!

! ! " ! ! ! ! ! ! ! ! !

Василий Алексеевич
Маклаков

&

'

Василий Маклаков. Фото 1917 года.

Ист. изобр.: Википедия

Василий Алексеевич Маклаков (1869—

1957) — адвокат, присяжный поверенный,
депутат II-IV Государственных дум от
кадетской партии. С 1906 года член ЦК
партии кадетов. С 1914 года активно
работал во Всероссийском земском
союзе. Член Прогрессивного блока. В
феврале 1917 года комиссар Временного
комитета Государственной думы в
Министерстве юстиции.

Брат Николая Алексеевича Маклакова.

Окончив с серебряной медалью 5-ю
Московскую гимназию, Василий поступил
на естественное отделение физико-
математического факультета Московского
университета. Здесь Маклаков приобрел
первый «революционный» опыт ‒ в 1890
году он был арестован за участие в
студенческой сходке, провел 5 суток в
Бутырской тюрьме, а затем исключен из
университета за политическую
неблагонадежность. Впрочем, довольно
скоро Маклакову удалось восстановиться
в университете, но, охладев к
естествознанию, он выбрал историко-
филологический факультет, который
успешно окончил в 1894 году. Подававший
надежды в науке Маклаков мог стать
историком, ‒ он был рекомендован к
оставлению при университете для
подготовки к профессорскому званию,
однако попечитель учебного округа Н.П.
Боголепов не дал на это своего согласия.

Побывав вместе с отцом во Франции в

1889 году, когда в республике широко
отмечался 100-летний юбилей
революции, Маклаков проникся идеями ее
деятеля графа Мирабо ‒ блестящего
оратора, публициста, сторонника
конституционной монархии, депутата и
масона. Маклаков почитал его до самой
старости, за что заслужил от некоторых
современников прозвище «русский
Мирабо». При этом уже в юности Василий
Маклаков отмежевался от
революционных радикалов, поскольку
считал, что знамя, поднятое А.И.
Герценом, революционеры «вываляли в
грязи».

Илья Ефимович Репин: Сходка ( При

свете лампы ). 1883

Отбыв воинскую повинность

вольноопределяющимся в 3-й
гренадерской артиллерийской бригаде и
выдержав экзамен на чин прапорщика
запаса, Василий Маклаков экстерном
окончил юридический факультет
Московского университета. Ему снова
предлагали остаться на кафедре, но
Маклаков предпочел правозащитную
деятельность. Он начал работать
помощником таких известных адвокатов
как А.Р. Ледницкий и Ф.Н. Плевако, а к
1901 году стал присяжным поверенным
округа Московской судебной палаты,
участвуя во многих политических и
вероисповедных судебных процессах.
Подзащитными Маклакова были
взбунтовавшиеся крестьяне, бастовавшие
рабочие, оппозиционные деятели,
сектанты. Последних адвокат не раз
защищал по личной просьбе Л.Н.
Толстого, с которым был достаточно
хорошо знаком и некоторое время даже
увлекался его учением. Среди тех, кого
Маклакову удалось выручить, был и
видный большевик Л.Б. Красин. Однако
симпатиями к социалистическим идеям
Маклаков не проникся.

Владимир Кадулин. Общая картина

заседания суда (Дело Бейлиса)

Но, пожалуй, самым громким процессом,

принесшим ему большую популярность в
либеральных кругах и вызвавшее
негодование в консервативной среде,
стало нашумевшее «дело Бейлиса».
Талантливо проведя задачу защиты
обвинявшегося в ритуальном убийстве
христианского отрока иудея Менделя
Бейлиса, Маклаков во многом
способствовал оправданию своего
подзащитного. Не без оснований
Маклаков считался одним из лучших
адвокатов России и, по свидетельству М.
Горького, послужил одним из прототипов
главного героя романа «Жизнь Клима
Самгина».

Владимир Кадулин. Присяжные

заседатели.

Придерживаясь либеральных взглядов,

В.А. Маклаков вступил в земский
оппозиционный кружок «Беседа», вскоре
став его секретарем и членом бюро,
участвовал в деятельности Союза
освобождения. Когда была организована
Конституционно-демократическая партия,
вступил в ее ряды. В кадетской партии
Маклаков быстро выдвинулся на главные
роли ‒ был избран членом ее ЦК,
руководил партийной «школой ораторов»,
участвовал в думских избирательных
кампаниях. Приветствуя издание
Манифеста 17 октября и дарованные им
свободы, Маклаков критиковал своих
однопартийцев за их радикализм в I
Государственной думе, характеризуя
деятельность кадетов как «сплошное
отрицание конституции». Не поддержал
он и знаменитого Выборгского воззвания
(хотя как адвокат защищал его
подписантов), в котором возмущенные
роспуском Думы оппозиционные депутаты
призывали народ к гражданскому
неповиновению.

По мнению партийного лидера П.Н.

Милюкова, Маклаков «считал партию
только за неизбежное зло и потому
разрешал себе лишь минимум партийной
дисциплины». Однако, несмотря на ряд
разногласий с партийным руководством,
Маклаков с кадетской партией не порвал,
а стал лидером ее правого крыла, менее
склонного к радикализму и выступавшего
за диалог с правительственной властью.

Репин Илья «17 октября 1905 года»

1907 Холст, масло 184х323
Государственный Русский музей

Популярность В.А. Маклакова как

адвоката, политика и публициста (он
сотрудничал с газетой «Русские
ведомости», публиковался в журналах
«Русская мысль», «Вестник Европы» и
др.), привела к его избранию членом
Государственной думы II ‒ IV созывов от г.
Москвы. В Думе Маклаков проявил себя
не только как один из популярнейших
ораторов, выступавший по вопросам
внутренней политики и запросам, но и как
сотрудник целого ряда парламентских
комиссий. Как отмечал известный
консервативный публицист и издатель
А.С. Суворин, Маклаков, являясь
депутатом II созыва народного
представительства, не раз «спасал Думу
от самоубийства» (т.е. от разгона),
убеждая оппозиционных депутатов
умерить пыл.

«В.А.

Казаки у Московского
университета в 1905 г.
Художник Н. Шестопалов

Маклаков был несравненным и

незаменимым оратором по тонкости и
гибкости юридической аргументации; но
он выбирал сам выступления, наиболее
для себя казовые, и со своей стороны
фракция не всегда могла поручать ему
выступления по важнейшим политическим
вопросам, в которых, как мы знали, он не
всегда разделял мнения к.-д.», ‒
вспоминал П.Н. Милюков. Маклаков,
отмечал советский дипломат Н.И.
Иорданский, «умел действовать на
чувства своей задушевностью и
искренностью… Он говорил совершенно
свободно, видимо, многое говорил
экспромтом, тут же говоря на трибуне.
Успех его речей был громадный. Он мог
действовать и держать под обаянием
своей речи не только центр, но и весь
правый сектор».

Не ограничивая свой круг общения

исключительно кадетской партией,
Маклаков не чуждался контактов с
представителями власти и других
политических сил. Один из лидеров
правых монархистов в Государственной
думе В.М. Пуришкевич, славившийся
своими ядовитыми эпиграммами на
политических противников, отзывался о
Маклакове не без уважения: «С твоим
характером, с общительностью русской, /
И с красотой твоих речей, / Стыдись, в
кагале палачей / Быть утонченною
закуской!»

Не последнюю роль в контактах В.А.

Маклакова с государственными
деятелями и политиками самых разных
политических убеждений играла и его
активная деятельность в масонских
организациях. Вступив в 1905 году в
парижскую ложу «Масонский авангард»,
политик затем состоял в российских
ложах, являясь членом
розенкрейцерского капитула «Астрея»,
членом-основателем и первым
надзирателем московской ложи
«Возрождение», оратором петербургской
ложи «Полярная звезда». Забегая вперед,
отметим, что и во время эмиграции во
Франции он продолжил масонскую
деятельность, став членом-основателем
ложи «Свободная Россия и «почетным
досточтимым мастером» ложи «Северная
звезда».

В Красном Кресте. ПЕТЕРБУРГ —

ПЕТРОГРАД 1914 ГОДА В
РИСУНКАХ ГОРОДСКИХ ГАЗЕТ

Во время Первой мировой войны В.А.

Маклаков включился в работу
Всероссийского земского союза, служил в
одном из передовых отрядов Красного
Креста. Не оставлял он и политической
деятельности. Летом 1915 года он вошел
в состав образовавшегося в Думе
оппозиционного Прогрессивного блока,
требовавшего от власти «правительства
общественного доверия» и либеральных
реформ. А в сентябре 1915 г. опубликовал
в «Русских ведомостях» нашумевшую
статью «Трагическое положение», в
которой, по сути, был поставлен вопрос о
допустимости государственного
переворота в годы тяжелейшей для
страны войны.

В Красном Кресте. Рис. 2.

ПЕТЕРБУРГ — ПЕТРОГРАД 1914
ГОДА В РИСУНКАХ ГОРОДСКИХ
ГАЗЕТ

Очевидно, что сам В.А. Маклаков был

сторонником эволюционного пути, но
радикализация общества, видимо,
отразилась и на нем. К тому же многие
читатели восприняли этот текст
исключительно как обличительный
памфлет и призыв к перехвату руля у
«безумного шофера». И партия кадетов
приняла в этом «перехвате» самое
активное участие. Но перехватив у
«шофера» власть «на полном ходу»,
российские либералы, вопреки
собственным представлениям, так и не
смогли показать себя людьми, «которые
умеют править машиной», и с этого
момента она уже точно понеслась в
пропасть…

В.А. Маклаков, являясь убежденным

противником массового народного
восстания, не отвергал верхушечного
переворота, полагая, что только
дворцовый переворот имел шансы «снять
с повестки дня революцию». Как
вспоминал А.Ф. Керенский, «в 1915 году,
выступая на тайном собрании
представителей либерального и
умеренно-консервативного большинства в
Думе и Государственном совете,
обсуждавшем политику, проводимую
Царем, в высшей степени
консервативный либерал и монархист
В.А. Маклаков сказал, что предотвратить
катастрофу и спасти Россию можно, лишь
повторив события 11 марта 1801 года
(дворцовый переворот, закончившийся
убийством Императора Павла I. ‒ А.И.).
Различие во взглядах между мной и
Маклаковым сводилось лишь ко времени,
ибо я пришел к тому же выводу десятью
годами раньше». А 3 ноября 1916 года
Маклаков произнес с думской кафедры
речь, которую закончил такими словами о
правительстве: «Либо мы, либо они.
Вместе наша жизнь невозможна».

Выступление Милюкова в Госдуме:

Глупость или измена?

В ноябре 1916 года В.А. Маклаков принял

участие в подготовке убийства Г.Е.
Распутина. Профессиональный юрист
давал участникам заговора консультации.
И именно Маклаков, если верить его
рассказу, настоял на том, чтобы убийство
было совершено «патриотами», а не
наемниками, пообещав в этом случае
«предостеречь от ненужных ошибок». Он
отклонил первоначальную идею вывезти
труп Распутина в санитарном поезде
Пуришкевича и оставить его в районе
боевых действий, где никто не стал бы
возиться с опознаванием убитого мужика.
Между тем, подчеркивал Маклаков,
смерть Распутина должна быть
«поставлена вне всяких сомнений», так
как необходимо, чтобы Императрица
твердо убедилась в смерти близкого ей
человека.

Шествие манифестантов от
Казанского собора. ПЕТРОГРАД
1914 ГОДА В РИСУНКАХ
ГОРОДСКИХ ГАЗЕТ

Кроме того, думский либерал дал совет

убить Распутина бесшумным ударом, а
затем переехать бездыханное тело
автомобилем, дабы инсценировать
несчастный случай. Именно у него взял
для этой цели князь Юсупов «кистень с
двумя свинцовыми шарами, на короткой
гнущейся ручке».

От прямого участия в этой «акции»

Маклакова спасло лишь заявление
Пуришкевича, который, ссылаясь на
мнение Великого князя Дмитрия
Павловича, убедил его, что если среди
убийц-«патриотов» окажется кадет, «это
даст всему предприятию превратное
освещение». «Я вовсе не отрицаю, своей
прикосновенности к этому делу; если бы
дошло до суда, я подлежал бы уголовной
ответственности, как пособник», —
признавал сам Маклаков.

В первые дни Февральской революции он

все еще был готов к компромиссу с
властью. Не желая, чтобы начинавшиеся
события превратились в народную
революцию, Маклаков предлагал
обратившимся к нему за советом царским
министрам Н.Н. Покровскому и А.А.
Риттиху следующий «рецепт»: добиться
немедленной отставки правительства,
сформировать новый кабинет, опираясь
на Думу, назначить премьером генерала
М.В. Алексеева. «Торопитесь, ‒ говорил
он, ‒ это уже последняя ставка». Но
события развивались слишком
стремительно, и программа Маклакова
уже мало кого могла удовлетворить.

Обстрел рабочей и городской

милицией полицейских, оставшихся
верными присяге и оказавших
сопротивление восставшим.
Петроград, 1917 г.. Книга: Русский
полицейский рассказ (сборник)

В дни Февральской революции В.А.

Маклаков был назначен комиссаром
Временного комитета Государственной
думы в Министерстве юстиции, однако
обещанного ему поста министра юстиции
не получил ‒ он достался А.Ф.
Керенскому. Некоторое время Маклаков
возглавлял юридическое совещание при
Временном правительстве, но вскоре
уступил этот пост другому кадету ‒ Ф.Ф.
Кокошкину.

В отличие от многих своих

однопартийцев, находившихся в эйфории
от «завоеванной свободы», В.А. Маклаков
довольно быстро увидел темные стороны
революции и стал призывать к ее
обузданию. Он пришел к мнению, что
Россия «оказалась недостойной той
свободы, которую она завоевала». Не
щадил он и своих соратников по борьбе,
которых предупреждал, что «будут
прокляты народом те, кто своим участием
дал ход революции, привел государство и
народ к анархии и поражению».
«Маклаков, ‒ писал эмигрантский автор
М. Вишняк, ‒ сыграл свою (и немалую)
роль в предшествовавших Февральской
революции событиях. Но как только
революция произошла, он немедленно,
буквально на следующий день, третьего
марта, отвернулся от нее, стал к ней в
оппозицию…»

Заседание Временного комитета

Государственной Думы 28 февраля
1917 года. Литография. РГАСПИ

Много лет спустя он напишет в

воспоминаниях: «…Ход катастрофы 17 г.
отразил (…) неопытность русской
общественности. В феврале 1917 г.
революции могло и не быть. Отречение ‒
не революция. Государь не ограничился
одним отречением. Он сопроводил его
актами, которые тогдашний
конституционный строй улучшали в том
смысле, которого давно добивалась
общественность; он передал престол
Михаилу, заповедал преемнику управлять
в нерушимом единении с
представительством, принести в этом
присягу; сам задним числом назначил
главою правительства лицо по указанию