная железа
ЭДТА — этилендиаминтетраацетат
BMP — костные морфогенетические белки
(bone morphogenetic proteins)
8
Предисловие
В
ы держите в руках книгу, которая покажется вам
знакомой, как старый друг, но будет полна неожи-
данностей, как СТАРЫЙ ДРУГ. И начнем с тер-
мина. Морфология — это... Что же такое «морфология»?
Для людей, занимающихся морфологией — врачей, ис-
следователей, биологов, — вопрос покажется странным.
Но если мы откроем русский толковый словарь В.В. Ло-
патина, то прочитаем, что «морфология — раздел грамма-
тики — наука о частях речи, о категориях и формах слов,
а также сама система частей речи».
В толковом словаре С.И. Ожегова имеются три зна-
чения этого слова.
1. В названиях некоторых естественных наук: стро-
ение, форма. М. человека. М. животных. М. растений.
М. почвы.
2. Раздел грамматики — наука о частях речи, об их ка-
тегориях и о формах слов.
3. Принадлежащая языку система частей речи, их кате-
горий и форм слов. Описание морфологии русского языка.
Так что же такое морфология? И тем более что такое
современная морфология?
На этот, как и на ряд других вопросов мы постараемся
дать ответы в этой книге.
9
При изучении современной патоморфологии необ-

ходимо рассмотреть основные вехи ее становления, чему
во многом способствовало развитие инструментальных
и биохимическим методов исследования.
Одним из первых был домикроскопический период, свя-
занный с эволюцией представлений о строении тела чело-
века, который длился с начала V в. до н.э. по 1665 г. Следу-
ет отметить, что с переходом на новую стадию восприятия
объектов мы по-прежнему продолжаем пользоваться ме-
тодами макроскопической диагностики, дополняя и уточ-
няя имеющиеся сведения. Изучение морфологической ма-
кродиагностики необходимо начинать со скрининговых
исследований в популяции. Так, например, к ним можно
отнести определенные расы людей, склонные к ряду за-
болеваний, состав которых не меняется в зависимости от
места проживания. В то же время экологические нагрузки
накладывают свой отпечаток на морфофункциональные
особенности живых организмов, которые, в свою оче-
редь, могут стать основой для адаптационных изменений,
приводящих к конкретным заболеваниям, особенно если
в данной популяции к этому имеются соответствующие
генетические предпосылки.
Следующим периодом стал микроскопический (1665–
1950), который начался с изобретения микроскопа англий-
ским физиком Р. Гуком и исследования биологических
объектов. При этом Р. Гук впервые ввел термин «клетка».
Сведения, полученные с помощью светового микроскопа,
по-прежнему являются базисными для патологической
анатомии и ряда других дисциплин (цитологии, ветери-
нарии, биологии и др.), в рамках которых занимаются
диагностикой и исследованием органов и тканей живых
объектов.
Начало современного этапа можно отнести к 1950 г.,
когда впервые электронный микроскоп был применен для
изучения биологических объектов. Для современного пе-
риода развития гистологии и патологической анатомии
характерно широкое использование не только электрон-
10
ной микроскопии, но и других методов: цито- и гистохи-

мии, гисторадиографии, иммуногистохимии.
В современной патоморфологии большое значение
имеют такие два основных направления, во многом выте-
кающие одно из другого и дополняющие друг друга, как
экспериментальная и клиническая морфология.
Экспериментальная морфология играет значительную
роль в познавании окружающего мира. В сфере ее инте-
ресов находятся различные варианты воздействия разно-
образных экзогенных и эндогенных факторов. Среди них
можно выделить физические воздействия, такие как тем-
пература, давление, невесомость, радиация. Определенное
значение в жизнедеятельности организмов имеют хими-
ческие агенты: макро- и микроэлементы, новые формы
инновационных лекарственных препаратов, в частности
наноструктурированных. Особая роль отводится биоло-
гическим объектам, среди которых следует отметить ви-
русы и бактерий, в том числе появление новых штаммов,
составные компоненты клеточных технологий, включая
использование стволовых клеток, донорских органов, тка-
ней и крови.
Новые возможности в морфологии значительно рас-
ширяют границы прежних знаний. Начинается эра транс-
плантологии, отдельным разделом которой является ис-
пользование стволовых клеток. Данное направление имеет
как экспериментальную, так и клиническую платформу.
Перечень заболеваний, при лечении которых была успеш-
но применена трансплантация стволовых клеток, дости-
гает нескольких десятков. Основное внимание уделяется
лечению злокачественных новообразований, различных
форм лейкозов и других болезней крови. Появились ра-
боты с использованием стволовых клеток при заболева-
ниях сердечно-сосудистой и нервной систем, в частности
при лечении инфаркта миокарда. Разработаны междуна-
родные протоколы лечения рассеянного склероза. Ищут-
ся подходы к лечению инсульта, болезней Паркинсона
и Альцгеймера.
11
В данной книге мы коснемся только нескольких аспек-

тов из большого перечня экспериментальной морфоло-
гии, которые были изучены нами. Сюда можно отнести
тепловую травму, исследование наноструктурированных
объектов, влияние элементозов.
Инновационные подходы в исследовании человека
во многом расширяют современные возможности морфо-
логии. Существующие методы забора материала с целью
биопсии позволяют получить образцы любых органов
и тканей организма, в том числе и до рождения индиви-
дуума. Сейчас при обследовании пациентов возможно ис-
пользование тканей, которые не столь широко применя-
лись ранее для диагностики состояния организма с целью
последующей коррекции, таких как волосы, кожа, клетки
крови и лимфы. Это стало доступным после появления
работ, которые показали возможность интерпретации дан-
ных, полученных от одной клетки, для трактовки целост-
ного состояния организма, так как не существует болез-
ней, оказывающих только локальный эффект на организм.
Помимо этого, современные методы исследования, напри-
мер зондовая и электронная сканирующая микроскопия,
позволяют даже на наноуровне изучать живые объекты
без их фиксации, что делает возможным достаточно объ-
ективную оценку их морфофункционального состояния.
В данной работе в качестве примеров мы приводим
особенности патоморфологии щитовидной железы при
ряде ее заболеваний, морфологические аспекты отдельных
изменений в организме при сахарном диабете, морфогенез
рака предстательной железы.
В написании книги приняли участие пять докторов
наук (В.Ф. Куликовский, В.Г. Ковешников, Т.В. Павло-
ва, Л.А. Павлова, В.А. Петрухин), тринадцать кандидатов
наук (Д.В. Бессмертный, И.Ю. Гончаров, М.Г. Жерновой,
Д.А. Колесников, Д.А. Лапенко, Е.А. Малютина, В.А. Мар-
ковская, С.В. Надеждин, А.В. Нестеров, И.А. Павлов,
Н.М. Позднякова, В.И. Рябых, А.В. Нагорный), двое
аспирантов (Э.К. Пешкова, М.А. Чаплыгина) и студент
12
медицинского института Ю.И. Лыков. Все иллюстрации

выполнены авторами данной книги. В списке литературы
приводятся статьи и монографии, послужившие основой
данной работы.
Авторы выражают благодарность проф. И.Б. Бухва-
лову за оказанную помощь в написании раздела «Микро-
скопическая диагностика», а также сотрудникам ЦКП
«Диагностика структуры и свойств наноматериалов»
НИУ «БелГУ».
Помимо этого, авторы выражают глубокую призна-
тельность за участие в создании медицинского факультета
НИУ «БелГУ» губернатору Белгородской области, чле-
ну-корреспонденту Российской академии сельскохозяй-
ственных наук, профессору, доктору экономических наук
Евгению Степановичу Савченко, без деятельного участия
которого не было бы и данной работы.
Надеемся, что книга будет интересна широкому кругу
читателей и поможет познакомиться с новинками совре-
менной морфологии как молодым (чему способствует под-
робный анализ базовых методик и современных трендов),
так и длительно практикующим ученым.
13
Г ЛАВ А 1
Методы современной
морфологии
Т
ермин «морфология» происходит от сочетания
древнегреческих слов: μορφή — форма и Oόγος —
учение — и обозначает как раздел лингвистики, так
и блок морфологии человека и животных.
В широком понимании морфология живых организ-
мов — это учение о строении тела в связи с его развитием
и жизнедеятельностью, которое включает анатомию, эм-
бриологию и гистологию.
В узком смысле — это раздел антропологии, изучаю-
щий вариационно-половые различия, этнотерриториаль-
ные, конституциональные, профессиональные и другие
особенности человеческого тела, а также отдельных орга-
нов и тканей. Достаточно новый, сформировавшийся раз-
дел в патоморфологии — это влияние факторов внешней
среды на биологические объекты. В нем инновационную
роль играет влияние наночастиц на организм человека
и животных.
Научные исследования сегодня становятся все более
междисциплинарными. Помимо традиционного морфоло-
гического анализа, достаточно эффективным, в частности
в наших работах, стало слияние традиционно морфологи-
ческих методов исследования с биохимическими, физио-
логическими, эндокринными подходами.
14
Глава 1. Методы современной морфологии
Все эти характеристики будут широко представлены

в данной книге. Кроме того, большое внимание в данной
работе будет уделено истории создания и развития мор-
фологических методов исследования.
1.1. Популяционная
и макроскопическая диагностика
Изучение морфологической макродиагностики необходи-
мо начинать со скрининговых исследований в популяции.
Так, например, к ним можно отнести склонность опреде-
ленных рас людей к ряду заболеваний, состав которых не
меняется в зависимости от их места проживания (при-
меры в главе 3). В то же время экологические влияния
накладывают свой отпечаток на морфофункциональные
особенности живых организмов. Они, в свою очередь, мо-
гут стать основой для адаптационных изменений, которые
и приводят к конкретным заболеваниям. Повышенный
риск в конкретной популяции наблюдается в том случае,
если уже имеются определенные генетические предпосыл-
ки (примеры в главах 2, 3). Причем это не обязательно
накопившиеся техногенные нагрузки или такие природ-
ные факторы, как, например, радиационное воздействие,
вызванное залежами определенных ископаемых. Каждый
регион имеет свои особенности, которые необходимо учи-
тывать как в профилактических мероприятиях, так и в ре-
гионарных профилактических осмотрах.
Меняющиеся атмосферные, космические, социальные
и многие другие аспекты внешней среды не могут не взаи-
модействовать с живыми системами, приводя к адаптаци-
онным сдвигам в организме. Зачастую мы их достаточно
быстро, часто в течение минут и часов, фиксируем на уль-
траструктурном и даже светооптическом уровнях. Однако
популяционные изменения могут происходить в течение
десятилетий и даже веков. Исключение могут составлять
сверхмощные раздражители (примеры которых приводят-
ся в главах 2, 3).
15
Особое значение, которое никогда не потеряет своей

актуальности, имеет макроскопическая диагностика ор-
ганизма в целом и органов в частности. Этому посвяще-
ны средневековые трактаты и современные медицинские
учебники, в которых описание органов и тканей получают
с помощью дополнительных методов исследования: рент-
генологической, ультразвуковой, компьютерной диагно-
стики и др. Однако при этом врач видит как бы только
тень органа и для грамотной трактовки состояния и за-
болевания необходимо знание макропатологии (примеры
в главе 3).
Не исключая вышеназванных разделов, основное вни-
мание в этой книге будет уделено инновационным мето-
дам в микроскопической диагностике.
1.2. Микроскопическая диагностика

В истории развития микроскопической диагностики мож-
но выделить три основных периода: домикроскопический,
микроскопический и современный наноструктурный.
Домикроскопический период был связан с эволюци-
ей представлений о строении тела человека и длился с на-
чала V в. до н.э. по 1665 г. Следует отметить, что первый
микроскоп был сконструирован голландцем З. Янсеном
в 1590 г., но это был только набор увеличительных линз.
Микроскопический период (1665–1950) начался
с изобретения микроскопа английским физиком Р. Гуком,
который исследовал биологические объекты. Именно
Р. Гук впервые ввел термин «клетка». В 1677 г. Левенгук
при исследовании спермы животных обнаружил двигаю-
щиеся клетки — он назвал сперматозоиды «живчиками».
Далее история микроскопии развивалась достаточно мед-
ленно. При этом происходило непрерывное усовершен-
ствование микроскопов и все более широкое их исполь-
зование для изучения биологических тканей и органов.
Первыми гистологами в России считаются Н.М. Якубо-
вич и Ф.В. Овсянников. Работы этих ученых по микро-
16
скопическому строению мозга и нервов положили начало

последующему развитию гистологии. М.Д. Лавдовский
и Ф.В. Овсянников создали первое русское руководство
по гистологии. Все же следует отметить, что даже при
возможностях перехода на ультраструктурный уровень
исследований светооптические методы исследования ни-
когда не утратят своей актуальности.
Начало современного этапа можно датировать
1950 г., когда электронный микроскоп был впервые при-
менен для изучения биологических объектов. Для совре-
менного периода развития гистологии и патологической
анатомии характерно внедрение не только электронной
микроскопии, но и других методов: цито- и гистохимии,
гисторадиографии, иммуногистохимии (рис. 1.1).
Рис. 1.1. Возможности современных методов исследования:

А — иммуногистохимия (рак предстательной железы); Б — конфокальная микроско-
пия (рак почки); В — сканирующая электронная микроскопия (рак предстательной
железы); Г — атомно-силовая микроскопия (стаз эритроцитов)
17
1.2.1. Гистохимия
1.2.1.1. История развития гистохимии
Гистохимия — это наука о строении и составе клеток и тка-
ней. Она позволяет связать воедино структуру и функцию
биологических объектов. Основы дисциплины в том пони-
мании, которое существует и в наши дни, заложены фран-
цузским естествоиспытателем и общественным деятелем
Франсуа-Венсан Распаем (1794–1878). Дальнейшее ста-
новление гистохимии как самостоятельной отрасли свя-
зано с работами выдающихся ученых XIX и XX вв., чьи
имена принадлежат не только гистохимии, но и другим
наукам — аналитической и органической химии, биохи-
мии, бактериологии, физиологии, иммунологии, анато-
мии, патологической анатомии, гистологии и цитологии.
В настоящее время гистохимия из суммы методов пре-
вратилась в научную дисциплину, которой под силу решать
проблемы, недоступные другим биологическим методам.
Микроскописты — цитологи, гистологи и патоморфоло-
ги — могут пожинать богатый урожай, который дает ги-
стохимия. Однако, как и всякое знание, гистохимия — это
обоюдоострый меч, который может повредить тому, кто
неумело им владеет. Незнание механизмов используемых
реакций, а тем более их специфичности, может привести
к получению внешне эффектных, но ошибочных резуль-
татов. Гистохимия, будучи разделом гистологии и цитоло-
гии, имеет своей целью микроскопическую локализацию
химических соединений в клетке и тканях при сохране-
нии их структуры, а также изучение механизмов и специ-
фичности реакций, используемых для этой цели. Под это
определение подпадает и цитохимия, хотя в 30–50-е гг.
XX в. формировалась тенденция понимать под цитохими-
ей сумму микрохимических методов, применяемых к изо-
лированным клеткам и субклеточным органеллам. С вне-
дрением электронной микроскопии в цитологические
и гистологические исследования расширились возмож-
ности гистохимии. В связи с этим возникла потребность
18
в новом термине «электронная гистохимия», синонимом

которой является «ультрагистохимия» — термин, предло-
женный выдающимся немецким гистохимиком Г. Гайером
в 1969 г. Используются и другие производные от термина
«гистохимия», такие как «энзимогистохимия», т.е. гисто-
химия ферментов, и «иммуногистохимия», т.е. гистохи-
мия с применением иммунологических механизмов взаи-
модействия антиген–антитело.
Возникновение гистохимии как самостоятельной на-
уки связывают с именем Франсуа-Венсана Распая. Фран-
суа-Венсан Распай был не только ученым фармацевтом,
ботаником и микроскопистом. Франция почитает его пре-
жде всего как выдающегося политического деятеля. Его
именем назван один из бульваров в центре Парижа. Он
принимал участие в революции 1830 г. и был одним из ру-
ководителей демократического движения во время рево-
люции 1848 г. Его работы «Essai de Chimie Microscopique
Appliquee a la Physiologie» (1830) и «Nouveau Systeme de
Chimie Organique» (1833) заложили основы гистохимии
как науки в том понимании, которое существует и в наши
дни. Он открыл многие гистохимические реакции, в част-
ности первый применил ксантопротеиновую реакцию для
определения белков и фурфуроловую пробу для определе-
ния углеводов, разработал альдегидный метод обнаруже-
ния триптофана, успешно использовал йодную реакцию
для выявления зерен крахмала, а также впервые применил
индикаторный краситель лакмус для определения рН про-
топлазмы.
В одно время с Распаем делал открытия и публиковал
свои работы, в частности по реакции йод–серная кислота,
выдающийся немецкий цитолог Шлейден (1838). В 1844 г.
французский химик Миллон описал названную позднее
его именем реакцию с солью ртути на белки, а в 1853 г. Гоф-
ман уточнил, что эта реакция является тестом на тирозин.
Впервые в гистохимии реакция Миллона была применена
Лейтгебом в 1888 г. Этот метод сохранил свое значение до
настоящего времени.
19
В 1845–1847 гг. Фогель опубликовал свои работы по

локализации ионов железа. Он обрабатывал ткани сер-
нистым аммонием и получал окрашенный в черный цвет
осадок сернистого железа. В 1867 г. Перлс ввел метод об-
наружения железа при помощи реакции берлинской лазу-
ри, этот метод актуален и в наши дни. В 1850-е гг. Клод
Бернар проводил свои знаменитые опыты по физиологии,
существенная часть которых была основана на примене-
нии гистохимических методов, в частности реакции обра-
зования берлинской лазури для локализации ионов желе-
за и йодной реакции для выявления гликогена. В эти же
годы (1847) исследованиями Рудольфа Вирхова продук-
тов распада гемоглобина в тканях закладывались основы
гистохимии пигментов. Вирхов был первым, использовав-
шим термин «гематоидин» для желтого кристаллическо-
го пигмента, образующегося в участках выхода крови из
сосудов. Отличному от вирховского «гематоидина» вну-
триклеточному железосодержащему пигменту Нойман-
ном в 1888 г. было дано название «гемосидерин». В 1859 г.
Вирхов впервые описал в клетках центральной нервной
системы черный пигмент, которому в 1870 г. Т. Лангханс
дал название «меланин».
Выявление ферментов в тканях началось с работ Клеб-
са (1868), Струве (1872) и Эрлиха (1885). Пауль Эрлих —
лауреат Нобелевской премии по иммунологии, автор тео-
рии гуморального иммунитета — внес неоценимый вклад
в гистологию и гистохимию. Он разработал так называе-
мую окислительную НАДИ-реакцию, т.е. окислительную
реакцию между D-нафтолом и диметилфенилендиамином,
которая, как это было впоследствии показано, является
реакцией на цитохромоксидазу: в то время это название
еще не было введено. Им разработаны также метод диффе-
ренциального окрашивания лейкоцитов, диазореакция на
белки и ряд других методов окрашивания клеток и тканей.
В 1903 г. Эрлих опубликовал монографию «Enzyklopaedie
der mikroskopischen Technik», в которой были суммированы
достигнутые к тому времени успехи в микро- и гистохимии.
20
Выдающийся немецкий гистолог Гайденгайн в 1868 г.

описал базофильную субстанцию эргастоплазмы секре-
торных клеток: впоследствии было показано, что это ве-
щество — рибонуклеиновая кислота. В 1870 г. Гайденгайн,
обрабатывая мозговое вещество надпочечников хромовой
кислотой, получил коричневое окрашивание, т.е. наблю-
дал реакцию, затем получившую название хромаффинной;
принципы этой реакции и в настоящее время используют-
ся для определения адреналина и норадреналина. Лизон,
правда, считает, что эту реакцию открыл в 1865 г. Генле —
это имя также известно каждому анатому и гистологу.
Избирательное сродство метилового зеленого к хро-
матину клеточных ядер первым использовал Мишер
(1873) — один из основоположников биохимии нуклеи-
новых кислот. В 1899 г. Паппенгейм использовал смесь
метилового зеленого и пиронина для окрашивания клеток
красного костного мозга. Этот удивительно красивый ме-
тод и в наше время используется для одновременного диф-
ференциального выявления в клетках ДНК и РНК. В эти
же годы в клеточных ядрах гистохимически были локали-
зованы альбумины (Мэтьюэ, 1898) и гистоны (Сент-Илер,
1898).
В 1842 г. Н.Н. Зинин синтезировал анилин — основ-
ной продукт для получения анилиновых красителей, на-
шедших самое широкое применение в крашении тканей,
а в 1862 г. Венке впервые описал применение анилиновых
красителей в гистологии. Многие из реакций окрашива-
ния анилиновыми красителями имеют в своей основе ги-
стохимические принципы, хотя механизм большей части
этих реакций до сих пор до конца не расшифрован. Это
относится к проблемам метахромазии, к реакции Эрлиха
на тучные клетки, методам Вайгерта (1884), Марки (1892)
и Грама (1884).
Альтман в 1889 г. разработал метод лиофильной суш-
ки, который спустя полвека благодаря работам Герша стал
важным инструментом современной гистохимии. В 1896 г.
Дадди впервые использовал для гистохимического окра-
21
шивания жиров судан III, а в 1901 г. Михаэлис приме-

нил для этих целей судан ІV и доказал, что окрашивание
жиров судановыми красителями основано на процессах
растворения и имеет чисто физическую природу.
Многие из вышеперечисленных исторических при-
меров показывают, что гистохимические исследования
второй половины XIX в. как в методическом, так и в кон-
цептуальном отношении опережали физиологические
и биохимические исследования. Успехи гистохимии того
времени дали определенные основания Г. Манну в своем
труде «Физиологическая гистология» (1902) заявить, что
изучение микроанатомии млекопитающих было «почти
завершено» к 1900 г. Можно спорить, насколько Манн был
прав, но достижения гистохимии того периода действи-
тельно были впечатляющими: связь с ними прослежива-
ется во многих современных исследованиях по биологии
и медицине.
XX в. для гистохимии начался с усовершенствования
уже известных методов и с разработки новых на основе
более углубленной проработки открытых в XIX в. гисто-
химических реакций. Винклер и Шульце (1907–1909)
модифицировали индофеноловую реакцию Эрлиха для
выявления оксидаз в лейкоцитах. Индофеноловая реак-
ция, подвергшись многочисленным модификациям, со-
храняет сегодня свое практическое значение в модифика-
ции Кейлина и Хартри (1938) и особенно в модификации
Берстона (1959), использовавшего в качестве субстрата
N-фенил-пара-фенилендиамин и в качестве сочетающе-
го агента — 1-окси-2-нафтойную кислоту. Химический
механизм индофеноловой реакции лежит также в основе
бензидиновой реакции в гистохимии пероксидаз (Адлер,
1904–1906), а также реакций с 3,3’-диаминобензидином
(Грэхэм и Карновски, 1966). 3,3’-диаминобензидин нашел
самое широкое применение в световой и особенно элек-
тронной гистохимии не только при выявлении перокси-
даз, но также цитохромоксидазы (Зелигман, 1967) и цело-
го ряда других оксидоредуктаз (Хэнкер, 1974). Интересно
22
отметить, что основные принципы выявления окислитель-

но-восстановительных ферментов были сформулированы
известным немецким гистохимиком Леле еще в 1911 г.
Из выдающихся событий в области современной ги-
стохимии следует отметить классическую работу Фель-
гена и Россенбека (1924), предложивших использовать
реактив Шиффа (фуксинсернистую кислоту) в качестве
специфической пробы на ДНК после мягкого кислотного
гидролиза, высвобождающего альдегидные группировки
дезоксипентозы. Краситель в этой реакции связывается
с ДНК в стехиометрических соотношениях, что делает эту
реакцию пригодной для количественной оценки с помо-
щью цитоспектрофотометрии.
Первый цитоспектрофотометр был сконструирован
в 1930-е гг. выдающимся шведским цитологом Т. Касперс-
соном — основоположником метода цитоспектрофотоме-
трии. В эти же годы над этой проблемой в Ленинграде
плодотворно работал Е.М. Брумберг. В это время произо-
шло еще одно важное событие — Г. Гомори и X. Такаматсу
независимо друг от друга открыли реакцию использова-
ния ионов металлов в гистохимии фосфогидролаз. Другой
подход к гистохимии гидролитических ферментов — ре-
акция азосочетания для выявления активности щелочной
фосфатазы — был предложен Ментеном, Юнге и Грином
в 1944 г. Этот метод нашел свое дальнейшее развитие в ра-
ботах Зелигмана и его сотрудников не только для щелоч-
ной фосфатазы (1948), но также для кислой фосфатазы
и эстераз (1949–1953). Позднее это направление плодо-
творно развивалось чешским гистохимиком З. Лойдой.
В 1941 г. Кун и Эрхель впервые применили соли тетраз-
олия в гистохимии дегидрогеназ. В том же 1941 г. Альберт
Кунс с группой исследователей впервые получил антитела,
меченные флуоресцентным красителем, и использовал их
для идентификации антигенов на срезах тканей, заложив
таким образом фундамент совершенно нового направления
в гистохимии — иммуногистохимии. Лилли (1947) и Хоч-
кисс (1948) открыли новую эру в гистохимии полисаха-
23
ридов, использовав свойство йодной кислоты разрывать

С-С-связи в структурах с двумя смежными гликолевыми
группами (СНОН-СНОН), превращая их в диальдегиды
(СНО-СНО), которые выявляются с помощью реактива
Шиффа, как в реакции Фельгена.
Даниелли в 1940–1950-е гг. активно разрабатывал
новые методы выявления белков при использовании ди-
нитрофторбензола с последующим азосочетанием, диазо-
ниевую реакцию, реакции блокирования активных групп
белков и другие реакции. В 1967 г. выдающийся француз-
ский цитолог Вильгельм Бернар разработал условия изби-
рательного контрастирования рибонуклеопротеидов путем
дифференцирования с помощью комплексообразователей:
этот метод оказал неоценимую услугу в исследованиях по
кариологии и молекулярной биологии. Начиная с 60-х гг.
в Японии Огава и его коллеги активно работают над усо-
вершенствованием методов выявления активности фосфо-
гидролаз и оксидоредуктаз. Гистохимия пептидаз, эстераз
и некоторых других ферментов разрабатывалась впослед-
ствии выдающимся чешским гистохимиком З. Лойдой.
В 1982 г. в московском издательстве «Мир» вышел рус-
ский перевод его монографии «Гистохимия ферментов»,
написанной в соавторстве с Шиблером и Госсрау.
В 1980-е гг. работающий в Швейцарии немецкий ги-
стохимик Ю. Рот разработал метод маркирования антител
коллоидным золотом для иммуногистохимии. Иммуноги-
стохимия с начала 1980–1990-х гг. подвергается поистине
революционным преобразованиям благодаря введению
в практику моноклональных антител, получаемых с по-
мощью гибридомной техники, разработанной Келером
и Мильштейном. Многочисленные фирмы начали серий-
ный выпуск моноклональных антител к различным ан-
тигенам с набором маркеров для патоморфологической
диагностики и для фундаментальных исследований.
Результаты исследований публикуются как в специ-
ализированных, так и в прикладных медицинских и био-
логических журналах. Из основных специализированных
24
гистохимических журналов упомянем «The Histochemical

Journal» (Англия), «Journal of Histochemistry and
Cytochemistry» (США), «Histochemistry and Cell Biology»
и «Acta Histochemica» (Германия), «Acta Histochemica et
Cytochemica» (Япония) и ряд других во Франции, Италии,
Польше. В России гистохимические работы публикуются
главным образом в журналах «Архив анатомии, гистологии
и эмбриологии», «Цитология», «Бюллетень эксперименталь-
ной биологии и медицины» и др. Каждые четыре года Меж-
дународная федерация гистохимических обществ проводит
конгрессы по гистохимии. Кроме того, в ряде стран регуляр-
но проходят национальные гистохимические конференции.
В наше время гистохимия занимает достойное место
в методическом арсенале биологов и медиков. Эта наука
дает ключи для выявления минимальных количеств ве-
ществ в клетках и во многих случаях оказывается незаме-
нимой для решения фундаментальных и прикладных задач
в медицине и биологии.
1.2.1.2. Подготовка тканей и клеток

к гистохимическому анализу
Результат гистохимического анализа в равной мере зави-
сит как от проведения гистохимической реакции, так и от
подготовки материала. Процесс подготовки складывается
из обычных препаративных методов гистологической тех-
ники: взятие пробы ткани, фиксация, промывка, обезвожи-
вание, заливка в парафин или синтетические смолы и при-
готовление срезов, мазков или отпечатков. Важно сделать
правильный выбор метода, обеспечивающего наилучшую
сохранность исследуемых веществ при одновременной
сохранности прижизненной структуры клеток и тканей,
насколько это возможно.
Рассмотрим подробнее некоторые особенности подго-
товки материала, наиболее существенные для последую-
щего гистохимического анализа.
Целью фиксации биологического материала для ги-
стохимического анализа является перевод живого вещества
25
из лабильного состояния в стабильное, т.е. прекращение

процессов аутолиза и стабилизация веществ и структур
клетки в такой мере, чтобы их локализация, целостность
и взаимное расположение практически не изменились
при последующем обезвоживании, заливке в парафин или
в смолу, приготовлении срезов, а также под воздействием
пучка электронов для проведения ультрацитохимического
анализа. Для достижения этой цели возможны три подхо-
да: высушивание, замораживание и химическая фиксация.
Сочетание замораживания и высушивания дало метод
лиофильной сушки, особенно ценный для локализации бел-
ков, а также низкомолекулярных веществ, например ионов
металлов и биогенных аминов. Сочетание замораживания
и химической фиксации дало метод замещения в заморо-
женном состоянии. По этому методу предварительно замо-
роженный материал помещается в охлажденную от –20 до
–50 qС (или ниже) фиксирующую или обезвоживающую
жидкость — спирты, эфир, ацетон и др.
В данном разделе мы рассмотрим лишь методы хими-
ческой фиксации, наиболее часто используемые как в ги-
стологической, так и гистохимической практике. К недо-
статкам химической фиксации следует отнести введение
в клетку чуждых ей веществ, которые образуют соедине-
ния с компонентами клетки, что ведет к изменению ее хи-
мического состава и структуры. Вместе с тем в ряде случа-
ев химическая фиксация может высвобождать химические
группы, необходимые для связывания красителей, или,
повышая проницаемость клеточных мембран, облегчать
доступ к нужным структурам компонентов инкубационной
гистохимической среды.
На результаты химической фиксации влияют время,
прошедшее после взятия пробы, продолжительность фик-
сации, рН и изотоничность фиксирующей среды, темпе-
ратура и химические свойства выбранного фиксирующего
реагента. Очень важное значение имеет время, прошедшее
от прижизненного взятия материала из организма до на-
чала фиксации. Этот срок необходимо максимально со-
26
кращать, желательно до нескольких минут, хотя неплохая

морфологическая сохранность, достаточная для идентифи-
кации ткани, клеток и веществ с целью патоморфологиче-
ской диагностики, может быть обеспечена при фиксации
материала и через 0,5–1,5 ч после операции. Следует осо-
бенно подчеркнуть, что аутолиз в зависимости от органа
или ткани, характера патологического процесса, размеров
кусочка ткани, окружающей температуры и влажности
идет с различной скоростью. Быстрое подсыхание мате-
риала, особенно маленьких кусочков, делает полностью
невозможным его гистохимическое, а тем более ультраци-
тохимическое исследование. Аутопсийный материал дол-
жен быть взят для фиксации не позднее чем через 1–4 ч
после смерти.
Идеальный фиксатор должен приближаться по ве-
личине рН, осмотическому давлению и ионному соста-
ву к естественной среде, окружающей клетку. Нужную
величину рН фиксирующей смеси в практике гистохи-
мии, как правило, устанавливают с помощью фосфатного
или трис-буфера. Обычно рекомендуют придерживаться
нейтральных величин рН фиксирующей смеси, хотя для
большинства тканей нет достаточных доказательств того,
что изменение рН фиксирующей смеси от 6,5 до 8,0 суще-
ственно влияет на морфологическую сохранность клеток.
В химической фиксации для гистохимических целей
используют в первую очередь альдегиды (формальдегид
и глутаральдегид), четырехокись осмия, хромовую кис-
лоту и хроматы, спирты (этанол, метанол и др.), ацетон,
соли ртути (например, сулему), уранилацетат и кислоты
(например, уксусную, трихлоруксусную, пикриновую,
азотную и др.).
Наиболее широко используемый как в гистологии,
так и в гистохимии фиксатор — это формальдегид. Фор-
мальдегид впервые был синтезирован А.М. Бутлеровым
в 1859 г. Это газ, растворимый в воде до концентрации
40% по весу. Именно в такой концентрации он и поступает
в продажу под названием «формалин». В гистологической
27
практике обычно используется 10% раствор формалина,

что соответствует 4% раствору формальдегида.
Пары формалина оказывают раздражающее действие
на глаза, слизистую оболочку носа, кожу рук и других
обнаженных частей тела, поэтому работа с ним должна
проводиться в резиновых перчатках и в вытяжном шка-
фу. У лиц, подверженных аллергическим реакциям, могут
развиться серьезные дерматиты.
В водных незабуференных растворах формальдегид
со временем превращается в муравьиную кислоту, мети-
ловый спирт и ацетон, которые могут ухудшить качество
фиксации, особенно для энзимогистохимии. К недостат-
кам формальдегида относится также его довольно высокая
способность к полимеризации и выпадению белого осадка
параформальдегида. В результате этих процессов точную
концентрацию формальдегида в растворах формалина
установить не представляется возможным.
Формальдегид и смеси с формальдегидом можно ис-
пользовать в большинстве гистохимических исследований.
Хорошо зарекомендовал себя при выявлении ферментов
(главным образом, гидролитических) и липидов так назы-
ваемый кальций-формол по Бейкеру. При гистохимиче-
ском выявлении нуклеиновых кислот, помимо известного
фиксатора Карнуа, прежде всего следует рекомендовать
смесь формалина, этилового спирта и уксусной кислоты
по В.Я. Бродскому. Фиксация нуклеопротеидов проходит
за счет взаимодействия альдегидной группы с пуриновыми
и пиримидиновыми основаниями и с белковыми компонен-
тами. В связи с тем что с углеводами альдегиды не реаги-
руют, для фиксации кислых мукополисахаридов в раствор
альдегида добавляют цетилпиридинхлорид или соли свин-
ца. Для фиксации гликогена наряду с известным фикса-
тором Буэна, по мнению Лизона, предпочтителен раствор
Жандра, содержащий в качестве добавки к формалину, по-
мимо пикриновой и уксусной кислот, этанол.
В электронной микроскопии и ультрагистохимии фор-
мальдегидные фиксирующие смеси проявили себя внача-
28
ле не с лучшей стороны, что было обусловлено не самой

природой формальдегида, а вредными примесями, глав-
ным образом метанолом (иногда до 16%). Свободный от
метанола формалин, полученный из параформальдегида,
позволяет обеспечить практически такую же ультраструк-
турную сохранность клеток, как и глутаральдегид. Для
большинства гистохимических, ультрагистохимических
и ультраструктурных исследований можно рекомендовать
2–4% растворы формальдегида, приготовленного из пара-
формальдегида на 0,1 М фосфатном буфере (рН 7,2–7,4).
Хорошие результаты для электронной гистохимии
дают смеси такого чистого формальдегида с глутаральдеги-
дом, предложенные Карновским. Главным преимуществом
формальдегида является его более высокая по сравнению
с глутаральдегидом и четырехокисью осмия проникающая
способность. Однако формальдегид, будучи моноальдеги-
дом, дает меньше поперечных сшивок при взаимодействии
с белками по сравнению с глутаральдегидом. Эта реакция
идет медленно и, что не следует забывать, процесс обра-
тим. Следовательно, длительное отмывание кусочков от
формальдегидного фиксатора нежелательно. В иммуноги-
стохимии обычно используют 4% раствор формальдегида
в PBS (0,1 М фосфатный буфер, рН 7,4, с добавлением
0,1% NaCl).
Введению в практику электронной микроскопии, а за-
тем и в ультрацитохимию фиксации в альдегидах, в первую
очередь в глутаральдегиде, с последующей дофиксацией
в четырехокиси осмия мы обязаны Д. Сабатини (1963). Все
реакции, упомянутые выше для формальдегида, характер-
ны и для глутаральдегида.
Результат фиксации глутаральдегидом в значитель-
ной мере определяется вовлечением в реакцию его оли-
гомеров: глутаральдегид, как и прочие альдегиды, имеет
тенденцию к полимеризации через альдольную конден-
сацию. Сабатини провел сравнительное изучение фикси-
рующего действия ряда моно- и диальдегидов и пришел
к выводу, что наилучшую морфологическую сохранность
29
и стабилизацию многих ферментов обеспечивает глута-

ральдегид. Поэтому именно глутаральдегид наиболее ча-
сто используется в ультрацитохимических исследованиях
ферментов. Правда, позднее было показано, что формаль-
дегид, свежеприготовленный из параформальдегида пу-
тем деполимеризации, может быть также с не меньшим
успехом использован для этих целей. Особенно хорошо
зарекомендовала себя фиксация в смесях формальдегида
с глутаральдегидом по Карновскому или по Глауерт. Фор-
мальдегид за счет меньших размеров молекулы быстрее
проникает в ткань, обеспечивая более быструю фиксацию,
а глутаральдегид, следуя как бы второй волной за фор-
мальдегидом, обеспечивает более стабильную в отличие
от формальдегида сшивку.
Липиды глутаральдегид не защищает от последую-
щего вымывания и, если не провести дофиксации в OsO4,
до 95% липидов будет утеряно в процессе обезвоживания
материала. Еще более серьезным недостатком альдеги-
дов является то, что они не обеспечивают стабилизации
фосфолипидов. Это явление, однако, можно существенно
ослабить как уменьшением размеров фиксируемых в аль-
дегиде кусочков, так и добавлением к глутаральдегидной
фиксирующей смеси хлорида кальция в концентрации от
1 до 3 мМ. Поскольку сам глутаральдегид вносит весьма
небольшой вклад в уровень осмотического давления фик-
сатора, а колебания его концентрации от 1 до 3,5% ока-
зывают несущественный эффект, желательно молярность
обычно используемых фосфатного или какодилатного бу-
феров не уменьшать ниже 0,1 М.
Некоторые авторы рекомендуют пользоваться свежи-
ми фиксирующими альдегидными смесями, хотя из прак-
тики известно, что фиксирующие смеси в течение несколь-
ких месяцев можно хранить в холодильнике без заметного
снижения их фиксирующих свойств.
Четырехокись осмия (OsO4) — весьма дорогой реа-
гент. Она поступает в продажу в запаянных стеклянных
ампулах по 0,5–2,0 г. Для получения водных растворов
30
OsO4 чисто вымытую ампулу обертывают чистой плотной

бумагой, раздавливают щипцами или молотком и вместе
с осколками стекла помещают в дистиллированную воду
нужного объема. Перед употреблением раствор следует
выдержать не менее 24 ч. При соблюдении чистоты при
этой операции и при хранении в чистой посуде водные
1–4% растворы OsO4 могут храниться в течение многих
месяцев даже при комнатной температуре. Флакон с рас-
твором OsO4 должен закрываться хорошо притертой сте-
клянной пробкой и храниться в темноте. Следует помнить,
что OsO4 ядовита и ее пары действуют раздражающе на
глаза и дыхательные пути. Для первичной фиксации OsO4
используется редко, главным образом для фиксации ли-
пидов, в 1% концентрации на 0,1 М фосфатном или како-
дилатном буфере, а также в смеси с хромовой и уксусной
кислотами или с бихроматом калия и сульфатом натрия.
Прекрасная морфологическая сохранность клеток,
в том числе и на ультраструктурном уровне, объясняется
главным образом воздействием на белки, которые при этом
не коагулируют, а желатинизируются, что практически не
сопровождается сморщиванием ткани. OsO4 реагирует не
только с аминокислотными группами, главным образом
триптофаном, цистеином и гистидином, но и с этиленовы-
ми группами ненасыщенных липидов, которые восстанав-
ливают OsO4 с образованием осмиевой черни. Благодаря
этому OsO4 действует не только как фиксатор, но и как
контрастирующее вещество, что нашло самое широкое
применение в электронной микроскопии. Это свойство
OsO4 в последние годы стало играть большую роль в элек-
тронной гистохимии при использовании 3,3’-диаминобен-
зидина, превращающегося в гистохимических реакциях
в процессе окислительной полимеризации в избирательно
осмирующийся продукт.
В электронной микроскопии OsO4 используется в ос-
новном для вторичной фиксации (или постфиксации) после
первичной фиксации (или префиксации) в растворах аль-
дегидов. Постфиксация в OsO4 уменьшает потери липидов
31
при последующих обезвоживании и заливке в смолы. При

этом не только липидные структуры, но и клеточный ма-
трикс, митохондрии и клеточные мембраны приобретают
более высокий контраст.
Добавление в фиксирующую смесь с OsO4 ферроциа-
нида калия на какодилатном буфере позволяет получить
достаточно высокий контраст, при котором не требуется
дополнительного контрастирования ультратонких срезов
уранилацетатом и цитратом свинца. В наших исследо-
ваниях хорошее контрастирование клеточных структур
было достигнуто также путем постфиксации в растворе
1% OsO4 с 1,5% красной кровяной солью (феррицианидом
калия) на 0,1 М фосфатном буфере. Этот вариант пост-
фиксации мы рекомендуем для морфологических и осо-
бенно для электронно-гистохимических исследований,
поскольку достигаемый при этом мягкий контраст не ма-
скирует продукт гистохимической реакции.
Хроматы образуют нерастворимые соединения с бел-
ками и липидами. Для хроматов характерна реакция
комплексообразования с водой. Такие комплексы, подоб-
но формальдегиду, могут образовывать связи с реакци-
онноспособными группами белков. Правда, по мнению
Пирса (Пирс, 1962), мы не имеем точного представления
о действии хрома на реакционноспособные белки, и по-
этому в гистохимических исследованиях, за некоторым
исключением, лучше избегать фиксаторов, содержащих
хром. К таким исключениям Пирс относит применение
трехокиси хрома в качестве окислителя в хромаффинной
реакции, разработанной еще в 70-е гг. XIX в. Гайденгайном
и Генле. Эта реакция ведет к образованию биогенными
аминами (адреналином, норадреналином, окситриптами-
ном) коричневого пигмента (адренохрома) с последую-
щей полимеризацией продуктов окисления. Благодаря
своей способности окислять ненасыщенные жирные кис-
лоты хроматы могут быть также использованы для ста-
билизации липидов. Возможно также их применение для
фиксации гликогена и нуклеиновых кислот.
32
Наиболее употребим фиксатор Элфтмана (биохро-

мат-сулема), содержащий 2,5% бихромат калия и 5% су-
лему. Этот фиксатор напоминает фиксатор Ценкера (без
уксусной кислоты) и Хелли (без формалина), а его рН
несколько выше 3,0. После фиксации до 3 дней и заливки
в парафин проводят окрашивание срезов суданом черным
в пропиленгликоле. Этот фиксатор обеспечивает прекрас-
ную морфологическую сохранность: хорошо сохраняются
митохондрии, а аппарат Гольджи выявляется в виде огра-
ниченной окрашенной зоны вокруг ядра. Кроме того, как
упоминалось выше, хромовая кислота и хроматы входят
в качестве дополнительного компонента в осмиевые фик-
саторы (растворы Флеминга и Марчи), а также в состав
смесей с формалином (растворы Рего, Чиаччио, Ценкера).
Хроматы применяют для фиксации белков, углеводов, ли-
пидов, нуклеиновых кислот. Следует учитывать их медлен-
ное проникновение в ткани: в течение 4 ч всего на 1,4 мм.
Во многих гистологических лабораториях фиксиру-
ющие смеси, содержащие соли ртути, находили доста-
точно широкое применение. Ионы ртути (Hg2+), подобно
ионам других металлов, вступают в соединения с кислот-
ными группами белков, в особенности с карбоксильны-
ми и гидроксильными, а также с фосфатными группами
нуклеопротеидов. В отличие от ионов хрома ионы ртути
не образуют комплексов, способных соединять соседние
белковые цепи. К тому же в отличие от большинства ионов
металлов ионы ртути обладают избирательным сродством
к SH-группам. Из этого следует, что при гистохимических
исследованиях нуклеиновых кислот или сульфгидрильных
групп употребление фиксаторов, содержащих соли рту-
ти, нежелательно. Другие реакции — на белки, такие как
реакции Миллона, Сакагучи и тетразониевого сочетания,
а также на липиды, могут проводиться и после фиксации
солями ртути.
Следует иметь в виду, что фиксирующие смеси, содер-
жащие ионы ртути, поначалу быстро проникают в ткань,
но затем способствуют образованию труднопроницаемых
33
зон. Поэтому для фиксации следует брать маленькие ку-

сочки. Ртуть в виде сулемы входит в состав хорошо из-
вестных фиксаторов по Ценкеру, Хелли, Гайденгайну, Суза
и Элфтману.
Уранилацетат UО2(СН3СОО)2 обычно используется
в электронной микроскопии как третий фиксатор после
фиксации в альдегиде и ОsО4. Он особенно благотворно
действует на выявление мембран благодаря стабилизации
фосфолипидов, хотя при этом и возможно экстрагирова-
ние других компонентов, например, гликоген может исче-
зать или терять способность окрашиваться.
Уранилацетат применяют в концентрации 0,25–2%
в воде, в 50–70% этаноле, в веронал-ацетатном или на-
трий-малеатном буфере (рН 5,0) после фиксации в про-
цессе обезвоживания и при контрастировании срезов.
Фосфатный и какодилатный буферы нельзя использовать
из-за образования осадков, а ткани, фиксированные в OsO4
на этих буферных смесях, подлежат длительной промывке
(от нескольких часов до суток и более) перед фиксацией
в уранилацетате. Со временем красящие свойства уранил-
ацетатных растворов ослабевают и возможно образование
осадков. Эти растворы обычно хранят в темноте при ком-
натной температуре. Можно, однако, насыщенный раствор
уранилацетата в 50% этаноле (время окрашивания 8 мин)
хранить в течение многих лет в холодильнике и пользо-
ваться им без фильтрования; образующиеся после кон-
трастирования игольчатые кристаллы уранилацетата на
ультратонких срезах можно удалить непродолжительным
отмыванием в 50% этаноле, подогретом до 31–35 qС.
В гистохимических исследованиях имеют значение не
только фиксирующие свойства уранилацетата, но и его
красящие свойства при выявлении нуклеопротеидов ме-
тодом регрессивного контрастирования по Бернару. Ура-
нилацетат используется также для стабилизации ДНК
и других компонентов клетки.
Чистые кислоты, помимо осмиевой кислоты, для фик-
сации биологических объектов используются реже. Од-
34
нако благодаря своему более быстрому проникновению

в ткань по сравнению с другими компонентами фиксиру-
ющей смеси они оказывают смягчающее действие и таким
образом препятствуют сморщиванию ткани, воздействуя
в процессе гидролиза на гетерополярные валентные связи
и ослабляя состояние гидратации.
Кислоты (пикриновая, уксусная, трихлоруксусная,
азотная) входят в различных сочетаниях с формальдеги-
дом и спиртом во многие известные фиксирующие смеси
(по Буэну, Жандру, Карнуа, Лилли, Ценкеру, Бродскому
и др.), используемые для фиксации нуклеопротеидов, по-
лисахаридов, а также клеток простейших и сперматозои-
дов. Кроме того, азотная, муравьиная и трихлоруксусная
кислоты входят в различных сочетаниях с формальдеги-
дом и спиртом в состав декальцинирующих смесей.
Спирты (этанол и метанол) и ацетон являются типич-
ными осадителями белков. Они одновременно обезвожи-
вают и уплотняют ткань. Длительное выдерживание тка-
ни в абсолютных спиртах и ацетоне настолько уплотняет
ткань, что делает практически невозможным приготовле-
ние срезов. Однако спирты и ацетон эффективно исполь-
зуются при фиксации криосрезов, а также обеспечивают
хорошую морфологическую сохранность бактерий, фибри-
на, эластиновых волокон и мазков клеток.
В гистологии и гистохимии спирты и ацетон имеют
значение не только как фиксирующие, но и как обезвожи-
вающие агенты при заливке проб в парафин и синтетиче-
ские среды. Для обезвоживания наряду с этанолом с рав-
ным успехом можно использовать ацетон и изопропиловый
спирт.
В гистохимических целях спирты и ацетон в чистом
виде применяются при фиксации проб для выявления
активности многих окислительно-восстановительных
ферментов, однако подавляют активность ряда фосфо-
гидролаз. Они используются также в различных сочета-
ниях с кислотами, солями металлов и альдегидами для
фиксации нуклеопротеидов и полисахаридов. Фиксация
35
в ацетоне с 0,65% MgCl2 обеспечивает хорошую сохран-

ность фосфолипидов.
При изучении отдельных составных компонентов
тканей: белков, жиров, углеводов, микроэлементов —
необходимо учитывать некоторые особенности, на
чем мы остановимся в следующих разделах.
1.2.1.3. Гистохимия белков
1.2.1.3.1. Гистохимические методы выявления белков
Белки принимают участие в построении практически всех
структур клеток и тканей. Для гистохимии представляет
интерес не подтверждение наличия белков в тех или иных
клеточных и тканевых структурах, а установление класса
белка. В ряде случаев, согласно Пирсу (Пирс, 1962), до-
статочно разделить белки на две группы:
x простые белки (альбумины, глобулины, гистоны
и др.), дающие при гидролизе главным образом
D-аминокислоты и их производные;
x сложные белки (нуклео-, муко-, глико- и липопро-
теиды), которые помимо аминокислот содержат
также значительное количество веществ небелко-
вой природы.
Для гистохимического выявления белков суще-
ствует три подхода:
1) по биологическим свойствам:
x иммуногистохимические методы;
x радиоавтографические методы;
2) по физико-химическим свойствам:
x методы окрашивания, направленные на выявление
кислотно-щелочных свойств, например определе-
ние изоэлектрической точки по экстинкции мети-
ленового синего;
x методы, основанные на различиях в растворимо-
сти, например на экстрагировании белков солевыми
растворами различной ионной силы и рН;
x методы ферментативного расщепления;
36
3) по гистохимическому выявлению специфических ре-

активных групп аминокислот в белковой молекуле.
Гистохимические методы определения специфических
реактивных групп существуют лишь для части аминокис-
лот. Для идентификации белков эти методы применимы
в случаях, когда характерные для данного класса белков
реактивные группы присутствуют в высокой концентра-
ции. При этом оправданно предполагается, что свободные
аминокислоты и низкомолекулярные пептиды вымывают-
ся в процессе подготовки ткани.
При помощи гистохимических реакций окрашивания
можно выявлять следующие реактивные группы ами-
нокислот в белках:
x N-замещенную фенольную конфигурацию тирозина;
x аминогруппы концевых аминокислот и боковых це-
пей белка (-NH2);
x гуанидильные группы аргинина;
x дисульфидные группы цистина (-S-S-);
x имидазольные группы гистидина;
x индольную конфигурацию триптофана;
x концевые или боковые карбоксильные группы
(-СООН);
x сульфгидрильные группы (-SH).
Гистохимические методы выявления белка, как и мно-
гие реакции на другие классы веществ в тканях, берут свое
начало из классических реакций аналитической, органиче-
ской и биологической химии. К их числу относятся:
x диазониевая реакция на тирозин, триптофан и ги-
стидин (Паули, 1904);
x ксантопротеиновая реакция на фенольные произ-
водные;
x нингидриновая реакция на свободные NH2-группы;
x нитропруссидная реакция на сульфгидрильные
группы (Буффа, 1904);
x реакция динитрофторбензола с ароматической
группой тирозина по Сэнгеру (1945);
37
x реакция Миллона на тирозин (1849, здесь и далее

в этом параграфе цитирование по Пирсу, 1962);
x реакция Сакагучи на аргинин (1925);
x реакция сулема–бромфеноловый синий (Деррам,
1950) и некоторые другие.
Эти реакции в большей или меньшей мере указывают
на наличие только определенных аминокислот, однако по-
ложительную реакцию можно также считать доказатель-
ством присутствия белка, поскольку в гистологических
и цитологических препаратах свободные аминокислоты
не встречаются. Разные авторы отдают предпочтение тем
или иным из вышеупомянутых методов. Наиболее пригод-
ными для гистохимической идентификации белка Пирс
считает реакцию Миллона и диазониевую реакцию (Пирс,
1962).
Практический и теоретический интерес представляет
также рассмотрение динитрофторбензольной и нингидри-
новой реакций и реакции на сульфгидрильные группы.
Для цитоспектрофотометрической оценки содержания
белка в гистологических срезах и цитологических препа-
ратах можно рекомендовать окраску на гистоны прочным
зеленым FCF по Олферту и Гешвинду (1953) и окраску
нафтоловым желтым S при рН 2,8 на основные группы
лизина, аргинина и гистидина по Дейтчу (1955).
1.2.1.3.2. Реакции на аминогруппы

Реакция нингидрин-Шифф основана на том, что под дей-
ствием нингидрина аминокислоты белков подвергаются
окислительному дезаминированию с образованием аль-
дегидных групп. Наряду с D-аминогруппами С-концевых
J-глутамил- и E-аспартилпептидов нингидрин вступает
в реакцию со свободными H-аминогруппами лизиновых
и оксилизиновых боковых цепей и, вероятно, с некото-
рыми другими аминогруппами. В целом результаты таких
реакций определяются, по-видимому, содержанием H-ами-
ногрупп боковых цепей белка.
38
Нингидрин реагирует с аминокислотами с образова-

нием углекислоты, альдегида и красителя. Этот краситель
голубовато-фиолетового цвета легко подвержен диффу-
зии, легко распадается и не удовлетворяет современным
гистохимическим требованиям. Однако можно использо-
вать окислительное действие нингидрина, а образующиеся
альдегидные группы выявить реактивом Шиффа. Наряду
с нингидрином можно использовать аллоксан и другие окис-
лители, например гипохлорит натрия и хлорамин Т. На этом
принципе Яшума и Ичикава в 1953 г. разработали так назы-
ваемую нингидрин-Шифф- или аллоксан-Шифф-реакцию.
Этот весьма продуктивный подход использования образу-
ющихся на промежуточном этапе альдегидных групп ши-
роко применяется в гистохимии (например, при выявлении
ДНК, полисахаридов и ряда ферментов, катализирующих
реакции с образованием альдегидов).
Модификация реакции нингидрин-Шифф по Флинку
(1970) для электронной гистохимии заключается в том,
что в качестве реагента на альдегиды выступает тиокар-
богидразид с последующей визуализацией образующегося
гидразона протеинатом серебра. Реакция проводится на
ультратонких срезах тканей, фиксированных в формаль-
дегиде, без постфиксации в OsO4.
Азометиновые методы относятся к другим под-
ходам к выявлению аминогрупп по образованию азо-
метинов, или шиффовых оснований, при определенной
конденсации альдегидов с первичными аминами. Для ги-
стохимического выделения NH2-групп белков Даниелли
предложил использовать производные бензальдегида со
второй альдегидной группой или NH2-группой в пара-по-
ложении.
Образующийся азометин в первом случае выявляет-
ся реактивом Шиффа, а во втором — через реакцию ди-
азотирования с последующим сочетанием с каким-либо
подходящим фенолом, как в описанной выше реакции
с динитрофторбензолом по Даниелли.
39
1.2.1.3.3. Реакции на связанные с белками

карбоксильные группы
Свободные -СООН-группы обеспечивают сохранение на-
тивной конформации белковой молекулы и определяют
биологическую активность некоторых ферментов и гормо-
нов, а также таких соединений, как овомукоид, лизоцим,
кротоксин и др.
В основе предложенного Баррнеттом и Зелигманом
(1958) метода выявления связанных с белками карбок-
сильных групп лежит описанный Вили (1950) механизм
превращения ациламидокислот в ациламидокетоны под
действием уксусного ангидрида в пиридине. Образую-
щиеся в этой реакции кетогруппы Баррнетт и Зелигман
обрабатывали реагентом на карбоксильную группу — ги-
дразидом 2-окси-3-нафтойной кислоты, а полученное со-
единение визуализировали в реакции азосочетания с те-
тразотированным о-дианизидином (прочным синим В).
Баррнетт и Зелигман полагали, что в реакцию вступают
только концевые карбоксильные группы в белковой цепи.
Однако Карновски и Фасман (1960) в опытах на модель-
ных соединениях показали, что карбоксильные группы
боковых цепей (аспарагиновая и глутаминовая кислоты)
также вступают в реакцию и что именно они, а не конце-
вые карбоксильные группы дают развитие окраски.
1.2.1.3.4. Гистохимическое выявление тирозина
В 1849 г. французский химик Миллон предложил реагент
на белки, получаемый растворением ртути в двойном по
весу количестве концентрированной азотной кислоты
с последующим разведением водой в 2 раза. При обработ-
ке белков горячим реагентом Миллона развивается интен-
сивное красно-коричневое окрашивание. В 1853 г. Гофман
показал, что на самом деле эта реакция является тестом на
тирозин. Почти все фенолы, за исключением замещенных
дважды в орто- и мета-положении, образуют окрашенные
комплексы с солями ртути и других тяжелых металлов
в присутствии нитритов в кислых растворах.
40
Эта реакция может быть использована и в качестве

общей реакции на белок, как, собственно, и было задумано
ее первооткрывателем — Миллоном. Из многочисленных
модификаций реакции Миллона, которые применяются
в гистохимии, следует выделить способ Бейкера. Помимо
реакции Миллона теоретический и практический интерес
может представлять реакция диазосочетания по Гленнеру
и Лилли (1957, 1959), являющаяся модификацией биохи-
мического теста Мореля–Сисли (1927) на тирозин. При
продолжительной обработке срезов холодной азотистой
кислотой (НNО2) тирозин превращается в ортонитрозоти-
розин; нитрозогруппы постепенно в результате дальнейше-
го взаимодействия с HNO2 превращаются в диазонитри-
ты. Образовавшийся диазотирозин сочетают с нафтолом
для формирования нерастворимого азокрасителя.
1.2.1.3.5. Гистохимическое выявление триптофана

Лилли (1956) первым попытался применить аналитиче-
ский тест Файгля с реагентом Эрлиха на индолы — ди-
метиламинбензальдегидом (ДМАБ) — для гистохими-
ческого выявления триптофана. В основе метода лежит
принцип образования окрашенного продукта конденсации
индолов с альдегидами. Конденсаты с ДМАБ отличаются
интенсивностью окраски. Помимо триптофана в реакцию
вступают также триптамин, серотонин и скатол. Этот ме-
тод был далее развит Адамсом (1957), который добился
образования более яркого и стабильного синего пигмента,
проводя конденсацию ДМАБ с триптофаном в присут-
ствии окисляющего агента — нитрита натрия.
1.2.1.3.6. Гистохимическое выявление аргинина

В 1925 г. Сакагучи предложил биохимический тест на
белки, содержащие аргинин. Под воздействием D-нафтола
и гипохлорита или гипобромита натрия такие белки при-
обретают оранжево-красное окрашивание. Бейкер (1947)
первым применил эту реакцию к гистологическим срезам,
и его модификация, несмотря на ряд последующих попы-
41
ток других авторов ее усовершенствовать, остается наибо-

лее простой и удобной. Бейкер указал, что положительную
реакцию Сакагучи дают соединения с общей структурной
формулой, где D и E обозначают Н или СН3.
Практически из всех аминокислот, встречающихся
в тканях человека, положительную реакцию Сакагучи дает
только аргинин; гуанидин, креатинин и мочевина дают от-
рицательную реакцию. По существу, почти все клеточные
белки содержат аргинин, но реакция Сакагучи идет только
в тех случаях, когда аргинин содержится в значительных
концентрациях, как это имеет место в основных белках, на-
пример в гистонах. Поэтому реакция Сакагучи имеет важ-
ное значение для выявления основных белков в тканях.
1.2.1.3.7. Реакции на связанные с белками

дисульфидные (цистин) и сульфгидрильные
(цистеин) группы
Возможность гистохимического выявления сульфги-
дрильных (SH-) и дисульфидных (-S-S-) групп определя-
ется наличием в белковых молекулах цистина и цистеина.
Со многими жизненно важными процессами — клеточ-
ным делением, дыханием, регенерацией, проницаемостью
мембран, ферментативной активностью, энергетическим
обменом и др. — связана активность SH-групп.
При многих патологических состояниях (инфекция,
радиация, малигнизация, интоксикация, пролиферация)
их концентрация меняется. SH-группы участвуют также
в создании вторичной и третичной структуры белковой
молекулы.
SS-группы выполняют в основном статические функ-
ции, участвуя в создании вторичной, третичной и четвер-
тичной структуры белка, особенно в таких белках, как ин-
сулин, трипсин, РНКаза. Они участвуют в формировании
активных центров ферментов, где они могут выполнять
каталитическую функцию, например при переносе элек-
тронов и протонов от субстрата к акцептору. Выявление
-S-S-связей представляет собой большую ценность при
42
необходимости гистохимической локализации образова-

ний, содержащих кератин.
Свободные сульфгидрильные группы в тканях легко
окисляются, причем это частично происходит и под влия-
нием гистологической фиксации. Поэтому количествен-
ная оценка их содержания должна проводиться с осто-
рожностью. Гистохимическое выявление серосодержащих
аминокислот возможно только для цистина и цистеина,
связанных с белковыми молекулами и присутствующих
в достаточно высокой концентрации. Свободные цистин
и цистеин, а также глутатион гистохимически не опреде-
ляются, так как они присутствуют в очень низких концен-
трациях и вымываются из тканей в процессе их подготов-
ки к исследованию.
Многие гистохимические методы выявления серосо-
держащих аминокислот, такие как заимствованные из ана-
литической химии более старые методы с применением
свинца и нитропруссида и некоторые другие, представ-
ляют лишь исторический интерес. Для практического ис-
пользования наибольшую ценность представляют метод
Баррнетта и Зелигмана (1952, 1953) с диоксидинафтилди-
сульфидом — специфическим реагентом на сульфгидриль-
ные группы (цистеин), метод селективного окисления
дисульфидных групп (цистин) надмуравьиной кислотой
по Пирсу (1951) с последующей визуализацией продукта
окисления реактивом Шиффа или альциановым синим
и метод с щелочным тетразолием по Пирсу (1953) для
суммарного выявления SH- и -S-S-групп. Гистохимиче-
ские реакции, направленные на SH-группы, могут быть
применены и к -S-S-группам, но в этом случае последние
перед проведением гистохимической реакции должны
быть восстановлены до SH-групп.
Совместное и раздельное выявление SH- и -S-S-групп
возможно при помощи ДДД-метода на трех параллельных
препаратах (срезах): на первом выявляют свободные реак-
тивные SH-группы; на втором -S-S-группы восстанавли-
вают до SH- (например, тигликолатом натрия, цианидом
43
калия, сульфидом аммония, аскорбиновой кислотой и др.)

и выявляют их вместе; на третьем свободные SH-группы
блокируют (например, йодацетатом или N-этилмалеи-
мидом), а группы -S-S- восстанавливают до SH- в усло-
виях сохранения блокирования имевшихся свободных
SH-групп. Сопоставление таких препаратов дает пред-
ставление о локализации SH- и -S-S-групп. Для демон-
стративных и учебных целей наиболее пригодны срезы
кожи. В патоморфологической практике этот метод в ряде
случаев помогает получать ценные сведения, например
для диагностики плоскоклеточного рака кожи.
Из способов выявления сульфгидрильных и дисуль-
фидных групп на электронно-микроскопическом уровне
следует обратить внимание на предложенный Хассельба-
хом и Эльфвиным (1967) метод контрастирования, осно-
ванный на образовании плохо растворимых меркаптидов
в ходе реакции галогенидов ртути с сульфгидрильными
группами. Для этой цели был использован Hg-фенила-
зоферритин, который специфически включается в струк-
туры, содержащие SH-группы, причем достаточный кон-
траст обеспечивался даже при больших увеличениях.
В основе метода определения сульфгидрильных
групп по Баррнетту и Зелигману (1952, 1953) лежат
биохимические данные о том, что в щелочной среде ди-
сульфиды избирательно окисляют только тиоловые груп-
пы в белках.
В основе выявления дисульфидных групп по Пир-
су (1951) с селективным окислением надмуравьиной
кислотой лежало открытие в 1942 г. Теннисом, Хомил-
лером и Беннетом закономерности, что из всех обычно
встречающихся аминокислот только цистин, метионин
и триптофан окисляются надмуравьиной кислотой. Про-
дукты окисления, содержащие сульфоновые (HSO3-),
сульфиновые (HS2-) и альдегидные группы, по методу
Пирса (1951) выявляются реактивом Шиффа. Кроме того,
базофильные HSO2- и HSO3-группы могут быть выделены
основным красителем — метиленовым синим (в концен-
44
трации 0,0005 М при рН 2,6). Вариант обнаружения ба-

зофилии с помощью метиленового синего более предпоч-
тителен в случаях присутствия в изучаемых структурах
липидов, этиленовые группы которых в результате окис-
ления надмуравьиной кислотой могут также реагировать
с реактивом Шиффа. Помимо метиленового синего могут
быть использованы и другие основные красители. Адамс
и Слоппер (1955, 1956) получили хорошие результаты
с альциановым синим и астрасиним при выявлении ней-
ромедиаторов.
1.2.1.3.8. Блокирование и превращение

реакционноспособных групп в белках
Реакции блокирования и превращения реакционноспо-
собных групп аминокислот могут служить не только кон-
тролем на специфичность гистохимической методики, но
и, как это видно при рассмотрении некоторых реакций ги-
стохимии белков, быть одновременно решающим звеном
в механизме гистохимической визуализации реактивных
групп (например, окислительное дезаминирование, реак-
ция с динитрофторбензолом и др.).
1.2.1.3.9. Гистохимия нуклеопротеидов

Исключительно важная биологическая роль нуклеопро-
теидов в отличие от других протеидов требует их само-
стоятельного рассмотрения. Они играют решающую роль
в белковом синтезе и в генетических механизмах. Нуклео-
протеиды состоят из белкового компонента, в котором
преобладают основные белки типа гистонов и протами-
нов, и небелкового компонента, или простетической груп-
пы — нуклеиновой кислоты. Белковый компонент и ну-
клеиновая кислота связаны, по-видимому, солевой связью.
В тканях животных и растений, а также в микроорга-
низмах встречаются два типа нуклеиновых кислот — де-
зоксирибонуклеиновая (ДНК) и рибонуклеиновая (РНК).
Нуклеиновые кислоты представляют собой высокополи-
мерные молекулы полинуклеотидов, образованные из
45
мононуклеотидов. Каждый мононуклеотид состоит из

пентозы (дезоксирибозы или рибозы), ортофосфорной
кислоты и пуринового или пиримидинового основания.
Пентоза связана диэфирной связью с фосфорной кисло-
той и гликозидной связью с основанием. Мононуклеотиды
связаны в полинуклеотидную цепочку через фосфатную
группу.
В ДНК пентоза представлена дезоксирибозой, пури-
новые основания — аденином и гуанидином, а пиримиди-
новые основания — тимином и цитозином. В РНК пентоза
представлена рибозой, а тимин замещен урацилом. Раз-
личия по тимину и урацилу позволяют проводить диф-
ференцированное радиоавтографическое изучение ДНК
и РНК с соответствующим радиоактивным предшествен-
ником — тимидином для ДНК и уридином для РНК. Дру-
гое важное различие — спиральная двухцепочечная струк-
тура и значительно большая молекулярная масса у ДНК
по сравнению с РНК, имеющей, как правило, одиночную
цепь и существенно меньшую степень полимериции, —
обеспечивает возможность их дифференциального окра-
шивания основными красителями — метиловым зеленым
и пиронином.
Гистохимический анализ нуклеиновой кислоты может
быть направлен на любой из трех ее компонентов:
x пуриновые и пиримидиновые основания обнаружи-
ваются по поглощению ультрафиолетового света;
x углеводный компонент определяется реактивом
Шиффа или его аналогами по альдегидным груп-
пам, образующимся в результате кислотного гидро-
лиза;
x фосфорная кислота выявляется по сродству к ос-
новным красителям.
Кроме того, для нуклеиновых кислот хорошо разрабо-
таны и обоснованы методы ферментативной и химической
экстракции, повышающие надежность и специфичность
гистохимических методов.
46
1.2.1.3.10. Выявление пуриновых и пиримидиновых

оснований
В 1930-е гг. выдающийся шведский цитолог Торнбьерн
Касперссон создал первый ультрафиолетовый цитоспек-
трофотометр и доказал пригодность методов цитоспектро-
фотометрии для биологических объектов. Гетероцикли-
ческие кольца пуриновых и пиримидиновых оснований
ДНК и РНК специфически поглощают ультрафиолетовый
свет при длине волны 260 нм. Количественная оценка со-
держания нуклеиновых кислот проводится по регистра-
ции оптической плотности при указанной длине волны.
Дифференцированное выявление ДНК и РНК по разли-
чию в поглощении ультрафиолетового света производит-
ся помощью специфического экстрагирования ДНКазой
и РНКазой.
1.2.1.3.11. Определение углеводного компонента ДНК

по Фельгену
В 1924 г. немецкие гистохимики Фельген и Россенбек
опубликовали статью по применению реактива Шиффа —
реагента на альдегидные группы — для выявления тимо-
нуклеиновой кислоты (так тогда называли ДНК). Этому
событию суждено было стать поворотным пунктом не
только в гистохимии ДНК, но впоследствии и в гистохи-
мии полисахаридов, липидов, аминокислот и некоторых
других соединений, имеющих в своей структуре потенци-
альные альдегидные группы.
Принцип этого метода обнаружения ДНК заключает-
ся в том, что в результате мягкого гидролиза под влиянием
1 н НСl в фиксированных препаратах происходит специ-
фическое отщепление от ДНК пуриновых оснований (аде-
нина и гуанидина), связанных с С1-атомом дезоксирибозы.
Оставшийся полинуклеотид называется апуриновой кис-
лотой. Удаление пуриновых оснований раскрывает потен-
циальные альдегидные группы, присутствующие в моле-
куле D-2-дезоксирибозы в фуранозной форме.
47
В данной реакции РНК практически полностью вы-

мывается из срезов, поэтому образования альдегидов из
рибозы не происходит и при правильном проведении
реакции Фельгена РНК всегда остается неокрашенной.
Предшествующие альдегидные группы других соедине-
ний в клетке (плазмали) выявляются в контрольных опы-
тах при обработке реактивом Шиффа и без солянокис-
лого гидролиза; это позволяет дифференцировать их от
альдегидных групп дезоксирибозы, высвобождающихся
в результате гидролиза.
1.2.1.3.12. Цитофотометрия количества ДНК

после окраски по Фельгену
В данном методе краситель (фуксинсернистая кислота)
связывается с альдегидными группами апуриновой кис-
лоты в стехиометрических соотношениях, и окрашенный
продукт удовлетворяет требованиям закона Ламберта–
Бера, что позволяет проводить цитоспектрофотометри-
ческий анализ препаратов, окрашенных по этому методу.
Абсорбционный максимум красителя составляет 585 нм.
Сочетание метода Фельгена с методом цитоспектро-
фотометрии сыграло важную роль в исследованиях по
кариологии и молекулярной генетике; был установлен
закон постоянства количества ДНК в геноме различных
клеток для каждого вида, и было доказано, что синтез
ДНК в клетке происходит в S-периоде клеточного цикла
(Бродский В.Я., 1966). В последнее время этот метод на-
ходит широкое применение в патоморфологической диаг-
ностике опухолевых заболеваний. В ядрах клеток опухо-
лей происходит изменение содержания ДНК, как правило,
в сторону увеличения плоидности. Гистограммы распре-
деления клеток по плоидности характерны для каждой
формы ракового или предракового заболевания. Методы
автоматизированного цитофотометрического анализа для
дифференциальной диагностики опухолей были разрабо-
таны Касперссоном с группой исследователей в Институ-
те патологии опухолей в Стокгольме.
48
Гидролиз в 1н НCl может быть заменен бромирова-

нием (Барка, 1956). Гидролиз может проводиться и в 5н
HCl (Итикава и Огура, 1954), в также в перхлорной
(ДиСтефано, 1952), фосфорной (Хашим, 1953), азотной,
серной и трихлоруксусной (Блох и Годман, 1955) кисло-
тах. Реактив Шиффа может также быть заменен другими
реагентами на альдегиды. В 1970 г. Рух предложил для
этой цели использовать флуорохром БАО (бис-(4-амино-
ферил)-1,3,4-оксидйазол). Вместо БАО в этой методике
для флуорохромирования можно использовать ауромин О
в концентрации 0,2%. Корсон в 1964 г. предложил обра-
ботку препаратов раствором метенамин-серебра после
гидролиза в 1 М лимонной кислоте. В результате в срезах
развивается четкое черное окрашивание ДНК. В модифи-
цированном виде этот метод применим и в электронной
гистохимии.
1.2.1.3.13. Реакции выявления фосфорной кислоты

основными красителями
Основные, или катионные, красители обладают свойством
более или менее избирательно связываться с отрицательно
заряженными кислотными группами. Для этих реакций не-
характерна строгая специфичность по отношению именно
к фосфатным группам нуклеиновых кислот, поэтому не-
обходимо проводить контрольные реакции блокирования,
а также химическую или ферментативную экстракцию.
В гистохимии нуклеиновых кислот используются ос-
новные красители, главным образом, тиазинового и окса-
зинового ряда.
Простейшим тиазиновым красителем является
тионин. Для тиазиновых красителей характерно наличие
тиазониевого катиона с выровненными связями (заряд
равномерно распределен между атомами серы и азота).
В связи с этим катион тиазиновых красителей окрашен
от голубого до синего цвета.
Метиленовый синий — тетраметильное производное
тионина. Он используется при крашении хлопка по тан-
49
ниновой протраве и в ситцепечатании. Как витальный

краситель он интенсивно окрашивает некоторые органы
животных, в частности периферическую нервную систему.
При рН от 3 до 5 метиленовый синий окрашивает не толь-
ко нуклеиновые кислоты, но и кислые мукополисахариды.
Их дифференциальное выявление возможно в контроль-
ных опытах с нуклеазами.
К тиазиновым красителям также относятся толуиди-
новый синий, который связывается с ДНК при рН 4,0–6,0
в стехиометрических соотношениях, и крезиловый фи-
олетовый, который связывается с РНК при рН 4,2 сте-
хиометрически и поэтому может быть использован для
цитофотометрического определения содержания РНК.
Окрашивание комплексом галлоцианин-хромо-
вые квасцы. Впервые окрашивание комплексом галло-
цианин-хромовые квасцы было применено Эйнарсоном
в 1932 г. для выявления гранул Ниссля. Впоследствии
было обнаружено, что этот метод пригоден для гистохи-
мического определения нуклеиновых кислот. Принадле-
жащий к оксазиновым красителям галлоцианин в водных
растворах существует в виде катиона и может образовы-
вать комплексы с металлами (в частности, с хромом), спе-
цифически связывающиеся с нуклеиновыми кислотами.
С помощью цитофотометрических исследований
было показано, что каждый мононуклеотид через фос-
фатную группу связывается с одним катионом красителя.
В результате этой реакции РНК и ДНК окрашиваются
в серо-голубоватый цвет. При рН от 1,5 до 1,7 специфич-
ность связывания красителя с нуклеиновыми кислотами
довольно высока. Поскольку краситель связывается с суб-
стратом в стехиометрических соотношениях, этот метод
может быть использован в количественных цитофотоме-
трических исследованиях.
Окрашивание ДНК и РНК метиловым зеленым–
пиронином. В 1899 г. в «Вирховском архиве» Паппен-
гейм опубликовал статью о применении смеси красителя
метилового зеленого и пиронина для окрашивания кле-
50
ток красного костного мозга. Метиловый зеленый и пи-

ронин — катионные красители. Как и многие другие, они
были перенесены в гистологию, а затем и в гистохимию
из текстильной промышленности. Пиронин и сегодня ис-
пользуется для крашения шелка и шерсти, а также хлопка
по танниновой протраве.
Интерес к методу Паппенгейма возродился в 1940-е гг.
после исследований Браше, доказавшего с помощью пере-
варивания РНКазой специфичность связывания пирони-
на с РНК. Позднее было показано, что метиловый зеленый
связывается с ДНК в стехиометрических соотношениях,
что допускает возможность количественной оценки с по-
мощью цитофотометрии.
Предполагается, что дифференциальное связывание
этих двух катионных красителей с ДНК и РНК объясня-
ется не электростатическими взаимоотношениями краси-
теля с нуклеиновой кислотой, а различной степенью по-
лимеризации обеих нуклеиновых кислот или, вероятнее,
тем, что в отличие от одноцепочечной РНК ДНК имеет
структуру двойной спирали. В пользу такого предположе-
ния свидетельствует тот факт, что денатурированная ДНК
утрачивает сродство к метиловому зеленому и окрашива-
ется пиронином.
Метод регрессивного контрастирования рибо-
нуклеопротеидов (РНП) по Бернару. В основе этого
метода лежит дифференцирование с помощью комплексо-
образователей — этилендиаминтетраацетата (ЭДТА) или
цитрата. Согласно Бернару (Bernhard, 1968; Monneron
and Bernhard, 1969) ультратонкие срезы для электронной
микроскопии контрастируют водным раствором уранила-
цетата, а затем обрабатывают в ЭДТА или цитратном бу-
фере, в результате чего ионы уранила вымываются из хро-
матина гораздо быстрее, чем из РНП. В предварительных
опытах отрабатывается такая продолжительность диффе-
ренцирования в ЭДТА, чтобы РНП в отличие от хрома-
тина еще сохранили бы связанные ионы уранила и могли
бы быть контрастированы цитратом свинца. Материал,
51
фиксированный OsO4, непригоден для этой цели. Метод

Бернара сам по себе не обеспечивает полной специфич-
ности по отношению к РНП, но его надежность может
быть повышена в сочетании с экстракцией нуклеазами.
Однако в большинстве случаев в этом нет необходимости,
так как этот метод применяется в основном для изучения
РНП в ядре, где нет других структур, выявляемых этим
способом. Применив этот метод, Бернар провел инвента-
ризацию ядерных нуклеопротеидных структур и класси-
фицировал их. Помимо гранулярного и фибриллярного
компонента ядрышка, он выделил интерхроматиновые
и перихроматиновые гранулы, перихроматиновые фи-
бриллы и клубочковидные тельца (1968). Наибольший
интерес вызвали работы Бернара и его сотрудников, про-
демонстрировавших переход перихроматиновых фибрилл
(форма существования быстро меняющейся, вновь син-
тезированной РНК) в перихроматиновые гранулы (фор-
ма транспорта РНК из ядра в цитоплазму через ядерные
поры, соответствуют «информосомам», выделенным
Г.П. Георгиевым и О.П. Самариной (Samarina et al., 1967).
С помощью этого метода в сочетании с обработкой ак-
тиномицином Д в дозах, инактивирующих ядрышковую
ДНК, был впервые продемонстрирован переход грануляр-
ного компонента ядрышка (прерибосомы) в интерхрома-
тиновые гранулы (Buchwalow and Unger, 1977; Buchwalow
et al., 1985). Впоследствии в опытах по этой же схеме
Пувьон (Puvion et al., 1984) получил включение мечено-
го уридина в интерхроматиновые гранулы, что оставило
некоторые сомнения в рибонуклеопротеидной природе
интерхроматиновых гранул и в том, что они являются про-
межуточным звеном между гранулярным компонентом
ядрышка и рибосомами.
1.2.1.3.14. Ферментативный и химический гидролиз

Дальнейший анализ нуклеиновых кислот осуществляется
посредством ферментативной или химической экстракции.
Преимуществом нуклеаз по сравнению с другими агента-
52
ми является высокая специфичность. Правда, их эффек-

тивность зависит от ряда факторов — способа фиксации,
заливочной среды и др. Наиболее эффективно действие
ДНКазы и РНКазы на ткани, фиксированные в формаль-
дегиде. После фиксации в OsO4 возможно переваривание
РНКазой, но не ДНКазой. Ферментативное расщепление
лучше проводить на криостатных срезах либо срезах, при-
готовленных с помощью вибротома или резака, но можно
и в кусочках ткани, и на депарафинированных срезах. Для
электронной гистохимии наиболее подходящей является
заливка в гликольметакрилат после фиксации в формаль-
дегиде; при этом сохраняется как структура, так и чувстви-
тельность к действию РНКазы и ДНКазы.
1.2.1.4. Гистохимия липидов
1.2.1.4.1. Гистохимическое обнаружение липидов

Собирательный термин «липиды» охватывает жиры
(т.е. триглицериды) и жироподобные вещества раститель-
ного и животного происхождения. Разные по химическо-
му составу, строению и физиологической функции — все
они объединяются на основе общих химических свойств.
Это преимущественно неполярные соединения, основным
компонентом которых являются жирные кислоты. Липиды
не растворимы или плохо растворимы в воде, но хорошо
растворяются в типичных жирорастворителях: бензине,
хлороформе, четыреххлористом углероде, ацетоне, эфи-
ре, петролейном эфире, горячем спирте и др. Не все ли-
пиды одинаково растворимы в указанных растворителях.
На этом основаны принципы дифференциальной экстрак-
ции липидов по Кейлиг, а также выявление липидов с по-
мощью жирорастворимых красителей.
Единой номенклатуры и классификации липидов
не существует. С учетом гистохимических свойств и хи-
мической структуры липиды можно разделить на простые
(нейтральные жиры, воски, стериды) и сложные (фосфо-
липиды, цереброзиды, ганглиозиды, сульфолипиды).
53
К простым липидам относятся нейтральные жиры —

эфиры жирных кислот и глицерина (моно-, ди- и тригли-
цериды). Для набора жирных кислот характерна видовая
специфичность. Для жира человека характерно высокое
содержание олеиновой, пальмитиновой, линолевой и сте-
ариновой кислот; 60–80% представлено ненасыщенными
жирными кислотами. Присутствие ненасыщенных жир-
ных кислот обеспечивает жидкое или полутвердое состо-
яние таких жиров и является предпосылкой для их обна-
ружения с помощью жирорастворимых красителей.
Воски — эфиры, в которых оба компонента (ненасы-
щенные жирные кислоты и спирты) имеют длинную угле-
водородную цепь. В организме человека и животных воски
представляют собой эфиры жирных кислот и холестери-
на. Хотя воски являются важным компонентом некоторых
растений и животных (например, китообразных), их значе-
ние в гистохимии высших животных минимально.
Стериды (или стероиды) — это производные цикло-
пентанпергидрофенантрена. К этой группе относятся такие
природные соединения, как холестерин, стероидные гор-
моны (половые гормоны и кортикостероиды), сердечно-
активные стероиды (сердечные гликозиды и буфогенины),
стероидные сапогенины и стероидные алкалоиды.
Сложные липиды — это группа соединений, отличаю-
щаяся наличием в их молекулах, помимо спирта и жирной
кислоты, других составных частей (остатков фосфорной
или серной кислот, азотистых оснований, некоторых са-
харов и др.). В эту группу входят фосфолипиды, церебро-
зиды, ганглиозиды и сульфолипиды.
Фосфолипиды характеризуются присутствием в их
молекуле остатка фосфорной кислоты. В зависимости от
спиртового компонента (глицерина или сфингозина) они
подразделяются на глицерофосфатиды и сфингофосфа-
тиды. В отличие от эфироподобных связей, характерных
для глицерофосфатидов, в сфингофосфатидах жирные
кислоты (обычно оксикислоты) образуют амидную связь
с NН2-группой сфингозина. К этой группе относятся сфин-
54
гомиелины (липиды миелиновых оболочек), состоящие из

сфингозина, фосфорной кислоты, холина и жирной кис-
лоты. Они встречаются главным образом в тканях мозга.
Цереброзиды — сахаросодержащие сфинголипиды —
состоят из сфингозина, жирной кислоты и гексозы (обыч-
но D-галактозы и реже D-глюкозы). Фосфорная кислота
отсутствует. Они обычно встречаются в белом веществе
мозга и, в меньшей мере, в почках, селезенке, легких, над-
почечниках, печени, тимусе, сетчатке, эритроцитах.
Ганглиозиды, помимо высокого содержания сахаров,
отличаются от цереброзидов наличием характерной толь-
ко для них нейраминовой кислоты. Они встречаются в ос-
новном в нервных клетках.
Сульфолипиды, или сульфатиды, характеризуются
наличием в их молекуле остатка серной кислоты, жир-
ной кислоты, галактозы и сфингозина. По существу они
представляют собой цереброзиды, в которых 6’-гидроксил
галактозы этерифицирован серной кислотой. Сульфоли-
пиды составляют до 25% всех цереброзидов ткани мозга.
Они могут накапливаться в этой ткани, а также в селезен-
ке, при некоторых патологических состояниях.
Гистохимическое выявление липидов возможно
с помощью физических и химических методов.
К физическим относятся методы экстракции, поля-
ризационная микроскопия и окрашивание жирораствори-
мыми красителями.
К химическим методам относится подавляющая
часть гистохимических методов выявления липидов, на-
правленных главным образом на активные функциональ-
ные группы. Помимо этого, липиды можно обнаружить
с помощью поляризационной микроскопии. Известно, что
в нативном состоянии большинство нейтральных липидов
находятся в жидкой фазе и не дают двойного лучепрелом-
ления в поляризованном свете; это свидетельствует об их
аморфном (изотропном) состоянии.
Особое значение в определении липидов имеет флуо-
ресцентная микроскопия. Известно, что небольшая часть
55
липидов обладает собственной, или первичной, флуорес-

ценцией в ультрафиолетовых лучах. Липопигменты све-
тятся желтым или желто-зеленым светом, липиды с рас-
творенным каротином дают зеленую флуоресценцию, так
же как и стероидные гормоны, но зеленая флуоресценция
последних меняется во времени. Практическое значение
имеет метод выявления витамина А.
Методы вторичной флуоресценции, в основе которых
лежит растворение флуоресцирующих веществ (флуо-
рохромов) в липидах тканей, позволяют устанавливать
присутствие липидов в клетках и тканях точнее, чем мно-
гие другие методы. Для этой цели использовался целый
ряд флуоресцирующих красителей, в том числе метилено-
вый синий, тиофлавин, родамин В, бенгальский розовый,
фосфин 3R, бензпирен и др. Возможность применения
водных растворов таких красителей обеспечивает сохран-
ность самых мелких капелек жира. С помощью этого ме-
тода липиды и липопротеиды выявляются в очень низких
концентрациях. Особенно это относится к флуорохроми-
рованию бензпиреном. Этот высокочувствительный ме-
тод позволяет обнаруживать липиды в тонких структу-
рах, входящих в состав липопротеидных комплексов или
тонкодисперсных образований. Другой флуорохром —
фосфин 3R — придает липидам яркую серебристо-белую
флуоресценцию, которую легко отличить от естественной
флуоресценции тканей, даже не пользуясь контрольными
препаратами сравнения.
Кроме того, возможно окрашивание жирораствори-
мыми красителями. История применения жирораствори-
мых красителей ведет свое начало с 1896 г., когда Дадди
впервые использовал для гистохимического окрашивания
жиров судан III. В 1901 г. Михаэлис применил для этих же
целей судан IV и доказал, что окрашивание жиров судано-
выми красителями основано на процессах растворения, т.е.
имеет чисто физическую природу и обусловлено лучшей
растворимостью красителя в липидах по сравнению с его
растворимостью в исходном растворителе. Помимо суда-
56
нов, хорошие результаты при окрашивании жиров дают

масляный красный 0 и масляный красный 7В. В качестве
растворителей для жировых красителей можно использо-
вать 55–70% изопропанол, пропиленгликоль или смесь из
равных частей 70% этанола и ацетона и др.
Для гистохимического обнаружения фосфолипидов
в первую очередь можно рекомендовать методы с кислым
гематеином. Гематеином называется окисленная форма ге-
матоксилина. На окислении гематоксилина основаны все
рецепты приготовления красящих растворов гематокси-
лина для гистологического окрашивания. Принцип теста
на фосфолипиды с применением кислого гематеина был
разработан Бейкером в 1946 г.
Достаточно высокой специфичностью обладает также
метод с железным гематоксилином по Элледеру и Лойде
(1973). Предполагается, что в окрашивании по этому ме-
тоду играет роль катионный хелат, обладающий способ-
ностью связывать ионы железа с фосфатными группами.
Окрашивание фталоцианиновым красителем люк-
соловым прочным синим менее специфично, однако им
часто пользуются для обзорных нейрогистологических ис-
следований. В гистохимии липидов люксоловый прочный
синий впервые был использован Клювером и Баррейрой.
Пирс полагает, что этот краситель связывается с остатком
холина фосфолипидов в реакции, идущей по типу «кисло-
та–основание» с образованием соли, причем основание,
входящее в состав фосфолипида, замещает основание
в молекуле фталоцианина.
Отдельно следует отметить холестерин. Для его ги-
стохимического обнаружения можно рекомендовать ме-
тод Адамса (1961) с хлорной кислотой и нафтохиноном,
а также метод Шультца (1924). Окислительный метод
Шультца с железными квасцами для выявления холесте-
рина и его эфиров — это модификация микрохимической
реакции Либермана–Бурхардта. В основе метода лежит
окисление холестерина до оксихолестерина под действи-
ем ультрафиолетовых лучей (в первоначальном вариан-
57
те) или сульфата железа (ІІІ)-аммония. Возможно также

выявление свободного холестерина и других 3E-оксисте-
ринов на ультраструктурном уровне благодаря их способ-
ности образовывать нерастворимые в воде соединения
с дигитоксином.
1.2.1.4.2. Выявление плазмалогенов

Плазмалогены, или ацетальфосфатиды, — это модифици-
рованные глицерофосфатиды. Они отличаются тем, что
у них D-гидроксил глицерина связан не с жирной кисло-
той, а образует D,E-ненасыщенный ацеталь с альдегидом.
Природа этих альдегидных групп точно не известна.
Альдегидные группы высвобождаются из плазмалогенов
под действием хлорида ртути (сулемы) или мягкого кис-
лотного гидролиза. Первое гистохимическое обнаруже-
ние плазмалогенов было проведено Фельгеном и Фойтом
в 1924 г. с помощью реактива Шиффа. Они назвали эту
реакцию плазмалевой (т.е. цитоплазматической), чтобы
отличить ее от ядерной реакции ДНК. В основе метода
Фельгена и Фойта лежит визуализация реактивом Шиф-
фа высших альдегидов, высвобождаемых из плазмалоге-
нов после непродолжительного воздействия сулемы. Этот
же принцип реакции использован в рекомендуемой нами
реакции Хайеса.
1.2.1.4.3. Выявление жирных кислот и триглицеридов

Для гистохимического выявления жирных кислот воз-
можны два подхода:
1) по образованию солей красителей в реакциях жир-
ных кислот с некоторыми основными красителями;
2) по омылению жирных кислот солями металлов.
Более интенсивно разрабатывается второй подход.
В методе Хольцингера (1959) ионы меди, связывае-
мые жирными кислотами, визуализируются рубеановой
кислотой с образованием окрашенного комплексного сое-
динения. Реакция омыления лежит также в основе метода
Адамса и соавт. для выявления жирных кислот триглице-
58
ридов. Согласно этому методу эфирные связи триглицери-

дов сначала расщепляются липазой, а высвободившиеся
жирные кислоты переводятся в осадок в виде нераство-
римых кальциевых мыл.
Для электронно-микроскопической визуализации
проводят обмен оснований с образованием свинцовых
мыл. Для визуализации продукта гистохимической ре-
акции в световой микроскопии препарат обрабатывают
раствором сульфида аммония с образованием коричневого
осадка сульфида свинца. Специфичность этой реакции
может быть проконтролирована при использовании ин-
гибиторов липазы: 10–3 М Е-600; 0,01 М Zn2+; 0,01 М Pb2+;
0,01 М Cu2+; 0,01% ЭДТА.
Другой метод Адамса и соавт. для обнаружения жир-
ных кислот триглицеридов основан на расщеплении
эфиров глицерина и жирных кислот под действием ги-
дроксиламина с образованием гидроксамовых кислот.
Последующее серебрение ведет к образованию продукта
гистохимической реакции, который хорошо виден как под
световым, так и под электронным микроскопом. Положи-
тельную реакцию дают лишь гидрофильные фосфоглице-
риды и некоторые гидрофильные триглицериды, образо-
ванные жирными кислотами с короткой цепью. Большой
размер частиц и неравномерное распределение осадка
ограничивают ценность этого метода для электронной
микроскопии.
1.2.1.5. Гистохимия углеводов
Углеводы распространены в природе повсеместно. В рас-
тениях они составляют до 90% сухой массы, в организме
животных — приблизительно 2%. Термин «углеводы» был
введен в химию в 1844 г. русским ученым К. Шмидтом. Им
было дано такое название, поскольку соотношение между
углеродом, водородом и кислородом в первых открытых
соединениях этого класса соответствовало соотношению
между углеродом и водой и их можно было описать фор-
мулой Сx(Н2О)y. Несмотря на то что впоследствии были
59
открыты новые группы соединений, имеющих свойства

углеводов, но не укладывающихся в эту формулу (напри-
мер, аминосахара и дезоксисахара), термин «углеводы»
сохранился.
Биологическая роль углеводов многообразна. Они вы-
полняют опорные функции: клетчатка (целлюлоза) как
основной компонент клеточной стенки у растений; хитин
как основной компонент экзоскелета у беспозвоночных
животных (членистоногие, моллюски и др.); хондроитин-
серная кислота как один из основных полисахаридных
компонентов соединительной ткани, особенно хрящей
у млекопитающих; гликопротеиды как важный компонент
коллагеновых и ретикулиновых волокон; нейтральные му-
кополисахариды как существенная часть клеточной стен-
ки микроорганизмов.
Энергетическая функция углеводов не менее важна;
две трети всей химической энергии, необходимой для жиз-
ни человека и многих животных, вырабатывается за счет
углеводов. Значительная часть углеводов откладывается
в клетках в виде энергетического резерва в форме высо-
комолекулярных полисахаридов — крахмал у растений
и гликоген у животных.
Некоторые углеводы являются составными частями
биологически важных соединений (АТФ, циклический
аденозинмонофосфат, нуклеиновые кислоты, гепарин,
витамин С и многие другие). Гликопротеиды как специ-
фический компонент иммуноглобулинов играют важную
роль в иммунных механизмах, определяя антигенную ак-
тивность сывороточных и клеточных факторов. Кроме
того, продукты расщепления углеводов используются для
синтеза практически всех классов соединений в живой
клетке.
В живой клетке углеводы существуют в форме моно-,
олиго- и полисахаридов. В гистологических препаратах
они сохраняются практически только в виде олигосахари-
дов в составе гликополимеров и полисахаридов — во вся-
ком случае только полисахариды подлежат достоверному
60
гистохимическому выявлению. Правда, возможно также

гистохимическое обнаружение глюкозы и витамина С.
Общепринятой единой классификации полисахари-
дов не существует. Для практических гистохимических
целей достаточно разделить полисахариды на гомо- и ге-
терополисахариды.
Гомополисахариды построены из остатков молекул
моносахаридов, главным образом пентозы и гексозы, со-
единенных между собой кислородными мостиками. При-
мером гомополисахаридов могут быть крахмал, инулин,
клетчатка, гликоген. К ним с определенными оговорками
могут быть также отнесены хитин и полигалактуроновая
кислота.
Среди гетерополисахаридов различают мукополиса-
хариды и гликополисахариды. К мукополисахаридам от-
носят гиалуроновую кислоту (ее молекула построена из
остатков глюкуроновой и уксусной кислот и гексозамина),
хондроитинсерные кислоты А, В и С (чаще всего содержат
остатки гексозамина, глюкуроновой, серной и уксусной
кислот), гепарин (построен из остатков глюкозамина, глю-
куроновой и серной кислот).
Гликополисахариды имеют сходное строение моле-
кул с мукополисахаридами, но в отличие от них содер-
жат менее 4% гексозаминов. К ним относятся пектиновые
вещества, камеди, слизи, а также иммуноспецифические
полисахариды клеточных стенок микроорганизмов, плаз-
матических мембран клеток, эукариотов и сывороточного
глобулина (иммуноглобулины).
Из мукополисахаридов, входящих в вышеприведен-
ную классификацию, могут быть выделены нейтральные
мукополисахариды, прочно связанные с белками (хитин,
слизь желудка свиньи, углеводы капсул пневмококков,
некоторые продукты секреции желез эпителиального про-
исхождения), и кислые мукополисахариды, или кислые
мукоидные вещества, состоящие из гексозамина и гексуро-
новой кислоты и характеризующиеся присутствием в них
радикалов серной, сиаловой, глюкуроновой и идуроновой
61
кислот или других групп, дающих характерную кислую

реакцию.
Гистохимическое обнаружение углеводов основа-
но, как правило, на методах общего анализа химических
групп.
x Методы окисления. Среди них следует отметить
методы окисления 1,2-гликолей до альдегидов, ре-
акцию Шифф–йодная кислота (ШИК-реакция),
а также применение аналогов реактива Шиффа
для выявления потенциальных альдегидных групп
полисахаридов.
x Метахроматическое окрашивание основными кра-
сителями.
Особое значение следует уделить окрашиванию аль-
циановым синим. Альциановый синий 8GS — фталоци-
анин меди — был рекомендован Стидменом (1950) как
селективный краситель для кислых мукополисахаридов.
Модификация этого метода для электронной гистохимии
по Тайсу и Баррнетту позволяет получать при рН 2 хоро-
шее контрастирование основного вещества соединитель-
ной ткани, углеводов щеточной каемки эпителия тонкой
кишки, секрета бокаловидных клеток и, правда слабее,
хроматина. Базальная мембрана и коллагеновые микро-
фибриллы не контрастируются. Недостатком является
низкая проникающая способность красителя, объясняе-
мая крупными размерами его молекулы.
Следующим методом является окрашивание рутение-
вым красным. Рутениевый красный (Ru(ОН)Cl2·3NH3·Н2О)
давно используется в световой микроскопии для окраши-
вания пектина, растительных муцинов, целлюлозы, крах-
мала, инулина и лигнина, гранул тучных клеток, основного
вещества хряща и т.д. Специфичность этого окрашива-
ния, как мы видим, невысока. Однако благодаря методу
контрастирования рутениевым красным по Лафту (1966)
были существенно дополнены сведения о гликокаликсе —
углеводсодержащем поверхностном слое клеточной обо-
лочки. Электронно-микроскопическое контрастирование
62
происходит при последующей обработке OsO4, в окисли-

тельно-восстановительной реакции, катализируемой ру-
тениевым красным, при которой низшие окислы осмия
осаждаются на окисленном субстрате.
Особое значение имеет окрашивание метиленовым си-
ним. Тиазиновый краситель метиленовый синий позволя-
ет отделить кислые мукоидные вещества от нейтральных
и дифференцировать сульфатные, фосфатные и карбок-
сильные группы путем выявления их базофилии при раз-
личных рН.
Следует также обратить внимание на следующие воз-
можные методы:
x выявление базофилии;
x иммуногистохимия;
x лектиногистохимия;
x окрашивание кармином;
x радиоавтография;
x реакции блокирования и превращения реакционно-
способных групп, методы ферментативного гидро-
лиза;
x реакции связывания коллоидных металлов.
Отдельно следует остановиться на методах выявле-
ния гликогена. Попытки гистохимического обнаружения
гликогена имеют давнюю историю. Еще Клод Бернар
(1877) применял окрашивание гликогена водным раство-
ром йода в своих классических исследованиях функции
печени, а Пауль Эрлих (1883) пользовался этим методом
для выявления гликогена в печени диабетиков. Обычно
употребляли растворы йода с йодидом калия (типа раст-
вора Люголя), но большие затруднения вызывало полу-
чение постоянных препаратов. Многочисленные попытки
усовершенствовать этот метод не смогли устранить и его
главный недостаток — недостаточно высокую специфич-
ность: сходную коричневую окраску дают различные бел-
ки и амилоид.
Классическая ШИК-реакция, отчетливо выявляю-
щая гликоген, и различные ее модификации, служащие
63
этой цели, не могут быть рекомендованы для всех слу-

чаев, особенно если ткань содержит вещества с той же
локализацией, что и гликоген, дающие положительную
ШИК-реакцию, — мукополисахариды, мукопротеиды,
гликопротеиды и ненасыщенные липиды. В таких слу-
чаях лучшие результаты может дать карминовый метод
Беста, хотя применение этого чисто эмпирического ме-
тода трудно примирить со строгими гистохимическими
требованиями.
Метод окрашивания гликогена аммиачным раствором
кармина был введен в гистохимическую практику Бестом
еще в 1906 г. и с тех пор не претерпел существенных изме-
нений. Действующим началом природного кармина явля-
ется карминовая кислота. Ее способность окрашивать гли-
коген зависит от ряда недостаточно понятых физических
и стереохимических факторов. Для лучшей сохранности
гликогена в первоначальных прописях рекомендовалась
заливка в целлоидин, однако можно использовать и пара-
финированные срезы, если перед перенесением их в раст-
вор Беста покрыть тонким слоем целлоидина. Удалось по-
лучить хорошую сохранность и окрашивание гликогена
после фиксации в смеси OsO4 и бихромата по Марчи или
в смеси OsO4 с красной кровяной солью и при проведе-
нии ряда этапов при пониженной температуре. Как и для
ШИК-реакции, этот метод требует проведения контроль-
ных опытов с перевариванием гликогена амилазой, диас-
тазой или слюной.
Кармин Беста, используемый в гистологии уже в те-
чение десятилетий, будучи перенесенным в электронную
микроскопию Теманном (1960, 1963), позволил получить
хорошее контрастирование гранул гликогена, в том числе
и на наружной мембране митохондрий в миокарде, ске-
летных мышцах и почках. Гранулы всех типов и розет-
ки гликогена переваривались диастазой, чем была под-
тверждена достаточная специфичность окраски по Бесту
на электронно-микроскопическом уровне. Высокий кон-
траст гранул гликогена и хорошая ультраструктурная со-
64
хранность были также получены в тканях, фиксированных

в глутаральдегиде и OsO4, после предварительного окис-
ления йодной кислотой и последующего контрастирова-
ния цитратом свинца.
1.2.1.6. Гистохимия ферментов
В настоящее время известно приблизительно 1000 фер-
ментов, но лишь около 100 из них доступны гистохими-
ческому изучению. Вместе с тем информация, получаемая
с помощью гистохимических методов, гораздо более цен-
ная, чем это может показаться на первый взгляд.
Во-первых, при изучении обмена веществ в конкрет-
ном типе клеток или ткани не обязательно анализировать
все или большинство факторов, достаточно выявить клю-
чевой фермент исследуемого цикла. Во-вторых, энзимоги-
стохимические методы позволяют исследовать ферменты
в тканях и клетках in situ, не подвергая их разрушению
и риску разнообразных ошибок, вызываемых гомогени-
зацией, автолизом, элюцией и ресорбцией в процессе вы-
деления. С помощью гистохимических подходов удается
устанавливать локализацию ферментов не только на тка-
невом, но часто на клеточном и субклеточном уровнях.
В основе энзимогистохимических методов лежит об-
наружение продукта ферментативной реакции. При этом,
строго говоря, выявляется не сам фермент, а его актив-
ность. Гистохимическая реакция обнаружения фермента-
тивной активности состоит из двух этапов — собственно
ферментативной реакции и одновременной или последо-
вательной реакции «захвата» с образованием окрашенного
конечного продукта гистохимической реакции (нераство-
римого хромогена).
Все известные гистохимические реакции выявле-
ния ферментативной активности можно разделить на
шесть типов:
1) реакции осаждения ионами металлов;
2) окислительно-восстановительные реакции;
3) индигогенные методы;
65
4) реакции азосочетания;
5) реакции со вспомогательными ферментами;
6) реакции синтеза.
Среди реакций осаждения ионами металлов самой
простой и в то же время одной из наиболее демонстратив-
ных является схема реакции выявления активности кис-
лой фосфатазы, предложенная Гомори. Кислая фосфатаза,
или фосфомоноэстераза, гидролизует фосфомоноэфир-
ную связь многих органических фосфатов, расщепляя ее
между фосфатом и остатком спирта.
Ферментативная реакция и реакция захвата в данном
случае проходят одновременно в одной среде. Образу-
ющийся осадок фосфата свинца имеет белый цвет и не-
видим при световой микроскопии. Для его обнаружения
проводится в новой среде реакция превращения; белый
осадок фосфата свинца переводится в темно-коричневый
осадок сульфида свинца путем обработки срезов раство-
ром сульфида аммония или натрия.
Для электронной микроскопической гистохимии тре-
тий этап (реакция превращения) не обязателен, так как
осадок фосфата свинца имеет высокую электронную плот-
ность и прекрасно виден при электронной микроскопии.
Реакция Карновского и Рутса (Karnovsky, Ruts) была
разработана в 1964 г. для выявления активности холин-
эстеразы. В качестве осаждающего агента использовали
ионы трехвалентного железа Fe3+ в феррицианиде калия.
Феррицианид под действием образовавшегося в фер-
ментативной реакции тиохолина восстанавливается в ре-
акции превращения до ферроцианида, который, в свою
очередь, взаимодействуя затем в реакции захвата с ионами
меди, образует нерастворимый ферроцианид меди (так на-
зываемый коричневый пигмент Хэтчета).
Среди окислительно-восстановительных реакций
следует выделить роль индикаторов — акцепторов элек-
тронов (водорода).
В гистохимических методах, выявляющих активность
окислительно-восстановительных ферментов, в качестве
66
индикатора, который, принимая на себя водород, меняет

окраску и выпадает в осадок, используются соли тетра-
золия.
Кун и Эрхель (Kuhn, Jerchel, 1941) нашли, что различ-
ные бесцветные соли хлорид-2,3,5-трифенилтетразолия
(ТФТ) восстанавливаются растительными тканями до
формазанов. Со временем в практику гистохимии, поми-
мо ТФТ, были введены новые соли тетразолия, такие как
неотетразолий (НТ), синий тетразолий (СТ), нитросиний
тетразолий (НСТ), тетранитросиний тетразолий (ТНСТ),
тиокарбамилнитросиний тетразолий (ТКНСТ) и др. При-
годность солей тетразолия для гистохимических целей
определяется прежде всего их окисляющей способностью
или окислительно-восстановительным потенциалом, т.е.
готовностью принимать на себя водород (электроны), ко-
торый, проходя через систему переносчиков в дыхатель-
ной цепи, соединяется с молекулярным кислородом.
Индикаторы — доноры электронов (водорода). В 1385 г.
Пауль Эрлих открыл индофеноловую реакцию, которая за-
тем получила название «НАДИ-реакция» по первым двум
буквам участвующих в ней реагентов — нафтола и диами-
на. Гипотетический фермент, катализирующий эту реак-
цию, получил название «индофенолоксидаза». Позднее
было показано, что в НАДИ-реакции выявляется субстрат
цитохромоксидазы — цитохром С, причем в окисленной
форме. Однако участие цитохромоксидазы в этой реак-
ции обязательно, поскольку запас окисленного цитохро-
ма С в ткани ограничен, а реакция возможна лишь при
постоянном окислении цитохромоксидазой цитохрома С,
восстанавливаемого в индофенолоксидазной реакции. Та-
ким образом, речь идет о «непрямом» гистохимическом
выявлении цитохромоксидазы, основанном на способно-
сти ароматических аминов восстанавливать цитохром С.
Принципиальная схема индофенолоксидазной реак-
ции Эрлиха лежит в основе целого ряда других гистохими-
ческих реакций обнаружения оксидоредуктаз, из которых
наибольшее значение имеет реакция с 3,3’-диаминобензи-
67
дином (ДАБ) для выявления пероксидазы по Карновски

и Грэхему (Karnovsky, Graham, 1956) и цитохромоксидазы
по Зелигману и соавт. (Seligman et al., 1968). ДАБ, так же
как и НАДИ-реагенты, служит донором электронов для
цитохромоксидазы и других терминальных оксидаз.
После восстановления цитохрома с помощью ДАБ
в процессе окислительной полимеризации и циклизации
происходит образование нерастворимого коричневого по-
лимерного красителя, интенсивно реагирующего с OsO4,
в результате чего его электронная плотность существенно
возрастает.
Индигогенные методы. Многие растения Юго-Вос-
точной Азии, например разновидности индигоферы, а так-
же растущие в других странах, содержат глюкозид индикан
С14H17NO6+3Н2О, который при кислотном или фермента-
тивном гидролизе распадается на виноградный сахар и ин-
доксил. Важнейшая особенность последнего — его легкая
окисляемость под действием кислорода воздуха, особенно
в щелочных растворах. При этом отщепляются два атома
водорода, а два остатка индикатора объединяются в новую
молекулу с образованием индиготина, или индиго.
Первые гистохимические методы, основанные на ис-
пользовании эфиров индоксила в качестве субстратов
для определения активности ферментов, гидролизующих
эфирную связь, были описаны независимо Баррнеттом
и Зелигманом (Barrnett, Seligman, 1951) и Холтом (Holt,
1952). В дальнейшем были разработаны индигенные ме-
тоды выявления не только эстераз, но и фосфатаз, глико-
зидаз, пептидаз и других их вариантов. Эфиры индоксила
начали использовать также в качестве субстрата в реак-
циях азосочетания с образованием азоиндоксильных кра-
сителей.
Окисление под действием атмосферного кислорода
идет недостаточно быстро, для того чтобы исключить диф-
фузию молекул индоксила от места локализации фермен-
та. Поэтому для увеличения скорости образования конеч-
ного окрашенного продукта — индиго — в инкубационную
68
среду добавляют окисляющий агент — феррицианид, фе-

назинметосульфат или соль тетразолия.
Азосочетание (одновременное и последователь-
ное). Азосочетанием называется взаимодействие арома-
тических диазотсоединений, т.е. соединений, содержащих
дианогруппу (-N=N-), с веществами, содержащими спо-
собный к замещению атом водорода, связанный с ато-
мом углерода. Изомер диазогруппы, состоящий из трех-
валентного и пятивалентного атомов азота, называется
диазонием (=N{N) и определяет высокую реактивность
диазосоединений. Наибольшее практическое значение
в гистохимии имеет азосочетание с производными наф-
толов, нафтиламина и индолиламина.
Впервые в гистохимической практике реакция азосо-
четания была использована Ментеном, Юнге и Грином
(Menten, Junge, Green, 1944) для выявления активности
щелочной фосфатазы с E-нафтилфосфатом в качестве суб-
страта, при этом подчеркивалась возможность примене-
ния этого принципа для локализации других ферментов.
Последующие модификации этой реакции с E-нафтил-
фосфатом и при соответствующем подборе субстратов
действительно позволили выявить активность пептидаз,
эстераз и гликозидаз. Реакция азосочетания может быть
использована также для гистохимического обнаружения
белков.
Первоначальная методика подвергалась в дальнейшем
различным изменениям. Гомори с сотрудниками доказа-
ли преимущества D-нафтилфосфата перед его E-изомером
и использовали для гистохимических целей так называ-
емые нафтолы AS. Нафтолы AS, высвобождаемые после
ферментативного гидролиза, обладают меньшей раство-
римостью и большей субстантивностью, чем D- и E-наф-
толы, и, следовательно, уменьшают риск возникновения
артефактов в результате диффузии гидролизованного суб-
страта. При приготовлении инкубационных сред нафтолы
AS, в отличие от D- и E-нафтолов, хорошо растворимых
в водных средах, необходимо предварительно растворять
69
в небольших объемах диметилформалина или диметил-

сульфоксида.
В качестве сочетающихся агентов могут быть исполь-
зованы соединения не только с одной, но и с двумя азо-
группами, т.е. тетразотированные производные, и с тремя
азогруппами, т.е. гексазотированные производные. В про-
дажу эти соединения поступают в стабильной (прочной)
форме в виде диазониевых солей, и поэтому в их названии
присутствует слово «прочный» (англ. fast или нем. echt).
Другая составляющая их названия — «синий», «красный»
или «гранатовый» — характеризует цвет азокрасителя, об-
разующегося после реакции азосочетания.
В гистохимической практике наибольшее значение
имеют следующие соли диазония: прочный синий В (те-
тразотированный о-дианизидин), прочный синий AR,
прочный красный TR (5-хлор-о-толиудин), прочный гра-
натовый GBC, прочный синий VB, гексазотированный
(п-розанилин) и гексазотированный новый фуксин. Если
реакции ферментативного расщепления и сочетания про-
водятся одновременно в одной среде, то их называют ре-
акциями одновременного азосочетания. Если они разъеди-
нены во времени и проводятся в двух разных средах, то
это реакции последовательного азосочетания. В реакциях
последовательного азосочетания растворимые субстраты
после их ферментативного гидролиза превращаются в ме-
нее растворимые продукты и концентрируются в местах
локализации фермента. Для обнаружения гидролизован-
ного субстрата проводят в новой среде сочетание с солью
диазония. При этом не исключается возможность артефак-
тов за счет диффузии продуктов первичной (фермента-
тивной) реакции. К методу последовательного сочетания
прибегают также для выявления ферментов, активность
которых подавляется диазониевыми солями, как, напри-
мер, в случае гетеро-E-галактозидазы.
Реакции со вспомогательными ферментами. В тех
случаях когда конечный продукт ферментативной реакции
не поддается гистохимическому выявлению, его можно из-
70
менить с помощью вспомогательного фермента и сделать

доступным для обнаружения. Таким образом поступают
для выявления оксидаз, таких как моноаминооксидаза
и глюкооксидаза. Одним из конечных продуктов фермен-
тативной реакции в этом случае будет пероксид водоро-
да (Н2О2), локализация которого может быть определена
во вспомогательной реакции с экзогенной пероксидазой
и донором электронов, например диаминобензидином.
Реакция синтеза. Если из низкомолекулярного суб-
страта под действием фермента синтезируется высокомо-
лекулярный нерастворимый продукт, последний может
быть локализован обычными гистохимическими методами
в новой среде. Этот принцип используют для выявления
активности глюкозилтрансфераз. Их обнаружение прово-
дится в две стадии в разных средах:
1) стадия синтеза: фермент отщепляет D-глюкозу от
растворимого субстрата (D-глюкозо-1-фосфата ури-
диндифосфатглюкозы) и образует из нее полигли-
кан, имеющий значительно меньшую растворимость,
чем субстрат;
2) стадия гистохимического окрашивания: синтези-
рованный полигликан визуализируется с помощью
раствора Люголя или ШИК-реакции.
Особенности заливки и фиксации при гистохими-
ческом обнаружении ферментов. В обычной патоморфо-
логической диагностической лаборатории специфические
требования гистохимии ферментов к соответствующей
обработке материала могут быть удовлетворены лишь ча-
стично. Тем не менее параллельно с получением постоян-
ных гистологических препаратов можно выявлять целый
ряд ферментов (кислая и щелочная фосфатазы, пептидазы,
глюкоамилазы, эстераза и др.) с помощью разработанной
Лойдой (1971) быстрой заливки в парафин.
Для этого материал фиксируют в альдегидах 2–3 ч
при 4 qC, промывают дважды по 60 мин в буферном или
физиологическом растворе при 4 qС, обезвоживают при
4 qС 30–45 мин в 50% ацетоне, а затем в трех сменах 100%
71
ацетона 3–24 ч. В последней смене ацетона материал

оставляют на 1–2 ч при комнатной температуре. Затем
тканевые блоки просветляют в трех сменах (по 10 мин
каждая) бензола, толуола или ксилола, промокают филь-
тровальной бумагой, помещают в парафин на 30–45 мин
при 56 qС и переносят в контейнеры для заливки в новой
смене парафина.
Однако следует подчеркнуть, что для сохранения ак-
тивности большинства ферментов предварительная фик-
сация и тем более заливка в парафин нежелательны. При
анализе активности многих ферментов, в частности фосфо-
гидролаз, желательно использовать криостатные нефикси-
рованные срезы.
1.2.1.7. Гистохимия биогенных аминов
Биогенные амины — низкомолекулярные органические ос-
нования — образуются в процессе декарбоксилирования
и последующих ферментативных превращений амино-
кислот.
Биогенные амины, выявляемые с помощью гисто-
химических методов, можно разделить на две группы —
катехоламины и индоламины. Индоламины (серотонин,
или 5-окситриптамин и др.) образуются из аминокислоты
триптофан и родственных ей продуктов. Катехоламины
(адреналин, норадреналин, дофамин и др.) являются про-
изводными аминокислоты тирозин.
Биогенные амины обладают чрезвычайно высокой био-
логической активностью, являясь или гормонами (адрена-
лин, норадреналин), или нейромедиаторами (серотонин,
ацетилхолин). Их концентрация в большинстве органов,
особенно в мозге, очень низка, поэтому для их гистохими-
ческого обнаружения пригодны лишь высокочувствитель-
ные реакции. К сожалению, для одного из важнейших био-
генных аминов — нейромедиатора ацетилхолина — до сих
пор не разработан метод гистохимической диагностики.
Гистохимическое определение биогенных аминов ос-
новано на следующих реакциях:
72
x хромаффинной;
x аргентаффинной;
x реакции окрашивания;
x реакции конденсации.
Хромаффинная реакция. В 1865 г. Генле обнаружил,
что мозговой слой надпочечника после фиксации в бихро-
мате или хромовой кислоте окрашивается в коричневый
цвет. Эта реакция была названа «хромаффинной», т.е. вы-
являющей вещества, имеющие сродство к хрому: в хром-
аффинных гранулах действительно было обнаружено при-
сутствие хрома (Огата и Огата, 1923).
Наряду с солями тетразолия данные реакции обла-
дают способностью «снимать» электроны с дыхатель-
ной цепи. Восстановленный в ферментативной реакции
до ферроцианида, он переводится в ферроцианид меди
в реакции Карновского–Рутса. Ферроцианид взаимодей-
ствует с дыхательной цепью на участке дегидрогеназы
и цитохрома С. В условиях гистохимической реакции
феррицианид восстанавливается преимущественно или
исключительно дегидрогеназой. На этом принципе осно-
ваны современные модификации хромаффинной реакции
для световой гистохимии по Хилларпу и Хекфельду и для
электронной гистохимии по Вуду и Баррнетту. Клетки,
содержащие адреналин, приобретают темно-коричневую
окраску, а норадреналин — желтоватую и желтовато-корич-
невую, если реакцию проводить на нефиксированной ткани.
После фиксации глутаральдегидом окрашиваются только
клетки, содержащие норадреналин.
Аргентаффинная реакция имеет следующие особен-
ности. Под аргентаффинностью подразумевают сродство
определенных структур к серебру, или точнее их способ-
ность восстанавливать соли серебра до металлического се-
ребра в аммиачных растворах. Различные биогенные ами-
ны восстанавливают серебро с разной скоростью. На этом
основании возможна дифференцировка трех типов ами-
нов: норадреналин восстанавливает серебро за несколько
секунд, дофамин — примерно за 1 мин, а 5-окситриптамин
73
(серотонин) — за 30 мин. Для световой микроскопии ре-

комендуется метод Массона–Гамперля, а для электронной
микроскопии — метод Трамеццани и соавт.
Реакции окрашивания. Фенольные производные
гранул аргентаффинных энтерохромаффинных клеток
дают индофеноловую реакцию с реактивом Джиббса,
восстанавливают феррицианид в реакции Шморля и дают
бледно-зеленое окрашивание с хлоридом железа. Из этой
категории следует выделить реакцию азосочетания с со-
лями диазония (Лизон, 1931; Лилли, 1961).
Реакции конденсации. После формалиновой фик-
сации некоторые клетки мозгового слоя надпочечника
дают зеленую флуоресценцию. Эренке (1955) установил,
что флуоресцирующие клетки содержат норадреналин,
который образует с формалином слаборастворимое флуо-
ресцирующее соединение. Вместо формальдегида можно
использовать глиоксиловую кислоту в реакции конденса-
ции с аминами. Различные модификации этого метода по-
зволяют наряду с норадреналином обнаруживать и другие
биогенные амины.
При конденсации с формалином образуются флу-
орофоры, которые можно анализировать и подвергать
количественной оценке с помощью микроспектрофлуо-
риметрического анализа. Этот метод дает возможность диф-
ференцировать такие биогенные амины, как норадреналин,
дофамин, 5-окситриптамин и др. Большим преимуществом
этого метода является то, что на используемых криостат-
ных или вибратомных срезах после фиксации в формалине
могут быть проведены и другие гистохимические реакции,
например реакция на холинэстеразу, импрегнация серебром
и иммуноферментное или иммуногистохимическое иссле-
дование.
1.2.1.8. Гистохимия пигментов
Термин «пигменты» охватывает группу веществ, поглоща-
ющих свет в видимом спектре и наблюдаемых под микро-
скопом в неокрашенных клетках и тканях.
74
Под это определение подпадают вещества различного

происхождения, состава и функционального назначения.
По своему происхождению пигменты можно разделить на
экзогенные (в частности, угольная или известковая пыль,
отложения металлов, химиотерапевтических веществ
и др.) и эндогенные. Эндогенные пигменты разделяют на
гематогенные (например, гемоглобин и его производные)
и негематогенные, или аутогенные (например, меланин
и жировые пигменты — липофусцины и каротиноиды).
В гистохимическом отношении пигменты различаются
мало. Несмотря на то что химический состав ряда пигмен-
тов выяснен не полностью, их гистохимическое обнаруже-
ние возможно с достаточно высокой степенью надежности,
тем более что большинство из них имеют характерную тка-
невую локализацию. Первые сведения о микроскопиче-
ской визуализации пигментов гематоидина (1847) и мела-
нина (1859) были получены Вирховым.
Гемосидерин — железосодержащий пигмент, получаю-
щийся из гемоглобина в результате внутриклеточных пре-
вращений. Для обнаружения гемоглобина пригодна реак-
ция псевдопероксидазы С, а визуализация гемосидерина
при помощи реакции Перлса с кислым ферроцианидом ос-
нована на содержании в нем железа. Кроме того, гемосиде-
рин дает положительную ШИК-реакцию, обусловленную
его нахождением в белково-полисахаридном комплексе.
Этот комплекс дает также резко положительную реакцию
с тетразолием после бензоилирования. Гемосидерин рас-
творяется в кислотах, поэтому для его локализации не сле-
дует использовать кислые фиксаторы.
Желчные пигменты, как и гемосидерин, являются про-
дуктом разложения гемоглобина и других гемсодержащих
белков. Основные желчные пигменты — билирубин и би-
ливердин — проявляют кислотные свойства и образуют
со щелочноземельными металлами соли, нерастворимые
в воде. Их идентификация возможна при помощи окраски
метиленовым синим, реакций Гмелина и Штейна. Реак-
ция Гмелина основана на окислении билирубина азотной
75
кислотой, а реакция Штейна — на окислении его йодом.

Метод Штейна при этом выявляет все желчные пигменты.
Меланин имеет сложную полимерную структуру
и окрашен обычно в черно-коричневый цвет, хотя имеются
и другие оттенки — до желтого и даже фиолетового. Kaк
правило, он встречается в форме гранул — меланосом —
в клетках тканей эктодермального происхождения —
в эпидермисе, волосах, волосяных фолликулах, меланомах
кожи, пигментном эпителии зрачка, сетчатке. В нервной
системе присутствует разновидность меланина — нейро-
меланин. Меланин синтезируется в промеланосомах через
окисление тирозина до ДОФА при участии тирозиназы
и пероксидазы. На этом основаны методы специфическо-
го контрастирования и электронно-гистохимического об-
наружения промеланосом по положительной реакции на
тирозиназу.
Выявление меланина базируется на его способности
образовывать комплексы с ионами двухвалентного желе-
за, которые легко визуализируются феррицианидом калия
в реакции турнбулевой сини. Этот принцип лежит в основе
метода Лилли. Меланин, как и липофусцин, обладает спо-
собностью восстанавливать аммиачный раствор серебра.
На этом основан принцип электронно-гистохимического
определения промеланосом и меланосом. Дифференци-
ровка меланина и липофусцина возможна по их разному
окрашиванию нильским синим. Кроме того, липофусцин
в отличие от меланина дает собственную флуоресценцию,
видимую в ультрафиолетовом свете.
Наряду с упомянутым выше липофусцином к жиро-
вым пигментам относятся гемофусцин, цероид, псевдоме-
ланин, железосодержащие липопигменты и каротиноиды.
Липофусцин, как и другие пигменты этой группы, возни-
кает, по крайней мере отчасти, из предшественников ли-
пидной природы в ходе их постепенного окисления. Пирс
отмечал, что отдельные жировые пигменты, в частности
цероид, представляют собой промежуточные продукты
этого процесса. Их химическая структура не расшифро-
76
вана. Липофусцин миокарда содержит около 20% липидов

и 14,7% азота. Липофусцина много в нейронах старых лю-
дей и животных.
Липофусцин обладает выраженной базофилией
и сильной восстанавливающей способностью, на чем ос-
нована реакция Шморля — основная реакция на липофус-
цин. Липофусцин окрашивается также нильским синим.
1.2.1.9. Гистохимия неорганических веществ
Гистохимия неорганических веществ сопряжена с рядом
трудностей — прежде всего с их легкой растворимостью
и с тем, что они редко концентрируются в клетках в сте-
пени, достаточно высокой для чувствительности гисто-
химических методов. Поэтому для локализации неор-
ганических элементов предпочтение следует отдавать
гистофизическим методам растровой электронной ми-
кроскопии (РЭМ) — дифракции электронов и электрон-
ного зонда. При помощи этих методов на ультратонких
и полутонких срезах на ультраструктурном уровне были
идентифицированы и локализированы ионы Na, Mg, Si, Р,
K, Са, Mn, Fe, Сu, Zn, Ag, Sb, Os, Аu и Pb. Из гистохими-
ческих методов локализации неорганических веществ мы
ограничимся рассмотрением — как наиболее надежных
и доступных — реакций обнаружения железа, калия, на-
трия, группы тяжелых металлов и хлора.
Определяется только свободное железо. Обнаруже-
ние железа, входящего в состав органических молекул
(например, гемоглобин, цитохромы, ферритин и др.), воз-
можно только после его высвобождения от органических
связей. Выявление двухвалентного железа (ферро-иона)
по Тирману и Шмельцеру основано на образовании желе-
зосинеродистого железа Fe[Fe(CN6)] (турнбулевой сини)
в результате реакции ионов закисного железа Fe2+ тканей
с феррицианидом (гексацианоферриатом). Выявление
трехвалентного иона железа (ферри-иона) по Перлсу
возможно посредством образования железосинеродисто-
го железа Fe4[Fe(CN6)]3 (берлинской лазури) в результате
77
реакции ионов окисного железа (Fe3+) с ферроцианидом

(гексацианоферроатом) в кислом растворе.
В тканях животных нерастворимый кальций присут-
ствует большей частью в виде фосфатов и карбонатов.
Метод Даля основан на образовании комплексов ализа-
риновых красителей с металлами, окраска которых зави-
сит от величины рН. При рН 4,1–4,3 комплекс с кальцием
избирательно окрашивается в оранжево-красный цвет.
В тканях животных калий находится по большей ча-
сти в ионизированной растворенной форме, поэтому ос-
новные процедуры проводятся при низкой температуре,
предпочтение следует отдавать работе с лиофилизирован-
ными срезами. Приемы гистохимии калия основаны на ме-
тоде Макаллума (1905): срезы обрабатываются нитритом
кобальта-натрия, который образует с калием микрокри-
сталлический осадок тройной соли кобальт-нитрит калия.
В некоторых модификациях этот осадок желтовато-корич-
невого цвета преобразуют в сульфид кобальта.
Тяжелые металлы присутствуют в тканях обычно
в виде легкорастворимых солей. Методы их гистохимиче-
ского обнаружения основаны прежде всего на их обработке
сероводородной водой или растворами сульфидов для пе-
ревода в нерастворимые сульфиды данного металла. Неко-
торые авторы прибегают к перфузии раствором сульфида
после непродолжительной перфузии альдегидного фикса-
тора или объединяют процессы фиксации и образования
сульфида, фиксируя в растворе альдегида, насыщенном
сероводородом. Для лучшей визуализации осадка Тимм
(1958) рекомендовал осаждение на нем металлического
серебра из восстанавливающей среды, содержащей нитрит
серебра. Эти приемы используются и для визуализации
тяжелых металлов в электронной гистохимии.
Натрий, так же как и калий, присутствует в тканях
в легко диффузируемой, чаще всего ионизированной фор-
ме. Однако ионы натрия могут быть стабилизированы для
электронно-микроскопического исследования уже в про-
цессе фиксации путем их осаждения гексагидрооксоанти-
78
монатом калия K[Sb(OH)6] по Комнику (1962). Для этой

цели можно также использовать пироантимонат калия
K2H2Sb2O7 4Н2О. Осадок Na[Sb(OH)6] малорастворим
и хорошо выдерживает последующую обработку тканей
для электронной микроскопии. Осадок обладает высокой
электронной плотностью. Специфичность этого метода,
однако, невысока. Помимо Na+, с гексагидрооксоантимо-
натом калия в осадок могут выпадать ионы некоторых дру-
гих металлов; может также вступать в реакцию гликоген.
Для гистохимической локализации хлора применя-
ются исключительно методы серебрения. Используемые
в ранних методах растворы перманганата и нитрата сере-
бра не позволяли надежно установить локализацию легко
диффундируемых ионов хлора, так как эти соли серебра
являются сильными осадителями белков и проникают
в ткань медленно и на небольшую глубину. Лучше про-
явили себя ацетат и лактат серебра.
1.2.2. Иммуногистохимия
Иммуногистохимия — метод морфологической диагно-
стики, в основе которого лежат визуализация и оценка
с помощью микроскопии результатов реакции антиген–
антитело в клетках и тканях.
На современном этапе развития морфологии нет
никаких трудностей с получением антител практически
к любому антигену. Изучая конкретные молекулы, имму-
ногистохимия позволяет получать информацию о функци-
ональном состоянии клетки, ее взаимодействии с микро-
средой, устанавливать фенотип и принадлежность клетки
к определенной ткани. Так, исследование содержания
в клетке анти- и проапоптотических факторов позволяет
судить о состоянии системы апоптоза в клетке. Изучение
рецепторного аппарата дает возможность глубже понять
межклеточные взаимоотношения при различных патоло-
гических процессах, например различия в аутоиммунных
и системных опухолевых заболеваниях и в целом процес-
сов канцерогенеза.
79
Иммуногистохимия основана на реакции взаимодейст-

вия антиген–антитело.
Антитела (иммуноглобулины) синтезируются
В-лимфоидными клетками в ответ на стимуляцию имму-
ногеном (антигеном).
Антиген (англ. antigen от antibody-generator — произ-
водитель антител) — это любая молекула, которая специ-
фично связывается с антителом.
Антиген, способный вызывать иммунный ответ орга-
низма, называют иммуногеном. В процессе иммунного
ответа aнтитела используются иммунной системой для
идентификации и нейтрализации чужеродных объектов,
таких как бактерии, вирусы, паразиты или токсины. Пер-
вое упоминание термина «Аntikörper» (нем. — антитело)
встречается в статье Пауля Эрлиха «Экспериментальное
изучение иммунитета» («Experimentelle Untersuchungen
über Immunität»), опубликованной в октябре 1891 г.
Первым, кто использовал антитела при лечении боль-
ных, был Эмиль фон Беринг. До конца XIX в. дифтерия
ежегодно уносила тысячи детских жизней. В рождествен-
скую ночь 1891 г. умирающие от дифтерии берлинские
дети получили первые уколы сыворотки Беринга с ан-
титоксическими антителами, нейтрализующими дифте-
рийный токсин. Многие из этих детей были спасены, но
результаты были нестабильны. Пауль Эрлих усовершен-
ствовал противодифтерийную сыворотку Беринга:, рас-
считал правильную дозировку антитоксина и смог полу-
чить высококонцентрированные и очищенные сыворотки,
надежные в клиническом применении.
Наряду с разработкой сывороток для лечения больных
дифтерией Беринг занимался также изучением методов
лечения от столбняка. В 1890 г. Беринг совместно с япон-
ским микробиологом С. Китасато получил столбнячный
токсин и позднее создал противостолбнячную сыворот-
ку. В 1914 г. Беринг основал компанию по производству
противостолбнячной сыворотки. В ходе Первой мировой
войны его противостолбнячная сыворотка помогла сохра-
80
нить жизни многим немецким солдатам. Беринга объяви-

ли «спасателем немецких солдат» и наградили орденом
Железный крест Пруссии. Но несмотря на впечатляющие
успехи сывороточной терапии долгое время — до 1937 г. —
ничего определенного, кроме специфичности антител и их
присутствия в сыворотке крови, сказать было еще нельзя.
Особое значение имеет изучение классификации
и структуры антител. Только с 1937 г. — с исследований
Арне Тиселиуса (Швеция) и Элвина Кабата (США) — на-
чинается изучение молекулярной природы антител. В те-
чение 1940–1960-х гг. были открыты классы и изотипы
иммуноглобулинов, а в 1959 г. английский биохимик
Родни Портер предложил модель структуры молекул им-
муноглобулинов, которая оказалась универсальной для
иммуноглобулинов всех изотипов. В следующем году
Джеральду М. Эдельману (США) удалось разделить мо-
лекулу иммуноглобулина на два компонента, которые
впоследствии стали называться легкая и тяжелая цепь
иммуноглобулина.
Молекула антитела состоит из четырех цепей: двух
идентичных тяжелых цепей (heavy chains, около 350 ами-
нокислот, образующих блоки) и двух идентичных легких
цепей (light chains, около 214 аминокислот). Цепи соеди-
няются друг с другом ковалентной связью — бисульфид-
ным мостиком (-S-S-). При помощи протеазы, папаина
антитела можно расщепить на два Fab- (англ. fragment
antigen binding — антигенсвязывающий фрагмент) и один
Fc-фрагмент (англ. fragment crystallizable — фрагмент, спо-
собный к кристаллизации).
Главные химические классы иммуноглобулинов (Ig)
млекопитающих известны как IgG, IgA, IgM, IgD, IgE.
Они различаются между собой как по строению и амино-
кислотному составу, так и по выполняемым эффекторным
функциям. IgG разделяются далее на четыре субкласса
(так называемые изотипы, IgG1, IgG2, IgG3 и IgG4). IgG
представляет наибольший интерес для иммуногистохи-
мии, так как на его долю приходится примерно 75% всех
81
сывороточных иммуноглобулинов. Поэтому подавляющее

большинство производимых для иммуногистохимии ан-
тител относится именно к этому классу. Реже в иммуно-
гистохимии используются иммуноглобулины класса M,
а также получаемые из белка куриных яиц IgY.
В иммуногистохимии используется способность анти-
тел избирательно связываться с конкретными видами моле-
кул, обладающих антигенными свойствами. Впервые идея
определения локализации молекул в тканях с помощью
антител была реализована Альбертом Кунсом, который
в 1941 г. с помощью антител с флуоресцентной меткой вы-
явил антигены пневмококков в инфицированных тканях.
Кунс в своих первых работах использовал в качестве
флуоресцентной метки флюорофор изоцианат. В последу-
ющие годы широко развивалась разработка новых методов
конъюгации антител как с флюорофорами для флуорес-
центной микроскопии, так и с ферментами — пероксида-
зой и щелочной фосфатазой — для световой микроскопии,
а также с коллоидным золотом и ферритином для элек-
тронной микроскопии. Кунс использовал так называемый
прямой иммуногистохимический метод, основанный на
реакции специфического связывания маркированных
антител непосредственно с антигеном (т.е. выявляемым
веществом). Прямой метод (один слой антител) приме-
ним в случае высокой плотности экспрессии антигена при
использовании антител с высокой авидностью. В настоя-
щее время в иммуногистохимии в основном применяется
более чувствительный непрямой иммуногистохимический
метод (два слоя антител). В отличие от прямого метода
в непрямом иммуногистохимическом методе используют-
ся немаркированные первичные антитела, которые связы-
ваются с искомым антигеном, а далее их визуализируют
при помощи вторичных меченых антител. При этом пер-
вичные немаркированные антитела служат для вторичных
антител антигенами.
Пероксидаза хрена была отобрана для этих целей как
маркерный фермент, поскольку она легко поддается конъ-
82
югированию с антителами и дает устойчивую красящую

реакцию с хромогенами (красителями). Что касается хро-
могена, то чаще всего при пероксидазных методиках ис-
пользуют 3,3-диаминобензидин (ДАБ) в присутствии пе-
рекиси водорода. Этот хромоген дает коричневую окраску
антигена, которая может быть усилена воздействием четы-
рехокиси осмия, а также хлоридом никеля или кобальта,
сернистой медью. В иммуногистохимических методиках
с щелочной фосфатазой в качестве маркера ферментная
метка выявляется с помощью нафтолов AS-MX или AS-BI
с прочным красным (красное окрашивание) или прочным
синим (синее окрашивание).
Иммуногистохимическое маркирование обычно про-
водится с антителами, разведенными в 0,9% растворе NaCl
на 100 мM фосфатном или трис-буфере (PBS или TBS).
Рабочее разведение антител обычно находится в интерва-
ле от 1 до 10 мкг/мл. В иммуногистохимии используются
два типа антител — поликлональные и моноклональные.
Поликлональные антитела получают путем имму-
низации животных, обычно млекопитающих. После вве-
дения животному определенного антигена B-лимфоциты
вырабатывают антитела, специфичные к данному антиге-
ну, тем самым формируя иммунный ответ.
Антитела могут быть выделены из сыворотки живот-
ного, в результате чего можно получить от 1 до 10 мг/мл
специфического антитела. Полученные данным методом
антитела вырабатываются различными плазматическими
клетками, способными продуцировать антитела, такие
клетки, соответственно, называются поликлональными.
Данные антитела распознают антителосвязывающие цен-
тры антигена.
Для производства поликлональных антител, как пра-
вило, используются такие животные, как козы, лошади,
морские свинки, хомяки, мыши, крысы, овцы и куры. Од-
нако чаще всего — это кролики и мыши. Все же мышей
в основном используют для производства моноклональ-
ных антител. Крупных млекопитающих, коз или лоша-
83
дей, используют в тех случаях, когда требуется большое

количество антител. Многие исследователи предпочитают
кур, потому что куры передают большое количество IgY
(IgG) в яичный желток, и сбор антител из яиц исключает
необходимость инвазивной процедуры. В недельном яйце
содержится в 10 раз больше антител, чем в полученном за
неделю объеме крови кролика.
Применение мышиных моноклональных антител
имеет следующие особенности. В то время как поликло-
нальные антитела продуцируются различными типами
иммунных клеток, которые распознают один и тот же
антиген, моноклональные антитела являются продуктом
одной клеточной линии или одного клона. Технология
получения моноклональных антител заключается в слия-
нии опухолевых клеток, способных бесконечно реплици-
роваться, с клетками млекопитающих, синтезирующими
антитела. В результате этого слияния образуются так на-
зываемые гибридомы, которые непрерывно продуцируют
антитела. Моноклональные антитела идентичны, так как
они вырабатываются иммунными клетками, являющими-
ся клонами одной и той же клетки-предшественника. Про-
изводство моноклональных антител требует иммунизации
животного, обычно мыши; получения иммунных клеток из
селезенки и их слияния с раковой клеткой (например, ми-
еломной), чтобы сделать их бессмертными, что приведет
к их бесконечному росту и делению. В камерах фермента-
ции можно получать антитела в более крупных масштабах.
В настоящее время биоинженерия позволяют выращивать
антитела и в растениях. Процесс получения моноклональ-
ных антител, описанный выше, был изобретен в 1975 г.
Жоржем Келером, Сезаром Мильштейном и Ерне Ниль-
сом, которые в 1984 г. были удостоены Нобелевской пре-
мии по физиологии и медицине за свое открытие.
Получение кроличьих моноклональных антител
также имеет свои особенности. Известно, что монокло-
нальные антитела обычно получают от мышей и реже от
крыс. Методы клонирования дают весьма специфические
84
антитела. Тем не менее вырабатываемые кроликами поли-

клональные антитела имеют более высокое сродство, чем
полученные от мышей антитела, а значит, проще говоря,
лучшее распознавание антигенов. Поэтому поликлональ-
ные антитела кроликов используются во многих исследо-
ваниях и для некоторых диагностических целей.
Основной принцип получения моноклональных анти-
тел кролика такой же, как и у мышей. Гибридомы кролика
подвергают скринингу с целью отбора клонов, продуци-
рующих антитела со специфичным и чувствительным ан-
тигенным распознаванием. Сродство полученных моно-
клональных антител кролика в 10 раз выше, чем сродство
таковых у мышей. В результате антитела кролика обладают
гораздо большей специфичностью и чувствительностью.
Применение белка А и белка G в иммуногистохи-
мии основано на том же принципе, что и использование
вторичных анти-IgG-антител, в два непрямых этапа. На
первом этапе формируется комплекс антиген–IgG, кото-
рый на затем связывается с меченым белком А или G.
Благодаря их гораздо более низкой молекулярной мас-
се (Mr ~ 40 кДа) по сравнению с молекулами IgG белки
А и G также успешно применяются в электронно-микро-
скопической иммуногистохимии. Меченные коллоидным
золотом белки образуют комплексы, способные реаги-
ровать с различными моноклональными и поликлональ-
ными первичными антителами, что делает возможным
обнаружение различных антигенов непосредственно под
электронным микроскопом (Buchwalow, 2010).
Для того чтобы можно было увидеть иммунореакцию
антиген–антитело в микроскопе, необходимо маркиро-
вать антитело ферментами, флуорофором, коллоидным
золотом или биотином. Ферментный маркер можно уви-
деть в световом микроскопе при использовании метода
гистохимии ферментов путем хромогенных реакций. Дан-
ный маркер может быть непосредственно визуализиро-
ван при помощи флуоресцентного микроскопа. Электрон-
но-плотные маркеры, такие как коллоидное золото, видны
85
в электронном микроскопе без дальнейшей обработки.

Биотиновый маркер может быть использован в световой,
флуоресцентной и электронной микроскопии.
Ферментные маркеры, обычно использующиеся
в иммуногистохимии, это пероксидаза хрена (HRP) и ще-
лочная кишечная фосфатаза теленка (AP). Ферментные
маркеры можно увидеть с помощью ферментных гисто-
химических методов с использованием хромогенных ре-
акций.
Методы флуоресцентной микроскопии основаны
на явлении поглощения света флуоресцентными красите-
лями или флуорофорами (известными также как люмино-
форы или флуорохромы), сопровождающемся излучением
света на более длинных волнах, как правило, в видимой
области спектра. Флуорофоры могут быть визуализиро-
ваны в флуоресцентной микроскопии с использованием
специальных наборов фильтров. При присоединении флу-
орофоров к различным антителам распределение двух или
более антигенов может быть обнаружено одновременно
в срезе ткани, даже в тех же клетках и клеточных струк-
турах (Buchwalow et al., 2005).
В данной книге мы даем лишь общее представление
об обработке образцов, так как имеется достаточное
количество пособий, авторы которых, являясь ведущими
учеными в данном направлении, дают подробную харак-
теристику постановки иммуногистохимических реакций.
Качество иммуногистохимического окрашивания за-
висит от многих факторов, в том числе фиксации, про-
мывки и условий инкубации, а также от монтажа клеток
и тканей образцов на стекла.
Фиксация биологических объектов в иммуногисто-
химии существенно влияет на качество иммуногистохи-
мического окрашивания. Образцы, подлежащие имму-
ноцитохимическому анализу, должны соответствовать
следующим техническим требованиям:
x фиксация должна быть достаточной для поддержа-
ния целостности среза на протяжении всей проце-
86
дуры иммуноокрашивания, но не такой жесткой,

чтобы уничтожить изучаемый антиген;
x прикрепление морфологического образца — основ-
ное условие для хорошего иммунного окрашива-
ния.
В иммуноцитохимии существуют три основных типа
фиксации:
1) сушка воздухом;
2) мгновенное замораживание;
3) химическая фиксация.
Сушка воздухом применяется для клеточных мазков,
цитоцентрифуг и криосрезов. Мгновенное замораживание
(чаще в жидком азоте) обычно используется для образцов
тканей для последующего изготовления криосрезов. Хими-
ческая фиксация обычно проводится в альдегидах (напри-
мер, формальдегиде) для образцов тканей и культивиро-
ванных монослоев клеток, в ацетоне или спиртах (метаноле
или этаноле) для криосрезов и клеточных препаратов.
Фиксация в спиртах и ацетоне используется для крио-
срезов, клеточных мазков и монослоев клеток. Криосре-
зы, клеточные мазки и монослои клеток после короткой
(в течение 5–15 мин) фиксации в ацетоне или спиртах,
как правило, сушат на воздухе (в течение 1 ч или ночи),
промывают в буферном солевом растворе и подвергают
непосредственно иммуноцитохимическому анализу. Тем
не менее ограничивает использование этих фиксаторов то,
что мягкие или жировые ткани не могут быть адекватно
стабилизированы при помощи ацетона и спиртов. Кроме
того, фиксированные ацетоном/спиртами замороженные
срезы могут подвергнуться серьезным морфологическим
изменениям.
Ввиду недостатков, связанных с использованием крио-
срезов в иммуногистохимии, общей тенденцией стало то,
что большинство иммуногистохимических исследований
как в диагностике патологий, так и в основных научных
исследованиях осуществляется на фиксированных в фор-
мальдегиде парафиновых срезах тканей.
87
Особое значение приобрела фиксация в формальде-

гиде. Известно, что формальдегид обладает рядом пре-
имуществ перед спиртами и ацетоном, в частности обе-
спечивает превосходную сохранность морфологических
элементов. В случаях когда образец должен быть фик-
сирован в парафине или синтетической смоле, формаль-
дегид служит лучшим выбором. Формальдегид — самый
простой альдегид. Его химическая формула Н2СО. Был
впервые синтезирован русским химиком Александром
Бутлеровым в 1859 г. Немецкий патологоанатом Ферди-
нанд Блум в 1893 г. впервые обнаружил фиксирующие
свойства формальдегида, которые теперь широко исполь-
зуются в гистологии и патологии. Формальдегидный фик-
сатор состоит из коммерческого концентрированного фор-
малина (37–40% раствор формальдегида), разбавленного
до 10% раствора (3,7–4% формальдегида). Формальдегид,
растворенный в фосфатном буферном растворе (PBS,
0,01 М фосфатный буфер, 150 мМ NaCl, рН 7,4), может
быть рекомендован в качестве универсального фиксатора
для постоянного использования. Наряду с PBS также воз-
можно использование Tris-HCl.
Формальдегидные растворы, полученные путем
растворения и деполимеризации параформальдегида,
не содержат примесей метанола и муравьиной кислоты.
Деполимеризованный параформальдегид использует-
ся в ферментативной гистохимии, когда сохранение ак-
тивности фермента имеет решающее значение, но у него
нет никакого преимущества перед растворами форма-
лина, которые используются в патологии и иммуно-
гистохимии.
В большинстве случаев фиксация может быть осу-
ществлена при комнатной температуре. Длительность
фиксации формалином зависит от природы и размера об-
разца и может занимать от 15 мин до 24 ч. Более долгая
фиксация может привести к частичной потере антигенно-
сти компонента, представляющего интерес. После фикса-
ции формалином образцы тканей промывают в три захо-
88
да в буферном солевом растворе (PBS) от 15 мин до 2 ч,

но не более 24 ч в сумме, так как фиксация формальде-
гида частично обратима. После промывки в PBS образцы
можно либо заморозить в жидком азоте для последующего
изготовление срезов, либо высушить и залить парафином
или синтетической смолой.
Формальдегид обладает рядом преимуществ перед
спиртами и ацетоном, в частности превосходной сохран-
ностью морфологических деталей из-за индукции молеку-
лярных связей в белках. Это, однако, изменяет изначаль-
ную трехмерную конформацию белка, тем самым нарушая
нормальную трехмерную структуру эпитопа (место, где
антитело связывается с белком), что затрудняет связыва-
ние антитела с мишенью. Если ткань не была передержана
в формалине (более 24 ч), то его можно считать отличным
фиксатором для иммуногистохимии.
Обычная фиксации формальдегидом и прочие проце-
дуры при парафиновом прикреплении могут изменить кон-
формацию белковых макромолекул, негативно сказываясь
на взаимодействия антигена с антителом и, следовательно,
уменьшить выраженность конечной реакции. Тем не ме-
нее во многих случаях это легко преодолеть. Фиксация
формальдегидом должна сопровождаться высушиванием,
очисткой, заливкой (обычно в парафин) и резкой образца
на микротоме. Высушивание — первый шаг в обработке
фиксированных тканей. Вода в образце должна быть заме-
нена сначала спиртом или ацетоном, а затем растворителем
парафина (осветляющим веществом), таким как ксилол
или толуол. После фиксации, высушивания и очистки тка-
невые блоки пропитываются парафином.
До иммуногистохимического окрашивания парафино-
вые срезы должны быть правильно установлены на стекла,
а затем очищены от парафина. Чтобы обеспечить прикре-
пление к стеклу и уменьшить вероятность отсоединения,
парафиновые срезы тканей должны быть прикреплены
к стеклам с предназначенным для этого покрытием. Не-
обходима также специальная обработка стекол.
89
Для создания криосрезов образцы тканей быстро за-

мораживают и хранят при –80 qC до проведения анализа.
Замороженные срезы тканей не нуждаются в тепловом
демаскировании антигена. Так же как при работе с пара-
финовыми срезами, криосрезы желательно установить на
стекла с адгезивным покрытием, для того чтобы умень-
шить вероятность их отсоединения во время иммуно-
гистохимического исследования. После прикрепления
к стеклам криосрезы сушат на воздухе и фиксируют, как
правило, в ацетоне или метаноле. После промывки в буфе-
ре криосрезы готовы к иммуноокрашиванию, но их также
следует хранить в холодильнике до окрашивания.
Для более длительного хранения высушенные на воз-
духе криосрезы лучше размещать при температуре –20 qС
или –80 qС, пока они не понадобятся. После извлечения
из холодильника ждут 5 мин, пока стекла нагреются до
комнатной температуры, затем снова закрепляют в аце-
тоне (по желанию) в течение 5 мин и промывают в про-
мывочном буфере.
В иммуногистохимии традиционно используются бу-
феры с приближенным к физиологическому значением
рН. Иммуногистохимическое окрашивание обычно про-
водят с использованием антител, растворенных в фосфат-
ном буферном растворе (PBS) или в трис-буфере (TBS).
Не существует достоверных данных о том, какой буфер
предпочтительнее для разбавления антител. Использовать
можно только свежеприготовленные буферы. Бактериаль-
ное загрязнение, которое может возникнуть в буферах,
хранящихся при комнатной температуре, может повлиять
на качество окрашивания.
После иммуногистохимического окрашивания произ-
водится размещение образца под покровное стекло. Выбор
способа его прикрепления зависит от применяемого для
визуализации антигена маркера. В светлопольной микро-
скопии обычно используются водные среды для монтажа,
которые, как правило, подходят для всех ферментных хро-
могенных маркеров. Органические монтажные средства,
90
такие как канадский бальзам, используются только для

хромогенных маркеров, которые не растворимы в спир-
тах при дегидратации. Большинство щелочных субстратов
фосфатазы могут быть установлены в неводных средах,
хотя водная среда тоже допустима. Для флуоресцентной
микроскопии монтажная водная среда должна содержать
противовыцветающие агенты (акцептор свободных ради-
калов), чтобы предотвратить обесцвечивание флуорофор-
ных маркеров под действием света.
Частой причиной применения фонового окрашивания
является эндогенная активность фермента при использо-
вании пероксидазы или щелочной фосфатазы в качестве
ферментных маркеров для антител. При использовании
флуоресцентных красителей в экспериментах аутофлуо-
ресценция (или естественная флуоресценция) некоторых
компонентов ткани может вызвать изменение фона и ус-
ложнить флуоресцентную микроскопию.
Для выполнения процедуры окрашивания парафи-
новых срезов с использованием системы ABC необходи-
мо пройти следующие этапы.
x Депарафинизировать и увлажнить срезы тканей.
Промыть в дистиллированной воде в течение 5 мин.
x При желании выполнить демаскирование антигена.
При использовании HRP как ферментного маркера
инкубировать срезы в течение 15 мин в 0,3% H2O2
в метаноле или воде, чтобы ослабить эндогенность
пероксидазы.
x Отмывать в PBS 5 мин.
x Эндогенный биотин может стать причиной неспе-
цифического окрашивания фона. Для устранения
этого нежелательного окрашивания стоит приме-
нить авидибиотиновый блок. Как правило, запара-
финенные ткани свободны от эндогенного биотина,
и этот шаг можно пропустить.
x Инкубировать срезы в течение 30–60 мин при ком-
натной температуре или в течение ночи при 4 qС
с первичным антителом, разведенным в буфере.
91
x Произвести мытье стекол в течение 3 u 3 мин в PBS.

x Инкубировать срезы в течение 30 мин с соответ-
ственно разбавленным биотинилированным вто-
ричным антителом.
x Инкубировать срезы в течение 30 мин с конъюги-
рованным флуорофором или любым ферментом
пероксидазы (или щелочной фосфатазы).
x Вымыть стекла в течение 3 u 3 мин в PBS или TBS.
x При использовании ферментного (пероксидазы или
щелочной фосфатазы) маркера надо инкубировать
срезы в растворе ферментного субстрата до желае-
мой интенсивности окрашивания. Флуорофорный
маркер может быть непосредственно увиден при
помощи флуоресцентного микроскопа.
x Докрасить ядра при необходимости (например,
с DAPI для флуоресцентной микроскопии или ге-
матоксилином для светлопольной микроскопии).
x Вымыть стекла в течение 3 u 3 мин в PBS.
x Закрепить срезы в водной среде или бальзаме для
светлопольной микроскопии или в противовыцве-
тающей среде для флуоресцентной микроскопии
Дополнительно следует отметить, что обычных срезов,
окрашенных гематоксилином и эозином, часто достаточно
для достоверной диагностики патологических поражений.
Тем не менее в тех случаях, когда световая микроскопия
при биопсии образцов, полученных при хирургических
вмешательствах, оказывается недостаточной, иммуноги-
стохимия может эффективно подтвердить, дополнить или
опровергнуть гистопатологию. Альберт Кунс был первым,
кто использовал специфические антитела для локализа-
ции антигена пневмококка в тканях (Кунс А. и др., 1941,
1942). С тех пор использование антител для обнаружения
отдельных антигенов in situ превратилось в мощный диа-
гностический инструмент. С широким распространением
иммунологических маркеров иммуногистохимия все чаще
становится незаменимым исследованием в диагностике
патологий различных органов и систем.
92
В настоящее время в сложных случаях, особенно

в онкологии, соответствующий диагноз может быть по-
ставлен с учетом иммуногистохимического окрашивания
с использованием антител. На современном этапе разви-
тия иммуногистохимии имеется достаточно монографий
и пособий для патоморфологической диагностики при
различных видах патологии, на что мы не претендуем
в данной работе.
1.2.3. Электронная микроскопия

Современное понимание микроскопии уже давно вышло
за рамки классического представления об оптических при-
борах, позволяющих более детально рассмотреть объект.
В течение XX в. были разработаны новые подходы ви-
зуализации, позволившие ученым заглянуть в наномир
и даже увидеть отдельные атомы и молекулы.
Одним из таких методов является трансмиссионная
электронная микроскопия. В основе теории электрон-
ной микроскопии лежат работы выдающихся физиков,
лауреатов Нобелевской премии Дж. Томсона, открывшего
в 1897 г. электрон; Э. Резерфорда, создателя планетарной
модели атома; и Луи де Бройля, установившего в начале
1920-х гг. волновую природу электронного пучка. Хро-
нология событий, ставших предпосылкой для создания
электронного микроскопа, представлена ниже.
В 1897 г. Дж. Томпсон открыл электрон. В 1911 г.
Н. Бор, Э. Резерфорд создали планетарную модель атома,
в 1924 г. Луи де Бройль вывел формулу расчета длины
волны движущихся электронов O = h/mv (где O — длина
волны; h — постоянная Планка; m — масса; v — скорость;
при 60 кВ = 0,005 нм). В 1926 г. Х. Буш создал первую элек-
тромагнитную линзу, фокусирующую электронные лучи.
В 1931 г., т.е. менее чем через десятилетие после открытия
волновой природы электронов, М. Кноль и Е. Руска в Гер-
мании сконструировали и построили первый электронный
микроскоп с магнитными линзами и получили первые
изображения. Хотя этот микроскоп был примитивным
93
и не подходил для практических нужд, он был способен

увеличивать объекты в 400 раз. Вскоре были получены
и первые электронные микрофотографии биологических
объектов. Также в это время Дэвиссон и Кларк описа-
ли свойства электростатических линз. В 1934 г. Драйст,
Мюллер превзошли разрешение световых микроскопов.
В 1939 г. фирма Siemens в Германии выпустила первую
промышленную модель просвечивающего электронного
микроскопа с высоким разрешением (20 нм), разработан-
ную Б. Боррисом и Е. Руской. Во время Второй мировой
войны установка была уничтожена и работы по электрон-
ной микроскопии прекращены.
В это же время в Советском Союзе, в осажденном
Ленинграде, создавался отечественный электронный ми-
кроскоп. Курировало и финансировало эти работы Ми-
нистерство оборонной промышленности. Первый отече-
ственный микроскоп с электромагнитной оптикой был
принципиально новым и давал увеличение до 10 000 раз.
Работа над ним не прекращалась даже в тяжелейшие годы
войны и блокады, что позволило уже в 1943 г. построить
вторую, более совершенную модель электронного ми-
кроскопа с увеличением в 25 000 раз, приспособленную
для проведения серийных электронно-микроскопических
исследований. Уже позднее производство микроскопов
поставили на поток. Лучшими отечественными электрон-
ными микроскопами были СУМы производства Сумского
завода электроприборов.
Первые микроскопы давали очень сильное электромаг-
нитное излучение, поэтому при работе с ними приходилось
ставить защитные свинцовые экраны. В современных элек-
тронных микроскопах свинцовая броня зашита в колонну
микроскопа. На сегодняшний день основными произво-
дителями электронных микроскопов являются фирмы
JEOL, HITACHI, американская компания FEI и немецкий
концерн Carl Zeiss. Хотя современные электронные ми-
кроскопы могут увеличивать объект до 2 млн раз, все они
построены по прототипу микроскопа Руски.
94
Спектр электронно-микроскопических методов, при-

меняемых в цитологии, клеточной биологии и медицине,
крайне широк. Большинство методов технически доста-
точно трудоемки. Все методы приготовления образцов
для просвечивающей электронной микроскопии условно
разделены на два фундаментальных блока — методы хи-
мической обработки и криофиксации.
Большинство органелл, открытых после 1945 г., были
впервые увидены под электронным микроскопом на тон-
ких срезах залитых в смолу клеток. С этого времени и сами
электронные микроскопы, и приборы для подготовки об-
разцов значительно эволюционировали совместными
усилиями физиков, инженеров и биологов. Современные
методы позволяют исследователям и врачам визуализи-
ровать самые недоступные клеточные структуры во всех
измерениях, начиная от атомного разрешения в случае
одиночных молекул и макромолекулярных комплексов
и заканчивая крупными органеллами. Электронная ми-
кроскопия позволяет получить разрешение, на несколько
порядков превосходящее максимальное разрешение луч-
ших световых микроскопов. Электронная микроскопия
незаменима в цитологии и клеточной биологии, посколь-
ку предоставляет невероятные возможности для анализа
ультраструктуры клеток и их компонентов. Большое зна-
чение имеет электронная микроскопия в диагностических
процессах, особенно опухолевых заболеваний.
Методы электронной микроскопии позволяют по-
крыть весьма широкий спектр объектов. Световая ми-
кроскопия, несмотря на все свои достоинства, имеет
ограничения. Теоретически разрешающая способность
микроскопа составляет примерно половину длины волны
луча, применяемого для освещения объекта. Длины волн
видимой области спектра находятся в диапазоне от 400 до
700 нм. Следовательно, наилучшее разрешение, которого
можно достичь с помощью светового микроскопа, равно
приблизительно 200 нм, и даже наиболее мощные опти-
ческие микроскопы не могут обеспечить наблюдение де-
95
талей с размером менее 0,2 мкм. Для электронного микро-

скопа длина волны электрона выражается формулой O =
h/mv применительно к электрону, ускоренному благодаря
разнице потенциалов. Для биологических объектов обыч-
но работа с микроскопом идет при напряжении 80–100
кВ, тогда O = 0,039 Å (возможное разрешение ≈ 0,02 Å).
Таким образом, теоретически разрешение электронного
микроскопа может составлять всего 0,002 нм.
При помощи просвечивающего электронного микро-
скопа впервые было получено наглядное изображение
отдельных атомов. Оба метода, и световая, и электронная
микроскопия, безусловно, предоставляют важную инфор-
мацию, но на разных, взаимодополняющих уровнях. Свето-
вая микроскопия позволяет увидеть картину целиком, в том
числе понаблюдать за живыми клетками, а электронная ми-
кроскопия дает возможность разглядеть все мельчайшие
детали внутриклеточной организации. На ультратонких
срезах можно выявить огромное количество деталей, раз-
глядеть все структуры, будь то мембранные структуры, фи-
ламенты или рибосомы. При мечении антителами в случае
иммуноэлектронной микроскопии на срезах можно опреде-
лить локализацию искомых структур с точностью от 8 до
20 нм. Методы электронной микроскопии находятся в не-
прекращающемся развитии, и лишь немногие лаборато-
рии в мире способны постоянно поддерживать на высочай-
шем уровне электронно-микроскопические исследования.
Электронный микроскоп — это электронно-оптиче-
ский прибор, в котором электроны с энергией в мега-
вольты образуют пучки, давая увеличенное изображение
микроскопического объекта на флуоресцентном экране.
Просвечивающий электронный микроскоп во многом по-
добен световому микроскопу, но в отличие от последнего
для освещения образцов в нем используют не свет, т.е.
поток фотонов, а потоки электронов, а вместо стеклян-
ных линз — электромагнитные. Электронное изображе-
ние формируется электрическими и магнитными полями
примерно так же, как световое — оптическими линзами.
96
Часто незаслуженно забывается работа на сканиру-

ющем электронном микроскопе, которая, на наш взгляд,
важна и для научных исследований, и для медицинской
диагностики, в том числе в качестве экспресс-анализа, что
мы подробнее покажем в наших последующих главах.
В 1931 г. Р. Руденберг получил патент на просвечи-
вающий электронный микроскоп, а в 1932 г. М. Кнолль
и Э. Руска построили первый прототип современного
прибора. Эта работа Э. Руски в 1986 г. была отмечена Но-
белевской премией по физике, которую присудили ему
и изобретателям сканирующего зондового микроскопа
Герду Карлу Биннигу и Генриху Рореру. Использование
просвечивающего электронного микроскопа для научных
исследований было начато в конце 1930-х гг., и тогда же
появился первый коммерческий прибор, построенный
фирмой Siemens.
В конце 1930-х — начале 1940-х гг. появились первые
растровые электронные микроскопы, формирующие
изображение объекта при последовательном перемещении
электронного зонда малого сечения по объекту. Массовое
применение этих приборов в научных исследованиях на-
чалось в 1960-х годах, когда они достигли значительного
технического совершенства.
Значительным скачком (в 1970-х гг.) в развитии было
использование вместо термоэмиссионных катодов — като-
дов Шоттки и катодов с холодной автоэмиссией, однако
их применение требует значительно большего вакуума.
В конце 1990-х — начале 2000-х гг. компьютеризация и ис-
пользование ПЗС-детекторов* значительно упростили по-
лучение изображений в цифровом виде.
Достаточно прогрессивным является то, что получен-
ные образцы можно просматривать в растровом микроско-
пе с функцией бесконтактного определения процентного
содержания макро- и микроэлементов. Макро- и микро-
* ПЗС-детектор — координатный детектор частиц, основой которого

является прибор с зарядовой связью.
97
элементный анализ проводится с использованием де-

тектора фирмы EPAX для регистрации спектров харак-
теристического рентгеновского излучения. Детекторы
интегрированы с растровым электронным микроскопом
Quanta 600 FEG. Физика процесса основана на возник-
новении непрерывного флуоресцентного излучения при
бомбардировке исследуемых образцов пучком первичных
рентгеновских лучей.
Метод рентгеноспектрального анализа позво-
ляет проводить оценку микрообъемов вещества. Базой
микроанализатора служит микрофокусная рентгенов-
ская трубка, объединенная с оптическим микроскопом.
Специальная электронно-оптическая система формирует
тонкий электронный зонд, бомбардирующий малую (око-
ло 1–2 мкм) область исследуемого шлифа, помещенного
на аноде, и возбуждающий рентгеновские лучи. Микро-
спектральный анализ проводят спектрографом с изогну-
тым кристаллом для определения в заданной точке шлифа
нескольких элементов или исследования распределения
одного из них вдоль выбранного направления. Обсле-
дование заданной поверхности анализируемого образца
электронным зондом выводит на экран монитора увели-
ченное изображение распределения химических элемен-
тов на поверхности шлифа. Абсолютная чувствительность
метода 10–13–10–15 г. Погрешность при элементном анали-
зе составляет 0,2–0,25% (по концентрации). Может быть
проведено изучение содержания макро- (кальция, кисло-
рода, натрия, калия, магния, фосфора, серы, азота, хло-
ра) и микроэлементов (железа, фтора, кремния). Данный
метод позволяет определять их в конкретной, крайне не-
значительной точке, определяемой под контролем зрения,
в отличие от прочих методов, созданных для их изучения.
1.2.4. Атомно-силовая микроскопия

Атомно-силовой микроскоп (АСМ), подобно слепцу с тро-
стью, «ощупывает» перед собой дорогу, определяя рельеф.
Сканирующая зондовая микроскопия (СЗМ) является
98
сравнительно новым методом исследования объектов с вы-

соким пространственным разрешением. Первым зондо-
вым микроскопом стало изобретение швейцарских ученых
Герда Карла Биннига и Генриха Рорера, предложивших
1981 г. использовать эффект туннелирования электронов
для визуализации атомарной структуры проводящей по-
верхности графита, в результате чего их изобретение было
названо сканирующим туннельным микроскопом (СТМ).
С появлением атомно-силового микроскопа в 1986 г. об-
ласть применения СЗМ значительно расширилась, и АСМ
занял прочные лидирующие позиции в исследованиях
с атомным разрешением свойств непроводящих поверх-
ностей. Метод стал настолько привлекательным, что через
пять лет с момента открытия микроскопа уже существова-
ли 22 его основные вариации, которые были разработаны
для решения широкого спектра задач материаловедения.
До сих пор атомно-силовая микроскопия по темпам разви-
тия и информативности получаемых данных существенно
опережает альтернативные методы электронной микро-
скопии и рентгеноструктурного анализа вещества.
Основным функциональным элементом любого ска-
нирующего зондового микроскопа является зонд. В атом-
но-силовом микроскопе зонд представляет собой гибкую
консольную балку, на свободном конце которой находит-
ся микроострие. Такая система называется кантилевером,
который определяет основные свойства АСМ. В самом
простом случае АСМ напоминает обычный граммофон,
который осуществляет скольжение иглы по грампластин-
ке и воссоздает ее рельеф в виде модулированного звуко-
вого сигнала. В атомно-силовом микроскопе кантилевер
построчно сканирует поверхность образца ультратонкой
иглой.
Атомно-силовая микроскопия — один из видов скани-
рующей зондовой микроскопии, основанный на ван-дер-ва-
альсовских взаимодействиях зонда с поверхностью образ-
ца. Принцип действия АСМ основан на использовании сил
атомных связей, действующих между атомами вещества.
99
На малых расстояниях между двумя атомами действуют

силы отталкивания, а на больших — силы притяжения.
Совершенно аналогичные силы действуют и между любы-
ми сближающимися телами. В сканирующем АСМ такими
телами служат исследуемая поверхность и скользящее над
нею острие. Обычно в приборе в качестве зонда использу-
ется игла с площадью острия в один или несколько атомов,
закрепленная на кантилевере, который плавно скользит
над поверхностью образца. На выступающем конце кан-
тилевера (над шипом) расположена зеркальная площадка,
на которую падает и от которой отражается луч лазера.
Когда зонд опускается и поднимается на неровностях по-
верхности, отраженный луч отклоняется, и это отклонение
регистрируется фотодетектором, а сила, с которой шип
притягивается к близлежащим атомам, — пьезодатчиком.
Данные фотодетектора и пьезодатчика используются
в системе обратной связи, которая может обеспечивать,
например, постоянную величину силы взаимодействия
между микрозондом и поверхностью образца. В результа-
те можно строить объемный рельеф поверхности образца
в режиме реального времени. Разрешающая способность
данного метода составляет примерно 0,1–1 нм по горизон-
тали и 0,01 нм по вертикали.
Кантилевер (от англ. cantilever — консоль, балка) —
одна из основных составных частей сканирующего зон-
дового микроскопа, представляет собой прямоугольное
основание размерами примерно 1,5 u 3,5 u 0,5 мм с вы-
ступающей из него балкой (собственно кантилевером)
шириной порядка 0,03 мм и длиной от 0,1 до 0,5 мм. На
нижнем конце кантилевера располагается игла, взаимодей-
ствующая с образцом. Радиус острия иглы промышленных
кантилеверов находится в пределах 5–90 нм, лаборатор-
ных — от 1 нм.
Верхняя сторона кантилевера над иглой является
зеркальной для отражения лазерного луча. В некоторых
случаях для улучшения отражающей способности канти-
левера на него напыляют тонкий слой алюминия. По сво-
100
ей структуре кантилевер чаще всего представляет собой

монокристалл кремния или нитрида кремния. Игла также
может быть из кремния, нитрида кремния или алмаза.
В зависимости от расстояний от иглы до образца воз-
можны следующие режимы работы атомно-силового ми-
кроскопа:
x контактный (contact mode);
x бесконтактный (non-contact mode);
x полуконтактный (tapping mode).
При контактном режиме расстояние от иглы до об-
разца составляет порядка нескольких десятых наноме-
тров. Таким образом, игла находится в мягком физиче-
ском контакте с образцом и подвержена действию сил
отталкивания. В этом случае взаимодействие между иглой
и образцом заставляет кантилевер изгибаться, повторяя
топографию поверхности.
Топографические изображения в АСМ обычно полу-
чают в одном из двух режимов:
1) постоянной высоты;
2) постоянной силы.
При бесконтактном режиме (режиме притяжения)
кантилевер с помощью пьезокристалла колеблется над из-
учаемой поверхностью с амплитудой ~2 нм, превышающей
расстояние между зондом и поверхностью. По изменению
амплитуды или сдвигу резонансной частоты колебаний
в ходе сканирования поверхности определяется сила при-
тяжения и формируется изображение поверхности.
Полуконтактный режим аналогичен бесконтактному
режиму с тем отличием, что игла кантилевера в нижней точ-
ке своих колебаний слегка касается поверхности образца.
При использовании атомно-силовой микроскопии в нано-
литографии работа ведется в контактном режиме с контро-
лируемым перемещением острия зонда по заданной схеме.
При помощи специальных кантилеверов можно также из-
учать электрические и магнитные свойства поверхности.
В сравнении с растровым электронным микроско-
пом АСМ обладает рядом преимуществ. Атомно-силовая
101
микроскопия позволяет получить истинно трехмерный

рельеф поверхности. Кроме того, не требуется нанесения
проводящего металлического покрытия на изучаемую
поверхность, которое часто приводит к заметной дефор-
мации последней. Для нормальной работы растрового
электронного микроскопа требуется вакуум, в то время
как большинство режимов атомно-силовой микроскопии
могут быть реализованы на воздухе или даже в жидкости.
Данное обстоятельство открывает возможность изучения
биомакромолекул и живых клеток.
Таким образом, современная морфология и патомор-
фология включают в себя широкий спектр методологиче-
ских возможностей, которые позволяют получить новые
данные об изучаемом объекте, расширить и дополнить
представление об адаптационных процессах, а также
о морфогенезе и патогенезе заболеваний.
102
Г Л АВ А 2
Экспериментальная морфология
Э
кспериментальная морфология играет значитель-
ную роль в познавании окружающего мира. В сфе-
ре ее интересов находятся разнообразные варианты
воздействия разных экзогенных и эндогенных факторов.
Среди них можно выделить физические воздействия, та-
кие как температура, давление, невесомость, радиация.
Определенное значение в жизнедеятельности организ-
мов играют химические агенты: макро- и микроэлемен-
ты, лекарственные препараты, в том числе новые формы,
применение инновационных материалов, в частности на-
ноструктурированных. Особая роль отводится биологиче-
ским объектам, среди которых следует отметить вирусы
и бактерии (в том числе появление новых штаммов), со-
ставные компоненты клеточных технологий, включая ис-
пользование стволовых клеток, донорских органов, тканей
и крови. Новые возможности в морфологии значительно
расширяют границы прежних знаний. Мы коснемся толь-
ко нескольких аспектов, в основном тех из них, которые
были достаточно подробно изучены нами. В частности,
на этих примерах мы хотим показать применение ряда
методик, рассмотренных в главе 1.
103
В современной науке достаточно большое значение

имеет моделирование влияний различных состояний
окружающей среды на живые организмы. Такая постанов-
ка вопроса, в частности, позволяет изучить возможности
биологических объектов при экстремальных нагрузках.
Помимо этого, создается возможность более широкого
анализа влияния окружающей нас среды и риска развития
экопатологии у человека и животных. Крайне важны усло-
вия моделирования эксперимента. Ранее нами было про-
ведено изучение влияния радиационной травмы, макро-
и микроэлементов, тепловой травмы и других воздействий
окружающей среды.
В качестве одного из примеров мы приводим многие
годы изучаемую нами тепловую травму.
2.1. Тепловая травма

Зависимость большинства процессов жизнедеятельности
от температуры окружающей среды делает ее важнейшим
экологическим фактором, приспосабливаемость к которо-
му может иметь решающее значение для выживания орга-
низма. С действием высоких и сверхвысоких температур
человеку часто приходится встречаться в силу особенно-
стей некоторых климатических зон. В связи с миграцией
людей, а также развитием туризма случаи перегревания
нередко оказывают нежелательное воздействие на орга-
низм человека.
В повседневной деятельности с влиянием высоких
температур сталкиваются работники различных произ-
водств (угольной, горнорудной, металлургической, ме-
таллообрабатывающей, машиностроительной отраслей),
военнослужащие, сотрудники служб спасения. Подвер-
жены тепловому воздействию и военнослужащие: во вре-
мя учебных занятий и при выполнении боевых заданий,
в трюмах и в машинных отделениях кораблей, в танках
и в другой боевой технике, при несении дежурств. Воз-
можно неблагоприятное воздействие теплового факто-
104
Глава 2. Экспериментальная морфология
ра и на людей, исследующих космическое пространство,

а также при космическом туризме. Поэтому по-прежнему
актуально создание благоприятных условий для труда
членов экипажей кораблей и летательных аппаратов и раз-
работка средств защиты от высоких температур. Тяжелое
состояние организма вплоть до летального исхода может
возникнуть в условиях жаркого лета. В быту уже несколь-
ко тысячелетий применяются тепловые воздействия на
организм (сауна, баня).
Нами все процедуры содержания животных, прове-
дения манипуляций и тестирования полученных данных
были выполнены в соответствии с существующими стан-
дартами (ISO 10993-1-2003 и ГОСТ Р ИСО 10993.2-2006).
Исследования проводились в специальной камере с по-
вышением температуры до 28, 38, 48 qС при различных
одноразовых временных экспонентах. В данной книге мы
рассматриваем только острый перегрев. Температура ком-
форта составляла 20–22 qС.
В эксперименте были использованы крысы линии Wis-
tar, линейные мыши и кролики. В качестве примера мы
представляем преимущественно морфологические аспек-
ты. Изучению подвергались паренхиматозные органы, го-
ловной мозг, скелетная мускулатура.
Нами показано, что в органах и тканях срочная адапта-
ция к теплу начинала формироваться уже через 5–15 мин
после начала перегрева при температуре 38 qС. Мор-
фологически одним из первых при этом реагировало ми-
кроциркуляторное русло печени. Это проявлялось в уве-
личении площади сосудов, заполненных эритроцитами,
с 1,8 ± 0,5 в контроле до 3,7 ± 0,3 от общей площади среза.
Площадь сосудов печени возрастала с 0,9 ± 0,2 до 1,9 ± 0,3
(рис. 2.1, А, 2.2).
В паренхиматозных органах мы наблюдали увели-
чение поверхности обмена эндотелиоцитов за счет мем-
бран микропиноцитозных везикул, а также образование
цитоплазматических отростков и инвагинаций плазмо-
леммы, что характерно для процессов адаптаций. Все эти
105
Рис. 2.1. Фрагменты паренхиматозных органов крысы при перегреве

38 qС. Трансмиссионная электронная микроскопия (ТЭМ):
А — печень крысы при 5-минутном перегреве: полнокровие сосудов (u14 000); Б —
почка крысы при 180-минутной экспозиции: полнокровие капилляров, в прокси-
мальных канальцах участки некроза тканей (u4000)
изменения, по-нашему мнению, характеризуют срочную

адаптацию к теплу в ответ на развивающуюся гемическую
и тканевую гипоксию. Через 15 мин нагрева животных
подобные изменения происходили и в микроциркулятор-
ном русле почек, легких, головного мозга. Полнокровие
сосудов мы не наблюдали лишь в мышечной ткани. Иных
морфологических изменений на данном сроке тепловой
экспозиции выявлено не было.
106
Рис. 2.2. Особенности воздействия на паренхиматозные органы 5-минут-

ного перегрева при 38 qС. РЭМ:
А — фрагмент паренхимы легких: альвеолоциты не изменены, отдельные капилляры
умеренно полнокровны (u800); Б — фрагмент паренхимы сердца: строение полостей
сердца не нарушено (u70); В — фрагмент паренхимы почек: отдельные клубочки
и капилляры умеренно полнокровны (u1600); Г — фрагмент паренхимы печени:
центральная вена и гепатоциты без особенностей (u1200)
Через 15 мин ткань легких становилась умеренно отеч-

ной и полнокровной. Микроскопически мы наблюдали
увеличение площади капилляров со стазом эритроцитов
с 1,1 ± 0,3 в контроле до 1,9 ± 0,3 при 15 мин. В альвео-
лах находили серозно-геморрагическое содержимое, за-
нимающее 7,4 ± 0,5 площади среза. Просвет как крупных
бронхов, так и бронхиол был сужен, там определялись
отдельные клетки крови. Альвеолоциты были незначи-
тельно увеличены в размере.
107
В легких в результате перегрева в течение 15 мин при

38 qС мы отмечали повышение углерода с 58,24 ± 3,25
до 61,83 ± 3,43% и уменьшение кислорода с 35,34 ± 1,68
до 31,45 ± 1,52%, незначительное повышение содержа-
ния серы и хлора по сравнению с нормой. Увеличилось
содержание калия с 0,67 ± 0,08 до 0,82 ± 0,09%. В лег-
ких к 45-й минуте перегрева отмечали уменьшение со-
держания углерода до 57,54 ± 3,13% и значительное
увеличение содержания кислорода с 31,45 ± 1,52 до
37,63 ± 1,76%, уменьшение содержания серы с 1,32 ± 0,19
до 1,25 ± 0,17%, фосфора с 1,75 ± 0,23 до 1,02 ± 0,16% по
сравнению с нормой.
Наблюдался отек стромы миокарда, сочетающийся
с полнокровием мелких сосудов и диапедезными перива-
скулярными кровоизлияниями. Кардиомиоциты не были
изменены. В тканях сердца в результате перегрева в тече-
ние 15 мин при 38 qС отмечали понижение содержания
углерода с 59,12 ± 3,33 до 56,75 ± 3,13% и увеличение кисло-
рода с 33,98 ± 1,62 до 37,54 ± 1,76%. Значительно увеличи-
валось содержание натрия — с 0,05 ± 0,01 до 0,22 ± 0,06%,
незначительно — магния с 0,19 ± 0,04 до 0,23 ± 0,06%,
уменьшалось содержание серы, содержание калия увели-
чивалось. К 45-й минуте перегрева содержание углерода
в ткани сердца повышалось с 56,75 ± 3,13 до 58,54 ± 3,25%,
а кислорода снижалось с 37,54 ± 1,76 до 36,85 ± 1,69%,
происходило снижение содержания магния с 0,23 ± 0,06
до 0,15 ± 0,03%, серы с 1,83 ± 0,27 до 1,64 ± 0,24%, калия
с 1,05 ± 0,20 до 0,47 ± 0,08%, а содержание железа увели-
чивалось с 0,21 ± 0,05 до 0,52 ± 0,09%.
При перегреве в течение 15 мин при 38 qС в почках
отмечалось незначительное увеличение их размера. На раз-
резе видна ишемия коркового и полнокровие мозгового
слоя. Площадь полнокровных капилляров коркового слоя
снижалась к 15-й минуте с 0,8 ± 0,5 до 0,6 ± 0,5%, а мозго-
вого — увеличивалась с 0,4 ± 0,03 до 1,1 ± 0,1%.
Выявлялось полнокровие капилляров мозгового слоя.
В просвете капилляров, наряду с эритроцитами, появля-
108
лись единичные лимфоидные клетки. В ряде случаев в па-

рамезангиальной области отмечалось утолщение базаль-
ных мембран. В проксимальных канальцах эндотелиоциты
были увеличены в размере. При некотором увеличении
площади капилляров коркового слоя, заполненных эри-
троцитами, происходило уменьшение в мозговом. Просвет
капилляров был умеренно расширен и заполнен единич-
ными эритроцитами.
Наиболее демонстративны и четко выражены нару-
шения содержания макро- и микроэлементов в ткани по-
чек при температуре 38 qС. В почках в результате пере-
грева в течение 15 мин мы отмечали уменьшение углерода
с 61,30 ± 3,35 до 60,76 ± 3,31% и повышение кислорода
с 32,07 ± 1,60 до 32,92 ± 1,64%, что происходит в стадии
компенсации. Незначительно увеличивалось содержание
натрия с 0,10 ± 0,02 до 0,12 ± 0,02% и уменьшалось со-
держание магния с 0,16 ± 0,03 до 0,14 ± 0,02% по сравне-
нию с нормой. При перегреве в течение 45 мин в тканях
почек уменьшалось содержание углерода с 61,30 ± 3,35
до 60,34 ± 3,29% и значительно увеличивалось содержание
кислорода с 32,07 ± 1,60 до 33,07 ± 1,72%, уменьшалось
содержание кальция с 0,73 ± 0,14 до 0,58 ± 0,08%, увели-
чивалось содержание калия с 0,39 ± 0,07 до 0,45 ± 0,08%
и железа, что характерно для стадии декомпенсации.
В печени обращало на себя внимание некоторое рас-
ширение центральных вен с умеренным заполнением их
эритроцитами. Следует отметить, что этот процесс более
четко прослеживался по периферии печени, где расширен-
ными и значительно заполненными эритроцитами оказа-
лись практически все центральные вены. Среди других со-
судов также проявляется некоторое расширение просвета,
хотя это было заметно и не в такой степени. Однако часть
из них по-прежнему была свободной. Наряду с увеличе-
нием площади сосудов выявлено некоторое расширение
перисинусоидального пространства. Печеночные балки
сохранены. Гепатоциты обычного строения и формы, с хо-
рошо контурированными ядрами.
109
После 30 мин перегрева в гепатоцитах, эпителии прок-

симальных канальцев почек, а затем и в клетках других
изучаемых органов и тканей мы наблюдали: в ядрах — уве-
личение доли эухроматина, образование светлых и тем-
ных перихроматиновых гранул, расширение ядерных пор,
увеличение размеров ядрышек и наличие в них вакуолей;
в цитоплазматических органеллах — расширение цистерн
эндоплазматического ретикулума. Кроме того, в прокси-
мальных канальцах эндотелиоцитов почек происходила
гиперплазия окаймленных пузырьков и больших апикаль-
ных вакуолей. Здесь же, а также в миокарде, наблюдалось
увеличение числа митохондрий. Все это свидетельствова-
ло об активизации синтеза белка и, по нашему мнению,
служило проявлением адаптации к теплу. Этот процесс
протекал на фоне значительного повышения температуры
тела у всех видов животных: так, у мышей ректальная тем-
пература возрастала с 37,5 ± 0,5 до 39,0 ± 0,5 qС (что отра-
жает изменение температуры паренхиматозных органов),
а кожная — с 35,0 ± 0,3 до 37,0 ± 0,3 qС. Внутримышечная
температура бедра у кроликов повышалась на 42 единицы,
что подтверждается сведениями, полученными при других
патологических воздействиях. Это также соответствовало
фазе становления срочной адаптации к теплу.
Перегрев при температуре 38 qС в течение 45 минут
изменял поведение животных. Наблюдалась сухость сли-
зистых, апатичность, заторможенность, снижение актив-
ных движений. Выявлялось венозное полнокровие вну-
тренних органов. По мере увеличения времени теплового
воздействия происходило увеличение площади заполнен-
ных эритроцитами сосудов микроциркуляторного русла
легких, а затем она уменьшалась даже ниже исходного
уровня.
При этом общая площадь сосудов без эритроцитов
менялась незначительно. В этой же группе мы отмечали
расширение эндотелиоцитов капилляров. Помимо этого,
в просвете капилляров мы наблюдали тяжи фибрина и ге-
молизированные эритроциты, а также начало формирова-
110
ния тромбов. Строение кардиомиоцитов не нарушалось.

Сосуды были расширены и полнокровны.
При перегреве в течение 45 мин клубочки почек имели
неоднородные размеры, часть из них приобретала патоло-
гические формы. В клубочках ярко выражено полнокро-
вие капилляров. Канальцы расширены преимущественно
в проксимальном отделе. Площадь капилляров коркового
слоя увеличена более чем вдвое. Число клеток канальцев
с гидропическим некрозом было немного больше, чем
в предыдущих группах. Центральные вены печени рас-
ширены, строение складок эндотелия изменено, наблюда-
лись диапедезные кровоизлияния. Строение гепатоцитов
не изменено.
Можно было отметить признаки закрепления адап-
тации к теплу между 30-й и 180-й минутами. Это под-
тверждалось данными световой и электронной микро-
скопии и проявлялось в некотором сужении площади
микроциркуляторного русла, гипертрофии и гиперплазии
ультраструктур в нефроцитах, гепатоцитах, альвеолоци-
тах, нейронах.
В то же время наблюдалось развитие паренхиматоз-
ной белковой дистрофии, появлялись отдельные клетки
с признаками некроза, что, по-видимому, было следствием
развивающейся тепловой гипоксии и повреждающего дей-
ствия на органы и ткани повышенной температуры тела
(рис. 2.1, Б).
Равновесие между этими двумя процессами было
крайне шатким, что приводило к гибели животных на
всех этапах тепловой экспозиции начиная с 30-минутного
перегрева. К 300-й минуте полнокровие большинства изу-
чаемых органов, за исключением легких, сменялось ише-
мией, наблюдался резкий скачок альтеративных процессов,
ректальная температура снова повышалась до 39,1 ± 0,3 qС
и наступала фаза истощения, что приводило к смерти боль-
шинства животных.
Иная картина отмечалась нами после 48–50-градус-
ного теплового воздействия на животных, оцененного
111
нами как «шоковое» на основании наблюдений, получен-

ных при изучении других видов шока. Время перегрева
при этом было различным в зависимости от выживаемости
животных: так, для мышей оно составляло 15 мин, а для
крыс и собак — 60 мин. По-видимому, это служило одной
из причин различной морфологической картины, полу-
ченной при этом. Все животные теряли в массе 5–7%, что
происходило, вероятно, за счет обезвоживания (рис. 2.3).
Легкие, для которых характерна быстрая поврежда-
емость, обусловленная шоковым состоянием, считаются
Рис. 2.3. Перегрев при 48 qС в течение 5 мин. Особенности паренхима-

тозных органов. РЭМ:
А — фрагмент паренхимы легких: альвеолоциты утолщены, в них нити фибрина,
в просвете отдельных альвеол — фибрин (u1200); Б — фрагмент паренхимы сердца:
в полостях сердца жидкая кровь (u70); В — фрагмент паренхимы почек: клубочки
и капилляры полнокровны (u160); Г — фрагмент паренхимы печени: центральная
вена расширена, строение складок эндотелия нарушено (u1200)
112
в настоящее время вторым после почек критическим ор-

ганом при шоке. В наших исследованиях мы отмечали рез-
кое полнокровие легких у мышей при увеличении площади
заполненных эритроцитами сосудов микроциркуляторного
русла с 1,0 ± 0,01% в контроле до 2,0 ± 0,2% при 5-минут-
ном перегреве и 6,8 ± 0,70% — при 15-минутном. Наряду
с полнокровием, мы наблюдали в альвеолах серозный и се-
розно-геморрагический экссудат, занимающий 4,5 ± 0,4%
площади при 5-минутном перегреве и 3,6 ± 0,4% при 15-ми-
нутном, а также эмфизематозные участки, составляющие
3,3 ± 0,2 и 4,0 ± 0,3%. Следует отметить, что если при 5-ми-
нутном перегреве мы отмечали расширение просвета брон-
хов с 7,3 ± 1,2 до 10,8 ± 0,8%, то при 15-минутном, наоборот,
сужение до 5,8 ± 0,6%. Кроме того, перибронхиально, пери-
васкулярно, а также в просвете сосудов мы наблюдали ско-
пления лимфоцитов; а в некоторых сосудах — еще и тром-
бы. Эндотелиоциты капилляров и альвеолоциты были
увеличены в размере, а в органеллах наблюдалась их гипер-
трофия и фрагментарное нарушение мембран. Все это спо-
собствовало нарушению газообмена и развитию гипоксии.
При перегреве при 48 qС в течение 15 мин в легких
крыс отмечено сужение бронхов с наличием в их просвете
отечной жидкости, обнаружены десквамированные части
эпителия и эритроциты. Вне бронхиальной ткани нами
были выявлены лимфогистиоцитарные инфильтраты,
скопление фибрина. Как микро-, так и макроскопическое
русло резко полнокровны, с увеличенным числом эритро-
цитов. Там же нами обнаружены тромбоциты и лимфоци-
ты. Ткань с повышенной воздушностью (преимущественно
в периферических отделах). В альвеолоцитах отмечались
дистрофические процессы. В капиллярах межальвеоляр-
ных перегородок и в мелких междольковых венах полно-
кровие, сочетающееся со стазами, со сладжированием кро-
ви и тромбозом. Геморрагический ателектаз большинства
альвеол со скоплением эритроцитов внутри просвета. Рез-
ко выраженный интерстициальный и внутриальвеоляр-
ный отек. В альвеолах — отечная, несколько базофильная
113
жидкость с примесью эритроцитов и слущенных альвео-

лярных клеток. Бронхи заполнены отечной жидкостью,
эритроцитами и клетками бронхиального эпителия.
Площадь микроциркуляторного русла увеличивалась
с 1,0 ± 0,001 до 2,0 ± 0,02% при 5-минутном перегреве
и до 6,8 ± 0,7% при 15-минутном. Наряду с полнокрови-
ем в альвеолах выявлялось серозное и серозно-геморра-
гическое содержимое, а также участки эмфиземы. К 15-й
минуте в альвеолах, наряду с серозным экссудатом, наблю-
дались отдельные нити фибрина.
После перегревания в течение 45 мин отмечалось
резкое полнокровие внутренних органов, жидкая темная
кровь в полостях сердца, печени и в просвете крупных
кровеносных сосудов. Макроскопически легкие плотные,
полнокровные, с поверхности разреза к 45-й минуте сте-
кает пенистая жидкость с примесью крови.
Альвеолоциты утолщены. В просвете альвеол — эри-
троциты и фибрин, лимфоциты. Просвет бронхов сужен.
Строение стенки нарушено. В просвете — эритроциты.
В капиллярах — фибрин и гемолизированные эритроциты.
Перибронхиально, пери- и интраваскулярно наблюдалось
скопление лимфоцитов, а в отдельных сосудах — тромбы.
Эндотелиоциты и альвеолоциты увеличены в размерах за
счет плазматического пропитывания.
Биохимически в легких при перегреве в течение 45 мин
при 38 qС уменьшалось содержание углерода с 56,50 ± 3,13
до 55,50 ± 3,1%, кислорода с 38,64 ± 1,76 до 35,36 ± 1,6%,
серы с 1,23 ± 0,17 до 1,20 ± 0,17%, фосфора с 1,12 ± 0,16
до 1,10 ± 0,16%, магния с 0,10 ± 0,01 до 0,8 ± 0,01%, значи-
тельно увеличивалось содержание хлора с 0,60 ± 0,08 до
0,69 ± 0,09%, что характерно для стадии декомпенсации.
В результате 5-минутного перегрева при 48 qС мы
отмечали повышение уровня углерода с 58,24 ± 3,25 до
60,79 ± 3,4% и уменьшение кислорода с 35,34 ± 1,68 до
32,15 ± 1,5%. Незначительно повышалось содержание
серы и хлора по сравнению с нормой. Увеличивалось со-
держание калия с 0,67 ± 0,08 до 0,80 ± 0,09%.
114
При перегреве в течение 15 мин можно отметить умень-

шение содержания углерода с 60,79 ± 3,4 до 56,50 ± 3,13%
и значительное увеличение содержания кислорода
с 32,15 ± 1,5 до 38,64 ± 1,76%, уменьшение содержания
серы с 1,49 ± 0,21 до 1,23 ± 0,17%, фосфора — с 1,78 ± 0,27
до 1,12 ± 0,16% по сравнению с нормой.
Сердце. При шоке у человека утрачивается способ-
ность к депонированию крови ввиду открытия всех «шлю-
зов» и пассивного перенаполнения капиллярной сети, что
приводит к относительной гиповолемии, а это, в свою оче-
редь, к несоответствию между объемом крови и емкостью
сосудистого русла. Задержку крови в периферических со-
судах весьма наглядно демонстрирует морфологический
феномен «пустого сердца». Макроскопически в экспери-
менте мы отмечали скопление жидкой крови в полостях
сердца. Микроскопически просвет сосудов у собак и крыс
был сужен, а у мышей несколько расширен. Однако во
всех группах животных мы наблюдали резкое обеднение
капилляров эритроцитами.
Отсутствие клеток крови было также выявлено в ске-
летной мускулатуре. Функционально на низкую актив-
ность мышечной ткани указывала пониженная или на
границах нормы температура кожи икроножных мышц.
После 15-минутного перегрева при исследовании серд-
ца определяются выраженная зернистость миоплазмы,
очажки релаксации мышечных волокон, зернисто-глыб-
чатый распад. Обнаруживаются участки острого поврежде-
ния кардиомиоцитов по типу зернисто-глыбчатого и дис-
коидного распада.
На препаратах сердца после 15-минутного перегрева
при 48 qС волокна миокарда набухшие, видны очаговые
кровоизлияния из гемолизированных эритроцитов. Па-
ретическое состояние вен и капилляров миокарда, стаз
в них, кровоизлияния в интерстиции миокарда, очажки
острого повреждения кардиомиоцитов характеризуют
начальную стадию расстройства кровообращения. Число
эритроцитов значительно уменьшалось.
115
В миоцитах изменения выражены незначительно:

светлая зона и полосы не нарушены, линии хорошо выра-
жены. В темной полосе А участки сохранены. В миофи-
бриллах на отдельных участках выявлено лишь мукоидное
набухание. Митохондрии между миофибриллами имели
вытянутую форму. Наружная их мембрана была хорошо
сохранена, хотя и несколько расширена, кристы и матрикс
хорошо выражены. Лишь отдельные митохондрии были
набухшими, с нарушенными кристами, а трубочки сарко-
плазматического ретикулума — расширены. Содержание
рибосом было немного уменьшено.
В тканях сердца в результате перегрева в течение
5 мин при 48 qС мы отмечали понижение содержа-
ния углерода с 59,12 ± 3,33 до 55,95 ± 3,14% и увеличе-
ние кислорода с 33,98 ± 1,62 до 36,74 ± 1,72%. Значи-
тельно увеличивалось содержание натрия с 0,05 ± 0,01
до 0,23 ± 0,06%, незначительно — магния с 0,19 ± 0,04
до 0,24 ± 0,06%, уменьшалось содержание серы. Содер-
жание калия увеличивалось при 5-минутном перегреве
с 0,68 ± 0,09 до 0,95 ± 0,20%. При перегреве в течение
15 мин содержание углерода в ткани сердца повышалось
с 55,95 ± 3,14 до 58,94 ± 3,25%, а кислорода — с 36,74 ± 1,72
до 36,88 ± 1,69%, магния — с 0,24 ± 0,06 до 0,16 ± 0,03%,
серы — с 1,96 ± 0,27 до 1,68 ± 0,24%, калия — с 0,95 ± 0,20
до 0,57 ± 0,08%, а содержание железа увеличивалось
с 0,26 ± 0,05 до 0,51 ± 0,09%. Наблюдались кровоизлия-
ния вокруг сосудов сердца. Выявлялись патологические
изменения миокардиоцитов (прежде всего, миофибрилл),
рано реагирующих на нарушения энергетического обме-
на и другие повреждающие воздействия: контрактурный
тип острого повреждения, первичный глыбчатый распад
миофибрилл, внутриклеточный миоцитолизис. Содер-
жание углерода при перегреве в течение 45 мин в ткани
сердца повышалось с 58,94 ± 3,25 до 59,04 ± 3,25%, а кис-
лорода повышалось с 36,88 ± 1,69 до 36,98 ± 1,69%, про-
исходило снижение содержания магния с 0,16 ± 0,03 до
0,14 ± 0,03%, серы с 1,68 ± 0,24 до 1,62 ± 0,24%, калия
116
с 0,57 ± 0,08 до 0,52 ± 0,08%, а содержание железа увели-

чивалось с 0,51 ± 0,09 до 0,58 ± 0,09%.
Почки. В почках мышей выявлялись следующие из-
менения. Корковый слой ишемичен при резком полно-
кровии мозгового. После 5-минутного перегрева площадь
сосудов микроциркуляторного русла, занятых эритроци-
тами, в мозговом слое уменьшалась. В капиллярах клубоч-
ков эндотелиоциты отечны, с разрушенными органеллами,
а в их просвете мы обнаруживали тромбы. В канальцевом
аппарате клетки гипертрофированы настолько, что пол-
ностью закрывали просвет канальцев, а при электронной
микроскопии мы наблюдали начало разрушения ультра-
структур. В ткани же крыс и собак как в канальцевом, наи-
более перегруженном слое, так и в клубочках отмечалась
гидропическая дистрофия, вплоть до развития фокаль-
ных некрозов, а полнокровие мозгового слоя при ишемии
коркового слоя было выражено менее значительно. Сле-
дует отметить, что, по-видимому, при шоке происходи-
ло адаптогенное шунтирование артериального кровотока
в прямые вены пирамид почки с полным выключением ге-
модинамики в корковом веществе почек. Резкое снижение
фильтрационного давления крови в почечных клубочках
вследствие общей артериальной гипертензии и юкстаме-
дуллярного шунтирования кровотока служило причиной
анурии и прогрессирующих дистрофически-некротиче-
ских изменений эпителия канальцев.
При перегреве в течение 45 мин при 48 qС капилля-
ры коркового слоя ишемичны, в части из них отмечается
тромбоз, эндотелиоциты отечны, органеллы их разруше-
ны. Клетки в канальцевом аппарате резко гипертрофи-
рованы. В препаратах почек наблюдается неравномерное
кровенаполнение сосудов коры с преобладанием крове-
наполнения пирамид. Сосуды коры преимущественно за-
пустевшие, местами в просветах капилляров клубочков
видны агрегированные эритроциты. Эпителий извитых
канальцев нефрона набухший, с заметной эозинофильной
зернистостью и вакуолизацией цитоплазмы. В просвете
117
отдельных прямых и извитых канальцев нефрона — ско-

пления цилиндров, состоящих из буровато-глыбчатых
масс, и масс цилиндров типа гемомиоглобина.
Значительная часть клубочков коркового слоя мало-
кровна, капилляры их спавшиеся. Базальные мембраны
клубочковых капилляров местами утолщены, набухшие.
В петлях капилляров некоторых клубочков обнаружива-
ются фибриновые тромбы. Нетромбированные клубочки
резко полнокровны, с явлениями стаза и сладжа эритро-
цитов. Просвет капсулы клубочков расширен, эпителий
ее набухший; в просвете капсулы некоторых клубочков
имеются зернистые эозинофильные массы. Подавляющее
большинство извитых канальцев на разных этапах альте-
рации — от зернистой и гиалиновой дистрофии до некроза
с кариопикнозом и кариолизисом эпителиальных клеток.
Многие извитые канальцы в состоянии тубулорексиса.
В просвете извитых канальцев — зернистые оксифильные
массы. Мелкие сосуды коры спавшиеся. В субкапсулярной
и юкстамедуллярной зоне видны кровоизлияния вокруг
вен. Капилляры юкстамедуллярных клубочков и прямые
сосуды мозгового слоя резко полнокровны. Отмечается
выраженный отек стромы, особенно в кортико-медулляр-
ной зоне и в мозговом слое.
В почках в результате перегрева в течение 5 мин при
температуре 48 qС мы отмечали уменьшение углерода
с 61,30 ± 3,35 до 60,64 ± 3,31% и повышение кислорода
с 32,07 ± 1,60 до 32,90 ± 1,64%. Незначительно увеличи-
валось содержание натрия с 0,10 ± 0,02 до 0,13 ± 0,02%
и уменьшалось содержание магния с 0,16 ± 0,03 до
0,13 ± 0,02% по сравнению с нормой. При перегреве в те-
чение 15 мин в тканях почек можно отметить уменьшение
содержания углерода с 60,64 ± 3,31 до 58,14 ± 3,29%, значи-
тельное увеличение содержания кислорода с 32,90 ± 1,64
до 35,85 ± 1,67%, уменьшение содержания кальция
с 0,62 ± 0,09 до 0,25 ± 0,06%, увеличение калия с 0,44 ± 0,08
до 0,85 ± 0,10% и железа с 0,34 ± 0,07 до 0,41 ± 0,08%, что
происходит в стадию декомпенсации. В результате пере-
118
грева в течение 45 мин при 48 qС происходят следующие

изменения в ткани почек: уменьшение содержания углеро-
да с 58,14 ± 3,29 до 57,45 ± 3,2%, значительное увеличение
содержания кислорода с 35,85 ± 1,67 до 37,55 ± 1,7%, зна-
чительное уменьшение содержания кальция с 0,25 ± 0,06
до 0,12 ± 0,05% и железа с 0,41 ± 0,08 до 0,22 ± 0,06%.
Печень при шоковых состояниях длительное вре-
мя сохраняет способность к функционированию, однако
и в ней наступают изменения, в основе которых лежит
гипоксия тканей. Исследуя печень при гипертермическом
шоке, нами было найдено ее резкое полнокровие, наступа-
ющее уже через 5 мин перегрева. Так, у мышей площадь
сосудистого русла, заполненного эритроцитами, состав-
ляла 5,9 ± 0,10% при 2,3 ± 0,30% в контроле, а к 15 мин —
7,2 ± 0,50%. Особенно были расширены центральные
вены, вокруг которых наблюдались диапедезные крово-
излияния, а в их просвете — единичные тромбы. Гепато-
циты были обеднены гранулами гликогена, митохондрии
и цистерны эндоплазматического ретикулума увеличены
в объеме, по-видимому, за счет отека, наблюдалось очаго-
вое нарушение мембран ультраструктур. У крыс же мы об-
наружили паренхиматозную белковую дистрофию, вплоть
до некроза отдельных клеток, что особенно ярко наблю-
далось вокруг центральных вен. Отмечались скопления
лимфогистиоцитарных элементов, преимущественно пе-
риваскулярно.
В пользу нарушений в гепаторенальной системе гово-
рят полученные нами на крысах биохимические данные
крови: повышение содержания креатинина с 0,066 ± 0,05
до 0,112 ± 0,01 ммоль/л, а мочевины — с 4,37 ± 0,54 до
7,750 ± 0,56 ммоль/л. Количество лактата возраста-
ло с 1,200 ± 0,14 до 2,797 ± 0,23 ммоль/л, пирувата —
с 0,098 ± 0,01 до 0,165 ± 0,10 ммоль/л. Состояние усугу-
блялось резким возрастанием проницаемости мембран
эритроцитов. Это признак начинающегося гемолиза
клеток, что и было отмечено при электронной микроско-
пии. В результате возросло содержание K+ в плазме при
119
уменьшении его количества в эритроцитах с 9,47 ± 0,13

до 7,33 ± 0,08 ЕД. В печени крыс отдельные центральные
вены несколько расширены, эритроциты выявлены лишь
в части сосудов. Кроме того, в единичных сосудах по пе-
риферии нами обнаружены тромбы. Вокруг некоторых со-
судов видны скопления лимфогистиоцитарных элементов.
Перисинусоидальные пространства расширены и заполне-
ны эритроцитами, печеночные балки сохранены. Однако
в части гепатоцитов четко прослеживаются альтеративные
процессы: белковая паренхиматозная дистрофия вплоть
до некроза со скоплениями клеток крови в паренхиме ор-
гана. Ткань печени с измененными гепатоцитами, с выра-
женным расширением и полнокровием сосудов центроло-
булярных отделов органа. Клетки набухшие, с зернистой,
мутной цитоплазмой, синусоиды расширены, резко пол-
нокровны, в центральных венах отмечаются стаз эритро-
цитов и начинающееся сладжирование. Позже паренхи-
матозная дистрофия печени увеличивается, гепатоциты
содержат большое количество мелких вакуолей, эритро-
циты выходят за пределы сосудистого русла (диапедезные
кровоизлияния), в центролобулярных отделах — местами
паранекротические изменения печеночных клеток, более
ярким становится сладж-феномен, вплоть до тромбоза.
В последующем четко определяются очаговые некрозы ге-
патоцитов и расстройство кровообращения по типу остро-
го «муската». Интерстициально вокруг очаговых некрозов
гепатоцитов отмечается пролиферация гистиоцитарных
элементов, наличие инфильтратов, состоящих из лимфо-
идных клеток и гранулоцитов.
При перегреве архитектоника печени (как дольковая,
так и внутридольковая) резко нарушена. Все гепатоциты
в состоянии альтеративных изменений вплоть до некроза
с пикнозом и лизисом ядер. Зоны некроза паренхимы на
периферии и в центре печеночных долек сливаются между
собой. Печень неравномерного кровенаполнения: вслед-
ствие дистрофического набухания гепатоцитов синусоиды
печени сжаты, в сосудах портального тракта отмечается
120
полнокровие, в артериолах и венулах — стазы, сладжи-

рование эритроцитов, местами тромбоз, в зоне некроза
наблюдаются кровоизлияния.
В результате перегрева в течение 5 мин при 48 qС про-
исходят изменения содержания макро- и микроэлементов
ткани печени. Наблюдается незначительное снижение со-
держания углерода с 59,24 ± 3,31 до 58,97 ± 3,35% и повы-
шение кислорода с 33,17 ± 1,72 до 33,56 ± 1,76%. Значи-
тельно увеличивается содержание натрия с 0,10 ± 0,02 до
0,16 ± 0,03% и кальция с 0,17 ± 0,03 до 0,26 ± 0,07%, незна-
чительно — магния с 0,13 ± 0,02 до 0,16 ± 0,03%, уменьша-
ется содержание калия с 1,58 ± 0,18 до 1,37 ± 0,16%.
В результате перегрева за 15 мин при 48 qС мы можем
отметить значительное уменьшение содержания углеро-
да с 58,97 ± 3,35 до 56,36 ± 3,29% и увеличение содер-
жания кислорода с 33,56 ± 1,76 до 37,51 ± 1,89%. Содер-
жание натрия незначительно уменьшается с 0,16 ± 0,03
до 0,15 ± 0,03%, кальция — значительно уменьшается
с 0,26 ± 0,07 до 0,23 ± 0,05%, содержание магния увеличи-
вается с 0,16 ± 0,03 до 0,19 ± 0,04%, калия — уменьшается
с 1,37 ± 0,14 до 0,78 ± 0,09%.
В ткани печени в результате перегрева в течение
45 мин при 48 qС мы отмечали значительное уменьшение
содержания углерода с 56,36 ± 3,29 до 55,86 ± 3,29% и уве-
личение кислорода с 37,51 ± 1,89 до 37,97 ± 1,89%. Не-
значительно снижается содержание натрия с 0,15 ± 0,03
до 0,13 ± 0,03% и значительно — кальция с 0,23 ± 0,05 до
0,21 ± 0,05%, содержание магния умеренно увеличива-
ется с 0,19 ± 0,04 до 0,21 ± 0,04%, калия — уменьшается
с 0,78 ± 0,09 до 0,74 ± 0,09%.
В головном мозге нами определялось венозное полно-
кровие. В отдельных участках наблюдались стазы, крово-
излияния, чередующиеся с обескровленными участками.
Был резко выражен отек тканей. Следует отметить, что пол-
нокровие лучше выражено у мышей, а у собак уже успевали
развиться альтеративные процессы в нейронах, что, по-ви-
димому, связано с более продолжительным перегревом.
121
При 5-минутном перегреве в головном мозге микро-

скопических изменений не найдено. При морфометриче-
ском изучении капилляров головного мозга отмечалось
их незначительное полнокровие: с 0,3 ± 0,1 до 0,4 ± 0,1%.
Светооптически и при электронной микроскопии ткань
также не отличалась от контрольной группы. Следует
лишь отметить вокруг части нейронов с одной или двух
сторон некоторое разряжение ультраструктур.
Аналогичный и даже несколько более выраженный
процесс мы наблюдали вокруг капилляров. Сами эндо-
телиоциты значительно изогнуты, с неровной, по люми-
нарному краю, плазмолеммой, и здесь же, как и в боль-
шинстве других органов, несколько увеличено содержание
пиноцитозных везикул. Цитоплазма клеток бедна орга-
неллами. В просвете обнаруживались, в зависимости от
отдела микроциркуляторного русла, либо плазма, либо
отдельные эритроциты. Содержание последних все же не-
сколько превышало контрольную группу.
При 15-минутном перегреве в коре при светоопти-
ческом исследовании выявлялся умеренный перикапил-
лярный и периневральный отек, а также расширение
капилляров со скоплением в их просвете эритроцитов.
В ядрах хроматин находился в основном в диффузном
состоянии и лишь частично, в виде отдельных глыбок, —
по периферии ядра. На границе между двумя видами хро-
матина отмечалось увеличенное число светлых и темных
перихроматиновых гранул. Ядерные поры были расши-
рены. Митохондрии имели округлую форму с четко кон-
турированными кристами. Стопки комплекса Гольджи
и цистерны эндоплазматического ретикулума были не-
сколько расширены. Изменения содержания рибосом не
отмечалось.
Площадь сосудов микроциркуляторного русла голов-
ного мозга, заполненная эритроцитами, возрастала к 180-й
минуте, а затем резко уменьшалась. В сосудах без эритро-
цитов отмечались противоположные изменения. В капил-
лярах эндотелиоциты были немного увеличены в размере.
122
Количество в них цитоплазматических органелл не пре-

вышало контрольную группу. Отмечен лишь дальнейший
рост числа пиноцитозных везикул, преимущественно по
люминарному краю.
После 50 мин перегрева в коре головного мозга мы
наблюдали четко выраженный периневральный и перика-
пиллярный отек. В части клеток почти весь хроматин ядер
был декомпенсированного типа, хотя встречался и в кон-
денсированном состоянии и располагался преимуществен-
но по периферии ядра. На границе двух типов хроматина
встречались светлые и темные перихроматиновые грану-
лы. Ядрышко овальной формы чаще располагалось по пе-
риферии ядра. Увеличивалось содержание ядер с двумя
ядрышками. Ядерные поры и перинуклеарное простран-
ство были несколько расширены.
Вблизи ядра наблюдались стопки комплекса Гольд-
жи, несколько расширенного по сравнению с контроль-
ной группой. Большинство митохондрий имели правиль-
ную овальную форму, кристы были сохранены, но наряду
с ними встречались митохондрии с мелкими вакуолями.
Цистерны эндоплазматического ретикулума были расши-
рены. Свободные рибосомы располагались как единично,
так и в виде полисом. Содержание рибосом, а также нейро-
трубочек и полисом в клетках было различно.
Кроме того, встречались и единичные нейроны с ядра-
ми, изменения хроматина в которых носили характер ка-
риопикноза и кариорексиса. Ядерная мембрана в таких
клетках была разрушена как в отдельных участках, так и на
значительном протяжении. Содержание цитоплазматиче-
ских органелл было уменьшено. Оставшиеся митохондрии
меняли свои размеры (они были увеличены) и форму (вы-
тянутая или округлая). Кристы в них были с нарушенной
ориентировкой и частично разрушены. Комплекс Гольд-
жи и трубочки эндоплазматического ретикулума страда-
ли больше всего. Они или полностью отсутствовали, или
были значительно разрушены. В цитоплазме встречались
также миелиноподобные фигуры.
123
Повреждения нейроглии носили разноплановый ха-

рактер. Так, в одних клетках наблюдалось незначительное
расширение перинуклеарного пространства, некоторое
уменьшение содержания цитоплазматических органелл,
отек эндоплазматического ретикулума, а в других уже
четко прослеживались альтеративные процессы. Следует
отметить, что сателлитная глия была повреждена больше,
чем свободная. Так, в сателлитной глие отмечалось нали-
чие ядер с сегрегацией ядрышек, кариопикнозом и карио-
рексисом, разрушением кариолеммы и нарушением строе-
ния органелл, что является проявлением некроза клетки.
В артериальном отделе капиллярного русла эндоте-
лиоциты были увеличены в размере, по-видимому, за счет
отека. В их ядрах хроматин находился преимущественно
в конденсированном состоянии. Цитоплазматические ор-
ганеллы были представлены митохондриями (частично
с нарушенной ориентацией крист), свободными рибосо-
мами, фрагментами гладкого и шероховатого эндоплаз-
матического ретикулума и пиноцитозными везикулами.
Субэндотелиальные зоны капилляров были расширены,
в том числе и за счет базальной мембраны. Перициты
не изменяли свою форму и размеры. В венозном отделе
капиллярного русла наблюдались 1–2 эритроцита, иногда
с частичным гемолизом, и лимфоциты. Эндотелиальные
клетки здесь были уплощены. Ламинарные их края в ос-
новном ровные. Цитоплазма их была бедна органеллами,
а базальная мембрана по сравнению с контрольной груп-
пой несколько расширена.
К 180-й минуте перегрева просвет сосудов несколько
уменьшался, но максимально возрастало содержание со-
судов, заполненных эритроцитами. Явления же отека воз-
растали и отмечались уже макроскопически. Также усили-
вались и альтеративные процессы, прогрессируя до 300-й
минуты на фоне запустевших сосудов.
При 48-градусном перегреве в течение 15 мин в голов-
ном мозге макроскопически виден отек тканей, который
проявлялся как перикапиллярно, так и периневрально.
124
Капилляры были резко расширены, заполнены эритро-

цитами. При электронной микроскопии большинство
нейронов с ядрами неправильной овальной формы, с со-
храненной, хотя и расширенной плазмолеммой, с расши-
ренными ядерными порами. Отмечалась также умеренная
конденсация хроматина и расширение фрагментов ком-
плекса Гольджи и эндоплазматического ретикулума. Ми-
тохондрии были в относительной сохранности. Но и в них
происходили отдельные изменения: наружные мембраны
расширены, матрикс светлый, рисунок крист несколько
стерт. Повреждение ультраструктур энергетического и бе-
локсинтезирующего аппаратов нейронов свидетельствует
в пользу нарушения биосинтетических процессов.
В нейроглие также наблюдалось расширение пери-
нуклеарного пространства и ядерных пор. В отдельных
ядрах происходила конденсация хроматина. Изменения
в органеллах носили аналогичный с нейронами характер.
Стенки капилляров значительно расширены, эндотелио-
циты утолщены, по-видимому, за счет отека, цитоплазма
светлая, плазмолемма в отдельных участках разрушена,
содержание цитоплазматических органелл значительно
уменьшено. Отмечалось набухание фрагментов эндоплаз-
матического ретикулума и, в меньшей степени, митохон-
дрий. Содержание рибосом было уменьшено, а пиноцитоз-
ных везикул, наоборот, увеличено. Важно отметить,
что в отдельных капиллярах отмечалось диапедезное про-
хождение эритроцитов через сосудистые стенки.
Таким образом, при «шоковом» перегреве изменения
у мышей в первую очередь и в резко выраженной форме
наблюдались в сосудистом русле. При этом его расши-
рение происходило в паренхиматозных органах, а также
(и даже более значительно — с отдельными диапедезными
кровоизлияниями) в головном мозге. В мышцах же мы
этого процесса не наблюдали. Изменения в ультраструк-
турах свидетельствовали о значительном ухудшении в бе-
локсинтезирующем аппарате. Следует также отметить вы-
явленный нами во всех органах отек тканей.
125
Иная картина наблюдалась при перегреве крыс в те-

чение 60 мин. В головном мозге — резкий перивазальный
и периневральный отек с явным разрыхлением ткани,
вплоть до очаговой вакуолизации. Нейроны дистрофиче-
ски изменены.
Скелетные мышцы. При перегреве в течение 5 мин
строение скелетных мышц не отличалось от контрольной
группы. В отличие от вышеописанных органов, в скелет-
ных мышцах мы наблюдали лишь незначительное расши-
рение просвета в диапазоне 5–15 мин, а затем уменьше-
ние сосудов с эритроцитами с 0,7 ± 0,3% в контроле до
0,3 ± 0,5% при 180-минутном перегреве.
При перегреве в течение 15–30 мин зарегистриро-
ваны с помощью электронной микроскопии следующие
изменения. Площадь эндотелиоцитов капилляров уве-
личена, а митохондрий и цистерн эндоплазматического
ретикулума — сохранена. Все же встречаются и отдель-
ные митохондрии с нарушенным рисунком крист. Содер-
жание пиноцитозных везикул также увеличено, они рас-
полагаются ближе к мембранам эндотелиальных клеток,
что говорит о высокой активности транспортных систем.
В просвете капилляров выявлены единичные эритроци-
ты и плазма. В миоцитах найдено некоторое расширение
светлой зоны и полос. Линии хорошо выражены. В темной
полосе А участки сужены. Строение М-полос не наруше-
но. Расположенные между миофибриллами митохондрии
неправильной формы, с хорошо выраженными криста-
ми, с электронно-плотным матриксом, часто увеличены
в размере, что свидетельствует об их повышенной актив-
ности. В митохондриях найдены также темные гранулы,
представляющие собой, по-видимому, скопление катионов
калия и магния. Трубочки саркоплазматического ретику-
лума, расположенного между миофибриллами, несколько
расширены.
Клетки-сателлиты представлены ядрами неправиль-
но-овальной формы. Хроматин в них находится преиму-
щественно в диффузном состоянии. Ядрышко хорошо
126
выражено. На границе между диффузным и конденси-

рованным хроматином наблюдаются светлые и темные
перихроматиновые гранулы, содержание которых здесь
выше, чем в предыдущих группах. Ядерные поры несколь-
ко расширены. Такое строение характерно для ядер, на-
ходящихся в процессе активного синтеза белка в связи
с различными компенсаторно-приспособительными про-
цессами. Ядерная мембрана сохранена.
По мере увеличения времени тепловой нагрузки пло-
щадь сосудов микроциркуляторного русла скелетных
мышц, заполненных эритроцитами, снижается, а без эри-
троцитов — возрастает.
В скелетных мышцах капилляры сужены, а содержа-
ние в них эритроцитов значительно уменьшено. В мио-
цитах изменения выражены незначительно. Так, светлая
зона и полосы не нарушены. Линии хорошо выражены.
В темной полосе А участки сохранены. В миофибриллах
в отдельных участках выявлено лишь мукоидное набуха-
ние. Митохондрии между миофибриллами имеют вытя-
нутую форму. Наружная их мембрана хорошо сохранена,
хотя и несколько расширена. Кристы и матрикс хорошо
выражены. Отмечаются лишь отдельные набухшие мито-
хондрии с нарушенными кристами. Трубочки саркоплаз-
матического ретикулума расширены. Содержание рибо-
сом несколько уменьшено.
Более значительные изменения выявлены в капил-
лярах. Они занимали большую площадь. Размеры эндо-
телиоцитов увеличены. В отдельных ядрах прослежива-
ется проявление кариопикноза. Митохондрии увеличены
в размере, часто неправильной формы, с нарушенным
строением крист. Трубочки эндоплазматического ретику-
лума набухшие. Содержание рибосом уменьшено. Однако
здесь, как часто уже отмечалось при других видах перегре-
ва, резко увеличено содержание пиноцитозных везикул —
как распределенных по всей клетке, так и, преимуществен-
но, по люминарному краю плазмалеммы внутри клетки
или на поверхности, обращенной в просвет капилляра.
127
В скелетных мышцах выявлены резко выраженные

альтеративные процессы: в миофибриллах наблюдается не
только мукоидное и фибриноидное набухание, но и зна-
чительные участки некроза, чего не было ни в одном из
вышеописанных случаев. Эндотелиоциты со сглаженной
люминарной плазмолеммой и резко уменьшенным содер-
жанием цитоплазматических органелл.
Таким образом, при перегреве животных при 48–50 qС
мы находим все патологические признаки шока: жидкое
состояние крови в сердце и сосудах с изменением в микро-
циркуляторном русле (стаз, сладж-феномен, диапедезные
кровоизлияния, тромбоз сосудов), нарушение строения
стенки капилляров и гемолиз эритроцитов, развитие кле-
точной дистрофии вплоть до некроза, синдром диссемини-
рованного внутрисосудистого свертывания, секвестрация
крови в сосудах микроциркуляции, шунтирование крово-
тока, быстрая мобилизация гликогена из тканевого депо,
циркуляторно-гипоксическое повреждение органов. По
своей этиологии шок можно отнести к гиповолемическо-
му. Повреждение органов и тканей при гипертермическом
шоке идет в следующей последовательности: почки, лег-
кие, печень, головной мозг, сердце, скелетная мускулатура.
Отдаленные последствия. Интересными являются
показатели в период последействия. Так, после однократ-
ного воздействия тепловой травмы при 48–50 qС в течение
60 мин в почках крыс через день сохранялось полнокровие
мозгового слоя и возвращалось к исходным величинам
к 21-му дню.
При 48–50 qС гибель мышей наступала через 15 мин,
а крыс — после 60 мин (5–40% по данным разных опытов).
Морфологические изменения при этом были однотипны-
ми. Микроскопические изменения фиксировались пре-
имущественно в канальцах и проявлялись увеличением
клеток в размере и гипертрофией органелл. Но между 7-м
и 14-м днями мы наблюдали в отдельных клетках каналь-
цев симптомы гидропической дистрофии и некроза при
гипертрофии других клеток и гиперплазии в них цито-
128
плазматических органелл. В корковом слое нами отме-

чалось малокровие капилляров клубочков. Восстановле-
ние кровообращения происходило только к 21-му дню.
Однако к этому сроку в клубочках наблюдались атрофия
и склероз.
В печени животных через один день после перегрева
перисинусоидальные пространства и центральные вены
были расширены значительнее, чем непосредственно по-
сле перегрева, что продолжалось до 7-го дня. Особенно
ярко это проявлялось в центральных отделах печени. Ге-
патоциты с гиперплазией цитоплазматических органелл
были увеличены в размере, в ядрах наблюдалось некото-
рое разряжение хроматина. По сравнению с контрольной
группой немного возрастало число двуядерных клеток.
Следует отметить, что в отдельных участках здесь отме-
чались признаки мелкокапельной жировой дистрофии.
К 14–21-му дню большинство клеток не отличалось от
контрольной группы, хотя мы фиксировали увеличение
содержания как двуядерных клеток, преимущественно по
периферии, так и клеток с некрозом.
В легких у крыс и собак через один день после одно-
кратного воздействия наблюдались главным образом отек
тканей и полнокровие. Через три дня к серозному экссуда-
ту присоединились нити фибрина, отдельные эритроциты
и лейкоциты, а в части бронхов определялись плазма и ско-
пления лейкоцитов. Последние наблюдались и в периброн-
хиальном пространстве. К 7–14-му дню площадь легких,
заполненная экссудатом, уменьшалась, однако у отдельных
крыс мы находили ателектазы. К 21-му дню строение орга-
на практически возвращалось к норме. При этом лишь в от-
дельных альвеолоцитах мы наблюдали нарушение строения
некоторых цитоплазматических органелл.
В сердце в течение 1–14 дней периода последействия
изменений не выявлено, за исключением отека капилля-
ров и некоторой сглаженности крист в митохондриях. Но
к 14-му дню часть сосудов, преимущественно по перифе-
рии, расширялась. А к 21-му дню в тканях сердца наблю-
129
далось полнокровие сосудов даже с незначительными ди-

апедезными кровоизлияниями и, кроме того, отмечались
лимфогистиоцитарные инфильтраты. В скелетных мыш-
цах изменения преимущественно касались капилляров,
в основе чего лежит их отек. Изменения заканчивались
к 7-му дню.
В ткани головного мозга отек сохранялся от 1-го до
21-го дня периода последействия и при этом прогресси-
ровал. Аналогично развивались и альтеративные процес-
сы в клетках. К 21-му дню в нейронах отмечался карди-
онекроз, кариорексис и кариолизис, затрагивающий до
40–50% клеток. До этого же срока мы находили в тканях
отдельные лимфоциты.
Содержание ионов калия в эритроцитах и плазме нор-
мализовалось лишь к 14-му дню, в то время как натрия —
к 7-му. Проницаемость же эритроцитарных мембран воз-
вращалась к норме только к 7-му дню.
Как было нами показано, смерть животных наступала
уже после 120–180 мин перегрева при 38 qС. При этом
в почках была обнаружена ишемия коркового вещества
при полнокровии мозгового. Вокруг полнокровных сосу-
дов мы часто находили периваскулярные инфильтраты.
В канальцах признаки зернистой белковой дистрофии.
Но через 2–30 суток после перегрева добавлялись фраг-
ментированное разрушение цитоплазматических мембран
и резкое уменьшение числа всех цитоплазматических ор-
ганелл. При гибели животных изменения в почках были
уже несколько иными. Так, по мере отдаления от конца
перегрева нарастали некротические процессы (в первую
очередь в канальцах), а полнокровие замещалось ише-
мией. Если смерть наступала через 2–3 ч после перегре-
ва, от большинства клеток канальцев оставались только
плазматические мембраны, а сами эпителиальные клетки
были полностью разрушены. В просвете 30% из них через
5–7 дней после прекращения тепловой экспозиции разру-
шались базальные и плазматические мембраны, а также
наблюдался склероз клубочков.
130
В печени при смерти после 120–180 мин перегрева

определялось значительное расширение центральных вен.
В просвете определялись отдельные, иногда гемолизиро-
ванные эритроциты. Артерии были, наоборот, сужены.
Большинство капилляров расширялось. При гибели на
других этапах тепловой травмы полнокровие было выра-
жено в меньшей степени, а альтеративные процессы (бел-
ковая и жировая дистрофия, вплоть до некроза), наоборот,
значительнее. При смерти через 2–3 ч после прекращения
тепловой экспозиции изменения характеризовались лишь
уменьшением полнокровия.
Однако через 5–7 дней картина существенно менялась.
Макроскопически печень повторно становилась полно-
кровной. Микроскопически мы определяли расширение
преимущественно центральных вен. Эритроциты, находив-
шиеся в них, располагались, как правило, по центру. Сосу-
ды же триад, наоборот, были сужены. Обращали на себя
внимание участки некроза, захватывающие до 35–40%
всей площади. Перисинусоидальные пространства были
сужены, строение печеночных балок нарушено, а боль-
шинство гепатоцитов — в состоянии некроза, вплоть до
полного их лизиса. В тканях и периваскулярном простран-
стве определялись отдельные лимфоциты.
В легких при гибели сразу после перегрева на первое
место выступает отек тканей. Выраженность альтератив-
ных процессов находится в прямой зависимости от време-
ни перегрева. При гибели через 2–3 ч после прекращения
тепловой травмы отек тканей несколько уменьшается. По
мере отдаления от времени прекращения перегрева в экс-
судате возрастает число лейкоцитов. Они определяются
не только в экссудате, но и в межальвеолярных перего-
родках, преимущественно вокруг сосудов. Помимо этого
в легочной ткани появляются ателектазы. Респираторные
отделы бронхов спазмированы, а в их просвете опреде-
ляются плазма, нити фибрина, скопление лимфоцитов.
Обширные их инфильтраты находятся в перибронхиаль-
ной ткани. Сосуды в большинстве своем полнокровны.
131
В альвеолах, наряду с лимфоцитами, отмечаются фибрин,

плазма, отдельные эритроциты и нейтрофилы. Альвеолы
с экссудатом занимают до 30–40% площади легких.
В сердце при гибели сразу после прекращения те-
пловой 180-минутной экспозиции особых изменений
не выявляется. Но через 2 ч отмечаются полнокровие,
преимущественно ближе к перикарду, а также лимфоги-
стиоцитарные элементы. В тканях множественные диапе-
дезные кровоизлияния. Некоторые ядра кардиомиоцитов
некротически изменены, в отдельных участках наблюда-
ется мелкоочаговый кардиосклероз.
В скелетных мышцах при гибели животных происхо-
дят изменения, которые не свойственны другим группам.
Так, содержание митохондрий, расположенных между
миофибриллами, резко уменьшается, а в сохранившихся
наблюдается нарушение ориентации крист и даже фраг-
менты с их деструкцией. К тому же нами здесь выявлено
скопление ионов калия. Толщина линии А и полос не-
равномерна. Миофобриллы находятся в состоянии му-
коидного и фибриноидного набухания; кроме того, вы-
явлены участки с некрозом, причем довольно обширные.
Эндотелиоциты в капиллярах отечны, с фрагментарными
нарушениями плазмолеммы. В ядрах часто наблюдается
кариопикноз. Цитоплазматических органелл почти нет,
те, что остались, — в состоянии дистрофии.
В головном мозге отмечается отек тканей. Значитель-
ная часть нейронов дистрофически изменена, а также вы-
явлено фрагментарное разрушение плазматических мем-
бран. Альтеративные процессы затрагивают и все другие
структуры коры головного мозга: синапсы, сателлитную
глию, капилляры. В последних также прослеживаются
цитолиз, деструкция органелл, разрушение плазмолеммы.
Большая часть эритроцитов в капиллярах гемолизирована.
В почках крыс наблюдается ишемия коркового слоя.
В мозговом слое в сосудах выявлен стаз эритроцитов, часто
с гемолизом, а также отдельные тромбы, преимущественно
фибриновые. Альтеративные процессы доходят до разру-
132
шения базальных мембран как клубочков, так и каналь-

цев. Фокальные некрозы развиваются преимущественно
в проксимальном отделе. В печени крыс центральные
вены значительно расширены, с диапедезными кровоиз-
лияниями вокруг них. В части сосудов, преимущественно
по периферии органа, наблюдаются тромбы. Лимфогисти-
оцитарные клетки выявляются как периваскулярно, так
и в пространстве Диссе. В гепатоцитах прослеживается
паренхиматозная белковая дистрофия вплоть до некроза
отдельных клеток.
В легких найдено некоторое сужение просвета бронхов
с присутствием в них отечной жидкости. Перибронхиаль-
но отмечено наличие лимфогистиоцитарных элементов.
Сосуды резко полнокровны, часто со стазом эритроцитов.
Последние частично гемолизированы. Ткань эмфизематоз-
на, преимущественно в периферических отделах. Здесь же
чаще заметно нарушение строения альвеолоцитов. До 30–
40% просветной площади альвеол заполнено серозным
экссудатом. В альвеолоцитах отмечаются признаки парен-
химатозной и белковой дистрофии и отека.
В скелетных мышцах очаги мукоидного и фибриноид-
ного набухания миофибрилл вплоть до развития некроза.
Саркоплазматический ретикулум резко отечен. Содержа-
ние митохондрий уменьшено. Сохранившиеся кристы —
со стертым рисунком, часто с признаками деструкции.
Кроме того, в них также определяется наличие темных
гранул. Количество рибосом уменьшено. Эндотелиоциты
капилляров отечны, с очаговым нарушением плазмолем-
мы клеток и резко уменьшенным содержанием цитоплаз-
матических органелл. Сердце ишемично, в большинстве
своем с запустевшими сосудами. В кардиомиоцитах на-
блюдаются проявления дистрофии.
В головном мозге — резко выраженный перивазаль-
ный и периневральный отек, вплоть до вакуолизации
значительных участков ткани. В нейронах зернистая дис-
трофия. Сосуды полнокровны. Определяются участки
с диапедезными кровоизлияниями вокруг.
133
Следовательно, в период последействия наряду с вос-

становительными процессами в тканях и органах мы
наблюдали и процессы дезадаптационные. В наших ис-
следованиях почечная ткань оказалась «наименее восста-
навливающейся», а структура печени после перегрева не
начинала восстанавливаться сразу — нами наблюдалось
даже усиление альтеративных процессов, что, по-видимо-
му, можно объяснить невозможностью быстрой повторной
адаптации к изменившимся условиям. Восстановление же
структур начиналось лишь к 14-му дню и проявлялось
внутриорганоидной и органоидной регенерацией. Однако
к этому же сроку в периферических отделах печени отме-
чалась и клеточная регенерация. Следует отметить, что
углеводный обмен приходил в норму значительно раньше
(между 3-м и 7-м днями), а жировой — к 7-му дню.
В легких восстановление тканей начиналось значи-
тельно быстрее, чем в других паренхиматозных органах.
Так, несмотря на продолжающие развиваться альтератив-
ные процессы, параллельно с этим к 3-му дню начинали
развиваться внутриклеточная и органоидная репарация.
Но если к 14-му дню легкое светооптически уже выгля-
дело как в контрольной группе, то на ультраструктурном
уровне полного восстановления не наступало.
По нашим данным, в сердце происходила органо-
идная регенерация к 5-му дню. Но и здесь наблюдалась
«расплата» за нагрузку: у части животных к 14-му дню
начинал формироваться мелкоочаговый кардиосклероз.
Восстановление ткани скелетных мышц также шло парал-
лельно с миокардом. В коре головного мозга органоидная
регенерация отдельных нейронов начиналась к 5-му дню.
Однако до 14 дней сохранялся отек тканей, а деструкция
части нейронов прогрессировала вплоть до 30 дней.
В основе смерти животных при остром перегреве
лежат синдром диссеминированного внутрисосудистого
свертывания, острая гепаторенальная недостаточность,
а также отек и набухание головного мозга, сопровождаю-
щиеся кровоизлияниями в его ткань.
134
2.2. Влияние макро- и микроэлементов

на биологические объекты
Масштабность и значительное количество больных, обра-
щающихся за медицинской помощью по поводу патоло-
гических состояний, прямо или косвенно вытекающих из
нарушений обмена макро- и микроэлементов, определяют
чрезвычайную актуальность мероприятий по профилакти-
ке возникновения заболеваний паренхиматозных органов,
особенно почек, и других органов и тканей. При этом зна-
чительно возрос интерес клиницистов к данной проблеме
обмена веществ в норме и при патологии. В частности,
возросло использование фармакологических препаратов,
содержащих ионы микроэлементов, при различных невро-
логических состояниях: ишемической болезни головного
мозга, мигренях, депрессиях и многих других. Накоплены
клинико-патофизиологические и биохимические данные
по этой проблеме. Выпущен целый ряд препаратов для
коррекции микроэлементного состава. При этом мало изу-
чены морфофункциональные признаки до- и субклиниче-
ских состояний при микроэлементном дисбалансе. Кроме
того, нельзя не учитывать вторичные структурные преоб-
разования нервной системы при развитии дерегуляторной
патологии организма на фоне макро- и микроэлементозов.
Одним из этиологических факторов этих состояний слу-
жит измененное их количество в почве и воде.
В силу того, что представляется чрезвычайно слож-
ным определение значимости отдельных факторов и мало
изучено влияние отдельных комплексов микро- и макро-
элементов на формирование патологии, необходимо экс-
периментальное выделение ряда факторов экосистемы.
Нами создана экспериментальная модель гипер- и гипо-
функции щитовидной железы при влиянии экзогенных
факторов. В основе модели лежало влияние повышенно-
го содержания кальция, магния и железа питьевых вод.
Увеличение содержания железа свойственно для Белго-
родской области как для близлежащей к Курской магнит-
ной аномалии (рис. 2.4), а кальция — в связи с меловыми
135
Рис. 2.4. Добыча железной руды в районе Курской магнитной

аномалии
отложениями. Количество данных макроэлементов взято

из расчета водных ресурсов.
В опытах на животных (продолжительность 6 мес. со-
поставима с 5–10 годами жизни человека в подобных ус-
ловиях) использовали нормотензивных крыс самцов и са-
мок линии Wistar. Животные случайным образом были
поделены на пять групп: крысы 1-й группы (контроль)
с 20-недельного возраста получали имитаты питьевой
воды с нормальным содержанием Ca2+, Mg2+ и Fe2+ (80, 30
и 0,3 мг/л соответственно), жесткость воды составляла
7 ммоль/л; 2-й — получали воду с повышенным содержа-
нием Ca2+ (196 мг/л), нормальным Mg2+ (30 мл/л) без Fe2+
при жесткости воды 12,5 ммоль/л; 3-й — с повышенным
содержанием Mg2+ (51 мг/л), нормальным Ca2+ (80 мл/л)
и без Fe2+, жесткость воды — 8,2 ммоль/л; 4-й — с по-
вышенным содержанием Fe2+ (1,8 мл/л) и нормальным
содержанием Ca2+ (80 мл/л), Mg2+ (30 мл/л), жесткость
воды 7 ммоль/л; 5-й — в комплексе получали Ca2+, Mg2+,
Fe2+ с повышенным содержанием (196, 51 и 1,8 мг/л соот-
ветственно), жесткость была наибольшей — 14 ммоль/л.
136
Содержание кальция, магния, железа в имитатах воды

контролировали с помощью стандартных методик ГОСТа
«Вода питьевая». Через 3 мес. и в конце эксперимента
у животных определяли содержание микроэлементов
кальция, магния, железа в сыворотке крови.
На основании анализа экспериментальных данных по-
лучено, что под действием Mg2+, Ca2+ и Fe2+, адекватным
максимальной концентрации данных микро- и макроэле-
ментов в питьевых водах Белгородской области, возможно
воссоздание ряда патологических форм щитовидной же-
лезы. В сыворотке крови измеряли содержание тироксина
(Т4), трийодтиронина (Т3), свободного тироксина (СВТ4).
При этом было установлено влияние кальция, магния,
железа имитатов питьевой воды на уровень тиреоидных
гормонов в сыворотке крови крыс.
У животных 2-й и 3-й групп на 180-й день экспери-
мента морфофункциональные показатели соответство-
вали начальным нарушениям эутиреоидного состояния
при низком Т4 (52,5 ± 1,86 и 59,1 ± 5,94 нмоль/л соответ-
ственно), нормальном Т3 (1,74 ± 0,23 и 1,66 ± 0,3 нмоль/л
соответственно) и сниженном С В Т 4 (11,3 ± 1,85
и 18 ± 1,55 пмоль/л соответственно). У животных
4-й группы морфофункциональные изменения на 180-й
день эксперимента говорят об увеличении содержания
Т3 (2,85 ± 0,2 нмоль/л), характерном для эндемического
зоба при нормальном Т4 (70,6 ± 2,69 нмоль/л) и незна-
чительно увеличенном СВТ4 (27,9 ± 3,01 пмоль/л). Мор-
фофункциональные признаки ЩЖ у животных 5-й груп-
пы свидетельствуют о развитии первичного гипотиреоза
при высоком Т3 (2,79 ± 0,16 нмоль/л), нормальном Т4
(70,09 ± 2,41 нмоль/л) и низком СВТ4 (3,5 ± 1,2 пмоль/л).
При изучении ткани головного мозга животных 2-й
группы (с повышенным содержанием кальция) было пока-
зано, что сосуды микроциркуляторного русла в корковых
структурах были преимущественно спазмированы, с утол-
щенной стенкой, что, безусловно, вызывало ишемизацию
тканей. По направлению к базальным ядрам такая картина
137
чередовалась с очаговым полнокровием глубинных струк-

тур, что служит признаком стадии повышенной резистент-
ности адаптационного синдрома, развивающегося в ответ
на гипоксию. Выражением данного процесса на ультра-
структурном уровне явилось некоторое увеличение по-
верхности плазмолеммы эндотелиоцитов. Однако здесь же
были отмечены отдельные капилляры с признаками ста-
за, сладж-феноменом и диапедезными кровоизлияниями,
что свидетельствует уже о нарушении кровообращения.
Вследствие этого происходят и изменения в нейронах,
когда среди неизмененных отмечаются клетки с явления-
ми кариопикноза, кариолизиса, вакуолизации ядер и ци-
толизиса. Ткань становилась умеренно отечной, на что
косвенно указывает уменьшение количества нейронов на
единицу площади (132,55 ± 2,04, p > 0,05).
Для экспериментальной группы наиболее характерно
появление измененных клеток в глубинных структурах.
Наблюдаются, соответственно, клетки с вакуолизацией
(5,00 ± 0,03%; p > 0,001), кариолизисом (8,25 ± 0,45%;
p > 0,05), цитолизом (33,65 ± 0,75%; p > 0,01). Все это гово-
рит о начальной стадии истощения. В ядрах сохранивших-
ся нейронов изменения носили характер напряженности
адаптационных процессов в виде нахождения хроматина
преимущественно в диффузном состоянии и некотором
расширении ядерных пор. Изменения в клетках мозжечка
были выражены в меньшей степени, чем в других структу-
рах. Апоптотически измененные нейроны присутствовали
во всех структурах мозговой ткани.
Вторым изучаемым нами микроэлементом был маг-
ний. Физиологический баланс этого элемента является
обязательным условием реализации оптимальной про-
граммы развития и устойчивого функционирования нерв-
ной системы человека. В литературе описаны патологиче-
ские состояния как при гипо-, так и при гипермагниемии,
возникающие в силу различных причин. В частности, пре-
вышение уровня магния в крови часто происходит при
быстром парентеральном введении препаратов магния.
138
При этом морфологические и функциональные харак-

теристики избытка магния значительно менее изучены.
В ходе многоцентровых эпидемиологических исследова-
ний отмечено повышение частоты церебрального инсульта
в областях со сниженным содержанием магния и кальция
в мягкой воде.
При изучении головного мозга группы животных,
употреблявших имитаты питьевой воды с повышенным
содержанием магния, нами показано, что в мягкой моз-
говой оболочке, ткани полушарий большого мозга, а так-
же в мозжечке (103,60 ± 0,7%, p > 0,05) отек выражен
в большей степени, чем в группе животных, получавших
кальций. В большей степени выявлена тенденция ткани
к полнокровию. Хотя по сравнению с контрольной груп-
пой все же преобладает спазм сосудов микроциркулятор-
ного русла, но при лучшей ультраструктурной сохранно-
сти эндотелиоцитов, чем в предыдущей группе. Кроме
того, в эндотелиоцитах на первое место выходят процес-
сы адаптации, направленные на увеличение поверхности
обмена в условиях тканевой гипоксии при нарушении
водно-электролитного обмена (увеличение содержания
выростов и инвагинаций плазмолеммы, а также числа пи-
ноцитозных везикул по ее люминарному краю).
Апоптотически измененные нейроны здесь встреча-
ются чаще, чем в предыдущей группе, при уменьшении
содержания некротически измененных клеток. Для этой
группы был характерен фокальный цитолиз нейроци-
тов подкорковых структур (22,0 ± 0,5%), выраженный
в большей степени, чем в нейроцитах корковых структур
(17,0 ± 0,3%). В неизмененных нейронах преобладают
процессы, направленные на улучшение обмена, в первую
очередь белкового.
Наименее изученным среди заинтересовавших нас
макро- и микроэлементов является железо. Согласно
мнению Поляк-Блажи, сочетание эссенциальности этого
химического элемента с его потенциальной токсичностью
предполагает, что клеточный метаболизм железа должен
139
быть хорошо регулируемым процессом и что нарушения

на любом из его этапов могут существенным образом ска-
зываться на жизнеспособности и пролиферативной ак-
тивности клеток. Накопление железа часто наблюдается
в глубинных структурах головного мозга при таких ней-
родегенеративных заболеваниях, как болезни Паркинсона
и Альцгеймера. В основном накопление железа при нейро-
дегенеративных заболеваниях происходит в такой области
мозга, как субстанция нигра.
При изучении головного мозга группы животных, упо-
треблявших питьевую воду с повышенным содержани-
ем железа, нами показано, что мягкая мозговая оболочка
была ишемизирована в большей степени, чем в предыду-
щих группах. Резко выраженный во всех структурах отек
также преобладает над другими группами (77,35 ± 0,36%,
p > 0,001). Деструктивные изменения в сосудах также
максимально выражены и, наряду с резким сужением
просвета, способствуют ишемизации тканей. В нейронах
практически равнозначно в коре и подкорковых структу-
рах выражен кариолизис (8,01 ± 0,05% и 7,02 ± 0,05%), ци-
толизис практически в 2 раза сильнее выражен в подкор-
ковых структурах (26,0 ± 0,03%, p > 0,001), а содержание
ядер с вакуолями превышает почти в 4 раза (11,0 ± 0,04,
p > 0,001). В нейронах и эндотелиоцитах адаптационные
процессы выражены незначительно.
Однако наибольшие изменения были отмечены нами
при сочетанном воздействии кальция, магния и желе-
за. Так, в мягкой мозговой оболочке выявлены очаговое
нарушение кровообращения в виде полнокровия, стаза,
сладж-феномена и кровоизлияний, выраженных в большей
степени, чем в предыдущих группах. Отек выражен в при-
веденной экспозиции в меньшей степени, чем в группах
с повышенным экзогенным кальцием и магнием. Нейроны
повреждены в меньшей степени по сравнению с группами
животных, получавших имитаты питьевой воды с повы-
шенным содержанием железа и кальция. В данной группе
в подкорковых структурах содержание клеток с вакуоли-
140
зацией ядер составляло 12,00 ± 0,03%, с цитолизисом —

17,0 ± 0,04%, а с кариопикнозом — 12,0 ± 0,3% (p > 0,05),
что объясняется худшей конкурентной взаимозависимо-
стью между комплексом изучаемых микроэлементов, чем
в предыдущих группах. В корковых структурах содержа-
ние клеток с вакуолизацией ядер составляло 5,00 ± 0,01%
(p > 0,05), с цитолизисом — 20,0 ± 0,03%, а с кариопикно-
зом — 18,0 ± 0,2%, что свидетельствует об относительно
большем повреждении корковых структур, чем подкорко-
вых, по сравнению с предыдущими группами. Электрон-
но-микроскопически в отдельных клетках отмечались хо-
рошо выраженные альтеративные процессы.
Таким образом, показано, что экзогенные факторы мо-
гут оказывать влияние на развитие адаптационного син-
дрома с морфологическими признаками дерегуляторных
изменений в организме. К таким воздействиям в развитии
системного адаптационного синдрома при экспозиции ор-
ганизма можно отнести изучаемые химические ионы. Дей-
ствие чрезвычайного фактора оказывает влияние на пато-
генез большинства интегративных систем, регулирующих
гомеостаз, в том числе на начальные этапы запуска меха-
низмов патологической адаптации нервной системы. Дан-
ные положения иллюстрирует напряженность в головном
мозге в виде нарушений кровообращения, неоднозначная
при экспозиции с различными микроэлементами: от оча-
гового полнокровия тканей, что характерно для ионов же-
леза, до ишемизации сосудов при повышенном количестве
экзогенного кальция. Данный процесс характеризуется
диапедезными кровоизлияниями, стазом и сладж-фено-
меном, что наиболее характерно для сочетанного влияния
изучаемых макро- и микроэлементов. Однако приведен-
ная картина служит отражением уже не только стадии по-
вышенной резистентности (что наиболее характерно для
магния) или долговременной адаптации, но и начальных
этапов стадии истощения. Это проявляется в развитии
альтеративных процессов в нейронах на фоне нарушения
кровообращения, приводящего к ишемизации тканей, что
141
наиболее характерно для влияния ионов железа и соче-

танного действия железа, кальция и магния. Помимо это-
го, несбалансированность микроэлементов в крови жи-
вотных, по-видимому, служит причиной развивающегося
отека ткани головного мозга и наличия патологически
измененных сосудов. Итак, изменения в головном моз-
ге носят характер нестойкого равновесия между стадией
повышенной резистентности и стадией истощения, неод-
нозначного по выраженности при воздействии различных
макро- и микроэлементов.
2.3. Влияние наноструктурированных

объектов на организм
Современные направления инноваций в медицине бази-
руются как на применении новых методов диагностики
и лечения, в том числе нанотехнологий, в терапии и фар-
макологии, так и на поиске инновационных материалов,
способных воссоздать поврежденные органы и ткани. Пер-
спективным методом на современном этапе считается при-
менение наноструктурированных частиц, а также состоя-
щих из них материалов, порошков, паст, лекарственных
препаратов. Формируются такие новые направления, как
наномедицина, наноонкология, нанотерапия, наностома-
тология.
Применение наноструктурированных объектов расши-
ряет возможности оперативного лечения больных в нейро-
хирургии, онкологии, травматологии, отоларингологии,
офтальмологии, челюстно-лицевой, косметологической
и сосудистой хирургии. При этом они способствуют вос-
созданию природной структуры ткани и сохранению функ-
ции, что, несомненно, улучшает качество жизни пациентов.
В стоматологии особую роль приобретает применение на-
ноструктурированных препаратов и материалов, в частно-
сти, при лечении кариеса и дентальной имплантации.
Одной из наиболее часто повреждаемых структур яв-
ляется костная ткань. Нарушение ее целостности может
142
быть связано с травмами, в том числе и огнестрельными,

специфическими и неспецифическими воспалительны-
ми процессами, разного похода оперативными вмеша-
тельствами, а также осложнениями в период реституции.
В последующем это может быть причиной стойкой потери
трудоспособности и инвалидности.
Важным принципом имплантологии является приме-
нение материалов, соответствующих целому ряду требова-
ний: вводимые объекты должны обладать биосовместимо-
стью, бактериальной и вирусной безопасностью, сочетать
остеоиндуктивность и остеокондуктивность при отсут-
ствии токсичности. Существующие материалы в зависи-
мости от их состава подразделяют на следующие группы:
биоорганические, керамические, синтетические полиме-
ры, а также сплавы наноструктурированных металлов.
Все большую актуальность приобретает композиционное
применение этих материалов.
При этом стимулированию синтеза костной ткани
способствуют костные морфогенетические белки (bone
morphogenetic proteins, BMP). Созданные с помощью ген-
ной инженерии рекомбинантные формы BMP оказались
способными обеспечивать результаты, эквивалентные тем,
которые получают при использовании костных аутотран-
сплантатов. Особое значение в репарации костной ткани
имеет микроэлементный состав новообразованной ткани,
что обусловлено активным обменом веществ в норме и па-
тологии, а также тяжестью функциональной нагрузки.
Вместе с тем активное внедрение наноматериалов в кли-
ническую медицину требует глубокого знания потенциаль-
ных рисков и побочных эффектов, в том числе и мутаген-
ных. Это диктует необходимость комплексного изучения
реакций тканей и органов целостного организма в случа-
ях применения наноструктурированных объектов, в том
числе детального исследования репаративных процессов.
Эксперимент проведен на крысах-самцах линии
Wistar. Для изучения патоморфологических изменений
при взаимодействии организма с наноструктурированны-
143
ми объектами нами были разработаны следующие экспе-

риментальные модели.
Модель А. Выполнение трефинации черепа с после-
дующим применением наноструктурированных имплан-
татов и биокомпозитов. Трефинацию выполняли в сред-
ней части теменных костей. В костный дефект без жесткой
фиксации укладывался имплантат или биокомпозит. За-
тем раневое ложе наглухо ушивалось. В контрольной груп-
пе было проведено закрытие раны без объекта. Процесс
регенерации сравнивали с использованием объектов из
наноструктурированного титана двух видов. Первый —
титан ВТ1-0. Применялись объекты с нанесенным каль-
цийфосфатным покрытием и без него. Второй — из тита-
на Grey с пескоструйной обработкой (ПСО) и обработкой
микродуговым оксидированием (МДО). Помимо этого, на
титановые диски наносили первый слой покрытия, кото-
рый состоял из 10% медицинского желатина и 10% высоко-
молекулярного декстрана. Затем осуществляли покрытие
вторым слоем, состоящим из 10% гидроксиапатита и 0,25%
коллагена. В отдельных группах на второй слой наносили
костные морфогенетические белки.
Для изучения регенераторных особенностей костной
ткани при внедрении бионанокомпозитов животных вы-
водили из опыта посредством декапитации в условиях
передозировки эфирного наркоза в вечернее время через
следующие промежутки времени: через один день, через
1, 2, 4, 8, 12, 14 и 16 нед.
В наших исследованиях в экспериментальных мо-
делях с трефинацией черепа при применении объектов
из различных видов наноструктурированного титана
(ВТ1-0 и Grey) наблюдалась аналогичная тенденция за-
живления раны. Так, нами было показано, что на сроке
1 нед. образовавшаяся ткань представляла собой остров-
ки, выступающие на 2,5 ± 0,5 мкм над имплантатом, пре-
имущественно в сегменте «костная ткань–имплантат».
Лишь на ограниченной территории она была соединена
с матриксной костью. Было отмечено образование обод-
144
ка из соединительной ткани по периферии имплантата,

который после 4-й недели сливался с остальной вновь
образованной тканью на его поверхности. Этот слой был
представлен преимущественно волокнами с отдельными
участками вновь образованной губчатой кости. К это-
му времени начинала формироваться и надкостница.
К 6 нед. вновь образованная ткань полностью закрывала
имплантат и при этом распределялась равномерным сло-
ем, хотя в отдельных участках и имела перепады в ре-
льефе, что в большей степени было выражено в группе
с ПСО титана Grey. Отчетливо были видны признаки
преобразования губчатой кости в компактную. Были
выявлены также участки формирования остеонов и га-
версовых каналов. Наружная поверхность костной тка-
ни, как вновь образованной, так и матриксной, в зоне
заживления при этом выравнивалась. Толщина ее над
центром имплантата составляла к 12 нед. 1151,0 ± 26,1
(ПСО) и 1167,0 ± 29,1 мкм (МДО), а к 16 — 1011,0 ± 39,1
и 1167,0 ± 29,1 мкм соответственно. Соединение между
этими двумя фрагментами ткани было достаточно проч-
ным на всем экспериментальном участке. К 12 нед. нами
было показано дальнейшее формирование костной ткани,
сходное с нативным строением матриксной и новообра-
зованной костной ткани. В отличие от ткани с имплан-
тацией образцов титана, у крыс, прооперированных без
экспериментальных образцов, лишь к 8 нед. было отмече-
но постепенное заполнение дефекта сначала грубоволок-
нистой, а затем и молодой костной тканью в направлении
от периферии к центру. Постепенно здесь формировались
сосуды микроциркуляторного русла. Но и через 14 нед.
сохранялся дефект костной ткани черепа.
Важным аспектом является реконструкция костной
ткани без титана, особенно при воспалительных про-
цессах. Изучен вариант заполнения при этом дефектов
с применением веществ на базе фосфатов кальция (ги-
дроксиапатита, биоактивных стекол, трикальцийфосфата,
ситаллов), сходных с человеческой костью. Следует также
145
отметить, что наноструктурированный гидроксиапатит

абсорбирует многочисленные эндогенные костные остео-
генные и морфогенетические белки, являющиеся остеоин-
дуктивными растворимыми факторами, определяющими
дифференцировку клеток в остеобласты и прикрепление
к имплантату. Его распад сопровождается высвобожде-
нием ионов Са2+ и РО34–, их обменом с ионами тканевой
жидкости с последующей репреципитацией и созданием
слоя биологического гидроксиапатита на поверхности им-
плантата, вместо постепенно растворяющегося имплан-
тата формируется новообразованная кость («ползущий
остеогенез»). Известно, что материалы типа коллапана
могут выступать в роли постепенно резорбируемой матри-
цы. Ряд кальцийфосфатных материалов (гидроксиапатит,
бифазная трикальцийфосфатная керамика) индуцируют
внекостный остеогенез.
Нами в эксперименте с трефинацией черепа крыс
было показано, что в течение первых суток после внедре-
ния композита из желатина, наноструктурированного
гидроксиапатита и декстрана композиционный матери-
ал начинал связываться с костной тканью при помощи
нежных аргирофильных волокон. И уже через семь дней
соединение между композитом и стенками костного де-
фекта было достаточно плотным. При этом внутри ком-
позита были видны нити четко контурированного колла-
гена, расположенного внутри гидроксиапатита. Вокруг
композита появлялись отдельные новообразованные
капилляры.
Было отмечено незначительное асептическое воспа-
ление вокруг имплантата. Через 3 нед. соединение между
композитом и стенками костного дефекта становилось
значительно более плотным. Здесь уже наблюдались
участки с повышенным содержанием коллагена. Были вы-
явлены зрелые фибробласты. Вокруг и внутри имплантата
появлялись новообразованные капилляры. Через 4–6 нед.
в зоне повреждения формировалась мезенхимальная
ткань, преимущественно грубоволокнистого характера,
146
а также наблюдались гаверсовы каналы. А спустя 8 нед.

уже прослеживались фрагменты юной кости.
В эксперименте на крысах с трефинацией черепа при
применении титана ВТ1-0 с кальцийфосфатным покрыти-
ем, а также титана Grey как с одним, так и с двумя слоями
покрытия нами было показано, что репаративные процес-
сы протекали с большей скоростью, чем при применении
титанового имплантата без покрытия и области дефекта
без внедрения образцов. Так, формирование участка ма-
триксная кость/зона между костью и имплантатом про-
ходит быстрее при применении биокомпозита, особенно
двухслойного, составляя соответственно 30 ± 2 и 60 ± 2%
от общей площади контакта (табл. 2.1). Аналогичная ди-
намика просматривалась и при образовании ткани над
поверхностью кости черепа. Высота ее также отличилась
вдвое (0,5 ± 0,3 и 1,2 ± 0,2 мм). При 4–6 нед. экспозиции
вновь образовавшаяся ткань над биокомпозитом рас-
пределялась одинаковым по толщине слоем. Имплантат
был соединен с матриксной костью на всем протяжении
(см. табл. 2.1).
Высота вновь образованной ткани над поверхностью
кости черепа между 6-й и 12-й нед. внутри групп досто-
верно не отличалась. Соединительная ткань по перифе-
рии имплантата наблюдалась до 6 нед. и площадь, зани-
маемая ею, достоверно не отличалась между группами
(табл. 2.2).
Параметры образовавшейся ткани были оптималь-
нее в группе с использованием биокомпозитов в струк-
туре имплантата. Расстояние между центром имплантата
и новой тканью составляло через 4 нед. 0,460 ± 0,31 мм
в группе с наноструктурированным титаном. К этому сро-
ку в группах с биокомпозитами вновь образованная ткань
почти полностью примыкала к имплантату. Надкостница
равномерно покрывала кость, что особенно хорошо было
видно при применении имплантатов, обработанных дву-
мя слоями покрытия. Под объектом образовывался конус,
по форме повторяющий форму трефинационного отвер-
147
Таблица 2.1
Особенности регенерации костной ткани при введении композитов различных видов
Группа
Показатель 1 нед. 6 нед. 12 нед.
3.2.1 4.2.1 5.1 3.2.1 4.2.1 5.1 3.2.1 4.2.1 5.1
Демаркационные 1,4 ± 0,4 1,8 ± 0,3 1,3 ± 0,3 0,6 ± 0,1 Нет
зоны воспале-
ния, мм
Высота образовав- 0,5 ± 0,3 1,2 ± 0,2 1,1 ± 0,1 1,3 ± 0,29* 1,5 ± 0,01* 1,25 ± 1,4 ± 0,30 1,7 ± 0,20 Нет
шейся ткани над ± 0,01*
поверхностью кости
черепа, мм
Покрытие вновь об- (1,2 ± 0,3) u (2,0 ± 0,3) u (2,5 ± 0,1) u (1,8 ± 0,21) u (2,6 ± 0,2) u Нет Имплантат полностью
разованной тканью u(0,4 ± 0,2) u(0,4 ± 0,08)* u(0,5 ± 0,06) u(3,8 ± 0,1)* u(4,5 ± 0,05)* покрыт вновь образованной
имплантата, мм тканью по всей поверхности
Соединение ткани 30 ± 2 60 ± 5* 70 ± 5* 100
с композитом, %
Примечание. 3.2.1 — наноструктурированный титан Grey с ПСО; 4.2.1 — наноструктурированный титан Grey с ПСО и двумя сло-
ями покрытия; 5.1 — наноструктурированный титан Grey с ПСО, двумя слоями покрытия (1 — желатин, декстран; 2 — гидроксиапатит,
коллаген, декстран) и BMP-факторами.
* p > 0,05.
Таблица 2.2
Регенерация костной ткани при введении композитов. Микроскопическое исследование
Группа
Показатель 1 нед. 6 нед. 12 нед.
3.2.1 4.2.1 5.1 3.2.1 4.2.1 5.1 3.2.1 4.2.1 5.1
Соединительная 0,16 ± 0,035 0,18 ± 0,016 0,18 ± 0,048 0,18 ± 0,03 0,20 ± 0,01* Нет
ткань по пери-
ферии, мм
Размер новой 0,056 ± 0,002 0,08 ± 0,007 0,12 ± 0,02 0,09 ± 0,002* 0,10 ± 0,007* Новая ткань полностью покрывает поверх-
ткани, мм ность имплантата
Расстояние Нет 0,167 ± 0,098 ± 0,050 ±
между центром ± 0,02* ± 0,008* ± 0,002*
имплантата
и тканью, мм
Толщина новой Нет 0,037 ± 0,03* 0,113 ± 0,01* 0,470 ± 0,01 1,151 ± 1,396 ± 0,401 ±
ткани, мм ± 0,026* ± 0,008 ± 0,08
Примечание. 3.2.1 — наноструктурированный титан Grey с ПСО; 4.2.1 — наноструктурированный титан Grey с ПСО и двумя сло-
ями покрытия; 5.1 — наноструктурированный титан Grey с ПСО, двумя слоями покрытия (1 — желатин, декстран; 2 — гидроксиапатит,
коллаген, декстран) и BMP-факторами.
* p > 0,05.
стия и закрывающий дефект, чего мы не определяли в слу-

чаях применения имплантатов, состоящих из нанострук-
турированного титана без слоев покрытия композитными
материалами.
В индустрии нанотехнологий продолжаются работы
по уточнению факторов остеоиндукции, потенцированной
BMP, которые активируют внутриклеточные ферменты,
что приводит к усилению внутри- и внеклеточного мета-
болизма. Помимо этого, они также ускоряют синтез кост-
ных белков. Однако ряд вопросов в этом направлении
изучен еще недостаточно.
В связи с этим нами были проведены эксперименталь-
ные исследования с использованием наноструктурирован-
ного титана Grey с покрытиями из желатина и декстрана;
гидроксиапатита, коллагена и декстрана и BMP-фактора-
ми (рис. 2.5).
Нами показано, что через неделю при применении
имплантатов титана в группах c различными видами его
обработки, покрытых двумя слоями и содержащих в ком-
позите костные морфогенетические белки типа BMP-2,
размеры ободка вновь образованной ткани по его пери-
Рис. 2.5. Фрагмент костной ткани черепа крысы (теменная область)

с биокомпозитом из наноструктурированного титана Grey с МДО, двумя
слоями покрытия (1 — желатин, декстран; 2 — гидроксиапатит, коллаген,
декстран) и BMP-факторами. Макроскопическое изображение:
А — композит в ране непосредственно после операции, на его поверхности — два
слоя покрытия с BMP-факторами; Б — 6 нед. экспозиции. Имплантат соединен
с матриксной костью и покрыт вновь образованной тканью
150
ферии достоверно не отличались. Ко 2-й нед., в отличие

от групп, не содержащих BMP-2, в образцах уже не на-
блюдалось ободка по периферии и ткань покрывала боль-
шую часть имплантата. Это также хорошо видно при ис-
пользовании люминесцентной микроскопии с окраской
родаминовым красным, показывающим наличие кальция
в тканях (рис. 2.6).

с биокомпозитом из наноструктурированного титана Grey с ПСО, двумя
слоями покрытия (1 — желатин, декстран; 2 — гидроксиапатит, колла-
ген, декстран) и BMP-факторами; 2 нед. экспозиции. В участке удаленной
костной ткани над биокомпозитом формируется рыхлая, вновь образо-
ванная мезенхимальная ткань, интенсивно окрашенная в красный цвет.
Хорошо видны волокна между матриксной костью и вновь образованной
тканью. Люминесцентная микроскопия. Окраска родаминовым красным.
Микрофотографии в проходящем видимом свете. Ультрафиолетовый
спектр с красным светофильтром (А — u120; Б — u300)
Следует отметить, что даже через 1 нед. ткань тон-

ким слоем распространялась на большую часть имплан-
тата. При заполнении поверхности имплантата рыхлой
соединительной тканью снаружи наблюдались преи-
мущественно коллагеновые и эластические волокна.
К 4–6-й нед. экспозиции полностью появлялся достаточ-
но равномерный по толщине слой новой ткани, которая
располагалась куполом над имплантатом. Биокомпозиты
были тесно соединены с матриксной костью. На даль-
нейших сроках экспозиции ткань над имплантатом не-
сколько уплощалась. К 12–14-й нед. ткань равномерным
151
слоем полностью покрывала имплантат без образования

над ним купола.
Достоверно иллюстрируют эти процессы методы ска-
нирующей микроскопии, как электронной (рис. 2.7–2.9),
так и зондовой (рис. 2.10).
Важным моментом является формирование ткани под
имплантатом, где она заполняла собой дефект с конусо-
образной формой, что не определялось в других группах
со сформировавшейся надкостницей и хорошо выражен-
ными гаверсовыми каналами, почти полностью примыка-
ющей к имплантату.
В регенеративных процессах кости особую роль игра-
ет ее минеральный состав. Так, кости скелета содержат
99% тканевого кальция, 87% фосфора и 58% магния. Ме-
ханические свойства кости можно оценивать по величине
соотношения Са2+/Р4+, с увеличением этого соотношения
костная ткань становится механически прочнее. Нами по-
казано, что в матриксной кости (1–2 мм от участка тре-
финации) содержание кальция у животных контрольной
группы снижалось к 12-й нед. (4,15 ± 2,11%). Это, по-види-

с композитом из наноструктурированного титана Grey с обработкой
МДО, двумя слоями покрытия (1 — желатин, декстран; 2 — гидрокси-
апатит, коллаген, декстран) и BMP-факторами. 1 нед. экспозиции. РЭМ.
Биокомпозит окружен ровным слоем рыхлой соединительной ткани с формиру-
ющейся мезенхимальной тканью над имплантатом. Над имплантатом — островки
вновь образованной ткани (А — u50; Б — фрагмент, u6000)
152

с композитом из наноструктурированного титана Grey с обработкой МДО,
двумя слоями покрытия (1 — желатин, декстран, 2 — гидроксиапатит,
коллаген, декстран) и BMP-факторами. 8 нед. экспозиции. Вид снизу. РЭМ.
Вновь образованная ткань с надкостницей и хорошо сформировавшимися гавер-
совыми каналами в форме конуса закрывает собой дефект раны. Ткань на большем
протяжении соединена с имплантатом (А — u50; фрагменты: Б — u200; В — u500;
Г — u2000)
мому, было связано с его истощением в кости. К 16-й нед.

его содержание доходило до 5,15 ± 2,86%, что было сходно
с уровнем в контрольной группе (№ 7). При применении
биокомпозитов мы не наблюдали уменьшения содержа-
ния кальция после операции. При применении BMP-фак-
торов содержание кальция не изменилось. При изучении
фосфора у животных различных групп его динамика была
следующей: 2,38 ± 0,04% (1-я нед.), 6,32 ± 0,42% (4-я),
3,53 ± 0,45% (8-я), 1,47 ± 0,03% (16-я).
153

с композитом из наноструктурированного титана Grey с ПСО, двумя сло-
ями покрытия (1 — желатин, декстран, 2 — гидроксиапатит, коллаген,
декстран) и BMP-факторами. 12 нед. экспозиции. Вид сверху и сбоку. РЭМ.
Вновь образованная ткань с надкостницей в несколько слоев (Б) покрывает биоком-
позит, тесно примыкая к нему на всем протяжении (А — u500; Б — u2000, фрагмент)
Магний способен в костной ткани стимулировать

эритропоэз, изменять электрокинетический потенциал
тромбоцитов. Нами показано, что в эксперименте с про-
оперированными животными его содержание возрастало
практически во всех временных группах, но в большей сте-
пени это было выражено при применении BMP-факторов.
Помимо этого, мы изучили состав биологически актив-
ных элементов на участке матриксная кость–имплантат,
где, как уже было показано морфологически, регенера-
ция происходила в первую очередь. Было выявлено, что
у животных без внедрения имплантатов содержание каль-
ция через неделю после операции было достоверно выше
(14,93 ± 2,94%), чем в матриксной кости (6,58 ± 1,34%),
и затем незначительно снижалось к 12–14-й нед.
(11,01 ± 3,29%). Аналогичная тенденция была нами уста-
новлена и при применении биокомпозитов. Например,
показатели для биокомпозитов из желатина, гидроксиа-
патита и декстрана составляли по окончании 1-й нед. —
5,58 ± 0,34%, 4 нед. — 14,93 ± 0,94%, 8 нед. — 10,04 ± 74%.
В группах с наноструктурированными имплантатами зна-
154
с биокомпозитом из наноструктурированного титана Grey с МДО, двумя
слоями покрытия (1 — желатин, декстран, 2 — гидроксиапатит, коллаген,
декстран) и BMP-факторами. 16 нед. экспозиции.
Вновь образованная ткань с надкостницей покрывает биокомпозит равномерным
слоем. Хорошо сформированы гаверсовы каналы (Б, В), глубокие на графическом
изображении (В). Поверхность вновь образованной ткани достаточно гладкая и од-
нородная (Г, Д): А, Б — трехмерная гистограмма; В — двухмерная гистограмма; Г,
Д — атомно-силовая сканирующая микроскопия
чительное повышение содержания кальция происходило

позднее и составляло, например, 17,15 ± 1,34% к 16-й нед.
в группах с использованием имплантатов из титана Grey,
подвергнутых МДО и покрытых двумя слоями, и в груп-
пах с внесением BMP-факторов.
При изучении содержания фосфора нами было вы-
явлено, что его количество в группе без имплантатов уже
после 1-й нед. достоверно превышало (3,77 ± 0,01%) его
уровень в матриксной кости (2,38 ± 0,04%), возрастало
до 5,71 ± 0,30% к 8-й нед. и снижалось до 5,20 ± 1,12%
к 16-й нед. Аналогичная тенденция прослеживалась
для биокомпозитов. При применении биокомпозита
из желатина, гидроксиапатита и декстрана содержание
фосфора к 1-й нед. составляло 3,77 ± 0,01%, а к 8-й уже
5,71 ± 0,29%. При использовании имплантатов из ти-
тана Grey в 1-ю нед. его количество было достовер-
но меньше, чем в предыдущих группах (0,60 ± 0,02).
В дальнейшем цифры были сопоставимы и достигали
к 16-й нед. 5,97 ± 0,58%. При использовании импланта-
тов из титана Grey, покрытых двумя слоями, было пока-
зано, что содержание фосфора, составлявшее в 1-ю нед.
0,63 ± 0,01%, возрастало к 8-й (0,79 ± 0,03%) и особенно
к 16-й нед. (3,05 ± 0,04%). В группах с BMP-фактора-
ми эти цифры были достоверно выше. Так, при при-
менении образцов из наноструктурированного титана,
обработанных методом МДО, покрытых двумя слоями
и с внедрением BMP-факторов в композит, содержа-
ние фосфора составляло к концу 1-й нед. 0,64 ± 0,03%
(3,59 ± 0,04% в матриксной кости), к 8-й — 1,28 ± 0,04%,
к 16-й — 6,97 ± 0,04%, что показывает роль в регенера-
ции морфогенетических белков. При изучении содер-
жания магния также было видно, что количество его
в кости черепа и в зоне матриксная кость–имплантат
достоверно не отличались во всех группах. В дальней-
шем этот рост наблюдался во всех группах за исклю-
чением образцов, в которые имплантировали биоком-
позиты.
156
Важное значение имеет изучение содержания эле-

ментов в образовавшейся ткани над имплантатом, осо-
бенно на сколе в новой мезенхимальной ткани. При ис-
пользовании наноструктурированных имплантатов из
титана Grey без покрытия была показана достоверная
тенденция к росту уровня кальция. Так, например, при
изучении репаративных процессов при использовании
образцов, подвергнутых обработке МДО, он составил
к 8-й нед. 12,81 ± 1,06% (6,52 ± 0,44% в матриксной
кости) и 13,36 ± 1,53% — к 16-й нед. экспозиции. Рост
содержания кальция был отмечен также при примене-
нии наноструктурированного титана, покрытого двумя
композитными слоями, и составил при применении
образцов, подвергнутых обработке МДО, к 16-й нед.
11,36 ± 1,07%. Но особенно выражены были его пока-
затели в группах животных, где применялись имплан-
таты, в состав композитов которых входили BMP. Так,
в группе с обработкой МДО, двумя слоями покрытия
и с BMP-факторами к 16-й нед. содержание кальция до-
ходило до 21,36 ± 1,31%.
При изучении содержания фосфора в образцах ткани
животных в группах, где внедрялись наноструктурирован-
ные имплантаты из титана Grey, обработанные методами
МДО и ПСО без покрытия композитными слоями, было
показано, что при применении имплантатов с внесени-
ем BMP-факторов в недельной экспозиции содержание
элемента к 16-й нед. в 2 раза превышало его количество
в матриксной кости (3,59 ± 0,04%). Но особенно высо-
ко было его количество в группах, где применялись ком-
позиты с наличием костных морфогенетических белков
(8,05 ± 0,48% при применении имплантатов с BMP-фак-
торами).
При исследовании уровня магния видна его досто-
верная тенденция к росту во всех группах с внедрением
наноструктурированных имплантатов из титана, но наи-
больших величин его содержание, превышающее исход-
ное в 2 раза, можно наблюдать при применении образцов
157
из титана Grey, обработанных методами МДО и ПСО с по-

крытием в два слоя и с внесением BMP-факторов. Так,
например, к 16-й нед. при изучении образцов, подвергну-
тых обработке МДО, содержание его в группе с титаном
и биокомпозитами составило 0,27 ± 0,03%, в матриксной
кости к этому сроку — 0,29 ± 0,04%, на участке кость–им-
плантат — 0,26 ± 0,04%, а с добавлением BMP-факторов —
0,27 ± 0,03%; 0,29 ± 0,02 и 0,26 ± 0,02% соответственно.
Полученные данные свидетельствуют о том, что при
длительной экспозиции после операции происходит досто-
верное выравнивание количества макроэлементов во всех
новых образовавшихся структурах, что особенно хорошо
видно в группах применения наноструктурированных им-
плантатов с биокомпозитными покрытиями и BMP.
Начало повсеместного клинического использования
наноструктурированных материалов требует основатель-
ного изучения побочных эффектов и возможных рисков.
Кроме того, в результате производственных циклов соз-
дания наноматериалов возможно накопление отходов,
оказывающих токсическое, канцерогенное и мутагенное
действие на биологические организмы. Это привело к воз-
никновению новой сферы изучения безопасности, назван-
ной нанотоксикологией. В организм человека возможно
попадание наночастиц перкутанным, ингаляционным, пе-
роральным и парентеральным путями. Данные по вопросу
о транслокации вдыхаемых наночастиц из альвеолярного
дерева в другие органы противоречивы. Так, показано,
что легкие представляют собой труднопреодолимый ба-
рьер для проникновения наночастиц в организм. Печень
выступает в качестве органа-мишени с возможной опсо-
низацией наночастиц. Показано, что почки могут эли-
минировать наночастицы. Большинство исследователей
считают, что наноструктурированные материалы могут
считаться малотоксичными.
При изучении почечной ткани животных нами была
выявлена однотипная динамика. Так, в почках при не-
дельной экспозиции заметно умеренное полнокровие ка-
158
пилляров коркового и мозгового слоев. Помимо этого,

в части клеток проксимальных и дистальных канальцев
отмечалось фрагментарное нарушение строения плазмо-
леммы. Как в собирательных трубках, так и в дистальных
канальцах определялись клетки с участками деструкции.
Эндотелиоциты капилляров клубочков были уплощены,
а в их цитоплазме уменьшено число органелл. Возраста-
ло количество цитоплазматических ямок, увеличивалось
содержание инвагинаций плазмолеммы и цитоплазмати-
ческих отростков. Базальные мембраны с просветлени-
ями в отдельных участках были тонкими. После 2 нед.
экспозиции по-прежнему отмечалось полнокровие кор-
кового слоя. Наблюдалось увеличение содержания цито-
плазматических органелл во всех структурных элементах
почек. Через 4 нед. строение почек приближалась к ис-
ходной картине. Однако даже при сроках экспозиции
12 нед. отмечались остаточные изменения, а также фраг-
ментарная атрофия клубочков, склероз, развивавшиеся,
по-видимому, после операционной гипоксии. Фрагмен-
тов биокомпозитов в тканях обнаружено не было. Нами
было отмечено увеличение содержания кислорода во всех
группах. Так, в группе с ПСО и двумя слоями покрытия
через 1 нед. после операции его содержание составляло
18,77 ± 0,61%, тогда как через 16 нед. возле просветной
поверхности плазмолеммы его уровень достоверно повы-
шался до 27,30 ± 0,67%. Происходило также увеличение
содержания магния и фосфора, что свидетельствовало
в пользу послеоперационного восстановления органов.
Увеличения содержания калия, что могло быть косвен-
ным признаком того, что происходило накопление ги-
дроксиапатита в тканях, не обнаружено. При анализе
состояния печени через 1 нед. наблюдалось полнокровие
сосудов микроциркуляторного русла, к 2 нед. экспозиции
отмечалась ишемизация тканей. Вокруг сосуда опреде-
лялся отек. Перисинусоидальное пространство было за-
полнено эритроцитами и расширено. В части гепатоцитов
были выявлены признаки жировой и белковой дистро-
159
фии, уменьшающиеся после двухнедельной реституции.

К 4 нед. увеличивалось количество гепатоцитов с двумя
ядрами. Фрагментов биокомпозитов в тканях найдено
не было. При изучении содержания макроэлементов нами
было выявлено снижение уровня кислорода с 1-й нед.
как у животных, прооперированных без внедрения им-
плантатов и биокомпозитов (27,48 ± 2,29%), так и с нано-
биокомпозитами (28,82 ± 2,04%). К 4-й нед. он составлял
23,99 ± 1,78 и 23,97 ± 1,20% соответственно с последую-
щим увеличением к 12-й (29,36 ± 1,91 и 32,77 ± 2,11%)
и 16-й нед. Содержание натрия уменьшалось до мини-
мальных величин к 4-й нед. и постепенно восстанавлива-
лось к 12-й. Прогрессивно увеличивалось и содержание
магния и фосфора.
Легкие в течение 14 дней были умеренно полнокров-
ными. Нами было выявлено расширение капилляров,
увеличение содержания по люминарному краю инваги-
наций и в цитоплазме пиноцитозных везикул. Несколько
расширен просвет как крупных бронхов, так и бронхиол.
Альвеолоциты были незначительно увеличены. К 30-му
дню строение легочной ткани на большей площади не от-
личалось от нормы. Однако найдены незначительные
участки с деструкцией и склерозом. Фрагментов биоком-
позитов найдено не было. Было показано, что содержание
кислорода достоверно не отличалось от 1-й до 12-й нед.
во всех группах, а затем стало возрастать, доходя к 4 мес.
до 31,48 ± 0,95% (при операции с внедрением импланта-
та) и 27,65 ± 1,04% (без него). Восстанавливалось коли-
чество магния и фосфора, хотя его содержание несколько
снижалось к 8-й нед. Содержание кальция достоверно
не изменялось. Содержание калия и натрия несколько
снижалось по сравнению с 1-й нед. В ткани сердечной
мышцы между 7-м и 14-м днями у животных всех групп
определялось полнокровие сосудов. При этом к 4–12-й
нед. в кардиомиоцитах было выявлено некоторое сни-
жение содержания кислорода и повышение — фосфора,
натрия, магния.
160
При изучении головного мозга через 7 дней после

операции нами обнаружено его набухание и полнокровие,
однотипное для всех изучаемых групп. В коре головного
мозга был выражен перицеллюлярный и периваскулярный
отек, особенно под операционной зоной. Нейроны находи-
лись в разных фазах гипоксических изменений, связанных
с оперативным вмешательством, начиная с острого набуха-
ния и до их сморщивания с явлениями нейронофагии, что
выявлялось менее чем в 1% клеток, также были отмечены
участки выпадения нейронов на фоне отечных изменений
нейропиля.
В артериальном отделе капиллярного русла эндотели-
оциты увеличены в размерах. Кроме того, здесь выявлена
иррегуляция просветной поверхности. В венозном отделе
капиллярного русла эндотелиальные клетки были упло-
щены. Ламинарные их края в основном ровные. Цитоплаз-
ма их бедна органеллами. После операции через 14 дней
в головном мозге по-прежнему был выражен отек и уме-
ренное полнокровие, хотя и в меньшей степени, чем в пре-
дыдущей группе (рис. 2.11).
При изучении макроэлементов отмечается увеличение
содержания кислорода. Причем ярче этот процесс просле-
живался в группе с биокомпозитами в участках без имплан-
татов. Аналогично происходило увеличение содержания
кальция. Выравнивалось процентное соотношение фосфо-
ра. Прогрессивно снижалось количество железа в ткани го-
ловного мозга, так как это связано с отсутствием гемолиза
к 2 мес. Динамика аналогичная и в группе без применения
имплантатов, и в группе с внедрением биокомпозитов. Зна-
чимы различия в содержании ионов натрия и калия. Как
натрий, так и калий могут проникать через клеточные поры,
следовательно, насос должен непрерывно производить об-
мен входящих в клетку ионов калия на ионы натрия из
окружающего пространства. Нарушение содержания эле-
ментов в нервной ткани сразу после эксперимента может
оказывать отрицательное влияние на работу калий-натри-
евого насоса, но оно выравнивается между 1-м и 2-м мес.
161
Рис. 2.11. Фрагмент коры ткани головного мозга крысы (теменная

область) с композитом из наноструктурированного титана Grey с ПСО
и двумя слоями покрытия (1 — желатин, декстран, 2 — гидроксиапатит,
коллаген, декстран) и BMP-факторами. 2 нед. экспозиции. Нейроны не
изменены. Капилляры полнокровны. РЭМ:
А — u200; фрагменты: Б — u500; В — u1000; Г — u4000
экспозиции. Причем быстрее это происходит в группе с на-

личием биокомпозитов в структуре имплантатов.
Таким образом, на различных структурных уровнях
нами показано, что изученные формы наноструктуриро-
ванных объектов в разработанной экспериментальной
модели с трефинацией черепа способствуют ускорению
регенерации костной ткани в следующей последователь-
ности: биокомпозиты, имплантаты из различных видов на-
ноструктурированного титана без значительного отличия
в способах его обработки, имплантаты с биокомпозитами,
162
добавление к предыдущей форме костных морфогенети-

ческих белков. Фрагменты биокомпозитов не оказывают
влияния на головной мозг и паренхиматозные органы.
Полученные данные могут найти свое применение в кли-
нической практике.
Модель Б. Введение наночастиц оксида железа.
Для изучения контакта организма с наночастицами жи-
вотным были однократно введены как накожно, так и вну-
триназально наночастицы оксида железа, полученные
из Fraunhofer Institute for Manufacturing Technology and
Advanced Materials (Бремен, Германия) (рис. 2.12–2.14).
Доза составляла 0,10 ± 0,03 мл.
Крысы были выведены из эксперимента через 1 и 4 нед.
Нами было показано наличие в суспензии наночастиц же-
леза как при помощи трансмиссионной, так и сканиру-
ющей электронной микроскопии. Помимо этого, содер-
жание элемента определялось с помощью приставок для
анализа микроэлементного состава в наборе растрового
электронного микроскопа. Этими же методами изучалось
содержание наночастиц оксида железа в органах и тканях.
Для данной группы было проведено также исследование
фрагментов кожи, шерсти.
Рис. 2.12. Изображение электронной дифракции для нанопорошков

железа:
А — × 50 000; Б — × 150 000
163
Рис. 2.13. Изображение структуры нанопорошков железа (u50 000).
Сканирующая электронная микроскопия
Рис. 2.14. Наночастицы железа в суспензии. Графическое изображение

содержания железа в суспензии, полученное при помощи РЭМ
При изучении волосяного покрова животных через

1 мес. после распыления наночастиц было выявлено,
что строение образцов было аналогично контрольной
группе. Содержание оксида железа в группе животных
с напылением наночастиц на кожу на отдельных участ-
ках, выглядевших в сканирующем микроскопе как ско-
пление инородных частиц, составляло от 0,10 ± 0,01
до 8,48 ± 0,46%. При изучении волосяного покрова лабо-
раторных животных, не орошаемых наночастицами окси-
да железа и находившихся в стандартных клетках в 3 м
от животных, подвергавшихся воздействию наночастиц
оксида железа, было показано, что содержание наночастиц
в отдельных фрагментах волосяного покрова находилось
в пределах от 0,08 ± 0,01 до 2,36 ± 0,30% (0% до экспери-
мента) (рис. 2.15). При изучении участков кожи спинок
крыс патологических изменений не выявлено. С помощью
атомно-силовой микроскопии было показано, что на от-
дельных участках в ложе волосяных луковиц наблюдались
инородные образования.
Вторым этапом эксперимента явилось введение нано-
частиц оксида железа в носовую полость лабораторных
Рис. 2.15. Волосяной покров животных через 1 мес. после распыления

наночастиц. Экспозиция однократная. На поверхности видны скопления
инородных образований. Средние размеры скоплений частиц составля-
ли 16 мкм. Атомно-силовая микроскопия
165
животных. В течение 7 дней умерло восемь животных.

Еще шесть — в течение последующих 3 дней. В многоряд-
ном реснитчатом эпителии гортани выживших животных
через 1 нед. наблюдались деструктивные процессы, вплоть
до некроза. В просвете гортани было выявлено скопление
масс слизи, частично обтурирующих ее просвет. Они были
плотно связаны со стенками. При макро- и микроэлемент-
ном анализе показано, что содержание оксида железа
в слизи составляло 0,28 ± 0,05%. Через 4 нед. обтурации
просвета гортани уже не наблюдалось. Но при гибели жи-
вотных в просвете гортани отмечались скопления масс
слизи, которые полностью закупоривали его.
В легких через 7 дней наблюдалось умеренное полно-
кровие. Помимо этого, в межальвеолярных перегородках,
а также вокруг бронхов и сосудов были выявлены диапе-
дезные кровоизлияния. Просвет как крупных бронхов, так
и бронхиол был несколько сужен. Незначительная часть
бронхиол была с обтурированным просветом. Альвеоляр-
ные полости были несколько увеличены в размере. Через
месяц полнокровие органов сменялось ишемией. Выяв-
лена фрагментарная атрофия альвеолоцитов и эмфизема.
В межальвеолярных перегородках наблюдались участки
склероза.
При гибели животных легкие также были полнокров-
ными. Помимо этого был выявлен стаз и тромбоз. В не-
сколько раз возрастала площадь обтурированных бронхиол
(рис. 2.16, Б). В этих участках отмечалось скопление нано-
частиц оксида железа. В сердце выживших животных изме-
нений в миокарде обнаружено не было. В группе с гибелью
животных в ткани сердца наблюдались полнокровие, очаги
кровоизлияний, тромбоз части капилляров. При изучении
почечной ткани животных через 1 нед. после интраназаль-
ного введения наночастиц железа обращал на себя внима-
ние факт умеренного полнокровия капилляров коркового
и мозгового слоев с участками тромбоза.
Помимо этого, в некоторых клетках проксимальных
и дистальных канальцев отмечалось фрагментарное на-
166
Рис. 2.16. Фрагменты паренхимы легких через 1 нед. после интраназаль-

ного введения наночастиц железа (Б) и без введения (А). РЭМ:
А — ткань легких не изменена (u200); Б — просвет бронхиол и части альвеол обту-
рирован (u250)
рушение строения плазмолеммы. Как в дистальных ка-

нальцах, так и в собирательных трубках наблюдались
участки с деструкцией клеток в виде паренхиматозной
белковой дистрофии. Через 4 нед. было замечено про-
грессирование альтеративных процессов канальцев,
а также склероз. Полнокровие сменялось малокровием.
На макроскопическом уровне изменений не было. В слу-
чаях гибели животных наблюдалась ишемия коркового
вещества с полнокровием мозгового. Отмечен тромбоз
сосудов. В паренхиме органа преобладали деструктивные
процессы, вплоть до некроза.
Через 1 нед. после начала эксперимента в просвете ча-
сти центральных вен печени отмечалась обтурация. В пе-
риваскулярном пространстве наблюдался отек. Здесь же
выявлены единичные лимфоциты. Перисинусоидальное
пространство расширено. В части гепатоцитов — признаки
жировой и белковой дистрофии. Через 4 нед. в отдель-
ных фрагментах органа отмечался некроз центроглобу-
лярных гепатоцитов. В сосудах — умеренное полнокровие.
При гибели животных усиливались признаки обтурации
части сосудов и тромбоз других.
167
Таким образом, наличие в экосистемах свободных на-

ночастиц, в частности в виде оксида железа, может нести
потенциальные риски их накопления в биосистемах, осо-
бенно при назальном введении, и быть причиной патоло-
гии и гибели в результате синдромов острой дыхательной
и полиорганной недостаточности.
Полученные сведения можно во многом экстраполи-
ровать на человека при изучении рисков и возможных раз-
личных экологических, медицинских и других влияний.
168
Г Л АВ А 3
Клиническая морфология
И
нновационные подходы в исследовании биологи-
ческих объектов во многом расширяют возмож-
ности морфологии. Современные методы забора
материала с целью биопсии позволяют получить клетки
любых органов и тканей, в том числе и до рождения ин-
дивидуума. Прогресс медицинских технологий позволяет
исследовать ткани, которые не столь широко использова-
лись ранее для диагностики состояния организма с целью
последующей коррекции, такие как волосы, кожа, клетки
крови и лимфы. Это стало доступным после появления
работ, которые показали возможность интерпретации
данных, полученных от одной клетки, при трактовке це-
лостного состояния организма, так как не существует бо-
лезней, оказывающих только локальное воздействие на
организм. Помимо этого, современные методы исследо-
вания, например зондовая и электронная сканирующая
микроскопия, позволяют даже на наноуровне исследовать
живые объекты без их фиксации, что делает возможным
достаточно объективную оценку их морфофункциональ-
ного состояния.
В качестве примера мы приводим особенности пато-
морфологии щитовидной железы (ЩЖ) при ряде ее забо-
169
леваний, морфологические аспекты отдельных изменений

в организме при сахарном диабете, морфогенез рака пред-
стательной железы.
3.1. Патоморфологические аспекты

щитовидной железы
В структуре заболеваний эндокринной системы одно
из главных мест занимает патология ЩЖ, рост которой
за последние годы характеризуется расширенной геогра-
фией. При этом патология данного органа считается мар-
кером экологического неблагополучия. Эти аспекты уже
были частично рассмотрены нами в главе 2. Опосредо-
ванно усугубляют ситуацию поражения данного органа
заболевания других органов и тканей.
3.1.1. Влияние патологии щитовидной железы на

состояние системы мать–плацента–плод
Заболеваниями ЩЖ преимущественно страдают жен-
щины. Считается, что одним из факторов развития па-
тологии является и сама беременность. Особый интерес
представляет внутриутробное формирование патологии,
так как во время беременности мать и плод, объединяю-
щиеся через плаценту, образуют особую функциональную
систему, которая обеспечивает нормальное функциониро-
вание плода. Определенное место в развитии зобной пато-
логии у плода имеет наличие данного поражения у матери.
Ранняя и чрезмерная компенсаторная нагрузка на ЩЖ
плода нарушает нормальный ход ее морфогенеза и небла-
гоприятно сказывается на дальнейших морфофункцио-
нальных особенностях.
Беременность и роды у женщин с данной патологи-
ей характеризуются высокой частотой осложнений. Но-
ворожденные от матерей с патологией ЩЖ составляют
группу высокого риска. Борьба за снижение перинаталь-
ной смертности является общегосударственной задачей.
При разработке этой проблемы важно изучение всех ком-
170
Глава 3. Клиническая морфология
понентов цепи мать–плацента–плод, которые ответствен-

ны за поддержание нормального гомеостаза плода в нор-
ме и сохранение его жизнеспособности при патологии.
Плацента служит не только функциональным органом,
который осуществляет связь между развивающимся эм-
брионом и материнским организмом. Она также являет-
ся эндокринной железой, продуцирующей белок и поли-
пептидные гормоны, играющие важную роль в регуляции
питания плода, а также стероиды: эстроген и прогестерон.
У женщин с патологией ЩЖ фетоплацентарный комплекс
находится в условиях нарушения клеточного метаболиз-
ма, микроциркуляции и хронической гипоксии, что в ито-
ге приводит к нарушению трофической, метаболической,
гормонпродуцирующей и газообменной функции пла-
центы. Обширная сосудистая сеть плаценты оказывается
мишенью, в которой развиваются патоморфологические
изменения при патологии ЩЖ.
Актуальность вопроса заключается также в том,
что клинико-морфологическое изучение последа при па-
тологии ЩЖ позволит акушерам своевременно вносить
коррекцию в лечение осложнений беременности у данного
контингента женщин. Состояние ультраструктуры хорио-
на может служить диагностическим критерием характера
патологического процесса и времени его возникновения,
ибо плацента как провизорный орган имеет строго опре-
деленные временные рамки онтогенеза и конкордантный
тип метаболических взаимоотношений в системе мать–
плацента–плод.
Беременность способствует адаптационным сдвигам
во всех регулирующих системах организма женщины, сре-
ди которых особое место занимает эндокринная система.
Это, в частности, приводит к изменению синтеза гормонов
ЩЖ и опосредовано паращитовидных желез и в резуль-
тате к нарушению продукции макро- и микроэлементов,
что является важным фактором жизнедеятельности орга-
низма. Дерегуляция метаболических процессов возрастает
при патологии ЩЖ. Несмотря на определенные успехи
171
в изучении патогенеза, морфогенеза, клинического тече-

ния, а также способов профилактики и коррекции данной
группы заболеваний остается еще достаточно много не-
решенных вопросов и их изучение будет способствовать
снижению осложнений как у матери, так и у ребенка.
При изучении пуповины нами было показано наруше-
ние кровообращения в виде полнокровия, стаза и тром-
боза преимущественно при диффузном токсическом зобе
(ДТЗ). Эндотелиальные клетки сосудов были плотно
соединены между собой при помощи сложных стыков.
Их размеры составляли 0,53 ± 0,25 на 0,46 ± 0,21 мкм.
Отмечались изменения микрорельефа эндотелия с обра-
зованием выростов плазмолеммы клеток, что также было
больше характерно для ДТЗ (рис. 3.1, 3.2).
При изучении макро- и микроэлементного состава
в эритроцитах артерий пуповины нами было показано,
что значительные изменения в макроэлементном соста-
ве происходили в первую очередь за счет кислорода. Так,
в контрольной группе его содержание в артериях составля-
ло 43,92 ± 2,15% от общего числа компонентов, при эути-
реоидном статусе беременной женщины — 35,92 ± 2,31%,
ДТЗ — 30,71 ± 1,34%, гипотиреозе — 30,41 ± 2,10%. Анало-
Рис. 3.1. Фрагмент пуповины (А) и эндомиометрия (Б) при патологии

ЩЖ у матери:
А — стенка артерии пуповины при эутиреоидном состоянии (смешанный зоб) у ма-
тери. Отростки эндотелиоцитов выступают в просвет сосуда. Двухмерная гистограм-
ма; Б — фрагмент эндометрия при гипотиреозе (аутоиммунный тиреоидит) у матери.
Сужение просвета сосуда, нарушение микрорельефа. Трехмерная гистограмма
172
Рис. 3.2. Фрагменты плаценты (А, Б) и матки (В, Г) при патологии ЩЖ

у матери. РЭМ:
А, Б — фрагмент ворсинчатого дерева плаценты при эутиреоидном состоянии (сме-
шанный зоб). Полнокровие, стаз, начало образования тромба. Изменение строения
микроворсинок синцитиотрофобласта, образование инвагинаций на поверхности
ворсин (u2000, u10 000); В — фрагмент спиральной артерии матки при эутиреоид-
ном состоянии (смешанный зоб). Очаговое изменение складчатости эндотелия, стаз
эритроцитов (u4000); Г — фрагмент спиральной артерии матки при ДТЗ. Изменение
складчатости эндотелия. В просвете — измененные эритроциты с началом образо-
вания тромба, фибрин (u2000)
гичная тенденция прослеживалась при изучении величин

кислорода в венах пуповины — 34,70 ± 2,55, 30,71 ± 2,42,
27,61 ± 1,44 и 28,61 ± 2,10% соответственно.
Тенденция к увеличению содержания натрия в артери-
ях отмечалась преимущественно при ДТЗ (0,63 ± 0,01%)
и гипотиреозе (0,60 ± 0,01%) против 0,28 ± 0,01%
в контрольной группе, что достоверно не отличается от
173
эутиреоидного состояния (0,27 ± 0,02%). Изменение со-

держания натрия определялось также в венах. Следует от-
метить, что содержание железа выявлено в группах с ДТЗ
(0,83 ± 0,01%), где оно было наиболее высоким, и гипоти-
реозом (0,24 ± 0,02%). Железо мы определяли преимуще-
ственно в участках с гемолизом эритроцитов. Наблюдалось
достоверное уменьшение содержания кальция и увеличе-
ние калия при ДТЗ и у женщин с гипотиреозом. Следует
отметить также уменьшение содержания, вплоть до полно-
го отсутствия, магния при патологии ЩЖ у матери.
Масса плаценты была меньше в группе с ДТЗ и ги-
потиреозом, особенно при врожденной его форме. В этих
же группах возрастала площадь органа, занятая инфарк-
тами, кавернами и гематомами и нефункциональными
зонами. При рассмотрении площади ворсинчатого дерева
было отмечено, что при эутиреоидном состоянии оно за-
нимало 65,6 ± 3,5%, гипотиреоидном — 52,1 ± 2,6%, ДТЗ —
44,0 ± 1,9% (в контрольной группе — 62,5 ± 4,5%).
При патологии ЩЖ у матери достоверно изменяется
соотношение всех типов ворсин, что особенно четко про-
слеживалось при гипотиреозе и ДТЗ. Так, доля ворсин,
выглядевших в световой микроскоп как неизмененные,
достоверно снижалась в последовательности: контроль
(56,3 ± 4,3%), гипотиреоз (37,0 ± 2,6%), эутиреоидное
состояние (34,0 ± 2,4%) и ДТЗ (33,9 ± 2,6%). Доля пол-
нокровных ворсин значительно возрастала при эутирео-
идном состоянии (36,4 ± 3,1%) по сравнению с контроль-
ной группой (25,2 ± 2,8%) и снижалась при гипотиреозе
(20,4 ± 3,1%) и ДТЗ (15,5 ± 1,2%). Число фибриноидно
измененных ворсин прогрессировало во всех группах с па-
тологией ЩЖ и составляло 13,6 ± 1,6% при эутиреоидном
состоянии, 14,5 ± 2,1% при гипотиреозе и 19,2 ± 2,4% при
ДТЗ (8,1 ± 1,4% в контрольной группе). Аналогичная ди-
намика, но выраженная в еще большей степени, наблюда-
лась и для склерозированных ворсин: 14,2 ± 1,8, 17,2 ± 1,9,
22,1 ± 1,5% (7,9 ± 1,3% в группе контроля). Содержание
отечных ворсин превышало более чем в 2 раза показа-
174
тели в контрольной группе. И если незрелые ворсины

в контрольной группе составляли только долю процента
(0,3 ± 0,1%), то при гипотиреозе их было 6,0 ± 1,2%, а при
гипертиреозе — 4,1 ± 0,8%.
В сосудах ворсин плацент женщин с патологией ЩЖ
эндотелиоциты в отдельных участках были атрофирова-
ны (см. рис. 3.2). Их поверхность по люминарному краю
была более гладкой, чем в контрольной группе, и с мень-
шим числом складок. Расстояния между ними находились
в пределах от 1,37 до 6,25 мкм. Однако средние величины
составляли 1,85 ± 0,45 мкм (1,34 ± 0,25 мкм в контрольной
группе). Хорошо выражены цитоплазматические мостики
между эритроцитами и эндотелием. По всей поверхности
наблюдаются мелкие пористые углубления, а также фо-
кальные участки некроза.
При изучении макро- и микроэлементов в сосудах
хориона было показано, что содержание кислорода рез-
ко уменьшалось при ДТЗ (23,01 ± 2,65%) по сравнению
с контрольной группой (45,12 ± 2,31%). Также возрастало
количество натрия: 0,92 ± 0,06% (ДТЗ), 0,54 ± 0,02% (ги-
потиреоз), 0,19 ± 0,02% (эутиреоидное состояние); калия —
1,18 ± 0,10% (ДТЗ), 0,86 ± 0,11% (гипотиреоз), 0,24 ± 0,02%
(эутиреоидное состояние), 0,26 ± 0,03% (контрольная
группа) и кальция — 0,35 ± 0,02 (ДТЗ), 0,91 ± 0,12 (гипо-
тиреоз), 0,23 ± 0,01 (эутиреоидное состояние), 0,21 ± 0,01
(контрольная группа). Содержание магния и фосфора, на-
оборот, уменьшалось. При сравнении элементного состава
в центральной, парацентральной и периферической частях
достоверных отличий выявлено не было.
При изучении элементозов было показано, что в меж-
ворсинчатом пространстве хориона плаценты содержа-
ние кислорода значительно снижалось как при ДТЗ
(22,43 ± 1,34%), так и в случае гипотиреоидного состоя-
ния (37,91 ± 2,10%) по сравнению с контрольной группой
(45,67 ± 2,15%). Возрастало количество натрия и калия.
Во всех группах с патологией ЩЖ появлялось железо, не
определяемое в контрольной группе.
175
Особое внимание было нами уделено сосудам матки

(см. рис. 3.2). При изучении эндометрия при заболеваниях
ЩЖ у матери было показано, что его толщина варьирова-
ла в достаточно широких пределах от 300 до 1000 мкм. При
этом наибольшие перепады рельефа наблюдались при эу-
тиреоидном состоянии. При ДТЗ этот показатель состав-
лял 650 ± 250 мкм, а при гипотиреозе — 610 ± 210 мкм.
Капиллярные сплетения поверхностного слоя эндометрия
расширены и часто полнокровны. Следует отметить, что
в случаях, осложненных преэклампсией, полнокровие
проявлялось наиболее ярко. Форма до 30% эритроцитов
изменена (микроциты, сфероциты, дегмациты, пузырча-
тые клетки, отдельные пойкилоциты).
Спиральные артерии отдавали мелкие ветви как
в строму эндометрия, так и непосредственно под базаль-
ную мембрану маточных ветвей. Нами было показано, что
в эндометрии содержание кислорода достоверно снижа-
лось при всех формах патологии ЩЖ у матери, но осо-
бенно значительно по сравнению с контрольной группой
(35,12 ± 2,31%) у женщин с ДТЗ (23,81 ± 2,65%) и гипо-
тиреозом (27,31 ± 2,03%). При всех видах патологии бе-
ременности также значительно уменьшалось количество
натрия, магния, фосфора, калия.
При патологии ЩЖ у матери в сосудах миометрия
нами были отмечены следующие особенности. Так, форма
сосудов была изменена значительнее, складчатость эндо-
телиоцитов нарушена. Выявлены фрагментарные участки
некроза, нарушения кровообращения в виде стаза, диа-
педеза, тромбоза, особенно при ДТЗ. Здесь же отмечено
изменение формы более чем 25% эритроцитов. Для гипо-
тиреоза больше была характерна ишемия.
При изучении миометрия было установлено, что со-
держание кислорода достоверно уменьшалось во всех
группах с патологией ЩЖ у матери как внутри, так и вне
спиральных артерий. Внутри сосудов его динамика со-
ставляла (контроль, эутиреоидное состояние, гипотиреоз,
ДТЗ): 27,06 ± 2,06, 27,31 ± 2,03, 23,81 ± 2,65 и 35,12 ± 2,31.
176
Аналогичная тенденция прослеживалась для фосфора

(0,33 ± 0,03, 0,23 ± 0,02, 0,21 ± 0,02, 0,51 ± 0,08%) и маг-
ния (0,05 ± 0,02, 0, 0, 0,10 ± 0,01%), калия. Содержание
кальция и железа, наоборот, возрастало.
Во время операции кесарево сечение для оценки обще-
го статуса организма нами также были получены биоптаты
кожи и мышцы размером 1 мм (рис. 3.3, А). При ДТЗ со-
суды полнокровны, лимфатические сосуды фрагментарно
расширены (рис. 3.3, Б).
Рис. 3.3. Фрагмент кожи (А, u5000) и мышцы (Б, u10 000) при ДТЗ у ма-
тери. В коже и мышцах — полнокровие сосудов. Среди эритроцитов
возрастает содержание эхиноцитов. Фрагментарное расширение лим-
фатических сосудов. РЭМ
Таким образом, данное исследование свидетельствует

о резком снижении подачи кислорода в плаценту при па-
тологии ЩЖ у матери (особенно при гипер- и гипотире-
озе), что необходимо учитывать при коррекции состояния
маточно-плацентарного обмена.
3.1.2. Особенности влияния патологии

щитовидной железы у матери
на состояние новорожденного
Патоморфологические изменения в плаценте еще боль-
ше способствуют нарушению ее гормональной функции,
так как известно, что плацентарный тиреотропин-рили-
177
зинг-гормон реализует свое воздействие на ЩЖ опосредо-

ванно, стимулируя продукцию гипофизарного тиреотроп-
ного гормона в более поздних сроках. Кроме того, доказана
высокая активность плаценты в процессах перифериче-
ского ферментативного действия тиреотропного гормона
(за счет выработки энзимов — йодированных дейодиназ).
Все это свидетельствует об угнетении эндокринной функ-
ции плаценты и опосредованно о снижении эндокринной
функции во всей системе мать–плацента–плод.
Все сказанное о плаценте напрямую коррелирует
с состоянием плода, новорожденного и ребенка. Течение
раннего неонатального периода характеризуется особен-
ностями, отличающими новорожденных, рожденных от
женщин с патологией ЩЖ, от других групп. В первые дни
жизни у ребенка отмечается ряд пограничных состояний,
которые связаны с его первичной адаптацией к окружаю-
щей среде. При патологии ЩЖ у матери такие состояния
у новорожденных значительно выражены и могут рассма-
триваться как патологические.
Под нашим наблюдением находилось дети в течение
1-го и 2-го года жизни. Основную группу составляли
новорожденные от женщин с патологией ЩЖ с разным
функциональным состоянием (гипо-, гипер- и эутирео-
идное состояние) и различными диагнозами, и это напря-
мую влияло на состояние детей. Так, при эутиреоидном
зобе масса детей колебалась преимущественно от 2500
до 4000 г. Основной процент составляли дети весом в сред-
нем 3500 г (60%). При аутоиммунном тиреоидите масса
50% детей была до 3000 г. В случае с удалением кисты
ЩЖ ребенок весил 2500 г. Затем следовали группы с аде-
номой ЩЖ, узловым и смешанным зобом. Наибольшая
потеря массы новорожденного при выписке наблюдалась
при состоянии после удаления кисты ЩЖ, аденоме ЩЖ,
узловом и смешанном зобе у матери. Гемолитическая бо-
лезнь новорожденного чаще отмечалась после удаления
кисты у матери, а затем в следующей последовательности:
узловой и смешанный зоб, аденома ЩЖ, эндемический
зоб, аутоиммунный тиреоидит. После удаления кисты
178
ЩЖ наблюдалась асфиксия, морфологическая незрелость

и поражение ЦНС у новорожденного. Эти же изменения,
показатель которых значительно превышал контрольную
группу, были в наибольшей степени отмечены в группах
матерей с аутоиммунным тиреоидитом и аденомой ЩЖ.
В группе детей, рожденных от матерей, имеющих па-
тологию ЩЖ, достоверно чаще встречались стигмы эм-
бриогенеза (24%) и малые аномалии развития (3,2%) по
сравнению с группой контроля: гемангиома волосистой
части головы, брюшной стенки справа, левого плеча, доли-
хосигма, гипохондропатия, тимомегалия, пупочная грыжа.
Характерными особенностями становления основ-
ных физиологических функций явились: со стороны
сердечно-сосудистой системы — синусовая тахикардия,
отклонение оси сердца влево, превалирование активно-
сти миокарда правого желудочка, преходящие нарушения
коронарного кровообращения, нестабильный синусовый
ритм; со стороны желудочно-кишечного тракта — долихо-
сигма, запоры; со стороны дыхательной системы — затруд-
нение носового дыхания; со стороны нервной системы —
повышение мышечного тонуса.
Полученные данные делают необходимым обратить
внимание неонатологов на крайне неблагоприятный пери-
натальный прогноз у детей, матери который имеют следу-
ющую патологию ЩЖ: состояние после оперированной
кисты ЩЖ, аутоиммунный тиреоидит, аденому ЩЖ, уз-
ловой и смешанный зоб. Определенную настороженность
необходимо проявлять при ведении неонатального периода
при эутиреоидном зобе, особенно при неблагоприятном
течении беременности с угрозами ее прерывания и пре-
эклампсии.
Настораживающую картину мы получили при из-
учении дальнейшего развития детей, матери которых
имели патологию ЩЖ. Так, дети, рожденные от ма-
терей с эндокринопатиями, в течение 1-го года жизни
чаще, чем в группе сравнения (52% против 10%), болели
ОРВИ, у них чаще наблюдались гипохромная анемия
(15 и 3,2%), аллергический дерматит (3,2 и 0%). В этой
179
же группе выявлялись острая пневмония (5%), фермен-

топатия (1,6%). Динамическое наблюдение за детьми
на 1-м году жизни показало, что дети, рожденные от ма-
терей с патологией ЩЖ, в значительно большей мере
подвержены различным заболеваниям, нежели их свер-
стники группы сравнения. Дети, рожденные от матерей
с патологией щитовидной железы, болели в 10 раз чаще,
чем в контрольной группе. Особого внимания заслужи-
вает железодефицитная анемия, частота которой превы-
сила уровень в контрольной группе в 4,5 раза.
Исследуя психомоторное развитие детей, мы опира-
лись на анализ так называемых ведущих линий развития,
т.е. показателей, соответствующих здоровому ребенку
в том или ином возрасте. Мы нашли, что в основном вре-
мя формирования психомоторных навыков соответствует
норме, однако имеются различия в сроках развития этих
навыков между исследуемыми группами. Так, дети, родив-
шиеся от матерей с патологией ЩЖ, начинают несколь-
ко позже держать головку, сидеть, ходить и произносить
отдельные слова. Темповая задержка статико-моторных
функций отмечалась у 40% детей основной группы и 12%
в группе сравнения. Как известно, к концу 1-го года жиз-
ни ребенок произносит 5–10 облегченных слов. Изучение
динамики появления первых слов показало, что задержка
речевого развития достоверно чаще встречается у детей
из группы патологии.
Каждому наблюдавшемуся ребенку ежеквартально
проводилась комплексная оценка состояния здоровья
на основании совокупности сведений о социальном и био-
логическом анализе, особенностях его адаптации к пост-
натальным условиям жизни, физическом и психическом
развитии, перенесенных соматических заболеваниях, им-
мунологической реактивности.
При сравнении с помощью УЗИ объема щитовидной
железы у детей в возрасте 3 мес. во всех группах выясни-
лось, что в среднем тиреоидный объем в группе патологии
ЩЖ был больше на 63%.
180
Учитывая отсутствие данных о нормальных показа-

телях объема ЩЖ детей раннего возраста для нашей тер-
ритории, за верхнюю границу нормы взят объем ЩЖ,
равный 1,5 см3. Средняя концентрация тиреотропного
гормона (ТТГ) в крови детей, рожденных от матерей с па-
тологией ЩЖ, превысила показатели контрольной группы
в 1,7 раза. Более высокие показатели ТТГ у детей от мате-
рей с патологией ЩЖ указывают на избыточную стиму-
ляцию ЩЖ ребенка и напряженность компенсаторных ме-
ханизмов. Процесс формирования зоба у плода берет свое
начало в фазе фетального развития, зависит от наличия
патологии ЩЖ у матери, ее функционального состояния
и обеспеченности йодом.
К концу 1-го года жизни I и II группу здоровья име-
ли 70% детей, рожденных от матерей с гипотиреоидным
состоянием, 55% детей, рожденных от матерей с гиперти-
реозом, 84% детей, рожденных от матерей с эутиреозом,
и 90% детей, рожденных от матерей без патологии ЩЖ.
III группу здоровья имели 30, 45, 16 и 10% детей соот-
ветственно.
Еще хуже обстояла картина с заболеваемостью
на 2-м году жизни: ОРВИ 70 и 32% (чаще 3 раз в год — 18
и 12%) соответственно, гипохромная анемия — 8,6 и 4%.
В этой группе выявлены: неврастения, аллергический дер-
матит, острый бронхит и острая пневмония, острая кишеч-
ная инфекция, аденоиды, чего не было в группе сравнения.
Также отмечалось отставание в интеллектуальном разви-
тии детей. Все это настораживает в плане дальнейшего
развития таких детей и относит их, по-видимому, к группе
риска. Следует также отметить, что на этом этапе забо-
леваемость детей различных групп при патологии ЩЖ
у матери несколько уравнивается.
Особое значение приобретают патологии ЩЖ у пло-
да, сформировавшегося уже в постчернобыльский пери-
од. Как известно, ЩЖ оказывает регулирующее влияние
на организм плода и новорожденного, так как именно в эти
периоды происходит становление основных метаболиче-
181
ских процессов и адаптация к внеутробной жизни. При

гистологическом исследовании структура фолликулов яв-
ляется одним из важнейших признаков, характеризующих
морфологическое состояние ЩЖ.
Первые фолликулы ЩЖ человека появляются доволь-
но рано и не содержат коллоида. Временем появления пер-
вых фолликулов одни исследователи считают 6–7-ю нед.,
другие — 8-ю, третьи — 10-ю. В цитоплазме клеток в этот
период появляются вакуоли. У 7-недельного зародыша че-
ловека ЩЖ еще очень маленького размера, с рыхло распо-
ложенными крупными полиморфными клетками. У плода
в 9–11 нед. развития впервые среди массы клеток фол-
ликулов появляются капли коллоида. К концу 11-й нед.
развития коллоида фолликулярных клеток уже много как
в цитоплазме, так и в полости большого количества мелких
фолликулов. В ЩЖ плода человека на сроке 12–13 нед.
можно обнаружить десквамированные фолликулярные
клетки, а в 14–18 нед. становится заметна вакуолизация
коллоида. Гистологическая структура эмбриональной ЩЖ
после образования фолликулов сходна с таковой у взрос-
лых. ЩЖ плода человека с 3–4-го мес. внутриутробного
развития способна поглощать йод и связывать его в орга-
ническую форму. Это делает весьма вероятным предполо-
жение о том, что к 4-му мес. внутриутробной жизни ЩЖ
человека является вполне сформированной структурно
и функционально активной.
К моменту рождения далеко не у всех ЩЖ имеет оди-
наковое строение. Лишь в 20% случаев ЩЖ новорожден-
ных имеет микроскопическую структуру, сходную с тако-
вой взрослого организма, т.е. более или менее округлые
фолликулы, выстланные кубическим эпителием и запол-
ненные жидким, бледно окрашивающимся коллоидом. По-
давляющее большинство желез частично или полностью
лишено таких фолликулов. В этих случаях паренхима же-
лезы состоит как бы из скоплений эпителиальных клеток,
окруженных соединительнотканной стромой и кровенос-
ными сосудами. Просвета фолликула как такового нет,
182
коллоид отсутствует. Такой тип структуры ЩЖ новоро-

жденного назвали десквамативным и справедливо рассма-
тривают его как отражение приспособительной реакции
организма новорожденного, заключающейся в усиленном
высвобождении тиреоидных гормонов и поступлении их
в кровоток. При этом обычный, мерокриновый тип секре-
ции сменяется на голокриновый тип, связанный с резким
повышением потребности организма в тиреоидных гормо-
нах, результатом чего и является резорбция внутрифолли-
кулярного коллоида, вплоть до полного его исчезновения
и десквамации клеток тиреоидного эпителия в просвет
фолликулов. Кроме обычного коллоидного типа структу-
ры ЩЖ и десквамативного новорожденных встречается
и так называемый смешанный тип, при котором обычная
структура железы сочетается с участками резорбции кол-
лоида и десквамации эпителия. В ЩЖ новорожденных
очень слабо выражены соединительнотканные прослойки.
Форма фолликулярных клеток преимущественно кубиче-
ская или цилиндрическая, утолщенные клетки почти не
встречаются. ЩЖ новорожденных также отличается по
клеточному составу. В ней в большом количестве встреча-
ются околофолликулярные клетки, которые крайне редки
в ЩЖ взрослых. Также почти не встречаются дегенери-
рующие клетки с большим количеством крупных гранул.
Таким образом, ЩЖ к моменту рождения является
структурно вполне дифференцированной и зрелой. В ходе
приспособительных реакций организма под влиянием по-
вышенного функционального напряжения структура ЩЖ
может измениться, причем одним из важнейших морфо-
логических показателей функционального состояния же-
лезы является десквамация ее эпителия.
3.1.3. Особенности строения щитовидной

железы у плодов и новорожденных
Помимо вышеприведенного материала, нами было про-
ведено исследование плодного материала на территории
Белгородской области с учетом срока гестации и жизни,
183
степени зрелости, патологии матери и плода или ново-

рожденного. Для исключения возможных посмертных
изменений вскрытие проводилось в течение первых 12–
24 ч с момента гибели плода или смерти новорожденно-
го. Группировка материала проводилась в зависимости от
срока гестации (22–28 нед.); раннего перинатального пе-
риода (от 0 до 7 суток); позднего перинатального периода
(до 28 суток жизни). В группе раннего перинатального
периода изучались недоношенный плод со сроком геста-
ции 29–36 нед. массой более 1000 г, мертворожденные
и доношенные новорожденные.
Нами было показано, что величина ЩЖ является од-
ним из показателей ее морфофункционального состояния.
В большинстве (57%) случаев смерти плода и новорожден-
ных исследование ЩЖ показало, что она имела смешан-
ный тип строения. В 16,5% случаев был представлен фол-
ликулярно-коллоидный тип и в 26,5% — десквамативный
тип строения. Учитывая, что коллоидный тип строения
является выражением мерокриновой секреции, которая
свидетельствует о функциональной достаточности ЩЖ,
а смешанный и десквамативный типы — выражением го-
локриновой секреции, которая служит аварийным меха-
низмом приспособления в условиях дефицита тиреотроп-
ного гормона, и анализируя данные нашего исследования,
можно сказать, что в подавляющим большинстве случа-
ев ЩЖ к моменту рождения является высокоактивным
в функциональном отношении органом, принимающим
активное участие в приспособительных реакциях плода
и новорожденного к внеутробной жизни.
3.1.4. Особенности строения щитовидной

железы и репродуктивной функции
у женщин при последующем развитии
онкопатологии данного органа
В настоящее время четко прослеживается рост заболева-
емости раком ЩЖ во всех индустриально развитых стра-
нах, что вызывает его активное изучение. Ежегодно в мире
184
регистрируется более 120 тыс. новых случаев рака ЩЖ,

что составляет 1% от всех злокачественных опухолей.
В разных регионах мира стандартизованный показатель
данной заболеваемости на 100 тыс. населения колеблется
от 1,9 до 19,4 у женщин и от 0,8 до 5,0 у мужчин. Увели-
чение роста заболеваемости невозможно объяснить толь-
ко повышенным интересом к изучению патологии ЩЖ,
а также усовершенствованием способов диагностики. Не
улучшает данную ситуацию и разработка современных те-
рапевтических и хирургических способов лечения.
Известно, что значительную роль в развитии патоло-
гии ЩЖ, в том числе рака данного органа, играют как эн-
догенные, так и экзогенные факторы. Особое место зани-
мает влияние радиации, в частности последствия аварии
на Чернобыльской АЭС, что показано и нашими работами.
Рак ЩЖ наблюдается у женщин приблизительно
в 3 раза чаще, чем у мужчин. Распространенность рака
ЩЖ в течение последнего десятилетия имеет выражен-
ную тенденцию к дальнейшему росту. Этому способствуют
экологическое и социальное неблагополучие, неадекват-
ное потребление макро- и микроэлементов, в частности
йода, генетические факторы. Однако считается, что осо-
бую роль здесь играет беременность, чем, в частности,
и объясняется увеличение заболеваемости среди женщин.
Сочетание рака ЩЖ и беременности имеет огромное зна-
чение в практическом плане. Рак ЩЖ чаще развивается
у женщин детородного возраста.
Известно, что ЩЖ непосредственно влияет на состо-
яние половой функции женщины и сама, в свою очередь,
претерпевает функциональные изменения в зависимости
от стадии полового цикла. Репродуктивная функция осо-
бенно страдает при гипотиреозе, когда усиливается тире-
отропная функция гипофиза, но угнетается его гонадо-
тропная функция. Возникает дефицит половых гормонов,
что приводит к нарушению секреторной перестройки эн-
дометрия, нарушается процесс имплантации. Существу-
ет мнение, что в результате этого либо беременность не
185
наступает вовсе, либо есть реальная угроза ее прерывания.

Таким образом, функциональное состояние ЩЖ непо-
средственно влияет на возникновение и сохранение бере-
менности. В свою очередь, беременность сопровождается
заметными изменениями в ЩЖ.
Вынашивание плода сопровождается воздействием
комплекса специфических для этого состояния факторов,
которые в сумме приводят к значительной стимуляции
ЩЖ беременной. Такими специфическими факторами яв-
ляются: гиперпродукция хорионического гонадотропина,
эстрогенов и тироксинсвязывающего глобулина, увели-
чение почечного клиренса йода и изменение метаболизма
тиреоидных гормонов матери в связи с активным функци-
онированием фетоплацентарного комплекса.
Нами проведен анализ случаев рака ЩЖ в сопо-
ставлении с репродуктивной функцией. Было показано,
что у женщин рак ЩЖ наблюдается в 5,6 раза чаще, чем
у мужчин. По мере старения эта разница несколько умень-
шается и вновь поднимается в самой старшей возрастной
группе.
В обследованной группе доля мужчин с раком ЩЖ
составляла 15%, женщин — 85%. Пик заболеваемости ра-
ком ЩЖ наблюдается у женщин в возрасте 40–49 лет и у
мужчин старше 50 лет. Считается, что предрасполагаю-
щим фактором развития патологии ЩЖ является бере-
менность, однако вопрос о взаимосвязи наличия и течения
беременности и возможного дальнейшего развития пато-
логии ЩЖ все еще остается спорным. Нами обследованы
женщины репродуктивного периода (20–40 лет), которые
перенесли операцию по поводу рака ЩЖ.
Следует отметить, что в большинстве изученных слу-
чаев рака ЩЖ в анамнезе нет указания на предшествую-
щую патологию ЩЖ, но это скорее свидетельствует о низ-
кой обращаемости к эндокринологу. При ретроспективном
изучении беременностей женщин, в последующем забо-
левших раком ЩЖ, нами отмечались косвенные призна-
ки, которые свидетельствовали о развившейся уже в тот
186
период патологии ЩЖ. Так, около 40% женщин основной

группы не предохранялись, чего не наблюдалось в кон-
трольной группе, однако у них были только одна или две
беременности. Помимо этого, угроза прерывания беремен-
ности была отмечена в 40% случаев. В контрольной группе
она составляла не более 1%. Число абортов в основной
группе также было достоверно ниже, чем в контрольной.
Все это может косвенно свидетельствовать не только о на-
рушении гинекологического статуса, но и о латентном те-
чении патологии ЩЖ уже во время беременности.
При изучении течения родов в основной и контроль-
ной группах обращают на себя внимание преждевременное
излитие околоплодных вод, кровотечения, аномалии родо-
вой деятельности, преждевременная отслойка нормально
расположенной плаценты, гипоксия плода. Общий пока-
затель осложнений родов в основной группе превышает
таковой в контрольной в 3 раза.
Во время беременности патологии ЩЖ в исследуе-
мых группах не отмечалось. Однако у 30% женщин наблю-
далось патологическое увеличение ЩЖ I степени, после
родов женщинам дальнейшее обследование не проводи-
лось. Но следует отметить, что не всегда проводилось до-
стоверное исследование патологии ЩЖ.
Таким образом, наличие у женщин по сравнению
с мужчинами преимущественной предрасположенности
к раку ЩЖ является очень важным аргументом в пользу
непосредственной связи этих опухолей с перестройкой
и дисбалансом их гормонального статуса.
3.1.5. Популяционная патоморфология

Нами на материале бюро судебно-медицинской экспер-
тизы г. Белгорода было выборочно изучено 98 ЩЖ лиц
в возрасте от 23 до 84 лет, не отягощенных эндокринопати-
ями. Согласно полученным нами данным, размеры и масса
ЩЖ у мужчин и женщин в соответствующих возрастных
группах достоверно не различаются, в том числе и от сред-
187
них величин по РФ. При гистологическом исследовании

29,6% ЩЖ имели нормопластический, а 31,6% — сред-
не-крупнофолликулярный тип строения и выявлялись во
всех группах, 13,3% имели полиморфно-пластический тип
строения. С возрастом эти показатели увеличивались. Во
всех описанных железах имелись участки с признаками
как повышенной (снижение диаметра фолликулов, повы-
шение высоты эпителия, локальная и диффузная очаго-
вая пролиферация эпителия фолликулов, вакуолизация,
десквамация эпителия и т.д.), так и пониженной активно-
сти (увеличение диаметра фолликулов, снижение высоты
эпителия, отсутствие очаговой пролиферации, краевой ва-
куолизации, десквамации эпителия, наличие лимфокол-
лоидостаза).
Наибольший относительный объем коллоида (по-
вышен при активных секреторных процессах; в среднем
40–55%) определяется в группах до 40 лет. Далее проис-
ходило снижение относительного объема эпителия. Отно-
сительный объем стромы увеличивался при понижении
функции и старении. Относительный объем перифол-
ликулярного сосудистого русла, увеличивающийся при
усилении активности, рос с возрастом. На фоне склеро-
тических изменений, преимущественно после 40 лет, уз-
ловые образования выявлялись в 40,8% случаев, из них
29,6% — мелкие узлы, 11,2% — крупные. Однако около
половины жителей земного шара имеют в ЩЖ мелкие
узелки диаметром до 0,8 см, не дающие увеличения же-
лезы. Достаточно часто в железе встречается несколько
узлов, в ряде случаев имеющих разное строение и функ-
циональную активность. В такой железе значительно чаще
происходит трансформация клеток в опухолевые. К сожа-
лению, при оперативном вмешательстве при многоузловом
зобе мелкие узлы практически не диагностируются, что
увеличивает риск онкопатологии. Подобные изменения
в ЩЖ, обнаруженные нами, выявлены в примыкающей
к Белгородской Воронежской области. Основная масса
мелких узелков в ЩЖ относится к узловатым гиперпла-
188
зиям. Фокусы ракового роста имеют принципиально иную

(ячеистую) пространственную организацию, особенности
которой нужно учитывать при производстве пункционных
биопсий и морфологической диагностике.
3.1.6. Популяционная патоморфология рака

Нами было проведено изучение географии распростра-
нения злокачественных опухолей ЩЖ на территории
Белгородской области, а также ее изменение в постчерно-
быльский период. Для этого исследовался уровень заболе-
ваемости раком ЩЖ в разных районах области. Точками
контроля были выбраны 1996 г. — поскольку в этом году
наблюдался пик онкопатологии ЩЖ (рис. 3.4), 2002 г.
и 2008 г. как наиболее удаленный от аварии на ЧАЭС на
момент исследования.
Нами установлено, что в Белгородской области рас-
пространенность рака ЩЖ по годам после Чернобыльской
аварии имеет ту же тенденцию, что и в других регионах.
Губкин Старый Оскол
Ивня Прохоровка Чернянка

Красное
Кр. Яруга Короча
Ракитное
Строитель Новый Оскол
Красногвардейское
Алексеевка
Борисовка
Грайворон БЕЛГОРОД Волоконовка
Шебекино
Валуйки
Вейделевка
0–2% 8–10% Ровеньки
2–4% 10–20%
4–6% > 20%
6–8%
Рис. 3.4. География рака ЩЖ в Белгородской области (1996 г.)
189
Выявлено увеличение числа заболевших среди постра-

давших в результате техногенной катастрофы с пиком
заболеваемости в 1996 г. Однако следует отметить опре-
деленную тенденцию к росту в последние годы. До аварии
показатели заболеваемости в Белгородской области были
традиционно ниже, чем по России в целом. Если в 1986 г.
и в годы, предшествующие аварии, заболеваемость ра-
ком ЩЖ составляла 0,37–1,0 случай на 100 000 населе-
ния, то уже к концу первой пятилетки после аварии она
выросла до 2,28 и сравнялась с показателями заболевае-
мости по России. При этом рост заболеваемости просле-
живается с 1990 г. с максимумами в 1995 г. (107 случаев)
и 1996 г. (133 случая). Заболеваемость в 1996 г. составля-
ла 10,57 случаев на 100 000 населения, превышая сред-
ние показатели по России почти в 3 раза (3,71 случая
на 100 000 населения). Затем наблюдается уменьшение
числа случаев со стабилизацией процесса (73–85 новых
выявленных случаев) до 2002 г. (91) и второй пик забо-
леваемости отмечается в 2007 г. (115), что совпадает с ро-
стом населения Белгородской области.
При анализе картины распространенности рака ЩЖ
нами было показано, что среди реципиентов преимуще-
ственно были женщины в возрасте 46–55, а затем следо-
вала группа 36–45 лет. В большинстве случаев (77,5%)
это были больные с I–II стадией процесса. Изучение ги-
стологической картины показало, что в 74% случаев ди-
агностировался папиллярный рак ЩЖ. Опухоли имели
строение типичного папиллярного рака, папиллярного
рака с фолликулярными участками и фолликулярного ва-
рианта папиллярного рака. Прорастание в капсулу опухо-
ли наблюдалось в 51% наблюдений. По территориальной
принадлежности это были преимущественно больные из
Старооскольского, Белгородского и Ивнянского районов.
При анализе стадий злокачественного процесса обращает
на себя внимание то, что количество больных с I (60 слу-
чаев) и II (64 случая) стадией достоверно не отличалось
и составляло 77,5%. Размеры опухолевых узлов в щито-
190
видной железе варьировали от 0,5 до 4,5 см в диаметре,

а в 9 случаях наблюдался мультицентрический характер
роста. Показатель T1–2 системы TNM отмечен в 124 наблю-
дениях, Т3–4 — в 36 случаях. Метастазы в лимфатических
узлах на момент операции наблюдались у 23% пациентов.
Отдаленные метастазы выявлены у одного (4%) из 25 про-
анализированных больных.
3.1.7. Патоморфологическая диагностика рака

При диагностике рака ЩЖ нами был применен комплекс-
ный подход с использованием современных морфофунк-
циональных методов исследования. Было установлено, что
при сравнении экспрессии белков с ультраструктурными
особенностями опухолей наблюдалась тенденция к уве-
личению частоты повышенного содержания матриксных
металлопротеиназ ММР-9 при слабой иммунореактив-
ности тканевых ингибиторов металлопротеиназ ТIMP-1
в опухолях с низкой степенью ультраструктурной диф-
ференцировки. Опухоли с признаками низкой степени
ультраструктурной дифференцировки определялись в 6
из 13 наблюдений (46,2%) и были представлены клетками
с электронно-плотной темной цитоплазмой или клетками
с бедной органеллами цитоплазмой и уродливыми ядрами
с многочисленными глубокими инвагинациями. Высокий
уровень экспрессии ММР-9 и низкий уровень экспрессии
ТIMP-1 наблюдались в данных случаях чаще (45 и 58%
соответственно), чем в более дифференцированном па-
пиллярном раке ЩЖ (23 и 37%; различия приближались
к достоверным — p = 0,09 и 0,087 соответственно).
Ультраструктурно дифференцированные опухоли со-
стояли из богатых органеллами клеток, содержащих харак-
терные для папиллярного рака ЩЖ ядра в виде кофейных
зерен и формирующих железистых структур с микровор-
синками (рис. 3.5, 3.6). Кроме того, в данных опухолях
определялись утолщенные базальные мембраны (в 41,7%
наблюдений), при этом частота позитивной экспрессии
191
Рис. 3.5. Опухоли с высокой степенью ультраструктурной дифферен-

цировки:
А — опухолевая клетка имеет характерное для папиллярного рака ядро с борозд-
кой, конденсированный хроматин, расположенный маргинально и в виде хаотично
разбросанных глыбок по всему ядру. В цитоплазме определяются округлые митохон-
дрии, фрагменты гранулярного эндоплазматического ретикулума, лизосомы, элек-
тронно-плотные осмиофильные гранулы и липидные включения. В левом нижнем
углу виден фрагмент базальной мембраны (u8000); Б — на апикальной поверхности
опухолевых клеток имеются микроворсинки (u4000); В — группа опухолевых клеток,
в цитоплазме которых среди умеренного количества митохондрий видны осмио-
фильные секреторные гранулы. Между клетками формируется десмосомоподобный
контакт (u5000); Г — группа опухолевых клеток разной степени ультраструктурной
дифференцировки. В правом нижнем углу клетка с незначительным количеством
органелл (u4000)
ТIMP-1 в данных опухолях была выше (44,0%), чем при

папиллярном раке ЩЖ, когда при электронно-микроско-
пическом исследовании отмечено отсутствие утолщенной
базальной мембраны на поверхности опухолевых клеток
(33,0%). При этом различия приближались к достоверным
(p = 0,073).
Полученные в данном исследовании результаты под-
тверждают роль белков как молекулярных маркеров
опухолевой инвазии при папиллярном раке ЩЖ. Им-
192
Рис. 3.6. Опухоли с низкой степенью ультраструктурной дифференци-

ровки. Различная форма и состояние ядер опухолевых клеток:
А — резко изрезанные контуры ядерной мембраны (u6000); Б — ядра с глубокими
инвагинациями (u10 000); В — ядро с конденсированным хроматином (u6000); Г —
округлое ядро с ровными контурами и диффузным хроматином (u8000)
мунореактивность MMP-2, MMP-9, TIMP-1 и TIMP-2

определялась в цитоплазме опухолевых клеток, а также
в фибробластах и эндотелиальных клетках стенки сосудов,
расположенных в строме опухоли и в пограничных с опу-
холью участках ткани щитовидной железы. Повышенная
экспрессия MMP-2, MMP-9, TIMP-1 и TIMP-2 отме-
чалась в 12 (48,0%), 16 (64,0%), 5 (20,02%) и 17 (68,0%)
случаях папиллярного рака ЩЖ из 25 исследованных
соответственно.
Показано, что в процессе прогрессии папиллярного
рака ЩЖ при увеличении размера опухоли (показатель
Т системы TNM) содержание MMP-2, MMP-9 и TIMP-2
в цитоплазме опухолевых клеток растет, а TIMP-1, напро-
тив, снижается (p = 0,029; p = 0,007; p = 0,022 и p = 0,023
соответственно).
193
Установлено, что неблагоприятными иммуногистохи-

мическими показателями являются сочетание высокого
уровня цитоплазматической экспрессии ММР-9 с отсут-
ствием ТIМР-1 (p = 0,002) и позитивная коэкспрессия
ММР-2, ММР-9 и ТIМР-2 (p = 0,083). При этом неблаго-
приятные типы экспрессии ММР и их ингибиторов в клет-
ках ЩЖ ассоциированы с наличием внутрисосудистой
(ММР-2+/ММР-9+/ТIМР-2+; p = 0,033) и экстратирео-
идной инвазий (ММР-9+/ТIМР-1–; p = 0,025 и ММР-2+/
ММР-9+; p = 0,017), низкой степенью ультраструктурной
дифференцировки опухоли (выраженной ядерной атипией
и отсутствием базальной мембраны, ММР-9+ и ТIМР-1–;
p = 0,087 и p = 0,073 соответственно). Они чаще, чем дру-
гие типы экспрессии, наблюдаются при наличии метаста-
зов опухоли в лимфатических узлах (ММР-9+/ТIМР-1– vs
ММР-9–/ТIМР-1+; p = 0,045).
Результаты исследования свидетельствуют, что ги-
перэкспрессия MMP-2, TIMP-2 и MMP-9 и, напротив,
снижение экспрессии TIMP-1 связаны с прогрессией па-
пиллярного рака ЩЖ и усилением способности клеток
опухоли к инвазивному росту.
Следовательно, ММР и их ингибиторы продуциро-
вались клетками ЩЖ при папиллярном раке. При этом
повышенная продукция ММР-2, ММР-9 и TIMP-2 на-
блюдалась в процессе опухолевой прогрессии и была
ассоциирована с высоким потенциалом злокачественно-
сти опухоли. Кроме того, полученные данные позволяют
предположить, что дисбаланс между уровнями экспрессии
MMP-9 и TIMP-1 играл ключевую роль в деградации вне-
клеточного матрикса и усилении инвазивного потенциала
при папиллярном раке ЩЖ. Анализ указанных изменений
экспрессии протеиназ и их ингибиторов в опухоли важен
для оценки послеоперационного прогноза и дальнейшей
тактики лечения больных с папиллярным раком ЩЖ.
При изучении рака ЩЖ при помощи сканирующей
микроскопии была видна инкапсулированная полость,
выстланная раковыми клетками (рис. 3.7–3.9). В просвет
194
Рис. 3.7. Папиллярная цистаденокарцинома (А — u10 000; Б — фрагмент

А с увеличением u60 000). Видна инкапсулированная полость, выстлан-
ная раковыми клетками. В просвете растут сосочковые структуры, сфор-
мированные атипичными полиморфными клетками со слабыми связями
между ними
Рис. 3.8. Папиллярная цистаденокарцинома (А — u400; Б — фрагмент А

с увеличением u3000). Формирование опухолевого эмбола у сосуда. РЭМ
наблюдались сосочковые структуры, сформированные

атипичными полиморфными клетками со слабыми свя-
зями между ними. Выявлена неплотная связь между опу-
холевыми клетками, которые способствуют образованию
опухолевого эмбола (см. рис. 3.7).
Причем чем меньше размер клеток, тем теснее они
были связаны между собой за счет клеточных контактов
(см. рис. 3.9). Четко прослеживалось прорастание капсулы
195
Рис. 3.9. Папиллярная цистаденокарцинома. Фрагмент фолликула с опу-

холевыми клетками. Атомно-силовая микроскопия:
А — двухмерная гистограмма; Б — графическое изображение глубины объекта
органа, что способствовало росту опухоли. Зондовая ска-

нирующая микроскопия показала не только количествен-
ную характеристику полиморфных опухолевых клеток
(0,4–1,4 мкм), но и их архитектонику по отношению друг
к другу. Представлены особенности коллоида фолликулов
при раке ЩЖ. Нашими исследованиями было также под-
тверждено распространение опухоли внутри ткани.
С помощью микроэлементного анализа ткани при па-
пиллярном раке ЩЖ показано значительное увеличение
в опухолевых узлах кислорода, натрия, магния, калия
и кальция (рис. 3.10). Так, если в участках паренхимы
ЩЖ, не поврежденных в результате опухолевого роста,
содержание углерода составляло 66,44 ± 1,25%, то в капсу-
ле опухолевого узла его содержание было снижено до
46,66 ± 1,02%, а внутри капсулы — до 40,69 ± 2,02%. Со-
держание кислорода, наоборот, возрастало с 21,19 ± 1,51
до 23,46 ± 1,52% соответственно. Количество натрия также
возрастало с 0,16 ± 0,02 до 0,36 ± 0,05 и 0,33 ± 0,06%. Зна-
чительно (более чем в 2 раза) увеличивалось содержание
196
Рис. 3.10. Папиллярная цистаденокарцинома. Видна инкапсулирован-

ная полость, выстланная раковыми клетками. РЭМ (u200):
«6» — одно из мест точечного определения микро- и макроэлементов
магния: с 0,08 ± 0,02 до 0,17 ± 0,03 и 0,27 ± 0,06%; калия —

с 0,12 ± 0,01 до 0,21 ± 0,06 и 0,20 ± 0,03%. Содержание
же кальция возрастало более чем в 10 раз: с 0,75 ± 0,05
до 8,30 ± 1,04 и 17,07 ± 2,03%. Таким образом, опухоли
являются местом повышенного содержания ряда макро-
и микроэлементов.
Таким образом, при изучении заболеваемости раком
щитовидной железы в Белгородской области за 1986–
2008 гг. выявлен рост онкозаболеваемости в 1995–1996 гг.
(10,57 случая на 100 000 населения), что соответствует
росту онкопатологии ЩЖ, потенцированной аварией
на ЧАЭС, а также с 2002 по 2008 г., что совпадает с уве-
личением населения Белгородской области.
3.1.8. Особенности стоматологического статуса

у пациентов с патологией ЩЖ
Сведения о взаимосвязи патологии ЩЖ и стоматологи-
ческого статуса пациентов, имеющиеся в медицинской
197
литературе, малочисленны. Несмотря на активную про-

филактику и лечение кариеса зубов эта проблема оста-
ется актуальной. В России распространенность кариеса
составляет 22% у 6-летних и возрастает до 99% у 65-лет-
них обследованных пациентов. Нарушения минерального
обмена в эмали приводят к образованию кариеса зубов.
Широкое распространение имеют воспалительные забо-
левания пародонта. Рецессия десны, атрофия альвеоляр-
ного отростка и нарушение костеобразования отмечаются
при гипотиреозе. Снижение уровня тиреоидных гормонов
при патологии ЩЖ влияет на метаболизм костной ткани
и в частности на зубочелюстную систему. При гипотиреозе
наблюдается задержка прорезывания зубов. При тяжелом
течении гипотиреоза выявляется макроглоссия и увели-
чение губ.
Гипертиреоз повышает риск развития кариеса и мо-
жет служить причиной возникновения резорбции и дис-
трофии альвеолярной кости, ускоренного прорезывания
зубов и остеопороза челюстей.
В нашем исследовании изучались структура, макро-
и микроэлементный состав твердых тканей интактных
и пораженных кариесом зубов у больных с гипотиреозом
и без патологии ЩЖ, с определением соответствующих
индексов для разработки стратегии оказания эффективной
стоматологической помощи при комплексном лечении.
Анализ упрощенного индекса гигиены полости рта
Грина–Вермиллиона выявил самый низкий показатель
у здоровых пациентов относительно пациентов с патоло-
гией ЩЖ (состояние гипо- и гипертиреоза): среднее зна-
чение индекса у здоровых пациентов — 1,03 ± 0,23, с ги-
пертиреозом — 1,43 ± 0,16, с гипотиреозом — 1,63 ± 0,35.
Отмечено прогрессирование индекса в связи с возрастом.
При оценке десневого индекса Loe, Silness наблюдался
рост показателей у пациентов с патологией ЩЖ по срав-
нению с контрольной группой: среднее значение индекса
у здоровых пациентов 1,36 ± 0,21, что ниже, чем у больных
гипер- (1,58 ± 0,18) и гипотиреозом (1,68 ± 0,17).
198
Выявлены изменения пародонтального индекса Рас-

села у пациентов с патологией ЩЖ: средний показатель
у здоровых пациентов — 2,0 ± 0,32, с гипертиреозом —
2,97 ± 0,29, с гипотиреозом — 2,73 ± 0,36.
Оценка гигиенического состояния полости рта конста-
тировала высокие значения индекса гигиены у пациентов
с гипотиреозом, который в комплексе с метаболическими,
гормональными нарушениями ведет к усугублению па-
тологических изменений в организме, в частности, вли-
яющих на структурные изменения твердых тканей зуба.
Повышение пародонтального индекса свидетельствует
о воспалительно-деструктивных заболеваниях, прогрес-
сирующих с возрастом.
Данные, полученные с помощью электронного ми-
кроскопа, позволяют установить взаимосвязь между ин-
дексами гигиены и изменениями в твердых тканях зуба.
Снижение содержания макроэлементов, особенно кальция
и магния, приводит к несостоятельности местных компен-
саторно-защитных механизмов.
При макроскопическом исследовании поверхности
эмали в контрольной группе не было выявлено видимых
патологических изменений: поверхность гладкая, бле-
стящая, дефекты отсутствуют. Анатомическая структура
коронки не изменена. Наблюдалось увеличение площади
стертости бугров и режущего края в связи с возрастными
физиологическими изменениями. В группе сравнения об-
наружено изменение рельефа эмали, налет на ее поверх-
ности, шероховатость, тусклый оттенок. Присутствовала
деформация анатомической структуры коронки зуба за
счет наличия кариозных полостей, распространяющихся
из эмали глубже в дентин. Обнаруживались микротрещи-
ны, которые чаще располагались на вестибулярной по-
верхности. В некоторых случаях кариес из пришеечной
области распространялся на цемент корня.
Электронно-микроскопически на продольном срезе
эмали интактного зуба здорового пациента видна четко ори-
ентированная призменная структура. Эмалевые призмы,
199
плотные по своей структуре, имеют S-образные изгибы,

берущие начало у эмалево-дентинного соединения и закан-
чивающиеся у поверхности зуба, расходящиеся радиально
на всю толщу эмали, что соответствует норме. Эмалевые
призмы имеют извилистое направление и приблизитель-
но одинаковую конфигурацию. Диаметр эмалевых призм
варьируется от 3,5 до 7,0 мкм, средний диаметр составляет
4,86 мкм (рис. 3.11).
Рис. 3.11. Морфология эмали интактного зуба 2.4 здорового пациента.

Поперечный срез. Черепицеобразное расположение эмалевых призм.
Срез под углом 30q (А — u2000). Вид эмалевых призм сверху. Микропоры
подчеркивают границы эмалевых призм (Б — u10 000). РЭМ
При изучении изображения эмали в зоне кариозно-

го процесса было обнаружено расширение межпризмен-
ных пространств; нарушение формы эмалевых призм,
меняющих правильное положение, за счет утолщения
и разрыхления. В интактных зубах здоровых пациентов
диаметр эмалевых призм меньше, чем в зубах пациентов
при гипотиреозе.
При гипофункции ЩЖ на поверхности эмали обна-
ружены трещины, количество которых увеличивается по
сравнению с контрольной группой. В группе пациентов
с гипотиреозом поверхность эмали шероховатая с нали-
чием открытых, частично деформированных эмалевых
призм (см. рис. 3.11). Диаметр призм варьируется от 4,5
200
до 8,7 мкм (норма 3,5–8 мкм). Средний диаметр состав-

ляет 5,9 ± 0,22 мкм (норма — 4,86 ± 0,18 мкм). Межпри-
зменные пространства расширены.
При изучении дентинного среза методом электрон-
ной микроскопии выявляются структурные единицы:
основное вещество и дентинные трубочки, представлен-
ные в большом количестве. Дентин по своему строению
напоминает грубоволокнистую костную ткань. Канальцы
расположены перпендикулярно поверхности и выглядят
темными отверстиями на светло-сером фоне интертубу-
лярного дентина (рис. 3.12). Диаметр их примерно оди-
наков и варьируется от 1,5 до 3,5 мкм.
Рис. 3.12. Морфология дентина интактного зуба 1.5 здорового пациента.

Поперечный срез дентинных канальцев. Канальцы округлые, приблизи-
тельно одинакового диаметра (А — u1000). Канальцы с белым венчиком
более минерализованного дентина (Б — u5000). РЭМ
Оценка состояния дентина у пациентов с гипотире-

озом выявляет наличие открытых дентинных канальцев
чаще всего в пришеечной области, где происходит по-
теря кальция (10,52 ± 2,14%). Внутри очага с понижен-
ной плотностью в зубах пациентов с гипотиреозом ден-
тинные канальцы расширены до 3,02 ± 0,23 мкм (иногда
достигая 5,9 мкм) по сравнению с контрольной группой
(2,01 ± 0,26 мкм, максимальный диаметр 3,5 мкм); отме-
201
чаются сужение, изменение формы, увеличение просвета

межпризменных пространств.
Макроскопический вид кариеса дентина представля-
ет собой полость, сформированную размягченной тканью
темного цвета. Характерно образование участков с повы-
шенной плотностью (минерализацией) на границе ден-
тина с полостью зуба. Места реминерализованного ден-
тина, лежащего на границе между нормальным дентином
и кариозным очагом, выделяются более светлой полосой.
Область соединения дентина и эмали в интактных тканях
зуба плотная, без нарушения целостности границ; при по-
ражении кариесом видно разобщение эмали и дентина.
При топографическом анализе поверхности эмали
с помощью зондовой сканирующей микроскопии выяв-
лено, что даже в областях визуально не измененной эмали
зубов с кариозным процессом имеется изменение микро-
рельефа (рис. 3.13).
Рис. 3.13. Трехмерное изображение эмали зуба 3.6 здорового пациента.

Эмаль интактного зуба (А). Визуально не измененная эмаль зуба, подвер-
женного кариозному процессу (Б). Зондовая сканирующая микроскопия
У образцов контрольной группы достаточно ровная

поверхность с порами (местами частичного открытия эма-
левых призм) размером 0,5 ± 0,18 u 2,5 ± 0,25 мкм. При
наличии патологического процесса размер пор увеличива-
ется (1,2 ± 0,2 u 2,8 ± 0,31 мкм). В единице объема 5u5 мкм
обнаруживается существование нескольких открытых
пор, что нехарактерно для контрольной группы.
202
Неповрежденный цемент представляет собой равно-

мерно-волокнистую структуру из коллагеновых фибрилл
с однородной минерализацией. Кариес цемента имеет бо-
лее четко очерченные границы патологического очага. На
трехмерном изображении показаны отличия цемента с ка-
риозным процессом по сравнению с цементом интактного
зуба — дефекты поверхности корня, выраженные бугри-
стым рельефом (рис. 3.14).
Рис. 3.14. Трехмерное изображение цемента зуба 3.6 здорового пациен-

та. Цемент интактного зуба (А). Цемент в области кариозного поражения
(Б). Зондовая сканирующая микроскопия
Поверхность корня зуба покрыта от шейки до вер-

хушки слоем бесклеточного цемента 20–40 мкм. Мень-
шую площадь занимает клеточный цемент толщиною 0,9–
1,2 мм, находящийся в местах наиболее активного роста
корней. У пациентов с гипотиреозом слой бесклеточного
цемента несколько тоньше — от 15 до 30 мкм. Корень зуба
покрыт цементом неравномерно: у края эмали цемент наи-
более тонок (22 ± 2,6 мм) и, подходя к верхушке корня,
утолщается. Образуются зоны, отличающиеся губчатым
строением. Наиболее постоянный признак в группе па-
циентов с гипотиреозом — истончение и потеря цемент-
ного слоя в верхней трети корня, приводящая к оголению
дентина. Этим можно объяснить гиперчувствительность
и развитие пришеечного кариеса.
При изучении макро- (кальций, кислород, калий,
натрий, магний, фосфор, сера, азот, хлор) и микроэле-
ментного (фтор, кремний) состава было установлено, что
203
эти элементы представлены в определенных пропорци-

ях во всех твердых тканях зуба. Наиболее показательны
в данном исследовании изменения содержания кислоро-
да, кальция, фосфора и натрия. В эмали интактных зу-
бов здоровых пациентов содержание кальция составляет
42,21 ± 1,57%, что на 4% больше, чем в зубах пациентов
с гипотиреозом (38,15 ± 2,16%). Количество фосфора со-
ставляет 18,88 ± 0,93%, что на 1,11% ниже, чем в интакт-
ных зубах здоровых пациентов (20,01 ± 0,27%). Наблю-
дается достоверное повышение содержания кислорода
на 3,64% в зубах больных гипотиреозом (39,84 ± 1,26%)
по сравнению с интактными зубами здоровых пациентов
(35,76 ± 1,12%). Анализ полученных результатов свиде-
тельствует о тенденции к снижению соотношения Са/Р
в твердых тканях зубов пациентов с состоянием гипоти-
реоза по сравнению с контрольной группой.
Существенные отличия отмечены при изучении на-
трия: в эмали зубов больных гипотиреозом количество
натрия (1,09 ± 0,031%) в два раза больше, чем в интактных
зубах здоровых пациентов (0,58 ± 0,016%). Содержание
хлора составляет 0,25 ± 0,011%, что в 3,4 раза меньше, чем
в интактных зубах здоровых пациентов (0,85 ± 0,06%)
В эмали интактных зубов здоровых пациентов отсут-
ствует кремний; у больных гипотиреозом его содержание
достигает 1,02 ± 0,07%. Анализ полученных результатов
исследования макро- и микроэлементного состава дентина
установил статистические различия у пациентов с гипо-
тиреозом. Уровень кальция достоверно снижен на 7,54%
по сравнению с контрольной группой (40,37 ± 1,11%).
Выявлено статистически достоверное снижение содержа-
ния фосфора на 3,14% по сравнению с группой контроля
(19,83 ± 0,34%).
В дентине интактных зубов здоровых пациентов крем-
ния не обнаружено, в зубах пациентов с гипотиреозом его
содержание — 0,74 ± 0,07%. По мнению А.В. Скального
и соавт. (2003), повышенное содержание кремния ука-
зывает на нарушение водно-солевого обмена. По данным
В.Г. Лифляндского (2004), кремний способствует синтезу
204
коллагена и принимает участие в морфогенезе костной

ткани. Сравнительный анализ содержания магния в ден-
тине интактных зубов больных гипотиреозом показал его
увеличение в 3,5 раза. Мы предполагаем, что это являет-
ся следствием нарушения регуляции обмена магния при
гипофункции ЩЖ.
Цемент — наименее минерализованная твердая
ткань зуба. Содержание кальция в контрольной груп-
пе — 32,02 ± 2,36%, что на 0,98% больше, чем у пациентов
с гипотиреозом (31,04 ± 1,86%). Цемент зуба содержит
наибольшее количество органических веществ, чем объ-
ясняется присутствие азота в достаточно значительном
количестве (17,63 ± 1,86%). При изучении области кари-
озного процесса установлено резкое снижение его содер-
жания до 12,43 ± 3,74%. При гипофункции ЩЖ в цементе
интактных зубов содержится в 2 раза больше натрия, чем
в зубах контрольной группы (0,88 ± 0,09 и 0,46 ± 0,02%
соответственно), при резко сниженном содержании калия
(0,44 ± 0,01 и 0,19 ± 0,01%). Натрий является антагонистом
калия — повышение его концентрации ведет к уменьше-
нию концентрации последнего. Наблюдаются достоверные
отличия в содержании микроэлементов в области визу-
ально не пораженного цемента: у больных гипотиреозом
содержание натрия увеличивается в 1,5 раза, магния —
в 2 раза, кремния — в 2,5 раза, хлора — в 1,8 раза по срав-
нению со здоровыми пациентами.
Методом рентгеновской энергодисперсионной спек-
троскопии с построением графического изображения был
изучен элементный состав цемента зуба здорового пациен-
та на участке кариозного процесса. Отслежены изменения
распределения концентрации элементов: стабильность
концентрации кальция и фосфора в зоне от 0 до 656 мкм
(зона, соответствующая визуально не пораженному це-
менту) при незначительных колебаниях концентрации на-
трия, магния, хлора и калия. На участке от 556 до 650 мкм
(область перехода визуально не измененного цемента
в зону кариозного очага) отмечено резкое повышение
интенсивности концентрации калия и хлора. Микроэле-
205
ментный состав цемента зуба в области кариозного очага

изменялся: на участке от 656 до 1313 мкм увеличивалась
концентрация кислорода, снижался уровень кальция.
Проведено изучение элементного состава цемента зуба
пациента с гипотиреозом на участке кариозного процесса.
На отрезке от 225 до 446 мкм происходило снижение кон-
центрации натрия и магния при резком падении концен-
трации фосфора и кальция. Содержание кальция и фосфо-
ра выше в первой части кривой (непораженный участок
цемента), чем во второй (зона кариеса).
Таким образом, установлено что при гипотиреозе во
всех структурах зубочелюстной системы слабо происходят
репаративные процессы. Декальцинация затрагивает ден-
тин и цемент. Количество зубов, пораженных кариесом,
выше в группе с гипотиреозом. Выявлена специфическая
локализация кариозного процесса в пришеечной области.
При помощи сканирующей микроскопии в данной группе
отмечается обнажение дентина при повышенной стирае-
мости эмали с последующим раскрытием дентинных ка-
нальцев и увеличением их диаметра. Выявлено, что даже
в области визуально не измененной эмали на зубах с ка-
риозным процессом имеются изменения микрорельефа
эмали. При изучении макро- и микроэлементного состава
обнаружено, что в участках поражения кариесом наблюда-
ется снижение содержания солей кальция, фосфора, фтора
в сохранившихся твердых тканях зуба при уменьшении
резистентности эмали и дентина. Достоверные отличия
в содержании кальция и фосфора были выявлены в обла-
сти дентина в зоне кариеса как у больных гипотиреозом,
так и у пациентов без патологии ЩЖ.
3.2. Морфологические аспекты

сахарного диабета
Сахарный диабет (лат. diabetes mellitus) — группа эндо-
кринных заболеваний, развивающихся вследствие абсо-
лютной или относительной (нарушение взаимодействия
206
с клетками-мишенями) недостаточности гормона инсули-

на, в результате чего развивается гипергликемия — стой-
кое увеличение содержания глюкозы в крови. Заболевание
характеризуется хроническим течением и нарушением
всех видов обмена веществ: углеводного, жирового, бел-
кового, минерального и водно-солевого. Кроме челове-
ка, данному заболеванию подвержены также некоторые,
преимущественно одомашненные, животные, например
кошки и собаки.
Распространенность сахарного диабета (СД) в попу-
ляции человека, по данным различных авторов, составляет
2–8,6%, а заболеваемость у детей и подростков примерно
0,1–0,3%. С учетом недиагностированных форм это число
в некоторых странах значительно выше. Каждые 10–15 лет
число людей, страдающим данным заболеванием, удваива-
ется, что характеризует СД как медико-социальную проб-
лему. Следует также отметить, что со временем увеличи-
вается доля людей, страдающих СД 1-го типа. Это связано
с улучшением качества медицинской помощи населению
и увеличением срока жизни лиц с данной патологией.
Необходимо констатировать неоднородность заболе-
ваемости в зависимости от расы. СД 2-го типа наиболее
распространен среди монголоидов вне зависимости от ме-
ста проживания. Так, в Великобритании среди лиц монго-
лоидной расы старше 40 лет 20% страдают СД 2-го типа,
а на втором месте стоят люди негроидной расы, у которых
среди пациентов того же возраста доля больных составля-
ет 17%. Неоднородна и частота осложнений. Показано, что
принадлежность к монголоидной расе повышает риск раз-
вития диабетической нефропатии и ишемической болезни
сердца, но снижает риск возникновения синдрома диабе-
тической стопы. Для лиц негроидной расы чаще характер-
на тяжелая, плохо поддающаяся лечению артериальная
гипертензия и более частое развитие гестационного СД.
Наибольшее количество больных наблюдалось в Гонкон-
ге, где они составляет более 12% населения. В США ко-
личество заболевших превышает 10%, в Венесуэле — 4%,
207
а наименьшее количество зарегистрированных больных

наблюдается в Чили (до 2%).
В качестве примера мы рассматриваем два собствен-
ных наблюдения: СД при беременности и СД как один
из аспектов гериатрической патологии.
3.2.1. Морфологические аспекты

сахарного диабета у беременных
Особое внимание в мировой практике уделяется сочетанию
СД и беременности. В последние десятилетия отчетливо
прослеживается тенденция к увеличению числа беремен-
ных, больных СД. Крайне отрицательно влияя на течение
беременности, СД приводит к увеличению частоты ослож-
нений для матери и плода в 2–4 раза. Нами показано, что
происходящие в организме матери изменения приводят
к неблагоприятному течению беременности и родов. Так,
наиболее частой экстрагенитальной патологией у паци-
енток с СД явились анемия, хронический пиелонефрит,
ожирение, преимущественно при гестационном сахарном
диабете (ГСД) в сочетании с преэклампсией, заболевания
ЩЖ, в первую очередь зобы с эутиреоидным состоянием.
При изучении акушерского анамнеза при СД отмечено
возрастание случаев антенатальной гибели плода, само-
произвольных выкидышей на малых сроках, неразвиваю-
щейся беременности, неонатальной гибели плода, родовых
травм у ребенка в предыдущие беременности.
При настоящей беременности возрастало число жен-
щин с преэклампсией. Среди других осложнений сле-
дует отметить хроническую фетоплацентарную недо-
статочность; многоводие, больше выраженное при ГСД;
угрозу прерывания беременности, наибольшую при СД
1-го типа. Особое значение имеет развитие осложнений
во время самих родов. Анализ течения родов у пациенток
с СД показал, что наибольшая частота преждевременных
родов отмечалась у пациенток из группы СД 1-го типа.
Роды путем операции кесарево сечение имели место в 80%
случаев, наибольший показатель также регистрировался
208
у пациенток с СД 1-го типа. Самыми распространенными

показаниями к операции явились прогрессирующая вну-
триутробная гипоксия плода и предполагаемый крупный
плод. Следует также отметить несвоевременное излитие
околоплодных вод.
В неонатальном периоде у детей, матери которых бо-
лели СД, отмечались следующие осложнения: диабетиче-
ская фетопатия, больше выраженная при СД 1-го типа,
чем при ГСД; перинатальное поражение ЦНС; гипоглике-
мия в первые часы жизни; морфофункциональная незре-
лость новорожденного. На 2-й этап выхаживания было
переведено более 60% детей.
При СД фетоплацентарный комплекс обеднен, су-
ществует в условиях расстройства микроциркуляции,
клеточного метаболизма и хронической гипоксии. Объ-
ем и тяжесть нарушений его функции зависят от давно-
сти заболевания, тяжести течения, степени компенсации
обменных процессов, наличия акушерских осложнений,
в первую очередь — преэклампсии и других характери-
стик. Причем особое значение имеет изучение не только
СД 1-го типа, но и ГСД. При этом изменения в плаценте
откладывают непосредственный отпечаток на развитие
плода и состояние новорожденного. Комплексный под-
ход с использованием современных методов исследования
дает возможность разработать новые стратегии изучения
патогенеза и морфогенеза осложненной беременности,
а также наметить пути к профилактике и лечению пато-
логии матери, плода и новорожденного.
Нами показано, что при проведении УЗИ накануне
родов у женщин как с СД 1-го типа, так и ГСД наиболее
частой патологией были многоводие и патологические
структурные изменения плаценты (почти половина слу-
чаев). Утолщение плаценты было выявлено у 20% жен-
щин. Наиболее часто перед родами утолщение плаценты
встречалось в группе с СД 1-го типа без преэклампсии.
При доплерометрии IА степень гемодинамических нару-
шений была выявлена в 22% случаев; IБ степень отмеча-
209
лась в 12% случаев и чаще всего встречалась в группе СД

1-го типа в сочетании с преэклампсией; частота II степени
доходила до 10%, данная патология была самой распро-
страненной в группе ГСД в сочетании с преэклампсией;
III степень регистрировалась в 18% случаев в группе СД
1-го типа. Особое значение имеет морфофункциональное
состояние плаценты при СД.
Морфологические методы изучения плаценты после
родов показали, что при СД 1-го типа без преэклампсии
отмечаются процессы долговременной адаптации, на-
правленные на улучшение процессов обмена между ма-
теринским и плодовым кровотоком в виде увеличения
васкуляризации плаценты, а также активизации обмена
(морфологически это проявляется в виде увеличения пи-
ноцитоза, числа везикул в синцитиоцитотрофобласте и эн-
дотелиоцитах капилляров, площади плазмолеммы, доли
диффузного хроматина, расширения эндоплазматического
ретикулума). Переход гомеостаза на новый структурный
уровень в связи со сложностями обмена сопровождается
и такими катастрофическими экстренными мерами, как
десквамация синцитиоцитотрофобласта с оголением ба-
зальных мембран капилляров для прямого обмена между
материнским и плодовым кровотоком.
Следует отметить, что для развивающейся плацентар-
ной недостаточности характерны такие изменения, как
увеличение содержания склерозированных и фибриноид-
ноизмененных ворсин, деструкция органелл синцитиоци-
тотрофобласта и эндотелия, развитие склероза и фибри-
ноидного некроза стромы. Появляются афункциональные
зоны. Ворсинчатое дерево укорачивается. Преобладают
стволовые и промежуточные ворсины. В межворсинча-
том пространстве возрастает площадь, занятая скоплением
фибрина и эритроцитов.
Строение плаценты при СД 1-го типа находится в пря-
мой зависимости от степени тяжести и длительности за-
болевания, когда на первое место выступают процессы
дезадаптации с развитием плацентарной недостаточности.
210
Помимо этого, прогрессируют и изменения в микроцирку-

ляторном русле, такие как стаз и тромбоз. Следует отметить
увеличение доли ворсин со следующими патологическими
процессами: альтерация, склероз и фибриноидный некроз.
При СД 1-го типа в 75% случаев наблюдается хрониче-
ская плацентарная недостаточность как 1-й (с начальными
структурными изменениями и макропатологией не более
5%), так и 2-й степени (с увеличением объема макропа-
тологии до 7%, возрастанием дезадаптационных процес-
сов). При неонатальной гибели плода отмечалась картина
хронической плацентарной недостаточности 3-й степени
с выраженной гипоплазией плаценты, макропатологией
структуры, занимающей более 15% площади, незрелостью,
преобладанием склерозированных и фибриноидно изме-
ненных ворсин, слабостью адаптационных реакций.
При ГСД в плацентах на первое место выходят из-
менения, приводящие к нарушению метаболизма. При
этом как в синцитиотрофобласте ворсин, так и в эндоте-
лиоцитах капилляров мы наблюдаем уменьшение числа
цитоплазматических органелл, их деструкцию, особенно
в эндотелиоцитах. В ядрах выявляется кариопикноз и ка-
риорексис, что приводит к нарушению белкового обмена
плаценты. Следствием изменений в эндоплазматическом
ретикулуме и митохондриях становятся нарушения угле-
водного и жирового обмена. Развивающийся в результате
ишемизации плаценты на фоне недостаточной компенса-
ции микроциркуляторного русла склероз ворсинчатого
дерева еще больше осложняет метаболические процессы
в плаценте при ГСД. При этом следует отметить, что аль-
теративные процессы здесь наблюдаются все же в мень-
шей степени, чем при СД 1-го типа.
Адаптационные процессы в сосудистом русле ворсин-
чатого дерева в виде полнокровия со значительным увели-
чением площади синцитиокапиллярных мембран, а также
увеличение площади обмена на ультраструктурном уровне
в виде усиления пиноцитоза инвагинаций эндотелиоцитов
проявляются в меньшей степени, чем при СД 1-го типа.
211
Изменения в плаценте при СД 1-го типа, осложненном

преэклампсией, носят ту же направленность, что и при
СД 1-го типа без нее, однако соотношение между адапта-
ционными и дезадаптационными изменениями в плаценте
становится крайне неустойчивым. Помимо этого, здесь
проявляются отек, рост содержания незрелых ворсин.
При исследовании ультраструктурных особенностей
основного звена плацентарного метаболизма — терми-
нальных ворсин — мы отмечали значительное нарушение
возможностей трансплацентарного обмена. Так, в синци-
тиотрофобласте уменьшалось как число микроворсинок,
так и превалировала деструкция оставшихся, что наряду
со значительным уменьшением пиноцитоза препятство-
вало поступлению веществ из материнского кровотока.
Слой синцитиотрофобласта со значительной деструкцией
ультраструктур способствовал нарушению синтеза в пла-
центе: белкового (некроз ядер, уменьшение числа рибо-
сом и шероховатого эндоплазматического ретикулума),
углеводного (снижение содержания гранул гликогена
и гладкого эндоплазматического ретикулума), а также
появлению жировой дистрофии с накоплением жировых
вакуолей. Кроме того, расширение базальных мембран
и увеличение площади фибриноидного некроза приводи-
ли к дополнительному нарушению трансплацентарного
обмена. И наконец, нарушалась передача веществ уже не-
посредственно в плодовый кровоток, чему способствовало
повреждение базальной мембраны капилляра с развитием
склероза и фибриноидного некроза, уменьшение площади
эндотелиоцитов и деструкции ядра и цитоплазматических
органелл. Пиноцитоз здесь был выражен крайне незначи-
тельно наряду с инвагинациями плазмолеммы эндотелио-
цитов. Изменения в большинстве плацент данной группы
мы можем характеризовать как развитие плацентарной
недостаточности второй степени, когда выявляется тен-
денция к снижению массы плаценты и плода (макропа-
тология составляет 7% и более). Наблюдаются варианты
незрелости ворсин. Развит очаговый уровень адаптацион-
212
ных реакций. Формирующаяся при этом картина может

быть охарактеризована как плацентарная недостаточность
в 100% случаев, что больше, чем при инструментальных
методах исследования плаценты до родов (рис. 3.15).
Все это утяжеляет и без того непростое состояние пло-
да. Полученные результаты комплексных клинических,
Рис. 3.15. Фрагменты плацент женщин с СД 1. Промежуточные ворси-

ны преобладают над терминальными (А). В синцитиотрофобласте — де-
структивные изменения в ядрах, увеличение содержания вакуолей (Б).
Увеличиваются макропатологии, в том числе инфаркты (В). Наблюдается
скопление эритроцитов в межворсинчатом пространстве, нарушение
строения эндотелия сосудов, начало образования тромбов (Г), некроти-
ческое изменение ядер:
А — u2000; Б — u12 000, ТЭМ; В — u1000; Г — u2000, РЭМ
213
ультразвуковых и морфологических исследований и их

сопоставление подтверждают необходимость комплексно-
го подхода к клинической морфологии плаценты.
Кроме того, нами были изучены сосуды матки (эн-
дометрия и миометрия) (рис. 3.16). Изучение эндоме-
трия при СД 1-го типа и ГСД показало, что его толщина
варьировала в достаточно широких пределах от 350 до
850 мкм. При СД 1-го типа он составлял 610 ± 230 мкм,
а при ГСД — 520 ± 120 мкм. Капиллярные сплетения по-
верхностного слоя эндометрия расширены и часто пол-
нокровны, особенно при СД 1-го типа. Следует отметить,
Рис. 3.16. Фрагменты миометрия матки женщины с СД 1-го типа. Строе-
ние складок эндотелия сосудов нарушено. В части сосудов формирова-
ние тромбов. РЭМ:
А — u51; фрагменты: Б — u1000; В — u2000; Г — u500
214
что в случаях, осложненных преэклампсией, в структуре

ткани полнокровие наблюдалось наиболее ярко. Форма
до 30% эритроцитов изменена (микроциты, сфероциты,
дегмациты, пузырчатые клетки, отдельные пойкилоциты)
при СД 1-го типа и в 15% случаев ГСД. При морфоло-
гическом анализе спиральные артерии отдавали мелкие
ветви как в строму эндометрия, так и непосредственно под
базальную мембрану маточных ветвей. Эндотелий в них
был изменен, особенно при СД 1-го типа, со сглаживанием
поверхности и нарушением строения складок. Возрастало
нарушение кровообращения в виде стаза, сладж-феномена
и тромбоза, что особенно было характерно для картины
СД 1-го типа в сочетании с преэклампсией.
Помимо этого, нами была проведена зондовая и элек-
тронная сканирующая микроскопия эритроцитов с ис-
пользованием больших полей сканирования и выпол-
нением топографии поверхности в тканях пациенток,
страдающих СД 1-го типа, осложненным преэклампсией.
При исследовании с помощью электронного микроскопа
были выявлены эритроциты с различной поверхностной
архитектоникой. Установлено, что в группе практически
здоровых беременных женщин абсолютное большинство
эритроцитов было представлено дискоцитами. Содержа-
ние их составляло 85 ± 1,6%. В контрольной группе в аб-
солютном большинстве случаев получены сканы клеток
округлой формы, двояковогнутых с ровной поверхностью
преимущественно в форме правильного диска. Их диа-
метр составлял в среднем 7,13 ± 0,3 мкм. В свою очередь,
они разделялись на нормоциты, макроциты и микроци-
ты. Содержание нормоцитов было в пределах 78% от об-
щего числа дискоцитов. В среднем их диаметр составлял
7,53 ± 0,30 мкм, а толщина — 2,05 ± 0,20 мкм. Наличие
микроцитов, а особенно макроцитов уже можно расцени-
вать как патологию размеров, однако это явление обычно
для нормальной беременности. В наших исследованиях
18% приходилось на долю микроцитов (5,41 ± 0,32 на
1,58 ± 0,21 мкм), 5% составляли макроциты (8,31 ± 0,36
215
на 2,39 ± 0,25 мкм). Ультраструктура эритроцитов была

однообразной. Клеточная мембрана эритроцита на всем
протяжении была одинакова.
Даже в контрольной группе наблюдались клетки
с патологией формы. Среди них можно было выделить
сфероциты, которые составляли 4,0 ± 0,04% от общего
числа клеток. Они были округлой формы с гладкой по-
верхностью. Преимущественно отмечались нормоциты
(6,97 ± 0,28 мкм), однако наблюдались как микро-, так
и макроциты. До 10,0 ± 0,6% клеток приходилось на эхино-
циты. Их диаметр без отростков составлял 6,58 ± 0,32 мкм.
В отдельных полях зрения наблюдались стоматоциты.
Анализ поверхности эритроцитов с помощью зондо-
вой микроскопии показал, что глубина впадины дискоци-
тов, подсчитанная с помощью изучения профиля клетки,
в среднем составляла 0,24 ± 0,04 мкм. Величина соотно-
шения диаметра эритроцита к диаметру впадины состав-
ляла 25,5 единиц. Кривизна центрального углубления ва-
рьировала незначительно. На поверхности неизмененных
дискоцитов выявлялись регулярные округлые выступы
шириной 0,28 ± 0,08 мкм. Их организация была сходной
как в углублении, так и на вершине тора. При изменении
нормальной дискоидальной формы на поверхности эри-
троцитов наряду с такими структурами формировались
более крупные выступы. В центральных участках отме-
чены также гребни, расположенные параллельно. На по-
верхности клеток наблюдались поры размерами порядка
0,61 ± 0,15 мкм, образующие четкий однотипный рисунок
с рельефными выступами внутри.
В группе пациенток, страдающих преэклампсией,
наблюдалась следующая картина: содержание дискоци-
тов снижалось до 56,4 ± 1,6% (85 ± 1,6% в контрольной
группе). При СД 1-го типа их содержание составляло
62,0 ± 2,7%, а при осложненном преэклампсией состоя-
нии — 51,5 ± 1,9%. Их диаметр был 7,4 ± 0,5, 7,13 ± 0,7,
7,9 ± 0,7 мкм соответственно, что несколько больше, чем
в контрольной группе. Во всех группах они часто прини-
216
мали форму неправильного овала. Наблюдались клетки

вытянутой формы, что может свидетельствовать как о на-
рушении эластичности мембран, так и затруднении про-
хождения через микроциркуляторное русло в связи с из-
менением его строения, что особенно характерно для СД
1-го типа, осложненного преэклампсией. Увеличивалось
содержание цитоплазматических мостиков между клет-
ками, что способствовало стазу, сладжированию и тром-
бозу, что больше характерно для групп с преэклампсией.
Содержание нормоцитов было в пределах 68, 59, 52% от
общего числа дискоцитов. Из них соответственно 20, 25
и 27% приходилось на долю микроцитов, а 12, 10 и 8%
составляли макроциты. Оценка структурно-функциональ-
ной характеристики мембран эритроцитов показала, что
это преимущественно дискоциты без выростов, с одним
выростом, реже дискоциты с гребнем, дискоциты с мно-
жественными выростами и отдельные эритроциты в виде
«тутовой ягоды», что по большей части характерно для СД
1-го типа, осложненного преэклампсией. При эклампсии
значительно возрастало число клеток с патологией фор-
мы. Во всех группах наблюдалось увеличение содержа-
ния эритроцитов в виде уплощенного и вздутого диска,
а также полной и неполной сферы. Они были округлой
формы с гладкой поверхностью. Среди них были преиму-
щественно нормоциты, однако наблюдались как микро-,
так и макроциты. Число эхиноцитов составляло 22,1 ± 0,9,
28,5 ± 1,3 и 29,1 ± 1,6% соответственно, значительно пре-
вышая контрольную группу.
Содержание сфероцитов составляло 8,1 ± 0,2, 9,0 ± 0,3
и 9,3 ± 0,4% (4,0 ± 0,04% в контрольной группе). Подоб-
ная тенденция наблюдалась и для стоматоцитов. Во всех
группах увеличивалось содержание всех других пато-
логических форм эритроцитов. Появлялись такие виды
дегенеративных клеток, как акантоциты, клетки в виде
«спущенного мяча», что особенно хорошо видно при по-
мощи зондовой микроскопии за счет изменения цвета кле-
ток, связанного с изменением их диаметра, появлялись
217
так называемые пузырчатые клетки и даже шистоциты,

представляющие собой уже осколки разрушенных клеток.
Все эти измененные эритроциты не подлежат восстанов-
лению, относятся к группе необратимо деформированных
или предгемолитических паттернов. Возрастал уровень
клеток с гемолизом, особенно в группах с преэклампсией.
Поверхность клеток неровная.
Особый интерес представляли структуры непра-
вильной формы, выявленные в центральном углублении
эритроцитов. Поверхность этих структур имеет такие же
глобулярные выступы, как и остальная эритроцитарная по-
верхность. Вероятно, это выступы, которые обеспечивают
агрегацию эритроцитов в «монетные столбики».
Стаз и тромбоз клеток был характерен для всех групп,
но в большей степени проявлялся при СД 1-го типа, ослож-
ненном преэклампсией. Происходило нарушение строения
Рис. 3.17. Эритроциты здоровых женщин:

А, В, Г — атомно-силовая микроскопия; Б — РЭМ
218
плазматических мембран клеток. Изменялась архитекто-

ника плазматических отростков.
Анализ поверхности эритроцитов с помощью зондо-
вой микроскопии показал, что глубина впадины диско-
цитов, подсчитанная с помощью профиля клетки, в сред-
нем составляла 0,25 ± 0,04, 0,21 ± 0,05 и 0,20 ± 0,06 мкм,
что значительно отличалось от контрольной группы
(0,38 ± 0,05 мкм). При изменении нормальной диско-
идальной формы на поверхности эритроцитов наряду
с такими структурами формировались более крупные
выступы. Строение пор клеток было нарушено во всех
группах (рис. 3.17, 3.18).
Рис. 3.18. Эритроциты у беременных женщин с СД 1-го типа. Увеличение

количества неправильных форм эритроцитов от общего числа эритро-
цитов в кровеносном русле, сладжирование. Появление отдельных кле-
ток-теней. Нарушение поверхности эритроцитов, числа и строения пор:
А, В, Г — зондовая сканирующая микроскопия; А — двухмерная гистограмма;
Б — РЭМ (u6000); В, Г — трехмерная гистограмма
219
При изучении макро- и микроэлементного состава

было показано, что содержание кислорода внутри эритро-
цитов в основных группах было статистически достоверно
ниже, чем в контрольной группе, а в процентном соотно-
шении эта разница составила 18, 16 и 21%.
Таким образом, нами было показано, что при пре-
эклампсии и СД 1-го типа достоверно увеличивалось со-
держание эхиноцитов, сфероцитов, стоматоцитов и дру-
гих эритроцитов с измененном формой. Дискоциты чаще
были в форме неправильного овала без выростов, с одним
выростом, реже с гребнем, с множественными выростами,
а отдельные клетки имели вид «тутовой ягоды». Кривизна
и глубина центрального углубления изменена. Строение
пор на поверхности эритроцитов нарушено. Содержание
кислорода в эритроцитах по сравнению с контрольной
группой снижалось. В наибольшей степени эти изменения
были характерны для группы с СД 1-го типа, осложнен-
ным преэклампсией.
3.2.2. Гематологические паттерны

сахарного диабета в гериатрии
В настоящее время в большинстве экономически разви-
тых странах и в России сложилась ситуация, характери-
зующаяся увеличением в составе населения абсолютной
численности и доли лиц пожилого и старческого возраста.
Это приводит к ряду проблем экономического, социаль-
ного и медицинского характера. Развитие новой социаль-
ной ситуации ведет к переоценке и изменению ценностей
общества и пожилого человека в нем, переосмыслению
жизни пожилыми людьми, что приобретает характер соци-
альной адаптации. Возникла проблема продления жизни.
В эволюции данная проблема появляется только у чело-
века.
Для преодоления проблемы необходимо правильно
понимать патогенетические механизмы, лежащие в основе
старения и сцепленных с ним главных болезней, а также
использовать новый класс медицинских технологий —
220
технологий профилактики старения. Современная герон-

тология накопила огромный объем экспериментальных,
практических и теоретических данных, обобщенных в виде
основных теорий старения. Этот фактический материал
позволяет по-новому решать проблемы увеличения про-
должительности жизни человека. Пришло время создания
практических технологий прогнозирования и управления
процессами старения.
Внедрение таких технологий особенно актуально
для России, так как при сравнительно низкой стоимости
они открывают пути снижения уровня заболеваемости
и смертности, продления периода трудоспособности, су-
щественного повышения производительности труда.
В качестве наиболее перспективных областей деятель-
ности по созданию технологий профилактики старения
можно выделить следующие средства и методы диагно-
стики старения: оценка и коррекция оксидантного стресса;
изучение генетических и других факторов риска и фак-
торов долголетия; формулирование ожидаемых целей
профилактики; биоактивация и биорегуляция; иммуно-
коррекция; гормонотерапия; геропротекторное питание;
психотерапия; энтеросорбция и эндоэкология; высокая
физическая активность; заместительная клеточная тера-
пия (использование стволовых клеток).
Вместе с тем успешная реализация этих технологий
немыслима без осознания того, что старение и главные
болезни человечества — ожирение, атеросклероз, ишеми-
ческая болезнь сердца, СД, гипертоническая болезнь, рак,
остеопороз, иммунодефициты и др. — тесно взаимосвя-
заны. Актуально обеспечение геронтологов необходимой
диагностической информацией. Кроме того, одной из
центральных проблем здесь является разработка точных
количественных методов диагностики процессов, способ-
ствующих преждевременному старению, и процесса ста-
рения как такового. Новая идеология медицины должна
состоять в определении биологического возраста человека
по состоянию его важнейших систем гомеостаза, молеку-
221
лярных и клеточных сдвигов, определяющих механизмы

старения, и разработке на основе этого индивидуального
плана профилактики старения.
Проблема старения — не только медицинская, но и со-
циальная. Старость — не болезнь, а продолжающаяся жизнь,
которую можно и нужно сделать полезной. Для геронто-
логии как науки не столь важно прибавить годы к жизни,
важнее прибавить жизнь к годам. Сегодня геронтология
находится в преддверии значительных событий и уже рас-
полагает достоверными экспериментальными данными,
свидетельствующими о возможности продления на 25–35%
жизни животных.
Процесс старения, включающий в себя и возраст-
специфичную астенизацию, является универсальным
и затрагивает все органы и системы организма. Новым
является изучение состояния крови и ее форменных эле-
ментов, в частности эритроцитов, при развившейся стар-
ческой астении. В организме взрослого человека примерно
25 000 000 миллионов эритроцитов, и каждые сутки об-
новляется 0,8% от их числа. Это означает, что за минуту
образуется 140 миллионов эритроцитов. Для этого необхо-
дима четкая регуляция системы созревания эритроцитов
для поддержания постоянного количества эритроидных
клеток в крови. Кроме того, эта система должна быть вы-
сокочувствительна к изменению количества кислорода
в организме. По мере старения пластичность эритроцитов
уменьшается. Пластичность понижена также у эритроци-
тов с измененной формой (например, у сфероцитов и сер-
повидных эритроцитов), что встречается при врожденной
патологии. Такие эритроциты в большей степени подвер-
жены разрушению. Понижение пластичности мембраны
служит причиной разрушения старых и неполноценных
эритроцитов в селезенке, печени и костном мозге.
Как уже было сказано выше, наиболее частой пато-
логией, ассоциированной с преждевременным старени-
ем, является СД. Состояние хронической гипергликемии
характеризуется многообразными нарушениями обмена
222
веществ, изменениями окислительно-восстановительных

процессов и микроциркуляции, что, в свою очередь, спо-
собствует прогрессированию гипоксии и в итоге приво-
дит к осложнению патологического процесса, что усугу-
бляет развитие преждевременного старения. Особая роль
в каскаде патологических изменений, возникающих при
СД, отводится нарушениям реологических свойств крови.
Помимо дисбаланса коагуляционного гемостаза, одним
из патогенетических звеньев изменений реологического
статуса крови является структурно-функциональная де-
стабилизация ее клеточных компонентов (эритроцитов,
тромбоцитов), в частности при СД 1-го типа, однако на-
копленные к настоящему времени фактические данные
о механизмах модификации эритроцитарных и тромбоци-
тарных мембран весьма противоречивы.
Структурные и функциональные нарушения мем-
бран эритроцитов и тромбоцитов у больных СД 1-го типа
с диабетическими микроангиопатиями имеют однона-
правленный характер (увеличение содержания холесте-
рина, снижение уровня общих липидов и фосфолипидов
в мембране, перераспределение их фракционного соста-
ва, возрастание микровязкости липидной фазы, угнете-
ние активности Cа+,K+-АТФазы). Морфофункциональные
нарушения эритроцитов коррелируют со степенью выра-
женности сосудистых осложнений, при этом обратимая
агрегация эритроцитов существенно выражена в фазу де-
компенсации углеводного обмена. Степень выраженности
нарушений агрегационной способности тромбоцитов наи-
более значима у пациентов с длительным стажем заболе-
вания. Значимая роль нарушений структуры мембран эри-
троцитов и тромбоцитов клеток в механизмах изменения
их функциональных свойств позволяет использовать для
профилактики и коррекции диабетических микроангиопа-
тий препараты, обладающие мембраностабилизирующим
эффектом.
Нами были взяты образцы крови у людей среднего
и пожилого возраста с наличием СД 2-го типа. Методами
223
сканирующей микроскопии было проведено сканирова-

ние эритроцитов. Данные методы позволяют сократить
время исследования и получать сканы клеток с высоким
разрешением, сохраняя их жизнеспособность, нативные
размеры и форму, а также определять микро- и макроэле-
ментный состав клеток.
По результатам проведения зондовой и электронной
микроскопии эритроцитов оказалось, что у людей сред-
него и пожилого возраста без выраженной соматической
и эндокринной патологии в 87,5 ± 0,3% случаев были клет-
ки правильной округлой формы.
По структурно-функциональной характеристике эри-
троцитов это преимущественно дискоциты без выростов
(22,0 ± 0,1%), с одним выростом (2,0 ± 0,3%), реже клетки
с гребнем (2,0 ± 0,2%), дискоциты с множественными вы-
ростами (70,5 ± 0,3%) и отдельные эритроциты в виде «ту-
товой ягоды» (1,0 ± 0,1%). Описанные классы эритроцитов
были расценены нами как обратимо деформированные,
так как они способны спонтанно восстанавливать фор-
му. Наблюдались лишь отдельные сфероциты с гладкой
поверхностью, сфероциты с шипиками на поверхности,
эритроциты в виде «спущенного мяча». Эти эритроциты
являются необратимо деформированными или предгемо-
литическими.
Клетки преимущественно в форме правильного овала
имели размеры в среднем 6,12 ± 0,30 мкм. У эритроци-
тов с выростами на поверхности их величина составляла
672,45 ± 50,30 нм. При изучении поверхности эритроцитов
с помощью зондовой микроскопии видны поры размерами
порядка 0,61 ± 0,15 мкм с рельефными выступами внутри,
образующие четкий однотипный рисунок.
По мере старения мы наблюдали увеличение коли-
чества видоизмененных эритроцитов. Так, при сканиро-
вании эритроцитов пациентов старческого возраста без
симптомов возраст-специфичной астенизации отмечались
выраженные признаки возрастных изменений: количе-
ство обратимо деформированных эритроцитов доходило
224
до 76,0 ± 0,8%, при этом они распределялись следующим

образом. Дискоцитов без выростов было 38,0 ± 0,4%, с од-
ним выростом — 6,0 ± 0,8%, с гребнем — 6,0 ± 0,4%. Удель-
ный вес эритроцитов в виде «тутовой ягоды» составлял
6,0 ± 0,5%, а количество эритроцитов с множественными
выростами было 20,0 ± 0,9%. Значительным образом была
изменена форма клеток. В среднем размеры клеток состав-
ляли 7,3 ± 0,42 мкм.
У людей старческого возраста с картиной старческой
астении наблюдались более выраженные изменения.
В крови количество эритроцитов с эффектом «спущенно-
го мяча» возрастало до 5,1 ± 0,1% от общего числа скани-
рованных эритроцитов, повышалась сладжированность —
15,1 ± 0,2%, количество эритроцитов неправильных форм
также возрастало — до 12,2 ± 0,1%, количество клеток-те-
ней увеличивалось до 5,2 ± 0,2% (для всех показателей
p < 0,05 по сравнению с пациентами старческого возраста
без возраст-специфичной астенизации). При старческой
астении менялась и поверхность эритроцитов. Наряду
с деструктивными процессами наблюдалось изменение
пор с уменьшением их числа и нарушением формы.
Следовательно, по мере старения имеет место воз-
растание количества видоизмененных эритроцитов. Этот
процесс достигает своего максимума при развитии стар-
ческой астении. Изменения эритроцитов можно расце-
нить как морфологические (нарушение формы — утрата
равномерности внешнего контура, появление одиночных
выростов; нарушение размеров — пойкилоцитоз, появле-
ние макроцитов, уменьшение средних размеров клеток)
и функциональные (снижение эластичности мембран, по-
вышение сладжированности) нарушения.
Изучение образцов крови, полученных от больных
артериальной гипертензией (АГ) в сочетании с ишеми-
ческой болезнью сердца (ИБС) и СД 2-го типа показало
следующее. У людей среднего возраста, страдающих АГ,
ИБС и СД 2-го типа, наблюдались изменения, схожие
с группой больных, страдающих АГ и ИБС. Количество
225
эритроцитов с эффектом «спущенного мяча» составило

5,2 ± 0,2% от общего числа сканированных эритроцитов,
сладжированность — 12,0 ± 0,2%, количество эритроцитов
неправильных форм — 9,0 ± 0,1%, количество клеток-те-
ней — 5,2 ± 0,3% (для всех показателей p < 0,05 по срав-
нению с пациентами среднего возраста, страдающими АГ,
и p > 0,05 по сравнению с пациентами среднего возрас-
та, страдающими АГ и ИБС). Вместе с тем обращал на
себя внимание факт наличия пойкилоцитоза. При этом он
проявлялся преимущественно в наличии макроцитов (до
8,72 мкм) на фоне среднего размера клеток 7,01 ± 0,05 мкм,
меньшего по сравнению с таковым у практически здоро-
вых людей среднего возраста (7,50 ± 0,05 мкм).
У людей пожилого возраста, страдающих АГ, ИБС
и СД 2-го типа, наблюдались следующие изменения: ко-
личество эритроцитов с эффектом «спущенного мяча»
составило 5,2 ± 0,1% от общего числа сканированных эри-
троцитов, сладжированность — 15,2 ± 0,2%, количество не-
правильных форм эритроцитов — 12,4 ± 0,2%, количество
клеток-теней — 5,4 ± 0,4% (для всех показателей p < 0,05
по сравнению с пациентами пожилого возраста, страдаю-
щими АГ, и p > 0,05 по сравнению с пациентами среднего
возраста, страдающими АГ и ИБС). При этом количество
неправильных форм эритроцитов и степень сладжиро-
ванности была достоверно выше (p < 0,05), чем у людей
среднего возраста с сочетанием АГ, ИБС и СД 2-го типа.
При этом также обращал на себя внимание факт наличия
пойкилоцитоза, проявляющегося преимущественно в на-
личии макроцитов (до 8,71 мкм) на фоне среднего размера
клеток 7,00 ± 0,06 мкм, меньшего такового у практически
здоровых людей пожилого возраста (7,51 ± 0,07 мкм). Так-
же у людей как среднего, так и пожилого возраста отмеча-
лось наличие эритроцитов с одиночными выростами.
Следовательно, электронная микроскопия эритроци-
тов показала, что с нарастанием тяжести и выраженности
полиморбидности происходило увеличение доли изменен-
ных форм эритроцитов.
226
Анализ микроэлементного состава эритроцитов у лю-

дей среднего возраста показал, что содержание углерода
в группе практически здоровых составило 45,90 ± 0,11%.
Почти такие же данные были зарегистрированы и в груп-
пе пациентов, страдающих АГ, — 45,75 ± 0,03% (p > 0,05),
а в когорте пациентов, страдающих сочетанием АГ и ИБС,
наблюдалось достоверное увеличение содержания данно-
го элемента — 50,64 ± 0,09% (p < 0,05). Такая же законо-
мерность повышения содержания углерода наблюдалась
и в группе пациентов с сочетанием АГ, ИБС и СД 2-го
типа — 60,06 ± 0,16%, показатели в которой также были
достоверно выше по сравнению с предыдущей группой
(p < 0,05).
Содержание азота в группе практически здоровых
людей составило 22,40 ± 0,56%. Ни в группе пациен-
тов с АГ (19,52 ± 3,28%), ни при сочетании АГ и ИБС
(21,83 ± 0,12%), ни в группе с сочетанием АГ, ИБС и СД
2-го типа (18,42 ± 2,44%) данный показатель достоверно
не отличался (p > 0,05).
Содержание кислорода в группе практически здо-
ровых составило 17,25 ± 0,02%. Практически такие же
данные были получены и среди пациентов, страдающих
АГ, — 16,48 ± 0,26% (p > 0,05), а в группе пациентов, стра-
дающих сочетанием АГ и ИБС, наблюдалось достоверное
снижение содержания данного элемента — 11,46 ± 0,04%
(p < 0,05). В группе пациентов, страдающих сочетанием
АГ, ИБС и СД 2-го типа, данной закономерности не на-
блюдалось — 15,27 ± 0,16% (p > 0,05).
Концентрация натрия в группе практически здо-
ровых людей составила 3,14 ± 0,04%, а в группе с АГ —
4,97 ± 0,02%, что было достоверно больше (p < 0,05). В то
же время при сочетании АГ и ИБС, а также АГ, ИБС
и СД 2-го типа данный показатель составил 2,81 ± 0,03%
и 1,60 ± 0,04%, что было достоверно меньше, чем в преды-
дущих двух группах (p < 0,05).
Уровень калия в эритроцитах практически здоровых
людей составил 2,90 ± 0,04%, при АГ наблюдалось досто-
227
верное снижение данного микроэлемента — 1,93 ± 0,06%

(p < 0,05); при сочетании АГ и ИБС отмечалось досто-
верное возрастание искомого показателя — 3,85 ± 0,12%
(p < 0,05); а при присоединении СД 2-го типа вновь до-
стоверное снижение (1,63 ± 0,07%) по сравнению с первой
и третьей группами (p < 0,05).
Как видно из представленных данных, у людей средне-
го возраста прослеживалась четкая закономерность в от-
ношении содержания углерода: с нарастанием тяжести
полиморбидности достоверно (p < 0,05) увеличивалось
пропорциональное содержание углерода в эритроцитах.
В отношении содержания натрия и калия были отмече-
ны разнонаправленные достоверные (p < 0,05) сдвиги,
не связанные с увеличением степени полиморбидности.
В отношении пропорционального содержания других ми-
кроэлементов в эритроцитах достоверных изменений от-
мечено не было. У людей пожилого возраста в целом были
получены аналогичные данные. Но в отличие от людей
среднего возраста был обнаружен достоверный отрица-
тельный тренд в содержании кислорода: при нарастании
степени полиморбидности пропорциональное содержание
кислорода достоверно уменьшалось (p < 0,05).
Полученные данные свидетельствовали об усугу-
блении патологических процессов с нарастанием степе-
ни полиморбидности, напряженности саногенетических
механизмов и о большей подверженности лиц пожилого
возраста патологическим процессам, влияющим на кис-
лородный обмен.
3.3. Морфофункциональные аспекты рака

предстательной железы
Проблема рака предстательной железы (РПЖ) приобре-
ла на сегодняшний день особую актуальность вследствие
неуклонного роста показателей заболеваемости и смерт-
ности, а также в связи с трудностями ранней диагностики.
По данным Международного агентства по изучению рака,
228
злокачественными опухолями предстательной железы

(ПЖ) в мире ежегодно заболевают более полумиллиона
мужчин. В структуре заболеваемости злокачественными
опухолями у мужчин в различных странах: США, стра-
ны Европы — РПЖ занимает первое место. В России за
последние 10 лет произошло практически двукратное
увеличение общего числа наблюдаемых больных с дан-
ной патологией как в абсолютных, так и относительных
показателях. Подъем заболеваемости приводит к росту
смертности от РПЖ, которая среди прочих онкологиче-
ских заболеваний у мужчин занимает второе место по-
сле рака легких и составляет около 5% в структуре общей
смертности от всех онкологических заболеваний.
Этиопатогенез данной опухоли до конца не изучен,
что связано с особенностями и сложностью механизмов
нейроэндокринной регуляции ПЖ, нарушение которых
служит основой развития гормонозависимых опухолей.
Возникновение и развитие опухоли ПЖ является слож-
ным процессом, при котором особое значение придается
гормональному фактору. На возникновение РПЖ влияют
генетическая предрасположенность, мутации в ключевых
генах, отвечающих за процессы дифференцировки, проли-
ферации и гибели клеток. Следует также учитывать общее
старение организма. Большое влияние оказывают диета
и образ жизни пациента. Еще одной из возможных причин
возникновения данного заболевания является инфици-
рованность клеток ПЖ цитомегаловирусной инфекцией.
Онкомодуляция также может проявляться в подавлении
иммунной системы и при патологическом апоптозе.
Рак предстательной железы в ряде случаев имеет
длительный латентный период, а при клинической мани-
фестации, как правило, не наблюдается специфической
симптоматики. В связи с особенностями клинического
течения и несовершенством ранней диагностики от 60
до 80% больных РПЖ при первичном обращении име-
ют запущенные формы заболевания, не позволяющие до-
стичь излечения. Течение заболевания может кардинально
229
различаться у больных с одинаковой стадией заболевания,

степенью дифференцировки опухоли и способом лечения.
3.3.1. Морфологическая характеристика рака

Морфологическая картина рака достаточно разнообраз-
на. Основную роль здесь играют биопсийные методы ис-
следования. В подавляющем большинстве случаев РПЖ
представлен аденокарциномой. Реже встречаются перст-
невидноклеточный и мелкоклеточный РПЖ. Однако во-
просы морфогенеза и диагностики РПЖ остаются еще не-
достаточно изученными. Важное значение при изучении
морфогенеза онкозаболеваний приобретают инновацион-
ные методы диагностики, которые дополняют и создают
основу для возникновения новых способов лечения.
Проведенный анализ показал, что заболеваемость
в Белгородской области за последние 10 лет прогрессив-
но увеличилась практически в 3 раза. Смертность также
имеет тенденцию к росту.
Для РПЖ характерна прогрессирующая дифферен-
цировка ткани с образованием рудиментарных желез или
плотных тяжей, состоящих из опухолевых клеток, появ-
ление ацинусов, варьирующих по конфигурации и разме-
рам, наличие папиллярных и фиброзных структур. При
изучении клеточного атипизма методом мультифокальной
биопсии выявлены изменения, характеризующие архитек-
тонику опухолевых ацинусов: наличие в фиброзно-мы-
шечной строме желез с измененной формой, присутствие
инвазивного роста и базального слоя в малигнизирован-
ных ацинусах, полиморфизм клеток, как по форме, так
и по величине, укрупнение ядер и их полиморфизм, часто
изрезанные контуры ядер, увеличение ядерно-цитоплаз-
матических взаимоотношений в пользу ядра, появление
крупных ядрышек. Кроме того, наблюдались многоядер-
ные структуры. Содержимое просветов ацинусов изменя-
лось. В наших исследованиях при аденокарциноме проста-
ты сумма баллов по Глисону составила 7,0 ± 2,0.
230
3.3.2. Сканирующая микроскопия при раке

При изучении РПЖ с помощью сканирующей микроско-
пии мы наблюдали во всех случаях деформированные
железы с ветвистыми структурами, от которых отходили
образования в виде сосочков, сформированные атипичны-
ми полиморфными клетками со слабыми связями между
ними, что свидетельствует о возможности метастазирова-
ния. Выявлено, что при прогрессе болезни чаще встречают-
ся контакты между клетками величиной 0,5 мкм, которые
могут доходить до 3–4 мкм, превышая при этом размеры
клеток. Помимо этого, увеличивалось число клонов опухо-
левых клеток на эндотелии сосудов.
Это подтверждает постулат автономности опухолево-
го роста с утратой контактного торможения при опухо-
левой прогрессии. Поверхность опухолевых клеток при
РПЖ отличается увеличенной складчатостью, появле-
нием микровыростов и микроворсинок (рис. 3.19). Вы-
явлена неплотная связь между опухолевыми клетками,
которые способствуют образованию опухолевого эмбола.
Показано, чем меньше размер клеток, тем теснее они были
Рис. 3.19. Ацинарная аденокарцинома предстательной железы. Ткань

предстательной железы с наличием в фиброзно-мышечной строме желез
с измененной формой. Пролиферация эпителиоцитов с формированием
папиллярных структур. РЭМ (А — u100; Б — u500)
231
Рис. 3.20. Ацинарная аденокарцинома предстательной железы. Проли-

ферация эпителиоцитов. Клетки неоднородны по размеру и рыхло сое-
динены между собой. В трехмерном изображении клетки неоднородны
по размеру (Б). Зондовая микроскопия:
А — трехмерное изображение; Б — гистограмма
связаны между собой за счет клеточных контактов. Четко

прослеживалось прорастание капсулы органа.
Зондовая сканирующая микроскопия показала не
только количественную характеристику полиморфных
опухолевых клеток (0,4–1,3 мкм), но и их архитектони-
ку по отношению друг к другу (рис. 3.20). Уменьшается
количество межклеточных контактов, что соответствует
первой фазе инвазии опухоли, а наряду с этим в других
участках опухоли выявлена деградация внеклеточного ма-
трикса, что соответствует уже второй фазе инвазии опу-
холи. Причем чем меньше размер клеток, тем теснее они
были связаны между собой за счет клеточных контактов.
Четко прослеживалось прорастание капсулы органа, что
способствовало росту опухоли. Графическое изображение
показывает различную высоту клеток, не определяемую
при световой микроскопии.
232
3.3.3. Иммуногистохимия и конфокальная

микроскопия при раке предстательной
железы
Иммуногистохимические методы на сегодняшний день яв-
ляются обязательной частью любых исследований, так как
только они обеспечивают специфическую визуализацию
локализации в тканях различных клеток, гормонов и их
рецепторов, ферментов, иммуноглобулинов, компонентов
клеток (сократительных и промежуточных филаментов)
и даже отдельных генов, а также позволяют изучать се-
креторные и синтетические процессы. В первую группу
маркеров можно отнести различные цитокератины, опре-
деляемые в базальном эпителии. При РПЖ экспрессия
p63 значительно снижается, что определяется при имму-
ногистохимическом исследовании. Предстательная желе-
за — гормонозависимый орган. Как известно, андрогены
и эстрогены обладают способностью стимулировать про-
лиферативные процессы в предстательной железе, однако
действуют они при этом на разные структуры. Для ан-
дрогенов основной тканью-мишенью является эпителий,
а для эстрогенов — соединительная и мышечная строма
предстательной железы. Исходя из этих данных, важным
представляется определение уровня экспрессии рецепто-
ров андрогенов в опухолевых клетках для предсказания
чувствительности к гормонотерапии.
Другим маркером, характерным для нормального же-
лезистого и опухолевого эпителия простаты, является
простатическая кислая фосфатаза (PSAP). Ее экспрессия
весьма близка к экспрессии PSA. Оба маркера особенно
пригодны для дифференциальной диагностики рака про-
статического происхождения с опухолями другого генеза,
а также для определения исходной локализации опухоли
при метастазах. Для оценки биологической агрессивности
опухоли используются иммуногистохимические реакции
с антителами к Ki-67 (пролиферативная активность), bcl-2
и р53 (апоптоз), кадхерин Е и бетакатенин (межклеточная
233
адгезия) и др. Это вторая группа иммуногистохимических

маркеров.
Перечень молекулярно-биологических маркеров, ха-
рактеризующих биологическое поведение опухолевых
клеток, расширяется. Рассматриваются вопросы практиче-
ского применения в клинике таких маркеров, как: GLUT-1
транспортного белка глюкозы; белков репарации ДНК;
мотогенов протеинов, отвечающих за подвижность клетки
и участвующих в процессах метастазирования. Выявлена
роль фактора некроза опухоли (TNFD) в развитии андро-
гензависимого РПЖ посредством блокирования рецепто-
ров андрогенов. Определена роль эндотелина 1, облада-
ющего митогенной и антиапоптотической активностью,
который экспрессируется при низкодифференцированных
формах РПЖ. Применение таксанов инактивирует ука-
занный белок за счет фосфорилирования, что ведет к сни-
жению пролиферативной активности опухолевых клеток.
Циклооксигеназа-2 (Сох-2) является ключевым фермен-
том, который катализирует превращение простагландинов
из арахидоновой кислоты. Сверхэкспрессия Сох-2 в ткани
ПЖ подавляет апоптоз и стимулирует ангиогенез. Повы-
шение уровня Сох-2 при РПЖ служит признаком небла-
гоприятного течения заболевания. Важное значение имеет
использование матриксных протеиназ и их ингибиторов,
которые определяют инвазивные свойства опухоли. На
протяжении последних лет открыто значительное количе-
ство рецепторов, ферментов, структурных белков, которые
полноправно могут считаться маркерами РПЖ. Для одних
доказана важная роль в патогенезе опухоли, для других
высокая органоспецифичность.
Известно, что цитокератин относится к маркерам сте-
пени зрелости опухолевых клеток и служит универсаль-
ным маркером эпителиальных тканей. Относительно экс-
прессии p63 при РПЖ имеются различные мнения. Нами
была показана его активность в тканях. Известен факт
снижения или отсутствия экспрессии PSA при низкодиф-
ференцированном раке. При некоторых аденокарциномах
234
экспрессия PSA исчезает после проведения гормонотера-

пии или лучевой терапии. Выявлено, что в строме среди
желез перед началом лечения имелись разрастания округ-
лых, овальных, угловатых ацинарных структур, образо-
ванных однорядным светлым эпителием с экспрессией
PSA. Для оценки биологической агрессивности опухоли
используются иммуногистохимические реакции с анти-
телами к Ki-6, K5 и K18 (пролиферативная активность).
Выявлена экспрессия в карциномах с применением K5
и K18 (рис. 3.21). При использовании Ki-6 была обнару-
жена его незначительная активность.
Рис. 3.21. Ацинарная аденокарцинома предстательной железы. Имму-

ногистохимическое исследование с антителами к K5 и p63 (А) и K18 (Б)
235
Рис. 3.22. Ацинарная аденокарцинома предстательной железы. Конфо-

кальная микроскопия
Достаточно новым методом диагностики РПЖ явля-

ется конфокальная микроскопия (рис. 3.22). Она позво-
ляет обнаружить нарушение архитектоники органа, про-
лиферативную активность клеток, атипизм их структуры.
3.3.4. Биохимический атипизм на примере

рака предстательной железы
Среди основных свойств опухолевого роста особое место
занимает биохимический атипизм, который проявляется
в метаболических изменениях в опухолевой ткани. Все
перестройки метаболизма в опухоли направлены на обе-
спечение ее жизнедеятельности и приспособление к отно-
сительному дефициту кислорода, который возникает при
быстром росте неоплазмы. Имеющаяся при этом автоном-
ность роста носит относительный характер, так как опухо-
левая ткань постоянно получает от организма различные
питательные вещества.
Нами было изучено пространственное распределение
макро- и микроэлементов на поверхности образца, полу-
ченного путем операционной биопсии при удалении опу-
холевого узла. Данный метод позволяет получить график
пространственного распределения химических элементов
по поверхности образца, а также отобрать диагностиче-
236
ски важные макро- и микроэлементы. При этом с образца,

предварительно фиксированного раствором глутаральде-
гида, в криостате были сделаны срезы толщиной 4–5 мм.
Полученные срезы помещали в камеру растрового элек-
тронного микроскопа. Режим изображения — HighVac.
Выполнялась фотография области исследования и на ней
отмечались координатные точки (рис. 3.23). В случае ког-
да невозможно получить изображение в режиме HighVac,
следует переключиться в режим работы LowVac. Зона
сканирования РЭМ уменьшалась до минимума и поме-
щалась поочередно в каждую из отмеченных точек, где
выполнялся элементный анализ. Один раз в 5–10 минут
сравнивались карта и действительная поверхность образ-
ца, так как органический образец «усыхает» под действием
электронного пучка. Из полученных таблиц выбирался
интересующий нас элемент.
Рис. 3.23. Фрагмент ткани с аденокарциномой предстательной железы.

Фотография области исследования с отмеченными на ней координатны-
ми точками изучения элементов. РЭМ (u100)
237
С помощью растрового электронного микроскопа

Quanta 600 были исследованы образцы карциномы про-
статы. Целью исследования было изучение элементного
состава тканей, в которых присутствуют раковые опухоли
различных стадий. Элементный анализ проводился в ус-
ловиях высокого и низкого вакуума (HighVac, LowVac).
Также имело значение место съемки. Для того чтобы знать
точно, с какой области образца были получены данные,
была сделана карта поверхности образца.
Нами проанализировано распределение макро- и ми-
кроэлементов в ткани предстательной железы при кар-
циноме у больных с клинической прогрессией болезни
(табл. 3.1) и без нее (табл. 3.2).
С помощью точечного анализа нами показано, что
содержание кислорода значительно отличается в разных
участках ткани ПЖ при опухолевом росте (см. табл. 3.1).
Таблица 3.1
Распределение макро- и микроэлементов в ткани пред-
стательной железы при карциноме у больных с про-
грессией болезни
Участки с фиброзно- Клон до 10 опухо- Наличие более 10
Элемент
мышечной стромой левых клеток опухолевых клеток
C 65,71 ± 2,25 33,66 ± 2,02* 31,69 ± 2,02*
N 5,21 ± 1,02 5,23 ± 0,65 5,44 ± 0,21
O 23,85 ± 1,41 35,97 ± 2,05* 44,46 ± 1,52*
Na 0,05 ± 0,02 4,40 ± 0,05* 3,33 ± 0,06*
Mg 0,17 ± 0,01 12,13 ± 0,03* 3,27 ± 0,06*
P 0,38 ± 0,05 3,82 ± 0,42* 3,49 ± 1,21*
S 0,63 ± 0,07 0,28 ± 0,04 0,32 ± 0,03
K 0,14 ± 0,01 0,21 ± 0,06 0,20 ± 0,03
Ca 0,76 ± 0,05 0,30 ± 0,04* 1,57 ± 2,03*
Fe 0 0,80 ± 0,03* 1,73 ± 0,50*
Si 3,00 ± 1,02 2,50 ± 0,04 4,50 ± 1,04
* p < 0,05.
238
Как следует из табл. 3.1, прослеживается достоверное

различие в распределении кислорода в тканях с карци-
номой ПЖ и без опухолевых клеток. В случаях со стади-
ей неинвазивной опухоли, представленной опухолевым
клоном с ограниченным числом клеток, питающимся за
счет диффузии питательных веществ из тканевой жид-
кости и не имеющим сосудов, содержание кислорода до-
ходило до 35,97 ± 2,05. При массивном их скоплении —
44,46 ± 1,52, тогда как в участках с фиброзно-мышечной
стромой — 23,85 ± 1,41. Содержание натрия (0,05 ± 0,02;
4,40 ± 0,05; 3,33 ± 0,06), магния (0,17 ± 0,01; 12,13 ± 0,03;
3,27 ± 0,06), фосфора (0,38 ± 0,05; 3,82 ± 0,42; 3,49 ± 1,21)
достоверно увеличивается. Обнаружено железо. Следу-
ет отметить, что содержание магния и натрия в большей
степени возрастает при скоплении единичных клеток, где
происходит наиболее интенсивный рост опухоли.
Таблица 3.2
Распределение макро- и микроэлементов в ткани пред-
стательной железы при карциноме у больных без про-
грессии болезни
Участки с фиброзно- Клон до 10 опухо- Наличие более 10
Элемент
мышечной стромой левых клеток опухолевых клеток
C 63,81 ± 2,34 50,66 ± 2,42* 42,79 ± 3,28*
N 5,11 ± 1,23 5,23 ± 1,60 6,74 ± 1,24
O 25,85 ± 1,32 30,95 ± 2,05* 35,16 ± 1,52*
Na 0,07 ± 0,01 2,42 ± 0,05* 1,34 ± 0,05*
Mg 0,15 ± 0,01 2,13 ± 0,04* 1,26 ± 0,04*
P 0,39 ± 0,05 2,81 ± 0,32* 2,49 ± 1,21*
S 0,62 ± 0,06 0,29 ± 0,04 0,32 ± 0,02
K 0,14 ± 0,01 0,21 ± 0,06 0,20 ± 0,03
Ca 0,75 ± 0,05 0,30 ± 0,04* 1,47 ± 0,03*
Fe 0 0,80 ± 0,03* 1,63 ± 0,40*
Si 3,10 ± 1,03 3,50 ± 0,04 6,60 ± 1,04*
* p < 0,05.
239
По данным табл. 3.2, при карциноме у больных без

прогрессии болезни прослеживалось достоверное различие
в распределении кислорода в участках с фиброзно-мышеч-
ной стромой без опухолевых клеток (25,85 ± 1,32). В участ-
ках со скоплением единичных опухолевых клеток наблю-
далось достоверное его увеличение (30,95 ± 2,05), еще
более заметное в их массивном скоплении (35,16 ± 1,52).
Содержание натрия (0,07 ± 0,01; 2,42 ± 0,05; 1,34 ± 0,05),
магния (0,15 ± 0,01; 2,13 ± 0,04; 1,26 ± 0,04) и фосфора
(0,39 ± 0,05; 2,81 ± 0,32; 2,49 ± 1,21) достоверно увеличи-
вается. Выявлено наличие железа.
Следует отметить, что содержание магния и натрия
в большей степени возрастает при скоплении единичных
клеток, где происходит наиболее интенсивный рост опу-
холи.
При сопоставлении содержания макро- и микроэле-
ментов в ткани ПЖ при карциноме у больных с прогрес-
сией болезни и без нее наблюдалось достоверное различие
в сторону увеличения в распределении кислорода, натрия,
магния, фосфора. Для поиска наиболее важных для диаг-
ностики микроэлементов нами был использован точечный
анализ. Для этого на фотографии поверхности образца
было выбрано 15 точек (областей), с которых получали
данные о локальном элементном составе ткани. Допол-
нительно было показано распределение микроэлементов
Рис. 3.24. Распределение натрия (А) и магния (Б) вокруг опухолевых

клеток, полученное методом сканирующей микроскопии с микроэле-
ментным анализом
240
вокруг опухолевой клетки. Выбраны средние величины,

не зависящие от инвазии опухоли. Было показано наи-
большее прогностическое значение натрия и магния во-
круг опухолевых клеток, когда содержание микроэлемен-
тов равномерно уменьшалось исходя от клона опухолевых
клеток (рис. 3.24).
Следовательно, набольшее прогностическое значение
имеют натрий (8,97%) и магний (9,37%) вокруг опухоле-
вых клеток.
3.3.5. Морфологические
и морфофункциональные особенности
эритроцитов в группе больных раком
Нами был проведен сравнительный анализ между кон-
трольной группой практически здоровых людей и боль-
ных первично диагностированным раком предстательной
железы III–IV стадии.
Основная часть сканированных эритроцитов в группе
пациентов с раком предстательной железы, как и в кон-
трольной группе, представлена нормоцитами. Процентное
соотношение в контрольной группе имеет следующий вид:
нормоциты — 88,52 ± 5,58%; микроциты — 10,37 ± 5,84%;
макроциты — 1,11 ± 0,76%. В основной группе отмечается
снижение нормоцитов (79,26 ± 6,85%), увеличение содер-
жания микро- (17,04 ± 7,65%) и макроцитов (3,70 ± 3,7%).
Кривая распределения эритроцитов по размеру в кон-
трольной группе имеет диапазон основания в пределах
4,54–9,29 мкм с вершиной 6,9 мкм. Основание кривой
в группе пациентов с раком предстательной железы бо-
лее широкое и лежит в диапазоне 3,30– 9,80 μм, вершина
при этом смещена влево и соответствует 6,8 μм. Смещение
пика показывает, что имеющийся анизоцитоз возникает за
счет преобладания микроцитов (микроанизоцитоз).
Средние размеры эритроцитов между группами значи-
тельно не различаются. Так, в контрольной группе сред-
ний размер эритроцитов равен 6,91 ± 0,20 мкм, средний
241
минимальный — 5,61 ± 0,28 мкм, средний максималь-

ный — 8,24 ± 0,26 мкм, в основной группе средние разме-
ры 6,80 ± 0,30, 5,1 ± 0,40 и 8,20 ± 0,30 мкм соответственно
(рис. 3.25, 3.26).
Распределение эритроцитарной массы по основным
группам у практически здоровых людей имеет следующий
вид: дискоциты — 87,33 ± 0,8%; переходные формы, спо-
собные к обратной трансформации (эллипсы, дискоциты
с гребнем, плоские диски, дискоциты с выростом, диско-
циты с множественными выростами, эритроциты в виде
«тутовой ягоды») составили 12,33%, предгемолитические
(необратимые) формы (куполообразные, сферические,
в виде «спущенного мяча») — 0,17% и столько же деге-
неративные.
Анализ структурных и морфологических характери-
стик эритроцитов в группе пациентов с раком предстатель-
ной железы отразил снижение дискоцитов до 77,50 ± 2,2%,
увеличение переходных форм до 18,17 ± 2,2%; при этом
Рис. 3.25. Эритроциты в группе пациентов с раком предстательной же-

лезы. Наблюдаются преимущественно нормоциты с вытянутой формой,
среди которых увеличено содержание эхиноцитов. РЭМ (u5000)
242
лезы. Наблюдаются преимущественно нормоциты с вытянутой формой,
среди которых увеличено содержание эхиноцитов. Клетки сладжирова-
ны. Атомно-силовая микроскопия:
А — двухмерная гистограмма; Б — графическое изображение размеров клеток

лезы. Наблюдаются преимущественно нормоциты. Клетки сладжирова-
ны. Форма клеток изменена, нарушение вогнутости эритроцитов. Атом-
но-силовая микроскопия. Трехмерная гистограмма
предгемолитические формы составили 3,17 ± 0,48%, деге-

неративные — 1,17 ± 0,48%.
Увеличение процента обратимо измененных эритро-
цитов обусловлено значительным ростом количества дис-
коцитов с множественными выростами (рис. 3.25–3.27),
наличием эритроцитов в виде «тутовой ягоды». В группе
предгемолитических форм увеличилось количество эри-
троцитов в виде «спущенного мяча», сладж-феномен на-
блюдался в 30,0% исследуемых случаев.
Таким образом, новый подход в исследовании крови
при РПЖ позволяет заподозрить возможность заболева-
ния, а комплексное применение морфологических мето-
дов — улучшить способы диагностики, показать вариан-
ты дальнейшего течения заболевания, а также расширить
представления о патогенезе и онкогенезе данной патологии.
244
Список литературы
1. Делекторская В.В. Экспрессия матриксовых металлопротеиназ

2 и 9 и их тканевых ингибиторов 1 и 2 в папиллярном раке щи-
товидной железы: взаимосвязь с клинико-морфологическими
и ультраструктурными характеристиками опухоли / В.В. Де-
лекторская, Е.А. Смирнова, М.В. Пономарева и др. // Архив
патологии. — 2010. — Т. 72. — № 3. — С. 3–6.
2. Луценко В.Д. Структурные изменения большого сосочка две-
надцатиперстной кишки после папиллотомии как одна из
причин рецидивирующего холедохолитиаза / В.Д. Луценко,
В.Ф. Куликовский, Т.В. Павлова и др. // Фундаментальные
исследования. — 2005. — № 1. — С. 12–14.
3. Луценко В.Д. Структурные особенности кровеносных сосудов
большого сосочка двенадцатиперстной кишки в аспекте риска
кровотечений при эндоскопической папиллотомии / В.Д. Лу-
ценко, В.Ф. Куликовский, Т.В. Павлова и др. // Фундаменталь-
ные исследования. — 2005. — № 1. — С. 9–11.
4. Павлова Т.В. Анализ структуры тяжелой черепно-мозговой
травмы, тактики оперативного вмешательства и вариантов
выполнения краниопластики / Т.В. Павлова, Л.А. Павлова,
А.В. Нестеров и др. // Фундаментальные исследования. —
2009. — № 10. — С. 25–27.
5. Павлова Т.В. Анатомо-физиологические основы жизненно важ-
ных функций организма / Т.В. Павлова, С.А. Сумин, Л.А. Пав-
лова // Неотложные состояния: Учебное пособие. — 8-е изд.,
перераб. и доп. — М.: ООО «Медицинское информационное
агентство», 2013. — С. 62–86.
245
6. Павлова Т.В. Влияние бластомогенных факторов, активизиру-

ющих рост опухолей щитовидной железы на территории Бел-
городской области / Т.В. Павлова, С.В. Надеждин, В.В. Башук
и др. // Российские морфологические ведомости. — 2001. —
№ 3–4. — С. 109–112.
7. Павлова Т.В. Влияние гипертиреоза на изменение стоматологи-
ческих индексов / Т.В. Павлова, Э.К. Пешкова // Фундамен-
тальные исследования. — 2009. — № 8. — С. 29–32.
8. Павлова Т.В. Влияние однократного перегрева на ультраструк-
туру почки / Т.В. Павлова, В.Я. Плотник // Архив патоло-
гии. — 1991. — № 2. — С. 12–16.
9. Павлова Т.В. Влияние патологии щитовидной железы матери
на формирование взаимосвязей в системе мать–плацента–
плод / Т.В. Павлова, В.А. Петрухин, Р.В. Рябых и др. // Архив
патологии. — 2006. — Т. 68. — № 4 — С. 22–24.
10. Павлова Т.В. Влияние стабизола® ГЭК 6% на стабилизацию ма-
точно-плацентарного кровообращения при тяжелом гестозе /
Т.В. Павлова, В.А. Петрухин, А.Н. Семыкин. — М.: МедЭкс-
пертПресс, 2011. — С. 32.
11. Павлова Т.В. Влияние эндокринопатий (на примере сахарного
диабета) у матери на формирование маточно-плацентарных
взаимоотношений на различных этапах развития беременно-
сти / Т.В. Павлова, Е.С. Малютина, В.А. Петрухин // Сис-
темный анализ и управление в биомедицинских системах. —
2010. — Т. 19. — № 4. — С. 40–44.
12. Павлова Т.В. Возрастные аспекты регенерации костной ткани /
Т.В. Павлова, А.В. Нестеров, Л.А. Павлова и др. // Фундамен-
13. Павлова Т.В. Вопросы эпидемиологии, этиологии, класси-
фикации и морфогенеза заболеваний щитовидной железы /
Т.В. Павлова. — Белгород: Изд-во БелГУ, 2004. — 113 с.
14. Павлова Т.В. Гемореологические особенности маточно-пла-
центарного кровотока при тяжелом гестозе / Т.В. Павлова,
В.А. Петрухин, С.А. Сумин и др. // Архив патологии. — 2014. —
№ 3. — С. 37–40.
15. Павлова Т.В. Дизрегуляторный нейроэндокринный синдром
в собственных экспериментальных моделях макро- и микро-
элементозов питьевых вод / Т.В. Павлова, Л.А. Павлова // Па-
тогенез. — 2007. — Прил. 1. — С. 18–19.
16. Павлова Т.В. Дифференциальные критерии при клинико-мор-
фологических параллелях прогноза рака предстательной же-
лезы / Т.В. Павлова, А.А. Комиссов, Д.В. Бессмертный и др. //
246
Фундаментальные исследования. — 2012. — Т. 1. — № 5. —

С. 96–99.
17. Павлова Т.В. Изменения у больных с ожогами в непораженной
части организма / Т.В. Павлова, С.А. Сумин, В.Н. Легкий //
Неотложные состояния: Учебное пособие. — 8-е изд., перераб.
и доп. — М.: ООО «Медицинское информационное агентство»,
2013. — С. 516–517.
18. Павлова Т.В. Иммуногистохимические и электронно-микро-
скопические особенности опухолевого роста предстательной
железы в полиморбидном континууме человека / Т.В. Павлова,
К.Д. Белянский, Е.В. Першин и др. // Фундаментальные ис-
следования. — 2012. — Т. 1. — № 10. — С. 82–86.
19. Павлова Т.В. Инновационные методы активации регенерации
костной ткани при применении имплантатов из титановых
сплавов с покрытием из наногидроксилапатита / Т.В. Павло-
ва, В.В. Кривецкий, Л.А. Павлова и др. // Системный анализ
и управление в биомедицинских системах. — 2009. — Т. 8. —
№ 2. — С. 314–316.
20. Павлова Т.В. Инновационные методы исследования в онколо-
гии / Т.В. Павлова, М.А. Чаплыгина, Ю.А. Харченко и др. //
Межд. журн. эксперимент. образ. — 2014. — № 5. — Ч. 1. —
С. 36–40.
21. Павлова Т.В. Инновационные методы исследования возраст-
ной патологии / Т.В. Павлова, В.В. Башук, Д.В. Бессмертный
и др. // Фундаментальные исследования. — 2012. — № 1. —
С. 14–17.
22. Павлова Т.В. Инновационные подходы к изучению маточ-
но-плацентарного кровотока при тяжелых гестозах / Т.В. Пав-
лова, А.В. Селиванова, В.А. Петрухин // Гинекология. —
2014. — Т. 16. — № 2. — С. 67–69.
23. Павлова Т.В. Использование методов сканирующей микроско-
пии при исследовании маточно-плацентарных взаимоотноше-
ний при гипотиреозе / Т.В. Павлова, Е.С. Малютина, В.А. Пе-
трухин // Архив патологии. — 2012. — № 4. — Т. 12. — С. 53–56.
24. Павлова Т.В. Клинико-морфологические особенности системы
мать–плацента–плод при течении беременности на фоне инсу-
линзависимого сахарного диабета / Т.В. Павлова, Е.С. Малю-
тина // Акушерство и гинекология. — 2008. — № 2. — С. 28–30.
25. Павлова Т.В. Клинические аспекты заболеваний, предусматри-
вающих применение имплантов / Т.В. Павлова, А.В. Нестеров,
Л.А. Павлова и др. // Успехи современного естествознания. —
2013. — № 6. — С. 58–60.
247
26. Павлова Т.В. Клинические наблюдения и анализ стоматологи-

ческого статуса пациентов с заболеваниями щитовидной желе-
зы / Т.В. Павлова, Э.К. Пешкова, Д.А. Колесников // Фунда-
ментальные исследования. — 2012. — Т. 1. — № 4. — С. 97–100.
27. Павлова Т.В. Молекулярно-клеточные изменения крови как
«ткани-мишени» при полиморбидной патологии / Т.В. Пав-
лова, К.И. Прощаев, Н.М. Позднякова и др. // Научные ведо-
мости БелГУ. — 2011. — № 22 (118). — Вып. 16/1. — С. 45–48.
28. Павлова Т.В. Молекулярные основы развития и прогрессирова-
ния хронической сердечной недостаточности в пожилом и стар-
ческом возрасте / Т.В. Павлова, К.И. Прощаев, А.Н. Ильницкий
и др. // Молекулярная медицина. — 2012. — № 6. — С. 60–63.
29. Павлова Т.В. Морфологические и морфофункциональные
свойства эритроцитов в группе практически здоровых людей /
Т.В. Павлова, В.В. Башук, К.И. Прощаев и др. // Фундамен-
тальные исследования. — 2014. — Т. 4. — № 6. — С. 242–245.
30. Павлова Т.В. Морфологические особенности маточно-плацен-
тарного кровотока при гестозе / Т.В. Павлова, А.Н. Семыкин,
В.А. Петрухин и др. // Рос. вестн. акушера гинеколога —
2009. — Т. 9. — № 5. — С. 15–19.
31. Павлова Т.В. Морфология плаценты при беременности на фоне
железодефицитной анемии / Т.В. Павлова, В.А. Петрухин,
О.Д. Жиляева // Архив патологии. — 2007. — Т. 69. — № 2. —
С. 31–33.
32. Павлова Т.В. Морфоструктурные особенности головного мозга
при экспериментальных микро- и макроэлементозах / Т.В. Пав-
лова, Л.А. Павлова, С.В. Надеждин // Научные ведомости
БелГУ. — 2004. — № 1 (18). — С. 116.
33. Павлова Т.В. Морфофункциональная характеристика щитовид-
ной железы плода и новорожденного (по данным секционного
материала) / Т.В. Павлова, Д.В. Ермак // Научные ведомости
БелГУ. — 2002. — № 1 (16). — С. 173–177.
34. Павлова Т.В. Морфофункциональные особенности нейроэндо-
кринных сдвигов в организме под влиянием микроэлементно-
го состава питьевой воды на примере Белгородской области /
Т.В. Павлова, С.В. Надеждин, Л.А. Павлова // Научные ведо-
мости БелГУ. — 2002. — № 1 (16). — С. 141–146.
35. Павлова Т.В. Морфофункциональные особенности плацен-
ты при соматической и гестационной патологии у матери /
Т.В. Павлова, О.Д. Жиляева, В.И. Рябых // Системный анализ
№ 3. — С. 248–250.
248
36. Павлова Т.В. Морфофункциональные сдвиги в щитовидной же-

лезе под влиянием микроэлементного состава питьевых вод
на примере Белгородской области / Т.В. Павлова, С.В. Наде-
ждин // Системный анализ и управление в биомедицинских
системах. — 2002. — Т. 1. — № 3. — С. 242–244.
37. Павлова Т.В. Наноструктурная картина волосяного и кожного
покрова при орошении наночастицами железа / Т.В. Павло-
ва, Л.А. Павлова, И.Ю. Гончаров и др. // Научные ведомости
БелГУ. — 2012. — № 22 (141). — Вып. 20. — С. 119–122.
38. Павлова Т.В. Нарушение маточно-плацентарного кровотока
при гипертонической болезни у беременных / Т.В. Павлова,
А.В. Селиванова, А.Н. Семыкин и др. // Системный анализ
№ 4. — С. 1057–1060.
39. Павлова Т.В. Нарушения ультраструктуры и макро- и микро-
элементного состава твердых тканей зубов при кариесе у боль-
ных гипотиреозом и без патологии щитовидной железы /
Т.В. Павлова, Э.К. Пешкова, И.Ю. Гончаров и др. // Архив
патологии. — 2014. — Т. 2. — С. 17–21.
40. Павлова Т.В. Новое в диагностике рака предстательной же-
лезы у пожилых пациентов / Т.В. Павлова, М.А. Чаплыгина,
И.А. Павлов и др. // Врач. — 2014. — № 6. — С. 36–38.
41. Павлова Т.В. Новое в изучении перинатальной патологии при
тяжелых гестозах / Т.В. Павлова, А.В. Селиванова, И.С. Сыр-
цева и др. // Фундаментальные исследования. — 2014. — Т. 5. —
№ 7. — С. 1025–1028.
42. Павлова Т.В. Новое в строении эритроцитов при гипертензивных
состояниях на фоне беременности / Т.В. Павлова, С.А. Сумин,
В.А. Петрухин и др. // Научные ведомости БелГУ. — 2012. —
№ 22 (141). — Вып. 20/2. — С. 23–26.
43. Павлова Т.В. Особенности повреждения почек при тепловом
стрессе / Т.В. Павлова, В.А. Марковская // Системный анализ
№ 1. — С. 44–46.
44. Павлова Т.В. Особенности развития острой сердечно-легочной
недостаточности при тепловом шоке / Т.В. Павлова, В.А. Мар-
ковская // Системный анализ и управление в биомедицинских
системах. — 2009. — Т. 8. — № 2. — С. 474–476.
45. Павлова Т.В. Особенности развития шока при тепловой травме /
Т.В. Павлова, Л.А. Павлова, В.А. Марковская // Патогенез. —
2006. — № 3. — С. 66–69.
249
46. Павлова Т.В. Особенности регенерации костной ткани при

введении коллагеново-гидроксиапатитных нанокомпозитов /
Т.В. Павлова, Ю.А. Мезенцев, Л.А. Павлова // Фундаменталь-
47. Павлова Т.В. Особенности регенерации костной ткани чере-
па при использовании наноструктурированных имплантов /
Т.В. Павлова, А.В. Нестеров, Л.А. Павлова и др. // Фундамен-
48. Павлова Т.В. Особенности эритроцитов плаценты при патоло-
гии щитовидной железы у матери / Т.В. Павлова, Е.С. Малюти-
на, А.В. Нестеров и др. // Научные ведомости БелГУ. — 2012. —
№ 4 (123). — Вып. 17. — С. 110–113.
49. Павлова Т.В. Оценка эффективности терапии плацентарной
недостаточности / Т.В. Павлова, М.В. Федорова, В.И. Красно-
польский и др. // Сахарный диабет, беременность и диабетиче-
ская фетопатия. — М.: Медицина, 2001. — С. 59–137.
50. Павлова Т.В. Патогенез острой тепловой травмы и способы ее
коррекции: Матер. Национального конгресса анатомов, ги-
стологов, эмбриологов и патологоанатомов Украины. — Киев,
1994. — С. 146.
51. Павлова Т.В. Патоморфологические механизмы участия почек
в полиморбидном континууме человека при тепловой травме
(экспериментальное исследование) / Т.В. Павлова, П.В. Мас-
лов, В.А. Марковская и др. // Современные проблемы науки
и образования. — 2012. — № 4. — С. 97–100.
52. Павлова Т.В. Патоморфологические особенности фетоплацен-
тарного барьера при гестозах / Т.В. Павлова, А.П. Григоренко,
Л.А. Павлова // Вестн. Рос. ассоц. акушеров-гинекологов —
1998. — № 1. — С. 33–36.
53. Павлова Т.В. Патоморфологические особенности щитовидной
железы при радиационной травме (экспериментальное иссле-
дование) / Т.В. Павлова, В.Г. Зуев, Л.А. Павлова и др. // Сис-
темный анализ и управление в биомедицинских системах. —
2007. — Т. 6. — № 2. — С. 290–292.
54. Павлова Т.В. Плацента. Атлас сканирующей электронной ми-
кроскопии клеток, тканей и органов / Т.В. Павлова, С.А. Ко-
лесников — М.: Медицина, 1987. — С. 436–465.
55. Павлова Т.В. Пожилой возраст является дополнительным
фактором риска поражения эритроцитов при заболевани-
ях, составляющих метаболический синдром / Т.В. Павлова,
Н.М. Позднякова, К.И. Прощаев и др. // Геронтология: науч-
но-практический журнал. — 2013. — № 3; URL: gerontology.
esrae.ru/ru/3–23 (дата обращения: 09.01.2014).
250
56. Павлова Т.В. Применение керамических имплантов для пла-

стики дефектов черепа (экспериментальное исследование) /
Т.В. Павлова, А.В. Нестеров, Л.А. Павлова и др. // Научные ве-
домости БелГУ. — 2012. — № 10 (129). — Вып. 18/1. — С. 41–44.
57. Павлова Т.В. Проблема плацентарной недостаточности при
сахарном диабете у матери / Т.В. Павлова, Е.С. Малютина,
Т.А. Степаненко и др. // Фундаментальные исследования. —
2007. — № 12. — С. 24–27.
58. Павлова Т.В. Развитие маточно-плацентарных взаимоотно-
шений на фоне патологии щитовидной железы у матери /
Т.В. Павлова, Е.С. Малютина, В.А. Петрухин // Системный
анализ и управление в биомедицинских системах. — 2010. —
Т. 19. — № 4. — С. 8–86.
59. Павлова Т.В. Развитие плацентарной недостаточности при
Т.А. Степаненко // Системный анализ и управление в биоме-
дицинских системах. — 2007. — Т. 8. — № 4. — С. 60–62.
60. Павлова Т.В. Развитие плацентарной недостаточности при
Т.А. Степаненко // Системный анализ и управление в биоме-
дицинских системах. — 2009. — Т. 6. — № 4. — С. 928–930.
61. Павлова Т.В. Рак предстательной железы в структуре возраст-
ной патологии / Т.В. Павлова, Д.В. Бессмертный, А.А. Комисов
и др. // Фундаментальные исследования. — 2012. — № 1. —
С. 81–84.
62. Павлова Т.В. Рак предстательной железы: методы лечения
и качество жизни / Т.В. Павлова, Д.В. Бессмертный, И.А. Пав-
лов // Врач. — 2014. — № 7.
63. Павлова Т.В. Реакции живых клеток и тканей на имплантацию
титаново-алюминиево-ванадиевого сплавов / Т.В. Павлова,
Л.А. Павлова, И.А. Павлов // Системный анализ и управ-
ление в биомедицинских системах. — 2007. — Т. 6. — № 2. —
С. 364–365.
64. Павлова Т.В. Регенерации костной ткани при применении на-
ноимплантов / Т.В. Павлова, А.В. Нестеров, Л.А. Павлова //
Архив патологии. — 2013. — Т. 6. — С. 22–26.
65. Павлова Т.В. Роль плаценты в течении перинатального периода
при сахарном диабете у матери / Т.В. Павлова, Н.В. Терехова,
Л.Э. Завалишина // Вестн. Рос. ассоц. акушеров-гинеколо-
гов — 1998. — № 1. — С. 63–69.
66. Павлова Т.В. Роль стабизола® ГЭК 6% в системе мать–пла-
цента–плод / Т.В. Павлова, В.А. Петрухин, А.Н. Семыкин. —
М.: МедЭкспертПресс, 2011. — С. 18.
251
67. Павлова Т.В. Сахарный диабет, беременность, диабетическая

фетопатия / Т.В. Павлова, М.В. Федорова, В.В. Красильников
и др. — М., 2001. — С. 288.
68. Павлова Т.В. Содержание кислорода в эритроцитах крови по-
жилых больных с полиморбидной патологией / Т.В. Павлова,
Н.М. Позднякова, К.И. Прощаев и др. // Российский семейный
врач. — 2011. — Т. 15. — С. 94.
69. Павлова Т.В. Состояние системы мать–плацента–плод при па-
тологии щитовидной железы у матери / Т.В. Павлова, Е.С. Ма-
лютина, В.А. Петрухин и др. // Архив патологии. — 2012. —
Т. 12. — № 4. — С. 34–37.
70. Павлова Т.В. Сравнительная оценка минерального состава
и ультрамикроструктуры тканей зуба в норме и при кариесе /
Т.В. Павлова, Т.Ю. Бавыкина, Л.А. Павлова // Фундаменталь-
71. Павлова Т.В. Сравнительная характеристика костей черепа при
имплантации биокомпозитов титана, содержащих в структуре
покрытия морфогенетический белок BMP-2 / Т.В. Павлова,
Л.А. Павлова, А.В. Нестеров и др. // Бюл. эксперимент. биоло-
гии и медицины. — 2014. — Т. 158. — № 8. — С. 246–249.
72. Павлова Т.В. Тепловая травма. Патоморфологические и клини-
ческие аспекты / Т.В. Павлова, С.А. Сумин, К.Г. Шаповалов. —
М.: «Медицинское информационное агентство», 2013. — 224 с.
73. Павлова Т.В. Тяжелый гестоз: возможности улучшения состоя-
ния маточно-плацентарного кровотока / Т.В. Павлова // Жен-
ская консультация. — 2014. — № 2. — С. 7.
74. Павлова Т.В. Ультраструктурная и ультрацитохимическая ха-
рактеристика терминальных ворсинок плаценты при ЕРН-ток-
сикозе беременных / Т.В. Павлова, И.Б. Бухвалов, Л.А. Бар-
ков // Архив патологии. — 1985. — № 12. — Т. 42. — С. 21–26.
75. Павлова Т.В. Ультраструктурные и иммуногистохимиче-
ские особенности рака щитовидной железы / Т.В. Павлова,
Е.А. Смирнова, Л.Е. Гуревич и др. // Архив патологии. —
2008. — Т. 70. — № 4. — С. 10–13.
76. Павлова Т.В. Ультраструктурные изменения в капиллярах пла-
центы при гипоксии / Т.В. Павлова // Архив патологии. —
1986. — Т. 8. — № 6. — С. 21–26.
77. Павлова Т.В. Фетоплацентарный комплекс при сахарном диа-
бете / Т.В. Павлова, М.В. Федорова, В.И. Краснопольский
и др. // Сахарный диабет, беременность и диабетическая фе-
топатия. — М.: Медицина, 2001. — С. 59–137.
78. Павлова Т.В. Функциональная морфология маточно-пла-
центарного кровотока при тяжелом гестозе / Т.В. Павлова,
252
В.А. Петрухин, А.Н. Семыкин и др. // Архив патологии. —

2012. — Т. 74. — № 6. — С. 19–22.
79. Павлова Т.В. Характеристика репаративных процессов при
применении биокомпозитов, содержащих BMP-2 на основе
имплантов наноструктурного титана на ранних стадиях реге-
нерации / Т.В. Павлова, Л.А. Павлова, В.В. Кривецкий и др. //
Системный анализ и управление в биомедицинских систе-
мах. — 2010. — Т. 9. — № 1. — С. 200–203.
80. Пальцев М.А. Молекулярные механизмы формирования по-
лиморбидности как проявления старения / М.А. Пальцев,
И.М. Кветной, В.О. Полякова и др. // Нейроиммуноэндокрин-
ные механизмы старения и возрастной патологии. — СПб.: На-
ука, 2012. — С. 350–396.
81. Пешкова Э.К. Проблемы патологии щитовидной железы
в стоматологии / Э.К. Пешкова. — LAP LAMBERT Academic
Publishing GmbH & Co., 2011. — 60 с.
82. Прощаев К.И. Морфофункциональные характеристики эри-
троцитов как клеток-мишеней при процессах преждевремен-
ного старения / К.И. Прощаев, Н.М. Позднякова, В.Н. Легкий
и др. // Успехи геронтологии. — 2013. — № 2. — С. 234–237.
83. Прощаев К.И. Синдром старческой астении (FRAILTY) в кли-
нической практике / К.И. Прощаев, А.Н. Ильницкий, Т.В. Пав-
лова. — Белгород: ИД «Белгород НИУ БелГУ», 2013. — 88 с.
84. Селиванова А.В. Новое в изучении тяжелых гестозов / А.В. Се-
ливанова, Т.В. Павлова, И.С. Сырцева и др. // Фундаменталь-
ные исследования. — 2014. — № 7. — Ч. 5. — С. 1006–1009.
85. Сумин С.А. Анатомо-физиологические основы жизненно важ-
ных функций организма / С.А. Сумин, Т.В. Павлова, Л.А. Пав-
лова // Неотложные состояния. — М.: ООО «Медицинское
информационное агентство», 2013. — С. 62–87.
86. Buchwalow I.B. Immunohistochemistry: Basics and Methods. —
1st ed. / I.B. Buchwalow, W. Böcker. — Dordrecht; London;
New York: Springer Heidelberg, 2010. — 153 p.
87. Ilnitski A. Oxdative stress and falls incidence in elderly patients
with type 2 diabetes mellitus: correlation and necessity of its cor-
rection? / A. Ilnitski, K. Proshchayeu, T. Pavlova et al. // The 6th
International Conference on Advanced Technologies and Treat-
ments for Diabetes. Paris, France, February 27–March 2, 2013. —
P. 119.
88. Pavlova T. Clinical and morphological aspects of prostate cancer /
T. Pavlova, D. Bessmertniy, I. Pavlov et al. // Virchows Archiv.
The European Journal of Pathology. 25th European Congress of
Pathology. European Society of Pathology, 2013. — P. 334.
253
89. Pavlova T. Erythrocytes as target cells in case of diabetes mellitus

in elderly / T. Pavlova, K. Prashchaev, A. Ilnitski et al. // J. Nutr.,
Health & Aging. — 2013. — Vol. 17 (Suppl. 1). — P. 776.
90. Pavlova T. Erythrocytes as target cells of diabetes types 1 and 2 /
T. Pavlova, K. Prashchayeu, N. Pozdnyakova et al. // Virchows Ar-
chiv. The European Journal of Pathology. 25th European Congress
of Pathology. European Society of Pathology, 2013. — P. 157–158.
91. Pavlova T. Innovate approaches for study of placenta at preeclamp-
sia / T. Pavlova, A. Selivanova, I. Syrtseva et al. // Virchows Ar-
chiv. — 2015. — Vol. 467 (Suppl. 1). — P. S234.
92. Pavlova T. Issues in the study uteroplacental blood ﬂow in severe
gestosis / T. Pavlova, V. Petrukhin, A. Selivanova et al. // Virchows
Archiv. — 2014. — Vol. 465 (Suppl. 1).
93. Pavlova T. Macro- and micro-elemental composition mapping
of onco-urological tissues / T. Pavlova, A. Komisov, I. Pavlov et
al. // Virchows Archiv. The European Journal of Pathology. 25th
European Congress of Pathology. European Society of Pathology,
2013. — P. 334.
94. Pavlova T. Morphofunctional aspects of blood at preeclampsia /
T. Pavlova, V. Petruhin, I. Syrtseva et al. // Virchows Archiv. —
2015. — Vol. 467 (Suppl. 1). — P. S143.
95. Pavlova T. Morphofunctional features of erythrocytes in on-
courological patients / T. Pavlova, M. Chaplygina, V. Markov-
skaya et al. // Virchows Archiv. — 2014. — Vol. 465 (Suppl. 1). —
P. S173.
96. Pavlova T. Morphogenesis of teeth and pathology of thyroid gland /
T. Pavlova, E. Peshkova, I. Goncharov et al. // Virchows Archiv.
The European Journal of Pathology. 25th European Congress of
Pathology. European Society of Pathology, 2013. — P. 173–174.
97. Pavlova T. Morphological and biochemical atypism of papillary
thyroid cancer / T. Pavlova, I. Pavlov, D. Kolesnicov et al. // Vir-
chows Archiv. — 2012. — Vol. 461 (Suppl. 1). — P. S13–S14.
98. Pavlova T. Morphological features of the system mother-placen-
ta-fetus during pregnancy on diabetes mellitus / T. Pavlova, V. Pet-
rukhin, E. Malutina et al. // Virchows Archiv. — 2012. — Vol. 461
(Suppl. 1). — P. S103.
99. Pavlova T. New morphofunctional methods of research of blood
stream at diffuse toxic goiter on background of pregnancy / T. Pav-
lova, E. Malutina, V. Petruhin et al. // Virchows Archiv. — 2015. —
Vol. 467, № 1. — P. 143–144.
100. Pavlova T. New pathomorphological approaches to study of ap-
pendicitis in children / T. Pavlova, A. Lysov, A. Nesterov et al. //
Virchows Archiv. — 2014. — Vol. 465 (Suppl. 1). — P. S1–S199.
254
101. Pavlova T. Pathomorphological aspects of thermal trauma / T. Pav-

lova, V. Markovskaya, I. Bashuk et al. // Virchows Archiv. —
2014. — Vol. 465 (Suppl. 1). — P. S1–S289.
102. Pavlova T. Scanning microscopy as diagnostic test of cancer of or-
gans of urinary system / T. Pavlova, D. Bessmertny, I. Pavlov et
al. // Virchows Archiv. — 2015. — Vol. 467, № 1. — P. 233.
103. Pavlova T. The chemical structure of erythrocytes in clinical mod-
els of early ageing / T. Pavlova, K. Prashchaev, V. Bashuk et al. //
Virchows Archiv. The European Journal of Pathology. 25th Europe-
an Congress of Pathology. European Society of Pathology, 2013. —
P. 222–223.
104. Pavlova T. The inﬂuence of nanoparticles on biological objects /
T. Pavlova, A. Nesterov, L. Pavlova et al. // Virchows Archiv. —
2014. — Vol. 465 (Suppl. 1).
105. Pavlova T. The use of Bone Morphogenetic Proteins (BMP2) with
nanostructure Grey implant in reparation of bone tissue defect /
T. Pavlova, L. Pavlova, A. Nesterov et al. // Virchows Archiv. —
2012. — Vol. 461 (Suppl. 1). — P. S89–S90.
106. Pavlova T. Use of methods of scanning microscopy at pathology of
placenta / T. Pavlova, E. Malutina, V. Petruhin et al. // Virchows
Archiv. — 2015. — Vol. 467 (Suppl. 1). — P. S144.
107. Pavlova T.V. Innovative methods of nanomaterial grafts application
in neurosurgery / T.V. Pavlova, V.V. Krivetsky, L.A. Pavlova // Eur.
J. Nat. Hist. — 2008. — № 5. — P. 23–28.
108. Pavlova T.V. Morphofunctional features of erythrocytes as targets
of early aging / T.V. Pavlova, K.I. Proshchayev, N.M. Pozdnyako-
va et al. // Advances in Gerontology. — 2014. — Vol. 4, № 1. —
P. 51–54.
109. Pavlova T.V. Study of the bones tissue reparation using nanostruc-
tured titanium implants with hydroxylapatite coatings by scanning
electron microscopy / T.V. Pavlova, S.Y. Zaitsev, L.A. Pavlova et
al. // JBiSE. — 2010. — Vol. 3, № 8. — P. 807–810.
110. Pavlova T.V. Use of the innovative morphological research methods
for the study of the nanoparticles impact / T.V. Pavlova, D.A. Kole-
snikov, L.A. Pavlova et al. // Res. J. Pharmaceutic., Biol. and Chem.
Sci. — 2014. — Vol. 5 (6). — P. 1507–1511.
111. Prashchaev K. The Erythrocytes as the Target Cells of early ageing
(in Diabetes sample) / K. Prashchaev, T. Pavlova, N. Pozdnyakova
et al. // 9th congress European Union Geriatric Medicine Society
Improving outcomes in geriatric medicine. — Venice Lido, Italy,
October 2–4, 2013. — P. 257.
255
Научное издание
Павлова Татьяна Васильевна,

Куликовский Владимир Федорович,
Павлова Любовь Арнольдовна
КЛИНИЧЕСКАЯ
И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ
МОРФОЛОГИЯ
Санитарно-эпидемиологическое заключение
№ 77.99.60.953.Д.008014.07.09 от 08.07.2009 г.
Подписано в печать 23.05.2016. Формат 84 × 108/32.

Бумага офсетная. Гарнитура Peterburg. Печать офсетная.
Объем 8 печ. л. Тираж 600 экз. Заказ №
ООО «Медицинское информационное агентство»

119048, Москва, ул. Усачева, д. 62, стр. 1, оф. 6
Тел./факс: (499) 245-45-55
E-mail: miapubl@mail.ru
http://www.medagency.ru
Интернет-магазин: www.medkniga.ru
Книга почтой на Украине: а/я 4539, г. Винница, 21037

E-mail: maxbooks@svitonline.com
Телефоны: +380688347389, 8 (0432) 660510
Отпечатано в типографии «Буки-Веди»

115093, г. Москва, Партийный переулок, д.1, корп 58.

Куликовский В Ф, Павлова Т В ,

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Куликовский В Ф, Павлова Т В ,

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Т.В. Павлова, В.Ф.

МЕДИЦИНСКОЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО

Издание включает в себя основные вехи становления патоморфо-

ISBN 978-5-8948-1979-2 © Павлова Т.В. и др., 2016

Список сокращений ..................................................................................... 8

Глава 2. Экспериментальная морфология ..........................103

3.3. Морфофункциональные аспекты рака предстательной

При изучении современной патоморфологии необ-

ной микроскопии, но и других методов: цито- и гистохи-

В данной книге мы коснемся только нескольких аспек-

медицинского института Ю.И. Лыков. Все иллюстрации

Все эти характеристики будут широко представлены

Особое значение, которое никогда не потеряет своей

1.2. Микроскопическая диагностика

скопическому строению мозга и нервов положили начало

Рис. 1.1. Возможности современных методов исследования:

в новом термине «электронная гистохимия», синонимом

В 1845–1847 гг. Фогель опубликовал свои работы по

Выдающийся немецкий гистолог Гайденгайн в 1868 г.

шивания жиров судан III, а в 1901 г. Михаэлис приме-

отметить, что основные принципы выявления окислитель-

ридов, использовав свойство йодной кислоты разрывать

гистохимических журналов упомянем «The Histochemical

1.2.1.2. Подготовка тканей и клеток

из лабильного состояния в стабильное, т.е. прекращение

кращать, желательно до нескольких минут, хотя неплохая

практике обычно используется 10% раствор формалина,

ле не с лучшей стороны, что было обусловлено не самой

и стабилизацию многих ферментов обеспечивает глута-

OsO4 чисто вымытую ампулу обертывают чистой плотной

при последующих обезвоживании и заливке в смолы. При

Наиболее употребим фиксатор Элфтмана (биохро-

зон. Поэтому для фиксации следует брать маленькие ку-

нако благодаря своему более быстрому проникновению

в ацетоне с 0,65% MgCl2 обеспечивает хорошую сохран-

3) по гистохимическому выявлению специфических ре-

x реакция Миллона на тирозин (1849, здесь и далее

1.2.1.3.2. Реакции на аминогруппы

Нингидрин реагирует с аминокислотами с образова-

1.2.1.3.3. Реакции на связанные с белками

Эта реакция может быть использована и в качестве

1.2.1.3.5. Гистохимическое выявление триптофана

1.2.1.3.6. Гистохимическое выявление аргинина

ток других авторов ее усовершенствовать, остается наибо-

1.2.1.3.7. Реакции на связанные с белками

необходимости гистохимической локализации образова-

калия, сульфидом аммония, аскорбиновой кислотой и др.)

трации 0,0005 М при рН 2,6). Вариант обнаружения ба-

1.2.1.3.8. Блокирование и превращение

1.2.1.3.9. Гистохимия нуклеопротеидов

мононуклеотидов. Каждый мононуклеотид состоит из

1.2.1.3.10. Выявление пуриновых и пиримидиновых

1.2.1.3.11. Определение углеводного компонента ДНК

В данной реакции РНК практически полностью вы-

1.2.1.3.12. Цитофотометрия количества ДНК

Гидролиз в 1н НCl может быть заменен бромирова-

1.2.1.3.13. Реакции выявления фосфорной кислоты

ниновой протраве и в ситцепечатании. Как витальный

ток красного костного мозга. Метиловый зеленый и пи-

фиксированный OsO4, непригоден для этой цели. Метод

1.2.1.3.14. Ферментативный и химический гидролиз

ми является высокая специфичность. Правда, их эффек-

1.2.1.4. Гистохимия липидов