Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/11790992

Старшая кровь
Направленность: Гет
Автор: OrangeBird (https://ficbook.net/authors/6714159)
Фэндом: Сапковский Анджей «Ведьмак» (Сага о ведьмаке), The Witcher, Ведьмак
(кроссовер)
Пэйринг и персонажи: Цири, ОМП, ОЖП, Эредин Бре́ акк Глас, Аваллак’х,
Францеска Финдабаир, Маргарита Ло-Антиль, Ида Эмеан аэп Сивней, Шеала де
Тансервилль из Крейдена, Сабрина Глевиссиг, Геральт из Ривии, Йеннифэр из
Венгерберга
Рейтинг: R
Размер: планируется Макси, написано 323 страницы
Количество частей: 24
Статус: в процессе
Метки: Приключения, Эльфы, Хронофантастика, Научное фэнтези, Война,
Параллельные миры, Расизм, Сновидения, Социальная фантастика, Становление
героя, Пророчества, Серая мораль, Моральные дилеммы, Мироустройство,
Социальные темы и мотивы, Как ориджинал, Реализм, Согласование с каноном,
Развитие отношений, Драма, Экшн, Психология, Эксперимент, Политика,
Генетика / Эволюция, Борьба за власть, Квантовая физика

Описание:
Сага о Ведьмаке завершается на берегу туманного озера в Ривии. Но что же
стало с Цири, которая больше всего на свете хотела одного - перестать быть
оружием в чужих руках?

Публикация на других ресурсах:

Запрещено в любом виде

Примечания:
Перед вами – прямое продолжение книжного цикла Анджея Сапковского.
Трилогия раскрывает дальнейшую судьбу Цири, тесно связанную с событиями,
которые случились за сотни лет до её рождения и за тысячи лет до Сопряжения
Сфер.

Никогда не интересовались Ведьмаком? Ничего страшного! Это самостоятельная

книга в жанре sci-fantasy, которая подходит и для чтения с нуля.

О чём же эта история? О малом и великом, о поиске себя и неумолимой поступи

прогресса, об иных цивилизациях – и всё тех же идеях, об извечном
неравенстве, об извечной борьбе, о странной силе, сокрушающей миры, о
мудрых легендах, безрассудных поступках…и о чувстве, которого не должно
было быть, никак не могло быть. Но всё же оно случилось.

Добро пожаловать!
-------------------------------------------------------------
У трилогии появился собственный канал в telegram:
https://t.me/elderblood_trilogy
Арты, интересные факты, заметки, анонсы и всё, что придумается по ходу.

Потрясающие арты от SXPHE: https://wampi.ru/album/2Ubbr

Таймлайн основных событий двух миров: https://inlnk.ru/0QJXG1
 Оглавление

Оглавление 2
Книга I. Люди, эльфы, призраки. Глава I 3
Глава II 14
Глава III 24
Глава IV 36
Глава V 53
Глава V 65
Глава VI 74
Глава VI 91
Глава VII 100
Глава VII 107
Глава VIII 122
Глава IX 139
Глава X 154
Глава X 173
Примечание к части 184
Глава XI 185
Глава XI 191
Глава XII 200
Книга II. Власть, война, любовь. Глава I. 214
Примечание к части 226
Глава I 227
Глава II 243
Глава III 268
Глава III 277
Примечание к части 291
Глава IV 292
Глава V 318
Сноски: 329
Книга I. Люди, эльфы, призраки. Глава I

И вот теперь, когда острие меча смотрело прямо в горло, Цири ясно
поняла – это была роковая ошибка. Не промах, не провал, не досадное
заблуждение, о нет. Та самая фатальная ошибка, к которой можно готовиться
всю жизнь, а она выскочит однажды из-под земли.

Нельзя было оставаться в этом мире. Даже на ночь – нельзя. А теперь...

Щелчок. Боль рухнула чугунной глыбой, вдавив прямо в грязь. Её ударили.

Кажется, латной перчаткой. Кажется, тот, что держал меч. Сквозь густую тень от
капюшона она разглядела рябую морду, рычавшую на незнакомом языке. Мир
гудел и пульсировал, то размываясь в тумане, то впечатываясь в глаза серой
кляксой направленного на неё клинка. В воздухе бродила знакомая кислая вонь.

– Чтоб вы сдохли, черные твари, - заискивающе улыбаясь, проскрипела Цири. –

Чтоб вас на части разорвало, ублюдки. А тебя, вошь ты сипатая, самого первого.
Чёрт вас дери, вы тут моетесь хоть иногда?...

Чёрные плащи, естественно, не поймут на всеобщем[1] ни слова - но, возможно,

доброжелательный тон успокоит их.

Она зажмурилась на всякий случай, ожидая нового удара. В грудь ткнуло твёрдо
и остро. Рябой перевел меч ниже и отступил на шаг, бросив пару лающих фраз
спутникам. Теперь они спорили о чём-то, визгливо протягивая гласные.

Цири закусила губу, выжимая из железного привкуса всё без остатка, а затем
осторожно влезла в их головы.

Огонь. Дорога. Ехать далеко...Костер. Хорошо. Награда.

Проклятье. Она не ушла вперёд – она вернулась назад. Это был тот же самый
мир. Её, Цири, собирались отвезти в город и сжечь на костре как ведьму!

Дубовая кора впилась в спину. Ткань на левом плече стремительно бурела. Боль
тянула и грызла, с остервенением выдергивая из неё жизнь. Скоро она потеряет
сознание и…всё? Конец? Вот такой – безымянный, нелепый, покрытый туманом?

Глупо. Просто глупо. Когда-то её звали Цинтрийским Львёнком, обещанной

Ласточкой, и даже, ей-богу, Владычицей Времени и Пространства. А теперь у неё
не осталось ничего – ни времени, ни пространства, ни сил для спасительного
прыжка.

Бежать было некуда. Мир тонул в молочном тумане. Почему же ей так не

повезло, чёрт возьми? Почему именно сейчас?

***
Мимо. Она всё время попадала мимо. Порой ей встречались человеческие миры –
в них так же сплетничали, смеялись и распивали что-то крепкое по вечерам.
Пели, надеялись и боялись. Но в них не было главного. Цинтры, Редании, Ковира.
Хоть кого-то, кто знал бы её язык. С небес равнодушно глядели звёзды,
складываясь в фигуры из сказок и легенд – но и легенды эти были чужими.

4/330
«Может, я всё время хожу по кругу, – думала Цири, привычно нырнув под одеяло
в очередной комнатке очередного трактира. – Может, я оказалась слишком
далеко. Может, мне уже никогда не вернуться…»

Но об этом она старалась не думать. Как и о том, что за минувшие пять лет ей так
и не удалось овладеть собственным даром. Хотя какие-то магические приемы она
всё же освоила – спасибо седобородому Мерлину. Разумеется, он был тем ещё
интриганом, способным на любые пакости ради достижения цели; но с ним было
приятно болтать летними вечерами, потягивая терпкий эль. А без его уроков она
не протянула бы теперь и недели.

Ей неплохо удавалась телепатия: она улавливала людские мысли в виде образов,

не зная ни слова на их языке. Простенькая бытовая магия делала путешествия
чуть менее невыносимыми, а огненные шары пару раз спасли её от весьма
недружелюбных существ. Конечно, это были лишь детские фокусы в сравнении с
той магией, которую творили настоящие чародейки. Но приходилось
довольствоваться тем, что есть – и продолжать искать путь домой, скрытый от
глаз, словно песчаная дорожка в толще вод. Нужно было обязательно
продолжать, иначе.…иначе она могла просто не выдержать. Сойти с ума,
бесконечно плутая по пустым мирам. Как назло, теперь они попадались всё чаще,
и она уже совсем было отчаялась – когда вдруг наконец наткнулась на этот.

Здесь была глубокая осень. Угрюмый ветер шумел в пожелтевших деревьях, гнал
по жухлой траве мокрые листья, прокусывал холодом до самых костей. В
маленьких круглых болотцах проблескивала корочка льда. Небо затянули пухлые
от сырости облака. Спустя несколько часов непрерывной борьбы с ветром Цири
обнаружила рыбацкую деревушку, надежно спрятанную среди высоких скал.
Изрезанный бухтами залив скрывался в плотном тумане.

В ветхом гостевом доме Цири раздобыла для Кэльпи место в стойле и немного
соломы, а для себя – миску рыбной похлебки, кружку отвратительного горячего
пойла и тощую меховую накидку. Устроившись в уголке, она осторожно
погружалась в мысли немногочисленных посетителей харчевни. Скалы с заливом
отдаленно напоминали острова Скеллиге. Но морщинистые маленькие люди
выглядели совсем иначе и говорили на незнакомом языке – грубом и точно
лающем. В мыслях – смирение, бесконечная усталость…И страх: они до смерти
боялись каких-то рыцарей в черных плащах с капюшонами.

Ведьмачка хлебнула из глиняной кружки, морщась от кислой телесной вони,

густо пропитавшей харчевню. Подобное местечко уже встречалось ей с месяц
назад. Тогда ей хватило и пары часов в какой-то крысиной норе, чтобы понять:
этот мир крайне недружелюбен к магии. Здесь маги и магички — не всемогущие
хозяева, а объект охоты. Вместо почестей и золота им полагаются костёр,
вырванные ногти и целый арсенал пыток, от одного образа которых,
подсмотренного в чьей-то голове, у Цири подкосились ноги.

Кутаясь в тощую накидку, она вновь вспоминала отблески костра и жуткие

крики. Ведьмачка приказала себе быть крайне осторожной – но всё же решила
переночевать в деревне.

Это и стало её роковой ошибкой.

Где же она сглупила? Что её выдало? Маленький огненный шар, который она
создала в стылой комнатушке? Серебряная монета странной чеканки? А может,
всё дело было в лошади — чёрной как смоль красавице Кэльпи…
5/330
Цири была уже в часе езды от деревни – она осторожно продвигалась по узкой
тропе среди замшелых деревьев-великанов, тонувших в рассветном тумане –
когда её настигла погоня. Но худшее было впереди. Лихорадочно подгоняя
Кэльпи, пролетая сквозь опасно высокий бурелом, она пыталась перенестись
сквозь пространство и время…и ничего не выходило. Снова и снова. То ли
странный лес приглушал магию, то ли она слишком вымоталась, так и не поспав
ночью – итог был один. Попытка бегства провалилась. Едва змеящаяся тропка
терялась в непролазной чаще.

Преследователей было четверо – все в длинных черных плащах с капюшонами и

металлических нагрудниках. Бой был недолгим. Ей распороли плечо, оттеснили в
самую чащу, а там окружили, прижав к дереву – накинули сеть, растянули
веревки и стащили с лошади.

***
Металлические пальцы грубо схватили за подбородок и резко развернули голову,
вдавливая в дубовую кору. Вновь смрадное порыкивание на незнакомом языке –
где-то совсем близко, так, что её буквально скрутило отвращением. Гнусавый
мужской гогот в четыре глотки.

Плечо жгло сплошняком, будто костер для ведьмы уже сейчас протянул к ней
рыжие пальцы. Перед глазами носились белые мушки – верный признак того, что
скоро силы окончательно покинут её. Или это просто пошел снег?... Из тумана
вновь выступили рожи в капюшонах. Теперь они совершенно явно скалились,
оглядывая её с ног до головы. Тишину нарушало равномерное чавканье – правый
жевал ком древесной коры, пуская клейкие слюни. В пустом взгляде загорелась
мутная искорка животного интереса. Цири скривилась, натужно изображая
улыбку.

Всё ясно. Решили употребить последние часы жизни преступницы с пользой для
себя. Она ранена, истекает кровью, вся в грязи…неужто не противно? Животные.
Сущие животные. Кислые слизни с мечами. Ну а возьмет она сейчас и грохнется в
обморок? Вдруг и тогда не побрезгуют? Что ж, тогда ей не повезло… но
придётся, придётся, ведь это её единственный шанс. Единственный шанс –
долгая дорога, единственный шанс – выбраться из проклятого тумана.

Капюшоны переглянулись. Рябой цокнул языком и отвел меч, примериваясь.

Веревки, перерубленные точным ударом, мягко скользнули к ногам. Он отступил
на шаг, скаля желтоватые зубы, и вновь залаял, обращаясь к ней...

А потом всё случилось мгновенно.

Звонкий треск – будто кто-то разом наступил на все ветки. И сразу следом –
короткий хриплый вскрик прямо перед ней.

Время стало вязким как смола. Рябой таращился на Цири с недоумением и будто
бы обидой, словно пытаясь сказать что-то ещё – но лишь со странным скрипом
раскрывал рот. Она вдруг поняла, что глаза у него светло-голубые, а ресницы
короткие и рыжие, точно спаленные солнцем. Из его нагрудника торчал меч.
Широкий клинок пронзил лист металла и человеческую плоть легче масла.
Мертвеющее тело окутывала смоляными клубами тьма, хлынувшая из
вертикального разреза в воздухе. А во тьме постепенно проявлялась высокая
фигура в кровавом плаще.

6/330
Ей хватило одного взгляда в холодные зелёные глаза, чтобы понять – на смену
маленьким утренним неприятностям пришёл самый настоящий ночной кошмар.

«Это он, - совершенно спокойно подумала Цири. – Он нашёл меня».

Черные плащи заметались, заголосили, обнажая мечи. Один из них рухнул

ничком и стал судорожно биться в землю, монотонно взывая к кому-то.
Эльфийский клинок блеснул и запел в утреннем тумане. А Цири, пользуясь
наступившей неразберихой, приняла единственное верное решение: рванула со
всех ног обратно в чащу. Из тумана тут же вынырнул ещё один силуэт в красном
и вцепился в неё мертвой хваткой.

– Куда собралась, dh`oine?[2] – зло спросил звонкий голос на чистейшей Старшей

речи. – А ну не дергайся! Потеряешь еще больше крови…

Совет был воистину хорош. Цири глубоко вздохнула и обмякла на руках эльфа,
искусно изображая обморок. Теперь перед глазами разливалась темнота. Лицо
покалывали снежинки. Она считала вздохи, напряженно вслушиваясь в крики и
лязг мечей.

А потом утренний лес вновь наполнила тишина – и тогда она поняла, что рыцари
больше не вернутся домой. И не полюбуются костром, на котором сожгли
очередную ведьму.

– Красиво, - одобрительно проговорил звонкий голос.

Ему никто не ответил. В лесу протяжно крикнула птица.

– Давай быстрее отсюда уйдем, Эредин, - жалобно прозвенело над ней. - Какое-то
гиблое место. Я прямо чувствую, как оно выпивает силы. Проклятье, как эти
вонючки умудряются селиться в таких мерзких болотах?...

– Ты что, не видишь – девке пустили кровь, — раздраженно отвечал другой голос,

низкий и хрипловатый. – Она не выдержит даже одного перехода. Нам придется
ночевать здесь. Подлатай ее. Только осторожнее. Малышка может укусить.

– А ты куда?

– Пойду найду её лошадь. Славная лошадь, жаль терять, – голос зазвучал в

отдалении.

Эльф опустился на землю вместе с Цири. На лицо упала тень.

«Пора!» – подумала ведьмачка.

А затем распахнула глаза, оглушила его резким ударом по лицу и рванула назад
к тропе, успев увидеть перед собой изумлённый бирюзовый взгляд. Эльф
схватился за скулу, прорычав вдогонку какое-то ругательство.

Ей не удалось сделать и нескольких шагов. Мышцы словно скрутило проволокой.

Мир покачнулся и поплыл – Цири поняла, что падает прямо в звенящий болью
туман. Кто-то подхватил её и легко, словно пушинку, поднял на руки.

– Cead[3], Ласточка, – насмешливый низкий голос раздался прямо над ухом. –

7/330
Соскучилась по мне?

Боль не дала ответить. Боль превратила губы в дубовую кору. Теперь не было ни
ног, чтобы бежать, ни рта, чтобы ответить, ни сил, чтобы бороться – одна
сплошная боль.

– А я предупреждал тебя, – смеялся где-то над ней командир эльфийских

Красных всадников Эредин Бреакк Глас, – наша маленькая Ласточка может в
любой момент превратиться в маленькую змейку и ужалить!

Он опустил её на траву.

– Скорее, в бешеную суку, – с негодованием отвечал молодой эльф. – Вот подлая

тварь! Командир, можно я оставлю её так на пару часов? Пусть помучается,
покричит. А потом, так уж и быть, заштопаю…как-нибудь.

Ведьмачка закусила губу, сдерживая крик, и лишь тихо шевельнулась на земле.

– Понимаю. Ласточка не воспользовалась шансом произвести хорошее первое

впечатление, – мягко проговорил Эредин. – Тем не менее, мы обязаны доставить
её в целости и сохранности.

После небольшой паузы Цири вновь услышала его низкий голос.

– И мне не нравится видеть её такой.

– Это ещё почему? – удивился голубоглазый.

– Не валяй дурака, Илль. Приступай.

***
Очнувшись, Цири долго глядела в потолок. Вокруг было спокойно. Тихо. Тепло.
Повернув голову, она увидела шероховатую стену и маленькое окошко, затянутое
мутным стеклом. За окном крупными хлопьями валил снег. Темноту рассеивала
одинокая свеча в углу, прогоревшая почти наполовину.

Девушка медленно поднялась и села на кровати. На ней была длинная светлая

рубашка из грубой ткани. Её собственной одежды, разорванной и запачканной
кровью, нигде не было. Лишь серебряный медальон с оскаленной кошачьей
мордой остался висеть на шее.

«Рана, – внезапно вспомнила Цири. – Что с ней?»

Плечо слегка сдавливала аккуратная перевязка. Под бинтами была глубокая

запёкшаяся царапина. На ней уже начала застывать корочка.

Что-то блеснуло на запястьях. Она увидела цепочки из чёрного металла –

матового, легкого и даже приятного коже. Тонкие звенья прилегали друг к другу
плотно, словно чешуйки. В дрожащем пламени свечи казалось, что две маленькие
змейки обернулись вокруг запястий – и ухватились за собственные хвосты.

Цири вытянула руку и попыталась вызвать шар света. Сделать огонёк ярче.
Просто выпустить искру. Ничего. Пусто. Виски сдавила ноющая боль.

Что ж... круг замкнулся, и вот она вновь эльфийская пленница. А пленнице
8/330
полагается быть в кандалах. Особенно, если она уже однажды сбежала.

Цири знала, что Эредин и его Красные всадники продолжают поиски. Иногда ей
снились сны, в которых он настигал её, мчась на огромном гнедом жеребце
сквозь время и пространство. Порой были и другие сны. О них она предпочитала
не вспоминать никогда и ни при каких обстоятельствах.

Но эльфийские воины так ни разу и не явились. Со временем Цири внушила себе,

что все эти сны – лишь отблески воспоминаний. Ночные призраки в длинной
веренице других призраков. Маленькая неизбежная плата за то, что она всё ещё
жива...Какая глупая беспечность! Ещё одна, на этот раз уже по-настоящему
роковая ошибка. Он был терпелив. Время для него не имело значения. И теперь
он всё-таки нашёл её. Поймал во время беспорядочного мельтешения по мирам,
как и обещал когда-то – в самом первом сне.

Этого никогда бы не случилось, если бы она осталась в Камелоте. Или если бы

она, маленькая бездарная тупица, хоть немного освоила магию!

Цири глубоко вздохнула, вытягивая затёкшие ноги.

«Бессмысленно жалеть об этом теперь, — огонёк свечи дрогнул, словно

соглашаясь с ней, – нужно решить, что делать. Может, мне стоит…поговорить с
ним? С Эредином? Когда-то мы неплохо ладили».

Она вновь вздохнула, покачав головой. Это «когда-то» закончилось ровно в тот
момент, когда ведьмачка отказалась помогать эльфийскому военачальнику в его
собственных планах. Смутных и скользких планах. Цири много раз возвращалась
в мыслях к их разговору в беседке, но так и не смогла разгадать его намерений.
Был ли он виновен в смерти Короля Ольх? И, кстати, кто у них теперь король?..

Что-то склизкое шевельнулось в груди. Огонёк заметался и чуть не погас.

«Лаборатория. Он отвезёт меня в лабораторию! Ауберон предупреждал, что меня

ждёт, если…»

Она отчаянно подёргала цепочки на руках. Бросила быстрый взгляд на окошко.

Больше она ничего не успела сделать – дверь, тихонько скрипнув, отворилась.

***
Цири подскочила, точно подброшенная пружиной. Мгновенно оказалась у окна,
вжалась спиной в холодную стену и только тут сообразила, что выглядит, по
меньшей мере, глупо. В комнате не было ни одного заостренного или просто
тяжелого предмета. В ней вообще ничего не было, кроме кровати и огарка свечи.
Но отступать было поздно.

– Не подходи! – прошипела она.

Эредин Бреакк Глас стоял у двери, разглядывая её. На губах его играла
презрительная усмешка. Эльф был безоружен, не было и неизменной кольчуги —
лишь тёмно-красные эльфийские одежды.

– Будем считать, что это приветствие, — медленно проговорил он, садясь на

кровать. – И оно же благодарность. Мы спасли тебя дважды, Ласточка. Убили
твоих преследователей. Вылечили рану.

9/330
– Свинью тоже откармливают… перед убоем, – процедила Цири. Ничего более
подходящего она придумать не успела.

– Заметь, не я это сказал, – эльф покачал головой и сделал приглашающий жест

рукой.

Она осталась стоять у стены – неподвижная, злая, настороженная. Эредин не

торопил. Он задумчиво смотрел на хлопья снега за окном.

Выждав несколько томительно долгих минут, Цири осторожно села на

противоположный конец кровати. Швырнула подушку на пол. Эльф продолжал
рассматривать вечернее небо. Затем неспешно повернулся к ней.

– Покажи мне свою рану.

– Ещё чего!

– Как скажешь.

Змеиные цепочки пришли в движение. Кольца развернулись, царапнув запястья –

мгновенье спустя она была уже накрепко прикована к спинке кровати.

Эредин сел ближе. Протянул руку к рубашке. Цири отпрянула и вжалась головой
в равнодушную стену.

– Не бойся. Я не интересуюсь человеческими девочками, – равнодушно

проговорил воин, опуская рукав. – Или вернее сказать…прости?

Она отвернулась. Грубая ткань, освободив плечо, стала царапать тело.

– Я не интересуюсь эльфийскими убийцами.

– Мы оба убийцы – так уж сложилось, – эльф аккуратно разматывал бинты, – вся

разница между нами в том, что я не вру. Не вру, малышка. Потому что не боюсь. А
ты – боишься и врёшь. Самое отвратительное – ты врешь себе. Так ты делаешь
только хуже. Поверь мне, моя Ласточка.

Состояние раны ему не понравилось – едва заметно скривив губы, он положил

поверх неё ладонь и прикрыл глаза. Цири испуганно следила из угла. Пальцы у
него были горячими и грубыми. Боль вновь разгоралась калёным железом.
Ведьмачка сжала зубы как можно крепче, на глазах выступили слезы. А потом
всё закончилось.

– Ну вот, – Эредин быстро перевязывал бинты. – Через несколько дней и следа не

останется.

– Спасибо, – она попыталась улыбнуться. Не получилось.

– Не за что, Ласточка, – кивнул эльф, изучающе глядя на неё.

Я чувствовал твой зов всё это время. Твои мысли. Твои желания.

Низкий голос зазвучал прямо в голове, щекотно отдаваясь в висках. Эредин

продолжал нагло ухмыляться. Его губы не двигались. Цири равнодушно
отвернулась. Сердце скакнуло, точно рыба об лёд.
10/330
– Спасибо, что выручил, Эредин. Сожалею, что наша последняя встреча
закончилась…так.

Выражение её лица давало ясно понять, что она ничуть не сожалела.

– К нашему обоюдному удовольствию, она оказалась вовсе не последней. Могу

освободить твои руки. Если обещаешь вести себя хорошо.

– Обещаю, – послушно кивнула Цири. И с облегчением почувствовала, как оковы

разжимаются.

Командир Красных всадников таинственно улыбнулся, отодвигаясь к краю

кровати.

– Ты, Ласточка моя, слишком зазналась. Все эти туманные пророчества и громкие
титулы вскружили тебе голову. Так много о себе возомнила, что потеряла связь с
реальностью! Для такой маленькой пташки это особенно опасно…

Эредин слегка склонил голову, наблюдая, как она растирает затёкшие в локтях
руки. Он любил смотреть вот так – искоса, загадочно, с едва заметной улыбкой,
словно втягивая по капле её волнение и трепет.

Только всё это был не он.

– Впрочем, тебя я не виню. Ничем не оправданное самомнение – вернейшее

свойство твоей поганой расы. А тем временем реальность такова, малышка. Я
могу уйти прочь, как ты просила. Оставив тебе на память эти браслеты… и эту
очаровательную рубашку, конечно. И тогда ты очень скоро убедишься, что наша
встреча была для тебя самым большим благом. Ты погибнешь быстро, мотылёк.
Если повезёт…

Он недвусмысленно усмехнулся. Цири лишь гадливо поморщилась - будто прямо

перед ней перевернули телегу навоза, едва не запачкав сапожки.

– Ни черта ты не можешь, Эредин. Хозяева не велели тебе быть грубым. Велели

довезти меня в целости и сохранности, что ты и сделаешь.

Эльф никак не отреагировал. Цири слегка потянула плечом. Села поудобнее.

– Эредин Бреакк Глас, бравый командир Красных всадников, - нараспев

протянула она. – Которого гоняют, точно последнюю блохастую шавку. Из мира в
мир, туда-сюда…за кучкой перегноя. Ну и каково тебе? Сдувать с меня пылинки,
когда хочется придушить?

Равнодушные зелёные глаза поблёскивали в темноте. Свеча почти догорела.

Голос разума тоненько звенел, призывая остановиться – но нет, остановиться она
уже не могла.

– Как поживает твоя рана? Нравится снимать штаны и каждый раз любоваться,
как тебя отделала поганая dh`oine? – она хохотнула нагло и звонко. – Наверное,
твои всадники в восторге от этой истории. Где же они, кстати? Или больше не
подчиняются тебе? Так может, ты теперь не Ястреб, а побитая псина? Ползаешь
на брюхе по всей Спирали, вымаливаешь прощение. И это при том, что ты…что
тебя даже в очереди на отцовство не рассматривают!
11/330
Цири вновь усмехнулась и замолчала, вполне довольная собой. Эльф поднялся с
кровати. Щелчком пальцев затушил свечу.

– Добрых снов, — спокойно сказал он и двинулся к двери.

– Уже уходишь? – она в картинном недоумении вскинула брови. – Ты же пришёл

поговорить со мной…Так давай поговорим!

– Я пришел, чтобы взглянуть на рану и убедиться, что ты перенесëшь завтрашнее

путешествие. Оно будет тяжелым, Ласточка. Тебе стоит выспаться, а не
напрягать впустую свой крошечный мозг. И разговаривать нам с тобой не о чем.

Он взялся за ручку двери. Снег закручивался и умоляюще бился в мутное окошко.

Цири вдруг осеклась. Что-то мерзко и больно кольнуло прямо под рёбра. Это не
сон. Не сон! Раньше она могла дерзить ему и смеяться, убегать от него или
оставаться, и что бы она ни выбирала, рано или поздно краски выцветали и
приходил рассвет, оставляя её наедине с постылой свободой, удивлением,
необъяснимым трепетом… Но теперь это не сон. Она на самом деле здесь, и
рассвет уже не придёт за ней.

Она всё смотрела в угол – туда, где прежде горел одинокий огонёк – не замечая,
как внимательно эльф наблюдает за ней, как расцветает на его губах холодная
усмешка.

– Мне пора идти, малышка, - нарочито мягко проговорил Эредин. – Знаю, тебе
совсем этого не хочется, вопреки твоим …

– Ты же никогда не врёшь, - резко перебила Цири. – Так не ходи вокруг да около!

Скажи сразу – что со мной будет? Зачем я вам теперь?

Рука с тяжелым перстнем-печаткой соскользнула с двери.

– С тобой всё будет хорошо, Ласточка. Если только ты будешь слушать меня. Ты
долго играла в прятки, моя неугомонная пташка. Но теперь игра окончена. Мы
возвращаемся домой.

- Нет, – она сжала деревянную спинку так, что пальцы побелели. – Никогда!

– Ты привыкнешь, мотылек. Привыкнешь, а потом и полюбишь, – во тьме

послышался тихий смешок. – Таково главное свойство вашего вида: быстро ко
всему привыкаете…

Она поспешно отвернулась, не сумев удержать лица. Яд его слов вдруг проник в
неё, разом наполнив дурнотой. Страха не было. Она не боялась, она совсем не
боялась – ни тогда, в лесу, ни теперь. Отчего же так дурно, так больно? Откуда её
столько, этой боли? Что ж, неважно. Она выносит её в себе, вытерпит, выскулит,
сжавшись в тихий комок под одеялом, а там – новый рассвет, новый день, она
вновь станет собой и, может, даже получит новый шанс…Нужно только
потерпеть - совсем немного. Только подождать, пока он уйдёт. А проклятый
скрип двери всё не приходил, продлевая безмолвную пытку. Вязкая дурнота
скручивалась в ком и поднималась к горлу, обрастая железными шипами.

– Мне жаль, девочка, – вдруг услышала она низкий голос, в котором больше не
было насмешки. – Мне жаль, что он погиб.
12/330
Шипы распрямились — и пронзили насквозь.

– Не смей, - услышала она чей-то сдавленный голос. – Не смей даже произносить

его имя. Ты, чудовище…Ты…

А потом случилось то, чего случиться никак не могло. Странный звук – то ли

всхлип, то ли вой – вырвался из горла. Она успела лишь закрыть лицо руками,
чувствуя на ладонях что-то липкое и горячее. Нет. Только не здесь. Только не
так.

Она должна была вытерпеть. Дождаться. Выйти победительницей хотя бы из

этой маленькой схватки – а завтра новый день, новый рассвет…

Но она не выдержала. Игра окончена.

Цири прижалась лбом к холодной стене. Скрючилась, вдавив ладони в лицо. А

внутри уже разрасталось, выкручивало кости и заполняло каждый вздох одно-
единственное слово.

Напрасно. Всё оказалось напрасно.

Десятки ран на теле ведьмака и бледное бескровное лицо чародейки. Бегство из

Камелота и бесконечно одинокие пять лет. Её глупая вера в невозможное,
которую она надеялась положить на алтарь, точно монету – заплатить своими
страданиями, своей упрямой верой, и получить их обратно, вернуть всё как было,
но это невозможно, невозможно, невозможно, и монета уплачена, и сто, и тысяча
монет – по одной за каждый день, похожий на вчерашний. И монеты упали в
пыль, и всё, что ей взамен досталось – пустая комната, оковы на запястьях и
скучающая ухмылка врага.

Осторожное прикосновение к плечу. Что? Он всё ещё здесь? Да. Сидит рядом. И
смотрит на неё, униженную и растоптанную.

– Оставь меня. Уйди!

Голос был визгливым и жалким. Таким же жалким, как она сама. Нет зрелища
более жалкого, чем плачущая чародейка, любила говаривать Йен. Но она больше
не чародейка. Не ведьмачка, не княжна, не Львёнок из Цинтры. Она теперь -
никто и ничто. Сплошное. Докучливое. Ничто.

Он молча притянул её к себе.

Не было сил сопротивляться. Ничего уже не было. Она просто застыла,

уткнувшись лбом в твёрдый сгиб плеча.

Он осторожно прикоснулся к её волосам. Неуверенно провёл по ним ладонью.

Она знала, знала что это – сны, морок, абсурдная выдумка её разума. Но глупое
тело не видело разницы. Оно послушно грелось его теплом. Как прежде. Как
всегда.

Сколько они так просидели? Может, час. Может, лишь несколько минут. А может
быть, намного дольше... За окном очумело метался снег, а они сидели вдвоём и
смотрели. Цири боялась дышать. Боялась спугнуть то, чего быть не могло, никак
13/330
не могло. И всё-таки это было.

Глаза склеивало вязкой коркой. Тело наливалось тяжестью. Но спать нельзя –

ведь утром этого уже не будет!

Он молча переложил её на кровать. Накрыл одеялом.

– Не уходи! – вдруг услышала она собственный шёпот. – Останься!

– Спи, Цири.

«Он назвал меня моим именем. Человеческим именем!» - успела сонно

поразиться она.

А потом тёплая мягкая тьма забрала её.

14/330
Глава II

– Никуда не поеду, пока мы не поговорим.

Эльф оторвал взгляд от мелких снежинок за окном и обернулся. Одного взгляда

на его презрительную мину было достаточно, чтобы окончательно убедиться:
вчера ей всего лишь приснился прекрасный и нелепый сон.

Тем лучше. Сны не имеют ничего общего с реальностью — и Цири это отлично
знала.

– Ess`tuath, – неожиданно легко согласился он. – Как бы то ни было, в тебе всё же

течёт наша кровь…а значит, надо дать тебе шанс. Возможность принять
разумное решение. Единственно-правильное решение.

Он присел на краешек кровати.

– Наш общий знакомый, ведун Аваллак`х любезно поделился со мной некоторыми

новостями из твоего мира. Императрица Цирилла, супруга Эмгыра вар Эмрейса,
ждёт дитя. Народ надеется, что будет мальчик. Иными словами …Цири из Цинтры
больше нет. Осталась только Ласточка.

Ведьмачка внимательно разглядывала ком ткани в своих руках. От меховой

накидки, выстиранной и высушенной, приятно пахло травами.

– Также он поведал о некой Ложе чародеек и их планах. Весьма любопытных

планах…Помнится, вчера ты что-то лепетала о свинье, – Глас ухмыльнулся, не
сводя с неё холодного зелёного взгляда. – А как насчёт роли свиноматки для
человечьего короля? Она тебе больше по душе?

Можно подумать, они ей что-то иное предложат! Но Цири не стала спорить. Она
досчитала до пяти и спокойно произнесла:

– Аваллак`х забыл рассказать тебе о Вильгефорце. О чародее, который, как и вы,

захотел обладать геном Лары. Только он вознамерился вытащить его прямо из
меня. Распотрошить меня как куриную тушку в своём чёртовом замке,
представляешь?

Слюна. Почему только это ей и запомнилось – как клейкие шарики надуваются в

уголках рта, пока чародей хохочет и тянет руки к бесценной Старшей крови,
которая теперь принадлежит лишь ему одному. В глазах бывшего члена
Капитула – нетерпение, тёмный блеск и будто пропало из них что-то простое и
важное. Но она не смотрит в глаза. Лишь на крошечные белые пузырьки. Она и
сейчас на них смотрит в своих снах.

– Так вот она какая. Свобода, к которой ты так стремилась. Только к чему…

– Лаборатория, – перебила Цири. – Ауберон сказал, что меня ждёт лаборатория

Аваллак`ха, если у нас…если у меня не получится. Расскажешь об этом? Раз уж
ты у нас никогда не врёшь!

– Нечего рассказывать. Это вы, dh`oine, вечно стремитесь победить природу. Всё
извратить, исковеркать, переделать на свой лад. Эльфы живут с ней в гармонии.
15/330
Короче говоря, Лис не сделает тебе ничего дурного.

После небольшой паузы Глас ехидно добавил:

– Он если чем и может убить, то лишь своим непроходимым занудством. Я сам так
чуть не умер пару раз…

Она не сделала даже попытки улыбнуться.

– Скажу откровенно, Зиреаэль. Ты и Ауберон – это был глупый план. Попросту

безнадежный. Но теперь всё будет иначе…если только ты будешь благоразумна.
Никто не станет давить на тебя. Не посмеет угрожать. Знаешь, почему? Потому
что ты будешь под моей защитой. Моё слово — слово воина. Не ведуна.

– Гармония с природой… – задумчиво повторила Цири. – Я видела вашу гармонию

в овраге за столицей. И как вы исковеркали мир, который никогда не был вашим!
Думаешь, я позволю вам заполучить ген Лары и сделать то же самое с моим? За
твои лживые обещания защиты?

Эредин усмехнулся, слегка опустив подбородок. Смоляная прядь упала ему на

глаза.

– Я же говорил: ты чересчур уверилась в собственной важности! Значит,

считаешь себя единственной обладательницей гена Лары? А откуда он взялся у
неё, по-твоему? Из воздуха? – он заправил прядь за ухо привычным движением. –
Да будет тебе известно, что Старшая кровь проявляет себя в каждом поколении
Aen Elle. Да, есть много нюансов: родословная, характер, тренировки. И тем не
менее, мне вовсе не нужна твоя помощь, для того чтобы переместить отряд
Ruadhri…например, сюда. В этот мир.

Значит, Эредин – один из носителей гена? Может, он поэтому так терпелив?

Хочет заполучить её, чтобы…Она незаметно сглотнула. Жар заколол губы и щёки.

– В тебе, дочь Лары, Hen Ichaer проявилась особенно сильно. Теперь ведуны
надеются получить ещё более мощного носителя через правильное скрещивание.
По версии, с которой так носятся Лис и его…коллеги, это позволит нам спасти
Seidhe. Вывести их из этого дрянного мира, который нам и даром не нужен, – он
слегка поморщился. – Но не слишком на них рассчитывай, luned. Думаешь, ты
первая, кого зовут Ласточкой? Сдаётся мне, этот блестящий план рухнет с таким
же грохотом, как предыдущие. И как же не повезет всем, кто окажется прямо под
осколками!

– Ты тоже там окажешься.

– О, нет. Я предпочту остаться наблюдателем. И помочь выбраться тебе. Подумай,

Ласточка. Хорошенько подумай. А теперь собирайся. Нас ждёт долгий путь.

Она глубоко вдохнула. Смяла шерстяной ком сильнее.

– Я не могу, Эредин. Не могу отправиться с тобой…сейчас, – произнесла она

таким будничным тоном, будто он всего-навсего звал её на танцы, а она
отнекивалась.

Эльф равнодушно улыбнулся, обнажив мелкие белоснежные зубы.

16/330
– Мне нужно вернуться домой, Эредин. Нужно узнать… ответы. Не могу сказать
всего, но поверь, это очень важно! Ты знаешь, что я провела несколько лет в
далеком безопасном мире. Думаешь, я бы покинула его без особой причины? – он
хотел было ответить, но она торопливо продолжала, склонившись чуть ближе. – Я
вернусь сама, даю слово. А потом сделаю всё, что…о чём мы договоримся.

Он молчал, обводя её взглядом, по которому невозможно было понять ничего.

– Нам стоит договориться, Эредин. Иначе…

– Иначе?

– Ты сказал, что я не выдержу перехода с открытой раной, – она торопливо

уткнулась взглядом в пол. – Если я сдохну по твоей вине – этого тебе не простят…

Визг пружин. Он поднялся одним рывком – Цири тут же отпрянула. Стена больно
стукнула по лопаткам. Но он лишь скривил губы и вновь пошёл к окну.

– Вчера ты боялась меня, пташка. Забилась в угол и стреляла оттуда глазёнками.

Но как только решила, что я нуждаюсь в тебе — тут же распушила пёрышки.
Вообразила, что сможешь вертеть мной как хочешь.

– Неправда. Я просто…Ай!

На запястья вдруг плеснули раскаленного металла. Цири зашипела, прокусив

губу, вцепилась побелевшими костяшками в кровать. Больно! Больно, чёрт
возьми!

– Жаль, что капля нашей крови так и не сделала тебя умнее, – тихо сказал
Эредин. – И ты даже не можешь понять, что так будет лучше для тебя самой.

– Надо же! Ястреб уверяет жертву, что так будет лучше для неё самой!

– Блуждания по мирам выпьют твою сущность. Вскоре ты заметишь, что начала

забывать. Ты будешь забывать всё больше, а через пару лет уже не вспомнишь,
кем была и что искала! – он обернулся и посмотрел на неё странным долгим
взглядом. – Ты погибнешь, маленький мотылёк. Станешь призраком, бесплотным
ветром, что гуляет по мирам, навевая на смертных непонятную тоску и обрывки
чужих воспоминаний. Это если повезёт…

Она торопливо отвернулась к стене, чувствуя, как сердце разбухает и начинает

резко стучать. А когда повернулась вновь – эльфа уже не было.

***
Не бойся. Не бойся его, дочь Хаоса. Он уже труп. Почти…

Пустые глазницы вспыхивают ярче. Король смеётся, растягивая полупрозрачный

оскал – будто скрипит давно проржавевшее железо.

– Прочь! Прочь!

Кони храпят, раздувая призрачные бока. Глаза гончих наливаются тусклым

огнём. Всадники улыбаются – и тянут к ней руки.

Назад! Она вскакивает, бежит, тянет на себя маленькую чёрную дверь.

17/330
Тьма выедает глаза чернотой – и ослепляет бездною звёзд. Они всюду – сверху,
снизу, всюду. И лишь там далеко, где-то в самом сердце тьмы и в блёклом свете
звёзд мерцают два пятна. Две крошечные фигуры. Красная. Чёрная.

Захлопнуть дверь! Но поздно. Поздно! Тьма рвётся прямо к ней. Заполняет без
остатка, вылезает чернильными щупальцами из носа, рта, глаз…

– Цири!

Резкая боль разом наполнила голову – и заставила очнуться.

Она сидела, скорчившись, на полу, возле двери. Комната расплывалась светлым

пятном, а щека горела. Эредин склонился над ней, внимательно глядя в её
пустые глаза. Затем протянул руку и помог сесть на кровать.

– Приступ, – спокойно сказал он, потирая перстень. – Такое бывает с теми, кто не
контролирует дар. Тебя слишком долго не обучали…

– Дикий Гон. Они идут за мной, - прошептала она, глядя перед собой.

– Зачем?

Она сжала голову руками. Вздохнула, приходя в себя. И повернулась к нему.

– Они приходили за мной ещё на Континенте. Затем в мире Камелота. Знаешь,

что говорят там? Что это эльфы, которые забирают себе слуг в волшебную
страну, где время течет иначе. Аннун, так они её зовут. Зачем им я? Так может,
ты скажешь, зачем?

– Чепуха, Зиреаэль. Очередные людские байки. Мы приложили уйму сил, чтобы

остановить бесконтрольное размножение dh`oine, которое рано или поздно
погубило бы наш мир...на кой чёрт нам теперь тащить к себе этих? – он слегка
качнул головой словно в задумчивости. – Те же, кого ты зовёшь Диким Гоном…это
иное, совсем иное. Они движутся по одному и тому же маршруту. Забирают, а
затем возвращают людей на то же самое место. Словно цикличный механизм –
времена года или морские приливы. Когда-то и они были живыми. Но постоянное
движение сквозь время-пространство разрушило их разум, осталась только
ярость – слепая и бессмысленная…

– Я видела лишь два типа существ, которые путешествуют по мирам, – сухо

сказала Цири. – Единороги – и вы, эльфы. На единорогов эти спятившие мертвецы
не очень похожи…

Он не ответил. Они долго молчали, глядя на солнечный день, украсивший собой

позднюю осень чуждого им обоим мира. Запас снежинок за окном совсем
истощился: теперь там светила ровная молочная белизна.

– Лошадь и меч останутся у меня. Даю две недели.

Цири продолжала смотреть в окно. До неё не сразу дошло, что… Что? Она резко
повернулась. Эредин сидел неподвижно. Его лицо ничего не выражало.

– Ты… ты отпускаешь меня? – голос прозвучал неожиданно хрипло.

18/330
– Не отпускаю, а иду навстречу. Давление не лучший путь, me luned. А вот
небольшая уступка, напротив, может нам помочь. Создать то самое доверие,
которого пока так не хватает. Но это только в том случае, если ты будешь вести
себя благоразумно…

Она поспешно кивнула, опустив глаза в пол.

– Тогда слушай меня. Внимания не привлекать. В конфликты не лезть. Магию

применять только в крайнем случае. И ни за что, ни при каких обстоятельствах,
не лезть к ведьмам из Ложи. Ты всё запомнила?

– Да.

– Повтори.

Цири послушно повторила. И вспомнила про змеиные браслеты.

– Я ничего не могу с ними, – она тряхнула кистью. – Не могу… даже прыгнуть.

Глас не ответил. Она медленно протянула обе руки запястьями вверх, не сводя с
него взгляда. Эльф лениво шевельнул пальцами — змейка на левой руке
соскользнула с кожи и резво поползла к нему. Правая рука осталась закованной.

– Теперь прыгнуть ты сможешь. Сбежать от меня – нет.

Он крутанул запястьем — закованная рука в точности повторила движение. Но

Цири лишь медленно улыбнулась, продолжая глядеть на него.

— Спасибо, Эредин. Ты очень…добр.

Он рассмеялся с таким видом, будто она сказала несусветную глупость. И пошёл

к двери. Но уже взявшись за ручку, вдруг повернулся к ней.

– Кстати…а что полагается мне? Я ведь беру на себя большой риск. Чем ты
вознаградишь меня, Ласточка?

Волна отвращения едва не захлестнула её – но она удержалась.

– Не представляю, что тебе может понадобиться от кучи перегноя, Эредин.

– Какая злопамятная! А ведь я сразу извинился. Тебе не понравились мои цветы?

— на лице эльфа появилась самая гадкая из его ухмылок. — Я же не знал тогда,
что ты предпочитаешь алые розы.

Нахальный взгляд скользнул по животу. Прямо туда, где под рубашкой всё ещё
краснела старая татуировка. Она отвернулась, вся пунцовая от бессильной
ярости.
Он же разглядывал её, ублюдок! Что он собирается делать с ней?..

– Не волнуйся, luned. Никаких покушений на твою честь. Всего лишь выполнишь

пару просьб. Милых пустяковых прихотей.

Она молчала, не отрывая взгляда от остатков свечи в углу.

– Так мы договорились?
19/330
– Договорились.

– Собирайся.

Дверь захлопнулась.
***
— Это уже третий мир, заполненный dh`oine, практически на Спирали, —
задумчиво произнес Илльриэн. Изящный серый жеребец с белоснежными
бабками шевельнул ушами и покосился на хозяина. — Что скажешь?

— Скажу, что чародею надлежит поменьше болтать в присутствии посторонних,

— буркнул Эредин.

Судя по нахмуренным лицам, они продолжили разговор телепатически.

Цири изо всех сил делала вид, что никаких эльфов рядом с ней просто не
существует. Поглаживая холку Кэльпи, она невозмутимо разглядывала
окружающие пейзажи. Перед ними расстилалась широкая равнина, окруженная
неприступными скалами. На траве серебрился ночной снег. Полуденное солнце
придавало этому угрюмому миру вид привлекательный и беспечный.

Илльриэн спрыгнул с лошади и, подхватив её под уздцы, повёл к центру равнины,

мимо груды серых камней. Затем обернулся и поманил её рукой. Спешившись,
Цири подошла ближе.

— Командир сказал сделать что-нибудь с твоим лицом, — кисло сказал он, глядя
в сторону. — Стой смирно, dh`oine. Держи лицо неподвижным. Иначе твоя
собственная физиономия может стать ещё хуже.

Цири послушно застыла. Все эльфы выглядели привлекательно, но молодой

волшебник был очень красив даже по эльфийским меркам. У него была тонкая
худощавая фигура, волнистые светлые волосы до плеч и очень яркие голубые
глаза — цвета чистого весеннего неба. На скуле не осталось и следа от
вчерашнего удара. Утонченное лицо юноши почему-то казалось ведьмачке
знакомым, хотя она была уверена, что ни разу не встречала его в Тир-на-Лиа.

Илльриэн прикоснулся холодными пальцами к её щекам, отошёл на пару шагов —

а затем, прикрыв глаза, начал лепить что-то руками прямо в воздухе. Цири
чувствовала, будто к лицу прижали мокрую горячую тряпку, которая
периодически шевелилась. Ощущение не из приятных, но ведьмачка помнила:
двигаться нельзя. Молодой чародей явно не расстроится, если в процессе работы
нанесёт ей ещё пару увечий. Когда она попыталась извиниться перед ним с утра,
эльф презрительно глядел в сторону, а затем отошел, не сказав ни слова.

— Какой дурак сказал, что эта…девочка якобы похожа на Лару Доррен? Знаешь,
кое-кто из наших ведь хочет посмотреть на неё. Бедняги будут разочарованы.

— Глаза похожи. Остальное — нет, — равнодушно ответил Эредин.

Воин наблюдал за ними, стоя немного поодаль между двумя лошадьми — Кэльпи,
которую он придерживал под уздцы, и собственным гнедым жеребцом. Цири
видела его лицо краем глаза.

— И сколько же тебе было, что ты так хорошо помнишь глаза Лары?

20/330
— Совсем немного, — улыбаясь, признал Эредин, — но я запомнил.

Такой улыбки Цири у него раньше не видела. Для человеческой девчонки у эльфа
были припасены лишь кривые ухмылки да гримасы презрения.

Илльриэн взмахнул пушистыми светлыми ресницами и отошел на шаг,

придирчиво рассматривая свое творение.

— Что скажешь? Мне нравится.

— Ты сделал из неё какую-то полуэльфку, — фыркнул воин, осторожно

поглаживая морду Кэльпи. — В неё пустят стрелу в первом же трактире. Хочешь,
чтобы мы привезли вместо Ласточки утку на вертеле?

Чародей звонко засмеялся и пожал плечами. Цири поражённо смотрела на свою

норовистую кобылку. При первой встрече она, кажется, собиралась откусить
командиру Красных всадников ухо! И когда это они успели так подружиться?..

— Попробуй ещё, Илльриэн. Вспомни кого-нибудь. Ты же был в их мире. Успел

познать, наверное, парочку самочек…

Эредин достал из-под плаща яблоко и разрезал его кинжалом на две половинки.
Лошади тут же зафыркали, задёргали мордами.

— Ну разве что парочку. Тебя я точно догоню нескоро! — вновь засмеялся юноша.
Влажная тряпка вернулась на лицо.

Какой дерзкий! И Ястреб позволяет ему разговаривать с собой так? А ещё он взял
на охоту за Ласточкой его одного вместо целого отряда. Наверняка этот чародей
в облике молодого юноши — ещё один носитель гена. Так может, это его
готовят…к скрещиванию?

— Даже не надейся, — очень тихо прошептал Илльриэн, не открывая глаза.

Ей стало не по себе. Чародей вновь повернулся к командиру.

— Принимай работу.

Эредин Бреакк Глас, уже успевший скормить яблоко лошадям, заинтересованно

скользнул взглядом по её лицу.

— Неплохо. Может, оставим Ласточку такой насовсем?

Она молчала, ощущая на месте лица нечто раздражающе чужое. Нет больше
Цири из Цинтры. Осталась только Ласточка.

Теперь у неё не осталось даже собственного лица.

— Главное, чтоб из-за твоих художеств к ней не прилипали пьяные самцы.

Лишнее внимание нам ни к чему. Помнишь, что обещала не привлекать внимания,
Ласточка?

Она осторожно кивнула.

21/330
— Умница. Никаких шалостей — ты их не заслужила.

Юноша усмехнулся и взглянул в глаза Цири.

— Хочешь взглянуть на себя, маленькая злюка? — он резко провел ребром ладони

по воздуху, и перед ней засеребрилась гладь зеркала. — И не скажешь, что под
этой хорошенькой маской скрывается такая злобная душа!

Из зеркала на Цири взирала незнакомая девушка с утончёнными чертами лица,

каштановыми волосами и очень светлыми серо-голубыми глазами. На вздёрнутом
носике едва виднелась россыпь веснушек. Тонкие красивые губы застыли в
полуулыбке. Гладкая бледная кожа — и никакого шрама. Настоящий природный
аристократизм, который зачастую избегает принцесс по рождению, но
неожиданно проявляется в пастушках, превращая их в загадочных фей,
сводящих мужчин с ума.

Зеркало дрогнуло, растворившись в утреннем воздухе.

— Чёрт бы побрал твои дурацкие шутки, — вдруг ухмыльнулся Эредин. — Не мог

просто слепить новое лицо?

Юноша воздел глаза к небу.

— Настоящий художник служит искусству. И не может позволить себе сделать

халтуру! Кстати, могу намекнуть леди Тэй, чтобы она поэкспериментировала с
цветом волос. Кажется, она переживает, что ты стал редко заходить.

Оба эльфа громко захохотали. Мужчины. Мужчины всегда одинаковы. Что эльфы,
что люди!

— Благодарю тебя, Илльриэн, за искусную магию, которая помогла мне дважды,

— Цири манерно поклонилась. — А теперь мне пора.

Эльфы разом повернулись и с нескрываемым любопытством посмотрели на свою

пленницу сверху-вниз. Илльриэн был почти на голову ниже своего командира, но
всё равно глядел откуда-то свысока.

— Куда собралась, Ласточка? — наконец поинтересовался Эредин.

— Домой. Мне надо вернуться на Континент.

— Ты не можешь вернуться сама, — звонко усмехнулся юноша. — Ведь ты не

знаешь, как это делается, маленькая dh`oine. Ты так и не научилась… Все твои
прыжки были стихийными. Наугад. Ты бы никогда не вернулась домой в прошлый
раз, если бы тебе не помогли. Временная петля! — в его голосе прозвенело нечто
вроде восхищения. — Красиво. Изящно. Но это не ты придумала…

Эредин вдруг нахмурился.

— Хватит болтать, Илль! Иди займись порталом для девчонки.

— С удовольствием, командир. Только…куда же мне открыть портал?

— В Башню Ласточки, — воин прочертил в воздухе пальцем какую-то сложную

ломаную линию. — Дальше она сама найдет дорогу.
22/330
Всё утро Эредин Бреакк Глас демонстративно игнорировал Цири, полностью
переложив процесс общения на своего молодого спутника. Сначала ведьмачка
была несказанно рада, но постепенно это стало её раздражать.

— В Башню Ласточки…сложно! — чародей наморщил бледный лоб, словно

вычисляя что-то в уме. — Может, всё-таки в Тир-на-Лиа? Могу усыпить её, чтоб не
мешалась.

Эредин метнул недовольный взгляд, явно высказав что-то телепатически.

— Понимаю. Ну, в Башню, так в Башню, — юноша выхватил из ножен меч. — А она
точно найдет дорогу?

— Захочет — найдёт. Если нет — поболтается немного по мирам, а там заберём

её.

Илльриэн кивнул и пошел вперёд, вытянув руку с мечом. Цири ощутила, как по
спине не спеша прополз холодок. Чужой портал…в прошлый раз он выбросил её
прямиком в пустыню. И ведь тогда речь шла лишь о простом преодолении
пространства, а не границ между мирами! Кроме того, из диалога эльфов она не
поняла, что ей, собственно, предстоит сделать в Башне. Но нет, унижаться и
просить объяснений она не станет. Будь что будет. Лишь бы вырваться от них
поскорее!

Воздух вокруг неё сгущался и слегка звенел. Будто какие-то невидимые потоки
хлестали отовсюду, соединяясь в одну точку — на конце сияющего голубым
светом клинка.

— Подойди ко мне, luned, — тихо произнес Эредин.

Цири послушно шагнула к нему.

— Ближе.

Ещё один крошечный шаг.

Он достал из-за пояса камень на длинной цепочке. Цири завороженно смотрела

на множество граней, сиявших разными оттенками красного — от кровавого до
тёмно-багрового. Казалось, что откуда-то из центра камня бил яркий свет,
подсвечивая плоские грани. Рубины в королевских украшениях бабушки Калантэ
казались тусклыми стёклышками по сравнению с ним.

Эредин молча надел цепочку ей на шею и спрятал камень под куртку. Краем
глаза Цири увидела злой взгляд Илльриэна. Юноша сердито качал головой.

Не снимай его. Никогда не снимай. Он защитит тебя от желающих прочитать

мысли или сломить волю. От остального — нет. Магия не бывает всесильной. Если
попадешь в беду там, на Континенте — покажи его эльфам. Эльфам Aen Seidhe.
Они помогут тебе. Но только один раз.

Он отвёл взгляд. Низкий голос перестал вспыхивать в голове. Немного помедлив,

Цири боязливо прикоснулась к его руке и сама заглянула в зелёные глаза,
пытаясь сделать то же, что и он. Ей совсем не хотелось, чтобы их слышал
вездесущий чародей.
23/330
Спасибо, Эредин. Я…

Она замешкалась, запуталась в мыслях и чувствах и, окончательно растерявшись,

уставилась под ноги. Он равнодушно взял её под локоть и развернул к порталу.

Пора.

24/330
Глава III

Золотой лист, кружась, упал на плечо Цири. Она прищурилась, глядя на

рыжую листву, сквозь которую пробивалось предзакатное солнце. До Элландера
оставалось около получаса езды.

Настроение ведьмачки неудержимо ползло вверх. Всего несколько часов назад

она вылезла из болота, распугав местных жителей отборной цинтрийской бранью
с легкой примесью нильфгаардского диалекта, - злая, мокрая, грязная по уши. Не
менее грязного конька пришлось вытаскивать, стоя по пояс в холодной жиже. Но
теперь весь этот кошмар был позади. В ближайшей деревне ей удалось помыться
и переодеться, а затем отмыть и накормить своего пугливого молодого
жеребчика. Теперь она была близка к цели. По крайней мере, гораздо ближе, чем
неделю назад.

«Если подумать, мне потрясающе везло всё это время…начиная с того ужасного
утра в лесу», - подумала Цири и ласково почесала холку рыжего конька. Тот
шевельнул ушами и затрусил чуть смелее. Каким бы он не был медленным и
неповоротливым, он был её единственным спутником на Континенте. И даже уже
откликался на новое имя – Огонёк.

Ей повезло, что эльфы выследили её и отбили у рыцарей в чёрном. Повезло, что

Эредин Бреакк Глас, командир Красных всадников, оказался вполне миролюбиво
настроен - даже вылечил её рану. И совсем уж фантастическим везением было
то, что он поддался на её уговоры и «временно» отпустил на Континент.
Безмерно самоуверенному эльфу придётся пожалеть о своем решении…но её,
Цири, это совершенно не волнует.

Первые дни в родном мире были тяжелыми: ведьмачке пришлось идти пешком по
едва заметной тропе, с одним охотничьим ножом. Засыпать посреди глухого леса
Цири боялась. Она продолжала идти ночью - благо, летом часы темноты были
короткими. На третий день впереди замаячила небольшая деревушка – к тому
времени стопы распухли, а перед глазами от недосыпа плавали яркие пятна. В
деревне Цири отдохнула, набрала провизии и обзавелась Огоньком – местный
крестьянин с удовольствием продал молодого жеребчика за пару золотых монет.
Как она успела понять из разговоров, в Нильфгаарде настали тяжелые времена:
долгая война с Севером вкупе с эпидемией порядком истощили империю.

Её это не пугало – за время жизни в Камелоте Цири собрала солидную коллекцию

золота и серебра. Ну а рубин размером с голубиное яйцо и вовсе мог обеспечить
безбедную жизнь в собственном доме у моря…но его Цири отдавать не
собиралась. Никому.

Три дня спустя они с Огоньком добрались до первого крупного города,

Нойнройта. Здесь предстояло решить важную задачу: понять, в какое время
забросила её Башня Ласточки?

***
Трактир был душен и многолюден; он пах кислым пивом и пережаренным мясом,
взрывался бранью и гундосил грошовыми секретами. Цири сидела в углу, плотно
укутанная в дорожный плащ с капюшоном: за минувшие дни ведьмачка уже
поняла, что её новая внешность слишком сильно воодушевляет мужчин.
Особенно подвыпивших кметов, солдат и прочих сомнительных личностей. На
25/330
столе разместились кружка пива, тарелка с вяленой олениной, ломоть душистого
черного хлеба и – самое главное - весьма подробная карта Нильфгаарда и
Северных королевств, добытая в местной лавке.

«Я в пути уже шесть дней. Позавчера мы выбрались из Стоозерья, миновав

развалины Ассенгарда, - склонившись над картой, Цири отмечала маршрут
хлебными крошками, - и лишь сегодня утром прибыли в Нойнройт. Чёртов
Нильфгаард слишком огромен! Чтобы доехать до Гор Амелл понадобится ещё не
меньше недели при самом хорошем раскладе. До моря – тоже не менее пяти дней
и, кажется, все крупные порты остались на юге…»

Закусив губу, ведьмачка рассматривала карту. Она должна снять этот проклятый
браслет до того, как истекут две недели. А для этого необходимо вернуться на
Север и найти Трисс Меригольд - единственную чародейку, которой она может
доверять. В том, что без помощи магии не обойтись, Цири убедилась, посетив
городскую кузницу. Ласково улыбаясь, она попросила снять чересчур тугой
браслет – но, как она и подозревала, ничего не вышло. Ни сила огромных ручищ
кузнеца, ни его железные инструменты не помогли – маленькие тёмные звенья
даже не погнулись.

«Надеюсь, мне удалось купить не только хороший нильфгаардский меч, но и его

молчание за пару лишних монет», - мрачно подумала Цири. Она сделала
маленький глоток из кружки и тут же поморщилась. После изысканных вин из
королевских погребов Камелота нильфгаардское пиво казалось отвратной
кислятиной.

Проявлять даже малейшие признаки связи с магией было опасно – это Цири
поняла, покрутившись с утра в городе. За время её отсутствия Континент стал
гораздо больше похож на тот мрачный мир, который она покинула через портал
Илльриэна. Для чародеев наступили трудные времена. Простой народ подозревал
их в причастности к эпидемии, именуемой Бич Катрионы – смертельная болезнь,
выкосившая целые города, вспыхнула на Севере, но быстро добралась и до
Империи. У аристократов были свои причины поддерживать народное
недовольство. Ну а жрецы Великого Солнца, проявив удивительное единодушие
со священнослужителями из северных земель, приняли самое непосредственное
участие в травле магов. Ранее они предпочитали нейтралитет - но теперь,
воспользовавшись удачно хлынувшей волной всеобщего недовольства, активно
расширяли сферу влияния.

Государственная машина Империи работала быстро и била наотмашь – уже к лету

ремесло волшебников было под запретом, а сами они оказались под колпаком у
тайной полиции. Обучение магов в Академии прекратилось. По всем городам и
поселкам Империи вертелись шпионы – под видом гонцов, странствующих
рыцарей и чёрт знает кого ещё они разыскивали чародеев и адептов,
ударившихся в бега. Особенно они присматривались к молодым девушкам…
Благо, маскировка работала отлично - наивный взгляд голубых глаз вместе с
искусной манерой подстраиваться под собеседника, выработанной самой Цири,
отметали всякие подозрения. Эльфийский браслет она скрыла под широким
бинтом, а камень прятала под рубашкой.

«С момента нашего ухода прошло четыре года...чуть больше. Тогда ещё не

наступил Солтыций[4], а сейчас кметы уже отметили Ламмас. Четыре года! И как
же всё изменилось», - думала Цири, без особого интереса разглядывая народ в
трактире. Некрасивый заросший щетиной мужчина у окна подмигнул ей. Она

26/330
поспешно отвела глаза, глубже ныряя в капюшон.

Возле самого входа разместилась большая компания кметов. На их столе

теснилось несколько кувшинов с пивом: половина уже опустела. Кметы говорили
громко и разгорячённо – Цири невольно прислушалась.

- Императорскому сыну пошел второй год. Видел его патрет на рынке - чудесный
мальчик. Но, поговаривают, часто болеет! Лекари из Академии живут во дворце
постоянно. Младший недавно был по службе ажно в столице, сам слышал, -
краснолицый усатый крестьянин сделал внушительный глоток из глиняной
кружки и шумно сплюнул пену.

- Не переживай, Эрнеас, сами разберутся, - хихикнул другой, помоложе и с

вытянутым лицом. - У их Величества знашь сколько золота? Можно хоть полсвета
скупить…

- Здоровье не купишь. А всё потому, что не надо было его Величеству жениться
на энтой дикарке, - вступил густым басом третий, сидевший к Цири спиной. -
Говорят у всего ейного рода порченая кровь…И у неё, и у бабки ейной – бешеной
суки Калантэ!

- Тихо ты! - цыкнул первый, испуганно озираясь. Цири быстро уткнулась в карту. -
Соображаешь, что говоришь? Его Величество знает, что делает. Дикарка оно,
конечно, дикарка и есть…Но кровь у неё не порченая, а самая обычная -
цинтрийская. Энто же политический союз, дубина ты беспросветная!

- А я слышал другое, - не сдавался басовитый. - Ауггль из Академии говорил, что

якобы энта Цирилла… в родстве с эльфийской ведьмой. Той самой, что восстание
демоницы Фальки на Севере наколдовала. Да и сама она то с ведьмами, то с
ведьмаками путалась!

- Глупости! – фыркнул усатый, вновь прикладываясь к кружке. – Учёный сопляк

наплёл небылиц, распивая самогон у тебя на кухне, да ты спьяну и поверил.
Какая ещё эльфийская ведьма? Вымерли они все давно.

- И ведьмаки тоже, - вновь дурашливо хихикнул длиннолицый.

- А что до эльфов - так у нас половина знати с эльфийской кровью. И ничуть не

чурается этого! Даже род его Величества ведёт происхождение от древних
эльфов. Dhu Seidhe, так их звали-то. Только энто…Остались от тех эльфов одни
имена да их эльфийские сказки. В которые дурачье вроде тебя верит, ажно рот
открыв!

Мужики громко засмеялись и принялись опустошать очередной кувшин, заедая

пиво кровяной колбасой с кислой капустой.

- А я слышал, что энто вовсе и не настоящая Цирилла, - неожиданно вступил в

спор четвертый, с противным дребезжащим голосом. Он сидел боком, ей был
виден лишь крючковатый нос. - Будто бы настоящая Цирилла и есть та
ведьмачка, про которую любят сказывать бродяги... Та, что разбойничала с
Бандой Крыс, а потом сбежала от дружков в эльфийскую башню - да там и
сгинула…

Слова крючконосого потонули в негодующем шуме. Кто-то смачно выругался.

27/330
- Тебе, я вижу, уже достаточно, Ургус! - сердито заявил усатый. - Эк нарезался-то!
Цинтрийские княжны у него в глазах двоятся…Не язык – помело, ты уже себе
знаешь на что наговорил? Думать надо, а не просто уши, как лопухи,
развешивать! Понимашь, императрица Цирилла – это одно, а ведьмачка – энто
совсем другое. Государыню мы видим, знаем и любим! Ну а энта девка из сказок –
существо мифическое.

Мифическое существо громко фыркнуло, отправляя в рот кусок оленины.

- Вот и я думаю...мало ли у нас было девок, которые примкнули ко всяким

оборванцам, - кивнул молодой крестьянин. - Военное время, чтоб его! И не такое
бывало. Вот из энтих всех историй и появилась сказка про ведьмачку.

- Собирательный, значит, образ, - согласился усатый.

- А уж какие байки энти девки плели, представляю себе! - хихикнул

длиннолицый. - Каждая, значиц-ца, не простая, а с историей! Одна - беглая
аристократка, другая – дочь ведьмака и воительница на мечах…А на самом деле
- обнищавшие бродяжки, которых можно оприходовать за кружку пива да пару
монет. Вот вам и вся сказка про ведьмачку.

- И верно, сколько их таких, бедняжек было…от наших краев и до Темерии, -

подытожил усатый, подливая себе пива. - Страшное было время…Нет, братки!
Легенды про ведьмачек - это, конечно хорошо, но слушать их хочется в тепле и
спокойствии. Главное, что теперича нет войны! А там, глядишь, всё приложится
да наладится. Здоровья и долгих лет императору нашему, Белому Пламени! И
маленькому наследнику!

Кметы согласно загудели. Глиняные кружки застучали друг о друга, пиво,

пенясь, пролилось на колбасу. Мужики стали обсуждать урожай и жаловаться на
очередное повышение налогов. Цири, вздохнув, вернулась к опостылевшей
карте.

Темерия. Отщипнув крошку, она положила её на карту. Далеко. Очень далеко. На

хилом деревенском коньке – вовсе нереально. Но именно в Темерии Трисс
Меригольд когда-то служила при дворе короля. Да, теперь всё изменилось, но
там у неё гораздо больше шансов разыскать чародейку. Кроме того, в Темерии
находится Горс Велен – порт, откуда можно попасть на остров Таннедд. Точнее,
можно было попасть раньше. Что стало со школой чародеек за минувшие годы?...

А ещё в Темерии – город Элландер и храм Мелитэле. Храм, в котором она провела
немало времени…

«Если мне и удастся куда-то переместиться, используя свой дар – это туда, в
храм. Жива ли еще мать Нэннеке? Хоть бы было так, - Цири быстро отмечала
точки хлебными крошками. - Она поможет мне. Поможет с этими проклятыми
змеиными цепями и Трисс. А может, даже подскажет, как найти…их»

Цири сделала внушительный глоток пива. Ей предстояло положиться на свой

дар, которым она так и не научилась управлять. Попадет ли она в нужное время?
Или окажется в Храме спустя столетия? Неизвестно…Но выбор невелик: либо
рискнуть, либо продолжать ползти до гор Амелл и ждать, пока истечёт срок.

А что потом? Браслет начнет жечь руку и гнать её обратно в Башню? Или он
явится за ней лично? Этого она боялась больше всего.
28/330
«Мне не обойтись без помощи чародейки. Настоящей, сильной чародейки.
Значит, придется рискнуть!».

***
Она рискнула – и ей вновь повезло.

Да, она оказалась не в Храме – а посреди болота, откуда ей пришлось

вытаскивать насмерть перепуганного Огонька, а затем несколько часов дрожать
на ветру в мокрой одежде. Но зато она оказалась буквально в тридцати вёрстах
от Элландера.

Да, она промахнулась со временем – вокруг неё сверкала золотом глубокая осень.
Но зато она ушла вперёд не на годы, а лишь на пару месяцев.

Одно смущало - за это время на Севере вновь вспыхнула эпидемия.

- Городские жрецы говорят, милая мазель, что это наказание наше...за то, что
путались с чародеями. Кара Вечного Огня, - многозначительно сообщил
добродушный рыжебородый кмет, который взял на себя заботу о ней и её
лошади. - Ну а если верить заезжим купцам, с которыми наши давеча на рынке
общались, эпидемия вспыхнула в Редании, у отрогов гор. Купцы сказали, что
первые города, где началась болезнь – Мирт и Гелибол. Там говорят, мазель,
раньше чародеи учились…у эльфов.

- В Мирте. Но от тамошней цитадели чародеев ничего не осталось. Город был

предан огню во время восстания Фальки.

- А есть, мазель, один жрец…из городского храма Вечного Огня, - кмет понизил
голос. - Так он говорит, что зараза началась не в Мирте, а южнее. Аккурат там,
где стоит замок Монтекальво, принадлежавший раньше ведьме…той самой, что
виновна в смерти короля Визимира Реданского!

Филиппа Эйльхарт. Недолгой оказалась её власть. И её большие планы.

И вот теперь Цири, то и дело подгоняя конька, стремилась попасть в Элландер до

заката. Природа не знала, что люди вновь со страхом ждут пришествия эпидемии
– она, как и в прежние годы, стремилась раскрасить лес во все возможные
оттенки золотого, оранжевого и красного, смешав их с остатками зелени.
Могучие деревья легонько шумели, протягивая ветви прямо над тропой. Среди
нежно-золотистых берез то и дело вспыхивали красные клёны. Коряжистые дубы
всё еще носили зеленые одежды, но и здесь уже потихоньку пробивались
желтизна.

«Я дома. Я наконец-то дома, - думала Цири, заслушиваясь незатейливым

чириканьем птиц. - Удивительно, но даже целый мир мне теперь кажется
домом!»

Солнце клонилось к горизонту. Окружающий пейзаж постепенно менялся - лес

уступал место убранным полям с аккуратными стогами, садам, где горели
оранжевой листвой груши и яблони, маленьким крестьянским домикам. Возле
городских ворот её остановили два стражника, укутанные в тёмно-коричневые
плащи до самых глаз.

- Представьтесь, леди. Кто вы, откуда едете и куда? – благодушно спросил

29/330
первый.

- Меня зовут Адаль. Я из деревушки Завада, что к югу на реке, - мгновенно

сориентировалась Цири. – Еду в Оксенфурт, в Академию.

- Почему через Элландер? – поинтересовался второй, с ясными синими глазами.

- Здесь храм Мелитэле. Хочу спросить благословения у богини.

Стражники переглянулись.

- Доходят ли до твоей деревни новости из Марибора, Адаль? Нет ли там…

болезни?

- Нет, - Цири очень надеялась, что не ошибается. – Никто не слышал у нас о

болезни, господа стражники. Всё тихо.

- Хорошо, если так, - вздохнув, ответил первый стражник. Он был старшим, и у

глаз его уже собрались морщинки. - В прошлый раз Бич Катрионы опустошил этот
город. Но в этот раз, возможно, нам повезёт… Болезнь идет с Редании.

- Пусть Великая Мать будет к нам милостива, - прошептала Цири, склонив голову.

- В храм попасть не получится, красавица, - сочувственно сказал молодой

стражник, не сводя с неё синих глаз, - все дороги закрыты. Там лазарет, в
который свозят больных со всей округи. Часть жриц покинула Храм, но
большинство осталось лечить больных.

«Жива ли мать Нэннеке?» – вновь подумала Цири.

- Катриона уже добралась до Вызимы и вовсю хозяйничает там, - мрачно сказал

другой. - Не хочу пугать, девушка, но несколько зараженных уже есть и в
Элландере…на севере, в кварталах бедноты. Мы сожгли трупы, свезли больных в
лазарет в закрытой повозке, но неизвестно, поможет ли это...Не советую здесь
задерживаться. Переночуй в центре города, а затем выезжай через Западные
ворота – сразу за рыночными рядами.

- Благодарю, - она слегка поклонилась стражникам. - Я уеду на рассвете.

Прощайте и всего доброго! Да охранит вас Великая Мелитэле от болезней и зла!

Огонёк потрусил в сторону города.

- Эй, Адаль! – крикнул ей вдогонку молодой стражник. - Поезжай в «Драконий

двор» - там хорошая гостиница и трактир. Хочешь, составлю тебе компанию
вечером? Угощу тебя ужином и сладким вином.

Она лишь фыркнула, подгоняя рыжего конька.

«Жаль, что они так замотаны этими тряпками - я даже не рассмотрела, хорош ли
он собой, - вдруг мысленно усмехнулась Цири. - Может, у меня бы наконец-то
случился приятный вечер… или не только вечер».

Она с беспокойством посмотрела на бинт, обмотанный вокруг правого запястья.

Эльфийские цепочки привычно холодили руку. Хозяину браслета не было до неё
никакого дела. Пока.
30/330
 ***
Цири немного покрутилась на центральной площади, привычно собирая обрывки
разговоров и мыслей. На всякий случай нашла «Драконий двор» и решила, что
переночует как можно дальше оттуда. Ей приглянулся уютный деревянный
домик - трактир «У Ласточки» на первом этаже и несколько комнат на втором.
Рядом – конюшня и небольшой сад, в котором отцветали астры и блестел
крошечный прудик с парой печальных позеленевших карпов.

«Добрый знак», - подумала ведьмачка, глядя на вывеску с силуэтом птицы.

Отдав Огонька на попечение прислуги, она вошла в трактир. Внутри было чисто,
уютно и пахло травами. Ароматные пучки, явно привезенные из храма, были
подвешены к деревянным балкам под потолком. На полках стояли пузатые банки
с заготовками и сухоцветы в бутылках. На кухне что-то аппетитно шкворчало и
чудесно пахло.

Все деревянные столы с лавками были заняты. Цири замешкалась, разглядывая

посетителей. За ближайшим столиком неспешно ужинала семья – усталая
супружеская пара и маленький мальчик. В мыслях взрослых была сплошная
печаль: бедность, эпидемия, боязнь за единственного сына. Но малыш всего
этого не знал – он приветливо улыбнулся девушке, а она улыбнулась в ответ.

У окошка шумно спорила компания из трёх молодых людей – может, они, как и
Адаль, спешили на учебу в Оксенфуртскую академию.

В углу сидел морщинистый старичок с удивительно ясными серыми глазами. Он

был одет крайне бедно, но опрятно. Перед ним стоял стакан воды и лежала
небольшая краюшка вчерашнего хлеба с маленьким кусочком сыра. Лицо его
было добрым, но сильно осунувшимся. Заглянув в мысли, Цири поняла, что старик
ничего не ел с утра. Она решительно двинулась вглубь трактира.

- Позвольте угостить вас ужином, дедушка, - улыбнулась ведьмачка, жестом

подзывая трактирного слугу. - В таком уютном месте наверняка хорошо готовят!

- Садись, внучка, - приветливо кивнул старик. - Только вот угощать меня не надо!
Я ужинал недавно. Кроме того, деньги весьма пригодятся юной даме в её долгом
путешествии…

Цири энергично запротестовала. Когда она хотела, она бывала весьма

убедительна.

Обслуживала посетителей сама хозяйка – полная, добродушная женщина. Она

поднесла им дымящиеся горшочки с ароматной бараньей похлебкой, тарелку
хлеба и мягкого козьего сыра, мясной паштет с пряными травами, а на десерт -
кувшинчик подогретого вина с мёдом и гвоздикой.

- Уж и не знаю, как благодарить тебя, внучка, - сказал старик, принимаясь за

трапезу. - Путь у меня был совсем неблизкий, а человек я небогатый. С
нынешними ценами да с тем, что многие деревни закрыты - приходится ехать в
обход - я совсем поиздержался…

- Откуда же вы едете, дедушка?

- Можешь называть меня дедушка Фогг. А еду с самого Марибора. Я прожил там
31/330
более полувека, прямо как вернулся из Академии. Работал учителем в одной из
школ…пока не пришел Бич Катрионы. Ты, верно, знаешь, какая ужасная была у
нас эпидемия?

- Да, конечно. Хорошо, что вы остались живы, дедушка!

- Увы, нет. Бич Катрионы обошёлся со мной особенно жестоко - болезнь пощадила
меня, но унесла обоих моих сыновей. Младший годом ранее чудом вернулся с
битвы под Бренной - на одной ноге. Умерла и жена старшего сына. Затем пик
эпидемии миновал, в город пришла весна. Люди, похоронив родных, вернулись к
жизни…и тогда умерла моя единственная внучка Гаудика. Она была такая
славная малышка, Адаль. Живая, резвая. Выросла – стала бы совсем, как ты.
Может, тоже поехала бы в Академию…

Цири молчала, не зная, что сказать. В горле у неё пересохло.

- Говорят, что в эпидемии повинны чародейки…Но разве же найдется живое

существо, которое обречёт людей на такую погибель? Болезнь, которая уносит
молодых, заставляя ненужных стариков вроде меня хоронить детей…Не может
быть такого, внучка! Не верю я, что у чародеек столь жестокие сердца. Они ведь
тоже женщины - а значит, матери.

Матерями чародейки стать не могли - Цири знала это. Но в то, что эпидемия была
делом рук магичек, она тоже не верила.

- И всё же жизнь продолжается, внучка. Жизнь всегда продолжается. За самой

лютой зимой наступает весна. Всё также вьют свои гнёзда ласточки и расцветают
яблони…Моя школа во время эпидемии стала лазаретом. Её так и не открыли
после - некому стало ходить. Я занимался всякой работой, пытался восстановить
дом…А на самом деле – я ждал, Адаль. Ждал, что смерть заберет меня. Но
минуло ещё две весны, и я всё ещё был жив. Вот и подумал - стало быть, могу
быть ещё полезен? Решил перебраться сюда - может, повезёт найти работу и
вновь вернуться в школу. Впрочем, довольно обо мне, старике. Расскажи лучше о
себе. Что же ты будешь изучать в Академии?

Цири немного замешкалась.

- Я…я хотела бы изучать географию, дедушка Фогг. Узнать, какие ещё есть земли
и страны. Может, вокруг нас есть совсем другие миры! А может, мне доведется
даже попасть в них...

- География и путешествия, значит...что ж, дело хорошее! И ты совсем не

боишься, Адаль? Экспедиции – опасное предприятие. Часто они не возвращаются
вовсе. Неужто не хочется тебе, юной красавице, познать радость любви? Выйти
замуж за достойного мужчину, нянчить детишек в собственном саду?

- Мне кажется, у меня…другое предназначение, - тихо ответила Цири.

- Предназначение, говоришь, - задумчиво сказал старик. - А есть ли оно? Может,

мы зря ломаем голову - и нет никакой судьбы? А есть лишь безжалостная игра
природы. Слепая игра в кости, что определяет, кому жить, а кому получить... Бич
Катрионы. Добрый ли ты, сильный ли, слабый – не имеет значения. Что, если так,
внучка?

- Может и так, дедушка…но я всё-таки верю, - откликнулась Цири, немного

32/330
подумав. – Если б не было смысла и дела, для которого мы предназначены, то
ради чего мы тогда размышляем? Постоянно ищем что-то? Видим знаки? Всё-таки
это не просто игра в кости!

- Не просто игра, верно. Ты смышлена не по годам, Адаль. Академия, несомненно,

закалит твой острый ум…Что ж, мне нечем расплатиться за роскошный ужин,
внучка. Но может быть, ты послушаешь историю? Я немного увлекался этим
раньше. Как и ты, мечтал побывать в других мирах. Путешествовать мне не
пришлось, зато я собрал много историй и легенд со всего Континента.

- С удовольствием послушаю. Что за историю вы для меня приготовили, дедушка?

- Ты, Адаль, девушка самостоятельная и умная. Не довольствуешься тем, что

есть, а хочешь отыскать своё предназначение. Я расскажу тебе легенду про
такую же юную и храбрую девицу как ты - про ведьмачку Цири из Цинтры.

Она слушала внимательно, иногда удивляясь тому, как далеко зашли людские
фантазии, а иногда – случайно всплывшему, будто сокровище среди ила, точному
факту. Особенно её позабавил рассказ о том, как она, Цири, спасалась от злых
чародеев из Башни, бросая назад то гребень, обернувшийся лесом, то платок,
обернувшийся озером...Ведьмачка чуть не рассмеялась, представляя себе
выражение лиц Эредина или Аваллак`ха, если бы она вдруг начала швыряться в
них предметами.

- Что же было дальше, дедушка? После того, как ведьмачка сбежала из башни?

- Хороший вопрос, Адаль. Концовки легенды разнятся. Самая популярная версия,

которую любят девочки – вместе с отцом, ведьмаком Геральтом, и матерью,
чародейкой Йеннифэр, Цирилла попала в плен к злодею-колдуну Вильгефорцу.
Нечестивцу, желавшему ведьмачку погубить ради своих дьявольских
экспериментов. Но их освободила армия Нильфгаарда во главе с самим
императором Эмгыром. Цири стала женой императора, который влюбился в неё с
первого взгляда. Ну а ведьмак с чародейкой отправились к нему на родину в
Ривию, чтобы обрести покой. Да только не успели - жизни их оборвал жестокий
погром в Ривии, который случился и на самом деле…

Цири почувствовала, как боль, свернувшаяся где-то на самом дне сердца, вновь
шевельнулась. Всего лишь на миг. Она уткнулась взглядом в пустой глиняный
горшочек.

- Но, честно говоря, всё это не более, чем сказка для девочек. Девочкам всегда
подавай такое: приключения, а в конце – пышная свадьба. Помню, как я
рассказывал по вечерам Гаудике историю северных королевств - лишь бы только
егоза успокоилась и уснула, а она все пищала: «А когда свадьба, дедушка? А
будет ли свадьба?»

Цири засмеялась.

- Если рассмотреть детали легенды, можно заметить, что значительная часть

разбойничьих приключений ведьмачки происходит в тот момент, когда княжна
Цирилла уже была при дворе Нильфгаарда. Имя Цири для нас кажется
необычным, но в Цинтре оно весьма распространено. Думаю, из-за этого две
истории и сплелись в одну. История княжны Цинтры, внучки королевы Калантэ…и
история ведьмачки Цири – бойкой девочки, которую удочерил добрый ведьмак
Геральт.
33/330
- Так что же стало с ведьмачкой Цири…по другим версиям?

- Любимая версия мальчишек – ведьмачка продолжила дело своего отца, -

улыбнулся старик. - Она оставила родителей в доме с цветущим садом, а сама
отправилась искать новые приключения. Но если придет беда, ведьмак и
ведьмачка вернутся – и вновь станут плечом к плечу, сразив врага двумя
мечами…

«Это будет и моя любимая версия тоже», - подумала Цири, отхлебнув пряного
вина.

- Есть и совсем грустный финал - девочка погибла, тщетно пытаясь отыскать

ведьмака с чародейкой. Якобы в зимнем лесу нашли её маленький труп,
припорошенный снегом…Ну а остальные версии не столь популярны – значит, не
имеют под собой ни зерна истины, ни сказки, в которую хочется верить. Один
бродячий музыкант во время Беллетэйна уверял меня, что Цири стала частью
Дикого гона. Он клялся, что лично видел, как в ночь Саовины она мчалась по небу
на призраке вороной кобылы, размахивая мечом…

- Какая чушь!

- Верно, Адаль. Обычные байки напуганных кметов, которые, хорошо подвыпив,

готовы принять за Дикий Гон кого угодно…хоть бродячих эльфов. Кстати о них -
одна полуэльфка всерьёз меня уверяла, что ведьмачка Цири ушла в царство
эльфов. В мир, где нет людей, но процветает эльфийская раса.

«Ни за что! Уж лучше сразу в Дикий Гон и ездить по небу в жуткую холодину…»

- Бедный умирающий народ, - вздохнул старик, - они уже отчаялись верить в

собственное спасение…и выдумали, что где-то есть их братья, которым повезло
больше. Я не стал разубеждать ту очаровательную леди...

- А в какую из концовок верите вы сами, дедушка?

- Видишь ли, Адаль…Я люблю собирать истории - в них любопытно преломляются

наши страхи и надежды. Но сам предпочитаю мыслить логически. Я ведь
преподаю - то есть раньше преподавал - точные науки. Так что ежели ведьмачка
Цири и существовала, я думаю, она не вернулась из Башни. Ведь Башня
Ласточки, несомненно, магический артефакт. А с магией связываться опасно. Она
даёт иллюзию власти, но взамен забирает гораздо больше – она забирает всё. В
прежние времена маги были практически всесильны, внучка. Но разве они
использовали свою магию для того, чтобы оросить поля? Вылечить болезни? Нет!
Тёмная сила вертела ими по своему разумению, неизменно ведя к собственному
краху... Она же поглотила и бедную Цири. Но это всего лишь легенда, Адаль. Не
забывай – у тебя своё предназначение.

- А может ли быть такое, дедушка, - задумчиво сказала Цири, разглядывая

гвоздики, плавающие в вине, - что легенда еще не закончена? Что-то мне
кажется, что среди ваших концовок… нет настоящей.

- Может. И как же думаешь ты? Чем завершится легенда?

- Я пока не знаю, - нерешительно сказала Цири, - но я верю, что...всё закончится

хорошо.
34/330
- Верно говоришь, внучка! Столько в этом мире печального, несправедливого,
жестокого. Столько историй, которые оборвались так рано. Должна же, наконец,
случиться и хорошая? Давай же выпьем за Цири и её успех! И за твой, конечно.

Цири, улыбнувшись, чокнулась глиняной кружкой. Они допили вино.

- А ведь я не зря рассказал тебе именно эту историю, Адаль, - дедушка Фогг
вдруг понизил голос. - Я сразу понял, кто ты…и куда едешь на самом деле.

Она похолодела. Неужели он раскрыл маскировку? Узнал её, Цири из Цинтры, под
чужой личиной? Невозможно! Она осторожно нащупала ножны с мечом.

- Ты не в Академию едешь, внучка, - прошептал старик, внимательно глядя на

неё. - Твой путь лежит в Горс Велен, а оттуда – на Таннедд. Ведь ты собираешься
стать не географом, а волшебницей!

Она перевела дух и едва заметно кивнула.

- Школа в Аретузе закрыта, внучка. Чародейки долго сопротивлялись…но когда

вспыхнула вторая эпидемия, она стала последним камешком, после которого
сходит лавина. Бич Катрионы, убийства королей, противоестественные
эксперименты – всё вместе привело к этому, Адаль. К тому, что магия теперь вне
закона. Шпионы, натыканные по всей дороге прямо до моря, ищут не только
чародеек: они ищут таких, как ты, юных мечтательниц. Показательные чистки –
слышала про такое? Стоит тебе попасться – в свою деревню ты уже не
вернёшься…и никогда не увидишь другие миры! Не стоит оно того, внучка. Не
стоит подвергать себя риску ради тёмного дела, что выпьет до дна твою душу.
Послушай моего совета: вон там, за соседним столом сидят юноши, что
направляются в Оксенфурт. Езжай с ними – вместе веселее, да и проблем
меньше!

- Спасибо большое за совет, дедушка, - кротко улыбнулась она.

- А ведь я не убедил тебя, внучка...нисколько не убедил! Что же такого в этой

магии, что ты так к ней стремишься? Неужели так веришь в собственное
предназначение?

- Верю.

Старик долго молчал, с грустью глядя на неё ясными серыми глазами.

- Что ж, Адаль… Я хотел помочь тебе советом, отплатить добром за добро…но

получилось, что смог лишь потешить смешной историей про ведьмачку, - он
пожевал губами, словно сомневаясь в чем-то. – Но раз ты так уверена - может, из
этого и впрямь что-то получится? Пододвинься ближе, внучка! Скажу тебе кое-
что на ушко.

Она склонилась к старику.

- Все чародейки теперь - враги государства, которых надлежит немедля казнить.

Официальный королевский указ уже принят. Бывшие адептки Аретузы
скрываются. Кто-то в Оксенфурте, кто-то здесь, в Элландере. Я видел нескольких
и слышал их разговоры. Юные чародейки собираются бежать из Новиграда. Сесть
на корабль и отплыть в Ковир. Чародейка, которая была ректоршей в Аретузе,
35/330
организовывает их побег. Если хочешь успеть, тебе надо поспешить, внучка.
Спеши в Новиград!

«Мадам Рита! Я не могу найти Трисс, но смогу найти ее в Новиграде…если

успею».

- Спасибо, дедушка Фогг, - улыбнулась она старику, смотревшему на неё с

печалью. - Вы сполна расплатились со мной. Надеюсь, что боги будут милостливы
к вам. Что вы проживёте ещё долго и узнаете, чем же закончилась легенда о
Цири!

- Ах, внучка, - нерешительно сказал он, - все эти сказки…это пустое. Главное,
чтобы я, старый дурак, не навредил тебе. Чтобы твоя история продолжалась как
можно дольше. У тебя ведь будет необыкновенная история, Адаль. Ты найдешь
свое предназначение!

- Найду. Обещаю, что найду.

***
Цири сердито хлопнула дверью, подняв небольшое облачко извёстки. Она
планировала поскорее отправиться спать, распрощавшись с добрым стариком -
но вместо этого ей пришлось добрых полчаса отделываться от будущего
студента Оксенфурта. Паренёк был кудрявый, темноглазый и довольно
симпатичный, но совершенно не во вкусе Цири. Он был невысокого роста…и явно
никогда не держал в руках меч. Выслушав весь поток его остроумия, ведьмачка
потупила голубые глаза и объявила, что срочно нуждается в отдыхе.

«Эта сахарная внешность делает из меня какую-то принцесску, - недовольно

думала она. - Будь я в своей шкуре, сразу бы послала болвана туда, где ему
полагается быть!»

Впрочем, будь она в своей шкуре, кудрявый парень вряд ли бы заинтересовался

ею - худой бледной девчонкой с мышиными волосами и некрасивым шрамом на
лице. Ей почему-то стало грустно.

Комната была маленькой и уютной. Из окна виднелся пруд с престарелыми

карпами. Золотистые ветви раскидистой липы стучали в окно, словно просясь в
гости. Цири щелчком пальцев зажгла свечу на прикроватной тумбе и сняла плащ.
Затем легла на кровать, обняв колени. Спать пока не хотелось. Вытащив
серебряную цепочку, она положила камень на подушку, напротив лица. Пламя
подсвечивало грани, и они переливались разными цветами – алым, багряным,
винным. Казалось, что рубин рассказывает ей какую-то свою историю. Историю в
кровавых тонах.

«И зачем он отдал его мне? – сердито думала Цири, разглядывая живую игру
красного цвета. - Я не вернусь, что бы он там не думал…А камень оставлю себе!»

Ветка липы мягко постучала в стекло. Мысли рассыпа́ лись, словно бусины с
лопнувшей нитки. Сначала она прикрыла один глаз, продолжая другим глядеть
на камень. Затем закрыла оба.

36/330
Глава IV

***
Каменистый мыс был сложен из грубых чёрных валунов. Деревья сзади
смыкались в молчаливый ночной лес. Берега изгибались, окружённые
неподвижной водой.

«Я на острове», - догадалась Цири. На горизонте застыли силуэты таких же

островов – словно острые скалистые пики, увенчанные пышной шапкой деревьев.

В небе светила луна, большая и яркая. А звезды…никогда ещё она не видела

столько звезд! Они не мерцали отдельными точками – они были словно песчаным
дном чистейшего горного ключа, по которому разбегаются золотистые дорожки.

Ни дуновения ветра. Ни стрёкота ночных цикад. И ни одной живой души. Кроме

него.

Эредин сидел чуть поодаль на поваленном стволе дерева. На нём была чёрная
походная одежда. У ног лежал чёрный плащ. Он держал в руке какой-то
маленький предмет – кажется, кольцо – и задумчиво смотрел на воду сквозь него.

- Что ты здесь делаешь, Ласточка? – изумленно сказал эльф, увидев Цири. Он

мгновенно убрал кольцо. - Зачем ты здесь?

«И правда, зачем? И как я сюда попала? А главное - как теперь выбраться

отсюда?»

- Я пришла…поговорить, - осторожно ответила она.

- Говори.

Цири замешкалась. Она не рассчитывала на столь скорую встречу со своим

преследователем. Кроме того, всю неделю она работала над тем, чтобы эта
встреча не состоялась никогда.

Рядом с плащом ведьмачка заметила меч в ножнах. На туго затянутом поясе –

удлинённый кинжал в светлом футляре. Лицо эльфа, как обычно, было
безразличным и чуть презрительным.

- Опять собираешься кого-то убить?

- Сначала найти. Потом убить.

- Зачем?

- Чтобы защитить.

- Неправда. Убивая, ты никого не защищаешь! – сердито заявила Цири.

- Почему же, - равнодушные зелёные глаза тускло блеснули в лунном свете. - А

если я иду убивать чудовище?

37/330
- Ты сам и есть чудовище!

Голос разума тихо зазвенел в голове, сообщая, что начало светской беседы она
провалила.

- Чудовище, - задумчиво повторил Глас. - Пожалуй, что так. Я много убивал. Ради
защиты. Ради правосудия. Ради порядка. Мне никогда это не нравилось, но если
убийство становилось необходимостью – я не боялся замарать руки.

Цири почувствовала какой-то неприятный укол.

- А как насчет тебя, мотылёк? Ради чего убивала ты…пока не бежала к нам от
собственных собратьев?

Он всё знает, поняла она. Про банду Крыс. Про грабежи, убийства, налёты. И
даже про свирепую тёмную радость, которая охватывала её в момент, когда
эльфийский клинок пронзал напуганное, исходившее вонючим потом и животным
страхом тело… Цири отвернулась, не выдержав холодного взгляда. Как, чёрт
возьми, он узнал? Как?

«Мы оба убийцы», - шептал он, склонившись над её раной.

«Мы оба – чудовища», - горько усмехнулась Цири. Но нет. Виниться и каяться она
точно не будет. Не сейчас. Не перед ним.

- Я хотя бы не убивала…своего короля, - сквозь зубы прошептала она.

- Я тоже.

- Врёшь! Ты предлагал мне отравить его. А потом отравил сам!

- Слушай, малышка, - Эредин медленно провел рукой по лицу, словно снимая

невидимую паутинку, - мне не до тебя. Совсем. Ты, кажется, хотела поговорить?
Если разговор в твоем понимании сводится к непрерывному потоку оскорблений –
поищи себе другого собеседника. Где-нибудь там, откуда ты явилась.

Только теперь Цири заметила, что вид у эльфа уставший и даже какой-то
нездоровый. Под глазами пролегли тёмные круги. Лицо было гораздо бледнее
обычного.

- Я хотела поговорить…об этом. Ты сказал, что я буду в безопасности. Обещал

защиту. Но как я могу верить тебе, не понимая, что ты предлагал на самом деле?
Тогда, в той беседке?

- Я пытался объяснить. Ты не стала слушать.

Она осторожно присела на краешек поваленного дерева.

- Тогда объясни сейчас. Я буду слушать. Я хочу знать, причастен ли ты к смерти

Ауберона.

- Допустим, я действительно предложил отравить его. Допустим, ты это

сделала…

- Никогда в жизни!
38/330
Он слегка поморщился.

- И всё же представим себе такой ход событий. Ты, ничего не подозревая,

выливаешь Ауберону в вино содержимое пузырька. Он погибает, и ты попадаешь
в руки дворцовой стражи. Как думаешь, Ласточка, сколько бы времени ушло на
то, чтоб ты выложила им полное содержание нашей встречи? Сколько бы
понадобилось Аваллак`ху, чтобы вытащить соответствующее воспоминание из
твоей головы? И как скоро после этого моя оказалась бы на плахе? Полагаю, что
на всё про всё хватило бы суток.

Цири почувствовала лёгкое дуновение ветра. Перед ней, шелестя, перевернулось

несколько жухлых листочков. И вновь стало предельно тихо.

- Ты бы не задавала столь глупых вопросов, если умела бы мыслить думать хоть

на пару шагов вперед, а не захлёбываться в истериках. К сожалению,
большинство dh`oine лишено этой простой способности…

- Хватит, - она сердито тряхнула головой. - Про твою ненависть к людям мы давно
выяснили. Нечего к этому возвращаться! Лучше объясни, в чём же была суть
твоего предложения?

Эльф долго молчал, разглядывая лунные блики.

- Я не знал, что Gwynbleidd[5] - твой отец, когда впервые увидел тебя. Вы ведь
совсем не похожи. Лис рассказал мне о своей встрече с ведьмаком спустя пару
дней. Когда я припёр его к стенке и потребовал рассказать о тебе всё.

Цири замерла, чувствуя, как сердце падает с огромной высоты прямо в эту
черную воду.

- Только не говори... – прошипела она. – Только не ври, что ты…якобы…знал его.

- Совсем немного. Но он был единственным dh`oine, который сделал для меня

что-то хорошее. А я провел в твоем дурацком мире никак не меньше двух лет.

- Ведьмак – не человек, - волнуясь, зачем-то уточнила Цири. - Многие люди

ненавидят ведьмаков больше, чем эльфов.

- Вот как. Значит, правило работает без исключений.

И вдруг до неё дошло. Она резко выпрямилась. Сухое дерево жалобно скрипнуло.

- Аваллак`х встречался с Геральтом? В моём мире? Зачем?!

- Меня там не было. Не знаю. Наверное, погружал его в тайны мироздания. Они
виделись в эльфийском некрополе Тир на Беа-Араинне, что в горах Амелл.
Ведьмак собирался ехать за тобой в Нильфгаард. Предполагаю, что Креван
рассказал ему о твоём происхождении, тонко намекнув, что искать тебя больше
не следует. Предполагаю, что ведьмак после этого лишь удвоил рвение…Да, наш
Лис тот ещё дипломат!

Цири торопливо переваривала услышанное. Геральт ни разу не упоминал об

этом! Там не было ничего важного? Или не хотел пугать её, когда история с

39/330
Народом Ольх, казалось, была завершена? Но самое главное – этот разговор от
неё скрыл Аваллак`х. Зная, что она буквально сходит с ума от бессилия и
неизвестности…А потом они ещё и подсунули ей зеркало со своими фальшивыми
видениями! Подлый, мерзкий народ!

Ей хотелось вскочить, выругаться и пнуть со всей силы трухлявое дерево.

Забросать чёрными камнями эту раздражающе неподвижную воду. Нарушить эту
проклятую тишину. Но она осталась на месте, вновь услышав спокойный низкий
голос.

- К моменту нашего с тобой свидания твои дела были довольно плохи, малышка.
Вокруг тебя сгущалось напряжение…Ты и сама это знаешь. Но не расстраивайся,
ведь дело совсем не в тебе. Уверен, ты очень старалась. Делала всё возможное…
а, может, даже невозможное? – он гадко усмехнулся, и ей нестерпимо захотелось
ударить его по голове одним из камней. – Во всём виноваты авторы этого
безумного плана. Мудрецы, которые от долгого сидения в Башне возомнили, что
все остальные – лишь куски теста, из которых они могут лепить всё, что им
вздумается. С точки зрения механизмов генетики их план был довольно логичен:
скрестить тебя с отцом Лары, чтобы закрепить в потомке ген. На практике –
безоговорочный провал.

Скрестить…Он сам хоть понимает, как это мерзко звучит? О да, конечно же, он
понимал. И ничуть не стеснялся в выражениях – ведь перед ним была всего лишь
dh`oine, глупая обезьянка, которой надлежало исполнить свою роль в
многовековом эксперименте, а затем пропасть навсегда.

- Близость цели затуманивает разум, малышка….Они уже отчаялись - как вдруг

долгожданная наследница Лары наконец оказалась в их руках. Никто не хотел ни
ждать, ни думать головой. А когда оказалось, что природу обмануть не удалось,
они ударились в панику. Обстановка стала весьма нервной…

Цири хорошо помнила те дни во дворце. Скользкие взгляды, перешёптывания за

спиной, осторожные тени слуг…Значит, пока она тщетно пыталась разжечь в
старом повелителе хоть что-то, ведуны собирались за закрытыми дверями решая,
что делать с ней дальше – попробовать ещё разок или вытащить из неё
треклятый ген с помощью шприца. Как мерзко! Ей вновь захотелось выругаться
самыми паршивыми словами. Но вместо этого она решительно повернулась к
Эредину.

- А ты, значит, со своим волшебным снадобьем решил помочь…в исполнении

моего «предназначения»? – последнее слово она подчеркнула особенно
презрительным тоном.

- Подобные средства не могут сотворить чудо. На то, чтобы ты понесла ребёнка,

его бы вряд ли хватило. На то, чтобы успокоить уязвленное самолюбие Ауберона
и дать тебе несколько спокойных недель – вполне.

- Плевать тебе на его самолюбие! И на моё спокойствие! Ты был бы только рад,

если бы меня распотрошили как куриную тушку!

- Нам трудно перемещаться в твой мир. Пожалуй, только Креван умеет это
делать более-менее точно, - задумчиво продолжал эльф. – Но твой дар…. он дает
возможность перемещаться в любую точку пространства и времени. И
пользоваться им можешь не только ты, что делает его особенно ценным. Мне
нужно было вернуть тебя в Башню Ласточки. Ненадолго. Только для того, чтобы
40/330
Илльриэн смог попасть в правильную точку, отправляясь на Континент.

- А ему туда зачем? – изумилась Цири.

- Это для тебя неважно. Важно то, что мы с тобой могли отправить его в нужное
время. Он нашел бы твоего отца. Объяснил бы, где ты…что ты уже не вернёшься.
Нет ничего хуже неизвестности. Креван так ни черта и не рассказал ему,
ограничившись дурацкими назиданиями. Ведьмак заслужил знать правду.

- Лжёшь, убийца, – резко перебила Цири, подскочив с места. – Каждое твоё слово
– ложь. Ты просто пытаешься купить меня! Если бы это была правда, ты бы
рассказал всё, как есть! А не травил свои глупые байки!

Знакомая холодная рука сдавила сердце.

- Вот уж точно нет. Ты бы начала кричать, требовать, ставить ультиматумы…и

лишь разрушила бы эту хрупкую возможность. Впрочем, ты её и разрушила.
Вместе со своими друзьями-единорогами.

- Единороги? Причем тут они?

- В тот же вечер они напали на Воронову Башню – место, где обучают целителей.
Была жуткая паника. В целом ничего серьезного – прорвали барьер в двух
местах, распугали девчонок… Но наша чародейка, которая там главная, устроила
форменную истерику. Не знаю, что на неё нашло. Я проторчал в чёртовой Башне
почти два дня. С другой стороны, мы славно побеседовали о зельях и травах – я
убедился, что средство надёжное. Только вот всё это оказалось бесполезно!

Цири молчала, вглядываясь в его бесстрастное лицо. Пыталась понять, говорит

ли он правду - или же ведёт очередную хитрую игру.

- Единороги…они проявляют чудеса сообразительности, когда речь идет о

возможности подгадить. Лошадки знали, что я присматриваю за тобой, и сделали
всё, чтобы держать меня подальше. Стоило мне вернуться в столицу, как они
устроили новую диверсию. Возле Башни у моря, пристанища чародеев. Впрочем,
мы с ними за всё поквитались позже…

Цири вновь не произнесла ни слова. Она вовсе не хотела знать подробностей.

Тишина этого странного места начинала угнетать: за всё время ни одна птица не
пролетела мимо, ни один зверёк не прошуршал в зарослях. Она привыкла, что
ночью природа живёт – здесь же всё было настолько неподвижно, что казалось
лишь умело выполненной декорацией.

- Перед тем, как уехать вновь, я отдал флакон Аваллак`ху и попросил…

поговорить с ним.

- Решил всё сделать чужими руками!

- Не совсем. Ауберон доверял моему мнению в вопросах армии. Но подобные

снадобья – другое дело. Это не моя…специализация.

В его голосе Цири безошибочно распознала нотку неуверенности. Специализация

тут не при чём, вдруг ясно поняла она. Просто Эредин молод, решителен...и явно
способен на то, чего уже не мог сделать Король Ольх при всей его безграничной
власти над эльфийским народом. Она вспомнила мертвенный холод вечности,
41/330
исходящий от тела короля, а затем – прикосновения горячих пальцев
черноволосого воина. Предложение, которое от других прозвучало бы как
дельный совет, из уст Эредина стало бы настоящим унижением. И тот это
отлично понимал.

«Не такой уж ты и храбрый», - подумала она, покосившись на собеседника. Тот,

тем временем, вытащил меч из ножен. Широкий односторонний клинок слегка
мерцал красноватым светом. Эльф убрал его обратно.

- Значит, то средство дал королю Аваллак`х?

- Нет. Лиса спасла его осторожность и щепетильность. Он опасался за здоровье

Ауберона после приема некого другого средства. - Цири поёжилась, вспоминая
дорожки фисштеха на зеркале. - Он решил выждать день. Отправился в
лабораторию. Может, хотел изучить состав...

Эредин протянув руку - в его ладони блеснул знакомый нефритовый пузырек. Она
недоверчиво смотрела на светлую гладкую зелень, отражавшую лунный свет.

- Но я видела сама, как…

- Да, - он одним движением спрятал пузырек. - Ты пришла к Ауберону и увидела

рядом с ним такой же. В нём был яд. Быстрый, сильный и весьма эффективный.

Цири молчала, не зная, что сказать.

- И всё-таки - это очень умно, Зиреаэль! - почти с восхищением проговорил

Эредин. - Только представь: я предложил тебе дать Ауберону некое средство.
Спустя несколько дней ты приходишь и видишь, как он умирает, а рядом с ним –
тот же пузырек. Разумеется, тут же доносишь обо всём ведунам, они проверяют
твою память…Меня бы и слушать никто не стал. Есть, конечно, один способ…
извлечь память камня. Наша старшая Знающая это может. Но она далеко, а
разбираться в очевидном деле никто бы не стал. Я подписал себе смертный
приговор, не сумев обеспечить секретность нашей беседы. Кто-то подслушал её и
сыграл с нами в игру. В красивую игру. И не смог предусмотреть лишь одного –
что ты решишься бежать в ту же ночь!

Он усмехнулся, слегка покачав головой – прядка тут же упала ему на глаза.

- Сам не знаю, какой бес меня попутал отправиться во дворец ночью, с дороги.
Именно в тот момент, когда ты спешно покидала наш гостеприимный мир. Я
пытался помочь, а ты пустила мне кровь, Ласточка. Но я на тебя не сержусь. Ведь
это ты спасла мою жизнь, малышка. Ты и твои друзья единороги, которые вечно
путались у меня под ногами. Пожалуй, это даже забавно, не находишь?

- Какая чушь! – вспыхнула она, наконец, определившись со своим отношением к

нему и всем его историям. - Не верю ни единому слову! Ты всё выдумал! Всё, от
первого до последнего слова!

- Не верь. Ты просила меня рассказать, как всё было – я рассказал. Как поступать
с этими сведениями – дело твоё.

Эльф умолк и вновь стал внимательно изучать лунное отражение. Ведьмачка

напряглась, предчувствуя недоброе. Он, по своему обыкновению, оставил самую
важную информацию на конец разговора. Самую важную и самую скверную для
42/330
неё, Цири. Чтобы как следует посмаковать её страх и отчаяние на десерт…

- Говори дальше, - сердито сказала она. – Это ещё не вся история, верно?

- Верно. Есть в этом деле и одно неприятное для тебя обстоятельство. Дело в том,
что ты была последней, кто застал Ауберона живым, Ласточка. Слуги видели, как
ты вышла из его покоев - в дорожной одежде, с мечом за спиной. А когда зашли
внутрь, обнаружили хозяина, отравленного ядом из пузырька. Вульгарным
растительным ядом, который мог быть сделан как у нас…так и на Континенте.

Цири похолодела. Сердце в один миг разогналось и понеслось в бешеной чечётке,

чуть ли не выламывая рёбра. «Он искал меня не для того, чтобы я родила
ребёнка, - вдруг с ужасом поняла она. – А чтобы отвезти на казнь!»

- Нет! Я не убивала! – она подскочила на ноги и попятилась. Как глупо. Их тут

двое, они на крошечном острове, а вокруг – бескрайние воды... - Откуда, по-
твоему, я взяла точно такой же флакон? Откуда я могла взять этот чёртов яд?

- Ну, таких пузырьков во дворце полно, - скучным голосом произнес Эредин. - Их

делают в деревне рядом с Башней Ворона и разливают туда всё подряд. Зелья,
лекарства, косметические средства…А яд ты могла держать при себе на случай,
если вашу маленькую крысиную компанию схватят ниссары.

«Смогла бы я принять яд…будучи в плену у Бонарта? Хватило бы духу?» -

невпопад подумала Цири. Увы, она знала ответ.

- Не было у меня никакого яда. Я невиновна!

- Знаю, что невиновна, - кивнул он, глядя на неё одним из своих загадочно-
непроницаемых взглядов. – Я ведь свидетельствовал за тебя, Ласточка. Сказал,
что все эти дни ты обдумывала побег, но никак не изощренное убийство.

- А про встречу нашу не забыл рассказать?

- О, нет. Сама понимаешь, эту историю нам с Лисом раскрывать совсем не с руки.
Нас обоих не было в тот день, что могут подтвердить многочисленные свидетели.
Запутывать дело государственной важности лишними деталями не стоит.

- Вы спрятались за моей спиной, спасая свои шкуры!

- Короче говоря, мы нашли достаточно косвенных доказательств в пользу твоей

невиновности, - невозмутимо продолжал эльф. - Совет знает, что ты не убивала
его. Знающие тоже. Дело засекречено, поиски убийцы ведутся. Но, сама
понимаешь, заткнуть рот слугам невозможно. Особенно болтливым dh`oine. Уже
через пару часов весь город знал о твоём побеге…и предшествующих
обстоятельствах. И, кажется, теперь жители столицы не готовы встретить тебя
столь радушно, как в прошлый раз...

- Вот и прекрасно. Значит, я никуда не поеду! Один раз чокнутые эльфы уже
собирались нашпиговать меня стрелами по самую макушку. Повторять что-то не
хочется!

- Придется поехать, Ласточка…Мы ведь договорились. И я свою часть уговора

выполнил. Но не волнуйся, у тебя еще есть немного времени, чтобы завершить
своё маленькое приключение. О дальнейшем не беспокойся. Мы не станем
43/330
держать тебя в столице. Спрячем в надёжном месте, пока расследование не
завершится. А завершится оно быстро, будь уверена. У того есть много
интересантов.

Цири почему-то отметила, что за время их разговора он ни разу не взглянул на

небо. Странно, эльфы вроде любят звёзды…Но взаимоотношения эльфов со
звёздами её совершенно не интересовали. Её интересовало одно: быстрее
ускользнуть из этого застывшего мира, найти Трисс или хотя бы Маргариту, снять
чёртов браслет – а затем исчезнуть, раствориться среди миров, словно одна из
этих сияющих песчинок.

- Когда мы с тобой договаривались, я не знала о том, что в столице ждёт

разъяренная толпа. И твои обещания безопасности меня что-то совсем не
успокаивают…

Она умолкла, видя, как его губы скривились в усмешке.

- Не утруждай себя поиском подходящей лжи, мотылёк. Мы оба знаем, что ты не

собираешься возвращаться по доброй воле. Но я знаю и кое-что ещё. Вернуться
тебе всё же придётся. И даже скорее, чем ты думаешь…

Цири представила, как браслет начинает раскаляться, причиняя невыносимые

мучения.

- Я не хочу, - зачем-то вслух прошептала она.

- Что поделать, мотылёк. Обещания невосприимчивы к обстоятельствам. В этом

вся их ценность.

Он вновь занялся своим мечом. Клинок светился чуть ярче.

***
- Я не собираюсь вам помогать, - заявила Цири, сложив руки на коленях и
обращаясь то ли к луне, то ли к озеру, то ли ко всему этому миру сразу. - Вы
убили людей, которые жили в этом мире до вас. Уничтожили тысячи таких, как я!

Убедившись, что она не может никуда переместиться, ведьмачка послушно

приняла его молчаливое приглашение и вернулась на краешек дерева. Больше ей
ничего не оставалось делать. Разве что пробежать кружок-другой по острову.

- Знаешь, есть теория, что все наши миры – лишь разные варианты развития
событий одного единого мира. То, что не произошло в одном мире, на самом деле
произошло…но в другом.

«Как бы мне хотелось, чтобы это оказалась правдой!» - вдруг подумала Цири, с
печалью глядя на желтоватый пятак в воде.

Ведь тогда, несомненно, где-то есть мир, в котором Геральт и Йен не погибли.
Она смогла залечить его рану. Они вместе. Они счастливы. Может, именно туда
их перенесла магия единорога? А ей, Цири, просто надо найти тот самый мир.

Но может, там есть своя Цири? Счастливая, спокойная, нашедшая своё

предназначение. А все страдания достались на роль её печального двойника,
который, сгорбившись, сидит сейчас на крошечном острове. Ну и что! Ей бы
хватило просто знания того, что они живы и счастливы. А она готова принять
44/330
свою горькую участь здесь.

- Разные варианты, - она вздрогнула, оторвавшись от своих трепетных мыслей. - В

одном побеждает примитивная, но более живучая цивилизация. В другом –
наоборот. Я бы сказал, что в этом есть какая-то справедливость, малышка…но это
будет чудовищным оскорблением по отношению к моему собственному народу.
Когда мы, Aen Elle, пришли в новый мир, местные dh`oine были на примитивном
уровне развития. Поклонение каменным божкам да охота с земледелием. Но уже
тогда они охотно пускали друг другу кровь. В случае с нашими братьями Aen
Seidhe всё совсем иначе. Эльфы приняли вас, когда вы явились из-за моря на
своих кораблях. Приняли как младших братьев и сестер. Эльфы дали вам
искусство магии – и вы обернули его против них же. Дали вам инженерную науку
– и вы стали ковать оружие. Подарили своё чувство прекрасного - и вы извратили
его, наполнив похотью и злобой. Всё, к чему ни прикасается твой род,
оборачивается злом! Вы – словно прожорливый древесный паразит: стоит ветру
занести его на дерево, как вскоре гибнет вся роща, а за ней весь лес. Так что же
милосерднее – быстрая смерть, которую мы принесли немногочисленным
дикарям? Или мучительное угасание, когда на твоих глазах дикари насилуют и
разрушают всё, что дорого? Разве можно вообще это сравнивать?

- Можно. Да, те люди были глупыми и примитивными…но они так же, как вы,
хотели жить. Любить, смеяться, петь песни. А вы их всего лишили. Вы, такие
мудрые и развитые, поступили, словно кровожадные дикари! Просто перебили
всех, не дав даже шанса! Вместо того, чтобы поделиться своими знаниями…и
помочь.

- Помочь, - повторил он за ней насмешливым тоном. - Укрепить их жилища.

Вылечить их хвори. И, конечно, обучить их маленьких крикливых детенышей. В
точности, как сделали мудрые и дружелюбные Aen Seidhe. Ты ведь учила
историю, Ласточка? Знаешь, чем это кончилось? Обучение человеческих
детёнышей магии?

- Резней в Лок-Муинне и Эст Хэмлете. Которая привела к войне между эльфами и

людьми…и бойне у Шаэрраведда, - тихо сказала Цири.

Перед её глазами вновь возникли величественные руины, оставшиеся от некогда

прекрасного города. Ведьмачка сжала и разжала кисть, словно ожидая увидеть,
как струйка крови вновь потечет по ладони[6].

- Верно. Ты умница, Ласточка, что учишь историю. Знаешь, что делает история с
теми, кто не учит ее уроков?

- Откуда мне знать. Ведь я – примитивный древесный паразит!

- Она их вычеркивает. Как вычеркнула наших братьев Dhu Seidhe. Тех, что жили к
югу от твоей Цинтры. Они приняли смешение с человеческим народом… Зачем?
Может, кто-то из ведунов узрел обманчивое видение, сулившее, что это приведет
их к расцвету. А может, просто эльфийкам страстно хотелось рожать больше
детишек. Или дело было в эльфах, соблазнившихся доступностью человеческих
девушек. Кто знает, малышка, кто знает…но закончилось всё печально. Знаешь,
чем всё закончилось, Ласточка?

- Не знаю, - сердито сказала она.

45/330
Остались от тех эльфов одни имена да эльфийские сказки.

- Растворением. Наши гены, смешиваясь с человеческими, всякий раз

оказывались гораздо слабее. Полуэльфы рождались уже с человеческими
клыками и формой ушей. Они были восприимчивы к болезням, срок их жизни
составлял вполовину меньше нашей. А в следующем поколении от нас уже не
оставалось ничего. Прошло чуть больше сотни лет, и Dhu Seidhe перестали
существовать. От наших городов остался хотя бы фундамент. Они же попросту
растворились, а на их месте возник обычный человеческий народец - глупый,
кровожадный, жестокий…Те, что называют себя теперь империей Нильфгаард.
Об их принципах ты можешь судить и сама – ведь это они лишили тебя дома.

Дом. У неё когда-то был дом. Теперь ей всё казалось сном – давнишним, блеклым,
выцветшим. Беспечная жизнь во дворце, скучные балы, игры с уличными
мальчишками, летние путешествия на Скеллиге.

- Растворение или уничтожение. Вот и все варианты. Какой из них ты выберешь

для нас, малышка?

Цири молчала. У неё не было ответа на его вопрос. На все его вопросы. Что может
она, не сумевшая освоиться даже с собственным даром, знать о судьбах целого
народа? И зачем он вообще спрашивает?

Вдруг она с досадой поняла, что давно уже не ищет способ исчезнуть из этого
места. Что ей даже нравится разглядывать щедрые звёздные россыпи и слушать
завораживающий низкий голос. Она сердито встряхнула пепельными прядями.
Сжала губы крепче.

- Природа сделала так, что наши цивилизации несовместимы, Цири. Между

нашими видами возможна только борьба, которая всегда заканчивается
уничтожением одного из них. Много столетий мы, эльфы, считали себя венцом
творения. Но когда пришли люди, оказалось, что мы уязвимы. Вы плодились в
десятки раз быстрее. Наши гены растворялись в ваших. Наша мудрость отступала
перед вашей вероломной хитростью. С другой стороны, а каким ещё должно быть
существо, живущее столь мимолетно и безрадостно? Ваша короткая бестолковая
жизнь стала вашим преимуществом…в межвидовой борьбе.

Он замолчал, проверяя алеющий меч. Покачал головой и вновь прислонил его к

дереву.

- Представь себе, малышка, что ты обычный…человек. И вот ты здесь, на этом

маленьком клочке земли. Перед тобой – злейший враг, и у него тоже есть острый
меч. Помощи ждать неоткуда, вокруг вода. Есть лодка, но лишь для одного…для
одного из вас. Как поступишь? Отдашь лодку и будешь утешать себя мыслями о
всеобщем благе, умирая от голода? Прочтёшь проповедь, когда враг обнажит
свой меч?...О нет, мы оба знаем, как ты поступишь. Они тоже хотели жить - так
ты, кажется, сказала? Ты права, мотылёк. Все хотят жить. Те, кого ты убивала,
тоже хотели жить. Очень хотели. И солдаты, которые пытались поймать тебя.
Даже коровки и птички, которых ты кушала на обед, хотели жить! Только вот
тебе было плевать, ведь речь шла о твоем собственном выживании. А когда речь
идет о выживании, всё остальное уже не имеет никакого значения, правда?

Тысяча горьких игл проснулись и стали колоть её изнутри. Почему ему так
нравится мучать её? Напоминать ей о времени, которое она мечтает забыть?
Наполнять её ядом, который будет разъедать изнутри ещё долго, очень долго...
46/330
- Вопрос выживания. Это и есть суть любого конфликта. Конфликта, который
вызывает цепь событий, о которых потом ты прочтешь в книге…в изложении
победителей, конечно же. Там будет много красивых слов, но на самом-то деле
всё сводится к самому простому, самому древнему вопросу. К выживанию. И нет
здесь ни справедливости, ни смысла – их придумают те, кому повезло чуть
больше. Поверь, они найдут достойную причину. Не та форма ушей. Не та форма
зубов. Да хоть не та форма черепа!...Вот и нам когда-то повезло, малышка.
Повезло, что Ауберон Муиркетах понял эту истину с самого начала. Он завоевал
новый мир, не побоявшись замарать руки. И мы победили. Мы выжили. Но самое
удивительное, Ласточка, что именно благодаря этому жестокому решению
появилась ты. Ведь ты – наш прямой потомок. Стоит ли говорить о том, что лишь
благодаря нашей крови, Старшей крови, ты жива до сих пор?...

- Если бы не ваша кровь, - голос отчего-то дрожал, - то император Эмгыр не напал

бы на Цинтру. И бабушка Калантэ была бы жива…

- Именно поэтому он отпустил тебя, когда всё-таки нашел, - рассмеялся эльф, и

ведьмачка вновь поразилась его осведомленности. - Ты не слушала меня, luned?
Засмотрелась на звёзды? Ты и твоя Старшая кровь – всего лишь повод. Легенда,
которую плели в башнях чародеи, чтобы убедить нерешительных и объяснить
неразумным, что резня в Цинтре – единственно правильный шаг со стороны их
благородного владыки.

Он был прав. Во всём прав. У неё просто не хватало ни знаний, ни остроты ума,
чтобы что-то возразить. Наверняка она найдёт лазейку позже…когда обдумает
всё это ещё раз. Но сейчас это нужно заканчивать. Немедленно.

Цири сердито посмотрела на него.

- Я знаю, чего ты хочешь. Хочешь, чтобы я стала служить вам добровольно,

проникшись твоими жалостливыми речами. Ни за что, Эредин! Можешь даже не
пытаться!

- Ни в коем случае. Я лишь предложил тебе взглянуть на всю эту историю нашими
глазами. Тем более что у тебя – наши глаза, Цири. Очень красивые глаза.

Она поспешно отвела взгляд, чувствуя, как жар в одно мгновение заполняет её,
выступая на щеках румянцем. Что же происходит?... Он всего лишь одарил её
самым банальным из возможных комплиментов, сказанных мужчиной женщине, а
её сердце уже стучит как безумное, стучит на весь этот чёртов безмолвный мир!

«Нет. Даже не думай», - приказала она себе, моля неизвестно кого, чтобы сердце
успокоилось и перестало биться пойманной лесной птицей о клетку рёбер.

Сны не имеют ничего общего с реальностью. Ничего. Ни-че-го.

- Пойдём, - услышала она откуда-то издалека голос Эредина. Он стоял рядом,

протягивая руку. - Хочу тебе кое-что показать. Раз уж ты пришла.

***
Как только они повернули на другую сторону, Цири увидела мост. Он соединял
этот остров со следующим – тот был гораздо меньше и напоминал формой яйцо.
Мост был длинным и широким: по нему вполне могла проехать карета. Черная
каменная порода была стесана в ровную брусчатку. На аккуратных
47/330
четырехугольных столбиках покоились столь же аккуратные перила. Мост чуть
изгибался к середине. Из воды виднелись основания опорных столбов,
соединённых каменными дугами.

«Арочный мост, - вспомнила Цири картинку из книги, с которой успела скучающе

ознакомиться во время одного из заточений в библиотеке Храма Мелителе. - Но
зачем такой большой мост здесь, в этой глуши? И арки всё равно не видно под
водой…»

- Идём, - вывел её из раздумий голос Эредина.

Он довел её ровно до середины и остановился, положив руку на перила. Цири

послушно замерла рядом, кутаясь в мягкий плащ, который он молча накинул ей
на плечи. Осторожно прикоснулась к холодному камню. Из небольшой трещинки
на столбике во все стороны расплескался зеленоватый лишайник.

Вздохнув, она посмотрела наверх – в пропасть, наполненную звёздами. Увидела

завихрения звездного тумана, дугой уходившие вдоль неба. Внизу же
разливалась чёрная зеркальная гладь, а скалистые островки торчали, словно
зубья древнего чудовища. Цири вспомнила легенду о герое, засеявшем перед
битвой поле зубами мёртвого дракона…На следующее утро из зубов выросла
армия могучих воинов.

«Может, в этом мире зубья дракона превратились в острова?» - подумала Цири,

любуясь удивительным, хоть и молчаливым местом. Немного поколебавшись, она
поделилась мыслями с Эредином. Более подходящего собеседника у неё все
равно не было.

- Никогда не слышал о драконах, столь полезных для военного хозяйства, -

усмехнулся Глас. - Я бы заказал себе пару-тройку. Кто поведал тебе такую
легенду, Ласточка?

- Я услышала её в одном мире. На берегу моря там живёт удивительный народ.

Они сочинили легенды буквально про всё. Десятки, сотни легенд! У них есть
прекрасные храмы, где они поклоняются множеству богов. Те боги совсем как
люди – ругаются, ошибаются, попадают в смешные истории. А на ступенях храмов
сидят бородатые мудрецы и ведут беседы…

- О чём же?

Цири слегка наморщила лоб, вспоминая.

- Ну, например…о свободе воли. О том, есть ли самое большое число. А ещё о
мельчайших частицах, из которых сделано всё вокруг... даже мы с тобой.

- И это – люди? – недоверчиво спросил он.

Она кивнула.

- Интересно. Я бы хотел послушать ещё…как-нибудь.

Она почему-то улыбнулась краешком губ. Впрочем, в темноте всё равно было
незаметно.

Эредин протянул руку над каменной балюстрадой. Отражение луны вдруг

48/330
заскользило и стало тонуть, превращаясь в светящийся шар, который разгорался
всё ярче. Цири с удивлением наблюдала за ним, склонившись над каменными
перилами. И вдруг она увидела. И замерла, не веря собственным глазам.

Чернота расступилась, став мутно-зелёной водой. Её взору явился огромный

город, раскинувшийся в долине среди скал. А острова были не чем иным, как
вершинами гор! Она перегнулась через перила. Каменный мост оказался
колоссальным строением: его опоры уходили далеко вниз, в черноту, между ними
были изящные изгибы арок. Цири насчитала пять штук. Мост, соединяющий
вершины двух скал на огромной высоте, был специально построен для того,
чтобы неведомые строители могли любоваться городом на закате…Пока их мир
не затопила вода.

Светящийся шар медленно опускался вниз. Она видела широкие улицы - прямые,
как стрела, расчерчивающие город идеальными квадратами. Гигантские здания в
виде ступенчатых пирамид. Стены были облеплены зеленью и наростами
ракушек, но она всё равно видела, как в оконных проёмах загорались
разноцветные огоньки стёкол. Вход в каждую пирамиду охраняли молчаливые
каменные изваяния неведомых чудовищ. Слева - клыкастая вытянутая голова с
огромным костяным гребнем, мощное туловище, шесть когтистых лап и змеиный
хвост. Справа – гигантский ящер с длинными, словно плети передними лапами со
множеством суставов. Ещё дальше – монстр с человеческим телом и рыбьей
головой. А здесь, посреди чаши бассейна - нечто совсем невообразимое: то ли
змея, то ли сороконожка с кучей разномастных клыкастых голов, десятками лап и
хвостов…Цири представила, как из каменных голов бьют тоненькие струйки
воды, а дети этого странного мира, смеясь, подставляют руки в солнечный день.

Кто же они? Люди? Эльфы? Или монстры наподобие того, с рыбьей головой? Она
искала ответ, вглядываясь в квадраты улиц. Изящные мостики, а под ними –
глубокие борозды, когда-то бывшие каналами. Площадь с множеством черных
колонн - местный рынок, где торговки истошно вопили, подзывая к прилавкам. А
жены неведомых обитателей пирамид наверняка ругались, не желая
расставаться с лишней монетой…

В самом центре города, на прямоугольной площади возвышалась громадная

пирамида с широкой площадкой на вершине. Цири насчитала тринадцать
ступеней - на них не было ни орнаментов, ни скульптур. Зато на площадке тускло
светилась фигура неизвестного чудовища…неужели из чистого золота? Она
изумлённо разглядывала существо. Огромные треугольные крылья, похожие на
паруса, сложены пополам – на них монстр опирается. Задние лапы – трехпалые,
когтистые. Короткий хвост торчит, будто обрубок. Длинная лебединая шея
увенчана громоздкой головой с клювом исполинских размеров. Красота и
точность деталей, вплоть до маленького птичьего хохолка, не оставляли
сомнения: этот полугусь-полудракон, превосходящий размерами всех драконов
её мира, когда-то обитал здесь на самом деле. Цири представила себе, как
тёмная фигура с огромным клювом скользит по небу, а тень её накрывает всю
долину…

Кем же они были, эти неведомые строители пирамид и мостов? И что же с ними
стало? Словно очнувшись, она повернулась к своему спутнику.

- Неизвестно, - покачал головой эльф, угадав её вопрос. - Они не оставили других

скульптур, кроме этих чудовищ. Ни здесь, ни в других городах. Те, кто всё это
построил, погибли много веков назад. Теперь это мёртвый мир. И это ждёт всех
нас, малышка.
49/330
Шар света начинал медленно гаснуть. Окраины, где когда-то шумели сады, уже
погружались в привычную тьму.

- Они, наверное, были похожи на нас, - тихо сказал он, так же, как она, не
отрывая взгляд от Утонувшего мира. – Радовались жизни и не ценили её.
Спешили по утрам на рынок, а по вечерам – домой. Воевали с соседями, строили
великие планы и почитали себя хозяевами мира. А он однажды просто утонул. И
теперь никто не расскажет нам, как было. Что они чувствовали, когда вода
начала прибывать? Смиренно молились крылатым богам? Или строили дерзкие
планы переселения на вершины гор? Через несколько веков твой мир замерзнет и
покроется льдами, малышка. Это же ждет и нас…раньше или позже. Всё, что мы
делали, всё, во что мы верили, исчезнет навсегда – будто бы никогда и не
существовало. Вот она, наша общая судьба. Наше единственное Предназначение.

Утонувший мир прощался с ними, погружаясь во тьму. Золотой клюв верховного

монстра блеснул в последний раз – и пропал навсегда. Вновь равнодушный пятак
луны сиял в черной неподвижной глади, а драконьи зубы уходили вдаль. Цири
смотрела на них – но видела, как города Континента исчезают под толстой
прозрачной коркой льда. Как вода наполняет изящные улицы Тир-на-Лиа,
поднимаясь до самых шпилей.

- Значит, всё бессмысленно, - прошептала она. - Зачем же тогда…это всё?

- Не знаю, - мрачно сказал Эредин. - Может, и нет никакого смысла. Или мы

слишком глупы, чтобы понять его. Но я знаю одно - я не буду сидеть и смиренно
смотреть на то, как мой мир начинает тонуть.

Цири украдкой взглянула на него. Если бы в этот момент он вдруг захотел обнять
её или взять за руку – она бы не стала отстраняться. Она чувствовала себя
маленькой, ничтожной, потерянной посреди этого мертвого мира …и такой
живой. И он был живым. Он стоял рядом, разглядывая пики утонувших гор.
Можно сделать буквально два шага и прижаться к нему - как тогда, той ночью.
Он ведь не станет её отталкивать. Он молча обнимет её, а она вновь будет
ощущать его тепло, слушать его сердце. И чувствовать себя живой, такой
живой…

Цири крепко сжала руками холодные перила. До боли закусила губу.

Перегнувшись через балюстраду, сделала вид, что рассматривает воду. Внезапно
серебряная цепочка выскользнула из-под рубашки – камень, раскачиваясь, повис
над бездной. Она инстинктивно взмахнула рукой, пытаясь схватить его, и чуть не
улетела в воду сама – но в тот же миг почувствовала, как крепко руки эльфа
держат её.

- Тише, - прошептал он, отпуская её талию, и посмотрел на рубин.

Словно напитавшись светом от бесчисленных звёзд, камень разгорался всё

сильнее. Цири схватилась за цепочку, словно всё ещё опасаясь, что он
соскользнет в воду. Она представила, как рубин медленно опускается на дно,
даря мёртвому городу его последний кроваво-красный закат.

- Это его родной мир…ты нашёл его здесь!

Он кивнул.

50/330
- Зачем ты отдал его…мне? – она продолжала упорно глядеть в воду.

- Ты так хотела свободу. Я подарил тебе её. Пока камень на тебе - ты сама
хозяйка своим решениям. Это и есть свобода, малышка. Другой свободы попросту
не существует.
Цири осторожно спрятала цепочку и завернулась в его плащ. Она боялась, что
при свете камня он всё увидит. Увидит, как вновь разгорелись её щеки. Как она
боится встретиться с ним глазами. Но он даже не взглянул на неё.

- Ты солгала, что сама вернешься к нам. Но не лгала, когда говорила, что не

останешься в родном мире. Куда ты собралась, Цири? Что ты ищешь? Скажи мне.
Скажи правду!

Она вздохнула, чувствуя, как сердце вновь разгоняется за доли секунды. Какая
ей разница? Ложь его разозлит, а услышав правду, он просто посмеется над ней.
Но именно этого она и боялась. Услышать презрительный смех. Слова, которые
вдребезги разобьют все хрупкие надежды, тщательно запрятанные на самой
глубине души.

- Смелее, Цири. Говори!

- Я должна… - начала она несчастным голосом, разглядывая чёрную брусчатку. -

Я должна найти мир, в который единорог перенес Геральта и Йен…

Он не стал смеяться. Не стал спорить. Лишь задумчиво кивнул, глядя вдаль.

- Они живы. Я видела своими глазами! Я видела их, как вижу сейчас тебя, - голос
предательски задрожал. - Они были на берегу реки, а над ними шумели яблони…
Я хотела бежать к ним, но туман снова закутал всё, и я оказалась в другом мире.
В мире Камелота. Но я знаю, что они живы! Да, этот мир далеко, очень далеко. Я
пока так и не попала туда, хотя представляла себе эти дурацкие яблони, эту
реку, я побывала в стольких местах – и всё мимо…Но я смогу их найти! Ведь мне
говорили, что я - Владычица пространства и времени. Я должна только научиться
управлять своим даром, и тогда…

Она замолкла, отчаянно ругая себя за то, что, разгорячившись, сказала ему
слишком многое. Он молчал, по-прежнему глядя вдаль.

- Помоги мне, Эредин, - повинуясь внезапному порыву, вдруг выпалила она. -

Помоги мне найти их! Я сделаю для тебя…всё.

- Всё – это что? - сухо спросил он.

- Всё – это всё, - отчаянно сказала она. И, не выдержав позора, уткнулась

взглядом в кольца на его левой руке, по-прежнему лежащей на перилах. Одно –
серебряное, с маленькими зелёными камушками, выложенными в виде галочки.
Другое, кажется, из платины, с прозрачным голубым камнем в форме капли.
Какое из них он тогда разглядывал? Да какая ей вообще разница?..

Пауза затягивалась, словно удавка на шее. Она ругала себя за бессмысленный и

постыдный порыв. Как она могла так размякнуть, проведя с ним часок-другой на
этом чёртовом острове? Неужели и впрямь поверила, что он станет ей помогать?
Перестала различать сны и реальность? Вот идиотка!

Когда он, наконец, заговорил, голос его резал как лёд.

51/330
- Вынужден отклонить столь заманчивое предложение. Я ничем не могу помочь
тебе. Ни я, ни кто-либо другой…в твоём мире, нашем и всех остальных. А ежели
кто-то всё же пообещает тебе помочь, знай: он либо глупец, либо лжец. Нет
никакого способа попасть в мир, куда уходят мёртвые. Даже если предположить,
что те яблони – не плод твоего воображения…ты всё равно не попадешь туда,
пока жива. Я уже говорил: твой дар не делает тебя всесильной. Сегодня ты
видела настоящую владычицу пространства и времени, Цири. Ты заглянула прямо
в её глаза…в которых нет ничего.

Она молчала, чувствуя, как её накрывает холод. Куталась сильнее в его плащ - но
это не помогало. А чего ещё она ожидала? Какого ответа?..Вокруг поднимался
ветер, раскачивая кроны деревьев. Вода затянулась чешуйчатой рябью.

- Знаешь, после Конъюнкции миров стало больше, но количество энергии

осталось прежним…и тогда магия начала убывать, - тихо сказал эльф,
внимательно разглядывая её сгорбленные плечи и пепельные пряди, которыми
играл ветер. - Волшебство деградировало, хоть многие и утверждают обратное.
Прежние чародеи могли делать удивительные вещи. Возводить башни одним
взмахом руки. Подчинять духов из иных измерений. Думаешь, они не теряли?
Думаешь, не хотели вернуть, не искали способ? Не повторяй их ошибок,
малышка. Вспомни уроки истории. Если ты отправишься в это путешествие - уже
не вернёшься. Ты не найдешь никаких ответов на Континенте. Возвращайся.

Он смотрел на неё без обычной ухмылки, кривившей чётко очерченные губы. В

ярких глазах была печаль. Цири вспомнила, как кто-то - кажется, Лютик –
говорил, что эльфы всегда печальны, и оттого так таинственны и прекрасны.
Теперь она знала, что Эредин Бреакк Глас тоже бывает печальным.

Возвращайся ко мне.

Он шагнул к ней. Она подняла голову, вглядываясь до боли в зелёные глаза и

чёрные прямые ресницы. У неё, Цири, изумрудные глаза. А у него – цвета сочной
травы. Такой, какая бывает только весной, вдали от городов, под самым чистым
небом. Может быть, её Кэльпи сейчас резвится в эльфийских степях и лакомится
такой травой...

Она почувствовала, как он прикасается к её лицу. Осторожно проводит по щеке

чуть ниже злосчастного шрама. Затем горячие пальцы скользят к подбородку…

Она покорно закрыла глаза.

***
Тонкий полумесяц слабо светил в окно, выбравшись из-под плотной перины
облаков. Огарок свечи лежал в застывшей лужице воска. Цири рывком села на
кровати - камень больно стукнул её по груди.

«Это был не сон! Я видела его. Я пришла к нему…сама!»

Она нерешительно провела пальцем по щеке - и вдруг с размаху уткнулась лицом

в колени, почувствовав себя разбитой, пустой, выпитой до дна. Совершенно
одинокой.

Сколько времени она уже скитается по мирам? Проводит дни в кромешном

молчании? Ложится спать и просыпается одна? Не чувствуя тепла, объятий,
52/330
любви….хотя бы мимолетной.

Внезапно она вспомнила про кудрявого парня. Может, пойти к нему…прямо

сейчас? Разбудить его, лечь рядом? Да, это совсем не то, чего ей хочется. Но зато
она не будет одинока. Хотя бы до утра. В комнате будет темно, и она сможет
закрыть глаза, представляя себе другое. Совсем другое.

Она выпрямилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Встала. Сделала

осторожный шаг к двери. Затем ещё один. И ещё. Взялась за ручку.

Вдруг она буквально услышала в своей голове низкий насмешливый голос.

«А что я говорил тебе, Илль? Обычная dh`oine. Самочка, живущая

инстинктами….»

Цири вспыхнула и прижалась спиной к двери. А потом затрясла головой, глядя на

чёрные очертания веток и едва различимый овал пруда.

«Что со мной? Я что, правда собиралась это сделать?» - с изумлением подумала

она.

Она юркнула обратно в кровать, накрывшись с головой одеялом. Липа

успокаивающе шелестела за окном. Месяц поспешно спрятался в пухлых облаках.
Цири мгновенно уснула, свернувшись калачиком и обняв подушку.

Ей снилось безбрежное небо – ни единого облака, лишь синева до рези в глазах.

Долина, окруженная чёрными скалами, осталась далеко внизу – будто чаша, на
дне которой чаинками блестят пирамиды и прочие строения странных двуногих
существ с оливковой кожей. А она парила, чувствуя, как крылья-паруса с
лёгкостью подчиняют себе очередной воздушный поток. Камнем пикировала вниз
- так, что сердце замирало - затем круто набирала высоту, ощущая упругое
сопротивление ветра в перепончатых крыльях.

Ей еще никогда не было так хорошо. Она царила над этим миром. Купалась в
бескрайнем небе, бросая огромную крылатую тень на долину.

«Вот это и есть свобода! – с восторгом думала Цири. - Бескрайняя, безграничная,

всемогущая!»

Закладывая широкие круги, она устремлялась всё дальше. А внизу блестели

лентами реки, темнели горы, зеленели долины. Цветущие. Пышные. Полные
жизни.

53/330
Примечание к части "Гори оно всё вечным огнём!" (с) Цири

Глава V

***
- Свежие устрицы! Утренний улов!

- Мам, хочу устриц! Купи мне, купи, мам, ну пожалуйста!

- Ну что ты, сынок…Их неизвестно откуда взяли, неизвестно кто трогал…Мы же

купили полфунта свежей рыбы – запечём в сухарях вечером.

Нищие торговки с немытыми руками…В какой дыре они ночуют? Сколько крыс
сидит по углам их лачуг? А ведь в Вызиме и Третогоре мор начался именно с
бедных кварталов…

- Почтенный Тойон, какая встреча! Ты, значит, теперь промышляешь эфирными

маслами и ароматическими лампами? Понимаю – спрос невероятный. Хе-хе, не
боишься, что скоро и этот товар отнесут к колдовству?

- Глупости, старина. Ну какой может быть вред от ароматических палочек, от

душистого масла? Это лишь новая мода, захватившая светские гостиные. Сегодня
палочки, завтра что-нибудь ещё…Хотя признаюсь честно, старик, храмовый налог
уже зашкаливает!

Стоило кому-то из модных лекарей шепнуть, что эфирные масла и ароматический

дым помогают избежать заражения…и понеслось. Тут же смели всё. Хорошо, что
никто из докторишек не осмелился сказать, что в прошлый раз знатные семьи
Марибора и Венгеберга тоже спасались маслами. Окуривали особняки так, что
дым стоял коромыслом! Только это им не помогло. Помирали точно так же, как
бедняки.

- Ма-а-ам? А мне вчера мальчишки во дворе сказали по секрету…что на город

идёт Бич Катрионы! Это что такое, мам? А еще Элле…помнишь его? Противный
такой, рыжий и весь в веснушках. Так вот они всей семьей уехали - из-за этой
самой Катрионы! Мы тоже уедем? Мы же возьмем с собой Мурзика, мамочка? Я
никуда не поеду без него!

- Тише, дочка, тише… Не повторяй чужие глупости, ты же у меня уже взрослая.

Мало ли, что болтают эти несносные мальчишки? О, в той полосатой палатке,
кажется, леденцы? Смотри, какой милый петушок на палочке! Нравится тебе?
Да? Конечно, я куплю его, милая! А ты больше не будешь повторять все эти
глупости… Договорились?

Как бы ты не навлекла на нас беду, дочурка. Ведь со вчерашнего дня в

Новиграде строжайше запрещено произносить это слово. То есть два слова. Бич
Катрионы. И ещё одно. Эпидемия. Также всячески стоит избегать слов «мор»,
«зараза», «болезнь». Их пока не запретили, но кто знает, до чего дойдёт... Увы,
мы уже никуда не уедем, дочка. Нигде в городе не купить ни повозок, ни
лошадей. А в банке шептали, что со следующей недели выезд закроют для всех,
у кого нет пропусков. Мы останемся здесь, малышка. Ты, я, папа, Мурзик.
Останемся жить. Или умирать. Да хранит нас Вечный Огонь…и всё, что ещё
54/330
может нас, глупых, спасти!

- Вчера в Зелёном театре был прелестный спектакль! Приехала труппа бродячих

музыкантов - говорят, откуда-то с юга, чуть ли не из самого Туссента…Ах, какое
было представление! Особенно им удалась сцена колдовской бойни на Таннедде.
А сегодня, кстати, мы планируем поехать на побережье…

Только не я. Только не меня. За что, я ведь не сделала ничего плохого! Вечный

Огонь, спаси! Только бы проклятая болезнь не выбрала…меня.

- Розовый кварц! Бирюза! Камни, дарующие крепкое здоровье и долголетие…

Специальная цена, завтра будет дороже! Торопись, покупай!

Ещё пара медяков - и сегодня мы все сможем поужинать. Малыш кашляет со

вчерашнего дня…Простыл, наверное, ночи-то уже холодные. А бабка с вечера
ничего не ела. Надо будет стянуть для неё пару рыбёх. Ох, лишь бы кожаные
шляпы не пронюхали и не явились сюда...Заразу-то мы переживем, а эти черти с
нами навечно!

- Ну что за напасть, Мерион! Ходим кругами уже полдня, и нигде нет даже
приличной сбруи! Об остальном я и не говорю. Может, заглянем на нижние ряды?

- Для начала пойдем смочим горло, брат. В той палатке неплохое пиво, а к нему
сушеная барабулька. Эта духота меня доконала!

Выпьем по пиву, потом еще, а там ты и забудешь про нижние ряды…Сам знаешь,
нельзя туда соваться, братец. Появятся кожаные шляпы – разбираться не будут.
На нижних рядах весь этот сброд. Низушки, краснолюды, полуэльфы. Жрецы их и
раньше-то не жаловали, а теперь… только хитрозадые банкиры умудрились
остаться в фаворе. Видимо, золото исправляет даже дурную кровь.

- Мне вон тех омаров, пожалуйста. Вот этого морского окуня, пузатенького. Да,
можно немного креветок на остаток... Как вам осень в этом году, матушка, не
правда ли, необычайно славная? Что там слышно – будут ли повышаться цены
перед Саовиной?

- Ох и не говорите, сударыня, осень чудо как хороша! Ну а цены…что ж им делать

ещё, как не повышаться? Это ж всё проклятые банкиры виноваты! Паскудные
карлики, нелюди, чтоб их! Сидят на энтих биржах целыми днями и…как это…
спенкулируют.

Храмовые паршивцы запрут нас в городе, точно скот. А сами побегут, крысы. Не
зря, ох не зря толстая Нэн уверяла вчера, что вон тот большой корабль с синими
парусами и голой русалкой на носу – тот, что у крайнего пирса – для них. А на
овощных рядах шептались, что у рыбаков нашли болезнь…

- Как же меня всё достало, Уисс! Торчим в клятом Новиграде уже третий день! За
это время могли уже обогнуть мыс Мелитэле и выйти в Великое море. Путь до
Нильфгаарда совсем не близок. Чего мы ждем? Пока уйдут попутные ветра и
начнет штормить?

- Сиди тихо, парень. Капитан знает, что делает. Жрецам, которые тут всем
заправляют, нужно убедиться в том, что на корабле никто не болеет. Дай им
спокойно договориться.

55/330
- Мы идём с Севера, с Понта Ванис, откуда у нас взяться заразе?

- Ох и зелен же ты ещё! Жрецам ничто не стоит её найти…и запереть нас тут ещё
на добрый месяц, да так, что в итоге мы потеряем на неустойках всё, что
заработали. Поэтому капитану ничего не остается, как сторговаться с ними. Вишь
какая штука, мальчик. Нищим Катриона несёт смерть, бедных превращает в
нищих, ну а кто был богат – становится еще богаче. Видимо, это и есть милость
Вечного Огня.

- К чертям морским их Вечный Огонь! И весь этот паскудный город! Из

развлечений - пара отвратных кабаков да один-единственный бордель. И тот,
глядишь, закроют по причине, которую тут даже называть нельзя!

- Понимаю, малыш. Скучно. Поверь мне, раньше Новиград был совсем другим.
Приличных местечек было куда больше, в них наливали всё – от сладкого
туссентского вина до огненных махакамских настоек с перцем. А после можно
было пойти в роскошный дом - практически дворец, и снять там прелестную
полуэльфку. А то и настоящую чистокровную эльфийку – красивую, гибкую,
резвую…

Только этих прелестниц тут больше не сыскать. Ещё в первую эпидемию жрецы
сообразили, что Катриона разит всех, кроме них - эльфов. Перебили их за
считаные месяцы, как и большинство полукровок...

- А ты брал такую, Уисс? Настоящую эльфийку?

- Ещё как. Ох, эти славные намалеванные глазки! Так и горят презрением к
поганым людишкам…пока их хозяйка готова исполнить любые желания ради
пары монет. И ведь не для себя, малыш - для своих никчемных мужчин! Чудные
глазки, незабываемые. А знаешь, у кого ещё такие глазки?

- У кого?

- Вон у той крошки в сером плаще. Видишь её?

- Где?

- Да вон же! Стоит у бочки с сельдью уже с полчаса…прячется под навесом и

думает, что её никто не видит. А сердитыми глазёнками так и стреляет по
сторонам! Гляди, какая фигурка, какое смазливое личико. Так бы взял её за эту
славную попку и затащил прямо в трюм….где нам никто не помешает!

…Цири, вспыхнув, обернулась и пронзила двух моряков – загорелых,

татуированных, скалящих желтые зубы - своим самым презрительным взглядом.
А потом с удовольствием показала им жест, который, несомненно, был хорошо
знаком всем, кто сходил на берег Нильфгаарда прямиком в злачные кварталы.

Она резко развернулась и зашагала прочь, нечаянно толкнув плечом

светловолосую девчушку в модной шляпке. Та увлеченно описывала подруге
какое-то платье с эффектным вырезом, но увидев, какие похабные жесты юная
аристократка демонстрирует всему новиградскому рынку, буквально потеряла
дар речи.

- Простите, - буркнула Цири, натягивая капюшон на лицо.

56/330
- Идём, Лисса, - укоризненно пробормотала её спутница, полная и
рассудительная девушка, - а про то платье лучше забудь…Купи хороший тёплый
плащ, скоро будет холодно. Сама знаешь - мода сейчас изменилась. Всё
открытое, вызывающее и с вырезами больше не модно…

Как же, немодно! Враньё! Поганым жрецам уже мало денег, власти и шлюх,
теперь они решили взяться за нашу одежду. Теперь носить платье, открывающее
ножку или грудь, опасно – того и гляди какая-нибудь жирная соседка или
завистливая подруга донесет. Чёртовы лицемеры! По ночам имеют лучших девок,
а днем читают проповеди. Вроде вчерашней, про кавалькаду блудниц, которые
ездят полуголые по городам и насылают болезнь. И чего только не выдумают,
святоши. Вот бы сдать им ту неуклюжую стерву…на перевоспитание огнём и
железом!

- Пошла к чёрту, глупая курица, - пробурчала Цири и, поморщившись, избавилась

от пойманной по инерции мысли сердитой девицы в шляпке.

Разве она, Цири, виновна в том, что на город идёт Бич Катрионы? Или в том, что
под предлогом борьбы с эпидемией жрецы решили окончательно взять власть
над городом в свои руки?

Да и чего им бояться, жителям вольного города Новиграда? Вольного настолько,

что слово «эпидемия» здесь нельзя произносить слух. Вечный Огонь надёжно
хранит город – горят лампады в храмах, мерцают свечи на каждом прилавке…и
только она, Цири, видит, как по ночам зажигаются совсем другие огни.

Пламя, в котором закаливают железные инструменты, чтобы вытащить

признания в колдовстве из очередной плачущей девчушки.

Пламя, в котором недавно сгорел дотла поселок за городскими воротами, где в

деревянных бараках ютились семьи краснолюдов и полуэльфов.

Пламя, в котором прошлой ночью тайно сожгли трупы рыбаков – раздутые,

почерневшие, покрытые струпьями…С устья Понтара они вернулись уже
зараженными. Болезнь забрала их в считаные дни.

Пламя, которое горит в очах стражей в кожаных шляпах, но ещё ярче – в очах их
хозяев. Жажда власти – пламя, которое невозможно потушить. И оно уже готово
охватить весь Континент…

Гори, Вечный Огонь! Храни вольный город Новиград!

Город, где жаркое лето сменяет тёплая ясная осень. Где, следуя последней моде,
носят закрытые платья и окуривают дома. Где развлечения сменяют друг друга в
вечном танце. Город, в который никогда не придёт беда, ведь его защищают
морской воздух, эфирное масло, а самое главное - свет тысяч свечей.

И только она, Цири, проникающая в самые тайные мысли, знает: в город

приходит страх. Страх, который выдавливают пустыми разговорами днём, а он
возвращается ночью – берёт за горло ледяными пальцами, и вот уже не отогнать
его даже самой яркой лампе. Кому, как не ей, знать о страхе, который
возвращается каждую ночь?..

Cтрах будет становиться всё сильнее – пока однажды не обрушится на город с

головой. И тогда тысячи призрачных огоньков, заметавшись во тьме, погаснут.
57/330
Это случится в день, когда корабль с синими парусами исчезнет в морской
дымке, оставив вечный город Новиград наедине с новой религией – ужасом. И
новым божеством – смертью.

***

Западный рынок Новиграда - самый большой рынок северных королевств - был

точно море. С самого утра Цири окунулась в волны, шумевшие сотнями голосов.
Словно морская чайка, она то погружалась в тёмные воды мыслей, то
поднималась вверх, выхватывая обрывки разговоров. Вот только в отличие от
среброкрылых охотниц ничего путного ей добыть не удалось. Даже на
многолюдных рыбных рядах она не узнала ничего - ни про чародеек, ни про
корабли, плывущие в Понт Ванис. Всё заполнил страх и его блёклое отражение –
пустая болтовня.

Скверно. Очень скверно. Цири спешила в Новиград изо всех сил – она выехала из
Элландера на север, воспользовавшись старым уже зараставшим трактом. За
пару дней удалось доскакать до Ринды. Оставив Огонька на тихой ухоженной
ферме, принадлежавшей семье осёдлых эльфов, она направилась в порт; там
сумела пробраться на паром с зерном и отплыть в Новиград. Спустя четыре дня
она валилась с ног от усталости и качки - но была на месте. Итого шесть дней. За
это время корабль с чародейками мог уже уплыть - но об этом Цири
предпочитала не думать. У неё осталась всего пара дней, а потом…Что случится
потом, она не знала – и это было хуже всего.

«Может, сменить тактику? Расслабиться и погулять по рынку…а там, глядишь,

нужная информация найдет меня сама? В конце концов, в прошлый раз так и
вышло!»

Теперь Цири вела себя, как самый настоящий завсегдатай новиградского рынка -
не спеша ходила по рядам, глазея на разные диковинки; придирчиво трогала
товары, но ничего не покупала; равнодушно улыбалась в ответ на настойчивые
зазывания торгашей.

Её уши заполнили громкие споры, красочная брань, охрипшие голоса торговок,

мяв котов, подравшихся за рыбьи головы, обрывки мелодий…она даже уловила
что-то отдаленно похожее на одну из баллад Лютика - правда, в чудовищно
фальшивом исполнении.

Цири остановилась возле ряда выцветших шатров, украшенных разноцветными

лентами – здесь торговали гааки, прибывшие из-за далёких Синих гор. Она
внимательно рассмотрела их оружие - кривые сабли, булавы с металлическими
пластинами, богато украшенные колчаны, остроконечные шлемы с конскими
хвостами. Покупать она, конечно, ничего не стала; зато заслужила
одобрительные возгласы гааков – плосколицых бронзовокожих кочевников с
невозмутимыми раскосыми глазами – продемонстрировав несколько уверенных
взмахов кривой саблей.

Возле зерриканских палаток Цири, поддавшись на уговоры очень смуглого

торговца, попробовала сладкий вяленый инжир и орехи, запечатанные в клейкий
виноградный сок. Там же осмотрела с полдесятка глиняных горшочков с
маслами; надышалась плотным ароматом специй и чихнула, подняв небольшое
облачко оранжевой пыли. Пробовать сверчков в сахаре она наотрез отказалась,
лишь осторожно потрогав пальцем крайнего, самого жирного и пучеглазого.

58/330
Утренние страхи рассеялись без следа - девушка весело порхнула на длинный
деревянный ряд, заставленный побрякушками и украшениями.

Её мысли вновь вернулись к ночи, когда она то ли во сне, то ли наяву оказалась в

Затонувшем мире. Говорил ли Эредин правду насчет смерти Ауберона? Ей было
решительно всё равно. Это дело Народа Ольх - а к ним ведьмачка возвращаться
не собиралась. Зато теперь понятно, почему он был так миролюбиво настроен.
Вернувшись в Тир-на-Лиа, Цири запросто могла донести Знающим или этому их
Совету о разговоре в беседке, что весьма осложнило бы далекоидущие планы
эльфийского воина. Стало быть, именно поэтому он лечил её рану, вёл с ней
терпеливые разговоры и даже согласился временно отпустить в родной мир.

«Значит, у меня есть хороший рычаг влияния на него… Даже жаль, что я не смогу
его использовать», - думала Цири, примеряя сережки из прекрасного
махакамского малахита с множеством прожилок.

Впрочем, она итак получила от него всё, что могла. Излеченную рану, портал в
родной мир, магическую маскировку и даже роскошный камень. Дело осталось за
малым – снять чёртов браслет и ускользнуть, оставив эльфа сожалеть о
собственной глупости и скрежетать мелкими зубами в бессильной злобе…Цири
гордо посмотрела на своё отражение в малахитовых серёжках.

У крайнего шатра она почувствовала, как её крепко схватили за руку.

Обернувшись, ведьмачка увидела темноглазую и темноволосую женщину,
которая заговорщицки улыбалась ей. Одежда женщины была красивой, но уж
больно пёстрой; на многослойных юбках из повидавшего виды красного шелка
блестело несколько тонких поясов-цепочек.

- Хочешь узнать судьбу, голубка? – хрипловато, но добродушно спросила

женщина, демонстрируя два ряда зубов, среди которых отчетливо виднелся
пробел. – Позволь взглянуть на твою маленькую ручку - и я расскажу всю правду
о том, что тебя ждёт!

Цири, лучезарно улыбаясь, подала ладонь. В другой момент она бы вырвала руку
и скрылась в толпе, пробурчав пару ругательств, но сейчас у неё было крайне
задорное настроение. Значит, ей откроют тайны судьбы? Что ж, пожалуйста!

- Ах, голубка, - пропела женщина сладко-фальшивым голосом. - Тебя ждёт

необычайное счастье. Тебе ведь предстоит выйти замуж за короля!

Жаль, что бродячая мошенница так никогда не узнает, что сегодняшняя её

жертва действительно могла выйти замуж за короля…и даже за самого
императора. Благо, удалось избежать подобного «счастья».

- За короля, значит? А за которого? Редании или Темерии? Или аж из самого

Ковира?

- Не знаю, милочка, - фыркнула женщина, пододвигаясь к ней вплотную. И

убедительно зашептала, вцепившись тёмными глазами. - Но поверь мне, король
самый настоящий…Уж я-то вижу! Вижу будущее, которое скрыто во мраке…

- Красивый хоть? – изобразила заинтересованность Цири.

- Очень красив, милая…Красив и молод!

59/330
- Скоро ль это случится?

- Скоро ль не скоро, а именно в нужный момент…И случится обязательно. Поверь

мне, голубка!

- А можно всё-таки больше деталей? Цвет глаз? Цвет волос? Рост? Как мне его
узнать, моего короля? Может, мне стоит самой его разыскать? Вдруг бедолага
запутался в юбках служанок, вот и не спешит ко мне…

На лице женщины всё явственнее проступало недоумение. До этого момента

разговор с неосторожными девчушками обычно не доходил. Цири же искренне
наслаждалась ситуацией. Она сразу поняла, кто перед ней. Этих пёстрых
мошенниц с гипнотическим взглядом было предостаточно на всех городских
рынках. Были ли они чародейками? Как-то Йеннифэр заметила, что их дар мог
быть слабым зачатком магических способностей. Для подлинной магии он не
годился - зато помогал очищать чужие карманы. Вот и сегодняшний день
предвещал гадалке очередную глупую жертву…

- Чего замолчала? Не это ищешь? – хихикнула ведьмачка, тряхнув перед носом у

напуганной гадалки поясной сумкой. Одним движением она выхватила из кошеля
нож, приставила к горлу женщины и зажала её между двух лотков с навесами.

- Предсказываешь судьбу, значит? Стало быть, ты ведьма? Церковная стража

будет очень рада получить тебя…наверняка даст мне пару монет!

- Отпустите, госпожа…Прошу, - захныкала напуганная мошенница. - Хотите

денег? Отдам всё…Только пустите, умоляю! Не отводите к страже! Вы ещё
молоды и не знаете, какие они чудовища…

- А ты, конечно, сама невинность, - Цири не спешила опускать нож.

- Прошу, госпожа…умоляю, - сдавленно прошептала женщина. В темных глазах

вдруг мелькнули злые искорки. - Вы ведь тоже ведьма! Ни один человек не смог
бы выдержать моего взгляда!

- Глупа ты, если считаешь, что против твоего дара нет средств. Тебе повезло – я
сегодня добрая. Отпущу, если пообещаешь больше не обманывать людей на
рынках.

- Обещаю, - поспешно закивала гадалка.

Ведьмачка вздохнула. Она отлично знала, что обещания выветрятся из головы

мошенницы, как только та ускользнет - возможно, уже спустя час кошелька
лишится очередная жертва. Скользнув ужом в мысли женщины, она лишь
убедилась в этом. Впрочем, если она может заглянуть в мысли...то сможет и кое-
что ещё?

- Ты больше не будешь использовать свой дар. Чтобы обманывать и воровать.

Никогда, - отчетливо проговорила Цири, добавив к звенящему властному голосу
немного силы. Она интуитивно положила руку на камень, скрытый под одеждой,
и каким-то внутренним зрением увидела, как внутри него ярко вспыхнула
красная точка.

Гадалка покорно тряхнула спутанными черными кудрями. Теперь она

действительно не сможет обокрасть ни одного зазевавшего посетителя
60/330
рынка...какое-то время. Рано или поздно подлый ум всё равно возьмет верх.

- Ступай. И не вздумай даже вспоминать об этом.

Гадалка поспешно бросилась наутёк, потирая шею - спустя мгновение уже и след
простыл. Цири ухмыльнулась. Приятно почувствовать себя всемогущей
волшебницей - даже когда удалось всего лишь приструнить зарвавшуюся
рыночную воровку.

Вздохнув, ведьмачка вновь слилась с толпой. Может, она и сделала в кои-то-веки

хорошее дело, но это нисколько не продвинуло её в решении собственной
проблемы. Что же делать дальше? Где найти новости о кораблях?...

Её внимание привлёк низкий деревянный стол, за которым рябая рыбацкая жена

продавала свежие устрицы, обильно сдабривая их лимонным соком. На
цинтрийском рынке устрицы были всюду. Маленькая Цири их очень любила. И
жареные креветки на палочке. И морские гребешки в зелени. Она горстями
запихивала в рот всю эту простецкую уличную еду, пропахшую морем и острыми
специями, а слуги баловали её, не смея отказать маленькой княжне, смешно
надувавшей губки. Добрые, славные слуги. Бабушка Калантэ. Цинтрийский
рынок. Всё это осталось далеко, слишком далеко...За теми морями, которые не
дано пересечь ни одному кораблю. Куда не проложить ни один портал.

«Я могу посетить нижние ряды, - она аккуратно поддела устрицу охотничьим

ножом и отправила содержимое раковины в рот, - рискованно, конечно…но
может там, среди нелюдей, удастся узнать что-то?»
***
На нижних рядах торговля шла полным ходом. Краснолюды бранились, шумно
сплёвывали и размахивали потными ручищами. Низушки оккупировали большой
шатер, расставив вокруг столы с товарами. Пару раз мимо Цири пробегали гномы
в меховых курточках, смешно перебирая короткими ножками.

Вот только ничего нового из разговоров и мыслей старших рас она не

почерпнула. Ведьмачка медленно брела по рядам, рассеянно поглядывая на
содержимое палаток. Её внимание привлекло пятно зеленого цвета - того
насыщенного изумрудного оттенка, который всегда успокаивал глаз.
Заинтересовавшись, она подошла к длинному деревянному столу, где среди
прочего барахла увидела совсем новую накидку. Она протянула руку, ощупывая
ткань: плотная, тёплая, но при этом такая мягкая. Эльфийская вещь, и очень
хорошая – струящееся полотно, длинные широкие рукава. Цири любила такие
вещицы.

- Возьму, - решилась она. - Сколько стоит?

- Отдам за четыре медные монеты, милая госпожа, - зазвучал мелодичный голос.

- Раньше была и голубая…к вашим глазам. Но пришлось продать. Осталась только
эта.

- Ничего. Мне нравится цвет.

Накидка стоила гораздо дороже. Но их раса никогда не умела торговать. А

теперь им было поздно учиться – ведь редкий покупатель осмеливался даже
заговорить с ними.
Цири взглянула в лицо женщины, спрятавшейся в тёмный капюшон. На неё
глянули когда-то зелёные, но теперь совсем выцветшие глаза. Характерные,
61/330
миндалевидные, с приподнятыми уголками. Под ними морщинки, но совсем
немного - не столько, сколько должно быть у пожилой женщины. Полуэльфка.
Сколько их таких осталось в Новиграде? А сколько расселилось по всему
Континенту - молчаливых, подавленных, с выцветшими глазами? Здесь, в
человеческом мире, им нет места. Наверняка не найдется и там, в красивом
лицемерном мире Народа Ольх – ведь те спешат позаботиться лишь о
чистокровных собратьях.

«И не странно ли, - думала Цири, разглядывая потускневшее от бедности и

времени лицо, - что два конкурирующих вида могут иметь общее потомство?
Разве такое бывает? Разве вообще бывает какое-то общее потомство у людей с
нелюдьми?»

За время учебы в Каэр Морхене она слышала о многом. О девах, проклятых во

чреве матери. О странных колдовских экспериментах. Но о потомстве человека с
другими расами, будь то вампиры, краснолюды, оборотни – никогда.

- Cymrydde[7], - тихо сказала Цири, кладя перед полуэльфкой несколько золотых

монет.
Глаза торговки расширились от изумления.

- Госпожа…вы тоже?

- Neen[8].

Она торопливо развернулась, чтобы уйти. И тут же поняла, что опоздала.

С двух сторон, отрезая пути к отступлению, быстро приближались высокие

фигуры. В чёрных одеждах, с рукоятями плёток, заткнутыми за пояс. В круглых
кожаных шляпах.

Проклятье. Они всё-таки выследили её.

Цири шагнула вперёд, попытавшись прыгнуть сквозь пространство…и тут же

почувствовала, что сгустившийся воздух отказывается пускать её и давит на
виски. Она заметила, что каждый стражник держит в левом кулаке какой-то
предмет на длинной тонкой цепочке.

«Сковывающие чары. Они знают, что перед ними ведьма, способная открывать
порталы…»

- Rheadegg[9]! Бегите! Сейчас же! – бросила она испуганно замершей

полуэльфке. И торопливо швырнула несколько огненных шаров навстречу
стражникам.

А потом рванула вперёд, прыгнув, словно кошка, прямо на противоположный

стол – туда, где ничего не подозревавший низушек разложил какую-то пузатую
утварь: сковородки, тазы, кастрюли. Всё это загремело, зазвенело, посыпалось
прямо под ноги подоспевшим стражникам. А Цири, ловко приземлившись на две
ноги, уже мчалась дальше – по столам, сквозь ряды, прямо по горам ненужного
барахла… Громоздкий меч нещадно лупил по бедру, цеплялся за деревянные
балки – она выкинула его, отстегнув ножны одним торопливым движением.

Стража с громким топотом бежала за ней, отрезая сразу с двух рядов. Она
62/330
метнула новую порцию огненных шаров – прямо в развешанные полотна ткани.
Те вспыхнули, прогорев в один миг. Огонь тут же перекинулся на соседний стол с
тряпками. Послышался женский визг, брань, крики…Но Цири уже не слышала,
прыгая с разбегу на прочную жестяную крышу уличного лотка. С неё – на
другую…а дальше прыгать было некуда. Проклятые новиградские торгаши
предпочитали открытые столы, чёрт бы их побрал!

Она чувствовала, что стража уже догоняет. Времени думать не было – со стола
Цири спикировала прямо на огромную бочку с сельдью. Упала вместе с ней и,
невзирая на боль, тут же рванула дальше…Рыба блестящей рекой разлилась по
улице, несколько человек упало, поскользнувшись. Образовалась давка, которой
тут же воспользовались местные оборванцы – стали торопливо собирать селёдку,
ползая на карачках. Всюду раздавались крики и ругань.

- Разойтись! Именем Вечного Огня! А ну живо! – кричали стражники,

поскальзываясь на рыбе и нещадно лупя трёххвостыми плетками всех, кто
попадался на пути.

Цири рыбкой нырнула под длинный стол, накрытый скатертью, и тут же

подпалила её, выскакивая с другой стороны. Она мчалась сквозь ряды - а сзади,
треща, уже разгорался новый пожар.

Ведьмачка на бегу опрокинула огромную корзину с яблоками. Сама же

поскользнулась на одном из них. Упала, больно впечатавшись головой прямо в
деревянное колесо телеги. Тут же вскочила, не чувствуя боли - и понеслась
дальше, по столам овощного ряда. Вязкий сок брызгал во все стороны, град из
разноцветных плодов сыпался на землю…

Цири с размаху прыгнула прямо в большую телегу с сеном, передавив все

лежащие в глубине яйца. Оттуда – на столы, затем – на соседний ряд и,
разбежавшись, – прямо на большую деревянную балку.

Вот оно, её спасение! Большой крытый павильон с деревянным каркасом, внутри

которого продавали самые дорогие товары. Подтянувшись, Цири проворно
залезла на крышу и помчалась по длинной центральной балке. Оглянувшись, она
едва не упала, но всё же выхватила взглядом несколько фигурок в чёрном,
которые торопливо бежали к павильону…Выругавшись, она запустила сразу три
огненных шара. Тент мгновенно загорелся. Всё вокруг заволокло дымом.

«Проклятье…Что я натворила!» - испуганно думала Цири. Но выбора уже не было.

Соскальзывая с балок павильона, она содрала кожу и пропорола ладонь гвоздем.
Но острая вспышка боли – меньшее, что её сейчас тревожило. Весь организм,
враз подчинившись древнейшему инстинкту, просто кричал – беги! Беги, Цири!

Рухнув, она проворно отползла за большой бак с очистками. А затем умудрилась

раствориться в толпе, уже облепившей горящее здание. Та возбужденно гудела,
глазея на стремительно растущий пожар.

- Вот это я понимаю - вечный огонь! - выкрикнул чей-то пьяный голос, и толпа тут
же взорвалась в ответ многоголосой возмущенной руганью.

Пользуясь тем, что всё внимание переключилось на богохульника, ведьмачка

юркнула в узкий коридор между крытыми рядами лотков. Слишком узкий для
массивных стражников в нагрудниках - но достаточно широкий, чтобы она могла
скользить, двигаясь боком. Цири с ужасом представила, что будет, если она
63/330
застрянет…

Она получила несколько минут форы, а что дальше? Выходы заблокированы

стражей. По крышам ей не сбежать.

Чёртов рынок! Чёртов Новиград! Гори оно всё вечным огнём!

Попытаться прыгнуть? Перенестись к морю или к дому, где ночевала? А что, если
в спешке она промахнётся на целые годы? И последняя ниточка будет утеряна…

Повинуясь инстинктивному озарению, Цири осторожно просунула руку под плащ

и прикоснулась к успокоительному холоду красных граней. Если у неё получилось
с утра, получится и сейчас. Иначе – ей конец. Всему конец.

«Невидимой…сделай меня невидимой. Пожалуйста, прошу!» - молила она

неизвестно кого, напрягая все силы. Зажмурившись, она пробиралась к выходу,
продолжая судорожно шептать и сжимать камень до боли в пальцах. Он
потеплел? Или это просто прилила кровь?..

Цири вывалилась с другой стороны, жадно хапнув воздух открытым ртом.

Торопливо взглянула на руки, вымазанные кровью, на полы грязного серого
плаща…Бесполезно. Ничего не получилось.

Это конец. Если её схватит стража – она не доживёт даже до утра. Остался один
шанс. Цири сосредоточилась, вызывая в памяти образ морского берега, по
которому она прогуливалась ранним утром…и тут же, отлетев, шмякнулась о
деревянный бок лотка, вновь крепко приложившись лбом. Она тихо пискнула от
боли и замерла.

- Ты чего, дружище? Спотыкаешься на ровном месте? – изумлённо проговорил

спутник толстого мужчины, сбившего её с ног.

- Что за чертовщина, будто врезался во что-то…Что-то большое и мягкое, -

пробурчал густым басом тот, потирая бок.

– А я говорил – не надо было вчера брать самогон у тех проклятых гномов!

Обсуждая насущную проблему с самогоном, мужчины прошли мимо. За ними

порхнула стайка ребят. Медленно прошаркали две старухи, обвешанные
покупками, а следом - рыбак в гигантских сапогах с огромной свежепойманной
рыбиной наперевес.

Всё это время Цири лежала ничком, прижавшись к деревянной стенке. Боль
саднила в руках, разливалась, захватывала всё тело. Перед глазами метались
пятна, кровь в висках стучала, по лицу медленно стекало что-то липкое. Ко лбу
девушки точно прижали раскаленную докрасна монету – будто пытки от жрецов
уже начались… Закусив губу, ведьмачка изо всех сил старалась не заскулить.

Справа послышались тяжелые шаги.

- Разойтись! Мы ищем ведьму! Она пыталась заразить северной лихорадкой

народ на рынке. Преступница подлежит поимке и немедленной казни! Выглядит
как юная дева в сером плаще. Худая, высокая, тёмные волосы. Вы видели её? А
ну отвечать, живо!

64/330
Ряды слева и справа завелись в подобострастном гуле. Никто не видел ведьму, но
каждый считал своим долгом сообщить, что вот на соседнем ряду уж точно было
что-то подозрительное, и господам стражникам определенно стоит об этом
знать… Шаги удалялись, перемешиваясь с бранью и ударами плёток.

Цири посидела еще немного, прижимаясь лбом к лотку. Затем медленно

поднялась и, хромая, направилась к выходу - туда, где играла вдали синяя
полоска моря.

65/330
Глава V

***
Цири сидела на деревянной доске - сырой и грязной, но вполне безопасной, если
не считать ржавого гвоздя на краю.

Место, в которое она попала, не внушало доверия. Совсем. Выскользнув с рынка,

она оказалась на краю пологого холма, спускавшегося к морю. Он весь был
усыпан однообразными деревянными лачугами – безобразными, будто наросты на
морде древнего болотного ящера. Улицы были узкие и немощеные вовсе, дома
стояли как попало, кое-где прижимаясь друг к другу вплотную. Каждый второй
домишко смотрел черными провалами окон, в которых не было даже стёкол. Из
пышной сорной травы периодически проблёскивали битые бутылки и виднелись
кучи мусора.

Цири поняла, что попала на территорию, которую издавна облюбовал городской

криминал. С одной стороны улочки выходили прямо в порт, где по ночам
обтяпывались всевозможные грязные делишки. С другой стороны холм,
поднимаясь, смыкался с рынком, где днём продавалось краденое, добывалась
информация, велись переговоры. За всё время блужданий по этим улочкам Цири
встретила лишь пару пьянчуг, одинокую старуху, недобро зыркнувшую на неё, да
хромого черного кота. Она пыталась спуститься вниз, ориентируясь на море, но
улицы заканчивались тупиками, сплетались и неожиданно вновь уводили наверх.
Они попросту не желали отпускать её.

И вот теперь, скрючившись на грязной доске, она пыталась заставить своё тело -
покалеченное, саднящее, отдавшее все силы во время безумного побега -
послужить ей ещё немного.

«Ещё две минуточки…и будет лучше, - уговаривала себя Цири, вытянув гудевшие
разбитые ноги. – Я пойду дальше, найду выход к морю, поговорю с моряками…»

- Заблудилась, красавица?

Перед ней словно из ниоткуда вырос коротко стриженый типчик в чёрной

кожаной куртке. Лицо было обезображено длинным продольным шрамом.
Водянистые бесцветные глаза не предвещали ничего хорошего.

- Не твоё дело, - буркнула ведьмачка, подскакивая на ноги и нашаривая на поясе

нож.

А меч она выкинула во время побега. Проклятье!

Цири крепко сжала нож в правой руке, чуть отведённой назад, и сделала
несколько осторожных шагов к узкому проходу между домами. Затем попыталась
прыгнуть - но лишь вызвала новую порцию головной боли. Мужчина двигался
параллельно, не отводя липкого взгляда от её лица. Боковым зрением она
увидела в глубине переулка тёмную фигуру. Услышала шаги. Теперь ведьмачка
пятилась назад.

- Не бойся, милашка, - улыбка на холодном лице с бесцветными глазами

смотрелась ужасающе. - Мы просто проводим тебя домой. Проследим, чтобы
66/330
ничего не случилось...

- Убирайся! – прошипела ведьмачка. Она выставила вперёд руку с ножом, а в

левой ладони из последних сил стала формировать огненный шар. – Иначе убью
и тебя, и твоего дружка. Я – ведьма!

Мужчина ухмыльнулся. Теперь и он, не скрываясь, выставил вперёд руку с ножом.

- Ведьма, значит…ведьм мы любим.

Она осторожно пятилась, боясь споткнуться и упасть, боясь повернуться и

пропустить удар. Клейкий взгляд бесцветных глаз выпивал остатки сил из
разбитого тела. Из переулка показалась тёмная фигура.

«Или я нападу первая, сама…или я пропала».

Смелее! Прямо сейчас! Она резко выпрямилась, швырнула огненный шар ему в
лицо – и бросилась на него с ножом.

Точнее, попыталась броситься – но в тот же момент потеряла равновесие,

получив неожиданный пинок в голень сзади. Чья-то жесткая рука рванула на
лету кисть, крутанув так, что на глазах выступили слезы. Нож, блеснув, улетел в
придорожную пыль.
Всё было кончено.

Третий бандит – тот, что всё это время тихо крался со спины – заломал её руки до
хруста в суставах и накинул на шею удавку. Верёвка больно вонзилась в кожу, с
каждой секундой затягиваясь сильнее. Цири бессильно захрипела, извиваясь, и
попыталась пяткой ударить по его ступне. Он вновь оказался проворнее – и со
всей силы наступил на её собственную ступню. В пальцах что-то хрустнуло. Она
взвыла от невыносимой боли.

- Не дёргайся, сука, - грубо шикнул бандит. – Удавлю мигом!

Главарь банды, ловко увернувшийся от её шара, медленно подошел. Аккуратно

спрятал нож в куртку. Прикоснулся к её лицу. Липкие пальцы, не торопясь,
ощупывали щёки, нос, подбородок. Раскрыли её рот, проникая прямо внутрь.
Погладили губы, дотронулись до языка. Внутри неё всё дрожало от стыда и
отвращения. Она зажмурила глаза.

«Нет. Я не позволю. Не позволю – и точка».

Нужно просто дождаться подходящего момента…и решиться. Один раз. Один-

единственный раз. Разбить голову, ударившись виском о камни. Рвануть вперёд -
так, чтобы удавка перерезала горло. Прожечь себе глотку огненным шаром.

Она сможет. Она сделает это. Пусть потом играются с её мёртвым телом. А она
будет уже далеко. Если повезет, если она окажется достойна – вновь увидит их.
Будет жить с ними в маленьком домике, смотреть на яблони…и больше никогда,
никогда не будет страдать.

Всё, что у неё было - давно утрачено. Ей больше нечего терять. Не о чем жалеть.

И всё-таки она жалела. Теперь, за несколько минут до конца, не было смысла

врать – она хотела увидеть его ещё раз. Мечтала ощутить его поцелуи не во снах,
67/330
а наяву. Скрывала от себя самой позорное, постыдное влечение…Но это уже
неважно. Когда он явится за ней, он не найдёт ни следа от глупой человеческой
девчонки с эльфийским геном. Бандиты выкинут труп в море, а волшебный
камень заберут себе.

Холодные пальцы, липкие от её собственной слюны, с силой разжали веки. Яркие

зелёные глаза исчезли. На неё вновь смотрели бесцветные глаза, страшные до
одури.

- Отведем потом ведьму храмовым? – предложил скрипучий голос сбоку. - Они

неплохо заплатят за девку.

- Отведем, - согласился главарь, продолжая облапывать склизким прозрачным

взглядом каждую веснушку на фальшивом лице, под которым медленно умирала
от омерзения настоящая Цири. - Но сначала девка послужит нам...Кажется, у
меня в тайнике под домом завалялись двимеритовые наручники. Сгоняешь за
ними, Клещ?

- Проще огреть её по голове, чтоб отключилась, - прогудел тот, что держал её.
Удавка вгрызлась в шею сильнее.

- Не пойдет, - тихо рассмеялся главарь, и от его смеха внутри всё сжалось,

перекрутилось и стало безостановочно дрожать. - Хочу, чтоб она смотрела…всё
время смотрела.

И в этот момент её стрелой пронзило страшное осознание: она ничего с собой не

сделает. Ничего.

Потому что она слишком сильно хочет жить.

Сердце сделало пару гулких ударов и рухнуло вниз, проломив тесную клетку
ребёр. Упало прямо в пыльный бурьян, а оттуда – вниз, к центру земли. Осталась
лишь кучка дрожащего мяса на негнущихся слабых ногах.

***

Цири обмякла, завернувшись в свою зелёную накидку. Глиняная чашка с

ароматным травяным чаем согревала руки. Ладони с содранной кожей и
глубоким, до мяса, порезом от гвоздя, были обработаны магией и аккуратно
перевязаны, как и ступня с двумя сломанными пальцами. Ко лбу она
прикладывала маленький брусочек льда.

- Просто чудо…что вы нашли меня, - благодарно прошептала девушка.

- Это было нетрудно – дымом заволокло добрую половину Новиграда, -

улыбнулась светловолосая волшебница. – Мне помогла та добрая женщина – она
отдала твою накидку. Так я и нашла тебя. Но я запуталась в переулках этой
чертовой дыры…и это стоило тебе нескольких минут ужаса.

Цири поспешила заверить чародейку, что всё хорошо – но она знала, что теперь к
её многочисленным ночным кошмарам добавился ещё один. Бесцветные
страшные глаза… в них она уже видела всё, что произойдёт дальше. Слышала
треск рубашки, которую он рванул на себя, видела, как пуговицы брызнули прямо
в дорожную пыль, чувствовала, как голый живот лизнул осенний холод…

68/330
Но ничего этого не произошло.

Удавка на шее ослабла. Раздался глухой звук падающего тела. Громадный

черноволосый детина в кожаной куртке осел на землю. Убийца с бесцветными
глазами отшатнулся, выхватил нож…и, покачнувшись, рухнул прямо на неё – она
едва успела отскочить. Тело бандита, сторожившего проход между домами,
упало последним. Она увидела лицо, покрытое крупными красными прыщами, и
жидкую бородку.

Из переулка выбежала пожилая женщина с уставшим лицом, завернутая в тёмно-

коричневый плащ. В руках она держала лоскут изумрудной ткани….

Цири медленно опустилась на колени. Её худенькие плечи сотрясали беззвучные

рыдания. Весь ужас этого погожего дня накрыл её с головой - она никак не могла
остановиться, безостановочно дёргаясь, чувствуя, как силы окончательно
оставляют её рассыпавшееся в мелкую придорожную пыль тело.

- Тише, тише, девочка, - успокаивающе звенел мягкий голос. Женщина

опустилась рядом, гладя её по голове. - Ты в безопасности. Ничего не произошло,
они ничего не успели с тобой сделать, птичка…Но надо уходить, прямо сейчас!
Тебя ищет вся городская стража!

- Вы…убили их?

- К сожалению нет, милая – хотя эти подонки заслужили. Но нам нельзя оставлять
следов. Поэтому они просто без сознания...

Каким-то непостижимым образом ведьмачка узнала чародейку, прятавшуюся, как

и она сама, за магической маской.

- Мадам Рита…Это я, Цири…Помните, мы были с вами и Йеннифэр …в Серебрян-

ной, - слова давались с трудом, словно грязные пальцы, побывав у неё во рту,
отняли возможность говорить, - в Серебряной Цапле. С нами была Тиссая де
Врийе…

- Цири! Не может быть! – изумилась Маргарита Ло-Антиль, осторожно

приподнимая зарёванное красное лицо. - Но я не вижу никаких следов магии…
Как такое возможно?

- Я всё расскажу. Пойдемте скорее, умоляю, пойдемте!

Они сидели на мансарде, обшитой деревянными панелями, в уютном домике с

красной черепичной крышей. Море сияло, будто ничего не случилось. На вольный
город Новиград опускался вечер. Прохожие увлечённо обсуждали главное
событие дня – пожар, устроенный на рынке ведьмой, что решила наслать на
город Бич Катрионы. Несколько рядов с тканями выгорело дотла, частично
пострадали овощные ряды. Полностью сгорел павильон, в котором выставлялись
самые дорогие товары – торговые места в нём напрямую и через третьих лиц
принадлежали жрецам. Жертв было, к счастью, немного – пара купцов,
собиравших товар, пока горящие балки не рухнули им на голову, да несколько
зевак, которых раздавила толпа…На бульваре возле моря уже принимали ставки
на то, как быстро храмовая стража поймает злодейку. Уличные торговцы,
наливавшие всего за монету бокальчик лучшего туссентского – а на самом деле,
страшно разбавленного подвального – настойчиво предлагали каждому
встречному отметить избавление от эпидемии.
69/330
- Как ни странно, твой эффектный побег оказался нам на руку, - вновь
улыбнулась Маргарита. - Мы не могли уплыть отсюда пять дней. Жрецы не
отпускали корабль в Понт Ванис - якобы из-за эпидемии. Мы уже начали бояться,
что кто-то из всей цепочки нас предал…Но теперь им и дела нет до кораблей. Вся
стража носится по городу – ищет наглую ведьму, которая средь бела дня
ускользнула из их лап, да ещё и сожгла половину принадлежащего им рыночного
имущества!

Цири невесело усмехнулась. Да уж, не так она представляла себе тихую вылазку
за новостями.

- Вы возьмете меня с собой, мадам Рита? Прошу…Мне нельзя здесь оставаться!

- Конечно, девочка. Конечно, мы берем тебя. Но ты должна быть готова к тому,

что там тебя ждёт совсем другая жизнь, – голос волшебницы внезапно стал
очень серьезным. – Тебе придётся прятаться под чужой личиной постоянно.
Может быть, много лет. Жить вдалеке от столицы. Скрывать магический дар.
Ужасные времена наступили для нас, Цири. Но мы должны быть стойкими, чтобы
пережить их.

- Неужели ничего нельзя сделать с этими обвинениями? В эпидемии?

- Мы проводили расследование – ещё во время первой вспышки. «Катриона»

следовала обычным маршрутом из Нильфгаарда. Никаких болезней ни в пункте
отправления, ни в пункте прибытия не было. Такое чувство, что зараза возникла
прямо на самом корабле, где, конечно же, не было ни одной чародейки! Не могла
же она, в самом деле, появиться из ниоткуда, принести заразу, а потом
исчезнуть?…Мы думаем, что переносчиками являются крысы. Именно поэтому во
всех городах болезнь появляется сперва в бедных кварталах…Но ведь проще
обвинить во всём нас, чем обеспечить чистоту в городах!

- Они не поверили результатам исследования, - кивнула ведьмачка.

- Может, кто-то и поверил…но ты же понимаешь, что эпидемия – лишь повод.

Претензий было много, особенно в последние годы. Убийство Визимира, бойня на
Таннедде, а главное – открытое презрение к простым смертным, которое
демонстрировали многие из нас. Ты знаешь, я была ректором Аретузы и мало
вникала в остальное, но даже я понимала, чем это чревато. Мы обсуждали это с
Тиссаей не раз...

- Так в чём же главная причина?

- Представь, что ты – обычная девчушка. Ты проживешь хорошо, если пятьдесят

лет. Увянешь уже к тридцати после нескольких родов. Будешь всю жизнь
смиренно терпеть. А по соседству живёт такая же девчушка – но с магическим
даром. Может, она гораздо злее, глупее, дурнее...Но она проживет втрое дольше,
не будет знать нужды и болезней, сможет вертеть мужчинами как хочет…
Понимаешь, о чём я?

- Да…ограничение по праву рождения. Возможность выбиться в аристократы, в

жрецы, в элиту есть у каждого. Призрачная – но всё-таки есть. Не случайно
народ так любит все эти истории про пастушек, ставших принцессами. Но нет
никакой возможности стать волшебником, если ты не родился им. И с этим
невозможно смириться.
70/330
- Верно, Цири. Это ужасно несправедливо…И вот угнетённое большинство
объединяется в едином порыве истребить тех, кому досталось больше по праву
рождения. И как бы ни были велики наши возможности, противостоять умело
направляемой толпе мы не можем. Поэтому сейчас наша задача – скрыться.
Сделать так, чтобы о нас забыли. И ждать. Ждать, когда диктат жрецов приведет
королевства к катастрофе. Когда мыльный пузырь, раздувшись, наконец-то
лопнет. И вот тогда мы вновь окажемся нужны. Мы сможем вернуться. Но когда
это будет – никто не знает…

Они помолчали, глядя на последние красноватые лучи, упавшие на деревянную

обшивку. Маргарита закрыла окно, откуда уже тянуло вечерней сыростью, и
щелчком пальцев зажгла желтоватый шар света.

- Смогу ли я когда-нибудь увидеть Трисс? – тихо спросила ведьмачка.

- Не знаю, дорогая...Мы не знаем местоположения друг друга – чтобы попав в

лапы жрецов, одна из нас не выдала всех остальных. Поэтому даже я не знаю,
где сейчас Трисс. Но надеюсь, что она жива и здорова. И основания для этого
есть – ведь каждая поимка особо известной колдуньи теперь становится чуть ли
не государственным праздником. Вести тут же разносятся по крупным городам.

Они вновь помолчали. Цири медленно допила остывший травяной чай.

- Расскажи о том, кто повесил на тебя это, - чародейка кивнула на змеиную

цепочку. Поверх неё была надета какая-то сетка из множества шелковистых
звеньев, меж которыми периодически пробегали искорки. Мадам Рита уверяла,
что даже если в цепочке заложена исключительно сильная магия, она надежно
нейтрализована.

Цири медлила, подбирая нужные слова.

- За мной гонится ужасный эльф из другого мира, - наконец тихо проговорила

она. - Он поймал меня, но отпустил, поддавшись на уговоры. Отпустил на время.
Повесил на меня этот браслет и сказал, что я не смогу от него сбежать. Я должна
снять его…любым способом.

Цири судорожно вздохнула и тоскливо добавила:

- Я боюсь, что мне придётся…отрубить кисть.

- Глупости, Цири! Не придется, - Маргарита успокаивающе прикоснулась к её

волосам. – Не бойся! Да, это какая-то тонкая работа - никогда не видела столь
необычный сплав. Но это всего лишь заколдованный предмет. Он не может
оказаться умнее двух взрослых чародеек! Мы снимем его обязательно, как только
прибудем в Ковир.

Сейчас, в тёплой мансарде, пахнущей смолистым деревом, Цири была уверена,

что именно так и будет. Она смогла найти мадам Риту, пережить этот кошмарный
день – а значит, справится и со всем остальным.

- Чего он хочет от тебя? Того же, что и Ложа?

Цири кивнула. Поколебавшись немного, она продолжила, робко глядя в лучистые

глаза волшебницы:
71/330
- Ещё он всё время насылает на меня мерзкие сны. Пытается заколдовать. Я
боюсь, что через них он найдет меня…и кто-то опять пострадает. Есть ли какие-
то снадобья, помогающие не видеть сны?

- Есть. Но без крайней необходимости к ним лучше не прибегать, особенно

чародейкам, - вздохнула Маргарита. - Я понимаю тебя, милая. Подобные сны –
страшно, неприятно…но на самом деле они способны лишь испортить настроение
– не более. Для сканирующей магии одних снов недостаточно. Нужна глубокая
эмоциональная связь между субъектом и объектом - причём обоюдная…

Цири пыталась рассмотреть какие-то невидимые пылинки на полу, а на самом

деле едва могла усидеть на месте. Она отчётливо слышала, как бьётся в стекло
мошка, привлеченная светом золотистого шара. Маргарита заговорила вновь,
совсем тихо:

- Вильгефорц был сильнейшим магом Континента, Цири…но и он не мог найти

тебя. Ни через сны, ни другими способами. Поэтому он поймал Йеннифэр. Он
пытал её, держал в подземелье, пытаясь заставить отыскать тебя. Но даже под
пытками она не сломалась. Наша храбрая малышка Йенна…

Они вновь замолчали. Замокла и мошка за стеклом, растворившись во тьме. На

место возбужденному жару пришла знакомая ледяная тоска, которая принялась
за своё рутинное дело – стала глодать грудную клетку тупыми редкими зубьями.

- Выше нос, зяблик, - улыбнулась чародейка, ущипнув её за плечо. – Разберемся

мы с твоим загадочным эльфом. Говоришь, насылает на тебя сны? Использует
магию?

Цири угрюмо кивнула. Ей нестерпимо хотелось закончить этот разговор. Нужный

эликсир она сможет достать и сама…как только будет в Ковире.

- Мужчина-чародей среди эльфов…надо же. А ведь их не было уже больше

столетия! Одни чародейки. Последним был, кажется, отец Энид…

В этом мире. Зато у Народа Ольх ей не посчастливилось столкнуться сразу с

тремя. А потом, много лет спустя, и с четвёртым – таким же молодым, как она, но
уже преисполненным ненавистью к d`hoine.

- Знаешь, Цири, когда-то давно, ещё во время учебы в Аретузе, меня тоже
преследовал один чародей. Очень настырный чародей! Насылал на меня всякие
мерзкие сны. Стоило мне появиться где-то за пределами острова, как он
оказывался там же. Ну и что ты думаешь? Как-то я поймала его и решила задать
хорошую трёпку. Я как раз выучила боевые чары Альзура, которые, между
прочим, не даются даже многим опытным магам…В общем, дым стоял
коромыслом, искры во все стороны! Но в итоге мы выпустили пар…а потом
поговорили, и он во всём признался, - чародейка мечтательно улыбнулась,
предаваясь каким-то крайне приятным воспоминаниям. - К сожалению, характер
у него был просто невыносимый, я в какой-то момент просто не выдержала...

Цири поражённо уставилась на светловолосую волшебницу.

- Вы что, предлагаете мне…- дрожащим от негодования голосом начала она.

- Ах, нет, конечно, - засмеялась Маргарита. - Просто вспомнила эту забавную

72/330
историю. Хотела развеселить тебя. Хотя знаешь, дорогая, в каждой шутке есть
зерно истины. Теперь я всё чаще думаю о том, какими нетерпимыми и резкими
мы были. Не признавали ничьих мнений. Мы будто всё время хотели воевать - и
вот, в конце концов, война разразилась. А ведь на самом деле, дорогая,
большинство проблем решает простой честный разговор. Удивительно
элементарное решение, которого мы так упорно избегаем! Всего лишь сесть за
стол переговоров. Всего лишь взглянуть, хоть на секундочку, чужими глазами. И
не расходиться, пока не найдется то самое, нужное решение. А оно есть всегда.
Но мы почему-то забываем об этом…и вспоминаем, лишь когда трупы уже некому
хоронить, а от плача вдов нигде не скрыться. Научимся ли мы когда-то решать
проблемы за столом переговоров, без единого убийства? Или нам так и суждено
покрыться льдами прямо в разгар очередной войны? Очередного истребления
всех, кто мешает наступлению всеобщей справедливости?

- Не знаю, - робко сказала Цири.

Она невольно вспомнила ступенчатые пирамиды утонувшего города. Удалось ли

им, неведомым строителям, пойти по иному пути? Или вода обрушилась на них в
момент, когда они собирались воевать против соседней долины – той, где вместе
крылатого чудища на пирамиде было рогатое?

- Заговорились мы с тобой, Цири, - спохватилась Маргарита. – А тебе ведь надо

отдохнуть хорошенько! Ванна внизу в твоем распоряжении – позвони в
колокольчик, служанка принесет горячей воды. А мне нужно закончить кое-какие
дела и обновить охранные чары…

Цири улыбнулась, глядя на светловолосую волшебницу. Золотистый свет на

деревянных панелях окончательно рассеял все ужасы минувшего дня. Она уже
открыла рот, собираясь тепло отблагодарить Маргариту – но не успела издать ни
звука. Дверь в мансарду, мерцавшая от защитных заклинаний – о нет, она не
распахнулась, не разлетелась, не приоткрылась, зловеще скрипнув…Она просто
растворилась в воздухе вместе с большим фрагментом стены. На пороге стояла
фигура, окутанная серой дымкой портала. Над вытянутой рукой поднимался
столп рыжеватых искр.

«Чародей…он прислал его!» - с ужасом подумала Цири, вскакивая и прижимаясь

спиной к деревянной стене.

- Не двигайся, Рита, - зазвучал властный женский голос. - Давай сюда девочку и

мы обойдемся без глупостей!

Дым рассеялся. Женщина одним движением скинула с головы серый капюшон.

Секундой раньше ведьмачка узнала этот голос, а теперь узнала и строгое лицо,
обрамленное темными локонами. Шеала де Тансервилль, отшельница из Ковира,
собственной персоной.

- Какая подлость, Шеала…Ты следила за мной! – с негодованием сказала

Маргарита, поднимая руку, над которой быстро сгущалась сила. – Девочка никуда
не пойдет. Она станет моей ученицей.

- У нас на нее другие планы, Маргарита. И тебе не стоит вмешиваться. Мы уже

вложили слишком многое в эту партию!

- Меня не волнуют ваши партии. Ложи больше нет.

73/330
- Но интересы её остались. С дороги, Рита! Ты знаешь, что не сможешь победить
меня.

- Беги, Цири! – сказала волшебница, взметнув вверх обе руки. Комната

наполнилась ярким пламенем и едким дымом. Затрещали искры, зазвенело
неведомое оружие. Стены покрылись сетью трещин.

Цири поспешно разматывала сетку. Она уже чувствовала вокруг себя знакомую
вибрацию времени и пространства….увы, ей не хватило пары секунд. Деревянная
панель вдруг стала мягкой, точно тесто. Девушка с ужасом почувствовала, как её
руки и ноги проваливаются – и вокруг них сжимается что-то мягкое, но
неумолимое. Она захрипела, вырываясь, попыталась прыгнуть…Щёлк! На руках
защелкнулись браслеты из двимерита. Ветви, выросшие из деревянной стены,
крепко обхватили лодыжки и запястья. А из воздуха постепенно появлялась,
сбрасывая невидимые чары, фигура в тёмно-фиолетовом плаще.

Цири вгляделась в ещё одно знакомое лицо – с тонкими губами и

невыразительными, почти бесцветными глазами. Ассирэ Вар Анагыд, чародейка
из Нильфгаарда, пристально глядела на неё, словно пытаясь замуровать
взглядом в дерево ещё глубже. Ничего не получалось – пришлось подойти,
вплотную приблизив бледное широкое лицо к девушке. Изловчившись, она
рванулась и прокусила ведьме щёку до крови.

Та страшно закричала - тело Цири тут же ударило спазмом боли. Она разжала
челюсти, бессильно повиснув.

- Ах ты дрянь…Эльфийская ты шлюха! - прохрипела Ассирэ.

За этим последовал поток такой отборной нильфгаардской брани, которой

постыдились бы, пожалуй, даже те матросы. Чародейка поспешно сжала рукой
окровавленную щеку, затягивая рану магией.

- Чего ты там копаешься? Быстро вырубай её! – сдавленный голос Шеалы

послышался прямо из центра пыльного облака. Судя по голосу, ей приходилось
несладко. Большой фрагмент крыши с грохотом обвалился, сверху показалось
равнодушное звездное небо.

- Не работает. Ничего! - процедила Ассирэ. - Не радуйся, мерзавка. Я

подозревала, что ты не одна. Что ты пришла подготовленная. Я тоже…
подготовилась.

Достав откуда-то из складок плаща тряпку, она с размаху прижала её к лицу

Цири.

- Нет….мадам Рита! – простонала девушка, но было уже поздно. Сладкий аромат,

окутавший её, уже отключал сознание. Последнее, что она видела – как стены
мансарды разлетелись, словно картонки, подхваченные ветром…А потом
наступила тьма.

74/330
Глава VI

***
Цири угрюмо разглядывала каменную стену напротив. Она была неровная – будто
бы в волнах. На ней блестели капли влаги. Почерневшая от времени деревянная
дверь была перехвачена толстыми металлическими скобками и заперта на дутый
железный замок. Вместо пола - бурый песок. Кроме широкой скамьи, на которой
она очнулась, в камере не было ничего – лишь сырость, узоры плесени по углам
да темнота, едва рассеиваемая тусклым предутренним светом из зарешеченного
окошка.

В дальнем углу образовалась целая лужа воды. Рядом с ней копошился большой
черный жук – с крепким глянцевитым панцирем и мощными жвалами. Он
оказался таким же нежданным пленником этой камеры, как и Цири – может, упал
с улицы через окно. Или заполз из любопытства в открытую дверь, когда среди
ночи сюда заносили бесчувственное тело. Жук был категорически не согласен со
своим положением – он деловито полз вверх по каменной стене, но стоило ему
достигнуть небольшого выступа, на котором блестела вода – и он, соскользнув,
падал на песок, прямо на свой черный панцирь. Немного барахтался, тряс усами,
с усилием переворачивался обратно. И вновь полз наверх. Добирался до выступа
– и падал. Снова. И снова. И снова.

Цири вяло наблюдала за попытками жука обрести свободу. Постепенно,

толчками, к ней возвращалась способность мыслить и чувствовать. Она стала
ощущать сырость. Попыталась устроиться поудобнее, подложив под себя ноги.
Завернулась в зеленую накидку, чувствуя тяжесть толстых двимеритовых
браслетов на запястьях.

Жук упал прямо в центр лужи, подняв небольшой фонтанчик воды. Она встала и,
брезгливо скривившись, толкнула его пальцем к краю. Насекомое выбралось,
немного потрясло усами и, как ни в чем не бывало, поползло вверх по стене.

«Это я. Этот жук – я, - вдруг подумала Цири. - Я всё пытаюсь обрести свободу.
Получить право самой распоряжаться жизнью. А потом меня ловят, чтобы
притащить к очередным хозяевам. Снова. И снова. И снова».

Жук вновь упал – на этот раз более удачно, приземлившись на лапки.

«И даже если каким-то чудом я вновь найду лазейку, вновь ускользну…Они,

конечно же, снова меня найдут. Не потому, что я плохо убегаю или не умею
прятаться. О нет, этому я научилась. Не поэтому. А потому, что у каждого из них
есть цель. Большая цель. Та, ради которой они готовы жертвовать всё новыми
пешками, изобретать всё новые способы, привлекать всё новые силы. А я? В чем
моя цель? Сбежать подальше? Укрыться получше? Найти Геральта и Йен – а
дальше? Опять спрячусь за их спинами? Приведу в их далекий мир эльфа,
который перережет им глотки на моих глазах?…»

Жук мотал головой после очередного падения, не понимая, почему путь к

свободе оказался столь трудным.

К чему сейчас эти мысли?...Они ей уже не помогут. Свой лимит невиданной удачи
она исчерпала. Свой шанс обрести свободу, нежданно подкинутый судьбой, она
75/330
упустила. Знать бы из-за кого…Впрочем, неважно. Чародейки будут держать её в
двимеритовых наручниках под множеством заклинаний – и никуда уже не
отпустят. Ещё какое-то время. А потом…

Цири взглянула на правое запястье, где под массивным браслетом скрывалась

тонкая цепочка. Потом за ней придут эльфы. А ей останется лишь наблюдать со
стороны за этой битвой и подчиниться победителю.

«Убегая от Сциллы, натыкаешься на Харибду», - вспомнила она поговорку,

которую не раз слышала в тёплом мире создателей легенд. На одном берегу
узкого протока сидит Сцилла – монстр с шестью волчьими головами, на другом
Харибда – чудище в виде морской воронки. Ни один корабль не может проплыть
мимо - он достаётся либо той, либо другой. Герои, плывшие за волшебным
золотым руном, призвали на помощь богов – и сумели стрелой проскочить
пролив…Но каким богам молиться ей, чтобы сбежать от обоих чудовищ?

Надо было остаться там, в этом солнечном мире! Её радушно принимали во

многих домах, дивясь историям про Континент. Может, там она бы стала
ведьмачкой. Она могла бы запросто убить шестиголовую Сциллу…или, например,
ту стаю чудовищных металлических птиц, разорявших города. А может, стала бы
мореплавательницей - и отправилась в чудесные страны, о которых ей столько
рассказывали. Туда, где люди молились богам со звериными головами. Или туда,
где среди жарких степей жили огромные пятнистые лошади со змеиными шеями.
Когда-нибудь она достигла бы даже мифического края света – увидела бы своими
глазами бессмертного исполина, что держит небо, и его друга-дракона, который
сторожит священный сад с яблоками бессмертия.

Сад с яблоками…Может, Геральт и Йен живут теперь там? А она упустила

единственный шанс вернуть родителей, в спешке помчавшись дальше, в пустоту
мертвых миров, прямо навстречу своему преследователю?...Теперь уже поздно об
этом думать. Она уже никогда не узнает этого. Узнает только, кому она
достанется - Сцилле или Харибде.

Цири вздохнула, закусив губу. По каким-то причинам чародейки не сняли с неё ни

эльфийский браслет, ни эльфийский рубин. Ведьмачий медальон тоже оставили.
Пожалуй, если бы удалось снять заколдованную цепочку – были бы хоть какие-то
шансы…Она бы потянула время, а там, глядишь, нашла бы лазейку. Может, стоит
рассказать чародейкам про Народ Ольх и их планы? Как там говорила Маргарита?

«Всего лишь сесть за стол переговоров. Всего лишь взглянуть, хоть на

секундочку, чужими глазами».

Итак...чего хочет Ложа? По словам чародеек - блага для всего мира, но это она
слышала уже много раз. Они хотят власти, ясное дело, а прямо сейчас – вернуть
утраченное могущество. Поквитаться со жрецами за травлю и унижения. Вновь
стать теневыми хозяйками Континента. И, конечно, Цири нужна им лишь как мать
наследника – могущественного чародея, который станет их пешкой.

«Могу ли я торговаться с Ложей за свободу…в обмен на ребенка, которого

оставлю им? В конце концов, какое мне дело до их интриг и всего этого передела
власти?»

Она покачала головой. Нет. Чародейки не отпустят её. Будут держать при себе до
самой смерти, чтобы живое оружие не попало в чужие руки.

76/330
«А может, я смогу договориться с ними...с Народом Ольх? Обменять открытие
Врат для Seidhe на свободу? Здешние эльфы и правда не заслужили всего того,
что над ними учинили люди… А в пророчестве сказано, что Ласточка спасёт от
Белого Хлада тех, кто пойдёт за ней. Значит, я могу открыть Врата!»

Вот только…разве им не плевать на братьев? Разве они сделали хоть что-то для
их спасения за все эти годы? Нет, это всего лишь очередная хитрая выдумка,
чтобы заманить её в красивый фальшивый мирок. А там её уже не отпустят.
Будут держать в змеиных цепях под конвоем Красных всадников. И, конечно же,
убьют презренную dh`oine сразу после исполнения «предназначения», сбросив
кости в яму.

Воздух в каморке чуть порозовел. Где-то там, на свободе, начинался восход. Жук
на полу очень вяло и медленно пытался забраться на стену.

«Ну и глупая же мысль – пытаться договориться с чудовищами!»

Проклятое пророчество Итлины! Все хотят власти. Всем нужна власть. Но ведь
там говорилось вовсе не про власть над миром…а про Белый Хлад.

Иногда ей снились сны, в которых знакомые черепичные крыши и башни были

скованы толстым слоем льда. Их можно было бы счесть всего лишь ночными
кошмарами глупой волшебницы, так и не овладевшей своим даром – если бы не
одно «но». Неделю назад она увидела мёртвый мир собственными глазами.
Целый город, затопленный водой.

«Может, пророчество – просто выдумка. Всё это очень даже вероятно. Но что,
если это правда? И я - единственная, кто может помочь против Белого Хлада?»

Цири глубоко вздохнула. Всё это было в области предположений и легенд.

Территории, к которой она хоть и питала любопытство, но всё же относилась
довольно скептически. Взять хотя бы те байки, которые рассказывали теперь по
нильфгаардским трактирам про неё – сколько в них было правды?..

И всё же… Утонувший мир стоял перед глазами. Неведомая сила шла по мирам,
возвращая их к единственному предназначению, которое ждет всех и каждого.
Смерть. Смертны все – от жуков до людей, а значит, и миры тоже. Но если есть
хоть малюсенький шанс спасти родной Континент – разве она не должна
попробовать?

Геральт бы не стал прятаться, зная, что в его руках - возможность спасти хоть
одно живое существо. Он рисковал собой ради незнакомых людей. И не только
людей. Сколько раз он был на грани смерти…а потом вновь брал мечи и шёл в
бой. Ради маленькой возможности сделать этот поганый мир чуть справедливее!

А как бы поступила Йеннифэр из Венгерберга?

Она бы не стала убегать от своего предназначения, как нашкодивший котёнок.

Она бы взглянула в глаза преследователям - и заговорила бы спокойно,
рассудительно и строго. Заставила бы прислушаться кого угодно – и
высокомерных чародеек, и ещё более чванливых эльфов. Она бы неустанно
искала союзников, шла на компромиссы, терпела любые трудности – но добилась
бы цели. Она всегда добивалась цели. Возможности поражения для неё просто не
существовало. Йеннифэр прошла через ад во время заточения в замке Стигга – но
осталась несломленной. И всё ради неё, Цири.
77/330
Разве она теперь может отступить? Нет. Она обязана попробовать.

Иначе все её мечты о подвигах, мореплаваниях и спасении жизней - всего лишь

лицемерие маленького древесного паразита, который на самом деле любит лишь
себя и свою жалкую жизнь.

Цири встала, разминая затёкшую спину. Затем легла на скамейку, пытаясь хоть
немного поспать, чтоб мыслить более ясно. Уснуть не получалось - перед
глазами мелькали то отблески пожара, то кожаные шляпы, то страшные
бесцветные глаза. Она поднялась и стала медленно прохаживаться из угла в
угол.

Розовато-рыжий восход бросил отсвет на влажную каменную стену. Жук лежал

неподвижно возле лужицы. Наклонившись, Цири увидела, что он всё еще
шевелит усиками.

Она подтащила скамейку ближе к окошку и, встав на неё, вытянулась на

цыпочках. Может, в стекле есть какая-нибудь дырка, в которую можно выпустить
несчастное насекомое?..

Яркая белизна резанула глаза. В воздухе метались крупные хлопья снега.

Немного привыкнув, она стала различать за бушующим снегопадом две смутные
фигуры. Его хищный профиль она узнала сразу. Хотя в таких обстоятельствах
Эредина ей видеть ещё не приходилось – он крепко сжимал в объятиях какую-то
маленькую эльфийку. Парочка увлечённо целовалась, не замечая ничего вокруг.
Девушка за окном на миг оторвалась от его губ и заглянула в глаза. Цири
почувствовала, как внутри всё похолодело…

Она не могла не узнать себя. Свой профиль, тонкую фигурку, перетянутую

широким поясом, пепельные волосы, заплетенные в косу набок. Сердце громко
застучало, сердито требуя выпустить его из этой тесной клетки прямо туда, за
окно.

Она всё смотрела и смотрела. Как он по-хозяйски сжимает бедро девушки, как та
всё теснее льнёт к нему, послушно изгибаясь в ласковых руках, а крупные
снежные хлопья танцуют в воздухе и ложатся им на плечи...

Цири обессиленно закрыла глаза.

За стеклом было раннее утро. Из окна, расположенного чуть выше уровня

брусчатки, виднелся внутренний двор большого каменного замка. Кое-где
валялись булыжники, вспыхивали рыжие сморщенные листья, блестели лужицы
после недавнего дождя. В дальнем углу были свалены какие-то мешки. Двор был
пуст. И, разумеется, никакого снега.

Она медленно опустилась обратно на скамейку.

«Это знак, - дрожа, подумала Цири. - Если я поддамся… мой родной мир ждёт
Белый Хлад. Я должна договориться с Ложей. Должна!»

***

- Перво-наперво позволь принести соболезнования по поводу смерти твоей

приёмной матери, Йеннифэр из Венгерберга, - холодно проговорила Шеала де
78/330
Тансервилль.

- Благодарю, - столь же холодно и учтиво ответила Цири. Она сидела на стуле

красного дерева с резными подлокотниками, держа идеальную осанку. - Могу ли
я узнать, где нахожусь?

- Конечно. Княжество Крейден в Ковире. Моя зимняя резиденция. Сейчас это

самое безопасное место. Сразу предупреждаю – везде полный блок на
телепортацию. Никакой возможности покинуть замок, минуя меня и вооруженную
охрану, нет. Но думаю, к концу нашей беседы ты уже не будешь помышлять о
побеге. Сейчас же – угощайся. И не держи на нас зла. Ситуация не допускала
промедлений. Расшаркиваться и извиняться друг перед другом мы будем позже.

Девушка послушно кивнула и мельком дотронулась до рубина. Впервые за всё

время она вытащила серебряную цепочку из-под рубашки. Камень разгорался
каскадом красных огней, преломляя весёлое пламя камина. Но ни одна из
чародеек ни разу не взглянула на него - хотя зрелище было воистину
впечатляющее.

Цири внимательно посмотрела в тёмные глаза Шеалы.

- Вы можете снять браслет?

- Ты про двимерит? Снимем. Чуть позже. Но имей в виду, без них ты все равно не
сбежишь отсюда.

- Спасибо, - спокойно ответила ведьмачка и взялась за вилку. Эльфийские

предметы умудрялись сохранять себя в секрете перед сильнейшими
чародейками Континента – и это не сулило ничего хорошего.

Она нарочито медленно разрезала на мелкие ломтики превосходно зажаренный

кусок нежного косульего мяса под брусничным соусом. Ей не хотелось
пользоваться помощью Ложи, но мясо пахло вызывающе аппетитно, а она была
так голодна…Кроме того, нужно было показать, что она спокойна и готова к
сотрудничеству. Цири поочерёдно отправляла в рот кусочки косули и овощи,
запечённые в пряных травах, а сама украдкой разглядывала чародеек.

Напротив неё сидела хозяйка замка, Шеала де Тансервилль. Серый плащ сменило
элегантное чёрное платье. Волосы были уложены в красивый пучок. В ушах
поблёскивали маленькие жемчужные капли. На плечах – роскошная накидка из
серебристо-серого песца. Чародейка смотрела на ведьмачку спокойно и
уверенно, откинувшись в удобном кресле красного дерева.

Справа от Цири сидела Ассирэ вар Анагыд. Она переоделась в тёплое вязаное
платье с косами инжирного цвета. Крючковатый нос бросал на лицо чародейки из
Нильфгаарда зловещую тень. На щеке Цири заметила тонкий след от укуса. На
душе потеплело.

Возле камина в удобном кресле-качалке, покрытом медвежьей шкурой, сидела

Сабрина Глевиссиг – как всегда, стремительная, яркая и готовая к бою. В руках
она вертела бокал с красным вином. На ней было облегающее платье того же
винного цвета с глубоким декольте, в котором сверкала серебряная нить с
ониксом. Более крупные ониксы были в изящной диадеме, украшавшей тёмные
вьющиеся волосы. Глаза, блестевшие таинственной чернотой не хуже камней,
смотрели на огонь.
79/330
Рядом с Шеалой стоял пустой стул. Ожидается ещё одна гостья?..

- С нашей прошлой встречи состав Ложи стал существенное меньше, - вежливо

начала девушка, доев последний кусочек. – Это связано…с внешней обстановкой?

- Ты прекрасно знаешь, с чем это связано, девчонка, - резко ответила Сабрина.

- Тише, Сабрина, - поморщилась хозяйка замка, - не нападай! Цири провела

несколько лет достаточно далеко от нас, поэтому не совсем в курсе...

- Я понимаю. Я знаю, что происходит. Знаю о травле чародеек, закрытии

Аретузы…О роли, которую в этом сыграли жрецы.

- Тогда удивительно, что ты вела себя столь неосторожно в Новиграде, - покачала

головой Шеала.

- Неосторожно – очень мягко сказано, - буркнула Ассирэ. Отшельница из Ковира

поморщилась. Она очень не любила, когда её перебивали. Даже союзницы.

- Твоя демонстрация магии доставила немало проблем всем нам. В первую

очередь – Маргарите, которая так вовремя пришла тебе на выручку. И тем
несчастным девушкам, которым она пытается помочь…но об этом позже. Ты
хотела видеть кого-то конкретного, Цири?

- Я думала, что…госпожа Филиппа Эйльхарт определённо будет присутствовать.

- Филиппа не выходит на связь уже больше месяца. C тех пор, как в Редании были
обнаружены первые больные Катрионой, - отрывисто проговорила Сабрина. Цири
машинально отметила, что за минувшие годы властная чародейка стала гораздо
более нервной.

- Мы подозреваем самое худшее… - тихо сказала Шеала, не изменившись в лице.

- Но надеемся на лучшее. Это всё, что нам остается.

- Что же с остальными? С Кейрой? Фрингильей? Трисс?

- Мы не будем обсуждать это, девочка, - кашлянув, ответила чародейка. - Сегодня

мы соберёмся тем составом, что есть, чтобы решить, как нам быть дальше. Всем
вместе. Ибо хоть я и придерживаюсь строго научного подхода, я не исключаю,
что твоё неожиданное появление – вовсе не случайность...

- Погоди, Шеала. Есть один нюанс, который я хочу прояснить, - вступила Ассирэ.
Она хищно взглянула светло-серыми глазами на ведьмачку. - Скажи честно,
девушка: кто тебе помогает? Кто поставил защиту от чтения мыслей? Эта работа
не по зубам обычному волшебнику…

- Меня охраняет моя Старшая кровь, - с достоинством проговорила Цири.

Магичка вновь недобро прищурилась.

- Но в прошлую встречу, дитя, сканирование твоих мыслей, как и иные

воздействия, не составляло труда для опытной чародейки...

- Мой дар растет. Я стараюсь его развивать…своими силами, - объяснила Цири. Ей

80/330
стало неуютно.

Ассирэ, нахмурившись, обдумывала ответ. Она уже собиралась вновь спросить

ведьмачку о чём-то, но разговор прервали торопливые шаги.

- Mae'n drwaeg gennieve[10], - зазвенела колокольчиком Старшая речь. - Надеюсь,

я не сильно опоздала? Добираться пришлось довольно долго. Хотя осенняя пора
тут просто чудесна. Никогда не бывала здесь раньше, и совершенно зря!

Приветливо улыбаясь, Францеска Финдабаир стремительно, но грациозно, с

одним лишь эльфам присущим изяществом, проплыла в залу. Для собрания Ложи
Маргаритка из Долины выбрала роскошное платье цвета морской волны со
свободными рукавами и открытыми плечами. Лебединую шею украшало
сплетение серебряных нитей с бриллиантовыми каплями между ними – точь-в-
точь россыпь звезд над ласковым зелёным морем. Несколько звёзд дрожало
пламенным отсветом в волосах, уложенных в небрежную косу. В серебряном
поясе и перстнях сверкали крупные рубины - но их сияние меркло в свете,
который исходил от камня Цири. Однако эльфийка, продолжая улыбаться,
рассматривала лишь лицо ведьмачки. На камень она не взглянула ни разу.

- Ты вовремя, Францеска, - спокойно кивнула Шеала. - Благодарю, что нашла

время на долгий путь.

- О, не стоит, - улыбнулась королева, тряхнув тёмно-золотой косой, - ради дитя

Старшей крови не трудно проделать и в тысячу раз более долгий путь!

- Раз уж ты сама заговорила об этом…как ты, наверное, заметила, девочка стала

удивительно невосприимчивой к любым ментальным воздействиям. Настолько
невосприимчивой, что я не смогла прочитать ни одной её мысли, а Ассирэ не
удалось погрузить девочку в сон. Даже рассеянные сонные чары Хенсон не
сработали. Она утверждает, что это всё благодаря гену Лары Доррен. Что
скажешь?

- Efalla`re[11] …Очень даже возможно, - задумчиво протянула эльфийка. - Старшая

кровь дарует целый ряд удивительных способностей. Как вы знаете, дамы, я
лично не успела познакомиться с Ларой Доррен аэп Шиадаль, последней
носительницей гена. Но имеющаяся у меня информация указывает на то, что
мысли этой могучей чародейки действительно были скрыты от окружающих. А
многочисленные неудачи при попытках воздействовать на неё ментально во
время травли, устроенной людьми…

- Людьми! – фыркнула Сабрина, приподнимаясь в кресле. – А поджоги и погромы

тоже устраивали люди? Проклинали детей во чреве матери? Насылали болезни,
что выкашивали целые деревни?

Шеала недовольно приподняла бровь.

- …Позволяют заключить, что Лара Доррен, несомненно, была надёжно

защищена, - невозмутимо продолжала Францеска, - даже когда её организм
ослаб.

Шеала коротко кивнула. Ассирэ продолжала задумчиво смотреть на Цири, словно

не оставляя попыток пробиться в её голову. Сабрина вновь фыркнула и
откинулась на спинку кресла.

81/330
- Не будем терять времени, дамы, - решительно заявила она, поставив бокал на
каминную полку. - Тем более, кто знает, сколько его у нас ещё осталось! Итак,
настоящая наследница Цинтры, обладательница мифической Старшей Крови,
наконец, в наших руках. Ничего не забыла из титулов? Да! Потомок Лары,
Калантэ, Адалии…и Фальки?

- Цири не является потомком Фальки, и ты прекрасно об этом знаешь, - холодно

произнесла эльфийка, не глядя в сторону чародейки из Каэдвена. - Мы уже
обсуждали родословную девочки, которую выясняли лично я и Тиссая де Врийе.
Прошу прекратить эти манипуляции. Также прошу не оскорблять мой народ,
который когда-то открыл для людей путь к магии…а в ответ получил
уничтожение.

«Начинается…Да они сейчас тут всё разнесут», - подумала Цири, глядя на

пылающие чёрные глаза Сабрины и холодный взгляд Францески, полный ледяной
ненависти.

- Достаточно, - Шеала добавила в голос звенящую металлическую ноту, и обе

чародейки замолкли. - Сейчас не время вспоминать былые конфликты! Тебя,
Сабрина, я попрошу относиться уважительнее к Францеске. Учитывая её статус…
и роль в сегодняшней встрече.

«О какой роли она говорит?» - тут же подумала Цири. В зале воцарилась тишина,
перебиваемая лишь безмятежным потрескиванием пламени.

- Прими мои извинения, Францеска, - недовольно проговорила Сабрина. -

Совершенно верно, сейчас не время ругаться. Итак, что же мы будем делать с
девочкой - в связи с изменившимися обстоятельствами?…

- Можно я начну сама? – решительно вклинилась Цири. – У меня есть, что сказать
чародейкам из Ложи. Мне не очень понравилось, как вы разрушили домик мадам
Риты. Тем не менее, я не собираюсь убегать или противиться. У меня есть…
предложение о сотрудничестве.

Сабрина громко фыркнула, скептически глядя на девушку. Ассирэ хмуро

переглянулась с Шеалой. Лицо эльфийской королевы было непроницаемым.

«Не очень-то они настроены слушать…но выбора нет. Я должна попробовать. Я

должна пробовать до тех пор, пока не смогу убедить их!» - думала Цири, усилием
воли сохраняя невозмутимый вид. Камень блеснул, переливаясь красными
огнями.

- Хорошо, - кивнула хозяйка замка, поправляя серебристые меха. – Мы слушаем

тебя, Цири. В чём заключается предложение о сотрудничестве?

Ведьмачка почувствовала растерянность. Никакую речь она заранее не

подготовила…Когда слуги пришли за ней ранним утром, она неподвижно сидела
на скамейке, а перед глазами её кружили хлопья снега.

- В пророчестве Итлины о носительнице Старшей крови…Zireael, что совпадает с

эльфийским произношением моего имени…сказано не только и не столько о
потомках Ласточки, сколько о Белом Хладе. Собственно, именно в этом и
заключается задача Ласточки – спасти всех от Белого Хлада. И у меня есть
неопровержимые доказательства того, что Белый Хлад действительно
82/330
существует.

- Что за доказательства? – спросила Шеала, постукивая жемчужным перстнем по

столу.

Цири закашлялась, торопливо соображая на ходу.

- В своих пророческих видениях я видела наступление Белого Хлада много раз.

Видела города Континента, скованные льдом. Но самое главное – я видела
мёртвые миры наяву, путешествуя сквозь время и пространство. Недавно я
видела мёртвый мир, где остался полностью нетронутым город, который возвела
могучая цивилизация. Они строили мосты и здания, аналогов которым нет в
нашем мире. И всё равно погибли. Белый Хлад пришел за ними.

Она, конечно, немного покривила душой - ведь неведомую расу людей с

оливковой кожей погубило не похолодание, а затопление - но ситуация того
требовала.

- Так-так, - протянула Шеала, явно заинтересовавшись. Цири прибодрилась. –

Значит, спустя какое-то время наступит всемирное похолодание, а ты, как та
самая Ласточка из пророчества, имеешь возможность спасти человечество от
вымирания…Всё верно?

- Да.

- И в чём же заключается план? Как именно нам предстоит спастись от Белого

Хлада?

На этот раз сохранить невозмутимое выражение не удалось. Цири растерянно

уставилась на чародейку. Наступила неловкая пауза, в которой было отчетливо
слышно, как Сабрина постукивает длинным винным ногтем по краю бокала.
Раздражающий звон отдавался в нервах ведьмачки, натянутых до предела, как
тетива.

Вся проблема была в том, что никакого плана у неё не было. А откуда ему было
взяться? Если всё, чем она занималась - спасалась от очередных
преследователей?

- Для начала – мне нужно полноценное обучение, - невозмутимо проговорила

Цири. Теперь она смотрела в центр стола, на большое посеребренное блюдо с
фруктами. - Сейчас переходы тяжело даются, я не всегда попадаю в нужную
точку. Для этого я и искала мадам Риту…Со временем я научусь не только
переходить сама, но и открывать устойчивые порталы. И тогда мы сможем
переселиться в другой…безопасный мир.

- В безопасный мир, - повторила хозяйка замка с каким-то крайне загадочным

выражением лица. – А что за безопасный мир? Ты уже нашла его?

- Я видела множество миров…можно выбрать подходящий...

- Ты говорила о мёртвых мирах, уничтоженных похолоданием либо иными

катаклизмами. Раз все формы жизни погибли - следовательно, и для нас они
неблагоприятны.

- Во многих мирах есть природа. Там тепло, там вполне можно жить!
83/330
- А кто даст гарантию, что этот мир уже не заселён другими цивилизациями?
Которые перебьют нас так же, как мы, люди, перебили единорогов? Кто
гарантирует, что сама природа не окажется в том мире разумным существом?

Цири уставилась на волшебницу из Ковира в полнейшем недоумении.

- Я вижу, ты ничего не слышала о прыгающих деревьях Дакориуса…

Неудивительно. Теперь об этом не прочесть ни в одном учебнике. Жаль.
Прелюбопытная история. Дакориус – один из первых друидов, основателей
Круга[12]. Он долгое время изучал таинственные прыгающие деревья, которые
росли в заболоченных долинах Яруги…По всей видимости, реликты Сопряжения.
Они произвольно перемещались, у них была своя система коммуникаций. Кроме
того, им явно была не чужда мораль – стоило напасть на одно из деревьев, как
ближайшие стремились на помощь. Друид предполагал, что эти реликты были
разумной цивилизацией. Впрочем, вся эта история закончилась, как только
прыгающие деревья покалечили нескольких темерских лесников. Совместными
силами власти Соддена и Темерии сожгли все деревья. Все до единого. Друиды
шумно протестовали…заявляли, что люди уничтожили мирную разумную жизнь,
даже не попытавшись вступить в контакт! Но как ты понимаешь, было поздно. А
сам Дакориус вскоре был убит – столкнулся с бандой грабителей на одном из
содденских трактов. Правда, он был друидом - красть у него было особенно
нечего...

- Q`oedd. Когда это наличие разума и мирные намерения останавливали людей от

того, чтобы уничтожить иную расу….Не так ли, девочка? – лучезарно улыбнулась
Францеска.

Цири хмуро посмотрела на довольную эльфийскую королеву. Перед её глазами

возник овраг неподалеку от Тир-на-Лиа, заполненный человеческими черепами.

- Есть миры, заселенные людьми, - не сдавалась ведьмачка, - такими же, как мы…
что говорит о том, что эти миры пригодны для обитания!

- Ах, да. А их нынешние обитатели, конечно же, просто по-соседски подвинутся,

позволив каким-то дикарям занять их территории? Забрать земли, которые уже
поделены между местными королями? Где гарантия, что нас просто не перебьют
всех до единого?

- А может, Цири, ты видела какой-то конкретный мир? – неожиданно вклинилась в

разговор Францеска. - Пригодный для обитания, но с маленьким населением?
Которое мы легко победим, а потом займём их территории?

Ведьмачка подняла голову, перестав изучать крупную гроздь винограда, и

взглянула в глаза эльфийской королеве. В них отражалось лишь
доброжелательное любопытство. Маска, которую никому не дано было вскрыть.

Ей никогда это не приходило в голову раньше…но она действительно знала

такой мир. Его жители будут яростно сопротивляться и храбро сражаться, но всё
равно падут. Их белые кости займут своё место в ямах, а мраморные дворцы
станут новым домом для человеческих королей. Осталось лишь сообщить об этом
чародейкам - и нужный мир найден, а судьба его обитателей решена.

«Но ведь они не сделали мне ничего плохого, - вдруг подумала ведьмачка. - Да,

84/330
ругались, оскорбляли…Но они кормили меня, одевали, вели со мной разговоры.
Их ведь тоже...можно понять!»

С другой стороны, что мешает Народу Ольх подвинуться? Но она знала - они не
отдадут свой мир без боя. Они выучили уроки истории.

«Когда речь идет о выживании, уже ничто не имеет значения…и это не твои
слова правда? Они в своё время не раздумывали, - зазвенел в её голове какой-то
новый голос, спокойный и размеренный. – Придется выбирать. Либо выживут
Маргарита, мать Нэннеке, Трисс - либо они…Авалллак`х. Илльриэн. Эредин.
Выбор очевиден, не так ли?»

Молчание давило на уши, будто она была под водой. Треск поленьев был едва
слышен.

- Нет, - медленно сказала Цири. - Нет, я не знаю такого мира.

Она не смотрела в прекрасные миндалевидные глаза, видя перед собой лишь

проклятое блюдо, но знала – Францеска Финдабаир улыбается, пряча за маской
деланого равнодушия торжество.

«Король Ауберон смог…когда-то давно. Он выхватил меч и поразил врага,

стоявшего напротив на маленьком острове. Он решился – и победил. А я не
смогла. Я проиграла.»

Перед её глазами вновь замелькали крупные снежные хлопья.

- Подведем небольшой итог,- деловито заговорила Шеала. - Итак, ты хочешь,

чтобы мы бросили все силы на развитие твоего дара, который, как ты
утверждаешь, позволяет перемещаться в другие миры. Мы должны подождать,
пока ты научишься открывать порталы. Потом, очевидно, профинансировать
множество экспедиций в эти самые…миры - в поисках подходящего места для
переселения. А после того, как условно подходящий мир будет найден, мы
должны будем организовать переселение туда всех народов и государств
Континента. Переселить Нильфгаард, Ковир и Повисс, северные королевства. Не
стоит забывать также про Зерриканию и Хакланд за Синими горами…

- И про эльфов в Синих горах, - подсказала Францеска.

- И про эльфов. И про Махакаму, и про дриад из Брокилона, - кивнула Шеала. - То

бишь мы, опальные чародейки, должны провести множество переговоров с
королями и министрами, объясняя, что им необходимо срочно оставить все свои
территории, богатства, планы…ради того, чтобы спастись от мифического Белого
Хлада, предсказанного эльфийской вещуньей тысячи лет назад. Я ничего не
упустила, Цири?

- Всё верно, - уныло кивнула та. Она уже всё понимала.

- Итак, дамы... - Шеала де Тансервилль откинулась на спинку кресла и чуть

развела руками, словно находясь на импровизированной сцене. - Что вы на это
скажете?

Дружный взрыв хохота наполнил залу. Сабрина Глевиссиг громко смеялась,

утирая рукой в ониксовых перстнях выступившие на глазах слезы. Вечно
осторожная и нахмуренная Ассирэ неожиданно разразилась мелким суховатым
85/330
смехом – и теперь никак не могла остановиться. Смеялась и сама хозяйка замка,
аккуратно прикрыв рот рукой. Францеска долго пыталась удержать на губах
улыбку - видимо, из уважения к капле эльфийской крови - но потом всё-таки
рассыпалась серебряными колокольчиками.

- Они могут не идти, если не хотят, - сердито сказала Цири. - Пусть остаются
здесь и погибают от Белого Хлада. Пожалуйста! Уйдут те, кто хочет выжить.

- Дитя, ты не смогла убедить сотрудничать с тобой даже нас - четырёх чародеек,

которые знают тебя и верят в твои способности, - мягко сказала Ассирэ, потирая
щеку со следами укуса. - А ещё вчера ты в качестве одного из аргументов чуть не
оттяпала мне пол-лица…но это мелочи. Как ты собираешься убеждать королей,
министров, жрецов? Широкие народные массы? Кажется, талант стратега и
оратора не относится…к числу даров, которые даёт Старшая кровь!

Ведьмачка зло уставилась на чародейку из Нильфгаарда. Ассирэ ни капли не

поверила в то, что её невосприимчивость к телепатии связана со Старшей
кровью.

- Довольно, дамы, - отсмеявшись, сказала Шеала. - Повеселились – и хватит!

Она проницательно взглянула в раскрасневшееся от злости и стыда лицо

девушки.

- Прости нас за этот нечаянный взрыв смеха. Это вовсе не из желания унизить
тебя. Последнее время у нас было мало поводов для веселья, сама понимаешь. Но
твоя речь напомнила нам о нас самих – таких же юных мечтательницах, которых
когда-то привело в Аретузу желание творить добро…и вера в то, что мир легко
изменить к лучшему – достаточно произнести пару заклинаний. Шло время, и мы
понимали - всё не так просто. Добро требует смирения, компромиссов…и знаний.
Знаний, которых у тебя пока недостаточно. Поэтому, прежде чем мы перейдём к
серьёзному обсуждению, позволь прояснить тебе некоторые моменты.

Цири молчала, разглядывая узоры древесины на столе. Блюдо с фруктами она

уже запомнила во всех подробностях. Что ж, ей никто не поверил….наверное,
этого и стоило ожидать. Но она не сдастся так просто!

- Начнём с главного – Белый Хлад. Да будет тебе известно, что уже более сотни
лет назад я инициировала исследование климата на известной нам территории
Континента, чтобы выявить возможность наступления Белого Хлада. В научных
терминах - эпохи оледенения. Рабочая группа вела наблюдения во всех
климатических поясах: фиксировала изменения температуры, наступление
времён года, длительность цветения растений...Кропотливая, долгая работа - и
мы, представь себе, вели её семьдесят с лишним лет! Но она дала результат. И я
с радостью сообщаю тебе, что никаких значительных климатических изменений
нами не обнаружено. Да, были незначительные отклонения, но общий вектор
остался неизменным. Следовательно, в ближайшую тысячу лет гибель от
оледенения нам не грозит. Не исключаю, что климатические изменения начнутся
позже: ледяные массы будут нарастать, интенсивность солнечных лучей -
уменьшаться…Но это будут процессы, растянутые на долгие столетия. К слову, в
пророчестве конкретные сроки не названы. Может быть, некая Зиреаэль родится
тысячу лет спустя? С чего ты взяла, что в пророчестве сказано именно о тебе?...

Цири подняла бровь. Удивительно, но она никогда об этом не задумывалась.

86/330
- Наша Академия проводила аналогичное исследование, - кивнула Ассирэ. - Не
столь масштабное, конечно... На протяжении двадцати лет мы наблюдали за
климатом на всей территории Империи. Никаких отклонений в сторону
похолодания. Более того, одна группа даже выдвинула противоположное
предположение. Они посчитали, что постоянный выброс отходных веществ в
атмосферу может привести к постепенному росту среднегодовой температуры и
медленному таянию льдов...

- Приятно слышать, что коллеги интересуются такими исследованиями, -

одобрительно сказала Шеала. Сабрина Глевиссиг, скучающе вертевшая пустой
бокал на протяжении всего обсуждения, с раздражением посмотрела на
чародеек – ей не терпелось перейти к менее научным и более насущным
вопросам.

- Получается, Цири, что на Белый Хлад и спасение от него ты повлиять никак не

можешь. Точнее, можешь единственным способом – передав свой ген так, чтобы
он устойчиво развивался в новых чародеях и чародейках. К этому мы вернемся
позже. Теперь о пророчествах. Здесь я заранее прошу прощения у Францески и
её народа…

- Не стоит. Мы ведь всё уже не раз обсуждали,- очаровательно улыбнулась

эльфийка.

- Итак, что есть пророчество? Навязчивая, прекрасно сформулированная идея,

которая заставляет усматривать в определенных личностях качества, которых
нет, а в определенных событиях – закономерности, которых не
существует...Пророчества гласят о значимых событиях, которые легко
подставить в любой исторический период, и обязательно содержат некое
обещание – чаще всего оно связано с приходом Избранного. И всё это вместе даёт
основания предполагать…что эльфийские пророчества были разработаны
магической элитой Aen Saevherne[13] как прекрасный инструмент управления
обществом. Знающие нуждались в консолидации народных масс, реализации
долгосрочных проектов, продвижении определенных представителей…и
пророчества им в этом помогали. Францеска, поправь меня, если я ошиблась.

- Nae poreth yn fel 'na[14], - мелодично отозвалась эльфийка, поправляя

бриллиантовую шпильку. - Знания – сила, гораздо большая, нежели сталь или
золото. И кому её использовать, как не Знающим?...

- Возвращаясь к пророчеству Итлины – мы даже не знаем точную дату его

появления. Было ли оно создано до прибытия людей? А может, до прибытия
эльфов на Континент? Тем не менее, наиболее удачный пассаж - про Белый Хлад
– быстро стал частью народных верований. Стоило морозам наступить чуть
раньше, и темерские крестьяне тут же начинали дрожать от страха, вспоминая
Итлину! Ещё один фрагмент, о Разрушительнице, причудливо слился в народном
сознании с предсмертными проклятиями Фальки[15]. Так началась охота на
Разрушительницу, которая то затихала, то вновь вспыхивала в годины бед и
народного недовольства. Конечно же, на самом деле это лишь выражение
бессознательного людского стремления найти жертву. Ведь, как известно,
самосуд – единственное организованное действо, на которое масса способна
самостоятельно.

- Не только способна, но и с радостью практикует, - угрюмо подтвердила

Сабрина.
87/330
- Вот в чём опасность пророчеств, дитя. На нашем поле они переросли в бунты и
погромы, а теперь - в самую настоящую охоту на ведьм. Ведь под образ
Разрушительницы попадаем все мы - чародейки, целительницы, друидки.

- Но, конечно, всё то же самое было бы и без Итлины, - вздохнула Францеска. –

Ежели такого пророчества и не было бы - его бы придумали...

- Верно. Но всё же, пока наши расы убивали друг друга, мы провели большую
работу совместно с Францеской и другими эльфийками. Мы скрыли большинство
эльфийских пророчеств. Теперь их не найти ни в одной книге. Поверь, нагнетания
страха и мрачных описаний там много. Слишком много для неокрепших умов
наших крестьян…

- Я читала их как-то давно. В библиотеке Аретузы был большой том, который

потом отвезли в Синие горы, - неожиданно подключилась Сабрина. - Такой бред!
Как вам пророчество про звёздный колодец, в котором живут монстры,
уничтожающие миры? Водой либо пеплом…Это как вообще? Водой и пеплом!

- Действительно странно, - согласилась Ассирэ. По всей видимости, Dhu Seidhe

специализировались на более оптимистичных прогнозах.

- Или моё любимое – про битву Красного с Чёрным….битву двух эльфийских

королей, живого и мёртвого, за право повести эльфийский народ к возрождению.
Да у эльфов сроду не было королей! А тут гляньте-ка, сразу двух откопали. Уж и
не говоря о том, что эльфы-мужчины давно выродились. Только и могут, что
вздыхать по былым временам и бегать по лесам…Прошу прощения!

- Ничего, - терпеливо произнесла Францеска. - Пророчество про Красное и Чёрное

действительно звучит странно, особенно в полной версии.

- Вы зря не верите. Монстры, живущие в звёздном колодце – это Дикий Гон, -

вдруг сухо произнесла Цири. - Они странствуют по многим мирам.

- Ох уж этот Дикий Гон! – воздела глаза к потолку Сабрина. - Толпа призраков в

лохмотьях, которая ежегодно забирает десять-двадцать человек. Да в пьяной
драке в любой деревне погибает больше! Пожалуй, этот Гон нам только на
пользу – больше народу сидит зимой по домам и меньше шатается по лесам.

- Соглашусь. Дикий Гон не приносит никакого принципиального урона. Вероятно,

это остатки какой-то магической иллюзии. По поводу же твоих странствий…
Девушка, ты юна, впечатлительна и многое пережила. Но ты должна понять – нет
ни одного научного факта, доказывающего, что межмировые странствия
возможны. Единственным случаем, когда живые существа попали из одного мира
в другой, стало Сопряжение Сфер, случившееся полторы тысячи лет назад!

Цири поражённо посмотрела на хозяйку замка.

- То есть вы считаете, что я всё выдумала? Что я просто сижу и вру вам?!

- Лично я так и …- начала Сабрина, но Шеала движением руки остановила её.

– Погоди, дитя. Ты видела безлюдные пространства и иные цивилизации…Но как

ты можешь доказать, что они не были частью нашего мира?

88/330
- Они говорили на других языках. У них совсем другие обычаи, верования…всё
другое!

- Но ведь мы тоже говорим на разных языках. Ковирский крестьянин не поймет

нильфгаардского солдата. А жрец будет до одури спорить с друидом о
сотворении мира!

Цири сердито посмотрела на чародейку.

- А как вы объясните звёзды? Совсем другие созвездия?

- Очень просто. Наш мир имеет форму шара, окруженного звёздным небом. В
какой-нибудь реданской харчевне, конечно, этому факту крайне удивятся, но в
Оксенфурте об этом известно уже студентам первого курса. Перемещаясь на
значительные расстояния, мы видим разные части звёздного неба. Часть звезд
уходит за горизонт. Вероятно, ты всё это время путешествовала по разным
частям нашего мира – ведь он просто огромен!

- Единственное, что условно можно считать переходом в другой мир – гоэтия.

Призыв сущностей из другого измерения, - подхватила Францеска. – Но в них не
действуют привычные нам законы физического мира. Попасть в них невозможно,
а вернуться оттуда - тем более...

- Верно. Гоэтию практиковали еще двести-триста лет назад, пока не запретили, -

добавила Шеала. - С тех пор магия неустанно развивалась, но как видишь, ни
один чародей не смог пройти границу между мирами.

- Ваша магия не развивается, а деградирует, - сердито сказала Цири. Это было

невежливо – и вообще не входило в её планы, но ей до смерти надоело быть
ребёнком, над выдумками которого ласково посмеиваются взрослые.

Всё это было. Другие цивилизации, прыжки сквозь время и пространство,

неведомая сила, которая губила миры…Но они не хотели ей верить. Они хотели
верить только в то, что было удобно, доказуемо и выгодно лично им.

- Почему ты так думаешь? – заинтересовалась Францеска.

- Потому что после Сопряжения миров стало больше. А энергии осталось столько
же, - машинально ответила Цири. Ей хотелось скорее закончить этот разговор.
Она уже поняла, что никакого сотрудничества не будет.

- Интересно. И даже не лишено оснований…Ты сама до этого додумалась, дитя?

- Нет. Не сама, - холодно ответила за неё Ассирэ.

- Хватит! – вдруг громко сказала Сабрина. Переместив кресло магией, она

подсела к столу. - Уважаемые дамы, на что мы тратим время? На эльфийские
сказки? На дискуссии с юной соплячкой о Сопряжении Сфер? У вас есть лишнее
время? У меня – нет. Предлагаю перейти к полноценному обсуждению!

- Начинай. Какие есть соображения, Сабрина? – спросила хозяйка замка, кутаясь в

меха.

- Соображение одно. Масштабный проект, о котором мечтала Филиппа,

провалился. Создать мир двух равновеликих и подконтрольных империй мы уже
89/330
не сможем. Мы вообще сейчас ничего не сможем, кроме как спасти себя. И меня
интересует, как дар девочки поможет нам в этом?

- Прямо сейчас – никак, - признала отшельница из Ковира. – Как показал

новиградский инцидент, девочка использует магию стихийно и крайне неумело…

- Зато мастерски обрушивает на нашу голову всё новые беды…И впрямь

Разрушительница! – фыркнула чародейка из Каэдвена.

- Да, о нахождении баланса интересов с коллегами из Новиграда на некоторое

время придется забыть, - вздохнула Шеала. - Что касается прежних планов,
Сабрина попала в точку. Ни Танкред Тиссен, ни кто-либо другой из политической
элиты Ковира сейчас не возьмет девчонку. Это его лишь подведёт под народный
гнев. Увы, охота на ведьм дойдёт со временем даже до Ковира…Что с
Нильфгаардом, Ассирэ?

- Император Эмгыр более не ищет настоящую Цири - как я и предполагала, ему

оказалось достаточным решить территориальный вопрос. Императрица Цирилла
уже родила сына, а повелителем мира его сделают ресурсы Империи. Никто не
заинтересован в появлении подлинной наследницы Цинтры. Более того – никто
этого не допустит.

- Получается, что в данном вопросе девочка бесполезна. Но мы всё ещё можем

позаботиться о сохранении Старшей крови. Сильные чародеи пригодятся нам в
будущем, когда будем возвращать утраченные позиции. Однако проект сложный.
Нам нужно очень точно подобрать пару...

- С этим мы готовы помочь, - прозвенела Францеска, - скрещивание с магически

одарённым эльфом наиболее благоприятно отразится на сохранении гена...

- Категорически против! – воскликнула Сабрина, стукнув для убедительности

ребром ладони по столу. – Францеска пудрит нам мозги! Все знают, что у них уже
давно не рождаются мало-мальски способные чародеи. Она подложит девчонку
под первого же смазливого эльфа, лишь бы заполучить её лояльность. Хотите,
чтобы стрелы Белок посыпались на нас из порталов?...

- Тише. Мы не будем обсуждать это сейчас, - Шеала поправила манто. – Да, вот
ещё. Несмотря на все красочные описания могущества чародеев Старшей крови,
которые якобы могут ходить по мирам даже во сне, способны уничтожить целый
город взмахом руки и так далее...мы должны быть готовы к тому, что всё это
окажется очередной легендой. Я привыкла верить фактам. Йеннифэр обучила
девочку основам - но за четыре года она совершенно не продвинулась в магии.
Не научилась даже вытягивать энергию из стихий. Кроме того, само понятие
"ген" может оказаться красивой выдумкой в духе Итлины. Магические
способности редко передаются по наследству, и тому есть множество
подтверждений. Поэтому мы должны быть морально готовы к тому, что этот
проект закончится не так, как мы рассчитываем...

- Иными словами, - нетерпеливо перебила Сабрина, проигнорировав недовольство

хозяйки замка, - нам подсунули пустышку!

- Скорее, приманку, - неожиданно сказала Ассирэ. - Яркую приманку, которую

невозможно пропустить. И за которой совершенно незаметен острый крючок.

Чародейки удивленно посмотрели на гостью из Нильфгаарда. И Цири тоже.

90/330
- О чем это ты, Асирэ? – недовольно спросила Шеала. - Не понимаю твоих
аллегорий, прости…

- Погодите! – вмешалась Сабрина. - Мы рассуждаем о многолетнем проекте,

который вовсе необязательно завершится успехом. Но упускаем хороший способ
помочь своему положению прямо сейчас...У Цири, помимо иммунитета к
телепатии и хорошей фантазии, есть ещё одно достоинство. У неё любопытная
родословная. Крайне любопытная, дамы, и мы это уже обсуждали. Так почему бы
нам это не использовать? Я как раз тут думала…пока вы обсуждали эльфийские
сказки да прыгающие деревья.

- И о чём же ты думала, дорогая Сабрина? – приподняла бровь Францеска.

- Не о чём, а о ком. Я вспомнила Тору. Тору де Транкуир.

Шеала прищурила глаза. Францеска осталась недвижима, но улыбка её стала

будто приклеенной. Ассирэ в задумчивости потерла крючковатый нос, а Сабрина,
удовлетворённая произведённым эффектом, откинулась на спинку кресла,
кутаясь в медвежью шкуру.

В наступившей тишине Цири чувствовала, как сердце разгоняется всё сильнее.

Она, не проучившаяся в Аретузе ни дня, не знакомая детально с историей магии –
особенно историей, тщательно вымаранной из всех учебников – не должна была
знать, о чём речь. Но она знала. Она знала - и поняла, что с ней сделают, в ту же
секунду.

Ведьмачка схватилась дрожащей рукой за холодный красный камень.

«Вот теперь мне по-настоящему нужна помощь. Любая помощь!»

91/330
Глава VI

***
- Народ прозвал это Тридамским ультиматумом, - тихо сказал Геральт. - История с
паромом, захваченным бандитами, стала своеобразным символом выбора между
меньшим и большим злом. Выбора, который кажется таким далёким – пока
однажды не столкнёшься с ним нос к носу. Как столкнулся я тогда, в Блавикене…
но об этом ты уже слышала не раз.

Цири кивнула. Прищурившись, посмотрела на костёр. Стояла прекрасная майская

ночь, а в воздухе уже пахло летом. Многочисленные шибеницы, цепи
переселенцев, дым над разорёнными селениями и другие скорбные приметы
минувшей войны наконец остались позади. Два дня назад они въехали в Доль
Ангру, и теперь вокруг была лишь застывшая в извечном покое природа.

Этим вечером они нашли прекрасную сухую поляну – с брёвнами, деревянными

настилами под палатки и удобным костровищем, обложенным камнями. Поляну
окружала величественная дубрава с осиновым подлеском. Ночной лес не
замолкал ни на минуту – в кустах шуршали ежи и стрекотали кузнечики, над
поляной перешептывались верхушки дубов. Где-то вдали шумел лесной ручей, к
которому наверняка приходили на ночной водопой осторожные косули и юркие
лисы.

Ведьмак сидел рядом с Цири и ловко разделывал румяное заячье бёдрышко

охотничьим ножом. Они запекли зайца, пойманного днём, на углях, и теперь не
спеша заканчивали ужин, запивая сочное мясо кислым крестьянским вином из
последней деревни. Рядом с костром валялись клубни картошки, которую они
приготовят утром. На краю поляны похрапывал Лютик, утомленный долгим
переездом и изрядной порцией вина с зайчатиной.

Вот так бы и провести всё лето: днём - в седле, на большом тракте, вечером –
возле костра, в неспешных разговорах…Но Цири знала, что этого не будет.
Осталось наслаждаться покоем лишь несколько дней – затем вместе с Йеннифэр
ей предстоит явиться к Ложе. К десяти могущественным волшебницам, которые
наложат руку на то, что не досталось Вильгефорцу. Императору Эмгыру. Народу
Ольх. Осталось всего лишь несколько вечеров возле костра, после которых
тонкую полоску неба окончательно закроет затяжная полоса дождей…и
неизвестность. Или неизбежность. Она это знала. И он знал это тоже.

- Барон должен был сразу отпустить разбойников из ямы, - проворчала Цири. – Ну

или привести к бандитам на пароме - устроить обмен прямо там. Тогда никто бы
не погиб. А за разбойниками можно было бы отправить погоню. Выловить по
одному. Словом, выбор был!

- Возможно, - согласился Геральт, - но вся штука в том, что это мы понимаем

сейчас, толкуя возле тёплого костра. А когда ты там и видишь перед собой лишь
два зла, большее и меньшее – сделать правильный выбор очень трудно. Есть и
более наглядная история. Сейчас про неё уже никто не вспомнит…потому что
вспоминать в какой-то момент стало не принято. А потом – даже строго
запрещено. Но лет двадцать назад её обсуждали довольно широко. История Торы
де Транкуир. Иначе называемая дилеммой Торы. Рассказать? Или всё-таки спать?

92/330
Он ласково дотронулся до её волос.

- Расскажи, - тихо сказала ведьмачка, сделав маленький глоток из жестяной

кружки, - а потом – спать.

Лютик громко всхрапнул, чмокнул во сне губами, неразборчиво пробормотав что-

то, из чего можно было разобрать лишь слово «Ласочка», и перевернулся на
другой бок.

- Эта история случилась в печально известные времена Проклятия Черного

Солнца. По всему Северу шла охота на девушек, якобы рождённых мутантками
из-за солнечного затмения. Легенда быстро ушла в народ - многие крестьяне
охотно поверили в проклятие и уже сами приводили местным чародеям
подходящих кандидаток. И вот как-то погожей осенью в Цидарисе, в одном
небольшом приморском городишке, вспыхнул пожар. Буквально ни с того ни с
сего. Сгорело несколько домов, трактир, три большие фермы. Погибло не менее
тридцати человек. И вот тогда народ вспомнил про мутанток – и про знаменитую
Разрушительницу, предсказанную разбойницей Фалькой. А может, им помогли
вспомнить местные жрецы, как это часто бывает... И заодно подсказали обратить
внимание на башню чародеев неподалёку: в ней вели какие-то исследования
практикантки из Аретузы под руководством нескольких взрослых магов и
магичек. Понимая ситуацию, волшебники старались лишний раз и носа не
высовывать из башни…Но однажды вечером увидели из окон разъяренную толпу
- с вилами, факелами, всё как полагается. Толпа вела на верёвке шестерых
заложниц – четырёх адепток, которые, ничего не подозревая, приплыли на
практику из Горс Велена, и двух местных женщин, торговавших лекарствами и
травами…Их заподозрили в поддержке чародеев. Угрожая убить заложниц,
крестьяне потребовали выдать её. Тору де Транкуир. Двадцатилетнюю адептку
Аретузы.

- Но за что? Почему именно её? – испуганно спросила Цири.

- По каким-то неизвестным причинам жители города решили, что Тора – одна из

проклятых девушек, рождённых в дни затмения. Хотя возраст никак не совпадал
– затмение произошло за несколько лет до её рождения. Но кому до этого было
дело? Кроме того, у неё была очень примечательная внешность – длинные
чёрные волосы…и жёлтые глаза. Конечно, просто необычный цвет радужки –
такое встречается. Но по городу тут же пронесся слух, что это-де и есть
несомненный признак проклятия. И когда горожане чуть оправились от пожара,
кинувшись искать виновных, ни у кого не было сомнений – это сделала Тора. И
вот теперь толпа стояла у башни и выкрикивала проклятия, кидая огрызками
яблок в связанных плачущих женщин…А нескольким чародеям и чародейкам
немногим старше адепток предстояло решить: выдать Тору – или же смотреть,
как шестерых заложниц растерзает толпа.

- И они отдали её, - едва слышно прошептала Цири.

- Отдали, - кивнул ведьмак. - Они выбрали меньшее зло. Обменяли шесть жизней
на одну. Исключительно правильное и милосердное решение. Единственно
возможное. Толпа забила девушку камнями прямо там, под окнами башни. Её
обезображенный труп найти так и не удалось. Безутешную мать и маленького
братика, которых девушка надеялась вытащить из бедности, осыпали золотом –
но, как ты понимаешь, золото уже не могло вернуть им самого главного...

Цири отвернулась, глядя на темные силуэты дубов. Она видела блеск факелов,
93/330
слышала крики толпы…и смотрела в золотистые глаза Торы. Испуганные глаза
юной девчушки, которую хладнокровно приговорили к смерти.

- Маленький случай из Цидариса неожиданно стал очень известным, - Геральт

бросил остатки бёдрышка в костер и перемешал палкой угли. - Его стали
называть дилеммой Торы. Дилеммой, при которой спасение нескольких жизней
требует обязательного принесения в жертву одной. Ну а дальше любители
философии развлекались как могли…Рассматривали вариант, в котором Тора
могла бы стать могучей чародейкой и спасти гораздо больше жизней. Спорили,
как бы изменилась ситуация, если бы решение принимали непосредственно в
Аретузе, не видя перед собой заложниц. И даже, поди ты, выдумали какую-то
дурацкую аналогию с вагонеткой в махакамских рудниках, которая собьет либо
одного, либо шестерых – в зависимости от того, на какие рельсы направить.
Мастера болтовни, что с них взять! Академики переливания из пустого в
порожнее…

- Ты говоришь, что чародеи приняли единственное верное решение, -

взволнованно сказала она, резко поворачиваясь к ведьмаку. Он взглянул на неё
со спокойной печалью. - Но сам с этим не согласен!

- Не согласен, Цири.

- Так что же им было делать? Ведь у них не было выбора! Либо отдавать одну
жизнь, либо шесть!

- Кажется, что не было. Но возможно…был и третий вариант. Сложный.

Неочевидный. Рискованный. Но всё-таки был. Возможно, главному чародею
стоило выйти из башни. Утихомирить толпу, пообещать возместить ущерб от
пожара. Рискнуть и применить какие-то чары, чтоб разогнать всех. Возможно,
выбор был не только между меньшим и большим злом, а верное решение лежало
чуть в стороне…но его никто не стал искать.

- Отказываясь выбирать между меньшим и большим злом, мы выбираем сразу

оба, - сердито сказала Цири, тряхнув головой. - Ну а если бы пока они искали,
толпа убила бы заложниц, а потом взяла штурмом башню…и убила вообще всех?

Геральт долго молчал. Пламя костра отражалось в его вертикальных зрачках.

- Я не мастак рассуждений, Цири, - наконец проговорил он. - Именно поэтому я

здесь, а не на трибуне в Оксенфурте. Я не был там. Не видел своими глазами, что
творилось. Но знаю одно: если бы я был в той башне – я бы попытался. Попытался
бы найти выход. Сломать эту чертову дилемму. Потому что если так, Цири, если
выбор всегда лишь между меньшим и большим злом…то это никогда не
закончится. Каждый раз, скрепя сердце, мы будем выбирать меньшее зло и
становиться на первую ступеньку лестницы, в конце которой - бесконечные
войны, истребления, мятежи, самосуд…Тысячи и сотни тысяч Тор, за которых
вновь и вновь делают выбор.

Они помолчали, вслушиваясь в шум далёкого ручья, шелест листвы, редкие

крики какой-то ночной птицы. Лютик вновь беспокойно заворочался. Костёр
догорал. Красноватые угли казались пятнистой шкуркой саламандры,
мистического духа огня, что, затаившись, слушал беседу.

- Мильва. Регис. Кагыр. Ангулема, - вдруг начала она. Он вздрогнул, услышав

имена, которые отпечатались на сердце вечно саднящим кровоточащим шрамом.
94/330
- Банда Крыс. Моя Мистле…Они все погибли. Все умерли…из-за меня. Тебя и маму
избивали и пытали до смерти! Может, это и есть единственный способ закончить
всё это? Отдать меня Ложе? Позволить им получить желаемое - в обмен на твою
жизнь. На мамину. На жизнь всех, кто ещё пострадает, кто умрёт из-за меня!

Она глубоко вздохнула, пытаясь удержать дыхание и не всхлипнуть. Она просто

не имеет права вот так расклеиться здесь! Она должна быть сильной и
заботиться о Геральте – а не расстраивать его лишний раз.

Он всё понял и ласково, но крепко сжал её маленькую ладонь. Дотронулся до

тоненькой седой прядки, выделявшейся даже в тусклом свете костра.

- Нет, дочка. Даже не думай. Ты ни в чём не виновата. Не виновата в том, что

мерзавцы хотят получить ещё больше власти за счёт ребёнка. В том, что они
готовы и на меньшее, и на большее, и на какое угодно зло ради собственных
целей. Не становись как та толпа, Цири. Не ищи сакральную жертву. Ты должна
всегда принимать решения сама. Делать свой собственный выбор. И помнить, что
между меньшим и большим злом всегда надо искать третий путь. Тот, в котором
нет зла.

Она благодарно кивнула и прижалась к потрёпанной кожаной куртке, пахнувшей

сыростью леса. Всё хорошо. Всё худшее уже позади. Она - в безопасности.

Что ж, они с Йеннифэр съездят посмотреть на этих чародеек - выскажут им всё,

что о них думают, а затем вернутся в Ривию…И вновь будут вместе. Втроем.
Теперь уже насовсем. Может, доберутся до побережья и станут жить в
маленьком доме у моря. Она уже давно скучала по морю….

- Знай, дочка, - ведьмак поправил пепельную прядь, выбившуюся из её косы, и

вновь повернулся к костру с палкой в руке, - что тебе нужно держаться подальше
от этих чародеек. Что бы они ни говорили, как бы ни завлекали - придёт время, и
они не оставят тебе выбора. Они вновь примут решение - единственно
правильное, мудрое и всеблагое. Они решат за тебя. Как решили когда-то за
Тору.

Лес задумчиво шелестел, откликаясь на прощальные блики гаснущего костра.

Над костром поднялось небольшое облачко золы. Ночная птица вновь сердито
крикнула во тьме, взывая неизвестно к кому.

- Ну а теперь – спать, - проговорил Геральт, поднимаясь, и легонько хлопнул её

по плечу. - Завтра нужно встать пораньше - дойти до ручья, напоить коней и
набрать воды на завтрак. А затем нам предстоит будить господина барда,
который явно перебрал с местной кислятиной и своими любовными страданиями!

***

- Так вот чего вы от меня хотите, - прошипела Цири, проворно отскочив к стене.
Она уже прикидывала глазами расстояние до ближайшего окна. – Хотите сделать
из меня новую Тору! Договориться со жрецами, приведя им сакральную жертву.
Разрушительницу от крови Фальки и эльфийской ведьмы Лары!

- Успокойся, Цири, - моментально отреагировала Шеала. - Никто об этом даже не

думал! Мы не размениваемся чародейками в попытках умаслить жрецов. Не
приносим человеческие жертвы. Даже не знаю, о чём ты подумала, но Сабрина
явно имела в виду совсем другое. Кстати, Сабрина, будь добра – поясни, о чём
95/330
шла речь?

Но альтернативную версию истории о Торе де Транкуир ей услышать не удалось.

В разговор вмешалась Ассирэ, в которой желание высказаться копилось с самого
начала встречи - и вот, наконец, её прорвало.

- Погодите-ка, - неожиданно властным и не терпящим пререканий тоном начала

чародейка. - Давайте посмотрим ещё раз на всё, что мы имеем. Итак, девочка с
якобы уникальным геном Старшей крови за минувшие четыре года никак не
продвинулась в магии. При этом, попав к нам в руки, она внезапно оказалась
невосприимчивой ко всем ментальным чарам. Подчеркну: ранее ничего подобного
не было. В магии с тех пор она не продвинулась. Но что самое важное, дамы - что
мы почему-то не обсудили в самом начале – на ней стоит магическая маскировка.
Которую не смогли снять ни я, ни Шеала.

- Это правда? – резко сказала Сабрина, вмиг став очень серьёзной.

- Правда, - неохотно кивнула хозяйка замка. Кажется, ей не очень хотелось

раскрывать тот факт, что она не смогла справиться с чужим волшебством.

- Я считаю, что девочка действует не по своей воле. За ней стоит кто-то еще. Тот,
кто поставил невероятно мощную ментальную защиту. Навёл маскировку,
которую мы не смогли снять. Возможно, вложил в голову все эти глупости про
межмировые путешествия и спасение от Белого Хлада. И обратите внимание, как
неожиданно всплыла информация…А может, эта встреча подстроена, чтобы
отвлечь нас? Или нас хотят поймать на живца? Нет, дамы! Нам надо разбираться
не с Цири и её мифическим геном. Надо разбираться с тем, кто её подослал!

- Почему он? Почему ты всё время говоришь в мужском роде, Ассирэ? –

раздраженно спросила Сабрина.

- Потому что это – он, - очень спокойно процедила Шеала. - То, что на девочку
наложили чары, которые я не могу снять – полбеды. Не мне вам объяснять, дамы,
что это значит в соответствии с законом подобия…Вторая половина беды – то,
что чары наложил мужчина. Мужчина-чародей. Мастер иллюзий. Что скажешь,
Францеска?

- Согласно магическому подобию, волшебник не может снять чары, наложенные

более могущественным волшебником. Некоторые Aen Saevherne считали, что это
распространяется и на предвидение судьбы – что, впрочем, не
доказано...Выходит, что маскировку сотворил чародей, который превосходит в
силе Шеалу де Тансервилль. Что ж, дамы…По моему мнению, на всём Континенте
есть только один такой чародей. То есть – был. Последние четыре года он мёртв.
Точнее, считается мёртвым…

Чародейки мрачно посмотрели друг на друга.

- Согласно сведениям нильфгаардской разведки, - осторожно сказала Ассирэ, -

Вильгефорц из Роггевеена был убит в замке Стигга…Войско во главе с самим
императором забрало его тело. Теперь оно хранится у нас, в строго
засекреченном месте. Это легко проверить.

- Neen ddim?[16] Вильгефорц долгое время был моим коллегой по Капитулу

чародеев, - тихо проговорила Францеска, постукивая изящным пальчиком по

96/330
столу. Винный рубин в перстне ярко блеснул. - Учитывая всё, что я видела лично и
всё, что только слышала о нём…скажу, что для чародея его уровня такие фокусы
провернуть довольно легко. Он был непревзойденным мастером создания
иллюзий. Это был его конёк. Помнишь историю с аэдирнским заговором, Шеала?...

Сабрина с силой ударила кулаком по столу. Её лицо побагровело от ярости.

- Проклятье! – воскликнула она и смачно выругалась, смешав несколько самых

ядрёных выражений северных королевств. - Я так и знала, что никому нельзя
доверять! Поганец обманул нас всех! Обвёл вокруг пальца…снова!

- Вильгефорц мёртв! - почти закричала Цири, сердито глядя на чародеек. - Его

убил мой отец Геральт! Я это видела лично! Он мёртв и никак не причастен к
маскировке, которую наложил мой друг-волшебник из другого мира.

- И как же его зовут, этого друга и волшебника? – очаровательно улыбнулась

Францеска.

- Его зовут Мерлин. Чародей Мерлин из Камелота!

- Ясно, - кивнула Шеала. - Честно сказать, меня всегда точил червячок сомнения
насчёт всей этой истории, и теперь я наконец-то понимаю, почему…Итак,
вернёмся в тот день - в замок Стигга, которого нынче не существует даже в
упоминаниях. Вильгефорц, сильнейший чародей Континента сражается с
простым ведьмаком без магических способностей и истощённой непрерывными
пытками чародейкой…и погибает. Ничего странного, не правда ли? Этот славный
факт подтверждает нильфгаардское войско, которое забирает тело чародея и
увозит Цири – как мы помним, император Эмгыр искал её много лет, не жалея
сил, средств и крови поданных. При встрече император неожиданно отпускает
девочку, ради которой было проделано столько работы – об этом нам доложили
друзья в нильфгаардской разведке, верно, Ассирэ? – Волшебница кивнула. – И
вновь ничего удивительного! Далее погром в Ривии, случившийся, конечно же,
сам собой. Родители девочки погибают, а сама она исчезает на четыре года.
Неожиданно всплывает теперь – и будто бы сама стремится к нам навстречу.
Именно в тот момент, когда мы начали опасную игру со жрецами… Удивительная
и полная совпадений история. Воистину удивительная. Осталось только узнать,
дамы - удивляетесь ли вы так же сильно, как и я?

Судя по сосредоточенным лицам чародейкам, они перешли к телепатическому

обсуждению. Огонь продолжал потрескивать в камине как ни в чём не бывало.

«Но это же абсурд… - изумлённо думала ведьмачка. - Они сами придумали себе
врага, сами думают теперь, как его одолеть! Проклятье! Но что же делать мне?»

Обсуждение затягивалось. Прошло уже никак не меньше десяти минут в

полнейшем молчании. Цири тоскливо пересчитала разноцветные ромбики в
витражных стёклах. Допила гранатовый сок из бокала. Повертелась на стуле
красного дерева и поправила эльфийский рубин. Тот успокаивающе вспыхнул
красными огоньками.

«Если бы ты мог…перенести меня подальше отсюда, - она печально провела

пальцем по гладким граням, - но ты итак уже помог мне достаточно. Я слишком
многого от тебя требую».

Чародейки синхронно повернулись к ней. Взволнованная Цири тщетно пыталась

97/330
прочесть по лицам, что её ожидает - они по-прежнему были непроницаемыми
масками.

- Итак, Цири, мы решили, что делать дальше, - спокойно начала Шеала,

заглядывая ей в глаза. - Заранее прошу, девушка, не реагировать бурно.
Обстоятельства требуют от нас разобраться во всём. Если Вильгефорц
действительно вернулся – последствия могут быть сокрушительными. Ещё более
сокрушительными, чем нынешняя ситуация…Идём далее. У нас есть все
основания полагать, что ты находишься под внешним магическим воздействием,
сама того не подозревая. Возможно, использована ложная память. На это
указывают характерные странности в поведении и озвученные тобой вещи,
которые ты просто не можешь знать. Поверь мне - это очень серьёзно, Цири. Тебе
сейчас кажется, что мы спятили. Что с тобой всё в порядке! Но на самом деле…в
один день вживлённый в тебя приказ может запуститься - и ты совершишь нечто
ужасное. Необратимо ужасное. Так работает тонкое магическое воздействие на
сознание. Оно превращает объект в безвольную куклу, заточенную под чужую
задачу...

- Согласно информации из наших источников, именно таким образом намеревался

поступить Вильгефорц с твоей матерью Йеннифэр, - подхватила Ассирэ. – Он
собирался совершить серьёзную политическую провокацию её руками. Обсуждал
детали с группировкой предателей из Нильфгаарда…

- Всё это бред! Вильгефорц мёртв! Вы сами придумали себе нового врага!

- Тихо, девочка, - жёстко сказала Шеала, и что-то в её взгляде заставило

ведьмачку осечься. - Ты сегодня говорила достаточно. Теперь послушай нас. Как
я уже сказала – нам необходимо во всём разобраться. Позже, устранив угрозу, мы
вернёмся к обсуждению твоей судьбы и наших общих планов. Но пока угроза
существует, мы должны исключить возможность твоего контакта с внешним
миром. Мы погрузим тебя в глубокий магический сон. Либо применим
артефактную компрессию. Прямо сейчас. Только так мы можем гарантировать
безопасность и тебе, и себе…и всем остальным.

- Нет! Я отказываюсь! – вскричала Цири, выскакивая из-за стола.

- А мы у тебя и не спрашиваем, - прошипела Сабрина Глевиссиг, медленно

поднимаясь из кресла. В её руке заалел маленький шар света. Цири чувствовала,
как волшебница черпает энергию из воздуха.

Проклятье! Геральт был прав – чародейки решили всё за неё! Они собираются
отнять последнюю свободу, что у неё осталась. Погрузить её в сон, подобный
смерти. Тысячи испуганных мыслей роились в голове, пока она глядела на яркий
малиновый шар.

А что, если пока они будут искать давно мёртвого Вильгефорца, пройдут годы? И
все чародейки за это время будут перебиты окончательно?

А что, если они решат не будить её, по-тихому избавившись от настоящей

цинтрийской княжны и неоправдавшейся надежды?

А что, если в один день в комнату, где она будет спать, придёт Сабрина
Глевиссиг - чтобы в одиночку разыграть карту Торы?

Сейчас она уснёт…и может больше никогда не проснуться! Страшная мысль

98/330
скользнула клубком ледяных змеек по спине. Чёрная металлическая змейка,
скрытая под двимеритом, пугала её уже гораздо меньше. Она к ней даже
привыкла…

Ведьмачка крепко сжала в руке эльфийский камень, пытаясь установить

зрительный контакт с Францеской Финдабаир, эльфийкой Aen Seidhe, которая
должна была откликнуться на призыв талисмана и помочь ей…только один раз.
Но ей и не нужно больше - лишь бы убраться отсюда, прямо сейчас!

- Сядь, девочка, - Ассирэ подошла вплотную и успокаивающе положила руку ей

на плечо. Цири в ужасе отшатнулась. – Не бойся. Это ненадолго. Мы во всем
разберёмся. Снимем чары. Всё будет хорошо, маленькая птичка!

- Ну как? – тихо спросила Францеска, глядя на пульсирующий шар в руках

Сабрины. Та отрицательно покачала головой.

- Roeddwуn i'n meddeie[17], - проговорила эльфийская королева. Она глядела

поверх головы Цири, игнорируя умоляющий взгляд. – Идея хорошая, но элементы
работы с сознанием в этом заклинании тоже есть…Значит, компрессия. Не совсем
приятный процесс, но что нам остаётся? Дамы, я готова провести ритуал прямо
сейчас! В прошлый раз с Йеннифэр получилось неплохо.

- Прошу, Францеска, - кивнула хозяйка замка.

Цири не верила своим глазам. Эльфийка не видела камень. Ни разу не

посмотрела на него. Она, чёрт возьми, готовилась упаковать её тело в маленькую
статуэтку прямо сейчас! А может, королева Доль Блатанны вовсе не помогала
Народу Ольх? Может, всё это время она верой и правдой служила Ложе? Да и с
чего бы ей вообще поддерживать планы собратьев по переселению…ведь в их
мире она уже не будет королевой!

- Чего ты так пялишься на Францеску, девчонка? - хихикнула Сабрина. - До меня,

кстати, доходили слухи о твоих…нестандартных предпочтениях.

- Как тебе не стыдно, Сабрина! - укоризненно зазвенела эльфийка, качая головой.

Бриллиантовые шпильки засверкали в золотых волосах. - Девочка напугана...А
когда объект напуган, кстати, повышается риск повредить мозг при обратной
распаковке. Так что перво-наперво нам надо успокоить дитя. И позвольте мне
сделать это самой!

Эльфийка неторопливо обошла вокруг длинного стола. Ассирэ встала и

почтительно посторонилась, пропуская её. Шурша длинным платьем, Францеска
села напротив Цири. Девушка уловила нежный аромат пионов и жасмина.
Роскошное изумрудное платье разливалось у их ног безмятежным морем.

- Смотри мне в глаза, Зиреаэль, - ласково улыбнулась эльфийка, - и ничего не

бойся!

Подчинившись неведомой силе, ведьмачка послушно заглянула в огромные

голубые глаза. Прекрасные, как горные озёра в яркий июльский день. Полные
желанной прохлады и волшебного покоя.

Францеска Финдабаир достала откуда-то из складок платья деревянный гребень,

весь покрытый цветочными узорами, и стала медленно расчёсывать волосы Цири.

99/330
Она почувствовала на волосах что-то воздушное и приятное…будто бы лёгкий
ветерок всколыхнул пряди. Прохладный ветерок погожего майского утра, когда
они с Геральтом наконец-то добудились Лютика, позавтракали картошкой с
зайчатиной и отправились навстречу новым приключениям.

А теперь что-то другое…В ушах послышался морской прибой. Она - на берегу

моря, вместе с Геральтом и Йен. Смотрит на бескрайнюю волнующуюся даль в
белых барашках, а морской бриз ласково треплет волосы.

И вновь что-то неуловимо изменилось. Цири закрыла глаза. На губах

промелькнула нежная улыбка. Она вернулась в ту ночь, которую вспоминала
лишь наедине с собой...В ночь, когда он медленно и очень осторожно прикасался
к пепельным волосам, словно боясь ненароком сломать хрупкую человеческую
девчонку, доверчиво прижавшуюся к его широкой груди. А за окном метался
снег, на который они молча смотрели...

Я знаю того, кто подарил тебе это.

Цири изумлённо распахнула глаза, услышав мелодичный голос в своей голове.

Лицо эльфийки ничуть не изменилось. Она продолжала смотреть на девушку с
лёгкой полуулыбкой, неспешно расчесывая её волосы.

Дитя Старшей крови…Я вновь завидую тебе.

Цири чувствовала, как лёгкая дрожь наполняет её, разбегаясь от головы по всему
телу. И всё вокруг – мебель, тарелки, бокалы и даже массивные книжные
стеллажи – тоже начинает дрожать. Она посмотрела на свою пустую тарелку.
Серебряный нож подпрыгнул, легонько звякнув. Ей не показалось! Вся комната
ходила ходуном. Рубин на шее ярко вспыхнул.

- Не глупи, Францеска, - голос Шеалы звучал глухо, будто бы издалека. - Весь дом
в моих заклинаниях. Портал отсюда открыть невозможно!

Энид Финдабаир обернулась на голос, наконец-то сорвав с лица маску

лучезарной вежливости. Холодные голубые глаза вспыхнули презрением и
гордостью.

Mwe na hurtrwydd d`hoine aene ond hunanhyder d`hoine[18], - зазвенел сталью её

голос. - Мы, эльфы, – истинные путешественники во времени и пространстве. А вы
знаете лишь то, что мы разрешили вам знать!

Она бросила гребень на пол – тот вонзился зубьями прямо в красноватый паркет.
Во все стороны пошли круги, будто от камня, брошенного в воду. Цири
почувствовала, как летит вниз – а затем медленно погружается в морские волны.
Тёплые. Мягкие. Благоухающие пионом и жасмином.

100/330
Глава VII

- Они никогда вас не простят. Будут мстить вам…и вашему народу.

Энид ан Глеанна cклонила прекрасную голову, соглашаясь с очевидным.

- У каждого из нас есть тот самый момент. То, что должен сделать ты и только
ты. В нужное время. В нужном месте. Многие проживают жизнь, так и не узнав,
где же был их момент. Удалось ли дождаться, не струсить, поступить правильно?
… Мне повезло. Теперь я знаю свой. Дальнейшее – несущественно.

- Но как вы смогли преодолеть заклинания Шеалы?

- Это сделала ты, - улыбнулась эльфийская королева, поглаживая молодого

оцелота, что развалился на её коленях, точно заправский домашний кот.
Золотистые щёлочки глаз на мгновение разомкнулись. – Для дитя Лары Доррен
нет преград. А твой камень обладает достаточным количеством энергии, чтоб
прорвать любую блокаду. Оставалось лишь добавить чуточку магии.

В дворцовом садике вовсю хозяйничала осень. Акации, груши и вишни горели

оранжевым пламенем, а плющ, увивавший мраморные мостики и беседки, пылал
багрянцем. Вечнозеленые кипарисы и можжевельники не желали сдаваться – но
золотистые листья уже окружили их: лежали на извилистых разноцветных
дорожках, блестели в траве, падали в пруд, маскируясь под трепещущих золотых
рыбок. В воздухе стояла вечерняя прохлада. Последние косые лучи играли на
бокалах вина, серебряных приборах и бриллиантовых шпильках Францески. В
Доль Блатанна, маленьком эльфийском княжестве, царил покой.

Цири глубже укуталась в плед. Перед глазами вновь возник длинный коридор
Башни Ласточки с двумя рядами плотно запертых дверей. Что ж, всё так и вышло.
Теперь все двери заперты. Какую ни открой – оттуда выскочат чародейки из
Ложи, новиградские жрецы или нильфгаардская разведка. На всём Континенте
для неё теперь нет ни одного безопасного места - стоит лишь скинуть с головы
капюшон. Умываясь родниковой водой, она вновь увидела пепельные пряди и
шрам на щеке. Намёк был прозрачнее, чем вода в серебряном чане. Осталась
одна дверь. Туда. К Народу Ольх.

«Зато больше никаких липких взглядов и противных улыбочек, - подумала

ведьмачка, дотрагиваясь до пепельной косы. – Всё честно».

- И всё же удивительно, что ген возродился именно в тебе, Зиреаэль, -

проговорила рыжеволосая Ида Эмеан аэп Сивней. – Мы ждали, что дар Старшей
крови проявится у твоей бабушки Калантэ. Когда выяснилось, что девочка не
обладает и толикой магических способностей, мы решили, что ген утрачен
навсегда. Мог ли твой отец - я имею в виду биологического отца - быть
полуэльфом?

- Князь Дани. Он был человеком. Бабушка Калантэ ненавидела эльфов, - робко

сказала Цири.

- Может, он был нильфгаардцем? – предположила Францеска. - В них много

нашей крови. А вся высшая знать, включая императора, и вовсе наши прямые
потомки.
101/330
- Не был. Бабушка ненавидела и нильфгаардцев тоже.

Нильфгаард. Император. В голове мелькнула странная мысль. Она взяла со

столика серебряный нож и отрезала пепельную прядь. Оцелот вновь приоткрыл
золотистые щёлочки, наблюдая за ней.

- Император Эмгыр. Попросите помощи у него. Скажите, что я… что со мной всё
хорошо. Что вы спасли меня.

Глупо. С чего она взяла, что император Нильфгаарда, по каким-то неизвестным

причинам отпустивший сломленную девчушку с седыми прядками, теперь станет
помогать эльфийкам? Но Цири не стала раздумывать. Интуиция много раз
спасала её…теперь, возможно, спасёт и королеву Доль Блатанны, унизившую
могущественную ковирскую чародейку в её собственном замке.

- Дитя Старшей крови! Мы благодарим тебя за доброту, - Ида бережно взяла

прядь и спрятала под поясом. Киноварные волосы сверкнули в закатных лучах. –
И за то, что ты сохранила секрет наших братьев.

«Они думают, что я на их стороне, - с некоторым смущением отметила Цири, - что

я добровольно помогаю…»

Что ж, пусть думают. В конце концов, именно благодаря этому её вытащили из

лап Ложи.

- Вы так храните секрет…ваших братьев. Но сделали ли они что-то для вас?

- Без них не было бы ни меня, ни моего дома, - улыбнулась Ида.

- Вы – не просто Знающая, - догадалась ведьмачка. – Вы отвечаете за связь с Aen

Elle... Потому что вы одна из них.

- Наполовину. И прошу, не надо никаких «вы»!

- За первые двести лет после Исхода мы ничего не слышали о наших братьях, -

зазвенел колокольчиком голос Францески. - Они ушли добровольно, искать их
никто не пытался. А у них, как выяснилось позже, было достаточно своих
проблем. Новый мир встретил их совсем недружелюбно.

«Как она интересно называет истребление людей», - подумала Цири, радуясь,

что её мысли защищает магический рубин.

- Но братья не забыли о нас. Когда они окрепли, они вышли на контакт. Пытались
помочь магией и обучить науке, в которой они весьма продвинулись. Но мы всё
отступали и отступали. Покидали города. После Шаэрраведда уже ничто не
могло нам помочь. Мы решили уйти в горы. Переждать.

- Мы были не готовы к нападениям многочисленных диких племён в Синих горах,

- подхватила Ида. - Внизу свирепствовал мятеж Фальки. В горах нас резали
местные дикари. И тогда братья вновь помогли нам. Прислали воинов, которые
одинаково искусно владели оружием и магией. Deard Ruadhri. Благодаря им
крепость Gwendeith[19] стала настоящей твердыней. Нашим последним оплотом.

102/330
- Но цена оказалась высока, - с печалью добавила Францеска. – Из двух отрядов
по двадцать всадников осталось всего одиннадцать эльфов. Ястреб и Сокол. Они
оба выжили…но оставили здесь многих своих бойцов.

Рыжеволосая чародейка едва слышно вздохнула.

- Мы виделись с ним лишь однажды. С Эредином. Я тогда была ещё совсем юной,
- смущенно проговорила Францеска. – Но я хорошо его запомнила…

- А что было потом? После того, как Всадники ушли? – поспешила сменить тему
Цири.

- Больше они не появлялись. Многие молодые эльфы, родившиеся здесь, в

долинах, считают историю про братьев из другого мира красивой легендой. Мы и
сами почти перестали верить…

- Но недавно к нам, в город Гвиндейт, вновь пришел один из них, - улыбнулась

Ида. –Прекрасный юноша. Наши девы до сих пор вздыхают по вечерам…

- Илльриэн. Это он наложил чары, - кивнула Цири.

- В самом деле? Он же ненамного старше девочки! - изумленно спросила

Францеска, повернувшись к рыжеволосой Знающей.

- Hen Ichaer[20]. И особый дар...

- Надеюсь, когда-нибудь я смогу рассказать Шеале, что её победило эльфийское

дитя, - фыркнула Энид ан Глеанна. – Что думаешь, Ида? Кажется, в их мире много
сильных чародеев. И…достойных мужчин?

Эльфийки обменялись загадочными взглядами.

«Значит, в Ложе они провозглашают главенство женщин…А сами мечтают

побыстрее упасть в объятия к своим эльфийским мужикам из другого мира», -
язвительно отметила Цири, в очередной раз радуясь тому, что её мысли надёжно
скрыты.

Интересно, Шеала и Сабрина тоже подумывают о достойных мужчинах в

свободное от Ложи время?...

- Помнишь теорию Науриэль, Энид? - прищурилась Ида, сделав маленький глоток

вина. - Недружелюбная внешняя среда ставила вызов за вызовом, а им
оставалось либо найти ответ…либо погибнуть. Поэтому они такие. Народ
огромной жизненной силы. Народ завоевателей.

- Так и есть, Ида. А мы...мы размякли. Погрязли в любовании собой. Посчитали,

что прогресс нам не нужен, ибо мы уже достигли совершенства. А оказалось, что
этот мир прекрасно обойдется без нас. И нам суждено стать лишь плодородной
почвой, на которой взойдут новые племена. Отдать всё, чего добились, и
смотреть, как они устремляются вдаль, оставляя нас ржаветь на обочине
истории. Грустно, печально, несправедливо. Но какое дело прогрессу до нас?
Какое ему дело до справедливости? Он шагает да шагает вперёд, перемалывая
наши кости и чаяния...

103/330
Ведьмачка внимательно слушала, подперев лицо руками. Кажется, чародейки
считали её совсем своей, раз осмелились вести столь откровенные разговоры…в
которых перегною уподоблялись не dh`oine, а сами эльфы.

- Мы утратили цель...Это верно, - вздохнула Ида.

- Но разве выживание – не единственная цель? – подала голос Цири.

- Базовая и необходимая, но не всегда - единственная, - отвечала Францеска,

рассеяно проводя тонким пальчиком по бокалу. - Мы представляем себе народ
как нечто хаотичное. Эдакая толпа существ, объединенных общими
биологическими характеристиками и территорией. Но одна молодая эльфийка,
которая была буквально помешана на истории разных цивилизаций, выдвинула
иную гипотезу. Она предположила, что народ подобен отдельной личности и
проходит те же жизненные этапы. Сравнивала великие переселения и
завоевания с подростковым бунтом. Сопоставляла цивилизации, погибшие от
роскоши и разложения, с судьбой тех, кто посвятил себя удовлетворению
радостей тела. И сделала вывод, что долгую жизнь народу может обеспечить
лишь общая цель. Цель, которая больше него самого.

- Студенческая работа наделала много шуму, - усмехнулась Ида. - Её признали

слабой, поверхностной, претенциозной…Но в кружках молодых эльфов начались
горячие дискуссии. Они спорили - на каком этапе развития находится наш народ?
В чём наша цель? А кто-то даже начал высказывать весьма крамольные мысли…В
итоге работу изъяли из всех библиотек и перестали даже упоминать. Хотя, как
видишь, теория живет.

Цири задумчиво смотрела на силуэты деревьев в вечерних сумерках. Пятнистый

котёнок запрыгнул на кресло и ткнулся холодным носом в её ладонь.

- Что же стало с той чародейкой? - спросила ведьмачка. И тут же пожалела об

этом. Эльфам Континента не стоило задавать такие вопросы.

- Мы не знаем. Возможно, узнаешь ты, - улыбнулась Францеска.

- Многие чародейки погибли при проведении рискованных экспериментов, а

после прибытия людей – в войнах и распрях. Но Науриэль Итуривэль была
уготована совершенно иная судьба. Спустя несколько лет после её выпуска из
академии в Лок-Муинне случился большой переполох. Скандал катастрофических
масштабов. На закрытом совете Aen Saevherne слово неожиданно взял молодой
Знающий. Он заявил, что спустя сто пятьдесят лет народ эльфов ждет
неизбежное столкновение с иной цивилизацией, которое завершится нашим
поражением. Более примитивные создания займут наши земли и поселятся в
наших дворцах. Реки эльфийской крови наполнят Континент, а Hen Ichaer
покинет нас навеки. Наши юноши будут вынуждены скитаться по лесам, как
звери; старцы – ютиться в далеких горах; а девы – обслуживать похоть
чужеземцев за пару монет.

- Точного описания его речи не сохранилось по понятным причинам, - кивнула

Францеска, - но кажется, он там много чего наговорил...

- И что же ответили…другие Знающие?

- Как ты понимаешь, реакция была бурной. Кто-то откровенно смеялся, кто-то

негодовал, кто-то осторожно предлагал отправить с глаз долой, на раскопки…
104/330
Представители Dhu Seidhe были в ярости и выступали за изгнание. Он, видишь ли,
предсказал могущественному народу, занимавшему все южные земли за горами
Амелл, полное и бесповоротное уничтожение.

- Скандал был знатный, - кивнула Ида. – Учитывая, что не осталось ни одного

источника…мы предполагаем, что все присутствовавшие прошли процедуру
изменения памяти. Каким было наказание для юноши, мы можем лишь
догадываться.

- Только его это не остановило. Он был удивительным эльфом. Невероятная для

нашего народа целеустремленность сочеталась в нём с изобретательным умом.
Он верил в свои слова, и ему было плевать на то, что весь остальной мир ему не
поверил.

Цири на секунду вспомнила бесконечную тоску в светлых глазах Короля Ольх.

Невозможно представить, что когда-то он был совершенно другим. Смелым.
Решительным. Полным жизни.

- Знающие не услышали его – но Ауберон Муиркетах нашёл тех, кто услышал.

Молодых эльфов - таких же самолюбивых, жаждущих подвигов, непонятых нашей
системой, в которой всё движется медленно…ещё медленнее, чем у людей. И,
конечно, он не мог пройти мимо неё. Талантливой волшебницы, чьё уникальное
исследование подняли на смех. Да ещё и отправили на скучнейшую, по её
мнению, программу исследования Старшей крови.

- В библиотеке Гвиндейта хранится записка, написанная анонимным

доброжелателем, - добавила Ида. – В ней сообщается, что чародейка
высказывала крамольное неверие в успех проекта. И даже якобы заявляла, что
ген Старшей крови несёт гибель своему носителю, поэтому природа сама
стремится его стереть. Но думаю, это лишь фантазии кляузника. Или
отвергнутого эльфа…

- Так или иначе, Науриэль Итуривэль быстро стала ближайшей сподвижницей

Ауберона. Ей надлежало исполнить самую сложную часть плана - привлечь на его
сторону эльфов с геном Старшей крови. Науриэль умудрилась продавить
строительство трёх Башен – якобы для научных целей. Но была и ещё одна,
тайная цель: в них находились порталы, активировать которые могли лишь
носители Старшей Крови. Порталы связали воедино три башни. Башню Чайки на
острове Таннедд. Башню Ворона здесь, в Лок-Муинне. И Башню Ласточки в
Стоозерье. Оттуда чародеи отправлялись на поиски нового мира.

- Значит, у вас есть Башня…через которую можно попасть в Башню Ласточки?

- Была. Башня Ворона разрушилась при неизвестных обстоятельствах сорок лет

назад. Точнее, просто исчезла. Остались лишь несколько камней из фундамента.
С исчезновением Башни вышла из строя и система порталов, работавшая почти
пятьсот лет.

Цири слабо усмехнулась. Оказывается, это портал Науриэль помог ей сбежать от

Вильгефорца. А неведомый катаклизм, разрушивший Башню Ворона, обеспечил
приземление в пустыне…и все последующие события.

- Позже были обнаружены чертежи, указывавшие на ещё один портал,

соединявший Башню Ласточки с некрополем в горах Амелл. В общем, Науриэль
обеспечила то, без чего невозможен успех ни одной тайной операции – надёжную
105/330
систему связи. Всё больше эльфов приходило к башням в назначенный день – и
выходило в Стоозерье. В глухом ольховом лесу Ауберон собирал всех, кому
надоел существующий порядок вещей. Именно там началась история нового
эльфийского народа. Aen Elle. Среди них было много разных эльфов – умных и
глупых, жадных и щедрых, добрых и злых. Возможно, они не особо-то верили, что
нашу цивилизацию ждёт гибель... Но все они жаждали перемен - вот что их
объединяло.

- Нам до сих пор неизвестно, каким образом Ауберон смог провести через
пространство и время несколько тысяч эльфов, - тихо сказала Ида, поглаживая
спящего оцелота. - Подобные Врата требуют прямо-таки невероятного
количества энергии. Невозможного...

- И вот как-то ранним утром в наших городах и деревнях зазвучала музыка. Её

слышали лишь те, кто решился на Исход. Мелодия флейты вела их, пока они
хватали вещи, прощались с недоумевавшими родными и седлали коней. А пару
недель спустя семья низушков, которая шла пешком из одной деревни в другую,
стала свидетелем удивительной картины. На берегу озера они увидели башню,
над которой разливалось сияние. Гладь озера была точно зеркало – и в ней тоже
была башня, вот только цвет неба был другим, а леса вокруг не было и в помине.
Пока низушки в изумлении наблюдали за происходящим, из леса появился
высокий пепельноволосый эльф. Он играл на флейте и шёл прямо к озеру, а за
ним шли десятки и сотни других эльфов. В разной одежде, разного роста, разного
облика…но все, как один – молодые. Воды озера накрыли их с головой – и больше
их никто никогда не видел в нашем мире.

- Q`edd, q`edd[21]. Мне, кстати, доводилось слышать любопытную сказку, которую

рассказывают непослушным нильфгаардским детям на ночь, - засмеялась Ида. -
О крысолове-музыканте, который наказал жадных жителей города и увёл за
собой их детей прямо в озеро. А город тот стал городом старости и вечной
скорби…

- Легенд и у нас немало, - отмахнулась Францеска. Оцелот сонно приподнял

голову. – Но вот что я думаю…Змея поглотила собственный хвост. Ауберон
предсказал гибель нашего народа - и он же стал её причиной. В день, когда он
озвучил своё пророчество, запустилась цепь событий, сделавшая его исполнение
необратимым. Потому что мы проиграли не возле Шаэрраведда. Не во время
резни в Лок-Муинне. Мы проиграли, когда тысячи юношей и девушек, желавших
что-то поменять, скрылись в водах озера. Науриэль была права. Жизненная сила
покинула наш народ - и мы стали немощными стариками.

- Но тогда трудно было это осознать, - Ида в задумчивости вертела пустой бокал.
- Ещё не забыты были времена до Конъюнкции, когда странствия между мирами
были обычным делом...

- Теперь и это кажется легендами… несбыточными мечтами, - вздохнула

Францеска.

Оцелот лениво потянулся, вывалив шершавый розовый язык, а затем спрыгнул со

скамьи и скользнул в темноту.

- А я иногда думаю...о тех, кто оказался между мирами в момент, когда

произошла Конъюнкция, и Врата захлопнулись навсегда, - тихо сказала Ида,
запуская в воздух киноварный шар света. - Что же с ними стало?..

106/330
Шар бросил тёплый красный отсвет на лица эльфиек. За беседкой начиналась
тьма, в которой шелестели деревья, шуршали ежи и периодически громко
шлепали по воде золотые рыбки. Цири вглядывалась в темноту - но видела перед
собой призрачные тени, чьи глаза сияли холодным огнем. Они больше не
казались ей такими жуткими.

- Ну, хватит пугать дитя страшилками из прошлого, - решительно сказала

Францеска, прикасаясь к руке Цири. - Побудь немного нашей гостьей, Ласточка.
И…если ты не против. Позволь эльфам взглянуть на тебя. Они устали и
отчаялись. Но как знать, может, мы ещё на что-то способны? Может, нам просто
нужно поверить вновь?

- Да. Конечно, - кивнула Цири и вдруг помрачнела, вспомнив про металлическую

змейку на руке, - Только мне нужно спешить. Я должна вернуться завтра же. В
крайнем случае, послезавтра. Иначе случится что-то…плохое.

Эльфийки вновь загадочно переглянулись.

- Подождут, - решительно заявила Францеска. – Ничего с ними не сделается.

107/330
Глава VII

***
Море было неспокойно, море было настороже, море чувствовало беду. Тяжелые
волны без толку бились о каменный берег, сердито взрываясь пеной. Крики чаек
разрезали однообразный морской гул. Птицы метались в предгрозовой тьме, а
нарастающий ветер подхватывал и швырял их, словно клочки бумаги. Чайки
испуганно взвизгивали. Они искали приют среди скал - и в нишах огромной
каменной башни. Всё меньше силуэтов оставалось в небе с каждой минутой.

Цири с восторгом вдыхала давно позабытые запахи - морской травы, ракушек,

гниющей древесины на берегу. Описав широкий круг, она опустилась на террасу,
забившись в самый угол гранитного парапета, рядом с массивным цветочным
вазоном. Влажный камень холодил сморщенные лапки. Цири осторожно дышала,
приоткрыв острый клюв. Стая серебристо-серых товарок металась перед башней.

Подобравшись ближе к вазону, она увидела в другом углу террасы два высоких
силуэта. Ей понадобилось лишь немного рассеянного лунного света из-за мокрой
антрацитовой ваты, чтобы узнать обоих. Однажды они уже стояли друг напротив
друга точно так же. Добро и зло. Но тогда она ошиблась: добром не был ни один
из них.

Цири напрягла весь доступный ей птичий слух, чтобы разобрать отдельные слова
в тихом певучем голосе эльфа, одетого в светло-синий, расшитый серебряными
нитями камзол.

- Вчера на болотах за городом опять видели свечение…

- А кто просит шляться по болотам? – с заметным раздражением отвечал его

спутник в чёрном походном плаще. – Завтра направим небольшой отряд
прочесать болота. Скажем, восемь солдат и четырех курсантов.

- Отправишь туда детей?

- Мы оплачиваем обучение, командировки в Крепость и прочие глупости не для

того, чтобы получать на выходе детей, Креван. Нам нужны воины.

- Хорошо. Благодарю, - послушно сказал светловолосый. - Но знаешь…кое-что

беспокоит меня куда больше заурядных болотных монстров. Единороги.

- А что с ними? – участливо отозвался его собеседник, будто бы речь шла о его
любимых домашних питомцах.

- Вы отогнали их. Помню. Но скоро у них будет повод вернуться, не так ли?

- И куда же им возвращаться? – вкрадчиво спросил воин. – Все их пастбища

перекрыты нашими барьерами. Илльриэн постарался на славу. Лошадкам,
видишь ли, тоже надо кушать. Иначе сил не будет даже на самый заурядный
прыжок… Может, они пойдут в обход, болотами? Станут ужином болотных собак?
Остаётся узкая полоска у моря, где стоит город, полный чародеев…или горы.
Искажающие телепортацию опасные горы – и Dearg Caer[22]. Где мы их всегда с
радостью встретим .
108/330
- Неплохо, - неохотно признал Знающий, - и всё же не стоит их недооценивать.
Они наверняка найдут способ пробраться в Тир-на-Лиа.

- Но найдут ли они там то, что ищут?

Наступила пауза, в которой эльфы явно обменивались многозначительными

взглядами. А может, и продолжали разговор. Цири хлопнула крыльями,
перелетев прямо на вазон, и стала с невозмутимым видом чистить перья. Луна,
словно решившись помочь ей, вывалилась из-за туч.

- Ладно, - тихо сказал Аваллак`х, - перейдём к главному. Поговорим о девочке.

- Поговорим, - безо всякого энтузиазма согласился его собеседник.

Знающий долго буравил взглядом командира Красных всадников, словно ожидая

от него чего-то. И, так и не дождавшись, раздраженно воскликнул:

- Какого чёрта, Эредин! Почему ты её отпустил? Девчонка была у тебя в руках!

- Была. И есть.

- Оставь свою браваду. Она тебе не поможет, если всё это выплывет наружу. Я
вновь спрашиваю – зачем ты отпустил её?

- Затем, что если хочешь получить что-то от кого-то, вначале надо послушать,
чего он хочет.

- И ты послушал?

- И я послушал.

На каменной террасе воцарилась тишина. Вновь был слышен лишь тяжелый шум
моря да резкие окрики чаек.

- Ну и чего она хочет? – не выдержал Аваллак`х.

- Креван, Креван…Ты всегда отличался от твоих собратьев - раздувшихся, точно

жабы по весне. Но, кажется, ты засиделся в Башне. Помнишь ласточек в нашей
деревне? Помнишь, как мы наблюдали за ними? Они ведь не живут в неволе. Им
нужна свобода. Синее небо. И спокойное место, чтобы вить свои гнёздышки.

- Ах, какая поэзия…Оставь её для столичных дам. А я напомню, что принимать

решения не входит в твои обязанности. Твоим делом было лишь найти и
доставить её как можно скорее. Но ты, конечно, тянул с этим как мог. Рассуждал,
как опасно отправлять отряд Всадников в дальние миры...

- И был прав.

- ...Но в конце концов, тебе приказал Совет. Хочешь настроить против себя ещё и
Совет?

- Пара дней ничего не решает, когда речь идёт о готовности к сотрудничеству.

- Это не твоё дело. Это не входит в твои обязанности.

109/330
- Я не ограничиваюсь тем, что входит в мои обязанности.

- И мы оба знаем, к чему это приводит.

- Знаем. Для этого даже не нужно быть Знающим. Достаточно взять решения - и
последовавшие за ними события. Вся цепочка восстановится сама. Теперь
возьмём ради интереса несколько других событий. Большинство носителей
Старшей крови мертво. Мосты к Seidhe разрушены. Девчонка не испытывает к
нам никакого доверия.

- К чему это всё?

- К тому, что вы принимали неверные решения. Сколько бы у вас ни было власти,

вам всё было мало. Вы влезли в то, чего не понимаете – и получили сполна своих
последствий. Только вот расплачиваться пришлось не вам. Поэтому теперь вы
отряхнулись и готовы продолжать. Мы понятия не имеем, как работает её дар, но
кому какая разница. Ведь в пророчестве сказано не только об Избранном, но и о
Разрушителе. Как удобно! Всё можно объяснить, когда наготове есть подходящее
пророчество… Сколько Знающих его придумывало, Креван? В скольких башнях
оно переписывалось на нужный лад?

- Какая речь, Эредин! Рекомендую поберечь её для Совета. И хорошенько

порепетировать в интимной обстановке…благо, тебе есть с кем. Итак, глупые
Знающие всё испортили - а ты, значит, выведешь нас на истинный путь?
Напомнить, что случилось в прошлый раз, когда ты решил всех
облагодетельствовать? Какими были последствия?

Эльф не ответил. Скрестив руки на груди, он смотрел вдаль, где уже пару раз
вспыхнули зарницы. Аваллак`х взглянул на него с каким-то странным
выражением.

- Творить добро дано не каждому, Эредин. Даже когда ты пытался - всё

оборачивалось злом. Раз за разом. Так уж ты устроен. Но вот она…она могла. Она
была создана для этого. И это ты погубил её.

«Она? Кто такая она? Лара?» - но нет, каким-то необъяснимым образом Цири
чувствовала: речь шла вовсе не о её прабабке Ларе Доррен.

- Ложь, - отрывисто произнёс Эредин.

- Прошло три года. Мы все поверили в то, что ты сгинул там, на Континенте. И
она поверила. Она никогда бы не вызвалась, никогда бы не отправилась туда,
если бы…Если бы только ты не осмелился взвалить на себя чужое
предназначение!

Воин резко повернулся к собеседнику. Неизменный меч с красноватым лезвием

уже был наготове.

- Раз уж ты вспомнил про Континент, - очень медленно и спокойно заговорил он. -

Как-то в горах мы столкнулись с одним местным народцем. Знаешь, как они
говорили? Если воин вытаскивает меч – должна пролиться кровь. В тот день
действительно пролилось много крови. Их крови. Вы, ведуны, любите говорить,
что ваше главное оружие - слово. Так может, не стоит обнажать его понапрасну?

110/330
- Ты угрожаешь мне? Знающему?

- Всего лишь рассказываю историю. Кстати, мне всегда было интересно, как
знания помогут тому, кто внезапно окажется в жерле вулкана. Или под толщей
льда в каком-нибудь погибшем мире. Надеюсь, поведаешь как-нибудь.

Меч исчез. Эредин подошел к парапету и стал смотреть на море. Глядя на его
лицо с обычной гримасой презрения, Цири вдруг поняла, что Аваллак`ху удалось
вывести из себя вечно невозмутимого эльфа.

- Добро, значит, - раздраженно бросил он. - Я видел ваше добро - спокойное,

всезнающее, с чистыми руками. Добро, от которого во все стороны тянутся
кровавые следы. Добро, от которого бежала Лара!

- Не надо, Эредин...Ты тогда был ребёнком. Маленьким глупым ребёнком.

- Верно. Маленьким глупым свидетелем событий, которые позже оказались

стёрты отовсюду, даже из разговоров. Тогда я видел последствия. А позже понял
и причины. Лара Доррен умерла от холода и голода где-то в глухих лесах чужого
мира, всеми отвергнутая и покинутая. Но на самом деле – её убили вы. Вы знали,
смотрели, всё видели…и ничего не сделали. Вы просто оставили её умирать. Как
оставляли всех своих Ласточек, всех, кому удалось сорваться с вашего крючка!

- Ложь. Наглая, чудовищная ложь.

- Но самое худшее - её бросил ты, - тихо сказал Эредин, медленно проводя рукой
по камню. - Ты мог перемещаться в их мир...Мог уже тогда.

- Не мог! – глухо сказал Аваллак`х, глядя в чёрную пустоту коридора. – Не мог я

ничего! Ты и сейчас не можешь, хотя так гордишься своими порталами!

Эредин чуть приподнял бровь, словно выражая сомнение.

- И всё же ты смог бы…если захотел. Вот она - правда, которую ты прячешь даже
от себя. Ты никогда не любил её. Любил своё предназначение, свою миссию, свою
роль отца и воспитателя Избранного. Ты хотел, чтобы она страдала, Креван.
Этого хотели твоя гордость и уязвленное самолюбие. Ты не знал любви. Никогда.
Потому что когда приходит любовь, не остаётся ни гордости, ни самолюбия. Она
берёт верх над всем….

- Замолчи, - прошипел Аваллак`х, резко меняясь в лице. - Ещё слово – и я убью

тебя. Прямо здесь. И мне плевать, что потом со мной сделают твои головорезы!

Над виском черноволосого эльфа вдруг закружился крошечный бирюзовый шар.

Тот даже не шевельнулся. Он смотрел вдаль, и в свечении шара его глаза
казались такими же изумрудными, как у неё, Цири. В них не было ни страха, ни
злости – одна лишь бесконечная тоска.

- Чудовище, - проговорил Знающий холодно и спокойно. - Тебе надлежало

родиться среди dh`oine, Эредин. Ты куда больше похож на них, чем на нас.

- Надо было убить чудовище, пока оно было маленьким и слабым. Сделал бы
добро…

Бирюзовый шар погас. Ярость в прекрасных аквамариновых глазах эльфа

111/330
сменили растерянность и…стыд? Бледные щёки чуть порозовели. Он в два шага
оказался рядом с Эредином и сердито толкнул его в плечо.

- Хватит, слышишь? Хватит! Ты, как обычно, провоцируешь меня…это твоя

любимая забава! Но я-то, дурак, зачем поддаюсь? Зачем мы ссоримся? Зачем
опять ворошим прошлое, которое уже не в силах изменить ни ты, ни я?

- Не знаю. Может, всё дело в том, что я давно здесь не был.

Эльфы долго молчали, глядя на море, которое без толку пыталось сокрушить
равнодушные скалы.

- Помнишь, как мы стояли здесь, на этой террасе? Тогда. Много лет назад. Ты
был таким же уверенным и всезнающим. Так же говорил про добро, про судьбу.
Про наш народ.

- Помню. Но ты был совсем другим.

- Да. Именно тогда запустилась цепь последствий. Следовавших одно за другим,

будто снежная лавина. То, кем я стал. То, что с нами теперь. И даже рождение
человеческой девочки с геном Лары. Всё это – последствия одной маленькой
встречи.

- Я помню каждую деталь, - тихо отозвался Аваллак`х. – Тогда ты ничего не

сказал. Ты лишь слушал. Ответ ты дал позже…если это вообще можно назвать
ответом.

- Да. Но решение я принял уже тогда. Здесь.

Волны становились всё выше – брызги долетали уже до самых вершин скал.
Блеснула голубоватая вспышка. Загрохотал гром, захлопало множество
серебристых крыльев. Морские охотницы беспокоились, наблюдая за бурей из
окон и с балконов Tor Lara[23], нынче именуемой Башней у моря. Цири
чувствовала, как сознание птицы пытается вытолкнуть незваную гостью,
захватившую тело, - и улететь подальше с этой холодной террасы, забиться к
подругам в тёплую бойницу. Она решительно пресекла протест.

- Много лет назад мы заложили здесь целый виток истории. Ты и я. Как знать,
может, сегодня мы заложим новый?

- Как знать...

Эльфы вновь долго молчали. Цири почему-то подумала, что главное уже
прозвучало. Остались лишь незначительные детали.

Эредин Бреакк Глас прошёлся по террасе и вновь подошёл к парапету,

облокотившись на него. Теперь он был гораздо ближе. Цири отчётливо видела
хищный профиль, чёрные как смоль волосы, перстень-печатку. Аваллак`ха она
теперь не видела совсем.

- Ты, конечно, ничего не забываешь, но всё же позволю себе напомнить – ты мой

должник. Дважды.

- Вот как? Единороги на равнине, а потом?

112/330
- А потом мне пришлось выгораживать тебя перед Советом, когда твой план по
возвращению гена блестящим образом провалился. Пришлось подключить все
способы…

- Ах, Эредин. Не стоило беспокоиться. Я предпочёл бы обойтись без таких

способов. Радует одно – что ты, несомненно, получил удовольствие.

- Размышлять о моих удовольствиях не входит в твои обязанности. О них я

позабочусь сам. Тебе же надлежит позаботиться вот о чём: решение по девочке
должно быть делегировано Высшему Совету Знающих. Вашему скромному
элитному кружку. Короче говоря, всё должно быть быстро, решительно и без
лишней суеты.

- Любопытно. А как быть с обвинениями? Серая Стража захочет допросить её.

- Об этом позаботятся другие. Тебе надлежит лишь организовать встречу…ну и

единственно верное решение.

- Всего-то! И каким должно быть единственно верное решение ты, заурядный

вояка, конечно же, тоже знаешь?

- Конечно. Мы оба его знаем, мой незаурядный соратник. Кстати, девочка

поведала мне любопытную историю. Про лабораторию Аваллак`ха, которой её
пугали в случае, если она не справится. О чём шла речь, не знаешь?

- Не знаю и знать не хочу.

- Так я и думал. Это всё происки этого болвана в сером. Я сразу сказал - мой друг
Аваллак`х на такое не способен. Он творит исключительно добро. Исключительно
доброе добро...

- Твои друзья в другом месте. Так значит, тебе кажется, что Знающие соберутся
ради того, чтобы полюбоваться девочкой, которую мы искали столько лет…а
затем отложить исполнение предназначенного ради глупого и опасного
эксперимента?

«Какого еще эксперимента?» - недовольно подумала Цири, изо всех сил пытаясь
найти среди зелёных побегов более удачную точку обзора.

- Давай сегодня без всей этой ерунды про предназначение, Креван, - лениво
сказал воин. – Ты не на кафедре, вокруг нет твоих восторженных малышей.
Скажем прямо: шанс получить марионетку от крови Ауберона и легендарной
Ласточки вы уже прохлопали. Других прямых потомков не осталось - вашими
стараниями, так что…

- Я сейчас уйду, Эредин, - перебил Аваллак`х, - и будешь делиться домыслами

сам с собой. Не выдавай желаемое за действительное. Если ты не понимаешь, как
работает генетическая программа – это не значит, что её нет.

- О, работу вашей программы я видел. Выглядит весьма впечатляюще. Весьма. К

слову, это же ждёт и девчонку. Пока вы будете перекладывать карточки, решая,
под кого пихнуть несчастную пташку, её прикончит собственный дар. Сам
отвезёшь то, что от неё останется, на Остров? Или приберёг почётную роль
мусорщика для меня?
113/330
Цири почувствовала, как крошечное чаячье сердечко забилось быстрее. Что всё
это значит, чёрт возьми? Птица, пользуясь её оторопью, всё настойчивее
пыталась выкинуть странного паразита.

- Какая трогательная забота о юной Зиреэаль, - нараспев ответил чародей. -

Кажется, не так давно ты назвал её куском перегноя? И такое похвальное
внимание к судьбе наших братьев, о которых ты не вспоминал с тех самых пор,
как я вытащил тебя из их мира. Что ж, понимаю. Скоро начнется большая игра….и
в славную биографию не помешает вписать ещё пару строк.

- Не только у меня есть славная биография.

- Даже не пытайся купить меня. Ещё и так дёшево.

- Так значит, вопрос в цене? Правильно понимаю?

- Неправильно. Что, если я откажусь? Что будешь делать?

- Мне бы этого совсем не хотелось, - с явным огорчением сказал Эредин.

- Само собой.

- Право, я надеялся, что мы обо всём договоримся. Я всегда ценил твой ум, твою
изобретательность, твоё умение достичь цели мягко и бесшумно...

- Не опускайся до лести, Ястреб.

- Но если ты отказываешься…что ж. Тогда придётся обратиться к другому

чародею, обладающему всеми этими качествами. Как нам повезло, что такой
есть, правда?

- Нам! Нам, значит? – моментально вспыхнул Знающий. Его глаза вновь

загорелись опасным огнём. – Не переходи грань, Эредин! Ты сегодня много
толковал о последствиях…поверь, если ты сделаешь хоть одну попытку – они
наступят быстро!

- Верю. Поэтому мы договоримся. Понимаю, груз ответственности тяжёл…но я

разделю его с тобой. Уже разделил. Знаешь, это даже забавно. Deard Ruadhri
много раз привозили добычу, но гостей – никогда.

Пауза тянулась долго – прошло не меньше пяти вспышек. Затем Цири вновь
услышала тихий спокойный голос Аваллак`ха.

- Я не стану спрашивать, зачем тебе понадобилась девочка, Эредин. Не стану –

потому что уже знаю. Я просто предупреждаю тебя: ничего не получится. Что бы
ты не предпринял – мы этого не допустим. Даже не пытайся. И…хорошенько
подумай о последствиях.

Удар грома был просто оглушающим – молния ударила прямо в Башню. Чайку
буквально сорвало с места от ужаса, Цири еле удержалась в её теле. С небес
хлынули мощные струи дождя. Эльфы отодвинулись вглубь террасы.

- Славная буря намечается! Так к чему мы пришли, Креван?

114/330
- Твои дешёвые фокусы выглядят жалко, а неумелый шантаж – глупо. Вот к чему,
- фыркнул Аваллак`х. – Но всё же...предназначение сделало так, что сейчас наши
намерения совпадают. Временно совпадают, Эредин. Запомни это. Запомни как
следует.

- Как удачно! А я-то думал, это предназначение умеет только палки в колёса
вставлять. Раз уж мы с ним сегодня заодно, может, согласишься выполнить и
личную просьбу?

- Валяй.

- Поговори с девочкой про её видения. Пусть расскажет тебе.

- Поговорю. Но как ты понимаешь, тебя содержание этих разговоров не касается.

- Благодарю за то, что нашёл время на встречу, Знающий.

Черноволосый эльф поклонился и накинул на голову капюшон, отходя в темноту.

В его руке вновь появился меч.

- Проводить тебя?

- Уже проводил. Я уйду отсюда.

- Далеко?

- И даже дальше.

- Далекие цели и короткие пути…скверное сочетание.

Эредин провёл мечом в воздухе алую черту. Края трещины стали быстро
растягиваться, словно что-то изнутри - чёрное, страшное - рвалось в этот мир.

- Ты никого не слушаешь. Ты никогда никого не слушал, - вдруг сказал Аваллак`х

совершенно незнакомым голосом. - Но я должен сказать тебе...Я видел твою
смерть, Эредин Бреакк Глас. Она была вечной.

Цири почувствовала, как ей становится не по себе. А вот на эльфийского

военачальника слова не произвели никакого впечатления.

- Вечная смерть? – хмыкнул он. - А какой ещё она, по-твоему, бывает?

- Смерть – лишь миг, за которым следует вечность. Но миг смерти, растянутый на

целую вечность…страшная участь. Мучительная.

- Как и полагается чудовищам. Оставь свои страшилки для маленьких пташек,

Креван. Я и сам всё видел.

- Врёшь! – резко сказал Аваллак`х. – Не мог ты ничего видеть! Ты уже много лет
не можешь видеть...С тех пор, как перестал верить в предназначение.

- Верно. Я не верю в то, чего нет. А знаешь, почему я видел? Потому что это
станет моим решением.

Знающий долго молчал, опустив голову. Когда он заговорил вновь, в его голосе
115/330
больше не было ни спокойствия, ни певучести.

- Твоя гордыня высоко тебя вознесла. Но она же и погубит. Говоришь, мы влезли в

то, чего не понимаем? А что тогда делаешь ты? Хватит, Эредин! Хватит гневить
судьбу! Откажись от своих безумных планов... пока ещё не поздно!

- Va fail, Aen Saevherne[24]. А теперь прошу - оставь меня одного...

Когда Знающий скрылся в глубине коридора, Эредин мельком взглянул на

алеющий провал в воздухе – а затем неспешно пошёл к краю террасы. Прямо
туда, где пряталась от дождя маленькая нахохлившаяся чайка.

- Древнее, почти забытое искусство, - тихо произнёс эльф, с интересом

разглядывая птицу. – Волшебники с особым талантом к проникновению в чужой
разум учились много лет, чтобы попадать туда, где их нет. Узнавать то, что
другим способом узнать невозможно. Но есть одна маленькая деталь. Если
носитель умрёт – разум волшебника уже никогда не вернётся обратно в тело...Ты
знала об этом?

Молния оглушительно ударила в скалы, спугнув стаю чаек. Эредин усмехнулся и

протянул руку – птица тут же сорвалась с парапета, наконец обретя свободу.

…Цири открыла глаза. Над ней белел стрельчатый потолок. В фонтане журчала
вода. Вслушиваясь в шёпот прохладных струй, Цири долго размышляла обо всём
услышанном – и о странных взаимоотношениях двух эльфов, которые были куда
сложнее давней неприязни и вынужденного сотрудничества.

Мысли становились бессвязными и блеклыми. Яркой вспышкой перед глазами

мелькнуло последнее, что она видела глазами чайки – слепящее белое небо и
несколько чёрных галочек на нём. Точь-в-точь таких, как галочка на его кольце.
***
Они медленно ехали мимо чёрных деревьев-великанов, заросших мхами и
лианами. Приглядевшись, Цири заметила, что воздух рядом с деревьями чуть
мерцает.

- Запретная зона, - пояснил эльф, перехватив её взгляд.

- Для всех? – с вызовом спросила ведьмачка.

- Для всех, - с видимым огорчением признал её спутник и тут же понизил голос

до заговорщицкого шёпота. - Но я могу снять барьер. Специально для тебя. Ну
так, на минуточку… Хочешь?

Две пары желтых фосфоресцирующих глаз выглянули из чащи и внимательно

посмотрели на Цири. Всего на мгновение – но ей хватило. Пришпорив вороную
кобылу, она молча ускакала вперед. Ей даже не надо было оборачиваться, чтобы
знать - волшебник довольно улыбается. Две молчаливые серые тени неотступно
следовали за ними.

Вокруг уже смеркалось. Летний зной сменяла вечерняя прохлада. Цири клонило в
сон после долгого дня в седле. За неделю, проведенную в Доль Блатанна, ей так
и не удалось толком выспаться. По ночам её преследовали кошмары. Она
вскакивала в холодном поту, а затем обреченно опускалась на постель, чтобы
вновь утонуть в них.

116/330
Но этой ночью ей повезло. Страшные бесцветные глаза глянули на неё из тьмы –
а потом вдруг покатились, точно серые мячики, прямо к её ногам. Она испуганно
швырнула огненными шарами в темноту. И та откликнулась, мгновенно
разрастаясь красноватыми языками пламени. Её магия ещё никогда не была
настолько сильной. Горел каждый дом, каждая улочка, каждый тупик этого
проклятого места, похожего на чешуйчатую морду древнего ящера. К небу
поднимались столбы дыма. В красном зареве виднелись далёкие силуэты
кораблей. Цири довольно улыбалась, протягивая руки к пламени, а тьма
окутывала её, словно мягкий чёрный плащ. Она долго смотрела, как посёлок у её
ног превращается в обугленные деревяшки. А потом уснула – спокойно и безо
всяких снов.

Утром она была бодра и полностью готова к переходу – ей с первого же раза

удалось попасть внутрь Башни. Увидев знакомый опаловый портал, она уверенно
шагнула внутрь.

Снаружи её ждали четверо воинов Deard Rhuadri, а чуть поодаль – два всадника,
закутанных в плащи цвета золы. Цири вспомнила, что пару раз мельком видела
эльфов в сером во дворце.

Илльриэн, спешившись, стоял рядом со своим жеребцом. В руках он придерживал

поводья вороной кобылки. Цири бросилась к Кэльпи, обнимая лоснящуюся чёрную
шею. Лошадь довольно фыркала, била копытом, а затем, когда нежности уж
слишком затянулись, недоумевающе ткнула мокрой мордой в ухо хозяйки. Серый
жеребец покосился на неё и пошёл вперёд. Кэльпи последовала за ним.

Они ехали совершенно незнакомым путём. Среди залитых солнцем зеленых

равнин мелькали крупные валуны и мелкие блюдца озёр. Илльриэн вместе с
одним из Всадников уехали вперёд. Ветер периодически доносил до Цири
обрывки их разговоров. Сначала они обсуждали рейды в другие миры. Потом
долго жаловались друг другу на то, что теперь их, чародеев, заставляют
отрабатывать фехтование вместе с солдатами, что совершенно неудобно, крайне
утомительно да и в целом никому не нужно. Затем до неё стали доноситься
какие-то женские имена и взрывы хохота.

Два Красных всадника ехали по бокам на одинаковом расстоянии от неё. Сначала

они угрюмо молчали, поглядывая на её мерцающий рубин. Но время шло,
пленница не пыталась сбежать и не проявляла к ним никакого интереса – эльфы
расслабились и тоже разговорились. По всей видимости, они давно не виделись.

- Как поживает прелестная Иерталль? – улыбаясь, спросил всадник слева с

длинной светлой косой.

- Я всё-таки решился, - вздохнув, отвечал темноволосый всадник. - Сказал ей…

позавчера.

- И что она?

- Она согласна. И, кажется, очень довольна.

- А я уж стал бояться, что ты решил для верности выждать пару сотен лет!

Всадники рассмеялись. Цири сердито посмотрела вперед – там продолжали

раздаваться взрывы хохота. И только сзади, где ехали эльфы в сером, было
117/330
совсем тихо.

- Ну а что, я считаю, этот обычай полезный и даже выгодный, - ободренный

реакцией собеседника, заговорил новоиспеченный жених. - Теперь в
соответствии с приказом нам дадут домик. Свой дом, Сивадд, это не шутки. Она
наконец-то будет жить спокойно. Сможет заняться садом, как и хотела. А потом,
если будет малыш или, тем более, два…дела пойдут совсем хорошо. Может, даже
возьмём пару слуг dh`oine…

«Чёртовы лицемеры. Называют рабов слугами, - сердито подумала Цири. -

Интересно, кому пойдут денежки, которые он за них заплатит?»

- Ну и что, что priedd[25] придумали dh`oine, - продолжал темноволосый. - Могут

же они, в конце концов, придумать хоть что-то полезное?

- Всё верно, - согласился воин с косой, - если идея полезная – надо брать. Когда
будем отмечать новоселье и счастливый союз?

- Даже не знаю. Через две недели нас опять отправляют туда, на самый край
Спирали.

- Мда, скверное место...

- В прошлый раз, Сивадд, - эльф понизил голос и мельком взглянул на Цири, - мы

привезли много добычи. Очень много золота. Я вот думаю…Deard Ruadhri
достаётся лишь пятая часть добычи. Но почему?..

- Ну ты даёшь, Малло`р. Действительно не видишь связи? – засмеялся

светловолосый. – Если бы не золото в ушках столичных дочек…то приказ о
выделении домиков всем нашим братьям, вступающим в priedd, застрял бы в
дворцовой канцелярии где-нибудь на пару десятков лет!

- Так-то оно так…только это золото неплохо бы смотрелось и в ушках наших дев,
правда?

- Маленькими шагами, Малло`р, маленькими шагами…Знаешь же, как говорит

командир? Чтобы кто-то мог любоваться цветущим садом, кому-то предстоит
позаботиться о сорняках.

- Да. И всё же, как приятно, Сивадд, когда ты выдергиваешь сорняки в своём
собственном садике?

- Рано или поздно весь этот мир станет нашим садом. Вот наша цель!

Цири незаметно ухмыльнулась. Она уже привыкла к эльфийской манере речи и

научилась распознавать в многочисленных иносказаниях вполне конкретные
намерения. Всадники приумолкли. Она заметила, как они пропустили её вперёд,
чтобы сохранять зрительный контакт – и тут же осторожно влезла в их мысли.

- Какого черта мы везём девку чуть ли не почётным караулом? По нашим законам

беглых dh`oine ведут босиком и в цепях…

- Мне бы тоже так хотелось. Но ты же читал приказ. Видишь, что она на себя
нацепила. Да и потом, она вроде как не dh`oine.

118/330
- Правда? Мы разучились видеть?

- Но в приказе так. Ты не доверяешь командиру?

- Доверяю, но…

- Слушай, Малло`р. Был приказ, был инструктаж. Я не знаю, чем ты слушал.

Наверное, мыслями был уже в спальне нового домика. Девчонка – наш ценный
актив. Нам надлежит…

Но что именно им надлежит – Цири уже не узнала. Два железные сверла

вонзились в её виски, пробив череп насквозь. Она скорчилась в седле, до крови
закусив губу. И тут же, словно этого было мало, змеиный браслет предательски
обжёг запястье. Глубоко вздохнув, она выпрямилась и посмотрела вперёд, прямо
в голубые глаза чародея. Он улыбнулся и, раскрыв кулак, продемонстрировал
длинную тёмную цепочку. А затем отвернулся и пришпорил коня, догоняя
спутника.

Хочешь, я протащу тебя до столицы пешком и в цепях?

Цири машинально помотала головой, всё ещё ощущая в висках отголоски боли.
Больше она не испытывала судьбу.

Равнины понемногу становились пологими холмами. Она увидела впереди

свечение. На небольшом естественном возвышении, утыканном камнями, из
земли торчало два вертикальные серых валуна минимум в четыре человеческих
роста. Казалось, что неведомый великан вытянул из-под земли два каменных
пальца, держа между ними маленький светящийся шарик. А для них этот шарик
был огромным широким порталом, в который спокойно могли пройти два
всадника на лошадях. Опаловая масса неспешно закручивалась между валунами.
Воздух вокруг вибрировал. Кэльпи озадаченно остановилась, шевеля ушами – но
видя, что её серебристо-серый товарищ как ни в чем не бывало трусит прямо к
порталу, вскинула голову, всхрапнула и устремилась вперёд.

На той стороне был чёрный лес с пышным разнотравьем и частыми опушками.

Широкая дорога ныряла то вниз, то вверх. Где-то впереди виднелись небольшие
домики – там постепенно начиналась эльфийская столица Тир-на-Лиа.

Они остановились на ближайшем перекрестке. Светловолосый чародей что-то

вполголоса сказал своим спутникам в красных плащах, все дружно засмеялись – а
затем три всадника поскакали направо, мгновенно ускоряясь до галопа.

Теперь Цири и Илльриэн ехали вдвоём, а серые тени молча следовали за ними на
некотором отдалении. За весь день, проведенный в пути, эльфы в красном не
сказали эльфам в сером ни слова. Те, впрочем, отвечали взаимностью.

Они остановились возле низины, в которой приветливо журчал быстрый ручей.

Серые переглянулись и остались наверху. Они спустились вниз. Довольные
лошади тут же затрусили к воде.

В лучах закатного солнца Цири видела красноватые, золотые и зеленые

пятнышки, сновавшие туда-сюда в ручье. Впереди белел изящный мостик. За ним
с двух сторон начинались изумрудные поля. Стадо животных, весьма похожих на
коров – только крупнее и круглее – не торопясь переходило дорогу. Их
119/330
контролировали, периодически негромко тявкая, две большие черные собаки со
смешными хвостами колечками.

Кэльпи громко фыркнула, оторвавшись от водопоя, и ткнула серебристого

жеребца в бок мордой. Тот легонько заржал и махнул хвостом.

- Романтика. Скоро будем делить жеребят, - фыркнул Илльриэн, - тебе чёрного в

серую крапинку, а мне наоборот.

Цири нерешительно улыбнулась. Он проницательно взглянул на неё голубыми

глазами.

- Ну что? Уже, наверное, думаешь, как бы дёрнуть отсюда?

- Я здесь гость, а не пленница, - с достоинством ответила Цири. – Уйду, когда

захочу. И я сниму этот проклятый браслет, уж будь уверен.

- Какой браслет? – с интересом спросил волшебник.

Она с кислым видом потрясла у него перед носом тёмной цепочкой.

- Вот этот самый. Которым ты пугал меня сегодня. Который твой…командир

надел на меня, приказав явиться сюда через две недели.

На лице юноши расползалась улыбка. Он пытался её скрыть, но получалось

плохо. Цири напряглась, предчувствуя что-то очень нехорошее.

- Так-так, - задумчиво протянул он, раскрывая ладонь и с видом знатока глядя на

такую же цепочку. – Cплав двимерита с jadherne[26]. Блокирует магические
способности при полном комплекте. Также позволяет дистанционно
воздействовать на объект, - он подбросил цепочку, - ну, скажем, вёрст на десять
его хватит. А ты, значит, считаешь, что этот магический предмет способен
отслеживать чьи-то действия в другом мире?

Она вдруг всё поняла. Закрыла глаза, чувствуя, как в ней зарождается холодная
ярость. Он постучал пальцем ей по лбу.

- Ты в другом мире, понимаешь? В мире, настолько далеком, что здесь никогда не

было Сопряжения Сфер. Думаешь, мы разговариваем у этого ручья пять минут – и
за это время там проходит столько же? Нет! Там может пройти десять минут, или
десять лет, или десять веков. Всё зависит от точки, в которую ты попадёшь в
следующий раз…Наши миры как параллельные прямые, понимаешь? Ты, кстати,
знаешь что это такое – параллельные прямые?

- Значит, я могла и не возвращаться! - с горечью воскликнула она, даже не

замечая, что говорит это вслух.

Илльриэн презрительно фыркнул, но всё же не удержался от комментария.

- Если бы ты была эльфийкой – не могла бы. Потому что ты дала слово. Но для
вас, dh`oine, слово – пустой звук, а обещания ваши ничего не стоят. Только что ты
утверждала, что пришла добровольно – а теперь выяснилось, что тебя заставило
вернуться собственное невежество. Да, Цири, ты могла остаться. Могла
попытаться сбежать. Только это ничего бы не изменило. Ты и сама уже это

120/330
понимаешь.

Она рассеянно глядела на силуэты лошадей, пощипывавших сочную траву. Серые

стражники послушно ждали.

- Он всегда знает, где ты. Всегда. Не знаю, как это работает, но что-то мне
подсказывает...что в этом виновата ты сама.

- Замолчи! – резко сказала Цири, совершенно позабыв о том, что дерзить

чародеям - крайне скверная затея. Но он лишь тихо рассмеялся.

- Гостья, говоришь? Разве гости грубят хозяевам? Впрочем, спишем всё на

человеческую глупость…и твои бурлящие гормоны. А теперь, так и быть, можешь
задать вопрос, который вертится у тебя в голове всю дорогу.

- Все ваши чародеи такие же придурки, как ты?

- А знаешь, я ведь могу вырезать тебе язык щелчком пальцев, - весело ответил
юноша. – Так ты сразу станешь куда симпатичнее. Скажу потом, что так и было,
никто же не проверит…

Он даже не шевельнулся, но она почувствовала, как язык в её рту дёрнулся,

будто за него схватили рукой. Она инстинктивно замычала и схватилась за рот.

- Не забывайся, Цири, - уже безо всего веселья, сухо и резко продолжил эльф. –
Ты гостья лишь по нашей милости. Deard Rhuadri. Как ты уже поняла, у нас тут
большое влияние. И нам некогда возиться с глупой dh`oine, возомнившей себя
невесть кем лишь потому, что на неё пролилась часть чужого дара. Украденного
дара. Знающие провалили миссию и повесили всё на нас. Но мы будем терпеть
тебя, лишь пока ты послушна. Ты никому из нас не интересна. И ему тоже. Это и
есть ответ на твой вопрос.

На неё вдруг нахлынуло страшное деревянное безразличие. Она поняла, что

больше не хочет ни спорить, ни ругаться, ни бороться…она просто хочет
приехать куда-то, свернуться калачиком и смотреть на потолок, ожидая, пока к
ней придет сон и надеясь, что он не принесёт новых кошмаров.

Вдали зажигались разноцветные огни. Фонари над белоснежным мостом

осветили их лица тёплым жёлтым светом. У ног что-то зашуршало. Цири увидела
крупную мышь с шерстью голубоватого оттенка, огромными черными глазами и
ещё более огромными плоскими треугольными ушами. На конце голого хвоста
виднелся маленький пушистый шарик.

«Чужой мир. Другой мир. С чего я взяла, что смогу с ними договориться?
Возможно, я останусь здесь…навсегда».

- Поехали, - одними губами произнесла она.

- Погоди, - вдруг неохотно проговорил Илльриэн. – Командир велел передать тебе

кое-что. Что-то вроде…подарка.

Последнее слово прозвучало словно ругательство. Поджав губы, юноша вытянул

вперёд руки – в них возникла небольшая деревянная шкатулка. Она осторожно
взяла шкатулку. Та была очень лёгкой, гладкой и, в общем-то, самой обычной.

121/330
Подарок. Ей. Как странно. Что же там может быть? Она пыталась прислушаться к
ощущениям – но интуиция молчала. Нет, она совершенно не представляла, что
может быть внутри. Ей и хотелось, и не хотелось открывать. Где-то поодаль
фыркнули лошади. Вздохнув, она медленно откинула крышку...

Взвизгнув, она отбросила шкатулку. Деревянная коробка упала на бок. Её

содержимое вылетело и, подпрыгивая, покатилось по изумрудной траве. Цири
закрыла лицо ладонями, тяжело дыша.

Из шкатулки на неё глядели светло-серые, почти бесцветные глаза, в которых

теперь уже навсегда застыло выражение ужаса. Два круглых шара были гораздо
больше, чем ей всегда казалось. Полопавшиеся сосуды заливали белки
розоватым светом. Мясистые щупальца нервов поблёскивали в неярком свете,
словно стебельки.

Она смотрела в эти глаза, когда-то казавшиеся ей такими страшными, всего долю
мгновения, но каким-то образом безошибочно поняла – он не вытащил их из
трупа. Он вырвал их на живую. Своей собственной рукой в чёрной перчатке.

- Он также велел передать тебе, - невозмутимо продолжил Илльриэн, - что ты

можешь больше их не бояться. Теперь ты их хозяйка. Можешь делать с ними всё,
что хочешь.

122/330
Глава VIII

***
Коридор. Поворот. Галерея. Тридцать шагов по заросшей тропинке палисадника,
до кованой ограды с запертой калиткой. А потом - обратно. Галерея. Поворот.
Коридор.

За минувшие пять дней Цири выучила этот маршрут наизусть. Запомнила

расположение каждого камешка. Могла зарисовать по памяти всё, что было
видно сквозь ограду – сквозь прутья клетки, в которую непокорную Ласточку
посадили, невзирая на все обещания.

С тех пор, как поздним вечером Илльриэн привёз Цири в Тир-на-Лиа, она больше
не видела ни его, ни других Всадников. От заботы, которой важную гостью
окружили в прошлый раз, осталась лишь серая тень. Человеческие слуги,
приносившие еду и серую одежду, не произносили ни слова – лишь молча
кланялись. За кованой решеткой она видела безмолвных эльфов в плащах цвета
золы. Они наблюдали за Ласточкой, нахохлившейся в тесной клетке, и, конечно,
уже знали, что её ждет. А она не знала ничего. Сколько ещё это продлится?
Неделю? Месяц? А когда закончится – что потом?

Но она не позволила серому страху наполнить ее. Не стала угрюмой пленницей в

бесцветной одежде. Каждое утро она надевала один из многочисленных нарядов,
которые ей надарили Францеска с Идой, заплетала волосы, подводила глаза. Так
она становилась чуточку увереннее и спокойнее.

Цири как раз заплела сложную косу набок – вроде той, что была у Францески в
Крейдене - и одобрительно смотрела на себя в зеркало. Для эльфийской
пленницы, пережившей побег от жрецов, бандитов и ведьм, она выглядела
совсем неплохо: широкий пояс туго перетягивал светло-зелёную рубашку,
подчёркивая талию, а глаза казались ещё больше благодаря умелому макияжу.
Цири довольно хмыкнула, намереваясь поставить финальный штрих помадой –
как вдруг увидела эльфа в сером плаще. И откуда он появился?.. Стражник
скучающе посмотрел на неё, объявил, что завтра в полдень Совет Знающих
желает видеть её во дворце, и исчез прежде, чем она успела открыть рот.

Она немного посидела. Прошлась по комнате. Стала переставлять склянки и

опрокинула баночку теней. Затем взяла маленький пузырек с эфирным маслом из
Новиграда: аромат лимонника и полевых цветов напоминал ей о беспечных днях
с Геральтом и Йен. Окутав себя облачком цветущих полей, она стремительно
вышла из комнаты.

Пройдя привычные тридцать шагов, Цири в изумлении остановилась. Калитка

была чуть приоткрыта. Неужели серый страж забыл запереть пленницу? Или это
какая-то ловушка? Подумав долю секунды, она быстро прошмыгнула наружу.
Перед ней простиралась длинная галерея, за которой тянулись сады, беседки,
какие-то постройки. Повернув за угол, она замерла.

- Я просил полностью завершить перевооружение столичной части до

сегодняшнего вечера, - требовательно произнес знакомый голос.

- Так точно, командир…

123/330
- И какое слово оказалось непонятным? Завершить? Или полностью?

Прежде чем Цири успела что-то сообразить, она уже пряталась за широкой
колонной, прижимаясь щекой к холодному мрамору. Эредин неторопливо шел по
саду ей навстречу в сопровождении светловолосого эльфа в красном плаще.

- Виноват, командир. Мы ожидали, что вы вернетесь только завтра...

- Вот как. Надо думать, что нападения мы тоже ожидаем к определенному часу?
А перед этим получаем письменное уведомление?

Не удержавшись, Цири выглянула из-за колонны. Черноволосый эльф

остановился среди деревьев и пристально смотрел на подчиненного.

- Немедленно приступить к тренировкам с новым оружием, - зазвенел сталью его

голос. - Сегодня шесть часов, завтра шесть часов с самого рассвета. Всем –
солдатам, офицерам, чародеям. Вечером за вами присмотрит Арсус. Завтра с утра
лично я.

- Есть, командир, - пролепетал эльф.

- Сказал бы я всё, что думаю об этом, - продолжил Эредин уже обычным голосом,
– да только не привык выражаться при дамах!

Усмехнувшись, он повернул голову и посмотрел прямо в её глаза. Цири

вспыхнула, словно сухая осока. Как глупо! Она развернулась и побежала назад,
отчаянно проклиная себя, своё любопытство, открытую калитку…И, разумеется,
чуть не влетела в него. Он уже стоял в галерее, по привычке скрестив руки на
груди.

- Заблудилась, Зиреаэль? – холодно спросил эльф. – Или подслушивала? Имей в

виду, мои воины шпионов не любят. Запросто пустят магическую стрелу, которая
полетит за тобой даже в портал.

- Добрый день. Я здесь случайно, - учтиво ответила Цири. - Буду иметь в виду.

Он презрительно усмехнулся. Подошел к перилам, высматривая что-то в саду.

Затем вновь повернулся к ней.

- Раз уж ты нашла меня, - ведьмачка громко фыркнула, - подведем итоги твоего

маленького путешествия. Ты пыталась обмануть меня и сбежать, избавившись от
браслета. Это раз. Светила магией направо и налево. Это два. Попалась прямо в
лапы ведьм из Ложи. Это три.

Она не удостоила его ответом. Только что отчитывал своего солдата, а теперь
решил заодно отчитать и её? Не выйдет.

- Также в актив твоей поездки запишем погром, который ты учинила в том

приморском городишке. Подумать только, Зиреаэль! Сколько семей ты оставила
без денег прямо накануне эпидемии. Скольких детишек лишила дома и крова.
Теперь они умрут от голода и болезни…

- Плевать тебе на всех детишек. Ты только рад, что проклятых dh`oine станет
меньше!
124/330
- Я-то, может и рад, но ты…Ты же так ратуешь за каждую жизнь! Как ты там
говорила? Все хотят жить, смеяться, петь песни…Ну и как прикажешь петь
песни, сидя в долговой яме? Тебе доводилось когда-нибудь сидеть в долговой
яме, княжна Цири?

Она вновь вспыхнула, с ненавистью глядя на него.

- Я не княжна! И не смей учить меня морали, ты, чудовище!

Он в два шага оказался рядом.

- Может, мне стоит поучить тебя держать слово? Не лгать прямо в глаза? –
процедил он, буравя её злым зелёным взглядом. - Может, тогда с тобой можно
будет договариваться о чём-то, а не просто тащить на верёвке, как вздорную
козочку?

Цири угрюмо молчала. Как же он умел всё портить! Она столько раз
представляла себе эту встречу: как она спокойно поблагодарит его, убедит в
своём доверии, задаст вопросы...Но стоило ему явиться – опять всё покатилось
вкривь и вкось.

- С другой стороны, нас интересует результат, не так ли? – уже совсем другим
голосом продолжил Эредин. – И в результате ты здесь. Пришла сама, как мы и
договорились. Даже почти не нарушила сроки…моя послушная девочка.

Гадко улыбаясь, эльф медленно протянул руку - и,откинув пепельную чёлку со

лба, стал рассматривать внушительный лиловый синяк. Она вырвалась и
отступила на шаг, глядя на него с искренней неприязнью.

Он же даже не пытался скрыть довольного блеска в глазах. Это, несомненно, был

момент его триумфа. Он не просто поймал еë - он дал ей возможность сбежать.
Подарил крошечную надежду - а потом с наслаждением растоптал. Показал, что
никуда она не денется из ястребиных когтей.

А ведь у неë могло бы получиться...если бы не проклятая Ложа! Но кто мог сдать

её ведьмам? Узнать под искусной маскировкой? Никто ведь не знал, что она
вернулась на Континент, никто!

Цири вдруг замерла, глядя в насмешливые зелёные глаза. Все фрагменты

сошлись воедино. Она всё поняла - и ей захотелось разбить голову о ближайшую
мраморную колонну от того, какой идиоткой она была всё это время.

Он сам выдал еë Ложе. С помощью старой подруги Францески. Вот она, особая
роль, о которой говорила Шеала! И та блестяще разыграла свой маленький
спектакль - благородные эльфы спасают глупую Ласточку из лап ведьм...

Так вот в чём был план! Вот почему он так легко отпустил её! Он загнал её точно
зайца: повесил свой липовый браслет, вынуждая искать встречи с чародейками -
а сам уже расставлял ловушку.

Когда же он это всё придумал? Прямо в той комнате, пока изображал сочувствие
после её припадка? А она-то, дура, поверила, что он пожалел еë! Проникся еë
страхом и отчаянием. Отвратительный, мерзкий ублюдок. Худший из всех. Он
умудряется не врать на словах - но каждый его поступок пропитан ложью!
125/330
- Злишься на меня, - недоуменно произнес Эредин. - Но за что, моя Ласточка?

Она представила, как со всей силы впивается ногтями прямо в эту

самодовольную рожу. Как стирает с неë отвратительную подлую ухмылку,
оставляя взамен красные кровоточащие борозды...А вслух произнесла очень
холодно и спокойно:

- Ты обещал мне свою защиту, а в итоге я здесь оказалась пленницей.

- Про свои обещания я помню, - также холодно отвечал он. - Помнишь ли ты свои?
С основным договором мы разобрались. Но остался ещё один незакрытый счёт.
Наш личный счёт...

Цири глядела на эльфа с нескрываемым отвращением. Вот зачем он так

торопился в столицу! Спешил к ней, за исполнением своих "маленьких прихотей".
Решил забрать законную пятую долю добычи, прежде чем остальное получат
ведуны...Вместо ответа она молча потянулась к цепочке на шее. И тут же
почувствовала, как он крепко сжал её руку.

- Я велел тебе не снимать его, - процедил эльф.

Велел. Он ей велел, значит.

- Возвращаю. Здесь мне ничего не угрожает - в твоём безопасном мире, -

прошипела она, ощущая его горячие до мурашек пальцы.

- Ты не можешь его вернуть. Это дар. Ты знаешь, что такое дар? Есть в твоём
глупом языке такое слово?

- Ты умеешь дарить только боль и смерть! Не нужны мне твои дары!

В его лице ничего не изменилось. Он убрал руку.

- Тогда выброси его в воду. Пусть, наконец, обретёт покой.

Злость, накрывшая её с головой, вдруг схлынула, обнажив песчаный берег. Она

почувствовала неприятный укол. Ну и зачем она это делает? Ссорится с
могущественным эльфом, от которого, как ни крути, зависит её дальнейшая
судьба? Да и где бы она сейчас была без волшебного камня? Разве он не
пригодится вновь?..

- Прости. Я сказала чушь. Твой дар спас мне жизнь, Эредин.

Воин молчал, разглядывая пышные деревья в саду. Она робко заглянула ему в
лицо.

- Почему ты говорил, что я могу попросить помощи лишь один раз? Это какая-то
особая магия?

- Это чтоб ты не наглела, - равнодушно сказал эльф. – Я слишком хорошо тебя

знаю. Стоит протянуть тебе руку помощи - и ты тут же норовишь забраться на
шею.

Цири посмотрела на него с сомнением. Она, хоть убей, не припоминала, когда это
126/330
она изъявляла желание вскарабкаться на шею командира Красных всадников.

- Не знал, что тебе так неприятны мои подарки, - проговорил он чуть мягче. -
Прими последний.

Что-то нежное и прохладное коснулось её щеки. Он держал в руке большую

тëмно-красную розу. Лепестки скользнули по коже. Защекотали губы. Она
поспешно отстранилась и отвела взгляд, вдруг заинтересовавшись крошечным
паучком в углу галереи.

- Я не видела тут нигде таких, - зачем-то сказала Цири.

- Верно. Aen Elle предпочитают другие цветы. Более нежные, изысканные,

мягкие…

"Вот как? И зачем тогда меня трогал?"

- Дикая роза. Я нашёл её в южных садах у гор, - пояснил Эредин, протягивая ей

цветок. - Осторожней, ужасно колючая!

Она нерешительно взяла розу - и, разумеется, тут же укололась. На подушечке

выступила капля крови. Цири зачем-то вытерла её о лепесток. В воздухе
разливался сладкий розовый аромат - и что-то другое. Терпкое, пряное, с какими-
то незнакомыми и очень приятными нотами. Она вздохнула так осторожно,
словно воздух стал битым стеклом. И вытянула вперёд руку с браслетом.

- Могу ли я попросить о ещё одном последнем даре? - как можно язвительнее

произнесла она.

Он усмехнулся и осторожно сжал её запястье горячими пальцами.

- Может, не надо? Мне так спокойнее. Да и ты уже начала привыкать…

- Ласточкам нужна свобода, - тихо напомнила Цири, глядя ему в глаза.

Он смотрел на неё, медленно поглаживая большим пальцем запястье. И она не

уступала. Не прятала взгляд. Внутри что-то разрасталось, сладко и больно.
Рубашка из тончайшего шёлка вдруг стала грубой и начала натирать нежную
кожу. Терпкий аромат становился ярче, окутывая их обоих. Ну и что. Ну и пусть.

- Очнись, малышка. Я уже давно его снял, - услышала она откуда-то издалека
низкий голос.

Цири рассеянно посмотрела на запястье – и вдруг сжала его руку в своей. А

потом, сама себе удивляясь, прикоснулась дрожащим пальцем к перстню с
зелёной галочкой.

- Кто подарил тебе это кольцо?

- Одна волшебница, - равнодушно отвечал он.

- А это?

Она дотронулась до кольца с голубым камнем, буквально физически ощущая, что

заходит туда, где ей быть совсем не следует. В его лице ничто не дрогнуло.
127/330
- Другая.

- И...где они теперь?

- Мертвы. Обе.

Он аккуратно высвободил руку.

- Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство, - сухо сказал эльф. - Теперь твоя

очередь. Ты утверждала, что спешишь за какими-то ответами. Проигнорировала,
когда я предложил тебе вернуться и избежать всех последующих неприятностей.
Так что же, Зиреаэль? Нашла свои ответы?

- Нет, но...

- Значит, всё было зря, - перебил он. – И я навлёк большие неприятности на Энид
просто так. Ради твоих сиюминутных прихотей.

Она вдруг увидела на его скупом на эмоции лице чувство вины. И что-то ещё, ей
непонятное. Какой-то противный голосок внутри так и подначивал ответить, что
Францеска забудет обо всех неприятностях, стоит ему явиться в Доль Блатанну
лично...Но она чувствовала - сейчас нужно сказать совсем иное. Всего минуту
назад он улыбался, гладил её запястье - а теперь будто бы видел её впервые. И
ей это не нравилось. Ей это совершенно не нравилось.

- Нет, не зря, - тихо произнесла Цири. - Я видела Aen Seidhe. Рассказала им про
вас. Про тебя. Про то, что вы ищете способ открыть Врата...

Она подробно рассказала ему обо всех разговорах с эльфами. Эредин очень
внимательно слушал еë.

- У тебя доброе сердце, Цири, - задумчиво сказал он. - А теперь иди к себе.
Поставь цветок в воду - пусть поживёт хотя бы до утра. Я буду ждать тебя здесь.

- Зачем?

- Покажу тебе вечернюю столицу.

- Вынуждена отказаться, - проговорила она, с вызовом глядя на него. - Завтра в

полдень меня ждут Знающие. Я хотела бы подготовиться к встрече.

- Вынужден сообщить, - ласково ответил он, - что отказаться ты не можешь.

***
Они шли по широким мощёным улицам. Мимо больших зданий и маленьких
домиков, утопавших в пышной зелени, мимо невесомых кружевных мостов и
прозрачных каналов, мимо цветущих садов и мраморных фонтанов. Его
маскировка была гораздо искусней, чем её неумелые чары в Новиграде.
Встречные эльфы не обращали на них никакого внимания, видя перед собой
лишь неприметные лица, которые моментально выскакивают из памяти. Вот бы и
ей так уметь...

Поначалу Цири с любопытством разглядывала эльфийскую столицу. Пыталась

задавать вопросы Эредину - но тот отвечал рассеянно и односложно,
128/330
погружённый в свои мысли. Мало-помалу воцарилось молчание. Мимо мелькали
однообразно-прекрасные улицы чужого мира.

Они прошли через небольшой заросший парк, где в пруду плавали незнакомые
розовые и голубые птицы. Стайка остроухих малышей дралась на деревянных
палках, нацепив красные куски ткани. За ними присматривали несколько чёрных
собак с хвостами-бубликами. В застеклённой беседке звучала музыка, звенел
смех, мелькали силуэты танцующих пар. Как и всегда, когда она смотрела в
чужие освещённые окна, ей казалось, что именно там – счастливая жизнь, где
есть всё, чего она лишена: уют, душевные разговоры, планы на будущее...

Девушка сердито посмотрела на своего спутника. Даже не смотрит! Тащит, ну

точно как козу на верёвке. Цири вспомнила, что у него здесь есть какая-то леди.
Она представила себе еë - изящную эльфийку, как две капли воды похожую на
Францеску. Представила, как он неторопливо ведёт еë под руку, рассыпаясь
остроумием. Привлекает всё ближе, кружась с ней в танце. Наклоняется к ней в
тени деревьев…Цири резко остановилась – Эредин оглянулся и замер в паре
шагов, вопросительно глядя на неë.

- Я хочу знать, куда ты ведешь меня!

- Мы гуляем.

- Я не хочу гулять с тобой!

- Почему же?

"Я боюсь тебя", - хотела ответить она, но сдержалась. Он ведь ровно этого и
добивался. Для этого преподнёс ей деревянную шкатулку.

- Мне скучно. Ты даже не разговариваешь со мной.

- У нас не получается разговаривать, - спокойно ответил эльф. - Ты сразу

начинаешь нервничать. Ругаться, сыпать оскорблениями. Думаю, это не приносит
удовольствия ни тебе, ни мне. Поэтому наслаждайся красотой Тир-на-Лиа.

- Я бы предпочла наслаждаться красотой своего мира, откуда ты меня выдернул!

- В своём мире, - презрительно сказал он, - за пару недель ты трижды подвергла

себя смертельной опасности. Трижды. Теперь будешь жить здесь.

- Нет, не буду, - прошипела она, разъярённо глядя на него, - и даже не пытайся

меня удержать! Я уже один раз отправила тебя в реку, забыл?

- Поздравляю, Зиреаэль. Рад, что наша маленькая стычка до сих пор так
будоражит тебя.

Он отвернулся и пошёл дальше, вновь погрузившись в свои мысли. Она понуро

поплелась следом. Перейдя мост, они вошли в тенистую глухую рощу.

Ну и куда он тащит её? К своим Всадникам? А может, прямиком в эту чёртову

лабораторию? Или отведёт в какую-нибудь беседку и прикажет раздеваться…Она
зачем-то стала представлять, как он снимает с себя одежду, усмехаясь и
пристально глядя на неë. В воздухе вновь запахло чем-то терпким и пряным.

129/330
- Совсем не смотришь по сторонам, - недовольно сказал Эредин.

Эльф остановился и протянул руку к ветвям большого дуба. Цири настороженно

замерла. Но он лишь выудил из листьев бурую белку, молча посадил ей на плечо
и пошёл дальше. Белка сердито смотрела чёрными блестящими бусинками,
ожидая от неё орешков или хотя бы тыквенных семечек. В карманах было пусто.
Цири с виноватым видом протянула руку к ветвям - зверёк, пощекотав пушистым
хвостом руку, скрылся среди листвы.

Они вышли к большому озеру, заросшему кувшинками. На другом берегу

виднелось изящное деревянное здание с большой верандой и пирсом. Оттуда
доносились весёлые разговоры и нежная музыка.

- Поужинаешь со мной? - неожиданно спросил он.

Цири замерла, глядя на кувшинки. И тут же вспомнила, что обед ей приносили

довольно давно. Интересно, что скажут серые слуги, не увидев её в комнате?
Хоть бы их не наказали...

- Отказаться я, конечно же, не могу? - процедила она сквозь зубы.

- Конечно же, можешь. Я подумал, что тебе ужасно тоскливо сидеть взаперти.
Хочется погулять, посмотреть город. Но если тебе так плохо со мной - что ж, не
стану тебя принуждать. Тогда здесь наши дороги разойдутся. Ты вернешься
назад, в свою уютную комнатку - а я останусь тут.

Цири подавила в себе желание уйти немедленно. Посмотрела на тропинку,

убегавшую в рощу. Его маскировка, конечно же, растает без следа - и столичные
жители воочию увидят ту самую dh`oine, которую обвиняют в отравлении короля.
Серые силуэты вновь замелькали перед глазами…

- Серое гостеприимство или красное гостеприимство, малышка, - улыбнулся

Эредин, угадав её мысли. - Выбор за тобой.

- Нет никакого выбора, - резко сказала ведьмачка. - Ты принуждаешь меня пойти

с тобой.

- Нет. Я прошу. Прошу, Цири. Прими моё приглашение.

Он протянул руку. На миг – совсем чуть-чуть, буквально самую малость – она

почувствовала удовольствие. Могущественный эльф, которого здесь любили,
уважали и боялись, стоял перед ней и ждал еë решения. Помедлив, она
осторожно вложила ладонь в его руку.

- Дрожишь, - удивлённо сказал он, крепко сжимая её пальцы. - Неужели

замёрзла?..

Заведение было явно не для простых смертных. За столиками сидели эльфийки в

изысканных нарядах; драгоценные камни всех цветов и форм, привезённые из
далёких миров, вспыхивали в солнечных бликах. Их кавалеры жеманно тянули
слова и постукивали пальцами в дорогих перстнях. Цири в простой рубашке и
брюках выглядела здесь как оскорбление - к счастью, её никто не замечал.

Они сели прямо напротив озера. Красивая птица золотисто-охристого цвета

стояла среди кувшинок на одной ноге, изогнув длинную шею, и таращилась на
130/330
Цири. На веранде под сенью цветущих деревьев порхали разноцветные бабочки.
К столику моментально подскочил эльф в кипельно-белой рубашке с зализанной
светлой косой - по всей видимости, сам хозяин заведения. Он не отводил
почтительного взгляда от перстня на правой руке Эредина.

Пока эльфы разговаривали, Цири разглядывала птицу и озеро. Ей почему-то

стало жарко. Она расстегнула пару пуговиц на рубашке. Поправила рубин.
Глубоко вздохнула. Что ж, пора перестать быть дикой маленькой девочкой. Пора
становиться умнее. Если он так явно в ней заинтересован - может, она сумеет
что-то из этого извлечь?

- Я не пью вино, спасибо, - вежливо сказала Цири, когда перед ней оказался
бокал с тёмно-красным напитком.

Он послушно прикоснулся пальцем к тончайшему стеклу. Жидкость

стремительно теряла цвет, превращаясь в простую воду.

- Ух ты! А обратно можно?

Он почему-то засмеялся. И покачал головой. Она вздохнула ещё глубже и

посмотрела ему в глаза, соскребая со всех закоулков души доброжелательность.

- Эредин…

- Цири?

- Ты говоришь, что никогда не врешь.

- Верно.

- Тогда скажи мне, - она запнулась, зачем-то бросив взгляд на золотистую птицу.
- Скажи мне правду. Чего ты хочешь от меня?

- Хочу, чтоб ты попробовала каждое блюдо. И это вино. Иначе мой старый друг
расстроится. Он старается специально для моей дамы.

- Никакая я не твоя дама, - тихо сказала она, глядя на озеро. - Я твоя пленница.

Он молча сделал глоток вина.

- А если я сама угадаю? Ответишь?

- А если не угадаешь, - усмехнулся он, - то что?

Она смотрела на него, сердито сжимая губы. Она хорошо знала эту игру. И
совершенно не хотела играть с ним. Улыбаясь, он придвинул к ней свой бокал.

- Твоя награда - честные ответы, малышка. А это моя. Начинай.

Она медлила, не замечая, как кусает губы и нервно теребит рукава. Он

пристально смотрел на неё.

- Смелее, Цири. Спрашивай. Кстати, всё хотел сказать тебе...Мне нравится этот
запах. Запах полевых цветов. Аромат дорог и неизведанного. С этим ты угадала,
моя пташка.
131/330
Она фыркнула, не удостоив его и взглядом. Охристая птица не спеша чистила
перья среди лимонных кувшинок.

- Давай к делу. Ты собрался стать королём. Королём Народа Ольх.

- У нас не бывает королей, - рассеянно ответил он, поглядывая на озеро. - Мы не

зависим от воли раз и навсегда выбранного семейства, чья исключительная
добродетель передаётся по крови. Нам не нужна хозяйская рука. Все значимые
решения принимают несколько инстанций, между которыми распределены
полномочия. Этого достаточно.

- А как же король Ауберон?

- Ardayne[27] Ауберон. Это иное. Он привёл нас сюда. Вдохновил нас выжить и
превратить эти земли в цветущий сад.

"Какой славный сад на человеческих костях", - подумала Цири.

- Аваллак`ху ты говорил другое...

- То, что я говорил Аваллак`ху, он услышал и, полагаю, принял к сведению.

Цири не сдавалась.

- Хорошо. Пусть будет ardayne. Неважно. Всё равно ты собираешься им стать. Это
видно. Этого хотят твои Всадники. Они недовольны тем, что вам достаётся лишь
пятая часть, когда могло бы доставаться всё...

В его глазах наконец появился интерес.

- Значит, говоришь, мои солдаты болтают при тебе всякий вздор? Очень хорошо,
малышка. Мы с этим разберёмся. Только вот никак не пойму - при чём тут ты?

- Ты хочешь, чтобы я поддержала тебя. Была заодно.

- И как же ты меня поддержишь? Не спорю, порой ты бываешь довольно

убедительной, моя Ласточка. Но для этой задачи тебе придётся обзавестись
парой острых ушек. И перестать быть такой...

- Уродиной? - резко перебила Цири.

- ...Категоричной в некоторых суждениях. Одним словом, ты не угадала,

малышка. Попробуй ещё раз. И попробуй вино.

Она осторожно сделала маленький глоток. Терпкое сухое вино распалось на

языке множеством дразнящих нот. Внутри разливалось тепло.

- Что ж, допустим...Но чего ты точно хочешь - чтобы я открывала вам порталы. В

мой мир. В другие миры. Чтобы твои Всадники привозили больше рабов... и что вы
там ещё привозите. Устраивали всюду пожары и смерти, ты ведь так это любишь!

- Может, я и хотел бы, - пожал он плечами, - но ты разве умеешь открывать

порталы?

132/330
- Нет.

- А когда научишься – станешь?

- Ни за что!

- Вот видишь. Пей, малышка. Это хорошее вино.

Она послушно сделала ещё один глоток. И, не удержавшись, ещё. Для

следующего вопроса ей была нужна вся её смелость.

- Продолжай, Цири, - улыбнулся Эредин. Кажется, ему всё происходящее очень

нравилось. Он откинулся на спинку плетёного кресла и неторопливо разглядывал
её камень, рубашку, губы. Ей стало неловко. Тело словно одеревенело. Последний
раз еë так назойливо рассматривали в нильфгаардском трактире, когда она была
голубоглазой красоткой. Что это с ним? То не смотрел на неë вовсе, а теперь вон
как пялится - не оторвать!

Она отчего-то закашлялась. И отпила ещë немного вина.

- Ты хочешь, чтобы я... исполнила предназначенное для тебя. С тобой, то есть...

- Ничего не понимаю. Скажи яснее, Цири.

- Что тут неясного? - раздражённо бросила она. - Ты хочешь ребёнка! Хочешь,

чтобы я родила этого вашего чудо-ребёнка...от тебя!

На его губах медленно расползалась плотоядная улыбка. Тело зазнобило. От

духоты стало больно дышать. Она зачем-то стала считать вдохи, моля неизвестно
кого, чтобы эта глупая пауза наконец закончилась.

- Я помню твой взгляд в той беседке... - заговорил он своим особенно низким

голосом, продолжая глядеть на неё в упор. - Когда это началось, Цири? Тогда?
Или раньше?

- Не знаю, о чём ты!

- Ребёнок - это результат, но есть ведь ещё процесс. Так что тебя интересует
больше? Результат? Или всё-таки процесс?..

- Отвечай! - почти закричала она.

Улыбка исчезла. Он долго молчал. В зелёных глазах вдруг появилась грусть.

- Маленькая пташка...ты даже не представляешь, о чем говоришь, - тихо сказал

эльф. – Нет, Цири. Я совершенно не хочу, чтобы ты стала матерью моего ребёнка.

Она молча выпила вина.

- Ну а ты? - хмуро сказала ведьмачка, отодвинув бокал и встряхнув пепельной

косой. - Не хочешь ничего узнать обо мне?

- Только то, что расскажешь сама, - вновь дразняще улыбнулся он, продолжая
внимательно изучать её глаза и губы. - Это и есть ответ на твой вопрос, малышка.
133/330
Мне нужно только то, что ты сама захочешь мне дать. Не больше. И не меньше.

- Я ничего не хочу тебе давать! - вспыхнула Цири.

- Значит, мне ничего и не нужно.

Она была готова вскочить и уйти с этой уютной веранды с разноцветными

бабочками - назад, в маленькую душную клетку. Лишь бы оказаться подальше от
его глупых ухмылок и лживых ответов!

- Я придумал вопрос, Цири, - Эредин примирительно улыбнулся и протянул руку к

виноградным листьям, увивавшим столб. На его ладонь сел малёнький
серебристый мотылек.

- Слушаю.

- Тебе доводилось видеть сон, - тихо сказал он, внимательно глядя на неё, - в
котором мы так же, как сейчас, пили с тобой вино из одного бокала? Только там
было море. И на тебе было зелёное платье. Красивое такое, длинное...

- Нет. Нет, - поспешно выпалила Цири. Рука, которую она зачем-то оставила на
ножке бокала, предательски дрогнула - прекрасное вино осталось бы на
скатерти, но его тяжёлая горячая рука уже лежала сверху. Мотылек заметался
под потолком.

- Тише, тише, - шептал Эредин, поглаживая её по тыльной стороне ладони. Она

не шевелилась – лишь рассерженно смотрела на него, кусая губы. Жар
разливался по телу и заливал всю веранду. Рубашка вновь царапала кожу, мешая
дышать. Золотистая птица, вспорхнув, перелетела на другую сторону озера.

Он осторожно забрал бокал.

- Ну нет так нет. За тебя, Цири.

Он прикоснулся губами к стеклу – там, где едва виднелся розовый отпечаток её

помады.

***
Когда они покинули веранду, солнце уже стремилось к земле, наливаясь
малиновым светом. Но они не повернули назад. Они продолжали идти - и были
уже где-то на окраине столицы. Редкие домики окружали просторные сады.
Дорога уходила наверх, извиваясь между пологими холмами, сплошь покрытыми
изумрудной зеленью. Цири начала уставать - ступня с переломом, излеченным
магией, всё ещё побаливала. А он шёл и шёл вперёд, будто забыв про неë. Они
перешли небольшой лесной ручеёк и вновь стали подниматься наверх.

- Я был в твоём мире дважды, - вдруг заговорил Эредин, мельком взглянув на

свою спутницу и чуть замедлив шаг. - Один раз с Deard Ruadhri. Второй раз я
пришёл один. И попал в беду. Точнее, сам навлёк на себя беду своей глупостью.
Так или иначе, я был почти что труп. Вороньё уже подбиралось ко мне,
намереваясь пообедать. Ни одной живой души в той глуши, конечно же, не было,
да и быть не могло. В общем, вернейший конец. Представь себе моё удивление,
Цири, когда я очнулся и понял, что всё ещё жив. И когда понял, что меня спас
человек. Хотя ты говоришь, что ведьмаки – не люди…

134/330
Он замолчал. Она не отводила от него взгляда - и терпеливо ждала. Впереди
замаячила широкая мраморная лестница с растрескавшимися ступенями.

- Твой отец получил там заказ. В глухих землях у истоков Понтара, неподалёку от
развалин Лок-Муинна. Какое-то чудище - я уж и не вспомню название -
повадилось там хозяйничать. Сначала уносило скот, потом перешло на
деревенских детей. Он ехал с твёрдым намерением избавить местных крестьян
от беды, с полным набором эликсиров и трав. А пришлось всё потратить на меня.
На полумертвого бесполезного эльфа. С другой стороны, позже, когда мои
способности начали возвращаться, я призвал то диковинное существо и приказал
убраться навсегда. Но денег ведьмаку всё равно не заплатили – головы-то он не
принёс. Вот так бесславно закончилась его охота. И начался наш долгий
совместный путь до ближайшего тракта. Я подманил ему немало дичи - надеюсь,
ваши местные лесные духи простят меня. И даже пару раз превратил кленовый
сок в вино. Ведьмак очень удивлялся. Жалел, что нельзя проделать то же самое с
водой...

Цири засмеялась. Мраморная лестница привела их на плоскую вершину высокого

холма. Город остался внизу.

- Мы расстались у развилки, ведущей на большой тракт. Прощаясь, я сказал

Геральту из Ривии, что верну долг, если судьба вновь сведёт нас. Я знал, что
больше никогда его не увижу. И всё же чувство незавершённости не оставляло
меня…

- Давно ли это было? – спросила она, следуя за ним по тропинке, усыпанной

крошкой, мимо маленького позеленевшего фонтана, в котором купались воробьи.
Эльф задумался.

- В твоём мире в тот год, кажется, случился переворот в Нильфгаарде. А в Цинтре

короновали нового монарха. Рёгнера.

Почти сорок лет назад...Её, Цири, тогда ещё не было на свете - как и её матери
Паветты. А юная Калантэ только-только вышла замуж за Рëгнера из Эббинга.

- А в твоём?

- С тех пор, как я вернулся, - тихо ответил он, - прошло двадцать лет. Три месяца.
И пятнадцать дней.

- Так значит, в вашем мире время идёт медленнее примерно в два раза?

- Нет. Время здесь идёт так же. Почти так же - наш год на двенадцать дней
меньше вашего. Чтобы совершить переход в другой мир, мы находим доступные
точки во времени. Иногда между ними могут быть годы, иногда десятилетия...
Понимаешь?

- Да. Но почему он никогда не рассказывал мне...о тебе?

- Полагаю, ведьмачья жизнь полна куда более ярких приключений, - усмехнулся

эльф. - Схватки с монстрами, путешествия, красавицы-чародейки...А в той
неудачной охоте не было ничего примечательного. К тому же, как ты верно
заметила, собеседник из меня скучный.

- Неправда! - горячо сказала она, и тут же, смутившись, добавила сердитым

135/330
тоном. - Долго нам ещё идти?

- Мы пришли.

Перед ними были две цветущие яблони. Белые цветы пенным кружевом оплетали
ветви, периодически срываясь на землю отдельными каплями. Закатное солнце
окрашивало их в розоватый цвет. Сладкий аромат наполнял воздух. Вокруг
деловито роились пчёлы.

Она вдруг вспомнила совсем другие яблони, чьи ветви клонились к земле под
тяжестью плодов на острове, окутанном туманом...Здесь так же тихо журчала
вода – но кроме них не было никого. Сад был пуст. Лишь вдали виднелся большой
дом. Цири в недоумении повернулась к эльфу.

- Но ведь другие яблони и вишни – там, внизу – уже отцвели…

- Да. Уже осень. Но эти цветут, когда хотят. Цветы распустились несколько дней
назад, а до этого их не было много лет. Их здесь посадила одна волшебница.
Необычная даже по нашим меркам.

В другой раз она бы обязательно расспросила подробнее - но сейчас словно

боялась расплескать тягучее, пронзительное и сладкое чувство, охватившее её.
Они стояли и молча смотрели, как белоснежные лепестки плавными кругами
опускаются наземь.

- Так вышло, Цири, что я тоже потерял всех, кого любил. Кто-то из них уходил
прямо на моих глазах. С кем-то я прощался на время - а на самом деле, навсегда.
Я бывал во многих мирах. Мне ужасно хотелось верить, что где-то есть и тот,
куда ушли они. Они ведь не могли исчезнуть без следа. Они просто не заслужили
этого. Но где бы я ни был, сколько бы ни искал...я ничего не нашёл. Я видел
существ более древних и гораздо более мудрых - никто из них не нашёл тоже. И
однажды, стоя здесь, перед этими яблонями, я понял - всё, что они мне говорили,
осталось со мной. Всё, чего они для меня хотели, всё, во что верили, осталось
жить. Я знаю, что они сказали бы мне в трудную минуту. Я слышу эти слова –
потому что они всё ещё здесь.

Эльф медленно протянул руку к белоснежной ветке. Несколько лепестков упало

в его раскрытую ладонь.

- Ты хочешь потратить свою короткую жизнь на поиски среди тысячи миров,

малышка. Но там их нет, Цири. Они остались с тобой. В тебе самой. Найди их. И
тогда ты вновь услышишь их голос. И в шелесте этих яблонь ты услышишь шёпот
тех. Вот и всё, что я хотел тебе сказать.

Она вдруг испугалась, что он развернется и уйдет, оставив её одну. Но он не

ушёл. Он стоял рядом и смотрел задумчиво, словно не понимая, что с ней делать
дальше. А она решила всё за них обоих.

Она знала, что это неправильно. Знала, что пожалеет. Но ей до смерти надоели
эти игры. Эта пляска жара и озноба. И одиночество, которое ложилось с ней в
кровать изо дня в день. Ложилось с ней – и просыпалось с ней.

Цири вдруг вспомнила, как первый раз прыгнула в море с высокого обрыва,
сбежав от слуг с мальчишками в один из летних дней на Скеллиге. Страх
сковывает и душит, но всё, что нужно – решиться на один маленький шаг. Один
136/330
шаг - а потом ничего уже от тебя не зависит...

Она сделала шаг вперёд. Молча прижалась к нему, слушая медленный стук его
сердца. Несколько ударов. Несколько болезненно долгих секунд. А затем он
положил руку на её талию, крепче прижимая к себе. Погладил волосы.
Прикоснулся к щеке и осторожно приподнял подбородок, вглядываясь в
изумрудные глаза до самого дна.

В малиновом воздухе поднялся ветер. Белые лепестки медленно танцевали

вокруг, опускаясь им на плечи.

"Это был не снег. Это был вовсе не снег", - мелькнула в её голове мысль, ставшая
последней. Он наклонился к ней.

Море захлестнуло еë с головой. Смыло все мысли, звуки, краски. И лишь когда
оно отступало, давая ей судорожно вдохнуть, она с необычайной яркостью
слышала неистовое стрекотание цикад, чувствовала холод ветра, ощущала
сладкий запах яблонь вперемешку с пряно-терпким ароматом. А затем очередная
волна вновь тащила её в пропасть.

Когда он, наконец, отпустил её, вокруг было уже темно. Внизу зажигались
разноцветные огни.

- Где мы? Чей это дом? - шёпотом спросила она, дрожа от вечерней прохлады и
чего-то ещё.

- Мой, - спокойно ответил он. И легко, точно пушинку, подхватил еë на руки.

***
- Ты ведь обещал, что не будешь покушаться на мою честь, - слабым голосом
сказала Цири. И, не удержавшись, глупо хихикнула. Необычайно мягкий мех
приятно щекотал кожу.

Она была мягкой, пустой и словно прозрачной. Лежала, уткнувшись в него носом,
точно котёнок. А он медленно обводил рукой изгиб её тела.

- Всë верно, малышка. Мои желания вполне невинны. А вот твои...

- Нет!

- Ты набросилась на меня, едва мы вошли в дом. Я и опомниться не успел!

- Ничего подобного!

- Моя Ласточка...я уже начинаю привыкать к твоему странному языку. В котором

"нет" значит "да", а "ничего подобного" значит "очень".

Она засмеялась. А потом укусила его за плечо.

В его доме было темно, тихо и не было никого, кроме них двоих. Выяснить, кто
первым бросился срывать одежду с другого, было уже невозможно. Да и
совершенно не нужно.

- Расскажи мне...о своей пустяковой просьбе.

137/330
- Хотел, чтоб ты рассказала мне свою историю, - улыбнулся Эредин, пропуская
между пальцев пепельные пряди, чуть волнистые после косы. Из волос выпала
пара белых лепестков.

- Что же ты хочешь знать?

- Всё. Что ты помнишь о родителях. Как ты встретила ведьмака, - он провёл

пальцем по щеке чуть ниже шрама. - И кто оставил это.

Цири долго молчала. Затем положила голову ему на грудь, свернувшись

калачиком. Его сердце стучало всë так же мерно и спокойно. Он погладил её
бедро.

- Долго получится...

- У нас есть время, малышка. Вся эта ночь - наша.

Что-то холодное и серое кольнуло изнутри.

- Я должна вернуться, - угрюмо сказала Цири. - Меня будут искать!

- И зачем же тебя искать? Ты тихо сидишь в своей комнатушке, - он наморщил

лоб, словно вспоминая что-то. - Просила слуг не беспокоить, потому что
готовишься к завтрашней встрече...

Она в недоумении уставилась на него. И вдруг вспомнила розу с каплей своей

крови.

- Ты украл меня! - Цири хотела сказать это сердито, но получилось почему-то с

искренним восторгом. Она облизнула губы. Глаза заблестели.

- Не украл, а обменял, - уточнил Эредин, крепче прижимая её к себе. - Оставил им

тот милый цветок, а себе забрал настоящую розу. Настоящую дикую розу из
южных садов у гор[28]!

Она всë ещë колебалась. Но, в конце концов, почему нет? Должна же хоть одна
живая душа знать её историю? Пусть это будет он... самый странный эльф из
всех, что она встречала.

Цири протянула руку - маленький зеленоватый шар света повис в воздухе, а

затем медленно поплыл в угол. Эредин смотрел на него. В его зрачках мерцали
зелёные светлячки.

И она стала рассказывать. Сначала неохотно и скупо - затем всё больше,

подробнее, громче. Она и сама удивлялась тому, с какой яркостью давно
пережитое оживало в ней. А он слушал. Лишь когда она дошла до самой
страшной части, и голос предательски задрожал, он притянул еë к себе - и долго
целовал её лицо.

- Что же было дальше? - тихо спросил он, вновь скользя ладонью по крутому
изгибу. - После того, как ты поехала в замок Камелот с тем рыцарем?

- Дальше...А дальше было всё то же самое. Могучие короли спрашивали меня,

могу ли я перенести их армию на земли врагов. Доблестные рыцари обещали

138/330
золото за то, что я открою дорогу для новых славных завоеваний. Прекрасные
дамы просили увидеть в будущем, как скоро умрут их соперницы. А одна
паскудная ведьма даже порывалась раскрыть секрет моего дара, раскроив меня
по швам…к счастью, Мерлин выручил. И тогда я решила скрыть свой дар. Просто
забыть о нём. Хотела стать...

- Обычной, - подхватил он, - нормальной. Обрести покой. Завести уютный дом,

прожить счастливую жизнь с тем прекрасным юношей...Что же пошло не так,
Цири? Почему не получилось?

Она не ответила. Она и сама не знала, что за неведомая сила гнала её всë дальше
сквозь миры.

Может, дело было в тоске по родителям и хрупкой вере в чудо. Или в

предназначении, незримо влекущем крошечную песчинку по водовороту событий.
А может, всё дело было в том, что ласточка вовсе не искала весеннего тепла и
голубого неба. Её неотвратимо влекла тьма. Тьма, сопровождавшая и
окутывавшая его.

Они молчали, тесно прижимаясь друг к другу. Дверь из спальни на террасу была
открыта. В зеленоватом мерцающем свете виднелись тёмные силуэты яблонь, с
которых продолжали осыпаться снежные лепестки – а вместе с ними осыпались
шипы гордой дикой розы.

И вдруг она увидела еë - маленькую девочку, которая когда-то спряталась,

испугавшись багрового пожара на улицах Цинтры. Спряталась - и больше
никогда не показывалась, так, что Цири уже и забыла о ней. Но теперь подняла
голову - и восхищённо смотрела на танцующие белые хлопья, доверчиво
прижимаясь к его горячему телу.

- Я просто хотела вернуться назад, на большой тракт, - вдруг заговорила Цири

тонким голосом маленькой девочки. - Просто ехать с утра до вечера вместе с
ними. А потом ночевать у костра. Слушать байки в трактирах, находить
приключения, грустить и смеяться с ними. Просто ехать и ехать - без цели. Без
боли. Без конца...Я знаю. Мне никогда больше не вернуться туда. Никогда.

Он ничего не ответил. Погасил зелёный шар одним движением ресниц. А затем

притянул её к себе - и больше уже не отпускал. И ни о чём не спрашивал.

139/330
Глава IX

Она проснулась одна. Солнце метко выстрелило в глаза обжигающей

вспышкой.

Одна. Постель больше не была мягкой и теплой – она стала душной и стыдливо
покинутой. Одиночество вновь ласково взяло за горло. Цири дёрнулась, торопясь
скорее покинуть пустой дом...и не смогла даже шевельнуться. Неведомая сила
придавила её как муху. Тело налилось свинцовой душной тяжестью.

Он обманул её! Заманил в ловушку. А теперь ушёл, исполнив роль. Оставил её –

доверчивую ласточку с вырванными перьями, которую теперь отвезут куда
потребуется. Сделают с ней всё, что захотят. А он, усмехаясь, будет наблюдать…

Она напрягала все силы, пытаясь вернуть контроль над телом. Пытаясь
закричать, позвать на помощь, сделать хоть что-нибудь. Тщетно. Она одна. Одна.
Теперь и навеки. Холодный бур отчаяния с размаху вошёл в сердце.

…Цири в ужасе распахнула глаза - их тут же обожгла вспышка солнца. В ушах

взорвалось оглушительное пение птиц. Это был сон. Краткий миг страха на
исходе первой за долгие месяцы ночи, которую она провела безо всяких снов.

Он никуда не ушёл. Лежал рядом, властно прижимая её к себе. Во сне его лицо
было расслабленным и вовсе не хищным. На чётко очерченных губах, не
изломанных очередной гримасой, застыла лёгкая полуулыбка.

Ей было душно от его жара, тяжёлой руки, одеяла, которым он накрыл её ночью.
Ему же одеяло было не нужно вовсе, и она - сначала осторожно, затем всё более
пристально - стала рассматривать его тело в розоватом утреннем свете. Широкие
плечи, крепкий торс, изрезанный узором мышц, множество застарелых бурых
шрамов и свежих ран. Цири зачем-то попыталась найти на его бедре след от
своего меча - затем, внезапно смутившись, посмотрела наверх, в изголовье
кровати. На деревянной спинке висел её плетёный широкий пояс. Внутри к нему
был прикреплён охотничий нож. Лезвие призывно блеснуло, подсвеченное
красным солнцем. Цири равнодушно отвернулась. Вытянула руку и осторожно
прикоснулась пальчиком к его широкой груди.

"В нём есть всё, что мне нужно. Всё, что притягивает меня, - вдруг подумала она
с необъяснимой грустью и необычайной откровенностью перед собой, возможной
только на рассвете. - И зачем судьба сделала нас врагами? Мы могли бы повидать
вместе сотни миров. Засыпать и просыпаться вместе. Мы могли бы...могли бы
прожить вместе целую жизнь! И нам бы не стало скучно".

Но тут же, пробуждаясь от крепкого сна, сердито заговорил голос её разума. Он

втолковывал, ругал, выговаривал, а она растерянно водила ладошкой, которую
некуда было деть, по горячей груди своего похитителя.

Неужели она обо всём забыла, оказавшись в его постели? Об острове яблонь,
затерянном среди миров. О пламени пожаров, которое охватит Континент, если
эльфы добьются цели. Нет. Вовсе нет. Она не забыла.

Неужели она, глупая дурочка, могла хоть на секунду поверить, что она ему
интересна? Нет. Конечно же, нет. Она всё понимает. Она - не больше чем ценный
140/330
актив. Маленькая фигурка на шахматной доске, которую надлежит держать
поближе.

А может, она думает, что это…повторится вновь? Может ей, одинокой глупышке,
даже померещилось, что это будет…продолжаться? О, нет. Конечно же, нет.
Вчера его влекло лишь любопытство и мужской азарт, лишь её непокорность и
желание сорвать запретный плод.

И он сорвал. Он попробовал. Теперь он проснётся и отведёт её к ведунам. А

может, просто зло взглянет и прикажет убираться вон. Или станет насмехаться
над еë вчерашними неумелыми ласками...

Цири вспыхнула, ловя воздух скривившимися губами. Ни за что. Никогда. Бежать,

сейчас же! Выскользнуть из его объятий, покинуть безмолвный дом и навсегда,
навсегда забыть дорогу сюда - и в тот уголок памяти, где всё ещё жива эта ночь.
Она малодушно досчитала до пяти. Потом до десяти. И снова до пяти. Лишь
потом медленно оторвала ладонь от его груди и стала осторожно выгибаться…

Горячие руки сомкнулись вокруг её тела.

- Куда-то спешишь, малышка?

В насмешливых зелёных глазах не было и капли сна.

Обман. Опять обман. Везде у него обман! Цири с остервенением дёрнулась,

понимая, что это бесполезно.

- Ты следил за мной! - зашипела она.

- Не мог упустить момент, когда моя Ласточка наконец-то спрятала свои острые
коготки.

Она зачем-то улыбнулась. Он вдруг оказался совсем близко. Вдохнул воздух

возле её уха.

- Сначала соблазнила меня, а теперь убегаешь? Так не пойдёт…

Цири слабо трепыхнулась в его руках. Попыталась зарыться в мягкие простыни,

точно пташка в песок – но увы, она была той пташкой, что сама бросилась в
ястребиные когти. А он лишь тихо смеялся, щекоча её шею. Наслаждался
румянцем на девичьих щеках и неловкими попытками спрятаться в его же
постели.

Вчера он испил до дна её торопливое бесстыдство. Вокруг стояла кромешная

тьма, и в ней осталось лишь шумное дыхание, и пряная терпкость, и жаркая
теснота тел. И лишь потом, когда непоправимое случилось между ними, а она
стала совсем пустой, и податливой, и мягкой, сквозь тьму стали проявляться
краски. Теперь же вокруг – перламутровые блики рассвета, а он не торопясь
пробует новое – её смущение, её робость, её стыд - с тем же неизменным
удовольствием.

- Я ведь обещал тебе, что однажды мы проснемся вместе. Разве ты забыла?...

Она перестала вырываться. Нет. Сердце рухнуло, вдребезги и бесповоротно. Нет!

141/330
- Прекрати! – сердито вскричала она, на самом деле умоляя, умоляя его
остановиться, не продолжать…Но он был безжалостным Ястребом. Он ласково
склонился над ней.

- Это всё было, Цири. Ты и я. Мы оба видели эти сны. Вместе.

Она торопливо зажала ему рот. Зашипела – резко, невнятно, зло. Сжалась в
комок.

Ложь. Очередная мерзкая похабная ложь! Сны не имеют ничего общего с

реальностью. Она выучила это ещё из наставлений Йен. Твердила себе,
просыпаясь по утрам. Шла по этой твёрдой земле, не ведая сомнений. А теперь
земля поплыла под ногами – и она, кувыркаясь, летела прямо во тьму.

На лицо словно высыпали жгучего перца. В горле засвербило, затолклось,

закололо. Он знает...Знает! Всё, что она шептала во сне. Всё, о чем мечтала. Всё,
что доверила ему, своему призраку, не доверив даже самой себе наяву. Всё это
он, всё это был он! Он пророс в неё, заполнил изнутри, осквернил её. И всё это –
лишь для того, чтобы заманить её сюда. А она, дура…

- Подонок! Извращенец! Пусти! – кричала она на всеобщем[29], яростно вырываясь

из стальных объятий. - Как ты смел! Ты травил меня этими снами! Заставлял…
меня…

Он вдруг оказался прямо над ней. Крепко взял за подбородок, заставляя

заглянуть в холодные глаза. Смоляные волосы упали на её лицо, окончательно
стирая утренний свет. Цири затихла. Ей вдруг показалось, что сейчас хрупкие
кости треснут.

- Ложь, Зиреаэль. Очередная ложь. Я устал от твоей лжи. Кого ты хочешь

обмануть? Меня? Себя? Кого? Ты хотела меня всё это время! Думала обо мне,
пытаясь уснуть рядом с очередным человечьим самцом. Звала меня во сне. Звала
так громко, что я услышал даже сквозь бездну времени и пространства! Хочешь
правду, малышка? Это не я нашел тебя. Мне бы не хватило сил. Это ты нашла
меня! И вернулась ты не потому, что я заставил - а потому, что ты хотела. Вот
правда, моя Ласточка. Прими её. И саму себя…

Она лишь хрипло дышала, с ненавистью глядя на него. Грубые пальцы

разжались. Он нежно погладил щёку под шрамом. В глаза вернулось прежнее
насмешливое выражение.

- Кстати, не могу не отметить, что для столь юной особы у тебя чрезвычайно
смелая фантазия. Ты помнишь нашу встречу на той полянке, залитой лунным…

- Thaess aep![30] – заорала она так, что в люстре над ними задрожали все
перламутровые стеклышки.

Эльф с интересом взглянул на её лицо, достигшее пунцового оттенка.

Ухмыльнулся. Но Цири уже ничего не замечала. В глазах загорелся шальной
блеск. Она глубоко вздохнула и рванула вперёд.

- Правда, говоришь? А хочешь настоящую правду? Вот она – ничего ты от меня не

получишь! Ни-че-го! Думаешь, я не понимаю, зачем это всё? Решил, что я
размякну и буду с тобой заодно? Открою тебе портал куда угодно? Чёрта с два

142/330
тебе, а не порталы! Я знаю все твои планы! Все ваши планы! Не будет никакого
ребенка, слышишь? Режьте, уговаривайте, пытайте. Бесполезно! Я не выпущу вас
отсюда! Будете сидеть здесь, ясно? – она нервно рассмеялась прямо ему в лицо. -
Вместе со всеми вашими чванливыми безнадежными планами. Вот она, правда,
Эредин! Как тебе нравится такая…

Её правда, резкая и беспощадная, утонула в его нетерпеливых губах. В спальне,

залитой румяным светом, наконец наступила тишина.

- Мне нравится твое лицо, когда ты злишься, - уточнил он какое-то время спустя.
– Твои глаза так чудно сверкают. Ты из тех редких женщин, которым идёт гнев…

Она лишь плотнее сжала губы. Напрягла мышцы, пытаясь отстраниться.

- Слышишь меня? Всё бесполезно, слышишь? Ничего не получится! Можешь…не

мучиться больше…

Рассветные краски стали ярче. Птичье пение усилилось.

- Пожалуй, я еще помучаюсь, - прошептал он ей на ухо. - И ты тоже. Тебе ведь

понравилось мучиться со мной, Цири?

Она сердито уперлась ладошкой ему в грудь.

- Воображаешь, что я без ума от тебя, да? Слишком много о себе воображаешь!
Если хочешь знать - не так уж ты и хорош. Бывало и получше!

Его глаза сердито вспыхнули – и Цири тут же расплылась в торжествующей

улыбке. Но он лишь рассмеялся своим особенно низким смехом.

- Значит, мне ещё повезло! У меня хотя бы стёкла остались целы...

С минуту они глядели друг на друга. Она - с искренней глубокой неприязнью. Он

– насмешливо, чуть склонив голову. А потом он вновь засмеялся – легко и
беззаботно – увлекая её за собой прямо в ворох розоватых от солнца простыней. С
разговорами было покончено.

Ну…и что же здесь такого? Она ведь уже взрослая, совсем взрослая, верно? Цири
шумно вздохнула. Изогнулась в его руках, вяло пытаясь вырваться. И потом, он
ведь не оставил ей выбора! Не оставил... Дал понять, что с ней будет, ещё тогда,
перед озером. Если она откажет ему. Откажется быть его…любовницей.
Любовницей. Странно, но ей даже нравится, как это звучит. Чёрт, она что, теперь
и думает на Старшей речи? Цири тихо засмеялась, зарываясь носом в мягкие
черные волосы. А может, он просто опоил её этим своим вином? Но сейчас уже
утро, а она почему-то всё пьянее с каждой минутой, и уже даже мысли даются с
трудом, растекаясь по телу влажным жаром…

В конце концов, уж лучше здесь, в его постели – чем там, в душной клетке. Верно
ведь? Верно. И вообще-то…вообще-то это можно даже использовать. И правда.
Разве не в этом её шанс? Стать ближе всех. Войти в доверие и выведать всё.
Постепенно. Не сразу. А потом дождаться подходящего момента – и ускользнуть.
Победить его. Снова. Она одолела его, глупенького, дважды – одолеет и в третий
раз! Пусть думает, что она в его руках. Пусть это даже так и есть в данный
момент…Чисто формально. И чертовски приятно. Цири приподнялась навстречу,
сходясь с ним тесно-тесно, теснее некуда…
143/330
Нет, битва ещё не проиграна! Она сумеет выцарапать победу. Сам виноват. Сам
захотел! А она? А она хочет выжить. Чего не сделаешь ради того, чтобы выжить…
Цири судорожно сжала в кулак смоляные волосы.

Ну а совесть…Pest, да к чёрту эту совесть!

Она крепко обвила руками его тело. Вдохнула жар с кожи. Да, потом она
ужаснётся самой себе - и будет долго себя корить. Да, он настоящее чудовище - и
она обязательно вспомнит об этом, когда придет время. Но это всё потом, потом,
не сейчас…

Мысли ускользали, разбиваясь на слова и звуки, падали прямо в бурный поток,

где всё едино – жадные прикосновения, бессвязный шепот, солнечные пятна на
одеяле, оглушительные птичьи трели и запах полевых цветов, смешанный с чем-
то пряным…

- Я знаю, знаю, тебе нравилась эта игра, - шептал он, наслаждаясь кратким мигом
её покорности. – Ты убегаешь, а я догоняю. Ты сопротивляешься, а я настаиваю.
Не от того ли ты пряталась так долго? Уводила за собой всё дальше? Но мы не
можем играть в одну игру вечно. Теперь у нас будет новая. Гораздо лучше…

Она лишь слабо охнула, чувствуя, как его игра заполняет, разрывает и
захлёстывает весь хрупкий рассветный мир.

***
Солнце расплавляло пепельную чёлку в белое золото. Цири вспомнила, что скоро
оно поднимется в верхнюю точку – и тогда полдень придёт за ней.

- Я должна сегодня предстать перед вашими Знающими, - прошептала она,

робко гладя его лицо.

- Не волнуйся, милая. Вспомни тот чудный дерзкий тон, которым ты только что
разговаривала со мной. Уверяю, они будут разбегаться от тебя на четвереньках.

Цири сердито посмотрела на него и убрала руку.

- Не смешно. Лучше скажи, как вести себя. Дай мне совет!

- Сове-ет, - насмешливо протянул эльф. – Только что я был подонком и

насильником, а теперь буду давать советы? Какой головокружительный рост! Не
знаю, справлюсь ли…

Она, сама себе удивляясь, прижалась к его губам – и он послушно замолчал.

- Ты ведь не веришь в то, что у них что-то получится, - тихо сказала она чуть
погодя.

- Не верю, малышка.

Она положила голову ему на грудь, привычно свернувшись калачиком, и стала

терпеливо ждать. Он долго молчал, рассеянно перебирая шёлковые пепельные
пряди.

- Как думаешь, Цири, сколько уже продолжается проект Старшей крови?

144/330
- Не знаю…С момента вашего прихода сюда?

- С момента нашего прибытия идёт уже четыреста сорок третий год. Но началось
всё не здесь, а в твоём мире. Вероятно, сразу после Конъюнкции, которая
изменила принцип перемещений. Есть источники, которые утверждают, что
эксперимент по усилению Hen Ichaer начался ещё во времена Aen Undod[31]…но
не будем о них. Итого – тысяча двести лет. Все эльфийки, участвовавшие в
программе, рожали в возрасте от тридцати до пятидесяти. Можешь сама
посчитать, сколько поколений прошло. Сколько раз Знающие сводили между
собой сильнейших носителей гена. И что же мы получили за всё это время? Одну-
единственную волшебницу, которая приблизилась к нужному результату? К
слову, даже Лара Доррен не могла открывать Врата…

- Значит, ты считаешь, что это невозможно?

- Почему же. Среди носителей гена рождаются сильные волшебники. Иногда –

очень сильные, как Илльриэн. Кстати говоря, его родители не участвовали в
программе. Но каждый раз это случайная вспышка, на которую затем торопливо
натягиваются подходящие объяснения. Короче говоря, проект давно вышел из-
под контроля ведунов. Точнее, он никогда и не был под их контролем.

Цири слегка наморщила лоб.

- Но как же пророчество Итлины?

- Ах да, знаменитое пророчество. Ты же такая умная и образованная,

малышка...так скажи - кем была эта твоя Итлина? Где она жила? Преподавала в
Аретузе? А может, обучала детей-истоков в Лок-Муинне?

- Совершенно ясно, что Итлина родилась и жила ещё до прибытия людей!

- Правда? Тогда зачем она предсказала людские войны и прочую ерунду, в

которую играют твои собратья? Эльфийские пророчества - не для людей, а для
эльфов. Единственным, кто предсказал что-то о людях до их прибытия на
Континент, был Ауберон Муиркетах. И получил он за это изгнание и позор…

Цири мельком задумалась о том, кого же он всё-таки ненавидит больше – людей

или Знающих.

- Как насчет событий в пророчестве? – не сдавалась она. – Откуда тот, кто его
написал, мог всё знать заранее? И насчёт войн с Нильфгаардом, и даже насчёт
Катрионы…

- А ты знала заранее, где будешь сегодня утром, - он медленно погладил её

между лопаток. – Знала ещё вчера. И неделю назад. Почему? Потому что тому
было несколько причин, главная из которых – твоё желание. А всё остальное –
следствие…

- Ну и при чём тут это? – она попыталась стряхнуть его руку, которая по каким-то
ему одному известным причинам сползала всё ниже.

- При том, что всё на свете происходит именно так. Причина и следствие. И зная
причины, которых у твоих примитивных предков не так много, легко вывести

145/330
следствия. Следствия, которые обязательно произойдут рано или поздно. А
пророчества и не нуждаются в чётких сроках, верно?

Они долго молчали, слушая беспечное щебетание птиц.

- Значит, вот кто я? – тихо сказала Цири. – Приманка? Пустой сосуд, в который
нужно слить ожидания твоего народа? И те эльфы…зря надеются на меня?

- Не знаю, - честно ответил он. – Но если кто-то и может привести Seidhe к нам -
это ты. Потому что ты можешь гораздо больше, чем каждый из нас. И это, по
правде говоря, единственное, что мы о тебе знаем. Ты – загадка, Цири. Конец
порядка и начало хаоса. Неизвестность, которая рождает страх. Вот почему они
боятся тебя – и сделают всё, чтобы ты стала бояться саму себя. Чтобы ты
засомневалась и посадила себя в клетку. Поверила, что ты целиком в их руках –
хотя истина в том, что всё наоборот...

Она вздохнула и потянулась лениво, как кошка, рассматривая очертания веранды

за дверью. На столе пировали синицы, набросившись на блюдо с ягодами.
Солнечные лучи играли на зеленой листве и желтых плетеных стульях. Где-то
далеко внизу уже просыпалась эльфийская столица.

- И это весь твой совет? – фыркнула она, вновь удобно устраиваясь у него на
груди. – Верить в то, что они меня боятся?

- Нет. Мой совет - постарайся быть хотя бы чуть менее невыносимой, малышка.

Он осторожно переложил её на одеяло и сел, отыскивая взглядом одежду.

- Ты уходишь? – услышала Цири свой растерянный голос. Она вдруг поняла, что
ей совсем не хочется оставаться одной в этом огромном пустом доме.

- Ухожу. У меня, знаешь ли, есть другие планы, кроме как препираться тут с
тобой.

Но грандиозные планы эльфийского военачальника пришлось отложить. Она

забралась к нему на колени – и решительно прижалась к его губам.

- Мне нужно идти, - прошептал он уже не так уверенно.

- Нет, не нужно.

- Тогда попроси - и я останусь...

Горячие пальцы ласково заскользили по лицу.

- Не буду я тебя ни о чём просить!

- Знаю, что не будешь, - он медленно провел пальцем по её сухим губам. – Но

просить ведь можно не только словами, Цири…

- Всё равно не стану!

- Тогда заколдуй меня, маленькая волшебница.

Она дразняще смеялась, щекоча дыханием его лицо.

146/330
- Никакая я не волшебница. Я ведь так и не поступила в Аретузу!

- Это жаль…Слышал, там юных дев обучают некоторым весьма приятным

фокусам, - усмехнулся воин, тут же получив весьма чувствительный удар под
ребро. – И всё же ты волшебница. Умеешь перемещаться в самую гущу
неприятностей. Подглядываешь за мной в обличье птиц. И даже знаешь
некоторые...волшебные словечки, как мы недавно выяснили.

- Только что была самой неприятной особой, а теперь уже маленькая

волшебница... Какой головокружительный рост!

- Одно вовсе не исключает другого, малышка.

Цири отстранилась и заговорила сердитым тоном, глядя ему в глаза крайне

вызывающе.

- Ты - самый ужасный эльф из всех, что я встречала, Эредин!

- И из всех, что ещё встретишь, - ухмыльнулся он, укладывая её на обе лопатки.

***
Когда она вышла из портала прямо к лестнице во дворец, её уже ждали. Среди
лимонных деревьев стояла хрупкая невысокая эльфийка в изысканном платье из
светло-голубого, с металлическим оттенком, шёлка. Цири никогда не видела
девушку раньше – но тотчас узнала её лицо. Своё собственное лицо.

Лицо голубоглазой феи, которое глядело из зеркала в Нойнройте и Элландере, не

давало покоя многочисленным путешественникам и навлекло гибель на
новиградских бандитов. Копия получилась хорошей – Илльриэн имел полное
право называть себя художником, но оригинал был ещё лучше. Эльфийка не
обладала идеальной гармонией черт. Её носик был чуть вздернутым, губы
довольно тонкими, лучистые кошачьи глаза – не слишком большими, но именно
из этих маленьких изъянов и складывалась необъяснимая прелесть её лица,
которое было невозможно забыть, однажды увидев. В светло-русые волосы,
тонкие и блестящие, как паутинка, был вплетён серебряный обруч с крупными
жемчужинами. Девушка, улыбаясь, протянула руку – на неё села райская птица с
оранжево-зелёным оперением.

- Приветствую, Зиреаэль, - мелодично зазвенела эльфийка. - Мы так долго ждали

тебя! Меня зовут Тэйлинор Ремах аэп Тианор. Для друзей – просто Тэй. В Совете я
отвечаю за опеку над детьми, у которых нет семьи…и помогаю отцу по
некоторым поручениям. Он попросил меня проводить тебя.

Цири одарила леди Тэй самой очаровательной улыбкой, представляя, как красиво
на бледном лице Илля будет смотреться здоровенный синяк.

- Очень рада встрече.

Фея подошла ближе – в воздухе разлился сладкий аромат орхидей – и подала

руку Цири, словно та была не презренной dh`oine, а её лучшей подругой. Ничего
не оставалось, как взять эльфийку под руку и последовать за ней к мраморной
лестнице. Ведьмачка по привычке попыталась заглянуть в чужие мысли – но
голубоглазая аристократка была надёжно защищена.

147/330
- Какие роскошные платья шьют в твоем мире! Ничуть не уступают нашим, -
восхищенно проговорила Тэй, разглядывая чёрно-серебристый наряд. И куда
более внимательно – шею и лицо своей спутницы. Придраться было не к чему:
тени под глазами и распухшие губы были замаскированы слоями косметики, а
чёрное платье в пол надежно скрывало остальное. Девица не обладала
магическим даром – и, разумеется, получила информацию от стражи, что
Ласточка провела ночь в своей клетке, как обычно. Но женским чутьём, что
древнее всякой магии, уже ощущала подвох.

- К сожалению, уступают. Очень сильно уступают, - вздохнула Цири. – Ваш народ

бесконечно добр в своем гостеприимстве, и я не могла отказать себе в
удовольствии носить это прекрасное, истинно эльфийское платье.

- Сложно представить, что оно пойдет кому-то больше, чем тебе, - с готовностью
замурлыкала Тэй, придирчиво изучая изумрудные глаза, подернутые дымной
поволокой с зелеными искорками блесток и занимавшие как минимум пол-лица.

Пока Раэллин рисовала стрелки, высунув от усердия язык, рассудительная Лореа

ворчала, что это никуда ни годится, что госпожа собирается не на танцы, а на
встречу с Советом Знающих…Но Цири пришла в восторг – и было решено оставить
всё, как есть.

Когда она проснулась вновь, солнце было уже высоко – оно забралось к ней в
кровать и противно светило сквозь веки. Цири долго сопротивлялась, натягивала
одеяло с головой, укладывалась клубком – но, в конце концов сдалась и села,
потирая глаза.

В спальне было пусто. В солнечном свете неторопливо танцевали пылинки. Её

одежды уже не было на тёмно-зеленом мшистом ковре. Цири огляделась по
сторонам. Обстановка была уютной, хоть и довольно аскетичной – несколько
подушек, большое плетеное кресло и столик красного дерева рядом с кроватью.
Её внимание привлекла чёрная книга на столике. На обложке ничего не было –
лишь пара бурых пятен будто бы от приставшей земли. Цири перелегла на край
кровати и открыла книгу. Среди хорошо знакомых букв ей встретилось несколько
незнакомых закорючек – такой алфавит она видела лишь однажды, на картинке с
примером письма Aen Undod. Буквы были поставлены как попало – вместо слов
получалась какая-то бессмыслица.

«Магический шифр, - догадалась Цири. – Не зная специальных чар, ничего не

прочитать».

Каждая страница была испещрена карандашными пометками от руки. Многие

строки были зачеркнуты, где-то стояли знаки вопроса, где-то – беглые рисунки и
какие-то схемы. Почерк был быстрым и явно женским. Вздохнув, Цири уже
собиралась закрыть таинственную книгу…

Вокруг неё была тьма. Сплошная тьма – и серый безжизненный пепел под ногами.
Бесплотные всадники в изорванных латах на скелетах чудовищно огромных
коней взяли её плотным кольцом. Сердце сдавило от ужаса – но вдруг она
поняла, что они не собираются на нее нападать. Просто молча смотрят, а в
пустых глазницах полыхает недовольный голубой огонь.

- Чародейка. Старшая кровь. Цветущий побег на дереве, что давно иссохло, -

проскрипел мертвец в короне, из которой выпали все драгоценные камни. – Что
тебе нужно? Мы тебя не трогали. Не искали тебя. Нам нужна не ты, другая.
148/330
- Вы - cwen gwaedlyd, - зазвучал низкий женский голос. – Отведите меня к
хозяевам!

Обложка книги захлопнулась, подняв облачко пыли. В глаза ударило яркое

солнце. Цири трясла головой, отходя от могильного холода, пытаясь угадать
значение странного незнакомого слова – как вдруг услышала деликатный стук.
Тут же дверь тихонько отворилась. Она юркнула обратно в одеяло. В спальню
впорхнули две эльфийки – одна высокая, очень красивая, с золотыми волосами,
другая – пониже, темноволосая и скуластая.

«Так сильно ненавидит людей, что даже в прислуге держит чистокровных

эльфиек», - промелькнула в голове мысль.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Эльфийки жадно разглядывали

юную девчушку с пепельными волосами, завёрнутую в одеяло. Цири тем
временем мечтала провалиться сквозь землю. Темноволосая опомнилась первая и
молча присела в поклоне, пихнув под ребра подругу. Та поспешила последовать
её примеру.

- Госпожа Цири, - защебетала темноволосая. – Мы пришли, чтобы помочь вам

подготовиться ко встрече.

- Благодарю, но в этом нет нужды. Я соберусь сама.

Эльфийки растерянно переглянулись. В дело вступила светловолосая.

- Господин предупредил, что вы ровно так и ответите , - засмеялась она. – Он

сказал не слушать вас. Сказал, что мы должны помочь вам выглядеть так, чтобы
вы нравились самой себе. И чтобы каждый мужчина вас…

- Тихо, Раэ, - цыкнула темноволосая, - нельзя так говорить!

- А что я сделаю, если он так сказал? – огрызнулась светловолосая. – Точнее, он

ещё хуже сказал…

Они начали ругаться - быстро и громко, словно две сердитые птички, не

поделившие хлебных крошек. Потом, наконец, вспомнили про госпожу и вновь
присели в поклоне.

- Господин Эредин настаивает, госпожа Цири, - повторила темноволосая.

- И мы, мы настаиваем! – звонко добавила златовласая. – Мы нашли такое

красивое платье, оно точно вам понравится!

«Вдруг он накажет их из-за меня?» - подумала Цири. Нет, отказываться было

никак нельзя. Тем более, что ей уже хотелось взглянуть на платье.

Его служанки разительно отличались от вежливой, но холодной прислуги во

дворце. Они были вольными птицами, жившими среди лесов и ручьев. Девицы
постоянно разговаривали, спорили, смеялись – а ей казалось, что она слышит
посвист, щёлканье и трели. Пока они набирали горячую ванну, тёрли и
умасливали её кожу, взбивали нежную пахучую пену на волосах, обсудить успели
многое – молодых офицеров, которые приходили к господину, противного
булочника на рынке, ужасную прическу какой-то Корлинн. Потом долго, хихикая,
149/330
вспоминали Илльриэна, причем темноволосая Лореа всё время повторяла: «У тебя
ничего не получится, Раэ, он приходит сюда из-за службы, а вовсе не то, что ты
подумала». Наконец, когда её волосы были отполированы щётками до блеска и
сияли, словно жидкое серебро, они молча стали посматривать на неё. Главный
вопрос они, конечно, ни за что не решились бы ей задать, но были и другие…

- Госпожа Цири, - осторожно сказала Раэллин, зачёсывая пепельные волосы

пышной волной и осторожно закрепляя серебряным гребнем. – Вы правда
путешествовали с единорогом?

- Правда, - улыбнулась она.

- А правда, что в вашем мире есть огромные крылатые ящеры…как их называют…

- Драконы,- подсказала Цири. - Их почти всех истребили. Мой отец как-то спас от
смерти одного из них - самого редкого, золотого дракона. Его чешуя сияет, как
твои волосы. Он может принимать любое обличье.

- Ох, - с восторгом прошептала Раэллин. Идеальные скулы зарумянились.

Молодые офицеры и светловолосый чародей были забыты.

- Расскажите нам, госпожа Цири, - подхватила Лореа. – Расскажите про ваш мир!

И она рассказала – про диковинных монстров и крепость Каэр Морхен, про

виверну на рынке и страшную пустыню Корат, про острова Скеллиге и
цинтрийский дворец… А когда Цири стала рассказывать про Аретузу, Лореа
развернула её к большому зеркалу – и у неё перехватило дыхание.

На неё смотрела молодая привлекательная особа. Пепельные волосы тяжелой

волной ложились на плечо, открывая изящную шею. Чёрное матовое платье,
расшитое серебряными нитями, подчеркивало бледную кожу и тонкие ключицы.
Хрупкая фигурка была перетянута широким поясом, в котором сверкали
изумруды. Рубин на длинной цепочке победно переливался винными огнями.

Цири с некоторой снисходительностью вспомнила кричащие наряды чародеек, их

глубокие декольте и россыпи побрякушек. Так вот какой должна быть настоящая
волшебница. Изящной, величественной, загадочной. Хрупкой - и в то же время
опасной.

- Вы нравитесь себе госпожа Цири? – спросила Лореа, явно довольная

проделанной работой.

- Да, - тихо сказала она. – Да, я нравлюсь себе. И знаю, что моей матери я бы тоже
понравилась…Вы - настоящие волшебницы. Не я.

Пока две лесные птички, смеясь, кружили вокруг нее и поправляли рукава, она
всё глядела в зеркало, пытаясь представить рядом с собой строгую черноволосую
чародейку с фиалковыми глазами. Пытаясь найти её голос и услышать слова. Но
нет, Йеннифэр бы ничего не сказала. Она бы лишь хмыкнула и стряхнула с
черного платья невидимую пылинку.

Вот ты и стала совсем взрослой, утенок. Держи спину прямо. Прекрасные лебеди
не сутулятся!

- Да, мама, - тихо прошептала она, с болью глядя в зеркало, где отражалась лишь
150/330
светлая стена напротив. – Я теперь совсем взрослая. И я не подведу!

Она бережно спрятала под широкий пояс медальон с кошачьей головой.

***
Они вошли в галерею с высокими стрельчатыми сводами. Пока леди Тэй
сокрушалась из-за нестерпимой духоты, Цири внимательно разглядывала
эльфийку. В ней удивительным образом сочетались грация кошечки и
завораживающая опасность змеи. Разноцветные стеклышки бросали отсвет на
бледную кожу, отчего она напоминала яркую чешую.

- Ты бы знала, сколько споров было в Совете, сколько суматохи, - звонко смеялась

эльфийка. - Мы так долго тебя искали! В конце концов, пришлось уговаривать
Эредина... Надеюсь, он не был с тобой груб?

Цири незаметно усмехнулась. Увы, он был. В нём не было ни капли деликатности.

Ни крупицы терпения. Вот только его грубость устраивала их обоих… От
воспоминаний у неё сладко потянуло внизу живота. На фарфоровых скулах
выступил лёгкий румянец.

- О, нет. Я не позволяю мужчинам самоутверждаться за мой счёт.

Змея шевельнулась на дне корзинки. Тэй склонила голову, одобрительно

прищурившись.

- И правильно! Надо ставить их на место время от времени. Как зовут твою

волшебную кобылку, которая обскакала его знаменитого Корвина[32]?

Ну и ну. Он рассказал ей про то соревнование, окончившееся для него весьма

неутешительно? Цири это не понравилось - но она не подала и виду.

- Кэльпи. В честь духа воды.

- Как красиво! - промурлыкала Тэй, ведя еë по оранжерее, уставленной

причудливыми растениями, над которыми порхали пурпурные бабочки,
бирюзовые стрекозы и золотистые пчёлы. - Кстати, он просил передать, что после
Совета ты сможешь забрать её. Можем покататься вместе, если ты не против. Так
интересно взглянуть на Кэльпи!

- Конечно. С удовольствием, - учтиво отвечала Цири, а мысли в её голове уже

гудели рассерженным золотистым роем.

- Мы виделись с утра. Он много говорил о тебе, - улыбнулась Тэй, отвечая на

немой вопрос. Мягким кошачьим движением она раскрыла перед гостьей дверь в
следующий зал. Потолки в нём были ещё выше, а окна занимали всю стену.
Всюду росли мохнатые пальмы в окружении цветов ядовитой окраски, а прямо
посреди мозаичных плит шумел ручей, через который был перекинут горбатый
мостик.

Но Цири не интересовали ни рыбки в ручье, ни финики на пальмах, ни крикливые

пёстрые попугаи, качавшиеся на лианах. У неë шумело в висках от злости. Так
вот какие у него были планы! Так спешил к ней, проклятой змее, что усыпил свою
Ласточку сразу после того, как вдоволь насытился ею...

151/330
Тэй остановилась перед мостом, сорвав сочный плод с ближайшей пальмы, и
протянула руку. Из зарослей оранжевых шарообразных цветов выскочила
маленькая обезьянка – и тут же выхватила угощение. Цири вдруг увидела на шее
эльфийки едва заметное тёмное пятно... Или показалось – и это лишь игра теней?
Она изо всех сил пыталась разглядеть пятно, оставшись незамеченной. Сердце
сжала ледяная склизкая рука.

Эльфийка бросила быстрый внимательный взгляд на молчаливую спутницу.

Обезьянка громко заклекотала, насмехаясь над Цири, заскочила прямо на
вершину пальмы, а там отвернулась и подняла хвост трубой.

- Надеюсь, Креван уболтает остальных, и они не повезут тебя в этот кошмарный

провинциальный город у моря, - мурчала Тэй, уводя её дальше и дальше, сквозь
яшмовые, мраморные и малахитовые залы, от бессмысленного великолепия
которых рябило в глазах. - Я так хочу, чтобы ты осталась здесь, с нами! Осенью
наши сады одеваются в золото. А зимой на озере в дворцовом парке заливают
большой каток. Его украшают разноцветными огнями, музыка играет днём и
ночью. Ты ведь, кажется, любишь кататься? Тебе там точно понравится!

Цири вежливо улыбалась, но уголок накрашенных губ упорно сползал вниз,

превращая улыбку в жалкую кривую ухмылку. Скользкая рука выжимала сердце,
как половую тряпку. Перед глазами против воли вставала одна и та же картина:
как она жмётся к нему в темноте и шёпотом рассказывает про беспечные зимние
дни на острове Скеллиге... Как он мог. Как она могла, дура! Глупая болтливая
дура!

Они вновь поднимались по лестнице, на этот раз с чёрными ступенями –

неровными, изломанными, точно прогоревшие угли.

- Но лучше всего у нас весной, дорогая, - чуть запыхавшись, радостно

продолжала Тэй. - Перед Беллетэйном, когда расцветают ирисы, и яблони
одеваются в белое кружево. Это моё любимое время! Я буду так рада, если ты
окажешь мне честь...

Они вошли в круглый зал, опоясанный угольными колоннами. В центре зала на

мозаичном полу была изображена чёрно-серебряная змея с изумрудными
глазами, глотавшая собственный хвост.

- С удовольствием, но о чём идёт речь? - услышала Цири свой бесцветный голос.

Тонкие губы зазмеились в улыбке. Жертва бессильно застыла, опутанная

обманчиво прекрасными голубыми кольцами в металлической хватке.

- Быть гостьей на нашей свадьбе. Я буду так рада, Зиреаэль! И он будет рад...

Эльфийка провела рукой по волосам. В тусклом свете факелов блеснуло кольцо с

огромным голубым бриллиантом в форме неправильного сердца. Голубые грани
засверкали, обжигая глаза, а её собственный винный камень побледнел и потух.
Но это было уже неважно. Змеиный яд наполнил её. Он вызывал дурноту,
отравлял кровь, выжигал изнутри. Ей хотелось развернуться и бежать - прочь из
этого зала, прочь из дворца, прочь из треклятого враждебного мира. А она,
ничтожество, вертелась перед зеркалом. Ухмылялась, разглядывая своё
платье...О, как же жалко она выглядела со стороны! Размалёванная,
разряженная по последней эльфийской моде кукла, к рукам которой привязаны
тонкие ниточки...
152/330
В горле с остервенением заскоблила ржавая щётка - и она с ужасом поняла, что
сейчас из глаз бесстрашной ведьмачки Цири брызнут слезы. Нет. Ни в коем
случае. Чародейка не должна плакать. Йеннифэр бы...

Но она не Йеннифэр! Она не чародейка! Она лишь маленькая обманутая девочка.

Обманутая, опозоренная, использованная. Голос разума привычно гудел, что
этого и следовало ожидать. Разорванный ком в груди уже подкатывал к горлу.

- Добрый день, дамы – раздался негромкий мужской голос. Возле колонны стоял
светловолосый мужчина в элегантном камзоле нефритового цвета.

- Аваллак'х!

Цири бросилась обнимать эльфа. Она и представить себе не могла, что когда-то
будет так рада видеть Знающего. Он спокойно приобнял её. Сухой жаркий ветер
подул в лицо. Слезы, уже повисшие на ресницах, моментально высохли. Глаза
защипало.

- Благодарю, что проводила нашу гостью, Тэйлинор. Дальше я справлюсь сам, -

холодно сказал эльф. - Как ты знаешь, это место не для посторонних.

- Конечно, - тут же присела в поклоне эльфийка. - Для меня большая честь вновь
видеть в столице…

- Благодарю, взаимно, - нетерпеливо перебил чародей. - Прошу оставить нас.

- Va fail, дорогая!

Эльфийка грациозно поклонилась и спешно покинула зал. Знающий улыбнулся

Цири и отошёл на пару шагов, с любопытством рассматривая её наряд. В
аквамариновых глазах мелькнуло какое-то непонятное выражение.

- Я помню тебя маленькой сердитой девочкой, Зиреаэль - а теперь ты стала

совсем взрослой. Тебе очень идут наши платья! Осмелюсь сказать, что ты будто
рождена для них...

- Спасибо, - робко ответила она. В груди было холодно и пусто.

- Сколько же тебе теперь лет?

- Последние месяцы я странствовала по мирам. Отсчёт времени немного сбился...

Полагаю, прошло почти пять лет. И мне теперь двадцать. Может, уже даже
двадцать один. А сколько времени прошло здесь?

Эльф склонил голову, разглядывая рубин, в котором вновь разгорались кровавые

огни.

- Ты прибыла к нам незадолго до Беллетэйна. А сейчас уже приближается Велен,

и на пороге осень.

Вот как. Значит, Эредину понадобилось меньше, чем полгода, чтобы отыскать еë.
Чародей подошёл ближе к кругу, жестом приглашая её следовать за собой.

- Хотел встретить тебя прямо у портала, но меня задержали очередной

153/330
болтовней. И она, конечно, тут как тут...

- Змея! - не выдержав, воскликнула Цири. Аваллак'х загадочно улыбнулся и

ободряюще дотронулся до её локтя.

- О, нет. Змея - это исцеление. Равновесие. Мудрость. Поверь мне, Зиреаэль.

Мудрая эльфийка никогда ни станет унижать волшебницу Старшей крови. Тем
более такую, как ты!

Он провёл её в центр круга. Цири присела, разглядывая матовую змеиную кожу,

на которой серебряными линиями были отмечены чешуйки. Серебряные нити на
её собственном чёрном платье переливались в свете факелов. Она зачем-то
вытянула руку и прикоснулась к изумрудному глазу.

Угольные колонны завертелись, став сплошной стеной. У неё закружилась

голова. Когда колонны остановились, Цири обнаружила себя в небольшом чёрном
зале. Эльфы, сидевшие за круглым столом, внимательно смотрели на неё.

154/330
Глава X

***
В зале, опоясанном угольными колоннами, не было ни дверей, ни окон. Лишь
массивный каменный стол тёмно-сливового цвета. Овальную гладь поверхности
портила длинная зигзагообразная трещина – и Цири сразу прониклась к столу
симпатией: в этом мире безупречной выхолощенной красоты он был таким же
чуждым, как она сама. В чёрных мраморных чашах горело яркое охристое пламя.

Прямо напротив неё, сидел высокий черноволосый эльф с пронзительно-синими

глазами, способными разрезать насквозь эти колонны, стол и её саму. В плотно
сжатых губах таилась опасная сила. Он расслабленно откинулся на спинку
эбенового стула, положив на стол правую руку с перстнем-печаткой, на котором
была изображена всё та же змея. Эльф мельком взглянул на Цири - и вновь стал
смотреть на огонь. Золотистые огоньки в льдистых глазах казались застывшим,
укрощённым пламенем.

«Главный, - поняла Цири. - Прямо как госпожа Филиппа. Только вот он улыбаться
и любезничать не будет…»

Справа сидела молодая эльфийка. Длинное платье кораллового цвета,

задрапированное складками, оставляло открытым мраморное покатое плечо.
Голая рука была украшена зелёными браслетами в виде трав. Волосы орехового
цвета спускались гладким потоком по другому плечу прямо до пояса. Огромные
голубые глаза, окруженные опахалом ресниц, с любопытством взглянули на
девушку.

- Добро пожаловать, Зиреаэль. Меня зовут Инанниэн. Я возглавляю Академию

целителей в Башне Ворона, - заструился тёплым бархатом голос волшебницы.

- Здравствуйте. Очень приятно, - вежливо поклонилась Цири.

Она каким-то образом уже научилась определять возраст эльфов - и сразу

поняла, что среди Знающих женщина была самой молодой. Судя по тому, как
Аваллак`х улыбнулся целительнице, садясь за стол, в Совете они были
союзниками. Что ж, возможно, Инанниэн будет на её стороне…Только вот
чародейка сидела в напряженной позе, нервно перебирая браслеты, и явно
мечтала побыстрее вернуться назад, к цветущим оранжереям и любимым
ученицам.

«Она как Трисс, - сделала вывод Цири. - Добра и явно расположена ко мне…но
вряд ли её мнение здесь играет весомую роль».

Худощавый эльф, одетый в светло-серый камзол, перетянутый широким зелёным

поясом, сидел, заложив ногу за ногу. Его лицо было скрыто в тени. Над
раскрытой ладонью медленно вращались два малахитовых шарика. Цири
невольно засмотрелась на них – и ощутила, как на неё накатывает странное
оцепенение. С усилием оторвав взгляд, Цири встретилась глазами с эльфом – и не
смогла подавить вздох.

Более красивого мужчину ей видеть ещё не приходилось. Бледное лицо с

острыми скулами и бровями вразлет окружали светло-русые волнистые волосы до
155/330
плеч. Точеный нос усыпали едва заметные золотистые веснушки, отчего эльф
казался совсем юным. Большие изумрудные глаза не торопясь изучали её плечи,
грудь, живот - и ей казалось, что чёрное матовое платье становится прозрачным
и тонким, как паутинка. Цири с трудом удержалась от того, чтобы прикрыться.
Эльф нежно улыбнулся. Он заглянул в её глаза – и одним сильным движением
столкнул её с хлипкого мостика прямо в бездну.

Она не успела издать ни звука. Черные воды сомкнулись над головой. Она шла на
дно, точно камень. Дальше. Ниже. Глубже. И вот уже колоссальная толща вод
сдавила виски, стремясь продавить хрупкие кости, залиться в неё через край,
заполнить без остатка чернильной пустотой… В бесконечной тьме что-то ярко
вспыхнуло.

Инстинктивно схватившись обеими руками за камень, Цири почувствовала, как

вечно холодный рубин вдруг раскалился вмиг. Черная вода сдавила ребра, сжала
виски, скрутила кости. Руки плавились, намертво приклеиваясь к кроваво-
красной лаве. Прокусив губу, она едва удерживалась от крика, понимая, что
камень сейчас расколется, брызнет тысячей винных осколков - и навеки оставит
её одну в кромешной тьме…

И вдруг всё закончилось. Бездна отступила – камень остыл, победно вспыхнув.

Она вынырнула и жадно глотнула воздух. Эльф слегка подмигнул Цири и отвёл
взгляд, всё так же дразняще улыбаясь, а затем наклонился вперёд и что-то
вполголоса сказал главному Знающему.

Она же едва стояла на дрожащих ватных ногах, испытывая животный ужас при
одной мысли о том, чтобы вновь взглянуть на мужчину в сером. Нескольких
секунд ментальной атаки ей хватило, чтобы понять: он мог раздавить её как
букашку – и быть бы ей сейчас безвольной куклой без единой собственной мысли,
если бы не камень. Если бы не его дар, который она, дура, ещё и собиралась
вернуть!

Лёгкий ветерок погладил её волосы. Золотистое пламя на миг дрогнуло.

- Прошу прощения, - раздался приятный женский голос за спиной. На неё повеяло

чем-то хвойным. Мягкая рука осторожно, но настойчиво отодвинула её. Цири,
торопливо отскочив, обернулась – и тут же испытала легкое разочарование.

Рядом с ней стояла обыкновенная эльфийка очень маленького роста - всего на

полголовы выше еë, Цири. Среди людских женщин она бы прослыла красавицей,
но в сравнении с неординарной Тэй или лучезарной Инанниэн смотрелась совсем
заурядной. Пышные тёмно-русые волосы чародейка заплела в тяжелую косу.
Выражение зелёных глаз определить было невозможно, как и возраст. Эльфийка
в дорожном платье цвета хвои могла быть как вчерашней выпускницей
академии, так и ровесницей главного Знающего. Вглядываясь в холодное лицо,
Цири поняла, почему ощутила разочарование. Чародейка не вызывала эмоций. Не
пугала, не восхищала, не очаровывала. В ней не было ни властной силы Филиппы,
ни проницательности Шеалы, ни притягательной уверенности Йен…В ней вообще
будто бы ничего не было.

Вот только эльфы за столом считали иначе.

Синий режущий взгляд притупился. Телепат убрал гипнотические шарики и

застенчиво смотрел в пол. Целительница нервно улыбалась, теребя малахитовые
кольца. На бледном лице Аваллак'ха явно проступило замешательство. Только
156/330
что всесильные Знающие придирчиво разглядывали маленькую Ласточку сквозь
прутья клетки - а теперь вдруг оказались нашкодившими детьми, за которыми
явился взрослый.

- Форидэн не смог приехать. Обвал на Источниках. Прорыв Барьера в трёх местах,

- проговорила маленькая эльфийка. - Я решила, что заменю его. Тем более,
учитывая важность вопроса...

Она равнодушно дернула плечом, всем своим видом показывая, что важным этот
вопрос как раз-таки нисколько не был. Чёрный стул ей не понравился - не двинув
и бровью, чародейка преобразовала его в удобное кресло-качалку и села рядом с
огнём.

- Прости, что пришлось проделать столь утомительный путь…Нам следовало

собраться в Эмрилдарне[33], - почтительно пробормотал эльф в сером. Голос у
него оказался тихим и вкрадчивым, льющимся, точно шёлк.

- Благодарю за заботу, - с нескрываемой издёвкой произнесла волшебница, - но

открыть парочку порталов для меня вовсе не утомительно. Тем более, я уже три
дня в столице. Надо же иногда выбираться из нашего захолустья, верно? Во
дворце, кстати, по-прежнему недурно кормят.

Аваллак'х натянуто улыбнулся. Телепат нахмурился и стал ещё задумчивее.

- Предлагаю начинать, - немного раздражённо произнес черноволосый. Цири

вдруг поняла, что устала стоять в центре круга. Свободного стула не было.

- Я бы тоже хотела сесть, - вежливо произнесла она.

Знающие и ухом не повели. Лишь Инанниэн вздохнула и оглядела комнату. Цири

в раздражении закусила губу. Ещё ничего не началось, но всё уже шло скверно.
Аваллак'х торопливо поднялся и пододвинул к ней свой стул.

- Спасибо, - благодарно шепнула она, с беспокойством глядя, как он остался

стоять.

Ситуация катилась прямо в бездну неловкости. Сзади вдруг послышался

негромкий стук. Цири изумлённо оглянулась. Её по-прежнему окружали лишь
чёрные стены. Стук усилился. Эльфы не обращали никакого внимания.

За спиной послышался противный скрип. Цири нервно обернулась – в воздухе

возникала дверь из тонких голубых линий, становясь всё ярче. Дверь
распахнулась от сильного удара ноги - эльф в красном плаще на одно плечо
решительно шагнул в комнату, стряхнув с рукава несколько бирюзовых искр. Вид
у Илльриэна был парадный – бархатный чёрный камзол, серебряный пояс с
ножнами и даже тонкая косичка у виска - но довольно хмурый. Находиться в
угольной комнате ему явно не нравилось.

- Добрый день, многоуважаемые Aen Saevherne, - почтительно произнёс юноша,

согнувшись в поклоне. Светлые пряди упали ему на глаза. - Прошу позволения...

- Пошёл вон, - лениво произнёс черноволосый. Эльф в сером слегка усмехнулся.

- Да-да, я бы с радостью, - ничуть не смутившись, забормотал чародей, - у меня,

157/330
знаете ли, были другие планы и вообще... Но я, к сожалению, не могу. Приказ
командира. Эредин Бреакк Глас распорядился, чтобы я присутствовал в качестве
наблюдателя на вашем...эээ.. собрании. Дело в том, что предмет вашего
обсуждения, вот эта сердитая девочка - наша гостья. Его гостья, если быть
точнее. В соответствии с нашими традициями, он преподнёс ей anrheg[34]. Нечто
крайне уникальное. Ты, наверное, уже успел оценить степень уникальности, да,
Мориэн? - телепат с раздражением посмотрел на юношу. – Посему мы бы хотели
убедиться, что с нашей гостьей всё будет в порядке. Что её здоровью,
физическому и душевному, здесь ничто не угрожает...

Аваллак'х посмотрел на юношу тяжёлым взглядом, не предвещавшим ничего

хорошего. Теперь, когда два светловолосых эльфа стояли рядом, Цири, наконец,
поняла, почему лицо Илльриэна всё время казалось ей таким знакомым.

"Как они похожи! И почему я сразу не догадалась…Но он ведь не может быть его
сыном! Раэ говорила, что его родители погибли, когда он был малышом…"

- С чего вдруг столько внимания к нашей очаровательной гостье? – ревниво

поинтересовался эльф в сером.

- Eigeadde[35]. Отец Зиреаэль, Геральт из Ривии, в своё время спас его жизнь.
Командир хочет отплатить добром за добро. Взять на себя заботу о девочке.

- Эредин и добро... – со вкусом протянул Мориэн, словно анонсируя всем

присутствующим какой-то невероятно смешной анекдот. Черноволосый эльф
хохотнул – а затем посмотрел на юношу так, что у Цири ёкнуло сердце.

- Передай многоуважаемому Эредину Бреакк Гласу, чтобы он провалился ко всем

чертям вместе со своими приказами.

- Да, хорошо. Я запишу, - в руках юноши возник большой голубой блокнот, в

котором он действительно начал что-то писать. - Могу уточнить, а поставкам
двимерита и тигрового камня тоже провалиться ко всем чертям? И свежей
партии dh'oine для строительства новой Башни? Или dh'oine всё-таки оставить, а
с остальным провалиться?

Цири нервно хихикнула. Выражение синих глаз стало невыносимо острым.

- Я лично выволоку тебя отсюда, мальчишка, - тихо проговорил он, сжимая руку.
Инанниэн умоляюще посмотрела на эльфа.

- Тише, тише, - вдруг раздался мягкий голос из угла. Маленькая эльфийка

отложила книгу и укоризненно посмотрела на черноволосого. - Не горячись,
Тариэр. В Deard Ruadhri служат мужчины. И они, кажется, ни разу не подводили
нас со сроками.

- Ни разу, - гордо сказал Илльриэн. Взгляд холодных зелёных глаз обратился на

него.

- Довольно невежливо сносить защитные чары, которые тут стояли семьдесят

лет, Илль…

- Я сожалею, Ardmare[36], но у меня приказ! Я могу всё вернуть...

158/330
Эльфийка задумчиво кивнула. И с интересом спросила.

- Porth amrewyol? Y ddolen? Cyfaredd Tafol[37]?

- Neen. Berke[38].

- Неплохо, - одобрила чародейка. - Пусть мальчик останется, Тар.

- Благодарю, Ardmare. Я...

- И молчит, - продолжила эльфийка. - Твоё дело - слушать, не говорить. Понял?

- Да.

Целительница с облегчением вздохнула. Изумрудные глаза прищурились.

Илльриэн расслабленно опустился в плетеное кресло, которое тут же появилось
рядом с Цири. Он щелкнул пальцами - точно такое же кресло появилось рядом с
Аваллак'хом.

- Прошу, дядя, - ласково произнёс юноша. - Знаю, ты устаёшь от сидячей работы…

Но, кажется, собрание будет долгим.

- Благодарю.

Голосом Знающего можно было замораживать воду, а взглядом – резать её на

маленькие фигурные ледышки. Креслом он, впрочем, не побрезговал.

Цири прибодрилась. Он не забыл про неё. Прислал своего чародея. На её стороне

будут Аваллак'х и Инанниэн. Всё не так плохо. Вот только эта Знающая…Чего от
неё ожидать? И зачем она вообще явилась, если ей это неинтересно? Сидит себе
в углу, читает книжку…

Оторвавшись от чтения, чародейка рассеянно взглянула на девушку. И гораздо

более внимательно – на винный камень. С чётким оттенком неприязни.

"Завидуешь, - догадалась Цири. - Завидуешь мне, ведьма! Потому что, несмотря

на своё молодое тело, ты уже старуха. И он хочет меня, а не тебя..."

Волшебница вдруг усмехнулась.

- Ну какая же это Ласточка! Это маленький волчонок. Так и норовит укусить.

Начинай, Креван. Ты лучше всех знаком с нашей гостьей.

Аваллак`х кивнул - и начал размеренный рассказ, периодически сверяясь с

какими-то бумагами. Цири изо всех сил пыталась вслушиваться, но в потоке
незнакомых терминов общий смысл ускользал от неё. Кажется, речь шла о
трудностях подбора пары для правильного…скрещивания. Оранжевое пламя тихо
потрескивало. На ведьмачку неумолимо накатывал сон. Тариэр и Инанниэн
слушали внимательно. Мориэн вновь отодвинулся в тень. Маленькая эльфийка
склонилась над книгой - приглядевшись, Цири поняла, что она подпиливает
ногти маленькой пилочкой. Илльриэн увлеченно рисовал что-то в своем блокноте.
Скосив глаза, она изо всех сил пыталась разглядеть рисунок и, в конце концов,
заглянула ему через плечо. Юноша презрительно фыркнул – но, помедлив, всё же
развернул к ней блокнот.

159/330
На бумаге карандашом была весьма правдоподобно набросана противоположная
часть зала. Весь лист покрывали тонкие штрихи - словно комната была
погружена во мрак. Стола на рисунке не было. Маленькая эльфийка стояла,
подняв руку. Пол был в каких-то волнах. Колонны и стены растрескались. У
Инанниэн почему-то текла из носа кровь. Ну и ну. За что он её так? А ведь
целительница изредка бросала на него взгляды, которые точно нельзя было
назвать холодными…

«Творческая натура, - решила Цири, возвращая блокнот. – Пусть рисует как

видит».

Вслушавшись в размеренно льющуюся Старшую речь, она поняла, что Аваллак`х

продвинулся довольно далеко в своих рассуждениях - и перешел к способностям,
которые дает Hen Ichaer. Что-то про энергию, про время-пространство… Наконец,
наступила пауза, которой не преминул воспользоваться Мориэн, скучающе
водивший по столу рукой с перстнем – тонкой серой полоской металла.

- Не устаю поражаться столь вдумчивому и всеобъемлющему подходу, Креван, -

зашелестел приятный голос эльфа. – Но я считаю, что для принятия каких-либо
решений нам нужно чуть ближе познакомиться с нашей гостьей. Понять, что из
себя представляет эта прелестная пташка…

И прежде чем кто-либо успел опомниться, он перехватил инициативу в свои

ухоженные руки – в них как нельзя более кстати появилась пухлая черная книга с
листами, заполненными от руки. В книгу были вложены какие-то грязные клочки
бумаги. Мягко улыбнувшись, эльф обвёл глазами присутствовавших – и начал
рассказ.

Он бегло рассказал о детстве Цири. О нескольких невинных шутках над слугами,

которые, впрочем, оказались вовсе не невинными. О дворовом мальчишке,
который в ходе опасной игры, на которую она всех подбила, получил перелом;
кость срослась неправильно, мальчик остался калекой - но золото
предусмотрительных слуг всё уладило. Цири вдруг вспомнила зареванное
веснушчатое лицо Эни, когда его уводили…С тех пор она ни разу его не видела. И
ни разу о нём не вспомнила.

Следом пошло описание беззаботных деньков на Скеллиге. Рассказ про юного

Хьялмара ан Крайта, который в результате соперничества с Цири заработал
несколько переломов и ужасный шрам на лице. Про Уве и Коли, крестьянских
мальчишек, которых она подначила искупаться на спор в ледяной воде под
водопадом. Уве умер через три недели от воспаления легких – у родителей не
было денег отвезти его в город, к лекарям, а толченый чеснок, мёд и
кровопускание не помогли. Коли остался жив, но позже спился и был убит в
пьяной драке.

Эльф рассказал и про Аву - маленькую сестренку одного из мальчишек, что

увязалась за ними, когда они играли в прятки в лесу. Цири из озорства
подговорила всех убежать, оставив противную малявку на поляне. Поляна была
недалеко от выхода – буквально минут десять по тропке среди деревьев, и
мелкая трусиха, наревевшись вдоволь, конечно же, нашла её. По крайней мере,
тогда Цири была уверена в этом – а рядом с лесом ее встретили запыхавшиеся
слуги, которые торопились отвезти её к дедушке Крайту.

- Тело девочки было найдено спустя три дня в лесу, - шелковым голосом
160/330
продолжал Мориэн, предварительно сверившись с маленькой побуревшей
запиской. – По свидетельству местного лекаря, на трупе были многочисленные
рваные раны…

В глазах у Цири потемнело. Она схватилась вспотевшими ладонями за

фиолетовый стол, но тщетно – её уже затягивала сырость дремучего
скеллигского леса, а в уши нещадно вонзался плач маленькой Авы.

Хэлтор! Олав! Цири! Где вы? Вернитесь, мне страшно! Вернитесь сейчас же!
Олав, я всё расскажу маме…Мне страшно! Мне страшно! Стра-ашно…

«Нет! Этого не было!» - хотела сердито вскричать она, но вдруг телепат поднял
голову. На дне изумрудных глаз уже плескался ответ. Всё это правда. Всё это
было. Просто она никогда раньше об этом не думала. Она ни о ком не думала…
Большие глаза вытягивали остатки тепла, а взамен её наполнял горький яд
бессилия. Она медленно опускалась под воду - тьма вновь приветствовала её,
обступая со всех сторон.

Эльф неторопливо перелистнул страничку и продолжил. Галопом пронеслись

побег в Брокилонский лес, гибель Цинтры, воспитание в Каэр Морхене и битва на
Таннедде…Всё это было лишь прелюдией, дразнящим аперитивом к главному
блюду, которое он приготовил и подал с истинным мастерством – к моменту,
когда Цири из Цинтры растворилась в пыльном воздухе Нильфгаарда, уступив
свое место Фальке.

Она была готова, как только эльф начал читать свою проклятую книгу. Была
готова вновь ощутить укол тысячи горьких игл, услышать имена убитых солдат,
но… Нет. К такому она была не готова. Мориэн пошёл дальше, гораздо дальше.
Он не ограничился рассказом о тех, чьи жизни оборвал эльфийский клинок. О
тех, кто пал жертвами её подельников. Он рассказал о том, что было после. Про
красавицу-жену убитого ею ниссара, что продавала себя, чтобы прокормить
малышей. Про златовласых близнецов, которых в одиночку воспитывал
заколотый ею бородатый стражник – они лишились дома, и их разорвала стая
бродячих собак. Про тихую смерть новорожденного младенца, сброшенного в
колодец через девять месяцев после их налёта на глухую деревушку… Зло
разрасталось и ширилось. От каждой трещины, вычерченной её мечом по
очередному горлу, сетью расползались другие - и вот уже всё вокруг
погружалось в вечный круговорот боли и бед. Мертвы. Они все мертвы. От меча
Фальки и копыт её лошади, от голода и болезней, от стыда и бессилия… Мертвы.
А она – жива и здорова. Сидит за столом, нарядная, умытая, свежая. Сбросившая
кожу, точно змея, и перебравшаяся в новую личину – добренькой чародейки,
нетерпимой к злу… Кого, кого она обманывает? Она - здесь. Фалька - здесь. Всё
здесь – вонь испуганной плоти и забродивших трупов, вкус дешевого пойла и
шального угара, её темная радость при виде очередной гаснущей жизни,
которую она забрала. Всё это с ней, с ней…

Цири с ненавистью сжала кулаки, злорадно чувствуя, как ногти вонзаются в

нежную кожу. Она вцепилась невидящим взглядом в трещину на столе, пытаясь
окончательно не соскользнуть в чёрный омут. Где-то вдали журчал ровный голос
Мориэна, который перешёл к многочисленным показаниям о пьяных кутежах,
диких плясках под фисштехом, демонстративных поцелуях с Мистле…Краем
глаза она видела, как вытянулось мраморное лицо коралловой богини. Как на
губах Тариэра застыла брезгливая складка, точно перед ним поставили полную
тарелку навозных мух. Как Илльриэн усмехнулся и записал что-то в свой блокнот.
Но ей было уже всё равно. В теле расползалась чернильная тьма. Очнулась она,
161/330
лишь услышав слово «оргии».

- Этого не было! – сердито вскричала она. - Я в этом не участвовала!

Лучистые изумрудные глаза взглянули на неё. Эльф аккуратно закрыл книгу.

Вздохнул, откинув светлую прядь со лба.

- Это лишь слова напуганных dh`oine, дитя, - виновато улыбаясь, сказал он. –
Истину же можешь прояснить только ты. Для этого достаточно ответить на пару
вопросов. Скажи, Зиреаэль…Тебя ведь удерживали в банде силой? Заставляли?
Угрожали смертью?

Цири долго молчала. Эльфы за овальным столом смотрели на нее. У неё не было
ни единого шанса скрыться. Уйти от ответа. Солгать.

- Нет. Мне просто было некуда идти.

- Некуда? – искренне удивился телепат. – Но как же Геральт из Ривии? Йеннифэр

из Венгерберга? Твои приемные родители, которые нежно заботились о тебе?
Просто взять немного награбленного золота, хорошую лошадь и тихо уйти…
Вернуться к ним.

- Я не знала, что с ними. Я думала…думала, что они мертвы, - тихо сказала Цири,
упорно глядя на трещину.

Эльф понимающе кивнул и сочувственно сжал губы. У нее вдруг мелькнула

безумная надежда, что он – на её стороне. Ей хотелось, чтобы он был на её
стороне. Чтобы он отложил книгу, обвел лучистым взглядом эльфов и сказал
своим мягким убедительным голосом, что всё давно в прошлом, что Ласточка
раскаялась и заслуживает прощения…

- Шесть сломанных ребер. Травма позвоночника. Перелом обеих лодыжек.

Осколочный перелом бедра, - вдруг начал перечислять Мориэн, вновь заглянув в
книгу. – Перелом малой берцовой кости. Ушиб лёгких…

Цири непонимающе смотрела на телепата.

- Половины этого списка достаточно, чтобы отправить dh`oine на тот свет. У

ведьмаков повышенные способности к регенерации, но и в этом случае требуются
минимум полгода полнейшего покоя, – эльф захлопнул книгу. – Но Геральт из
Ривии не стал ждать полгода. Не прошло и месяца, как он, едва залечив раны,
отправился искать свою дочь. Выручать её из беды, в которой она оказалась…

- Я не знала, что с ним! Не знала! Понимаете вы или нет? – нервно закричала

ведьмачка.

Эльф долго смотрел на неё – его бездонные глаза наполняла тихая печаль.

- Понимаю, Зиреаэль. Незнание – страшная вещь…Оно точно черный омут, в

котором скрыто свершившееся. И каждый бы мечтал иметь фонарь, который хоть
на миг рассеет эту тьму. Но мы – Старшая кровь, дитя. Там, где другие видят омут
- мы видим пути. Те, кого мы любим, те, о ком болит душа…Они приходят к нам во
снах. Мы видим их боль, их болезни, их смерть. Так значит…твой отец не снился
тебе, Зиреаэль?

162/330
В повисшей тишине она отчетливо слышала треск пламени и свое собственное
дыхание – натужное, дававшееся с неимоверной болью.

Значит, добро и забота не трогают тебя, дитя? Не проникают в твое сердце?

Сколько раз тебе снился твой отец? Твоя мать, бедная храбрая Йен? Ты якобы
хочешь их вернуть, но даже в твоих снах им нет места… Ведь там всё отдано ему.

Она хотела закричать, приказать ему остановиться, вышвырнуть мягкий голос из

головы - но не могла даже шевельнуться. Она больше не владела ни одним
мускулом тела - всё заполнил паразит. Крошечный паразит, которого она
предпочитала не замечать - а он всё рос и рос. Всё пожирал и пожирал, ничего не
отдавая взамен. Торопливо перешагивал через убитых защитников и
покалеченных друзей. И ничего его не волновало, ничего не трогало кроме
собственной жажды, злобы и…похоти. Каждый день она лгала себе, что мечтает
стать ведьмачкой и отправиться на поимку чудовищ.

Но главным чудовищем была она сама.

Чёрная бездна сомкнулась над головой, навсегда стирая далекое солнце.

Равнодушие и бессильная тоска заполнили её, растворяя плоть и кожу в
прозрачную чёрную воду.

- Протестую! – вдруг услышала она сердитый голос Илльриэна. Он до боли сдавил

ее локоть - Цири очнулась, вновь увидев свет факелов сквозь толщу воды. –
Мориэн оказывает недопустимое давление на девчонку. Уважаемый Совет, она
полгода болталась по мирам. Вы знаете, как это отражается на нас…Чего он
добивается? Чтобы она спрыгнула с башни? Наглоталась яду?

- Я лишь предложил подробнее ознакомиться с биографией нашей гостьи, -

спокойно ответил телепат. - И привел некоторую часть фактов. Правдивых
фактов. Разве вы с твоим командиром не главные поборники правды, Илль?

- Правда должна быть сказана в нужный момент, - парировал юноша, - а не

использоваться как нож, чтобы добить ослабленную жертву.

- Всё правильно. В нужный момент. Так скажи мне, мой юный друг...в какой
именно нужный момент вы собирались раскрыть тот факт, что вы отпустили
девчонку, нарушив приказ Совета? Более того, вы открыли ей портал в родной
мир.

Над фиолетовым столом повисла неловкая пауза.

- Мы не обязаны отчитываться о своих методах, - холодно сказал Илльриэн. – Мы

приняли наилучшее решение с учетом её состояния. Как видишь, это привело к
нужному результату. Об остальном нет нужды беспокоиться.

- Как скажешь, дитя, - лучезарно улыбнулся телепат. – Мы не будем

беспокоиться. Просто зафиксируем ещё один факт: Эредин Бреакк Глас вступил с
девочкой в сговор и, по всей видимости, достиг некого соглашения…Ты прав, к
чему ворошить прошлое нашей не совсем здоровой гостьи? Предлагаю
рассмотреть те самые результаты, к которым привело ваше наилучшее решение.
Прошу прощения, решение твоего командира.

Перелистнув половину книги, Мориэн перешёл к подробному описанию

«новиградского инцидента». Цири сидела, выпрямив спину, - бледная,
163/330
бессильная, неподвижная. Она не хотела слышать - но слышала про все
последствия устроенного ею пожара. Разорение, голод, кражи, казни, поджог
поселка полуэльфов – и вновь смерти, смерти, смерти…

- Общее количество погибших в результате пожара на рынке по прямым и

косвенным причинам составило пятьдесят три человека, из них – двенадцать
детей. Также - девять полуэльфов и три краснолюда. Отмечу, что неделю спустя
полностью сгорел Дрянной поселок за рынком, чье население в основном
составляли криминальные элементы. Погибло сто тридцать человек. Нельзя
исключать, что этот печальный инцидент также стал одним из последствий
пожара…

- А что, он и вправду так называется – Дрянной поселок? – робко спросила

Инанниэн.

Мориэн на всякий случай сверился с книгой.

- Именно так.

- Похвальная самокритичность, - усмехнулся Тариэр.

Телепат тонко улыбнулся и перешел к адепткам Аретузы, скрывавшимся в

Новиграде. Цири вдруг вспомнила про медальон под поясом – она торопливо
сжала в руках оскалившуюся кошачью морду, моля судьбу, чтобы не услышать
знакомое имя. Только не мадам Рита. Пожалуйста. Пожалуйста!

Иглы уже не пронзали её тело, холодное и мертвое. Она уже была трупом,
опустившимся на дно черной бездны. Куском мяса, равнодушным к собственной
судьбе. Она – чудовище, заслужившее высшей меры наказания, и не всё ли равно,
какой именно способ изберут для неё?...

Ты должна всегда принимать решения сама, Цири. Делать свой собственный

выбор. И помнить, что между меньшим и большим злом всегда надо искать
третий путь.

Она вздрогнула, услышав знакомый до боли голос. Треск догорающего костра,

запах кожаной куртки, звёздное небо и кислый вкус деревенского вина – всё это
вновь наполнило её. На миг. Всего на один короткий миг. Но и этого было
достаточно.

«Я не зло. Не зло! Потому что он верил, что я – не зло. Разве для того они столько
мучались? Чтобы я теперь сложила лапки? Я ещё могу сделать что-то хорошее,
чёрт возьми! И я сделаю. Иначе и быть не может! Иначе и не будет!».

Она посмотрела на эльфов за столом, будто увидев впервые. Сосредоточилась,

мысленно обращаясь к чародею Deard Ruadhri.

- Чего орешь, девка?

Юноша продолжал чертить что-то в блокноте.

- Кто он такой?

- Мориэн? Aen Saevherne. Сильнейший псионический чародей. Командир Серой

Стражи. У них много обязанностей. Следить за порядком среди эльфов. Среди
164/330
dh`oine. Контролировать…народные настроения. Только всё это – лишь верхушка
льдины.

- А что под водой?

- Почти все их дела засекречены. Мы предпочитаем не лезть. Держать

нейтралитет.

- Зачем он это делает? Рассказывает обо мне?

- Оружие Красных Всадников – сила. Оружие Серых – страх. Страх разрушает

изнутри. Превращает в раба. Стоит лишь впустить его…и он начинает расти сам.

- Нечего мне рассказывать про страх! Лучше помоги! Скажи, что мне делать!

- Помогать? С какой стати? Мы спасли твою шкуру. Не позволили сделать из тебя

послушную тряпку. А теперь ты ждешь, что мы устроим тут грызню? Хочешь
спрятаться за нами, как пряталась за спины ведьмака и чародейки? Не выйдет.
Сегодня всё решится, Цири. Решится, кто ты. Действительно Ласточка из
пророчества…или самозванка. Очередной расходный материал ведунов из
Башни. И я уже знаю ответ.

Она сердито посмотрела, как он безмятежно трудится над новым рисунком. Что
ж, не очень-то и хотелось. Она справится и сама. Мориэн тем временем перешел к
описанию последствий её побега от Ложи для многострадальных Aen Seidhe…

- Хватит, - резко перебила Цири. – Думаю, все уже поняли. Я приношу сплошные
страдания и всё такое. Что ж, я не отрицаю, что совершила много зла. Только вот
кто вам дал право судить меня? Вы и ваша серая свора убили кучу людей, а
может, и эльфов! На ваших руках столько крови, сколько мне и не снилось! И чем
же мы с вами отличаемся?

Эльф довольно прищурился и взглянул на неё сквозь пушистые светлые ресницы.

- Какой верный вопрос ты задаёшь, дитя. Мы оба – Старшая кровь. Оба проникаем
в чужие мысли. Оба не раз приносили смерть. Но есть существенное отличие. Я
сохраняю порядок, моя девочка. Всё живое стремится к разрушению – с самого
первого вздоха. Чтобы поддерживать порядок, нужно прикладывать силу.
Платить малым количеством жертв, чтобы спастись от несоизмеримо больших.
Вырубать пораженные деревья, чтобы сохранить лес. Отрезать сгнившую плоть,
чтобы спасти организм. Таков закон природы, милая. Тебе он не нравится, верно?
Ты теперь не приемлешь никакую кровь. Но порядку служу не только я, но и твой
нынешний…покровитель. И если с моих рук падают капли крови, то вокруг него –
целые реки.

Тебе нравится купаться в этих реках, Зиреаэль? Погружаться в них с головой?

Знаю, потом тебе стыдно…но что такое легкое чувство стыда по сравнению с
голодом, который терзает снова и снова? Тут нечего стыдиться, дитя. Признайся.
Признайся себе, что тебя притягивает его тьма. Возбуждает его жестокость. Ты
хочешь монстра, милая. Жаждешь его любви...и его даров. Тебе ведь
понравилось, как он наказал тех, кто посмел тебя обидеть? Пламя горело так
ярко, так долго…

- Итак, я приношу порядок, а ты его разрушаешь, - как ни в чём ни бывало

продолжал эльф, пока перед её глазами вспыхивал красный пожар. – Ты
165/330
приносишь хаос всюду, куда ступает твоя изящная ножка. Тебя ведут лишь
сиюминутные порывы – поэтому твоё маленькое добро неизбежно оборачивается
большим злом. Ты рождена, чтобы сеять разрушение. Нести гибель. И в этом есть
своя красота…

- Чушь! – резко ответила она. - Не вам решать, для чего я рождена!

Ты злишься, милая, я знаю. Но я лишь помогаю тебе понять, кто ты. Я

освобождаю тебя, Зиреаэль. Он запер тебя в золотую клетку. Но скоро ты
сломаешь её и обретёшь крылья…

Эльф неторопливо провел рукой по фиолетовой поверхности – она вдруг

почувствовала, как горячий палец скользит по её ключицам. Цири с силой
прижала камень к нежной коже – ожог вспыхнул острой болью. Мориэн
поморщился и убрал руку со стола.

- Помнишь ли ты того чудесного старика, с которым беседовала в Элландере?

Нет. Ей не хотелось отвечать. Она медленно кивнула.

- Вероятно, ты решила помочь ему? Оставила сверток с золотыми монетами? Мое

доброе дитя…Кому как не тебе знать, какими жестокими становятся твои
собратья, когда речь идет об этом металле. Блеск золотых монет они чуют,
словно акула - каплю крови. Старик не дожил до вечера. Грабители зарезали его
в квартале от трактира.

Она молчала, вспоминая ясные глаза дедушки Фогга. Нет. Она поплачет и
погрызёт себя потом. У неё будет время. А сейчас - нельзя поддаваться. Нельзя
плясать под их мерзкую дудку. Они - в её руках. Всё так. Иначе её бы не
пытались сломать так настойчиво.

- Можете не трудиться, описывая, каким монстром я являюсь, - спокойно сказала

Цири, глядя в изумрудные глаза. – Ведь даже будь я чиста как первый снег – всё
равно была бы для вас чудовищем. Я ведь dh`oine. Низшая раса, недостойная
даже того, чтобы сидеть в вашем присутствии. Нам бессмысленно убеждать в
чем-либо друг друга. Поэтому предлагаю перейти к обсуждению того, зачем мы
здесь собрались. Я хочу объяснить, на каких условиях готова сотрудничать.

В черной зале воцарилась тишина. Лица Знающих остались неподвижными –

лишь молодая целительница заерзала на своем стуле и шумно вздохнула.

- В нашем мире dh`oine дозволено говорить лишь тогда, когда мы разрешим, -

холодно произнес Тариэр, глядя на стену за спиной Цири. – Что бывает с чересчур
болтливыми, ты видела на примере своих слуг.

Вот оно что. Слуги в сером не брезговали с ней говорить. Они не могли с ней
говорить. Кровь прилила к щекам.

- Прошу не угрожать нашей гостье, - Илльриэн поднял голову и посмотрел прямо

в ледяные синие глаза. Тишина вдруг стала звонкой, словно натянутая до
предела тетива.

- Иначе – что? – мягко уточнил Мориэн.

- Узнаешь.
166/330
- Хочу узнать сейчас. Убьёшь меня, Илльриэн?

Молодой чародей медленно закрыл блокнот. Цири отчего-то вздрогнула.

- Твоя смерть - не в моей руке, а в крысиных клыках. Твоя смерть с тобой за

одним столом. В день, когда она заберёт тебя, умрёт и ваш Совет с его лживым
единством. Он дал трещину много лет назад – а сегодня рассыплется мелким
песком...

Она инстинктивно отпрянула от юного чародея, голосом которого вдруг

заговорило нечто. Лицо Аваллак`ха стало ещё бледнее обычного.

- Дешевые фокусы, - спокойно произнес Мориэн. – Узнаю этот неподражаемый

стиль. Полюбуйся хорошенько, Креван. Тебе нравится, в кого превращается твой
племянник?...

Аваллак`х не ответил. Остальные эльфы прятали глаза. Маленькая эльфийка

зашевелилась, вздохнула и с явным раздражением закрыла книгу.

- Говори, дитя. Только помни: лгать нам нельзя. Ложь мы почувствуем.

Цири кивнула и сжала в кулаке кошачью голову.

- Итак. Когда вы заманили меня сюда в первый раз, вами была озвучена четкая
цель, для которой нужен мой ген. Чтобы спасти от Белого Хлада Aen Seidhe, а
также людей. Правда, позже выяснилось, что точно таких же людей вы успешно
перебили, освободив место для своего…цветущего сада. А ребенка хотите
использовать, чтобы захватить мой мир. Как вы понимаете, я не могу этого
допустить. Да, мои предки принесли эльфам много зла - но те, кто живет сейчас,
не отвечают за их деяния. И вы пролили уже достаточно нашей крови. В общем,
ни на какие «скрещивания» с кем бы то ни было из вас я не согласна. Уговоры не
помогут, угроз я не боюсь, а все, кого я могла потерять, уже погибли. Также
сообщаю, что если вы захотите отправить меня в какую-нибудь вашу
лабораторию, чтобы сделать это против моей воли, то….

Несмотря на волнение, она одним привычным движением достала нож из-за

пояса и продемонстрировала молчаливым эльфам блестящее лезвие.

- Мы же просили не врать, дитя, - укоризненно сказал Мориэн. – Ты же знаешь,

что у тебя не хватит силы духа…

- Замолчите! – взвизгнула Цири, машинально направив нож на телепата. – Хотите

проверить? Давайте проверим прямо сейчас!

- Тише, Зиреаэль, - произнесла Инанниэн, встревоженно глядя на нож. – Мы верим

тебе. Продолжай.

Цири вздохнула. Она не хотела этого признавать – но ей было страшно. Очень

страшно. Она отчаянно вцепилась диким взглядом в трещину на столе.

- Но всё же я благодарна вам, - заговорила она дрожащим голосом, пытаясь

восстановить дыхание и успокоиться. – Точнее, Илльриэну и Эредину. За то, что
они отнеслись ко мне…по-человечески. Простите за каламбур. На моем языке по-
человечески значит хорошо. По-доброму. И я сожалею, что вашим
167/330
братьям...пришлось столько пережить. Я готова выполнить ту цель, которую вы
озвучили изначально. Перенести сюда всех эльфов из нашего мира. Мне
потребуется время. Но я могу это сделать. Я знаю, что могу. Я готова остаться тут
до тех пор, пока не смогу. Но у меня есть…условия.

Цири трясущимися пальцами достала из-за пояса смятый клочок бумаги.

Илльриэн нервно хихикнул. За фиолетовым столом стояла гробовая тишина.

- Во-первых, я хочу, чтобы меня сейчас же освободили из-под стражи, - медленно

начала Цири, чувствуя, как жар выступает на щеках красными пятнами. - Во-
вторых, я хочу гарантий, что вы не станете преследовать меня после того, как я
выполню обещанное. Что я смогу уйти навсегда. В-третьих, вы должны
захоронить кости убитых вами людей в том овраге за городом. Не знаю, как у вас,
но у нас принято предавать останки земле…

- Пора заканчивать этот балаган, - тихо сказал Тариэр. Эльфийка в зеленом

остановила его поднятием руки.

- Спокойно. Мы обещали, что дадим ей высказаться, - чуть скривив губы,

волшебница посмотрела на мятый клочок. - Много там еще условий, девочка?
Хотелось бы понять, закончим ли мы здесь до ужина.

- Всего одно, - хмуро ответила Цири. – Полуэльфы. Вы должны принять их тоже.

Тех, кто захочет уйти. Им совсем несладко живется…в нашем мире.

Маленькая эльфийка вдруг посмотрела на неё с интересом. Илльриэн и Аваллак`х

обменялись серией взглядов, явно ожесточенно споря о чём-то. Целительница
робко улыбнулась. Но потепление длилось лишь миг. Долгая ледяная тишина
выморозила все признаки жизни в угольном зале. А затем взгляд синих глаз
пригвоздил ведьмачку, точно всамделишного мотылька, прямо к стене.

- Ты, наверное, проходила через зал с пальмами, когда шла сюда, девочка, -
неожиданно мягко начал Тариэр. Цири осторожно кивнула. – Там живут
обезьянки. Почти такие же, как в твоем мире. Тебе повезло, что в полдень они
прячутся от зноя. Бывает, они выскакивают из зарослей и выхватывают
побрякушку у какой-нибудь неосторожной эльфийки. А потом забираются на
верхушку пальмы и начинают верещать. Гримасничают, кривляются, поднимают
хвост. Иными словами, выдвигают свои условия.

Цири побледнела от ярости. Посеребренные кошачьи уши впились в ладонь.

- А если бы ты понаблюдала за ними подольше…Ты бы увидела, что наши

обезьянки воруют не только шляпки и сумочки. Они перенимают наши жесты,
интонации, движения. Смотрится забавно, право. Как ты знаешь, дитя, твой
предок произошел от обезьяны. В ходе эволюционного отбора немного изменился
внешний вид – отпал хвостик, стало меньше волос и больше лоска. Но суть
осталась прежней. Подражание. Твой предок был таким беспомощным, когда
Конъюнкция закинула его в наш мир, который теперь ты отчего-то называешь
своим. И вот вы стали подражать. Перенимать нашу культуру, образ жизни,
одежду. Учиться читать, творить магию, ковать оружие…Вы быстро переняли всё,
а благодаря чудовищной плодовитости и звериным инстинктам сумели вытеснить
нас. Но если приглядеться, под всеми вашими одеждами и манерами можно по-
прежнему увидеть волосатую обезьянью задницу. Слепое подражание без
понимания – ваша суть. Ваша сила. И ваше убожество. И вот ты здесь, маленькая
dh`oine. Нацепила на себя наши одежды, сделала прическу, размалевала глаза…
168/330
думаешь, ты стала от этого эльфийкой? Нет. Ты по-прежнему смешная обезьянка
с уродливым обезьяньим лицом.

- Как вам не стыдно! – вдруг тихо, но твердо сказал Илльриэн. - Она же ещё
ребёнок! Прекратите её….

Звонкий голос вдруг пропал. По лицу чародея словно ударили наотмашь. Из носа
у него пошла кровь. Цири прикрыла глаза, чувствуя, как в ушах шумит…нет, это
было не море. В ней поднимался холодный стальной океан. Вода прибывала,
готовясь неизбежно затопить всё вокруг, как затопила тот далекий мир с
пирамидами – и она уже ничего не могла с этим поделать.

- Теперь перейдем к еще одному платью, которое ты нацепила на себя. Твои

высокие моральные принципы. Позволь открыть тебе маленькую тайну, дорогая.
Мы – Aen Saevherne, чародеи Народа Ольх. Мы не занимаемся ничем, кроме
развития магии. Вопросами войны у нас занимается кое-кто другой. Тот, кто убил
сотни твоих собратьев. Тот, кто обещает народу новые завоевания, пытаясь
заработать дешевую популярность. Он, несомненно, уже планирует вторжение в
твой мир… с твоей, разумеется, помощью. И чем же ты надеешься остановить
его? Своими раздвинутыми ногами?

Мориэн удивленно покосился на синеглазого эльфа, но промолчал. Илльриэн

отчаянно пытался вернуть себе голос - голубые искры вспыхивали и тут же гасли.
Цири не могла оторвать взгляд от брезгливого лица черноволосого эльфа. Её
ноздри раздулись, а губы безостановочно тряслись. Вода, прибывая, всё громче
шумела в ушах, и она вдруг поняла – он тоже хочет, но не может остановиться.
Его слова – больше, чем ненависть к dh`oine. Это ненависть персонально к ней.

- Где же были твои хваленые принципы, маленькая обезьянка, когда ты полезла в

постель к убийце своих собратьев? – тихо сказал Тариэр, упорно глядя на её
винный камень. – Знаешь, Ястреб и его мясники любят позабавиться с вашими
самками. Подчеркнуть свое презрение к нашим законам…когда они вдалеке от
нашего мира, разумеется. Даже пьют специальное средство, чтобы перестать
испытывать к вам физиологическое отвращение. Твой дорогой племянник
рассказывал тебе об этом, Креван?...А он, конечно, решил показать нам свое
превосходство. Оставить на тебе свою метку. Представляю, как ему пришлось
накачаться вчера...Не будь обезьянкой, Зиреаэль. Не заставляй нас бить тебя
палкой. И благодари всех своих смешных богов за то, что твоя судьба зависит от
нас, а не от него. Иначе сегодня же вечером он бросил бы тебя, как обглоданную
кость, своим шавкам – а такой судьбы я не пожелаю даже dh`oine!

Цири молчала. Только что её растоптали, изваляли в грязи, унизили всеми

возможными способами…но она была спокойна. Она была предельно спокойна.
Она словно видела всё со стороны. Как вода уже добегает до самых краёв. Как
всё вокруг заволакивает пелена, в которой пропадают цвета, звуки и запахи. Как
маленькая эльфийка медленно закрывает книгу. И она заговорила - тихим,
осипшим голосом.

- Вы – трупы. У вас нет будущего.

Время остановилось. Трещина в столе потемнела. Каменный стол взорвался,

брызнув во все стороны крупными фиолетовыми осколками, неся неминуемую
смерть… но осколки вдруг застыли в воздухе, удерживаемые зеленоватой
сферой. Они бешено вращались, отдавая полупрозрачным стенкам энергию
взрыва, – но не могли пробиться наружу. Маленькая эльфийка удерживала сферу
169/330
вытянутой вперед рукой.

Невозможно. Ни одна магия не может остановить взрыв.

Цири зачарованно смотрела на зелёную сферу, ставшую матовой и яркой.

Магический купол наконец лопнул – и во все стороны брызнул мелкий
фиолетовый песок. Она инстинктивно вскинула руки, защищая глаза. Песок
обжег ладони и лицо, засыпал её платье и пол…но ни принес никакого вреда.

- Чёрт возьми, что это было? – с искренним восторгом воскликнул Илльриэн. Они с
Аваллак`хом вскочили одновременно, но опоздали на долю секунды, и теперь им
оставалось лишь пристыженно смотреть на песок, покрывший пол волнами.

- Преобразование кристаллической решетки, - небрежно произнесла волшебница

и спокойно опустилась в свое кресло. Потом осмотрелась - и с явным
недовольством стала отряхивать песок с платья.

Цири молча разглядывала зал. Океан ненависти выплеснулся, уйдя без следа –
теперь она испытывала лишь стыд и страх, видя глубокие трещины на колоннах,
пробоины в стенах, мраморные обломки чаш. Огонь погас и наступила тьма.
Эльфы неподвижно сидели на черных стульях. Они были мертвы.

Она смотрела в бледное лицо целительницы. Из губ, когда-то бывших

коралловыми, на белую шею и платье стекала тонкая струйка крови. Верховный
Знающий смотрел на Цири потухшими мёртвыми глазами. На его груди
расплывалось большое бурое пятно. Она медленно повернула голову левее… и
закричала так, как никогда не кричала. Потому что такого ей видеть еще не
приходилось. И никому из смертных ещё не приходилось.

- Это не я, не я, - кричала Цири. – Я не могла такого сделать, не могла! Это не я!

Она вдруг замычала, чувствуя, как губы замерзают. Широкая прохладная ладонь
закрыла её глаза. Она отчаянно билась в руках эльфа, который крепко прижал ее
к себе, машинально удивляясь тому, что при стройном телосложении он был так
силен.

- Ну-ка тихо, - сердито зашипел Илльриэн ей на ухо. – Не прикидывайся

истеричкой! Хочешь, чтобы тебя привязали к кровати?

Она помотала головой. Юноша убрал руку с глаз, продолжая крепко держать за
талию. Зал был ярко освещен. Знающие, живые и здоровые, с удивлением
смотрели на неё. Лишь у Инанниэн бежала из носа кровь – она прикладывала к
носу какой-то листочек.

- Я видела…

- Держи при себе всё, что видела. Ты среди Hen Ichaer. Тут все что-нибудь да
видят. Успокоилась?

Она кивнула. Эльф подозрительно взглянув на неё, отпустил талию и одним

толчком усадил её в кресло. Цири закрыла лицо руками, безостановочно дрожа.
Что же она натворила… Она чуть не убила всех Знающих! Всех разом. Ей уже
слышались тяжелые шаги Серой Стражи в коридоре…

- Что ж, думаю, информации у нас достаточно, - нарушила молчание маленькая

170/330
эльфийка. – Мы послушали увлекательное жизнеописание Цири из Цинтры.
Ознакомились с её условиями. И даже погрузились в некоторые аспекты досуга
Deard Ruadhri…Не знаю зачем, правда, но было довольно интересно. Перейдем к
конкретике.

Аваллак`х тактично кашлянул. Вероятно, он не ожидал, что его маленькая

подзащитная устроит хаос – но и виду не показал. Цири угрюмо смотрела в
засыпанный песком пол.

- Так получилось, что я знаю Зиреаэль несколько дольше, чем остальные. Скажу
одно: эта девочка пережила слишком многое. Давление и угрозы по отношению к
ней бессмысленны и слишком жестоки. То, что она не доверяет нам теперь - наша
вина. Кроме того, ей уже двадцать лет, а она всё ещё не обучена. Её
колоссальный дар выпивает собственные силы организма. Мы должны принять
Зиреаэль как одну из нас. Дать наставника, который научит её контролировать
дар. Показать наш мир и позволить самой убедиться в том, что мы не причастны к
замыслам, о которых она говорит…и не собираемся использовать ген таким
способом.

- Но нам важно передать ген Зиреаэль дальше, - напомнила целительница. Тепла

в её глазах больше не было.

- Как я говорил вначале, оптимальным решением было укрепить ген через

отцовство Ауберона. Теперь для того, чтобы подобрать лучший вариант, нам
необходимо изучить специфику её Старшей крови. Придётся потратить время. В
любом случае.

- Принято, - вновь подала голос маленькая эльфийка. – Есть ли другие

предложения?

- Есть. Боюсь, Креван живет в выдуманном мире своих генетических опытов и

далекоидущих научных планов, - мрачно сказал Тариэр, потирая щёку. - Девочка
показала, что она жестока, неуправляема и непредсказуема даже для себя
самой. Кроме того, она находится в статусе подозреваемой. Предлагаю отвезти
её в Башню у моря и приступить ко всем необходимым процедурам как можно
скорее.

- Принято. Ещё предложения? Нет?...Что ж, видимо, каждому из нас предстоит

поддержать один из этих вариантов. Ну-с, кто начнет, коллеги?..

В разрушенном зале наступило молчание. Цири сжимала кошачью голову в

мокрых ладонях. Ей почему-то вспомнилось солнце на веранде, пушистое
покрывало и ласковые руки, игравшие пепельными волосами. Она была слишком
слаба, чтобы прогнать эти воспоминания, такие живые и тёплые в этой мертвой
тишине.

- Я согласна, что нам нужно проявить доброту и терпение, - начала эльфийка в

коралловом платье, – но поддержу предложение Тариэра. Дар девочки слишком
опасен. Она может ненароком навредить кому-то.

По тому, как потускнело лицо Илльриэна, Цири поняла, что целительница должна
была поддержать их. Оставшиеся голоса точно будут не в её пользу. Что ж,
Знающий с грустью скажет Эредину, что сделал всё возможное. А её, Цири, ждут
двимеритовые наручники - и тот момент, ради которого придется собрать всю
свою храбрость…
171/330
- Поддержу предложение Кревана, - прозвучал шёлковый голос.

Тариэр посмотрел на чародея в сером с раздраженным изумлением и недобро

прищурился. Но удивлялся не только он. Ошарашены были все, включая Цири.
Разве что маленькая эльфийка всё также сидела в углу и отрешенно смотрела на
пламя.

- Чего? – не выдержал юный чародей. – Да ты тут больше всех распинался…

- Много болтаешь для пешки, Илль,- лениво сказал Мориэн. – Предложение

Кревана логично и стратегически верно. А о том, чтобы напуганная пташка не
упорхнула…и не подвергалась более разного рода разрушительным соблазнам, я
позабочусь лично.

Мужчина сладко улыбнулся, словно перед ним была прекраснейшая из эльфиек.

Но Цири не могла ответить ничем, кроме ужаса в глазах. Страшное видение всё
ещё было слишком ярким. Лицо Аваллак`ха было непроницаемым, но она знала –
он не на шутку встревожен. Поддержка Мориэна вовсе не была хорошим знаком.
Скорее наоборот.

- Остался твой голос, - мягко сказал Знающий, глядя на маленькую эльфийку. –

Твоё решение станет нашим...Науриэль.

Цири замерла, глядя на женщину во все глаза. Это была она. Та самая
волшебница, которой пятьсот с лишним лет назад выпал уникальный шанс –
последовать за странным эльфом, чтобы на практике проверить свои идеи о
развитии цивилизаций. Маленькая эльфийка не упустила свой шанс. И если
Ауберона можно было назвать отцом Народа Ольх - то она, без сомнения, была
матерью.

И вдруг Цири поняла – всё, что было до, не имело никакого значения. Науриэль с
самого начала знала, что её голос будет решающим. Хладнокровно наблюдала со
стороны, изредка направляя расшалившихся детей в нужное русло. Судьба Цири
всё это время зависела от неё и только от неё.

- Пять дней назад, - не спеша начала эльфийка, разглаживая складки на платье,

- я получила просьбу от одного из членов Правящего Совета. Просьбу вызволить
память камня. Из одного, как я полагаю, хорошо вам знакомого предмета.

Эльфийка вытянула руку – и в ней возникло изображение нефритового пузырька,

который был в руке Короля Ольх в последние минуты его жизни.

- Можем ли мы узнать, Ardmare, кто обратился с этой просьбой? - осторожно

спросил Мориэн.

- Разумеется. Тианор Ремах Анидвен. Глава Правящего Совета. Удалось всё

сделать быстро – у меня был прекрасный ассистент. Благодарю, Илль. Анализ
показал, что тот, кто принес яд, надежно замёл следы, наложив иллюзию
последнего уровня. Такая магия девочке, разумеется, не доступна. Также мы
восстановили все её маршруты.

- Мы тоже восстанавливали, но данных недостаточно…

- Вероятно, у вас был неподходящий предмет, - снисходительно объяснила

172/330
Науриэль. Цири с изумлением увидела в руке эльфийки свой собственный меч,
который отдала Эредину. – Мы восстановили все её перемещения поминутно.
Когда девочка пришла к владыке, он уже был отравлен. Жить ему оставалось
лишь несколько минут. К слову, отравитель был в королевских покоях долго. У
них был длинный разговор…

- К чему столько сложностей, Ardmare, - улыбнулся телепат. – Мы ведь можем

попросить девочку дать доступ к памяти. И снять малейшие подозрения…

- Так ты попроси, - ехидно сказал юноша. - Или боишься, что укусит?

- Заткнись, Илль.

- Я передам то воспоминание. Позже. Сама, - сухо проговорила Цири. Она уже

поняла, что стащить с её шеи камень невозможно без её согласия.

- Очень хорошо, - одобрила Науриэль. – Но малейшие подозрения сняты и без

этого. Тианор уже получил отчёт. Сегодня Совет выпустит официальное решение
о том, что девочка больше не является подозреваемой. Таким образом, будучи
нашей гостьей, она сможет пользоваться всеми правами эльфийки Aen Elle. Что
же касается гена...

Волшебница глубоко вздохнула, неторопливо листая страницы книги. Никто не

смел торопить её.

- Кажется, многие хотят рассказать тебе о том, кто ты есть, дитя? Забавно. Но это
можешь решить лишь ты сама. А для этого тебе нужно разобраться в
собственной природе. Видишь ли, Цири, наука в твоем мире находится на этапе
становления. Знания о генах вам пока недоступны. Но я попробую объяснить...

173/330
Глава X

***
- Значит, природа действительно играет в кости? - спросила Цири, с болью в
груди вспоминая разговор в трактире «У ласточки».

- В какой-то степени. И каждая из форм жизни, которую ты видишь, получена

спустя неисчислимое количество бросков. Теперь ты знаешь, что гены - вовсе не
фамильные серёжки, которые передаются по наследству. Что они не связаны с
пропорцией крови. И говоря о Старшей крови, мы имеем в виду целую группу
генов. Оптимальный баланс между способностью открывать порталы в
пространстве и способностью предвидеть во времени...До Конъюнкции открывать
устойчивые Врата для Hen Ichaer было вопросом опыта и терпения. Катаклизм
изменил условия нашего существования. Нужную комбинацию пришлось искать
долго, очень долго...Но однажды нам повезло. Мы получили подарок судьбы.
Эталонный ген. Ген Ауберона.

- Почему вы называете это...подарком?

- Потому что ни мы, ни он сам так и не узнали, кто его родители. Но об этом как-
нибудь в другой раз. Именно благодаря его генам программа пошла гораздо
удачнее. А Лара Доррен стала настоящей квинтэссенцией, в которой дар Старшей
крови достиг известного нам максимума. Что произошло дальше - ты знаешь.

Лицо Аваллак'ха было всё так же непроницаемо. Илльриэн с раздражением

покачал головой и что-то записал в своём блокноте.

- Так начался новый виток эксперимента - попытки вернуть нужную комбинацию,

но уже в твоём мире. О том, чтобы скрестить двойняшек Рианнон, детей
человеческого короля, с эльфами, и речи не шло – но был и другой вариант.
Потомки двух рас, в которых, вопреки общей тенденции, доминантными
оказались эльфийские, а не человеческие гены. Таких среди знатных семей
твоего мира, к счастью, оказалось достаточно. Но мы бы ни за что не справились,
если бы не наши незаменимые помощники. Люди. Надо отдать должное их
изобретательности…В ход шло всё, девочка. Интриги, подкупы, случайные
встречи. Средства, пробуждающие страсть, которая не терпит отлагательств, -
эльф в сером вдруг усмехнулся. - Приз был слишком заманчив.

Цири не удержалась и впилась взглядом в холодные миндалевидные глаза.

Пророчество, которое вы подвесили, как морковку перед носом у ослика! А может

быть, Итлина - это вы? Ведь кто лучше вас знает законы истории…

Волшебница лишь загадочно улыбнулась.

- К слову, твоя названая мать, Йеннифэр из Венгерберга, внесла большой вклад в

наше дело. Многие прославленные эльфийские чародеи были бы рады увидеть,
какой получилась их правнучка. В тебе - кровь Aen Elle, Aen Seidhe, Dhu Seidhe.
Да, ты утратила нашу внешность. Но в тебе осталось всё, что делает нас
эльфами. Иммунитет, выносливость, способность общаться с природой...и,
разумеется, Старшая кровь. И это позволяет с уверенностью говорить, что ты -
одна из нас.
174/330
Выражение ледяных синих глаз не изменилось. Мориэн ласково улыбался, словно
подтверждая слова эльфийки. Цири покачала головой.

- Боюсь, вы ошибаетесь. Я - человек. И никогда не общалась...с природой.

- Возможно. Но, говорят, ты неплохо управляешься со своей лошадью.

- У меня есть браслет... - начала Цири, и вдруг осеклась. Она вспомнила, что
браслет был потерян где-то на равнинах Камелота ещё года три назад.

- Жаль того мальчугана, который разбился, когда полез прыгать за тобой. Он не

знал, что ты - другая. И ты не знала. Иначе непременно остановила бы его.

Цири молчала в странном смущении. Тариэр повернулся к маленькой эльфийке.

- Нам хочется быстрее узнать твоё решение, Науриэль, - произнёс он с едва

скрываемым раздражением.

Чародейка задумчиво провела рукой, на которой сплетались мелкими чёрными

звеньями несколько браслетов, по фиолетовой поверхности. Это, разумеется,
была лишь иллюзия.

- Хороший был стол. Красивый.

- Простите. Я не хотела. Правда, - едва слышно произнесла Цири.

- Знаю. Это крепкая порода. Она бы выдержала...если б не трещина. Трещина,

которая была почти незаметна, но разрушала породу изнутри все эти годы.

Зелёные глаза волшебницы наполнила грусть - и Цири вдруг распознала в них

какой-то неуловимо знакомый оттенок.

- Ты знаешь, что попасть в твой мир чрезвычайно сложно для нас. Нам
приходится находить точки во времени-пространстве, которые могут быть
расставлены на десятки лет. Мы руководили проектом дистанционно - благодаря
Кревану, который мог ненадолго появляться в твоём мире, и нескольким
подчиненным Мориэна, согласившимся покинуть нас навсегда. Но однажды мы
получили, что хотели. Твою бабушку Калантэ. То самое дитя от двух потомков
Лары, в котором Hen Ichaer могла возродиться вновь. Мы нашли нужную точку
для перехода, когда девочке едва исполнилось пятнадцать. И нашли того, кто её
заберёт. Того, кто уже бывал в твоём мире и сумел там выжить. Того, кто
вероятно...сумел бы найти с ней общий язык.

Илльриэн презрительно фыркнул. В глазах Аваллак`ха зазвучал оттенок вины,

который она уже видела в Башне у моря. Цири смотрела на волшебницу. На еë
тонкую шею и витую серебряную цепочку, уходившую под вырез платья.

- Мы не скупились на обещания. Сулили власть и поддержку... Нам казалось, что

всё пройдёт идеально. Но в день, когда мы вызвали его сюда, он лишь посмеялся
над нами и нашими планами. Он вытащил свой меч, вонзил его в стол и ушёл. Из
этого зала. Из Deard Ruadhri. Из нашего мира. Оставив нас с разрушенным планом
и этой трещиной.

- Безумец, который поставил на карту судьбу народа ради собственной гордыни, -

175/330
брезгливо проговорил Тариэр. - Называй вещи своими именами, Науриэль. Он
предал нас. И нанес тяжкое оскорбление Aen Saevherne, обвинив в убийстве
Лары. Оскорбление, которое пришлось бы смывать кровью, если бы он не бежал к
dh'oine...

- Вина в случившемся - только моя, - спокойно сказала волшебница. - Я думала,

что знаю его. А на самом деле, его не знал никто. Время было упущено. Шанс был
упущен. Казалось, что всё рухнуло, что смысла больше нет, но...в итоге Старшая
кровь так и не проявилась в твоей бабушке. Она возродилась после того, как наш
порядок рухнул и начался хаос. Возродилась в тебе. И это значит...что это значит,
Аваллак'х?

Знающий растерянно хлопнул ресницами. Цири вдруг поняла, что когда-то он

уже сидел перед своей наставницей так же, пытаясь вспомнить правильный
ответ.

- Это значит, что природа вновь оказалась мудрее нас.

- Верно. Ты мудр, терпелив и упрям, дитя. Только благодаря тебе мы довели

эксперимент до конца. Я считаю, что нам нужно следовать твоему плану.

Бледные щеки эльфа чуть порозовели. Очевидно, Науриэль крайне редко

удостаивала кого-то своей похвалы.

- Но кто будет обучать девочку, Ardmare? - робко спросила целительница. - Я не

представляю, кто справится, кроме Аваллак'ха. Но наши генетические программы
требуют присутствия, мы что же, остановим всё это?

- Верно. У меня есть предложение на этот счёт, - спокойно сообщил Знающий. -

Так вышло, что Зиреаэль теперь доверяет…не нам. Она расценит наставничество
одного из нас как попытку навязать ей нашу позицию. Нужна компромиссная
фигура. Также необходимо учитывать интересы Deard Ruadhri. Хотим мы того или
нет, но очередная…трещина нам сейчас ни к чему. Я предлагаю делегировать эту
задачу Илльриэну.

- Ни за что! Я отказываюсь. У меня служба, - хмуро заявил волшебник.

Мориэн позволил себе довольно улыбнуться краешком губ.

- Боюсь, мой юный друг, что решать предстоит не тебе. Поддерживаю. Могу
лично поговорить с многоуважаемым командиром Deard Ruadhri…

- Мы уже поговорили утром, - сообщил Аваллак'х. - Эредин всецело одобряет и

надеется, что данный шаг поспособствует укреплению нашего сотрудничества.

- Непременно, - ледяным тоном ответил Тариэр. - Значит, решено. Под твою

ответственность, Креван.

Илльриэн приложил к виску два пальца. Его лицо стало отстраненным. После
долгого телепатического разговора он, наконец, поднял голову и взглянул на
Цири с таким бешенством, что она тут же поняла – ничего хорошего её не ждёт.

- Куда? В город у моря? – спросила Иннаниэн.

Эльф в сером покачал головой.

176/330
- Нецелесообразно. Могут быть провокации. Боюсь, пока до провинций дойдет
весть, что девочка невиновна, ей уже могут ненароком открутить голову.

Илльриэн всем своим видом показал, что не против такого развития событий.

- В Башню Ласточки, - проговорил Аваллак`х, склонив голову. - Мы строили её как

цитадель чародеев Старшей крови. Пора использовать её по прямому
назначению.

- Имей в виду, Илль, я буду наблюдать за каждым твоим шагом, - пообещал

Мориэн. – Только попробуй развести там…пропаганду.

- Увижу хоть одного твоего шпика – ему придётся служить тебе из шкуры
землеройки, - холодно ответил чародей. – Как быть с порталами для Всадников?
Эредину будет тяжело одному. Командируйте к нам кого-нибудь. Таалию или
Форидэна.

- Тариэр? Что скажешь? Поможем...коллегам? - с насмешкой спросил телепат.

- Да, разумеется, - небрежно отвечал тот. - Проведём заседание, посвящённое

этому вопросу, в ближайшее время...скажем, через месяц.

Лицо Илльриэна окаменело. Аваллак'х успокаивающе прикоснулся к руке

племянника.

Не было никакого "предназначения", которое велело ему сотрудничать с

Эредином, вдруг поняла Цири. Он просто использовал его идею - потянуть время
и спрятать её в Башне - чтобы вытащить племянника с опасной службы. И заодно
ослабить Красных всадников, поставив под угрозу вылазки в другие миры.
Теперь он со спокойной душой отправится в свою лабораторию. Искать для неё,
Цири, идеальную пару. А может, уже нашёл?...

Она вдруг почувствовала страшную тоскливую усталость. Ей захотелось вновь,

хотя бы на миг, оказаться на вершине холма. Плевать на его чёртову гадюку.
Плевать на то, что он чудовище. Все они - чудовища...Но он ей не врал. И дарил
своё тепло. Этого ей было достаточно.

- Поскольку обвинения с девочки сняты, в заботе твоих стражников более нет

нужды, Мориэн, - вновь зазвучал мягкий голос чародейки.

- Разумеется, Ardmare, - почтительно склонил голову эльф. - Я лишь хотел бы

задать ещё один, последний вопрос Зиреаэль... Если она не против, конечно.

- Слушаю, - угрюмо откликнулась Цири.

- Поведай нам, дитя, чего от тебя хотел Эредин Бреакк Глас, вызывая на тайную
встречу в беседке за несколько дней до смерти Ауберона?

Она горько усмехнулась и вызывающе посмотрела в глаза телепату.

- Он сказал, что вы никогда меня не отпустите. И он не соврал.

- Вот как, - протянул Мориэн. - Что ж, я полагал, что девичья память – не слишком
надёжный источник...
177/330
Ловко достав из воздуха лист бумаги, телепат полностью зачитал их разговор в
беседке. Неужели Аваллак`х?.. Но в глазах светловолосого эльфа светилась
такая неподдельная растерянность, что Цири поняла - он здесь не причём.

Долгая пауза закончилась. Белый лист исчез из рук командира Серой Стражи.

- Думаю, всё предельно ясно. Девочка не понимает, с кем связалась. Она в его
паутине по самое горло. Я обвиняю Эредина Бреакк Гласа в убийстве короля
Ауберона. И в соответствии с данными мне полномочиями начинаю собственное
расследование.

- Серьёзные обвинения, - заметила Науриэль, устраиваясь в кресле удобнее. -

Насколько мне известно, в момент, когда владыка был отравлен, Эредин был
неподалеку от столицы. Лекари Deard Ruadhri пытались залечить его рану.

- Всего царапина...но это был рог единорога, - тихо сказала Инанниэн.

- Эредин не настолько глуп, чтобы сделать это своими руками, - хмуро сказал
Мориэн. - Не сомневайтесь, мы найдём ответы на все вопросы. Пока же напомню,
что в день своей смерти владыка настойчиво желал видеть именно его. С чего бы
это?..

Он обвёл изумрудными глазами эльфов.

- Я считаю, что на время расследования необходимо оградить девочку от любых

контактов с подозреваемым.

- Поддерживаю, - сказал Тариэр.

- Поддерживаю, - сказал Аваллак`х, сжав плечо племянника.

- Я не понимаю, почему... - тихо начала Инанниэн.

- Поддерживаю, - мягко сказала Науриэль.

Всё было решено.

- Ублюдок! Твоё расследование окончится военным судом. Над тобой!

- Час назад ты обещал мне другую смерть. Тебе бы определиться…

Сердитые голоса смешались в её голове в одну противную громкую кашу. Она

уже не хотела разбираться ни в чём. Цири медленно поднялась и пошла прочь.

- Тебе разве не нужен твой меч, девочка? - услышала она мягкий голос за спиной.

Цири послушно подошла. Робко взялась за ножны. Чародейка подняла на неё

яркие зелёные глаза.

Она была совершенно седая – ни одного тёмного волоса. И совершенно

беспомощная. Выпитая до дна. Жалкая и немощная. Она дрожала, глядя на Цири
с невыносимой болью - а по белой, точно снег, щеке бежала одинокая крошечная
слезинка…

178/330
Ведьмачка закрыла глаза, не в силах вынести волну чужой боли, внезапно
нахлынувшую на неё. Когда она вновь решилась открыть их - холодная и
собранная чародейка молча разглядывала её.

Не говори ничего. Твои видения - только для тебя. Ты не должна рассказывать их

никому. Твой дар. Твоя ноша.

Науриэль протянула руку - и взялась за камень, висевший у неё на груди. Тот

вспыхнул мягким тёплым светом.

Когда я заговаривала этот рубин, я была уверена, что это - мужской камень. Его
камень. Но, оказывается, он - твой...

Цири смотрела в миндалевидные глаза, чувствуя, как сердце начинает биться

быстрее.

Долголетие - лучший способ совершенствоваться в подлости, дитя. Через жалкую

пару сотен лет чувства уже перестают играть какую-либо роль. Но я так и не
стала Знающей. Я осталась женщиной. А знаешь, что самое страшное для
женщины? Смотреть, как умирают твои дети и внуки... но ты всё ещё живёшь.
Зачем? Для чего? Может быть, в этом уже нет никакого смысла? Может быть, это
кара за всё, что мы сделали? За то, что дерзнули пойти против судьбы?

Волшебница глубоко вздохнула и на мгновение отвела взгляд.

Они все погибли, девочка. Все. Мои сыновья. Мой внук. Моя правнучка, бедная
Айлин… Остался только он. Её единственный сын. Но он больше не хочет меня
знать - с тех самых пор... Прошу, дитя. Скажи ему. Скажи, что я хочу увидеть его
ещё хоть раз, прежде чем умру! Пообещай мне, что он придёт!

Всесильная Науриэль Итуривэль, мать народа Aen Elle, умоляюще схватила Цири
за руку - и смотрела на неë с отчаянием и робкой надеждой. Она кивнула, сжимая
маленькую руку волшебницы.

***
- Что теперь с ним будет? Они ведь не могут... арестовать его?

Илльриэн ничего не ответил и лишь ускорил шаг. Она почти бежала за ним по
залам, которые вновь становились всё роскошнее и цветистее. С его пальцев
сорвались две ярко-голубые птицы из искр, которые тут же умчались в разные
стороны. Цири повторяла свой вопрос снова и снова…пока не поняла, что больше
не может издать ни звука.

- Твоя трескотня мешает мне думать, - сердито бросил чародей. - Говорить

будешь, когда разрешу.

Это было уже слишком! Она резко шагнула вперёд и, выхватив из ножен меч,
приставила к его груди.

Тот лишь презрительно усмехнулся. Меч изогнулся в её руках - и, стремительно

раздуваясь, стал превращаться в серебристую змею. Цири в ужасе попыталась
отбросить её, но змея оказалась проворнее. Серебряные кольца крепко сжали
грудную клетку, затягиваясь всё сильнее. Она бессильно захрипела.

…Залитый солнцем двор у храма. Йеннифэр создает чёрную птицу, чтобы

179/330
отправить какое-то крайне секретное письмо. Цири смеётся и протягивает
небольшой камешек, прося сделать птичку и ей, а чародейка, будучи в
необычайно хорошем расположении духа, терпеливо объясняет, что из камня
может получиться лишь другой камень...

- Из неживого не создать живого, - прохрипела Цири. Она с усилием дышала,

чувствуя, как тело освобождается от мнимого удушья, вызванного собственным
страхом. - Убери свою иллюзию! Я сегодня видела змеюку и похуже!

Гадюка подняла треугольную голову прямо к её лицу, готовясь к броску.

Раздвоенный язык мелькнул в клыкастой пасти. Цири ухмыльнулась и высунула
язык навстречу змее.

Дрогнув, фантом рассеялся без следа.

- Чокнутая девка, - хмуро сказал Илльриэн, поднимая с пола меч и протягивая ей.
- Вот уж не думал, что ему нравятся чокнутые...

- Привыкай.

Волшебник поглядел на неё с нескрываемым отвращением. Цири решила, что

хлипкий фундамент взаимоотношений с новоиспечённым наставником срочно
нужно укрепить.

- Я хочу владеть магией так же, как ты. Я буду стараться, - пообещала она. - В
Каэр Морхене мне приходилось тренироваться по много часов подряд…

- Льстить ты умеешь не лучше, чем вести переговоры, - презрительно заявил

эльф. - Нашла с чем сравнить...Крутиться с железкой в руке много мозгов не
надо. А вот магия требует того, что ты пока так и не проявила...

Он постучал ей пальцем по лбу. Цири фыркнула, глядя в сиреневое витражное

стекло.

- Посмотрим, как ты запоешь через неделю. Имей в виду, плакаться тебе больше
некому. Командир тебя слушать не станет. Знающие - тем более, после того, что
ты устроила...

- Я не хотела, - почти шёпотом сказала Цири. - Раньше у меня никогда не

получались взрывы, да ещё такие…даже когда злилась. Может, это из-за каких-
нибудь защитных чар? Или из-за тех странных колонн?

Илльриэн посмотрел на неё в недоумении, подняв бровь - и вдруг расплылся в

улыбке. Прямо как тогда, у ручья. Только теперь в его взгляде было что-то такое,
от чего на щеках мгновенно выступила краска.

- Так-так, - ехидно протянул он. - Значит, твоя мать-чародейка рассказала тебе

про трансмутацию...а про маленький женский секрет умолчала?

- Я была ребенком, - на всякий случай уточнила Цири.

Эльф продолжал улыбаться.

- Верно... Но теперь-то ты совсем не ребёнок, правда?

180/330
Она уставилась в пол, мечтая, чтобы мозаичные плиты провалились под ней
прямо сейчас.

- Это называется нечестное конкурентное преимущество, - с удовольствием

развивал свою мысль Илльриэн. - Между прочим, когда мы изучали историю
других миров, я предположил, что именно из-за этого ваши чародейки вытеснили
мужчин. Ну а что? Они ведь всегда могли вызвать у себя кратковременный
всплеск сил. Кстати, я слышал, что перед важными битвами, чтобы
добиться...эффекта в полевых условиях, они...

На плечо волшебника легла твёрдая рука.

- Хватит морочить девочке голову, Илль.

Аваллак`х обладал воистину потрясающей способностью появляться в самый

нужный момент.

- Ина привезла новые образцы из Башни. Она ждёт внизу, в яшмовом зале, -
проговорил Знающий, строго глядя на племянника.

- Подождёт, - фыркнул тот, - ты видел, что эта трусиха устроила? Она чуть не
подставила нас, дядя!

- Запутавшийся узел надлежит распутать с вниманием и осторожностью, а не

рубить с плеча, - наставительно произнёс эльф. - И я тысячу раз просил не
называть меня...

- А что такое? - резко перебил юноша. - Стыдишься, что идиот, который

предпочёл блестящей карьере службу у мясников - твой племянник?

Цири впервые увидела, как на бесстрастном лице Знающего проступило

выражение растерянности и даже беспомощности. Она почувствовала себя
неловко от того, что стала невольной свидетельницей этого спора, древнего, как
сам мир.

- Нет. Это не так. Илль, мне надо поговорить с Зиреаэль. Наедине.

- А со мной не надо? - насмешливо спросил эльф. - Тебя не было две недели. И я

завтра уезжаю. Кстати, я тут видел леди...

- Я сам разберусь, - сердито перебил Знающий. - Быстрее! Ина ждёт.

Фыркнув, молодой чародей круто развернулся. Алый плащ взвился, точно пламя.
Он ушёл прямо сквозь желтоватую янтарную стену. Аваллак'х проводил его
невозмутимым взглядом - а затем повернулся к Цири.

- Мне надо взять немного твоей крови для исследований, дитя. Ты позволишь?

Она послушно протянула руку. Знающий очень аккуратно и совсем без боли
воткнул в запястье иглу - чуть пониже нового браслета из серебристо-сиреневых
звеньев, которые надели на неё Знающие. Ласточка недолго пробыла на свободе.

- Весь в отца, - вдруг с грустью сказал эльф, - тот тоже не мог и пяти минут на
месте усидеть! Вечно ему было что-то нужно... И, конечно, везде таскал с собой
её!
181/330
Цири догадалась, что мать чародея, трагически погибшая вместе с его отцом во
время обвала в горах, была родной сестрой Аваллак'ха. Ей вдруг захотелось как-
то его утешить.

- В нашем мире большинство чародеек после окончания Аретузы идут

ассистентками к кому-то из опытных, - несмело начала она. - Но некоторые идут
дорогой двимвеандры. Путешествуют, берутся за случайную работу, помогая
первым встречным. Моя мать Йеннифэр поступила именно так. Она говорила, что
этот путь тяжёл - но именно он дал ей опыт и наблюдательность, без которых
она не добилась бы ничего.

Эльф убрал в карман маленькую колбу, наполненную тёмно-красной жидкостью,

и долго проницательно смотрел на Цири.

- Спасибо, дитя. Ты, верно, очень их любила. Говорят, когда наши родители
воспитывают нас в заботе, мы начинаем искать тех, кто вобрал их лучшие
черты...Геральт из Ривии был храбрым воином. Он обладал железной волей. Шёл
судьбе наперекор. Но... ты ищешь не там, Зиреаэль.

Она улыбнулась, продолжая разглядывать браслет. Что ж, этот разговор должен

быть состояться.

- Прими мои извинения за все ужасные слова, которые Тариэр сказал тебе.
Потери ожесточают, дитя... Все его сыновья были боевыми чародеями и пали от
руки людей во времена Второй войны. А потом погибла его внучка. Её тоже убили
люди. Она была его последней роднёй. И совершенно особенной эльфийкой...
одной из немногих, кому подчинилась магия воды. Кто мог подумать, что она
выберет службу в Deard Ruadhri?..

Цири вдруг почувствовала глухое раздражение. Зачем Аваллак`х ей это

рассказывает? Какое ей дело до эльфийки, погибшей невесть когда на войне,
которую они сами же и устроили? Сколько волшебниц погибло на Содденском
холме... Йеннифэр потеряла глаза, а Трисс буквально собирали по кусочкам!

- Но в одном он был прав, Зиреаэль. Не мы мечтаем устроить войну в твоём мире.

И не мы пытаемся использовать тебя. Поверь мне, дитя. Того, в ком горит жажда
власти, уже не согреет иное тепло. Жажда вечна и постоянна, а всё остальное -
лишь способы утолить её. Я столько раз видел это. Эти пламенные взгляды,
красивые подарки, счастливые девичьи лица - а потом лишь пустота и отчаянье,
когда они отдали всё, что могли. Ты и сама это видела сегодня. Скоро и ей это
предстоит. Я не хочу, чтоб это случилось с тобой. Ты слишком юна. Слишком
неопытна...

- Спасибо. Я буду иметь в виду, - сказала Цири чуть более холодно, чем
следовало. Эльф долго молчал, наблюдая, как в сиреневые стёклышки бьётся
солнце.

- Он не подходит для программы. Случайный ген. Слабый. Мутация, - наконец

глухо проговорил Аваллак`х. - Его страшно злит, что он к чему-то не способен.
Что есть что-то, над чем он никогда не обретёт власть...Берегись, Цири! -
Чародей вдруг мягко, но сильно сжал её ладонь прохладными пальцами. -
Обещай, что будешь осторожна. Что будешь постоянно задавать вопрос - зачем?
В чем выгода? Ему, себе, всему, что увидишь вокруг….Обещаешь?

182/330
Она кивнула и улыбнулась, глядя в прекрасные аквамариновые глаза. Аваллак'х
ничего не рассказал ей про Геральта. И про лабораторию. О чём он умолчал на
этот раз?...

В одно мгновение в галерее наступила кромешная тьма. Лишь лицо чародея

выделялось в ней своей мертвенной бледностью. Он смотрел за её спину. Две
тёмные струйки крови быстро вытекали из его носа и рта. Разбитыми в кровь
пальцами он пытался сотворить какие-то чары, но зеленоватое свечение лишь
вспыхивало и тут же бессильно гасло в холодной тьме. Неведомым образом она
знала - ей нельзя оборачиваться. Если она обернётся - еë уже не отпустят. Дрожа
от животного ужаса, она закрыла глаза ладонями. Лишь бы не видеть. Лишь бы
не оборачиваться...

- Что с тобой? – Аваллак`х обеспокоенно сжал плечо, а затем осторожно отнял её

руки от лица. Галерею заливал уютный лиловый свет. Оглянувшись, Цири
увидела, как в воздухе медленно кружат серые пылинки…Она устало потерла
висок.

- Я…кажется, я очень устала там, во время Совета, - жалобно сказала она. – Мне
надо немного посидеть…Можно, я побуду одна?

- Конечно. Я отведу тебя.

***
Она сидела на скамейке у пруда, заросшего ивами. В уединенном садике не было
никого, кроме пары роскошных черных лебедей, неторопливо вычищавших
великолепное оперение в прибрежных кувшинках.

Вот бы и ей стать лебедем. Плавать целыми днями среди кувшинок, заботясь

лишь о чистоте перьев и о сочной траве. А когда засеребрится первый снег,
улететь далеко-далеко – туда, где всегда лето и морские волны шершаво лижут
песок…

Она нагнулась и вытянула руку лодочкой. Ближайший лебедь презрительно

зашипел. Но затем, подумав пару минут, всё же пошёл к ней, тяжело
переваливаясь на бронзовых перепончатых лапах. Она несмело прикоснулась к
мягкому чернильному пуху на шее.

- Госпожа Цири, - раздался осторожный шепот сзади.

Раэллин неслышно - как и положено настоящей эльфийке - выскользнула из-под

раскидистой ивы и села на краешек скамейки. В её руках был большой сверток,
из которого вкусно пахло. Она погладила черную лебединую голову и протянула
птице большой лист салата. Второй лебедь степенно устремился к ним.

- Еле нашла вас, - защебетала эльфийка. – Они так долго вас держали…Вы,
наверное, ужасно проголодались. Пойдемте обедать?

- Я завтра уезжаю, - невпопад сообщила Цири.

- Знаю, госпожа…Я тут встретила кое-кого, - девушка смущенно улыбнулась. – Он

сказал, что тоже придет, если я приведу вас. Принесёт хорошее вино…Идёмте?

Все они одинаковы, вдруг со злостью подумала Цири. Эредин, Аваллак`х, его
племянник…
183/330
- Не пойду, - жёстко сказала она. – Благодарю. Я больше не хочу видеть твоего
господина. Он обманул меня. А Илль использует тебя.

Выдохнув, она прикусила губу от досады на саму себя. Ну и зачем она срывает
свою злость на ни в чём не повинной деве? К чему ей знать…всё это?

Оливковые раскосые глаза смотрели на неё очень внимательно.

- Вы встретили её, - прошептала она. - Служанка из дворца, видела вас, пока

обстригала цветы в южной оранжерее. Ах, госпожа….Не верьте ей!

Оглядевшись, эльфийка придвинулась к Цири вплотную, вытащила гребень из её

волос и стала заплетать новую причёску, попутно шёпотом вводя в курс дела.

- Моя школьная подруга Вилль служит в их доме. В доме Тианора. Она жутко
обращается со слугами, даже с эльфами! Недавно ей не понравилось, как Вилль
оттёрла ее серебряные ложки…она бросила тряпку ей в лицо! Представляете?
Вилль – столичная эльфийка, её прадед служил при дворе самого Ауберона! А она
заставила её отдраивать голыми руками всю посуду в доме…в наказание. У
бедняжки распухли руки, хорошо, Лори помогла… Так вот, Вилль говорит, что
последний раз наш господин был у неё ещё до Беллетэйна. С тех пор он не
приходил. Ни разу. Она точно знает, её заставляют там торчать до глубокой ночи!
Понимаете?

- Понимаю. Но почему ты и Вилль стали служанками? Разве слуг…dh`oine не

достаточно?

- Ах, госпожа, - вздохнула эльфийка, ловко оплетая пепельную косу вокруг

головы. – Куда же нам еще идти? У меня нет ни малейших магических
способностей. Мать воспитывала меня одна, обучение она оплатить не в силах. А
без обучения или магии количество профессий довольно ограничено. Но мне
нравится у господина Эредина. Говорят, к врагам он беспощаден. Но с нами он
добр…

Цири задумчиво кивнула. И здесь, в мире процветающей эльфийской расы,

затаилось неравенство.

- Я служу у него уже три года, а Лори – все пять лет. За это время она ни разу не
была в его доме. Я её не видела. И Лори тоже…Это дом его родителей, госпожа.
Всё, что от них осталось. Он пускает только тех, кому доверяет. Мы знаем всех и
видели много раз…

- Она говорила…про свадьбу.

- Priedd? И вы верите? – удивилась Раэ, закрепляя серебряный гребешок на

затылке. – У нас это не принято. Да, господин поощряет это среди своих солдат,
но сам… Знаете, старая Уна, у которой я покупаю сыр, служит кухаркой в одном
местечке, где ужинают офицеры. Он как-то им сказал, что скорее звёзды упадут
на землю, чем он позволит какой-нибудь вертихвостке связать себя по рукам и
ногам. Забавно, правда?

- Да уж, - улыбнулась Цири. - Вы что же, общаетесь с людьми?

- Иногда, - спокойно ответила эльфийка. – Никаких отношений быть не должно,

184/330
за это эльфов карают хуже, чем dh`oine. Но разговаривать – почему нет? В
некоторых вещах они даже не хуже нас. Смотрите, что сделала Сиэ из булочной.
Я рассказала ей про вас.

Раэллин покопалась в своем свертке и с торжеством продемонстрировала ей

золотистый пряник. Цири долго рассматривала странную толстую ящерицу с
маленькими треугольными крылышками.

- Очень похоже, - наконец признала она.

- Вот видите. Идёмте скорее!

- Я должна забрать свою лошадь, - вдруг вспомнила она.

- Какую? Вороную кобылку? Илль привел её к нам неделю назад. Конюх

выгуливает её каждый день вместе с лошадьми господина. Вчера я давала ей
сахар…

Вздохнув, Цири посмотрела на лебедей, пригревшихся у их ног. Ледяной кусочек

в груди медленно таял, уступая место холодной воде. Она взяла в руки сверток.

- Я помогу тебе.

- Вы очень добры, госпожа. Расскажите, что с вами было после того, как вы ушли
от нас?

Цири усмехнулась.

- Сначала я встретила одну змею, которая меня чуть не ужалила. Потом долго
говорила со Знающими, и теперь у них нет их любимого стола. А ещё я поставила
на место одного зарвавшегося чародея. С чего начать?

- Ах, госпожа, - засмеялась эльфийка, - пожалуй, последняя история интереснее

всего…

Примечание к части

В комментариях к части добавила немного пояснений про генетическую

программу Старшей крови.

185/330
Глава XI

***
Стол был накрыт на веранде, и на нëм было всё: сыры, орехи, ароматные
лепёшки, какие-то рулетики, завёрнутые в листья...Незаметно вздохнув, Цири
вспомнила чудесную вяленую оленину. Кровяную колбасу. Жаркое из косули. Две
пёстрые птицы, тем временем, стащили со стола рулетик.

"Не найду способ убраться отсюда - буду всю жизнь питаться корешками да
ягодами", - мрачно подумала она. Дружный взрыв смеха вырвал её из
круговорота невесёлых мыслей и вернул назад, к оживлённой беседе за столом.

То ли Илльриэн получил дополнительные вводные от командира, то ли просто

расслабился в окружении хорошеньких эльфиек - но от его утренней злости не
осталось и следа. Он с любопытством расспрашивал Цири про путешествия по
мирам, наполнял еë бокал превосходным белым вином, а полуденное заседание
преподнëс в таком забавном ключе, что все долго хохотали, и даже ей самой
произошедшее в угольном зале показалось чуть ли не анекдотом.

- Как вам леди Тэй, госпожа Цири? - едва сдерживая смех, спросила Лореа.

- О, мы чудесно побеседовали. Правда, порой мне казалось, что я вижу у неё во

рту раздвоенный змеиный язык.

На веранде грянул очередной взрыв хохота. Затем, по просьбе Раэллин, Илльриэн

стал рассказывать, как попал к Красным Всадникам.

- … И вот, когда весь этот кошмар был позади, пришло время распределения. А у
нас всё решает Совет академии – точнее, решают между собой наиболее
влиятельные чародеи, а Совет просто озвучивает. В общем, дядя уже приготовил
мне местечко в лаборатории. Хотел перевалить на меня половину своих
генетических программ. Цветочки, букашки, пиявки - всё как я люблю. Лет через
пятьдесят, глядишь, и до собачек бы дошел, - чародей фыркнул и воздел голубые
глаза к небу. - Но не тут-то было! Сам Тариэр захотел забрать меня к себе, в
управление истории…

- И пропаганды, - хихикнула Раэ.

- Её самой. Но не то чтобы он меня так любил. Скорее наоборот. Мечтал посадить

в подвалы с архивами лет на тридцать. Чтоб я там кашлял, перекладывал
бумажки и выискивал какую-нибудь чушь вроде двадцать пятого доказательства
того, что dh'oine не способны самостоятельно изобрести письмо и счёт…

- Что за бред? - не выдержала Цири. - Он что, правда в это верит?

- Да нет, конечно. Но он отвечает за то, чтоб простые эльфы верили и вроде

неплохо справляется...В общем, план жестокий, согласитесь. И за что? За то, что
я на экзамене назвал болванами чародеев, которые в 142 году додумались увести
свой отряд от единорогов болотами вместо того, чтобы соорудить банальную
магическую переправу? В итоге половину солдат сожрали болотные псы…Ну
откуда мне было знать, что он тогда был командиром отряда!

186/330
- Получается, ты назвал достопочтенного Тариэра болваном, - хихикая, отметила
Лореа. - Тебе хотя бы стыдно?

- Ужасно стыдно, - засмеялся юноша. - Но тогда мне просто не хотелось выбирать

между лабораторией и подвалом. Чтобы устроить в рядах соперника хаос, я
предпринял отчаянный тактический шаг. Сказал, что очень хочу к Таалии, в
инженерно-магические разработки. Такого ей наболтал…и она поверила! Таалия -
баба упрямая, своего не упустит. В общем, она тут же явилась к дяде. Закатила
скандал, припомнила ему некоторые...старые грешки. А пока они выясняли
отношения так, что клочки в Башне летели во все стороны, Эредин пробился на
аудиенцию к Ауберону - ну и расписал наши планы во всей красе, как он умеет.
Тот даже не дослушал, указ не глядя подмахнул. Ввел в Deard Ruadhri должность
главного чародея и назначил меня…

- Главного во внешней разведке, - строго уточнила темноволосая эльфийка.

- Ну, пусть так. В общем, потом дядя с Эредином три года не разговаривал.
Посылал ему записочки. Зато мы избавились от лаборатории…Чёрт возьми, это
того стоило!

Цири усмехнулась. Не она одна, оказывается, боялась лаборатории Аваллак'ха.

- А что там за генетические программы, в лаборатории? - осторожно спросила

она. - Это как-то связано со Старшей кровью?

Чародей фыркнул, подливая себе вина.

- Никак. Наш мир не вертится вокруг Старшей крови. К сожалению для

некоторых…И он был совсем другим, когда мы прибыли. Сплошные вересковые
пустоши. Бедная почва, на которой не росло ни одного плодового растения.
Искажения порталов, землетрясения, взрывы пород. В озёрах - ядовитые
монстры, на болотах - монстры, что убивают быстрее мысли... Тот мир, что ты
видишь, создан благодаря генетике. Благодаря программам скрещивания и
выведения новых видов, которые велись столетиями. Яблоки, которые лежат на
столе, слаще любых в твоём мире, а на дереве их растёт в три раза больше. Сыр,
который ты ешь, создаётся из молока огромной колонией маленьких существ -
глазом их не увидеть. Платьев, подобных твоему, нет даже у ваших чародеек,
потому что эту ткань создают существа, которых мы привезли из другого мира.
Они похожи на пауков и прядут с огромной скоростью - так, как не способна ни
одна мастерица. Мы находили и привозили всё самое лучшее, что создала
природа в других мирах, чтобы изменить свой. Превратить мёртвое болото в
цветущий сад. Вот что по-настоящему важно, а вовсе не Старшая кровь.

К фальшивому блеску эльфийской столицы Цири была равнодушна - но сейчас ей

захотелось увидеть всё собственными глазами. Мельчайших существ, пауков-
прядильщиков, диковинных зверей из других миров...

- Так красиво всё расписал, а сам сбежал от распрекрасных генетических

программ, - засмеялась Лореа. - Кстати, госпоже Таалии тебе на глаза лучше не
показываться! После того, как её дочка, которой ты навешал лапши на уши,
застукала тебя на балконе у Энрииль. Она, между прочим, давеча грозилась на
весь сад, что проклянет тебя. Их служанка всё это слышала!

- Не боишься проклятий, Илль? - улыбнулась Раэллин, приподняв аккуратную

бровь.
187/330
- Пустые женские угрозы, - фыркнул волшебник. - Если бы она не завалила
экзамен по боевым чарам, я б, может, ещё боялся…А в лаборатории я не нужен,
как и мой дар Старшей крови. Гораздо важнее то, что мы сделали благодаря ему
в Deard Ruadhri. Наладили поставки, открыли несколько новых миров, укрепили
рубежи…

- Ваши Всадники говорили, что вы привозите золото, - вдруг вспомнила Цири. -

Откуда оно? Вы что же, забираете его у людей из других миров?

- Нет. Это нецелесообразно, чревато потерями да и как-то...унизительно. Хотя

раньше, говорят, и такое бывало. Но теперь мы обмениваемся. Они дают золото и
другие металлы, которых у них много, а мы - то, чего в избытке у нас.

- Например?

- Да много чего. Мыло, разные ткани, лекарства…

- Вот так обмен, - пробурчала Цири. - Вы просто дурите им голову магией,

заставляя покупать всякую ерунду!

Волшебник поморщился, накладывая в тарелку незнакомые фиолетовые фрукты.

- Ты много где была, но мало что видела. Например, в том мире, где мы с тобой
познакомились, мыло так и не изобрели. Тамошние жители весьма страдают от
насекомых, которые селятся на их телах. Кусают их днём и ночью. Не помогают
ни душистые масла, ни всякие забавные словечки, которые они постоянно
бормочут. Поверь, за брусок мыла их местные аристократы готова отдать
соразмерный слиток золота!

- Не бывает таких ужасных насекомых, ты всё выдумал, как обычно, - засмеялась

Раэ. - Рассказываешь нам какие-то гадости!

- Ещё и за столом, - добавила Лори.

- Своими глазами видел, - спокойно ответил чародей. - Разные миры развиваются

по-разному. И ценится в них больше всего то, чего не хватает. Ты бы многое
отдала сейчас за кусок поджаренного мяса, правда, Цири? А в твоём мире оно не
стоит ничего. Зато твои собратья глотки готовы перерезать за золото, а у нас оно
нужно лишь престарелым аристократам, которые скучают по махакамским
побрякушкам. Мы же ценим другие товары...В этом суть торговли.

- А с каких пор в обязанности воинов входит торговля? - усмехнулась Цири. - Вас

вроде для другого набирали.

Она была уверена, что сейчас-то еë поставят на место, напомнив, чьей милостью
она находится за этим столом…но молодой эльф лишь рассмеялся.

- Будешь делать только то, о чем тебя просят - останешься на том месте, которое
для тебя определили. Считай, что это мой первый урок тебе.

Цири тактично промолчала. Спорить после сытного обеда и чудесного вина

совершенно не хотелось. Вечереющий воздух становился душным. Среди
деревьев заливались, не умолкая ни на минуту, невидимые птицы. Белоснежные
груды облаков ослепляли не хуже солнца, но на горизонте она уже заприметила
188/330
тёмную тучу.

- Нашёл, чем хвастаться, - смеялась тем временем златовласая эльфийка. - Какое-

то мыло, какая-то торговля. Скучно! Лучше бы рассказал про сражения и подвиги
наших Всадников, - Раэ подперла изящный подбородок ладонями и громко
вздохнула. - И почему вы больше не берете женщин? Вот я бы хотела быть такой
же храброй воительницей как Ниарна, Дева Копья... Или как Волчица!

- Это что-то новенькое, Раэ. На прошлой неделе ты хотела быть танцовщицей, -

скептически заметила Лореа.

- Ну а что? Вся слава и приключения только для мужчин! Несправедливо! Вот ты

знаешь, Илль, что в мире у госпожи Цири женщины тоже могут быть воинами? Её
бабушка сама вела армию в сражение и одержала победу. В пятнадцать лет! Ты
представляешь? Мы в этом возрасте ещё мучаемся в школе...

- Не велика сложность, командовать в окружении опытных генералов...Прошу

прощения! - он улыбнулся почти так же очаровательно, как Аваллак'х. - Не
говори ерунду, Раэ. Когда убивают мужчину, мы теряем одного эльфа. Когда
убивают женщину, мы теряем всех её детей, внуков и правнуков. Ты знаешь, чьи
это слова. Знаешь, кто принял этот указ. Считаешь его дурацким - скажи об этом
своему господину.

Эльфийка потупилась, всем своим видом показывая, что указ она полностью
одобряет. А Цири вдруг разобрало любопытство.

- И когда же он был принят, этот указ?

Илльриэн, прищурившись, смотрел на неё. Лореа вздохнула и стала собирать

остатки фруктов в одно блюдо.

- В 403 году завершилась Долгая война, и на всём материке не осталось людей,

кроме тех, кто сложил оружие и стал жить с нами. Но двадцать лет назад мы
обнаружили еще одно поселение. Целый город. Не менее пятиста человек. Он
был заперт в долине среди южных отрогов гор, и мы бы никогда о нём не узнали,
если б не случай - их охотники сами наткнулись на нашу экспедицию. В то время
уже никому не хотелось крови, поэтому контакт прошел вполне мирно. Dh'oine из
анклава попросили о помощи. О лекарствах, исцелении их детенышей и
некоторых других пустяках. Было решено помочь, а затем наблюдать. В
Правящем Совете тогда набирали силу…сторонники мягких решений, и они тут
же стали строить большие планы. Окружить барьером, контактировать,
развивать…

Он усмехнулся, всем своим видом показывая абсурдность подобных затей.

- Для исполнения этой простой задачи направили пять целительниц и небольшой

отряд Deard Ruadhri для прикрытия. Двенадцать солдат, из которых половина -
женщины, с ними пара офицеров и одна боевая чародейка. Ужасно глупое
решение, если учесть численность анклава и тот факт, что горы препятствуют
телепортации…

- И кто же принял такое решение? - осторожно спросила Цири. Эльф насмешливо

взглянул на неё.

- Командный штаб. А ответ на свой настоящий вопрос ты слышала на Совете. Он

189/330
оставил службу. Исчез, ни с кем не попрощавшись. Ушёл ради дела рискованного
и самоубийственного, хотя тогда мы ещё об этом не знали…Прошло три года, мы
все считали его погибшим. Как ты понимаешь, Знающим эта ситуация была
только на руку. Она наглядно демонстрировала, что ждёт каждого, кто пойдёт
против их воли. Только один-единственный чародей всё ещё пытался найти его.

Над зеленым покрывалом лесов заметалась, протяжно крича, стая птиц.

Солнечные лучи тускнели. Небо ощутимо темнело. Набежавший ветерок уронил
несколько белых лепестков на стол – и стёр безмятежные улыбки с красивых лиц
эльфиек.

- И что же было дальше? - не выдержала Цири.

- То, что всегда бывает у людей. Обман. Предательство. Впустив отряд в город,
dh`oine закрыли ворота и вырезали всех. В их примитивной логике это было
актом устрашения, который должен был навсегда отвадить чужаков от попыток
захватить долину. Целительниц зарезали моментально, они и пикнуть не успели.
Солдаты долго сопротивлялись. Чародейка - она была сильна…она могла
затопить весь этот город. Но хитростью её выманили из башни и закололи со
спины. Тела эльфов повесили на городскую ограду, а её изуродованный труп - на
самую высокую башню, чтоб видно было издалека. К тому моменту, когда другой
отряд забрал их трупы...то, что от них осталось, не могли опознать даже родные.

Цири молчала, разглядывая свой букет из яблоневых цветов в пузатой вазе.

Притихшие эльфийки были похожи на испуганных взъерошенных птичек. На холм
медленно наползала грозовая туча.

- Вот так мы потеряли двадцать эльфов. Двенадцать будущих матерей. Командир

Deard Ruadhri был отправлен под трибунал. А пока Совет совещался, решая, что
делать с анклавом, среди воинов вспыхнула смута. Всадники не могли простить
правящей верхушке трусости и промедления. Открыто выражали недоверие. Кто
знает, чем бы всё закончилось, если бы не веление судьбы…Судьбы, которая
порой шутит над нами так жестоко, - на красивом лице юноши впервые
появилось выражение искренней горечи. – Именно в тот момент Аваллак'х сумел
вернуть его. Большинство воинов тут же присягнуло ему. Ауберону ничего не
оставалось, как лично назначить Эредина - в обход очереди, устава и более
лояльных офицеров. И первым указом нового командира стал запрет на службу
для женщин....

- Владыка Ауберон любил господина Эредина. Он бы всё равно назначил его, -

горячо сказала Лореа. - Но в уставе написано, что до ста лет нельзя занимать
высшие командные должности, поэтому он и вмешался лично…

- Ауберон мертв, Лори. Можно уже не восхищаться каждым его решением, -

безразличным голосом сказал Илльриэн. Голубые глаза потускнели. – Или всё
ещё надеешься, что тебя возьмут во дворец?...

Высокие скулы эльфийки вспыхнули.

- Я тут была, когда тебя ещё и близко не было, - прошипела она. - И видела его!
Он приходил, словно обычный эльф. И сидел там, где теперь сидишь ты…

Лореа с досадой поджала губы, поняв, что сболтнула лишнего. Но ей никто не

отвечал. Илльриэн всё так же смотрел в тарелку перед собой. Раэллин застыла,
её золотистые локоны развевал сердитый ветер. Высокая трава шла волнами, над
190/330
песчаными дорожками столбом поднималась пыль. А в голове Цири звучал тихий
мелодичный голос Знающего, которому, как и сейчас, вторил яростный свист
бури.

Она никогда бы не вызвалась, никогда бы не отправилась туда, если бы…Если бы

только ты не осмелился взвалить на себя чужое предназначение!

- Что же стало с теми людьми? - робко спросила Цири, лишь бы нарушить

тягостную тишину. И тут же прикусила губу. Она ведь уже знала ответ. И
отчаянно не хотела его слышать. Теперь она молила тишину, чтоб та не
прерывалась. И тишина долго ещё не желала уходить. Птицы в саду жалобно
пищали, пытаясь отыскать укрытие. Небо заволокло черными тучами. Где-то над
лесом мелькнула первая зарница.

- За ними пришла смерть. И она была столь же ужасна, сколь и содеянное ими.

Гулкий гром расколол свинцовое небо. Первые капли воды ударили оземь, а
издалека к холму уже подходили сплошные косые струи. Вода потоками лилась
на землю из разорванных туч, смывая прочь печальный рассказ о жестокой
насмешке судьбы, что случилась двадцать лет назад.

- Гроза начинается, - звонко прошептала Раэ. - Идёмте в дом.

191/330
Глава XI

Она долго не могла найти себе места. Бросалась помогать эльфийкам.

Начинала собирать вещи - и тут же забывала о них. Хотела идти к Кэльпи, но
дождь всё усиливался, не давая и носа высунуть в сад.

- Господин Эредин говорил, что вам наверняка понравится его коллекция мечей.
Хотите, отведу вас? - спросила Раэллин, сочувственно глядя на неë.

Больше всего на свете ей хотелось оказаться подальше от его дома...но она

покорно кивнула. Они поднялись по широкой дубовой лестнице. Прошли по
узкому коридору с множество портретов. Холодные лица провожали Цири
тяжёлыми презрительными взглядами. Лишь миниатюрная эльфийка со светлыми
волнистыми волосами и яркими зелёными глазами улыбалась мягко и даже
сочувственно.

- Что значит имя Айлин на вашем языке, Раэ?

- У нас много слов для обозначения состояний природы, госпожа. Вам случалось
выходить ночью в сад и видеть, как лунная дорожка словно ведëт вас куда-
то?...Haelien значит - лунный свет, указывающий путь.

Раскрывая перед ней тяжёлую потемневшую дверь, эльфийка тихо добавила:

- Говорят, она была очень доброй.

- Кто говорит? - так же тихо спросила Цири.

- Слуги из дворца...Те, что постарше. И dh'oine, которые совсем старые. Она

умерла давно, госпожа. Как и его отец. И все слуги тоже. Так уж получилось.
Никого не осталось. Пожалуйста, не спрашивайте его об этом. Не надо.

Дверь, скрипнув, закрылась. С обитых бархатом стен на неё смотрели длинные и

короткие мечи, какие-то сабли с двойным изгибом клинка, причудливые
серповидные ножи и совсем тонкие, точно игла, лезвия с ажурными рукоятями. В
другой раз она бы провела не один час, разглядывая надписи на мечах, сталь и
форму клинков - но сейчас смотрела перед собой невидящим взглядом, пытаясь
распутать лихорадочный клубок мыслей.

Завтра Мориэн запустит расследование. Значит, сегодня она ещё увидит...его.

Или лучшее, что она может сделать - уйти прямо сейчас? Но она хотела его
видеть. Хотела - и боялась. Хотела - и презирала себя за это. После встречи с его
леди, после всего, что она услышала...какая же она идиотка! Цири обернулась,
тоскливо посмотрела на дверь. Вновь повернулась к мечам. Зачем же им дали
увидеться снова, чёрт возьми?..

Ощущение искусственности происходящего не оставляло её. Эредин вёл с ней

какую-то игру. Она вела свою - тихую и скрытую до поры до времени. А над ними
словно тоже вели игру, наблюдая за каждым шагом...

Внимание Цири привлёк светлый футляр - тот самый, что был на его поясе в
утонувшем мире. Она осторожно взялась за холодную серебряную рукоять,
вытаскивая кинжал. Витой рог мерцал молочно-белым светом – и в её руке вдруг
192/330
засветился ярче, словно наполнившись волшебным туманом. Тем, что окутал
когда-то озеро в Ривии...В глазах защипало. Она вдруг ощутила себя
беспомощной песчинкой, которую неумолимое течение уносило всё дальше от
желанного берега. Цири устало опустилась на пол.

В самом углу, за небольшим креслом, лежали длинные чёрные ножны. Вокруг них
то и дело вспыхивали защитные чары. Она осторожно подползла к ножнам – и,
повинуясь внезапному порыву, вытянула руку, погружая витой рог в самую гущу
заклинаний. Во все стороны брызнула разноцветная рябь. Воздух стал кристально
чист. Цири осторожно протянула руку к ножнам, доставая меч. Рукоять обожгла
морозом – будто она схватилась за кусок льда. Сквозь широкий изогнутый клинок
отчётливо виднелись пол и стены. Острое лезвие казалось тоньше волоса – и ей
почему-то захотелось прикоснуться к этой необычной призрачной стали. Ощутить
её, попробовать. Помедлив, она протянула дрожащие пальцы…

- Не трогай.

В его голосе было столько властной силы, что она так и замерла на месте. Он
поднял её легко, словно тряпичную куколку - и тут же оттащил в
противоположный угол. А затем взял за подбородок, заставляя заглянуть в
холодные глаза.

- Этот меч не для живых. Одна царапина - и рана будет лишь разрастаться,
вытягивая из тебя всю жизнь по капле. Глупая Ласточка! Тебя нельзя оставить
одну даже на минуту...

Она резко мотнула головой, высвобождаясь. Молча прижалась к его груди.

Сердце билось гулко и медленно, прямо в ухо, а она слушала, не думая больше ни
о чём.

- Куда ты ходил тогда, из утонувшего мира? И потом, из Башни?- сердито

прошептала Цири. - Зачем тебе этот меч? Ты должен избавиться от него!

Он ничего не отвечал. Лишь вытащил из её прически гребешок – тот с глухим

звуком упал на ковёр – ловко расплел косу и долго гладил волосы, осторожно
погружая горячие пальцы в пепельные волны. Затем молча отошёл и
внимательно оглядел её с головы до ног. Его лицо было непроницаемым - а она
нервно теребила рукава. Он развернул её, прижав к себе спиной, и аккуратно
взял за кисть, в которой она по-прежнему сжимала рог.

- Хочешь, поймаю тебе живого? – его дыхание обожгло шею волной непослушных
мурашек.

- Нет, - поспешно сказала Цири, пытаясь отстраниться. – Ты…убил его?

Он вытащил рог из её пальцев и повесил на стену, крепче обвивая талию другой

рукой. Вновь склонился к ней. Вдохнул воздух где-то возле мочки уха.

- Как ты заметила, в нашем мире их довольно много...в отличие от твоего. Мы не

убиваем их понапрасну, маленькая. Только когда они угрожают нашей
безопасности.

Его рука неспешно путешествовала по её талии, животу, рёбрам. Скользнула в

вырез платья. Жар сковал тело в одно мгновение.

193/330
- Рог единорога...это чистая магия, - продолжал он щекотать её кожу бархатом
своего голоса. – С ним можно делать удивительные вещи, Цири. Творить
настоящие чудеса. Но только если единорог отдаст его добровольно. Учитывая,
что без рога они становятся обычными лошадками…это практически невозможно.
Хотя кое-что можно извлечь и из рога убитого зверя. Чуть больше - если вырвать
на живую. При этом он, правда, умрёт от боли...

Она кусала губы, борясь вовсе не с болью, а с чем-то упоительно иным.

- Ваши чародейки предпочитают именно такой способ. Из рога, стертого в

порошок, получаются прелестные снадобья. Помогают вернуть угасшую страсть.
Возбудить влечение там, где его нет. Даже вызвать кратковременное
помешательство…

Он тихо засмеялся, щекоча шею, и новый взрыв мурашек привёл её в состояние,

близкое к помешательству, безо всякого порошка.

- Так глупо, Цири…Такие смешные попытки обмануть природу. Ведь что может
быть лучше настоящего природного влечения? Ты согласна со мной?...

Еë обмякшее дрожащее тело было с ним вполне согласно – и готово отдаться

природному влечению прямо сейчас. Но у самой Цири остались к нему кое-какие
вопросы.

- Я видела твою леди, - процедила она, решительно вытаскивая его руку из-под
платья.

- Какую ещё леди? – беспечно спросил эльф.

Она едва удержалась от того, чтобы презрительно фыркнуть. В иные минуты все
мужчины становились удивительно одинаковыми.

- С которой ты встретился сегодня утром. Сразу после…меня.

Его рука вновь заскользила по талии, отыскивая застёжку на поясе. Серебряно-

зелёная лента повисла на рукояти тяжёлого двуручного меча.

- Сразу после тебя, - отвечал он всё тем же низким волнующим бархатом, - я ушёл
в казармы к своим воинам. К сожалению, леди среди них нет…

- А потом? – терпеливо уточнила Цири.

Он одним движением сбросил плащ. Малиновое озеро разлилось у их ног.

- А потом я отправился на Совет. Там, конечно, есть женщины...но какие они, к

дьяволу, леди? Будь моя воля - отправил бы этих леди прямиком к твоим
подружкам из Ложи. И смотрел бы, как гадюки едят паучих!

Цири не успела увернуться - горячий поцелуй растёкся по шее, разбудив целый

рой жгучих искр. Она закрыла глаза, собираясь с силами. Сердито рванулась из
его рук.

- Хватить врать! Твоя леди. Леди Тэй. Ты всё ей рассказал про меня. Обсуждал с
ней меня! Как ты...

194/330
Она не договорила, презрительно выдохнув. Он стиснул её сильнее, не давая и
дёрнуться.

- Нет, Цири. Она не...

- Всё рассказал, - горько перебила она. - И даже...про коньки!

Голос задрожал от злости. Почему-то именно эта деталь приводила в бешенство.

Он откинул тяжёлый сноп пепельных волос ей на плечо.

- Клянусь. Я ни с кем не обсуждал тебя, малышка. И никому не рассказывал...тем

более про коньки!

Рой мурашек нарастал, требуя ему поверить. Его дыхание обволакивало жаром.
Терпко-пряный аромат опутывал с головы до ног.

- Пусти! - Цири сердито дёрнула плечом. - Не трогай… Откуда она тогда всё
знает?

На этот раз он послушался. Выпрямившись, отстранился от неё. Убрал руку с

талии и опёрся о бархатную стену, между почерневшим от времени кинжалом и
длинной изогнутой саблей.

- Я что, на допросе? - холодно спросил эльф. - Понятия не имею. Доступ к твоему

делу имеет довольно широкий круг лиц.

Запас его терпения, итак не особо значительный, стремительно таял. Вдруг он

сейчас уйдёт? Нет. Ни за что. Отпустить его она не могла. Прощать - не хотела. А
стоять так далеко, когда ещё секунду назад жар проникал под платье и
разливался мурашками по телу, было невыносимо. Невыносимо! Чëрт бы его
побрал. Чëрт бы побрал глупую игру, в которую он её вовлёк, спутав все мысли и
намерения!

Цири развернулась. Вцепилась в него изумрудными глазами точно клещами. Он

улыбнулся.

- Она. Показала. Кольцо.

- И что же? Оно тебе понравилось? Хочешь такое же? - эльф поднёс к губам её
тонкое запястье и стал целовать так, что новые волны жара накрыли с головой. -
Я думал, тебе интереснее мои мечи...

Она сердито вырвала руку. Издевается над ней! Но в глазах его не было
насмешки. В них было иное...Ей вспомнился взгляд женщины с портрета. И она
вдруг поняла. И вспыхнула, поняв, как легко её одурачили.

- В нашем мире, - прошипела Цири, - когда дарят женщине кольцо, это

подтверждает намерение жениться. Не ври, что ты не знал этого!

- Впервые слышу, - рассеянно ответил он, разглядывая её шею и ключицы.

- Она показала кольцо и пригласила на свадьбу. Вашу свадьбу! Ты понимаешь?

- Забавно, - прошептал он, вновь привлекая её к себе, и стал неторопливо

ощупывать разрез на спине, туго зашнурованный лентой.
195/330
Она резко вильнула бедром, имитируя попытку отстраниться.

- Забавно? Что именно ты считаешь забавным?

- То, что тебя пригласили на мою свадьбу, а меня нет, – он наконец нашёл узел
ленты и теперь ловко расшнуровывал платье. – А ваш обычай – нелепый и просто
дурацкий. Насколько же нужно быть лживыми созданиями, чтобы даже слова
любви...

- Thaess aep[39], - звонко прошептала она, закрывая ему рот ладошкой. Он лишь
ухмыльнулся, жарко и щекотно. А затем круто развернул её, вновь прижав к себе
спиной.

Больше она не сопротивлялась. Позволила ему проведать каждую излюбленную

линию её тела. Лишь пару раз ловко выскользнула из рук, напоминая, что он пока
не прощён.

Вот змея. Хотела выставить на посмешище. Унизить. Но ничего. Она позаботится

о том, чтобы до утончённой феи дошли все подробности того, что здесь было
вчера. И того, что только будет...

Платье уже еле-еле держалось на кончиках плеч.

- Твоя змея оскорбила меня, - промурлыкала Цири и прильнула к нему теснее. - Я

этого не забуду...

- Не думай о ней, малышка, - шептал он, вырисовывая что-то сладкое и

многообещающее прямо на голой спине. - Она никто. Не имеет никакого
значения...

Она резко развернулась, взявшись за холодную рукоять кинжала.

- Так может, подарить тебе еë голову?

Платье мягко скользнуло вниз. Цири пыталась удержать его - но увы,

прохладный шёлк оказался слишком коварным…И вот она предстала перед ним
такая, как есть – гневная, горящая, беззащитная.

Она знала, что нравится ему именно такой. Чувствовала, как его нетерпеливая
жажда выпивает весь воздух, оставляя меж ними лишь рой жарких невидимых
искр. Он медленно протянул руку. Поправил сверкающий винный камень так,
чтобы тот лежал ровно в ложбинке.

- Пилить придется долго, - тихо проговорил он, не отрывая от неё голодных

зелёных глаз. - Рекомендую взять меч…

Она усмехнулась. Резко провела по бёдрам. Черно-серебристая волна осела на

пол.

И зачем вообще нужна одежда, если без неë так хорошо?..Тысячи маленьких
приятных искорок покалывали изнутри. Они разливались рекой, подсвечивали
кожу, выступали лихорадочным блеском в глазах. Тело, которого она всегда
стеснялась, вдруг сделалось гибким, лёгким, горящим - отведя назад плечики,

196/330
приподняв подбородок, она застыла, глубоко дыша и словно испытывая его.

А он, конечно, не выдержал и пары секунд. Он сделал то, что и положено Ястребу
- набросился на маленькую беспечную Ласточку.

Купаясь в горячем жаре, ныряя в самые жгучие глубины, она с удивлением

ощущала, как тело словно перетекает в плавном тягучем танце. Она никогда
такому не училась, но теперь откуда-то точно знала, как повернуться, повести
шейкой, изогнуть гибкий стан... И эта новая странная власть - власть, которая
никого не унижала, а лишь дарила наслаждение им обоим - пьянила и
будоражила еë.

- Мы были такими глупыми, Цири, - шептал он, пытаясь быть всюду и сразу, - так
долго сопротивлялись! Зачем? Для чего? Мы ведь знали, с самого начала знали,
что это...

- Неизбежно… - подхватила она, поднимаясь на цыпочки и вглядываясь до боли в

его лицо.

- Неизбежно… - эхом отозвался он.

Она знала, что их глаза выглядят сейчас одинаково. Жадные. Пустые.

Затуманенные нетерпеливым ожиданием того мгновения, когда они, наконец,
перестанут существовать по отдельности.

- Ты мой. Я не буду тебя ни с кем делить, - вдруг хрипло и зло проговорила она.

Он лишь до боли сжал её бёдра, приподнимая хрупкое тело. Она толкнулась

спиной в деревянную стену - а затем закрыла глаза и разомкнула губы,
погружаясь в неизбежное.

***
- Я вся в пыли, - шёпотом пожаловалась Цири, и тут же громко чихнула. Эредин
внимательно оглядел её. Вытащил из волос пару паутинок.

- Девок следовало бы высечь, - проговорил он, лениво поглаживая её бедро, -

совсем забросили тут убираться.

- Нет. Ни в коем случае! - строго сказала она, на всякий случай прильнув к нему. -
Они так старались для меня. Нашли такое красивое платье. Тебе оно нравится?

Она и сама удивлялась тому, что ей хотелось знать ответ.

- Милое, - равнодушно отвечал он, запуская руку в пепельные волосы. - На платья

пусть смотрят другие. Я предпочитаю тебя без них.

Цири приподняла голову с его груди. Сонно оглядела комнату. На глаза попалась
кривая сабля с бронзовой рукоятью. Она вспомнила, что держала в руке похожую
на новиградском рынке.

- Оружие гааков. Ты что же...видел их?

- Видел, - он улыбался, играя с волнистой прядью. - Я был в их степных городах.

Смотрел на бронзовые статуи богов с телами коней, слышал бой ритуальных
барабанов, проезжал священные озёра, в которых жрицы выкармливают вещих
197/330
змей. Это подарок, малышка. Мы с моими Всадниками оказали им услугу, когда
были в твоём мире.

Он слегка нажал на кончик еë носа. Затем приподнялся, снял саблю и ловко

взмахнул ею. Цири машинально отметила, что он хорошо владел и левой рукой.

- Такой изогнутый меч гораздо удобнее и легче тех, что используются у вас. Ты
замечала? – она покачала головой. Он вновь полоснул воздух саблей с оттяжкой
на себя. - Пожалуй, если этим кочевникам когда-нибудь надоест скакать по
степям, и они переберутся через горы, северным рыцарям придется туго, как
думаешь?...

Она села, скрестив ноги. Подержала саблю в руках. Затем, изогнувшись самым
неприличным образом, повесила еë на стену.

- Тебя вроде отправляли создавать крепость для эльфов, а не ездить в гости к

гаакам, - ехидно отметила она.

- Всë верно, моя Ласточка. Мы должны были освободить Синие горы от людей,
которые не давали эльфам обрести покой даже там. Но так случилось, что одних
людей уничтожили другие люди.

Здесь, несомненно, скрывалась какая-то история очередного подвига, которой

ему не терпелось похвастаться. Но она не стала тешить его и так непомерное
самолюбие. Лишь равнодушно повела плечиком и вновь стала рассматривать
оружие.

- На Континенте от такой коллекции не отказался бы ни один король…и ни один

банкир, - проговорила она насмешливо, щекоча его кончиками пальцев. - Должно
быть, на нее можно купить целый город!

- Может и так, - безразличным голосом ответил он. - Я не покупал ни один из этих

мечей, малышка.

- Откуда же их столько?

- Я их получил в подарок, - неохотно сказал он.

Она осторожно убрала руку. Посмотрела на стену, обитую бархатом.

- Подарки, - тихо повторила Цири. – А что же дарил ты?..

Он долго молчал. Яркие зелёные радужки равнодушно светлели в полумраке. Но

она уже научилась глядеть в эти глаза и увидела, как на самом дне их
заплескалась злость.

- Избавление, Зиреаэль. Вот что я дарил.

Ей вдруг стало холодно. Она обхватила себя за плечи – и вновь взглянула на

стену. На каждом клинке отпечатался чей-то последний вздох, полный страха и
несбывшихся надежд. Чужие жизни, оборванные его твёрдой рукой, висели на
бархатной стене. Наблюдали за ними, пока они – такие живые, горячие, голодные
– отдавались своим желаниям и друг другу. Прямо в центре огромного кладбища.

Мечи звенели и подпрыгивали, требуя её внимания. В отполированных до блеска

198/330
клинках – широких, узких, загнутых, тонких – всюду, точно в зеркалах,
отражалось одно и то же. Их голые тела. Они тесно прижимались друг к другу,
сплетались немыслимым образом, блестели от пота и страсти. А вокруг
разливалась алой рекой кровь.

- Мы оба чудовища, - хохотала она, а он целовал её тело, и всё это повторялось

снова, и снова, и снова. Алая река залила комнату, залила с головой и уже билась
в дверь, готовая залить весь мир.

- Нет! – закричала она, зажмурив глаза и стиснув уши ладонями. - Я не хочу

этого!

Резкий грохот заставил раскрыть глаза. Несколько мечей упало со стены. Эредин
смотрел на неё с тревогой.

- Цири? Что с тобой? Малышка...

Она молча отвернулась. Прижала колени к груди. Её нагота вдруг стала мерзкой
и постыдной. Он молча накинул на её трясущиеся плечи кровавый плащ.

- Зачем я тебе понадобилась? В чём твой план? Отвечай! Сейчас же!

- Нет никакого плана, - тихо сказал он, глядя на мечи, разбросанные по полу.

- Врешь! Неважно...Я сама всё узнаю!

Его лицо вновь стало холодным и безразличным. На губах мелькнула ядовитая

усмешка.

- Кажется, Лис стареет. Теряет хватку. В прежние времена после его обработки
ты бы встретила меня с одним из этих мечей…

Но она уже не слушала. Прижав мягкую ткань к груди, она молча шла к
противоположной стене, на которой висел один из самых жутких мечей – раза в
два больше двуручных рыцарских, с блестящим широким клинком и рукоятью
чёрного серебра, увенчанной оскалившимся черепом с красными камешками в
глазницах. Из отражения в клинке ей навстречу двигалось алое пятно. Только это
была не она. Она не умела двигаться так быстро. И никогда не смогла бы владеть
мечом так.

А чуть поодаль кружилась вторая фигура. В чёрном.

Она зачарованно наблюдала за страшным поединком. Сердце застучало так

громко, что все прочие звуки утонули. Время же, напротив, почти застыло. Она
видела всё так ясно, будто была там. И ей хватило двух быстрых обменов ударов,
чтобы понять - всё уже решено. Невозможно победить того, кто не умеет
ошибаться. Не знает чувства страха. Способен увидеть все варианты наперёд.
Всё, что ей оставалось - лишь молча смотреть, ожидая того, что наступит
неизбежно.

Неизбежно.

Она умоляла всех существующих и несуществующих богов - лишь бы он протянул

ещё немного. Лишь бы пляска клинков продолжалась. Она чувствовала, что он
уже начинает уставать. Что он уже близок к ошибке.
199/330
Воин в чёрном легко и свободно размахнулся мечом...

И тогда она закричала - громко, жутко, беспомощно. Закалённая сталь потемнела

- и разлетелась тысячей мелких осколков, будто хрупкое стекло. Она зажимала
руками глаза, но тщетно. Увиденное уже поселилось, уже проросло в ней. Перед
глазам кружили две фигуры, а звон мечей отсчитывал неумолимый ход времени
до того момента, когда всë это свершится на самом деле...

Он крепко прижал её к себе. Вокруг всё рушилось, мечи гремели и сыпались на

пол, и она уже не могла ничего остановить. Она лишь ловила засохшими губами
воздух и безостановочно тряслась, сгорая от боли.

- Тише, - шептал он, целуя шею, волосы, плечи. - Тише…Не надо, Цири. Видения
обманчивы. Мы видим страх и принимаем его за судьбу. Страх прорастает всё
сильнее –так он и становится реальностью. Не бойся. Не надо бояться. Не надо,
маленькая...

Она сжала его руку, впиваясь ногтями в ладонь и даже не замечая, как на его
коже выступают алые капельки.

- Нет.. Нет, - шептала Цири бессвязно, как в бреду, - Я не позволю. Не позволю

тебе...

Опомнившись, она сжала губы так, что на них выступил железный привкус. Она
не произнесла, не сказала вслух это страшное, это роковое слово. Будто
надеялась этой детской хитростью одурачить ту, что обмануть невозможно.
Спрятаться от той, что невозможно остановить.

Будто бы она и впрямь надеялась победить еë.

Смерть, которая уже шла за своим самым преданным слугой.

200/330
Глава XII

Они сидели на деревянной скамье неподалеку от дома - там, где сад

обрывался песчаной поляной, а холм почти отвесно уходил вниз, и в самом низу
ночной бездны плескалась разноцветными огнями эльфийская столица. Не
сговариваясь, они решили не вспоминать ни о скорой разлуке, ни о грозных
предзнаменованиях, ни о его кровавой службе. Вот и вышло, что они почти всё
время молчали, лишь порой вполголоса обмениваясь парой фраз. Она сидела у
него на коленях, свесив ноги в стрекочущую цикадами ночь, и крепко держала
его за руку. Он не противился; лишь порой наклонялся к хрупкому плечику и
скользил по нему горячими сухими губами, пытаясь снять полу шёлкового халата
- а она в самый последний момент ловко дёргала плечом, не позволяя ткани
упасть. Эта нехитрая игра поглощала всё их внимание. Воздух был чист, как
родник. Луна окрашивала ночь в мистический мятный цвет.

"Лунный свет, указывающий путь", - вспомнила Цири. Она медленно погрузила

пальцы в мягкие чёрные волосы, нежно поглаживая подушечками кожу. Он
замер, вдыхая и выдыхая очень осторожно. Ей не верилось, что это происходит.
Что она гладит эти волосы, обычно спрятанные под стальным шлемом. Греется
ровным дыханием того, кто гнался за ней сквозь сотни миров, не отпуская даже
во сне. Как бы всё было проще, если бы осталось, как прежде! Если бы он
презрительно усмехался и кривился, глядя с высоты своего роста на маленькую
глупую dh'oine. Но увы. Вместо этого он тесно прижимался к ней, держал
загрубевшими пальцами её ладонь и довольно щурился, точно большой смоляной
кот, под её ласками.

Странное чувство, связавшее их, было цветком, выросшим посреди дороги. Ему
хватило сил пробить утоптанную в камень почву, проклюнуться средь
беспросветной пыли и распуститься под неласковым солнцем. Но где-то там, за
десятком поворотов - а может, всего двумя - уже цокали копыта и громыхали
колеса, которым было суждено растоптать его в прах. Нежный цветок был
обречён – это было лишь делом времени. Но пока он рос и креп, даря
равнодушному миру тонкий аромат и воспевая извечную победу жизни над
смертью.

Внизу, на узких улочках и широких проспектах, в воздухе плавали

многочисленные шары света - точно круглые разноцветные рыбы. Ей вдруг
захотелось украсить и их скромный уголок. Цири протянула руку. Зелёный,
фиолетовый, пурпурный, оранжевый и синий шары поочерёдно взмыли с ладони и
легли пёстрыми бликами на инжирный шёлк её халата и его голый торс.

- Давно здесь не было так красиво, - проговорил он, любуясь еë творением, и

осторожно поцеловал краешек круглого человеческого уха, отодвинув прядь с
седыми нитками.

- А когда было? – ревниво уточнила она, удобнее устраиваясь на его коленях.

Эльф ничего не отвечал, но она чувствовала - он погрузился в какие-то

воспоминания. Прошлой ночью она рассказала ему всё. Теперь ей хотелось,
чтобы и он начал делиться с ней.

- Расскажи, - ласково прошептала Цири.

201/330
Он крепко сжал её ладошку - и вновь долго молчал, глядя на разноцветные огни.

- Когда в Тир-на-Лиа празднуют Ламмас[40], все эльфы выходят вечером на улицы

и запускают разноцветные фонари. Такие же, как твои. Я тогда был совсем
маленьким…Во дворце был большой приём у владыки, отец с матерью должны
были уехать туда. Но я жутко не хотел их отпускать. Я был глупым, капризным
ребёнком, - он стыдливо усмехнулся, и она с удвоенной нежностью стала гладить
его волосы. - А они зачем-то послушались и остались. И вот мы сидели на этой
скамейке втроём. Ели черничный пирог. Смотрели на фонари - некоторые из них
поднимались почти до вершины холма. А в кустах шуршали ежи. Искали блюдца с
молоком, которые мама им постоянно оставляла...

Воин замолк, словно досадуя, что сказал лишнее. Она поспешила убедить его в
обратном. Слова для этого не подходили - они были слишком грубы. Она
прошлась поцелуями по его лицу, разгладила угрюмую складку лба, согрела
дыханием высокие скулы.

- Расскажи мне о них, - тихо попросила Цири. - Кем они были? Чародеями? Они
служили в Deard Ruadhri, как ты?

- Нет. В моём роду военных никогда не было. Я первый, кто докатился, - Эредин
вновь усмехнулся. - Они были обычными эльфами. Служили при дворе Ауберона.
Отец трудился в казначействе много лет. Этот дом – подарок владыки за верную
службу. Мать была одной из целительниц во дворце.

- А как получилось...

- Не сегодня. Давай в другой раз, Цири, - мягко прервал он, прижимаясь к еë

губам.
Она согласилась, отвечая ему безо всяких слов.

- Расскажи мне одну из своих легенд, Ласточка, - прошептал он чуть погодя,

крепче прижимая её к себе. Стылый ночной ветерок тщетно пытался добраться
до её тепла.

Цири долго молчала, перебирая в памяти многочисленные удивительные

сказания, которые так нравились ему. Где-то внизу, над матовой гладью
вытянутого озера тянулся мост – хрупкая дрожащая нить огней. Глядя на нить,
она наконец выбрала подходящую легенду.

- Слушай. Далеко-далеко, на краю земли, в пещере, куда нет входа ни одному

смертному, сидят три слепые старухи. Три бессмертные сестры…

И она рассказала про трех сестёр, что ведали каждой судьбой - безжалостно,
неотвратимо, неподкупно. Про Клото, прядущую нить жизни. Лахесис,
отмеряющую её длину. И Атропо, перерезающую нить. Ни могучие боги, ни
храбрые герои, ни безумный случай – ничто не могло повлиять на кропотливую
работу сестёр, слепых ко всем причинам и обстоятельствам. Слепых, точно игра в
кости, столь любимая природой.

- Красиво, - вздохнул он, но тонкая линия упрямо сжатых губ его выдавала. – И
всё же если каждая жизнь была бы отмеряна ещё при рождении, тогда полотно
всех возможных событий было бы соткано уже давным-давно…

202/330
- Может, так и есть? – задумчиво отозвалась Цири, щекоча его неподвижную
тяжёлую руку. – Может, судьба уже всё решила…за нас?

- Нет. Никакой судьбы нет, - резко сказал Эредин. – Это лишь спасительная
иллюзия для тех, кто боится жить.

Она слегка улыбнулась этой горячности, вдруг пробудившейся во всегда

хладнокровном и немного надменном воине. Судьба или случай – что свело её с
ним, таким странным даже для эльфа?

- Это правда, что ты потерял дар предвидения, когда перестал верить в судьбу? –
несмело спросила она, разглаживая пальчиками его нахмуренный лоб.

– Я ничего не терял, – спокойно ответил он. – Я лишь получил. Я обрёл свободу,

Ласточка. Свободу, которую все так яростно ищут. А она всё это время лежит
прямо под ногами. Ты тоже можешь обрести её, Цири. Свободу, которую
пытаешься найти в далеких мирах. Присмотрись - она у твоих ног.

Вздохнув, она приподнялась и стала целовать его в чёрные волосы, в яркие глаза,
в нос с твердой горбинкой. Она ничего не поняла из того, что он сказал – и не
хотела понимать. Не сегодня. Не сейчас.

- И зачем же твои мудрецы построили столько храмов для своих богов и

приносили им жертвы, - иронично спросил эльф, закручивая на пальце пепельную
прядь, - если те никак не могли повлиять на слепых старух, отмеряющих жизни?

- О, это целый философский спор, - засмеялась она, с удовольствием вдыхая

аромат цветов и влажной травы. – Я не раз его слышала…

Цири вспомнила залитую солнцем площадь, на которой собиралось множество

бородатых мужчин; пылкие речи и странные рассуждения, которые ей не
удавалось понять целиком даже с помощью телепатии. А потом вдруг вспомнила
кое-что еще.

- Я видела там этот знак. Ваш знак. Змею, глотающую хвост.

- Уроборос. Древний символ. Наши Знающие подцепили его, желая подчеркнуть

свою безграничную мудрость, но на самом деле он фигурировал еще в рукописях
Aen Undod…Где же ты видела его?

- Однажды в город, где я жила, явились путешественники из-за моря. Вместо

слов они рисовали картинки разных зверей и птиц. Они показали этот знак и
рассказали о своём боге. О творце, который создал мир, а перед этим породил
сам себя…

- Парадокс, - рассеянно ответил он, поглаживая шёлк её халата.

- Может. А мудрец, в доме которого меня радушно принимали, сказал вот что: мы
воспринимаем время как линию. Как дорогу, уходящую лишь вперёд, – она
вспомнила про растоптанный цветок в пыли и горько вздохнула. – Но что, если
время - круг?…

Эредин нахмурился ещё сильнее. Долго они сидели так: она погружалась в смоль
его волос, а он блуждал среди своих тёмных дум, будто забыв о ней и их
негласном уговоре - не тревожиться ни о чем. В траве за скамейкой что-то
203/330
зашуршало. Цири на всякий случай оглянулась. Разбухшие кроны деревьев
смыкались плотными рядами, едва слышно шелестя листвой. Вдали белело два
силуэта.

- Так кто посадил эти яблони? - спросила она только чтоб прервать грозное
молчание.

- Шиадаль Доррен аэп Мирвиан, - ответил он, поглаживая её скользкий от шёлка

стан.

- Мать Лары? Лары Доррен?

- Да. Это был подарок.

- Кому же?

- Мне. На моё рождение.

Цири долго молчала.

- Какой…странный подарок, - наконец произнесла она.

- Вовсе нет. Знаю, в твоём мире малышам дарят разный хлам из мёртвого дерева,
- он поднёс её запястье к губам, - но эльфы предпочитают дарить друг другу
жизнь. Шиадаль была подругой моей матери Айлин. Они выросли вместе - далеко
отсюда, на Архипелаге за морем. Девочки жили в соседних домах и были
практически неразлучны. Но после первых генетических проб судьба разделила
их. Шиадаль, в полной мере унаследовавшая дар Старшей крови, отправилась в
Башню у моря, а моя мать – на обучение в Башню Ворона. Но это не разбило их
дружбу, как то часто бывает. Они остались близки. Она всегда останавливалась
здесь, когда приезжала в столицу. Сбегала из дворца...совсем как ты, моя
Ласточка.

Он ласково взъерошил её чуть влажные после купания волосы.

- Значит, здесь бывала и Лара? - торопливо спросила Цири.

- Бывала. Но уже после смерти матери. Лара охотно приходила сюда, когда её
наконец перевезли в столицу. Никогда не отказывалась посидеть со мной, пока
мать была на службе до глубокой ночи. Вряд ли, конечно, ей нравилось сидеть с
сопливым малышом, - он усмехнулся с каким-то странным выражением лица, - но,
видимо, остальная её жизнь была ещё хуже.

Цири вновь обернулась - и долго смотрела на яблони. В голове почему-то

зазвучал низкий голос волшебницы, которая сама пришла к призракам...Сердце
застучало громче. Нет. Не сейчас. Не в их последний вечер. Сейчас – только он.

- В нашем мире c телепортацией всё довольно сложно, - вдруг сказал Эредин,

крепче сжимая её руку. - Порталы искажаются и взрываются, на большие
расстояния их и вовсе не проложить. Столица и прочие поселения закрыты
Барьером, который защищает от любых гостей извне…и от тех, кто может
наделать глупостей. Но этот сад, где растут яблони - одна из немногих
аномальных точек. Отсюда можно уйти. Можно проложить прямой портал. Для
меня и моей службы это очень удобно.

204/330
Он замолчал. В воздухе холодало, и Цири прижалась к нему крепче.

- Она сбежала отсюда, - тихо сказал эльф.

- Лара?

- Да. Был большой скандал. И, конечно же, нашлись интриганы, которые

воспользовались этим, чтоб атаковать отца. Заявили, что они с матерью якобы
участвовали в сговоре и помогли бежать. А серые прихвостни постарались
распустить эти слухи всюду. Отец, положивший всю жизнь на службу Ауберону, в
один момент впал в немилость. Мы стали лишними везде. Никто из вчерашних
друзей не осмелился протянуть нам руку. Никто... в том числе и наша
драгоценная бабушка, - зелёные глаза вспыхнули ядом. - Она ведь так
принципиальна. Никогда не использует своё положение...Как знать, если бы она
хоть раз нарушила свои чёртовы принципы, её правнучка была бы жива! И не
пришлось бы теперь стенать о своём одиночестве, используя невинное дитя в
своих целях...

Она торопливо гладила его волосы, пропуская смоляные пряди между пальцев.
Яркие глаза потухли, но губы по-прежнему были упрямо сжаты.

- Откуда ты знаешь, что она не пыталась? - тихо спросила Цири.

Зелёный лист, кружась, упал прямо на плечо. Огней внизу становилось всё
меньше.

- Я уже обещал, что выполню твою просьбу, - неохотно сказал Эредин, глядя
куда-то вдаль. - А ты обещала, что больше мы об этом говорить не будем.

Она молча поцеловала его в макушку.

- Кровные связи ничего не значат. Не добавляют ни любви, ни доброты, ни

жертвенности. Особенно у тех, чьи жизни исчисляются сотнями лет. Запомни это,
моя маленькая… - он надолго замолчал, а потом вдруг усмехнулся. - Интересно,
догадываешься ли ты, кто твой единственный оставшийся в живых родственник.
Родной брат твоей прабабки Шиадаль…

Тёплая ночь обернулась ледяной дурнотой, когда она вспомнила большие

изумрудные глаза, выпивавшие из неё волю и радость жизни.

- Все мои родственники мертвы, - резко сказала Цири. - Никого нет.

Он ничего не ответил. Лишь склонился к ней и прошёлся горячими губами от

самой нежной точки возле уха до краешка плеча.

Она молчала, прикрыв глаза. По телу разбегалось упоительное тепло. Грудь,

отчётливо видневшаяся под тонкой тканью, волновалась всё сильнее. Её уже
охватывало нетерпеливое жаркое беспокойство, и она стремилась вобрать в себя
последние ароматы и звуки вечера, прежде чем погрузиться в ночь, где не
останется ничего, кроме них.

- Как это произошло? Почему она сбежала? - вдруг спросила она, чувствуя, как
шёлк соскальзывает сразу с обоих плеч.

Ласковые руки остановились. Тело сердито заныло.

205/330
- Не знаю, Цири, - прошептал он, - я ведь был тогда ребёнком…

И она поняла, что Эредин Брекк Глас, никогда не боявшийся говорить правды,
впервые ей солгал.

Разноцветные шары зашипели и погасли. Их губы встретились. Страшные

видения, огонь на новиградском холме, грустный взгляд, звон мечей – всё это
смешалось, нахлынуло на неё и тут же отступило, оставляя что-то другое –
хрупкое, болезненно-нежное, горячечно-безумное и такое сильное. Оставляя
лишь аромат цветка, что неизбежно должен был погибнуть, но сейчас расцветал,
заполняя собой весь мир.

Огни под ногами догорали разноцветными угольками. Скамейка тихо скрипнула в

темноте.

***
Она вынырнула из сна одним резким рывком. Ей чудилось, будто кто-то окликнул
её. Скомканные простыни заливал робкий персиковый свет. В саду птица
самозабвенно выводила затейливую мелодию, которую затем подхватывал целый
пернатый хор. Цири приподнялась на локте, сонно глядя на веранду. Дверь
скрипнула, открываясь шире - ей вновь показалось, что кто-то позвал еë, хотя
она не слышала ни звука. Цири осторожно выскользнула из-под горячей руки.

- Куда ты? – сонно спросил он.

- Мне душно, - соврала Цири, поспешно целуя его лицо. - Скоро вернусь.

Он легонько вздохнул, моментально погружаясь в сон. Она обернулась в

простынь, прошмыгнула на веранду - и замерла на месте, увидев, что в саду кто-
то есть.

Эльфийка в дорожном тёмно-сером плаще стояла к ней спиной и нервно

озиралась по сторонам. На светлой, с пепельным отливом, косе золотились
лучики солнца, показавшегося из-за синих холмов уже наполовину. Цири так и
застыла истуканом, пытаясь понять, что же делать. Разбудить его? Окликнуть
девушку? Что-то было не так, и она упорно пыталась понять, что именно – вдруг
догадка обожгла её разум, тут же отдавшись холодом до самых пяток.

Белеющих яблонь в саду не было. В нём вообще больше не было никаких

деревьев – лишь тонкие саженцы, аккуратные грядки с цветами и пышные кусты
вдалеке.

Завязав бежевые складки на груди, Цири попыталась неслышно скользнуть

ближе к перилам. Половица под ногами предательски скрипнула. Эльфийка
обернулась.

Несколько мгновений две пары ошарашенных изумрудных глаз смотрели друг на

друга. На красивом лице эльфийки выступали золотистые веснушки. В руке она
сжимала маленький узелок с вещами. Зеленый камешек на перстне сверкнул в
утренних косых лучах.

Вздохнув так глубоко, что закололо в ребрах, Цири подошла к краю веранды и
положила дрожащую руку на деревянные перила.

206/330
- Лара. Лара Доррен, - медленно произнесла она, удивляясь собственному
спокойствию. - А это – временная петля.

Эльфийка молча разглядывала порозовевшее от холода девичье лицо, спутанные

пепельные волосы, худенькую фигурку, замотанную в простынь.

- Это ты меня…призвала? – вновь спросила Цири.

Лара отрицательно покачала головой.

«Что ж…Илльриэн говорил, что я уже попадала во временную петлю, которая

вернула меня домой, - вновь поражаясь своему хладнокровию, думала ведьмачка.
– Значит, теперь я оказалась в ещё одной…Но кто её создал? Неужели я сама? Но
я не могла, никак не могла. Я ведь не умею этого!»

- Легенды не врали, - наконец проговорила эльфийка низким голосом с какой-то

чарующей хрипотцой. – Я вижу перед собой Зиреаэль. Владычицу времени и
пространства. Вижу наяву. Здесь, в этом доме.

Лара Доррен аэп Шиадаль жадно вглядывалась в её лицо, словно стремясь

запомнить каждую чёрточку, а Цири – смущенная, напуганная, возбуждённая до
предела – вновь замерла, прижав руку к пылающей щеке.

- Ты – эльфийка, и ты – человек.

- Можно сказать и так, - промямлила она в ответ, совершенно не представляя, что

делать дальше. Солнце поднялось выше. Охристые лучи мягко окрасили светлую
простынь и серый плащ. Птичий хор гремел всё неистовее.

Эльфийка вдруг склонила голову, прижав руку к сердцу. Цири вздрогнула. Когда
Лара подняла лицо, тряхнув пышной косой, в изумрудных глазах блестела
утренняя роса.

- Твоё появление – бесценный дар для меня. Моя величайшая награда. Теперь я
знаю, что была права. Что совершила единственно верный выбор. Теперь я
знаю…

Цири молчала, чувствуя, как в горле нарастает болезненный ком. Ей вдруг

нестерпимо захотелось пить - но как назло перед ней на столе стояло лишь
большое блюдо с разноцветными яблоками.

- Ты не должна ничего рассказывать, Зиреаэль…

- Я понимаю.

- Но ты можешь спросить. Всё, что хочешь. Всё, что нужно. Только скорее,
Владычица. Времени мало.

Цири отчаянно закивала, чувствуя, как мокнут ладони. Мысли тут же

рассыпались роем испуганных сверчков.

- Почему ты ушла, Лара? – тихо спросила она. – Знающие ошиблись? Насчёт…

твоего ребёнка?

- Всё совсем наоборот, Зиреаэль. На этот раз они угадали. Костяшки наконец
207/330
упали в той самой комбинации, которую искали тысячи лет. Я видела своего…
нашего ребёнка. Нашу дочку. Волшебницу, способную открывать Врата миров.

Эльфийка сделала несколько мягких шагов и оказалась совсем рядом - так, что
Цири отчетливо видела её веснушки, пушистые ресницы, крошечные трещинки
на полных губах. Знала ли Лара, что несколько лет спустя ей предстоит умереть
среди чужих земель, от голода, холода и полного истощения?..

- Знающие тоже видели это. Мой отец. Мой жених. О, в их видениях всё было
прекрасно. Они видели, как девочка, выросшая под их непрерывной опекой, с
лёгкостью открывает порталы, выпуская в твой мир тысячи Всадников. Видели
реки людской крови, в которых наши кони моют копыта. Долгожданную месть за
резню в Лок-Муинне. За бойню у Шаэрраведда. За каждую загубленную
эльфийскую жизнь – сотни людских. И я это видела. Ты ведь тоже видела,
Зиреэаль? – она кивнула, вспоминая красные фигуры, скачущие сквозь зарево
пожара в её снах. – Но я побывала и там, куда они заглянуть не могли. Потому
что заглянуть так далеко может только мать…

- Люди бы убили её…рано или поздно, - прошептала Цири.

- Хуже. Нам никогда не догнать людей в хитрости и коварстве. Рано или поздно
они бы захватили её. А дальше…я видела и то, что будет дальше, Владычица.
Изощрённые пытки, ломающие разум. Галлюциногенные смеси. Чары,
разработанные специально для неё. Она страдала бы долго, очень долго,
Зиреаэль. Страдала бы так, как никто ещё не страдал. Познала бы все грани боли
и унижения. Но в конце концов людские чародеи добились бы своего, изломав её
разум и подчинив себе дар. Они бы открыли порталы обратно. В наш мир. Я
видела, как наши леса и сады гибнут, охваченные огнём – а за ними гибнет и мой
народ. Ведь без нашей земли, нашей опоры, мы бы уже не смогли окрепнуть и
вернуться. А война, тем временем, покатилась бы дальше, охватывая новые миры.
Ведь есть ли предел жажде власти, когда в руках такое оружие?...

Цири молчала, глядя, как в воздухе кружатся серые хлопья пепла. Как
превращается в тусклую безжизненную равнину всё, что когда-то радовалось,
цвело и жило.

- Война – это пожар, - тихо сказала Лара, уткнувшись невидящим взглядом в

тонкие саженцы. – И начинают её те, кто любит играть с огнём. Кому нравится
смотреть, как искра в их пальцах оборачивается языками пламени. Но стоит лишь
выпустить пламя из рук, и оно разрастётся, пожрав всё вокруг. И его уже не
остановить – ни мольбами, ни заверениями, ни свершённой местью. Каждая капля
крови потянет за собой другую. Каждый удар обернётся новым, ещё более
мощным. И так будет продолжаться, пока не останется никого, кроме кучи пепла.
Есть лишь один способ этого избежать. Не дать войне начаться. Вот почему,
Зиреаэль…

Цири торопливо сжала прохладную руку эльфийки в своей, дрожащей и горячей.

В изумрудных глазах светилась решимость – и тихо тлело смирение. Лара знала.
Она уже всё знала. Знала, что через несколько мгновений навсегда покинет
друзей и родных, чтобы погибнуть где-то на безымянных равнинах. Знала, что
собственные собратья сурово осудят её, вымарав отовсюду сам факт её
существования, и даже Башня Чайки, Tor Lara, будет стыдливо переименована,
чтобы никто и никогда не вспоминал о предательнице… предательнице, которая
спасла собственный народ.

208/330
- Моё время уходит, Владычица, - прошептала эльфийка. - Я должна открыть
портал. Барьер слабее всего на рассвете.

- Меня преследуют призрачные всадники. Дикий Гон, - торопливо заговорила

Цири. – Они приходили за мной в разные миры. Приходили во сны. И даже в
видения…

- Дикий Гон…Так зовут их там, где ты родилась? - удивилась Лара. - Они – тени,
Зиреаэль. Тени храбрых воинов, странствовавших по далеким мирам и
межмировой пустоте. Тысячи лет назад, когда наш народ был един и могуч, а
Старшая кровь текла в жилах большинства эльфов. Но их воля и разум осталась
там же, где горячее дыхание, биение сердца и радость жизни. Теперь это лишь
призраки, что носятся по всем человеческим мирам, чтобы отыскать тебя,
Владычица. Но ты нужна не им. Ты нужна тем, кто подчинил их себе. Тем, кто
повелевает тенями. Жизнью и смертью целых миров. Водой и пеплом.

Лара вдруг вскинула голову, глядя на второй этаж дома и торопливо

прислушиваясь. Цири не слышала ничего, поглощённая смятённым жаром.

- Я хочу знать…- хрипло начала она, не узнавая собственный голос. – Хочу знать,
есть ли способ вернуть…моих…

- Слушай меня внимательно, Зиреаэль, - голос эльфийки вдруг стал громким и

отстранённым.- Ты должна вернуться туда, где всё началось. В Tor Zireael. Там
ты откроешь чёрную дверь.

- Что за черной дверью? – торопливо перебила Цири. Изумрудные глаза стали

пустыми. Из них глядел серый холод вечности.

- Конец. Окончательный и бесповоротный. Но ты сделаешь из него начало.

Потому что ты – начало и конец. Змея, глотающая хвост. Конец порядка и начало
хаоса. Конец хаоса и начало порядка. Помоги нам, Владычица. Убереги людей и
эльфов. Всех. Потому что в конце наш пепел будет одинаково серым…

Лара вдруг судорожно вздохнула, прикусив пухлую губу до крови. В её глаза

вернулась жизнь. Она торопливо оглянулась – солнечный диск почти полностью
вышел из-за холмов. В саду было совсем светло.

- Пора, - прошептала эльфийка. - Осталось последнее. Прошу тебя, Зиреаэль.

Передай несколько слов тому, кто был моим верным другом и защитником. Кто
никогда меня не предавал. И кого я предам теперь. Передай…когда придёт
время.

Цири крепко держала дрожащую руку с тонкими пальцами и серебряными

кольцами, вслушиваясь в быстрый шёпот на Старшей речи, который почти
заглушала птичья песнь.

- С кем ты разговариваешь, Лара? – вдруг раздался требовательный детский

голос. На поляну вышел пухлощёкий черноволосый малыш. Сонные зелёные глаза
с недоумением смотрели на эльфийку. В руке он держал за длинный шерстяной
хвост тёмно-красную лошадку. Острая мордочка игрушки волочилась по высокой
траве.

- Почему ты не спишь, Эри? – нервно спросила девушка, отпуская руку Цири и

бросаясь к малышу. – Ты что, следил за мной?
209/330
- Нет. Я проснулся среди ночи и теперь не могу уснуть, - печально сказал
мальчик.

- Опять кошмар приснился?

- Нет. Не кошмар. Это звёзды. И они убьют меня.

- Это просто сон, малыш. Не бойся. Не могут звёзды никого убивать…

Лара опустилась перед мальчиком на колени, ласково поглаживая короткие

смоляные волосы. Сердце Цири стучало так, что ей стало дурно. В ушах
зашумело.

- Так с кем ты разговаривала? – не унимался он. – Ты что, поймала призрака?

- Нет, малыш. Я разговаривала…с одной волшебницей. Могущественной

волшебницей.

- Мама говорит, что ты – самая могущественная волшебница, - доверительно

сообщил эльфёнок. – Она что же, даже сильнее тебя?

- Да. Она – Владычица времени и пространства.

Мальчик с интересом покосился на веранду. Цири жадно смотрела в зелёные

глаза - но он лишь слепо бродил взглядом по стене за её спиной.

- Никого не вижу, - пожаловался малыш. – Не хочет показываться…Скажи, а эта

твоя волшебница – красивая?

- Да, - улыбнулась эльфийка.

- И добрая?

- Добрая.

- Тогда я тоже хочу увидеть. Покажи мне её, Лара!

- Увидишь. Но позже, малыш. Не сейчас.

- А когда? – нетерпеливо спросил он, вновь бросив любопытный взгляд на

веранду.

- Много лет спустя. Но ты увидишь, Эри.

- Обещаешь? – требовательно спросил эльфёнок, слегка дернув за кончик русой

косы.

- Обещаю. А теперь мне надо идти, малыш. Срочно. Прямо сейчас.

- Куда ты собралась? Зачем? – он вцепился маленькими пальчиками в еë руку. –

Папа же должен отвезти тебя во дворец в полдень. Он говорил, что у тебя будет
торжественный обед с этими, как их…знатными родами. Там ведь будет и твой
жених!

210/330
- Знаю, знаю...но мне надо уходить. Прямо сейчас.

- Но ты же вернёшься? – радостно спросил мальчик. – До обеда?

- Да, конечно, - мёртвым голосом произнесла эльфийка. Её лицо вдруг стало

жалким и потерянным. Малыш взглянул на неё и поджал губы.

- Ты врёшь, Лара, - сурово сказал он. - Ты же говорила, что нельзя врать…

Эльфийка вдруг закрыла лицо руками и судорожно вздохнула.

- Хорошо, хорошо, - тихо сказала она, отрывая ладони от лица и вновь беря
маленькие ручки в свои. – Я не буду врать, Эри. Скажу правду. Я не вернусь,
никогда не вернусь сюда. Я должна так поступить. Поверь. Мне не оставили
выбора, мне просто не оставили выбора. Как бы я хотела, малыш, чтобы ты
никогда не узнал, что это такое – когда тебе не оставляют выбора …

- Слушай, Лара, - шёпотом сказал мальчик. - Давай вернёмся домой. Ты просто

расстроена и сама не знаешь, что говоришь. Кто тебя обидел? Ты что, опять
услышала эти мерзкие сплетни глупых dh`oine? Не обращай на них внимания!

- Нет. Нет, - твёрдо сказала девушка, поправляя выбившуюся прядь. – Поздно.

Будущее уже написано, и я видела его сегодня. Прошу тебя…- её голос дрогнул, -
ты должен знать, что я…что я невиновна. Я не предательница. Я сделала так,
потому что... Не думай обо мне плохо, малыш. Пожалуйста…

Она отвернулась и несколько секунд молчала, тяжело дыша. Мальчик осторожно

прикоснулся к светлой косе.

- Нам нужно вернуться, Лара, - растерянно сказал он. – У тебя, наверное,

истерика…

- Нет. Всё в порядке, - она улыбнулась жалкой улыбкой, едва растянув

одеревеневшие губы, и вдруг сдёрнула с руки кольцо. – Возьми его на память обо
мне, прошу! Не забывай меня. Не забывай Лару. Я привязалась к тебе, малыш.
Мне всегда хотелось иметь братика...Говорят, когда-то у меня был братик, но
теперь эта история стёрта…Впрочем, неважно. Больше ничего не важно…

Её шёпот становился всё более бессвязным. Эльфёнок крепко сжимал перстень в

кулаке. Она решительно развернула его лицом к веранде.

- Теперь ты должен кое-что мне пообещать, Эри.

- Что?

- Ты должен закрыть глаза. И не оборачиваться. Ни в коем случае. Это очень

серьёзная магия, малыш. Нельзя оборачиваться. Иначе случится беда…

- Хорошо, Лара, - печально сказал мальчик. - Я надеюсь, что ты скоро

успокоишься и вернёшься. Дядя Ориан говорит, что всем женщинам время от
времени нужно покричать и поплакать…

Яркие зелёные глаза закрылись. Лара горько усмехнулась и ласково

прикоснулась к пухлой щеке.

211/330
- Прощай, малыш. Не забывай меня! Не бойся снов, ты сильнее их. Ты сильнее
всех.

Он лишь печально вздохнул в ответ. Чародейка развернулась и быстро побежала

вглубь сада. В воздухе уже разгорались нефритовые очертания портала. Лара
остановилась, подняв руку и наморщив лоб – портал набирал мощь, но всё ещё
казался призрачным.

Вдруг мальчик открыл глаза. Его губы задрожали. Цири поняла – сейчас он
нарушит своё слово. Он обернётся – и побежит за ней прямо в портал. Но ведь
этого не произошло! Этого никак не могло произойти… Но времени думать не
было. У неё были лишь доли секунды. Она схватила с блюда яблоко и бросила в
сад – оно, прыгая, покатилось прямо к аккуратному маленькому ботиночку.
Зелёные глаза расширились в удивлении. Он слегка попятился – а Цири уже
хватала и бросала, снова и снова. Жёлтые, оранжевые, красные шары градом
катились к его ногам, а он всё пятился и пятился…

Прощай, Владычица. Береги его.

Тихий шёпот унёс рассветный ветер. Зеленоватая вспышка в саду возвестила, что
всё кончилось. Петля замкнулась.

- Прощай, Лара Доррен. Будь счастлива там…в других мирах, - с печалью

произнесла Цири, глядя на пустой сад. Белоснежные яблони шелестели, горя в
золотисто-розовых лучах. В птичий хор вплетались новые трели. Где-то далеко
внизу залаяли собаки.

- С кем ты разговариваешь, Цири?

Он стоял на пороге, сжимая в руках одеяло, и сердито смотрел на неё.

- Сама с собой, - быстро сказала она. - Я так…рассуждаю вслух, иногда.

Он хмыкнул, ничуть ей не поверив. Подошёл ближе и закутал её дрожащее от

холода тело в мягкую шерсть. Она поспешно встала босыми ногами на край
одеяла.

- Глупая, глупая Ласточка, - недовольно проговорил эльф, выглядывая в сад. – Ты

разве не знаешь, что тебе нельзя замерзать? Ты можешь заболеть, а лекарств от
ваших болезней у нас нет…

Она молча взяла его за подбородок, развернув лицо к себе. Впилась в него
изумрудными глазами.

- Ну, что с тобой, мотылёк? – ласково спросил он, проводя пальцем по щеке чуть
ниже шрама. – Тебе приснился кошмар?

- Поцелуй меня, - звонким шепотом потребовала она.

На его лице мелькнуло удивление. Он послушно склонился к ней. Чёрные пряди

упали ей на лицо, забились в рот – но это было уже неважно. Она жадно
схватилась за его губы, не желая отпускать, не желая разрывать их поцелуй.
Никогда.

Много птичьих трелей спустя ему всё же удалось освободиться – он выпрямился,

212/330
по-прежнему глядя на неё с удивлением. Она не отрывала от него взгляда. Он
нахмурился и теснее прижал её к себе, схватив за бедро.

- Малышка, что случилось? Скажи!

- Я люблю тебя, - яростно прошептала она, сжимая до боли его подбородок. –

Люблю! Не оставляй меня, Эредин. Поехали со мной в Башню Ласточки. Будь со
мной. Больше ничто не имеет значения, ничто…

Он вновь склонился и стал мягко целовать её лицо, прикрыв горячими губами

глаза, в которых уже дрожали слёзы. Странные слёзы то ли горечи, то ли счастья
- то ли того и другого вместе.

- Я провожу тебя до Башни, - шептал он, не отрываясь от нежной бледной кожи. -

Поедем вдвоём, через пару часов. Но я не могу бросить службу, ты же знаешь…и
надо разобраться с чертовщиной, которую затеял этот болван Мориэн…Я не
оставлю тебя, моя Ласточка. Не оставлю!

Она кивала, дрожа в его руках. Слёзы срывались с ресниц и ползли по щекам, а
он собирал губами эту солёную воду. Пробовал на вкус их мимолётное счастье.
Вдруг он резко выпрямился - и заглянул в лихорадочно блестевшие перед ним
глаза.

- Что-то с тобой случилось, Цири, - хмуро сказал воин, качнув головой. –

Случилось, и ты не говоришь.

- Всё хорошо…

- Не ври мне! Ты бы видела себя со стороны! Глаза горят, точно безумные – а сама
бледная, как призрак…

Она глядела на него, тщетно пытаясь унять пожар в голове и выловить средь
оплавленных осколков хоть одну разумную мысль. Тело сотрясала мелкая дрожь.

- Как призрак, - задумчиво повторил Эредин и наморщил лоб, точно мучительно

вспоминая что-то. Он посмотрел на пустое блюдо. И вдруг, отстранившись,
выглянул за перила. Туда, где в утренней росе блестели яблоки, разбросанные по
траве. Она почувствовала, как он вздрогнул всем телом – и вновь повернулся к
ней. Впервые она увидела, как холодные зелёные глаза наполняет страх.

- Это была ты, Цири, - тихо сказал он, не отрывая от неё потрясённого взгляда. -
Ты остановила меня!

Она прижалась к широкой груди и судорожно всхлипнула. На месте Владычицы

времени и пространства осталась лишь напуганная девчушка, отчаянно
нуждавшаяся в его тепле и сильных руках.

- Я проснулась от того, что меня кто-то зовет… Пришла сюда, а там – она, и я не
знала, не знала что мне делать…

- Тише, тише, - ласково шептал он, гладя её спутанные волосы. - Всё хорошо. Ты у
меня самая храбрая малышка, самая сильная… Не плачь. Почему же ты плачешь?

Она лишь тихо вздыхала, прижимаясь к его горячему обнажённому телу. Так они
и стояли, глядя в сад, на разгоравшееся утро нового дня, и не думая ни о чём.
213/330
- Я не верил, - вдруг глухо проговорил он. - Думал, это очередная сказка и какие-
нибудь чары…чтобы отвлечь глупого ребенка, так некстати оказавшегося под
ногами.

- Неправда, - Цири подняла голову и взглянула на него изумрудными глазами, в

которых высохли слёзы. – Ты всегда верил. И сразу всё понял, когда увидел меня.
Поэтому ты был так груб, Эредин. Убеждал меня, что я никто и ничто. Хотел
скорее избавиться от…навязанной судьбы. Ты был прав, говоря, что я боюсь
своего влечения и тебя. Но ведь и ты боялся не меньше моего…

Он отвернулся и долго смотрел в сад. Затем также резко повернулся к ней.

- Я больше никогда не обижу тебя, - прошептал он, целуя пепельные волны. -

Моя волшебница...

Одним движением он поднял на руки хрупкое тело, туго завернутое в кокон

одеяла. Утренний свет заливал сад, заливал белоснежные яблони, заливал весь
мир, не оставив от тьмы даже крошечной тени в углу. Но ей больше был не
нужен свет. Она обхватила его шею и вновь прижалась к губам, закрыв глаза.

- К чëрту всё, Цири, - хрипло проговорил Эредин. – К чёрту пророчества, знаки

судьбы и великие предназначения. У нас есть ещё несколько часов, малышка. И я
хочу думать только о тебе. Быть с тобой. Чувствовать тебя.

- Да, - слабо прошептала она прямо в его губы. - Всё, что угодно – да.

214/330
Книга II. Власть, война, любовь. Глава I.

Цири спустилась к завтраку, когда оттягивать уже было некуда. От

Башни Ласточки, в которую она когда-то бежала из Стоозерья, остался лишь
внешний облик да её комната под самой крышей. Теперь всюду тянулись
коридоры: просторные, светлые, с мраморным полом, расчерченным зелеными,
фиолетовыми и серебряными квадратами. Внутри Башня была огромной, точно
замок – гораздо больше, чем снаружи. Был даже собственный зимний сад с
фонтаном.

Толкнув массивную дверь, она оказалась в большом зале с окнами в пол.

Илльриэн одиноко сидел за массивным столом, уставленным множеством блюд.
От количества печёных овощей, сыров, лепёшек и тонких зеленых трубочек,
которые тут употребляли с разными соусами, глаза разбегались.

- Чего встала столбом? Садись, – чародей раздражённо махнул рукой.

Цири осторожно отодвинула дубовый стул и села, продолжая разглядывать

невиданное изобилие. Эльф усмехнулся.

- Ненавижу, как готовит Аквиль. Похлебка в казармах и то вкуснее.

- Так это…

- Понятия не имею, откуда. Может, из какого-нибудь трактира. Заклинание

выбирает само.

Цири положила в тарелку понемногу с каждого из блюд.

- Не боишься, что мы оставим без еды половину местных эльфов? – хмыкнула она.

Юноша слегка поморщился.

- Ну и что? Мы же тут великими делами занимаемся. Как называется у вас эта

штука, когда надо всё время отдавать часть денег всяким паразитам?

- Налог, - подсказала Цири, запихивая в рот кусок сыра.

- Точно. Пусть будет налог на спасение Seidhe…

- А у вас что же, нет налогов?

- Есть, но по-другому, - таинственно ответил Илль. – А теперь слушай и

запоминай. Есть всегда будешь только здесь, со мной. Воду брать из источника у
озера. У служанок и тем более серых – ничего не брать. Ясно?

Цири кивнула. То, что дело было вовсе не в кулинарных способностях эльфиек,
она поняла сразу.

Они завтракали в молчании. Чародей небрежно рисовал что-то в блокноте. Цири

ела необыкновенно медленно, сама себе удивляясь. Ей было любопытно
приступить к обучению: в конце концов, она и стремилась на Континент ровно за
этим – научиться использовать собственный дар. Но смутное беспокойство никак
215/330
не оставляло её. Она несколько раз глубоко вдохнула. Перед глазами вновь
возникли высокие водопады города воды. Сверкающие белые пики. Алые бутоны,
шумящие над головой. Сердце словно сжали, ласково и больно.

- О чем задумалась? - хмыкнул чародей, искоса наблюдая за ней. – О большой и

пышной свадьбе?

Она обнаружила, что сидит, уткнувшись невидящим взором в тарелку, и крепко

держит холодный красный камень в руке. Нет. Нельзя витать в облаках. Нужно
помнить, что её не просто так сюда отправили, что у всего этого плана – двойное
дно, а может, и тройное…

- Не будет никакой свадьбы, - резко сказала Цири.

В наступившей тишине она отчётливо услышала своё дыхание.

- Не будет, - кивнул Илльриэн, не сводя с неё внимательного взгляда. – Хорошо,

что ты это понимаешь.

И вдруг она прозрела. Тишина. Вот что тревожило её. В зале не было слышно ни
шороха. Даже утреннего чириканья за окном. К ним ни разу не явились служанки
- хотя Цири уже убедилась, что эльфийки стараются следовать за ней всюду.

Она спокойно взялась за бокал с ядовито-зеленым соком. Сделала пару глотков.

Осторожно прощупав комнату, Цири, конечно же, не обнаружила никаких следов

магии. Но и так было ясно - на комнате стоит заслон. Никто не придёт сюда.
Никто не услышит. Какая же она идиотка!..

Она подложила себе ещё фруктов. Стала медленно нарезать их серебряным

ножом, не отрывая глаз от тарелки. Настойчивый бирюзовый взгляд ощущался
кожей. Тишина вкручивалась в уши тугим ватным комом.

Цири перехватила нож крепче. Чародей положил блокнот на краешек стола.

Тишина натянулась до предела – и лопнула.

Он не успел подняться – одним прыжком она оказалась рядом. Серебряное

лезвие взметнулось к шее. Попало острием ровно куда нужно: в небольшую ямку,
где гулко билась кровь. Пальцы привычно сжали рукоять, чутко и крепко.

- Только дернись, - ласково проговорила ведьмачка.

В висках стучало. Нож будто затягивало в бледную ямку, и она уже еле могла
удержать его. Волшебник слегка улыбался.

- Снимай барьер, немедленно! – зашипела Цири. – Живо!

Но он не послушал. Лишь ухмыльнулся и резко дёрнулся вперёд. Она не успела

ничего понять – лезвие само рвануло к горлу. Красное и липкое брызнуло в глаза.
Цири закричала, отшатнувшись. На её лице, шее, белоснежной рубашке - всюду
расцветали красные пятна.

Тело рухнуло, ударившись о стул, прямо лицом на мраморные плиты. Алая лужа
всё разбухала. Кровь ползла к её ногам. Нет! Что же она наделала, чёрт возьми!..

216/330
- Мерзкое зрелище.

Илльриэн сидел на дальнем краешке стола с тарелкой орешков, невозмутимо

наблюдая за своим бьющемся в агонии телом. Затем взглянул на маленькие
песочные часы. Почти весь зеленоватый песок был в нижней половине.

- Минута в минуту.

Иллюзия, дрогнув, растаяла. Пятна на её рубашке исчезли. Серебро в руке

рассыпалось холодным песком. Глядя, как чародей не спеша поднимается со
стола, Цири выхватила из-за пояса собственный охотничий нож.

- Не двигайся!

Это было глупо, безнадежно глупо. Она ведь уже проиграла – с самого начала.

- Спокойно, Цири. Убери нож, если хочешь, чтоб он у тебя остался.

Помедлив, она заткнула нож за пояс. Выставила ладонь вперёд, намереваясь

ударить магией – хоть как-то, хоть чем-то...

У виска раздалось тихое мелодичное жужжание. Рядом с головой крутился яркий

бирюзовый шарик света. Она уже видела такой раньше – на каменной террасе
Башни у моря. А теперь чувствовала и тоскливый мертвенный холод, исходивший
от него.

- Знаешь, что это, Цири? – тихо спросил Илльриэн.

- Смерть, - спокойно ответила она.

- Верно. Но она минует тебя, если ты всё сделаешь правильно. Ты будешь вести
себя правильно, Цири?

Ухмыльнувшись, она вскинула голову – и отчеканила самое похабное из

эльфийских ругательств, подслушанных в этом проклятом мире.

- Ewch fier eich aep gyda logghyre!

Илльриэн кивнул, задумчиво глядя на неё. Бирюзовый шар приблизился к виску.

Она торопливо отскочила, уже понимая, что это бессмысленно. Но страха не
было. Лишь злость, бешенство…и горечь. Горечь от того, что обмануть её
оказалось так просто.

Как она могла поверить Знающим? Как не подумала о том, что выбор между
командиром и родным дядей, а по факту – отцом, столь очевиден? А может, они
всё время были заодно. Заманили её в эту Башню, в эту декорацию – и теперь
сорвали маски. Теперь он вернет её ведунам. А может, исполнит их волю прямо
здесь. Прямо на этом мраморном полу…

Цири шумно дышала, сжав кулаки. Нет. Ни за что. Глупо, глупо сопротивляться,
самое разумное, что она может сделать сейчас – смириться и подчиниться. Ради
выживания, ради себя…ради него. Но она не станет. Хватит с неё! Хватит!

- Мы не заинтересованы в том, чтобы ты родила ребёнка для Знающих, - холодно

произнёс Илльриэн.
217/330
 ***
- Это не та дорога. Мы едем не туда!

Он, по своему обыкновению, ничего не отвечал. На губах играла лёгкая усмешка.

- Куда ты везёшь меня? - с деланым возмущением спросила Цири.

- Вечером будешь на месте, малышка.

- Но мы едем не туда, - засмеялась она, пытаясь изобразить сердитый взгляд.

- Разве это важно, me luned?

Он слегка натянул поводья. Его удивительный жеребец - тонконогий, но

крупный, с невозможным окрасом красного дерева - тут же остановился как
вкопанный. Цири, к вящему неудовольствию Кэльпи, тоже решила остановиться.
Эредин склонился к ней всё с той же дразнящей и совершенно невыносимой
улыбкой.

- Доверяешь мне, liriemnel?

- Я не знаю, что это значит – liriemnel!

Он крепко сжал её маленькую ладонь в тяжелой руке.

- Это значит – радость, от которой сладко и больно.

И она тут же поняла, что это значит, когда та самая сладкая боль скользнула под
рёбра и наполнила до самых краёв.

- Доверяю, - тихо ответила Цири.

Он сжал её ладошку крепче. Пришпорил коня и потянул за собой. В глазах

потемнело, чернота одним махом проглотила весь мир. Тело сжало со всех
сторон. На миг она испугалась, что кости сейчас треснут, но неведомая сила уже
отпустила, бесцеремонно пихнув сзади.

Его дар был другим. Грубым, резким, но удивительно точным. Кэльпи, никак не
ожидавшая такого подвоха, поднялась на дыбы и разразилась яростным
ржанием. Цири долго успокаивала её, припав к шее. Лишь когда вороная кобылка
наконец затихла, она поднялась в седле и огляделась.

Дорога спускалась в долину, в которой раскинулся удивительный город. Башенки

и дома, лестницы и фонтаны – всё было одного насыщенно-изумрудного цвета.
Каменные стены покрывал ровный ковёр из мха и сочных трав. Изящные колонны
были оплетены толстым слоем лиан, окна и крыши скрылись под пеной плюща
всех оттенков, от травянистого до вишнёвого. На плоской крыше большого дома,
весело повизгивая, носилась стайка животных навроде сильно вытянутых
собольков. Город, когда-то выстроенный здесь волей эльфов, не выглядел
мертвым. Он стал новым витком жизни - беспечной, зелёной, всепобеждающей.

Заворожённая пейзажем, Цири и не замечала, как их лошади медленно идут

почти копыто в копыто. Из заросших скал били высокие водопады. По склонам
журчали ручьи, впадая в горную реку. Скалы были испещрены многочисленными
218/330
морщинами, и из каждой сочилась вода, из каждой пенилась яркая мурава – и
оттого долина расцветала всеми существующими оттенками зелени.

- Иссенья. Город воды, - Эредин сорвал с ветки белоснежный ароматный цветок и

вплёл в её волосы. – Первый город, который мы основали. К сожалению, здесь
часто случаются обвалы и другие катаклизмы. Его пришлось покинуть, и теперь
природа забрала своё...

Она долго молчала, наслаждаясь городом воды и медвяным ароматом в волосах.

- И что же, отсюда ближе до Башни?

- Отсюда до Башни не менее недели пути.

- Ах, вот как...

Он склонился, опираясь рукой о её седло. Кэльпи всхрапнула и дёрнула крупом.

Они больно стукнулись носами - но лишь тихонько засмеялись, глядя друг на
друга.

Изумрудные дома постепенно заканчивались. Вдали ревел грандиозный водопад,

низвергаясь серебряным полотном в бездну.

- Я не видела в ваших городах ни одного храма, - вдруг сказала Цири.

- У нас нет религии, малышка. Нам не нужно разрешение и оправдание от высших

сил.

- И…никогда не было?

Эредин задумался на пару секунд. Потом качнул головой.

- Никогда. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.

- Так значит, эльфы ни во что не верят? – усмехнулась ведьмачка.

- Мы верим в равновесие. В вечное равновесие природы, где мы – лишь россыпь

песчинок. Часть всеобщего механизма. Людям тоже следовало бы верить, luned.
Помнить о великом равновесии, даровавшем жизнь…

- Но ведь религия нужна, чтобы знать, что будет после смерти, - робко возразила
Цири, провожая взглядом башенку, в которой сновали весёлые зверьки.

- После смерти будет жизнь, - он ласково прикоснулся к её талии. – Взгляни:

разве этот город мёртв? Он переродился и полон жизни. Так и мы, малышка. В
конце мы обретём свободу, избавившись от горького груза ошибок и
воспоминаний. Вновь станем частью вечного потока природы.

Цири поджала губы, глядя вдаль. Ей совершенно не нравилась такая религия.

Она бы предпочла вечный пир среди храбрых воинов, как верили на Скеллиге.
Или цветущие сады Великого Солнца. Но лучше всего – остров яблонь, тихого
журчания воды и блаженного покоя. На рассвете они бы слушали птиц, а она бы
высыпала в его прекрасные чёрные волосы белоснежные лепестки...

"Мы больше не увидим друг друга, - вдруг поняла Цири. - Если он... если он и
219/330
правда...то уже никогда. Никогда!"

Страшное слово щёлкнуло в голове, мгновенно стерев зелёное буйство вокруг.

Она молча пришпорила Кэльпи и унеслась вперёд. Эредин быстро догнал её. С
удивлением взглянул на её злое лицо и плотно сжатые губы, но ничего не сказал.

Они долго ехали в тишине. Город сменили изумрудные скалы с водопадами.

Далеко впереди долина упиралась в отвесные скалы с крутым перевалом. На нём
одиноко чернел силуэт горного барана с длинными закрученными рогами.

Багряный жеребец вдруг остановился. Кэльпи послушалась натянутых поводьев

и застыла рядом. Эредин склонил голову с каким-то таинственным выражением
на лице.

- Me luned, - вполголоса начал он. - Я давно хотел признаться тебе...

Он помолчал. На губах появилась едва заметная усмешка.

- Помнишь наше маленькое соревнование возле реки? Знаешь, я тогда

специально поддался. Решил, что победа тебя приведёт в хорошее настроение...

- Враньё! - фыркнула Цири.

- Не веришь, - проговорил он ещё ниже, оглаживая её бедро. - Что ж, моя

неуловимая, моя неугомонная Ласточка...Тогда тебе не составит труда повторить
свой результат.

В изумрудных глазах вспыхнул дьявольский огонь. Она стряхнула его руку и

замерла, точно натянутая стрела, чуть пригнувшись к вороному крупу.

- Ты пожалеешь!

Он медленно провёл пальцем по её губам.

- Не сомневаюсь.

И тут же чудной жеребец рванул так резко, что Кэльпи шарахнулась в сторону.
Пыль взвилась столбом, а он уже мчался где-то среди изумрудных полей. Цири
дико закричала, ударила шпорами - и вот уже Кэльпи неслась вороной стрелой
прямо к скалам. Быстрее. Быстрее. Ещё быстрее! Она яростно погоняла,
склонившись к крупу лошади, но тщетно - дистанция если и сокращалась, то
чудовищно медленно. Поля, скалы, водопады – всё слилось в одно безумное
пятно. В горле саднило от бешеной скачки.

- Ну же, ну же...Давай, милая! Скорее!

Кэльпи и сама жаждала взять реванш за грубую утреннюю телепортацию, но

ничего не получалось. Чёрная точка удалялась. Они проигрывали! Лошадь теряла
силы, пытаясь догнать красного жеребца, а ведь петлявшая впереди дорога была
куда длинней, чем тогда...

"Науриэль говорила, что я управляю лошадью, потому что я - эльфийка, - вдруг

вспомнила Цири, - а что, если…"

Прижавшись к взмыленному крупу, она представила, как становится с кобылкой

220/330
одним целым. Как теряет вес и становится быстрой, точно мысль. Надо лишь
влить в неё немного силы - той цветущей зелёной силы, которой пропитано тут
всё.

Кэльпи взвилась, точно молния – на долю секунды ей стало очень страшно. Так
быстро она ещё никогда не скакала. Воздух обжёг лёгкие, круп нещадно бил
тело, но она уже не замечала, опьянённая скоростью и могучей силой, которую
оседлала.

В глазах всё плыло - и вот уже облачко пыли всё ближе... Ближе... Кэльпи дико
ржанула – и Цири зачерпнула ещё больше, не стесняясь. Да! Они поравнялись - и
промчались мимо.

Кэльпи остановилась у самого подъёма к перевалу, вздувая потные бока, блестя

ошалелым глазом, а она лишь судорожно смеялась и целовала мокрую гриву.

- Нечестно, моя волшебница, - с лёгким упрёком сказал Эредин, спешившись

рядом. - Мы не договаривались применять магию…

- Главное - результат, - изрекла Цири, передразнивая вместе с его любимой

фразой его же тон – и не сумела удержаться от какого-то дьявольского хохота.

Он молча стащил её с лошади и повалил в траву. Кэльпи презрительно

фыркнула. Потрусила к ручью.

А она всё смеялась, смеялась - и никак не могла остановиться. Земля была мягкой
и горячей, цветочный аромат неистово кружил голову, а перед глазами
колыхалась изумрудными волнами высокая трава.

***
Потребовалось несколько секунд, чтоб до неё дошло значение услышанного.

- Мы? Какие такие «мы»? – резко спросила она.

- Узнаешь. Идём со мной.

Темная незаметная дверь вела из столовой прямо в просторный зал без окон. В
центре его друг напротив друга стояло несколько огромных напольных зеркал,
покрытых бархатными чехлами.

- Ты знаешь, что у нас самым важным предметом считается история?

Илльриэн сдернул чехол с ближайшего зеркала, подняв облако пыли. Стекло

оказалось мутным, мягким и жидким, точно поверхность воды. Вместо того, чтоб
отражать их лица, оно вдруг потемнело. Где-то во мраке зажглись тусклые огни.

- Как ты знаешь, историю всегда пишут победители. А потом переписывают

много раз... Но подлинная история – это почти всегда неудобная правда.

Цири подошла ближе. Она стала различать силуэты деревьев и остроконечные

шалашики, из которых курился дымок. Из леса на неё смотрело множество
фосфоресцирующих глаз – желтых, белых, голубых. На окраине поляны хлюпало,
булькало пузырями и закипало небольшое озерцо, из которого вдруг, точно тесто,
попёрло наружу чёрное чешуйчатое нечто…

221/330
- Первая война, с которой началась наша история здесь. Некоторые теперь даже
зовут её Очисткой. Но правда в том, что никакой войны не было. Лишь несколько
стычек, после которых уцелевшие воины dh`oine бежали за горы, да так и
сгинули по пути. А остальные многочисленные племена, вырезав собственных
вождей, бросились к нам. Люди поняли, что мы способны защитить их от этого
мира...

Чародей склонил голову, наблюдая, как чешуйчатое нечто наползает прямо на

шалашики и пожирает их с тем же отвратительным бульканьем. Глаза в лесу
замигали, засуетились – их обладатели ретировались прочь.

- А он, как ты понимаешь, оказался довольно скверным местом. Расы

полуразумных монстров. Нашествия околомагической погани. Геофизические
катаклизмы. Иная структура магии, в которой наши чары не работали...

В зеркале светало. Лес сменился широкой равниной. Сухая серая земля

трескалась пластинами, точно спина ящера. Горы дрожали, окутываясь едким
дымом. Среди разломов в земле она едва приметила цепочку черных фигурок.

- Кромешный век, век незаслуженных тягот. Час волчьей пурги, растянутый на

десятилетия. Вместе было проще, и эльфы, никогда доселе не видевшие столь
похожих существ, были рады обрести союзников. Всё лучшее, что мы сделали для
dh`oine – школы, больницы, культура – появилось уже тогда. А ещё одна
неудобная истина состоит в том, что Ауберон не удержал бы ни власть, ни
народ…если бы не Ardmare. Все были напуганы, разочарованы, подавлены
трудностями, которым не было конца. Но она знала, что нужно, чтоб выжить.
Общая цель – та, в которую поверят все.

Множество черных фигурок сновало по краям большого котлована, а массивные

каменные блоки плясали в воздухе, точно пылинки. Свинцово блестел знакомый
берег моря. Затем она увидела, как в только что возведенной Башне собирается
множество эльфов в светлых одеждах. Узнала Науриэль Итуривэль, объяснявшую
что-то почтительному молодому эльфу с пронзительными синими глазами.

– Пророчества. Идея, которая заставляет усматривать в определенных личностях

качества, которых нет, а в определенных событиях – закономерности, которых не
существует.

- Людские определения, - брезгливо ответил Илль. – Однобокие и убогие… С той

же энергией, с которой Науриэль занималась подготовкой Исхода, она начала
лепить культ тех, от кого мы когда-то бежали – Знающих. Именно тогда Башня у
Моря стала цитаделью чародеев. Работа закипела, и вот на свет начали
появляться пророчества, знаки судьбы, предназначения… Несчастная кучка
беженцев стала Народом Ольх - народом, которому суждено возродить былое
могущество Aen Undod. Вновь открыть Ard Gaeth[41] и стать повелителями
времени и пространства.

- Я так и знала, что всё это сказки, – фыркнула Цири. – Вроде тех, что наши жрецы
втюхивают неграмотным кметам!

- Ни черта ты не знаешь. Ваша так называемая религия, придуманная для

сколачивания из толпы послушного стада, не имеет ничего общего с искусством
Aen Saevherne. Носители Старшей крови действительно способны узреть события
будущего. Другое дело, что подлинные пророчества активно мешались с нужной

222/330
пропагандой…так, что теперь отличить истину от фальшивки уже невозможно.
Не думаю, что даже сами Знающие могут. Именно тогда в новом мире была
запущена программа Старшей крови. Её отдали под контроль молодым носителям
Hen Ichaer, которые и стали первыми Знающими. Роковая ошибка…но Ardmare
никогда не верила в успех программы, предпочитая заниматься тем, что
интересно ей.

Глянцевая гладь безостановочно дрожала, бурлила и меняла цвета, словно

торопясь показать им всё и ничего не забыть. Строительство целых городов,
разноцветные сферы заклинаний, невообразимые звери, послушно выходящие из
порталов вслед за эльфами, какие-то странные сооружения под водой…Ей
казалось, будто она видит перед собой огромный муравейник из тех, что
встречались в глухих лесах близ Каэдвена, и были почти в человеческий рост.

- Эпоха Преобразований. Кто бы знал тогда, что именно эти трудные годы станут
нашим золотым временем!...Можешь не верить, но даже dh`oine были
воодушевлены. Проявляли чудеса трудолюбия. Вряд ли, конечно, они прониклись
высокими мечтами о возрождении Aen Undod и Ard Gaeth – скорее, рассчитывали,
что окажутся причастными к делёжке этого пирога…

- Конечно. Но свой вклад в создание цветущего сада всё-таки успели внести.

- Успели, - нехотя признал эльф.- И это еще одна неудобная правда. Мир, что ты
видишь, создан нашими мозгами – и руками dh`oine.

- Тех, чьи кости лежат теперь в овраге за столицей?

- Именно. Но там не только их кости.

Он долго молчал, постукивая пальцем по тяжелой серебряной раме. Потом

дотронулся до стекла – круги расплескались во все стороны. Отражение
потемнело и исчезло. Цири на миг показалось, что теперь она видит в зеркале их
самих – та же комната, ряд зеркал, две тонкие фигурки со светлыми волосами. Но
юноша и девушка, неотрывно глядящие вглубь зеркала внутри зеркала, были
одного роста, и одеяния на них были совсем иные.

- Порой кажется, будто кто-то всё специально испортил. Взял и выбрал из тысяч
вариантов наихудший…Прошло практически триста лет с того дня, когда мы
ступили на эту землю. Волшебников Старшей крови становилось всё больше, их
сила росла. Вот какова была вероятность, что отправившись в одну из
экспедиций, они попадут в тот мир, что мы когда-то покинули? Народ Ольх уже
успел позабыть о нём, увлечённый строительством собственного... Но это ещё
полбеды. Им могла выпасть любая точка во времени – до высадки твоих предков,
в первые годы. Они могли бы помочь, рассказать, предотвратить. Но они попали
именно в то проклятое время, когда случилась резня в Лок-Муинне. Когда наши
собратья, несчастные и униженные, бежали в леса, оставляя город за городом, а
в отчаявшихся сердцах молодых вовсю зрели зерна гнева…что выродились потом
в восстание Алиэрэнн.

Зеркало затянуло мутной пленкой, словно оно силилось - и не могло показать

события столь далекие. Цири видела лишь мелькание всадников, зарево пожаров
и черные пятна.

- Ты хочешь сказать, что это они…сподвигли эльфов на восстание?

223/330
- С ума сошла? У нас есть инструкции, - зло фыркнул Илль. – Мы не раскрываем
себя. Не имеем права вмешиваться без специального разрешения. Но смотреть,
как уничтожают наших некогда могучих предков, было невыносимо. Командир
экспедиции принял решение остаться и выступить на стороне Алиэрэнн, и мы бы
неизбежно потеряли нашу самую талантливую молодежь…если бы среди
десятков благородных эльфов не нашелся один умный. Он истратил невиданное
количество сил, почти развоплотился – но сумел сделать невозможное.
Подчинить себе разум всех носителей Старшей крови и заставить их открыть
портал обратно. Портал был слабенький, вернуть всех уже не получалось. И
тогда ему, совсем молодому чародею, пришлось выбирать. В тот вечер он
впервые выбрал меньшее зло. И впервые подтвердил свою власть кровью...

На миг тёмная гладь просветлела – и она увидела красивое молодое лицо.

Изумрудные глаза смотрели на кинжал, с которого капало что-то темное, с
недоумением и даже недоверием. А потом наступила непроницаемая чернота.

- Многочисленные враги командира Серой Стражи уверяют, что Молчаливая Ночь

– его рук дело, но всё это не более чем кляузы. Мориэн был лишь напуганным
мальчишкой, которого по прибытию сразу забрали во дворец. А пока он давал
показания, вести разлетались по всей столице, от семьи к семье, из дома в дом…
Никто теперь не скажет, как это случилось. Кто отдал приказ – и был ли он
вообще. Но на следующую ночь все dh`oine, жившие в столице, оказались
перебиты. Все до единого.

Зеркало затянуло блекло-розовым рассветом. В дымке тумана угадывались башни

прекрасной эльфийской столицы. А прямо перед ней разноцветными пятнами
выступал овраг. Наверху мелькнуло два силуэта в сером – тонкое тело в красном
платье отправилось в яму, кувыркаясь и подпрыгивая на уступах. Нет, это лишь
деревянная фигурка, искусный муляж. Не может человеческое тело быть таким –
неподвижным, твердым, безжизненным.

Сверху сыпались новые деревянные муляжи, и вот уже красное пятно скрылось
под новыми – синими, коричневыми, фиолетовыми. В яму, кувыркаясь, скатился
маленький продолговатый сверток, а следом за ним – новая фигурка, из которой
вдруг вылетел и развернулся лентой какой-то темный спутанный клубок.

Она не хотела смотреть. Она заставила себя смотреть.

- Неужели не нашлось никого…кто сказал бы, что они невиновны? – наконец едва
слышно спросила Цири. - Что они не должны платить за деяния…моих предков?

Илльриэн долго молчал, глядя, как овраг заполняется до самых краёв.

- А эта правда не просто неудобная, но и строго запрещенная. Наутро рядом с

телами dh`oine были найдены мертвыми и многие эльфы. Их кости лежат теперь
там же.

Он резко стукнул ладонью по раме. Зеркало погасло. Теперь Цири видела лишь
своё бледное потускневшее лицо.

- Волну ненависти было уже не остановить – оставалось либо быть снесёнными,

либо… направить её. Наш народ рисковал потерять всё, чего добился таким
трудом. Со дня на день вся молодежь бросилась бы на Континент, чтобы
погибнуть в бессмысленной бойне вместе с братьями. Ардайн Ауберон выбрал
меньшее зло. В день, когда тела были сброшены в яму, он объявил войну людям.
224/330
Войну на уничтожение.

- Действительно меньшее зло! – с презрением бросила Цири.

- Направленное зло убивает немногих. Хаос слепой ярости убил бы всех. Но ты

права, меньшее зло оказалось вовсе не меньшим. Уцелевшим людям удалось
бежать за горы. А единороги, с которыми мы худо-бедно уживались во время
Эпохи Преобразований, объявили войну нам. Они ударили подло и коварно.
Напали на Башню Чайки, где в то время жили все носители Старшей крови и
обучались все чародеи. Магический взрыв снёс Башню и все окружающие дома…
Про это твои друзья тебе успели рассказать, кстати? Про обугленные детские
пальчики среди развалин? Про то, как малыши смеялись и тянули ручки к
серебряному пламени, сошедшему с небес?

Цири молчала, глядя как на месте огромной темной башни остается лишь пухлое
серое облако в форме гриба – с выпуклой шляпкой и толстой ножкой, каким его
обычно рисуют маленькие дети. Море равнодушно блестело вдали.

- Но если откинуть сантименты, удар был эффективным. Поколение детей, на

которое пришелся пик могущества Старшей крови, было уничтожено. Да что там,
почти все дети с магическим потенциалом…

Она вдруг увидела в черной мертвой воде зеркала светлые пятна. Темные
неровные стены, словно в пещере. Большая лужа воды, а рядом – едва
различимые большеглазые личики.

- Живы, - ахнула Цири, позабыв обо всем. – Не все погибли!

- Не все, - после долгой паузы признал чародей. – В одной из классных комнат, не

дождавшись учителя, малыш собрал остальных и повёл за собой. Но не наружу, а
вниз, на подземные уровни, сквозь лабиринты и тайные ходы, о которых ребёнок
уж точно знать не мог. Выход завалило взрывом, и наружу они выбраться уже не
смогли. Так и остались там. Питались улитками, слизывали воду со стен. А чтобы
малыши не плакали, он собирал их вокруг себя и рассказывал о том, что с ними
станет в будущем, после того, как их спасут. Рассказывал так ярко, что они
забывали обо всём – о голоде, шелесте крыс по углам, о мрачной тишине и
безнадежном ожидании…

- Их спасли? – взволнованно перебила Цири.

Илльриэн будто не слышал. Он смотрел в зеркало, где среди грубых каменных

стен едва виднелись хрупкие фигурки. Малютка в пышном светло-розовом платье
вдруг подняла голову и посмотрела необыкновенными морскими глазами прямо
на него. Он медленно протянул руку к зеркалу, будто надеясь дотронуться…По
зеркалу пошла рябь. Неясная картина пропала. Эльф отвернулся.

- Спасли, - сухо произнес он. – Они все живы до сих пор. Все, кроме моей матери.
Говорят, что всё предсказанное им сбылось в точности.

Гладь застыла. Перед ними было обычное зеркало. Чародей махнул рукой – они
сели за маленький круглый столик, на который служанки уже поставили вазу с её
цветами, собранными по дороге до Башни. Высокогорные розовые звездочки,
белые древесные цветы, огненные бутоны – и нежные изумрудные колокольчики,
пропахшие морем.

225/330
- Долгая война длилась больше сотни лет. За это время вы, люди, уже перебили
бы друг друга. Но мы не умеем так храбро воевать и так сильно ненавидеть. Мы
то сдавали поселение за поселением, то возвращались. Dh`oine, бежавших за
горы, приютили собратья, оказавшиеся на куда более высоком уровне развития.
Они включились в войну и быстро показали всё, на что способны. Единороги,
устав от людской жестокости и вероломства, вышли из войны и покинули эти
земли, уйдя далеко на запад. Ну а Знающие за годы войны окончательно
прибрали к рукам не только Старшую Кровь, но и все вопросы магии. И, наконец,
расправились со своей матерью…

- И ваш драгоценный владыка не защитил свою верную соратницу? Как же так?

Илльриэн посмотрел на неё снисходительно и слегка развёл руками.

- Время разрушает даже самые крепкие союзы. С годами их взгляды стали

расходиться всё больше, а постоянная грызня со Знающими стала надоедать
Ауберону, который страстно желал навести порядок. К тому же нашлось немало
льстецов, нашептывавших, что Ardmare не прочь взять верховную власть в
собственные руки. Но всё же он оставил ей жизнь. Она покинула столицу и
отправилась в дальние земли, на архипелаг островов. Якобы для создания
форпоста – а на самом деле в почётную ссылку…

И вновь Цири подивилась тому, что разница между людьми и эльфами, которую
так старательно подчеркивали последние, кажется ей почти незримой.

- Создание Барьера предопределило нашу победу. А решающий успех в неё

внесли Deard Ruadhri, которые за годы войны превратились из пары патрульных
отрядов в могучую армию, составленную из добровольцев - эльфов, чьих родных
убили dh`oine. Людские поселения сдавались одно за другим, но это не помогало:
судить их предпочитали на месте. Впрочем, вскоре оказалось, что кое-чего не
хватает. Рабочих рук.

Цири лишь фыркнула и отвернулась.

- Добровольное сожительство превратилось в принуждение проигравших. Так и

появился тот Народ Ольх, который ты знаешь. Уверенный в своём
предназначении вернуть былое могущество эльфов. И в том, что люди – наши
самые извечные, самые заклятые враги. Но парадокс в том, что перебив dh`oine,
мы стали к ним гораздо ближе. Мы познали вкус разрушения и лёгкость насилия.
Очаровались восхитительной простотой мира, поделенного на своих и чужих.
Вопреки расчетам, война не погасила жажду крови. Лишь разожгла...

Илль вытащил из кармана уже знакомые песочные часы. Повертел их в руках с

хмурым видом. Затем поставил на столик. Проницательно взглянул на неё.

- Короткие пути – самые опасные. Скажи, задумывалась ли ты когда-нибудь о

том, что будет после того, как мы получим своё? Когда вырастет ребенок,
способный открыть Врата?

Она выпрямилась и спокойно посмотрела на него.

- Твой народ тут же полезет на Континент. Вернуть Seidhe, а главное – отомстить

их мучителям. И будет уничтожен. За это время родилось столько людей, сколько
вам не одолеть. И они не так разрозненны, как вы ожидали. Они могут
сплотиться против общего врага. Ты и сам это знаешь, не так ли? За этим ведь
226/330
Эредин отправлял тебя – посмотреть на войну с Нильфгаардом…

- Верно. Но я немного перестарался. Попал двумя годами позже Цинтрийского

мира...

Что-то больно кольнуло её. Та ночь в Утонувшем мире….а может, он врал тогда?
Может, вовсе не хотел найти Геральта – лишь воспользоваться её даром? Нет.
Она ведь уже решила довериться. Нельзя оборачиваться. Нельзя.

- Не кори себя, - буркнул юноша, расценив её молчание по-своему.- Не забывай

про то, как нас подставили. Если бы ты согласилась – Эредина бы уже не было в
живых, а ты бы болталась на поводке у Мориэна.

Цири встряхнула головой. Сейчас точно совсем не время расклеиваться.

- И к чему ты клонишь? К тому, что я теперь должна исчезнуть? – насмешливо

спросила она. – Думаешь, я поверю в то, что вы меня отпустите так просто…после
того, как носились за мной по всем мирам?

Чародей усмехнулся и поглядел на неё ласково, точно на ребёнка.

- А ты, значит, до сих пор веришь, что ты та самая? Ласточка из пророчества

некой Итлины? И чем же ты нам поможешь, Ласточка? Научишь женщин рожать
не одного-двух детей, а столько, сколько им хочется? Заставишь идиотов,
жаждущих пустить чью-то кровь во имя исторической справедливости,
заткнуться и работать? – он откинулся на спинку кресла и вновь взял в руки часы.
– Пора взрослеть, птичка. Нет никаких Избранных, меняющих ход истории. А
носились за тобой вовсе не мы, а твои друзья Знающие. Для них ты – последняя
надежда уцепиться за власть. Финальный фокус шарлатана, которого уже готова
разорвать толпа...

Цири медлила с ответом, перебирая нежные горные цветы. Она не знала, какой
ответ чародей сочтёт правильным.

- Значит...ты хочешь, чтобы я ушла?

- Уйти – это полдела. Вторая половина чуть сложнее.

Он подался вперёд, внимательно глядя на неё.

- Ты уйдешь и никогда не вернёшься, Цири. И больше никогда его не увидишь.

Примечание к части

Это половинка главы - вторая половинка в следующей части.

227/330
Глава I

***
- Теперь мы уже ближе? - лениво спросила она, вдоволь насладившись горячей
водицей. И, разумеется, никакого ответа.

Цири подошла к краю каменной чаши, заполненной пузырящейся водой до самых

плеч. Справа и слева, на других уступах, блестели такие же чаши - в некоторых
вода кипела, обдавая ущелье паром, в других была гораздо прохладнее - оттуда
слышалось довольное кваканье. Среди камней проблескивали ключи, которые и
наполняли ванны.

Она поднялась на цыпочки, любуясь видом. В нескольких шагах от неё скала

обрывалась глубоким ущельем, на дне которого едва серебрилась узкая лента
реки. Из ущелья уходил наверх гигантский уступ горы, весь укутанный облаками,
а где-то там, в необозримой вышине, блистала снежная шапка, ослепительно
подсвеченная солнцем. Вдаль, сколько хватит взгляда, уходила цепь гор с
льдистыми коронами; и наблюдать за этой холодной сверкающей вечностью было
особенно приятно из горячей воды, дарившей разбитому телу неизъяснимое
блаженство, а коже - бархатистую нежность.

Всплеск воды. Он неслышно подошёл сзади. Накрыл ладонями её маленькие

грудки.

- Видишь тот высокий пик, малышка? Это Игла, – загрубевшие пальцы осторожно
сжали подбородок, чуть поворачивая голову. – Посмотри, как на ней играет
солнце! За Иглой - длинная цепь Гребень, что заканчивается Чернильным
Провалом. А на другой его стороне - Dearg Banne[42]. За ними - Аргаамо[43] и
Красная Крепость. Мой настоящий дом.

Цири долго любовалась Иглой, горевшей чистым золотом. Тело млело от

целебной воды и его близости.

- Будто бы это всё создано природой…для нас.

- Да, всё для нашего удобства, - усмехнулся эльф. – В твоём мире, пожалуй, в
таком местечке уже бы построили закрытый курорт для знатных господ и их
любовниц. А здесь - никого. Лишь ты и я.

Он поцеловал её в плечо. Влажные смоляные волосы рассыпались по телу.

- Хватит, - слабо улыбнулась Цири, слегка тряхнув плечом. - Хватит рассказывать

мне, как прекрасен твой мир...

- Мой? Он такой же твой, как и мой. Это наш мир, малышка. Наш с тобой.

- Неправда. Я здесь чужая. Даже твои служанки красивее меня! А мой шрам...

Остаток фразы утонул в его горячей ладони.

- Тише, тише, - прошептал он. - Твой шрам давно уже замечаешь лишь ты сама...

228/330
Он вытянул её руку вперёд. Красный лист, кружась, упал на раскрытую ладошку.

- Моя маленькая Ласточка…в тебе гораздо больше от истинной эльфийки, чем во

многих столичных девах. Ты не променяла бриллианты росы на бездушные
стекляшки. Радость дорог на мягкие путы дворцов. Ты по-прежнему дитя
природы - чистое, любопытное, неистовое. В твоих глазах отражается зелень
жизни.

Она хотела возразить, поспорить, покачать головой...но так и осталась стоять

молча, во власти его искусительных слов. К чему напоминать лишний раз, что он
попрал все свои принципы, связавшись с ней? Разве не её он ждал так долго? Ту,
которая равнодушна ко всем его наградам. Которой важнее грусть в его глазах, а
не блеск ястребиного перстня. И разве так уж важно, что она оказалась вовсе не
эльфийкой?

- Откуда тебе знать, какая я, - наконец едва слышно проговорила она.

- Я видел тебя настоящую. Во снах.

Цири повернулась к нему, окунаясь в яркие глаза. Над водой стелился пар.
Снежинки садились на плечи и тут же таяли.

- Я тоже видела…тебя настоящего. Я знаю кое-что о тебе.

- Скажи, Ласточка.

Она чуть поколебалась. Но среди этой вечной красоты не могло быть ничего
фальшивого или недосказанного.

- Я знаю... знаю, что ты не любишь всё это. Эту ложь, интриги, вечную игру. Ты…
несчастлив здесь, Эредин.

Она умолкла и, спохватившись, крепко сжала губы - но он всё равно всё понял.
Грустно усмехнулся. Зарылся ладонью в еë влажные волосы.

- Меня не интересует счастье, маленькая. Если бы я мог довольствоваться им!

Здесь всё для этого есть. Мы, эльфы, буквально созданы для счастья...Но этого
недостаточно.

- Как ты сказал? - вдруг встрепенулась Цири.

Смоляные брови недоуменно сдвинулись к переносице.

- Сказал, что эльфы будто созданы для счастья, но меня оно не интересует...а
что?

- Ничего…

Она и сама не могла понять, что её зацепило. Смутное беспокойство наполнило

душу - будто бы она упускала что-то крайне важное. Будто что-то скользило мимо
буквально на расстоянии вытянутой руки. Подобное чувство, кажется, уже
охватывало её совсем недавно. Но когда?..

- Чего же ты хочешь?

229/330
Он долго молчал, рассеянно собирая мелкие камешки на краю купальни в
аккуратную башенку.

- Мы стремимся к разрушению с первого вздоха. И если пустить всё на самотёк,

то… - эльф щелкнул пальцами, рассыпав башню одним движением. – Мой мир
разрушается, малышка, хоть под внешним лоском этого не увидеть. Мы пришли к
обманчивому равновесию, которое грозит гибелью. Я не собираюсь молча
смотреть. И мириться со сладкой вонью разложения.

Она лишь вздохнула, уткнувшись носом в его могучий торс, точно котёнок.
Обвила руками литые плечи. Горы звенели молчанием, и она долго не смела
нарушить священную тишину. Но затем всё же подняла голову.

- Ты же хочешь...иного, - еле слышно пролепетала она. И ничего больше не

сказала, но в изумрудных глазах он итак видел всё. Он молча погладил её лицо.

- Хочу. Но это не имеет никакого значения.

Больше она не поднимала головы. Жалела о своём порыве, жалела о той

странной неведомой силе, что жила в нём. Но разве она сама не мечтала испить
из источника этой силы? Обрести цель, что больше неë самой?

Размышления Цири прервал укол боли - он ущипнул её за бедро.

- Вылазь. В этой воде вредно долго сидеть.

Цири выбралась из купальни и встала в полный рост, отжимая воду из

потемневших волос. Она любовалась горящей золотой вершиной, буквально
кожей ощущая, как он следит за ней. Как жадно и ревниво смотрит на капли, что
медленно ползут по телу, щекотно лаская там, где до́ лжно быть лишь его
горячим пальцам.

Сзади послышался громкий всплеск. Она улыбнулась Игле - хитро и таинственно.

***
- Хочешь разлучить нас? Мы связаны гораздо сильнее, чем ты думаешь.
Предназначение связало нас – давным-давно, ещё до моего рождения. Не тебе с
ним бороться!

Илльриэн хмуро посмотрел на неё. Открыл блокнот и пролистал пару страниц.

- В прошлый раз, когда ты соизволила посетить нас, ты, кажется, утверждала, что
предназначение связывает тебя с ведьмаком...

- Не смей! - зашипела она.

- Напомни, что с ним теперь?

Из горла раздалось странное клокотание. В следующую секунду она уже была на

ногах, а её нож дрожал, увязнув в невидимой преграде прямо возле лица
чародея. Он презрительно скривился и ухватился за рукоять.

- Он мёртв. И его чародейка тоже. Так что fier yn[44] тебя с твоим
предназначением!

230/330
Он с силой бросил нож. Ваза загремела и упала. Цветы рассыпались по полу.

- Сядь Цири, - мышцы разом ослабли, будто из неё вытащили скелет, и она
рухнула в кресло безвольной тряпичной массой. - Мы не закончили урок.
Дёрнешься ещё раз – следующие пару дней будешь ползать по Башне слизнем.
Отлично успокаивает нервы.

Она тяжело дышала, со злостью глядя на него.

- На чём мы остановились? Знающие убедительно выиграли конкурентную

борьбу, а долгая война только укрепила их власть. Удобно вести войну, сидя в
Башне...Но в самом сердце их могущества зрела слабость. Взрыв в Эмрилдарне
оборвал большинство линий, участвовавших в Программе. Годы шли, а дела с
главной миссией – выведением чародеев, способных вернуть Ard Gaeth – не
двигались. Но настоящим ударом стало бегство Лары, на которую возлагали
столь значительные надежды. А как ты знаешь, стоит пропустить один удар – за
ним начинают сыпаться другие.

- Знаю. Продолжай, - буркнула Цири, проверяя, как шевелятся пальцы на ногах.

Плохонько, но шевелились.

- После истории с Ларой поползли слухи, что эксперимент провален. Конечно, все
меры были приняты, сплетни – пресечены, а невиновные – наказаны, но зерна
недовольства уже прорастали там и сям. Очень некстати стали всплывать
истории о других нежелательных ошибках Эксперимента, - эльф криво
усмехнулся, взгляд его стал точно стеклянным. – На Архипелаге вдруг возникла
Академия магической инженерии, где под руководством старой соперницы
возобновились исследования, брошенные с началом войны. Ну а новый
оглушительный удар случился после триумфального возвращения
Одиннадцати[45] с Континента. На Совете командир Deard Ruadhri вдруг заявил,
что армия более не нуждается в опеке Знающих. Что у них есть собственный
чародей, способный открывать порталы в другие миры. Ведуны прохлопали ген
под собственным носом – могло ли случиться что-то более унизительное?

- Как так прохлопали? Они же знали, чей он потомок…

- Ты не слушала Ardmare? Старшая кровь – группа генов, важна правильная

конфигурация. После скрещивания с обычными особями ген уходит в течение
пары поколений. Науриэль никогда не участвовала в программе. Она родила
детей от обычного эльфа еще во времена Кромешного века, и никто из её
потомков не унаследовал ген. Как так вышло? Чёрт знает. В общем, концов
мутной истории так и не нашли. Позиции Знающих стали слабеть, а позиции
Ruadhri – крепнуть, особенно после инцидента с Анклавом. На границах и в
дальних провинциях воцарился покой. Служба стала престижным и прибыльным
делом. Аристократы, владеющие концессиями, были рады получить в
распоряжение наших расторопных d`hoine, а их дочки полюбили роскошные балы
в Аргаамо…

- А на чьей стороне был король Ауберон?

- Ауберон равно поддерживал Знающих, Правящий Совет и Deard Ruadhri,

добиваясь равновесия сил. Как ты знаешь, он не успел осуществить передачу
власти. Очевидно, что его голос стал бы решающим. Но и без него мы добились

231/330
поддержки наиболее влиятельных сил. Всё шло логичным историческим путём.
Эпоха Знающих, которые развалили науку, спровоцировали затяжную войну и
привели к вымиранию ген Старшей крови, подходила к закономерному концу. Но
тут вдруг появилась ты…чтобы вновь всё испортить.

- Нечего обвинять меня в ваших бедах! Я вовсе не просила тащить меня сюда. И
ничего против вас не сделала.

- Сделала. Ещё как сделала. За те три дня, что ты на воле, милая гостья, ты уже
постаралась так, что наша многолетня работа трещат по швам, - юноша сурово
сдвинул светлые брови и начал загибать пальцы. – Устроила истерику на Совете.
Надоумила эту дурёху Раэ растрепать всё подружке из дома Тэй. Решила
похвастаться! Утереть нос поверженной сопернице – дочке главы Совета,
который во всём лоялен нам…Но главное – dh`oine. В каждой лавке и каждом
треклятом доме судачат о тебе! Думаешь, душка Мориэн просто так взбесился?...

- О чём они говорят? – взволнованно перебила Цири.

- Это тебя не касается, - процедил чародей. – Мы всё уладим. Объясним то

недоразумение, пресечем слухи, а ты будешь сидеть здесь. Под моим
присмотром. И выкинь из головы свои глупые планы – утащить его с собой.

- Это тебя не касается!

- Ошибаешься. Ещё как касается. Речь идёт о судьбе нашего народа. И ты не

посмеешь поломать нам всё. Я тебе не позволю.

Он открыл блокнот и стал рисовать что-то быстрыми штрихами.

- Ты любопытная штучка, Цири... Я, признаться, не сразу тебя раскусил.

Кажешься эдакой наивной дурочкой, но природа заложила в тебе глубинную
хитрость. Ты точно паразит – безошибочно находишь нужную жертву. А потом
присасываешься и выпиваешь до дна…

- Даже не смей! Не трогай…их!

- Не буду трогать. И заметь, я тебя не виню. Тебе пришлось выживать, поэтому ты

такой и стала. Тебе ужасно не нравилось скитаться одной по чуждым мирам…без
защиты, ласки и сильной руки. И вот ты решила найти нового покровителя, - он
слегка усмехнулся. – Придумала, как использовать вашу связь. Свои сны. Ты
уходила всё дальше. Тащила за собой всё глубже. Ты стала его привычкой,
маленькая хитрая птичка…

- Любопытная теория, - холодно ответила Цири. – Но ты явно путаешь меня с кем-

то. Никаких планов я не строила. И обсуждать это я не буду!

- Придётся обсудить. Потому что ты здесь. И уже сделала немало, чтоб пустить
псу под хвост всё, над чем мы работали. Идеи живучи, Цири. Их сложно привить,
но проходит жалкая сотня лет, и вот они прорастают отовсюду, словно сорняки.
Нам нужна новая идея. Новый путь – и тот, кто поведёт по нему. Тот, за кем
эльфы пойдут, как пошли когда-то за Аубероном. Но тебя они не примут никогда.
Слишком глубоко укоренилась ненависть к людям…

- Значит, идёшь против собственного командира? - с вызовом спросила она. -

Плетешь заговор за спиной?
232/330
Чародей вздохнул и слегка покачал головой. На глаза упала светлая прядь.

- Эредин умеет добиваться целей. Находить пути там, где другие не видят. Но он
тоже совершает ошибки. Это была ошибкой – искать тебя...таким способом.
Ошибкой было вытаскивать из-под стражи. Он уверен, что всегда найдет
решение, что народ примет любой его выбор…но это не так. Есть вещи, которые
не изменит и тысяча подвигов. Ты не одна из нас. Ты – враг. Сосуд, из которого
надлежит извлечь украденный ген, и спрятать куда подальше, а лучше разбить.
Так считает народ, и плевать им на то, сколько в тебе нашей крови и как на тебе
сидят наши платья. Даже после того, как мы устраним Знающих, мы не сможем
скрывать тебя. Всё всплывёт очень быстро, и тогда…понимаешь, что будет тогда?
Толпа обожает поклоняться герою, но есть кое-что, что она любит ещё больше.
Низвергать прямо в грязь. И устраивать свой высокий суд.

- Самосуд – единственное организованное действо, на которое масса способна

самостоятельно, - пробормотала Цири, вновь вспоминая чародейку из Ковира.

- Верно. Всегда нужен враг. Всегда нужно кого-то ненавидеть. Так уж мы

устроены.

- Мы люди или мы эльфы?

- Мы все.

- Так значит... мы ничем не отличаемся?

Илльриэн хмуро воззрился на неё. Затем присел на корточки и стал собирать

осколки.

- Отличий предостаточно. Но это не предмет нашего сегодняшнего разговора.

Цири отвернулась и посмотрела в зеркало. В нём отражалось лишь её бледное

глупое лицо. Ненавистный шрам будто стал виднее. Уголки губ опустились, и ей
вдруг почудилось, что она видит на лбу первые морщинки.

- Эта тварь бьёт слуг...издевается над ними!

- Кто? Тэй? - рассеянно спросил чародей. Он пытался склеить вазу какими-то

чарами. - Ну да, неприятная штучка. С другой стороны... она ведь никого не
убивала, верно?

Цири отвернулась, не в силах больше видеть своё отражение.

- Он ведь не любит её. Совсем.

- Любовь? Какая любовь, зачем? – искренне удивился эльф. - И причём тут Тэй? Ты
не поняла! Крупным рыбёшкам нужны гарантии, что их интересы будут
соблюдаться. Они хотят свою ардрейн[46]. Соправительницу, которая сможет
влиять на все значимые решения. Вот и всё. Детей родит та, что подходит по
генам, как у нас и принято, а в постели может быть кто угодно. Хоть десять
эльфиек сразу. Но только не ты, Цири…

Чародей внимательно взглянул на неё и вдруг усмехнулся.

233/330
- Забыл…у вас же всё по-другому устроено. Нужен priedd, любовь на всю жизнь, и
дети должны рождаться по любви, да? - он раздраженно покачал головой и
поставил склеенную вазу на стол. - Не будь ребёнком! Всё это – лишь сказки
поводырей для того, чтоб доить вас по полной. Ежели твоя раса когда-нибудь
разовьётся, вы поймете, что создание детей - невероятно ответственный
процесс, который с игрой гормонов не имеет ничего общего. Да и гормоны эти
проходят быстро, знаешь ли…

Он в задумчивости поправил букет, расставляя цветы в красивую композицию.

- Странные всё-таки вы существа. В Белый Хлад верить не хотите... зато в сказки

про великую любовь верите охотно. Ну и чего ради?..

***
- И тогда он спустился в царство теней за своей любимой. Его песнь звучала так,
что склонился и трехглавый Кербер, и сам владыка мёртвых Аид..

Она рассказывала нараспев, расчесывая мягкие смоляные волосы чародейским

гребнем, доставшимся в подарок от Францески. Его голова покоилась на её
коленях. Зоркие глаза были прикрыты, и она украдкой любовалась резкими
чертами. Под глазами его пролегли едва заметные тени. Цири знала, что он
вымотан так же, как и она, пусть никогда этого не покажет. Даже сейчас
наверняка изо всех сил пытается не уснуть.

Но её нежные движения и волшебный гребень приказывали спать. Над ними

успокаивающе качались цветы размером с деревья; голые стебли были увенчаны
гигантскими бутонами как у кувшинок – алыми, оранжевыми, пурпурными. Цветы
поменьше были чуть выше роста Эредина. Совсем маленькие - по пояс, а в их
чашах, прячась от полуденного зноя, спали миниатюрные мыши с глазами в
половину мордочки, тонкими хоботками и длинными треугольными ушами.
Периодически откуда-то сверху сыпалось облако пыльцы, золотясь в солнечных
лучах. Цири чувствовала себя крошечным насекомым. Хорошо бы ничья
гигантская ступня не наступила на них!

Они забрались ещё дальше от Башни, в знойные цветочные рощи за полноводной

рекой Аарус – границей того мира, что эльфы успели обжить и переделать. Здесь
же начинались земли исконные – загадочные и полные явлений, им непонятных.
Эредин скупо обронил несколько слов, а Цири теперь сгорала от любопытства,
втайне мечтая увидеть всё своими глазами.

Подчинившись вдруг нахлынувшему ребяческому азарту, она щелкнула по

крайнему цветку - зверёк кубарем вылетел наружу и с комариным писком
скрылся в траве.

- Зачем? Он тебя не трогал, - проворчал Эредин, приоткрыв один глаз.

Она склонилась над его лицом. Пепельные пряди защекотали губы.

- Ты ведь спал...

- Вовсе нет. Я слушал. Певец обернулся, нарушив уговор, и его любимая пропала.

Цири засмеялась - и прильнула к его губам. Цветы удивлённо закачали головами.

234/330
- Раз всё слушал, тогда скажи, о чём эта легенда?

- О том, что нельзя оборачиваться. Нельзя сомневаться. Обернешься - и бледные

тени увлекут тебя за собой, в самое сердце тьмы.

Она вновь взялась за гребень.

- А я думаю, что это история о настоящей любви. Любви, что побеждает саму
смерть…

Он потянулся и сел. Улыбнулся с грустью, нажав на кончик её носа.

- Любовь, побеждающая смерть. Недостижимая мечта всех разумных существ,

что больше всего боятся одного...Потому и появляются вновь и вновь эти
легенды, и в них вновь и вновь верят. И ты веришь, маленькая. Веришь, потому
что любишь своих родителей и всё ещё надеешься их вернуть. Но я говорил тебе,
Цири…ничто не может победить смерть, конец уготован каждому – и тебе, и мне,
и этому маленькому созданию, - эльф раскрыл ладонь и мышь, которая всё это
время пряталась в траве, скользнула в неё. - Даже камням, даже солнцу и
звездам. Таков ход вещей. Вечная смена порядка и разрушения.

- Не бывает ход вещей все время одинаковым! Книг и водопроводов тоже когда-
то не было, а потом изобрели. Если чего-то никогда раньше не было, это ещё не
значит, что этого не произойдёт!

Эредин одобрительно усмехнулся. Мысль явно пришлась ему по вкусу. А она

молча отвернулась, глядя на очертания лошадей среди зеленых стволов. Кэльпи,
поначалу относившаяся к красному жеребцу с неприязнью, после победы в
скачках сменила гнев на снисходительную благосклонность и позволила
великолепному коню пастись рядом, выбирая для неё самые лакомые пучки
хрусткой сочной травы.

- Наш ардайн Ауберон, мудрейший из Знающих и сильнейший из Hen Ichaer,

любил свою Шиадаль. Жаль, что не сошлись они во времени, что так поздно
родилась она и расцвела…Но он любил её по-настоящему. И не смог вернуть.

- Что же с ней стало?

- Она исчезла. Ушла в путешествие, откуда не возвращаются.

Ветерок принес с поляны легкое ржание. Кэльпи позволила красному коню

обнюхивать себя, глядя на него искоса и помахивая хвостом. Едкое чувство
страха вдруг наполнило Цири. И почему она раньше не замечала, как уродливо
это смотрится – красное с чёрным? Страх разъел душу, вспенившись острой
злостью. Он лгал! Лгал, не говоря ни единого слова лжи. Отвлекал её своими
цветочками, словечками и прочей эльфийской ерундой от главного.

- Исчезла, значит, - процедила Цири. - Ну а ты? Ты куда исчез…после того совета,

когда оскорбил Знающих?

Эредин молчал, наблюдая, как медоносная мышь сворачивается клубком на

ладони.

- За дурочку меня держишь, видимо? Думаешь, что я ничего не поняла?

Напрасно!
235/330
- Так скажи, Цири, - спокойно сказал он.

- Францеска говорила про Башню Ворона в Лок-Муинне…третью вашу башню, что

разрушилась сорок лет назад. Аккурат тогда, когда моя бабушка собралась
замуж за Регнера! И тогда же Геральт встретил тебя. В глухих землях у истоков
Понтара, неподалёку от развалин Лок-Муинна – это твои слова, ты сам это сказал!
Сколько совпадений! Расскажешь, зачем отправился туда? И почему рухнула
Башня? Нет? Я и сама знаю, почему! Потому что ты решил сам всё сделать…без
ведунов и их эксперимента! Потому что не веришь в пророчества, не веришь
вообще ни во что, кроме своей глупой идеи о том, что тебе всё доступно! – голос
вдруг некрасиво дрогнул, сорвавшись на крик. – Ну как, получилось?

- Не получилось. Теперь я знаю, что ведуны не врали. Нужен особый дар.

- Знаешь, - передразнила она. – А до этого, выходит, не знал? Да как вообще...о

чём ты вообще думал?

- Думал, что планы ведунов держатся лишь на ими же придуманных легендах. А

когда пришел в твой мир, узнал, что у Калантэ нет даже магического дара.
Думал, что пора придумать что-то новое. Хотя бы с чего-то начать. Хоть
попытаться! Ведь если мы будем и дальше слушать все эти сказки, мы
окончательно потеряем наших братьев. Дадим им исчезнуть, как Dhu Seidhe.
Потому что Знающим Врата нужны вовсе не для спасения братьев…

- Глупые Знающие, - ядовито усмехнулась Цири, невольно подражая Аваллак`ху. -

А ты, конечно, всех спас?

- Никого не спас. Только лишился всех сил. Не смог даже вызвать Башню, когда
добрался до Стоозерья. Так и остался скитаться среди dh`oine, ожидая, пока
время залечит раны. Худшего наказания и придумать нельзя. Но это было давно,
Цири. К чему это теперь?

- Да ни к чему, - тихо сказала она, глядя в траву. – Оказывается, правду про тебя
говорят…что ты безумен.

Он лишь усмехнулся.

- Значит, малышка, ты предпочитаешь безумцев?

Она лишь процедила сквозь зубы пару самых скверных нильфгаардских

ругательств. А потом вдруг оказалась на его коленях – мышь едва успела
скользнуть в траву. Схватила за шею тонкими пальчиками. Цири сама не знала,
чего хочет – то ли задушить его, то ли ударить со всей силы кулаком по широкой
груди, то ли…

- Ты худший из безумцев, Эредин. Потому что упорствуешь в своем безумстве. Ты

ничего не понял из своего наказания. Вновь считаешь себя умнее всех! Не
понимаешь, что твое безумие ведет тебя прямо…прямо…

Цири задохнулась, захлебнувшись острой горечью. Нельзя этого произносить!

Нельзя выпускать наружу – даже в виде слов! Он тесно прижался к её губам. Она
сердито оттолкнула, больно дернув его за волосы, которые только что с такой
любовью расчёсывала.

236/330
- Не смей! Это ты виноват! Из-за тебя я попала в пустыню, а потом…

Он молча взял ее за подбородок, и она вдруг осеклась. В глазах его была

беспросветная глухая тоска.

- Да, маленькая. Из-за меня. Многое случилось из-за меня…много страшного.

Непоправимого. И я всё понял. Я выучил урок. Ты будешь жить, Цири. Ты
проживешь очень долго.

Она прижалась к нему. Накрыла ладошкой тяжелую руку, чувствуя под пальцем
гладкий голубой камень кольца. Он снимет его, с какой-то приятной злобой вдруг
подумала Цири. Не сейчас. Позже. Нечего жить прошлым, нечего даже думать о
нём!

- Откройся мне, - мягко прошептала она. - Расскажи всё...

- Не могу, - он крепче прижал её к себе.

- А я не могу бросить тебя одного! И ты меня не остановишь!

Мыши, потягиваясь, просыпались в цветочных колыбелях. Алые бутоны качались

и удивленно перешептывались, будучи не в силах понять этих странных существ,
что прижимались друг к другу так тесно – и собирались бороться друг с другом
так ожесточенно.

***
- Не смотри на меня волком, Цири. Ты злишься? Напрасно. Я ведь твой
единственный союзник. Твой шанс. Твоя надежда.

Илльриэн перевернул часы и с громким стуком водрузил обратно на столик.

Зеленоватый песок тут же побежал в нижнюю половину.

- Хочешь пари? До того, как упадет последняя песчинка, ты заключишь со мной

договор. Более того, ты сделаешь это добровольно и безо всякого принуждения…

Она лишь фыркнула и отвернулась. Качая ногой, стала разглядывать

многочисленные магические приборы на стеллажах. Заново перебрала цветы в
вазе. Песка было больше половины. Чародей настукивал на подлокотнике какую-
то бравурную мелодию.

- И что же там за договор? – как можно презрительнее процедила она.

- Честный договор. Совершенно секретный, но очень выгодный...Ты там,

помнится, выдвигала какие-то требования? Мяукала что-то про условия? Сама
понимаешь, никто это всерьёз не воспринял. Никто, кроме меня. Но я расплачусь
с тобой, Цири. Даже если ты не сумеешь помочь с Вратами, всё равно расплачусь.
Свобода – и никаких преследований. Ты ведь этого хотела, не так ли?

Она долго молчала, сцепив руки в замок.

- И какова цена?

- Цена небольшая. Ты уйдёшь навсегда. Не будешь пытаться найти его и

связаться с ним. И унесешь ген с собой в могилу.

237/330
Голубой шар вновь зажужжал у виска. Она чуяла смерть, что уже готова
вцепиться в неё. Вцепиться – и никому не отдавать.

- Не буду ни о чем договариваться, пока не уберешь эту свою дрянь!

Он слегка развёл руками.

- Эта дрянь - гарант нашей сделки. Я бы поверил твоему честному слову... но ты

уже продемонстрировала, чего оно стоит. Не волнуйся, Цири. Светлячок не
побеспокоит, пока ты соблюдаешь договор. Ты слышала, что магические клятвы
нерушимы? Теперь понимаешь, почему?

Она встала и сделала несколько сердитых шагов. Шар висел как приклеенный.
Чародей отрешенно наблюдал за песчинками.

- Этого недостаточно, - глухо сказала Цири.

Илль улыбнулся со всем очарованием, присущим одним лишь мужчинам-эльфам.

- Недостаточно? Ладно. Сверх того предлагаю свою помощь. Я отвечу на все твои
вопросы. Помогу во всём…в рамках своих возможностей, разумеется.

- И что же ты можешь, вчерашний выпускник Академии?

- Больше, чем кто-либо, - сказал он безразличным тоном, и ей вновь почудилось в

его голосе нечто бесконечно чуждое.

Цири долго думала, прохаживаясь из угла в угол. Остановилась у зеркала – и

вдруг вскинула голову, глядя на него шальным наглым взглядом.

- Ты отведешь меня в мир яблонь. Туда, куда единорог перенёс Геральта и Йен! –
голос дрогнул, и она продолжила с нажимом. – Пообещай, что отведёшь! Тогда
соглашусь.

Эльф холодно рассмеялся.

- Имей в виду, я и так слишком добр. Общее благо призывает решать подобные
вопросы более радикально.

Голубой шар двинулся ближе. Она дернулась, ударившись спиной в холодную

гладь.

- Твои родители мертвы. Нет ни единого способа попасть туда, куда уходят
мёртвые…Думаешь, я не хочу никого вернуть, глупая ты девка?

- Они не умерли! Не умерли! - закричала Цири. - Единорог перенёс их на остров

яблонь! Я видела это! Я была там!

- Вот с него и спрашивай. Только имей в виду, наши бравые лошадки всегда в
курсе свежих столичных сплетен. Они уже знают, что ты теперь греешь постель
их заклятому врагу. Так что, боюсь, ваша встреча приведет лишь к тому, что наш
договор закончится досрочно. Думаешь, для чего я поставил столько барьеров у
Башни?

Цири развернулась и прижалась лбом к холодному зеркалу. Услышала резкое

238/330
биение сердца. Затем села прямо на пол.

- И как ты себе это представляешь? Будем сидеть тут и делать вид, что пытаемся
открыть портал? Думаешь, никто ничего не поймет?

- Мы будем делать то, о чем договорились с Советом. Я ценю своё слово. И

обещал Эредину, что помогу тебе овладеть магией. Научу открывать порталы,
защищаться, сражаться. Также в рамках нашего договора тебе придется взять
пару дополнительных уроков…

- Каких еще уроков? – раздраженно бросила она.

Чародей в задумчивости поставил какую-то пометку в блокноте.

- Научишься ставить ментальные блоки. Такие, которые разорвут даже самую

крепкую связь. Особую связь.

Он слегка усмехнулся, проницательно заглянув в её глаза.

- Ты ведь на это рассчитываешь, правда? Что сны всё равно приведут его к тебе?
Увы, придётся с ними покончить. Я научу тебя, как. Мы будем многому учиться.
Будем ждать нужного момента. И в один прекрасный день, когда ты будешь
готова, а терпение Знающих уже начнет иссякать, ты бросишь камень в озеро у
Башни. А затем откроешь портал и уйдешь навсегда.

Он перелистнул страницу с сухим неприятным шелестом.

- Такого провала Тариэру и остальным не простят. Власть Знающих окончится.

Магия потерпит поражение. А мы наконец перевернем эту печальную страницу.
Ну а ты, Ласточка, обретешь свободу. Может быть, даже найдешь своё счастье.
Без детей, правда. Но, насколько я помню, ты их не любишь…Видишь, как всё
просто? Как выгодно?

Цири не ответила. Она сидела у зеркала, уткнувшись лбом в колени. Где-то в

глубине души она даже немного досадовала своему спокойствию – ей бы сейчас
кричать, возмущаться, пытаться найти выход…но всё это будто происходило не с
ней. Не здесь.

- Не боишься... предназначения? – вдруг услышала она собственный голос.

Юноша пожал плечами.

- Существование предназначения, а если точнее, предрешенной судьбы, не

доказано. Кто-то верит, кто-то нет. Ежели судьба существует и действительно
желает соединить тебя с Эредином – что ж, тогда тебе ничего не угрожает. Но,
что если судьбы нет? Если будущее и впрямь предопределяют лишь наши
решения? Ты понимаешь, что это значит?

- Нет.

- Все, кто любил тебя, погибли, Цири.

Она дернулась – но поздно. Поздно. Железные шипы уже вонзились в горло,

взявшись из ниоткуда. Она уже слышала эти слова. Пыталась выкинуть их из
головы, сжимаясь в полумертвый ком после очередного кошмара. Этими словами
239/330
её мучало одиночество, ласково доставая из тишины, точно нож. Их приносили на
своих дырявых доспехах проклятые мертвецы, не дававшие ей покоя даже в
далёких мирах.

Все кто полюбил тебя умрут, Разрушительница.

Голову и шею точно залили свинцом, но она заставила себя поднять подбородок.
Зеркало всё так же отражало шкафы и книги, а в бирюзовых глазах не было
ничего общего с холодным огнем, сияющим в пустых черепах.

- В этом нет твоей вины. Такова твоя ноша – быть ценной добычей. Инструментом,
что поможет добыть еще больше власти. Где ты – там всегда водоворот. И всех,
кто пытался тебе помочь, уже затянуло. Но ты можешь всë исправить, Цири.
Изменить судьбу.

Сердцо разбухло, заполняя всю комнату и всю эту необозримо огромную Башню.

- Ты знаешь, как пишется история. Знаешь, что за игру мы затеяли. С этой игры
не уходят домой, раскланявшись и выпив чаю. Всё зашло слишком далеко. Либо
мы победим, либо погибнем. И так уж получается теперь, что зависит это от тебя.
Если ты и вправду полюбила – тогда спаси его. Позволь ему…выжить.

Чары Илльриэна были надёжны - вокруг по-прежнему стояла тишина. Но Цири

уже слышала тяжёлую поступь. Сам воздух, сгущаясь, опускался на неё
могильной плитой. Вот они, чугунные шаги, которым суждено раздавить нежный
цветок. Незыблемая поступь прогресса. Нерушимый ход истории. Какое дело
прогрессу до их бесплотных надежд? Он шагает да шагает вперёд…

Красное и чёрное. Какой выбор она должна совершить? Если согласится – она
спасёт? Или погубит?..

Цири прикрыла глаза, чувствуя, как пощипывает веки. Вздохнула глубоко и

ровно. Взялась за камень.

"У меня есть время, и это самое главное. Есть Илль, которого я заставлю помогать
мне. Я распутаю этот клубок, узнаю всё, что ты скрываешь, и найду способ
уберечь тебя! Изменить судьбу. И плевать на все видения и предназначения, я
заставлю их убраться с дороги! Заставлю! Пусть ради этого придётся
перевернуть весь мир. А потом я оставлю тебя. Оставлю навеки. Потому что
люблю. Потому что любовь и вправду способна победить смерть. Теперь я знаю..."

Комната размывалась сквозь пелену влаги. Цири протянула эльфу руку, краем
глаза наблюдая, как падают в стеклянную чашу последние песчинки.

***
Сочная трава перемежалась массивными чёрными валунами. Вокруг была
глубокая ночь, и пряный морской бриз, и яркие звезды, а где-то за краем обрыва
шумело море, лениво и величаво. И ничего не было на горизонте, кроме моря, и
ничего - кроме изумрудной равнины, расстеленной на весь мир, с другой стороны.
Так они шли между двумя бесконечностями, чёрной и изумрудной, а над ними
сияли серебряные спирали звёздного тумана.

- Уже ночь, - усмехнулась Цири, крепче сжимая его руку. - Далеко ли отсюда до
Башни?

240/330
- Отсюда до Башни, - отвечал он сквозь морской гул, - не добраться никогда. Мы
покинули материк. Мы так далеко, что здесь уже глубокая ночь. Это цепь
островов, затерянная в океане. Я нашёл её случайно. Думаю здесь никогда
никого не было, кроме меня...и теперь тебя.

Она лишь погладила его ладонь в ответ. Ей было решительно всё равно, как
далеко Башня и собираются ли они вообще туда возвращаться.

Цири потеряла счёт времени и уже даже стала замерзать, когда они наконец
пришли. Прямо перед ними скала выдавалась вперёд, точно смотровая площадка,
а под ней была глубокая теплая бухта с гротами. В такой, наверное, водится
множество рыб и можно даже найти жемчужину.

- Зачем мы...

Горячая ладонь зажала ей рот.

Тише. Не говори вслух.

Он молча посадил её на колени. Она ощутила на волосах мерное дыхание. Быстро

согрелась его теплом. Цири ни о чем не думала - лишь смотрела на тёмные воды,
в которых сияли разноцветные блики, и крепко сжимала его руку. Она могла бы
сидеть так всю ночь, а может, всю жизнь…но уже через несколько минут ей
захотелось большего. Он аккуратно развернул её лицо к морю.

Смотри.

Любопытство в крови достигло предела. Поначалу она не видела ничего кроме

черноты. Затем в глубине показалось слабое свечение. Оно быстро росло. А потом
вдруг из ниоткуда возник силуэт, весь состоявший из разноцветных огней. Он
приближался, и огни сияли ярче, наполняясь мягким светом. Рубины, изумруды,
сапфиры, аметисты…Точно бабушкина шкатулка, полная ограненных самоцветов,
в которую маленькая Цири порой запускала руку, зачерпывала холодную колкую
россыпь – а затем вертела так и сяк, запуская игру света. Но та игра была
искусственной и холодной – существо же было живым. Оно жило, оно дышало, и
разноцветные звезды сияли в такт его сердцу.

Цири была счастлива, сама не зная почему. Драгоценный свет вымыл из неё
тревоги, усталость, мелкие мысли, оставив душу обнажённой и чистой. Такой,
какой она никогда не была – но вдруг стала в это мгновение.

Горячие губы прикоснулись к виску.

- Тебе нравится?

- Да...Кто же это? Неужели рыба?

- Кит. Они рождаются живыми, как звери. Соображают не хуже наших чёрных
собак. Их далёкие собратья есть и в твоём мире - в холодных морях возле Ковира,
где за ними охотятся, забивая крюками. Но этот, малышка, никогда не видел ни
эльфов, ни людей. У него нет врагов. Он живёт в море столь чистом, что тело его
прозрачнее хрусталя, а маленькие водоросли, которые он ест, наполняют его
сиянием. Он выбирает пару однажды и на всю жизнь, а умирая, падает на дно и
становится пищей для множества рыб и рачков на долгие годы...

241/330
Ей не хотелось слышать, что волшебное существо может умереть. Ей хотелось,
чтоб оно жило вечно. Вечно сияло перед ней в в магическом танце, и оттого она
сама бы вечно наполнялась светом, не зная больше ни бед, ни трусости, ни
фальши.

- Совершенство, - шепнула Цири.

Мягкий поцелуй в макушку.

- Совершенство...Ты права, маленькая. С чего мы вдруг решили, что вершина

творения - мы? Вот она, вершина природы. Прекрасное существо, лишённое
всякого зла.

Кит кружил всё ближе. Острая морда оказалась над поверхностью – и воздух
вдруг наполнился тягучим теплым звуком. Похожим на одну из нот, что Лютик
брал на своей лютне, но гораздо объемнее, ниже, громче, так, будто бы она сама
загудела изнутри как пустая тростинка.

- Поёт! Он умеет петь! - восторженно ахнула Цири. – Зачем же он здесь?

Эредин слегка коснулся губ, напоминая о тишине.

- Разве ты не поняла? Он ждëт её.

Вскоре из морских глубин показался второй силуэт: он был чуть меньше, а морда
его острее. В сиянии кита было больше рубинов, кораллов и охры, а в сиянии его
подруги – изумрудов и бирюзы. Она медленно проплыла в бухту. Цири
напряженно следила, затаив дыхание. Киты вдруг оказались друг напротив
друга. Изогнулись, касаясь друг друга мордами. Став сияющим кольцом, они
медленно парили, то поднимаясь ближе, то ускользая потерянным перстнем во
тьму. А затем кольцо дрогнуло, разомкнулось, и вот уже киты плыли рядом, и во
все стороны разбегались разноцветные лучи. Они не спеша подплыли к
поверхности – и выпрыгнули. Сияние тысяч звезд осветило мир, а созвучие из
двух нежных тягучих нот наполнило его музыкой, и сердце Цири забилось
быстрее. Всплеск воды – и вновь два силуэта скользят во тьму…

И она вдруг почувствовала, что больше нет ни её шумного дыхания, ни его

ласковых рук. Они стали одним существом, чьё сердце билось всё быстрее, а
глаза сияли, отражая танец китов. Она мечтала об этом прошлой ночью,
прижимаясь к нему тесно-тесно, и не было ни единой преграды меж ними, и всё
равно этого было мало. Но теперь, когда на них было столько тяжелой одежды,
Цири чувствовала, как весь он - его спокойное дыхание, горячие руки, волосы,
подхваченные ветром - составляет с ней один неразрывный сияющий круг.

Они долго смотрели за звездным танцем. И лишь когда киты уплыли, вдоволь
наигравшись в теплой бухте, они обратились друг к другу. Они не были
сверкающими детьми природы – лишь маленьким темным пятном среди скал. Но
то, что было меж ними, сияло, звучало и сверкало тысячей звёзд.

- Чудо, мы видели чудо, - шептала она, боясь оторваться от него даже на

мгновение. – Они словно…словно…как это сказать по-вашему? Feane[47].

- Feane, - повторял он, целуя её бледную кожу. – Ты – feane, Цири. Feaneriael.

242/330
- Что это значит?

- Это значит – сокровище, которое искал всю жизнь, не зная об этом...

Она вдруг вздохнула резко и больно. Сжала его подбородок, вцепившись ногтями
в кожу.

- Уйдем прямо сейчас, Эредин. Мы теперь одно, ты и я. Ты же знаешь, ты же тоже

чувствуешь…Нам грозит беда, нам обоим. Уйдем от неё. Изменим судьбу!

Он молчал, и ей почему-то казалось, будто его тяжелая рука мелко дрожит, но

ведь наверняка всё дело было лишь в том, что дрожала она сама.

- Прошу тебя…любимый.

Он молчал, прижимая её к себе крепче. Ей чудилось, что камень под ногами

становится мягким как тесто. Что сила уже собирается вокруг них. Она не видела
ничего, вжимаясь в его лицо, но ей казалось, будто мир вокруг тускнеет,
размывается и нехотя отпускает – отпускает их за пределы предначертанного, к
свободе, туда, где будут лишь они двое, и они уже почти перешли…

Почти. Цири знала – в тот миг они были близки к бегству как никогда.

А потом он вдруг опомнился. Шумно вздохнул. Поцеловал её в голову, да так и

замер, уткнувшись носом в пепельные волосы.

- Нельзя, малышка. Мы должны вернуться. Должны.

Она ничего не отвечала, враз став мягкой, бессильной и покорной судьбе. Лишь
что-то горячее вдруг переполнило глаза, и она в глубине души удивлялась –
откуда в ней столько воды и почему она теперь постоянно плачет. Он, торопливо
отирая её слёзы, шептал быстро, хрипло, убеждающе, а сердце его билось словно
безумное.

- Я обещаю, маленькая, обещаю…там ты будешь в безопасности. Илль

присмотрит за тобой. Ему можно доверять. Нужно лишь подождать, немного
подождать…Я всё устрою. Сделаю так, что никто уже нам не помешает. Мы
вернемся сюда, малышка. Вернемся и посмотрим на малышей, как они играются и
сияют...Моя фенэриэль…ты веришь мне? Скажи, что веришь!

- Конечно, - она слегка улыбнулась сквозь слёзы, - конечно…

Она знала – он не врёт. Знала – ничего этого не будет. Они уже совершили
ошибку. Шагнули прямо навстречу погибели. Он не смог отказаться от своих
планов, а она не сумела убедить его, и теперь разноцветная звездная дорога,
дарованная природой, таяла во тьме, взмахнув на прощанье плавником.

Она молча целовала его лицо. Слушала бешеный стук его сердца, а перед
накрепко закрытыми глазами сияли два разноцветных силуэта. Кружились,
сплетались в кольцо, расплетались вновь…И с каждым мигом всё чернее
становилась тьма вокруг. И всё сильнее разгоралось, затмевая остальные цвета,
кроваво-красное зарево.

243/330
Примечание к части Глава большая. Рекомендуется к медленному внимательному
прочтению. Она не простая. Но интересная и непохожая на все предыдущие ;)
Приятного чтения!

Глава II

***
- Офрелиум. Мы с великим трудом синтезируем одну каплю раз в три года.
Многие герои войны до сих пор в очереди…а ты, значит, предлагаешь спустить
всё на человечью самку? На эту воровку? Убийцу?

- Зиреаэль лишь напуганное дитя. Мы должны дать ей эту каплю заботы, которой
она никогда не знала.

- Ни черта мы ей не должны! Это у dh`oine она дитя. Пусть они с ней носятся.
Лечат её шрамы. Здесь она не более, чем носитель. Оружие.

- Вот как. Оружие. А как насчет твоего ребенка? Кто там был, мальчик, девочка?
Тебе хоть дали взглянуть? И где оно теперь, это оружие? Списано в утиль…как
все прочие?

Пурпурные глаза сжимаются в опасную щелку. Цири слышит смех – легкий, но

царапающий больнее проволоки.

- Вот скотина! Такими темпами можно растерять остатки союзников…Но я не

злюсь на тебя, дорогой друг. Знаю, это больная тема. Ведь мне позволили родить
еще одного. Для себя. Тебе же не дадут и этого. Или надеешься дорого продать
свою ручную пташку?..

- Каждая наша встреча даёт мне так много, Тали. Я и не знал, что с
производством офрелиума такая катастрофа. Позорная халатность. Я бы сказал -
преступление. Если бы этот вопрос доверили Deard Ruadhri…

- Да запросто. Ты знаешь кратчайший путь. Через одну уютную спальню. Хотя,

говорят, дочурка больше не хочет тебя видеть?

- Полагаю, в наших силах исправить ситуацию. Более того, это наш долг. Если,
конечно, ты готова взяться. У нас много друзей, Тали. Они предоставят всё, что
нужно…и щедро вознаградят всех причастных. В Крепости знают, где на самом
деле создается будущее, пока бездельники из Башни плетут очередной
рифмованный бред. Здесь. На Архипелаге.

- Ах, Эредин! Обожаю твои речи! Слушала бы их с утра до вечера, и даже вместо
ужина! Любопытно, откуда в тебе это…

- Я привез небольшой отряд. Он сопроводит твоих служанок на материк.

- Что ж…мои девки передерутся, как куры, за право поехать в Башню. Твоя
пташка вызвала настоящий ажиотаж даже в нашей глуши. Что уж говорить о
столице! Представляешь, они собираются подкупить серых, чтоб заполучить её
портрет. Жаждут поглазеть на красотку, которая завлекла в свои сети самого
Ястреба. А о ваших тайных свиданиях в беседках уже ходят легенды…Ксалисиэль
244/330
даже вышел из творческого кризиса, чтобы запечатлеть эту историю в стихах. А
если продажи пойдут, то и в прозе! Правда, главная героиня будет эльфийкой
Aen Seidhe. Из цензурных соображений.

- Каждая минута твоего времени драгоценна. Давай не будем тратить его

впустую. Если мне понадобятся слухи, я заплачу dh`oine.

- Кстати о слухах. Среди них попадаются довольно любопытные. Например, что

побег девчонки был инициирован тобой…чтобы скрыть её беременность. Ну, не
хмурься! Кто в здравом уме поверит, что ты мог проиграть этой маленькой
мышке?

- Я и сам бы не хотел верить.

- Есть и более смелая версия. Что это уже был не ты. Девчонка сломала тебя и
заставила действовать в своих интересах. Все знают, чья она родственница…Что
думаешь?

- Жалею, что в столице развелось столько бездельниц и бездельников. Кстати, с

каких пор они позволяют себе обсуждать засекреченные протоколы?

- Видимо, Тариэр не посчитал нужным засекречивать. А как ты хотел? В свое

время ты постарался, чтобы весть о провале Знающих и бессилии ардайна
донеслась до каждого угла. Теперь они платят твоей же монетой. С одной
небольшой разницей. Глупость постыдна, но простительна. Действия в интересах
врага – никогда. Предательство не прощается никому. Даже тебе. Особенно
тебе…

- Довольно, Тали. Я приехал не за свежими сплетнями.

- Ты получишь то, зачем приехал. Тебе повезло. На экстракт претендуют многие,

но его получишь ты. На торкх претендуют четверо, но он пойдет лишь к тому,
кого любит народ. Других он может и задушить. Берегись, Ястреб! Они спелись
против тебя, все трое. Тианор, Тариэр, Умдиэль. А паук любезно согласился
сплести сеть... Они растопчут тебя. Отнимут у тебя главное. Твоё имя. Пташка
заманивает тебя прямо в ловушку, а ты летишь, как последний пернатый дурак!

- Звучит пугающе. И как же избежать ловушки?

- Хватит скалиться. Ты всегда был добр ко мне…поэтому я дам тебе совет.

Хороший совет. Оставь в покое пташку. Забудь о ней, а лучше - заведи пару
интрижек. Народ успокоится, когда поймёт, что любовью тут и не пахло. Пусть
Ласточка совершит предназначенное. Вот увидишь, пауки знатно передерутся за
право впрыснуть в нее свое семя, и это тебе только на руку. Больше двоих она
всё равно не родит, так что через пару лет её отпустят. А ты заберешь её себе. И
ничего не потеряешь. Пока вырастут детки, уже многое изменится, очень
многое…Хотя, бьюсь об заклад, всё закончится как обычно. Островом.

- Благодарю за мудрый совет, Aen Saevherne Taalia.

- И ещё…забери своих солдат. Мы доставим офрелиум сами. Скажем, что это

подарок от Ardmare Науриэль. Не отвечай ничего. Подумай. Полюбуйся видом.
Здесь такой прекрасный вид. Виден главный корпус и с десяток островов…
Знаешь, почему мы выжили - здесь, на Архипелаге? Почему нас не раздавили?
Потому что мы умели сидеть тихо и ждать. Ждать, пока придет время.
245/330
- Время пришло.

- Ах, оставь свои шутки! Я, конечно, всего лишь женщина, но даже я понимаю: ни
один командир не начнет войну, когда его позиции слабее некуда, а бывшие
союзники разбежались кто куда…

- А если всё-таки начнет?

- Значит, он безумец. Безумец, который идёт прямо к собственной гибели. Разве

ты безумец, Эредин Бреакк Глас? Нет! Я очень хочу верить, что нет…

***
Цири остановилась на пороге, с удивлением разглядывая плотный, с зеленоватым
отливом лист бумаги, которым Илль зачем-то отгородился точно ширмой. Лист
был весь испещрен маленькими одинаковыми буковками. Выделялись лишь
витиеватые заглавия да рисунки, выполненные с необычайным искусством.
Присев за стол, она осторожно постучала по ширме. Бумага смялась с громким
шорохом. Голубые глаза глянули презрительно.

- Чего тебе?

- Это что такое? Зачем ты это держишь?

- Обычная газета...Чего ты на меня уставилась? У вас что, такого нет?

Цири помотала головой.

- Ну дела! – немного расстроился чародей. – А как же вы узнаете новости?

Она не стала отвечать. Вместо этого осторожно вытащила из рук эльфа

зеленоватые листы – их оказалась целая кипа – и положила рядом со своей
тарелкой.

В вопросе избрания ардайна спешить не стоит: мнение главы института

политической истории

К чему приводила власть военных. Очерк о печальных страницах прошлого в 350-

450 годах до Исхода

Лучшее время для прогулок – сейчас. Сразу после Эквинокция пойдут дожди
Можно ли называть dh`oine черновиками эволюции?

Перелистнув несколько страниц, Цири узнала, что в Башне у Моря начался новый
учебный год, квота Deard Ruadhri на чародеев увеличилась до трёх из десяти, а
возле Кербинора собрали небывалый урожай каких-то кроликовых кошек. К её
удивлению, в газете нашлось место даже новостям с Континента.

Новые преступления против эльфов: вспоминаем главные события Северной

войны

В лесах Ковира умер последний самец мохноногого ругача. Это сороковой вид
живых существ, уничтоженный dh`oine

Бич Катрионы: чудовищные эксперименты чародеев dh`oine вырвались из-под

246/330
контроля?

- Ну как, нравится? – ухмыльнулся Илльриэн, глядя на неё.

- Нет. Твоя газета нагло врет!

- Это ещё почему? Вот смотри, седьмая страница. Выставка пейзажей Долины
Вулканов. Рецензия на новый сборник «Танцы лунных мотыльков». Хорошие
стихи, кстати! Восьмая. Рассказ о новых открытиях Архипелага…И где тут
враньё?

- А это что? – Цири ткнула пальцем прямо в румяный портрет профессора

Эльмиона аэп Шуурах, рассуждавшего о черновиках эволюции на целых двух
страницах.

- Это же газета, глупая ты девка, - чародей отобрал у неё листы. – Чем ближе к
первой, тем выше цена. Так что самая большая ложь всегда на первых страницах.
У института политической истории контракт, они размещаются на первых двух. У
нас, к сожалению, только вторая половина четвертой…Редактор сказал, якобы
неинтересные новости. Враньё! Он хотел купить внуку чин офицера, а Эредин
отказал. Но сейчас вроде сошлись на том, что мы дарим ему участок земли на
севере… так что после Саовины про нас будут писать на третьей! Ну как, поняла
теперь?

- Поняла, - буркнула Цири. - А в человеческих мирах бывают эти твои газеты?

- В парочке есть.

- И что, там тоже размещают враньё за деньги?

- Естественно, - Илль пожал плечами и вновь отгородился от неё бумажной

ширмой. – Они для того и созданы.

Девушка положила в тарелку крупный ком водорослей и стала медленно

ковырять в нем вилкой. В окно вяло стучала осенняя муха.

- Я хочу увидеть людей, - вдруг отрывисто произнесла Цири.

- А я хочу на луну, - донеслось из-за ширмы.

Она фыркнула. Полила бурый ком лимонным соусом. Лучше не стало. За

минувшие недели эльфийская еда опостылела ей до чертиков. И зачем её держат
на этих грибах и листиках? Надеются, что у нее уши заострятся и вытянутся?
Пока что вытянулся только желудок, ежедневно и еженощно напоминая об
утраченном мясном изобилии.

Цири незаметно сглотнула слюну. Отогнала от себя заманчивое видение

жареного куска говядины. А потом осторожно отодвинула край ширмы.

- Чего тебе ещё?

- Эльфийка с пурпурными глазами и белыми волосами. Кто она?

Газета опустилась на стол, порхнув листами.

247/330
- Таалия? У тебя было видение с Таалией? Что ты видела?

- Не скажу.

- Это ещё почему?

- Потому что мои видения предназначено для меня. Озвучивая их, я беру
ответственность за последующие варианты развития событий, вызванные
неверным толкованием.

Ещё со времен, когда Калантэ начала готовить внучку к правлению, Цири поняла:
все учителя обожают, когда ученики отвечают их собственными фразами.

- Допустим. А ещё почему?

- Потому что некоторые видения могут оказаться пророчествами. Есть теория, что
озвучивая пророчества, мы делаем их свершение неотвратимым, - она отчего-то
запнулась и машинально погладила камень. – А значит, это происходит…по
нашей вине.

Илль одним движением свернул бумагу в трубку и хлопнул её по макушке.

- Про вину – ты сама это придумала. Я такого не говорил. А если ты не можешь

даже запомнить, что я говорил, какого чёрта ты забыла здесь? Тебе место в
Башне у моря, с десятилетками…

Он бросил газету в кувшин с водой – бумага тут же набухла и превратилась в

пористую водоросль. Эльф отвернулся и стал смотреть в окно.

- Служанки Таалии ждут в гостевой комнате. Они приехали сегодня утром.

- Зачем?

- Привезли тебе подарок. Дар от Науриэль Итуривэль.

Цири молча отодвинула тарелку, встала и пошла точно слепая. Дубовая дверь с
грохотом захлопнулась перед её носом.

- Куда собралась? Я тебя не отпускал.

- Мне нужно побыть одной. Десять минут. Пожалуйста…

Она услышала за спиной его мягкие кошачьи шаги.

- Обойдешься. К служанкам пойдешь вечером. А сейчас покажешь, что я не зря

убил на тебя двадцать дней. Что ты хоть к чему-то способна.

Дверь распахнулась точно от пинка. Перед ней был уже знакомый зал с
зеркалами.

- Чего ты от меня хочешь?

- Чего я хочу – это тебя не касается. А ты, кажется, хотела увидеть людей? – эльф
загадочно усмехнулся. – Поосторожнее с желаниями, Цири. Они иногда
сбываются.
248/330
 ***
Вопреки опасениям, Илль подошел к её обучению ответственно. Он не жалел
времени и был довольно терпелив, но увы – ничего не получалось. Она ни разу не
сумела открыть портал даже в соседнюю комнату. Сначала порталы просто гасли
или взрывались. Затем стали будто стабильнее, но все предметы, которые эльф
закидывал внутрь, наружу выходили перекрученными и раздробленными на
части.

Илль объяснял, показывал, снова объяснял, ругался. Ситуация немного

улучшилась, когда он принес живых кроликов – к радости Цири, те вышли из
портала живыми и здоровыми. Но надолго её не хватило. В следующий раз перед
ними появились две сплющенные тушки, и тут дела окончательно разладились.
Илль грозился, что приведет в Башню Кэльпи, потом признавался, что кролики
были иллюзией, но ничего не помогло – очередной портал взорвался с таким
грохотом, что на всём этаже повылетали стекла.

Её немного утешало то, что более простая магией получалась лучше, а с

воздействиями на разум она справлялась практически с первого раза.

- Это потому, что ты – псионик, как Мориэн, - пояснял Илль, листая серую
книжицу со штампом «Совершенно секретно. Из хранилища не выносить». – Так
что твоей заслуги тут нет. А чтобы получалась магия, надо стараться! Ты не
стараешься!

Она старалась. Она очень старалась, но так и не сдвинулась с мертвой точки. По

вечерам её мучали тревожные мысли. Как долго Знающие будут ждать? Может,
они уже поняли, что всё бесполезно? Служанки и Серая Стража постоянно
шпионят за ней, караулят у всех дверей…

Ворочаясь, Цири думала, что в этом, возможно, и скрыт ключ неудач.

Эльфийским ученикам ничего не угрожало, впереди у них были десятки лет. А
она жила в постоянном напряжении…и глухой тоске, что точила изнутри. Ведь с
того самого проклятого дня от Эредина не было никаких вестей. Ни письма, ни
цветка, ни даже пары фраз через чародея. Порой она шептала ночью несколько
слов, прижимая к губам холодный красный камень. Но ни разу не получила ответ.
Ни разу.

- Задача проста, - голос Илля заставил очнуться. - Я открою портал в один из

миров Спирали. Ты сделаешь так, что нас никто не заметит. А затем вернешь
обратно. Сюда, в Башню. Мы с тобой это изучали. Поняла?

- Да…Можно спросить?

- Попробуй.

- Эредин говорил, что хотел использовать мой дар, чтоб отправить тебя на
Континент…как именно?

- А как попасть туда, куда не знаешь дороги? – юноша рывком сдернул чехол с
зеркала. – Я никогда в твоем мире не был. А ты уже проделала путь. Мы не
путешествуем наугад, как и твои друзья-единороги. У нас есть набор
воспоминаний, чертежи, координаты. Есть система. В этом суть, Ласточка. Чтоб
перепрыгнуть пропасть, нужно четко видеть другой берег. А те, кто воображал
себя Владычицей времени и пространства, уже давно лежат на дне. Как у нас
249/330
говорят – ушли в путешествие, откуда не возвращаются…Поняла?

- Да.

- Так что всё серьезно, птичка. Это тебе не крольчат в блины раскатывать.
Будешь витать в облаках – нас размажет по всей Спирали. Или занесет туда,
откуда мы уже не вернемся. Пошли. Справишься – так и быть, ограбим на обед
какой-нибудь трактирчик у моря.

***
Нога с размаху погрузилась во что-то мягкое и вязкое. Вокруг разливался
тошнотворный сладковатый запах. В нескольких шагах от них застыл
здоровенный заросший детина в грязной рубахе с ведром наперевес. Детина
смотрел на чудищ, явившихся из ниоткуда, стеклянными глазами. Его рот
медленно округлялся в крике.

- А-а-а-а! – бессмысленно заорал он.

Илль больно пихнул Цири в плечо.

- Действуй!

Она поспешно выпрыгнула из бурого содержимого коровника, которое только что

оказалось на их сапогах. Жижа обиженно чавкнула и завоняла сильнее. Одним
махом Цири подлетела к оцепеневшему от ужаса детине. Прикоснулась к его
вискам.

Детина причмокнул губами, точно ребенок, и заморгал часто-часто. Тревога

медленно пропадала из его взгляда, а вскоре пропала всякая мысль. Он повертел
головой, ловя губами мелкие снежинки, а затем вздохнул и пошел прочь,
громыхая пустым ведром.

Илль появился рядом с Цири. Его ботинки буквально сияли чистотой.

- На сколько лет?

- Тридцать.

- Не мало?

- Вряд ли он протянет дольше.

Её вдруг мерзко кольнуло от собственных слов.

Стирание памяти было одним из простейших воздействий. Но здесь был свой

нюанс. Как объяснял Илль, на самом деле человек (и эльф, разумеется) не
забывает ничего. Все воспоминания хранятся где-то очень глубоко. Приказывая
забыть навсегда, чародей дает невыполнимый приказ, что приводит к
внутренним метаниям, неясным снам, а в некоторых случаях заканчивается
безумием. Впрочем, с удовольствием добавлял юноша, человеческих чародеев
это никогда не волновало. Ну а приказ забыть на определенный срок был более
щадящим воздействием. Чем-то вроде грифа секретности.

- Это и есть искусство лучшего чародея Deard Ruadhri? Открыть портал в кучу
коровьего дерьма?
250/330
- Thaess ap. Я переместил нас аккурат на край поселка. Кто же знал, что этот
пустоголовый лентяй опорожняет содержимое коровника прямо за избами?

Цири засмеялась. В воздухе поднялось облачко пара.

Гхрр-гхрр-гхррр. Где-то неподалеку загрохотали подкованные сапоги, зацокали

копыта. Обернувшись, она увидела как по желтоватой дороге, уходящей вглубь
леса, шагает небольшой отряд в черных плащах. Впереди было шестеро конных,
посреди – большой крытый обоз, который нещадно било о камни. На неё вдруг
пахнуло знакомой кислой вонью. В теле разлилась дурнота – и сжала сердце
волосатыми лапками.

- Это тот самый мир, где мы встретились?

- Верно.

- Но ты тогда сказал, что он рядом со Спиралью. Рядом, не на Спирали!

- Другое место. Другое время. Теперь мы на Спирали. Ты много раз была в этом
мире, Цири. И много раз была в собственном. Носилась, точно котенок за
собственным хвостом, теряя силы с каждым переходом. Вот почему нужно
учиться…владычица.

Она не ответила. Лишь ускорила шаг, глядя под ноги. До неё донёсся дразнящий
аромат. Ведьмачка остановилась напротив большого чуть приоткрытого окна. За
красными домоткаными занавесками виднелся накрытый стол. В центре дымился
горшок с мясной похлебкой. На скатерти лежала груда румяных пирожков и
стояли четыре глиняные тарелки. Ей вдруг почудилось, что она услышала в
глубине дома детский всхлип. Но лишь на миг. Вновь стояла пронзительная
тишина. Мясной аромат щекотал ноздри, а снежинки медленно стремились к
земле.

- Можешь забрать. Им это уже не понадобится.

Илльриэн стоял чуть поодаль – там, где дома расступались, образуя небольшую
площадь. На краю площади темнел наспех сколоченный помост. Над ним
плотным рядом висели людские тела. Снежинки, кружа, садились на темную
ткань. С краю висело тело полного бородатого мужчины в опрятной рубахе. Под
ним нетерпеливо прохаживалась пара ворон. Рядом коченело тело маленькой
женщины в чепце. Мертвые глаза смотрели черными провалами. На домотканной
красной юбке расплылось темное пятно.

Одна из ворон вдруг гаркнула, хлопнув, крыльями - и они оба вздрогнули от

этого резкого звука.

- Я просила увидеть людей, и ты привел меня сюда? – тихо произнесла Цири. –

Тебе правда кажется, что это смешно?

- Не кипятись. Я не знал! - Илль слегка развел руками. – В прошлый раз был

обычный поселок. Хотел показать, как они тут живут, как тяжело работают…в
мире, где люди свободны. Только и всего.

Чародей медленно прошел к деревянному помосту. Ворона наблюдала, склонив

голову. Он присел на корточки. Потрогал землю. Внимательно посмотрел в
251/330
восковые лица.

- Что здесь произошло?

- Эти люди живут и работают на землях, принадлежащих местному…в общем,

аристократу. Они как бы принадлежат ему, и отдают ему большую часть урожая.
Помимо этого, часть урожая они обязаны отдавать местной…как это будет?
Религии. Так надо, иначе казнят. В общем, в итоге у них не остаётся почти
ничего. Вдобавок их хозяин…тут я до конца не понял, но, кажется, у него долги, и
он продал всех неженатых мужчин в солдаты. Остались только дурачки вроде
того дылды с ведром. Еще иногда приезжает какой-то мужик со своей бандой, и
ему тоже надо отдавать часть урожая…

- Бред! Их аристократ обязан их защищать. Они поэтому на него работают!

- Это да, наши историки тоже говорят. Но там что-то непонятное. Вроде как эти
местные владыки храмов дали ему какой-то свиток, и теперь трогать его нельзя.
Преступление против…как это? Против бога, - сказал эльф на всеобщем[48]. – В
общем, они уже много лет возмущались. Просили разобраться с произволом.
Писали письма…главному. Королю. Вот этот бородатый - их староста. Он и писал,
он тут единственный грамотный. Но письма всё не доходили. Тогда они
снарядили на последние запасы одного из своих. Дали коня, отправили к королю.
Его не было несколько месяцев. И вот утром сюда пришел отряд. Исполнить
решение короны.

Цири подошла к виселице. В центре на гвоздь был посажен плотный желтый

лист. Она сдернула его – незнакомые закорючки, подчиняясь магии,
превращались в хорошо знакомые ей слова.

«Ничто не принадлежит вам. Душа принадлежит Богу, а ваши тела, имущество и

всё, что вы имеете, является моим».

Ниже уже расплывался от воды черный оттиск с каким-то животным вроде

куницы.

- Пошли, - хмуро сказал Илль, дернув ее за руку. – Нечего тут торчать.

Она не двигалась, продолжая глядеть на виселицу. Вокруг стремительно

темнело.

- Ты же видишь не только прошлое, но и будущее…

- Я не обязан докладываться тебе о том, что вижу.

- Я хочу знать, отомстят ли они когда-нибудь.

В черном воздухе кружились снежинки. На краю поселка залаяла собака.

- Отомстят, - неохотно сказал чародей. – В течение тридцати лет будет большое

восстание. Все эти dh`oine объединятся…начнут резать солдат своего господина,
а затем доберутся до замка. Убьют его и всю его семью. А потом придет войско
короля. Повесит каждого третьего, включая детей. А земли отойдут соседнему
аристократу в счет уплаты долгов покойного.

252/330
Развернувшись, он пошел назад к домам.

- Погоди! – окликнула его Цири. – Ты говорил, что есть и другие миры. Там, где
есть эти ваши…газеты. И эти ваши штуки, которые работают от пара.

- Паровые машины.

- Точно. Покажи мне этот мир! Я хочу знать, как люди живут там.

- Размечталась. Пошли, кому сказал. Вернёшь нас домой.

- Пожалуйста, - тихо попросила она, подходя ближе.

Эльф остановился и поднял глаза. В них была какая-то странная усмешка.

- Ладно. Помни, ты сама этого хотела. Пошли.

Он толкнул дверь дома, откуда все еще доносился аромат похлебки – и мутный
опаловый портал поглотил их, унося в водовороте времени и пространства.

***
Почуяв под ногами твердую землю, она открыла глаза и опасливо взглянула вниз.
Сочная трава щекотала сапожки. В воздухе стояла влажная жара - тело
моментально взмокло под шерстяной накидкой. Возле уха басовито зажужжал
шмель.

Они были в большом красивом парке. Илль уже стоял на дорожке, посыпанной
темно-розовой крошкой, и щурился от яркого солнца. Плаща и перчаток на нём не
было.

- Пошли. У тебя десять минут, а затем назад.

Вокруг качали головами мохнатые деревья с большими плотными листьями.

Всюду были люди – загорелые, шумные, довольные. Они выглядели непривычно
из-за сетчатых пестрых одежд и необычных золотистых глаз. В воздухе пахло
листвой, свежестью лета и местными лакомствами – разноцветными палочками,
которые поджаривали на огне. За деревьями мелькали высокие здания кремовых
цветов.

Ни виселиц. Ни коровников и грязных рубах. Ни смрадной кислой вони.

Илль вдруг поднял подбородок и застыл точно пес, напавший на след. Потянул ее
за руку.

- Пошли.

- Куда?

- Пошли-пошли. Ты же хотела увидеть людей!

Он ускорил шаг. Мимо мелькали деревья, фонтаны, загорелые лица. Пару раз
Цири больно врезалась плечом в прохожих - ей рассеянно глядели вслед. По
мощёной широкой улице они вышли к лужайке возле высокого дома. Прямо
перед ними в гранитной чаше журчал фонтанчик. На лужайке лежало
распростертое тело. Голая спина треснула багровой кривой полосой. Рядом стоял
253/330
высокий мужчина в темных перчатках с большим хлыстом. Он угрожающе
рыкнул. Рука с хлыстом поднялась вверх.

- Стойте! – закричала Цири. Она бросилась на лужайку – но эльф держал её

мертвой хваткой.

- Не имеешь права! Любые взаимодействия с мирами без санкций Знающих

запрещены.

Людской поток по-прежнему беззаботно лился мимо лужайки. Где-то рядом

заиграла музыка. Грянул звонкий смех. А потом хлыст со свистом рассек воздух.
Мужчина вскрикнул от боли, его тело дернулось и обмякло. Лицо с разинутым
ртом точно врезалось ей в память – кожа золотистого цвета и совсем иные глаза –
раскосые, темно-зеленые.

Мужчина в сапогах замахнулся вновь - но вдруг отступил на шаг. Покачнулся.

Схватился за ворот. И медленно осел на землю. Илль поджал губы и повернулся к
Цири.

- Наверное, ему стало плохо. Здесь очень душно…

- И правда, - согласился чародей, опуская ладонь в фонтан.

Зеленоглазый сел, тряся головой. С двух багровых полос медленно стекала

струйка крови. Он ошалело глянул на неподвижное тело рядом – вскочил, одним
махом завернулся в свои бурые одежды и ускользнул в переулок. Музыка стихла.
Зашумели голоса. Мужчину с хлыстом поспешно приводили в чувство. К
фонтанчику, отпихнув Илльриэна, подбежал ещё один в перчатках – стянув их, он
стал набирать воду.

Цири провела пальцем по гранитной чаше. Сосредоточилась. Вот фигура в бурых

одеждах медленно бредет по площади, собирая заостренной палкой мусор.
Солнце палит нещадно. Покачнувшись, он опирается золотистой рукой о фонтан.
Наклоняется к чаше…

- Его что, избили за то, что он попил воды в жаркий день?

- По законам этого мира он не имел права этого делать. Эта вода предназначена
для людей…другого сорта. Заметила, что у него золотая кожа? Таких, как он, тут
называют ртоа. Наши историки полагают, что эта раса была коренным
населением. Потом сюда прибыли другие и захватили их в рабство. Разрешили
заниматься только самой грязной работой. Им было запрещено даже обращаться
к господам. Прогресс в этом мире шел быстро. Теперь здесь есть своя знать,
ремесленники, ученые… но ртоа так и остались никем. Они не могут открыть
лавку. Их дети не ходят в школы с обычными, а селиться им разрешено только на
краю города. Вода, которую они пьют, считается оскверненной. Так что этот
фонтанчик теперь придется менять, а тот господин, с которым ты так
немилостиво обошлась, просто исполнял закон…Завтра он разыщет того беднягу
и всыплет ему десять ударов.

На краю площади семейная пара в пестрых одеждах покупала девочке целую

связку разноцветных палочек. Илль подставил палец под струйку воды,
стекавшую из гранитного цветка. Она разделилась на две части, а затем вновь
стал одним серебряным полотном.

254/330
- У всякого события есть причина. Целый поток причин. Ты можешь лишь немного
отклонить поток, но не остановить. То, чему суждено свершиться – свершится.
Смекаешь, о чём я?

- Нет!

- Твой вид не может существовать без хозяев. Не может поддерживать порядок

иным способом, кроме страха и насилия. Один народ подчиняет другой, а если
нет под рукой чужаков, вы начинаете пожирать друг друга. Всегда есть рабы и
хозяева. Где-то хуже, где-то лучше…но во всех известных нам мирах, заселенных
dh`oine, так. Другого порядка у вас попросту не бывает.

Они медленно поднялись по ступенькам к бежевому зданию. Воздух давил на

плечи точно жаровня. Чародей взялся за дверь черного дерева.

- А теперь будь добра, верни нас в Башню.

Цири прикоснулась к черной двери. Сконцентрировалась, как он учил. Проделала

все сложные мысленные манипуляции. Затем взяла чародея за руку, уже
чувствуя, как знакомая сила пружинит вокруг. Камень заалел на шее.

Ты можешь лишь отклонить поток. То, чему суждено свершиться – свершится.

Ряд формул с грохотом высыпался из головы. Тут же всё внутри заполнилось

черным и красным, какими-то обрывками и невыносимой острой болью.

Нет! Только не это! Она разорвала процесс! Этого делать было никак нельзя…Но
поздно. Пространство треснуло и затянуло их во тьму, увлекая всё дальше,
сквозь миры и времена.

***
Легкий ветерок овеял лицо. Цири распахнула глаза и увидела перед собой
блеклую летнюю степь, розовое небо, рыжую полоску заката. Блаженная теплая
радость заполнила без остатка. Живы. Живы! Всё обошлось, их не разорвало, не
занесло в мёртвый мир, а значит, всё хорошо, всё просто прекрасно…

Илль молчал. Не кричал, не издевался, не сокрушался, что она не справилась

даже с такой ерундой. Просто молчал, прикрыв глаза, и крепко сжимал в руках
один из своих талисманов, пластину из голубого прозрачного камня. Пластина
едва вспыхивала и тут же гасла. Наконец волшебник открыл глаза – и её сердце
рухнуло прямо в пропасть.

- Я…прости меня, пожалуйста, я сейчас все исправлю, - пробормотала Цири,

попятившись от него. – Сейчас верну нас!

Она закрыла глаза и поспешно повторила все формулы. Представила себе

комнату с зеркалами…и ничего. Пусто. Ни покалывания в пальцах, ни движения
силы. Она просто представляла себе Башню – и всё. Никакой связи с магией. Ни-
ка-кой!

Едкое чувство бессилия разбилось и растеклось по жилам. Она судорожно

схватилась за камень, и тот привычно вспыхнул. Зажмурившись, Цири повторяла
про себя все формулы, представляла каждый посеребренный листочек на раме
зеркала. Ей показалось, что картинка стала чуть ярче и двинулась навстречу,
но…ничего. Под ногами шумели травы. Ветерок издевательски доносил птичий
255/330
звон.

- Ну как? – безо всякого интереса спросил эльф.

- Я не понимаю, не знаю, что случилось…Я представляю, я делаю всё, как ты

учил, но ничегошеньки не могу, будто я совсем лишилась сил…

- Вот и я тоже.

Илльриэн сел, скрестив ноги. Сорвал травинку и стал крутить в руках. Цири
рухнула рядом, неотрывно глядя на него. До неё постепенно стало доходить.
Едкое бессилие вдруг взорвалось и превратилось в тысячи маленьких истошных
существ. Они трясли её во все стороны, били крошечными кулачками, кричали
дурным голосом…Она вскочила на ноги. Сделала несколько шагов. Вновь села.
Эльф по-прежнему изучал травинку.

- Что значит – я тоже? Ты можешь…вернуть нас?!

Голубые глаза глянули на нее спокойно и отрешенно.

- Это значит, что я не могу нас вернуть.

- Как это? - Цири зачем-то схватила его за рукав. – Где мы теперь? И что нам
делать?

Чародей очень мягко освободил свою руку.

- Мы очень далеко. За тысячи миров и времен. Возможно, уже прошли тысячи лет.
Возможно, нам некуда возвращаться. Ты должна быть готова...

- К чему? – медленно спросила она, упорно глядя в траву.

- К тому, что нам придётся остаться здесь навсегда.

Цири долго смотрела на золотистые волны, гонимые ветром. Затем рухнула в

траву. Свернулась в клубок и зажмурила глаза, отчаянно представляя себе
Башню. Она пробовала, как он её учил, пробовала, как делала раньше она сама…
Тщетно. Пустота. Воздух был неподвижен, и этот новый блеклый мир не желал их
отпускать.

Она пыталась и пыталась – кажется, тысячи раз. А потом силы кончились. Камень
стал холодным и тусклым. Цири сжала колени руками, зарылась лицом в пряную
траву – и заплакала. Слезы дрожали росинками на толстых стеблях, она дышала
очень осторожно, а где-то на дне рассудка всё ещё мерцала, всё ещё теплилась
безумная надежда… Это сон. Всего лишь плохой сон. Скоро она проснется, и
вновь будет кривиться от очередной порции травы, и вновь Илль будет распекать
её до самого вечера, а потом она уговорит чародея, объяснит ему, что ей
обязательно, обязательно нужно увидеться…с ним. И он придет, он обязательно
придет, это ведь всё, что ей нужно - ещё раз увидеть, прижаться, вцепиться
коготками в его рукава…

А если…если и правда прошли тысячи лет? Если он давно мертв? Может, так и
пропал, пытаясь отыскать Ласточку. А может, нашел себе новую – такую же
зеленоглазую, юную, резвую? Показывал ей красоты, шептал в темноте ласковые
слова, что ни найти ни в одном учебнике, и даже не вспомнил про свою Цири. И
256/330
теперь его нет, и ничего больше нет, и она так не узнает, любил ли он на самом
деле...

Она села. Сжала зубы до скрипа. Закачалась точно пьяная. И тут же

почувствовала сильный толчок в плечо.

- Хватить сопли распускать! Пошли. Мой талисман показывает какое-то

движение. Вероятно, тут могут быть какие-то разумные существа. Пойдем через
те холмы.

Цири встала. Отряхнула прилипшие травинки. Холмы впереди чуть дрожали в

вечернем мареве.

Илль больно ткнул её в бок.

- Да не кривись ты так, - проворчал он. – По крайней мере, нас не разметало в

куски по мирам…Значит, ещё поборемся!

***
К полудню они дошли до холмов. Затем пересекли следующие. Затем солнце
закатилось за горизонт, и они устроили ночлег. Цири так и не уснула – просто
лежала неподвижно и глядела в непроницаемую тьму. А на рассвете они вновь
отправились в путь, и к полудню добрались до вершины очередной гряды, крутой
и высокой.

Она глянула вниз – и что-то в ней надломилось, радостно и больно. Перед ними
открывалась большая долина, а прямо в центре её высилась огромная
многоступенчатая пирамида. Серые кирпичики тянулись ровными рядами. В
каждой ступеньке было несколько прямоугольных темных провалов. Двери!

- Люди! Здесь живут люди!

- Совершенно необязательно, - Илль пристально рассматривал пирамиду. – Ведем

себя осторожно. Магии в этом мире отродясь не было, так что остатки надо
беречь. Пока ограничимся чарами незаметности. Первая задача – проникнуть
внутрь. Пошли!

Они преодолели расстояние до пирамиды за каких-то полчаса. Обошли вокруг.

Наконец нашли один-единственный вход: рядом ни дорожки, ни табличек,
ничего. Простая черная дверь. Илль вдруг нахмурился и взял её за плечо.

- Нет. Пойдем по-другому.

И толкнул её прямо в стену. Цири вскрикнула – и протиснулась словно сквозь

мягкое тесто. Глаза тут же провалились в черноту. Где-то в коридоре капала
вода.

- Тихо. Ни слова. Замри на месте!

Она послушно застыла. В воздухе вспыхнул тусклый голубой шар.

Перед ними вдаль уходил низкий коридор. Во все стороны, сколько хватало
взгляда, от него ветвились другие коридоры. Они были в начале какой-то крайне
запутанной сети. Настоящий лабиринт! Цири вспомнила легенду о чудище с
бычьей головой…Внутри кольнуло, нервно и звонко.
257/330
- У тебя есть нитки? Или веревка…

- Совсем рехнулась? Зачем тебе нитки сейчас?

- Нам надо отмечать путь, чтобы потом вернуться обратно.

Илльриэн фыркнул так тихо, что слышно было только бесконечное презрение.

- Мой шар запомнит путь. Пошли!

Они крадучись двинулись по коридору. Шар освещал ровные серые стены и пол
из гладкого серого камня. Сзади весь мир съедала тьма. Она же поджидала
впереди. Илль вдруг больно вцепился в плечо. Они встали как вкопанные.

Шар медленно плыл дальше. Из темноты возникла небольшая фигурка. Сердце

забилось быстрее. Шар двинулся ещё ближе, освещая фигурку.

Молодая женщина. Тёмные волосы. Темное одеяние, мешковатое и какое-то

странное – будто брюки и рубашка соединены в одно. Ни черт, ни выражения
лица не увидать – лишь глаза, тёмные, большие, точно два провала. Женщина
тоже застыла, глядя на шар света. Две голубые искорки тускло мерцали в её
неподвижных темных глазах.

И Цири не выдержала.

- Эй! – громкий шепот разнесся по коридору. – Эй, вы видите нас? Нам нужна
помощь!

- Заткнись! – зашипел Илль и крепче впился в плечо.

Незнакомка по-прежнему смотрела на шар. Лицо было неподвижным. Точно

кукольным. Цири ждала, напряженно вглядываясь в две голубые точки. Её
напряженное дыхание, кажется, шелестело по всему лабиринту. Женщина вдруг
оторвалась от шара. Посмотрела вправо. Посмотрела влево. Одним мягким шагом
скользнула вбок – и пропала во тьме, будто ее никогда и не было.

- Зачем ты это сделал? Мы могли поговорить с ней! Я могла заглянуть в мысли…

- Я ничего не делал.

Они долго вслушивались в тьму. Ни шороха. Илль вновь достал пластину.

Покрутил цепочкой в воздухе.

- Сюда!

Они скользнули в боковой коридор. Потом свернули ещё пару раз. Цири
почувствовала под ногами низенькие ступеньки. Они спускались всё ниже.
Голубой шар вёл за собой.

- Кажется, под землей это здание больше, чем снаружи...

- Верно. Идём. Да не топай ты так!

Шар скользнул направо. Они вновь оказались в коридоре – гораздо более

258/330
просторном. Здесь было светлее. Илль двигался по-эльфийски бесшумно. Цири
семенила рядом на цыпочках, изо всех сил пытаясь быть тише.

Чёрт! Что-то большое ударило в неё. Цири вскрикнула. Отскочила. Она

столкнулась с ещё одной женщиной, внезапно вынырнувшей из бокового
коридора. Или той же?.. Незнакомка была одета в такое же мешковатое одеяние.
Она не издала ни звука. Не отступила назад. Спокойно застыла, глядя прямо на
Цири. В освещенном коридоре было хорошо видно лицо.

По спине скользнул холодок. Тёмные провалы смотрели сквозь неё. Незнакомка

будто не видела Цири. Совершенно ею не интересовалась. Чёрт возьми, как это
возможно? Она же явно не слепая! А может…они стали призраками?
Растворились, не выдержав такого прыжка? И теперь вечно будут блуждать
среди этих молчунов…

Ведьмачка нервно втянула воздух. Подняла руку и робко прикоснулась к серому

рукаву.

- Эй! Вы видите меня? Видите? Слышите меня?!

Женщина не реагировала. Пустое лицо смотрело сквозь неё. Ей вдруг

почудилось, что перед ней не живое существо, а лишь искусно сделанная кукла.

Цири помахала рукой перед носом куклы. Щёлкнула пальцами. Та вдруг резко
шагнула вперёд – Цири отшатнулась, отскочив на шаг к проёму, откуда
выскочила незнакомка. Шаг. Ещё шаг. Она отпрянула дальше.

Ничего. Не малейших изменений в лице. Цири медленно пятилась, а серая кукла

наступала – и тогда она остановилась в проёме, широко расставив ноги и
вцепившись в стены. Перегородила узкий проход. Женщина остановилась.

- Поговорите со мной, - чужим тонким голосом попросила Цири. – Что здесь

происходит? Как называется это место? Мы попали в беду! Помогите!

Серая рука взметнулась быстро и ловко – и надавила прямо на горло. Она

захрипела – скорее от страха, чем от боли. Шершавая рука бесцеремонно
ощупала лицо. Затем шерстяную накидку. Дрожь бежала по телу, всё внутри
вопило – беги! – но она не двинулась с места.

Кукла ударила её прямо в живот. Цири охнула, согнувшись пополам. Серая

фигура двинулась на неё. Навалилась всем телом. В щёку впилась шершавая
ткань. Толкнувшись, кукла спихнула её с дороги – и тут же скрылась в проёме,
нырнув во тьму.

Цири судорожно дышала, прислонившись к холодной стене. Живот всё ещё

грызла боль.

- Ты в порядке? – Илль с беспокойством потряс её за плечо. – Тебе больно?

- А ты как думаешь? – прошипела она.

- Не думал, что она нападет, - в его голосе вдруг проскользнула нотка смущения.
– Сейчас будет легче.

Он прижал ладонь к её животу. Боль уходила. Цири глубоко выдохнула. Подняла

259/330
голову.

- Ты понимаешь, что происходит?

- Пока не очень. Не бойся. Очевидно, мы не очень интересны этим…людям.

Больше не разговаривай с ними. Попробуем просто понаблюдать.

Цири пробурчала себе под нос пару крепких цинтрийских словечек и молча
последовала за чародеем. Тьма смотрела на них неподвижными темными
провалами с обеих сторон. Наблюдала за двумя заблудшими душами. Чудовище
ждало где-то в лабиринте.

Они свернули в боковой коридор, тёмный и узкий. Вновь вышли в широкий.

Поворот. Ещё один. Шар неторопливо плыл перед ними, и свет его становился всё
слабее. Иногда из тьмы выныривали серые фигурки. Шли с ними по коридору и
вновь ныряли во тьму.

Вновь Поворот. Два поворота. Коридор. Это новый? А может, они уже были тут?
Чёрт возьми, они должны были разметить маршрут! А может, они уже давно
заблудились и теперь просто ходят по кругу? Среди проклятых серых кукол?

А тех становилось всё больше. Мимо них прошла целая группа из трёх мужчин.
Цири прижалась к стене, пропуская их. Темноглазые и темноволосые, они были
как две капли воды похожи на тех женщин – и друг на друга. Двигались
одинаковыми бесшумными шагами. Лица были одинаково пусты. От них не было
ни звука, ни запаха…ничего. Фигуры скрылись в конце коридора, разом скользнув
направо.

Сзади вдруг раздался шорох – и громкий удар. Цири обернулась. Илль прижал к
стене какого-то очередного обитателя пирамиды. Рука эльфа сжалась на
бледном горле мужчины. В другой руке блеснул нож.

- Ты что делаешь?!

Он не ответил. Провернул нож рукоятью наверх и придавил рукой грудь

мужчины. Другой рукой разжал его челюсти и вставил рукоять. Голубой шар
вспыхнул ярче. Цири подбежала к ним.

- Что ты…

Он не отвечал, продолжая внимательно осматривать раскрытый рот. Потом

вытащил рукоять – и одним ударом саданул прямо в живот. Мужчина согнулся
пополам. Замычал как-то жалко и даже смешно, будто теленок. Илль схватил
запястье мужчины. Выкрутил руку. Тот согнулся еще сильнее. Вновь замычал –
тише, протяжнее. Что-то хрустнуло.

- Пусти его! За что?!

Эльф резко отпустил мужчину – тот покачнулся, едва не упал. Распрямился.

Торопливо и совершенно бесшумно пробежал мимо неё и скрылся в ближайшем
коридоре.

- Q`oedd. Они не разговаривают. Речевой аппарат argoliere[49].

260/330
- Что?

- Утрачен. Они едят ртом, дышат. Могут помычать от боли. Но не разговаривают.

Она ничего не ответила. Дурнота, охватившая её в первые минуты в этом мире,

вновь вернулась и наполнила вязкой гадью. Черт возьми, всё это лишь дурной
сон. Всего этого нет. Не может быть. Не должно быть.

- Пошли отсюда, - голос прозвучал неожиданно жалобно. – Вернемся наружу…

- Скоро выйдем на большое скопление. Давай дойдем до него. Потом вернемся

той же дорогой.

Дурнота шевельнулась в ней. И Цири вдруг ясно поняла – нет. Они уже не
вернутся. И голубой шар не поведет их назад к солнцу.

Она мысленно обозвала себя трусихой и пошла за эльфом. Лабиринт вновь

двинулся на них бесчисленными коридорами. Провалы бесстрастно наблюдали.
Чудище скалилось и облизывалось, поджидая во тьме…

Поворот. Коридор. Два поворота. Цири инстинктивно зажмурилась, ослеплённая

яркой вспышкой. А когда открыла глаза, поняла, что они стоят в широченном
коридоре, заполненным целым потоком серых фигур в мешковатых одеждах.
Поток непрерывно несло, фигуры постоянно сменялись, обходили их – и вновь
смыкались в единое серое полотно. Было что-то зловещее в этой картине. И она
быстро поняла, что.

Обитатели подземелья не смотрели на них. Не смотрели они и друг на друга.

Смотрели лишь перед собой пустыми неподвижными глазами. Но не
сталкивались, не задевали друг друга, послушно уступали дорогу куклам из
боковых коридоров. Их движения были ровными, выверенными, плавными, будто
они были…

- Механизм, - прошептал Илль. – Они точно единый механизм.

Чародей слегка потянул её на себя, прижимая к стене коридора.

- Попробуй прочитать их мысли. Тебе не нужна магия для этого. Попробуй…

Она отошла от стены. Вздохнула. Черные провалы их глаз так и отталкивали

своей картонной пустотой. Но она была настойчивой. Она сжала кулаки.
Погрузилась глубже…

И вдруг её затянуло. Подхватило, понесло, растворило до основания, и она ничего

не успела понять – а в следующее мгновение, когда она вновь осознала себя,
Илль хлопал её по щекам, прижимая к стене.

- Я в порядке, - слабо произнесла она. – Что случилось?

- Не знаю. Ты вышла в коридор, а потом…потом просто взяла и пошла вместе с

ними! Я еле успел поймать тебя! Чёрт возьми, это было жутко…Ты успела что-то
увидеть?

Она осторожно потёрла шрам, тщетно пытаясь подобрать слова.

261/330
- Не могу объяснить …Но я ничего не уловила. Ни одной мысли. А потом что-то
тёмное, мощное и такое…всесильное. Будто схватило и понесло. И всё. И я
очнулась.

- Greedief[50], - сквозь зубы процедил чародей.

- Что?

- Разумные существа принимают решения. Совершают некий…выбор. Не только

эльфы или люди. Высшие животные тоже. Но у простейших нет выбора. Их ведёт
инстинкт. Это что-то вроде…единого общего разума.

- Возвращаемся, - тихо сказала она.

- Да. Идём!

Но было уже поздно. Поток уже не хотел отпускать их. Он обрёл волю и разум.
Поток не позволил им развернуться. Не позволил прижаться к стене. Серые куклы
облепили их, заняли каждый проход, не давая выскользнуть в боковые коридоры.
Они толкали в спину, они тянули, и всё, что оставалось – лететь вместе с потоком
всё дальше, всё ниже во тьму, прямо вглубь лабиринта, прямо навстречу
чудовищу…

- Оно хочет убить нас! – кричала Цири в полный голос. – Заманивает в ловушку!

- Спокойно! Попытаемся прыгнуть наружу. На счет три. Давай! Раз, два…

Они попытались. Тщетно. Картинка была всё такой же пустой. А возможности

остановиться и сконцентрироваться не было – серые куклы толкали их всё
быстрее. Их засасывало прямо в центр водоворота.

- Бежим! – взвизгнула она. Развернувшись, бросилась прямо на серую массу. Её

закрутило и сжало со всех сторон. Она кричала, пыталась уцепиться за плащ
Илля, но руки выскальзывали и хватали лишь серую мешковатую ткань. Она уже
не видела эльфа. Серый водоворот сожрал его…

- Цири!

Фигуры разлетелись точно картонки. Илль схватил её и потянул за собой. Прямо

сквозь серую стену, которая жадно облепила тело вязким тестом. Они
вывалились с другой стороны, жадно глотая воздух. Голубая пластина ярко
вспыхнула – и погасла, оставляя их в кромешной тьме. Она торопливо схватилась
за холодный рубин.

- Aenye!

Яркий зелёный шар вспыхнул в воздухе, освещая всё вокруг.

- Как вернёмся, скажу Эредину, что был не прав. Хорошо, что он отдал эту штуку
тебе!

Цири услышала собственный смешок, визгливый и безумный. Отошла от стены - и

вскрикнула. Что-то держало её. Обернувшись, она увидела, что часть накидки
намертво застряла внутри камня. Ткань порвалась с сухим треском.

262/330
Они были в огромном зале. Серые гладкие стены смыкались полукруглым
куполом. В комнату вели четыре запертые двери. А ещё её насквозь пересекал
длинный прямоугольный постамент, на котором было что-то вроде…дороги,
тёмной и абсолютно гладкой. На дороге стояли диковинные махины из
незнакомого чёрного камня. Вычурные, удивительной формы, с какими-то
сколами, усиками, отверстиями…

Но самым примечательным было не это. Дорога непрерывно двигалась…сама!

Каменные монстры выплывали из полукруглого провала в стене, медленно
двигались мимо них, и скрывались в другом провале, куда дорога уходила.
Периодически на фигурных шпилях и башенках вспыхивали и тут же гасли
красные искры.

- Это что ещё за чертовщина? – наконец просипела Цири.

Эльф не ответил. Он извлек из-под плаща длинную цепь бусинок. Бусинки вдруг
вспыхнули молочным светом. Чародей вытянул руку. Торопливо забормотал
какие-то незнакомые эльфийские слова. Бусины градом сыпались на пол.
Каменные глыбы срывались с дороги и взмывали в воздух. С грохотом
распадались на отдельные части и вновь собирались, плотно закупоривая
каждую из дверей. Не прошло и минуты, как все выходы были намертво
завалены.

«Мы замуровали сами себя», - с горькой усмешкой подумала Цири. Она подошла
ближе к дороге. Тёмные силуэты всё также неспешно проплывали мимо.

- Отойди к стене! Живо!

Илль достал из кармана что-то светлое. Приглядевшись, она увидела рыжую

игрушку, свалянную из мягкой шерсти. Что-то вроде одной из тех мышей с
хоботками. Не удержавшись, она глупо хихикнула. Чародей дернул за шерстяной
хвост.

Взрыв был такой силы, что она сама не поняла, как оказалась на полу. В
следующий момент она уже лежала, сжавшись в комок, и закрывала уши
ладонями. Не помогло. В голове гудело, точно взрыв был у неё внутри. В воздухе
стояла едкая гарь. Когда дым рассеялся, темные силуэты были неподвижны.
Дорога была разворочена на куски.
Илль быстро заполнил оба провала кусками черных махин. Игрушка упала на пол.

- Я всё, - сухо сказал чародей. – У нас остался только твой камень. И некоторое
количество времени.

Цири села, обняв колени. Посмотрела на неподвижные темные силуэты

- Кажется, я знаю, что это…

***
Солнечные пятна скользят по листве. Они сидят на лесной обочине, развернув
свой нехитрый завтрак прямо на куске брезента. Цири смотрит на бугор, по
которому торопливо льются единым потоком маленькие серые фигурки.

- Они почти как люди, - поясняет Геральт с набитым ртом. – У них есть свои
рабочие. Свои солдаты. Есть те, кто пасут стада тли, и те, кто охраняет королеву.
263/330
Но они как одно существо. Вместе работают, понимают друг друга без слов. Мы
так не умеем.

- С каких это пор ведьмаки увлекаются изучением насекомых? – фыркает

Йеннифэр.

Она неловко берёт в руки нож, намереваясь отрезать кусок ветчины. Пальцы всё
ещё плохо слушаются – не помогают ни отвары из трав, которые чародейка
собирает по утрам, ни сильнейшие чары. Геральт молча берёт у неё ветчину.
Отрезает кусок, накрывает галетой. И кладёт в маленькую ладонь.

- Порой подолгу остаешься в лесу один…Вот и привыкаешь наблюдать. А ещё они

могут быть полезными друзьями. Можно положить в муравейник на ночь куртку,
и они обработают её от клещей.

- Это мы любим…делать грязную работу чужими руками, - усмехается Йен. –

Удивительно, как какому-нибудь дуралею вроде Ортолана[51] ещё не пришла в
голову блестящая идея скрестить муравьев с людьми. Исключительно ради
общего блага. Ну а что? Незаменимые работники. Вкалывают с утра до ночи. Ни
разума, ни гордости, ни жалости…Прекрасно, по-моему!

- Думаю, это невозможно, - подаёт голос Цири.

- Разумеется, невозможно. Но кого это когда останавливало?...Нате, мураши! Кто

еще о вас позаботится, кроме тети Йен!

Чародейка смеется, рассыпая сахар прямо на бугор…

…- Муравейник. Это – муравейник. Наружу выходит лишь малая часть, а внутри

он огромен. Те…существа не трогали нас, потому что они рабочие. Чтоб
справляться с угрозами, есть другие…

Она услышала глухой монотонный удар сразу во все замурованные двери.

- Солдаты…Они идут за нами!

Грохот и скрежет наполнили зал. Дыры зазияли всюду – в потолке, в полу, в

стенах. Тонкие прямоугольные листы металла, искусно замаскированные под
часть стены, покатились в стороны. Из всех отверстий хлынули коричневые
фигуры. Солдаты были рослыми мужчинами в тех же мешковатых одеждах и
странных черных панцирях. В руках у каждого была продолговатая
металлическая палица с какими-то трубками на конце.

Цири завизжала. Илль отпихнул её за спину и тесно прижал к боку одной из

махин.

- Камень! Живо!

Она торопливо протянула цепочку. Рубин вспыхнул безумным пламенем. Солдаты

синхронно потянулись к палицам. Десятки тонких трубок смотрело прямо на них.
Вдруг вокруг всё загрохотало, загремело, защёлкало. Воздух перед ними пошёл
пузырями, и из каждого пузырька падали на пол, тихо звякая, крошечные
металлические шарики. Она вздрагивала, всё крепче вжимаясь лбом в плечо
чародея.

264/330
Грохот нарастал, рвал с мясом барабанные перепонки, воздух кипел, извергаясь
на пол шариками. Ей казалось, это будет длиться вечно. А потом всё стихло. Цири
подняла голову. Солдаты одним движением посмотрели на свои палицы.
Отбросили в сторону.

Новая алая вспышка. Скрежет. Металлические шарики взмыли вверх и ринулись

на солдат злым осиным роем. Те рухнули как подкошенные, без единого звука.
Лишь крайний пару раз дернулся и слабо замычал. Лужи крови быстро набухали,
соединяясь в одну красную реку. Река ползла прямо к ним.

- Ты же мог просто усыпить их! Мог…

- Не мог! Все мои чары рассчитаны на разум. На разум, а не бешеных человеко-

муравьев!

Отвратительный скрежет взрезал воздух. Её точно ударили по вискам. Прямо

перед ними зазубренный меч прорезал каменную стену точно масло. Цири
зачарованно наблюдала, как лезвие идет вверх. Вбок. Вниз. Прямоугольный
фрагмент стены просто рухнул. Зал тут же наполнил коричневый поток – новые
солдаты вбегали и окружали их плотным кольцом.

Илль вновь взмахнул цепочкой. Огненные вспышки и куски металла плясали в

смертоносном танце. Кружили разъяренным ульем – и убивали. Жалили насмерть
бледные лица, неподвижные глаза, коричневые руки и ноги.

- Это же люди, - прошептала она. – Их же…заколдовали. Заставили думать, что …

- Neen. В этом мире магии не было никогда. Они родились такими, Цири. Они
никогда не были людьми. Никогда ими не станут.

Солдаты падали, а по их телам тут же шли новые. Кольцо неуклонно смыкалось.

Она выхватила нож. И тут же пискнула – Илль вжал её в каменную глыбу ещё
сильнее.

- Не дергайся!

Солдаты облепили магический купол. Он потрескивал, упруго отбрасывая их

тела, а они прыгали вновь. Вокруг них сжимался другой, коричневый купол – и
давил, давил всей своей мощью. Всем беспощадным разумом огромного
муравейника, в который забрался враг. У них не было ни единого шанса против
инстинкта – могучего, как сама жизнь, древнего, как сама природа. Рано или
поздно энергия камня закончится. Или купол попросту не выдержит такого
давления…Кто-то из солдат встал на четвереньки, пытаясь проткнуть барьер
металлической палицей. Купол трещал и искрился. Конец палицы с размаху
проткнул сияние. Вот и всё. Барьер прорван.

Цири закрыла глаза. Крепче сжала нож. Уткнулась лбом в плечо Илля. Что ж, она
хотя бы не одна. Это не так страшно – когда не одна…

А потом вдруг услышала музыку.

Тягучие грустные ноты наполнили воздух. Как? Откуда? Неужели она не

выдержала и разум покинул её? Музыка разрасталась, заполняя её изнутри, и
непонятное тягучее томление вдруг охватило душу. Ей захотелось застыть.
265/330
Остановиться. Перестать дышать, лишь слушать и слушать…Она с усилием
распахнула глаза.

Камень плавал в воздухе, наливаясь медовым светом. Илль играл на флейте из

двух соединенных трубочек. Магия музыки. Уникальное изобретение эльфийского
народа. Волшебство, вплетенное в звуки, доступное не каждому чародею – лишь
тем, кто вроде Лютика рождается с особым даром. Но почему здесь, теперь…
Может, он так прощается с жизнью?

Цири приподняла голову. Кольца больше не было.

Солдаты стояли неподвижно. Они медленно хлопали ресницами, будто в такт, и

Цири была готова поклясться – в черных провалах впервые шевельнулось что-то.
Шевельнулось и засияло мягким незримым светом.

Илль оторвал флейту от губ, переводя дыхание. Солдаты не шевелились. Они

послушно ждали, и с новой тягучей нотой ей показалось, что кукольные маски
вдруг дрогнули, словно тающий воск – и стали теплее.

Здоровенный солдат слева моргал. Его плотный мешковатый костюм подпалил

один из огненных шаров, и теперь его тело постепенно охватывало пламя. Но он
не обращал внимания. Слушал. Окровавленный распростертый на полу солдат, на
котором уже стояли другие, приподнялся на локте и потянулся к ним, словно
пытаясь услышать больше.

Илль отставил руку с флейтой. Музыка продолжала звучать, отражаясь эхом от

стен. Флейта сама повторяла его мелодию.

- Они понимают, - его голос вдруг дрогнул. – Значит, что-то ещё осталось…от тех,
кем они когда-то были.

Чародей развернулся к ней. Вложил камень в её ладонь и крепко сжал в своей.

- Давай, Цири. У нас есть несколько минут. Ты можешь вернуть нас…Можешь! Я

помогу тебе. Сосредоточься. Представляй себе Башню. И не отпускай камень.

Она кивнула. Выглянула из-за его плеча – солдаты стояли всё так же
неподвижно. Илль взял её за подбородок.

- Не думай о них! Их нет. Смотри на меня. Ты можешь это сделать, поняла?

Единороги были правы насчет тебя. Ты можешь попасть куда угодно. Можешь! У
нас всё получится.

- Получится, - прошептала Цири.

Она посмотрела в спокойные голубые глаза. Сжала крепче камень и его ладонь. А
потом зажмурилась, с необычайной ясностью представляю Башню. Пусто.
Мертво. Нет, чёрта с два! Она – не жалкая жертва потока, не безымянная
песчинка. Она сможет. Сможет! Вернуться к нему. Вернуться…домой.

Комната стала ярче, будто двинувшись навстречу. От зеркала повеяло теплом.

- Пошли!

Илль обхватил её за талию и шагнул вперёд, прямо в каменную глыбу. Вязкое

266/330
тесто вновь обступило их. Цири жмурилась, не отпуская картинку и его руку.

Они шли сквозь что-то упругое и неподатливое. Плотное и мертвое, желающее

вцепиться – и не отдавать. И с каждым новым рывком, пытаясь не увязнуть, Цири
чувствовала – там остается ее частица. Остаётся безвозвратно. И она потихоньку
распадается. С каждым новым шагом её всё меньше, она всё прозрачнее, а идти
всё тяжелее…Но Илль делал новый шаг – и она вместе с ним.

Шаг. Шаг. Ещё один. Нет сил. Ничего не осталось. Совсем. Её почти не осталось.
Кто она? Куда они идут…и зачем? Да, зачем? Зачем идти – если можно остаться?
Зачем шагать, если вязкое тесто уже забрало её, и она уже почти призрак, и
скоро станет призраком совсем. Всё кончено. Незачем сопротивляться. Не…за…
чем… Упасть в мягкую тьму. Забыться. И медленно опуститься на дно – в
блаженный сон, где больше не будет горя.

Цири падает. Илль тянет её на себя, больно выкручивая руку.

- Оставь меня! Пусти! Я больше не могу, я не хочу. Оставь меня здесь!

Но он тянет сильнее. Сгребает за шкирку – и грубо толкает вперёд, лицом в

вязкое тесто. Тесто облепляет с головы до ног – и Цири начинает задыхаться.
Воздух заканчивается. Она стала хрупкой и рассыпчатой, как песок, и сейчас эта
жижа размоет её на тысячи песчинок. Цири мычит от боли и обиды. Зачем он не
оставил её? В глазах меркнет. Картинка с зеркалами, которую она упорно
держала перед глазами, тонет во тьме.

Толчок в спину. Красная вспышка.

Она падает с высоты. Больно. Грохот. Хотя, кажется, под ней что-то мягкое…

***
- А ну слезь с меня, идиотка! – зашипел Илль, больно пихнув её в бок.

Цири сползла прямо в мохнатый ворсистый ковер. Мыслей не было. Она смотрела
на мертвенно-бледное лицо эльфа. На тонкие красные струйки из носа и рта.
Краем глаза она видела, как перед ней на светлом ворсе расползается бурое
пятно.

Илль с усилием приподнялся. Достал из кармана какой-то листик и протянул ей.

- Держи. Приложи к носу и ко рту. Кровь надо остановить.

Она взяла листочек и протянула руку к его лицу.

- Да себе! Себе приложи! Ты мозги там оставила, что ли?

Он достал из кармана ещё один лист. Отвернулся от неё и завалился на бок. Цири
прижала листочек к лицу. Пахло пряно и приятно. Ей нравилось. Она застыла,
осторожно вдыхая аромат. Потом свернулась в клубок. В поле её зрения вдруг
попали мужские ботинки. Кожа с бронзовым отливом, мягкие, блестящие.
Дорогие, наверное…

Илль закашлял глухо и протяжно. Вновь провернулся к ней.

267/330
- Fier eich aep[52], - простонал он. – Чёрт возьми…что это вообще такое было?

- Я тоже очень хочу знать, - мелодично зазвучало над ними. – Надеюсь, ты мне
сейчас всё объяснишь.

Цири вздрогнула. Посмотрела на ботинки. Потом догадалась и подняла голову.

Креван Эспане аэп Каомхан Маха, он же Аваллак`х, сидел в кресле и задумчиво

смотрел на них.

268/330
Глава III

Аваллак`х не зря звался Знающим – он прекрасно знал необходимый

порядок действий в любой ситуации. Он не стал комментировать зрелище,
раскинувшееся у ног. Не высказал ни малейшего удивления. Лишь взмахнул
рукой – и вокруг них тут же заметались, зачирикали служанки. Эльфийки
растирали их мазями, совали под нос пучки трав, вливали в горло эликсиры,
которые чародей доставал прямо из воздуха. Цири лишь послушно раскрывала
рот, мельком удивляясь невиданной расторопности служанок.

На докрасна раскалённой каменной плите посвистывал чайник. Аваллак`х

наломал в чашки голубых стеблей с цветами-звездочками. Подал им дымящийся
отвар. Язык обожгло чем-то жгучим, соленым и сладким. И с каждым глоточком к
ней возвращалась жизнь. Мир вокруг обретал краски.

Цири свернулась в клубок прямо в кресле – Аквиль тут же укутала её пледом.

Стало сонно, тепло, хорошо. Тишина убаюкивала не хуже мягкого пледа, и
картинка перед глазами уже начала размываться...Эльф вновь взмахнул ладонью
– служанки моментально испарились. Уютная тишина уступила место тягостному
молчанию. В глазах Аваллак`ха сверкнуло ледяное зимнее море.

- Сколько переходов ты сделал?

- Не помню. Кажется, тридцать…может, больше.

- Впечатляет, - протянул Знающий. – Впрочем, куда больше меня впечатляет твоя

тупость. Я знал, что ты начнешь деградировать в Крепости. Но темпы прямо-таки
превосходят все ожидания!

Илль не отвечал. Он упорно изучал стоявшую перед ним на полу глиняную чашку,
а лицо его по-прежнему было бледнее мела.

- Это я, - вмешалась Цири. – Я попросила показать мне миры. И дать

попробовать…самой.

Аваллак`х слегка изогнул светлую бровь.

- Ты здесь не при чём, дитя. Не на тебя была возложена ответственность. За

жизнь, за безопасность, за весь Эксперимент! – в тихом голосе неожиданно
громыхнули ледяные торосы. – Я жду полного отчета, Илльриэн. Немедленно.

Юноша с кислым видом взялся за блокнот. Он долго описывал обитателей

пирамиды, рассуждал о неких isgoech synwier на потолке, о «необычайном
сплаве» и каких-то inneall leictreach, которые, между прочим, весьма похожи на
стальных гусениц из Крепости…Аваллак`х сидел неподвижно. Лишь когда дело
дошло до магии музыки, эльф слегка кивнул.

- Очевидно, эти…сущности были когда-то обычными dh`oine, но впоследствии

были порабощены и…расчеловечены. Наверное, можно так сказать.

- Доказательства?

- Тот зал с meichniel и ddyompair. Характерно для миров металлоидного типа.

269/330
- Какого? – встряла Цири.

- Металлоидного. Человеческие миры, где развитие цивилизации ограничилось

работой с металлом. В целом они довольно примитивные, хотя meichniel там
бывают любопытные. Местные жители всё время проводят со своими изделиями.
Ездят на них, играют с ними, иногда просто пялятся на них часами…а больше
ничего не делают. Наши ученые думают, что они того…чокнулись на металле.

- Достаточно, - сухо оборвал Аваллак`х. – Лекции будешь читать в Крепости. А что

касается твоей гипотезы - в жизни ничего более нелепого не встречал. Вероятно,
в том мире муравьи эволюционировали до разумных существ.

- Ничего подобного, - перебил Илль, в котором тяга к истине перевесила

разумную осторожность. – Я знаю, как развиваются виды! Если бы это были
муравьи, они бы и остались муравьями! Зачем им, по-твоему, одежда? Речевой
аппарат?

- Они были людьми. Людьми! – вспылила Цири. – А потом им пересадили

муравьиный разум! И теперь они пашут как проклятые на своих хозяев. Прямо…
прямо как здесь!

Илль недовольно поморщился. Аваллак`х даже бровью не повел.

- Невозможно. Нельзя пересадить человеку разум животного.

- А я слышал, будто можно. Будто один из Aen Saevherne даже практикует

подобное…

Ледяное море мгновенно обдало его колючей волной.

- Я тоже много чего слышал о том, что практикуют в Крепости. Не будем

уподобляться скучающим сплетникам. Ты вновь попал пальцем в небо -
псионические чары способны вызвать лишь кратковременное помешательство.

- Neen. Это не чары. Это гены.

- Потрясающе! - едко усмехнулся эльф. – Природе требуются тысячи лет на то,

чтобы изменить оттенок шерсти или форму копыта, а ты мне толкуешь про
гены... Хватит, Илль. Ты уже достаточно опозорил нашу систему образования.
Есть, что ещё сказать по делу?

- Да. Я считаю, нам надо созвать Общий Совет.

- Как мило. Будешь рассказывать про муравьиные гены?

- Мы должны отказаться от путешествий по Спирали. И остановить Эксперимент.

На миг в морских глазах мелькнуло удивление - мелькнуло и тут же пропало, и

вновь на красивом лице эльфа была лишь безмятежная слегка утомленная маска.

- Ты, часом, головой не ударился при падении? Полагаю, тебе пора отдохнуть...

Бирюзовые глаза были холоднее самого высокогорного льда.

270/330
- Помнишь историю с Анклавом, дядя?

- Помню.

- Dh`oine никогда не встретили бы нас, если б сидели смирно в горах. И если бы

они не столкнулись с силой, которая их так напугала…они остались бы живы.

- Какая печальная история. Не вижу связи, Илльриэн.

- Зря. Муравейник был создан чужой волей, и ты знаешь это не хуже меня. В
мире, где никогда не было магии, людей преобразовали так, что в них не
осталось ничего человеческого! И это значит, что по сравнению с хозяевами
Муравейника…мы и есть те dh`oine из Анклава.

Громкий стук заставил её вздрогнуть – Аваллак`х уронил на пол талисман в виде

золотистой пластины. Когда эльф наклонился, Цири заметила, что его щёки
слегка порозовели.

- Прекрасное сравнение, Илльриэн. Великолепное! Тариэру очень понравится.

- Да ты послушай…

- Neen. Хватит с меня на сегодня, - чародей подбросил пластину и вдруг

усмехнулся. – Мелко плаваешь, друг мой. Впрочем, в Крепости от вас это и
требуется...Если б у тебя осталось хоть немного мозгов, ты понял бы, что
столкновение с Анклавом было неизбежным. Если бы даже люди сидели тихо как
мышки, однажды мы бы пришли сами. Когда решили строить новый город или
исследовать отроги. Смекаешь, о чем я?

- Не совсем.

- Ты прав - чужие миры опасны. Есть и такие, чьи хозяева гораздо страшнее, чем в
том крошечном Муравейнике. Ровно поэтому мы и должны продолжать.

«Каждая капля крови потянет за собой другую. Каждый удар обернётся новым,
ещё более мощным. И так будет продолжаться, пока не останется никого…».

Цири тряхнула пепельной косой, отгоняя от себя шепот Лары и непрошеные

воспоминания. Вновь услышала монотонный голос Аваллак`ха.

-…Выход за пределы изученной зоны – трибунал. Оказание воздействия на чужую

историю не ниже второго уровня – трибунал. Мои поздравления, Илльриэн! Лет
тридцать – это минимум. Хотя некоторые твои поклонники будут настаивать на
максимальной мере. Надеюсь, ты учёл всё это перед тем, как решил слегка
прошвырнуться по Спирали.

- Я знаю, что виновен, - огрызнулся эльф. – Но теперь уже поздно в любом случае.
Серые уже доложили обо всём своему пауку.

Словно в доказательство его слов в комнату заглянул один из стражников.

Покрутился на пороге. Оглядел зеркала. Зачем-то потрогал дверной косяк - и
ушёл, не обратив на них ни малейшего внимания. Цири вспомнила безразличные
глаза серых кукол.

- Все мы совершаем ошибки, - прервал молчание Аваллак`х. – Но только дураки

271/330
ошибаются дважды. Надеюсь, ты всё понял, Илль. Второго шанса не будет. И это
больше не снимать…без моего ведома.

Аваллак`х выложил на стол браслет, который надели на Цири в угольном зале.

- Dielche[53]. Вовремя же ты решил приехать! Как ты узнал?..

- Никак, - эльф извлек из кармана уже знакомую трубочку-иглу. – Просто вам

повезло. Я приехал, чтобы взять кровь Зиреаэль для анализа.

- Зачем тебе столько её крови? – хихикнул юноша. – Перевозишь её в

лабораторию по частям?

Знающий в два шага оказался возле Цири. Она послушно протянула руку.

- Предыдущий образец пропал из лаборатории. Защитные чары не сработали.

Лаборанты, разумеется, никого не видели.

- Что?

- Не валяй дурака. Ты всё прекрасно слышал. Кстати, это совершенно секретные

сведения.

- Я должен сообщить командиру…Ему следует знать, это важно!

Аваллак`х аккуратно вытащил иглу - место укола тут же затянулось само собой.
Цири успела заметить легкую гримасу на лице Знающего.

- Не стоит беспокоить попусту уважаемого Бреакк Гласа. Поверь, у него сейчас

своих проблем по горло…после всего, что произошло.

Она вдруг ощутила странную сухость во рту.

- Какой сегодня день? – тихо спросила она.

- Вы покинули Башню на десятый день Велена. Сегодня – тринадцатый.

Цири мельком взглянула на Илльриэна – и тут же опустила глаза. Щеки

вспыхнули, а в животе будто что-то оборвалось.

- Вероятно, ты не успел закончить расчеты к очередной экспедиции, где вы

добываете сырье для заводов Умдиэля. Вероятно, Эредин решил, что справится
сам. Ты знаешь, его порталы нестабильны…Трое погибли, в том числе один
офицер. Слышал, в Крепости растет недовольство. На вчерашней ставке кто-то
даже осмелился раскритиковать Гласа. Если мне не изменяет память, такого ещё
не было никогда. Впрочем, тебе лучше знать…

Лицо юноши стало ещё бледнее. Взгляд опустел. А вот её лицо, напротив, горело
всё сильнее. Внутри клокотала кипящая смола, с каждым моментом поднимаясь
всё выше. Цири открыла рот – но не смогла сказать ни слова. Голос пропал.

- Благодарю за ценные сведения, дядя, - спокойно сказал Илль.

Молчание окончательно погребло комнату под душной тяжестью. Цири крепко

272/330
сжимала камень. Аваллак`х откинулся на спинку кресла, сцепив руки в замке.
Эльф был неподвижен, но в глазах его будто плескались волны.

- Это только начало, - сказал он каким-то незнакомым голосом. – Подумай, Илль…

- Не о чем тут думать! Дело Мориэна шито белыми нитками. Эредина не было во
дворце в момент убийства. Не было!

- Верно, - эльф вертел в руках пластину, и этот процесс поглощал всё его
внимание. – Но он выдвинул версию о сообщнике. Добивается разрешения Совета
на вскрытие памяти. Хочет проверить близких к Эредину чародеев, которые
способны на иллюзии такого уровня…

- Я был на Архипелаге, и подтвердить это может кто угодно!

- Мориэн весьма высокого мнения о твоих порталах. Но речь идёт не только о

тебе. В окружении Гласа много сильных магов. Фаль, Таэгрин, Гватваррэн…Он
хочет проверить всех. Как ты знаешь, вскрытие не бывает выборочным. Всё
вылезет наружу – все ваши тайные протоколы и махинации, все далекоидущие
планы…

- Совет не допустит. Эта незаконная процедура не применялась ещё ни разу!

- Тианор уже одобрил прошение. Как ты знаешь, обычно Совет следует его
рекомендациям. Эредин, разумеется, подаст протест. Начнется долгая волокита,
обмен бумажками…и параллельно - мелкие гадости. Блокада поставок зерна,
оружия, тканей. Как долго продержится крепость перед зимой? За Эредином уже
не пойдут в огонь и воду, как прежде. По углам шепчутся, что Всадники
совершили ошибку. Доверились тому, кто ни во что не ставит их жизни. Твоя стая
всегда жила по звериным законам, Илль. Когда молодые волки решат избавиться
от опального вожака – лишь вопрос времени…

Цири выпрямилась в кресле. Камень победно вспыхнул. Она ударила по

деревянной обивке так, что костяшки пальцев засаднило. Эльфы разом
повернулись к ней.

- Верните Илльриэна обратно на службу, - отрывисто приказала она. – Всё это

фикция! Враньё! Вы просто держите меня здесь, чтобы ослабить заклятого врага.
Плевать вам на братьев! Плевать на Врата!

Она зло усмехнулась, ошеломленная новой мыслью.

- А впрочем, может, они вам для этого нужны, а? Чтобы он там сгинул вместе со
своими Всадниками? Вы же знаете, вы прекрасно знаете, что вам не победить…

Ноги вдруг дёрнуло судорогой. Цири охнула, схватившись за икры. Илль хмуро
посмотрел на неё и разжал ладонь.

- Цири, как и все самки dh`oine, малость не воздержана на язык. Но суть она
уловила верно. На что вы рассчитываете, дядя? Что мы сдадимся без боя? Будем
смотреть, как вы его убиваете?

Знающий долго изучал пластину. Потом перевел холодный взгляд на юношу.

- Поосторожнее с обвинениями, мальчик. Я дважды не допустил смерти твоего

273/330
глупого командира. И готов не допустить в третий раз. В остальном же я ему не
помощник. Народная любовь проходит быстро - как её вернуть, мне неведомо.
Никогда не был любимцем толпы, знаешь ли…

- Просто отпусти меня в Крепость. Разреши хотя бы ездить туда! Мы ведь можем
позвать кого-то ещё! Использовать тех, кто пока не завершил обучение.

- Исключено, - обрубил Аваллак`х. – Ты меня плохо понял? Ничего не было. И

нашей встречи тоже. Распоряжение Совета остается в силе.

- А я не желаю его исполнять! – рявкнула Цири.

- Тише, дитя. Ты стала интересоваться политикой? Похвально. Но, кажется, ты

чересчур сосредоточилась на одной из сторон. Для поиска истины необходимо
понаблюдать за второй. Обратить внимания на средства, которыми наш
доблестный рыцарь достигает целей. Узнать, что бывает с теми, кто перестал
быть ему полезен. И как скоро вершится его правосудие…Правосудие Ястреба, -
эльф неожиданно усмехнулся. - На том и закончим. Я достаточно говорил с вами
обоими. Не желаете учиться на чужом опыте – будете учиться на своем. Будет
больно. Но весьма поучительно.

Илль смотрел в окно, всячески показывая отсутствие интереса к разговору.

- Я должен идти. Разрешите мне идти, Aen Saevherne Crevan?

Аваллак`х кивнул – и уже когда юноша был в дверях, бросил ему пластину.

***
Цири крепче укуталась в одеяло. Уткнулась взглядом в пол. Ей не хотелось ни
отвечать на вопросы Аваллак`ха, ни оставаться с ним наедине. Больше всего ей
хотелось откинуться в кресле и уснуть. Забыться хотя на пару часов.

Они долго сидели молча. Затем эльф поставил на стол крошечный пузырек.
Золотистая жидкость блеснула ржавчиной в уходящем солнце. Щёки вспыхнули с
новой силой.

- Мне не надо, – тихо сказала она. – Я уже пила это.

- Когда?

Цири стиснула зубы крепче. Издевается? Зачем ему это знать? Она вообще не
обязана отвечать! Или обязана?.. Молчание тянулось противной липкой жижей.

- Утром перед Советом. И на следующее утро…тоже.

Аваллак`х кивнул. Медленно протянул руку к пузырьку - и пододвинул ближе.

Она лишь тяжело дышала. А потом вдруг услышала собственный взволнованный
голос.

- Почему ему запрещено иметь детей? Только не ври!

Цири отвернулась так резко, что щелкнуло в шее. Ей хотелось убить себя за этот
порыв, но было уже поздно. Авалллак`х внимательно смотрел на нее, чуть
приподняв бровь. Было в этом взгляде некоторое лисье ехидство. И та самая
эльфийская грусть.
274/330
- Боюсь, многоуважаемый Бреакк Глас ввел тебя в заблуждение…

- Это не он! Я узнала сама…из надежного источника.

Эльф долго разглядывал винный камень, в котором закатные блики окрасились

кровью.

- Как ты знаешь, группа генов Hen Ichaer крайне неустойчива. При скрещивании
даже сильного носителя с обычным эльфом в восьми из десяти случаев ген
уходит. Сыновья Науриэль не имели ни малейших способностей. Прочие потомки
тоже. То, что произошло с Эредином – мутация. Ошибка игры в кости, а подобные
ошибки безвредными не бывают. Но раз уж так случилось, он – часть Программы,
как и любой из нас. Решение о том, допустимо ли деторождение для мутанта,
принимают Знающие. Таковы правила.

- Теперь ясно. Даже если вы дадите разрешение, ребёнок станет вашим

заложником.

К её удивлению, чародей лишь слегка улыбнулся.

- Воистину жалость – как вода: заполняет девичье сердце без остатка, мешая
проникнуть даже самой горькой правде. Мы не берём детей в заложники,
Зиреаэль. Если Эредин обратится с прошением, оно будет рассмотрено. Но есть
кое-что ещё. Дар Старшей крови – тяжкая ноша, полагаю, ты это уже ощутила.
Над созданием устойчивых линий мы работали столетиями. Когда-то в Программу
решили добавить несколько линий. Скрестить полноценных носителей с теми, в
ком ген проявился случайно. Ни одна из матерей не выжила. Что же касается
детей...к счастью, их мучения не были долгими. Мы не допустим повторения
трагедии. Точнее, я не допущу.

Цири не ответила. Прошла целая вечность, прежде чем она вновь услышала
голос эльфа.

- Говорят, что у ведунов не бывает друзей. Особенно их не может быть у того, кто
обернул величайшую возможность величайшей неудачей. Не сумел уберечь даже
собственную сестру, - тонкие губы вдруг слегка дрогнули. – И всё же у меня был
друг. В нём было всё, чего нет во мне. Я радовался, когда он приходил. Когда
приносил мальчику подарки и рассказывал истории - настоящие истории,
которые любят мальчишки. Не скуку смертную про очередной совет или удачный
опыт. И лишь потом я понял, что ему было нужно всё это время. Не моя дружба и
дурацкие советы. А он.

- Какая печальная история! И, конечно, теперь моё сердце должно наполниться

жалостью к тебе? Ведь только ты способен любить по-настоящему, а все
остальные лишь используют юных доверчивых дев!

- Отчего же. И Эредин способен. Точнее, был способен…Он любил по-настоящему,

Зиреаэль. Но теперь она мертва. Теперь он ненавидит меня, ненавидит тебя,
ненавидит весь мир, хотя ему некого винить, кроме себя самого. Вот горькая
правда, в которую ты всё равно не поверишь.

Креван был Знающим – но даже он не знал о том, что ей не суждено стать частью
Программы. Не суждено даже остаться в этом мире. Однако пытаясь завладеть
её доверием, он опрометчиво приоткрыл своё слабое место. Цири вдруг
275/330
наполнило странное желание – азартное, гадкое и отчего-то приятное...

- Ты слишком добр ко мне, Аваллак`х. Всегда говоришь только часть горькой

правды…а остальную бережно скрываешь! Например, про встречу с Геральтом.
Или про лабораторию. Так что же ты скрыл на этот раз? Может то, что ты тоже
ненавидишь Знающих и жаждешь реванша? Хочешь вновь стать главной
фигурой. И обрести...настоящего сына. Не подкидыша, чья кровь разбавлена
генами какого-то неудачника! Своё, избранное дитя. А я, видимо, должна помочь
тебе с этим. Наполниться жалостью до такой степени, чтоб между ног стало
мокро! Так ты за этим приехал? Хочешь убедиться, что заветное местечко, - она
похабно усмехнулась, - не заняли до тебя?

Она резко взмахнула рукой. Золотые пятна расплылись по ковру. Пустой пузырек
покатился к зеркалу.

Аваллак`х встал. Неспешно поправил изысканный камзол. Цири взглянула в его

каменное лицо – стыд мгновенно накрыл её душной волной.

- Я приехал, чтобы взять образец твоей крови. Что же касается твоих

предположений...У меня уже есть сын. Другой мне не нужен. Благодарю за
встречу, Зиреаэль.

Креван ни разу не оглянулся. Вышел из комнаты, оставив её одну. Цири

бессмысленно смотрела в окно, а внутри неё точно зловонная лужа растекалась.
Потом вдруг вскочила и выбежала в коридор.

Она догнала эльфа уже у самого выхода. Нерешительно дотронулась до кожаной

перчатки. Знающий обернулся. В его лице не было злости – но и тепла тоже.

- Что-то ещё, Зиреаэль?

- Я…я не знаю, что на меня нашло. Прости меня! Я вовсе так не думаю. И ещё…
ещё я не хочу тебе врать.

- Тогда не ври.

Она быстро оглянулась по сторонам. Вокруг никого не было.

- Я знаю, тебя посылают сюда, потому что ты добрый, - прошептала она,

внимательно глядя в аквамариновые глаза. – А потом они устанут ждать и
отправят…уже не тебя. Но даже если вы привяжете меня к столу и начнете
совать в меня шприц, как мечтал проклятый Вильгефорц – этому ребенку не
суждено родиться. Он не захочет дышать. Я смогу...заставить его. Я знаю.

Впрочем, есть вероятность, что клятва убьет её раньше.

- Ты правда готова на это? – тихо спросил Аваллак`х. – Не дать даже выбора?

Даже шанса попробовать? Увидеть огни Беллетэйна, ходить по траве, слушать
пение птиц?

- Готова. Ради того, чтобы другие смогли видеть, ходить и не стать…не стать
муравьями.

Она вдруг ясно увидела перед собой глаза – нет, не чёрные провалы на лицах
кукол. Золотистые глаза Торы де Транкуир. Геральт прав, Геральт чертовски прав
276/330
– нужно искать третий путь. Но порой это невозможно. Порой цена ошибки
слишком высока.

У Торы - жёлтые глаза. У неё, Цири – изумрудные. У него – цвета сочной травы. И
ей никогда не узнать, какие глаза могли быть...

Эльф осторожно сжал её предплечье.

- Это ты меня прости, Цири. Зря я завёл весь этот разговор. Тебе надо отдохнуть,
ты…

- Илль сказал, что мы оказались за тысячу лет, - взволнованно перебила она. – Я

просто хотела вернуть нас домой. Сюда. Но ошиблась…ошиблась на тысячу лет!

- Что? Так ты думаешь, что…оставь эти мысли, дитя! - Аваллак`х слегка коснулся
её волос. – Попасть в будущее невозможно даже для тебя! А кроме того…
Послушай, я знаю, тебе не нравится нынешний порядок вещей. Он и мне не
нравится. Но в конце концов раны войны затянутся, всё станет, как прежде. Мы
не собираемся ставить эксперименты на твоих собратьях! Превращать их в
животных! Даже если бы знали, как…эльфы так не поступают! Никто не допустит
такого!

- Я знаю. Знаю, что ты не допустишь. Но через несколько сотен лет тебя уже не
будет в живых, а меня и подавно. Кто знает, чего вам захочется через тысячу
лет?..

277/330
Глава III

***
Удар. Отскок. Мечи запели в полуденном воздухе. Цири отпрянула. Уклонилась.
Перебежала пару шагов.

Взмах острого эльфийского клинка – она чудом ушла в каком-то ловком пируэте.
Фух! Ещё удар. Отразила! Чёрт возьми, это было плохо, ужасно плохо!

Она отступала. Отступала к воде пружинистыми кошачьими шагами. Парировала

удары, вертелась, уклонялась. Что ж, отступать не так плохо, если знать, зачем…

Удар! Клац! Его клинок резко ушел вниз, прямо к незащищенной коленке. Назад!
Цири едва не потеряла равновесие. Взмахнула криво-косо, едва-едва.

Скрежет – мечи вновь сошлись. Слишком быстро! Ах! Она увернулась, чуть не
упав на одно колено. Тут же выпрямилась - злая, ошеломленная.

Удар! Уход! Обмен ударами! Ещё! Резкий финт, и сразу проходящий удар – от неё.
Её противник пошатнулся. Ага, не ожидал? Она сблизилась. Чуть не поплатилась
– ответ был слишком быстр. Отбежала на пару шагов, размахнулась до скрипа в
плече…

Скрежет. Мечи сошлись, буквально слиплись. Разошлись. И тут Цири выдала

целый шквал ударов. Удар! Ещё удар! Стальная Ласточка запела, заплясала
вихрем. Шаг назад. Ах ты, черт! Стукнулась о камень. Ничего. Она нападала – он
защищался. А потом отскочил, размахнулся. Медленно, слишком медленно. Вот
что губит – мгновения…Она крутанулась в пируэте и ударила – резко, быстро, по
косой. Стальная Ласточка оказалась прямо у его горла. Острый клюв едва не
впился в бледную кожу.

- Gelleadh[54], - буркнул эльф, поднимая руки.

Цири усмехнулась. Сняла легкий тренировочный шлем. Насмешливо поклонилась,

вытянув руку с клинком.

Она уже собиралась отвернуться и побежать вниз к озеру – но эльф вдруг сделал
неуловимое движение ребром руки. Огненный шар понёсся прямо на неё. Цири от
неожиданности ударила по нему клинком плашмя. Бах! Шар отскочил от стали и,
зашипев, упал на землю. Погас. По лезвию пробежало зеленоватое сияние.

- Идиот! Прикончить меня решил? – заорала ведьмачка.

Илльриэн продемонстрировал другой огненный шар, раза в два больше, и

запустил его в собственный живот. Иллюзия погасла, запутавшись в кольчуге.

- Твой гвихир зачарован на отражение магических атак, - юноша нагнулся и

поднял собственный меч с тёмно-зеленой рукоятью точно из змеиной чешуи. –
Знаешь, в жизни я бы ни за что не стал сражаться с тобой без магии. Поединки
без боевых чар - скука беспросветная…

- Вот и порубят тебя в щепки в немагическом мире, когда ты растратишь все

278/330
талисманы!

- Может быть. Но сейчас мне скучно. Знаешь что? Я научу тебя огненным чарам.
Это самая основа.

- Не надо!

- Надо. Я решил так. Начнём с завтрашнего утра.

Цири лишь скрипнула зубами, проводя пальцем по зеркальной глади. От Blathan

Caerme, цветочной гирлянды судьбы – вверх, к башне с молнией и силуэту
ласточки. Ей не хотелось рассказывать о том, что однажды магия огня уже
привела к беде. Привела…к Фальке. Вздохнув, она спрятала меч в ножны и
подняла шлем.

- Не хочу я твоих огненных чар, - буркнула ведьмачка и стала спускаться к озеру.

– Мне и так тяжело.

- О том, чего ты хочешь и как тебе тяжело, расскажешь кому-нибудь другому.

Вот и всё. Последнее слово всегда остаётся за ним, а значит, с завтрашнего дня
он начнет требовать с неё ещё и проклятую магию огня. Потому что ему, видите
ли, скучно! А может, назло ей – потому что ему надоело торчать в Башне и быть
её нянькой, зная, что в это время на Крепость давят снаружи и изнутри. Будто
бы ей всё это нравится! Будь её воля, то она…она бы что? Вновь плутала бы по
мирам? Вернулась бы на Континент, чтобы тут же попасть в очередные силки?
Забилась бы в щель в каком-нибудь далеком мирке, надеясь, что её боль, её рана,
её болезнь со временем утихнет и перестанет терзать каждое мгновение? Нет,
нет, нет…Пусть всё идёт как идёт. Пусть её несёт, точно песчинку в потоке. Так
будет лучше. Для неё. Для него. Для всех.

Она сорвала травинку и бросила в воду. Та медленно поплыла прочь.

Закутавшись в накидку, Цири закрыла глаза и подставила лицо слабому
осеннему солнышку. Так болело чуть меньше. Боль отступила, чтобы вернуться
ночью и накинуться на неё, отнимая и так немногие часы блаженного покоя.
Почему же нет никаких вестей? Почему?..

Илль бесшумно появился рядом – сел, скрестив ноги, и тоже стал глядеть на
озеро. С первого дня у них была негласная договоренность: свободное от
обучения время Цири проводила в библиотеке под присмотром молчаливых
служанок, он же был предоставлен себе. Иногда к нему приезжала эльфийка
необыкновенной красоты – с волосами молочного цвета и синими, почти
фиалковыми глазами-блюдцами. Цири видела из окна, как они гуляют по берегу
озера, а лунный свет наполняет её волосы серебром. Иногда была другая –
золотоволосая, как Раэ, но гораздо ниже ростом. Её это не удивляло. Она уже
поняла, что в эльфийском мире к вопросам любви относятся куда свободнее, чем
в людском. Секс эльфы воспринимали как одну из форм общения, на обоюдные
измены смотрели сквозь пальцы, скандалы же если и устраивали, то скорее ради
острых ощущений. Впрочем, в многочисленных поэмах и романах, которые она
находила в библиотеке, все авторы как на подбор утверждали, что истинная
любовь, «выжигающая сердце пламенем», случалась в жизни каждого эльфа
лишь однажды. Врали, наверное.

Но теперь ни серебряная, ни золотая эльфийка уже не появлялись за окном.

После той экспедиции, закончившейся гибелью Всадников, Илль отказался от
279/330
прогулок у озера. Теперь он часто сидел один за запертой дверью. Иногда
тренировался с ней, как сегодня. Он наказывал себя. Наказывал за то, в чём была
виновата только она. Цири зажмурилась крепче, ощущая тёплое дыхание солнца
на веках. Сейчас грызть себя не хотелось. Потом. Когда короткий осенний день
закончится, и на Башню опустится мрак.

А может, и он такой же, думала Цири, проводя ладонью по выцветшей траве.

Засыпает сейчас рядом с какой-нибудь красоткой, шепчет ей на ухо свои
ласковые непристойности, оглаживает бедро – и нет у него даже мысли, что он
делает что-то не так. Но ей отчего-то казалось, что он был другим. А может, ей
лишь хотелось, чтобы так было. Она сжала кулаки, тряхнула головой – но
прогнать картинку уже не получалось. Вот он рядом со своей змеей – голой,
прекрасной, без единого изъяна. Склоняется к её плечу. Дышит щекотно и жарко.
Спускается вниз – прямо туда, где у Цири эта глупая роза, его роза, как он любил
повторять…

Справа вдруг послышался смешок. А мгновение спустя ствол одинокой

раскидистой ивы, которую она буравила злым взглядом, с треском переломился
пополам. Половина ивы, серебрясь листами, сползла в озеро. Плюх! Стая уток
взлетела с истошным гоготом и, хлопая крыльями, расселась на берегу.

- Это не я, - буркнула Цири, уткнув лицо в колени.

Вопреки её ожиданиям, Илль не стал ругаться. Он вновь загадочно усмехнулся.

- Магия требует концентрации и покоя. Но псионический дар – не совсем магия.

Точнее, совсем не магия. Эмоции делают псиоников сильнее. Потому-то
мозгоедов никто и не любит. Таких дел наворотят, прежде чем научатся
управлять собой!

Солнышко мягко грело макушку. Оно не стало менее ласковым от того, что Цири
только что обрубила жизнь почтенной старой ивы. Слушать про всякие ужасы не
хотелось.

- Когда я уходила из вашего мира…вместе с единорогом, - несмело начала она, -

мы прыгали из мира в мир и почти всё время оказывались у озера. Это…
совпадение?

- Если совпадений слишком много, значит, кто-то над этим постарался.

Цири терпеливо ждала продолжения. Тишину нарушил тихий плеск. Громадная

изумрудная лягушка прыгнула на камень и теперь пялилась на них, нахально
раздувая зоб. Илль бросил камешек – лягушка даже не шелохнулась.

- Молоденькая. Весной была ещё головастиком. Видела когда-нибудь

головастиков?

- Видела.

- Думала когда-нибудь, как это вообще возможно? Из крошечного червячка –

такая огромная жирная лягушка…Разве твой меч растёт сам собой?

- Она питается. Пьёт воду, - Цири тоже бросила камешек рядом с лягушкой.

- Верно. Но как живое вырастает за счёт неживого – вот вопрос. Мы полагаем, что
280/330
всё живое состоит из крошечных частичек, невидимых глазу. Ceateah – так мы их
зовём.

- Ты, наверное, говоришь про атомы, - кивнула она. – Невидимые и неделимые

частички, из которых состоит всё. И озеро, и камни, и даже мы с тобой…

Эльф лишь поморщился.

- Существование этих твоих…атимов не доказано. Из ceateah состоит только

живое. Ивы, лягушки, глупые девчонки. Но в каждой из ceateah заключена вся
генетическая информация особи и множества её предков. Какого ты будешь
роста, будешь ли любить сладкое, сможешь ли слагать стихи – всё там, в
крошечной песчинке, невидимой глазу. Твоя судьба. Свернутая нить всех
событий. Но и это не всё. Ты не угадала – они делятся, и благодаря этому растут
все живые существа. Ceateah способна воссоздать свою точную копию,
преобразовав полученную энергию. И так множество раз, и те, новые ceateah –
тоже. Но число копий ограничено, потому-то ты и не растешь вечно! Вот оно,
главное чудо природы. Живое буквально создает само себя из неживого. Ну как,
поняла?

- Да.

Чародей пошевелил пальцами. Одинокий матовый лист кувшинки, уже начавший

подвядать, закачался из стороны в сторону. По озеру пошла лёгкая рябь.

- Когда-то мир был один. Он был похож на этот, или твой родной, или любой
другой – в нём тоже светило солнце, пели птицы, серебрились озёра. И времени
тогда не существовало – потому что время есть череда изменений, там же не
менялось ничего. Но однажды всё изменилось. Vivlaveidde. Мы так это называем.
Сила жизни, которая пронизывает всё вокруг. Вероятно, её накопилось
достаточно – и началось рождение.

Илль вновь шевельнул пальцами. Из кувшинного листа вдруг стали появляться

другие, такие же матовые и зеленые.

– Нулевой мир стал воспроизводить сам себя, а вслед за ним и каждая копия – до
тех пор, пока энергия не иссякла и процесс не остановился. И если поначалу все
миры были копией того, нулевого мира, то потом уходили всё дальше друг от
друга. Где-то вилавэйде было больше, где-то меньше. Где-то она
преобразовывалась в магию, знакомую тебе, где-то в иные формы. Каждый мир
пошел своей дорогой, и спустя тысячи и тысячи лет получилось то, что видим мы.

- Значит, это правда? То, что не случилось в одном мире, могло произойти…в
другом?

- Отчасти, - качнул головой эльф. – Есть красивая выдумка, что каждый наш шаг
создаёт новую реальность, но…ты ведь не встречала мир, где был бы Геральт, но
не было Йеннифэр, потому что они не познакомились? Потому что его нет.

Она не удержала вздоха.

- Все эти миры – действительно разные миры. В них живут разные существа, в том
числе и разумные. Где-то магии так много, что она буквально вплетена в каждый
живой вид. Где-то нет совсем, и как ни странно, в этих мирах цивилизации
развиваются быстрее…
281/330
- Две луны! – перебила Цири. - Я бывала в мире, где две луны! Как такое
случилось?...

- Тоже мне открытие, две луны! Если бы мы задержались в мире ртоа, кто-то из
них, возможно, рассказал бы тебе легенду предков, что жили тысячи лет назад.
Легенду о звезде, упавшей с небес. И воды поднялись, и вырвался огонь из земли,
и выжили единицы…Что это значит? Когда-то лун было две – и меньшая упала на
землю. В нашем мире она, вероятно, упала в океан.

- Значит, я как бы оказалась в прошлом?

- Именно. А теперь самое интересное! Нулевой мир бесконечно далёк от своих

копий, но сохранил связь с каждой из них. С каждой точкой пространства и
времени. А те копии – со своими копиями. Это словно…словно множество
бесконечно тонких нитей.

Чародей протянул руку. Над центральным листом засияли золотистые нити. Они
потянулись к другим листам, и вскоре всё скопление кувшинок оказалось точно в
спутанном мотке пряжи. Илль поднял руки – нити оторвались от листьев,
образовав золотистый шар. Точно клубок! У неё закружилась голова от
количества плетений и узлов. Выглядел этот клубок пугающе. Не так, как
должен.

- То, что в нашей Академии остроумно назвали Клубком, по сути, есть система
ходов, ведущих в каждую точку пространства и времени во всех мирах. Но мы не
способны даже осознать её полностью. Мы живём лишь в четырех gofierie, трех
пространственных и одном временном. Нам доступна лишь часть ходов. Нам,
лошадкам…и другим.

В золотом клубке вдруг ало вспыхнуло что-то, напоминавшее плотно скрученную

пружину.

- Спираль.

- Спираль. Некоторые бездельники, не отучившись в Академии и года, наивно

полагают, что Спираль – это несколько мирков, куда Всадники ездят за всякой
всячиной…На самом деле, любой межмировой путешественник движется по
спирали . Теперь понимаешь, почему всё время было озеро? Ты попадала в ту же
точку, но на другом витке, по кратчайшему пути. Озеро – точно ось, на которую
нанизана пружина!

- А как же берег моря? Мы были на берегу моря, когда ваши Всадники…

- Такой же, как берег моря в Эмрилдарне, возле Башни Лары. Другая ось
Спирали. Ведь зачем нужны Башни? Так мы расширяем сеть. А найти точку
перехода, то есть место под Башню – величайшее искусство. В нашем мире этим
занимался лично Ауберон.

Цири молчала, глядя на алую Спираль. Иуарраквакс рисковал жизнью, чтоб

защитить её от Народа Ольх. А теперь она сидит рядом с одним из них. И вроде
как даже собирается помочь. Неужели теперь ей придётся спасаться от
единорогов?

- Твои копытные друзья хорошо освоили прыжки во времени-пространстве…жаль,

282/330
что это не прибавило им ни ума, ни даже благодарности. Иначе давно бы поняли,
что мы спасли их от судьбы единорогов Континента! - Илль прочертил красную
полоску, соединившую крайние витки пружины. – Вот что сделали их
Старейшины, заключив договор с Аубероном. Проложили прямой портал отсюда в
точку времени и пространства, где находились мы. Соединили одно озеро с
другим. И до нынешних пор даже самым талантливым из носителей Hen Ichaer не
хватает сил на то, чтоб сотворить нечто подобное. Мы могли это раньше, до
Конъюнкции. Катаклизм изменил конфигурацию Клубка. Прежние фрагменты
сети разрушились. Теперь мы буквально застряли здесь…

- Так значит, Врата – это озеро? – вдруг спросила Цири, глядя на неподвижную
воду.

- Ну, в общем-то, да. Большинство точек перехода действительно связаны с

водой. Но бывает и море. Слышала о Белых Кораблях, на которых эльфы прибыли
в твой мир?...

Илль щелкнул пальцами – золотой клубок растаял. Вновь перед ними

покачивался одинокий лист кувшинки. Солнце уже клонилось к закату. В воздухе
потянуло сыростью.

- Ты уже знаешь про цель Программы: получить сильного носителя, который

сможет открывать Gaeth в другие миры для всех. Но со временем и внутри
Программы появилась своя легенда. Теория сколь любопытная, столь и безумная.
Будто бы самый совершенный, самый сильный ген…квинтэссенция Старшей
крови, так сказать…позволит вернуться туда, - эльф указал пальцем на одинокую
кувшинку. – В нулевой мир. В точку, из которой исходят все нити. И тогда ему
будет доступно всё. Любая точка времени и пространства. Абсолютно всё.

- И зачем это нужно? – её голос отчего-то дрогнул. – Мы с тобой уже побывали в

одном далеком мире. Он чуть не сожрал нас!

Илль слегка повел плечом, глядя на розовеющую полоску в мутном небе.

- Наши предки Aen Undod были межмировым видом. Путешествовали во времени-

пространстве, открывали новые миры и заселяли их…Плох тот эльф, что не хочет
вернуть всё это! Впрочем, многие из тех, кто бросался искать нулевой мир, вовсе
не были романтиками. Им отчего-то казалось, что нулевой мир приведет их к тем,
кого они потеряли…Догадываешься, чем всё закончилось?

- Они ушли в путешествие, из которого не возвращаются, - послушно ответила

Цири.

- Вот-вот. И ежели вдруг в твою глупую голову забредет мысль, что то сможешь
найти своих родителей среди миров…забудь об этом. Вилавэйдэ значит жизнь. А
когда жизнь заканчивается, мы уходим за пределы Клубка. Уходим туда, откуда
нет возврата. Так что посвяти себя обучению. И перестань шляться ночами по
всем коридорам. Дай выспаться серым хоть ночку! Они, бедные, уже пожелтели
как лимоны…

Цири лишь фыркнула в ответ. Значит, он тоже шпионит за ней? Как мило!
Впрочем, она уже успела обойти замок несколько раз и убедиться: ни одной
черной двери в нём нет. Башня Ласточки ещё не доверяет ей. Ещё не готова
открыться до конца. Что же там, за чёрной дверью, которую предсказала Лара?...

283/330
Лара. Лара Доррен. Feane…Feaneriael. Нет, не так. Feainnewedd. Elaine blath,
Feainnewedd. Лара, доченька…

- Loc`hlaith, - вдруг едва слышно сказала она. – Ауберон назвал меня так... перед
смертью. Он сказал, что я и вправду…и вправду Владычица Озера.

- Слушай, Владычица, - лениво сказал Илль. – Сотвори для начала хотя бы один
портал, из которого можно выйти с полным комплектом рук и ног…а там
поглядим. Всё, хватит рассиживаться. Пошли!

Юноша бесшумно вскочил на ноги. Она поднялась следом, отряхнув прилипшие

былинки. В воздухе уже стелился вечерний туман. На другом берегу чернел
обломанный ствол ивы. Elaine blath, Feainnewedd…Что-то крутилось в голове –
настойчиво, скользко. Они уже почти дошли до Башни, когда Цири решилась на
ещё один вопрос.

- Это правда, что Ауберон желал видеть Эредина перед смертью?

- Правда. Он отправил множество гонцов.

- Зачем?

Чародей замедлил шаг. Бросил на неё косой внимательный взгляд.

- Сторонники Эредина утверждают, что владыка предчувствовал смерть…и

спешил поддержать его как следующего ардайна. Противники считают, что
Ауберон догадался о преступном замысле Эредина…

- А как думаешь ты?

Илль молча ускорил шаг. Цири быстро семенила рядом.

- Все знали, что Эредин должен прийти на аудиенцию в тот вечер, - эльф
неожиданно заговорил вновь, когда она уже углубилась в свои мысли, а тёмный
силуэт Башни был прямо перед ними. – Все! Пузырек. Твои показания. Лихо
придумано!

- Я не понимаю...

Он продолжал тем же тоном, не глядя на неё – будто бы разговаривал сам с

собой.

- Это правда. Он знал, что умрёт. Старшая Кровь чувствует это. Только ардайну
было плевать на власть. Он уже потерял интерес к этим играм. В тот вечер он
собирался сказать Эредину то, что не сказал бы в других обстоятельствах. Но
что? Увы, мы так и не успели узнать. Впрочем, есть кое-кто, кто знает. Убийца. Он
по-прежнему среди нас. Наблюдает. Может, прямо сейчас. Прямо здесь..

Цири не выдержала – оглянулась. Вечереющий воздух был тих. Вокруг было

пусто. Лишь пару раз протяжно крикнули утки у озера.

- С чего ты взял, что он наблюдает…за нами? - спросила она шепотом.

- С того, что убить Ауберона было лишь половиной дела, - хмуро ответил Илль. –
Он собирался убрать двоих. Один мёртв. Но второй всё ещё жив…
284/330
 ***
Просторный зал едва освещён. Едва можно понять, что плащи перед ней – не
бурые, не серые, не синие.

Красные.

Она не видит лиц – только спины. Хотя нет. Есть одно лицо. Одно лицо – там,
далеко впереди, будто на сцене. А рядом массивный камень, прямоугольный и
гладкий как стол.

Чёрный.

Его лицо, как всегда, непроницаемо. Но в зелёных глазах нет и капли тепла. На
лбу пролегла морщинка. Он сердится. Говорит что-то – быстро, громко, и Цири
сердится тоже. Зачем они разозлили его? Разве не знают, каково ему сейчас? А
он всё говорит и говорит, сжимая в руке меч с узорчатой гардой.

Ещё одно лицо. Незнакомый эльф – широкоплечий, со светлой косой и выбритым

виском, сплошь покрытым татуировкой из рун. Руны спускаются прямо под
красный плащ. Будто и не эльф, а воин со Скеллиге! Он тоже сердит. Молчит,
скрестив руки, и вглядывается в лица.

А она не видит лиц – только спины. Красные спины. Красное море. Красное.

Темнота сгущается, и камень почти не видно. Всё вокруг – чёрное. Чёрное.

Эредин замолкает. Он улыбается – но тепла нет. Тепла по-прежнему нет, и это

какая-то страшная улыбка. Но так ведь лучше? Так ведь и правда лучше? Он
улыбается – значит, всё хорошо…

По плащам пробегает волна. Красная волна стремится к его ногам – и

выплевывает красный сгусток. Красный плащ – прямо к чёрному камню.

Тьма сгущается. Цири едва видит его профиль. Она всё время видит только
профиль, но если он повернётся – она его узнает. Она его точно узнает! Но он не
поворачивается. Он идёт вперёд понурыми шагами, а зелёные глаза смотрят
прямо на него. Смотрят с презрением. Чётко очерченные губы сжимаются в
тонкую линию. Тонкую – точно лезвие меча.

Татуированный одним мягким движении ставит Всадника на колени. Зачем?

Сейчас он повернется - и она поймет! Но он не поворачивается. Он кладёт голову
на камень.

Эредин подходит ближе. Он не смотрит на красное пятно под ногами. Он смотрит

в толпу. Тонкая линия разжимается. Под чёрными сводами гремит беспощадная
сталь.

- Es’tuath esse evellienn![55]

Замах. Меч летит ввысь. Чёрное. Всё вокруг – чёрное.

Меч опускается.

285/330
Тело падает. Красный плащ вспыхивает точно уголь. А море ревет, получив свою
жертву. Красное. Всё вокруг – красное.

Что-то круглое темнеет на плахе. Она так и не узнала, и уже не узнает, потому
что…

Красное. Чёрное. Красное. Красная кровь течет тонкой струйкой с чёрного камня.
Течёт, и ползёт, и ширится, и стремится, и льётся – прямо к ней. Прямо к её
ногам.

Красное. Красное. Красное.

Красное вино льётся в прозрачный бокал. Она робко прикасается к тоненькой

ножке. Больше нет тёмного зала, и никогда не было, это всё морок, сон, кошмар,
а есть только деревянная веранда, озеро и разноцветные бабочки. Они вьются
вокруг и садятся ей на плечи - точно настоящей эльфийке! Садятся на его чёрные
волосы. Она смеется – и он улыбается. Гладит её ладонь. И нет никакой
морщинки на лбу, и в глазах его – лишь ласковая насмешка, и он принадлежит
только ей, ей одной, как и вся эта веранда, и весь этот солнечный мир. Он
улыбается. Кивает на бокал.

Красное. Вино в бокале – красное.

Терпкое. Пряное. Вкусное. Вино пьянит, и она пьет ещё. И ещё, и ещё, и ещё
больше пьянит нестерпимое желание. Она сбрасывает туфельки, погружая ноги в
мягкий ковёр – ворсистый, точно мох. Здесь. Хочется сделать это прямо здесь.
Сейчас. Прямо на этом ковре. Почему нет?.. Он знает её мысли. Он дразнит её –
водит пальцем по её ладони, скользит по запястью…

Красное. Мшистое море под её ногами – красное.

Смутившись, она отворачивается. Смотрит на озеро, но в нём не вода. Красное.

Красное наполняет его, а вместо птицы – лишь чёрный птичий скелет. Скелет
скрипит позвонками и поворачивает голову. Пустая глазница смотрит прямо на
Цири.

Чёрное. Всё вокруг – чёрное.

Что происходит? Почему так темно? Почему стемнело в один миг? Деревья едва
выступают из тьмы. Живые! Они – живые, они тянут свои кривые пальцы, тянут
прямо к ним. За деревьями чернеет Башня. Молния. Молния бьет прямо в Башню,
рассеивая тьму, но всего лишь на миг, и в этот миг птица кричит – отвратительно,
хрипло, а пустые глазницы вспыхивают мёртвым огнём.

Чёрное. Красное. Чёрное. Красная вода выходит из берегов, льётся прямо на

веранду. Страшно! Его рука – уже не горячая. Она холодна как лёд, и давит всё
сильнее, и ей уже больно – и она поворачивается…

Эредина больше нет.

Напротив неё – мертвый король в пробитых чёрных латах. Из короны выпали все
драгоценные камни, череп иссушен ветрами времени и пространства, но в глазах
всё ещё горит огонь. Мёртвый огонь, злой огонь, чёрный огонь.

- Пусти! Пусти меня! Где Эредин? Что…что ты сделал с ним?

286/330
- Он мёртв. Ты убила его. Разве ты забыла?

- Ложь!

Она кричит. Выдирает ладонь, пытается вскочить, но не может – кто-то держит

её. Кто-то держит её за плечи, крепко-крепко.

Женщина. Черноволосая женщина. Одежда на ней – чёрная, и кожа – чёрная,

обугленная, и пахнет от неё дымом и костром. Женщина хохочет, сплёвывая
сажу, а в глазах её навеки застыла злоба. Звериная злоба, жгучая злоба, чёрная
злоба.

- Доченька! Иди ко мне, доченька. Иди ко мне…

- Убирайся! Я тебе не дочь! Убирайся прочь, демон!

Женщина лишь смеётся и гладит её щеку, вымазывая сажей. Чёрные волосы

падают на плечи Цири. И она сама становится чёрной.

- Эредин…Эредин, вернись! Пожалуйста, вернись…

- Он лгал тебе, доченька. Он мучал тебя! Ты отомстила ему! Отомстила за всё!

- Помнишь, Разрушительница? – пустая корона вспыхивает тусклым пламенем. –

Крошечный остров, на нём – два злейших врага, и у каждого есть острый меч. Но
выживет только один. Только один из них. Он проиграл. Он оказался слабым.

- Он оказался слабым. Теперь ты достанешься сильнейшему, – шипит чёрная

женщина, и облако сажи окутывает их обеих.

Чёрные вороны садятся на озеро. Их всё больше и больше, и вот уже не видно
красной воды под ними. Нет больше ни красной воды в озере, ни красного вина в
бокале, ни красного ковра под ногами. Красного больше нет. Осталось только
чёрное.

Чёрное. Чёрное. Чёрное.

Чёрный хохот сожжённой демоницы. Чёрные глазницы мёртвого короля. Он

тянется прямо к ней – и некому его остановить. Череп раскалывается жуткой
ухмылкой.

- Он умер, потому что оказался слабым. Но слабым. Его сделала. Ты.

***
- Нет!

Отчаянный крик слетел с губ слабым стоном. Щёки были мокрые. Внутри
копошилась боль. Из грудной клетки вытащили всё, кроме боли, и острые зубья
неспешно глодали её.

Цири тихо всхлипнула. Вздохнула, понемногу приходя в себя. Села в кровати.

Это был сон. Всего лишь сон. Она – в своей комнате на самом верху Башни, и в
открытое окно заглядывает луна. Полная, налитая серебром, точно яблочко. А
287/330
вокруг тихо. Ни шороху. Наверное, сейчас уже далеко за полночь, и все давно
спят. И ей надо спать.

Но спать она не хотела. Спать теперь было невозможно. Закутавшись в одеяло,

Цири подошла к шкафу. Бесшумно оделась и выскользнула из комнаты.

Набросив маскировочные чары, она быстро прошла по коридору и спустилась по

лестнице. Из-под кухонной двери змеилась полоска света и пахло сдобой. За
дверью слышались мелодичные голоса служанок – они ещё, оказывается, не
спали. Цири замедлила шаг.

- Разбуди меня завтра пораньше, Элир! - журчал голосок Аквиль. – Пришли новые
платья и накидка для dh`oine. Нужно всё отгладить и развесить. Fier arse, и зачем
этой лягушке паучиные шелка и немегровые меха?..

Зазвенел смех, загрохотали тарелки, зашумела вода – она едва разобрала в этом
шуме тихий шепот Элирэнтилль.

- Как думаешь, это он?

- Её размер. Точь-в-точь. Кто бы ещё успел её так хорошо пощупать?

Эльфийки вновь засмеялись – а Цири подкралась ближе. Осторожно погладила

холодную стену. Ей стало и больно, и радостно. Liriemnel. Так они это называют.

- Ты думаешь, он…он и вправду мог… – тарелки гремели всё громче.

Теперь засмеялась только Аквиль – коротко, льдисто, презрительно.

- Что за чушь ты несёшь, девка! Помнишь, как-то мы сопровождали господина в

Крепость? Помнишь …её?

- Yeah. Хорошо помню. Shea`ssel feanne[56]. Feainnewedd[57].

- Q`oedd. Shea`ssel gwir ayne[58]. И ты смеешь сравниваешь её…с dh`oine? С этой

бледной мышью? Ты разве не чувствуешь, sor`ca? От неё пахнет смертью. Несёт
бедой! Dh`oine надругались над священной кровью, Старшей кровью. Shea`ss
mellaithe[59]!

- Зачем Ястреб привёз её? Он привёз нам беду!

- Он привёз беду себе. Мясник возомнил себя выше судьбы, и судьба покарает его
за это, вот увидишь… Вытирай быстрее, Элир! Не говори больше о ней. Она же
мозгоедка, может учуять. И только попробуй ещё раз надеть её платье! Думаешь,
я не заметила затяжку?.. Соображаешь, что будет, если он узнает?..

Цири медленно пошла к выходу из Башни. Дверь с грохотом ударилась о стену.

Эредин ошибался – а может, лгал ей. Никакая она не эльфийка. Никогда не
станет здесь своей. И это, чёрт возьми, просто прекрасно!

Ночная свежесть мгновенно заколола лицо, шею, ноги. Она вздохнула полной
грудью. Вслушалась в тишину. Близились холода, и кузнечики больше не гремели
по ночам – лишь ветер порой шумел в верхушках деревьев. Но сейчас каждый
листок был неподвижен. Серебряные блики струились по ним. В воде что-то
288/330
булькнуло.

Она не торопясь пошла к озеру, кутаясь в накидку. Мокрая трава слегка

скользила под ногами. Вот и камень, где они сидели днём. Лунное яблоко
обзавелось собственной копией на поверхности озера, что соединяло миры.
Серебряная дорожка гребнями уходила к противоположному заросшему берегу.

Она вдруг ахнула в голос. Не может быть!

Лунная дорожка, как и положено, истончалась и тускнела вдали – но там, у самой

границы воды, что-то сияло сплошным серебром. Сияло ярче луны и освещало
группу ив, свесивших ветви в озеро, так, что листья их превратились в струйки
серебра. Цири бросилась к противоположному берегу. И вот уже мокрые
длинные листья прилипли к щекам, и она вытянула руку, раздвигая ветви, и
склонилась над озером…

Башня Ласточки скрылась за водопадом ивовых ветвей. Прямо перед ней была
неподвижная гладь, и там, в чёрной глубине, нестерпимо сиял лошадиный
силуэт. Тонкие ноги, лучистая грива, витой рог, наполненный молочным светом.
Переднее копыто нетерпеливо ударило о воду – серебряные искры взметнулись к
поверхности озера, точно светлячки.

- Конёк! Это ты! Не может быть…

- Скорее, Звездоокая! Прыгай прямо в озеро!

Цири шумно выдохнула. Поёжилась, представив себе ледяную воду. А потом

зажмурилась – и оттолкнулась обоими сапожками от скользкой земли.

Холода не было. Не было ни удара, ни враз потяжелевшей одежды, ни даже

всплеска воды. Её словно затянуло в мягкий песок. Ноздри защекотал запах
майской травы – свежий, сочный, приятный. Открыв глаза, она поняла, что стоит
на длинной и очень узкой песчаной косе, а по обеим сторонам – бесконечный
коридор отражений за толстыми мутными стеклами. Справа, слева, спереди –
всюду блестело почти круглое озеро. Прямо как в тот день, когда развлечения
ради Илль поставил зеркала в тренировочном зале друг напротив друга, пустил
между ними шар света – и тут же внутри разрослись две цепочки огней, уходя
прямо в бесконечность. Но отражения в этих двух цепочках вовсе не были
одинаковыми. Где-то деревья были голые и чёрные, а где-то пышный лес
подходил прямо к воде. Слева от неё чернела знакомая Башня Ласточки, а на
берегу озера справа была другая башня – низкая, уродливая, с провалами окон и
разрушенным крыльцом. А где-то впереди озеро окружал целый частокол
идеально прямоугольных башен: высоких, ребристых, словно стеклянных.

- Где это мы? Как это…

- Междумирье. Крошечная щель между мирами. Это единственное место, где

чародей не обнаружит нас. Скорее! У нас мало времени!

Она послушно кивнула. И вдруг точно проснулась. Конек! Иуарраквакс! Он же

был с ней на озере в Ривии!

Цири бросилась на единорога, путаясь пальцами в шелковистой гриве.

- Конёк! Милый, добренький конёк! Куда ты отправил Геральта и Йен? Перенеси

289/330
меня туда, пожалуйста! В мир яблонь. Прямо сейчас! Прошу тебя, умоляю….

- Тссс. Тише, Звездоокая! – холодный нос ткнулся в щеку. – О чём ты говоришь? Я

хотел перенести вас троих в безопасный мир. Туда, где ты найдешь друзей, а
Ястреб не найдёт тебя. Помнишь? Сначала озеро, потом река. Мы плыли в потоке
жизни, питающем миры. Но вышла из него ты одна. Я не знаю, где Геральт и Йен.
Я не могу их вернуть!

Вот и всё. Последняя ниточка, которую она только что чудом обрела,
выскользнула из рук. Надежда, хрупкая, точно стекло, с размаху ударилась о
камни. Сил больше не было. Цири опустилась на песок бесформенной массой. То
ли всхлипнула, то ли заскулила волчонком – обреченно, глухо, тоскливо. Закрыла
лицо ладонями.

А потом что-то певучее и тёплое разлилось в ней. Боль уходила, сменяясь тихой
тоской. Она осторожно отняла руки от лица – Иуарраквакс лежал рядом,
подогнув под себя ноги, точно жеребенок. Рог его тихо мерцал. Он положил
голову ей на колени, и она запустила ладошку в шелковистую гриву.

- Тише, Звездоокая! Не плачь! Мы попробуем найти их. Спросим Старейшин. Но не

сейчас. Сейчас ты в большой опасности!

Единорог вскинул морду так резко, что она едва успела отпрянуть. Рог вспыхнул
ярче.

- Что же ты наделала? Зачем вернулась сюда? Старейшины больше не верят

тебе! Неужели это всё правда…про тебя и Ястреба?

- Он…вовсе не такой плохой, как вы думаете, - тихо сказала Цири. – Сначала я его
боялась, но потом…Он спас мою жизнь. Подарил мне этот камень. Самое дорогое,
что у него есть. Мне кажется, он…я…возможно, он…заботится обо мне.

Блестящие глаза потемнели и сверкнули злостью – такого она не видела раньше.

- Какая же ты наивная! Он использует тебя, чтобы получить власть над этим

миром. Вот и вся его забота! Знаешь, кто прозвал его Ястребом? Мы, единороги!
Это он придумал ставить магические капканы. Он начал тренировать болотных
псов и устраивать облавы. Знаешь, что он сделал с нами после твоего побега?
Циксохтенкатл лишь слегка оцарапал его. Он не хотел ни убить, ни ранить!
Только лишить магии ненадолго, чтоб он не мог помешать...

- Знаю, - она опустила голову. – Он изгнал вас с пастбищ…

Рог вспыхнул нестерпимо ярко – так, что на глазах выступили слёзы.

- Вот как? Это он так сказал? Всадники напали на наши священные земли,
Звездоокая. На плодородные долины, где наш народ жил ещё тогда, когда
эльфов не было ни в одном из миров. Где поток жизни питает озера, где матери
растят жеребят…Они напали тремя отрядами. Отрезали со всех сторон и
выпустили собак. А твой друг-чародей сковал всё своими чарами, не давая нам
прыгнуть сквозь пространство. Об этом Ястреб рассказал тебе? Как они гнали нас
три дня и три ночи? Гнали до самых пустошей у гор? Когда Всадники наконец
отстали, а дорожная пыль и дым от их чар развеялись, мы увидели, что не
хватает троих. Циксохтенкатл. Он сдался сам. Думал, что этим спасет
остальных! Силхикамина. Недавно она родила двойню, ей просто не хватило
290/330
сил... И Лиссирвэкуэнья. Она была совсем молода, она даже не успела увидеть
рассвет в других мирах! – большой круглый глаз вдруг заблестел водой. – А
потом он бросил нам три головы с выломленными рогами. На них было
выцарапано – не возвращайтесь никогда. И нам некуда возвращаться,
Звездоокая. Все наши пастбища перекрыты барьерами юного чародея. Мы не
можем их преодолеть, сколько не пытались. Нам пришлось уйти за горы. Стать
изгнанниками в собственном мире.

Цири отвернулась. Стыд душил её, мешаясь со жгучей прогорклой злостью. Она
не хотела видеть – но видела одно и то же, видела сквозь зажмуренные глаза.
Она сжимает в руке молочный рог, обрамленный в серебро, а он прижимается к
ней тесно-тесно. Целует её шею, оглаживает грудь, шепчет на ухо дразнящие
жаркие слова…Ногти сами собой впились в ладони.

- Он больше не убьет ни одного из вас. Я обещаю.

Горький серебряный смех звякнул в матовом воздухе.

- И ты веришь? Веришь, что он послушает тебя?

- Послушает, - тихо проговорила она, не поднимая головы. – В нём всё ещё есть
хорошее, я знаю. И я смогу. Смогу это…вернуть.

- Ты ошибаешься, Цири. Он – Ястреб. Кровавый хищник. Пойми, тебе нельзя с ним

оставаться. Старейшины убьют вас обоих. Мы должны бежать, и как можно
скорее!

Служанки ненавидели Всадников. Всадники ненавидели Знающих. Единороги

ненавидели их всех. Но все они – все до единого обитатели этого проклятого
мира – совершенно сходились в одном. В том, что их связь должна быть
разорвана, а хрупкий цветок, нежданно выросший посреди дороги – немедленно
растоптан.

Цири едва не усмехнулась этой мысли. Потёрла щеку. Взглянула в глаза цвета
тёмного серебра.

- Послушай, конёк…Я вовсе не собираюсь тут оставаться. У меня есть…союзник.

Клятва запрещала рассказывать о договоре с Илльриэном кому-либо из эльфов.

Но ведь возможности разговора с единорогами она не предусматривала?
Осторожно, не называя имен и деталей, ведьмачка рассказала о секретном
соглашении и их плане. Она то и дело озиралась – ей казалось, что сейчас из-под
матового стекла вынырнет голубой шарик. Но воздух был тусклым и пустым. В
междумирье царил покой.

Иуарраквакс молча слушал и лишь слегка шевелил ушами, пока она

разглаживала и прочесывала шелковую гриву дрожащими пальчиками.

- И ты уверена? Уверена, что сможешь бежать сама?

- Уверена. Таков договор. И теперь я гораздо лучше умею управлять своим даром.

- А как же Ястреб? Он вновь бросится в погоню.

- Он…он не найдет меня, - она с усилием проглотила склизкий ком в горле. – Я

291/330
брошу его бесценный дар в воду. Закроюсь чарами от его зова. Он будет думать,
что я…что я предательница. Что я лгала ему. Он возненавидит меня, и наша связь
оборвётся. Навсегда…

Сияющие глаза внимательно смотрели на неё. Рог вспыхнул слабым жемчужным

светом.

- Ты любишь его? Правда любишь?

- Люблю, конёк.

- Ты же знаешь, кто он. Знаешь, сколько зла он сотворил…и всё равно любишь?

- Всё равно люблю.

Иуарраквакс на мгновение прикрыл глаза – и вновь положил морду ей на колени.

Витой рог переливался жемчугом. Цири чувствовала, как вилавэйдэ, поток
жизни, мягко покачивает их на травяных волнах, меняя вокруг озера, башни и
луны, точно стеклышки в калейдоскопе.

- Расскажи мне, что такое любовь, Звездоокая. Старейшины говорят, что это
великая сила. Будто она способна причинить страшные разрушения. Но и
сотворить настоящее чудо. Будто она неподконтрольна даже для вас – существ,
что могут познать её…

- Так и есть, конек. Я не знаю, как объяснить…

- Тогда скажи, что ты чувствуешь?

- Я…я чувствую боль. Мне всё время будто бы больно, и я будто бы больна, и не
могу никуда уйти от своей болезни. Всё время возвращаюсь к ней. Но всё же…это
прекрасная боль. Эта боль – самое дорогое, самое важное, что у меня есть. Я
раньше просто жила, а теперь я с каждым вдохом чувствую, что люблю. Думаю о
чём-то, и сразу представляю, как рассказываю ему. Делаю что-то, и думаю –
гордился бы он мной? Я…я больше не только я. Теперь мы одно, и я чувствую это,
и это чувство и есть самое счастливое. Отними его – и мир станет тусклым и
серым, как прежде. Но я уже не хочу, как прежде, я уже не могу, этого уже не
будет, никогда!..

Она говорила, и голос её понемногу становился громче. Единорог, застыв

неподвижно, слушал её. И каждый из тысячи миров, затаив дыхание, слушал её.
Слушал и пытался понять, так что же это такое – её боль, её проклятие, её
горькие сны и ночные страхи, её муки ревности и вспышки стыда, её
невыносимое и неправильное, ненужное, губительное, и такое горячее, такое
нежное, такое живое, такое огромное – точно океан, что раздавил их крошечные
одинокие души и спаял в одно целое, во что-то несоизмеримо большее. Точно
океан, в сравнении с которым её дар Старшей крови и весь многовековой
эксперимент – лишь крошечная капля. А она плыла, покачиваясь на океанских
волнах, и не было никого живее её. И тысяча миров молча склонили голову. И
луна, нежно серебрясь, указывала путь.

Примечание к части

Огромное спасибо Tarlon за помощь со сценой поединка в начале главы.

292/330
Глава IV

Она проснулась от странного ощущения — будто кто-то за ней

наблюдает. Ровный серый тон наполнял комнату, а на стене уже виднелся
розоватый отпечаток рассвета. Цири нехотя повернулась на другой бок.

Он сидел на столе, возле окна. Смотрел на неё. На полу валялся чёрный

дорожный плащ.

— Это сон? — едва слышно спросила Цири.

Столешница тихо скрипнула.

Он целовал её — мягкую, сонную, послушную, а она лишь судорожно вздыхала,

вцеплялась до боли в жёсткую ткань, пробовала на вкус его кожу — то
солоноватую, то будто чуть сладкую. И задыхалась. Задыхалась от острой иглы,
которую вогнали в самое сердце — и этот болючий ком тотчас стал рыхлым,
прозрачным, словно кусок сахара в чае. И таял, таял, таял, отдаваясь дрожью в
теле. Да, она вся дрожала, будто безумная. Будто ошалевшая с голоду кошка,
которой вдруг бросили жирный кус. И хватала, царапала заветную добычу, но
осторожно — вдруг отнимут? И нежничала, игралась, чуть не мурчала,
наслаждаясь тем, как голод — безжалостный всепоглощающий голод — уходит, а
вместо него разливается и наполняет до краёв боль. Ломкая, мокрая, сладкая…

Так что же, это навсегда? Неужели всё, что ей осталось — боль? Острая,
безжалостная — когда его нет, и тающая сахаром — когда он, наконец, рядом?
Вечный голод — и краткий миг утоления, который неизбежно отравлен
ожиданием нового голода? А однажды придёт момент, когда… Нет. Не думать об
этом. Этого нет, и ничего нет — ничего, кроме этого рассвета, этой Башни и
горячих пальцев под тонкой рубашкой. Вот так, милый. Хорошо… Ближе, ближе,
больнее…

— И давно ты?..

— С полчаса.

— Вот как…

— Ты так смешно спишь клубком. Будто кошка!

Ласковое прикосновение к серебряному медальону, и сразу — к кончику носа.

— Тебе…тебе нельзя меня видеть…

— Мне нельзя тебя не видеть.

Быстрее. К губам. Он опережает. Крепко берёт за подбородок — и отстраняется,

проникая глубже в изумрудную заводь. Цири послушно смотрит, не отрываясь…
как вдруг вспоминает. И тотчас внутри всё сжимается в один скользкий ком.

Шрам.

После того, как ей вкололи офрелиум, шрам раскраснелся, разбух и

293/330
безостановочно горел. Кожа вокруг покрылась сетью мелких трещин и жутко
чесалась. Из зеркала на неё смотрело лицо, спекшееся наполовину, точно
гниющее яблоко. В конце концов, даже Илль сжалился и стал накладывать
иллюзию…

Но сейчас никакой иллюзии нет, и она сидит перед ним как есть — во всём своём
уродстве. Сжавшись от стыда, Цири отводит взгляд. Пытается прикрыться рукой
— но тонкое запястье моментально оказывается перехвачено.

Он смотрит не отрываясь. Она стискивает зубы. Проклятый шрам, как назло,

горит всё сильнее.

Он склоняется ближе и осторожно дует на щёку.

Что-то вдруг падает с огромной высоты. Падает — и разлетается вдребезги.

Цири слышит тихий всхлип. Чувствует мягкие пряди в пальцах. А потом

понимает, что сидит, прижавшись к его лицу так, что больно обоим, и судорожно
повторяет одно и то же.

— Эредин… Эредин…

Других слов она не знает.

А разве они нужны, другие слова?

Он едва слышно вздыхает. Бросает недовольный взгляд на её рубашку —

слишком тонкую, полупрозрачную, да вдобавок соскользнувшую с плеча.

— Нам надо ехать. Одевайся.

Розовый свет заливает пол. Цири делает нечто совсем противоположное —

белоснежная ткань льдинкой тонет в рассветных водах. А она подается вперёд и
видит, как из зелёных колец, из самой тьмы зрачка, тянутся ей навстречу ещё
две Цири. И все они ​– голые, жадные, с бликами в рассыпавшихся волосах —
отлично знают, чего хотят. Они бьют его — снаружи и изнутри, бьют все сразу,
одним-единственным коротким ударом из зелени в зелень. Одной фразой,
которую её горящие губы ни за что не произнесли бы вслух. Его глаза темнеют, и
две другие Цири, изгибаясь, пропадают во тьме, а в осенней комнате вдруг
становится жарче, чем в самый душный день Феаинна…

— Цири, нам нужно ехать. Сейчас же.

— Нет, нам не нужно!

— Малышка, я обещаю… Потом мы сделаем всё, что ты…

— Нет.

— Прошу, фенериэль…

— Нет…

И как бы Эредин Бреакк Глас не привык отдавать приказы — на сей раз ему не
остаётся ничего, кроме как подчиниться.
294/330
 ***
Кэльпи то и дело раздувала ноздри и мотала хвостом — буйная трава
нефритового оттенка доставала ей практически до брюха. Из земли выскакивали
серые валуны, где-то далеко впереди угадывался контур гор, а остальное тонуло
в молочном тумане — линия горизонта, их путь и всё, что будет дальше.

Хмурясь, Цири мерно покачивалась в седле. Все сомнения и мысли последних

недель вновь вились вокруг неё, точно стая гнуса.

— Я видела тебя в большом чёрном зале, — проговорила она едва слышно.

Молчание. Всадник в чёрном плаще смотрел вдаль, погружённый в свои мысли.

— Ты…убил кого-то?

— Казнил, малышка. Я казнил преступника. Rheadegg, Gwawr[60]!

Кожаная перчатка шлёпнула по медно-красной гриве. Жеребец перешёл на

мелкую иноходь, не испытывая ни малейшего неудобства в высокой траве.

Цири нервно оправила накидку. Пепельный шелковистый мех серебрился даже в

слабом утреннем солнце. Разводы и узоры на шерстинках напоминали ей
амелльский мрамор — лучший на Континенте.

Немегр. Неуловимый зверь, которого не берут даже заговорённые стрелы. Этот

мраморный мех ценился эльфами много выше серебра, платины и бесполезного
здесь золота. Наверное, поэтому немегровые меха дарили только женщинам.
Влиятельным, знатным — и только любимым женщинам, ведь ни ценная услуга,
ни ночь удовольствий не могут стоить потери целого состояния. Впрочем, вряд
ли он покупал его. Немегр жил в Молочных горах — и добыча редкого меха была
солидной статьёй доходов Крепости.

Ей не хотелось носить накидку. Не хотелось становиться эльфийской

аристократкой, порождать новый виток сплетен и приносить ему новые беды…
Но этим утром он сам отпер её шкаф и надел на неё свой подарок.

И много он дарил таких накидок, интересно? Одну уж точно. На ней эти меха,
конечно же, смотрелись лучше. Она ведь была светом, истинным светом… А кто
такая Цири?

Холодный ветерок зашуршал травяными волнами, торопясь принести ответ.

Meleathe…Meleathhhhhhe[61]…

Цири прикрикнула, сжав вороные бока — Кэльпи нехотя перешла на рысь. Ветер
крепчал, и шелест травы становился всё громче.

Gvvvv….Gvvvva….Gvalch'ca…

Прочь!

Цири тряхнула поводьями. Красный силуэт стал приближаться — вскоре они

поравнялись.

295/330
— За что ты казнил его?

— За предательство.

Они долго ехали молча.

— Любопытно, — воин бросил на неё задумчивый взгляд. — Я и забыл, что вы

виделись.

Холодная дрожь окатила с головы до ног. Так вот почему силуэт в плаще
показался ей знакомым! Это был он, один из Всадников, встречавших её у Башни.
Его звали…

— Малло`р! Он…он же собирался жениться! Мечтал воспитывать детей!

— Мы позаботимся о его жене. А если она успела понести, о ребёнке тоже. Таков
Устав.

Она не отвечала. Страшная догадка разлилась дурнотой во всём теле — она едва
усидела в седле.

— Это…это всё из-за меня, да?

— Это из-за того, что он совершил предательство. Нарушил правила. А в таких

случаях всегда наступают последствия. Он знал, какими будут последствия.

— Да, но…он ведь верно служил тебе. И потом, жена, ребёнок, — голос стал
точно деревянным. — Ведь можно было…изгнать. Выслать на Дальние Рубежи…

Эредин молчал. На его лице не было злости — оно было спокойным, даже
безмятежным. Он коснулся длинной гривы — жеребец вдруг оказался совсем
рядом с Кэльпи. Чёрная перчатка легла на пепельный мех — и Цири отчего-то
вздрогнула.

— Послушай, luned. Помнишь, что я говорил в горах? Разрушение идёт за нами по

пятам. Нужны правила, и правила должны соблюдаться, иначе всему конец. Но
знаешь, что заставляет соблюдать правила? Только страх. А всё остальное —
лишь байки лжецов из Башен. Мы, Deard Ruadhri, кровь этого мира. Если кровь
отравлена, тело умирает. Если порядок пошатнется у нас — рухнет всё.

— Я понимаю, — сказала Цири, глядя на смутные силуэты гор.

Она почувствовала прохладное прикосновение перчатки. Он развернул её лицо к

себе.

— Я должен хранить порядок. Я сам это выбрал когда-то. И теперь так будет до
конца.

Эльф отпустил её и взял в руки поводья — Гваур пошёл быстрее.

— Правила! А ты сам разве не нарушаешь правила? — вдруг почти вскричала она.

— Совет приказал тебе найти и вернуть меня, а ты…

— Я знаю цену. Я готов платить.

296/330
— Эредин…

— Eirigh aep[62]. Я сказал достаточно, чтобы ты всё поняла.

Багряный жеребец рванул вперёд — туман торопливо окутал дымкой его силуэт.
Трава шелестела, трава вопрошала, и от травяного аромата раскалывалась
голова.

Чего ты хочешь? Чего…ты...хочешь…

Кто она такая, чтоб судить его? Фалька, убийца, проклятие. Да что вообще на неё
нашло? Может, это их последний день…а она строит из себя праведницу, чёрт
возьми!

Молочный свет впереди падал в чёрный провал портала. Силуэт Гваура выступал
неподвижным багряным пятном между темнотой и светом.

Красное — это красное, вдруг подумала Цири. Оно не бывает ни чёрным, ни

белым. Оно берёт поровну и того, и другого.

— Быстрее, Зиреаэль!

Кэльпи перешла на галоп, ветер крепчал, словно не желая отпускать их во тьму.

Трава продолжала шуметь.

Она сбилась со счёту, сколько порталов они прошли. Пейзаж вокруг практически
не менялся. Впереди были горные вершины, вокруг — высокая трава. Разве что
туман рассеялся, а среди трав теперь всё чаще колыхались цветы — такие же
высокие, с нежными игольчатыми звездочками-соцветиями. Лимонные, алые,
голубые.

Цири, давно не ездившая так быстро и среди чистого поля, стала уставать от
постоянной тряски. Они всё глубже увязали в травяном море. Кэльпи, по
ощущениям, уже давно осатанела — главным образом не из-за высокой травы
или ненавистных порталов, а от того, что пурпурное пятно каждый раз удалялось
от них всё быстрее. Но о том, чтобы просить передышки, они и подумать не
могли.

Лишь когда они вышли из очередного портала совсем вблизи от гор, и те уже
занимали полнеба, Эредин наконец махнул рукой — жеребец перешёл на шаг.
Земля здесь то и дело вздымалась сопками, выбрасывала наружу груды серых
скальных камней, расцвеченных вислыми мхами. На вершинах холмов высились
странные башни — массивные, без окон и дверей, заросшие травами. Воздух
гремел птичьим пением — пернатые вовсю кружили вокруг, садились на камни,
рассматривая чужаков, и громким свистом обсуждали увиденное.

Меж двух сопок расположилось круглое озерцо, голубое до рези в глазах. Кэльпи
громко фыркнула, ускорила шаг — и уже спустя минуту была у воды. Разумеется,
первой.

Они спешились. Лошади тут же склонились к озеру, вытягивая напруженные шеи,

и стали шумно пить. Эредин сел на одно колено, опустив руку в траву. Губы его
слегка шевелились.

297/330
Цири не спеша подошла к самой кромке воды. Встала на плоский камень. Весёлая
бирюзовая стрекоза тут же заплясала вокруг. Бедная. Не знает, что на горные
долины уже надвигается осень, и дни её сочтены. Цири уткнулась носом в
мраморный мех. Он пах пряно, терпко, и…и всё это без толку. Ничто ей не
поможет, и она дала клятву, и есть ещё много «и»…Трава шелестела — а может,
смеялась над ней. По синей глади пробежала рябь, стирая её хмурое лицо,
поджатые губы, плечи в мехах. Вот так. Была Цири — и нет её. И не было
никогда.

Она закрыла глаза. Стрекоза кольнула руку и улетела прочь. А потом пряный
аромат стал сильнее. Что-то мягкое защекотало шею, нос, губы. Чёрт, и как он
опять так незаметно подкрался?

Полосатое пёрышко прошлось по щеке. Скользнуло к шее, остановилось возле

мочки — в самом чувствительном месте. Она не удержала вздоха. А внутри
головы словно защекотало ещё одно пёрышко — что-то смутное бродило там,
дразнило и ускользало.

Пёрышко переместилось вниз — к ямке между ключицами, а потом ниже, ниже…

— Прекрати! — Цири сердито отшатнулась. — Хватит!

И тут же вспомнила. Мистле. Когда-то Мистле щекотала её так.

Брошенное перышко, кружась, ускользнуло прочь. И тут же на его месте

оказалась загрубевшая ладонь. Ловко скользнула под меха, расстегнула пару
пуговичек…

Мистле. Когда Цири в последний раз вспоминала о ней? Когда думала? Но ей не

удавалось вызвать в себе ни вины, ни тоски — блеклое воспоминание, кружась,
ускользнуло прочь, а все её мысли оказались там, где была сейчас его бесстыжая
рука — дразнила, сжимала, оглаживала. Жар превращал тело в мягкий воск, и
озеро, покачиваясь, уплывало куда-то… Разве так можно? Разве можно так
зависеть от собственного тела? Она было дернулась, но он положил вторую руку
ей на живот, крепко прижимая к себе — и Ласточка вновь оказалась в клетке.

Он глядел на их отражение. Она встретилась с ним глазами — там, под

неподвижной водой. Его чёрный походный камзол был туго перетянут ремнём в
талии. Она также была одета во всë чёрное, но её волосы, лицо и меха светлели
пятном на его широкой
груди. Цири смотрела, как чёрное перетекает в серебряное, как мерцает зелень
их глаз — и отчего-то вспомнила змею, нарисованную на полу в таинственной
обители Знающих. Может, по ту сторону озера — другой мир? Может, тамошние
Цири и Эредин смогли обрести счастье? Сохранить хрупкий цветок, выросший
всем назло… Но нет, нет. Илль сказал, это лишь выдумка. Да она и без этого
знает — у всех миров одна природа, и природа любит играть в кости, но любая
игра ведется по правилам. И нет ни в одном из миров такого правила, по
которому ястреб и ласточка могут быть вместе. Нет.

Она поддела носком сапога крупный камень — и от души пнула в воду. Плюх!
Отражение смялось, раскаталось, пошло кругами, унося фальшивое видение в
небытие.

Горячие руки сжали тело крепче.

298/330
— Ты злишься, — едва слышно прошептал он. — Злишься за то, что я запер тебя в
Башне. Но скоро всё закончится.

— Ложь.

Долгий поцелуй в макушку.

— Обещаю, маленькая. Я отвезу тебя к морю. Ты ведь соскучилась по морю. Ты

увидишь острова и пляжи, каких нет в твоём мире…

— Нет. Пусти меня.

— Почему нет? Ты не хочешь ехать со мной?..

Она со злостью пихнула его в бок, пытаясь вырваться.

— Нам пора прекратить, — вдруг услышала она собственный голос, низкий и

холодный. — А тебе пора подыскать себе королеву, достойную твоего народа. С
ней и поедешь!

Сердце толкнулось так, что во рту разом стало сухо.

Клятва. Нет. Она проговорилась.

Страх мгновенно объял её и выступил мокрым бисером на лбу. Сердце вовсю

молотило ребра, а перед глазами уже крутился сияющий шарик-убийца. Стоит
нарушить клятву — и её сердце остановится. Она вдруг увидела своё
бездыханное тело, безвольно обвисшее на его руках. Нет, не надо, пожалуйста!
Нет, нет, нет…

— Цири! Что с тобой? Ты вся дрожишь!

— Н-ничего, — нарочито медленно проговорила она. — Мне стало дурно, но уже

проходит. Я совсем мало спала, может, поэтому…

— Тише, тише, — он быстро прикасался к её губам, щекам, волосам. — Ты такая

хрупкая, малышка, я всё время забываю это…

Он баюкал её точно ребёнка — и ей вновь становилось хорошо, только глубоко

внутри уже колола боль, боль от того, что ей предстоит сотворить. Эредин
шагнул вместе с ней вперёд, на самый край камня.

— Хочешь, открою тебе тайну?

Он склонил её голову, заставляя взглянуть на собственное напуганное лицо. Взял

пепельную прядь и стал закручивать вокруг головы, точно обруч.

— Видишь? Я уже нашёл себе королеву.

Она повернулась так резко, что едва не упала в озеро. Требовательно заглянула в
глаза. Он послушно нагнулся — она стукнулась о его ровные зубы, зашипела,
сжала ткань на его груди. Запрокинула голову, чувствуя, как тяжёлая рука тянет
пепельный узел волос вниз…

299/330
Солнце поднялось совсем высоко. Пухлые облака ватой всплывали к поверхности
озера. Краем уха Цири слышала довольное ржание Кэльпи, а в небе вовсю
заливались птицы. Над озером летало уже несколько стрекоз: красных, зелёных,
синих.

— Иди к лошадям, маленькая, — сыто проговорил он и ущипнул её за бедро. —

Мне нужно поставить несколько заклинаний.

Она легко поднялась с его колен. Провела рукой по непослушным смоляным

волосам. И уже отойдя на несколько шагов, вдруг обернулась.

— Эредин…

— Цири?

— Я могу…попросить тебя?

— Конечно.

Птицы чёрными точками носились в лазурной вышине, играя друг с другом. Она
вдохнула так глубоко, что в груди закололо.

— Пообещай, что не будешь больше убивать единорогов! Они ни в чем не

виноваты!

И торопливо отвернулась. Румянец уже сжигал щеки.

Когда она повернулась, ничего не изменилось. Он сидел в той же позе и

внимательно смотрел на неё. Только зелёные глаза стали холодней льда.

— Прошу, Эредин. Они ведь не трогали вас! Они помогли вам попасть в этот мир,
у них же тоже есть дети, и матери, и старики…

Эльф рывком поднялся — и она вдруг попятилась.

— А если откажусь? — в низком голосе было лишь спокойное любопытство.

Она долго изучала причудливый рисунок трав под ногами. Кое-где среди зелени
пробивались голубые травинки. Надо же… В горле вдруг запершило так, будто
она вновь оказалась в пустыне. И когда ей удалось разлепить ссохшиеся губы,
голос её уже был иссушен, точно ломкие колючки.

— Тогда я не поеду с тобой.

Он сделал несколько шагов в сторону. Не спеша подобрал плащ и набросил на

плечи. Свистнул — Цири вздрогнула, не поднимая глаз.

— Куда же ты отправишься? — голос зазвучал ближе.

Помедлив, она вскинула голову. Слева от Эредина уже стоял его громадный
жеребец, нетерпеливо переступая винным копытами. Необычайные светло-
аметистовые глаза смотрели на неё в упор — и ей вдруг почудилось, что
багряное чудовище сейчас бросится на неё, проломит копытами рёбра, истопчет
в мелкую пыль…

300/330
Справа от эльфа стояла Кэльпи. На Цири она не смотрела. Эредин медленно
поглаживал мускулистую иссиня-чёрную шею кобылки. И ждал ответа.

— Мне всё равно.

Трава поднялась, ощетинилась, оскалилась стебельками-кольями, уставилась на

неё глазами-звёздочками. И каждая травинка кричала: «Лгунья!»

Лгунья. Она солгала коньку, пообещав, что Ястреб их не тронет. Теперь он

отыщет Иуарраквакса, и станет у него одним кинжалом больше. А потом она
обманет и его. Предаст, уйдёт навсегда, убедив его окончательно в том, что нет в
мире ничего, кроме страха, что все её слова, все улыбки и робкие ласки были
одной большой ложью.

Её мутило, выкручивало, едва не выворачивало от едкого отвращения к самой

себе. Она кусала губы до железного привкуса, вычерчивала ногтями полосы на
ладонях — но этого было мало, мало, и ей уже хотелось, чтоб эти два чудовища,
чёрное и красное, набросились на неё и растоптали своими копытами. Красное.
Чёрное. Да. Пусть это всё случится с ней. Она заслужила. Пусть забирают её! Ты
слышишь, Чёрный Король?

Поднялся ветер — трава зашелестела сильнее.

Yeah…hhhh….[63]

— Цири?

Она вздрогнула. Эредин шёл к ней — медленно, бесшумно, по-эльфийски. Лишь

один раз легонько звякнула сталь.

Он крепко и осторожно взял её за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Ты думала когда-нибудь, как легко мы могли перебить их? Поступить, как твои
собратья. Но мы не лезем в их дела, а они не лезут в наши. Таковы правила. А
когда правила нарушаются, приходится платить, помнишь?

Он крепко дернул её рубашку, разом расстегивая пуговицы. Сжал в руке

холодный камень — тот вдруг вспыхнул кроваво и влажно, будто сердце,
вырванное из груди.

— Дочь Лары…в тебе течет Старшая кровь. Священная кровь. Ты часть нашего
народа, Цири, — голос его стал тихим, как шелест ветерка. — И часть меня.

Разве это так плохо?

Разве это не лучше, чем быть разменной монетой в играх человеческих королей?
Игрушкой для ведунов? Бесплотным призраком среди мертвых миров?

Проклятье! Это его голос…или её собственный? Она уже не различала. Она стала
его частью, а он — её, и она уже чувствовала, как что-то внутри рвётся, точно
зверь из клетки. Жаждет броситься ему на шею, вымолить поступок глупой
Ласточки поцелуями и навсегда, навсегда забыть про этот разговор…

— Ответь мне, — ласково повторил он. — Разве это плохо?

301/330
Цири шумно облизнула пересохшие губы. В его бездонных зрачках пылали две
кровавые точки.

— Нет.

Эредин улыбнулся. Спрятал камень обратно под рубашку, ненароком касаясь

нежной кожи, тут же твердевшей мурашками. Даже сейчас она…и он это отлично
знал. И ничуть не спешил. Он медленно застегнул каждую пуговичку. Запахнул
меха. А затем
выпрямился, откинув прядь со лба.

— Я не трону их, если они больше не нарушат правил. Соблазн так велик, но в
твоих силах помочь им удержаться. Как видишь, всё зависит только от тебя.

Цири молчала. Птицы заливались в вышине как ни в чём не бывало.

— Ты довольна мной, Зиреаэль?

В его глазах — лишь ласковое любопытство. Он вновь аккуратно взял её за

подбородок.

— Не слышу.

Какая-то часть её бросилась к нему со всей силы — но она удержалась.

— Да, — холодно ответила Цири.

— Очень хорошо, luned. А теперь идём. Нам надо спешить.

Круто развернувшись, Эредин зашагал к багряному жеребцу. Неожиданный

порыв ветра взметнул чёрный плащ, наброшенный на одно плечо — на поясе
блеснул кинжал из витого молочного рога с серебряной рукоятью.

***
Больше они не говорили. Молча преодолели несколько вёрст по горной долине.
Молча прошли сквозь очередной портал ​– и оказались среди серо-зелёных трав,
достававших ей почти до пояса. Горы вновь отодвинулись вдаль, за синеватую
дымку.

Они пересекли узкую серебристую речку и спешились. Эредин хлопнул жеребца

по крепкой багряной шее, отвязал с седла флягу с водой, шепнул что-то одними
губами — конь, тряхнув гривой, медленно пошёл прочь. И лишь тогда она
услышала его голос.

— Не бойся. Гваур присмотрит за Кэльпи.

Теперь они остались вдвоём. Эредин шёл впереди, орудуя кривым ножом, и
прокладывал им путь среди густой травы, которая порой уже достигала её плеч.
Цири послушно шагала следом, увязая в корневищах. Долину то и дело
пересекали ручейки, скапливаясь в круглых лужицах. Полуденное солнце
приятно нагревало макушку.

Сколько прошло времени? Никак не меньше часа, а может и двух. Цири давно
уже перебрала все свои невесёлые думы, ни к чему не пришла — и теперь мысли
302/330
разбегались от неё, точно стада облаков в ясном синем небе. Они перевалили за
пологий холм, усыпанный камнями, и Цири замерла в изумлении. Зелени больше
не было. Вся долина — до самых предгорий — была покрыта голубой травой с
тонкими серебристыми цветами-звёздочками. В воздухе стоял густой аромат —
медвяный, слегка пряный. Она не удержалась: отломила стебелёк, попробовала
на вкус: сладко-соленый сок побежал по губам. Отвар, который давал им
Аваллак`х! Она вдруг улыбнулась. Медвяный аромат заполнил её своей сладкой
легкостью: из ног ушла тяжесть и даже тоска понемногу рассеивалась.

Совсем рядом с её сапожками вспорхнула из лазурной травы маленькая яркая

птичка — одна из тех вдохновленных певиц, что развлекали Цири, пока она
продиралась сквозь травяные заросли. Птичка была солнечно-золотой от головы
до пышного хвоста: лишь клювик и хохолок пылали янтарём. Но самым
замечательным было её пение — даже ручные канарейки, привезенные в подарок
Калантэ зерриканским послом, не умели выводить такие рулады; порой в
затейливом сплетении нот ей даже чудились эльфийские мелодии, которые
наигрывал Илль на своей флейте.

Она протянула руку — птичка резво отпрыгнула, посмотрела на неё, склонив

голову, и улетела, бросив напоследок звонкую трель. Цири засмеялась.
Перебежала вперёд — по лазурной траве это было гораздо легче — и крепко
сжала чёрную перчатку в своей маленькой ладошке. Эредин не отстранился, но и
не взглянул на неё.

— Как называются эти золотые птички?

— Иссоль.

— Это значит…водяная птица?

— Водная певица.

— Красивые, — вздохнула Цири и незаметно погладила его ладонь. — Тебе

нравится, как они поют?

Он не ответил. Они долго молча шагали по лазурной траве, прежде чем она
вновь решилась нарушить тишину.

— Когда ты не смог вернуться из моего мира…куда ты отправился?

— Учиться.

— Учиться? У dh'oine? — она вновь провела пальцем по гладкой чёрной коже. —

Чему же?

— Тому, в чём dh'oine преуспели больше нас.

— Ты…ты стал наёмником?

— Да.

Цири споткнулась о незаметную кочку. Опёрлась о его руку.

— И куда же ты отправился? В Темерию? Каэдвэн?

303/330
— Нет.

— В Нильфгаард?

— Сначала.

— А потом?

— Барса. Ханну. Хакланд. И дальше.

— А почему… — она запнулась и умолкла.

— Хотел быть полезным, когда вернусь.

Да. Она понимала. Он был слишком горд, чтоб явиться к собратьям Seidhe таким
— слабым, бессильным, проигравшим.

— Барса… Страна песков. Говорят, там живут невиданные монстры!

Эльф равнодушно хмыкнул.

— Худшие монстры твоего мира носят камзолы и корсеты.

Цири вспомнила утро после той страшной ночи в пустыне, когда огонь плясал до
небес, а черноволосая женщина хохотала, роняя хлопья золы с обугленной кожи.
Она чувствовала себя выпитой до дна. Разрушенной. Мёртвой. Неужели и он
чувствовал нечто подобное возле останков Башни Ворона? Только вот он не
сломался…

Она остановилась и преградила ему путь. Положила ладонь на широкую грудь.

— Я хочу знать больше. Ты расскажешь мне?

Он посмотрел на неё — и она вдруг увидела в его глазах смертельную

выжженную тоску. Но это длилось лишь мгновение. Он усмехнулся и поцеловал
её в макушку.

— Если будешь хорошей девочкой.

А потом пошёл вперёд, к небольшому холму. Вытянул руку.

— Caemme ame[64], — проговорил он, обернувшись.

Она послушно подошла. Пёстрое перо, кружась, опускалось в траву.

Что-то огромное камнем упало с небес прямо на них. Охнув, Цири отшатнулась.
Подняла глаза — и встретилась с презрительным янтарным взглядом.

Она много раз видела этого хищника высоко в небе, но так близко — никогда. Его
грудка вся была расчерчена волнообразными полосками, точно кольчуга.
Роскошные маховые перья отливали бронзой. Ястреб переступил чёрными
загнутыми когтями по рукаву эльфа и негромко клекотнул.

— Можешь погладить, — усмехнулся Эредин.

304/330
Цири медленно протянула руку. Ястреб дёрнул острым клювом, но не отпрянул.
Она слегка коснулась крапчатой грудки. Пёрышки оказались даже мягче, чем
немегровый мех. Янтарные глаза не мигая следили за ней, и ей вдруг показалось,
будто это он смотрит на неё — и зелёными глазами, и янтарными. И оттого она с
такой нежностью глядела на пёстрого охотника, и всё водила пальцем по его
перышкам…

А потом подняла голову — и рассмеялась. Сходство было неоспоримым.

— А я? Поймаешь для меня ласточку?

Чёрная перчатка легла на её талию.

— Никакого символизма, малышка. Только практический смысл. Его зрение в

десятки раз лучше нашего. Находясь среди облаков, он способен разглядеть
мышь в этой траве.

— А ты, оказывается, такой знаток птиц…

— В Башне есть книжка в жёлтой обложке — там написано про каждую птицу. Ты
тоже можешь почитать, — он усмехнулся и вдруг взглянул на неё очень серьёзно.
— Мне нужна твоя помощь, Цири.

— Хорошо, — она повела пальчиком по маховому перу. Широкая ладонь

погладила её бедро.

— Я должен найти кое-что. Посмотреть глазами птицы. Мы укроется за камнями,

вот на том холме, видишь? — ведьмачка кивнула. — Пока я в разуме птицы, я
буду беспомощен, как младенец. Я хочу, чтоб ты села рядом и держала в руках
меч.

Цири отняла руку от перьев и огляделась. Вокруг было тихо и пустынно — лишь
ветер гнал лазурную волну по траве. Вдали незыблемо синели горы.

— Ты…боишься чего-то?

— Что ты, — он прижал её к себе крепче. — Никто не знает, что мы здесь. Я об

этом позаботился. Но таковы правила. Пункт пять-эн-четырнадцать особого
приложения к Уставу… Во время ритуала кто-то должен быть рядом. Тот, кому
можно доверять.

— И что же, во всей Крепости не найдётся ни одного эльфа, которому Эредин

Бреакк Глас мог бы доверять?

Он слегка скривил губы.

— Найдётся.

— Тогда почему такая честь выпала именно мне?

— Не знаю. Может, потому что ты волшебница?

— А может, это был только повод? Для встречи?

305/330
Она глядела на него, слегка прищурившись. Он отвернулся. Внимательно
оглядел холм.

— Может. Ты это хотела услышать?

— Я хотела услышать, — сказала она очень тихо, — что ты тоже скучал хоть
немного.

Он склонился к ней. Огладил бедро, спустился ниже, сжал так, что в глазах
потемнело… Убить бы его за это — в который раз подумала Цири.

— Это недолго, малышка. А потом ты будешь моей, а я — твоим. До самого утра…

Она не отвечала. Лишь осторожно вдыхала сладко-соленый воздух, слегка

разомкнув губы. Сердитый клекот отрезвил их — ястреб хлопнул крыльями,
напоминая, что они здесь не одни.

— Запомни главное, Цири. Если вдруг увидишь что-то странное. Или

почувствуешь. Сразу буди меня. Любым способом.

***
Где-то в вышине заливались водные певицы. Солнце медленно ползло на запад —
оплывшее, точно крем в пирожном. Ветерок играл мраморными шерстинками, а
трава тихо шептала что-то ласковое, нежное, чего и разобрать нельзя было.

Цири втянула носом терпкий пряный аромат, к которому теперь мешался запах
его разгоряченного быстрой ходьбой тела. Всё равно было приятно. Может,
потому что он был эльфом — они ведь так гордятся своими совершенными
оболочками… Хмыкнув, она нажала на кончик его носа. Закрытые глаза даже не
дрогнули. Он был далеко — где-то там, в холодном чистом небе. Зачем? Что он
собирается найти такого, что может увидеть только птица? Он не посчитал
нужным рассказывать ей.

Вздохнув, Цири вновь улеглась на его плечо. Сжала и разжала рукоять гвихира.
Он выбрал идеальное укрытие. Большой скальный камень, заросший
лишайниками, к которому он теперь прижимался спиной, был в форме неровной
подковы. Они были закрыты с трёх сторон, а впереди расстилалась самая
необычная горная долина, поросшая голубым травяным морем. Море
волновалось, шепталось, мерцало звездочками. Вдали неподвижно твердели
горы с белоснежными шапками.

Она вздрогнула, услышав жужжание у лица. Оса! Цири торопливо отмахнулась и

тут же ущипнула себя за бок. Она чуть не уснула тут, разморенная покоем,
чистейшим воздухом и теплом его тела. Нельзя спать! Нельзя… Но кто может
прийти сюда? За всё время они не встретили ни одного живого существа, не
считая стрекоз и птиц.

Их тут двое. Он спит наяву, а она — вооружена. Окажись они в подобных

условиях раньше, она бы не задумывалась…

Трава зашумела громче, и ей вдруг послышалось знакомое шипение. Цири

выкинула эту странную мысль из головы. Погладила его рукав. Потом достала
из-под рубашки серебряный шнурок и стала рассматривать подвеску, которую он
надел на неё утром. Плоская волчья морда была выплавлена из платины с
большим искусством, вплоть до крошечных клыков. На месте глаз сияли тёмно-
306/330
синие камешки. Цири чувствовала легкое покалывание в пальцах — подвеска
была наполнена магией, незнакомой, но очень мощной. Что значит эта подвеска?
Что за странный дар? Ведь это даже не волк. Волчица...

Вздохнув, Цири спрятала шнурок. Неужели он говорил серьёзно? Про королеву?

Или смеялся, как обычно? Его не поймешь. Но даже если Эредин сумеет…сумеет
сделать то, что они замыслили — её здесь никогда не примут. Не посчитают
достойной правления, как не считают достойной даже носить их платья и меха.

Она вдруг сердито поморщилась. Встряхнула головой. Что за мысли? Она не

какая-то там дрожащая девка! Она, Цири, была рождена, чтоб стать королевой
Цинтры. Цинтры, а не какого-то захудалого эльфийского государства на краю
миров! Чёрт возьми, она уже и впрямь начинает считать себя презренной dh`oine,
существом второго сорта. И если ей для этого хватило пары месяцев…то каково
людям, что здесь родились?

«Люди. Здесь есть люди! — ведьмачка вновь ущипнула себя за локоть. — Я

должна увидеть их! Должна сказать, что…бывает иначе».

Это наконец-то была хорошая мысль. Правильная. Цири сонно улыбнулась — и

приказала себе запомнить её. Мысли вновь разбежались, растеклись, оплыли,
точно облака.

Она легла поудобнее. Вытянула ноги — и на всякий случай сжала меч крепче.
Ровный шепот травы накатывал на нее волнами, пока волны бежали и по самой
траве. Она пыталась вслушаться в этот шепот — услышать слова — но слышала
только далекий шум моря. Море. Она так давно не видела моря… Море…

Цири прикрыла один глаз. Всего на минуту — но сразу стало так хорошо и
удобно. Трава продолжала напевать ей свою морскую колыбельную, переливаясь
звездами в лазурных волнах. Солнечные пятна скользили под сомкнутыми
веками, но в конце концов рассыпались, заметались, смешались — и пропали…

***
Зеркало. Цири видит своё лицо — румяное, свежее, умытое. Ловит едва заметную
улыбку из-под спокойного прищура фиалковых глаз. Йеннифэр расчёсывает её
волосы деревянным гребнем — обстоятельно, неспешно, а уже расчёсанные
пряди струятся жемчужным шёлком.

Гребень с глухим стуком опускается на будуар. Йен поправляет её волосы —

теперь жемчужно-пепельные волны симметрично сбегают по обеим сторонам
лица. Цири улыбается. Она бы улыбалась, даже если бы на голове сейчас были
сплошные колтуны, как у кикиморы подболотной обыкновенной.

Чародейка таинственно хмыкает. Склоняется ближе к будуару, внимательно

изучая лицо девушки. В фиалковом прищуре угадывается легкая хитринка.

— Ты стала такой красивой, дочка. Глаза блестят, а кожа сияет, будто ты тайком
стащила у меня банку гламарии! Но банка на месте. Может, есть иная причина?..

Цири вновь улыбается. Отводит глаза. Йен терпеливо ждет. Оправляет рукав её
шёлковой блузы. И лишь несколько мгновений спустя она решает признаться.

— Я…полюбила мужчину.

307/330
Чародейка слегка опускает подбородок — она знала всё, ещё до того, как это
прозвучало.

— Но он…не человек. Не совсем…человек…

Она долго изучает отполированную столешницу орехового дерева. Затем

скользит взглядом по стене, обшитой деревом, к окну, за которым мерно шумят
яблони. Йен мягко берёт её за подбородок, разворачивая лицо к себе. Цири
втягивает носом сладкий аромат крыжовника и сирени. Фиалковые глаза
светлеют — и смеются, смеются вовсю.

— А я всегда думала, что эльфы такие…холодные, — голос Йен снижается до

заговорщицкого шепота. — Тебе с ним не холодно?..

— Вовсе нет. Всё хорошо. Даже лучше, чем хорошо! — с жаром говорит Цири, и
вдруг тоже переходит на шёпот. — У меня всё перед глазами плывёт… И я вся
словно восковая…

Аккуратные брови слегка приподнимаются.

— Надо же…

— А иногда, иногда даже… — она не в силах произнести такое вслух, поэтому

молча смотрит в фиалковые глаза. — Но я не знаю, правильно ли это…

И пока её лицо горит свекольным жаром — на щеках чародейки вдруг выступает

лёгкий румянец. Она не может сдержать улыбки. Йен — и не может!

— Это… просто замечательно.

И она вдруг хихикает — точно юная адептка Аретузы. А Цири смеется в ответ.
Утыкается в плечо чародейки, прямо в вороные мягкие локоны, пахнущие лучше
всего на свете. А потом в комнате вдруг наступает тишина.

— Нас хотят разлучить, — отрывисто шепчет Цири. — Весь мир сговорился

против!

Она стискивает зубы и замолкает. Йен приподнимает пальцем хмурое бледное

лицо.

— Тише, утёнок, — фиалковые глаза полны тепла, и Цири берёт себе совсем
немножко, — Никому это не под силу. Это попросту невозможно. И даже если вы
попытаетесь
отречься, отказаться, убедить себя, что это ошибка…

Чародейка берёт в руки гребень — проводит по идеально лежащим локонам,

придирчиво разглядывает результат — и кладёт гребень обратно.

— Сколько раз я с ним порывала. Уходила от него, а он от меня. Клялась забыть,

грозилась разорвать на клочки, если встречу…но нас всё равно сталкивало
вместе. Всё равно, снова и снова. Точно намагниченные фигурки!

— Но ведь это было…предназначено? Магией джинна?

— Я думала так раньше, но теперь… Всё гораздо сложнее, утёнок. Сложнее —

308/330
проще.

На лицо Йеннифэр вдруг ложится длинная тень. В комнате мгновенно темнеет.

Сердце падает в пятки — а чародейка уже торопливо поднимается, сжимая в
ладони обсидиановую звезду.

— Быстрее!

Они выскакивают на крыльцо. Яблони тревожно шумят. Грозовое небо всё

обложено тучами. А в самом центре его стремительно увеличивается шар —
мертвенный, светло-серый, точно расплавленный свинец. Длинный светящийся
хвост тянется за ним. Шар ползёт всё ниже и ниже — и там, где тянется хвост,
небо становится плоским и серым. Деревья превращаются в обугленные обломки.
Шар несёт смерть — несёт прямо к ним.

Цири чувствует, как Йен крепко сжимает её локоть.

— Приготовься. Ты знаешь, что делать. Твой гвихир закален на это.

Она кивает. Выхватывает меч. Разворачивает клинок плашмя — прямо на шар. А

тот равнодушно ползёт к ним, и теперь уже почти всё небо — серое, и лес за
рекой — горелое пепелище, и воды реки стали чёрно-маслянистыми, и холод
вцепился в горло костяными пальцами… Но рядом с ней — тепло, аромат
крыжовника и сирени, бесконечная сила. Рядом — Йен.

— Не бойся, утёнок… Я с тобой! Давай!

Цири с силой бьёт стальной Ласточкой прямо по шару.

…Удар! Удар прошёл вибрацией по всему телу, едва не сбив с ног. Мир разом
обрушился на неё, точно ведро ледяной воды.

Сбоку что-то тихо зашипело. Цири распахнула глаза.

Она стояла на одном колене, заслонив собой Эредина. Гвихир был поднят на
уровне груди. А в паре шагов от неё крутился со злобным шипением маленький
свинцово-серый шар. А потом погас, так и не достигнув цели.

Не достигнув его головы.

Пару мгновений Цири смотрела на обугленную воронку. А потом подняла глаза. И

увидела.

Фигура в сером плаще с капюшоном стояла шагах в тридцати от холма. Лицо

было закрыто маской точно из жидкого серебра — маска беспрестанно меняла
форму, двигалась, перетекала. Невозможно было понять, мужчина это, женщина
или что-то иное — рост, телосложение, складки плаща — всё перетекало, точно
волны. Голубая трава шумела и тянулась к серому плащу, а вокруг фигуры
танцевали в воздухе звездочки-соцветия. Глазницы, заполненные серебром,
смотрели на Цири. А потом серая рука потянулась прямо к ней — и в ней
загорелась яркая точка.

Она увидела всё это в одно мгновение, словно во вспышке молнии. Успела
почуять, как липкий страх ухнул вниз — будто внутри канат оборвался. А больше
ничего не успела. Новый свинцовый шарик уже нёсся к ним, набирая скорость. Но
309/330
в этот раз он двигался рывками, кругами, менял направление каждый миг.

Цири крепко сжала рукоять в мокрой ладони. Бесполезно. Убийца в маске не

повторит ошибку — такой шар она не поймает… И она сделала то единственное,
что могла — а может, это сделали за неё древние инстинкты, дремавшие внутри.
Она подалась назад и крепко прижалась к горячей груди, тщетно пытаясь
закрыть его своим тощим тельцем…

Глупо. Как же глупо! Как…напрасно. Руки дрожали. Кончик клинка клюнул вниз.

Шар вынырнул из-за камня — слева. Он был тусклым и холодным, но вместе с тем
обжигал сиянием — её моментально ослепило, взрезало глаза неумолимой
вспышкой. Последнее, что Цири увидела — как блестят, наполняясь свинцовым
светом, серебристые кончики шерстинок на её накидке…

Шипение. Фиолетовые пятна перед глазами побледнели и рассосались. Шар

бессильно крутился в траве совсем рядом с её левой рукой. В воздухе стоял
едкий дымок.

Промахнулся! Он промахнулся! Невозможно…

Цири бессмысленно смотрела на шарик. А потом опомнилась, вскочила, ударила

мечом и била, била, била, пока не погасла последняя искра. И то ли взвыла, то ли
засмеялась, бессильно сползая по его бесчувственному телу…

Перчатка из серебра поднялась вверх. Ещё один шар мигнул — и пропал. Цири
закрыла глаза. Сердце горело больно и бешено.

На этот раз он ударил справа. Прямо в каменный выступ, прикрывавший их нишу.

Гроздья лишайника сморщились и осыпались пеплом. Искры, упав в траву,
погасли.

Даже заговорённые стрелы бессильны против немегра — вдруг вспомнила Цири.

Убийца медлил. Новый шар не загорался в серебряных пальцах. Видимо, ему

нужна была передышка, чтобы накопить силы. У Цири было лишь несколько
секунд форы — и прежде чем страх успел сковать намертво, прежде, чем разум
заметался очумелым зверьком, решая, что делать, её ноги, руки и губы сами
сделали всё то, что вколачивал в неё с рассвета и до заката её не в меру
сердитый наставник…

Прыгнув вперед, она вновь встала на колено. Вытянула руку с мечом.

— Aenye! Aesse aenye dliere hoe! Aenye nesserie!

И схватившись обеими руками за раскалённую рукоять, воткнула гвихир в землю.

Огонь вспыхнул моментально. Горела каждая лазурная травинка, рыжие струи

взметнулись, точно фонтаны, сразу отовсюду. Дым завесил горы. И вся эта сила,
которую они здесь звали вилавэйдэ, которая текла под влажной землей,
пружинила под её ногами, стремилась к солнцу в голубых стебельках — вся она
моментально обратилась в сплошной огонь. И стала принадлежать ей, ей одной.

Цири вскочила, не в силах скрыть какого-то болезненного восторга. Легко

вытащила меч и вытянула вперед. Маски уже не было видно среди пламени, да и
310/330
плевать. Огонь забрал долину, он заберет и её, и серебряная маска вскипит
пузырями, намертво впечатываясь в кожу …

Цири засмеялась. Перед глазами стояли кипящие пузыри и кричащее лицо.

Какой же глупой она была! Почему никогда не делала этого раньше? Не

пробовала эту чудесную силу, этот волшебный огонь, что связан с ней каждой
своей нитью? Ей вдруг вспомнилось, как ярко и красиво горел посёлок за рынок.
Мерзавцы, ублюдки, о, как они там кричали, ползали, скулили! И это было
прекрасно. Да, это было прекрасно и так справедливо. Раньше Цири не понимала,
но теперь вдруг осознала — нет ничего прекраснее, чем огонь. Нет!

Огонь — светит. Огонь — очищает. Огонь рушит все правила, расцветая алыми
языками чистой безудержной силы.

Огонь принадлежит ей, Цири. Потому что это — правильно. Вот единственное, что
правильно!

Энергия бурлила, щекотала пальцы, расцвечивала камень на груди кровавым

заревом. Будоражила, пьянила, возбуждала — точно фисштех, но гораздо
мощнее! Цири из любопытства сложила пальцы в Аард. Прежняя Цири так и не
обучилась ведьмачьим знакам, бедняжка, но теперь не было того, чего бы она не
могла.

Аард дал неожиданный эффект — где-то в ста шагах из-под земли вдруг рванул
узкий столб испепеляющего белого огня. Неплохо! Она прицелилась. Вновь
сложила пальцы — столб пламени взвился там, где стояла маска. А потом рядом.
И ещё. Ещё. Ещё!..

Цири смеялась, долина пылала, огонь взмывал в небеса — а в ушах её звенел

знакомый хохот — хриплый и точно обугленный.

Никакой пощады. Никакой пощады. Никому. Никогда!

— Никакой пощады! — выдохнула Цири.

И попробовала наобум Квен — впрочем, вряд ли она сделала всё правильно. По

долине точно прошла упругая волна — пара валунов вдали рассыпалась на
мелкие камешки.

Прекрасно!

Цири хмыкнула — отбросила ненужный меч и уже собиралась сбежать вниз, в

долину, чтобы превратить всё в месиво огня и каменной крошки…

Треск пламени раздался сзади. В спину ударило сухим жаром — и какой-то

смутной, неприятной тревогой. Что-то она забыла, что-то не так, будто…

Эредин! Он же сгорит!

— Isse! — закричала Цири — и бросилась назад.

Бесполезно. Вода не слушалась её — а может, вся испарилась в пожаре. Но ей

было плевать, она уже прижималась к жесткой ткани, колотила в грудь, щипала,
царапала щёки…
311/330
— Эредин! Эредин!

А если подонок был не один? Если уже сбил ястреба проклятым шаром? И он
уже…

— Нет! Вернись! Вернись! Сейчас же!

Она рванула и укусила его в лицо со всей силы.

— Я приказываю! Вернись! Нет…

Нет! Этого не может быть! Не может, не может, не может…

— Цири! Что…

Она заглянула в мутно-зелёные глаза, передавая всё одним-единственным

коротким импульсом. Его зрачки расширились, брови взлетели вверх…

Она резко мотнула головой, прерывая контакт — и успела увидеть, что огня
больше нет. Чёрно-бурое пепелище льдисто поблескивало. Пепел в воздухе
мешался со снежинками…

А потом он вдруг сшиб её с ног всей своей массой. Она закричала — они кубарем
покатились вниз. Льдинки кололи кожу, камни дубасили рёбра, её
переворачивало, било, швыряло, а потом вжало в самую землю так, что в груди
хрустнуло.

Она услышала треск — и громкий шум, точно камни высыпали из мешка. Комья
земли полетели на неё, рука вдавливала в землю всё сильнее… Больно! Больно,
чтоб тебя! Он отпустил — Цири мгновенно вскинулась.

Камня на их холме больше не было. Рядом с ними валялись серо-бурые обломки.

Эредин стоял на одном колене, упираясь рукой в землю. Лицо его было залито
кровью, смоляные волосы слиплись в мокрый ком над правом ухом. Цири не
могла отвести взгляд от раны, как вдруг…

— Сзади!

Он дернул рукой — серый шарик, который несся к его голове, стукнулся о

невидимую преграду. Рассыпался роем искр. Взмах руки — и вот уже рой несётся
обратно, прямо к проклятой фигуре в плаще…

А потом боль, темнота, хруст костей. Он навалился на неё сверху, обездвижил

так, что Цири и дернуться не могла. Лицо угодило в лужицу с влажной жижей.
Льдинки тут же впились прямо в щёку со шрамом, разрезая красные корки на
коже…

Она мычала, мычала от нестерпимой боли, извивалась, пыталась скинуть его.

Пусти! Пусти! Больно!

Бесполезно. Сверху что-то гремело, шипело, вспыхивало. Его отрывистые

команды на Старшей речи перемежались самой скверной бранью.

312/330
Вновь что-то загрохотало. Сдавило ещё сильнее. Всё. Сейчас он сломает ей
ребра! Больно, больно, как же…

И вдруг её отпустило. Кости остались целы. А вокруг стояла странная тишина.

Цири медленно села, шипя от боли. Бесценный мех был весь облеплен мокрой
грязью, остатками сгоревшей травы, льдинками. Лицо заливало железной
липкостью. В двух шагах она обнаружила знакомый предмет. Её меч… Как он тут
оказался? Цири торопливо бросилась к мечу, схватила, а потом подняла голову —
да так и застыла на четвереньках.

Выжженная долина, серые камни, вдали — треугольники гор, сверху — яркая

синяя плоскость. Таков был привычный вид, и он оставался неизменным, пока
здесь творилось невесть что. Но теперь впереди, в десятке шагов от неё
растекалось в воздухе дрожащее нечто — будто прозрачное полотенце.
Полотенце медленно росло, и там, куда оно наползало, привычная картина мира
стиралась. Всё перемешивалось, перекручивалось, передавливалось — будто
окружающий пейзаж был лишь умело нарисованной картиной, и вот неведомый
художник в порыве гнева смазал всё одним движением, превратив рисунок в
разноцветную кляксу. Камни парили в воздухе, перемешивались с пеплом и
черной землей, струи воды висели застывшими червяками, земля была
издырявлена, и оттуда проглядывали куски голубого неба...

Цири так и стояла в оцепенении. Мертвую тишину не нарушал даже внутренний

голос, который приказал бы ей лежать, бежать или прятаться. Ведь все прежние
угрозы были понятными и объяснимыми, теперь же она видела то, чему
объяснения не было.

Что это, чёрт возьми? Что за чертовщина? Оно…хочет убить их?

Цири слегка повернула голову. Фигура в маске застыла, прижавшись спиной к

огромному чудом уцелевшему валуну. Полотенце ползло прямо на неё.

Серебряная перчатка взметнулась вперёд — из неё посыпались искры, шары,

огни. Полотенце охотно принимало всё. И как только чары преодолевали
прозрачную границу — они распадались, крошились, превращались в нити,
становясь частью месива.

— Сдавайся! — загремело рядом. — Хаос убьёт тебя.

Эредин стоял рядом. Держал меч в вытянутой руке ​– клинок пылал алым, точно
был сплошь залит кровью. Маска стояла всё так же неподвижно.

— Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь. Даю слово. Брось талисман и вытяни руку
вперёд!

Прошло несколько секунд. Полотенце продвинулось вперед, сожрав ещё немного

привычного мира. Что-то круглое блеснуло в воздухе — и упало в траву. Рука в
серебряной перчатке послушно вытянулась вперед.

Эредин ухмыльнулся. Его губы улыбались, но глаза были тусклые и

неподвижные. Что-то страшное было в них. Она не знала, что. Она не видела
этого раньше.

Он слегка взмахнул клинком.

313/330
Полотенце вытянулось в линию, точно язык ящерицы — и слизало серебряную
перчатку. Цири остолбенело наблюдала, как красное мясо перекручивается,
брызжет в сторону костьми, ошмётками пальцев и кусочками ногтей…

А потом долину пронзил крик.

Кричали точно тысячи голосов сразу — женщины, мужчины, звери. Серебряный

рот округлился в крике, фигура обмякла на камне, прижимая к груди второй
перчаткой обрубок руки, из которого густо хлестало красной жижей.

Крик смёл их, точно волной от взрыва. Земля вспучилась и разорвалась, выпуская
тысячи струй воды. Эредин едва успел поставить барьер — в него тут же
забарабанили комья, камни, струи воды. Полотенце продолжало неумолимо
двигаться вперёд…

Его рука больно вцепилась в плечо. Подняла за шкирку.

— Назад в Башню! Сейчас же!

— Нет! — зло закричала Цири. Высвободилась диким рывком и подняла меч.

Он не спорил. Кровь заливала его глаза, а барьер уже истончался и давал сбой.
Одним точным подлым движением он ударил её по голени сзади — и пихнул в
корпус. Цири рухнула как подрубленная.

Что-то маленькое больно стукнуло по ноге, и тут же земля под ней провалилась,
точно трясина.

— Нет! Не смей!..

И уже падая в портал, она увидела, как серебряная искра несётся к нему сбоку —
и пронзает левую руку. По телу в чёрном плаще проходит судорога. Оно
медленно обрушивается вниз.

***
Деревянный пол ударил по ладоням, саданул по коленям так, что зубы друг о
друга стукнулись. Тьма мгновенно сменилась светом — золотистым вечерним
светом, в котором плясали пылинки. Библиотека Башни приняла её в свою
безразличную тишину.

Цири рыкнула, точно зверь. Вскочила, побежала к двери. Коридор прыгал перед
глазами, двери размывались пятнами. Она одним рывком слетела по лестнице,
ещё, пролёт, ещё, широкий коридор — дверь на улицу, собрать силы для
прыжка…

Пылинки. Золотистый свет. Корешки книг.

Ах ты эльфийская мразь!

Цири бросилась обратно в Башню. Распахнула первую попавшуюся дверь.

Пылинки. Свет. Корешки книг.

Она металась, раскрывала все двери ногами, пыталась прыгнуть обратно в горы,
314/330
но нет, бесполезно — ублюдок держал её, точно хорька в колесе!

Цири ударила ногой по стеллажу. Пухлая книга рухнула на пол, рассыпая жёлтые
листы.

— Пусти! Пусти меня! Сейчас же!

Еще несколько книг выпало с полок.

— Предатель! Я убью тебя!

Тонкие нити, сдерживавшие разум, лопнули — жгучая ярость обрушилась и разом

наполнила её. Цири плохо помнила, что происходило. Она рычала, ругалась,
изрыгала проклятия, а в груди пульсировал сплошной огонь, и она мечтала сжечь
целый мир…

Книги с грохотом сыпались с полок, стеллажи дрожали, по стеклам змеились

трещины.

— Прекрати орать.

Илльриэн стоял на пороге, привалившись плечом к косяку. Наблюдал за ней с

легкой миной отвращения на лице.

Она ринулась на него с мечом, захрипев что-то страшное — и тут же рухнула

ничком, едва успев подставить ладони. Стукнулось о каменный пол, взвыла,
дернулась — бесполезно. Из ног разом вытащили все кости. Ног больше не было.
Осталась лишь мясная масса.

— Я говорил тебе, — презрительно звенело сверху, — я предупреждал, что если

ты еще раз набросишься на меня — будешь ползать, как слизень?

Она не обращала внимания. Вцепилась руками в пол. Подтянулась немного

вперед. Ещё раз. Перед глазами стояли пятнами его кожаные ботинки. Она вновь
заскреблась когтями.

— Тихо, тихо! — в поле зрения появились тёмные брюки и светло-зеленая

рубашка. — С ним всё в порядке!

— Лжешь! Предатель!

— Заткнись, дура!

По мановению руки её гортань и язык стали столь же бесполезными, как и ноги.

Эльф сел, скрестив ноги, прямо на пол.

— Безумная девка! Будь проклят тот день, когда я согласился пойти за тобой! —
он вздохнул и продолжил уже спокойным голосом. — Он ранен. Царапина. Ничего
серьёзного.

Цири вскинула голову и замычала. Бессильно клацнула ногтями по полу.

— Маска сбежала. Парализовала его чарами и ушла. Видимо…вниз, под землю.

Чёрт возьми! Я и не знал, что так можно…

315/330
Жалобное мычание. Чародей вновь вздохнул и нахмурился. Потом достал из
воздуха маленькую баночку и с громким стуком опустил прямо перед лицом
Цири.

— Ты бы полюбовалась на себя! Гнойноноги из хищных лесов и то выглядят

милее! На месте шрама открытая рана, dh`oine. Заражение уже началось. Если не
остановить сейчас же — все попытки сделать тебя хоть сколько-нибудь
симпатичной пойдут прахом…

Цири молча перевернулась на спину. Зачерпнула полную пригоршню мази. Ей на

лицо с размаху шлепнулось мокрое полотенце.

Она долго лежала, привыкая к жгучей боли, разом пронзившей пол-лица.

Смотрела в узорчатый потолок, покрытый цветочными гирляндами и бабочками.
И лишь когда язык во рту вновь стал ощущаться, тихонько спросила.

— Это был он? Убийца Короля?

— Или она.

— Он хотел убить нас?

— Да.

— И он…украл мою кровь?

— Вероятно.

— Зачем она ему?

— А я откуда знаю? — разозлился Илль.

Он небрежно махнул рукой — Цири тут же села, обняв колени.

— Прогулка окончена. Теперь ты круглосуточно под охраной. Выход из Башни в

одиночку — запрещено. Уходить из поля моего зрения — запрещено. Да! И верни
подвеску, будь добра. Девочки не любят, когда их вещи одалживают надолго…

Цири послушно сняла с шеи цепочку с волчицей и протянула ему. Он хмыкнул и

вдруг поднял с пола какой-то маленький предмет. Положил перед ней. Кольцо с
силуэтом чайки, выложенным зелеными камушками, сверкнуло в вечерних лучах.

Она торопливо взяла кольцо Лары и протянула ему. Юноша качнул головой.

— Насчёт этого приказов не было.

Цири осторожно надела кольцо на большой палец. Взглянула на зелёную

галочку.

— Оно…магическое? Открывает порталы?

— Не совсем, — Илль легко поднялся с пола, подхватив баночку. — Серебро

хорошо запоминает маршруты. Особенно места, где провёл много времени. Что-
то вроде…вроде закладки книге. Да, кстати о книгах…

316/330
Чародей остановился в дверях, тряхнув светлыми волосами.

— Я буду в соседнем зале. А ты, — он улыбнулся почти ласково, — выйдешь

отсюда, когда приведешь библиотеку в порядок. Эльфийские мудрецы писали эти
книги не для того, чтоб какая-то dh`oine швырялась ими, точно булыжниками!

Дверь захлопнулась. Пылинки взметнулись фейерверком. Цири оглядела

разгромленную библиотеку. Немного посидела. Побродила между стеллажей,
перешагивая горы книг. Убрать всё это, конечно, невозможно — ей не сделать
этого и за неделю. Остаётся только посидеть тут пару часов, а потом с самым
униженным видом просить прощения.

Прямо перед ней раздался шум. Часть книжной кучи обвалилась. В ноги
выкатилась книга в жёлтой обложке: на ней была изображены три разноцветные
птицы. Цири слегка улыбнулась.

Подхватив книжку, Цири удобно устроилась на плетеном кресле с пледом. Сапоги

и замызганная вусмерть накидка остались на полу.

Книга явно писалась для эльфят — шрифт был крупный, первая буква на каждой
странице была сделана в виде фигурной птицы. На одной странице был искусный
цветной рисунок, на другой — текст. Автор явно подошел к делу с любовью — о
каждой птице он рассказывал, словно о доброй знакомой.

Не спеша перелистывая страницы, она наткнулась на изображение хищника с

крапчатой грудкой, которого видела совсем недавно.

«Вопреки своему грозному виду, ястреб является примерным семьянином. Пару

он выбирает один раз и на всю жизнь. Ястреб беспрестанно заботится о самке,
охраняя её покой, и даже принимает участие в высиживании яиц…»

Цири усмехнулась. Рассеянно накрутила прядь на палец. Это всего лишь детская
книга. Детская книга… Она вдруг приподнялась в кресле. Что он делал здесь, в
Башне Ласточки? И это кольцо…значит, он был здесь много раз? Но ведь Башня
была построена специально для Знающих, и пользоваться ею могли лишь члены
Совета.

Она пролистала еще несколько страниц. Увидела знакомый силуэт с раздвоенным

хвостом. Пробежалась глазами по рассказу про «неутомимую летунью, которую
не догнать даже ястребу». С хрустом перевернула лист.

На соседней странице была изображена еще одна птица с раздвоенным хвостом.

«Illiaerien Cyffriedien[65] — небольшая птица, которая славится высокой скоростью

полета и необычайной маневренностью. Отличается от ласточки отсутствием
белой грудки и более коротким хвостом. Первоначально Illiaerien ошибочно
считался ещё одним видом ласточки. Во всех книгах Aen Undod и Aen Seidhe
упоминается как Dhu Zireael или просто Zireael. Лишь прославленному учёному
Aen Elle, Айэнсиру аэп Криодмэй Римниэн, удалось доказать, что Illiaerien
является полноценным видом…»

Цири осторожно закрыла книгу. Уткнулась взглядом в стеллажи, на которых уже

сгустился красноватый закат. В её голове вдруг раздался весёлый треск камина
— и зазвучал холодный голос Шеалы де Тансервилль, отшельницы из Ковира:

317/330
«С чего ты взяла, что в пророчестве сказано именно о тебе?..»

318/330
Глава V

- Как вы могли не заметить? Ладно ты...

- Его не было. Он был в теле птицы.

- Птицы?

Она успела поймать озадаченный взгляд, вырвавшийся из-под пушистых ресниц.

- Да. Он хотел найти что-то.

- Что?

- Вот сам и спрашивай, что!

Илль поморщился. Вновь уставился на бледное серое пятно среди яркой лазури.

- Ну а ты?

- Я уснула. Точнее…я бы не уснула сама, я знала, что нельзя, но эта трава... Она
усыпила меня. Будто...пела мне колыбельную!

Он кивнул. Трава в зеркале заволновалась, серебряные звёздочки устремились

вверх.

- Видишь? Цветы танцуют. Я вот думаю, может…это и не эльф вовсе?

- А кто?

Она медленно обвела пальцем фигурную лозу, сбегавшую по раме чистым

серебром.

- Ну, знаешь... в том мире, где я жила после Континента. Там верят в духов
природы. Они повелевают цветами, травами, ручейками…

Илль вновь удивил её, воздержавшись от измышлений насчёт глупых dh'oine.

Лишь поджал губы и убрал тонкую косичку за ухо.

- Давай ещё.

Она послушно приложила ладони к холодной глади и зажмурилась. Стекло

потеплело. Перед глазами ало вспыхнуло – руки вдруг наполнило восхитительное
покалывание, жгучие волны хлынули по телу, а в ушах вновь зашелестело,
зашуршало, зашептало.

Gwalcha….Gwalcha…

Нет!

Отодрав ладони, она отступила на шаг. Зеркало пылало, освещая затянутый

осенней хмарью зал ярче любого камина.

319/330
- Неплохо, - одобрил Илль. – Тут ты всё сделала правильно. Поняла, что маска
подпитывается от травы. Лишила её источника.

Цири кивнула с самым невозмутимым видом. И лишь убедившись, что волна жара
схлынула, вновь прижала руки к зеркалу. Долгое время в зале стояла тишина –
лишь уютно постукивали дождинки в окно. Пару раз шелестнули бумажные
страницы.

- Fier eich glossea[66], - невнятно промычал Илль, кажется, с карандашом в зубах. –

Gadael[67]!

В зеркале медленно закручивалось месиво из камней, пепла и кусочков неба.

Прозрачное полотенце, подрагивая, наползало прямо на серое пятно. Илль
наблюдал за полотенцем с интересом ученого, созерцающего змеиную охоту на
мышь. Обгрызенный кончик карандаша постукивал по блокноту.

- Ну дела! - почти радостно присвистнул он. – Видать, этот тип и впрямь силён …

- Что это за дрянь? – не выдержала Цири. – Какая-то ваша магия?

- Neen.

Склонив голову, эльф стал что-то быстро записывать. Лишь исписав лист до
конца мелким убористым почерком, он вздохнул и поднял глаза.

- Помнишь, что выходило из твоих порталов? Тех несчастных крольчат?

- Они были ненастоящими!

- Да если б и настоящими. Суть портала в искривлении пространства за счет

дополнительного gofierie. Чтобы попасть из точки А в верхнем правом углу листа
в точку B в левом нижнем, мы берем и сворачиваем лист. Как и написано в труде
Pwerie dross y gofierie достопочтенного Альвиндэна, который ты должна была
прочесть неделю назад…

- Но всех магических жил не хватит на путешествие между миров. Только Hen

Ichaer способны соединять порталом разные точки Клубка времени-пространства
благодаря врожденной способности манипулировать иной формой вилавэйдэ,
которая пока недостаточно изучена, - процитировала Цири отрывок из пухлого
синего тома, которым запросто можно было убить одного из серых болванов,
вечно ошивавшихся в библиотеке.

- Магические жилы… прекрати повторять эту ересь! В общем, если портал создан
неправильно, происходит неконтролируемый взрыв. Перекручивание
пространства с перемалыванием в кашу всего, что находится внутри, что ты и…

- Но это не портал! Это точно облако. И он…контролировал.

- Верно. Контролируемый взрыв. Как именно? Не знаю. В каждом ген проявляется

по-разному. Игра в кости, помнишь? Тысячи комбинаций. И каждый из Hen Ichaer
поступает так. Находит свой секрет. Козырь. Что-то такое, к чему другие
совершенно не готовы. Так что возможно, даже Владычице Всех Пространств и
Времен стоит помнить об этом и вести себе чуть вежливее. Думать головой,
прежде чем брякнуть очередную чушь по извечной привычке dh`oine.

320/330
Кусочки плоти перекручивались в каше пространства. Маска кричала, истекая
кровью, но в зале было слышно лишь сонное бормотание дождя.

- А насколько большим может быть такой взрыв?

Чародей протянул руку к серебряной раме. Картинка мгновенно пропала. Зеркало

вновь отражало их лица, и прежде чем эльф отвернулся к окну, она успела
заметить, что уголки тонких губ опущены вниз, а глаза точно потускнели.

- Понятия не имею. А теперь к моим вопросам. Из каких соображений ты, гостья

Deard Ruadhri, посмела нарушить прямой приказ? Тебе что было велено, ну-ка
скажи...

Деликатный стук в дверь поспешил на помощь Цири.

- Gall`h! – раздраженно прикрикнул Илльриэн.

Дверь бесшумно отворилась. В проеме показалась прелестная голова, оплетенная

толстой медовой косой. За изящной фигуркой в костюме из пунцовой паучиной
ткани в комнату скользнул большой черный пес.

- Cead, Нимиэль.

- Офицер Илльриэн. Леди Зиреаэль, – эльфийка поклонилась. – Прошу простить...

Эта миниатюрная целительница была одной из двух служанок, привезших

офрелиум. Другая уехала в тот же день, а Нимиэль осталась: следить за
лечением, наносить на лицо Цири травяные мази и неизменно попадаться ей на
глаза.

Шпики – так когда-то окрестила бабушка подобных незваных гостей, которых в

избытке хватало во дворце. Маленькой Цири было очень обидно, что ей
запретили разговаривать с этими добрыми улыбчивыми людьми, а когда
Цинтрийская Львица твёрдой рукой выбросила все их подарки в окно, она не
выдержала и задала ревака.

- Я связалась с Aen Mare[68] Таалией. Мы готовы принять заказ. Можем отправить

с конь`ши.

Нимиэль потрясла полупрозрачным зеленым свертком. Цири с изумлением

увидела внутри знакомый предмет – длинную изломанную палку из тёмного
металла.

- Будут дополнительные указания?

- Neen. Чертежи внутри. Нам нужна такая же штука, и чтобы всё работало, -
чародей пошел к двери, и молодая целительница поспешно уткнулась взглядом в
пол. - Эй, Рэйди! У тебя есть допуск?

Чёрный пёс утвердительно тявкнул. Цири не удивилась – она уже привыкла к

тому, что эти незаменимые помощники эльфов, выведенные в процессе
многовековой селекции, понимают любую фразу на Старшей речи. Ну, может,
кроме трудов достопочтенного Альвиндэна.

321/330
Илльриэн взялся за свёрток, невзначай прикоснувшись к тоненьким пальчикам.

- Леди Таалии нужно передать подарок за ее доброту. Может, одну из этих ваших
склянок? Или солнечных камней из Ариан-Мор? Хорошие манеры играют
важнейшую роль в нашем деле…согласна со мной?

Целительница только улыбалась, тщетно пытаясь убрать пальчики. Розовые

пятна на её скулах разгорались всё сильнее, пока Илль не спеша творил
очередную иллюзию. Цири не выдержала и ухмыльнулась, глядя на пса. Конь`ши
невозмутимо вилял хвостом-бубликом.

Наконец раскрасневшейся эльфийке удалось вырвать свёрток и ретироваться за

дверь. Пёс лениво потрусил за ней. Повернувшись к зеркалу, Илль встретился с
сердитым изумрудным взглядом.

- Мы чуть не сдохли в чёртовом Муравейнике! А ты…

- Но не сдохли. Благодаря тебе.

Очаровательная улыбка, видимо, досталась ей по инерции.

- Зачем тебе эти штуки? Они всё равно не пробили купол!

- Пригодятся в других мирах.

Цири опустила глаза в пол, вспоминая град железных горошин, ссыпавшийся с

магического купола. Этими шариками запросто можно покалечить, а то и убить…

- Это незаконно! По вашим правилам нельзя тащить что попало из других миров
без санкции Aen Saevherne…

- Но ты же никому не скажешь?

- С чего это?

- С того, что мы на одной стороне, - Илль отвернулся и дотронулся до серебряной

рамы. - Ты никому не говоришь про подарок для Тали. А я молчу про твое
маленькое ночное свидание у озера. Точнее, внутри озера. Среди эльфов тоже
бывают страшные ревнивцы, знаешь ли. Ходят слухи, что наш командир – из их
числа.

В зеркале разливалась ночная тьма, из которой едва выступали кроны деревьев и

очертания озера. Серебряное пятно ярко мерцало у самого берега. Эльф хмыкнул,
стирая картинку.

- Кстати, Цири…Если твой дружок посмеет ещё раз заявиться сюда, можешь
порадовать его. Рассказать, как сожгла одно из их последних пастбищ.

- Что?

- Лазурика растёт лишь в местах средоточия вилавэйдэ. А единороги живут лишь

там, где растёт лазурика. Биологическая цепочка, всё такое...

Она не отвечала. Смотрела в окно так пристально, будто надеялась увидеть там
322/330
что-то кроме серого неба и мелкой пелены дождя.

Пастбище единорогов? Так они ездили к единорогам? Он дал ей обещание, а

потом отправился выслеживать их? Ведь зачем ещё нужно смотреть глазами
птицы?

Её вдруг пронзило тягостное гадкое чувство. Верно, что-то подобное испытывает

женщина, вдруг увидев однажды в зеркале безвозвратно постаревшую старуху.

А если всё это – ложь? Все эти сны, его дар, осторожные объятия под
заснеженным окном, и эти горы, и каждое слово – лишь умелый театр?

Липкий ком сам толкнулся в горло. На миг. Всего лишь на миг, но…

- Эй! Слышишь меня? - сердитый толчок в плечо. – Я говорю, это временные меры.
Скоро они смогут вернуться. Нам не нужны их долины. Поняла?

Цири кивнула, не отрываясь от серой пелены. Илль постоял с ней рядом

несколько мгновений, словно собираясь сказать что-то ещё. А потом направился
к двери.

- Мягковата ты для бывшей бандитки. Ладно, мне пора. Надо выгулять

Ариансара. А то это чудище всё тут разнесёт скоро…

Он подбросил спелое яблоко, само собой оказавшееся в его руке.

- Я с тобой. Надо найти Кэльпи, она так и не вернулась!

- Ну уж нет, - чародей нехотя остановился в дверях. - У меня сегодня

заслуженный выходной. От тебя в том числе. А ты отправишься в другое место.

- Куда? Что всё это значит?

Илль посмотрел на неё снисходительно и вновь подбросил яблоко.

- Ты здесь ныла целыми днями, что тебе не дают увидеть людей. И вот,
пожалуйста! Ты увидишь людей. Сможешь смотреть сколько влезет! А ещё
трогать, нюхать и что вы ещё там делаете? Ну же? Не вижу радости!
Благодарности от тебя не дождёшься, но хотя бы искреннее ликование…

- Я что, пойду к людям одна? Без тебя?

- Разумеется, без меня, - он с хрустом откусил от яблока. - Взаимодействие с

людьми не входит в зону ответственности Deard Ruadhri. Разумеется, не одна.

Цири хмуро воззрилась на своего наставника. И пусть в голубых глазах

плескалось бесконечное ехидство, нутром она чуяла: Илльриэн угрюм и
встревожен. Да что там – он просто в бешенстве.

- Передавай горячий привет, - он картинно склонил голову и вдруг усмехнулся. –

Помни, Владычица – вежливость. Надо быть вежливее с теми, кто носит козыри в
рукавах. Это тебе сегодня пригодится.

***
Цири остановилась перед самым выходом из Башни. Поправила перчатки,
323/330
убедившись, что кольцо Лары надежно скрыто. И лишь потом толкнула
массивную дверь.

Дождь закончился. Сквозь выцветшие облака проглядывала белесая полоса. Во

дворе было пусто – никакого караула из Серых Всадников. Лишь поодаль, рядом с
размытой тропой, ведущей к озеру, темнела одинокая фигура. Эльф сидел на
корточках и чесал за ухом одного из конь`ши – с белым полумесяцем на груди.

Она едва удержалась от того, чтобы сейчас же развернуться и бежать обратно.

Пересилив себя, пошла к тропинке. Пёс вилял хвостом-бубликом и фырчал от
удовольствия.

- Cead, - сказала Цири.

- Cead, - отозвался тихий голос.

Мориэн поднялся на ноги и скользнул взглядом по её лицу. Взмокшие ладони

прилипли к перчаткам. Ей почудилось, будто тоненькие доски вновь уходят из-
под ног, будто она сейчас рухнет во тьму…но лишь на мгновение.

Конь`ши скользнул прочь молчаливой тенью. Эльф поднял руку в зелёной

перчатке и достал из воздуха букет полевых цветов. Усмехнулся немного
смущенно.

- Не розы, конечно…но, думаю, в них у тебя недостатка нет. Да и потом, ты ведь

на самом деле не любишь розы.

Цири вежливо улыбнулась. Уткнулась глазами в букет, радуясь такой

возможности. Сладко-травяной аромат защекотал нос. Она осторожно коснулась
бледно-розовых, точно раздвоенных бутончиков, обрамлявших букет по краю.

- Ласточкин хвост. Не самый яркий цветок, но очень важный. Когда он

распускается – значит, пришла настоящая весна и можно вспахивать землю.

- И много ли эльфов вспахивает землю? – с невинным видом спросила Цири.

- Достаточно.

В самом центре букета сияли три крупных золотых бутона: с множеством

лепестков-стрел, как у одуванчика, но больше, круглее, с янтарными
прожилками. Они будто пылали, расцвечивая свинцово-серый день позднего
Велена летним зноем.

- Это же feainnewedd?

- Да. Маленький кусочек старого мира, который мы взяли с собой, уходя под
новое солнце. Но они прижились здесь. Растут во многих наших селениях.

Она кивнула, вдыхая кремовый аромат солнечного цветка. А отняв букет от лица,
поймала его внимательный взгляд.

- Правда ли, что в твоём мире они растут на могиле Лары?

- Так гласит эльфийская легенда, - смущенно сказала Цири. – Но я не была там.

324/330
- Да. Я тоже.

Она поспешно опустила взгляд. Неумолимая рука сжала сердце. Среди лиловых
колокольчиков, нежно-зелёных ромашек и ласточкиных хвостов вдруг
всколыхнулась россыпь ярко-голубых капелек. Чистых, точно горные озера-
блюдца. Эти капельки росли на вершине холма. В его саду. Качались среди
высокой травы, рядом с ручьем, а большой смоляной кот, развалившись под
солнцем, лениво трогал дрожащие бутончики лапой.

Она вновь ощутила запах, будто вобравший вместе с тонкой сладостью пряность
мха и свежесть влаги. Это ведь специально? Помучать её? Напомнить о том, что
она уже никогда туда не вернётся?...

- Isseblaes[69]. Неповторимый аромат, правда? Мы так ни разу и не вырастили их в

наших оранжереях. Очень своевольный цветок, - он жестом пригласил Цири
следовать к Башне. – К счастью, наши девы охочи до других. Хотя я знал одну
чародейку, которая очень их любила. Я проходил утром мимо её дома, и всегда
видел у окошка свежий букет. Всегда. И откуда она брала их в середине Йуле,
когда снега лежат даже на Архипелаге? Воистину в некоторых женщинах скрыто
много тайн…

Цири продолжала вдыхать цветочный запах, чувствуя колкий жар на щеках. Но

водные брызги не приносили ей прохлады. Наконец она подняла лицо и
улыбнулась.

- Этот букет прекрасен. Благодарю.

- Пустяки, - чародей отвернулся и махнул рукой. – Элир! Подойдешь?

Маленькая служанка, которая собиралась неслышно прошмыгнуть в Башню,

застыла, точно кошка, пойманная за рытьем в очистках. Мигом подскочила к ним.

- Не занята, милая? – прищурился эльф. – Отнесёшь букет в комнату леди Цири?

- Я…с удовольствием, господин, - промямлила эльфийка.

Когда девчушка принимала букет, руки её слегка дрожали. Мориэн усмехнулся.

- Да уж, то ещё удовольствие – лишний раз бежать под самую крышу. Когда я тут
жил, я просто ненавидел эту комнату!

Элир натянуто улыбнулась. Зелёная перчатка осторожно прошлась по её плечу,

стряхивая капли дождя.

- Как поживает твоя матушка? Не тоскует по столице? – осведомился Мориэн

таким тоном, будто речь шла о его доброй знакомой. Хотя по реакции служанки
было ясно, что она впервые видит перед собой могущественного эльфа, о
котором ходит столько слухов.

- Всё хорошо, господин...

Мориэн чуть склонил подбородок, точно разрешая ей продолжить.

- Климат Садов…он ей не подходит. Ей тяжело там, - вдруг тихо проговорила

325/330
эльфийка, не отрывая глаз от мокрой земли.

- Yeah. Я служил когда-то у южных границ. От этой духоты сдохнуть можно!

Он фыркнул – и вдруг задумался. Потёр скулу, на которой едва проступали

веснушки.

- Знаешь, а нам ведь нужен кто-то наподобие неё. В оранжереи Тир-на-Лиа.

Элир не смела поднять головы. Она мяла букет так, что стебли, наверное,
поломались. Мориэн извлек из воздуха клочок бумаги и что-то размашисто
написал.

- Отдай это Берейну. Он всё устроит.

- Господин...Спасибо, господин…

- За что? Это ведь нам нужна помощь. Ну, беги скорее! Va fail.

Эльфийка торопливо кивнула. На щеках её играл румянец, глаза блестели.

Слегка коснувшись разума служанки, Цири ощутила ликование – чистое, светлое,
точно золотые бутончики.

- Идём, - коротко сказал Мориэн и направился к дороге.

К счастью, он даже не попытался подать ей руку. Они молча пошли в сторону

леса, что начинался за озером. Раньше Барьер не позволял ей заглянуть туда.

Они углубились в рощу. Тёмные стволы влажно блестели от дождя. Под ногами
хрустел мокрый песок и шуршали листья. В конце концов, тягостное молчание
стало раздражать Цири.

- Благодарю за то, что нашёл время сопроводить меня лично, - вежливо начала
она.

Эльф слегка улыбнулся, придерживая разлапистую ветку вяза.

- Ох, если бы в мои обязанности входило сопровождать прелестных девиц…Я бы

любил службу гораздо больше! Но увы. Илльриэн запросил материалы по Ларе.
Статус этой информации требовал личной передачи.

Она ни единой гримасой не выдала своего интереса.

- Понятно. Всё равно спасибо. И за разрешение увидеть людей.

На этот раз Мориэн повернул голову, взглянув на неё с любопытством.

- Я не давал никакого разрешения, - он вновь отодвинул ветки, пропуская её

вперёд. - Потому что его не требуется. Ты гостья нашего мира, получившая
Anrheg. А значит, обладаешь всеми правами свободной эльфийки – в том числе
посещать любые места. Илльриэн как наставник обязан сопроводить тебя. Об
этом написано в приложении к указу Совета. Он ведь зачитывал тебе его, разве
нет?..

Цири неопределённо улыбнулась, сделав вид, что счищает грязь с перчатки.

326/330
- Впрочем, у него творческий подход…Почитай сама. Там много полезного
написано. Например, наставник обязан отвечать на любые твои вопросы. Обучать
тебя основам защитной магии, маскировочным чарам, cyn y blaen[70]...

Чёрт! По щеке хлестко ударили – зазевавшись, она пропустила колкую ветку. Вот
гад! Значит, всё, что он выдал за часть их договора, он обязан был делать и так?
Ну и правильно! А чего она хотела? С самого начала она знала, что никто здесь
не играет честно, что нельзя доверять ни единому слову...

Цири ничем не выдала злости, окутавшей её. Не стала задавать ни один из

вопросов, роившихся в мозгу. Мориэну полагается видеть иное. Ласточку,
ищущую выход из клетки. Напуганную, готовую к диалогу. Но не смирившуюся.

- Свободной эльфийки, - с вызовом повторила она. – Значит, я смогу покинуть ваш

мир, когда захочу? Или нет? Но тогда получается, никакая я не свободная
эльфийка?

- Свобода, - охотно подхватил Мориэн. – Извечный вопрос! Свободен ли я?

Свободна ли ты? Я не могу взять и бросить службу, посвятив время прогулкам с
красавицами. А ты не можешь оказать в том единственном мире, где тебе
хочется быть. Я не могу избавиться от горечи сожалений и познать вкус покоя. Ты
не можешь изменить предначертанного. Так получается, ты не свободна? Здесь,
на Континенте, в Камелоте – нигде? Но малютка Элир смотрит на тебя и видит
свободу. Возможность познать вершины магии. Получить любой статус и место в
нашем обществе. С её точки зрения она не свободна так, как свободна ты. А с
точки зрения человеческой девчушки из деревни свободна Элир. От болезней, от
морщинок под глазами, от постоянного чувства, что время утекает сквозь
пальцы. Так кто же из нас свободен? Никто, Ласточка. Никто не свободен.

Цири молчала. Лесная тропа круто ныряла в низину.

- Мы так надеемся отыскать что-то незыблемое. Нерушимое. Правда и ложь.

Добро и зло. Но и здесь всё зависит от точки зрения. Совершила ли ты добро,
когда подала дедушке Фоггу монеты? Или зло, потому что тем самым
приговорила его к смерти? Всё зависит от того, откуда смотреть, - он улыбнулся и
проворно схватил её под локоть, не дав наступить в огромную лужу. – Знаю, тебе
не очень понравилось то, что я сделал на Совете…Но это важно. Я хочу, чтобы ты
поняла.

- Поняла что? – она сердито освободила руку. – Что самая правильная точка
зрения – ваша? И поэтому я должна помочь вам стать хозяевами всех миров?

- Нет. Не должна.

Она усмехнулась. Но тут же вспомнила о вежливой растерянной Ласточке – и

оперлась о его руку, сбегая в низину.

- Так с какой точки зрения мне смотреть?

- Не знаю. Может, пора оглядеться по сторонам, - эльф осторожно отвёл с их пути

колючий терн, выросший на краю дороги. – Ты воспринимаешь весь наш мир
словно препятствие. Колючие ветви, которые мешают быстрее прийти к цели. Но
на самом деле ты давно уже потеряла дорогу, и теперь лупишь по ветвям,

327/330
досадуя за то, в чём они не виноваты…

- Обычно те, кто заблудился в лесу, ищут дорогу домой, - Цири послушно подала
ему руку, переходя лесной ручей по хлипкому мостику.

- Дорогу домой, - задумчиво протянул Мориэн. – О каком доме мы ведем речь? О

мире, где ты жила раньше? Но там уже есть своя Цири. И она уже исполнила своё
предназначение.

Он подбросил на ладони засохший плод тутовника – и выбросил куда-то в чащу.

Легко рассмеялся.

- Король Королей…Очередной виток спора сильных за право стать сильнейшим

над всеми. Вот она, bloede meichniel[71], в топке которой горят дедушка Фогг и
матушка Нэннеке. Геральт и Йеннифэр. Единицы, массы, народы. Всё ради игры.
Бездумной, бесконечной, бессмысленной. Ибо стоит подняться одному пауку, как
остальные тянут его назад. Но в колоде нет Ласточки, вестницы весны. Лишь
Разрушительница. Ритуальная жертва, удачный ход в очередной партии. Да, ещё
императрица Цири. Её карта уже ушла в расход. Так кто ты там?

- А кто я здесь?

Мориэн не ответил. Свернул на неприметную тропку, взмахом руки приглашая

следовать за собой.

В том месте, где ручей резко поворачивал вправо, чаща за ним смыкалась,
становясь сплошной чёрно-рыжей стеной. А на этой стороне была утоптанная
полянка, и на краю её, между двумя могучими ольхами, белела мраморная
статуя. Три женщины стояли спина к спине – та, что повернулась к ним лицом, в
венке из цветов и с округлым животом, безмятежно улыбалась, а глаза её
блестели влагой дождя. Статуя была чиста от мха и пыли, несмотря на то, что
плита, служащая постаментом, уже разрушалась. На плите лежал венок,
сплетенный из засушенных ласточкиных хвостов, шипастых ветвей и гроздьев
рябины.

- Триединая. Дева, мать и старуха. Цветение, плодоношение и смерть. А вместе –

вечный круг жизни. Наши предки Aen Undod поклонялись Триединой когда-то, их
вера нашла отражение в нашем искусстве. А здешние люди, сохранившие веру в
богов, считают её своей главной богиней.

Юная Дева, гибкая и резвая, лукаво смотрела на них вполоборота. На тонком

мраморном запястье сидела птица с раздвоенным хвостом. Лицо справа было
скрыто за капюшоном. Лишь змеилась до пояса длинная коса, переплетенная
шипастыми ветвями.

- Кажется, они нашли её в тебе, - тихо сказал Мориэн, прикоснувшись к мрамору.

- Чушь! – резко сказала Цири.

Он склонился, расправляя ягоды на венке.

- Мы и сами не ожидали. Но рассказы о тебе и твоих приключениях уже

разлетелись от Южных Садов до самой Крепости, причем некоторые факты
изменились до неузнаваемости, - он усмехнулся и достал из-под плаща

328/330
серебряную флягу. – Тем не менее…Они верят, что Триединая пришла к ним.
Верят, что их жизни изменятся.

Цири молча качнула головой, отказываясь от воды.

- К чему это всё? Вы ведь не такие глупые, как dh`oine. Знаете, что нет никаких
богов. Что знаки судьбы пишутся в башнях.

- Дай мне свой меч.

Помедлив, она вытянула гвихир из ножен, сокрытых невидимостью, и протянула

эльфу. Он ловко взялся за рукоять – Цири поспешно разжала пальцы,
почувствовав тёплое прикосновение. Когда он успел снять перчатки?..

- Ты наверняка знаешь эти символы наизусть. Ласточка, венок и разрушение

башни. Дева, Мать и Смерть. Говоришь, знаки судьбы пишутся нами?...

Мориэн провел пальцем по ажурному переплетению цветов – точно так же, как
это часто делала она сама.

- Твой меч делит с тобой одно имя. Одну судьбу. Ты никогда не была частью того
мира, Зиреаэль. Твое предназначение – здесь. Быть Девой, Матерью и
Разрушительницей. Вечным кругом жизни, в котором Бирке сменяется Саовиной.
Защитницей тех, кто нуждается в тебе.

Цири молча убрала гвихир обратно в ножны. В горле было сухо – она сглотнула
как можно более незаметно, отчего-то вспомнив о серебряной фляге.

- И что же может Мать сделать для своих детей? Как может дать им то, о чём они
молятся, если у неё самой этого нет? Ведь свободная гостья эльфов на самом
деле всего лишь эльфийская пленница…с какой точки зрения ни смотри!

Она была готова встретить его цепкий пугающий взгляд. Но он не смотрел на

неё. Он стоял у самого ручья и смотрел в лицо, скрытое мраморным капюшоном.

- Я никогда не позволял себе давать советы Шиа, хотя родился на целых

двадцать минут раньше. Ведь кто я такой, чтобы советовать женщине?

Улыбнувшись, эльф протянул руку – в ней сам собой блеснул янтарный цветок.

- Дорога выйдет из леса через пять минут. Деревня людей там, внизу. Va fail.

Она слегка поклонилась и быстро пошла обратно. Потом всё же не выдержала – и

оглянулась. Мориэн сидел, склонив голову, у самой плиты, и волнистые пряди
падали ему на лицо. На мёртвом холодном мраморе сияло маленькое жёлтое
пятно жизни. Маленький кусочек солнца, что вновь и вновь всходит на том месте,
где погибла Лара Доррен аэп Шиадаль.

329/330
Сноски:
[1] Язык, на котором разговаривают в северных королевствах Континента, в
родном мире Цири
[2] Человек - Старшая речь
[3] Привет - Старшая речь
[4] Летнее солнцестояние
[5] Белый Волк - Старшая речь. Так называют Геральта эльфы.
[6] Цири была на развалинах Шаэрраведда вместе с Геральтом и уколола руку
розой.
[7] Возьмите - Старшая речь.
[8] Нет - Старшая речь.
[9] Бегите - Старшая речь.
[10] Прошу прощения - Старшая речь
[11] Возможно - Старшая речь
[12] Друидский Круг - магическая организация друидов.
[13] Знающие (Старшая речь) - узкая элита чародеев в эльфийском народе,
осуществляющая управление по многим вопросам
[14] Можно сказать и так - Старшая речь
[15] На предсмертном костре Фалька якобы предсказала приход Мстителя от её
крови, "оскверненной Старшей крови", который разрушит мир.
[16] Или нет? - Старшая речь
[17] Я так и думала - Старшая речь
[18] Больше, чем человеческая глупость может быть лишь человеческая
самоуверенность - Старшая речь.
[19] Белое Пламя - Старшая речь
[20] Ген Старшей крови - Старшая речь
[21] Так было, так было - Старшая речь.
[22] Красная крепость - Старшая речь
[23] Башня Чайки - Старшая речь
[24] Прощай, Знающий - Старшая речь
[25] Брак - Старшая речь
[26] Местная горная порода, похожая на жадеит.
[27] Ардайн - так называют верховного лидера у Народа Ольх
[28] Цинтра, родина Цири, находится к югу от северных королевств, возле гор
Амелл.
[29] Язык, на котором разговаривают в Северных Королевствах и Нильфгаарде
[30] Заткнись - Старшая речь
[31] Единый народ эльфов, эпоха эльфов до прибытия на Континент
[32] Corwien - Шторм (Старшая речь)
[33] Emral`darn - Изумрудная бездна, название Города у моря в мире Aen Elle
[34] Дар гостю эльфов (Старшая речь) - в дар можно преподнести лишь то, что
бесценно для дарящего, существует в единственном экземпляре и не может быть
ничем заменено
[35] Долг чести - Старшая речь
[36] Архимастер/Грандмастер - высший научный титул у Aen Elle
[37] Переменный портал? Петля? Проективные чары? (Старшая речь)
[38] Нет. Собственное. (Старшая речь)

330/330
[39] Заткнись - Старшая речь
[40] Праздник урожая и плодородия земли, празднуется 1 августа
[41] Врата миров - устойчивый портал, дающий возможность путешествовать из
мира в мир
[42] Красные пики - Старшая речь
[43] Arga`Ayemo - Тысяча Глаз, Город Тысячи Глаз
[44] К черту (нецензурный вариант) - Старшая речь
[45] Воины Deard Ruadhri, выжившие после миссии в Синих горах
[46] Ardrheyne - верховная правительница (Старшая речь)
[47] Сокровище - Старшая речь
[48] В языке Народа Ольх нет слова "бог"
[49] Атрофировался - Старшая речь
[50] Инстинкт - Старшая речь
[51] Человеческий чародей-исследователь, упоминался в книге "Сезон гроз"
[52] Нецензурное ругательство
[53] Благодарю - Старшая речь
[54] Cдаюсь - Старшая речь
[55] Так будет с каждым - Старшая речь
[56] Она была солнцем - Старшая речь
[57] Дитя солнца - Старшая речь
[58] Она была подлинным светом - Старшая речь
[59] Она проклята - Старшая речь
[60] Rheadegg - беги, быстрее. Gwawr - заря.
[61] Проклятая - Старшая речь
[62] Хватит, прекрати - Старшая речь
[63] Да - Старшая речь
[64] Иди ко мне - Старшая речь
[65] Стриж обыкновенный - Старшая речь
[66] Нецензурный вариант фразы "ничего не видно"
[67] Отпускай - Старшая речь
[68] Мастер - научное звание на Архипелаге.
[69] Водные брызги - Старшая речь
[70] И так далее - Старшая речь
[71] Проклятая машина - Старшая речь

331/330