УДК 94(47)01''650/969''

ББК 63.3(2)2+63.444(2)-42
Ф71

Данное издание осуществлено Памяти Рашо Рашева

в рамках Программы фундаментальных
исследований Президиума РАН
ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ
И ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ РОССИИ

Утверждено к печати Ученым советом ИА РАН

Рецензенты:
Доктор исторических наук, проф. А.З.Винников
Доктор исторических наук, проф. В.Я. Петрухин
Кандидат исторических наук В.Н.Чхаидзе

Иллюстрации на обложке: О.В. Фёдоров, Р. Рубин

Флёров В.С.
«Города» и «замки» Хазарского каганата. Археологическая
реальность. М.: Мосты культуры, 2010. – 260 c.
ISBN 978–5–93273–333–0

Термин «город» утвердился в археолого-исторической литературе при описа-

нии некоторых городищ Хазарского каганата. Насколько он обоснован матери-
алами раскопок? В.С. Флёров приходит к отрицательному ответу: в Хазарском
каганате городов не было.
Решение проблемы автор нашёл в строгом рассмотрении археологическо-
го материала памятников каганата, претендующих на статус города. В общем
виде программа исследований сформулирована так – город или что-то иное.
Для Хазарии она может выполняться на основе планов поселений, типов по-
строек, размеров фортификационных сооружений, наличия ремесленного про-
изводства.
В книге исследуются также социально-экономические вопросы: о кочева-
нии, развитии экономики, феодализме, степени централизации в каганате.

© Учреждение Российской академии наук Институт археологии РАН, 2011

© Флёров В.С. Текст, иллюстрации, 2011
© Петрухин В.Я. Статья, 2011
© Издательство «Гешарим-Мосты культуры». Макет, печать, 2011
© Чхаидзе В.Н. Планы городищ Таманское, Фанагория, 2011
© Фёдоров О.В. Рисунок реконструкции Правобережной Цимлянской
крепости, 2011
 Оглавление

О т автор а . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9

ТЕРМИН ГОРОД И ЧТО ЗА НИМ СТОИТ . . . . . . . . . . . . . . . . 15

Из истории и историографии города. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15
В поисках хазарских городов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 22
БАССЕЙН ДОНА  СЕВЕРСКОГО ДОНЦА . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
Саркел–Белая Вежа . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
М.И. Артамонов о Саркеле . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
«Саркел и “Шёлковый путь”» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 32
Белая Вежа . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 35
Об уличной планировке в Саркеле . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37
А.Н. Поляк о двух Саркелах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 40
О будущих раскопках Саркела–Белой Вежи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41
Семикаракоры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 42
Правобережная Цимлянская крепость
и проблема феодального замка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 45
«Замки» или иное . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 50
Маяцкое поселение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55
Верхне-Ольшанский комплекс . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 58
Верхнее Салтово и Нетайловка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62
Маяки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 72
«Протогорода», «раннегородские структуры»? . . . . . . . . . . . . . . 75
Битица . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 77
В.В. Седов о протогородах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 79

ИТИЛЬ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 83
Что представлял собою Итиль?. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 85
О местоположении Итиля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 87
О начале Итиля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 87
О размерах города . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 89
Численность населения. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 91
О круглых числах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 91
Мечети . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 96
«Дворец» или цитадель . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 100
Занятие горожан – сельское хозяйство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 104
 Городище Cамосделка. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 107
О будущих раскопках городища Самосделка . . . . . . . . . . . . . . . . . . 114
Стратиграфический раскоп . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 115
Где же находился политический центр Хазарского каганата? . . . . . . 116

ХУМАРА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 120
ОТ А ВТ О РА
ОБЪЁМЫ ФОРТИФИКАЦИОННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
В ХАЗАРИИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 124

ОБ УЛИЧНОЙ ПЛАНИРОВКЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 127

Идея предлагаемой читателю книги формировалась исподволь.
ПАМЯТНИКИ ДАГЕСТАНА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 129 Первый толчок дала необходимость самому себе объяснить, как
Верхний Чир-Юрт . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 130 же в конечном итоге определять в терминах и по существу Семи-
Андрей-аул . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 133 каракорское городище, которое я копал в 1971–1974 гг., и иссле-
ТАМАНСКИЙ ПОЛУОСТРОВ И КРЫМ: дуемое мною доныне Правобережное Цимлянское городище.
ЧЕТЫРЕ НЕХАЗАРСКИХ ГОРОДА . . . . . . . . . 140
. . . . . . . . . . За Правобережным Цимлянским, как и за Маяцким, издав-
Фанагория . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 141
. . . . . . . . . . на закрепился термин «замок». С Маяцким городищем и при-
Таматарха. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 145
. . . . . . . . . . легающим к нему поселением я хорошо знаком, будучи свиде-
Боспор–Корчев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 155
. . . . . . . . . . телем, а эпизодически и участником их раскопок, проводив-
Сугдея 160 шихся в 1975, 1977–1982 гг. под руководством С.А. Плетнёвой и
О торговле . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 164
А.З. Винникова.
OPUS SPICATUM . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 173 Сложнее было с Семикаракорским городищем, на месте
которого изредка предполагалось открыть руины «города»,
ЛАГЕР И АУЛ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 178 а равно и с Саркелом, который прямо называют городом. С
Саркелом познакомиться на месте сегодня невозможно — он
СТАРЫЕ И НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 191
давно затоплен Цимлянским водохранилищем, но с высоты
О феодализме в Хазарии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 208
Переселение или кочевание? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 212 Правобережного городища хорошо видно место, где он нахо-
Экономика каганата . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 218 дился. Нетрудно представить, насколько в своё время миниа-
О государственности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 221 тюрными выглядели белокаменный Правобережный «замок» и
краснокирпичный «город» Саркел — Левобережное городище
ЛИТЕРАТУРА. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 226
на фоне бескрайней степи.
СОКРАЩЕНИЯ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 241 О дальнейшем развитии темы нетрудно догадаться. Как по
цепочке, одно за другим, пришлось рассматривать те городища
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ. В.Я.Петрухин. Проблемы хазарских салтово-маяцкой культуры, о которых имелись более или ме-
городов и процессов урбанизации в Восточной Европе . . . . . . . 243 нее подробные сведения. За пределами исследования пришлось
оставить земляные городища — слишком незначительно они
SUMMARY . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 251 раскопаны. Впрочем, я и ограничил объём работы в основном
белокаменными и кирпичными крепостями.
Сомнения в том, что в каганате существовали города, возрас-
тало, и впервые (не считая мелких публикаций) я обнародовал
10 ОТ А ВТО РА
их в статье с простым заголовком «Были ли в Хазарском кага-
нате города? Археологический аспект проблемы» (2005). Имен-
но археологический, так как письменных данных о населенных
пунктах каганата почти нет. Исключения — смутные известия
о Беленджере, Семендере и более пространные — об Итиле. О
крепостях бассейна Дона, кроме Саркела, вообще ни слова.
Интерес к теме подогревался идущими уже несколько лет
раскопками городища Самосделка в дельте Волги. Итиль? Не
Итиль?
Наконец, возникли вопросы, что же считать «хазарским го-
родом» и по каким признакам его остатки можно выделить сре-
ди городищ; как определить ту историческую черту, за которой
большое поселение становится городом? Далее логика иссле-
дования помимо моей воли с неизбежностью привела к теме
социально-экономических отношений в каганате и проблеме
феодализма.
К сожалению, какой бы вопрос ни приходилось затрагивать,
везде сталкиваешься с недостатком, а то и полным отсутствием
надёжной информации. В какие-то моменты необходимо было
воздержаться от излишней конкретизации, чтобы не пойти по
весьма ненадёжному пути реконструкций. Я в принципе не сто-
ронник окончательных выводов и излишних предположений,
особенно когда одно предположение обосновывается предше-
ствующим. Возникает «карточный домик», который неизбеж-
но рухнет. Археологические источники неисчерпаемы, и то, что
неизвестно и неясно сегодня, станет известно следующему по-
колению археологов. Иного пути нет, но обсуждение текущих
проблем необходимо вести постоянно. Таким обсуждением и
является большая часть книги. В ней не следует искать чётких
ответов на многие вопросы. Вместе с тем на мною же постав-
ленный вопрос я отвечаю твёрдо: городов в Хазарском кагана-
те не было.
В небольшой книге совершенно невозможно приводить все
существующие определения понятия «город». Общего для всех
эпох и культур и быть не может. Если в политэкономии, особен-
но марксистской, такие дефиниции созданы, то применить их к
археологизированным объектам разной сохранности оказыва-
ется чрезвычайно сложно. Но это никак не избавляет от новых
попыток, которые со временем будут всё продуктивнее.
ОТ А ВТО РА 11
Тема книги требовала посмотреть, что представлял собой
процесс урбанизации за пределами каганата. Экскурсы в Ви-
зантию, на Балканы и на Ближний Восток оказались чрезвы-
чайно полезными. Разумеется, они не могут подменить поиск
специфики «хазарского пути» развития общества, но и саму эту
специфику можно обнаружить только на фоне урбанизации в со-
временном Хазарскому каганату окружении. Особенно продук-
тивно обращение к исследованиям по проблемам становления
ханских резиденций в Первом Болгарском царстве, имеющем
общие исторические корни с Хазарским каганатом. Надо при-
знать, что в (пра)болгаристике многие проблемы урбанизации
на сегодня разработаны полнее и глубже, нежели в хазароведе-
нии. Тема позднеантичного-ранневизантийского города и посе-
лений городского типа, «аула», «лагеря» и собственно средне-
векового болгарского города не сходит со страниц болгарских
археологических и исторических изданий.
Мало того, оказалось не лишним обратиться и к «классиче-
ской» медиевистике Западной Европы, хотя это и не нашло прямо-
го отражения в книге. Отмечу лишь, что громадный фактический
материал, источники и изложение теорий и истории происхожде-
ния города, реже замка, Западной Европы содержатся в изданиях
второй половины XIX–XX вв. Я преднамеренно почти не касался
истории становления города на Руси и признаков древнерусского
города. По некоторым впечатлениям, список ранних древнерус-
ских городов должен быть пересмотрен в сторону сокращения.
Далеко не всё, затронутое в моей очень небольшой книге,
освещено в равной степени. В этом отношении я оказался в пря-
мой зависимости от публикаций других авторов, ведь в научной
литературе городища Хазарского каганата описаны далеко не в
равной степени подробностей. Различен и научный уровень пу-
бликаций. Не все нужные для работы украинские издания по-
следних лет оказались мне доступны, как, впрочем, и россий-
ские региональные издания.
Большие трудности вызывала проблематика пребывания ха-
зар в Крыму, особенно в Сугдее. Разноголосица в оценке хазар-
ского наследства на полуострове необычайна и не вполне соот-
ветствует степени опубликованности материалов раскопок.
Общее впечатление от состояния проблемы городов в Хазар-
ском каганате в конечном итоге оказалось для меня неожидан-
12 ОТ А ВТО РА
ным: подавляющее большинство многочисленных статей содер-
жит не рассмотрение археологической конкретики, а мнения,
представления и реконструкции. Прокомментировать и даже
просто упомянуть все известные высказывания по поводу ин-
терпретации хазарских городищ было невозможно, тем более
что пришлось затронуть и некоторые общие проблемы архео-
логии и истории Хазарского каганата. Список использованной
литературы и без того чрезмерен.
При всех моих критических замечаниях к трудам С.А. Плет-
нёвой, должен признать, что она единственная, кто попытался
разобраться в целом, что же такое хазарский город. Другое дело,
что она исходила из собственного не оправдавшегося предпо-
ложения о том, что в Хазарском каганате города должны быть
непременно. Тема города, надо это помнить, лишь одна из стра-
ниц её большого научного наследия, которое заслуживает спе-
циального объективного исследования. Именно объективного,
поскольку вся археология Хазарского каганата — это непрекра-
щающаяся дискуссия между авторами часто взаимоисключаю-
щих мнений.
В данной книге в значительной степени преобладает исто-
риографический элемент. В археологии, как в любой отрасли
знания, периодически возникает необходимость разобраться
в нагромождении накопленных гипотез, толкований опубли-
кованных материалов и в итоге выудить из них самое ценное и
действительно новое.
* * *
Круг лиц, кто действительно помогал мне в работе, невелик.
Татьяна Михайловна Калинина, несмотря на постоянную загру-
женность, выкраивала время для неоднократного чтения руко-
писи. Многое было исправлено и заново переписано по её очень
доброжелательным и ненавязчивым замечаниям.
Обязанности постоянного домашнего корректора и редак-
тора выполняла моя жена Валентина Евгеньевна Флёрова, сама
причастная к археологии Хазарского каганата.
Бесконечная признательность моим верным друзьям Люд-
миле Дончевой-Петковой и её супругу Петьо, заботами которых
я смог объездить ряд интереснейших археологических памятни-
ков Болгарии. Увиденное в этих экскурсиях мне очень пригоди-
ОТ А ВТО РА 13
лось в работе над книгой. Перефразируя известную пословицу,
могу сказать — лучше один раз увидеть, чем много раз читать
описания.
Но и без болгарской литературы обойтись было невозмож-
но. Искренне признателен культурологу профессору Цветели-
ну Степанову и молодым археологам Евгении Коматаровой-
Балиновой и Марии Христовой, постоянно снабжающим меня
новейшей болгарской археологической литературой.
Владимир Яковлевич Петрухин — центральная организую-
щая фигура отечественного хазароведения и его представитель
в связях с иностранными коллегами. Только благодаря его не-
имоверным усилиям удавалось в рамках «Хазарского проекта»
в течение восьми лет продолжать раскопки Правобережного
Цимлянского городища. Раскопки носят не только научный, но
и спасательный характер. Если бы не его инициатива, Цимлян-
ское водохранилище полностью уничтожило бы всю восточную
стену белокаменной крепости без предварительного её исследо-
вания. Как видно из прилагаемой статьи Владимира Яковлевича,
наши взгляды на ряд проблем могут не совпадать, что не мешает
продолжать наше сотрудничество.
Человек, без которого рукопись не превратилась бы в кни-
гу, — глава издательства «Гешарим–Мосты культуры» Миха-
ил Львович Гринберг. Моё обращение к данному издательству
совсем не случайно. «Гешарим» принадлежит к числу лучших
современных культурных издательств равно России и Израи-
ля. Культурных в том смысле, как это понималось во времена
К.Т. Солдатенкова, братьев М.В. и С.В. Сабашниковых, И.Д. Сы-
тина. Тематика издаваемых в «Гешариме» книг чрезвычайно об-
ширна, но мне приятно отметить, что среди них заметное место
занимают посвященные хазарской истории и археологии, в том
числе объёмистые и прекрасно оформленные два тома «Хаза-
ры», выпущенные в 2005 и 2011 гг. У меня есть и особая при-
чина быть признательным М.Л. Гринбергу — «Гешарим» почти
полностью финансирует издание книги!
* * *
К громадному сожалению, выражать признательность крупному
болгарскому историку и археологу Рашо Рашеву приходится по-
смертно. С ним меня связывали общие интересы в археологии
14 ОТ А ВТО РА

праболгар и добрые приятельские отношения со времени наше-

го знакомства в 1970-х гг. на раскопках Маяцкого могильника. Термин «город»
Эта книга — дань уважения ученому, чьими трудами я пользу-
юсь постоянно.
и что за ним стоит
* * *

Приношу глубокие извинения читателям за возможные погреш-

ности и опечатки, которые могли быть не замечены мною.

В.С. Флеров ИЗ ИСТОРИИ И ИСТОРИОГРАФИИ ГОРОДА

Март 2011 г.
Распространённое явление в археологии — существование сте-
реотипов, рождение которых весьма трудно проследить в исто-
риографии. Это относится и к термину «город», достаточно
прочно утвердившемуся в археолого-исторической литературе
при описании городищ Хазарского каганата. Насколько он обо-
снован материалами раскопок, накопленными к нашему време-
ни? Это предстоит рассмотреть в предлагаемой книге*.
Но прежде о самом термине «город». Слово «город» русского
языка происходит от городить, ограждать. Подчёркиваю, рус-
ского языка (как и некоторых славянских), т. к. в других этимо-
логия эквивалента слова может быть совершенно иной, как и его
содержание, смысл, вплоть до социального значения.
В римской и раннесредневековой западноевропейской лекси-
ке ряд терминов так или иначе также был связан с обозначени-
ем укреплений, крепостей, оград: oppidum — всякое обнесённое
стенами место, castrum — специальное обозначение военного
укрепления. В эпоху Каролингов используются castrum, castel-
lum, burgus. В немецком языке термин burg — первоначально
огороженное, укреплённое место, а позднее — всякий город.
Последнее — симптом того, что терминология формализуется,
прежнее военное или социально-экономическое содержание
терминов стирается.
Города Руси, совершенно несоизмеримые между собою по
площади и численности населения, многократно описаны, в том

* См. первые варианты в форме статей (Флёров В.С. 2005, 2007)

и тезисов (Флёров В.С. 2008). Предлагаемый текст переработан и зна-
чительно дополнен.
16 Т Е Р М И Н  ГО Р О Д  И Ч ТО З А Н И М С ТО И Т
числе в одном из томов серии «Археология СССР» (Древняя
Русь. 1985). Теории возникновения и лежащие в их основе при-
знаки древнерусских городов многочисленны.
Изначально «город» по русской терминологии — это населён-
ный пункт, имеющий по периметру искусственное ограждение в
виде стен из любого материала. Они могли и часто сочетались со
рвами и валами. При этом было совершенно не важно, кто нахо-
дился внутри, гарнизон, гражданское население или те и другие.
В случае осады население поголовно осуществляло оборону. Не
принимались во внимание архитектурно-планировочная струк-
тура города, занятия жителей.
Особая тема — становление города, трансформация посе-
ления — негорода в город. Тема имеет свою историю и терми-
нологию, в которой фигурирует протогород. Это определение
принято относить к древнейшим эпохам истории человечества,
в частности к большим поселениям Древнего Востока. Однако
мы встречаем его в приложении к памятникам иных эпох и ар-
хеологических культур других территорий.
«Протогородами» названы большие укреплённые рвами
городища первой половины I тыс. н.э. на Северном Кавказе —
Брут, равно и Зилги, Алхан-кала, Нижний Джулат (Габуев Т.А.,
Малашев В.Ю. 2007. С. 460). Основной аргумент — большие
размеры и мощная фортификация перечисленных городищ.
Достаточно ли этого, чтобы сближать, к примеру, северо-
причерноморские собственно города, часто небольшие, и син-
хронные им указанные большие северокавказские памятники?
Вопрос неизбежен. В тезисах одного из докладов В.Б. Ковалев-
ской о городищах Северного Кавказа опять упомянуты те же
протогорода с посадами, на которых «следы высокоорганизо-
ванных ремёсел свидетельствуют о высокой социальной ор-
ганизации алан». «Расцвет протогородов» отнесён к III–V вв.
(Ковалевская В.Б. 2008. С. 51). Примечательно, что непосред-
ственно в ходе доклада В.Б.Ковалевская отметила, что данный
термин применительно к перечисленным памятникам надо
употреблять в кавычках.
Имея в виду те же городища, несколько дальше пошёл
А.А. Туаллагов. С оговоркой «возможно» он пишет о создании в
Центральном Предкавказье в II–IV вв. «мощного протогосудар-
ственного объединения с необычайно высокоразвитой культу-
И З И С ТО Р И И И И С ТО Р И О Г РА Ф И И ГО Р О Д А 17
рой», с «урбанистическим типом экономики» (Туаллагов А.А.
2008. С 48). Правда, автор констатирует, что основная масса
исследованных аланских памятников указанного времени ещё
не введена в научный оборот. Тем более нужна осторожность
при общих характеристиках происходивших здесь социально-
экономических процессов. Признаюсь, для меня осталось не-
ясным, какие черты могут характеризовать «урбанистический
тип экономики» Центрального Предкавказья первой половины
I тыс. н.э. Попутно возникает ещё один вопрос: «необычайное
развитие» аланской культуры в сравнении с какими культура-
ми? Вопрос в критериях. Я расцениваю в целом аланскую куль-
туру Северного Кавказа и первых веков н.э., и V–XII вв. как со-
вершенно заурядную, как, впрочем, и культуру Хазарского кага-
ната. Высокоразвитыми их можно назвать разве что в сравнении
с восточнославянскими. В археологии вообще существует тен-
денция называть многие культуры «высокоразвитыми». Всегда
возникает вопрос: по сравнению с какими?
«Протогородской центр» из нескольких поселений (гнездо
поселений) гуннского времени в составе «особой этнополити-
ческой протогосударственной структуры» выделен в лесостепи
Верхнего Дона (Обломский А.М. 2006. С. 240, 241).
Помимо «протогорода» в литературе фигурирует термин
«первогород», который я встретил в приложении к поселени-
ям бронзового и раннего железного века Сибири (Кызласов Л.Р.
1999; здесь явно имело место неравнодушное отношение автора
к изучаемому региону).
Достаточно и этих примеров, наводящих на мысль, что объ-
явление «протогородами» тех или иных поселений осуществля-
ется произвольно (см. ниже раздел «Протогорода»).
Ещё более сложная тема — «города» ацтеков и майя.
Понятие «город» имеет, это известно, весьма расплывчатое
содержание как в описаниях прошлых веков, так и в историо-
графии. В современной русской лексике историков и археологов
оно применяется к разнообразным объектам во времени, гео-
графии, сильно разнящимся в социальном отношении, по фор-
тификации и архитектуре застройки. Вот отдельные примеры.
Городами называются: Поян, Чаньань в Китае; Мохенджо-
Даро, Хараппа, Матхура, Амаравати в Индии; Вавилон, Ур, Урук,
Лагаш, Дамаск, Тир, Сидон; Троя, Гераклея, Эфес, Милет; Пелла,
18 Т Е Р М И Н  ГО Р О Д  И Ч ТО З А Н И М С ТО И Т
Фивы, Афины, Антиохия; Ольвия, Херсон, Фанагория; Гераклео-
поль, Мемфис, Саис; Кирена, Зама, Карфаген, Тингис; Сиракузы,
Мессан, Неаполь, Рим; на Пиренеях — Кордуба, Сагунт; Люте-
ция, Лондиний. Многие из них существуют поныне. Это лишь
мизерная выборка из так называемого Древнего мира.
В средние века количество и многообразие городов безмер-
но возросли во всех областях ойкумены. Вот лишь некоторые,
синхронные Хазарскому каганату: Ханчжоу в Китае; Мартабан и
Ангкор в Индокитае; Каликут в Индии; Газни, Мерв, Самарканд;
Иконий, Хале; Киева и Момбаса в Восточной Африке; Барка и
Мисурата, Александрия в Северной Африке; Мекка/Макораба
и Ятриб/Медина, Санаа на Аравийском полуострове; Дамаск,
Багдад; Константинополь и Никея; Херсон в Крыму; Средец в
Болгарии; Краков, Венеция, Генуя и Винчи, Кордова в Европе и
сотни других.
Возьмём также небольшую и преднамеренно неупорядочен-
ную выборку иных показателей — количественных.
Ниневия: протяженность стен 7,5 мили со рвом с внешней
стороны (Ллойд С. 1984. С. 212).
Вавилон времени Навуходоносора II (605–562 гг. до н.э.): сте-
ны города из сырцового и обожженного кирпича охватывали
площадь в 25 кв. км.
Сиракузы: периметр стен в III в. до н.э. 27 км.
Иерусалим: император Тит осадил в городе, по сообщению Та-
цита, 600 тыс. человек всех полов и возрастов в 70 г. н.э. (Тацит.
Кн. 5: 11). Цифра, конечно, завышена, но даже при десятикрат-
ном уменьшении останется внушительное население («600 000»
фигурируют и у Ибн Хордадбеха как число иудеев в Алексан-
дрии (1986. С. 128, § 76); эта цифра известна у многих древних и
средневековых авторов, выражает «бесчисленное множество»).
Одна из стен Иерусалима несла 14 башен, другая 60, только сте-
на Храма имела периметр в 1100 м. В VI в. население города в
пределах 40 тыс.
Рим: по Ибн Хордадбеху (1986. С 104, § 58), длина городской
стены от восточных ворот до западных 28 миль.
Константинополь. О нём написано много. Напомню, город
в средневековье имел минимум 118 башен. Несколько линий ка-
менных стен, из которых самая значительная стена Анастасия,
измерялись километрами.
И З И С ТО Р И И И И С ТО Р И О Г РА Ф И И ГО Р О Д А 19
Антиохия: население в VI в. в пределах 150 тыс. Протяжен-
ность каменных стен ко времени Первого крестового похода до-
стигала 37 км.
Дамаск: В VII в. ещё небольшой: 1600 х 800 м.
Херсонес: население в IV–IX вв. 6–7 тыс. (Сорочан С.Б. 2004а.
С. 60). На Херсонес я обращаю особое внимание. Он может быть
принят как один из эталонов по численности населения, при из-
вестной площади и плотности застройки (Сорочан С.Б. 2005),
для сравнения с городищами Хазарского каганата.
Для сравнения можно выбрать любые города сопредельных
стран, с которыми у каганата были контакты. В первую очередь
это относится к Халифату с его сырцовым кирпичным и камен-
ным строительством. Любопытно отметить, что буквально в те
же годы, когда при содействии императора Феофила (829–842)
возводились стены Саркела — наиболее совершенной крепо-
сти каганата, халиф Мутасим (833–842) строит севернее Багдада
собственную столицу город Самарра.
Каждый автор может составлять списки по интересующему
его направлению исследования, будь то фортификация и строи-
тельный материал, население и т.д. Я же преднамеренно выбрал
случайные образцы, показывающие, каких размеров и числен-
ности населения могли достигать города разных эпох и культур
(о численности населения и методике ее расчета см. Больша-
ков О.Г. 2001. С 98–122).
Непосредственно на прежней территории интересующего
нас Хазарского каганата существовали открытые, без стен, го-
рода Золотой Орды.
Иногда термин «город» трансформируется, уточняя размеры
объекта. Так, в XVI–XVII вв. на Дону возникают казачьи ста-
ционарные городки с примитивной фортификацией и ещё более
примитивными жилищами типа полуземлянок (Рыблова М.А.
2002. С. 26–48). Назвать такие поселения небольшим городом
совершенно невозможно, хотя наименование вроде бы к этому
располагает. Таким был Черкасск — столица Войска Донского.
При основании городка в XVI в. разливы Дона защищали его, к
концу XVIII в. они стали препятствием для выполнения столич-
ных функций. Со строительством новой столицы г. Новочеркас-
ска прежняя в самом начале XIX в. официально переводится в
разряд станиц и переименовывается в Старочеркасскую. Таких
20 Т Е Р М И Н  ГО Р О Д  И Ч ТО З А Н И М С ТО И Т
превращений, как и вызывавших их причин, в истории множе-
ство.
Не следует забывать, что термин «город» продолжает быто-
вать по настоящее время, причём применяется к поселениям,
существующим с древности, и новым, несравнимым между со-
бою ни по каким параметрам. С одной стороны — Самарканд,
Баку, Тбилиси, Москва, Самара и аналогичные с населением
в сотни тысяч, миллионы человек. С другой — вчерашние по-
сёлки, искусственно переведённые в категорию городов. На
Нижнем Дону, к примеру, бывшие ещё в середине ХХ в. стани-
цы Семикаракорская и Цимлянская (давшие имена известным
городищам каганата) ныне «преобразованы» в города, хотя в
занятиях их населения сельское хозяйство, включая приуса-
дебное, продолжает занимать заметное место; архитектура
совершенно сельская, но они развиваются, население увели-
чивается. Сегодня отмечается и обратный процесс. В России,
как в древности, идёт деградация малых городов. Пример тому
Ростов Великий.
Из перечисленного приходится делать вывод: термин «город»
(не только в русской историографии) слишком неопределёнен в
применении к любой эпохе. Не буду повторять то, что уже сказа-
но другими историками. Проста и ясна формулировка О.Г. Боль-
шакова: «Понятие “город” относится к числу тех, казалось бы,
очевидных истин, которые в силу своей очевидности вроде бы и
не нуждаются в определении, но именно поэтому труднее все-
го ему поддаются» (Большаков О.Г. 2001. С. 11). Исследователи
при малейшей возможности привлекают историческую лексику
изучаемых ими регионов и эпох и вкладываемые в неё понятия
древних и средневековых народов, т.е. населения этих городов,
но для Хазарского каганата мы такого источника лишены.
Для Древнего мира и Средневековья в лучшем положении
оказываются исследователи, располагающие комплексом в со-
ставе письменных и археологических источников. Но даже при
наличии письменных привлечение археологических источни-
ков крайнее необходимо в силу их объективности. В частности,
только раскопки позволяют проверить и оценить достоверность
сообщений древних авторов о размерах и численности населе-
ния конкретного населённого пункта. Столь же надёжна инфор-
мация археологии о состоянии ремесла, соотношения скотовод-
И З И С ТО Р И И И И С ТО Р И О Г РА Ф И И ГО Р О Д А 21
ства и земледелия (особенно при использовании методов есте-
ственных наук, в том числе палеопочвоведения).
Что касается исторических условий и конкретных причин
возникновения города, то труды на эти темы бесчисленны, а кон-
цепции подчас несовместимы; многие из них уходят в область
философии и общей методологии исторической науки. Обзо-
ры мнений представлены во всех исследованиях по городской
проблематике. Для хазароведения чрезвычайно продуктивно в
методическом отношении обращение к исследованиям по вос-
точной исторической урбанистике, от древнейшей до ранне-
средневековой. Достаточно упомянуть труды Е.В. Антоновой,
О.Г. Большакова, И.М. Дьяконова, Э.В. Сайко.
Не желая затруднять читателя историографическими экскур-
сами в востоковедение и его достижения в изучении древнего
города, остановлюсь на примере иного характера, почерпнутом
из востоковедения. Он привлёк меня стремлением использовать
некую общую вневременную схему в изучении города и его ста-
новления на примере Ашшура (Бондарь С.В. 2008). Исходный
тезис исследования: «…при всём многообразии и многоуклад-
ности современного общества, при всех изменениях, которые го-
род претерпевал в ходе эволюционного развития человечества,
всегда сохранял универсальную структуру своей системы. Ме-
нялись исторические реалии, эпохи, калейдоскопом мелькали ге-
рои, события, изменялись традиции, но неизбежно проявлялись
универсальные законы развития» (Бондарь С.В. 2008. С. 7). Да-
лее в главе «Причинно-системный подход в исследовании древ-
него города» (заголовок говорит сам за себя) автор определяет
«общественно-историческую систему (каковой является и древ-
ний город) следующим образом: «Общественно-историческая
система — упорядоченная, логическая конструкция, модель,
содержащая в своей основе набор постулатов и обладающая
в своей совокупности общей функцией по отношению к мета-
системе, что позволяет учёному (или научному коллективу)
организовать исследования упорядоченным и осмысленным об-
разом» (Бондарь С.В. 2008. С. 45). Некоторое противоречие во
фразе заметно сразу. Общественно-историческая система в ней
определяется и как объект исследования (город), и как метод.
Вся глава посвящена расшифровке «общественно-исторической
системы» вплоть до многочисленных графиков сопряженности
22 Т Е Р М И Н  ГО Р О Д  И Ч ТО З А Н И М С ТО И Т
разных понятий и явлений*. Парадокс заключается в том, что
в книге вся сложная теоретическая схема не реализована и не
могла быть реализована ввиду своей искусственности, а также в
силу отрывочности исторических сведений и неоднозначности
в понимании документов.
Теоретические поиски С.В. Бондарь интересны прежде всего
как неудачная и потому поучительная попытка преодолеть не-
полноту и отрывочность источников обращением к умозритель-
ной схеме. Этот опыт должен быть учтён и в хазароведении, где
база источников по всем типам поселений ещё весьма скудна.
В ПОИСК АХ ХАЗАРСКИХ ГОРОДОВ
Мнение о существовании в Хазарском каганате городов (множе-
ственное число!) исподволь складывалось десятилетиями и ста-
ло чуть ли не аксиомой, проникшей даже в учебники (История
евреев… 2005. С. 8). Так ли это?
Подойти к решению проблемы города в Хазарии позволя-
ет строгое рассмотрение археологического материала в поиске
того, могут ли некоторые археологические памятники каганата
претендовать на определение «город». В самом общем виде про-
грамма исследований может быть сформулирована так: город
или что-то иное.
Для Хазарии она может выполняться на основе планов по-
селений, размеров и объёма фортификационных сооружений,
конструкции построек.
Вопрос об отделении ремесла от сельского хозяйства для
каганата не стоит. Его ремесленники-профессионалы были рас-
средоточены в массе земледельцев и скотоводов. Структури-
рованных поселений ремесленников, полностью оторванных
от занятий сельским хозяйством, Хазария не знает. Есть места
сосредоточения нескольких гончарных мастерских, как, напри-
* Перечислю только некоторые разделы и термины. Общест-
венно-исторические системы являются сложными, нелинейными,
целенаправленными, динамическими, многоуровневыми и т.д. Пред-
лагаются различные иерархии, выраженные вербально и графически.
Рассматриваются законы полярности и дуализма мира, преемственно-
сти и подобия, причинно-следственной связи, цикличности, альтерна-
тивности.
В П О И С К А Х Х А З А Р С К И Х ГО Р О Д О В 23
мер, Канцерка или «гончарная слобода» Маяцкого поселения.
Но называть их «ремесленными центрами» невозможно. Работа
в них была сезонной, в климате лесостепи она и не могла быть
другой. Такой же сезонной была и выплавка железа в районе
Ютановского городища и других местах. Безусловно, существо-
вала категория бродячих мастеров в ремеслах, требовавших
специальных навыков и инструментария, как ювелиры, кузнецы
или косторезы (Флёрова В.Е. 2001а) и др. В данной работе тема
ремесла в Хазарском каганате не рассматривается. Детально её
можно изучать по раскопкам поселений.
Тут уместно напомнить, что всегда существует соблазн, кото-
рый очень часто реализуется в археологии: причислять к горо-
дам «большие» памятники, скажем, больше средних по площади
поселения в данной археологической культуре. Путь весьма не-
надёжный, особенно в отношении поселений и городищ неис-
следованных или с небольшим процентом вскрытых площадей.
* * *
М.И. Артамонов и его ученик И.И. Ляпушкин, заложившие
основы современной салтово-маяцкой археологии, к социоло-
гическим вопросам поселений не обращались.
Проблема «город Хазарии» внедрена в археологическое хаза-
роведение С.А. Плетнёвой, о чём заявлено в названии её книги
«От кочевий к городам», в которой выделен раздел «Города».
Название отражает прямолинейную схему развития каганата
в указанном направлении, что неоднократно вызывало крити-
ку (Степанов Ц. 2002. С. 25). Тогда автор отнесла к ним Итиль,
Саркел, Семикаракоры, Семендер, упомянуты «остальные не-
изученные» (Плетнёва С.А. 1967. С. 44–48).
Спустя двадцатилетие появляется обзорная статья
С.А.Плетнёвой «Города кочевников» (Плетнёва С.А. 1987), по-
священная в основном генезису указанных объектов. Архео-
логический материал в ней занимает второстепенное место. О
каганате сказано немного. Теоретическая основа статьи преж-
няя — «от кочевий к городам». Поэтому не удивляет вывод
о появлении городов у кочевников «только на высшей стадии
их экономического и социального развития — на третьей ста-
дии (полуоседлости)» (Там же. С. 204, 205). В качестве примера
приводится Итиль, который был зимником кагана, в то время
24 Т Е Р М И Н  ГО Р О Д  И Ч ТО З А Н И М С ТО И Т
как основное население было уже оседлым и земледельческим. В
связи с этим напрашивается перестановка акцентов. Экономи-
ку Итиля определяли всё-таки не традиции кагана, но основное
производящее население, оседлое и земледельческое. Отсюда
возникает вопрос о правомерности самого словосочетания «го-
рода кочевников». Это попытка соединить антиподы. Либо ко-
чевники, либо города с постоянным населением, для которого и
третья стадия кочевания — пройденный этап. Другое дело, что
тенденции к оседанию проявлялись исподволь раньше.
Тезис С.А. Плетнёвой о том, что «первым вариантом образо-
вания степных городов было активное заселение окружающей
замок территории и превращение её в ремесленный посад», вы-
зывает у меня принципиальное возражение. Процесс при нор-
мальных внешних условиях шёл в прямо противоположном на-
правлении. Сами «замки» вождей возникали в опробованных
местах, там, где ранее уже проявилась оседлость, существовало
постоянное население. Миниатюрные «замки» не могли возни-
кать в безлюдной степи. Концентрация населения была непре-
менным фактором безопасности их существования. В археоло-
гическом плане это означает, что рядом с любой крепостью, ка-
менной или кирпичной, или в окрýге следует ожидать открытия
более ранних поселений. Проверить мою версию можно при
одновременных раскопках крепостей и соседних поселений,
сравнивая датирующие (или дающие относительную дату) ма-
териалы.
Лишь в пограничных зонах крепости могли по необходи-
мости ставиться в незаселённых местах, но это уже не «замки
феодалов»*, а оборонительные пункты государственного обра-
зования или местного вождя (к теме замков я вернусь в разделе
о Правобережном Цимлянском городище). Становление погра-
ничной крепости тоже требовало привлечения большого числа
населения как рабочей силы для строительства, защиты, обслу-
живания и постоянно как производителя сельхозпродукции.
Однако концентрация населения около крепости не означает,
что возник «город». Забегая вперёд, отмечу, что таким объектом
с некоторыми натяжками мог быть только Итиль. Всё-таки не
* С.А. Плетнёва часто использовала определения «замки», «фе-
одалы». Надо учитывать, что к Хазарскому каганату они применимы
условно.
В П О И С К А Х Х А З А Р С К И Х ГО Р О Д О В 25
случайно раздел об Итиле Б.Н. Заходер назвал «Зачатки город-
ской жизни» (Заходер Б.Н. 1962. С. 167).
В 2002 г. выходит ещё одна статья С.А. Плетнёвой по про-
блеме городов в Хазарии. В ней исследовательница начала от-
казываться от прямолинейных решений (Плетнёва С.А. 2002).
Комментировать её из-за многих противоречий очень сложно.
В ней можно усмотреть попытку, хотя очень непоследователь-
ную, пересмотра прежних взглядов автора. Обращают на себя
внимание нюансы. Так, статья снабжена подзаголовком «К по-
становке проблемы», хотя именно сама исследовательница,
дважды подчеркнувшая свой приоритет, поставила проблему
уже более сорока лет назад, а отнюдь не «впервые». Выделяя
интересующие нас более всего степные памятники, собствен-
но салтово-маяцкие, С.А. Плетнёва предлагает неустойчивые
характеристики памятников, проявляя в них заметные коле-
бания. Не случайно она допускает возражения своим выводам.
Показательна фраза «…некоторые памятники, привычно счи-
тавшиеся в археологической науке городами, таковыми вряд
ли являются» (Там же. С. 123). Но «привычно» можно было от-
нести только к немногим археологам, но не к археологической
науке вообще.
Заметна неустойчивость и в терминологии. Такие определе-
ния, как «провинциальный пограничный городок», «небольшой
городок» и аналогичные, не помогают решению проблем. Пред-
варяя описание «поселений» Верхнесалтовского, Маяки, Малого
Сидоровского, Ютановского, Маяцкого, С.А. Плетнёва опреде-
ляет их как «города?», но в дальнейшем знак вопроса исчезает.
В качестве второго типа городов С.А. Плетнёва впервые вы-
деляет степной. Собственно степные Саркел и Семикаракоры
ею из разряда городов исключены, с чем, впрочем, я полностью
согласен.
Автор по-прежнему полагает, что «степные города» Хаза-
рии выросли из «ставок (стойбищ) богатейших аристократов».
В этом её позиция неизменна, хотя археологически это не под-
тверждено ничем. В качестве примера исследовательница на-
зывает ненайденный Итиль, что, разумеется, доказательством
служить никак не может. Доказательства надо искать не в тео-
рии, не в наших «соображениях», а в полевой практике. Прежде
всего необходимо встретить соответствующую стратиграфиче-
26 Т Е Р М И Н  ГО Р О Д  И Ч ТО З А Н И М С ТО И Т
скую ситуацию, минимум двухслойную. Но как отличить слой
обычного поселения от слоя «стойбища кагана»? На современ-
ном уровне знаний салтово-маяцких поселений и хронологии
керамики это практически невыполнимая задача.
* * *
Непосредственно систематизацией критериев «городов» Ха-
зарского каганата никто серьёзно не занимался. Мне удалось
найти лишь одну публикацию на эту тему: тезисы В.А. Катунина
(Харьков). Несмотря на обещающее название, она разочаровы-
вает (Катунин В.А. 2000. С. 187, 188). Автор предложил для вы-
деления городов Хазарии просто использовать «разработанные
А.В. Кузой для древнерусских городов» критерии. Такой пере-
нос признаков памятников из одной культурной среды в иную
принципиально неприемлем. Неудивительно, что автор вынуж-
ден из списка А.В. Кузы исключить монументальное зодчество и
тип городской застройки. Катунин не остановился на Хазарии,
но пошел далее, предлагая распространить систему А.В. Кузы на
Волжскую Болгарию, Иран, Византию и даже Западную Европу.
Как я попытаюсь показать в заключении очерка, самим хазаро-
ведам необходимо досконально изучать вековой опыт западной
и восточной медиевистики по проблеме города.
В предлагаемом ниже обзоре рассматриваются городища, в
основном с каменной и кирпичной фортификацией, бассейна
Дона с его главным притоком Северским Донцом — территория,
где культура Хазарского каганата, салтово-маяцкая, сложилась
и в дальнейшем развивалась в чистом виде. Именно для этого
региона и необходимо решать вопрос о «городах» Хазарии. Но
привлечены и памятники соседних регионов, Крыма, Дагестана,
Чечни, для которых чаще всего можно встретить определение
«города Хазарии», что далеко не так.
* * *
Археология в рассмотрении поселений даёт большие преиму-
щества в сравнении с письменными традициями. Предмет её
изучения достаточно конкретен, источники практически неис-
черпаемы. Следует учитывать и то, что на планы, фортифика-
цию и постройки раскапываемых поселений проецируются кон-
кретные предметы древнего обихода.
В П О И С К А Х Х А З А Р С К И Х ГО Р О Д О В 27
В подходе к хазарским «городам» особо выделю два призна-
ка. При этом под «хазарскими» подразумеваются исключитель-
но памятники в бассейне Дона и, возможно, Итиль. Речь идёт о
городищах, возведённых самим населением каганата, а не насле-
дованных от предшествующих эпох.
1. Архитектурно-планировочный облик. При обращении к
памятникам любой древней культуры его исключать невозмож-
но. Он материально (до визуальности), археологически отличает
город от села/деревни. В нём отражаются социальная структура
городского населения, его состав и организация. Всё-таки облик
поселения как города (не села!) определяли не жилища знати/
аристократов, не культовые строения, а тип и структура распо-
ложения жилищ горожан с их образом жизни и занятиями. Даже
при наличии письменных источников только археология во всей
полноте даёт представление о плане и архитектуре древнего го-
рода. Город без рядового городского населения — это нонсенс.
Не буду развивать эту многократно обсуждавшуюся тему. За нею
встаёт не менее сложный вопрос о функции того или иного по-
селения, которому присваивается название «город», о городах-
крепостях и т.д. Здесь теория города должна неразрывно со-
четаться с конкретикой исследуемых поселений и общества, к
которым они принадлежали.
2. Структура. Как ни странно, признак не однозначен. Нет яс-
ности, что включать в состав «города», только ли городища или
вместе с ними и прилегающие открытые поселения. Появляется
большой соблазн начать некоторые игры с термином «посад».
Ниже я коснусь лишь некоторых археологических памят-
ников исключительно с целью показать состояние проблемы
«существовали ли в Хазарии города?». Будут упоминаться пре-
имущественно те же археологические памятники, что и в ста-
тье С.А. Плетнёвой (2002). Все они известны по многим публи-
кациям. Поэтому я предельно ограничу ссылки на издания. Это
преимущественно памятники с кирпичной или каменной фор-
тификацией. Обращение к некоторым городищам с валами (Си-
доровское, Андрей-аул, Маяки) спровоцировано другими авто-
рами, представляющими их остатками городов.
 САРКЕЛБЕЛАЯ ВЕЖА 29

Бассейн Дона —
Северского Донца

С АРКЕ Л–БЕ ЛА Я ВЕЖ А

М.И. Артамонов о Саркеле

С.А. Плетнёва пишет, что в 30-е гг. М.И. Артамонов «утверждал»,
среди прочего, что «в первой половине X в. Саркел был уже горо-
дом, о чём свидетельствуют остатки ремесленных мастерских»
(Плетнёва С.А. 1996. С. 6). М.И. Артамонов не только не «утверж-
дал» этого, но и никогда не занимался теоретическим вопросом,
является ли Саркел городом (Рис. 1, 2). В археологических разде- Илл. 2. Раскопки Саркела. Аэрофотоснимок, 1951 г.
лах своих трудов М.И. Артамонов избегал поверхностного тео-
ретизирования, предпочитая анализировать непосредственно вая статья М.И. Артамонова, в которой Саркел недвусмысленно
источники. Только в связи с сообщением Константина Багряно- назван крепостью (Артамонов М.И., 1958. С. 11, 48).
родного он дважды употребил термин «город». Типичное выра- Уровень развития ремесла в Саркеле ничем не отличался от
жение М.И. Артамонова — «городище», не только для Саркела, общего для каганата. М.И. Артамонов упоминает несколько гон-
но и для Пра- чарных печей и косторезное дело. Что касается мастерских, на
вобережного которые ссылается С.А. Плетнёва, то известна одна (!): «Несо-
Цимлянского, мненных следов металлургического производства в хазарском
Потайновского слое Саркела не найдено, за исключением одной кузницы…»
и других. Ха- (Артамонов М.И. 1958. С. 39–43).
рактерные же Белую Вежу, т.е. Саркел русского этапа, М.И.Артамонов дей-
для Саркела — ствительно называл городом и в последних работах, явно в со-
«кирпичная ответствии с ситуацией своего времени. Но в 1934 г. он отме-
крепость» или чал, как неверно оценённые результаты раскопок, проведённых
«крепость» в течение нескольких дней, способствовали «возвеличиванию»
(Артамонов Белой Вежи. «…Произведённые здесь (на городище. — В.Ф.) Си-
М.И. 1935. С. 81– зовым и Веселовским раскопки дали крайне неотчётливый ма-
85 и сл.). Гораз- териал, среди которого наиболее заметное положение заняли
до более пока- вещи русского происхождения, в связи с чем явилась тенденция
Илл 1. Саркел. Общий план крепости зательна итого- рассматривать Цимлянское городище как русский город, как
30 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
форпост русской культуры в её распространении к Востоку для
одних, или же даже, как указание на глубокую древность русско-
го населения на Дону и движения его на запад для других» (в:
Медведенко Н.А. 2006. С. 122).
То, какие разные определения давал М.И. Артамонов в раз-
ное время Саркелу и Белой Веже, хорошо прослеживается по ар-
хивным материалам, опубликованным в книге Н.А. Медведенко.
При том что в ранних заметках по отношению к Саркелу можно
встретить и «город», и «крепость», медленная трансформация в
сторону «крепости» очевидна. До и после раскопок 1934 г. Арта-
монов прямо говорит о городе Саркеле (в: Медведенко Н.А. 2006.
С. 119, 122), но тогда же появляется и двоякое «город-крепость»
(Там же. С. 124). Однако уже в 1935 г. после двух сезонов рас-
копок встречаем более ясную формулировку: «Можно говорить,
что это действительно было укрепление, которое превратилось
в город, в ремесленный центр в русскую эпоху». Знаменательно
завершение: «Но для меня Саркел интересен только до этого мо-
мента» (Там же. С. 127). Объявить год спустя отсутствие инте-
реса к русскому городу было бы небезопасно, тем более в конце
40-х — начале 50-х гг. ХХ в.
В 1949 г. в тезисах к выступлению на Пленуме ИИМК Белая
Вежа названа «городом», а её могильник «городским кладби-
щем», но в тезисах 1950 г. «кладбище» лишь дополняет данные
«городища» (в: Медведенко Н.А. 2006. С. 134, 135). И тем не менее
Белую Вежу в итоге он относит к специфическим «пограничным
городам-крепостям» (Артамонов М.И. 1958. С. 56).
Особенностью Белой Вежи была её территориальная удалён-
ность от собственно русских земель. Отсюда необходимость
самообеспечения продуктами как ремесла, так и сельского хо-
зяйства. Последнее же «было необходимым условием развития
всех других, уже собственно городских видов хозяйственной
деятельности» (Артамонов М.И. 1958. С. 65).
Не в укор М.И. Артамонову замечу, что несколько завышен-
ную им оценку ремесла беловежцев надо объяснять опять-таки
политическими особенностями времени, в которое писалась
статья. Но, декларировав в тезисах к Пленуму ИИМК 1952 г.
(время борьбы с космополитизмом) обнаружение «многочис-
ленных ремесленных мастерских русского периода», назвать он
смог всего две — кузницу и мастерскую по обработке янтаря (в:
САРКЕЛБЕЛАЯ ВЕЖА 31
Медведенко Н.А. 2006. С. 136). После известной публикации в
газете «Правда», по сути отстояв все свои основные позиции на
заседании Ученого совета ЛГУ, М.И. Артамонов обязан был про-
изнести: «Материалы, полученные раскопками Саркела–Белой
Вежи, убедительно свидетельствуют о превосходстве русской
славянской культуры над предшествующей хазарской». А по-
другому сравнивать в той конкретной ненормальной политиче-
ской ситуации культуры славянскую и салтово-маяцкую было
немыслимо. Любопытно, что уже в 1958 г. он замечает, что и эта
кузница возникла, кажется, в хазарское время (Артамонов М.И.
1958. С. 43). Невозможно представить, что археолог Артамонов
не видел несравнимо более высокий уровень материальной
культуры Хазарского каганата во всех её проявлениях.
Сегодня известно, что в выработке черных металлов и изде-
лий из них каганат опередил славян даже хронологически, а в
гончарном ремесле превосходил во все века своего существова-
ния. Да и в целом салтово-маяцкая культура несравнимо выше
культур соседних славянских племён, в частности боршевской.
В итоге, оценивая сегодня высказывания М.И. Артамонова о
Саркеле, как и о Белой Веже, надо постоянно помнить, что в его
время проблема «город в Хазарском каганате» во всей её полно-
те не стояла. Само собой подразумевалось, что города в Хазарии
были, как известные по именам, так и ещё не найденные. Что ка-
сается «замка», Правобережного Цимлянского, то такое опреде-
ление возникло по иной причине. Правобережная крепость рас-
сматривалась им в русле противостояния местных «феодальных
образований» и центральной власти (в: Медведенко Н.А. 2006.
С. 121), а где речь заходила о феодализме, там появлялся и «за-
мок» — укрепление феодала, как аллюзия Западной Европы. Но
тему феодализма в Хазарии М.И. Артамонов в своих исследо-
ваниях глубоко не затрагивал. В течение всей творческой жиз-
ни изучая Хазарский каганат во всех его иных проявлениях, он
подытожил: «Не следует забывать, что Хазарское государство
было первым, хотя и примитивным, феодальным образованием
Восточной Европы, сложившимся на местной варварской осно-
ве, не прошедшей через рабовладельческую формацию» (Арта-
монов М.И. 1962. С. 37). «Государство, феодальное», но при этом,
обратим внимание, — примитивное образование. «Образова-
ние» — что-то неопределённое, аморфное, неустойчивое. Обра-
32 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
щаясь к творческому наследию М.И. Артамонова, необходимо
учитывать, когда и по какому случаю дано то или иное заклю-
чение. Многие археологические представления и высказывания
раннего М.И. Артамонова сегодня имеют лишь историографи-
ческий интерес, но знать их необходимо, чтобы понимать, как
складывались не только его поздние взгляды, но и положения
современного хазароведения, в том числе и ошибочные.
«Саркел и “Шёлковый путь”»
Это программное название носит книга С.А. Плетнёвой, требу-
ющая отдельного и детального рассмотрения по многим вопро-
сам (Плетнёва С.А. 1996), что выходит за рамки нашей темы.
Трактовке Саркела как «перевалочного пункта (на северном
ответвлении Великого шёлкового пути. — В.Ф.) и крупнейшей
таможни в стране» (Там же. С 150) противоречит констатация в
заключительном разделе книги: «Высказанные гипотезы об экс-
порте* в Саркеле и через Саркел в IX в. основаны на крайне не-
большом количестве конкретных материалов на памятниках.
Что же касается прямой связи Саркела с «шелковым путём», то
их по существу нет» (Там же. С. 153; выделено мною. — В.Ф.). К
этому приходится добавить, что реконструкция двух отсеков кре-
пости как «караван-сараев» построена на серии предположений.
«Сохранность всех помещений очень плохая», — отмечает автор.
Другими словами, сам археологический источник ненадёжен, от-
сюда выделение «гостиничного комплекса», двухэтажность зда-
ний и трактовку каждого помещения (Там же. С. 35–56) принять
не представляется возможным. Впрочем, ещё М.И. Артамонов,
ориентируясь на толщину стен и допуская, что здания могли быть
двухэтажными, объективно подчеркнул, что «никаких следов
вторых этажей, хотя бы в виде остатков лестниц, которые вели
наверх, не сохранилось» (Артамонов М.И. 1958. С. 18).
Было бы некорректно с моей стороны умолчать, что и
М.И. Артамонов в тезисах по итогам раскопок 1950 г. упомянул
здание «типа караван-сарая» (в: Медведенко Н.А., 2006. С. 134),
но затем к этой версии не возвращался никогда.
* Вероятно, не экспорте, а импорте, так как далее речь идёт об
«импортных», т.е. привозных, предметах: согдийской фигурке слона и
самаркандской бумаге. О малочисленности восточных импортов в ка-
ганате см.: Равич И.Г., Флёров В.С. 2000.
САРКЕЛБЕЛАЯ ВЕЖА 33
В связи с проблемой «караван-сарая» отвечу на небольшую
реплику Ф.Х. Гутнова на мою совместную с И.Г. Равич публи-
кацию по поводу случайного, не в качестве товара, попадания в
Саркел шахматной фигурки и бумаги среднеазиатского происхо-
ждения, а в погребение у Большой Орловки — восточного блю-
да. Наше сомнение в регулярных торговых связях с Востоком,
если угодно, по ответвлению Шелкового пути, ввиду недостатка
археологических подтверждений, Ф.Х. Гутнов назвал «излишне
принципиальным подходом». Приходится заметить: принципи-
альность не имеет степеней (не может быть излишней или недо-
статочной). Не будем, однако, придираться к неудачному выра-
жению, но нельзя не считаться с тем, что Саркел (Левобережное
Цимлянское городище), как и соседнее Правобережное Цимлян-
ское городище, раскопки которого ныне возобновились, не дают
оснований для противоположного утверждения. Иное дело, что
в культуре каганата и сопредельных территорий прослеживает-
ся много связей с культурой Средней Азии, в частности Согда (в
поясных наборах, даже в прикладном искусстве — Флёрова В.Е.
2001б), но это совершенно иное явление, требующее специаль-
ного изучения. Возражая мне и И.Г. Равич, Ф.Х. Гутнов пишет:
«Саркел первоначально представлял собой крепость, специ-
ально (выделено мною. — В.Ф.) построенную для размещения
в ней караван-сарая для остановок проезжавших по Хазарии
купеческих караванов» (Гутнов Ф.Х. 2007. С. 247). Откуда такая
уверенность? Ссылка на «дословный перевод» С.А. Плетнёвой
топонима «Саркел» как «белая гостиница» не может быть при-
нята. С.А. Плетнёва, кстати как и автор данных строк, не владе-
ла восточными языками. Напомню, что писал о переводе слова
«саркел» Б.Н. Заходер: «История расшифровки этого названия
настолько почтенна, что сама по себе может стать темой для
очерка» (Заходер Б.Н. 1963. С. 192).
* * *
Саркел (Левобережное Цимлянское городище) — это кирпич-
ная миниатюрная крепость, 178,6 х 117,8 м по внутреннему пе-
риметру. В жилищах нет ни малейших признаков, отличающих
эти постройки от известных по сельским поселениям. Ничем не
выделяется и материальная культура. Кирпичные помещения
внутри крепости, на мой взгляд, вероятнее всего складские по-
34 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
мещения, арсеналы. Для жилья они мало пригодны, особенно в
зимнее время, так как для поддержания внутри них плюсовой
температуры требовался бы большой расход топлива.
Раскопки не дали никаких оснований полагать главной функ-
цией Саркела «торгово-таможенную деятельность», что припи-
сывает ему С.А. Плетнёва. Процент находок импортных видов
керамики (амфоры и др.) здесь не больше, чем на других памят-
никах Нижнего Дона. Заметим, что амфоры из Саркела имеют
не восточное, а причерноморское происхождение, как и более
редкие на Дону красноглиняные баклажки и эйнохои. Во всём
облике культуры Саркела нет ничего, что позволяло бы гово-
рить о «сходстве этой крепости с городком» (Плетнёва С.А.
2002. С. 118). В конечном итоге С.А. Плетнёва признаёт: «У нас
нет данных говорить о том, что Саркел был городом» (Там же).
Мало того, в заключительной главе книги в связи с дискуссией
по известной формулировке «…и градъ ихъ и Белу Вежу взя…»
С.А. Плетнёва прямо пишет о Саркеле как о «посёлке, ещё даже
не ставшем городом» (Там же. С. 157). Казалось, это определе-
ние станет окончательным. В дальнейшем выясняется, что это
не так.
В 2006 г. выходит новая книга С.А. Плетнёвой, посвящённая
теперь беловежским слоям Левобережного Цимлянского горо-
дища. Буквально первыми словами введения к книге значатся —
«хазарский крепость-город Саркел» (Плетнёва С.А. 2006. С. 30;
далее указываются только страницы). Затем следуют определе-
ния «небольшой город» (С. 5), «сравнительно небольшая кре-
пость» (С. 8), «городок» (С. 11). В посвященной непосредствен-
но Саркелу первой главе преобладает определение «крепость»,
при этом автор напомнила, что каган и пех просили Феофила
о помощи в постройке именно крепости (С. 13). Сохраняется и
прежняя версия о «караван-сарае» (С. 17 и др.). В третьей гла-
ве говорится о «существовании Саркела, как крепости, а затем
городка» (С. 36). И, наконец, в завершающей главе («Вместо за-
ключения») на с. 236 наряду с «городом-крепостью» трижды
твёрдо повторено «город».
Нетрудно видеть, что в характеристике Саркела С.А. Плетнё-
ва постоянно колеблется. Когда возобладал опыт исследователя-
археолога, она не могла не признать, что говорить о Саркеле как
городе нет оснований. Но в большей части определений про-
САРКЕЛБЕЛАЯ ВЕЖА 35
является стремление несколько «возвысить» Саркел, изучению
материалов раскопок которого она посвятила много сил, про-
ведя его по ступеням от «сравнительно небольшой крепости»
к «крепости», от «посёлка» к «небольшому городку» и через
«город-крепость» уже к «городу».
Позволю себе, может быть, не совсем уместный приём: по-
пробуем мысленно убрать окружающие Саркел стены и его че-
тырёхчастное деление. Останется не очень большое поселение,
во много раз уступающее, скажем, исследованному руководимой
С.А. Плетнёвой экспедицией Маяцкому поселению.
Вся суть Саркела в назначении его как крепости, в его кир-
пичных мощных стенах и башнях.
В связи со взятием войском Святослава «и града их и Белой
вежи». В данном случае для нас не имеет значения, относится
«град» к Итилю или Саркелу (Артамонов М.И. 1962. С. 426). Лю-
бопытен этот небольшой фрагмент из летописания в другом
отношении — косвенно он указывает на впечатление славян от
Саркела и Итиля. Никак иначе как «градами» они и не могли
воспринимать великолепный кирпичный с многочисленными
башнями Саркел, а тем более Итиль с кирпичным «дворцом».
Ничего подобного в середине X в. на Руси не было.
Белая Вежа
Обзор проблематики Белой Вежи не входит в задачи моего ис-
следования, и я лишь выражу своё мнение по поводу определе-
ния её С.А. Плетнёвой как города. Не касаясь содержания книги,
замечу, что это определение программное, так как вынесено в
заголовок книги «Древнерусский город в кочевой степи». В этом
читается явное противопоставление. С одной стороны, город, к
тому же древнерусский, с другой — чужая, не-русская, кочевая
степь.
По поводу «древнерусский город». Это можно воспринимать
только в древнерусском понимании города — ограждённое сте-
нами поселение. Позволю себе заметить, если кирпичный Сар-
кел воспринимался славянами как город и как чудо строитель-
ной техники, то нам такая оценка непозволительна.
От «древнерусского» в захваченном славянами Саркеле ни-
чего нет. Он не построен славянами. Ими он занят и в дальней-
36 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
шем используется как опорный пункт, крепость, какой он и был
изначально. Пришлое население осело в крепости, построенной
отнюдь не в древнерусских традициях. С собою оно принесло
лишь свою бытовую, «этнографическую» культуру.
Не была Белая Вежа городом и в социальном плане. Её на-
селение — это гарнизон с семьями и остававшееся немногочис-
ленное местное население. У подножия стен не возник посад, а
если точнее, о нём ничего не известно.
Не могу вслед за М.И. Артамоновым согласиться с вывода-
ми С.А. Плетнёвой о небрежном отношении нового гарнизона
к крепостным стенам. Кирпичи для собственных нужд могли
извлекаться из ветшавших внутренних строений. В целом же
на основе археологических данных вопрос просто не решаем,
так как стены и башни были уничтожены в конце XIX в. Но то,
что они сохранялись до этого времени, как раз свидетельствует
против их разрушения во времена существования Белой Вежи.
Предположение о разрушении стен в беловежское время проти-
воречит другому предположению С.А. Плетнёвой — о сооруже-
нии беловежцами большого (второго) «рва».
Сам «ров», однако, приводит нас к иной проблеме, кото-
рой она посвятила большой раздел книги (Плетнёва С.А. 2006.
С. 121–128): действительно ли это ров? Остаётся необъяснён-
ным, почему всё-таки грунт из рва вывозили на 50–100 м на
внешнюю (!) сторону вместо того, чтобы использовать его сра-
зу на сооружение вала. С учетом этого и того, что дата соору-
жения «рва» неизвестна, а на охваченной им территории нет
никаких культурных остатков, я всё-таки склонен видеть в
этом объекте не ров, а естественную протоку. Вероятно, обра-
зованный ею и руслом Дона островок и был признан удобным
местом для строительства Саркела (на большом естественном
острове в пойме левобережья Дона стояла на берегу прото-
ки Семикаракорская крепость; два оврага, впадавшие в доли-
ну Дона, обороняли Правобережную Цимлянскую крепость).
Протока была естественным препятствием на подходе к кре-
пости, но отнюдь не непреодолимым. Добавлю, что сама ав-
тор отметила, что аналогов беловежскому «рву» на Руси нет.
Для более достоверного решения дилеммы «ров или протока»
должны быть привлечены детальные карты местности вокруг
Саркела до образования водохранилища со всей сетью прото-
САРКЕЛБЕЛАЯ ВЕЖА 37
ков*. Наконец, должен обратить внимание на то, что всё лево-
бережье Дона от излучины до Азовского моря — это громад-
ная полоса протоков, ериков, пересохших и действующих по-
ныне. Должен признаться, что у меня нет уверенности, что и
малый ров у стен Саркела не был естественной протокой, мо-
жет быть с подработанными (эскарпированными) берегами.
Об уличной планировке в Саркеле
Я обращаюсь к более ранней, чем книга, статье С.А. Плетнё-
вой не с точки зрения выводов, а хочу обратить внимание на
систему доказательств, применённых в ней (Артамонова О.А.,
Плетнёва С.А. 1998**). Подводя итоги разделу о слоях Белой
Вежи, С.А. Плетнёва пишет: «Размещение жилых домиков на
раскопанной площади (цитадели. — В.Ф.) несомненно подчи-
нено определённому порядку — рядами». ... «Выявленная ряд-
ность охватывает, к сожалению, только 16 построек в полупла-
стах. Размещение остальных представляется беспорядочным».
Остановимся. С одной стороны — «несомненно», с другой — не-
значительность выборки и беспорядочность остальных. Про-
должим: «Разбросанные вокруг рядов остатки синхронных по-
строек, погребов и ям затрудняют выявление проездов (дорог)
вдоль них, т.е. возможности предположить наличие уличной
планировки». Ситуация, кажется, ясна: из-за плохой сохранно-
сти слоя решение вопроса об улицах затруднено, но тем более
неожиданно читать следующее заключение. «Однако рядность и
вероятность существования (или начала формирования) улиц
дают основание считать, что Белая Вежа превращалась из по-
селения в город» (Там же, с. 599). Но вероятность не может слу-
жить основанием для выводов! В последнее время об этом пишут
многие авторы. Всё приведённое находится в разделе, название
которого без всяких оговорок определяет концепцию автора:
«Городская застройка».
* С Саркелом — Белой Вежей связано много нерешенных про-
блем, а сам памятник остался недоисследованным. Я уверен, когда-то
он станет доступен археологам для продолжения раскопок, в том чис-
ле на прилегающей территории.
** Надо иметь в виду, что авторство О.А. Артамоновой номи-
нально, так как вся статья написана С.А. Плетнёвой.
38 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
Необходимо пояснить, откуда могла появиться «рядность»
в цитадели Белой Вежи. Она стала следствием прямоуголь-
ного плана и миниатюрности цитадели — размером всего,
округляя, 55 х 65 м. Рядность в таких условиях не могла не
появиться хотя бы в расположении первых строений без вся-
кого стремления создать улицу, но затем и эта первоначальная
упорядоченность нарушается. Впрочем, последнее заметила и
сама С.А. Плетнёва.
* * *
История Белой Вежи — это в миниатюре история Тмутаракани.
Последняя также была на некоторое время захвачена славяна-
ми, которые не оставили следов собственного монументаль-
ного строительства, а на культуру города не оказали никакого
влияния.
Не следует переоценивать значение Белой Вежи в истории
Руси. Меня всегда занимало, каким образом маленькая Белая
Вежа могла выживать в таком удалении от метрополии. Откры-
тие последних лет намечает ответ на этот вопрос. В нескольких
десятках километров северо-западнее Белой Вежи ростовский
археолог Р.В. Прокофьев исследует у г. Белая Калитва на Се-
верском Донце «древнерусское» поселение «Длинное», дати-
руемое им XII–XIII вв. (Прокофьев Р.В. 2005). В какой мере оно
современно Белой Веже, решать специалистам по хронологии
керамики этого времени, жилища там пока неизвестны. Отмечу
обращение автора к беловежским аналогам костяных изделий,
а также упомянутые им салтово-маяцкие традиции в лощёной
керамике. Таким образом, есть основания ожидать открытия на
пути из Белой Вежи на Русь цепочки поселений, в том числе со
славянской и древнерусской керамикой Х — начала XII вв.
Как инженерное сооружение кирпичная крепость Саркела —
инородный элемент, имплантированный в культуру каганата. В
итоге образовался симбиоз византийской фортификации, ухо-
дящей корнями в римскую, и обычных для Хазарии примитив-
ных жилищ-полуземлянок. Для выяснения структуры Саркела
было бы гораздо важнее знать, что находилось на территории,
охваченной рвом. С.А. Плетнёва пишет, что «саркельцы не се-
лились вне стен крепости» (Там же), но именно этого мы не зна-
ем, поскольку указанная территория осталась неисследованной.
САРКЕЛБЕЛАЯ ВЕЖА 39
Все силы Волго-Донской экспедиции были брошены на раскоп-
ки кирпичной крепости.
Как в отношении Саркела, так и в отношении Белой Вежи мне-
ние С.А. Плетнёвой осталось неопределённым. То она «торгово-
ремесленный посёлок» (как преемница Саркела) и «городок с
синкретичной древнерусско-степной культурой» (1996. С. 157),
то «древнерусский город».
По поводу культуры Белой Вежи. Вопрос очень важный для
определения его социально-экономического статуса. Матери-
альная культура Белой Вежи не сложилась в синкретичную, так
как не произошло слияния культур разных этнических групп, её
населявших. Прежде всего это видно по керамике. Белая Вежа
не была котлом, в котором переваривались бы культуры разного
происхождения, что как раз и должно быть одним из признаков
города, каковым она всё-таки не стала.
Ошибочно считать изучение материалов раскопок Сарке-
ла — Белой Вежи завершенным. Оно должно быть продолжено
без оглядки на существующие мнения. В первую очередь это
относится к богатой керамической коллекции из собрания Го-
сударственного Эрмитажа, а также всему комплексу жилищ. В
ещё большей степени необходимо новое изучение могильников
Саркела — Белой Вежи.
* * *
В серии публикаций С.А. Ромашова об исторической географии
Хазарского каганата одна посвящена его городам. Перечисляя
«основные города» каганата, в их число Ромашов включает и
«крупнейшую хазарскую крепость» Саркел (Ромашов С.А. 2004.
С. 185). Отмечу сразу, что проблему «что считать городом в Ха-
зарии» автор не рассматривает, поскольку его интересует лишь
вопрос локализации её населённых пунктов, упоминаемых в
нарративных источниках. С этой точки зрения работа Ромашова
не подлежит здесь критическому рассмотрению. Обратим вни-
мание, однако, на некоторые несоответствия в позиции С.А. Ро-
машова по проблеме «город». Следовало бы более строго от-
носиться к терминологии: либо «город», либо «крепость». Это
не только формальное требование. Обойти это противоречие
автор мог, остановившись на термине «населённые пункты», с
которого и начинается его статья (см. ниже определение Ити-
40 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
ля Б.Н. Заходером). В другом месте публикации, вероятно, в не-
вольной попытке обойти противоречие Ромашов называет Сар-
кел «городом-крепостью» (Там же, с. 216).
Нельзя не отметить и уже ставшую «штампом» в историогра-
фии особенность: из нижнедонских крепостей обращать внима-
ние только на Саркел.
Пример С.А. Ромашова типичен почти для всех историков
каганата — исключать из истории каганата неоднократно упо-
минаемые в литературе от Х.И. Попова, В.И. Сизова до М.И. Ар-
тамонова и С.А. Плетнёвой не менее крупные крепости: напри-
мер, Правобережную Цимлянскую. Значительно превосходила
Саркел по площади Семикаракорская крепость, а совершенно
недавно открыта Камышевская белокаменная крепость. Игно-
рирование (или незнание) этих археологических памятников
привело к тому, что, касаясь традиционного вопроса «против
кого построен Саркел?», С.А. Ромашов как на само собою раз-
умеющееся указывает на венгров. В таком случае мы должны
поставить вопрос, против кого построены перечисленные ниж-
недонские крепости, и ответ в отношении Саркела окажется не
столь очевидным. Или вся цепочка нижнедонских крепостей
также построена против венгров?
А.Н. Поляк о двух Саркелах
В написанной до 1967 г., но тогда не изданной статье А.Н. По-
ляка есть небольшой раздел, в котором автор касается давней
проблемы местоположения Саркела. Об этом не стоило бы
упоминать, если бы статья не была опубликована совершен-
но недавно. Используя данные металлической карты XV в. из
Ватикана и карты XVII в. Гондиуса, А.Н.Поляк предлагал сле-
дующее: «…Не следует ли считать, что два мнения, имеющие-
ся в русской и советской науке о местоположении Саркела (на
Дону, у волока, и на Дону, у станицы Цимлянской), скорее до-
полняют друг друга, нежели противоречат одно другому? Го -
р о д Саркел был на волоке. Если выстроенная хазарами в IX в.
(с византийской технической помощью) к р е п о с т ь входила
в состав Саркельской земли (или охраняла подступы к г о р о -
д у Саркелу) (везде разрядка моя. — В.Ф.), то её могли назвать
по имени Саркела (а тем более за рубежом, в Византии)… Она
должна была иметь и своё особое название, хотя бы менее из-
САРКЕЛБЕЛАЯ ВЕЖА 41
вестное тогда за пределами данных земель» (Поляк А.Н. 2001.
С. 95).
Заранее предостерегу от соблазнительной попытки связать
версию о двух Саркелах с известным сообщением Повести вре-
менных лет о взятии Святославом Белой Вежи и города.
Переволока должна находиться на территории современной
Волгоградской области. Последняя в археологическом плане
обследована достаточно хорошо, но следы «города», т.е. значи-
тельного по площади археологического памятника хазарского
времени, в месте сближения Дона и Волги к 60-м гг. прошло-
го века не находили (как и сегодня). Наверняка зная об этом,
А.Н. Поляк полагал, что в результате запустения степей в пери-
од упадка Золотой Орды предполагаемый город Саркел превра-
тился в «город-призрак».
О будущих раскопках Саркела–Белой Вежи
Постановка вопроса об этом только на первый взгляд кажется
невероятной. Цимлянское водохранилище безостановочно рас-
ширяется, разрушая свои берега, уничтожая не только памятни-
ки археологии (гибнет Правобережное Цимлянское городище),
но и современные населённые пункты, пахотные земли. Одно-
временно оно мелеет, стареет подпорная плотина Цимлянско-
го гидроузла. Перспективы на ближайшие десятилетия те же,
что были просчитаны ещё тридцать(!) лет назад (Цимлянское…
водохранилища, 1977. Рис 72). Водохранилище превратилось в
зону экологического, народнохозяйственного и археологиче-
ского бедствия. Неизбежно рано или поздно встанет вопрос о
преобразовании или ликвидации водохранилища. Вот тогда-то
и появится возможность, расчистив над Саркелом донные нано-
сы, продолжить исследования не только крепости, но и террито-
рии внутри большого вала, могильников в насыпях. Безусловно,
многое из ныне спорного прояснится.
* * *
В связи с темой Саркела вынужден упомянуть попытку автора
из Ростова-на-Дону П.А. Ларенка возродить старую версию о
том, что под Саркелом следует понимать не только Левобереж-
ное Цимлянское городище, но и Правобережное Цимлянское. С
открытием же рядом с Правобережным ещё одного, Камыши-
42 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А С Е М И К А РА КО Р Ы 43

но*, в этот «город» включено и оно (Ларенок П.А., Семёнов А.И.

1999. С. 31, 32). В сети Интернета на сайте коммерческой орга-
низации «Донское археологическое общество» (25.11.2003), воз-
главляемой П.А. Ларенком, эта «идея» оформлена следующим
образом: «На степных просторах Нижнего Дона… существовал
огромный по средневековым меркам город, имевший сложную
систему укреплений и несколько частей, выполнявших различ-
ные функции. Здесь была торгово-ремесленная часть (Левобе-
режное городище…), и укреплённый военно-феодальный замок
(Правобережное Цимлянское городище), и, как можно предпо-
ложить из скромных по площади раскопок Саркела-3, политико-
административная часть, а возможно, и одна из многочислен-
ных резиденций хазарского кагана». Ничего не остаётся, как
удивляться смелости фантазии автора.

СЕМИК АРАКОРЫ

Как единственный на сегодня археолог, проводивший раскопки

на Семикаракорском городище, могу констатировать, что дан-
ных, которые позволили бы ставить вопрос об этом памятнике
как остатках города, не обнаружено (Флёров В.С. 2001, 2009а,
2009б). Размеры крепости, сложенной из сырцового кирпича,
невелики (хотя она и превосходит Саркел) — 200 х 215 м (рис.
3, 4). Сам я никогда не писал о возможности видеть в Семика-
ракорах город. В своё время С.А. Плетнёва писала о Саркеле и
Семикаракорах как о «крепостях-городах» (Степи Евразии. 1981.
С. 67). Позднее она от определения «город» отказалась (Плетнё-
ва С.А. 2002. С. 118).
Илл. 3. Семикаракорское городище. План В.С. Флёрова, 1971
В целом же структура Семикаракорского комплекса на сегод-
ня не выяснена. За пределами крепости у её юго-западного угла
С. 118) ни в коей мере нельзя, поскольку в целом, как уже сказа-
собрана керамика, что указывает на возможность существова-
но, нет ни малейших оснований видеть в Семикаракорах город.
ния рядом с крепостью открытого поселения. Однако называть
То же самое касается и Саркела, для которого С.А. Плетнёва
такое поселение «посадом» или «рабадом» (Плетнёва С.А. 2002.
поднимает вопрос о посаде (Там же).
В цитадели Семикаракорской крепости были постройки из
* А.И. Семёнов и П.А. Ларенок назвали его «Саркел-3». О не- кирпича, крытые черепицей. Их размеры и планы пока неиз-
приемлемости такого наименования, вносящего путаницу в номен- вестны. Само существование кирпичных сооружений — един-
клатуру цимлянских городищ, я уже писал (Флёров В.С. 2002. С. 161).
Вместо этого я предложил называть этот памятник Камышевское (или
ственный признак, позволяющий предполагать, что крепость
Камышино) по названию соседней балки. могла быть одной из ставок кагана, но не городом.
44 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
Илл. 4. Семикаракорское городище. Башня на северной стене крепости.
Раскопки В.С.Флёрова, 1973 г.
Илл. 5. Крымское городище (по: Иванов А.А. 2010)
С Е М И К А РА КО Р Ы 45
Одно замечание, выходящее за рамки темы. С.А. Плетнёва
пишет, что в отличие от Саркела Семикаракорская крепость по-
строена «по местным традициям», явно имея в виду преоблада-
ние на Семикаракорах сырцового кирпича, что якобы повлияло
на качество строительства. В другой публикации С.А. Плетнё-
ва пишет о местных традициях в Саркеле (Плетнёва С.А. 2003.
С. 68). Вероятно, автор не определила для себя, что всё-таки
считать местными традициями в кирпичном строительстве на
Нижнем Дону. Для более чётких выводов С.А. Плетнёва не рас-
полагала данными. Сегодня мы такими данными располагаем
уже в значительном объёме (Токаренко С.Ф. 2009; Флёров В.С.
2009а, 2009б).
Саркел и Семикаракоры — не единственные значительные
памятники Хазарского каганата в степях Нижнего Дона, однако
ни один из известных не может быть определён как город, в том
числе и обширный Крымский археологический комплекс с зем-
ляным городищем (рис. 5), расположенный невдалеке от Семи-
каракорской крепости, в устье Северского Донца (Иванов А.А.
2010).
ПРАВ ОБЕРЕЖНА Я ЦИМ Л ЯНСК А Я КРЕПО СТЬ
И ПРОБЛЕМ А ФЕОДАЛЬНОГО ЗА МК А
Материалы раскопок И.И. Ляпушкина, С.А. Плетнёвой, В.С. Флё-
рова до 1990 г. на Правобережном Цимлянском городище опу-
бликованы, нет смысла их повторять.
Правобережная Цимлянская — самая совершенная из всех
белокаменных крепостей каганата (рис. 6).
Крепостные стены толщиною 4,20 м, как и восемь башен, по-
ставлены на прочное и надёжное основание из плит ракушеч-
ника и песчаника (рис. 7). Внутреннее пространство крепости
поделено на три отсека более тонкими стенами. Облик квадрат-
ного здания (башни?) у прохода из основного северного отсека
крепости в южный (упоминалось В.И. Сизовым) остался не ясен.
Оно хорошо видно на плане И. Сацыперова (рис. 8) (Флёров В.С.
1996. С 101, рис 1: 1).
Самым ярким и неожиданным стало открытие следующего.
Стены и башни, вероятно только лицевые фасы в отдельных ме-
46 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
Илл. 6. Правобережное Цимлянское городище. План В.С.Флёрова
Илл. 7. Правобережное Цимлянское городище. Основание
восточной стены крепости. Раскоп 7, 2009 г. Публикуется впервые
П РА В О Б Е Р Е Ж Н А Я Ц И М Л Я Н С К А Я К Р Е П О С Т Ь 47
Илл. 8. Правобережное Цимлянское городище. План И.Сацыперова, 1740-е гг.
стах и до определённого уровня, были покрыты великолепной
по исполнению и отполированной до блеска белой штукатур-
кой. Мало того, в других местах блоки стен (не везде и только до
определённого уровня?) были оконтурены раствором, покры-
тым тонкой полосой красной краски (охрой). В итоге крепость
имела чрезвычайно живописный вид, что совершенно не вяжет-
ся с примитивной «архитектурой» внутри крепости: в отличие
от почти не застроенной Маяцкой, Правобережная оказалась
сплошь занята юртообразными жилищами.
М.И. Артамонов предполагал: «Были в крепости и более со-
лидные сооружения из сырцовых кирпичей, по-видимому, кры-
тые черепицей и с полами, вымощенными обожженными глиня-
ными плитками. К сожалению, ни одно из них ещё не раскрыто
раскопками» (1962. С. 318, 319). Раскопки гипотезу М.И. Арта-
монова не подтвердили. Хотя они не были сплошными, тем не
менее места для таких «солидных» сооружений в крепости не
остаётся. В крайнем случае это могла быть небольшая построй-
ка, местонахождение которой определить трудно. Но и это моё
предположение ненадёжно. Зато С.А. Плетнёва и я обнаружи-
ли небольшие прямоугольные «погреба», облицованные внутри
сырцовыми кирпичами нестандартных размеров.
48 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А П РА В О Б Е Р Е Ж Н А Я Ц И М Л Я Н С К А Я К Р Е П О С Т Ь 49

Черепица, обломки керамид и калиптеров, в моих новых рас- основании, что на них нет следов извести (Там же). В последние
копках 2003–2010 гг. представлены сотнями обломков, которые годы мною найдены на городище и обломки кирпичей с налип-
в совокупности могли составить лишь несколько десятков целых шим известковым раствором, что дополнительно указывает на
экземпляров. Не так много, но интересен сам факт присутствия их саркельское происхождение. Кирпичи, преимущественно об-
черепицы в крепости, сплошь занятой юртообразными построй- ломки, встречаются на всей площади крепости на всем протяже-
ками, которые никак не могли бы выдержать тяжесть черепич- нии её существования, в том числе в углублённых юртообразных
ной кровли (Флёров В.С., Ермаков С.Н. 2010. С. 443, 444). Пара- жилищах и сопровождающих их хозяйственных ямах, с момента
доксально, но в соседнем Саркеле с его кирпичными строениями основания крепости.
найдено всего два обломка калиптеров (совершенно иного типа). В конце жизни крепости кирпичи в большом числе нашли
Происхождение правобережной цимлянской черепицы остаётся особое применение, однако никак не соответствующее их пря-
невыясненным, но вряд ли она доставлялась из Семикаракорской мому назначению. Судя по раскопкам И.И. Ляпушкина, из них
крепости или только из неё. При однотипности керамид и калип- стали выкладывать площадки, служившие, вероятно, основани-
теров обеих крепостей правобережные цимлянские более каче- ями наземных жилищ.
ственные по промешанности глины и тщательности формовки. В итоге у нас нет данных для того, чтобы говорить о суще-
Наиболее «загадочным» из строительных материалов оказа- ствовании в крепости каких-либо кирпичных строений, крытых
лась керамическая плитка (целые не найдены) шириною 10–12 см черепицей и вымощенных плиткою. Раскопки на Правобереж-
при толщине в среднем 3 см. Предполагаемая длина 20–24 см. ном городище ещё не завершены (хотя и приостановлены), и,
Поражает высочайшее качество лучших экземпляров: выполне-
ны из тонко отмученной глины амфорного типа, а боковые гра-
ни по прямизне можно сравнить с гранями современного стола.
Качество лучших образцов несравнимо с качеством саркельских
кирпичей. Последние грубее сформованы и имеют иные призна-
ки замеса. Глина плиток по составу и однородности замеса напо-
минает глину херсонесских и фанагорийских пифосов (я не зна-
ком, к сожалению, с натурными образцами таманских).
Особенность плитки: увеличение толщины от торцов к се-
редине (вспухание). Отмечу, что плитка по всем параметрам
(размеры, состав и промешанность глины, качество отделки)
нестандартна. Наряду с лучшими образцами есть грубо сфор-
мованные. Впечатление, что каждый экземпляр выполнялся
индивидуально.
Место изготовления плитки остаётся под вопросом. Анало-
ги в Северном Причерноморье мне неизвестны. Прототипы не
установлены. Находимые в крепости обломки плиток и чере-
пицы немногочисленны. Говорить о том, что они «изготавлива-
лись специально для крепости» (Артамонов М.И. 1962. С. 320),
не приходится за отсутствием данных об этом.
Нет оснований говорить об изготовлении специально для Илл. 9. Правобережное Цимлянское городище. Юртообразное жилище № 50;
на заднем плане плиты основания восточной крепостной стены.
крепости обожжённых кирпичей толщиною 4–7 см лишь на том
Раскопки В.С. Флёрова, 2010
50 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
возможно, они дадут новые и неожиданные результаты, что по-
зволит вернуться к обсуждению характера этого памятника.
Является ли памятник Правобережное Цимлянское городище
остатками города? Безусловно нет. Это крепость, построенная,
вероятнее всего, в византийских традициях (с непосредствен-
ным участием византийских инженеров?) и заселённая гарнизо-
ном — группой вчерашних кочевников с семьями с традицион-
ными для них юртообразными жилищами (рис. 9), расположен-
ными без всякой системы. Условно говоря, культуру населения
крепости можно назвать «культурой юртообразных жилищ».
Что касается черепицы, кирпичей, плиток, то для гарнизона это
был необычный материал, которым они по-настоящему вос-
пользоваться не могли, да не было в этом и необходимости при
их приверженности к традиционному жилищу.
Не относила Правобережное городище к городам и С.А. Плет-
нёва, включив его в группу «замки». Так ли это?
«ЗА МКИ» ИЛИ ИНОЕ
В своей самой известной монографии «От кочевий к городам»
С.А. Плетнёва шесть поселений с земляными валами, включая
неизученное у с. Костомарово на Среднем Дону, относила к ка-
тегории замков. В данном случае «зáмок» представлен автором
социальной категорией, но не архитектурной или фортифика-
ционной: «...эти большие огороженные посёлки можно считать
одной из первичных форм “феодальных кочевнических зáмков”»
(Плетнёва С.А. 1967. С. 24).
«Кочевнический зáмок» — сочетание для меня неприемле-
мое. Оно, как и другие категории в трудах Плетнёвой, являет-
ся производным из самой концепции — развитие Хазарии «от
кочевий к городам». Тема «кочевые феодальные замки» была
позднее разработана С.А. Плетнёвой в другой монографии (1982.
С. 78). К ней я ещё вернусь.
Двенадцать городищ салтово-маяцкой культуры С.А. Плет-
нёва отнесла уже без всяких оговорок к «каменным зáмкам»
(Плетнёва С.А. 1967. С. 25–44). Среди них и Правобережное
Цимлянское городище. Может быть, это сделано под влиянием
отдельных фраз в ряде трудов М.И. Артамонова.
ЗАМКИ ИЛИ ИНОЕ 51
В ранней монографии М.И. Артамонов на основании найден-
ных В.И. Сизовым следов «квадратного здания» писал о Право-
бережном Цимлянском городище: «Может быть, правобереж-
ное городище предстанет перед нами в виде замка местного
феодального властителя, т.е. как важнейшее свидетельство
социально-экономического строя Хазарского государства» (Ар-
тамонов М.И. 1935. С. 86). Не трудно усмотреть во фразеологии
влияние времени. В 1934 г., уже завершив монографию, Артамо-
нов писал о Правобережном городище как о «маленьком укре-
плении», которое, «по-видимому, представляет род феодального
замка» (цит. по: Медведенко Н.А. 2006. С. 119). Я прежде всего
обращаю внимание на этот небольшой нюанс — род замка (т.е.
разновидность), за которым явно должно было стоять понима-
ние, что этот хазарский замок чем-то отличается от западноев-
ропейских. В «Истории хазар» (1962. С. 321) городище постоянно
называется крепостью, но, определяя его назначение, М.И. Ар-
тамонов вновь говорит о зáмке местного владетеля, правда не
называя его феодальным владетелем. Мне трудно комментиро-
вать это упорство известного ученого, тем более что проблему
феодализма в этой книге он специально не рассматривает.
Понятие «замок» (в современном немецком языке das
Schlоβ) пришло в отечественную историографию из западноев-
ропейской медиевистики. Западноевропейский зáмок — мощ-
ное фортификационное сооружение с плотной застройкой,
часто это одно сплошное здание, стены которого являются
одновременно крепостными (Виолле-ле-Дюк Э. 2007). Второе
принципиальное отличие: европейский замок — это жилище
феодала с запасами, рассчитанными на многие месяцы, а то и
годы осады. Но европейские государства времен Хазарского
каганата ещё не знали таких замков. К примеру, для Германии
под замками понимаются сооружения крепостного характера,
в которых главное место отводится жилым и парадным поме-
щениям. Строятся они с конца XIV в. (Майер В.Е. 1981. С. 122).
Ничего подобного в Хазарии не было. Справедливости ради
отмечу, что небольшие укрепления (castrum) в сельских мест-
ностях строятся в Западной Европе, в частности во Франции
и Германии, в IX–X вв. Одновременно подновляются старые,
римского времени, получавшие иное название (castellum, bur-
gus). А.К. Дживелегов в небольшой обзорной книжке связывал
52 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
это строительство с набегами норманнов и мадьяр (Дживеле-
гов А.К. 1902. С. 11). Не следует забывать и об участии в этом
строительстве церкви. Не буду углубляться в историю запад-
ноевропейских замков. Отмечу другое. Социальные процессы
шли в Европе совершенно по иному пути, и при сравнении со-
циальных статусов укреплений там и в Хазарском каганате это
надо учитывать. Если же и предпринимать такое сравнение, то
непременно с участием медиевистов, которые, уже «глядя из
Европы», выскажут своё мнение о «замках» каганата.
Вряд ли что-либо решит замена «замка» арабским «qasr».
Проблема социальной характеристики городищ Хазарского
каганата сложна. В ней переплетены минимум «четыре неиз-
вестных»: 1) наше весьма смутное представление о социальных
процессах в каганате; 2) практически полное отсутствие изве-
стий о внутриполитических событиях, о степени централиза-
ции власти и самостоятельности местных институтов; 3) слабая
изученность некоторых и полная неизученность большинства
городищ; 4) как вытекающее из последнего, полное отсутствие
представлений о хронологии и стадиях появления в каганате
укреплений разных типов. В свете вышеперечисленного заслу-
живает упоминания возражение М.А. Рыбловой против тези-
са С.А. Плетнёвой о связи куренного расположения жилищ на
Правобережном городище с феодальными отношениями (Ры-
блова М.А. 2002. С. 37, 38).
В качестве примера иных решений проблемы полезно упомя-
нуть гипотезу Деяна Рабовянова, посвященную выяснению при-
чин появления и статуса укреплений, в том числе с доминирую-
щим четырёхугольным планом. Речь идёт о становлении в X в.
системы каменных крепостей с башнями-бастионами в районах
Первого Болгарского царства, ранее охраняемых земляными
«лагерами» (Рабовянов Д. 2007). Не без влияния исследований
по общинным укреплениям Византии (частично и становлению
крепостей в Западной Европе) болгарский исследователь пред-
полагает, что в период ослабления центральной власти, не обе-
спечивавшей должную охрану внутренних районов государства
и торговых путей, за строительство укреплений берутся
местные, достаточно свободные от аристократической зави-
симости слои населения. В итоге «появляется множество крепо-
стей, в сущности укреплённых селищ, отличающихся планами,
ЗАМКИ ИЛИ ИНОЕ 53
способами и материалами строительства, соответствующими
местным возможностям… Возможно, именно крепости типа
«Цар Асен» были построены и поддерживались организованны-
ми сельскими общинами, находившими в них убежище». Мало
того, этому процессу содействовало и государство (Там же. С. 355,
356). Д. Рабовянов приводит и археологические доводы. При том
что крепости исследованы недостаточно, примеры заслуживают
внимания. В укреплениях найдены те же полуземлянки, что и на
синхронных неукреплённых поселениях. В двух случаях прямо
отмечен невысокий общественный статус и экономические воз-
можности обитателей крепостей. Другими словами, они не от-
носились к богатым слоям. Даже церкви в них были маленькие и
небольшие. Наконец, отмечено отсутствие в крепостях ценных
находок. Забегая вперед: с жилищами и находками совершенно
аналогичное положение в Маяцкой крепости. Что же касается
«замков», то Рабовянов прямо указывает, что таковых в это вре-
мя не было и в Византии.
Я не предлагаю перенести гипотезу Д. Рабовянова в иссле-
дования памятников Хазарского каганата и уклоняюсь от её
оценки, не владея достаточным объёмом знаний о крепостном
строительстве на Дунае. Но я обращаю внимание на саму воз-
можность построения иных гипотез, нежели о «замках» в Ха-
зарском каганате.
Было бы совершенно несправедливо не отметить, что термин
«замок» неудачно, не по существу его содержания использует-
ся в работах некоторых исследователей до последнего времени.
Так, в заслуживающем внимания труде Ф.Х. Гутнов упоминает с
соответствующими ссылками на источники резиденцию царей
Серира — замок с каменными стенами площадью 4х4 фарсаха.
Сам же Серир Х в. определяется им как раннеклассовое обще-
ство, но не феодальное государство (Гутнов Ф.Х. 2008. С. 26). Не
разбирая данную характеристику стадиального положения Се-
рира, отмечу, что «замок» просто не мог быть столь громадной
площади и с таким протяженным периметром.
Итак, мы встретились с почти единовременными «замками»:
с одной стороны, хазарским миниатюрным с десятками юрто-
образных жилищ — Правобережная Цимлянская крепость, с
другой стороны — со столичным «замком» Серира, громадной
площади, обнесенной каменными стенами.
54 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А М А Я Ц КО Е П О С Е Л Е Н И Е 55

И ещё раз обратимся к Правобережной Цимлянской крепо-

сти — предполагаемому С.А. Плетнёвой «замку». Так вот, если
мысленно убрать его внешние стены с башнями и внутренние,
то на берегу Дона в конце VIII — начале IX в. мы увидели бы
небольшой посёлок, состоящий из нескольких десятков прими-
тивных юртообразных жилищ (на 2010 г. раскопано 50), издали
напоминающих самые обыкновенные юрты. Обнаружить среди
их скопления жилище вождя (постройка № 12) было бы чрезвы-
чайно трудно, ибо оно ничем не отличается от прочих, разве что,
позволим некоторую вольность, обозначено шестом с висящим
на нём «знаменем». Так примем ли мы этот степной посёлок за
замок как в архитектурном, так и в социально-экономическом
аспекте?
Думаю, такой же виртуальный опыт стоит проделать и с дру-
Илл. 10. гими крепостями Хазарского каганата.
Маяцкий Перейдём к памятникам в среднем течении р. Дона и на его
археологический
притоке р. Северский Донец, начав с упомянутого Маяцкого
комплекс
(по: Плетнёва С.А. комплекса.
1984)

М А ЯЦКОЕ ПО СЕ ЛЕНИЕ

Расположено при впадении р. Тихая Сосна в р. Дон. Занима-

ет около 40 га (= 400 000 кв. м), включая небольшую крепость
из блоков известняка (рис. 10). На поселении десятки жилищ
(Плетнёва С.А. 1984). Из них исследовано около 50 — преиму-
щественно однотипных полуземлянок (Винников А.З. 2006;
Винников А.З., Плетнёва С.А. 1998; Винников А.З., Синюк А.Т.
2003. С. 260). Рядом с поселением комплекс из нескольких гон-
чарных мастерских. Концентрации следов иного производства
не обнаружено. А.З. Винников, исследователь поселения, отме-
Илл. 11. тил малое количество находок орудий труда кузнецов по железу
Маяцкое городище и ювелиров, отсутствие железных шлаков.
(по: Плетнёва С.А. 1984) Миниатюрная крепость, 95х80 м, практически не застроена
(рис. 11). В ней лишь несколько жилищ самого рядового облика.
Ничем не выделяется по составу находок и цитадель крепости.
Она невелика — 27х47 м. Как фортификационное сооружение
Маяцкая крепость не слишком совершенна (Флёров В.С., Флё-
рова В.Е. 2008).
56 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
Илл. 12. У юго-западной стены Маяцкой крепости, слева направо:
директор Дивногорского археологического заповедника М.И.Лылова,
В.Е.Нахапетян-Флёрова, художница А.Атавина. 1991 г.
На блоках крепостных стен (рис. 12) среди сотен разных изо-
бражений и знаков только две более или менее длинные руни-
ческие надписи неизвестного содержания и несколько коротких
(не расшифрованы). Об уровне грамотности населения эти на-
ходки ничего не говорят, но, вероятно, она была невысока.
Две культовые постройки на поселении довольно примитив-
ны и типологически близки жилищам-полуземлянкам.
Среди исследованных погребений (катакомбы, редко ямы)
могильника и поселения преобладают самые рядовые. Погребе-
ния знати, представителей правящего слоя не обнаружены. Та-
ким образом, однообразию жилищ соответствует однообразие
захоронений. Даже несколько воинских погребений нельзя при-
знать сколь-либо выдающимися.
Маяцкий комплекс — один из наиболее исследованных па-
мятников салтово-маяцкой культуры. Известен по многочислен-
ным публикациям Г.Е. Афанасьева, А.З. Винникова, С.А. Плет-
нёвой, В.Е. Флёровой (Нахапетян), В.С. Флёрова и др.
С.А. Плетнёва пишет о Маяцком поселении с крепостью:
«Вероятно, был городом» (Плетнёва С.А. 2002. С. 121). Аргумен-
ты не приведены. Перечисленные обязанности жителей, такие,
М А Я Ц КО Е П О С Е Л Е Н И Е 57
как сельскохозяйственные работы, ремесло, внутренняя торгов-
ля, присущи любому сельскому поселению. Упоминается сбор
дани и таможенных пошлин, но это не подтверждается археоло-
гическим материалом. Полностью отсутствуют находки монет
на поселении, а на могильнике на 140 погребений найдена лишь
одна индикация (серебро?), не поддавшаяся определению.
Многочисленность находок граффити и нескольких надписей
автор сама объяснила хорошей сохранностью стен, служивших
удобным «писчим» материалом. Так что это не свидетельствует
о большем распространении здесь зачатков искусства и грамот-
ности, нежели у населения иных регионов. Наконец, она же ука-
зала и на отсутствие уличной планировки на поселении.
В итоге на Маяцком поселении нет ни одного признака, кото-
рый позволил бы выделить его среди прочих в лесостепи.
Теперь о крепости. Почти без культурного слоя, с нескольки-
ми рядовыми полуземлянками, она не была ни градообразую-
щим ядром, ни даже постоянным местом жительства местного
воинского начальника. Это не более чем убежище, причём для
небольшого числа людей на случай непродолжительной осады.
К Маяцкой крепости, как и аналогичным Верхне-Ольшанской,
Верхне-Салтовской и подобным, не могут быть применены и
определения типа «замок феодала». Затрагивая проблему пла-
нировки салтово-маяцких поселений, А.А. Тортика отметил:
«Даже застройка окруженных оборонительными сооружениями
участков — Правобережное Цимлянское городище, «цитадель»
Маяцкого городища — лишена какой-либо упорядоченной пла-
нировки и по своему характеру напоминает застройку неукре-
плённых селищ» (Тортика А.А. 2005. С. 477).
Оборона поселения базировалась не на маленькой крепости,
а прежде всего на многочисленности населения и на взаимо-
действии с жителями соседних столь же обширных поселений
с небольшими убежищами-крепостями или без них на р. Тихая
Сосна: Алексеевское, Верхне-Ольшанское, Колтуновское, Крас-
ное, Павловское и др. (Афанасьев Г.Е. 1987. С. 182, 183). Основное
назначение этой линии поселений, вероятнее всего, сторожевое
наблюдение за соседями-славянами на северо-западной границе
каганата. Я не говорю даже о долговременной обороне, которая
только собственными силами этих поселений была невозмож-
на. Я не очень погрешу, используя сравнение с Кавказской по-
58 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А В Е Р Х Н Е  О Л Ь Ш А Н С К И Й КО М П Л Е КС 59

граничной линией XIX в., при создании которой наряду с воз-

ведением крепостей и укреплений главным стабилизирующим
мероприятием было заселение её, создание непрерывной цепи
казачьих станиц против набегов горцев (Захаревич А.В. 2002.
С. 7–9). Без этого крепости оказывались изолированными друг
от друга и совершенно беззащитными.
Не могу не отметить, что основной исследователь Маяцкого
поселения А.З. Винников ни в одной из своих работ не называет
его вкупе с крепостью городом. В археологическом отношении
воронежский ученый характеризует памятник как «сложный ар-
хеологический комплекс». Полностью согласен с таким опреде-
лением*.
Перейдём к Верхне-Ольшанскому комплексу.

Илл. 13.
ВЕРХНЕ-ОЛЬШАНСКИЙ КОМПЛЕКС Местоположение
городища Верхне-
Находится на той же р. Тихая Сосна при впадении в неё реч- Ольшанского.
ки Ольшанки, в 40 км от Маяцкого выше по течению. Полно-
стью аналогичен последнему, но менее изучен и менее известен.
Это скопление поселений на протяжении не менее 2 км, среди
которых стояла белокаменная крепость, 100х100 м (рис. 13, 14,
15). Как и на Маяцком, здесь открыт гончарный центр (Замят-
нин С.Н. 1921; Флёров В.С. 1994а; Якименко Е.В. 1994**).
Внутреннее пространство крепости не исследовано, но мой
небольшой раскоп 1991 г. свидетельствует об отсутствии на нём
сколько-нибудь заметного культурного слоя. Уже это одно пока-
зывает, что крепость не имела многочисленного населения.
* Уместно упомянуть авторитетное мнение А.З. Винникова о
синхронном памятнике славян. Во время посещения известного горо-
дища Михайловский кордон в октябре 2008 г. я задал Анатолию Заха-
ровичу вопрос: «Можно ли считать его остатками города?» Ответ был
категоричен: «Конечно нет!» Напомню, Михайловский кордон входит
в группу памятников, связываемых иногда с легендарным Вантитом
(Пряхин А.Д. Беседин В.И., Разуваев Ю.Д., Цыбин М.В. 1997. С. 29–32).
** Вряд ли стоит ожидать новых публикаций о Верхне-Ольшан-
ском городище. Е.В. Якименко, по сведениям А.З. Винникова, ушла из
археологии. Коллекции керамики остаются необработанными. Отличи-
тельная особенность керамического комплекса Верхне-Ольшанского
поселения — большое количество и многообразие котлов с внутрен- Илл. 14. Верхне-Ольшанское городище (по: Замятнин С.Н. 1921)
ними ушками, что указывает на распространение открытых очагов.
60 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А В Е Р Х Н Е  О Л Ь Ш А Н С К И Й КО М П Л Е КС 61

каганата. При том что Маяцкая и Верхне-Ольшанская крепости

одинаковы, кладка на Верхнее-Ольшанском городище более со-
вершенна и выполнена из блоков более крупных размеров, чем
в Маяцкой крепости. В прекрасно сохранившемся нижнем слое
кладки внешнего панциря стены зафиксированы блоки следую-
щих размеров (рис. 16):

№ блоков Длина Ширина Высота (в см)

1 86 24 32
2 86 21 38
3 86 24 38
4 100 25 36
5 96 29 40
6 — 34 36
7 114 22 36
8 103 — 36

По размерам верхне-ольшанские блоки ближе блокам рас-

положенной далеко на юге Правобережной Цимлянской крепо-

Илл. 15. Верхне-Ольшанское городище. Глазомерная съёмка В.С.Флёрова, 1991.

Публикуется впервые

Верхне-Ольшанские могильники, предположительно ката-

комбно-ямные, пока не найдены.
Вместе с Маяцкой Верхне-Ольшанская крепость входила в
северо-западную* сторожевую пограничную линию Хазарского

* В моей статье было ошибочно указано «северо-восточную» Илл. 16. Верхне-Ольшанское городище. северо-западная стена крепости.
(Флёров В.С. 2005. С. 323). Раскопки В.С.Флёрова, 1991. Публикуется впервые
62 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
сти, нежели соседней Маяцкой. Нет особых сомнений в том, что
Верхне-Ольшанская и Маяцкая крепости возводились разными
группами каменщиков. Каждая из них строго не придержива-
лась определённой меры длины. Выбор размеров был довольно
произволен. В определённой степени это позволяет предпола-
гать у каменщиков Хазарского каганата довольно низкий уро-
вень строительной культуры.
ВЕРХНЕЕ С АЛТОВ О И НЕТАЙЛОВК А
Верхнее Салтово — один из самых известных памятников кага-
ната, давший первое составляющее наименованию его культу-
ры — салтово-маяцкая.
Историю раскопок городища изложил Г.Е. Свистун (2009; там
же библиография). Исследовалось оно эпизодически начиная с
В.А. Бабенко, оставившего план ещё не нарушенной водохрани-
лищем цитадели (рис. 17). Последующие раскопки Н.Е. Макаренко
опубликованы предельно кратко. Печально, что не сохранились
чертежи раскопок 1947–1948 гг. С.А. Семёнова-Зусера. Недавние
Илл. 17. Верхнее Салтово, городище (по: Свистун Г.Е. 2009)
В Е Р Х Н Е Е С А ЛТО В О И Н ЕТА Й Л О В К А 63
раскопки В.В. Колоды, Н.В. Черниговой при участии Г.Е. Свистуна
опубликованы частично. К настоящему времени в нарушение за-
конодательства Украины об охране памятников археологии и при
попустительстве местных властей городище застроено «новыми
украинцами» и стало для исследований недоступно.
При обращении к нижерассматриваемой проблеме «Верх-
нее Салтово: город или негород» надо иметь в виду следующее.
1. Основным объектом раскопок на городище Верхнее Салто-
во были стены цитадели. «На исследованиях оборонительных
сооружений были сконцентрированы усилия практически всех
археологических экспедиций, работавших на городище» (Сви-
стун Г.Е. 2009. С. 469). Внутреннее пространство цитадели оста-
лось неизученным за исключением небольших площадей, опять
же примыкающих к стенам. В итоге мы лишены всей полноты
археологических данных о плотности её заселённости, а также
типах, количестве и расположении жилищ; лишены и каких-
либо социальных характеристик обитателей цитадели. Ко всему
прочему, цитадель активно использовалась в XVII в., укрепле-
ния перестраивались. 2. Ещё в меньшей степени, чем цитадель,
изучены пространство, охваченное внешним валом, и примы-
кающие к городищу поселения. Их реальные границы не уста-
новлены; ещё хуже они представлены в публикациях. Г.Е. Сви-
стун, изучавший архивные материалы раскопок, отметил су-
ществование на прилегающей к городищу территории селища,
имеющего культурные отложения раннего и позднего Средне-
вековья. Раскопки здесь вела А.Т. Брайчевская в 1959–1961 гг. В
их ходе была зафиксирована граница «селища-посада». Но и её
внимание было сосредоточено также на исследовании форти-
фикации, а результаты их остались не опубликованными (Там
же. С. 463, 464). Вероятно, информация была настолько скудна,
что Г.Е. Свистун ограничился, помимо упоминания находок ло-
щёной керамики (иной не найдено?), следующим: «С западной и
северной сторон к городищу примыкает обширное селище, обра-
зующее посад крепости» (Там же. С. 363). Но надо иметь в виду,
что в центре внимания Свистуна было не селище, не вопросы
заселённости крепости, а опять же, как у его предшественников,
фортификация.
До настоящего времени по Верхнему Салтову нет ни одного
обобщающего труда, нет и отдельного труда по исследованиям
64 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
городища и поселения*. Несмотря на такое состояние информа-
ции о памятнике, Верхнее Салтово без серьёзных оснований уже
с 60–70-х годов XX в. стали называть «городом».
Одним из первых о Верхнем Салтове как «городе» (по-
украински мiсто) написал Д.Т. Березовец в сводном издании по
археологии Украины (Археологiя УРСР. 1975. С. 422). То же са-
мое, но усилив акцент, повторила О.В. Пархоменко (Иченская):
«...большой средневековый город, являвшийся, очевидно, круп-
ным ремесленным, торговым и, возможно, административным
центром» (Археология УССР. 1986. С. 217). Оговорки «очевид-
но» и «возможно» свидетельствуют о том, что данных для таких
утверждений у автора не было.
В конце ХХ в. небольшие раскопки стены крепости-цитадели
и нескольких прямоугольных полуземлянок на соседнем Нетай-
ловском поселении проводила Н.В. Чернигова. Автор использо-
* В мою задачу не входит описание упоминаемых в книге па-
мятников. Описания читатель может почерпнуть из соответствующей
литературы, в том числе трудов, на которые я ссылаюсь. Что касается
структуры Верхне-Салтовского городища, то должен предостеречь:
можно встретить разные и весьма нечёткие её описания, в которых пу-
таются понятия «городище», «крепость», «цитадель». Так, к примеру,
по Черниговой, памятник состоит из крепости с каменной цитаделью
и посада (Чернигова Н.В. 1998. С 52). Что здесь понимается под «кре-
постью», что под «цитаделью»? Я формально следую в данной книге за
описанием, предложенным Г.Е. Свистуном, чтобы не вносить допол-
нительных разногласий. В то же время не полностью согласен с ним.
В моём понимании прямоугольное (с одной скошенной стороной)
замкнутое фортификационное сооружение на Верхне-Салтовском го-
родище и есть крепость, не имеющая внутри цитадели (сравните с
Маяцкой и Семикаракорской крепостями с цитаделями внутри). Под
городищем же я подразумеваю всё пространство, окружённое внеш-
ними валом и рвом, первой линией обороны, по Свистуну. Н.В. Чер-
нигова же под крепостью понимала всю территорию внутри внешней
линии обороны. Так же описывает памятник В.С. Аксёнов: «Крепость
была окаймлена рвом и валом… Цитадель размером 160х140 м была
окружена двумя рядами известняковых плит, пространство между ко-
торыми было забутовано» (Аксёнов В.С. 2006. С. 73, 74).
Вопросы терминологии для обозначения памятников салтово-
маяцкой культуры, имеющих фортификационные сооружения, ока-
зываются не так просты. Выбор их в первую очередь должен быть
обусловлен функциями оборонительных сооружений, степенью засе-
лённости заключённого в них пространства. Тема требует специаль-
ного рассмотрения.
В Е Р Х Н Е Е С А ЛТО В О И Н ЕТА Й Л О В К А 65
вала исключительно археологическую терминологию (селище,
городище) и вопрос о «городе» не поднимала (Чернигова Н.В.
1998, 1999).
Первым в полной мере о Верхне-Салтовском комплексе
(включая в него и Нетайловский памятник) как о городе стал
писать А.В.Крыганов, исходя в первую очередь из общих разме-
ров поселений и могильников. Стоит процитировать полностью
его описание памятника: «…Представлен огромным городищем
с небольшой цитаделью и большими пригородами, нескольки-
ми частями громадного могильника с несколькими десятками
тысяч катакомб. Расположенный напротив… Нетайловский
археологический памятник состоит из огромного поселения и
некрополя, где не менее 15 тысяч ямных могил. Оба являются
остатками самого большого города салтовской культуры и всей
(! — В.Ф.) Хазарии» (Крыганов А.В. 2001а. С. 102). На первый
взгляд описание впечатляет, но разберёмся в нём.
Городище не громадное, а самое обычное, а цитадель (в дан-
ном случае это не укрепление внутри крепости, а собствен-
но крепость) столь же невелика, как и Маяцкая (90х115 м) или
Верхне-Ольшанская (100х100 м). Её усреднённые размеры
160х140 м (Аксёнов В.С. 2006. С. 74). Для сравнения, размеры
Семикаракорской прямоугольной крепости 200х215 м, а её пря-
моугольной цитадели 80х85 м. Пространство городища между
второй линией обороны и цитаделью не исследовано, а рабо-
ты на цитадели едва начаты. Были ли городище и его цитадель
сплошь заселены — неизвестно.
Второе. Собственно поселение (селища), «пригород» по Кры-
ганову, охватывает примерно 120 га, грубо округляя, 1х1,2 км
(об этом см. ниже). Не много и вполне сравнимо с Маяцким по-
селением и другими в лесостепи. Но дело в том, что опять же
совершенно неизвестно, было ли оно заселено сплошь или это
скопление отдельных небольших посёлков с сельским, бессис-
темным типом размещения жилищ. Последнее же более чем
вероятно. Так, сделавший сводку жилищ Верхнего Салтова
В.В. Колода (2000) перечисляет «селище», «селище А», «селище
Б», но неизвестны границы и этих отдельных селищ. О струк-
туре и планировке селищ данных нет. Кроме того, не изучен их
культурный слой, в литературе нет ни его детальных описаний,
ни стратиграфических чертежей. Об одном из селищ (каком из
66 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
двух?) имеется лишь очень краткая, менее страницы текста, ин-
формация* (Колода В.В. 1998а. С. 22).
Третье. Что же касается жилищ, то их на 2000 г. (более позд-
ними данными не располагаю. — В.Ф.) было разными авторами
и в разные годы раскопано всего 18 (!) на предполагаемые 120
га — землянки и полуземлянки, при этом, как указывает В.В. Ко-
лода, жилища, исследованные С.А. Семёновым-Зусером, не опу-
бликованы и не поддаются анализу (Там же. С. 41). Лишь одно
жилище наземное со стенами вроде бы «в ёлочку» (Колода В.В.
1999а. С. 70), но и оно, кажется, не опубликовано. Действительно
ли там обнаружен этот тип кладки, широко распространённый
в VIII–IX вв. в некоторых городах и поселениях Крыма и Таман-
ского полуострова?
Обратимся к могильникам. Вычисления количества погре-
бённых в них сделаны исключительно «гипотетично», по пред-
полагаемым площадям. Сплошного погребального поля здесь не
было, катакомбные захоронения образуют отдельные участки.
Границы Нетайловского могильника так же неизвестны, как и
его структура. Таким образом, нет никаких подтверждений ни
«десяткам тысяч» катакомб в Верхнем Салтове, ни «15 тысячам»
в Нетайловском могильнике.
В итоге описание А.В. Крыганова оказывается ненадёжным
предположением с преобладанием эмоционального момента.
Тем не менее он объявил Верхнее Салтово вместе с Нетайловкой
крупнейшим городом Хазарии (первоначально речь шла толь-
ко об административно-торговом центре на северо-западной
окраине Хазарии — Крыганов А.В. 1997. С. 57). На этом автор не
остановился и отождествил Верхний Салтов с городом «Савгар-
Сарада», исходя из созвучия, по его мнению, с «Салтановское-
Салтово»: «Лингвистически здесь совпадают первые две буквы,
а третья — в, р, л — зачастую при переходе из одного языка в
другой взаимозаменяются» (Крыганов А.В. 1999). Насколько
грамотно такое «превращение» Савгара в Салтов, оценят линг-
висты. Мне оно представляется сомнительным.
Верхнесалтовские катакомбные могильники дали около 200
монет, преимущественно арабских дирхемов. Казалось бы, это
* Я не исключаю, что имеются и другие публикации, оставшиеся
мне неизвестными. К сожалению, поступление украинской археологи-
ческой литературы в Россию происходит нерегулярно.
В Е Р Х Н Е Е С А ЛТО В О И Н ЕТА Й Л О В К А 67
прямое подтверждение роли поселения как торгового центра.
Но и здесь не всё так просто. Как отметил сам А.В. Крыганов,
монеты заношенные, использовались как украшения. Надо по-
лагать, как средства платежа дирхемы не представляли интере-
са для местного населения. В целом же монетный материал тре-
бует изучения специалистами-нумизматами, которые должны
установить эмиссии, пути поступления и определить сроки за-
паздывания монет при помещении в погребения. От археологов
надо ждать детального рассмотрения монет в контексте погре-
бального обряда (распределение по половой принадлежности и
возрасту погребённых, места расположения в погребении, соче-
тание с прочими вещами, в том числе с немногими импортными
видами (например, бусами).
Совершенно иная картина изученности и точности сведений
о Верхне-Салтовском и Нетайловском памятниках рисуется по
другой публикации А.В. Крыганова (2001б). Оказывается, гра-
ницы Верхне-Салтовского могильника необходимо уточнять,
для чего нужны разведки; протяженность Нетайловского по-
селения в 7 км (по Д.Т. Березовцу) сомнительна, и уточнить её
из-за затопления водохранилищем сейчас нельзя; «вопрос о раз-
мерах и количестве погребённых [на Нетайловском могильни-
ке] является сложным» и так далее. Не сообщая ничего нового о
Верхне-Салтовском поселении, городище и каменной цитадели
и Нетайловском поселении, автор опять повторил свой тезис о
«самом крупном археологическом памятнике салтовской куль-
туры и всей Хазарии», называя его «Сарада». Никаких новых
доказательств своих определений автор не привёл. Особенно
большое сомнение вызывает протяженность Нетайловского по-
селения. Действительно ли это одно сплошное поселение или
вереница разрозненных? Аналогичный вопрос мы относим и к
«пригороду» Верхне-Салтовского городища, протяженность ко-
торого указана в 4 км (Крыганов А.В. 2001б. С. 347). С полной
ответственностью утверждаю — селищ протяжённостью 4 и тем
более 7 км на территории Хазарского каганата не существовало.
Совершенно очевидно, что эти цифры указывают лишь на рас-
пространение разрозненного подъёмного материала.
Судя по публикациям, Нетайловское селище сегодня уже не-
доступно для исследований. Что касается раскопок на нём Коче-
токской экспедиции 1960–1961 гг., то из небольшой публикации
68 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
Н.В. Черниговой узнаём следующее. Результаты работ Кочеток-
ской экспедиции не опубликованы, мало того, отсутствуют от-
чёты о её раскопках. Сама исследовательница для издания не-
скольких жилищ Нетайловского селища пользовалась только
дневниковыми записями А.М. Шовкопляс. Однако даже днев-
никовые записи, как бы тщательно они ни велись, не восполнят
потери информации в ходе самих раскопок из-за способа их
проведения. «Культурный слой снимался при помощи бульдозе-
ра отдельными траншеями, в результате чего было вскрыто око-
ло 1000 кв. м площади селища. Естественно, при такой методике
раскопок не было возможности проследить характер этого слоя,
степень его насыщенности вещевым материалом и пр. Фикси-
ровались лишь строительные остатки, врезанные в материк»*
(Чернигова Н.В. 1998. С. 52, 53).
Некоторое недоумение вызывает опубликованная А.В. Крыга-
новым карта «Города (мн. число. — В.Ф.) на территории салтово-
* Не будем сегодня безоговорочно осуждать Д.Т. Березовца и
А.М. Шовкопляс за столь варварский способ раскопок гибнущего па-
мятника. Но независимо от наших мнений результаты раскопок оказа-
лись чрезвычайно неполноценными. Непростительно отсутствие от-
чётов, независимо от причин.
В аналогичной ситуации в ходе раскопок Саркела, обречённого на
затопление Цимлянским водохранилищем, прибегнул к использова-
нию бульдозера М.И.Артамонов, но только в последний сезон иссле-
дований, 1951 г.
Логика действий археологов в обоих случаях понятна — вскрыть
максимально бóльшую площадь исчезающего памятника, пожертвовав
качеством исследования. Правда, М.И. Артамонов поступил несколько
иначе: он пожертвовал только беловежским слоем на части городища,
чтобы успеть тщательнее исследовать хазарский слой.
Опыт раскопок на ныне вслед за Саркелом гибнущем Правобереж-
ном Цимлянском городище привёл меня к убеждению, что качество
спасательных раскопок должно превалировать в любых ситуациях над
их объёмом. Другими словами, лучше исследовать небольшой участок,
но предельно тщательно, сделав его эталонным для памятника, неже-
ли раскопать кое-как большие площади, выхватив из памятника толь-
ко постройки и отдельные вещи. Решения должны приниматься кол-
легиально группой уполномоченных на то специалистов, а не одним
руководителем раскопок. Не секрет, что новоявленные акционерные
общества более заинтересованы в прибыли путём выполнения макси-
мальных объёмов работ, нежели в решении научных проблем археоло-
гии.
В Е Р Х Н Е Е С А ЛТО В О И Н ЕТА Й Л О В К А 69
маяцкой культуры (Хазарии)». Единственный обозначенный на
нём пункт — «Верхне-Салтовский и Нетайловский археологиче-
ские памятники» (Крыганов А.В. 2001б. С. 348, рис. 1). Поскольку
автор назвал их «остатками крупнейшего города Хазарии», то
на карте следовало бы обозначить и менее крупные.
Другой автор, В.К. Михеев, называл Верхне-Салтовское го-
родище городом Серате («городище отождествляют с городом
Серате», но кто, не указано) и полагал, что на площади 120 га,
«ограниченной рвом», могло проживать 6–7 тысяч человек
(Михеев В.К. 1999. С. 31). На каких основаниях сделан расчёт?
Нетрудно подсчитать, что на одного человека, по Михееву, при-
ходится 170–200 кв. м. Почему именно эти исходные данные
были взяты автором, тоже не ясно. Сегодня какие-либо данные
о плотности заселённости можно получить по Маяцкому посе-
лению, где вскрыты относительно большие площади с жилыми и
хозяйственными постройками, а на поверхности хорошо видны
западины нераскопанных жилищ (рис. 18). Верхне-Салтовский
памятник исследован слишком незначительно, чтобы прово-
дить такие вычисления.
Если харьковские археологи в какой-то мере предлагали
какое-то собственное обоснование идентификации памятника
Верхнее Салтово с указанным полулегендарным городом, то ки-
евский археолог О.В. Сухобоков со ссылками на труды Б.А. Ры-
бакова пишет о тождестве Верхнего Салтова и города Сарад как
об установленном факте. Он считал Верхнее Салтово политико-
экономическим центром «алано-болгаро-буртасской федера-
ции» (вслед за В.К. Михеевым?), при этом вновь как не вызыва-
ющая сомнения упоминается площадь в 120 га (Сухобоков О.В.
2004. С. 163). В связи с этим должен уточнить собственную пози-
цию по вопросу о Сараде. На сегодня нет данных для безогово-
рочного принятия этой версии. Если появятся новые источники,
то к этой проблеме можно будет вернуться вновь. Попутно за-
мечу, что впоследствии оба автора так и не объяснили, что же
это за «алано-болгаро-буртасская федерация» и каково её место
в Хазарском каганате. Более всего недоумения вызывает её тре-
тья составляющая — буртасы, проблема географии расселения
которых, не говоря о неизвестной доныне материальной культу-
ре, остаётся хронически дискуссионной (Тортика А.А. 2006. С.
302 и сл.) и без надежды на решение.
70 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
В.С. Аксёнов, многие годы плодотворно исследующий Верхне-
Салтовский катакомбный могильник и не занимающийся спе-
циально проблемами городища, видит в нём остатки «админи-
стративного центра Хазарского каганата в северных землях»,
называя этот поселенческий комплекс то крепостью, то городом
(Аксёнов В.С. 2006. С. 76).
* * *
На мой взгляд, Верхне-Салтовское поселение с его маленькой
крепостью, по имеющимся на сегодня данным, не может пре-
тендовать на особое место в системе аналогичных поселений
бассейна Северского Донца, тем более на определение «город».
Соответственно нельзя говорить ни о «пригородах», ни о «по-
садах города», ни о «посаде крепости». Они появляются, повто-
ряю, когда уже сложилось основное ядро города. С.А. Плетнёва
не решилась сразу назвать Верхнее Салтово городом и сначала
пишет как об «одном из наиболее вероятных городов», но затем
всё-таки «вероятный» отбросила, упоминая и «посад», и «торго-
вый центр» (Плетнёва С.А. 2002. С. 118, 119.).
Вероятно, пройдёт не один десяток лет, пока все данные рас-
копок Верхне-Салтовского и Нетайловского памятников будут
обработаны в комплексе и полностью изданы. Поселения же
требуют дальнейших многолетних рутинных раскопок. Только
после этого можно будет вернуться к вопросу о статусе Верхне-
Салтовского комплекса, его месте в цепочке городищ Северско-
го Донца.
В заключение отмечу, что мне не удаётся выяснить, кто опре-
делил, что площадь поселения составляет именно 120 га. Так что
и общую площадь распространения поселений (пресловутые
«пригороды») около Верхне-Салтовского городища ещё пред-
стоит уточнять*. Так, В.С. Аксёнов сообщает иные сведения:
«Общая площадь Верхне-Салтовского археологического ком-
плекса — около 150 га. Только катакомбный могильник занима-
* А.В. Крыганов ссылается на сведения «Сельской книги памяти
воинов, погибших в боях при освобождении села Верхний Салтов, села
Украинка Волчанского района Харьковской области в 1941–1943 гг.»,
1998, в которой упомянут город Сарада площадью 120 га. Возникает во-
прос: где первоисточник этих сведений о 120 га? Это издание к архео-
логии отношения не имеет. Судя по теме, оно подготовлено сельскими
краеведами.
В Е Р Х Н Е Е С А ЛТО В О И Н ЕТА Й Л О В К А 71
ет около 100 га» (Аксёнов В.С. 2006. С. 74). Не совсем понятно,
входит ли площадь могильника в указанные 150 га.
Все сегодняшние обобщения, касающиеся Верхнего Салтова,
опережают изученность его как археологического источника.
Пример в салтово-маяцкой археологии довольно распростра-
нённый.
О назначении Верхне-Салтовского памятника можно встре-
тить самые разные предположения. Выше упомянуто мнение
О.В. Сухобокова как о центре федерации алан, болгар и бурта-
сов. Выходя за рамки темы, замечу, что мнение Г.Е. Афанасьева
(ссылку на работу последнего делает автор) о присутствии бур-
тасов на Дону — Северском Донце подвергнуто серьёзной кри-
тике харьковским историком А.А. Тортика в том же альманахе,
где размещена статья Сухобокова (Тортика А.А. 2004).
М.В. Горелик выдвинул самую невероятную версию. Полагая,
что у кабар после поражения в восстании возникло самостоя-
тельное политическое образование, он пишет: «Самым большим
центром новой страны, которую условно можно назвать — по по-
литически господствовавшим в ней силам — Кабарией-Угрией,
можно считать Салтово. Северными центрами оказываются
Киев и Чернигов, особенно первый из городов» (Горелик М.В.
2002. С. 27). Не буду комментировать последнюю фразу — о том,
что Киев (равно как и Чернигов) не имеет отношения к хазарам,
написано достаточно (например: Флёров В.С. 2000; Толочко П.П.
2001). Что же касается Верхнего Салтова, то, во-первых, автор не
приводит абсолютно никаких доказательств своего тезиса; во-
вторых, обходит вопрос о громадном катакомбном могильнике,
который никак не мог принадлежать кабарам. Да и какой у них
был погребальный обряд, неизвестно.
Рассматривать в небольшой книге все известные к нашему
времени городища верхнего течения Северского Донца не пред-
ставляется возможным. На некоторых проходили лишь неболь-
шие работы, большинство известно только внешне. Кратко кос-
нёмся только ещё одного, более изученного в сравнении с други-
ми — городища Маяки.
72 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
М А ЯКИ
Ниже Верхнего Салтова по течению Северского Донца располо-
жено несколько городищ салтово-маяцкой культуры, среди них
Маяки (Царино; не путать с Маяцким). Исследовалось В.К. Ми-
хеевым; опубликованы краткие сведения (Михеев В.К. 1985 С.
12–18). Комплекс состоит из городища, двух селищ, четырёх мо-
гильников.
Городище неправильных очертаний (670х360 м; 17,78 га) име-
ет рвы и валы, возникшие на месте ранее (!) существовавшего
селища. Культурный слой городища всего 40–50 см. Особо от-
мечу зольники на его территории.
Селище № 1 не исследовалось, его размеры — 30 га — установ-
лены по подъёмному материалу. Я не исключаю, что оно не было
сплошь заселённым. На селище № 2 (9 га) открыто несколько
жилищ — юртообразные и полуземлянки, хозяйственные ямы.
Большое количество железных предметов, до 800 экз.
Сам В.К. Михеев об отнесении памятника Маяки к городам
вопрос не ставил. Это делает С.А. Плетнёва — «город средне-
го размера», пользуясь указанной публикацией В.К. Михеева.
Аргументация следующая: «весьма крупные размеры, доволь-
но отчётливо выявляющийся культурный слой, наличие при-
мыкающих к укреплению поселений — посадов (?), наличие
нескольких могильников. И, пожалуй, главное — большое
количество железных вещей, что свидетельствует о развитом
кузнечном деле, а сделанные орудия практически демонстри-
руют развитие в городе всевозможных ремёсел» (Плетнё-
ва С.А. 2002. С. 120).
Рассмотрим по порядку. 1. Размеры памятника совершен-
но обычны для городищ лесостепи. Многие же (например, Си-
доровское) значительно превосходят Маяки. О чём не пишет
С.А. Плетнёва: городище почти не изучено, ничего не известно о
его заселённости, внутренней структуре и планировке располо-
жения жилищ. Однако образование зольников на городище —
яркое указание на то, что свободного пространства на нём было
более чем достаточно. Вообще же зольники — это характерная
черта многих обычных открытых сельских поселений каганата.
2. Культурный слой городища — 40–50 см — также характе-
рен для обычных поселений. Кроме того, неизвестно, на всей
ли площади городища он распространён.
МАЯКИ 73
Илл. 18. Маяки, городище (по: Михеев В.К. 1985)
3. Концентрация поселений около городищ также типич-
на для всех городищ лесостепи. В качестве примера укажу на
Дмитриевский археологический комплекс, который исследо-
вала сама С.А. Плетнёва и который она городом никогда не на-
зывала (Плетнёва С.А. 1989).
4. Остаётся кузнечное дело. Во-первых, следует иметь в виду,
что сохранность железных изделий определяется в первую оче-
редь свойствами культурного слоя, на что указала сама автор
(«свойства грунта, сохранявшего железо от ржавчины»). Во-
вторых, само по себе кузнечное дело никак не может служить
признаком города. Без него не могло существовать ни одно бо-
лее или менее значительное поселение, открытое сельского типа
или крепость, как и без собственного гончарного ремесла. Так,
большое разнообразие железных орудий труда представлено на
Правобережном Цимлянском городище, где этому способство-
вали всё те же химико-физические особенности культурного
слоя (Плетнёва С.А. 1994). В-третьих, количество остающихся
на любом поселении предметов, особенно металлических, зави-
село от обстоятельств, при которых оно было покинуто жителя-
ми. При внезапном бегстве всё имущество могло быть брошено.
При неспешном, заблаговременном уходе при угрозе нападения
все необходимые предметы уносились с собою. Наконец, коли-
чество любых вещей, в том числе из черных металлов, сокра-
щалось при медленном затухании поселения вплоть до полного
прекращения на нём жизни.
74 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
При всём желании их найти, признаков, позволяющих при-
знать Маяки городом, пока не обнаружено ни по структуре, ни
по содержанию культурного слоя, ни по типам жилищ. Соот-
ветственно нельзя говорить о поселениях около городища как о
«посаде». Не случайно С.А. Плетнёва поставила за определени-
ем «посад» вопросительный знак.
Хочу обратить внимание на ещё один важный момент. В.К.
Михеев указывает, что валы городища насыпаны на месте более
раннего поселения, что подтверждает мой тезис о том, что укре-
пления возникали на уже освоенных населением территориях,
но не наоборот.
Городище Маяки единственное земляное из привлечённых
мною. Это сделано для того, чтобы проиллюстрировать то, что
проблема «город — не город» стоит и для такого типа памятни-
ков.
* * *
Нет возможности в данном небольшом издании охарактеризо-
вать все городища бассейна Северского Донца, которые хоть в
какой-то степени подвергались раскопкам. Помимо городища
Маяки В.К. Михеев сообщает некоторые сведения о памятни-
ках Сухая Гомольша, Старое Салтово, Пятницкое, Сидорово, Те-
плинское, Святогорское, Татьяновское, Кировское, Новосёлов-
ское (Михеев В.К. 1985. С. 5–24). Ни одно из них не содержит ни
малейших признаков города, как и упоминаемое С.А. Плетнёвой
Ютановское городище. По крайней мере того, что отличало бы
их от обычных поселений. Обнаруженные на некоторых из них
жилища являются обычными юртообразными, полуземлянками
или наземными с деревянными конструкциями. Рассредоточе-
ние их на самих городищах и примыкающих поселениях свобод-
ное. Мощность культурных слоёв незначительна.
В настоящее время Э.Е. Кравченко (г. Донецк, Украина) про-
должает раскопки Сидоровского городища (17,9 га) с примыкаю-
щими поселениями на площади около 100 га. Пока же его основ-
ные раскопки происходили на могильнике (Кравченко Э.Е., Да-
выденко В.В. 2001). Исследователь воздерживается от определе-
ния Сидоровского памятника как города (доклад в Институте
археологии в феврале 2004 г.).
В.В. Колода и Г.Е. Свистун (г. Харьков, Украина) ведут рас-
копки Волчанского и Мохначанского городищ на р. Северский
 П Р ОТО ГО Р О Д А  ,  РА Н Н Е ГО Р О Д С К И Е С Т Р У К Т У Р Ы  ? 75
Донец, отражённые в серии предварительных публикаций (на-
пример: Колода В.В. 1998б; Свистун Г.Е., Чендев Ю.Г. 2002). Ста-
новится всё более понятным, что и эти памятники, о которых
ранее почти не было информации, остатками городов не явля-
ются.
«ПРОТОГОРОДА»,
«РАННЕГОРОДСКИЕ СТРУК Т УРЫ»
Первой реакцией на мои предшествующие выступления и пу-
бликации по проблеме городов в Хазарском каганате была
статья харьковского археолога В.В. Колоды (Колода В.В. 2009).
Признавая дискуссионность выделения городов Хазарского
каганата, он по сути согласился со мною в том, что городов в
каганате обнаружить не удаётся (Там же. С. 35). Моя позиция в
перспективах поиска городов была оценена им как «весьма пес-
симистическая», хотя сам я назвал бы её констатирующей.
Статья В.В. Колоды в целом носит характер предположений
и некоторого присущего автору теоретизирования, отправ-
ной точкой для которого служит предложенная им типология
городов Восточной Европы конца 1-го тыс. н.э.: 1) антично-
византийский (причерноморский) — полисный; 2) северокав-
казский — крепости; 3) восточный (степной) – ремесленно-
торговый, с крепостью и обширной сельскохозяйственной
округой; 4) древнерусский (изначально родоплеменной центр) –
многофункциональный, с кремлём и посадом.
Признаюсь, разобраться, из чего исходил автор в этой гра-
дации, я не был в состоянии. Полагаю, что такие же трудности
испытывают и другие читатели статьи.
Идея статьи В.В.Колоды состоит в следующем: если города
в Хазарском каганате не обнаружены, то попробуем выделить
«протогород, как городище, обладающее некоторыми чертами и
средневекового города». Вводятся два дополнительных показа-
теля: «общая площадь прилегающих к нему поселений селищно-
го (? — В.Ф.) типа и зоны ремесленно-торговой деятельности»
(Там же. С. 36). На их основе из 37 городищ (27 из них не назва-
ны) к протогородам В.В. Колода причисляет десять: Волчанское,
Верхний Салтов, Чугуевское, Мохнач, Коробовы Хутора, Сухая
76 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
Гомольша, Сидоровское, Маяки, Ютановское, Маяцкое. Кроме
того, к перспективным в смысле присвоения им статуса «про-
тогорода» отнесено «практически неисследованное» Кировское
городище. Чтобы прокомментировать весь список, потребует-
ся отдельная статья. Сам же автор отвел для каждого городища
три–пять строк. Часть поименованных памятников известна
только внешне, на других вскрыты очень небольшие площади.
Достаточно полно раскапывался лишь Маяцкий комплекс. Та-
ким образом, база источников для обсуждения неполноценна.
Что, на мой взгляд, имманентно присуще идее В.В. Колоды –
это попытка в иной форме все-таки «внедрить» в Хазарский ка-
ганат несколько пусть и не городов, но находящихся близко к
ним «больших населённых мест», в которых как минимум долж-
ны находиться гончарные мастерские и кузницы. Но без них не
могло обойтись ни одно более или менее значительное сельское
поселение! Скопление в округе Ютановского городища неболь-
ших гончарных горнов тоже не делало «Ютановку» ни городом,
ни протогородом. Подмена одного термина («город») другим
(«протогород») никак не приближает нас к уточнению и конкре-
тизации социально-экономической характеристики Хазарского
каганата.
Что же касается самого термина «протогород», то он в по-
следнее время стал модным в нашей археологической литера-
туре. Забывается при этом, что так первоначально называли
открываемые большие древнейшие поселения Востока с форти-
фикационными сооружениями, с четкой планировкой, системой
улиц. Термин подчёркивает тот факт, что урбанизация многих
обществ началась много раньше, чем предполагалось во вто-
рой половине XIX и даже в начале XX в., раньше, чем появились
античные города, не говоря уже о европейских средневековых.
Термин рождён эпохой великих археологических открытий, пре-
жде всего в Месопотамии, затем в Индии. Термин «протогород»
призван обозначать первые города в истории человечества, в
самых ранних центрах цивилизации. Внесение его в медиеви-
стику не оправдано. Но и в исследованиях по древнейшему вос-
точному протогороду в целом по проблематике возникновения
городов однозначных решений нет. В качестве примера выше
упоминалось исследование С.В. Бондарь (Бондарь С.В. 2008), с
выводами которой можно спорить.
 П Р ОТО ГО Р О Д А  ,  РА Н Н Е ГО Р О Д С К И Е С Т Р У К Т У Р Ы  ? 77
Мне трудно судить, насколько верно относить к остаткам
«протогородов» некоторые упоминаемые В.В. Колодой славян-
ские памятники, но следующее положение в его статье наверняка
подвергнется обсуждению специалистами: «в рамках волынцев-
ской культуры можно говорить о формировании государствен-
нообразующего микрорегиона (здесь и ниже курсив мой. – В.Ф.)
с центром на городище Битица-I» (Колода В.В. 2009. С. 36).
Битица
Городище Битица на р. Псёл — памятник, не относящийся непо-
средственно к кругу рассматриваемых, но близок к ним по ряду
признаков, в том числе по представленным на нём юртообраз-
ным жилищам (рис. 19). Он привлечен мною исключительно в
связи с вопросом терминологии, которая призвана определять
содержание явления. О.В. Сухобоков полагал, что ряд особенно-
стей памятника даёт основания рассматривать его как поселение
с раннегородской структурой (по Д.Т. Березовцу, «эмбрион»
города). Археологическими основаниями выдвинуты: 1) количе-
ство жилищ — 62 раскопанных и около 100 предполагаемых и
2) предполагаемая численность населения — 700–1000 человек
(Сухобоков О.В. 2004. С. 167). Много это или мало, можно выяс-
нить только в сравнении. Так, на совершенно маленьком и лишь
частично раскопанном Правобережном Цимлянском городище
уже найдено к 2010 г. ровно 50 жилищ. На Маяцком поселении
при вскрытых 5–6 его площади найдено 44 постройки, пред-
полагается ещё минимум до 240 (Винников А.З., Плетнёва С.А.
1998. С. 15). Что касается численности населения, то при его рас-
чёте всегда надо иметь в виду, что на любом поселении не вся
площадь равномерно заселялась, не все жилища существовали
единовременно.
Впрочем, дело не в количественных характеристиках городи-
ща Битица, а в том, что его маленькие жилища ничем не отлича-
ются от сельских, а в их расположении нет и намека на регуляр-
ность. На последнее я особо обращаю внимание. Что касается
юртообразных жилищ, то они тоже не соответствуют пусть и
«раннегородской» структуре. Пользуясь случаем, замечу, что ре-
конструкция О.В. Сухобоковым юртообразных построек в виде
яранг или чумов единственная в своём роде. Данные виды жи-
лищ относятся к иным природным условиям и типам хозяйства.
78 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
Илл. 19. Битица, городище (по: Сухобоков О.В. 2004)
Высказав мнение, что круглые жилища типа битицких иногда
«неверно называют юртообразными», он тем не менее исполь-
зует это определение, хотя и с приставкой «так называемые»
(Сухобоков О.В. С. 164, 167, подпись к рис. 3б).
Битица — объект, привлекающий постоянное внимание ис-
следователей. Здесь не место рассматривать даже основные точ-
ки зрения. Как пример чрезвычайно усложненных реконструк-
ций упомяну только построения В.В. Приймака. Он соединяет
воедино проблему волынцевской керамики, последствия похода
Мервана 737 г. и предполагаемого переселения какой-то поволж-
ской группы на левобережье Днепра при поддержке Хазарского
каганата. В результате этого здесь и возникает «предгосудар-
ственное» или «раннегосударственное» образование, пределы
 П Р ОТО ГО Р О Д А  ,  РА Н Н Е ГО Р О Д С К И Е С Т Р У К Т У Р Ы  ? 79
которого, возможно, «на западе достигали Киевского Подне-
провья, и тогда с этим временем следует связывать хазарскую
подчинённость Киева — прямую или опосредствованную через
Битицу» (Приймак В.В. 1999). В плане археологии вызывает со-
мнение связь волынцевской керамики с волжскими прототипа-
ми, в историческом плане — «хазарская подчинённость Киева»
(Приймак В.В. 1999).
В.В. Седов о протогородах
Идея выделить протогородской этап в истории раннесредневе-
кового города не нова. В конце XX в. В.В. Седов опубликовал
обширную статью с привлечением около полусотни разных
поселений Европы, от Англии и Испании на западе до линии
Ладога–Херсонес на востоке (Седов В.В. 1989; далее указываются
только страницы). Один только территориальный охват делает
эту статью чрезвычайно полезной для исследователей темы ста-
новления европейского раннесредневекового города. Оставлю
за скобками рассмотренные в статье города, возникшие ещё в
римское время и продолжавшие существовать в средневековье,
по Седову, города «южной зоны», в которую включены и горо-
да Византии. Обратимся к теме новых поселений северной зоны
(по Седову, это территория севернее пределов Римской империи
и Византии), на материалах которой и делается попытка обосно-
вывать существование протогородской стадии.
Привлечённые автором памятники VII–IX вв. находятся в
различных географических районах, принадлежат к разным ар-
хеологическим культурам, от скандинавских и прибалтийских
до восточнославянских. Среди них укрепленные и открытые.
Археологически они исследованы в разной степени. Тем не ме-
нее в каждом автор видит в указанное время протогород, что
было предопределено им заранее. Какие же признаки он в них
видел (с. 43)? Их четыре. Первые два признака перекликаются.
Признак первый: поселения неаграрного характера, отли-
чающиеся концентрацией строений и жителей. Так ли это? На
деле «не-аграрность» для большинства из них имеет совершен-
но различную степень, вплоть до обратного — преобладания
сельского хозяйства при наличии признаков ремёсел; признак
«концентрации строений» расслоится на множество вариантов,
от хаотичного расположения жилищ до очень редкого упоря-
80 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
доченного. Количество жителей в большинстве случаев не про-
веряемо, но, судя по указанным размерам поселений, никак не
превосходило число жителей одновременных собственно сель-
ских. Однако, с другой стороны, указанный набор первой серии
признаков может принадлежать сформировавшемуся городу(!),
а не протогороду.
К «не-аграрным» В.В.Седов относил посёлки ремесленников
VII–VIII вв. на восточнославянской территории, укреплённые
и неукреплённые. Первым названо Пастырское городище со
славянским и «тюркоязычным» населением, затем городища
Зимно, Каневское и другие. «Такие поселения в русской архео-
логической литературе именуются протогородами» (с. 38). Sic!
Вызывает недоумение, почему В.В. Седов, прекрасный знаток
археологической историографии, в данном случае не нашел не-
обходимым указать кого-либо из представителей обширной
русской археологии.
Второй признак по сути повторяет признак «не-аграр-
ность» — «средоточие ремёсел». В обобщённом виде принять
его невозможно. Более важно иное: наличие ремесленников
надо оценивать не по отдельным находкам из металлов, стекла,
рога и пр., а по количеству раскопанных мастерских или концен-
трации отходов производства. Типичным протогородом В.В. Се-
дов определяет Щецин IX–X вв., «плотно застроенный жилыми
постройками, в которых жили и работали преимущественно ре-
месленники» (с. 37). Если это так, то почему же не назвать Щецин
уже с указанного времени городом, тем более что преобладание
ремесла — бесспорный городской признак любого поселения?
Ответ мы находим в связи с другим поселением, «соседним Во-
лином в IX–X вв., представлявшим собой развитый протого-
род, постепенно переросший в раннефеодальный город» (с. 37).
Прерву цитату.
Появление термина «развитый протогород» логически пред-
полагает необходимость определить границу между селом и го-
родом, то есть исходную точку появления раннего протогорода,
а затем точку перехода последнего в развитый, а развитого про-
тогорода в ранний город. Возможно ли провести подобную ана-
литическую процедуру? Ответ в продолжении цитаты: «Границу
между протогородским поселением и городом обнаружить не
удаётся» (!). Остаётся добавить, что точно так же невозможно
 П Р ОТО ГО Р О Д А  ,  РА Н Н Е ГО Р О Д С К И Е С Т Р У К Т У Р Ы  ? 81
обнаружить границу между селом и городом. Не берём те слу-
чаи, когда поселение сразу основывается как город.
Итак, если границ между селом, ранним протогородом, раз-
витым типичным протогородом и городом, найти не удаётся, то
открывается простор для субъективных построений, зависящих
исключительно от позиций того или иного автора. В.В.Седов
повторяет, что «не всегда можно провести грань между прото-
городом и ранним городом» (с. 44). Ничего не решает введение
В.В.Седовым ещё одного термина — «не-аграрное поселение»
(с. 42), которое должно прийти на смену аграрному.
Этап трансформирования села в город не нуждается во вве-
дении дополнительных делений, влекущих за собою появление
новой искусственной терминологии, которая сама требует обо-
снований (и так без видимого конца). Вывод напрашивается
один: Европа в VII –X вв. переживает закономерный длитель-
ный исторический процесс становления новых городов и подъ-
ёма старых, переживших катаклизмы IV–VI вв. Отдельные евро-
пейские регионы и государства имели свои особенности этого
процесса. Наконец, особенностями отмечена история каждого
города. В частности большое значение имело географическое
положение (приморское, континентальное и пр.).
Необходимо иметь в виду, что формирование архитектурно-
планировочного облика города, его социально-экономической
структуры — процесс сложный, совсем не прямолинейный. Все
проявления урбанизации переплетены подвижными связями.
В какой-то степени зарождение и становление города можно
сравнить с развитием от простейших к сложным молекуляр-
ных структур, кристаллических решёток и подобных систем.
Процесс может нарушаться, менять направление, прерываться,
вновь активизироваться. Сплошь и рядом он подвергался воз-
действию непредвиденных внешних причин, в городе и вне его
менялась политическая и экономическая ситуация и т.д. Если
принять во внимание перечисленное, то станет ясно, что поиск
точек перехода аграрного состояния поселения в не-аграрное
бесперспективен.
Остаётся кратко рассмотреть ещё два признака протогорода
по В.В.Седову, третий и четвёртый.
Третий: «нередкие» находки дорогостоящих импортов, мо-
нет, весов и гирек. Безусловно, торговля — одна из функций
82 Б А С С Е Й Н Д О Н А  С Е В Е Р С КО ГО Д О Н Ц А
города, иногда и основная причина его возникновения при на-
личии благоприятствовавших условий (географическое положе-
ние, расположение на крупной речной артерии, поддержка кня-
зя и др.). В.В.Седов писал, что перечисленные находки «свиде-
тельствуют об активном участии протогородов в межплеменной
и нередко международной торговле» (с. 43). Можно ли опреде-
лить, какова должна быть частота выпадения импортов, монет,
гирек, чтобы раскапываемое поселение считать уже не протого-
родом, а состоявшимся городом?
Четвёртый признак — этническая неоднородность, «когда
совместные экономические интересы заставляли терпимо отно-
ситься к лицам иного этнического происхождения» (с. 43). Судя
по упоминанию Бирки и Хайтхабу, автор подразумевал, вероят-
но, торговые интересы. Если это так, то данный признак надо
считать лишь составляющей частью третьего.
Общий вопрос к сторонникам выделения протогородского
этапа в истории города. В.В. Седов весьма неопределённо за-
метил: «...немалое число протогородов непосредственно эволю-
ционировали в ранние города» (с. 44). На самом же деле из пере-
численных им таких меньшинство, что позволяет вернуться к
списку В.В. Колоды, из которого ни один «протогород» не стал
городом. Целесообразно ли вводить термин «протогород» для
населенных мест, которые так и не стали городами? В целом же,
вся история Хазарского каганата — непрерывный, но так и
незавершенный процесс формирования культуры, экономи-
ки и государства.
Я прихожу к заключению: распространение в археологиче-
ской литературе нового термина более порождает новые про-
блемы, нежели помогает решать насущные старые, используя
лучшие достижения отечественной и зарубежной раннесредне-
вековой урбанистики.
Итиль
С позиций археологии этот предполагаемый «город», едва ли
не самый известный в истории каганата, рассматривать слож-
но по простой причине — его местонахождение не установлено.
Историография полна различными версиями по этому поводу,
но реальных результатов они не дали. Напомню лишь самые по-
следние.
Попытка М.Г. Магомедова обнаружить Итиль на острове Чи-
стая Банка результатов не принесла (Магомедов М.Г. 1994).
Нельзя обойти вниманием версию Л.В. Гуренко и А.В. Ситни-
кова (2001). Соавторы из г. Волгограда отрицают возможность
нахождения Итиля в дельте Волги из-за значительных колеба-
ний Каспия, которые приводили бы к периодическому затопле-
нию города. Указание на отсутствие в волжской дельте памят-
ников салтово-маяцкой культуры ещё требует проверки. Следуя
предположению С.А. Плетнёвой, они выдвигают гипотезу, до-
статочно детально аргументируя её информацией письменных
источников, о расположении Итиля/Хамлиджа на переволоке
между Доном и Волгой, на юге современного г. Волгограда (не
могу принять приравнивание данных ал-Истахри о «месяце
пути» от булгар до Итиля точно к 1000 км; продолжительность
путешествия могла меняться в зависимости от обстоятельств:
Артамонов М.И. 1962. С. 391).
В подтверждение предлагаемой локализации приводится
список местонахождений салтово-маяцкой культуры в черте
Волгограда, в том числе двух поселений. Не считаться с этими
косвенными данными нельзя, но их недостаточно для безого-
ворочного принятия версии Гуренко–Ситникова: следы самого
Итиля в Волгограде пока не обнаружены.
Ухищрённые расчёты местоположения Итиля предпринял
И.Г. Семёнов, используя, во-первых, сведения арабских авторов
(Ибн Хаукала, Мас’уди) о расстоянии от Дербента до Семендера.
84 ИТИЛЬ
Однако перед этим автор замечает, что «свидетельства арабских
географов о местоположении Итиля очень путаные, а исполь-
зовавшаяся ими единица измерения расстояний — день пути —
достаточно расплывчата, но тем не менее их с успехом можно
использовать для поисков Хазарской столицы» (Семёнов И.Г.
1994. С. 212). Нет спора, по мере возможности надо извлекать
положительные сведения из любого источника, но автор в при-
ведённом пассаже противоречит сам себе. Что выбирать? Если
сведения «очень путаные», то как их использовать «с успехом»?
Во-вторых, автор напоминает гипотезу о преемственности Ити-
ля и Саксина: «Если (! — В.Ф.) Саксин действительно находился
на месте Итиля, в чём мало кто сомневается…» Вопрос: а если
Саксин не находился на месте Итиля? Типичная ошибка дока-
зательства, когда вывод строится на предшествующем предпо-
ложении. Замечу, что до археологического подтверждения на-
пластования Саксина на Итиль всегда будут основания для со-
мнений. Это нормально (ниже я сам пишу о не подтверждаемых
предположениях иного рода).
Более детально свои построения И.Г. Семёнов изложит в дру-
гой публикации (2002). Ошибка автора опять в методике. Пер-
вым ориентиром для поиска Итиля взят Семендер I, который
по автору, безусловно находился на месте пригорода г. Махачка-
лы — поселка Тарки, что якобы «подтверждается большинством
исследователей» (довод, недопустимый в науке, к тому же нет
ссылок на представителей этого «большинства»).
Вторым ориентиром выступает Шелковское городище на
р. Терек, которое вслед за Л.Н. Гумилёвым автор объявляет Се-
мендером II. Приводя список критиковавших это построение
Гумилёва (Г.С. Фёдоров-Гусейнов, В.Б. Виноградов, В.Г. Котович,
А.В. Гадло) и признавая, что «предположение не является доста-
точным для того, чтобы опираться на него», И.Г. Семёнов тем
не менее заключает: «Всё же я полагаю, что будет нелишним ис-
пользовать его для расчётов» (С. 41). Такая исходная посылка
сразу делает все дальнейшие расчёты автора по крайней мере
сомнительными.
Дело, однако, не только и не столько в неприемлемом ме-
тоде доказательств. Важнее другое — ни в Тарках, ни на Шел-
ковском (Шелкозаводском) городище (оба местонахождения я
имел возможность посетить, как и упоминаемые ниже Чир-Юрт
ИТИЛЬ 85
и Андрей-аул) не обнаружено никаких археологических свиде-
тельств большого города. Тарки малодоступны для раскопок из-
за современной застройки. Шелковское же городище невелико
для столичного центра, а главное, его площадь и поныне совер-
шенно не исследована (см. ниже).
В итоге высчитанное И.Г. Семёновым расположение Итиля
к югу от дельты Волги на современном дне Каспия не может
быть признано. Подводные археологические работы здесь не
производились. Сам Семёнов пишет: «По некоторым (каким?)
сообщениям, на снимках северной части Каспийского моря,
сделанных с околоземной орбиты, видны некие (какие?) пятна,
которые можно (на каком основании? — В.Ф.) идентифициро-
вать как хазарские городища. К сожалению, до сих пор я не имел
возможности видеть эти снимки, но любой исследователь, та-
кой возможностью располагающий, может сравнить результаты
приведённых расчётов с данными космической съёмки» (Семё-
нов И.Г. 1994. С. 215). Остаётся надеяться, что кому-то это удаст-
ся сделать.
По гипотезе М.И. Артамонова, основанной на расчёте «ха-
зарского» фарсаха, Итиль следует искать в районе г. Енотаевска
Астраханской области (Артамонов М.И. 1962. С. 390). Прошло
полвека, но известие о находке остатков хазарской «столицы»
в указанном районе не пришло. В очередной раз подтвержде-
но: нельзя одну гипотезу базировать на другой. Я имею в виду,
в частности, попытки брать за ориентир Семендер, само место-
положение которого не установлено, но который неоднократно
служил точкой отсчета при поисках Итиля. Кроме того, длина
«фарсаха» — понятие весьма неопределённое, в чём приходится
убеждаться при попытках рассчитать его размеры.
Что представлял собою Итиль?
Соответствовал ли действительно он описаниям Иосифа и осо-
бенно арабо-персидских географов как сторонних информато-
ров? Об этом столько написано, что уже сама библиография, как
давно и не без иронии отметил Б.Н. Заходер, может стать объ-
ектом исследования.
Данные из восточных географов нас интересуют в одном
аспекте, а именно в плане практической археологии, т.е. в какой
степени они надёжны для «узнавания» в том или ином памятни-
86 ИТИЛЬ
ке Итиля как объекта полевых исследований, как остатков «го-
рода» или иного типа поселения.
Наиболее просто решается проблема датирования будущих
или уже имеющихся находок в предполагаемых местах распо-
ложения Итиля, естественно, в первую очередь керамики. Ис-
точники предлагают разные даты основания Итиля. М.И. Арта-
монов склонялся к появлению новой столицы на месте ставки
кагана в VIII в. (1962. С. 234, 235). На мой взгляд, заметное с ар-
хеологической точки зрения обустройство Итиля должно было
начаться после 737 г. Думаю, не может быть разногласий в от-
ношении VIII в. Но очень возможно обнаружение более раннего
поселения в виде следов простейших жилищ под остатками кир-
пичных сооружений. О перекрывающих слоях сказать что-либо
определённое трудно, разве что ориентируясь на сведения Абу
Хамида Гарнати, побывавшего в Итиле в ХII в., когда каганат уже
ушел в небытие. Не был ли это Саксин?
О прототипе Итиля есть версия О. Прицака. Приведу как
один из примеров умозрительных построений. Во-первых, он
полагает, что хазары построили новую столицу на месте посе-
ления мардов/амардов, «народа, известного в качестве разбой-
ников» (со ссылкой на Страбона). Во-вторых, в роли образца
для Итиля, по Прицаку, «можно рассмотреть» г. Аматол на юго-
востоке Каспия, столицу Джуржана*, на основании того, что по-
следний состоял, как и Итиль, из двух частей. В целом же роди-
ной идеи двойного города автор считает Иран эллинистической
эпохи, а в качестве примера указывает на Ктесифон, Деметриус,
Александрию-Каписа (Голб Н., Прицак О. 1997. С. 178–180). Се-
рьёзным комментариям эти построения не подлежат, а список
двойных городов можно расширить примерами из самых раз-
ных стран и эпох.
Далее воспользуемся обобщёнными данными об Итиле из
«Каспийского свода» Б.Н. Заходера. Этот классический труд не
теряет своего значения, несмотря на некоторые замечания бо-
лее поздних исследователей. Во всяком случае, равного ему по
проработке сведений об Итиле нет. «Свод» избран и по причине
известности всем хазароведам (благодаря этому и во избежание
* Возможно, О. Прицак имел в виду город Амул (Амоль) на севе-
ре провинции Табаристан (позднее Мазандеран)? К северо-востоку от
г. Амула есть г. Джурджан (Большаков О.Г. 2002. С. 182–183, карта).
ИТИЛЬ 87
перегрузки текста ссылками часто не буду указывать страницы).
Изредка будем обращаться к иным авторам, в частности М.И. Ар-
тамонову. Итак, Итиль как объект археологического поиска.
О местоположении Итиля
Точное расположение по источникам не определить. Постоян-
ное упоминание в «Своде» восточной и западной части, иногда
и острова, а также сообщения, что урожай везут не только на
повозках, но и судах, приводит меня к следующему заключению.
Город находился в дельте Волги, и все его части оказываются
островными, ибо дельта по сути скопление островов. Выделение
источниками восточного и западного городов может указывать
только на заметную ширину протоки между ними. И, вероятно,
на то, что оба лежат на больших «островах», не занимая всю их
площадь. «Дворец» лежал на меньшем островке и также, веро-
ятно, не занимал всю его площадь. Город спрятан в дельте, она
служила ему защитой больше, чем любые стены. Возможно, та-
кая реконструкция поможет определить местоположение Итиля
ещё до раскопок (в заливаемой пойме, периодически превраща-
ясь в «острова», находились крепости Саркел и Семикаракор-
ская, также кирпичные).
О начале Итиля
О начале Итиля фактически не известно ничего. Как мог выгля-
деть Итиль в момент переноса в него административного центра
и кто мог быть первыми переселенцами? Вероятнее всего, пер-
выми прибыли для рекогносцировки военные отряды на заранее
выбранное место, возможно, в небольшое поселение или их ско-
пление (Заходер Б.Н. 1963. С. 197). Так начиналась Басра в первой
половине VII в. Сначала арабские воины поставили лёгкие дома
из камыша, затем сгоревшие. Их заменили глинобитными. При
основании Куфы сначала были отведены места для центральной
площади, мечети, точнее, места пятничных молитв (Больша-
ков О.Г. 2002. С. 151, 152). Я думаю эти примеры надо иметь в виду,
как и материал первых построек. Камыша и других пригодных
для строительства травянистых растений в дельте Волги доста-
точно, как и глины. Не было камня, что и повлекло последующее
строительство «дворца» царя из кирпича, возможно, и мечетей,
и некоторых общественных строений, если не из обожженно-
88 ИТИЛЬ
го, то из сырцового (широкое кирпичное строительство шло и
в Халифате в равнинных безлесных районах). Что же касается
городских стен, то не исключено использование в них кирпича
сырцового (Петрухин В.Я. 2002. С. 307). Это весьма вероятно из-
за большого объёма необходимого для городских стен строи-
тельного материала, ведь обжиг кирпича — процесс и дорогой,
и длительный. Строительство печей и сбор камыша в качестве
топлива для обжига значительно осложнили бы дело. Не может
быть сомнений в том, что стены Итиля по протяжённости значи-
тельно превосходили стены Семикаракор и Саркела.
Итак, в самых нижних слоях памятника могут быть остатки
наземных камышовых и глинобитных жилищ, но также и хоро-
шо известных в салтово-маяцкой культуре каганата наземных и
углублённых юртообразных. Вероятно, именно они могут попа-
дать под определение «шатры». Несомненно, были и настоящие
шатры, т.е. войлочные юрты, особенно у воинов, но от них в луч-
шем случае могли сохраниться только очажки-«тарелки». Воз-
можно, сохранились и сырцовые оборонительные стены.
До раскопок определенно судить о преобладающем типе жи-
лища невозможно, так как шатры упоминаются и у венгров, и
у буртасов. У всех ли были одинаковые жилища? Восточные ав-
торы не вникали в эти тонкости, называя так любое примитив-
ное жилище. Правда, Ибн Хаукал сообщает о жилищах: «как бы
шатры из дерева», но опять же это шатры, вероятно, как-то усо-
вершенствованные, но не дома. Обратим внимание на «как бы».
Автор не мог найти им точное определение.
Картина, нарисованная Б.Н. Заходером: «По сравнению с ро-
скошными царскими дворцами из обожженного кирпича общий
вид городских жилищ представлял довольно унылое зрелище.
По большей части это были шатры, вряд ли чем существенным
отличавшиеся от шатров настоящих кочевников, да глинобит-
ные, врытые в землю мазанки, не менее примитивные, чем сами
шатры» (1962. С. 291). Б.Н. Заходер немного преувеличил ро-
скошь дворцов (о них см. ниже), которой не преминули бы вос-
хититься информаторы наших источников, а вот мазанки могли
выглядеть как действительно унылые по виду шошала казахов
или жилища из дёрна и двойного плетня, набиваемого землёй
и навозом, у киргизов (Маргулан А.Х. 1964. С. 55. Харузин Н.Н.
1896. С. 55). То, что все авторы говорят о шатрах в отстроенном
ИТИЛЬ 89
Итиле, когда уже стоял «дворец», явное свидетельство отсут-
ствия в нём регулярной застройки и подобия уличной плани-
ровки, свойственной городам. В ходе раскопок это будет выгля-
деть как самое рядовое поселение. Многие жилища окажутся
в заброшенном состоянии. Примитивность жилищ неизбежно
связана со свободным расположением, что подводит нас к во-
просу о величине города, о размерах его площади.
О размерах города
Описания Иосифа оставим в стороне, для конкретных рекон-
струкций они мало пригодны, о чём написано достаточно. Что
содержат сообщения восточных географов? В них только один
линейный размер в двух вариантах: 1) По Истахри: западная
часть города, где живёт царь, имеет длину примерно один фар-
сах; она окружена стеною с четырьмя воротами. 2) По Ибн Хау-
калу, размер обеих (а не одной!) окруженных стеною частей го-
рода один фарсах (Заходер Б.Н. 1962. С. 187, 188). Из этого оста-
ётся довольствоваться одним — указания на длину более чем в
один фарсах для Итиля нет. Попытка разобраться, к чему этот
фарсах относится, перерастёт в гадание, тем более что фарсах —
мера, чётко не фиксированная. М.И. Артамонов рассчитал «ха-
зарский» фарсах — около 13 км, но применительно к территории
самой Хазарии. Восточные авторы, вероятнее, пользовались
«арабским» фарсахом — около 6 км. Могло ли пространство с
поперечником в 6 км быть окружено стеною? Среди археологи-
ческих памятников каганата аналогов нет. Остаётся признать,
что речь может идти только о протяжённом пространстве с
разбросанными по нему скоплениями жилищ, тех самых ша-
тров. Даже если ширину этого пространства принять не за один
фарсах (по аналогии с длиною), то есть не за 6 км, а всего лишь
за 500 м (учтём необходимость ежедневного доступа к воде в
протоках), то заселённая площадь составит около 3 кв. км = 300
га. Какое-либо подобие уличной планировки исключено. Одна-
ко вернёмся к упорным сообщениям об одном фарсахе, причём
применительно к разным объектам. Создаётся впечатление, что
в описании Итиля это не мера длины, а некое условное опреде-
ление, что-то вроде «заметный город в описываемой стране». К
тому же известна тенденция восточных авторов «во всех слу-
чаях, когда удаётся проверить свидетельства средневековых
90 ИТИЛЬ
географов, указания “около мили”, “длиной в фарсах” округлять в
сторону увеличения» (Большаков О.Г. 2001. С. 107).
Трудно выбрать сравнение среди восточных городов, лю-
бое субъективно. Монография О.Г. Большакова предоставляет
большой выбор, наугад обратимся к сирийским: крупные 70–150
га, средние 20–50 га, малые 10–15 га. Рамла, основанный в VII–
VIII вв., занимает 200 га, «что вполне соответствует тогдашним
представлениям о большом столичном городе» (Там же). Даже
по предложенному заниженному расчету Итиль в два раза боль-
ше крупного сирийского и в полтора — столичного ближнево-
сточных городов?
Попробуем взглянуть на север, на Волжскую Болгарию. Пись-
менные свидетельства о её городах разнообразны, противоречи-
вы, переплетаются с сообщениями об Итиле (Фахрутдинов Р.Г.
1984. С. 46–62). Но нам известны площади и планы городищ (Ка-
заков Е.П., Старостин П.Н., Халиков А.Х. 1987. Фахрутдинов Р.Г.
1975).
Билярское городище — 570 га, максимальный поперечник
до 3 км. Внутренний город в окружении валов 130 га, протяжен-
ность до 1 км (Фахрутдинов Р.Г. 1975. С. 100. Халиков А.Х. 1976.
С. 28, 39; отмечу, описания и промеры городища в изданиях раз-
нятся). Этот «великий город» — позднее Итиля.
Булгарское городище –380 га (Фахрутдинов Р.Г. 1975. С. 125),
максимальная протяженность до 2,5 км.
Суварское городище — всего 100 га (Там же. С. 120). Обратим
внимание, Булгар больше Сувара почти в 4 раза, но по источ-
никам оба имеют протяженность в один фарсах, как и Итиль.
При этом протяжённость Биляра, самого большого среди трёх
городов, не достигает фарсаха. Это служит лучшим доказатель-
ством тому, что фарсах, как выше отмечено, понятие условное в
описании как Итиля, так и булгарских городов.
Можно ли предположить, какова площадь Итиля, ориенти-
руясь на булгарские памятники? Лишь на уровне рассуждений,
не более, приняв за некоторый ориентир при поиске Итиля. То,
что предложенная мною выше площадь Итиля соразмерна с не-
которыми городищами Волжской Булгарии, до некоторой сте-
пени совпадение, ведь я исходил из того же «одного фарсаха»
и некоторого археологического опыта. Итиль реальный может
оказаться даже меньше Сувара, т.е. менее 1 кв. км. В целом же
сравнения реконструируемого Итиля и реально измеренных
ИТИЛЬ 91
городищ Волжской Булгарии не совсем корректны, последние
относятся ко времени, когда каганат прекратил существование.
Важно учитывать и разную географическую среду, повлекшую
применение разного строительного материала.
Численность населения
Определению не поддаётся, как и площадь. Мы располагаем
двумя относящимися непосредственно к Итилю цифрами.
4000 мужей-иудеев в окружении царя. Реальна эта цифра?
Возможно, но с учетом, что не все несли свои обязанности одно-
временно. Весьма вероятно, в это число входила вся «админи-
страция» и обслуживающие её, от писцов до конюхов.
10 000 — мусульмане в восточной части Итиля. Есть поправ-
ки — «свыше 10 000», и названы они в связи с мечетями, а также
«не считая тех, которые служили в войске».
Должна насторожить округлость чисел, что вновь заставляет
относиться к ним как оценочным типа «достаточно много». Осо-
бенно к «10 000». Обратим внимание: то же количество войска
конного на содержании царя и знатных людей. Однако «10 000»
фигурируют совершенно в ином контексте: «У булгар два города,
имя одному Сувар, другому Булгар; оба города поблизости друг
от друга (или в двух днях пути друг от друга; в обоих городах —
деревянные строения, соборная мечеть, живут там мусульмане,
по 10 000 человек в каждом городе» (Заходер Б.Н. 1962. С. 27).
Почти калька описания Итиля: два города, деревянные строе-
ния, мечети и то же число жителей. Так, может быть, «10 000»
это не более чем некоторый штамп? Ведь Сувар почти в шесть
раз меньше Булгара. Но вопрос о численности населения Сува-
ра и Булгара гораздо сложнее, так как неизвестна площадь этих
городов на X в. (оставлю в стороне вопрос об идентификации
Булгара источников с Билярским городищем). Вновь, как только
мы делаем попытку реальных сравнений, исходные данные рас-
плываются и деформируются, как облака.
О круглых числах
Они весьма распространены в восточных источниках, касаю-
щихся Восточной Европы, и не только её.
«5000». Это число оставшихся русов после похода на Каспий
(ал-Масуди).
92 ИТИЛЬ
«10 000». Столько воинов выставляют буртасы по требова-
нию царя хазар» (Ибн Даста).
«15 000». Численность совместного войска мусульман и хри-
стиан при разгроме русов (см. ниже об убитых русах).
«30 000». Столько убито мусульманским войском каганата
русов при возвращении их из похода на Каспий (ал-Масуди).
Ещё один пример поражает своей прямотой, если не некото-
рой наивностью и цифрой, и тем, к чему она отнесена, — это, по
ал-Мукаддаси, 100 000 русов на «острове».
Чрезвычайно интересно для сравнения обратиться к другому
восточному источнику, в котором числа упоминаются много-
кратно, — Иосиф Флавий «Иудейская война» (пользуюсь ре-
принтным изданием: Иосиф Флавий, 1900). Численность разных
контингентов у Иосифа Флавия встречается многократно. Возь-
мем некоторые примеры, а для начала целый ряд из небольшого
отрывка о деяниях царя Александра Ианная (105 — 79 гг. до н.э.)
в порядке упоминания (Иосиф Флавий. Кн. 1, гл. 4)
10 000 — убито иудеев;
6000 — убито восставших иудеев;
50 000 (не менее) — истреблено иудеев за шесть лет;
3000 — конница;
40 000 — пехота;
1 000 — всадники;
8000 — пехота;
10 000 — вооруженные иудеи.
Создаётся впечатление, что в зависимости от контекста и эти
числа оценочны: «мало», «много», «очень много». Получается
весьма трудно без дополнительной информации решать в каж-
дом отдельном случае, насколько приводимая цифра реальна.
Самая реальная, хотя опять же округлённая, численность участ-
ников местных столкновений — 1 тыс. всадников и 3 тыс. конни-
цы, с большим сомнением воспримем 8 тыс. пехоты. Более чем
сомнительна суммарная численность погибших иудеев 66 000
тыс. Дальнейшие комментарии оставлю за читателем, но особо
обращаю внимание на уже знакомые нам «10 000».
Далее, без перечисления событий, укладывающихся в I в. до
н.э. — I в. н.э.:
10 000 тяжеловооруженных (здесь же 1500 всадников) (Кн. 1,
гл. 8: 2);
ИТИЛЬ 93
10 000 иудеев пали мертвыми (Кн. 1, гл. 8: 7);
10 000 мастеров при реставрации Храма, затеянной Иродом
Великим (Кн.1, гл. 21: 1, примечание 1).
Особенно впечатляет число раздавленных в Храме при пани-
ке, вызванной неуклюжими действиями «множества» римских
солдат наместника Кумана в 50 г., — «10 000» (Кн. 2, гл.7х1). Ка-
кова же должна быть толпа, раздавившая такое число людей?
Особенно любопытно: 8000 иудеев из живших в Риме (Кн. 2,
гл.6: 1) и особенно «свыше 9000» в осаждённой Масаде (Кн. 1,
гл.13: 8).
Не может не вызывать сомнения численность поклонников
лжепророка, прибывшего из Египта и «собравшего вокруг себя
30 000 заблуждённых» (это уже трижды по 10 тыс., т.е. «громад-
ное множество»).
Позволю усомниться и в самом большом, если не ошибаюсь,
числе, упомянутом Иосифом Флавием, — «не менее 3 000 000
иудеев», собравшихся на праздник Опресноков в Иерусалим
(Кн. 2, гл. 14: 3).
Разумеется, у Иосифа можно встретить и вполне реальные
числа: 60 солдат, 100 знатных иудеев, 400 галатов, 500 и 600
всадников, 800 воинов и 800 рекрутов, 1500 тяжеловооружен-
ных римлян у Вара, 2000 убитых в пяти городках (в среднем по
400) и др.
* * *
Итак, о населении Итиля. Не удивляет, что географы стран ис-
лама упоминают только мусульманскую часть населения Итиля.
Только мужчин? При попытке пойти по пути расчета семей мы
можем достигнуть совершенно непроверяемых чисел. Доста-
точно вспомнить, что у Б.Н. Заходера при исходно взятой чис-
ленности воинов ларисийа в 7000, общая их численность вместе
с мужчинами и женщинами выросла до нескольких «десятков
тысяч» (Заходер 1962. С. 155, 156). Археология в таком случае
вправе ожидать открытия хоть какой-то части их погребений по
мусульманскому обряду и, возможно, с некоторыми этнографи-
ческими признаками культуры и особенностями антропологии.
Со временем это как-то выяснится. Итак, если подсчитывать по
методу Заходера, то только мусульманское население Итиля со-
ставит «десятки тысяч». Но в городе жили ещё идолопоклонни-
94 ИТИЛЬ
ки и христиане. Кроме числа ларисийа Масуди сообщает суммар-
ную численность объединенного войска мусульман и христиан
в 15 000 человек, что совершенно уведёт нас от темы (не могу не
отметить, что оборот «можно предположить» никак не оправ-
дывает доверчивые расчеты: 12 тыс. войска минус 7 тыс. му-
сульман равняется 5 тыс. славян и русов (Коновалова И Г. 2003.
С. 176). Всё, чем реально располагаем по источникам для Ити-
ля, — это округленное число иудеев и ещё более округленное —
мусульман, что в итоге составляет 14 000 или немного «свыше».
Только в качестве эксперимента умножим на 5 (минимальный
состав семьи), что даст 70 000. Более чем сомнительно.
И вновь, только на уровне рассуждений, попробуем устано-
вить плотность заселённости Итиля, если его площадь не пре-
вышала 300 га. Результат — 233 человека на гектар — заведомо
неверен. Он соответствует «плотной застройке» двухэтажны-
ми домами восточноазиатского города (Большаков О.Г. 2001.
С. 102).
Сделаем расчет от противного. Сколько может разместиться
населения при сельской или усадебной застройке из нормы того
же региона в 15–25 чел./га (Там же). В итоге получим от 4500 до
7500 человек. Необходимо, однако, учесть неравномерность рас-
пределения населения в больших населённых пунктах. В нашем
случае в центре Итиля, во «дворце», она безусловно была выше,
чем на остальной площади с жилищами-шатрами. Рискнём по
этой причине увеличить экспериментально полученную макси-
мальную цифру (7500) в два раза и получим примерно 15 000, из
которых 4000 в окружении царя и «свыше 10 000» мусульман.
Остаются идолопоклонники и христиане. С учетом того, что
язычество абсолютно преобладало в Хазарском каганате, риск-
ну назвать их численность в Итиле по крайней мере равной
мусульманской. Какого-либо критерия для предположения о
численности христиан нет вообще. Б.Н. Заходер остановился на
следующем: «Фраза Масуди, констатирующая опасность для ха-
зарской суверенной власти объединения мусульман и христиан
показывает, что христиан в Итиле было не меньше, чем мусуль-
ман». При этом, однако, исследователь признавал, что наличие
христианства в Хазарии отражено в восточных источниках весь-
ма смутно и недостаточно (Заходер Б.Н. 1962. С. 162). Источники
даже не сообщают, было ли это местное крещёное население или
ИТИЛЬ 95
же пришлое. Очевидных данных приравнять христиан к мусуль-
манам нет, как и к язычникам.
В конечном итоге я не могу предложить численность насе-
ления Итиля более чем в 30 000 (± несколько тыс), из которых
ориентировочно 10 000 мусульман, 4000 иудеев; 15 000 оставим
за идолопоклонниками и христианами. Повторяю, это расчет
экспериментальный, исходной базой для которого послужили
та же условная протяжённость Итиля в «один фарсах» = 6 км и
предложенная мною ширина заселённой площади в 500 м. Трид-
цать тысяч — это максимум, который я могу допустить.
В связи с «одним фарсахом» — о представлениях восточных
авторов о размерах: «Даже такие поздние авторы, как Димашки
и Хондемир, поражают нас отсутствием какого-либо приближе-
ния к действительным размерам: 280 (или 260) и 200 фарсахов,
приводимые ими в качестве мер длины и ширины, превосходят
современные в 2–5 раз» (Там же. С. 18). Это о Каспийском море!
Что же говорить о затерянном в дельте Волги населённом ме-
сте.
Насколько всё же достоверны предложенные расчеты чис-
ленности населения Итиля, в которых я действовал по мето-
дике, применённой О.Г. Большаковым на памятниках Средней
Азии? Вместо ответа: «Для суждения о численности населения
среднеазиатских городов достижением будет даже такая ме-
тодика, которая допускает ошибку в 100» (Беленицкий А.М.,
Бентович И.Б., Большаков О.Г. 1973. С. 257). Методика расчета
населения, описанная самим автором с учетом опыта других ис-
следователей, требует знания площади памятника и плотности
его застройки. Или: расчет же по известной численности насе-
ления площади населённого места требует знания плотности за-
стройки. В случае с Итилем ни один (!) из трех составляющих до-
стоверно неизвестен. В том, что погрешность может превзойти
100, я не сомневаюсь.
Предложенная численность населения Итиля значительна
(не забудем о неопределимой погрешности), но сама по себе не
может служить к выводу о городском облике поселения. Вычис-
ления размеров и количества населения Итиля не должны за-
слонить гораздо более важный в русле рассматриваемой темы
вопрос: была ли необходимость в существовании в каганате
столь большого населённого пункта? Я не вижу иной, кроме
96 ИТИЛЬ
административной, что в реальности сводилось к обслужива-
нию кагана и его двора, размещению должностных лиц и обслу-
живающих их, размещению гарнизона. Кроме того, и это надо
обязательно учитывать, требовался, если можно так выразить-
ся, «второй эшелон» населения, который обеспечивал нужды
самого населения (ремесленники, оружейники, мелкие торгов-
цы и т.д., вплоть до служителей всех культов). Второй крупный
контингент населения Итиля — обычные полевые войска, часть
которых всегда должна была находиться «под рукою». Незави-
симо от того, насколько близка к реально существовавшей пред-
ложенная на шаткой основе численность населения, она не была
стабильной. На полгода население уходило на поля, а сам царь и
какая-то часть войска — на полюдье (см. ниже), даже в зимний
период часть населения со скотом и табунами жила вне города.
С проблемой размеров Итиля и численности населения свя-
зана столь же сложная — проблема мечетей.
Мечети
Против оценки «тридцать квартальных» не возражал М.И. Ар-
тамонов, выделяя одну соборную с минаретом, превышающим
царский дворец (1962. С. 396). Свидетельства, однако, неодно-
значны. Обратимся вновь к Б.Н. Заходеру.
Масуди: в Итиле «соборная мечеть, минареты которой выше
дворца царя, другие мечети (количество не указано. — В.Ф.), а в
них мектебы, где учатся юноши (С. 154, 155).
Истахри. Первый раз при описании восточной части Итиля
упомянуты рынки, бани, число мусульман «превышает» 10 000,
мечетей 30. Персидский вариант Истахри исправляет арабский
оригинал: в восточной части не тридцать, но 3 мечети.
Ибн Хаукал, следуя Истахри: в восточной части 30 мечетей.
Бакри: бани, рынки, мечети, имамы, муэдзины.
Йакут. В одном случае, следуя за Истахри, «упоминает о
соборной мечети, где совершается молитва по пятницам и на-
ходится высокий минарет, без сравнения по высоте с царским
дворцом, как у Масуди. Очевидно желая особо оттенить значе-
ние этой мечети, Йакут говорит о нескольких муэдзинах, её об-
служивающих (С. 158–159).
Помимо мечетей мы имеем и другие составляющие культа
ислама (имамы, муэдзины, мектебы). Не вызывает сомнения на-
ИТИЛЬ 97
личие соборной, пятничной, мечети, что само вроде бы предпо-
лагает существование других, квартальных, а возможно, и ма-
леньких, типа часовен без служащих (характерно и упоминание
бань в связи с мусульманами). Отмечу, что при них не упомянуты
минареты, но призыв муэдзина мог раздаваться с крыши мечети.
Молитвы суточного круга возможны в любом месте, на котором
соответствующий час застал мусульманина. Это немаловажное
обстоятельство могло сокращать потребность в мечетях. Впро-
чем, всё это детали. Важно оценить достоверность сведения о 30
мечетях. Много это или мало? Вновь смущает круглое число. Те-
перь это «30», как вариант — «3» (описка?). Как ни удивительно,
но никто из исследователей до сих пор не пытался подсчитать,
сколько же мечетей было необходимо для мусульман численно-
стью не менее 10 000.
Количество квартальных мечетей можно было бы приблизи-
тельно рассчитать, исходя из численности мусульман, но оно,
как отмечалось выше, тоже округлено. Не следует забывать, что
ежедневные моления шли и в той же соборной мечети, вмести-
мость которой, впрочем, неизвестна. О её величине не позволя-
ет даже косвенно судить упоминание минаретов, так как царь
разрушает один минарет.
И всё-таки количество мечетей остаётся совершенно не-
ясным. 30 квартальных мечетей на 10 000 мусульман слишком
мало. Получается на 333 человека одна мечеть. В итоге мы воз-
вращаемся в трясину непроверяемых цифр. Вновь убеждаемся,
что цифровые характеристики Итиля слишком условны. Согла-
сившись с числом 333 человека на мечеть и при необходимости
0,5 кв. м на человека, мы должны ожидать находки мечетей со
средней площадью молельного пространства не менее 170 кв. м
(допустим, 10 х 17 м). Сокращая произвольно площадь мечети,
мы соответственно должны увеличивать их количество. Но надо
признать, что мечеть площадью не менее 170 кв. м — это солид-
ное сооружение. Были такие в Итиле? Ответ могут дать только
раскопки.
В каком виде выявится картина культовой исламской ар-
хитектуры при раскопках? Чего ожидать, если остатки мече-
тей не уничтожены возможными перекопами? Первая труд-
ность — неизвестен строительный материал соборной мечети и
её минарета(ов). Допускаю обожжённый кирпич. В таком случае
98 ИТИЛЬ
возможны реконструкция плана соборной мечети по обрывкам
кладок и обнаружение фундамента минарета, хотя бы не очень
заглублённого из-за высокого уровня грунтовых вод в дельте.
Как опознавать квартальные мечети? Не было ли среди них
обычных глинобитных домов? Но нельзя исключить, что их
строили если не из обожжённого, то хотя бы из сырцового кир-
пича. В таком случае нижние слои кладки могут сохраниться
очень хорошо, так как сырцовые кирпичи разборки для вто-
ричного использования не выдерживали. Моё предположение
о сырцовом кирпиче ничем, однако, не обосновано, кроме как
известностью его на других памятниках каганата. Необходимо
обнаружить хоть какие-то руины, отличающиеся от остатков
тех самых «шатров» (очаг в центре нечёткого пятна культурно-
го слоя), юртообразных и глинобитных жилищ. Это программа-
минимум.
Сомнений в существовании мечетей в Итиле нет. Дело не в
их количестве. В плане рассматриваемой темы нас интересует
иной вопрос, принципиальный: является ли мечеть, даже собор-
ная, признаком «города»? Была ли она таковой непосредствен-
но в странах ислама? О.Г. Большаков, отметив условность любой
классификации и невозможность найти границу между городом
и не городом, обратил внимание на следующее: «Только географ
ал-Мукаддаси попытался определить, чем отличается город, и
принял за основной признак наличие соборной мечети, но сам
признавал условность этого, так как некоторые населенные пун-
кты, не считаясь городами, имели соборные мечети». Далее же
О.Г. Большаков ведёт по пути, который археологии недоступен,
но пройдём по нему несколько шагов. «Принцип, избранный
ал-Мукаддаси и опирающийся на существовавшие в то время
взгляды юристов, имеет достоинства объективности. Наличие
соборной мечети и кафедры проповедника в ней (мимбар) — не
формальный признак для определения города, в ней олицетво-
ряется его административно-политическое положение. С мим-
бара произносится хутба с именем государя, определяющая
политическую принадлежность города к данному государству»
(Большаков О.Г. 2001. С. 58, 59). Так можно ли использовать мече-
ти как признак Итиля как города? Казалось бы, да, если бы царь
(каган) не был иудеем! Вероятно, религиозным центром ставки
кагана являлась хранимая Иосифом скиния (шатёр) с ковчегом,
ИТИЛЬ 99
светильником, столом, жертвенником и священными сосудами.
Странно, что Иосиф не упоминает в своём известном письме си-
нагоги Итиля. Как это объяснить?
Внимание авторов-мусульман к мечетям Итиля понятно. Для
нас же важнее другое — мечеть в каганате не могла ассоцииро-
ваться с административно-политической системой и носителем
власти, а отношения с мусульманами не были простыми, свиде-
тельство чему разрушение минарета и казнь муэдзинов. Только
страх за единоверцев-иудеев за пределами каганата остановил
царя от разрушения самой соборной мечети. С другой стороны,
«…мы не находим ничего, что говорило бы о стремлении этой
группы (ларисийа. — В.Ф.) хазарского населения превратить
ислам в обязательную единую религию каганата» (Заходер Б.Н.
1962. С. 157). Но попробуем представить настроения мусульман
Итиля после кровавого конфликта, учитывая, что после хутбы
должна по канонам ислама следовать молитва о государе, в дан-
ном случае — иудее (!), а затем обо всех мусульманах и победе
их оружия. Ситуация парадоксальна и беспрецедентна, так как
иного государства с монархом-иудеем тогда не существовало.
Сравнивать не с чем.
Эпизод с разрушением минарета ставит под сомнение давно
бытующее мнение о т.н. «веротерпимости» в Хазарском кагана-
те, якобы обеспечивавшей её торговые интересы и поступление
таможенных сборов. Тема, требующая особого рассмотрения вне
рамок этого очерка. Но обращу внимание: понятие «веротерпи-
мость» внесено в историю Хазарского каганата из современной
лексики, где оно имеет иной и совершенно определённый смысл.
Оно означает осознанную необходимость и практику уважения
к выбору веры инакомыслящими.
Итак, мечети в Итиле никак не пригодны для использования
в качестве признака города, даже если они будут найдены в ходе
раскопок. Мечеть, особенно рядовая, не может служить безу-
словным признаком типа поселения. Она прежде всего признак
мусульманской общины (например, в Дагестане мечети были и
есть в каждом крупном ауле). В Итиле мечеть — признак про-
живания мусульманского населения и ларисийа, как и церкви —
христианской общины. Во всех религиях размеры культовых
зданий, как и их количество, определялись финансовыми и ма-
териальными возможностями общины или жертвователей. Что
100 ИТИЛЬ
касается христианских храмов Итиля, то не были ли они такими
же маловместительными, как в Чир-Юрте (Магомедов М.Г. 1983.
С. 158, 159)? И уже совершенно ничего нельзя предположить о
синагогах, а ведь это наиболее интересно для хазароведения.
В отличие от культовых построек есть некоторая возмож-
ность для предположений о том, что источники называют «дво-
рец царя».
«Дворец» или цитадель
При имеющихся исходных данных я не вижу возможности об-
суждать вопрос о том, весь ли город или только одна его часть
были окружены стеною. Стена, окружающая город протяжённо-
стью в фарсах, при том, что кроме кирпича иной строительный
материал в источниках не назван, вызывает сомнение. Сравне-
ние, по Мукаддаси, со стеною Джурджана-Ургенча объяснению
не поддаётся. Может быть, по строительному материалу?
С позиций археологии выскажу некоторые соображения ис-
ходя из следующих данных: «...вместо стены, окружающей за-
падную часть Итиля, Мукаддаси сообщает о “дворце султана” из
обожженного (?) кирпича (ср. Масуди, рассказ В); по его словам,
именно дворец, а не стена [городская. — В.Ф.] имел четверо во-
рот» (Заходер Б.Н. 1962. С. 188). К этому добавим важные уточ-
нения: «...дворец царя далеко от берега, сложен из обожженно-
го кирпича, — царь не разрешает строить из этого материала»
(Там же. С. 185). У Масуди это звучит так: «В середине этой реки
остров, на нём дворец царя (каср). Замок царя на краю этого
острова».
Оставим в стороне островное положение, об этом говори-
лось выше. В нашем распоряжении остаётся сооружение из кир-
пича с четырьмя воротами, которое названо либо дворцом, либо
замком. Не поддаются уточнению термины «дворец», «замок»,
вероятно, в данном случае они равнозначны. Всё-таки более
подходит термин «каср», но обсуждение переводов на русский
оставлю лингвистам. «Замок» вызывает определенные ассоциа-
ции, о которых я писал выше. Иные ассоциации вызывает опре-
деление «дворец». В расхожем понимании это здание с некими
архитектурными элементами, с художественным оформлени-
ем интерьеров помещений, обязательными парадными залами.
Если и существовали во дворце элементы декорирования, то вы-
ИТИЛЬ 101
полнены они могли быть только приглашенными мастерами, на-
пример среднеазиатскими. Что касается самой Хазарии, то она
собственной гражданской архитектуры не знала.
Ни малейших исходных данных для реконструкции «дворца»
нет. Нам остаётся заменить это пышное определение вполне
нейтральным «жилище царя». Я имею в виду непосредственно
помещения, в которых обитали «царь», «царица», ближайшее
окружение. Интерьеры могли оформляться коврами, как и в
«шатрах»-юртах.
Остаются постоянно упоминаемые стены, кирпич и четверо
ворот «дворца». Рискну высказать предположение, что мы име-
ем дело не с четырёхвратным «дворцом», но хорошо знакомой
нам по археологии цитаделью. Четверо ворот могут указывать
на её прямоугольный план. Ближайшим аналогом, но меньших
масштабов, может выступать квадратная Семикаракорская кре-
пость с её квадратной же цитаделью, также занятой кирпичными
строениями. На севере каганата стояла белокаменная Маяцкая
крепость с цитаделью. Другими словами, сам принцип создания
изолированного пространства в виде цитадели внутри крепо-
сти был хазарам известен. Собственно жилище «царя» находи-
лось внутри этой цитадели. Некоторый намёк на то, что цита-
дель была относительно невелика, — её расположение «на краю
островка», или, как писал Иосиф, «я живу внутри островка».
Предлагая реконструкцию, я понимаю, что проверена она
может быть исключительно раскопками. Пример исследования
Саркела показал, что даже в случае полного уничтожения стен
от кирпичей обязательно останутся отпечатки. Большое разно-
образие кирпича вторичного использования даёт городище Са-
мосделка (см. ниже), но самосдельский кирпич из верхних слоёв
памятника предстоит ещё систематизировать и определить ис-
точник его происхождения.
* * *
Если попытаться вербально или графически создать модель
Итиля на основе противоречивых и отрывочных сведений пись-
менных источников, то вряд ли получится что-либо целостное.
Придётся строить даже не одну модель, но несколько: два ва-
рианта всего города — трехчастный и двухчастный, два-три ва-
рианта прохождения городской стены и т.д. Но для моделиро-
102 ИТИЛЬ
вания мы не имеем даже определённых и бесспорных данных о
величине города, архитектуре и площади кирпичных строений.
Вряд ли за основу может быть взят Саркел — строений, по-
хожих на дворцовые, в нём не найдено. Возможно, в будущем
какие-то представления о хазарской архитектуре дадут остатки
кирпичных строений Семикаракор. Короче, даже гипотетичную
модель Итиля сегодня построить невозможно, разве что нари-
совать условный квадрат/прямоугольник с четырьмя проёмами-
воротами как модель ограждённой стенами части Итиля — ци-
тадели. Остаётся признать, что сделанный полвека назад вывод
остаётся в силе: «Многие, и притом очень существенные, вопро-
сы топографии и истории Итиля не могут быть разрешены даже
в гипотетическом виде, и неизвестно, найдутся ли когда-либо
материалы, необходимые для их разрешения» (Заходер Б.Н.
1963. С. 198).
М.И. Артамонов предполагал, что постройки рядового насе-
ления Итиля могли быть аналогичны саркельским. Вполне воз-
можно (о жилищах Басры см. выше). Менее всего следует ожи-
дать в Итиле грандиозных сооружений, уличной планировки, но
наверняка должна быть какая-то цитадель, изолировавшая са-
кральных каганов от остального населения. Культовые сооруже-
ния, будь они найдены, могут указать на расселение общин.
Я вынужден ещё раз поставить вопрос: допустимо ли в пере-
водах письма Иосифа и сочинений восточных географов безо-
говорочно (без комментария) использовать термин «город» для
Итиля не формально, но по существу? А.В. Гадло прямо отмечал
в связи с Итилем, что из сведений ал-Мукаддаси «с полной оче-
видностью вытекает, что понятие город в арабской литературе
может не соответствовать обычному представлению о городе»
(Гадло А.В. 1979. С. 182). Это действительно так.
Один из примеров в связи с известным «островом русов»
протяженностью в три дня пути. По Ибн Русте, «нет у них ни
недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен». Это впол-
не соответствует всему контексту с описанием образа жизни
и обычаев населения той неустановленной местности. Однако
у более позднего автора Гардизи — «на острове много городов»
(Древняя Русь… 2009. С. 48, 59). Сомнительно, чтобы на протя-
жении трех дней пути у весьма примитивного населения мог су-
ществовать город, тем более «много городов». Но в противовес
ИТИЛЬ 103
сообщению об отсутствии даже «деревень» более реально, что
русы «острова» с весьма ограниченными пространством и про-
тяженностью имели много близко расположенных поселений,
если угодно, «деревень». Такова предлагаемая мною версия тол-
кования известий двух средневековых авторов, каждый из кото-
рых в отдельности дал нам неверную информацию. Но незави-
симо от принятия или непринятия моего толкования использо-
вание в переводе Гардизи термина «город» не может оставаться
без комментария переводчика или пользователя перевода. И
подобные примеры не комментированных переводов из восточ-
ных источников с использованием слова «город» встречаются
неоднократно.
Сам создатель «Каспийского свода» Б.Н. Заходер писал о
«широко распространённом в восточной географической науке
убеждении в существовании у хазар городов» и подверг его со-
мнению: «Это убеждение… не имеет подтверждения со сторо-
ны археологической науки. Сказанное… ни в малейшей степени
не колеблет основного — остатки строительных сооружений
и другие памятники материальной культуры… подтверждают
существование в Хазарии значительных по тому времени на-
селённых мест» (Заходер Б.Н. 1962. С. 172). Этим Б.Н. Заходер
фактически не только поставил под сомнение существование в
каганате «города» (поселения, качественно отличающегося от
сельского) и возможность применять для поселений, в том чис-
ле и Итиля, термин «город», но предложил ему замену — «зна-
чительные населённые места». Термин нейтрален, удобен как
служебный. Он применим в исторических и археологических ис-
следованиях. Обратим внимание: Б.Н. Заходер исключил даже
термин «поселение». Думаю, не случайно, так как «населённое
место» может означать одно поселение и группу компактно рас-
положенных, даже смыкающихся. Таким же мне представляет-
ся и Итиль — значительным населённым местом из компактно
расположенных поселений сельского облика. Кирпичные же
строения-«дворцы» — занимали только каган и все, кого при-
нято называть «двор, окружение», а также обслуживающие, лич-
ная охрана. О мечетях и церквях уже сказано выше.
При моём постоянном обращении к исследованию Б.Н. За-
ходера с некоторыми его положениями я не могу согласиться.
Первое. Объясняя разнообразие названий частей Итиля и по-
104 ИТИЛЬ
явление в конечном итоге общего, Б.Н. Заходер неожиданно
сам обращается к термину «город»: «Это [появление общего
названия] значило прежде всего, что существовавшие ранее по-
луоседлые населенные пункты превратились в единый город».
Думаю, это простительно, так как речь явно шла не о понятии
«город», а лишь о слиянии разбросанных поселений в одно. Но
установить, произошло ли слияние действительно, можно будет
только в ходе раскопок или неразрушающими методами геофи-
зической разведки.
Со вторым положением дело хуже. Б.Н. Заходер продолжа-
ет: «Это значило далее, что Итиль начал играть всё большую и
большую роль не только как центр каганата, но и как крупней-
ший центр, о котором хорошо было наслышано всё купеческое
каспийское побережье» (Там же. С. 197). Это не что иное, как
отголосок мнений об особом месте Хазарского каганата на тор-
говых путях и превалирующей роли торговли в его экономике.
Поскольку Итиль не найден, перечислю немногое из того, чего
недостаёт для оценки товарооборота по Хазарии в целом. За ис-
ключением шёлка и бус неизвестны прочие товаропотоки, впро-
чем, не подсчитан даже объём найденных на сегодня бус, но это
импорт. Неизвестен вообще объём ни одного из вывозимых и
ввозимых товаров. Неизвестен объём работорговли. Простой
пример: нет картографии самой распространённой в Хазарии
импортной тары — амфор и подсчета примерного их количества
на уже исследованных поселениях. Исследование монетных на-
ходок само по себе не может осветить роль торговли, нуждается
в корреляции с товаропотоками. В большинстве исследований
монеты рассматриваются как датирующий материал (одна из по-
следних работ: Круглов Е.В. 2005), а не как мера стоимости. И
главное: нет ни малейших сведений о ценах или эквивалентах об-
мена на рынках каганата, прикаспийских или причерноморских.
В целом торговля Хазарского каганата — тема неизмеримо более
сложная, чем это представляется пишущим о ней до сих пор.
Занятие горожан — сельское хозяйство
Оставляя в стороне всё рассмотренное выше, обращу внимание
на всем известный, прежде всего по письму Иосифа, факт —
основой жизнеобеспечения жителей Итиля было сельское хо-
зяйство, для чего они с весны по осень пребывают на своих
ИТИЛЬ 105
полях. Добавим на огородах, бахчах, в садах, а также на выпасе
скота, на заготовке кормов на зиму по крайней мере для круп-
ного рогатого скота и молодняка всех видов. Первичная пере-
работка урожая не могла не занимать позднюю осень, если и не
начало зимы. По определению Р. Рашева, «земледельческим цен-
тром с чертами, которые его сближают скорее с селом, был Пре-
слав, второй после Плиски административно-культовый центр
Болгарии. Как в представлении болгар, так и византийцев, он не
был равнозначен византийскому столичному городу» (Рашев Р.
2008. С. 132).
Помимо сельскохозяйственных забот часть населения Ити-
ля дополнительно была занята рыболовством. Что касается ре-
месла, то понятно, что в значительной мере оно должно было
обеспечивать опять же сельское хозяйство пахотными орудия-
ми, серпами и косами, упряжью. Что-то из перечисленного мог-
ло изготавливаться в домашних условиях. Наиболее сложные
технологические процессы находились в руках ремесленников-
профессионалов (кузнецов, кожевников), однако владение ре-
меслом не освобождало от занятий сельским хозяйством для
собственных нужд.
В итоге мы имеем крупное населённое место, в котором боль-
шая часть жителей более половины года занималась сельским
хозяйством, причём не товарным. Таково было положение в сто-
лице. Ещё раз приходится убедиться в справедливости опреде-
ления Б.Н. Заходера, говорившего только о начатках городской
жизни. В полнокровную городскую в каганате она так и не пе-
реросла. С позиций политэкономии историческое лицо Итиля
определяли не дворец кагана, кирпичные стены, храмы, мечети,
а занятия жителей, среди которых первое место сельского хо-
зяйства сомнений не вызывает.
* * *
В заканчивающемся разделе, прибегнув к помощи «Каспийского
свода», я пытался в пределах возможного хоть каким-то обра-
зом выяснить, что может представлять собою памятник «горо-
дище Итиль» как объект археологической разведки и раскопок.
Что касается поиска, то слой Итиля может не проявляться на
современной поверхности, будучи перекрыт более поздними
напластованиями, которые могут нивелировать и остатки кир-
106 ИТИЛЬ
пичных строений. При протяженности памятника в сотни ме-
тров его исследования займут многие десятилетия в лучшем
случае. Как это, к сожалению, практикуется, вестись они будут
удаленными друг от друга маленькими раскопчиками. Культур-
ный слой, вероятнее всего, окажется очень тонким, часто исче-
зающим, с пересекающими его остатками простейших жилищ.
Если кирпичные постройки и не сохранились (худший вариант),
то безусловно можно надеяться на находки кирпичей и кирпич-
ного лома. Абсолютно исключена уличная планировка, а пустые
пространства могут превосходить застроенные: вспомним о де-
ревьях при «дворце» царя.
В облике находок (керамика, украшения, ременная гарниту-
ра и т.д.) должна проявиться салтово-маяцкая культура, иначе
придётся говорить об изоляции «столицы» от каганата, прости-
равшегося до Приазовья и западных окраин бассейна Дона. Мо-
гут быть представлены вещи среднеазиатского происхождения.
Могильники должны отразить религиозную ситуацию в Ити-
ле. Представится ли возможность выделить наконец иудейские
захоронения и как они будут выглядеть, предсказать не берусь
за неимением примеров. Во всяком случае, надо иметь в виду,
что на Нижнем Поволжье пока неизвестна ни одна мацева. Не
исключено, что это объясняется отсутствием камня.
Об окрестностях Итиля. Б.Н. Заходер обратил внимание на
сообщение Истахри об отсутствии у хазар селений около горо-
да (1962. С. 187). Речь шла о земледелии, для которого в дельте
пригодных мест мало (слово за палеопочвоведами). Вопреки
Истахри замечу, что поселения и сопутствующие им небольшие
могильники вблизи Итиля должны быть. Обращу внимание на
городище Мошаик и его грунтовый могильник (Пантелеев С.А.
2006). Итиль не мог существовать в полной изоляции. Назначе-
ния и размеры посёлков могли быть самыми разнообразными.
Зимники и летники скотоводов; посёлки рыболовов с сушиль-
нями, гончаров и пр.; стойбища собственно кочевого населения;
стоянки караванов (караван — это в первую очередь масса жи-
вотных, вьючных и верховых). Не следует забывать о лагерях
войск. Таким образом, археологически все эти населённые места
могут, как обычно, проявляться скоплениями керамики, зольни-
ками.
ГО Р О Д И Щ Е С А М О С Д Е Л К А 107
ГОРОДИЩЕ С А МО С ДЕ ЛК А
Об этом исследуемом в настоящее время памятнике уже нако-
пилась небольшая литература, так что его описание можно опу-
стить. Напомню лишь, что городище находится в низовьях Вол-
ги, ниже Астрахани, в дельте на правом берегу р. Старая Волга
(Бирюль). В древности основная часть поселения располагалась
на острове посреди Волги, а восточная — на левом берегу за
протокой. Такое географическое расположение сделало горо-
дище вероятным «кандидатом» на развалины Итиля. Предвари-
тельная публикация, остающаяся, однако, самой значительной
на сегодня, содержала данные о слоях Х–XIV вв. и сообщение о
том, что «самые ранние культурные слои городища будут изуче-
ны в ходе раскопок будущих лет» (Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю.,
Зиливинская Э.Д. 2003. С. 106).
Целесообразно рассмотреть библиографию исследований за
последние несколько лет, хотя я уже имел возможность выска-
заться о публикациях Э.Д. Зиливинской и её соавторов о ходе
раскопок городища Самосделка и её предположении о суще-
ствовании на его месте Итиля (Флёров В.С. 2009б).
Начнём с публикации 2005 г., когда на островной, основ-
ной, части городища площадью 2 кв. км было вскрыто около
370 кв. м, из которых на трети был достигнут уровень материка.
Слои X в. содержали сильно разрушенные сооружения неясной
конструкции из турлука. Сообщалось о юртообразном жилище.
О слоях более раннего времени информации ещё не было (Зили-
винская Э.Д. и др. 2005. С. 291, 292).
Верхние слои и постройки из вторично использованного
кирпича соавторы ещё ранее предположительно идентифици-
ровали с городом Саксин (Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю., Зили-
винская Э.Д. 2003. С. 119).
Хазарская тема более определённо обозначилась в статье
основного исследователя городища Э.Д. Зиливинской (2007).
Лейтмотив статьи — заселённость дельты Волги в хазарское
время, с вероятностью чего нельзя не согласиться. Но в этом уже
угадывался явный намёк на предполагаемое автором открытие
Итиля. Аргументы, с одной стороны, сообразуясь с небольшой
вскрытой площадью, достаточно весомы: юртообразные жилища
и кирпич вторичного использования со следами извести, проис-
108 ИТИЛЬ
ходящий предположительно из нижних слоёв. Но с другой сто-
роны, исследовательница указывала, что абсолютное большин-
ство форм керамики из раскопок городища находит аналогии
среди посуды IX–XII вв. Волжской Болгарии (Там же. С. 158). В
то же время никак не была освещена проблема салтово-маяцкой
керамики. Не было сведений о ней и на перечисленных автором
городище и могильнике Мошаик, могильнике Маячный бугор,
Чертовом городище. Предположение А.В. Шевченко, на которое
ссылалась Э.Д. Зиливинская, о наследовании с хазарских времён
некоторых антропологических характеристик населением, оста-
вившем могильник Хан-Тюбе, и сегодня надо рассматривать как
предположение, не более (Там же. С. 159).
Обратим внимание на следующий нюанс. Возникновение
городища Самосделка в IX в. Э.Д. Зиливинская обосновывала
«керамикой хазарского времени», хотя собственно «хазарская
керамика» на городище не выделена. Может быть, и следует
говорить о керамике булгарского и огузского времени? Пере-
становка акцентов будет полностью соответствовать и преоб-
ладающей керамике.
В 2004 г. благодаря любезности руководителей «Хазарского
проекта» В.Я. Петрухина и И.А. Аржанцевой (Петрухин В.Я., Ар-
жанцева И.А. и др., 2009) и самой Э.Д. Зиливинской я посетил
городище Самосделка. По первым (без замеров) впечатлениям
от обожжённых кирпичей вторичного использования можно
сказать, что некоторые из них напоминают саркельские и семи-
каракорские. Многообразие кирпичей Саркела (Флёрова В.Е.
1997, приложение 3), равно и Самосделок, осложняет сравнение,
но не делает его невозможным. Замечу, что на самосдельских
кирпичах пока не обнаружены какие-либо метки, что характер-
но для Саркела и Семикаракор (Там же. С. 43–54).
Исследователи городища сделали пока только общий обзор
размеров самосдельских обожжённых кирпичей; привели неко-
торым из них аналогии из других регионов (Васильев Д.В., Греч-
кина Т.Ю., Зиливинская Э.Д. 2003. С. 105), но к определенным
выводам не пришли. И это не удивительно. По кирпичам горо-
дища Самосделка необходима большая работа по статистике их
форматов, в итоге которой выделятся самые массовые серии.
Можно ожидать, что размеры кирпичей наиболее встречаемых
серий совпадут с основными сериями Семикаракорской и Сар-
ГО Р О Д И Щ Е С А М О С Д Е Л К А 109
кельской крепостей. В то же время основные форматы и размеры
самосдельских кирпичей могут оказаться более разнообразны-
ми. Что же касается знаков и рисунков на кирпичах, то как их ре-
пертуар, так и само наличие или отсутствие их непосредственно
с размерами кирпичей не связаны. Это зависело исключительно
от традиций людей, которые были заняты изготовлением кир-
пича. Население, имевшее обычай метить знаками и рисунками
керамику и иные изделия, перенесёт их и на кирпичи. И наобо-
рот, отсутствие таких традиций приведёт к изготовлению кир-
пичей без каких-либо изображений.
Частное замечание. Э.Д. Зиливинская писала об употребле-
нии т.н. «лекальных» кирпичей, в данном случае вторичных с
городища Самосделка, для кладки куполов и сводов. В связи с
этим напомню о находке единственного трапециевидного кир-
пича в Семикаракорской крепости (Флёров В.С. 2001. С. 62). Мне
чрезвычайно трудно представить здания с куполами в хазар-
ской крепости. Я не исключаю, что «лекальные» кирпичи могли
использоваться только для декорирования каких-то элементов
кирпичных построек. В связи с этим отмечу показанный мне в
археологической лаборатории Астраханского университета пя-
тиугольный кирпич с городища Самосделка, вероятно, декора-
тивного назначения.
В 2008 г. раскопщики городища вынесли уже на всероссий-
ский форум свою попытку «обосновать возможность соотнесе-
ния нижних слоёв городища с культурными отложениями го-
рода Итиля — предшественника Саксина» (Зиливинская Э.Д.,
Васильев Д.В., 2008. С. 224–226). Аргументы более системати-
зированы, но базируются опять же на едва начатых, учитывая
громадную площадь памятника, раскопках. Тезис о кирпичах
рассмотрен выше. Новым в раскопках стало открытие пока
только отпечатков стен из комбинированной кладки из из-
вестняка, кирпича и речной гальки на известковом растворе.
Тип такой кладки до настоящего времени не был известен на
памятниках Хазарского каганата и сам по себе не может слу-
жить аргументами «pro» или «contra» открытия Итиля. Два сле-
дующих тезиса, о жилищах и керамике, несколько противоречат
друг другу. Аналоги трём юртообразным жилищам указаны на
поселениях салтово-маяцкой культуры, но, с другой стороны,
соавторы отметили «полное отсутствие классических “салтов-
110 ИТИЛЬ
ских” сосудов». Пока их всего четыре, названных «импортами из
других регионов Хазарии» (о них см. ниже). Остаётся ожидать
от Э.Д. Зиливинской и Д.В. Васильева новых сообщений о том,
что представляет собой керамический комплекс слоёв предпо-
лагаемого Итиля. Всё-таки ещё рано говорить о материальной
культуре ранних Самосделок. Нельзя исключить, что она может
иметь значительные отличия от салтово-маяцкой, в том числе в
наборе преобладающих форм керамики. Это принципиальный
вопрос, который может быть решён только раскопками.
И наконец, главный археологический довод авторов — это
аэрофотоснимки городища, на которых просматриваются тре-
угольные очертания «цитадели» с расплывшимися стенами. Ис-
пользование аэрофотосъёмки надо приветствовать, но её данные
должны быть проверены раскопками, без которых невозможно
определить: а) материал и конструкцию стены и б) соотнесение
стены с определенным слоем городища. Другими словами, оста-
ётся неизвестным время возникновения предполагаемой цита-
дели. Может быть, это укрепления времени Саксина? Вопросов
к треугольной цитадели более чем достаточно, и ответы могут
быть получены, повторю, только в ходе раскопок*.
Да, сочетание в ранних слоях городища юртообразных жи-
лищ и находок кирпичей вроде бы согласуется со сказанным
мною выше о предполагаемой (не более) застройке Итиля: со-
четание «дворцов» с примитивными постройками. Дело за ма-
лым — найти дворец и вскрыть не три, а минимум несколько
десятков жилищ.
Гипотеза, в данном случае гипотеза «Итиль–Самосделка»,
* В журнале «Огонёк», №42, 2008 г. в материале «Хазарская меч-
та» В. Тихомирова и И. Поповой опубликован рисунок под названи-
ем «Саксин». С удивлением узнал в изображении воспроизведение в
новом «цветовом решении» и с разворотом на 180° акварель худож-
ника О.В. Фёдорова «Реконструкция Правобережной Цимлянской
крепости», опубликованную в журнале «Восточная коллекция», № 2
(25), 2006, с. 68. В отношении О.В. Фёдорова — это плагиат, для читате-
лей — дезинформация и несуразица. Зачем авторам статьи в «Огонь-
ке» понадобилось выдавать треугольное Правобережное городище за
треугольный Саксин, остаётся только гадать.
Можно было бы не упоминать эту подделку-плагиат, если бы она
не показывала, что для реконструкции Саксина и Итиля никаких дан-
ных пока нет.
ГО Р О Д И Щ Е С А М О С Д Е Л К А 111
это признанный инструмент любого исследования. Но и гипо-
теза должна иметь прочное основание. Пока такого нет. Мало
того, не всё ясно с уже добытым на памятнике материалом, его
хронологией.
В 2010 г., в ходе обсуждения доклада Э.Д. Зиливинской «Са-
мосдельское городище. К вопросу о датировке нижних слоев»
на очередной VII Московской конференции «Восточные древ-
ности в истории России» я имел возможность задать эти вопро-
сы и по новой публикации о городище Самосделка (Зиливин-
ская Э.Д., Васильев Д.В. 2009. С. 103, 104).
В совокупности с выступлениями других участников дис-
куссии картина получилась следующая. Предложенная дата воз-
никновения городища – не позднее начала IX в. – может быть
принята к сведению только как мнение автора. Ссылка на сред-
неазиатские сферические котлы с горизонтальными ручками,
представленные на городище, дату которых Э.Д. Зиливинская
указала в рамках VI–VIII вв., делу пока не помогает. В ходе дис-
куссии выяснилось, что сама хронология этих котлов требует
уточнений. П.В. Попов, специально изучавший котлы из нижних
слоев городища, датирует их IX–X вв. (Попов П.В. 2009. С. 163).
Э.Д. Зиливинская затруднилась ответить на принципиаль-
ный вопрос о связи предполагаемого Итиля с салтово-мяцкой
культурой: какую «болгарскую» керамику приазовского проис-
хождения с городища Самосделка, упомянутую в публикации,
она и Д.В. Васильев имели в виду.
Э.Д. Зиливинская была вынуждена сообщить, что неодно-
кратно упоминаемые ею ещё в предшествующих публикациях
среди находок на городище пять «классических салтовских»
кувшинов найдены вовсе не на городище, а принесены мест-
ными жителями из неустановленного (!) места. Судя по сохран-
ности, они происходят из неизвестного могильника. Именно
сохранность кувшинов, нехарактерная для городищ, где целые
сосуды встречаются как исключение, и вызвала у меня вопрос
о месте их обнаружения. Отмечу, что кувшины далеко не «клас-
сические».
Категорически не могу принять мнение Э.Д. Зиливинской об
отнесении части самосдельского населения к савирам. В качестве
аргумента выдвинуто сходство «некоторых гончарных форм» с
керамикой из раннесредневековых памятников Дагестана, но
112 ИТИЛЬ
памятник указан один – Андрейаульское городище, население
которого и принято ею за савиров. На каком основании? Сход-
ство с керамикой Андрей-аула не проиллюстрировано и очень
сомнительно. Этническая материальная культура савиров, в том
числе керамика, вообще не выделяется в Дагестане.
И никак не может быть принято указание на связь с Дагеста-
ном по обнаружению на городище не совсем понятных «остатков
комбинированных кладок, состоящих из известняка, обожжён-
ного кирпича и речной гальки». О каких аналогиях в Дагестане
идет речь – не указано.
Новейшая на сегодня публикация (Зиливинская Э.Д. 2010)
почти дословно повторяет упомянутую казанскую, комменти-
ровать её нет смысла, кроме одного положения. Приведённые
в ней радиоуглеродные даты, позволившие автору утверждать,
что «жизнь на Самосдельском городище началась в интервале
с середины VIII в. до второй половины IX в.», оказались, как
выяснилось ещё в ходе московской дискуссии, сомнительны.
Это означает, что говорить о VIII в. для городища Самосделка
ещё рано. На первое место выдвигается вопрос о достоверно-
сти радиоуглеродных дат для этого памятника. Напомню, что
в ранней публикации приведены иные результаты: «…важным
результатом почвоведческих исследований [на городище Само-
сделка. — В.Ф.] явилась серия радиоуглеродных дат, по которым
нижние слои культурного слоя можно отнести к IX –X вв.» (Ва-
сильев Д.В., Гречкина Т.Ю., Зиливинская Э.Д. 2003. С. 107). Целе-
сообразно ли вообще радиоуглеродное датирование городища с
допусками в век или два?
Хронология раннего, самого нижнего слоя городища в целом
остаётся неясной. Не выделены для её определения и хроноло-
гические реперы, т.е. узкодатируемые артефакты.
Ещё о радиоуглеродном датировании. Всё-таки к использо-
ванию этого метода применительно к Средневековью надо под-
ходить с известной осторожностью. По случайному совпадению
вместе с упомянутой последней публикацией Э.Д. Зиливинской
напечатана другая, специально посвящённая проблематично-
сти датирования по С. 14 гораздо более ранних памятников и
необходимости вносить поправки в первоначальный результат
анализа для проверки его достоверности (Шишлина Н.И. 2010.
С. 371–373).
ГО Р О Д И Щ Е С А М О С Д Е Л К А 113
Особое место среди публикаций с упоминанием памятника
Самосделка занимает информация четырёх авторов о деятель-
ности «Хазарского проекта», созданного по инициативе В.Я. Пе-
трухина и успешно действующего до настоящего времени, но
теперь уже не поддерживающего самосдельские раскопки ввиду
несогласия участников проекта с применяемой методикой по-
левых исследований (Петрухин В.Я., Аржанцева И.А. и др. 2009).
На два положения в разделе, написанном Э.Д. Зиливинской, об-
ращу внимание.
Первое. Общая площадь памятника, как в прочих публикаци-
ях, оценивается Э.Д. Зиливинской в 2 кв. км по естественным
границам, но собственно «границы памятника определить до-
вольно сложно» (Там же. С. 94). Проще говоря, распространение
культурного слоя, а нас в первую очередь интересуют ранние на-
пластования, не установлено. Я акцентирую на этом внимание
в связи с поставленными выше вопросами о размерах Итиля и
характере его застройки, сплошной или кустовой, и связанными
с этим оценками численности его населения.
Второе. В этой публикации среди населения городища ещё не
упоминаются савиры, а лишь волжские болгары и огузы, с чем
предварительно можно согласиться, с оговоркой, что этниче-
ская принадлежность первопоселенцев остаётся под вопросом.
Наконец, отмечу, эта публикация о памятнике Самосделка —
единственная, в которой в связи с ним не фигурирует «Итиль».
В этом отразилась позиция трёх соавторов статьи, И.А. Аржан-
цевой, В.Я. Петрухина и В.С. Флёрова.
* * *
В условиях ещё очень слабой исследованности (о «масштабно-
сти» раскопок говорить преждевременно) вопрос об идентифи-
кации Самосделок с остатками Итиля уходит на второй план,
на первый же выдвигается задача методически выверенного
изучения материальной культуры нижнего горизонта городи-
ща, создание для него типохронологической колонки керами-
ки, а проще говоря – керамической стратиграфии, хотя бы по
образцу саркельской. Разумеется, со статистическими выклад-
ками. Весьма корректными и доказательными должны быть и
керамические аналогии, подтверждать которые должны сравни-
тельные таблицы рисунков сосудов. Сегодня мы имеем иное: на
114 ИТИЛЬ
«Болгарском форуме» (г. Болгар, 19–21 июня 2010 г.) изложенная
одним из руководителей раскопок городища Д.В. Васильевым
программа статистической обработки самосдельской керамики
была подвергнута резкой критике. Сама программа предпола-
гает устаревшую «поштыковую» статистику вместо послойной,
соответствующей стратиграфии раскопов. Безусловно, и так на-
зываемой «поштыковой» учёт даст определённые, но обобщён-
ные выводы. Иного выхода сегодня просто нет, т.к. учёт по сло-
ям и закрытым комплексам в ходе раскопок не вёлся*, несмотря
на то что на первом этапе раскопок было заявлено: «Специфика
данного памятника такова, что основным датирующим материа-
лом и материалом, который может дать культурную интерпре-
тацию слоя, является керамика» (Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю.,
Зиливинская Э.Д. 2003. С. 107).
Самосделка — безусловно, выдающийся памятник и вызыва-
ет большой научный интерес. Но необходимы десятилетия для
того, чтобы сокрытые в его напластованиях артефакты сложи-
лись в определённую историческую картину.
И ещё. Ввиду чрезвычайно слабой археологической разведан-
ности дельты Волги не исключается открытие другого памятни-
ка, который в свою очередь станет претендовать на идентифика-
цию с Итилем. С другой стороны, может выясниться, что подоб-
ных крупных памятников нет, что станет аргументом в пользу
гипотезы идентификации Самосделки с Итилем.
О будущих раскопках городища Самосделка
По сообщению Д.В. Васильева на форуме в Болгарах только в
ходе раскопок городища учтено 125 000 фрагментов керамики
(вся ли она взята в коллекцию?). Это громадный массив, об-
работка которого потребует не один год. Уже это одно делает
необходимым приостановить на некоторое время раскопки. В
* Мне пришлось в своё время работать в Гос. Эрмитаже с опися-
ми керамики из раскопок Саркела (Флёров В.С. 1976). Могу свидетель-
ствовать, что для каждого керамического фрагмента в руководимой
М.И.Артамоновым Волго-Донской экспедиции фиксировались в поле-
вых описях не только место его обнаружения, но и глубина залегания
(за уровень отсчёта было приняло основание крепостных стен). Под-
чёркиваю, каждого взятого в коллекцию фрагмента. А ведь это дела-
лось более чем за полвека до раскопок городища Самосделка.
ГО Р О Д И Щ Е С А М О С Д Е Л К А 115
противном случае образуется «завал» находок, который даже
физически будет весьма сложно систематизировать, т.е. разра-
ботать типологию, определить культурную принадлежность и
дату каждой группы керамики, подготовить к изданию итог этой
работы.
Необходимо в связи с этим опять обратиться к опыту раско-
пок Саркела — Белой Вежи, как положительному, так и негатив-
ному. Что касается положительного, то в первую очередь следу-
ет указать на достойное подражания использование типов кера-
мики, стратиграфии её залегания при определении этнической
принадлежности и систематизации жилищ и их хронологии в
обширной статье В.Д. Белецкого (1959). Что касается негативной
стороны дела, то при том, что саркельские керамические наход-
ки тщательно фиксировались, должная обработка и публикация
керамики Саркела до настоящего времени не осуществлены, что
грозит и самосдельской коллекции. Работа же С.А. Плетнёвой
о керамике Саркела — Белой Вежи сегодня видится как предва-
рительная (1959), хотя в своё время она была едва ли не базовой
для изучения керамики всей салтово-маяцкой культуры.
Стратиграфический раскоп
Первое, с чего следовало бы продолжить работы на городище
Самосделка, — заложить новый раскоп, стратиграфический, как
это было сделано на городище Фанагории*. Лучше, если он будет
примыкать к прежнему раскопу. Работы на стратиграфическом
раскопе необходимо вести с учетом погрешностей в приёмах рас-
копок прежних лет и строго по сформировавшимся на городище
культурно-историческим слоям, а не по «штыкам» независимо
от их толщины. Соответственно находки, в том числе вся без ис-
ключения керамика, должны учитываться по свите культурных
напластований, а в них и по комплексам, в том числе так назы-
ваемым закрытым. При этом, возможно, из статистики находок
придётся исключать происходящие из совершенно нарушенных
перекопами участков, т.е. добиться чистоты наблюдений. Но бу-
дет небезынтересно разобраться, в какой степени поздние на-
рушения (перекопы) искажают стратиграфию находок.
Полученная стратиграфическая картина ляжет в основу от-
* В 2011 г. в Москве ожидается выход книги В.Н. Чхаидзе о Фа-
нагории, что избавляет меня от описания этого раскопа.
116 ИТИЛЬ
носительной хронологии памятника — базе для перехода к по-
строению абсолютной. Разумеется, хазароведов будет интересо-
вать не только нижний слой городища и его дата, но и перекры-
вающие его — в связи с версией Д.В. Васильева и Э.Д. Зиливин-
ской о принадлежности их Саксину.
Где же находился политический центр
Хазарского каганата?
В завершение раздела об Итиле и городище Самосделка — о
предложенном Г.Е.Афанасьевым «переносе» т.н. домена Хазар-
ского каганата с низовий Волги на Нижний Дон (Афанасьев Г.Е.
2009). Здесь нет возможности разбирать всю статью и всю аргу-
ментацию автора, что потребовало бы отдельной главы и увело
бы нас от основной темы книги. Среди прочих отмечу только
следующие доводы автора: 1. Пересмотр письменных источни-
ков, в результате чего «славянской рекой» признаётся не Вол-
га, а Дон (с вольным толкованием работы Т.М. Калининой; ср.:
Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В.
2007. С. 158–163, 181–196). 2. Утверждаемая (как и рядом авто-
ров до него) Г.Е. Афанасьевым хазарская принадлежность под-
курганных погребений на Нижнем Дону с географическим цен-
тром — погребение Большая Орловка в Мартыновском районе
Ростовской области. Последнее может показаться весомым
аргументом, если бы этническая принадлежность этих погре-
бений была определена. Сегодня это не более чем мнение ряда
авторов. Кроме того, надо обратить внимание на то, что по мере
археологических исследований ареал подкурганных погребений
всё более расширяется, в частности, в северном направлении.
Что же касается точки зрения Т.М. Калининой, то её пози-
ция в вопросе о «реке славян» изложена Г. Афанасьевым в не-
сколько модифицированном виде. Прежде всего, он пренебрёг
необходимостью точно указать, информация какого средневе-
кового автора рассматривается в вопросе о «реке славян», чему
Т.М. Калинина придаёт первостепенное значение. Если обра-
титься к данным Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха, то действи-
тельно речь идёт об общем представлении этих авторов о во-
дном пути из северных областей к южным, к хазарскому городу
Хамлидж на Каспии (Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновало-
ва И.Г., Подосинов А.В. М., 2007. С. 121). Однако нигде Т.М. Ка-
ГО Р О Д И Щ Е С А М О С Д Е Л К А 117
линина не утверждает, что за этим путем, по мнению арабских
авторов, «может стоять и Волга, и Дон, и Сев. Донец, и другие
реки» (Афанасьев Г.Е. 2009. С. 9). Речь идет об умозрительной
связи между севером и югом Европы, а вовсе не о конкретных
сведениях арабских авторов о водных артериях Восточной Ев-
ропы. «Река славян» ал-Куфи не может быть идентифицирова-
на; «рекой славян» ал-Гарнати может быть Ока или часть Волги
(Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В.,
2007. С. 163)*.
Если принять новое географическое положение центра кага-
ната по Г.Е. Афанасьеву, то неизбежно встанет вопрос и о новом
местонахождении «столицы» Хазарского каганата. Вероятно,
понимая сложность идентификации её с каким-либо из нижне-
донских городищ, автор воздержался от прямого указания на
одно из них. Но, следуя рассуждениям Афанасьева, на админи-
стративный центр Хазарии должно (или могло бы) претендо-
вать Семикаракорское городище — ближайшее к погребению
Большая Орловка, кстати далеко не самому богатому среди под-
курганных погребений региона, как Афанасьев подаёт его чи-
тателям. Безусловно, мне, как раскопщику городища, было бы
лестно считаться первым исследователем административного
центра каганата. Увы, по своим масштабам Семикаракорская
крепость никак не может претендовать на столичный статус. Я
уже неоднократно писал, что крепость могла быть не более чем
ставкой каганов (или беков) на Нижнем Дону во время передви-
жений или просто основной военной базой хазарского присут-
ствия здесь. Второй, более мощной, стал Саркел.
О курганах. Блестящее открытие Т.А. Габуева и В.Ю. Малаше-
ва — курганы с ровиками около известного городища Брут на
Северном Кавказе — заставляет пересмотреть существующие
представления о нижнедонских. Значимость открытия увели-
чивается многократно тем, что в брутских курганах стратигра-
фически увязаны ранние круглые ровики второй половины II —
рубежа IV–V вв. и более поздние квадратные, сооружавшиеся до
начала VII в. Причём преобладающим типом погребальных соо-
ружений в обеих группах были катакомбы (предварительная ин-
формация появилась три года назад: Габуев Т.А., Малашев В.Ю.
* Моя глубокая признательность Татьяне Михайловне Калини-
ной за консультации.
118 ИТИЛЬ
2007; полная публикация этих же авторов: 2009). В свете этих
открытий должна быть пересмотрена и аргументация Г.Е. Афа-
насьева. Они заставляют ещё раз обратить внимание и на пред-
ложенную ранее сарматскую гипотезу происхождения подкур-
ганных захоронений с ровиками, отрицающую полностью или
частично их тюркские корни (Флёрова В.Е. 2001в). Ясно одно:
дискуссия о подкурганных погребениях продолжится.
Какое же место в гипотезе Г.Е. Афанасьева отводится низо-
вьям Волги и городищу Самосделка? На эти вопросы автор от-
вечает кратко, но достаточно определённо: «…В низовьях Волги
археологи вообще не могут обнаружить следов Хазарского ка-
ганата. Пока там найдены только очень редкие и территориаль-
но разбросанные одиночные погребения хазарского времени».
Прерву цитату. Какие автор имеет в виду одиночные погребе-
ния, не указано; может быть, найденные Л.Н. Гумилёвым? Од-
нако стоит напомнить о могильнике у городища Мошаик и о
кувшинах (о которых писала Э.Д. Зиливинская, см. выше), про-
исходящих из обнаруженного местными жителями могильника
где-то в районе Самосделки. Важнее другое: правильно постав-
ленная сплошная археологическая разведка дельты Волги до сих
пор не произведена.
Продолжу цитату: «А надежда на то, что достоверные куль-
турные слои хазарского времени всё же будут найдены на от-
крытом городище огузо-печенежского времени Самосделка или
где-то рядом с ним, очень слаба» (Афанасьев Г.Е. 2009. С. 9). Воз-
ражу: подстилающий слой найден, не произведена его должная
атрибуция.
Противоречие данных археологии и письменных источни-
ков, о котором пишет Г.Е. Афанасьев, мнимое. И те и другие
содержат принципиально разную, в большинстве не сопостави-
мую информацию, но в равной степени не дают полной карти-
ны внутренней жизни в Хазарии и всех её изменений. Основная
проблема даже не в этом: мы лишены третьей составляющей —
исторической информации, которая могла содержаться в хазар-
ских летописях, намек на существование которых есть в письме
кагана Иосифа. Наше представление о каганате было бы совер-
шенно иным, если бы его археологическую карту и карту, рекон-
струируемую по письменным источникам, удалось бы наложить
на канву событий и дат. Прибегну ещё раз к уже использованно-
ГО Р О Д И Щ Е С А М О С Д Е Л К А 119
му приёму: попробуем представить, в каком положении оказа-
лись бы слависты — историки и археологи, не располагая пого-
довым летописанием, но имея в распоряжении сведения тех же
арабо-персидских географов, ни один из которых не был на Руси
и даже на её границах, и данными археологии. Сколь же много
могло бы в таких моделируемых мною условиях быть найдено
«противоречий» между весьма невыразительной (в сравнении с
хазарской) славянской археологией и восточными географами.
В методическом плане прямое сопоставление двух видов ис-
точников, какое предлагает Г.Е. Афанасьев, вряд ли допустимо.
Тем более если принять во внимание несравнимость регионов
по археологической изученности — относительно хорошо ис-
следованный Нижний Дон и почти ещё не изученную дельту
Волги.
Обращение к статье Г.Е. Афанасьева даёт мне повод кратко
сформулировать собственное на данный момент суждение о го-
родище Самосделка и его идентификации с Итилем.
1. Письмо кагана (царя) Иосифа и множество других пись-
менных источников не позволяют сомневаться в громадном
значении низовий Волги, включая её дельту, в жизни каганата,
несмотря даже на далеко не лучшие природные условия дельты
(ср. с бассейном Дона). Отбросить эту письменную традицию
невозможно. 2. Из этого следует, что отрицать существование
или недооценивать расположенный в дельте Волги центр кага-
ната, политический и административный (не географический),
нет ни малейших оснований. 3. Нахождение минимум двух са-
мых значительных крепостей на второй крупной речной арте-
рии каганата — Нижнем Дону никак не противоречит указан-
ному местоположению Итиля. Оно лишь указывает на значение
нижнедонского региона и на неспокойную здесь внутреннюю
политическую обстановку. 4. Что касается конкретно городи-
ща Самосделка, то при совершенно недостаточной, если не ска-
зать почти полной неизученности его нижних напластований в
равной степени невозможно как отрицать нахождение Итиля на
этом месте, так и утверждать. Столь масштабные многослойные
памятники, повторю, исследуются десятилетиями. Остаётся на-
браться терпения.

Хумара
Парадокс. В то время как ненайденный (или только что найден-
ный?) Итиль почти непрерывно обсуждается историками и ар-
хеологами, памятник прекрасной сохранности — Хумаринское
городище — вспоминают довольно редко (рис. 20). По разме-
рам каменной крепости (площадь 40 га, периметр более 2 км)
с ним ни в какое сравнение не идут кирпичные Саркел и Семи-
каракоры, каменные Маяцкое, Верхне-Ольшанское или Верхне-
Салтовское укрепления. На фоне Хумары последние выглядят
крохотными. Крепостные стены Хумары (рис. 21–23) имеют не
менее 14 башен, не считая мощной башни-цитадели (Биджи-
ев Х.Х. 1983, 1984; Димитров Дм. Ил. 1987. С. 136–142).
По масштабам строительства Хумара сопоставима с боль-
шими крепостями Болгарии и лишь немного уступает каменной
крепости Плиски.
Можно было бы рассмотреть вопрос о Хумаре как городе, но
этому препятствует практически полная неизученность его вну-
треннего пространства. Нет ни малейших данных о вероятных
остатках солидных построек, хотя, возможно, владетель крепо-
сти жил в башне-цитадели, а немногие раскопанные постройки
к городским не причислишь.
Х.Х. Биджиев вскрыл на городище несколько самых обычных
для салтово-маяцкой культуры жилищ: шесть юртообразных,
две полуземлянки, фрагменты турлучных. Кроме того, четыре
каменных разной сохранности. По их расположению видно, что
уличная планировка либо иная система здесь не применялась
(Биджиев Х.Х. 1983. Рис. 2, 30). Очертания же самой крепости
повторяют границы плато, на котором она возведена.
Принадлежность крепости Хазарскому каганату более чем
жилища доказывает керамика салтово-маяцкого облика (Там же,
рис. 43, 44), в том числе котлы с внутренними ушками. Нельзя не
обратить внимание на сходство Хумары с Правобережным Цим-
Х У М А РА 121
Илл. 20. Хумара, городище (по: Биджиев Х.Х. 1983)
лянским городищем. Конфигурация обоих определена местны-
ми условиями. Обе крепости снабжены прямоугольными баш-
нями. Цимлянская уступает Хумаре только размерами.
Несколько противоречиво определял Хумару А.В. Гадло, сам
принимавший участие в раскопках городища. На фоне массы
салтово-маяцких селищ Северного Кавказа он выделял «боль-
шие города», к которым наряду с Тмутараканью и Фанагорией
отнес «крепость на Хумаринском городище», а также «кре-
пость» Семикаракорское городище. Из всего контекста следу-
ет, что Хумару и Семикаракоры он всё-таки считал крепостями,
иначе он не ввел бы по отношению к ним этот термин. Крепо-
стью он назвал и Саркел (Гадло А.В. 1979. С. 204, 207). Другие
авторы вопрос о городском статусе Хумары не поднимали, в том
числе и Х.Х. Биджиев.
Крепость Хумара была, судя по географическому положению,
крупнейшим форпостом каганата в Центральном Предкавказье.
В настоящее время раскопки Хумаринского городища продол-
жает У.Ю. Кочкаров, но информация о их результатах ещё не пу-
бликовалась.
 Илл. 21. Хумара. Стык стены и башни.
На переднем плане В.Е. Флёрова-Нахапетян, 1986 г.

Илл. 23. Хумара. Тип кладки крепостных стен. Фото В.С.Флёрова, 1986 г.

Илл. 22. Хумара. Раскопанные участки стен разрушаются.

Фото В.С. Флёрова, 1986 г.

Объёмы
фортификационного
строительства
в Хазарии
Рассмотренная выше каменная Хумаринская крепость по своим
размерам единственная крупная в Хазарском каганате. В связи с
темой «города или крепости», во-первых, и прежде чем перейти
к памятникам иного рода, очень кратко об одной проблеме, име-
ющей к ней прямое отношение. Хорошая по сравнению с дру-
гими белокаменными крепостями бассейна Дона сохранность
Маяцкой крепости особенно заставляет обратить внимание на
общие объёмы белокаменного строительства в этом обширном
регионе Хазарского каганата (в ходе раскопок была возмож-
ность буквально зрительно представить вид и миниатюрные
размеры Маяцкой крепости). Обсчитать кубатуру вытесанных
для донских крепостей блоков задача не сложная и выполнимая,
но и без этого виден буквально мизерный объём пошедшего на
их сооружение «камня». Его попросту непозволительно сравни-
вать с громадными массами тёсаного камня, вырабатывавшего-
ся в каменоломнях соседней Византии, где из него воздвигали
не только фортификационные сооружения, но и храмы, обще-
ственные здания, дворцы, жилые дома. Вторично шел в дело ма-
териал построек предшествующих веков. О постройках из лома-
ного камня я уже и не говорю. Возьмём даже не всю Византию,
но города Таврии, Херсонес прежде всего. Во-вторых, для кре-
постей Хазарии использовался непрочный и лёгкий в обработке
белый известняк, лишь гораздо реже ракушечник, песчаник или
другие более плотные породы строительного камня. Широкое
применение ломаного, дополнительно не обработанного раку-
шечника и песчаника зафиксировано только в Правобережной
О БЪ Ё М Ы Ф О Р Т И Ф И К А Ц И О Н Н О ГО С Т Р О И Т Е Л Ь С Т В А 125
Цимлянской крепости, где плиты из этих пород использовались
в основании стен и башен. В-третьих, сами блоки были невели-
ки. Наиболее крупные вполне могли поднять два-три человека.
Большинство же маяцких блоков мог поднимать один человек
(Афанасьев Г.Е. 1984. С. 30, рис. 3). Немногим крупнее блоки
Верхне-Салтовской и Правобережной Цимлянской крепостей.
Самый большой правобережный блок достигал в длину 1 м, и
поднять его могли три–пять человек. Длина большинства пра-
вобережных блоков ограничивалась 60–80 см.
На фоне донских «белокаменных крепостей» Хумаринская
выглядит громадной не только по длине периметра стен и ко-
личеству башен, но и по объёму обработанного местного камня,
несравнимо более прочного, нежели в донских крепостях. Что
конкретно вызвало строительство такой необычной крепости,
пока неясно, но в общем понятно, что главной причиной могла
быть только неспокойная, нестабильная военно-политическая
ситуация в регионе.
Совершенно ничтожны объёмы производимого в Хазарском
каганате кирпича, даже с учетом предположения об обширном
строительстве из обожжённого кирпича в Итиле. Подсчеты сар-
кельского кирпича не производились, а на строительство Семи-
каракорской крепости пошло около 2 млн штук кирпича, преи-
мущественно сырцового (Флёров В.С. 2009а). Цифра не впечат-
ляет, если вспомнить, что с I в. н.э. изготовлением обожжённого
кирпича в Римской империи занимался чуть ли не каждый леги-
он. Кроме этих двух кирпичных крепостей сегодня известна ещё
одна очень небольшая (62 : 52 : 64 : 68 м), пока малоисследован-
ная — Красная (городище Красное) на р. Тихая Сосна, притоке
Среднего Дона (Воронежская обл.) (Красильников К.И. 1985).
Только в ограниченных объёмах сырцовый кирпич известен на
некоторых других городищах. Полагаю, объёма всего произве-
дённого в бассейне Дона кирпича, сырцового и обожжённого,
вряд ли хватило бы на сооружение одной Шелковской (Шелко-
заводской) крепости в Чечне.
При обсуждении вопроса о «городах» Хазарского каганата
метрические характеристики памятников должны учитываться
наряду с прочими и не в последнюю очередь. В каганате не толь-
ко мало «каменных» и кирпичных крепостей, но и общий объ-
ём изготовления строительных материалов не идёт ни в какое
126 О БЪ Ё М Ы Ф О Р Т И Ф И К А Ц И О Н Н О ГО С Т Р О И Т Е Л Ь С Т В А

сравнение с картиной в Византии и Халифате. Как не вспомнить

довольно прочную традицию ставить каганат в один ряд с ними, Об уличной планировке
как одно из трёх мощных государств своего времени. Сравнение
по объёму изготовления каменных блоков невозможно даже с
Первым Болгарским царством. Подчёркиваю, в этом небольшом
разделе я обращаю внимание не на социальные аспекты возник-
новения в Хазарии крепостей, но на сугубо производственную
сторону вопроса, а она очень показательна.
Я не затронул бы специально вопрос о ней, если бы не утвержде-
ние В.В. Колоды о её существовании в связи с рассматриваемым
им процессом оседания в Хазарском каганате (Колода В.В. 2005.
С. 219). Говорить о чёткой системе расположения жилищ на по-
селениях и городищах Хазарского каганата в бассейне Дона не
приходится. В значительных масштабах раскопано только Ма-
яцкое поселение. В Маяцкой крепости открыто всего несколько
жилищ. Заметной системы расположения жилищ в нём не было.
Не оказалось её и в Саркеле. Правобережная Цимлянская кре-
пость была занята юртообразными жилищами без определённой
системы. Прочие городища исследованы малыми площадями.
Возможно, будет уместным указать на хорошо исследованное
славянское городище Новотроицкое, синхронное хазарским. Его
вытянутые очертания и плотность застройки, казалось, должны
были привести к появлению хотя бы одной центральной улицы,
но она не возникла (Ляпушкин И.И. 1958).
Говорить об уличной планировке можно только в собствен-
но городах, захваченных хазарами в Причерноморье, но не ими
основанных. Это прежде всего Фанагория. Раннесредневековые
строения Таматархи разрушены в последующие века, а в Керчи
раскопки большими площадями невозможны из-за современной
застройки. Показательно, что уличная система не образовалась
даже в обширных золотоордынских городах Поволжья.
При описании расположения жилищ надо обязательно ука-
зывать, в какой степени оно связано с рельефом и уклоном мест-
ности, с соседними оврагами, берегами рек и ручьёв, наконец,
возможными путями подхода, маршрутами внутри поселения,
которыми могло пользоваться население. Надо иметь в виду, что
поселение в целом и жилища могли простираться вдоль бере-
га речки или удобного маршрута передвижения. В таком случае
некая упорядоченность (ряды жилищ) могут быть приняты за
128 О Б УЛ И Ч Н О Й П Л А Н И Р О В К Е
улицу. Я имел возможность наблюдать длинные улицы в совре-
менном х. Дивногорье (рядом с Маяцким поселением), направ-
ление которых диктовалось исключительно склоном террасы и
проходившей вдоль её основания дорогой. Та же картина в ху-
торе рядом с Верхне-Ольшанским городищем. Сплошь и рядом
«улицы» возникали вдоль дорог*. В процессе же самих раскопок,
если всплывает подозрение об «уличной планировке», надо пы-
таться выявить её. Это и будет бесспорным доказательством су-
ществования в поселениях Хазарского каганата улиц.
В связи с вопросом об уличной планировке вынужден обра-
тить внимание на предложенную С.А. Плетнёвой реконструкцию
с поразительно чётким линейным расположением жилищ в «ци-
тадели» Белой Вежи (Плетнёва С.А. 2006. Рис. 36). В замкнутом
прямоугольном пространстве расположение жилищ, особенно
находящихся у стен, конечно, не могло не подчиняться их направ-
лению, но не до такой же степени! В реконструкции Плетнёвой
не только расположение жилищ, но и ориентация стен каждого
из них поданы в строгом направлении с крепостными стенами.
Должен напомнить, что сохранность всех жилищ Саркела — Бе-
лой Вежи не полная из-за перекопов и наслоений. Часто жилище
выделялось исключительно по отопительному сооружению (ср.
Белецкий В.Д. 1959). Полагаю, в вопросе о расположении жилищ
в Саркеле — Белой Веже, да и в целом при обращении к этому
памятнику надо в первую очередь использовать труды его непо-
средственных исследователей, а не реконструкции.
* Описание «улицы» на берегу р. Суры в Пензенской губернии
из «Вадима» М.Ю. Лермонтова: «…Вдоль по берегу построены избы
дымные, черные, наклоненные, вытягивающиеся в две линии по краям
дороги…»
Памятники
Дагестана
Историки, следуя письменным источникам, всегда писали о «горо-
дах» Хазарии на территории современного Дагестана. А.П. Ново-
сельцев посвятил городам Хазарии отдельный раздел известной
монографии (Новосельцев А.П. 1990. С. 122–133), но он не пытал-
ся связать названия городов с определёнными археологическими
памятниками Дагестана, оставляя это археологам. Что же каса-
ется более всего интересовавших бы нас Беленджера и Семенде-
ра, то сведения о них настолько фрагментарны, часто неясны и
противоречивы, что продолжать дискуссию об их местоположе-
нии нет смысла. Версии существуют самые разнообразные (напр.,
Котович В.Г. 1986). Нас в данном случае эта проблема не занимает.
Обратимся к нескольким памятникам археологии, не пытаясь со-
отнести их с известными историческими названиями.
Следуя той же письменной традиции, о городах в Дагестане
говорят и археологи, но уже имея в виду конкретные памятники.
С.А. Плетнёва к остаткам хазарских городов отнесла Верхний
Чир-Юрт и Андрей-аул. Однако прежде чем перейти к ним, за-
трону две археологические проблемы более широкого плана, не-
жели вопрос о городах на территории Дагестана.
Первая. Спорно определение материальной культуры прика-
спийской Хазарии как варианта салтово-маяцкой, т.е. признан-
ной, культуры Хазарского каганата (Флёрова В.Е., Флёров В.С.
2000; Афанасьев Г.Е. 2001. С. 44–45). Стоит обратить внимание,
что, описывая городища Дагестана, М.Г. Магомедов не гово-
рит о салтово-маяцком варианте, но вводит другое определе-
ние — «культура сероглиняной керамики», которая (керамика)
позволяет отличать слои хазарского времени от нижележащих
(Магомедов М.Г. 1983. С. 28, 29). Термин приемлем, в его основе
археологические местные реалии. Подчеркну одну особенность
комплекса сероглиняной керамики — в нём нет котлов с вну-
130 П А М Я Т Н И К И Д А Г Е С ТА Н А ВЕРХНИЙ ЧИРЮР Т 131

тренними ушками, столь характерных для собственно салтово-

маяцких памятников бассейна Дона и Центрального Предкавка-
зья (Флёрова В.Е., Флёров В.С. 1997).
Вторая. В Дагестане совершенно иные корни строительных
традиций, иной строительный материал, нежели на Дону. Боль-
шинство крепостей Западного Прикаспия основано не хазара-
ми, не в хазарское время, но раньше. Хордадбех прямо сооб-
щает о строительстве Баланджара и Самандара Ануширваном,
531–578 гг. (Ибн-Хордадбех, 1986. § 62).
Сегодня вообще трудно определить, какие же крепости здесь
построены в хазарское время, так как датирующая стратиграфи-
ческая шкала керамики для них пока не разработана.
Не вдаваясь в детали «вечной» дискуссии о местоположении
Семендера и Беленджера, перейдем к конкретным археологиче-
ским памятникам.

ВЕРХНИЙ ЧИР-ЮРТ

Основной исследователь интерпретирует его как один их «круп-

ных укреплённых городов» Приморского Дагестана (Магоме-
дов М.Г. 1983. С. 29; далее указываются только страницы).
Судить, действительно ли это город, трудно. На основном
плане местонахождения (С. 30) обозначена только оборонитель-
ная стена, пересекающая правобережье долины р. Сулак. Границ
городища на нём нет (рис. 24). На другой схеме городище показа-
но в виде небольшого пятна (С. 63). Мощность культурного слоя
читателю остаётся неизвестной, как неизвестны и типы жилищ.
О жилищах около стены Чир-Юрта косвенно можно судить по
трём прямоугольным постройкам (почему они названы «юртоо-
бразными», непонятно), раскопанным на поселении-спутнике.
Они турлучные на незаглублённом основании из кладки «в ёлоч-
ку» (С. 150). Были ли такими же примитивными постройки на
городище? Ответа нет, но по аналогии с донскими памятниками,
где жилища на открытых поселениях и городищах однотипны,
можно предположить, что это так.
Значительным раскопкам в Чир-Юрте подверглась лишь сте-
на, пересекавшая долину р. Сулак поперек. Она двухпанцирная
из необработанного камня толщиною 4 м. Возведена без фунда-
мента, дополнена прямоугольными башнями.
Илл. 24. Верхний Чир-Юрт, городище (по: Магомедов М.Г. 1983).
1 – курганы – выносные башни; 2 – оборонительная стена;
3 – территория современного посёлка; 4 – современные кладбища
В третий строительный период стена подверглась утолще-
нию, помимо камня были использованы глинобит и сырцовые
кирпичи размерами 40 х 20 х 10 см. К стене были пристроены
массивные круглые башни (С. 127–129).
Стена Чир-Юрта — достаточно грандиозное по меркам ре-
гиона каменное сооружение. Весь вопрос в том, кто начал её
строительство и кто совершал последующие ремонты и до-
стройки. М.Г. Магомедов указывает, что многочисленные
укрепления в Приморском Дагестане письменные источники
связывают со строительной деятельностью сасанидских пра-
вителей Ирана, которые предпринимали огромные усилия по
укреплению северных границ после захвата в конце IV в. тер-
ритории Албании. Следы строительной деятельности Хосрова
Ануширвана на территории Верхнего Чир-Юрта, — пишет ав-
тор, — пока не обнаружены, но нередкие находки красноглиня-
ной и ангобированной керамики в отложениях городища «мо-
132 П А М Я Т Н И К И Д А Г Е С ТА Н А
гут свидетельствовать о проникновении иранского влияния до
теснин Сулака» (С. 51).
Пока более или менее ясно одно: вероятность того, что сте-
на Чир-Юрта была возведена Сасанидами, очень велика. Чрез-
вычайно сомнительно, что хазары имели до этого опыт строи-
тельства столь значительных каменных сооружений, к тому же в
условиях сложного рельефа.
Стену Чир-Юрта надо, на мой взгляд, относить не собствен-
но к крепостям, а к «длинным стенам» (как и в Урцеках). Её на-
значение — отсечь в определённом месте долины Сулака зону
предгорий и гор от приморской низменности. Жившее у стены
население — это прежде всего воинский контингент (с семья-
ми), охранявший стену. Ему принадлежало поселение, а возмож-
но, и какие-то постройки непосредственно рядом со стеною на
так называемом «городище». Конечно, среди населения были
иные категории, призванные обеспечивать жизнь воинов: зани-
мавшиеся сельским хозяйством и ремеслами, в том числе ору-
жейники, а также строители для поддержания стены в должном
состоянии.
По функциональному назначению стену Верхнего Чир-Юрта
стоило бы сравнить с заградительными стенами в Северной
Осетии (Албегова З.Х., Верещинский-Бабайлов Л.И. 2010. С. 321,
рис. 212), особенно с теми, которые относятся ко времени арабо-
хазарского противостояния, как Касарское оборонительное
сооружение (Там же, цветное фото между с. 128 и 129; Албего-
ва З.Х. 2010).
Выделить что-либо в Чир-Юрте непосредственно из твор-
ческого наследия собственно хазар на имеющемся сегодня ма-
териале не представляется возможным. Я оставляю в стороне
идентификацию М.Г. Магомедовым Чир-Юрта как Беленджера,
так же как и рассмотрение мнений других исследователей. Без
планомерных и целенаправленных археологических исследова-
ний эта проблема не решаема. Тем не менее можно встретить
ни на чём не основанное принятие этой версии. Только один из
мелких примеров, но обративший на себя моё внимание своей
оригинальностью. Обсуждая иную проблему (сомнительная
связь шиловских и чир-юртовских катакомб, что к нашей теме
прямого отношения не имеет), А.В. Комар пишет: «Катакомбы
Чир-Юрта… располагались возле хазарского города Баланджар,
А Н Д Р Е Й  АУЛ 133
поэтому отличаются стационарностью (? — В.Ф.) и выдержива-
нием стандарта, широким использованием кирпича и камня», а
далее всё перечисленное названо «налётом урбанизации», как
само собой разумеющееся (Комар А.В. 2001. С. 19). Оставим за
Комаром неоспоримое право, как и любого пишущего, считать
Чир-Юрт Беленджером. Не буду разбирать связь «стационар-
ности и стандартности катакомб» с урбанизацией. Стандарт-
ность, за небольшими исключениями на каждом, присуща всем
могильникам, как в салтово-маяцкой культуре, так и аланским
Северного Кавказа. Дело в другом. Само городище Чир-Юрт не
является остатками города (не важно какого) и никакого «на-
лёта стационарности» это фортификационное сооружение с по-
селением при нём дать не могло. Остаются сырцовые кирпичи,
распространение которых в раннем средневековье на террито-
рии Дагестана связано прежде всего с фортификацией, а не с
появлением городов в социально-экономическом смысле этого
термина. То же относится и к камню.
АНДРЕЙ-АУЛ
Городище с этим названием расположено на р. Акташ. Имеет
неправильные, подчинённые местности очертания, 700 х 450 м
(рис. 25). Защитой служили валы и рвы, овраги, обрывистые бе-
рега реки. На городище исследователи выделили «сам город»
размерами 500 х 450 м, окружённый валами и рвами. С севера к
нему примыкает обособленная территория треугольных очерта-
ний, 250 х 200 м, отделённая от основной рвом. К городищу при-
мыкает открытое поселение (Атаев Д.М., Магомедов М.Г. 1974.
С. 125–127), основанное ещё в начале нашей эры.
По сравнению с общей площадью памятника вскрытые участ-
ки микроскопичны (С. 311, рис. 31). Ни о структуре городища в
целом, ни о назначении отдельных его частей сведений нет.
Неизвестны планировка и плотность застройки. «Смешанная
структура культурных напластований и однообразная в общей
массе керамика, выявленная в огромном количестве… затрудня-
ет и чёткое их стратифицирование» (С. 128).
На городище вскрыто несколько полуземляночных прямо-
угольных жилищ с ямками от жердей каркаса стен. М.Г. Магоме-
134 П А М Я Т Н И К И Д А Г Е С ТА Н А
Илл. 25. Андрей-аул, городище (по: Магомедов М.Г. 1983)
дов назвал их, как и чир-юртовские, «юртообразными», чему не
соответствуют их прямоугольные очертания. В жилищах найдены
фрагменты желобчатой черепицы закавказского происхождения,
но совершенно сомнительно, что они составляли кровлю этих по-
строек (Магомедов М.Г. 1983. С. 146–150). Кровлю из черепиц мог-
ли выдержать только каменные или кирпичные стены. Вероятно,
черепица здесь использована вторично, в иных целях.
Андрей-аульское городище датируется I–XIV вв. (Там же.
С. 182). Слой хазарского времени чётко не выделен (Там же.
Рис. 61, 62). Известна статья о происхождении культуры горо-
дища, но написана она на материалах соседних курганов. Одно
замечание из статьи, принадлежащее М.П. Абрамовой, очень
важно: «Несмотря на неоднократные прекращения жизни, на
городище не отмечено резкой смены культур» (Абрамова М.П.,
Магомедов М.Г. 1980. С. 125). Это означает, что существенного
вклада в местную культуру хазарское завоевание не принесло.
Действительно, соавторы пришли к выводу: «Завладев север-
А Н Д Р Е Й  АУЛ 135
ными провинциями кавказской Албании, Хазария оказалась на-
следницей… сложившихся здесь с глубокой древности оседло-
земледельческих и ремесленных традиций» (Там же. С. 139).
Наблюдение имеет принципиальное значение. Соответственно
хазары восприняли и местные традиции в строительстве жи-
лищ, использовали и ранее возведённые постройки и фортифи-
кационные сооружения.
Закономерен вопрос: правомерно ли считать прикаспийские
так называемые «города» и их культуру хазарскими? Вопрос от-
носится не только к Чир-Юрту и Андрей-аулу, но ко всем посе-
лениям, в том числе крепостям и длинным стенам.
Считать ли Андрей-аульский памятник городом? У нас слиш-
ком мало археологической информации не только для ответа,
но даже для постановки этого вопроса. Мы не знаем внутрен-
ней структуры этого поселения. Об этом и был вынужден на-
писать М.Г. Магомедов: «Отсутствие материалов не позволяет
нам воссоздать внутреннюю планировку хазарских городов
и поселений в Дагестане. Судя по исследованиям на Верхнем
Чир-Юртовском и Андрей-аульском городищах, можно предпо-
ложить, что она была бессистемной. И это характерно для осе-
дающих кочевников» (Магомедов М.Г. 1983. С. 154). Вот только
дело не в оседании кочевников, а в том, что весь исторический
процесс не привёл к созданию здесь сети городов в хазарское
время (о кочевничестве см. далее).
Если говорить о городском типе застройки в Приморском
Дагестане, то это можно сделать только в отношении городища
Урцеки (Магомедов М.Г. 1983. Рис. 46). Дербента, о котором на-
писано много, я не касаюсь.
То, что арабские авторы могли называть «городами» сеть на-
селенных мест прикаспийского Дагестана, не означает, что ар-
хеологическая и историческая наука должна воспринимать их
именно так (см. ниже в связи с книгой Ф.Х. Гутнова). Необходи-
мы современные критерии, но и в самых недавних публикациях
продолжают фигурировать «города» в соответствии с указания-
ми средневековых авторов, в том числе Баланджар=Чир-Юрт и
Вабандар=Андрей-аул (например: Ромашов С.А. 2003. С. 209).
Не будучи сторонником многих построений уже упоминавше-
гося А.Н. Поляка, отмечу, однако, применённое им к Баланджа-
ру определение «полукочевой город», «орда» (Поляк А.Н. 2001.
136 П А М Я Т Н И К И Д А Г Е С ТА Н А
С. 85). При этом вслед за Йакутом Баланджар рассматривается
как «населённое место». Что ж, если это так, то для него долж-
ны были быть характерны легкие наземные постройки, вряд ли
оставившие заметные следы. Нельзя исключать и углублённые
юртообразные.
* * *
Освещать даже основную библиографию по проблеме «город»
хазарского времени в Дагестане не входит в мою задачу. Но не
могу не откликнуться на отдельные положения в недавно вы-
шедшей и в целом заслуживающей внимания книге Ф.Х. Гут-
нова. Тем более что «город» в ней затрагивается на фоне более
широкой темы книги (Гутнов Ф.Х. 2007; далее ссылаюсь толь-
ко на страницы). Упоминавшийся мною выше Андрей-аульский
памятник Ф.Х. Гутнов определяет как «важный торгово-
экономический центр Прикаспия», указывая, однако, на находку
только комплекса гончарных печей (С. 171). Но гончарное произ-
водство присутствует рядом с любым городищем, даже самым
небольшим, и не только рядом с городищами, но и с открытыми
поселениями. Даже если не найдены (или не сохранились) сами
печи, о них говорит самая массовая находка на поселениях — ке-
рамика местного изготовления, в том числе лепная. Полностью
согласен с сомнением Гутнова по поводу определения М.Г. Маго-
медовым расположенного в отдалении от городища поселения
как «посада». Для этого раскопки должны были дать артефакты
для определения городища как остатков города, но сами раскоп-
ки памятника были слишком незначительны.
Выше говорилось о том, что границы Верхнего Чир-Юртов-
ского городища так и остаются невыясненными. Тем не менее
автор пишет, что «скорее всего» городище имело форму ква-
драта размером 1 х 1 км. На чём основано такое утверждение?
М.Г. Магомедов схожего предположения не высказывал*. А да-
лее, исходя из предлагаемых размеров, Ф.Х. Гутнов определяет
городище как «огромный для своего времени город». Основное
внимание автора сосредоточено на «прикрывавшей подступы к
* Я имел возможность побывать на месте городища в сопрово-
ждении Мурата Гаджиевича Магомедова. О прямоугольном плане речь
не заходила. Городище в значительной степени занято современными
домами, не позволяющими увидеть на месте его планировку.
П А М Я Т Н И К И Д А Г Е С ТА Н А 137
городу заградительной стене», которая при всей её значитель-
ности не даёт оснований для такого вывода. Это не «крепост-
ные стены», а только одна стена, пересекающая долину Сулака.
Опять же упоминается местный гончарный центр. Принять ре-
конструкции Ф.Х. Гутнова не представляется возможным. Его
заключение об «огромном городе» не согласуется с известным о
нём по раскопкам. И уж совершенно неприемлем перенос назва-
ния современного аула Верхний Чир-Юрт на древнее городище
(то же самое С.А. Плетнёва допустила в отношении Семикара-
корского городища). Ф.Х. Гутнов даже не указал для незнающего
читателя, что речь идёт о наименовании современного населён-
ного пункта (С. 171).
Собственно проблеме городов Ф.Х. Гутнов посвятил в одной
из глав раздел «Роль торговли и городов в социальных процессах
этносов Северного Кавказа». Вопросы «социальных процессов»
в связи с появлением городов я оставляю за скобками. Кратко
о вопросах археологических, близких к нашей теме, частью о
предполагаемых в Хазарии «феодальных отношениях».
Основная посылка автора следующая: «Вопрос о времени,
условиях и механизме формирования северокавказских горо-
дов остаётся всё ещё не выясненным» (С. 244). Действитель-
но, это так, но я должен уточнить: не выяснено также, были ли
здесь города или только большие населенные места, большие
поселения. В поисках ответа автор обращается к данным о рас-
копках городищ салтово-маяцкой культуры, в основном по пу-
бликациям Г.Е. Афанасьева. Излагается известная концепция
формирования крепостей бассейна Северского Донца по Г.Е.
Афанасьеву (соответственно и Северного Кавказа), сводящая-
ся к расчету трудозатрат на их сооружение и выделению эконо-
мических округов с радиусом в 5 км. Что касается построений
Г.Е. Афанасьева, то их можно воспринимать как не более чем
одну из моделей реконструкций, искусственно привнесённую в
хазарскую археологию. Достаточно указать, что трудозатраты
даже в 20 000 человекодней для укреплений 4-го типа чрезвы-
чайно малы. При работе 100 человек всё сводится к 200 челове-
кодням, т.е. трудозатраты оказываются весьма посильными для
небольшой общности (племя). Что же касается выделяемых эко-
номических округов диаметром в 10 км, то эта модель подлежит
проверке на археологических материалах, прежде всего по сход-
138 П А М Я Т Н И К И Д А Г Е С ТА Н А П А М Я Т Н И К И Д А Г Е С ТА Н А 139

ству керамики и синхронности включенных в округа поселений. возможно помимо воли автора, отразила слабую изученность
Такие данные в исследованиях Г.Е.Афанасьева не учитываются. средневековых поселенческих памятников Северного Кавказа
Непосредственно для выводов Ф.Х. Гутнова примеры из Афана- и Дагестана, что никак не могут компенсировать многократные
сьева мало что дали (С. 244, 245), хотя он приводит аналогичный обращения к письменным источникам. Их потенциал исчерпан.
расчет трудозатрат в крепости Урцеки по М.С. Гаджиеву (С. 251).
Определение С.А. Плетнёвой владельца Дмитриевского укре-
пления как «феодала» Ф.Х. Гутнов считает ошибочным (С. 246).
В то же время, цитируя только небольшую часть одной из фраз
книги Г.Е. Афанасьева, автор допускает искажение его вывода.
Приводимая Гутновым в связи с каменными крепостями цитата
о том, что такие крепости «могли строить либо крупные феода-
лы, либо государственная власть», у Г.Е. Афанасьева лишь по-
становка вопроса — кто из них? (Афанасьев Г.Е. 1993. С 147). На
той же странице сам Г.Е. Афанасьев делает вполне определенный
выбор: крепости не могли быть феодальными замками, — аргу-
ментируя его следующим: «…Сама степень развития общества у
алано-асского населения бассейна Среднего Дона вряд ли была
столь высока, что позволяла местной элитарной верхушке по-
лучать достаточный прибавочный продукт для создания подоб-
ных дорогостоящих замков. В противном случае нам пришлось
бы признать, что феодальные отношения у носителей степного
варианта салтово-маяцкой культуры были в значительной сте-
пени более развиты, чем в Византии и в странах Западной Евро-
пы того времени…» (Афанасьев Г.Е. 1993. С. 147, 148)*. Впрочем,
Ф.Х. Гутнов в другом разделе фактически разделяет точку зре-
ния Г.Е. Афанасьева.
В целом, перечислив в книге ряд крупных памятников Даге-
стана и Северного Кавказа, Ф.Х. Гутнов приходит к заключению:
«Если исходить не из этимологического значения слова город
(«огороженное место»), то отнюдь не всякое даже крупное ран-
несредневековое поселение можно считать городом» (С. 254).
Трудно не согласиться. По существу, хазарскими городами у
автора считаются всё тот же не найденный на сегодня Семен-
дер, да и то с определёнными оговорками, а также Итиль. Книга,

* Г.Е. Афанасьев безоговорочно считает, что строительство

каменных крепостей на северо-западной границе каганата было ини-
циировано и осуществлено государственной властью. Пожалуй, такой
вывод преждевременен. Проблема далека от разрешения, и ещё не раз
будет обсуждаться.

Таманский
полуостров и Крым:
четыре не-хазарских
города
Можно ли считать хазарскими города Тамани и Крыма? Говоря
«хазарскими», я подразумеваю не только этнических хазар, но
и болгар. По существу, именно к хазарским в ходе очерчивания
ареала салтово-маяцкой культуры их относила С.А. Плетнёва
ещё в 60-е гг. XX в. (Плетнёва С.А. 1967. С 47–49), развивая эту
же мысль в последующих работах.
Ещё в 1928 г. в связи с городищами нижних течений Дона и Ку-
бани Б.А. Лунин писал: «За последнее время некоторыми работ-
никами усвоены и нередко применяются термины — «греческое
поселение», «римское», «византийское» и т.п., распространяе-
мые на соответствующие отложения древних поселений (горо-
дищ) того или иного района нашей страны. Нам кажется, что по-
добные термины не соответствуют тому вещественному мате-
риалу, который мы имеем с названных городищ и который уже
с известной полнотой характеризует, в общих чертах, древний
быт их насельников. Городища эти, за исключением, быть может,
лишь некоторых крупных и исторически известных пунктов, яв-
ляли собой и в греко-римское время, и в так называемый период
«византийского средневековья» поселения, главную массу кото-
рых составляло местное население со своей местной культурой»
(выделено мною. — В.Ф.). И далее автор заключает: «Мы нарочи-
то позволили себе остановиться на данном вопросе, поскольку
придаём, естественно, большое значение вопросам установле-
ния единой классификации и хронологизации археологических
памятников; …слабо разработано у нас единство терминов и
однообразное их понимание…» (Лунин Б.А. 1928. С. 12, 13).
ФА Н А ГО Р И Я 141
Выделим главное. Б.А. Лунин, тогда ещё начинающий иссле-
дователь, в основу определения культурной принадлежности го-
родищ интересующего нас региона кладёт состав местного на-
селения и облик местной материальной культуры независимо
от того, в какую политическую или государственную структуру
входило то или иное поселение. Я полностью принимаю этот
постулат. Исходя из него необходимо рассматривать Таматарху,
Фанагорию, Боспор=Корчев, Сугдею.
Эти города были основаны ещё в дохазарское время. К появ-
лению болгар и хазар уже давно сформировалась их планировка,
мало менявшаяся от столетия к столетию. Включив на какое-то
время эти города в сферу своих интересов, хазары не оказали
существенного влияния на облик местной материальной куль-
туры, остававшейся по сути провинциальной византийской. В
культурных отложениях артефакты салтово-маяцкой культуры,
преимущественно керамика, представлены незначительным ко-
личеством.
С.А. Плетнёва в 1967 г. писала: «Даже старинные города При-
черноморья с их античными традициями, будучи заняты и освое-
ны полукочевниками-полуземледельцами, приобретали, по всей
вероятности, характерный облик кочевий. Особенно придавали
им такой вид юрты…» (Плетнёва С.А. 1967. С. 50). Полезно пере-
листать старые издания! Увы, за истёкшие десятилетия раскопки
Фанагории, Таматархи, Боспора не дали ничего принципиально
нового, что могло бы изменить представления об облике этих
городищ. Юрты, вернее, юртообразные постройки в них не об-
наружены. Для собственно юрт в тесной городской застройке не
было места.
Может быть, хазары внесли что-то новое в фортификацию и
структуру этих старых городов?
ФАНАГОРИЯ
Следы её средневековой, как, впрочем, и античной, оборони-
тельной системы либо не сохранились, либо ещё не обнаруже-
ны.
Несколько странным выглядело у С.А. Плетнёвой сравне-
ние Фанагории с кочевьями (Археология. 2003. С. 180), но го-
142 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М ФА Н А ГО Р И Я 143

родской облик Фанагории хазарского времени в последующем

описании самой С.А. Плетнёвой сомнений не вызывает (сплош-
ная застройка с уличной планировкой и др.), но какова в этом
роль собственно хазар? На мой взгляд, застройка раннесредне-
вековой Фанагории на первых порах сохраняла античную пла-
нировку, которая со временем утрачивалась (пишу, не только
пользуясь трудами других авторов, но и по собственным впе-
чатлениям от участия в работах на Центральном раскопе в 1970
г. в составе экспедиции М.М. Кобылиной).* Надо иметь в виду,
что сегодня составить даже приблизительное впечатление о
Фанагории в целом невозможно. Раскопано лишь несколько
процентов её площади и не сплошь, а отдельными раскопами
(рис. 26). От более подробного рассмотрения Фанагории меня
избавляет выход в ближайшее время книги В.Н. Чхаидзе, по-
свящённой её средневековой археологии и истории. Она, без-
условно, пополнит наши представления об этом памятнике и
позволит вернуться к вопросу о хазарском присутствии на бо-
лее широком материале. Но один факт из археологии Фанаго- Илл. 26. Фанагория, городище.
рии отмечу — использование в каменных основаниях ряда её План расположения раскопов; составлен В.Н. Чхаидзе
жилищ кладки opus spicatum. В том числе небольшой участок
строений с основаниями, сложенными в данной технике, был
обнаружен на раскопе «Центральный». По моим наблюдениям
в ходе раскопок этого участка в 1970 г., они относятся ориенти-
ровочно к VIII в., а для примыкающего слоя было характерно
практически полное отсутствие салтово-маяцкой керамики. (О
кладке opus spicatum см. далее.)

* Пользуясь случаем, отмечу, что открытый мною в 1970 г. т.н.

«жертвенник» описан С.А. Плетнёвой совершенно неверно (Там же.
С. 181). Он не глинобитный, но был сложен из одного ряда поставлен-
ных на ребро по периметру сырцовых кирпичей (рис. 27). В центре не
яма, а невысокий «столбик» в форме опрокинутого конуса. В том, что
всё это заполненноё золой небольшое сооружение было жертвенни-
ком, у меня никакой уверенности на сегодня нет. Называть столбик
идолом тоже нет оснований. Назначение этого миниатюрного соору-
жения могут прояснить только аналогии лучшей сохранности. До-
следовать «жертвенник» мне не удалось — экспедиция была внезапно
свёрнута по требованию местных властей из-за известной эпидемии
холеры 1970 г. Сегодня это сооружение опубликовано (Флёров В.С.,
Чхаидзе В.Н. 2007). Из случайных поступлений 1970 г. публикую пифос Илл. 27. Фанагория, Центральный раскоп.
VIII–IX вв. из Фанагории, полученный от местных жителей (рис. 28) Очажок, раскопки В.С.Флёрова, 1970 г.
144 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
Илл. 28. Фанагория. Пифос, 1970 г.
Экспозиция Таганрогского краеведческого музея, 1975 г.
ТА М АТАРХА
Памятник (рис. 29) изобилует перекопами, оборонительная ли-
ния хазарского времени не сохранилась, но в 1952–1953 гг. на горо-
дище, на раскопе Н.И. Сокольского, сделана интересная находка:
участок стены, сложенной из сырцового кирпича и укреплённой
каменными панцирями (рис. 30). В основании её узкий глинобит-
ный вал. Ширина стены 7,6 м. Формат кирпича: 42–40 : 22–20 :
ТА М АТА Р Х А 145
7–6 см. В начале XI в. основание стены с внешней и внутрен-
ней сторон было укреплено кладками из камня, по мысли С.А.
Плетнёвой встроенными в массив стены (Плетнёва С.А. 2000).
В кладке использована система «ёлочка», но весьма небрежная.
На «небольших участочках» удалось углубиться ниже стены… на
0,5–0,6 м» (Там же. С. 24). По находкам на этих «участочках» не-
многочисленных фрагментов керамики С.А. Плетнёва датирует
сооружение стены не позже середины — второй половины IX в.
Основное представление о стене был призван дать её разрез,
на основе которого строятся все выводы автора, но он представ-
лен в её публикации в реконструированном виде (Там же. С. 24,
рис. 3), который не отображает, как выяснилось позднее, реаль-
ную кладку кирпичей, и опубликованный план стены. Опублико-
ванный С.А. Плетнёвой разрез стены разительно отличается от
полевого чертежа разреза (рис. 31), выполненного, кстати, весь-
ма небрежно (Чхаидзе В.Н. 2008. С. 127, рис. 68; с. 130, рис. 70).
К публикации есть и другие вопросы*.
* В публикации первого варианта данной работы (Флёров В.С.
2005. С. 340) я писал: «Обстоятельства находки стены и публикация
вызывают много вопросов. Кирпичная кладка на рис. 2 изображе-
на весьма схематично, пропорции кирпичей не всегда соответствуют
указанным в тексте. Было бы чрезвычайно важно знать, кто непосред-
ственно раскапывал и чертил стену, сам Н.И. Сокольский или кто-либо
другой из его группы». Мои сомнения подтвердились. Ещё в апреле
2006 г. В.Н. Чхаидзе в ходе своего доклада на заседании Группы средне-
вековой археологии ИА РАН продемонстрировал полевой чертёж Та-
манской стены (чертёж хранится в архиве института). Оказалось, что
на нём кирпичи не изображены! Опубликованный С.А. Плетнёвой раз-
рез является, таким образом, всего лишь недостоверной «реконструк-
цией». Оставался вопрос об источнике размеров кирпичей стены. Мне
по-прежнему приходилось полагаться на данные из текста статьи. Но
совершенно очевидно, что предлагаемый С.А. Плетнёвой стандарт
«40 : 20 : 10» является усреднённым, а не реальным.
Стратиграфия типов керамики на рис. 4 представляет также усред-
нённую картину для всех раскопов на городище. Рисунки керамики,
найденной непосредственно в слоях около стены, не представлены.
Упоминаемые монеты Романа II (959–963) происходят с других рас-
копов. Неудивительно, что публикатор, говоря о хронологии стены и
слоёв около неё, употребляет такие выражения, как «со значительной
долей уверенности», «вполне возможно», «кажется весьма вероят-
ным» (С. 25). В итоге исторические реконструкции, в частности связь
пожара, «учинённого Святославом», с прослойкой около стены, при-
146 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
Илл 29. Таманское городище, план расположения раскопов
(по: Чхаидзе В.Н., 2008)
С.А. Плетнёва, развивая свою известную гипотезу о привне-
сении в Северное Причерноморье строительных приёмов из го-
родищ Дагестана хазарами, сослалась на якобы идентичность
размеров сырцовых кирпичей стены Таматархи и дагестанских
городищ Сигитминского, Некрасовского, в Чечне Шелковского
(Шелкозаводского) и «других». Приходится отметить, что на ука-
занных ею страницах книги М.Г. Магомедова (1983. С. 140–142)
размеры кирпичей перечисленных памятников не приведены,
но на других указаны для комплекса из Верхнего Чир-Юрта (Там
же. С. 129, 159). Так, в кладке третьего периода каменной в основе
оборонительной стены Чир-Юрта, а также в закладах катакомб
на могильнике есть сырцовые кирпичи с размерами 40 : 20 : 10 см.
(Магомедов М.Г. 1977. С. 33). Отмечу, что сырцовые кирпичи в
ходится воспринимать в лучшем случае как авторскую версию. В связи
с интерпретацией С.А. Плетнёвой слоя этого пожара отмечу сомнение
В.В. Майко: «Нет абсолютной уверенности в том, что войска киевского
князя вошли в Тмутаракань, а тем более овладели Боспором» (Май-
ко В.В. 2000. С. 237). «Выявленный на некоторых участках слой пожа-
рища всё-таки может датироваться широко — второй половиной X в.,
так как монеты Романа II (965–963)… имели широкое хождение в конце
X в. и позже» (Чхаидзе В.Н. 2006. С. 142).
ТА М АТА Р Х А 147
оборонительной стене Чир-Юрта чередуются со слоями глино-
бита, чего нет в стене Таматархи. Такие же сырцовые кирпичи
на полах церкви №1, но здесь же есть и другой размер и формат,
на что особенно обращаю внимание, формат (квадратный) —
30 : 30 : 10 см.
Некоторая «близость» размеров чир-юртовских кирпичей се-
рии «40 : 20 : 10» с кирпичами Таматархи есть, но только не в тол-
щине (о степени близости см. ниже). Чтобы ещё более «усилить»
аналогию, С.А. Плетнёва предлагает считать «стандартом» для
кирпичей Таматархи также «40 : 20 : 10», но возникает вопрос —
каких же размеров сырцовые кирпичи в стене Таматархи преоб-
ладали количественно? Вопрос чрезвычайно важный. Ответ на
него содержится в посвященной средневековой Таматархе книге
В.Н. Чхаидзе: преобладающий размер сырцовых кирпичей в сте-
не 40 : 20 : 6–7 см. Но есть и менее распространённые размеры
42 : 22 : 6–7 и 42 : 21 : 6–7 см (Там же. С. 122, 123). Таким обра-
зом, «обобщение» размеров сырцов по Плетнёвой приходится
признать некорректным. В полной мере степень сходства или
различия кирпичей Верхнего Чир-Юрта и таманской стены по-
могает оценить сравнение не только абсолютных размеров, но и
пропорций кирпичей.
Обнаружить в литературе указания на размеры кирпичей Не-
красовского и Сигитминского городищ, как указано выше, мне
не удалось, но размеры сырцовых кирпичей Шелковской (Шел-
козаводской) крепости известны. Здесь в чередовании с пласта-
ми глинобита лежат сырцовые кирпичи размеров 47 : 28 : 8 см,
а кроме того, упоминается один обожжённый кирпич — 46 : 28 :
8 см (Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Савенко С.Н., 2003*).
Итак, сравним сырцовые кирпичи Таматархи, Дагестана-
Чечни и Нижнего Дона (см. таблицу).
* Авторы этой публикации делают на с. 93 странное сопостав-
ление сырцовых кирпичей Шелковского городища с кирпичами Семи-
каракорской крепости и Саркела: «Средние их размеры [шелковских
сырцовых кирпичей. — В.Ф.] 47 : 28 : 8 см, т.е. эти кирпичи по своим
размерам очень близки размерам кирпичей (25–26 : 25–26 : 5–7 см),
например, на Семикаракорском городище на Дону и в Саркеле». По-
моему, о «близости» ни по размерам, ни по пропорциям, ни по объё-
мам речи быть не может.
148 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М ТА М АТА Р Х А 149

Табл. Сырцовые кирпичи, размеры и пропорции

Стена Правобережное
Таманского г-ща Верхний Чир-Юрт Шелковское г-ще Цимлянское г-ще

Размер, см (по Пропорции Размер, см Пропорции Размер, см Пропорции Размер, см Пропорции

В.Н.Чхаидзе)
47 : 28 : 8 5,8 :3,5 : 1
42 : 22 : 7 6,0 : 3,14 : 1*
42 : 22 : 6 7,0 : 3,66 : 1

42 : 2 : 7 6,0 : 3,0 : 1
42 : 21 : 6 7,0 : 3,5 : 1
41 : 21 :7 5,85 : 3,0 : 1
41 : 21 : 6 6,83 : 3,5 : 1
Преобладающие
размеры
40 : 20 : 7 5,71 : 2,85 : 1
40 : 20 : 6 6,66 : 3,33 : 1
ПОГРЕБА
40 : 20 : 8 5, 0 : 2,5 : 1
Оборонительная
стена, заклады
катакомб КЛАДКА
40 : 20 : 10 4,0 : 2,0 : 1 40 : 20 : 10 4,0 : 2,0 : 1
Церковь № 1
30 : 30 : 10 3,0 : 3,0 : 1

* За единицу отсчета пропорций для каждого кирпича принята его
толщина.
Обратимся к таблице кирпичей. Абсолютные размеры та-
манских и чир-юртовских кирпичей лишь в одном случае рав-
ны по длине и ширине — 40 : 20 см, но существенно различие
в толщине: длина таманских больше их толщины в 7 раз, а чир-
юртовских — только в 4 раза. Не менее существенна разница в
соотношении ширины и толщины, соответственно 2,85 — 3,66 и
2,00 (здесь и далее детальное сравнение предоставляю читате-
лю). Но на соотношениях пропорций дело не останавливается.
Оно наталкивает на необходимость сравнить объёмы кирпичей
обоих памятников. Если не ошибаюсь, на этот признак внима-
ние хазароведов-археологов ранее не обращалось. Для таман-
ских это от 6468 до 4800 см³, для чир-юртовских — 8000 см³. Да,
именно столь, казалось бы, «незначительная» разница в толщи-
не дала значительное различие в объёмах.
Как ни странно, сложнее обстоит дело при сравнении таман-
ских и шелковских сырцовых кирпичей. Абсолютные размеры
у них в ещё большей степени разнятся, но пропорции шелков-
ских, 5,87 : 3,5 : 1, до некоторой степени близки пропорциям —
5,85 : 3,00 : 1 и 6,83 : 3,50 : 1 — таманского кирпича серии «41 : 21 :
7–6 см», хотя полностью и не совпадают. Существенно различие
в объёмах: 10528 см³ у шелковских сырцовых кирпичей.
150 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М ТА М АТА Р Х А 151

Илл. 30.
Таматарха.
Стена из сырцовых
кирпичей.
Раскопки Н.И. Сокольского,
1952, 1953 гг.
(по: Чхаидзе В.Н., 2008)

Попытка С.А. Плетнёвой найти аналоги кирпичам стены

Таматархи непосредственно на территории салтово-маяцкой
культуры привела её к городищу Красное на р. Тихая Сосна —
притоке Дона (Плетнёва С.А. 2000. С. 26) опять же с кирпичами
размеров 40 : 20 : 10 см. Этот размер я уже рассмотрел выше на
примере Верхнего Чир-Юрта. Как аналог он не приемлем. Стены
укрепления Красное отличаются от таманских и конструкцией
и наличием обожжённого кирпича совершенно иного формата.
Вот как выглядит описание стены у автора публикации: «При
строительстве панцирей был использован сырцовый кирпич
размерами 40 : 20 : 10 см, тогда как при возведении кладки за-
бутовки применялся плохо обожжённый кирпич размерами
55 : 25–30 : 7–8 см и 40–46 : 40–46 : 7–8 см» (Афанасьев Г.Е. 1987.
С. 116). Кроме глиняного раствора в стене применён и известко-
вый. И наконец, слои кирпичной кладки Красного переслаива-
лись деревянными плахами. Как мы видим, стены Таматархи и
Красного не имеют буквально ничего общего.
2
Илл. 31. Таматарха. Стена из сырцовых кирпичей.
Раскопки Сокольского Н.И. 1952, 1953 гг. (по: Чхаидзе В.Н. 2008).
1 – полевой чертёж; 2 – «реконструкция» С.А. Плетнёвой
Совершенно не могу принять и сравнение С.А. Плетнёвой
сырцовых кирпичей стены Таматархи и некоторых обожжённых
кирпичей Семикаракорской крепости на Нижнем Дону только по
толщине — 7 см (Плетнёва С.А. 2000. С. 26). Сравнение должно
проводиться только с учётом трёх замеров и формата. Послед-
ний же на Семикаракорском городище квадратный, в отличие
от прямоугольного в стене Таматархи. Кроме того, в Семикара-
корской крепости кирпичи с толщиной 7 см, наряду с кирпича-
ми толщиной 8 см, самые малочисленные и составляют 0,02 
152 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
от учтённых (Флёров В.С. 2009б. С. 499, 500, табл. 8). В Саркеле
массовые промеры толщины кирпичей не проводились.
В связи с вопросом о распространении сырцовых кирпичей
размера 40 : 20 : 10 см упомяну кладку какого-то сооружения
на Правобережном Цимлянском городище. Там же два погре-
ба были облицованы сырцовыми кирпичами 40 : 20 : 8 см. Эти
объекты открыты самой С.А. Плетнёвой (1994. С. 279, 305), но
почему-то ею не упомянуты, особенно кирпичи из погребов, как
наиболее близкие по толщине таманским. Серия правобереж-
ных сырцов 40 : 20 : 10 уводит нас к городищу Красному. Сход-
ство же с чир-юртовскими требует объяснения на более широ-
ком материале.
Казалось бы, я сам нашел некоторую связь между размерами
сырцовых кирпичей таманской стены и донской крепости в глу-
бине Хазарского каганата. К сожалению, не всё так просто. Дело
в том, что в ходе последующих раскопок Правобережного Цим-
лянского городища я обнаружил ещё одну кладку с сырцовыми
кирпичами иных размеров, но, главное, иных пропорций — ква-
дратных, не представленных в таманской стене (Флёров В.С.
1994б. С 453):
37 : 35 : 8,5 36 : 36 : 9,0 35 : ?? : 8,0
36 : 36 : 8,5 35 : ?? : 7,0
36 : ?? : 8,0 35 : 35 : 6,5.
В 2010 г. на Правобережном Цимлянском городище мною был
найден ещё один погребок, облицованный грубо выделанными,
но прочными сырцовыми кирпичами тех же размеров. Среди
них оказался один 40 : 28 см. (толщина не просматривалась).
Итак, какие же размеры и форматы сырцовых кирпичей считать
наиболее характерными для Правобережного Цимлянского го-
родища? Пока ответить сложно. Данный пример показывает, что
механический поиск аналогий по единичным образцам — зада-
ча неблагодарная. Сравнивать можно только размеры больших
серий кирпичей, но не выборочные экземпляры или замеры.
В связи с кирпичами возникает ещё одна проблема уже ме-
тодического характера: как расценивать отличия в размерах
кирпичей, скажем, на примере таманской стены и Верхнего
Чир-Юрта? Было ли значимо для строителей различие в три
сантиметра в толщине кирпича при равных длине и ширине?
Ответить трудно, тем более что мы не знаем критериев, кото-
ТА М АТА Р Х А 153
рыми руководствовались сами строители. Отсюда, при слабой
изученности кирпичного строительства на территориях Хазар-
ского каганата, особенно в Дагестане, нам остаётся учитывать
реальные размеры, не прибегая к субъективным оценкам типа
«близкие размеры», или проводить сравнение, выбирая только
один или два параметра и оставляя за скобками третий.
Приходится делать вывод: найти прямые массовые аналоги
сырцовым кирпичам стены Таматархи пока не удаётся, а отсюда
следует и главное заключение: говорить об использовании хазар-
ских форматов сырцовых кирпичей при строительстве оборони-
тельной линии Таматархи на сегодня не приходится. Слишком
мала для этого база источников. Будем ожидать результатов но-
вых раскопок в самой Таматархе, в бассейне Дона и в Дагестане, но
прежде всего должен быть привлечён массив данных по сырцово-
кирпичному строительству в ближайшей округе, где оно известно
с греческой архаики. Один из примеров: на памятнике «Береговой
4» II в. до н.э. — I в. н.э. применялся формат 40 : 24 : 6 см (благо-
дарю А.А. Завойкина за консультацию). Могли такие кирпичи со
временем трансформироваться, т.е. «заузиться» до 20 см?
С другой стороны, надо иметь в виду, что в слоях Таманско-
го городища встречается обожжённый кирпич семикаракоро-
саркельского квадратного формата с размерами примерно 25 :
25 : 5 см (благодарю В.Н. Чхаидзе за информацию). На находки
в постройках городища не только сырцового, но и обожжённо-
го кирпича указывали И.Н. Богословская и О.В. Богословский
(1992. С. 9).
Проблема сырцового кирпича важна, но есть более объемлю-
щая — конструкция стены. Подытоживая описание стены Та-
матархи, В.Н. Чхаидзе делает следующее заключение: «Выделя-
ются три основных конструктивных элемента стены: 1) Ядро из
сырцовых кирпичей… 2) Внутренний и внешний каменные пан-
цири; 3) Пространство между панцирями и ядром стены» (Чха-
идзе В.Н. 2008. С. 123). К этому необходимо добавить четвёртый
элемент — кладка opus spicatum.
Что даёт сравнение конструкций стен Тамани со стенами
Верхнего Чир-Юрта и Шелковского? Существенные различия. В
Чир-Юрте основа стены — камень, а кирпич лишь дополнил её.
В стене Шелковской крепости камень вообще не использовался,
а сырцовый кирпич чередуется с глинобитом, чего нет в таман-
154 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М Б О С П О Р  КО Р Ч Е В 155

ской стене. У меня вызывает сомнение то, что каменный пояс Ясно, что стена Таматархи должна стать предметом новых
(я не называл бы его внешним панцирем) стены Таматархи был поисков в свете всех прежних и новых находок кирпичей и ти-
встроен позднее путем вырубки массива сырцовых кирпичей, пов кладки на самом городище из раскопок, продолжающихся
а не был устроен сразу в процессе строительства стены как её по настоящее время, а также на других памятниках Таманского
элемент. Вырубка большого паза в сырцовой стене грозила бы полуострова, причём теми специалистами, которые непосред-
её обрушением, по крайней мере частичным. В любом вариан- ственно исследуют их в настоящее время.
те такой приём (или приёмы) на городищах Дагестана неизве- Один же признак строительной технологии, представленной
стен. Сравнивать таманскую стену со стенами других городищ в Фанагории и Таматархе, рассмотрим в следующем разделе.
дагестанской Хазарии (Сигитминского, Некрасовского и пр.) не
представляется возможным в связи с их неисследованностью
и отсутствием данных в литературе (не исключаю, что что-то БО СПОР–КОРЧЕВ
осталось мне недоступно).
Ещё один признак таманской стены, оставить который без В Корчеве–Боспоре открыт только небольшой участок двухпан-
внимания нельзя, — её толщина в 7,6 м. Сравним с толщиной цирной стены, отдельные участки которой сложены по системе
огромной Шелковской крепости — 2,5 м или чуть более (Вино- opus spicatum = «ёлочка» (рис. 32). Камни, за редким исключени-
градов В.Б., Нарожный Е.И., Савенко С.Н., 2003. С. 92*). ем, не обработаны (Макарова Т.И. 1998; сужу по фотографии на
Сегодня материалы многолетних раскопок Таматархи стали с. 357). Раскрывшая стену Т.И. Макарова при первой публикации
доступны благодаря книге В.Н. Чхаидзе. В ней подробно описа- писала, что иначе чем в качестве крепостной стены её интерпрети-
на и интересующая нас стена, но в вопросе о прототипе техно- ровать трудно (Там же. С. 390). Что представляла эта «крепость» в
логии её строительства исследователь, как и я, к определённому целом — неизвестно. Данных об этом практически нет, тем не ме-
выводу не пришёл. Может быть, отсюда и некоторое противо-
речие в её оценке самим автором: «…Преждевременно говорить
о невозможности хазарского влияния на строительство оборо-
нительной стены Таматархи», — это с одной стороны. А с дру-
гой — «при возведении стены были использованы именно мест-
ные строительные традиции, в частности, та же система укладки
в технике opus spicatum, известная на городище с V в.» (Чхаид-
зе В.Н. 2008. С. 131).
Итак, построена ли сырцовая стена Таматархи хазарами?
Была технология её строительства хазарским вкладом в фор-
тификацию города? Всё изложенное не позволяет дать положи-
тельный ответ.

* На этой странице читаем: «Ширина стены в верхней части

колеблется в размахе от 2 до 2,5 м. Размах ширины стен у основания
колеблется от 30 до 32 м. Надо иметь в виду, что речь идёт о ширине
т.н. вала, образовавшегося в результате обрушения стены. По М.Г. Ма-
гомедову, ширина вала, т.е. расплывшиеся стены Шелковского городи-
ща, в основании равна 30 м (Магомедов М.Г. 1983. С. 40). Распавшиеся
стены образовывали «валы» на Маяцком, Семикаракорском и других
городищах, и не только салтово-маяцких. Илл. 32. Керчь. Стена (по: Макарова Т.И. 1998)
156 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
нее в следующей публикации в ответственном издании крепость
названа «белокаменной». Остатки стены отнесены к «цитадели».
С оговоркой «вероятно» — уверенности у автора не было. Я же
хочу обратить внимание на наличие у стены двух контрфорсов* —
элемент совершенно неизвестный у крепостей Хазарского кага-
ната (Маяцкая, Правобережная Цимлянская, Хумара). Возможно,
контрфорсы помогут интерпретации самой стены, поискам для
неё аналогий, уточнят строительную традицию.
Противоречивой была оценка фрагмента кладки постройки
под южной стеной храма Иоанна Предтечи. Какому культово-
му зданию она принадлежала, не установлено, но Т.И. Макарова
стратиграфическую ситуацию истолковывала в пользу синагоги.
Суть в том, что вообще невозможно как-либо интерпретировать
эту постройку из-за незначительности её фрагмента. С тем, что
постройка была общественной, ещё как-то можно согласиться,
но для обсуждения культового назначения данных просто нет.
«Цитадель», «белокаменность», «синагогу», как и кладку «в
ёлочку» (о ней ниже) приходится поневоле воспринимать как
напоминание о хазарах. Но обратим внимание на важное для
нашей темы заключение: «Археологические данные о пребыва-
нии хазар на Боспоре трудно назвать богатыми» (Макарова Т.И.
2003. С. 54–56).
Категорично высказался по вопросу о трактовке раскопан-
ных Т.И. Макаровой объектов С.Б. Сорочан: «Нет ничего специ-
фического в стенах и общей планировке сооружений, воздвиг-
нутых местами в технике opus spicatum в портовом районе в
период конца VI–IX вв., которые пытаются интерпретировать
как остатки «хазарской цитадели», крепости, где сосредотачи-
вались органы управления городом, находился хазарский гар-
низон и синагога, якобы разрушенная при сооружении храма
Иоанна Крестителя» (Сорочан С.Б. 2004а. С. 123).
* На чертеже на рис. 11 внизу изображена стрелка (Макаро-
ва Т.И. 1998. С. 360). Если она указывает на север, то указание в тексте
на расположение контрфорсов к северу от стены может быть ошибоч-
ным. На видоизменённом чертеже в другом издании (Макарова Т.И.
2003. Табл. 28) стрелки вообще нет, хотя рядом с другими объектами
на соседних чертежах на том же листе стрелки изображены. Призна-
юсь, в этой ситуации я не разобрался, поэтому пришлось ориентиро-
ваться по тексту. И ещё. На первом чертеже видны три контрфорса, на
втором, видоизменённом, только два.
Б О С П О Р  КО Р Ч Е В 157
Стоит обратить внимание на выводы Ю.М. Могаричева и
А.В. Сазанова, подвергнувших критике заключения А.И. Айба-
бина, равно и Т.И. Макаровой, по итогам их раскопок в Корчеве–
Боспоре. «Археологический вывод [Айбабина. — В.Ф.] о под-
чинении хазарами Боспора в 679/670 г. и их господстве здесь в
конце VII — первой половине IX в. обосновывается наличием на
исследованных участках слоя пожара, отражающего захват ими
города, существованием хазарской цитадели и мощного слоя
с многочисленными постройками и ярко выраженными хазар-
скими материалами». В противовес этим выводам Могаричев и
Сазанов констатируют: «Проведённый нами анализ стратигра-
фии и археологического материала показал, что единого слоя
“хазарского пожара” не существует. … В самом слое пожара
никаких хазарских материалов обнаружено не было. … Что ка-
сается “хазарской цитадели”, то слой времени её строительства
отсутствует». И что особенно важно в русле нашей темы: «Ха-
рактер кладки и общая планировка сооружения не характерны
для хазарских построек. Соответственно нет оснований гово-
рить о хазарском слое в Керчи и тем более о хазарской цита-
дели». В итоге авторы отрицают и саму принадлежность города
хазарам в VIII — первой половине IX в. (Могаричёв Ю.М., Саза-
нов А.В. 2005. С. 354, 355). Последнее, впрочем, не совсем очевид-
но и требует дальнейшего изучения. Город находился в районе
столкновения интересов каганата и Византии, но это не означа-
ло массового проникновения в него носителей салтово-маяцкой
культуры. Это проблема исторического исследования. С точки
зрения археологии выводы авторов вполне корректны. Подроб-
нее ознакомиться с ними они рекомендуют в работе 2002 г. В ней
детально рассмотрена стратиграфия города и керамический ма-
териал, в частности из помещения 12 в Кооперативном переулке
(раскопки А.И. Айбабина) и на Рыночной площади (раскопки
Т.И. Макаровой), на основе чего предложены следующие выво-
ды (Сазанов А.В., Могаричёв Ю.М. 2003. С. 501), сомневаться в
которых пока нет оснований:
– единого слоя «хазарского пожара» в городе нет;
– «хазарский» период VIII–IX вв. на указанных участках не
представлен;
– дата строительства стены так называемой цитадели нео-
пределима, укладывается в промежуток от 570–580 гг. до сере-
158 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
дины IX в. «Нет оснований говорить о хазарском слое в Керчи и
тем более о хазарской цитадели».
Этот последний вывод особенно важен для нашей темы. Мне
остаётся констатировать, что вопрос о вкладе хазар в архитек-
туру и фортификацию Корчева–Керчи остаётся по крайней мере
дискуссионным (вряд ли плодотворное продолжение дискуссии
возможно без дальнейших раскопок) и привести общий вывод
А.В. Сазанова и Ю.М. Могаричёва: «Материальная культура Бо-
спора как VI–VII — нач. VIII в., так и середины — второй полови-
ны IX в. носит ярко выраженный провинциально-византийский
характер. Археологические материалы не дают оснований го-
ворить о хазарском периоде в истории Боспора» (Там же).
В плане решения несколько иных проблем, политических
отношений Хазарии и Византии в Крыму, выводы Сазанова и
Могаричёва в отношении «хазарского Корчева» полностью раз-
деляет С.Б. Сорочан, попутно саркастически отметивший, что
упомянутые К. Цукерманом «массовые» археологические сле-
ды хазарского присутствия в Корчеве (Цукерман К. 1998. С. 675)
сводятся всё к той же сомнительной постройке в портовом рай-
оне («цитадели») и «усадьбе»-помещению 12 в Кооперативном
переулке (Сорочан С.Б. 2002. С. 520, 521). К. Цукерман в данном
случае ссылался в свою очередь на публикацию Т.И. Макаровой
(1991).
Со своей стороны, должен отметить, что носители салтово-
маяцкой культуры предпочитали на Керченском полуостро-
ве селиться за пределами городов, сохраняя традиционный
не-городской образ жизни (Зинько В.Н., Пономарёв Л.Ю. 2005,
2007), возможно, и чувствуя себя таким образом в большей без-
опасности от перипетий политических событий. На этом фоне
отсутствие «хазарского» слоя в Корчеве становится особенно
заметным. Что касается военно-политической истории Боспо-
ра, о которой столько написано, то она продолжает оставаться
дискуссионной и не является предметом моего рассмотрения.
Но не могу не обратить внимание на другое исследование А.В.
Сазанова и Ю.М. Могаричёва (2006), в котором сделана очеред-
ная попытка уточнить её ход на заре хазаро-византийских от-
ношений. Не всё в предлагаемых гипотезах однозначно прием-
лемо, но сравнительный анализ текстов Никифора и Феофана
заслуживает внимания и с позиций археологии. Общий вывод
Б О С П О Р  КО Р Ч Е В 159
остался прежним: письменные и археологические материалы не
дают оснований говорить о строительстве в городе Боспоре ха-
зарской цитадели (Сазанов А.В., Могаричёв Ю.М., 2006. С. 127).
Всё изложенное выше не должно автоматически вести к пол-
ному отрицанию присутствия в городе отдельных носителей
салтово-маяцкой культуры или небольших групп с неопреде-
ляемой этнической принадлежностью. На последнее обращаю
особое внимание, поскольку в статье с утверждающим названи-
ем «Хазарский слой в Керчи» А.И. Айбабин поставил вопрос о
поиске в Керчи этнических хазар (Айбабин А.И. 2000. С. 168).
Статья была посвящена публикации нескольких построек и жи-
лищ из «того же слоя в Кооперативном переулке, в нескольких
сотнях метрах от раскопа Т.И. Макаровой» (Там же. С. 169).
Главный довод А.И. Айбабина — жилища с двухпанцирными
основаниями с кладкой «в ёлочку» (Там же. С. 174). Последнюю
он, с оговоркой «видимо», вслед за С.А. Плетнёвой считает при-
внесённой в Северное Причерноморье хазарами из Приморско-
го Дагестана. Этот довод можно было бы принять к рассмотре-
нию, если бы кладка opus spicatum была найдена на территории
собственно салтово-маяцкой культуры. Но этот вид каменной
кладки там неизвестен! Нет его в Саркеле, в Правобережной
Цимлянской и Семикаракорской крепостях на Нижнем Дону,
нет и на ещё немногих исследованных в бассейне Дона — Север-
ского Донца поселениях.
Во-вторых, придя непосредственно из Приморского Даге-
стана, хазары непременно принесли бы в первую очередь соб-
ственную материальную культуру, маркируемую сероглиняной
керамикой местных форм, но таковая в Керчи не обнаружена.
Дагестанская керамика резко отличается от салтово-маяцкой, и
опознать её было бы несложно, в частности по косым насечкам
на ручках кувшинов (с керамикой Дагестана я знаком непосред-
ственно по коллекциям, хранящимся в Махачкале).
Что можно принять за признак присутствия носителей
салтово-маяцкой культуры, так это круглый очаг-«тарелку» в
жилище 7 и лощеный кувшин (Там же. С. 179, 180, рис. 2, 3). Ке-
рамика из жилища многообразна, в ней преобладают местные
и византийские формы, а единичные фрагменты горшков, по
Айбабину, близких салтово-маяцким, он одновременно сравни-
вает с горшками из Дагестана, что не совсем корректно. Напом-
160 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
ню, кстати, что в Дагестане нет котлов с внутренними ушками,
повсеместно представленных в салтово-маяцкой культуре.
Итак, жилище с очагом, вероятно полуземлянка, действи-
тельно может служить подтверждением проникновения немно-
гих носителей салтово-маяцкой культуры в Керчь–Боспор, но,
возможно, не прямо из Подонья, а из сельских поселений Кер-
ченского полуострова. Оставить же после себя полноценный
культурный «хазарский» слой они не могли, тем более, как по-
казывают находки в жилище 7, сами предпочитали пользоваться
преимущественно местной городской керамикой, включая крас-
нолаковую, белоглиняную поливную и, конечно, амфоры, крас-
ноглиняные кувшины с плоскими ручками, пифосы (перечис-
ление керамики из жилища 7 занимает в статье А.И.Айбабина
более страницы; она настолько разнообразна, что не позволяет
дать этому набору монокультурное определение).
С УГДЕЯ
В мои намерения не входило «вторгаться» в земли Крыма за-
паднее Керчи. Вынужден сделать исключение для Сугдеи, идя
на определённый риск, поскольку по существующим разроз-
ненным публикациям довольно сложно представить во всей
полноте общую стратиграфческую ситуацию на этом памятнике
с многочисленными перекопами, перестройками сооружений с
уничтожением подстилающих слоёв, с оползнями.
Обращение к Сугдее «спровоцировано» в первую очередь
известным мнением И.А.Баранова о хазарском присутствии в
городе и такими формулировками, как «оборонительная систе-
ма хазарской Сугдеи», «градостроительная политика хазар»
(Баранов И.А. 1991. С. 158). Не буду распространяться на эту
тему — публикации И.А. Баранова хорошо известны. Его идеи
развивает В.В. Майко, полагающий, что «хазарская фортифи-
кация Сугдеи» позволяет «предполагать здесь наличие одной
из самых мощных хазарских крепостей в Крыму» (Майко В.В.
2000. С. 239). Оба автора достаточно категоричны, но мне не
удалось найти в их работах ответа на вопрос: какие же признаки
позволяют говорить о специфической хазарской фортификации
и в чём отличие сугдейских укреплений от других провинциаль-
С У ГД Е Я 161
ных византийских крепостей? В целом же этот вопрос приводит
нас к более широкой проблеме реальности крымского варианта
салтово-маяцкой культуры, частью которой является вопрос
вклада хазар в фортификацию Крыма или отсутствия такового.
Обратимся к разделу о Сугдее из капитального исследова-
ния С.Б. Сорочана, пришедшего к иным выводам (Сорочан С.Б.
2005). В рамках очерка могу позволить себе лишь краткие вы-
держки:
- Сугдея основана «по меньшей мере в VI в.», и «едва ли в
основании Сугдеи принимали участие сугды» (С. 357).
- Техника кладки ранних сооружений «мощного ранневизан-
тийского приморского укрепления» — кордовая кладка на из-
вестковом растворе», башня бургового типа (С. 357).
- По Баранову и Майко, ярким свидетельством хазарского
присутствия в Сугдее было «тюркское капище». Проанализиро-
вав состав находок, С.Б. Сорочан приходит к заключению, что
это «скорее остатки довольно крупного византийского храма
или мартирия постюстиниановского времени» (С. 360). К во-
просу о капище мы ещё вернёмся.
- Увеличение от VII к IX в. количества находимых в Сугдее
моливдовулов «заставляет оценивать роль и степень влияния
хазар в городе очень скромно, хотя и не отрицать их вовсе»
(С. 360). По-моему, оценка очень корректная.
- «Нет оснований считать, как это делают А.И. Айбабин,
Ю.М. Могаричёв и К. Цукерман, что Сугдея была основана ха-
зарами в конце VII в. … и входила в состав Хазарского каганата.
Во-первых, к этому времени здесь уже существовал достаточно
развитый ранневизантийский торгово-ремесленный центр —
эмпорий… во-вторых, хазарское общество было столь далеко
от стадии урбанизации, что говорить об основании хазарами
городов по меньшей мере странно» (С. 362, 363).
Если по частным проблемам какие-то доводы С.Б. Сорочана
и требуют коррекции, то последний опровергнуть невозможно
по существу его содержания. Остаётся только удивляться, поче-
му сторонники активного хазарского строительства в Корчеве–
Боспоре и Сугдее не начинали с оценки «стадии урбанизации»
непосредственно в самом Хазарском каганате.
В Сугдее нас интересуют в первую очередь два археологиче-
ских объекта: названный первоначально «тюркское святилище»
162 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
и участок кладки opus spicatum в ранневизантийской башне в
портовой части Сугдеи. Что касается основания Сугдеи, то не-
причастность к этому хазар сегодня сомнений не вызывает
(Джанов А.В. 2004. С. 45–54).
Открытие в Сугдее строительных остатков, трактованных
И.А. Барановым и В.В. Майко как «тюркское святилище», было
первоначально встречено с большим интересом, тем более что
опубликовано оно было журналом «Российская археология»
(Баранов И.А., Майко В.В. 2001).
В статье А.В. Джанова (2004) данный объект был заново про-
анализирован как по части стратиграфии, так и в трактовке ряда
каменных деталей, принадлежность которых христианской ран-
невизантийской архитектуре не вызывает сомнений, как и то,
что «многочисленные блоки с изображением креста в круге не
вяжутся с языческой принадлежностью святилища». В итоге ав-
тор приходит к выводу: «По всей вероятности, мы имеем дело
с развалинами большого христианского храма. Раскопками за-
тронута только небольшая часть развала постройки, сползшего
по оврагу вниз» (Там же. С. 55–59). Обратим внимание на осто-
рожность вывода («по всей вероятности») и на плохую сохран-
ность. Будем объективны: если это и не христианский храм, то
и тюркская принадлежность руинированного сооружения более
чем сомнительна.
«По мнению» И.А. Баранова, капище было посвящено Тен-
гри. Этот аргумент не может быть принят в силу того, что до на-
стоящего времени неизвестно ни одно достоверное капище это-
го божества, которое могло бы послужить неким эталоном. При-
влечение в качестве аналогий одновременно капищ двух разных
культур и территорий, с одной, стороны, в Балчике и Мадаре, а
с другой стороны, открытого В.В. Хвойко на киевском городище
(Баранов И.А., Майко В.В. 2001. С. 99, 100), во-первых, делает
эти аналогии взаимоисключающими. Во-вторых, праболгарский
культовый памятник в Балчике, тринадцать вертикально уста-
новленных полукружием камней около угловой круглой башни
античного Дионисополиса, не имеет ничего общего с прямо-
угольным языческим храмом в Мадаре. Добавлю, что назначе-
ние вертикальных камней в Дионисополисе трудно трактовать
однозначно [сооружения в Балчике и Мадаре я имел возмож-
ность осмотреть на месте и категорически не могу согласиться
С У ГД Е Я 163
с сибирскими аналогиями, приводимыми Дм. Овчаровым (1986)
для вкопанных камней из Балчика].
Что касается выделенного И.А. Барановым второго периода
существования капища, обозначенного большим зольником, то
это высказано им только в качестве предположения, а сам автор
указывает, что подобные среди салтовских памятников полу-
острова неизвестны (Там же. С. 105). Добавлю, что и на террито-
рии собственно салтово-маяцкой культуры Хазарского каганата
такие объекты не описаны. Мне приходится делать единствен-
но возможный вывод — связать так называемое «тюркское ка-
пище» второго этапа с пребыванием «хазар» в Сугдее было бы
неосмотрительно.
Особое внимание в вопросе о хазарском строительстве в
Крыму представляет кладка в основании башни на раскопе III в.
портовой части Сугдеи (Джанов А.В. 2004. С. 62, рис. 5; с. 63).
Она возвращает нас к версии С.А. Плетнёвой о её хазарском
происхождении из Прикаспийского Дагестана. Башня Сугдеи,
построенная, как отмечает Джанов, в традициях позднерим-
ского и ранневизантийского строительства, в этом отношении
представляет особый интерес, так как датируется не позднее
начала VI в. (Там же. С. 69). Сама эта дата исключает участие в
строительстве башни хазар. Насколько мне известно, это самая
ранняя для Тамани и Крыма кладка opus spicatum! Таким обра-
зом, и истоки появления кладки opus spicatum в «салтовских»
жилищах Сугдеи не могут быть связаны с хазарской этнической
традицией.
И наконец, о захвате Сугдеи около 670 г. хазарами. А.В. Джа-
нов пишет об этом с оговоркой «вероятно». С.Б. Сорочан, в про-
тивовес мнению И.А. Баранова и В.В. Майко, категорически от-
рицает захват Сугдеи болгарами в 30–40-е гг. VIII в., за которым
якобы последовало превращение города в «столицу Крымской
Хазарии» (Сорочан С.Б. 2004в. С. 343).
Так или иначе, необходимо констатировать, что единогласия
не только в трактовке археологических данных, но и в воссозда-
нии истории Сугдеи нет. Ранние утверждения И.А. Баранова о
«хазарской оборонительной стене», «хазарской оборонитель-
ной системе» и особенно о «градостроительной политике ха-
зар» в Сугдее, как и «предположения» о захоронении в склепе
№2 «этнических хазар» (Баранов И.А. 1991. С. 146, 154, 155), надо
164 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
переместить в область историографии исследований города. Я
предпочитаю обсуждать ситуацию в Сугдее, не выходя за рамки
археологического источниковедения. С этих позиций необходи-
мо было бы знать долю собственно салтово-маяцкой керамики
в общем массиве керамических находок в Сугдее. Неприемлема
оценка времени основания крепости Сугдеи, предложенная В.Е.
Науменко: «обычно возникновение Сугдеи относят к середине —
третьей четверти или не ранее последней четверти VII в.» со
ссылками на публикации И.А. Баранова, В.В. Майко и А.И. Ай-
бабина, но автор признаёт, что «предлагаемая дата возникнове-
ния городища носит предварительный характер», указана и при-
чина — выборочная опубликованность археологических данных
(Науменко В.Е. 2004. С. 104, 105). Есть, однако, более весомая
причина — само исследование городища Сугдея, с учетом его
площади, ещё только начинается.
Итак, способен ли был Хазарский каганат построить в Кры-
му столь мощное фортификационное сооружение, каким была
Сугдейская крепость? Вместо ответа предлагаю вспомнить ка-
менные крепости собственно донской Хазарии, миниатюрные,
технологически несовершенные и с попытками подражания ви-
зантийским строительным приёмам. Последнее наиболее выра-
жено в Правобережной Цимлянской крепости. Пожалуй, самым
ярким признаком хазарской фортификации было отсутствие
фундаментов. Что же касается наиболее совершенной хазарской
крепости Саркел, как известно, каганат сам был вынужден об-
ратиться за проектированием и техническим содействием к Ви-
зантии. Особое место среди крепостей каганата занимает самая
большая каменная крепость Хумара, которая не могла быть воз-
ведена без византийского инженерного содействия, но и она го-
родом не стала. Здесь не фиксируется то монументальное строи-
тельство, какое известно в Плиске — военно-административном
центре ранней Болгарии, но ещё не городе. Остаётся только со-
жалеть, что из крепостей Хазарского каганата, в строительстве
которых участвовали византийцы, на страницы истории попал
только Саркел.
О торговле
Безусловно, Византии было целесообразно сохранять равно-
весие в отношениях с хазарами. Эта тема достаточно освещена
ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М 165
многими поколениями историков и археологов, а ныне после-
довательно С.Б. Сорочаном в связи с проблемой кондоминант-
ных отношений Византии и Хазарского каганата в землях Крыма
(Сорочан С.Б. 2004в. С. 333 и сл.). Я же хочу обратить внимание
на особую заинтересованность в самом каганате рядового насе-
ления византийских городов Крыма, ремесленников и аграриев,
как в громадном рынке сбыта. Салтово-маяцкие поселения При-
азовья, бассейна Дона, Северного Кавказа усыпаны обломками
амфор, кувшинов, не редкость и фрагменты ойнохой. Если не
большинство, то значительная часть салтово-маяцких поселе-
ний, особенно в степях, были открыты исключительно благодаря
хорошо заметным обломкам амфор. Создаётся впечатление, что
хазарские караваны, возможно, и крымские суда с наполненными
амфорами непрерывно шли в каганат, независимо от состояния
политических отношений с Византией и даже во время прямых
столкновений. Торговля — едва ли не основное объяснение по-
стоянного присутствие самих носителей салтово-маяцкой куль-
туры* в городах Крыма. Что могли содержать амфоры? Вероятно,
то, что в каганате не производили: вина, оливковое масло. Хочу
специально подчеркнуть, что это не та транзитная торговля, о
которой часто рассуждают многие авторы.
* * *
Есть иная грань вопроса о торговле. Выдвижение на первый
план многими авторами не активной производственной дея-
тельности населения каганата, а торговли («торговая держава»,
«торгово-таможенные крепости») требует комментария. Мне
кажется, что в этом видна не только полулегенда о рахдонитах,
но реминисценция давно отброшенного серьёзными учены-
ми обвинения Хазарии в «паразитизме», в существовании за
счет эксплуатации торговых путей (здесь вольно или невольно
сказываются отголоски антисемитских выпадов против иудаи-
зированного Хазарского каганата). Громадный, накопленный
* В лексиконе ряда пишущих о Крыме археологов всё чаще
встречается словечко «салтовцы», в том числе в таком сочетании, как
«болгары и салтовцы». Это равносильно тому, если создать сочетание
«византийцы и греки». «Салтовцы» — определение со смутным содер-
жанием, оно не исторично. Что касается болгар, то они, как и другие
этносы Хазарского каганата, были носителями салтово-маяцкой куль-
туры.
166 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
десятилетиями археологический материал свидетельствует со-
вершенно о другом. Каганат имел, во-первых, развитые земле-
делие (Пашкевич Г.А., Горбаненко С.А. 2004) и скотоводство
с разными видами и породами домашних животных. Судя по
многочисленным находкам пашенных орудий (Михеев В.К.1985.
С. 33), население салтово-маяцкой культуры вряд ли нуждалось
в поступлении зерна от славян (ср. Петрухин В.Я. 2005. С. 172),
а при неурожаях могло само поделиться с соседями, вероятно,
на известных условиях. Во-вторых, многоотраслевое ремесло,
включая обработку черных и цветных металлов (Колода В.В.
1999б). В экономическом отношении каганат был самодостаточ-
ным и самообеспеченным. Что касается торговли, то в эконо-
мике каганата она занимала не большее место, чем в экономике
всех её соседей и торговых контрагентов. Отсутствие в каганате
городов отнюдь не умаляет технический уровень его ремесел и
сельского хозяйства.
* * *
Вернёмся к вопросу, поставленному в начале настоящего раз-
дела: можно ли считать хазарскими города Тамани и Крыма,
входившие какое-то время в состав каганата или не входившие?
Для меня ответ категоричен — нет. Убедительных археологиче-
ских данных для иного ответа я не нахожу. Какое-то количество
носителей салтово-маяцкой культуры в Таматархе, Фанагории,
Боспоре=Корчеве, Сугдее (как и в Херсонесе) присутствовало,
но влияния на местную культуру и градостроительство они не
оказали. В целом же я сторонник необходимости пересмотра
крымского и особенно приазовского «вариантов» салтово-
маяцкой культуры для VIII и IX–X вв. Предметом обсуждения
могут быть заимствования, которые восприняли носители куль-
туры, поселяясь в Крыму с VII в., если не ранее, в домостроении,
в погребальном обряде, технологии изготовления керамики.
Для Восточного Крыма эти новации начинал изучать А.В. Гад-
ло (1968, 1969); в настоящее время работа продолжается (напр.:
Зинько В.И., Пономарёв Л.Ю. 2005, 2007). Менее всего артефак-
тов салтово-маяцкой культуры археология находит в византий-
ских городах Крыма. Из собственного опыта: во время работы
в Фанагории в 1970 г. на Центральном раскопе я был удивлён
мизерным количеством керамики, которую как-то можно было
ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М 167
связать с салтово-маяцкой. Те же впечатления оставили работы
в Херсонесе в 1980 г.
Идея о пересмотре содержания особого «крымского ва-
рианта» салтово-маяцкой культуры «витает в воздухе». За-
вершая очень полезный свод памятников VII –X вв. округи
Судака, В.В.Майко уже в 2007 г. пишет: «Все перечисленные
комплексы и объекты оставлены праболгарским населением,
находившимся под сильным культурным и идеологическим
влиянием Византийской империи, что проявлялось прак-
тически во всех сферах материальной и духовной культу-
ры. Объединение всех памятников в т.н. крымский вариант
салтово-маяцкой археологической культуры на сегодняшний
день представляется терминологически нецелесообразным»
[выделение моё. — В.Ф.] (Майко В.В. 2007. С. 173). Полностью
согласен, но с тем уточнением, что необходимо чётко раз-
граничить памятники населения (праболгар), сохранившего
принесенную в Крым традиционную салтово-маяцкую культу-
ру, и памятники той части населения, которая оказалась под
влиянием византийской культуры, особенно в домостроении,
строительных технологиях, погребальных сооружениях и т.д.
Линии разграничения будут как хронологические, так и гео-
графические. Собственно салтово-маяцкие памятники Крыма,
это заметно уже сегодня, найдут полные аналогии в бассейне
Дона и Восточном Приазовье.
* * *
В заключение этого небольшого раздела некоторые размышле-
ния в связи с одной публикацией А.П. Моци (2004). Прежде все-
го отмечу, что автор, хотя и с весьма своеобразными доводами,
также пришел к выводам об отсутствии хазарской застройки в
Сугдее и проблематичности взглядов о значительной роли хазар
в Крыму. Далее же он ставит вопрос весьма категорично. Со-
вершенно справедливо призывая покончить с представлениями
о «Крымской Хазарии», Моця предлагает, имея в виду прежде
всего Восточный Крым, поставить вопрос о «Крымской Болга-
рии». С первым я согласен безоговорочно. Но стоит ли вводить
для совершенно незначительной группы переселенцев понятие
«Крымская Болгария»? Не будет ли оно эквивалентно «крым-
скому варианту салтово-маяцкой культуры»?
168 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
Если провести картографическое сравнение между громадной
территорией расселения болгар, от Среднего Дона до Прикубанья,
и территорией, занятой болгарами в Восточном Крыму, станет
ясно, что более целесообразно говорить о проникновении очень
небольшой группы болгар в Крым (вероятнее всего, с VII в.), чем
о «Крымской Болгарии». Прибегая к нынешней терминологии,
мы имеем дело с ограниченным численно болгарским анклавом
в Крыму, занимавшим сельскохозяйственные районы и явно не
стремившимся вмешиваться в местные политические события.
Крымские города византийского времени, с их глубокими,
уходящими в античность корнями урбанизированных культуры
и образа жизни населения, поглощали культуру немногих при-
шельцев. То же происходило и на Ближнем Востоке, где другие
пришельцы — арабы — приняли многие традиции эллинистиче-
ского и византийского градостроения. Отличие в том, что арабы
и культура ислама стали в дальнейшем господствующими на Вос-
токе, чего болгары и хазары так и не достигли в Крыму. Культур-
ного и связанного с ним конфессионального переворота в Крыму
не произошло вплоть до становления Крымского ханства.
Подойдём к проблеме с совершенно иных позиций. На мой
взгляд, необходимо вообще пересмотреть значение Крыма в
истории Хазарского каганата, равно как и происходивших в
нём текущих политических событий. Достаточно внимательно
посмотреть на карту юга Восточной Европы, чтобы увидеть не-
значительность территории Крыма не только в сравнении с нею,
но и с территорией Хазарского каганата с его салтово-маяцкой
культурой. Во многих публикациях, особенно крымских авторов,
что вполне понятно, проблеме присутствия хазар в Крыму при-
даётся излишне большой вес. Хазарская проблематика в Крыму
лишь потому так часто привлекает внимание историков, равно
и археологов, служит темой бесконечных дискуссий, что повод
для этого дают сравнительно многочисленные, хотя в большин-
стве противоречивые или трудно поддающиеся однозначному
пониманию упоминания письменными источниками имени ха-
зар в связи с весьма незначительными событиями, имевшими
место в раннесредневековом Крыму. Не буду их перечислять,
они более чем известны (упоминания тудунов и пр.). Когда я
пишу «сравнительно многочисленные», я подразумеваю то, что
политические коллизии в самом Хазарском каганате практиче-
ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М 169
ски источниками никак не отражены. Впервые я высказал дан-
ные соображения ещё на одной из конференций в Алупке около
двадцати лет назад.
Упрощу постановку вопроса до крайности. Если смотреть на
события в Крыму только в аспекте местной истории полуостро-
ва, то да, отношения с каганатом могут показаться значительны-
ми, как и хазаро-византийские. Но если глядеть на полуостров
в аспекте истории каганата, то крымские дела окажутся зате-
рянными среди проблем, которые каганату приходилось решать
на тысячекилометровых границах. Это отношения с народами
Приднепровья, Верхнего Дона, Поволжья, Дагестана и Северно-
го Кавказа, Средней Азии; не забудем о противостоянии с ара-
бами; добавим прохождение через каганат венгров и печенегов.
Но и перечисленное затмевалось событиями внутренней жизни,
среди которых ключевым было обращение к иудаизму, за кото-
рым не могли не последовать конфликты, и не только на рели-
гиозной почве.
Для Хазарского каганата Крым имел заметное торговое зна-
чение. Его прямое поглощение привело бы к хроническому кон-
фликту с Византией, нарушению товарообмена и постоянным
расходам на сильное военное присутствие. Что касается Визан-
тии, то её восточные проблемы с Ираном, а затем и с теми же ара-
бами делали нежелательными любые дополнительные конфлик-
ты в других пограничных районах, включая и такое северное,
далеко не главное для империи направление, каким был Крым.
Постоянной проблемой, несравнимой с Хазарским каганатом, с
конца VII в. стало для империи Болгарское царство, источник
периодически возникавших войн и столкновений. Отношение
же хазар к крымским владениям Византии очень точно опреде-
лили Ю.М. Могаричёв и А.В. Сазанов: «Вся политика каганата
по отношению к Крыму сводилась в основном к возможности
получения дани. Если же хазары, не по своей воле, оказывались
втянутыми во внутренние византийские конфликты на терри-
тории полуострова, то и здесь претензии хазар были, в большей
степени, материальными, а не территориальными или полити-
ческими» (Могаричёв Ю.М и Сазанов А.В. 2005. С. 359). Этому
заключению предшествует не только анализ византийских ис-
точников и политической ситуации на Тамани и в Крыму, но и
краткий обзор археологической стратиграфии в г. Боспоре, в
170 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М
напластованиях которого «хазарский слой», о котором писали
Т.И. Макарова и А.И. Айбабин, всё-таки отсутствует.
То, что С.Б. Сорочан называет крымским кондоминиумом,
было для каганата и империи оптимальным решением, но, на
мой взгляд, лучше говорить о вынужденном нейтралитете, со-
хранении status quo. Византии не нужны были осложнения в се-
верных тылах империи, а каганат вряд ли мог рассчитывать на
безнаказанную оккупацию Крыма или его части. Конфликтная
ситуация, в которой фигурируют Юстиниан II, тудун и другие
известные участники, — лишь мелкий случайный эпизод в исто-
рии отношений Византии и Хазарского каганата, породивший
тем не менее громадную и неиссякаемую библиографию. Смена
императоров на константинопольском троне никак не влияла на
стабильность этих отношений.
* * *
В 2007 г. С.Б. Сорочан с несколько иных позиций и не будучи
знаком с моими предварительными наблюдениями (Флёров В.С.
2005. С. 338–342) приходит к аналогичным изложенным выше
выводам «об особом отношении хазар к землям Крымского по-
луострова, несхожести того, что являла культура собственно
Хазарии».
Полагаю целесообразно привести здесь отправные конста-
тации из статьи С.Б. Сорочана, опубликованной в не всем рос-
сийским читателям доступном сборнике (сокращаю ссылки на
публикации до фамилий некоторых упоминаемых им авторов).
«Новейшие работы безоговорочно, на уровне учебной ис-
тины продолжают включать “оккупированный хазарами Крым”
в состав западных земель Хазарского каганата, объявляют его
“крымской Хазарией” (Айбабин, Баранов, Приходнюк, Герцен,
Могаричёв, Михеев, Тортика, Майко… Плетнёва, Виноградов,
Комар). Даже в коллективной академической монографии, по-
священной средневековому Крыму, Северо-Восточному При-
черноморью и Закавказью, которая ставит целью подведение
итогов многолетних исследований в этом регионе, главу о Крыме
VIII–X вв. венчает непререкаемый подзаголовок — “Хазарское
господство” (Археология. 2003. С. 53). Он вполне соответству-
ет заключительному, столь же непререкаемому выводу о том,
что Хазарский каганат вытеснил Византию из Таврики… Так,
ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М 171
С.А. Плетнёва называет крымские города VII–IX вв. “городами
в Хазарии”, выросшими под влиянием чужой культуры, и осо-
бенно показательную роль в этом отводит Херсону, якобы “не-
однократно входившему во владения”, но… до сих пор не обна-
ружившему “никаких следов пребывания хазар” (Плетнёва С.А.
2002. С. 111–112, 123)» (Сорочан С.Б. 2007. С. 201). Перечислен-
ные установки «новейших работ» С.Б. Сорочан убедительно от-
вергает, ещё раз используя информацию Никифора, Феофана,
другие источники.
Дискуссии о Сугдее продолжаются. В конце 2010 г. появилась
небольшая публикация М.А. Никифорова, в которой он на осно-
ве анализа состава известной коллекции моливдовулов прихо-
дит к выводу, что Сугдея длительное время, вплоть до XI в., не
подчинялась Византийской империи, «власть же в городе [ссыл-
ка на армянское “Житие Степаноса — архиепископа столицы
Сухты” по: Могаричёв Ю.М., Сазанов А.В., Степанова Е.В., Ша-
пошников А.А. 2009. С. 61, 64, 65] принадлежала князьям, хри-
стианам по вероисповеданию, находящимся в зависимости от
хазарского “царя”, проживавшего в Боспоре» (Никифоров М.А.
2010). Вопрос с позиции археологии: отразилась ли такая ситуа-
ция на облике города, его материальной культуре? Наверняка
нет. Да и речь идёт об одном из немногих хазар, принявших хри-
стианство, «князе Георге», уже в силу этого опасавшегося своих
соплеменников. Прямого отношения этот незначительный эпи-
зод к нашей теме не имеет. Нельзя принять и предположение
автора, выраженное следующим образом: «Сугдея могла быть
одним из городов, подвергшихся набегу хазар в правление ви-
зантийского императора Романа Лакапина (919–945 гг.)». Осно-
вой предположения стал пассаж из Кембриджского документа
(ссылка на лист 2, лицевая сторона по: Голб Н., Прицак О. 1997.
С. 141), но в нём Cугдея не упомянута, зато указаны С-м-к-рай и,
вероятно, Херсон. И что из культурного наследства хазар могло
остаться после набега? Разве что наконечники стрел. Построе-
ние, опирающиеся на «могло быть», в данном случае серьёзному
рассмотрению не подлежит.
* * *
Завершая раздел, подчеркну, что всё-таки решающая роль в
определении места салтово-маяцкой культуры и её носителей на
172 ТА М А Н С К И Й П О ЛУО С Т Р О В И К Р Ы М

Таманском и Крымском полуостровах принадлежит археологии,

так как новые раскопки Таматархи, Фанагории, Боспора, Сугдеи Opus spicatum
и других городов Северного Причерноморья постоянно расши-
ряют источниковедческую базу.

В связи со стеной Таматархи, равно как и кладками в Фанагории

и Сугдее, коснусь темы, также связанной с проблемой «хазар-
ского вклада» в строительство на Тамани и в Крыму, — клад-
ки «ёлочка»*. Впервые попытку связать появление в Северном
Причерноморье «ёлочки» с «новым населением» предприняла
С.А. Плетнёва на материалах раскопок Таматархи (Таманское
городище): «…Новое население принесло с собой и новую тех-
нику кладки камня — “в ёлочку”. Её применяли далеко не всегда.
Если приходилось подновлять старое здание, то обычно его чи-
нили той же кладкой, какой была сложена вся стена. Но новые
кладки почти все сложены “в ёлочку”, т.е. приёмом, совершенно
неизвестным в Причерноморье до VIII в. Кладка “в ёлочку” при-
менялась только в Дагестане и в странах Закавказья (Албании,
Грузии) в VI –IX вв. Очевидно, оттуда её и заимствовали жители
Таматархи, заселившие город в VIII в. Тогда же эта кладка рас-
пространяется и в Восточном Крыму. Даже стены некоторых
базилик (например, на холме Тепсень у пос. Планерское) сложе-
ны частично в этой технике» (Плетнёва С.А. 1967. С. 49). В этом
вроде бы стройном пассаже далеко не всё однозначно, как мо-
жет показаться на первый взгляд. Требует уточнения время рас-
пространения «ёлочки» — VIII в. Так, другие авторы указывают
на VII — первую половину VIII в. (Богословская И.Н., Богослов-
ский О.В. 1992. С. 8). Что касается истоков этой кладки, то обра-
тим внимание на оговорку «очевидно». Действительно, никаких

* Названия «ёлочка» и «opus spicatum» равнозначны и обозна-

чают один и тот же вид кладки, оба подражательны, ассоциативны:
первое — расположению иголок на дереве ель, второе — зёрен в коло-
се. Оба термина в русской научной литературе применимы и взаимоза-
меняемы. Термин же «opus spicatum» предпочтительнее, т.к. соответ-
ствует общеевропейской традиции латинских наименований основных
типов кладок (Сорочан С.Б., 2004).
174 O P U S S P I C AT U M
прямых археологических данных о приходе нового населения
из перечисленных стран нет. Настораживает и использование
«ёлочки» христианским населением. С.А. Плетнёва ограничи-
лась лишь общей отсылкой к исследованию об азербайджан-
ской архитектуре, причём второй половины XII в. (Щеблыкин
И.П. 1943). В 1967 г. исследовательница высказалась о кладке
«ёлочка» весьма осторожно, предположительно, хотя из контек-
ста ясно, что появление этого приёма кладки она связывает с
вторжением в Причерноморье Хазарского каганата, если не са-
мих этнических хазар. Но то, о чём С.А. Плётнёва тогда умол-
чала, уже спустя несколько лет прямо напишет Т.И. Макарова,
обнаружившая в Боспоре-Корчеве «кладку хазарской построй-
ки, сложенной в “ёлочку”» (Макарова Т.И. 1972. С 376). Однако
позднее и сама С.А. Плетнёва выскажется категоричнее: «“Ёлоч-
ка” стала для археологов одним из самых важных признаков,
определяющих проникновение хазар, на исследуемых памятни-
ках Предкавказья, Таманского полуострова и Крыма» (Плетнёва
С.А. 1996. С. 21). Дело в том, однако, что список археологов тогда
(как и сегодня) ограничивался С.А. Плетнёвой, Т.И. Макаровой.
Не очень уверенно к ним присоединился А.И. Айбабин, ссыла-
ясь на публикации С.А. Плетнёвой и М.Г. Магомедова (Айбабин
А.И. 2000. С. 174). Кстати, из небольшой публикации этого авто-
ра видно, что картина формирования домостроительства хазар-
ского времени в Северном Причерноморье далека от ясности.
В частности, к местной домостроительной традиции он относит
каменные цоколи, а «приём кладки в ёлку, видимо, привнесён ха-
зарами из Приморского Дагестана» (Айбабин А.И. 2002. С. 9). В
другой публикации его мнение было сформулировано так: «У по-
селившихся в боспорских городах хазар и болгар возник новый
тип жилища со стенками, сложенными “в ёлку”» (Айбабин А.И.
1998. С. 115). В городах, возражу, определить этническую принад-
лежность жилища невозможно. На сельских поселения можно
определить салтово-маяцкую, т.е. культурную археологически,
принадлежность жилища по абсолютному преобладанию соот-
ветствующих видов керамики. Проблема же в поиске прототи-
пов opus spicatum.
Заметное распространение «ёлочки» на Тамани и в Крыму со-
впало с болгаро-хазарской экспансией, а не было её следствием.
Но важно другое — в обширном бассейне Дона жилищ с основа-
O P U S S P I C AT U M 175
нием из сложенных в «ёлочку» камней пока не обнаружено. Нет
их в Саркеле, нет на Правобережном Цимлянском городище.
В низовьях Дона, практически в Приазовье, в последние годы
исследуется поселение Золотые Горки с каменными постройка-
ми, но без применения кладки «ёлочка» (Ключников В.В., Ива-
нов А.А. 2004). Об активных связях населения Золотых Горок с
Северным Причерноморьем свидетельствует доля амфор среди
керамических фрагментов — 43.
Всё это не согласуется с версией С.А. Плетнёвой о свя-
зи «ёлочки» непременно с хазарами, а точнее, с носителями
салтово-маяцкой культуры, какими являлись и болгары. Есть
упоминание жилища с основанием, сложенным в «ёлочку» без
связующего раствора из раскопок С.А. Семёнова-Зусера в Верх-
нем Салтове (Колода, 1999а. С. 70). Публикации самого жилища
я не обнаружил. Эта находка, даже если она достоверна, не ме-
няет общей картины.
То, что способ кладки в «ёлочку» — opus spicatum появляется
в Крыму не в хазарское время, а с первых веков новой эры, по-
казал С.Б. Сорочан: «Другое дело, что с VIII в. он получил новый
импульс к своему распространению… работали в этой технике
как тюркские, булгарские элементы, так и ромейские, византи-
низированные обитатели региона…» (Сорочан. 2004б. С. 148).
Эта точка зрения автора заслуживает внимания, как и то, что
место и влияние салтово-маяцкой культуры в этих регионах
требуют пересмотра. Целесообразно введение в хазароведче-
скую литературу наряду с «ёлочкой» латинского термина «opus
spicatum».
Статья С.Б. Сорочана при всей её значимости не снимает ряда
проблем. Так, остаётся вопрос о причинах заметного распро-
странения «елочки» в «хазарское» время в сравнении с предше-
ствующим, о чём свидетельствуют наблюдения И.А. Баранова на
поселении Тау-Кипчак в Крыму (Баранов И.А. 1990. С. 45), С.А.
Плетнёвой и В.Н. Чхаидзе в Фанагории. То же самое в VIII–IX
вв. происходит на Таманском городище. «Именно с этого време-
ни на городище “ёлочка” становится устойчивым строительным
приёмом» (Чхаидзе В.Н. 2004). В Фанагории же кладка opus spi-
catum появляется даже в VI в.
Эти наблюдения требуют иной постановки вопроса: так ли
уж прямолинейна связь между трансформацией в строитель-
176 O P U S S P I C AT U M
ном деле, с одной стороны, и изменениями политической ситуа-
ции и появлением новых этнических групп в рассматриваемом
регионе, с другой? Она совершенно не очевидна.
В целом же становится ясным, что необходимо различать
два аспекта проблемы: время появления opus spicatum в Се-
верном Причерноморье и интенсивность использования этого
приёма на разных этапах истории местных центров. О том, что
opus spicatum появляется в культурной среде явного салтово-
маяцкого облика, свидетельствует его применение в жилищах
поселения Героевка. Судя по публикациям его исследователя
А.В. Гадло, в жилищах на поселении этот тип кладки не прева-
лировал: «Очень интересно для этнографической характеристи-
ки поселения сочетание крайне неустойчивого облика жилищ и
исключительного однообразия формы основного очага внутри
них». Симптоматичен общий вывод А.В. Гадло по итогам рас-
копок: «…Тип жилых построек и планировка поселений, соот-
ветствующие античному способу производства и организации
общества, резко противоречили их социально-экономическому
укладу и традиционным условиям быта» (Гадло А.В. 1969. С. 168).
Что же касается отмеченного А.В. Гадло в предшествующей пу-
бликации доминирования в культуре поселения привнесённых
поселенцами с Подонья и Северного Кавказа компонентов, то
это относится к керамическому комплексу, но не к типам жилищ
(Гадло А.В. 1968. С. 84).
Кладки «ёлочкой» в памятниках Дагестана необходимо рас-
сматривать отдельно от центров Тамани и Крыма. Неясна и связь
этого строительного приёма с появлением в Дагестане хазар. На
сегодня жилища с основанием из окатанных плоских камней,
сложенных «елочкой», известны на Верхне-Чир-Юртовском по-
селении по раскопкам М.Г. Магомедова. Он же упоминает «мно-
гокамерные жилища из плитняка и укладку булыжника “ёлоч-
кой” в нижних ярусах стен» на Сигитминском городище и Ми-
атлинском поселении и «других» (Магомедов М.Г., 1983. С. 150,
152). В очередной раз отмечу, что относить жилища Чир-Юрта
к юртообразным нельзя. Скруглённость их углов — необходи-
мость, обусловленная строительным материалом и самой систе-
мой кладки, а не признак юртообразности. Нельзя забывать и о
том, что на Северном Кавказе строительство кладкой «ёлочка»
распространено и много позднее, вплоть до современности, у
O P U S S P I C AT U M 177
самых разных народов. Не в последнюю очередь это связано, на
мой взгляд, с наличием в долинах горных рек пригодного для
этой кладки строительного материала — плоских окатанных
камней.
В завершение несколько отвлекшего от основной темы экс-
курса в проблемы сырцово-кирпичного строительства и кладки
opus spicatum («ёлочки», или «колоска») отмечу, что они оста-
ются дискуссионными. Необходимы картографирование соот-
ветствующих памятников и разработка хронологической шкалы
как типов кирпичей (чем сейчас занят автор данной статьи), так
и памятников с кладкой opus spicatum. Особого внимания за-
служивают случаи совмещения в одном объекте фортификации
кладки opus spicatum с иными видами кладки, как это имеет ме-
сто в припортовой части Сугдеи: в квадратном оборонительном
сооружении и в ранневизантийской башне, датируемыми раз-
ными авторами в интервале от начала VI в. до середины VII в.
(Джанов А.В. 2004. С. 53–54, 67, 68; Майко В.В. 2007. С. 167,169).
На примере кирпичей и «opus spicatum» я попытался пока-
зать, что на Таманском городище затруднительно установить
собственно хазарский вклад в строительные технологии города
Таматархи и правомерность включения её в число «хазарских
городов».
Совершенно та же проблема критически рассмотрена в отно-
шении следующего этапа в жизни города, когда он стал Тмутара-
канью. В.Н. Чхаидзе сформулировал её совершенно определён-
но: «...являлся ли город русским по составу населения, возможно
ли вообще говорить о “русской” Тмутаракани?!» Ответ отрица-
тельный (Чхаидзе В.Н. 2006. С. 158–159).

Лагер и аул
В разработке проблемы «города Хазарии» целесообразно учесть
опыт, накопленный в историко-археологической литературе
Болгарии, и хотя бы ознакомиться с терминологией, которой
пользуются болгарские коллеги для обозначения разного типа
военно-опорных пунктов, укреплений, крепостей. Квалифици-
руются ли самые большие среди них как города? Нас, конечно,
более всего в этом плане интересовала первая болгарская сто-
лица Плиска как аналог хазарской столицы Итиля (Рашев Р., Ди-
митров Я. 1999). Не меньший интерес может представлять Пре-
слав.
Обращение к Первому Болгарскому царству объяснимо. Два
государства с родственными культурами возникли и развива-
лись одновременно. Но можно было ожидать, что в возникшем
на базе античного греческого и римско-византийского насле-
дия и при соседстве, постоянных контактах и даже попытках
соперничества с Византией в Болгарском царстве тенденция к
возникновению городов проявится в большей степени, нежели
в Хазарском каганате. Оказалось, что при том, что Болгарское
царство во всех отношениях безусловно достигло более высо-
ких ступеней развития, в том числе в фортификации, нежели
Хазарский каганат, проблема «города» не решена для него одно-
значно, хотя и не стоит столь искусственно обострённо, как в
российской археологической библиографии. Именно поэтому
обращение к болгарскому материалу может оказаться полез-
ным. В целом сравнительное изучение болгарских и хазарских
крепостей требует большого монографического исследования.
Я же вновь затрону прежде всего терминологию и кроющиеся за
ней археологические реалии. Мой первый подход к этому (Флё-
ров В.С. 2005. С. 342–344) требует коррекции и дополнения.
Тогда меня заинтересовало сравнение Плиски и Итиля болгар-
ским культурологом Цв. Степановым, в связи с чем я упоминал
Л А Г Е Р И АУЛ 179
Илл. 33.
Никулец,
план Х. и К. Шкорпил, 1918 г.
(по: Рашев Р. 2008).
лишь один термин по известной Чаталарской надписи (надпись
№ 57) — стан, военный лагерь или kanpon/campus (Бешевлиев В.
1979. С. 200, 201). Этого оказалось явно недостаточно.
В археологической болгарской литературе тема крепостей,
естественно, более разработана, чем в культурологии, тем более
этапы сложения оборонительной системы Первого Болгарского
царства. В данной небольшой работе детальный обзор невозмо-
жен. Я воспользуюсь преимущественно исследованиями одно-
го из крупнейших болгарских специалистов в области древней
(старой) болгарской фортификации Рашо Рашева, подразделив-
шего оборонительные сооружения на три вида — валы, лагери и
аулы (Рашев Р. 1982), но валы в данном случае рассматриваться
не будут. Они не имеют прямого отношения к теме, а в каганате
их сравнивать не с чем — этот вид оборонительных сооружений
там неизвестен.
Лагери — земляные укрепления. Первоначально появляются
как укрепления вдоль длинных валов, а затем и не связанные с
180 Л А Г Е Р И АУЛ Л А Г Е Р И АУЛ 181

ними. Подавляющее большинство лагерей имеет прямоуголь-

ный (в т.ч. квадратный) план или тяготеет к нему. Лагер (сохра-
ним болгарское написание) — по своему назначению в первую
очередь крепость, земляная крепость, образованная замкнутым
периметром вала. Крупнейший, но почти не исследованный зем-
ляной лагер — Никулец площадью 48,3 (!) кв. км с рядом вну-
тренних укреплений (рис. 33). Упоминаю Никулец только для
того, чтобы напомнить масштабы староболгарского земляно-
го оборонительного строительства. Значительно больше нас
интересует ранняя Плиска — так называемый Внешний город
близких к прямоугольным удлинённых очертаний площадью
почти в 23 кв. км, обнесенный валом и рвом. «Общепринятая»,
как подметил Р. Рашев, дата основания лагеря Плиска — конец
VII–VIII в. — на археологическом материале пока не уточне- Илл. 34.
на. Множество лагерей, однако, имеют небольшие размеры, со Плиска. Общий план
сторонами в несколько сот или десятков метров. В целом они (по: Рашев Р. 2008)
вместе с длинными валами образовывали первую древнебол-
гарскую оборонительную систему, которая постепенно теряет
своё значение с появлением с начала IX в. каменных (из блоков)
крепостей-аулов. Трактовка даже самых больших из лагерей как
городов, прежде всего Плиски, исключена.
Специально подчеркну следующее. В архитектурном плане
староболгарские лагери ни в коем случае не следует отождест-
влять с салтово-маяцкими земляными городищами, большин-
ство из которых являются мысовыми и отражают совершенно
иную строительную традицию. Прямоугольные земляные го-
родища в каганате неизвестны. Р. Рашев, обращаясь к Подонью,
специально подчеркивал, что первые земляные укрепления у
разных народов появляются спонтанно в определенный истори-
ческий момент. В равной степени он исключает связь земляного
староболгарского строительства с Северным Кавказом, где рас-
пространено строительство из сырцового кирпича (Шелковское
и др. — В.Ф.), но нет хазарских крепостей из валов, нет ничего
подобного упомянутому Никулецкому лагерю (Рашев Р. 1982.
С. 124, 125). Добавлю, нет и напоминающего земляной Плисков-
ский лагер с его правильным планом. Неизвестны на Северном
Кавказе прямоугольные крепости сарматского и раннеаланско-
го времени (ср.: Брут, Зилги). Илл. 35. Плиска. Внутренний город (по: Рашев Р., Димитров Я. 1999)
182 Л А Г Е Р И АУЛ Л А Г Е Р И АУЛ 183

Аулы — каменные крепости. Используя исследования

Илл. 36. Плиска. Восточные ворота, частичная реконструкция
(по: Рашев Р. 2008)
В. Тъпковой-Заимовой, И. Венедиктова, Ст. Ваклинова, Дм. Ов-
чарова, Р. Рашев констатирует: «Поставленный и рассмотренный
в нашей литературе ещё в 50-е гг. вопрос об интерпретации грече-
ского понятия «аул» получил удовлетворительное разрешение».
Далее Р. Рашев даёт следующее определение: «Староболгарский
аул не только дворец, двор, комплекс дворцовых строений раз-
личного предназначения, но прежде всего укреплённый дворец.
Ограждение собственно резиденции хана крепостной стеной —
самый характерный признак аула. Первый среди аулов — сто-
личная Плиска, её каменный Внутренний город (рис. 34, 35, 36).
Он отличается от прочих значительными размерами охваченной
стенами площади, сложной планировкой внутри и подземными
ходами сообщения, ведущими за пределы крепостных стен». Что
касается стен, то для староболгарских аулов типично возведение
их из хорошо обработанных блоков (средние размеры 80 : 40 : 40
см) на фундаменте. Характеристика аула, по Р. Рашеву, с точки
зрения археологической классификации достаточно ясна и не-
двусмысленна*. Кроме Плиски аулами являются Преслав, крепо-

* Впервые «аул» упомянут Феофаном Исповедником под 764 г.

Илл. 37. Хан Крум, каменная крепость (по: Балабанов Т. 2004 и Рашев Р. 2008)
В греческом языке, по В. Бешевлиеву, «аул» означает дом, жилище,
дворец знатного лица. В словаре классического греческого языка —
«дворец», «двор», от царского до скотного. По вопросу происхожде-
ния слова «аул» существуют разные точки зрения (Ст. Станилов, 1984.
С. 103, 104), однако «аул» и «лагер» интересуют меня не с семантиче-
ской точки зрения, а как уже устоявшийся археологический термин с
определенным содержанием. Я следую за археологической классифи-
кацией Р. Рашева. Ст. Станилов полагал, возражая Ст.Михайлову, что
«аул» у византийских авторов не всегда дворец с каменным укрепле-
нием. Ни в коей мере не пытаясь вмешиваться в дискуссию болгарских
ученых, рискну высказать предположение, что некоторая путаница и
противоречия происходят из-за того, что в разное время или у разных
авторов ряд крепостей, особенно Плиска, могли называться и лагерем
и аулом, ведь и те и другие — крепости, укрепления. Позволю, одна-
ко, возразить против обращения некоторых болгарских авторов, в т.ч.
Ст. Станилова, к иной категории, социальной — азиатскому «аилу»
и его стойбищу, которое они образовывали, и привлечению «аила»
к решению проблем трактовки «аула» Первого Болгарского царства.
В частности, неприемлемо, на мой взгляд, применять к Плиске опре-
деления равно и аил, и аул, как это предлагает Ст. Станилов (Там же.
С. 105). В археологическом отношении от стойбища остаётся то, что в
российской археологии называют «кочевьем» или «открытым поселе-
184 Л А Г Е Р И АУЛ
сти Хан Крум (рис. 37), на острове Пъкуюл-луй-Соаре, у с. Слон
в Карпатах». Упоминаются как возможные аулы крепости в Оря-
хово, Видин, Доросторуме (Рашев Р. 1982. С. 126).
Итак, нетрудно заметить, что такой признак аула, как дворец
в окружении оборонительной стены, более напоминает описа-
ние дворцового комплекса Итиля. Примечательно, что так на-
зываемый Малый дворец в Плиске был окружён кирпичной
стеной, но на каменной основе. В то же время весь Итиль с его
округой периметром в несколько фарсахов сравним в социально-
экономическом отношении с Плиской — лагерем.
Ещё в большей степени, причём стадиально, Итиль можно
сравнивать с докаменной Плиской периода деревянных укре-
плений, к которому Р. Рашев относил деревянные «представи-
тельские юрты» (Рашев Р. 2001. С. 134, 135; Рашев Р. 2008. С. 63,
рис 19; табл. XIII–XVI). Полагаю, вполне оправданно отмеченное
в статье упоминавшегося Цветелина Степанова предположение
о том, что сохранение традиций «номадского/полуномадского
стиля жизни» у владетелей Плиски было то же, что и у хазарских
каганов в Итиле, и на этом основании сопоставившего планиро-
вочную концепцию Плиски и Итиля в описании Иосифа. Имеет-
ся в виду так называемое полюдье, то есть сбор дани с населения
домена, а отнюдь не «доказательство за номадизъм» (Степа-
нов Ц. 2002. С. 29). На такое же полюдье мог ходить владетель
любой крепости, отнюдь не только в собственных интересах, но
для сбора натуральных продуктов для своего войска. Такой спо-
соб обеспечения довольно примитивен и вполне соответствует
лишь «зачаткам» не только городской жизни, но и государствен-
ности, когда фискальный аппарат ещё не создан. Полюдье, как
способ отчуждения прибавочного продукта, по своду сведений
Ю.М. Кобищанова, имел «почти глобальное распространение»
(1987. С. 136; 1995). Ранее сюжет с параллелью Плиски и Итиля
в связи с письмом Иосифа рассматривал Ст. Станилов (Стани-
лов Ст. 1984. С 105).
нием», т.е. неукрепленным, которым соответствуют болгарские «сели-
ща». Термин, известный также в русской археологии.
Р. Рашев, рассматривая различные типы праболгарской фортифика-
ции, дал следующее определение аула: «Характерная черта укреплений
аула — сооружение крепостных стен из выделанных в форме паралле-
лепипедов или кубов каменных блоков» (Рашев Р. 2008. С. 121). Другое
дело — социально-экономический облик аула.
Л А Г Е Р И АУЛ 185
Илл. 38.
Преслав
(по: Рашев Р. 2008)
При том что в болгарской археологической литературе при-
нято называть пространство между валами и каменными стена-
ми Плиски Внешним городом, а каменную крепость-аул — Вну-
тренним «городом», это не более чем дань традиции. Вопрос
о столице Первого Болгарского царства Плиске как о городе в
социально-экономическом смысле не стоит.
Сущность и происхождение каменного строительства в Бол-
гарии весьма объективно изложены Стаменом Михайловым:
«В отличие от более позднего болгарского средневекового горо-
да, каким, например, является Тырново, город раннего средне-
вековья, совпадающего с эпохой Первого Болгарского царства,
это прежде всего сильно укреплённый пункт, который в фор-
тификационном и градоустроительном отношениях стоит го-
раздо ближе к настоящей крепости, чем к городу в средневеко-
вом смысле этого слова. Такой характер имел столичный центр
Плиска, который не случайно в источниках той эпохи — имеем
в виду Чаталарскую надпись, назван κανπον, который может
быть сравним с латинским castrum» (Михайлов Ст. 1983. С. 189).
Определение Ст. Михайлова в комментарии не нуждается, но
обращу внимание на определение «пункт». Не напоминает ли
оно по своей нейтральности столь же нейтральное определение
Итиля Б.Н. Заходером как «значительного населённого места».
186 Л А Г Е Р И АУЛ
Ст. Михайлов своей характеристикой Плиски дал прекрас-
ный пример российским археологам и особенно историкам,
сплошь и рядом походя пишущим о «городах Хазарии».
Преслав (рис. 38) — ханский аул, выросший во вторую бол-
гарскую столицу после расширения ранней малой крепости-
аула и сооружения внешней крепостной стены, в результате
чего малая крепость начинает играть роль цитадели. Сравнивая
Плиску и Преслав, Дм. Овчаров дал Преславу весьма субъектив-
ную характеристику. Он полагал, что существенные различия
фортификации обоих центров связаны не только с развитием
военной мысли и техники, но отражают более высокую стадию
общественно-экономического развития к середине X в., нака-
нуне византийского завоевания, когда Преслав приобретает
облик феодального города, оформляется как первостепенный
культурный и религиозный центр, сосредоточивший наиболее
значительные церкви и монастыри. Большая роль в развитии
экономики Преслава принадлежала центральной власти. Одно-
временно Преслав оставался военно-административным цен-
тром. Особенно ярко это проявилось во времена царя Симеона
(Овчаров Дм. 1981. С. 85–87). Из перечисленного я особо отмечу
роль христианской церкви и её союза с центральной властью,
но это лишний раз подчеркивает превалирование администра-
тивной и культовой функции Преслава. Следует признать, что
аналогичных явлений в Хазарском каганате не отмечается, как
и консолидации вокруг новой религии — иудаизма. И всё-таки,
при всей значимости Преслава, я бы назвал его городом в ста-
дии формирования. Хотя бы по причине отсутствия уличной или
квартальной планировки. Как крепость он, пожалуй, не очень
существенно отличается от Плиски. Дм. Овчаров явно преуве-
личил развитие военной мысли и техники. Выше я приводил
более строгую оценку Преслава Р. Рашевым, не отрицавшим его
административно-культовое назначение, но в целом оценившим
его как земледельческий центр (Рашев Р. 2008. С. 132).
Но вернёмся к сравнению языческой Плиски и Итиля. Ар-
хеологически план Итиля нам неизвестен, однако известен план
Плиски, которую даже после формирования всего каменного
строительного комплекса ещё трудно назвать в полном смысле
слова городом. Это административный и политический центр
государства с дворцовыми, культовыми и подсобными зданиями
Л А Г Е Р И АУЛ 187
и сооружениями (бани, водохранилища) (Рашев Р., Димитров Я.
1999). Таким же не только административно-политическим, но и
религиозным, христианским центром, столичным аулом позд-
нее станет Преслав (Рашев Р. 2007. С. 15).
Судя по общей картине крепостного строительства в Хаза-
рии, белокаменного и кирпичного, есть все основания сомне-
ваться, что Итиль выглядел столь же грандиозно, как Плиска.
Тем более это позволяет определять не только Итиль, но и лю-
бой крупный центр Хазарии не как город, но стан, лагер или аул
с учетом особенностей технологий крепостного строительства
в Хазарии. Надо полагать, соответствия этим терминам имелись
в языках Хазарии, иранских и тюркских. Но их выявление — это
уже дело лингвистов. Определение «лагерь» применил к Итилю
более четверти века назад А.В. Гадло, не упоминая Чаталарскую
надпись и Плиску. Так что мне выпало лишь присоединиться
к заключению А.В. Гадло о том, что Итиль «представляется не
обычным городом, а скорее большим лагерем» (1979. С. 176).
Термин «аул» приложим и к Семикаракорской крепости с
цитаделью, содержавшей кирпичную застройку, и к Хумаре с её
мощной цитаделью. Хумара, стоящая на р. Кубань, — единствен-
ная в Центральном Предкавказье крепость, имевшая не мест-
ное, но государственное стратегическое значение.
Несмотря на каменные (не земляные) стены, исключительно
по функциям «лагерами» были Маяцкая, Верхне-Ольшанская
и Верхне-Салтовская крепости, не имевшие фундаментальных
строений типа «дворцов», но выполнявшие функции крепостей-
убежищ. Убежищами они были по существу, в отличие от плотно
застроенной Правобережной Цимлянской крепости. Но и по-
следняя при необходимости могла принять на короткое время
(проблема запаса продуктов и воды) часть окрестного населе-
ния. Цимлянскую крепость с её сложной внутренней планиров-
кой можно отнести уже к аулам.
Не берусь пока определять назначение таких больших по-
селений с валами, как Сидоровское городище. Надо учитывать,
что валы более архаичный тип фортификации, нежели каменные
с регулярной кладкой или кирпичные стены. Вопрос о них —
тема большого исследования, для которого они пока ещё мало
изучены. Я думаю, было бы небезынтересно сравнить большие
салтово-маяцкие городища с городищами Скифии, особенно та-
188 Л А Г Е Р И АУЛ
ким, как Бельское. Последнее рассматривается как город Гелон
уже не только благодаря известию Геродота, но и по попытке
социологического анализа, реконструкции застройки с улица-
ми, переулками, площадями (Бойко Ю.Н. 1994). Такое сравнение
будет полезно и скифологам, тем более что речь идет об одной
природно-географической зоне.
Сложнее обстоит дело с крупными городищами Дагестана
типа Андрей-аульского ввиду незначительности раскопок на них.
Надо учитывать, что они сохраняли «дохазарскую» планировку.
Вероятно, к типу «лагерей» регионального значения можно
отнести знаменитое прямоугольное Шелковское городище со
стенами из глинобита и сырцовых кирпичей, но оно не исследо-
вано. Что в нём находилось, мы не знаем. Об упоминаемой его
цитадели ничего не известно, а говорить о нём как о «склады-
вающемся крупном политическом и административном центре»
(Магомедов М.Г. 1983. С. 44) нет ни малейших археологических
оснований из-за «слабой выраженности культурного слоя» (Там
же. С. 41). Менее всего можно представить, что в его центре рас-
полагалась «большая базарная площадь» (Плетнёва С.А. 2002.
С. 114). Недавно опубликован уточнённый план Шелковского
городища. В центре обозначено небольшое квадратное всхолм-
ление, но раскопки на нём не производились (Виноградов В.Б.,
Нарожный Е.И., Савенко С.Н. 2003).
Предлагая использовать терминологию болгарских коллег, я
прекрасно понимаю, что это не снимает проблему. Но эти тер-
мины все же ближе к тому, что археология знает о городищах
каганата, нежели всеобъемлющее название «город». Действи-
тельно, если ориентироваться на Плиску, то земляной лагерь/
стан/κάνπον/kanpon/campus, а позже каменный аул характери-
зуются наличием мощной оборонительной системы при скла-
дывавшейся без определённого плана, без размеченной системы
улиц, нерегулярной внутренней застройке, включая и сооруже-
ния для знати и культовые. Что касается хозяйства, то оно мало
отличалось от хозяйства любого поселения. Его нельзя назвать
специфически городским, дававшим ремесленную продукцию,
которую село не производило или производило на более низком
технологическом уровне.
Термины «лагер-кампос» и «аул» зафиксированы византий-
скими письменными источниками в приложении к болгарским
Л А Г Е Р И АУЛ 189
крепостям и праболгарскими надписями. Но как непосредствен-
но называли современники Плиску и Преслав? Городами, сто-
лицами или как-то по-иному? Обратимся к собранным воедино
Р. Рашевым некоторым сведениям.
В связи с тем, что книга Р. Рашева вряд ли будет доступна боль-
шинству российских читателей, предлагаю некоторые выписки в
моём, достаточно вольном, переводе. «Известно, что до XI в. имя
Преслав не известно в собственно болгарских письменных ис-
точниках. Ни один из современников-писателей («книжовницы»)
Симеона (893–927) не употребил это имя в своих сочинениях.
Иоанн Экзарх называл столицу “княжеский двор”, а центральную
часть с дворцовым комплексом — “дворец”. Впервые упоминание
формы “Преслав” появляется у Константина Багрянородного,
позднее — у Льва Диакона и ещё позднее в Болгарской апокри-
фической летописи. Трудно дать иное объяснение этому, кроме
как существование характерного для того времени обычая за-
менять имена важных центров (столиц) описательными форму-
лами или характерными географическими (топографическими) и
архитектурно-градостроительными примечательными особенно-
стями. Феофан передаёт эпизод с приглашением Кардаму напасть
на Константинополь в выражении “пойди к Златым вратам”. В
начале IX в. болгарская столица называлась “аул Крума”. В Чата-
ларской надписи… болгарская столица обозначена как “кампост
у Плиски”, а новая — “аул на Тиче”; в Тырновской надписи столи-
ца названа “старый дом” [Плиска], построенная новая — “пре-
славный дом на Дунае”. Название Плиска появляется первый раз
у Льва Диакона вместе с именем Преслав. Даже при упоминании
такого важного акта, как приём учеников в Плиске, пространное
Житие Климента Охридского удовлетворяется сообщением, что
те прибыли “к Борису”». В заключение Р. Рашев отмечает, что вы-
ражение «устье Тичи» при наличии вышеперечисленных при-
меров вполне вписывается в устойчивую практику и может быть
принято в качестве заместителя собственного имени города Пре-
слава (Рашев Р. 2007. С. 20).
Итак, мы имеем следующие типы обозначения болгарских
столиц:
1) местопребывание владетеля — «княжеский двор»;
2) наиболее значимый архитектурный признак — «дворец»;
«Золотые ворота»;
190 Л А Г Е Р И АУЛ
3) отражение очерёдности возникновения, основания, преем-
ственности — «старый дом»;
4) в форме знаковой характеристики — «преславный дом»;
5) указание на крепость, укрепления — «аул», «кампост»;
6) географический — «на Дунае»; «в устье Тичи»;
7) как общее явление отметим употребление усложнённых
конструкций, совмещающих два признака: «аул Крума» (тип кре-
пости плюс имя владетеля), «преславный дом на Дунае» (указа-
ние на престижность, значимость пункта плюс географический
признак);
8) наконец, особое внимание обратим на замещение имени
пункта или описания его признаков собственным именем вла-
детеля «Крум», «Борис»; постоянное местопребывание кана,
князя, царя в раннее средневековье, по сути, идентично столи-
це; где престол — там столица (сравним: «первопрестольная»,
заменяющая менее значимое «Москва»).
Допускаю, что обозначения крупных населённых мест, крепо-
стей Хазарского каганата были идентичны практиковавшимся в
Болгарском царстве. Собственно, название «Саркел» не более
чем признак крепости по архитектурному признаку — «жёлтый
дом». Название ставки каганата построено на географической
основе, по названию реки — Итиль–Волга. Не важно былое на-
звание, важно было знать, где она находится и кому в данный
момент принадлежит.
Итак, примеры из Первого Болгарского царства и два из са-
мой Хазарии вынуждают выдвинуть предположение: термин
«город» в каганате просто не был в ходу, не был затребован, в
нём не было необходимости.
Старые и новые проблемы
На сегодняшний день из археологически известных в бассейне
Дона и в Центральном Предкавказье крепостей ни одна не может
быть определена как город ни в архитектурно-планировочном от-
ношении по данным археологии, ни в социально-экономическом.
О последнем мы вообще мало что знаем. Далека от разрешения
ситуация с городищами Дагестана.
Полагаю, во взаимопонимании археологов ничего не изме-
нится, если вместо «город Итиль» будем употреблять «Итиль»,
избегая до времени всяких социологических определений.
Неприменим термин «город» и к памятникам, которые сами
исследователи пытаются такими сделать, хотя они не раскапы-
вались, раскапывались в ограниченных масштабах или даже не
найдены. Последнее относится, в частности, к Семендеру.
Есть иная проблема. Какие вербальные возможности в оби-
ходе хазар (другого населения каганата) существовали для обо-
значения поселения, крепости и города, пусть даже не своего, а
византийского? Что подразумевало само население каганата
под своим «городом», если вообще идентичное понятие име-
лось в его языковом обиходе? Как крупные заселённые места
определяли в верхах каганата? Постановку таких вопросов я не
встречал (возможно, пропустил) в современной отечественной
хазароведческой литературе, что связано с отсутствием текстов
из самой Хазарии, исключая хазаро-еврейскую переписку. Не-
сомненно, защищённость поселения, особенно наличие камен-
ных и кирпичных фортификационных сооружений, непременно
отражалась в лексике, так как это имело большое практическое
значение. Но что касается градации в нашем современном со-
циологическом понимании всех населённых мест, то это вряд ли
занимало население каганата. Жилища и планировка поселений
каганата мало различались. Занятия же сельским хозяйством,
скотоводством или/и земледелием было непременным услови-
192 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
ем существования любого поселения. Исключения были допу-
стимы лишь для отдельных категорий населения, вряд ли были
распространены и имели постоянный характер. Даже такие тре-
бующие высокой квалификации специалисты, как оружейники и
ювелиры, не были полностью в мирное время свободны от зем-
леделия и животноводства (сужу по этнографическим данным).
Придётся обратиться за параллелями в иные эпохи, к несколь-
ким весьма поучительным примерам в порядке хронологии.
Пример первый. «В шумерской и аккадской терминологии не
делается никакого различия в словах, определяющих поселения
различного размера; селение и город называются одинаково
(uru — по-шумерски и alu — по-аккадски). Эти термины приме-
няются к любому постоянному поселению, состоящему из до-
мов, построенных из необожжённого кирпича, а иногда даже и к
скоплению хижин и других видов жилищ, образующих админи-
стративную единицу. … Окружающая стена, как правило, суще-
ствовала, но не была обязательной. В этом uru имел сходство с
полисом, который тоже не обязательно окружался стеной» (Оп-
пенхейм А. 1980. С. 115).
Второй пример можно назвать общезначимым, классическим.
Греческий библеист Н. Василиадис обратил внимание на извест-
ное место из Ветхого Завета о Каине: «И построил он город; и
назвал город по имени своего сына Енох» (Быт. 4, 17). Н. Васи-
лиадис дал к нему следующий комментарий: «Под словом “го-
род”, конечно, не следует понимать то, что называется сегодня.
Оно означает место постоянного пребывания Каина и его семьи.
Каин обитал по большей части в хижинах, а не кочевал с места
на место» (Василиадис Н. 2003. С. 14). Примечательна объектив-
ность замечания Василиадиса — он совсем не занимался соб-
ственно проблемой города.
Более исторично следующее из описания Нижней Галилеи
Иосифом Флавием: «…очень плодородна, изобилует пастбища-
ми, богато насаждена разного рода деревьями и своим богатством
поощряет на труд самого ленивого пахаря. Немудрено поэтому,
что вся страна сильно заселена; ни одна частица не остаётся не-
занятой; скорее она чересчур даже пестрит городами, и населе-
ние в деревнях, вследствие изумительного плодородия почвы,
также везде до того многочисленно, что в самой незначительной
деревне числится свыше 15 000 жителей» (Иосиф Флавий. Кн. 3:
С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы 193
гл. 3: 2). Не трудно заметить, что выражение «пестрит города-
ми» связано у Иосифа исключительно с сельским хозяйством.
Что касается «пятнадцати тысяч» в «незначительной деревне»,
то это лишь указывает на то, что он, как и его современники,
не видел различия между деревнями и городами современной
Палестины. Учтём, конечно, что И. Флавий был весьма склонен
к преувеличениям в числах, но разделить 240 (по его данным)
городов и деревень Галилеи на те и другие при занятии жите-
лей преимущественно сельским хозяйством было действитель-
но трудно. Полагаю, что к городам должны были причисляться
поселения с укреплениями, но и их население жило сельским
хозяйством. Основание к такому заключению даёт следующий
фрагмент, посвящённый Гисхале (Галилея), которую он называет
то «городком», то «городом», имевшим оборонительную стену.
Тем не менее: «Население её… большей частью состояло из зем-
ледельцев, все помыслы которых сосредотачивались постоянно
на урожае…» (Там же. Кн. 4, гл. 2:1).
Иная картина рисуется из византийской истории VI в., т.е.
уже современной началу истории хазарской. В описании стро-
ительной деятельности Юстиниана I Прокопий Кесарийский в
труде «О постройках» (Прокопий, 1996) успешно для своего вре-
мени решает проблему «город / негород».
- «18. В этой Евфратесии (Месопотамия. — В.Ф.) лежали и не-
которые другие местечки, например Зевгма и Неокесария; они
могли называться городками только по имени, будучи окружены
стенами вроде какой-то колючки… 20. Так вот император Юсти-
ниан окружил эти города настоящими стенами, имеющими до-
статочную высоту и толщину; укрепил их и другими приспосо-
блениями. Таким образом, он сделал то, что они по справедли-
вости могли теперь называться городами…» (Кн.II: IX, 18, 20).
Усиление обороноспособности подняло в глазах современника
терминологический статус крепости. Вот другие аналогичные
примеры.
- Область Родопы. «7. Среди страны был посёлок Беллур, в
силу своего богатства и по многочисленности населения равный
городу; но вследствие того, что он был совершенно лишен укре-
плений, он всегда представлял лёгкую и завидную добычу для
варваров, испытывая одинаковую судьбу с многочисленными
полями, лежавшими вокруг него. 8. Наш император обращает
194 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
его в город, окружает стенами…» (Кн. IV: XI, 7, 8). История та же,
появление укреплений делает поселок городом, но перестали ли
жители распахивать соседние поля?
- «1. Есть город в Вифании, носящий имя Елены, матери им-
ператора Константина. …Вначале это был ничтожный посёлок.
2. Воздавая ей славу, Константин одарил это местечко и именем
матери и достоинством города, но не создал никаких велико-
лепных памятников, достойных императорского имени: по сво-
ему внешнему виду продолжал оставаться всё тем же, украшаясь
только названием города…» Далее идёт перечисление того, что
построено в поселке Юстинианом, после чего последний стал
городом: водопровод, общественные бани, храмы, дворец, гале-
реи, присутственные места, мост через реку (Кн. V: II).
О Карфагене, отстроенном Юстинианом I и переименован-
ном в Юстинианию: «...самый большой и самый замечательный
из здешних городов». Таким он стал после того как: выстроены
оборонительные стены, выкопан ров; построены два храма и
монастырь-крепость, галереи на центральной площади, замеча-
тельные общественные бани (Кн. V: 1–8).
Из приведённых описаний хорошо видно, что Прокопий из
Кесарии прекрасно для своего времени понимал, что «город»
должен не только званием отличаться от негорода, местечка,
городка. В самом простейшем случае город должен был иметь
укрепления (стена, валы и др.), при этом Прокопий не отличает
собственно город от крепости. Безусловными признаками горо-
да были для него здания присутственных мест, дворцы, системы
водоснабжения, бани. В этом с ним нельзя не согласиться.
Однако вершиной его социального определения стало опи-
сание и характеристика отстроенного Юстинианом I в Бизакий-
ской области Северной Африки местечка Капутдава. При строи-
тельстве укреплений был открыт источник, судя по описанию
артезианский. «13. Желая отметить этот дар Божий… император
Юстиниан… тотчас решил это местечко преобразовать в город,
дать ему крепкие стены, всеми другими сооружениями придать
ему важность, украсив, сделать его богатым городом. … 14. Воз-
двигалась… городская стена, и внезапно изменилась вся судьба
округи. 15. Земледельцы, покинув свои плуги, живут как граж-
дане, применяя уже не деревенские обычаи, но городской образ
жизни. 16. Они ежедневно посещают городскую площадь, ве-
С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы 195
дут собрания и споры о собственных нуждах, для общих нужд
устраивают рынок и совершают всё остальное, что служит
достоинством для города» (Кн. 6:VI, 13–16).
Полагаю, текст не требует детального комментирования. А
вот данными, что жители Хазарии покидали плуги, мы как раз
и не располагаем. Археология на сегодня показывает другое,
равно как и то, что облик всех крупных поселений Хазарского
каганата никак не свидетельствует о городском образе жизни.
Закончу несколько пространное обращение к градострои-
тельству Византии, упомянув зафиксированный современными
нам историками обратный процесс в следующие за Юстинианом
века. С конца VIII в. начинается спад в экономике, выразивший-
ся в аграризации городов, сокращении денежного обращения и
торговли (Чичуров И.С. 1980. С. 10). Удивительно, как историки,
разделённые более чем тысячелетием, определяют в системе од-
них признаков различия города и деревни.
Я не случайно столь подробно остановился на Прокопии Ке-
сарийском. Из помещенных здесь отрывков, как и из всего со-
чинения в целом, видно, что в византийском обществе, точнее,
в структурах гражданского и военного управления империей и
у наиболее образованных его представителей, каким был Про-
копий, сложилось вполне определённое и отвечающее текущим
потребностям представление о том, что есть «город» и чем он
отличается от крепостей, сёл, просто «местечек» и захолустных
городков, т.е. негородов. Подчеркну, возникла потребность в
понятии «город».
В методическом плане стоит учесть наблюдения С. Торбато-
ва, проводившего анализ фортификационной терминологии по-
селений и крепостей III–VII вв. провинции Скифия на Нижнем
Дунае и в Западном Причерноморье. «В той ситуации, когда от-
сутствуют определенные письменные указания, опыты типоло-
гического определения укрепленных объектов неизбежно носят
отпечаток известной условности и неточности» (Торбатов С.
2002. С. 85).
Терминологическая проблема в византийской лексике также
стоит в отношении укреплённых поселений Болгарии периода
её вхождения в состав империи, что близко к проблематике «ха-
зарских городов» (Миланова А. 2004). Терминология и класси-
фикация ранневизантийских крепостей и поселений были пред-
196 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
метом исследования В. Динчева, в котором он отделяет их от
собственно городов, вводя вслед за G. Dagron`ом термины «по-
лугородские поселения» площадью свыше 1 га и «укрепленные
поселения» площадью до 1 га. Деление, безусловно, спорное, но
заслуживающее внимания. Сам В.Динчев признаёт, что опреде-
ление «укреплённое село» не совсем удачный термин (Динчев В.
2006. С. 9). Дело, впрочем, не в этом. Идёт поиск социально-
экономической сути поселений разных видов, с разной архитек-
турой и фортификацией (или без неё) и, наконец, разного архео-
логического облика.
Однако особое значение для нашей проблематики имеют тру-
ды Рашо Рашева. В концентрированном виде выводы о процессах
становления ханских резиденций и градообразования он изложил
в своём последнем капитальном исследовании в главе «Обитае-
мые места», преимущественно на примере Плиски, рассмотрев и
проанализировав историю её возникновения, развития и, что осо-
бенно важно, функции этого одного из крупнейших «обитаемых
мест» Первого Болгарского царства (2008). Рашев анализирует в
равной степени терминологию (аул, лагер, кампос, город) и стоя-
щие за ней реальности. Здесь же я должен подчеркнуть вводимый
Рашевым обобщающий термин «обитаемые места». Действитель-
но, далеко не всегда открытый в ходе раскопок или известный по
письменным источникам пункт можно охарактеризовать в более
определенных терминах и понятиях, не став на путь субъективиз-
ма за нехваткой информации (кочевье, селище, поселение, убежи-
ще, крепость, город). Заметим, термин Р. Рашева по созвучию и
содержанию перекликается с термином Б.Н. Заходера «населён-
ные места» (Заходер Б.Н. 1962. С. 172). Аналогичен по смыслу у
Ст. Михайлова нейтральный термин «пункт».
Лексика, определяющая тип населённого пункта, горо-
да постоянная и важнейшая тема в исследованиях процессов
урбанизации. Дело, понятно, не в лингвистических упраж-
нениях, а в адекватном понимании источников, в том числе в
сопряжении их с данными раскопок. Так, Н.В. Пигулевская
обобщила достижения современной ей иранистики по серии
терминов, включая «шахристан»=город. Обращу внимание
на «рустак»=деревня, как противополагающийся «городу»,
«kanta»=стена (Самарканд=Мараканда) (Пигулевская Н.В. 1956.
С. 169–172).
С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы 197
Терминология арабской лексики вновь рассмотрена О.Г. Боль-
шаковым: «В сведениях о событиях VII в. (время становления
Хазарского каганата. — В.Ф.) употребляются два термина: ма-
дина и карйа: первое, безусловно, “город”, второе географы X в.
употребляли в смысле “селение”. Но в VII в., видимо, такого чет-
кого разграничения не существовало. В некоторых случаях сло-
вом карйа обозначались, несомненно, города. … Этот разнобой
в употреблении терминов, обозначающих различные типы посе-
лений, прекрасно иллюстрирует Коран. В нём встречаются три
термина: мадина, карйа и балад. …Особенно неясно значение
слово балад» (Большаков О.Г. 2001. С. 48). Из приведённого об-
ратим внимание на «разнобой».
Что касается соседней с каганатом Таврии, то приведу вывод
А.В. Иванова: «Предпосылки к образованию городских поселе-
ний складываются только к рубежу IX–X вв., до этого времени
единственным подлинным городским центром Юго-Западной и
Южной Таврии оставался Херсон» (Иванов А.В. 2001. С. 97). Так
обстояло дело на северной окраине Византийской империи. Для
Византии это было едва ли не захолустье, а для каганата — зем-
ли соседней, более развитой во всех отношениях державы.
Из всего перечисленного и цитированного возникает вопрос:
была ли в Хазарии потребность в дифференцировании терми-
нов для определения поселений разного назначения, состава и
занятий населения? Очень сомнительно. В названных в данной
работе памятниках нет ни одного, который хоть в какой-то мере
можно было сравнить даже с провинциальным византийским
городом. На мой взгляд, это заставляет ещё более осторожно
относиться к термину «города Хазарии». Однако не может воз-
никать сомнений в том, что в Хазарском каганате существовали
определённая традиция и повседневная практика в обозначении
каждого долговременного поселения, а тем более крепости.
Один из предлагаемых выводов: до накопления новых ар-
хеологических данных, равно как и нарративных, до но-
вых лингвистических исследований и открытий мы можем
(должны) отказаться от термина «город» в приложении к па-
мятникам Хазарского каганата.
Для обширных археологических объектов имеющих или не
имеющих оборонительные сооружения целесообразно придер-
живаться традиционных археологических терминов «городи-
198 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
ще», «поселение», в первую очередь для совершенно не исследо-
ванных или с незначительным процентом вскрытых площадей.
Вывод второй. По имеющимся на сегодня чрезвычайно скуд-
ным археологическим данным ни одно городище или конгломе-
раты открытых поселений салтово-маяцкой культуры не позво-
ляют определять их как «город» ни по одному из проявлений
материальной культуры. Чётко различимой дифференциации
города и села в каганате археология не фиксирует.
* * *
Не найдя среди поселений салтово-маяцкой культуры тех, ко-
торые с полной уверенностью можно было бы признать горо-
дами, я задался вопросом, чем мотивировала свои построения
о городах Хазарского каганата автор идеи о них С.А. Плет-
нёва. Однако исследовательница сама даёт четкий ответ: «Со-
ображения относительно существования степных городов и
торгово-таможенных крепостей появились у меня в результате
невероятности отсутствия (выделено мною. — В. Ф.) в такой
обширной торговой державе, какой была Хазария, пунктов, ор-
ганизующих и объединяющих это громадное степное многозе-
мелье» (Плетнёва С.А. 2002. С. 123). Надежда на существование
хазарских городов подменила археологическую действитель-
ность. Неудивительно, что список хазарских городов в трудах
автора систематически менялся.
Обратим внимание на совершенно устаревшие утвержде-
ния о Хазарии как преимущественно торговой державе (в чём-
то напоминают характеристики Л.Н. Гумилёва), что и явилось
основным постулатом С.А. Плетнёвой — «торгово-таможенные
крепости». Надо в конце концов осознать, что роль торговли в
Хазарском каганате была не больше, чем у любого современно-
го ему государства, и не идёт ни в какое сравнение с торговой
активностью Китая, Византии, Ирана и Арабского халифата, а
затем отдельных халифатов. Более широко освещая роль тор-
говли в Хазарском каганате в ряде исследований, В.Я. Петрухин
пришёл к следующему заключению: «…Вопреки ставшим рас-
хожими представлениям о главенстве “финансового капитала” в
Хазарии, у нумизматов практически нет данных о денежном об-
ращении в каганате; хазары чеканили собственные подражания
арабским дирхемам, но клады серебряных монет на территории
С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы 199
каганата единичны, особенно по сравнению с многими десят-
ками кладов, содержавших сотни тысяч монет, на территории
Руси (и связанной с ней Скандинавией)» (Петрухин В.Я. 2002.
С. 308).
* * *
В любом научном исследовании есть проблема, которую я обо-
значу как «подмена содержания феномена термином». Вводя в
хазароведение новый термин, исследователь поневоле, неосо-
знанно оказывается у него в плену. Этот вопрос психологии на-
учного творчества напрямую относится и к термину «город».
Вторая проблема отчасти также психологическая, но в боль-
шей степени методическая. Недостаток источников — для ар-
хеологии это неполнота (часто низкое качество) раскопок и пу-
бликаций даже известных памятников — порождает стремление
«восполнить» их всевозможными мнениями, предположения-
ми, допущениями, гипотезами*. На собственной реконструкции
Итиля я показал, насколько они бывают эфемерны.
Новый импульс в обсуждении проблемы города в Хазарском
каганате могут дать только масштабные раскопки больших на-
селённых пунктов. При существующем порядке, когда каждый
археолог индивидуально ведёт маленькие раскопки «своего»
памятника, надеяться на скорое накопление новых данных по
структуре поселений салтово-маяцкой культуры не приходится.
Выход есть: нескольким археологам объединить свой научный
потенциал и финансы для комплексного исследования одного
поселения. Не могу не отметить, что превалирующая в архео-
логии практика единоличности в полевых исследованиях уста-
рела, она непродуктивна, неизбежно ведёт к застою в методике
* По сути, об этом же в связи с другой тематикой с тревогой пи-
шет С.Б. Сорочан: «…в ряде таких работ стал обнаруживаться опасный
симптом, на который стоит обратить внимание. Развившись и выйдя
из-под контроля, он может в будущем увлечь исследователей на шат-
кий путь домыслов, превращающихся в ходячие клише, навредить уже
полученным результатам, посеять путаницу и заблуждения. Самое пе-
чальное в наблюдаемой тенденции — отказ от непреложных истори-
ческих, археологических фактов и стремление бездоказательно подо-
гнать имеющиеся материалы к собственным выводам, которые далеко
не безупречны и нередко не могут быть приняты даже в виде гипотезы,
входя в противоречие с иными данными» (Сорочан С.Б. 2010. С. 225).
200 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
раскопок, препятствует обмену новыми методами и техноло-
гиями полевых исследований, в значительной мере тормозит
теоретические разработки. Дополнительно поясню: речь идёт
не о сосредоточении на одном памятнике нескольких «индиви-
дуальных» экспедиций, а о работе по единой программе. Такой
начавшийся, но незавершённый опыт имел место при раскоп-
ках Маяцкого археологического комплекса в 1975, 1977–1982 гг.
Неудача состояла в том, что по окончании полевых исследова-
ний сотрудничество не продолжилось в главном — в обработке
полученных материалов. Она опять пошла в «индивидуальном
порядке», что свело сотрудничество в раскопках на нет. Что ж,
это надо учесть и попытаться не повторить.
* * *
Затрону два вопроса, освещения которых в современной хаза-
роведческой литературе найти не удалось.
1. В этих очерках я неоднократно упоминал города Византии
и Халифата. Сделано это не случайно. Возможно ли сравнивать
городища и большие неукреплённые поселения Хазарского ка-
ганата с настоящими в полном смысле этого понятия города-
ми средневековых империй Балкан, Малой Азии, Ближнего и
Среднего Востока? Думаю, не только возможно, но необходимо
и неизбежно. Необходимо для того, чтобы опираться на опреде-
лённые критерии в хазароведческих исследованиях. Изучение
византийского и восточного города имеет давние традиции и
большие достижения как в фактологической части, так и в тео-
рии (сетования историков исследователей городов Византии и
Ближнего Востока на недостаток письменных и археологиче-
ских источников у исследователей Хазарского каганата могут
вызвать только улыбку: у хазароведов их ничтожно мало). Для
Востока известна общая хронологическая канва политических
событий (часто до дня и месяца), а история многих городов про-
слеживается столетиями. Лакуны в истории одних дополняются
сведениями о других. Мало того, я полагаю, необходимо обра-
щение к городам античным и эллинистическим.
С сожалением отмечу, что в работах археологов ссылки на ис-
следования городов Ирана, Византии, Халифата редки до удив-
ления. Исключения составляют исследователи хазарского погра-
ничья — Крыма, значительно реже — Дагестана. Сложившуюся
С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы 201
ситуацию можно назвать хазароцентризмом, а было бы продук-
тивно посмотреть на Хазарию со стен восточных городов.
2. Об общей теории и методологии изучения города. Я не
намеревался затрагивать эту бездонную проблему. Толчком
послужило введение О.Г. Большакова к своей книге, из кото-
рого придётся сделать большую выписку: «Автор настоящей
работы предложил вместе с В.А. Якобсоном определять город
как населённый пункт, основной функцией которого является
концентрация и перераспределение прибавочного продукта.
Преимущество этого определения перед остальными состо-
ит в том, что оно основывается на важнейшем понятии марк-
систской политэкономии, определяющем характер социально-
экономических отношений всех классовых обществ, а следо-
вательно, и всех сторон жизни города. В понятие «концентра-
ция прибавочного продукта» входит сбор налогов, получение
земельной ренты и излишка продукта, образующегося вслед-
ствие неэквивалентности товарообмена между городом и де-
ревней…» (Большаков О.Г. 2001. С. 10). Да, вероятно, город
можно рассматривать как центр сосредоточения прибавочного
продукта и последующего его перераспределения. О.Г. Больша-
ков не декларирует политэкономическую категорию К. Марк-
са, но в полной мере использует в своей книге*. Квинтэссенция
* Обращение О.Г. Большакова к теории К. Маркса в полной
мере приветствую. С тем, насколько удачно в данном конкретном слу-
чае применена теория прибавочного продукта, можно спорить. Дело
в другом. К. Маркс был выдающимся политэкономом, и восприни-
мать его следует как ученого, исследователя, но не в его искаженном в
годы коммунистического режима образе. Тогда ссылки на основателей
«марксизма-ленинизма» были обязательным требованием в работах
ученых всех отраслей знания, но в первую очередь историков бывшего
СССР (например: Пигулевская Н.В.1969). Творческий подход к трудам
Маркса не допускался и расценивался как ревизия его наследия. Со-
ветский «марксизм» был профанацией научных изысканий К. Маркса.
Ссылки на Маркса к месту и не к месту были не просто правилом «хо-
рошего тона», но изъявлением верности коммунистической идеологии
и опорой в борьбе с буржуазной. По этой причине ни в одной из моих
публикаций тех времён не было ни одной ссылки и даже простого
упоминания «классиков марксизма» и уж тем более решений съездов
КПСС, в которых теория К. Маркса «развивалась».
Безграмотно, а часто анекдотично выглядит наступившее в России
с конца XX в. «отрицание» К.Маркса, что стало элементом идеологии
202 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
концепции О.Г. Большакова: «...все характерные проявления
цивилизации (как бы разнообразно ни трактовалось это поня-
тие) рождены появлением прибавочного продукта, концентра-
цией и трансформацией которого занимается город» (Там же.
С. 11). С этим можно спорить по ряду положений (в частности,
о том, что прибавочный продукт производил и сам город, а этот
же продукт концентрировался не только в городе, но и в руках
крупных землевладельцев и скотоводов), но нас интересует
другое. Приложим ли данный подход к большим поселениям
Хазарского каганата? Ответ содержится в примечании автора
на с. 10: «Это определение [города. — В.Ф.] исключает возмож-
ность называть городами крупные укрепленные поселения до-
классовых обществ, в которых ещё отсутствовало отчуждение
прибавочного продукта» (С. 10). Круг замкнулся. Мы возвраща-
емся к вопросу о формационной ступени хазарского общества.
Данных о собственности на землю и скот у нас нет, но при рас-
копках городищ с каменными и кирпичными крепостями не
обнаружено что-либо, свидетельствовавшее о выделении слоя
феодалов или иного слоя крупных собственников. Земельная
рента? Сбор налогов или всё-таки полюдье? О невыделенности
ремесла сказано выше. То, что можно было бы назвать «приба-
вочным продуктом», могло собираться лишь эпизодически для
постройки этих же крепостей, но не как замков феодалов, а как
необходимых всему населению пунктов обороны, прежде всего
в междоусобной борьбе.
нового правящего режима, исключившей даже из лексики понятие
«классы», «классовая борьба», «эксплуатация».
Политэкономия К. Маркса — результат его многолетнего и кро-
потливого изучения истории человечества, эволюции в ней произ-
водственных отношений, видов собственности и т.д. Чтобы убедиться,
насколько дотошно К. Маркс изучал историю, в том числе историю
средневекового Востока, достаточно открыть его «Хронологические
выписки» («Архив Маркса и Энгельса», т. V. М.: Госполитиздат, 1938).
По сути это небольшая историческая энциклопедия, в которой упо-
мянуты даже хазары.
С другой стороны, не следует абсолютизировать выводы К. Маркса,
относящиеся к кочевым культурам и возникшим на их основе кагана-
там и империям. В его времена база источников по ним была много
скуднее нынешней. В целом же отрицать и не использовать выдающий-
ся вклад К. Маркса в экономическую теорию и историю экономики по
меньшей мере неосмотрительно.
С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы 203
Делать какое-либо определённое заключение о хазарском
обществе не берусь. Вспомним, что М.И. Артамонов определял
его как «примитивное феодальное образование». Характерно,
что богатство верхушки более состояло из драгоценностей, чем
из звонкой монеты. Стратификация хазарского общества по
данным археологии мало выразительна (об этом я писал: Флё-
ров В.С. 1990, 1993, 1995). Я не разделяю взгляды исследователей,
которые на основе находки сабли в катакомбе относят погребён-
ного к особому слою воинов. Вряд ли социальная граница между
погребёнными с саблей и без неё была устойчивой, а главное,
закреплялась нормами права.
О.Г. Большаков продолжает: «Предлагаемое определение сни-
мает также старый спор о примате политико-административного
или торгово-ремесленного начала в городе: оба они, будучи со-
отнесены с такими важными понятиями политической эконо-
мии, как прибавочный продукт, предстают двумя сторонами не-
разделимого диалектического единства».
* * *
Основанных хазарами городов археология, как я пытался
показать, в каганате не обнаруживает.
Этот мой основной вывод заставляет вернуться к построени-
ям С.А. Плетнёвой в уже упоминавшейся книге, в которой она
в обобщённом виде изложила свою теорию «от кочевий к горо-
дам» в приложении ко всем каганатам, не только к Хазарскому
(Плетнёва С.А. 1982). Оставляя за скобками важные особенно-
сти каждого из них, она писала: «Все явления экономической,
этнической, культурной жизни кочевых объединений связыва-
ются в прочные цепочки, или социально экономические моде-
ли» (С. 146). Третья модель, помимо прочих, характеризуется ею
следующими признаками: третья стадия кочевания, феодализм,
города. Приходится отметить противоречивость объединения в
одну модель третьей стадии кочевания и городов. Вероятно, по
этой причине С.А. Плетнёва вводит и многократно использует в
книге термин «степные города». Расшифровка содержания тер-
мина не предложена, но по контексту можно догадываться, что
подразумевается некий специфический тип города, создаваемый
в кочевой среде. Непосредственно в Хазарском каганате таких
204 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
пока не обнаружено. Явно понимая это, Плетнёва применила и
иной термин «поселение городского типа» (С. 100). Поскольку
речь шла о Дагестане, подразумеваются Семендер и Беленждер?
Археология их не выявила, об их типе можно только гадать.
Что касается Дона и Нижней Волги, то, по С.А. Плетнёвой,
здесь «помимо неукреплённых поселений и замков… было не-
сколько более или менее крупных городов. Мои курсивные вы-
деления неслучайны, так как названы только два пункта. Из
крупных — ненайденный Итиль, «выросший из ставки кагана
и во всё время жизни этого государства [Хазарского каганата]
остававшийся зимовищем хазарской знати, продолжавшей ко-
чевать в течение семи месяцев в году» (С. 102, 103). Характери-
стика противоречива. Я понимаю её как большое поселение, так
и не ставшее городом.
Облик Итиля реконструировать не удалось, да и свою по-
пытку я предпринял с одной целью: выяснить, возможна ли
убедительная реконструкция в принципе. О каком-либо облике
социально-экономической структуры Итиля до раскопок судить
вообще опрометчиво. Соотношение в Итиле занятых сельским
хозяйством, ремеслом и непроизводящих групп населения (ад-
министрация, служители религий, «гвардия», торговцы и пр.)
неизвестно.
Из «менее крупных» назван только «город Саркел», с уточ-
нением «не очень большой город» (С. 102). Впоследствии сама
С.А. Плетнёва отказалась от определения «город», выдвинув на
первое место функцию «караван-сарая». Такие колебания симп-
томатичны. О неубедительности версии «караван-сарая» уже
говорилось, хотя Саркел, как любая другая крепость, мог давать
убежище и ночлег купцам и иным путешествующим.
На этом перечисление «нескольких городов» закончено. За
ним последовало напоминание о «принадлежавших хазарскому
правительству» нескольких «древних портах» на Азовском море
и в Крыму. Если и принадлежавших, то временно и основанных
задолго («древние»!) до появления на берегах Азовского и Чер-
ного морей Хазарского каганата. Что касается вопроса, на ка-
ких правах они «принадлежали» хазарам, то отсылаю к трудам
С.Б. Сорочана и оппонентов его версии о кондоминиуме.
С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы 205
* * *
До сих пор я не упоминал другие каганаты. В связи с пробле-
мой «городов» всех каганатов Евразии отмечу только одно: все
они, как и Хазарский каганат, сошли с арены истории, не оста-
вив после себя ни одного города. Укажу для примера на столицу
Уйгурского каганата Хаара-Балгас (Карабалгасун), который дей-
ствительно мог быть назван городом хотя бы по сложности пла-
нировки (социальную характеристику оставим в стороне).
Недолгое существование городов в степях заметил и Г.Е. Мар-
ков (1976. С. 285). Полностью разделяю его тезис: «...города, ре-
месленные центры возникали только при прочной осёдлости,
что противоречит самой сути кочевничества» (выделено
мною. — В.Ф.). Выше я писал то же: город и кочевничество не-
совместимы. Если и начинают появляться большие населённые
пункты, «столицы», то они исчезают вместе с каганатами и им-
периями кочевников.
Только в Европе в совершенно иных условиях два прежде ко-
чевых народа создали и ныне существующие государства с го-
родской культурой. Праболгары, получившие античное и визан-
тийское наследство не только в градостроении и строительных
технологиях, но и в агрикультуре. Большую роль сыграло при-
соединение Болгарии к греческому православию. И это при том,
что политические и церковные отношения с Византией всегда
были напряжёнными. Достаточно указать на эпоху царя Симео-
на (Рашев Р. 2007). Феномен Болгарии заключается ещё и в том,
что она выжила даже в условиях турецкой оккупации и насаж-
дения ислама.
Венгры, не без римского и аварского наследия, а главное, при
постепенном включении в европейскую культурную среду, не-
смотря на языковую отчуждённость, создали самостоятельное
государство. После кровавых набегов на западных соседей и
благодаря неизбежному их влиянию контакт с Европой был за-
креплён присоединением к западной ветви христианства. Для
сравнения — манихейство в конечном итоге привело, наряду
с другими факторами, Уйгурский каганат к гибели, так как вы-
делило его из окружения (Плетнёва С.А. 1982. С. 90). В данном
случае я полностью согласен с С.А. Плетнёвой. Ни один из вос-
точных каганатов не положил начало и новым государствам.
206 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
* * *
Однако вернёмся ещё к Первому Болгарскому царству, его пер-
вому центру Плиске и тому, как её характеризует Рашо Рашев.
Для этого лучше прибегнуть непосредственно к его тексту, а не
пересказу: «…Центральная часть не могла быть охарактеризо-
вана как город согласно обычным для этого понятия критери-
ям, состоящим в сравнительно плотной застройке с улицами и
площадями, водопроводной системе массового пользования,
общественных постройках и преобладании производственной
и ремесленно-торговой деятельности населения. Плисковский
Внутренний город не обладал ни одной из перечисленных черт,
он прежде всего крепость (здесь и далее выделено мною. — В.Ф.).
Исключая несколько массивных построек в центре и систему
водоснабжения, он не имел ничего общего с городами региона
римско-византийского времени. … На базе таких критериев не
только резиденция [т.е. Внутренний город], но вся территория
столицы (которая представляется единым аулом) не может быть
названа городом. С хозяйственной точки зрения экономика
ближайших кварталов (надо понимать как заселённые участки
внутри Внешнего города. — В.Ф.) имела подчёркнуто аграрный
характер…» Далее, приведя ряд точек зрения на функции Пли-
ски, сам Рашев делает заключение: Плиска создана как культо-
вый и военно-административный центр (Рашев Р. 2008. С. 133).
Казалось бы, позиция известного болгарского учёного обозна-
чена вполне определённо, но продолжим выдержки из его тек-
ста. «Военно-административная функция [Плиски] ведущая, она
определяет постоянное присутствие в ней владетеля, который в
определенных случаях выступает и в качестве верховного жреца.
В его резиденции и рядом постоянно расположены войска. Но
даже при такой характеристике резиденции она имеет и выпол-
няет важную хозяйственную функцию (sic! — В.Ф.). Она центр
концентрации и перераспределения прибавочного продукта в
его различных формах — натуральные дани, добыча, различные
формы принудительных повинностей по строительству и под-
держанию ханской резиденции — функция, которая присуща
только государственному центру, который при всех оговорках
не сравнивается с обитаемыми местами сельского типа. С такой
точки зрения, ханская резиденция могла бы быть определена
как своеобразная форма раннего города» (Там же. С. 132).
С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы 207
Попробуем разобраться в словах Р. Рашева о Плиске. С одной
стороны, резиденция с военно-административными функциями
без перечисленных им признаков города; с другой стороны —
очень осторожное: резиденция «могла бы быть: определена» как
своеобразная форма раннего города на основе концентрации в
ней прибавочного продукта. Сразу обратим внимание, Рашев
не настаивает, но лишь предлагает своё определение. Речь идёт
даже не о городе, а о ранней его форме. Другое дело, можно ли
источниками прибавочного продукта* считать перечисленные
военную добычу и принудительные строительные работы, ведь
такие явления широчайше распространены в самых ранних со-
обществах. Здесь есть предмет для дискуссии. Что касается дани
со своего населения, то в какой-то мере этот аргумент можно
принять, если дань взимается постоянно в нормированных пре-
делах. Что касается моей позиции, то я склонен строго придер-
живаться тех признаков города, которые Р. Рашев перечислил,
а соответственно вижу в Плиске военно-административный и
культовый центр. Не стала Плиска хозяйственным центром и с
потерей столичных функций, которые перешли к Преславу. Ис-
тины ради укажу, что среди болгарских исследователей бытуют
и иные точки зрения.
Обращение к исследованию Р. Рашева закончим его слова-
ми: «Точная универсальная дефиниция понятия город, как из-
вестно, чрезвычайно трудная задача» (Там же. С. 131). На мой
взгляд, основная трудность заключается в том, что невероятно
сложно уловить тот исторический момент, когда обитаемое ме-
сто начинает превращаться в город. Здесь важно, не поддаваясь
эмоциям, твёрдо придерживаться определённых признаков, не
преувеличивая значение каждого отдельно взятого.
Итак, если даже в отношении такого центра, как Плиска, суще-
ствуют обоснованные сомнения в его социально-экономическом
статусе города, то что же говорить о городищах Хазарского ка-
ганата, о его фортификации и пр. Достаточно сказать, что такое
мощное и масштабное, технически и архитектурно совершен-
ное строительство, которое представлено в Плиске, не зафик-
сировано ни на одном археологическом памятнике Хазарского
* Я не встретил у Р. Рашева упоминаний о аналогичном обраще-
нии О.Г. Большакова к теории К. Маркса. Оба учёных пришли к этому
независимо друг от друга, что весьма симптоматично.
208 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
каганата. И почти исключено, что нечто подобное скрывается
в недрах найденного (городище Самосделка) или ненайденного
Итиля.
О ФЕОДАЛИЗМЕ В ХАЗАРИИ
Вопрос о социальном статусе крепостей и столичного поселения
Итиль, проблема города в целом неразрывно связаны с оценкой
степени «феодализации» каганата. Во введении к упоминавшей-
ся книге С.А. Плетнёва категорично заявляет: «Материалы по
истории населения европейских степей VII–IX вв. позволили,
как мне кажется, установить, что сложение классовых отноше-
ний и соответственно феодальное владение землей началось на
второй стадии кочевания, когда произошло разделение паст-
бищ на отдельные участки кочевания» (Плетнёва С.А. 1982. С.
10). Мало-мальски знакомый с проблемами становления феода-
лизма у кочевых народов мгновенно заметит в этой фразе сме-
шение двух понятий: распределение пастбищ совсем не означает
феодального владения землёй и не ведёт к нему. Это совершенно
разные вещи. Владение же землёй вообще не могло возникнуть
на второй стадии кочевания. Если уж говорить о стадиальности,
то можно было бы ставить вопрос о завершении третьей стадии,
но еще М.И. Артамонов отметил, что «об условном землевла-
дении у хазар, связанном с определёнными обязательствами по
отношению к сюзерену, ничего не известно» (Артамонов М.И.
1962. С. 401). В этом я вижу прежде всего констатацию отсут-
ствия источников, но последнее могло быть обусловлено именно
отсутствием феодального землевладения. В целом же М.И. Ар-
тамонов признавал, что о «формах социально-экономических
отношений в Хазарии мало известно» (Там же. С. 400), и лишь
предположил (не более), что, «по всей видимости, внеэкономи-
ческая и экономическая зависимость соплеменников облека-
лась у хазар, как и у болгар, в формы патриархально-родового
строя» (Там же. С. 402). Должен подчеркнуть, что моя ссылка
на авторитет выдающегося хазароведа никак не может заменить
источников. Проблематика собственности на скот, пастбища и
землю и так называемого «кочевого феодализма» детально рас-
смотрена в книге Г.Е. Маркова (1976. С. 278 и сл.), к которой и от-
О ФЕОДАЛИЗМЕ В ХАЗАРИИ 209
сылаю читателя во избежание пересказа известных положений
и дискуссий по ним.
Подчеркну: первые поползновения на захват земель в част-
ное, феодальное владение надо искать не в степи (не в связи
со стадиями кочевания), а там, где идёт становление оседлого
земледельческого (не кочевого скотоводческого!) хозяйства,
где сама земля (не пастбища и скот на них) начинает представ-
лять непосредственную ценность, т.е. в лесостепных районах.
Но как определить начало этого процесса? Раскопки поселений
и городищ ответа дать не могут. «Замки», пользуясь термином
С.А. Плетнёвой, один из которых она исследовала сама — Ма-
яцкое городище, ничего общего по происхождению не имеют с
собственно замками Западной Европы, выросшими в феодаль-
ных поместьях (см. выше о книге Ф.Х. Гутнова; о замках см. так-
же: Попов С. 2009).
Причина появления замков по С.А. Плетнёвой: «...у богачей
появилась необходимость отделиться от рядового населения…
Так появились в степях своеобразные кочевые замки» (С. 78).
Наш источник сведений о каменных крепостях каганата — рас-
копки, но по их результатам (других источников нет) невозмож-
но судить, действительно ли в строительстве замков знать реа-
лизовала отделение от прочего населения. О неприемлемости
самого определения «кочевой замок» повторять не буду*.
Должен отметить, что на территории Хазарского каганата
пока не обнаружено ни одной постройки, которую можно было
бы определить как жилище «богачей», если угодно «феодаль-
ных». Менее всего на такие могут претендовать полуземлянки
Маяцкой крепости и юртообразные жилища Правобережной. В
последней вообще была сплошная застройка, что никак не соот-
ветствует тезису С.А. Плетнёвой об «отделении феодалов». До-
бавлю, что в археологическом плане можно провести комплекс-
ное сравнение укреплений западноевропейских с хазарскими
типа Маяцкой крепости. Но это позволит сравнить лишь уро-
вень строительных технологий и фортификации, типы жилищ.
Можно сопоставить их и с «замками» Средней Азии. Всё это не
подменит исследование проблемы на материалах самого кага-
* Вероятно, как дань основанной С.А. Плетнёвой традиции
упоминание «замков» Хазарского каганата ещё встречается (Петру-
хин В.Я. 2002. С. 296).
210 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
ната, а лишь с неизбежностью вызовет очередные бесплодные
дискуссии.
Декларировав существование феодализма в Хазарском кага-
нате, С.А. Плетнёва не могла не конкретизировать его стадию. И
здесь вновь необъяснимое противоречие в позиции автора. На
с. 103 читаем: «Несмотря на своеобразную, характерную для ко-
чевников “вуаль” патриархальных отношений, наброшенную на
все стороны жизни населения каганата, его социальный строй
мы вполне можем считать развитым феодальным». Однако на
с. 106: «...все выросшие на обломках Тюркских каганатов степ-
ные государства характеризуются общими чертами», их строй
«раннефеодальный с многочисленными патриархальными пере-
житками». Может быть, подразумевается, что Хазарский кага-
нат среди прочих был исключением? Нет, ранее С.А. Плетнёва
подчеркнула, что «закономерности развития, которые были
прослежены на узком отрезке времени — в Хазарском каганате,
распространяются на всё кочевое население» (1982. С. 10).
Разброд с определением стадиального положения кагана-
та не позволяет в свою очередь принять положение о «вполне
устоявшихся классовых отношениях» в Хазарии (С. 80, 102). По-
пытки стратификации хазарского общества на основе раскопок
могильников не привели ни одного исследователя к таким вы-
водам. Опять отмечу, что методика выделения «всадников» и
«простых» воинов по составу оружия (сабли, луки, топорики)
выглядит довольно примитивно. Картину не то что классово-
го, но слабого имущественного расслоения дал исследованный
мною Маяцкий катакомбный могильник*. Никак не назовешь
классово определяемыми и несколько погребений непосред-
ственно на Маяцком поселении. Это захоронения обычных во-
инов. Не поражают особым богатством и курганы с ровиками,
в т.ч. так называемого соколовского типа. Но дело не в наборе
приношений, поскольку они напрямую социальное расслоение
не отражают.
Читатель вправе спросить, каково же моё мнение о возмож-
ности появления феодализма в Хазарском каганате. Письмен-
ные источники ничего не сообщают о формах пользования паст-
* Недавно непосредственно вблизи Маяцкого городища открыт
второй могильник — ямный. Это позволит вернуться к вопросу о рас-
слоении в среде местного населения.
О ФЕОДАЛИЗМЕ В ХАЗАРИИ 211
бищами, владении землёй, внеэкономическом принуждении.
Археология же вообще почти бессильна помочь в поисках от-
вета. В итоге моя позиция сводится к следующему. На сегодня
проблема нерешаема, и нет ни малейшей необходимости спе-
шить с этим. Необходимо наконец признать, что ни историки,
ни археологи не в состоянии дать чёткую и бесспорную кар-
тину социальных отношений в таких сообществах, каким был
Хазарский каганат. От громадной и многокрасочной мозаики
ее внутренней жизни до нас дошли лишь отдельные разрознен-
ные кусочки. Неопределённость в характеристике социально-
экономических отношений в Хазарском каганате имеет полное
право на существование. Я формулирую это так: отсутствие
источников непреодолимо. Их не заменить введением общеиз-
вестных штампов, в данном случае «феодализм», «феодальный»,
«город»: содержание этих терминов формировалось на изучении
истории средневековой Европы. Должен обратить внимание на
постоянный дисбаланс между социально-экономическими от-
ношениями, включая формы собственности и эксплуатации, и
государственно-политическими системами в степях Евразии
(да и не только здесь) в эпоху средневековья. Углубляться в тему
нет возможности, поэтому приведу один яркий пример: и в эпо-
ху империи Чингисхана, и в современной республике Монголии
основой сельского хозяйства было скотоводство, полукочевое.
Не изменилась даже оснастка скотоводческого хозяйства, а со-
ответственно и производительность, сами скотоводы продол-
жают жить в юртах.
Считаю уместным привести вывод О.Г. Большакова по изуче-
нию городов, одновременных Хазарии. «Мы проследили в са-
мых общих чертах ту материальную основу, на которой стоял
средневековый город Ближнего Востока, умышленно не при-
лагая к нему определение «феодальный», чтобы не применять
его формально, только на том основании, что в средние века
он не может быть иным, хотя мысль о том, что в феодальном
обществе и город может быть феодальным, кажется сама собой
разумеющейся» (Большаков О.Г. 2001. С. 262). Что же говорить
о Хазарском каганате, источники по которому по сравнению с
источниками по средневековому Востоку более чем ничтожны,
мизерны. Весьма любопытно примечание Большакова к приве-
дённой фразе: «Показательно, что И.М. Смилянская, подробно
212 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
рассматривая экономику и социальную структуру Сирии XVII–
XVIII вв., ни разу не назвала город этого времени феодальным
[Смилянская И.М., 1979]». Мне остаётся констатировать, что в
своём умышленном отказе от определённости я не одинок.
Создаётся впечатление, что С.А. Плетнёва в своих теорети-
ческих разработках оказалась в плену у некогда выбранного за-
поминающегося названия всё той же известной книги — «От
кочевий к городам». Что же касается общего значения книги
для археологии Хазарского каганата, то я продолжаю расцени-
вать её очень высоко. В ней продолжены исследования, успешно
начатые М.И. Артамоновым и И.И. Ляпушкиным. Книга сыгра-
ла более чем заметную роль в систематизации накопленных ко
второй половине XX в. археологических источников по матери-
альной культуре Хазарского каганата. Не будем забывать, что
подзаголовок книги, может быть не столь броский, как основное
название, — «салтово-маяцкая культура». Многие положения
этой книги не устарели и сегодня. Другие требуют пересмотра,
что отражает непрерывный процесс развития науки, никак не
умаляющий заслуг предшествующего нам поколения учёных.
Едва ли не в первую очередь по-иному надо взглянуть на так
называемую стадию кочевания в истории каганата.
ПЕРЕСЕ ЛЕНИЕ ИЛИ КОЧЕВАНИЕ?
Как ни парадоксально, при множестве работ с упоминанием ко-
чевничества в Хазарском каганате, именно стадия кочевниче-
ства в нём изучена хуже всего. Сегодня становится всё очевид-
нее, что каганат изначально не был кочевым «степным государ-
ством». Основной массив его населения от Среднего Дона до его
низовий, включая бассейн Северского Донца, был исключитель-
но оседлым, по крайней мере, с середины VIII в. Сезонное коче-
вание имело место только в степях левобережья Нижнего Дона;
именно здесь городищ, если угодно – «степных городов», как раз
и нет. Семикаракорская крепость, как и Саркел, поставлена непо-
средственно в долине Дона, а не в глубине левобережной степи.
Если для степей левобережья Нижнего Дона и восточнее,
вплоть до Нижней Волги, вопрос о кочевничестве можно ста-
П Е Р Е С Е Л Е Н И Е И Л И КО Ч Е В А Н И Е ? 213
вить хотя бы в силу отсутствия развитой сети поселений, то в
лесостепи о кочевании говорить не приходится. И в целом, су-
ществовало ли здесь кочевание как постоянная форма хозяй-
ства, начиная с момента появления Хазарского каганата, а в
археологическом аспекте – салтово-маяцкой культуры?
Нет городищ в степях среднего течения Северского Донца,
но здесь множество поселений. К.И. Красильников объясняет
это невооружённостью местного, преимущественно болгарско-
го населения, находившегося, по его мнению, под контролем и в
состоянии экономической эксплуатации со стороны хазар. От-
сюда лишение болгар права на строительство крепостей и лич-
ное оружие. Район, по его данным, густо заселён, причём поми-
мо собственно долговременных поселений автор обнаруживает
здесь стойбища без культурного слоя и кочевья с культурным
слоем. Первый этап оседания реконструируется им как переход
от кочевого уклада (стойбища) к полукочевому (кочевья). Пол-
ная же оседлость маркируется появлением поселений (селищ).
Часть же поселений возникает на месте кочевий. Но мне не со-
всем ясно, как удаётся в процессе раскопок достоверно просле-
дить трансформацию кочевья в поселение (Красильников К.И.,
Красильникова Л.И. 2010).
В значительной степени на построения К.И. Красильникова
оказала влияние классификация поселений, предложенная ещё
С.А. Плетнёвой, но им несколько видоизменённая. С.А. Плет-
нёва не разделяла «стойбища» и «кочевья». Стойбища (равно
летовки и зимовища) для неё синоним кочевий, как и ещё один
термин — «стоянки» (Плетнёва С.А. 1967. С. 13–15). Исследова-
тельница на очень скудном материале выделила более ранние
большие стойбища куренного типа, с находками фрагментов ам-
фор VI–VII вв. и котлов с внутренними ушками, и более поздние
VIII–IX вв. аильного типа, с «салтово-маяцкой керамикой». Но
котлы с внутренними ушками — это тоже салтово-маяцкие фор-
мы керамики, а формирование самой культуры в VI–VII вв. ис-
следовательница впоследствии категорически отрицала. Попут-
но замечу, что расхожее мнение о том, что лепные котлы всегда
более ранние, ошибочно: они сосуществуют со сформованными
на ручном круге вплоть до конца салтово-маяцкой культуры.
Что же касается выделения ею стойбищ куренного типа, то ку-
ренным она назвала и расположение нескольких юртообразных
214 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
жилищ на Правобережном Цимлянском городище, датируемом
никак не ранее конца VIII — начала IX в. По её прежней клас-
сификации поздние типы расположения жилищ должны быть
аильные. Она писала: «Аильные зимовища были по существу
переходной формой от становищ-кочевий к поселениям осед-
лых земледельцев» (Там же. С. 19). Впрочем, неясность для неё
самой проблемы кочевий просматривается и в неустойчивости
терминологии — кочевья, стойбища, стоянки, становища.
Разумеется, мы не можем с позиций сегодняшнего дня крити-
ковать С.А. Плетнёву за отмеченные несоответствия и противо-
речия, ведь она шла тогда, более 50 лет назад, ещё «не изведан-
ными тропами». Но сама возможность подразделять куренной и
аильные способы размещения наземных жилищ на основе сбо-
ров или небольших разведочных раскопок вызывает сомнение.
В самой постановке вопроса просматривается прежний схема-
тизм.
Вот на что надо в первую очередь обратить внимание: в числе
описанных С.А. Плетнёвой, были и поселения с тем же набором
находок, в частности у с. Натальевка и особенно с. Обрыв, судя
по разнообразию представленной на последнем керамики* (Там
же. С. 16). В ходе разведок на небольших речках, впадающих в
Таганрогский залив, я обнаружил и настоящие поселения, оби-
татели которых могли периодически спускаться со стадами или
для рыбной ловли к Таганрогскому заливу, оставляя после себя
рассеянные по побережью черепки и кости от мяса домашних
животных. Путь занимал сутки-двое.
* Материалы сборов С.А. Плетнёвой не сохранились. Проверить
даты амфор сегодня не представляется возможным, а соответственно
и даты открытых ею у Таганрогского залива памятников. Весьма веро-
ятно, что среди фрагментов амфор были датируемые VI–VII вв.
В 1970–1974 гг. я прошел по маршруту С.А. Плетнёвой, а также по
речкам Сухой и Мокрый Еланчики и Сарматка, впадающим в Таган-
рогский залив (отчёты в научных архивах Института археологии РАН
и Таганрогского краеведческого музея. Все сборы полностью сохраня-
ются в фондах этого музея). Ситуация здесь не столь проста, как она
описана С.А. Плетнёвой; хронологию надо уточнять. Что касается упо-
минаемых ею каменных цоколей на местонахождении у с. Натальев-
ка, то это могли быть развалы жилищ эпохи поздней бронзы. Остатки
каменных строений этого времени, перекрытые небольшим салтово-
маяцким слоем, были мною открыты на р. Сарматка у с. Отрадное
(Ильюков Л.С., Флёров В.С. 1980).
П Е Р Е С Е Л Е Н И Е И Л И КО Ч Е В А Н И Е ? 215
Среди тех местонахождений побережья залива, которые
С.А. Плетнёва называла «стойбищами», а ряд нынешних архе-
ологов называют подобные вновь открытые «кочевьями», боль-
шинство может быть также и прежде всего следами: перемеще-
ний пастухов, передвижения военных отрядов, постоянных мест
дойки, временных ограждений для крупного рогатого скота и
лошадей, временных овчарен, мест постоянных водопоев и т.д.
Разбитую посуду и остатки трапез оставляли у полей и огородов
земледельцы (почему это не учитывается?). В ходе археологиче-
ских разведок следы всего перечисленного могут быть приняты
за «кочевья». Они и неотличимы от действительных кочевий.
С другой стороны, на однодневной стоянке воинского отряда
в 50–100 человек, а особенно на многодневной могло остаться
достаточное количество битой посуды, выброшенной тары (ам-
фор) и костей для того, чтобы она воспринималась при внешнем
осмотре как поселение, а места кострищ могут быть приняты за
следы плохо сохранившихся очагов или зольники.
Разбросанные по степям следы пребывания оседлого насе-
ления оставались на протяжении последующих веков вплоть до
сегодняшнего дня. Типичный образец: археологизирующиеся
на наших глазах полевые станы XIX–XX вв., места базирований
колхозных бригад в период посева и уборки урожая. Все они со
временем превращаются в «кочевья». Приходится учитывать и
тот фактор, что скопление «кочевий», т.е. рассеянных немного-
численных культурных остатков, могут быть указанием на на-
хождение вблизи неоткрытого, незамеченного поселения, а най-
денное «кочевье» при тщательном обследовании и пробных рас-
копках окажется поселением с культурным слоем.
Совершенно очевидно, что, предпринимая поиск кочевий,
необходимо учитывать общую ситуацию в данной археологиче-
ской культуре, в определённом её регионе, в данном социуме на
конкретном отрезке времени.
Один из самых последних примеров разнобоя в определении
типа памятника: поселение или стойбище местонахождение Ма-
нучкина балка IV к востоку от г. Таганрога? Первый раскопщик
памятника А.В. Шеф характеризовал его как поселение, что дру-
гой, М.А. Бакушев, специально отметил.
Сам М.А. Бакушев, вскрыв на памятнике площадь в 1400 кв. м
перемешанного слоя, в котором обнаружил около ста фрагмен-
216 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
тов амфор, несколько фрагментов лепных сосудов и полураз-
рушенный очажок из камней, пришел к иному заключению на
основании преобладания амфор и небольшого числа лепной
керамики: местонахождение, «по всей видимости», является,
по С.А. Плетнёвой, стойбищем второго типа. Он пишет: «Стой-
бища второго типа базировались на аильной системе ведения
хозяйства и были переходной формой от становищ-кочевий к
оседлым поселениям. Они датируются С.А. Плетнёвой VIII–
IX вв.» (Бакушев М.А. 2010). Комментировать ситуацию с типо-
логической принадлежностью пункта Манучкина балка IV нет
смысла*.
Складывается впечатление, что в истории Хазарского кага-
ната не было как такового отдельного исторического этапа ко-
чевничества. Правильнее говорить о переселении и быстром
освоении новой территории с последующим сооружением укре-
плений в форме валов-рвов, а затем белокаменных и кирпичных
крепостей. Заимствуя термин из истории венгров, я бы назвал
это «обретением родины». Кстати, как и для венгров, поиск
прежней старой родины хазар не завершён, а точнее, практиче-
ски и не начинался. Новую родину обрели и праболгары Аспару-
ха (Испериха) на Нижнем Дунае, где они, не без влияния славян,
быстро перешли к оседлости.
Если же ставить вопрос лишь о кратковременном перио-
де кочевания после переселения на новую территорию, то он
в полной мере зафиксирован на Правобережном Цимлянском
* Отмечу следующее обстоятельство. Подавляющее большин-
ство текущих открытий местонахождений салтово-маяцкой культуры
в её южных регионах, в частности в Ростовской области, происходит
в ходе т.н. «спасательных» экспедиций раскопщиками, не имеющими
определённой специализации. К их выводам в предварительных пу-
бликациях надо подходить с особой осторожностью. К сожалению,
до полных публикаций у большинства из них руки не доходят, т.к. за-
чистка территорий для строителей от археологических памятников
(суть «спасательных» раскопок) поставлена на поток. Надо обращать
внимание и на следующее. Цифры вскрытых квадратных метров, как
бы велики и впечатляющи они ни были, сплошь и рядом относятся не
к площади самого местонахождения, его культурного слоя, а к обще-
му объёму выполненных экспедицией работ. В него могут входить и
«пустые участки», особенно если раскопки ведутся траншейным спо-
собом вдоль будущих трубопроводов, дорог и пр. Настоящие границы
местонахождения при этом не устанавливаются.
П Е Р Е С Е Л Е Н И Е И Л И КО Ч Е В А Н И Е ? 217
городище, причем в самой ярко выраженной форме сочетания
примитивных юртообразных жилищ с самой совершенной в ка-
ганате белокаменной фортификацией. Создается впечатление,
что группа кочевников была приглашена (поселена) в уже по-
строенную крепость.
И, разумеется, нет оснований предполагать, что аланы, пере-
селившиеся с Северного Кавказа в верховья Северского Дон-
ца и на Средний Дон, прошли на новых местах пусть даже ко-
роткий этап кочевания. В лесостепи юртообразные жилища
правобережно-цимлянского типа, точнее, напоминающие их,
встречаются эпизодически и никак не могут служить доказа-
тельством процесса массового перехода от неустановленного
здесь кочевания к оседлости. Попытки решить эту проблему
предпринимает В.В. Колода (см. в частности: Колода В.В., 2005).
Не имею возможности разбирать здесь его построения (мне
они не представляются убедительными из-за превалирования
«теории» над скудной базой археологических источников, на
которых она строится). Это же могу сказать и относительно его
версий «этнического синкретизма», славяно-салтовского (Коло-
да В.В., 2008; 2009а).
Вопрос о кочевничестве и его продолжительности в кагана-
те требует в целом коренного пересмотра. Решить его можно
одним путём — в ходе тщательных и неспешных археологиче-
ских исследований. Один пример. В 1965 г. С.А. Плетнёва прово-
дила разведку около Семикаракорского городища и далее выше
по течению р. Сал (Плетнёва С.А. 1967. С. 14, карта). Никаких
памятников в окрестностях городища обнаружено не было.
В последние годы вокруг городища в низовьях р. Сал местный
краевед С.Ф. Токаренко в результате упорных пеших разведок
выявил более 20 поселений. Как далеко сеть поселений про-
стирается выше по течению степной реки, предстоит ещё вы-
яснять.
* * *
Сложнее обстоит дело с Великой Болгарией в Приазовье и на
Нижнем Дону. Поселенческие праболгарские памятники, будь
то кочевья или стационарные поселения дохазарского време-
ни, практически не изучены. Кроме того, надо иметь в виду, что
праболгары застали на месте старое позднесарматское оседлое
218 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
население, которое далеко не всё было втянуто в Великое пере-
селение народов. В целом же археология Старой Великой Болга-
рии — тема, требующая отдельного рассмотрения.
Предложенные выше мои соображения — пока ещё даже не
гипотеза, но подходы к её формированию. Необходимы допол-
нительные археологические данные.
ЭКОНОМИК А К АГАНАТА
Почему в книге, посвященной в основном крепостям и крупным
поселениям, появилась необходимость обратиться к проблеме
кочевий, к самой ранней истории Хазарского каганата? Ими
обозначен отправной пункт хазарской истории, если рассматри-
вать её с позиций археологии.
Мы пришли к тому, что Хазарский каганат возникает как
осёдлое образование условно раннегосударственного типа,
минуя стадию длительного кочевания с её специфической эко-
номикой, но к концу своей истории, создав самодостаточную
экономическую основу и вполне развитую для своего времени
и географического положения материальную культуру, так и не
образует поселения высшего типа — города.
На первый взгляд каганат имел достаточно предпосылок для
возникновения городов. Это собственная сырьевая база для
развития ремёсел. В первую очередь следует назвать центр чёр-
ной металлургии в районе Ютановского городища в Белгород-
ской области. В районе Донбасса фиксируется добыча меди, а
часть её с другими цветными металлами поступала с Кавказа.
Чёрная металлургия обеспечивала сырьем и инструментарием
разнообразные ремёсла, не в последнюю очередь оружейников.
Подчеркнём высокий уровень гончарного ремесла. В VIII–IX вв.,
когда соседнее славянство довольствовалось лепной посудой, в
каганате повсеместно бытовали прочные горшки, сошедшие с
ручного круга.
Нет сомнений в самообеспеченности населения каганата зер-
ном разных культур и продукцией скотоводства. Стоит отме-
тить, что встречающиеся изредка высказывания о зависимости
каганата от поступления зерна из славянских земель ничем не
подтверждены. Зерно от славян могло поступать в форме нату-
Э КО Н О М И К А К А ГА Н АТА 219
ральной дани, но решающего значения это не имело. Повсемест-
но встречающиеся на поселениях и городищах земледельческие
орудия это подтверждают. Для земледельцев изготовлялся пол-
ный набор сельхозорудий, включая наральники. Поступавшая
от соседних полузависимых народов дань, в том числе от славян,
лишь подпитывала экономику и благополучие каганата (Петру-
хин В.Я. 2005. С. 167).
О хозяйстве каганата написано достаточно, и нет в дан-
ном случае необходимости прибегать к ссылкам на отдельные
публикации; упомяну книги В.К. Михеева (1985), В.В. Колоды
(1999б) и его же с С.А. Горбаненко (2010). В связи с хозяйством,
особенно сельским, отмечу вполне благоприятные климатиче-
ские и географические условия (ср. с зонами пустынь или полу-
пустынь, таёжных лесов, высокогорий). Неблагоприятными для
земледелия были только некоторые юго-восточные территории
(современной Калмыкии, Астраханской области). Даже клима-
тические изменения в сторону аридности вряд ли могли серьёз-
но отразиться на производительности сельского хозяйства при
густой речной сети.
Есть иные предпосылки, которые обычно включаются в спи-
сок необходимых для возникновения города. Я имею в виду уро-
вень культуры, среди разных проявлений которой важнейшей
является письменность. Письменность в каганате была! Памят-
ники рунического письма, пусть немногочисленные, обнаруже-
ны на всей территории каганата. Безусловно, руническая пись-
менность не самая совершенная (ср. с греческой, латинской,
арабской), допускающая разночтения у современных специали-
стов, но, надо полагать, обеспечивавшая потребности каганата.
Как известно, при дворе каганов со времени обращения появля-
ется письменность на иврите, который использовался для внеш-
них сношений (еврейско-хазарская переписка).
В наличии было ещё одно важнейшее условие: каганат при-
нимает официальную общегосударственную (в перспективе) ре-
лигию; одновременно это и важнейшее политическое решение,
хотя, вероятно, не лучшее*.
* Отступая от темы. Я не считаю, что выбор иудаизма был неиз-
бежным и единственно возможным. По крайней мере выбор христи-
анства в реальности не мог удалённому от Византии каганату грозить
политической зависимостью и той борьбой, которая, не прекращаясь,
220 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
Итак. Достаточно высокое во всех отношениях развитие не
привело с неизбежностью к возникновению городов, хотя вро-
де бы все предпосылки для возникновения «хазарских городов»
были налицо. В чём причина? Мой вывод может показаться па-
радоксальным, но иного я пока не нахожу. Полнота ресурсов,
обеспеченность продуктами ремесла и сельского хозяйства
в сочетании с хорошими природными условиями привели
к обратному эффекту — Хазарский каганат останавливает-
ся на достигнутом уровне, удовлетворявшем потребности
не слишком стратифицированного общества. Выпуск соб-
ственной монеты развития не получил и скорее имел декла-
ративные цели, надо полагать, преобладал натуральный об-
мен, чему соответствует практика полюдья кагана (и бека?)
и его окружения.
Были нужны дополнительные стимулы в сфере надстрой-
ки, политические, подтолкнувшие бы к активизации денеж-
ных отношений и внутреннего товарооборота, что в свою
очередь создало бы условия для сдвигов в ремёслах, за кото-
рыми и могло последовать превращение некоторых крупных
поселений в города, да и в целом общие преобразования в
стране. Какие же стимулы были необходимы? Требовались
централизация государства и подавление самостоятельно-
сти вождей. Усиление роли центральной власти, подчинение
ею местной знати (часто в форме приведения к присяге на
верность) — это переживала и Западная Европа в «хазарское
время», а особенно с X в. и позднее*.
Не способствовало экономическому и политическому разви-
тию каганата и ближайшее внешнее окружение, находившееся на
безусловно более низком уровне, более слабое во всех отноше-
ниях — славяне, народы Поволжья и Северного Кавказа. И это
также не стимулировало к внутренним преобразованиям, укре-
плению войска, сдвигам в военном деле (ср. Аладжов Ж. 1997).
Наконец, для целенаправленного осуществления преобразо-
ваний нужно было появление «сильной личности» во главе кага-
шла между Болгарией и Византией. Отголоски её сохраняются до на-
стоящего времени.
* Успешее этот процесс шёл в Англии, сложнее во Франции, до
XIX в. затянулся в Германии и Италии. Иной путь прошла Польша. Ли-
тература огромна, нет смысла делать выборочные ссылки.
О ГО С УД А Р С Т В Е Н Н О С Т И 221
ната. Судя по ослаблению каганата к X в., такая не выдвинулась.
Остаётся признать, что многое из истории каганата письменные
источники не сохранили. О внутренней ситуации в каганате нам
почти ничего не известно. Относительно легко было разгром-
лено восстание так называемых кабаров. Но в целом мелкие по-
литические коллизии в Хазарии не затронули экономические
основы. Борьба за власть, религиозные столкновения, по су-
ществу, не привели к переделам земель, хотя территориальные
споры могли возникать между местными вождями. Не может не
привлечь внимания появление в среднем течении Северского
Донца группы мусульманского населения. Если это и вызвало
какие-то столкновения, то местного масштаба.
* * *
Чего же в целом не хватает для решения проблем стадиально-
го уровня Хазарского каганата, включая и вопрос о городе? На
сегодня разработана политическая история каганата (оставим в
стороне бесплодные дискуссии по частным вопросам). Насту-
пило время создания экономической истории. Какой бы неве-
роятно сложной ни казалась поставленная задача, без её реше-
ния не обойтись. Для начала же надо наладить методику отбора
источников и работы с ними. Не подходить к ним с заранее уста-
новленными критериями — важнейшее требование. А источни-
ки остаются прежними: постоянно пополняемые археологиче-
ские. Экономическая информация, большей частью косвенная,
содержится и в письменных источниках, но на открытие новых
рассчитывать особенно не приходится. Говоря о создании эко-
номической истории, я, конечно, помню о достижениях нумиз-
матов, но ставлю вопрос гораздо шире.
О ГО С УДАРСТВЕННО СТИ
Какова была государственная структура Хазарского каганата,
уровень её централизации — это проблема, требующая для свое-
го разрешения не одного года исследований, не в последнюю оче-
редь археологических в связи с вопросом: была ли материальная
салтово-маяцкая культура государственной культурой. В этом я
в настоящее время стою близко к позиции С.А. Плетнёвой, если
222 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
держаться в пределах археологического источниковедения. Да,
археологическая культура каганата может быть признана «госу-
дарственной», так как основные её проявления, в самую первую
очередь керамика, получили распространение буквально на всей
территории каганата. Специфический поясной набор, горш-
ки и котлы с внутренними ушками с характерным орнаментом,
линейно-волнистым, встречаются от Кубани до Среднего Дона.
К этому выводу я прихожу не первым. «Локальное разнообразие
не заслоняет определённого единства салтово-маяцкой куль-
туры, которое обнаруживает строительная техника, массовый
бытовой инвентарь, в том числе характерная керамика, амуле-
ты и т.п. … Существенно, что ареал салтово-маяцкой культуры
совпадает с той территорией Хазарского государства, которую
описал хазарский царь Иосиф в письме сановнику кордовско-
го Халифата Хасдаю б. Шапруту» (Петрухин В.Я. 2002. С. 298;
2008). Нивелирующая роль салтово-маяцкой культуры призна-
на В.Е. Флёровой (2001в). Эта культура была материальной куль-
турой как праболгарского, так и аланского компонентов населе-
ния каганата, при том, что они сохранили специфику погребаль-
ной обрядности, как и носители подкурганного обряда и обряда
кремации. Открытия последних лет показали, что лесостепной
вариант культуры, до недавнего времени воспринимавшийся
исключительно как аланский, с господством катакомбных по-
гребений, таковым уже не является. Рядом с катакомбными мо-
гильниками открываются новые, типично ямные. Это означает,
что материальная культура в значительной степени стала над-
этнической, «государственной». Да, всё это так, но с одной су-
щественной оговоркой: если термин «государство» приравнять
к термину «страна» — территория с определённым населением
и другими характеризующими её признаками.
Если говорить о государстве «Хазарский каганат» и его
структуре, то мы должны будем рассматривать совершенно
иные категории — институты власти, её формы и полномочия в
центре и на местах, степень централизации или, наоборот, сла-
бость таковой. Для Хазарского каганата мы не знаем важней-
шего признака становления государства, каковым является вы-
теснение обычного права юридическими нормами, фиксирован-
ными в правовых документах, поначалу в самых примитивных,
таких, как «салические правды». Нет намёков и на существова-
О ГО С УД А Р С Т В Е Н Н О С Т И 223
ние «судебников» — первых документов, отражающих социаль-
ную стратификацию общества, как правило, в видах наказаний,
штрафов, компенсаций имущественного или физического ущер-
ба. Данных о бытовании в каганате подобных правовых доку-
ментов нет.
По существу, сегодня мы мало продвинулись в определении
сущности «государства» Хазарский каганат со времени попыток
С.А. Плетнёвой*. Выше я отметил разнобой в её определени-
ях кочевий. Те же затруднения вызвали у неё и характеристики
структур Хазарского, равно и иных рассмотренных ею кагана-
тов: «рыхлые государственные объединения», «объединения
государственного типа» (вторая стадия кочевания), «государ-
ственные степные образования» (обобщающая формулировка),
«крупные объединения государственного типа, не успевшие
стать государствами», Хазарский каганат = «федерация»; для
праболгар на Нижнем Дунае — первоначально «полукочевое го-
сударство» (Плетнёва С.А. 1982. С. 43, 49, 122, 131, 109, 105). Что
же нам выбрать? Независимо от выбора ответа связь развития
государственности и урбанизации не вызывает сомнений.
* * *
По возможности я старался не поддаваться соблазну обращаться
к другим культурам, хотя полностью избежать этого не удаётся,
но ещё одно обращение — к Золотой Орде — мне представляет-
ся в русле рассматриваемой городской темы необходимым. По-
вод дала небольшая публикация В.Г. Блохина (2007), освещаю-
щая ту же проблематику идентификации города, но на ином ар-
хеологическом материале. Автор подверг критике высказывания
В.Л.Егорова, насчитавшего в Нижнем Поволжье остатки более
110 городов, высказывания, которые «породили и порождают
ложные представления об уровне золотоордынской урбаниза-
ции». Не буду повторять все аргументы В.Г.Блохина, выделю то
главное, в чём он увидел причину встречающейся у ряда авторов
(Э.С.Кульпин, М.Г.Крамаровский, Ю.И.Дробышев) завышенной
оценки урбанизации Золотой Орды. Она та же, что и для горо-
* Тема «государственность» салтово-маяцкой культуры перио-
дически всплывает на страницах разных изданий, но преимуществен-
но в русле обсуждения существующих точек зрения (напр.: Моця А.П.
2004. С. 274).
224 С ТА Р Ы Е И Н О В Ы Е П Р О Б Л Е М Ы О ГО С УД А Р С Т В Е Н Н О С Т И 225

дищ Хазарского каганата. «Большинство памятников [золотоор- нат не наследовал культуру города и не создал, а точнее, не
дынских Нижнего Поволжья] исследовано разведочно. Стацио- успел создать собственную и даже не освоил в полной мере
нарными раскопками охвачены в основном одни из самых значи- чужой опыт фортификации и строительных технологий, не
тельных поселений, причём вскрытая площадь на них по сравне- говоря о появлении гражданской архитектуры.
нию с их размерами остаётся незначительной. Естественно, что Хазарский каганат очень быстро миновал «стадию ко-
данные о структуре, функциональной нагрузке, времени и усло- чевий», собственно стадию «обретения родины», но к «го-
виях возникновения тех или иных поселений будут достаточно родам» не пришёл. Ему не хватило для этого отпущенного
условны». Рассматривая конкретно материалы, использованные Историей времени.
В.Л. Егоровым, В.Г. Блохин из всего списка выделил всего пять
пунктов (Увек, Хаджитархан, Водянское, Селитренное, Царев-
ское), из которых только три последних исследованы широкими
площадями. Что же касается нескольких больших памятников
(Мечётное, Комсомольское, Красный Яр, селище Самосделка), то
уточнение их типов автор вполне резонно предлагает опять-таки
после раскопок с широким охватом площадей.
Как мы видим, ситуация более чем схожая с хазарской: социо-
экономические реконструкции и субъективные представления
оказались несоотносимы с изученностью археологических ис-
точников. Не берусь судить в целом о состоянии исследований
по Золотой Орде, но в археологическом хазароведении это рас-
пространено чрезвычайно широко.
И уж совсем не соответствует действительности картина, на-
рисованная в главе «Болгария — страна городов» в капиталь-
ном казанском издании по истории Татарстана (История татар,
2006), но мотивы преувеличения здесь несколько иные (псевдо-
патриотические), подкреплённые тенденциозным подходом к
характеристике большинства упомянутых в издании городищ,
даже совершенно не исследованных раскопками.

* * *
Всё-таки последние строки этой небольшой книги должны быть
посвящены «хазарским городам». Ещё в 1930 г. Ю.В. Готье, от-
метив немногочисленность хазарских городов, смог назвать
только два — Итиль и Семендер (Готье Ю.В. 1930. С. 77). В начале
XXI в. мы возвращаемся на круги своя.
Городская цивилизация уже по определению предполага-
ет существование многих городов. Для Хазарского каганата
можно говорить весьма предположительно об одном — Ити-
ле, причём только о начатках городской жизни в нём. Кага-

Литература
Абрамова М.П., Магомедов М.Г. О происхождении культуры Ан-
дрейаульского городища // Северный Кавказ в древности и в средние
века. М.: Наука, 1980.
Айбабин А.И. О начале хазарского господства в Крыму // Скифы.
Хазары. Славяне. Древняя Русь. К 100-летию со дня рождения М.И. Ар-
тамонова. С.–Петербург, 1998.
Айбабин А.И. Хазарский слой в Керчи // МАИЭТ. Вып. VI. Симфе-
рополь, 2000.
Айбабин А.И. Археологическая культура хазар в Северном При-
черноморье // Хазары. Второй Международный коллоквиум. Тезисы.
М., 2002.
Аксёнов В.С. Форпост Верхний Салтов // Восточная коллекция.
2006. № 2 (25).
Аладжов Ж. За общественото начало в устройството на прабългар-
ската войска // Проблеми на прабългарската история и култура. 3. Шу-
мен, 1997.
Албегова З.Х. Арабский форпост в горах Центрального Кавказа //
ж. Достояние поколений. № 1(8). М., 2010.
Албегова З.Х., Верещинский-Бабайлов Л.И. Раннесредневеко-
вый могильник Мамисондон. Результаты охранных археологических
исследований 2007–2008 гг. в зоне строительства водохранилища За-
рамагских ГЭС. // Материалы охранных археологических исследова-
ний. Т. 11. — М.: Таус, 2010.
Артамонов М.И. Средневековые поселения на Нижнем Дону.
ИГАИМК. Вып. 131. Л ., 1935.
Артамонов М.И. Саркел–Белая Вежа // Труды ВДАЭ. Т. I. МИА
№ 62. М.-Л., 1958.
Артамонов М.И. История хазар. Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1962.
Артамонова О.А., Плетнёва С.А. Стратиграфические исследова-
ния Саркела–Белой Вежи (по материалам работ в цитадели) // МАИЭТ.
Вып. VI. Симферополь, 1998.
Л И Т Е РАТ У РА 227
Археология. Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавка-
зье в эпоху средневековья. IV–XIII века. М.: Наука, 2003.
Археологiя Украïнськоï РСР. Том III. Киïв: Наукова думка, 1975.
Археология Украинской ССР. Том III. Киев: Наукова думка, 1986.
Атаев Д.М., Магомедов М.Г. Андрейаульское городище // Древно-
сти Дагестана. МАД № 5. Махачкала, 1974.
Афанасьев Г.Е. Исследование южного угла Маяцкой крепости //
Маяцкое городище. М.: Наука, 1984.
Афанасьев Г.Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего
Дона в VIII–X вв. (аланский вариант салтово-маяцкой культуры). АОН.
Вып. 2. М.: Наука, 1987.
Афанасьев Г.Е. Донские аланы. М.: Наука, 1993.
Афанасьев Г.Е. Где же археологические свидетельства существова-
ния Хазарского государства? // РА. 2001. № 2.
Афанасьев Г.Е. К проблеме локализации Хазарии и фурт-асии
(о противоречии данных археологии и письменных источников) //
Форум «Идель–Алтай». Материалы научн.-практич. конференции
«Идель–Алтай»: истоки евразийской цивилизации» I Междунар. кон-
гресса средневековой археологии евразийских степей. Тез. докл. Ка-
зань, 2009.
Бакушев М.А. Многослойный археологический памятник «Мануч-
кина балка IV» // Историко-археологические исследования в Азове и
на Нижнем Дону в 2007–2008 гг. Вып. 24. Азов, 2010.
Балабанов Т. Нови проучвания на старобългарските господари //
ИИМШ, 12. 2004.
Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего средневековья (салтово-
маяцкая культура). Киев: Наукова думка, 1990.
Баранов И.А. Болгаро-хазарский горизонт Средневековой Сугдеи
// Проблеми на прабългарската история и култура. 2. София: Аргес,
1991.
Баранов И.А., Майко В.В. Тюркское святилище Сугдеи // РА. 2001.
№ 3.
Белецкий В.Д. Жилища Саркела–Белой Вежи // Труды Волго-
Донской археологической экспедиции. Т. II. МИА. № 75. М.-Л., 1959.
Беленицкий А.М., Бентович И.Б., Большаков О.Г. Средневеко-
вый город Средней Азии. Л.: Наука, 1973.
Бешевлиев В. Първобългарски надписи. София: Изд-во на БАН,
1979.
Биджиев Х.Х. Хумаринское городище. Черкесск, 1983.
228 Л И Т Е РАТ У РА
Биджиев Х.Х. Хумаринское городище (VIII–X вв.) // Сборник в па-
мет на проф. Станчо Ваклинов. София, 1984.
Блохин В.Г. Золотоордынские города Нижнего Поволжья: про-
блема социокультурной идентификации археологических бытовых па-
мятников // Проблемы археологии Нижнего Поволжья. II Междунар.
Нижневолжская археол. конф. Тез. докл. Волгоград, 2007.
Богословская И.Н., Богословский О.В. Исследование средневе-
ковых слоёв Таманского городища // Археологические раскопки на Ку-
бани в 1989–1990 годах. Ейск, 1992.
Бойко Ю.Н. Социология восточноевропейского города I тыс. до
н. э. (по материалам Бельского городища и Ворсклинской региональ-
ной системы скифского времени) // Древности. 1994. Харьков, 1994.
Большаков О.Г. Средневековый город Ближнего Востока VII–XII в.
Изд. второе, дополненное. М., 2001.
Большаков О.Г. История Халифата. II. Эпоха великих завоеваний.
633–656. М.: Восточная литература, 2002.
Бондарь С.В. Ассирия. Город и человек. (Ашшур III – I тыс. до н.э.).
М.: Древлехранилище, 2008.
Василиадис Н. Библия и археология. Изд-во Свято-Троицкой Сер-
гиевой лавры, 2003.
Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю., Зиливинская Э.Д. Городище Са-
мосделка — памятник домонгольского периода в низовьях Волги //
Степи Европы в эпоху средневековья. Том 3. Донецк (Украина), 2003.
Винников А.З. Хазарская крепость на Тихой Сосне. Воронеж,
2006.
Винников А.З., Плетнёва С.А. На северных рубежах Хазарского
каганата. Маяцкое поселение. Воронеж, 1998.
Винников А.З., Синюк А.Т. Дорогами тысячелетий. Воронеж: Изд-
во Воронежского университета, 2003.
Виноградов В.Б., Нарожный Е.И., Савенко С.Н. О Шелкозавод-
ском городище хазарского времени на Тереке // Материалы и исследо-
вания по археологии Северного Кавказа. Вып. 1. Армавир, 2003.
Виолле-ле-Дюк Э. Крепости и осадные орудия. Средства ведения
войны в средние века. М.: Центрополиграф, 2007.
Габуев Т.А., Малашев В.Ю. Элементы погребального обряда мо-
гильников Брутского городища // Северный Кавказ и мир кочевников
в раннем железном веке. Сборник памяти М.П. Абрамовой. М.: Таус,
2007.
Габуев Т.А., Малашев В.Ю. Памятники ранних алан центральных
районов Северного Кавказа. М.: Таус, 2009.
Л И Т Е РАТ У РА 229
Гадло А.В. Раннесредневековое селище на берегу Керченского про-
лива (по материалам раскопок 1963 г.) // КСИА. 1968. Вып. 113.
Гадло А.В. Раскопки раннесредневекового селища у деревни Геро-
евки в 1964 г. // СА. 1969. № 1.
Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа в IV–X вв. Л.:
Изд-во ЛГУ, 1979.
Голб Н., Прицак О. Хазаро-еврейские документы X века. М.–
Иерусалим: Гешарим, 1997.
Горелик М.В. Три племени кавар и савирский всадник // Хазары.
Второй Международный коллоквиум. Тезисы. М., 2002.
Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. М.: Государственное
издательство, 1930.
Гуренко Л.В., Ситникова А.В. К вопросу о локализации средневе-
ковых городов Атиля и Саксина // Археология Нижнего Поволжья на
рубеже тысячелетий. Астрахань, 2001.
Гутнов Ф.Х. Горский феодализм. Ч. I. Владикавказ: Ир, 2007.
Гутнов Ф.Х. Горский феодализм. Ч. II . Владикавказ: Ир, 2008.
Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В.
«Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средне-
вековой географии. М.: Языки славянских культур: Знак, 2007. — (Stu-
dia historica. Series minor).
Джанов А.В. Сугдея в III–VII вв. // Сугдейский сборник. Вып. I.
Киев–Судак, 2004.
Дживелегов А.К. Средневековые города в Западной Европе. СПб.,
1902.
Димитров Дм.Ил. Прабългарите по северното и западното Черно-
морие: Към въпроса за тяхното присъствие и история днешните руски
земи и роля им при образуването на българската държава. Варна,1987.
Динчев В. Ранновизантийските крепости в България и съседни-
те земи (в диоцезите hracia и Dacia). Разкопките и проучвания. Кн.
XXXV. София, 2006.
Древняя Русь. Город, замок, село. Серия «Археология СССР». М.:
Наука, 1985.
Замятнин С.Н. Археологические разведки в Алексеевском и Ва-
луйском уездах // ВИАВ, № 2. Воронеж, 1921.
Захаревич А.В. Донское казачество в боях начального периода
Кавказской войны (1801–1802 гг.) // Памяти Владимира Александрови-
ча Золотова. Сборник статей. Ростов-на-Дону, 2002.
Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М.,
1962, 1963.
230 Л И Т Е РАТ У РА
Зиливинская Э.Д. Проблемы хронологии поселенческих памятни-
ков Нижнего Поволжья // Средневековая археология евразийских сте-
пей. Материалы Учредительного съезда Международного конгресса.
Т. I. Казань, 2007.
Зиливинская Э.Д. О связях Нижнего Поволжья и Северного Кав-
каза в хазарское время // Проблемы и периодизация археологических
памятников и культур Северного Кавказа. XXVI «Крупновские чте-
ния» по археологии Северного Кавказа. Тез. докл. Магас (Республика
Ингушетия), 2010.
Зиливинская Э.Д., Васильев Д.В. О вероятной локализации горо-
да Итиля на Самосдельском городище в дельте Волги // Труды II (XVII)
Всероссийского археологического съезда в Суздале. Т. II. М., 2008.
Зиливинская Э.Д., Васильев Д.В. Население Нижнего Поволжья
в хазарское время по материалам раскопок Самосдельского городи-
ща // Форум «Идель–Алтай». Материалы научн.-практ. конференции
«Идель–Алтай»: истоки евразийской цивилизации», I Междунарон.
конгресса средневековой археологии евразийских степей. Тез. докл.
Казань, 2009.
Зиливинская Э.Д., Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю., Рудаков В.Г.
Раскопки на средневековых городищах в Астраханской области // АО-
2004. М.: Наука, 2005.
Зинько В.Н., Пономарёв Л.Ю. Степи Восточного Крыма в эпоху
Хазарского каганата // МАИЭТ, т. XI. Симферополь, 2005.
Зинько В.Н., Пономарёв Л.Ю. Салтово-маяцкие комплексы посе-
ления Осовины-I // МАИЭТ, т. XIII. Симферополь, 2007.
Иванов А.А. Крымский археологический комплекс (исследова-
ния 2006–2009 гг.) // Хазары: миф и история. М.–Иерусалим: Мосты
культуры–Гешарим, 2010.
Иванов А.В. Образование ранних городских поселений и этниче-
ские процессы в Юго-Западной и Южной Таврике X–XIII вв. // Про-
блемы истории и археологии Украины. Материалы конференции.
Харьков, 2001.
Иосиф Флавий. Иудейская война. СПб.: Типо-литография А.Е. Лан-
дау. Перевод Я.Л. Чертка (репринт: СПб.: «Орёл», 1991).
История евреев России. Учебник под ред. М. Кипнис. М.: Лехаим,
2005.
История татар. Т. II. Казань, 2006.
Ильюков Л. С., Флёров В.С. Поселение позднебронзового века в
Северо-Восточном Приазовье // Очерки древней этнической и эконо-
мической истории Нижнего Дона. Межвузовский сборник научных
трудов. Ростов-на-Дону, 1980.
Л И Т Е РАТ У РА 231
Казаков Е.П., Старостин П.Н., Халиков А.Х. Археологические па-
мятники Татарской АССР. Казань,1987.
Катунин В.А. Критерии выделения городов среди памятников сал-
товской культуры // Взаимодействие и развитие древних культур юж-
ного пограничья Европы и Азии. Материалы междунар. конф. к 100-ле-
тию И.В. Синицына. Саратов, 2000.
Ключников В.В., Иванов А.А. Исследования городища хазарского
времени «Золотые Горки» в 2003 году // VI Донские археологические
чтения. Ростов-на-Дону, 2004.
Кобищанов Ю.М. Полюдье и его трансформация при переходе от
раннего к развитому феодальному государству // От доклассовых об-
ществ к раннеклассовым. — М.: Наука,1987.
Кобищанов Ю.М. Полюдье: явление отечественной и всемирной
истории цивилизаций. М.: РОСПЭН, 1995.
Ковалевская В.Б. Поселенческие структуры Северного Кавказа
I–X веков по данным компьютерного картографирования // Поселение
как исторический источник: теоретические и методические подходы к
изучению поселений в современной археологии. Тез. докл. междунар.
конф. М., 2008.
Колода В.В. Исследования 1997 г. в Верхнем Салтове // Археологiчнi
откриття 1997–1998. Харьков, 1998а.
Колода В.В. Мiсце Вовчанського археологiчного комплексу се-
ред старожитностей салтiвскоï культури // Збiрник наукових прац:
iсторичнi науки. Науковий вiсник ХДПУ, Вип. 1. Харьков, 1998б.
Колода В.В. Раннесредневековые жилища Верхнего Салтова // Про-
блемы истории и археологии Украины. Харьков, 1999а.
Колода В.В. Черная металлургия Днепро-Донского междуречья во
второй половине I тыс. н.э. Харьков: РЦНИТ, 1999б.
Колода В.В. Житла раннього середньовiччя у Верхньому Салтовi //
Археологiя. 4. Киев, 2000.
Колода В.В. Новые материалы к проблеме оседания средневековых
кочевников: критерии выделения и подходы к решению (на примере
исследования городища Мохнач) // Хазарский альманах. Т. 4. Харьков,
2005.
Колода В.В. Проблемы градообразования в раннесредневековых
контактных зонах (на примере лесостепного региона Северского Дон-
ца) // Средневековый город юго-востока Руси: предпосылки возникно-
вения, эволюция, материальная культура. Курск, 2009.
Комар А.В. К вопросу о дате и этнокультурной принадлежности
Шиловских курганов // Степи Европы в эпоху средневековья. Т. 2. Ха-
зарское время. Донецк (Украина), 2001.
232 Л И Т Е РАТ У РА
Коновалова И.Г. Падение Хазарии в исторической памяти разных
народов // Древнейшие государства Восточной Европы. 2001. М.: Вос-
точная литература, 2003.
Котович В.Г. Из истории Дагестана (середина VII — первая по-
ловина VIII в.) // Новое в археологии Северного Кавказа. М.: Наука,
1986.
Кравченко Э.Е., Давыденко В.В. Сидоровское городище // Степи
Европы в эпоху средневековья. Том 2. Донецк (Украина), 2001.
Красильников К.И. Крепости салтово-маяцкой культуры // АО-
1984. М.: Наука, 1985.
Красильников К.И., Красильникова Л.И. Идентифицирующие
признаки населения степного Подонцовья в структуре Хазарского ка-
ганата // Хазары. 2. Москва–Иерусалим: Мосты культуры–Гешарим,
2010.
Круглов Е.В. Этапы обращения византийских монет VI–VIII веков
в восточноевропейских степях и их датирующие возможности в па-
мятниках археологии // Археологические записки. Вып. 4. Ростов-на-
Дону: Донское археологическое общество, 2005.
Крыганов А.В. О результатах исследования Верхнесалтовского и
Нетайловского памятников // Проблемы истории и археологии Украи-
ны. Тезисы докл. Харьков, 1997.
Крыганов А.В. Крупнейший город Хазарии // Проблемы истории и
археологии Украины. Тезисы докл. Харьков, 1999.
Крыганов А.В. Состояние и задачи изучения Верхнесалтовского
археологического памятника // Проблемы истории и археологии Укра-
ины. Харьков, 2001а.
Крыганов А.В. Верхнесалтовский и Нетайловский археологиче-
ские памятники салтовской культуры — остатки древнего хазарского
города // Степи Европы в эпоху средневековья. Т. 2. Донецк, 2001б.
Кызласов Л.Р. Первогорода древней Сибири (в бронзовом и ран-
нем железном веках) // Вестник МГУ. Серия 8. История. № 3. М.,1999.
Ларенок П.А., Семёнов А.И. Саркел, Саркел, ещё Саркел…// Дон-
ская археология. № 3–4. Ростов-на-Дону, 1999.
Ллойд С. Археология Месопотамии. М.: Наука, 1984.
Лунин Б.А. Археологические раскопки и разведки на Северном
Кавказе в 1926 г. Ростов-на-Дону: Изд. Северо-Кавказского бюро крае-
ведения, 1928.
Ляпушкин И.И. Городище Новотроицкое // МИА № 74. М.–Л.,
1958.
Магомедов М.Г. Верхнечирюртовский курганный могильник //
Археологические памятники раннесредневекового Дагестана. МАД,
т. № 7. Махачкала, 1977.
Л И Т Е РАТ У РА 233
Магомедов М.Г. Образование Хазарского каганата. — М.: Наука,
1983.
Магомедов М.Г. Хазары на Кавказе. Махачкала, 1994.
Майер В.Е. К истории взаимосвязи феодальной крепости и средне-
векового города Германии с X по XVI в. // Античный и средневековый
город. Свердловск, 1981.
Майко В.В. Хазаро-русско-византийские отношения в середине
X в. и Крымская Хазария // Stratum plus. №5. 2000.
Майко В.В. Памятники VII –X вв. Судакского района АР Крым (до-
полнение к археологической карте) // Хазарский альманах. Т. 6. Харь-
ков, 2007.
Макарова Т.И. Раскопки около церкви Иоанна Предтечи // АО-
1971. М., 1972.
Макарова Т.И. Боспор–Корчев по археологическим данным // Ви-
зантийская Таврика. К., 1991.
Макарова Т.И. Археологические раскопки в Керчи около церкви
Иоанна Предтечи // МАИЭТ. Том. VI. Симферополь, 1998.
Макарова Т.И. Боспор–Корчев // Археология. Крым, Cеверо-
Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. IV–
XIII века. М., 2003.
Маргулан А.Х. Казахская юрта и её убранство. М.: Наука, 1964.
Марков Г.Е. Кочевники Азии: Структура хозяйства и обществен-
ной организации. М., 1976.
Медведенко Н.А. История и археология Хазарского каганата в ис-
следовании М.И. Артамонова. Воронеж: Истоки, 2006. (В приложении
публикуются документы о научной деятельности М.И. Артамонова и
его собственные рукописные материалы.)
Миланова А. Типология на укрепени селища в България под ви-
зантийска власт (според лексика на византийски автори) // CIVITAS
DIVINO-HUMANA в чест на професор Георги Бакалов. София, 2004.
Михайлов Ст. За някои характерни черти на българския среднове-
ковен град // Преслав, 3. Варна: «Георги Бакалов», 1983.
Михеев В.К. Подонье в составе Хазарского каганата. Харьков,
1985.
Михеев В.К. Салтовская культура населения Хазарского каганата
// Ежегодн. междунар. междисциплинарн. конференция по иудаике.
Часть 2. Академическая серия. Вып. 4. М., 1999.
Могаричёв Ю.М., Сазанов А.В. К вопросу о хазарах на Боспоре в
конце VII — начале VIII в. // Боспорский феномен. Проблема соотно-
шения письменных и археологических источников. СПб., 2005.
234 Л И Т Е РАТ У РА
Могаричёв Ю.М., Сазанов А.В., Степанова Е.В., Шапошни-
ков А.А. Житие Стефана Сурожского в контексте истории Крыма ико-
ноборческого времени. Симферополь, 2009.
Моця А.П. Население Хазарского каганата в Юго-Восточном Кры-
му // Сугдейский сборник. Киев–Судак, 2004.
Науменко В.Е. Таврика в контексте византийско-хазарских от-
ношений: опыт первых контактов // Хазарский альманах. Т. 3. Киев–
Харьков, 2004.
Никифоров М.А. Торгово-ремесленный центр Юго-Восточного
Крыма Сугдея в IX –XI вв. // XI Боспорские чтения. Керчь, 2010.
Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории
Восточной Европы. М.: Наука, 1990.
Обломский А.М. Верхнее Подонье в V в. н.э. как часть Гуннской
державы // Археологическое изучение Центральной России. Тез. докл.
научн. конф., посвящённой 100-летию со дня рождения В.П. Левенка.
Липецк, 2006.
Овчаров Дм. Старобългарско крепостно строителство // Българ-
ски средновековни градове и крепости. Т. I. Варна: «Георги Бакалов»,
1981.
Овчаров Дм. Прабългарски култов паметник от Балчик // Архео-
логия. Кн. 2. 1986.
Оппенхейм А. Лео. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей ци-
вилизации. М.: Наука, 1980.
Пашкевич Г.А., Горбаненко С.А. К вопросу о земледелии племён
салтовской культуры (по материалам поселения Рогалик) // Древно-
сти. 2004. Харьков, 2004.
Пантелеев С.А. Бугор Татарский — грунтовый могильник городи-
ща Мошаик. Исследования 2005 года // Нижневолжский археологиче-
ский вестник. Вып. 8. Волгоград, 2006.
Петрухин В.Я. Хазарский каганат и его соседи // История татар.
Т. I. Народы степной Евразии в древности. Казань: Рухият, 2002.
Петрухин В.Я. Хазарская дань и славяне: к истории тюрко-
славянских отношений // Тюркологический сборник. 2003–2004.
Тюркские народы в древности и средневековье. М., Восточная лите-
ратура, 2005.
Петрухин В.Я. Славянские данники хазар: к истории Восточной
Европы в IX в. // Древности эпохи средневековья евразийских степей.
Воронеж, 2008.
Петрухин В.Я., Аржанцева И.А., Зиливинская Э.Д., Флёров В.С.
«Хазарский проект»: новые исследования на юге Восточной Европы //
Л И Т Е РАТ У РА 235
Дивногорский сборник. Труды музея-заповедника «Дивногорье». Вып.
1. Археология. Воронеж, 2009.
Пигулевская Н.В. Города Ирана в раннем средневековье. М.–Л.,
1956.
Пигулевская Н.В. Города Ближнего Востока в раннем Средневеко-
вье // ВДИ. 1. 1969.
Плетнёва С.А. Керамика Саркела–Белой Вежи // Труды Волго-
Донской археологической экспедиции. Т. II. МИА № 75. М.–Л., 1959.
Плетнёва С.А. О построении кочевнического лагеря-вежи // СА.
1964. № 3.
Плетнёва С.А. От кочевий к городам. М.: Наука, 1967.
Плетнёва С.А. Кочевники Средневековья. М.: Наука, 1982.
Плетнёва С.А. Маяцкое городище // Маяцкое городище. Труды
Советско-Болгаро-Венгерской экспедиции. М.: Наука, 1984.
Плетнёва С.А. Города кочевников // От доклассовых обществ к
раннеклассовым. М.: Наука, 1987.
Плетнёва С.А. На славяно-хазарском пограничье. М.: Наука, 1989.
Плетнёва С.А. Правобережное Цимлянское городище. Раскопки
1958–1959 гг. // МАИЭТ. Вып. IV. Симферополь, 1994.
Плетнёва С.А. Саркел и «Шёлковый путь». Воронеж, 1996.
Плетнёва С.А. Оборонительная стена в Таматархе–Тмутаракани //
Историко-археологический альманах. Вып. 6. Армавир, 2000.
Плетнёва С.А. Города в Хазарском каганате (доклад к постановке
проблемы) // Хазарский альманах. Том 1. Харьков: Каравелла, 2002.
Плетнёва С.А. Кочевники южнорусских степей в эпоху средневе-
ковья. IV–XIII вв. Воронеж, 2003.
Плетнёва С.А. Древнерусский город в кочевой степи: историко-
стратиграфическое исследование. Воронеж, 2006.
Поляк А.Н. Восточная Европа IX–X веков в представлении Вос-
тока // Славяне и их соседи. Вып. 10. М.: Наука, 2001.
Попов П.В. Лепные котлы Самосдельского городища и проблема
их этнической интерпретации // Степи Европы в эпоху средневековья.
Т. 7. Хазарское время. Донецк (Украина), 2009.
Попов Стоян. Укрепената владетельска резиденция в средновеков-
ния град от днешните български земи (XII –XIV в.) –възникване и раз-
витие // Приноси към българската археология. Т. VI. София: ИВРАЙ,
2009.
Приймак В.В. Исторические события и археологические реалии
Днепровского левобережья VIII в. // Археология Центрального Черно-
земья и сопредельных территорий. Липецк, 1999.
236 Л И Т Е РАТ У РА
Прокопий Кесарийский. Война с готами. О постройках. Перевод:
С.П.Кондратьев. М.: ВИКА-пресс, 1996.
Прокофьев Р.В. Раскопки древнерусского поселения на Северском
Донце. Предварительные итоги // Археологические записки. Вып. 4.
Донское археологическое общество. Ростов-на-Дону, 2005.
Пряхин А.Д., Беседин В.И., Разуваев Ю.Д., Цыбин М.В. Вантит.
Изучение микрорегиона памятников у северной окраины г. Воронежа.
Вып. 1. Воронеж, 1997.
Равич И.Г., Флёров В.С. Горячекованые высокооловянные восточ-
ные бронзы на территории Хазарии // РА. 2000. № 3.
Рашев Р. Старобългарски укрепления на Долния Дунав (VII –XI в.)
София: «Георги Бакалов», 1982
Рашев Р. Прабългарите и Българского ханство на Дунав. София,
2001.
Рашев Р. Цар Симеон. Щрихи към личността и делото му. София:
Фабер, 2007.
Рашев Р. Българската езическа култура VII –IX век. София, 2008.
Рашев Р., Димитров Я. Плиска.100 години археологически разкоп-
ки. Шумен, 1999.
Ромашов С.А. Территория Хазарского каганата в период расцвета
(VIII–IX вв.) // Archivum Eurasiae medii aevi. 12 (2002–2003). Wiesbaden,
2003.
Ромашов С.А. Города Хазарского каганата // Archivum Eurasiae me-
dii aevi. 13 (2002–2003). Wiesbaden, 2004.
Рыблова М.А. Традиционные поселения и жилища донских каза-
ков. Волгоград, 2002.
Рабовянов Д. За появата на крепостите от групата Цар Асен // Про-
блеми на прабългарската история и култура. 4–2. София, 2007.
Савченко Е.И. Крымский могильник // АОН. Вып. 1. М.: Наука,
1986.
Сазанов А.В., Могаричёв Ю.М. Боспор и Хазарский каганат в кон-
це VII — начале VIII в. Проблема «хазарских слоёв» Керчи // Пробле-
мы истории, филологии, культуры. Вып. XII. М. –Магнитогорск, 2003.
Сазанов А.В., Могаричёв Ю.М. Боспор и Хазарский каганат в
конце VII — начале VIII в. (по данным письменных источников) // Се-
верное Причерноморье в эпоху античности и средневековья. Тр. ГИМ.
Вып. 159. М., 2006.
Свистун Г.Е., Чендев Ю.Г. Восточный участок обороны Мох-
начанского городища и его природное окружение в древности //
Археологiчний лiтопис Лiвобережноï Украïни, 2. Полтава, 2002.
Л И Т Е РАТ У РА 237
Семёнов И.Г. История стран и народов Западного Прикаспия. Ка-
зань: Тан-Заря, 1994.
Семёнов И.Г. К вопросу об исторической географии Хазарии //
Сборник Русского исторического общества. Том 4 (152). От Тмуторо-
каня до Тамани. М.: Русская панорама, 2002.
Смилянская И.М. Социально-экономическая структура стран
Ближнего Востока на рубеже нового времени (на материалах Сирии,
Ливана и Палестины). М., 1979.
Сорочан С.Б. Византия и хазары в Таврике: господство или кон-
доминиум? // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. XII. М.–
Магнитогорск, 2002.
Сорочан С.Б. Больница в раннесредневековом Херсонесе // Древ-
ности. 2004. Харьков, 2004а.
Сорочан С.Б. Об opus spicatum и населении раннесредневековой
Таврики // Хазарский альманах. Т. 3. Харьков, 2004б.
Сорочан С.Б. Сугдея в «тёмные века» // Сугдейский сборник.
Киев–Судак: Академпериодика, 2004в.
Сорочан С.Б. Византийский Херсонес. Очерки истории и культу-
ры. Харьков, 2005.
Сорочан С.Б. Ещё раз о тудуне Херсона и статусе Боспора и Фана-
гории в начале VIII в. // Хазарский альманах. Т. 6. Харьков, 2007.
Сорочан С.Б. Декларация или факты? О некоторых новшествах в
изучении христианской топографии византийского Херсона // Сугдей-
ский сборник. Вып. IV. Киев–Судак, 2010.
Степанов Цв. Цивилизационно равнище на българите до Х век:
другите за нас и ние за себе си // История на българите. Изкривявания
и фалшификации. Част I. София, 2002.
Станилов Ст. Селища и аули (Някои въпроси на преселването и
усядането на прабългарите на Долния Дунав VII–VIII в.) // Сборник в
памет на проф. Станчо Ваклинов. София, 1984.
Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. Серия «Археоло-
гия СССР».
Сухобоков О.В. Тюркомовнi народи в ïсторiï населення
лiвобережноднiпровськоï лiсостеповоï Украïни (археологiчний аспект)
// Хазарский альманах. Т. 3. Харьков, 2004.
Токаренко С.Ф. Технология изготовления кирпичей Семикаракор-
ской крепости. Опыт реконструкции // Степи Европы в эпоху Средне-
вековья. Т. 7. Хазарское время. Донецк (Украина), 2009.
Толочко П.П. Миф о хазаро-иудейском основании Киева // РА.
2001. № 2.
238 Л И Т Е РАТ У РА
Торбатов С. Укрепителната система на провинция Скития (края на
III — VII в.). В.Търново: Фабер, 2002.
Тортика А.А. Река «Буртас» средневековых восточных авторов:
проблема локализации и идентификации // Хазарский альманах. Т. 3.
Харьков, 2004.
Тортика А.А. Лесостепное Подонье — Придонечье и Горный Крым
в хазарское время // МАИЭТ. Т. XI. Симферополь, 2005.
Тортика А.А. Северо-Западная Хазария в контексте истории Вос-
точной Европы. Харьков, 2006.
Туаллагов А.А. Курганное аланское погребение у сел. Брут (Север-
ная Осетия) // Археологический журнал. 2008. № 2. Армавир.
Фахрутдинов Р.Г. Археологические памятники Волжско-Камской
Булгарии и её территория. Казань, 1975.
Фахрутдинов Р.Г. Очерки по истории Волжской Булгарии. М.: На-
ука, 1984.
Флёров В.С. Лощеная керамика Саркела–Белой Вежи // СА. 1976.
№ 2.
Флёров В.С. К вопросу о социальной дифференциации в Хазар-
ском каганате // Вопросы этнической истории Волго-Донья в эпоху
средневековья и проблема буртасов. Тез. докл. конф. Пенза, 1990.
Флёров В.С. К вопросу о социальном строе в Хазарском каганате
(по материалам Маяцкого могильника) // Социальная дифференциа-
ция общества: Поиски археологических критериев. М., 1993.
Флёров В.С. Верхне-Ольшанское городище и проблемы методи-
ки раскопок белокаменных крепостей салтово-маяцкой культуры //
Историко-культурное наследие. Памятники археологии Центральной
России: охранное изучение и музеефикация. Рязань, 1994а.
Флёров В.С. Правобережное Цимлянское городище в свете рас-
копок 1987–1988, 1999 гг. // МАИЭТ. Вып. IV. Симферополь, 1994б.
Флёров В.С. Общинное хранилище (к проблеме социальных отно-
шений в Хазарском каганате) // Культуры степей Евразии второй по-
ловины I тысячелетия н.э. Тез.докл. междунар. конф. Самара, 1995.
Флёров В.С. Правобережная Цимлянская крепость (проблемы
планиграфии и стратиграфии) // РА. 1996. № 1.
Флёров В.С. Коллоквиум «Хазары» и Краткая еврейская энцикло-
педия о хазарах // РА. 2000. № 3.
Флёров В.С. «Семикаракоры» — крепость Хазарского каганата на
Нижнем Дону // РА. № 2. 2001.
Флёров В.С. Крепости Хазарии в долине Нижнего Дона (этюд к
теме фортификации) // Хазарский альманах. Т. 1. Харьков, 2002.
Л И Т Е РАТ У РА 239
Флёров В.С. Были ли в Хазарском каганате города? Археологиче-
ский аспект проблемы // Тюркологический сборник. 2003–2004. М.:
Восточная литература, 2005.
Флёров В.С. «Хазарские города». Что это такое? // Проблеми на
история и култура. 4–1. София, 2007.
Флёров В.С. Хазарский каганат: крепости, значительные населен-
ные места или города? // Поселение как исторический источник (тео-
ретические и методические подходы к изучению поселений в совре-
менной археологии). Тез. Междунар. научн. конф. М.: Институт архео-
логии РАН, 2008.
Флёров В.С. Семикаракорская крепость Хазарского каганата: стро-
ительство из сырцового кирпича, технология, сроки // Степи Европы в
эпоху Средневековья. Т. 7. Хазарское время. Донецк (Украина), 2009а.
Флёров В.С. Обожжённые кирпичи Семикаракорской крепости и
Саркела (опыт статистики размеров) // Степи Европы в эпоху Средне-
вековья. Т. 7. Хазарское время. Донецк (Украина), 2009б.
Флёров В.С., Флёрова В.Е. Правобережная Цимлянская и Маяц-
кая крепости: сравнение планов и технологий // Восточнославянский
мир Днепро-Донского междуречья и кочевники южно-русских степей
в эпоху раннего средневековья. Материалы научн. конф. Воронеж: Ис-
токи, 2008.
Флёров В.С., Чхаидзе В.Н. Глиняный жертвенник начала VIII в. из
Фанагории // VIII Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и вар-
варский мир в период античности и средневековья. Святилища и са-
кральные объекты. Керчь, 2007.
Флёрова В.Е. Граффити Хазарии. М.: Эдиториал УРСС, 1997.
Флёрова В.Е. Резная кость Восточной Европы IX–XII века. Искус-
ство и ремесло (По материалам Саркела–Белой Вежи из коллекции Го-
сударственного Эрмитажа). СПб.: Алетейя, 2001а.
Флёрова В.Е. Согдийское ремесло и кочевники VII–VIII вв.: о про-
исхождении накладок из Шиловского кургана // Средневековые древ-
ности евразийских степей. Воронеж, 2001б.
Флёрова В.Е. Подкурганные погребения восточноевропейских
степей и пути сложения культуры Хазарии // Степи Европы в эпоху
средневековья. Т. 2. Хазарское время. Донецк (Украина), 2001в.
Флёрова В.Е., Флёров В.С. Котлы с внутренними ушками: вопро-
сы, вопросы // Биляр и Волжская Болгария. Изучение и охрана архео-
логических памятников. Тезисы конференции. Казань, 1997.
Флёрова В.Е., Флёров В.С. Дагестанский вариант салтово-маяцкой
культуры: правомерность выделения // XXI «Крупновские чтения» по
археологии Северного Кавказа. Кисловодск, 2000.
240 Л И Т Е РАТ У РА

Халиков А.Х. История изучения Билярского городища и его исто-

рическая топография // Исследования Великого города. М.: Наука,
1976.
Сокращения
Харузин Н.Н. История развития жилища у кочевых и полукочевых
тюркских и монгольских народностей России. М., 1896.
Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. Баку: Эли, 1986. Перевод и
комментарии Н. Велихановой.
Цукерман К. Венгры в стране Леведии: новая держава на грани-
цах Византии и Хазарии ок. 836–889 // МАИЭТ. Вып. 6. Симферополь,
1998. АО Археологические открытия (Москва)
Цимлянское, водораздельные и манычские водохранилища. Л.: АОН Археологические открытия на новостройках
Гидрометеоиздат, 1977. (Москва)
Чернигова Н.В. Материалы к характеристике Верхнесалтовско- ВДИ Вестник древней истории (Москва)
го археологического комплекса VIII–X вв. (селище у с. Нетайловка) ВИАВ Воронежский историко-архивный вестник
// Вiсник Харкiвського держ. унiверситету. Исторiя. Вип. 30. Харкiв, (Россия. Воронеж)
1998. ИИМШ Известия на Историческия музей Шумен (България)
Чернигова Н.В. Исследование Верхнесалтовского городища в КСИА Краткие сообщения Института археологии (Москва)
1997–1998 гг. // Древности. 1997–1998. Харьков, 1999. КСИИМК Краткие сообщения Института истории материальной
Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения. М., 1980. культуры (Москва)
Чхаидзе В.Н. Таматарха — крепость Хазарского каганата // Евра- ЛГУ Ленинградский государственный университет
зия. Этнокультурное взаимодействие и исторические судьбы. Тезисы МАД Материалы по археологии Дагестана (Махачкала)
докл. М., 2004.
МАИЭТ Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии
Чхаидзе В.Н. Тмутаракань (80-е гг. X в. — 90-е гг. XI в.): очерки (Симферополь, Крым)
историографии // Материалы и исследования по археологии Северно-
го Кавказа. Вып. 6. Армавир, 2006. МГУ Московский государственный университет
Чхаидзе В.Н. Таматарха. Раннесредневековый город на Таманском МИА Материалы и исследования по археологии СССР (Москва–
полуострове. М., ТАУС, 2008. Ленинград)
Шишлина Н.И. Новые данные о резервуарном эффекте в При- РА Российская археология (Москва)
каспии (по материалам современных и археологических образцов) // СА Советская археология (Москва)
Проблемы и периодизация археологических памятников и культур Се- Тр. ВДАЭ Труды Волго-Донской археологической экспедиции
верного Кавказа. XXVI «Крупновские чтения» по археологии Северно- ХДПУ Харьковский державный педагогический университет
го Кавказа. Тез. докл. Магас (Республика Ингушетия), 2010. (Украина, Харьков)
Щеблыкин И.Н. Памятники азербайджанского зодчества эпохи
Низами. Баку, 1943.
Якименко Е.В. Исследования Воронежского областного краевед-
ческого музея на Ольшанском археологическом комплексе салтово-
маяцкой культуры в 1988–1992 гг. // Тр. Воронежского областного
краеведческого музея. Вып. 2. Воронеж, 1994.
 Вместо послесловия

В.Я. Петрухин
ПРОБЛЕМЫ ХАЗАРСКИХ ГОРОДОВ И ПРОЦЕССОВ
УРБАНИЗАЦИИ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ*

Десятилетняя совместная работы автора этих строк и В.С. Флё-

рова в рамках «Хазарского проекта» (о нём немало говорится
в книге) продемонстрировала насущность одной проблемы:
коллеги историки и филологи постоянно требуют от археоло-
гов данных, которые можно было бы соотнести с информацией
письменных источников. Это требование мы услышали и в от-
ношении того, что можно именовать хазарскими городами, при
подготовке очередного тома «Хазары: миф и история», выходя-
щего одновременно с книгой В.С.Флёрова в издательстве «Мо-
сты культуры-Гешарим».
Книга Флёрова призвана ответить на эти насущные вопросы,
опираясь на доступный ныне материал. Автор является не толь-
ко самым авторитетным на сегодняшний день исследователем
хазарских поселений, но и координатором той работы, которую
коллектив специалистов стремится наладить в рамках «Хазар-
ского проекта» (Аржанцева, Петрухин, Флёров, 2009): создать
свод поселенческих памятников салтово-маяцкой культуры, а
вместе с этим определить уровень их социально-экономического
развития — проблема, которая неоднократно обсуждалась на
международных конференциях и встречах (материалы одного
из первых таких обсуждений опубликованы в первом томе «Ха-
зарского альманаха», Харьков, 2002).
Естественно, внимание к историческим понятиям «город»,
«замок», «государство» всегда было традиционно для архео-

* Авторская работа поддержана Программой ОИФН РАН «Ала-

ны, хазары и Русь: этнокультурные взаимосвязи народов Восточной
Европы в раннем средневековье».
244 В М Е С ТО П О С Л Е С Л О В И Я
логии. Не случайно В.С. Флёров приводит примеры постанов-
ки этих проблем для ряда регионов мира в различные эпохи.
Столь же естественно, что в советской медиевистике эти поня-
тия основывались на «формационном подходе»: Средневековье
было эпохой феодальной формации, значит, Хазария, как и Русь,
должны были быть феодальными государствами. «Отставание»
от Западной Европы (прежде всего, Руси) не допускалось, поэ-
тому в Восточной Европе должны были быть свои феодальные
города и замки, рвы которых были «могилой родового строя».
М.И. Артамонов и С.А. Плетнёва следовали стереотипам офи-
циозной историографии, и современная наука вынуждена бо-
роться с этими стереотипами*. При работе с археологическими
источниками борьба осложняется тем, что сложен и сам перевод
археологических реалий или «признаков» города, государства
на язык политэкономических категорий. В дискуссии, которая
ведется в отечественной науке по поводу становления города
на Руси с 1970-х гг. (ср. Петрухин, Пушкина, 1979 и полемику
с этими авторами — Носов, 2005, Толочко, 2010 и др.), выясни-
лось, что и доминантный с точки зрения русской этимологии
«признак» города как укрепленного (огражденного) поселения
нерелевантен, ибо древнейшие, начиная с Ладоги, поселения с
«признаками» международной торговли и специализирован-
ного ремесла не имеют выраженных укреплений (для них был
предложен термин ОТРП — открытые торгово-ремесленные
поселения). Я предполагал, что эти пункты в древности были
погостами, центрами сбора дани дружиной (в средние века они
превратились в сельские административные центры). Не впол-
не релевантен (в связи с Хазарским каганатом об этом пишет
Флёров, равно как Руси и даже Византии) и «классический при-
знак» городского хозяйства — отделение ремесла от сельского
хозяйства**, ибо древнерусские города, как и погосты, привя-
заны к собственным пашням и выпасам скота (оболонь). Пожа-
луй, наиболее существен в типологическом отношении образец
* Формационный подход остаётся устойчивым и в современной
исторической науке, ср. Толочко 2007, из работ, специально разбирае-
мых Флёровым, — Гутнов, 2007. О феодальной формации см. ниже.
** Ср. попытку обнаружить археологические признаки этого раз-
деления на болгарском материале с позиций формационного подхода:
Хенинг, 1982.
В М Е С ТО П О С Л Е С Л О В И Я 245
Византии, где в результате синойкизма поселений различного
типа — городов (крепостей) и деревень возникли образования,
именовавшиеся «деревнегород» (χωροπολιν), застроенный кре-
стьянскими домами и т.п. (Курбатов, Лебедева, 1986: 178–188).
Остается «абстрактный», но вполне ощутимый археологи-
чески, политэкономический признак города как центра пере-
распределения прибавочного продукта (несводимого только к
перераспределению продукции сельского хозяйства — ср. Но-
сов, 2005: 32) О нём пишет и В.С.Флёров в связи с работами
О.Г. Большакова. Наиболее очевидно этот прибавочный продукт
представлен в Хазарии (равно как на Руси и в Северной Европе)
монетным серебром, получаемым в Европе из Халифата.
Давно отмечено, что Хазария несравненно беднее кладами
монет, чем Русь и Скандинавия. В этих регионах, в отличие от
регионов с давно развитой «имперской» рыночной экономикой,
не существовало собственно монетного обращения: восприятие
монетных находок как свидетельства товаро-денежных отноше-
ний приводило к многочисленным историографическим недо-
разумениям, к каковым следует отнести и знаменитую теорию
торговых городов В.О. Ключевского. В отношении Хазарского
каганата эти недоразумения подкреплялись историографиче-
скими фантомами, вроде активности «еврейского торгового ка-
питала» (вплоть до популярных работ С.А. Плетнёвой), «пара-
зитирования» каганата при посредстве таможенных сборов на
международных коммуникациях, трансконтинентального пути
«из немец в хазары», который должен был функционировать,
связывая Регенсбург, Киев и Итиль чуть ли не с VIII в. Об этом
специально пишет В.С. Флёров, замечая, между прочим, что се-
ребро использовалось для производства парадного убора — и
это было формой перераспределения прибавочного продукта.
Археологически эта функция перераспределения богатств, в от-
дельных случаях связанная с административной функцией, ско-
рее может быть обнаружена на материале некрополей, чем на
материале поселений.
Ещё одно очевидное свидетельство для археологии материа-
лизации прибавочного продукта — наличие укреплений, особен-
но когда нанимались иностранные мастера, как это было в слу-
чае с Саркелом: хазарский государственный, идущий от хакана
и бека, заказ на строительство его греками был документирован
246 В М Е С ТО П О С Л Е С Л О В И Я
Константином Багрянородным (DAI, 42). Крепость отнюдь не
обязательно должна была иметь какие-либо иные специализиро-
ванные городские признаки: скептицизм Флёрова в отношении
историографической конструкции С.А. Плетнёвой, наделяющей
Саркел функцией караван-сарая на Шелковом пути, представля-
ется в этом отношении обоснованным. Саркел именуется у Кон-
стантина «крепостью» — κάστρον, но так же именуется у него и
Херсонес (а также Киев и Смоленск): византинисты (Шувалов,
1986; Dunn, 1994) заметили, что к Х в. многие византийские го-
рода превращаются в крепость и соответствующий термин за-
меняет традиционное обозначение — полис.
Существеннее, однако, иная проблема: один город, даже сто-
личный (функции хазарской столицы Итиля Флёров разбирает
подробно)*, может не обладать полным набором функций —
«признаков», которых ожидают от «настоящего города» иссле-
дователи. Таким набором функций, опять-таки с точки зрения
политэкономической науки, обладает городская сеть с поселе-
ниями, наделенными специализированными функциями (торго-
вых/ремесленных или административных, культовых и т.п. цен-
тров — см. Ильин, 1979; Петрухин, 2009).
Одна из проблем, поднимаемая в связи с этим В.С.Флёровым —
взаимодействия сети поселений Хазарии с сетью заведомо го-
родских поселений Византии и Халифата**. И торговые связи,
и стремление к господству над древними городскими центрами
Причерноморья (ср. предположения о «кондоминиуме» хазар и
греков в византийских городах вплоть до Херсонеса) заставля-
ют предполагать знакомство хазар со средневековым городским
правом. В описании маршрутов иудейских купцов ар-разанийа
хазарский город Хамлидж упомянут в одном контексте с други-
ми населенными пунктами, включая Рей, Багдад, которые едва
ли можно лишить городского статуса (см. недавнее комментиро-
ванное издание — Хрестоматия: 31,35). Замечу, что уже первый
договор Руси с греками (907/911 г.) предполагал разверстку дани
* Не меньше дискуссий порождает и проблема расположения и
истории ранней столицы Хазарии – Беленджера (ср. Магмедов 1994:
54–68; Гмыря, 1995: 150–156).
** Ранним центром такого взаимодействия был Дербент: ср.
Кудрявцев, 2003; ср. о взаимодействии сети иранских («сасанидо-
албанских») городов и хазарских поселений Магомедов, 1994.
В М Е С ТО П О С Л Е С Л О В И Я 247
(«укладов») по русским городам (ПВЛ: 418); то же относится и к
присутствию иноверцев на поселениях Хазарии — дело отнюдь
не в специфической веротерпимости хазар, а в знакомстве с тра-
дициями имперского права. В.С. Флёров прав, подчеркивая, что
эти политэкономические и юридические проблемы — не пред-
мет археологии, он анализирует материал с позиций «археоло-
гического источниковедения», хотя с его мнением об «исчерпан-
ности потенциала» письменных источников по проблеме горо-
дов можно не соглашаться (в том числе, в перспективе междис-
циплинарных исследований). Смысл и ценность его работы — в
систематическом и критическом обзоре того археологического
материала, без которого уже не могут обойтись представители
смежных специальностей. Здесь немало как редакционных, так
и содержательных проблем, разрешить которые можно лишь в
своде памятников салтово-маяцкой культуры.
Справедливы экскурсы В.С.Флёрова о количественных по-
казателях древних и средневековых авторов — ещё филолог-
античник Ф.Ф.Зелинский писал, что они «щедры на нули»: не-
которые математические мифы обрели жизнь в современной
историографии. Так, всерьез воспринимаются рассказы о пере-
селении десятков тысяч еврейских семей в Армению и Иран,
известие ал-Куфи о пленении Марваном 20 тысяч славянских
семей во время хазарской войны, что позволяет заселить сла-
вянами всю Хазарию вместе с Поволжьем и Северным Кавка-
зом и т.п. (не только в квазинаучных конструкциях Е. Галкиной).
Для более поздней степной проблематики существеннее, что 10
тысяч — распространенное в средние века обозначение боевой
единицы, ср. монгольский тумен и древнерусскую тьму (10 тыс.
воинов).
Существенна для проблематики книги информация русской
Начальной летописи о походе князя Святослава на хазар (965 г.):
в отношении хазарских поселений летописец XI в. (во вставном
тексте, разрывающем рассказ о походе русского князя на вяти-
чей) именует хазарские поселения «градами» — «иде Святославъ
на козары…и градъ их и Бѣлу вежю взя» (ПВЛ: 31). Из синтакси-
са фразы неясно, взял ли князь столицу — Град — Итиль и кре-
пость Саркел (точно поименованную по-русски Белой Вежей),
или термин град приложим к хазарской крепости. Далее в рас-
сказе о походе князя на Балканы термин град/город прилагается
248 В М Е С ТО П О С Л Е С Л О В И Я
уже к поселениям на Дунае: «и взя городъ 80 по Дунаеви, и сѣде
княжа ту въ Переяславци, емля дань на грьцѣх»; Переяславец —
новая столица Святослава — также именуется градом*.
Впрочем, именно лексика естественного (русского) языка
столь же естественно порождает в концепциях исследователей
и переводчиков древних текстов «города», «замки» и т.п. (ср.
Гмыря, 1995: 151–154)**. Заметим, что и на Руси не существовало
замков, ибо дележ прибавочного продукта происходил в горо-
дах (как в Киеве, так и в Новгороде), с замками ассоциируются
древнерусские «владельческие села», иногда укрепленные (ср.
Поляков, 2005), но «феодальная» верхушка и князья тянулись к
городам. Можно предполагать, что сходной была ситуация в Ха-
зарии, и скепсис Флёрова в отношении такого конструкта, как
«кочевой замок»***, следует считать справедливым.
К сфере естественного языка стал относиться и термин «фео-
дализм», обозначающий собственность на землю государствен-
ной элиты, собирающей дань (феоды/лены, состоящие из даней,
по Марксу): по инициативе А.Я. Гуревича была проведена дис-
куссия о применимости термина феодализм для средневековых
социальных отношений (см. «Одиссей», 2006), большая часть
исследователей отказалась признать за этим термином уни-
версальный характер — формационное обозначение способа
производства (хотя модификации этого термина, призванные
обозначить региональную специфику формации — «кочевой
феодализм», «горский феодализм» существуют в отечественной
историографии). Впрочем, этимологические игры с социальной
терминологией популярны в современной историографии: счи-
тается даже, что в древней Руси не было государства, так как
термин государь распространился лишь в XV в. Эти проблемы
так или иначе затрагиваются в заключительной части книги
* Ср. к проблеме преемственности византийского и болгарско-
го города в «византийской Болгарии»: Миланова, 2007.
** Актуальным для городской проблематики представляется об-
ращение к сравнительному анализу тюркской поселенческой лексики,
уже осуществленному отечественными лингвистами — см. Лексика,
2001: 492 и сл.
*** Вероятно, на характеристику укреплений как «кочевого зам-
ка» повлияло описании Ибн ал-Асиром осады Беленджера, который
население окружило тремя сотнями повозок, по кочевому обычаю
(Гмыря, 1995: 154).
В М Е С ТО П О С Л Е С Л О В И Я 249
В.С.Флёрова, и автор прав, обнаруживая слабую аргументиро-
ванность формационных историографических конструкций
(феодализм, феодальное государство, феодальные замки), но от-
казываясь от решительных выводов по столь дискуссионным
проблемам на весьма ограниченном материале*.
Монография В.С.Флёрова, безусловно, является важным ша-
гом в развитии археологического источниковедения в области
такой комплексной проблемы, как поселенческая археология.
Ли тер ат у р а
Аржанцева, Петрухин, Флёров 2009 — Ирина Аржанцева, Влади-
мир Петрухин, Валерий Флёров. К итогам и перспективам работы «Ха-
зарского проекта» (2000–2008) // Евроазиатский еврейский ежегодник,
5769 (2008/2009) год / [гл. ред. М. Членов]. — М., 2009. С. 39–51.
Гмыря 1995 — Гмыря Л.Б. Страна гуннов у Каспийских ворот. Ма-
хачкала, 1995.
Ильин 1979 — Ильин П.М. Функции городов и развитие сети го-
родских поселений СССР. Киев, 1979.
Кудрявцев 2003 — Кудрявцев А.А. Пути развития северокавказ-
ского города (по материалам Дербента домонгольской поры). 2003.
Курбатов, Лебедева 1986 — Курбатов Г.Л., Лебедева Г.Е. Город и
государство в Византии конца IX–XI вв.// Становление и развитие ран-
неклассовых обществ: город и государство. Л., 1986.
Лексика 2001 — Сравнительно-историческая грамматика тюрк-
ских языков: Лексика. Отв. ред. Э.Р. Тенишев. М., 2001.
Магомедов 1994 — Магомедов М.Г. Хазары на Кавказе. Махачкала,
1994.
Миланова 2007 — Миланова А. Градът във византийска България
(XI–XII вв.): преемственост и промяна // Средневековен урбанизъм:
памят — сакралност — традиции. Под редакцията на Г. Казаков и
Ц.Степанов. София, 2007.
* Дискуссионность касается не только перечисленных общих
формационных проблем: дискуссионны и собственно археологические
проблемы практически на каждом поселении хазарского времени (ни
одно из которых не раскопано полностью). Эти проблемы более или
менее подробно разбираются в книге, особенно в отношении боспор-
ских и крымских городов (в связи с недавней монографией — Мога-
ричев и др., 2007); к ним «примыкает» проблематика, связанная с «пе-
щерными городами» Крыма (см. Проблемы истории, 1992 и др.).
250 В М Е С ТО П О С Л Е С Л О В И Я

Могаричев и др. 2007 — Могаричев Ю.М., Сазанов А.В., Шапош-

ников А.К. Житие Иоанна Готского в контексте истории Крыма «ха-
зарского периода». Симферополь, 2007.
Носов 2005 — Носов Е.Н. Новгородское городище в свете пробле-
мы становления городских центров Поволховья// Носов Е.Н., Горюно-
ва В.М., Плохов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северно-
го Приильменья. СПб., 2005.
ПВЛ — Повесть временных лет. Изд. 2-е. СПб., 1996.
Петрухин 2009 — Петрухин В.Я. Хазария, Русь и славяне: станов-
ление городской сети и контроль над международными коммуникаци-
ями // Международные отношения в бассейне Черного моря в скифо-
античное и хазарское время : сб. ст. по материалам XII междунар. науч.
конф. [отв. ред. В. П. Копылов]. — Ростов н/Д : Медиа-Полис 2009. —
С. 208–214.
Петрухин, Пушкина 1979 — Петрухин В.Я., Пушкина Т.А. К преды-
стории древнерусского города // История СССР. 1979. № 4. С. 100–112.
Поляков 2005 — Поляков Г.П. Села-замки Древней Руси XI–XIII
вв. Брянск, 2005.
Проблемы истории 1992 — Проблемы истории «пещерных горо-
дов» в Крыму. Симферополь, 1992.
Толочко 2007 — Толочко П.П. Археология и древняя история (в
защиту исторического марксизма). Киев, 2007.
Толочко 2010 — Толочко П.П. Еще раз о проблеме становления
древнерусских городов // Диалог культур и народов средневековой Ев-
ропы. СПб., 2010.
Хенинг 1982 — Хенинг Й. Археологически проучвания за разделе-
нието на труда между града и селото по времето на Първата Българска
държава // Първи Международен Конгрес по българистика. Симпози-
ум «Славяни и прабългари». София, 1982. С. 182–199.
Хрестоматия — Древняя Русь в свете зарубежных источников : хре-
стоматия / Рос. акад. наук, Ин-т всеобщ. истории ; под ред. Т.Н. Джак-
сон, И.Г. Коноваловой и А.В. Подосинова. — М. : Рус. фонд содействия
образованию и науке, 2009. — Т. III : Восточные источники.
Шувалов 1986 — Шувалов П.В. Анализ терминологии, как метод
исследования истории текста (на примере изображения города в сочи-
нениях Константина Багрянородного) // Проблемы социальной исто-
рии и культуры Средних веков. Л., 1986.
DAI — Константин Багрянородный. Об управлении империей. Под
ред. Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева. М., 1991.
Dunn 1994 — Dunn A. he transition from polis to kastron in the Bal-
kans (III-VII c.): general and regional perspectives// Byzantine and Modern
Greek Studies 18,1994.
Summary
V.S. Flyorov
TOWNS AND CASTLES IN THE KHAZAR KAGANATE
ARCHEOLOGICAL REALITY
THE TERM «TOWN»: WHAT D OES IT ME AN?
he term «город/town» (the words городить, ограждать дере-
вянной крепостной стеною, which mean to fence, surround with a
wooden fortress wall) has a very vague meaning in Russian. It is used
for historical settlements with fortifications or without them. It does
not reflect the chronology, the size, the economy, the composition of
the population and other characteristics of a settlement.
he term «город» has become firmly established in archaeologi-
cal and historical literature for the description of the sites of ancient
settlements of the Khazar kaganate. To what degree is it substanti-
ated by the excavation materials? In the book the author comes to a
negative answer: there were no towns in the Khazar kaganate.
V.S. Flyorov sees the solution of the problem of a town in Khaz-
aria in a thorough research of the archaeological material of the ka-
ganate monuments which may seem to have the status of a town.
Generally the program of the study is formulated as follows: a town
or something else. For Khazaria it can be done on the basis of settle-
ment plans, the types of structures, the sizes of fortifications, and the
presence of artisan production.
he problem of a “Khazar town” was introduced into the khazar
studies by S.A. Pletneva in the book «От кочевий к городам / From
the nomads’ camps to towns» (Плетнёва С.А., 1967). he title re-
flects the straight forwardness of the scheme of the kaganate devel-
opment. Pletneva has considered as towns Itil, Sarkel, Semikarakory,
Semender and “others that have not been studied” (Плетнёва С.А.,
252 SUMM ARY
1967, с.44-48). Later the list was changed, and Semikarakory was ex-
cluded (Плетнёва С.А., 1987, 2002). Her terminology is not stable:
town, a provincial border small town, a steppe town, etc.
V.S. Flyorov mainly considers the sites of ancient settlements – a
stone and brick fortification of Don – Seversky Donets basin, where
the culture of the Khazar kaganate, that is Saltovo-Mayatsky culture,
had formed and developed in its pure shape. Exactly for this region
the question of Khazaria “towns” must be solved. he monuments
of the Crimea, Dagestan, and Chechnia are also used, for which one
may come across the definition “a town of Khazaria”.
In the quest of khazar towns two features are taken into account:
1. he architectural and planning aspect. It archaeologically (up to
visualization) distinguishes a town from a village/hamlet. he social
structure of the urban population, its composition and organiza-
tion is reflected in it. After all the character of the settlement as that
of a town (not a village!) was determined neither by the houses of
the nobility/aristocracy, nor by cult buildings, but by the type of the
houses of the ordinary populace with its way of life and occupations.
2. he structure. he feature is not simple. It is not clear what must
be included into the composition of a “town”, only the sites or the
adjoining open settlements together with them. Some authors are
beginning to toy with the term «посад»/suburb.
THE D ON – SEVERSKY D ONETS BASIN
he sites that have been studied, which earlier were called “towns” or
“castles” are not such: Sarkel – Belaya Vezha, Semikarakory, Pravobe-
rezhnoye Tsymlyanskoye, Mayatskoye, Verghni Olshan, Verchneye
Saltovo, Mayaki. here are ordinary houses, semi-dugouts or yurt-
type ones at all of them, there is no street planning, and agriculture
prevails. here are no archaeological features of a town. Here are
some examples.
Sarkel (Ill.1, 2). As a rule M.I. Artamonov called Sarkel a fortress
and not a town (Артамонов М.И., 1958). S.A. Pletneva called Sarkel
a town or a small town, and then caravanserai. Sarkel (the Levobe-
rezhnoye Tsymlyanskoye site) is a tiny brick fort, 178.6 x 117.8 m
along the inner perimeter. he houses have no characteristics dis-
tinguishing them from those known from rural settlements. he
material culture, too, has nothing special about it. he brick rooms
SUMM ARY 253
inside the fort are hardly suitable to live in, especially in winter. Most
probably they are store-houses for provisions in case of a siege and
arsenals.
he excavations have given no reason to suppose that the main
function of Sarkel was “commercial and customs activity”, which
S.A.Pletneva ascribed to it.
Semikarakory (Ill.3, 4) is a fortress made of adobe with structures of
baked brick. Probably, it was the residence of the kagans (Флёров В.С.,
2001, 2009а, 2009б). he considerable part of the fortress is not built.
Verhnee Saltovo (Ill.17). D.T. Berezovets (Археология УРСР,
1975, с.422) was one of the first to have written about it as a “town”,
later A.V. Kryganov (2001a, c. 102) tried to prove it. His description
is an unreliable supposition with the predominance of emotion. He
called the monument an “administrative and commercial centre” in
the north-west of kaganate (Крыганов А.В., 1997, с.57). V.S. Flyorov
considers the site to have been an ordinary fortress with adjoining
settlements. It is badly explored. he size of the settlements and the
burial ground are not known.
About the term “prototown”. he question about it was put for-
ward by V.V. Koloda (2009); he admitted that the existence of towns
in the Khazar kaganate was open to question. According to Koloda,
Verkhni Saltov, Chuguevskoye, Mokhnach, Korobovy Khutora, Su-
khaya Gomolsha, Sidorovskoye, Mayaki, Yutanovskoye, Mayatskoye
were prototowns. V.S. Flyorov thinks it to be a “game of terms”. here
is no sense to raise the question about the “prototowns” in the Kha-
zar kaganate, because not a single one of the listed places had be-
come a town.
“C ASTLES” OR SOMETHING ELSE
In her book “From nomads’ camps to towns” S.A.Pletneva expressed
an opinion that six settlements with earthen ramparts – “these big
fenced settlements can be considered to be one of the primary forms
of the “feudal nomadic castles” (Плетнева С.А., 1967, с.24) as well as
12 fortresses of white stones, including the Pravoberezhnaya Tsym-
lyanskaya one. However, these monuments have nothing to indicate
the presence of the feudal class. Some have not been excavated at all.
he burial grounds of the kaganate are the evidence of very inconsid-
erable property stratification. he notion “castle” (das Schloβ in Ger-
254 SUMM ARY
man) has entered our country’s historiography from West European
studies of the Middle Ages, but it should be taken into account that
social processes have gone along a different way in Europe.
ITIL
It remains unclear where Itil was. he author has tried to reconstruct
how it looked on the basis of the sources of the “Caspian code” by
B.N. Zakhoder. It has turned out that it is impossible to calculate its
sizes, the number of the population, including the Christians, Mos-
lems and Jews. here is no initial data to reconstruct the “palace”.
If an attempt is to be made to recreate a model of Itil in a verbal or
graphic way it will hardly be possible to get anything integral on the
basis of contradictory and fragmentary information. he conclusion
made half a century ago still remains valid: “Many essential ques-
tions of the topography and history of Itil cannot be solved even in
the form of a hypothesis, and it is not known whether the materials
necessary for solving them will ever be found” (Заходер Б.Н., 1963,
с.198). Zakhoder’s remark is correct: Itil is a large populated place
with the beginnings (not more!) of urban life and the predominance
of agriculture. he remains of Itil are claimed by the site of Samos-
delka in the Volga Delta.
Samosdelka. he author has used nearly all publications about the
site (Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю., Зиливинская Э.Д., 2003, с.106;
Зиливинская Э.Д., 2007, 2010; Зиливинская Э.Д, Васильев Д.В.,
2008, 2009) and has come to the following conclusion: it has not been
studied sufficiently to draw any conclusions. here are no statistics
about the size of bricks to compare them with the bricks of Sarkel.
he date of founding is not established. he methods of excavations
are not satisfactory, and the ceramics is not treated.
KHUM AR A
It is the biggest fortress of the Khazar kaganate (Ill.20-22). Khumara
could be considered a town, but the nearly complete lack of the study
of the inner space is an obstacle to it. here is no data about the re-
mains of solid structures, and the few ones that are excavated are
ordinary semi-dugouts.
SUMM ARY 255
DAGESTAN
Belendjer and Semender have not yet been found. Probably, they
were “large populated places” with simple dwellings and a rural pop-
ulation.
Verkhni Chir-Yurt (Ill.24). he site is not explored. he purpose of
the stone wall was dam the valley of the Sulak River.
Andrey-aul (Ill.25). An open settlement founded in the beginning
of the common era adjoins the site. Compared with the total area
of the monument the explored parts are microscopic (Атаев Д.М.,
Магомедов М.Г., 1974). here is no information about either the
structure of the site on the whole, or about the purpose of its separate
parts. he planning and the density of construction are not known.
Today it is difficult to determine which fortresses of Dagestan
were built in the Khazar time after all, for the dating stratigraphic
scale of the ceramics is not worked out for them.
TA M AN AND THE CRIME A
Were the towns of Tamatarkha, Phanagoria, Bospor – Korchev, Sug-
dea (Ill.26-32) the Khazar ones as S.A. Pletneva believed (1967, c.47-
49)? hey were founded in the ancient time. Having included these
towns into the sphere of their interests for some time the Khazars
did not exert any essential influence on the character of the local
provincial Byzantine culture. In the cultural layers the artefacts of
the Saltovo-Mayatsky culture are represented in small numbers. he
Khazars have left no traces in the house-building and fortification
of these towns. he role of the Khazar kaganate in the history of the
Crimea is exaggerated.
OPUS SPIC ATUM
In the Russian literature this kind of masonry is called «ёлочка»/a fur-
tree that is herring-bone work. S.A. Pletneva and then T.I. Makarova
and A.I. Aybabin after her linked its appearance in the towns of the
Northern Black Sea area with coming of the Khazars from Dagestan.
However, the spreading of the opus spicatum in the Taman and the
Crimea only coincided with the Bulgar-Khazar expansion, but was
256 SUMM ARY
not its result. What is important is the fact that in the vast basin of
the Don dwellings with foundations of the opus spicatum type are
not found. he connection of the Khazars with the opus spicatum
masonry is denied by S.B. Sorochan in well-reasoned way (Сорочан
С.Б., 2004б).
C A MP AND AUL
In the study of the problem of a “town in the Khazar kaganate” a
comparison with the First Bulgar kingdom is expedient. he author
has used the works of R.Rashev (Р.Рашев 1982) and other Bulgarian
researchers. hey divide the defensive structures on the Danube Riv-
er into two kinds: 1. A camp (лагер), an earthen rampart, mostly rec-
tangular. According to its purpose it is a fortress with a closed rampart
along the perimeter. he largest camp was Nikulets (Никулец), 48.3
sq.km in area, with a number of inner fortifications (Ill.33). he camp
was the outside fortification of Pliska (Плиска). 2. Aul (аул), a forti-
fication with the walls of grit stone (a kind of sandstone). According
to Rashev: he old Bulgar aul is not only a palace, a court, a complex
of court structures of various purposes, but it is first of all a fortified
palace. he surrounding of the khan’s residence with a fortress wall is
the most typical feature of the aul. he first one among the auls was
the stony capital Pliska (Ill.34-36). Preslav (Преслав) (Ill.38) was a
khan’s aul that developed into a second Bulgar capital. here were no
towns proper in the First Bulgar kingdom, which is analogous to the
situation in the Khazar kaganate. V.S.Flyorov considers the Bulgar
camps and auls to be the analogy of the Khazar fortresses, including
also Itil taking into account the peculiarities of the technology of for-
tress construction in Khazaria.
OLD AND NEW PROBLE MS
About the feudalism in Khazaria. he problem of town is inseparably
linked with the appraisal of the degree of “feudalization” of the ka-
ganate. S.A.Pletneva has written about an early feudalism and even
developed feudalism, about the feudal land ownership (1982, c.10).
But written sources do not confirm this. M.I. Artamonov admitted
that “little is known about the forms of social and economic relations
SUMM ARY 257
in Khazaria” (1962, c.400). It is necessary to admit that historians and
archaeologists are unable to give a distinct picture of social relations
in the Khazar kaganate. Only some incomplete facts have reached
us about the multicolored mosaic of its inner life. he vagueness in
the character of the social-economic relations in the Khazar kaga-
nate has full right to exist. he absence of data is not to be replaced
by the introduction of well-known clichés, in this case “feudalism”, “a
feudal town”.
Migration or nomadic life. However paradoxical it may be, despite
the great number of works mentioning the nomadic life in the Khazar
kaganate it is exactly the stage of the nomadic life in it that is studied
worst of all. Today it is becoming more and more apparent that from
the very beginning the kaganate was not a nomadic “steppe state”
as it is characterized by S.A.Pletneva. It is more correct to speak
about migration and the quick development of a new territory with
the subsequent construction of fortifications in the form of ramparts
and moats and then fortresses of white stone and bricks. In East-
ern Europe the kaganate’s population got a new homeland as did the
Hungarians for whom we use the formula of “getting a homeland”.
he pro-Bulgars of Asparukh (Isperikh), too, found a new homeland
in the Lower Danube, where they, not without the Slavs’ influence,
soon passed to a settled way of life. he question about its stage of
the nomadic life and its duration in the kaganate requires a radical
revision.
THE K AGANATE ECONOMY
Why has it become necessary to turn to the problem of nomadic life
and the nomads’ camps in a book about fortresses and large settle-
ments? From the position of archaeology they mark the beginning of
the Khazar history. he Khazar kaganate emerges as a settled forma-
tion of a relatively early state type without the stage of a long noma-
dic way of life, and by the end of its history it creates a self-sufficient
economy and an advanced material culture, but does not after all
form high-type settlements – towns. hat is its peculiarity: the high
development had not necessarily brought about the appearance of
towns, although, as it may seem, there were all the preconditions for
the appearance of the “khazar towns”. he following is its cause. he
plenitude of resources, the provision with the products of handicraft
258 SUMM ARY

and agriculture combined with good natural conditions had brought

to an opposite effect: the Khazar kaganate has stopped at the attained
level that satisfied the needs of not too stratified society. he issue of
a coin of its own did not develop or had declarative purposes; natu-
ral exchange prevailed, to which the kagan’s gafol (polyudye – going
round and gathering taxes, products, etc.) corresponded.
Extra stimuli were needed in the sphere of the superstructure,
the political ones, to activate money relations and inner commod-
ity circulation, which in its turn would have created conditions for
improvements in the handicrafts, which could have been followed
by the transformation of some large settlements into towns, and on
the whole by the general improvements in the country. he centrali-
zation of the state and the suppression of independent chiefs were
necessary for this.

ABOUT THE STATEHO OD

he question about Khazar kaganate‘s statehood is solved differently

by archaeology and history. he archaeological culture of the kaganat
can be recognized as that of a “state”, since its main manifestations,
first of all the ceramics, had spread literally all over the territory of
the kaganate. Besides, the Saltovo-Mayatsky culture was outside of
being only ethnic.
If we speak about the state of the “Khazar kaganate” and its struc-
ture we shall have to consider other categories – the institutions of
power, its forms and prerogatives in the centre and in the provinces,
the degree of centralization or, on the contrary, the weakness of pow-
er. For the Khazar kaganate we do not know the forming of a state
that is the supplanting of the customary law by the legal norms fixed
in law documents. We have not progressed much in the solving of
the question about the essence of the Khazar kaganate’s statehood.
Regardless of the choice of an answer there can be no doubt about the
link between the statehood and urbanization.
he Khazar kaganate had very quickly passed through the “stage of
nomads’ camps”, the stage of “getting a homeland” but it did not come
to “towns”. It did not have enough time for this given by History.
 В.С. ФЛЁРОВ
«Города» и «замки» хазарского каганата
Археологическая реальность

Издатель М. Гринберг
Художественное оформление Г. Златогоров
Зав. редакцией И. Аблина
Издательский редактор А. Литвина
Компьютерная верстка И. Пичугин
Корректор А. Коссовская, М. Калинина

Мосты культуры, Москва Gesharim, Jerusalem

Тел./факс: (499)241–6871 Tel./fax: (972)–2–624–2527
Fax: (972)–2–624–2505
e-mail: oice@gesharim-msk.ru e-mail: house@gesharim.org
www.gesharim.org

Издательство «Мосты культуры»

ЛР № 030851 от 28.05.2010
Формат 60 х 90/16
Бумага офсетная. Печать офсетная. Печ.л. 16,5.
Подписано в печать 30.03.2011. Заказ №
Тираж 1000 экз.

Электронный вывод и печать в ППП Типография «Наука»

121099, Москва, Шубинский пер., 6