Перевод: английский - русский - www.onlinedoctranslator.
com
Псикотема 2017, Том. 29, № 2, 149-159
doi: 10.7334/psicothema2017.34
Обнаружение обмана: современное состояние и перспективы на будущее
Жауме Масип
Университет Саламанки
Абстрактный
Фон:Обнаружение обмана было давней проблемой на протяжении всей истории
человечества. Это также заинтересовало ученых, которые исследовали
психологические и поведенческие различия между лжецами и говорящими правду, а
также способы повышения точности обнаружения.Метод:В последние годы в этой
области достигнуты значительные успехи. Некоторые из этих достижений кратко
рассмотрены в настоящей статье.Полученные результаты:Дается описание (а)
исследований и современных теорий о том, как люди (пытаются) обнаружить обман;
(b) последние достижения в области стратегического интервьюирования для
выявления обмана; (c) комплексные результаты недавних метаанализов
систематических подходов к обнаружению вербальной лжи; и (d) несколько важных
аспектов, касающихся психофизиологического обнаружения лжи. Кроме того, в конце
статьи изложены некоторые новые тенденции и потребности в исследованиях на
будущее.Выводы:Исследования по обнаружению лжи - это живая и динамичная
область прикладной психологии, которая в последнее время претерпела
значительные изменения. Многие (хотя и не все) эти исследовательские усилия были
сосредоточены на разработке эмпирически обоснованных процедур обнаружения
лжи, которые будут использоваться практиками (например, полицией) в прикладных
условиях. Ряд новых тем только начинает изучаться. Эти новые направления
исследований, несомненно, приведут к новым интересным открытиям в будущем.
Ключевые слова:Обман, детекция лжи, опрос, КАУК, мониторинг
реальности, полиграф.
Человека, дающего яд, можно узнать. Он не отвечает
на вопросы или отвечает уклончиво; он говорит чепуху,
трет большим пальцем ноги о землю и дрожит; его лицо
обесцвечено; он растирает пальцами корни волос;
и он всеми способами пытается уйти из дома...
(Аюр-Веда, около 900 г. до н.э.)
Вышеупомянутая цитата, заимствованная у Тровилло (1939, стр.
849), показывает, что интерес людей к обнаружению обмана
опасных других существует давно. Обнаружение лжи также
интересовало ученых-психологов и коммуникативистов, которые
изучали, среди прочего, поведение лжецов, поведение детекторов.
Получено: 25 января 2017 г. • Принято: 3 марта 2017 г. Автор,
ответственный за переписку: Жауме Масип
Факультет психологии
Universidad de Salamanca
37005 Salamanca (Испания)
e-mail: jmasip@usal.es
ISSN 0214 - 9915 КОДЕР PSOTEG
Copyright © 2017 Псикотема
www.psicothema.com
Резюме
Detección de mentiras: estado de la cuestión y perspectivas de futuro.
Антецеденты:la detección de mentiras ha interesado a la humanidad a lo
largo de la historia. También лос científicos, quienes хан explorado
diferencias psicológicas у Conductuales аль mentir против decir ла verdad,
así como modos де aumentar ла precision де ла обнаружения.Метод:
recientemente себе хань hecho avances sustanciales en Esta área. En эль
Presente Artículo себе revisan algunos де Эллос.Результаты:SE описал (а)
las Investigaciones y teorías contemporáneas sobre cómo la gente (intenta)
Detecta(r) mentiras; (b) los avances en procedimientos estratégicos de
entrevistaparadetectarmentiras; (c) los hallazgos demeta-analisis recientes
sobre aproximaciones sistemáticas para la verbal del engaño detección; y (d)
важные аспекты психофизиологического обнаружения психических
заболеваний. Al final дель artículo себе esbozan algunas tendencias
emergentes y necesidades de Investigación de cara al futuro.Выводы:эль
área де расследования де ла detección де mentiras ha Experimentado
Grandes Desarrollos en tiempos recientes. Menudo (aunque no siempre) se
ha centrado en desarrollar procedimientos de detección de mentiras de base
empírica para su utilización en contextos aplicados (p. ej., por la policía).
Algunas Vías де indagación novedosas están empezando a explorar nuevos y,
seguramente, darán lugar a futuros hallazgos nuevos e interesantes.
Клава Palabras:engaño, detección de mentiras, entrevistas, CBCA, control de
la realidad, polígrafo.
стратегии и способы повышения точности обнаружения. В последние годы в
этой области достигнуты значительные успехи. Цель данной статьи состоит в
том, чтобы кратко обобщить некоторые из этих материалов, тем самым
предоставив обновленное (хотя и обязательно неполное из-за ограниченного
объема) описание современного состояния исследований обмана. В
заключительном разделе намечены некоторые направления будущих
исследований.
Как люди (пытаются) обнаружить обман
Обман и поведение
Помимо подтверждения давней природы человеческой озабоченности
обманом, приведенная выше цитата из Аюрведы также показывает, что три
тысячелетия назад люди уже верили, что поведенческие сигналы выявляют
обман. Это убеждение сохранялось на протяжении всей истории не только
среди непрофессионалов во всем мире (Global Deception Research Team, 2006),
но и среди ученых, которые потратили несколько десятилетий, пытаясь
определить действительные поведенческие признаки обмана (см.
149
 Жауме Масип
Экман, 2009 г.; Вридж, 2008 г.; Цукерман, ДеПауло и Розенталь, 1981).
Однако недавние метаанализы бесспорно показали, что люди с
трудом могут обнаружить обман по наблюдению за поведением
(Bond & DePaulo, 2006), что связь между ложью и невербальными
сигналами слаба, а также под влиянием множества модераторов
переменных (DePaulo et al., 2003; Sporer & Schwandt, 2006, 2007), и
что обучение сигналам для обнаружения лжи вряд ли повышает
точность (Hauch, Sporer, Michael, & Meissner, 2016).
Короче говоря, люди плохо разбираются в правдивости, и даже если они
твердо верят, что поведенческие признаки выявляют обман (и
сосредотачиваются на таких признаках, пытаясь оценить правдивость; см.
Bond, Howard, Hutchison, & Masip, 2013; Hartwig & Bond, 2011). ),
метааналитические данные ставят под сомнение полезность поведения как
источника маркеров обмана.
Предвзятость суждения и теория адаптивного детектора лжи
Хорошо зарекомендовавшим себя открытием в исследованиях лжи
является то, что непрофессионалы проявляют склонность к правде, то есть они
склонны верить, что другие говорят правду, а не лгут (Bond & DePaulo, 2006;
Levine, Park, & McCornack, 1999). Эта предвзятость снижается или даже меняется
на противоположную среди практиков, чья работа связана с оценкой чьей-
либо правдивости, таких как полицейские (Masip, Alonso, Herrero, & Garrido,
2016; Meissner & Kassin, 2002).
Теория адаптивного детектора лжи (ALIED; Street, 2015), целью которой
является объяснение того, как люди оценивают правдивость, может помочь
понять эти расходящиеся тенденции. Поскольку признаки поведенческого
обмана слабы, заявления отправителей часто содержат мало или совсем не
содержат информации, указывающей на правдивость. Согласно ALIED, в таких
обстоятельствах люди делают обоснованные предположения, основанные на
общей контекстной информации. Базовая доля правдивых или ложных
утверждений является своего рода контекстно-общей информацией.
Большинство утверждений, с которыми миряне регулярно сталкиваются в
своей повседневной жизни, правдивы; поэтому, когда они не уверены в
правдивости конкретного утверждения, они склонны делать суждения об
истинности. Однако практикующие, такие как сотрудники полиции, чаще
сталкиваются с вводящими в заблуждение сообщениями, чем обычные люди;
следовательно,
Главный концептуальный вклад ALIED заключается в том, что распространенное
мнение о том, что искажения правды и лжи являются иррациональными тенденциями,
которые ограничивают точность суждений, заменено альтернативным
представлением о том, что получатели, не имеющие доступа к конкретным
диагностическим сигналам, принимают рациональное решение сосредоточиться на
общем контексте. сделать максимально возможное предположение. ALIED был
эмпирически подтвержден в экспериментальных исследованиях, в которых
манипулировали диагностическими сигналами. Выводы показали, что чем менее
диагностическими были сигналы, тем больше участники использовали контекстно-
общую информацию (в частности, базовые показатели лжи) для оценки правдивости
(Street, Bischof, Vadillo, & Kingstone, 2016).
Детекция лжи за пределами лаборатории
Приведенные выше выводы о плохих навыках обнаружения лжи у
людей в основном получены в результате лабораторных экспериментов.
В таких экспериментах наблюдателей просят сделатьнемедленный
суждения о достоверностинезнакомыйзаявления отправителей на
основанииповеденческая информацияв одиночку (что, как объяснено
выше, плохо диагностирует правдивость). Все эти три элемента делают
задачу чрезвычайно сложной. Парк, Левин, МакКорнак, Моррисон,
150
и Ferrara (2002) попросили участников (студентов колледжа) вспомнить ложь,
которую они обнаружили в прошлом, и описать, как они ее обнаружили. Они
обнаружили, что за пределами лаборатории ложь обычно выявляется
контекстуальныйа не информацию о поведении. Контекстная информация
включает в себя такие аспекты, как вещественные доказательства, информация
от третьих лиц, признание лжеца и несоответствия с предыдущими знаниями.
Кроме того, Парк и соавт. обнаружили, что за пределами лаборатории ложь
обычно выявляется взнакомые другиеа также долго послеим сказали. Таким
образом, очевидно, что низкие показатели точности, полученные в результате
лабораторных экспериментов, не могут быть распространены на условия
реальной жизни.
Превосходство контекстуальной информации над поведенческими
сигналами, когда дело доходит до оценки достоверности, также было
продемонстрировано в экспериментальных исследованиях. И Blair, Levine, and
Shaw (2010), и Bond et al. (2013) в серии экспериментов обнаружили, что
наблюдатели достигают более высоких показателей точности, когда им
доступна контекстная информация, чем когда им приходится основывать свои
суждения о достоверности только на поведенческих сигналах.
Вывод Парка и др. (2002) о том, что в реальной жизни ложь обычно выявляется на
основе контекстной информации, был воспроизведен Масипом и Эрреро (2015) как с
полицейскими, так и с членами сообщества. Они также обнаружили, что те же самые
участники, которые сообщали об обнаружении лжи на основе контекстуальной (а не
поведенческой) информации в прошлом, перечислили ряд поведенческих сигналов,
когда их попросили указать, «как ложь может быть обнаружена». Это открытие
предполагает, что привлекательность поведенческих сигналов велика, когда дело
доходит до суждения о достоверности. Действительно, Бонд и др. (2013)
продемонстрировали, что люди могут отказаться от идеально диагностической
контекстной информации, чтобы основывать свои суждения на плохо
диагностируемых поведенческих сигналах.
Поэтому мы можем предположить, что в реальной жизни люди также сосредотачиваются
на поведенческих сигналах, когда пытаются обнаружить обман. Однако эта стратегия
бесполезна. Напротив, контекстуальная информация, активно разыскиваемая настойчивым
подозрительным получателем или случайно наткнувшаяся на откровенный получатель,
действительно гораздо более показательна.
Так называемый эффект ситуационного знакомства выглядит
согласующимся с представлением о том, что контекстуальная информация
является лучшим индикатором правды или обмана, чем поведенческие
сигналы. Действительно, суждения о достоверности у получателей, знакомых с
ситуацией, более точны, чем у получателей, не знакомых с ситуацией.
Предположительно, первые сравнивают заявление отправителя со своими
ситуационными знаниями, чтобы оценить правдоподобие (Reinhard, Sporer,
Scharmach, & Marksteiner, 2011). Однако Рейнхард, Шармах и Шпорер (2012)
обнаружили, чтовоспринимаемый(не обязательно фактическое) достаточно
знакомства, чтобы возник эффект. Следовательно, эффект ситуационного
знакомства вызван, по крайней мере частично, факторами, отличными от
достоверности контекстуальных сигналов.
Теория правды-умолчания
Недавно Левин (2014) предложил теорию правды-умолчания (TDT). TDT
представляет собой не единую теорию, а совокупность взаимосвязанных и
логически последовательных понятий, основанных на предыдущих
исследованиях. TDT обеспечивает ценную основу для понимания обмана
повседневной жизни и его обнаружения. Предложения TDT, подкрепленные
эмпирическими исследованиями (см. Levine, 2014), резюмированы в таблице 1.
Некоторые из представлений, высказанных выше (плохая точность
человеческого суждения о достоверности, их предвзятость к истине,
повышенная диагностическая ценность контекстуальной информации по
сравнению с поведенческой сигналы…) включены в TDT. Предложения 13 и 14
связаны с содержанием следующего раздела.
 Обнаружение обмана: современное состояние и перспективы на будущее

Таблица 1

Предложения теории правды-умолчания Левина (2014)

01. Большинство людей большую часть времени говорят правду.

02. Большинство лжи говорят несколько заядлых лжецов.

03. Большинство людей большую часть времени верят тому, что говорят другие (предвзятость правды).

04. Это адаптивно (поскольку большинство сообщений, с которыми люди сталкиваются, являются честными) и обеспечивает эффективное общение. Однако это делает людей уязвимыми для случайного обмана.

05. Как правдивые, так и вводящие в заблуждение сообщения являются средствами для достижения определенных целей. Большинство людей не лгут, если их цели могут быть достигнуты, говоря правду.

06. Когда правда несовместима с целями отправителя, люди могут сомневаться в правдивости.

07. Другими «триггерами», вызывающими подозрение, являются отсутствие связности (внутренней логической непротиворечивости) в содержании сообщения, несоответствие между сообщением и известной реальностью, а также информация третьих лиц,

свидетельствующая об обмане.

08. Если эти триггеры достаточно сильны, человек внимательно изучит сообщение, чтобы оценить его достоверность.

09. Лицо может оценить сообщение как вводящее в заблуждение на основании контекста и мотива общения, поведения отправителя, информации от третьих лиц, а также степени связности и соответствия.

10. Триггеры обмана не могут сработать во время обмана.

11. Поскольку (за исключением нескольких явных лжецов) взаимосвязь между правдивостью и поведением плохая, обман не может быть точно обнаружен путем пассивного наблюдения за поведением отправителей в момент, когда им

говорят ложь.

12. Вместо этого всякий раз, когда обман обнаруживается, это происходит позже во времени через признание лжеца, внешние доказательства или переписку.

13. Контекстно-зависимый опрос отправителя может дать диагностическую информацию. Неправильный вопрос может помешать точности обнаружения.

14. Квалификация по обнаружению обмана предполагает умение не пассивно обнаруживать и интерпретировать поведение, а генерировать диагностическую информацию от отправителей.

Как обнаружить обман Стратегическое использование доказательств

Доказательства того, что поведенческие признаки лжи имеют небольшую Эти различия между говорящими правду и лжецами можно использовать
диагностическую ценность, привели к сдвигу в исследованиях лжи. Многие для обнаружения лжи. Например, при наличии каких-либо доказательств

исследователи больше не заинтересованы в погоне за неуловимыми интервьюеры могут использовать технику стратегического использования

сигналами обмана, спонтанно проявляемыми лжецом, — такие сигналы слабы доказательств (SUE) (например, Hartwig, Granhag, & Luke, 2014). Интервьюеры,

и непостоянны. Вместо этого исследователи заинтересованы в разработке использующие метод SUE, расспрашивают подозреваемого об их

стратегий интервью, ориентированных на выявление поведенческих различий местонахождении, удерживая имеющиеся улики до конца допроса, т. е. во

между говорящими правду и лжецами. В последние годы в этом направлении время допроса подозреваемый не знает об уликах против него или нее.

была проведена огромная работа, в основном в лабораториях Вриж
(Великобритания) и Гранхаг (Швеция). Фокус этого исследования прикладной,
поскольку его конечной целью является предоставление правоохранительным
органам инструментов обнаружения лжи, которые будут использоваться при
допросе подозреваемых в совершении преступлений (Vrij & Fisher, 2016; Vrij &
Granhag, 2012; Vrij, Granhag, & Porter, 2010). ). В рамках этой новой точки зрения
наблюдателькто внимательно но пассивновнимательно изучает поведение
отправителя, но какинтервьюер ктоактивноиспользует специальные подходы к
допросу, которые могут выявить обман.
Эти подходы к интервью должны основываться на психологических
различиях между говорящими правду и лжецами. Например, Гранхаг, Хартвиг,
Мак Джолла и Клеменс (2015) утверждают, что виновные подозреваемые
(лжецы) не желают предоставлять информацию полиции, потому что это может
их разоблачить. Поэтому они будут использоватьстратегии избегания
например, умалчивание об их местонахождении, предоставление лишь
расплывчатых подробностей или предоставление подробностей, которые
полиция не может проверить. Столкнувшись с доказательствами, лжецы будут
использоватьстратегия побега отрицания этих доказательств. И наоборот,
невиновные подозреваемые (говорящие правду) стремятся предоставить
информацию, потому что они чувствуют, что это может помочь установить их
невиновность. Столкнувшись с той или иной уличающей уликой, те, кто
говорит правду, обычно готовы признать это, потому что они верят, что
«правда проявится» и что, если они не совершили преступления, их нельзя
осудить, потому что люди получают то, что заслуживают (см. Kassin & Norwick ,
2004; Масип и Эрреро, 2013).
Ожидается, что виновные подозреваемые будут тщательно избегать
упоминания любой потенциально компрометирующей информации, которая
вызовет несоответствия между показаниями и доказательствами. Например,
кадры с камер видеонаблюдения показывают, что подозреваемый находился
недалеко от места преступления непосредственно перед тем, как преступление
произошло, но подозреваемый утверждает, что он / она был где-то еще.
Наоборот, невиновные подозреваемые будут чувствовать, что, поскольку они
невиновны, им нечего скрывать и нечего бояться, и поэтому они будут более
честными и открытыми. В результате их заявления будут более
соответствовать доказательствам. Метаанализ показал, что разница между
лжецами и говорящими правду с точки зрения несоответствия утверждений и
доказательств была значительно больше, когда использовался метод SUE, чем
когда доказательства раскрывались в начале интервью (Hartwig et al., 2014).
Подход к проверке
Склонность виновных подозреваемых скрывать информацию также
используется в подходе к проверке (Nahari, Vrij, & Fisher, 2014a). Виновные
подозреваемые лгут о своем алиби, особенно если интервьюер прямо просит
их быть очень подробными, могут подумать, что, если они сообщат мало
подробностей, они могут выглядеть обманчивыми. Однако, если они
предоставят много деталей, полиция может проверить эти детали и выяснить,
что алиби является ложным. Лжецы могут решить эту дилемму, предоставив
непроверенные детали. И наоборот, правдивые люди предоставят больше
поддающихся проверке подробностей, чем лжецы. Поддающиеся проверке
детали включают описание действий, выполняемых с или в

151
 Жауме Масип
присутствие других людей, которых полиция может допросить, или в районе, где, по
мнению подозреваемого, есть камеры наблюдения. Они также включают в себя
признание совершения действий, которые регулярно регистрируются в электронном
виде (например, использование кредитной карты). Исследования подтверждают
мнение о том, что лжецы сообщают меньше поддающихся проверке подробностей,
чем те, кто говорит правду (например, Nahari et al., 2014a). Интересно, что этот подход
невосприимчив к контрмерам; даже если лжецы знают, что они должны предоставить
проверяемые детали, только те, кто говорит правду, могут предоставить их. На самом
деле, исследование показало, что инструктирование подозреваемых сообщать
поддающиеся проверке подробности привело к увеличению количества таких
подробностей среди тех, кто говорит правду, но не среди лжецов (Nahari, Vrij, & Fisher,
2014b). Таким образомявный запросвключение в отчет поддающихся проверке
подробностей увеличивает разницу (с точки зрения такого рода деталей) между
лжецами и говорящими правду, тем самым усиливая дифференцирующую силу этого
метода.
Подходы с когнитивной нагрузкой
Лжецы и говорящие правду также могут различаться по когнитивным
усилиям. Вридж и др. (2010) утверждали, что создание лжи может потребовать
больше когнитивных усилий, чем просто описание эпизодической памяти.
Поэтому во время интервью когнитивная нагрузка лжецов может быть выше,
чем у тех, кто говорит правду. Если когнитивная нагрузка искусственно
увеличивается, это может привести к тому, что у лжецов будут проявляться
видимые признаки умственной перегрузки. Исследования проверили влияние
ряда стратегий, вызывающих когнитивную нагрузку, как на поведенческие
сигналы, так и на точность обнаружения. Такие стратегии включали в себя
просьбу опрашиваемых описать события в обратном (а не хронологическом)
порядке, проведение интервью на иностранном языке или просьбу
опрашиваемых смотреть в глаза интервьюеру или выполнять второстепенное
задание во время интервью (для обзора, см. Врей, Фишер и
Недавно были опубликованы два основных обзора
эффективности таких стратегий, один из которых был посвящен
выявленным сигналам (Vrij, Fisher, Blank, Leal, & Mann, 2016), а
другой — точности обнаружения (Vrij et al., 2017). . В дополнение к
явным процедурам, вызывающим когнитивную нагрузку, эти
обзоры включали две дополнительные стратегии: во-первых,
побуждение интервьюируемых говорить больше. Как утверждалось
выше, лжецы, по-видимому, будут менее склонны к добавлению
деталей, чем те, кто говорит правду, и им придется выдумывать
такие детали, что сложно с когнитивной точки зрения. Во-вторых,
задавать неожиданные вопросы. Лжецы готовятся к интервью, но
они могут подготовить ответы только на те вопросы, которые могут
предвидеть. Изобретение ответов на неожиданные вопросы
утомляет ум и может привести к небольшим деталям,
неправдоподобной информации,
Обзор сигналов показал, что процент когнитивных сигналов,
различающихся в предсказанном направлении при использовании
когнитивного метода обнаружения лжи (65% исследованных сигналов), был
больше, чем процент всех видов сигналов, которые различались в любом
направлении при использовании метода когнитивного обнаружения лжи.
«стандартный» подход к интервьюированию (30%). В частности, когнитивный
подход выявил значительно больше признаков детализации, правдоподобия и
согласованности, чем «стандартный» подход (Vrij et al., 2016).
Мета-анализ точности показал, что точность в различении правды и
лжи была выше при использовании когнитивного подхода (точность
71%), чем при использовании «стандартного» подхода (точность 56%), как
когда люди выносили суждения о правдивости, так и когда количество
объективных сигналов (например, количество
152
деталей) были введены в качестве предикторов в статистический анализ, который
классифицировал утверждения как правдивые или вводящие в заблуждение
(например, дискриминантный анализ). Интересно, что люди в этих исследованиях
былинетинформированы о сигналах, которые они должны были использовать, чтобы
сделать свои суждения; если бы они были проинформированы, точность, вероятно,
была бы еще выше. Каждая из трех стратегий (т. е. использование процедур,
вызывающих когнитивную нагрузку, просьба к интервьюируемым говорить больше и
задавание неожиданных вопросов) повышала точность (Vrij, Fisher et al., 2017).
Был высказан ряд опасений относительно когнитивных подходов к обнаружению лжи. Во-первых, существует множество
обстоятельств, при которых ложь когнитивно не более утомительна, чем правда (например, Blandón-Gitlin, López, Masip, & Fenn, в
печати; Burgoon, 2015; Sporer, 2016). Во-вторых, сильные техники, вызывающие когнитивную нагрузку, могут выявить видимые
признаки перегрузки не только у лжецов, но и у тех, кто говорит правду. Эту проблему решает так называемое интервью TRI-Con
(подтверждение целостности с ограничением по времени). При использовании TRI-Con интервьюеры подсказывают интервьюируемым
общую тему предстоящих вопросов. Однако конкретные вопросы не раскрываются до тех пор, пока их не задают. Такие подсказки
активируют правдивые воспоминания в рабочей памяти, что облегчает правдивый ответ, но затрудняет обман когнитивно. поскольку
лжецы должны подавлять активированную память и заменять ее вымыслом (Walczyk et al., 2012). В-третьих, необходимо изучить
ограничения когнитивных подходов к обнаружению лжи. Например, эти подходы могут не сработать для обнаружения лжи о
намерениях (Fenn, McGuire, Langben, & Blandón-Gitlin, 2015) или в отношении стигматизированных групп людей (Fenn, Blandón-Gitlin,
Pezdek, & Yoo, 2016). Наконец, теоретическая основа этих подходов в целом слаба; необходимы модели, определяющие конкретные
когнитивные механизмы и процессы, связанные с ложью, которые позволили бы делать более точные и детализированные прогнозы
(Blandón-Gitlin, Fenn, Masip, & Yoo, 2014; Blandón-Gitlin et al., в печати; для одного такую модель см. Walczyk, Harris, Duck, & Mulay, 2014).
необходимо изучить пределы когнитивных подходов к обнаружению лжи. Например, эти подходы могут не сработать для обнаружения
лжи о намерениях (Fenn, McGuire, Langben, & Blandón-Gitlin, 2015) или в отношении стигматизированных групп людей (Fenn, Blandón-
Gitlin, Pezdek, & Yoo, 2016). Наконец, теоретическая основа этих подходов в целом слаба; необходимы модели, определяющие
конкретные когнитивные механизмы и процессы, связанные с ложью, которые позволили бы делать более точные и детализированные
прогнозы (Blandón-Gitlin, Fenn, Masip, & Yoo, 2014; Blandón-Gitlin et al., в печати; для одного такую модель см. Walczyk, Harris, Duck, &
Mulay, 2014). необходимо изучить пределы когнитивных подходов к обнаружению лжи. Например, эти подходы могут не сработать для
обнаружения лжи о намерениях (Fenn, McGuire, Langben, & Blandón-Gitlin, 2015) или в отношении стигматизированных групп людей
(Fenn, Blandón-Gitlin, Pezdek, & Yoo, 2016). Наконец, теоретическая основа этих подходов в целом слаба; необходимы модели,
определяющие конкретные когнитивные механизмы и процессы, связанные с ложью, которые позволили бы делать более точные и
детализированные прогнозы (Blandón-Gitlin, Fenn, Masip, & Yoo, 2014; Blandón-Gitlin et al., в печати; для одного такую модель см.
Walczyk, Harris, Duck, & Mulay, 2014). 2015) или со стигматизированными группами людей (Fenn, Blandón-Gitlin, Pezdek, & Yoo, 2016).
Наконец, теоретическая основа этих подходов в целом слаба; необходимы модели, определяющие конкретные когнитивные механизмы
и процессы, связанные с ложью, которые позволили бы делать более точные и детализированные прогнозы (Blandón-Gitlin, Fenn, Masip, & Yoo, 2014; Blandón-Gitlin et al., в печати; для
Систематические подходы к обнаружению вербальной лжи
Хотя поведенческие сигналы, как правило, являются плохими
индикаторами обмана, метаанализ показывает, что вербальные сигналы
являются более диагностическими, чем невербальные сигналы (DePaulo et al.,
2003; Hauch et al., 2016). Были разработаны некоторые систематические
подходы для оценки правдоподобности словесного содержания расширенных
утверждений со свободным повествованием, такие как подход мониторинга
реальности (RM) (Sporer, 2004) и анализ контента на основе критериев (CBCA;
Steller & Köhnken, 1989). . Оба основаны на представлении о том, что
вербальные описания событий, переживаемых самим собой, отличаются от
описаний воображаемых или выдуманных событий.
Мониторинг реальности (RM)
Согласно подходу РМ, по сравнению с воображаемыми или придуманными
воспоминаниями реальные автобиографические воспоминания (и их вербальные
описания) содержат больше контекстуальной (время, пространство...), сенсорной и
семантической информации, а также меньше отсылок к когнитивным процессам в
момент их возникновения. кодирование. Обзоры показывают, что показатели
точности в отделении правды (т. е. описания воспоминаний о событиях, пережитых
самим собой) от лжи (вымыслов) с помощью вербальных критериев RM обычно
находятся в диапазоне от 60% до 70% (Масип, Шпорер, Гарридо и др.). Эрреро, 2005;
Врий, 2008).
 Обнаружение обмана: современное состояние и перспективы на будущее

Контент-анализ на основе критериев (CBCA)
КАУК появился в судебно-медицинских учреждениях Германии, чтобы
отделить истинные и ложные обвинения в сексуальном насилии над
детьми (Undeutsch, 1989). Он содержит 19 критериев достоверности
(таблица 2; описание критериев см., например, в Raskin & Esplin, 1991;
Steller & Köhnken, 1989). Эксперты КАУК предполагают, что чем больше
критериев содержит заявление ребенка (или чем сильнее критерии), тем
более вероятно, что оно описывает пережитое им самим событие (см.
Volbert & Steller, 2014, основные теоретические предпосылки). Однако
отсутствие критериев не следует интерпретировать как признак обмана
(например, Raskin & Esplin, 1991).
КАУК следует использовать в рамках более общей процедуры оценки,
называемой оценкой достоверности заявлений (SVA), которая систематически
рассматривает ряд альтернативных причин утверждений ребенка. SVA
содержит полуструктурированный протокол интервью для сбора рассказа
ребенка, рассматривает потенциальное влияние ряда переменных
(когнитивные или языковые ограничения, внушаемость и т. д.) на качество
высказывания и рассматривает другие виды информации, помимо качества
высказывания, чтобы сделать суждение о достоверности (например, Раскин и
Эсплин, 1991). Несколько стран допускают оценку SVA/CBCA в суде по делам о
сексуальном насилии над детьми.
Хотя КАУК была разработана для оценки достоверности заявлений
предполагаемых детей-жертв о сексуальном насилии, в ходе
исследований была изучена ее полезность для разграничения правдивых
и ложных заявлений взрослых, помимо детей, свидетелей и
подозреваемых, помимо жертв, и событий, не связанных с сексуальным
насилием. жестокое обращение (см. Таблицу 5 в Hauch, Sporer, Masip, &
Blandón-Gitlin, в печати, для характеристик исследований КАУК).
КАУК — это процедура клинической оценки, а не стандартизированный
психометрический тест. Однако его надежность и валидность важны, если его
предполагается использовать в судебно-медицинской практике (Hauch et al., в печати).
Мета-анализ межэкспертной надежности КАУК показал, что большинство критериев
имеют надежность от достаточной до хорошей (хотя вопрос о том, является ли
надежность достаточно высокой для того, чтобы доказательства КАУК/SVA были
приняты в суде, остается предметом обсуждения). Однако, как показано в Таблице 2, в
то время как надежность критериев с простыми определениями была стабильно
высокой, она была низкой для критериев с менее четкими определениями (например,
Критерии 2 и 9). Последние критерии следует использовать с большой осторожностью.
Доля

Таблица 2

Межэкспертная надежность и достоверность критериев КАУК в соответствии с недавними метаанализами

Достоверность (Amado et al.,

Надежность между экспертами (Hauch et al., в печати)
2015, 2016)

Критерий КАУК
Мдн для
Доля Мдн для Mdn для взвешенных
Пирсонара Максвелла гдети а
г а
соглашениеа, б каппас каппа иМУСс взрослые люди

Случайная ошибкас

Общие характеристики 01.

Логическая структура . 69 . 79 . 38 . 18 . 77 0,47 0,48

02. Неструктурированное производство . 46 . 70 . 32 . 55 . 40 0,40 0,53
03. Количество деталей . 73 . 70 . 50 . 75 . 40 0,77 0,55

Конкретное содержание

04. Контекстное встраивание 05. . 71 . 68 . 43 . 49 . 67 0,69 0,19

Описание взаимодействий 06. . 65 . 77 . 41 . 53 . 62 0,44 0,27
Воспроизведение разговора 07. . 86 . 77 . 61 . 68 . 73 0,53 0,34
Неожиданные осложнения . 64 . 79 . 39 . 45 . 67 0,29 0,25

Особенности содержания

08. Необычные детали . 62 . 73 . 52 . 67 . 49 0,27 0,31

09. Лишние детали . 52 . 71 . 48 . 46 . 52 0,42 0,14
10. Неправильно понятые точно сообщенные детали . 81 . 93 . 47 . 67 . 91 0,31 0,22
11. Связанные внешние ассоциации . 67 . 83 . 27 . 55 . 59 0,28 0,26
12. Отчеты о субъективном психическом состоянии . 79 . 73 . 58 . 62 . 61 0,46 0,18
13. Атрибуция психического состояния преступника . 76 . 81 . 55 . 58 . 64 0,18 0,09

Содержание, связанное с мотивацией

14. Спонтанные исправления . 60 . 71 . 47 . 59 . 50 0,20 0,16

15. Признание нехватки памяти . 78 . 70 . 50 . 60 . 53 0,15 0,25
16. Вызывать сомнения в собственных показаниях . 73 . 90 . 32 . 48 . 91 0,19 0,20
17. Самоуничижение . 79 . 86 . 61 . 79 . 81 0,16 0,04
18. Прощение преступника . 72 . 80 . 56 . 46 . 85 0,23 - 0,02

Элементы, относящиеся к нападению

19. Детали, характерные для правонарушения . 71 . 75 . 23 - -г . 73 1,25 0,28

Средний . 70 -- . 45 . 55 . 62 0,40 0,25
Общий балл КАУК . 90 . 76 . 65 - -г . 51 0,78 0,55

авзвешенный анализ;бБез значений ≥.999;сневзвешенный анализ;гЗначения не сообщаются, поскольку количество сравнений было слишком маленьким.

153
 Жауме Масип
согласие показало самые высокие значения надежности, потому что, в отличие
от других коэффициентов надежности, оно не корректирует случайное
совпадение. Базовые показатели (то есть относительное присутствие каждого
критерия в утверждениях) влияли на надежность критерия (подробности см. в
отчете Hauch et al. в печати).
Все метааналитические оценки были очень разнородными. Модератор
анализирует для Pearson'sрпоказало, что надежность была выше в полевых
исследованиях и квазиэкспериментах, чем в лабораторных условиях. Обратите
внимание, однако, что во всех видах исследований в этом метаанализе оценщики
были тщательно обучены (чтение фоновой литературы, лекции, примеры, практика с
обсуждением и обратной связью, иногда домашняя работа…) в течение многих часов
(в половине исследований, сообщающих о продолжительности обучения, тренировка
длилась более 8,75 ч, средняя продолжительность тренировки составила 23 ч,SDзнак
равно40). И наоборот, в условиях, не связанных с исследованиями, оценщики могут
сильно различаться по уровню подготовки. Это говорит о том, что текущие оценки
представляют собой верхние пределы достоверности, которые могут быть достигнуты
(Hauch et al., в печати). Те же соображения можно сделать и в отношении валидности.
Хаух и др. (в печати) предлагают, чтобы эксперты КАУК, дающие показания
в суде, включали оценки надежности в свои отчеты. Кроме того, если несколько
слепых экспертов кодируют разные части формулировок по делу,
межэкспертная надежность для одного дела может быть рассчитана и
представлена в суде экспертом, вызванным для дачи показаний (Hauch et al., в
печати).
Что касается валидности КАУК, недавно по этой теме были опубликованы
два метаанализа, один из которых был посвящен отчетам детей (Amado, Arce, &
Fariña, 2015), а другой — отчетам взрослых (Amado, Arce, Fariña, & Vilariño,
2016). ). Все критерии значительно различаются между правдивыми и ложными
утверждениями.детей, хотя (а) большинство размеров эффекта были
небольшими в соответствии с рекомендациями Cohen (1988) (таблица 2) и (b)
для двенадцати критериев размеры эффекта не поддавались обобщению из-за
низкой межэкспертной надежности (см. исходный отчет о размерах эффекта с
поправкой на ненадежность критерия и соответствующие интервалы
достоверности). Точно так же все критерии CBCA, кроме самоуничижения и
прощения преступника, значительно различаются между правдивыми и
вводящими в заблуждение рассказами.взрослых участников; однако, за
исключением набора критериев общих характеристик, размеры эффекта были
небольшими (таблица 2). Для взрослых размеры эффекта нельзя было
обобщить (см. первоначальный отчет).
Размер эффекта дляобщий балл КАУКбыла больше для детских счетов, чем
для взрослых. Далее, среди детей она была существенно больше для поля (г
знак равно2.40), чем для экспериментальных исследований (гзнак равно0,50).
Однако, как утверждают Hauch et al. (в печати), суммарные баллы
проблематичны, потому что (а) они имеют смысл только в том случае, если
разные критерии измеряют одномерную конструкцию, (б) валидность
критериев различается, и (в) при определенных обстоятельствах некоторые
критерии КАУК должны иметь больший вес, чем другие.
Амадо и др. (2016) также обнаружили, чтосредний размер эффекта по критериям(
для взрослых участников) был больше в полевых исследованиях (гзнак равно0,34),
особенно если они касались сексуального насилия или насилия со стороны интимного
партнера (гзнак равно0,67), чем в опытах (гзнак равно0,25). Удивительно, но средний
размер эффекта был больше для свидетелей, чем для событий, пережитых
самостоятельно.
В целом, набор критериев общих характеристик представляется
наиболее достоверным, а набор мотивационных критериев наименее
достоверным. Критерии 4 и 19, по-видимому, очень хорошо различают
детей, но не взрослых. В целом, КАУК в целом лучше работает с детьми,
чем со взрослыми. Однако следует подчеркнуть, что КАУК должен
использоваться в рамках SVA, и что интенсивное
154
обучение клинической психологии и психологической оценке
необходимо для правильного понимания и умения использовать
КАУК и СВА (см. Hauch et al., в печати).
РМ и КАУК
Оберландер и др. (2016) провели метаанализ достоверности как РМ, так и
КАУК. Вместо того, чтобы рассматривать отдельные критерии, они
сосредоточились на окончательных суждениях о достоверности, сделанных на
основе сумм баллов, статистических решений или личного решения оценщика.
Общий размер эффекта составилграммзнак равно1,03, что является большим и
значительным. Предполагая равную чувствительность и специфичность, это
приведет к правильному обнаружению 70% правды и 70% лжи (Oberlander et al.,
2016). RM показал более высокую достоверность (граммзнак равно1.26), чем
КАУК (граммзнак равно 0,97), но разница незначительна. Полный набор
критериев КАУК позволял лучше различать, чем неполные наборы. Величина
эффекта не различалась в полевых и лабораторных исследованиях, а также в
случае собственных переживаний и наблюдаемых событий; эти нулевые
эффекты противоречат выводам Amado et al. (2015, 2016) для CBCA.
Психофизиологическое обнаружение лжи
С древних времен также предпринимались попытки
обнаружить обман по физиологическим реакциям
подозреваемого. Вышеупомянутая цитата из Аюр-Веды
относится к ознобу и бледности, а Тровилло (1939) объясняет,
как греческий врач Эрасистрат (300–250 гг. его пульс.
Некоторые старые методы обнаружения лжи основывались на
предположении, что ложь вызывает страх, и отражают
некоторое понимание физиологии. Например, в древнем Китае
и Индии подозреваемым в совершении преступлений давали
жевать рис; если они не могли его выплюнуть, их считали
виновными. Это испытание отражает наблюдение, что сильный
стресс снижает слюноотделение (Kleinmuntz & Szucko, 1984).
Психофизиологическая детекция лжи получила толчок в 1920-х годах. В то
время в США царила атмосфера реформ, направленных на
профессионализацию полиции, которая включала принятие научных методов
и процедур правоохранительными органами (см. Leo, 2009). В этом контексте
Марстон, Ларсон и Килер внесли новшества в запись частоты сердечных
сокращений подозреваемого, артериального давления, дыхания и
проводимости кожи во время допроса, чтобы оценить правдивость
подозреваемого (Alder, 2007; Bunn, 2012; Lykken, 1998). Это было началом
полиграфической детекции лжи. Совсем недавно электроэнцефалография и
функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) также были
протестированы в качестве процедур обнаружения лжи (например, Verschuere,
Ben-Shakhar, & Meijer, 2011).
Тесты на обнаружение лжи
Двумя тестами на обнаружение лжи, получившими наибольшее
внимание, являются тест на сравнительные вопросы (CQT) и тест на
скрытую информацию (CIT). CQT используется
правоохранительными органами в нескольких странах мира. И
наоборот, CIT редко используется в прикладных условиях, за
исключением Японии, где она обычно используется полицией
(Ogawa, Matsuda, Tsuneoka, & Verschuere, 2015).
Во время CQT испытуемому задают ряд нерелевантных (например,
«Сегодня вторник?»), релевантных (например, «Вы убили мисс Смит?») и
сравнительных вопросов (например, «В течение первых 20 лет вашей
жизни , ты когда-нибудь причинял кому-нибудь боль?) экзаменуемый
 Обнаружение обмана: современное состояние и перспективы на будущее

дается указание отвечать «нет» на вопросы сравнения, но поскольку они для всех испытуемых независимо от чувства вины и, таким образом, не вызовет

преднамеренно расплывчаты и отдаленны, испытуемый не уверен в физиологической реакции. Обратите внимание, что для невиновных испытуемых зонды

правдивости своего ответа. Испытуемому говорят, что свидетельство являются такими же нерелевантными, как и нерелевантные стимулы, тогда как для виновных

обмана при ответе на вопросы сравнения предполагает, что он/она испытуемых зонды являются такими же значимыми, как и целевые стимулы.

относится к тому типу людей, которые могли совершить расследуемое Паттерн физиологической реакции во время CIT может быть
преступление (например, Vrij, 2008). Предполагается, что виновные вызван ориентировочной реакцией (OR), которая возникает,
испытуемые больше озабочены релевантными, чем сравнительными когда организм сталкивается с новым и/или значимым
вопросами; поэтому ожидается, что они проявят самую сильную стимулом (MacKay-Brandt, 2011). OR позволяет организму
физиологическую реакцию сразу после соответствующих вопросов. И определить, как реагировать. Он увеличивает проводимость
наоборот, ожидается, что невиновные испытуемые будут больше кожи, снижает частоту сердечных сокращений, прерывает
озабочены сравнением и, следовательно, будут сильнее реагировать на дыхание и, как считается, вызывает волну P300. Торможение
него, чем на релевантные вопросы (например, Raskin, 1989). Iacono и ответа (т. е. подавление доминирующего правдивого ответа)
Lykken (1997) провели почтовые опросы (а) членов Общества также может играть роль во время КИТ, поскольку оно связано
психофизиологических исследований (SPR) и (б) сотрудников Отдела 1 со снижением частоты сердечных сокращений и дыхания,
(Общая психология) Американской психологической ассоциации (АПА). увеличением амплитуды Р300 и активацией определенных
Большинство респондентов считают, что CQTнетоснованный на любом регистрируемых областей мозга. с фМРТ (см. обзоры Meijer,
научно обоснованном психологическом принципе или теории. Verschuere, Gamer, Merckelbach, & Ben-Shakhar, 2016; Verschuere
CIT во многом отличается от CQT. Во время CIT испытуемому задают ряд & Meijer, 2014).
вопросов с несколькими вариантами ответов (например, «Какое оружие было
использовано для убийства мисс Смит? Был ли это… нож? … пистолет? … меч? … Точность
бейсбольная бита?.. .топор?... стрела?). На каждый вопрос правильным является
только один из вариантов ответа (который может быть представлен как в Meijer and Verschuere (2015) представили обзор доступных обзоров, в
устной, так и в изобразительной форме). Только те испытуемые, которые которых исследуется точность полиграфа как с CQT, так и с CIT. В верхней
осведомлены о деталях преступления, будут последовательно демонстрировать половине Таблицы 3 показан диапазон средней чувствительности (точность в
более сильные физиологические реакции на правильные, чем на обнаружении лжи или скрытой информации) и специфичности (точность в
неправильные альтернативы в ходе (большинства) теста. Следует отметить, что обнаружении правды), о которых сообщалось в обзорах, рассмотренных
CIT делаетнетпопытаться обнаружитьобман, носкрытое знание. Фактически CIT Мейером и Вершуэром. Обратите внимание, что из-за того, как проводятся
может использоваться полицией для раскрытия новой информации (Ogawa et полевые исследования, показатели точности полевых исследований CQT могут
al., 2015). Представьте, что человек пропал без вести, и полиция считает, что ее быть завышены (см. Bull et al., 2004; Iacono, 1995). Кроме того, только два
убил ее напарник. Полиция может провести CQT, спросив подозреваемого о отдельных полевых исследования CIT были доступны для включения в обзор
местонахождении тела. Все альтернативы ответа будут вероятными Meijer and Verschuere (2015). Несмотря на эти проблемы, из таблицы 3 видно,
местоположениями. После теста полиция может проверить, действительно ли что CQT лучше справляется с обнаружением лжецов, чем тех, кто говорит
тело находится в месте, указанном в результатах теста. правду.

В отличие от CQT, который используется только с периферийными измерениями, CIT также используется с центральными или
Таблица 3
«мозговыми» измерениями, такими как фМРТ и связанные с событиями потенциалы (ERP). Наиболее изученная ERP в исследованиях Чувствительность и специфичность полиграфа, фМРТ и ССП, выраженные как
обмана называется P300 и представляет собой положительную электроэнцефалографическую волну, которая начинается примерно проценты
через 300 мс после появления стимула, вызвавшего ее. Было обнаружено, что P300 сопровождает распознавание значимой
Тип исследования и мера Чувствительность Специфика
информации (например, Iacono, 2015; Rosenfeld, 2011). CIT также используется с так называемыми поведенческими показателями, то

есть время реакции и ошибки отвечают «да» или «нет», обычно при нажатии определенной клавиши после предъявления стимула. ЦКТ - Полиграфа, б

Вариант CIT, обычно используемый с центральными и поведенческими показателями, содержит целевые, зондирующие и Лабораторные исследования 74%-82% 60%-83%

нерелевантные стимулы. Целевые и зондирующие стимулы предъявляются очень редко (около 15% времени каждый), тогда как Полевые исследования 84%-89% 59%-75%

нерелевантные стимулы предъявляются довольно часто (около 70% времени). Объекты (например, изображение лица мисс Смит,
ЦИТ - Полиграфа
показанное в телевизионных новостях на следующий день после того, как ее нашли мертвой) известны как виновным, так и
Лабораторные исследования 76%-88% 83%-97%
невиновным испытуемым. Во время теста все испытуемые признаются, что знают цели, нажимая кнопку «да». Поскольку мишени
Полевые исследованияс 42%-76% 94%-98%
известны всем респондентам, они будут вызывать физиологическую реакцию независимо от чувства вины. Зонды (например,

изображение оружия, которым убили мисс Смит) известны виновным, но не невиновным испытуемым. Все испытуемые нажимают ERPг
кнопку «нет» при предъявлении зонда. Однако, поскольку зонды имеют значение для виновных (но не для невиновных) 68% 82%
Лабораторные исследования
подозреваемых, виновные подозреваемые будут демонстрировать физиологические реакции при предъявлении зондов. Наконец, (диапазон: 7%-100%) (диапазон: 31%-100%)

частые нерелевантные стимулы бессмысленны. фотография лица мисс Смит, которая была показана в телевизионных новостях на
фМРТе
следующий день после того, как ее нашли мертвой) известны как виновным, так и невиновным испытуемым. Во время теста все
84% 81%
Лабораторные исследования
испытуемые признаются, что знают цели, нажимая кнопку «да». Поскольку мишени известны всем респондентам, они будут вызывать
(диапазон: 55%-100%) (диапазон: 33%-100%)
физиологическую реакцию независимо от чувства вины. Зонды (например, изображение оружия, которым убили мисс Смит) известны

аДанные Meijer and Verschuere (2015).бПоскольку GQT (в отличие от CIT) допускает неубедительные результаты
виновным, но не невиновным испытуемым. Все испытуемые нажимают кнопку «нет» при предъявлении зонда. Однако, поскольку
теста, уровень чувствительности CQT 74% не означает, что 26% лжецов были ошибочно классифицированы как
зонды имеют значение для виновных (но не для невиновных) подозреваемых, виновные подозреваемые будут демонстрировать
говорящие правду; в частности, процент лжецов, ошибочно классифицированных как говорящие правду,
физиологические реакции при предъявлении зондов. Наконец, частые нерелевантные стимулы бессмысленны. фотография лица мисс
колебался от 7% до 8% (в зависимости от обзора) в лабораторных исследованиях и от 1% до 13% в полевых

Смит, которая была показана в телевизионных новостях на следующий день после того, как ее нашли мертвой) известны как виновным, исследованиях, тогда как процент говорящих правду людей, ошибочно классифицированных как лжецы,

так и невиновным испытуемым. Во время теста все испытуемые признаются, что знают цели, нажимая кнопку «да». Поскольку мишени колебался между 10% и 16% в лабораторных исследованиях и от 12% до 19% в полевых исследованиях (Meijer &

Verschuere, 2015).сТолько два отдельных исследования.гДанные Terol et al. (2014).еДанные Ганиса (2015 г.)
известны всем респондентам, они будут вызывать физиологическую реакцию независимо от чувства вины. Зонды (например,

изображение оружия, которым убили мисс Смит) известны виновным, но не невиновным испытуемым. Все испытуемые нажимают кнопку «нет» при предъявлении зонда. Однако, поскольку зонды имеют значение для виновных (но не для невиновных) подозреваемых, виновные подозреваемые будут демонстрировать физиологические

155
 Жауме Масип

Судя по всему, соответствующие вопросы воспринимаются как более для недавнего обзора). Чувствительность теста снизится, если
угрожающие не только виновными испытуемыми, но и некоторыми испытуемые успешно увеличат свои физиологические ответы на вопросы
невиновными. И наоборот, CIT работает лучше с невиновными, чем с сравнения (CQT) или нерелевантные варианты ответов (CIT) и/или если
виновными испытуемыми. По-видимому, некоторые виновные лица не они успешно уменьшат свои ответы на релевантные вопросы (CQT) или
кодируют — или забыли во время теста — некоторые детали события, варианты ответов (CIT). Методы обнаружения контрмер, такие как
которые позже исследуются в ходе теста. датчики движения, которые должны быть размещены в кресле, были
В обзоре 16 исследований CIT, измеряющих ERP, Terol, Álvarez, Melgar и разработаны полиграфологами, но исследования их эффективности
Manzanero (2014) обнаружили средние показатели точности, показанные в отсутствуют (Honts, 2014).
соответствующих строках в таблице 3. Прежде чем сделать вывод о том, что Аргументом в пользу замены традиционного полиграфа
чувствительность сравнительно мала, важно иметь в виду что авторы (который измеряет периферические реакции) на ERP или фМРТ
включили в свой обзор несколько исследований, в которых виновные (которые измеряют активность центральной нервной системы)
участники успешно пытались пройти тест. Из этих рисунков видно, что ERP, является то, что последние измерения не поддаются
которые являются центральными показателями, дают показатели сознательному манипулированию со стороны испытуемых
классификации, очень похожие на те, которые получены с помощью полиграфа (например, Iacono, 2015). Этот аргумент ошибочен.
(но см. недавний эксперимент, проведенный Langleben et al., 2016, который Исследования ERP показали, что испытуемые могут научиться
ставит под сомнение этот вывод). использовать определенные стратегии, которые существенно
Ганис (2015) проанализировал десять исследований фМРТ, в которых были снижают чувствительность теста (например, Rosenfeld, Soskins,
картированы области мозга, активируемые во время обмана, а затем была Bosh, & Ryan, 2004). Исследовательская группа Розенфельда
предпринята попытка идентифицировать отдельных лжецов и говорящих разработала новый тест обнаружения лжи на основе ERP, чтобы
правду на основе их активации в этих областях. Опять же, как показано в преодолеть эту проблему (Rosenfeld, Hu, Labkovsky, Meixner, &
нижних строках таблицы 3, скорость классификации, полученная с помощью Winograd, 2013). Что касается фМРТ, в исследовании,
этой сложной передовой технологии визуализации мозга, кажется, не проведенном Ганисом, Розенфельдом, Мейкснером, Киевитом,
превосходит таковую, полученную с помощью старомодного полиграфа.
Наконец, в недавнем мета-анализе Сухоцки, Вершуере, Ван Бокстале,
Бен-Шакхар и Кромбез (2017) обнаружили величину эффектагзнак равно Резюме
1,297 для времени реакции (RT) разницы между правдой и ложью с
использованием CIT. После расчета биномиального отображения Относительная чувствительность и специфичность
размера эффекта Розенталя и Рубина (1982; см. также Fritz, Morris, & полиграфа зависят от того, использует ли экзаменатор CQT или
Richler, 2012) (который предполагает равную чувствительность и CIT. Центральные меры (которые обычно используются с CIT)
специфичность) становится очевидным, что измерения RT приведут к не позволяют лучше различать, чем периферийные или
правильному определению 77% правды и лжи. поведенческие меры, и уязвимы для контрмер.
Дифференциальная активация представляет собой континуум, и экзаменаторы используют несколько

произвольные точки отсечки в этом континууме, чтобы классифицировать испытуемых как говорящих правду или Будущие перспективы

лжецов. Процент правильно идентифицированных лжецов (или говорящих правду) зависит от конкретного положения

точки отсечки на континууме. Чтобы рассчитать точность независимо от конкретных точек отсечки, некоторые
исследователи обратились к кривым рабочих характеристик приемника (ROC). Кривая ROC графически отображает все
возможные комбинации истинных положительных результатов (чувствительность), истинных отрицательных
результатов (специфичность), ложных срабатываний (правдивые люди ошибочно классифицируются как лжецы) и
ложноотрицательных результатов (ложные люди ошибочно классифицируются как говорящие правду). Точность
Обнаружение обмана кажется столь же актуальной темой для ближайшего
будущего, как и в далекие времена Аюр-Веды. Нехватка места сделала
невозможным обсуждение некоторых новых тем исследований, которые
предположительно будут набирать обороты в ближайшем будущем.

может быть представлена как одно значение, а именно площадь под ROC-кривой (AUC). AUC = 0,50 представляет
Таблица 4
случайную точность, тогда как AUC = 1. 00 обозначает идеальную точность (см. Swets, Dawes, & Monahan, 2000, для
Точность с использованием различных тестов и показателей, выраженная как площадь под ROC-кривой

получения подробной и четкой информации о ROC-кривых). В таблице 4 представлены средние и медианные значения (ППК)
AUC для различных показателей, о которых сообщалось в нескольких метаанализах (см. Meijer et al., 2016). Понятно,
Тип исследования и мера AUC
что, как подчеркивают Meijer et al. (2016), цифры очень похожи для периферийных, центральных и поведенческих

показателей. AUC для фМРТ, по-видимому, выше, но Meijer et al. отметил, что это значение оценивается только по CQT - Лабораторные исследования

четырем исследованиям с небольшим количеством участников, и что, поскольку ни в одном из исследований не Полиграф (периферийные меры)а Мднзнак равно85

использовалась перекрестная проверка, эта цифра может быть завышенной. как подчеркивают Meijer et al. (2016),
CQT - Полевые исследования
цифры очень похожи для периферийных, центральных и поведенческих показателей. AUC для фМРТ, по-видимому,
Полиграф (периферийные меры)а Мднзнак равно89
выше, но Meijer et al. отметил, что это значение оценивается только по четырем исследованиям с небольшим

количеством участников, и что, поскольку ни в одном из исследований не использовалась перекрестная проверка, эта ЦИТ – Лабораторные исследования

цифра может быть завышенной. как подчеркивают Meijer et al. (2016), цифры очень похожи для периферийных, Полиграф (периферийные меры)а Мднзнак равно88

центральных и поведенческих показателей. AUC для фМРТ, по-видимому, выше, но Meijer et al. отметил, что это Проводимость кожи в ответб Мзнак равно85

значение оценивается только по четырем исследованиям с небольшим количеством участников, и что, поскольку ни в
Дыханиеб Мзнак равно77

одном из исследований не использовалась перекрестная проверка, эта цифра может быть завышенной.
Частота сердцебиенияб Мзнак равно74

P300 (ЭРП)б Мзнак равно88

Контрмеры Время реакцииб Мзнак равно82

фМРТб Мзнак равно94

Надлежащим образом подготовленные испытуемые могут пройти тест на детекторе лжи,

Примечание:Мднзнак равномедиана;Мзнак равновзвешенное среднее
используя либо физические (например, прижатие пальцев ног к полу), либо умственные
а Данные Национального исследовательского совета (2003 г.).бДанные Meijer et al. (2014, 2016)
(например, выполнение вычислений в уме) контрмеры (см. Honts, 2014, р.

156
 Обнаружение обмана: современное состояние и перспективы на будущее
В частности, текущие опасения по поводу международного терроризма и
безопасности аэропортов побудили исследователей исследовать способы
обнаружения лжи о будущих намерениях (Granhag & Mac Giolla, 2014).
Современное широкое использование коммуникационных технологий
привело к недавнему изучению влияния средств коммуникации (лицом к лицу,
телефону, электронной почте, обмену мгновенными сообщениями…) на то,
сколько, как, кому и о чем люди лгут, как а также о сигналах обмана и
обнаружении лжи (например, Smith, Hancock, Reynolds, & Birnholtz, 2014).
Технологические разработки также побудили исследователей изучить, можно
ли идентифицировать лингвистические сигналы обмана с компьютерами, но
успех был ограниченным (Hauch, Blandón-Gitlin, Masip, & Sporer, 2015).
Компьютеры также могут интегрировать большие объемы информации
(например, баллы по ряду критериев вербального содержания), чтобы помочь
людям судить о достоверности. Например, процедура, основанная на
многомерной визуализации, сочетающая многомерное масштабирование и
моделирование виртуальной реальности, оказалась достаточно успешной для
отделения правдивых утверждений от ложных (например, Manzanero, Alemany,
Recio, Vallet, & Aróztegui, 2015).
Недавние теории, такие как ALIED и TDT, делают проверяемые предсказания и,
несомненно, будут стимулировать исследования. TDT имеет эмпирическую поддержку,
но некоторые из его предложений выиграют от повторения, и могут быть добавлены
новые предложения (Masip & Herrero, 2015; Van Svol, 2014). Мало что известно о том,
как люди (пытаются) обнаруживать ложь за пределами лаборатории; вдохновленные
ТДТ и доказательствами, рассмотренными в соответствующем разделе выше, мы
недавно начали масштабную исследовательскую программу в этом направлении.
Исследования когнитивных подходов к обнаружению лжи выиграли
бы от более прочной теоретической базы. Перспективной теорией
является теория активации-решения-конструкции-действия Валчика и др.
(2014), которая также делает много проверяемых прогнозов, которые
будут стимулировать исследования (например, Масип, Бландон-Гитлин,
де ла Рива и Эрреро, 2016). . Sporer (2016) также внес ценный
теоретический вклад. Необходимо изучить граничные условия, в рамках
которых новые подходы к проведению интервью для выявления обмана
(Fenn et al., 2015), включая контрмеры лжецов (Luke, Hartwig, Shamash, &
Granhag, 2016). Исследования
использованная литература
Олдер, К. (2007).Детекторы лжи: история американской одержимости.
Линкольн, Небраска: Университет Небраски Press.
Амадо, Б.Г., Арсе, Р., и Фаринья, Ф. (2015). Недойч гипотеза
и анализ контента на основе критериев: метааналитический обзор.
Европейский журнал психологии в применении к юридическому контексту,
7, 3-12.
Амадо, Б.Г., Арсе, Р., Фаринья, Ф., и Вилариньо, М. (2016). на основе критериев
Критерии реальности контент-анализа (КАУК) у взрослых: метааналитический
обзор.Международный журнал клинической психологии и психологии здоровья,
16, 201-210.
Блэр, Дж. П., Левин, Т. Р., и Шоу, А. С. (2010). Контент в контексте улучшается
точность обнаружения обмана.Исследования человеческого общения, 36,
423-442.
Бландон-Гитлин, И., Фенн, Э., Масип, Дж., и Ю, А. (2014). Когнитивная нагрузка
подходы к обнаружению лжи: поиск когнитивных механизмов.
Тенденции в когнитивных науках, 18,441-444.
Бландон-Гитлин, И., Лопес, Р.М., Масип, Дж., и Фенн, Э. (в печати). Познание,
emoción y mentira: implicaciones para detectar el engaño [Познание,
эмоции и ложь: последствия для обнаружения лжи].Anuario де
Psicologia Jurídica.doi:10.1016/j.apj.2017.02.004
Бонд, С.Ф., младший, и ДеПауло, Б.М. (2006). Точность обмана
суждения.Обзор личности и социальной психологии, 10,214-234.
только начали изучать, насколько хорошо практикующие врачи
могут научиться использовать эти новые методы (Vrij, Leal, Mann,
Vernham, & Brankaert, 2015). Кроме того, необходимо изучить
применение таких подходов в условиях, отличных от следственных
интервью (см. Harvey, Vrij, Leal, Lafferty, & Nahari, 2017; Ormerod &
Dando, 2014, о применении к страховым случаям и контексту
аэропорта, соответственно).
Систематические подходы к устной оценке правдоподобности могут
выиграть от тестирования новых критериев и высококачественных
полевых исследований (которые случаются редко) с упором на виды дел,
по которым судебно-медицинские эксперты должны давать показания.
Точно так же почти нет полевых исследований CIT. Тем не менее,
неопределенность относительно достоверности в реальных случаях
всегда мешала полевым исследованиям по обнаружению лжи и, по-
видимому, будет продолжать это делать. Использование Searching-CIT в
полевых условиях в Японии (которое позволяет получить материальное
подтверждение результатов теста) может позволить исследователям
проводить надежные исследования CIT в полевых условиях. С другой
стороны, в японском использовании CIT есть ряд аспектов, которые
отличаются от лабораторных исследований (см. Ogawa et al., 2015).
Использование полиграфа в реальных уголовных делах может иметь
серьезные последствия для подозреваемых; следовательно,
ERP и фМРТ являются относительно новыми подходами. Многие вопросы остаются
неизученными, в частности, касающиеся фМРТ. Действительно, необходимы
дополнительные исследования контрмер. Другие технологии визуализации мозга,
которые могут появиться в будущем, несомненно, будут стимулировать исследования
в области обнаружения лжи.
Наконец, когнитивные и логические функции как у людей с
проблемами психического здоровья, так и у людей с умственной
отсталостью отличаются от таковых у других людей. Удивительно, но
было проведено мало исследований по производству и обнаружению их
лжи (см., например, Manzanero et al., 2015, в качестве исключения).
В заключение, это захватывающие времена для исследователей обмана. Перед
нами лежит множество потенциальных новых направлений исследований. Только
время покажет, куда заведет нас эта прикладная область научных исследований в
будущем.
Бонд, С.Ф., младший. Ховард, А.Р., Хатчисон, Дж.Л., и Масип, Дж. (2013).
Упуская из виду очевидное: стимулы лгать.Фундаментальная и прикладная социальная
психология, 35 лет, 212-221.
Булл Р., Барон Х., Гуджонссон Г., Хэмпсон С., Риппон Г. и Вридж,
А. (2004).Обзор современного научного состояния и областей применения
полиграфической детекции лжи. Лондон, Великобритания: Британское
психологическое общество.
Банн, Г. (2012).Машина правды: социальная история детектора лжи.
Балтимор, Мэриленд: Издательство Университета Джона Хопкинса.
Бургун, Дж. К. (2015). Когда производится вводящее в заблуждение сообщение больше
труднее, чем говорить правду? Пекарская дюжина модераторов.Границы в
психологии, 6, 1965 год.
Коэн, Дж. (1988).Статистический анализ мощности для поведенческих наук
(2-е изд.). Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум.
ДеПауло, Б.М., Линдсей, Дж.Дж., Мэлоун, Б.Е., Мюленбрук, Л., Чарльтон,
К. и Купер, Х. (2003). Приметы обмана.Психологический вестник, 129,
74-118.
Экман, П. (2009).Ложь: ключи к обману на рынке, в политике,
и брак.Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Нортон.
Фенн Э., Бландон-Гитлин И., Пездек К. и Ю А. (2016).Статус меньшинства
вопросы: потенциальная роль угрозы стереотипа в уголовных расследованиях с
использованием подхода когнитивной нагрузки. Рукопись представлена для публикации.
157
 Жауме Масип
Фенн, Э., Макгуайр, М., Лангбен, С., и Бландон-Гитлин, И. (2015). Реверс
собеседование по заказу не способствует выявлению обмана в отношении
намерений. Границы в психологии, 6, 1298.
Фриц, CO, Моррис, PE, и Рихлер, JJ (2012). Оценки размера эффекта:
Текущее использование, расчеты и интерпретация.Журнал экспериментальной
психологии: Общие, 141, 2-18.
Ганис, Г. (2015). Обнаружение лжи с помощью нейровизуализации. В П.-А.
Гранхаг, А. Врей и Б. Вершуэре (ред.),Обнаружение лжи: текущие проблемы
и когнитивные подходы(стр. 105-121). Чичестер, Великобритания: Уилли.
Ганис, Г., Розенфельд, Дж. П., Мейкснер, Дж., Киевит, Р. А., и Шендан, Х. Е.
(2011). Лежа в сканере: скрытые контрмеры мешают обнаружению лжи с помощью
функциональной магнитно-резонансной томографии.Нейроимидж, 55, 312-319.
Глобальная исследовательская группа по обману (2006 г.). Мир лжи.Журнал
Кросс-культурная психология, 37, 60-74.
Гранхаг, П.-А., Хартвиг, М., Мак Джолла, Э., и Клеменс, Ф. (2015).
Вербальные стратегии встречного допроса подозреваемых: к
интегративной модели. В П.-А. Гранхаг, А. Врей и Б. Вершуэре (ред.),
Обнаружение лжи: текущие проблемы и когнитивные подходы (стр.
293-313). Чичестер, Великобритания: Wiley.
Гранхаг, П.-А., и Мак Джолла, Э. (2014). Предотвращение будущих преступлений.
Выявление маркеров истинных и ложных намерений.Европейский психолог, 19
лет, 195-206.
Хартвиг, М., и Бонд, С.Ф., младший (2011). Почему ловцы лжи терпят неудачу? Объектив
модельный метаанализ человеческих суждений о лжи.Психологический вестник,
137, 643-659.
Хартвиг, М., Гранхаг, П.А., и Люк, Т. (2014). Стратегическое использование доказательств
во время следственных интервью: Состояние науки. В DC Raskin, CR Honts
и JC Kircher (Eds.),Оценка правдоподобности: научные исследования и
приложения(стр. 1-36). Сан-Диего, Калифорния: Academic Press. Харви, А.С.,
Врей, А., Лил, С., Лафферти, М., и Нахари, Г. (2017).
Обнаружение лжи на основе страховки: улучшение подхода к проверке с
помощью компонента утверждения модели.Acta Psychologica, 174, 1-8. Хаух,
В., Бландон-Гитлин, И., Масип, Дж., и Спорер, С.Л. (2015). Находятся
компьютеры эффективные детекторы лжи? Метаанализ лингвистических
сигналов к обману.Обзор личности и социальной психологии, 19, 307-342.
Хаух, В., Спорер, С.Л., Масип, Дж., и Бландон-Гитлин, И. (в печати). Можно
критерии достоверности оцениваются достоверно? Мета-анализ контент-
анализа на основе критериев.Психологическая оценка. doi:10.1037/
pas0000426
Хаух, В., Спорер, С.Л., Майкл, С.В., и Мейснер, Калифорния (2016).
Улучшает ли обучение обнаружение лжи? Метаанализ.
Коммуникационные исследования, 43, 283-343.
Хонтс, ЧР (2014). Контрмеры и оценка достоверности. В Д.
К. Раскин, Ч. Р. Хонтс и Дж. К. Кирхер (ред.),Оценка правдоподобности:
научные исследования и приложения(стр. 131-158). Сан-Диего, Калифорния:
Academic Press.
Яконо, В.Г. (1995). Показания правонарушителя: выявление лжи и
виновное знание. В Н. Брюэр и К. Уилсон (ред.),Психология и полиция(стр.
155-171). Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум.
Яконо, WG (2015). Криминалистическое применение событийных потенциалов к
обнаружить виновное знание. В П.-А. Гранхаг, А. Врей и Б. Вершуэре
(ред.),Обнаружение лжи: текущие проблемы и когнитивные подходы(
стр. 81-103). Чичестер, Великобритания: Уилли.
Яконо, В.Г., и Ликкен, Д.Т. (1997). Действие детектора лжи:
Два обзора научного мнения.Журнал прикладной психологии,82,
426-433.
Кассин, С.М., и Норвик, Р.Дж. (2004). Почему подозреваемые отказываются от своей Миранды
права: Сила невинности.Закон и поведение человека, 28, 211-221. Клейнмунц, Б., и
Шуко, Дж. Дж. (1984). Детекция лжи в древности и современности
раз.Американский психолог, 39 лет, 766-776.
Ланглебен Д.Д., Хакун Дж.Г., Силиг Д., Ван А.-Л., Рупарел К.,
Билкер, В. Б., и Гур, Р. С. (2016). Полиграф и функциональная магнитно-
резонансная томография в детекции лжи: контролируемое слепое сравнение с
использованием теста скрытой информации.Журнал клинической психиатрии, 77,
1372-1380.
Лео, Р. (2009).Полицейский допрос и американское правосудие. Кембридж,
Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
Левин, ТР (2014). Теория истины по умолчанию (TDT). Теория человека
обман и обнаружение обмана.Журнал языка и социальной
психологии, 33,378-392.
158
Левин, Т.Р., Парк, Х.С., и МакКорнак, С.А. (1999). Точность обнаружения
правда и ложь: документирование «эффекта достоверности».Коммуникационные
монографии, 66, 125-144.
Люк Т.Дж., Хартвиг М., Шамаш Б. и Гранхаг П.-А. (2016).
Контрмеры против техники стратегического использования доказательств:
влияние на стратегии подозреваемых.Журнал следственной психологии и
профилирования правонарушителей, 13, 131-147.
Ликкен, ДТ (1998).Тремор в крови. Использование и злоупотребление ложью
детектор. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Пленум Пресс.
Маккей-Брандт, А. (2011). Ориентировочная реакция. В Дж. С. Крейцер, Дж.
ДеЛука и Б. Каплан (ред.),Энциклопедия клинической психологии(стр. 1830-1831).
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Спрингер.
Мансанеро, А.Л., Алемани, А., Ресио, М., Валлет, Р., и Арозтеги, Дж.
(2015). Оценка достоверности заявлений лиц с умственной
отсталостью.Аналес де Псикология, 31 год, 338-344.
Масип, Дж., Алонсо, Х., Эрреро, К., и Гарридо, Э. (2016). Опытный и
Обобщенные подозрения в общении и суждения о правдивости
начинающих офицеров.Закон и поведение человека, 40, 169-181.
Масип, Дж., Бландон-Гитлин, И., де ла Рива, К., и Эрреро, К. (2016). Ан
эмпирическая проверка решения солгать компонента теории
активации-решения-конструкции-действия (ADCAT).Acta Psychologica,
169, 45-55.
Масип, Дж., и Эрреро, К. (2013). — Что бы вы сказали, если бы были виновны?
Стратегии подозреваемых во время гипотетического интервью по анализу поведения в
отношении серьезного преступления.Прикладная когнитивная психология, 27 лет, 60-70.
Масип, Дж., и Эрреро, К. (2015). Раскрытие обмана полицией: убеждения
о поведенческих сигналах обмана сильны, хотя контекстуальные
доказательства более полезны.Журнал связи, 65, 125-145. Масип, Дж.,
Спорер, С.Л., Гарридо, Э., и Эрреро, К. (2005). Обнаружение
обмана с подходом мониторинга реальности: обзор эмпирических
данных.Психология, преступность и право, 11, 99-122. Мейер, Э.Х., и
Вершуере, Б. (2015). Полиграф: Текущая практика
и новые подходы. В П.-А. Гранхаг, А. Врей и Б. Вершуэре (ред.),
Обнаружение лжи: текущие проблемы и когнитивные подходы (стр.
59-80). Чичестер, Великобритания: Уилли.
Мейер, Э. Х., Вершуэр, Б., Геймер, М., Меркельбах, Х., и Бен-
Шахар, Г. (2016). Обнаружение лжи с помощью поведенческих, вегетативных и
нейронных показателей: концептуальные и методологические соображения,
требующие скромности.Психофизиология, 53, 593-604.
Мейснер, Калифорния, и Кассин, С.М. (2002). «Он виноват!»: предвзятость следователя
в суждениях об истине и обмане.Закон и поведение человека, 26,
469-480.
Нахари Г., Вридж А. и Фишер Р.П. (2014a). Эксплуатация вербальной речи лжецов
стратегии путем изучения проверяемости деталей.Юридическая и
криминологическая психология, 19, 227-239.
Нахари Г., Вридж А. и Фишер Р.П. (2014b). Подход к проверке:
Контрмеры облегчают его способность отличать правду от лжи.
Прикладная когнитивная психология, 28 лет, 122-128.
Национальный исследовательский совет. Комитет по рассмотрению научных данных
на полиграфе. Отдел поведенческих и социальных наук и образования
(2003 г.).Полиграф и детекция лжи. Вашингтон, округ Колумбия:
Издательство национальных академий.
Оберландер В., Наефген К., Коппехеле-Госсель Дж., Квинтен Л., Банс,
Р. и Шмидт, А.Ф. (2016). Валидность методов, основанных на содержании, для
различения истинных и сфабрикованных утверждений: метаанализ.Закон и
поведение человека, 40, 440-457.
Огава, Т., Мацуда, И., Цунеока, М., и Вершуере, Б. (2015).
Скрытый информационный тест в лаборатории по сравнению с японской полевой
практикой: преодоление разрыва между учеными и практиками.Архив судебной
психологии, 1(2), 16-27.
Ормерод, Т.К., и Дандо, К. (2014). Иголку в стоге сена найти:
На пути к психологически обоснованному методу проверки авиационной
безопасности.Журнал экспериментальной психологии: Общие, 144, 76-84.
Парк, Х.С., Левин, Т.Р., МакКорнак, С.А., Моррисон, К., и Феррара, С.
(2002). Как люди на самом деле распознают ложь.Коммуникационные монографии,
69, 144-157.
Раскин, округ Колумбия (1989). Методы обнаружения лжи на полиграфе.
В DC Raskin (ред.),Психологические методы в уголовном расследовании и
доказывании(стр. 247-296). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Спрингер.
Раскин, округ Колумбия, и Эсплин, П.В. (1991). Оценка достоверности заявления:
Процедуры интервью и контент-анализ заявлений детей о
сексуальном насилии.Поведенческая оценка, 13, 265-291.
 Обнаружение обмана: современное состояние и перспективы на будущее
Райнхард, М.-А., Шармах, М., и Спорер, С.Л. (2012). Ситуационный
знакомство, ожидания эффективности и процесс атрибуции достоверности.
Фундаментальная и прикладная социальная психология, 34,107-127.
Райнхард, М.-А., Шпорер, С.Л., Шармах, М., и Маркштайнер, Т. (2011).
Слушать, а не смотреть: знакомство с ситуацией и способность
обнаруживать обман.Журнал личности и социальной психологии, 101
, 467-484.
Розенфельд, Дж. П. (2011). P300 в обнаружении скрытой информации. В Б.
Вершуере, Г. Бен-Шахар и Э. Мейер (ред.),Обнаружение памяти: теория и
применение теста скрытой информации(стр. 63-89). Кембридж,
Великобритания: Издательство Кембриджского университета.
Розенфельд, Дж. П., Ху, X., Лабковский, Э., Мейкснер, Дж., и Виноград, М.
Р. (2013). Обзор недавних исследований и вопросов, касающихся сложного
протокола испытаний на основе P300 для обнаружения скрытой информации.
Международный журнал психофизиологии,90, 118-134. Розенфельд, Дж. П.,
Соскинс, М., Бош, Г., и Райан, А. (2004). Простой, эффективный
меры противодействия тестам обнаружения скрытой информации на
базе P300.Психофизиология, 41, 205-219
Розенталь, Р., и Рубин, Д.Б. (1982). Простое универсальное отображение
величина экспериментального эффекта.Журнал педагогической психологии, 74,
166-169.
Смит, М.Е., Хэнкок, Дж.Т., Рейнольдс, Л., и Бирнгольц, Дж. (2014).
Повседневный обман или несколько плодовитых лжецов? Преобладание лжи в
текстовых сообщениях.Компьютеры в человеческом поведении, 41, 220-227.
Спорер, С.Л. (2004). Мониторинг реальности и обнаружение лжи. В
П.-А. Гранхаг и Л. А. Стрёмвалль (ред.),Выявление лжи в судебно-медицинских контекстах(
стр. 64-102). Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета.
Спорер, С.Л. (2016). Обман и когнитивная нагрузка: расширение нашего кругозора
с рабочей моделью памяти.Границы в психологии, 7, 420.
Спорер, С.Л., и Швандт, Б. (2006). Паравербальные индикаторы лжи:
Метааналитический синтез.Прикладная когнитивная психология, 20,
421-446.
Спорер, С.Л., и Швандт, Б. (2007). Модераторы невербальных индикаторов
обмана: метааналитический синтез.Психология, государственная политика
и право, 13, 1-34.
Стеллер, М., и Конкен, Г. (1989). Критериальный анализ заявлений. В
DC Раскин (ред.),Психологические методы в уголовном расследовании и
доказывании(стр. 217-245). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Спрингер.
Улица, CNH (2015). ALIED: Люди как адаптивные детекторы лжи.Журнал
прикладных исследований памяти и познания, 4,335-343. Стрит, CNH,
Бишоф, В.Ф., Вадилло, Массачусетс, и Кингстон, А. (2016).
Распознавание скрытых мыслей других: Умные догадки в мире с
низкой диагностикой. Журнал принятия поведенческих решений, 29,
539-549. Сухоцки К., Вершуере Б., Ван Бокстале Б., Бен-Шахар Г. и
Кромбез, Г. (2017). Ложь требует времени: метаанализ мер обмана по
времени реакции.Психологический вестник,143(4), 428-453. Светс, Дж.
А., Доус, Р. М., и Монахан, Дж. (2000). Психологическая наука
может улучшить диагностические решения.Психологическая наука в интересах
общества, 1, 1-26.
Терол, О., Альварес, М., Мельгар, Н., и Мансанеро, А. (2014). Обнаружение
de información oculta mediante potenciales relacionados con eventos
[Обнаружение скрытой информации с помощью событийных потенциалов].
Ануарио де Психология Юридика, 24 года, 49-55.
Тровилло, П.В. (1939). История обнаружения лжи.Журнал уголовного
Право и криминология, 29, 848-881.
Ундойч, У. (1989). Развитие Заявления Анализа Реальности.
В JC Yuille (ред.),Оценка достоверности(стр. 101-133). Дордрехт,
Голландия: Kluwer.
Ван Свол, Л.М. (2014). Оспаривание предположений об обмане
исследовательская работа.Журнал языка и социальной психологии, 33,
411-416. Вершуере, Б., Бен-Шахар, Г., и Мейер, Э. (редакторы) (2011).Память
обнаружение: теория и применение теста скрытой информации. Кембридж,
Великобритания: Издательство Кембриджского университета.
Вершуере, Б., и Мейер, Э. (2014). Что у тебя на уме? Последние достижения
в обнаружении памяти с помощью теста скрытой информации.Европейский
психолог, 19 лет, 162-171.
Вольберт, Р., и Стеллер, М. (2014). Является ли это свидетельство правдивым, сфабрикованным или
на основе ложных воспоминаний? Оценка достоверности через 25 лет после Steller
and Köhnken (1989).Европейский психолог, 19 лет, 207-220.
Вридж, А. (2008).Обнаружение лжи и обмана. Подводные камни и возможности.
Чичестер, Великобритания: Wiley.
Врей, А., и Фишер, Р. (2016). Какие инструменты детекции лжи готовы к использованию
в системе уголовного правосудия?Журнал исследований памяти и
познания, 5, 302-307.
Врей А., Фишер Р. и Бланк Х. (2017). Когнитивный подход ко лжи
обнаружение: метаанализ.Юридическая и криминологическая психология,22, 1-21.
Врей А., Фишер Р., Бланк Х., Леал С. и Манн С. (2016). Познавательный
метод выявления вербальных и невербальных признаков лжи. В JW
Van Prooijen и PAM Van Lange (Eds.), Обман, коррупция и сокрытие(стр.
284-310). Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского
университета.
Вридж, А., и Гранхаг, П.-А. (2012). Выявление признаков обмана и правды:
Что важно, так это заданный вопрос.Журнал прикладных
исследований памяти и познания, 1, 110-117.
Вридж, А., Гранхаг, П.-А., и Портер, С. (2010). Подводные камни и возможности
в невербальной и вербальной детекции лжи.Психологическая наука в
интересах общества, 11, 89-121.
Врей А., Леал С., Манн С., Вернхэм З. и Бранкарт Ф. (2015).
Превращение теории в практику: оценка учебного семинара по
когнитивному обнаружению лжи.Журнал прикладных исследований памяти
и познания, 4, 110-120.
Валчик, Дж.Дж., Гриффит, Д.А., Йейтс, Р., Висконте, С.Р., Симоно,
Б. и Харрис, Л.Л. (2012). Обнаружение лжи путем индукции когнитивной нагрузки.
Движения глаз и другие признаки ложных ответов «свидетелей» преступлений.
Уголовное правосудие и поведение, 39, 887-909.
Валчик, Дж. Дж., Харрис, Л. Л., Дак, Т. К., и Мулай, Ф. (2014). Социально-
когнитивная основа для понимания серьезной лжи: теория
активации-решения-конструкции-действия.Новые идеи в психологии,
34, 22-36. Цукерман, М., ДеПауло, Б.М., и Розенталь, Р. (1981). Словесный и
невербальная передача лжи. В Л. Берковице (ред.), Достижения
экспериментальной социальной психологии(об. 14, стр. 1-60). Нью-Йорк,
штат Нью-Йорк: Academic Press.
159