Майкл Уайт

КАРТЫ НАРРАТИВНОЙ ПРАКТИКИ

Введение в нарративную терапию

2010
МОСКВА
УДК 6 1 6 . 8 9
ББК 56.13
У135

Серия «Расширение горизонтов»

Права на и з д а н и е книги получены по соглашению

с литературным агентством « A n d r e w N u r n b e r g A s s o c i a t e s L T D »

П е р е в о д с английского Дарьи Кутузовой

Уайт М.
У135 Карты нарративной практики: Введение в нарративную терапию.
П е р . с англ. - М . : Генезис, 2 0 1 0 . - 3 2 6 с. - ( Р а с ш и р е н и е г о р и з о н т о в ) .

ISBN 978-5-98563-229-3
Книга представляет собой руководство по нарративной терапии. В ней
обобщен более чем двадцатилетний профессиональный опыт автора, сведе­
ны воедино идеи и техники, лежащие в основе его работы. Приводятся слу­
чаи из практики, подробные расшифровки разных типов терапевтических
бесед и комментарии к ним. М. Уайт размечает ход бесед на специальных
схемах - «картах», которые позволяют отслеживать происходящее во время
сессии и понимать, как оно вписывается в контекст жизненных историй тех,
кто обращается за помощью.
Книга будет интересна как тем, кто уже знаком с нарративным подхо­
дом, так и тем, кто хотел бы получить представление об этом направлении
терапевтической работы. Майкл Уайт, первопроходец и проводник, ведет
читателей, шаг за шагом открывая новые пути, дающие возможность по­
могать людям сохранять надежду в трудных ситуациях и достигать нового
понимания жизни.

УДК 6 1 6 . 8 9
ББК 56.13
ISBN 978-0-393-70516-4 (англ.)
ISBN 978-5-98563-229-3 (рус.)
© by Michael White, 2007
© Д.А. Кутузова, перевод, 2010
© Издательство «Генезис», 2010
Я посвящаю эту книгу Джоан — моей
матери, всегда любящей, щедрой, неуто­
мимой в своем намерении обеспечить де­
тям те возможности в жизни, которых
не было у нее самой.
 Оглавление

Вводная статья 7

Предисловие к русскому изданию 12

Благодарности 16
Введение 17
Глава 1. Экстернализующие беседы 22
Глава 2. Беседы пересочинения/восстановления
авторской позиции 76
Глава 3. Беседы, способствующие восстановлению
участия 146
Глава 4. Церемонии признания самоопределения
(работа с внешними свидетелями) 181
Глава 5. Беседы, выделяющие уникальные эпизоды 241
Глава 6. Беседы, способствующие простраиванию опор
(работа в зоне ближайшего развития) 281

Заключение 309

Послесловие к русскому изданию 311

Рекомендуемая литература 323
Библиографические источники 325

6
 Вводная статья

Н арративная практика — относительно молодой подход,

стартовой точкой в его истории можно считать 1990 год,
когда издательство « Н о р т о н » решило переиздать книгу Майк­
ла Уайта и Дэвида Эпстона "Literate Means to Therapeutic E n d s "
(что в буквальном смысле значит «Грамотные средства дости­
жения терапевтическихцелей») под названием "Narrative Means
to Therapeutic E n d s " ( « Н а р р а т и в н ы е с р е д с т в а . . . » ) . В основе
этого подхода лежит метафора нарратива, или и с т о р и и (по­
следовательности — не обязательно л и н е й н о й — событий во
времени, объединенных темой или сюжетом), основная форма
работы — беседа.
Двадцать лет спустя, в 2010 году, в м и р е насчитывается
больше 50 ООО человек, п р о ш е д ш и х обучение н а р р а т и в н о й
практике и использующих ее в самых разных контекстах: в ра­
боте с беженцами, с людьми, пережившими насилие и травму, с
людьми, страдающими от психических болезней, и их близкими;
в тюрьмах, в школах, в хосписах и больницах; в чрезвычайных
ситуациях, в т е л е ф о н н о м консультировании, в ч а с т н о й прак-
гнке; с отдельными людьми (взрослыми и детьми), с семьями,
группами и сообществами. П р о в о д я т с я международные кон­
ференции, издаются книги и журналы на различных языках.

7
Н а р р а т и в н о е с о о б щ е с т в о живет и развивается; н а р р а т и в н а я
практика с энтузиазмом воспринята во многих странах, в част­
ности, прокладывающих свой собственный путь (например, на
постколониальных территориях), поскольку она помогает вы­
строить р а б о т у как в гармонии с традиционными ценностями
и обычаями м е с т н о й культуры, так и с учетом глобализации и
мультикультурализма.
Что же привлекает людей — и практикующих специалистов,
и тех, кто обращается за помощью, — в этом подходе? В первую
очередь то, что он не патологизирует людей, не утверждает, что
проблемы — «в людях» или «в семье», и чтобы справиться с
ними, необходимо « б о р о т ь с я с с о б о й » . В ходе р а б о т ы люди
освобождаются от парализующего влияния стыда, вины и от­
вращения к себе и могут взять больше ответственности за свои
поступки. Проясняются смыслы, ценности, намерения, мечты,
умения и возможности людей, прослеживается история их воз­
никновения и развития. В результате у человека формируется
« б е з о п а с н а я т е р р и т о р и я и д е н т и ч н о с т и » , он может взглянуть
на свою жизнь с ресурсной позиции, дистанцироваться от не­
посредственно переживаемого опыта, в частности, травмирую­
щего, и совершать осознанный выбор, меняя свою жизнь в же­
лаемую сторону.
П р и работе в русле нарративного подхода люди, обратив­
шиеся за помощью, не оказываются изолированными от других
в своем страдании. В центре внимания оказывается сообщество,
группа людей, объединенных общим опытом и общей заботой.
Если допустить, что проблемы — не «в людях», а в социально-
культурном контексте, то становится очевидным, что ни одна
проблема не уникальна, всегда есть другие люди, обладающие
опытом ее преодоления. Специалисты, практикующие в нарра­
тивном подходе, уделяют особое внимание формированию со­
обществ заботы, сообществ, которые будут признавать и под­
держивать предпочитаемую человеком историю, ведь л ю б а я
история реальна р о в н о в той степени, в какой в нее верят.
В фокусе внимания нарративного подхода — взаимосвязь
представлений человека о себе, о способности влиять на свою

8
жизнь, авторской позиции по отношению к собственной исто­
рии, с одной стороны, и социальных (культурных, экономиче­
ских, политических) факторов — с другой. М н о г и е проблемы,
с которыми сталкиваются люди, являются результатом всепро­
никающей практики сравнения себя и других с нормами и эта­
лонами достойной, успешной жизни, п р и н я т ы м и в различных
социальных группах. Нарративные консультанты делают види­
мым воздействие на людей этих «нормативных суждений», час­
то заставляющих людей чувствовать себя неадекватными, несо­
стоявшимися, никчемными, « н е дотягивающими», и помогают
людям создавать и реализовывать свои собственные уникальные
траектории развития, собирая вокруг себя единомышленников.
И м е н н о поэтому нарративная практика весьма популярна среди
представителей меньшинств, подвергающихся дискриминации
по этническому, религиозному, расовому признаку, в силу инва­
лидности, сексуальной ориентации и т.п.
Нарративная практика — это, если пользоваться термином
Л . С . Выготского, работа в зоне ближайшего развития: партнер­
ство и сотрудничество терапевта и человека, обратившегося за
помощью, которое, основываясь на уже имеющихся у человека
знаниях и умениях, позволяет перейти от знакомого и привыч­
ного к тому, что возможно. Консультант, работающий в нарра­
тивном подходе, не занимает позицию «эксперта по содержанию
ж и з н и » клиента, не выносит суждений о « п р а в и л ь н о с т и » или
« н е п р а в и л ь н о с т и » его поступков. Он берет на себя ответствен­
ность за процесс терапии или консультирования, занимая тем
самым влиятельную позицию, но в центре, в фокусе внимания
оказываются не знания и умения терапевта, а знания и умения
человека, с которым ведется работа. Нарративный консультант
лишь задает вопросы, которые способствуют выстраиванию
желаемого, предпочтительного для человека, направления жиз­
ни. Это происходит за счет все более полного, насыщенного,
м н о г о г р а н н о г о о п и с а н и я предпочитаемой и с т о р и и человека.
В ней есть место индивидуальности человека, она включает в
себя сложности и противоречия, чаяния и надежды, все то, что
человек любит, во что верит и что готов отстаивать.
 Во время обучающих программ Майкла Уайта не раз проси­
ли дать « о р и е н т и р о в о ч н у ю основу действия» терапевта: нечто,
что могло бы помочь начинающему нарративному консультанту
понять, какие вопросы можно задавать, находясь в той или иной
точке беседы. Майкл пересмотрел десятки видеозаписей своей
работы и выделил последовательности вопросов, приводившие
к терапевтическим изменениям. Так появились « к а р т ы нарра­
тивной п р а к т и к и » . Тем не менее он всегда говорил о том, что
нарративный подход не исчерпывается « к а р т а м и » , что основой
работы являются мировоззрение и этическая позиция терапевта,
а вопросы формулируются «к случаю», с учетом контекста. Он
приглашал участников семинаров провести несколько десятков
сессий, записать их на видео, пересмотреть и выделить, какие
именно вопросы в работе данного конкретного терапевта при­
водят к изменениям. « И м е н н о пытаясь копировать, мы создаем
нечто о р и г и н а л ь н о е . . . » Майкл очень любил повторять эти сло­
ва антрополога Клиффорда Гирца.

В этой книге, вышедшей на английском в 2007 году, М а й к л

о б о б щ и л более чем двадцатилетний опыт работы. В 1970-х го­
дах он работал сначала чиновником в сфере социальной защиты,
а затем — социальным р а б о т н и к о м в психиатрическом отде­
лении детской больницы, ответственным за р а б о т у с семьями.
В течение нескольких лет он был главным редактором Австра­
лийского журнала семейной терапии. В 1983 году они с супру­
гой, ШерилУайт, открыли независимый терапевтический центр,
получивший название « Д а л в и ч - ц е н т р » , одним из руководите­
лей которого Майкл был до конца 2007 года. Он много работал с
семьями, с людьми, страдающими от психических заболеваний,
с теми, кто совершает насилие, участвовал в работе комиссии
по расследованию случаев смерти в заключении, помогал про­
водить собрания в сообществах австралийских аборигенов, со­
трудничал с работниками реабилитационного лагеря для детей,
осиротевших в результате эпидемии С П И Д а в Зимбабве, и пр.
В январе 2008 года он создал «Аделаидский центр нарративной
п р а к т и к и » , с которым связывал много надежд и о ж и д а н и й . . .
... В начале апреля 2008 года Майкл умер. Ему было 59 лет.

ю
 В России нарративная практика появилась на рубеже века,
вначале — в рамках обучающих программ по системной семей­
ной терапии. В настоящее время проводятся краткосрочные и
длительные обучающие программы, нарративные консультанты
работают в частной практике и в психологических центрах, со­
трудничают с правозащитными, образовательными и волонтер­
скими организациями. С 2004 года в Россию регулярно приез­
жают специалисты из международного сообщества и проводят
семинары и тренинги. В 2005 году в Москву по приглашению На­
талии Савельевой приезжал и Майкл Уайт. Он очень поддержал
растущее нарративное сообщество в России. Ч е р н о в о й перевод
этой книги был мной закончен (и набран Натальей Татариновой)
в конце марта 2008 года. Майкл собирался написать предисловие
к русскому изданию... н о н е успел. Это первая книга Майкла, из­
данная на русском языке, позволяющая ему продолжать делиться
знаниями и умениями с теми, кому интересно, — не в переска­
зах, а от первого лица. Если бы Майкл мог сейчас стоять рядом
с вами, заглядывая в этот текст, он был бы очень рад, что книга
теперь доступна русскоязычным читателям. Он очень надеялся,
что вы найдете здесь для себя что-то полезное и интересное —
как в описании теоретических основ нарративного подхода, так
и в многочисленных расшифровках терапевтических бесед.

Дарья Кутузова,
нарративный консультант, переводчик,
работник архива Майкла Уайта в Далвич-центре
 Предисловие
к русскому изданию

Д евять лет назад мы с семьей отправились в к о р о т к о е путе­

шествие с М а й к л о м Уайтом на четырехместном одномо­
т о р н о м самолете. М а й к л очень л ю б и л летать, а я — нет. Са­
молет показался мне крохотным, и я п р и ш л а в ужас. М а й к л
с таким э н т у з и а з м о м приглашал нас, и я согласилась — ради
него, но, залезая в кабину, совсем не была уверена, что при­
няла мудрое и благоразумное р е ш е н и е . Я успокоилась и ста­
ла доверять Майклу как пилоту, когда увидела у него в руках
блокнот. Б ангаре М а й к л выглядел с о в е р ш е н н о так же, как у
себя в кабинете, когда п р о в о д и л консультации. Во в р е м я его
терапевтической р а б о т ы я была свидетелем того, насколько он
внимателен к деталям, скрупулезен в ведении записей, как он
откликается на происходящее. Создавалось впечатление, что
как пилот он использует все те же умения. П е р е д взлетом он
о б о ш е л вокруг самолета, п р о в е р я я все по очень п о д р о б н о м у
списку и ставя галочки: пропеллер, шасси, закрылки, руль на­
правления, элероны и многое другое, что я даже не знаю, как
называется. Он уделял много в н и м а н и я деталям, щупал, рас­
сматривал, прислушивался, чтобы убедиться, что самолет дей­
ствительно готов к взлету. Уже в кабине, надев наушники, он
связался с диспетчерами а э р о п о р т а и записал их ответы. Когда

12
я увидела, что М а й к л и здесь делает записи, я поняла, что на­
хожусь в надежных руках.
Прежде чем мы отправились в путь, Майкл показал нам кар­
ту и маршрут, но это не мешало ему обращать внимание и ком­
ментировать те виды, которые нам открывались, и меняющиеся
погодные условия. Следование м а р ш р у т у не мешало Майклу
получать удовольствие от полета и заботиться о том, чтобы нам
тоже было весело и интересно. Он посадил нашу дочку Лили,
к о т о р о й тогда было т р и года, на одно из передних сидений,
надел на нее наушники и заявил, что Л и л и — первый пилот,
а он — в т о р о й пилот. Фотография этих двух пилотов в кабине
самолета до сих п о р украшает наш холодильник — и наши вос­
поминания.
Книга « К а р т ы нарративной п р а к т и к и » дает нам всем воз­
можность снова и снова отправляться в путешествия с Майклом
Уайтом. И, как в любых путешествиях с Майклом, здесь есть мно­
го такого, чему можно порадоваться и чему поучиться. Увы, это
его последняя книга. Но несмотря на то, что он написал ее по­
следней, я убеждена, что знакомиться с идеями Майкла нужно
начинать именно с нее. В этой книге обобщен опыт более чем
двадцати лет работы, изложены основные идеи, придавшие об­
лик нарративной терапии, а также самые свежие версии приме­
няемых методов и практик.
Работа в нарративном подходе никогда не бывает статич­
ной; тем более это верно для р а б о т ы Майкла. Я осознала это
впервые в 1992 году, когда несколько энтузиастов нарративной
терапии из Канады и С Ш А собрались на двухдневный семинар.
Мы обсуждали сложные моменты в своей консультативной прак­
тике и в преподавании. Мы работали как команда с несколькими
людьми, обратившимися за консультацией. Однако отклик реф­
лексивной команды после первой же консультации не прошел
гладко, возникли т р е н и я . После, во время обсуждения, наши
коллеги из Сан-Франциско объяснили нам, как должна работать
рефлексивная команда. Н а ш и коллеги из Джексона, штат Мисси­
сипи, я р о с т н о воспротивились такому объяснению и описали,
как их учили действовать в рефлексивной команде. Мы с Джи­
ном Комбсом, моим мужем, приехали из Чикаго и настаивали

13
на формате работы команды, отличавшемся от уже представлен­
ных. Обдумывая эту ситуацию впоследствии, я поняла, что все
мы учились у Майкла в разные годы и могли бы нарисовать карту
изменения его идей и практических приемов. Он делился идеями
в Сан-Франциско, и люди стали работать в точном соответствии
с его тогдашними словами. Но сам Майкл уже так не работал, он
пошел дальше, оттачивая и развивая свои идеи и методы работы;
в Джексоне он учил одному, а в Чикаго — уже немного другому.
Читая эту книгу, вы обнаружите, что Майкл перестал использо­
вать термин «рефлексивная к о м а н д а » . Вместо этого он теперь
говорит о « р а б о т е с внешними свидетелями» и « ц е р е м о н и и
признания самоопределения». Отличаются не только названия,
отличается и сама работа.

Н а р р а т и в н а я т е р а п и я п о с т о я н н о растет и развивается,
и очень удачно, что в этой книге представлены все основные ме­
тоды и приемы работы в том виде, в каком Майкл использовал
их в последние годы. Но я надеюсь, дорогой читатель, что вы
будете учиться на наших ошибках и, освоив идеи и карты, по­
зволите способам работы развиваться в соответствии с вашим
контекстом. Эта книга — замечательное руководство для поиска
своих методов работы.
Я ее очень люблю, в частности, потому, что она предлагает
гораздо больше, чем просто карты нарративной практики, хотя
карты в ней, конечно, есть. А еще в ней есть описания терапев­
тических взаимоотношений, расшифровки бесед, комментарии
к ним, изложение идей и иллюстрации к этим идеям. Эта книга
представляет с о б о й п о л и и с т о р и й н ы й рассказ о н а р р а т и в н о й
практике.
Расшифровки бесед — крайне важное дополнение к кар­
там, а карты — очень важное дополнение к беседам. Я говорю
об этом потому, что рабское следование какой бы то ни было
терапевтической карте может привести к тому, что в ходе беседы
мы упустим возможности движения в значимых направлениях.
Следование карте ценой игнорирования того, что действительно
волнует людей, обратившихся за помощью, может нанести не­
поправимый ущерб терапевтическим взаимоотношениям. В то

14
же самое время, когда те, кого интересует нарративная терапия,
смотрят видеозаписи консультаций Майкла (или читают рас­
шифровки бесед), они часто настолько увлекаются звучащими
там историями людей, что перестают обращать внимание на во­
просы, задающие направление беседе и способствующие именно
такому изложению историй. И тогда работа Майкла выглядит как
волшебство, как чудо. А непосвященные не в состоянии творить
чудеса. Расшифровки бесед и комментарии к ним позволяют нам
стать свидетелями того, насколько отзывчив М а й к л в работе с
людьми, как заботливо он подбирает слова, как он решает, кого
о чем спросить, как он настойчив в отношении определенных во­
просов. Э т и особенности его работы из карт неочевидны. Кар­
ты помогают нам проследить направление работы, чтобы мы не
увязли в деталях. Карты — руководство для изучения нарратив­
ных практик. Сочетание карт, расшифровок бесед и комментари­
ев делает эту книгу прекрасным учебным материалом.
Всякий раз, когда мне выпадало счастье пообщаться с Майк­
лом или почитать его тексты, для меня открывались новые тер­
р и т о р и и и п р о с т р а н с т в а . Я имела о б ы к н о в е н и е писать ему
« о б в и н и т е л ь н ы е » е-мэйлы, жалуясь, например, на то, что я «пе­
речитывала его статью шестилетней давности, обнаружила, что
в ней он уже украл идею, пришедшую мне в голову только что, и
очень расстроилась». Ч т о я хочу этим сейчас сказать? Сколько
бы раз я ни перечитывала работы Майкла, я всегда находила для
себя что-то новое. Надеюсь, что вы тоже будете с удовольствием
читать и перечитывать эту книгу.

Джилл Фридман,
Эванстон, Иллинойс, США
 Благодарности

Н е к о т о р о е время тому назад представители издательства

WW N o r t o n обратились ко мне с предложением написать
к н и г у которая послужила бы введением в нарративную прак­
т и к у но также была бы интересна и познавательна для тех чита­
телей, которые уже хорошо знакомы с этой тематикой. Я очень
обрадовался и приступил к работе. И вот теперь, т р и года спустя,
книга завершена! Я бы хотел поблагодарить хотя бы некоторых
людей, чья поддержка сделала возможным это свершение.
Во-первых и в-главных, спасибо ШерилУайт, которая верила в
возможность появления этой книги еще задолго до того, как было
написано первое слово. О н а ободряла меня на всем протяжении
процесса работы. Во-вторых, я хотел бы поблагодарить Дэвида
Денборо за неослабевающий интерес к этому проекту, за то, с ка­
ким энтузиазмом и воодушевлением он давал отклик на черновые
версии глав. Без Шерил и Дэвида эта книга не состоялась бы.
Также я благодарю Сьюзен М о н р о , которая и предложила
мне написать эту книгу, когда работала редактором в издатель­
стве WW N o r t o n , и Д е б о р у Малмут за поддержку и внимание к
черновым версиям глав. Их уверенность в том, что такая книга
возможна и нужна, поддерживала мои усилия на этом пути.
С п а с и б о К е й с и Р ё б л за ее р е д а к т о р с к о - к о р р е к т о р с к у ю
работу. Для меня всегда был важен живой интерес Кейси к ру­
кописи и ее замечания — вдумчивые, заботливые, — которые
позволили существенно улучшить текст.

16
 Введение

а г
" Ч та книга посвящена в первую очередь картам нарративной
ь
\Z) практики. Почему картам? П о т о м у что лично меня всегда
увлекали и восхищали иные миры. Я вырос в п р о с т о й семье в
1_
рабочем районе. И несмотря на то, что доступ к другим жиз-
ь
ненным мирам был ограничен, они всегда очень интересовали
1
> меня. Когда я был маленьким, и м е н н о карты позволяли мне
х
мечтать об иных мирах и в воображении переноситься в иные
пространства.
в
Когда мне исполнилось десять лет, мне подарили велосипед.
Это был великий дар. П о к а еще ни один подарок не мог срав-
и
ниться с ним по значимости (до сих пор я чувствую себя неуют-
а
но, если под рукой нет велосипеда). Велосипед стал средством
1_
для реальных путешествий по иным мирам. Я ориентировался
е
по картам, и мы вместе с младшим братом, друзьями и нашим
псом П р и н ц е м целыми днями катались по сопредельным нашему
а
району мирам, восхищавшим м е н я . . . но я едва ли мог прикос­
нуться к их поверхности.
к
Я до сих п о р помню удивление, которое испытал, когда слу-
а
чайно впервые заехал в район, где жили состоятельные люди. Это
место было так похоже на «американскую мечту» 50-х, знако­
мую мне по радиорекламе, уличным плакатам и немногим жур­
налам, на которые мне удалось « н а л о ж и т ь л а п ы » .
е
Наиболее значимое путешествие за пределы моего родного
мира состоялось, когда мне было тринадцать. Отец купил «хоро-

17
2 М. Уайт
ш у ю » машину мы собрались и всей семьей отправились в самую
потрясающую поездку в нашей ж и з н и — по ю ж н о й части штата
Ю ж н а я Австралия, к востоку, в штат Виктория. Мы проехали
по Великой Океанской Дороге до самого Мельбурна, останав­
ливаясь на ночевки в кемпингах. Я был совершенно не готов к
необъятности мира, открывшегося мне во время путешествия.
Я увидел такие географические ландшафты и территории жизни,
которые не мог прежде даже вообразить, пережил поразитель­
ные приключения, которые до сих п о р живы в моей памяти.
Каждый вечер при свете к е р о с и н о в о й лампы я склонялся
над картами, предвкушая будущие приключения, и это суще­
ственно о б о с т р и л о мою восприимчивость, сделало более от­
крытым для впечатлений во время путешествия. Насколько я
помню, у нас не было какой-то специальной цели на каждый
день — был п р о с т о набор возможных направлений; путь к этим
возможным целям также не был расписан заранее. Мы п р о с т о
стремились найти самые ж и в о п и с н ы е дороги, обнаружить са­
мые красивые места.
Странствия по мирам, сопредельным нашему району, и па­
мятное путешествие из Аделаиды в Мельбурн по южному берегу
Австралии, — все это уже далеко в прошлом. Но и по сию пору
возможность склониться над картой и внимательно рассмотреть
ее приносит мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Это каса­
ется как путешествий, связанных с работой, так и подготовки
к полетам — иногда я летаю над Австралией на легких самоле­
тах « С е с с н а » и « П а й п е р » . Неослабевающее восхищение гео­
графическими картами побудило меня использовать метафору
« к а р т ы » в работе с людьми, обращающимися ко мне по поводу
разных проблем и забот. Когда мы садимся и начинаем беседо­
вать, я понимаю, что мы отправляемся в путешествие, направле­
ние и маршрут которого не могут быть точно известны заранее.
Я знаю, что скорее всего мы откроем необыкновенно красивые
пути к неизвестным пока целям. Я знаю, что по мере приближе­
ния к конечному пункту нашего путешествия мы будем входить
в миры иного опыта.
И я знаю, что приключения, которые ждут нас на этом пути,
будут не п р о с т о подтверждением уже и з в е с т н о г о — это экс-

18
педиции в область того, что людям вообще возможно узнать о
своей ж и з н и . Н о в и з н а в о з м о ж н о г о п р о я в л я е т с я по-разному.
Н а п р и м е р , в ходе терапевтических бесед люди переформули­
руют свои цели, неожиданно для себя видят новые задачи, начи­
нают стремиться к таким изменениям, которые изначально не­
в о з м о ж н о было бы предсказать. В начале беседы человек может
заявить о желании стать более независимым, но в ходе самой
беседы отказаться от этой цели ради того, чтобы более полно и
открыто принять этику партнерства в своей жизни. Н а п р и м е р ,
двое могут изначально заявить о желании преодолеть различия
позиций в отношениях, но п о т о м в ходе терапевтической бесе­
ды заменить эту цель задачей признания различий и с радостью
п р и н я т ь их.
Карты, представленные в этой книге, являются, как и любые
другие карты (например, географические), специально скон­
струированными средствами ориентировки, к которым можно
обращаться во время путешествий. В случае психотерапии это
совместные путешествия с людьми, решившими обратиться за
помощью по поводу сложных ситуаций и проблем в жизни. Кар­
ты могут помочь нам найти путь к конечным пунктам, которые
изначально невозможно было бы точно указать, по траекториям,
которые невозможно точно спланировать заранее. О н и способ­
ствуют осознанию разнообразия дорог, которые могут привести
к желаемым целям: их можно разметить на карте — и тогда они
станут более знакомыми и понятными. На семинарах люди часто
просили меня придумать что-нибудь, чтобы разработанные мной
терапевтические техники стали прозрачнее, понятнее. Я принял
эту просьбу близко к сердцу — так появились карты нарратив­
ной практики и книга, которую вы сейчас держите в руках. Хочу
подчеркнуть, что мои карты — всего лишь один из возможных
вариантов вспомогательного ориентировочного средства. О н и
не являются « и с т и н н ы м » и « в е р н ы м » руководством по нарра­
тивной практике, чем бы ее ни считали.
Будучи автором этих карт, я бы хотел подчеркнуть, что не
использую их для « н а д з о р а » за терапевтическими беседами.
Терапевтической беседой невозможно жестко управлять. Я не
планирую заранее, что буду говорить людям в ответ на их слова

19
2*
до того, как слова прозвучат, — каждая реплика определяет по­
следующую. Карты нарративной практики тем не менее помога­
ют мне откликаться на рассказы и истории так, чтобы для людей
открывались возможности исследовать доселе « з а б р о ш е н н ы е » ,
игнорируемые территории их жизни. В результате люди могут
совершенно по-новому взглянуть на сложные ситуации и жиз­
ненные проблемы.
П р и помощи карт удается лучше сформулировать терапев­
тические вопросы, и люди неожиданно обнаруживают, что им
интересно новое понимание событий собственной жизни. Лю­
дям становятся любопытны те аспекты жизни, те т е р р и т о р и и
1
идентичности , на которые они раньше не обращали внимания,
которые не замечали. Иногда они начинают испытывать благо­
говение перед собственными ответами на сложные ситуации,
вызовы бытия. Я убежден, что карты помогают формулировать
такие терапевтические вопросы, которые способствуют насы­
щенному описанию историй самих терапевтов об их работе и
жизни в целом, а это может быть источником вдохновения. По
крайней мере для меня это верно.
На семинарах меня иногда спрашивают, почему карты тера­
певтической практики необходимы. На это я отвечаю, что они
вполне « о б х о д и м ы » — можно обойтись и без них. Однако я
убежден, что все мы, проводя терапевтические беседы, чем-то
руководствуемся; достаточно часто эти руководящие идеи рас­
сматриваются нами как нечто само собой разумеющееся. О н и
становятся как бы невидимыми и недоступными для критиче­
ского р а с с м о т р е н и я . Я считаю, что подобная ситуация таит в
себе опасность: мы можем начать некритично воспроизводить
то, что нам знакомо и привычно в терапевтической практике, —
вне зависимости от того, как это влияет на людей, которые об­
ращаются к нам за помощью. Это важно. В то же время я пре­
красно осознаю, что метафора карты и путешествия подходит не

1
Майкл Уайт часто использовал для описания идентичности геог­
рафические, пространственные метафоры, а термин « т е р р и т о р и я » также
отсылает нас к трудам Жиля Делеза, которые во многом вдохновляли Уай­
та. — Прим. перев.

20
всем. Вокруг нас — целый мир разнообразных метафор, которые
могут быть использованы для описания психотерапевтической
практики. Если кто-то вложит время и силы и переведет прин­
ципы и практические приемы, описанные в этой книге, на язык
других метафор, я буду рад и очень ему (или ей) благодарен.
Психотерапевты, незнакомые с представленными здесь кар­
тами, могут поначалу счесть их нескладными, неестественными
и « н е с п о н т а н н ы м и » . Этого и следует ожидать. Когда мы всту­
паем на новые т е р р и т о р и и терапевтической беседы, знакомство
с ними может занять значительное время. Время требуется для
того, чтобы как следует освоить новые навыки. Все дело в прак­
тике, практике и еще раз практике.
Интересно, что мы ощущаем себя наиболее спонтанными в
тех сферах жизни, в которыху нас больше всего опыта и навыков.
Как и в случае с талантливыми импровизаторами-музыкантами,
хорошая импровизация в терапевтической беседе основана на
дотошном, у п о р н о м внимании к развитию терапевтических на­
выков. Всегда есть куда расти.
Д л я меня моя работа — это бесконечное ученичество. Я
знаю, что никогда не прибуду в какую-то конечную точку, где
буду полностью удовлетворен тем, что сделал для повышения
эффективности беседы. Я не смогу сказать: « Е с л и бы у меня
была возможность провести эту — или любую другую — тера­
певтическую сессию заново, я ничего бы в ней не и з м е н и л » . По­
добное признание не обесценивает мое участие в этих беседах и
не лишает меня удовольствия от работы. Оно, скорее, позволяет
сохранить рефлексивную перспективу, критический взгляд на то,
что я делаю как терапевт.
Возможность отправиться в путешествие в неведомое с кар­
той в руке каждый раз разжигает во мне очень приятное чувство
предвкушения. Я надеюсь, что в этой книге мне удалось донести
до вас, читатель, те чувства восторга и увлеченности, которые
я постоянно испытываю в наших путешествиях во время тера­
певтических бесед. Я надеюсь, что представленные здесь карты
окажутся полезными в ваших собственных исследованиях тера­
певтической практики.

21
 Глава 1
Экстернализующие
беседы

М ногие люди, обращающиеся за помощью к терапевту, уве­

рены, что проблемы в их жизни — это отражение их глу­
бинной сущности или сущности другого человека, или же приро­
ды и сути их взаимоотношений с людьми. Подобное понимание
проблем определяет попытки их решения. К сожалению, от не­
которых попыток такого рода проблемы только усиливаются, и
это заставляет людей еще более у п о р н о верить в то, что пробле­
мы являются отражением определенных « и с т и н » , касающихся
человеческой природы и характера (их самих и других людей), а
также « и с т и н » о взаимоотношениях. Короче говоря, люди на­
чинают верить, что проблемы внутренне присущи им самим и
другим людям, что они сами или другие люди, по сути, и явля­
ются проблемой. А такое убеждение только глубже погружает
их в пучину тех сложностей, которые они пытаются разрешить.
Экстернализующие беседы могут обеспечить противо­
ядие такому « и н т е р н а л и з у ю щ е м у » (размещающему проблему
внутри) пониманию за счет того, что проблема как бы выводится
вовне, превращается во внешний объект. В подобных беседах
используются методы « о б ъ е к т и в а ц и и » , « о в е щ е с т в л е н и я » про­
блемы. Это противоречит свойственной нашей культуре прак­
тике « о в е щ е с т в л е н и я » людей и позволяет людям п е р е ж и т ь

22
собственное отличие от проблемы. Получается, что проблема
отдельно, а человек отдельно, что проблема — в проблеме, а не
в человеке. Сам человек проблемой не является. В контексте экс-
тернализующих бесед проблема перестает отражать « и с т и н у »
о сущности человека. Внезапно становятся видимыми и доступ­
ными возможности успешного решения.

Джеффри
Спускаясь вниз по лестнице из своего кабинета вместе с
супружеской парой, только что посетившей терапевтическую
сессию, я услышал, что из п р и е м н о й на первом этаже доносится
шум. Администратор нашего центра пыталась успокоить, уре­
зонить кого-то. Ш у м стих, и я предположил, что вызвавшие его
сложности разрешены и все теперь в порядке. Супружеская пара
записалась на следующий раз, а я заглянул в свое расписание — с
кем у меня сейчас будет консультация? Должна была быть встре­
ча с семьей — Бет, Эндрю и их сыном Джеффри. О н и пришли
к нам в первый раз, и я прошел в п р и е м н у ю . . . но там никого не
было.
Тут я услышал, что на улице кто-то кричит, и решил выяснить,
в чем же дело. Когда я уже стоял на пороге, меня чуть не сбила с
ног женщина, бежавшая навстречу. « П р о с т и т е , простите! — вы­
крикнула она. — Это вы Майкл Уайт?» Я на секунду усомнился,
стоит ли действительно признавать, что я Майкл Уайт, — кто же
знает, каковы будут последствия?.. Но потом все-таки сказал, что
это я. Ж е н щ и н а , пытаясь отдышаться, объяснила, что ее сын,
Джеффри, убежал вниз по улице, утащив из нашей п р и е м н о й
лошадку-качалку. Д ж е ф ф р и откуда-то знал, что эта улица ведет
к ипподрому, и, естественно, хотел попробовать лошадку в деле.
Бет, Эндрю и наша администратор побежали за ним, пытаясь убе­
дить его, что сейчас не самое лучшее время, чтобы отправляться
на такое приключение. Ситуация переросла в чемпионат по воль­
ной борьбе, но Бет успокоила меня, что все уже под контролем и
весь отряд скоро вернется обратно в центр.
И действительно, вскоре мы все уселись в моей комнате
для консультаций. Б е т и Э н д р ю сидели в креслах, а Д ж е ф ф р и

23
на лошадке-качалке, у которой таинственным образом отросла
дополнительная пара ног и развилась близорукость — лошад­
ка врезалась во все, во что только можно было врезаться в этой
комнате. Это показалось мне любопытным, но я сумел переклю­
чить внимание на Э н д р ю и Бет, чтобы расспросить их о цели
визита. Я задал вопрос — и тут Эндрю прыгнул ко м н е ! Внача­
ле мне показалось, что он прыгнул на меня, но промахнулся...
Я подумал: возможно, он тоже немного близорук?.. К счастью,
оказалось, что Эндрю вовсе не желал мне зла; напротив, он спас
меня от флип-чарта, падавшего из-за спинки моего кресла. Я был
немного ошарашен, но тем не менее благодарен Эндрю за уси­
лия. Через несколько минут Эндрю и Бет сумели установить в
комнате некое подобие порядка, и я решил воспользоваться этой
возможностью, чтобы еще раз спросить, в чем же, собственно,
состоял повод их визита.

Эндрю: Ну, я думал, что вы быстро об этом догадаетесь.

Майкл: Не близорукость?
Эндрю: Что?
М.: Ничего-ничего. Мне кажется, вы лучше сформулируете, что
вас сюда привело.
Эндрю: Хорошо. Я думаю, вы догадались, что у нас большие слож­
ности с Джеффри. У него СДВГ — синдром дефицита внимания
и гиперактивности. Это уже подтверждено двумя педиатрами и
одним школьным психологом.
Бет: Это было практически в течение всей жизни Джеффри, и мы
до последнего времени вообще не знали, с чем имеем дело. Мы
только сейчас начинаем узнавать больше про СДВГ.
М.: Значит, диагноз поставлен недавно?
Бет: Мы точно знаем уже с начала этого года, то есть восемь или
девять месяцев. Но мы уже давно подозревали.
М.: И каково вам было узнать, что у вашего сына такой диа­
гноз?
Бет: Такое облегчение, правда, Эндрю?
Эндрю: Да, мы оба испытываем облегчение: по крайней мере мы
знаем, как это назвать.

24
 М.: Хорошо. А в чем вы видите мою задачу?
Эндрю: Ну мы недавно ходили к одному педиатру по поводу
проблем, связанных с лекарствами, которые Джеффри прини­
мает, и педиатр посоветовал нам обратиться к вам. Он сказал, что
вы видели много таких детей, как Джеффри, и что вы, возможно,
сумеете что-то предложить.
М.: А что вас беспокоит по поводу приема лекарств?
Бет: Нам, конечно, от лекарств легче, и окружающим легче, но
характер Джеффри изменился... и мы оба обеспокоены этим,
правда, Эндрю?
Эндрю: Да. Мы беспокоимся о том, что мы что-то теряем, упу­
скаем, так что мы немножко притормозили сейчас с приемом
лекарств. А еще мы чувствуем, что еще не все возможности про­
верили. Вот поэтому мы здесь.
М.: А Джеффри знает, что у него СДВГ?
Бет: Да. Мы ему рассказываем все, что знаем сами. Мы думаем,
ему важно это знать, потому что это же его жизнь.
М.: Но вы говорите, что чувствуете, что еще не все возможности
опробовали и использовали...
Эндрю: Мы много чего попробовали, в частности, так называе­
мые поведенческие методы. Мы пришли к вам, потому что на­
деемся, что есть что-то еще.
Бет: И возможно, вы сумеете достучаться до Джеффри...
М.: Я понял.

Джеффри в этот момент оказался у меня под креслом. Он

подпрыгивал под ним и спиной пихал сиденье, изображая лошадь
на родео. М е н я беспокоило, что он мог повредить себе спину,
да и моя собственная позиция в этом сценарии была несколько
неустойчива... П о э т о м у я отвлекся на некоторое время от раз­
говора с Б е т и Эндрю, чтобы убедить Д ж е ф ф р и превратиться в
верблюда. Я надеялся, что это будет всем удобнее и безопаснее.
По ходу дела я спросил у Джеффри, правда ли, что у него СДВГ.
Он не ответил на этот вопрос, но хотел узнать больше о том,
что ему делать, если он превратится в верблюда. В этот момент
Эндрю спросил: « Н у и что же мы будем делать?»

25
М. (поворачиваясь к Бет и Эндрю): Прямо сейчас я не знаю, что
можно сделать.
Эндрю: Что бы мы могли еще рассказать вам, что было бы по­
лезно? Что бы вы еще хотели знать? Нам нужно найти способ
как-то справиться с этим, и мы слышали о том, что вы видели
много таких детей, как Джеффри.
М.: Для начала мне было бы полезно узнать, что за вид СДВГ у
Джеффри, какая именно форма.
Бет: Какая форма СДВГ? Вы имеете в виду, что их много?
М.: Да, их много, и пока мы не выясним, какая именно форма
СДВГ у Джеффри, мы почти ничего не сможем сделать. Будем,
как говорится, облаивать не то дерево...
Бет (поворачиваясь к Эндрю, с возмущенным видом): Они нам это­
го никогда не говорили! Ни разу никто ничего подобного нам не
сказал!
Эндрю: Ну может быть, нам Майкл скажет?
М.: Я диагнозов не ставлю, это не моя специализация.
Эндрю: Но вы, наверное, много такого видели, и вы можете...
М.: Да, я видел много детей, которым был поставлен диагноз
СДВГ. Но моя работа с ними не заключалась в том, что я ставил
им этот диагноз.
Эндрю: Вы серьезно? Нет, вы серьезно, точно? Поворачиваясь к
Бет: Что же нам делать дальше?
М.: У меня, однако, есть идея, каким образом мы можем обнару­
жить, какая форма СДВГ создает вам такие сложности.
Б е т (с выражением на лице «о, вот это уже интереснее!»): Да,
давайте послушаем.
М. (поворачиваясь к Джеффри, который только что вывалил на
пол карандаши из коробки): Джеффри, что у тебя за СДВГ?
Джеффри пожимает плечами.
М.: Хорошо, Джеффри, скажи мне вот что: какого твой СДВГ
цвета?
Джеффри, несколько ошарашенный, поворачивается к родителям.
Оба родителя пожимают плечами. Джеффри поворачивается об­
ратно ко мне.
Джеффри: Не знаю.
М.: Угу. Я так и думал! Теперь я знаю, почему СДВГ Джеффри
свободен носиться везде и все крушить! Как может Джеффри
что-то сделать с ним, если он даже не знает, как выглядит его
СДВГ? Джеффри, как ты можешь помешать СДВГ, когда он что-
то замышляет?
Джеффри смотрит на меня с озадаченным видом. Эндрю и Бет
обмениваются взглядами, в которых отражается молчаливый
вопрос: туда ли они пришли за консультацией? После этого Бет
пожимает плечами, будто говоря: «Ну ладно, мы уже здесь, давай
подыграем, что ли, —узнаем, куда это все движется».
М.: На самом деле, я думаю, кое-что я узнаю. Мне это уже знако­
мо. Да, я думаю, что я знаю, какой у Джеффри СДВГ. Я уверен,
что уже видел его раньше.
Эндрю: Хорошо, хорошо. Это воодушевляет. И что же это?
Джеффри смотрит выжидающе.
М.: Джеффри, у тебя есть младший брат, правда?
Джеффри кивает.
М.: Как его зовут?
Джеффри: Кристиан.
М.: Я не знаком с твоим братом Кристианом, но у твоего СДВГ
тоже есть брат... И вот с ним я знаком. А ты хочешь с ним по­
знакомиться?
Джеффри: Расскажи, расскажи.
М.: Ты знаешь, что такое близнецы?
Джеффри: Да.
М.: Ну, вот я думаю, что у твоего СДВГ есть близнец, и с ним я
знаком. Да, я встретился и познакомился с ним прямо здесь, в
этой комнате, несколько недель тому назад. Этот близнец делал
все то же самое, что и твой СДВГ. Те же самые уловки: он во все
врезался, переворачивал флип-чарт, играл в то, что он лошадь, и
все везде разбрасывал. Вот так я и узнал, что у тебя за СДВГ. Я
уже видел это раньше.
Джеффри уже явно вовлечен в процесс. Бет и Эндрю оба улыбают­
ся, видно, что испытывают облегчение, кивают: «Давай, Майкл,
продолжай».

27
 М.: Хочешь увидеть портрет близнеца твоего СДВГ?
Джеффри, потеряв дар речи, только кивает.
М.: Хорошо. Я общался с мальчиком, его имя было немножко
похоже на твое. Его звали Джерри. И у Джерри был такой СДВГ,
который всех огорчал и все превращал в помойку. Джерри тоже
не знал, как выглядел его СДВГ, поэтому ничего не мог с ним сде­
лать, и СДВГ творил что хотел. В любом случае однажды Джерри
решил выяснить, как выглядит СДВГ, и нарисовать его. И знаешь,
что он сделал?..
Джеффри: Что?
М.: Джерри пришла в голову замечательная идея! Он разбудил
себя посреди ночи и как следует рассмотрел СДВГ. СДВГ валял­
ся на диване, задрав ноги, и покуривал сигаретку, фантазируя,
чем бы еще насолить Джерри. СДВГ ждал, когда же Джерри про­
снется, чтобы можно было над ним поиздеваться. В любом слу­
чае, пока этот СДВГ не успел впрыгнуть обратно в него, Джер­
ри своим разумом его сфотографировал и на следующее утро
нарисовал. Я могу показать тебе, как выглядит СДВГ Джерри,
потому что он сделал копию рисунка и для меня. Подожди, я
схожу и принесу.
Д ж е ф ф р и (с широко открытыми глазами): Покажи-покажи-
покажи!
Бет: Подожди, подожди, Майклу надо сходить и взять этот ри­
сунок.
Майкл выходит из комнаты для консультаций, идет в своей ка­
бинет и приносит большой рисунок СДВГ Джерри, который вы­
глядит просто потрясающе.
М.: Ну-ка, давай посмотрим.
Джеффри хватает рисунок.
М.: Осторожно, осторожно, держи крепче! Кто знает, что здесь
будет, если и этот СДВГ вырвется на свободу... Если и твой
СДВГ, и СДВГ Джерри будут носиться здесь вдвоем, споются
друг с другом, кто знает, что произойдет с этим зданием? Вообще
со всем районом?
Эндрю: Нам всем придется отсюда быстро удирать.
Бет: Так что держи покрепче, Джеффри. Давай я помогу.

28
 Джеффри крепко держит рисунок и внимательно его рассмат­
ривает.
М.: Однако, Джеффри, я не уверен, что твой СДВГ — точно та­
кой же, что твой СДВГ — близнец вот этого. А нам нужно точно
это знать, если мы соберемся что-то с ним делать.
Бет: А как мы можем это выяснить?
Джеффри (с энтузиазмом): Да, да, как мы можем выяснить?
М.: Я не знаю. Я собирался спросить об этом тебя, твоих маму
и папу.

Эндрю и Б е т взяли руководящую роль и стали придумывать,

что же можно сделать, чтобы подтвердить, что эти два СДВГ —
близнецы. Хотя Д ж е ф ф р и раз за разом абсолютно отвергал эти
предложения, меня лично некоторые из них сильно увлекли. Я
попросил разрешения записать их, чтобы потом использовать в
своей работе с другими семьями. И внезапно Д ж е ф ф р и в голову
пришла его собственная идея.

Джеффри: Я знаю, я знаю!

М.: Что?
Джеффри: Я себя разбужу посреди ночи и сфотографирую СВГ,
пока он в меня обратно не впрыгнул! Такя и сделаю!
К этому моменту я уже обнаружил, что Джеффри всегда пропускал
букву Д в этом описании. У него был и не СДВГ вообще, а СВГ.
Бет: Отличная идея, Джеффри. Тогда ты сможешь нарисовать
рисунок утром и принести сюда, пусть Майкл посмотрит.
Эндрю: Да, отличная идея. Когда ты это сделаешь?
Джеффри: Сегодня! Проснусь внезапно и сфотографирую СВГ.
СВГ быстрый, да, но это не важно — я буду быстрее!
М.: Отличный план!
Эндрю: А мы чем можем помочь? Стоит ли нам напомнить
Джеффри об этом плане перед тем, как он пойдет спать сегодня
вечером?
М.: Я бы посоветовал ничего не говорить и не упоминать об этом,
потому что СВГ может услышать и попытается Джеффри пере-

29
 хитрить. Мы же не хотим предупреждать СВГ о планах, которые
есть у Джеффри? Они, эти СВГи, хитрые, правда, Джеффри?
Джеффри: А то!
Эндрю: Ну, это уже легче... То есть вы имеете в виду, что мы
можем просто сидеть и...
М.: Вот что вы можете сделать. За завтраком вы и Бет можете про­
сто сказать Джеффри: «Ну что, сделал?» Если Джеффри скажет:
«Да», — надо это как-то отметить, отпраздновать и помочь ему
нарисовать СВГ. Если он спросит: «Что сделал?», вы можете не
обращать внимания и сказать ему: «Ничего-ничего». И так можно
поступать каждое утро, пока Джеффри не выполнит свой план.
Эндрю: Это просто.
М.: Ну, не очень, потому что хорошо было бы, если бы вы и Бет
делали это слаженно. Вы можете даже потренироваться, пока вы
здесь, пока еще не ушли.
Бет и Эндрю смеются.

Т р и недели спустя мы встретились снова, на этот раз при

совсем иных обстоятельствах. В п р и е м н о й было тихо, и я по­
думал, не опаздывает ли семья на назначенную встречу. Но нет.
Джеффри, Эндрю и Б е т были на месте, и все смотрели на меня
выжидательно. Д ж е ф ф р и что-то держал за спиной, и о н о там бу­
мажно похрустывало и шуршало. Мы поднялись на второй этаж,
в комнату для консультаций. Д ж е ф ф р и шел немного позади. Бет,
Эндрю и я уселись, и только после этого Д ж е ф ф р и вошел. К мое­
му ужасу, внезапно в дверях появился отвратительнейший, ужас­
ный СВГ, который поначалу, казалось, был на свободе.

М. (выскакивая из кресла, потрясенно): Что это?! Спасите! По­

могите! У меня в комнате СВГ!
Бет: Нет, только не это! Джеффри, на помощь!
Д ж е ф ф р и (внезапно появляясь из-за своего рисунка, с широкой
ухмылкой на лице): Облапошил, облапошил!
М.: Уф, какое облегчение. Это ты, Джеффри. Ну, ты меня и на­
пугал ... Держи эту штуку крепче, не выпускай.
Джеффри: Я его держу. Все в порядке, я его держу.

30
 Мы вместе изучили СВГ Д ж е ф ф р и и внимательно сравни­
ли его с С Д В Г Д ж е р р и . Мы оба поняли, что это действитель­
но близнец СДВГ Д ж е р р и , но то, что было у Д ж е ф ф р и — му­
тировавший вариант. « Н и н д з я - м у т а н т » . П о э т о м у с ним было
сложнее справляться. В это время Д ж е ф ф р и был очень оживлен
и рассказывал о том, какие хулиганские выходки задумывал его
СВГ и каким образом Д ж е ф ф р и удалось вмешаться, чтобы всех
спасти. Это дало мне возможность задавать вопросы о некото­
рых последствиях жизнедеятельности СВГ.

М.: Ну теперь, когда мы знаем, что же это за СВГ, давай подумаем,

что он делал с твоей жизнью... С чего следует начать?
Бет: С чего начать — это хороший вопрос, столько всего расска­
зать можно! СВГ много всякого делал с нашей жизнью.
Эндрю: СВГ мешал Джеффри в школе, подначивал его, и у Джеф­
фри было много разных проблем. СВГ создавал тебе проблемы в
школе, правда, Джеффри?
Д ж е ф ф р и (очень занятый рисованием еще одного портрета
своего СВГ): А то!
Э н д р ю : Из-за СВГ у твоих учителей голова болела, правда,
Джеффри?
Джеффри: Ага!
Бет: СВГ еще портил отношения с другими ребятами и втягивал
Джеффри в драки, правда, Джеффри?
Джеффри: А то!
М.: Каким образом он портил тебе отношения с другими ребя­
тами, Джеффри?
Джеффри: Ну, они хотят, чтобы я ушел и к ним не лез, был сам
по себе.
М.: А что про твоих маму и папу, Джеффри? Встревает ли СВГ
между тобой и мамой с папой? Создает ли он вам проблемы?
Джеффри: Еще как!
М.: А какие проблемы?
Джеффри: У тебя от него тоже голова болит, правда, мама?
Бет: Да, точно. А еще я от него устаю.

31
 М.: А про папу что?
Джеффри: Из-за него папа вредничает. Правда, папа?
Эндрю: Это верно. И я не то чтобы доволен собой из-за этого.
М.: СВГ портит отношения Джеффри с его учителями, с другими
ребятами и с вами обоими. Что это говорит вам про СВГ?
Эндрю: Может, он подлый?
М.: Джеффри, как ты думаешь, папа прав? СВГ подлый?
Джеффри: Ага, да, подлый. А еще он хулиган и безобразник.
М.: Ты говорил мне, что СВГ хитрый. Расскажи мне больше про
его хитрости.

П о с л е д о в а л о обсуждение тактик и стратегий, к о т о р ы е

использует СВГ, и они были описаны в терминах, п о н я т н ы х и
близких Д ж е ф ф р и . Н е к о т о р ы е из последствий этих тактик и
стратегий были описаны более детально. В результате возникло
основание для подробного рассмотрения планов СВГ на буду­
щее Джеффри. После этого я спросил Джеффри и его родителей,
какова их позиция в отношении последствий действий СВГ и его
планов на жизнь Джеффри.

М.: Я теперь яснее понимаю, что замышляет СВГ. Он портит

отношения между Джеффри, мамой и папой, между Джеффри
и другими ребятами, между Джеффри и его учителями. Я теперь
знаю, как из-за СВГ Джеффри чувствовал «щекотку в животе»,
и что СВГ расстраивает маму и папу Джеффри. Еще мне стало
понятнее, какие есть виды и планы у СВГ на будущее Джеффри.
СВГ хочет быть единственным другом Джеффри, единственным
товарищем по играм, чтобы Джеффри принадлежал только ему.
Эндрю: Это первый раз, когда мы перечислили все сложности,
которые СВГ нам создавал...
Бет: Правда же, это первый раз, когда мы сумели как следует рас­
смотреть, что затевает СВГ?
Джеффри: Да!
М.: Ну и как вам это все? Я имею в виду, вы согласны с тем, что
затевает СВГ?
Бет: Ни в коей мере! Меня это совершенно не радует.

32
 Эндрю: И меня тоже. Мы хотим нашу семью у СВГ отобрать,
правда, Джеффри?
Джеффри: Да, мы же хотим семью. Правда, папа?
М.: А что насчет тех планов, которые есть у СВГ на будущее
Джеффри, как насчет намерения СВГ стать его единственным
другом и товарищем по играм? Джеффри, ты согласен следовать
этим планам?
Джеффри: Нет, ни за что.
Бет: Из-за этих планов Джеффри может стать очень несчастным,
а он же этого не хочет, правда, Джеффри?
Джеффри: Конечно, не хочу!
М.: Значит, в этой комнате нет никого, кто рад тому, что замыш­
ляет СВГ?
Джеффри: Нет, кое-кто есть.
М.: Кто же это?
Джеффри: СВГ очень рад тому, что он замышляет!
Джеффри, Бет, Эндрю и я — мы все смеемся.
М: Хорошо. Я так понимаю, что помимо него самого, в этой ком­
нате больше нет никого, кто был бы рад тому, что замышляет СВГ,
и никто не хочет подчиняться его планам и подыгрывать ему?
Бет: Это верно.
Джеффри: Никоим образом!
М: Ну, здесь у нас есть согласие. Договорились. Теперь я бы хотел
узнать все, что вы можете мне рассказать, чтобы я лучше понял,
почему вам не нравится то, что замышляет СВГ, почему планы
СВГ на будущее Джеффри вам не по душе.

По мере того как наша беседа продолжалась, я узнал о том,

каких отношений хотели бы Джеффри и его родители и что, соб­
ственно, портил СВГ, к каким отношениям с другими детьми и
жителями стремился Джеффри. Я узнал также о некоторых пла­
нах самого Джеффри на свое будущее, и они совсем не совпадали
с тем, о чем мечтал СВГ. В ходе этого разговора Э н д р ю и Б е т
: тметили, что впервые услышали, как Д ж е ф ф р и формулирует
идеи о том, чего бы ему хотелось в жизни.

33
М. Уайт
 К концу этой встречи мы были увлечены разговором о том,
какого рода инициативы могут быть доступны Д ж е ф ф р и и его
родителям, чтобы перехитрить СВГ. Это были инициативы, со­
ответствовавшие намерениям, обозначенным ими п р и пересмо­
тре неудовлетворенности влиянием СВГ. Д ж е ф ф р и внес семь
предложений и заявил, что намерен поставить СВГ на место. Он
хотел, чтобы СВГ оставался его особым другом, но не желал от­
ступать и позволять СВГ управлять его жизнью.
На третьей встрече я узнал, что Д ж е ф ф р и достиг опреде­
ленного успеха, реализуя две из предложенных им инициатив.
Я расспросил семью про эти инициативы, а также п р о знания
и умения, которые продемонстрировал Джеффри, и они стали
более видимыми для всех. Джеффри, очевидно, гордился тем, что
его знания и умения были признаны, а также тем, каким образом
он их применил, чтобы реализовать свои планы на собственную
жизнь. Бет и Эндрю способствовали реализации инициатив тем,
что создавали для них благоприятные условия. О н и также вполне
успешно следовали собственным предложениям о дальнейшем
развитии отношений друг с другом и с Джеффри.
Я встречался с этой семьей еще шесть раз на протяжении
трех месяцев, и за этот п е р и о д Д ж е ф ф р и и его родители су­
щественно развили способность предотвращать вредоносные
последствия деятельности СВГ. О н и также стали больше дей­
ствовать в соответствии с тем, что было для них важно. Б е т и
Эндрю встретились с учительницей начальной школы, где учился
Джеффри, объяснили ей свой новый подход к СВГ, и она помог­
ла создать благоприятные условия для того, чтобы этот подход
имел успех и в условиях школы.
П о з ж е я п о з в о н и л им, чтобы спросить, как дела, и узнал,
что все идет по плану. Хотя иногда СВГ « у с т р а и в а л дискоте­
к у » , однако Д ж е ф ф р и гораздо лучше удавалось откликаться на
усилия родителей, направленные на то, чтобы помочь ему пере­
жить кризисы. Он научился лучше предсказывать последствия
собственных действий, стал успешнее ладить с другими детьми.
По словам учительницы, Д ж е ф ф р и удается лучше сосредотачи­
ваться на занятиях и он больше готов сотрудничать с другими
детьми и с учителями в классе.

34
Взгляд назад: как я стал заниматься
исследованием экстернализующих бесед
Прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как я написал пер­
вый текст, п о с в я щ е н н ы й экстернализующим беседам (White,
1984). Когда я собирался писать его, я исследовал роль таких
бесед в своей работе со многими семьями, где были маленькие
дети. Этих детей направляли ко мне потому, что у них были хро­
нические проблемы, зачастую « н е р а з р е ш и м ы е » . Исследования
экстернализующих бесед заворожили меня, отклик детей и их
родственников воодушевлял и был для меня наградой. Когда я
решил придать гласности свои изыскания, я выбрал первой те­
мой энкопрез (недержание кала), потому что эта проблема часто
поддерживает у ребенка и его близких ощущение провала, сты­
да, неудачи, безнадежности и краха. В связи с этой проблемой
возникает много конфликтов, она вызывает раздражение и утом­
ление. Я хотел проиллюстрировать потенциал экстернализую­
щих бесед, показать, что они способны обеспечивать контекст,
в котором члены семьи, отрезанные друг от друга проблемой,
смогут снова встретиться, чтобы совместно предпринять какие-
то шаги для ее решения. Я хотел продемонстрировать, что в ходе
экстернализующих бесед в сотворчестве с человеком или семьей
возможно определять проблему, «полагать ей пределы» и на­
ходить ее решение. Я хотел показать, каким образом проблемы,
которые не только считались неразрешимыми и хроническими,
но и приводили к серьезным н е п р и я т н ы м последствиям в со­
циальном плане, могут рассматриваться весело, с легкостью и
радостью.
Я не мог даже предположить, насколько высок будет инте­
рес к этой статье в профессиональном сообществе. Этот интерес
побудил меня углубить исследование экстернализующих бесед,
рассмотреть их применимость к другим проблемам в различных
контекстах и опубликовать новые результаты исследований.
К этому времени многие терапевты начали пробовать приме­
нять экстернализующие приемы в своей работе с детьми, под­
ростками, молодежью и взрослыми в индивидуальной, семейной
• групповой терапии. Вскоре они стали вносить свой вклад в

35
общее дело, создавая тексты, в которых рассказывали о своих
находках.
В этой главе я хочу достичь четырех основных целей. Во-
первых, я обобщу идеи, повлиявшие на разработку экстернали-
зующих бесед. Во-вторых, я расскажу о том, какую позицию во
время таких бесед занимает терапевт. В-третьих, я расскажу о
метафорах, которые принимаются за основу в ходе работы, когда
мы содействуем усилиям людей, направленным на решение про­
блемы. В-четвертых, я покажу карту четырех категорий вопро­
сов в контексте экстернализующих бесед.

Идеи, повлиявшие на разработку

экстернализующих бесед
Как уже отмечалось, многие из тех, кто обращался за помо­
щью к терапевту, убеждены, что проблемы в их ж и з н и являются
отражением их внутренней сущности или внутренней сущности
других людей. Когда это так, усилия людей, направленные на ре­
шение проблем, ведут, как это ни печально, к их усугублению.
Это лишь укрепляет людей в убеждении, что проблемы являются
отражением некоего « и с т и н н о г о з н а н и я » об их собственной
природе и характере, о природе и характере других людей, что
эти проблемы являются внутренне п р и с у щ и м и им самим или
другим людям.
В э т о м есть с в о е о б р а з н а я и р о н и я : часто и м е н н о такое
интернализующее понимание, размещающее проблемы внутри,
и действия, совершенные в духе подобного понимания, изначаль­
но способствуют возникновению и усугублению этих проблем.
В силу того, что привычка мышления, создающая подобное пони­
мание человеческой жизни, в известной степени культурный
феномен, многие из проблем, с которыми люди обращаются к
психотерапевту, являются по своей природе культурными.
И с т о р и я этого культурного феномена изучалась философа­
ми, включая Мишеля Фуко (Foucault, 1965, 1973). В мои наме­
р е н и я не входит подробное описание вклада Фуко в понимание
развития этого явления (я уже сделал это в другой публикации).
П о э т о м у приведу лишь несколько комментариев.

36
 Фуко проследил и с т о к и и н т е р н а л и з у ю щ е г о п о н и м а н и я
:^изни и представления о человеческой сущности в западной
культуре до середины XVII века. Он предположил, что подобное
развитие идей, по сути, являлось результатом:
• Практики разделения людей — от основной популяции
отделяли бездомных, бедных, безумных, морально не­
стойких, навешивая на них ярлык « и с п о р ч е н н о с т и » .
• Объективизации, овеществления человеческого тела путем
размещения расстройств внутри тела и классификации
этих расстройств.
• Сопоставления с нормой как механизма социального кон­
троля ( « н о р м а т и в н ы е с у ж д е н и я » ) . Суждения о «нор­
мальности» побуждают людей соизмерять собственные
п о с т у п к и и мысли, п о с т у п к и других людей с н о р м а м и
ж и з н и и развития, которые определяются в рамках про­
фессиональных дисциплин.
Развитие практики разделения людей, научных классифи­
каций расстройств, а также сопоставление с нормами привело к
тому, что представление людей о себе тоже стало объективиро­
ванным и отчужденным. В результате многие из проблем, с ко­
торыми люди сталкиваются в жизни, начинают отражать некое
< и с т и н н о е » знание о том, кем они являются. Например, психо­
терапевты достаточно часто рассматривают человека как «дис­
функционального», « п р о б л е м н о г о » , « т р у д н о г о » . Да и сами
люди нередко оценивают себя и других как « н е к о м п е т е н т н ы х »
[дя «неадекватных» по своей природе.
Экстернализующие беседы, в которых мы перестаем вос­
принимать человека как проблему, м о г у т считаться к о н т р -
- тактикой по о т н о ш е н и ю к подходу, к о т о р ы й овеществляет,
тчуждает человека, его идентичность. В п р о т и в о п о л о ж н о с т ь
ему экстернализующая беседа объективирует и отчуждает не
человека, а проблему.
Когда проблема становится некоей сущностью, отличаю­
щейся и отдельной от человека, когда люди не привязаны к огра­
ничивающим « и с т и н а м » о том, кем они являются, и негатив­
ным суждениям об их жизни, открываются новые возможности,

37
чтобы разбираться с существующими проблемами. П о д о б н о е
отделение идентичности человека от идентичности проблемы
не избавляет людей от ответственности за свои поступки и за
решение проблем. Скорее, людям становится проще принимать
на себя ответственность. Если человек и проблема суть одно, то
существует очень мало способов избавления от проблемы, по­
мимо причинения вреда самому себе. Но если отношения чело­
века с проблемой становятся более определенными, четко и ясно
описанными, как это происходит в экстернализующих беседах,
появляется новый набор возможностей для пересмотра этих от­
ношений.

Развеивание негативных представлений о себе

Экстернализующие беседы также позволяют людям развеи­

вать негативные выводы о себе — выводы, к которым они уже
пришли под влиянием проблемы. Например, ко мне обратилась
молодая женщина по имени Сара, которая в течение длительного
времени страдала от депрессии и наносила себе порезы бритвой.
Она была убеждена, что достойна ненависти, и испытывала от­
вращение к себе из-за этого. Эта ненависть была основной ха­
рактеристикой ее существования. Вскоре мы начали выяснять, в
чем же Ненависть к себе убедила Сару ( « я ничего не стою, я бес­
полезный человек, я заслуживаю в жизни то, что имею » ) , как она
заставляла Сару обходиться с собственным телом ( « о т р и ц а т ь и
наказывать е г о » ) , как намеревалась влиять на взаимоотношения
Сары с другими людьми («изолировать меня от д р у г и х » ) — и
так далее.
Это открыло в о з м о ж н о с т и для дальнейшего подробного
описания Ненависти к себе. Я побудил Сару рассказать о том,
что именно в поведении Ненависти к себе отражало ее отно­
шение к жизни Сары. Я попросил Сару описать, как звучал бы
голос Ненависти к себе, если бы его можно было услышать во
внешнем мире. Более подробное описание создало основания
для расспрашивания, в котором мы проследили отклики этого
отношения, этого голоса в истории Сары. Это позволило Саре
первый раз в жизни связать свое переживание Ненависти к себе

38
с голосами тех людей, которые мучили ее и измывались над ней,
когда она была р е б е н к о м . Экстернализующая беседа способ­
ствовала тому, что Сара уже не была столь уверена в том, что
достойна ненависти. Также в э т о й беседе было создано про­
странство для пересочинения (см. главу 2 ) . Результатом бесед
стало снижение частоты нанесения п о р е з о в и уменьшение их
с лбины, а также ослабление депрессии, так долго присутство­
вавшей в жизни Сары.
Достаточно часто в п р о ц е с с е бесед обнажается, обозна­
чается « п о л и т и к а » тех проблем, которые приводят людей на те­
рапию. Это истории отношений власти, притеснения, в которых
люди пострадали и которые привели к негативным заключениям
б их жизни и о себе. Развеивание лишает такие заключения ста­
туса и с т и н н о с т и и позволяет подвергнуть их сомнению. В ре­
зультате люди обнаруживают, что их жизнь больше не связана с
этими заключениями, и оказываются в позиции, позволяющей
м исследовать иные т е р р и т о р и и своей ж и з н и . В ходе таких ис­
следований о н и н е и з б е ж н о приходят к более позитивным за-
:<лючениям о себе. Д л я меня развеивание, или деконструкция
негативных заключений людей о том, что представляет с о б о й
их жизнь, является очень важным аспектом экстернализующих
бесед.

Позиция терапевта
Г.тособ расспрашивания, который применяется в экстернали-
тощей беседе, м о ж н о сравнить с ж у р н а л и с т с к и м расследо-
ш и е м . Главная задача журналистского расследования — вы­
светить, о б н а ж и т ь п р о б л е м ы к о р р у п ц и и , з л о у п о т р е б л е н и я
сетью и привилегиями. Репортеры, п р о в о д я щ и е расследова­
ние, не являются политически нейтральными, и тем не менее
они не решают проблем, не проводят реформы, не участвуют
непосредственно в борьбе с теми, кто, возможно, осуществляет
неупотребление властью и привилегиями. Репортеры вовлече­
ны в тему своих расследований, но не « г о р я ч о » , не напрямую.
!-гх действия, как правило, отражают относительно «прохлад-
нл'ю » вовлеченность.

39
 Отвечая на « ж у р н а л и с т с к и е » вопросы, которые задает
терапевт, люди, приходящие за помощью, занимают позицию,
сходную с исследовательской позицией журналиста. Таким об­
разом они вносят свой вклад в «выведение проблемы на чистую
воду». О н и узнают, как функционирует проблема: что она дела­
ет и зачем, каковы намерения, лежащие в основе совершаемых
ею поступков? В то же время терапевт не убеждает человека со­
средоточиться на попытках решить проблему, реформировать
ее или вступить с ней в непосредственную борьбу.
Например, к терапевту может обратиться человек с диагно­
зом « ш и з о ф р е н и я » , который считается хронически больным.
В начале первой встречи терапевт расспрашивает его о том, что
его больше всего беспокоит. Ж а л о б ы , как правило, озвучивают­
ся в терминах наиболее довлеющих переживаний повседневной
ж и з н и и очень редко обозначаются словом « ш и з о ф р е н и я » . Это
могут быть проблемы, связанные с определенным качеством
повседневной жизни, чувством личной несостоятельности или
провала, неадекватности, это может быть и переживание деспо­
тизма, т и р а н и и «враждебных голосов» (слуховых галлюцина­
ций) . Например, один из моих клиентов — Гарольд — в первую
очередь был озабочен тем, что враждебные голоса обижали и
травмировали его. Наша беседа не способствовала тому, чтобы
интенсивно вовлекаться в о т н о ш е н и я с э т и м и голосами. М о и
вопросы не побуждали Гарольда вступать в конфронтацию с го­
лосами, призывать их к порядку, дисциплинировать, бороться с
ними какими-либо методами. Напротив, я п р о с и л Гарольда оха­
рактеризовать голоса, обозначить, как они звучат, что говорят,
какого рода уловки в осуществлении власти они применяют, что­
бы продолжать доминировать. Я спрашивал его, какие стратегии
используют голоса, чтобы воздействовать на мотивацию других
людей. Я пытался выяснить, каковы намерения и цели голосов,
выраженные в их разнообразных уловках.
П р и подобном расспрашивании очень многое приводит к
уменьшению переживаемого влияния голосов. Например, описа­
ние тактик и стратегий, применяемых голосами для захвата вла­
сти, уменьшает ихвласть. По мере того как становится очевидной

40
предвзятость голосов, их «политическая ангажированность» ,
они лишаются статуса н е о с п о р и м о й истины, которым были на­
делены раньше. Такое описание также помогает людям опреде­
лить, какие у них самих намерения и цели в отношении собствен­
ной жизни, что они считают ценным и хотели бы уберечь или
противопоставить планам враждебных голосов.
Образуется пространство, в котором эти иные цели и цен­
ности могут стать более осознанными, более насыщенно опи­
3
санными . М о ж н о исследовать историю их возникновения и раз­
работать план действий, который будет гармонировать с ними.
Иногда подобное обсуждение дает людям возможность выявить
те голоса, которые могут поддерживать их ценности и цели, а
также те голоса, что не придерживаются какой-либо позиции.
Их можно привлечь в качестве «невидимых д р у з е й » . М о й про­
фессиональный опыт подсказывает, что успешный п е р е с м о т р
отношений человека со слуховыми галлюцинациями неизбеж­
но ведет к значимому позитивному влиянию на качество жизни
человека и снижает подверженность психотическим эпизодам.
И м е н н о так и произошло с Гарольдом, который счел, что пере­
смотр взаимоотношений с голосами шизофрении стал поворот­
ным моментом в его ж и з н и .

2
Майкл Уайт всегда отстаивал идею о том, что терапия — это полити­
ческий акт. Люди и их проблемы не существуют в социально-политическом
закууме. Дискурс, поддерживающий существование той или иной проблемы,
зсегда связан с теми или иными отношениями власти в обществе, с отношения­
ми доминирования и притеснения. Уайт считал неэтичным со стороны тера­
певта игнорировать этот момент. П о э т о м у можно говорить об определенной
«политической ангажированности» тех или иных проблем. — Прим. перев.
3
« Н а с ы щ е н н о е » описание, а также его противоположность — «бед­
н о е » описание, — это ключевые понятия постструктуралистской антропо­
логии (К. Гирц, Э. Брунер, Б. Майерхоф) и соответственно ключевые поня­
тия нарративного подхода. « Н а с ы щ е н н о е » описание — это многогранное,
яркое и п о д р о б н о е описание от первого лица, в к о т о р о м прочитывается
индивидуальность человека, его переживания, ценности, намерения, жиз­
ненные принципы и др. « Б е д н о е » описание — плоское, невыразительное,
индивидуальности человека за ним не видно, смыслы и ценности человека
при этом тоже остаются « з а б о р т о м » . Пример « б е д н о г о описания» — диа­
гноз, ярлык, характеристика на «языке ч е р т » . — Прим. перев.

41
 Подчеркивая значимость « п р о х л а д н о й » , исследователь­
ской вовлеченности в обсуждение проблем и забот, с которыми
люди приходят на терапию, я не утверждаю, что терапевтические
беседы должны быть лишены э м о ц и й или отвлекать людей от
переживаний, связанных с проблемами и заботами. Напротив,
я нахожу, что экстернализующие беседы помогают людям вы­
разить разнообразный жизненный опыт, разнообразные пере­
живания, которые раньше не было возможности выразить.
На ранних стадиях экстернализующей беседы во время по­
добного « п р о х л а д н о г о » вовлечения у человека есть возмож­
ность выйти за пределы « и г р о в о г о п о л я » проблемы. То есть
обратиться к проблеме, рассмотреть ее на территории, где про­
блема « н е у себя д о м а » . П о с т у п а я таким образом, люди обычно
чувствуют себя менее уязвимыми по отношению к проблемам,
и это уменьшает стресс, вызванный их ж и з н е н н ы м и обстоя­
тельствами. Этот исход наиболее важен в тех ситуациях, когда
возникновение проблем в ж и з н и людей очень сильно связано
со стрессом. Например, в случае шизофрении существует явно
установленная корреляция между уровнем стресса в ж и з н и че­
ловека и частотой и интенсивностью психотических эпизодов.
Тогда р е з о н н о было бы предположить, что любые терапевтиче­
ские беседы, которые побуждают к « г о р я ч е м у » вовлечению в
проблему, к интенсивному общению с голосами шизофрении, к
прямой конфронтации с ними, сделают людей с таким диагнозом
более уязвимыми и подверженными срывам.
В какой-то момент в ходе экстернализующих бесед люди на­
чинают осознавать, что они и то, что им внушает проблема, — это
не одно и то же, это не единственно правильный способ видеть
себя и относиться к себе. О н и начинают прислушиваться к тому,
что важно для них, озвучивать намерения и ценности, противоре­
чащие тем, что навязывает им проблема. В этот момент осущест­
вляется переход на новую позицию: люди начинают действовать,
стремясь уменьшить влияние проблемы и воплотить в жизнь то,
что для них важно, оставаясь при этом на исследовательской по­
зиции или время от времени возвращаясь к ней.
Позиция второй фазы и действия, которые из нее следуют,
во многом складываются под влиянием метафор, используемых

42
для описания влияния проблемы. Например, если люди говорят,
что проблема их угнетает или притесняет, они противостоят ей,
оказывают ей сопротивление и совершают поступки для того,
чтобы освободить от нее свою жизнь. Если, по описанию людей,
действия проблемы несправедливы, нечестны — они занимают
нравственную позицию, и их поступки направлены на возмещение
вреда, причиняемого проблемой. Если влияние проблемы объяс­
няется ее «неосведомленностью», то человек занимает позицию
учителя, и тогда цель его действий — « п р о с в е т и т ь » проблему,
объяснить ей, что на самом деле будет лучшим для человека.
Н е с м о т р я на разнообразие метафор, используемых людьми
для описания влияния проблемы на их жизнь, в литературе ино­
гда встречаются предположения, что эти метафоры в основном
побуждают людей вступить в поединок с проблемами, победить
их, свергнуть и так далее. Существенная часть критики экстер­
нализующих бесед основывается и м е н н о на таком представле­
нии. Критики заявляют, что подобные метафоры воспроизводят
патриархатные дискурсы, касающиеся ж и з н и и идентичности,
способствуют ф о р м и р о в а н и ю у людей высоко индивидуали­
стичных, автономных р е п р е з е н т а ц и й того, кем они являются,
в результате чего ухудшается понимание ж и з н и как ткани со­
циального взаимодействия. М е т а ф о р ы борьбы и битвы способ­
ствуют развитию дуалистичных представлений о человеческих
поступках, логике « и л и — и л и » , делают менее видимым кон­
текст человеческого опыта. Н е с м о т р я на то что подобные кри­
тические замечания вызваны неправильным пониманием того,
что я подразумеваю под экстернализующей беседой, я тем не
менее считаю важным п р и н я т ь их во внимание. Как терапевты
мы ответственны за последствия того, что делаем, говорим и ду­
маем. Мы несем особую ответственность за то, чтобы понимать,
каким образом мы (возможно, и ненамеренно) воспроизводим
те убеждения о ж и з н и и людях, которые сужают, обесценивают
разнообразие человеческих поступков. Мы должны понимать,
как мы, — возможно, и ненамеренно, — поддерживаем дисба­
ланс власти в м е с т н о й культуре. П о с т о я н н о анализируя, про­
думывая выбор метафоры в терапевтических беседах, мы при­
нимаем на себя эту особую ответственность.

43
 Когда мы вводим или делаем п р и о р и т е т н ы м и метафо­
ры битвы или поединка, это может быть опасно и в силу иных
причин, чем те, которые уже упоминались. Если используемые в
беседе метафоры ограничивают определение успеха терминами
« п о б е д ы » над проблемой, ее « у н и ч т о ж е н и я » , а потом человек
обнаруживает, что проблема вновь появилась в его жизни, он
может посчитать это равнозначным своему полному провалу и
несостоятельности. Такое развитие событий отобьет у него же­
лание и готовность делать еще что-либо для пересмотра своих
взаимоотношений с проблемой. Поскольку значимость метафор,
выбранных для экстернализующей беседы, очень велика, я рас­
смотрю этот вопрос более подробно.

Метафоры
Вопрос о метафорах очень важен. Все метафоры, используемые
в процессе экстернализующих бесед, заимствованы из опреде­
ленных дискурсов, которые подразумевают специфическое по­
нимание того, что такое жизнь и что значит быть человеком. Эти
дискурсы влияют на поступки людей, направленные на реше­
ние проблем. Дискурсы определяют жизнь и в более широком
смысле. В ответ на представление о том, что экстернализующие
беседы заставляют людей вовлекаться в поединок или битву с
проблемами, чтобы победить и уничтожить их, я недавно пере­
смотрел все статьи, которые написал за двадцать с лишним лет,
и обнаружил, что лишь в одной из них я использовал метафору
битвы и поединка. Э т о было в самой первой опубликованной
работе, п о с в я щ е н н о й экстернализации, да и в ней м е т а ф о р ы
поединка и битвы использовались наряду с другими. По итогам
обзора я составил список метафор, которые люди используют
для того, чтобы определить, какие именно действия они пред­
приняли, меняя отношения с проблемами в своей жизни, и снаб­
дил его комментариями о том, какие возможности скрываются
за той или иной метафорой. Вот как он выглядит:

• от проблемы можно уйти, с ней можно развестись (как

если бы проблема была спутником ж и з н и — в значи­
тельной части мира разводы сейчас разрешены, и чело-

44
век имеет право брать ответственность за собственную
жизнь и определять ее направление);
можно произвести затмение проблемы (если проблема
определенным образом « о с в е щ а е т » нашу жизнь, можно
понять, что поставить между жизнью и проблемой, чтобы
ее « с в е ч е н и е » не достигало жизни — как Луна загора­
живает Солнце во время затмения);
проблему можно развеять посредством чар или развеять
как чары (если мы привлечем магические представления
о жизни);
можно устроить проблеме забастовку (научившись этому
утех, кто проявляет гражданское сопротивление неспра­
ведливым требованиям эксплуататоров);
можно от проблемы отвыкнуть, перестать быть аккли­
матизированным к ней (как люди, переезжая в другую
климатическую зону, отвыкают от прежних привычек);
можно отделиться от проблемы, «вылететь из ее гнезда»
(как если бы проблема в какой-то степени вырастила и
воспитала нас, но теперь мы выросли и можем жить само­
стоятельно);
можно бойкотировать требования проблемы (это тоже
из дискурса гражданского сопротивления и социального
протеста);
можно лишить проблему сил (если мы верим, что можем
чему-то придать сил, то можем ведь и отобрать их об­
ратно);
можно перестать терпеть влияние проблемы (и заявить
о своем протесте, провести манифестацию и пр.);
можно проблему обучить и воспитать (заимствовав необ­
ходимые умения из соответствующих практик и учреж­
дений);
можно убежать от проблемы или освободить свою жизнь
от проблемы (если проблема — оккупант, то мы можем
либо бежать в другую страну, либо устроить восстание
или революцию);

45
• можно провести обратную аннексию территорий, вер­
нуть себе территорию ж и з н и (представить себе, что ты
монарх или политик, способный издать соответствую­
щий указ);
• можно проблему подорвать (как делают инженеры и гео­
логи, если встречаются с препятствием, о б о й т и кото­
р о е н е в о з м о ж н о : пара шашек динамита — и появляется
проход);
• м о ж н о у м е н ь ш и т ь давление п р о б л е м ы (откачать на­
сосом, повернуть вентиль и пр. — многое в наших ру­
ках);
• можно отказаться от приглашений сотрудничать с про­
блемой (если представить, что и мы, и проблема — пред­
ставители гражданского общества; тогда мы имеем право
и возможность сказать « н е т » на ее приглашения);
• можно покинуть ареал распространения проблемы (если
представить, что проблема — это какое-то неприятное
ж и в о т н о е или насекомое, а сам человек — путешест­
венник);
• м о ж н о заставить проблему признать свою ответствен­
ность (из представлений о правосудии — проблема при­
чинила нам вред, и мы привлекаем ее к ответу);
• можно выйти из тени, наброшенной на жизнь человека
проблемой (как будто проблема загораживает нам источ­
ник света);
• можно опротестовать заявление проблемы о том, кем че­
ловек является (проблема ведет себя так, как если бы ее
заявления были истиной в последней инстанции? А мы
поищем другие источники информации и проведем кри­
тический анализ высказываний проблемы);
• можно ослабить хватку проблемы (физиологическая ме­
тафора: что мы можем сделать, чтобы проблему одолела
слабость, чтобы у нее нарушилась координация?..);
• м о ж н о выкупить свою ж и з н ь у проблемы, так сказать,
расплатиться по кредитам (как если бы проблема соблаз-
 нила нас взять у нее кредит под большие проценты, а мы
мобилизуемся и досрочно все выплачиваем);
• можно отобрать свою жизнь, чтобы проблема не дергала
нас за ниточки (как будто бы проблема — кукловод, пре­
вращающий нас в марионетку);
• можно написать заявление об уходе, уволиться, перестать
работать на проблему (как если бы проблема была рабо­
тодателем, нанявшим нас);
• м о ж н о бросить самому себе спасательный круг (если
проблема-пират так или иначе захватила корабль нашей
ж и з н и и попыталась выбросить нас за б о р т ) ;
• можно восстановиться и выздороветь после проблемы
(как после травмы в спорте);
• можно, так сказать, украсть свою жизнь у проблемы (сна­
чала она украла у нас жизнь-сокровище, а теперь мы «вы­
крадем» ее обратно);
• м о ж н о приручить проблему (если проблема — дикий
зверь, который просто пока не умеет уживаться);
• можно проблему «обуздать», то есть надеть на нее узду
(если мы представляем, что проблема — н о р о в и с т а я
лошадь).

Разнообразие метафор объясняется тем, что многие из них

были созданы самими людьми, о б р а т и в ш и м и с я за помощью.
Важно также отметить, что обычно я играю существенную роль
в выборе той метафоры, которая будет использована в терапев­
тических беседах. По моему опыту, описывая действия, которые
они хотели бы предпринять или уже предприняли для пересмо­
тра своих взаимоотношений с проблемами, люди редко исполь-
з у ю т 4 с а к у ю - т о одну метафору. Однако все метафоры исследовать
очень сложно, поэтому обычно делается выбор в пользу одной
или нескольких из них. П р е д п о ч т е н и е одних метафор другим
основывается на том, насколько они кажутся жизнеспособными,
а также на этических соображениях, которые уже рассматрива­
лись в этой главе.

47
 Например, ребенок, который хочет победить энкопрез, мо­
жет создать метафору «обставить Мистера Вредителя» — это
метафора состязания, или «отобрать свою жизнь у Мистера Вре­
дителя» — это метафора возвращения того, что принадлежит
тебе по праву. В подобных обстоятельствах, предлагая ребенку
развить инициативу и выстроить на ней свои действия, я скорее
отдам предпочтение метафоре возвращения себе чего-то, искон­
но тебе принадлежащего. Я поступаю так потому, что эта мета­
фора не определяет задачу работы с проблемой как состязание,
противостояние.
Другой р е б е н о к — девочка, которая хочет справиться со
страхами, может говорить об этом в терминах « у н и ч т о ж е н и я »
или « п е р е в о с п и т а н и я » . Тогда я скорее всего сосредоточу свои
вопросы на том, какой учебный план девочка составила для стра­
хов, чтобы « о б у ч и т ь » , « п е р е в о с п и т а т ь » их, а не на том, что она
делала для их уничтожения. Этот выбор будет определяться моим
отношением к последствиям постоянного воспроизведения ме­
тафор битвы и поединка в контексте терапевтических бесед.
В беседах с Д ж е ф ф р и , Б е т и Э н д р ю п р и обсуждении во­
проса о том, какие именно действия эта семья может предпри­
нять для пересмотра своих о т н о ш е н и й с СВГ, использовались
несколько метафор. Одна метафора была « з а м о ч и т ь е г о » , но
вместо нее я сосредоточился на метафоре « в о з в р а щ е н и е себе
своей ж и з н и » и таким образом придал определенное направ­
ление р а з в и т и ю плана действий и анализу последствий этих
действий. И м е н н о в этом контексте Д ж е ф ф р и очень четко вы­
сказался по поводу собственного намерения «указать СВГ его
м е с т о » как особого близкого друга, но не того, кто будет управ­
лять его жизнью.
Лишь в редких случаях в начале разговора существует един­
ственная метафора действия или поступка. И если у меня воз­
никают серьезные этические опасения относительно того, что
может п р о и з о й т и в случае слишком глубокого или широкого ис­
пользования этой метафоры, я начинаю что-то рекомендовать.
Однако это не значит, что я навязываю метафоры, я лишь пред­
лагаю, перечисляю варианты. По мере того как разговор развива­
ется, всегда неизбежно появляются другие метафоры. Я не могу

48
припомнить ни одной терапевтической беседы, в к о т о р о й было
5 ы невозможно сделать п р и о р и т е т н ы м и другие метафоры (вме­
сто битвы и поединка) и где это было бы неэффективно.

Обобщающе-негативное описание проблемы

Терапевтам важно быть очень о с т о р о ж н ы м и , чтобы не способ­
ствовать определению проблем исключительно в негативных
терминах. Такое о п и с а н и е о с н о в ы в а е т с я на дуалистических
ттивычках мышления, на логике « и л и — и л и » , весьма харак­
терной для западной культуры. Терапевт должен быть внима­
тельным и прилагать усилия к тому, чтобы осознавать подобные
формулировки и связанный с ними р и с к . О с о з н а н н о с т ь очень
важна, п о т о м у что о б о б щ а ю щ е - н е г а т и в н о е о п и с а н и е м о ж е т
помешать увидеть более ш и р о к и й контекст проблем, с кото­
рыми люди приходят на терапию, и тем самым обесценить то,
что для людей в а ж н о в ж и з н и и что м о ж е т поддерживать их.
Ниже я приведу два примера терапевтических бесед, которые
иллюстрируют значимость избегания обобщающе-негативного
описания проблем.

Джанин, мать-одиночка, воспитывающая ребенка с физи­

ческими и психическими проблемами в развитии, обратилась за
помощью по поводу того, что было обозначено как « н е р е а л и -
:точные о ж и д а н и я » , которые делали ее уязвимой, приводили к
сильной фрустрации, острому разочарованию и отчаянию. Джа­
нни посоветовали обратиться к психотерапевту, чтобы «отпу­
стить» эти надежды и ожидания и пережить горе, связанное с их
-.-фатой. Однако экстернализующая беседа дала ей возможность
полностью выразить и осознать свой опыт, связанный как с по­
зитивными, так и с негативными последствиями этих надежд.
С одной с т о р о н ы , о н и придавали Д ж а н и н сил в ее действиях
то изменению жизненных обстоятельств, которые иначе пред-
-1зляли бы большую сложность для ее сына. С другой стороны,
: ни заставляли Д ж а н и н взваливать на свои плечи непосильные
м д а ч и . По ходу беседы Д ж а н и н стала я с н е е понимать, с чем
t~е могут быть связаны ее надежды. В частности, она хотела

49
* М. Уайт
бы переориентировать часть надежд на собственную жизнь, на
те сферы, которым она уже давно не уделяла внимания.
Б дальнейшем я получил подтверждение, что беседа дала
Д ж а н и н возможность пересмотреть о т н о ш е н и я с надеждами.
В результате надежды были признаны, но больше не были при­
вязаны к единственному взятому на себя обязательству. Джанин
стала способна видеть « п р и л о ж и м о с т ь » этих надежд к цело­
му набору разных целей, которые она высоко ценила. О н а стала
гораздо менее подвержена фрустрации и отчаянию. Если бы в
контексте терапии надежды и ожидания были описаны исклю­
чительно негативно, как нечто, от чего следует избавиться, воз­
можность подобного исхода была бы утрачена.

Мартин, восьми лет от роду, и его родители обратились ко

мне по поводу его боязливости. Боязливость фигурировала в
ж и з н и Мартина с четырех лет и все больше пронизывала разные
области его жизни. О н а была связана и с негативными физиче­
скими проявлениями, такими как головные боли, боли в желудке,
с глубокой неуверенностью в себе п р и общении, с бессонницей
и целым н а б о р о м страхов. Родители М а р т и н а делали все воз­
можное, чтобы докопаться до сути этой боязливости, однако все
их исследования ни к чему не привели, и они уже были готовы
прийти к заключению, что мальчик « п р о с т о т р у с о в а т » .
Мы очень быстро перешли к экстернализующей беседе, и
первый раз в жизни М а р т и н открыто описал свои страхи. М н е
было интересно узнать имя каждого страха, отличить их друг от
друга, получить яркое, конкретное образное описание, вывести
их на чистую воду, уточнив их планы и занятия, услышать рассказ
о последствиях этих занятий, — ив результате прийти к заключе­
нию о том, что именно эти страхи планируют для Мартина, какие
у них виды на его жизнь. Таким образом, в экстернализующей
беседе мы смогли « о щ у т и т ь н е о щ у т и м о е » . Проблеме, которая
раньше занимала всю жизнь Мартина, были обозначены грани­
цы, пределы. По мере того как мы все больше знакомились с при­
родой этих страхов, я нашел возможность спросить о том, какие
силы могут их поддерживать. Страхи к этому времени были уже
достаточно богато, насыщенно описаны, и М а р т и н у было совсем

50
несложно связать их с контекстом собственной жизни. Я узнал
от него, что больше всего их поддерживают разные глобальные
события в мире, включая цунами 2 0 0 4 года, эпидемию С П И Д а
з Африке, войны в Ираке и Афганистане, террористические акты
с участием смертников на Ближнем Востоке. Но как же он ока­
зался так х о р о ш о осведомлен об этих событиях? Оказывается,
зтайне от родителей М а р т и н регулярно смотрел н о в о с т и по
телевизору
Теперь М а р т и н получил возможность обсуждать эти темы
н свои тревоги с родителями. Таким образом, его опасения ста­
ли восприниматься как обоснованные, а его страхи больше не
считались иррациональными. М а р т и н перестал чувствовать себя
одиноким в своих переживаниях, а родители выразили ему свое
гважение и положительно оценили то, что М а р т и н сам считал
ценным в жизни. Он почувствовал, как родители гордятся им,
он перестал быть в их глазах просто «трусоватым мальчиком».
То, что о н и присоединились к разговору о его страхах и тре­
вогах и стали вместе планировать и обсуждать, как можно с ними
справиться, принесло М а р т и н у большое облегчение. Негатив­
ные соматические последствия страхов быстро исчезли, так же
как бессонница и большая часть его неуверенности. И хотя он
продолжал очень беспокоиться о том, что происходит в мире,
это больше не мешало ему жить. Если бы в контексте терапии
страхи рассматривались исключительно в негативных терми­
нах, возможно, М а р т и н и его семья никогда бы не увидели их в
ином свете.

И последнее замечание по поводу метафор действий и по­

ступков и негативного описания проблемы. Хотя я и поднял во­
прос о рискованности использования метафор противостояния
и метафор, конструирующих негативные описания, я не считаю,
что им принципиально не следует отдавать предпочтение в ра-
G оте. Иногда ко мне обращаются люди, которые живут с острым
ощущением, что они борются за выживание. Для них метафоры
поединка, битвы и обобщающе-негативное описание проблемы
являются наиболее подходящими и лучше всего соответствуют
их переживаниям, связанным с проблемой, по крайней мере во

51
время терапии. Э т и люди часто подвергались различным фор­
мам насилия и жестокого обращения, и я всегда осознаю, что
развитие установки на борьбу и действия, которые оформляются
под влиянием этой установки, могут быть жизненно важными
для них.
В подобных обстоятельствах я признаю значимость такой
установки, уважаю и почтительно отношусь к пониманию при­
роды действий, позволившему людям выжить, и присоединяюсь
к ним в исследовании дальнейших возможностей для действий,
задаваемых этими метафорами. Однако я сам не ввожу намерен­
но метафоры битвы и не инициирую обобщающе-негативное
описание проблемы. Когда люди п р и н и м а ю т для себя одну-
единственную метафору — метафору битвы, — я продолжаю
искать другие, которые можно было бы применить для описания
или предложения действий при пересмотре взаимоотношений
человека с проблемой. Оставаясь чутким и внимательным к за­
рождению других метафор, я тем самым даю возможность по­
степенной перефокусировке, сосредоточению на чем-то ином,
нежели схватка, борьба. Фиксация на метафоре битвы, поединка
рискованна, и об этом я уже писал. К р о м е всего прочего, эта
метафора может актуализировать образ осажденной крепости:
человек чувствует, что он в безопасности только внутри своих
стен, а жизнь давит на него. Это ведет к усилению пережива­
ния уязвимости и, если говорить о долгосрочном влиянии этих
терминов, может привести к ощущению утомления и снижения
способности влиять на собственную жизнь.

Экстернализация ресурсов
Итак, мы обсудили использование экстернализующих бе­
сед для рассмотрения проблем, с которыми люди обращаются
на терапию. Однако эти беседы м о ж н о применять и более ши­
р о к о п р и п е р е с м о т р е и переформулировании того, что часто
определяется как «сильные с т о р о н ы » или « р е с у р с ы » людей.
Например, в статье о нарративных подходах к работе с детьми и
их семьями я привел пример двойной экстернализации (White,
2 0 0 6 ) . Д ж е р р и и его семья обратились ко мне из-за того, что у

52
Джерри были проблемы с п р и е м о м пищи. Во время терапии я
изначально поддержал экстернализацию этой проблемы, обо­
значенной как « В р е д н а я маленькая ф о б и я » . П о с л е э т о г о я
поддержал экстернализацию силы, необходимой для участия
з разных занятиях, которые Д ж е р р и очень ценил, однако был
исключен из них в силу своей хрупкости и слабости. О н а была
определена как « С и л а т и г р а » и в ходе экстернализующей бе-
седы получила дальнейшее развитие, что было бы невозможно,
если бы она осталась в статусе внутреннего качества. Экстер-
нализация этой силы помогла Д ж е р р и и его родителям создать
основу для того, чтобы освободить его жизнь от « В р е д н о й ма­
ленькой ф о б и и » .

Карта определения позиции:

четыре категории вопросов
Примерно десять лет назад, откликнувшись на просьбу предо­
ставить карту р а з в и т и я экстернализующих бесед, я пересмо­
трел видеозаписи множества консультаций, проведенных мной
: клиентами, с намерением выделить специфические категории
зопросов, которые составляют основу этих разговоров. В резуль­
тате у меня получилась карта «определения п о з и ц и и » (statement
::' position m a p ) , которую я включил в раздаточные материалы
лля обучающих семинаров и стал вводить в учебный контекст.
Эта карта дает возможность рассматривать экстернализующую
беседу как последовательность этапов, в основе которой лежат
четыре основные категории вопросов (примеры карты приве­
т н ы в конце главы). Я уже много лет представляю ее на семи­
нарах, обучающих нарративному подходу, и участники находят
ее полезной для развития собственных приемов экстернализа-
щш. Обозначение четырех категорий вопросов, таким образом,
• м о г л о « р а с п а к о в а т ь » методы экстернализации и сделать их
более прозрачными и доступными для воспроизведения, уни-
:<ального применения и дальнейшего развития.
Как и все другие карты, описанные в этой книге, карта опре­
деления позиции может послужить руководством для проведе­
ния терапевтического интервью. О н а о с о б е н н о значима в тех

S3
ситуациях, когда люди представляют нам описания своей жизни
через призму проблем или когда у них сложились крайне нега­
тивные заключения о себе, о своих взаимоотношениях с другими
людьми. Эта карта не описывает все возможные аспекты экстер-
нализующей беседы и не является неотъемлемым элементом или
основой терапевтической беседы в нарративном подходе.
Я обозначаю четыре категории вопросов как карту опреде­
ления позиции, п о т о м у что в ней устанавливается контекст, в
к о т о р о м люди, в том числе и маленькие дети, могут ответить
на очень конкретный и четкий вопрос по поводу того, что для
них важно в жизни. И м е н н о в ходе подобного расспрашивания
люди находят возможность занять определенную позицию по
о т н о ш е н и ю к собственным проблемам и высказать ее — обо­
сновать, разъяснить, почему проблема так или иначе заботит их.
Для людей это иногда оказывается новым переживанием, потому
что они часто сталкиваются с тем, что кто-то другой занимает
определенную позицию по поводу их проблем и сложных ситуа­
ций в жизни, а у них самих такой возможности не было.
Эта карта называется картой определения позиции еще и
потому, что в ходе расспрашивания четко определяется позиция
терапевта — децентрированная и влиятельная. «Децентриро-
в а н н о с т ь » терапевта означает, что он не является автором мне­
ния и позиции человека по поводу проблем и сложностей в его
ж и з н и . Однако он оказывает влияние на происходящее, задавая
вопросы, которые дают людям в о з м о ж н о с т ь сформулировать
свою собственную позицию по отношению к проблемам и вы­
сказать то, что лежит в ее основе.
Придерживаться такой децентрированной, но влиятельной
роли может быть очень сложно, потому что мы часто встречаемся
с людьми, переживающими сильнейшую фрустрацию, чувство
безнадежности, исчерпавшими все другие возможные вариан­
ты действия. О н и находятся в отчаянии, стремятся обрести об­
легчение, сделать хоть что-то, чтобы освободиться из-под пресса
проблем. В подобных обстоятельствах терапевты часто подвер­
гаются искушению занять определенную позицию по отноше­
нию к проблемам человека и воплотить ее в жизнь, прибегая к
«экспертному знанию» и набору вмешательств. Это делает голос

54
терапевта привилегированным — именно терапевт приписывает
определенный смысл проблемам людей, навязывает собственное
понимание их последствий; терапевт чувствует, как искушение
подталкивает его к тому, чтобы выразить собственное отношение
к этим последствиям от лица тех людей, которые обращаются за
помощью. Это оправдывает отношение терапевта к тому, что он
считает важным для этих людей: «Я вижу, что это (проблема, как
ее определяет терапевт) вот так влияет на вашу жизнь (послед­
ствия, как их видит терапевт). Это (хорошо, плохо, недопустимо,
невозможно — позиция, которую формулирует сам терапевт),
и нам необходимо что-то с этим сделать, потому что (обосно­
вание, строящееся на нормативных представлениях терапевта
о жизни)». Когда терапевт таким образом « о т б и р а е т » авторскую
позицию у клиента, сотрудничество становится невозможным.
В результате терапевт неизбежно будет чувствовать себя усталым
и несущим тяжкий груз, а люди, обращающиеся к нему за помо­
щью, будут ощущать себя беспомощными и бессильными.

Первая категория вопросов: обсуждение

конкретного, максимально приближенного
к опыту человека определения проблемы

На первой стадии терапевт поддерживает людей в обсужде­

нии того, как можно определить и обозначить сложную ситуа­
цию и проблемы, по поводу которых они обратились на терапию.
3 ходе обсуждения проблемы и сложности оказываются насы-
гденно описанными. И м е н н о посредством такого описания «да­
лекие от о п ы т а » и «глобальные», « о б щ и е » определения пре­
вращаются в «близкие к ж и з н е н н о м у о п ы т у » и конкретные.
В близком к о п ы т у определении проблемы используются
-.зык и речевые формы, « п р и н е с е н н ы е » людьми, обратившими­
ся за помощью, это определение основывается на их собствен­
ном понимании ж и з н и (которое возникло в культуре их семьи
шли сообщества под влиянием их непосредственной истории).
Используя слово « к о н к р е т н ы й » , я признаю тот факт, что ни
лна проблема, ни одна сложная ж и з н е н н а я ситуация не вос­
принимается одинаково разными людьми или одним и тем же

55
человеком на разных стадиях его жизни. Ни одна проблема не
является точным повторением другой. Когда я работал с Джеф­
фри, Б е т и Эндрю, близкое к опыту конкретное описание СДВГ
порождалось по-разному, в частности, посредством рисунка.
Конкретный облик данной проблемы стал значительно более ви­
димым. Она была описана так подробно, что ее даже можно было
отличить от ее брата-близнеца — СДВГ Джерри. СВГ Джеффри
был совершенно уникальным, не похожим ни на какой другой
СДВГ, и все, что он знал о нем, было представлено в тех терми­
нах, в которых он сам воспринимал жизнь.
Д о с т а т о ч н о часто, о с о б е н н о п р и р а б о т е с детьми, по­
добное о п и с а н и е достигается посредством п е р с о н и ф и к а ц и и
проблемы.

Спенсера, семи лет от роду, привели ко мне его родители,

Сью и Род. О н и обозначали его проблему как « э н к о п р е з » (ме­
дицинский термин для обозначения недержания кала). Это была
старая проблема, и никакие усилия не приводили к ее решению.
Сью и Род говорили о том, как их огорчает полное отсутствие
энтузиазма у Спенсера в связи с чем бы то ни было, что потен­
циально могло бы решить эту проблему или ослабить ее влия­
ние. Поведение Спенсера вызывало у меня ощущение, что он
смирился с фактом, что проблема — это он сам, и что с этим он
ничего сделать не может. Когда я спросил у Спенсера, понимает
ли он, что такое энкопрез, Спенсер подтвердил, что понимает, но
было совершенно очевидно, что общее определение того, что он
пачкает штаны, было далеким от его непосредственного опыта,
его переживаний. Тогда я начал задавать вопросы в надежде, что
это поможет семье Спенсера описать проблему конкретно, на
языке их собственного опыта.

М.: Хорошо. Расскажите мне, пожалуйста, каково вам всем жить

под напором этого энкопреза.
Сью (улыбается,распознав шутку): Иногда онхлещетв тридцать
три струи, не считая мелких брызг, и грязи вокруг полно.
Род (тоже веселится): Иногда мы аж по колено в нем, и становит­
ся очень скользко, и мы в результате разъезжаемся в самых разных

56
 направлениях, просто катаемся по квартире. Это... В общем, к
этому все и сводится. Правда?
Сью: Ага. Ситуация выходит из-под контроля, и в результате
очень трудно завершать дела. Правда, Спенсер?
Спенсер (чуть-чутьрасслабившись): Угу.
М.: Что бы вы сказали по поводу особенностей характера такого
энкопреза, который ходит и всем вокруг жизнь портит, когда его,
собственно, не звали? Что бы вы сказали про такой энкопрез, ко­
торый приводит к тому, что люди поскальзываются, им не удается
завершать дела?
Сью: Ну, я бы сказала, что это энкопрез, который любит под­
личать.
Род: Да, я бы тоже так сказал. Хулиган он.
М.: А ты что скажешь, Спенсер?
Спенсер: Дайте подумать. Да, так и скажу.
М.: Что ты скажешь, Спенсер?
4
Спенсер: Я скажу, что это Мистер Вредитель .
М.: Ммм... Значит, это Мистер Вредитель. Очень приятно. Это
очень важно знать.
Спенсер: Конечно!

Дальше я расспросил Спенсера и его родителей о том, какой

у них есть опыт общения с М и с т е р о м Вредителем, и это им по­
могло более насыщенно описать проблему. Например, поступ­
ки, которые совершал М и с т е р Вредитель, когда п о р т и л людям
жизнь, стали известны в подробностях. Были раскрыты все стра­
тегии и тактики, которые он использовал, и стало ясно, какие у

4
Экстернализация — отделение проблемы от человека — граммати­
чески выражается в том, что проблема описывается как существительное.
Таким о б р а з о м устанавливается дистанция между человеком (подлежащим
з предложении, субъектом) и проблемой (дополнением), пространство, в ко­
тором могут развиваться разнообразные отношения. Для обыденного языка
г-кстернализация не всегда « е с т е с т в е н н а » , п о э т о м у экстернализующие во­
просы могут выглядеть странно. Тем не менее важно сохранять это грамма­
тическое разотождествление проблемы и человека, чтобы « п р о б л е м н о с т ь »
не воспринималась как неотъемлемая характеристика его действия.

57
Мистера Вредителя виды на будущее Спенсера. Чем подробнее
была описана проблема — в конкретных и близких к опыту тер­
минах, — тем более оживлялся Спенсер и тем более знающим он
оказывался. Выяснилось, что он не знал, как лечить энкопрез, но
знал, как можно перехитрить Мистера Вредителя. С помощью
родителей он стал использовать это знание, чтобы вернуть себе
свою жизнь, отобрать ее у Мистера Вредителя.
В этом примере « п р о ф е с с и о н а л ь н о е » описание проблемы
энкопреза было замещено описанием, гораздо более адекватным
для ж и з н и Спенсера. Когда я привожу этот пример, я не пред­
лагаю все профессиональные диагнозы превратить в описания,
заимствованные из популярной культуры, но я убежден, что
благодаря насыщенному описанию любое знание может стать
близким к опыту и конкретным. Например, в моей экстернали-
зующей беседе с Джеффри, Б е т и Эндрю была разносторонне и
подробно, понятным языком описана определенная версия про­
фессионального термина СДВГ.
И м е н н о п р и насыщенном описании проблем уникальные
знания и навыки людей становятся важными, значимыми, цен­
тральными, ключевыми для принятия мер, совершения поступ­
ков и преодоления проблем. П р и этом люди начинают лучше осо­
знавать, что у них есть определенное ноу-хау, какие-то умения и
знания, которые могут быть в дальнейшем развиты и использо­
ваны, чтобы сфокусировать усилия и вырваться из-под власти
проблем и сложных жизненных ситуаций.

Вторая категория вопросов: исследование

последствий воздействия проблемы

Вторая стадия развития экстернализующей беседы — ис­

следование воздействия проблемы, ее влияния на разные обла­
сти ж и з н и человека, в которых выявлены сложности: например,
это могут быть дом, работа, школа, общение со сверстниками,
отношения в семье, отношения с самим собой, представление о
себе, дружба, воздействие проблемы на цели человека, его меч­
ты, ожидания, ценности, возможности в будущем и жизненные
горизонты.

58
 Эти вопросы не должны быть чрезмерно подробными, они
должны включать лишь рассказ о самых главных последствиях
воздействия проблемы, ее п о с т у п к о в и ф у н к ц и о н и р о в а н и я .
Например, в моих разговорах с Джеффри, Б е т и Эндрю суще­
ственное внимание было уделено влиянию поступков СДВГ на
отношения в семье и взаимодействие Д ж е ф ф р и с учителями и
сверстниками. Также внимание было уделено последствиям про­
блемы в терминах здоровья Б е т и настроения Эндрю. Когда мы
работали с С а р о й — молодой женщиной, которая в течение дли­
тельного времени наносила себе порезы и страдала от депрес­
сии, наши разговоры сосредотачивались на том, как ненависть
к себе влияла на ее взаимоотношения с собственным телом и с
другими людьми.
Вопросы о воздействии проблемы укрепляют позиции экс-
тернализующей беседы; в этот момент становится очевидным
отход от более р а с п р о с т р а н е н н ы х и н т е р н а л и з у ю щ и х бесед.
Например, в начале моих встреч с С а р о й она рассказала мне о
том, что, п о м и м о всего прочего, « б е з д а р н а » и « б е с п о л е з н а »
и «заслуживает того, что с ней в ж и з н и п р о и с х о д и т » . О н а так­
же сообщила о том, что другие люди пытались отговорить ее,
переубедить, доказать ей, что подобные заключения и выводы о
себе неправомерны. Она считала подобное поведение либо не­
искренностью с их стороны, либо проявлением непонимания.
Это приводило к отчужденности в отношениях с другими людь­
ми, и Сара ожидала, что я буду пытаться « п р о в е р н у т ь что-то
похожее», о чем она мне открыто говорила. М н е удалось этого
избежать, и вскоре Сара начала отвечать на вопросы о том, в чем
Ненависть к себе пытается ее убедить. Оказалось, что Ненависть
к себе пытается убедить Сару в том, что она бездарна, бесполезна
и заслуживает того, что с ней в жизни происходит. Эти термины
очень явно присутствовали и во внутреннем диалоге Сары, и в
ее разговорах с другими людьми, но теперь они были выражены
з ходе экстернализующей беседы, где создавалось пространство
между С а р о й и ее негативными заключениями о себе. Я не пы­
тался бросить вызов этим негативным выводам, представленным
как « и с т и н ы » . Вместо этого в экстернализующей беседе мы
лишили эти выводы статуса истинности и прояснили, в каком
контексте, с какой позиции эти слова произносятся.

59
 Третья категория вопросов: оценка
последствий воздействия проблемы
На третьей стадии терапевт поддерживает людей, помогает
им оценивать « п о с т у п к и » проблемы и последствия ее воздей­
ствия на разные области жизни. Подобная оценка, как правило,
запускается следующими вопросами: «Вас устраивает то, что де­
лает проблема? Как вы относитесь к тому, что происходит? Что
это для вас? Какова ваша позиция? Это что-то хорошее или что-то
плохое? И л и и то и другое, или ни то ни другое? Если бы волей
судеб в вашей жизни все навсегда осталось бы так, как сейчас, воз­
никли бы у ъ*с по этому поводу какие-нибудь вопросы?»
Эти и подобные вопросы предлагают людям остановиться
и подумать о том, что происходит в их жизни. Для многих из нас
это совершенно новый опыт, потому что чаще подобное оцени­
вание осуществляется в отношении нас кем-то другим. Напри­
мер, среди встречавшихся мне детей и подростков количество
тех, у кого никогда не было возможности высказать свое отно­
шение к происходящему в их жизни, просто не поддается ис­
числению. Вместо этого свое мнение, свою оценку высказывали
их родители, учителя, психотерапевты, социальные работники,
полиция и т.д., и т.п.
Поскольку разговор на эту тему может быть для человека
совершенно новым опытом, важно, чтобы терапевт предварил
его кратким перечислением основных последствий воздействия
проблемы, которые были выявлены на второй стадии экстернали­
зующей беседы. Я рассматриваю их как резюме, сжатое изложе­
ние содержания рассказа. Для людей, с которыми ведется работа,
подобные краткие обобщения представляют собой что-то вроде
« о т р а ж а ю щ е й поверхности», это нечто, от чего можно оттол­
кнуться в своих размышлениях, когда мы отвечаем на вопросы о
собственной позиции. Например, в моей беседе с Вирджинией,
шестнадцати лет от роду, и ее родителями, Расселом и Верити,
было очевидно, что Вирджиния в большей или меньшей степени
была «пассажиром», пассивным участником оценки сложностей
в своей жизни. Когда я спросил ее о том, какова ее собственная
позиция, я вначале дал краткое обобщение, сказав, как я понял
некоторые из основных последствий этих сложностей.
60
 М.: Вирджиния, я понимаю, что, помимо всего прочего, твои ро­
дители весьма озабочены существующими проблемами, и в ре­
зультате они несколько «зациклились» на том, что происходит в
твоей жизни, стали гораздо больше вовлекаться в разные сферы
твоей жизни, контролировать тебя. И ты сказала, что чувствуешь,
словно тебя загнали в угол.
Вирджиния: Да, так оно и есть.
М.: Угу. И каково тебе в этой ситуации?
Вирджиния: Каково мне в этой ситуации?
М.: Да, как ты к этому относишься? Что это для тебя?
Вирджиния: Мне это не нравится. Такое чувство, как будто я
все время нахожусь под надзором. Мне это не нравится и не по­
могает, это вызывает страшную злость и досаду.
М.: Тебе не нравится? Тебе не нравится находиться под надзо­
ром?
Вирджиния: Нет, мне это не нравится. Это не помогает, от этого
становится только хуже. Это просто бесит.
М.: Расскажи побольше о том, как ты это переживаешь. Какие
другие слова ты могла бы использовать, чтобы описать этот дис­
комфорт, то, что тебя бесит?
Вирджиния: Ну, это, короче, вот так...

После того как Вирджиния более подробно описала свое

зйдение последствий сложившейся ситуации, я спросил Рассе-
u и Верити, как они переживают свою зацикленность на том,
что происходит в ж и з н и Вирджинии. До этого момента членам
семьи даже не приходило в голову открыто обсудить или хотя
бы попытаться понять, как каждый из них воспринимает эту тя­
желую ситуацию, с которой все они сражались. Вопросы предо­
ставили им возможность узнать мнения друг друга и прийти к
определенному взаимопониманию.
В моей беседе с Джеффри, Бет и Эндрю я также предварил
зопросы об оценке ситуации резюмированием: « Д а , теперь я
яснее вижу, что затевает СВГ. СВГ портит отношения Д ж е ф ф р и
с его родителями, с другими детьми, с учителями. И еще СВГ
заставляет Д ж е ф ф р и чувствовать «щекотку в ж и в о т е » , он так­
же расстраивает маму и папу Джеффри. У меня появилась более

61
ясная картина того, какие у СВГ есть виды на будущее Джеффри.
СВГ хочет стать единственным другом и товарищем по играм
для Джеффри, полностью захватить его для с е б я » . Эта «краткая
в е р с и я » обеспечила « о т р а ж а ю щ у ю поверхность», которая по­
могла всем членам семьи поговорить о том, как они переживают
поступки СВГ и какую позицию они занимают по отношению к
последствиям этих поступков.
В этот момент следует также уделять внимание тому, чтобы
гарантировать людям возможность проговорить всю сложность
и неоднозначность своего о т н о ш е н и я к последствиям пробле­
мы. Терапевты часто попадают в ловушку, предполагая, что люди
будут оценивать последствия проблемы как полностью негатив­
ные, и в результате слишком рано прекращают задавать вопросы
и начинают строить терапевтическую беседу на своем предпо­
ложении. Однако отношение людей к проблеме и ее последстви­
ям, как правило, сложно и неоднозначно. Н а п р и м е р , одним из
основных последствий воздействия Ненависти к себе на жизнь
Сары было то, что она наносила себе порезы. Я знал, насколько
важно не строить собственных предположений и гипотез о том,
как она сама это переживает.

М.: Сара, не будешь ли ты возражать против того, чтобы немного

изменить направление беседы? У меня уже возникло достаточ­
но ясное представление о том, чего от тебя требует Ненависть
к себе, и я бы хотел задать несколько вопросов о том, как ты к
этому относишься.
Сара: Хорошо, давай.
М.: О'кей. Нормально будет, если мы начнем с порезов?
Сара: Да конечно, чего там, это никакая не тайна.
М.: Когда мы говорили о том, каким образом Ненависть к себе
заставляла тебя относиться к собственному телу, ты сказала,
что она требует, чтобы ты наносила себе порезы. Мне хотелось
узнать, к чему это все, и ты сказала, что отчасти это наказание
тела, отчасти — попытка дисциплинировать тело. И вот я хочу
спросить, как ты к этому относишься?
Сара: Ну, я . . . Я не знаю, как ответить на твой вопрос, потому что
это просто так есть. Я режу себя, и это просто так есть.

62
 М.: То есть для тебя это совершенно нормально?
Сара: Майкл, меня очень удивляет, что ты вообще задаешь этот
вопрос.
М.: Почему?
Сара: Потому что большинство людей стараются меня от этого
дела отговорить.
М.: У меня в повестке дня это не значится.
Сара: Отлично! Потому что, по правде говоря, когда я вижу, как
течет моя кровь, это единственный момент в моей жизни, когда
я чувствую облегчение. Это, возможно, единственный момент,
когда я вообще что-то чувствую.
М.: То есть это тебя полностью устраивает? У тебя нет никаких
вопросов, никакого протеста по этому поводу?
Сара: Что? Протеста? Нет... Не думаю.
М.: Я не пытаюсь тебя отговорить и не пытаюсь убедить тебя
прекратить наносить порезы. Но если бы ты знала, что тебе на
роду написано наносить себе порезы, если бы ты знала, что это
твоя судьба, вот именно такая судьба тебе досталась, в то вре­
мя как другим досталась другая судьба, тебя бы это полностью
устраивало?
Сара: Я этого не говорила.
М.: Ну, извини.
Сара: Ну, я думаю, если бы мне довелось начать жизнь заново и
мне опять досталась бы такая судьба, я бы, возможно, чуть-чуть
не согласилась с этим.
М.: О'кей. Я просто хочу узнать, какова твоя позиция по отноше­
нию к этим порезам. Правильно ли я понимаю, что ты по большей
части «за», это приносит тебе облегчение, но все-таки есть не­
большое сомнение, есть вопросы?
Сара: Ну, как сказать... ты очень хорошо подвел итог си­
туации.

Неоднозначность позиции людей по отношению к послед­

ствиям проблемы также отражается в разнообразии их оценок.
Например, человек может к одним последствиям относиться хо­
рошо, а к другим — негативно.

63
 Четвертая категория вопросов: обоснование
оценки, выбора позиции
На этой стадии фигурируют вопросы о том, почему люди
выбирают ту или иную позицию. Эта стадия, как правило, начи­
нается с вопросов типа « П о ч е м у вам это нравится или не нра­
вится?», « П о ч е м у вы так относитесь к тому, что происходит?»,
« П о ч е м у вы занимаете именно эту п о з и ц и ю ? » .
Однако подобное расспрашивание может быть начато и по-
другому. Иногда имеет смысл попросить рассказать историю,
которая обоснует это « п о ч е м у » : « В ы не могли бы рассказать
мне о своей ж и з н и что-то, что поможет мне понять, почему вы
занимаете именно эту позицию по отношению к происходяще­
му? О каких моментах вашей жизни мог бы рассказать ваш отец,
чтобы пролить свет на то, почему вы сейчас так несчастливы, по­
чему вас не устраивает происходящее?» И м е н н о этот вариант
вопроса « п о ч е м у ? » я использовал в беседе с Джеффри, Б е т и
Э н д р ю : «А теперь я бы хотел узнать все, что возможно, все, что
вы готовы мне рассказать о том, почему поведение и планы СВГ
вас не устраивают». Также как и вопросы об оценке происходя­
щего, вопросы на обоснование позиции обычно предваряются
моим кратким резюме.
Вопросы « п о ч е м у ? » обладают плохой репутацией в сфере
консультирования и психотерапии. Я помню, как в начале 1970-х
годов ходил на обучающую программу, где нам было сказано, что
никогда не следует задавать вопрос «почему?», надо спрашивать
« к а к и м образом?» или « ч т о происходит?», но мне это показа­
лось неприемлемым. Когда я спросил руководителей этого семи­
нара, почему мы должны дискриминировать разум, они всплес­
нули руками в отчаянии, потому что я задал вопрос « п о ч е м у ? » .
Предвзятое отношение к вопросу « п о ч е м у ? » может быть свя­
зано с тем, каким образом это вопросительное слово обычно ис­
пользуется в более широкой культуре. Вопрос « п о ч е м у ? » часто
означает своего рода моральный допрос, унизительный для лю­
дей. « П о ч е м у ты это сделал?» « П о ч е м у ты такой раздолбай?»
« П о ч е м у ты вообще можешь так думать?»
Однако разновидность вопросов «почему?», которую пред­
лагаю я, не связана с такого рода моральным осуждением. Эти

64
вопросы играют важную роль — они помогают людям озвучить,
:сознать, понять и в дальнейшем развить важнейшие элементы
: его представления о жизни, включая собственные намерения
цели, надежды, задачи и добровольно взятые на себя обязатель­
н а ) , ценности, знания о ж и з н и и жизненные умения, уроки,
которые они извлекли из разных ситуаций. В течение многих
лет я продолжаю задавать в о п р о с ы « п о ч е м у ? » , даже когда ра­
ботаю с маленькими детьми. То, как люди откликаются на эти
вопросы, лишь укрепило мою уверенность в правомерности их
к пользования.
К р о м е того, в о п р о с ы « п о ч е м у ? » помогают людям созда­
вать более позитивное представление о себе, которое постепен-
: замещает негативные заключения, связанные с проблемными
тределениями жизни. Например, когда я предложил Саре вы­
сказать свою позицию по отношению к нанесению себе поре­
зов (как к требованию Ненависти к себе), я узнал, что если бы у
нее была возможность прожить жизнь заново, она, возможно, в
какой-то степени не согласилась бы с тем, чтобы такое поведение
I :ло написано ей на роду.

М . : Меня заинтересовало то, что у тебя все-таки возникает по

этому поводу маленький вопросик, и я хотел бы узнать, что это
мог бы быть за вопрос. И еще мне хотелось бы понять, почему
у тебя все же возник бы вопрос, является ли нанесение порезов
твоей судьбой...
С а р а : О том, почему у меня по этому поводу есть вопросы?
М.: Ну да.
С а р а : Поверить не могу, что ты меня об этом спрашиваешь.
М . : Почему?
С а р а : Ну, все остальные задают вопросы по поводу порезов, а ты
меня спрашиваешь, почему я буду задумываться о порезах.
М . : Да, вот об этом я и спрашиваю.
С а р а : Ну, ты же знаешь точно. Из всех людей ты-то знаешь. Разве
не твоя задача что-то сделать с тем, что я наношу себе порезы?
Разве это не твоя работа?

65
М. Уайт
 М . : Я знаю изнутри только свою жизнь, а твою жизнь я изнутри
не знаю. И я знаю, какие вопросы могли бы быть у меня, но не
знаю, какие могут быть у тебя, поэтому я спрашиваю: какие во­
просы ты могла бы задать по поводу порезов?
С а р а : Ну, ты же не думаешь, что мне в жизни вообще ничего не
светит? Я на что-то в жизни имею право? Хотя бы на что-то?
М . : «Имею в жизни право хотя бы на что-то?» То есть этот во­
прос касается того, на что ты имеешь право, хотя бы чуть-чуть.
С а р а : Сама себе удивляюсь, когда слышу, что говорю, но, похоже,
так оно и есть.
М . : Вот это важные слова. Эти слова по поводу ощущения или
идеи, что ты в жизни имеешь право хотя бы на что-то. Можно я об
этом еще немного поспрашиваю? Мне любопытно узнать исто­
рию происхождения этой идеи, происхождения этого ощущения
в твоей жизни. Можно?
С а р а : Ну, давай, можно, конечно.
М . : Угу. Хорошо. Может быть, есть какой-то случай в твоей лич­
ной истории, о котором ты могла бы мне рассказать, чтобы я по­
нял, почему у тебя возникает чувство, ощущение, что ты в жизни
вправе рассчитывать на что-то?

Во в р е м я э т о й беседы Сара озвучила заключение о соб­

с т в е н н о й ж и з н и , к о т о р о е п р о т и в о р е ч и л о всем ее негативным
выводам, с в я з а н н ы м с Н е н а в и с т ь ю к себе. Н о в ы е заключения
п р о т и в о с т о я л и выводам о том, что она ни на что не годится,
ничего не стоит и заслуживает того, что имеет в ж и з н и . Я не
выделял э т о п р о т и в о р е ч и е , п о т о м у что в м о и н а м е р е н и я не
входит н а п р я м у ю б р о с а т ь в ы з о в н е г а т и в н ы м з а к л ю ч е н и я м .
До какой-то степени э т и заключения оказались «распакован­
н ы м и » , « в ы в е д е н н ы м и н а ч и с т у ю воду», уже н а начальной
стадии э к с т е р н а л и з у ю щ е й беседы. На э т о м этапе, когда Сара
озвучила заключение о том, что она имеет право в ж и з н и хотя
бы на что-то, я начал первую из целой с е р и и бесед, в резуль­
тате к о т о р ы х с ф о р м и р о в а л о с ь повествование о происхожде­
н и и этого заключения в контексте и с т о р и и взаимодействия с
людьми. Э т и беседы были с т р у к т у р и р о в а н ы в с о о т в е т с т в и и
с к а р т о й п е р е с о ч и н е н и я / в о с с т а н о в л е н и я авторской п о з и ц и и

66
 5
re-authoring conversation map) , которая представлена во
второй главе. К р о м е всего прочего, беседы, с п о с о б с т в у ю щ и е
восстановлению а в т о р с к о й п о з и ц и и , п р и в е л и к п о н и м а н и ю
того, какие н а м е р е н и я есть у С а р ы в о т н о ш е н и и с о б с т в е н н о й
х и з н и , И о с о з н а н и ю ее ж и з н е н н ы х ц е н н о с т е й .
Именно таким образом экстернализующие беседы открыва­
ют путь к развитию насыщенных историй. В других терапевтиче­
ских беседах часто происходит то же самое, что и в моей работе
с Сарой: именно понимание того, что жизнь оформляется под
воздействием особых намерений, которые люди активно и про­
извольно принимают как собственные и реализуют в поступках,
и того, чему в ж и з н и люди придают ценность, обеспечивает от­
ечную точку входа в беседы пересочинения/восстановления
авторской позиции. Это очень хорошо видно на примере моей
габоты с Вирджинией и ее родителями.

М . : Вирджиния, ты сказала, что родительский надзор тебе не нра­

вится, что он не помогает, а только вызывает досаду.
Вирджиния: Ага.

М . : Ты можешь немножко рассказать о том, почему тебе не нра­

вится надзор?
В и р д ж и н и я : П о ч е м у мне не н р а в и т с я н а д з о р ? Д а он мне не про­
сто не н р а в и т с я — он мне не н у ж е н .

М . : А почему он тебе не нужен?

В и р д ж и н и я : Я сама способна управлять своей жизнью.

5
Введение термина «пересочинение/восстановление авторской по­
зиции» — попытка сохранить при переводе все оттенки значения термина-
неологизма «ге-authoring». Нарративные терапевты полагают, что когда че­
ловек обращается за помощью, в его жизни доминирует проблемная история,
автором которой является не столько он сам, сколько другие факторы — куль­
турные нормы и стандарты, а также группы и сообщества, которым выгодно
заставлять людей постоянно сравнивать себя с нормами и стандартами. В ре­
зультате подобных сравнений у людей развивается чувство неадекватности
личностной несостоятельности). В ходе нарративных терапевтических бесед
происходит «возвращение авторства» самому человеку. Он осознает себя
потенциальным автором собственных историй и получает возможность вы­
бирать, какие истории он хотел бы проживать. — Прим. перев.

67
У
 М . : Так всегда было?
В и р д ж и н и я : Ну конечно, нет. Когда я была маленькая, так не
было.
М . : Хорошо. А скажи, чем ты сейчас можешь управлять в своей
жизни в большей степени, чем в детстве?
В и р д ж и н и я : Ну, в первую очередь я знаю теперь, как обеспечить
себе безопасность, как защищать себя.
М . : Хорошо. Это меня наводит на две мысли. Первая — что есть
определенные аспекты твоей жизни, которые для тебя очень цен­
ны. А вторая — что ты кое-чему научилась, чтобы защищать себя
и оставаться в безопасности. Я правильно понял?
В и р д ж и н и я : Ну, правильно, да, так и есть.
М . : А можно я задам несколько вопросов, которые помогут мне
лучше понять эти достижения?
В и р д ж и н и я : Давайте.

По мере того как разворачивалась беседа, Вирджиния при

помощи моих вопросов рассказала о том, что она сейчас ценит
в жизни, что делает, чтобы обеспечить самозащиту и сохранение
собственной безопасности. Верити и Рассел удивились, услышав
это, слова дочери их успокоили. Рассказ Вирджинии оказался
точкой входа в беседу п е р е с о ч и н е н и я / в о с с т а н о в л е н и я автор­
ской позиции, в которой эти достижения были описаны более
насыщенно. В этой беседе некоторые темы ж и з н и Вирджинии
оказались связаны со значимыми темами ж и з н и Верити и Рас­
села. В результате Вирджиния стала еще более тщательно за­
ботиться о собственной ж и з н и и принимать дополнительные
меры по сохранению личной безопасности. Подобное поведение
послужило противоядием против тревоги, которая определяла
отношение Верити и Рассела к дочери.
Защищая право вопроса «почему?» на существование, стре­
мясь возродить его, я хочу отметить, что не ожидаю непосред­
ственного, немедленного ответа на эти вопросы. В современной
западной культуре считается само собой разумеющимся, что по­
ступки суть проявление неких неотъемлемо внутренне присущих
людям качеств или свойств. Такое « и н т е р н а л ь н о е » понимание,

68
: писание на языке « в н у т р е н н и х х а р а к т е р и с т и к » или « ч е р т »
у м е с т и л о собой интенциональное (от англ. intent — «намере­
н и е » ) понимание, необходимое для того, чтобы бросить вызов
негативным заключениям о жизни, сформировавшимся у людей.
Чтобы люди смогли пересмотреть представление о себе, дать на­
сыщенное описание истории, им необходимо описывать себя в
терминах намерений, стремлений, ценностей, принципов, целей
и пр. (так называемых «интенциональных категорий идентично-
; тн » ) . Когда человеческий поступок рассматривается как прояв­
ление сущности « я » , определяющейся человеческой природой
или ее искажением), у людей редко появляется необходимость
задумываться о собственной жизни, пытаться понять, какие имен­
но события могли бы сказать им о том, что для них важно. Именно
поэтому вопрос « п о ч е м у ? » может быть для человека совершен­
но незнакомым, и ответом на него будет « н е з н а ю » . В этом случае
терапевтам следует оказать людям поддержку в ихусилиях найти
ответ, причем делать это так, чтобы они почувствовали и поняли,
что сами обладают этими знаниями.
Поддержку можно оказывать по-разному. Я уже упомянул
о важности того, чтобы перед вопросом « п о ч е м у ? » озвучивать
человеку краткое содержание предыдущих этапов беседы, «крат­
кий о т ч е т » об основных воздействиях и последствиях трудных
ситуаций и проблем и об отношении людей к этим последствиям.
Другая возможность состоит в том, чтобы предложить человеку
больше рассказать об основных воздействиях проблем и тяжелых
ситуаций и об их оценке. Таким образом мы создадим более проч­
ный фундамент для размышлений над вопросом « п о ч е м у ? » .
Еще одна возможность — рассказать о том, как другие люди
отвечали на похожие вопросы: « П а р у недель назад я встречался
с одним человеком, который оказался в ситуации, сходной с ва­
шей. И он был очень недоволен теми последствиями проблемы,
которые имелись в его жизни. Эти последствия были похожи на
то, о чем вы мне только что рассказали. Когда я спросил его о том,
почему он так недоволен, он сказал ... (нужное вписать). Это по­
хоже на то, что вы могли бы ответить, или ваш ответ, возможно,
был бы совершенно иным?» Подобный пересказ ответов других
людей, как правило, создает клиентам основу для п р и с в о е н и я

69
собственного знания, почему у них есть та или иная позиция по
отношению к происходящему в жизни. Ответ другого человека
дает нашим клиентам возможность проанализировать сходства
и отличия их собственной позиции.
Когда маленькие дети отвечают «я не з н а ю » на вопрос «по­
чему?», можно поиграть с ними в «горячо-холодно». Братья, се­
стры, родители ребенка предлагают свои догадки о том, почему
ребенка беспокоит то или иное событие, терапевт тоже может
предложить свои, — и тогда м о ж н о поговорить с р е б е н к о м о
том, какие из этих догадок верны, и если таковые имеются, то как
бы сам ребенок мог сформулировать ответ. Если ребенок заявля­
ет, что ни одна догадка в цель не попала, можно расспросить его
о том, откуда он это знает. Как правило, это помогает ребенку
озвучить свой собственный ответ на в о п р о с « п о ч е м у ? » .
Карта определения позиции дает основания для разметки
экстернализующих бесед. Эта карта имплицитно присутствова­
ла в моей ранней работе, и другие люди тоже обнаружили, что
она полезна для практики. Я рекомендую использовать ее для
того, чтобы размечать ход разговора в рамках отработки навыка
ведения экстернализующей беседы, и ниже привожу пример. Ри­
сунки 1.1 и 1.2 представляют собой разметку первых двух встреч
с Д ж е ф ф р и и его родителями, на рисунке 1.3 — разметка моей
первой встречи с Сарой. На рисунке 1.4 — разметка моей пер­
вичной консультации с Вирджинией и ее родителями.
Хотя карта представляет собой линейный отчет о развитии
бесед, в реальной практике линейное продвижение встречается
редко. П р о я с н е н и е ответов на одном уровне, в рамках одной ка­
тегории вопросов может вызвать пересмотр, « р а с ц в е ч и в а н и е »
ответов в рамках другой категории. Например, в начале моего
разговора со Спенсером и его родителями мы охарактеризовали
энкопрез в конкретных и максимально близких к их опыту тер­
минах. Затем мы коротко обсудили воздействие этой проблемы
на жизни и взаимодействие членов семьи, и это стало основой
для описания проблемы в терминах, характеризующих намере­
ния Мистера Вредителя по отношению к ж и з н и Спенсера и его
будущему. Такое « ч е л н о ч н о е » движение обычно очень заметно
на любом уровне в рамках любой категории вопросов.

70
3 -ключение
3 этой главе представлен обзор экстернализующих бесед. В мои
намерения не входило включить сюда все, что можно сказать о
них, — этому надо посвящать отдельную книгу, а возможно, и не
одну. Я хотел предоставить « ж и в о й » отчет, рассказ о некоторых
возможностях, связанных с подобными беседами, проиллюстри­
ровав идеи, обсуждаемые в этой главе, примерами из реальной
практики.
Высказывались предположения, что экстернализующие бе­
седы способствуют тенденции рассматривать людей как «авто­
номные единицы мышления и действия». Надеюсь, я достаточно
наглядно охарактеризовал суть экстернализующей беседы, что-
с'ы развеять это заблуждение. Практика экстернализации дает
людям в о з м о ж н о с т ь переопределить свои в з а и м о о т н о ш е н и я
не только с собственными проблемами, но также и с другими
людьми, признать вклад других людей в развитие представлений
о себе, своего чувства идентичности. Человек начинает осозна-
зать, что он представляет собой « у з е л о т н о ш е н и й » , что все, су­
ществующее « в н у т р и его п с и х и к и » , прежде так или иначе при­
сутствовало в его взаимодействиях с людьми, и что он во многом
смотрит на себя глазами значимых других.
В ходе консультирования я не всегда прибегаю к экстерна-
лизующим беседам. Часто я встречаюсь с людьми, идентичность,
личность которых не определяется проблемой. В разговоре с
ними точка входа в насыщенное описание их истории очевидна
сразу, однако возможность перейти к экстернализующей беседе
всегда присутствует, я осознаю ее и могу развивать это направ­
ление.
В каком-то смысле я отношусь к практике экстернализации
как к верному другу. В течение многих лет она помогала мне на­
ходить пути продвижения в работе с людьми, которые находи­
лись в, казалось бы, безнадежных ситуациях. Экстернализующие
беседы открыли этим людям множество возможностей для из­
менения представлений о себе, помогли заново почувствовать,
что значит жить собственной жизнью и воплощать то, что для
них особенно ценно.

75
 Глава 2
Беседы
пересочинения/
восстановления
авторской позиции

К огда люди обращаются к психотерапевту, они рассказывают

истории. О н и рассказывают о происхождении своих про­
блем, сложных жизненных ситуаций, о дилеммах, которые при­
вели их на терапию. О н и говорят о том, почему приняли решение
обратиться за помощью. Рассказывая истории, люди связывают
события собственной жизни во временные последовательности,
которые разворачиваются в соответствии с темой или сюжетом.
Темы и с т о р и й часто о т р а ж а ю т потерю, провал, некомпетент­
ность, безнадежность или тщетность.
Крометого,висторияхпредставленыописания-«портреты»
других людей, которые оказываются их действующими лицами.
Клиенты делятся с терапевтом своими заключениями о личности
этих персонажей, их мотивах и намерениях. Беседы пересочи­
нения приглашают людей продолжить создавать и рассказывать
истории о собственной жизни. О н и также помогают людям вклю­
чать в свою историю оставшиеся без внимания, но потенциально
значимые события и переживания, которые не попадают в русло
доминирующих сюжетов. Э т и события и переживания можно
назвать «уникальными э п и з о д а м и » или « и с к л ю ч е н и я м и » .
Именно уникальные эпизоды обеспечивают нам точку входа,
начальный пункт для бесед пересочинения. О н и же становятся

76
отправной точкой для альтернативных сюжетов, альтернативных
историй ж и з н и людей. В начале бесед эти и с т о р и и практически
невидимы. Терапевт помогает развить сюжеты, задавая вопросы,
которые поддерживают людей, побуждают их привлекать свой
живой опыт, р а с ш и р я т ь сознание, у п р а ж н я т ь в о о б р а ж е н и е и
задействовать различные ресурсы смыслообразования. Л ю д я м
становятся любопытны, интересны остававшиеся прежде без
внимания аспекты их жизни и взаимоотношений, их поражает,
как в процессе беседы эти ранее незаметные линии их истории
становятся все более значимыми, « у к о р е н я ю т с я » в прошлом и
: бразуют фундамент для новых действий, направленных на раз­
решение их проблем и сложных жизненных ситуаций.

Лиам и Пенни
П е н н и позвонила, чтобы назначить терапевтическую сес­
сию для своего сына Лиама пятнадцати лет. О н а очень беспо­
коилась о нем. Это продолжалось уже много лет, но в последнее
время тревога существенно усилилась. Ч е т ы р е месяца назад
.\иам бросил школу, стал еще более замкнутым, мрачным и необ­
щительным, практически перестал выходить из своей комнаты.
Накануне того дня, когда она позвонила мне, П е н н и случайно на-
шла его личный дневник. Вначале она переживала и сомневалась,
читать или не читать дневник, но сила ее тревоги решила эту
проблему за нее. Прочитав несколько последних записей, П е н н и
обнаружила, что ее худшие опасения подтверждаются. Записи в
лневнике были пронизаны темой самоубийства и указывали на
то, что Лиам уже дважды пытался покончить с собой. Она так­
же узнала, что Лиам ощущал себя пропащим человеком, «гряз­
н ы м » , « с л о м л е н н ы м » , неспособным чувствовать и общаться с
другими, словно бы парализованным. П е н н и была в отчаянии.
Она позвонила мне по совету семейного врача и сказала, что те­
ряет надежду на то, что сын выживет. Два года назад они смогли
убежать от отца Лиама, который подвергал их насилию, и с этого
момента она надеялась, что Лиаму станет лучше. Отец регулярно
избивал и сына, и жену, издевался над ними, жестко контролиро­
вал их и пресекал все попытки к бегству. П е н н и много раз пыта-

77
лась освободиться, вызволить себя и сына из этой ситуации, но
муж угрозами и запугиваниями заставлял их остаться. В первую
очередь он угрожал убить Лиама.
П е н н и рассказала о том кошмаре, в котором они с Лиамом
жили. О н а рассказала также о своем чувстве вины за то, что Лиа-
му довелось пережить в то время. О н а говорила о надеждах и
ожиданиях, которые появились, когда она наконец вырвалась из-
под власти этого мужчины. Но к ее отчаянию, для сына жизнь не
улучшилась настолько, насколько ей хотелось бы. Интерес к жиз­
ни у Лиама не восстановился. Он все больше замыкался в себе и
все больше убеждался в том, что в будущем его ничего хорошего
не ждет. Он не видел в своей ж и з н и никаких возможностей.
Я обещал, что о с в о б о ж у место в своем расписании для
встречи с Лиамом, и вслух полюбопытствовал, как именно Пен­
ни собирается привести его на прием. П е н н и ответила, что это
будет непросто, п о т о м у что Л и а м скорее всего р а с с т р о и т с я и
обидится на нее за то, что она проявила инициативу, не спросив
его, и очень разозлится, если поймет, что она читала его дневник.
Когда я спросил П е н н и о возможных последствиях этой ярости,
она сказала, что, вероятно, Лиам в течение нескольких дней не
будет выходить из комнаты, а когда наконец выйдет, то не будет
с ней разговаривать еще несколько дней. О н а опасалась, что ее
обращение за помощью без ведома Лиама только усилит его не­
гативное отношение к встрече с терапевтом и уменьшит веро­
ятность согласия. Но она также была уверена в том, что если бы
предложила сыну обратиться к терапевту, он наложил бы вето
на эту идею.
П е н н и хотела услышать м о и соображения о том, как она
может убедить Лиама прийти на прием. Я предложил ей сказать
сыну, что она назначила встречу для себя, и попросить его при­
соединиться к ней. П е н н и сможет честно признаться ему, что
ее все больше и больше беспокоит, как меняется его жизнь в по­
следнее время, и что сейчас эта тревога захватывает практически
всю ее жизнь. Из-за этого она не может сосредоточиться на тех
задачах, которые ей приходится решать на работе. К р о м е того,
тревога мешает ей общаться с другими людьми, поскольку ее
переживания не позволяют ей эмоционально присутствовать,

78
з :-тлмательно слушать других и быть отзывчивой. О н а могла бы
п к ж е объяснить, что это беспокойство мешает ей спать, лишает
ее аппетита и что сейчас она находится в кризисной ситуации, в
отчаянии, и очень нуждается в помощи.
Пенни подумала, что на такую просьбу Лиам скорее всего
: ткликнется. К концу нашего телефонного разговора она ре-
ттяла сказать ему, что прочитала его дневник, и объяснить, что
именно всепоглощающая тревога заставила ее так поступить.
Пенни решила, что сможет выдержать бурю, которая разразит­
ся после подобного признания, и попросила назначить встречу
- етез четыре или пять дней.
П я т ь дней спустя я встретился с П е н н и и Лиамом. Лиам
?сно дал понять, что присутствует на этой встрече только ради
мамы и что сам он ни за что бы не пришел. П о к а он согласился
ггжйти « з а к о м п а н и ю » и не собирается ничего говорить, по­
тому что не знает, стоит ли оно того. Однако он подтвердил, что
: гатает свою жизнь бесплодной, бесцельной, и нет смысла ни­
чего пробовать, что он человек пропащий и у него нет будущего.
Ниже приводится запись беседы спустя п р и м е р н о пятнадцать
минут с начала нашей первой встречи.

Л и а м : Ну, мама моя рассказала вам о том, что мы пережили, но

для нее это было хуже, чем для меня.
М . : Для нее это было хуже, чем для тебя. Почему? В чем это про­
являлось?
Л и а м : Отец доставал меня очень сильно, было плохо. Но для
мамы это было более болезненно.
М . : Ты беспокоился о том, через что ей пришлось пройти? Тебя
это волновало?
Л и а м : А вы как думаете?!
М . : Иногда люди теряют восприимчивость к насилию и даже ста­
новятся нечувствительными к нему, хотя оно все еще продолжа­
ет оказывать разрушающее воздействие на их жизнь и на жизнь
других людей.
Л и а м : Ну а я не был нечувствительным. Конечно, меня беспокои­
ло то, что он с ней делал. Это было ужасно.

79
М . : Скажи, пожалуйста, ты был больше обеспокоен тем, что про­
исходило с тобой, или тем, что происходило с мамой? Или тебя
в равной степени волновало то, что происходило и с ней, и с то­
бой?
Л и а м : Конечно, меня больше беспокоило то, что происходило
с мамой.
М . : Пенни, это вас не удивляет?
П е н н и : Что именно?
М . : Что все это время Лиам больше переживал за вас, чем за себя
самого?
П е н н и : Нет, это меня совершенно не удивляет.
М . : Лиам больше беспокоился за вас, чем за себя самого. Как вам
кажется, о чем это свидетельствует? Можем ли мы, исходя из это­
го, понять, что для Лиама важно в жизни, что для него особенно
ценно?
П е н н и : Ну, я знаю, что у нас были взлеты и падения, и в последнее
время такое впечатление складывалось, что Лиам не очень хочет,
чтобы я присутствовала в его жизни, но я все равно всегда знаю,
что очень важна для него.
М . : А почему вы думаете, что это так? Откуда вы это знаете?
П е н н и : Ну, мама такие вещи про сына всегда знает. Есть что-то,
что матери просто знают.
М . : Может быть, вы могли бы рассказать какие-нибудь истории
о Лиаме, о его поступках, которые свидетельствовали бы о том,
что для него было важным, ценным? Что-то, что помогло бы мне
понять, как вам удается узнать это?
П е н н и : Ну, наверное, много таких историй, я думаю. Я просто
сейчас не знаю, с чего начать.
М . : С чего угодно. Если вам приходит в голову какая-нибудь исто­
рия о поступках Лиама, которая отражает, до какой степени он
ценит вашу жизнь, и вы готовы ее рассказать, это мне, конечно
же, поможет.
П е н н и : Хорошо. Наверное, начну с того, что произошло, когда
ему было лет восемь. Это было воскресным утром, я точно пом­
ню. Его отец в очередной раз избивал меня. Я всегда пыталась
защитить Лиама, старалась, чтобы он не видел этих сцен, но это
не всегда удавалось. И вдруг я слышу звук бьющегося стекла. Это
отвлекло отца, мы пошли в гостиную, и я увидела, что кто-то бро­
сил камень в окно. Весь ковер был в осколках битого стекла. Я
выглянула в окно, и угадайте, кого я там увидела, кто убегал по
улице? Это был Лиам. Отец побежал за ним, поймал его и избил.
Я пыталась остановить мужа. Это была ужасная ситуация, у меня
просто все внутри обрывалось.
М . : То есть Лиам отвлек своего отца, когда тот вас избивал?
П е н н и : Да, он отвлек отца. Он сделал это, хотя и знал, что тот
его выпорет.
М . : Лиам, т ы это помнишь?
Лиам: Не-а.

М . : Пенни, а что сделал Лиам в то воскресное утро много лет

назад? Как бы вы могли назвать этот его поступок?
П е н н и : Ну, я не знаю точно, я об этом не думала. Мне кажется,
я даже пыталась забыть об этом из-за того, что потом случилось
с Лиамом. А я не могла ничего сделать... Это было ужасно! Если
бы вы не спросили, я не стала бы об этом рассказывать.
М . : Вписывается ли поступок Лиама в то чувство бессмыслен­
ности жизни, о котором он только что говорил? Был ли этот по­
ступок подтверждением того, что Лиам просто принимает все,
что жизнь ему уготовила?
П е н н и : Нет, нет, конечно, нет, совершенно не вписывается.
М . : Хорошо. Но тогда во что же этот поступок вписывается? Как
бы можно было его обозначить, этот поступок, когда Лиам бро­
сил камень в окно?
П е н н и : Ну, я об этом не думала, но если подумать, то я бы ска­
зала, что это протест, он протестовал против того, что его отец
со мной делал.
М . : То есть этот поступок можно обозначить словом «про­
тест»?
П е н н и : Угу. Да, точно, это подойдет.
М . : Лиам, что-нибудь откликается на такой способ описания
того, что ты делал?
Л и а м : Вообще-то нет.

81
Уайт
 М . : Пенни, вы видели, как Лиам протестовал против того, чему
вы подвергались, когда ему было всего лишь восемь лет. Что это
говорит о нем? Как, на ваш взгляд, этот поступок, протест от­
ражает его жизненные ценности?
П е н н и : Этот поступок дал мне понять, что он храбрый малень­
кий мальчик, у которого много мужества. И теперь, когда я вспо­
минаю об этом, я все больше поражаюсь тому, что он тогда это
сделал.
М . : То есть вы поняли, что он был очень храбрым маленьким
мальчиком. Как вы думаете, что для него было важно? Что эта
храбрость говорит вам о том, что он ценит в жизни?
П е н н и : Ну наверное, это говорит мне о том, что для него важна
справедливость, и если подумать, это удивительно, не правда ли?
Потому что он столько несправедливости в жизни видел.
М . : Значит, мужество и справедливость. Лиам, что-нибудь откли­
кается из того, что ты слышишь?
Л и а м : Не-а. Про мужество не откликается, и про справедливость
в общем-то не откликается тоже.
М . : О'кей. Ничего не откликается. Но тебе понятно, каким об­
разом мама могла прийти к подобным выводам про мужество и
справедливость ?
Л и а м : Ну да, мне кажется, да. Я думаю, что понимаю, как у нее
появились такие идеи по поводу меня.
М . : Пенни, вас удивило, что это именно Лиам убегал тогда по
улице? Удивил ли вас поступок, который Лиам совершил, осно­
вываясь на своем представлении о справедливости?
П е н н и : Нет, конечно. Мне кажется, что я всегда это про Лиама
знала.
М . : А каким образом вы это знали? Откуда взялось это знание?
П е н н и : Ну, мне кажется, что мать-то это знает, мать всегда знает
такие вещи.
М . : Может быть, вы могли бы рассказать какую-нибудь историю
из детстваЛиама? Что-то, что подтвердило бы ваше знание о том,
насколько важна для него справедливость?
П е н н и : Давайте посмотрим. Ну да, кое-что есть, мне кажет­
ся, даже много всякого. Лиаму было, наверное, лет шесть, шел

82
второй семестр первого класса в школе. И неожиданно он стал
приходить из школы ужасно, ужасно голодным. Он приходил и
сразу лез в холодильник или в буфет. Я стала больше кормить его
во время обеда, и так продолжалось около двух недель. К концу
этого времени он в школу брал чуть ли не вагон еды. Я погово­
рила об этом с учительницей. Она не знала, что происходит, но
сказала, что проследит за Лиамом. Угадайте, что она обнаружила?
Ты помнишь, Лиам, я тебе про это уже рассказывала.

Лиам: Не помню ничего подобного.

Пенни: Учительница обнаружила, что Лиам во время переры­
ва на ленч сидел с тремя другими ребятами. Двое из них были
очень грустными, потому что скучали по маме, а третьего ужасно
дразнили, — он тоже очень переживал и много плакал. Что же
делал Лиам? Он делился с ними своей едой, чтобы поднять им
настроение.
Лиам: Не помню.
М.: Каково вам было, как маме Лиама, услышать про него та­
кое?
Пенни: Ну, в первую очередь я почувствовала гордость за него!
Я так гордилась, что мой сын мог делать добро для других ребят,
несмотря на всю ту боль, которую мы испытывали тогда дома.
М.: Пенни, я бы хотел попросить вас немножко расцветить эту
сцену для Лиама, когда вы после этой сессии пойдете домой.
Возможно, вы подробно опишете комнату, где у детей был ленч,
расскажете, что еще вы знаете об этих ребятах, напомните, как
выглядит учительница? Сделайте все возможное, чтобы Лиаму
удалось вспомнить.
Пенни: С удовольствием.
М.: А что это был за поступок? Вы мне сказали, что у вас было
ощущение, будто Лиам чувствовал себя словно парализованным
в жизни. Ну, так эта история вовсе не похожа на паралич или на
то, что он «вообще пропащий».
Пенни: Нет, это совсем не о том история. Я пытаюсь... пытаюсь
подобрать подходящее слово. Наверное, это слово «спасать».
Да, мне кажется, можно сказать, что он спасал этих ребят.
М.: Спасал этих ребят. Лиам, откликается?

83
 Л и а м : Похоже, да.

М . : Может быть, какое-то другое слово придумаешь, чтобы опи­

сать, что ты тогда делал?
Л и а м : Нет, слово «спасать» вполне подходит.
М . : Пенни, когда вы рассказали, как Лиам бросил камень в окно,
я спросил вас о том, что этот поступок говорит вам о нем. Вы
ответили, что он свидетельствует о мужестве Лиама, а также о
том, что для него важна справедливость. А как его поступок по
отношению к другим ребятам повлиял на ваше представление о
нем как о человеке?
П е н н и : Дайте подумать. Ну, это многое говорит о его позиции в
отношении к несправедливости, которая была ясна, даже когда
он был маленьким.
М . : Отношение к несправедливости. Что-нибудь еще?
П е н н и : Вроде чего?
М . : Чего угодно, что было для него важно, что придавало бы
смысл его жизни.
П е н н и : Ну, это может быть что-то о том, какой в представлении
Лиама должна быть жизнь. О мечтах маленького мальчика. Да-да,
именно об этом. И о том, как он не сдавался и не оставлял эти
мечты.
М . : Лиам, я все время продолжаю задавать тебе один и тот же во­
прос. То, что мама сейчас сказала по поводу справедливости и по
поводу мечтаний маленького мальчика, это откликается?
Л и а м : Угу. Да, я думаю, да. Откликается, точно. Подходит.
М . : Я хочу это прояснить. Я правильно понимаю, что у тебя дей­
ствительно вызывают отклик эти слова о справедливости, о том,
какой должна быть жизнь, о мечтах маленького мальчика?
Л и а м : Угу. Да. Похоже, что так.

М . : Только похоже?
Л и а м : Нет, это точно, это все складывается, все подходит.
М . : Мне бы хотелось понять, каким образом тебе удается отклик­
нуться на то, что ты теперь слышишь от мамы в связи с историями
из твоего прошлого и в связи с выводами о том, кем ты являешься
в свете этих историй.

84
Л и а м : О'кей.

М . : Авопрос такой: каким образом тебе становится понятно, что

услышанное имеет отношение к тебе? Может быть, в последнее
время в твоей жизни произошло что-то еще, что соответствует
тому, что мы о тебе узнаем? Может быть, есть что-то, что соот­
носится с тем, что мы уже слышали о твоем отношении к спра­
ведливости, и с тем, что твоя мама говорила о твоих ценностях,
о мечтах маленького мальчика?
Л и а м : Не знаю. А ты, мам, что думаешь?
П е н н и : Может быть, когда ты говорил с Ванессой, двоюродной
сестрой?
Л и а м : Угу наверное, так оно и есть.
М . : Это про что?
Л и а м : Ну, незадолго до того, как мы убежали от папы, я рассказал
двоюродной сестре, что нам пришлось пережить, потому что, по­
хоже, у нее та же ситуация, потому что ее папа — это брат моего
папы, и он тоже жестокий, и у меня было ощущение, что ей тоже
достается дома. И тогда она мне рассказала о том, что над ней
учиняют дома, это было жутко, ужасно. Она раньше никогда ни­
кому не рассказывала об этом.
М . : И что тогда произошло?
П е н н и : Восемь месяцев спустя после ее разговора с Лиамом
пришли люди из службы защиты детей и забрали ее, и все только
потому, что Лиам поговорил с ней.
М . : Лиам, твоя мама сказала, что ты «протянул руку помощи»
двоюродной сестре. Правильно ли было бы назвать этот посту­
пок именно так, или, может быть, какое-то другое слово подошло
бы больше?
П е н н и : Нет, это подходит, «протянуть руку помощи» — это
подходит.
М . : Я узнал о поступках, связанных со спасением, я узнал о по­
ступках, связанных с протестом, и я узнал о поступках, которые
говорят о твоей готовности протянуть руку помощи. Все они
являются частью твоей истории. Если их все объединить, о чем
будет эта история?

85
 Л и а м : Что вы имеете в виду?
М . : Ну если все это часть какого-то определенного направления
в жизни, часть какого-то пути, по которому ты в жизни идешь...
Как можно было бы обозначить это?
Л и а м : Ну... э... я думаю, вы имеете в виду что-то вроде спасения,
спасательства. Знаете, как спасение на водах. Здесь это получает­
ся спасение жизни или что-то в этом роде.
М . : Да, да, спасение жизни.
Л и а м : Или, может быть... Впрочем, да, вот это подойдет.
М . : Хорошо. Значит, это про спасение жизни. Мне это о многом
говорит. Пенни, как вам кажется, что это говорит мне о том, на
что в жизни надеется Лиам, к чему он стремится?
П е н н и : Ну, я думаю, что это вам кое-что говорит о том, что у
этого юноши очень твердые убеждения, он знает, что хорошо, а
что плохо. Возможно, это говорит вам нечто о юноше, который
кое-что понимает в том, ради чего стоит жить.
М . : Да-да, это как раз вписывается в тот образ, который у меня
возник. Лиам?
Л и а м : Ну, я не знаю, мне немного тяжело. Может быть, вы ду­
маете про то, что мама сказала по поводу моих мечтаний и всего
такого, ну, в общем, что она сказала.
М . : По поводу твоих мечтаний о том, какой должна быть
жизнь?
Лиам: Ага.

М . : И о том, как тебе удалось оставаться верным своим мечтам,

несмотря ни на что?
Л и а м : Ну да, я думаю, так и есть.
М . : И это тоже вписывается в возникший образ. У меня есть во­
прос. Он о том, что мы сейчас о тебе узнали: о том, что для тебя
важно, чему ты остался верен вопреки всему, о какой жизни меч­
тал и как это все связано со спасением жизни... Если бы ты мог
всегда помнить об этом знании, опираться на него, получать от
него поддержку, как ты думаешь, какие возможности это открыло
бы для тебя? Что бы ты смог сделать, какие шаги предпринять,
чтобы они вписывались в эту историю?

86
Л и а м : Ничего себе! Вот это вопрос!
М.: Конечно, он немаленький. Но и времени у нас достаточно
много.
П е н н и : Ну может быть, тебе стоит связаться с этим парнем, как
его, Дэниэл, друг твой был. Вы с ним не виделись тысячу лет.
У него тоже были жуткие обстоятельства в жизни, правда?
Л и а м : Нуда, ему многое довелось пережить.
М.: Лиам, что ты думаешь по поводу идеи Пенни как-то связаться
с ним?
Л и а м : Ну да, я думаю, это я могу, я ему звякну, ну, может, по­
болтаем.
М.: Если бы ты это сделал, что это был бы за шаг? Может быть,
это был бы шаг, связанный со спасением, с протестом, с попыт­
кой протянуть руку помощи? Или что-то еще?
Л и а м : Не знаю, наверное, протянуть руку помощи.
П е н н и : Да, это был бы пример именно этого. Я знаю, что у этого
парня, Дэниэла, до сих пор большие сложности в жизни.
М.: Пенни, а если бы вы увидели, что Лиам позвонил Дэниэлу, о
чем бы это свидетельствовало для вас? Какой смысл, по-вашему,
это имело бы для Лиама?
П е н н и : Ну, мне кажется, он хотел бы возродить свои надежды...
Да, снова воплощать в жизнь свои надежды.
М.: Что бы это значило для вас — быть свидетелем тому, что
Лиам вновь начинает воплощать свои надежды?
П е н н и : Чудесно. Это было бы просто чудесно.
М.: Лиам?
Л и а м : Ну, она права, это действительно «вновь воплощать на­
дежды».
М.: Хорошо. «Вновь воплощать надежды». Я бы хотел задать
еще несколько вопросов о том, что ты узнал о себе, пока мы со­
бираем воедино шаги, которые ты предпринимаешь для спасения
собственной жизни. Как тебе кажется, какие твои планы на буду­
щее отражают эти шаги?
Л и а м : Ну, я думаю...

87
 Лиам действительно связался с Дэниэлом. Это был первый
из множества шагов, которые он впоследствии предпринял — в
гармонии с выводами о его жизни и о себе, возникшими и разви­
тыми во время наших бесед с ним и его матерью. Лиам все боль­
ше вовлекался в эти беседы, становился автором собственных
историй и на четвертой встрече заявил, что понял: депрессия, с
которой он так долго боролся, была « л о ж н о й » . Сказав это, он
не имел в виду, что симулировал или что его борьба с депрессией
была несерьезной. Он пришел к этому выводу, осознав, что он не
пропащий человек, его жизнь не « п о л о м а н а » : « К а к у человека
может быть настоящая депрессия, если его жизнь не поломана?»
И еще он сказал, что «даже ложная депрессия — это очень пло­
хо... но по крайней мере понятно, что от нее можно излечиться,
и это очень большая р а з н и ц а » .
В п р о ц е с с е наших встреч в р а з в и т и и этого сюжета жиз­
ни Л и а м а п р и с у т с т в о в а л о и м н о ж е с т в о других и з м е р е н и й .
Н а п р и м е р , в ходе одной из бесед он ощутил связь и с т о р и и с
воей ж и з н и с и с т о р и е й ж и з н и д в о ю р о д н о г о дедушки. Их жиз­
ни соприкасались о б щ и м и темами, намерениями, ценностями.
Д в о ю р о д н ы й дедушка сыграл очень важную роль в том, чтобы
спасти П е н н и от насилия, к о т о р о м у она подвергалась в роди­
тельской семье.
На нашей восьмой и последней встрече мы с Л и а м о м вспо­
минали и пересматривали многие из тех инициатив, которые он
п р о я в и л за последние месяцы. Не все из них были х о р о ш о вос­
п р и н я т ы окружающими. Например, некоторые попытки Лиама
протянуть руку п о м о щ и были отвергнуты. Когда я спросил его
о том, как он отреагировал на отвержение и почему это не от­
било у него охоту продолжать действовать, Л и а м сказал, что он
« в е т е р а н о т в е р ж е н и я » и потому ничего нового в этих ситуа­
циях не испытал: « С к о р е е всего на самом деле я лучше умею
справляться с отвержением, нежели ребята из нормальных се­
мей, которым не пришлось испытать того, через что довелось
пройти м н е » .
Когда я с п р о с и л его о том, какое влияние это может ока­
зать на его будущее, Л и а м сделал вывод, что отвержение скорее

88
 сего будет для него менее существенным препятствием, чем
для многих других людей. Это стало еще одним важным оза­
рением для Л и а м а : в результате того, что ему довелось пере­
нить, он получил уникальный дар, некие особые навыки. Он
стал более дееспособным, а не наоборот. Конечно, мы могли
>ы продолжать причитать по поводу того насилия, к о т о р о е ему
повелось п е р е ж и т ь в течение большей части ж и з н и . Но мы так­
же смогли п р и й т и к выводу, что в результате Л и а м п р и о б р е л
- у н и к а л ь н ы й с т а т у с » , стал более дееспособным человеком —
и порадоваться этому.

Структура бесед, способствующих

восстановлению авторской позиции
Эта глава посвящена карте нарративной практики, которую я
называю « к а р т а пересочинения/восстановления авторской по­
з и ц и и » . В течение многихлет она была для меня основной опо­
рой в проведении терапевтических бесед. Разрабатывая эту кар­
ту, я во многом опирался на описание нарративной метафоры,
предложенное Д ж е р о м о м Б р у н е р о м ( 1 9 8 6 ) , и особенно на его
подход к анализу литературных текстов. Он ставил перед собой
задачу развить представление о смыслообразующих действиях,
совершаемых людьми в повседневной жизни.
М е н я это очень привлекло, потому что я увидел паралле­
ли между созданием литературных текстов и терапевтической
практикой. В м о е м понимании, как « х о р о ш е е л и тературн ое
повествование < . . . > описывает драматические события, при­
влекающие наше внимание <... > но эти события должны быть
описаны преимущественно в сослагательном наклонении, чтобы
позволить читателю "переписать" их и тем самым создать воз­
можность для игры его в о о б р а ж е н и я » (Вгипег, 1986. С. 3 5 ) ,
так и эффективная психотерапия связана с вовлечением людей
в « п е р е п и с ы в а н и е » , пересмотр их позиции в отношении тяже­
лых жизненных ситуаций таким образом, чтобы они пробудили
любопытство, интерес к возможностям человека и запустили
игру воображения.

89
 О п и с ы в а я участие читателя в к о н с т р у и р о в а н и и сюжета
текста, Б р у н е р ссылался на метафору « п у т е ш е с т в и я » и анало­
гию « к а р т и р о в а н и я » . Это вызывало у меня очень сильный ре­
зонанс. Я почувствовал, что эта метафора и эта аналогия имеют
прямое отношение к терапевтической практике. Б р у н е р сделал
следующее наблюдение, касающееся вовлеченности читателей
в текст: « П о мере того как они начинают конструировать свой
собственный виртуальный текст, они как будто бы отправляют­
ся в путешествие без готовых карт. Однако при этом у них есть
набор схем, которые могут давать разные намеки и указания и,
кроме того, читатели много знают о том, как вообще создаются
карты. П е р в о е впечатление о новой территории, конечно, осно­
вывается на предшествующих путешествиях. Со временем но­
вые путешествия становятся самостоятельным явлением, хотя их
изначальный облик был позаимствован из п р о ш л о г о » (Вгипег,
1986. С. 3 6 ) .
Сходным образом, когда люди впервые вовлекаются в те­
рапевтическую беседу, в к о т о р о й они реконструируют, пере­
сматривают, преобразуют историю собственной жизни, часто
кажется, что они отходят от привычного и известного и отправ­
ляются в путешествие к какой-то новой цели, но без карт. П р и
этом по мере того как процесс преобразования набирает обо­
роты, становится понятно, что люди опираются на набор карт,
имеющих отношение к уже совершенным путешествиям, и что
они знают достаточно много о том, как создаются карты. В ходе
подобных бесед « н о в о е путешествие становится самостоятель­
ным явлением, хотя во многом его изначальный облик заимство­
ван из п р о ш л о г о » .
В том, что касается художественных текстов, нарративный
модус «ведет к заключениям не о незыблемых истинах, не о том,
что точно известно в объективном мире, но о различных пер­
спективах, которые могут быть сконструированы для осмысле­
ния о п ы т а » (Там же. С. 3 7 ) . Б р у н е р предположил, что подоб­
ный вклад в р а с ш и р е н и е возможностей, доступных читателю
для осмысления текста, — это дар великого писателя: « Д а р
великого писателя читателю состоит в том, чтобы сделать его
(читателя) лучшим писателем» (Там же. С. 5 ) . Сходным обра-

90
 м в терапевтическом контексте н а р р а т и в н ы й модус может
; : з д а т ь п р о с т р а н с т в о для « р а з л и ч н ы х перспектив, к о т о р ы е
могут быть сконструированы для осмысления о п ы т а » . Умелый
практик может помочь людям более полно вовлекаться в кон­
струирование историй их жизни и более активно выражать их
13торскую позицию.

Текст и драматическая вовлеченность

Согласно Б р у н е р у «... истории, обладающие литературной

ценностью, конечно же, повествуют о событиях реального мира,
но они наделяют этот мир чем-то новым, неизвестным, спасая
его от очевидности, наполняют его брешами и пробелами, за­
6
ставляющими читателя (в бартовском смысле ) становиться пи­
сателем, сочинителем виртуального текста в ответ на реальный.
В итоге именно читатель должен "сочинить" для себя то, что он
намерен делать с реальным т е к с т о м » (Там же. С. 2 4 ) .
Хорошо структурированные романы захватывают читателя.
Это происходит именно потому, что авторы используют целый
набор различных приемов для усиления драматической вовле­
ченности читателей в чтение текста, приглашая их поучаство­
вать в развитии сюжета и прожить его драматизм. Например, в
хорошо с т р у к т у р и р о в а н н ы х романах есть множество брешей
и пробелов в самом сюжете, и читателю необходимо заполнить
их. Х о р о ш и е писатели не все высказывают, и читателю требу­
ется активно участвовать в развитии сюжета, складывая два и
два и получая четыре, сводя воедино отдельные события и вы­
страивая их во временные последовательности, раскрывающие
сюжет. Читателю необходимо также сопоставить сюжет с темой
истории, которая лежит в основе событий. Таким образом, перед
ним стоит задача развития и примирения между собой того, что
Фрэнк Кермоуд (Kermode, 1981) называл сюжетом — линейной
последовательностью событий, составляющих историю, и фабу-

6
Б р у н е р ссылается на Ролана Барта, французского философа-
постструктуралиста, известного русскому читателю по множеству переве­
денных трудов о семиотике. — Прим. перев.

91
лой — вневременной темой, лежащей в основе сюжета, «смесью
скандала и чуда».
Но не только сюжет и фабула интенсивно развиваются и
примиряются друг с другом при чтении художественных текстов.
Брунер, заимствуя многое у теоретиков литературы Греймаса и
Куртса (Griemas & Courtes, 1976), предположил, что истории в
основном состоят из двух ландшафтов: «ландшафта действия» и
«ландшафта с о з н а н и я » . Ландшафт действия — это « м а т е р и а л »
истории, он состоит из последовательности событий, состав­
ляющих сюжет, и фабулы. Ландшафт сознания состоит из того,
что «вовлеченные в действие люди знают, думают, чувствуют
или не знают, не думают, не чувствуют» (Вгипег, 1986. С. 14).
На этом ландшафте репрезентируется сознание главных героев
истории; он в значительной степени составлен из « о т р а ж е н и я »
событий на ландшафте действий, из того, каким образом люди
приписывают смысл этим событиям, из их выводов о намерениях
и целях, придающих облик этим событиям, о том, каков характер
других персонажей истории, об их представлении о себе и от­
ношении к себе в свете данных событий. Как и развитие сюжета
на ландшафте действий, развитие на ландшафте сознания долж­
но быть в гармонии с фабулой: «В любом случае фабула исто­
р и и — вневременная тема, лежащая в ее основе, — есть явление,
включающее в себя по крайней мере т р и составляющих. Фабула
подразумевает сложную ситуацию, в которую персонажи попа­
ли в результате неверно воплотившихся намерений, либо в силу
обстоятельств, либо в силу характера персонажей, либо, чаще
всего, в силу сочетания того и другого... Единство же, цельность
истории придает способ организации взаимодействия трудной
ситуации, персонажей и сознания, порождающий некую струк­
туру, в которой имеется начало, развитие и "чувство завершен­
н о с т и " » (Там же. С. 2 1 ) .
Как и на ландшафте действия, на ландшафте сознания так­
же имеются пробелы, которые читателю необходимо заполнить.
Хотя ландшафт сознания частично развивается посредством ав­
т о р с к о й репрезентации сознания главных героев и репрезента­
ц и и сознания самого автора, вклад читателя в разработку этого

92
 :дшафта существенно влияет на объединение текста в целое,
а также на то, насколько насыщенным будет развитие текста.
Вступая на ландшафт сознания, читатель п р и п и с ы в а е т
персонажам истории ряд намерений, целей и смыслов и делает
выводы об иххарактере, об их представлении о самих себе, отно­
ш е н и и к себе. Термин «ландшафт с о з н а н и я » удачен, потому что
: н представляет не только сознание персонажей и автора, но так-
к в значительной степени заполняется сознанием читателя.
Х о р о ш и е писатели п р и м е н я ю т м н о ж е с т в о п р и е м о в для
того, чтобы привлечь внимание читателей к пробелам на ланд­
ш а ф т а х действия и сознания и побудить их заполнить эти про­
белы своим воображением и ж и з н е н н ы м опытом. С этой целью
авторы, например, способствуют зарождению у читателей пред­
положений, догадок. О н и также уделяют внимание расположе­
нию пробелов в тексте, обеспечивают достаточное количество
подсказок и с т р у к т у р и р у ю т текст таким образом, чтобы про­
д л и т ь любопытство читателя. Авторы также заботятся о том,
-гобы пробелы не были слишком велики, чтобы они не превы­
сили способность читателя осмыслить и заполнить их. Однако
—ообелы не должны быть и слишком малы, иначе читатель поте-
I:-;т к ним всякий интерес. И м е н н о подобные приемы создают
гонову для драматической вовлеченности читателя в текст. Чи­
тателю приходится как следует поднапрячься, создавая вирту-
. £ ный текст, который всегда, без исключения, во многих аспек­
тах превосходит актуальный текст. Б р у н е р цитировал У И з е р а
Iser, 1978), который использовал термин « н е о п р е д е л е н н о с т ь »
л описания этого качества литературного текста: « И м е н н о
:-лемент неопределенности способствует взаимодействию тек-
. с читателем — в том смысле, что неопределенность и текст
побуждают его участвовать как в порождении, так и в понима­
нии намерения, заложенного в данное п р о и з в е д е н и е » (Там же.
С61).
О б о б щ а я такое п о н и м а н и е функции неопределенности,
Зтунер (Вгипех, 1986) пишет о том, что именно эта «относитель­
ная неопределенность текста» позволяет «существовать целому

93
спектру а к т у а л и з а ц и й . . . » , и таким образом «... литературные
тексты, скорее, запускают процессы смыслопорождения, чем
формулируют и обозначают смыслы» (Brunei, 1986. С. 2 4 ) .

Тексты и жизнь
Представление о двойном ландшафте в структуре литера­
турного текста так привлекло меня потому, что меня интересова­
ли нарративная метафора и процессы смыслопорождения. М о й
интерес к нарративной метафоре основывается на предположе­
нии, что люди осмысляют свой опыт переживания жизненных
событий, включая их в определенные рамки, схемы понимания
7
(фреймы ), и именно структура нарратива, повествования, обе­
спечивает рамку, основу для осознания смысла происходяще­
го в повседневной жизни. Подобное предположение связано с
убеждением о том, что идентичность человека конструируется
именно в процессе выслушивания и рассказывания и с т о р и й о
своей ж и з н и и ж и з н и других людей. Представление о ландшаф­
те действий и ландшафте сознания делает более понятным факт
участия людей в процессе порождения смыслов в контексте нар­
ративных фреймов.
Позаимствовав представление о двойном ландшафте из тео­
рии литературы, я не утверждаю, что жизнь всего лишь текст. Но,
как и многие другие, я убежден, что можно провести параллели
между структурой литературного произведения и структурой
смыслопорождения в повседневной жизни. П о н я т и я ландшаф­
тов действий и сознания кажутся важными, имеющими прямое
отношение к пониманию того, каким образом люди осмысляют
собственную жизнь, как они создают свои личные истории и как
идентичность людей конструируется в процессе повседневных
действий. Более того, эти понятия представляются мне особенно
важными для терапии. Я считаю, что терапия в первую очередь
имеет дело с переформулированием, новым развитием личных
и с т о р и й (нарративов) и р е к о н с т р у к ц и е й , п р е о б р а з о в а н и е м
идентичности.

7
В данном случае Уайт отсылает нас к работам Эрвинга Гоффмана, в
частности, к «Анализу фреймов». — Прим. перев.

94
 Тексты и терапевтическая практика
Между структурой литературных произведений и струк­
турой терапевтической практики могут быть проведены и до­
полнительные параллели. Авторы текстов привлекают внимание
читателя к пробелам в сюжетной линии и побуждают читателя
заполнить их усилием своего разума, воображения, привлекая
свой жизненный опыт. В результате мы получаем развитие на­
сыщенной истории. Терапевты, которые ставят во главу угла раз­
витие богатой, насыщенной истории в своих беседах с людьми,
желают то же самое. О н и привлекают внимание людей к пробе­
лам в сюжетах их жизней. Обычно эти бреши заключены в так
8
называемых «подчиненных историях в жизни людей. Терапев­
ты, стремящиеся создать контекст для насыщенного описания
предпочитаемых людьми историй, побуждают их заполнить эти
пробелы усилием собственного разума, воображения, привлекая
; тбственный жизненный опыт. О н и поступают также, какхоро-
•ие писатели, которые уделяют достаточно внимания располо­
жению пробелов в тексте. Терапевты сосредотачиваются на том,
9
ггобы простроить «систему о п о р » (scaffolding) в зоне пробе­
лов, заботясь о том, чтобы пробелы не были слишком большими
и не превышали бы силы и возможности людей в их осмыслении
и заполнении. П р и этом бреши не должны быть настолько малы,

8
Некоторые и с т о р и и распространены в локальной культуре, частью
в т о р о й мы являемся. О н и представляются правдоподобными и убедитель­
ными, и люди часто начинают воспринимать их как данность. Эти истории в
нарративном подходе называются « д о м и н и р у ю щ и м и » . Доминирование —
.-то определенная властная позиция. Те, кто доминирует, подчиняют себе
^гчтих. П о э т о м у недоминирующие истории называются «подчиненными».
3 г эмках данной метафоры важно отметить также, что когда люди против
собственной воли оказываются в подчинении, они, как правило, так или ина-
ог саботируют э т о или п р о т е с т у ю т против п о д о б н о г о положения. Работа
г.агративного терапевта во многом с о с р е д о т о ч е н а на поиске проявлений
с: лобного саботажа или протеста, когда человек уклоняется от требований
доминирующей проблемной истории. — Прим. перев.
9
Термин « с к а ф ф о л д и н г » (scaffolding), илипростраивание опор,име-
гт отношение к постановке задач при работе в « з о н е ближайшего развития»
о: Выготскому. П о д р о б н е е об этом — в шестой главе. — Прим. перев.

95
чтобы люди потеряли к ним интерес. Если это удается, то люди
получают опыт х о р о ш е й работы в контексте терапевтических
бесед и глубоко вовлекаются во многие прежде игнорируемые
события своей жизни.
П о н я т и я ландшафта действия и ландшафта сознания ока­
зались просто бесценными для развития моей терапевтической
практики. О н и обеспечили основание для оттачивания и разви­
тия терапевтических бесед, способствующих насыщенному опи­
санию истории, и дали возможность создать карту, которая по­
зволила придать облик этим беседам и отслеживать их развитие.
Терапевтические беседы способствуют богатому, подробному,
насыщенному описанию и развитию альтернативных историй,
следы которых всегда присутствуют в том, как люди рассказы­
вают о своих переживаниях. По мере того как эти следы выяв­
10
ляются и «уплотняются» , насыщаются деталями, становится
все более очевидным, что жизнь людей представляет собой мно­
11
жество сосуществующих одновременно историй . В настоящей
главе я проиллюстрирую подобные беседы и дам комментарий о
значимости понятий ландшафта действий и ландшафта сознания
п р и проведении таких бесед.
П р и м е н я я эти п о н я т и я для терапевтической практики, я за­
менил термин « с о з н а н и е » термином « и д е н т и ч н о с т ь » . Я сделал
это потому, что вокруг п о н я т и я « с о з н а н и е » , которое я исполь-

ю Метафора « у п л о т н е н и я » сюжета подразумевает не то, что он ста­

новится более компактным и занимает меньше места, а то, что он перестает
быть « ж и д к и м » и «ускользающим», обретает определенную устойчивость,
сам может поддерживать собственную форму. — Прим. перев.
11
В нарративном подходе принято говорить, что жизнь человека по­
лиисторична (fife is multi-storied). Майкл Уайт активно задействует содер­
жащуюся в термине multi-storied игру слов: по-английски это будет значить
еще и « м н о г о э т а ж н ы й » . Майкл вводит метафору жизни как строящегося
многоэтажного здания б е з лестниц и лифтов. Когда мы находимся на земле,
на первом этаже, на уровне известного и привычного, мы не знаем, что нахо­
дится на других этажах, и не можем просто так туда попасть. Чтобы поднять­
ся на верхние этажи, требуется выстроить строительные леса и подняться
по ним. А «строительные л е с а » по-английски — это как раз scaffolding. —
Прим. перев.

96
вовал в своей работе, образовалась путаница. Иногда его пони­
мали как осознание несправедливости, которую пережил чело­
век. Иногда это понятие истолковывалось как некий механизм
газума, используемый в ходе п р и н я т и я решений; в иных случаях
слово « с о з н а н и е » понимали как осознанные действия по кон­
трасту с действиями, которые были продуктами «бессознатель­
ного». Во избежание путаницы в этой главе я буду использовать
выражение «ландшафт идентичности», признавая тем не менее,
что термин « и д е н т и ч н о с т ь » представляет собой только часть
того, что подразумевается под т е р м и н о м « с о з н а н и е » при его
использовании для анализа литературных текстов, равно как и
только часть того, что можно было бы иметь в виду при его при­
менении для понимания развития насыщенных историй в тера­
певтическом контексте.
Термин «ландшафт и д е н т и ч н о с т и » оказывается полезным
также и потому, что он подчеркивает значимость терапевтиче­
ской задачи. Э т о т термин подчеркивает ни к чему другому не
сводимый факт, что л ю б о е переформулирование, п е р е с м о т р
историй ж и з н и людей — это также переформулирование и пре­
образование идентичности. Осознание этого факта побуждает
терапевтов к большей вовлеченности, к более полному и осо­
знанному п р и м е н е н и ю п р и н ц и п о в п р о ф е с с и о н а л ь н о й этики,
связанных с признанием того, что психотерапевтическая прак-
шка воздействует на жизнь людей. Этот термин ведет к больше­
му осознанию нашей ответственности за все, что мы говорим и
делаем во имя терапии.
П р о в о д я параллели между структурой литературных тек­
стов и структурой терапевтической практики, я не утверждаю,
что роль автора литературного произведения и роль терапевта в
: Е о апевтических беседах — одно и то же. Автор литературного
сгроизведения приглашает читателя включиться в сюжет, облик
которому в фундаментальном смысле придает сам автор. Тера­
певты же не порождают сюжет, который развивается в терапев-
ческой беседе. Хотя они могут быть знакомы с множеством
историй о жизни (и это дает им возможность привлечь внимание
людей к каким-либо значимым событиям, выступающим за пре-

97
М. Уайт
делы доминирующих историй), они не являются авторами в том
смысле, в каком мы можем говорить об авторе литературного
произведения. Скорее, терапевты поддерживают голоса людей,
обращающихся к ним за консультацией, и отдают им приоритет
в придании смысла избранным событиям жизни, при интерпре­
тации связи между этими событиями и значимыми темами жиз­
ни, при умозаключениях о том, что это говорит о ценностях и
смыслах людей и о том, что данные события позволяют утверж­
дать об идентичности этих людей — и других, упомянутых в их
историях. В то время как авторы литературного произведения
занимают центральную позицию в развитии сюжета, терапевт с
нее смещен.
Подводя итог, м о ж н о сказать, что в терапевтических бе­
седах, складывающихся под влиянием м е т а ф о р ы пересочине­
ния, п о н я т и я ландшафта действия и ландшафта идентичности
помогают терапевту в ы с т р о и т ь контекст, в к о т о р о м люди об­
ретают в о з м о ж н о с т ь сводить воедино, организовать в сюжет
множество п р о п у щ е н н ы х , оставшихся без внимания, но зна­
чимых с о б ы т и й их ж и з н и и придать им смысл. Э т и п о н я т и я
п о б у ж д а ю т т е р а п е в т а п о д д е р ж и в а т ь людей в их движении
к новым выводам о с о б с т в е н н о й ж и з н и , м н о г и е из к о т о р ы х
будут п р о т и в о р е ч и т ь с у щ е с т в у ю щ и м « д е ф и ц и т а р н ы м » (со­
средоточенным на нехватке и неправильности) заключениям,
связанным с д о м и н и р у ю щ и м и и с т о р и я м и и существенно огра­
ничивавшим их ж и з н ь .

Картирование бесед пересочинения

с Лиамом и Пенни
На примере анализа беседы с Лиамом и П е н н и я проиллюстри­
рую п р и м е н е н и е п о н я т и й ландшафта действия и ландшафта
идентичности в терапевтической практике. Разбор сопровожда­
ется диаграммами, которые отображают, как разворачивается
терапевтическая беседа на карте пересочинения. Карта пересо­
чинения состоит из двух горизонтальных линий, одна из кото­
рых — линия времени — это ландшафт действия, а вторая —
ландшафт идентичности (сознания).

98
 ; Я % О Д Я оч w x
о о Q p н s p 2 ? !

n g g ¥ s 7 ? 8
°
3
3
s
|
W H I v- i\ \' i v' |' 111 i v i ип p m c w i c у ч и л к и i>
 П о д о б н о е зигзагообразное движение во времени характе­
ризует беседу пересочинения. Задача этого движения в том, что
подчиненные и с т о р и и глубже у к о р е н я ю т с я в личной истории
человека и уплотняются — мы находим подтверждение противо-
сюжета в прошлом и насыщенно описываем его так, что он об­
ретает форму и может активно развиваться.
В приведенном примере есть определенная регулярность,
упорядоченность, которую трудно обнаружить во всех беседах
пересочинения. Вопросы, переводящие на ландшафт действия
и на ландшафт идентичности, не всегда следуют друг за другом
в такой упорядоченной манере. В разговоре с Лиамом и П е н н и
было много других в о з м о ж н о с т е й для развития насыщенной
истории, и я убежден, что в разные м о м е н т ы для меня было
равно возможно задать серию вопросов на ландшафт действия,
прежде чем я задал очередной вопрос на ландшафт идентично­
сти. Например, я мог бы более подробно расспросить о том, что
привело к тому, что Лиам бросил камень в окно, и в результате
мы бы получили рассказ о том, на чем основывался этот посту­
пок. Возможно, это привело бы нас другим путем к истории п р о
школьные обеды. Я мог бы также поинтересоваться особой свя­
зью между историей п р о школьные обеды, историей про камень,
брошенный в окно, и историей п р о ситуацию с протягиванием
руки помощи, тем, каким образом каждый из этих эпизодов был
связан с последующим и, возможно, привел к нему. Я мог бы за­
дать все эти вопросы, прежде чем задать какой-либо вопрос на
ландшафт идентичности.

Эти размышления о некоторых других возможностях раз­

вития насыщенной истории подчеркивают тот факт, что возмож­
ности, которые я выбрал, не были «единственно правильными
ходами», просто в тот момент в разговоре они казались более
доступными. Я не готовил вопросы заранее; мои вопросы были
откликами на те ответы, которые я получал от П е н н и и Лиама.
Если бы я встретился с Лиамом и П е н н и в какой-нибудь другой
день, обстоятельства были бы иными, и я уверен, что наш раз­
говор п р и н я л бы другое направление.
Независимо от того, какой путь выбран, карта беседы пе­
ресочинения может быть очень полезным путеводителем при

113
8 M. Уайт
движении в пространстве терапевтических бесед, которые при­
водят нас туда, где подчиненные истории насыщенно описаны.
Для Лиама это обеспечило основание, знание, на которое он мог
опираться, чтобы жить дальше. Л и а м оказался в ситуации, где
у него появилась возможность размышлять о действиях, кото­
рые он мог бы предпринять в гармонии с новой темой жизни и
предпочитаемым представлениями о себе и о том, что он ценит
в жизни.
Хотя я и продолжаю использовать термин «подчиненная
и с т о р и я » , но в ходе наших бесед, которые продолжались в тече­
ние нескольких встреч, становилось все более очевидным, что
произошел сдвиг и эти истории уже не занимают исключительно
подчиненное положение. Изначально подчиненный сюжет стал
более значимым и начал превалировать над той историей о жиз­
ни Лиама, которая раньше была доминирующей.

Зачем нужны вопросы, переводящие

на ландшафт идентичности
По мере того как в м о е й терапевтической беседе с Л и а м о м и
П е н н и развивалась подчиненная история, ландшафты действия
и идентичности, поддерживающие э т у историю, описывались
все более богато и насыщенно. На ландшафте действия это про­
исходило за счет того, что я побуждал Лиама и П е н н и связывать
отдельные эпизоды его ж и з н и в последовательность, разворачи­
вающуюся во времени в соответствии со значимой темой. На
ландшафте идентичности это достигалось тем, что я предложил
Л и а м у и П е н н и занять п о з и ц и ю свидетелей по о т н о ш е н и ю к
этим событиям, поразмыслить над ними, озвучить свое пони­
мание того, что для Лиама важно в жизни, — понимание, воз­
никшее из этих размышлений. Таким образом, вопросы, пере­
водящие на ландшафт идентичности, запустили более активное
состояние умственной активности у Лиама и Пенни. Кроме того,
эти вопросы привели к возникновению:

• Рефлексивных размышлений, которые были выражени­

ем субъективного восприятия (что Лиам и Пенни думали
об этих событиях), выражением отношения (что Лиам и

114
 П е н н и чувствовали в связи с этими событиями) или вы­
ражением знания (что Лиам и П е н н и извлекли для себя
в результате данных размышлений, чему они научились),
в ы р а ж е н и е м впечатления (что данное событие демон­
стрирует Лиаму и П е н н и по поводу его или ее жизни) и
выражением догадки, предвидения (какое развитие они
12
предполагали в будущем) . Выделение отдельных ф о р м
трансформации опыта помогает конкретизировать воз­
можные терапевтические вопросы. В контексте терапев­
тической практики в о п р о с ы о том, что люди думают о
конкретных событиях ( « с у б ъ е к т и в н о с т ь » ) , о том, что
о н и чувствуют по поводу к о н к р е т н ы х с о б ы т и й («от­
н о ш е н и е » ) , о том, чему они учатся, когда размышляют
об этих событиях ( « з н а н и е » ) , о том, что эти события
говорят о ж и з н и другого человека ( « в п е ч а т л е н и е » ) , и о
том, что эти события позволяют предсказать («предпо­
л о ж е н и е » ) , способствуют развитию ландшафта идентич­
ности и уплотнению подчиненного сюжета.
Интенционального понимания (целей, смыслов, планов,
надежд, упований и так далее) и п о н и м а н и я ценностей
(убеждений, принципов, верований и т.д.).
О п и с а н и я значимости интенционального понимания и
осознания ценностей (Пенни, а на более поздней стадии
и Лиам выразили энтузиазм в отношении некоторых на­
мерений, отраженных в его действиях; о н и с большим
чувством высказывались о ценностях, воплотившихся в
этих поступках).

Другая характеристика вопросов, направленных на ланд­

шафт идентичности, — использование сослагательного накло-

12
Эти термины описывают о с о б у ю трансформацию поступков, дей­
ствий в сюжетах литературных текстов, происходящую на ландшафте созна­
ния. Трансформации, определения которым дал Цветан Тодоров (Todorov,
1 9 7 7 ) , описывают состояние умственной активности действующих лиц, ко­
торое, согласно Брунеру (Вгипег, 1986, с. 3 0 ) , «уплотняет объединяющую
сеть, которая удерживает целостность нарратива в описании и сознания, и
действия». — Прим. авт.

115
нения (Todorov, 1977), включение в структуру в о п р о с о в слов
« е с л и б ы » , « в о з м о ж н о » , « в е р о я т н о » , « м о ж е т б ы т ь » и т.д.
( « п о з и ц и я сослагательного н а к л о н е н и я » ) . Н а п р и м е р : «К ка­
ким заключениям мы могли бы п р и й т и в связи с этим?», « К а к
м о ж н о было бы понимать это с о б ы т и е ? » , « Ч т о это могло бы
сказать о том, что для тебя важно в ж и з н и ? » . В моем разговоре
с Л и а м о м эта п о з и ц и я заместила собой н а с т р о й уверенности
и н е и з б е ж н о с т и , к о т о р ы й был п о с т о я н н о й характеристикой
их рассказов о жизни, звучавших в начале беседы. Я убежден,
что использование сослагательного наклонения в беседе с Лиа­
мом и П е н н и способствовало высвобождению процесса интер­
претации.
Из всех откликов, которые вызваны к ж и з н и вопросами,
ориентированными на ландшафт идентичности, именно интен­
циональное понимание и понимание ценностей являются наибо­
лее значимыми для развития насыщенной истории. В следующем
разделе я, следуя Брунеру, собираю их « п о д з о н т и к о м » пони­
мания в терминах интенциональных состояний и противопо­
ставляю их пониманию в терминах внутренних характеристик.
Последние более привычны как средство интерпретации чело­
веческих поступков в современном мире.

Интенциональные состояния в противовес

внутренним характеристикам, свойствам личности
В м о е й беседе с Л и а м о м и П е н н и вопросы, направленные на
ландшафт идентичности, изначально вызывали отклик в виде
обозначения в н у т р е н н и х характеристик Лиама в связи с его
действиями. В нем фигурировали заключения о « х р а б р о с т и »
Лиама, о его « с и л ь н ы х с т о р о н а х » и « п о т р е б н о с т я х » . В рам­
ках такого понимания поступки Лиама интерпретировались как
внешние проявления некоторых специфических свойств или эле­
ментов, которые, как считалось, составляют фундамент его иден­
тичности, — как нечто, что «излучается» или « п р о и с т е к а е т »
из центра его « с а м о с т и » .
Однако дальнейшие вопросы вызвали к жизни понимание
в терминах интенциональных состояний. П о с т у п к и Лиама все

116
чаще понимались как нечто о ф о р м л е н н о е системой его цен­
ностей, целей, убеждений, упований, надежд и обязательств.
Подобное понимание не имело отношения к какому-либо пред­
ставлению о сущностном « я » , но вместо этого обеспечивало
рассказ о том, во что Лиам активно и с готовностью вовлекался,
что он признавал, принимал и хотел воплотить в своих поступ­
ках, в жизни. Вместо того чтобы представлять его поступки как
следствие, проявление его внутренней сущности, интенцнональ­
ное понимание связывает их с более широкими областями жиз­
ни. Интенцнональное понимание, к которому мы пришли в этой
беседе, находилось в гармонии с определенными жизненными
темами, которым Лиам и П е н н и придавали первостепенное зна­
чение. Именно понимание того, что люди ценят в жизни, являет­
ся крайне важным для развития насыщенных историй.

Интерпретация в терминах
внутренних характеристик и свойств
Интерпретации в терминах внутренних характеристик
представляют человеческий поступок как внешнее проявление
конкретных в н у т р е н н и х сущностей или элементов самости,
которые необходимо обнаружить в центре идентичности. На­
пример, в контексте такой интерпретации поступки и действия
человека могут интерпретироваться как проявления любого ко­
личества неосознанных мотивов, инстинктов, потребностей, же­
ланий, драйвов, диспозиций, личностных черт, сильных сторон,
личностных ресурсов и т.д. В соответствии с данной традицией
понимания эти элементы или сущности являются универсаль­
ной характеристикой человеческой ситуации — они свойствен­
ны всем людям, просто в р а з н о й степени. Ж и з н ь , жизненные
действия и поступки являются производной либо от прямого
выражения этих элементов, либо от искажения этих свойств и
характеристик. П о д о б н о е искажение часто называется «дис­
функцией» или « р а с с т р о й с т в о м » .
Понимание в терминах внутренних характеристик и свойств
часто связывают с представлениями о внутрипсихических про­
цессах, к о т о р ы е дают нам отчет о механизмах, посредством

117
которых элементы и сущности « с а м о с т и » трансформируются
в человеческое поведение. На п о р о г е XX века представления
о внутренних характеристиках и интрапсихических процессах
породили особое понятие « б е с с о з н а т е л ь н о г о » . Э т о достиже­
ние стало кульминацией определенного количества современ­
ных взаимосвязанных линий развития на протяжении предыду­
щих одного-двух столетий. Эти направления включали:
• Развитие гуманистических понятий о наличии «человече­
ской п р и р о д ы » , к о т о р а я считается о с н о в о й личного
бытия и понимается как источник человеческого пове­
дения.
• Развитие п о н я т и я « с а м о с т и » — некой сущности, кото­
рую следует понимать как нечто, представляющее собой
ц е н т р л и ч н о с т н о й идентичности. Н е с м о т р я на то что
идея самости является относительно новой в развитии
м и р о в о й культуры, в настоящее время она пользуется
большим успехом и считается само собой разумеющейся
на Западе.
• Прогрессивное развитие (начиная с XVII века) новой си­
стемы социального контроля, в которой «нормативное
суждение» устойчиво заменило собой моральное суж­
13
дение .

13
Мишель Фуко, философ, историк культуры, рассказал о подъеме так
называемой « с о в р е м е н н о й власти» в течение последних нескольких столе­
тий. Он утверждал, что она стала принципиальной системой социального
контроля в современной западной культуре. Эта система побуждает людей
выносить « н о р м а т и в н о е с у ж д е н и е » по отношению к самим себе и другим
людям для того, чтобы воспроизвести специфические нормы, касающиеся
ж и з н и и идентичности людей. Другими словами, сами люди стали соучаст­
никами системы социального контроля, где о н и выносят суждение о жиз­
ни в соответствии с установленными нормами правильного поведения и
правильной идентичности — и действуют в соответствии с этими сужде­
ниями. Согласно Фуко, нормы конструируются в основном в рамках про­
фессиональных дисциплин (юриспруденция, медицина, психология и т.п.).
Эта система социального контроля в существенной степени заменила с о б о й
систему, которая подвергает людей суждению, выносимому представителями
государственных учреждений на основе каких-либо «нравственных» кри­
териев. — Прим. авт.

118
 В течение последнего столетия понимание в терминах вну­
тренних характеристик пронизало западную культуру насквозь.
Оно встречается настолько часто и повсеместно, что обретает в
наше время статус само собой разумеющегося как в профессио­
нальной, так и в популярной психологии. Теперь люди верят, что
личностные черты и сущностные характеристики самости всегда
присутствуют в ж и з н и людей и их необходимо обнаружить и
раскрыть в процессе личностного роста и решения жизненных
проблем.

Интерпретация в терминах интенциональных состояний

По контрасту с понятиями о внутренних характеристиках
понятия об интенциональных состояниях идентичности фор­
мируются на основе представления о способности влиять на
собственную жизнь, можно сказать, воли к свершению, самона­
правлению. Это представление описывает людей как активных
посредников, « п е р е г о в о р щ и к о в » , обсуждающих смыслы и си­
туации, в которых они оказываются в жизни, — как наедине с со­
бой, так и в сотрудничестве с другими. Люди при этом представ­
ляются творцами предпочитаемых направлений собственной
жизни. О н и проживают свою жизнь в соответствии с намере­
ниями, в соответствии с тем, что считают в жизни важным. Люди
активно действуют, чтобы придать форму своему собственному
существованию, чтобы достичь поставленных целей.
Согласно Брунеру (Вгипег, 1990), значимость, приписывае­
мая понятиям намерения, цели, смысла; вес, приписываемый по­
нятиям ценности, верований, убеждений, обязательств; акцент
на способность влиять на собственную жизнь, — все это пред­
ставляет собой теорию сознания, характеризующую многовеко­
14
вую традицию так называемой «народной психологии»: « В о
всех культурах одним из самых мощных, основополагающих ин-

14
Н е с м о т р я на то что в русскоязычной психологической традиции
принят термин « ж и т е й с к а я психология», я считаю целесообразным со­
хранить термин « н а р о д н а я психология», так как в английском оригинале
термин «folk p s y c h o l o g y » непосредственно связан с «народным знанием»,
или фольклором (folklore). — Прим. перев.

119
струментов является так называемая «народная психология» —
набор более или менее взаимосвязанных, более или менее нор­
мативных описаний того, что помогает людям чувствовать себя
живыми, как функционирует наш собственный разум и разум
других людей, как действовать в той или иной ситуации, как мож­
но жить и почему человек выбирает тот или и н о й жизненный
путь и т.д. ... Созданный новыми учеными-когнитивистами для
выражения насмешливого отношения к таким интенциональным
состояниям, как убеждения, желание и смыслы, термин «народ­
ная психология» оказался на удивление подходящим» (Вгипег,
1990. С. 3 5 — 3 6 ) .
Согласно этому определению, люди постоянно применяют
народную психологию в повседневной жизни. О н и используют
категории интенциональных состояний, чтобы понять собствен­
ную жизнь и осмыслить поступки окружающих. Эти категории
народной психологии дают людям целый набор представлений
о том, что значит « ж и т ь полной ж и з н ь ю » , что помогает людям
ощущать себя живыми, что им нравится, что их поддерживает и
обеспечивает основу для отклика на действия других.
Народно-психологические п о н я т и я об интенциональных
состояниях также выходят на передний план, когда люди пыта­
ются понять, что же происходит в мире в целом. Б р у н е р пока­
зал, каким образом интенциональные состояния и основанные
на них интерпретации направляют попытки людей справиться
с неожиданностями, создают основу для преодоления препят­
ствий и кризисов, дают возможность примириться с тяжелыми
жизненными ситуациями и дилеммами в повседневной жизни.
П р о с л е ж и в а я и с т о р и ю вытеснения интенциональных со­
с т о я н и й и связанных с н и м и и н т е р п р е т а ц и й из профессио­
нальной и популярной психологии, Б р у н е р доходит до конца
X V I I I — н а ч а л а XIX века. П р и этом « р а з у м » , о к о т о р о м идет
речь в народной психологии, в значительной степени уступил
место «бессознательному» психологии, связанной со внутрен­
ними характеристиками.

Отмечая различие между интерпретацией, основанной на

внутренних характеристиках и свойствах, и интерпретацией,

120
основанной на интенциональных состояниях, и отдавая пред­
почтение последней в ходе бесед пересочинения, я не отвергаю
годностью понимание ж и з н и и идентичности в терминах вну­
тренних характеристик. В рамках этого подхода есть множество
чудесных интерпретаций, которые дают положительный эффект.
3 контексте терапевтических бесед подобное понимание можно
признать и почтить.
Однако понимание, о с н о в а н н о е на в н у т р е н н и х характе­
ристиках, вряд ли приведет к такому насыщенному описанию
историй, которое, как правило, является результатом развития
интерпретаций, исходящих из интенциональных состояний. Это
происходит потому, что объяснения через внутренние катего­
рии имеют тенденцию:

• уменьшать ощущение способности влиять на собствен­

ную ж и з н ь (согласно интерпретациям, исходящим из
в н у т р е н н и х характеристик, жизнь людей проживается
элементами самости, определенными аспектами внутрен­
ней сущности, а не определяется поступками, которые со­
вершаются на основе намерений и ценностей человека);
• изолировать, отделять людей друг от друга (согласно
пониманию, исходящему из концепции внутренних ха­
рактеристик и свойств, поведение и поступки человека
совершаются им единолично, а не являются результатом
того, что и с т о р и я его ж и з н и переплетена с и с т о р и я м и
жизней других людей, соприкасается с ними общими зна­
чимыми темами);
• уменьшать разнообразие (понимание на основе внутрен­
них характеристик определяется глобальными нормами
15
ж и з н и , к о т о р ы е п р о д в и г а ю т модернистский идеал
« и н к а п с у л и р о в а н н о г о я» — идеал, п р о с л а в л я ю щ и й
представления о самообладании, сдержанности, о п о р е
на себя и самоактуализации).

15
П р и описании философско-методологических оснований нарратив­
ного подхода многие авторы ставят во главу угла различия между модерниз­
мом и постмодернизмом, подчеркивая, что нарративный п о д х о д является
постмодернистским. — Прим. перев.

121
 В беседах пересочинения, как правило, происходит сдвиг
по направлению к заключениям об идентичности в терминах
интенциональных категорий, не важно, с чего начинается раз­
говор. В моей беседе пересочинения с Л и а м о м и его матерью
этот сдвиг был подчеркнут формой моих вопросов — определен­
ным образом « п р е д в з я т ы х » . Я специально старался предлагать
рассматривать поступки Лиама в терминах ценностей: « Ч т о это
говорит вам о том, что для Лиама важно, что для него особен­
но ц е н н о ? » , « К а к вам кажется, что это отражает — в терминах
ценностей Л и а м а ? » , « Е с л и вспомнить события, которые про­
изошли, когда ему было шесть лет, каким образом эти поступ­
ки повлияли на ваше представление о Лиаме как о человеке?»,
« П е н н и , как вам кажется, что я, исходя из этого, думаю о том,
на что Лиам надеется в ж и з н и ? » , « П е н н и , а если бы вы увидели,
что Лиам позвонил Дэниэлу, о чем бы это свидетельствовало для
вас? Какой смысл, по-вашему, это имело бы для Лиама?», « К а к
тебе кажется, что этот поступок будет отражать в связи с твоими
планами на будущее?»
Я п о в т о р ю : предпочтение заключений, исходящих из ин­
тенциональных категорий, не должно заставлять нас думать, что
заключения о внутренних характеристиках вредны или беспо­
лезны. И м е н н о эти заключения, возникшие на более ранних ста­
диях моих разговоров с Лиамом, были позитивны, подтверждали
человеческое достоинство и ц е н н о с т и Лиама. Однако именно
интенциональное понимание в существенной степени способ­
ствовали развитию:
• Ощущения, что жизнь Лиама связана с жизнями других
людей, соприкасается с ними общими темами. Это было
полной противоположностью чувству одиночества, изо­
лированности, которое прежде полностью захватывало
Лиама.
• П е р е ж и в а н и я того, что он — знающий человек, явля­
ется « з н а т о к о м » собственной ж и з н и . Это полностью
противоречило его переживанию п о т е р я н н о с т и , заме­
шательства, неумения о р и е н т и р о в а т ь с я в ж и з н е н н ы х
вопросах.

122
 • Эмоциональных откликов на какие-то прежде проиг­
н о р и р о в а н н ы е , но значимые события его ж и з н и . Э т о
полная противоположность «уплощенности аффекта»,
отсутствию чувств, которые характеризовали его бытие
прежде.
• Размышлений о том, каким образом его жизнь, он сам,
может выглядеть в глазах окружающих, что стало проти­
воположностью переживания невидимости.
• П р е д п о л о ж е н и й о доступных ему поступках, которые
гармонировали бы с тем, что он ценит в жизни, а это было
полной противоположностью переживаний безнадежно­
сти и тщетности его жизни.
• П р о я в л е н и ю свойственного Лиаму способа поддержа­
ния чувства сопричастности этим намерениям и ценно­
стям, — что было противоположностью переживаниям
отчаяния и пустоты.

Кроме того, интерпретации, основывающиеся на интенцио­

нальных состояниях, которые возникли в нашей беседе, обеспе­
чили Лиаму переживание способности влиять на собственную
жизнь, полностью противоречащее ощущению «паралича», до­
минировавшему прежде. Эти интерпретации также обеспечили
основу для расширения предпочитаемого, желаемого пережи­
вания идентичности, представления о себе, обладавшего пре­
емственностью, связывавшего настоящее, прошлое и будущее, а
это было противоположностью его заключениям о том, что он
человек « п р о п а щ и й » и жизнь его « п о л о м а н а » .

Ландшафт идентичности: картотека разума

Читателю может быть полезно представить себе ландшафт
идентичности в виде « я ч е е к разума» — аналога картотеки, ка­
талога с ящичками, в каждом из которых представлена значимая
в данной культуре категория идентичности. В западной культуре
эти категории будут включать такие внутренние характеристики
или качества, как неосознанные потребности, инстинкты, жела-

123
ния, драйвы, диспозиции, личностные черты и свойства и т.д.,
а также интенциональные категории, такие, как смыслы, цели,
упования, ж и з н е н н а я миссия, надежды, мечты, предвидение
ценности, убеждения и обязательства. И м е н н о в эти «ячейки
разума», в эти ящички картотеки люди помещают заключения
о том, кем являются они сами и другие люди. Представления о
себе и отношение к себе определяют значимость, которая при­
писывается определенным событиям в жизни людей. О н и разви­
ваются в ходе рефлексии, размышлений об этих событиях и о тех
темах, частью которых события являются. Все выводы, включая
те, которые выражены в терминах внутренних характеристик и
свойств, сильно воздействуют на поступки людей. О н и придают
облик жизни. Иначе говоря, облик жизни придают не какие-то
« в е щ и » — мотивы и потребности и т.п., — но именно социаль­
но сконструированные заключения об этих « в е щ а х » .
Беседы пересочинения обеспечивают контекст для порож­
дения многих заключений об идентичности, противоречащих
тем, которые связаны с доминирующими историями ж и з н и лю­
дей. По мере того как эти новые выводы оказываются в ящиках
картотеки, они заполняют собой пространство, которое прежде
занимали доминирующие заключения об идентичности. И тогда
старые — проблемные — выводы начинают оказывать меньше
влияния на бытие людей.

Дополнительные примеры
Н и ж е я приведу два дополнительных описания беседы пересо­
чинения. Их я не комментировал с нарративной точки зрения.
Я включил их в эту главу, чтобы у читателей была возможность
провести свой собственный нарративно-терапевтический ана­
лиз этих бесед, а потом сравнить его с картой.

Вивьен
Вивьен, женщина в возрасте чуть за сорок, пришла ко мне на
консультацию по направлению врача общей практики. За послед­
ние несколько лет она следовала лишь немногим рекомендациям,
и для нее визит ко мне был шагом, вызывавшим очень сильную

124
тревогу. П о э т о м у для моральной поддержки она пригласила с
собой свою спутницу ж и з н и по имени Адель. В начале первой
встречи Вивьен сообщила мне, что в течение долгого времени
страдает агорафобией и в силу этого ее жизнь сильно ограниче­
на. Кроме того, на протяжении восемнадцати лет она « боролась
с пищевыми расстройствами» (в первую очередь с нервной ано-
эексией и булимией). Я узнал, что Вивьен смирилась с тем, что
ей придется жить весьма ограниченной жизнью, но недавно при
поддержке своей спутницы решила вновь предпринять усилия,
«чтобы высвободить свою ж и з н ь » из-под влияния сил, которые
«так долго все п о р т и л и » .
К м о м е н т у нашей т р е т ь е й в с т р е ч и Вивьен стала лучше
осознавать некоторые аспекты своей жизни, которые до этого
были от нее скрыты. К р о м е всего прочего, она начала говорить
о целях и смыслах, противоречивших затворническому образу
жизни; о вкусах и стремлениях, противоречивших воздержан­
ности; о желаниях, которые абсолютно расходились с теми, что
навязывала ей нервная анорексия. И м е н н о на э т о й основе Ви-
зьен сформулировала относительно дерзкий план. О н а решила
возобновить общение с родственниками, с которыми практи­
чески не контактировала с детства, — это были две тетушки,
дядюшка и двоюродный брат — и пригласить их на пикник, где
будет и Адель. Вивьен выбрала этих родственников потому, что
v нее остались теплые в о с п о м и н а н и я о в з а и м о о т н о ш е н и я х с
ними в детстве.
Вивьен решила у с т р о и т ь п и к н и к по трем причинам. Во-
первых, в детстве ей нравились пикники, и у нее остались о них
хорошие в о с п о м и н а н и я . Во-вторых, п и к н и к и п р о х о д я т под
: т к р ы т ы м небом, и тем самым она бросит вызов тому образу
жизни, к о т о р ы й ее заставила вести агорафобия. В-третьих, на
пикнике все едят вместе, — а Вивьен не ела в присутствии дру-
:::хлюдей более десяти лет. Она надеялась, что выезд на природу
и присутствие родственников добавят ей р е ш и м о с т и в намере­
нии освободить свою ж и з н ь от агорафобии и нервной анорек-
сни. Тем не менее этот план вызывал у нее сильную тревогу,
она совершенно не была уверена в том, что ей удастся довести
д о конца задуманное.

125
 Т р и недели спустя состоялась наша четвертая встреча, и я
узнал, что Вивьен реализовала свою задумку П и к н и к состоялся,
двоюродный брат, правда, не смог приехать, потому что был на
каникулах. Вивьен сообщила, что не убежала и не спряталась,
хотя находилась под открытым небом, и ей даже удалось немно­
го поесть. Более того, в конце этого события она сказала о том,
что это был первый случай за десять лет, когда она прилюдно
ела, и что она очень тщательно подбирала людей, в чьем присут­
ствии ей хотелось бы предпринять этот шаг, и была уверена, что
именно эта компания поможет ей успешно осуществить свой
план. Тетушки и дядюшка были очень горды тем, что она вы­
брала именно их, и сказали о том, как им было п р и я т н о при сем
присутствовать.
Хотя это действительно было большим достижением с точ­
ки зрения Вивьен, я беспокоился, что она не удержится под нати­
ском всех тех сил, которые так ограничивали ее жизнь. Поэтому
я начал расспрашивать Вивьен в надежде, что это сделает пред­
принятую инициативу весомой и она станет частью подчинен­
ной истории ж и з н и Вивьен.

М.: Да, вот это был пикничок. Вивьен, кажется, я понял, насколько
важным было это достижение. Может быть, вы как-то можете на­
звать этот шаг, чтобы действительно признать его значимость?
В и в ь е н : Не знаю... На самом деле я не думала про название, не
знаю, какое подойдет.
М.: Но мне кажется, что это название не будет соответствовать
тому, что было связано с сомнением в себе, с тем, что вы описали
как «терять собственную жизнь».
В и в ь е н : Нет, нет. Никоим образом. Я бы сказала, что это скорее
было про то, чтобы верить в себя.
М.: «Верить в себя». Если подумать, что этот поступок, связан­
ный с верой в себя, сделал для вас возможным?
В и в ь е н : Что вы имеете в виду?
М.: У вас есть какое-нибудь ощущение того, каким образом этот
шаг, связанный с верой в себя, повлиял на вашу жизнь? Может
быть, вы стали по-другому относиться к себе, может быть, вы

126
 что-то узнали новое о собственной жизни, может быть, вы ис­
пытали чувство близости и общности с тетушками и дядюшкой?
Ну, вообще что-нибудь?
В и в ь е н : Ну, одно я знаю точно — это то, что мы стали ближе с
тетушками и дядюшкой. Я чувствую, что мы восстановили наши
отношения; они такие милые люди. Да, еще мы стали ближе с
Адель.
М . : То есть частью результата этого поступка, связанного с верой
в себя, стало то, что вы восстановили связь со значимыми для вас
людьми. И как вы относитесь к этому достижению?
В и в ь е н : Что я могу сказать... Ну конечно, я счастлива, вот и
все.
М . : А вы можете немного сказать о том, почему вы счастливы?
Что-нибудь, что помогло бы мне понять, почему это для вас важ­
но.
В и в ь е н : Это может прозвучать достаточно странно, особенно
потому, что я была отделена от людей так долго, но я на самом
деле считаю, что я компанейская, да, очень компанейская.
М . : Компанейская. Скажите мне, а что важно в жизни для ком­
панейского человека?
В и в ь е н : Давайте подумаем...

М о и в о п р о с ы вовлекли Вивьен в дополнительное насыще­

ние смыслом того поступка, который она совершила, организо­
вав пикник и реализовав задуманное до конца. Однако, по моим
прогнозам, статус этих действий останется под вопросом, если
: не будут включены в и с т о р и ю ее ж и з н и , например, если
:-тот шаг будет р а с с м о т р е н как одиночная инициатива, п р о с т о
".дача, случайность или результат каких-то необычных обстоя­
тельств.
Этот статус « п о д с о м н е н и е м » делает подобные действия
• язвимыми, в результате вероятность того, что они смогут стать
: :новой для продолжительных изменений, уменьшается. Поэто­
му я начал задавать вопросы, чтобы побудить Вивьен вписать со-
ъ ершенные ею шаги в историю ее жизни. Поначалу это были со­
вершенно прямые, непосредственные вопросы, направленные на

127
ландшафт действия и побуждающие Вивьен описать недавнюк
историю, предшествующую этому поступку: « В ы можете рас­
сказать мне, что вы сделали, чтобы подготовить этот п о с т у п о к
воплотивший вашу веру в себя?», «Может, вы подумаете о том ;
что помогло вам подготовить почву для этого шага?», «Давайте
подумаем о тех событиях, которые привели к этому шагу, как-тс
связаны с ним, и поговорим о любом из н и х » .
Внезапно мы оказались вовлечены в беседу, посвященную
событиям и обстоятельствам, которые привели к этому пикнику
и это включало шаги, предпринятые Адель, чтобы справиться со
своей тревожностью, перед тем как позвонить родственникам и
пригласить их на пикник. Кроме того, обзор недавней истории
ее действий способствовал некоторой драматизации событий
самого пикника, включая те критические моменты, когда Вивьен
переживала внутреннюю борьбу, присоединяясь к другим, когда
они ели, и те действия, которые она предпринимала, чтобы со­
владать с тревогой в эти моменты. По мере того как эти шаги
были включены в последовательность событий, разворачиваю­
щуюся во времени, я спросил Вивьен, как бы она могла назвать
это достижение: «У меня появляется более ясная картина того,
что привело к этому поступку, связанному с верой в себя. Как,
по вашему мнению, можно было бы обозначить это достижение в
целом? Если эти шаги являются частью определенного направле­
ния вашей жизни, как бы вы назвали это направление?» В ответ
на эти вопросы Вивьен заключила, что это было п р о то, чтобы
« в е р н у т ь себе свою ж и з н ь » .
На следующей встрече наш разговор снова вернулся к со­
бытиям пикника, и было похоже, что пришло время расширить
нашу беседу.

М.: Вивьен, у меня возникло несколько вопросов на тему о том,

что эти действия по возвращению себе собственной жизни могут
сказать о вас как о человеке?
Вивьен: Ну, не знаю. Честно говоря, похоже, у меня нет ответа.
М.: Может быть, я могу спросить об этом Адель?
Вивьен: Да, давайте.

128
 М.: А д е л ь , м н е б ы б ы л о и н т е р е с н о у с л ы ш а т ь в а ш и р а з м ы ш л е н и я
по п о в о д у п и к н и к а . Н а в е р н о е , у вас е с т ь к а к и е - н и б у д ь м ы с л и о
т о м , н а ч т о о п и р а л а с ь В и в ь е н , когда с о в е р ш а л а э т и шаги. М о ж е т
быть, с о о б р а ж е н и я о т о м , ч т о п о д д е р ж и в а л о ее и п о м о г л о ей до­
в е с т и з а д у м а н н о е до конца. А в о з м о ж н о , е с т ь какие-то и д е и о т о м ,
ч т о э т о м о ж е т сказать н а м о ц е н н о с т я х В и в ь е н , о т о м , ч т о д л я н е е
в а ж н о . Ч т о - т о н а э т у тему.

А д е л ь : Н а с а м о м д е л е у м е н я д о с т а т о ч н о м н о г о м ы с л е й п о это­
м у поводу. Н о в п е р в у ю о ч е р е д ь м н е п р и х о д и т в голову, ч т о э т о
г о в о р и т о н а с т о й ч и в о с т и В и в ь е н и ее с и л е воли.

М.: « Н а с т о й ч и в о с т и и с и л е в о л и » . В и в ь е н , э т и с л о в а н а х о д я т у
вас к а к о й - т о отклик?

В и в ь е н : Д а , п о ж а л у й , да. Н о я б ы э т о т а к и м и с л о в а м и н е выра­
зила.

М.: А какие-то д р у г и е с л о в а у д а е т с я н а й т и ?

В и в ь е н : П о к а нет, н о я ч у в с т в у ю , ч т о все-таки м о г у п р и с о е д и ­
н и т ь с я к тому, ч т о г о в о р и т А д е л ь .

М.: Угу, х о р о ш о . « Н а с т о й ч и в о с т ь и сила в о л и » — э т о не в а ш и

слова, н о в ы м о ж е т е о т н е с т и и х н а с в о й счет.

Вивьен: Да.

М.: М н е л ю б о п ы т н о , к а к и м о б р а з о м вам у д а е т с я с о о т н е с т и с ь
с э т и м и словами. В о з м о ж н о , в вашей ж и з н и в п о с л е д н е е время
п р о и з о ш л о ч т о - т о е щ е , ч т о т а к ж е м о г л о б ы т ь о т р а ж е н и е м на­
с т о й ч и в о с т и и силы воли?

В и в ь е н : Н у , м н е к а ж е т с я , м о ж е т б ы т ь . . . нет, э т о н е т о .

А д е л ь : М н е кое-что в с п о м и н а е т с я . В в ы х о д н ы е , н е в эти, в преды­

д у щ и е , м ы р а з г о в а р и в а л и о т о м , ч т о б у д е м делать в с у б б о т у п о с л е
о б е д а . М а й к л , п р а к т и ч е с к и всегда в с у б б о т у п о с л е о б е д а м ы про­
в о д и м время вместе, только она и я. Э т о наше время. Я говорила
о т о м , ч т о н а д о бы в с а д у к о е - ч т о сделать, и я п о м н ю , В и в ь е н ска­
зала ч т о - т о в р о д е э т о г о : « Д а , о т л и ч н а я и д е я , н о я т е п е р ь д р у г о й
ч е л о в е к , и у м е н я д р у г и е с о о б р а ж е н и я » . (Адель оборачивается
к Вивьен.) И ты знаешь, я не п р и п о м и н а ю , ч т о б ы ты ч т о - т о по­
д о б н о е говорила раньше.

В и в ь е н : А я и н е г о в о р и л а . Т о ч н о , н е г о в о р и л а . Уверена, ч т о рань­
ше я не говорила ничего п о д о б н о г о .

129
М. Уайт
 М.: Это совпадает с тем, что Адель говорит про настойчивость
и силу воли?
В и в ь е н : Думаю, должно совпадать.
М.: Мне любопытно, а что еще эта фраза «я другой человек, у
меня другие соображения» говорит о вас или о ваших отноше­
ниях с Адель. Что вы думаете по этому поводу? Может быть, она
отражает что-то, что важно для вас, или что-то, связанное с ва­
шими отношениями с Адель?

В и в ь е н : Я думаю, что... Возможно, это говорит, что я немного

себя ценю все-таки. По крайней мере начинаю. И нельзя сказать,
что меня как бы и нет вовсе.
М.: Вы высказали свое мнение, а это значит...
В и в ь е н : Это значит, что я, может быть, теперь больше ценю свое
мнение, считаю, что мое мнение, хоть чего-то стоит, наконец.
М.: Как будто у вас есть...
В и в ь е н : Как будто у меня есть свой собственный разум, и я это
ценю.
М.: Адель?
Адель: Я согласна. Это действительно про то, что Вивьен больше
ценит собственное мнение, собственный разум, и мне кажется,
что это еще про то, чего мы достигли в наших отношениях.
М.: В каком смысле?
Адель: Я имею в виду доверие. Вивьен может мне доверять на­
столько, что может такое высказать вслух.
М.: То есть это еще отражение доверия в ваших отношениях?
Доверительных отношений?..
В и в ь е н : Да, это верно.

М.: А доверие всегда было?

В и в ь е н : Ну, я при всем желании не могла бы найти что-то, что
было бы для меня важнее.
М.: Можете припомнить кого-нибудь, кроме Адель, кто тоже
знал, что у вас есть настойчивость и сила воли? Кто-то, для кого
было бы важно, что вы цените собственное мнение и собствен­
ный разум? Кто знал бы о значимости доверия для вас?

130
В и в ь е н : Это была бы Хелен. (Хелен была старшей сестрой Ви­
вьен, старше ее на четыре года. Она покончила с собой, когда ей
было шестнадцать. До того момента она делала все, что могла,
чтобы защитить Вивьен от насилия и жестокого обращения, ко­
торому они обе подвергались.)
А д е л ь : Ну конечно, Хелен. По крайней мере по тому, что я о ней
знаю.
М . : Можно я задам несколько вопросов по поводу Хелен, о ваших
отношениях с Хелен? (Яуже кое-что узнал о Хелен на моей второй
встрече с Вивьен и Адель.)
В и в ь е н : Раньше мне было сложно говорить об этом. Может
быть, и сейчас будет сложно. Но вот прямо сейчас, я думаю, будет
нормально. Я на самом деле хочу о ней поговорить сейчас, даже
если это будет тяжело.
М . : Если бы Хелен могла быть здесь и приняла бы участие в этом
разговоре, и я попросил бы ее рассказать историю о том, что про­
исходило, когда вы были маленькой, историю о вашей настойчи­
вости и силе воли, о том, как вы ценили собственное мнение, или
о том, как важно было доверие для вас — как вам кажется, что
бы мы услышали?
В и в ь е н : Хелен очень обо мне заботилась, на самом деле. И она
бы, наверное, много историй рассказала.
М . : А какая из них сейчас ярче всего перед вашим внутренним
взором?
В и в ь е н : Она бы, наверное, рассказала вам про сложности, кото­
рые у меня как-то раз возникли в школе. Я помню, что для меня
было все чересчур, и я ни с чем не справлялась толком. И один
учитель со мной жестко поговорил, это было в седьмом классе,
он ко мне вообще плохо относился, — у меня просто «крышу
сорвало», это был просто ... кранты. Меня понесло, я вообще
почти ничего не помню, кроме того, что просто разнесла класс­
ную комнату, все крушила. Помню только, что меня послали к
директору, и я там должна была стоять, — мне казалось, что сто­
яла я там много часов — и думать обо всем, что я сказала и сдела­
ла и как я теперь буду это исправлять. Однако я не соглашалась,
что именно я была неправа. И тут внезапно пришла Хелен. Я не
знаю, как она узнала, потому что старшие классы вообще были

131
 в другом здании, в целом квартале от нас. Она так наехала на ди­
ректора, вы представляете? Она сказала, куда он должен пойти
и как ему следует управлять учителями, и что за безобразие эта
его школа и т.д. А потом она замахнулась на него, и ... вот это
была потасовка... и я тоже в нее ввязалась, и везде были люди,
просто со всех сторон, и стало происходить что-то совершенно
непонятное, и кажется, это продолжалось вечно. Да, у нас были
проблемы, мы потом еще от папы получили за это.
М . : Это очень трогательная история.
А д е л ь : Да, я тоже про эти подробности ничего раньше не зна­
ла.
В и в ь е н : Да они как-то не всплывали. Может быть, я не хотела об
этом думать, потому что после этого все от плохого к худшему
повернулось.
М . : Как вам кажется, что тогда Хелен ценила в вас?
В и в ь е н : Да мне и гадать не надо... Я знаю, что она ценила во мне
упорство, то, что я не сдавалась.
М . : И ваш разум, ваше мнение...
В и в ь е н : Да, я уверена, она бы сказала, что ценила тот факт, что
у меня есть собственное мнение.
М . : Как вам кажется, что это событие могло бы сказать Хелен о
том, что для вас важно, чего бы вы хотели для себя в жизни?
В и в ь е н : О том, чего бы я хотела? Что для меня важно? Ну, я ду­
маю как раз про доверие. Тогда оно между нами было таким силь­
ным. И еще то, что я не сдавалась. Хелен бы сказала, это значит,
что я держусь за какую-то фантазию о том, какой могла бы быть
жизнь.
М . : Фантазию? Может быть, какое-то другое слово подобрать?
В и в ь е н : Да, наверное, лучше сказать «надежду».
М . : Я могу поспрашивать про эту надежду?
В и в ь е н : Конечно.

П о д р о б н о с т и критической ситуации в школе, а также раз­

мышления о том, как о н и могли бы подтвердить некоторые
представления Хелен о Вивьен, послужили началом глубокой и

132
трогательной беседы, которую я называю «беседа восстановле­
ния у ч а с т и я » . Я не буду сейчас углубляться в детали, потому что
•опрос восстановления участия освещается более подробно в
:ледующей главе данной книги.
В к о н ц е беседы я п о п р о с и л Вивьен подумать о том, что
могло бы стать в о з м о ж н ы м для нее, если бы она помнила то,
что Хелен знала о ней, и могла бы о п и р а т ь с я на это знание,
предпринимая дальнейшие шаги по « в о з в р а щ е н и ю себе соб­
ственной ж и з н и » . Я также спросил и Вивьен, и Адель о том,
какие условия н у ж н о было бы создать, чтобы Вивьен могла
находиться в контакте с этим знанием о себе. Отвечая на эти
вопросы, Вивьен обозначила т р и шага, к о т о р ы е были бы со­
звучны с тем, что знала о ней Хелен. У Вивьен и Адель возник­
ли идеи о том, что м о ж н о было бы сделать, чтобы это знание
не забывалось, не исчезало из памяти в ближайшие недели. На
следующей встрече я узнал, что Вивьен смогла осуществить два
шага из трех намеченных.
В течение восемнадцати месяцев у нас состоялось немало
других бесед, которые способствовали дальнейшему развитию
ландшафта д е й с т в и я и и д е н т и ч н о с т и в рамках п о д ч и н е н н о й
истории на тему « в е р н у т ь себе свою ж и з н ь » . В эту и с т о р и ю
были включены инициативы Вивьен, направленные на то, что-
:'ы бросить вызов ограничениям агорафобии и диктату нерв­
ной а н о р е к с и и . Во время последнего р а з г о в о р а через восем­
надцать месяцев, п о с в я щ е н н о г о отслеживанию результатов, я
•.знал, что Вивьен создала для себя ж и з н ь « т а м , во в н е ш н е м
м и р е » , и получала от нее удовольствие. Н е с м о т р я на то, что
время от в р е м е н и ей все же приходилось б о р о т ь с я с неуверен­
ностью, б о я з н ь ю о т к р ы т ы х п р о с т р а н с т в и с « о г о р ч а ю щ и м и
мыслями» по поводу питания и веса, они больше не были на­
вязчивыми идеями.
На рисунке 2.15 мы можем увидеть то, как я картировал бе­
седу пересочинения с Вивьен и Адель. Стрелочки, обращенные
вверх, обозначают вопросы, направленные на ландшафт иден­
тичности, а стрелочки, направленные вниз, означают вопросы,
переводящие на ландшафт действия.

133
 Дэвид
Дэвид, 11 лет, и его родители, Полина и Фред, были направ­
лены ко мне социальными службами, активно работавшими с
.-тай семьей. После очередного кризиса, вызванного поступками
Дэвида, Полина и Фред были близки к выводу, что больше уже
ничего сделать невозможно. О н и всерьез думали о том, куда мож­
но переселить Дэвида из родительской семьи. В начале первой
встречи была возможность провести экстернализующую бесе­
ду по поводу проблемы и ее воздействия на жизнь и отношения
членов семьи. В этой беседе Полина и Фред, а потом и Дэвид,
подключившийся к разговору, открыто и полно излагали свое
переживание проблемы.
Когда экстернализующая беседа стала набирать о б о р о т ы
и проблема уже больше не идентифицировалась столь п р о ч н о
с личностью Дэвида, настало время для того, ч т о б ы выявить
жизненные события, противоречащие намерениям проблемы.
Отвечая на м о и вопросы, Фред рассказал историю о том, как
они всей семьей недавно отправились на пляж. Фред встретил
гам старого приятеля, и некоторое время они предавались вос­
поминаниям. К концу беседы Фред внезапно осознал, что имен­
но сделало ее возможной: его не звали ежеминутно разбираться
с проблемами и безобразиями, которые Дэвид обычно учинял в
такой ситуации.

М.: Вы не могли бы мне рассказать немного больше о том, почему

сейчас важно поговорить об этом?
Фред: Ну, я Джеффа не видел чуть ли не двадцать лет, а в молодо­
сти это был мой лучший друг. Нам удалось так здорово поговорить
про былые времена исключительно потому, что Дэвид не хулига­
нил. Я только потом понял, что причина была именно в этом.
М.: Дэвид, а ты это помнишь? Этот день на пляже?
Дэвид: Ага.
М.: И что для тебя там происходило?
Дэвид: Не знаю.
М.: А вы что думаете, Фред? Как вам кажется, что происходило
для Дэвида?

135
 Ф р е д : Ну, может быть, это просто был один из тех редких момен­
тов, которые иногда случаются, иногда же бывает... По какой-тс
причине Дэвид тогда со всеми ладил, это произошло само собой.
Но тем не менее было очень приятно.
М.: Полина, а что вы думаете об этом?
Полина: Не знаю, меня с ними не было тогда.
М.: Дэвид, в тот день на пляже — ты туда отправился, чтобы
искать проблемы на свою голову, безобразия учинять или для
чего-то еще?
Дэвид пожимает плечами.
Майкл поворачивается к Фреду.
М.: А вы как думаете, Дэвид отправился туда, на пляж, чтобы учи­
нять безобразия? Или для чего-то еще?
Ф р е д : Думаю, для чего-то еще.
М.: Полина?
Полина: Ну да, я бы тоже сказала, что для чего-то еще.
М. (ссылаясь на определенное понимание, возникшее в предыду­
щей беседе): Давайте вернемся к тому, что мы поняли по по­
воду Безобразия-Хулиганства и того, к чему оно стремится.
Безобразие-Хулиганство стремится разрушить дружбу с други­
ми детьми, чтобы возник отрицательный образ Дэвида в глазах
всех окружающих и в его собственных глазах, создать ему отри­
цательную репутацию, которая всех от него отпугнет. Еще оно
стремится усложнить взаимоотношения Дэвида с его мамой и
папой и вывести папу из себя.
Ф р е д : Ну, в этот раз у Безобразия-Хулиганства ничего не получи­
лось, и это уже что-то. Но ведь это было всего в течение одного
дня, и даже не целый день, а всего час или два.
М.: Ну, не так важно, сколько времени это продолжалось, но если
Дэвид не учинял безобразий, то что же он тогда делал?
Ф р е д : Ну, мне кажется, Дэвид сопротивлялся Хулиганству. Долж­
но быть, сопротивлялся успешно.
М.: Вот такая у вас догадка... Это можно назвать сопротивле­
нием?
Ф р е д : Ну, в этом случае я бы сказал «да». Да, я думаю, это под­
ходит. И мне хотелось, чтобы это происходило чаще.

136
 М.: Дэвид, а для тебя это подходит? Ты в тот день сопротивлялся
тому, что Хулиганство пыталось заставить тебя делать?
Д э в и д кивком выражает согласие.
М.: Понимаешь ли ты, что имеет в виду твой папа, когда исполь­
зует слово «сопротивление»?
Дэвид отрицательно качает головой.
М.: Вы могли бы объяснить Дэвиду?
Фред: Ну, Дэвид, это вот что...

Фред рассказал Дэвиду, что он имел в виду под «сопротив­

лением», и это включало в себя несколько практических при­
меров поступков, типичных для сопротивления. Вскоре стало
совершенно очевидно, что Дэвиду очень понравились эти опи­
сания. Тогда я спросил его, не думает ли он, что «сопротивление
Хулиганству» — это вполне верное описание его поступков на
пляже, и он, ни минуты не колеблясь, согласился с этим. Этот
отклик привел нас к беседе об актуальных и потенциальных по­
следствиях выражения сопротивления в ж и з н и Дэвида и в его
отношениях с родителями и другими людьми.
По мере того как события этого недавнего визита на пляж
приобретали новую значимость, я стал задавать вопросы, кото­
рые, как я надеялся, помогут Дэвиду и его родителям выстроить
сюжет, историю из этих событий.

М.: Дэвид, мне очень любопытно, как тебе удалось сопротивлять­

ся Хулиганству тогда, на пляже?
Дэвид пожимает плечами.
М.: Может быть, тебе в голову приходит что-нибудь, что произо­
шло до этого, нечто, что помогло тебе подготовиться к тому, что­
бы таким образом сопротивляться Хулиганству? Можешь ли ты
вспомнить что-нибудь?
Дэвид отрицательно качает головой.
М. (поворачивается к Полине и Фреду): Заметили ли вы что-нибудь
в жизни Дэвида до этой поездки на пляж, что могло бы подгото­
вить его к сопротивлению, послужить основой для него?

137
 П о л и н а : Мне ничего в голову не приходит. У нас с Дэвидом было
столько сложностей, а в последний год все только хуже станови­
лось. У нас не было ровных периодов, если вы об этом.
М . : Фред?
Ф р е д : И мне ничего в голову не приходит. Мне кажется, это про­
сто случайность.
М . : То есть ни один из вас не заметил ничего такого, что могло бы
подготовить вас к тому, что Дэвид сделал на пляже?
Полина: Нет.

Фред: Нет.

М . : Дэвид, а если никто ничего не заметил, можно ли сказать, что

ты готовился к этому событию втайне, а потом всех удивил?
Дэвид пожимает плечами.
М . : Я спрашиваю про разные секретные приготовления. Потому
что ты же всех этим удивил, правда?
Дэвид ухмыляется и кивает согласно.
М.: А что означает сейчас твой кивок, Дэвид?
Д э в и д : Да, это был секрет.
М . : Кто бы мог подумать!..
Фред: Мы...

Полина смеется.
М . : О'кей, Дэвид, поделись с нами своим секретом, ладно? Как
ты к этому подготовился? К чему ты готовился? На что настраи­
вался?
Д э в и д : — Ну, я . . . ммм... эээ... я . . . в общем, короче, это было
в предыдущее воскресенье. Я вляпался в такое безобразие в суб­
боту... и в воскресенье поздно встал.
П о л и н а : Точно. У нас полиция в доме была и все такое, в общем,
ужас какой-то.
М . : Нда. Невесело. Давай вернемся к тебе, Дэвид.
Д э в и д : Ну, в общем, было воскресенье, и я встал поздно. Я по­
смотрел в зеркало в ванной, и, надо сказать, не понравилось мне
то, что я там увидел. Я посмотрел на раковину, а потом снова в
зеркало и сказал себе: «Сынок, что-то с этим надо делать, а то
жизнь твоя будет смыта в канализацию».

138
 Полина и Фред озадаченно смотрят друг на друга.
М . : И с этого все началось?
Дэвид: Ага.

М . : Ну, это уже что-то! И каким образом это подготовило тебя к

тому, чтобы сопротивляться Хулиганству тогда, на пляже?
Д э в и д : Не знаю. Но точно помогло.
М. (поворачиваясь к Полине и Фреду): Как, по вашему мнению,
связано между собой то, что Дэвид сделал в воскресенье утром,
и то, что он сделал неделю спустя на пляже, чтобы оказать сопро­
тивление Хулиганству?

Отвечая на этот вопрос, Полина и Фред начали размышлять

о возможной связи между двумя описанными событиями. Дэ­
вид в дальнейшем подтвердил некоторые из этих рассуждений.
Именно в этих рассуждениях и в подтверждениях, которые дал
Дэвид, его действия, направленные на сопротивление Хулиган­
ству на пляже, были включены в последовательность событий,
которая разворачивалась в течение недели. События на пляже не
были больше « и з ряда вон выходящими», но были встроены в
возникающий сюжет. Исходя из этого, я решил, что настало вре­
мя попросить Дэвида назвать тему или сюжет этой истории.

М . : Хорошо. Теперь нам становится яснее, что это были за собы­

тия. Дэвид, я понимаю, что тебе слово «сопротивление» кажется
подходящим для обозначения того, что ты делал на пляже. Но
может быть, есть какое-то другое слово, которое могло бы по­
дойти для этого всего целиком? Начиная с того, что ты сделал в
воскресенье утром и заканчивая сопротивлением Хулиганству на
пляже. Может быть, есть какое-то другое слово, которым можно
обозначить то, что ты делаешь со своей жизнью?
Дэвид пожимает плечами.
М . : То есть, ты в это время не поддавался Хулиганству и дви­
гался совсем не в том направлении, которое тебе указывало
Хулиганство?
Дэвид: Не-а.

М . : Значит, это было какое-то другое направление. А как бы мож­

но было его назвать? Есть идеи?

139
 Д э в и д : Ну, э, ну я думаю, что это про то, чтобы вернуться к себе,
освободиться из-под власти Хулиганства. Вот как бы я назвал
это.
М . : «Вернуться, или освободиться из-под власти Хулиганства».
Вот о чем это все.
Дэвид: Да.

М. (поворачиваясь к Фреду и Полине): А вы об этом знали?

Ф р е д : Ну, точно нет.

П о л и н а : И я не знала. Я думала, что никогда такого не услышу.

М . : Значит, это сюрприз. И поэтому на мой следующий вопрос
ответить будет сложнее.
Ф р е д : Ну, давайте послушаем.
М . : Решение Дэвида освободиться из-под власти Хулиганства...
Что оно вам говорит о нем самом, влияет ли оно на то, как вы
его видите, на образ Дэвида, который у вас возникает? Может
быть, это вам что-то говорит о том, чего Дэвид реально хочет в
своей жизни?
П о л и н а : Мне кажется, что он... мне это говорит про его целе­
устремленность. Я всегда знала, что у него это есть. Он очень
«упертый» ребенок. Но разница в том, что в этот раз он сделал
так, чтобы «упертость» работала на него, а не против него, да.
И в общем-то не против нас.
М . : А вы что об этом думаете, Фред?
Ф р е д : Ну, я не знаю... но попробую сказать. Мне кажется, что
это про стремление, про то, что Дэвид к чему-то стремится. Я
думаю, он стремится что-то сделать со своей жизнью, чтобы дви­
гаться дальше, чтобы были друзья, чтобы в его жизни могло воз­
никнуть нечто иное.
М . : Дэвид, как тебе это? Как ты думаешь, мама и папа правильно
понимают про «упертость», которая работает на тебя, а не про­
тив тебя и не против них? И что ты думаешь о том, что сказал
папа: что ты, возможно, хочешь сделать что-то хорошее со своей
жизнью?
Д э в и д : Так и есть.

М . : И каково это тебе? В смысле, каково это тебе — знать, что

родители тебя правильно понимают?

140
Дэвид расплывается в улыбке.
М. (поворачиваясь к Полине и Фреду): А каково вам двоим осо­
знавать, что вы что-то правильно понимаете про Дэвида?
П о л и н а : Это тоже сюрприз. Нам понадобится много времени,
чтобы к этому привыкнуть. Но это хорошо, очень хорошо. Было
бы только этого больше, вот было бы здорово.
Ф р е д : Да, я согласен с этим.
М.: А мне любопытно, правда ли, что вот эти открытия, достиже­
ния в жизни Дэвида, о которых мы сейчас говорим, совершенно
новые — или, может быть, можно проследить их историю по
каким-то другим событиям?
Ф р е д : Это про что?

М.: Ну я думал, что, вероятно, вы можете рассказать мне какие-

то истории из детства Дэвида, которые бы соответствовали
этой «упертости» и желанию сделать со своей жизнью что-то
хорошее? Или, может быть, какие-то другие истории о «под­
готовке втайне»? А может, о том, чтобы освободиться из-под
власти хулиганства? Истории из прошлого? Вот что-нибудь в
этом роде.
Ф р е д : Когда вы спрашиваете об этом, я вспоминаю про один
случай, когда Дэвид был маленький, лет пять, может, шесть.
Помнишь, Полина? Мне кажется, это было в воскресенье, в по­
слеобеденное время. Я готовил ужин, и мы услышали, как Дэвид
зовет нас с улицы, он громко кричал. Я подумал: « Н у что там за
безобразие?» — и мы выбежали наружу. И увидели, что Дэвид
ехал на огромном двухколесном велосипеде вверх по улице, вих­
ляя из стороны в сторону, это выглядело ужасно опасно. И тут
он отпустил руль и закричал: «Смотрите, без рук!» Мы просто
оцепенели.
П о л и н а : Мы вообще ужасно поразились. Потому что не знали,
что он умеет кататься на двухколесном велосипеде.
М.: Опять готовился втайне?
П о л и н а : Да, снова готовился втайне. И столько упорства, реши­
тельности!
Дэвид ухмыляется и явно с большим удовольствием слушает пере­
сказ этой истории.

141
 Фред: Ну, было еще кое-что, но мы об этом прямо сейчас гово­
рить не будем.
М.: И что это было?
Фред (пытаясь смягчить удар): Мы не будем говорить о том,
откуда взялся велосипед. Это не был велосипед Дэвида, и друзей
с таким велосипедом у него тоже не было.
Дэвид выглядит немного пристыженным, но, очевидно, все еще в
полном восторге от пересказа этой истории.
М.: Дэвид, правильно я понимаю, что твой план был — удивить
родителей?
Дэвид: Да, думаю, да.
М.: Ты можешь согласиться с тем, что ты таким образом показы­
вал, что можешь заставить свою «упертость» работать на тебя,
и что ты можешь делать хорошее что-то со своей жизнью?
Дэвид ухмыляется и кивает.
М.: Хорошо. Тогда можно я задам тебе еще несколько вопросов
на эту тему? Как ты думаешь, что это говорит о тебе, и о том,
какой бы ты хотел видеть свою жизнь? Я буду спрашивать твоих
родителей тоже, буду обращаться к ним за помощью по мере на­
шего разговора.

Эти в о п р о с ы стали началом беседы, в результате которой

возникли еще несколько выводов о Дэвиде, которые противоре­
чили тому, что пыталось всем внушить Хулиганство, так плотно и
постоянно преследовавшее Дэвида до того. Выводы послужили
о с н о в о й для вопросов, касающихся других и с т о р и й из жизни
Дэвида, подтверждавших эти заключения. Дэвид сам рассказал
несколько историй. Вскоре я уже вместе с ним и его родителя­
ми размышлял о том, как могли бы развиваться их действия в
этом направлении в ближайшем будущем: « Д э в и д , а если бы ты
опирался на решение о возвращении из-под власти Хулиганства,
если бы ты, уйдя сегодня отсюда, продолжил двигаться в этом
направлении, как тебе кажется, каким мог бы быть следующий
шаг? М о ж н о , я спрошу об этом и твоих маму и папу чтобы они
помогли нам своими идеями? Но, в конце концов, решать будешь
именно т ы » .

142
 С помощью родителей Дэвид высказал несколько идей о
том, что может способствовать его возвращению из-под власти
Хулиганства. Он сказал, что у него есть еще несколько идей, но
это секрет. Я спросил Полину и Фреда о том, что они могли бы
сделать, чтобы создать поддерживающую атмосферу, для того
чтобы Дэвид мог втайне работать над этими идеями и готовиться
к освобождению из-под власти Хулиганства. Затем я обсудил с
Дэвидом, устраивает ли его это. Я очень четко заявил о том, что
у меня нет никаких ожиданий, никаких требований по отноше­
нию к тому, чтобы Дэвид обязательно реализовал какую-либо
из этих идей.
В течение нескольких терапевтических сессий Дэвид успеш­
но воплощал эти (и другие) идеи в жизнь и достиг успеха в воз­
вращении из-под власти Хулиганства. На этом пути Фред и По­
лина по очереди удивляли его, делали ему приятные сюрпризы,
чтобы Дэвид действительно чувствовал поддержку и мог спо­
койно готовить очередные шаги по освобождению от власти
Хулиганства. Когда я созванивался с ними спустя шесть, а за­
тем восемнадцать месяцев, чтобы выяснить, как обстоят дела, я
узнал, что помимо нескольких небольших срывов, в остальном
все развивается нормально, отношения Дэвида и его родителей
складываются хорошо.
Р и с у н о к 2.16 показывает, как я разметил на карте беседу
пересочинения с Дэвидом и его родителями. Стрелочки, направ­
ленные вверх, обозначают вопросы, направленные на ландшафт
идентичности, а горизонтальные стрелочки и стрелочки, направ­
ленные вниз, обозначают вопросы, направленные на ландшафт
действия.

Заключение
В этой главе я представил карту бесед пересочинения, исполь­
зовав приемы нарративной практики. Эта карта основывается
на аналогии « ж и з н и как текста», в к о т о р о й истории считаются
состоящими из ландшафта действия и ландшафта сознания. Кар­
та бесед пересочинения предоставляет терапевту руководство
по выстраиванию бесед, позволяющих заново развить и усилить

144
подчиненные истории в ж и з н и людей. И м е н н о укрепление, уси­
ление этих подчиненных сюжетов обеспечивает людям основу
л того, чтобы преодолевать проблемы и сложные жизненные
:нтуации, находясь в г а р м о н и и с о с о б о важными, ц е н н ы м и
жизненными темами. Б ходе бесед пересочинения эти ценные
-лзненные темы становятся все более насыщенными и осозна­
ваемыми.
Карта бесед пересочинения была ядром м о е й терапевти­
ческой практики в течение многих лет. М н е всегда было очень
любопытно расспрашивать и узнавать о жизненных событиях,
.-частвовать в богатых, насыщенных беседах о жизни. Нарра­
тивный анализ создания историй продолжал подпитывать это
любопытство, и я понимаю, что всегда и все больше чувствую
:: 5я заинтригованным жизнью и со все большим энтузиазмом
отношусь к терапевтической практике.
Когда я писал эту главу, я надеялся представить относитель­
но понятный рассказ о том, каким образом « т в о р ч е с к и приме­
няется нарративный модус» в терапевтической практике. Так
как, разрабатывая эту карту, я опирался на р а б о т ы Д ж е р о м а
Зрунера, мне кажется очень подходящей для завершения этой
л а в ы следующая цитата, точно отражающая чувства, непосред-
;твенно относящиеся к описанным здесь приемам нарративной
г тактики.
16
« Т в о р ч е с к о е п р и м е н е н и е нарративного модуса приво-
:.т... к созданию х о р о ш и х историй, захватывающей драмы,
правдоподобных... исторических повествований. О н о имеет
: тношение к человеческим намерениям или намерениям «оче­
ловеченных» существ, их действиям, поступкам, коллизиям, с
оторыми они сталкиваются, и последствиям поступков, отме­
чающих их жизненное движение. Это стремление вместить внев-
т еменные чудеса в конкретику опыта и разместить этот опыт во
времени и пространстве. Джойс считал, что конкретизация по-
ествования — это оживление, «одушевление» о б ы д е н н о с т и »
Вгипег, 1987, с. 13).

16
Брунер ввел термин «нарративный модус мышления» в противо-
зес «логико-пропозициональному». Э т о событие можно считать одним из
:-_\ючевых для «нарративного п о в о р о т а » в психологии. — Прим. перев.

145
И М. Уайт
 Глава 3
Беседы,
способствующие
восстановлению
участия

Б еседы,
membering)
способствующие восстановлению участия
17
значимых других в ж и з н и человека, опира­
ются на представление о том, что идентичность основывается
(re­

на « ж и з н е н н о м сообществе», а не на некоем « я д р е Я » , изоли­

рованном, инкапсулированном Я. Это ж и з н е н н о е сообщество
м о ж н о сравнить с клубом, членами которого являются значи­
мые другие из прошлого, настоящего и планируемого будущего
человека. Их голоса оказывают влияние на конструирование
идентичности человека, на формирование его личности. Бесе­
да, направленная на восстановление участия значимых других,
обеспечивает для людей возможность пересмотреть их членство
в своем жизненном клубе, повысить статус одних членов клуба
и понизить статус других, признать членство каких-то людей, а
кого-то лишить членства, кому-то дать право оказывать влияние
на жизнь человека, а кого-то дисквалифицировать, лишить таких
полномочий.

17
Re-membering не переводится адекватно на русский язык, как так
теряется игра слов: ассоциация со словами « r e m e m b e r i n g » («воспомина­
н и е » ) и « m e m b e r » — член, участник какого-либо сообщества или клуба.
Метафора членства в клубе в нашей культуре мало используется, а потому
не совсем адекватна. П о э т о м у мы будем использовать словосочетание «вос­
становление участия значимых других в ж и з н и человека». — Прим. перев.

146
 Беседы, направленные на восстановление участия значимых
других в жизни человека — это не просто пассивное воспомина­
ние, но целенаправленное вовлечение, проживание заново исто­
рии взаимоотношений со значимыми другими или с какими-то
иными фигурами в настоящем и возможном будущем. Существу­
ет множество возможностей для того, чтобы выявить, кто имен­
но является членом жизненного клуба, чье участие может быть
пересмотрено или восстановлено. Это могут быть не только не­
посредственные знакомые человека. Существенное влияние на
его жизнь могут оказывать, например, авторы книг или люби­
мые персонажи из кинофильмов, комиксов. Более того, это не
обязательно должны быть люди — ими могут оказаться детские
плюшевые игрушки или любимые домашние животные.

Джессика
Джессике за сорок. О н а обратилась ко мне по поводу по­
следствий жестокого о б р а щ е н и я и насилия, к о т о р о м у ее под­
вергали родители, когда она была ребенком и подростком. Же­
стокое обращение и насилие Джессика переносила в изоляции,
и борьба с последствиями этой травмы являлась существенной
темой ее жизни. Эти последствия включали и крайне негативные
выводы Джессики о себе. Она считала, что абсолютно бездарна,
никчемна и что в ж и з н и у нее нет никакой надежды. Из-за того
отчаяния, к о т о р о е всегда присутствовало в ее жизни, Джесси­
ка много раз была близка к тому, чтобы наложить на себя руки.
Но она выжила, и мне было очень интересно, что именно хотя
бы минимально поддерживало ее в эти критические моменты. В
ходе бесед я узнал, что Джессике удалось каким-то образом со­
хранить слабую надежду, что когда-нибудь в будущем ее жизнь
может стать иной.
Я начал расспрашивать Джессику об э т о й надежде. М н е
очень хотелось узнать, каким образом ей удалось сохранить эту
надежду, не утратить связь с ней, несмотря на все пережитое. М н е
также очень хотелось узнать о каком-то опыте, о переживаниях,
которые могли бы подтвердить для Джессики обоснованность
этих надежд. Отвечая на мои вопросы, она начала рассказывать
историю о соседке, которая, как казалось Джессике, могла сы-

147
ю*
грать существенную роль в подтверждении и поддержании этой
надежды. В течение примерно двух лет, пока семья Джессики не
переехала (ей тогда было девять лет), эта соседка брала Джесси­
ку к себе, когда той было больно и плохо. К р о м е всего прочего,
она утешала Джессику, обнимала ее, кормила, когда та была го­
лодна, научила ее шить и вязать — это были любимые занятия
соседки. Я попросил Джессику более полно описать, какой вклад
внесла в ее жизнь соседка, и поразмыслить, что этот вклад мо­
жет сказать нам о том, как именно соседка воспринимала ее, что
ценила в ней.

• Джессика, как вам кажется, почему соседка брала вас тог­

да к себе?
• К а к вы думаете, почему она внесла в вашу жизнь такой
вклад?
• Может быть, она видела что-то такое, чего ваши родители
в вас не замечали?
• К а к вам кажется, что именно она видела такого, что для
ваших родителей было невидимо?
• Знаете ли вы, что именно она ценила в вас, а другие не
замечали?

Отвечая на эти вопросы, Джессика начала озвучивать со­

всем и н о е представление о себе, и оно включало в себя поло­
жительные выводы и понимание того, что она обладает само­
ценностью. Вначале положительные заключения обозначались
весьма о с т о р о ж н о , было совершенно понятно, что Джессика
очень удивляется, слыша из собственных уст такое описание
себя. По мере того как наша беседа разворачивалась, заключения
о том, что она обладает самоценностью, стали гораздо прочнее и
тверже. Это обозначило первый шаг перестройки идентичности
Джессики.
П о с л е того как мы пересмотрели вклад соседки в жизнь
Джессики, наш разговор повернул к повествованию о встреч­
н о м движении, а именно о том, что Джессика внесла в жизнь
соседки. Сама идея о том, что она, маленькая девочка, пережив­
шая такую сильную травму, могла внести вклад в чью-то жизнь,

148
оказалась для Джессики удивительной. Ей всегда казалось, что
она — пассивный реципиент того, что соседка давала ей, что в
этих отношениях Джессика сама была всего лишь пассажиром.
В силу этого глубоко укоренившегося одностороннего описания
отношений с соседкой, для меня оказалось необходимым с по­
мощью вопросов п р о с т р о и т ь систему опор, которая позволила
бы Джессике сформулировать и присвоить знания о вкладе, вне­
сенном ею в жизнь соседки. Эта система опор была выстроена с
помощью следующих вопросов:

• П р и н я л и ли вы приглашение соседки присоединиться к

ней в занятиях, которые, очевидно, были для нее очень
важны, — к вязанию и шитью ? И л и вы отказали ей в этом
предложении?
• Когда она вам сделала это предложение, присоединились
ли вы к ней, открылись ли вы этому столь ценному для со­
седки интересу, или продолжали оставаться закрытой?
• Присоединяясь, открываясь таким образом, проявляли
ли вы уважение, почтение, признавали ли вы, что она де­
лится с вами чем-то очень ценным для нее, или ваш от­
клик обесценивал ее занятия?
• Как вам кажется, что чувствовала соседка в тот момент,
когда вы открыто и с уважением решили разделить с ней
интерес к вязанию и шитью? Ч т о это значило для нее?
• Есть ли у вас какие-нибудь соображения о том, что это
уважительное отношение могло внести в ее жизнь?
• К а к могла измениться ее жизнь вследствие вашей откры­
тости и отзывчивости?

Отвечая на эти вопросы, Джессика начала разрабатывать

историю вклада, к о т о р ы й она внесла в ж и з н ь соседки. П р и
том она испытывала восторг, но также и много других сильных
чувств. Временами в процессе беседы она плакала и не могла
гойти слов.
Развитие истории о вкладе Джессики в жизнь соседки обе-
: г.ечило основания для вопросов, побуждавших ее к дальнейшей
гефлексии. На этот раз в о п р о с ы были о том, каким образом от-

149
клик Джессики мог повлиять на переживания соседки, ее пред­
ставление о себе и своих жизненных целях; как этот отклик мог
подтвердить и укрепить ощущение соседки, что ее ценности и
цели важны для других людей; как он мог обогатить ее понима­
ние смысла собственной жизни.

• Как, по вашему мнению, это все могло повлиять на пред­

ставление соседки о том, ради чего она живет?
• М о ж е т быть, это укрепило ее чувство причастности не­
ким важным жизненным ценностям?
• Если так, то как вам кажется, что это могли бы быть за
ценности?
• К а к это могло бы повлиять на представление соседки о
том, что в ж и з н и важно?
• К а к вы думаете, изменилось ли каким-нибудь образом ее
представление о себе и своей жизни из-за того, что она
была знакома с вами и общалась с вами таким образом?

Джессику очень глубоко затронули эти и другие подобные

вопросы, и на этом этапе нашей беседы она много плакала. Идея,
что, возможно, она внесла особый вклад в жизнь соседки и в ее
представление о себе, захватила Джессику, переполнила ее чув­
ствами. До этого она предполагала, что ее отношения с сосед­
кой — явление одностороннее. Последствия осознания того, что
это могли быть двусторонние отношения, стали для Джессики
потрясением: «Я думала, что я всем мешаю ж и т ь ! Кто бы мог
подумать, что семилетняя девочка могла внести какой-то вклад,
могла дать что-то хорошее другим? Когда мы сейчас об этом
разговаривали, я чувствовала, что со мной происходит что-то
странное. Я не знаю, о чем это все, но думаю, это оттого, что в
первый раз за всю жизнь я чувствую уважение к той маленькой
девочке, которой я б ы л а » .
Месяцы спустя, когда мы пересматривали ход наших встреч,
Джессика отметила, что эта первая терапевтическая беседа была
п о в о р о т н о й точкой в ее жизни. Тот разговор позволил ей пере­
осмыслить многие аспекты своей жизни, увидеть то, чего она
раньше не замечала. Теперь Джессика смогла понять: многое в

150
ic-'.зни она делала под влиянием соседки, и как в свое время со­
седка помогла ей, так и она помогала другим. В частности, она
в з ы с к и в а л а женщин, пострадавших в детстве от насилия, чтобы
помочь им. Таким образом она воздавала должное соседке. Эта
:'еседа оказалась п о в о р о т н ы м моментом в ж и з н и Джессики, в
гезультате крайне негативные заключения о себе постепенно
г азвеялись и были заменены положительными выводами. С это-
го момента Джессика все больше освобождалась от негативных
лоедставлений о себе и своей жизни, которые переполняли ее
оаныне, все меньше зависела от них.

Снова сказать «здравствуй»

Сколько бы раз я ни являлся свидетелем подобных драмати­
ческих п о в о р о т н ы х моментов в терапевтических беседах, я не
перестаю удивляться тому, к каким существенным изменени­
ем могут привести правильно сформулированные и заданные
з нужное время вопросы. Ч т о же определило форму вопросов,
которые я задал Джессике? В существенной степени они были
выстроены в соответствии с картой, которую я называю «карта
еседы восстановления у ч а с т и я » . Эта карта была разработана
на основе моих бесед с людьми, переживающими горе и утрату,
и я расскажу эту историю немного подробнее.
В 1988 году я опубликовал статью, к о т о р а я называлась
< Снова сказать "здравствуй". Включение утраченных отноше­
ний в разрешение г о р я » . В этой статье я рассказал о методе ра­
боты, созданном мной в ходе бесед с людьми, переживавшими
го, что тогда обозначалось как « о т с р о ч е н н а я реакция г о р я » ,
или «патологическая с к о р б ь » . Большинство из них прежде уже
подвергались длительной интенсивной терапии, основанной на
общепринятых представлениях о том, как переживается горе.
Эти идеи в большинстве своем опирались на метафору « п р о -
л а н и я » , и основной целью работы было принятие утраты лю­
бимого человека и формирование у него желания начать новую,
отделенную от любимого, жизнь.
На первых встречах с этими людьми мне было совершенно
£сно, что они уже очень м н о г о потеряли. Б ы л о очевидно, что

151
они потеряли не только любимого, но и существенную часть
себя. М н е даже не п р и х о д и л о с ь р а с с п р а ш и в а т ь их об этом,
люди сами п о д р о б н о рассказывали о последствиях утраты, о
том, как появлялось чувство опустошенности, о т ч а я н и я и ник­
чемности.
М н е также было ясно, что в подобных обстоятельствах
любое консультирование, о р и е н т и р о в а н н о е на нормативную
модель, которая выделяет стадии процесса переживания горя
в соответствии с м е т а ф о р о й п р о щ а н и я , лишь дополнительно
усложнит ситуацию, усугубит переживание пустоты, изоляции,
отчаяния и никчемности. Восстановление утраченных отноше­
ний представляется гораздо более приемлемой целью, нежели
дальнейшее побуждение людей отказаться от этих отношений,
уничтожить их. М о и исследования метафоры « с н о в а сказать
"здравствуй"» в т е р а п и и основывались именно на этом сооб­
ражении.
Руководствуясь э т о й метафорой, я сформулировал и стал
использовать в р а б о т е в о п р о с ы , которые, как я надеялся, от­
к р о ю т в п о д о б н ы х о б с т о я т е л ь с т в а х для людей в о з м о ж н о с т ь
восстановить о т н о ш е н и я с у м е р ш и м любимым человеком. Ре­
зультаты поразили меня — в о п р о с ы способствовали эффектив­
ному избавлению от чувства пустоты и изоляции, никчемности
и о т ч а я н и я — и я р е ш и л продолжить исследование э т о й мета­
форы. Я ожидал, что более полное п о н и м а н и е происходящих
п р о ц е с с о в даст мне в о з м о ж н о с т ь более эффективно помогать
людям изменить п о з и ц и ю по о т н о ш е н и ю к смерти любимого
человека — и это и з м е н е н и е п о з и ц и и п р и н е с е т и с к о м о е об­
легчение.
В статье « С н о в а сказать "здравствуй"» я очертил некоторые
категории вопросов, которые казались особенно эффективными
и способствовали повторному восстановлению связи с утрачен­
ными отношениями в процессе исцеления от горя. И м е н н о та­
кие вопросы я задавал Джессике, когда предлагал ей посмотреть
на себя глазами соседки, подумать, в чем состоит вклад соседки
в ее жизнь и что соседка ценила в ней.
В статью были также включены категории вопросов, побуж­
дающих людей:

152
 • исследовать реальные и в о з м о ж н ы е последствия пред­
почитаемого представления о себе и о т н о ш е н и я к себе в
повседневной ж и з н и ;
• обдумать, каким образом такое понимание может быть
восстановлено и распространено среди людей, с которы­
ми человек общается, изучить возможности привлечения
18
таких людей ;
• размышлять о том, каким образом это предпочитаемое
представление о себе может задать направление дальней­
шей жизни.

В дополнение к этому в статье рассматривался вклад, кото-

обратившийся за помощью человек когда-то внес в жизнь
ершего любимого, и вопрос о том, как этот вклад мог повлиять
представление о себе человека, который умер. После завер-
ния статьи я более полно разработал этот аспект терапевти­
ческой беседы. Иллюстрацией могут послужить вопросы, кото-
т ;:е я задавал Джессике, предлагая ей поразмыслить о том, каким
тс сазом отношения с соседкой могли повлиять на представле­
ние последней о себе, на то, как соседка воспринимала смысл
ттоственной жизни, как эти отношения могли подтверждать и
—оеплять ее ценности и каким образом о н и могли обогатить ее
-снимание того, что важно в жизни.

ысл бесед, направленных

восстановление участия
т дальнейших исследованиях метафоры « с н о в а сказать "здрав-
•й"» и после прочтения р а б о т Б а р б а р ы Майерхоф (Myerhoff,
2, 1986), антрополога и культуролога, я начал называть те-
т 1г.евтические беседы, сосредоточенные на исцелении от пере-
к;-:зания горя, «беседами, направленными на восстановление
т-ч^стия». В ч е т в е р т о й главе я даю краткое о п и с а н и е р а б о т ы
Мляерхоф в сообществе престарелых евреев в Венисе, приго-
гсле Лос-Анджелеса. В этой работе она вводит метафору «вос-

8
• В нарративном подходе для обозначения такихлюдей употребляется
•^ггмин «аудитория для предпочитаемой и с т о р и и » . — Прим. перев.

153
становления участия» (re-membering). Здесь я всего лишь кратко
коснусь того, какое значение М а й е р х о ф (Myerhoff, 1982) при­
давала восстановлению памяти о жизни людей в контексте про­
19
ектов идентичности членов этого сообщества:

«Чтобы обозначить этот особый тип воспоминания, можнс

использовать термин «восстановление участия», привлекая
внимание к пересмотру статуса отдельных членов сообщества,
значимых фигур, принадлежащих жизненной истории человека,
образа себя-прежнего, а также других людей, которые являются
частью истории. Восстановление участия, таким образом, являет­
ся целенаправленным, осмысленным объединением насыщенных
смыслом образов, существенно отличающимся от пассивного со­
зерцания фрагментарных картин воспоминания и чувств, кото­
рые сопровождают любую другую деятельность в нормальном
потоке сознания» (С. 111).

Такое определение восстановления участия вызывает в со­

знании людей образ, метафору ж и з н и человека и его идентич­
ности как некоего клуба или социального объединения. Членами
этого жизненного объединения или клуба являются значимые
для человека фигуры из его прошлого, а также настоящего, те,
кто влияет на его представление о себе. Беседы, направленные на
восстановление участия, обеспечивают возможность для людей
осуществить пересмотр «членского состава» своих жизненных
объединений, и это открывает возможность для реконструкции
идентичности, изменения представления о себе и отношения к
себе. Майерхоф перечисляет некоторые из социальных механиз-

19
В данном случае слово « и д е н т и ч н о с т ь » — калька с английского
« i d e n t i t y » — понятие, не имеющее аналога в русском языке. В рамках эссен-
циалистского (рассматривающего человека в терминах черт и «внутренних
с о с т о я н и й » ) подхода идентичность воспринимается как заранее данное
свойство, « с а м о в о с п р и я т и е » , « с а м о о т н о ш е н и е » . Говоря об «идентично­
сти как проекте», Майерхоф и Уайт подчеркивают, что идентичность форми­
руется в определенной совместной деятельности людей: люди осуществляют
« п е р ф о р м а н с » (отыгрывание, воплощение, исполнение) важных для них
смыслов перед аудиторией свидетелей, дающих отклик. Получение отклика
на собственное предъявление смысла подтверждает подлинность этого смыс­
ла (что может обозначаться термином « а у т е н т и к а ц и я » ) . — Прим. перев.

154
у.ов, которые способствуют пересмотру состава собственного
жизненного клуба:

«Частная жизнь и жизнь сообщества, правильным образом вспо­

минаемая и «населенная», — это интерпретация. При этой фор­
ме анализа необходимо насыщенное описание. Это подразумева­
ет установление связей между общими ценностями и символами
группы и конкретными историческими событиями. Частности
приглушаются, уравниваются с большими темами и рассматри­
ваются как конкретные примеры предельных ценностей и смыс­
лов» (С. 111).

Восстановление участия, по определению Майерхоф, спо­

собствует развитию « м н о г о г о л о с н о г о » чувства идентичности,
осмыслению с о б с т в е н н о г о бытия и д о с т и ж е н и ю о щ у щ е н и я
гармонии путем « у п о р я д о ч е н и я » жизни. И м е н н о за счет вос­
становления участия жизнь «обретает облик, форму и простира­
ется как назад, в прошлое, так и вперед, в будущее» (Там же).
Знакомство с этой идеей позволило мне по-иному взгля-
нлть на беседы, основанные на метафоре « с н о в а сказать "здрав­
ствуй"», и привело к более полному пониманию того, что именно
способствует положительным результатам этих бесед. Открытие
так вдохновило меня, что в результате я стал гораздо чаще ис-
- ользовать соответствующие вопросы в моей работе, и не только
во время консультаций по поводу переживаний горя и утраты.
Я полагаю, что практика восстановления участия в целом
важна для терапевтических бесед, п о т о м у что открывает лю-
^-.м в о з м о ж н о с т ь и з м е н и т ь то, что для них было настолько
изолирующим. У людей появляются возможности бросить вы­
зов д о м и н и р у ю щ и м в западной культуре представлениям об
^ е н т и ч н о с т и , к о т о р ы е ассоциируются с к о н с т р у и р о в а н и е м
инкапсулированного « я » , с нормами, подчеркивающими не-
; сходимость владения собой, самоограничения, самоактуали-
эадии, самомотивации и умения полагаться на себя. Эти совре­
менные западные социально-культурные силы, продвигающие
изолированную, одноголосную идентичность, по сути создают
тсловия для возникновения многих проблем, с которыми люди
с стращаются за помощью к терапевтам. Беседы, направленные

155
на восстановление участия, обеспечивают противоядие и спс
соб противодействия этим силам. О н и также указывают людя]
альтернативные пути понимания себя и отношения к себе. В те
рапевтическом контексте беседы, направленные на восстаноЕ
ление участия:

• Актуализируют представление о ж и з н и как о клубе, сс

обществе. И д е н т и ч н о с т ь п р и э т о м считается жизнен
ным сообществом, объединением, по к о н т р а с т у с пре/
ставлением об и д е н т и ч н о с т и как инкапсулированно:
« я » . П о б у ж д а ю т к р а з в и т и ю представлений об идег
т и ч н о с т и , учитывающих важность вкладов, вносимы
другими людьми в нашу ж и з н ь и в наше п о н и м а н и е с;
мих себя.
• Способствуют развитию « м н о г о г о л о с н о г о » чувств
идентичности, вместо одноголосного, характерного дл
инкапсулированного « я » . Многоголосное чувство и д «
тичности помогает людям осознавать, что их жизнь сс
единена с жизнями других людей, соприкасается с ним
общими важными темами. В беседах, направленных ь
восстановление участия, фигурируют положительные, н
не героические заключения о собственных действиях
жизни и о себе самом.
• Открывают возможности для пересмотра «членского с<
става» ж и з н и человека; это достигается в основном :
счет признания определенных участников и повышен!'
их статуса. Таким образом кому-то предоставляется бол
1
ше прав оказывать влияние на « с о д е р ж а н и е » иденти
ности человека, его представлений себе, в результате че1
какие-то другие участники « д и с к в а л и ф и ц и р у ю т с я » ,
некоторые могут вообще « и з г о н я т ь с я » из клуба.
• Насыщенно описывают предпочитаемые варианты иде]
тичности, ж и з н е н н ы е знания и умения, которые бы/
созданы совместно в значимых отношениях в ходе жизь
человека. Пересматривая эти взаимоотношения с опр
деленными членами жизненного клуба, можно подробь
исследовать избранное представление об идентичност

156
 жизненные знания и умения. Это, в свою очередь, спо­
собствует тому, что у людей появляется уверенность в
том, что они обладают знаниями о собственной жизни.
И это становится основой для развития представлений о
том, как можно жить дальше, для простраивания планов
на будущее.

• Способствуют двустороннему пониманию взаимоотно­

шений человека со значимыми фигурами его жизни, что
в к о р н е меняет представление о себе как о пассивном
р е ц и п и е н т е . Человек начинает осознавать взаимность
влияния и вклада каждого партнера по отношениям. П р и
этом воскрешается ощущение того, что человек способен
влиять на собственную жизнь.

• С п о с о б с т в у ю т не п р о с т о пассивному п р и п о м и н а н и ю
собственного прошлого, но произвольной реорганиза­
ции и восстановлению взаимоотношений со значимыми
фигурами в прошлом и с фигурами настоящего, которые
уже являются или могли бы стать значимыми. П р и ч е м
это не обязательно должны быть люди, лично знакомые
человеку.
• К а к правило, подобные беседы начинаются с двух набо­
р о в вопросов. Вопросы первого типа побуждают чело­
века вспомнить и рассказать о том, что значимая фигура
привнесла в его жизнь; он оказывается способен взгля­
нуть на себя глазами значимого другого. С этого начи­
нается насыщенное описание того, каким образом эти
отношения повлияли или могут повлиять на восприятие
человеком себя и смысла своей жизни. Второй набор во­
просов побуждает рассказать о том, что сам человек внес
в жизнь значимой фигуры, и насыщенно описать то, ка­
ким образом эти отношения повлияли или могли бы по­
влиять на то, как значимый другой воспринимает самого
себя и суть своей жизни.

На рисунке 3.1 отображено картирование беседы, направ­

ленной на восстановление участия, с Джессикой. И д е т разметка

157
беседы на карте, в ы с т р о е н н о й в соответствии с этими катего­
риями вопросов.
Сейчас я расскажу вам еще одну историю о беседе, направ­
ленной на восстановление участия. П р и этом я надеюсь проил­
люстрировать некоторые из соображений, важных для создания
контекста, способствующего началу разговора о восстановлении
участия. В рассказе Джессики была возможность ввести такую
беседу уже на первой встрече. Но так бывает не всегда, и в дру­
гих обстоятельствах следует уделить особое внимание соответ­
ствующей подготовке к началу беседы.

Томас
Томас встречался с Ш е р и л , психологом-консультантом, в
течение пяти месяцев. Изначально он согласился прийти к ней
по настоянию социальных служб, предоставляющих жилье без­
домным. Это было частью контракта, подписанного Томасом.
Социальные службы предоставили бы ему жилье, если бы он со­
гласился на посещение психологических консультаций. Томасу
было с о в е р ш е н н о н е и н т е р е с н о встречаться с консультантом,
но он согласился на это, потому что знал, что всегда может сде­
лать « к а м е н н о е л и ц о » и отбить у людей всякую охоту прояв­
лять интерес к его жизни; особенно хорошо это удавалось ему с
психологами-консультантами. Он предположил, что ему удастся
использовать эти навыки для того, чтобы быстро избавиться от
терапии, и в то же время он сможет делать вид, что следует тре-
тованиям социальных служб.
На первую встречу с Ш е р и л Томас прибыл на тридцать пять
минут позже назначенного времени и очень удивился, обнару­
жив, что ее это с о в е р ш е н н о не расстроило. Он сказал ей, что
сна « з р я тратит свое в р е м я » , что он « п р о п а щ и й » , живет «в
гтустыне чувств», что у него « н е т будущего», и скорее всего в
этом мире он не останется надолго, что она не должна рассчи­
тывать на особый отклик с его стороны. Н е с м о т р я на то что бе­
седа с Ш е р и л началась с привычного для Томаса сценария, за те
лзадцать пять минут, которые остались у них для разговора, все
- \аны Томаса пошли наперекосяк. Тактика разочарования и обе-

159
скураживания в начале встречи почему-то вообще не сработала
и у Томаса было смутное чувство, что Ш е р и л как-то «к нему
п р о б и р а е т с я » . В конце встречи Томас чувствовал себя неуютно
у него появилось ощущение, что он теряет равновесие. Он не
знал, как ему дальше вести себя, чтобы следовать своему план\
Выйдя из кабинета Шерил, Томас некоторое время просто стоя-,
на тротуаре, не зная, куда двигаться дальше.
Вскоре ему удалось благополучно забыть об этом опыте, и он
снова начал видеть жизнь в привычном свете. Неделю спустя он
вдруг обнаружил, что вновь утратил равновесие: на следующую
встречу с Ш е р и л он пришел даже раньше назначенного времени.
Вместо того чтобы позвонить и сказать, что болен (как соби­
рался), он просто взял и пришел. Томас был совершенно озада­
чен. Он никак не мог понять, каким образом попал сюда, и ста..
беспокоиться, а все ли у него в порядке с головой. Дальше все
стало только хуже. Он понял, что хочет разговаривать с Шерил.
К концу в т о р о й встречи Томас чувствовал себя « с о в е р ш е н н о
озадаченным», потерянным, будто под ним «земля качается»
у него кружилась голова, он не знал, как это понимать.
На этот раз ему было еще сложнее выбросить все из головы
и оказалось, что следующую встречу с Ш е р и л он предвкушал с
большим интересом. Томас продолжал с ней встречаться. Вне­
запно Ш е р и л узнала, что в силу семейных обстоятельств ей при­
дется переехать. Услышав об этом, Томас очень расстроился. Он
никак не мог понять, почему так расстроен; ему казалось, что он
сходит с ума. Он чувствовал, что у него нет выбора и ему при­
дется сказать Ш е р и л о странных переживаниях, которые у неге
возникали в ходе этих встреч. М о ж е т быть, она помогла бы ему
осмыслить и х . . . О н и обсудили это, и так как Ш е р и л собиралась
перед переездом направить Томаса ко мне, чтобы я продолжал
с ним работать, она предложила встретиться всем вместе и по­
говорить об этом. Томас согласился.
Вот э т у историю я и услышал, когда встретился с Томасом
и Шерил. Ч т о б ы помочь Томасу осмыслить, что же происходило
с ним на встречах с Шерил, я порасспрашивал их обоих о том,
какие впечатления вызывали у них беседы. Через двадцать минут
до Томаса дошло: « О й , это ж признание, вот это что. Наконец-

160
то мне удалось понять, что это такое. Это признание. Вот что
меня так выбивало из колеи. То, что она дает мне признание. У
меня этого никогда не было, я не знаю, что с этим делать, честное
слово, не знаю, как с этим б ы т ь » .
Я спросил Томаса, почему это признание так притягивает
его. « Д а вы что, не знаете, что ли? Это же чисто человеческое
что-то. Разве вы не знаете? Л ю д я м свойственно стремиться к
тому, чтобы получать п р и з н а н и е » , — ответил Томас. Я сказал,
что не уверен, знаю ли я это, и попросил его поподробнее рас­
сказать мне об этом понимании. И Томас так и поступил, привле­
кая идею о человеческой природе в качестве объяснения тому,
по побуждало его так реагировать на встречи с Шерил. После
: того я спросил Томаса, как Ш е р и л откликалась на историю его
жизни, и вскоре у меня был список особых умений, позволявших
ей давать признание другим людям.
О б ъ я с н я я свой отклик на признание со с т о р о н ы Ш е р и л ,
Томас сослался на представление о человеческой природе, че­
ловеческой натуре. В нынешние времена люди достаточно часто
ссылаются на «человеческую природу» (см. главу 2 ) . П о э т о м у
вполне ожидаемо, что они будут объяснять свои достижения об­
щими фразами такого рода — я называю их «натуралистические
о б ъ я с н е н и я » . Хотя они м о г у т быть по-настоящему красивы,
широко признаваться и применяться в терапевтических целях,
.сдобный подход « з а т е н я е т » , игнорирует социальную историю
достижений, роль отношений с другими в том, чего человек до­
стигает, в развитии важных линий человеческой жизни. И м е н н о
поэтому «натуралистическое» понимание — это бедное, сла-
бое описание, и в беседе оно заводит нас в тупик.
Ч т о б ы сделать возможной беседу восстановления участия,
I ажио понимать, что подобных тупиков можно избежать, если
открыть путь для социальной истории значимых достижений в
жизни людей, для осознания роли человеческих взаимоотноше-
-: 11 й в их развитии. Например, человек может говорить о том, что
I: :жить и пережить травму ему помогла надежда, которая свой­
ственна человеческой натуре: « Д л я людей вообще характерно
сохранять надежду в ситуации катастроф, травм и т.д., это свой­
ственно их п р и р о д е » . Это замечательная мысль, но она не спо-

161
II М. Уайт
собствует насыщенному развитию истории. В терапевтическом
контексте можно уважать и признавать подобное понимание, но
при этом как бы обходить его, задавая следующие вопросы:

• Каким образом вам удавалось сохранить надежду, несмо­

тря на то, что вам довелось пережить?
• Как вам кажется, каким образом вам удавалось сохранять
чувство сопричастности этой надежде в тяжелые време­
на, что помогало вам не забывать о ней?
• Из всех людей, которые знали вас, кто меньше всех уди­
вился бы, узнав, что вам удалось сохранить надежду?
• Как вы полагаете, что именно из того, что эти люди зна­
ли о вас, чему они были свидетелями в вашей жизни, по­
зволило им предсказать, что вы сможете сохранить на­
дежду?
• М о ж е т е ли вы п р и п о м н и т ь какие-нибудь обстоятель­
ства, эпизоды, случаи, к о т о р ы е подпитывали бы вашу
надежду?
• Не могли бы вы вспомнить какие-нибудь случаи, которые
могут подтвердить, что сохранение надежды на будущее
было вполне обоснованным?

Такие в о п р о с ы открывают возможность для положитель­

ной оценки, признания людьми собственных достижений и обе­
спечивают основу для богатого, насыщенного развития истории.
О н и также создают основу для начала беседы, направленной на
восстановление участия. Когда Томас предложил «натуралисти­
ч е с к о е » объяснение своего отклика на признание, которое он
получил от Шерил, я задал ему следующие вопросы:

• То есть в какой-то момент вы смогли как-то распознать

это признание?
• М о ж е т быть, вы сумеете рассказать о каких-то жизнен­
ных событиях, переживаниях, которые помогли бы мне
п о н я т ь , к а к и м о б р а з о м вам удалось распознать при­
знание?

162
 • Откуда взялось ощущение, что это признание? Что позво­
лило вам узнать его, понять, что это было именно оно?
• И это признание не осталось незамеченным. Вы позво­
лили ему затронуть вас, приняли его. М н е очень любо­
пытно, каким образом вы узнали, как отнестись к этому
признанию?
• Не могли бы вы рассказать о своей ж и з н и что-то такое,
что помогло бы мне понять, откуда вы знали, как обхо­
диться с признанием?
• Есть ли какие-то истории в вашем личном опыте, которые
бы позволили мне понять происхождение, основы вашей
способности впустить в свою жизнь признание и позво­
лить ему затронуть вас?

Именно отвечая на эти и им подобные вопросы, Томас впер­

вые упомянул собственную мать.

Томас: Ну, вы, наверное, хотите узнать про мою мать, другие
консультанты всегда спрашивают. Она покончила с собой, когда
мне было семь лет, я этого почти не помню. Помню только, что
в этот момент был дома, помню, что искал ее повсюду и не мог
найти, а потом нашел... в ванной, она не шевелилась. Все после
этого как-то мутно, я не помню. Следующее воспоминание — я
куда-то бегу и все время падаю, бегу и падаю. Больше я никогда
ее не видел, и никто никогда мне ничего о ней не говорил. Мне
сказали, что она покончила с собой, но я не мог этого понять.
Потом я узнал, что она перерезала себе вены. И еще я узнал, что
она попросила, чтобы дядя на это время забрал меня из дома,
но этого не случилось, — он валялся на газоне в палисаднике,
пьяный в дым. Некоторое время после этого я жил с тетей и дру­
гим дядей. Эта тетя была двоюродной сестрой моей матери, но
в той семье было жутко. В конце концов я больше не смог этого
выносить и в четырнадцать лет убежал из дома и жил на улице.
Потом меня взяли в одну приемную семью, затем в другую, но
из этого тоже не вышло ничего хорошего. И вообще я не хочу об
этом говорить, я просто рассказываю вам, потому что психологи
всегда об этом спрашивают.

М . : Вы не хотите говорить об этом?

163
:I
 Т о м а с : Да я уже устал говорить об этом. Я вообще устал от всегс
этого.
М . : Понимаю... но отчего именно вы устали?
Т о м а с : Я устал от того, что это стало причиной моих проблем,
ну вы знаете.
М . : Н е уверен, что знаю.
Т о м а с : Знаете-знаете. Ну, про то, что все мои проблемы, и нарко­
мания тоже, это все связано с гневом, знаете, с гневом, который
обращен мной против самого себя.
М . : Гнев?
Т о м а с : Ну, вы знаете. По поводу того, что сделала моя мать. Гнев,
который был направлен на мою мать за то, что она отвергла меня
таким образом, за то, что она сделала с моей жизнью. Ну, короче,
я все это уже десять раз проходил, и с меня хватит, я хочу оставить
прошлое, как оно есть, и не тревожить его больше.
М . : А подобное понимание того, что произошло в вашей жизни,
оно уважительно по отношению к вашей матери или неуважи­
тельно?
Т о м а с : Чего?

М . : Можно ли сказать, что вот такое понимание — это проявле­

ние уважения к жизни вашей матери и к тому, как она относилась
к вам? Или это проявление неуважения?
Т о м а с : Чего? Да я никогда... эээ...
М . : Н е торопитесь.
Т о м а с : Ну, я... об этом... так никогда... не думал. Но мне кажет­
ся, что с этой точки зрения выглядит это все некрасиво, да.
М . : Но вот как бы вы сказали — это проявление уважения или
неуважения?
Т о м а с : Ну, если так на это посмотреть, то я бы сказал — неува­
жения.
М . : Я бы не хотел с вами беседовать таким образом, чтобы это
было проявлением неуважения к вашей матери и ее отношению
к вам. Я не хотел бы поддерживать вас в том, чтобы вы по какой
бы то ни было причине гневались на нее.
Т о м а с : Вы этого не хотите? Ну ладно, ладно.

164
 М . : Но я бы хотел попросить у вас разрешения поспрашивать о
ней побольше, о том времени, когда вы были маленьким ребен­
ком. Я бы хотел сделать это, потому что, когда я задал вам вопрос
о том, где и как вы впервые почувствовали признание со стороны
других, вы упомянули вашу мать, и у меня возникло ощущение,
что в ее истории, в том, как она относилась к вам, есть что-то еще,
что-то важное.
Т о м а с (выглядитудивленным): Хорошо.
М . : Мне было бы интересно послушать какие-то воспоминания
о ваших отношениях с ней до того момента, как она покончила
с собой.
Т о м а с : Воспоминания до того, как она покончила с собой?.. Ну,
на самом деле я очень бы хотел ответить на ваш вопрос, но, чест­
но говоря, у меня нет ясных воспоминаний о том времени моей
жизни.
М . : Может быть, смутные воспоминания есть?
Т о м а с : Боюсь, что нет. Даже смутных воспоминаний нет.

Мы поговорили еще немного, но мне не удалось вызвать к

жизни какие-то ранние в о с п о м и н а н и я об отношениях Томаса
с матерью, которые смогли бы объяснить упоминание ее в от­
вет на вопросы об опыте получения признания. Однако у меня
были кое-какие идеи насчет того, как можно выстроить контекст,
благоприятный для обретения, извлечения некоторых из этих
воспоминаний.
П р и м е р н о за восемь месяцев до встречи с Томасом ко мне
обратилась за помощью Джульетта, мать т р о и х детей. Джульет­
ту направили ко мне после попытки самоубийства, которое едва
не лишило ее жизни, в результате чего Джульетта была вынуж­
дена провести какое-то время в больнице. О н а была матерью-
одиночкой, и в жизни у нее было много трудностей. Возможно,
мать Томаса, тоже растившая сына одна, испытывала сходные
проблемы. И м е н н о в контексте трудностей и того, каким обра­
зом они воздействовали на ее поступки, Джульетта пришла к
выводу, что она мешает своим детям жить, тормозит их развитие
и вообще может их уничтожить. От этого ей стало очень больно
и страшно. О н а настолько хотела для них лучшей жизни, чем та,

165
что выпала на ее долю в детстве, что она решила: детям будет
лучше без нее. Если она умрет, то детям будет лучше, потому что
их станет воспитывать ее старшая сестра.
На первой встрече с Джульеттой стало очевидно, что ре­
шение покончить с жизнью было следствием ее любви к детям,
что эта попытка самоубийства была актом любви. После этой
встречи у нас было несколько запомнившихся сессий с Джульет­
той и тремя ее детьми, для которых подобное понимание в кор­
не изменило отношение к ее поступку. В конце серии встреч с
Джульеттой и ее детьми она сама предложила включить ее имя в
список потенциальных «внешних свидетелей», чтобы в какой-то
момент в будущем присоединиться ко мне в работе с кем-то еще
и помочь этому человеку, если контекст будет подходящим.
В конце первой встречи с Томасом я поделился некоторыми
идеями о возможностях дальнейшего развития наших бесед. Я
сказал, что у меня есть знакомая женщина по имени Джульетта,
которой почти удалось сделать то, что удалось сделать матери То­
маса, — лишить себя жизни. Я сказал, что уверен: Джульетте будет
интересно присоединиться к одной или двум встречам с Томасом,
если Томас посчитает такой вариант полезным и подходящим.

М . : Конечно, Джульетта не заменит вашу мать, я уверен, что ни­

кто не может заменить ее. Но мне бы хотелось поспрашивать
вас о том, о чем мы сегодня говорили, в присутствии Джульет­
ты. Джульетта будет слушателем. А потом я попрошу вас сесть
в сторонке и задам ей вопросы о том, что она услышала в вашей
истории. Я предполагаю, что она услышит нечто, чего мне услы­
шать не удалось, а может быть, нечто, что и вам пока не удалось
услышать. После этого я бы хотел расспросить вас о том, что вы
услышали в отклике Джульетты. Такой вариант работы не явля­
ется необходимым, но как вы вообще относитесь к этой идее?
Томас: Ну, я не знаю. Мне б такое в голову не пришло. Н о . . . соб­
ственно, а почему бы и нет? Знаете, я ведь сейчас в таком положе­
нии, что терять-то мне уже нечего.

В тот день я позвонил Джульетте и рассказал ей, что встре­

чаюсь с молодым человеком, переживающим тяжелые времена,
и этот человек в результате трагедии остался без матери в юном

166
возрасте. Когда я спросил Джульетту, не будет ли она п р о т и в
того, чтобы присоединиться к нам, она ни секунды не сомнева­
лась. О н а хотела это сделать, и мы могли на нее рассчитывать.
Через т р и дня Джульетта перезвонила мне. Вот как я по памяти
восстановил наш телефонный разговор:

Джульетта: Я рассказала детям, что приду на вашу следующую

встречу с Томасом, и, когда я им об этом сказала, они решили,
что тоже хотят прийти, а Крэйг сказал, что он просто обязан там
быть. Можно я их тоже приведу?
М . : Ну, я-то за, но это такая тяжелая тема для обсуждения, я не
уверен, что для них это будет хорошо...
Джульетта: Мои ребята об этом много знают, они ведь пережили
мой собственный кризис, и мы научились с ними разговаривать
о том, о чем говорить тяжело, и нам это все очень важно. Когда
я поделилась с ними тем, что вы рассказали мне, им стало так
грустно за Томаса, они бы хотели помочь.
М . : Ну ладно, я позвоню Томасу, спрошу у него, согласен ли он,
и сразу же перезвоню вам.

Я позвонил Томасу, чтобы обсудить с ним это предложение,

он ответил: «Ну, я бы такого не придумал, звучит диковато... но
в общем-то я уже начал, так надо же продолжать. Терять-то мне
нечего, правда?»

И вскоре я встретился с Томасом, Джульеттой и тремя ее

детьми — Крэйгом, тринадцати лет, Робертом, девяти лет, и
Кориндой, шести лет. Мы обсудили, каким образом может про­
ходить эта встреча. М о й план был таким: сначала расспросить
Томаса об истории его ж и з н и . В это время Джульетта, Крэйг,
Роберт и Коринда будут присутствовать в качестве слушателей.
П о т о м я спрошу Джульетту, Крэйга, Роберта и Коринду о том,
что они услышали в истории Томаса. Томас будет только внима­
тельно слушать. Потом, в третью очередь, я расспрошу Томаса
о том, что он услышал в пересказах Джульетты, Крэйга, Роберта
и Коринды. В это время они вернутся к своей прежней роли и
будут только слушать рассказ Томаса о том, что он услышал в их
пересказах. Все согласились с этим планом.

167
 На первом этапе встречи Томас и я воспроизвели разговор,
прозвучавший на нашей первой встрече. П р и ш л о время Томасу
сесть в сторонке, а мне — расспросить Джульетту и т р о и х ее
детей о том, что они услышали. Для всех этот пересказ оказался
очень мощным, трогательным, серьезным и важным.

М. (обращаясь ко всем, но глядя на Джульетту, опасаясь возло­

жить слишком тяжелое бремя на плечи детей): Давайте начнем с
того, что больше всего привлекло ваше внимание. Было ли что-то
такое, что оказалось для вас самым ярким и заметным в рассказе
Томаса? Может быть, вы услышали о нем что-то, о чем бы вам
хотелось поговорить?
К р э й г : Вот он сказал, что дядя должен был его из дома забрать,
потому что она, в смысле, его мама, не хотела, чтобы именно То­
мас обнаружил тело.
Роберт: Ага.

К о р и н д а : И я так думаю.
М . : И что это...
К р э й г : А еще то, что Томас не показал нам, что это было для него
грустно или печально.
Р о б е р т : Это верно. Может быть, он уже много плакал об этом, и
больше у него ничего не осталось.
К о р и н д а : И я так думаю.
М . : Крэйг, ты сказал, что мама Томаса не хотела, чтобы он обна­
ружил тело. Что это говорит тебе о его маме, что это говорит о
том, какие у нее были отношения с ним?
К р э й г : Давайте подумаем... Ну, наверное, она действительно о
нем заботилась, да. Она его любила. А ты, Роб, что думаешь?
Р о б е р т : Ну да, я с этим согласен. Точно, любила. Это факт.
М . : А ты что думаешь, Коринда?
К о р и н д а : Моя мама меня любит, да. И мама Томаса тоже его
любит, да, она его любит. Мне очень грустно. И . . . и... и Томасу
тоже от этого грустно.
К р э й г : По-моему, Коринда права.
М.: Джульетта?
Джульетта плачет.

168
Д ж у л ь е т т а : Можно я пока просто посижу и послушаю, что мои
дети говорят, хорошо?
М . : Да, да, конечно. Крэйг, почему ты пришел к таким выводам,
почему ты понимаешь это именно так?
К р э й г : Что вы имеете в виду?
М . : Когда ты услышал рассказ Томаса, тебе стало понятно, что
его мать действительно заботилась о нем, и ты согласился с Ко-
риндой в том, что она, наверное, его любила. Может быть, ты
услышал нечто такое, что напомнило тебе о том, через что тебе
пришлось пройти? Может быть, это как-то всколыхнуло твои
собственные воспоминания?
К р э й г : Ага. Ага (глаза его наполняются слезами). Можно так ска­
зать.
М . : Ты хотел бы что-то сказать об этом или предпочел бы не де­
лать этого?
К р э й г : Нет, я хочу сказать. Я думаю, что я кое-то знаю о том, че­
рез что Томасу довелось пройти. Я понимаю, что это, конечно, не
одно и то же, это совсем другое, но могло бы быть и то же самое.
Мы тоже едва не потеряли нашу маму, и мы думали, что она нас
больше не любит. Но это неправда, это ведь неправда, мам, так?
Д ж у л ь е т т а : Нет, Крэйг, это неправда, потому что...
К р э й г : Мы узнали, что она думала, будто портила нам жизнь,
боялась, что у нас все из-за нее будет плохо, она думала, что без
нее нам будет лучше. Правда? (Поворачивается к Роберту и Ко-
ринде.)
Коринда: Ага.

Р о б е р т : Ага. Вначале было совсем тяжело. Всем было плохо, ну

совсем плохо. Коринда у нас все время плакала, и мы никак не
могли ее успокоить. Она все за меня цеплялась и за Крэйга, даже
когда мы знали, что мама выздоровеет... в конце концов, когда
я снова стал ходить в школу, учителям приходилось Коринду
вместе со мной в класс отправлять. Ну, это ж было нормально,
правда, Коринда? Обошлось ведь.
К о р и н д а (б слезах): Да. Роберт за мной присматривал.
Д ж у л ь е т т а : Хочу сказать. Мне было реально плохо тогда, и я не
справлялась, у меня не получалось то, что было для меня действи-

169
тельно важно. У меня было такое ужасное настроение, я дума;
что все порчу, все самое драгоценное для меня. Я думала, чтс
просто жалкая пародия на мать и вообще ни на что не гожу<
Я действительно так думала. И Крэйг был прав, когда сказг
что я думала — детям без меня будет лучше. Теперь я понима
что это совершенно безумная идея, но я была тогда в таком с
стоянии...
М.: То есть твоя попытка самоубийства была проявление
любви?
Д ж у л ь е т т а : Да. Я понимаю, что звучит это странно, но это так
было. Действительно было так.
М.: Сейчас я попрошу вас всех сесть в сторонку и послушать, к
я буду разговаривать с Томасом о том, что он услышал сейчас, г
перед этим я бы хотел спросить всех вас о том, каково вам бы
здесь и таким вот образом нам помогать.
Д ж у л ь е т т а : Для меня это очень много всего. Я ничего не зна
о маме Томаса, но я чувствовала какую-то связь с ней. Я дума^
о том, через какое смятение чувств ей, должно быть, довело!
пройти. Я понимаю, что она была не совершенна. Я понима]
что я не была совершенна со своими детьми. Но я думаю, чт
как мать, я, наверное, понимаю, что это могло для нее значит
Отказаться от сына. Отдать его. Мое сердце открывается ей,
так ей сочувствую, очень сочувствую Томасу и его потере, но
сочувствую и его матери и тому, что она потеряла.

М.: Каково вам сейчас со всем этим?

Д ж у л ь е т т а (плачет): Мне очень грустно. Но еще я чувству
могущество, силу материнской любви к детям, я чувствую сш
моей любви к этим троим, я горжусь ими за то, что они так а
годня говорили, я очень надеюсь, что Томас что-то вынесет v
этого для себя.
М.: А вы трое, каково вам было сегодня выступать в тако
роли?
Р о б е р т : Ну, я рад, что мы пришли.
К о р и н д а : И я. А ты, Крэйг?
К р э й г : Ну, мы много чего пережили. И если рассказ о том, чере
что мы прошли, поможет кому-то — это же здорово. И мама,
мы, дети, — мы обсуждали, как бывает многим людям грустно,:
 что им вовсе не обязательно должно быть так грустно. И поэтому
мы... мы довольны, что пришли сегодня, да?
Роберт: Ага.

Коринда: Ага.

М . : Спасибо за то, что вы сегодня сделали на этой встрече, а сей­

час я поговорю с Томасом о том, что он услышал, когда был сви­
детелем нашему разговору.

Большую часть времени, пока я расспрашивал Джульетту,

Крэйга, Роберта и Коринду, у Томаса по щекам текли слезы. Я
попросил его объяснить, что эти слезы могли бы сказать нам о
том, что происходило с ним, пока он слушал. Томас был настоль­
ко ошеломлен, настолько переполнен чувствами, что поначалу
вообще не мог говорить. Я спросил его, стоит ли взять тайм-аут,
и он кивнул. Он пошел во двор покурить, а Джульетта и дети от­
правились на кухню, чтобы налить себе чаю или водички. Мы со-
Ъались снова через пятнадцать минут, Томас все еще находился
под воздействием сильных чувств, но говорить уже мог.

Т о м а с : Я, я был совсем не готов к этому ...

М . : Бы можете немножко сказать о том, к чему именно вы не
были готовы?
Т о м а с : Ну, это вот то, каким образом и Крэйг, и Роберт, и Ко­
ринда, и Джульетта отнеслись к тому, что я сказал. Я-то, честно
говоря, думал, что это так себе мероприятие, перетерпеть — и
пройдет. Честно говоря, я отчасти согласился на все это... ради
вас, Майкл. Но это что-то совсем другое, особенное получилось.
Совершенно другое.
М . : Ачто именно в том, каким образом Крэйг, Роберт, Коринда и
Джульетта откликнулись на вашу историю, превратило это «так
себе мероприятие» во «что-то совсем другое»?
Т о м а с : Да все, все. С самого начала, когда Крэйг выцепилвот это
вот, что моя мама заботилась обо мне. И то, что Роберт и Коринда
сказали. Коринда... она меня насквозь пробила, когда сказала,
что моя мама меня любит. Вот я сейчас стараюсь не думать о том,
что Коринда сказала, потому что если я начну об этом думать, я
опять не смогу говорить. И что сказала Джульетта. Вот еще то,

171
 что она сказала, что так сочувствует моей матери, что ее сер
ей открывается, я, честно говоря, совершенно не понимаю,
чему такое огромное воздействие это на меня оказывает, но
мощно. Уф... Ну вот, опять... (Снова плачет.)
М . : Пока вы слушали, Томас, может быть, что-то вам вспои
L
лось? Какой-нибудь образ? Возможно, вы что-то осознали?
то о вашей маме, о ваших отношениях с ней, о том, что вы
нее значили?..
Т о м а с : Да, я думаю, да. Мне с этим надо будет посидеть, m
мать. Очень много мыслей одновременно налетает, и все ка]
путаются. Сейчас трудно что-то одно выловить, но были каки<
вспышки посреди этого всего.
М.: Вспышки?
Т о м а с : Ну, проблески. Лучше вот это слово. Как такие быст]
проблески, вспышки света на мою историю. Я не могу сей
больше об этом сказать, я их сейчас не могу вернуть туда,
они были.
М . : А у вас есть ощущение, почему эти пересказы — переск
1
Джульетты, Роберта, Крэйга и Коринды так затронули вас?
откликается, что отозвалось, какой струны в вашей душе с
коснулись?
Т о м а с : Ну, вот точно сейчас не могу конкретно сказать ничег
я не знаю, правда ли то, что Джульетта и ее дети сказали про м
мать. Но мне кажется, что какая-то правда все-таки есть, про
потому, насколько это на меня повлияло. С ума сойти. У MI
никогда такого переживания раньше не было. И я не преуве
чиваю. Совсем не преувеличиваю.
М . : У нас сейчас время заканчивается, скажите, куда это вас п
вело, где вы сейчас?
Т о м а с : В каком смысле, что вы имеете в виду?
М.: Иногда эти события подобны путешествиям, и люди по
дают в какое-то пространство в своей жизни, в какое-то мес
которое они не могли видеть вначале. У вас есть какое-ниб
ощущение того, где вы сейчас находитесь?
Т о м а с : А, понял. У меня какие-то части жизни в результате пе
вернулись вверх ногами, и это, надо сказать, настораживает,
этого как-то странно, неуютно. Я точно не знаю, но мне кажет
что это может быть очень важно.

172
 На следующей встрече Джульетта и ее дети снова присоеди­
нились к нам. И м е н н о в контексте этой встречи Томас рассказал
о каких-то смутных воспоминаниях о своей матери, которые до
этого не были доступны его сознанию. Одно из этих воспомина­
ний было о том, как они шли домой из магазина... Томас предпо­
ложил, что это было примерно в том же году, когда она покончила
с собой. Он припомнил, что некоторое время ее не было дома, и
появилось смутное чувство, что, может быть, она лежала в боль­
нице по какой-то причине. П о к а они шли домой из магазина,
они увидели мертвого пса, кажется, терьера, его сбила машина.
Томас припомнил, что его мама сказала что-то вроде: « О х , дети
здесь уже много плохого видели, слишком м н о г о » . О н а подняла
мертвую собаку, прижала ее к себе, отнесла на пустырь, и они
: Томасом вместе выкопали яму. О н а положила терьера в эту
неглубокую могилу, и они закидали ее строительным мусором.
Хотя Томас точно не мог припомнить ее слов, он вспомнил, что
мама прочитала отходную по терьеру и пожелала его духу добро­
го пути. И они потом снова шли по улице, и мама держала Томаса
за руку. Но они не сразу пошли обратно домой. О н и сели на краю
канавки, мама смотрела на Томаса и плакала. Это продолжалось
достаточно долго. Томас спрашивал маму снова и снова, что не
гак, но она не могла ему ответить.
Это воспоминание стало основанием для беседы, направ-
енной на восстановление участия, которая строилась на основе
цвух категорий расспрашивания, описанных в этой главе ранее.
Прежде чем начать расспрашивать, я задал несколько общих во-
-гюсов, которые, как я надеялся, подготовят путь для начала бе­
седы, направленной на восстановление участия.

М . : Томас, вы вспомнили, как ваша мать сказала что-то вроде

«надо бы что-то сделать, дети тут уже слишком много всякого
плохого видели».
Томас: Да, что-то вроде этого.
М . : После этого вы вдвоем похоронили терьера. Это что-то гово­
рит вам о том, что для вашей мамы значили жизни детей?
Томас: Да. Я думаю, что, наверное, она знала много детей, у ко­
торых в жизни были сложности, и это ее, наверное, беспокоило.

173
 Наверное, она верила в то, что дети важны. Да, она, должно бы
ценила детей.
М . : Еще вы вспомнили, что она прочитала отходную по собак
пожелала ее духу доброго пути.
Т о м а с : Да. Это верно.
М . : Что это действие, этот жест говорит вам о том, как она
обще относилась к жизни?
Т о м а с : Ну да, это должно о чем-то говорить, но я не поним
что именно это значило. Может быть, она с уважением отно
лась к тому, что каждая жизнь по-своему уникальна и что в к;
дой жизни есть что-то, что можно ценить. Мне надо об этом е
подумать, чтобы найти правильные слова.

После этого я продолжил беседу, направленную на восс

новление участия, и задал вопросы, которые помогли Том;
вновь вспомнить и пересказать, что именно мама внесла в <
жизнь.

М . : Она пригласила вас участвовать, она сделала так, что вы у

ствовали в каждом шаге, каждом этапе этого ритуала... де'
редко приглашают поучаствовать таким образом.
Т о м а с : Да, вот так я это помню.
М . : Как вам кажется, что это значило для того маленького маль
ка, которым вы тогда были? Что это могло внести в его жизш
Т о м а с : Еще раз, пожалуйста.
М . : Понимаете ли вы, что именно участие в ритуале похорон
баки могло тогда внести в вашу жизнь?
Т о м а с : Ну, я могу только гадать сейчас, но, наверное, я поч
ствовал такую теплоту внутри, почувствовал себя важным,
будто я был уже достаточно взрослым, чтобы с этим справит!
Как будто я чего-то стоил.
М . : Еще вы сказали, что мама то и дело во время этого риту
держала вас за руку.
Т о м а с : Ну да, я уверен, что так она и делала.
М . : Как вам кажется, как это затронуло жизнь того маленью
мальчика, которым вы были?

174
Т о м а с (планет): Единственное, о чем я сейчас могу подумать, —
это то, что я из-за этого почувствовал себя живым. Сейчас только
так могу подумать. Может быть, потом найду какие-то другие
слова.

Следующий набор вопросов побудил Томаса взглянуть на

[ глазами его матери, представить, каким она его видела.

М . : Как бы вы могли объяснить то, что вы оказались приглашены

поучаствовать в чем-то, до чего детей часто не допускают?
Т о м а с : Не знаю, как на это ответить.
М . : Она включила вас в этот ритуал... о чем это может сказать
нам? Что она в вас уважала?
Т о м а с : Ну, что я был ребенком, на которого можно положиться,
на которого можно рассчитывать. Может быть, так и было. Знае­
те, я был таким ребенком, что можно было быть уверенным, что
я справлюсь с этим. Во мне было что-то такое... крепкое.
М.: Крепкое?
Т о м а с : Ага. Ну, я был ребенком, которого не надо от всего этого
защищать, отгораживать, я так думаю. Но это все совершенно для
меня непривычно, мне об этом надо еще подумать.
М . : Хорошо. Можно я другой вопрос задам?
Т о м а с : Конечно, конечно. Пока вам не нужно от меня много от­
ветов, пока нормально, что у меня их нет, — пожалуйста.
М . : Как вы понимаете прикосновение руки вашей матери тогда?
Что это говорит вам о том, что она в вас ценила?
Т о м а с : Что со мной в этот момент было рядом хорошо находить­
ся? Нуда, со мной было хорошо. Быть со мной — значило быть
в хорошей компании. Даже когда я был маленький. И еще, может
быть, потому что, хотя я и был маленький, я понимал, что она
делает.
М . : А потом вы сидели на краю канавки, и она смотрела на вас и
плакала. Как вы думаете, что она в вас в этот момент видела?
Т о м а с (в слезах): Я не знаю. Может быть, проявление духа во
мне? (Тут у него перехватило горло; жестами показывает, что
не может говорить и что нужен тайм-аут.)

175
 М. (после перерыва): Вы рассказывали о том, что именно ваша
мама могла в вас ценить. Нормально будет, если мы вернемся
на шаг или два назад, и я задам еще пару вопросов о том, что
она внесла в вашу жизнь ? Когда это станет яснее, у нас появится
более надежное основание, чтобы выяснить, что же она в вас
ценила.
Т о м а с : Конечно, конечно, давайте.

После этого я задал вопросы, которые могли помочь Томасу

припомнить и рассказать, что он внес в жизнь своей матери.

М . : Вы откликнулись на то, что она включила вас в этот ритуал,

вы присоединялись к ней на каждом шагу, пока хоронили со­
баку
Т о м а с : Да, конечно, можно так сказать, да.
М . : Как вам кажется, каково было вашей маме тогда знать и чув­
ствовать, что вы ее сопровождали? Каково ей было тогда оттого,
что вы были с ней вместе в этот момент?
Т о м а с : Какие вы вопросы задаете... огромные. Может быть, она
чувствовала себя увереннее, как будто она была защищенной, как
будто она была не одна. И я пытаюсь найти слово, есть специ­
альное слово...
М . : Ну, у нас есть время...
Т о м а с : Да вертится на языке... черт... Солидарность, вот! На­
верное, это дало ей чувство солидарности.
М.: Солидарности?
Т о м а с : Ну да, может быть, это ей дало чувство солидарности.
В том, что она не одна заботилась о том, о чем многие люди
вокруг не заботятся. О том, на что многим людям вокруг на­
плевать.
М . : И как вам кажется, каково это было для нее, что она могла
подержаться за руку маленького мальчика в это время? Как, на
ваш взгляд, это могло коснуться ее, затронуть ее?
Т о м а с (плачет): Такое теплое чувство!
М . : Теплое чувство. То есть вы принесли тепло в ее жизнь.
Т о м а с : Я так думаю, да, может быть.

176
 М . : Есть какие-нибудь другие догадки, каким образом ваше при­
сутствие повлияло на то, как ваша мама переживала это событие
(по сравнению с тем, если бы вас там не было) ?
Т о м а с : Да, я понимаю, но я хотел бы сейчас не отвечать на этот
вопрос, если можно, а просто посидеть и... потому что очень
многое во мне сейчас происходит.
М . : Да, да, хорошо. Конечно.

Последние в о п р о с ы были предназначены для того, чтобы

помочь Томасу насыщенно описать влияние их с мамой взаи­
моотношений на то, как мама Томаса воспринимала себя и суть
своей ж и з н и .

М . : Когда вы вот таким образом присоединились к ней в ритуале

похорон собаки, как, по вашему мнению, это могло повлиять на
то, что она считала важным в жизни? Это укрепляло то, во что
она верила, то, что считала важным и ценным? Или, может, это
было вообще неважным для нее и никак не связано с тем, что она
ценила в жизни?
Т о м а с : Нет-нет, я считаю, что это как раз поддержало то, что она
ценила в жизни.
М . : То есть это укрепляло то, что она ценила.
Т о м а с : Да. Я только сейчас начинаю понимать, что она ценила,
что она была готова отстаивать. Или даже...
М.: Понимаю.
Т о м а с : Слушайте, я вот никогда бы этого не узнал, не догадался
бы даже об этом, но может быть, некоторые вещи моя мама от­
стаивала очень страстно, они на самом деле были для нее очень
важны.
М . : И ваш отклик это укреплял, поддерживал... Или как бы вы это
назвали? Оправдывал, подтверждал, подкреплял...
Т о м а с : Да, все вот эти слова.
М . : Ваша мама держала своего маленького сына за руку после
того, как пожелала доброго пути духу собаки. Как вам кажется,
как это могло повлиять на то, что она чувствовала как мать?
Т о м а с : Ну, я точно не знаю, и мне хочется сказать, что она могла
чувствовать гордость, но я не уверен.

177
D M. Уайт
 В течение нескольких встреч мы снова и снова возвра1
лись к исходным вопросам. В ходе этих р а з г о в о р о в Томас i
более убеждался в том, что истоки знакомства с чувством п]
знания можно было обнаружить в его о т н о ш е н и я х с матер]
У него сформировалось гораздо более м о щ н о е понимание тс
что они внесли в ж и з н и друг друга, как они повлияли на то, i
каждый из них воспринимал себя. Э т о оказало очень глубок
положительный эффект на переживание Томасом самоцен]
сти. Когда он начал ценить тот вклад, который он, будучи ш е е
летним мальчиком, внес в жизнь своей матери, это в существ<
ной степени воскресило его ощущение с п о с о б н о с т и влиять
собственную жизнь и растворило его представление о себе i
о пассивной жертве обстоятельств.
Э т и беседы, н а п р а в л е н н ы е на в о с с т а н о в л е н и е участ
также привели к тому, что Томас вновь в с т у п и л в к о н т а к
теми ц е н н о с т я м и , смыслами и п р и н ц и п а м и , к о т о р ы е , как
убедился, объединяли его с матерью. По мере того как эта св;
становилась более насыщенно о п и с а н н о й (за счет определ!
ных « а р х е о л о г и ч е с к и х и с с л е д о в а н и й » , р а с к о п о к в его ро,
тельской семье), у него сформировалась способность вызыв;
чувство присутствия матери в своей ж и з н и , и это очень сил*
поддерживало его. Э т о было п р о т и в о я д и е м по о т н о ш е н ю
чувствам о п у с т о ш е н н о с т и , н и к ч е м н о с т и и о т ч а я н и я , ко:
р ы е захватывали его ж и з н ь в течение столь долгого перис
времени. И м е н н о в контексте э т и х бесед Томас внезапно oi
знал некие новые возможности, замаячившие на г о р и з о н т е <
ж и з н и . Ч е р е з н е к о т о р о е время о н с т а л р е а л и з о в ы в а т ь э т и B I
м о ж н о с т и . Он также познакомился с тетушкой, к о т о р а я бь
т р о ю р о д н о й с е с т р о й его матери и с к о т о р о й его мать дружр
в молодости. Томас испытал восторг, глубокое чувство р а д о с
выстраивая о т н о ш е н и я с тетушкой, и семья тетушки взяла е
к себе.
На рисунке 3.2 изображена разметка п е р в о й беседы с 1
масом, направленной на восстановление участия.

178
Заключение
В этой главе описаны некоторые идеи, которые влияют на облик
бесед, направленных на восстановление участия. Э т и беседы
могут стать противоядием по отношению к изолирующему по­
ниманию идентичности, которое столь интенсивно проявляется
в современной западной культуре. Когда жизнь рассматривает­
ся как объединение людей, как клуб с многочисленными участ­
никами, когда мы вводим приемы, о с н о в ы в а ю щ и е с я на идее,
что идентичность создается за счет влияния значимых фигур
из прошлого и настоящего, это открывает р а з н о о б р а з н ы е воз­
м о ж н о с т и для р е к о н с т р у к ц и и идентичности в контексте тера­
певтических бесед.
Рассказав истории моих бесед с Джессикой, а также с Тома­
сом, Джульеттой и ее семьей, я попытался дать детальное пред­
ставление о том, какая форма терапевтического расспрашивания
связана с картой восстановления участия. Я также описал под­
готовительную работу, которая временами бывает необходима,
чтобы начать такую беседу. Во многих случаях только после се­
рьезной подготовки люди обретают способность пересмотреть
свои отношения со значимыми другими, фигурами из прошлого
и настоящего.
За много лет, что я встречаюсь с людьми и разговариваю с
ними о тяготах их жизни, метафора восстановления участия в клу­
бе сильно затронула мою жизнь, хотя и очень по-разному. В част­
ности, эти беседы побудили меня более подробно пересмотреть
свою жизнь, поразмышлять о моей связи со значимыми фигурами
прошлого, о том, какой вклад они внесли в мою жизнь и работу.
Это также привело к насыщенным, богатым беседам с моими род­
ными, близкими и друзьями, и эти беседы открыли возможности
для пересмотра состава моего собственного жизненного клуба. Я
постоянно работаю с метафорой восстановления участия, и это
привело к гораздо более полному осознанию того, какую роль
люди, обращавшиеся ко мне, играют в развитии моей работы. Это
позволило мне лучше понять, в чем, собственно, заключается моя
работа, если описывать ее в терминах того, что для меня важно в
жизни. И конечно, это очень поддерживало меня.

180
 Глава 4
Церемонии
признания
самоопределения
(работа с внешними свидетелями)

С труктурирование терапевтических сессий как ц е р е м о н и и

признания самоопределения (definitional ceremony) обес­
печивает контекст для насыщенного развития историй. Эти це­
ремонии — ритуалы признания и положительной переоценки
жизни людей (по контрасту со многими ритуалами современной
культуры, которые выносят суждение и п р и н и ж а ю т человече­
ские жизни, унижают людей). Ж и з н ь людей часто сравнивается
с социальными нормами, и в результате выносятся негативные
суждения: люди оцениваются как неадекватные, некомпетент­
ные, несостоятельные. Ц е р е м о н и я признания самоопределения
предоставляет людям в о з м о ж н о с т ь рассказать или показать,
сыграть и с т о р и ю своей ж и з н и перед аудиторией тщательно
подобранных внешних свидетелей. Эти внешние свидетели от­
кликаются на истории посредством пересказов, выполняемых в
рамках особой традиции признания.
Отклик внешних свидетелей не основывается на современ­
ных практиках « а п л о д и с м е н т о в » (комплиментов, выделения
сильных сторон, поздравлений и т.д.). О н и также не основыва­
ются на практиках профессиональной оценки и интерпретации.
Внешние свидетели не должны формулировать собственное мне­
ние, давать советы, заявлять о чем-то, рассказывать назидатель-

181
ные истории, из которых можно сделать нравственный вывод,
притчи или басни. Вместо этого внешние свидетели вовлекают
друг друга в обсуждение того, каким образом те или иные слова
и выражения, те или иные аспекты истории, которую они услы­
шали, привлекли их внимание. О н и обсуждают, какие образы
возникли у них, когда они услышали эти слова и выражения, ка­
кой личный опыт откликнулся, срезонировал, отозвался, вспом­
нился, а также то, каким образом их жизнь оказалась затронута
этими выражениями, куда это их теперь ведет и что они могут
из этого для себя вынести.
Во время пересказов и с т о р и й внешними свидетелями то,
что люди ценят, п р и з н а ю т в жизни, представляется заново та­
ким о б р а з о м , ч т о вызывает сильный р е з о н а н с и п р и з н а н и е .
В дополнение к этому и м е н н о благодаря пересказам люди по­
лучают в о з м о ж н о с т ь прочувствовать, что их ж и з н и соприка­
саются, связаны с ж и з н я м и других людей. Э т о с у щ е с т в е н н о
уплотняет, делает более видимыми и осязаемыми п р о т и в о с ю -
жеты — иные, открывающие больше возможностей л и н и и раз­
в и т и я ж и з н и людей.

Элисон, Фиона, Луиза и Джейк

Как-то раз в пятницу, часов около четырех дня у меня был
перерыв между сессиями, и наша администратор спросила меня,
смогу ли я ответить на звонок молодой женщины, сказавшей, что
долго она меня не задержит. Я взял трубку и . . . лучше я переска­
жу наш телефонный разговор.

Э л и с о н : Майкл, привет! Это Элисон. Не знаю, помнишь ты меня

или нет, я к тебе ходила с мамой и папой некоторое время тому
назад. На самом деле, давно уже.
М . : Элисон, а фамилию не назовешь?..
Э л и с о н : Джонстон, я Элисон Джонстон. Я к тебе ходила по по­
воду...
М . : Лет десять тому назад?
Э л и с о н : Ага. На самом деле, около двенадцати. Мне было пят­
надцать, а сейчас двадцать семь.

182
М . : У тебя еще брат есть, примерно на пару лет старше, он тогда
легкой атлетикой занимался.
Э л и с о н : Точно, точно! Значит, ты меня помнишь!
М . : Элисон, я рад тебя слышать спустя столько лет!
Э л и с о н : Ну, я уже давно собиралась позвонить, знаешь, просто
рассказать, как дела. Сейчас все в жизни хорошо, и я просто по­
думала, что, может быть, тебе хочется знать...
М . : А как поживает Генриетта? (Генриетта — это одна из плю­
шевых игрушек, которые я использую в своей практике. Я не видел
Генриетту двенадцать лет. Иногда я знакомлю людей, которые
обращаются ко мне, с «плюшевыми консультантами». Этим мяг­
ким игрушкам приписывается целый набор личностных характе­
ристик, разнообразный опыт, определенное отношение к жизни
и умение решать проблемы; люди могут идентифицироваться с
ними. «Плюшевые консультанты» могут дать людям чувство
солидарности и вдохновения, помогая решать проблемы и преодо­
левать сложные ситуации. — White, 2006.)

Э л и с о н : Ну, это на самом деле еще одна причина, по которой я

тебе звоню. У нас с Генриеттой были и хорошие моменты, и не
очень, мы поддерживали друг друга в сложные времена, я к ней
так привязалась. Но в последнее время я чувствую, что посту­
паю эгоистично, оставляя ее у себя так долго, — я все думаю, что
есть другие ребята, которым она тоже могла бы помочь. Знаешь,
те, которые проходят через то же, через что проходила я, может
быть, им будет полезно с ней познакомиться. Она так много для
меня значила, и вот в последнее время я думаю, что пора бы ей
вернуться к тебе и снова работать вместе с тобой.
М . : Похоже, ты собираешься предпринять серьезный шаг.
Э л и с о н : Так и есть. Я знаю, что мне будет немного грустно, но
чувствую, что это правильный шаг.
М . : Хорошо. Давай встретимся и проведем церемонию возвра­
щения Генриетты. Мы отпразднуем на этой церемонии то, что
каждая из вас внесла в жизнь другой. Что ты думаешь по этому
поводу?
Э л и с о н : По-моему, отлично. И кофейку попьем, да?
М . : Хорошая идея.

183
 Элисон сказала, что для этой ц е р е м о н и и ей было бы при­
ятнее встретиться в одном из кафе неподалеку. Я рад был снова
видеть ее и послушать, как и что происходит у нее в жизни, что
случилось за последние двенадцать лет. Было также п р и я т н о
снова увидеть Генриетту и послушать о том, как они с Элисон
поддерживали друг друга все это время. Элисон разрешила мне
делать записи, касающиеся их командной работы, и в конце на­
шей беседы я спросил у Элисон, готова ли она подписать полу­
чившийся текст. «Это, — сказаля, — рекомендательное письмо
для п о р т ф о л и о Г е н р и е т т ы » . Элисон была в полном восторге.
О н а также написала свой номер телефона и сказала, что готова
будет ответить на звонок любого человека, которого я познаком­
лю с Генриеттой во время своей работы. О н а будет очень рада
рассказать об истории отношений с Генриеттой и о том, какие
возможности это открыло в ее жизни.
Тут я понял, что не предложил Элисон внести свое имя в
список внешних свидетелей, которых я могу приглашать. В этих
списках перечислены имена и координаты людей, которые добро­
вольно соглашаются присоединиться к моей работе с другими. Я
воспользовался этой возможностью, чтобы описать Элисон роль
внешних свидетелей, и спросил, интересно ли ей поучаствовать
в подобной работе. Элисон тут же напомнила мне, что на одной
из наших встреч двенадцать лет тому назад присутствовали два
внешних свидетеля. О н а вспомнила, что эта сессия была особен­
но полезной, и сказала, что была бы очень рада сыграть подоб­
ную роль для других людей.
П р и м е р н о пять недель спустя ко мне обратились Луиза,
Д ж е й к и их дочь Фиона. Фионе было шестнадцать лет; в тече­
ние пятнадцати месяцев она боролась с анорексией, и анорексия
уже дважды укладывала ее в больницу. Фиона чем-то напомнила
мне Элисон. В ходе нашей первой встречи я увидел возможность
познакомить Фиону с Генриеттой. Я передал Фионе портфолио
Генриетты и отметил недавнее рекомендательное письмо, по­
лученное от Элисон. Я также сообщил, что Элисон будет рада
рассказать п р о свои о т н о ш е н и я с Генриеттой, если Фиона за­
хочет ей позвонить.

184
 На второй встрече с этой семьей я узнал, что Фиона позво­
нила Элисон, и это было полезно. Кроме всего прочего, Фиона
почувствовала, что Элисон очень хорошо ее понимает. В ответ
на это я озвучил возможность пригласить Элисон на одну из
встреч и описал, какую роль ей предстоит играть, если мы все
организуем так: вначале Элисон будет слушателем моей беседы
с Фионой и ее родителями, а потом они сядут в сторонку и бу­
дут внимательно наблюдать, как я буду расспрашивать Элисон
о том, что она услышала в их и с т о р и и . П о с л е этого наступит
время Элисон вернуться в позицию слушателя, а Фионе и ее ро­
дителям — поговорить о том, что они услышали в пересказе их
истории. Я упомянул, что в моем опыте такое структурирование
встреч часто способствует ускорению позитивного развития си­
туации, и если Фиона и ее родители решатся пойти этим путем,
они должны будут сообщить мне заранее, на какие вопросы они
бы хотели отвечать в присутствии Элисон, а каких вопросов мне
следует избегать. Фионе эта идея очень понравилась, и родители
поддержали ее в этом.
Элисон присоединилась к нам на четвертой встрече. Во вре­
мя интервью с Фионой и ее родителями, когда Элисон была слу­
шателем, мы сосредотачивались в основном на влиянии и воздей­
ствии анорексии на жизнь и взаимоотношения членов семьи, на
то, как они воспринимают это, какие аспекты жизни им удалось
уберечь от влияния анорексии и какие их инициативы бросали
вызов власти анорексии. Элисон была внешним свидетелем бе­
седы. Термин « в н е ш н и й свидетель» я позаимствовал у Барбары
Майерхоф (Myerhojf, 1 9 8 2 , 1 9 8 6 ) . Элисон не участвовала актив­
но в этой беседе, она слушала, была свидетелем.
Когда наступил благоприятный момент, Элисон и семья
Фионы поменялись местами, и я расспросил Элисон о том, что
она услышала, а Фиона и ее родители слушали нас. То, каким об­
разом Элисон пересказала услышанные истории, оказало суще­
ственное влияние на жизни Фионы и ее родителей. На третьем
этапе снова произошла смена позиций, и я расспросил Фиону и
ее родителей, что они услышали в том, как Элисон пересказала
их истории.

185
 Н и ж е приводится расшифровка в т о р о й части этой бесе­
ды — отклика Элисон на истории, которыми поделились Фио­
на и ее родители. Отклик Элисон был структурирован моими
вопросами.

М.: Элисон, можно попросить тебя начать рассказ с того, какие

именно слова и выражения больше всего привлекли твое внима­
ние?
Э л и с о н : Мне кажется, что Фиона и ее родители — это самые
потрясающие...
М.: Элисон, можно мы будем придерживаться того, что именно
больше всего привлекло внимание, а потом перейдем к твоему
отклику, к твоей рефлексии?
Э л и с о н : Ну ладно, хорошо. В общем, много что привлекло мое
внимание. Фиона говорила о том, как она все лучше начинает осо­
знавать все эти ожидания, связанные с совершенством, которые
стали занимать так много места в ее жизни, и как сейчас она мо­
жет говорить о них с мамой. И с некоторыми другими людьми
тоже. Она сказала, что начала проговаривать эти ожидания вслух,
когда ей становится от них тяжело. Кто-то из них использовал вы­
ражение «сорвать маску с Анорексии», и вот это Фиона и делает.
Мне кажется, что это достаточно большой шаг для нее — впу­
стить других людей в свою жизнь таким образом. Фиона просто
могла поддаться Анорексии, и если бы она так поступила, она
была бы совсем-совсем одна! И тогда Анорексии было бы гораздо
проще отобрать у Фионы жизнь.
М.: Может быть, что-то еще привлекло внимание? Ты сказала
«много всего».
Э л и с о н : Ну да. Фиона не просто стала проговаривать ожидания
вслух, она еще сказала, что мама начала ее спрашивать, когда дела
идут плохо, что говорит Анорексия. Я знаю, что Фиона не всегда
ей отвечает, но мама предоставляет ей такую возможность, ино­
гда проговаривает вслух свои догадки о том, чего хочет Анорек­
сия, на что она настраивается. И еще то, что мама начала говорить
с Фионой обо всех ожиданиях, которые касаются ее самой тоже,
о том, что она всегда слышит этот тихий голос в голове, который
говорит: «А ты хорошая жена?» или «Ты должна уделять вни-

186
мание детям», или « Н о ты же еще не убралась в доме», или «ты
слишком такая», или «чересчур этакая». Я знаю, что ее мама
чувствует себя ужасно, как будто бы она ответственна за то, что
происходит с Фионой, как будто бы она Фиону подвела. Но при
этом она не позволяет всему этому помешать ей быть с Фионой,
помогать Фионе.
М . : Хорошо. Было ли что-то еще, что ты...
Э л и с о н : Да, еще кое-что. Это про отца Фионы.
М.: Да?
Э л и с о н : Он сказал, что когда слушает, как Фиона и ее мама так
разговаривают, он чему-то учится, то есть ему интересно. Он был
очень открыт тому, о чем и как они говорили.
М . : Спасибо, Элисон. Ты сказала о том, что действительно при­
влекло твое внимание. Какие идеи или образы у тебя возникли,
когда ты слушала это?
Э л и с о н : Какие идеи у меня возникли?
М . : Да. Каким образом то, что ты услышала, позволило тебе
понять этих людей? Как это повлияло на твое представление
о них?
Э л и с о н : Ну, на самом деле у меня в голове возник такой образ,
знаешь, — шторм, буря. У меня был такой образ, что Фиона и ее
мама стоят под натиском этой бури, это что-то огромное, вроде
циклона. Наверное, это потому, что я вчера смотрела новости по
телевизору про мощный циклон неподалеку от Дарвина. Только в
случае Фионы и ее мамы этот циклон весь состоит из ожиданий,
кем они должны и кем не должны быть, и у меня такой образ воз­
ник, что этот циклон сгибает их жизни, словно деревья, настоль­
ко сильно, что они почти стелятся по земле. Но не ломаются. Они
держатся друг друга и выдерживают. И время от времени они
начинают распрямляться.
М . : Ого, какой сильный образ.
Э л и с о н : Да, и папа ее там тоже, но по-другому. Давайте посмо­
трим, если подумать, он пытается найти, каким образом лучше
всего согнуться, чтобы все выстояли, чтобы все выдержали это.
М . : Что именно ты услышала в словах Джейка, что создало такой
образ?

187
Э л и с о н : Это произошло, когда он сказал, что учится чему-то, слу­
шая Фиону и ее маму, наблюдая, как они срывают маску с Ано­
рексии. Он был открыт тому, что слышал, и я заметила, что он не
взваливает на них свои собственные предпочтения, ожидания и
так далее.
М . : Это очень сильный образ — люди, которые выстаивают под
натиском бури. Какие у тебя возникают идеи о том, что важно в
жизни для Фионы и ее родителей?
Э л и с о н : Что для них важно?

М . : Да, как тебе кажется, что Фиона и ее родители ценят в жизни,

что для них ценно, важно?
Э л и с о н : Ну, вот насчет Фионы и ее мамы, они обе женщины, и
они говорят о том, что с ними происходит изнутри. Знаешь, все
эти ожидания, кем они должны быть, и как они им противостоят...
Может быть, это что-то, связанное с их собственными надеждами
или мечтами. Мечтами, о которых у них никогда не было шанса
поговорить раньше.
М . : Какого рода мечтами, как тебе кажется?
Э л и с о н : Ну, мечтами о том, чтобы жить как-то по-другому, не
только бороться со всеми этими проблемами. Чтобы была такая
жизнь, в которой можно дышать чистым воздухом, в которой есть
пространство. Может быть, это мечты о том, чтобы чувствовать
себя вправе на нечто большее... Что-то такое.
М . : То есть у тебя такая вот догадка по поводу мечтаний и на­
дежд? А услышала ли ты в их словах что-то конкретное, что могло
бы быть связано с этими мечтами и надеждами?
Э л и с о н : Мне кажется, что про это было тогда, когда мама Фио­
ны говорила, что знает, что Фиона действительно хочет многого,
чему Анорексия мешает сбыться. И что она сама, Фионина мама,
только начинает задумываться о том, чего она сама жаждала в сво­
ей жизни, о том, что было из ее жизни, из ее сознания вытолкнуто
в течение долгого времени, почти всегда.
М . : И еще у тебя был образ Джейка: он вместе с ними противо­
стоит этой буре и ищет возможность согнуться таким образом,
чтобы все выдержали это. Как тебе кажется, что этот образ гово­
рит о том, что важно для Джейка?
Элисон: Ну, я сказала бы, что ему важно быть вместе с ними. И
мне кажется, что некоторые из новых направлений, которые они
ищут, не будут просты для него, потому что ему тоже придется
меняться. Я думаю, что ему придется многое делать по-другому,
делать что-то, чего он раньше никогда не делал, потому что у
мамы Фионы возникают более ясные идеи о том, как на нее да­
вят ожидания и чего она сама хочет. Мне кажется, ему это может
быть действительно сложно.
М.: Ты сказала, что он вместе с ними в этом. Как тебе кажется,
что для него важно?
Элисон: Я думаю, это про способность выходить за пределы сво­
ей зоны комфорта, чтобы довести дело до конца. Мне кажется, я
сейчас не очень понятно говорю...
М.: Это такой принцип: доводить дела до конца, не сдаваться, не
опускать руки...
Элисон: Ну да, что-то вроде этого. Доводить до конца то, что
нужно доводить до конца.
М.: Ты рассказала о том, что услышала, о том, что для тебя было
главным в их рассказе и как это повлияло на твое восприятие
Фионы и ее родителей. Можешь сказать о том, как это отозвалось
в тебе, какую струну затронуло?
Элисон: Ну, на это я знаю ответ. Это меня вернуло меня к моей
собственной борьбе с анорексией. Она загнала меня в угол, она
поставила меня на колени и практически убила... я чуть концы
не отдала тогда, теперь-то я это знаю. Практически все от меня
отвернулись в какой-то момент, я была почти совсем одна. И чем
более одинокой я себя чувствовала, тем хуже становилась ситуа­
ция. Но у меня были спасательные круги, я тогда не осознавала,
что они все время были рядом со мной. Вот, например, мама моя.
Я помню, что мне было очень важно осознать, что мы не так силь­
но различаемся, как казалось раньше. То есть мы, конечно, были
разные, но мы должны были справляться с похожими проблема­
ми. И в этом смысле мы много взяли друг у друга.
М.: Что ты имеешь в виду?
Элисон: Ну, сейчас я могу это лучше выразить. Мы с мамой на­
чали больше говорить о том, что происходило с нами изнутри,
и хотя у нее не было анорексии, то, что она переживала внутри

189
 себя, было очень похоже на мои переживания, ну, вы знаете, когда
тебя постоянно молотят все эти ожидания, день и ночь, день и
ночь.
М.: Да, понимаю... Можно еще вопрос?
Элисон: Хорошо.
М.: Вот ты сейчас слушала истории об определенных аспектах
жизни этих людей, и ты пересказала нам то, что услышала в их
истории. Когда люди выступают в роли слушателей каких-то
значимых историй, когда у них есть возможность откликнуться
таким образом, как ты сейчас откликнулась, они как бы отправ­
ляются в путешествие по своей жизни. Когда они присутствуют
при рассказе таких историй, то как бы попадают в какое-то место
своей жизни, куда бы они не попали, если бы, например, пошли
вместо этой встречи на работу или по магазинам. Мне было бы
интересно услышать, как тебе кажется, куда это тебя сейчас при­
вело, может быть, у тебя возникли какие-то новые мысли, воз­
можно, ты что-то поняла... все, что угодно.

Элисон: Ну, я точно знаю, что теперь стала лучше понимать, как
я через все это прошла, как я отобрала свою жизнь у Анорексии.
Я знала, что для меня важно, что моя мама не позволяла мне ока­
заться полностью изолированной, хотя ее догадки о том, что про­
исходит у меня в голове, меня часто раздражали, просто ужасно
раздражали. Но я думаю, что я теперь понимаю лучше, каким об­
разом мы с мамой сделали это вместе, и насколько мне важно
было знать, что у нее происходит в голове, о чем она думает.
М.: То есть ты стала лучше понимать. У тебя есть какие-нибудь
соображения о том, что именно это «лучшее понимание» может
принести в твою жизнь?
Элисон: Я думаю, я еще больше буду ценить мои отношения с
мамой, и от этого мне так тепло внутри становится. И еще я стала
яснее понимать, какую роль сыграл мой папа в этом и как тяже­
ло ему, должно быть, было делать что-то по-новому, по-другому.
Я знаю, что он скажет, что стал от этого лучше, но ему, навер­
ное, было очень трудно. Думаю, я пойду домой и как следует, по-
хорошему, поговорю с ним об этом.

М.: Как тебе кажется, что из этого может выйти?

190
 Элисон: Ну, я не знаю, но мне кажется, что это может быть хоро­
шо для него, для меня, для наших отношений.
М.: Приближается тот момент, когда вам нужно будет поменять­
ся местами с Фионой и ее родителями. Но прежде чем мы за­
кончим, ты можешь еще раз сказать, что именно ты услышала от
Джейка, что открыло для тебя возможность разговора с твоим
собственным отцом? И что ты услышала от Фионы и ее матери,
что позволило тебе начать еще больше ценить отношения с твоей
мамой и отчего тебе стало так тепло внутри?
Элисон: Да,хорошо...

П о с л е этого Элисон вернулась на п о з и ц и ю слушателя.

В этот момент я начал расспрашивать Фиону и ее родителей о
том, что они услышали в пересказе, что привлекло их внимание,
какие образы у них возникли (образы их собственной жизни,
образы самих себя), как они в силу этого стали лучше понимать
свою жизнь, почему их привлекли определенные аспекты пере­
сказа Элисон и куда их ведет опыт слушания этого пересказа. Из
их ответов я узнал, что пересказ Элисон был для них всех очень
глубоким переживанием.
Очень сильно резонирующей для них оказалась метафора
бури, так же как и размышления Элисон на основе этой мета­
форы о том, что для них важно в ж и з н и . Отклик Элисон стал
основанием для того, чтобы снова задуматься, в чем же заклю­
чается для них смысл жизни, снова вступить в контакт с теми
принципами и ценностями, которые были самыми важными, и
« о ж и в и т ь » их, придать им больше энергии.
Фиона рассказала о том, каким образом этот пересказ помог
ей яснее понять, к чему стремится Анорексия. У Фионы появился
проблеск образа того, каким могло бы быть будущее без Анорек­
сии, и это, как она сказала, « п о д п и т а л о » ее надежды. Хотя она
сейчас находится в точке, где все еще очень тяжело отличить мыс­
ли, которые нравятся Анорексии, от мыслей, которые нравятся
ей самой — Фионе, желающей интенсивнее присутствовать в
своей жизни, — она почувствовала, что отклик Элисон помог
ей «рассеять т у м а н » .

191
 Луиза очень эмоционально откликнулась на то, каким обра­
зом этот пересказ снял часть бремени с ее плеч, потому что она
чувствовала тяжесть вины и собственной несостоятельности.
В этом пересказе она получила потрясающее подтверждение
правомерности собственного бытия, и она совершенно не ожи­
дала, что такое может с ней случиться.
И Фиона, и Луиза рассказали о том, насколько глубоко их
тронуло размышление Элисон об их в з а и м о о т н о ш е н и я х . Не­
к о т о р о е время они обе плакали, рассказывая о переживаниях
и препятствиях на пути своей новой « к о м а н д н о й р а б о т ы » , а
также о том, каких успехов им уже удалось достичь в проекте
по освобождению ж и з н и Фионы от хватки Анорексии, а жизни
Луизы — от ожиданий, связанных с предписаниями тендерных
ролей, которые существенно обедняли ее жизнь.
Луиза отметила, какое вдохновение она черпает у Фионы,
когда та решается говорить о своих внутренних переживаниях,
связанных со стремлением к эталону — общепринятому образу
совершенства. В результате это дает Луизе возможность прислу­
шаться к своему внутреннему голосу и высказать то, о чем она
раньше никогда не говорила, а также попытаться бросить вызов
некоторым силам, которые являются союзниками предписаний
тендерных ролей. Услышав это, Фиона на некоторое время по­
теряла дар речи. Д л я нее тот факт, что она являлась для своей
матери источником вдохновения, был совершенно неожиданной
и о г р о м н о й по значению новостью. У меня сложилось впечатле­
ние, что принять этот факт для Фионы значило получить доступ
к противоядию от чувства опустошенности, изолированности,
которое она испытывала.
Джейка очень глубоко затронули размышления Элисон о
том, какой вклад он сам внес в происходящее, стараясь «на­
учиться сгибаться так, чтобы всем удалось через это (т.е. бурю)
п р о й т и и выдержать». Он признал, что для него это действи­
тельно сложно, что ему действительно потребовалось начать
делать что-то, чего он никогда раньше не делал. Например, ему
пришлось бросить вызов своим старым привычкам во взаимоот­
ношениях с Луизой, включая те, которые были отражением само

192
собой разумеющихся убеждений, способствовавших усугубле­
нию тех обстоятельств, с которыми она боролась. Он говорил
о том, что ему хочется иногда защищаться и что он борется с
этим желанием защитить себя, но при этом отметил, что в не­
которых областях ему удалось немножко «расслабиться, стать
более с п о к о й н ы м » . Он испытывал гордость за то, что стал менее
«застегнутым на все п у г о в и ц ы » .
К к о н ц у нашей встречи, когда мы уже прощались, я спро­
сил Элисон, как ей кажется, будут ли заинтересованы ее роди­
тели в том, чтобы п р и с о е д и н и т ь с я к нам на будущей встрече в
качестве свидетелей еще одного разговора с Ф и о н о й и ее ро­
дителями, получится ли у них поучаствовать вместе с Элисон в
еще одном пересказе. Элисон подумала, что о н и наверняка за­
хотят сделать это. Фиона, Луиза и Д ж е й к тоже проявили боль­
шой энтузиазм, и т р и встречи спустя к нам п р и с о е д и н и л и с ь
родители Элисон.
Из обратной связи, которую я получил о последствиях этих
двух встреч сначала с Элисон, а потом с ней и ее родителями
в качестве слушателей, стало ясно, что эти встречи стали пово­
р о т н о й точкой в процессе избавления Фионы от нервной ано­
рексии. Я убежден, что вклад Элисон и ее родителей был гораздо
более значим, чем любой вклад, который мог внести я в роли
терапевта. И м е н н о так обычно и происходит, когда мы пригла­
шаем людей на роль внешних свидетелей, аудитории. Однако по­
добный результат вряд ли может быть достигнут, если терапевт
не использует особые, эффективные вопросы, определенным
образом с т р у к т у р и р у ю щ и е пересказ слушателей ( « в н е ш н и х
свидетелей»). Вопросы, которые я задавал, относились к кон­
кретным категориям, которые я разрабатывал в течение многих
лет исследования подобных пересказов.
В следующих разделах я о п и ш у и с т о р и ю в о з н и к н о в е н и я
практики привлечения аудитории; идеи, которые поспособство­
вали оттачиванию этой практики, а также категории вопросов,
структурирующих свидетельский пересказ. Я также изложу не­
которые соображения, важные, с моей точки зрения, для успеш­
ного применения этой практики.

193
13 М. У а й т
Привлечение аудитории: что привело
к использованию церемонии признания
самоопределения в терапевтической практике
В 1980-х годах вместе с моим другом и коллегой Дэвидом Эпсто
ном я начал активно привлекать внешних свидетелей, аудитории
к моей работе с семьями. Отчасти это основывалось на наблю
дениях за тем, до какой степени многие дети, с к о т о р ы м и MI
встречались, спонтанно привлекали аудиторию для засвидетель
ствования достижений в своей ж и з н и . Например, в контекст
наших встреч с семьями дети получали дипломы, сертификат!
и грамоты, которые признавали значимые достижения и усилия
вложенные в то, чтобы « отобрать жизнь у противных проблем»
Эти дети всегда, в ста процентах случаев, показывали сертифи
каты другим людям, например, братьям и сестрам, двоюродныг
братьям и сестрам, друзьям, одноклассникам. Обычно в резуль
тате этого возникали « в о п р о с ы из аудитории», и это обеспечи
вало детям возможность рассказать еще раз о тех подвигах, кото
рые были отмечены в сертификатах, а иногда удавалось показать
чему конкретно они научились и чего достигли. Эти вопросы i
отклики со с т о р о н ы оказывали сильное влияние, подтверждал!
признание предпочитаемого развития в жизни этих детей и тел
самым способствовали длительности эффекта этого развития i
его расширению.
Практика привлечения аудитории в нашей работе с семьям!
была также вдохновлена исследованием нарративной метафоры
Мы стали очень ценить то, в какой степени жизнь людей изменя
ется под влиянием их личных историй (нарративов) и до к а к о !
степени эти личные истории разрабатываются в сотворчестве, i
контексте взаимоотношений со значимыми другими. Мы осозна
ли, что насыщенное, богатое развитие историй является жизнен
но важным для того, чтобы открыть людям возможности преодо­
ления проблем и жизненных сложностей. Эти возможности, каь
правило, не признавались ранее. Н а м было очевидно, что аудито­
рия играла ключевую роль в насыщенном развитии историй.
Т р е т ь и м фактором, п о в л и я в ш и м на р а з в и т и е практики
привлечения аудитории, было наше осознание того, до какой

194
степени личные и с т о р и и создаются под влиянием социально
с к о н с т р у и р о в а н н ы х н о р м культуры, социальных и н с т и т у т о в
и о т н о ш е н и й власти в рамках этих институтов. Очень часто
мы обнаруживали, что терапевтические беседы, в которых мы
участвовали, вели к возникновению личных нарративов, про­
тивостоявших и противодействовавших этим социально скон­
струированным нормам. Действия, к которым призывали эти
нарративы, бросали вызов устоявшимся о т н о ш е н и я м власти.
В подобных обстоятельствах мы обнаружили, что привлекать
аудиторию, которая сыграет роль подтверждения этих альтерна­
тивных личных историй, крайне важно. Кроме всего прочего, это
способствовало развитию чувства солидарности с ценностями,
упованиями и надеждами, отраженными в личных историях. В
обстоятельствах, которые были способны свести на нет развитие
любых противостоящих ожидаемым в культуре историй, укре­
пление альтернативных историй при п о м о щ и аудитории давало
очень сильную поддержку.
Подобные наблюдения помогли нам понять, что привлече­
ние аудитории в терапевтической практике должно быть всегда
на первом плане, его никогда нельзя оставлять без внимания. Од­
нако в тот период мы редко привлекали слушателей напрямую к
участию в беседах. Мы скорее побуждали людей, обращающихся
к нам за помощью, определить для себя, кто из значимых других
может дать им существенную поддержку в предпочитаемом раз­
витии их жизни, и помогали обратиться к этим значимым фигу­
рам и собрать эту аудиторию. Для того чтобы достичь этого, мы
часто прибегали к письменным средствам. Мы выдавали дипло­
мы, сертификаты, грамоты, писали письма и т.д.
Привлечение аудитории было постоянной темой в нашей ра­
боте в течение многих лет. Изначально аудитория привлекалась
из социальных сетей — семьи, друзей, школьного окружения,
коллег по работе, из круга знакомых, включая соседей, продавцов
из окрестных магазинов, а также из сообществ людей, незнако­
мых с теми, кто обращался за помощью. По мере того как мы ис­
следовали эту практику, мы стали приглашать людей, которые уже
раньше обращались за помощью: мы спрашивали их, интересно
ли им было бы присоединиться к нам в какой-нибудь момент в

195
будущем, чтобы помочь другим людям разрешить их проблемы
и сложности. По большей части эти приглашения принимались
с энтузиазмом, люди были более чем готовы внести свои имена
и координаты в наши реестры. М н е хватит пальцев одной руки,
чтобы пересчитать те случаи, когда они ответили отказом.

Происхождение церемонии
признания самоопределения
Работы антрополога, культуролога Б а р б а р ы Майерхоф (Муег-
hoff, 1982,1986) помогают нам лучше понять значимость вклада
слушателей (аудитории). То, как Майерхоф понимала роль цере­
м о н и и п р и з н а н и я самоопределения в процессе выстраивания
людьми собственной идентичности, побудило нас исследовать
и развивать возможности привлечения слушателей к терапевти­
ческим беседам: исследовать, какие отклики аудитории наиболее
эффективно содействуют насыщенному развитию истории, рас­
ширению и укреплению предпочитаемых направлений развития
жизни людей. Майерхоф сформулировала понятие « ц е р е м о н и и
п р и з н а н и я с а м о о п р е д е л е н и я » , когда рассказывала о проектах
20
идентичности сообщества престарелых евреев в Венисе, райо­
не Лос-Анджелеса, где в середине семидесятых годов она прово­
дила антропологическое исследование.
М н о г и е из членов этого сообщества покинули Восточную
Е в р о п у на пороге двадцатого века, будучи младенцами или ма­
ленькими детьми, и и м м и г р и р о в а л и в Северную Америку. Поз­
же, когда они вышли на пенсию, их привлекли мягкий, здоро­
вый климат Ю ж н о й К а л и ф о р н и и и недорогое жилье в Венисе,
муниципалитете Лос-Анджелеса, находящемся на берегу моря,
неподалеку от пляжа. М н о г и е из них оказались в относительной
изоляции в силу того, что их родственники погибли во время Хо-
локоста, многие пережили собственных детей. И з о л я ц и я приве-

20
Когда речь идет о « п р о е к т а х и д е н т и ч н о с т и » , имеется в виду что
идентичность не дана человеку как нечто готовое, но постоянно созидается в
деятельности и общении, пересматривается, и человек может поставить перед
с о б о й задачу сформировать определенную идентичность — ив этом контек­
сте она превращается в его проект, в его произведение. — Прим. перев.

196
ла к ощущению неуверенности в собственном бытии, к чувству
словно они не существуют, « н е в и д и м ы » для более широкого
сообщества, для ближайшего окружения, да и для себя самих.
П р и п о м о щ и очень активной, талантливой ж е н щ и н ы -
энтузиаста, прекрасного организатора по имени М о р и Розен
(Maurie Rosen), пожилые евреи в Венисе создали для себя атмос­
феру сообщества. Именно в контексте этого сообщества они вос­
станавливались, исцелялись, возрождалось их чувство бытия. Из
всех механизмов, которые способствовали исцелению и возрож­
дению, главным являлась церемония признания самоопределения.
Этот термин Майерхоф стала употреблять, чтобы описать осо­
бые формы взаимодействия, имевшие место в сообществе. На та­
ких встречах у членов сообщества была возможность рассказать,
пересказать, переиграть истории собственной жизни. Именно на
21
таких « ф о р у м а х » старые евреи получали возможность вновь
22
осуществлять самопрезентацию по своим собственным прави­
лам перед другими членами сообщества и посторонними людьми,
приглашенными поучаствовать в этих встречах.
«Когда культуры р а з о б щ е н ы и находятся в хаосе, бывает
трудно найти "правильных" слушателей. Естественных случаев,
моментов, условий для этого может не быть, и тогда они должны
быть созданы искусственно. Я обозначила подобные выступле­
23
ния как « ц е р е м о н и и признания самоопределения», которые

21
Здесь, возможно, Майкл использует слово « ф о р у м » , делая отсылку
к Римскому форуму, где в состязании ораторов создавался облик римского
общества, формулировались законы, п р о и с х о д и л о социальное конструи­
рование реальности. « З д е с ь происходили события, затрагивавшие повсед­
невную жизнь рядового римлянина, но здесь же разыгрывались и многие
драматические эпизоды римской истории. Форум был обителью римского
красноречия, а вместе со своими отпрысками, соседними императорскими
форумами, он стал колыбелью римского права» http://www.krugosvet.ru/
enc/istoriya/FORUM_RIMSKI.html — Прим. перев.
22
Используя термин «самопрезентация», и Майерхоф, и Уайт отсы­
лают читателя к работам Эрвинга Гоффмана, в о с о б е н н о с т и к книге «Само­
презентация в повседневной ж и з н и » . — Прим. перев.
23
Термин « в ы с т у п л е н и е » , или « п е р ф о р м а н с » , отсылает читателя к
драматургической социологии Гоффмана и к антропологическим представ­
лениям Виктора Тернера о социальных драмах. — Прим. перев.

197
рассматриваю как коллективные самоопределения, специально
предназначенные для того, чтобы заявить о своей интерпрета­
ции собственного бытия в присутствии аудитории. Внимание
аудитории должно быть захвачено и привлечено любыми необ­
ходимыми средствами; аудиторию необходимо заставить уви­
деть правду истории этой группы именно так, как сами члены
24
группы понимают ее. Маргинализированные люди , презирае­
мые, игнорируемые группы, отдельные люди с « и с п о р ч е н н о й
идентичностью» (по выражению Э. Гоффмана), регулярно ищут
возможности предъявить себя другим в свете своей собственной
25
интерпретации, своего « и н с а й д е р с к о г о » видения и понима­
н и я » (Myerhoff, 1982. С. 105).
Э т и ц е р е м о н и и обеспечивали п р о т и в о я д и е от эффектов
изоляции, переживаемых людьми, от чувства « н е в и д и м о с т и » ,
которое было главным результатом ощущения изоляции. При­
влекая внимание к роли таких церемоний, Майерхоф заявила,
что они способствуют «преодолению проблемы невидимости
и маргинализации». Это стратегии, которые « д а ю т людям воз­
можность оказаться увиденными и п о н я т ы м и в их собственной
интерпретации, возможность привлечь свидетелей собственной
ценности, ж и з н е н н о с т и и б ы т и я » (Myerhoff, 1986. С. 2 6 7 ) .
Участие в подобных церемониях возрождало и поддержива­
ло дух сообщества и жизненные силы; главным было замещение
так называемых « б е д н ы х » , « т е с н ы х » заключений об идентич­
ности за счет восстановления, возрождения насыщенных, бо­
гатых заключений. Д л я людей в этом сообществе жизнь была
проектом идентичности, и эти проекты характеризовались осо­
бым саморефлексивным осознанием. В ходе самоосознавания
члены сообщества понимали, каким образом они участвуют в

24
Здесь мы говорим не о «маргиналах», а о «маргинализированных
людях», подчеркивая, что «маргинальность» не является неотъемлемо при­
сущей кому-то чертой, и указывая, что в обществе присутствует процесс «мар­
гинализации» — оттеснения кого-то на обочину жизни. — Прим. перев.
25
« И н с а й д е р с к и й » — здесь: указание на принадлежность к группе,
о б ъ е д и н е н н о й сходным опытом, отсутствующим у посторонних. — Прим.
перев.

198
процессе конструирования собственной идентичности и иден­
тичности других людей. О н и видели, какое влияние их собствен­
ный вклад оказывает на порождение, оформление их жизни. Это
осознавание помогало им « в з я т ь ответственность за "создание,
сочинение самих себя" и в то же время поддерживать ощуще­
ние подлинности, аутентичности, ц е л ь н о с т и » (Myerhoff, 1982.
С. 100). В результате члены сообщества получили возможность
вмешиваться в ход собственной жизни, оставаясь в гармонии с
тем, что для них было действительно важно и ценно.
Б. Майерхоф привлекла внимание к исключительности это­
го феномена: «Иногда жизненные обстоятельства складываются
так, что определенное поколение людей начинает очень о с т р о
осознавать себя, и тогда они становятся активными участниками
своей истории и у п о р н о и настойчиво продолжают давать четкое
определение самих себя, дают объяснение своего предназначе­
ния, прошлого и будущего. Тогда они становятся сознающими
актерами исторической драмы, сценарий к о т о р о й они сами и
пишут; они уже не просто испытуемые в чьем-то исследовании,
они « с о з д а ю т » сами себя, иногда они даже «выдумывают» себя.
Эта деятельность не является неизбежной, не является автома­
тической, она — удел особыхлюдей в особых обстоятельствах»
(Там же).
Как часть рефлексивного самоосознавания поступки членов
этого сообщества отражали понимание того, до какой степени
идентичность является:

• публичным, социальным, а не частным, индивидуальным

достижением;
• определяемой в большей степени историей и культурой,
чем «человеческой п р и р о д о й » , так или иначе понима­
емой;
• результатом возникновения чувства аутентичности в со­
циальных процессах п р и з н а н и я предпочитаемых заяв­
лений человека о собственной идентичности и истории
(по контрасту с идеей, что аутентичность, подлинность
ж и з н и достигаются за счет выявления и выражения сути
« я » посредством интроспекции).

199
 О с о б а я значимость, к о т о р а я придается «кол л ективн ом у
самоопределению», « и м п е р а т и в у самопредъявления», «при­
влечению свидетелей с о б с т в е н н о й ц е н н о с т и , ж и з н е н н о с т и и
б ы т и я » и «предъявлению собственной интерпретации себя пе­
ред специально созданной для этой цели аудиторией», подчер­
кивает ключевую роль вклада аудитории в ц е р е м о н и ю призна­
ния самоопределения. И м е н н о отклик аудитории на истории,
рассказанные и отыгранные на этих « ф о р у м а х » , подтверждал
подлинность этих и с т о р и й . И м е н н о признание аудиторией за­
26
явлений об идентичности , выраженных в историях, подтверж­
дало эти заявления. И м е н н о признание и с т о р и й слушателями
с п о с о б с т в о в а л о тому, что члены сообщества смогли достичь
ощущения единения с заявлениями о собственной ж и з н и . На
таких встречах аудитория начала «участвовать в чьей-то драме »
и стала «свидетелями, которые, сами того не подозревая, про­
двигают сюжет вперед и способствуют его р а з в и т и ю » : « Э т и
старые е в р е и . . . открывают занавес между реальным и нереаль­
ным, актуальным и воображаемым, чтобы п е р е с т у п и т ь через
порог и повести, потянуть за собой свидетелей, которые, к удив­
лению своему, часто обнаруживают, что о н и каким-то образом
участвуют в чьей-то еще драме... переступив порог, о н и стано­
вятся « п я т о й к о л о н н о й » , свидетелями, к о т о р ы е продвигают
сюжет, способствуют его развитию, сами того не подозревая.
Их история — полностью их собственная, но она живет дальше,
вплетаясь в содержание ж и з н и других людей» (Myerhojff, 1986.
С. 2 8 4 ) .
Майерхоф подчеркнула значимость активного участия внеш­
них свидетелей в этих церемониях. И м е н н о пересказы историй
внешними свидетелями в наибольшей степени поддерживали
и заявления людей о собственной идентичности, выраженные

26
Термин «заявление » не используется здесь в качестве ругательного,
скорее он отражает идею, что все заключения об идентичности начинаются
как некие заявления, социально сконструированные, и именно социальное
подтверждение этих заявлений придает им статус истинности. В контексте
социального подтверждения заявлениям об идентичности приписывается
статус истинности, и он оказывает существенное влияние на жизнь людей и
отклик других на их действия. — Прим. авт.

200
в историях. П е р е с к а з ы сделали их зримыми, « п у б л и ч н ы м и »
фактами, распространяли информацию в более широком сооб­
ществе, помогали людям обрести чувство единения со своими
заявлениями о собственной жизни. И м е н н о пересказы слуша­
телей помогали людям почувствовать, что они действительно
существуют — такие, какими видят себя, и давали им надежду и
силы двигаться дальше.

Церемонии признания самоопределения

в терапевтической практике
То, каким образом Барбара Майерхоф описала роль свидетелей
в церемонии признания самоопределения, вызвало резонанс с
некоторыми открытиями, которые мы совершили в собственной
терапевтической практике: открытиями, связанными со значи­
мостью слушателей для насыщенного развития истории, для вы­
страивания насыщенных заключений об идентичности челове­
ка, для расширения и укрепления предпочитаемых направлений
развития ж и з н и людей, обращавшихся к нам за помощью. Как и
члены сообщества престарелых евреев в Венисе, мы ощутили,
что внешние свидетели предоставляли людям, обращавшимся
за помощью, возможность:
• вновь стать « в и д и м ы м и » для сообщества и для при­
глашенных свидетелей на своих собственных условиях,
в своей интерпретации;
• пережить признание заявления об идентичности, выра­
женного в их историях;
• ощутить подтверждение подлинности этих заявлений об
идентичности;
• вмешаться в ход и направление своей жизни таким обра­
зом, чтобы находиться при этом в гармонии с тем, что для
них важно в жизни.

Б ы л о очевидно, что слушатели, которых мы привлекали

к работе, придавали более публичный, фактический характер
заявлениям людей об идентичности, «продвигали сюжет и спо­
собствовали его р а з в и т и ю » .

201
 Понимая значимость аудитории в терапевтической работе,
мы более серьезно сосредоточились на том, чтобы побуждать
слушателей пересказывать услышанное определенным образом,
в контексте историй о предпочитаемом развитии жизни. Однако в
тот момент аудитория была вовлечена в работу скорее косвенно.
Том Андерсен (Andersen, 1987) разработал процедуру «ра­
27
боты в рефлективной команде», и это вдохновило нас на во­
влечение аудитории непосредственно в терапевтические беседы.
Вначале слушатели приглашались из социальных сетей тех, кто
обращался к нам за консультацией, а также из наших собствен­
ных социальных сетей. Позже мы стали приглашать участников
из среды профессионалов-психологов и социальных работников.
В этот момент я стал подробно изучать, какие именно аспекты
пересказов истории внешними свидетелями являлись наиболее
эффективными для насыщенного развития истории в терапев­
тических беседах. Н и ж е я опишу некоторые результаты своих
исследований, сосредотачиваясь на структуре встреч, выстро­
енных в русле ц е р е м о н и и п р и з н а н и я самоопределения, и на
специфике традиции признания, связанной со свидетельскими
пересказами историй.

Структура церемонии признания

самоопределения
В терапевтической практике церемония признания самоопреде­
ления разделяется на три конкретные стадии:

• П е р в а я — рассказ значимой ж и з н е н н о й и с т о р и и чело­

веком, для к о то ро го проводится ц е р е м о н и я признания
самоопределения.

27
Хотя в русскоязычных нарративно-терапевтических и системно-
терапевтических кругах распространен перевод термина reflecting team как
«рефлексивная команда», я считаю более правильным акцентировать, что
работа этой команды состоит не столько в рефлексии (как мышлении о соб­
ственных психических процессах), сколько в отражении (reflection) опыта
человека ему обратно; таким образом рефлективные ( « о т р а ж а ю щ и е » ) ко­
манды способствуют тому, что собственный опыт человека становится более
видимым для него. — Прим. перев.

202
 • Вторая — пересказ истории теми людьми, которых при­
гласили в качестве внешних свидетелей.
• Третья — пересказ пересказа внешних свидетелей, осу­
ществляемый человеком, для которого проводится цере­
мония признания самоопределения.

Рассказ
На п е р в о й стадии терапевт беседует с людьми, обратив­
шимися за консультацией, в то время как внешние свидетели
находятся в позиции слушателей. В контексте этого интервью
терапевт находит возможности задать вопросы, побуждающие
к рассказыванию значимых историй, имеющих отношение к во­
просам личной идентичности и «идентичности в отношениях»,
то есть к тому, как человек воспринимает себя и значимые от­
ношения. Внешние свидетели внимательно слушают истории и
готовятся участвовать в пересказе того, что услышали.
Во время моей встречи с Фионой, ее родителями и Элисон
я в первую очередь побеседовал с Фионой и ее родителями. Это
интервью обеспечило контекст для дальнейшего исследования
того, что нервная анорексия пытается сделать с жизнью и взаи­
м о о т н о ш е н и я м и членов семьи, того, как они это переживают
и какие силы поддерживают нервную анорексию. Кроме того,
интервью обеспечило контекст для дальнейшего исследования
продвижений в их жизни, которые не способствовали благопо­
лучию анорексии, основания этих достижений, отразившихся
в них жизненных ценностей, а также истории этих ценностей.
Элисон находилась в п о з и ц и и слушателя, внешнего свидетеля
разговора, который я обозначаю как « р а с с к а з » . О н а не была
активной участницей беседы, но свидетельствовала ей извне.

Пересказ
В подходящий момент внешние свидетели меняются ме­
стами с людьми, чьи жизни находятся в центре церемонии при­
знания самоопределения. Люди, рассказывавшие свои истории,
теперь становятся слушателями пересказа внешних свидетелей.
Форма этого пересказа обычно задается вопросами терапевта.

203
Это не просто пересказ всего рассказа и не краткое содержание
услышанного. Это пересказ тех аспектов истории, за которые
« з а ц е п и л о с ь » внимание внешних свидетелей. Он расширяет
и уточняет отдельные аспекты таким образом, что в результате
существенно выходит за пределы самого рассказа, тем самым
способствуя насыщенному описанию взаимоотношений и лич­
ностной идентичности тех людей, чьи жизни находятся в центре
церемонии. Кроме того, пересказы внешних свидетелей способ­
ствуют связи, соприкосновению жизней людей общими темами,
создают существенный резонанс, потому что живо показывают,
чему именно люди приписывают значимость в своей жизни, при­
чем таким образом, что люди чувствуют признание и принятие.
Когда история Фионы и ее родителей была в достаточной
степени разработана, чтобы обеспечить основу для отклика со
стороны Элисон, я попросил их сесть в сторонку, а Элисон — рас­
сказать о том, что она услышала. М о и вопросы помогали Элисон
в развитии пересказа, в котором вновь было живо представлено
то, что ценно и значимо для Фионы и ее родителей. Эти вопросы
помогли Элисон понять, какие аспекты рассказа особенно при­
влекли ее внимание и вызвали интерес. О н и также побудили ее
рассказать о тех образах, картинках, которые возникали перед ее
внутренним взором, когда она слушала этот рассказ, о том, какие
воспоминания из ее собственной жизни пробудили слова и вы­
ражения этого рассказа, какой отклик вызвали и каким образом
затронули ее, о том, что она извлекла из них, куда они ее «пере­
местили». Таким образом, пересказ Элисон включил в себя эле­
менты исходного рассказа, но при этом разными способами вы­
шел за его пределы. Он значительно способствовал насыщенному
описанию истории, в котором переопределялись суть взаимоот­
ношений между Фионой и ее родителями, а также представления
о том, какими людьми они являются. Этот пересказ также спо­
собствовал развитию насыщенной истории за счет объединения,
связи, соприкосновения жизней всех участников конкретными
темами, связанными с намерениями по отношению к собствен­
ной жизни, и с их жизненными ценностями. В следующей беседе,
когда родители Элисон присоединились к ней в качестве внешних
свидетелей, истории их жизней также вплелись в общий узор.

204
 Ключевой составляющей пересказов свидетелей является
необходимость придерживаться определенной традиции при­
знания, которую можно описать в терминах четырех основных
категорий расспрашивания. Я использую термин «расспраши­
в а н и е » для того, чтобы подчеркнуть тот факт, что пересказы не
спонтанны ( « ч т о приходит на ум, то и г о в о р ю » ) , они направля­
ются вопросами терапевта.
В ходе пересказов внешние свидетели:
28
• не формулируют аффирмаций ;
• не поздравляют;
• не указывают на сильные стороны и ресурсы;
• не дают моральную оценку;
• не сравнивают жизни людей с какими-либо нормами (не
важно, являются ли оценки и суждения позитивными или
негативными);
• не интерпретируют ж и з н и других людей;
• не формулируют гипотезы о причинах;
• не осуществляют вмешательства с целью решить пробле­
мы людей;
• не дают советов;
• не рассказывают басни или притчи;
29
• не пытаются проводить рефрейминг событий из ж и з н и
людей;
• не навязывают альтернативных историй;
• не пытаются помочь людям в решении проблем и слож­
ных жизненных ситуаций;
• не выражают беспокойство за их жизнь.

28
Аффирмация — позитивное утверждение, не соответствующее теку­
щему положению дел, применяемое в некоторых направлениях когнитивно-
бихевиоральной терапии для изменения самоощущения клиента и его по­
ведения. — Прим. перев.
29
Рефрейминг —• техника, применяемая в нейролингвистическом про­
граммировании; заключается в том, чтобы, поместив ту или иную неудобную
о с о б е н н о с т ь человека в и н о й контекст ( « ф р е й м » , или рамку восприятия),
увидеть в ней положительные стороны. — Прим. перев.

205
 Отклик внешних свидетелей в большей степени связан с ре­
зонансом, чем с эмпатией или симпатией. Наиболее эффективны
те отклики свидетелей, которые отражают, показывают, чему
люди, находящиеся в центре ц е р е м о н и и признания самоопре­
деления, придают значение в жизни, что для них ценно, причем
так, что это сильно затрагивает рассказчиков, вызывает у них
мощный резонанс.
Когда я перечисляю, чем пересказы не должны являться, я
вовсе не подразумеваю, что все, что обычно считается признани­
ем, не годится для отклика на события в жизни людей. Я не под­
вергаю сомнению ценность и значимость этих видов отклика в
повседневной жизни. Я могу представить себе множество случа­
ев, когда поздравления, подтверждения, советы и т.д. приемлемы
и важны. Однако в контексте церемонии признания самоопреде­
ления эти отклики не будут способствовать насыщенному разви­
тию историй и даже могут привести к « б е д н ы м » заключениям
о жизни людей.
К р о м е того, многие из перечисленных выше видов отклика
включают в себя акты вынесения суждения. Например, когда мы
поздравляем человека, мы подразумеваем, что он сделал что-то
хорошо в соответствии с определенным критерием и что слуша­
тели занимают авторитетную позицию, позволяющую им выно­
сить подобные суждения. Терапевтический контекст не является
контекстом повседневной жизни, и люди могут почувствовать
себя слегка униженными, если их кто-то с чем-то поздравляет.
О н и могут почувствовать, что слушатели не понимают их, не
понимают серьезности обстоятельств или сложности их жизнен­
ной ситуации. О н и могут посчитать, что слушатели неискренни
или высмеивают их. В силу того, что в терапевтическом контек­
сте присутствуют о т н о ш е н и я власти, любое из подобных пере­
живаний может привести к чувству отчуждения от терапевта или
от внешних свидетелей.
Терапевты несут этическую ответственность за последствия
участия аудитории в терапевтической работе. Эта ответствен­
ность легче реализуется, если терапевт сам структурирует пере­
сказы внешних свидетелей. Когда я говорю о структурировании,
то не имею в виду, что оно ограничивает участие аудитории.

206
Скорее, по моему опыту, оно обеспечивает условия, в которых
внешние свидетели выходят за пределы привычного мышления
и озвучивают нечто, что иначе они не проговорили бы. В общем,
пересказы не ограничены привычными и само собой разумею­
щимися откликами на ж и з н и людей.
Пересказы, структурированные с помощью четырех групп
вопросов, способны вызывать сильнейший резонанс у людей, чьи
жизни находятся в центре церемонии признания самоопределе­
ния. И м е н н о резонанс вносит существенный вклад в насыщен­
ное развитие истории, в то, что люди начинают лучше понимать,
что именно они ценят в жизни, а также способствует размыва­
нию, смещению с центральной позиции негативных заключений
о жизни и идентичности людей. Он также помогает обрести важ­
ный опыт — знание о том, каким образом можно разбираться со
сложностями и проблемами в собственной жизни.
П р е ж д е чем я расскажу подробнее о четырех категориях
вопросов, я хотел бы упомянуть о том, каким образом я подго­
тавливаю внешних свидетелей к участию в церемонии признания
самоопределения.

Подготовка внешних свидетелей

В большинстве случаев, прежде чем свидетели приступают к
участию в церемонии, я провожу с ними короткую беседу. В этот
момент я сообщаю им о том, что во время пересказа предложу им:
• поучаствовать в традиции признания, которая, как мне
кажется, особенно значима для насыщенного развития
историй;
• включиться в пересказ, который является результатом
внимательного слушания и связан с отдельными аспек­
тами истории, высказываниями и проявлениями, при­
влекшими их внимание;
• выразить, изложить этот пересказ естественно, ненавяз­
чиво;
• лично откликнуться, выразив свое понимание того, по­
чему их внимание привлекли те или иные выражения или
фразы и каким образом это на них повлияло;

207
 • о т о й т и от привычных способов отклика на и с т о р и и о
жизни других людей — изложения собственного мнения,
совета, суждения, теоретизирования и т.п.

П о т о м я обсуждаю со свидетелями вопрос о том, что остав­

ляю за собой возможность вмешиваться и перебивать, задавать
вопрос, если чувствую, что это может способствовать откликам,
ведущим к более насыщенному развитию истории. Я вмешива­
юсь также, если думаю, что пересказ отклоняется от традиции,
которой мы стараемся следовать. Я также четко обосновываю
необходимость моего вмешательства, объясняя, что несу пол­
ную этическую ответственность за последствия пересказа исто­
р и и внешними свидетелями. Подобная организация процедуры
всегда хорошо принимается свидетелями, потому что помогает
снизить тревожность, страхи и беспокойство, связанные с пред­
стоящей задачей. Обсуждение приносит облегчение и потому,
что дает внешним свидетелям возможность отвечать на мои во­
просы без постоянного отслеживания своих слов, что ограничи­
вало бы свободу их ответов.
Затем я обычно описываю четыре категории вопросов, на
основании которых будет строиться расспрашивание свидете­
лей. Я стараюсь использовать привычный, знакомый и понятный
язык, учитывая о с о б е н н о с т и культурного контекста, возраста
и уровня развития внешних свидетелей. В этот момент я могу
раздать участникам копии описания категорий вопросов, пред­
ставленного ниже, или какой-либо его версии.

Четыре категории вопросов

30
1) Во-первых, мы сосредоточимся на выражениях — на
поведении, высказываниях и выражении п е р е ж и в а н и я , опы­
та. Я п о п р о ш у вас выделить из всего, что вы услышали, то, что
вас больше всего привлекло, пробудило ваш интерес, зацепило.

30
Термин «выражения», в расширенном варианте звучащий как «вы­
ражения переживания/опыта», заимствован М. Уайтом из антропологии
переживания (течения в антропологии, наиболее известными представите­
лями которого являются Виктор Тернер, Барбара Майерхоф, Эдвард Бру­
нер). — Прим. перев.

208
В этот момент я буду особенно заинтересован в тех конкретных
проявлениях, которые дали вам понять, чему человек в ж и з н и
придает ценность. Это могут быть конкретные слова, фразы или
чувства, ощущения. Говоря п р о то, что вас больше всего при­
влекло, вам надо будет дать понять, что вы испытываете интерес
к ж и з н и именно этого человека, то есть интерес личный, а не
общечеловеческий, абстрактный. Сосредоточение на конкрет­
ных словах, высказываниях человека придаст вашему пересказу
особую четкость и адресность.

2) Во-вторых, мы сосредоточимся на образах. Я п о п р о ш у

вас описать какие-либо образы, пришедшие вам в голову, пока
вы слушали рассказ, образы, вызванные к жизни теми высказы­
ваниями, которые привлекли ваше внимание. Эти образы мо­
гут п р и н я т ь ф о р м у конкретных метафор, касающихся ж и з н и
человека, или неких картин, относящихся к личности человека,
его взаимоотношениям. М о ж е т быть, это будет некое чувство,
ощущение, вызванное жизнью этого человека. П о с л е того как
вы их опишете, я попрошу вас поразмыслить вслух о том, как эти
метафоры, образы могут отражать жизненные смыслы, ценно­
сти, убеждения, надежды, упования, мечтания и добровольные
обязательства человека; чего этот человек хочет, каковы его на­
мерения в отношении жизни, каковы его жизненные ценности.
В этот момент я буду задавать вам в о п р о с ы о том, что бы эти
образы могли сказать нам о ж и з н и и идентичности человека, при
этом я не буду п р о с и т ь вас сформулировать какие-то жесткие
заключения.

3) В-третьих, мы сосредоточимся на личностном резонан­

31
се . Я п о п р о ш у вас рассказать о том, почему вас так привлекли
именно эти конкретные слова, фразы, но особенно сосредото-

31
В э т о й главе я использую термин « р е з о н а н с » для того, чтобы опи­
сать два различных феномена. Во-первых, чтобы характеризовать пересказы
в рамках церемонии признания самоопределения. Я полагаю, что они могут
вызывать сильный резонанс с тем, что люди считают ценным в жизни. Во-
вторых, чтобы описать личностные резонансы, которые переживает внеш­
ний свидетель. Эти резонансы возникают как отклик на выражения людей. —
Прим. авт.

209
14 М. Уайт
читься на том, что именно и как затронуло ту или иную струну
вашей личной истории. Поместив интерес к словам человека в
контекст ваших собственных впечатлений, вашего жизненного
опыта, мы сможем превратить его в то, что я называю «вопло­
щенный и н т е р е с » в противовес абстрактному. М о ж н о сказать
иначе: ваш интерес будет четко обозначен как личный, а не ака­
демический; вовлеченный, жизненный, а не отвлеченный, «ка­
б и н е т н ы й » . Наиболее важно для вас будет сказать о том, какие
именно переживания вашей личной истории высветились и ока­
зались в фокусе внимания в тот момент в силу этих слов, фраз.
Для тех, кто профессионально работает с людьми, это может
включать воспоминания и переживания, касающиеся терапев­
тических бесед с другими людьми.

4) В-четвертых, мы сосредоточимся на «психологическом

п е р е м е щ е н и и » . Я п о п р о ш у вас отметить для себя и сказать,
каким образом присутствие здесь, свидетельствование жизнен­
ным историям затронуло вас, повлияло на вас, куда оно вас ве­
дет, на что сподвигает. Людям, которые становятся слушателями,
свидетелями значимых человеческих драм, почти невозможно
остаться не затронутыми. Я использую слово « з а т р о н у т ы й »
в широком смысле. Возможно, вам полезно будет задуматься о
том, в какие пространства, какие области ваших переживаний
перенес вас этот опыт... Где бы вы точно не оказались, если бы
в это время ходили по магазинам или ухаживали за садом?.. Это
может помочь вам подготовиться к моим вопросам о том, куда
вас переместило это переживание: какие мысли о собственном
существовании возникли у вас, появилось ли иное понимание
собственной ж и з н и или жизни в целом? Возникли ли у вас в ре­
зультате этого опыта какие-нибудь соображения о том, что вы
могли бы поговорить с кем-то из значимых для вас людей; о том,
как вы могли бы действовать в сложных жизненных ситуациях, в
ваших взаимоотношениях с людьми? Подобное признание будет
рассказом о том, как это затронуло вашу жизнь, как она измени­
лась (возможно, совсем чуть-чуть), как вы стали немного другим
по сравнению с тем, каким были, прежде чем послушали рассказ
и получили возможность откликнуться на него.

210
|ГН
У Описав четыре категории вопросов в терминах, понятных
свидетелям, я говорю о том, что, когда они будут слушать рас­
сказ, им надо будет п р о с т о пытаться осознавать, что именно их
ло
" привлекает, какие образы, отклики, размышления пробуждаются
в них. Я сообщаю, что материал, который обеспечивает отклик
на третью и четвертую категории вопросов, то есть резонанс и
перемещение, скорее всего будет порожден как ответ на мои во­
просы непосредственно во время соответствующей фазы пере-
ка
~ сказа.
)аз
- Чтобы проиллюстрировать эти категории вопросов, я раз­
метил пересказ Элисон на карте « ц е р е м о н и и признания само­
о п р е д е л е н и я » ( р и с . 4.1). Это о б о б щ е н н а я разметка, к о т о р а я
обозначает путь беседы как в целом п р о г р е с с и в н ы й в своем
ом развитии в ходе движения по четырем стадиям расспрашивания,
ть, Однако пересказ Элисон не был полностью линеен, и я вновь
2н- и вновь приглашал ее поместить в центр выражения, использо-
ве- ванные Фионой, Луизой и Джейком. П о с т о я н н о е возвращение,
ли, апеллирование к словам и фразам, произнесенным людьми, для
но которых проводится ц е р е м о н и я признания самоопределения,
й» гарантирует, что все ответы и отклики свидетелей базируются,
i о основываются именно на этих высказываниях. Таким образом
ий отклики оказываются оправданными, обоснованными, что яв-
бы ляется характерной чертой церемонии признания самоопреде-
'то ления в рамках нарративной практики.
-'Да
ом Я разработал эти категории расспрашивания (выражение
ие опыта, образ, резонанс и перемещение) в результате исследова-
эе- ния участия аудитории в терапевтической практике. Я проверил
вы и многие другие категории, основанные на нарративном пони-
>м, мании жизни, многие из них были полезными, но четыре кате-
в
ч гории, описанные здесь, оказались самыми эффективными, они
ет
* более всего способствуют насыщенному развитию истории. Эти
[И
* выводы основаны как на моих непосредственных наблюдениях
1М
' результата пересказов, так и на обратной связи, которую я по-
:аз
лучал от людей, находившихся в центре церемонии признания
самоопределения.

211
14*
и м » и л. .—^ mm п м ft >< л hi 11
 Я также обнаружил, что пересказы, выстроенные с помо­
щью этихчетырех категорий вопросов, оказались наиболее цель­
ными, естественными и значимыми для внешних свидетелей.
Внимание к тому, что больше всего привлекает в рассказе людей,
как правило, повышает осознанность ассоциативного мышления
свидетелей, осознанность образов, порождаемых словами и фра­
зами. Образы жизни и идентичности часто оказываются богаты
метафорами, аналогиями и указаниями на сходство. О н и спо­
собны запустить резонансный отклик, « в о л н у » в истории жиз­
ни. Таким же образом, как поверхность барабанной перепонки
резонирует, когда с ней соприкасается звуковая волна, аспекты
нашихличных переживаний и опыта могут резонировать, сопри­
касаясь с « в о л н о й » образа. Эти впечатления, многие из которых
прежде игнорировались, «высвечиваются» и попадают в фокус
сознания. В результате мы переживаем ощущение, что истории
наших ж и з н е й каким-то образом соприкасаются с и с т о р и я м и
ж и з н и людей, находящихся в центре церемонии.

Образ, волна, резонанс и катарсис

П о н я т и я « о б р а з » , « в о л н а » и « р е з о н а н с » я заимствовал из
работ Гастона Башляра (Bachelard, 1969), философа науки, кото­
р ы й писал об образах созерцания и о поэтике образа. Я считаю,
что многие из его идей имеют непосредственное отношение к
терапевтической практике в целом и к расспрашиванию внешних
свидетелей в о с о б е н н о с т и . Удерживание в сознании этих трех
п о н я т и й п р и и н т е р в ь ю и р о в а н и и внешних свидетелей в суще­
ственной мере сформировало те вопросы, которые я задаю.
Еще одно п о н я т и е , к о т о р о е я считаю крайне значимым,
и м п л и ц и т н о п р и с у т с т в у е т в ч е т в е р т о й категории в о п р о с о в
ко внешним свидетелям (перемещение), это понятие катарсиса
(katharsis). (Я записываю это слово через латинскую « к » , что­
бы отличить его от современного п о н я т и я катарсиса, которое
записывается через букву « с » — catharsis. Последнее связано с
метафорами разрядки, освобождения, реагирования и т.д.) Гово­
ря о катарсисе, я подразумеваю, по моему мнению, классическое
понимание этого термина. Катарсис — это феномен, который

213
человек переживает, когда является свидетелем ярких, сильных
жизненных драм — феномен, который ассоциируется с откли­
ком на исполнение греческих трагедий. В соответствии с клас­
сическим определением переживание является катартическим,
если человек им глубоко затронут. Не только испытывает силь­
ные эмоции, но оказывается перемещен в иное пространство,
иное место своей жизни, где он может:

• обрести новую точку зрения, новый взгляд на собствен­

ную жизнь и идентичность;
• в о с с т а н о в и т ь связь с п р е ж д е п р о и г н о р и р о в а н н ы м и
аспектами собственной истории;
• восстановить контакт с особо ценными смыслами и прин­
ципами собственной жизни;
• создать новые смыслы, заново осмыслить переживания
собственной жизни, которые прежде не были поняты;
• ощутить, что владеет жизненными знаниями и умениями,
которые прежде едва осознавал;
• предпринимать какие-либо меры или шаги в своей жизни,
которые раньше вообще не рассматривались;
• выйти за пределы повседневной рутины, мыслить други­
ми категориями.

Я считаю, что такое понимание катарсиса согласуется с тем,

что во время работы с внешними свидетелями основное внимание
уделяется проявлениям конкретного переживания, опыта людей,
чья жизнь находится в центре церемонии. Ведь феномен катарсиса
относится к конкретным выражениям переживания, жизненного
опыта, глубоко затрагивающим и увлекающим нас, захватываю­
щим наше воображение, пробуждающим любопытство.
В соответствии с понятием катарсиса вопросы свидетелю
направлены на то, каким образом услышанные истории переме­
стили, продвинули его в собственной жизни. Это понятие побуж­
дает нас признать, что истории оказали на нас влияние, непред­
сказуемо переместили нас в те или иные области нашей жизни.
О н о помогает нам понять, что эти могущественные проявления

214
жизни задали направление движения, и мы стали иными по срав­
нению с тем, кем мы могли бы быть, если бы не присутствовали
здесь и не стали свидетелями этих слов и иных форм выражения
переживания, опыта. Подобное признание становится еще более
значимым и мощным за счет того, что влияние этих историй есте­
ственно и ненавязчиво, оно не является самоцелью.
Я считаю, что п о н я т и е катарсиса применимо не только к
пересказам внешних свидетелей, но и к процессу осознания те­
рапевтами собственного отклика на повседневные жизненные
драмы, которые они наблюдают во время терапевтических бесед,
в учебном контексте и в ходе работы с сообществами.
Бывают моменты, когда внешним свидетелям трудно опре­
делить пережитый ими катарсис. В этом случае терапевт может
помочь им выделить потенциальные события их жизни, которые
могут вызвать резонанс. Например, внешний свидетель расска­
зывает о том, какой вклад внесла в его жизнь любимая тетушка,
заботившаяся о нем в сложные для него времена, однако при этом
ему не удается нащупать какой-нибудь катартический отклик. В
этом случае терапевт может вкратце расспросить свидетеля о том,
знала ли тетушка, насколько значимым оказался ее вклад, а если
не знала, то что это могло бы значить для нее — узнать об этом, а
также о том, каким образом прямое признание может повлиять на
жизнь свидетеля. Еще один пример — внешний свидетель гово­
рит о смутной тоске, неясном стремлении, которое он испытал в
контексте резонанса, но не может отследить какой-либо элемент
катарсиса. В ответ на это терапевт может расспросить, каково
это — публично признавать наличие этого стремления: «Каково
вам было открыто говорить здесь об этом стремлении? Каковы
возможные последствия этого шага? Станет ли вам в результате
проще признавать наличие этого стремления в общении с други­
ми людьми? Если да, то каковы могут быть последствия?»

Пересказ пересказа
После пересказа внешние свидетели возвращаются в пози­
цию слушателей, а люди, находящиеся в центре церемонии, отве­
чают на вопросы терапевта о том, что они услышали в пересказе.

215
Таким образом они вовлекаются во второй пересказ, и теперь
это «пересказ пересказа» их истории внешними свидетелями.
Интервью проводится в соответствии с теми же четырьмя
категориями вопросов (выражение, образ, резонанс и перемеще­
ние), однако в фокусе второй группы категории расспрашивания
(образ) остаются образы, касающиеся ж и з н и и идентичности
самого рассказчика, а не образы жизни и идентичности внешних
свидетелей. Человека расспрашивают о том, какие метафоры,
образы собственной ж и з н и возникли у него под воздействием
пересказа его истории внешними свидетелями.
Людей расспрашивают о том:
• какие слова и выражения внешних свидетелей привлекли
их внимание;
• какие образы, картины возникли в их воображении под
воздействием этих выражений (на сей раз это образы,
имеющие о т н о ш е н и е к их с о б с т в е н н о й ж и з н и , а не к
жизни свидетелей) и что это говорит об их намерениях,
связанных с собственной жизнью, об их жизненных цен­
ностях;
• какие личные переживания, впечатления, опыт были за­
тронуты этими высказываниями;
• куда высказывания внешних свидетелей переместили,
привели их: как изменили понимание, восприятие соб­
ственной жизни, какие вызвали размышления о возмож­
ных дальнейших действиях.

На этой стадии встречи с Элисон, Фионой, Луизой и Джей­

ком сначала я задал в о п р о с ы Фионе и ее родителям о том, что
они услышали в пересказе Элисон, что особенно привлекло их
внимание и пробудило интерес. После этого я спросил их о том,
какие образы эти высказывания пробудили в них. Фиона сказа­
ла, что это — видение новой надежды на будущее без Анорек­
сии, Луиза — что это образ матери, которая продолжала быть
стойкой перед лицом разочаровывающих, выматывающих сил, и
вдохновение, которое она почерпнула из намерений и действий
Фионы, направленных на то, чтобы отобрать свою жизнь у Ано-

216
рексии. Для Фионы и Луизы вместе это был образ их совместной
работы, изменившей их жизнь, образ женщин, бросающих вызов
грузу неправомерных ожиданий. Д л я Джейка это было более
сильное чувство приверженности ценностям справедливости,
выраженной в его готовности принять сложности, связанные с
выстраиванием новых отношений с Луизой и Фионой.
К р о м е того, я спросил Фиону и ее родителей о том личном
опыте, который « с р е з о н и р о в а л » , актуализировался в ответ на
эти аспекты пересказа Элисон. Я задал вопрос о том, к чему они
пришли в размышлениях о возможностях в своей жизни, — что
высветилось для них, когда они были свидетелями пересказа и
участвовали в пересказе пересказа. Я узнал, что, помимо всего
прочего, Фиона стала яснее понимать, как действует анорексия и
как организуется «командная р а б о т а » с Луизой. Луиза, хотя бы
отчасти, почувствовала освобождение от бремени вины и осо­
знала, какие в ее ж и з н и есть проблемы и достижения, аналогич­
ные тому, что переживает Фиона. У Джейка возникло несколь­
ко идей о том, как он мог бы изменить некоторые привычные
способы реагирования на поведение и высказывания Луизы и
Фионы.

Переходы между тремя стадиями рассказа и пересказа

Переходы между фазами рассказа, пересказа и пересказа пе­
ресказа — это четкие и относительно формализованные проце­
дуры. Например, важно, чтобы внешние свидетели, совершая пе­
ресказ, не вовлекали в этот процесс тех, кто находится в данный
момент в позиции слушателей. О н и не обращаются напрямую к
ним, а разговаривают либо друг с другом, либо с терапевтом о
том, что услышали в рассказе. Обращаться напрямую к людям,
чьи ж и з н и находятся в центре церемонии, — значит лишить их
статуса аудитории, а это может сильно ограничить возможность
просто слушать, и многое может быть упущено. Нечеткость за­
нимаемых позиций может нарушить те условия, которые дают
возможность насыщенного развития истории.
Ч т о б ы способствовать четким сменам позиции, можно ис­
пользовать односторонние зеркала или видеосвязь. Однако это

217
не обязательно, и во многих случаях, включая р а б о т у с сообще­
ствами, подобные технические средства недоступны, а иногда
и неприемлемы. В подобных обстоятельствах те, кто находится
в позиции слушателей, сидят отдельно, в сторонке от тех, кто
осуществляет рассказ и пересказ, а те, кто рассказывает и пере­
сказывает, сидят в кругу вместе с терапевтом.
Я описал структуру церемонии признания самоопределе­
ния в терапевтическом контексте, выделив т р и стадии. Однако
в подходящих обстоятельствах, если есть время (большая ро­
скошь), а также интерес и энергия у участников, эти позиции
могут меняться многократно, чтобы рассказ и пересказ осущест­
влялись много раз и создавалось множество уровней в истории.
Кроме того, можно включить в структуру и ч е т в е р т у ю стадию,
во время которой все участники встречаются вместе, садятся в
один большой круг, чтобы обсудить собственные впечатления
от этого упражнения. Четвертую стадию я подробно описал в
другой работе (White, 1995).

Отсроченное осуществление катарсиса

В тех случаях, когда для человека, обратившегося за помо­
щью, стадия катарсиса представляет особую ценность, можно
использовать другой вариант с т р у к т у р и р о в а н и я ц е р е м о н и и
признания самоопределения. В о с о б е н н о с т и это относится к
тем случаям, когда люди не чувствуют себя способными влиять
на собственную жизнь. Такое часто происходит с пережившими
серьезный травмирующий опыт. Когда люди не видят возмож­
ности влиять на собственную жизнь, они чувствуют себя незна­
чительными, опустошенными, изолированными, парализован­
ными, их жизнь словно застывает во времени, замораживается.
П р и з н а н и е катарсиса внешними свидетелями, их рассказ о том,
как история человека повлияла на них, продвинула, привела к
определенным изменениям, могут послужить для него хорошим
противоядием от этих негативных состояний.
Если пересказы внешних свидетелей оказались о с о б е н н о
важными для человека, обратившегося за помощью, вызвали у
него глубокий резонанс, то после церемонии признания само­
определения терапевт может поговорить с внешними свидете-

218
лями о возможности расширения, продления осуществления ка­
тарсиса. Это позволит внешним свидетелям признать и показать
человеку, находящемуся в центре церемонии, что эффект катар­
сиса продолжает оказывать влияние на их жизнь. Такое призна­
ние может осуществляться в форме записок, писем, аудио- или
видеозаписей. Это могут быть и другие поступки, помогающие
человеку почувствовать значимость п е р е ж и т о г о свидетелями
катарсиса, узнать, что это стало п р и ч и н о й каких-то событий,
произошедших уже после церемонии. Приведу пример.

Марианна неоднократно переживала тяжелые травмиру­

ющие события и очень долго боролась с их последствиями. На
второй встрече я проинтервьюировал М а р и а н н у в присутствии
трех внешних свидетелей. Двое из них были моими бывшими
клиентами, они обращались ко мне прежде, обсуждали воздей­
ствие травм на свою жизнь. Третий внешний свидетель, Хейзл,
была терапевтом, и ее особенно интересовала работа с людьми,
пережившими травму.
Во время п е р в о й части нашей встречи я р а с с п р о с и л Ма­
р и а н н у о том, как она переживала травму, и о ее последствиях,
о том, как она действовала в ответ на травму, на чем основы­
вались э т и действия. П о с л е этого я р а с с п р о с и л свидетелей и
о б р а т и л в н и м а н и е на то, что М а р и а н н у о с о б е н н о привлекло
п р и з н а н и е катарсиса, озвученное Хейзл. Хейзл сказала, что у
нее возникли новые идеи по поводу того, что могло бы быть
полезно в р а б о т е с двумя женщинами, о б р а т и в ш и м и с я к ней
за консультацией в связи с последствиями травм в их ж и з н и .
Хейзл сказала, ч т о до этого момента она чувствовала напря­
ж е н и е во в р е м я р а б о т ы с э т и м и ж е н щ и н а м и и п е р е ж и в а л а ,
поскольку никак не могла найти такой способ р а б о т ы с ними,
к о т о р ы й бы ее удовлетворял. О н а также сказала, что в течение
последнего месяца ей стало казаться, что она не может п о м о ч ь
этим ж е н щ и н а м , и э т о очень беспокоило ее. В ходе переска­
за и с т о р и и М а р и а н н ы Хейзл рассказала о н о в о м п о н и м а н и и ,
новых идеях, о возможностях, к о т о р ы е о н и могли бы привне­
сти в терапевтические беседы с этими двумя ж е н щ и н а м и . О н а
завершила свое п р и з н а н и е следующими словами: « Б л а г о д а р я

219
тому, что я сейчас услышала от М а р и а н н ы , у меня появилось
несколько идей о том, как я могу продвигаться в работе с этими
ж е н щ и н а м и » . Когда я р а с с п р а ш и в а л М а р и а н н у о ее отклике
на пересказ внешних свидетелей, она достаточно надолго за­
держалась на мысли о том, что она, в е р о я т н о , может в н е с т и
какой-то вклад в р а б о т у Хейзл. М а р и а н н а была ошеломлена:
«Я всегда считаю себя чем-то с о в е р ш е н н о бесполезным, про­
сто бременем, грузом для окружающих. Кто бы мог подумать,
что я могу сделать что-то, что может помочь кому-то еще? Это
для меня совершенно неожиданно, честное слово, мне еще надо
к э т о й мысли привыкнуть, п о т р е б у е т с я в р е м я ! »
В конце э т о й встречи Хейзл очень о с т р о осознавала зна­
чимость своего признания катарсиса для Марианны. Т р и неде­
ли спустя я получил два письма для Марианны, отправленных
почтой на адрес моего офиса. К письмам прилагалась записка
от Хейзл. Хейзл объяснила, что эти письма были написаны ею
совместно с упомянутыми ж е н щ и н а м и и что в них говорится
о том, каким образом история М а р и а н н ы открыла новые пути
преодоления последствий п е р е ж и т ы х ими травм. Хейзл пред­
ложила мне прочитать письма М а р и а н н е во время нашей сле­
дующей встречи.
М а р и а н н у настолько тронули эти письма, что ей дваж­
ды пришлось выйти во дворик подышать, чтобы « в з я т ь себя в
р у к и » . В конвертах вместе с письмами мы обнаружили еще и
подарки. О н и также глубоко тронули Марианну. В одном кон­
верте была прекрасная открытка, сделанная своими руками, с
надписью — признанием и подтверждением вклада Марианны,
а в другое письмо были вложены пять купонов из кафе на бес­
платный кофе с пирожным.
Н е к о т о р о е время спустя М а р и а н н а сказала мне, что никог­
да в ж и з н и не испытывала ничего подобного, что это было « н а
р а с с т о я н и и световых л е т » от чего-либо п р и в ы ч н о г о для нее.
О н а также сказала, что это признание пришло в той форме, ко­
торую она не могла отвергнуть, дезавуировать, от к о т о р о й не
могла отказаться. Это не было попыткой указать ей на какие-
то сильные с т о р о н ы , это было п р о с т о констатацией фактов,
рассказом о том, какой эффект расходящихся кругов, цепную

220
реакцию запустили ее собственные слова. Это создало для Ма­
р и а н н ы своего рода основу, платформу для новых намерений и
действий, помогающих исцелиться от последствий травмы. Я
также узнал, что это переживание подтвердило ее тайную на­
дежду, существовавшую уже очень долго: что все, что она пере­
жила, все-таки было не зря.
К а к я уже отмечал, р а с ш и р е н н о е , отсроченное осущест­
вление катарсиса может быть о с о б е н н о значимым для людей,
которые подверглись травме. Обычно им свойственно хранить
тайную надежду — надежду на то, что жизнь и мир могут из­
мениться в результате того, что они пережили; надежду на то,
что все, что они перенесли, было не зря. Это может быть тайное
желание чем-то помочь другим людям, что-то внести в жизнь тех,
кто пережил нечто похожее. Это может быть тайная фантазия о
том, чтобы помогать другим, облегчать их страдания. Это может
быть стремление сыграть какую-то роль в исправлении суще­
ствующих в мире несправедливостей. Расширенное, отсрочен­
ное осуществление катарсиса может очень существенно, мощно
резонировать с этими упованиями, надеждами, желаниями, фан­
тазиями, оно может служить противоядием чувству опустошен­
ности и изоляции.

Подбор внешних свидетелей

Как я уже упоминал ранее, когда я только начал проводить цере­
монии признания самоопределения, я приглашал внешних сви­
детелей в основном из социальных сетей самих людей, обратив­
шихся за помощью: из их семей, друзей, школьного окружения,
коллег по работе, из круга знакомых, соседей, продавцов и т.д.
Также я привлекал свидетелей из локальных сообществ, людей,
незнакомых с тем, кто пришел на консультацию (в частности,
моих близких), или профессионалов — психологов, социальных
работников, которые приезжали в наш центр получить консуль­
тацию или п р о й т и обучение.
В дальнейшем я все чаще стал приглашать свидетелей из
числа тех, кто ранее обращался за консультацией и согласился
добровольно присоединиться ко мне в работе с теми, кто « ш е л

221
по их следам». К а к правило, приглашение п р и с о е д и н и т ь с я ,
оставить свою контактную информацию, чтобы включить ее в
список, реестр потенциальных свидетелей, бывает встречено с
энтузиазмом. Я убежден, что энтузиазм отчасти является след­
ствием того, что многие из этих людей сами имели опыт работы
с внешними свидетелями, слышали их пересказ своей истории
в контексте терапевтических сессий со мной. Таким образом,
они понимают, что их вклад в жизнь других людей может быть
весьма существенным. О н и также понимают, что не будут нести
ответственность за проблемы тех людей, которым помогают, и
что их участие будет ограничено по времени.

Смена позиции (репозиционирование)

Когда внешние свидетели приглашаются из семьи челове­
ка, обратившегося за помощью, и особенно если между члена­
ми семьи и этим человеком имеются существенные разногласия,
следует помочь людям изменить свою позицию прежде, чем они
смогут участвовать в церемонии как внешние свидетели. Это не­
обходимо, потому что церемония признания самоопределения
потребует от них способности и готовности отвлечься от при­
вычного реагирования на слова человека, находящегося в центре
церемонии признания самоопределения. Привычные реакции
часто как бы встроены в напряженные семейные отношения, и
их трудно изменить.
Лучше всего это удается сделать, предложив членам семьи
на время ц е р е м о н и и о т с т р о и т ь с я от мысли, отделить себя от
привычного ощущения того, что они находятся в определенных
отношениях друг с другом. Один из эффективных способов —
п р и н я т ь альтернативную позицию, исходя из к о т о р о й им будет
п р о щ е реагировать в т р а д и ц и и отклика внешних свидетелей.
Ч т о б ы помочь им занять альтернативную позицию, терапевты
могут п о п р о с и т ь членов семьи рассказать и с т о р и и о каком-то
ж и з н е н н о м опыте, эпизоде, когда о н и получили существенное
признание, были поняты, выслушаны с сочувствием и приняти­
ем. П р и этом мы просим людей рассказать о тех, кто так хорошо
их слушал, о том, что это были за люди. Тогда во время цере-

222
монии признания самоопределения члены семьи могут занять
позицию одного из этих значимых людей. Важно, чтобы те фи­
гуры, чью позицию будут занимать члены семьи, были приемле­
мы для тех, на ком будет сосредоточена церемония признания
самоопределения. Это должны быть такие фигуры, с которыми
у человека, находящегося в центре, не было опыта неприятных
взаимоотношений, не было опыта отчуждения. Если выбранная
фигура неизвестна ему, важно, чтобы образ этого человека был
п о д р о б н о описан, прежде чем будет вынесено решение о том,
насколько эта п о з и ц и я приемлема.
Разговор об альтернативной позиции обычно предваряется
обсуждением сложностей, возникновение которых можно пред­
сказать, когда мы пытаемся откликаться на рассказ другого не­
привычным для себя образом. К р о м е того, мы говорим о том,
что, хотя есть много такого, чего можно добиться только в кон­
тексте семейных отношений, некоторые цели легче и лучше до­
стигаются во взаимоотношениях другого рода. Это наблюдение
сопровождается пожеланием, чтобы члены семьи не выбирали в
качестве альтернативной позицию принимающего выслушива­
ния друг друга или кого-либо из близких родственников.
Когда фигуры-кандидаты для выбора альтернативной по­
зиции выявлены, терапевт может расспросить о том, каким об­
разом этим людям удавалось выразить признание, понимание,
любовь и сочувствие. П р и этом он побуждает членов семьи на­
звать, обозначить словами те способы, умения, которые при­
меняли э т и люди для в ы р а ж е н и я любви и п о н и м а н и я . Таким
образом, эти с п о с о б ы получают н а с ы щ е н н о е описание, и их
становится легче воспроизвести в контексте пересказа истории
внешними свидетелями. П р и необходимости терапевт может не­
сколько расширить подготовку внешних свидетелей, предложив
им сказать о том, что, по их мнению, такие способы выражения
любви и понимания говорят об о т н о ш е н и и тех людей к жизни,
какие у них были взгляды, принципы, ц е н н о с т и и убеждения.
О п и с а н и е у м е н и й и ж и з н е н н о й п о з и ц и и людей, выбираемых
для смены позиции, не стоит комкать. Этому можно посвятить
целую встречу.

223
 После того как альтернативная, доброжелательная, прини­
мающая позиция слушателя описана, терапевт сообщает членам
семьи, что он будет помогать им поддерживать выбранную по­
зицию во время ц е р е м о н и и п р и з н а н и я самоопределения. Не­
обходимо достичь согласия по поводу того, каким образом те­
рапевт может вмешиваться, если станет ясно, что члены семьи
возвращаются к привычному способу реагирования. Терапевт
говорит о том, что в таких случаях они обсудят, как можно дви­
гаться дальше. Будут перечислены разные возможности, напри­
м е р : п р о с т о е напоминание; просьба вернуться на избранную
п о з и ц и ю ; еще одно интервью по поводу в ы б р а н н о й позиции,
чтобы свидетель вспомнил и лучше понял способы выражения
признания; временное прерывание процедуры с целью прояс­
нения того, что мешает занять выбранную позицию и что может
помочь ее удерживать; полный отказ от этого способа работы и
выбор другого направления действий.
Смена позиции членов семьи, подбор альтернативной по­
зиции не всегда обязательны, но совершенно необходимы тогда,
когда существует напряжение в отношениях между членами се­
мьи и теми, чья жизнь находится в центре церемонии признания
самоопределения. Читатели, которым интересно ознакомиться с
иллюстрацией процесса смены позиции членов семьи, могут об­
ратиться к моей статье « Н а р р а т и в н а я практика, работа с парами
и растворение конфликта» (White, 2 0 0 4 ) .

Ответственность терапевта
при проведении церемонии
признания самоопределения
Независимо от того, откуда приходят внешние свидетели, те­
рапевт несет полную ответственность за форму и содержание
пересказов. Если он не берет на себя ответственность с самого
начала, можно гарантировать, что будут воплощены иные тра­
диции отклика на и с т о р и и людей. Это происходит даже в тех
случаях, когда внешние свидетели уже знакомы с категориями
вопросов, связанных с развитием насыщенной истории.

224
 Как реагировать, если свидетели
начинают расхваливать рассказчика
Нередко внешние свидетели с самого начала захваливают
рассказчика: «Я думаю, что Джоан — потрясающая личность»
или «С ума сойти, насколько удивительный человек этот Гар­
ри!..» Когда происходит подобное, терапевт немедленно пере­
бивает свидетелей, побуждая их сосредоточиться на п е р в о й
категории вопросов, на пересказе тех слов и выражений рас­
сказчика, которые затронули какую-то струну в них самих, как-
то привлекли их внимание. Например, терапевт может сказать:
«Да, я понимаю, что вы высоко оцениваете Джоан. Скажите мне,
что именно в том, что вы услышали в ее истории, больше всего
привлекло вас?» или «Я бы хотел услышать, какие именно слова
и выражения Гарри заставили вас увидеть его таким образом.
Давайте мы начнем с того, что конкретно он сказал и что при­
влекло ваше внимание в его и с т о р и и » .

Как реагировать, когда свидетель

«уходит в автобиографию»
Еще одна р а с п р о с т р а н е н н а я т е н д е н ц и я среди в н е ш н и х
свидетелей — «уход в а в т о б и о г р а ф и ю » в тот момент, когда
они признают резонанс. Откликаясь на предложение вписать
интерес к жизни другого человека в личный контекст, свидете­
ли часто рассказывают о каком-то эпизоде из своей жизни. Эти
небольшие рассказы — не просто пересказ того переживания/
опыта, который всплыл в силу резонанса с какими-то аспектами
истории человека, это также описание того, каким образом сви­
детели действовали в ответ на эти переживания, что он для них
значил, какие возможности открыл для них и т.д. Если упустить
этот момент, не подкорректировать вовремя, пересказ может
легко переместиться на территорию « с о в е т о в » : свидетель мо­
жет начать вспоминать притчи или басни; делиться опытом про­
сто ради того, чтобы делиться опытом, в результате чего опыт
человека, находящегося в центре церемонии, обесценивается,
смещается на периферию.

225
15 М. У а й т
 Когда внешние свидетели «уходят в автобиографию», тера­
певт может предложить им более насыщенно описать тот опыт,
который вызывает отклик: « В ы рассказываете нам о том, каким
образом вы действовали в ответ на такое переживание в вашей
собственной жизни, и что это сделало для вас возможным. Но я
бы хотел узнать побольше о самом этом переживании. М о ж н о
мы вернемся на шаг или два назад, и я задам вам несколько вопро­
сов об этом?» Еще одна возможность — заново сосредоточить­
ся на том, что конкретно сказали люди, находящиеся в центре
церемонии: «Я понимаю, что история, которую вы услышали,
сильно затронула вас, оживила в памяти ваш собственный опыт.
Не могли бы вы сказать, какие именно аспекты этой и с т о р и и
оказали на вас такое сильное влияние?»
Н и ж е приведен пример того, как пересказ истории внеш­
ним свидетелем превратился в изложение а в т о б и о г р а ф и и и
каким образом беседа была успешно возвращена в нужное рус­
ло, — к конкретным словам и выражениям людей, рассказав­
ших эту историю. Пересказ был откликом на беседу с матерью-
одиночкой — Л и э н н , и двумя ее детьми — Эми, семи лет, и
Ребеккой, четырех лет. Л и э н н больше всего была озабочена тем,
что она считала «задержкой р а з в и т и я » Эми, а также тем, что
она воспринимала как провал и неудачу в ее отношениях с Эми,
и своей некомпетентностью в качестве матери. Одним из внеш­
них свидетелей, участвовавших в этой встрече, был терапевт по
имени Джон. Вот как он начал рассказывать о личном резонансе,
вызванном у него этой и с т о р и е й . . .

Джон: Это у меня так по-разному отзывается... это заставило

меня вспомнить то время, когда я был еще маленьким и очень по­
ходил на Эми. У меня не слишком ладились отношения с другими
детьми, мне очень быстро становилось скучно, иногда я создавал
всем проблемы, со мной было трудно сладить. На самом деле,
это было очень часто. И если бы тогда ставили диагноз СДВГ, я
бы его точно получил, как Эми. Но моя мама... она была такая
замечательная. Она говорила людям: «Вот, это мой мальчик, я
знаю, он чем-то отличается от других, и во многом эти особен-

226
 ности можно ценить, если знать, как к этому подойти. Давайте я
расскажу вам, чем он отличается от других людей, и вы сможете
научиться ценить это». Она была замечательная, она также всем
говорила: «Давайте я вам скажу, как...»
М.: И каково вам сейчас вспоминать о матери, видя перед собой
такой ее образ?
Джон: Это очень сильный образ, очень красивый (улыбается).
Вот как жила моя мать, у нее были такие принципы...
М.: Я бы хотел лучше понять, что именно вы услышали и чему вы
стали свидетелем в истории Лиэнн, что заставило вас вспомнить,
так ярко представить образ вашей матери? Чему именно вы стали
свидетелем, когда слушали историю Лиэнн, что было в этом по­
хоже на то, как вела себя ваша мать?
Джон: О, ну это же просто, это было тогда, когда Лиэнн...

Рассказ Джона о его переживании резонанса стал автобио­

графичным, это былрассказ о его идентификации с Эми в ее тяже­
лой ситуации, о том, как замечательно его мама отреагировала на
это, о тех принципах, которыми она руководствовалась, и о том,
каким образом это отражало ее жизненные ценности, ее образ
жизни. Я выразил большую признательность Джону за рассказ об
этом отклике, но меня обеспокоила автобиографическая природа
пересказа. Есть риск, что Лиэнн воспримет его как некую историю
с моралью, своего рода назидательную притчу, и это лишь усилит
некоторые из негативных заключений Л и э н н о самой себе: она
получит возможность сравнить себя с этой замечательной женщи­
ной и посчитать себя хуже. Побуждая Джона рассказать побольше
о том, чему именно он оказался свидетелем в рассказе Лиэнн, что
именно вызвало к жизни образ его матери, я постарался устранить
этот риск. Вместо того чтобы пережить неблагоприятное сравне­
ние своих действий с действиями матери Джона, Лиэнн увидела
параллели между ее идентичностью как матери и идентичности
другой матери, к которой относятся с почтением. Подобное воз­
вращение слов и выражений Лиэнн в центр внимания было также
прелюдией к моим вопросам о влиянии ее истории на жизнь сви­
детелей, о ее «перемещающих», катартических аспектах.

227
15*
 М . : Я понимаю, что история Лиэнн, которую вы выслушали, была
для вас важным опытом, она побудила вас вспомнить о вашей
матери, и это было прекрасно. Как вам кажется, каково вам будет
сегодня уйти отсюда с этим переживанием?
Джон: Я в замечательном месте нахожусь, я просто хотел бы по­
быть с этим.
М . : Могу я задать вам вопрос о вашей работе?
Джон: Да, конечно.
М . : Обращаются ли к вам иногда женщины — матери-
одиночки?
Джон: Ну конечно. Я, кажется, понимаю, о чем вы спрашиваете.
Думаю, в моей работе... в том, что мне рассказывают, есть что-
то такое, что мне до сих пор не удавалось услышать достаточно
хорошо.
М . : Правильно ли я понимаю, что в рассказе Лиэнн и в том, что
вы рассказали о затронувших вас аспектах, есть нечто, что будет
способствовать большему вниманию к историям других жен­
щин? Вы сможете услышать в их рассказах то, чего бы вы раньше
не расслышали?
Джон: Точно! Именно это я и имею в виду.

Когда я интервьюировал Л и э н н во время фазы пересказа

пересказа, у нее было очень много чувств. Рассказ Джона о резо­
нансе, параллель, которую удалось провести между тем, что она
говорила, и тем, как вела себя его мать, его признание катарсиса
глубоко затронули ее. Было очевидно, что для Л и э н н это является
противоядием от ее выводов, что она никудышная мать и вообще
нестоящий человек. Л и э н н сказала, что ей стало легче, с нее как
бы сняли часть груза, и теперь она видит новые возможности де­
лать что-то, чтобы справиться с беспокойством об Эми, чтобы
направить его в конструктивное русло. На рисунке 4.2 я разметил
пересказ Джона на карте работы с внешними свидетелями.
Тенденция «уходить в а в т о б и о г р а ф и ю » может быть пре­
дотвращена, если терапевты, рассказывая внешним свидетелям
о традиции признания, связанной с пересказами, подчеркнут,
что в ходе пересказа лучше обращать внимание не на х о р о ш о
известные им события их собственной жизни, а на те пережива-

228
ния, которые скорее всего оказались бы за пределами привыч­
ных воспоминаний или были бы освещены очень скупо. Об этом
лучше сказать заранее, до того как свидетели сосредоточатся на
слушании историй.

Как реагировать на принижение

собственных заслуг
Когда внешних свидетелей просят признать имеющий место
в их актуальном опыте катарсис, некоторые из них прибегают к
принижению себя. Н а п р и м е р : «Когда я услышала, что пережи­
ла Джоан, как она справилась с тем, что ей довелось испытать,
я осознала, что я-то в свое время так не смогла. Джоан гораз­
до лучше преодолела эту ситуацию, чем я тогда — или вообще
когда бы то ни б ы л о » . Такого рода п р и н и ж е н и е собственной
жизни ради возвышения ж и з н и другого в ста процентах случаев
воспринимается как непомогающий ход, потому что приводит
к ощущению непонятости, и соответственно чувство сопри­
косновения ж и з н е й общими темами ослабевает. Другой р и с к
такого поведения состоит в том, что п р и этом конструируется
героическая идентичность человека, чья жизнь находится в цен­
тре церемонии признания самоопределения. Хотя героические
повествования, сказания о подвигах одиночек стали довольно
популярны в современной культуре, о н и могут очень сильно
изолировать людей, которых представляют в качестве героев, и
вызывать у них чувство отчуждения.

Как реагировать на выражение

острой душевной боли
В силу своей структуры первая стадия церемонии призна­
ния самоопределения, как правило, содержит беседы, во вре­
мя которых люди начинают осмысливать ранее игнорируемые
инициативы и обнаруживать р о с т к и позитивных подчиненных
историй. К тому времени, когда люди, находящиеся в центре це­
ремонии, занимают позицию слушателей, у внешних свидетелей,
как правило, есть много материала, в котором можно укоренить

230
их отклик. В этот момент внешние свидетели достаточно часто
откликаются на те высказывания, которые о с о б е н н о связаны с
позитивными подчиненными историями. Однако время от вре­
мени внешние свидетели « з а ц е п л я ю т с я » за слова и выражения,
выражающие душевную боль, фрустрацию, страдание. В подоб­
ных обстоятельствах важно, чтобы терапевт задал вопросы, вы­
водящие на п е р в ы й план те ценности, мечты, надежды и т.д.,
которые подразумеваются в этих выражениях о с т р о й душевной
боли. Н а п р и м е р , если внешних свидетелей привлекли высказы­
вания, отражающие страдание, можно попросить их поразмыс­
лить, чему эта боль может быть свидетельством, о значимости
каких вещей в ж и з н и людей говорит это страдание. Если свиде­
телей привлекли слова, связанные с отчаянием, м о ж н о предло­
ж и т ь им подумать, что это может выражать в терминах надежд,
мечтаний людей о своей ж и з н и . Если их привлекла скорбь, плач
о пустоте жизни, м о ж н о предложить им поразмышлять о том,
насколько важны для этого человека близкие, теплые межлич­
ностные о т н о ш е н и я .
Э т о т подход основывается на идеях Ж а к а Деррида (Derri-
da, 1 9 7 3 , 1 9 7 6 , 1 9 7 8 ) . Хотя Деррида сосредотачивался на декон­
струкции текстов, я обнаружил, что его идеи могут быть очень
полезны в контексте терапевтических бесед. Основная идея Дер­
рида заключалась в том, что смысл фразы, слова, предложения
опирается на слова, фразы и предложения, окружающие его. Че­
ловек может осмыслить нечто только посредством проведения
различения между этим конкретным словом или выражением и
всем остальным контекстом. В терапевтической ситуации это
означает, что для того, чтобы найти выражение какому-нибудь
ж и з н е н н о м у переживанию, люди должны отличить это пережи­
вание от контрастирующих окружающих чувств, впечатлений
и т.д. Н а п р и м е р , для того, чтобы выразить отчаяние, человек
должен отличить отчаяние от другого переживания, к о т о р о е
им не является, — н а п р и м е р , от некоего п е р е ж и в а н и я или
опыта, обозначаемого как « н а д е ж д а » . Если человек испытыва­
ет сильную боль и страдание, надо помочь ему отстроиться от
внешних событий, которые привели к этой боли, и понять, что

231
эти переживания отражают потерю того, что для него в ж и з н и
очень ценно. Таким образом, страдание может быть понято как
свидетельство того, что человек высоко ценил в ж и з н и нечто, и
это нечто было поругано. Длящееся эмоциональное страдание
или горе может быть п о н я т о как дань тому, что человеку удает­
ся поддерживать контакт с ж и з н е н н ы м и ценностями, несмотря
на разные п р о т и в о с т о я щ и е этому силы. Данный п р и н ц и п и его
приложение к терапевтической ситуации я более подробно опи­
сал в других публикациях (White, 2000, 2 0 0 3 ) .
Т е р а п е в т ы м о г у т также выводить п о д р а з у м е в а е м о е на
первый план во время т р е т ь е й стадии расспрашивания внеш­
них свидетелей (резонанс), если внешние свидетели рассказа­
ли о каких-то болезненных переживаниях в своей ж и з н и . Это
можно сделать, задав вопросы, предоставляющие возможность
в неш ни м свидетелям п о г о в о р и т ь о том, что для них ц е н н о и
важно, что было затронуто высказываниями людей, чья ж и з н ь
находится в ц е н т р е ц е р е м о н и и . Когда речь идет о катарсисе,
подразумеваемое может быть выведено на первый план за счет
вопросов, помогающих внешним свидетелям выйти за пределы
выражения страдания, поняв, каким образом эти высказывания,
проявления, могли бы их вывести, продвинуть в том или и н о м
направлении.
Следующее и н т е р в ь ю п р е д о с т а в л я е т п р и м е р того, как
внешний свидетель, Роджер, говорит о резонансе, о своем лич­
ном опыте, в к о т о р о м затронута тема страдания. Э т о т пере­
сказ — отклик на историю, рассказанную отцом (Патриком) и
его взрослым сыном (Кевином). Кевин в течение длительного
времени был изгнан из семьи, но в контексте нашей встречи отец
и сын восстановили отношения друг с другом, и это оказалось
для них обоих очень важным. Вопросы, которые я задал, помогли
Роджеру вывести на первый план то, что оставалось подразуме­
ваемым, непроговоренным в его рассказе.

Роджер: Что меня глубже всего затронуло — это радость на ли­

цах Патрика и Кевина. Я видел, что значило для них восстановить

232
отношения, я видел теплое чувство. Это затронуло очень болез­
ненное место в моей душе (плачет).
М.: Вы готовы что-нибудь сказать об этом здесь?
Роджер: Я никогда не чувствовал такой связи со своим отцом.
Он был жестким человеком, я никакого тепла от него никогда не
получал. Когда он не бил меня, я, наверное, вообще для него не
существовал. У меня ничего подобного не было, никакого такого
тепла. Мне даже больно сейчас говорить об этом.
М . : А были ли какие-то другие люди, которые играли для вас роль
отца?
Роджер: Нет, я даже с дедушками никогда не общался и ничего
про них не знаю.
М . : Но вы не смирились со своей участью.
Роджер: Наверное, нет.
М . : Я не понимаю. Других отцовских фигур в вашей жизни не
было, чтобы дать вам какой-то иной опыт. Что же помешало вам
смириться с тем, что вы имели? Просто принять то, к чему вы
привыкли?
Роджер: Я не знаю. Может быть... это была... ну... просто
какая-то тоска, желание чувствовать связь с отцом?
М . : Вы знаете, что поддерживало в вас это желание, тоску? Есть
ли какие-то истории, которые вы могли бы рассказать мне о своей
жизни, чтобы я понял, как вам удалось хранить эту тоску, это же­
лание? Что-то, что могло поддерживать, подкреплять эту тоску,
не давать ей исчезнуть?
Роджер: Поддерживать? Эээ... ну, вот знаете, это заставляет
меня задуматься. Моя мама умерла, когда я был совсем малень­
ким, и мачеха сделала все возможное, чтобы позаботиться обо
мне. Я помню, что в старших классах у меня были проблемы, я
хотел вообще бросить школу. Но бабуля наняла мне частного
учителя, репетитора, и это помогло мне справиться с той проб­
лемой... Это потрясающе!
М . : Что потрясающе?
Роджер: Никогда бы сам об этом не подумал. Но вы знаете, я
вот сейчас на Патрика смотрю и вижу, что он так похож на этого

233
 моего репетитора... Тот тоже был ирландец... он был так добр
ко мне...
М . : Правильно ли я понимаю, что в силу того, что вы сегодня
наблюдали здесь в отношениях Патрика и Кевина, вы впервые
смогли поговорить вслух об этой тоске и впервые смогли связать
эту тоску и вашего репетитора-ирландца, с которым вы встрети­
лись много лет назад?

Роджер: Да, да, да.

М . : И каково вам это?
Роджер: Э... Ну, как будто я что-то сказал — и обнаружил нечто,
что там всегда и было, просто я этого не видел.
М . : Это как-то меняет для вас ситуацию?
Роджер: Ну конечно! Конечно, меняет! Я узнал что-то, чего не
знал, и теперь я буду больше думать и говорить об этом. Честно
говоря, от этого уже сейчас становится легче.

И м е н н о в ходе этого интервью подразумеваемая тоска Род­

жера стала более видимой сквозь выражение страдания; она по­
лучила имя. То, как он выразил страдание, было связано с тоской
по п р и з н а н и ю и желанием чувствовать связь с каким-нибудь
взрослым мужчиной. Э т у тоску сумел удовлетворить репети­
тор, который занимался с Роджером, когда тот учился в старших
классах. Выявление этого факта оказало глубокий эффект на то,
каким образом Роджер признал личностный резонанс и катарсис
(на рисунке 4.3 я разметил пересказ Роджера на карте работы с
внешними свидетелями). Д л я Патрика и Кевина возможность
увидеть, как история восстановления их отношений затронула
жизнь Роджера, оказалась, в свою очередь, очень глубоким пере­
живанием, и это внесло существенный вклад в насыщенное раз­
витие истории их взаимоотношений.

Выводя подразумеваемое на первый план, терапевт не пы­

тается снизить интенсивность выражения фрустрации, досады,
боли, отойти в сторону от этих переживаний или предоставить
людям какие-то другие, менее тяжелые переживания. Вместо

234
этого он продолжает настойчиво следовать предположению, что
в ж и з н и одновременно соприсутствует множество историй, и
при этом старается воспроизводить традицию признания, спо­
собствующую насыщенному развитию историй.

Предостережение
В н е к о т о р ы х обстоятельствах терапевты могут незамет­
но для себя передать другим ответственность за к о н т р о л ь за
п р о ц е с с о м пересказа, с н я т ь ее с себя. Э т о о с о б е н н о часто
встречается в ситуации, когда люди, я в л я ю щ и е с я в н е ш н и м и
свидетелями, обладают схожим о п ы т о м , оказывались в п о ч т и
такой же ситуации, что и те, кто находится в ц е н т р е церемо­
нии признания самоопределения. В подобных обстоятельствах
я сам иногда отмечал, что на р а н н е й стадии пересказа начи­
наю занимать неактивную п о з и ц и ю и, к с о б с т в е н н о й же тре­
воге, становлюсь с т о р о н н и м наблюдателем, нейтральным, не
вмешивающимся в развитие откликов внешних свидетелей, и
очень маловероятно, что подобные отклики внесут вклад в раз­
витие насыщенной и с т о р и и и будут способствовать полезному
личному отклику.
Такая уязвимость является результатом смешения понятий
«инсайдерского знания» и «ноу-хау». Одно дело — иметь пред­
ставление о сходной жизненной ситуации и сопровождающих ее
переживаниях, но совсем другое дело — знать и уметь выражать
это таким образом, чтобы способствовать развитию насыщенной
истории, так, чтобы это вызвало мощный резонанс и исцеление
других людей. М о ж н о занять ответственную позицию и прида­
вать облик пересказам, и одновременно признавать значимость
« и н с а й д е р с к о г о » опыта, которым обладают свидетели.
Участие внешних свидетелей, которых мы привлекаем из
помогающих профессий, — это еще одно обстоятельство, когда
терапевт может оказаться подверженным искушению отказать­
ся от ответственности за придание облика откликам внешних
свидетелей. Э т о о с о б е н н о часто встречается, когда внешние
свидетели поверхностно знакомы с практиками церемонии при­
знания самоопределения, включая категории расспрашивания,

236
придающие облик пересказам. М н е случалось отказываться от
ответственности за придание облика пересказам в таких ситуа­
циях, при этом я часто обнаруживал, что внешние свидетели вос­
производят иные традиции отклика. О н и выстраивают теории
и гипотезы о жизни других людей, оценивают, ставят диагнозы
в соответствии с экспертным знанием тех или иных профессио­
нальных дисциплин, формулируют интервенции, «назначают ле­
чение п р о б л е м » и демонстрируют другие способы признания,
основывающиеся на профессиональных и житейских дискурсах
психологии.
Перечисляя предостережения, я не высказываю критику в
адрес тех внешних свидетелей, которые воспроизводят подобные
отклики на истории жизни других людей. От таких общеприня­
тых откликов бывает очень сложно отстраниться. Я не подвер­
гаю сомнению общую правильность этих дискурсов, скорее под­
черкиваю значимость того, что необходимо создавать условия,
способствующие развитию насыщенной истории в контексте
практики церемонии развития самоопределения.
Однако существуют обстоятельства, в которых терапевту
не обязательно занимать лидирующую роль в придании обли­
ка пересказам внешних свидетелей. Э т о относится к тем слу­
чаям, когда свидетели глубоко и хорошо знакомы с описанной
традицией пересказа. Тогда терапевт может как бы « о т о й т и в
с т о р о н у » и позволить свидетелям либо интервьюировать друг
друга в соответствии с этой традицией, либо назначить кого-то
из участников свидетельской группы ответственным за интер­
вьюирование остальных. Когда внешние свидетели хорошо зна­
комы с традицией пересказа, мои требования к себе («следить
за тем, как осуществляется пересказ») становятся гораздо менее
жесткими.

Анонимность и этика
Н е с м о т р я на то что я описал церемонию признания само­
определения как непосредственно вовлекающую внешних свиде­
телей в действие, это не всегда так. Например, технология прове­
дения онлайн- или телеконференций дает возможность собрать

237
отклики, пересказы внешних свидетелей в тех случаях, когда они
не могут физически присутствовать или когда человек, находя­
щийся в центре церемонии, хочет сохранить анонимность.
Технические средства могут быть использованы и для за­
писи пересказов внешних свидетелей — откликов на рассказы
терапевта о ж и з н и людей (конечно, все вовлеченные с т о р о н ы
должны согласиться на это). Другими словами, терапевт может
встретиться с кем-либо, кто добровольно согласился стать внеш­
ним свидетелем в таком формате, и пересказать истории, про­
звучавшие во время его беседы с клиентом. Эта встреча, в том
числе и отклик внешнего свидетеля на историю, рассказанную
терапевтом, записывается на аудио- или видеоноситель. На сле­
дующей встрече эти записи просматриваются или прослушива­
ются человеком, находящимся в центре церемонии, после чего
терапевт может попросить его осуществить пересказ пересказа.
Э т у возможность хорошо использовать в тех случаях, когда под­
ходящий внешний свидетель не может физически присутство­
вать на встрече или когда требуется анонимность.
Если говорить об анонимности вообще, то люди, участвую­
щие в подобных церемониях, редко требуют такого отношения.
Однако те, кто будет находиться в ц е н т р е ц е р е м о н и и призна­
ния, должны быть полностью п р о и н ф о р м и р о в а н ы о том, что
и как будет происходить, прежде чем они примут решение об
участии внешних свидетелей. Им также должна быть предостав­
лена возможность поговорить с другими людьми, у которых уже
есть такой опыт. Кроме того, терапевт обязан спросить, есть ли
какие-то темы, о которых люди не хотели бы рассказывать в ходе
церемонии; также необходимо дать гарантии, что терапевт не
будет передавать какую-либо личную информацию кандидатам
во внешние свидетели. Все, что свидетели могут узнать о ж и з н и
людей, находящихся в центре церемонии, будет выяснено непо­
средственно в ходе рассказа, во время церемонии. Необходимо
также проинформировать клиентов о том, что обычные догово­
ренности, касающиеся конфиденциальности в групповой тера­
пии, будут открыто обсуждаться и соблюдаться.
По моему опыту, люди редко отказываются от возможности
пригласить на наши встречи внешних свидетелей. Более того.

238
те, у кого была возможность оказаться в центре подобных цере­
моний, практически неизбежно соглашаются встретиться сно­
ва в контексте церемонии признания самоопределения, если им
предоставлена возможность выбора между подобной встречей и
индивидуальной встречей со мной. Что касается конфиденциаль­
ности и анонимности, — люди, как правило, испытывают боль­
шой энтузиазм по поводу возможности поделиться историями
своей жизни с другими людьми.
Иногда профессионалы (психологи, социальные работники)
высказывают озабоченность тем, что вовлечение в церемонию
признания самоопределения может противоречить их профес­
сиональной этике. П р о с м о т р е в внимательно этические кодексы,
я не обнаружил никакого конфликта с практиками, описанными
в данной главе. Скорее, я пришел к заключению, что описанные
приемы р а б о т ы находятся в согласии с принципами, изложен­
ными в кодексах. Однако если у читателей возникает ощущение
конфликта между приемами и этическим кодексом своих про­
фессиональных ассоциаций, важно, чтобы эти сомнения и слож­
ности были разрешены. Я рекомендую видоизменить практики
свидетельствования таким образом, чтобы они соответствовали
кодексу и все вопросы и тревоги были сняты.

Заключение
В этой главе я описал терапевтические практики, связанные с
церемонией признания самоопределения. Такие приемы работы
способствуют воспроизведению традиции признания, которая
может вызывать сильный резонанс у людей, находящихся в цен­
тре подобных церемоний. В результате церемоний происходит
развитие насыщенных историй, укрепляется ощущение способ­
ности влиять на собственную жизнь, что обеспечивает основа­
ния для того, чтобы люди могли продвинуться в решении своих
проблем и сложных жизненных ситуаций.
Важно отметить, что терапевты в начале исследования це­
р е м о н и и п р и з н а н и я самоопределения зачастую испытывают
неловкость и некоторый личный дискомфорт. Эта неловкость
скорее всего связана с тем, что они воспроизводят традицию

239
признания, отличающуюся от привычных терапевтических от­
ветов на истории жизни людей. Этот дискомфорт также может
быть связан со структурированием контекста, противоречащим
диалогу тет-а-тет, характерному для большинства терапевтиче­
ских бесед сегодня. Чувство неловкости и дискомфорта умень­
шается по мере того, как становится очевидным эффект подоб­
ных практик.
Из всех терапевтических методов, которые я обнаружил
на своем профессиональном пути, приемы работы, связанные
с церемонией признания самоопределения, похоже, оказались
самыми мощными. Снова и снова я наблюдал, как пересказы
внешних свидетелей порождают нечто, что выходит за пределы
моих терапевтических возможностей (или возможностей дру­
гих терапевтов в традиционном формате диалога). Однако это
не умаляет значимости вклада, который вносит терапевт. Пере­
сказы в рамках церемонии признания самоопределения созда­
ют резонанс именно тогда, когда они сформированы с помощью
определенного способа расспрашивания внешних свидетелей;
когда все аспекты и нюансы работы, определяющие успех такой
практики, тщательно отслеживаются.
 Глава 5
Беседы, выделяющие
уникальные эпизоды

изненный опыт неисчерпаем, но мы осмысливаем только

. • А Ч д е б о л ь ш у ю его часть. Осознанные аспекты проживаемого
опыта — те, которые мы включаем в знакомые и привычные сю­
жеты нашей жизни, — очень тщательно отбираются. М и р и а д ы
впечатлений повседневной жизни по большей части мелькают,
как вспышки, как штрихи по экрану нашего сознания, и исчеза­
ют в «историческом вакууме». М н о г и е из этих переживаний не
вписываются в сюжеты или темы доминирующих историй нашей
жизни, а потому не регистрируются нами, не обретают смысл.
Однако эти « н е вписывающиеся в общий р я д » впечатления не­
редко очень значимы и при благоприятных обстоятельствах мо­
гут быть стать «уникальными эпизодами», или «исключения­
м и » . Выявление подобных аспектов проживаемого опыта может
обеспечить точку входа в развитие альтернативных историй в
ж и з н и людей.
Задача терапевта п р и подготовке к подобному р а з в и т и ю
и с т о р и и — помочь людям осмыслить некоторые прежде про­
и г н о р и р о в а н н ы е аспекты проживаемого опыта, осознать их
значимость. Когда терапевт вовлекается в р е ш е н и е э т о й зада­
чи, он часто берет на себя ведущую роль в придании смыслов и
пытается убедить людей в ценности таких аспектов опыта. Он

241
16 M. Уайт
становится первичным, главным автором истории. В этом есть
определенный риск, потому что такое поведение может воспри­
ниматься как навязчивость и вызывать отчуждение со стороны
людей, обращающихся за помощью. Кроме того, терапевт ока­
зывается в центре беседы, тем самым закрывая возможности для
исследования в сотрудничестве.
Беседы, выделяющие уникальные эпизоды, способствуют
д е ц е н т р и р о в а н н о м у участию терапевта, п р и к о т о р о м приви­
л е г и р о в а н н о й оказывается авторская п о з и ц и я человека, об­
ратившегося за консультацией. Такие беседы помогают людям
осознать значимость определенных не вписывающихся в при­
вычные рамки аспектов своего опыта. О н и способствуют тому,
чтобы люди, подробно описав эти аспекты опыта, поразмышля­
ли над ними. Достаточно часто для них это новое переживание,
так как в ходе своей ж и з н и о н и были вынуждены принимать
смыслы, к о т о р ы е видели другие, а не о н и сами. К р о м е всего
прочего, эти беседы обеспечивают людям в о з м о ж н о с т ь озву­
чить намерения, связанные с собственной жизнью, и в большей
степени войти в контакт с тем, что для них ценно. В результате
у них появляется опора, трамплин, основа для того, чтобы раз­
бираться со своими проблемами, дилеммами, сложными жиз­
ненными ситуациями.

Питер и Труди
Ко мне на консультацию пришли Питер, 14 лет, его мама
Труди, воспитывающая сына одна, а также терапевт Мелани, ко­
торая и попросила организовать совместную встречу. Мелани
работала в подростковой колонии умеренно строгого режима, и
в тот момент П и т е р был заключенным этой колонии. За свою не­
долгую жизнь он побывал в нескольких исправительных учреж­
дениях. В основном его лишали свободы за вандализм и порчу
имущества, однако были в его истории и разбойное нападение,
и мелкое воровство. П и т е р имел обыкновение «слетать с кату­
ш е к » и « р а з н о с и т ь все вокруг с е б я » , когда испытывал досаду, и
в такие моменты он был способен причинять страшный вред.
Было предпринято много усилий, чтобы побудить П и т е р а
принять ответственность за свои поступки и действия, оценить

242
их серьезность, но все это пропадало втуне. Индифферентность
П и т е р а по отношению к этим усилиям заставила людей, пытав­
шихся помочь ему, прийти к выводу, что он вообще не способен
размышлять о своей жизни, не в состоянии предвидеть послед­
ствия собственных действий и принимать на себя ответствен­
ность. Считалось, что он лишен с п о с о б н о с т и к абстрактному
мышлению и мыслит исключительно конкретно.
Однако недавно Мелани обратила внимание на интересное
достижение в ж и з н и Питера. В колонии произошел инцидент,
вызвавший у Питера гнев, однако он отреагировал на него не­
привычным способом. Вместо того чтобы швырять, разбивать
и ломать вещи, бросаться с кулаками на людей, он вышел из
комнаты и пошел в спортзал. Так как для Питера было гораздо
привычнее в такой ситуации впадать в слепую ярость, Мелани
высоко оценила значимость новой реакции на фрустрирующую
ситуацию. П р и этом она понимала, что новый способ реагирова­
ния может очень легко быть утерян, и надеялась, что в результате
консультации со мной этот шаг будет осмыслен и откроет путь
для развития альтернативной истории в жизни Питера. Мелани
также надеялась, что консультация обеспечит Питеру основание
для дальнейших шагов в предпочитаемом направлении.
Последним пунктом на повестке дня у Мелани было улуч­
шение о т н о ш е н и й П и т е р а с матерью, потому что эти отноше­
ния сильно пострадали в силу обстоятельств их жизни. Недавно
Труди получила от местных властей жилье, и теперь она могла
забирать Питера домой, когда его отпускали из колонии. Это был
прекрасный момент, чтобы исследовать возможности развития
отношений матери с сыном.
То, что Мелани положительно оценила инициативу Пите­
ра и поняла, что этот поступок может обеспечить точку входа
в альтернативное развитие и с т о р и и жизни Питера, вызвало у
меня очень сильный резонанс. Было известно, что Питер и Труди
поддерживают планы Мелани на эту встречу, поэтому я спросил
у них, не будут ли о н и возражать, если я задам им в о п р о с ы о
недавнем событии, когда П и т е р в буквальном смысле вышел из
ситуации, вызвавшей у него гнев. О н и согласились.

243
1 6 *
 Труди: Мелани рассказала мне об этой ситуации, и в тот момент
я подумала, что это обнадеживает. Поэтому мы об этом уже по­
говорили, и я не знаю, что еще об этом можно сказать. А на сле­
дующий день Питер опять создал кое-какие проблемы, и опять
все сошло с рельсов.
М . : Мелани упомянула о том, как все обернулось недавно, и я
понимаю вашу озабоченность, вашу тревогу по этому поводу.
Насколько я понимаю, подобные неприятности — достаточно
частые ситуации, а вот «выйти из комнаты в момент гнева» —
это для него не характерно?
Труди: Ну да, это правда, это точно было по-другому.
М . : Вот именно потому мне и интересно узнать побольше об
этом событии, что «это было по-другому». Я бы хотел расспро­
сить вас и Питера, может быть, я что-то еще узнаю об этом.
Труди: Ну да, наверное, это было бы интересно.
М . : А ты что думаешь, Питер? Ты согласен с тем, что это было не­
что иное? Что «выйти из ситуации, где что-то вызвало гнев» —
это что-то другое?
Питер: Ага.
М . : Ты не против, если мы это исследуем?
Питер: Не. Не против.
М . : Может быть, ты хочешь поговорить о чем-то еще?
Питер: Не-а.
М . : Хорошо. Питер, твоя мама только что сказала, что это «обна­
деживает», это ее слово. А ты как скажешь? Может быть, ты как-
то по-другому это назовешь? Что это для тебя значит: «выйти
из ситуации, где что-то вызывает гнев» ? Может быть, какими-то
другими словами?
Питер: Не-а.
М . : Что — «не-а»?
Питер: Что моя мама сказала — это нормально.
М . : То есть ты бы сказал так же: что это обнадеживает?
Питер: Нуда, наверное.
М . : А почему, по-твоему, это обнадеживает?

244
Питер: Не знаю. Наверное, потому что не было у меня в тот мо­
мент больших проблем, не вляпался я.
М.: Я понимаю, что ты был очень сильно расстроен, и ты мог бы
в этот момент сделать все, что угодно. А как получилось, что ты в
тот момент «не вляпался»?
Питер: Ну, взял и ушел оттуда, вот и все.
М.: То есть ты бы это так назвал? Ты взял, ушел и не вляпался?
Питер: Ну да. Я подумал: «А кому оно надо?..»
М.: То есть в этот раз все было по-другому, потому что ты по­
нял, что тебе этого не надо? И в результате это дало тебе воз­
можность...
Питер: Ну, я думаю, сделать шаг назад.
М.: Шаг назад?
Питер: Ага. Я в этот раз чуть-чуть шагнул назад.
М.: Значит, это было про три разные вещи, так? Ты шагнул назад,
понял, что оно тебе не надо, вышел из ситуации и не вляпался?
Питер: Угу, так и есть.
М.: А расскажи, пожалуйста, о том, как ты понял, что оно тебе
не надо?
Питер: Ну, понял и все.
М.: А как ты в тот момент себя чувствовал?
Питер: Раззадоренным.
М.: То есть ты чувствовал себя раззадоренным, ты злился, но в
то же время тебе удалось сделать шаг назад и понять, что тебе
этого не надо?
Питер: Ну да. И я не потерял...
М.: Что не потерял?
Питер: Рассудок, не потерял рассудок, не слетел с катушек
М.: Угу. Так вот, значит, это про что. Про то, чтобы сделать шаг
назад, понять, что оно тебе не надо, не потерять рассудок, выйти
и не вляпаться?
Питер: Ага, так и есть.
М.: И что в результате стало для тебя возможно?
Питер: Это вы о чем?

245
 М . : Ну вот что после этого произошло, чего не случилось бы, если
бы ты потерял рассудок?
Питер: Ну, у меня остались привилегии.
М . : Какие привилегии?
Питер: Домой отпускают на выходные, разрешают в слесарной
работать, к психологу не послали.
М . : Угу... Что-нибудь еще?
Питер: Телевизор смотреть дают, в спортзал пускают.
М . : Ага, теперь я начинаю понимать, какие возможности для
тебя открыло или сохранило то, что ты смог сделать шаг назад,
разобраться, понять, что оно тебе не надо, не потерять рассудок,
выйти из ситуации и не вляпаться.
Питер: Ага. Я ничего не разнес в этот раз. Я не сорвался и ничего
не разнес.
М . : Прости, пожалуйста... Не расслышал...
Питер: Ну, вместо того, чтобы разносить все вокруг...
М . : Ты можешь что-нибудь рассказать, что поможет мне понять,
как тебе это удалось? То есть, вместо того, чтобы все вокруг раз­
нести, ты сохранил свои привилегии?
Питер: Ну, э-э, наверное, да, наверное. Не знаю.
М . : Ты сказал — наверное. А о чем ты думал, когда сказал «на­
верное»?
Питер: Ну, наверное, я взглянул чуть-чуть вперед, типа, куда я
хочу попасть, как дорога выглядит.
М . : То есть это было частью того, что ты сделал?
Питер: Ну, наверное.
М . : Я не думаю, что все это вдруг внезапно на тебя свалилось —
то, что ты сделал шаг назад, разобрался, понял, что оно тебе не
надо, не потерял рассудок, вышел из ситуации, не вляпался и
посмотрел чуть-чуть вперед. Как ты думаешь, что помогло тебе
прийти к этому?
Питер: В смысле?
М . : Ну может быть, что-то еще произошло в последнее время, что
могло стать основой, своего рода трамплином для этого дости-

246
жения? Может быть, что-то помогло тебе подготовиться к этому
шагу? Может быть, что-то подготовило дорогу, по которой ты
можешь выйти из ситуации и не вляпываться?
Питер: М-м-м, наверное, что-то есть, но мне в голову сейчас ни­
чего не приходит.
М.: Может быть, я маме твоей могу задать этот вопрос?
Питер: Валяйте.
М.: Труди, вот мы сейчас говорили о том, каково это все для Пи­
тера, и еще мы говорили о том, какие возможности это для него
открыло. Что могло к этому привести? Вам что-нибудь приходит
в голову? Какие-то другие достижения в жизни Питера, которые
могли подготовить путь к этому?

Труди: Ну, я знаю только, что когда он слетает с катушек, Питер-

то, последствия бывают серьезные. Если он нарушает закон, он
может попасть в каталажку, а когда ты нарушаешь закон, уже сидя
в каталажке, от этого только хуже. Я вам скажу, Питер туда уже
много раз попадал — более чем достаточно. Такое чувство, что
он просто не способен управлять своей жизнью, как будто он
вообще не может брать на себя ответственность.
М.: Я понимаю, что у вас много тревог, вас сильно заботит то,
что происходит в жизни Питера, то, что происходит, когда он
срывается.
Труди: Ну, конечно же.
М.: Как это на вас повлияло? Каким образом эти заботы и трево­
ги влияют на вашу жизнь?
Труди: Ну, знаете, вот что точно — так это что я спать перестала
из-за всех этих забот.
М.: Вы спать перестали? Из-за беспокойства или...
Труди: Из-за беспокойства, да, это постоянно.
М.: И беспокойство что делает с вами?
Труди: Оно напрягает просто ужасно.
М.: И в результате вам с Питером становится сложно...
Труди: Нам сложно ладить друг с другом, это уж точно.
М.: Аладить друг с другом важно для того, чтобы...

247
 Труди: Ладить друг с другом — это то, чего я всегда хотела, я на
это надеюсь. Я пытаюсь что-то для этого делать. Если б только
это было возможно.
М . : Спасибо, Труди. Мне действительно важно понимать, что
важно для вас, и, если вы не против, мы к этому чуть попозже
вернемся. Хорошо?
Труди: Конечно.
М . : Питер, ты мне помог понять, в чем состоит это достижение,
что значит «выйти и не вляпаться», и ты мне также рассказал,
что это сделало для тебя возможным. Я бы хотел потом вернуться
и поразмышлять о том, что могло к этому привести. Ну а сейчас
мне интересно узнать, как ты относишься к этому достижению
в своей жизни.
Питер: Э, нуя не... эээ...
М . : У меня здесь есть список того, о чем это все было. Выйти и не
вляпаться, отступить назад, разобраться, понять, что тебе этого
не надо, удержать крышу — да? — чтобы ее не снесло. Уйти от
сложностей и посмотреть, куда это ведет дальше. Еще у меня есть
список того, какие возможности это может для тебя открыть, на­
пример, сохранить свои привилегии, не слететь с катушек и не раз­
нести все вокруг. Как ты к этому относишься? Когда видишь, что
все это происходит в твоей жизни, тебе это нравится?
Питер: Ну, думаю, это хорошо.
М . : Ну, хорошее хорошему рознь, есть много разных видов хоро­
шего. Это какое хорошее? Оно для кого хорошее? Для тебя, для
твоей мамы, для колонии?
Питер: Это позитив.
М . : Позитив для кого?
Питер: Позитив для меня.
М . : Позитив для тебя. Ты можешь сказать немного о том, в чем
этот позитив выражается?
Питер: Ну да. Я от этого чувствую себя хорошим.
М . : А ты знаешь, почему ты из-за этого чувствуешь себя хо­
рошим?
Питер: Ну, это такое хорошее чувство, будто я куда-то, в общем,
продвигаюсь. Ага.

248
М . : Ага. Это чувство, что ты куда-то продвигаешься. А почему
тебе важно продвигаться куда-то?
Питер: Потому что я тогда смогу что-то сделать со своей жиз­
нью, вот почему. Я смогу сказать, чего я хочу, и что-то по этому
поводу сделать.
М . : Чувствуется, что ты ясно понимаешь это.
Питер: Ага, я буду знать, что я могу что-то совершить. И даже
если что-то не будет получаться, само знание о том, что я способен
действовать, будет означать, что я смогу что-то с этим сделать.
М . : А продвигаться куда-то в твоей жизни, иметь возможность
влиять на направление твоей жизни — это давно для тебя важно
или не очень?
Питер: Да, я думаю, уже довольно давно... По крайней мере год,
а может, даже и больше.
М . : Питер, можно я сейчас спрошу твою маму о том, что она по
этому поводу думает?
Питер: Да, конечно, давайте.
М . : Труди, вот что я сейчас понимаю. Это недавнее достижение,
то, что Питер смог сделать шаг назад, разобраться, понять, что
это ему не надо, не слететь с катушек, отойти от проблемы, не
вляпаться и посмотреть, куда он продвигается, посмотреть, что
его ожидает дальше. И в результате он смог не сорваться, не раз­
нести все вокруг, а вместо этого сохранить свои привилегии —
увольнительную на выходные, занятия по слесарному делу, про­
смотр телевизора и время в спортзале. Когда я спросил Питера,
что все это для него значит, я узнал, что от этого ему хорошо, по­
тому что он куда-то продвигается в своей жизни. Я также узнал,
что для него уже некоторое время важно иметь возможность вы­
ражать свое мнение, оказывать влияние на свою жизнь. Вот если
бы со стороны взглянуть на все это, как можно было бы назвать
это направление, весь этот сюжет?
Труди: Ну, я бы сказала, что это про то, что он сам управляет
своей жизнью. Я, честно говоря, уже некоторое время думала,
что мы этого никогда не дождемся.
М . : Управлять своей жизнью. Питер, как тебе это название —
подходит, не подходит?
Питер: Подходит, да. Именно это я и делаю.

249
 М.: Труди, а как вам кажется, что подобное развитие, обретение
способности управлять собственной жизнью может сделать воз­
можным для Питера?
Труди: Я думаю, что от этого он может улучшить свою жизнь, он
может больше не попадать в колонию.
М.: А каким образом он сможет улучшить свою жизнь?
Труди: Я сказала: он сможет не попадать в колонию. Он сможет
очень по-разному улучшить свою жизнь.
М.: Например?
Труди: Хотя у Питера имеются проблемы, я знаю, что у него
есть таланты. Он талантливый. Ему всегда было интересно, как
работают разные механизмы, он любил их разбирать, а потом
собирал их обратно, чтобы посмотреть, как они работают. Мне
кажется, что это может оказаться полезным, если он будет больше
управлять своей жизнью. Мне кажется, это может помочь ему
продвинуться дальше и получить работу, на которой ему не будет
скучно. И в результате у него может появиться пространство для
собственной жизни, больше пространства для маневра.
М.: Питер, каково тебе было бы в этом случае? Если бы управле­
ние собственной жизнью открыло для тебя эти возможности?
Питер: Вот это был бы реальный позитив.
М.: Я знаю, что ты уже отвечал на этот вопрос, но я бы хотел боль­
ше узнать о том, что для тебя «реальный позитив». Я снова об
этом спрашиваю, потому что мне кажется, что в этом развитии —
обретении способности управлять собственной жизнью, — в
нем для тебя может быть еще что-то.
Питер: Я не знаю. Я бы просто был рад видеть, что я могу совер­
шать то, что необходимо совершать. Я бы просто был рад знать,
что могу совершать то, что хочу.
М.: Рад видеть, что можешь совершать то, что необходимо со­
вершить и то, что ты хочешь совершить
Труди: Ему точно было бы гораздо комфортнее в жизни.
М.: Что думаешь, Питер?
Питер: Да. Точно было бы комфортнее.
М.: О'кей. Теперь я больше понимаю, что для тебя значит —
управлять своей жизнью таким образом. Жизнь может стать бо-

250
лее комфортной, и ты будешь рад видеть, что можешь совершать
то, что необходимо, и то, что ты хочешь совершать. У меня есть
вопрос. А почему ты был бы рад это видеть?
Питер: М-м-м... Не знаю.
М . : Можно я спрошу об этом твою маму?
Питер: Да, пожалуйста.
М . : Труди, как вам кажется, почему Питер считает, что развитие
способности управлять своим будущим — это реальный позитив
для него?
Труди: Ну, он сможет лучше разбираться в том, что происходит,
понимать, что это значит для него. А кроме того, у него есть на
это право.
М . : Право на что?
Труди: У него есть право управлять собственной жизнью, право
иметь свое личное пространство. У всех есть такое право, но это­
го права многих лишают. Я знаю, что Питер был лишен этого
права, у него не было такого шанса.
М . : Что ты думаешь об этом, Питер? Твоя мама сказала, что, по
ее мнению, для тебя это действительно позитивное развитие,
потому что у тебя есть право реально управлять собственной
жизнью, право на свое собственное пространство. Это как для
тебя — подходит, не подходит?
Питер: Подходит.
М . : А почему, как тебе кажется, это для тебя подходит?
Питер: Потому что у меня в детстве не было такого шанса.
М . : А что случилось?
Питер: Ну, отчим, короче, не позволял мне ничего.
М . : Он это право у тебя отобрал?
Питер: Абсолютно.
Труди: Я должна вам сказать, что мне... очень плохо, больно, от­
того что это из-за меня в жизни Питера появился тот человек. Я
его привела, я позволяла этому быть. Я соучастница этого престу­
пления. Боже, как же ужасно это было, и я буду всегда чувствовать
свою вину. Я знаю, что вина могла меня просто парализовать.

251
 К этому моменту беседы мне стало понятно, что мы прошли
существенное расстояние за достаточно короткий период вре­
мени. Точкой входа в этот разговор был поступок Питера — его
уход из комнаты, где нечто вызывало у него гнев. Когда я начал
разговаривать с Труди и П и т е р о м об этом поступке, Труди счи­
тала, что раз об этом уже поговорили однажды, больше обсуж­
дать нечего. Но и Труди, и Питер, однако, были готовы отвечать
на мои вопросы об этой инициативе.
В ходе терапевтического интервью выяснилось, что этот
п о с т у п о к П и т е р а связан со множеством других важных кон­
текстов. В результате эта инициатива была описана как крайне
значимая, она оказалась насыщена смыслом и стала символизи­
ровать то, что для Питера было важно. О н а символизировала его
надежду влиять на ход своей жизни и то, что было для него особо
ценным: право управлять собственной жизнью, право на свое
пространство. П и т е р раньше никогда не озвучивал эту надежду
и не подчеркивал, что именно это он ценит в жизни.

Уникальные эпизоды
В н а р р а т и в н ы х беседах мы называем такого рода п о с т у п о к
« у н и к а л ь н ы м э п и з о д о м » , или « и с к л ю ч е н и е м » . Я заимствовал
т е р м и н « у н и к а л ь н ы й э п и з о д » из р а б о т ы Эрвинга Гоффмана
(Goffman, 1961), утверждавшего, что в с т р у к т у р и р о в а н и и опы­
та в рамках « л ю б о г о социального движения человека по жиз­
н и . . . уникальные эпизоды игнорируются, вместо них внимание
уделяется фундаментальным и распространенным среди членов
определенной социальной группы изменениям, хотя у каждого
отдельно взятого человека они происходят н е з а в и с и м о » (Там
же. С. 127).
П о с т у п о к Питера можно отнести к определенной катего­
р и и уникальных эпизодов, которая может быть обозначена как
« и н и ц и а т и в а » . Такие инициативы, подобно другим уникальным
эпизодам, всегда присутствуют в жизни людей, но большей ча­
стью игнорируются. У меня есть ощущение, что человек полу­
чает удовольствие от ж и з н и и считает, что живет хорошо, когда
выживают хотя бы 3% его инициатив, а отбрасываются и игно-

252
рируются 97%. Этого достаточно, чтобы воспринимать качество
жизни как относительно высокое. Но когда теряются 9 8 % ини­
циатив, а выживают только 2%, то человек уже чувствует себя
не лучшим образом. Я прихожу к выводу, что мы, терапевты, ра­
ботающие с людьми, которые обращаются за помощью, играем
особую роль: мы помогаем спасти 1% человеческих инициатив,
помочь им выжить.
Когда во время терапевтических бесед я замечаю поступки,
достижения, которые м о г у т быть кандидатами на статус уни­
кальных эпизодов, я, как правило, исследую возможности, с по­
мощью которых можно будет придать вес этим поступкам. Это
обеспечивает основу для беседы, в рамках к о т о р о й людям уда­
ется выявить и описать собственные намерения в о т н о ш е н и и
собственной жизни, а также осознать, что в ж и з н и представля­
ет для них ценность. Между называнием уникального эпизода
и осмыслением того, что он означает в терминах намерений и
ж и з н е н н ы х ценностей, есть большой разрыв. Задача терапев­
та — помочь людям навести мосты через эту пропасть. В моей
беседе с Труди и П и т е р о м продвижение в пространстве между
этими двумя точками было о ф о р м л е н о второй версией карты
определения позиции (первую я обсудил в главе 1).

Карта определения позиции, версия 2

Эта версия карты определения позиции состоит из тех же основ­
ных категорий расспрашивания, которые были включены в пер­
вую версию карты. Однако вместо того, чтобы направлять экс-
тернализующую беседу, фокусируясь на проблемах и сложных
жизненных ситуациях людей, эта карта помогает разрабатывать
альтернативные сюжеты за счет того, что мы сосредотачиваем­
ся на уникальных эпизодах и исключениях из доминирующих,
насыщенных проблемами историй. Терапевтическое интервью,
выстраивающееся под влиянием этой версии карты, неизбежно
создает основу для проведения бесед пересочинения, которые
мы обсуждали в главе 2. Н а п р и м е р , откликаясь на то, каким
образом люди понимают свои жизненные ценности и намере-

253
ния, терапевт может формулировать вопросы, направленные
на ландшафт действия. Эти в о п р о с ы будут побуждать людей
восстанавливать контакт со своей личной историей и описы­
вать поступки, достижения, направления развития, отражающие
подобное понимание.
От участников различных т р е н и н г о в и обучающих про­
грамм я постоянно получаю обратную связь о том, что эта версия
карты помогла им отказаться от позиции первичного авторства
в попытках помочь людям осмыслить и сделать более значимы­
ми прежде игнорируемые эпизоды их жизни. Когда терапевты
занимают позицию первичного авторства, они часто пытаются
в чем-то убедить клиента, п р и этом их отклик сводится к по­
пыткам давать аффирмации, указывать на позитив, проводить
рефрейминг. Предлагаемая карта может оказать существенную
помощь терапевту в том, чтобы сохранять децентрированное, но
при этом влиятельное участие в терапевтических беседах. П р и
таком участии терапевт стремится отдать приоритет авторской
позиции клиентам — людям, обращающимся за консультацией.
Однако он остается влиятельным, потому что структурирует
процесс расспрашивания о таких поступках и событиях, кото­
рые потенциально могут оказаться уникальными эпизодами в
ж и з н и людей. Эта карта основывается на четырех категориях
расспрашивания.

Первая категория вопросов: обсуждение

конкретного, максимально близкого к опыту
человека определения уникального эпизода
На первом этапе терапевт расспрашивает о том, какие со­
бытия, переживания, действия обладают достаточным потенциа­
лом, чтобы быть осмысленными в качестве уникальных эпизодов.
Людям предлагают дать расширенное описание этих событий и
насыщенно охарактеризовать их в конкретных, близких к опы­
ту терминах. Я подчеркиваю, что это должны быть конкретные,
близкие к опыту термины, поскольку ни одно достижение не
будет воспринято одинаково разными людьми или одним и тем
же человеком, но в разное время его жизни. Событие никогда не

254
является точным воспроизведением другого события в ж и з н и
или истории.
В первой части моего разговора с П и т е р о м и Труди ини­
циатива покинуть помещение, где что-то разозлило, так и была
определена: « в ы й т и и не вляпаться». Были также обозначены
связанные с этим поступки и достижения, например, «сделать
шаг назад» и «разобраться, кому это н а д о » . В этой части интер­
вью я не торопился, но продолжал задавать Питеру вопросы для
того, чтобы прояснить смысл и значение его инициативы. Таким
образом эта инициатива оказалась более насыщенно описанной.
Например, когда я попросил его сказать больше о том, что зна­
чит, что он разобрался, понял, что ему этого не надо, он расска­
зал, что это означает сохранить разум, не слететь с катушек и по­
смотреть вперед. Затем эта инициатива была определена Труди
как «управлять собственной ж и з н ь ю » .
Такого рода намеренное « т о п т а н и е на м е с т е » позволяет
получить расширенное, насыщенное описание подобных дости­
жений. Это очень важно для создания основательных, прочных,
близких к опыту определений уникальных эпизодов.
То событие, которое осмысливалось в качестве уникального
эпизода в случае Питера и Труди, принадлежало недавнему про­
шлому. Однако терапевты не должны ограничивать себя прош­
лым. «Кандидаты в уникальные э п и з о д ы » часто присутствуют
и в настоящем. Приведу пример.

Я встретился с Диллоном и его семьей в присутствии не­

скольких « г о с т е й » — участников обучающей программы, кото­
рую я в то время проводил. Диллон и его семья пришли на кон­
сультацию. Семья знала о всех деталях контекста данной встречи
и согласилась участвовать в таком формате работы. Диллону
было пятнадцать лет, и практически во всех областях жизни у
него были проблемы. После очередного кризиса семья уже была
готова навсегда отказаться от него. Несмотря на то что он согла­
сился прийти на беседу, вначале было видно, что он не разделяет
энтузиазма по поводу своего участия. Я еще раз спросил его, был
ли он полностью п р о и н ф о р м и р о в а н об обстоятельствах этого
интервью, и он ответил « д а » , но потом добавил с сожалением:

255
«И вообще, кто все эти люди?» Это звучало как утверждение,
но здесь был и элемент вопроса.
Я воспользовался этой возможностью, чтобы спросить у
Диллона, что он хотел бы знать об этих гостях. Он мрачно от­
ветил: « Ч т о они любят делать в свободное в р е м я » . Тогда я рас­
спросил гостей об их хобби, о том, чем они любят заниматься
в свободное время, и когда мы закончили эту часть беседы, я
спросил, что из прозвучавшего вызывает у Диллона интерес. Он
сказал, что его привлек рассказ про верховую езду и п р о юмор.
Дальше я начал расспрашивать о том, что за шаг он предпринял,
чтобы предложить гостям больше рассказать о себе. Диллону
было очень интересно, но ему было трудно придумать название
для этой инициативы. Когда я попросил других членов семьи по­
мочь, мама Диллона описала его инициативу как «наведение мо­
стов» и заявила, что очень удивлена, потому что она не замечала
за Диллоном подобного поведения в течение последних пяти лет.
Он не применял это умение. Диллон принял такое определение,
для него оно было вполне конкретным и близким его опыту, и в
результате у нас возникла точка входа для выявления и насыщен­
ного развития подчиненной истории его жизни.

Вторая категория вопросов: исследование

последствий уникального эпизода
На второй стадии вопросы касаются последствий уникаль­
ного эпизода, которые можно проследить в разных областях жиз­
ни людей, например, в отношениях с близкими, дома, на работе,
в школе, в отношениях с друзьями и сверстниками, самим собой
и т.д. М о ж н о также задавать вопросы о потенциальных послед­
ствиях уникального эпизода, о том, к чему это может привести
в будущем, и вообще о жизненных горизонтах в целом. В допол­
нение к этому на данной стадии часто возникает возможность
сосредоточиться на каких-то достижениях, которые привели
к этому уникальному эпизоду.
В разговоре с Питером и Труди первая и вторая стадии карты
определения позиции не были четко определены по отношению
друг к другу, как это обычно происходит в других беседах. Однако

256
что касается последствий описанного эпизода, я узнал, что, поми­
мо всего прочего, он открыл для Питера возможность сохранить
привилегии, включая увольнительную, занятия по слесарному
делу, просмотр телевизора, посещение спортзала. Питер сумел не
сорваться и не разнести все вокруг. Затем мы размышляли о том,
каким образом это может способствовать улучшению его жизни,
тому, чтобы он не попадал больше в колонию, чтобы у него появи­
лось пространство для собственной жизни и для маневра.
И н т е р в ь ю п о м е щ а е т у н и к а л ь н ы й э п и з о д во временную
последовательность событий. В результате возникает сюжет на
ландшафте действия. Это подчеркивает значимость уникального
эпизода; он становится менее уязвимым, обретает устойчивость
по отношению к выводам о том, что это чистое везение или про­
сто результат действия или вклада каких-то других людей.

Третья категория вопросов: оценка

уникального эпизода и его последствий
На этой стадии терапевт помогает людям дать оценку уни­
кальному эпизоду и его реальному или потенциальному воздей­
ствию. Как и в случае предыдущей карты, оценку можно начать
с вопросов: «Устраивают ли вас эти события?», « К а к вы к ним
относитесь?», « К а к о в о вам вспоминать об э т о м ? » , « К а к о в а
ваша позиция по о т н о ш е н и ю к э т и м результатам?», « Ч т о вы
чувствуете и думаете о том, что разворачивается здесь?», « Э т о
событие хорошее или плохое, или и то и другое, или ни то ни
другое, или нечто среднее?»
Подобные вопросы побуждают людей остановиться, сде­
лать паузу и поразмыслить о конкретных направлениях развития
своей жизни, выявить определенный опыт, поговорить о том, как
он переживается, и вынести некоторое суждение. Для многих
людей это оказывается новым переживанием, потому что такие
размышления противоречат тому, к чему люди привыкли в жиз­
ни, а кроме того, раньше суждение по поводу событий выносил
кто-то другой, а не они сами. Н и ж е я приведу несколько выдер­
жек из разговора с П и т е р о м и Труди, чтобы проиллюстрировать
использование вопросов о переживании и оценке.

257
17 М. У а й т
 Фрагмент 1
М.: У меня здесь есть список того, о чем это все было... и еще
один список — того, какие возможности это открывает для
тебя... И каково это тебе? Каково видеть, что все это происходит
в твоей жизни?
Питер: Ну, думаю, это хорошо.
М.: Хорошее хорошему рознь, существует много разных видов
хорошего. Это какое хорошее? Для кого оно хорошее? Для тебя,
для твоей мамы, для колонии?
Питер: Это позитив.
М.: Позитив для кого?
Питер: Позитив для меня.
М.: Позитив для тебя. Ты можешь сказать немного о том, в чем
этот позитив выражается?
Питер: Да, я от этого чувствую себя хорошим.
М.: А ты знаешь, почему ты из-за этого чувствуешь себя хоро­
шим?
Питер: Ну, это такое хорошее чувство, будто я куда-то продви­
гаюсь.

Фрагмент 2
М.: Питер, каково тебе было бы в этом случае? Если бы управле­
ние собственной жизнью открыло для тебя эти возможности?
Питер: Это был бы реальный позитив.
М.-.Я знаю, что ты уже отвечал на этот вопрос, но я бы хотел боль-,
ше узнать о том, что для тебя «реальный позитив». Я снова об
этом спрашиваю, потому что мне кажется, что в этом развитии —
обретении способности управлять собственной жизнью, — в
нем для тебя может быть еще что-то.
Питер: Я не знаю. Я бы просто был рад видеть, что я могу совер­
шать то, что необходимо совершать. Я бы просто был рад знать,
что могу совершать то, что хочу.
М.: Рад увидеть, что ты можешь совершать то, что необходимо
совершить, и то, что ты хочешь совершить

258
 Труди: Ему точно было бы гораздо комфортнее в жизни.
М . : Что думаешь, Питер?
П и т е р : Да. Точно было бы комфортнее.

В силу того, что предложение вынести с о б с т в е н н о е суж­

дение о п о д о б н ы х с о б ы т и я х м о ж е т быть для людей внове,
т е р а п е в т у следует п р е д в а р и т ь о ц е н о ч н ы е в о п р о с ы кратким
о б о б щ е н и е м главных последствий у н и к а л ь н о г о эпизода, ко­
т о р ы е уже были озвучены на в т о р о й стадии р а з г о в о р а . Э т и
краткие о б о б щ е н и я , которые я называю « р е з ю м е » , обеспечи­
вают людям некую отражающую поверхность: о н и получают
как бы о т р а ж е н и е своего мнения и могут ответить на в о п р о с ы
по поводу оценки и п о з и ц и и . Н а п р и м е р , в р а з г о в о р е с Пите­
р о м и Труди, прежде чем задать вопросы, касающиеся оценки,
я дал краткое о б о б щ е н и е тех смыслов, к о т о р ы е были приданы
у н и к а л ь н о м у эпизоду, а также того, что я считал о с н о в н ы м и
последствиями этого: «У меня есть список того, о чем это все
было — ч т о б ы у й т и и не вляпаться, сделать шаг назад, разо­
браться, понять, что о н о тебе не надо, сохранить разум, не со­
рваться, уйти, выйти из ситуации, к о т о р а я тебя напрягает, и
посмотреть, куда это ведет. Еще у меня есть другой список —
того, какие в о з м о ж н о с т и это открывает, например, сохранить
привилегии, не слететь с катушек и соответственно не разнести
все вокруг. И каково это тебе? Каково видеть, что все это про­
исходит в твоей ж и з н и ? »
В это же время терапевт заботится о том, чтобы у людей
была возможность озвучить сложность и неоднозначность сво­
ей позиции по отношению к тем достижениям и событиям, ко­
торые находятся в фокусе беседы. Это необходимо, потому что
терапевты часто предполагают, что люди оценивают данные по­
следствия как исключительно позитивные, хотя это может быть
совсем не так. В результате терапевт, считая, что человек оце­
нит эти последствия только позитивно, может закончить рас­
спрашивание слишком рано и дальше действовать на основании
своего допущения.

259
1 7 *
 Четвертая категория вопросов:
обоснование оценки, выбора позиции
На четвертой стадии выясняется, почему дана та или иная
оценка уникальных эпизодов и их последствий. Так же, как и в
предыдущей версии карты определения позиции, на этом этапе
беседу можно начать с вопросов: « П о ч е м у это вас устраивает?»,
« П о ч е м у вы так относитесь к этому событию?», « П о ч е м у вы за­
нимаете такую позицию по отношению к этому событию?» Эту
часть беседы можно также начать с просьбы рассказать историю,
иллюстрирующую эти « п о ч е м у » , например: « Н е могли бы вы
рассказать мне историю из своей жизни, которая помогла бы мне
понять, почему вы занимаете подобную позицию по отношению
к этому событию?», « К а к и е истории о вашей ж и з н и могла бы
рассказать ваша мама, ваш отец, ваши брат или сестра?», «Ка­
кую историю они могли бы рассказать, чтобы мы лучше поняли,
почему это событие так радует вас?» Н и ж е я привожу фрагмен­
ты беседы, иллюстрирующие эту стадию расспрашивания.

Фрагмент 1
М . : А ты знаешь, почему ты из-за этого чувствуешь себя хорошим?
Питер: Ну, это такое хорошее чувство, будто я куда-то продви­
гаюсь.
М . : Чувствуешь, что куда-то продвигаешься. А почему это важно
для тебя?
П и т е р : Потому что тогда я смогу что-то сделать со своей жиз­
нью, вот почему. Я смогу сказать, чего я хочу, и что-то по этому
поводу делать.
М . : Чувствуется, что ты ясно понимаешь это.
П и т е р : Ага, я буду знать, что я могу что-то совершать. И даже
если что-то не будет получаться, само знание о том, что я способен
действовать, будет означать, что я смогу что-то с этим сделать.
М . : А продвигаться куда-то в твоей жизни, иметь возможность
влиять на направление твоей жизни — это давно для тебя важно
или не очень?
П и т е р : Да, я думаю, уже довольно давно... По крайней мере год,
а может, даже и больше.

260
 Фрагмент 2
М . : О'кей. Теперь я больше понимаю, что для тебя значит —
управлять своей жизнью таким образом. Жизнь может стать бо­
лее комфортной, и ты будешь рад видеть, что можешь совершать
то, что необходимо, и то, что ты хочешь совершать. У меня есть
вопрос. А почему ты был бы рад это видеть?
Питер: М-м-м... Не знаю.
М . : Можно я спрошу об этом твою маму?
Питер: Да, пожалуйста.
М . : Труди, как вам кажется, почему Питер считает, что развитие
способности управлять своим будущим — это реальный позитив
для него?
Труди: Ну, он сможет лучше разбираться в том, что происходит,
понимать, что это значит для него. А кроме того, у него есть на
это право.
М . : Право на что?
Труди: У него есть право управлять собственной жизнью, у него
есть право иметь свое личное пространство. У всех есть такое
право, но этого права многих лишают. Я знаю, что Питер был
лишен этого права, у него не было такого шанса.
М . : Что ты думаешь об этом, Питер? Твоя мама сказала, что она
считает, что это для тебя действительно позитивное развитие,
потому что у тебя есть право реально управлять собственной
жизнью, право на свое собственное пространство. Это как для
тебя — подходит, не подходит?
Питер: Подходит.
М . : А почему, как тебе кажется, это для тебя подходит?
Питер: Потому что у меня в детстве не было такого шанса.
М . : А что случилось?
Питер: Ну, отчим, короче, не позволял мне ничего.
М . : Он это право у тебя отобрал?
Питер: Абсолютно.

Как и вопросы на вынесение оценки, вопросы на ее обоснова­

ние также предваряются резюме, кратким обобщением предыду-

261
щихэтапов. Резюме обеспечивают «отражающую поверхность»,
и это помогает людям сформулировать ответы на вопросы. Как
уже отмечалось в главе 1, я твердо убежден в необходимости
«восстановить в правах» вопросы « п о ч е м у » в терапевтических
беседах. И м е н н о в ответ на вопросы « п о ч е м у » Питер сумел вы­
разить надежду что будет способен влиять на ход собственной
жизни в будущем. Эти вопросы открывают людям пространство,
возможность для озвучивания и развития интенционального
понимания жизни, того, что для них важно и ценно. И м е н н о в
ответ на вопросы « п о ч е м у » Труди выразила ценность понятия
«право на управление собственной ж и з н ь ю » , которое Питер за­
тем конкретизировал в ходе терапевтической беседы. Смыслы и
жизненные намерения, цели определяют то, кем являются люди;
осознание, проговаривание своих надежд и чаяний, жизненных
ценностей позволило прийти к заключению об идентичности Пи­
тера, которое противоречило привычным негативным выводам,
вытекающим из доминирующей истории его жизни.
Интенциональное понимание жизни, понимание того, что
представляет для человека ценность, может обеспечить точку
входа в беседу пересочинения, способствующую развитию насы­
щенной истории. Например, на четвертой стадии беседы в ответ
на выражение такого понимания люди размышляют д-рассказы-
вают о тех событиях жизни, которые могли бы подтвердить его
значимость. Во второй главе я обозначил этот^гип вопросов как
« в о п р о с ы , направленные на ландшафт д е й с т в и я » .
Я должен также отметить, что никогда не жду моментально­
го ответа на вопросы, касающиеся обоснования оценки. В дей­
ствительности люди часто говорят: «Я не з н а ю » . Этого и следует
ожидать, поскольку в традициях нашей культуры понимание, осно­
ванное на внутренниххарактеристиках, заменило собой интенцио­
нальное понимание, намерения, и людей очень редко спрашивают
о том, почему они предпочитают те или иные направления разви­
тия собственной жизни. Именно поэтому вопрос « П о ч е м у они
считают так, а не иначе?» люди воспринимают как радикальный
вызов и ответ на него представляет для них большую сложность.
Когда терапевты сталкиваются с ответом «я не з н а ю » , им
следует максимально поддержать людей, пытающихся найти от-

262
вет. Есть разные способы оказания поддержки. Кроме «резю­
м е » , терапевт может предложить людям поговорить подробнее
об основных последствиях уникальных эпизодов и оценить их.
Это способствует формированию более надежной опоры, «от­
ражающей п о в е р х н о с т и » , которая поможет ответить на вопрос
«почему».
Еще одна возможность поддержать людей — рассказать им
о том, как другие отвечали на похожие в о п р о с ы : « П р и м е р н о
шесть недель назад я встречался с супругами, которые предпри­
нимали похожие шаги, чтобы освободиться от конфликта, отрав­
лявшего их взаимоотношения. Эта пара тоже возлагала большие
надежды на последствия своей инициативы. Когда я спросил у
них, почему, то узнал, ч т о . . . Похоже ли это на то, что вы могли бы
сказать о вашей ситуации, или вы бы выразили свои ощущения
по-другому?» Рассказы об ответах других обычно служат для
людей основой, опорой, помогая им осознать и сформулировать
уже и м е ю щ и е с я у них знания о том, почему они занимают ту
или иную позицию по отношению к определенным событиям в
своей жизни. Когда человеку, обратившемуся за помощью, ста­
новится доступна информация о том, почему другие люди стоят
на определенной позиции, он получает возможность более четко
осознать свою Позицию, сравнив ее с мнениями других.
В первой главе я уже писал о том, что при работе с маленьки­
ми детьми, отвечающими « н е знаю» на вопрос «почему», можно
облегчить задачу, используя прием «горячо-холодно». Для этого
надо предложить родителям, братьям и сестрам ребенка высказы­
вать догадки о том, почему эти события или действия ему нравят­
ся; терапевт тоже может внести свой вклад, высказав свои пред­
положения. После этого можно спросить ребенка о том, какие из
этих догадок попали в цель, а какие «промазали», и предложить
ему описать своими словами, развить наиболее близкие, «горя­
ч и е » ответы. Если же ребенок утверждает, что все предположения
оказались неверными, то можно спросить его о том, каким обра­
зом он (или она) знает это. В этом случае ребенку становится легче
найти слова для выражения своего собственного « п о ч е м у » .
Четыре категории вопросов, которые фигурируют в этой вер­
сии карты, « о ф о р м л я ю т » , делают наглядным отношение людей
к определенным достижениям и событиям своей жизни — «кан-

263
дидатам на роль уникальных эпизодов». Конечно, эти вопросы
также формируют и отношение терапевта к подобным событиям.
В контексте расспроса смысл этих событий обсуждается, они на­
сыщаются, обретают значимость. По мере того как они становятся
более весомыми в ходе беседы, у людей пробуждается любопыт­
ство, нарастает интерес. Эта увлеченность тем, что иначе могло бы
быть проигнорировано или воспринято как нечто тривиальное,
способствует вовлечению в разговор: люди становятся более от­
крытыми, с большей охотой отвечают на вопросы.
В обсуждении данной версии карты определения позиции
я представил беседу линейно. Однако в реальной практике ли­
нейное продвижение встречается редко. П р о я с н е н и е ответов
людей на одном из уровней расспрашивания может привести к
пересмотру или уточнению, расширению ответов на в о п р о с ы
других уровней.
На рисунках 5.1 и 5.2 показано, как я разметил разговор с
П и т е р о м и Труди на карте утверждения позиции, описанной в
этой главе. \"

Использование карты определения позиции

непосредственно по ходу беседы
Когда люди высказывают инициативу непосредственно в ходе
беседы, терапевты могут выделить ее в качестве уникального
эпизода, применяя вторую версию карты утверждения позиции
« п о ходу».
Я сделал это, когда Питер четко проговорил то, что для него
является ценностью право управлять собственной жизнью, кото­
рого его лишил отчим, и когда Труди так эмоционально рассказа­
ла о том, что считает себя соучастницей отчима и что огромное
чувство вины могло буквально парализовать ее.
В этих комментариях я выявил два события-кандидата на
получение статуса уникальных эпизодов. Во-первых, Труди при­
зналась Питеру, что, по ее убеждению, сыграла определенную
роль в том, что ему пришлось пережить по вине отчима. А во-
вторых, вопреки всему Труди не была парализована виной на­
столько, насколько могла бы.

264
 Я р е ш и л обратиться к П и т е р у по поводу этих с о б ы т и й
и расспросил его сначала о последствиях того, что Труди не по­
зволила чувству вины окончательно поглотить, парализовать
ее, и о том, как он относится к этому, как оценивает этот факт
(он посчитал, что это положительный вклад в его жизнь), а во-
вторых, об инициативе Труди — ее п р и з н а н и и собственной
вины, соучастия в преступлении. Вопросы были выстроены в
соответствии с четырьмя категориями: П и т е р охарактеризовал
ее инициативу (ответственность и честность), рассказал о не­
которых из последствий, оценил эти последствия и с помощью
Труди дал о б о с н о в а н и я этой оценке (ответственность и чест­
ность способствовали созданию чувства безопасности, которое
он высоко ценил). Важным результатом оказалось то, что, при­
знав некоторую ответственность за пережитое Питером, Труди
почувствовала, что таким образом внесла существенный вклад
в жизнь собственного сына.
П р и в е д е н н а я ниже р а с ш и ф р о в к а интервью с П и т е р о м
и Труди иллюстрирует использование в т о р о й версии карты
утверждения позиции непосредственно в ходе беседы. Рисунок
5.3 показывает, как я разметил нашу беседу на карте.

Труди: Я должна вам сказать, что мне... очень плохо, больно, от­
того что это из-за меня в жизни Питера появился тот человек. Я
его привела, я позволяла этому быть. Я соучастница этого престу­
пления. Боже, как же ужасно это было, и я буду всегда чувствовать
свою вину. Я знаю, что вина могла меня просто парализовать.
М . : Питер, каково тебе слышать слова мамы о том, как ей плохо
из-за того, что она привела этого мужчину в твою жизнь? Каково
тебе слышать, что она берет на себя — по крайней мере отча­
сти — ответственность за то, что тебе довелось испытать? И что
она так сожалеет об этом?
Питер: Ну, мне кажется, это хорошо.
М . : А почему это хорошо?
Питер: Потому что это правда.
М . : А почему это тебе важно?
Питер: Потому что это ответственность.

268
М.: Потому что это ответственность. А что важно в том, чтобы
проявлять ответственность?
Питер: Потому что это честно.
М.: То есть ответственность и честность — это хорошие назва­
ния для того шага, который сейчас совершает мама?
Питер: Ага.
М.: Труди, а вот эти слова, ответственность и честность, они под­
ходят?
Труди: Да, да, конечно. Давно пора было это сделать, давно пора.
Мы оба несем тяжелый груз, и мой груз — это вина.
М.: Питер, ты слышишь, что мама говорит честно. Как это влияет
на тебя?
Питер: Э-э-э...
М.: Меняет ли это твои чувства? Как это повлияло на твой кон­
такт с мамой? Ты чувствуешь что она стала ближе тебе или дальше
от тебя? Или это никак не влияет?
Питер: Ближе.
М.: Ты мог бы сказать что-нибудь еще о том, что для тебя значит
эта честность?
Питер: Я от этого лучше себя чувствую. Мне легче думать о том,
что было.
М.: Легче относишься к тому, что было. Что-нибудь еще?
Питер: Да, я могу расслабиться.
М.: То есть эта честность позволяет тебе чувствовать себя ближе
к маме, в результате ты немножко легче относишься к тому, что
было, и можешь расслабиться? И это происходит прямо сейчас?
И как это тебе, что это происходит прямо сейчас?
Питер: Я от этого становлюсь чуть-чуть счастливее.
М.: Может быть, что-нибудь еще?
Питер: Прямо сейчас ничего в голову не приходит.
М.: Понимаешь ли ты, почему ты от этого становишься чуточку
счастливее?
Питер: Потому что это говорит мне, что сейчас все совсем по-
другому.
М.: Это...

269
 Питер: Что это прошло и не повторится снова.
М.: Может быть, я могу спросить твою маму о том, почему, на ее
взгляд, ты от этого становишься чуть-чуть счастливее?
Питер: Да, давайте.
М.: Труди?
Труди: Может быть, это потому, что Питер чувствует себя в боль­
шей безопасности? Потому что он из-за этого чувствует... не
знаю, как сказать-то, ну, надежность наших отношений, что ли.
Мы, наверное, всегда хотели быть ближе, чтобы наши отношения
были надежными. По крайней мере мне всегда этого хотелось.
Всегда хотелось, чтобы у меня с ребенком были надежные отно­
шения, но все, все этому мешало, включая то, что я сделала, когда
привела в дом того мужчину.
М.: Питер, то, что мама говорит, подходит? То есть ты стано­
вишься чуть-чуть счастливее, потому что чувствуешь себя боль­
ше в безопасности и ощущаешь, что отношения с мамой стали
более надежными? И что вы всегда оба хотели таких надежных
отношений?
Питер: Да, да, конечно, подходит.

Природа нарративных бесед: от уникальных

эпизодов к развитию насыщенной истории
Часто за одну терапевтическую беседу может быть пройдено по­
трясающее расстояние из начальной точки уникального эпизода
до «населенных пунктов» на новых территориях жизни, терри­
ториях идентичности. Более того, в начале беседы подобный ис­
ход предсказать невозможно. Как подсказывает мой опыт ведения
терапевтических бесед, результат превзойдет все предсказания и
ожидания. Это один из чарующих, увлекательнейших аспектов
нарративной практики. В контексте этих бесед продолжается ин­
трига, сохраняется напряженность действия. Мы не знаем, куда
попадем в результате, мы только знаем, что в конце беседы будем
стоять на территориях жизни и идентичности, которые в начале
беседы не могли себе и представить. Расшифровка интервью, ко­
торую я включил в этот раздел, демонстрирует оба этих феноме-

270
на: расстояние, которое люди преодолевают за время терапевти­
ческих бесед, и непредсказуемость конечной точки этого пути.
Это интервью также иллюстрирует еще один важный момент,
касающийся карт нарративной практики: границы между различ­
ными видами карт часто размыты. Я показывал вам карты по от­
дельности, чтобы была возможность более четко и ясно их опи­
сать. Однако на практике они часто пересекаются, накладываются
друг на друга, и граница размывается. Нарративные беседы не
развиваются по сценарию, не являются «образцом дисциплини­
рованности», они « ж и в ы е » и «своенравные». Участие терапевта
в этих беседах во многом определяется откликами рассказчиков,
и попытка заготовить вопрос заранее, как правило, ни к чему не
приводит: каждый следующий вопрос рождается после ответа
на предыдущий. Именно те возможности, которые содержатся в
ответах людей, определяют вклад терапевта. В нижеследующем
отрывке читатели обнаружат элементы карт пересочинения, вос­
становления участия и работы с внешними свидетелями.
Беседа вновь вернулась к заявлению Труди о том, что она не
позволила себе оказаться полностью парализованной чувством
вины. Я открыто проявлял любопытство, спрашивая, какие воз­
можности это для нее открыло, что послужило для нее твердым
основанием, позволило противостоять чувству вины, вырваться
из его плена. Отвечая на эти вопросы, Труди описала кризис,
который она пережила примерно восемнадцать месяцев назад.
Э т о т кризис привел ее к осознанию нескольких важных момен­
тов, в результате чего она оказалась на распутье. Она могла по­
зволить чувству вины продолжать сковывать ее жизнь, а могла
выбрать иной путь, на котором приняла бы более реалистичный
взгляд на некоторые силы, оказывающие влияние на тяжелые
жизненные ситуации в ее личной истории — силы, контроли­
ровать которые у нее раньше не было возможности. В этот мо­
мент Труди «сделала правильный в ы б о р » и теперь была точно
уверена, что ей ничто не помешает.

М . : То есть вы были на распутье. У вас внезапно появилась но­

вая возможность определить, по какому пути можно идти, и вы
решили сделать правильный выбор.

271
 Труди: Да, именно так.
М.: Вот эта позиция: «больше мне ничего не помешает» — это
было новое достижение?
Труди: Да. Должна сказать, что раньше я ощущала себя проиграв­
шей, у меня была пораженческая позиция, и это было ужасно. Как
будто все в сумраке.
М.: И последние восемнадцать месяцев вам удавалось сохранять
эту новую убежденность даже в сложных ситуациях?
Труди: Точно. Да, меня иногда еще потряхивает, но я не отказы­
ваюсь от этой позиции.
М.: Вы сказали, что всегда хотели, чтобы у вас с ребенком были
близкие, надежные отношения. Было ли в вашей жизни что-то
еще, чего вы всегда хотели? Есть ли какие-то другие надежды,
мечты, которые не воплотились из-за того, что какие-то жизнен­
ные обстоятельства этому мешали?
Труди: Ну конечно, были, много было.
М.: Вы можете рассказать мне об этом побольше?
Труди: Ну, начать можно с того, что, как и Питер, я всегда хотела
какого-то иного, лучшего будущего, я хотела такой жизни, в ко­
торой будет больше понимания и по крайней мере некоторого
участия. Я хотела, чтобы жизнь была мирной, чтобы в ней было
уважение.
М.: То есть надежды и мечты на лучшее будущее, где больше по­
нимания, участия... более мирная жизнь, в которой будет больше
уважения?
Труди: Да. Как и Питер, я хотела, чтобы у меня был шанс управ­
лять собственной жизнью. Чтобы у меня было пространство для
своей жизни. Вот что я всегда намеревалась сделать, но у меня,
казалось, совсем не получается. Это очень угнетало меня.
М.: Эти намерения в отношении вашей жизни... как давно они
появились?
Труди: Ой, давно, очень давно.
М.: Насколько давно?
Труди: Ну, они у меня с детства, очень давно это появилось.
Я всегда искала чего-то иного. Я не могла бы выразить это так, как
выражаю сейчас, у меня не было тогда слов, но вот что я искала. У

272
 меня были надежды, но не было возможностей воплотить их так,
как мне бы хотелось, у меня не было для этого достаточно свобо­
ды. Я сильно переживала по этому поводу, долгое время чувство­
вала себя так, словно бьюсь головой о кирпичную стену.
М.: А были ли эти намерения поддержаны, разделены в семье,
где вы росли?
Труди: Нет, совсем нет. Там не было понимания, не было терпе­
ния и уважения. Каждый имел свое мнение, а на мнения других
всем было наплевать. Все пытались заткнуть и победить друг
друга. Там было тяжело. Я не хотела принимать в этом никакого
участия, не хотела, чтобы это продолжалось.
М.: И как же вам удалось сохранить эти намерения и мечты, когда
их не поддерживал никто в вашей семье, когда в семье было так
тяжело?
Труди: Ну, я не знаю. Наверное, это была стойкость. У меня, на­
верное, была какая-то жизнестойкость.
М.: Жизнестойкость. А что поддерживало эту жизнестойкость?
Был ли кто-нибудь, кто признавал важность этих намерений и
надежд, поддерживал их? Может быть, все-таки был кто-то, кто
разделял подобные надежды?
Труди: На самом деле, я вспоминаю, кое-кто был. У меня была
бабушка, и мы с ней были достаточно близки; когда я была ма­
ленькой, мы вместе проводили много времени. Это была бабушка
Лиллиан, мама моей мамы.
М.: А откуда вы знали, как понимали, что она поддерживала эти
намерения и надежды на иную жизнь?
Труди: Ну, некоторые вещи просто понимаешь и знаешь. Она
очень заботилась обо мне. Бабушка Лиллиан очень поддерживала
меня. Ей нравилось, что я вдумчивая. Она не пыталась критико­
вать то, что я говорила. Когда я была с ней, можно было говорить,
что я чувствую. Она понимала меня, она не навязывала мне свое
мнение.
М.: Как долго вам удавалось так близко общаться с бабушкой?
Труди: Ох, это грустная история. Когда мне было примерно де­
сять лет, мой отец получил новую должность в городе горняков
на севере. Я хотела на каникулы поехать к бабушке, но отец не
позволял мне, говорил о ней очень плохо. Думаю, она всегда вы-

273
18 М. Уайт
 зывала у него ощущение угрозы. Помню, он говорил, что она вме­
шивается в дела его семьи. Он всегда говорил, что мы его семья,
как будто мы его собственность.
М.: О, так вам никогда больше...
Труди: Помню, мне было очень грустно оттого, что я была от
нее отрезана. Она пыталась писать письма и открытки, но отец
пресек ее попытки. Он продолжал унижать ее, и потом я узнала,
что большую часть ее писем и открыток он отправил обратно,
не распечатывая, и никому из нас не сказал. Бабушка их хранила,
моя двоюродная сестра когда-то потом мне их передала. Я поня­
ла, что она никогда не сдавалась. Было замечательно получить в
конце концов эти письма и открытки, но и очень грустно, потому
что мне ее так не хватало.
М.: То есть вы сказали, что ваша бабушка понимала вас и под­
держивала.
Труди: Да, а еще она очень меня любила.
М.: А знаете ли вы, почему она так любила, понимала и поддер­
живала вас? Что она ценила в вас, как вам кажется?
Труди: Мне кажется, я всегда знала, что она любила меня за то,
кем я была, когда я была маленькой. У нее не было больших пла­
нов на мою жизнь. Ей нравилось, что я не настырная, что мы мог­
ли просто общаться и не давить друг на друга, и не было вот этого
напряжения вокруг все время.
М.: А если бы ваша бабушка Лиллиан могла бы быть здесь сейчас,
и я бы спросил ее, что она в вас ценила, как вам кажется, что она
могла бы сказать?
Труди: Давайте подумаем... Наверное, она сказала бы, что я бо­
лее восприимчивый человек, вдумчивый, что я не такая вот на­
зойливая, настырная, упертая, проламывающаяся сквозь все. Ей
нравилось, что я более мягкая, нежная. Мы друг с другом обща­
лись очень мягко.
М.: Как вам кажется, каково ей было — иметь такую внучку, как
вы, которая так чувствовала, понимала ее?
Труди: Что вы имеете в виду — «каково ей было»?
М.: Я понимаю, что, когда вы были вместе, это было что-то осо­
бенное, и для вас это было очень значимо. Вы мне дали понять,

274
что именно она ценила в вас. У меня есть догадка, что, когда ба­
бушка Лиллиан была с вами, это каким-то образом затрагивало
и ее жизнь тоже. Как вам кажется, каким образом это могло за­
трагивать ее жизнь?
Труди: Я думаю, она чувствовала, что я тоже ее понимаю: мы
воспринимали мир одинаково, мне нравилось то, что нравилось
ей, мне было важно то, что ей важно.
М.: Как вам кажется, как это могло повлиять на ее жизнь?
Труди: Я знаю, что она радовалась, когда я приходила к ней в
гости. Когда я приходила к ней в гости, я подходила к воротцам
и видела, как она выглядывает из окошка на кухне, ждет меня. Так
что я думаю, она была тоже счастлива, я ей приносила радость.
М.: Я бы хотел спросить Питера о том, что он услышал во время
нашего разговора, если вы не против.
Труди: Конечно.
М.: Питер, каково тебе было слышать о той глубокой внутрен­
ней связи, которая существовала между твоей мамой и ее бабуш­
кой?
Питер: Нормально.
М.: Ну, нормально — это по-разному бывает. А для тебя «нор­
мально» — это как?
Питер: Это нормально потому, что я начинаю лучше понимать.
М.: Лучше понимать что?
Питер: Что происходило с моей мамой и ее бабушкой.
М.: Что же с ними происходило?
Питер: У них не было того пространства, которое им было нуж­
но, они хотели лучшего.
М.: Как тебе кажется, это соответствует каким-либо образом
тому, что ты говорил про «выйти и не вляпаться», про свое пра­
во управлять своей жизнью, иметь свое пространство, или это
как-то отличается?
П и т е р : Я думаю, что это скорее то же самое, мы все немного
связаны, похожи.
М.: Что ты имеешь в виду — «связаны, похожи немного»?

275
 Питер: У нас у всех были сложности, и мы продолжали действо­
вать.
М.: А каково тебе знать, что вы похожи?
Питер: Я об этом раньше не знал, я не знал про бабушку Аил-
лиан.
М.: То есть ты ничего не знал про свою прабабушку?
Питер: Нет, ничего не знал. Я даже не знал, что у меня была пра­
бабушка Лиллиан.
М.: Труди, если бы ваша бабушка могла быть здесь и сейчас, и
слушала бы наш разговор с Питером (как он вышел из ситуации,
которая его злила), если бы она могла послушать наш разговор
с вами (о том, как вы продолжали хранить то, что для каждого
из вас важно), — как вам кажется, что бы ее больше всего при­
влекло? Что было бы ей больше всего интересно? Что ей больше
всего понравилось бы?
Труди: Ну, я знаю, что в семье, где она выросла, ей тоже было
непросто. Она не имела права на свое мнение, для нее не было
места, но она при этом не сдавалась, факт. Она продолжала пы­
таться выбраться из этой колеи, преодолеть это все. У нее пыта­
лись отбить охоту заниматься всем тем, что для нее было важно,
но она сумела все преодолеть. Я думаю что, ей бы очень понра­
вилось, ей бы было очень важно, что Питер думает то же самое
и делает то же самое.
М.: То есть ей бы понравилось, что Питер делает то же самое.
Питер, а когда мы сейчас слышим про бабушку Лиллиан, это как-
то соответствует тому, что ты говорил о праве на собственную
жизнь, о праве на собственное пространство?
Питер: Да, я думаю, что здесь мы тоже похожи. Мне кажется,
это правда.
М.: Труди, вы сказали, что если бы бабушка Лиллиан была здесь,
она бы была очень заинтересована тем, как Питер ушел от про­
блемы, покинул тс место, где его многое злило. Как вам кажется,
это повлияло бы на ее представления о Питере? Что бы она те­
перь лучше о нем узнала, как о человеке?
Труди: Мне кажется, что она увидела бы Питера какчеловека, ко­
торый может направить ход событий в более приемлемое русло,
как человека, который начинает находить свой путь, двигается к

276
тому, что для него важно в жизни, несмотря на то, что путь этот
пока что достаточно тяжел, и приходится много работать, много
вкладываться. Она бы увидела в нем человека, который не по­
зволит обстоятельствам вернуть его к началу пути.
М . : А как вам кажется, почему ее так привлекло бы знание о дей­
ствиях Питера, о том, что он стал уходить, в хорошем смысле, от
проблемы?
Труди: Это потому, что она сама тоже боролась, чтобы освобо­
дить свою жизнь. У нее было мало шансов управлять своей жиз­
нью и не было власти, но она продолжала пытаться, продолжала
создавать пространство для своей собственной жизни. И в конце
концов именно эти воспоминания о ней и о том, что она сделала,
имеют значение.
М . : Давайте представим, что Лиллиан здесь, с нами сегодня и слу­
шает наш разговор о том, куда продвигается жизнь Питера и ваша
жизнь. Как вам кажется, если бы она услышала эти истории, что
бы она думала, что бы чувствовала, что поняла бы?
Труди: Ну, она бы поняла, что победила, отстояла то, что для нее
было важно, что ей удалось преодолеть все, несмотря на активные
попытки контролировать ее жизнь. Она поняла бы, что имен­
но это наследие передалось ее правнуку, и для нее бы это очень
много значило.
М . : То есть это значило бы, что все ее усилия, вся ее борьба
были...
Труди: Они того стоили. Да. Все эти маленькие шаги, которые
она совершала, чтобы поддерживать надежду, чтобы делать то, что
она намеревалась делать в своей жизни, — это все чего-то стоило.
Мне кажется, что она испытала бы огромное облегчение.
М . : То есть, несмотря на все...
Труди: Несмотря на все давление, на унижения, на крики и
скандалы, она достигла гораздо большего, чем все те, у кого была
власть. Я думаю, что она очень гордилась бы Питером.
М . : Она бы очень гордилась Питером?
Труди: Да. И я вот еще о чем подумала: она же тоже боролась
с чувством вины, и если бы она здесь была и все это слышала,
это сняло бы груз вины и с ее плеч тоже. Я знаю, что так бы все
и было.

277
 М . : Питер, каково тебе все это слушать, интересно или нет?
П и т е р : Конечно, интересно.
М . : А что именно тебя больше всего интересует?
Питер: Как тяжело в жизни приходилось моей прабабушке, и как
она не позволяла сбить ее с пути, и как она гордилась бы мной.
М . : А что для тебя значит, что твоя прабабушка гордилась бы
тобой?
П и т е р : Это для меня многое значит.
М . : Ты можешь сказать об этом подробнее?
П и т е р : Ну, я теперь знаю, что она была бы рада, она была бы
счастлива, потому что мы похожи. У меня тоже были в жизни
сложности, у меня не было пространства, которое мне было не­
обходимо, но я не сдавался, продолжал двигаться дальше, и сейчас
есть кое-какие продвижения. Мне еще долго идти, путь длинный
впереди, но я понимаю, что я приближаюсь к тому месту, где хо­
тел бы находиться.

Как показывает эта расшифровка, за время терапевтических

бесед может быть пройдено огромное расстояние. К концу бе­
седы мы далеко ушли от начальной точки — ухода П и т е р а из
комнаты, где что-то разозлило его. К концу беседы этот посту­
пок обрел дополнительную значимость: он стал символизиро­
вать темы борьбы и права управлять собственной жизнью. Эти­
ми темами жизнь Питера соприкасалась с жизнью его матери и
прабабушки. П о д о б н о е соприкосновение общими значимыми
темами способствует р а з в и т и ю п о л н о к р о в н о й , н а с ы щ е н н о й
истории. В ходе этого развития расширяется интенциональное
понимание, происходит осознание того, чему люди придают в
ж и з н и ценность. В результате, насыщаясь, истории превраща­
ются в глобальные темы ж и з н и и идентичности, все более види­
мыми и доступными становятся различные варианты действий.
Это обеспечивает людям фундамент, почву под ногами, дает им
возможность более уверенно предпринимать какие-то действия
в собственной ж и з н и .
Приведенный отрывок иллюстрирует также непредсказуе­
мый характер бесед. В начале нашего разговора я не мог пред-

278
видеть подобного исхода. Я не мог предположить, что П и т е р об­
наружит, что его жизнь связана с жизнью матери и прабабушки
именно этими темами. Я никак не мог предсказать, что П и т е р
столь глубоко почувствует правильность своего поступка и его
глубинные основания. Я не мог знать, что вопрос о том, как от­
неслась бы прабабушка к его достижению, приведет к осозна­
нию, что его поступки принесли бы ей огромное облегчение и
она поняла бы, что ее борьба не была напрасной и гордилась
Питером. Признание вклада Питера в сохранение столь важного
наследия, прабабушки оказалось очень мощным фактором.
И наконец, эта беседа иллюстрирует размывание границ карт
нарративной практики. Как я уже отмечал, в этом отрывке при­
сутствуют элементы пересочинения, восстановления участия и
работы с внешними свидетелями. Например, когда речь зашла о
восстановлении участия, был подробно и живо описан вклад Лил­
лиан в жизнь Труди, а также то, что она ценила во внучке. По мере
того как разворачивался разговор, были сформулированы заклю­
чения о том, что изменения, происходящие в жизни Труди и Пи­
тера, могли бы внести в жизнь Лиллиан и в то, каким образом она
ощущала смысл своей жизни. Кроме всего прочего, мы выяснили,
что вклад Труди и Питера поддерживал бы борьбу Лиллиан за вы­
свобождение собственной жизни из под гнета злоупотреблений
властью, ее намерение создать свое жизненное пространство. От­
дельные аспекты беседы восстановления участия разрабатывались
с помощью вопросов из церемонии признания самоопределения,
а Лиллиан выполняла роль внешнего свидетеля.
П и т е р ни разу больше не «слетал с к а т у ш е к » и заработал
досрочное освобождение из колонии. Большая часть конфлик­
тов во в з а и м о о т н о ш е н и я х П и т е р а и Труди исчезла без следа.
Труди решила участвовать в группе взаимной поддержки жен­
щин, п е р е ж и в ш и х травму. П и т е р п р и с о е д и н и л с я к соответ­
ствующей группе для подростков и спустя несколько месяцев
стал в ней лидером. Когда я говорю об этих результатах, я не
пытаюсь сделать какие-то грандиозные заявления об эффектив­
ности моей единственной терапевтической беседы с П и т е р о м и
Труди. П и т е р встречался и продолжает работать с талантливым
и грамотным терапевтом — Мелани. Есть и другие люди, кото-

279
рые продолжают обеспечивать ему поддержку и одобрение. Од­
нако я действительно верю, что нарративные беседы типа той,
которая состоялась у меня с П и т е р о м и Труди, могут сыграть
большую роль в достижении результатов, даже при однократной
встрече.

Заключение
Когда я писал эту главу, я не намеревался включить в нее все, что
можно сказать об уникальном эпизоде и работе с ним. Суще­
ствует много других источников, к которым можно обратиться,
чтобы узнать об этом больше. Скорее, я стремился представить
о б з о р развития нарративных бесед под влиянием и на основе
второй карты определения позиции. Эта карта ориентирует на
вопросы, обладающие потенциалом разработки тех или иных
достижений в качестве уникального эпизода и точек входа в на­
сыщенное развитие истории.
Иногда считается, что сосредоточение на уникальных эпи­
зодах приводит к « г е р о и з а ц и и » ж и з н и человека, к созданию
представления об автономной, независимой личности и скры­
вает значимость социальной ткани жизни, истории взаимоотно­
шений людей. Однако это предположение не соответствует тому,
что я наблюдаю. Напротив, по моему опыту, беседы, выделяю­
щие уникальные эпизоды, открывают людям возможность пере­
смотреть свои взаимоотношения друг с другом, признав вклад
разных людей в развитие чувства идентичности каждого. То есть
поддерживается гораздо более « о т н о ш е н ч е с к о е » переживание
идентичности. Это совершенно очевидно из моей беседы с Пи­
тером и Труди.
Карта, которую я продемонстрировал в этой главе, подоб­
но другим картам, представленным в книге, — всего лишь кон­
струкция, основанная на моих исследованиях. О н а не является
обязательным условием проведения терапевтических бесед, спо­
собствующих открытию новых возможностей в ж и з н и людей.
Однако если вы, читатель, решите использовать ее в собственной
практике, надеюсь, она принесет вам столько же радости и удо­
вольствия в работе, сколько она доставляет мне.

280
 Глава 6
Беседы,
способствующие
простраиваниюопор
(работа в зоне ближайшего
развития)

Л юди обращаются к терапевтам, когда жить становится не­

легко. В подобных обстоятельствах они, как правило, пыта­
ются преодолеть возникшие сложности знакомыми способами,
их поступки продолжают соответствовать привычным представ­
лениям о людях и отношениях. О н и остаются в рамках устояв­
шихся знаний о жизни. Разрыв между тем, что людям знакомо и
привычно, и тем, что они могли бы знать о своей жизни, можно
назвать « з о н о й ближайшего р а з в и т и я » .
Э т у зону можно пересечь в коммуникативном партнерстве,
в разговоре, который обеспечивает необходимую для такого пу­
тешествия систему о п о р (<<scaffolding>>). Терапевт вносит су­
щественный вклад в простраивание системы опор, а также при­
влекает к участию в этом процессе других людей. Система о п о р
позволяет людям планомерно и постепенно, совершая доступ­
ные, реализуемые шаги, двигаться от привычного и известного
к тому, что возможно знать и делать.
И м е н н о преодолевая разрыв между привычным, знакомым
и тем, что возможно, люди заново открывают для себя, вновь на­
чинают ощущать способность влиять на собственную жизнь —
управлять ею, вмешиваться в ее ход, задавать ее направление в
соответствии с собственными намерениями, причем делать это
на основе уже имеющихся у них жизненных знаний и умений.

281
 Петра
Молодая женщина по имени П е т р а обратилась ко мне за
консультацией по поводу « п о л н о й н е р а з б е р и х и » в ее жизни.
После того как она рассказала мне о разнообразных проблемах,
сложностях и бедах, с которыми она « б о р о л а с ь » , я стал расспра­
шивать ее о том, как она все это воспринимает и ощущает.

М.: И в силу всего этого вы сейчас оказались в таком месте,

где...
Петра: Где я чувствую себя несчастной. Я обратилась к вам, по­
тому что уже некоторое время чувствую себя очень несчастной.
Вы же видите, у меня не жизнь, а полный бардак, честное слово.
И это уже слишком долго тянется.
М.: Насколько долго?
Петра: Ну, всегда так было... по крайней мере сейчас так ка­
жется.
М.: Какбудто так было всегда?
Петра: Ага. Время от времени я думаю, что у меня начинает что-
то получаться, но на самом деле это всего лишь иллюзия.
М.: То есть вы уже перепробовали много способов?
Петра: Да. Иногда кажется, что у меня есть идея и я делаю что-то
по-новому... А потом все так вот — пшик! — и испаряется.
М.: Что вы имеете в виду?
Петра: Ну, иногда мне начинает казаться, что я по-новому под­
хожу к тому, чтобы разобраться со своими проблемами... Но это
не срабатывает, и тогда я понимаю, что, по сути, этот способ не
особо отличался от тех, которые я пробовала раньше. Как будто
хожу кругами.
М.: Кругами?
Петра: Ну да, и в результате только все усложняю. Можно же
ожидать, что я на этом чему-то научусь, так ведь? Поумнею? А я
беру и в сотый раз наступаю на одни и те же грабли. Как же это
меня бесит!..
М.: И в результате вы...
Петра: Чувствую себя полнейшей неудачницей.

282
 М.: Вы когда-нибудь рассказывали другим людям о том, как вам
живется?
Петра: Немного. Но я не думаю, что люди хотели бы знать об
этом. В любом случае это мой бардак, мне с ним и разбираться.
М.: То есть все-таки были случаи, когда вы разговаривали с дру­
гими людьми о том, что вы переживаете?
Петра: Было дело, но это не имеет значения. Это ведь, на самом
деле, именно мои проблемы, и мне стыдно, что моя жизнь пре­
вратилась в такой бардак.
М.: Вы должны самостоятельно со всем этим разобраться?
Петра: Ну да. Это же моя проблема, и если я сама для себя не
могу ничего сделать, кто сможет? Другие люди не должны меня
из этого вытаскивать. Я сама за это отвечаю. И если я с этим не
справляюсь, то, значит, я настолько безответственная? Это же
должно быть так просто...
М.: Вы безответственная потому, что это должно быть так про­
сто — разобраться?..
Петра: Ну да, я себе это все время говорю. Я все думаю, что, мо­
жет быть, мне удастся таким образом себя мотивировать...
М.: Но это не срабатывает?
Петра: Ну, я ведь не продвигаюсь никуда, значит, не срабатыва­
ет, ведь так? У меня такое чувство, что у меня вообще ничего не
выйдет. Я никуда не продвигаюсь в жизни, и, похоже, ничего и не
изменится. В будущем, я имею в виду.
М.: То есть вы смотрите в будущее, надеясь что-то изменить?
Петра: Да. Это было бы уже что-то. Но ведь это не должно быть
так тяжело, правда?

Способность влиять на собственную жизнь

и совершать ответственные поступки
Когда люди обращаются к терапевтам в связи с длительными
жизненными сложностями и невзгодами, они, как правило, ис­
пытывают сильную фрустрацию оттого, что их усилия по прео­
долению проблем до сих п о р ни к чему не привели. Некоторые
переживают особенно сильно, поскольку убеждены в том, что

283
их попытки изменить ситуацию привели лишь к возникновению
новых осложнений. В таких случаях люди часто ругают себя за
неспособность предугадать события, за отсутствие мудрости,
которая бы позволила им осознать тщетность и вредоносность
их инициатив, направленных на решение проблем, за неспособ­
ность предвосхитить возникновение этих осложнений.
О н и упрекают себя в том, что считают проявлениями неком­
петентности и неадекватности. Само обращение за помощью к
терапевту воспринимается ими как подтверждение собственной
некомпетентности: у них будто бы не получается даже то, что
способен делать кто угодно... То есть им не удается самостоя­
тельно и независимо разбираться в вопросах, непосредственно
затрагивающих их жизнь, им не удается влиять на ход и направ­
ление своей ж и з н и в соответствии с тем, что они ценят и чем
руководствуются.
Такого рода выводы глубоко укоренились в мышлении Пе­
тры, она увязла в чувстве безнадежности и фатализме. Она стала
верить в то, что ее будущее будет всего лишь воспроизведением
крайне неудовлетворительного настоящего. И тем не менее, не­
смотря на это, она продолжала высказывать мнение о том, что
изменить жизнь «должно быть так п р о с т о » .
Но тут возникает вопрос: а просто ли это? Петра оплакивает
отсутствие прозорливости и мудрости — но просто ли обладать
ими? П р о с т о ли достичь существенного уровня ответственно­
сти за собственную жизнь? П р о с т о ли предпринимать успеш­
ные независимые, самостоятельные действия, чтобы справиться
с проблемами в собственной жизни? И наконец, просто ли жить
в соответствии с собственными ценностями и принципами?
От представителей п о м о г а ю щ и х п р о ф е с с и й в ответ на
подобный в о п р о с часто можно услышать: «Да, если развитие
происходило нормально, то м о ж н о ожидать, что человек смо­
жет понимать обстоятельства, в которых находится, быть от­
ветственным за то, что непосредственно его касается и имеет
отношение к его жизни, сможет предпринимать самостоятель­
ные, независимые действия, чтобы справляться с жизненными
сложностями, и строить свою жизнь в соответствии со значимы­
ми для него принципами и ц е н н о с т я м и » . А в ответ на вопрос,

284
почему многим людям это не удается, часто можно услышать
что-то вроде: « Н е с п о с о б н о с т ь справляться с проблемами в соб­
ственной ж и з н и — признак дисфункции, которая проявляется в
том, что человек не может рефлексировать, размышлять о своей
ж и з н и с использованием абстрактных понятий, а также в том,
что человек не способен предвидеть последствия собственных
действий, зависит от других в решении собственных проблем и
не справляется с тем, чтобы оказывать влияние на ход собствен­
ной жизни. В основе подобной дисфункции часто лежит психи­
ческая патология».
В действительности тем не менее все вовсе не так просто. По
сути, идеи о « д и с ф у н к ц и и » и « п с и х о п а т о л о г и и » закрывают от
нас всю сложность человеческих поступков, многие из которых
порождаются текущими жизненными контекстами. К примеру,
многие люди обнаруживают, что у них мало возможностей вли­
ять на собственную жизнь и совершать самостоятельные ответ­
ственные поступки, потому что они подвергаются воздействию
« т р а д и ц и о н н ы х о т н о ш е н и й власти», институционализирован­
32
ных в рамках локальной культуры. Эти отношения включают
в себя дискриминацию по разным основаниям: по тендерному,
расовому, культурному, этническому признаку, в силу домини­
рования гетеросексуальное™ в обществе и пр.
О т н о ш е н и я власти часто являются существенным источ­
ником той фрустрации, которую люди испытывают, когда стре­
м я т с я в ы с т р о и т ь свою ж и з н ь в соответствии со значимыми
ценностями и принципами, а в результате приходят к выводам о
собственной некомпетентности, неполноценности и неадекват­
ности. Когда дело именно в этом, очень важно, чтобы у людей
была возможность полностью осознать, что именно эти отноше­
ния власти способствуют возникновению негативных пережи­
ваний и негативных выводов о себе, — и получить поддержку в
том, чтобы выработать собственную позицию, которая помогла
бы противостоять « н о р м а т и в н ы м суждениям». Важно, чтобы

32
Институционализация — определенный этап в процессе социаль­
ного конструирования реальности, описанный П и т е р о м Бергером и Тома­
сом Лукманом в работе «Социальное конструирование реальности» ( « М е ­
д и у м » , «Academia-центр», М., 1 9 9 5 ) . — Прим. перев.

285
у людей была возможность подвергнуть сомнению распростра­
ненные, общепринятые определения « с п о с о б н о с т и влиять на
собственную ж и з н ь » и «ответственного п о с т у п к а » , так как в
контексте традиционных отношений власти те действия, кото­
рые считаются отражением способности влиять на собственную
жизнь, иначе говоря, воли и ответственности в поступках, осно­
вываются на доступе к тем или иным привилегиям.
Для того чтобы разобраться, как люди переживают неадек­
ватность, некомпетентность и чувство личной несостоятельно­
сти, важно также понимать, как функционирует, по сравнению
33
с традиционной, современная власть . В системе современной
власти с о ц и а л ь н ы й к о н т р о л ь о с у щ е с т в л я е т с я п о с р е д с т в о м
к о н с т р у и р о в а н и я определенных н о р м ж и з н и и идентичности
человека, а также посредством побуждения людей приводить
собственную жизнь и ж и з н и других людей, мысли и поступки
в соответствие с этими нормами. П о э т о м у современная власть
считается системой нормирующих, или нормативных, сужде­
ний. Само понятие «самостоятельного и независимого поступ­
к а » , а также представление о том, что значит быть « н а с т о я щ и м
человеком», « л и ч н о с т ь ю » , основывается на этих сконструи­
р о в а н н ы х нормах; если человек не в о с п р о и з в о д и т нормы, он
автоматически попадает в категорию « н е у д а ч н и к о в » , «несо­
с т о я в ш и х с я » людей — в своих собственных глазах и в глазах
других людей.
Н о р м ы современной западной культуры превозносят вари­
ант успешной, состоявшейся личности, в котором фигурирует
так называемое « и н к а п с у л и р о в а в ш е е с я Я » . Для такой личности
характерна определенная форма самостоятельности (автоно­
мии) и независимости, которая описывается через способности
«владеть с о б о й » , «сдерживать с е б я » , «полагаться на с е б я » ,
«мотивировать с е б я » и «самоактуализироваться». Н е с м о т р я
на все усилия по воспроизведению этих норм, большинство лю­
дей втайне знают, что на самом-то деле они вовсе не такие, каки­
ми стремятся выглядеть в глазах других в повседневной жизни.

33
О возникновении и ф у н к ц и о н и р о в а н и и системы с о в р е м е н н о й
власти в качестве механизма социального контроля — см. Foucault 1 9 7 3 ,
1980. — Прим. авт.

286
Исходя из этого, они делают вывод о собственной некомпетент­
ности и неадекватности. В подобном случае важно, чтобы люди
могли осознать, что переживание личной несостоятельности и
провала вызвано наличием таких н о р м и р у ю щ и х суждений, и
получить поддержку в том, чтобы ниспровергнуть влияние со­
временной власти.

Способность влиять на собственную жизнь,

ответственные поступки и развитие понятий
Я перечислил здесь т р и взгляда на ответственные поступки и
способность влиять на собственную ж и з н ь : как на выражение
итога « н о р м а л ь н о г о р а з в и т и я » , н е к о т о р о й « я д е р н о й само­
с т и » , данности, присущей человеческой природе; как на форму
выражения привилегий в контексте традиционных отношений
власти; как на конструкт, соответствующий нормам современ­
ной власти.
В мои планы не входит более подробное обсуждение этих
взглядов или их приложений к терапевтической практике, так как
я уже сделал это в других публикациях. Вместо этого я представ­
лю еще одну, альтернативную точку зрения на ответственные по­
ступки и способность влиять на собственную жизнь. Согласно
этой версии, они основываются на особой форме социального
взаимодействия, сотрудничества, направленного на то, чтобы по­
мочь людям преодолеть разрыв между тем, что для них знакомо и
привычно, и тем, что они могли бы узнать о себе и своей жизни.
Эта точка зрения в первую очередь основывается на моих лич­
ных исследованиях, проведенных в контексте терапевтической
практики. Дабы изложить ее, я представлю краткую рефлексию
моего разговора с П е т р о й . Начну с довольно прямолинейного
наблюдения: П е т р а выглядела полностью погруженной в то, что
было ей знакомо и привычно в ж и з н и и в отношении к жизни, в
своих попытках справиться со сложностями она постоянно вос­
производила знакомое и привычное. П о э т о м у П е т р а чувство­
вала, что не только никуда не продвигается, но лишь усложняет
ситуацию. Очевидно, что она не ощущала себя способной влиять
на собственную жизнь и совершать ответственные поступки.

287
 Исходя из этого наблюдения, можно прийти к нескольким
взаимосвязанным заключениям о том, что может быть необхо­
димо Петре, чтобы успешно разобраться с проблемами и слож­
ностями и почувствовать, что в ее жизни происходят изменения.
А именно:

• оторваться от знакомого и привычного в ее представле­

ниях о себе и собственной жизни;
• начать движение по направлению к тому, что возможно
знать о ж и з н и и о себе самой, а также к тому, какие воз­
можности для действия это открывает;
• успешно преодолеть разрыв между знакомым, привыч­
ным и тем, что возможно знать;
• понять, что может служить поддержкой ее инициатив в
этом путешествии;
• получить помощь в простраивании опор, чтобы совер­
шать доступные, реальные шаги;
• пересматривать и оценивать, насколько ее удовлетворяет
это путешествие, чтобы иметь возможность исправить
его траекторию;
• выявлять и определять, чему она учится на этом пути, что
узнает о ценностях и основных жизненных принципах;
• начать размышлять о том, какие шаги она может предпри­
нять, чтобы воздействовать на ход и направление своей
жизни, оставаясь в гармонии с тем, что для нее значимо
и ценно в жизни.

Если бы П е т р е удалось найти ту форму межличностного

взаимодействия, сотрудничества, к о т о р а я бы обеспечила под­
держку и простраивание о п о р на пути от знакомого и привыч­
ного к тому, что возможно знать о своей жизни, она скорее всего
оказалась бы в позиции, из которой сможет совершать какие-
то шаги и принимать меры, чтобы разобраться с проблемами и
ж и з н е н н ы м и трудностями. Подобный результат обеспечил бы
ей осознание способности влиять на собственную жизнь и со­
вершать ответственные поступки — переживание, которое от
нее до сих п о р ускользало.

288
 Э т и т е р м и н ы — дистанцирование, пространство, пристра­
ивание опор, межличностное взаимодействие и сотрудничество,
способность влиять на собственную жизнь, ответственный по­
ступок — отсылают нас к работам русского психолога Льва Се­
34
меновича Выготского (Vygotsky, 1986). Выготский разработал
теорию психического развития; особенно интересно ему было
развитие и обучение в детском возрасте. Хотя я не был знаком с
идеями Выготского, когда начинал исследовать и разрабатывать
нарративный подход, в последнее время эти идеи все больше
привлекают меня. Это происходит в первую очередь потому,
что я полагаю, что мои исследования нарративной практики под­
тверждают выводы Выготского, касающиеся обучения и разви­
тия. К р о м е того, я считаю, что идеи Выготского способствуют
новому пониманию процессов терапевтических изменений, про­
ливают свет на то, что является значимым в нарративных беседах,
а также усиливают и подкрепляют различные нарративные при­
емы и техники. Эти идеи способствуют дальнейшему развитию
нарративного подхода, как я его понимаю. В следующем разделе
главы я вкратце изложу некоторые взгляды Выготского.

Зона ближайшего развития

Более всего Выготского интересовало развитие в детском
возрасте. В своих исследованиях он пришел к выводу, что в боль­
шинстве случаев развитие основывается на процессе учения:
«обучение ведет за собой р а з в и т и е » . Подобный вывод подвер­
гал сомнению многие популярные в те годы т е о р и и развития,
в которых утверждалось, что развитие является необходимым
предварительным условием учения, и учение тем самым является
результатом реализации генетического или неврологического
императива развития.
Выготский подчеркивал также, что научение не является
индивидуальным достижением, но происходит в социальном

34
Здесь и далее автор ссылается на англоязычное издание (Vygotsky,
1 9 8 6 ) . Для удобства читателей мы указываем русское издание этой книги:
Выготский Л.С. Мышление и речь. Изд. 5, испр. М.: Лабиринт, 1999. — Прим.
перев.

289
19 М. Уайт
взаимодействии. Наблюдая за тем, как дети учатся, он обратил
внимание на то, что в социальном взаимодействии взрослый или
более умелый сверстник структурирует учение ребенка таким
образом, что тот получает возможность двигаться от знакомого
и привычного к тому новому, что возможно освоить в сотрудни­
честве с другими. Выготский описывал такого рода учение в тер­
минах движения по некой зоне, территории, которую он назвал
« з о н о й ближайшего р а з в и т и я » . Размер этой зоны определяется
различием между тем, что р е б е н о к может знать и делать само­
стоятельно, и тем, что он может знать и делать в сотрудничестве
с другими людьми.
Движение в зоне ближайшего развития — важная задача;
от ребенка требуется, чтобы он оторвался от того, что для него
знакомо и привычно, поднялся над непосредственностью соб­
ственного проживаемого опыта. Согласно Выготскому, ребе­
нок не может решить эту задачу, если она не разбита для него
на доступные, реализуемые шаги. И м е н н о взрослые или более
умелые сверстники простраивают для ребенка «систему о п о р »
или « п о д п о р о к » в зоне ближайшего развития. Система опор по­
буждает ребенка «напрягать ум и в о о б р а ж е н и е » , чтобы решить
поставленные учебные задачи — но это не те задачи, которые
требуют невозможных, невероятных «скачков» и способствуют
утомлению и переживанию провала, они вполне реалистичны и
доступны.
Выготский предположил, что постепенное все возрастаю­
щее дистанцирование от знакомого и привычного, от непосред­
с т в е н н о с т и п р о ж и в а е м о г о опыта дает р е б е н к у в о з м о ж н о с т ь
создавать « ц е п о ч к и а с с о ц и а ц и й » , устанавливающие связи и
в з а и м о о т н о ш е н и я между тем, что в и н о м случае осталось бы
совокупностью недифференцированных предметов и явлений
в его ж и з н и . Выготский назвал это «мышлением в комплексах»
и продемонстрировал, каким образом такое мышление обеспе­
чивает р а з в и т и е « п о н я т и й » , и м е ю щ и х о т н о ш е н и е к ж и з н и
человека. П о н я т и я я в л я ю т с я результатом п р о ц е с с а р а з в и т и я
(освоения) значений слов, в к о т о р о м значения отсекаются от
к о н к р е т н о с т и проживаемого опыта и абстрагируются. Напри­
мер, для маленькой Эми « д р у г » — это М э р и , к о т о р а я живет

290
по соседству, и что бы М э р и ни сделала, на определение того,
что такое « д р у г » , это не повлияет. Со временем, когда значе­
ние слова « д р у г » в п о н и м а н и и Э м и развивается, появляется
« д р у ж б а » как абстрактное понятие, и Эми может заметить, что
о чем-то, что совершает М э р и , хочется сказать: « т а к друзья не
п о с т у п а ю т » , и будет реагировать на такие поступки соответ­
ственно.
И м е н н о развитие п о н я т и й создает основание для того, что­
бы люди получили возможность управлять своей жизнью: влиять
на свои поступки целенаправленно и осмысленно, вмешиваться
в ход собственной жизни, придавая направление событиям, а
также решать проблемы. Исходя из такого понимания, так на­
зываемые самостоятельные и ответственные поступки укоре­
нены в социальном взаимодействии, в сотрудничестве. Развитие
подобной саморегуляции отражает процесс, обозначенный Вы­
готским как овладение собой. Э т о т термин несет тот же смысл,
что и употребляемое мной выражение « с п о с о б н о с т ь влиять на
собственную ж и з н ь » .
Н и ж е я представлю краткое изложение основных идей Вы­
готского, касающихся зоны ближайшего развития, а также уче­
ния. Изучая происхождение и истоки научения, Выготский при­
шел к следующим выводам:

• Н а у ч е н и е я в л я е т с я результатом социального взаимо­

действия, сотрудничества, а не независимого усилия
или разворачивания какого-либо « в м о н т и р о в а н н о г о » в
организм человека биогенетического процесса. В упо­
мянутом социальном взаимодействии взрослые и более
умелые сверстники обеспечивают ребенку поддержку в
решении учебных задач; эти задачи требуют от ребенка
существенного усилия, но все же лежат в пределах его
возможностей — при условии наличия поддержки.
• Посредством учебных задач р е б е н о к получает возмож­
ность дистанцироваться от непосредственно пережи­
ваемого опыта — и двигаться по направлению к тому,
что возможно знать и делать в сотрудничестве с другими
людьми.

291
1 9 *
Ребенок двигается через зону учения, обозначаемую как
« з о н а ближайшего р а з в и т и я » . Эта зона задается дистан­
цией между тем, что р е б е н о к может знать и совершать
самостоятельно, — и тем, что он может делать и знать
при поддержке других людей, в сотрудничестве с ними.
Выготский пишет, что зона ближайшего развития — это
дистанция между уровнем актуального развития, опре­
деляемого задачами, которые р е б е н о к решает самостоя­
тельно, и уровнем возможного развития, определяемого
задачами, которые р е б е н о к может решить под руковод­
ством взрослого или в сотрудничестве с более умелыми
сверстниками.

Продвигаясь по зоне ближайшего развития, ребенок пе­

рестает собирать предметы и явления в « к у ч и » (группи­
ровать под одним « и м е н е м » случайно связанные между
с о б о й предметы), а начинает о б ъ е д и н я т ь предметы и
явления в ассоциативные цепочки или комплексы, в ко­
торых устанавливаются связи между этими предметами
и явлениями.

В развитии ассоциативных цепочек и комплексов можно

выделить несколько стадий — от первичного объедине­
ния объектов в группу по принципу максимального сход­
ства до г р у п п и р о в к и на о с н о в а н и и одного отдельного
признака (например, только предметы круглой формы
или только плоские).

Развитие мышления в комплексах становится о с н о в о й

для ф о р м и р о в а н и я « п о н я т и й » . Согласно Выготскому,
формирование понятия « Н о понятие в его естественном
и развитом виде предполагает не только объединение и
обобщение отдельных конкретных элементов опыта, оно
предполагает также выделение, абстрагирование, изоля­
цию отдельных элементов и уменье рассматривать эти
выделенные, отвлеченные элементы вне к о н к р е т н о й и
фактической связи, в к о т о р о й о н и д а н ы » (Выготский,
1999. С. 157).
• Ф о р м и р о в а н и е п о н я т и й служит основанием для того,
чтобы р е б е н о к мог вмешиваться в ход своих действий,
влиять на них, выстраивать собственную жизнь. Соглас­
но Выготскому, на основе этой линии развития р е б е н о к
может произвольно оперировать понятиями в соответ­
ствии с требованиями задачи — а также осознавать эти
операции как определенного рода процессы. Выготский
утверждает, что формирование понятий ведет к тому, что
р е б е н о к овладевает своими интеллектуальными функци­
я м и . Формирование понятий, по его мнению, является
о с н о в о й « п р о и з в о л ь н о г о внимания, логической памя­
ти, абстрагирования, способности сравнивать и разли­
ч а т ь » . Если использовать те термины, которые я упоми­
нал в этой главе, развитие мышления в понятиях можно
считать основой « с п о с о б н о с т и влиять на собственную
ж и з н ь » . И м е н н о за счет развития понятийного мышле­
ния дети становятся авторами собственной жизни.

• Развитие речи и значений слов — ключевой фактор фор­

мирования понятий; путь формирования понятий про­
ходит через эволюцию, развитие значений слов. Давайте
снова обратимся к тексту Выготского: «В применении к
проблеме развития понятий это означает, что ни накопле­
ние ассоциаций, ни развитие объема и устойчивости вни­
мания, ни накопление групп представлений, ни детерми­
нирующие тенденции — ни один из этих процессов сам
по себе, как бы далеко он ни зашел в своем развитии, не
может привести к образованию понятий, а следователь­
но, ни один из этих процессов не может рассматриваться
как генетический фактор, определяющий в основном и
существенном развитие понятий. П о н я т и е невозможно
без слов, мышление в понятиях невозможно вне речево­
го мышления; новым, существенным, центральным мо­
ментом всего этого процесса, имеющим все основания
рассматриваться как производящая причина созревания
понятий, является специфическое употребление слова,
функциональное применение знака в качестве средства
образования п о н я т и й (Там же. С. 1 2 2 — 1 2 3 ) .

293
Зона ближайшего развития
и терапевтическая практика
Хотя исследования Выготского были в основном сосредоточены
на вопросах психического развития в детском возрасте, я пола­
гаю, что его выводы, касающиеся обучения и развития, верны для
всех возрастов и стадий развития. Я также обнаружил, что эти
выводы имеют прямое отношение к пониманию и дальнейшему
развитию эффективных терапевтических приемов.
Как я уже упоминал в начале главы, зону ближайшего разви­
тия невозможно пересечь без определенного рода коммуникатив­
ного, диалогового партнерства, обеспечивающего систему опор
для людей, чтобы те могли совершать реальные, доступные для
них шаги в предпочитаемом направлении. В контексте терапев­
тической практики сам терапевт и приглашенные им люди вно­
сят существенный вклад в простраивание системы опор в зоне
ближайшего развития для человека, с которым ведется работа.
Постепенное, все возрастающее дистанцирование от знакомого
и привычного не синонимично отстраненности, отрешенности
от собственной жизни. Скорее подобное дистанцирование обе­
спечивает основу для того, чтобы люди могли играть более суще­
ственную роль в определении хода и направления собственной
жизни, лучше освоить ее пространство и тем самым в большей
35
степени стать хозяевами и авторами собственной жизни .
П о д влиянием этих идей Выготского я разработал карту
« п р о с т р а и в а н и я о п о р » терапевтических бесед, в которой вы­
36
деляются пять категорий вопросов . Э т у карту можно исполь­
зовать в качестве руководства п р и проведении терапевтиче-

35
М. Уайт употребляет выражение «в большей степени вселились бы
в собственную ж и з н ь » . — Прим. перев.
36
Описываемая здесь карта была разработана на линии пересечения
идей и практики. Хотя используемые категории вопросов были созданы под
влиянием идей Выготского, они имеют достаточно произвольную форму. Я
разработал также другие версии э т о й карты, часть из них содержат большее
количество уровней; например, иногда добавляются « в о п р о с ы очень низко­
го уровня дистанцирования», побуждающие людей выделить конкретные
события в своем окружении, которые противоречат знакомому и привыч­
ному. — Прим. авт.

294
ских бесед, способствующих постепенному и поступательному
движению по зоне ближайшего развития. Категории вопросов,
отмеченные на этой карте, обозначают конкретные учебные за­
дачи, которые я определяю следующим образом:

• задачи низкого уровня дистанцирования обеспечива­

ют отход на небольшое расстояние от знакомого и при­
вычного, от непосредственности переживания событий в
окружении человека. Вопросы этой категории побужда­
ют человека придать смысл тем событиям в своем мире,
которые либо незнакомы ему, либо остались неназванны­
ми, а также подробно описать их;
• задачи среднего уровня дистанцирования обеспечива­
ют отход на умеренное расстояние от знакомого и при­
вычного. Э т и вопросы побуждают людей устанавливать
связи между конкретными событиями в их мире, создавая
ассоциативные цепочки. О н и способствуют сравнению
и категоризации жизненных событий, определению сте­
пени их сходства и различия;
• задачи средне-высокого уровня дистанцирования обе­
спечивают отход на существенное расстояние от знако­
мого и привычного. О н и побуждают людей рефлекси­
ровать, оценивать события, делать выводы и извлекать
у р о к и из созданных ассоциативных цепочек событий;
• задачи высокого уровня дистанцирования способству­
ют отходу на большое расстояние от знакомого и привыч­
ного, побуждают людей формировать и формулировать
понятия, касающиеся собственной жизни и идентично­
сти, путем абстрагирования полученных уроков и выво­
дов, выделения их из конкретных, специфичных обстоя­
тельств;
• задачи очень высокого уровня дистанцирования обе­
спечивают отход на очень большое расстояние от зна­
комого и привычного. О н и побуждают людей создавать
проекты дальнейшего жизненного продвижения в гармо­
нии со вновь сформулированными понятиями, касающи-

295
 мися жизни и идентичности, учат предсказывать исходы
действий, а также планировать и создавать алгоритм их
осуществления.

Эти категории вопросов играют важную роль в простраива-

нии опор в зоне между тем, что знакомо и привычно, и тем, что
возможно знать и делать. Например, п р о Питера (см. глава 5)
было известно — привычно и знакомо, — что в целом он не
способен размышлять о собственной жизни, предвидеть послед­
ствия своих поступков и принимать на себя ответственность.
Считалось, что он может мыслить только конкретно, а абстракт­
ное мышление у него не сформировано. В течение первой части
нашей беседы, выстроенной согласно второму варианту карты
определения позиции, П и т е р у и Труди была предоставлена воз­
можность дистанцироваться от этого знакомого и привычного
знания и рассказать о том, что возможно знать о жизни и иден­
тичности Питера, о том, что он способен совершать.
« О б с у ж д е н и е близкого к опыту, конкретного определения
уникального эпизода» ставит задачу низкого уровня дистанци­
рования, так как при этом участники описывают и характеризу­
ют некие события своей жизни — незнакомые или прежде никак
не обозначенные. « К а р т и р о в а н и е влияния/последствий уни­
кального эпизода» ставит задачу среднего уровня дистанциро­
вания, так как участникам предлагается установить связи между
отдельными жизненными событиями, создавая цепочку ассоциа­
ций. П р и « о ц е н к е последствий уникального э п и з о д а » ставится
задача средне-высокого уровня дистанцирования — участники
рефлексируют, оценивают возникающие взаимосвязи, делают
выводы на основе ассоциативных цепочек. П р и « о б о с н о в а н и и
о ц е н к и » ставится задача высокого уровня дистанцирования, так
как участникам предлагается сформулировать понятия, касаю­
щиеся их жизни и идентичности, путем абстрагирования выво­
дов, извлечения их из конкретного ситуативного контекста.
На рисунках 6.1 и 6.2 отражена разметка терапевтической
беседы с П и т е р о м и Труди (см. главу 5) на карте простраива-
ния опор, которую я описал в этой главе. И м е н н о в контексте
простраивания о п о р в зоне между тем, что в отношении П и т е р а

296
было знакомо и привычно, и тем, что в о з м о ж н о было знать о
нем, его знаниях и умениях, П и т е р у удалось установить связь
между конкретными поступками и их реальными или возмож­
ными последствиями, озвучить важные размышления и выводы,
касающиеся его жизни, и сформулировать понятия, имеющие
отношение к его жизни и идентичности — за счет извлечения
выводов из конкретного ситуативного контекста. В результате
возник опыт, п р о т и в о р е ч а щ и й тому, что было известно о Пи­
тере ранее: что он не может предсказывать последствия своих
поступков, не способен к рефлексии и может мыслить лишь кон­
кретно.
Эти достижения не были плодом самостоятельных, незави­
симых усилий, о н и стали возможны в результате социального
взаимодействия, сотрудничества между П и т е р о м , Труди, Ме­
лани и мной. Это поддерживающее участие создало атмосферу,
которая облегчала постановку и решение определенных учеб­
ных задач. О б р е т е н и е с п о с о б н о с т и предвидеть последствия
собственных действий, размышлять о конкретных жизненных
достижениях, формировать понятия о жизни и идентичности за­
висит от социального взаимодействия и сотрудничества, а также
от используемого в разговоре языка.
Речь — ключевой фактор в развитии понятий. Например,
Питеру было известно слово «свобода», но оно не было для него
разработано до уровня понятия. В процессе нашей встречи с Пи­
тером и Труди значение слова « с в о б о д а » было сформировано
и переформировано, абстрагировано, выделено из конкретных
обстоятельств и поднято на уровень направляющего жизнен­
ного принципа. И м е н н о формирование такого рода п о н я т и й и
принципов Выготский называл «овладением собственными пси­
хическими ф у н к ц и я м и » . О н о является также основой способ­
ности влиять на собственную жизнь и совершать ответственные
поступки.
Исходя из этого, м о ж н о сказать, что способность влиять на
собственную жизнь не является простым проявлением «чело­
веческой п р и р о д ы » или результатом «императива р а з в и т и я » .
Ключевым для освоения этой способности является социальное
взаимодействие, направленное на развитие значений слов.

299
Ответственность терапевта
Я заявил, что идеи Выготского, касающиеся обучения и развития,
могут способствовать пониманию процессов терапевтических
изменений в целом, пролить свет на то, что является значимым
в контексте нарративных терапевтических бесед, и привести к
дальнейшему развитию приемов и практик нарративной тера­
пии. Я особо подчеркнул социальную, « о т н о ш е н ч е с к у ю » , при­
роду ф о р м и р о в а н и я п о н я т и й , а также то, что ф о р м и р о в а н и е
понятий является основой «овладения с о б о й » и «саморегуля­
ц и и » . Эти соображения побуждают нас, терапевтов, уважать и
признавать ту особую ответственность, которая лежит на нас —
обеспечивать условия для развития способности тех, кто к нам
обращается, влиять на собственную жизнь.
Важное условие п р и н я т и я ответственности — осознава-
ние того, что задачей терапевта является простраивание о п о р
в зоне ближайшего развития. С этой точки зрения, если на во­
прос, заданный терапевтом, человек отвечает: «Я не з н а ю » , в
фокусе внимания должна оказаться задача создания опор путем
« д р о б л е н и я » вопросов на задачи меньшего уровня дистанци­
рования. Мы можем «спуститься в н и з » по вертикали категорий
расспрашивания, чтобы предоставить людям, обратившимся за
помощью, дополнительную возможность разработать «отра­
жающую п о в е р х н о с т ь » , к о т о р а я поможет им ответить на во­
п р о с ы следующего уровня. Мы можем также создать условия
для исследования « г о р и з о н т а л и » , попросив присутствующих
поразмыслить о том, каковы могли бы быть ответы на заданный
вопрос, или рассказав, как другие люди, оказавшиеся в сходной
ситуации, отвечали на подобные вопросы и попросив дать от­
клик на такую историю.
Ответственность терапевта заключается также в том, что­
бы не поддаться искушению посчитать человека «немотивиро­
в а н н ы м » , « б е з н а д е ж н о б е з о т в е т с т в е н н ы м » , «сопротивляю­
щ и м с я » , « н е с п о с о б н ы м предвидеть последствия собственных
действий», « н е с п о с о б н ы м к абстрактному м ы ш л е н и ю » . Если
в голову терапевта приходят подобные мысли, они должны по­
служить сигналом, как звонок будильника. О н и показывают, до

300
какой степени человек увяз в болоте привычного, стереотипного;
свидетельствуют о том, что ему трудно включаться во взаимодей­
ствие, способствующее простраиванию опор в зоне ближайшего
развития. Таким образом, мы начинаем осознавать, что не в пол­
ной мере применяли навыки простраивания опор, или же достиг­
ли предела собственных навыков консультирования определен­
ных людей по определенным проблемам. Если мы осознаем, что
исчерпали свои возможности, то можем сделать перерыв, взять
тайм-аут и попытаться расширить круг своих знаний и умений.

Экстернализующие беседы
и карта «простраивания опор»
В последнем разделе э т о й главы я представлю п р и м е р экстер­
нализующей беседы и проанализирую ее ход, ориентируясь по
карте « п р о с т р а и в а н и я о п о р » . Я обнаружил, что подобная до­
полнительная точка зрения помогает мне лучше понимать про­
цессы, связанные с экстернализутощими беседами, и способству­
ет дальнейшему развитию этой практики.

Я согласился встретиться с Джеком, 13 лет, и его родителя­

ми, Эбби и Нилом, по просьбе социального работника. С этой
семьей работали сотрудники двух социальных служб. Практиче­
ски во всех областях ж и з н и у Джека были проблемы: в школе, со
сверстниками, с полицией, с братом и сестрами, с родителями.
П о с т у п к и Джека провоцировали одну критическую ситуацию
за другой, и его родители уже решили, что единственное, что
можно для него сделать, — подобрать ему хорошую приемную
семью или сдать его на государственное попечение в режимный
детский дом.
Многие ситуации были спровоцированы жестокостью Дже­
ка по отношению к матери, брату и сестрам; в последнее время
он стал угрожать и отцу. Все считали, что Джек не думает о том,
что делает, не способен принимать на себя ответственность за
свои поступки, выражать свои мысли и чувства словами, а также
не желает предпринимать никаких действий, чтобы разобраться
со сложившейся плачевной ситуацией.

301
 В начале нашей встречи непохоже было, что Д ж е к хоть
сколько-нибудь заинтересован в том, чтобы принимать участие
в разговоре. Э б б и и Н и л успели рассказать о том, что их бес­
покоит, о последней критической ситуации и о своих сомнениях,
можно ли семье жить с Джеком в одном доме. Эбби говорила,
что она чувствует, что не справилась с материнскими обязанно­
стями, и сожалеет о том, какие тягостные воспоминания оста­
нутся у младшего брата и сестер Джека об этом периоде жиз­
ни. О н а рассказала также о том, сколько боли — физической и
душевной — ей п р и ч и н и л Джек. Н и л сказал, что испытывает
сильнейшее напряжение, и пожаловался на то, что все его уси­
лия, направленные на ограничение плохого поведения Джека,
оказались тщетны. Н и л считал, что Джек намеренно отвергает
любые инициативы, направленные на выстраивание позитивных
отношений с ним.
Хотя Д ж е к подтвердил некоторые детали из рассказа роди­
телей, в остальном беседа, казалось, совершенно не затронула
его. Я решил вовлечь его в обсуждение, спросив о том, как жесто­
кие поступки влияли на его жизнь. Для этого я задал вопрос, как
можно было бы обозначить эти поступки. Обсудив несколько
вариантов, Джек остановился на том, чтобы называть их «Агрес­
сией».
В терминах карты утверждения позиции определение же­
стоких поступков было результатом «обсуждения конкретного,
близкого к опыту определения п р о б л е м ы » . В терминах карты
простраивания о п о р это была «задача низкого уровня дистан­
цирования».
В течение последующих двадцати с лишним минут Д ж е к с
моей помощью определил, что Агрессия, помимо всего проче­
го, рушит возможности получить образование, изгоняет его из
семьи, отнимает у него силы, по-разному захватывает его жизнь
и приводит к тому, что в глубине души он чувствует себя поте­
рянным. Если ориентироваться по карте утверждения позиции,
то связи между Агрессией и этими последствиями были установ­
лены за счет « к а р т и р о в а н и я воздействия п р о б л е м ы » на разные
области его жизни. Если ориентироваться по карте простраива-

302
ния опор, можно сказать, что эти связи были установлены в ответ
на постановку задач «среднего у р о в н я д и с т а н ц и р о в а н и я » . По
моему представлению, установление связей между жестокими
поступками и другими событиями в жизни было для Джека боль­
шим достижением.
После этого я предложил Джеку подумать о последствиях
Агрессии и оценить их. В терминах карты простраивания о п о р
тем самым была поставлена серия задач «умеренно-высокого
у р о в н я д и с т а н ц и р о в а н и я » . Затем я п о п р о с и л его обосновать
свои оценки, рассказать, почему он оценивает эти последствия
именно так, а не иначе. В терминах карты простраивания опор
это была с е р и я задач « в ы с о к о г о у р о в н я д и с т а н ц и р о в а н и я » .
Я надеялся, что создание о п о р поможет Джеку осознать свои
намерения, сформулировать интенциональное понимание соб­
ственной жизни, прояснить что для него в ней важно и ценно.
Более того, я надеялся, что это понимание будет в дальнейшем
разработано до у р о в н я истинных п о н я т и й . Н и ж е приводится
расшифровка небольшого фрагмента моей встречи с Д ж е к о м и
его родителями (задачи умеренно-высокого и высокого уров­
ня дистанцирования). Этот фрагмент иллюстрирует, насколько
активно я участвовал в простраивании опор, насколько сильно
стремился вовлечь в беседу Нила и Эбби. На рисунке 6.3 приво­
дится разметка этого разговора на карте простраивания опор.

М.: Из того, что я здесь услышал, я понял, что Агрессия отделяет

тебя от семьи. Это так?
Джек: Да.
М.: Слово «отделяет» использовала твоя мама. Оно годится для
тебя, или можно найти другие слова, которые подойдут лучше?
Джек: Типа?
М.: Ну, может быть, «отрывает». Или «отлучает». Или «раз­
рывает связь». Или...
Джек: «Отрывает».
М.: А почему именно «отрывает»?
Джек: Потому что все рвется между мной и остальными.

303
 М . : Агрессия рвет все между тобой и остальным и тем самым
отрывает тебя от семьи?
Джек: Да.
М . : И каково это тебе?
Джек: Чего?
М . : Как ты относишься к тому чтобы быть оторванным от семьи?
Тебе это нравится или нет? Тебе уютно, комфортно, когда все
рвется между тобой и родителями, между тобой и твоим братом
и сестрами?
Джек: Не особо.
М . : Не особо уютно. Но тебе как, все равно или не все равно, что
тебе не особо уютно?
Джек: Мне не все равно.
М . : Как же так получается? Почему тебе хотелось бы быть частью
семьи?
Джек пожимает плечами.
М . : Ну, я думаю, у тебя есть на то свои причины. Я просто не
знаю, каковы они.
Джек: От одного из моих корешей семья отказалась.
М: И что, это проблема для него?
Джек: Не знаю, но я бы не хотел жить, как он.
М . : Почему?
Джек: Потому что он вляпывается в такое, отчего потом огребет
по-крупному. Я так не хочу.
М . : Угу. Я понял, что ты не хочешь жить так, как твой кореш. Но
я до сих пор не понимаю, почему тебе хочется быть частью этой
семьи. Теряешь ли ты что-нибудь, когда Агрессия отрывает тебя
от нее? Может быть, в этой семье остается что-то, что для тебя
важно? Может быть, вместе с этой семьей из твоей жизни уйдет
что-то, что бы ты хотел сохранить?
Джек пожимает плечами.
М . : Можно я спрошу твоих маму и папу, что они думают по этому
поводу?
Джек: Можно. Спрашивайте.

304
 М.: Что вы думаете об этом? Почему Джеку не хочется быть ото­
рванным от семьи?
Эбби: Потому что больше ему вписаться будет некуда. В его жиз­
ни нет другого места, где он может нормально себя чувствовать,
будучи таким, какой он есть.
М.: Для тебя лично это важно?
Эбби: Конечно! Мне кажется, когда тебе рады, когда в тебе нуж­
даются — это лучшее, что у человека может быть. Это еще одна
причина, почему мне так грустно смотреть на то, что происходит
с Джеком и его жизнью.
М.: Нил, а ты что думаешь?
Нил: Я согласен с Эбби. Если Джек не будет частью семьи, его
больше нигде не примут. А от этого он будет очень несчастен, я
так думаю.
М.: То есть «если тебя нигде не принимают, ты очень несчастен»,
так? А что привело тебя к такому выводу?
Нил: Были у меня в жизни такие времена, когда все было плохо,
и я чувствовал, что меня нигде не принимают, у меня нет места,
где я чувствовал бы себя своим. Хуже, пожалуй, я ничего не ис­
пытывал. Всякий человек хочет, чтобы его, так или иначе, хоть
где-нибудь принимали бы. Это самое главное — когда тебя при­
нимают.
М.: Джек, что ты думаешь о том, что сказали родители?
Джек: Папа верно сказал про «когда тебя принимают».
М.: Ты знаешь, почему это выражение подходит для тебя?
Джек: Просто подходит. Это как будто ты включен во что-то.
М.: «Когда тебя принимают» — верно, потому что...
Джек: Потому что я хочу жить достойно.
М.: То есть ты говоришь, что важно, когда тебя принимают, по­
тому что важно иметь возможность быть включенным во что-
то — и это помогает жить достойно.
Джек: Да.
М.: Что значит «жить достойно»?
Джек: Это когда есть что-то, ради чего стоит жить.

305
M. Уайт
 Когда Джек подтвердил, что «когда тебя п р и н и м а ю т » дей­
ствительно описывает нечто значимое для него в ж и з н и , это
стало вехой в развитии смысла уже знакомого ему выражения.
Дальше в ходе разговора мы возвращались к этому выражению
и пересматривали его смысл, к продвижение в развитии смысла
было продемонстрировано в конце беседы, когда я снова попро­
сил Джека перечислить последствия Агрессии. Д ж е к заявил, что
Агрессия « р у ш и т п р и н я т и е » . Здесь « п р и н я т и е » уже фигури­
рует на высоком уровне абстрагирования — оно оторвано от
конкретных, специфических обстоятельств его ж и з н и — и дви­
жется к статусу истинного понятия.
К концу этого разговора Д ж е к сумел несколько раз обозна­
чить, как бы ему хотелось жить и что для него в ж и з н и важно
и ценно. Далее на п р о т я ж е н и и восьми встреч (на н е к о т о р ы х
из них присутствовала вся семья, а на некоторых — внешние
свидетели) эти представления о намерениях и ценностях про­
должали разрабатываться до у р о в н я истинных понятий, жиз­
ненных принципов. В результате у Джека появились своего рода
основания для переоценки некоторых недавних событий и для
размышления о том, какие у него есть теперь возможности для
действия в соответствии с данными жизненными принципами,
чтобы разобраться с проблемами, связанными с жестокостью.
В ходе этих бесед Джек научился лучше выражать словами свое
отношение к ж и з н и и к взаимоотношениям с другими людьми,
научился предсказывать последствия своих действий, у него по­
явилось сильное желание влиять на ход своей жизни, энтузиазм,
а также умение воплощать свои лучшие намерения в поступках.
Кроме всего прочего, он прекратил вести себя жестоко по отно­
шению к другим людям и старался загладить причиненный вред.
Когда спустя полтора года я связался с ним и его семьей, чтобы
узнать, как дела, мне сообщили, что Д ж е к стойко следует этому
направлению развития — за исключением пары незначительных
срывов.
Простраивание опор в этих терапевтических беседах обе­
спечило набор «учебных задач» и помогло Джеку и его роди­
телям пересечь зону между знакомым и привычным в том, что
касалось его жизни и идентичности (он не понимает, что творит,

306
не может принимать на себя ответственность за свои поступки, с
трудом может выразить словами то, что думает и чувствует, и не
хочет решать свои проблемы), — и тем, что возможно знать и на
основании этого делать (ранее скрытые от внимания Джека цен­
ности — чувство принадлежности, желание чувствовать себя
частью чего-то и предпринимать для этого какие-то действия).

Заключение
Основным содержанием этой главы были вопросы о способно­
сти влиять на собственную жизнь и совершать ответственные
поступки. В этом контексте я кратко изложил некоторые идеи
Выготского о развитии и обучении. Хотя предметом исследова­
ний Выготского было в основном развитие в детском возрасте, я
убежден, что предложенное им понятие « з о н ы ближайшего раз­
в и т и я » и представление о необходимости тщательного простра­
ивания о п о р в этой зоне имеют непосредственное отношение к
терапевтическим беседам, вне зависимости от возраста и уровня
развития людей, которые обращаются к нам за помощью.
Я обсудил некоторые приложения этих идей к терапевтиче­
ской практике, представил « к а р т у простраивания о п о р » и на­
ложил эту карту на обе версии карты определения позиции. Э т у
карту можно наложить и на другие карты нарративной практи­
ки, приведенные в этой книге, но в этой главе я не рассматривал
такие возможности.
В начале главы я поставил вопрос о способности влиять на
собственную жизнь и совершать ответственные поступки, а за­
тем представил свой взгляд на эту проблему, сложившийся под
влиянием идей Выготского об обучении и развитии. Согласно
этой точке зрения, переживание с п о с о б н о с т и влиять на соб­
ственную жизнь и совершать ответственные поступки основы­
вается на особой форме социального взаимодействия, которое
способствует простраиванию опор в зоне ближайшего развития.
Такое понимание вопроса поддерживает во мне оптимизм по
отношению к тем возможностям, которые открываются в тера­
певтических беседах с людьми, обращающимися за помощью в
связи с я к о б ы неразрешимыми проблемами и сложностями.

308
 Заключение

Н аписание этой книги было для меня своего рода путеше­

ствием. Я отправился в путь с намерением свести воедино
результаты своих исследований терапевтической практики за
прошедшие двадцать с лишним лет. Я надеялся, что сумею сде­
лать это таким образом, чтобы успешно представить особен­
ности этих исследований, сделать их живыми и наглядными. Я
стремился передать дух этих изысканий — таким образом, чтобы
читатели смогли найти точки их непосредственного приложения
к своей повседневной терапевтической практике. Я также хотел
познакомить читателей с некоторыми из детей и взрослых, жен­
щин и мужчин, с которыми я встретился в ходе консультаций, и
показать, какие насыщенные беседы происходили между нами.
Писать книгу — дело большое, и поначалу, надо сказать, пу­
гающее. Я начал с чистого листа; у меня был примерный план —
и много-много надежд и упований. Вскоре я обнаружил, что в
голове у меня толпится множество идей, которые не хотят акку­
ратно изливаться на бумагу, и это привело меня в те края, куда
на письменном слове не доберешься... Я исследовал множество
путей и способов выражения того, что хотел сказать; некоторые
из них я впоследствии забросил, а по некоторым прошел до кон­
ца — в предпочитаемых направлениях. Бывали периоды, когда
я оказывался в тупике и ломал голову над тем, как же двигаться

309
дальше. Бывали моменты, когда вдохновение несло меня, как
попутный ветер, прямо к цели, и у меня захватывало дух. Быва­
ли и случаи, когда я балансировал на краю обрыва — готов был
оборвать свои труды, заключив, что цели мои слишком широки,
забросить куда подальше свой план и постараться скорее завер­
шить путешествие. Но все же я не сошел с дистанции и теперь
вдруг с удивлением обнаруживаю, что оказался на последней
странице этой книги.
Я пришел к этой странице с чувством, подобным тому, что
нередко посещает меня, когда я приближаюсь к финишу после
долгой езды на велосипеде по холмам. К этому моменту все под­
р о б н о с т и пути запечатлелись в моей памяти, и стереть их от­
туда невозможно. Я испытываю облегчение оттого, что самые
сложные испытания уже позади — крутые подъемы, капризы
погоды — и продолжаю наслаждаться скоростными спусками
и гонкой по равнине в цепочке друзей. И в тот момент, когда
я пересекаю финишную прямую, я всегда испытываю особую
радость, и мне не важно, каким по счету я прибыл.
Но прежде чем я пересеку л и н и ю финиша в э т о й книге,
я хочу сказать еще несколько слов благодарности. Во-первых,
я хочу поблагодарить всех людей, которые решили внести свой
вклад в создание э т о й книги, позволив использовать их слова и
истории, — иначе это была бы не книга, а собрание расплывча­
тых идей о терапевтической практике. У меня не хватает слов,
чтобы выразить, насколько я вам признателен. Во-вторых, я
хочу поблагодарить всех тех, кто когда-либо обращался ко мне
за консультацией. Я считаю, что вы были моими полноправными
партнерами в исследованиях, результаты которых представлены
в этой книге. В ходе терапевтических бесед я то и дело спраши­
ваю у тех, кто обращается за консультацией, какие направления
разговора ведут их в предпочитаемую сторону, а какие — нет; а в
завершение терапии мы обсуждаем, что было полезно для реше­
ния проблем, а что — нет. Подобная обратная связь определила
форму моей работы и была просто незаменима при разработке
идей и карт, представленных в книге. Я от всего сердца благо­
дарю вас — за все, что вы внесли в мою работу и в мою жизнь.
Я всегда помню об этом.

310
 Послесловие
к русскому изданию

У дивительно и радостно узнать, что « К а р т ы нарративной

п р а к т и к и » оказались так б ы с т р о переведены на русский
язык. Я знаю, что будь Майкл жив, он бы обязательно сказал мне
(потому что он столько раз уже говорил что-то похожее): «Дэ­
вид, ну разве ты мог бы поверить, когда мы только отправлялись
в это путешествие, что « К а р т ы » будут переведены на русский и
опубликованы в Москве?..» Ну и, конечно, я бы в ответ сказал:
« Д а ни в ж и з н ь ! » И мы бы посмотрели друг на друга и закачали
бы головами в изумлении...
Майкл был очень скромным человеком, как говорится, «без
п р е т е н з и й » . Его смерть вызвала шок, горе и скорбь у огромного
числа людей. М н о г и е любят и глубоко уважают его; люди соби­
раются на мемориальные встречи в Эквадоре, в Ю ж н о й Корее,
в России и Ю ж н о й Африке. Я уверен, что, каково бы ни было
послесмертие, из которого Майкл смотрит сейчас на это все, он,
как было всегда, испытывает смущение и неловкость. Однажды
Майкл сказал мне, что больше всего на свете боится агиографии.
М н е тогда пришлось п о й т и и посмотреть в словаре, что значит
это слово...
А значит оно « ж и т и я святых». Майкл боялся, как бы описа­
ние его жизни не превратилось в агиографию. Я знаю, что мно-

311
гие уважают желания и предпочтения Майкла и либо вообще
молчат о том, каким он был, либо говорят об этом так, чтобы он
не слышал. Я раньше поступал именно так. Когда Майкл слы­
шал, что его называют « о д н и м из величайших психотерапевтов
с о в р е м е н н о с т и » , его передергивало. Однако книги, автором
или соавтором которых был Майкл, были проданы (оцениваю
прикидочно) общим тиражом больше 100 ООО экземпляров, на
двенадцати языках.
Теперь, когда Майкл не может подвергать цензуре то, что мы
о нем говорим, я бы хотел дать краткий очерк его работы — в духе
почтительности и празднования. Майкл ввел слово « п о ч т и т ь »
(to h o n o u r ) в обиход психотерапии, и о н о стало расхожим выра­
жением. Я не знаю никого, кто был бы настолько же, как Майкл,
готов почтить других людей, их жизнь, вклад и достижения. По­
звольте мне в качестве примера привести одну из тысяч историй,
которые я мог бы рассказать о нашей дружбе. Майкл был велоси­
педистом получше многих спортсменов-профессионалов. Сила
и выносливость его не уступали я р о с т н о й целеустремленности.
Б возрасте слегка за пятьдесят Майкл впервые принял участие
в триатлоне. Он соревновался с двадцатилетними полупрофес­
сиональными спортсменами и в заплыве пришел первым. П о т о м
мы ехали на велосипедах от уровня моря в Аделаиде до вершины
горы Л о ф т и — это 750 метров над уровнем моря, — и Майкл
проехал дистанцию за полтора часа. Я п р и б ы л позже, то есть
значительно, гораздо позже, что неудивительно. М а й к л всегда
дожидался меня, когда мы с ним вместе катались. Встречал меня
радостно, как будто это я прибыл первым, и говорил: « Н а д о же,
как ты здорово ездишь! Так медленно, в ровном темпе... Надо
бы и мне так научиться!» П о с т о р о н н е м у человеку такая фраза
показалась бы издевательством, но те, кто хорошо знал Майкла,
поймут, что он был абсолютно серьезен. Он действительно хо­
тел научиться ездить так, как я, даже если это ухудшило бы его
результаты во временном зачете.
П о э т о м у сегодня я бы хотел рассказать о Майкле, не при­
нимая во внимание его пожелания, не принимая во внимание
то, что он всегда держался как бы в стороне от своей находчи-

312
вости — и от своего волшебства, иначе назвать это п о р о й было
невозможно.
В начале 90-х годов Майкл и я преподавали в Университете
им. Джона Ф. Кеннеди, неподалеку от Беркли, Калифорния. И
вот мы с коллегами как-то подумали, что по объему опублико­
ванных работ Майкл уже давно заслужил докторскую степень.
Не спросив Майкла, мы подали документы на присвоение ему
этой степени. Он получил степень доктора гуманитарных наук
( D o c t o r of h u m a n letters, D. Litt.) в 1996 году. Я был там в тот
день, когда это случилось. Майкл, как всегда, благодарил нас, но
вел себя весь день так, будто ему в сандалию попал острый ка­
мешек. А может быть, даже и в обе сандалии сразу. Я до сих пор
не понимаю, правильно ли мы поступили тогда. Есть ощущение,
что благодарил нас Майкл больше из вежливости, признавая, что
мы «хотели как лучше».
Я считаю, что М а й к л был философом-любителем. Здесь я
употребляю слово « л ю б и т е л ь » не в значении «непрофессио­
н а л » , а в значении «человек, к о т о р ы й с любовью взращивает
нечто в свободное в р е м я » . Каждый раз, когда я думаю об этом,
меня поражает, как такой « л ю б и т е л ь » повел за собой психо­
терапевтический мир и иже с ним в то, что Д ж о н Маклеод обо­
значил следующим образом: «... В большей или меньшей степе­
ни они соглашаются с тем, что терапия — это процесс больше
социальный, нежели психологический. О н и видят культурно-
исторический сдвиг смысла и практики т е р а п и и . . . » М е н я всег­
да увлекал и захватывал искренний восторг Майкла по поводу
разнообразных идей, будораживших или ставивших с головы на
ноги всякие само собой разумеющиеся установления, идей, от­
крывавших возможность реализации таких способов жизни, о
которых раньше и помыслить-то было трудно.
Вначале М а й к л читал ра бо ты известного возмутителя спо­
койствия Грегори Бейтсона, но идеи Бейтсона не очень глад­
ко переводились в практику р а б о т ы Майкла, и это чтение ему
вскоре наскучило. Тогда он переключился на р аботы М и ш е л я
Фуко, широта идей ко то рог о вообще не поддается описанию.
Фуко, казалось, может перевернуть вверх ногами все, что угод­
но, а если не вверх ногами, то уж под девяносто градусов точ-

313
21 М. У а й т
но — даже самые, казалось бы, надежные устои. Майкл поймал
волну постмодернизма, пожалуй, раньше, чем кто-либо другой
в психотерапевтическом мире; он был искусным серфером и от­
правился на э т о й волне исследовать неведомые края, и многих
из нас прихватил с собой — просто потому, что ему доставляло
о г р о м н о е удовольствие « д е к о н с т р у и р о в а т ь » мир вокруг.
Ум его в чем-то был подобен экскаватору. Ч и т а я и пере­
читывая работы Фуко « с р е д н е г о » периода (и с каждым новым
прочтением испытывая все больший в о с т о р г ) , Майкл докапы­
вался до потрясающих прозрений, которые тут же воплощались
в том, как он работал с людьми, как и чему он учил. Единствен­
ное, что его ограничивало, — нехватка времени. Он посвящал
своему л ю б и м о м у з а н я т и ю ночи и долгие часы в самолетах,
путешествуя от одной обучающей п р о г р а м м ы к другой. М н е
всегда было любопытно, какой могла бы стать нарративная те­
рапия, если бы у Майкла было на это любимое занятие больше
времени. Меня, попутчика Майкла в этих путешествиях, всег­
да поражало, что он за десять лет ухитрился сделать со статьей
Майерхоф, которую я ему дал почитать в 1983 году; или с главой
« З н а н и е и Власть» из одной из книг Фуко, которую я ему от­
ксерокопировал в 1985-м... Каждый раз, когда мы встречались,
чтобы обсудить что-то или провести занятия, было поразитель­
но видеть, как идеи разрастаются и заполняют пропасть между
абстрактной т е о р и е й и п р а к т и к о й . . .
Я всегда считал, что М а й к л гармонично совмещает в себе
ученого и практика; но он п о с т о я н н о заботился о том, чтобы
практика р а б о т ы с людьми шла впереди поисков знания. Я не
считаю, что Майкл стал тем, кем он стал, в силу знания опреде­
ленных теорий. Он очень находчиво использовал теории, они
были для него инструментами, орудиями, продвигавшими его
мысль дальше. Всегда было челночное движение между практи­
кой и используемыми орудиями мышления. О н о пронизывает
также его последнюю книгу — « К а р т ы нарративной практики»,
опубликованную в 2007 году. В этой книге он поставил перед
собой задачу прокомментировать свой профессиональный путь
как практика-ученого. Эта задача отражала его скромность —

314
он стремился сделать максимально прозрачными и доступными
воплощаемые им идеи и методы работы, ч т о б ы нам, если мы
хотим этого, было п р о щ е осваивать их. С к р о м н о с т ь побудила
Майкла оставить за кадром гениальность и волшебство, свиде­
телями которых были все те, кто побывал на нескольких семи­
нарах и видел видеозаписи его работы. Не знаю, доводилось ли
вам, как мне, завороженно смотреть на экран и неожиданно осо­
знавать, что с т е р р и т о р и и отчаяния разговор как-то неуловимо
перешел на территорию надежды... не потерял ли я сознание на
долю секунды? — я не видел, что именно п р о и з о ш л о ! М о н е т к а
разговора перекинулась с « о р л а » на « р е ш к у » так быстро, что
я готов был поклясться, что в этом замешана магия! В каждой
книге, на каждом семинаре Майкл делал все возможное, чтобы
передать нам — читателям, ученикам — свои идеи и методы
работы. Щедрость его выходила за пределы благоразумного. Он
готов был отдать все любому, кто готов слушать и понимать.
П о э т о м у для меня так важна его последняя книга. В ней он опи­
сал, в каком направлении двигался и почему, сообщая нам при
этом о множестве других возможных направлений, куда он мог
бы направиться. И л и куда могли бы направиться мы.
Майкл с потрясающей легкостью и изяществом передвигал­
ся между « в ы с о к о й т е о р и е й » и близкими к ж и з н е н н о м у опыту,
конкретными практическими идеями. М н е кажется, очень не­
многие в нашей сфере могут переходить из одной крайности в
другую без о г р о м н о г о количества промежуточных остановок,
на каждой из которых что-нибудь да теряется. И к тому време­
ни, когда специалист от т е о р и и добирается до практики, уже
очень трудно проследить, что же общего между ними. Т е о р и я
иногда выглядит п р о с т о п р и т я н у т о й за у ш и . Я знал М а й к л а
27 лет, и он всегда проезжал по э т о й дороге без остановок, про­
носился вихрем, его сдерживали только р ы т в и н ы и «лежачие
п о л и ц е й с к и е » . М е н я это всегда ошеломляло, для меня это было
свидетельством того, что потрясающая сила духа слилась в нем
с потрясающей же силой ума и тщательностью исследования.
В э т о й последней его книге они настолько переплетены, что их
практически невозможно отделить друг от друга. Достичь по­
добного совсем не просто.

315
21*
 Майкл считал своей этической обязанностью выносить при­
меры своей работы на обозрение и суд максимально широкого
круга к р и т и к о в . . . Я бы хотел, чтобы вы представили себе, как
тяжело и утомительно это было для столь скромного человека.
Но Майкл руководствовался в жизни цитатой из Фуко: « М ы зна­
ем, что делаем ... но знаем ли мы, что делает то, что мы делаем?»
Важнее всего для Майкла было суждение о его работе тех лю­
дей и сообществ, которые обращались к нему. П р о ф е с с и о н а л ы
всегда были на втором месте. И тем не менее он впускал нас в
самое сердце своей практики и позволял нам вынести суждение
самостоятельно. Когда Майкл работал с людьми, он испытывал
огромную радость, ее можно было буквально ощутить в воздухе.
И люди тоже получали о г р о м н о е удовольствие от этих встреч.
И м е н н о это помогло мне понять и прочувствовать, как же тера­
певтическая работа обогащает жизнь нас, терапевтов! Майкл ча­
сто и без стыда говорил о том, что терапия « р а б о т а е т в обе сто­
р о н ы » . М а й к л всегда считал нас, терапевтов, « в е з у н ч и к а м и » . Я
знаю, что он каждый раз полагал, что ему исключительно повезло
поработать с вот этими или с теми людьми. Думаю даже, что он
чувствовал, что это они делают ему одолжение.
Позвольте п р о ц и т и р о в а т ь вам главу о М и ш е л е Фуко из
книги философа Филлипа Капуто. Капуто формулирует догад­
ку о том, каким психотерапевтом мог бы стать Фуко, при том
что явных намерений стать психотерапевтом у Фуко не было на
протяжении всей его философской карьеры. Но не забывайте,
что первая ученая степень у него была в области психологии, и
он закончил интернатуру в государственном психиатрическом
учреждении во Франции в 1950-х годах.
Капуто пишет: « П о д о б н а я терапия (если бы Фуко ее приду­
мал, конечно) не рассматривала бы безумных людей как пациен­
тов, то есть в качестве объектов медицинского знания. О н и были
бы для негоpatientes (лат. «страдальцы», « т е р п е л и в ц ы » ) — те,
кто очень страдает, страдает от собственного знания. Такого рода
patientes были бы не объектом познания, но субъектами, авторами
знания, теми, у кого мы можем чему-нибудь научиться».
Из этого Капуто делает вывод, что для Фуко, если бы он
стал терапевтом, « т е р а п и я означала бы исцеление, избавление

316
от страдания, а не намерение объяснить страдание, чем-то запол­
нить пустоту н е п о н и м а н и я . . . терапия означала бы подтвержде­
ние того, что люди не одиноки в своем страдании, что безумны
все, разница только в степени, что все мы братья по "одной и той
же ночи истины". Терапия не исцеляет безумие, если понимать
исцеление как объяснение причин, терапия признает безумие
как удел всех и каждого, подтверждает нашу общность и соли­
дарность».
Сравните этот вывод с м о и м кратким конспектом ответа
Майкла (в 1993 году) на вопрос о том, почему он делает то, что
делает: «А как же солидарность? Я думаю о той солидарности,
к о т о р а я конструируется теми терапевтами, кто отказывается
проводить четкую границу между собственной жизнью и жиз­
нями других людей; терапевтами, отказывающимися маргинали-
зовать тех, кто обращается за помощью; терапевтами, постоянно
осознающими, что, окажись они в такой ж и з н е н н о й ситуации,
как те, кто приходит на консультацию, едва ли они сумели бы
справиться настолько х о р о ш о » .
В 1981 году меня п о п р о с и л и представить Майкла и его
коллег на Второй австралийской конференции по семейной те­
рапии, проходившей в Аделаиде, родном городе Майкла. О н и
представляли свою работу с людьми, имевшими психотический
опыт. Я сидел на семинаре и не мог прийти в себя от изумления.
Ведь за несколько лет до того я провел два года в магистратуре
в Великобритании, читая все, что только мог найти в то время
о семейной терапии. М н е повезло, тогда материалов было не­
много. И я вспоминаю, как тогда на семинаре меня осенило, что
я присутствую при рождении новой школы в семейной терапии.
Не знаю уж, что на меня нашло, но после окончания семинара я
в с т а л и во всеуслышание объявил: « М ы с вами присутствовали
при рождении нового направления в семейной т е р а п и и » . У меня
не было в этом никаких сомнений.
В 1983 году мы с Майклом вместе проводили семинар на
Ч е т в е р т о й австралийской конференции по семейной терапии
в Брисбене и после семинара ужинали втроем: Майкл, его жена
Ш е р и л и я. Не помню уже, как мы дошли до этого момента в раз­
говоре, но мы с Майклом решили стать « п о б р а т и м а м и » . Тогда

317
еще такой угрозы С П И Д а не было, и кто-то из них предложил
смешать к р о в ь . . . М н е пришлось сказать « п а с » , потому что я от
вида любой крови в обморок падаю, а уж от вида собственной —
тем более. Но мы решили, что наши идеи и практики станут на­
шей совместной собственностью; мы поклялись, что никогда,
ни п р и каких условиях не будем соперничать. И мы были верны
данным обетам все эти годы, до самой смерти Майкла. В конце
прошлого года мы дали друг другу еще одну клятву, которую
не смогли сдержать. Мы поклялись, что встретимся в апреле В
Аделаиде, сядем и задумаем новый проект и новую книгу... и
эти дела заняли бы оставшиеся нам до старческого маразма годы.
Впрочем, и маразм бы нас не остановил. Я приехал в Аделаиду,
как обещал; я был рядом с Ш е р и л и их дочерью П е н н и в их горе.
Я рассказывал истории о Майкле на мемориальной встрече. Я
всегда буду помнить Майкла, моего названого брата, необыкно­
венного человека.
Я хотел бы напомнить вам об одном из наиболее удачных
п р о р ы в о в в р а з в и т и и н а р р а т и в н о й терапии. В к о н ц е 1970-х
Майкл опубликовал в п р е с т и ж н о м журнале «Family P r o c e s s »
статью о своей работе с детьми и подростками, страдающими от
анорексии. Майкл тогда работал в детской больнице в Аделаиде.
Редактор-консультант этого журнала К р и с Биле сообщил мне
несколько лет тому назад, что это была первая статья, в которой
сообщалось о позитивных результатах терапии э т о й проблемы.
Вскоре после этого замдиректора больницы, очевидно, узнав об
этой статье, запретил Майклу работать с семьями, где р е б е н о к
или подросток страдал от анорексии. Ведь М а й к л был « в с е г о
лишь социальным р а б о т н и к о м » и в силу этого « н е годился для
работы, к которой необходимо допускать только именитых меди­
ков и психиатров». Майкл не подчинился этому эдикту и продол­
жал встречаться с такими семьями — а они были заинтересованы
во встречах с ним. Тогда замдиректора велел убрать из кабинета
Майкла все стулья. Майкл и семьи детей с анорексией продолжи­
ли работать, сидя на полу. Тогда замдиректора издал очередной
указ, который, как ему, видимо, тогда казалось, должен быстро
заставить Майкла вообще сменить род деятельности: с этого
момента Майклу разрешалось работать только с теми детьми и

318
подростками, которым не помогло двухгодичное психоаналити­
ческое лечение от энкопреза, иначе говоря — недержания кала.
Б о т уж грязная работа так грязная работа! Но замдиректора не
мог знать, что он бросил тогда Майклу вызов, — подобно тому
как интернатура в государственной психиатрической больнице
в свое время бросила вызов М и ш е л ю Фуко. Майклу пришлось
перевернуть традиционные психиатрические представления с
головы на ноги, и в ходе этого он изобрел экстернализующие бе­
седы и затем нарративную терапию. Майкл когда-то сказал мне,
что достигал успешного терапевтического результата за четыре
встречи (в 9 9 % случаев). Это было настолько неожиданно, что
Майкл почувствовал себя обязанным (не без свойственного ему
хулиганства) опубликовать результаты своей работы под заго­
ловком «О проблеме псевдоэнкопреза» — ведь если бы это был
« и с т и н н ы й э н к о п р е з » , таких результатов достичь было бы со­
вершенно н е в о з м о ж н о !
Майкл привлек всеобщее внимание к проблеме недержания
кала и подверг сомнению то, как эта проблема была сконструи­
рована в культуре, опротестовал нечто, что считалось само со­
бой разумеющимся. Это было настолько неожиданно, что среди
одной категории читателей вызвало крайнее недоверие, а среди
других — чувство легкости и освобождения. Майкл позволил
своей работе и ее результатам стать критикой того, против чего
он сам так протестовал, — критикой превращения людей в про­
блемы, унижения, умаления и отрицания их человечности. Ког­
да Майкл и его команда работали в Гленсайде (государственной
психиатрической больнице, где М а й к л много лет п р о р а б о т а л
на полставки), о н и взвешивали и с т о р и и болезни, решая, кого
пригласить на консультацию в первую очередь. Если и с т о р и я
болезни человека весила два килограмма или больше, его при­
глашали вне очереди. « Н о мы никогда не читали эти истории
б о л е з н и ! » — всегда добавлял Майкл.
Я верю, что Майкл больше всего протестовал против так на­
зываемого оценивающего взгляда, профессионального способа
рассматривать тех, кто обращается за помощью; именно поэто­
му Майкл чувствовал такое родство с Фуко. Ученая феминист­
ского толка М э р и л и н Фрай называет этот взгляд «надменным,

319
в ы с о к о м е р н ы м » . Этот взгляд размещает в центре точку зрения
самого профессионала, его мнения, желания и проекты счита­
ются более важными и истинными,- именно профессионал лучше
знает и понимает, в чем дело. Высокомерный взгляд, пишет Фрай,
позволяет профессионалам «поглощать чужую идентичность».
Пациенты, с э т о й точки зрения, вообще существуют только в
той мере, в какой они существуют для профессионала. В свете
подобного взгляда люди, обращающиеся за помощью, подверга­
ю т с я у м а л е н и ю и унижению. Фрай утверждает, что « л ю б я щ и й
взгляд» признает независимость другого человека. Это взгляд
того, кто понимает: чтобы действительно увидеть другого, надо
ориентироваться на что-то иное, помимо собственной воли и ин­
тересов. П о д любящим взглядом люди, утверждающие, что они
знают или понимают нечто, не лишаются права знать и понимать.
Л ю б я щ и й взгляд возвращает права и свободы тем, кто был их
лишен под воздействием надменного, высокомерного взгляда. Я
нисколько не сомневаюсь, что Майкл смотрел на всех вот таким
любящим взглядом. Попав под любящий взгляд Майкла, вы начи­
нали чувствовать, что предельно достойны уважения. И это был
такой контраст по сравнению с тем ощущением « в и н о в а т о с т и » ,
которое чувствуешь под воздействием разных психологических
и психиатрических взглядов...
У Майкла был совершенно неповторимый голос и привле­
кательный своей необычностью словарный запас. М а й к л гнул
английский язык, как хотел, практически ломая его иногда. Мож­
но сказать, что он намеренно говорил неправильно, создавая но­
вый язык. Множество его лингвистических изобретений еще не
нашли своего пути в Оксфордский словарь английского языка,
но найдут непременно. Я уверен, что многие из нас, сами того
не осознавая, усвоили разные уайтовские неологизмы — «уай-
т и з м ы » , — чтобы освежить собственное мышление. И м е н н о
посредством поэтичности его языка проще всего оценить новиз­
ну и изящество мысли Майкла, его намерение вывернуть язык
наизнанку, чтобы стало видно, насколько тот связан с политикой
в широком смысле слова.
У л ю б я щ е г о взгляда Майкла был д е р з к и й я з ы к , к о т о р ы й
п о с т о я н н о вольно обращался с привычным я з ы к о м . А без язы-

320
ка, как г о в о р и л философ Фейерабенд, « н е бывает о т к р ы т и я » .
Вот уж чего-чего, а о т к р ы т и й М а й к л за свою ж и з н ь совершил
п р е д о с т а т о ч н о ! Временами э к с ц е н т р и ч н а я форма, в которую
он облекал свои мысли, казалась ослепительно я р к о й в отличие
от м у т н о с т и и н е п р о з р а ч н о с т и для п о н и м а н и я многих источ­
ников, на которые он опирался. Он высвечивал идеи, и отра­
ж е н н ы й свет, падавший на окружающих, позволил многим из
нас отправиться в исследовательские и практические путеше­
ствия туда, куда нам иначе было бы темно и с т р а ш н о п о й т и .
М н е нравилось наблюдать, как работает ум Майкла, у п о р н ы й
и неостановимый, как ржавчина, и для этого я приходил на его
семинары и выступления на конференциях: послушать, что мне
в этот раз подскажут легкие и з м е н е н и я в его манере говорить,
н о в ы е слова, к о т о р ы е он у п о т р е б л я е т . М а й к л часто в таких
случаях делал мне замечания: «А ты-то что пришел? Ты же все
это знаешь! Ты же все э т о уже с л ы ш а л ! » А я отвечал ему: « Т ы
каждый раз рассказываешь об э т о м по-новому, вот это-то мне
и интересно послушать. То, как меняются твои с л о в а » . Но если
г о в о р и т ь в более общем виде, М а й к л высветил и расчистил об­
ласть на « п о л е » социальной работы, психологии, психиатрии
и пр., о т к р ы в для нас в о з м о ж н о с т ь возделывать ту землю, к
к а к о й влечет нас наше призвание, тем о б р а з о м , к о т о р ы й со­
ответствует этому призванию. Я с о т н и раз слышал от разных
людей: « Е с л и бы не нарративная терапия, я в о о б щ е бы ушел из
э т о й п р о ф е с с и и » . . . А Майклу наверняка доводилось слышать
это во много раз чаще.
М а й к л был для многих источником вдохновения, но при
этом он никогда не прибегал к ни сентиментальному проповед­
ничеству, ни к провокативной полемике. Он вдохновлял людей
своей практикой, к о н т р п р а к т и к о й по о т н о ш е н и ю к тому, что
он критиковал, и поэтому критиковал он без пафоса, косвенно.
Когда он критиковал нечто, его утверждения никогда не были
пустыми или н е о б о с н о в а н н ы м и . Он всегда т р е б о в а л от себя
конструктивности в критике: если что-то не стоит делать таким
образом, то он, Майкл, критикуя это, обязательно должен пред­
ложить альтернативный вариант, чтобы было понятно, что и как
можно делать по-другому.

321
 Очень много можно рассказать о Майкле. Есть столько все­
го, за что ему можно сказать « с п а с и б о » . Это всего лишь слабая
попытка.
Я узнал о смерти Майкла, будучи в Боготе (Колумбия). Я
вел там учебный курс и продолжал преподавать, несмотря на эту
ужасную новость. Я посвятил этот курс Майклу, как дань ува­
жения и любви. В последний день ко мне, дождавшись, пока все
остальные разойдутся, подошла одна из участниц и сказала, как
ей невероятно грустно и больно от того, что Майкл умер. О н а
разрыдалась и стала спрашивать меня, что бы она могла сделать
ради Майкла, во имя Майкла. Я посоветовал ей обратиться на
сайт Далвич-центра. Она продолжала рыдать. Я тихо спросил:
— Вы были знакомы с Майклом, когда он преподавал здесь,
в Боготе, шесть лет тому назад?
— Нет, — ответила она.
— Вы читали его книги?
— Нет, — снова сказала женщина.
Я, кажется, уже спросил обо всем, о чем мог, но попробовал
еще один вариант:
— М о ж е т быть, вы в своей учебной программе сталкивались
с его работами или идеями?
— Нет.
— Откуда же вы знаете его? — спросил я наконец.
— По вашим рассказам.
Это не пришло мне в голову, потому что я никогда и не ду­
мал о том, что буду рассказывать кому-то посмертные истории
о Майкле. Но теперь я это делаю, и вы тоже можете. И тогда
Майкл будет жив, полно, по-настоящему — в наших жизнях, в
нашей работе, — так же, как он был полно и по-настоящему ж и в
в своей ж и з н и и работе.

Дэвид Эпстон,
Новая Зеландия
 Рекомендуемая
литература

Книги Майкла Уайта

White, М. (1995). Re-authoring lives: Interviews and essays. Adelaide,

Australia: Dulwich Centre Publications.
White, M. (1997). Narratives of therapists' lives. Adelaide, Australia:
Dulwich Centre Publications.
White, M. (2000). Reflections on narrative practice. Adelaide, Australia:
Dulwich Centre Publications.
White, M. (2004). Narrative practice and exotic lives: Resurrecting diver­
sity in everyday life. Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publica­
tions.
White, M. & Epston, D. (1990). Narrative means to therapeutic ends.
New York: WW.Norton.
White, M. & Epston, D. (1992). Experience, contradiction, narrative, and
imagination: Selected papers of David Epston and Michael White,
1989-1991. Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publications.
White, M. & Morgan, A. (2006). Narrative therapy with children and
their families. Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publications.

323
Книги других авторов*

Denborough, D. (Ed.) (2006). Trauma: Narrative responses to traumatic

experience. Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publications.
Freedman, J. & Combs, G. (1996). Narrative therapy: The social con­
struction of preferred identities. New York: W. W. Norton.
Freedman, J. & Combs, G. (2002), Narrative therapy with couples... and
a whole lot more! Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publica­
tions.
Freedman, J., Epston, D., & Lobovits, D. (1997). Playful approaches to
serious problems: Narrative therapy with children and their families.
New York: W. W. Norton.
Monk, G., Winslade, J., Crocket, K., & Epston, D. (Eds.) (1997). Nar­
rative therapy in practice: The archaeology of hope. San Francisco:
Jossey Bass.
Morgan, A. (2000). What is narrative therapy? An easy-to-read introduc­
tion. Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publications.
Payne, M. (2000). Narrative therapy: An introduction for counselors.
London: Sage.
Russell, S. & Carey, M. (2004). Narrative therapy: Responding to your
questions. Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publications.
Smith, C. & Nylund, D. (Eds.) (1997). Narrative therapies with children
and adolescents. N e w York: Guilford.
Zimmerman, J. & Dickerson, V. (1996). If problems talked: Narrative
therapy in action. New York: Guilford.
~4Si«!Q>~

Получить дополнительную информацию о нарративной терапии,

а также ознакомиться со статьями и публикациями по этой теме
можно на сайтах Далвич-центра:
www.dulwichcentre.com.au
www.narrativetherapylibrary.com

* Существует много публикаций по нарративной терапии и постоян­

но появляются новые, п о э т о м у здесь приведены лишь некоторые из них. —
Прим. автора.

324
 Библиографические
источники

Andersen, Т. (1987). The reflecting team: Dialogue and meta-dialogue

in clinical work. Family Process, 26,415-428.
Bachelard, G. (1969). Thepoetics of space. Boston: Beacon.
B r u n e r J . (1986). Actual minds, possible worlds. Cambridge, MA: Har­
vard University Press.
Bruner, J. (1990). Acts of Meaning. Cambridge, M A : Harvard Univer­
sity Press.
Derrida, J. (1973). Speech and phenomena, and other essays on Husserl's
theory of signs. Evanston, IL: Northwestern University Press.
Derrida, J. (1976). Of grammatology. Baltimore: Johns Hopkins Uni­
versity Press.
Derrida, J. (1978). Writing and difference. L o n d o n : Routledge and
Kegan Paul.
Foucault, M. (1965). Madness and civilization: A history of insanity in
the age of reason. New York: Random House.
Foucault, M. (1973). The birth of the clinic: An archaeology of medical
perception. London: Tavistock.
Foucault, M. (1980). Power/knowledge: Selected interviews and other
writings. New York: Pantheon.
Goffman, E, (1961). Asylums: Essays in the social situation of mental
patients and other inmates. New York: Harper.
Griemas, A. & Courtes, J. (1976, Spring). The cognitive dimension of
narrative discourse. New Literary History, 7, 433-447.
325
Iser, W. (1978 ). The act of reading. Baltimore: Johns Hopkins University
Press.
Kermode, F. (1980, Fall). Secrets and narrative sequence. Critical In-
quiry, 7 (l), 83-101.
Myerhoff, B. (1982). Life history among the elderly: Performance, visi-
bility, and remembering. In J. Ruby (Ed.), A crack in the mirror:
Reflexive perspective in anthropology (pp. 99-117). Philadelphia:
University of Pennsylvania Press.
MyerhofF, B. (1986). Life not death in Venice: Its second life. In V. Turn-
er & E. Bruner (Eds), The anthropology of experience (pp. 261-
286). Chicago: University of Illinois Press.
Todorov, T. (1977). The poetics of prose. Ithaca, NY: Cornell University
Press.
Vygotsky, L. (1986). Thought and language. Cambridge, MA: MIT Press.
White, M. (1984). Pseudo-encopresis: From avalanche to victory, from
vicious to virtuous cycles. Family Systems Medicine, 2(2), 150-160.
White, M. (1988, Spring). Saying hullo again: The incorporation of the
lost relationship in the resolution of grief. Dulwich Centre Newslet-
ter, 7-11.
White, M. (1995). Reflecting teamwork as definitional ceremony. In
M.White (Ed.), Re-authoring lives: Interviews and essays (pp. 172-
198). Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publications.
White, M. (2000). Re-engaging with history: The absent but implicit.
In M. White (Ed.), Reflections on narrative practice: Essays and in-
terviews (pp. 35-58). Adelaide, Australia: Dulwich Centre Publi-
cations.
White, M. (2003) Narrative practice and community assignments, The
Inter-national Journal of Narrative Therapy and Community Work,
(2), 17-55.
White, M. (2004), Narrative practice, couple therapy and conflict disso-
lution. In M. White (Ed.), Narrative practice and exotic lives: Re-
surrecting diversity in everyday life (pp. 1-41). Adelaide, Australia:
Dulwich Centre Publications.
White, M. (2006). Narrative practice with families and children: Exter-
nalising conversations revisited. In M. White & A. Morgan (Eds.),
Narrative therapy with children and their families (pp. 1-56). Ade-
laide Australia: Dulwich Centre Publications.
 Майкл Уайт (1948-2008) — один из осно­
вателей нарративного подхода в терапии,
автор многочисленных книг и статей.

В 1970-е годы Майкл — социальный работник в психиатрическом

отделении детской больницы в Аделаиде, главный редактор Австра­
лийского журнала семейной терапии. С начала 1980-х годов
совместно с Дэвидом Эпстоном он разрабатывает нарративный
подход в терапии.
В 1983 году вместе с супругой Шерил Майкл Уайт открыл .независи­
мый терапевтический иентр, получивший название «Аалвич-иентр»,
который он совместно с Шерил возглавлял до конца 2007 года.
В 2008 году основал «Алелаидский центр нарративной практики».
В терапевтической работе его особенно привлекала возможность
помоши детям и их семьям, людям, страдающим психическими
заболеваниями. Майкл также много работал с различного рода
меньшинствами и помогал людям, преодолевающим тяжелые жиз­
ненные ситуации, объединяться в сообщества для осуществления
взаимной поддержки.
Майкл был неординарной личностью, любил жизнь и многое умел:
прекрасно плавал, ездил на велосипеде, пилотировал малогабарит­
ные самолеты.