Убьет, ведь, и не вздрогнет ничего. Отвернется потом, и не вспомнит. Как таракана раздавит.

Или
это у нее воображение разыгралось?
И на какой-то миг замерев под этим его взглядом, Агния разом поняв три вещи.
Этот человек был не таким старым, как ей показалось вначале. Не ее ровесник, само собой, но
и не пожилой дядечка шестидесяти лет, как ей подумалось. Хотя, лет двадцать разницы между
ними, наверное, имелось. Больше, чем вся ее жизнь.
Он действительно собирался сейчас уйти, и никак не отреагировал на ее движение. Агния для
него была не значимей надоедливей мелкой мошки.
И еще, самое последнее, и самое страшное — она в него влюбилась. Вот так — разом. С
первого взгляда…
Или, нет, это потом, через пару лет, Агния пришла к выводу, что влюбилась в Вячеслава уже
тогда, в первую встречу. А в тот момент она ощутила почти жгучую ярость, что ее не хотят слушать
и не видят.
Видимо, ярость и гнев, ходят рядом с любовью. Тоже ведь, страстные чувства.
— Я не шлюхой пришла проситься, Вячеслав Генрихович! — громко заявила она, не обратив
внимания на то, что мужчина отворачивается. — А певицей!
Зоя Михайловна сдавленно ухнула за ее спиной, но тут же бросилась на подмогу ученице.
— Верно! Девочка очень талантлива, у нее мощный и глубокий голос, меццо-сопрано. Еще не
полностью развитый, но она….
Не было похоже, чтобы Вячеслава Генриховича заинтересовали их объяснения. Мужчина
продолжал курить и смотреть и на нее, и на Зою Михайловну безразличным взглядом.
— Щуплая ты, — хмыкнул он, вновь затянувшись. — И мелкая. Какая певица, …? Ты мне тут
про «елочку» петь собралась, что ли? Тебе лет-то сколько, дите? Хочешь, чтоб меня мусора
загребли за труд несовершеннолетних? Еще и проституцию припишут, сто пудово ведь. Катись
отсюда, дите, и не мозоль мне глаза. — Он отвернулся.
Агния поняла, что у нее один шанс. И сделала единственное, что действительно хорошо умела.
Она запела.
Да, это была не консерватория. Акустика не та. Но ее голосу, голосу дочери двух известных
оперных певцов, и это помешать не могло. И пусть ее меццо-сопрано еще не было зрелым, пусть не
полностью еще раскрыло все возможности, не зря им восхищались все преподаватели их
консерватории. И не только они.
Агния, не задумываясь, выбрала партию Розины из «Сивильского цирюльника». Она очень
любила эту оперу. И настолько часто напевала сама себе, что и сейчас отрывок из той сам пришел
на ум.
Впрочем, долго петь ей не дали.
— Это что за белиберда? — Вячеслав Генрихович смотрел на нее раздраженно. И вот то
недоброе, что было в его глазах, проступила четче. — Ни хрена не понял из этой фигни. Дуй
отсюда, и быстро, пока я добрый.
Он резко вдавил окурок в пепельницу, стоящую на столике.
М-да, явно не угадала с отрывком. Еще никогда Агния не чувствовала себя настолько
униженной. Ее до жути обидело то, как относился и держал себя с ней этот мужчина. Ясно, что она
пришла на положении просителя, но разве так можно с людьми?! И правда — бандит, что еще
скажешь?!
Нет, точно, она не тогда в него влюбилась. Тогда Боров всколыхнул в ее душе только ярость.
Да и его пособники, открыто и с издевкой смеющиеся над ней, не улучшали самоощущения