Валерий Лепахин

ИКОНОБОРСТВО И АНТИИКОНА
О ложных, кощунственных, «адописных» и демонических изображениях

В последнее время термин «антиикона» становится модным в

иконоведении и религиозной публицистике. Но что такое антиикона?
Лет тридцать назад мне приходилось обращать внимание на то, что
первое значение приставки «анти» в греческом языке — «вместо», в та-
ком значении мы употребляем её, когда говорим, например, «анти-
минс», «Антипасха» (Фомино воскресение и вся Фомина неделя). Так-
же в Евангелии говорится об антихристе, который будет выдавать себя
за Бога, т.е. он будет стремиться заместить собою истинного Бога, бу-
дет убеждать, что именно он и есть Христос Спаситель. Конечно, у
приставки «анти» остаётся значение «против» и «напротив»1. Так тер-
мин антиикона приобретает многомерное значение.
Антиикона — это такое изображение (человека, животного, пти-
цы, рыбы, светила), которое претендует на обладание божественными
свойствами, на поклонение и служение ему как священному образу,
которое стремится поставить себя на место святой церковной иконы.
Говоря другими словами, внешне антиикона просто выдаёт себя за ис-
тинную икону (первое значение приставки), а внутренне она направ-
лена против иконы, она стремиться уничтожить церковную икону
(второе значение приставки «анти»). В данной главе мы попытаемся
проанализировать богословское содержание понятия антиикона и
привести примеры антиикон в Священном Писании и в художествен-
ной словесности.
Богословская оценка искусства начинается со второй заповеди
Декалога: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на
небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не покло-
няйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, нака-
зывающий детей за вину отцов до третьего и четвёртого рода, ненави-
дящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и

1В церковном языке эта приставка употребляется во всех трёх значениях: антитринитарии (про-
тив), антихрист (вместо и против), антифон (напротив). Антиптосис — оборот речи, когда один
падеж употребляют вместо другого; Антиливан — гора на севере Палестины напротив Ливана.
1
соблюдающим заповеди Мои (Исх. 20: 4–5)2. Позже Господь опять за-
поведует через Моисея: «Твёрдо держите в душах ваших, что вы не ви-
дели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве
из среды огня, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний,
изображений какого-либо кумира, представляющих мужчину или
женщину, изображения какого-либо скота, который на земле, изоб-
ражения какой-либо птицы крылатой, которая летает под небесами,
изображения какого-либо гада, ползающего по земле, изображения
какой-либо рыбы, которая в водах ниже земли; и дабы ты, взглянув на
небо и увидев солнце, луну и звёзды и всё воинство небесное, не прель-
стился и не поклонился им и не служил им, так как Господь, Бог твой,
уделил их всем народам под всем небом» (Втор. 4: 15–19). В этих стихах
более подробно говорится о второй заповеди, она как бы комментиру-
ется, и здесь поимённо перечисляется изображения практически всех
возможных существ: человека, животного, пресмыкающегося, птицы,
рыбы, солнца, луны и звёзд. Итак, вторая заповедь а) запрещает изго-
товление ложных богов, б) отвергает всякие попытки изображения
единого Бога Живого, который открылся избранному народу на горе
Синай «без образа», в) запрещает поклонение и служение таким изоб-
ражениям, г) напоминает о наказании за идолослужение, д) и,
насколько можно понять, предостерегает от подмены Бога Его обра-
зом. Не случайно святые Отцы, говорили, что во время молитвы не
надо представлять себе никакого образа. Характерно, что о наказании
(причём, до третьего-четвёртого колена) говорится только в этой запо-
веди, хотя оно, естественным порядком, следует за нарушение и дру-
гих заповедей.
Можно ли в данном случае говорить об антииконе? Нам кажется,
что первыми антииконами были именно идолы, кумиры, изваяния

2 В книге Второзаконие Декалог повторяется. Комментаторы не находят там разночтений: «Не де-
лай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в во-
дах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель…»
(Втор. 5: 8–9). Ранее, в книге Левит Господь говорит: «Не делайте себе кумиров и изваяний, и стол-
бов не ставьте у себя, и камней с изображениями не кладите в земле вашей, чтобы кланяться пред
ними, ибо Я Господь Бог ваш» (Лев. 26: 1). Здесь дополнительно упоминаются столбы (видимо, с
резными изображениями) и камни с изображениями. Важно отметить заповедь об отношении к
идолам других народов. Господь повелевает Моисею: «…Когда перейдёте через Иордан в землю
Ханаанскую, то прогоните от себя всех жителей земли и истребите все изображения их, и всех ли-
тых идолов их истребите и все высоты их разорите; и возьмите во владение землю и поселитесь на
ней, ибо Я вам даю землю сию во владение» (Числ. 33: 51–53). Как видим, вторая заповедь относит-
ся не только к своим кумирам, но и к идолам других народов.
2
различных людей и животных, которым поклонялись как богам. До
того, как избранному народу были даны десять заповедей, они, как и
другие племена, изготавливали кумиры и поклонялись им, иногда от-
казывались от одних, вводили в свой пантеон — богов других, соседних
народов. Но это происходило до синайского откровения Бога Живого,
который явился народу «без образа» и оставил заповедь о ложных
изображениях и запрет на поклонении им. Поэтому строго говоря,
«досинайские» изображения ложных богов нельзя считать антиико-
ной. Апостол Павел говорил: «Где нет закона, нет и преступления»
(Рим. 4: 15). То есть изготовление ложных богов и поклонение им по
причине отсутствия закона не было преступлением. Это было языче-
ство и идолопоклонство. А вот телец, которого отлили под Синайской
горой и поклонялись ему, пока Моисей получал скрижали Завета уже
можно считать первой антииконой.
И здесь надо вспомнить об относительности данной заповеди.
Во-первых, херувимы украшали скинию Завета (Исх. 25: 18–19). А во-
вторых, вот как описывается храм Соломонов: «Весь храм он обложил
золотом, весь храм до конца, и весь жертвенник, который пред дави-
ром, обложил золотом. И сделал в давире двух херувимов из маслич-
ного дерева, вышиною в десять локтей (!). Одно крыло херувима было
в пять локтей и другое крыло херувима в пять локтей; десять локтей
было от одного конца крыльев его до другого конца крыльев его. В де-
сять локтей был и другой херувим; одинаковой меры и одинакового
вида были оба херувима. Высота одного херувима была десять локтей,
также и другого херувима. И поставил он херувимов среди внутренней
части храма. Крылья же херувимов были распростёрты, и касалось
крыло одного одной стены, а крыло другого херувима касалось другой
стены; другие же крылья их среди храма сходились крыло с крылом. И
обложил он херувимов золотом. И на всех стенах храма кругом сделал
резные изображения херувимов и пальмовых дерев и распускающихся
цветов, внутри и вне» (3Цар. 6: 22–29). Из процитированных стихов
можно сделать вывод, что единственные визуальные образы, которые
допускались в те времена, — это изображения херувимов и растений,
деревьев.
Теперь от начала Священного Писания пренесёмся к его послед-
ней книге: Откровению святого Иоанна Богослова. В ней мы находим
пророчество о том, что в конце мира появится псевдоикона или лож-
ная икона. Антихристу будет мало того, чтобы люди поклонились ему,
3
— они должны будут припасть и к образу зверя3. Этот апокалиптиче-
ский образ зверя точнее назвать антииконой.
В чём же станет проявляться атииконичность сатанинского изоб-
ражения?
Образ зверя будет изготовлен людьми по наущению второго зве-
ря, действующего со всею властью первого: «…Он (второй зверь. — В.
Л.) обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы
они сделали образ зверя» (Откр. 13: 14).
Зверь будет изображён со смертельной раной на голове, которая
исцелела (Откр. 13: 14), то есть образ будет как бы свидетельствовать о
чуде, будет представлять существо, которое якобы победило смерть.
Ложь этого показного утверждения выяснится на Страшном Суде,
ведь воистину победят смерть только святые.
В образ зверя будет вложен дух (Откр. 13: 15), — но это будет дух
лжи, обмана и зла. В образ зверя будет вложена жизнь, точнее, ими-
тация вечной жизни. Образ зверя будет «совсем как живой», то есть он
будет выполнен как бы в стиле своеобразного «живоподобия». С по-
мощью этой «живости» и имитации жизни, этой иллюзии реально-
сти, образ зверя будет обманывать людей, вводить их в заблуждение.
Он станет полной противоположностью церковного образа, который
не имитирует, а творит новую, духовную реальность. Святая икона
творит чудеса не потому что в неё вложен дух, а потому что она связа-
на с Первообразом по благодати. Человек перед иконой просит по-
мощи у Бога, и Господь и Его святые откликаются через икону).
Далее, образ зверя будет говорить (Откр. 13: 15). Здесь также
проявится подражание антииконы истинной иконе. В сказаниях о чу-
дотворных иконах образы Спасителя, Богородицы и святых иногда
подавали голос с иконы, что свидетельствует о реальной взаимосвязи
образа и Первообраза. Образ зверя же будет говорить, как дракон, пы-
таясь обмануть народы.
Образ зверя, кроме этого, будет «действовать» (Откр. 13: 15): он
станет принуждать поклониться себе, требовать почитания. И именно
тем, кто поклонится антииконе, поставят печать или число зверя на

3 Само словосочетание «образ зверя» употребляется в Откровении святого Иоанна Богослова около
десяти раз. Отметим, что в греческом тексте, когда речь идёт об образе зверя, употребляется слово
e„kèn (e„kÒna tî qhr…w), что на русский язык можно перевести и как «икона зверя», а не образ зверя.
Отметим также, что в этом стихе употреблён не родительный падеж, как в переводе, а дательный,
то есть дословно, — икона «зверю».
4
чело или же на правую руку (Откр. 13: 14).
Образ зверя будет иметь способность убивать всех не поклонив-
шихся антииконе (Откр. 13: 15). И здесь также можно говорить о
принципиальной разнице между иконой и антииконой. Святой образ
может послать наказание грешнику, иногда довольно суровое — для
вразумления человека, для спасения его души. И византийские или
древнерусские сказания о чудотворных иконах описывают такие слу-
чаи. Но образ зверя будет убивать всех не желающих поклониться ему,
но, убивая, он невольно будет содействовать спасению душ этих муче-
ников.
Как явствует из Откровения, поклоняющиеся образу зверя будут
наказаны. Вначале Ангел предупредит их об этом: «И третий Ангел
последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и
образу его и принимает начертание на чело своё, или на руку свою, тот
будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше
гнева Его… и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не бу-
дут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и
принимающие начертание имени его» (Откр. 14: 9−11). Далее, когда
уже придёт Суд Божий на грешников, последует наказание: «Пошёл
первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и
отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и
поклоняющихся образу его» (Откр. 16: 2). Из этих стихов видно, насколь-
ко серьёзным и страшно наказуемым грехом является поклонение
идолам, а в данном случае — почитание антииконы зверя.
Совершенно иная участь ожидает тех, кто распознает ложь обра-
за зверя и отринет его: «И видел я как бы стеклянное море, смешанное
с огнём; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени
его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии, и поют песнь
Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела
Твои, Господи Боже Вседержитель! Праведны и истинны пути Твои,
Царь святого!» (Откр. 15: 2−4). Здесь особенно ясно видно, что спасение
верных тесно связано с отношением к антииконе зверя и к образу во-
обще, к его почитанию: мало победить зверя, необходимо также от-
вергнуть и победить его образ.
Окончательно определяет взаимосвязь спасения души, вхожде-
ния в Царство Божие, и почитания образа видение святого Иоанна Бо-
гослова из двадцатой главы: «И увидел я престолы и сидящих на них,
которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство
5
Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и
не приняли начертания на чело своё и на руку свою. Они ожили и
царствовали со Христом тысячу лет» (Откр. 20: 4).
Итак, богословие образа, почитание икон — это не просто цер-
ковный обряд и домашний обычай. Почитание образа напрямую свя-
зано со спасением, кроме догматического, литургического, эстетиче-
ского аспектов оно имеет эсхатологическое и сотериологическое зна-
чение. Одним из последних коварных искушений для человечества
станет ложная антиикона зверя, и отношение к ней разделит людей на
верных и грешников, спасённых и осуждённых. Иконопочитатели в
этом смысле будут в лучшем положении: ведь их труднее обмануть, у
них есть опыт почитания истинного церковного образа, опыт общения
с Первообразом, они смогут отличить истинную икону от антииконы,
образ зверя от святого образа Христова.
Кощунственные или ложные изображения появились в христи-
анском искусстве довольно рано. Во всяком случае, житие святейшего
патриарха Геннадия Константинопольского († 471) свидетельствует о
том, что уже в середине V века, по наущению язычников, было сделано
такое кощунственное изображение для того, чтобы верующие под ви-
дом Спасителя поклонялись языческому Зевсу. Надо думать, что это
не первый случай в истории иконописания. Преподобный Иоанн Да-
маскин включил это отрывок в приложения к своим Словам в защиту
икон.
На Руси самое раннее свидетельство о существовании кощун-
ственной иконы встречается в житии святого Василия Блаженного.
Однажды святой начал бросать камни в почитавшуюся в Москве
надвратную икону Богородицы. Собравшиеся жители возмущались
его действиями. Но вот, от удара очередного камня икона раскололась,
красочный слой отпал и все увидели намалёванного на левкасе беса.
Тогда присутствовавшие поняли прозорливость святого (см. Панченко
1974: 150). Эта история относится к середине XVI века, и такие случаи в
те времена были единичны. Кто и когда изготовил первую «адопис-
ную» икону на Руси, установить невозможно; вероятнее всего, такие
иконы делали иногда по кощунственным соображениям.
Столетие спустя после Василия Блаженного ― в 70-х годах XVII
века ― в Пустозёрске соратник протопопа Аввакума, известный старо-
обрядческий писатель диакон Феодор писал об «отступных» иконах. В
послании О познании антихристовой прелести Феодор одной из важ-
6
нейших примет приближения или пришествия антихриста считает
«пестротное», лукавое, злохитрое смешение добра и зла. Антихрист
«сплетёт» в одно целое свет и тьму, ангельское и бесовское, святителя и
лжепророка, кротость и зверство, благочестие и нечестие, чтобы запу-
тать, обмануть человека и любой ценой заставить поклониться себе. Так,
по мнению Феодора, возникнут и «многообразные отступные иконы».
Антихрист сплетёт в одно «иконы святыя с богомерзкими образы», что-
бы человек, думая поклоняться Богу, пусть хотя бы обманом, но покло-
нился нечистому (см. Проза 1989: 252, 254−255). Возможно, диакон Фео-
дор написал это в согласии с протопопом Аввакумом, имея в виду но-
вые «пестротные» иконы фряжского письма.
Как известно, не только Аввакум, но и патриарх Никон выступал
против фряжских икон. При этом патриарх совершенно отрицал вся-
кую возможность присутствия святости в этих иконах и демонстра-
тивно в храме разбивал их об пол, как засвидетельствовал диакон Па-
вел Алеппский.
Икона призвана свидетельствовать о Боговоплощении, что осо-
бенно подчёркивалось на VII Вселенском Соборе. Однако, с появлени-
ем в русской иконописи «живоподобия», эта задача постепенно стала
забываться. Икона призвана свидетельствовать о Боговоплощении, о
Богочеловеке. Многие же иконы XVII века свидетельствуют лишь о че-
ловеческой природе Христа (и даже сознательно стремятся к этому),
они не «дотягиваются» до Богочеловека и «убегают» от сверхзадачи —
изобразить обóженную плоть, которая нераздельно и неслиянно свя-
зана с Божественной природой Спасителя по Ипостаси. Традицион-
ный православный образ призван показать живую икону, то есть свято-
го, а не живого человека.
Сторонники фряжской иконы уже не понимали и не чувствовали
этого; они стремились к правдоподобию земной, физической красоты
и вольно или невольно предавали забвению красоту духовную. Так
разрывалась связь между образом и Первообразом, искажалось хри-
стианское учение о человеке: образ Божий был предан забвению, а его
место занял внешний человеческий облик. Вероятно, именно поэтому
диакон Феодор, протопоп Аввакум и патриарх Никон, которые были
непримиримыми противниками во всем остальном, единогласно и
единодушно отрицали «фряжскую» живопись в православном храме.
В XIX веке уже Н. С. Лесков, и в особой статье, и в художественных
произведениях обратился к теме «адописной» иконы, которую живо
7
обсуждали в начале 70-х годов той эпохи. Один священник, освящая
икону, случайно обнаружил на ней под загнувшимся краем фолежного
оклада изображение чёртика и надпись: «Поклонись мне семь лет —
будешь мой навеки»4. Когда об этом заговорили вслух в печати, посту-
пили другие подобные известия, и оказалось, что таких икон немало.
Писатель откликнулся на эту находку статьёй5, в которой сообщал, что
видел их сам или слышал о них от очевидцев в Пензенской, Орловской,
Полтавской, Харьковской и Московской губерниях. Иногда чёртик
изображался на доске под слоем левкаса или на обратной тыльной сто-
роне оклада. Лесков встречал «адописные» иконы только среди новых
икон фряжского письма, которым старообрядцы не только никогда не
поклонялись, но и не покупали их. Писатель сделал осторожное пред-
положение о том, что таким способом старообрядцы, возможно, пыта-
ются оторвать народ от почитания новых икон.
Б.А. Успенский приводит следующее сообщение Н.А. Иваницкого
(Вологда, 1890): «Некоторые богомазы на загрунтованной доске пишут
сперва изображение диавола, и когда это изображение высохнет, снова
загрунтовывают и уже на этом, втором грунте изображают угодника»
(Успенский 1982: 243). Успенский склонен по-другому интерпретировать
это явление. Он отмечает, что здесь ясно выступает представление о
взаимосвязи видимого и тайного изображений и влияния, может быть,
даже поглощения, первого вторым, потому что по замыслу изготовите-
ля или заказчика такой антииконы молитва перед ней приобретает об-
ратный смысл. «Записанное изображение отнюдь не теряет свою силу,
будучи записано и недоступно взору: оно непосредственно связано с
изображением, его покрывающим, и именно поэтому в описанной си-
туации молящийся, обращаясь к изображению святого, в действитель-
ности оказывается вовлечённым в контакт с чёртом» (Успенский 1982:

4В западной средневековой литературе союз человека с сатаной скреплялся обычно договором,

написанным иногда даже кровью. В древнерусской литературе главным и часто единственным вы-
ражением согласия человека на сотрудничество с нечистой силой или служения ей являлся земной
поклон. Сюжеты на эту тему постоянно встречаются в русской словесности, начиная с Киево-
Печерского патерика, через Повесть о Савве Грудцыне (XVII в.) и до литературы XX века. Цифра семь
как магическое число на перевёрнутый религиозный смысл затеи накладывает фольклорный и иг-
ровой момент: по всем произведениям древнерусской литературы, чтобы вступить в контакт с не-
чистой силой, достаточно поклониться один раз. Слова «будешь мой навеки» — также можно от-
нести к своеобразной игре. Древнерусские произведения на эту тему чаще всего кончаются тем,
что человек раскаивается в содеянном и возвращается к Богу; диавол же может такого человека
мучить, но не может его удержать навеки.
5
Статья Адописные иконы была опубликована в газете «Русский міръ»: № 192, 24 июля 1873 г.
8
243).
Лесков сообщает также о том, что такие иконы писали и с ком-
мерческими целями. В Запечатлённом Ангеле об этом рассказывает до-
верчивый Марк: «…Имел я в этот вечер большой разговор с двумя изо-
графами и получил от них ужасное огорчение. Сказать страшно, что
они со мною сделали! Один мне икону променял за сорок рублей и
ушёл, а другой говорит:
— Ты гляди, человече, этой иконе не покланяйся.
Я говорю:
— Почему?
А он отвечает:
— Потому что она адописная, — да с этим колупнул ногтем, а с
уголка слой письма так и отскочил, и под ним на грунту чёртик с хво-
стом нарисован! Он в другом месте сковырнул письмо, а там под низом
опять чёртик.
— Господи! — заплакал я, — да что же это такое?
— А то, — говорит, — что ты не ему, а мне закажи.
И увидал уже я тут ясно, что они одна шайка и норовят со мною
нехорошо поступить, не по чести, и, покинув им икону, ушёл от них с
полными слёз глазами…» (Лесков 1993: 5, 254) Итак, по свидетельству са-
мого писателя, такие иконы изготовляли не только для отвращения
народа от новописанных икон, но и в целях получения прибыли. При
сбыте же коммерческих «адописных» икон в число жертв мог попасть
уже и свой брат старообрядец.
Теперь скажем несколько слов об упомянутой статье Лескова. По-
водом для её написания послужила заметка одного киевского корре-
спондента, в которой тот предполагал, что адописные иконы связаны с
распространившейся в ту пору на юго-западе России сектой штундиз-
ма6. Лесков выдвинул свою версию возникновения адописных икон. Пи-
сатель отверг участие штундистов в изготовлении адописных икон и
предложил четыре возможных и вполне реальных причины их произ-
водства. Во-первых, их делали ради кощунства: это была форма иконо-
борства и богоборчества. Художественная литература сохранила не-

6Штундизм — распространившаяся в 70-х годах XIX века на юге и юго-западе России (Одесская,
Херсонская, Киевская губернии) секта рационалистического толка. В 90-х годах она появляется и в
центральной России. Её догматическое и нравственное учение не поддаётся определению с доста-
точной полнотой и ясностью, поскольку содержит элементы учений других сект, таких как бап-
тизм, анабаптизм, адвентизм, менонитство. Для штундизма, как и для других названных сект, ха-
рактерно отрицание икон и иконопочитания.
9
сколько свидетельств не только такого скрытого, но и открытого кощун-
ства, когда, например, святым на иконе пририсовывали рожки7. Во-
вторых, такие иконы делали «по злобе на врага», то есть заказывали та-
кую икону иконописцу, а потом дарили её своему врагу с намерением
причинить ему тем самым зло. В-третьих, пишет Лесков, такими ико-
нами стремились оттолкнуть народ от новописанных икон и утвердить
ценность древних, «дониконовских», старообрядческих икон. Наконец,
для иконописцев и продавцов икон адописные образа были одним из
средств получения быстрой и лёгкой наживы. Эти четыре причины, а
две последние в качестве главных, и предлагает писатель в своей статье
вместо причины, названной киевским корреспондентом.
Как сообщали газеты того времени, люди, присутствовавшие при
обнаружении подлога, все адописные иконы в ярости покололи. Это го-
ворит о том, что народ никоим образом не воспринимал адописные
иконы в качестве собственно икон, хотя по наружному виду они могли
быть безупречны с любой точки зрения — иконографической, бого-
словской, художественной, технической. Впрочем, пример отношения к
таким иконам показал ещё Василий Блаженный в XVI веке.
Надо сказать, что Православие очень осторожно, даже насторо-
женно, относилось и относится к изображению «посторонних» лиц и
предметов на иконах. Напомним, что ещё в XVI веке возник спор о
приемлемости изображения живых лиц (прежде всего, имелся в виду
царь, занимавший в данное время престол) и безымянного народа на
иконах (то есть не святого, а обычных, даже грешных людей), напри-
мер, на иконе Покрова Божией Матери. Тогда, в 1551 году, Стоглавый
собор не без колебаний решил эту проблему положительно. Перед

7Писатель Д.И. Сургучёв, например, вспоминает рассказ М. Горького о работе в иконописной ма-
стерской, который служит важным дополнением к повести «В людях»: « — А вы знаете? Я ведь
учился этому ремеслу. Но не пошло: веры не было. А это самое главное в этом деле. Большая комна-
та. Сидят человек двадцать богомазов и пишут иконы. А я вступил как растиратель красок, ну и при-
сматривался, конечно. Пишут богов, Божью Матерь и Николу. Хозяин — мрачный, платит подённо
и следит, чтоб не раскуривали. Скука, а песен петь нельзя. Попробовали божественное: "Кресту Тво-
ему" — не идёт. Я был мальчишка бедовый. Подойдёшь к одному-другому и шепчешь: "Нарисуй ему
рожки!" Так меня и прозвали: "дьяволёнок". Хозяину это не нравилось, вынул он из кармана сорок
копеек и сказал: "Собери своё барахлишко и к вечеру очисть атмосферу". И вот вечером, когда я
пришёл к товарищам попрощаться, один из них вынул из стола две маленькие иконки и сказал: "Вот
для тебя специально написал, выбирай". На одной был написан мой Ангел Алексей — Божий чело-
век, а на другой — дьявол румяный и с рожками. "Вот выбирай, что по душе". Я выбрал диавола, из
озорства. — "Ну вот, я так и мыслил, — ответил богомаз, — что ты возлюбишь диавола. Ты из дья-
вольской материи создан... Ну вот и молись своему образу: он тебя вывезет", но, прибавил богомаз,
"жди конца". Что-то в душе у меня ёкнуло, но нельзя же поддаваться панике!..» (Сургучёв 1994: 87)
10
иконой молятся, к ней прикладываются, присутствие же на иконе
мирских людей, а тем более бесов может смущать религиозную со-
весть. Бесы изображаются иногда в аду — на иконе Сошествия во ад
или Страшного Суда (чаще же не изображаются, хотя их присутствие
там «естественно»), иногда фигурируют в клеймах икон, если это
необходимо, чтобы остаться верным житию святого. Например, на
житийных иконах святителя Николая Чудотворца помещается обыч-
но клеймо Изгнание бесов из колодца; на иконах преподобного Сергия
Радонежского есть клеймо об изгнание бесов с места, где преподобный
основал монастырь; изображения бесов имеются на житийных иконах
преподобных Зосимы и Савватия Соловецких и некоторых других свя-
того. Но все эти изображения, во-первых, редки, во-вторых, помеща-
ются в клеймах, в-третьих, как и предписано церковными правилами,
изображаются «по необходимости». На поздних иконах, как исключе-
ние, изображение демона может находиться (опять же «по необходи-
мости») в среднике, например, на иконе святого мученика Никиты,
избивающего беса8.
Относительно адописных икон следует заметить, что там Божия
сила все же превозмогает бесовскую. Пусть нечестивый, бравший
страшный грех на душу художник, изготовлявший «адописную» икону,
верил в то, что такая икона вовлечёт человека в «контакт с чёртом»,
пусть и нечистый радовался такому псевдопоклонению, но бесовское не
могло затмить Божественное, и икона, которую, например, разбил Ва-
силий Блаженный, считалась чудотворной, а люди, с верой и в чистоте
душевной молившиеся перед ней, получали исцеления.
Конечно, когда подлог обнаружен, перед такой иконой не следует
молиться.
Что такое антиикона, можно показать на примере повести Гоголя
«Портрет». При описании этого произведения, вокруг которого проис-
ходит столько несчастий и демонских искушений, писатель не раз при-
бегает к скрытому сопоставлению его с иконой. Святой духовно «при-
сутствует» на своей иконе, поэтому на ней всё плотское, биологическое,
физиологическое, анатомическое приглушено, ибо святой — уже в
Царствии Небесном и плоть его преображена. Никакой натурализм
здесь невозможен. Описанный же Гоголем портрет, из-за гиперреализ-
ма в изображении глаз, становится уже не произведением искусства, а
8Обычно изображение чёртиков делалось в профиль, чёрной краской; фигура беса могла быть
лишь обведена контурами или залита тёмной краской полностью.
11
неким биологическим явлением с сильным зарядом демонизма. Он
производит не эстетическое, не духовное, а физиологическое воздей-
ствие, вплоть до того, что внушает животный страх и даже способен све-
сти человека с ума.
Чувствуя свою вину, художник пытается сжечь «проклятое произ-
ведение рук своих». Здесь у Гоголя возникает самый яркий и характер-
ный антииконичный мотив. Когда портрет на глазах художника пре-
вратился в кучку золы, тот ощущает некоторое облегчение. «С чувством
выздоровевшего от продолжительной болезни, — пишет Гоголь, —
оборотился он к углу комнаты, где висел писанный им образ, чтобы
принесть чистое покаяние, и с ужасом увидел, что перед ним стоял тот
же портрет Петромихали, которого глаза, казалось, ещё более получи-
ли живости...» (Гоголь 1993: 3/4, 296).
После сожжения портрет оказывается не просто на своем привыч-
ном месте, на стене, а в красном углу, где могут находиться только иконы.
Портрет недвусмысленно намеревается вытеснить икону из красного уг-
ла, хочет занять место святого образа, заместить его. (Напомним, что
первое значение приставки «анти-» в греческом языке — «вместо», а не
«против»). Портрет является антииконой именно в этом смысле: он не
воюет против иконы, что вызвало бы протест со стороны человека, но
хочет затмить её, предлагает себя вместо иконы9. Отметим также, что в
углу все же находится икона. Она написана самим автором портрета, и
портрет как бы «побеждает» её. Это, видимо, по мысли Гоголя, должно
говорить о несовершенном (как с художественной, так и с точки зрения
благочестия) исполнении иконы. Во всяком случае, на этот раз живо-
пись возобладала над иконописью, адописный портрет на время засло-
нил собой святую икону.
Художник удаляется в пустынную северную обитель. Там он пи-
шет икону, а злополучный портрет исчезает, — и такой финал повести
можно истолковать как конечную победу иконы над демоническим, ан-
тииконичным произведением искусства.
Рассмотрим тему антииконичности ещё на одном литературном
примере. В повести Андрея Платонова Сокровенный человек (1928), её
герой Фома Пухов ходит по вокзалу и от скуки читает развешанные
там агитационные листы. «Плакаты были разные. Один плакат пере-
малевали из большой иконы — где архистратиг Георгий поражает
9«Вытеснение» иконы антииконой встречается после Гоголя в произведениях Лескова, Блока, Мая-
ковского, Замятина, Клюева, Есенина, но описывается, конечно, по-разному.
12
змея, воюя на адовом дне. К Георгию приделали голову Троцкого, а
змею-гаду нарисовали голову буржуя; кресты же на ризе Георгия По-
бедоносца зарисовали звёздами, но краска была плохая, и из-под звёзд
виднелись опять-таки кресты» (Платонов 1966: 49). Платонов подметил
одну из важнейших черт революционной пропаганды: в ней всегда
оставались родимые пятна своеобразного богостроительства, хотя оно
было официально отвергнуто и идейно заклеймено вождями больше-
визма. Эти черты оставались по той простой причине, что революция
строила новую псевдорелигию; рецидивы богостроительства в явной,
а позже в более завуалированной форме, были просто неизбежны, и
нередко они приобретали пародийные формы.
Плакат, увиденный Пуховым, как в прямом, так и в переносном
смыслах можно назвать антииконой. В прямом смысле — это передел-
ка, это кощунственная подмена православных святого и христианских
символов, изображённых на иконе, плакатными, пропагандистскими,
идеологическими ― по своей сути антихристианскими ― символами.
С одной стороны, революция хотела тем самым приблизить свои дей-
ствия и цели к сознанию народа, сделать их более понятными и
наглядными, с другой ― вынужденно использовала привычные для
всех иконографические формы и иконописные композиции, в силу
нехватки собственной символики для выражения новых идей. Плакат
как антиикона «работает» здесь и «вместо», и «против». Он предлагает
себя вместо иконы, но вместе с тем он бесспорно нацелен и на агита-
цию «против». Икона проповедует христианскую любовь к людям,
ведь именно во имя этой любви великомученик Георгий вступил в
борьбу со злом; плакат же, обозвав человека «буржуем», проповедует
ненависть, призывает к убийству, пытаясь вселить ложную уверен-
ность, что в «буржуе» корень зла и всех несчастий народа. Икона
напоминает человеку о вечности, плакат же стремится привязать че-
ловека ко времени, к актуальному, даже к сиюминутному. На иконе —
сражение с метафизическим злом, на плакате — с человеком, выбран-
ным в качестве «козла отпущения». Икона — символическое изобра-
жение, плакат — буквалистское. На иконе изображён мученик, на
плакате — убийца. Плакат стремится снять заповедь «не убий». Он не-
двусмысленно говорит о том, что определённых людей убивать можно
и даже необходимо ради достижения своих целей. Чтобы хоть как-то
прикрыть этот человеконенавистнический призыв, для «буржуазии»
придумали аллегорическое выражение — «гидра контрреволюции»:
13
ведь «гидру» убить легче, чем человека, пусть и «буржуя». Но и гидра
появилась не без влияния иконы Георгия Победоносца: вспомним
змия (или дракона) под копытами его коня.
Андрей Платонов не дал своему герою спокойно пройти мимо
антииконы: «Это (плакат. — В. Л.) Пухова удручало. Он ревниво сле-
дил за революцией, стыдясь за каждую её глупость, хотя к ней был ма-
ло причастен» (Платонов 1966: 49). Платоновский Пухов называет пла-
кат глупостью, вероятно, из-за явного, бросающегося в глаза несоот-
ветствия смысла первоначальной иконы и намалёванного на ней бого-
строительского суррогата. Плохая краска подчёркивает неудачу этой
попытки ― поставить себе на службу православную икону. Используя
церковный образ и, вместе с тем, отвергая его, «иконописец револю-
ции» оказался как бы перед демоническим двусмысленным гоголев-
ским портретом. И символом конечного поражения этого вынужден-
ного богостроительства становятся святые кресты, просвечивающие
сквозь красные звёзды на ризах Георгия Победоносца.
Итак, богословские основы распознавания «образа зверя», ико-
ноборческой антииконы точно описаны святым евангелистом Иоан-
ном Богословом, они сформулированы в Деяниях VII Вселенского со-
бора, и, как видим, мимо темы кощунственных демонических изобра-
жений не смогла пройти русская словесность всех веков. Проблема ан-
тииконы становится всё более актуальной в свете усиления современ-
ного иконоборчества в разных его видах и формах.

Литература

Гоголь 1994 ― Гоголь Н.В. Собр. соч. в девяти томах. М., 1994.
Лесков 1993 ― Лесков Н.С. Собр. соч. в шести томах. М., 1993.
Панченко 1974 — Панченко А.М. Юродство как зрелище // ТОДРЛ. Т. XXIX. СПб., 1974.
Платонов 1966 ― Платонов А. Избранное. М., 1966.
Проза 1989 — Пустозёрская проза. М., 1989.
Сургучёв 1994 — Сургучёв И.Д. Иконка Горького // «Слово», № 1-6, М., 1994.
Успенский 1982 — Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей.
М., 1982.

Опубликовано:
Валерий Лепахин. «Золотой век» сказаний о чу-
дотворных иконах. М., Паломник, 2008. С. 235–
249. Переработано и дополнено.

14