Ревность и женственность

Свою лекцию я основываю на двух статьях, носящих принципиальный характер в

творчестве Джоан Ривьер, «Женственность как маскарад» и «Ревность как механизм
защиты».
Д. Ривьер – британский психоаналитик, переводчик трудов Фрейда на английский
язык, была коллегой М. Кляйн и работала в русле ее направления. Особое внимание
уделила проблемам женственности.
В начале своей книги Ривьер обращается к статье Э. Джонса о «Раннем развитии
женской сексуальности», где автор набрасывает схему типов женского развития:
 Гетеросекусальный
 Гомосексуальный
1. Лесбиянство
2. Характерная маскулинность при «нормальном» развитии
Мы остановимся как раз на втором типе.
В повседневной жизни нам нередко встречаются мужчины и женщины, которые
являются гетеросексуальными, но проявляют признаки противоположного пола. Это
известное нам выражение природной бисексуальности обоих полов. Часто гомо- или
гетеросексуальные проявления и черты характера являются конечным результатов тех
конфликтов, которые индивид разрешает в течение жизни (прохождение Эдипова
комплекса, комплекса кастрации). «Разница между гомосексуальным и
гетеросексуальным развитием происходит из-за различной степени страха с
соответствующим эффектом, который он оказывает на развитие». (Здесь имеется в виду
страх наказания за деструктивные желания ребенка по отношению к родительским
фигурам). Ш. Ференци приводит в пример мужскую гомосексуальность и говорит, что
латентные гомосексуалисты преувеличивают свою гетеросексуальность, чтобы скрыть
гомосексуальные наклонности.
Далее Ривьер говорит о женщинах, которые, с одной стороны, имеют феминные
интересы и соответствуют феминному развитию, с другой – являются маскулинными в
своей профессиональной деятельности. И здесь автор приводит пример женщину, работа
которой была связана с выступлениями перед публикой. При этом женщина хотела, чтобы
ее выступления одобряли, так как она не была уверена в своей компетентности, и на этой
почве у нее возникал страх. Чаще всего люди, от которых она получала одобрение, были
мужчины (отцовские фигуры), однако, зачастую, это были лица, мнения которых не имело
большого значения.
Одобрения мужчин были двух типов:
 Заверения из рода комплиментов по поводу выступления
 Косвенное заверение из рода сексуального внимания мужчин
Ривьер пишет: «Анализ ее поведения после выступления показал, что она пытается
добиться сексуальных успехов с определенным типом мужчин посредством флирта и
кокетничанья с ними в более или менее завуалированной манере». Также анализ показал,
что не была разрешена Эдипова ситуация соперничества с матерью, и было довольно
значительное соперничество с отцом. Интеллектуальная работа женщины основывалась
на идентификации с отцом (ее работа связана с устной и письменной речью, а отец был
литератором, а затем занялся политической жизнью), и ее юность характеризовалась
сознательным бунтов против него, с соперничеством и презрением к нему. Также у
женщины были сновидения и фантазии, где она кастрировала своего мужа. Она
соперничала со многими мужчинами, представлявшими отцовские фигуры, а затем
добивалась их одобрения по поводу ее выступлений. В этом она четко соответствовала
типу гомосексуальных женщин в схеме Э. Джонса. Эти женщины не проявляют никакого
интереса к другим женщинам, однако желают признания своей маскулинности
мужчинами, претендуют на равенство, и другими словами, хотят быть мужчинами.
Анализ показал, что женщина, демонстрируя на публике свои интеллектуальные умения,
на самом деле демонстрирует фаллос отца. Страх же возникал из-за опасения, что
последует возмездие отца, которого она кастрировала. И, возможно, страх возникал на
месте сексуального желания отца.
Итак, женственность можно принять и носить как маску для того, чтобы скрыть
обладание маскулинностью и чтобы предотвратить ответные меры, если обнаружится, что
маскулинность есть. Ривьер заключает, что подлинная женственность и маскарад – это
одно и то же.
У женщины, которую мы рассматривали, были явные проявления кастрационного
комплекса. Как мы выяснили, в отношениях с мужчинами эта женщина проявляла
кокетство и имела сексуальное желание всех отцовских фигур
Теперь давайте посмотрим ее отношения с другими женщинами. Итак, Ривьер
пишет, что эта женщина осознавала соперничество с любой женщиной, которая хорошо
выглядела или претендовала на интеллект (то есть либо подчеркивание феминности, либо
маскулинности). Она могла установить удовлетворительные взаимоотношения с любой
женщиной.
Анализ показывает, что на последующие реакции в отношении мужчин и женщин у
обоих полов влияет реакции на родителей во время орально-садистической фазы. В
результате разочарования во время сосания или отлучения от груди по отношению к
обоим родителям развивается крайне интенсивный садизм (Э. Джонс считает, что
гомосексуальность у женщин рождается из орально-садистической фазы). Желание
откусить сосок исчезает, и за ним следует желание разрушить мать, проникнуть в нее и
выпотрошить все содержимое ее тела: пенис отца, фекалии, детей. Желание откусить
сосок сменяется также желанием кастрировать отца, откусив ему пенис. На этой стадии
оба родителя являются соперниками, так как оба обладают желаемыми объектами (мать –
грудью, отец – пенисом). На этой стадии садизм ребенка направляется по отношению к
обоим родителям, и ребенок боится мести обоих родителей. Но девочки ненавидят мать
больше, и, значит, больше боятся ее, так как мать может разрушить тело девочки. И в
такой ситуации единственный выход – успокоить мать и искупить преступления (садизм).
Девочка должна отказаться от соперничества с матерью и попытаться вернуть ей то, что
украла. Девочка идентифицируется с отцом и занимает его место, таким образом,
возвращая его матери (однако это является патологичным путем развития, так как,
идентифицируя себя с отцом, девочка обретает гомосексуальность).
Итак, возвращаясь к нашему примеру маскулинной женщины, можно сказать, что
она «спасла себя от невыносимого страха, исходящего из ее садистического бешенства в
отношении обоих родителей, создав фантазию величайшей, и ей не могло быть причинено
никакого вреда. Сутью фантазии было превосходство над родительскими фигурами.
Возникает вопрос: какова природа полностью развитой феминности? Как
утверждали Хелен Дойч и Эрнест Джонс, полностью развитая гетеросексуальная
женственность обнаруживается на орально-сосущей стадии. Принятие «кастрации»,
покорности, восхищения мужчинами приходит на орально-сосущей плоскости, и главным
образом от отказа от садистических кастрационных желаний. «Я не должна забирать, я
даже не должна просить, это должно быть отдано мне». Способность к
самопожертвованию, преданности и самоотверженности выражает усилия возвратить и
компенсировать родительским фигурам то, что у них было взято.
И здесь можно сделать вывод, что достижение полной гетеросексуальности
совпадает с достижением генитальности. Генитальность, по Абрахаму, подразумевает
достижение постамбивалентного состояния. Разница между нормальной и
гомосексуальной женщиной заключается в различной степени садизма на орально-
садистической стадии, а также силы справиться с садизмом и со страхом наказания.
Итак, мы рассмотрели природу женственности на примере маскулинной
пациентки. Подлинной женственности как таковой нет. Всякое проявление является
«маскарадом». Маленькая девочка сталкивается с враждебностью по отношению к обоим
родителям, преодолев которую, она пойдет либо по пути гомосексуальности – откажется
от соперничества с матерью, либо по нормальному пути – преодолеет садизм, будет
бороться за любовь отца, и возвратит те желаемые объекты, которые символически украла
у обоих родителей в период оральной фазы.

А теперь рассмотрим феномен ревности в контексте женственности. Ривьер

приводит в пример пациентку молодую замужнюю женщину, страдающую
фригидностью, с тенденциями к гомосексуальности. Ревность касалась ее мужа и его
предполагаемых романов с другими женщинами. Ревность также проявлялась и в
отношениях переноса к аналитику. Пациентка воображала, будто у аналитика спрятаны в
письменном столе письма ее мужа или другого мужчины, которого она желала.
Фрейд описал две формы болезненной ревности:
 спроецированную
 бредовую
Обе служат цели защиты от Сверх-Я путем проецирования вины за собственную
неверность субъекта на партнера. Эрнест Джонс описывает ревность как признак любви,
компенсацию ненависти, заверение против вины, то есть виновны другие стороны, а не
ревнивец.
Ревность у мужчин – это результат зависимости, возникающей из вины; вина
приводит к боязни отца и инверсии; инверсия – к боязни женщины, из которой возникает
порыв и неверность, и затем она проецируется.
У пациентки вина по поводу собственной неверности использовалась как
прикрытие, смещение, защита. Ревность как следствие собственной неверности является
бессознательной «доминантной фантазией», которая заключается в импульсе со стороны
пациентки захватить и получить от другого лица нечто, что она сильно желала, тем самым
обкрадывая его. Главными в фантазии пациентки были два объекта:
 то, что она хотела получить
 тот, кто обладал этим, и должен был этот потерять
В сознании она желала получить любовь от мужа, детей и окружения, но на самом
деле это означало, что они должны были подчиняться ей. И далее полное подчинение
лишало их возможности получить какие-либо удовольствия для себя. В итоге мы видим,
что она получила бы желаемый объект – их любовь, а они, в свою очередь, были бы
ограблены. Входя в высшие круги она пыталась завладеть мужчинами, чтобы обокрасть
таким образом женщин. В подробном анализе выяснилось, что все удовольствия для нее
должны были приобретаться за счет другой персоны.
Объяснение ревнивых настроений пациентки объяснялось появлением
бессознательной «доминантной» фантазии. Когда интенсивность этой бессознательной
фантазии поднималась выше определенного уровня, то тогда развивался такой страх,
который можно было уменьшить лишь путем проекции на других людей и путем
мазохистического оборачивания грабительского влечения против себя. В ревнивых
настроениях пациентка замечала, что «муж и другие женщины крадут у нее все,
насмехаются над ней, лишают ее любви, ее собственного самоуважения и
самоуверенности».
Бессознательная «доминантная» фантазия уходит корнями в самую раннюю
идентификацию с матерью, которая имеет нарциссический характер фантазии. Мать
пациентки была двойным объектам, состоящим из двух частей: самой себя и своей
собственности. Отец был частью собственности матери, которую нужно было украсть.
Вся собственность матери состояла из ее груди, молока и содержимого ее тела: фекалий,
детей и пениса отца – все это пациентка должна была похитить. Итак, эта бессознательная
фантазия произошла на орально-эротической и орально-садистической фазе развития.
У лиц, чей психический склад включает либо ревность, либо неверность, «потеря
любви» или «поиск любви» касается более глубокого, нежели генитальное отношение к
желаемому родителю. Привязанности у таких людей бывают как к парциальным
объектам, что способствует изменению реальных объектов и демонстрирует безразличие к
их объективной личности (здесь имеется в виду, что за объект принимается только тот,
кто обладает чем-то). «Поиск» или «потерю» можно проследить до оральной зависти и
депривации груди или отцовского пениса – тех объектов, которыми родители
удовлетворяют друг друга в коитусе, как считается на этой фазе развития.
Здесь нужно развести два понятия: зависть и ревность, которые часто вызывают
путаницу. Зависть возникает там, где лицо обладает желаемым объектом (зависть к
мужскому полу, обладающему фаллосом). Ревность возникает тогда, когда субъект
обладает чем-то и это что-то другой пытается отобрать (ребенку кажется, что он обладает
матерью, а отец ее отнимает – ситуация Эдипова комплекса).
Возвращаясь к истокам ревности, нужно сказать, что оральная основа ревнивых
импульсов может объяснить большую частоту ревности у женщин, чье психосексуальное
развитие теснее, чем у мужчин, связано с оральной организацией либидо.
У пациентки одним из главных мотивов фантазии был мотив мести матери за все
лишения, которые причинило ребенку ее владение желаемыми удовольствиями, начиная с
груди. Никогда не прекращающиеся усилия получать удовольствия, лишая и грабя других,
у пациентки были усилиями повторить и заново обеспечить безопасные условия детства, в
котором обкраденная мать была всегда доброй. Для пациентки было безопасно
наслаждаться льготными позициями, владеть чем-то больше своей матери или
субститутов матери, невинно обманывать, делать карьеру до тех пор, пока в ситуацию не
вступали специфические сексуальные черты, и пока грубый агрессивный акт с ее стороны
не выдавал скрывающихся за ним бессознательных импульсов. Но так как в ходе анализа
вскрылись сексуальные желания, доминантная фантазия не смогла работать как защита. В
детстве безопасность, извлекаемая от наносимых матери повреждений, была нарушена
сексуальным опытом с братом, что в результате привело к тяжелым навязчивым
симптомам. В течение первых лет супружеской жизни, несмотря на разрешение
сексуальных отношений и деторождение, возникли гомосексуальные тенденции как
попытка разрешить конфликт страха.
Итак, ревность может быть использована как защита от бессознательных
конфликтов и сама по себе может быть симптомом бессознательных обвинений со
стороны Сверх-Я. Горечь ревности исходит из бессознательного понимания ревнивым
человеком неверности партнера как возмездия ему за собственную агрессию,
проявленную в самых ранних фантазиях. Основание нормальности ревнивого чувства
зависит от того, достаточно ли велики собственные страхи субъекта по поводу
бессознательных импульсов украсть и похитить у родительских фигур любимые объекты.
Итак, мы рассмотрели феномен проявления патологической ревности. Она
рассматривается как проекция собственных бессознательных стремлений к неверности, и
ее предпосылки имеют свое место в период орально-садистической фазы, когда ребенок
стремится украсть у родителей желаемые объекты.