ИЗБРАННЫЕ

ПРОИВВЕДЕНИЯ
В ТРЕХТОМАХ

·том
ПЕРВЫЙ

ПЕРЕВQ4. С АНГЛИЙСКОГО

МОСКВА

.,СОВЕТ ВЕТЕРАНОВ КНИГОИад.АНИЯ,.

188~
ББК 84 (7 США)
ф 66
УДК 820 (73)-31

F. SCOTT FIТZGERALD
1896-1940

Составление, вступительная статья и комментарии

А. ЗВЕРЕВА

Издание выпущено при участии ЦРПА «Роспечаmь»

© Оформле)lие Р. Р. ВЕЙЛЕРТ, 1994

© Составление, встуnительная статья, оформ­
ление.

ISBN 5-87046-005-8 Совет ветеранов JСнигоиздання, 1994

 ФJI н ·и ·гr ФИЦДЖЕРАЛЬД

Дел. nвсатсля no материнской линии, Филип Макквилан, nриехал

роднтслямв пз нищей Ирландии в Америку восьмилетним маль•rиш­
коii и начал свою карьеру посыльным в nродуктовой лавке. Это был
•rсловек редкостной :тергии и деловптости: в девятнадцать он уже
nриобрел магазин, в тридцать-основал собственную фирму с оборо­
том более миллиона в год.
В городке Сент-Пол на Среднем Заnаде, родном городе Фиц­
джеральда, Макквилалы считались украшением общества. Глядя на них,
как было не всnомнить старую, словно сама Америка, сказку, извсст­
. ную nод названием «американская мечта», как было не nоверить, •по
в :>той стране всеобщего равенства рядовому человеку и впрямь не
закрыт nуть на самые верхние стуnени общественной лестницы, а стало
быть, «мечта» осуществима. И когда в сорок три года Филип Мак­
квилан неожиданно умер-сдало от непосильной работы сердцс,­
местная газета nревозносила в некрологе его «светлый ум, здравые
мысли, скромные nотребности, неnоколебимую честность, золотые ру­
ки»-все те качества, которыми должен обладать каждый, кто верит
«мс•пе» и следует ей в своих nостуnках.
Ирландцем был и отец Фицджсральда, далеким nотомком аристо­
крати•rес_!<ого кЛана, некогда владевшего всей Ирландией. Но Эдварду
Фицджеральду не nередались ни гордая независимость nредков, ни их
воинственный темnерамент. Он был тиnичным неудачником: не у•rуял
надвигавшегося кризиса 1893 года п вынужден был nустить с аукциона
свою нсбольшую мебельную фабрику, стал коммивояжером солидного
торгового nредnриятия «Проктер и Гэмбл», но не у"держался и здесь. Он
катился вниз, и в конце концов его выгнали с nоследней работы- он
в это время служил nосредником у бакалейщиков-оnтовиков
Лишь милости Макквиланов nомогали семье держаться. В Ссит­
Поле для нее был nриобретен nриличный дом в nриличном ра~оне­
nриличном, но все-таки не само:-.1 лучшем, только по соседству

с ним: брак Моллк Макквилап, ПО буржуазным nонятиям, был

3
явным мезальянсом, и об этом не стсснял'ись наnомнить. Детей Фиц­
.в.жеральдов устроили в хор шис •щстныс школы, а Скотт, единственный
их сын, родившийся в 1896 году, nолучил возможность у•iиться в одном
из самых nрестижных американских университетов- П ринстоне. Но об
Эдварде Фицджеральде его nреусnевшие родичи всегда . говорили с не­
скрываемым nрезрением, говорили и nри детях, в OTЛif'IИe от отца

допущенных в викторнанекий особняк на главной улице Сент-Пола.

' Так, еще в детстве Фицджеральд усвоил, что «богатые люди не
nохожи на нас с вами» и что «в глубине души они считают себя лучше
нас, оттого что мы вынуждены собственными силами добиваться сnра­
ведливости и сnасения от жизненных невзгод». Хемингуэй всnоминает,
как смеял ись над рассказом «Молодой богач» и особенно над этой
фразой о том, что богатые не nохожи на nрочих,-конс•шо, не nохожи,
в дь у 1111х дС IIСГ больше. Находили , что ФнцдЖсральд nросто неловко
оыраЗIIЛСЯ , а 1ежду тем он прноткрыл здесь травму ранних своих лет,

везнживавшу1о 11 напоминавшу1 о себе всю жнзнь, многое оnределив­

шую и в его nисательских интересах, и в его человеческой судьбе.
Все, кто знал Фицджеральда с юн.ости, свидетельствовали, как настой­
чиво он nреодолевал это чувство собственной приниженности и неnол­
ноцеиности, внушенное Макквиланами и атмосферой их дома. Он НJ1ХОгда
не заискивал nеред однокашниками из «хороших семей»; он знал, что для
него ость только один сnособ nроникнуть в их мир- доказать, что он
необходим. И доказьmал. Хрупкий, болезненный подросток, он все-таки
сумел nоnасть в футбольную команду школы и даже сделался звездой.
В Пр1111СТО11е он добился, чтобы его приняли в клуб, куда доnускалась
только ушшсрситстская лита, и с 1 ой цс ью m1сал либретто музыкаль­
ных ГI ОСТ:1 11Овок , ко1орыс там время от времени осуществлялн.

Он шагал вверх по лестнице успеха, 11 каждый шаг был оплачен

нслсгким трудом. Было бы уnрощением ска зать, что этот труд растра­
чива лся вnустую, ради нсдостойной цели. Биография Фнцджеральда
складывалась так. что nробиваться означало для него утверждать себя
как человека, равноnравного среди окружающих людей, выжигая nсихо­
логический комnлекс «второсортности»,-хорошо знакомый отвержен­
ным комnлекс, который становится разрушительным для ли чности ,
осли nозволить ему развиться. «Алмазная гора»-рассказ, написанный
Фицджеральдом сразу же по окончании университета,-показал, что
подсnудно в нем и тогда уже накаnливалась «тайная везатухающая
ненависть» к богатым, о которой он nрямо скажет много лет сnустя
в автобиографи•1еском очерке «Крушение» .
Но тогда же, в университетскис годы, выявилось и другое. Вы­
явнлась та-многим казавшаяся nросто инфантильной-за•шроваjl­
ность Фицджсральда стилем жизни «не nохожих на нас с вамlf», которая
nотом долго соnутствовала «незатухающей ненависти» к этим «нсnохо­
жим», порождая тяжелые внутренние конфликты и nротиворечия.
В том, что Фицджсральд nисал о таких людях, к счастыо, nочти
неизменно присутствовал трезвый критический взгляд. « Незатухающая

4
ненависть», усиливаясь год от года, отrачивала его соцюtльнос шщсние

и nобуждала с жестокой nрямотой оценивать свои собственные. ~щ­

люзии и забJiуждсния. Как каждый настоящий художник, Фицджер;.~льд
был nредельно честен в своем искусстве.
И nсе-таки он не обрел того органичного единства творческой
позиции и человеческой сущности художника, которое отличало. наnри­
мер, Хеминтуэя-nисателя, очень близкого Фицджеральду и no своей
nроблематике, и по тональности. Развенчанный в «Великом Г:псби»,
Jtля Фицджерат,да, однако же, еще долго сохранял nритягательность
идеал человека, который только самому себе обязан своим усnехом,
•1словека, сумевшего вопреки обстоятельствам стать вровень с «нсnохо­
жнм и» и nрсвзойти их духовной целеустрсмле11ностью и высшей, неnод­
·уJ\11 ~i их логике нравственной чистотой . В nрактической жизни трезвый
1111 J ОЩ 11а «эл иту» не раз изменял Фицджеральду, и тогда он оказывался
IIOJII>IIЫM или невольным nленником nонятий и норм тех самых людей,
" HIOJ')I>IM смолоду питал молчаливую, но стойкую ненависть.
1 111 'lillftl)') вывала мнимая есrсственность их повседневного стиля,
11 1 11'~ · ц
1.1 1 11.111111 С1 ь и свобода nоведения, которую могли себе позволить
11111111. ,, 11.1 • '110111 • 11,ные из его знакомых. Быть может, сам того не
IIIMC\f,lll, 011 III:J 'IIIIM(I'I IICK Т рыс ИХ ПрИВЫЧКИ, ВКуСЫ, ВЗГЛЯДЫ. Ему
нсрсдался 11 нрн ·ущ1111 «">JIIIIC» дух нсссрьезности, ее нежелание отдавать

бс о~1ст 11 том, •1 r > < кру ш щня ж11 11ь полна трагизма, ее стремле11ис
сущ в оатt, как бы «noocpx» рсаль11ости, отгородившись от нес игрой
о JJCr кнi1, нспринуждсшtый и сстсствс•шый успех, не требующий никаких
усилий . И по своему nроисхождению, и по жизне11ному оnыту человека,
которому nриходилось вести изнурительную борьбу за каждую осиленную
им стуnень в иерархии успеха, и по складу таланта, особенно восприимчи­
вого как раз к болезненным, жестоким сторонам американской жизни,
Фиrщжеральд меньше всего nодходил для nодобного маскарада. Однако
он был его участником на nротяжении едва ли не всей своей жизни,
старательно поддерживая-для других, а долгое время и для себя само­
го-илтозию бесnечной легкости, независимости, обретенной свободы от
реальных обстоятельств. А на самом дeJ:Je обстоятслъства закабаляли его
все больше. И в его книгах все настойчивее возникала тема расплаты за
иллюзию, трагического столкновения легенды и действительности-одна
из магистральных тем всего творчества Фицджсральда.
Мистифицируя биографов, он рассказывал, что и профессиональ­
ным nисателем стал почти что по чистой случайности. Однажды в ПОС'j­
де по nути из Нью-Йорка в Вашингтон Фицджеральд принялся читать
какой-то роман Хью Уолnола-очень nоnулярного в то время, а теnерь
совсем забытого английского nрозаика, описывавшего нравы провинци­
ального общества. «Я nрочитал сотню страниц и nодумал: ну, если :по
считается литературой, то nочему бы не поnробовать и мне? После чего
я засел за работу и наnисал свою nервую книгу».
Это было в 1919 году, и истина требовала от Фицджеральда сказать
11е «наnисал», а «nереnисал»-nричем во второй раз. Вчерне его ~~:нига,

5
озаглавленная «Романти•Jсский эгоист», была закончена еще двумя
годами раньше, усnела дважды побывать в издательстве и вернуться
к автору. И за решение Фицджеральда сделать писательство своей
профессией Уолпол никакой ответственности не нес. Скорее уж ответст­
венность следоnало принять на себя Зельде Сэйр, дочери судьи из
Монтгомери, с которой Фицджсральд познакомился, проходя военJJую
службу в штате Алабама.
Они были помолвлены, но помолвка расстроилась, потому что
Фицд,;_еральд, рядоnой сотрудник нью-йоркского рекламного бюро со
скромным жалованьем и без видов на будущее, не внушал родителям
Зельды , да и ей самой, уверенности, что он способен достичь чего-то
реального в жизни-прочного общественного положения, буржуазной
солидности. Единственным шансом завоевать Зельду оказывался лите­
ратурный успех. Фицджеральд знал это, и вот, бросив работу, поставив
на карту все, он исступленно переделывал рукопись и просиживал за

письменным столом до полного изнеможения.

Книга вышла в марте 1920 года; она называлась «По эту сторону
рая». Месяц спустя Зельда, которая послужила в романе прототипом
Розалинды, сделалась мнесие Фицджеральд. История достаточно зау­
рядная (и, как показало дальнейшее, вовсе не счастливая), однако
в глазах Фицджеральда она приобрела совершенно особый смысл. Он
переломил судьбу. <<Американская мечта» начала для него осуществ­
ляться. Вчерашний студент-приJJстонец, заурядный армейский офицер,
ни•1ем не nримечательный клерк, он n мгновение ока стал знаменитым,
и не только как nисатель- как личность, как характернейший тип
времени, как самый яркий nредставитель своего поколения. Все nроис­
ходило словно в сказке, и успех, казалось, тоже nришел как в сказке­

чтение скучного романа nодарило счастливую мысль nоnробовать перо,

а остальное сделалось само собой.
Как характерно было это его настроение для тогдашней Америки!
Начиналась нсдолгая, но яркая эnоха «nроцветания» с ее кружащими
голову возможностями стремительного обогащения и самозабвенной
nогоней за счастьем. До 1929 года, когда экономический кризис неви­
данньJ?t масштабов не оставил от мифа о «nроцветании» камня иа кам­
не, было еще далеко, а nока «Америка затевала самый массовый,самый
шумный карнавал за всю свою историю». Заявило о себе новое nоколе­
ние, которое, по словам nисателя Бадда Шульберга, «было оглушено
взрывами, хотя и не nобывало на фронте». Эта молодежь уже не верила
в добропорядочный быт и честный труд, который в отдаленном буду­
щем увенчается .- соответственно заслугам-местом старшего кассира,

а то и nредседателя правпения в каком-нибудь заштатном банке.

Осмеивая отцов, она стремилась к сиюминутной радости и, упоенная
своим лихорадочRЫм гедонизмом, вообще не задумывалась о будущем,
nотому что ее испепеляла «жажда житы>-сегодня, немедленно, здесь

и сейчас, пока они молоды, и мир улыбается им и манит своими

россьшями сказочно прекрасных и в общем-то таких достуnных вещей.

6
 «Пойми, Скотт, я никогда не смогу ничего делать. потому что
я слишком ленива и потому что мне это безразлично,- писала своему
жениху Зельда.-Я не хочу славы, не хочу, чтобы передо мной прекло­
нялись. Единственное, чего я хочу,-это всегда быть очень молодой.
11 ни за что не отвечать, и чувствовать, что моя жизнь принадлежит мне

одной, и просто жить и быть счастливой»

Пройдут годьi, Фицджеральд скажет дочери, что брак с Зельдой
оказался самой непоправимой его ошибкой, и прибавит: «Не выношу
ЖCIJIIIИH, воспитанных для безделья». Но на заре «просперити» взгляды
Зст.ды, такие типичные для ее сверстников, пленяли его, и, выраженные
11 rанних произведениях Фицджеральда, они-то и вызвали самый гpoм­
llli отклик и принесли начинающему писателю славу глашатая идей
11111111\ молодежи, поколения, «еще · больше, чем предыдущее, заражен­
! 11 1 IIMJtoм перед бедностью и поклонением успеху, обнаружившего,
1111 11 1111 н умерли, все войны отгремели, всякая вера подорвана»
1111 1.111 cc ll o :ну сторону рая» был воспринят как манифест этого
ю 1111 н11 1, •1с 1 11 объяснялась огромная поnулярность книги в 20-е годы.
\IIMIIIIII.III •111 гателя может удивить подобный энтузиазм. «По эту
' 1 с1
1орну 1 .11111 нроюведение почти у•1сническое: роман композиционно

ptiXJJ, uра 1 ер ы о рнсованы довольно nоверхностно, сюжетные ходы

IН>Р ii оыJ·лядяr нскусст ве1шыми, а 11 диалогах героев, особенно Эмори
11 Розалющы, то и дело •1увствуется слезливая патетика, обычная в любов­
ны х сценах того же Уолnола и других широко читавшихся писателей тех
Jl ·1. Изъяны своей первой книrи прекрасно видел и сам ФицджерilЛьд
11 о 1938 году писал ее редактору М . Перкинсу· «Сей часэтот роман кажется
м11е одной из самых забавных книг после «Дориа на Грея» - смешно его
о высшей степени серьезное притворство». Но тут же оговаривался:
<<Правда, местами я нахожу в нем очень правдивые, живые страницы»
Романа каt< художественного целого не получилось. Однако на этих
lflliiiiiiЩX - 11 вовсе не местами-действительно отразилась американ­
ка~& II:JIIb n роых по лсвое1шых лет, и отразилась правдиво. Картина,
набросанная штрихами, тем не менее оказалась достоверной. И досто­
верны не только живые сценк.и студенческого быта . Прежде всего
достоверно уловленное и запечатленное Фицджеральдом настроение.
Л в этом настроении была наивность, была осознанная или нессознан­
ная эгоистичность, но притворства в нем не было.
При всем своем художественном несовершенствс «По эту сторону
рая» не формально, по хронологии, но и по сути открывает в американ­
ской литературе новый этап-20-е годы. На страницах множества книг,
вплоть до хемингуэевской <<Фиесты» и первых романов Фолкнера. об­
наружились тогда отзвуки начавшегося общественного брожеиия.и вы­
разилось специфическое для той поры ощущение распада былого мире­
порядка, словно бы взорванного войной. Это ощущение распавщейс11
связи nремен и неожиданно возникшего вакуума между разными поко- .
лениями у героев Фицджеральда- Эмори Блейна, персенажей таких
новелл, в:ак «Ледяной дворец», <<Первое мая», <<Зимние мечты»,- еще не ·

7
отчетливо. Но это ощущение им уже неnерсноеимо, и отсюда наnряжен­
ные nоиски каких-то, nусть даже чисто внешних, фор~t «насыщения»
вдруг опустевшей жизни.
В ранних своих книгах Фицджеральд не отделял от «бесnокойного
поколения» и самого себя. И возникал nовод для nрямолинейного
толкования его романов и рассказов как nроnоведи бездеятельного
гс..онизма или безоглядного стремления. завоевать себе место под
солнцем- nроnоведи тех самых идей, с которыми встуnила в жизнь
••бесnокойная» молодежь «века джаза».
Само это название-••вск джаза»-Америка вре:о..tен «nроцветания»
_полу,iила от сборника новелл Фицджеральда, вышедшего в 1922 году
Джаз восnринимался как искусство, в котором выразилась, быть может,
самая примечательная черта эпохи-ее динамичность и вместе с тем

скрытая за се хаотичной активностью nсихологическая надломленность.

Всnоминая «век джаза», Томас Вулф наnишет в <<Паутине и скале» (1939),
что <<его единственной устойчивой чертой была заряжениость nеремена­
ми ... неnрерывное и все более наnряженнос движение». Утратив чувство
прочности первооснов жизни, люди <<начинали думать, что им остается

просто приладиться к ритму века, жить в согласии с этим ритмом»,

ничего не рассчитывая на завтра. Вулф не принимал такого мироощуще­

ния и в 20-е годы, а в 30-с для него была очевидна скрывающаяся в нем
опасность нравственной аnатии и компромиссной духовной позиции,
которая сnособна оправдать и самый заурядный эгоизм, и хищническую
жажду немедленного успеха, сиюминутного наслаждения.

В 30-е годы такую опасность отчетливо видел и Фицджеральд. Но

в раннем творчестве-впЛоть до «Великого Гэтсби» (1925)-броженис
умов, охватившее и <<беспокойных» персонажей Фицджеральда, еще 11с
было им, в отличие от Вулфа, осознанно в своем наиболее вероятном
конечном исходе. Он только предощущал драму, которая nоджидает
его героев, nредощущал обостренно и неотстуnно . Однако nостичь се
причины, ее закономерность ему пока что было трудно.
Об этом рассказано в «Раннем успехе»: «Все сюжеты, которые мне
приходили в голову, непременно. заключали в себе какос-то несчастье.
Прелестиые юные создания в моих романах шли ко дну, алмазные горы
в моих рассказах взрывались изнутри, мои миллионеры были вроде
крестьян Томаса Гарди: такие же прекрасные, такие же обреченные.
В действительности подобных драм еще не происходило, но я был твердо
убежден, что Жизнь-не тот беззаботный разгул, какой в ней видят вес
эти люди, представлявшис nоколение, которое шло вслед за моим».

Точнее бьuю бы- <<мое nоколение»: общность настросюsй в данном

случае куда важнее возрастных различий, к тому же незначитсльных. А эта
общность не могла вызвать сомнений. Только nредчувствие несчастья и ка­
тастрофы, явственнос у Фицджеральда и в самых первых его nроизведениях,
создавало некоторую дистанцию между автором и его nсрсонажами.

Однако дистанц11я осталась не замеченной бо.1ьшинством его чита­

телей, даже таки:~.ш, как Гертруда Стайн или Хемингуэй. И за Фиц-

8
J!ЖСральдом закрепилась рсnутащtя nровозвестника «века джаза», твор­

на его обманчивых сказок, его беспо•10снных и nорою оnасных иллюзий.

Эмори Блейн говорит от имени тех, кто nрошел через куnель
р01зочарования и изверился n «старых прописях», как, вnрочем, и в ро­

Мilttтических бунтарях nротиn лжи, бросавших ей вызов с горних вcp-

1\IIIH nрезренвя к жизни. Новые бунтари не хотели участи «позеров» и не
611р:1лись отnравляться на заведомо бесnлодные nоиски Грааля.
Дистанция между Эмори и автором ощущалась слишком слабо,
rю1тому легко оказалось nриnисать эти деклараЦии самому Фиц­
срат,ду . Так родилась его ((легенда». Ка~о: о чем-то само собой
tCI щемся, Гертруда Стайн писала о первой книге Фицджеральда,
((Создал новое nоколение». А если создал, то, стало быть,
11 1;1 бездеятельность этого поколения, за его гедонистич-
1о 11рсклонсн ие перед усnехом, за его заискивание перед
щ 1nc11o «легенде» , в самом Финджсральде все эти качества
Hlll 111111 111~ 1 11 ·~· 1 о 11 Лllee .
И 11.11 1о ll·kO у слн гельной выглядела эта «легенда», что nорою
11 11 t' н I'HIH.I'I щ:р1111. н сам писатель, прилаживаясь к ней и эксллуати-
1 )'11 цф iiiUI)I,Ci)l\ 'llo/\ ncкнii ка ною>.
:rщако 11 11нн1 i1 с1 о сущностью «легенщш так и не стала. Более
11111, о « Вел11ком 'J it:бll» 11 особенно в романе «Ночь нежна» она была
1 ,J'Inc нчnнa самим Фнцджсральдом . Увы, тогда зто nоняли лишь иемно-
111 ложнвшаяся в начале 20-х годов, «легенда» соnутствовала лиса­
'' 1Ю 11 nосле того, как были созданы пронзведения, где выразился
Hllllt.tii , более высокий уровень его духовной и творческой зрелости.
Бессnор11о, она полу•1ала для себя подтверждение в фицджсраль­
/ЮIIСКIIХ «ск.аз ках века джаза», наnисанных, когда этот век уже сделался

11~·1 p1teii, а его настроения и nорожденныс им художественные мотивы

llpiiШI J IIICь nроституировать н оглуnлять всевозможные коммерсанты

11 IICKy~·c,;tna . llo 1а срывами Фицджералъда не умели-а может быть,

1 IIC о 1cJIII- 011дет ь его завоеваний. Писатель и эnоха, в которую
взошла его звезда, настолько отождествлялись в массовом сознании,
•t го вес усилия Фицджеральда победить цнерцию <(легсндьf\> оказыва­
;шсь недостаточными и их словно бы не замечали даже люди, надслсн­
tlые очень тонким нравственным слухом и художественным чутьем.

Наверное, n этой устойчивости, в этой непобедимости ((легенды»

и следует искать nерnопричину творческой драмы Фицджсральда, кото­
рая разытралась n суровое десятилетие, пришедшее на смену ((джазо­

вым>> 20-м годам.

Но nока 20-е еще nереживали свой апогей . И вот, в разгар <<кар­
навальной пляски», о которой Фицджеральд с иронией и грустью
псnоминает шесть лет спустя в ((Отзвуках века джаза» ( 1931 ), nоявил;~сь
книга, где праздник завершалея трагедией, обрываясь неожиданно
и резко, словно от невидимого толчка «вся фанерная постройка рухнула
наземы>. Для многих читательских поколеннii «Великий Гэтсби» служит
безу~о:оризнснно достоверным свидетельством о ((веке дж;~ за»- свидс-

9
тельством его талантливого современника, а если верить «легенде»,

и его творца. Время, когда он был наnисан, и в самом деле оставило

в «Великом Гэтсби» на редкость четкие следы. Здесь каждьiй эпизод
насыщен атмосферой тех лет, когда бушевала «самая дорогостоящая
оргия» за всю американскую историю, атмосферой 20-х годов с их
джазовыми ритмами, вымученным весельем и все усиливающимся

предчувствием близкого крушения.

И все-таки проблематику романа нельзя свести к коллизиям, харак­
терным для недолговечной «джазовой» эпохи американской жизни.
Трагедия, описанная в « Великом Г:нсбю>, оказывалась типично амери­
канской трагедией, до такой степени не новой, что вину за нее было
невозможно возложить лишь на золотой ажиотаж времен «nроцветания»,
логубивший не одну жизнь. Корни главного конфликта уходят гораздо
глубже. Они тянутся к истокам всего общественного опыта Америки ,
освященного великой и недостижимой «мечтой» о «земном святилище
для человека - одиночки» (Фолкнер), о полном равенстве возможностей
и безграничном просторе для ЛИ'шости, которая борется за свое счастье.
На заре американского государства было провозглашено-проци­
тируем эссе Фолкнера «0 частной жизни»- «право личного достоин­
ства и свободы». И от поколения к поколению этот идеал осуществлен­
ного равенства («для любого человека земли здесь найдется место, для
бfздомного, угнетенного, обезличенного»), идеал восстановленной общ­
ности людей и «естественного» счастья принималея на веру едва ли не
безоговорочно. Говоря словами Фолкнера, «нам даже не дано было
принять или отвергнуть мечту, ибо мечта уже обладала и владела нами
с момента рождения».

Так же неосознанно она владсет Джеем Гэтсби. Правила, которые

он с юности для себя установил,- :по в своем роде законченный кодекс
поведения для всякого верующего в «мечту» и твердо вознамерившсго­

ся старанием, бережливостью, трезвым расчетом и упорным тру:п;ом

пробить себе путь в жизни, собственным примером доказать, что шансы
равны для всех и решают только качества самого человека.

Однако Г:псби ведомы и устремления совсем другого рода- не

утилитарные, не своекорыстные. И такие устремления тоже созвучны·
«Ме'jте». Она внушала, что в Америке человек волен сам выбрать себе
судьбу и ничто не мешает ему жить в гармонии с самим собой. Она
говорила, что в стране, где всем хватит места под солнцем и перед

каждым открыто множество нехоженых троп, человек вновь безгранич­

но свободен и может вновь сделаться «естественно» счастлив, как был
свободен и сqастлив Адам. И, осуществляя свое право на С'Iастье-на
личную независимость, материальный достаток, семейнос благополу­
чие,- он тем самым восстанавливает и гармонию социальных отноше­

ний. Утверждая себя, он помогает осуществиться человеческой общ­

ности, в фундаменте которой, по словам Фолкнера, лежат <<Личное
мужество, 'Iестный труд и взаимная ответственность».

10
 В некоторых отношениях Гэтсби-это законченный «новый Адам»,
~al<ltX и до Фицджсральда немало nрошло через американскую литера­
' уру: от куnеравекого Натти Бумпо до Гека Финна, собиравшегося
у:1рать на <<Индейскую территорию», воnлотив _владеющую им, как
11 Г1Тсби, романтическую «мечту». Но в 20-е годы что-то всерьез
t1111Юлебалось в Представлениях американцев о своей стране и о самих
~·~:()\.•. Быть может, впервые и сама «мечта>~ начала осознаваться как
·•r11111 1 1сская иллюзия, не только не возвышающая личность, но, наобо-
11111 . от;щющая се во власть rубнтельнЫх индивидуалистических побуж-
11111111 11ли обманывающая заведомо nустыми и тщетными надеждами.
Ф111 жеральд уловил этот сдвиг одним из первых. Сказалась его
1 1 11 1 11 J" Tl> )( болезненным явлениям <<века джаза». Сказалась
tolfl,l" ll'llnвнcть» к богатым, к людям типа Тома Бьюкенена,
1 1 11 1 1 1111111\ ' lllllfHI n романе мир бездушного утi!Литаризма, агрес-
11111111' 1111 1'111-1 11111, nоинствующей буржуазной аморальности. Ска-
1 11111• 11111111 11111 ''· Ф111 жеральда безошибочно распознавать траге-
"""• 111 1.1 1111,1 "P"'I tl за блистательным маскарадом.
( olloi'ICI'I•, lloll\!111 111 ro IIСДОВСрие К любым ИЛЛЮЗИЯМ И «ЛеГеН•
11 '' 1 ю •р1111111 '" 11 1то1 , что «легенда» уже сопутствовала ему
1 tU 1у, Clllll дт1 <DIIIV\Жcpa лtoдa непсреносимой и nобудив его весной
1'1 1 1о;щ уеха ь о :ор 11у с e;щiiC'I OCIIIIOЙ целью «отбросить мое nреж-
111• се 11 раз и навсегда».
llrю• 111 ri\o рукопись, приелаиную Фицджсральдом из Парижа, его
l•lk 1ор М . Перкинс nосоnетовал четче обрисовать фигуру главного
1 рон. ска1ать о его nрофессии, его nрошлом, его интересах. Фиц­
'1 ~·p;PII,J\ отказался. «'Странно,-ответил он Перкинсу,-но расnлыв­
'1111 11'1 11, 11рнсущая Гэтсби, оказалась как раз тем, что нужно».
'11 J1, в IIИKIШIЙ по частному nоводу, приобрел принципиальный
•Р·' 11 р. tf111 Olll\1 1, rсроя более «четко» значило бы написать другую
11111 11 1<ll 1111 о 1 'J icбlш к:~к раз ncc и держится на двойственности
1 IMIII r ncpc 11ажа, 11сясности его nобуждений. Даже сюжет, внешне
·хожнй с сюжетами «романа тайю>, хотя и вмещающИй совсем иное­
с рьсз11ос, философское-содержание. Даже мотивы действий персона­
жеН второго плана (Джордан Бейкер, гости на приемах Гэтсби), по­
скольку все они стремятся развеять для себя налет таинственности,
который окутал главного героя задолго до того, как он появится
n рассказе НИJ:а Каррауэи.
Фиццжеральд настойчиво стремится создать у читателя ощущение
какой-то загадки, таищейся в судьбе Гэтсби. Дли чего? Только ли ДЛJ1
того, чтобы психологически подготовить кульминационные эпизоды­
нстрсчу с Дэзк после пяти лет разлуки, объяснение с Бьюкененом
11 душном номере нью-йоркского отеля, когда тайное (Гэтс­
би-всего лишь спекулянт спиртным) делается наконец явным? Такое
объяснение вряд ли способно удовлетворить: оно годится для дете~тива
либо дли душещипательной истории о несостоявшейся любви, но не для

11
nроизведения , no nраву считающегося одним из немноги.х ром ано в­

трагедий в мировой литературе ХХ века.

Неясность, «расnлывчатость» заключен.а в самом характере Гэтсби,
и дело вовсе не в том, что он недостато•шо умело выnисан . Он «рас­
плывчат» no сути, потому •по в душе Гэтсби раз ворачивается. конфликт
двух несовместимых устремлений. двух совершенно разнородных на•шл.
Одно из этих на•rал- «на ивность» , nростота сердца, нег.аснущиi1 от­
блеск «зеленого огонька», звезды «неимоверного будущег.о счастья»,
в которое Гэтсби верит всей душой; тиnичнейШие черты взращенного
американской историей (а в еще большей стеnени-американской со­
циальной мифологией) «нового Адама». Другое же-трезвый ум nри­
выкшего к небезоnасной, но nрибыльной игре воротилы-буглегrера,
который и в счастливейший для себя день, когда Дэзи nерестуnает nорог
его дома, раздает по телефону указания филиалам своей «фирмы ». На
одном nолюсе мечтательность, на другом-nрактицизм и неразборчи­
вость в средствах. без чего не было бы ни загородного особняка, ни
миллионов. На одном nолюсе подлинная ду шевная широта и чуть ли не
наивная чистота сердца, на другом-nоклоневне Богатству, Успеху,
Возможностям, порабощенность теми самыми фетишами, которые са­
мому же Гэтсби так ненавистны в Томе Бьюкенене и людях его круга.
Эти начала соединены в герое Фицджсральда неразрывно, но от
этого не сглаживается их nолярность. На nротяжении всего действия
готовится их столкновение впрямую , и оно не может не закончиться

«взрывом». И гибель Гэтсби, по первому впе•rатлению, н·елепая, на

деле-закономерный, единственно возможный финал. Средства, из­
бранные героем для завоевания счастья, не способны обеспечить счастье,
каким его себе мыслит фицджеральдовский «новый Адам». « Мечта»
рушится-не потому лишь, что Дэзи продажна, а еще и потому, что
непреодолимо духовное заблуждение самого Гэтсби, который «есте­
ственное» с•rастье вознамерился завоевать бсс•rсстным, противоестест­
венным nутем, выплатив за Дэзи большую, чем Бьюкенен, сумму и не
брезгуя ничем, чтобы ее собрать. А без «мечты» существование «нового
Адама» бессмысленно; выстрел Уилсона подобен удару кинжала, каким
в средневековье из милосердия приканчивали умирающего от ран .

Почему же в таком слу•rае Фицджеральд назвал своего героя вели­

ким? В заглавии романа обычно видят авторскую иронию. И в самом
деле, Гэтсби, человек явно нсзаурядный, растерял себя в погоне за
ничтожной целью-богатством . Ничто.жно и его божество-Дэзи,
к '!ЬИМ ногам положена вся его жизнь, ничтожен и nуст весь оплаченный
Гэтсби «праздник жизни», завершающийся-уже после гибели героя­
телефонным разговором о туфлях для тенниса, nозабытых одним из
гостей, и ругательством, нацарапанным на ступенях лестницы.
Но в определенном смысле Гэтсби подлинно велик-как ярчайший
представитель типа американского «мечтателю>, хотя «мечта» и ведет

его сначала на опасную тропу бутлсггерства, затем-в совершенно

12
'1) ж ой ему по натурс мир Тома Бьюкенена и, наконец. к полной жмзнсн­
"Рii катастрофе.
Для Карраузя в начале рассказа, пока он еще не nознакомился
,. Гнсби, тот воnлощает все заслуживающее только прсзрения: caмoдo­
IIPJfl,cтno нувориша, кудьт безвкусной роскоши и т. n. Но Ник не может
11с 11r111111а1ъея себе: в Гзтсби сеть «нечто nоистине великолепное». Что
ttMCIIIIO'! Ко11счно, щедрость Гзтсби, его старания окрасить будни празд-
111111111\L'Л.IО, на свой лад осуществив гармонию социального бытия.
l<ouш rассказчик впервые своими глазами видит Гэтсби, перед ним­
IPIIII он lllft•lii, романтик, разглядывающий усыnанное звездами летнее
111 111 .. в,oroii облик» Гэтсби явно не согласуется с первым, а вместе
1 111 · 111щ ·та у Каррауэя мелькнула мысль, что богатый сосед
11 1 1 11111.11 1, кнкой бы кусок небосвода отхватить для одного себя,­
' , 1111·1 lfll уждсния точно так же в натуре Гзтсби, как и мечтатель­
н • 11, 111 11111 н•tttость, ((естественная» для ((нового Адама» доброта,
а 1111 "'" с•• ltлЯ него стремление сделать счастливыми всех.
ll ot щн• 111 tttllt n Cl романа в Гзтсби будут выявляться совершен­
' 11 11.1 ktl'lc 'lllll и nобуждения. Здесь не только внутренняя
111 н 11 111 111 11. '1 ,1 tt tt.tll'ta1 тю> Гэтсби, каким он предстает чита-
1 tto J \ •· н 11 1\IIIIOII ('IЖIIM(III л гика социальных законов, которыми
111 • 11map д 11 "'' pcaлыtaJt ltJнснная судьба и реальная этическая nози­
''' 1 " 1 •1 1атСJIЯ» щшод бис тсбн. Не случайно Фицджсральд, говоря
Ltlll 1 JЮМанс, указьmал на «Братьев Карамазовых» как на образец,
1\IIIJIII 1у стремился следовать: «Великий Гзтсбю>-нс столько драма
1 1 '' '"•" 111 личности, сколько драма большой идеи, nолу•швшсй совср-·
tfl tflf( JЮЖНОС DОПЛОЩС1111С .
1 11 >tt велик своей стойкой привсржснностью идеалу «нового Ада­
'·'"· 1111 110r ндс:111 выглядит прекрасным лишь при философическом
а 1 1p.ll fiiШI tttlllll 1)1 tiKJ'I тв ii общсетвенной практики. Если вое­
'" tf, 11111 llt.t'll IL'tllф puli, о 1opoii Фнцджсральд завершил свой роман,
11 IL'•' 1 1li\1 р J\ 11 11 достоин л ншь при условии, что человек ••nлывет
1111 • р Щ> с нсякнх nомех, словно -бы «течения» не существует. На деле
с -<<мы пытасмся плыть вперед, борясь с течением, а оно вес сносит
11 CIIOCIIТ наши суденышки обратно в прошлое». Все дальше отодвигает­
,." осуществление «мечты», а «новый Ада!\11> вес больше выглядит лишь
t>Соманчивой грезой.
И самый Идеа!I оборачивается против Гзтсби, заставляя его слсдо­
ttатl> классически пошлым правилам Успеха, выгодной КО!11Мсрции, обо­
' ащсJшя,-ведь иначе вершин счастья не nокорить, а <<стремление

к с••астью» присуще человеку по самой его nрироде 11, стало быть,

онравдываст любые усилия ЛJIЧIIOCПI для его достижения.
В этом мысленно для себя выведенном <<стало быть»-причtша
американской трагедии, какой предстает судьба Гэтсби, nерестающсго
быть «расnлывчатым» псрсонажсм, как только Фюtджеральд вводит
•нпатсля в его внутрс1шиii мир. Сделать зто сразу же, представить

13
Гэтсби буржуазным иидивидуалистом чистой воды, уравнJJТЬ его с Бьюке­
неном значило бы сильно ynpocnrrъ и, пожалуй, вовсе снJJТЬ главную тему
IOIJIТИ, тему трагических перерождений, которые-независимо от лу'Шiих
побуждений JПIЧНОСТИ, порою ·незаметно и для нее самой- претерпевает
«мечта>>, когда человек доверяет ей безоговорочно, не умея или не желая ее
контролировать непреходящими нормами гуманистической этики.
В «Великом Гзтсбю> впервые было открыто выражено неверие в то,
что Америка-напомним мысль Фолкнера-и впрямь когда-нибудь
сделается «земным святилищем для человека-одиночкИ>>. В заключи­
тельной .сцене «Великого Гэтсбю> Каррауэй провидит «древний остров,
возникший некогда перед взором голландских моряков,-нетронутос
зеленос лоно нового мира. Шелест его деревьев, тех, что потом исчезли,
уступив место дому Гэтсби, был некогда музыкой последней и величай­
шей человеческо.й мечты; должно быть, на один короткий, очарованный
миг человек затаил дыхание перед новым континентом>>. Еще одно
усилие-и откроется сказочная, полная чудесных возможностей земля,
так много обещавшая далеким предкам Гэтсби и самому ему еще
предстающая не только в мрачных красках Долины Шлака, но и при
свете «зеленого огонька>>-символа «неимоверного будущего счастья>>,
Но так и не наступит «одно прекрасное утро>>, как за инм ни
гнаться, как бы старательно ни Шiсценировать его приход разгульным
весельем «века джаза>>. Для Ника Каррауэя это главный вывод из
истории, пронешедшей у него па глазах. Писательское поколение, вы­
ступившее в 30-е годы, уже примет финальные строки «Великого Гэтс­
бю> как аксиому.
Самому же Фицджсральду предстоит еще не одно разочарование,
прежде чем он убедится, насжолько прав был он в своем собственном
пророчестве.

Заканчивая «Гэтсбю>, он писал одному из друзей: «Мой роман-о

том, как растрачиваются иллюзии, которые придают миру такую красоч·

ность, что, испытав эту магию, человек становится безразличен к поня·

тию об истинном и ложном>>. В «Велижом ГэтсбИ» выразился и трагизм
«века джаза>>, и его особая, болезненная красота. Через всю книгу
проходят два образных ряда, соотнесенных по контрасту и вместе с тем
тесно псрсплстающихся в грустной и поэтичной тональности романа.
«Магия>> карнавала, не прекращающегося на протяжении почти
всего действия, усиливается и приобретает драматический оттенок от­
того, что в двух шагах- Долина Шлака, которая таит в себе смертель­
ную угрозу для героя. Любовь Гэтсбн чиста и романтична, но Дззи­
это олицетворенное убожество американского «хорошего общества»,
11 герой замьПIJляет покорить се, демонстрируя любимой целый шкаф
красивых сорочек. В беспечном разгуле гости Гэтсби словно бы
н впрямь вернули себе естественную раскованность, праздничность
восприятия жизни, однажо разговаривают они голосами, в которых

14
"1/H'IIJIT деньги)). В доме Гзтсби, кзк в загородном увеселительном
11.1р~<', всегда оживленно и радостно, а ехать туда нужно мимо реклам­

"''' о щита с нарисованными на нем пустыми и холодными г лазами

.,.. ~ 1ора Эклбсрга- мертвого идола, царящего над мертвой свалкой
ll<'t'(llo/11111/IXCЯ великих надежд.
"" JIIЩit Г:псби))-книга, где всего полнее раскрылась своеобразная
'' р 1 1 'IIJIII\'IIIIIЯ Фицджеральда, которую критики определяют как «двой­
'" 1111 t 1111 )), имея в виду его способность «одновременно удерживать
11111 1111111 1 1с прямо nротивоположные идеи)); сам он· в «Крушению•
11щ,tlf 11 у IIO об н 1 ь критерием подлинной культуры духа. В «Гзтсбю>
1111111111r с<уд r 11nаст)) и nоэзию и уродство «века джаза)). Оно
, 1•• "1'" IIIIIIIJ ·•11ою 11 од ржания <<:;tмсриканской мечты))
11 111 1 "' •11111 1 •ра '11>1\ м закономерность ее банкрот­
'' 11 111 1111 .IICJIII уже пс может быть «nротивоположной
11111111 ·нt '"' р ма11 его философской и этической емкости.
rало изменять Фипджеральду в годы после

11111 11" 1111 1111\С 111 ссмаги1щ, отменяющей критерий истинности, и тогда
•• 11 1 'IIJII•m nояnлялнсь веские аргументы. Писатель, так проницатель­
''' 1·щ 1111111111 11е 11 збеж 11ы1i финал «века джаза >> , сnорил с человеком,
IIIIIJ11·111 сщ совсем не свободен от иллюзий «джазовых>> лет, и, наперс·
"1' 11n ty же убеждению, высказанному в «Гэтсбю>, верит, что придет
1 1м 11 11 с111рскраснос утро)), затеплится «зеленый огонек)) .
11 tчttлся .цуховный и творческий кризис.
нГпсбю• слишком ивно расходился с «легендой)) и не имел успеха,
"" Ф1щnж ра.'!Ьда это не смутило: с<Надеюсь за ближайшие два года
11 11111 · 111. 11 оый роман ... ~енигу обо мне самом-не о том, кем я себя
11111 1, «Ло эту сторону рая)). Это-из письма критИJсу
1 llk 11у, 11 !М •1 1111 1 1925 годом. Новый роман, «Ночь нежна)),
1 11· 1 1 1 о J111шь девять лет спустя. А между ссГзтсби)) и новой кннгоА
щщжется полоса творчес~~:нх неудач, личных драм и отчаяния .

Внешне жизнь Фицджеральдов выглядела благополучной-по край·

11cii мере, до 1930 года, когда выяснилось, что у Зельды психическое
расСlJ>Ойство. Они жили в Париже и на Ривьере, н для них севе~~: джаза»
·1о•шо и не закончился. Непреt>ывно бурлиА карнавал; как всnоминала
'.kльда, с<уже никто не мог бы сказать, когда он начался, потому что длнлс•
011 недели наnролет)). Их дом тянул к себе людей, усвонв!Шiх стиль
существования ссповерх1> реальности. Фицджеральд расqлачивался за свою
«легенду>•, которой не умел противостоять с достаточной твердостью.
Общественное настроение, вызвавшее к жнзни ссвек джаза~>, после
1929 года сменилось другим, предвещавшим эпоху «красных 30-ю>.
<<Век джаза" сделался предметом беззастенчивой эксплуатации разиого
рода культуртрсrеров, и особого их внимания удостоился человек,
который, считалось, этот с<век>• создал. Фимжсральд не сразу понял,

15
что произошла смена декораций-если «беспокойная» молодежь была
искренней и в своих исканиях, и в заблуждениях, то теперь господ· ·
ствовал некий стандарт поведения, условно считавшегося отвечающим
духу времени. И у ФИ1щжералъда стандарт чувствовался все сильнее.
Он писал для Голливуда, писал не для своих читателей, а для
издателей, бравших у него только рассказы, сработанные по устояв·
шемуся шаблону. Он и сам чувствовал, что разменивает на мелочь свои ·
же творческие находки, мучился, разрываясь между работой для денег
и работой всерьез-над романом, который не продвигался. Его письма
этого времени полны тревоги, бессильной злости, а порой и самоуни·
чижения. «Может быть, я просто слишком рано сказал вес, что мог
сказать, да к тому же мы ведь жили все время н~ предельной скорости,
все время в поисках самой веселой жизни, какая только возможна»,­
пишет он ХемИ'I!туэю в 1929 году. И дальше-горькие и страшные
слова: «Мое честолюбие может бьггь спокойно, ведь «Пост» платит
теперь своей старой шлюхе 4000 долларов за визит».
Конечно, он был неправ, так жестоко оценивая свои новеллы: «му­
сор», «дрянь». Среди них немало таких, которые были сделаны наспех
и оказались однодневками, но есть и шедевры краткой прозы: гротсекной
(«Алмазная гора»), социально-аналитической («Молодой богач~>), психо­
логически насыщенной и полной драматизма («Две вины»). Почти все
новс.'lлы Фmщжеральда тематически связаны с его романами и иногда
сиужат своего рода введением к большим книгам. Таким введением
к «Гэтсби» были «Зимние мечты». Другой рассказ-«Опять Вавилою~­
предвосхищает проблематику и тональность романа «Ночь нежна».
Новелла была наnисана в 1930 году, и, пожалуй, по ней всеrо лучше
видно, какое настроение владело Фицджеральдом в эту трудную для
него пору. Промотаиная юность завершилась для Чарли драмой, и уже
нспросто что-то поправить в нелепо сложившейся судьбе. И времена
другие: парижекие бары пусты, никто больше не смотрит на геросв
{<века джаза» как «на сказочных принцев и принцесс, которым все

дозволено и все прощается». Но еще на каждом шагу видны следы

отшумевшего карнавала, и слышатся его отзвуки, и тени «века джаза»

прсследуют Чарли и тянут его назад-к бездеятельности, к безумному

прожиrательству жизни. А он, повзрослевший, персживший катастрофу,
лишь твердость духа признает теперь единственной непрсхоДJiщей цен­
нОстью. Да только не поздно ли? Не слишком ли много растрачено?
Так и Дик Дайвер, герой романа «Ночь нежна», будет стремиться­
и не сумеет-сохранить твердость духа и нравственного чувства среди

окружающей его «магии» непрерывающегося {{Веселья», в мире боль·

wих лснег, открыто провозглашенной праздности и жалких суррогатов
духовной культуры. За историей Дика просматриваются пути всей
{<беспокойной» молодежи 20-х годов, и у Фицджеральда были причины
избегать заостренного драматизма повествования. «Я сознательно от
этогО' воздержива.1ся; материал, настолько хватающий за душу и заря·

16
,.,.,, ....111 tf'lllyтpи, что ... этот роман не может не стать близким всем·
'""''"м мост tюколсния, которые его прочтут~.

11 '' llcJIИKOM Г1·rсби» Фицджеральда увлекла противоречивость

1 с 11 11111 1 11 1•н, 11 nдотиошсйся в главном персонажс и в конце концов
••111 11111 1 1111111' i. <сtlочь нсжна»-это драма конкретной человеческой
111'11111• 111, '11'1 lllllol ОТОЖJ\ССТВЛЯеТСЯ С судьбами «беСПОКОЙНОГО» ПОJСО-
1 1111 '11 , 11 cc l 11 · 11» события разоорачивались стремительно, здесь
1111111111 1 Hltl\11 охватывает пять лет, заканчиваясь-как закон­
\ • ,,,,. _ n к нун кризиса 1929 года. Гэтсби обрисован «pac-
J\1 ·с 111 11111111 нсобходю,юсть. О Дикс Дайвере нам
уффал . сын свяще~ника и внук губерна-
1 1"1"1 1 11' 1 111111.1 1111 Y'llt 1'11 1111 CtИПCII ию штата, проявил себя
1 1 11 с'" 1 1111' 11 ~<IIO I IIO, ltll 1 ~·tивость и прежде всего
11 fl.l 11 > 1 1Jlll ему стать на ноги, сделаться
'•юн м , 11 коренной американец, в котором.
'1/Jtl.l, 11 вечного здоровья, и преобладании
1" '" •tн•t 11 llll'lil 1111,- иллюзии целого народа» .
l'нt ''1"' , ollt ''" 1у же у 11аст n Дике этот близкий ей по своим
111 1 1 1 1 р11 111 ~111 !IJ) tк rcp: «Вы совсем другой, вы красивый и замсча­
' "'"'·111•• 1111 J\l't t\1111 IИDIIO -нока еще Розм:эри остается «воплощенной
11111\1ш 111 ltolll t: 1ы MCJ)IIKIO> не только 11а экране- и по-детски чутко она
\'1•1111111111\CI' n J\~1KC, 61>111> М ЖСТ, самое существенное. Дик-«другой»,
11 "" 1'1\IIIIIICIIИIO с муж•1инами, которых она знала, и на фоне окруживших
'''" Мм;кщ.:ко, Бuрбана, Кампиона, разными способами старающихси
11111·,.,,11.11tc урвнrь для себя от жизни. И рядом с Николь. И даже сели
' •'"''''1111111 ''' cr·o с йбом Нортом, человеком талантливым, но уже
• '''" ·t,'lllll.tM 1 ух в11остью :эпохи, ее глухотой ко всему серьезному и не
'111111-llt\1\ щ му я u 11 кусствс11ный «беззаботный» стиль жизни.
11 р hllllll '11 ре Mtllttl Р зм ptf nоявилась лишь •rерез пять лет после
1 ''"• lh 1111 \1.1 1 tНI•t,l 1. ' I'JIOCIIO nсрво11ачальному плану, герой (его
1111 Jllt 111 ""' Фр IICIIC Мсларки)-типичный "средний)) американец,
11р11р J\llt.t 1 вдсалнст»-попадает в «хорошее общество» скучаюшик
"1 r~е·щст.я соотечественников, избравшик Ривьеру постоянным место­
"Р'·rн.шанием; и это общество растлевает его, обрекая на деградацию-
1'\lа•l:tла нравственную, а затем и социальную. В целом план не изменил­
,·м 1t rюс.:пе того, как на место Меларки явилеи Дик Дайвер. Но вторже-
1\ИС 11овой героини потребовало многое уточнить, и часто здесь видкт
роковую ошибку Фицджеральда: семейная драма . Дика и Николь не
cor пасустся _с историей любви герои к Розмэри; и nолучаются как бы два
IIOM!IIta под одним переплетом.
На самом деле ошибки в решении Фицджсральда не бьuю. 0Jf,
лсйс.:твительно, не смог добиться органического слияния двух основнык
llовсствовательных линий книги; линия, связанная с Розмэри, слишком
lt<tltoлгo исчезает из рассказа, слишком неожиданно обрываетси. Но
и прочерчснная пунктиром, она необходима, чтобы "внутренние про-

17
тиворечия идеалиста» раскрь!ЩiСЬ на истинной глубине, придав закончен­
ность и объемность теме, столь важной для этого романа,- теме «ком­
промиссов, которые навязывают герою обстоятельства».
«Идеализм» Дайвера, его пошатнувшееся, но не ис•tезнувшее до
конца до верие к аУ~ериканским иллюзиям как раз и выявляются в от­

ношениях с Розмэри, подвергаясь nроверхе реальным оnытом. Для

Дика эта вчерашняя школьница, сделавшалея звездой,-символ неосу­
ществившейся АУ!ерики «мечты>>, Америки «nрекрасного утра», Амери­
юt , которая открылась Каррауэю, когда в финальном эпизоде «Гэтсби»
011 бродил по затихшему поместью своего соседа. Здесь, в этих отноше­
ниях Дик до какого-то предела и правда «другой»-это еще один
американский «У~ечтатель», очень похожий на Гэтсби, всматривающего­
ся в «зеленый огонек», это романтик, который обитает в необыкновен­
ном мире, где mодей связывает только любовь, а «другие человеческие
связи не имеют значения» . И, наверное, лишь необъяснимый каприз
судьбы направил его nуть в nатологический мир Уорренов, мир амери­
канской элиты, которая nросто-напросто куnила Дика и уnрятала его
знания и энергию в свои сейфы.
Встретив Николь, он исnытывал ту же жажду «быть любимым», но
это было совсем другое чувство . Была любовь, нежная и nоэтичная, но
рядом с нею-страх за свое будущее, которое тоже пришлось nродать
У оррсну, изуродовавшему жизнь собственной дочери. Были обрывки
танцевальной мелодии , гроза над горным озером, мокрый виноградник,
а на следующий день-заnиска от Бэби Уоррен, означавшая предложе­
ние сделки . И с годами сама нежность, котору1о для него воnлощала
Николь, все больше становилась для Дика нежностью ночи, в чьем
мягком, обольстительном сумраке скапливаются пары разложения.
Не потому ли nочудился ему «вздох зефиров», когда nоявилась Роз­
мэри? В новелле «Опять Вавилою> Чарли хочет nерснестись на целое поко­
ление назад, когда , как ему кажется , американцев еще отличала <<Твердость

духа» . Дику эта твердость необходима не меньше; он смертельно устал от

своих безнадежных попыток «научить богачей азбуке человеческой поря­
дочности», устал от карнавалов, завершающихся выстрелами на nерроне

или в гостини•rnом коридоре-развязками невидимых трагедий, устал от

nолетов «с деньгами вместо крыльев», устал только разрушать, ничего не

создавая. И в Розмэри, «nаnиной дочке», так легко, естественно, nобедоно­

сно шагающей по жизни, ему видится запоздалый и редкостный пример
уверенности, nрисущей другому покGлсюпо-тому, которое не успело
узнать ни миражей «века джаза», ни его разочарований. <illриродный
идеалист», он восприниУ~ает Розмэри глазами рома•rrика, изверившегося
в своем окружении, но не в самой «мечте». Дик смотрит на нее так, словно
улыбка Розмэри, сияющая с экрана,- это и есть ее истинная человеческая
суть, так, как она желала бы, чтобы на нес смотрели.
Вот здесь-то дра:\оtа Дика получает свое конечное завершение-и
объяснение . Перед на:~ош •1словек, не только вынуждаемый к компромис-

18
~·.м. 1111 kiiK lir.r предрасположенный к ним самими свои:-.ш особсн­
,, .... , "~"' ""f'IIJ'Юдlloгo идеалиста», который упорно не хочет осозна:rь
tн'lllll 11 11~ щн.:l<>ящсм nидс, выработать стойкую духовную позицию .
· lr oll 110'111111111 rrcт у Дика Дайвера. Она подменена усвоенными им
11 1 '~~'""~" 11 11 111 r11ппаnшимися верованиями «века джаза» с cro nри­
'1'' 111 1 чм 1111 11 сказке, х иллюзии, к раскованности, к праздности .
1111, 1 11 11 сс('·Jтсбю>, нлтозия приходит в непосредственный кон­
' 1 • 1' 1 \1.1\ш 11.1< 11, ру1нась, nогрсбает под своими обломками 'lслове­
'• 11 1'""""" 1о 11 11 • как n rrстн ну. Та беззащитная «мечтательность»,
1 111 • 11 , 11111 JI'IIIIIOC 11,, к торую Дик хранит и после тяжелых потря-
111 11 1t' IY 11.1111 С ЖСIIIПЬбьt на Николь, для РОЗ:V!)рн ..:._
11 1 '' 11 111 r l'lllll, 11 щшботала в мире иллюзий, но
11111\ll!.t ltt'l "'• 01 1! простодушной наивностью
1 1 11 , lн.t 1ро 11р 'llращастся n «бумажную куколку для
IIP• 1 1111 '"• ·r1 / tYIIIIII>. И, собственно, она тоже старается

rн, уже н Днку поняпш мнимость такого счастья

манчнвость «мечты», всколыхнувшейся в нем nосле
Dыясrrяется, что никакой прихоти судьбы не было
11 tщt, •1111 t'l'll у•rш ие годы оказались растраченными попусту , в наела­
"' '1<'111111 llсЖiюстыо 11очи, которое он для себя купил, запродавшись
\'нppt'IIIIM 11 ЖИIIЯ их бездуховной, извращенной жизнью. Был выбор­
''"'''' может, и rre 110 коrrца осознанный, но логичный для человека,
lllllllt'llllot n 111\JLflllllll 11 духовrrой позиции . <сПри каждом из столь тесных
11111 11 ., 1111111111111 · •1 ~~~~ Лli'IIIOCTЫO та чужая личность впитывалась
'' 111 111/• '11 1111 1 "· 11 r JН, о •1 ере чужие личности, усвоив их мысли
11 1111 11)11.1, Hllt< rr Ge11 «обретать полноту существования» . В конеч­
""" с•1ете его катастрофа nредопределена не внешними обстоятельст­
ltа\111, а 11рсжде всего его же собственной нравственной бесхребстно­
,.,,.10. Тем, что у него нет личности, нет своего <ся», которое потерялось
11 1rc·rax о сспрекрасном утре», грезах, побуждающих Дика к компромис­
,·nм с мнром Уорренов, с постылыми ему настроениями «века джаза»,
с соliстnснной бездеятельностью, как она ни тягостна герою, с «:-.tcч­
.,,,il», как она ни беспочвенна.
Через несколько десятилетий герои, nодобные Дику Дайверу, сдела­
ются nривычными в американском романе, исследующем феномен
сrнрания индивидуальности, такой болезненно актуальный для ·co-
вp<:!l.tCIШoro буржуазного общества. «Но'IЬ нежна»-книга, в noлнoil
мере сохраюnощая и сегодня остроту своей nроблематнки. Фицджсра·
ш.ду :па проблематика была мучителыщ близка. Напечатав книгу.
он nринялся писать цикл зссе о себе, который называл «мой dc

19
profundis»; 1 они составили впоследствии посмертно нздаrшую книгу
«Крушение». Как Дайnера в романс, он самого себя подверг здесь
жестокому суду: за уступчивость этическим нормам <шроцвстаюшсй» ,
улыбчивой Америки 20-х годов, за то, что поступился творческой
свободой и в итоге обанкротился как художник·.
«Крушение» создавалось в самую сумрачную для писателя пору
жизни. Новое читательское поколение, уверовав в «легенду», смотрело
на Фицджеральда лишь как на обломок отшумевшей эпохи. Интерес
к нему падал; «Ночь нежна» не расходилась, и даже «Пост» отказывался
печатать ег.о рассказы. Ли•1ные дела находились в полном расстройстве.
ЗсJiьду уже не вы!lускали из лечебницы для душевнобольных. Дочь
Скотти, единственный близкий ему человек, жила в закрытом пансионе,
и пр11 редких встречах Фицджеральд с болью убежда.1ся, что она быстро
nеренимает повадки «девочек из хороших семей».
Нужно было работать, оплачивать огромные счета. Скрепя сердце
Фицджеральд принял в 1935 году предложение студии «Метро-Голдвин­
Майер» и стал штатным сценаристом. Из Голливуда он писал письма ,
полные горькой иронии. «Вам говорят: «Мы вас пригласили потому,
что ценим вашу индивидуальность, но пока вы у нас работаете, позабу­
.1\ЬТС о ней раз и навсегда». И вслед за тем: «Если меня и дальше будут
исnользовать как чернорабочего, это nриведет к моральной травме».
Контракт душил его, как пст.1я, но выхода не было. Моральная
травма становилась непереносимой; Фицджеральд не мог работать,
срывался , пил, сжигал себя, словно торопя развязку. Друзья отворачи­
вались от него один за другим. Самым тяжелы!l.t ударом были хемингу­
эевскис «Снега Килиманджаро» (1936), содержавшие фразу о «бедняrе
Скотте Фицджеральде» и его «восторженном благоговении nеред бога­
тыми». Она была бы справедлива по отношению к той «беспокойной»
молодежи 20-х, которая так и не повзрослела . Но она несправедлива
и жестока по отношению к Фицджеральду, давно изжившему юкос
благоговение, да никогда ему всерьез и не питавшему. «Легенда» .засло­
нила истину и для Хемингуэя. В «Крушению> перед «легендой» готов
был капитулировать и Фш.~джеральд.
Но это пр_изнание своего духовного краха было явно преждсвременным.
Пока голливудские работодатели тшетно добивались от него душещипа­
тельных сюжетов для «голубых» картин, он урывками, в тяжкой борьбе
с обстоятельствами и с самим собой писал .«Последнего магната»-книrу,
опровергшую приговор, который nисатель сам себе вынес в «Крушении».
Фицджеральд не успел з.1кончить эту кингу; он умер в декабре 1940 года,
когда ему было всего сорок четыре. Но и незаконченная, она свидетельству­
ет и о его способности безопmбочно чувствовать подспудные течення,
определяющие тщо временн , и о его новаторском художественном видении .

1 Начало Псалма 129 («Песнь восхождения»): «Из глубины взываю

к Тебе, Господи».

20
 '' •1•1щу .lO-~ rолов Фицджер~ьд все активнес осознавал для себя
Ч •llllll<lfll·l 11 .lllil'lltмocп. социальных конфликтов «красного десятилес
111""· 11 ki!MMYIIII~'I liр11ммер-совсем не случайная фигура в его послед­
lн · ll kllltH'. lk c;l)''llliltra и сразу же обращающая на себя внимание
1•1· lkol\' 11., 111111 Jl\' 1'1111() ' llo, с какой в «Последнем магнате» еJ(азано

,,
" 1ощ, 1 1 '11 1< kl\ or· IIOJ1M поминной гуманности вся система ценностей

111,., 1 111 "' 1111111 11111 111 11 0•1свндноii ограниченностью, а порой и явной
111 1' 1111 llolll, 111 111'111\IЩCii Jll дсй подобного типа.
1 IY 11рщ щ нш: 1 >ра щмii демократизм, и он исподдельно предан кино
• olk " ' k Н'\' 11оу. Н 1111 нр 1яжсн1111 всего романа коммерсант борется в Старе
1 l•t ,loiiii.'IIIIII·IM rежщ; ·~ром, а гармони•llюс«равновесис» этикихудожника
11 flllllllllllllllll (i11111ccмc•ra. интересов коммерции и интересов искусства
•" 1111 · 11 11 :1·1 н 11с1 о о:~ж1tейшим стремлением- разумеется, неосуществимым
"• .1\lolll ,·1юcll ~·ущ1юспt и порождающим глубокий внутренний разлад,
"''"1'''".1" 111мую Jlllolkтncннocть во взглядах к пост>'пках.
1\.lk 11 1· ~~~·(i11, Монро Стар расплачивается прежде всего за вину
II• ' JII' 1 ,·a~IIIM cotioll, 11Ср Д СDОСЙ ЧСЛОВС•IеСКОЙ СУЩНОСТЬЮ, перед СВОИМ
1 1 1111 111. 1 11 1) 111\III.IМII 1\IIMOЖIIOCTЯMИ, которыми он не сумел или не
11 11 1 рщ IIP(HI 11111• 11 kiiK \YJ \OЖIIIIK- н11ачс говоря, как носитель гу~
11111111 111 11 11\IJI 1111111 i1 культуры . Трагическими обоих героев делает
'111•111 '" исsuуrнд1юсrь . Но именно она и предъявЛяет им обоим ocoбeн­
llol lllolcoкиl! нраосrвенный счет . Оба-жертвы «мечты», жертвы «ocли­
kllll tt JIJtюзшt», втщсвшсй умами многих поколений американцев. Одна­
k\1 Фшutжсральд не снимал с них прямой личной вины за уготовленный ·
IlM liCIJJaДOCTHЫЙ финал.
ФшщжсральД был среди nисателей, которые первыми заговорили
о 1ом, 'ITO «мечта)) разбилась об американскую действительность и что
11~10рия вес. чаще подтверждает ее несовместимость с идеалом нрав­

\: пtсшю полноценной и свободной личности. Здесь была его главная

н:ма. глубоко трагичная. потому что крушение «великой иллюзии ..
liloiJIO реальной трагедией для миллионов людей, уверовавших в нее.
К11ипt Фицджсральда стали достоверным свиде-rельством этого горько­
'о опыта его рядовых современников, открывших для себя реальную
щ;ти11у ценой ли•шых крушений. И здесь Фицджеральд оказывается

21
поразительно созвучен сегодняшним идейным устремлениям и ссгод·
ю1шним творческим исканиям американской литературы.
В написанном почти одновременно романс Натанюла Уэста <<День
саранчи», действие которого тоже происходит в Гол.1ивуде, толпа,
стремящаяся прорваться в <<Псрсидский дворец» на премьеру фильма,
собравшего десятки звезд, утрачивает всякий контроль над своими
действиями и разносит в щепки роскошный кинотеатр. Толпа требуст
для самой себя частицу голливудского «рая», она же.1аст урвать к.1ок
сказки, но в руках у нее оказываются лишь никому не нужные обгорс·
лыс обломки. В огне вспыхнувшего пожара, под · вопли задавленных
и' покалеченных погибзет «великая иллюзия», которую пропагандиро·
вал, внедряя в сознание зрителей, многоликий Голливуд.
Подобная гротескность, чуть ли не плакатность выражения худо­
жественной мысли осталась Фицджеральду в целом чужда. Но и в его
творчестве, причем задолго до Уэста, возник этот мотив трагических
метаморфоз «мечты», жестоких практичсских следствий, неизбежных,
когда сознанием овладеВЗет иллю~ия. Писатель возвращался к этому
мотиву снова и снова. Он есть 11 в «Последнем магнате». Подземные
толчки, лопнувшие трубы, плывущий нсведомо куда муляж Шивы,
резко обнажившаяся призрачность, нснадежность всей жизни «nоверх»
суровой реальности-этот мотив, несомненно, стал в романе одним из
ведущих. Стар, подобно другим героям Фицджеральда, не выдержит
открывшсйся ему истины-и о действительности, рано или поздно
вторгающейся в мир прекрасных сказок и пленительных иллюзий,
и о жизни, которую он прожил.

Так тема, возникшая еще в <<Великом Гэтсби», вновь обозначается

внезаконченной последней 1шиге. И наверное, не будет преувеличенисм
сказать, что это центральная тема всего творчества Фицджеральда.
Свое время, когда учащенно бился пульс истории, он выразил в его
конфликтности, динамике, драматизме, через собственные заблуждения
прорываясь к исторической правде, как старалось прорваться к ней
множество его соврсмсннижов, переживших в те годы между двумя

войнами духовный перелом, изведавших мучительность и неизбежность

расставания с иллюзиями.

Фицджеральд понимал, что трагедия, поджидавшая ero псрсона­

жсй, неотвратима. Но он понимал и другое-подземные толчки эпохи,
насыщенной острейшими антагонизмами, разрушаJQт вес и всяческие
иллюзии для того, чтобы расчистить площадку, на которой человеку,
быть может, суждено строить свою жизнь заново~ в согласии с нравст­
венной правдой и rуманным идеалом. Он различал эти подземные
толчки обостренным слухом художника, и они отозвались в его книгах,
придав им непреходящую значимость в истории rуманистической худо­
жественной культуры нашего столетия.

А.Звере8

22
... 71J 111 сторону fJO.fl .J6yopocmь-otЮpa rшixtи
Руперт Брук
f)мшlfl./1 .1юаи H/JJ616PIOm cfJOu ошибки.
Оскар Уайлд

Тhis side of paradise

1920

ПЕРЕВОД М. ЛОРИ Е
 Книга первая
РОМЛI-IТИЧЕСКИЙ ЭГОИСТ

1'rrmn 1
IOPII , ( 1111 [ШАТI~ИСЬI

IPJHI I)JI '1111 унаследовал от матери все, кроме

1 11 ·к т.ких трудно определимых черто­

•rск, бщн·оларя которым он вообще чего-ни­

будr. ~тоил. Его отец, человек бесхарактерный
и бс·Jликий, с пристрастием к Байрону
11 с нривычкой дремать над «Британской эн­
щtклоttедией», разбогател в тридцать лет пoc­
JIC смерти двух старших братьев, преуспева­
юrщtх чикагских биржевиков, и, воодушевлен­
"'·'" 111 кpt.IПICM, что к его услугам весь мир, поехал
'' l,;lp·:\apuop, гле познакомился с Беатрисой О'Хара.
11 р1· 'У 111.1 ан: С'тивен Блейн получил возможность пере­
!1:111. IIIIIOM~тнy ~вой рост-чуть поииже шести футов,
11 ,.111110 щ:~но~оGtюс·•ъ быстро принимать решения, како­
'''•"' щ·о(iснно~о:пt и нроявились в его сыне Эм ори. Долгие
IIIJtl•l 011 мнм•rшr где-то ш1 заднем плане семейной жизни,
(I~'IIIOJIЫtr.tU •rс;юnек с лицом, наполовину скрытым пря­
~н.lмll IIIСJtковистыми волосами, вечно логлощенный «за­
tннами» о жене, вечно снедаемый сознанием, что он ее не
IIIIIIIIML\CT И Не В СИЛаХ ПОНЯТЬ.

]ато Беатриса Блейн, вот это была женщина! Ее

JtaBIIIIШIJИe снимки-в отцовском поместье в Лейк-Джи­
llt'Ва. штат Висконсин, или в Риме, у монастыря Святого
< 'ср;ща-роскошная деталь воспитаuия, доступного в то
нрсмя только дочерям очень богатых родителей,- за­
IIС'Iатлели восхитительную тонкость ее черт, закончен­

llую изысканность и простоту ее туалетов. Да, это было

С1J1естящее воспитание, она провела юные годы в лучах
Ренессанса, приобщилась к последним сплетням о всех
~о:тuринных римских семействах, ее, как баснословно бо­
' а тую юную американку, знали по имени кардинал Ви-
25
тори и королева Маргарита, не говоря уже о менее
явных знаменитостях, о которых и услышать-то можно

было, только обладая определенной культурой. В Англии

она научилась предпочитать вину виски с содовой, а за
зиму, проведеиную в Вене, ее светская болтовня стала
и . разнообразнее и смелее. Словом, Беатрисе О'Хара
досталось в удел воспитание, о каком в наши дни

нельзя и nомыслить; образование, измеряемое количе­

ством людей и явлений, на которые следует взирать
свысока или же с благоговением; культура, вмещающая
все искусства и традиции, но ни единой идеи. Это
было в самом конце той эпохи, когда великий садовник
срезал с куста все мелкие неудавшисся розы, чтобы
вывести один безупречный цветок.
В каком-то промежуrке между двумя захватывающи­
ми сезонами она вернулась в Амернку, познакомилась со
Стивенам Блейном и вышла за него замуж- просто пото­
му, что немножко устала, немножко загрустила. Своего
единственного ребенка она носила томительно скучную
осень и зиму и произвела на свет весеНirnм днем 1896 года .
В пять лет Эмори уже был для нее прелестным собесе­
дником и товарищем . У него были каштановые волосы,
большие красивые глаза, до которых ему предстояло
дорасти, живой ум, воображение и вкус к нарядам. С трех
до девяти лет он объездил с матерью всю страну в лич­
ном салон-вагоне ее отца- от Коронадо, где мать так
скучала, что с ней случился нервный nрипадок в роскош­
ном отеле, до Мехико-Сити, где она заразилась легкой
формой чахотки. Это недомогание пришлось ей по вкусу,
и впоследствии она, особенно после нескольких рюмок,
любила пользоваться им как элементом атмосферы, ко­
торой себя окружала .
Таким образом, в то время как не столь удачливые
богатые мальчики воевали с гувернантками на взморье
в Ньюпорте, в то время как их шлепали и журили и чита­
ли им вслух «Дерзай и сделай» и «Фрэнка на Миссисипи»,
Эмори кусал безроnотных малолетних рассыльных в оте­
ле «Уолдорф», nреодолевал врожденное отвращение к ка­
мерной и симфонической музыке и подвергалея в высшей
степени выборочному восnитанию матери.
- Эмори!
- Что, Беатриса? (Она сама захотела, чтобы он так
странно ее называл.)
- Ты и не думай еще вставать, милый. Я всегда
считала, что рано вставать вредно для нервов. Клотильда

26
v••· p~tt'IIOJHIJtiiJtacr., чтобы завтрак nринесли тебе в но­
~•··р.

'1''
'11"'
н 11 '1 1 1. 1Щ 11 1 llf'ИIIЯTb горячую ванну-как мо-
• н ж 111ь терпеть , и дать отдых нервам.

11'1 ' llll t, Ml UIIIIJ В ЯТЬ В Baimy КНИЖКу.

1 1 1 щ • 11 ltiJI д сяти, когда она пичкала его фpaг-
<fl·t a la nte » 1 Дебюсси; в одиннадцать лет
и с чужих слов, рассуждал о Брамсе,
о 11 • Ках-то раз, когда его оставили
111111111 о 11 т л ,
11 отоедал абрикосового ликера, кото-
1 11 1 11 11 ~ ·rж ноала себя мать, и, найдя его вкусным,
1.1 ' 1 OJJI,ЯIICJI. начала было весело, но па радостях он
111111 о IOO'\Jt и ахурить, что вызвало вульгарную, самую.
1 реа кцию. Этот случай привел Беатрису
;~щtк же втайне и позабавил ее, и она, как
111.11 1'1\IJI< "' ел дующее поколение, включила его
н 111111 1 •11 r
1 \f>.
' 11 11 ю 1 ' I.IIIIIIIJK. ,- сообщила она однажды при
11 1 • J ю му · рнщу женщин, внимавших ей со страхом
11 110 · нщ 11и м - абсолютно все понимает и вообще oчa­
pollaтcлcll, но вот здоровье у него слабое ... У нас ведь
у tt<.:cx слабое здоровье.- Ее рука сверкнула белизной на
фоне красивой груди, а потом, понизив голос до шепота,
ош1 рассказала про ликер. Гостьи смеялись, потому что
J'lt<.:<.:к<tзывала она отлично, но несколько буфетов было
11 тот вечер заперто на ключ от возможных поползнове­
IIИ~ маленьких Бобби и Бетти ...
Семейные паломничества неизменно совершзлись
с rюмпой: две горничные, салоп-вагон (или мистер Блейн,
гда он оказывался под рукой), и очень часто-врач.
да Эмори болел :коклюшем, четыре специалиста,

1 <<Галантные nраздникИ>> (фр . ).

27
рассевшись вокруг его кроватки, бросали друг на друга
злобные взгляды; когда он nодхватил скарлатину, число
услужающих, включая врачей и сиделок, достиг л о че­
тырнадцати. Но несмотря на это, он все же выздоровел .
Имя Блейн не было связано ни с одним из больших
городов. Они были известны как Блейны из Лейк-Джине­
ва; взамен друзей им вnолне хватало многочисленной
родни, и они nользовзлись весом везде- от Пасадены до
мыса Код. Но Беатриса все больше и больше тяготела
к новым знакомствам, потому что некоторые свои рас­

сказы, как, наnример, о nостепенной эволюции своего

организма или о жизни за границей, ей через определен­
ные nромежутки времени требовалось повторять. Сог­
ласно Фрейду, от этих тем, как от навязчивых снов,
нужно было избавляться, чтобы не дать им завладеть ею
и подточить ее нервы. Но к американкам, особенно к ко­
чевому nлемени уроженок Запада, она относилась крити­
чески .

- Их невозможно слушать, милый,- объясняла Olta

сыну.-Они говорят не как на Юге и не как в Бостоне, их
говор ни с какой местностью не связан, просто какой-то
акцент ...-Начиналась игра фантазии.-Они откапыва­
ют какой-нибудь обветшалый лондонский акцент, давно
оставшийся не у дел,- надо же кому-то его приютить.
Говорят, как английский дворецкий, который несколько
лет прослужил в оперной труппе в Чикаго.- Дальше шло
уже nочти непонятное.- Наверно ... период в жизни каж­
дой женщины с Запада ... чувствует, что ее муж достаточ­
но богат, чтобы ей уже можно было обзавестись акцен­
том ... они пытаются пустить мне пыль в глаза, мне ...
Собственное тело представлялось ей клубком всевоз­
можных болезней, однако свою душу она тоже считал<.t
больной, а значит-очень важной частью себя. Когда-то
она была католичкой, но, обнаружив, что священники
слушают ее гораздо внимательнее, когда она готова либо
вот-вот извериться в матери-церкви, либо вновь обрести
веру в нее,-удерживалась на неотразимо шаткой пози­
ции. Порой она сетовала на буржуазность католического
духовенства в Америке и утверждала, что, доведись ей
жить под сенью старинных европейских соборов, ее душа
по-прежнему горела бы тонким язычком пламени на
могущественном престоле Рима. В общем, священники
были, после врачей, ее любимой забавой.
- Ах, епископ Уинстон,-заявляла она,-я вовсе не
хочу говорить о себе. Воображаю, сколько истеричек

211
111 •tllll н·11 '-' 11р0~1.бами у вашего Порога, зная, какой вы
111 11111111 1 ... 11 1 м после паузы, заполненной реilли­
,, 11111111 '1111111 ·1: - 11 у меня, как ни странно, совсем

ннослужителям, что носили сан

она поверяла историю своего

ейн, он ведь и сейчас еще

можно сказать-правая рука
1111 1)11
1 1Н ;~ 1 IIIIUYIO•. и уверена, Эмори обратится к нему
''' . н: 11 rнJJa красавица,-и монсеньер Дарен
11· II()IНIM<.IJI 1CIIЯ.
1plll llЩ I Щ 111 1 а м мори сильно вытянулся и стал
111 fн•.lll·lllt: 11 ж на свою мать-ирландку. Время от
1р 1'1111 011 'lt11111MaJI я с учителями ,-считалось, что в ка­
.,, ·1• щ 11о1юм 1 р де он должен «продолжать с того места,
1 1/1' 11 1 1111 IIIIJI 'Ю>. Jl IIОСКОЛЬКУ НИ ОДНОМУ учителю не
' 11 111 l• lll ol!l '111111,, 1л.' IlM 11110 он остановился, голова его
1111 11 11·1'11 t 11 р , 1·ры ·н16ита знаниями. Трудно ска-
111 '1111 111.1 111 11 '1 11 JtучИJюсь, если бы такая жизнь
1 11 1 1,1'1• · 11~ · щ~ск льк лет. Но через четыре часа после
1111о, 1 1 ошt с матерью отплыли в Италию, у него
11 11 1 ружнщ;я заnущенный аппендицит - скорее всего, от
' lil\.' 11.1х завтраков и обедов в постели,- и в результате
111'\0HIIIIIЫX телеграмм в Европу и в Америку, к великому
II ' IYMЧcJшю пассажиров, огромный параход повернул об­
рi111Ю к Нью-Йорку, и Эмори быЛ. высажен на мол.
<'щ .lli.lcитecь, что это было велиr<Олепно, если и не cлиш­
litiM разумно.

После· операции у Беатрисы .. был нервный срыв,

11 1д рJ!тел~;>но смахивающий на белую горячr<у, и
' >юри на два года оставили в Миннеаnолисе у дяди
1 ' 1кой . И там его застигла, можно сказать, врасплох
1р бан , вульгарная цивилизация американского За­
ll: ща .

29
 ЭПИЗОД С ПОЦЕЛУЕМ

Он читал, презрительно кривя губы:

«Мы устраиваем катанье на санях в четверг семнад­

цатого декабря. Надеюсь, что и Вы сможете riоехать.
Приходите к пяти часам.
Преданная вам
Майра Сеи-Клер».
Он прожил в Миннеаполисе два месяца и все это
время заботился главным образом о том, чтобы другие
мальчики в школе не заметили, насколько выше их он
себя считает. Однако убеждение это зиждилось на песке .
Однажды он отличился на уроке французского (француз­
ским он занимался в старшем классе), к великому кон­
фузу мистера Рирдона, над чьим произношеннем он вы­
сокомерно издевался, и к восторгу всего класса. Мистер
Рирдон, который десять лет назад провел несколько не­
Дель в Париже, стал в отместку на каждом уроке гонять
его по неправильным глаголам. Но в другой раз Эмори
решил отличиться на уроке истории , и тут последствия

были самые плачевные, потому что его окружали сверст­

ники, и они потом целую неделю громко перекрикива­
лись, утрируя его столичные замашки : «На мой взгляд ...
э-э-э ... в американской революции были заинтересованы
главным образом средние классы ... », или: «Вашингтон
происходил из хорошей семьи, да, насколько мне извест­
но, из очень хорошей семьи ... »
Чтобы спастись от насмешек, Эмори даже пробовал
нарочно ошибаться и путать. Два года назад он как раз
начал читать одну книгу по истории Соединенных Шта­
тов, которую, хоть она и доходила только до Войны за
независимость, его мать объявила прелестной.
Хуже всего дело у него обстояло со спортом, но,
убедившись, что именно спортивные успехи обеспечива­
ют мальчику влияние и популярность в школе, он тут же
стал тренироваться с яростным упорством-изо дня
в день, хотя лодыжки у него болели и подвертывались,
совершал на катке круг за кругом, стараясь хотя бы
научиться держать хоккейную клюшку так, чтобы она не
цеплялась все время за коньки.
Приглашеине мисс Майры Сен-Клер пролежало все
утро у него в кармане, где пришло в тесное соприкоснове­
ние с пыльным остатком липкой ореховой конфеты. Во
второй половине дня он извлек его на свет божий, об-

30
:1\ t-.1 •1'1 11. 11a(ipoca11 предварительно черновик на обложке
.. 1kp1•• •1 ,, 1o;ta оuу•Jсния латинскому язык;')> Коллара
11 Л •11111'11:1, IHIIIIII:aJJ ответ:
.. Jtopolaя м1ю.: Сеп-Клер!
B.tttlt' ttpc.IICI:IIO~ 11риглашение на вечер в будущий чет-
11•'1'1 11щ· 1illtiiJIO MJJC сегодня утром большую радость
t.\.1\Y 1 '1•1~'1.111111 у111щсн:я с Вами в четверг вечером.
llp•·'tl\111\l.lil Вам
:.J.нopu Блейт>.
11 n ум•1иво nрошагал к дому М ай­
. ·r ·ж 11 тротуарам и nодошел

1щ , шив, что именно такое

1 1111 11 ' tpltll.t 11.1 1 мать. П озвонив, он ждал на

11 1 111 , 111 1111 111 11 ·нtкрыn глаза и мысленно реnетиру я
11111111'1 ·1111 . 11 Cll ewки nр ойдет через. всю хом-
11.11 \' 11 111 · ·tt ' •н-Кл р и nроюнесет с безошибоЧно
11p ; IIIJIIJI,JIOЙ 1111 1 ЩЩII Й:
~~Jtopot·l\я м11ссис Сен-Клер, nростите ради бога за
tllltl'\1\llllltc, по моя горничная ...-
он осехся, сообразив,
'1111 ·11 о fiыJю бы nлагиатом,- но мой дядя неnременно
'"11' •t ttpt'Jtcтanиlъ меня одному человеху ... Да, с вашей
11р1' •11'1· tttoii Jto•tepыo мы nознакомил~:~сь в танцклассе» .
llo 1ом он ножмет всем руку, слегка, на иностранный
",шн·р IIОКJюпится разряженным девочкам и небрежно
~ lllllll'l pcfis1тaм, которые будут стоять, сбившись тесны-
~'" •1 t\ MH, •tтобы не дать друг друга в обиду
) ~11 Jl· ·1n р11 ,nn рецкий (один из трех во всем Мин-
11 11111 111 · , ' . 1 (Щ n 111 л и снял nальто и шапку . Его
11 11111111 J\111\IIJIO, '11 11 седпей комнаты не слышно
О ( ,J 1111 11JII IIJIJI !' ЛОСО В , 110 011 тут же реШИЛ, ЧТО ПрИеМ
1 щttн т ржсственпый, официальный Это ему понрави-
11\1\.'1,, как понравился и дворецкий.
- MJ.{cc Майра,_;_сказал он.
1( его изумлению, дворецкий нахально ухмыльнулся .
- Да, она-то дома,- выnалил он, неудачно подра-
жаsl r ·овору английского простолюдина.
Эмори окинул его холодным взглядом.
-Только, кроме нее-то, никого дома нет.- Голос его
Gc·1 всякой надобности зазвучал громче.- Все уехали.
Эмори даже ахнул от ужаса.
-Как?!
- Она осталась ждать Эмори Блейна. Скорей всего,
') 1 вы и есть? Мать сказала, если вы заявитесь до полови-
1\Ы шестого , чтобы вам двоим догонять их в «nаккарде».

31
 Отчаяние Эмори росло, но тут появилась и Майра,
закутанная в меховую накидку,-лицо у нее было недо­
вольное, вежливый тон давался ей явно с усилием.
- Привет, Эмори.
- Привет, Майра.- Он дал ей понять, что угнетен до
крайности . .
- Все-таки добрался наконец.
- Я сейчас тебе объясню. Ты, наверно, не слышала
про автомобильную катастрофу.
Майра широко раскрыла глаза.
-А кто ехал?
- Дядя, тетя и я,- бухнул он с горя.
- И кто-нибудь убит?
Он помедлил и кивнул головой.
-Твой дядя?
- Нет, нет, только лошадь ... такая, серая.
Тут мужлан-дворецкий поперхнулся от смеха.
- Небось лошадь убила мотор,- подсказал он.
Эмори не задумываясь послал бы его на плаху.
-·Ну, мы уезжаем,-сказала Майра спокойно.-По-
нимаешь, Эмори, сани были заказаны на пять часов, и все
уже собрались, так что ждать было нельзя ...
- Но я же не виноват ...
- Ну, и мама велела мне подождать до половины
шестого. Мы догоним их еще по дороге к клубу Мин­
негага.

Последние остатки притворства слетели с Эмори. Он

представил себе, как сани, звеня бубенцами, мчатся по
заснеженным улицам, как появляется лимузин, как они
с Майрой выходят из него под укоряющими взглядами
шестидесяти глаз, как он приносит извинения ... на этот
раз не выдуманные. Он громко вздохнул .
-Ты что?-спросила Майра.
- Да нет, я просто зевну:л. А мы наверняка догоним
их еще по дороге?
У него зародилась слабая надежда, что они про­
скользнут в клуб Миннегага первыми и там встретят
остальных, как будто уже давно устали ждать, сидя у ка­
мина, и тогда престиж его будет восстановлен.
- Ну конечно, конечно, догоним. Только не копайся.
У него засосало под ложечкой. Садясь в автомобиль,
он наскоро подмешал дипломатии в только что зародив­

шийся сокрушительный план. План был основан на чьем­

то отзыве, кем-то переданном ему в танцклассе, что он

«здорово красивый и что-то в нем есть английское».

32
 -- Маiiрu.-сказал он, понизив голос и тщательнс,;
,,,,,(l\lpaн ~Jюna.- Прости меня, умоляю . Ты можешь меня
щн ''-'11111.?
( >11а ~~r~·~·шо ноглядела на него, увидела беспокойные
'1 Jl '111>1• I'JШ'ИI и губы, казавшиеся ей,. тринадцатилетней
•1111 11 т 11111(1..: модных журналов, верхом романтики. Да,
~l1j 1p 1 • Jl 11 ·ты могла его простить.
11 11 ... В бщем, да.
<>11 L'IJOIIa IIЗГJiянул на нее и опустил глаза. Своим
11111\ \М 011 1 на л цену.
~/ 11а ' IIЫii ч Jl век,- сказал он печально.- Не та-
1 11 щ· С11 1 11 ·ща1 , n чему я·совершаю столько
111 11111111111 1 11 11111( 1 11 >. 11 1 му, что мне все-все рав-
11 1111 t, 1 11 ''"' >:- J IИUIKOM много курю послед­
"1 111. 11 tt З IIJI · ь Шl сердце.
M;llll 1 111 J\ л1виJ1а себе ночную оргию с курением
11 10J 11, 1Jt ; щ г , шатающегося, с отравленными никo-
llllloм .11~r·кими. Она негромко вскрикнула:
--- Ой, Эмори, не надо курить, ну пожалуйста. Ты же
"''P\:L' 1:111~1111. расти.
-- Л м11с все равно,-повторил он мрачно.- Бросить
11 11~ мmу. Привык. Я много делаю такого, что если б
111\ JIIt мои родственники ... На прошлой неделе я ходил
11 1 ,1 11 варr..ете.
Мшiра была потрясена. Он опять взглянул на нее
.,,·ч~ными глазами.

- И·J всех здешних девочек только ты мне нравишь­

\'11,-- в СКJiикпул он с чувством.- Ты симпатико.
Mtllipa 11 была n том уверена; но звуч.ащ> слово
нщ11о , > 111 11 >'1 м у-т и нсnрилично .
11 1 J llщ~.; уже сгустилась темнота. Лимузин круто
11 JIIYJI, и МайрубросилокЭмори. Их рукисоприкоснулись.
- НеJ 1ьзя тебе курить, Эмори,- прошептала она.-
JI •ужсл и ты сам не понимаешь?
Оп покачал головой.
- Никому до меня нет дела.
Майра сказала не сразу:
-Мне есть.
Что-то шевельнулось в его сердце.
- Еще чего! Ты влюблена в Фрогги Паркера, это
н~~:м известно.

- Неправда,-произнесла она медленно-и замол­

'lаJrа.
Эмори ликовал. В Майре, уютно отгороженной от
хшю;tпоЙ·, туманной улицы, было что-то неотразимое.

2 Ф. Фицджералъд, т. 1 33
Майра, клубочек из меха, и желтые прядки вьются из-под
спортивной шапочки.
- Потому что я тоже влюблен ...- Он умолк, заслы­
шав вдали взрывы молодого смеха, и, прильнув к замерз­

Шему стеклу, разглядел под уличными фонарями темные

контуры саней. Нужно действовать немедля. С усилием
он подалея вперед и схватил Майру за руку-вернее, за
большой nалец.
- Скажи ему, пусть едет прямо в Миннегагу,-шеп­
нул он.- Мне нужно с тобой поговорить, обязательно.
Майра тоже разглядела сани с гостями, на секунду
представила себе лицо матери, а потом-прощай стро­
гое воспитание!-еще раз заглянула в те глаза.
- Здесь сверните налево, Ричард, и nрямо к клубу
Миннегага!- крИкнула она в переговорную трубку.
Эмори со вздохом облегчения откинулся на подушки.
«Я могу ее поцеловать,-подумал он.- В самом деле
могу. Честное слово».
Небо над головой было где чистое как стекло, где
туманное; холодная ночь ·вокруг наnряженно вибриро~
вала. От крыльца загородного клуба тянулись вдаль
дороги- темные складки на белом одеяле, и высокие
сугробы окаймляли их, словно отмечая путь гигантских
кротов. Они постояли на ступеньках, глядя на белую
зимнюю луну.
- Такие вот бледные луны ...- Эм ори неоnределенно
повел рукой,- облекают людей таинственностью. Ты
сейчас nохожа на молодую колдунью без шапки, растре­
панную ...- ее руки потянулисЪ пригладить волосы,- нет,

не трогай, так очень красиво.

Они не спеша поднялись на второй этаж, и Майра
провела его в маленькую гостиную, как раз такую, о ха­

кой он мечтал, где стоял большой низкий диван, а перед

ним уютно потрескивал огонь в камине. Несколько лет
сnустя комната эта стала для Эмори подмостками, колы­
белью многих эмоциональных коллизий . Сейчас они nо­
говорили о катании с гор.

- Всегда бывает парочка стеснительных ребят,- рас­

суждал он,- они садятся на санки сзади, перешепты­
ваются и норовят столкнуть друг друга в снег. И всегда
бывает какая-нибудь косоглазая девчонка, вот такая,­
он скорчил жуткую гримасу,-та все время дерзит

взрослым.
Странный ты мальчик,- задумчиво сказала Май-
ра.

34
 - ч~м'!- Теперь он был весь внимание.
){а rtc•JJю болтаешь что-то непонятное. Пойдем
''' 11 1ра 11:1 m.rжax со мной и с Мэрилин?
1\с тоблю девочек при дневном свете,- отрезал
,.,, 11 1 ут же. сJJохватившись, что это слишком резко,
,,,111111111 ;1:- 'li.r-тo мне нравишься.-Он откашлЯлся.-Ты
v ~н·mr 11:1 llt'ptюм, на втором и на третьем месте.
у Майры стали мечтательные. Рассказать про
111;1 1:1
1111 М 'PitJIIfll- вот удивится! Как они сидели на диване
'· 1111 м rн:oCit.tкlloReJшым мальчиком, и камин горел, и пt­
lllle •1у11 111 • >унто они одни во всем этом большущем

• 1 1 1,\t 1.. ( •1 ·нr. уж располагающая была об-

1 \1/111\l 1
ll,r у меня от нервого места до двадцать пятого,­
llfнt 111amtcr. она дрожащим голосом,- а Фрогги Паркер
11а Jttнl/ttНtть шестом.
'ia они11 час Фрогги потерял двадцать пять очков, но
1111 ~·щс 11с успел это заметить.

· )1\юри же, будучи на месте, наклонился и поцеловал

Maiipy н щеку. Он еще никогда не целовал девочки и тe­
IH'JH· облизал губы, словно только что попробовал какую­
' 11 IIL''IIIaкoмyю ягоду. Потом их губы легонько coпpикoc­
IIYJJIIct., как полевые цветы на ветру.
- Нельзя так,- радостно шепнула Майра. Она на­
тарила его руку, склонилась головой ему на плечо.
Внезапно Эмори охватило отвращение, все стало ему
r адко, противно. Хотелось убежать отсюда, никогда
CiOJtьшe не видеть Майру, никогда больше никого не
rtсловать; он словно со стороны увидел свое лицо и ее, их
снспившиеся руки и жаждал одного- вылезти из соб­
ственного тела и спрятаться подальше, в укромном угол­
ке сознания.

- Поцелуй меня еще раз.- Ее голос донесся из ог-

ромной пустоты.
- Не хочу,-услышал он свой ответ.
Снова молчание.
- Не хочу,- повторил он со страстью.
Майра вскочила, щеки ее пылали . от оскорбленного
самолюбия, бант на затылке негодующе трепыхался.
- Я тебя ненавижу!-крикнула она.- Не смей боль­
ше со мной разговаривать!
- Что?-растерялся он.
- Я скажу маме, что ты меня поцеловал. Скажу,
скажу, и она запретит мне с тобой водиться.

35
 Эмори встал и беспомощно смотрел на нее, точно
видел перед собой живое существо, совершенно незнако­
мое и нигде не описанное.

Дверь отворилась, на пороге стояла мать Майры,

доставая из сумочки лорнет.

- Ну вот,-начала она приветливо, поднося лорнет

к глазам.- Портье так и сказал мне, что вы наверно
здесь ... Здравствуйте, Эмори.
Эм ори смотрел на Майру и ждал взрыва, но взрыва не
последовало. Сердитое лицо разгладилось, румянец сбе­
жал с него, и, когда она отвечала матери, голос ее был
спокоен, как озеро под летним солнцем.
- Мы так поздно выехали, мама, я подумала, что нет
смысла ...
Снизу донесся звонкий смех и сладковатый запах го­
рячего шоколада и пирожных. Эмори молча стал спус­
каться по лестнице вслед за матерью и дочерью. Звуки
граммофона еливались с девичьими голосами, которые
негромко вели мелодию, и словно налетело и окутало его
теплое светящееся облако.

Ксйси Джонс оnяп. залез в кабину,

Ксйси Джонс-работай, не зевай ...
Ксйси Джонс оnять залез в кабину
И nоследним персгоном двинул в рай 1•

МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ ЮНОГО ЭГОИСТА

В Миннеаполисе Эмори провел почти два года. В пер­

вую зиму он носил мокасины, которые при рождении
были желтыми, но после неоднократной обработки рас­
тительным маслом и грязью приобрели нужный зелено­
вато-коричневый оттенок; а также толстое, серое в клетку
пальто и красную спортивную шапку. Красную шапку
съела его собака по кличке Граф дель Монте, и дядя
подарил ему серый вязаный шлем, очень неудобный:
в него приходилось дышать, и дыхание замерзало, один

раз он этой гадостью отморозил щеку и, как ни оттирал

ее снегом, она все равно посинела.

Граф дель Монте как-то съел коробку синьки, но это

ему ш: повредило. А через некоторое время он сошел
с ума и ·понесся по улице, натыкаясь на заборы, катаясь

1 Все стихи в :этом романс nерсведены В. Роговым.

36
11 ... 111.111а\, ;ta так тшсегда и умчался безумным аллюром
111 •klllllll · )мopll. ')мори бросился на кровать и заплакал .
l,t'Jtlll·lll маж:нький Граф! -плакал он.- Бедный,
lll''tlllolll MIIJICIIIoKИЙ Грuф!
111'1'1\o.rii·KO месяцев спустя ему пришло в голову, что
1 llt'llll t'YI\НIL'IIIC\.:ПIИЯ была Графом разыграна, и очень
•111111\11.

' " 111 1 11 11

• 1 111 •r JIOII · 11 с снособен стать великим артистом
11r111 " 1111111 Jюлководцем, самое лучшее для неrо-
1 1 а 11. IICJIIIKIIM 11рсступником».
·)мори OIISITЬ влюбился и сочинил стихи. Вот такие:

Их две, а я один-
Люблю и Салли и Мэрилин .
Хоть Салли очень хороша,
Но к Мэрилин лежит душа.

1·:1 о шпсрссовало, первое или второе место займет

М11к1 овсрн из Миннесоты на всеамериканских футболь­
III.IХ состязаниях, как показыватъ фокусы с картами
11 ~"; монетой, галстуки «хамелеон», как родятся дети
11 11равда ли, что Трехпалый Браун как подающий сильнее
l(ристи Мэтьюсона .

Прочел он, среди прочих, следующие произведения:

((]а честь школы», «Маленькие женщины» (два раза),
«Обычное право», «Сафо», «Грозный Дэн Макгру», «Широ-
1ня дорога» (три раза), «Падение дома Эшеров», «Три
11 ) tCJ JИ» , «Мэри Уэр, подружка полковника», «Гунга Дин»,
«11 OJ 1~щейска я газета» и «Сборник лучших острот и шуток».
В истории он следовал пристрастиям Хенти и очень
тобил веселые рассказы с убийствами, которые писала
М·>ри Робертс Рейнхарт.

Школа исnортила ему французский язык и привила

о 1вращение к литературным корифеям. Учителя считали,
•• 1о он ленив, неоснователен и :щания у него поверхностные.
37
 Многие девочкИ дарили ему прядки волос. Некоторые
давали поносить свои колечки, но потом перестали, пото­
му что у него была нервная привычка покусывать их,
держа палец у губ, а это вызывало ревнивые подозрения
у последующих счастливцев.

Летом Эмори и Фрог Паркер каждую неделю ходили

в театр. После спектакля, овеянные благоуханием авгу­
стовского вечера, шли в веселой толпе домой по Хеннепин
и по Николетт-авеню и мечтали. Эмори дивился, как это
люди не замечают, что он-мальчик, рожденный для
славы, и когда прохожие оборачивались на него и бесцере­
монно встречались с ним глазами, напускал на себя самый
романтический вид и ступал по воздушным подушкам,
которыми устлан асфальт для четырнадцатилетних.
И всегда, улегшись в постель, он слышал голоса­
смутные, замирающие, чудесные-совсем близко, прямо
за окном, а перед тем как уснуть, видел один из своих

любимых, им же придуманных снов: либо о том, как он

становится знаменитым полузащитником, либо про втор­
жение японцев и как в награду за боевые заслуги его
производят в чин генерала- самого молодого генерала
в мире. Во сне он всегда кем-то становился, а не просто
был. В этом очень точно выр_ажался его характер.

КОДЕКС ЮНОГО ЭГОИСТА

До того как его вытребовали обратно в Лейк-Джинева,

он, робея, но не без тайного ликования, облекся в первые
длинные брюки, а к ним- лиловый плиссированный гал­
стук, воротничок «бельмонт» с плотно сходящимися на
горле концами, лиловые носки и носовой платок с лило­
вой каймой, выглядывающий из нагрудного кармашка. И,
что еще важнее, он выработал для себя кодекс, или свою
первую философскую систему, которую вернее всего бу­
дет определить как аристократический эгоцентризм.
Он пришел к выводу, что самые важные его интересы
совпадают с интересами некоего непостоянного, измен­
чивого человека, именуемого-дабы не отрывать его от
прошлого,-Эмори Блейном. Он установил, что ему по­
везло в жизни, поскольку он способен бесконечно раз­
виваться и в хорошую и в дурную сторону. Он не приписы­
вал себе «сильный характер», но полагалея на свои способ­
ности (заучиваю быстро) и на свое умственное

за
11p•· нщ·\o1Jit'IIIO (•111л1ю уйму серьезных книг). Он гордился
'··~•, '"" 1111ко1 Jta 11с достигнет высот ни в технике, ни
11 1 "'1111.1.\ 11аука1t . Вес же остальные пути для него открьiты.
"''/'l',llf'll/11'1111•. Эмори полагал, что он на редкость кра­
' 1111 ''"' о11о, IIIIJIO'I~м. и было. Он уже видел себя мнoгo­
"'"'lll:tiOIIIIIM ~'IIOJПCMCIIOM И ИСКУСНЫМ танцором.
fl,, ''' ,,,.,.",". ,, о(Jщсстве. Тут, nожалуй, таилась самая
, .. ,,11.1111111 о11а~·11ость. Однако он не отказывал себе в ориги-
11·1• н.ltol\'111, р(iнншш, магнетизме, умении затмить любого
1 111'\11 111111 1 11 о•1нrющпь Jlюбую женщину.
\ 11 , Н 1111 • 11,1 Jl 11 щущал свое явное, неосnори-
11111
1 1 III.Щ.tll• OJIIIII секрет. Эмори был наде-
11 1 •1 11. 111 11 11 р111 111<.:к i.i совестью . Не то чтобы он
1 111 t '' 11 11 11 )' дн йшис годы он почти окончательно
,.,. I:IHYIIIItJI,-110 в ttятнадцать лет она ему подсказывала,
•11" о11 11амtюго хуже других мальчиков ... беззастеti'IИ­
'"" 11 .... жслннис влиять на окружающих во всем, даже
11 лvtнюм ... известная холодность и недостаток доброты,
111•poli граничащий с жестокостью ... зыбкое чувство чес-
111 ... IIL'IIpaвcююe себялюбие ... оnасливый, неотвязный ин-
1''fH'l' к вонросам nола.
И еще- все его существо пронизывала какая-то нeдo­
ctнllllaн СJiабость. Резкое слово, брошенное мальчиком
OIIJIIII~ его годами (а они, как правило, терпеть его не
мт .11и), грозило выбить у него почву из-под ног, поверг­
" У 11. его в хмурую настороженность или в трусливый
IIJttютизм ... он был рабом собственных настроений и co-
'Jtl:шaл, что хотя и способен проявить бесшабашную дер­
· юсп., однако лишен и настоящей храбрости, и уnорства,
11 самоуважения.
Тщеславие, умеряемое если не знанием себя, то недо-
11срием к себе, ощущение, что люди подвластны ему, как
:штоматы, желание «обогнать» возможно больше маль­
•tиков и достичь некой туманной вершины мира- с та­
ким багажом Эмори вступал в годы юности.

НАКАНУНЕ ВЕЛИКИХ ЛЕРЕМЕН

Поезд, разморенный летней жарой, медленно остано­

nился у платформы в Лейк-Джинева, и Эмори увидел
мать, поджидавшую его в своем электромобиле. Мотор
был старый, одной из первых марок, серого цвета. Уви­
дев, как грациозно и прямо она сидит и как на ее прекрас­
ном, чуть надменном лиц~ заиграла легкая, полузабытая

39
им улыбка, он вдруг почувствовал, что безмерно гордит­
ся ею. Когда он, обменявшись с ней сдержанным nоцелу­
ем, залезал в автомобиль, его кольнул страх-не утра­
тил ли он обаяния, необходимого, чтобы держаться на ее
уровне.

- Милый мальчик, ты так вырос ... Посмотри-ка, не

едет ли что-нибудь сзади.
Она бросила взгляд направо, налево и двинулась впе­
ред со скоростью две мили в час, умоляя Эмори быть
начеку; а на одном оживленном перекрестке велела ему
выйти и бежать вперед, чтобы очистить ей дорогу, как
делают постовые полисмены. Беатриса была, что называ­
ется, осторожным водителем.

- Ты сильно вырос. но по-прежнему очень красив, ты

перешагнул через нескладвый возраст-а может быть,
это шестнадцать лет?- или четырнадцать, или пятнад­
цать-всегда забываю, но ты через него перешагнул.
_,.... Не конфузь меня,-еле слышно сказал он.
- Но, дорогой мой, как ты странно одет! Все словно
подобрано в тон, или это нарочно? А белье на тебе тоже
лиловое?
Эмори невежливо хмыкнул.
- Тебе нужно будет съездить к Бруксу, заказать сразу
несколько при.[lичных костюмов . Мы с тобой побеседуем
сегодня вечером, или, может быть, завтра вечером. Я хо­
чу все выяснить насчет твоего сердца-ты, наверно, за­

пустил свое сердце и сам этого не знаешь.

Эмори подумал, какую непрочную печать наложило на

него общение со сверстниками. Оказалось, что, если не
считать векоторой робости, его прежнее взрослое сродст­
во с матерью нисколько не ослабло . И все же первые дни он
бродил по саду и по берегу озера в состоянии предельного
одиночества, черпая какую-то дремотную отраду в том,

что курил в гараже дешевый табак с одним из шоферов.

По шестидесяти акрам поместья были во множестве
разбросаны старые и новые беседки, фонтаны и белые
скамейки, неожиданно возникавшие в тенистых уголках;
жило там обширное и неуклонно растущее семейство
белых кошек-они рыскали по клумбам, а вечерами
внезапно появлялись светлыми пятнами на фоне темных
деревьев. На одной из дорожек среди этих темных де­
ревьев Беатриса наконец и настигла Эмори, после того
как мистер Блейн по своему обыкновению удалился на
весь вечер к себе в библиотеку. Побранив его за то, что он
ее избегает, она вовлекла его в длинный юпимный раз-

40
111111 '1' 11р11 tiYIIIIOM свете. Его снова и снова поражала ее
"1 ''" "111, 1н 11 орую он унаслед о !Зал, ее прелестная шея
11 11111''111, 1 р<ЩШI Ciol<tтoй тридцатилетней женщины.
· )мorll, мшtмй ,- ворковала она,-nосле того как
~•м 1· 1 o(lllll рассталисJ,, я пережила такое странное, пере­
'' •11.11111' IIP~'MII.
В t'IIMoм ж:лс, Беатриса?
1( 1 •1 ;щ у мсш1 в последний раз был нервный
о11а 1 оворила об том, как о геройском подви-
1 ор 1 II ' IJI Mll ...-голос заnел в доверительном
•111 mo н ii м жчина, если бы он пил так же
1 1 1 1\,1111·110 11 1 уб нл бы свой организм и уже
1 111.1 1\ 1 1111Jiy, 11 )'1 11MCIIIIO, МИЛЫЙ, В МОГИЛУ
1111 1орщ11J 1 '$1 и нонробовал вообразить, как
1 111 ttpllllll 1 щ 1 1 11 • слова Фрогги Па ркер.
Jtа.-щю;щлжала Беатриса на трагических но-
1 '". Ml'llll tюссщали сны - изумительные видения.­
с 111.1 ttpiiЖaJJa шщони к глазам.- Я видела, как бронзовые
Pl'kll шtсщутся о мраморные берега, а в воздухе парят
"' poMIIJ.IC 11 rtщы- разноцветные, с переливчатым oпepe­
IIIII'M, Я сJJ ышала странную музыку и рев дикарских
lp 1.. , 'ITO'?
· ) 111 ·)мори вырвался смешок.
11 1 Thl сказал, Эмори?
Я сказал, а дальше что, Беатриса?
Вот и все, но это бесконечно повторялось-сады
1 :ll<o~l нркой расцветки, что наш по сравнению показался
1•1·1 J\IIOTOJJJIЫM, луны, которые плясали и кружились,
IIJI ·;щсс, чем зимние луны, золотистее, чем летние ...
- Л сейчас ты совсем здорова, Беатриса?
- Здорова- насколько это для меня возможно. Ме-
1111 никто не ' понимает, Эмори. Я знаю, что не сумею :это
нмразить словами, но ... меня никто не понимает.

Эмори даже взволновался.· Он обнял мать и тпхонько

111 1 •р я головой о ее плечо.
Бедная, бедная Беатриса.
Расскажи мне о себе, Эмори. Тебе эти два года
1 II J IOCЬ ужасно?
Оп хотел было соврать, но передумал.
-
Нет, Беатриса. Мне жилось хорошо. Я приспо­
~·обился к буржуазии. Стал жить. как все.-Он сам уди­
ншtся своим словам и представил себе изумленную фи­
'tиuJJомию Фрогги.
- Беатриса,-начал он вдруг.-Я хочу уехать куда­
нибудь учиться. В Миннеаполисе все уезжают в школу.

41
 -
Но тебе только пятнадцать лет.
Ну что ж, в школу все уезжают в пятнадцать лет,
-
а мне тат\ хочется!
Беатриса тогда предложила оставить этот разговор
до другого раза, но неделю спустя она, к его великой
радости, заговорила сама:

- Эмори, я решила, пусть будет по-твоему. Если ты

не раздумал, можешь ехать в школу.

-Правда?
-В Сент-Реджис, в КоннектИIСуте.
У Эмори даже сердце забилось.
- Я уже списалась с кем нужно,- продолжала Беат­
риса.- Тебе и правда лучше уехать. Я бы предпочла,
чтобы ты поехал в Итон, а потом учился в Оксфор.n.е,
·В колледже Христовой Церкви, но сейчас это неосущест­
вимо, а насчет университета пока можно не решать , там
видно будет.
- А ты что думаешь делать, Беатриса?
-Понятия не имею. Видимо, мне суждено доживать
мою жизнь здесь, в Штатах. Имей в виду, я вовсе не жалею,
что я американка, более того, таким сожалеШIЯМ могут, на
мой взгляд, предаваться только очень вульгарные лю.п.и,
и я уверена, что мы-великая нация, нация будущего. Но
все же ...-она вздохнула,-я чувствую, что моя жизнь
должна бы догорать среди более старой, более зрелой
цивилизации, в стране зеленых и по-осеннему бурых тонов ...
Эмори промолчал.
-О чем я жалею,- продолжала она,- так это о том ,
что ты не побывал за границей, но в общем-то тебе,
мужчине, лучше взрослеть здесь, под сенью хищного

орла ... Так ведь это у вас называется?

Эмори подтвердил, что так . Вторжения японцев она
бы не оценила.
- Мне когда ехать в школу?
- Через месяц. Выехать нужно пораньше, чтобы сдать
экзамены. Потом у тебя будет свободная неделя, и я хочу,
чтобы ты съездил в одно место на Гудзоне, в гости.
-К кому?
- К монсеньеру Дарен, Эмори. Он хочет тебя пови-
дать. Сам он учился в Англии, в Харроу, а потом в Йель­
ском университете. Принял католичество. Я хочу, чтобы
он с тобой поговорил,- я чувствую, он столько может
для тебя сделать ... -Она ласково логладила сына по
каштановым волосам.- Милый, милый Эмори ...
- Милая Беатриса ...

42
'' ,,. 11 ,ш,с·.·о fJ!'' tl!llll u cfJO<•,~o nо~<оле11uя, заложить nроч-

111.111 ф IЩ:IMCttт для занятий Искусствами и Науками».

1 <'
111 Р джисе Эмори nробыл три дня, сдал экзаме-
111 •' 111.1 ok >мерным аnломбом, а затем вернулся в Hью­
lltiJ!k , •11 бы оттуда отправиться с визитом к своему
t•v t щ ·му нокровителю. Огромный город, увиденный
r1111111. мсш,ком, не nоразил его воображения, оставив
111 ' 1/ . ко ВIIС•штление чистоты и оnрятности, когда он ран-

у 1J1 м см трсл с палубы nарахода на высокие белые

1111\1
ща 11101 од Jlb удзона. К тому же он был так захвачен
1 '''а ми о спортивных триумфах в школе, что эту свою
1нк··щку считал всего лишь скучной nрелюдией к великим
111· р~мсtшм. Оказалось, однако, что его ждет нечто совсем
, lp 1 с.
)~ом монсеньера Дарен-старинный, неспределенной
1р 111 ~.:к1 уры, стоял высожо над рекой, и владелец его жил
1,1r-.1 в промежутках между разъездами во все концы
1 11 олического мира, как какой-нибудь король династии
<'поартов, ожидающий в изгнании, когда его снова
11р11:ювут на nрестол. Монсеньеру было в то время
"·орок четыре года-цветущий, чутЬ располневший че­
J Н>Н~.:к с волосами цвета золотой канители, блестящий
Jl •1арующий в обхождении. Когда он входил в комнату
11 ~·в их алых одеждах, он наnоминал закаты у Тернера
11 сразу nривпекал к себе восхищенное внимание. Он

43
успел написать два романа: один, незадолго до своего

обращения, резко антикатолический, а второй- через

пять лет, в котором пытался изменить свои остроумные
выпады против католиков на не менее остроумные

шпильки по адресу членов епископальной церкви. Он

был ярым сторонником обрядов, великолепным актером,
уважал идею бога настолько, что соблюдал безбрачие,
и неплохо относился к своим ближним.
Дети обожали его, потому что он был как дитя;
молодежь блаженствовала в его обществе, потому что он
сам был молод и ничто его не шокировало. В другое время
и в другой стране он мог бы стать вторым Ришелье-теперь
же это был очень нравственный, очень верующий (если и не
слишком набожный) священнослужитель, искусный в пу<.;тя­
ковых тайных интригах и в полной мере ценящий жизнь,
хотя, возможно, и не так уж ею избалованный.
Он и Эм ори с первого взгляда пленили друг друга:
вальяжный, почтенный прелат, блиставший на посоль­
ских приемах, и зеленоглазый беспокойный мальчик
в своих первых длинных брюках, поговорив полчаса, уже
ощутили, что их связывают отношения отца с сыном.

- Милый мальчик, я уже сколько лет мечтаю с тобой

познакомиться. Выбирай кресло поудобнее, и давай по­
болтаем.
- Я к вам приехал из школы, знаете-Сент-Реджис.
- Да, твоя мама мне писала-замечательная жен-
щина; вот сигареты-ты ведь, конечно, куришь. Ну-с,
если ты похож на меня, ты, значит, ненавидишь естество­
звание и математику ...
· Эмори с силой закивал головой.
- Терпеть не могу. Люблю английский и историю.
- Разумеется. В школе тебе первое время тоже не
понравится, но я рад, чтоты поступил в Сент-Реджис.
-Почему?
- Потому что это школа для джентльменов, и демо-
кратия не захлестнет тебя так рано. Этого успеешь на­
браться в университете.
- Я хочу поступить в Принстон,-сказал Эмори.­
Не знаю почему, но мне кажется, что из ~рварда выхо­
дят хлюпики, каким я был в детстве, а в Иеле все носят
толстые синие свитеры и курят трубки.
Монсеньер заметил со смешком:
- Вот и я там учился. .
- Ну, вы-то другое дело ... Принстон, по-моему, это
что-то медлительное, красивое, аристократическое-ну,

44
llooltlщщ·н·. как всссшшй день. Гарвард-весь замкнутый
L'l~ll:tX ...
11 '11' 11.11'1'\
Л й~·m.-tiOJiбpь, морозный и бодрящий,-закон­
'111'1 1\11 IIIC~~III.~p.
lloi-IIOI.
lith, lii.IL'I ро 11 IШ вечные времена, у них установилась
1\YIIIt'llllllll (tJIII'IOCТio.
И llt'~IJta !iыл па стороне принца Чарли,-объявил
. 1\llljlll.
lly · щ 1.1. И шшибала ...
) ·,, 11 1 11 )ii 1 нф л. рации.- Признать себя пaт-
flllll l 1 1 llp ' l.lllllllll 011 1 IIIIIJI ·я не сразу- в ирландцах
1 111111 1. •110 10 11 ') \ ' ltl'l ч 11 благородное, но мон-
111 1 1111 · р11 1 '1 1, '11 ИрJ Jа i JДИя- романтИческая об-
1 '1 1111111 1рана , а 11рлащщы-милейшие люди, и отдать
11\1 t'llllll 'ltMIIt\ 11111 б лее чем похвально .
11 р11.11~ 1·ел •1ас, в который вместилось еще несколько
1 111 аре 1 11 11 течение которого монсеньер узнал-с удивле-
11111'1\1, 110 11е с ужасом,-что Эмори не взращен в кaтoли­
'll't'koil нерс: а затем он сказал, что ждет еще одного
t•lt'ISI. ')т11м гостем оказался достопочтенный Торитон
\ •нкок 11'1 Бостона, бывший американский посланник
11 1.1.11 , :штор ученого труда по истории средних веков
11 1111 •;1 Дttllй отпрыск знатного, прославленного своими
ш 11 11 )'lнчсскими подвигами старинного рол.а.

··-- Он приезжает сюда отдохнуть,- доверительно,

11.11i равному, сообщил Эмори монсеньер.- У меня он
1 11асается от слишком утомительного агностицизма, и,
: ts:-otacтcя, только я один знаю, что при всем своем трез­

lн ~~~ уме оп носится по воле волн и жаждет ухватиться за

1а1юй крепкий обломок мачты, как церковь.
Их первый совместный обед остался для Эм ори од­
н н м из памятных событий его юности. Сам он так и лy­
'IIIJICЯ радостью и очарованием. Монсеньер вопросами
11 1юдсказкой вытащил на свет его самые интересные
11.1'JIIt, и Эмори с Легкостью и блеском рассуждал о сво-
11 желаниях и порывах, антипатиях, увлечениях и стра-
;1 . о ворили только он и монсеньер, а старший гость, по
:щ ра ктеру не столь восприимчивый и всеприемлющий,
хотя отнюдь не холодный, слушал и нежился в мягком
··оmtсчном свете, перебегавшем от одного к другому.
Монсеньер на многих действовал, как луч солнца, и Эмо-
1111 тоже-в юности и отчасти много позднее, но никогда
fiom.шe не повторилось это непроизвольное двойное cвe­
'I~IIIIC.

45
 «Какой лучезарный мальчию),- думал Торитон Хэп­
кок, которому довелось на своем веку повидать величие
двух континентов, беседовать с Парнеллом, Гладстоном
и Бисмарком,- а позже, в разговоре с монсеньером, он
добавил:- Только не следовало бы вверять его образова­
ние какой-нибудь школе или колледжу.
Но в ближайшие четыре года способности Эмори
были направлены главным образом на завоевание по­
пулярности, а также на сложности университетского об­
щественного строя и американского общества в целом,
-в том виде, как они выявлялись на чаепитиях в отеле
«Билтмор)) и в гольф-клубах Хот-Спринтса .
... Да, удивительная неделя, когда весь духовный мир
Эмори оказался перетряхнут и подтвердились сотни его
теорий, а ощущение радости жизни претворилось в тыся­
чу честолюбивых замыслов. Причем разговоры велись
отшодь не ученые, боже сохрани! Эмори лишь очень
смутно представлял себе, что такое Бернард Шоу, но
монсеньер умел извлечь столько же из «Любимого бро­
дягю) и «Сэра Найджела»), зорко следя за тем, чтобы
Эмори ни разу не почувствовал себя профаном.
Однако трубы уже трубили сигнал к nервому бою
между Эмори и его nоколением.
-Тебе, конечно, не жаль уезжать от меня,-сказал
монсеньер.- Для таких, как мы с тобой, родной дом
там, где нас нет.

- Мне ужасно жаль ... ·

- Неnравда. Ни тебе, ни мне никто по-настоящему
не нужен.

Ну, не знаю ...

- До свидания .

ЭГОИСТУ ПЛОХО

Два года неудач и триумфов, nроведеиные Эмори

в Сент-Реджисе, сыграли в его жизни столь же незначи­
тельную роль, как все американские «подготовительные))

школы, nридавленные nятой университетов,- в амери­

канской жизни в целом. У нас нет Итона, где формирует­
ся психология nравящего класса; вместо этого у нас

имеются чистенькие, пресные и безобидные подготови­

тельные школы.

Эмори сразу взял неверный тон, его сочли высокомер­

ным и наглым и дружно невзлюбили. Он усиленно играл
в футбол, nроявляя то залихватскую у,l\аль, то максимум

46
'"·1орожнщ;ти, совместимой с достойным поведением
~·ttорн:мсна 1ш поле. Однажды, поддавшись безотчетному
' 1р11ху, 011 отказался драться с мальчиком одного с ним
1'' ,,. 111 11 веса, а через неделю, войдя в раж, сам полез
11 .11р11ку с другим мальчиком, гораздо более рослым
11 ~'IIJII·III·IM, и вышел из схватки жестоко избитый, но
IIIIIIJIIIC )\01\ОJIЫIЫЙ СОбОЙ.
В moGoм начальнике он видел врага, и ·это, в сочета-
111111 с JICIIIIIIЫM равнодушием к занятиям, бесило препода-
11.11 ~'.11cii. Захшщрив, он вообразил себя отверженным,
1·1 ;1 11 искап. мрачного уединения и читать по ночам.
(' IIIIIIIIIICI• одиlючсствu, он завел себе двух-трех прияте­
Jirl , JIO IIOCJIOJJJ.кy
они 11с принадлежали к школьной
'1.11111 с, JtСIЮЛJ.Зовал
их просто как зеркало, как публику,
1н·p~'JI которой нозировал,-без этого он не мог жить.
l:му было до ужаса тоскливо, доневероятия тяжело.
Кос-какие мелочи служили ему утешением. Когда его
1атшали волны отчаяния, последним на поверхности

'1( 1а валось его тщеславие, так что он все же не остался

ра111юдушен, когда Вуки-Вуки, старая глухая экономка,

~·ка·1ала ему, чtо такого красавца, как · он, отродясь не
IIIIJ\aJщ. Ему было приятно, что он-самый быстрый
11 самый младший в футбольной команде; приятно было
IIOI:JIC оживленного диспута услышать от доктора Дуга­
ла, •по при желании он мог бы выйти на первое место
н школе. Впрочем, доктор Дутал ошибался. Выйти на
ttcpнoe место в школе Эмори не мог-не так он был
t'II ' IДaiJ.

Несчастный, загнанный, не любимый ни товарищами,

1111 учителями-таким был Эмори в первом триместре.
( >щшко, приехав на рождественские каникулы в Минне­
аlюлис, он ни словом никому не пожаловался, напротив.

- Сначала было непривычно,- небрежно рассказы­

наJI он Фроrги Паркеру,- а потом все наладилось. Я са­
мый быстрый в нашей команде. Надо бы и тебе поехать
11 школу, Фрогги. Там просто здорово.

ЭПИЗОД С ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНЫМ ПРЕПОДАВАТЕЛЕМ

В последний вечер первого триместра старший препо­

наватель мистер Марготсон вызвал Эмори на девять
•1асов · 11: себе в кабинет. Эм ори сразу заподозрил, что
11рсдстоит выслушивать советы, но решил держаться веж­

JIИВО, потому что этот мистер Марготсон всегда относил­

ся к нему терпимо. ·
47
 Учитель встретил его с серьезным лицом и знаком
nригласил сесть. Потом откашлялся и придал себе наро­
чито доброе выражение, как человек, понимающий, что
ступает на скользкую почву.
- Эмори,-начал он,:-я хочу поговорить с вами по
личному делу.

-Да, сэр?
- Я приглядьiВался к вам весь этот год, и я ... я вами
доволен. Мне кажется, у вас есть задатки очень ... очень
хорошего человека.
- Да, сэр?-выдавил из себя Эмори. Неприятно,
когда с тобой говорят, как с отпетым неудачником.
- Однако я заметил,- продолжал учитель, набрав­
шись духу,-что товарищи вас недолюбливают.
- Да, сэр.- Эмори облизал губы.
- Так вот, я nодумал, может быть, вам не совсем
'ясно, что именно им в вас ... гм ... не нравится. Сейчас
я вам это скажу, ибо я считаю, что если ученик знает свои
недостатки, ему легче исправиться ... понять, чего от него

ждут, и поступать соответственно.-Он опять откашлял­

ся, негромко и деликатно, и продолжал:- Видимо, они
считают вас ... гм ... немного нахальным.

Эмори не выдержал. Он встал, и, когда заговорил,

голос его срывался.
- Знаю, неужели вы думаете, что я не знаю?-Он
почти кричал.-Знаю я, что они думают, можете мне 11е
говорить.-Он осекся.-Я ... я ... мне надо идти ... прости­
те, если ·вышло грубо.
Он выбежал из комнаты. Вырвавшись на свежий воз­
дух, по дороге в свое общежитие он бурно радовался, что
не пожелал принять чью-то помощь.

- Старый дурак!- восклицал он злобно.- Как буд­

то я сам не знаю!
Однако он решил, что теперь у него есть уважительная
причина, чтобы больше сегодня не заниматься, и, уютно
устроившись у себя в спальне, суну л в рот вафлю и стал
дочитывать «Белый отряд».

ЭПИЗОД С ЧУДНОЙ ДЕВУШКОЙ

В феврале сверкнула яркая звезда. Нью-Йорк в день

рождения Вашингтона внезапно открылся -::-.1у во всем
блеске. В то первое утро город промелькнул перед ним
белой полоской на фоне густо-синего неба, оставив впе­
чатление величия и могущества под стать сказочным

48
ltiiii\11\IIM 11'1 «'li.tсячи и одной ночю>; теперь же Эмори
\'llllllt'rl ~·1 о 11рн ~встс 1лектричества, и романтикой дохнуло
111 IIIIIIIIII.:KitX ~нетовых реклам на Бродвее и от женских
11111 111 р~·~.: 1ора11с отеля «Астор>>, где он обедал с Паскертом
111 ( ·~·111-Рс;tжн~а. И позже, когда они шли по проходу
11 1111р 1t~pc. а 1швстречу им нес.тiась будоражащая нервы
llllkoфoiiiiH 11а~.:траиваемых скрипок и тяжелый, чувствен-
111.111 11рома 1 Jtyxoв и пудры, он весь растворялея в эпику­
рt·lkkоМ 11:\I.:Jiажл.спии . Все приводило его в восторг. Дава-
1111 ccMaнclll.кot·o миллионерю> с Джорджем М. Коэном,
11 1•1·1'111 1а м /llltl миниатюрная брюнетка, которая так
1111111 IIIJI 1, •110 ' м р11 чу1ь не плакал от восхищения.

Чующн дсnушкн,
Как ты чудсснн.-

111'11 1L'llop. 11 ·)мори со г лашался с ним молча, но от всей

1\YIIIII.
Чу;щыс речи твои
Мне сср;1ЦС пронзили ...

( 'мi.I'IKit 11\)0ll ли последние ноты громко и трепетно,

~~t'IIYIIIKa ·мs1· 1 iifiafioчкoй упала на подмостки, зал раз-
1' 1\IIJI 'SI liiiJI0/111 ·м 11 1·ами. Ах, влюбиться бы вот так, под
111 111 111 li 1омщ)Ji, tюлr.uсбной мелодии! Последнее дей­
' 111111 111 011 · ·o;tJIJI в кафе на крыше, и виолончели вздо­
" 111 'J 1 '1B J1 JJИ .Jtyнy, а на авансцене, легкие, I\ЗК пена на
11111 11Н\ 11ском , rюрхали комические повороты сюжета.
· )1\юрн юнывал от желания стать завсегдатаем таких вот
~аф,: щt крышах, встретить такую девушку-нет, лучше
11 у ~амую девушку, и чтобы в волосах ее струилось
111.11отос сияние луны, а из-за его плеча официант-иност­
раll\.'11 подливал ему в бокал искрометного вина . Когда
ш1авсс опустился в последний раз, он вздохнул так глу­
f,око и горестно, что зрители, сидевшие впереди, удивлен­
IЮ ot лянулись, а потом он расслышал слова:
- До чего же красив малъчишка!
1о отвлекло его мысли от пьесы, и он стал думать,
Jl 11 ., вительн о ли его внешность пришJiась по вкусу нace­
JI ' IIИIO Нью-Йорка.
К себе в гостиницу они шли пешком и долго молчали.
1kрвым заговорил Паскерт. Его неокрепший пятнадца­
Jаsнстний голос печально вторгся в размышления Эмори.
- Хоть сейчас женился бы на этой девушке.
О какой девушке шла речь, было ясно.
- Я был бы счастлив привести ее к нам домой и по­
·шакомить с моими родителями,-продолжал Паскерт.

49
 Эмори проникся к нему уважением и пожалел, что
не сам произнес эти слова. Они прозвучали так вну­
шительно.

- Я вот думаю про актрис. Интересно, они все без­

нравственные?
- Ничего nодобного,- уверенiю ответил много­
оnытный юноша.- Эта девушка, наnример, безупречна,
тут сразу видно.

Они шли, смешавшись с бродвейекай толпой, паря на

крыльях музыки, вырывавшейся из дверей кафе. Все но­
вые лица всnыхивали и гасли, как сотни огней, бледные
лица или нарумяненные, усталые, но все равно возбуж­
денные. Эмори вглядывался в них с жадностью. Он
строил планы на будущее. Он поселится в Нью-Й орке,
станет знакомой фигурой во всех ресторанах и кафе,
будет носить фрак с раннего вечера до рапнего утра,
а днем, когда делать нечего,-спать.

Да-да, я хоть сейчас женился бы на этой девушке!

ЭПИЗОД В ГЕРОИЧЕСКИХ ТОНАХ

Октябрь второго, и последнего, года, проведеиного

в Сент-Реджисе, крепко запомнился Эмори. Матч с Гро­
тоном начался в три часа в прохладный, погожий
день, а закончился, когда уже сгустились холодные

осенние сумерки; и Эмори, игравший полузащитником,

в отчаянии взывая о подцержк~, совершая немыслимые

захваты, выкрикивая команды голосом, осевшим до

хриплого, исступленного шепота, все же нашел время

с гордостью ощутить и белую, в пятнах крови, повязку

у себя на голове, и героику сцепившихся в беспоря­
дочной схватке потных, наседающих тел, ноющих рук
и ног. В эти минуты храбрость, как вино, вливалась
в него из октябрьского полумрака, и вот он, извечный
герой, родной брат морскому бродяге с ладьи викинга,
родной брат Роланду и Горацию, сэру Найджелу и Теду
Кою, вырываетсSI вперед и, собственной волей бро­
шенщ>IЙ в прорыв, сдерживает на тиск живой стены,
слыша издалека одобрительный рев трибуны ... и па- .
конец, весь в ушибах и ссадинах, вымотанный, но
пеуло вимый, мчится с мячом по широкой дуге, виляет
вправо , влево , меняет темп, работает кулаком и, чувст­
вуя, что сразу двое хватают его за ноги, валится наземь

за воротами Гротона, одержав для своей команды же­

ланную победу.

50
 ФИЛОСОФИЯ ПРИЛИЗЫ

(· 111.1соты своих успехов в старшем классе Эмори

'"'"·'io 1юсмсивался, вспоминая, как нелегко ему при­
"'''' 1\.'l• 11 ш·рвый год. Он изменился настолько, насколько
· )l\lopll liжiiн вообще мог измениться. Эмори плюс Беат­
р1Н'11 11 111ос ;1ва года в Миннеаполисе-таков он был,
11111 .:1:1 1нк·• увал в Сент-Реджис. Но годы в Миннеаполисе
на 111 IA\IIJIII на него лишь очень тонкий внешний слой,
"'' :11 11· 1а 1 O'IIIЫЙ, чтобы скрыть «Эм ори плюс Беатрису» от
нн'IIIIIOIIIIIIX глаз закрытой ШI<олы, так что сама эта шко­
.1111 11'\llllllt'l• Gс:зжн;юспю вытравливать из него Беатрису
11 1111'1111111111'11• на II ' Шачалыюго Эмори новую, не столь
'lk'I11111 11Ct'KYIO обОЛО'IКу.
<>;t•шко 1111 Сснт-Реджис, ни Эмори
не оценили того
о(,снн•тсm.ства, что изначальный-то Эмори не изменил­
<
о!. '11ойства, за которые ему так жестоко доставалось,­
оСiJщчивосlъ, позерство, лень, склонность прикидываться
;1ура•1ком-теперь принимались как должное, как невин-

11\.а~ чу;щчсства блестящего полузащитника, способного

''" н·ра и редактора сент-реджисского «Болтуна»: он
с у;tllвлспием убеждался, что некоторые младшие школь-
11\tКII но;1ражают тем самым замашкам, которые еще так

IICJI:tBIIO в нем осуждались.

Когда кончился футбольный сезон, он расслабился
11 мс•патсльном довольстве. В вечер бала перед каникула­
М!! оп рано улизнул к себе и лег, чтобы насладиться
1\tузыкой скрипок, летевшей к нему в окно поверх газонов .
И много еще вечеров он провел там, грезя наяву о тайных
кабачках Монмартра, где матово-бледные женщины пове­
риют романтические секреты дипломатам и кондотьерам
11 оркестр играет венгерские вальсы, а воздух густо пacтo­

JIII на лунном свете, интригах и авантюрах. Веспой он по

't:IJ\aiiИЮ преподавателя прочел «L'AIIegro» и, вдохновлен­
вый Мильтоном, стал упражняться в лирических стихах на
тему об Арt<адии и свирели Папа. Он передвинул свою
кроnать к окну, чтобы солнце будило его пораньше, и, едва
одсвшись, бежал к старым качелям, подвешенным на
яблоне возле общежития шестого хласса . Раскачиваясь все
CIIJJЫ1eй и сильней, он чувствовал, что возносится в самое
11c:Go, в волшебную страну, где обитают сатиры и белоку­
рые нимфы- копии тех девушек, что встречались ему на
ующах Истчестера. Раскачавшись до предела, он действи­
тслыю оказывался над гребнем невысокого холма, за
которым бурая дорога терялась вдали золотою точкой.

51
 Среди множества книг, прочитанных им в ту весну,
когда ему только-только пошел восемнадцатый год, бы­
ли «Джентльмен из Индианы», «Новые сказки 1001
ночи», «Человек, который был~четвергом» (понравилось,
хотя и не понял), «Стоувер в Иеле» (книга, ставшая для
него своего рода руководством), «Домби и сын» (когда
решил, что надо быть разборчивей в выборе чтения),
Роберт Чемберс, Дэвид Грэм Филлипе и Филлиnе Оппен­
гейм-все подряд; и кое-что Теннисона и Киплинга. Из
всей школьной программы его, кроме «L' Allegro», при­
влекла только строгая ясность стереометрии.
К началу июня он ощутил потребность в собеседнике,
чтобы было перед кем облекать в слова свои новые
мысли, и сам удивился, найдя собрата-философа в лице
Рэхилла, старосты шестого класса. В долгих беседах -то
шагаЯ по дорогам, то лежа на животе на краю бейсболь­
ного поля, или поздно вечером, попыхивая в темноте
сигаретами,-они обсуждали школьные дела, и тогда-то
родился термин «прилиза».

- Курить есть?-шепнул как-то вечером Рэхилл, всу­

нув голову к Эмори в спальню через пять минут после
отбоя.
-Ага.
-я вхожу.
- Возьми пару подушек и можешь лечь у окна.
Эмори сел в постели и закурил, пока Рэхилл устраи­
вался. Любимой темой Рэхилла была будущность шести­
классников, и Эмори не уставал снабжать его пропю­
зами.
- Тед Коннерс? Ну, это просто. На экзаменах срежет­
ся, все лето будет заниматься с репетитором, по трем­
четырем предметам сдаст переэкзаменовки, а первую же

сессию опять завалит. Вернется к себе на Запад и с годик

будет кутить напропалую, а потом папаша пристроит его
торговать красками. Женится, народит четырех безмозг­
лых сыновей. На всю жизнь сохранит уверенность, что
Сент-Реджис пошел ему во вред, и сыновья его будут
ходить в городсi<ую школу в Портленде. Умрет в возрас­
те сорока одного года от двигательной атаксии, а жена
его пожертвует пресвитерианской церкви купель, или как
это там называется, и выгравирует на ней его имя, и ...
- Стой, Эмори, хватит. Очень уж мрачно. А про себя
ты что скажешь?
- Я из другой категории, высшей . И ты тоже. Мы
философы.

52
 Jl-1 О II~T.
111y1IO~IIf. Котелок у тебя варит здорово ...,.-Но
•м11р11 '11111!1, •по любые абстракции, любые обобщения
11 H'IIJ!Itlt ннн Р·Jхишш пустой звук, пока он не наткнется
1111 11111 Jl ll IШIIKpcпrыe и наглядные их иллюстрации.
) ~ 1 11~1· ж~.- не сдавался Рэхилл.-Я всем даю
11 11111 1111 11•1 11'11), а сам ничего от этого не получаю. Я,
1 р 1 llltJtt'pll. щюсто жертва моих одноклассников-:- гото-
1111111 111 1111х уроки, выцарапываю их из всяк~х заварух,
•н·нщ, как Jtypaк, езжу к ним в гости и развлекаю их

11 11 1•11111 ' 1 р, терплю, когда они ведут себя как

1111111 11.1 , t 01111 11 t чо · н , что в награду за это делают
f11 IIJIII 11111 1 11 Jl< ' 1 Н ' а MCIIЯ, И ТВердЯТ, ЧТО Я-
1111 11 с • 111 1' Jt 11 ·н . Я чу жить там, где каждый дела-
1 ,·tнtt' ж·но 11 moбot·o можно послать подальше. Надоело
!\ttll' ll•lll'lltтt.~•l ~о ·щешними недоумками .
li.t 11~ 11J1Шiиза,-сказал вдруг Эмори.
lk кто?
1k IIJ111JIIПa.
· )to еще •по так с?
l<ак ы 1 6 бъя нить-это что-то такое ... их
••• м tюt о. 'lt.t 11 и·1 них, и я тоже, хотя я, пожалуй,

1 1< • 11а11ример, из них? И почему ты такой же?

' MO I 11 ответил, подумав:
- lly ... как тебе сказать ... главный признак, по-мо­
,·му, ·по когда человек зачесывает волосы назад, смачива­
,., IIX И 11)1ИЛИЗЫВает.

·- Как Карстэрс?
- Вот-вот. Он как раз прилиза.
Цва, вечера ушло на выработку точного определения.
У IIJНIJJИЗЫ красивая или, во всяком случае, аккуратная
llllt'IIIIIOcть. Он хорошо соображает и использует все
,· р~~нства, совместимые с честностью, чтобы продвинуть-
• в жизни, заслужить популярность и восхищение и из­
' неприятностей. Он хорошо одевается, сугубо оп-
.1 1r,
1"' 1~ 11, а названием своим обязан тому, что волосы носит
• оро 1кие, на прямой пробор, и, смочив их водой, прили­
щваст по последней моде. В том году прилизы избрали
•~1\iJtcмoй своего братства роговые очки, так что их было
ll'lt:tJJ, легко распознать, Эмори и Рэхилл ни одного не
11ро11устили. Прилиза мог ·попасться в любом классе,
1ю.:1 ла оказывался по хитрее и поосмотрительнее своих
,· нсрстников и возглавлял какую-нибудь группу или коман­
;tу, а способности свои тщательно скрывал.

53
 Термин «прилиза» очень помогал Эмори классифици­
ровать людей до первого года в университете, но там его
контуры расплылись и смазались до того, что понадоби­
лись уже подклассы, из термина он превратцлся просто

в качество. Идеал, который втайне лелеял Эмори, об­

ладал всеми свойствами прилизы, 1-io с добавлением храб­
рости и недюжинного ума и таланта- а еще Эм ори
наделил его пекоторой долей эксцентричности, что уже
никак не входило в портрет чистопородного прилизы.

Это было первым подлинным отходом от ханжества

школьных традиций. Понятие «прилиза» подразумевало
известную долю житейского успеха, чем он существенно
отличался от школьного «примерного ученика».

Прилиза Примерпый

1. Тонко чувствует обществен­ 1. Глуповат и игнорирует обще­

ную иерархию. ственную иерархию.
2. Хорошо одевается. Уверяет, 2. С•1итает, что одежда-чепуха
что одежда-чепуха, но знает, и не уделяет ей должного вни­
что :это не так. мания.
3. Занимается только тем, в чем 3. Занимается всем nодряд из
можно блеснуть. чувства долга.

4. Поступает в университет и в 4. Поступает в университет, где

светском смысле дости~ает ус­ будущее его проблематично.
пехов. Теряется вне nривычной обста­
НОВКJ! и уверяет, что школьныq

годы как-никак были самые счаст­

ливые. Наезжает в школу и произ­
носит речи о nолезной деятель­
н9сти У'lеников Сент-Реджиса
5. Волосы прилизываст. 5 Волосы не прилизываст.

Эмори окончательно остановил свой выбор на Прип­

стоне, несмотря даже на то, что больше никто из его
класса туда не поступал. Йель был овеян романтикой по
рассказам, слышанным еще в Миннеаполисе, а позднее­
от выпускников Сент-Реджиса, запроданных в «Череп
и Кости», но Принстон притягивал сильнее-соблазняла
его яркая красочность и репутация самого приятного
в Америке загородного клуба. Омрачненные грозной пер­
спективой вступительных экзаменов, школьные годы
Эмори незаметно уплыли в прошлое. Через много лет,
когда он снова попал в Сент-Реджис, он словно начисто
забыл свои успехи в старшем классе, а себя мог вспом­
нить только трудным мальчиком, что бегал когда-то по
коридорам, спасаясь от издевок сверстников, обезумев­
IIIИХ от избытка здравомыслия.

5-4
 1iuщa //
IIIIIИЛИ И ХИМЕРЫ

( 'llt'plla ')мори заметил только яркий солнечный

, 111'1 как о11 (;Труится по длинным зеленым газонам,
IIIIIIIYt'l 11 t'l р~:т.•нпых окнах, плавает вокруг шпилей, над
l•нttltiiiMH 11 крсtюстными стенами. Постепенно до его
, ·о tlti\111111 HOIIIJIO, •по он в самом деле идет по Универси-
11' 1 ''"о~~ уmщс, стсс11янса, своего чемодана, приучая себя
, м о 1 ре.:,.,, MltMO nстрс•шых, прямо вперед. Несколько раз
нtl мо1· (iы IIОКJiнстм:н. что на него оглянулись с нeoдoбpe­
llttt'M. <.:мулю мсш,кнула мысль, что он допустил какую~
''' ~~~·€iрсжносп. в одежде, сожаление, что утром не пo­
C•pii.IICH n поезде. Он чувствовал себя скованным и не·­
' "11а;шым среди молодых людей в белых костюмах и без
ttl • llllt-cкopee всего, студентов старших курсов, судя но

"' уверенному, скучающему виду.

)~ом 12 по Университетской, большой и ветхий, пока­
·щ , н·н ему необитаемым, хотя он знал, что обычно здесь
"'"''l'T десятка полтора пер~окурсников. Наскоро объяс-
11111111111Сь с хозяйкой, он вышел на разведку, но, едва
нoiiюt до угла, с ужасом сообразил, что во всем городе,
Jt1щ11мо, только он один носит шляпу. Чуть не бегом он
щ~р11ужя в дом 12, оставил там свой котелок и уже
(' ll~о:lюкрытой головой побрел по Нассау-стрит. Постоял
щ•pt.'Jt витриной, где были выставлены· фотографии
~·11ортсменов, в том числе большой портрет Алленби,
kllllнтaнa футбольной команды, потом увидел над окном
kафс вывеску «Мороженое», вошел и уселся на высокий
t'llfiypeт.
Шоколадного,- сказал он лакею-негру.
Двойной шоколадный сандэ? Что-нибудь еще?
Пожалуй. ·
55
 - Булочку с беконом?
-Пожалуй.
Булочки оказались превкусные, он сжевал их четыре
штуки, а потом, не наевшись,-еще один двойной шоко­
ладный сандэ. После чего, окинув беглым взглядом раз­
вешанные по стенам сувениры, кожаные вымпелы и гиб­
соновских красавиц, вышел из кафе и, руки в карманах,
пошел дальше по Нассау-стрит. Понемногу он учился
отличать старшекурсников от новичков, хотя форменные
шапки предстояло носить только со следующего поне­

де.льника. Те, кто слишком явно, слишком нервно корчил

из себя старожилов, были новички, и каждая новая пар­
тия их, прибывшая с очередным поездом, тут же раство­
рялась в толпе юнцов без шляп, в белых туфлях, нагру­
женных книгами, словно нанявшихся без конца шататься
взад-впереД по улице, пуская клубы дыма из новеньких
трубок. К середине дня Эмори заметил, что теперь уже
его самого новички принимают за старшекурсника, и по­

старался придать себе выражение скучающего превосход­

ства и снисходительной насмешки, которое, как ему каза­
лось, он прочел на большей части окружающих лиц.
В пять часов он ощутил потребность услышать соб­
ственный голос и повернул к дому-посмотреть, не нри­
ехал ли кто-нибудь еще. Он поднялся по шаткой лестнице
и, грустно оглядев свою комнату, пришел к выводу, что

нечего и пытаться украсить ее чем-нибудь более облаго­

раживающим, чем те же спортивные вымпелы и портре­

ты чемпионов. В дверь постучали.

- Войдите!
Дверь приоткрылась, и показалось узкое лицо с серы­
ми глазами и веселой улыбкой.
- Молотка не найдется?
- Нет, к _сожалению. Может быть, есть у мнесие
Двенадцать, или как там ее зовут.
Незнакомец вошел в комнату.
- Это, значит, ваше обиталище?
Эмори кивнул.
- Сарай сараем, а плата ого-го.
Эмори был вынужден согласиться.
- Я подумывал о студенческом городке,-сказал
он,-но там, говорят, почти нет первокурсников, тоска

смертная. Не знают, куда себя девать-хоть садись за

учебники.
Сероглазый решил представиться.
Моя фамилия Холидэй.

56
 Mm&-I)JICЙII.
с
11111 ofiмcm1лнcr. рукопожатием, по-модному низко
1111\'111111 t:11н:нутыс руки.
lllol 1 )tC НПОDИJIИСЬ?
Л1щовср. Л nы?
( 't'lll · l't'JIЖIIC.
)~11? У мс1111 там кузен учился.
С )1111 11o;tpoCi1ю обсудили кузена, а потом Холидэй
'oofl1111111. •11 о 11 шесть часов сговорился пообедать

нам 111111 сдиниться?

1111\11)11о( 11111
1 1111 111111 1 >>' юр11 rю:шакомился с Бэрном Холи-
1 11 "'' 1 " ~щшrи Керри- и во время скудного
1 1 1.1 1.: 11 11/t ' JJI, ким бульоном и пресными овощами они
tt•• 11 miHr.tllaJщ других первокурсников, которые сидели
•• pt·~o· 111ра11с либо маленькими группками, и тогда выгля­
JI\'1111 щ~t:r.ма растерянно, либо большими группами, и тог­
"'' 1'1101\но уже чувствовали себя как дома.
--- В университетской столовой, я слышал, кормят
1"щ·рно,- сказал Эм ори.
/\<1, говорят. Но приходится там столоваться-
11111, 110 II 'SIKOM случае, платить за еду.
1 J бразис!
lра бсж !
, в Припстоне на первом курсе спорить не полага­
r н·н. Вес равно как в школе.
' МО рИ СО ВЗДОХОМ КИВНУЛ-
- Зато здесь настоящая жизнь,- сказал он.- В Йель
11 Сн.1 и за миллион не поехал.
- Я тоже.
- Что-нибудь для себя выбрали?-спросил Эмори
1аршего_ из братьев.
- Я-то нет. Вот Бэрн-тот рвется в «Принц»-ну,
1111 1с, в «Принстонскую газету».
Знаю.
Л вы что-нибудь длЯ себя выбрали?
В общем, да, Хочу попробоваться в курсовой фyт­
HIJ IL>IIOЙ команде.
- Играли в Сент-Реджисе?
- Немножко,- соскромничал Эмори.- Только я в
IIOCJieднee ВреМЯ ужаСНО ПОХудеЛ.
Вы не худой.
Ну, прошлой осенью я был просто крепыш.
Да? .
57
 Из ресторана они пошли в кино, где Эмори с оди­
наковым интересом прислушивался и к насмешливым

замечаниям молодого чел_овека, сидевшего впереди его ,

и к оглушительным выкрикам из зала.
-Иохо !
-Мой дорогой-такой большой и сильный-но а х,
и нежный притом!
В клинч!
В клинч его!
Ну же, целуй ее, чего медлишь?
У-у-у!
В одном углу стали насвистывать «На берегу морском»,
и зал дружно подтянул. За этим последовала песня, в кото­
рой слов было не разобрать, так громко все топали ногами,
а затем- нечто бесконечное, бессвязное и заунывное:

0!0!0!
На кондитерской фабрикс служит она­
Что ж, nусть бог ей за то nошлет.
Но я не nоверю, будто без сна-
Черта с два!-
Она варит варенье всю но•1ь наnролет!
0! 0!0!
Проталкиваясь к выходу, бросая вокруг и ловя на себе
сдержанно любопытные взгляды, Эмори решил, что в ки­
но ему понравилось и держаться там надо так, как те

старшекурсники, что сидели впереди них,- раскинув руки

по спинкам кресел, отпуская едкие, остроумные замеча ­

ния, проявляя одновременно критический склад ума и ве­

селую терпимость .

- Съедим, что ли, мороженое, то есть простите, сан­

дэ?- предложил Керри.
- Обязательно.
Они сытно поужинали и песпеша двинулись к дому.
Вечер-то какой.
Красота.
Вам еще распаковывать чемоданы?
И верно. Пошли, Бэрн.
Эм ори пожелал им спокойной ночи,- сам оп решил
еще посидеть на крыльце.

В наступившей темноте купы деревьев чернели как

призраки. Луна, едва взойдя, прошлась по крышам блед­
но-голубой краской, и, пробираясь в ночи, застревая в уз­
ких расселинах лунного света, до него доносилась пес­

ня- песня, в которой явственно звучала печаль, что-т о

быстротечное, невозвратное.

58
 1 '~V щ'IIOMIIII.JJCЯ рассказ человека, окончившего уни-
111'1'1 1111'1 t'lllt' 11 Jtcllяtюcтыx rодах, про одну из любимых
111111111 lly1н 'lltiЖIIIIПOIШ-кaк он на рассвете, выйдя на
\· щнн•рt'\11 r 1t'IШil Jtвop, nел тенором nесни звездам, будя
11 •1\11111!1 (iJJIIIOIIpaнныx студентов разнообразные чувст-
•••1 ,·мо1рм 110 ·•ому, кто в каком был настроении.
11 1v1 11'1 1t'MIIoi-i ;щли Университетской улицы noкaзa­
·loll ' l• '''''IIIH коно1111а-стройным маршем nриближались
ф111 '1'1·1 11 fit~JII.IX костюмах, локтями сцеnившись в шерен-
111. 1111\IIIIYII 1OJIOIIЫ.
11 1 lloll 1)\, IICC lla1a)!.
11 111111щ 11 JlacciiY·Xoлл,
11 1111 Щ, IICC ШIЗUД,
11 Mltpc
11 11 11рС8ЗОШС.1!
lkc lta'taJt. исс назад- ·
Куда бы рок нас ни заnел,-
OT·f!ЯJt--:BCC на-зад,
• )ii.
lkc на-зад-n Нассау-Хо;~л!

llpll'tpa•ншм IIJIOitcccия была уже близко, и Эмори закрыл

1 'ltl 111. llt·~IISI 1\'\ 1Шlа ПIК ВЫСОКО, ЧТО ВЫдержали ОДНИ
''.""l'a. 110 те 11 1 J(ll< 11р несли мелодию через оnасную
''''" ' 11 1'' IIJII I 1111111, 11 11rи11св, подхваченный хором. Тогда
11111111111 pi.IJI 1JJ,\'111, вес еще опасаясь, как бы зрительный
11 '1' 11 11 11.1р IIIIIJI иллюзию совершенной гармонии.
11 1 1 11 даже ахнул от волнения. Во главе белой
"'"1о11111.1 шагал Алленби, футбольный каnитан, стройный
11 1ор;tый, CJIODIIO nомняЩий, что в этом году он должен
t111рав;щть надежды всего университета, что именно он,
•н·• \\овсе, прорвавшись через широкие алые и синие ли-
111111.11ринесет Принстону nобеду.
'Jамсрев, Эмори смотрел, как nроходит шеренга за
lllt"IK"IIГoй-лoкти сцеnлены, лица-мутные nятна над
.,,.,II.IMif спортивными рубашками, голоса сливаются
11 lt1ржсственном гимне,-а потом шествие втянулосЬ
1'' 1 1смную арку Кембла и голоса стали затихать, удаля­
в 1. ' востоку , в сторону университетского городка.
> 1 ри еще долго сидел не шевелясь. Он nожалел, что
11p:t111iJJa заnрещают nервокурсникам выходить из дому
lllll'JIC отбоя,-так хотелось nобродить по тенистым,
'11а:tко пахпущим улочкам, где старейший колледж Уидер­
''"У"· как отец в темных одеждах, осеняет своих амnир-
111.1.\ детей Вигов и Клио, где Литл черной готической
11\.tccii сnолзает к Паттону и Койлеру, а те, в свою оче­
Р~"Ю•, таинственно властвуют над тихим лугом, что oт­
JIOI о сnускается до самоrо озера.

59
 Принстон при свете дня постепенно просачивался
в его сознание-корпуса Вест и Реюнион, детища шести­
десятых годов; Зал Семьдесят Девятого, красно-кирпич­
ный, чванный; Нижняя Пайн и Верхняя Пайн-знатные
· леди елизаветинских времен, против воли вынужденные
жить среди лавочников, и надо всем- устремленные

к небу в четком синем взлете романтические uiпили ба­

шен Холдер и Кливленд.
Он сразу полюбил Принетон-его ленивую красоту,
не до коrща понятную значительность, веселье трениро ­
вок при луне, красивых, нарядных спортсменов и за всем
этим п'ульс борьбы, не утихающей на его курсе . С того
первого дня, когда первокурсники, ра згоряченные, уста­

лые, сидя в гимнастическом зале, выбрали президептом

курса кого-то из школы Хилл, вице-президентом знаме­
нитость из Лорепсвилла, а сетеретаре м- хоккейную звез­
ду из Сент-Пола, и до самого конца второго учебного
года она беспрестанно давала себя чувствовать, эта все­
сильная общественная система, это преклонение, о кото­
ром упоминалось лишь изредка, которого как бы и не
было,- преклонение перед «вожаком». ·
Прежде всего-деление по школам . Эмори, един­
ственный питомец Сент-Реджиса, наблюдал, как возника­
ют и растут землячества-Сент-Пол, Помфрет, Хилл,
как в столовой они едят за своими определенными стола­
ми, в гимнастическом зале переодеваются в определен­

ном углу и бессознательно окружают себя стеной из чуть

менее важных, но честолюбивых, которые ограждали бы
их от соприкосновения с дружелюбными и слегка рас­
терянными юнцами из городских средних школ. Подме­
тив это, Эмори тут же возненавидел социальные барьеры
как искусственные различия, придуманные сильными дл я

ободрения своих слабых приспешников и отстранения

почти таких же сильных, как они сами.

Решив стать одним из богов своего курса, он записал­

ся на футбольные тренировки, но через две недели, когда
в «Принстонской газете» уже появилась о нем заметка,
повредил колено, да так серьезно, что на весь сезон
выбыл из строя. Пришлось обдумывать свое положение
заново.
в «Униви 12» обитало десятка полтора разношерст­
ных вопросительных знаков . Были среди них три-четы ре
незаметных, испуганных птенца из Лорен:свилла, два
дилетан:га-забулдыги из частной школы в Нью-Йорке
(Керри Холидэй окрестил их «Пьющие плебеи»), один

60
~••• '"''"" t'ltp~~ll. тоже из Нью-Йорка, и, в утешение
••'"~'"· ''I'IIIЫI XOJtttJI'>И, к которым он сразу проникся
1 "~'"''' 111'11'
'"'IIIJ\tt'll м11опtс с•tипtли близнецами, но на самом
1 1 1111·11 11111/CII Ксрри был на год старше блондина
• '" 1 1 рр11 111.1.11 111.1t:окий, с веселыми серыми глазами
11 l•lt tJHI , ttо;tкунающсй улыбкой; он сразу стал мен­
' '1' ' 1 111 111 оf!lнсжнпtя: осаживал сплетников, одергивал
1 1 1 111111 , IIO'\ o;tcJtЯJI сtюим тонким, язвительным юмо­
) 1 '1 11 111.t 1aJtcн вм тить в разговор о их будущей
111 11 IIJt 11 т м , какую роль университет

111 1111 р 111. 11 11 ;l 11'\11 11 , JIO Ксрри, не склонный

1111111 11 1 11101 () 11 • rн.с ' только журил его за
11' · 1 11р 1 llflf,tl 11111 '1 • к сложностям социальной сие­
'' '"·1. o;tlllll\11 же оltюсшtся к нему хорошо-с усмешкой
11 , \''1111'1 щ·м.
1, '1'"· ~·llt'T.IюtюJюcый, молчаливый, вечно занятый, по­
оl'l'lt'll 11 1 111 Ж lll ю1 как тень-тихо пробиралея к себе
11111 1111 11 ч 1 )М , а рано утром уже спешил работать
111 ttiН 1 у- 11 Jl ll р <щ ч110 готовился к конкурсу на
1 11 101 11 «ll ри11 1 н ск й», в котором участвовали еще
"1'"' ·о 11 · катсJIСЙ. В декабре он заболел дифтеритом, и по
111 11 1 t' IIIIOШCJJ кто-то другой, но в феврале, вернувшись
11 111111 1 '11 1 т. снова бесстрашно ринулся в бой. Эмори
11 11\JI 1 JlbKO перекинуться с ним словами по дороге на
111 tttttl 11 обратно и, хотя был, конечно, осведомлен о его
ltl\1\' 1111.1х нланах, по сути, не знал о нем ничего.
У самого Эмори дела шли неважно. Ему недоставало
111111 11 ложения , которое он завоевал в Сент-Реджисе, где
111 lllaJlИ и восхищались им; но Принстон вдохновлял его,
1 1111 реди ждало много такого, что могло разбудить дре-
11111111 го в нем Макиавелли-лишь бы за что-то зацепиться
1 11 на чала. Воображение его занимали студенческие клубы,
' 1о 1 рых он летом не без труда почерпнул кос-какие
1 J l 'lfi1Я у одного окончившего Принстон: «Плющ»-над-
11 lllti.IH и до ужаса аристократичный; «Коттедж»-внуши-
1 II•III,IЙ сплав блестящих авантюристов и щеголей-донжу-
111111; «Тигр»-широкоплечий и , спортивный, энергично
1 '1 'C IIIO поддерживающий традиции подготовительных
111 < Jl; «Шапка и мантия»-антиалкогольный, с налетом
11 • t111 110Зности и политически влиятельный; пламенный
1 OJI ниальньuш, литературный «Квадрат» и десяток дру-
111 , различнь1х по време1-m основания и по престижу .
В ·с, чем студент младшего курса мог выделиться из
III'IIIЫ, клеймилось сло"вом «высовываться» . Насмешливые

61
замечания в кино принимались как до~жное, но отпускать

их без меры значило высовываться; обсуждать сравнитель­

ные достоинства клубов значило высовываться; слишком
громко ратовать за что-нибудь, будь то вечеринки с выпив­
кой или трезвенность, значило высовываться. Короче
говоря, привлекать внимание к своей особе считалось
предосудительным и уважением пользавались те, кто
держался в тени- до тех пор, пока после выборов в клубы
в на чале второго учебного года каждый не оказывался при
своем деле уже на все время пребывания в университете.
Эмори выяснил, что сотрудничество в «Нассауском
литературном журнале» не сулит ничего интересного,

зато место в редакционном совете «Принстонской газе­

ты»-подлинно высокая марка. Смутные мечты о том,
чтобы прославиться на спектаклях Английского драмати­
ческого кружка, увяли, когда он установил, что лучшие

умы и таланты сосредоточены в «Треугольнике»- клубе,

ставившем музыкальные комедии с ежегодным гастроль ­

ным турне на рождественских каникулах. А пока, не

находя себе места от одиночества и тревожной неудов­
летворенности, строя и отметая все новые туманные за ­

мыслы, он весь первый семестр бездельничал, снедаемый

завистью к чужим удачам, пусть даже самым nустячным,

теряясь в догадках, почему их с Керри сразу не причис­

лили к элите курса.

Много часов провели они у окон «Униви 12», глядя,

как студенты идут в столовую, отмечая, как вожаки

обрастают свитой, как спешат куда-то, не поднимая глаз

от земли , одиночки зубрилы, с какой завидной уверен­
ностью держатся группы тех , кто вместе кончали школу .

· - Мы-тот самый злосчастный средний класс, вот

в чем беда ,- пожаловался он однажды неунывающему
Керри, лежа на диване и методично закуривая одну сига­
рету от окурка другой.
- Ну и что же? Мы для того и уехали в Принстон,
чтобы так же относиться к мелким университетам, ки­
читься перед ними-мы, мол, и оденаемся лучше, и в се­

бе уверены-в общем, задирать нос.

- Да я вовсе не против кастовой системы,- nризна­
лся Эм ори,- пускай будет правящая верхушка, кучка
счастливчиков, только понимаешь, Керри, я са м хочу
быть одним из них.
- А пока что, Эмори, ты всего-навсего недовольный
буржуа.
Эмори отозвался не сразу.

62
 11 у, .,.,о 11сщщолrо,- сказал он наконец.- Только
to'l' ' "'' .v~~< 11 11с Jtюбmo добиваться чего-нибудь тяжелым
Ift\ ''""' ') r о, 11о11имаешь, оставляет на человеке клеймо.
llo•lt:JJII,Jc шрамы.- И вдруг Керри, изогнувШись,
t•ш '''"'У" 11а улину .- Вон, если интересуешься, идет Лан­
' , tto". 11 ~'.IICJ(O\t :щ ним и Хамберд.
· )моlнr llt'кo•lltJI и бросился к окну.
) а. · ···· t·ка·tал он, разглядывая этих знаменитостей,­
' '"'''''11}( . ~,·rrmt, :по сразу видно, ну, а Лангедюк-он,
'"' ' '""· 111 раст 11 rrсотссnшюго. Я таким не доверяю. Любой
>JIIti!IIIM, пока не отшлифован.
1111)111 • • • :1'\:I JI К рри, усаживаясь на ме-
111 ''' 111 11 .1 Jllll 'f'Н\'1 урный гений.
1щ д . l .tн .. .-Эмори запнулся.-А может быть,
"1'·''' (•t' И11 >1 J(a мне так кажется. Звучит это, конечно, безо­
''1'·' 11н1i\ JIOXIIaJJt,бoй , я бы никому и не сказал, кроме тебя.
Л ты 11с стссняйся, валяй отрасти волосы и печатай
' 1 11\11 11 «Л итератур110М», как Д'Инвильерс.
')мори лениво протянул руку к стопке журналов на
1 1 t I'Jt',
Tr.r в носледнем hомере его читал?
ll нкогда не пропускаю. Это, знаешь ли, пальчики
1 >JIII 1 1111> .
' ~юрн раскрыл журнал и спросил удивленно:
11 разве на первом курсе?
--- Лrа.
·- Нет, ты только послушай. О господи! Говорит
ty) анка:

Ка~; черный бархат стелется над днем!

В серебряной тюрьме белея, свечи
К а<Jают язык и огня, как тени .
О Пия, о Помпия, nрочь уйдем ...

Как это, черт возьми, понимать?

Это сцена в буфетной.

Напряжена, как в миг полета птица,

Лежит на белых простынях она;
Как у святой, к груди прижаты руки ..
Явись, явись, nрекрасная Куницца!

Черт, Керри, что это все значит? Я, честное слово,

llt' IIOIIимaю, а я ведь тоже причастеп к литературе.
- Да, закручено крепко,-сказал Керри.-Когда тa­
kiiC •1итаешь, надо думать о катафалках и о скисшем
мщюке. Но у него есl'ь и почище.

63
 Эмори швырнул журнал на стол.
- Просто не знаю, как быть,-вздохнул он.-Я, ко­
нечно, и сам с причудами, но в других этого терпеть не

могу. Вот и терзаюсь-то ли мне развивать свой ум

и стать великим драматургом, то ли плюнуть на словари
и справочники и стать приистонеким прилизой.
- А зачем решать?-сказал Керри.- Бери пример
с меня, плыви по течению. Я-то приобрету известность
как брат Бэрна.
- Не могу я плыть по течению. Я хочу, чтобы мне
было интересно. Хочу пользоваться влиянием, хотя бы
ради других, стать или главным ·редактором «Принстон­
ской», или президентом «Треугольника». Я хочу, чтобы
мной восхищались, Керри.
- Слишком много ты думаешь о себе.
Это Эмори не понравилось.
- Неправда, я и о тебе думаю. Мы должны больше
общаться, именно теперь, когда быть снобом занятно ..
Мне бы, например, хотелось привести на июньский бал
девушку, но только если я смогу держать себя непринуж­
денно, познакомить ее с нашими главными сердцеед"ами
и с футбольным капитаном, и все такое прочее.
- Эмори,-сказал Керри, теряя терпение,-ты хо­
дишь по кругу. Если хочешь выдвинуться-займись чем­
нибудь, а не можешь-так не ершись.-Он зевнул.­
Выйдем-ка на воздух, а то всю комнату проr<урили. Пош ­
ли смотреть футбольную тренировку.
Постепенно Эмори склонился к этой позиции, решил,
что карьера его начнется с будущей осени, а пока можно,
заодно с Керри, кое-чем поразвлечься и в стенах «Уни­
ви 12».
Они засунули в постель молодому еврею из Нью­
Йорка кусок лимонного торта; несколько вечеров под­
ряд, дунув на горелку у Эмори в комнате, выключали газ
во всем доме, к несказанному удивлению миссис Двена­
дцать и домового слесаря; все имущество пьющих плебе-.
ев-картины, книги, мебель-они перетащили в ванную,
чем сильно озадачили приятелей, когда те, прокутив ночь
в Трентоне и еще не проспавшись, обнаружили такое
перемещение; искренне огорчились, когда пьющие плебеи
решили обратить все в шутку и не затевать ссоры; они
с вечера до рассвета дулись в двадцать одно, банчок
и «рыжую собаку», а одного соседа уговорили по случщо
дня рождения закатить ужин с шампанским. Поскольку
виновник торжества остался трезв, Керри и Эмори неча-

64
•11111• • • 111'11\IIY.'IIt его 110 лестнице со второго этажа, а по­
'"''· IIJIII~'II.Iitн:ltlfЫC 11 кающиеся, целую неделю ходили
"""'"1.111. ~·•о в больнице.
<'liiiЖII '''' мне. кто все эти женщины?,.-спросил
•• 111.1 "'111·1 J( t'ррн, ко1 о рому обширная корреспонденция
1''''1'" 11\' на вaJia nокоя.- Я тут смотрел на штемnели-
18•••1''""" 11111 11 Д обе, Уэставер и Дана-Холл- в чем
,,, • . , , , 1 •

. )\IIIJHI }'XMJ.IJIЬHYЛCЯ.
·) 111 11..:с более или менее в Миннеаполисе.- Он
11 р ' '111 'JIII' ,,; это- Мэрилин де Витт, она хо-
111. 1 1 11 11 11 нi шпомобиль. что весьма удобно;
1111 < 1 t 111 IH ' 1 11 , она растолстела, nросто сил нет;
1111 1 1111ра Сс:11- l<лср, давнишняя nассия, позволяет се-
l•н tll''l• ''"'''·· с..:1111 кому охота ...
J<aкoii у тебя к ним подход?-сnросил Керри.-
Н 11 1al\ щюбоuм1, и этак, а эти вертихвостки меня даже не
1111111 ~· 11'
'li.l- '11111\I'ШЫЙ «славный юноша», может, поэ­
' P\ty'!
· ·· Во1-11от. 1 а> ; щя мамаша чувствует, что со мной ее
11111 ,1 11 J llll ' lt ' 111. Даже обидно, честное слово. Если
•t 111.11 111 1• H'l>t 11, ;tсnушку за руку, она смеется надо мной
н 111' IIIIIIIIIШI '/11 JIJ'KJ', как будто это посторонний предмет
11 к 11 ' li не имеет tшкююго отношения.
-- Л ты играй трагедию,- посоветовал Эмори.- Гo­
IH•JНI, что ты-неистовая натура, умоляй, чтобы она тебя
11\.' llравила, взбешенный уходи домой, а через полчаса
IН1'111ращайся- бей на нервы ...
Ксрри покачал головой.
- Не выйдет. Я в прошлом году написал одной
щ·••ушке серьезное любовное письмо . В одном месте cop-
lti\JICH и написал: «0 черт, до чего я вас люблю!» Так она
1111 а маникюрные ножницы, вырезала «о черт»,

1о 1 · альное показывала всем одноклассницам. Нет, это

111\fl.ежно. Я для них просто «добрый славный Керри».
• мори попробовал вообразить себя в роли «доброго
~·r1a вrroгo Эморю>. Ничего не получилось.
ll астал февраль с мокрым снегом и дождем, ураганом
щю11сслась зимняя экзаменационная сессия, а жизнь

11 «Униви 12» текла все так же интересно , хоть и бессмыс­

'1''11110. Раз в день Эмори заходил поесть сандвичей, кopн­
ф ' lt' h'l:a и картофеля «жюльен)) «У Джо», обычно вместе
' Kcrrи или с Алеком Копнеджем. Последний был не­
r-tllоl·ословный прилиза из школы Хочкнсс, который жил

1 Ф . Фащ)l.жеральд, т . 1 65
в соседнем доме и, так же как Эмори, поневоле держался
особняком, потому что весь его класс поступил в Йель.
Ресторанчик « У Дж о» не радовал г лаз и не блистал
ЧИСТОТОЙ, НО там )..10ЖНО бЫЛО ПОДОЛГУ К0р)..1ИТЬСЯ В кре­
ДИТ, и Эмори ценил это преимущества. Его отец недавно
nровел какие-то рискованные операции с акциями горно­

nромышленной компании, и содержание, которое он

оnределил сыну, было хотя и щедрое, но намного скром­
нее , чем тот ожидал .

« У Джон» было хорошо еще тем, что туда не загляды­

вали любознательные старшекурсники, так что Эмори,
в обществе nриятеля или книги, каждый день ходил туда,
рискуя сгубить свое nищеварение. Однажды в марте, не
найдя свободного столика, он уселся в углу зала наnро­
тив другого студента, прилежне склонившегася над кни ­

гой. Они обменялись кивками. Двадцать минут Эмори

уnлетал булочки с бекопо:v1 и читал «Профессию миссис
Уоррен» (на Бернарда Шоу он наткнулся случайно, когда
во время сессии рылся в библиотеке); за это время его
визави , тоже не переставая читать, уничтожил три порции

взбитого молока с шоколадом.

Наконец Эмори стало любопытно, что тот читает . Он
разобрал вверх нога!'.IИ заглавие и фамилию автора: «Мар­
лесса», стихи Стивева Филлипса. Это ничего ему не ск юа­
ло, nоскольку до сих пор его познания в поэзии сводилисi>

к хрестоматийной классике типа «Мод, сойди в тенистый

сад» Теннисона и к навязанным ему на лекциях отрывкам
из Шекспира и Мильтона.
Ч тобы как-то встуnить в разговор, он сnерва nритвор­
но углубился в свою книгу, а потом воск ли кнул, как бы
невольно:

- Да, вещь nервыЛ сорт!

Незнакомый студент поднял голову, и Э:vюри изо­
бразил замешательство.
- Это вы про свою булочку?- Добрый, чуть н ад­
треснутый голос как нельзя лучше гармоюrровал с боль­
шими очками и с выражением искреннего интереса ко

всему на свете.

- Нет,-отвечал Эмори,-это я по поводу Бернарда

Шоу .- Он указал на свою книгу.
- Я ничего его не читал, все собираюсь .- И продол ­
жал n осле паузы:- А вы читали Стивена Филлиnса?
И вообще nоэзию любите?
- Еще бы,- горячо отозвался Эмори. - Филлипса я~
правда , читал немного. (Он никогда и не слышал ни

66
" 1• .1 k 1щ Ф~tJIJшнcc, сели не считать покойного ДЭвида
,,. 1\1,1 )
llо-мосму, очень недурно. Хотя он, конечно, вик­
l••l•tl.ltН'II.
111111 IIY\.'III.IIItr~. в рuзговор о поэзии, попутно пред­
• l.tiiii'IIIO· ;1ру1· нrугу, и собеседником Эмори оказался
.. 1 " ' щум111.1ii 'I(Jмac Парк Д'Инвильерс», что печатал
1 'l'·lt llllolt' тобовные стихи в «Литературном журнале».
'"'' :1\'IHIIIIa;щaти, сутулый, голубоглазый, он, судя по
нllllll'\ty СН) обJшку, не очень-то разбирался в таких
1.1' 1\;lti.IIH\Iollщx нrедметах, как соревнование за место
11 \'IIIIIIIIJIIoiiOil системе, 110 литературу он любил, и Эмори
tiiЩ)'MШI, 'I'I'O ·1 аких людей не встречал уже Целую вeч­
IIЩ'II .. J:cJJи 6 только знать, что группа из Сент-Пола
1.1 ,·щ·с;щllм столом не принимает его самого за чудака,
1•11 tlloiJI бы чрезвычайно рад этой встрече. Но те как
1•\IIIO 11с обращали внимания, и он дал себе волю-стал
щ•рt·i'"111rать десяткИ произведений, которые читал, о ко-
1орых читал, про которые и не слышал,-сыпал за-

1 •~а1шями без запинки, как приказчик в книжном магазине

I•P\'IIПHJO. Д'Инвильерс в какой-то мере поддался обману
11 lнl'lрадовался безмерно. Он уже почти пришел к выводу,
•11 н 11 ринстон состоит наполовину из безнадежных фи­
tiiiC'I'epoв, а наполовину из безнадежных зубрил, и встре-
11111. человека, который говорил о Китсе без ханжеtких
\'ЖIIMOK и в то же время явно привык мыть руки,
для него праздником.
1'11.1.110 ·
А Оскара Уайльда вы читали?- спросил он.
Нет. Это чье?
Это человек, писатель, неужели не знаете?
Ах да, конечно.- Что-то слабо. шевельнулось
у ·):\юри в памяти.- Это не о нем была оперетка «Tepпe­
llllc»'?
- Да, о нем. Я только что прочел одну его вещь,
нllортрет Дорнана Грея», и вам очень советую. Думаю,
•11 о понравится. Если хотите, могу дать почитать.
- Ну конечно, спасибо, очень хочу.
- Может быть, зайдете ко мне? У меня и еще кoe-
kiiKHe книги есть.
')мори заколебался, бросил взгляд на компанию из
<'сsп-Пола-среди них был и великолепный, неподра­
жаемый Хамберд-и прикинул, что ему даст приобрете­
IIIIС этого нового друга. Он не умел, и так никогда и не
нау•шлся, заводить друзей, а потом избавляться от них­
JUIЯ этого ему не хватало твердости, так что он мог

67
толь ко поло Jl\11-rь на одну чашу весов бессnорную nривле­
кательнос:lь и ценность Томаса Парка Д'Инвильерса, а на
другую- угрозу холодных глаз за роговыми очкамн,

которые, как ему казалось, следили за ним через npOJ\Oд

между столиками.

- Зайду с удовольствием.
Так он обрел «Дориапа Грея», и «Деву скорбей Доло­
рес», и «La belle dame sans merci» 1• Целый месяц он
только ими и жил. Весь мир стал увлекательно nризрач ­
ным , он nытался смотреть на J]ринстон nресыщенным
взглядом Оскара Уайльда и Суинберна, или «Фингала
О'Флаэртю> и «Альджернона Чарльза», как он их назы­
вал с nретенциозной шутливостью. До nоздней ночи он
nожирал книги-Шоу, Честертона, Барри, Пинеро , Йет­
са, Синга, Эрнеста Доусона, Артура Саймонса, Китса,
Зудермана, Роберта Хью Бенсона, «Савойские оnеры»­
все nодряд, без разбора: почему-то ему вдруг показалось,
что он годами ничего не читал.

Томас Д'Инвильерс стал сначала не столько другом,

сколько поводом. Эмори виделся с ним nримерно. раз
в неделю, они вместе позолотили потолок в комнате

Тома , обили ее фабричными гобеленами, куnленными на

расnродаже, украсили высокими подсвечниками и узор­

ными занавесями. Змори nривлекали в Томе ум и склон­

Iюсть к литературе без тени изнеженности или аффекта
ции. И-з них двоих больше nыжился сам Эмори. Он
старался, чтобы каждое его замечание звучало как эnи ­
грамма, что не так уж трудно, если относиться к искус­

ству эпиграммы не слишком взыскательно. В «Униви 12»

все это было восnринято как новая забава. Керри прочел
«Дориа на Грея» и изображал лорда Генри- ходил за
Эмори по nятам, называл его «Дориаю> и делал вид, что
nоощряет его nорочные задатки и томный, скучающий
цинизм. Когда Керри вздумал разыграть эту комедию
.в столовой, к великому изумЛению окружающих, Эм ори
от смущения страшно обозлился и в дальнейшем блистал
эnиграммами только nри Томе Д'Инвильерсе или у себя
перед зеркалом .
Однажды Том и Эмори nопробовали читать стихи­
свои и лорда Дансэни - под музыку, для чего был ис­
пользован граммофон Керри,
- Давай нарасnев! - кричал Том.- Ты не урок от­
вечаешь. Нараспев!

«Безжалостная краса» ( фр.) -стихотворение Китса.

68
 · )мoplf, выстунавший первым, надулся и заявил, что
"'' ll))tllл.:я IIJJacтинrca -слишком много рояля. Керри
11 111 щ: 1 стал кататься по полу, давясь от смеха.
Л ты заведи «Цветок и сердце»,-предложил он.-
1 lil, 111: 1\нн·у, держите меня!
··- Вl.lключите вы этот чертов граммофон,-воскли­
ktiУ ·'' ·)мори, весь красный от досады.- Я вам не клоун
11 IIIIJ1KI:.
'/i:м временем он не оставлял - попыток деликатно oт­
I•P•·IJJ, Д'Инвильерсу глаза на пресловутую социальную
'11ст~:му ,-он был уверен, что по существу в этом поэте
1\tCIIt.IIIC от бунтаря. 'ICM в нем самом, и стоит ему прили­
tап. tюJюсы, ограничить себя в разговорах и завести
IIIIIЯIIY нотсмнее оттенком, как любой ревнитель условно­
t' 1~ii 11ризнает его своим. Однако нотации на тему о фасо-
111: воротничков и строгих галстуках Том пропускал мимо
у111~й. даже отмахивалея от них, и Эмори отступился­
' о:н.ко наведывался к нему раз в неделю да изредка

111шводил его в «Униви 12». Насмешники соседи прозвали

11х «Доктор Джонсон Ji Босуэлл». .
Ллек Коннедж, чаще заходивший в гости, в общем
о 11юсился к Д'Инвильерсу хорошо, но побаивался его как
•паумного». Керрн, разглядевший за его болтовней о поэ­
крепкую. почти респектабельную сердцевину. от дy­
'11111
HJJI наслаждался и. заставляя его часами читать стихи.
т:жал с закрытыми глазами у Эмори на диване и слушал:

Она просиулась или спит? На шее

След пурпурный лобзанья все виднее
Кровь из него сочится-и она
От Jmoгo npel<pacueй u иежнее ...

Это здорово,- приговаривал он вполголоса.- Это

'-' 'арший Холидэй одобряет. По всему видно, великий поэт.
И Том, радуясь, что нашлась публика, без устали
Jt~кламировал «Поэмы и баллады», так что Керри и Эмо­
р11 скоро уже знали их почти так же хорошо, как он сам.

Весной Эмори принялся сочинять стихи в садах боль­

IJJНХ поместий, окружающих Принстон, где лебеди на
1лади прудов создавали подходящую ;.пмосферу и облака
11~:снешно и стройно проплывали над ивами. Май насту­
""-'' неожиданно быстро, и, вдруг почувствовав, что сте­
"''' не дают ему дышать, он стал бродить по университет­
,·1\ому городку в любое время дня и ночи, под звездами
11 1юд дождем.

69
 ВЛАЖНАЯ СИМВОЛИЧЕСКАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Пала ночная мгла. Она волнами скатилась с луны,

покружилась вокруг шпилей и башен, потом осела ближе
к земле, так что сонные пики по-прежнему гордо вонза ­

лисЪ в небо. Фигуры людей, днем сновавшие, как мура­

ВЫ!, теперь мелькали на переднем плане подобно призра­
кам. Таинственнее выглядели готические здания, когда
выступали из мрака, прорезанные сотнями бледно-жел­
тых огней. Вдали, непонятно где, пробило четверть,
и Эмори, дойдя до солнечных часов, растянулся на влаж­
ной траве. Прохлада освежила его глаза и замедлила
полет времени- времени, что украдкой пробралось
сквозь ленивые апрельские дни, неуловимо мелькнуло

в долгих весенних сумерках. Из вечера в вечер над уни ­

верситетским городком красиво и печально разносилось

пение старшекурсников, и поспепенно, пробившись сквозь

грубую оболочку первого курса, в душу Эмори снизошло
благоговение перед серыми стенами и шпилями, сим­
волическими хранителями духовных ценностей минув-
ших времен. ·
Башня, видная из его окна, шпиль которой тянулся
все выше и выше, так что верхушка его была едва раз­
личима на фоне утреннего неба,- вот что впервые навело
его на мысль о том, как недолговечны и ничтожны люди ,

если не видеть в них преемников и носителей прошлого.

Ему приятно было узнать, что готическая архитектура,
вся устремленная ввысь, особенно подходит для универ­
ситетов , и он ощутил это как собственное открытие.
Ровные лужайки, высокие темные окна - лишь редко где
горит свет в кабинете ученого,- крепко завладели его
воображением, и символом этой картины стала чистая
линия шпиля.
- К черту,-произнес он громким шепотом, смочив
ладони о влажную траву и приглаживая волосы­

С будущего года берусь за дело.- И однако он знал, что

дух шпилей и башен, сейчас вселивший в него мечтатель­
ную готовность к действию, отпугнет его, когда придет
время , Пусть сейчас он сознает только свою незначитель­
ность,- первое же усилие даст ему почувствовать, как он
слаб и безволен.
Приистов спал и грезил-грезил наяву. Эмори ощу­
тил какую-то нервную дрожь- может быть, отклик на
неспешвое биение университетского сердца. Река, в кото­
рую ему предстоит бросить камень, и еле видные круги

70
111 11!;1 о почти тотчас исчезнут. До сих пор он не дал
1111'11.:1 о. И не взял ничего.
'1а1ю3далый первокурсник, шурша клеенчатым пла­
щом, прошлепал по отсыревшей дорожке. Где-то под
llt'IIIЩIIMЫM окном прозвучало неизбежное «Подойди на
1\IIIIIY 1 к у». И до сознания его наконец дошли сотни мeль­
'l:tiiiiiiiX звуков, заполнивших пелену тумана.
- О господи!-воскликнул он вдруг и вздрогнул от
·111ука собственного голоса. Моросил дождь. Еще минуту
· J:-.юрилежал неподвижно, сжав кулаки. Потом вскочил,
ощунал себя и сказал вслух, обращаясь к солнечным
•1at:o.tм:

Промок до нитки!

НЕМНОЖКО ИСТОРИИ

Летом того .года, когда Эмори перешел на второй

курс, в Европе началась война. Бросок немецких войск на
llarиж вызвал у него чисто спортивный интерес,
11 остальном же он остался спокоен. Подобно зрителю,
·1абавляющему мелодрамой, он надеялся, что спектакль
()у,..ет длинный и крови прольется достаточно. Если бы
11ойна тут же кончилась, он разозлился бы, как человек,
купивший билет на состязание в боксе и узнавший, что
11ротивники отказались драться.

А больше он ничего не понял и не почувствовал.

ttОГО-ГОРТЕНЗИЯ!»

Эй, фигурантки!
Начинаем!
Эй, фигурантки, может, хватит дуться в кости,
11рсмя-то не ждет.
-
Ну же, фигурантки!
Режиссер бестолково бушевал, президент клуба «Треу­
гольнию>, сам не свой от волнения, то разражалея власт­
Jrыми выкриками, то в полном изнеможении валился на

стул, уверяя себя, что никаким чудом им не успеть подго­

товить спектакль к началу каникул.
-Ну, так. Репетируем песню пиратов.
Фигурантки, затянувшись напоследок сигаретами, за­
rrяли свои места; премьерша выбежал на передний план,
•·рациозно жестикулируя руками и ногами, и под хлопки
режиссера, громко отбивавшего такт, танец, плохо ли,
хорошо ли, был исполнен.

71
 Клуб «Треугольник» являл собой подобие огромного
растревоженного муравейника. Каждый год он ставил
музыкальную комедию, и в течение всех зимних каникул

труnпа, хор , О]Жестр и декорациИ разъезжали из города

в город Текст и музыку nисали сами студенты. Клуб
nользовался громкой славой: больше трехсот желающих
ежег одно домогались чести стать его членами.

Эмори, с легкостью nройдя в nервом же туре второго

курса в редакционный совет «Принстонской газеты», вдо­
бавок был введен в трупnу на роль nирата по кличке
«Киnящий вар». Последнюю неделю они реnетировали
«Ого-Гортензию!» ежедневно, с двух часов дня до восьми
утра, поддерживая себя креnким кофе, а в nромежутке
отсыпаясь на лекциях. Поразительнут-о картину являл
собой зал , где шли репетиции. Большое nомещение, nохо­
жее на сарай, и в нем-студенты-пираты , студенты-деву­
шки, студенты-младенцы; с грохотом воздвигаются деко ­

рации; осветитель, проверяя проже~пор, наnравляет слепя­

щие лучи прямо в чьи-то негодующие глаза; и все время

либо настраивается оркестр, либо звучит лихая клубная

песня . Студент, который сочиняет вставные стихи, стоит
в углу и грызет карандаш : через двадцать минут Должны
быть готовы еще два куплета- для б и са. Казначей и сек ре-·
тарь сnорят о то1, сколько денег можно истратить на «::>ти
чертовы костюмы для фермерских Дочею> ; ветеран, бывший
президентом клуба в 98-м году, уселся па высокий ящик
и вспоминает, насколько проще все это было в его время.
Как «Треугольнику» вообще удавалось подготовить
спектакль- это покрыта тайной, но сама подготовка
велась азартно, независимо от того, кто из участников
заслужит право носить брелок в виде крошечного золото­
го треугольника. «Ого-Гортензию!» переnисывали шесть
раз, и на программах значились фамилии всех девяти
авторов. Каждая nостановка «Треугольника» в · первом
варианте преподносилась как «что-то новое, не nросто

еще одна музыкальная комедия», но, nройдя через руки

нескольких авторов, режиссера, президента и факультет­
ской комиссии , сводилась все к тем же старым, провереи­
ным канонам , с теми же старыми, провереиными шутка­

ми, и так же буквально накануне отъезда оказывалось,

Что главный комик не то исключен, не то заболел, и так
же ругали брюнета из состава фигуранток за то, что «он,
черт его дери, не желает бриться два раза в день».
В «Ого-Гортензии!» был один блестящий эпизод.
В Принета не существует поверье, что когда питоме ц

72
1k ·111. '1..'1<.:11 прославленного клуба «Череп и Кости», слы-
111111 )'IIОМiшание этого священного братства, он обязан
11111\ttttytъ помещение. Существует и другое поверье: что
1111 Jlюди неизменно достигают больших успехов в жиз­
tllt-собирают уйму денег, или голосов, или купонов­
t· чmюм, того, что надумают собирать. И вот на каждо~
11pt'JICI авлении «Ого-Гортензии!» шесть билетов не пус­
ка т• в продажу, а на непроданные места сажали самых
( 1рашных оборванцев, каких удавалось нанять на улице,
да еще приукрашенных стараниями клубного гримера.
Когда по ходу действия «Арбалет, глава пиратов» гово­
р1П, указуянасвой черный флаг: «Я окончил йе.Ль-вот
они, Череп и Кости!»-шести оборванцам было пред­
шtсано демонстративно встать и выйти из зала, всем
t·воим видом выражая глубокую печаль и оскорбленное
достоинство. Утверждали, впрочем без достаточных ос­
llований, что был случай, когда к шести подставным
llttтомцам Йеля присоединился один настоящий.
За время каникул они выступали перед избранной
11убликой в восьми городах. Эмори больше всего понра­
llltлись Лупевилл и Мемфис: здесь умели встретить гос­
l~й. варили сногсшибательный пунш и предлагали взо­
JМ\1 поразптсльное количество красивых женщин. Чикаго
1•11 одобрил за особый задор, nыражавшнйся не только
11 i ром~о:1.1 вуjjьгарном говоре, 110 поскоm,ку Чикаго тяго-
1~.' 1 к Ис..'tю и через неделю туда должен был прибыть
ii~Jtьский юtуб «Веселье», припстонцам досталась только
tю.'ювина оl3аций. В Балтиморе они чувствовали себя как
дома и все поголовно влюбились. Крепкие напитки по­
трсблялись там в изобилии; I<То-нибудь из актеров неиз­
менно выходил на сцену в подпитии и потом уверял, что
.,,ого требовала его трактовка роли . В их распоряжении
fн,IJю три железнодорожных вагона, но спали только
в третьем, так называемом «телячьем», куда запихнули

оркестрантов. Все происходило в такой спешке, что ску­

'lать было некогда, но когда они, уже I< самому концу
каникул, прибыли в Филадельфию, приятно было отдох­
llуть от сnертой атмосферы цветов и грима, и фигурантки
со вздохом облегчения сняли корсеты с натруженных
животов.

Когда гастроли кончились, Эмори на всех парах по­

мчался в Миннеаполис, потому что Изабелла Борже,
кузина Салли Уэдерби, должна была провести там зиму,
1юка ее родители будут за границей. Изабеллу он nомнил
маленькой девочкой, с которой когда-то играл. Потом

73
она уехала в Балтимор- но с тех пор успела обзавестись
прошлым.
Эмори чувствовал необычайный подъем, он строил
планы, нервничал, ликовал. Лететь на свидание с девуш­
кой , которую он знал в детстве,- это казалось ему в выс­
шей степени интересным и романтичным, так ч-rо он без
зазрения совести телеграфировал матери, чтобы не ждала
его ... сидел в поезде и тридцать шесть часов без перерыва
думал о себе.

НОВОЕ В ЖИЗНИ АМЕРИКИ

Во время гастрольной поездки Эмори постоянно стал­

кивался с важным новым явлением американской жизни,
имен уемым «вечеринки с поцелуями».

Ни одна викторнанекая мать- а викторманекими бы­

ли почти все матери-и вообразить не могла, как легко
и привычно ее дочь позволяет себя целовать. «Так ведут
себя только горничные,- говорит своей веселой дочке
миссис Хастон-Кармелайт.-Их сначала целуют, а_ по­
том делают им предложение» . А веселая дочка, Общая
Любимица, в возрасте от шестнадцати до двадцати двух
лет каждые полгода объявляет о своей новой помолвке
и наконец выходит замуж за молодого Хамбла из фирмы
«Камбл и Хамбл», который пребывает в уверенности, что
он- ее первая любовь, да еще в промежутках между
помолвками Общая Любимица (выбранная по тому при­
знаку, что ее чаще всех перехватывают на танцах, в соот­

ветствии с теорией естественного отбора), еще несколь­

ких вздыхателей дарит прощальными поцелуями при
лунном свете, у горящего камина или в полной темноте.
На глазах у Эмори девушки проделывали такое, что
еще на его памяти считалось немыслимым: ужинали

в три часа ночи в несусветных кафе, рассуждали о всех

решительно сторонах жизни- полусерьезно, полунасме­

шлwво, однако не умея скрыть возбуждения, в котором

Эмори усматривал серьезный упадок нравственности. Но
как широко это явление распространилось-Э!О он по­

нял лишь тогда, когда все города от Нью-Иорка до

Чикаго предстали перед ним как сплошная арена неглас­
ной распущенности молодежи.
Отель «Плаза», за окном зимние сумерки, смутно
доносится стук барабанов в оркестре ... В полном параде
они беспокойно слоняются по вестибюлю, заказывают·
еще по коктейлю и ждут. И вот через вращающуюся

74
:1вс.:рь с улицы проскальзывают три фигурки в мехах.
llтом-театр, потом-столик в «Ночных забавах»­
ра1умеется, присутствует и чья-то мама, но это только
tJJачит, что требуется особая осторожность, и вот чья-то
\lа:-.ш уже сидит одна у покинутого столика и думает, что

11с.: так страшны эти развлечения, как их малюют, только

уж очень утомительны. А Веселая Дочка опять влюбле­

llа ... И вот что странно: ведь в такси было сколько угодно
:-.•сета, а дочку и этого студентика почему-то не взяли,
11 пришлось им ехать отдельно, в другом автомобиле.
( ·' ранно? А вы не заметили, как у Веселой Дочки горели
щеки, когда она наконец явилась с опозданием на семь

:-.шнут? Но этим девицам все сходит с рук.

На смену «царице бала» пришла «фея флирта», на
с\lену «фее флирта»-«вамп». «Царица бала» что ни день
11рини:-.1ала по пять-шесть визитеров. Если у Веселой Дочки
11.\ случайно встретилось двое, тот из них, с ке:-.1 она заранее
не сговорилась, окажется в очень неудобном положении.
В перерьiВах между танцами <ща рицу бала» окружал
;~ссяток кавалеров. А Веселая Дочка? Где она обретается
н перерьiВах между танцами? Попробуй-ка найди ее!
Та же самая девушка ... с головой погрузившаяся в ат-
1\юсферу дикарской музыки и поколебленных моральных
устоев. У Эмори даже сердце замирало при мысли, что
J lюбую красивую девушку, с которой он познакомился до
восьми часов вечера, он еще до полуночи почти навер-

••яка сможет поцеловать. ·

- Зачем мы, собственно, здесь?-спросил он однаж­
лы девушку с зелеными гребнями, сидя с ней в чьем-то
.' IIEvtyзинe у загородного клуба в Луисвилле.
- Не знаю. Просто у меня такое настроение.
- Будем честны- ведь мы же никогда больше не
встретимся. Мне хотелось прийти сюда с вами, потому
что, по-моему, вы здесь-самая красивая. Но вам-то
совершенно все равно, что больше вы никогда меня не
увИдите, правда?
- Правда ... но скажите, у вас ко всем девушкам
такой подход? Чем я это заслужила?
- И вовсе вы не устали танцевать, и вовсе вас не
тянуло покурить, это все говорилось для отвода глаз.

В<tм просто захотелось ...

- Раз вам угодно заниматься анализом,- перебила
она,- пошли лучше в дом. Не хочу я об этом говорить.
Когда в моду вошел безрукавный, плотной вязки
11уловер, Эмори в минуту вдохновения окрестил его

75
~<Целовальной рубашкой», и название это Веселые Дочки
и их кавалеры разнесли по всей стране.

ОПИСАТЕЛЬНА Я

Эмори шел девятнадцатый год, он был чуть ннже

шести футов ростом и на редкость, хоть и не стандартно,
красив. Л!1ЦО у него было очень юное, но наивности его
противоречили проницательные зеленые глаза, опушен­
ные длинными темными ресницами. Ему не хватало той
чувственной притягательности, что так часто сопутствует
красоте и в женщинах и в мужчинах; обаяние его было
скорее духовного свойства, и он н_е умел то включать его,
то выключать, как электричество. Но тем, кто видел его
лицо, оно запоминалось надолго.

ИЗАБЕЛЛА

На верхней площадке она остановилась. В груди ее

тесвились ощущения , которые полагается испытывать
пловцам перед прыжком с высокого трамплина , премьер­

шам перед выходом в новой поспtновке, рослым , несклад­

ным юнцам в день ответственного матча. По лестнпце ей
подошло бы спускаться под барабанный бой нл~1 под
Попурри из «Таис» или « Кармен ». Никогда еще он а та к не
заботилась о своей наружности и не была ею так довол ь­
на. Ровно полгода назад ей исполнилось шестнадцать лет.
- Изабе.trла!-окликнула ее Салли из открытой две­
ри гардеробной.
- Я готова.-От волнения ей слегка сдавило горло.
- Я послала домой за другими туфлями. Подож и
минутку.

Изабелла двинулась было в гардеробную, чтобы еще

раз взглянуть на себя в зеркало, но почему-то передумала
и осталась стоятL, глядя вниз с широкой лестницы клуба
Миннегага. Лестница делала предательский поворот, и ей
были видны только две пары мужских но_г в нижнем
холле. В одинаковых черных лакированных туфлях, они
ничем не выдавали своих владельцев, но ей ужасно хоте­
лось, чтобы одна из них _ принадлежала Эмори Блейну.
Этот молодой человек, которого она еще не видела, тем
не менее занял собой значительную часть ее дня-дня ее
приезда в Миннеаполис. По дороге с вокзала Салли,
забросав ее вопросамп , рассказами, признаниями и до­
мыслами, между прочим сообщила:

76
 --- 'Ji,r, конечно, nомнишь Эмори Блейна. Так вот, 011
·~~щ·r о жuждет опять с тобой встретиться. Он решил на
Jl\'"'' оnоздать в колледж и нынче вечером будет в клубе.
с )IJ много о тебе слышал-говорит, что помнит твои
1 ч;па.
':)то Изабелле понравилось. Значит, и он ею интересу-
1'1 t'll. Впрочем, она привыкла налаживать романтические
оt11ошения и без предварительной рекламы. Но одновре­
м~·IIJIО с приятным предчувствием у нее екнуло сердце,
11 она спросила:

-Ты говоришь, он обо мне слышал? Что именно?

Салли улыбнулась. При своей интересной кузине она
•tувствовала себя чем-то вроде импресарио.
- Он знает, что тебя считают очень хорошенькой ...-
тrа сделала паузу- ... и наверно знает, что ты любишь
щ:ловаться.

При этих словах Изабелла неволыю стиснула кулачки

110д меховой накидкой. Она уже привыкла к тому, что ее
1 рсшное прошлое следует за нею повсюду, и это ее

раздражало -но, с другой стороны, в новом городе та­

""я репутация мог.J:Iа и пригодиться. Про нее говорят, что
она «распущенная»? Ну что ж, пусть проверят.
В окно машины она глядела на морозное, снежное
) тро. Она и забыла, насколько здесь холоднее, чем в Бал­
•и море. Стекло дверцы обледенело, в окошках по углам
валил снег. А мысли ее возвращались все к тому же.
Интересно, ou тоже одевается, как вон тот парень, что
ll(')сспокойно шагает по людной улице в мокасинах и ка­
ком-то карнавальном костюме? Как это типично для
'Jапада! Нет, он, наверно, не такой, ведь он учится
в Принстоне, уже на вторс;>м курсе, кажется. Помнила она
cr·o очень смутно. Сохранился старый любительский сни­
~юк и на нем главным образом большие глаза (теперь-то
он, наверно, и весь не маленький). Но за последний месяц,
восле того как было решено, что она поедет гостить
" Салли, он вырос до размеров достойного противника.
)(сти, эти хитроумные сводникц, строят свои планы быст­
ро, к тому же и Салли по мере сил nодогревала ее легко
восnламеняющуюся натуру. Изабелла уже не раз оказы­
валась способна на очень сильные, хоть и очень преходя­
щне чувства ...
Они подкатили к внушительному белокаменному
особняку, стоявшему отступя от ·заснеженной улицы.
Миссис Уэдерби встретила ее ласково и радушно, из
rазпых углов появились младшие кузены и кузины

77
и вежтшо с ней поздоровались. Изабелла держалась
с большим тактом. Она, когда хотела, умела располо­
жить к себе всех, с кем встречалась,- кроме девушек
старше себя и некоторых женщин. И впечатление, произ­
водимое ею, всегда было точно рассчитано. Несколько
девиц, с которыми она в тот день возоб!fовила знаком­
ство, по достоинству оценили и ее, и ее репутацию. Но
Эмори Блейн остался загадкой. Видимо, он отчаянный
ухажер и пользуется успе~ом, хотя не так чтобы очень;
очевидно, все эти девушки рано или поздно с ним: флир­
товали, но сколько-нибудь полезных сведений не сообщи­
ла ни одна. Он непременно в нее влюбится. Салли зара­
нее оповестила об этом своих подружек, и, едва увидев
Изабеллу, они сами стали уверять ее в этом. А Изабелла
про себя решила, что, если потребуется, она заставит себя
им увлечься- не подводить же Салли. Может быть, са­
ма-то она в нем и разочаруется. Салли расnисала его
в самых привлекательных красках: красив, как бог, и «так
благородно держится, когда захочет», и подход у него
есть, и непостоянства хватает. Словом- весь букет тех
качеств, которые в ее возрасте и в ее среде ценились на
вес золота. Интересно все-таки, это его или не его баль­
ные туфли выделывают па фокстрота на мягком ковре
вестибюля?
Вnечатления и мысли у Изабеллы всегда сменялись
с калейдоскоnической быстротой. У нее был тот еветеки­
артистический темперамент, который часто встречается
и среди светских женщин, и среди актрис. Свое образова­
ние, или, вернее, опыт, о~;~а почерпнула у молодых людей,
домогавшихся ее благосклонности; такт был врожден­
ный, а круг поклонников ограничен только числом теле­
фонов у подходящих молодых людей, обитавших по
соседству. Кокетство лучилось из ~е больших темно­
карих глаз, смягчало улыбкой ее откровенную чувствен­
ную прелесть.

И вот она стояла на верхней площадке клуба и ждала,

пока прибудут забытые дома туфли. Она уже начала
терять терпение, но тут из гардеробной появилась Салли,
как всегда, веселая, сияющая, и nока они вместе сnуска­

ли.сь по лестнице, словно лучи прожектора освещали

в уме Изабеллы nоочередно две мысли: «Слава богу,

я сегодня не бледная и «Интересно, а танцует он хоро­
шо?>> .
Внизу, в большом зале клуба, ее сперва окружили те
девицы, с которыми она повидалась днем, потом она

78
 ус.:т.нuала голос Салли, перечислявшей фамилии, и мa­
lllllltaльнo поздаровалась с шестью черно-белыми, негну­
IНIIмися, смутно знакомыми манекенами. Мелькнула там
11 фамилия Блейн, но она не сразу разобралась, к кому ее
11р11клеить. Все стали неумело пятиться и сталкиваться
11 о результате этой путаницы оказались обременены
~·а~1ыми нежелательными партнерами. С Фроrrи Парке­
ром, с которым Изабелла когда-то играла в «классы»-
1~11ерь он только что поступил в Гарвард,-она ловко
ускользнула на диванчик у лестницы. Ей хватило одного
111утливого упоминания о прошлом. Просто диву даешь­
с.:н , как она умела обыграть такое невинное замечание.
С11срва она повторила его прочувствованным контральто
\: чуть заметной южной интонацией, потом с чарующей
ул ыбкой, словно оценила со стороны, потом снова произ­
н~сла с небольшими вариациями, наделив нарочитой зпа­
'llпельностью- причем все это было облечено в форму
лиалога. Фроrги, замирая от счастья, и не подозревал,
•по комедия эта разыгрывается вовсе не для него, а для

·1ех зеленых глаз, что поблескивали из-под тщательно

н риг лажеиных волос чуть левее от них: Изабелла пако­
llец-то обнаружила Эмори. Подобно актрисе, когда она
•1увствует, что уже покорила зрительный зал, и теперь
уделяет главное внимание зрителям первого ряда, Иза­
белла исподтишка изучала Эмори. Оказалось, что воло­
lЪI у него каштановые, и по тому, что .:по ее разочаро­

вало, она поняла, что ожидала увидеть жгучего брюнета,

11ритом стройного, как на рекламе новых подтяжек.
Л еще она отметила легкий румянец и греческий профиль,
особенно эффектный в сочетании с узким фраком и пЬiш­
ной шелковой 1\,шнишкой из тех, что все еще пленяют
женщин, хот я мужчинам уже изрядно надоели.

Эмори выдержал ее осмотр не дрогнув.

- Вы со мной не согласны?- вдруг как бы невзначай
обратилась к нему Изабелла.
Обходя кучки гостей, к ним приближалась Салли
11 с ней еще кто-то. Эмори подошел к Изабелле вплотную
11 шепнул:
- За ужиноы сядем вместе . Мы же созда ны друг для
друга.

У Изабеллы захватило дух. Это уже было похоже на

«подход». Но одновременно она чувствовала, что одну из
лучших реплик отняли у звезды и передали чуть ли не
с.:татисту ... Нет, этого она не допустит. Под взрывы смеха
r.юлодежь рассаживалась за длинным столом, и много

79
любопытных глаз следило за Изабеллой. Польщенная
этим, она оживилась и разрумянилась, так что Фрогrи
П аркер, заглядевшись на нее, забыл пододвинуть Салли
стул и отч~янно от этого смутился. По другую руку от
нее сидел Эм ори- уверенный, самодовольный, и, не
скрываяс:Ь, любовался ею. Он заговорил сразу , так же как
и Фрогги:
- Я много о вас слышал с тех пор, как вы перестали '
носить косички ...
- Смешно сегодня получилось ...
Оба одновременно умолкли. Изабелла робко повер­
нулась к Эмори. Обычно ее понимали без слов, но сейчас
она не стала молчать:

- От кого слышали? Что?

- От всех-с тех самых пор, как вы отсюда уехали.
Она вспыхнула и потупилась . Справа от нее Фрогги
Паркер уже «сошел с дорожки», хотя еще не успел это
понять.

- Я вам расскажу, какой помнил вас все эти годы,­

продолжал Эмори. Она чуть наклонилась в его сторону:
скромно разглядывая веточку сельдерея у себя на тарел­
ке. Фрогrи вздохнул - он хорошо знал Эмори и как тот
блестяще использует такие ситуации . Он решит~льно по ­
вернулся к Салли и осведомился, думает ли она с осени
уехать в колледж. Эмори же сразу повел огонь картечью.
- У меня для вас есть один очень подходящий эпи ­
тет.- Это был его излюбленный гамбит. Никакого опре­
деленного слова он при этом в виду не имел, .но в собесед­
нице пробуждалось любопытство, а на худой конец всег­
да можно было придумать что-нибудь лестное.
- Правда? Какой же?
Эмори покачал головой.
- Я вас еще недостаточно знаю.
- А потом скажете?- спросила она еле слышно .
Он кивнул.
- Мы пропустим танец и поболтаем.
Изабелла кивнула .
- Вам кто-нибудь говорил, что у вас пронзителыrые
глаза? ·
Эмори постарался сделать их еще пронзительнее . Ему
показалось ,- или только почудилось?-что она под сто­
лом коснулась ногой его ноги. Впрочем, это могла быть
просто ножка стола. Трудно сказать. А если все-такИ? ..
Он стал быстро соображать, как бы им уединитьс я в ма ­
ленькой гостиной на втором этаже.

80
 МЛАДЕНЦЫ В ЛЕСУ

llсвинными младенцами ни Эмори, ни Изабелла безу­

с · юв1ю не были, но не были они и порочны. К тому же эти
мрлыки не играли большой роли в той игре, I<оторую они
·•а 1сяли и которая в ее жизни должна была занять г:1авное
м~<.:то на ближайшие несколько леr. Как и у Э:vюри, все
ll<l'laлocь у нее с красивой внешности и бесnокойноге
нрава, а да:пьнейшее пришло от прочитанных романов
11 разговоров, поделушаиных среди девушек nостарше ее
1ода'\Ш. Изабелла уже в десять лет усвоила кукольную
tюходку и· наивный взгляд широко раскрытых блестящих
1 .'tаз. Эмори смотрел на вещи чуть более трезво. Он ждал,
t;огда она сбросит маску, но ее права носить маску не
оспаривал. Она, со своей стороны, не обольщалась его
JII!Чиной многооnытного скеnтика. Проведя юность в бo­
JICe крупном городе, она повидала больше разных людей .
Jlo позу его приняла- это входило в число :viелких ус­
.rювностей, необходимых в такого рода опю·шениях.
Он понимал, что ее исключительными :\шлостями
обязан тщательной подготовке со стороны; знал, что
t·~iiчac в ее поле зрения нет никого более шпересйого
11 что пользоваться этп;-..r нужно, nока его пе заслони .rr
кто-нибудь дру1·ой. И оба проявлятr изворотливость
11 хитрость, от которых ее родители пришли бы в ужас .
.. . После ужина, как положено, начались танцы. Как
ttоложено? Изабеллу перехватывали IШ I<аждом шаrу,
а nотом молодые люди nререкались по углам: «Мог бы
tютерпеть еще минут десять!» или: «Ей это тоже не
нонравилось, она сама мне сказала, когда я в следующий
раз ее отбит>. И :по не было ложью- она повторяла то
же всем nодряд, и каждому на прощание nожимала руку,

словно говоря: «Вы же понимаете, я сегодня вообще

т;шцую только ради вас».

Но время шло, и часов в одиннадцать, ко г да менее

догадливые кавалеры обратили свои псевдострастные
взоры на других претенденток, Изабелл а и Эмори уже
сидели на диване в верхней маленькой гостиной nозади
библиотеки . Она твердо nомнила, что онп- самая краси­
вая пара и что и:-.t сам бог велел искать интимной об­
становки, nока не столь яркие пташки порхают и щебечут
IIIШЗy.

Молодые люди, проходя мимо маленькой гостиной,

·1аглядывали в нее с завистью, девицы Ш\ хоа.у улыбались,
xмypltmtcь и кос-что запоминали на будуще<:.

81
 А они сейчас достиг ли_ вполне определенной стадии~
Они успели обменяться сведениями о том, как жили после
того, как виделись в детстве, причем многое из этого она

уже слышала раньше. Он сейчас на втором курсе, член

редакционного совета «Принстонской газеты», на буду­
щий год надеется стать ее главным редактором. Эмори
со своей стороны узнал, что некоторые ее знакомые
мальчики в Балтиморе «ужасно распущенные», на танцы
nриходят нетрезвые, многим из них уже по двадцать лет
и nочти все разъезжают на красных «штуцах». Чуть не
nоловину их усnели исключить из разных школ и коллед­

жей, но некоторые- видные сnортсмены : одни имена их

вызывали в ней уважение. Правду сказать, знакомство
Изабеллы с университетской молодежью еще едва нача­
лось. Несколько студентов, видевших ее мельком, ут­
верждали, что «малышка недурна- стоит посмотреть,

что из нее получится». Но по ее рассказам выходило, что

она участвовала в оргиях, сnособных nоразить даже ка­
кого-нибудь австрийского барона. Такова сила юного
контральто, воркующего на низком широком диване.

Эм ори сnросил, не считает ли она, что он о себе слишком

высокого мнения. Она ответила, что между высоким
мнением о себе и уверенностью в себе- большая разница.
А уверенным в себе мужчина должен быть обязательно.
Вы с Фрогги большие друзья?- сnросила она.
- В общем, да, а что?
- Танцует оп жутко.
Эмори рассмеялся.
- Оп танцует так, точно не ведет девушку, а таскает
ее на CIIИI!e.

Шутка Изабелле понравилась.

- Вы у дивительна верно описываете людей.
Он стал энергично отнекиваться, однако тут же оnи­
сал ей еще нескольких общих знакомых. Потом разговор
nерешел на руки.

- У вас удивителыю красивые руки,- сказала' она.­

Как у пианиста. Вы играете?
Повторяю, они достиг ли вполне определенной ста­
дии, более того- стадии критической . Из-за этой деву·
шки Эм ори и так оnоздал в университет, теnерь поезд его
отходил ночью, в четверть первого, чемодан и саквояж

ждали в камере хранения на вокзале, и часы в кармане

тикали все громче.

- Изабелла,-начал он вдруг,- мне надо вам что-то

сказать.

82
 Перед тем они болтали какую-то чепуху насчет
щ:транного выражения ее глаз)), и по его Изменившемуся

tщюсу Изабелла сразу поняла, что сейчас последует,

11 ;щже более-она уже давно этого ждала. Эмори пpoтя­
IIYJI руку назад и вверх и выключил лампу, так что теперь
ко~нату освещала только полоса света из открытой две-
рн библиотеки. И он заговорил: ·
- Не знаю, может быть, вы уже поняли, что вы ... что
11 хочу сказать. О господи, Изабелла, вы опять скажете,
•по это подход, но, право же ...
- Я знаю,- сказала она тихо.
- Возможно, мы никогда больше так не встретим-
ся ,-мне обычно зверски не везет.-Он сидел далеко от
нее, в другом углу дивана, но его глаза были ей хорошо
видны в полумраке.

- Да увидимся мы еще, глупенький.- Последнее

слово, чуть подчеркнутое, прозвучало почти как ласка.
Он продолжал сразу охрипшим голосом:
- Я в жизни увлекалея уже много раз, и вы, вероят­
но, тоже, но, честное слово, вы ...- Он не договорил и,
нагнувшись вперед, уткнул подбородок в ладони.-Э, да
что толку. Вы пойдете своей дорогой, а я, надq· полагать,
своей.
Молчание. Изабелла, взволнованная до глубины ду­
ши, скомкала платок в тугой комочек и в бледном
сумраке не то уронила, не то бросила его на пол. Руки
их на мгновение встретились, но ни слова не было
сказано. Молчание ширилось, становилось еще слаще.
В соседней комнате другая парочка, тоже сбежавшая
наверх, наигрывала что-то на рояле. После обычных
вступительных аккордов послышалось начало «Младен­
цев в лесу», и в маленькую гостиную долетел мягкий
тенор:

Дай руку мне­

С тобой паедине
Окажемся мы в сказочной стране.

Изабелла стала чуть слышно подnевать и задрожала,

когда ладонь Эм ори легла на ее руку.
- Изабелла,-шепнул он,-вы же знаете, что свели
меня с ума. И я вам не совсем безразличен.
Да.
- Вы меня любите? Или есть кто-нибудь другой?
- Нет.-Он едва слышал ее, хотя наклонился так
близко, что чувствовал на щеке ее дыхание.

83
 - Изабелла, я уезжаю в Принстон на целых полгода,
так неужели нам нельзя ... если б я хоть это мог увезти на
память о вас ...
- Закройте дверь.- Ее голос еле прошелестел, он
Ааже не был уверен, что расслышал. Дверь под его рукой
затворилась бесшумно, музыка зазвучала ближе.

Лунный свет мерцает, маня ...

Поцслуй на nрощанье меня .

Какая чудесная песня, думала она, сегодня все чудес­

но, а главное- это романтическая сцена в маленькой
гостиной, как они держатся за руки, и вот-вот случится
то, что должно случиться. Вся жизнь уже рисовалась ей
как бесконечная вереница таких сцен- при луне и в блед­
ном свете звезд, в теплых лимузинах и в уютных двух ­

местных «фордиках», поставленных под тенью деревьев.

Только партнер мог меняться, но этот был такой милый .
Он нежно держал ее руку в своей. Потом быстро повер­
нул ладонью кверху, поднес к губам и поцеловал.
- Изабелла!- шепот его смешалея с музыкой, их
словно плавно качнуло друг к другу . Она задышал а
чаще.- Позволь тебя поцеловать, Изабелла!- Полуотк­
рыв губы, она nовернулась к не:-.tу в темноте. И вдруr;
их оглушили голоса, топот бегущих ног. Мгновенн о
Эмори включил бра над диваном, и, когда в комна ту
ворвалось трое, в том числе рассерженный, соск учив ­
шийся по танцам Фроrrи, он уже небрежно листал
журналы на столе, а она сидела, спокойная, безмятеж­
ная, и даже встретила их приветливой улыбкой. Н о
сердце у нее отчаянно билось, и она чувствовала себя
··обделенной .
Все было кончено. Их шумно тащили в зал, они
переглянулись, его взгляд выражал отчаяние, ее-сожа ­

ление. А потом вечер пошел своим чередом, и кавалеры,

вновь обретя уверенность, стали бойчее прежнего пере­
хватыватЪ девушек.

Без четверти двенадцать Эмори чинно простилея

с Изабеллой, стоя среди кучки гостей, подошедших nоже­
лать ему счастливого пути. На секунду хладнокровие
изменило ему, да и ее передернуло, когда какой-то ост­
ряк, прячась за чужими спинами, крикнул:

- Вы бы проводили его на вокзал, Изабелла!

Он чуть креnче, чем нужно, сжал ее руку, она ответила
ему на пожатие, как ответила· в тот вечер уже многим,
и это было все.

84
 В два часа ночи, вернувшись домой, Салли Уэдерби
~·11росила, успели ли они с Эмори «развлечься» в малень-
1\оii гостиной. Изабелла обратила к ней невоз7\1утимо
~·•юкойное лицо. В глазах ее светилась безгрешная мечта­
l~!lьность современной Жанны Д'Арк.
- Нет,-отвечала она.-Я больше такими вещами
11~ занимаюсь. Он просил меня, но я не захотела.
Ложась в постель, она старалась угадать, что он ей
11анишет завтра в письме с пометкой «срочное>>. У него
такие красивые губы-неужели она никогда .. .
- «Тринадцать ангелов их сон оберегали ... »-сонно
11ропела Салли в соседней комнате.
- К черту,-пробор:\ютала Изабелла, кулаком взби­
вая подушку и стараясь не смять прохладные просты-

1111.-К черту.

КАРНАВАЛ

Эмори, попав в «Принстонскую газету», наконец-то

11ашел себя. По мере того как приближались выборы,
мелкие снобы, эти безошибочные барометры успеха, от­
lюсились к нему все почтительнее, и старшекурсники

·1аглядывали к нему. и к Тому, неловко усаЖивались на

столы и Н<'. ручки кресел и болтали о чем угодно, кроме
того, что их действительно интересовало. Э:-.юри забав­
ляли устремленные на него внимательные взгляды, и если

• ·ости представляли какой-нибудь мало интересный клуб,

с 11ревеликим удовольствием шокировi.lл их еретическими

высказываниями.

- Минуточку,-ошарашил анкак-то вопросом одну

Jtелегацию,- как вы сказали, вы какой клуб представ­
ляете?
С гостями из «Плюща», «Коттеджа» и «Тигра» он
разыгрывал «наивного, неиспорченного юношу», в про­

стоте душевной и не догадывающегося, зачем к нему

я вились.

В знаменательное утро в начале марта, когда весь

университет был охвачен массовой истерией, он, забрав
с собой Алека, пробрался в «Коtтедж» и стал с интересом
11аблюдать своих посходивших с ума однокашников.
Были среди них мотыльки, метавшиеся из клуба
н клуб, были друзья трехдневной давности, чуть не со
слезами заявлявшие, что им непременно нужно быть
в одном клубе, что они жить друг без друга не могут;
вспыхивали внезапные ссоры, когда студе11т, только что

85
выдвинувшийся из толпы, припоминал кому-то прошло­
годнюю обиду. Еще вчера не известные личности, набрав
вожделенное число голосов, сразу становились важными
птицами, а другие, при которых говорили, что успех им
обеспечен , обнаруживали, что успели нажить врагов, и,
сразу почувствовав себя одинокими и всеми покинутыми,
во всеуслышание заявляли, что уходят их университета.
Вокруг себя Эмори видел людей, забаллотирован­
ных- один за то, что носил зеленую шляпу, другой за то,
что «одевается, как манекен от портного», за то, что

«однажды напился, как не подобает джентльмену», и еще

по каким-то причинам, известным только тем, кто сам

оrLускал черные шары.

Эта оргия всеобщей общительности завершилась

грандиозным пиршествам в ресторане Нассау, где пунш
разливали из гигантских мисок и весь нижний этаж кру­
жился в бредовой карусели голосов и лиц.
Эй, Дибби, поздравляю!
Молодец, Том, в «Шапке»-то тебя как поддержали!·
Керри, скажи-ка ...
Эй, Керри , ты, я слышал , прошел в «Тигр» с про­
чими гиревиками?
- Уж конечно, не в «Коттедж», там пусть наши дам­
ские угодники отсиживаются.

- Овертон, говорят, в обморок упал, когда его при­

няли в «Плющ». Даже записываться не пошел в первый
день. Вскочил на велосипед и погнал узнавать , не произо­
шло ли ошибки.
А ты-то , старый повеса, как попал в «Шапку»?
- Поздравляю! ·
- И тебя также. Голосов ты, я слышал, набрал ого!
Когда закрылся бар, они, сбившись кучками , с пес­
нями разбрелись по засыпанным снегом улицам и садам,
теша себя заблуждением, что эпоха напряжения и снобиз­
ма наконец-то осталась позади и в ближайшие два года
они могут делать все, что пожелают.

Много лет спустя Эмори вспоминал эту вторую уни­

верситетскую весну как самое счастливое время своей
жизни . Душа его была в полной гармонии с окружаю­
щим; в эти апрельские дни у него не было иных желаний,
кроме как дышать, и мечтать, и наслаждаться общением
со старыми и новыми друзьями.

Однажды утром к нему ворвался Алек Коннедж, и он,

открыв глаза, сразу увидел в окно сверкающее на солнце
здание Кембл-холла.

86
 - Ты , Перnородный Грех, проснись и пошевеливайся.
1 kрсз полчаса чтоб был у кафе Ренвика . Имеется автомо­
Сiнль.- Он снял со стола крышку, и со всем, что на ней
~·• о ял о, осторожно пристроил на кровати.
- А откуда автомобиль?-недоверчиво спросил
' )мори .
- Во временном владении. А вздумаешь придирать­
~я, так не видать тебе его как своих ушей.
- Я, пожалуй, еще посплю,- сказал Эм ори и, снова
откинувшись на подушку, потянулся за сигаретой.
-Что?!
- А чем плохо? У меня в одиннадцать тридцать
.IIСКЦИЯ.

- Филин ты несчастный! Конечно, если тебе не хочет­

ся съездить к морю ...
О~ним прыжком Эмори выскочил из постели, и вся
~1елочь с крышки стола разлетелась по полу. Море ...
Сколько лет он его не видел, с тех самых пор, как они
с матерью кочевали по всей.стране ...
- А кто едет?-спросил он, натягивая брюки.
- Дик Хамберд, и Керри Холидэй, и Джесси Феррен-
би, и ... в общем, человек шесть, кажется. Давай поживее!
Через десять минут Эмори уже уписывал у Ренвика
корнфлекс с молоком, а в половине десятого веселая
компания покатила прочь из города, держа путь к песча­
ным пляжам Дил-Бич.
- Понимаешь,- объяснил Керри,- автомобиль
прибыл из тех краев. Точнее говоря, неизвестные лица
угнали его из Эсбери-Парк и бросили в Принстоне, а са­
ми отбыли на Запад. И наш Хитрый Хамберд получил
в городском уnравлении разрешение доставить его обрАт­
IЮ владельцам.
Ферренби, сидевший вnереди, вдруг обернулся.
- Деньги у кого-нибудь есть?
Единодушное и громкое «Нет!» было ему ответом.
- Это уже интересно.
- Деньги? Что такое деньги? На худой конец nрода-
дим машину.

- Или получим с хозяина вознаграждение за спасен­

ное имущество.

- А что мы будем есть?-сnросил Эмори.

- Ну, знаешь ли,-с укором возразил Керри,-ты
что же, думаешь, у Керри не хватит смекалки на каких-то
три дня? Бывало, лЮди годами ничего не ели. Ты почитай
журнал «Бойскаут».

87
 - Три дня,-задумчиво произнес Эмори.-А у меня
лекции ...
- Один из трех дней- воскресенье.
- Все равно, мне можно пропустить еще только
шесть лекций, а впереди целых полтора месяца.
Выкинуть его за борт!
- Пешi<ом идти домой? Нет, лень.
- Эмори, а тебе не кажется, что ты «высовьша -
ешъся»? ·
- Научись относиться к себе критически, Эмори.
Эмори смирился , умолк и стал созерцать окрестности.
Поч ему-то вспомнился Суинберн: '
Окончен срок пустоты и печали,
Окончено время снега и сна,
Дни, что влюбленных зло разлучалн,
Свет, что слабеет, и тьма, что сильна;
С мыслью о времени-скорби забыты,
Почки набухли, морозы убиты,
И, году листвой возвестив о начале,
Цветок за цветком, возникает весна.

Густым тростником замедлен поток ..

Ч то с тобой, Эмори? Эмори размышляет о поэзии,

о цветочках и птичках. По глазам видно.
- Н ет,-соврал Эмори.-Я думаю о «Принстонской
газете». Мне сегодня вечером нужно было зайти в редак­
цию , но, наверно, откуда-нибудь можно будет позвони ть .
- 0-о,- почтительно протянул Керри,- уж эти мне
важные шишки ...
Эмори залился краской, и ему показалось, что Феррен­
би, не прошедший по тому же конкурсу, слегка помор­
щился. Керри, конечно, просто валяет дурака, но он
прав- не стоило упоминать про «Принстонскую газету».
День был безоблачный, они ехали быстро, и, когда
в лицо потянуло соленым ветерком, Эмори сразу пред­
ставил себе океан, и длинные, ровные песчаные отмели,
и красные крыши над синей водой. И вот уже они пром­
чались через городок, и все это вспы хнул о у него перед

глазами, всколыхнув целую бурю давно дремавших

чувств.

Ой , смотрите!- воскликнул он.

-Что?
- Стойте, я хочу выйти, я же этого восемь лет не
видел. Милые, хорошие, остановитесь!
Удивительный ребенок,- заметил Алек.

8S
 - Да, он у нас со странностями.
Однако автомобиль послушно остановили у обочины,
11 ·)мори бегом бросился к прибрежной дорожке.
Его поразило, что море синее, что оно огромное, что
0110 ревет не умолкая,- словом, все самое банальное, чем
11южет поразить океан, но если б ему в ту минуту сказали,
•11 о все это банально, он только ахнул бы от изумления.
- Пора закусить,- распорядился Керри, подходя
к нему вместе с остальными.- Пошли, Эмори, брось
"·читать ворон и спустись на землю ... Начнем с самого
лучшего отеля,- продолжал он,- а потом дальше- по
IIИСХОДЯЩеЙ.
Они прошествовали по набережной до внушительного
ннда гостиницы, вошли в ресторан и расположились за
!.:ТОЛИКОМ.

- Восемь коктейлей «Бронкс»,- заказал Алек.­

Сандвич покрупнее и картофель ((Жюльен». Закуску на
одного. Остальное на всех.
Эм ори почти не ел, он выбрал стул, с которого мог
смотреть на море и словно чувствовать его колыхание.
Поев, они еще посидели, покурили.
- Сколько там с нас?
Кто-то заглянул в счет.
- Восемь тридцать пять.
- Грабеж среди бела дня. Мы им дадим два долл<tра
и доллар на чай. Ну-ка, Керри, займись сбором мелочи .
Подошел официант, Керри вручил ему доллар, два
.п.оллара небрежно бросил на счет и отвернулся. Они не
спеша двинулись к выходу, но через минуту встревожен­

ный виноЧерпий догнал их.

- Вы ошиблись, сэр.
Керри взял у него счет и внимательно прочитал.
- Все правильно,-сказал он, важно покачав голо­
вой, и, аккуратно разорвав счет на четыре куска, протя­
нул их официанту, а тот, ничего не поняв, только бес­
смысленно смотрел им вслед, пока они выходили на

улицу,

- А он не поднимет тревогу?
- Нет,-сказал Керри.-Сперва он решит, что мы-
сыновья хозяина, потом еще раз изучит счет и пойдет
к метрдотелю, а мы тем временем ...
Автомобиль они оставили в Эсбери и на трамвае
_.оехали до Алленхерста, потолкались среди тентов на
нляже. В четыре часа подкрепилисЪ в заl\усочной, за­
платив совсем уж ничтожную долю суммы, указанной

89
в счете,- было что-то неотразимое в их внешности,
в спокойной, уверенной манере, и никто не пытался их
задержать.
- Понимаешь, Эмори, мы-социалисты марксист­
ского толка,-объяснил Керри.-Мы-против частной
собственности и претворяем свои теории в жизнь.
- Близится вечер,- напомнил Эм ори.
- Выше голову, доверься Холидэю.
В шестQм часу они совсем развеселились и, сцепив­
шись под руки, двинулись по набережной, распевая за­
унывную песню про печальные волны морские. Неожи­
данно Керри заметил в толпе лицо, чем-то его привлек­
шее, и, отделившись от остальных, через MИJIYTY появил­

ся снова, ведя за руку одну из самых некрасивых девушек,

каких Эмори приходилось видеть. Ее бледный рот рас­
тянулся в улыбке, зубы клином вы;цавались вперед, ма­
ленькие косящие глаза заискивающе выглядывали из-за
немного скривленного носа. Керри торжественно позна­
комил ее со всей компанией:
- Мисс Калука, гавайская королева. Разрешите пред­
ставить вам моих друзей: мистеры Коннедж, Слоун, Хам­
бер, Ферренби и Блейн . .
Девушка всем по очереди сделала книксен. «Бедня­
га ,- подумал Эмори,- наверно, ее еще ни разу никто пе
замечал; может быть, она не вполне нормальная» . За всю
дорогу (Керри пригласил ее поужинать) она не сказала
ничего, что могло бы его в этом разубедить.
- Она предпочитает свои национальные блюда,­
серьезно сообщил Алек официанту,- а впрочем, сойдет
и любая другая пища, лишь бы погрубее.
За ужином он был с ней изысканно почтителен и веж­
лив. Керри, сидевший с другой стороны от нее, беспар­
донно с ней любезничал, а она хихикала и жеманилась.
Эмори молча наблюдал эту комедию, думая о том, какой
легкий человек Керри, как он самому пустяковому слу­
чаю умеет придать законченность и форму. В большей
или меньшей мере то же относилось ко всем этим юно­
шам, и Эмори отдыхал душой в их обществе. Как прави­
ло, люди иравились ему поодиночке, а любой компании
он побаивался, если только сам не был ее центром. Он
пробовал разобраться в том, кто какой вклад вносит
в общее настроение. Душой общества были Алек и Кер­
ри,- душой, но не центром. А главенствовали, пожалуй,
молчаливый Хамберд и Слоун, чуть раздражительный,
чуть высокомерный.

90
 Дик Хамберд еще с первого курса стал для Эмори
1цсалом аристократа. Он был сухощав, но крепко сбит,
•tсрные курчавые волосы, nравильные черты лица, смуг­

·•ан кожа. Что бы он ни сказал-все звучало к месту.

О ,.,,аянно храбр, очень неглуп, острое чувство чести
1111ритом обаяние, не nозволявшее заподозрить его в ли­
IIО1ерной праведности. Даже изрядно выnив, он оставал­
ен в форме, даже его рискованные выходки не nодходили
1юд nонятие «высовываться». Ему подражали в одежде,
11ытались nодражать в манере говорить ... Эмори решил,
•по он, вероятно, не принадлежит к авангарду человечест­
ва, но видеть его другим не хотел бы ...
Хамберд отличался от типичных здоровых молодых
f\уржуа-он, например, никогда не потел. Другим стоит
фа:"v1ильярно поговорить с шофером, и им ответят не
:..1снее фамильярно; а Хамберд мог бы позав·rракать
у «Шерри» с негром- и всем почему-то было бы ясно,
•по это в порядке веlЦей. Он не был снобом, хотя общал­
~.:я только с половиной своего курса. В приятелях у него
•шслились и тузы, и мелкая сошка, но втереться к нему
в дружбу было невозможно. Слуги его обожали, для них
он был царь и бог. Он казался эталоном для всякого,
вритязающего на принадлежиость к верхушке общества.
Он похож на портреты из «Иллюстрейтед Лондон
вьюс»,-сказал как-то Эмори Алексу,-знаешь-ан­
rлийские офицеры, погибшие на войне.
- Если тебя fie страшит неприглядная правда,-от­
нстил тогда Алек,- могу тебе сообщить, что его отец
был продавцом в бакалейной лавке, потом в Та~оме
разбогател на продаже недвижимости, а в Нью-Иорк
перебрался десять лет назад.
У Эмори тревожно засосало под ложечкой.

Эта их вылазка оказалась возможной потому, что nосле

клубных выборов весь курс словно nеретряхнуло, словно
то была nоследняя попытка получше узнать друг друга,
сблизиться, устоять против замкнутого духа тех же клубов.
Это была разрядка после университетских условностей,
с которыми они до сих пор так старательно считались.

После ужина они проводили Калуку на набережную,

11отом побрели по пляжу обратно в Эсбери. Вечернее
море вызывало совсем иные чувства-исчезли его кра­
ски, его извечность, теnерь это была холодная пустыня

91
безрадостных северных саг. Эмори вспомнилась строка
из Киплинга:

Берега Луканона, когда там не стуnала нога моржслова ...

И все-таки это тоже была музыка, бесконечно пе­

чальная.

К десяти часам они остались без единого цента. По­

следние одиннадцать центов по г лотил роскошный ужин,
и они шли по набережной, пели, заходили в пассажи и под
освещенные арки, останавливались послушать каждый
уличный оркестр. Один раз Керри организовал сбор по­
жертвований на французских детей, которых война оста ­
вила сиротами; они собрали доллар и двадцать центов
и на эти деньги купили бренди, чтобы не простудиться от
ночного холода. Закончили они день в кино, где смотрели
какую-то старую комедию, время от времени разражаясь

громовым хохотом к удивлению и недовольству осталь­

ной публики. В кино они проникли как опытные стратеги:
каждый, проходя мимо контролера, кивал через плечо на
следующего. Слоун, замыкавший шествие, убедившись,
что остальные уже рассыпались по рядам, снял с себ я
всякую ответственность,-он, мол, их и в глаза пе видал,
а когда разъяренный контролер кинулся в зал, не спеша
вошел туда за ним следом.
Позже они собрались у казино и подготавились к но­
чевке. Керри уломал сторожа, чтобы тот позволил им
спать на веранде, вместо матрасов и одеял они натаскали

туда целую кучу ковров из кабинок, проболтали до полу­

ночи, а потом уснули как убитые, хотя Эмори очень
старался не спать, чтобы полюбоваться океаном, осве­
щенным совершенно необыкновеюrой луной.
Так они прожили два счастливых дня, передвигаясь
вдоль побережья то на траtушае, то пешком по людно!f
береговой дорожке, изредка nируя за столом какого ­
нибудь богача, а чаще-питаясь более чем скромно за
счет простодушных хозяев закусочных. В моментальной
фотографии они снял ись в восьми разных видах. Керри
придумывал мизансцены: то это была студенческая фут­
болЬная команда, то шайка ~стсайдских гангстеров
в nиджаках наизнанку, а сам он восседал в центре на
картонном nолумесяце. Вероятно, снимки эти и по сей
день хранятся у фотографа, во всяком случае, заказчики
за ними не явились. Погода держалась nрекрасная, и они
оnять ночевали на воздухе, и Эмори оnять уснул, как ни
старался лежать с открытыми глазами.

92
 Настало воскресенье, торжественно-респектабельное,
11 01111 возвратились в Принстон на «фордах» попутных
tl~t·pмepoв и разошлись по домам, чихая и сморкаясь, но"
ltiiOJJHe довольные своей поездкой.
Еще больше, чем в прошлом году, Эмори заnускал
академические занятия,- не умышленно, а из-за лени
11 нсреизбыткц привходящих интересов. Его не влекла ни
аналитическая геометрия, ни монотонные двустишия Kop-
lll'JIЯ и Расина, и даже психология, от которой он так
м1юго ждал, оказалась скучнейшим предметом- не ис­
сlсдование свойств и влияний человеческого сознания,
а сплошь мускульные реакции и биологическис термины.
Ънятия эти начинались в полдень, когда его о-собенно
~.;.: юнило ко сну, и, установив, что почти во всех случаях

11одходит формула «субъективно и объективно, сэр», он

t' усnехом ею пользовался. Вся группа ликовала, когда
Фсрренби или Слоун, услышав вопрос, обращенный к не­
"'У· толкали его в бок и он в полусне произносил спаси­
' сльные слова.
То и дело они куда-нибудь уезжали__.:._ в Орендж илн на
1\Юре, реже- в Нью-Йорк или Филадельфию, а однажды,
собрав четырнадцать официанток от Чайлдса, целый ве­
чер катали их по Пятой авеню на империале автобуса.
Вес они уже напропускали больше лекций, чем дозволя­
J юсь правилами, а это означало дополнительные занятия

11 будущем учебном году, но весна брала свое-очень уж

·1а:-.·1анчивы были эти эскапады. В мае Эмори выбралИ
11 комиссию по устройству летнего бала, и теперь, nо­
щюбно обсуждая с Алеком возможный состав сту денче­
с~.;ого Совета старших курсов, они среди первых кан­
Jtllдатов неизменно называли себя. В Совет, как правило,
входило восемнадцать студентов, особенно чем-нибудь
отличившихся, и футбольные достижения Алека, а также
rвердое намерение Эмори сменить Бэрна Холидэя на
носту главного редактора «Принстонской газеты» давали
нее основания для таких предположений. Как ни странно,
оба они включали в число кандидатов и Тома Д'Ин­
ннльерса, что год назад было бы восnринято как шутка .
Всю весну, то реже, то чаще, Эмори переписывался
с Изабеллой Борже, ссорился с ней и мирился, а главным
образом подыскивал синонимы к слову «любовь».
В письмах Изабелла оказалась огорчительно сдержанной
11 даже бесчувствеQ.ной, но Эмори не терял надежды, что
11 широких весенних просторах этот экзотический цветок
распустится так же, как в маленькой гостиной клуба

93
Миннегага. В мае он стал чуть ли не каждый вечер
сочинять ей письма на тридцать две. страницы и отсылал
их по два сразу, надписав на толстых конвертах

«Часть 1» и «Часть 2».

- Ох, Алек, по-моему, колледж мне слегка надоел,­
грустно признался он во время одной из их вечерних
про гулок.
-Ты знаешь, и мне, пожалуй, тоже .
-Хочу жить в маленьком домике в деревне, в каких-
нибудь теплых краях, с женой, а заниматься чем-нибудь
ровно столько, чтобы не сдохнуть со скуки.
Вот-вот, и я так же.
Хорошо бы бросить университет.
- А девушка твоя как считает?
- Ну что ты!-в ужасе воскликнул Эмори,-она
и не думает о замужестве... по крайней мере, сейчас.
Я ведь говорю вообще, о будущем.
- А моя очень даже думает. Мы помолвлены.
-Да ну?
- Правда. Ты, пожалуйста, никому не говори, но,
может быть, на будущий год я сюда не вернусь.
- Но тебе же только двадцать лет. Бросить кол­
ледж ...
- А сам только что говорил ...
- Верно,-перебил его Эмори.-Но это так, мечты.
Просто как-то грустно бывает в такие вот чудесные вече­
ра. И кажется, что других таких уже не будет, а я не все
от них беру, что можно. Если б еще моя девушка жила
здесь. Но жениться-нет, куда там. Да еще отец пишет,
что доходы у него уменьшились.

- Да, вечеров жалко,-согласился Алек .

Но Эмори только вздохнул-у него вечера не пропада­
ли даром. Под крьшrкой старых часов он хранил маленький
снимок Изабеллы, и почти каждый вечер он ставил его
перед собой, садился у окна, погасив в комнате все лампы,
кроме одной, на столе, и писал ей сумасбродные письма.

«... так трудно выразить словами, что я чувствую,

когда так много думаю о Вас; Вы стали для меня грезой,
описать которую невозможно. Ваше последнее письмо
просто удивительное, я перечитал его раз шесть, особен­
но последний кусок, но иногда мне так хочется, чтобы Вы
были откровеннее и написали, что Вы на самом деле обо
мне думаете, но последнее Ваше письмо- прелесть,

94
'' 11росто не знаю, как дождусь июня! Непременно устрой­
,,. r al\, чтобы приехать на наш бал. Я уверен, что все
t•\·: t~• замечательно, и мне хочется, чтобы Вы побывали
111с~·•· в конце такого замечательного года. Я часто вcпo­
~tllltaю, что Вы сказали в тот вечер, и все думаю, насколь­
tlо ·но бьцю серьезно. Если б это были не Вы... но,
llollrtмaeтe, когда я Вас в первый раз увидел, мне показа­
,,, 'L'I•, что Вы- ветреная, и Вы пользуетесь таким ус­
щ·хом, ну, в общем, мне просто не верится, что я Вам
11раплюсь больше всех.
Изабелла, милая, сегодня такой удивительный вечер.
1: 1~-то вдалеке кто-то играет на мандолине «Луна люб-
1111», и эта музыка словно ведет Вас сюда, в мою комнату .
Л сейчас он заиграл «Прощайте, мальчики, с меня до­
rюлыю», и это как раз по мне. Потому что с меня тоже
r•с-его довольно. Я решил не выпить больше ни одного
1\октейля, и я знаю, что никогда больше не полюблю-
11росто не смогу- Вы настолько стали частью моих дней
11 ночей, что я никогда и думать не смогу о другой
жвушке. Я их встречаю сколько угодно, но они меня не
1111тересуют. Я не хочу сказать, что я пресыщен, дело не
11 этом. Просто я влюблен. О, Изабелла, дорогая (не могу
11 называть Вас просто Изабелла, и очень опасаюсь, как
(iы мне в июне не выпалить «дорогая» при Ваших роди­
телях), приезжайте на наш бал обязательно, а потом я на
денек приеду к вам, и все будет чудесно ... »

И так далее, нескончаемое повторение все того же ,

1\азавшееся им обон:\-1 безмерно прекрасным, безмерно
IЮВЫМ.

Настал июнь, жара и лень так их разморили, что даже

мысль об экзаменах не могла их встряхнуть, и они про­
нодили ве~ера во дворе клуба «Коттедж», лениво перего­
нариваясь о том о сем, пока весь склон, спускающийся
" Стопи-Брук, не расплывалея в голубоватой мгле, и ку­
сты сирени белели вокруг теннисных кортов, и слова
\.'1\·tснялись безмолиным дымком сигарет ... а потом по
fiсJлюдным Проспект-авеню и Мак-Кош, где отовсюду
trсслись обрывки песен,- домой, к жаркой и неумолчно
оживленной Нассау-стрит.
Том Д'Инвильерс и Эмори почти перестали спать:
весь курс охватила лихорадка азартных игр, и не раз в эти

95
душные ночи они играли в кости до трех часов. А однаж­
ды, наигравшись до одури·, вышли из ко~шаты Слоуна,
когда уже пала роса и звезды в небе побледнели.
- Хорошо бы добыть велосипеды и покататься, а,
Том?- предложил Эмори.
- Давай. Я совсем не устал, а теперь когда еще
выберешься, ведь с понедельника надо готовиться
к празднику.
В одном из дворов они нашли два незапертых велоси­
педа и в четверть четвертого уже катили по дороге на

Лоренс вилл.
- Ты как думаешь проводить лето, Эмори?
- Не спрашивай . Наверно, как всегда. Месяца пол-
тора в Лейк-Джинева-между прочим, не забудь, что
в июле ты у меня там погостишь,- потом Миннеаполис,
а значит-чуть не каждый день танцульки, и нежности,
и скука смертная ... Но признайся, Том,- добавил он не­
ожиданно,- этот год был просто изумительный, верно?
- Нет,-решительно заявил Том-новый, совсем не
прошлогодний Том в костюме от Брукса и модных бо­
тинках.- Эту партию я выиграл, но больше играть мне
неохота. Тебе-то что, ть1- как резиновый мячик, и тебе
это даже идет, а мне осточертело прнноравливаться

к здешним снобам. Я хочу жить там, где о людях судят

не по цвету галстуков и фасону воротничков.
- Ничего у тебя не выйдет, Том,- возразил Эмори,
глядя на светлеющую впереди дорогу.- Теперь где бы ты
нн был, ты всех будешь бессознательно мерить одной
меркой- либо учеловека юто есть)), либо нет. Хочешь не
хочешь, а клеймо мы на тебе поставили. Ты- принстонец.
- А · раз так,- высокий, надтреснутый голос Тома
жалобно зазвенел,- зачем мне вообще сюда возвращать­
ся? Все, что Принстон может предложить, я усвоил. Еще
два года корпеть над учебниками и подвизаться в каком­
нибудь клубе- что это мне даст? Только то, что я окон­
чательно стану рабом условностей и совсем потеряю
себя? Я и сейчас уже до того обезличился, что вообще не
понимаю, как я еще живу.

- Но ты упускаешь из виду главное,- сказал Эмо­

ри.- Вся беда в том, что вездесущий снобизм открылся
тебе слишком неожиданно и резко. А вообще-то дУ:\1аю­
щий человек неизбежно обретает в Принетане обществен­
ное сознание.

- Уж не ты ли ~·Iеня этому выучил?- спросил Том,

с усмешкой поглядывая на него в сером полумраке.

96
 ·>мори тихонько рассмеялся.
- Л разве нет?
- Иногда ;-.ше думается,- медленно произнес Том,-
'111). ты-мой злой гений. Из меня мог бы получиться
IIL'II J IOXOЙ ПОЭТ.
- Ну, знаешь ли, это уже нечестно. Ты. пожелал
у•11пъся в одном из восточных колледжей. И у тебя
о 1 к рылись г лаза на то, как люди подличают, норовя

нробитъся nовыше. А мог бы все эп1 годы прожить

~~~·1рячим -как наш Марти Кэй,- и это тебе тоже не
111111равилось бы.
- Да,- согласился Том,- тут ты nрав. Это мне не
11011равилось бы. А все-таки обидно, когда из тебя к два­
Jщати годам успевают сделать циника .

- Я-то такой от рождения,- негромко сказал Эмо­

р11.- Я- циник-идеалист.- Он умолк и сnросил себя,
с~ tъ ли в этих словах какой-нибудь смысл.
Они доехали до спящей Лоренсвиллекой школы и по­
нсрнули обратно.
- Хорошо вот так ехать, правда?-сказал Том после
долгого молчания.

- Да, хорошо, чудесно. Сегодня все хорошо, А впе­

рели еще долгое жаркое лето и Изабелла!
- Ох уж эта мне твоя Изабелла. Пари держу, что она
а·луnа, как ... Давай лучше почитаем стихи.
И Эмори усладил слух придорожных кустов «Одой
К СОЛОВЬЮ».

- Я никогда не стану nоэтом,-сказал он, дочитав

до конца.- Чувственное восприятие мира у меня недо­
с 1аточно тонкое. Красота для меня существует только
n самых своих явных проявлениях- женщины, весенние
11счера, музыка в ночи, море. А таких тонкостей, как
«серебром рокочущие трубы», я не улавливаю. Умствен-
110 я кое-чего, возможно, достигну, но стихи если и буду
щtсать, так в лучшем случае посредственные.

Они въехали в Принстон, когда солнце уже расцвети­

JЮ небо, как географическую карту, и помчались принять
душ, которым пришлось обойтись вместо сна. К пoлy­
JtiiJO ш1 улицах появились группы бывших принстонцев-
11 ярких коспомах, с оркестрами и хорами, и устремились
11;1 свидание с однокашниками к легким nавильонам, над
tiо1орыми реяли на ветру оранжево-черные флаги. Эмори
:tолго смотрел на павильончик с надписью «Выпуск 69-го
1OJ(a».Там сидели несколько седых стариков и тихо бесе­
навали, глядя на шагающие мимо них новые поколения.

о4 Ф. Фицджераль•. т . 1 97
 ПОД ДУГОВЫМ ФОНАРЕМ

И тут из-за гребня июня на Эмори внезапно глянули

изумрудные глаза трагедии. На следующий день после
велосипsдной прогулки веселая компания отправилась
в Нью-Иорк на поиски приключений, и в обратный путь
они пустились часов в двенадцать ночи , на двух автомо­

билях. В Нью-Йорке они пекутили на славу и не все были

одинахово трезвы. Эмори ехал во второй машине, где-то
они ошиблись поворотом и сбились с дороги и теперь
спешили, чтобы наверстать упущенное время .
Ночь была ясная, ощущение скорости пьянило не хуже
вина. В сознании Эмори бродили смутные призраки двух
стихотворных строф ...

В 1ючи, серея, проползал .\ютор. Ничто ue норушало

тишипу ... Как расступается морской простор перед аку­
лой, режущей волну, пред ни.м деревья расступались вмиг.
и реял птиц 110чных тревожный крик ...
Желтеющий под желтою лу//ой , трактир в тенях
и свете промелькнул-но слtех слизнуло тишипой почиой ...
!vfomop в июльский ветер шювь иырнул , и снова тьма
простраиством сгущена и сипевой сменилась желтизиа.

Внезапный толчок, машина стала, Эмори в испуге

высунулся наружу. Какая-то женщина что-то говорила
Алеку, сидевшему за рулем. Много позже он вспомнил,
как неопрятно выглядел ее старый халат, как глухо
и хрипло звучал голос.

Вы студенты, из Принстона?
-Да.
- Там один из ваших разбился насмерть, а двое
других чуть живы .

-Боже мой!
- Вон, глядите.
Они в ужасе обернулись. В крхге света от высокого
дугового фонаря ничком лежал человек, а под ним рас­
плывалась лужа крови.
Они выскочили из машины, Эмори успел подумать:
затылок, этот затылок ... эти волосы ... А потом они пере­
вернули тело на спину.

Это Дик ... Дик Хамберд!

- Ох, господи!
- Пощупай сердце!
И снова каркающий голос старухи, словно бы даже
злорадный:

911
 - Да мертвый он, мертвый. Автомобиль перевернул­
t"ll. )~вое, которые легко отделались, внесли другиХ: в ком­
ltату, а этому уж ничем не поможешь.

Эмори бросился в дом, остальные, войдя за ним

L'H~/\OM, положили обмякшее тело на диван в убогой
1\омнатке окном на улицу. На другой кушетке лежал
<'.1 юун, тяжело раненный в плечо. Он был в бреду, все
lllllпopял, что лекция по химии будет в 8.10. ,
- Понять не могу, как это случилось,-сказал Фер­
р~нбн сдавленным голосом.- Дик вел машину, никому
11с хотел отдать руль, мы ему говорили, что он выпил

чшtшего, а тут этот чертов поворот ... ой, какой ужас ...-
( )н рухнул на пол и затрясся от рыданий.
Приехал врач, потом Эмори подошел к дивану, кто-то
JtaJI ему простыню накрыть мертвого. С непонятным
х.r1аднокровием он приподнял безжизненную руку и дал
t:ii снова упасть. Лоб был холодный, но лицо еще что-то
ныражало. Он посмотрел на шнурки от ботинок-сегод­
IIЯ утром Дик их завязывал. Сам завязывал, а теперь
1111-этот тяжелый белый предмет. Все, что осталось от
обаяния и самобытности Дика Хамберда, каким он его
·шал,- как это все страшно, и обыденно, и прозаично.
Все г да в трагедии есть эта нелепость, эта грязь ... все так
Шtкчемно, бессмысленно ... так умирают животные ... Эмо:.
ри вспомнилась попавшая под колеса изуродованная

кошка в каком-то из переулков его детства ...

- Надо отвезти Ферренби в Принстон.
Эмори вышел на дорогу и поежился от свежего ноч­
ного ветра, и от порыва этого ветра кусок крыла на груде

1н:кореженного металла задребезжал тихо и жалобно.

КРЕЩЕНДО!

На следующий день его закружило в спасительном

нраздничном вихре. Стоило ему остаться одному, как
11 памяти снова и снова возникал приоткрытый рот Дика
Хамберда, неуместно красный на белом лице, но усилием
rюли он заслонял эту картину спешкой мелких насущных
'lllбoт, выключал ее из сознания.
Изабелла с матерью приехали в четыре часа и по
веселой Проспект:.авеню проследовали в «КоттедЖ)) пить
•шй. Клубы в тот вечер по традиции обедали каждый
у себя и без гостей, поэтому в семь часов Эмори препо­
ручил Изабеллу знакомому первокурснику, сговорившись
11стретиться с ней в гимнастическом зале в одиннадцать,

•• 99
когда старшекурсников допускали на бал младших. На­
яву она оказалась не хуже, чем жила n его мечтах, и от

этого вечера он ждал исполнения многих желаний. В де­

вять часов старшие, выстроившись перед своими клуба­
ми, смотрели факельное шествие первокурсников , и Эмо­
ри думал, что, наверно, в глазах этих орущих , глазеющих

юнцов он и его товарищи- во фраках, на фоне старин­

ных темных стен, в отблесках факелов-зрелище столь
же великолепное, каким было для него самого год назад.
Вихрь не утих и наутро. Завтракали вшестером в от­
дельном маленькой столовой в клубе, и Эмори с Изабел­
лой, обмениваясь нежными взглядами над тарелками
с жареными цыпшrтами, пребывали в уверенности, что их
любовь- навеки. На балу танцевали до пяти утра , при­
чем кавалеры беспрестанно перехватывали друг у друга
Изабеллу, и чем дальше, тем чаще и веселее, а в проме­
жутках бегали в гардеробную глотнуть из бутылок , оста­
вленных в карманах плащей, чтобы еще на сутки отодви­
нуть накопившуюся усталость. Группа кавалеров без по­
стоянных дам- это нечто единое, наделенное одною
общей душой. Вот проносится в танце красавица брюнет­
ка, и вся груnпа, тихо ахнув , подается вперед, а самый
проворвый разбивает парочку. А когда приближается
галопом шестифутовая дылда (гостья Кэя, которой он
весь вечер пытался вас представить), вся групnа, так же
дружно отпрянув назад, начинает с интересом вгляды­

ваться в дальние углы зала, потому что вот он, Кэй,

взмокший от пота и от волнения, уже пробирается сюда
сквозь толпу, высматривая знакомые лица.

- Послушай, старик, тут есть одна прелестная ...

- Прости, Кэй, сейчас не могу. Я обещал вызволить
одного приятеля.

- Ну, а следующий танец?

- Да нет, я ... гм ... честное слово, я обещал. Ты мне
дай знак, когда она будет свободна.
Эмори с восторгом принял идею Изабеллы уйти на
время из зала и покататься на ее машине. Целый упои­
тельный час- он пролетел слишком быстро!- они кру­
жили по тихим дорогам близ Принетона и разговари­
вали, скользя по поверхности, взволнованно и робко.
Эмори, охваченный страmюй, какой-то детской застенчи­
востью , даже не пытался поцеловать ее.

На следующий день они покатили в Нью-Корк, по­

завтракали TdM, а после завтрака смотрели в театре
серьезную современную пьесу, причем Изабелла весь вто-

100
111ii акт 11рошшкала, и Эмори был этим несколько сму-
хотя и nреисnолнился нежности, украдкой н<tблюдая
11( '11.
111 нею. Ему так хотелось осушить ее слезы nоцелуями,
•l она в темноте потянулась к его руке, и он ласково
11·\Крьш ее ладонью .
А I< шести они уже прибыли в загородный дом семьи
t .о рже на Лонг-Айленде, и Эмори помчался наверх в от­
н •нснную· ему комнату переодеваться к обеду. Вдевая
11 ма нжет ы запонки , он вдруг понял, что так наслаждать-
жиз нью, как сейч 1с, ему, вероятно, уже никогда боль­
11
ltlе не суждено. Все вокруг тонуло в священном сиянии
1 собственной молодости. В Принетане он сумел вы­
нинуться в первые ряды. Он влюблен, ·И ему отвечают
11'\аим ностью. Он зажег в комнате все лампы и посмотрел
н а себ я в зеркало , отыскивая в своем лице те качества,
'11'0 позволяли ему и видеть отчетливее, чем большинство
tругих людей, и принимать твердые решения, и nрояв-
IНТЬ силу воли. Сейчас он, кажется, ничего не захотел бы
111менить в своей жизни ... Вот только Оксфорд, возмож-
11 , сул ил бы более широкое поприще ...
В молчании он любовался собой. Как хорошо , что он
rасив, как идет ему смокинг. Он вышел в коридор, но,
t йдя до лестницы, остановился, услышав приближа ю­
щнеся шаги . То была Изабелла, и никогда еще она вся­
о г высоко зачесанных блестящих волос до крошечных
1 лотых туфелек-не была так npeкpact-Ia.
- Изабелла! -воскликнул он невольно и раскр~IЛ
( бъятия . Как в сказке, она подбежала и упала ему на
1 ру дь, и то мгновение, ко г Да губы их впервые встрети­
J IИСЬ, стало вершиной его тщеславия, высшей точкой его
1 н ого эгоизма
 Глава 11/
ЭГОИСТ НА РАСПУТЬЕ

Ой, пусти!
Эмори разжал руки.
- Ч то случилось?
- Твоя запонка, ой, как больно ... вот, гляди.
Она скосила глаза на вырез своего платья, где на
бе1юй коже проступило крошечное голубое пятнышко.
- О Изабелла, прости,- взмолился он.- Какой же
я медведь! Я нечаянно, слишком крепко я тебя обнял.
Она нетерпеливо вздернула голову .
- Ну конечно же, не нарочно, Эмори, и не так уж
больно, но что нам теперь делать? ·
- Делать?-удивился он.-Ах, ты про это пятныш­
ко, да это сейчас пройдет.
- Не проходит,- сказала она после того, как с мину­
ту внимательно себя рассматривала.- Все равно видно,
так некрасиво, ой, Эмори, как же нам быть, ведь оно как
раз на высоте твоего плеча.
- Попробуй потереть,- предложил Эмори, которо­
му стало чуточку смешно.

Она осторожно потерла шею кончиками пальцев,

а потом в уголке ееглаза появилась и скатилась по щеке
большая слеза .
- Ох , Эмори,-сказала она, подняв на него скорб­
ный взгляд,- если тереть, у меня вся шея с1анет ярк о­
красная. Как же мне быть?
В мозгу его всплыла цитата, и он, не удержавшись,
произнес ее вслух:
- «Все ароматы Аравии не отмоют эту маленькую
руку ... » .
Она посмотрела на него, и новая слеза блеснула, как
льдинка.

102
 · ··- 1Jc о•Iснь-то ты мне сочувствуешь.
( )JI IIC ПOIIЯJI.
· ·· · Изабелла, родная, уверяю тебя, что этu ...
- Не трогай меня!-крикнула она.-Я так расстро­
~·нн. а ты стоишь и смеешься.

И он опять сказал не то:

- Но Изабелла, милая, ведь это и правда смешно,
а 11о\1нишь, мы как раз говорили, что без чувства юмора ...
Она не то чтобы улыбнулась, но в уголках ее рта
11оявился слабый невеселый отблеск улыбки.
- Ох, замолчи!-крикнула она вдруг и побежала по
11орил:ору назад, к своей комнате. Эмори остался стоять
11а \1ссте, смущенный и виноватый.
Изабелла появилась снова, в накинутом на плечи лег­
kО\.1 шарфе, и они спустились по лестнице в молчании,
kоторое не прерывалось в течение всего обеда.
- Изабелла,-сказал он не слишком ласково, едва
011и сели в машину, чтобы ехать на танцы в Гриничский
·1111 ородный клуб.- Ты сердишься, и я, кажется, тоже
~·коро рассержусь. Поцелуй меня, и давай помиримся.
Изабелла недовольно помедлила.
- Не люблю, когда надо мной смеются,-сказала
она наконец.

- Я больше не буду. Я и сейчас не смеюсь, верно?

-А смеялся.
- Да не будь ты так по-женски мелочна.
Она чуть скривила губы.
- Какой хочу, такой и буду.
Эмори с трудом удержался от резкого ответа. Он уже
IЮI!ял, что никакой настоящей любви к Изабелле у него
11ст, но ее холодность задела его самолюбие. Ему хоте­
Jюсь целовать ее, долго и· сладко-тогда он мог бы
утром уехать и забыть ее. А вот если не выйдет, ему не
пtк-то легко будет успокоиться ... Это помешает ему
•1увствовать себя победителем. Но с другой стороны, не
желает он унижаться, просить милости у столь доблест­
tюй воительницы, как Изабелла.
Возможно, она обо всем этом догадалась. Во всяком
случае, вечер, обещавший стать квинтэссенцией романти­
ки, прошел среди порхания ночных бабочек и аромата
сtщов вдоль дороги, но без нежного лепета и легких
R1/{0XOB ..•
Поздно вечером, когда они ужинали в буфетной шо­
кnладным тортом с имбирным пивом, Эмори объявил
о своем решении:

103
 Завтра рано утром я уезжаю.
Почему?
А почему бы и нет?
Это вовсе не обязательно.
Ну, а я все равно уезжаю.
Ч1:о ж, если ты намерен так глупо себя вести ...
Ну зачем так говорить,- возразил он .
... просто потому, что я не хочу с тобой целовать­
ся.. Ты что же, думаешь ...
- Погоди, Изабелла,- перебил он,- ты же знаешь,
что дело не в этом, отлично знаешь. Мы дошли до той
точки, когда мы либо должны целоваться, либо ... либо ­
ничего. Ты ведь не из нравственных соображений от­
казываешься .

Она заколебалась.
- Просто не знаю, что и думать о тебе,- начал~ она,
словно ища обходный путь к примирению.- Ты такой
странный.
- Чем?
- Ну, понимаешь, я думала, ты очень уверен в себе.
Помнишь, ты недавно говорил мне, что можешь сделать
все, что захочешь, и добиться всего, чего хочешь.
Эмори покраснел. Он и вправду много чего наговорил
ей.
-Ну, помню.
- А сегодня ты не очень-то был уверен в себе. Может
быть, у тебя это просто самомнение.
- Это неверно ...- он замялся.- В Принстонс ...
- Ох уж твой Приистон. Послушать тебя, так на нем
свет клином сошелся. Может, ты правда пишешь лучше
всех в своей газете, может, первокурсники правда вооб ­
ражают, что ты герой ...
- Ты не понимаешь... .
- Прекрасно понимаю. Понимаю, потому что ты все
время говоришь о себе, и раньше мне это нравилось,
а теперь нет.

- И сегодня я тоже говорил о себе?

- В том-то и дело: Сегодня ты совсем раскис. Только
сидел и следил, на кого я смотрю И потом, когда с тобой
говоришь, все время приходится думать. Ты к каждому
слову готов придраться.

- Значит, я заставляю тебя думать?-спросил Эмо~

ри, невольно польщенный.
- С тобо-й никаких нервов не хватает,- сказала
она ссрдито.- К огда ты начинаешь разбирать каждое

104
матосенькое переживанис или ощущение, я просто не

~1111 у.

- Понятно,-сказал он и беспомощно покачал го­

llоной.
- Пошли.- Она встала.
Он машинально встал тоже, и они дошли до подно­
ЖIIИ лестницы.

- Когда отсюда есть поезд?

- Есть в девять одиннадцать, если тебе действитель-
111! нужно уезжать.

-Да, в самом деле нужно. Спокойной ночи.

-Спокойной ночи.
Они уже поднялись по лестнице, и Эмори, поворачи­
llая к своей комнате, как будто уловил на ее лице легкое
нfimtчкo недовольства. Он лежал в темноте, и не спал,
11 все думал, очень ему больно или нет, и в какой мере это
1111сзапное горс-только оскорбленное самолюбие, и, мо­
жет быть, он по самой своей природе не способен- на
романтическую любовь?
Проснулся он весело, словно ничего и не случилось.
Утренний ветерок шевелил кретоновые занавески на ок­
нах, и он слегка удивился, почему он не в своей комнате
11Принстонс, где над комодом должен висеть снимок их
111колыюй футбольной команды , а на другой стене-
1руппа «Треугольника». Потом большие часы в коридоре
11ро6или восемь, и он сразу вспомнил вчерашний вечер .
Он вскочил и стал быстро одеваться-нужно успеть уйти
111 ному, не повидав Изабеллы. То, что вчера казалось
нсс•шстьем, сейчас казалось досадной осечкой. В полови­
н~· девятого он был готов и присел у окна, чувствуя, что
{'~:рлдс у него как-никак сжимается от грусти. Какой
насмешкой представилось ему это утро- ясное, солнеч­
но~:, напоенное благоуханием сада. Внизу, на веранде,
нослышался голос мнесие Борже, и он подумал, где-то
l't•ii•tac Изабелла.
В дверь постучали.
- Автомобиль б удет у подъезда без десяти девять,
пр.

Он опять заr ляделея на цветущий сад и стал снова

11 снова повторять про себя строфу из Браунинга, кото­
рую когда-то процитировал в письме к Изабелле:

Не знали мы жизни даров,

Не знали судьбы участья:
Слез, смеха, nостов, nиров,
Волнений-ну, словом, счастья .

105
 Но у него-то все это впереди. Он ощутил мрачное
удовлетворение при мысли, что Изабелла, может быть,
всегда была только порождением его фантазии, что выше
этого ей не поднятьсЯ, что никто никогда больше не
заставит ее думать. А между тем именно за это она его
отвергла, и он вдруг почувствовал, что нет больше сил
все думать и думать .
- Ну ее к черту!-сказал он злобно.-Испортила
мне весь год!

СВЕРХЧЕЛОВЕК ДОПУСКАЕТ ОПЛОШНОСТЬ

В пыльный день в сентябре Эмори прибыл в Прине­

тон и влился в заполнившие улицы толпы студентов,

которых ждали переэкзаменовки. Бездарно это было,

конечно, так начинать третий учебный год-по четыре
часа каждое утро просиживать в душной комнате, усваи­
вая невообразимую скуку сечения конусов. Мистер Руни
с шести утра до полуночи натаскивал тупиц,- выводил

с ними формулы и решал уравнения, выкуривая при этом

несметное количество сигарет.
- Ну, Лангедюк, если применить эту формулу, то где
б у дет у нас точка А?
Лангедюк лениво распрямляет все шесть с лишком
футов своей футбольпой фигуры и пробует сосредоточиться.
- Мм ... честное слово, не знаю, мистер Рун и .
- Правильно, эту формулу здесь нельзя применить.
Этого ответа я от вас и ждал.
Ну да, ну да, конечно .
А почему, вам понятно?
Ну да, в общем, да.
Если непонятно , скажите. Для этого я с вами и за -
нимаюсь.

- Если можно, мистер Руни, объясните еще раз.

-С удовольствием.
Комната была царством тупости-две огромных эта­
жерки с бумагой, перед ними- мистер Руни без пид){@ка,
а в округ, развалившись на стульях ,- десятка полтора

студентов: Фред Слоуп, лучший бейсболист, которому во

что бы то ни стало нужно было сохраниiь свое место
в команде; Лангедюк, которому предстояло этой осенью
победить йельцев, если только он сдаст свои несчастные
пятьдесят процентов; Мак-Дауэлл, развеселый второ­
курсник, считавший для себя удачей готовиться к переэк­
заменовке вместе со всеми этими чемпионами .

106
 - Кого мне жаль, так это тех бедняг, у кого нет денег
на ·ни занятия,- сказал он как-то Эмори, вяло жуя блед-
111.1ми губами сигарету.-Ведь им придется подгонять
~·амнм, во время семестра. Скука-то какая, в Нью-Йорке
1ю время семестра можно провести время и поинтереснее.

( 'корее всего, онипросто не подумали, чего себя лиша­

lо 1·. - Тон мистера
Мак-Дауэлла был до того панибрат­
о:ий, что Эмори чуть не вышвырнул его в окно ... Дурачок
н~счастный, в феврале его мамочка удивится, почему он
не вступил ни в какой клуб, и увеличит ему содержание ...
В унылой, без искры веселья атмосфере сквозь дым
временами звучали беспомощные возгласы: «Не пони­
маю! Мистер Руни, повторите, пожалуйста!» Но боль-
11Шнство студентов по глупости или по лени не задавали

нонросов, даже когда ничего не понимали, и к последним

11ринадлежал Эмори . Он не мог принудить себя вникнуть

в сечение конусов; спокойная, дразнящая их закономер­
lюсть, заполнявшая неаппетитные апартаменты мистера

Руни, иревращала любое уравнение в неразрешимый ре­

бус. В последний вечер он посидел над учебником, прикла­
ныnая ко лбу мокрое полотенце, а утром беспечно отпра­
нился на экзамен, не понимая, куда девалось его весеннее

•1сстолюбие и почему жизнь стала такой тусклой и серой.

После ссоры с Изабеллой академические успехи как-то
сразу nерестали его волновать, и к возможному провалу

011 относился почти равнодушно, хотя этот провал должен

был неизбежно повлечь за собой уход с поста редактора

«Принстонской газеты» и лишить его каких бы то ни было
11шнсов попасть в члены Совета старшекурсНИJСов.
Может, еще кривая вывезет.
Он зевнул, небрежно написал на папке присягу, что
работал честно, и вперевалку вышел из аудитории.
- Если ты не сдал,- сказал только что приехавший
Ллек, сидя у окна в комнате Эмори и обсуждая с ним, как
Jlучше развесить картипы и снимки,-значит, ты послед-

1111Й идиот. И в клубе, и вообще в университете твои

а...:ции упадут, как камень в воду.

- Сам знаю. Можешь не объяснять.

-И поделом тебе. За такое поведение из «Принстон-
ской» хоть кого вышибут, и правильно сделают.
- Ладно, хватит,-рассердился Эмори.-Посмот­
рим, как будет, а пока помалкивай. Не желаю я, чтобы
11 клубе все меня про это сnрашивали, точно я картофели­
на, которую выращивают на nриз для выставки огород­
Jаиков.

' 107
 Вечером неделю спустя Эмори по дороге к Ренвику
остановился под своим окном и, увидев наверху свет,
крикнул:

- Эй, Том, почта есть?

В желтом квадрате света появилась голова Алека.
- Да, тебе пришло извещение.
У Эмори заколотилось сердце.
- Какой листок, розовый или голубой?
- Не .знаю. Сам. увидишь.
Он прошел прямо к столу и только тогда вдруг заме­
тил, что в комнате есть и еще люди.
- Здорово, Керри.- Он выбрал самый вежливый
тон.- О, друзья мои принстонцы!- Видимо, тут собра­
лись все свои, поэтому он взял со стола конверт со

штампом «Канцелярия» и нервно взвесил его на ладони,

- Мы имеем здесь важный документ.
- Да открой ты его, Эмори.
- Для усиления драматического эффекта довожу до
вашего сведения, что если листок голубой, мое имя боль­
ше не значится в руководстве «Принстонской газеты»
и моя недолгая карьера закончена.

Он умолк и тут только увидел устремленные на него

голодные, внимательные глаза Ферренби. Эмори ответил
ему выразительным взглядом .
- Читайте примитивные эмоции на моем лице, джен­
тльмены.

Он разорвал конверт и поглядел листок на свет.

Ну?
Розовый или голубой?
Говори же!
Мы ждем, Эмори.
Улыбнись или выругайся, ну же!
Пауза ... пролетел рой секунд ... он посмотрел еще раз,
и еще один рой улетел в вечность.
Небесно-голубой, джентльмены ...

ПОХМЕЛЬЕ

Все, что Эмори делал в том учебном году с на чала

сентября и до конца весны, было так непоследовательно
и бесцельно, что и рассказывать об этом едва ли стоит.
Разумеется, он тотчас пожалел о том, чего лишился. Вся
его философия успеха развалилась на куски, и он мучился
вопросом, почему так случилось.

Собственная лень, вот и все,- сказал однажды Алек.

108
 -- Нет, тут причины глубже. Сейчас мне кажется, что
11,, 11су ;щ ча была предопределена.
·-- В клубе на тебя уже косятся. Каждый раз, как
11 1о-нибудь проваливается, нашего полку убывает.
- Не принимаю я такой точки зрения.
- Ты безусловно мог бы еще отыграться, стоит толь-
kо ' li\XOTeTЬ.

- Ну нет, с этим покончено-я имею в виду свой

11111 оритет в колледже .
- Честно тебе скажу, Эмори, меня не то бесит, что
11.1 не будешь ни в «Принстонской», ни в Совете, а просто
'11 u ты не взял себя в руки и не сдал этот несчастный
IK'I<IMeH.
- Ну, а меня ,-медленно проговорил Эмори,-меня
(lt:L:ит самый факт. Мое безделье вполне соответствовало
моей системе. Просто везение кончилось .
- Скажи лучше, что твоя система кончилась.
- Может, и так .
И что же ты теперь намерен делать? Поскорее
-
оG]uвестись новой или прозябать еще два года на ролях
(н,tвшего?
Еще не знаю.
- Да ну же, Эмори, встряхнись!
- Там видно б удет.
Позиция Эмори , хоть и опасная, в общем отражала
щ:тинное положение дел. Если его реакция на окружа­
lощую среду можно было бы изобразить в виде таблицы,
о11а, начиная с первых лет его жизни, выглядела бы
11римерно так:

1.Изначальный Эмори.
2.Эмори плюс Беатриса.
3.Эмори плюс Беатриса плюс Миннеаполис.
Потом Сент-Реджис разобрал его по кирпичикам
11 стал строить заново.

4. Эмори плюс Сент-Реджис.

5. Эмори плюс Сент-Реджис плюс Принстон.
Так, приноравливаясь к стандартам , он продвинулся
~.·колько мог по пути к успеху. Изначальный Эмори,
Jlсtпяй, фантазер, бунтарь, был , можно сказать, по­
!\1 •rонен. Он приноровился, он достиг кое-какого успеха,
110 поскольку успех не удовлетворял его и не захватил
1:1 о воображения, он бездумно, · почти случайно, по­
t.:тавил на всем этом крест, и осталось то, что было
когда-то:
6. Изначальный Эмори.

109
 ЭПИЗОД ФИНАНСОВЫЙ

В День благодарения тихо и без шума скончался его

отец. Эмори позабавило, как не вяжется смерть с красо­
той Лейк-Джинева и сдержанной, полной достоинства
манерой матери, и похороны он воспринял иронически
терпИмо. Он решил, что погребение все же предпочтитель­
нее кремации, и с улыбкой вспомнил, как мальчиком
придумал себе очень интересную смерть: медленное от­
равление кислородом в ветвях высокого дерева. На сле­
дующий день после похорон он развлекалея в просторной
отцовской библиотеке, принимая на диване разные пред­
смертные позы, выбирая, что будет лучше, когда придет
его час,-чтобы его нашли со скрещенными на груди
руками (когда-то монсеньер Дарен отозвался о такой
позе как наиболее благообразной) или же с руками, заки­
нутыми за голову, что наводило бы на мысль о безбожии
и байронизме.
Гораздо интереснее, чем уход .отца из мира живых,
оказался для Эмори разговор, состоявшийся через не­
сколько дней после похорон между ним, Беатрисой и ми­
стером Бартоном из фирмы их поверенных «Бартон
и Крогмею>. · Впервые он был посвящен в финансовые
дела семьи и узнал, каким огромным состоянием владел
одно время его отец. Он взял приходно-расходную книгу
с надписью «1906 год» и тщательно просмотрел ее. Об­
щая сумма расходов за тот год несколько превышала сто

десять тысяч долларов. Из них сорок тысяч были взяты

из доходов самой Беатрисы, и подробного отчета <? них
не было: все шло под рубрикой «Векселя, чеки и кредит­
ные письма, предъявленные Беатрисе Блейн». Остальное
было перечислено по пунктам: налоги по имению в Лейк­
Джинева и оплата произведенных там ремонтных и про­
чих работ составили без малого девять тысяч долларов,
общие хозяйственные расходы, включая электромобиль
Беатрисы и купленный в том году новый французский
автомобиль-свыше тридцати пяти тысяч. Записано бы­
ло и все остальное, причем во многих случаях в записях

на правой стороне книги отсутствовали данные, из каких

источников эти суммы взяты.

В книге за 1912 год Эмори ждало неприятное от­

крытие: уменьшение количества ценных бумаг и резкое
снижение доходов. По деньгам Беатрисы разница была
не так разительна, а вот· отец его, как выяснилось, в пре-,
дыдущем году провел ряд неудачных спекуляций с нефтью.

110
1kф п1 ли операции принесли ничтожно мало, а расходов
о 1 Стивева Блейна потребовали огромных. Доходы про­
нонжали СIШжаться и в последующие три года, и Беат­
рщ:а впервые стала тратить на содержание дома соб­
t 1венные средства.. Впрочем, в 1913 году счет ее врача
11ревысил девять тысяч долларов.

Общее положение дел представлялось мистеру Барто­

IIУ весьма запутанным и неясным. Имелись недавiШе
ка11италовложения, о результате которых еще рано было
\:)Лить, а кроме тоrо, он подозревал, что за последнее

нрсмя были и еще спекуляции и биржевые сделки, заклю­

'IСIШЫе без его ведома и согласия.
Лишь спустя несколько месяцев Беатриса написала
\.· 1.шу, каково на поверку оказалось их финансовое поло­
жение. Все, что осталось от состояния Блейнов
н О'Хара,- :это поместье в Лейк-Джинсва и около нолу­
миллиона долларов, вложенных теперь в сравнительно
надежные шестипроцентные облигации. Кроме того, Бс­
а 1риса писала, что надеется при первой возможности
обменять все бумаги на акции железнодорожных и трам­
найных компаний.

«В чем я уверена,- писала она,- так это в том , что

Jlюди хотят nутешествовать. Во всяком случае, из такого
IЮJюжения исходит в своей деятельности :этот Форд,
о котором столько говорят. Поэтому я дала мистеру
l)<~ртону указание покупать акции «Северной Тихоокеан­
~кой» и компании «Быстрый транзит», как они называют
1 рамвай. Никогда себе не прощу, что вовремя не купила
<~кции ((Вифлеемской стали» . О них рассказывают порази­
тсльные вещи. Ты должен пойти по финансовой линии,
:Jмори, я уверена, что это как раз для тебя. Начинать
11ужно, кажется, с рассыльного или кассира, а потом

можно продвигаться все выше и выше, почти без предела.

}1 уверена, что, будь я мужчиной, я бы ничего так не
хотела, как заниматься денежными операциями, у меня

·по стало каким-то старческим увлечением. Но прежде

•1см продолжать, несколько слов о другом. Я тут на днях
1юзнакомилась в гостях с некой мнесие Биспам.: на ред­
кость любезной женщиной, у нее сын учится в Иеле, так
1ю r она рассказала мне, что он ей наnисал, что тамошние
~туденты всю зиму носят летнее белье и даже в самые
~олодные дни выходят на улицу с мокрыми волосамlf
11 n одних полуботинках. Не знаю, расnространена ли

IH
такая мода и в Принстопе, но ты уж, пожалуйста, не веди
себя так глупо. Это грозит не только воспалением легких
и детским параличом, но и всякими легочными заболева­
ниями, а ты им всегда был подвержен. Нельзя рисковать
своим здоровьем. Я в этом убедилась. Я не хочу пока­
заться смешной и не настаиваю, как , вероятно, делают
некоторые матери, чтобы ты носил ботики, хотя отлично
помню, как один раз на рождественских каникулах ты

упорно носил их с расстегнутыми пряжками, они еще так

забавно хлопали, а застегивать ты их не хотел, потому
что все мальчики так ходили. А на следующее Рождество
ты уж и галоши не желал надевать, как я тебя ни просила.
Тебе, милый, скоро двадцать лет, и не могу я все время
быть при тебе и проверять, разумно ли ты поступаешь.
Вот видишь, какое деловое получилось письмо.
В прошлый раз я тебя предупреждала, что ко г да не
хватает денег, чтобы делать все, что вздумается, стано­
вишься домоседкой и скучной собеседницей, но у пас-то
еще есть достаточно, если не слишком транжирип•. Бере­
ги себя, мой мальчик, и очень тебя прошу, пиши мне хоть
раз в неделю, а то, когда от тебя долго пет вестей,
я начинаю воображать всякие ужасы.
Целую тебя.
· Мама».

ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ТЕРМИНА ((ЛИЧНОСТЬ>~

На Рождество монсеньер Дарен пригласил Эмори по­

гостить недельку в его Стюартавеком дворце на Гудзоне,
и они провели немало часов в беседах у камина. Монсе­
ньер еще немного располнел и словно стал еще обходи­
тельнее, и Эмори ощутил отдохновение и покой, когда
они, расположившись в низких креслах с подушками,

степенно, как двое немолодых мужчин, закурили сигары.

- Я все думаю, не бросить ли мне колледж, мон­

сеньер.

-Почему?
- Карьера моя рухнула, вы, конечно, скажете, что
это ребячество и все такое, но ...
- Вовсе не ребячество, это очень важно. Расскажи-ка
мне все по порядку. Обо всем, что ты делал с тех пор, как
мы с тобой не виделись.
Эмори заговорил. Он стал подробно описывать кру­
шение своих эгоистических замыслов, и через полчаса от
его равнодушного тона не осталось и следа.

112
 - А что бы ты стал делать, если бы ушел из кoллe.J(.­
it(;t'!- спросил монсеньер.
- Не знаю. Мне хотелось бы поездить по свету, но
11утсшествовать сейчас нельзя из-за этой злосчастной вой­
IIЫ. И мама страшно огорчилась бы, если бы я не кончил.
1lросто не знаю, как быть. Керри Холидэй уговаривает
меня ехать вместе с ним в Европу и вступить в эскад­
рнлью имени Лафайета.
А этого тебе не хочется.
- Когда как. Сейчас я готов хоть завтра уехать.
- Нет, для этого тебе, думается, еще Нt~достаточно
11;щосло жить. Я ведь тебя знаю.
- Наверно, так,- нехотя согласился Э~юри.- Про­
сто как подумаешь, что надо бессмысленно тянуть лямку
еще год, это кажется самым легким выходоi\·1.

- Понимаю. Но, сказать по правде, я нt: особенно за

тебя тревожусь, по-моему, ты эволюционируешь вполне
et:TCCTBCIIIIO.
- Нет,- возразил Эмори,- я за год растерял поло­
tншу самого себя.
- Ничего подобного!- решительно заявил монсе­
т.ср.- Ты растерял некоторую долю тщеславия, только
11 всего.
- Ну, а чувствуя я себя так, как будто опять только
•по поступил в Сент-Реджис.
- Напрасно.- Монсеньер покачал головой.- То бы­
ла нсудача, а сейчас это к лучшему. Все ценное, что ты
нриобретаешь в жизни, придет к тебе не теми путями, на
которых ты чего-то искал в прошлом году.

- Что может быть никчемнее моей теперешней апатии?

- Да, если не смотреть вперед... по ты растешь.
У тебя есть время подумать, и ты понемногу освобожда­
ешься от своих прежних идей насчет прсстижа, сверх­
•tсловека и прочсго. Такие люди, как мы, не способны ни
о;щу теорию принять целиком. Если мы дс;шем то, что
нужно сейчас, и один час в день оставляем себе на то,
•ttобы подумать, мы можем творить чудеса, но что каса­
ется той или иной всеобъемлющей системы главенства­
t ут мы обычно садимся в лужу.
- Но я не могу делать то, что нужно сейчас, мон­
сеньер.

- Скажу тебе по секрету, Эмори, я и сам только

,;овеем недавно этому научился. Я могу делать сто дел
•••·оростепенных, а вот на том, что нужно сейчас, споты­
каюсь, как ты нынче осенью споткнулся на :-.-штематике.

113
 - А почему обязательно нужно делать то, что нужно
сейчас? Мне всегда кажется, что именно это делать ни
к чему.

- Это нужно потому, что мы не индИвидуумы, а лич­

Iюсти.

- Как интересно. Но . что это значит?

- Индивидуальности- это то; чем ты себя вооб-
ражал, то, чем, судя по твоим рассказам, являются
твои Слоун и Керри. Индивидуальность- категория
главным образом физическая, она человека скорее при.
нижает, и я знаю случаи, когда после долгой болезни
она вообще исчезает . Но пока индивидуум действует,
он отмахивается от «ближайшеrь нужного дела». А лич­
ность неизбежно что-то накапливает. Она неразрывно
связана с поступками. Это- веревка, па которой на­
вешано много всякого добра, иногда, как у нас с тобой,
заманчиво яркого, но личность пользуется эти:-v1 добром
с расчетом и смыслом.

- А из моих самых ярких сокровищ,- с живостью

подхватил Эмори его метафору,-мпогие рассыпались
в прах как раз, когда они были мне нужнее всего.
- Да, в том-то и дело. Когда тебе кажется, что
накоплеш-Iый тобою престиж , и таланты, и прочес у всех
на виду, тебе ни до кого пет дела; ты Са;\! без труда
с любым сnравляешься.
- Но с другой стороны, без своих сокровищ я совер­
шенно беспомощен.
Безусловно.
- А ведь это идея.
- Ты сейчас можешь начать с нуля, а Слоуну и Керри
это по самой их природе педоступно. Три-четыре побря­
кушки с тебя слетели, а ты с досады отшвырнул и все
остальное. Теперь дело за тем, чтобы собрать новую
коллекцию, и чем дальше в будущее ты будешь при :пом
заглядывать, тем лучше. Но помни, делай то, что нужно
сейчас.
- Как вы умеете все прояснить!
В таком духе они беседовали-часто о себе, иногда
о философии, о религии, о жизни- что она такое: игра
или тайна. Священник еловне угадывал мысли Эмори
еще раньше, чем тот сам успевал их для себя сфор­
мулировать,- так похоже и параллелыю рабоп~ло их
сознание. .
- Почему я все время составляю списки?-спросил .
как-то вечером Эмори .- Самые разнообразные списки.

114
 - Потому что ты-человек средневековья,-отве­
•tан монсеньер.- Мы оба с тобой такие. Это страсть
к классификации и поискам единого типа.
- Это желание додуматься до чего-то определен­
tюt·о.

- Это ядро схоластики.

- Я, перед тем как поехал к вам, уже стал подозре-
tшть, что я ненормальный. Наверно, это была просто поза.
- Пусть это тебя не тревожит. Возможно, для тебя
отсутствие позы и есть самая настоящая поза. Позируй
на здоровье, но ...
-Да?
- Делай то, что нужно сейчас.
По возвращении в колледж Эмори получил от мон­
сеньера несколько писем, давших ему обильную пищу
11.ля дальнейших размышлений о себе.

«Боюсь, я внушил тебе, что в конечном счете тебе

ничто не грозит; пойми, я просто верю, что ты способен
на усилия, а отнюдь не хочу сказать, что ты чего-нибудь
11.обьешься без борьбы. С некоторыми чертами твоего
характера тебе неизбежно предстоит считаться, но опове­
щать о них окружающих не рекомендую . Ты лишен чувст­
вительности, почти не способен на любовь, в тебе есть
острота ума, но нет смекалки, есть тщеславие, но нет

гордости.
Не поддавайся ощущению собственной никчемности:
в жизни ты не раз проявишь себя с самой худшей стороны
как раз, когда тебе будет казаться, что ты поступил как
герой; и перестань скорбеть об утрате своей «индивиду­
альностИ>>, как ты любишь выражаться. В пятнадцать лет
ты весь сиял, как раннее утро, в двадцать ты начнешь
излучать печальный свет луны, а когда доживешь до
моих лет, от тебя, как от меня сейчас, будет исходить
ласковое золотое тепло летнего дня.
Если будешь писать мне, очень прошу, пиши попро­
ще. Твое последнее письмо с рассуждениями об архитек­
туре было противно читать, до того оно заумно, будто
ты обитаешь в каком-то умственном и эмоциональном
вакууме; и остерегайся слишком четко делить тодей на
определенные типы,-ты убедишься, что в молодости
11юди только и делают, что перепрыrивают из одной
категории в другую, и когда ты на каждого нового зна­
комого наклеиваешь какой-нибудь велествый ярлык, ты

11$
всего-навсего засовываешь его под крышку, а едва у тебя
начнутся подлинные конфликты с жизнью, он выскочит
из-под крышки, да еще покажет тебе язык. Более ценным
маяком для тебя был бы сейчас такой человек, как Лео­
нардо да Винчи. .
Ты еще узнаешь и взлеты и падения , как и я знавал
в молодости, но старайся сохранить ясную голову и не
кори себя сверх меры , когда дураки или умники вздума-
ют тебя осуждать . .
Ты говоришь, что в «женском · вопросе» тебе не дает
сбиться с пути только уважение к условностям; но дело
не только в этом, Эмори: тут замешан и страх, что, раз
начав, ты не сможешь остановиться; здесь тебя ждет
безумие и гибель, и поверь, я знаю, о чем говорю. Это то
необъяснимое шестое чувство, которым человек распоз­
нает зло, полуосознанный страх божий, который мы
носим в сердце.
Чему бы ты ни посвятил себя впоследствии- филосо­
фии, архитектуре, литературе,- я убеЖден, что ты чувст­
вовал бы себя увереннее, обретя опору · в Церкви, но не
хочу тебя уговаривать, рискуя утерять пюю дружбу, хотя
в душе не сомневаюсь, что ра11:о или поздно перед тобой
разверзнется «черная бездна папизма». Пиши мне, не
забывай .

Искренне тебе преданный

Тэйер Дар си».

Даже чтение у Эмори в этот период пошло под уклон.

Он то углублялся в такие туманные закоулки литературы,
как Гюисманс, Уолтер Патер и Тесфиль Готье, то выиски ­
вал особо смачные страницы у Рабле, Боккаччо, Петропия
и Светония. Однажды он из любопытства решил обследо­
вать личные библиотеки своих товарищей и решил, что
самый типичный образчик- библиотека Слоуна: со чине-.
ния Киплинга , О. Генри , Джона Фокса-младшего и Ричар­
да Хардинrа Дэвиса; «Что следует знать каждой немола­
дой женщине» и «Зов Юкона»; «подарочное издание»
Джеймса Уиткомба Райли, растрепанные, исчерканные
учебники и, наконец, собственное недавнее открытие, силь­
но удивившее его на этих полках,- стихи Рулерта Брука .
Вместе с Томом Д'Инвильерсом он выискивал среди
приистонеких светил кандидата в основоположники Ве­
ликой Традиции Американской Поэзии.

116
 Мщщшие курсы в том году оказались интереснее, чем
11 ШL:Кtюзь филистерском Принетане два года назад. Сей­
••а~.: жизнь там стала намного разнообр<tзнее, хотя oбaя­
IIIIC новизны улетучилось. В прежнем Принетане они,
конечно же, не заметили бы Танадьюка Уайли. Когда
' II"OT Танадьюк, второкурсник с огромными ушами, из­
рекал «Земля крутясь несется вниз сквозь зловещие луны
11редрешенных поколений!», ·они только недоумевали
l'Jieгкa, по•1ему это звучит не совсем понятно, но в том,
•по это есть выр<tжение сверхпоэтической души, не сомне­
вались ни минуты. Так, во всяком случае, восприняли его
'liJм и Эмори. Они всерьез уверяли его, что по своему
нуховному облику он сродни Шелли , и печатали его
шптические опусы, написанные сверхсвободным стихом
11 прозой, в «Литературном журнале Нассау». Однако
1\:ний Тападьюка вмещал все краски своего времени,
и вскоре, к велю,ому разочарованию товарищей, он оку­
llулся в богему. Теперь он толковал уже не про «кружение
1юлуденных лун», а про Гринич-Виллсдж, и вместо шел­
.JНiевских «детей мечты», которые так восхищали их и,
казалось, столько сулили в будущем, стал общаться
с зимними музами, отнюдь не академическими и заточен­
llыми в кельях Сорок второй улицы и Бродвея. И они
уступили Тападыока футуристам, решив, что он и его
кричащие галстуки придутся там более к месту. Том
наnоследок посоветовал ему на два года бросить nиса­
тельство и четыре раза nрочесть полное собрание сочине-
11.l1Й Александра Попа, но Эмори возразил, что Поn
11ужен Танадыоку, как собаке-пятая нога, и они с хохо­
том удалились, гадая, слишком ли велик или слишком

мелок оказался для них этот гений.

Эмори с чувством легкого презрения сторонился уни­
верситетских преnодавателей, которые для завоевания
11опулярности чуть ли не каждый вечер приглашали к себе
студентов и ПОТ'Iсвали их пресными эпиграммами и рю­

мочкой шартреза. И еще его поражало сочетание доктри­

llерства и полной неуверенности в подходе к любой науч­
ной теме; эти свои взгляды он воплотил в коротенькой
сатире под заглавием «На лекцию> и уговорил Тома
tюместить ее на страницах «Журнала Нассау».

День добрый, шут ..

Который раз
Ты лекцией тсрзаешr. нас
И, рассуждая, как nccrдa,
Речсшь мирапорядку «Д:!>>

117
 Внимая словесам твоим,
Мы, сто баранов, мирно спим ...
Считается, что ты учен:
Из пыльных книг былых времен
От трепета ни мертв, ни жив
И ноздри плесенью забив,
Вынюхивал ты матерьял,
Сверял, выписывал, кропал,
С колен в восторге встал потом
И вычихнул толстенный том ...
А мой сосед, чей взгляд тяжел,
Зубрила-мученик, осел,
Подлиза и любим•1ик твой,
Склонясь с почтепьем головой,
Тебе сюсюкнет, что вчера
Читал всю ночь он до утра ·
Твою стряпню ... Как тем польщен
Ты будешь! Вундеркиндом он
Прихинется, и властно труд
Вновь призовет к себе зануд.

Двенадцать дней тому назад

Ты возвратил мой реферат­
Узнать я из пометок мог,
Что я наукой прснебрег,
Что я от логики ушел
И зубоскальство nрсдnо••ел.
~<У вас сомненья в :>том нет?»
И ~~шоу- не авторитет!»
Но ведь зубрила, хоть и скор,
Тебе подсунет худший вздор.

Эстет, какую благодать

Вкушаешь ты, когда пахать
Начнет Шекспира, вnавши в жар,
Пронафталиненный фигляр!
Твой здравый смысл и строг и чист,
О правоверный атеист,
И сели радикап начнет
Вещать, то ты раззявишь рот
Кичась идейной широтой,
И в церковь ты зайдешь порой,
В nочете у тебя, педант,
Равно и Вильям Бус и Кант
Живешь ты долгие года,
Уньuю повторяя нда» .

... Ура,
счастлив•1ики- звонок!
И топотом двух сотен ног
Твои слова заглушены.
Нет больше сонной тишины,
И вмиг забудет наш отряд
Зевок, которым ты зачат

В апреле Керри Холидэй расстался с университетом

и отплыл во Францию, чтобы вступить в эскадрилью

111
IIMl'llll Лафайета. Но восхищение и зависть, испытанные
· ~!\Jори в связи с этим поступком, заслонило одно его
t·оfit:твенное переживание, которое он так никогда и не
t'YMl'JJ понять и оценить, хотя оно целых три года не
Jta IШЛО ему ПОКОЯ.

ДЬНВОЛ

Из кафе «Хилю> они вышли в полночь и на такси

1юкатили к «Бистолари». Их было четверо-Ахсия Мар­
'"'У и Феба Колем из труппы «Летний сад», Фред Слоун
11 ')мори. Время было еще не позднее, энергия в них била
К.11ючом, и в кафе они ворвались, как юные сатиры и вак­
\анки.

- Самый лучший столик нам, на двух мужчин и двух

Jtaм!- завопила Феба.- По:Живее, старичок, усади нас
11 уголок!
- Пусть сыграют «Восхищение»! -крикнул Cлo­
yll.- Мы с Фебой сейчас покажем класс. А вы пока
· •а казывайте.
И они влились в толпу танцующих. Эмори и Аксия,
1/О3Ш1Комившиеся час назад, протиснулись вслед за офи­
Щ!аiiТОМ к удобно расположенному столику, сели и огля­
нслись.
- Вон Финдл Марботсон из Нью-Хейвена!- заора­
на она, перекрякивая шум.-Эй, Финдл, алло! Привет!
Эй, Аксия!-гаркнул тот радостно.-Иди к нам!
-Не наДо,-шепнул Эмори.
- Не могу, Финдл, я не одна! Позвони мне завтра,
11римерпо в час. .
Фипдл, веселящийся молодой человек невзрачной на­
ружности, ответил что-то неразборчивое и отвернулся
к яркой блондинке, с которой он пытался пройтись «елоч­
кой».
- Врожденный идиот,-определил Эмори.
- Да нет, он ничего. А вот и наш официант. Лично
м 'Jаказываю двойной «Дайкири».
- На четверых.
Толпа кружилась, сменялась, мельтешила. Все больше
с•ул:енты, там и тут молодчики с задворок Бродвея
11 женщины двух сортов- хористки и хуже. В общем-
11tничная публика, и их компания-такая же типичная,
как любая другая. Три четверти из них веселились нaпo­
k:t'l, эти были безобидны, расставались у дверей кафе,

119
чтобы поспеть на пятичасовой поезд к себе в Йель или
в Принстон; остальные захватывали и более мутные часы
и собирали сомнительную дань в сомнительных местах.
Их компания по замыслу принадлежала к безобидным.
Фред Слоун и Феба Колем были старые знакомые, Аксия
и Эмори-новые. Но странные вещи рождаются и в ноч­
ное время, и Необычное, которому, казалось бы , нет
места в кафе, этих пристанищах всего прозаического
и банального, уже готовилось - убить в -глазах Эмори всю
·романтику Бродвея. То, что произошло, было так неимо­
верно страшно, та~ невообразимо, что впоследствии ри­
совалось ему не как личное переживание, а как сцена из

туманной трагедии, сыгранная в загробном мире, но

имеiQщая- это он знал твердо- некий оnределенный
смысл.

Около часа но~ш они перебрались к «Максиму», в два.

уже были у «девиньера». Слоун пил без передышки и nре­
бывал в бесшабашно веселом состоянии, Эмори же был
.li.O противности трезв; нигде им не встретился ни. один из

тех старых нью-йоркских распутни ков, что всех подряд

угощают шамnанским.

Они кончили танцевать и пробирашiсL, на свои места,

когда Эмори nочувствовал на себе чей-то взгляд. Он
оглянулся ... Немоладой мужчина в свободном коричне­
вом пиджаке, сидевший один за соседним столиком, вни ­
мательно посматривал на всю их компанию. Встретив­
шись глазами с Эмори, он чуть заметно улыбнулся.
Эмqри nовернулся к Фреду. . ·
- Что это за бледнолицый болван за нами следит?-:­
спросил он недовольно.
- Где?- вскричал Слоун.- Сейч ас мы велим его от­
сюда выставить.- Он встал и, nокачнувшись, ухватился
за сnинку стула.

Аксия и Феба вдруг перегнулись друг к другу через

стол, пошеnтались, и не усnел Эмори оnомниться , как все ­
они уже двинулись к выходу.
-
А теперь куда?
-
К нам домой,- предложила Феба.- У нас и брен-
ди найдется, и содовая, а здесь сегодня что-то скучно.
Эмори стал быстро сообра~ать. До сих пор он почти
ничего не пил, и если держаться и дальше, то почему не

поехать, так вдруг отколоться от остальных было бы

неудобно. Более того, nоехать, пожалуй, даже необходи­
мо, чтобы nрисмотреть за Слоуном- тот ведь уже вооб­
ще не сnособен соображать. И вот он подхватИл Аксию

120
1111.:1 руку, и они, дружно ввалившись в такси, поехали

11 paiio11 Сотых улиц и остановились перед высоким бe­

llol\1 квuртирпым домом ... Никогда ему не забыть этой
' • 11щt.1 ... Она была широкая, окаймленная точно такими
"'~· высокими белыми домами с темными квадратами
""он, л.ома тянулись вдаль, сколько хватал глаз, залитые
''';11 rально ярким лунным светом. Наверно, подумалось
r~IY. в каждом таком доме есть доска для ключей, есть
... ,;jн· и при нем лифтер-негр. В каждом восемь этажей
11 квартиры по три и по четыре комнаты. Он не без
удовольствия вошел в веселенькую гостиную и опустился
1111 1ах ту, а девушки побежали хлопотать насчет закуски.
- Фсба- девочка что надо,- вполголоса сообщил
rму Слоун.
- Я побуду полчаса и уйду,-строго сказал Эмори
11 tут же одернул себя-кажется, это прозвучало брезг­
.1111110.
- Еще чего,- возмутился Слоун.- Уж раз мы здесь,
tiiK нечего торопиться.

- Мне здесь не нравится,- угрюмо сказал Эмори,­

н с.:сть я не хочу.

Появилась Феба, она несла сандвичи, бутылку, сифон

11 четыре стакана.

- Эмори, наливай, мы сейчас выпьем За Фреда Cлoy­

lla, а то он нас безобразно обскакал.
- Да,- сказала Аксия, вхол.я.- И за Эмори. Мне
')мори нравится.- Она села рядом с ним и склонилась
жс.:Jпой прической ему на плечо.
- Я сам налью,-сказал Слоун,-а ты, Феба, зай-
МIIСЬ сифОНОМ.
Полные стаканы выстроились на подносе.
- Готово. Начали!
Эмори замер со стаканом в руке.
Была минута, когда соблазн овеял его, как теплый
нс.:тср, и воображение воспламенилось, и он взял пропшу-
1\.IЙ Фебой стакан. На том и кончилось : в ту же секунду,
ктла nришло решение, он nоднял глаза и в десяти шагах
о 1 себя увидел того человека из кафе . В изумлении он
11~·кочил с места и выронил стакан. Человек сидел на
у1 .1ювом диванчике, прислонясь к подушкам. И лицо
у него было такое же бледное, словно из воска- не
одутловатое и матовое, как у мертвеца, инездоровым его

11с.: назовешь- скорее это бледность крепкого мужчины,

который долго nроработал в шахте или трудился по
llo•taм в сыром климате. Эмори как следует рассмотрел

121
его- позже он мог бы, кажется, нарисовать его в мель­
чайших подробностях. Рот у него был из тех, что
называют откровенными, спокойные серые глаза огляды ­
вали их всех по очереди с чуть вопросительным выраже­

нием. Эмори обратил внимание на его руки-совсем не

красивые, но в них чувствовалась сноровка и сила ...
нервные руки, легко лежащие на подушках дивана,

и пальцы то сжимались слегка, то разжимались . А потом

Эмори вдруг заметил его ноги, и что-то словно ударило
его- он понял, что ему страшно. Ноги были проти­
воестественные... он не столько понял это, сколько
почувствовал ... как тайный грешок у порядочной женщи­
ны, как кров.ь на атласе; одна из тех пугающих несураз­
ностей, от которых что-то сдвигается в мозгу. Обут он
был не в ботинки, а в нечто вроде мокасин, только
с острыми, загнутыми кверху носами, вроде той обуви,
что носили в XIV веке. Темно-коричневые, и .носы не
пустые, а как будто до конца заполненные ступней ...
Неописуемо страшные ...
Видимо, он что-то сказал либо изменился в лице,
потому что из пустоты вдруг донесся голос Аксии, до
странности добрый:
- Гляньте-ка на Эм ори! Бедному Эм ори плохо­
что, головка закружилась?
- · Смотрите, кто ::по?-крикнул Эмори, указывая на
угловой диванчик.
- Ты это про зеленого змия?- расхохоталась А к-
сия.- Ой, не могу! На Эм ори смотрит зеленый змий!
Слоун бессмысленно ухмыльнулся.
- Что, сцапал тебя зеленый змий?
Наступило молчание ... Невидимка насмешливо погля­
дывал на Эмори ... Потом словно издали донеслись чело­
веческие голоса.

- А мне казалось, что ты не пьешь,-съязвила Аксия,

но слышать ее голос было приятно. Весь диван, на кото­
ром сидел <<Тот», ожил, пришел в движение, как воздух над

раскаленным асфальтом, как извивающиеся черви ...

- Куда ты, куда?- Аксия схватила его за рукав.­
Эмори, миленький, не уходи!- Он уже был на полпути
к двери.

Не бросай нас, Эмори!

Что, тошнит?
Ты лучше сядь.
Выпей воды.
Глотни бренди ...

122
 Jlифт был рядом nолусонный лифтер от усталости
""(' 1сднел до оттенка лиловатой бронзы. Сверху еще
llt:c~:и умоляющий голос Аксии. Эти ноги ... ноги ...
1le успел лифт остановиться внизу, как они возникли
'' 1у~клом электрическом свете на каменном полу холла.

ВПЕРЕУЛКЕ

По длинной улице nриближалась луна, Эмори nовер­

tlуж:я к ней сnиной и nошел. В десяти-nятнадцати
111ar·ax от него звучали другие шаги. Точно nадали каn­
""- медленно, но как бы настойчиво напоминая о себе.
'k11r. Эмори футов на десять обгоняла его, и настолько
же. очевидно, отст.авали мягкие nодошвы. Инстинктивно,
как ребенок, Эмори жался к синему мраку белых зданий,
111.:11уrанно nерепрыгивал через nолосы света, один раз

11у~.:тился бежать, неуклюже сnотыкаясь. Потом вдруг

остановился. Мелькнула мысль- нельзя распускаться.
( )tl
облизал nересохшие губы.
Если бы встретить кого-нибудь хорошего-а есть ли
L'IIIC на земле хорошие люди или все они теперь живут

11 белых квартирных домах? Неужели за каждым кто-то

крадется в лунном свете? Но если бы встретить кoгo­
tlllбy дь хорошего, кто nонял бы его и услышал эти черто-
111.1 шаги ... И тут шаги сразу зазвучали ближе, а луну
·1акрыло черное облако. Когда бледное сияние опять
·sапруилось по карнизам, шаги были почти рядом,
11 Эмори послышалось чье-то негромкое дыхание. Ему
IIJtpyг стало ясно, что шаrи звучат не позади его, а впере­
и что так было все время, и он не уходит от них, а идет
.11.11
·saними следом. Он побежал, ничего не видя, стиснув
"унаки, чувствуя только, как колотится сердце. Далеко
1111среди появилась черная точка и постепенно nриняла

о•1сртания человеческой фигуры. Но теперь это уже не

11мсло значения, он свернул в какой-то переулок, узкий,
н:l\шый, пропахший помойкой. Виляя, бежал по длинной
11sвилистой тьме, куда лунный свет проникал только
маненькими блестками и пятнами ... и вдруг, задыхаясь,
11 1юлномизнеможении опустился наземь в каком-то углу
у ·1абора. Шаги впереди остановились, он слышал, как
ottн тихонько шуршат в непрестанном движении, как
IIOJIIIЫ у причала.

Он закрыл лицо рухами, зажмурился, заткнул уши. За

щ;с это время ему ни разу не nришло в голову, что он
Сiредит или пьян. Наnротив, ничто материальное никогда

123
не вceJJSIJIO в него такого чувства реальности. Сознание
его покорно подчинялось этому чувству, н оно было под
стать всему, что он когда-либо пережил. Оно не вносило
путаницы. Точно задача, где ответ известен, а решение
никак не дается. Ужаса он уже не испытывал. Сквозь
тонкую корку ужаса он провалился в пространство, где те

ноги и страх перед белыми стенами стали реальными,

живыми, неотвратимыми. Только в самой глубине души
еще вспыхивало крошечное пламя и кричало, что что-то
тянет его вниз, пытается втолкнуть куда-то и захлопнуть

за ним дверь. А когда эта дверь захлопнется, останутся

только шаги и белые здания в лунном свете, и может
быть, сам он с:rанет одним из этих шагов.
За те пять или десять минут, что он ждал в тени
забора, пламя не угасло ... иначе он потом не умел это
назвать. Он помнил, что взывал вслух: «Мне нужен кто­
нибудь глупый! Пришлите мне кого-нибудь глупого!»­
взывал к черному забору, в тени которого те шаги все
шаркали, шаркали ... «Глупый» и «хороший», видимо, сли­
лись воедино в силу каких-то давнишних ассоциаций.
Воля в этих призывах не участвовала,- воля застави­
ла его убежать от той фигуры, что появилась впереди,- а
взывал инстинкт, слой за слоем копившаяся традиция,
либо бездумная молитва, рожденная давно, еще до этой
ночи. А потом вдали словно тихо ударили в гонг, и перед
ним над теми ногами сверкнуло лицо, бледное, искажен­
ное каким-то несказанным пороком, от которого оно

кривилось, как пламя на ветру; но те полминуты, что гонг

звенел и глухо замирал вдали, он Зllал, что это лицо Дика

Хамберда.
Вскоре затем он вскочил на ноги,. смутно сознавая.
что звуков больше нет и что он один в редеющем мраке
переулка. Было холодно, и он побежал, ровно и без
остановок, в ту сторону, где светилась улица.

У ОКНА

Когда он проснулся, телефон у его кровати в гости­

нице звонил не умолкая, и он вспомнил, что просил
разбудить его в одиннадцать. На другой кровати храпел,
Слоун, одежда его была свалена в кучу на полу. Они
молча оделись и позавтракали, потом вышли на воздух.

Мысль у Эмори работала медленно, он все старался

осознать случившееся и вытянуть из хаоса. образов, за­
полнявШих память, какие-то обрывки действительности.

124
 J, '111 Gы утро было холодным и пасмурным, он сразу
\ '"" IIIJI б~ прошедшее, но выдался один из тех редких
:1'111 III,ю-Иорка майских дней, когда воздух на Пятой
.1111'1110 сладостен, как легкое вино. Сколько и что именно
11o~IIIИЛ Слоун-это Эмори не интересовало, судя по
11\'{'Му, Слоун не испытывал того нервного напряжения,
1н1 1о рое не отпускало его самого, ходило у него в мозгу
1 у ; tа-сюда, как визжащая пила.
· 1Iотом на них накатился Бродвей, и от пестрого шума
11 11акрашенных лиц Эмори стало дурно.
- Ради бога, пойдем обратно. Подальше от этого ...
11 01 о места.

Слоун удивленно воззрился на него.

Ты что?
- Эта улица, это же ужас! Пошли обратно на Пятую.
- Ты хочешь сказать,- повторил Слоун невозмути-
мо,- что у тебя было вчера несварение желудка и ты вел
\:t~Gя как маньяк, а посему ты уже и на Бродвей больше
1111когда не выйдешь?
Эм ори тут же причислил его к толпе,- прежний Сло­
У" с его легким характером и беспечным юмором стал
щ:сго лишь одним из порочных признаков, несшихся ми­

мо в мутном потоке .

- Пойми ты!- выкрикнул он так громко, что кучка

IIJIOXoжиx на углу оглянулась и проводила их глазами.­
')то же грязь, и если ты этого не видишь, значит, ты и сам
1рязный.
- Ничего не поделаешь,- упрямо отозвался Сло­
ун.-Да что с тобой стряслось? Совесть замучила? Хо­
рош бы ты сейчас был, если б осталс:Я с нами до конца!
- Я ухожу, Фред,-медленно произнес Эмори. Ноги
у него подкашивались, и он чувствовал, что если еще

минуту пробудет на этой улице, то просто упадет и не

1ктанет.- Ко второму завтраку приду в «Вандер­
GшiЬП>.-Он быстро зашагал прочь и свернул на Пятую
ll llcню. В гостинице ему стало легче, но когда он вошел
'' парикмахерскую, решив сделать массаж головы, запах
11у лры и одеколона вызвал в памяти лукавую, двусмыс­
щ:нную улыбку Аксии, и он поспешил уйти. В дверях его
11омера внезапная тьма хлынула на него с двух сторон,

как два рукава реки.

Он очнулся с четким ощущением, что прошло i-Iе­
~колько часов. Рухнул ничком на кровать, объятый смер­
lсльным страхом, что сходит с ума . Ему нужны были
Jlюди, люди, кто-нибудь нормальный, rлупьJй, хороший.

125
Он не знал, сколько времеfш пролежал неподвижно.
В висках явственно бились горячие жилки, ужас затвердел
на нем, словно гипс. Он чувствовал, что снова выбирает­
ся наверх сквозь тонкую корку ужаса , и только теперь
яснее различил сумеречные тени, едва не поглотившие
его . Видимо, он опять заснул,- следующим, что сохрани­
ла память, было, что он уже расплатился по счету в гос­
тинице и садится в такси. На улице лил дождь.
В поезде на Принстон не было знакомых лиц, только
стайка совсем, видно, выдохшихся юнцов из Филадель­
фии. Оттого, что напротив него сидела накрашенная
женщина, к горлу снов~ подступила тошнота , и он пере­
шел в другой вагон, попытался прочесть статью в каком­
то журнальчике. Поймав себя на том, что раз за разом
перечитывает те же полстраницы, он отказался от этой
попытки и устало припал горячим лбом к отсыревшему
стеклу окна. В вагоне курили, было жарко и душно,
словно здесь смешались запахи разноплеменного населе­

ния всего штата; он попробовал открыть окно, и его

обдало холодом облако ворвавшегося снаружи тумана.
Два часа пути тянулись как два дня, и он чуть не закричал
от радости, когда за окнами поплыли башни Принетона
и сквозь синий дождь замелькали желтые квадраты света.
Том стоял посреди комнаты, раскуривая потухшую
сигару. Эмори показалось, что при виде его на лице Тома
изобразилось облегчение.
- Дурацкий сон мне про тебя снился,- прозвучал
сквозь сигарный дым надтреснутый голос.- Будто с то­
бой случилась какая-то беда.
- Не рассказывай!-громко вскрикнул Эмори.-Не
говори ни слова. Я устал, совсем вымоtался.
Том искоса взглянул на него, потом сел и р~скрыл
свою тетрадь с записями по итальянскому языку. Эмори
скинул пальто и шляпу на пол, расстегнул воротнич ок

и наугад взял с полки томик Уэллса. «Уэллс нормаль­

ный,-подумал он,- а если и он не поможет, буду читать
Рулерта Брука».
Прошло полчаса. За окном поднялся ветер, и Эмори
вздрогнул, когда мокрые веткизадвигалисьи стали цар а­

пать ногтями по стеклам. Том весь ушел в работу,

и в комнате стояла тишина- только чиркнет изредк а
спичка или скрипнет кожа, когда повернешься в кресле.
А потом в один миг все цзменилось. Эмори рывком
выпрямился в кресле и застыл. Том смотрел на нег
в упор, недоуменно скривив губы

126
 О господи!- воскликнул Эмори.
- Боже милост ли вый!- крикнул Том.- Ог лянись .
рн молниеносно сделал полоборота . И увидел
1tllll,к o темное стекло окна.
- Все исчезло,- раздался после короткого молчания
11 нуrа нпый голос Тома.- На тебя что-то смотрело.
r мо ри, весь дрожа, снова опустился в кресло.
- Я должен тебе рассказать,- начал он.- Со мной
IIJIOIIЗo шлa ужасная вещь. Кажется, я видел ... видел дъя­
IН!J tа или что-то вроде. Ты какое лицо сейчас видел? ..
ll нрочем, нет, не говори!
И он все рассказал Тому. Когда он кончил, уже насту­
ннла п олночь, и после этого, при полном освещении, два

нонусо нных перепуганных мальчика читали друг другу

II~ Jtyx «Нового М акиавелли», пока небо над Уидсрспун-

олл ом не посветлело, и за дверью с легким стуком упал

1 ti 'ЖИЙ номер «Принстонской газеты>>, и nтицы запели,

11 ' 1 речая солнце, омытое вчерашним дождем.
 Глава /V
НА РЦИСС Н Е У ДЕЛ

В персходный период Принстона, иными словами­

за те два последних года, которые Эмори там провел,
наблюдая, как университет меняется, раздается вширь
и I-Jа'rинает оправдывать с~ою готическую красоту
средствами более интересными, чем ночные nроцессии,
в его поле зрения появилось несколько студентов , раз­

будораживших устоявшуюся университетскую жизнь до

самых глубин. Одни из них поступали на nервый курс
одновременно с Эмори, другие -были курсом моложе;
и :пи-то люди в начале его последнего учебного год3,
сидя за столиками в кафе «Нассау», стали в полный голос
критиковать те самые установления, которые Эмори
и многие, многие другие уже давно критиковали про себя.
Прежде всего, как-то почти случайно, речь зашла о неко­
торых книгах, о том особом роде биографического рома­
на, который Эмори окрестил «романом поисков». В та­
ких книгах герой вступает в жизнь, вооруженный до
зубов и с намерением использовать свое оружие ка к
принято- чтобы продвинуться вперед без оглядки на
других и на все, что его окружает, однако со времене м

убеждается, что ::пому оружию можно найти и боле

благородное применение. Среди таких книг были « Нет
других богов», «Мрачная улица» и «Благородные иска­
нию>; последняя из них в начале четвертого курса особе н­
но поразила воображение Бэрна Холидэя и навела его на
мысль - а стоит ли довольствоваться столь высоким n о­

ложением, как светило и вл ститель дум в своем клубе на

П роспект-авеюd? Положепием этим оп, кстати говоря,
был целиком обязан университетской элите. Эмори до
сих пор был знаком с ним очень поверхностно, толЪк

ш
~·'" ~· Grатом Керри, но на последнем курсе они стали
11(1\' lloSIMJI.
--- Слышал новость?-спросил как-то вечером Том,
IIJIIН)сжавший под дождем домой с тем победоносным
•••щом, какой у него всегда бывал после успешного cлoвo­
IIJit'IIIIЯ.
- Нет. Кто-нибудь срезался? Или немцы пустили ко
•111у еще один пароход?
- Хуже. На третьем курсе примерно треть студентов
111·1Ходит из состава клубов.
Что?!
Факт.
-Почему?
- Реформистские веяния и прочее в этом духе. Эте все
raGoтa Бэрна Холидэя. Сейчас заседают президенты клy­
l l o l l - изыскивают пути для совместного противодействия.
- Но как.ие все-таки причины?
- Да разные: клубы, мол, наносят вред приистонекой
ж· мократии; дорого стоят; подчеркивают социальные
ра·1личия; отнимают время-все то же, что слышишь

шюгда от разочарованных второкурсников. И Вудро

Внльсон, видите ли, считал, что их нужно упразднить, да
мало ли что еще.

И это не шутки?
Отнюдь. Я думаю, что они одержат верх.
Да расскажи ты толком.
Так вот,- начал Том.- Видимо, идея эта зароди­
JI:ю, одновременно в нескольких умах. Я недавно раз­
• о11аривал с Бэрном, и он уверяет, что это логический
••мвод, к которому приходит всякий разумный человек,
~·~о·;•и даст себе труд подумать о социальной системе.
У них состоялась какая-то дискуссия, и кто-то выдвинул
11рсдложение упразднить клубы. Все за это ухватились,
11отому что так или иначе сами об этом думали и недо­
~•авало только искры, чтобы разгорелся пожар.
- Здорово! Вот это будет спектакль! А как на это
~·мотрят в «Шапке и Мантии»?
- С ума сходят, конечно. Спорят до хрипоты, руга­
lоlся, лезут в бутылку, кто пускает слезу, кто грозит
~унаками. И так во всех клубах. Я везде побывал, убедил­
,·и. Припрут к стенке какого-нибудь радикала и закидыва­
'"' его вопросами.
- А радикалы как держатся?
- Да ничего, молодцом. Бэрн ведь первоклассный
оратор, а уж искренен до того, что его ничем не

' Ф. Фицджсральд, т. 1 129

проймешь. Слишком очевидно, что для него добиться
nоголовного ухода из клубов куда важнее, чем для нас­
помешать этому. Вот и я-попробовал с ним поспорить,
а сам чувствую, что это безнадежно, и в конце концов
очень ловко занял некую нейтральную позицию. Бэрну,
по-моему, даже показалось, что он меня убедил.
- Ты хак сказал, на третьем курсе треть студентов
решили уйти?
- Ну, уж четверть-во всяком случае.
- О господи, кто бы подумал, что такое возможно?
В дверь энергично постучали, и появился сам Бэрн.
- Привет, Эмори. Привет, Том.
Эмори поднялся с места.
- Добрый вечер, Бэрн. Прости, ·что убегаю,- я соб­
рался к Ренвику.
Бэрн быстро обернулся к нему.
- Тебе, наверно, известно, о чем я хочу поговорить
с Томом. Тут никаких секретов нет. Хорошо бы ты
остался.
- Да я с удовольствием.
Эмори снова сел · и, когда Бэрн, примостившись на
столе, вступил в оживленный спор с Томом, пригляделся
к этому революционеру внимательнее, чем хогда-либо
раньше. Бэрн, широколобый, с крепким подбородком
и с такими же честными серыми глазами, как у Керри,
производил впечатление человека прочного, надежного.
Что он упрям, тоже было несомненно, но упрямств о
было не тупое, и, послушав его пять минут, Эмори понял,
что в его увлеченности нет ничего от дилетантства.

Позже Эмори ощутил, какая сила исходит рт Бэрна

Холидэя, и это было совсем не похоже на то восхищение,
которое некогда внушал ему Дик Хамберд. На этот раз
все началось с чисто рассудочного интереса. Другие лю­
ди, становившиеся его героями, сразу покоряли его своей
неповторимой индивидуальностью, а в Бэрне не было
той непосредственной притягательности, перед которой
он обычно не мог устоять. Но в тот вечер Эмори порази­
ла предельная серьезность Бэр на- свойство, которое он
привык связывать только с глупостью, и огромная увле­

ченность, разбудившая в его душе замолкшие было стру­

ны. Бэрн каким-то образом олицетворял ту далекую
землю, к которой, как надеялся Эмори, его самого несло
течение и которой уже пора, давно пора было показаться*
на горизонте. Том, Эмори и Алек зашли в тупик, никакие
новые интересы их не объединяли: Том и Алек последнее

130
11рсмя так же впустую заседали в своих комитетах и пpaв­
'I''IIIIЯX, как Эмори впустую бездельничал, а темы обыч-
11'·'" обсуждений-колледж, характер современного чело­
••ска и тому подобное-были жеваны-пережеваны.
В тот вечер они обсуждали вопрос о клубах до пoлy­
IIO'III и в общих чертах согласились с Бэрном. Тому
11 ·)мори этот предмет представлялся не столь важным,
как два-три года назад, но логика, с какой Бэрн об­
рушивался на социальную систему, так совпадала с их
,·оGственными соображениями, что они не столько спори­
J111, сколько задавали вопросы и завидовали здравомыс­
тно, позволявшему Бэрну так решительно ниспровергать
JlюGыe традиции.
Потом Эмори увел разговор в новое русло и убедил­
~·я, что Бэрн неплохо осведомлен и в других областях. Он
дJвно интересовался экономикой и был близок к соци-
1\Jtизму. Занимали его ум и пацифистские идеи, и он
11рилежно читал журнал «Мэссис» и Льва Толстого.
- А как с религией?- спросил его Эмори.
- Не знаю. Я еще многого для себя не решил. Я толь-
ко что обнаружил, что наделен разумом, и начал читать.
- Что читать?
- Все. Приходится, конечно, выбирать, но главньJМ
образом такие книги, которые будят мысль. Сейчас я чи­
таю четыре Евангелия и «Виды религиозного опыта».
-А что послужило толчком?
-Уэллс, пожалуй, и Толстой, и еще некий Эдвард
Карпентер. Я уже больше года как начал читать-по
разным линиям, по тем линиям, которые считаю важней­
шими.

-И поэзию?
- Честно говоря, не то, что вы называете поэзией,
11 не по тем же причинам. Вы-то оба пишете, так что
у вас, естественно, другое восприятие. Уитмен, вот кто
меня интересует.

Уитмен?
- Да. Он- ярко выраженный этический фактор.
- К стыду своему должен с:казать, что ровным сче-
том ничего о нем не знаю. А ты, Том?
Том смущенно :кивну~
- Так вот,- продолжал Бэр н,- у него есть вещи
11 скучноватые, но я беру его творчество в целом. Он
1 рандиозен-как Толстой. Оба они смотрят фактам в ли­
но и, как это ни странно для таких разных людей, по
~·ущсству выражают одно и то же.

,. 131
 - Тут я пасую , Бэрн,-сознался Эмори.-Я , конеч­
но , читал «Анну Каренину» и «Крейцерову сонату», но
вообще-то Толстой для меня- темный лес. ·
- .Такого великого человека не было в мире уже
много веков!- убежденно воскликнул Бэрн .- Вы когда­
нибудь в'lщели его портрет, видели эту косматую голову?
Они проговорили до трех часов ночи обо всем на
свете, от биологии до орГанизованвой религии , и когда
Эмори, совсем продрогший, забрался наконец в nостель,
голова у него гудела от мыслей и от досадного чувст ва ,
что кто-то друтой отыскал дорогу, по которой он уже
давно мог бы идти. Бэрн Холидэй так явно находился
в nроцессе роста , а ведь Эмори воображал то же самое
о себе. А чего он достиг? Пришел к циничному отрица­
нию всего, что nопадалось ему на дороге, утвержда я

только неисnравимость человека, да читал Шоу и Ч ес­

тертона, чтобы не скатиться в дека..центство,-сейчас вся
умственная работа, nроделанная им за nоследние пол­
тора года, вдрут показалась пошлой и никчемной, ка­
кой-то nародией на самоусовершенствование... и тем­
ным фоном для всего этого служило таинственное про­
исшествие, случившееся с ним прошлой весной,- оно до
сих пор заполняло его ночи тоскливым ужасом и лиши ­

ло его способности молиться. Он даже не был католи­

ком, а между тем только католичество было для него
хотя бы призраком какого-то кодекса - пышное, бога­
тое обрядами, парадоксальное католичество, которого
пророком был Честертон, а клакерами- такие раскаяв·
шиеся литературные развратники , как Гюисманс и Бур­
же, которое в Америке насаждал Ральф Адамс Крам с
своей одержимостью соборами XIII века,- такое като­
личество Эмори готов был принять как нечто удобное,
готовенькое, без священников, таинств и жертвоприно·
шений.
Не спалось, он зажег лампу у изголовья и, доста11
с полки «Крейцерову сонату», nробовал вычитать в неU
первоnричину увлеченности Бэрна . Стать вторым Бэрном
вдрут показалось ему настолько соблазнительнее, чем
просто быть умным. Но он тут же вздохнул ... мож
быть, еще один колосс на глиняных ногах?
Он перебрал в памяти прошедшие два года- предста•
, вил себе Бэрна нервным, вечно спешащим куда~то перв •
курсником, затененным более яркой фигурой брата. А n •
том всnомнил один эпизод, в котором главную рот.
предПоложительно сыг.рал Бэрн.

132
 Большая группа студентов слышала, как декан Хол­
•111\.' н:р пререкался с шофером такси, доставившим его со
11 ашщи. По ходу спора рассерженный декан заявил, что
" ' IY'IШe уж просто купит весь таксомотор». Потом он
р;ющатился и ушел в дом, а на слеДующее утро, войдя
11 свой служебный кабинет, обнаружил на месте, обычно
~<tшпом его письменным столом, целое такси с надписью

(•( 'обственность декана Холлистера. Куплено и оплаче-

1111» ... Двум опытным механикам потребовалось полдня,
•11 обы разобрать машину на мелкие части и вынести из
1н>мещения,-что только доказывает, как деятельно мо­

il\~т проявиться юмор второкурсников под умелым руко­

аюдством.

И той же осенью Бэрн произвел еще одну сенсацию

1kкая Филлис Стайлз, усердно посещавшая любые вече­
ршаки и праздники в любом колледже, на этот раз не
11олучила приглашения на матч Гарвард-Принстон
За две недели до того Джесси Ферренби привозил ее
11а какие-то менее интересные состязания и завербовал
11 tюмощники Бэрна, чем нанес этому женоненавистнику
•tувствительный удар.
- А на матч с Гарвардом вы приедете?-спросил ее
f))JЩ, просто чтобы о чем-то поговорить.
- А вы меня пригласите?-живо откликпулась она
- Разумеется,- сказал Бэр н без особого восторга
Уновки Филлис были ему внове, и он был уверен, что это
11~ более как скучноватая шутка. Однако не прошло и ча­
,·а, как он понял, что связал себя по рукам и ногам.
Фнллис вцепилась в него намертво, сообщила, каким
tю~здом приедет, и привела его в полное отчаяние. Мало
101 о, что он всеми силами души ее ненавидел,- он рас­
,·•11пывал в тот день провести время с приятелем из

1:1рварда.
- Я ей покажу,-заявил он делегации, явившейся
к 11~му в комнату специально, чтобы подразнить его.­
t;оньше она ни одного невинного младенца не уговорит
1ю;щть ее на матчи.

- Но послушай, Бэрн, чего же ты ее приглашал, раз

1111а тебе ни к чему?
- А призвайся, Бэрн, втайне ты в нее влюблен, вот
11 •t~м беда.
·- А что ты можешь сделать, Бэрн? Что ты можешь
щюп1в Филлис?
llo Бэрн только качал головой и бормотал угрозы,
111.1ражавшиеся главным образом в словах «Я ей покажу!~~

133
 Неунывающая Филлис весело вынесла из поезда свои
двадцать пять весен, но на перране взору ее предста­
вилось жуткое зрелище. Там стояли Бэрн и Фред Слоун,
наряженные в точности как карикатурные фигуры на
университетских плакатах. Они купили себе ярчайшие
костюмы с брюками-галифе и высоченными подложен­
ными плечами, на голове лихо заломленная студенческая

шапка с черно-оранжевой лентой, а из-под целлулоид­

ного воротничка пылает огнем оранжевый галстук. На
рукаве черная повязка с оранжевым «П», в руках-трос­
точка с припетонеким вымпелом, и для полного эффек­
та-носки и торчащий наружу уголок носового платка
в той же цветовой гамме. На цепочке они держали огром­
ного сердитого кота, раскрашенного под тигра.

Собравшаяся на платформе публика уже глазела на

них-кто с жалостливым ужасом, кто-давясь от смеха.
Когда же приблизилась Филлис с удивленно вздерну·
тыми изящными бровками, двое озорников, склонившись
в поклоне, испустили оглушительный университетский
клич, не забыв четко добавить в конце имя «Филлис)),
С громогласными приветствиями они повели ее в универ­
ситетский городок, сопровождаемые целой оравой мест·
ных мальчишек, под приглушенный смех сотен бывших
принстонцев и гостей, причем многие понятия не имели,
что это розыгрыш, а просто решили, что два приистон­

еких спортсмена пригласили знакомую девушку на сту·

денческий матЧ.
Можно себе представить, каково было Филлис, когда
ее торжественно вели мимо принетопекой и гарвардекой
трибун, где сидело много ее прежних поклонников. Она
пыталась уйти немножко вперед, пыталась немножко
отстать, но Бэрн и Фред упорно держались рядом, чтобы
ни у кого не осталось сомнений насчет того, с кем она
явилась, да еще громко перебрасывались шутками о сво­
их друзьях из футбольной команды, так что она почти
слышала, как ее знакомые шепотом говорят друг другу:

«Плохи, видно, дела у Филлис Стайлз, если она не нашла

кавалеров получше!»
Вот каким был когда-то Бэрн-неуемный шутних
и серьезный мыслитель. Из этого корня и выросла та
энергия, которую он теперь старался направить в достой·
ное русло ...
Проходили недели, наступил март, а глиняные ноги,
которых опасался Эмори, все не показывались. На волно
праведного гнева около ста студентов третьего и четвер-

134
1111 о курсов покинули клубы, и клубы, бессильные их
\' .Jt1'ржать, обратили против Бэрна свое самое сильное
оружне-насмешку. К самому Бэрну все, кто его знал,
о1111Н:ились с симпатией, но его идеи (а они возникали
\' 11~1 о одна за другой) подвергались столь язвительным
шщ ;щкам, что более хрупкая натура нипочем бы не вы­
/tt•ржала.
- А тебе не жаль терять престиж?-спросил как-то
llt''lt'poм Эмори. Они теперь бываJШ друг у друга по
11с~·кольку раз в неделю.

-
Конечно, нет. Да и что такое престиж?
Про тебя говорят, что в политических вопросах ты
-
бнт.шой оригинал.
l:)эрн расхохотался.
- Это самое мне сегодня сказал Фред Слоун Видно,
IIC: миновать мне взбучки.
Однажды они затронули тему, уже давно интересовав­
шую Эмори,-влияние физического склада на характер
1•·•рн, коснувшись биологической стороны вопроса, сказал:
- Разумеется, здоровье играет очень большую роль.
У зл.орового вдвое больше шансов стать хорошим чело·
1\С:КОМ.
- Не согласен. Не верю я в «мускуJШстое христиан­
,·,· nо».

- А я верю. Я уверен, что Христос был наделен

lio.IJЬшoй физической силой.
- Не думаю,- возразил Эмори .- Слщпком уж тя­
*С:Jю он работал. По-моему, он умер сломленным, разби­
llоiМ человеком. И святые не быJШ силачами.
- Некоторые были.
-
Пусть даже так, я все равно не считаю, что здopo-
lll.eвлияет на душевные свойства. Конечно, для святого
о•Jt•нь важно, если он способен выносить огромные физи­
'IС(кие нагрузки, но мания дешевых проповедников, кото-

1'•·•~ 110днимаются на цыпочки, чтобы показатъ, какие они

111 Jlеты, и вопят, что спасение мира в гимнастике,- нет,

110 не для меня.

- Ну что ж, не будем спорить-мы ни до чего не

11111 щюримся, да к тому же я и сам еще не вполне в этом
1111 1о6рался. Но одно я знаю твердо- внешность челове­
•11 о•Iснъ много значит.
- Цвет глаз, цвет волос?-живо откликнулся 'Эмори.
-Да.
- Мы с Томом тоже к этому пришли,- сказал
')мори.- Мы взяли журналы за последние десять лет

135
и nросмотрели снимки членов Совета старшекурсников.
Я знаю, ты не высоко ценишь это августейшее учреж­
Аение, но в общих чертах оно отражает личные успехи
в пределах колледжа. Так вот, в каждом выпуске при­
мерно треть- блондины, а среди членов Совета блон­
динов-две трети. Не забудь, мы просмотрели портреты
за десять лет; это значит, что из каждых пятнадцати

блондинов старшекурсников в Совет попадает один,

а из брюнетов-только один из nятидесяти.
- Вот именно,-согласился Бэрн .-В общем, свет­
лые волосы-nризнак более высокого тиnа. Я это как-то
nроверил на президентах Соединенных Штатов,- оказа­
лось, что больше половины из них блондины, и это
nритом, что в стране у нас nреобладают брюнеты.
- Подсознательно все это nризнают,-сказал Эмо­
ри.-Обрати внимание, все считают, что белокурые уме­
ют хорошо говорить. Если блондинка не умеет nоддер­
жать разговор, мы называем ее «куклой»; молчаливого
блондина считаем болваном. А наряду с этим мир полон
«интересных молчаливых брюнетов» и «томных брюне­
тою>, абсолютно безмозглых, но никто их почему-то за
ЭТО Не ВИНИТ.

- А большой рот, квадратный подбородок и круп­

ный нос- несомненные признаки высшего типа.
- Ну, не знаю.-Эмори был сторонником классиче­
ских черт лица.
- Да, да, вот смотри.- И Бэрн достал из ящика
стола пачку фотографий. То были сплошь косматые, бо­
родатые знаменитости- Толстой, Уитмен, Карлентер
и другие.

- Удивительные лица, верно?

Из вежливости Эмори хотел было поддакнуть, но
потом со смехом махнул рукой.
- Нет, Бэрн, на мой взгляд это скопище уродов .
Богадельня, да и только.
- Что ты, Эмори, ты посмотри, какой у Эмерсона
лоб, какие глаза у Толстого!- В голосе его звучал укор.
Эмори покачал головой.
- Нет! Их можно назвать интересными или как­
нибудь там еще, но красоты я здесь не вижу.
Ни на йоту не поколебленный, Бэрн любовно провел
рукой по внушительным лбам и убрал фотографии обра­
тно в ящик.

Одним из его любимых занятий были ночные прогул­

ки, и однажды он уговорил Эмори пойти вместе.

136
 - Ненавижу темноту,- отбивалея Эмори.- Раньше
11••1 о не было, разве что когда дашь волю фантазии, но
1 •·trcpJ,- ненавижу, как последний дурак.
Но ведь в этом нет смысла.
-Допускаю.
- Пойдем на восток,- предложил Бэрн,- а потом
•н·сом, там есть несколько дорог.

- Не могу сказать, что это меня прельщает ,- нeoxo­

lllo признался Эмори.- Ну да ладно, пойдем.
Они пустились в путь быстрым шагом, оживленно
f•~·t'crtyя, и через час огни Принетона остались далеко
щнади, расплывшись в белые пятна.
- Человек с воображением не может не испытывать
1·1раха,- серьезно сказал Бэрн.- Я сам раньше очень
fюился гулять по ночам. Сейчас я тебе расскажу, почему
1снсрь я могу пойти куда угодно без всякого страха.
- Расскажи.-Они уже подходили к лесу, и нервный,
у11JJеченный голос Бэрна зазвучал еще убедительнее.
- Я раньше приходил сюда ночью один, еще три
месяца тому назад, и всегда останавливался у того пере­
kрсстка, который мы только что прошли. Впереди чернел
•1сс, вот как сейчас, двигались тени, выли собаки, а боль­
IIIС- ни звука, точно ты один на всем свете. Конечно,
м населял лес всякой нечистью, как и ты, наверно?
- Да,- признался Эмори.
- Так вот, я стал разбирать, в чем тут дело. Вооб-
1"' жени е упорно совало в темноту всякие ужасы, а я pe-
IIIIIЛ сунуть в темноту свое воображение-пусть глядит
ш меня оттуда,- я приказывал ему обернуться бродячей
··оfiакой, беглым каторжником, привидением, а потом
111щсл себя, как я иду по дороге. И получалось очень
\ОJЮШо-как всегда получается, когда целиком пocтa-

1\IIIIJЬ себя на чье-нибудь место. Не буду я угрозой для

li IJШa Холидэя, ведь он-то мне ничем не грозит. Потом
м шщумал о своих часах. Может быть , лучше вернуться,
щ.:тавить их дома, а потом уже идти в лее-и решил: нет,

\' iК лучше лишиться часов, чем п'оворачивать обратно-и

110111ел-таки в лес, не только по дороге, но углубился
" самую чащу, и так много раз, пока совсем не перестал
l•тпься, так что однажды сел под деревом и задремал.
li11лa уж я убедился, что больше не боюсь темноты.
- Уф,- выдохнул Эмори,- я бы так не мог. Я бы
11ошсл, но если бы проехал автомобиль и фары осветили
11орогу, а потом стало бы еще темнее, тут же повернул бы
о(•ратно.

137
 - Ну вот,-сказал вдруг Бэрн после коротхого мол­
чания,-полдороги по лесу мы прошли, давай поворачи­
вать к дому
На обратном пути он завел разговор про силу воли.
- Это самое главное,-уверял он.-Это единствен­
ная граница между добром и злом. Я не встречал человека,
который вел бы скверную жизнь и не был бы безвольным.
- А знаменитые преступники?
- Те, как правило, душевнобольные. А если нет, так
тоже безвольные. Такого типа, как нормальный преступ­
ник с сильной волей, в природе не существует.
Не согласен, Бэрн. А как же сверхчеловек?
Ну что сверхчеловек?
Он, по-моему, злой, и притом нормальный и силь-
ный.
Я его никогда не встречал, но пари держу, что он
либо глуп, либо ненормален.
- Я его встречал много раз, он ни то, ни другое.
Потому мне и кажется, что ты не прав.
- А я уверен, что прав, и поэтому не признаю тюрем­
ного за~лючения, кроме как для умалишенных.

С этим Эм ори никак не мог согласиться. В жизни

и в истории сколько угодно сильных преступников­

умных, но часто ослепленных славой; их можно найти

и в политических и в деловых кругах, и среди государ­

ственных деятелей прежних времен, королей и полковод­

цев; но Бэрн стоял на своем, и от этой точки их пути
постепенно разошлись.

Бэрн уходил все дальше и дальше от окружавшего его

мира. Он отказался от поста вице-президента старшего
курса и почти все свое время заполнял чтением и прогул­
ками. Он посещал дополнительные лекции по философии
и биологии, и когда он их слушал, глаза у него станови­
лись внимательные и беспокойные, словно он ждал, когда
же лектор доберется до сути. Порой Эмори замечал, как
он ерзает на стуле и лицо у него загорается от страстного
желания поспорить.

На улице он теперь бывал .рассеян, не узнавал знако·

мых, его даже обвиняли в высокомерии, но Эмори знал,
как это далеко от истины, и однажды, когда Бэрн прошел
от него в трех шагах, ничего не видя, словно мысли ег

витали за тысячу миль, Эмори чуть не задохнулся, такой

романтической радости исполнило его это зрелище. Бэрн ,
казалось ему, покорял вершины, до которых другим ни ·
когда не добраться.

138
 - Уверяю тебя,-сказал он как-то Тому,-Бэрн­
''!tllllственный из моих сверстников, чье умственное пре­
,,щ·ходство я безоговорочно признаю.
- Неудачное ты выбрал время для такого признания,
м11огие склоняются к мнению, что у него не все дома.
- Он просто на голову выше их, а ты и сам rово­
JНшrь с ним, как с недоумком,- боже мой, Том, ведь
rlшю время, коrда ты умел противопоставить себя
.,, .. м «многим». Успех окончательно тебя стандартизи­
ронал.

Том был явно раздосадован.

- Он что, святого из себя корчит?
- Нет! Он совсем особеню;.Iй. Никакой мистики, ни-
t<акого сектантства. В эту чепуху он не верит. И не верит,
•tro все мировое зло можно исправить с помощью обще­
Jtоступных бассейнов и доброго слова во благовремении.
К тому же выпивает, когда придет охота.
Куда-то не туда он заворачивает.
Ты с ним в последнее время разговаривал?
Нет.
Ну так ты ровным счетом ничего о нем не зна­
ешь.
Спор окончился ничем, но Эмори стало еще яснее, как
~·нлыю изменилось в университете отношение к Бэрну.
- Странно,- сказал он Тому через некоторое время,
ICorдa их беседы на эту тему стали более дружескими,­
н: , кто ополчается на Бэрна за радикализм, это самые что
1111 на есть фарисеи- то есть самые образованные люди
11 колледже:- редакторы наших изданий, как ты и Фер­
рснби, молодые преподаватели... Неграмотвые спортс­
мсны вроде Ланrедюка считают его чудаком, но они
11rосто говорят: «У нашего Бэрнапоявились завиральные
IIJtcи»,- и проходят мимо. А уж фарисеи- те издеваются
llitд ним немилосердно.

На следующее утро он встретил на улице Бэрна, спе­

IIIIШШего куда-то с лекции.

-В какие края, государь?

-В редакцию «Принстонской»,' к Ферренби.- И по-
МI\хал свежим номером газеты.- Он там написал пе­
редовую.

- И ты решил спустить с него шкуру?

- Нет, но он меня ошарашил. Либо я неверно судил
'' 11см, либо он вдруг превратился в отъявленного радикала.
Бэрн умчался, и Эмори только через несколько дней
у·t~шл, какой разговор состоялся в редакции.

139
 Бэрн вошел в редакторский кабинет, бодро потрясая
газетой.
Здорово, Джесси.
Здорово, Савонарола.
Только что прочел твою передовицу.
Благодарю, не ожидал удостоиться такой чести.
Джесси, ты меня удивил.
Это чем же?
Ты не боишься, что заработаешь нагоняй от на­
чальства, если не перестанешь шутить с религией?
Что?!
- А вот как сеГодня.
- Какого черта, ведь передовая была о системе ре-
петиторства.

Да, но эта цитата ...

Какая цитата?
- Ну как же, «Кто не со мной, тот против меня».
-Ну и что? .
Джесси был озадачен, но не встревожен.
- Вот тут ты говоришь ... сейчас найду.-Бэрн раз­
вернул газету и пр.очитал:-«Кто ue со миой, тот про­
тив меия, как выразился некий джентльмен, заведомо
способный только на грубые противопоставления и ниче­
го не значащие трюизмьш.
- Ну и что же?- на лице Ферренби отразилась тре­
вога.- Ведь это, кажется, сказал Кромвелл? Или Вашинг­
тон? Или кто-то из святых? Честное слово, забыл.
Бэрнпокатился со смеху.
- Ах, Джесси! Милый, добрый Джесси!
- Да кто это сказал, черт возьми?
- Насколько мне известно,- отвечал Бэр н, овладев
своим голосом,-святой Матфей приписывает эти слова
Христу.
- Боже мой!- вскричал Джесси и, откинувшись на­
зад, свалился в корзинку для мусора .

ЭМОРИ ПИШЕТ СТИХОТВОРЕНИЕ

Недели проносились одна за другой. Эмори изредка

удирал в Нью-Йорк в надежде найти что-нибудь новень­
кое, что мог л о бы своим дешевым блеском поднять er
настроение. Один раз он забрел в театр, на возобновлен­
ную постановку, наз.вание которой показалось ему смут­
!:JО знакомым . Раздвинулся занавес, на сцену вышла де•
вушка, он почти не · смотрел на нее, но какие-то реплики

140
rшс.:wулись его слуха и слабо от.в;ались в памяти. Где?.
Ктла? ..
Потом рядом с ним словно зашептал кто-то, очень
111 хо, но внятно: «Ой, я такая .цурочка, вы мне всегда
r оворите, если я что делаю не так»

Блеснула разгадка, и ласковым воспоминанием на

мннуту возникла Изабелла.
Он нашел свободное место на программе и стал быст­
rо писать:

Оnять в партере я. Темнеет зал.

Вот взвился занавес, а вместе с ним­
Завеса лет. И мы с тобой следим
За скверной пьесой. Радостный финал
Нам не смешон. О, как я треnетал,
Как был я восхищен лицом твоим!
Гнушаясь nредставленнем плохим,
Его вnолглаза я восnринимал .

Теnерь, зевая, здесь оnять я сел­

Один ... И гомон слушать не дает
Единственную сносную из сцен
(Ты nлакала, а я тебя жалел)-
В ней мистер Игреж защищал развод
В страдальчесжих объятьях мнесие Н .

. ВСЕ ЕЩЕСПОКОЙНО
Привидения-глупый народ,-заявил Алек.­
Просто тупицы. Я любое привидение могу перехитрить.
- Как именно?- осведомился Том.
- Это смотря ло тому где. Возьмем, к примеру,
снальню. Если действовать осмотрительно, в спальне
нривидение никогда тебя не настигнет.
- Ну, допустим, ты подозреваешь, что у тебя
11 спальне завелось привидение, какие ты припимаешь
меры, когда поздно вечером возвращаешься домой?-за­
rнпересованно спросил Эмори.
- Надо взять палку,- отвечал А лек наставительно
11 серьезно,- длиной примерно как ручка от половой
щетки. Первым делом комнату необходимо обследовать.
/{ля этого вбегают в нее с закрытыми глазами и зажига­
rот все лампы, после чего с порога тщательно обшарива­
ют палкой чулан, три или четыре раза. Затем, если ничего
rre случится, можно туда заглянуть. Но только в таком
rrорядке: сначала основательно пройтись палкой, а затем
уже заглянуть.
- Это, конечно, старинный кельтский рецепт,-без
уJrыбки сказал Том.

141
 - Да, только они обычно начинают с молитвы. Так
или иначе, этот метод годится для поисков в чуланах,
а также за дверями ...
- И под кроватью,- подсказал Эмори.
- Что ты, Эмори, ни в коем случае!-в ужасе вскри·
чал Алек.- Кровать требует особой тактики. От кровати
следует держаться подальше. Если в комнате есть приви·
дение-а это бывает в одном случае из трех,- оно почти
всегда прячется под кроватью.
- Ну, так значит ...-начал Эмори, но Алек жестом
заставил его замолчать.

- Смотреть туда нельзя. Нужно стать посреди ком·

наты, а потом сразу, не дав ему опомниться, одним

прыжком перемахнуть в постель. Ни в коем случае не

прохаживаться около постели. Для привидения твое са·
мое уязвимое место- лодыжка. А там ты в безопас­
ности, оно пусть лежит под кроватью хоть до утра, тебе
уже ничто не грозит. А если все еще сомневаешься,
накройся с головой одеялом.
- Все это чрезвычайно интересно, не правда ли, Том?
- Еще бы!- Алек горделиво усмехнулся.- И выду-
мано мною лично. Я сэр Оливер Лодж в американском
издаrmи.

Эмори опять от души наслаждался жизнью в коллед­

же. Вернулось ощущение, что он продвигается вперед по
четкой прямой линии; молодость бурлила в нем и нащу·
пъrвала новые возможности. Он даже накопил избыточ­
ной энергии, чтобы испробовать новую позу.
- Ты что это уставился в пространство?- спросил
как-то Алек, видя, что Эмори застыл над книгой в наро·
читой неподвижности.- Ради Христа, хоть при мне не
разыгрывай мистика- Бэр на.
Эмори поднял на него невинный взгляд.
- В чем дело?
- В чем дело?- передразнил его Алек.- Ты что, хо·
чешь довести себя до транса с помощью ... а ну-ка, дай
сюда книгу.

Он схватил ее, насмешливо глянул на заголовок.

Так что же?- спросил Эм ори чуть вызывающе.
«Житие святой Терезы»,-прочел Алек вслух.- Ну
и ну!
Послушай, Алек!
Что?
- Это тебя раздражает?
- Что именно?

142
 - А вот что sr бываю как будто в трансе и вообще...
- Да нет, почему же раздражает.
- Тогда будь добр, не порть мне удовольствия. Если·
:\lttc нравится с видом наивного ребенка внушать людям,
r~у;по я считаю себя гением, не препятствуй мне в этом.
- Ты, видимо, хочешь сказать, что решил прослыть
чудаком,- рассмеялся Алек.
Но Эмори не сдался, и в коiЩе коiЩов Алек пошел па
to, чтобы при посторонних принимать его игру как долж~
tюе, но с условием, что с глазу на глаз ему будет раз­
решено отводить душу; и Эмори лицедействовал напро­
llалую, приглашая на обед в клубе «Коттедж» самых
·1ксцентричных типов-шальных аспирантов, преподава­
тслей с диковинными теориями относительно бога и пра­
шпельства- и тем повергая высокомерных членов клуба
о негодующее изумление.
К концу зимы, когда февраль редкими солнечными
днями устремился навстречу марту, Эмори несколько раз
(Ъездил на воскресенье к монсеньеру, а один раз захватил

с собой Бэрна-и получилось отлично: он с одинаковой

гордостью и радостью показывал их друт друту. Мон­
сеньер несколько раз возил его в гости к Торитону Хэнко­
ку, а раза два- к некой мнесие Лоренс, ушибленной
Римом американке, которая поправилась Эмори чрезвы­
чайно.
А потом от монсеньера пришло письмо с интересным
постскриптумом:

«Знаешь ли ты, что в Филадельфии живет твоя даль­

няЯ родственница Клара Пейдж? Она полгода тому назад
овдовела и сильно нуждается. Ты, кажется, с ней не
знаком, но у меня к тебе просьба: съезди ее навестить. На
мой взгляд, она женщинанезаурядная и примерно одних
с тобой лет».

Эмори вздохнул, но решил съездить, выполJШть

11росьбу ...

КЛАРА

Она была древняя, как мир... Клара, прекрасная

Клара с вол~mстыми золотыми волосами, недосягаемая
для Эмори, как, впрочем, и для любого мужчины.

143
Ее прелесть была чужда вульгарной морали охотниц
за мужьями, не по.lщадала под скучное мерило женских
добродетелей.
Горе она несла легко, и Эмори, когда он разыскал е
в Филадельфии, показалось, что ее серо-синие глаза из­
лучают только счастье; дремавшая в ней сила и трезвый
взгляд на вещи полностью проявились в столкновении
с фактами, перед которыми поставила ее жизнь. Она
была одна на свете с двумя маленькими детьми, почти
без денег и, что хуже всего, с кучей знакомых. Он сам
видел, что по вечерам в ее гостиной бывает полно муж­
чин, а у нее, как он знал, не было прислуги, если не
считать девочки-негритянки, охранявшей малышей в дет­
ской на втором этаже. Он видел, как один из завзятых
филадельфийских распутников, человек, только и знав­
ший, что пить и 'буянить как у себя дома, так и в гостях,
целый вечер сидел напротив нее, скромно и заинтересо ­
ванно беседуя о закрытых школах для девочек. Каким
тонким умом наделена была Клара! Она умела строить
захватывающую, почти блестящую беседу на самом пус­
том месте, какое только можно вообразить в гостиной.
Помня, что эта женщина прозябает в бедности, Эмори
дал волю воображению. По пути в Филадельфию он ясно
представил себе дом 921 по Арк-стрит как мрачное тру­
щобное жилище. Убедившись в своей ошибке, он даже
испытал разочарование. Дом был старый, много лет
принадлежавший семье ее мужа. Преетарелая тетка, не
пожелавшая его продать, оставила в распоряжении пове­

ренного деньги в счет уплаты налогов на десять лет

вперед, а сама ускакала в Гонолулу, предоставив Кларе

отапливать дом как сумеет. И хозяйка, встретившая Эмо­
ри на пороге, была совсем не похожа на растрепанную
женщину с голодным младенцем на руках и выражением

грустной покорности во взгляде: судя по оказанному ему

приему, Эмори мог бы предположить, что она не ведает
в Жизни ни трудов, ни забот.
Спокойное мужество и ленивый юмор в отличие от ее
обычной уравновешенности- вот убежища, в которые
она порой спасалась. Она могла заниматься . самыми
прозаическими делами (впрочем, у нее хватало ума не
смешить публику пристрастием к «художественному» вя­
занию и вышивке), а потом сразу взяться за книгу и дать
воображению носиться по ветру бесформенным облач­
ком. Из самой глубины ее существа исходило золотое
сияние. Как горящий в темной комнате камин отбрасыва-

144
•·1 tta сrюкойные лица блики романтики и высокого чувст­
ttа, ·1 а к она по любой комнате, в которой находилась,
ра t(iрасывала собственные блики и тени, превращая свое-
111 ~:кучного старого дядюшку в самобытного и обаятель-
11111 о мыслителя, а мальчишку-рассьшьного- в прелест­
IJОС и неповторимое создание, подобное элъфу Пэку. Вна­
•lанс эта ее способность немного раздражала Эмори. Он
~ · ·1111 ал свою исключительность вполне достаточной
11 как-то смущался, когда Клара пыталась, для услажде­
lllfя других своих поклонников, наделить его новыми

11111·ересными чертами. Словно вежливый, но настойчи-

1\а.tй режиссер навязывал ему новое толкование роли,
которую он заучил уже давным-давно.

Но как умела Клара говорить, как она рассказывала

11устячный эпизод про себя, шляпную б у лавку и подвы­
Шiвшего мужчину ... Многие пробавали пересказывать ее
1111скдоты, но, как ни старались, получалось бессмыслен-
110 и пресно. Люди дарили ее невинным вниманием и та­
каами хорошими улыбками, какими многие из них не
у11ыбались с детства; сама Клара была скупа на слезы, но
у тех, кто ей улыбался, глаза увлажнялись.
В очень редких случаях Эмори задерживался у нее на
нолчаса после того, как остальные придворные удаля­
Jшсь; тогда они пили чай и ели хлеб с вареньем, если дело
было днем, а по вечерам «завтракали кленовым соком»,
как она это называла.
- Вы совсем особенная, правда?- Эмори, забрав­
llшсь на стол в столовой, уже изрекал со своего нашеста
Gаналыюсти.
- Вовсе нет,- отвечала она, доставая из буфета сал­
фстки.-Я-самая обыкновенная, каких тысячи. Одна из
асх женщин, которые не интересуются ничем, кроме сво-
1\Х детеi.i:.
- Как бы не так,-усмехнулся Эмори.-Вы--как
~оннце, и знаете это.- И он сказал ей то единственное,
•110 могло ее смутить, те слова, с которыми первый
надоеда обратился к Адаму.
- Расскажите мне о себе,- попросил он, и она oтвe­
'llllla так же, как, должно быть, в свое время ответил Адам:
- Да рассказывать-то нечего.
Но в конце концов Адам, вероятно, рассказал надо­
сне, о чем он думает по ночам, когда в сухой траве звенят
на1кады, да еще добавил самодовольно, как сильно он
111 ни чается от Евы, забыв о том, как сильно Ева oт­
JIII'taeтcя от него... короче говоря, Клара в тот вечер

145
многое рассказала Эмори о себе. Она не знала свободной
минуты с шестнадцати лет, и образование ее кончилось
вместе с досугом. Роясь в ее библиотеке, Эмори нашел
растрепанную серую книжку, из которой выпал пожел­
тевший листок бумаги. Эмори бесцеремонно развернул
его-это были стихи, написанные Кларой в школе,
стихи о серой монастырской стене в серый день и о де­
вушке в плаще, развеваемом ветром, которая сидит

на стене и думает о многоцветном мире. Обычно такие

стихи вызывали у него зевоту, но эти были написаны
так просто, с таким настроением, что он сразу пред­

ставил себе Клару -Клара в такой вот прохладный,

серенький день смотрит вдаль своими си~mми глазами,
пытается разглядеть трагедии, что надвигаются на нее

из-за горизонта. Он завидовал этим стихам. Какое это

было бы наслаждешtе- увидеть ее на стене, словно
парящей в воздухе у него над головой, и, подойдя
ближе, плести ей какой-нибудь романтический вздор.
Он познал жестокую ревность. ко всему, что касалось
Клары: к ее прошлому, ее детям, к мужчинам и жен­
щинам, которые шли к ней, чтобы напиться из источнИiса
ее спокойной доброты и дать отдых усталым мозгам,
хак на захватывающем спектакле.
- Вам Irnктo не кажется скучным,- возмущался он.
- Нет, половина тех, с кем я общаюсь, мне скучны, но
это не так уж много, верно?-и она потянулась за томи­
хом Браунинга, чтобы найти строки на эту тему. Из всех,
хого он знал, она одна умела прервать разговор, чтобы
отыскать в книге нужный отрывок или цитату, не доводя
его этим до белого каления. Она проделывала это часто
и с тахим исхренним увлечением, что он полюбил смот­
реть на ее золотые волосьr, склоненные над книгой, на
брови, чуть сдвинутые от старания найти нужную фразу.
Он стал ездить в Филадельфию каждую неделю, на
субботу и воскресенье. Почти всегда у Клары бывали
в эти дни н другие гости, и она как будто не стремилась
остаться с ним наедине- было много случаев, хог да
одно ее слово могло бы подарить ему лишних полчаса
для сладостного обожания. Но он влюблялся все сильнее
и уже носился с мыслью о браке. Мысль эта не только
бродила у него в голове, но и выливалась в слова, однако
позже он понял, что желание его было не глубоко. Однаж­
ды ему приснилосъ, что оно сбылось, и он проснулся
в ужасе, потому что во сне Клара была глупая, белобры­
сая, волосы ее уже не золотились, а с языка, словно ее

146
 дме нили, сры~ались невыносимо пошлые трюизмы.
11 ) на была первой в его жизни интересной женщиной,
,,IJia по-настоящему хорошим человеком, не казавшимся
1у скучным, как почти все хорошие люди, которых он
11 1 речал. Порядочность только украшала ее. Эмори счи­
• IJI, что обычно хорошие люди либо следуют чувству
J~ JJra, либо искусственно приучают себя к человеколю-
11110, и еще, конечно, имеются ханжи и фарисеи (их-то
1111рочем, он никогда не причислял к праведникам).

СВЯТАЯ ЦЕЦИЛИЯ

Пусть бархатный наряд тяжел­

Под златом кос, nод светом rлаз
Румянец розы вдруг расцвел,
То всnыхнул, то оnять nогас­
И от нее и до него
Истомой все наnоено,
И не nоймет он: есть иль нет
Мгновенный смех .и розы цвет

Я вам нравлюсь?
Конечно,- серьезно ответила Клара.
Чем? ·
Во-nервых, у нас с вами много общего. Разные
•1ерточки, которые проявляются в нас непосредственно­
нли раньше так проявлялись.

- Вы хотите сказать, что я неважно использовал

оои возможности?
Клара ответила не сразу.
- Знаете, мне трудно об этом судить. У мужчины,
онечно, жизнь куда сложнее, а я была защищена от
1пешнего мира.
- Прошу вас, Клара, · не увиливайте,- перебил ее
мори.- Вы только поговорите немножко обо мне,
Jtадно?
Почему же нет, с удовольствием.- Она не улыбну-
Jlacь .
Вот какая вы милая. Прежде всего, ответьте на
н сколько вопросов. По-вашему, я очень высокого мне­
l шя о себе?
- Да пожалуй, нет- тщеславие у вас безгранИчное,
но для людей, которые его замечают, это только забавно.
- Вот как.
- В сущности вы смиренный. Когда вам кажется, что
шс обидели, вы погружаетесь в бездонное отчаяние. Ска­
у больше- вам недостает самоуважения.

147
 - Опять в яблочко. Как вам это удается, Клара? Ведь
вы мне не даете слова сказать.
- Ну конечно. Я никогда не сужу о человеке по его
словам. Но я не договорила. Почему вы в сущности так
неуверены в себе, хотя готовы всерьез уверять филисте­
ров, что считаете себя гением? А потому, что вы приду­
мали себе кучу смертных грехов и пытаетесь оправдать
эту выдумку. Например, вы все твердите, что вы-раб
коктейлей.
Так оно и есть, потенциально.
И уверяете, что вы бесхарактерный, безвольный.
Да, абсолютно безвольный. Я- раб своих чувств,
своих вкусов, своего страха перед скукой, своих жела-
ний ...
Неправда! -Она ударила одним стиснутым кулач­
ком по другому.- Вы- раб, закованный в цепи раб, но
только своего воображения.
- Это интересно. Если вам не надоело, продолжайте.
- Я заметила, что когда вам хочется лишний день не
появляться в колледже, вы действуете вполне уверенно.
Вы не принимаете решения, пока вам еще более или менее
ясно, что лучше-прогулять или не прогулять. Вы даете
своему воображению поиграть несколько часов с вашими
желаниями, а потом уж решаете. А воображение, есте­
ственно, подсказывает вам миллион оправданий для про­
гула, так что когда решение приходит, оно уже не пра­

вильное. Оно пристрастно.

- Да, но позволять воображению играть в запретные
игры, разве это не отсутствие силы воли?- возразил
Эмори.
- Милый мой мальчик, вот тут-то вы ошибаетесь.
К силе воли это не имеет никакого отношения. И вообще
это только лишние, ничего не значащие слова. Чего вам
недостает- это здравомыслия, умения понять, что вооб­
ражение подведет вас, дай ему только волю.
- Черт побери!-удивленно воскликнул Эмори.­
Вот этого я не ожидал.
Клара не злорадствовала. Она сразу заговорила
о другом. Но он задумался над ее словами и пришел
к выводу, что она отчасти права. Он чувствовал себя, как
фабрикант, который обвинил служащего в нечестности,
а затем обнаружил, что это его родной сын из недели
в неделю подделывал записи в книгах. Его бедная, окле­
ветанная сила воли, которую он так упорно отрицал для
обольщения себя и своих друзей, стояла перед ним, омы·

148
1,,,, ',,. грехов, а здравомыслие под конвоем шагало

11 r1орьму, и рядом, насмешливо приплясывая, бежал

11\'у~·мный бесенок- воображение. Клара была един­
' •нс1шым человеком, с которым он советовался, само­
'''""'о не диктуя ответа,- Клара да еще, может быть,
MOIICCHЬep Дарен.
Как он любил проводить время с Кларой! Ходить
~· ш.:й за покупками было поистине мечтой эпикурейца.
lt магазинах, где ее знали, о ней перешептывались как
о «красавице мнесие Пейдж».
- Помяните мое слово, она-то недолго останется
11)1111\ОКОЙ ВДОВОЙ.
- А ты помалкивай, она и без твоего мнения обой­
дсlся.

- Надо же, какая красавица!

(Входит старший приказчик. Продавщицы умолкают,
а 011 с улыбочками устремляется к покупательнице.)
- Она, говорят, из высшего общества?
- Да, только теперь, я слышала, с деньгами у нее
IIJIOXO.
- Ох, девушки, но до чего же хороша!
А Клара всех одинаково дарила своей лаской. Эмори
110дозревал, что в магазинах ей делают скидку, когда с ее
11сдома, а когда и нет. Он видел, что она отлично одева­
с•ся, что в доме у нее все высшего качесrва и что об­
t·луживает ее всякий раз старший приказчик, а то и хозяин
магазина.

По воскресеньям они ходили ин о г да вместе в цер­

ковь,- он шел рядом с ней и упивалея тем, как капельки
11:1ажного воздуха оседают на ее щеках. Она была очень
набожна, с самого детства, и одному богу известно, на
какие высоты она возносилась и какую силу там черпала,
ко г да стояла на коленях, склонив золотые волосы, оза­

ренные светом витражей.

- Святая Цецилия!- вырвалось у него однажды,
11 многие оглянулись на него, священник запнулся посре­
ди nроповеди, а Клара и Эмори залились краской.
Это было их последнее воскресенье, потому что в тот
IIC'Iep он сам все испортил. Просто не удержался.
Они шли, окутанные мартовскими сумерками, теплы­
мн, как в июне, и счастье молодости так переполпяло его
душу, что он не мог не заговорить.

- Мне кажется,-сказал он дрогнувшим голосом,­

•по если бы я. потерял веру в вас, я бы потерял веру
11 бога.

149
 Она оглянулась на него так удивленно, что он спро­
сил, в чем дело.
- Да ни в · чем,-протянула она.-Просто я уже
пять раз слышала это от разных мужчин, и это меня

путает .

-Ах, Клара, значит, это вам на роду написано?

Она не ответила. ·
- Для вас любовь-это, вероятно ... -начал он.
Она резко оборвала его.
- Я никогда не любила.
Они пошли дальше, и постепенно ему открылось ог­
ромное значение ее слов ... никогда не любила ... Внезапно
она предстала перед ним как дочь небесного света. Сам
он начисто выпал из ее мира, и ему лишь хотелось

коснуться ее одежды- такое чувство испытал, должно

быть, Иосиф, когда ему открылась непреходящая свя­

тость Марии. Но одновременно, словно со стороны, он
услышал собственный голос, говоривший:
- А я вас люблю- все, что во мне заложено высоко­
го ... Нет, не могу я это выразить, Клара, но если я приду
к вам снова через два года, когда добьюсь чего-то и смо­
гу просить вашей руки ...
Она покачала головой.
- Нет, я больше никогда не выйду замуж. У меня
двое детей, и я нужна себе для них. Вы мне нравитесь, мне
все умные мужчины нравятся, а вы тем более, но вы меня
немного знаете, и пора бы вам понять, что я никогда не
вышла бы замуж за умного мужчину.
Она помолчала. ·
Эм ори!
-Что?
- Вы ведь меня не любите . Вы и не собирались на
мне жениться. Разве не так?
- Это сумерки виноваты,- недоуменно nроизнес
Эм ори.- Я как-то не осознал, что говорю вслух. Но
я люблю вас ... или обожаю ... или боготворю ...
- Это на вас похоже- проиграть за пять секунд всю
гамму эмоций.
Он невальна улыбнулся.
- Не изображайте меня таким легковесом, Клара;
право же, вы умеете иногда облить холодной водой.
- Вы что угодно, только не легковес,- сказала она
серьезно, взяв его под руку и широко раскрыв глаза,- в

меркнущем свете он разглядел, какие они добрые.- Лег·

к овес- это тот, кто все отрицает.

150
 - Такая весна сегодня в воздухе, такая сладость в ва­
"'~·м сердце!
Uна отпустила его руку.
Сейчас вам хорошо, а я и вовсе на седьмом небе . .
-
Найте мне сигарету. Вы не знали, что я курю? Курю,
щщ мерно раз в месяц.
Л потом эта непостижимая женщина и Эмори со всех
11111 побежали к перекрестку, как двое шаловливых детей,
,,.,()удораженных голубыми сумерками.
- На завтра я уезжаю за город,- сообщила она,
1111\ЫХавшись, стоя в надежном свете фонаря на углу.-.
У11ускать такие дивные дни просто rpex, хотя, может
fiыть, они больше чувствуются именно в rороде.
- Клара, Клара, каким бесовским обаянием наделил
(iы вас боr, если бы чуть направил вашу душу в другую
..:торону!
- Возможно,- отвечала она.- Впрочем, не думаю.
Sl в сущности не сумасбродка. Никогда не была. А эта
моя маленькая вспышка- просто дань весне.

- Вы и сама вся весенняя.

Они уже снова lШШ рядом.
- Нет, вы опять ошиблись. И как только человек
с вашим признанным вами же умом может раз за разом

110 мне ошибаться? Я- как раз обратное всему весен­

tlсму. Если я получилась похожей на идеал сентименталь­
tlоrо древнегреческого скульптора, эт.о просто несчастная

случайность, но уверяю вас- будь у меня другое лицо,

м ушла бы в монастырь и тихо жила ...- она ускорила шаг
1t закончила громче, чтобы он, едва поспевая за ней, мог
у..:лышать,- без моих драгоценных малюток, по кото­
рым я ужасно соскучилась.

Только с Кларой ему становилось понятно, что жен­

щина может предпочесть ему другого. Не раз он встречал
•1ужих жен, которых знавал молоденькими девушками, и,

lti'Jiядываясь в них, воображал, что читает в их лицах

~·ожаление: «Ах, вот если бы я тог да сумела покорить
tшс!» Ах, как много мнил о себе Эмори Блейн!
Но этот вечер был вечером звезд и песен, и свет лая
11уша Клары все еще озаряла пути, пройденные ими
IIMCCTe.
<<Вечер, вечер золотой,- негромко запел он лужицам на
1ротуаре,- воздух золотой ... золотые мандолины сыплют
щлото в долины-радость и покой ... Золотых переплете-
no земле ложатся теии, словио юный бог смертн~z.м
1//lii
юлото оставил, беззаботно улетая без путей-дорог» ...

151
 ЭМОРН НЕДОВОЛЕН

Медленно и неотвратимо, а под конец одним мощным

всплеском - пока Эм ори разговаривал и меqтал- война
накатилась на берег и nоглотила песок, на котором рез­
вился Принстон. По вечерам в гимнастическом зале те­
перь гулко топал взвод за взводом, стирая на полу метки
от баскетбола. В Вашингтоне, куда Эмори съездил на
следующие свободные дни, его ненадолго захватило об­
щее чувство лихорадочного подъема, которое, однако ,
в спальном вагоне на обратном пути сменилось брезгли­
вым отвращением, потому что через проход от нег о
спали какие-то неаппетитные чужаки, скорее всего, решил
он, греки или русские. О н думал о том, насколько летче
дается патриотизм однородным нациям, насколько легче
было бы воевать, как воевали американские колонии или
Южная конфедерация. Он не заснул в эту ночь, а все
слушал, как гогочут и храпят чужаки, наполняя вагон
тяжким духом современной Америки.
В Принстоне все шутливо утешали друг друга, а в глу­
бине души и себя, перспективой хотя бы пасть смертью
храбрых.
Любители литературы зачитывались Рулертом Бру­
ком; щеголей волновало, разрешит ли правительство
о фицерам носить военную форму английского образ ца;
иные из закоренелых бездельников направляли орошени я
в Военный департамент-об освобождении от стр~ев ой
службы и о тепленьком местечке.
Однажды Эмори nосле долгого персрыва встретил
Бэрна и сразу понял, что спорить с ним бесполезно,­
Бэрн заделалея пацифистом. Социалистические журнал ы ,
изучение Толстого и собственное горячее стремление по­
служить делу, которое потребовало бы всех его душе в­
ных сил, определили его окончательное решение ратовать
за мир как за личный идеал каждого человека .
- Когда немцы вступили в Бельгию,-начал он,­
если бы жители продолжали спокойно заниматься сво­
ими делами, германская армия оказалась бы дезорган и­
зованной за какие-нибудь .. .
- Знаю,- перебил его Эмори.- Все это я слышал .
Но я не намерен тебя пропагандировать. Может быть, ты
и прав, но еще не пришло и еще сотни лет не придет
время, когда непрот.ивление могло бы стать для н ас
чем-то реальным .

Но пойми ты, Эм ори ...

152
 Что толку сnорить.
Хорошо, не будем.
Я только одно могу сказа ть- я не прошу тебя
lllщумать о своей семье, о друзьях-я в дь п аю, что для
1rGя это нуль по сравнению с чувством долг - но, Бэрн,
111: 11риходило ли тебе в голову, что эти твои журн алы,
11 кружки, и агитаторы, что за всем этим, может быть ,
t'l оят немцы?
- В некоторых случаях, конечно, так и есть.
- А может быть, они все за Германию- все эти
1русы с немецко-еврейскими фамилиями?
- И это не исключено,- медленно проговорил
l)1рн.-Я не могу сказать с уверенностью, в какой мере
моя позиция обусловлена пропагандой, которой я наслу­
шался . Мне-то, конечно, кажется, что это мое глубочай­
lttсе убеждение, что другой дороги у меня просто нет
У Эмори упало сердце.
- Но ты подумай, какая это дешевка. Никто ведь не
нодвергнет тебя гонениям за твой пацифизм, он всего-то
11тянет тебя в компанию самых худших ...
- Едва ли,- перебил Бэрн.
- Ну, а на мой взгляд, все это сильно отдает нью-
норкской богемой;
- Я тебя понимаю, поэтому я еще и не решил, за-·
няться ли мне агитацией.
- Неужели тебя прельщает в одиночку говорить
людьми, которые не захотят тебя слушать,- и это
' твоими-то данными!
- Так, вероятно, рассуждал много лет назад велико­
мученик Стефан. Но он стал проповедовать, и его убили.
мирая, он, возможно, подумал, что зря старался. Но ,
понимаешь, мне-то всегда казалось, что смерть Стефа­
на - это то самое, что вспомнилось Павлу на пути в Да­
маск и заставило его идти проповедовать учение Христа
но всему миру.

- Ну, дальше.
- А дальше-все. Это мой личный долг. Даже если
ейчас я просто пешка, просто жертва чьих-то козней .
Боже ты мой, Эмори, неужели ты думаешь, что я люблю
немцев?
- Ну, больше мне сказать нечего -я исчерпал свои
1\О воды насчет непротивления, и передо мной стоит толь­
о исполинский призрак человека, такого, какой он есть
11 каким всегда будет. И этому приЗраку одина­
ово импонирует логическая необходимость Толстого

153
 и логическая необходимость Ницше ...- Эм ори осекся .­
Ты ког да уезжаешь?
- На будущей неделе.
- Значит, еще увидимся.
Они разошлись, и Эмори подумал, что очень похо­
жее выражение было на лице Керри, когда они проща­
лись под аркой Блера два года назад. Он с грустным
недоумением спросил себя, почему сам он не способен
на такие же элементарно честные поступки, как эти

двое .
- Бэрн-фанатик,-сказал он Тому,-и он неправ ,
и я сильно подозреваю, что он-слепое орудие в рук ах
анархистов-издателей и агитаторов на жалованье у нем­
цев,-но я все время о нем думаю-как он мог вот так

поставить крест на всем, для чего стоит жить ...

Бэрн уехал неделю спустя, как-то трагически-незамет­
но. Он распродал все свое имущество и зашел простить­
ся, ведя за рубль обшарпанный старый велосипед, на
котором решил добираться до родного дома в Пенсиль­
вании. ·
-
Петр-отшельник прощается с кардиналом Ри­
шелье,- изрек Алек, который сидел развалясь у окна,
" пока Бэрн и Эмори пожимали друг другу руки.
Но Эмори было не до шуток, и, глядя вслед Бэрну,
крутящему своими длинными ногами педали нелеп ого

велосипеда, он знал, что ему предстоит очень тосклив а я

неделя. В вопросе о войне у него сомнений не было,

Германия по-прежнему олицетворяла в его глазах все,
против чего возмущалась его душа,-грубый материа­
лизм и полный произвол власти,- но лицо Бэрна не
забывалось, и ему претили истерические выкрики, звучав­
шие вокруг.

- Какой смысл в том, что все вдруг обрушились на

Гете?-взывал он кАлеку и Тому.- К чему писать книги
доказывающие, что это он развязал войну- или что
недалекий, перехваленный Шиллер-сатана в человечес·
ком образе?
Ты что-нибудь их читал?-лукаво спросил Том.
Нет,- честно признался Эмори.
И я нет,-рассмеялся Том.
Пусть их кричат,-спокойно сказал Алек .-А Гет
все равно стоит на своей полке в библиотеке, чтобы
всякий, кому вздумается, мог над ним поскучать.
Эмори промолчал, и разговор перешел на другое.
Ты в какие части пойдешь, Эмори?

154
 - Пехота или авиация-никак не решу. Технику
" 1 ('Jщсть не могу, но авиация для меня, конечно, самое
"''/(Ходящее.
- Вот и я так же думаю,- сказал Том.- Пехота или
111111ация. Авиация, конечно,-это вроде бы романтиче­
' "ан сторона войны, то, чем в прежнее время была кава­
щ·рня; но я, как и Эмори, не отличу поршня от лошади­
rrоii силы.
Эмори сознавал, что ему недостает патриотического
111.1113, и недовольство собой вылилось в попытку воз­
'lожить ответственность за войну на предыдущее пoкoлe­
llllt: ... на тех, кто прославляп Германию в 1870 году, на
IIОJшствующих материалистов, на восхвалителей немец­
l(оii науки и деловитости. И вот однажды он сидел на
жкции по английской литературе, слушал, как лектор
щпирует <<Локсли Холл», и с мрачным презрением судил
'kшшсона и все, что тот собой олицетворял,- потому
•11 о считал его викторианцем.

Госnода вИJСторианцы, чужды вам и скорбь и гнев,

Ваши дети поJIСИнают ваш бе~радостный посев,-

·~;шисал Эмори в своем блокноте. Лектор что-то сказал

о цельности Теннисона, и пятьдесят студенческих голов
~·к1юнились над тетрадями. Эмори перевернул страницу
11 опять стал писать:

Вы дрожали, узнавая то, что ДарвШ! возвестил,

И когда убрался Ньюмен, и в обычай вальс входил ...

Ннрочем, вальс появился намного раньше ... Эту строку

1111 вычеркнул.
·- ... и озаглавленное «Песня времен порядка!»,-донесся
оrкуда-то издали тягучий голос профессора. «Времен
11орядка»! Боже ты мой! Все запихнуто в ящик, а викто-

'
щапцы уселись на крышку и безмятежно улыбаются ...
1 Браунинг на своей вилле в Италии бодро восклицает:
нНсе к лучшему!» Эмори опять стал писать:

Вы а:олсна в божьем храме преклоияли то и знай,

Восхваляли за (<Доходы», уnрекали за Китай.

Почему у него никогда не получается больше одного

Jtllустишия зараз? Теперь ему нужна рифма к строке:

Боr сливался, но пытались вы научво подтвердить ...

lly ладно, пока пропустим.

155
 И nолвека жил в Евроnе вскк из вас, ханжа и сноб,
И считал , что все в порядке, и сходил прилично в гроб

К этому в общих чертах сводятся идеи Теннисо­

на,-гудел голос профессора.-Он впqлне мог бы оза ­
главить свое стихотворение, как Суинберн, «Песня вре­
мен порядка». Он воспевал порядок в противовес хаосу,
в противовес бесплодному р~страчиванию сил.
Вот оно, почувствовал Эмори. Он снова переверну11
страницу и те двадцать минут, что еще оставались д

·конца лекции, писал, уже не отрываясь. Потом подошел

к кафедре и положил на нее ~ырванный из тетради ли­
сток.
- Это стихи, посвященные викторианцам, сэр,- ска­
зал он сухо.

Профессор с интересом потянулся к листку, Эмори же

тем временем быстро вышел из аудиторИ'И.
Вот что он написал:

Песни времен порядка-

Вот наследье ваших времен.
Аргументы без заключенья,
В рифмах-на жизнь ответ,
Ключ блюстителей заточенья,
Колокольный старый трезвон ...
Завершилась с годами загадка,
А мы- завершеньс лет

Нам-море в разумных nределах,

Крыша неба над низким жильем,
Не для дуэли перчатка,
Пушки, чтоб нас стерегли,
Сотни чувств устарелых
С nошлостью о любом,
Песни времен порядка
И язык, чтобы петь мы могли.

МНОГОЕ КОНЧИЛОСЬ

Апрель промелькну л, как в тумане- в туманной дым·

ке долгих вечеров на веранде клуба, когда в комната
граммофон пел «Бедняжка Баттерфляй», любимую л •
сенку мину,вшего года. Война словно бы и не коснулас1,
их, так могла бы nротекать любая весна на старше
курсе, если не считать проводившейся через день военн 1
подготовки, однако Эмори остро ощущал, что это л
следняя весна старого порядка.

- Это массовый протест против сверхчеловека,

сказал Эмори.

156
 - Наверно,-согласился Алек.
- Сверхчеловек песовместим 1П1 с какой утопией.
11ока он существует, покоя не жди, он пробуждает xyд­
lltlle инстинкты у толпы, которая слушает его речи и под­
Jiастся их влиянию.

- А сам он всего-навсего одаренный человек без

моральных критериев.

- Вот именно. Мне кажется, опасность тут вот в чем:

rаз все это уже бывало в прошлом, когда оно повторится
t'lloвa? Через полвека после Ватерлоо Наполеон стал для
английских школьников таким же героем, как Веллинг­
тон. Почем знать, может быть, наши внуки будут вот так
же возносить на пьедестал Гинденбурга .
- А почему так получается?
- Виновато время, черт его дери, и те, кто пишет
11сторию. Если бы нам только научиться распознавать
:то как таковое, независимо от того, рядится ли оно
о грязь, в скуку или в пышность ...
- О черт, мы, nо-моему, только и делали эти четыре
года, что крушили все на свете.
А nотом настал их nоследний вечер в Принстоне. Том
11 Эмори, которым наутро nредстояло разъехаться в раз­
Jtые учебные лагеря, nривычно бродили по тенистым
улочкам и словно все еще видели вокруг знакомые лица .
- Сегодня из-за каждого дерева смотрят прИзраки.
- Их тут везде nолным-полно.
OIOI nостояли у колледжа Литтл, посмотрели, как
восходит луна и серебрится в ее сиянии шиферная кры­
ша соседнего здания, а деревья из черных становятся

CIIIIИMИ.
- Ты знаешь,- шепотом сказал Том,- ведь то, что
мы сейчас испытываем, это чувства всей замечательной
молодежи, которая прошумела здесь за двести лет.

От арки Блера донеслись последние звуки какой-то

11ссни- печальные голоса перед долгой разлукой.
- И то, что мы здесь оставляем, это нечто большее,
•1см наши товарищи, это наследие молодости. Мы- все­
'о лишь одно поколение, мы разрываем все звенья, кото­
рые словно бы связывали нас с nоколением, носившим
(ютфорты и шейные платки. В эти темно-синие ночи мы
ttcJtЬ бродили здесь рука об руку с Бэрром и с Генри Ли ...
Jta, именно темно-синие,- отвлекся он.- Всякое яркое
11нтно испортило бы их, как ненужная экзотика. Шпили на
фоне неба, сулящего рассвет, и синее сияние на шиферных
kрышах ... грустно это ... очень.

157
 - Прощай, Аарон Бэрр! -крикнул Эмори, повернув­
IIШСЬ к опустевшему Нассау-Холлу.-Нам с тобой случа­
лось заглядывать в причудливые закоулки жизни.

Голос его отозвался эхом в тишине.

- Факелы погасли,-прошептал Том.-0 Мессали­
на, длинные тени минаретами прочертили арену цирка ...
На минуту вокруг них зазвучали голоса их первого
курса, и они посмотрели друг на друга влажными от слез
глазами.
К черту!
-К черту!

Скользит последний луч. Ласкает он ряд шпилей, солн­

цем только что залитый, и духи вечера, тоской повиты,
запели ::жалобно под лирный звон в сеии дерев, что служат
им защитой. Скользит по башиям бледный огопек ... Сон,
грезы нам дарующий, возьми ты, возьми па память лото­
са цветок и выжми из него 'мгновений этих сок.
Средь звезд и шпилей, в замкиутой долине, нам спова
луниый лик не просквозит. Зарю желаиий время обратит
в сияиье дпя, не ::жгущее отпыне. Здесь в пламепи пашел
ты, Гераклит, тобой дароваппые предвещапья, и иьте
в полночь страсть моя узрит отброшеиные тепыо средь
пыланья великолепие и горечь мирозданья.
 Интер л юдия

МАЙ 1917-ФЕВРАЛЬ 1919

Письмо, помеченное «январь 1918», от монсеньера Дар­

си Эмори Блейну, младшему лейтенанту 171-го пехотного
полка, порт погруз_ки-лагерь Миллз, Лонг-Айленд.

«Дорогой мой мальчик! ·

Мне нужно знать о тебе одно: что ты жив; для осталь-
ного мне довольно поворошить свою беспокойную па­
~ять- градусник, · показывающий только подскоки тем­
нературы,- и вспомнить, чем я сам был в твоем воз рас­
' . Но людям свойственно болтать языком, и мы с тобой
1удем по-прежнему перекрикиваться через всю сцену,

нока последний занавес не упадет прямо нам на головы.

llo ты включил свой подрагивающий волшебный фонарь
изн:и с тем же примерно набором картинок, какой был
меня, та~о: что мне просто необходимо написать тебе,
тя бы только для того, чтобы возопить о беспредель-
11 й человеческой глупости ...
Один этап закончен: что бы с тобой ни случилось, ты
1111когда уже не будешь тем Эмори Блейном, которого
11 пал, никогда уже мы не встретимся так, как встреча­

I I IСЬ, потому что твое поколение становится суровым

11 жестким, куда более суровым и жестким, чем суждено
ыло стать моему поколению, вскормленному на легкой
нн ще девяностых годов.
Я тут недавно перечитывал Эсхила, и в божественной
111 1ши «Агамемнона» я нахожу единственную разгадку
1111 него жестокого века, когда рушится весь мир и бли­
' 111шую аналогию можно сыскать только в безнадежной
1' · пньяции древних. Порой я думаю о наших солдатах во
Фt апции как о римских легионерах, посланных за триде-
1 1 1ь земель от своего развратного города сдерживать

1S9
натиск варварских орд ... а орды-то несут опасность по·

серьезнее, чем этот развратный город ... еще один удщ,

вслепую по всему человечеству, фурии, которых мы MIIO·
го лет назад вознесли на пьедестал, над чьими трупам11

мы победно блеяли с начала до конца викторианскоil

эры ...
А останется от всего этого мир, насквозь пропитан­
ный материализмом, и-католическая церковь. Я вес
думаю, как ты найдешь в нем свое место. В одном
я уверен: кельтом ты проживешь свою жизнь и кельтом
умрешь; так что если ты не используешь небо как неиз·
меннее мерило для своих идей, земля будет столь ж~·
неизменно опрокидывать твои честолюбивые замыслы.
Эмори, я как-то неожиданно понял, что я старик. Как
у всех стариков, у меня были свои фантазии, и я тебе о них
расскажу. Я тешил себя выдумкой, что ты мой сын, что,
может быть, в молодости я однажды впал в бессознатель·
ноесостояние и зачал тебя, а когда сознание вернулось,
я об этом не помнил ... Это инстинкт отцовства, Эмори,
ведь безбрачие касается не только плоти, оно глубже ...
Иногда мне думается, что мы с тобой потому таk
похожи, что у нас был общий предок, и я установил, что
единственная кровь, общая для семейств Дарен и О'Ха·
ра- это кровь О' Донагю ... кажется, его звали Стивен ...
Когда молния ударяет в одного из нас, она ударяет
в обоих: стоило тебе отбыть в порт отправления, как
я получил бумаги для поездки в Рим и теперь с минуты
на минуту жду указаний, где мне сесть на пароход. Еiцс
до того, как ты получишь это письмо, я буду в пути,
а потом настанет и твой черед. Ты пошел на войну, К<lk
подобает джентльмену, так же, как пошел в шко11у
и в университет,- потому что так было нужно. Похваш...
бу и геройские позы вполне можно оставить на дошu
средних классов, у них это получается гораздо лучше.

Помнишь ли ты те дни в марте прошлого года, когдu

ты привозил ко мне из Принетона Бэрна Холидэя? Какой
это чудесный юноша! Позже, когда ты мне написал, что 11,
по его мнению, молодец, меня это просто сразило. Кшс
мог он так обмануться? Вот уж чего нельзя сказать ни про
тебя, ни про меня. Допускаю, что мы с тобой незаурял·
ные, умные, можно даже, пожалуй, сказать- блестящие.
Мы способны привпекать к себе людей, .создавать атмо·
сферу, способны почти до конца растворить свои кеш.1··
ские души в кельтских неуловимостях, почти всегда мо·
жем настоять на своем. Но молодцы? Нет, это не о нас.

160
 В Рим я еду с ин'rереснейшим досье и с рекомендатель­
'"·'1\111 nисьмами во все столицы Европы, и когда я там
11онвлюсь, это «произведет впечатление». Эх, если бы я мог
111нть тебя с собой! Последние строки звучат, пожалуй,
llt't:cpьeзнo, не с такими бы словами пожилому священнику
оfiращаться к юноше, уезжающему на войну; единственное
мое оправдание в том, что пожилой священник, в сущ­
lrости, разговаривает с самим собой. Многое у нас с тобой
скрыто очень глубоко, и ты не хуже меня знаешь, что
11мснно. У нас обоих есть глубокая вера, хотя у тебя она
еще не осознанная; и непомерная честность, которую не
уничтожить никакой нашей софистике, и, главное-дет­
ская простота души, уберегающая нас от подлинной злобы.
Я ·написал для тебя ирландский «плач», который
11 нрилагаю. Жаль, что твои «ланиты» не соответствуют
онисанию их, которое ты там найдешь, вольно ж тебе
lto•ш напролет курить и читать.
Итак, вот мое творение.

ПЛАЧ ПО НАЗВАНОМУ СЫНУ, УХОДЯЩЕМУ НА ВОЙНУ

ПРОТИВ ЧУЖЕЗЕМНОГО КОРОЛЯ

Oclюne
011 ушел от меня сын души моей
Н пору золотоrо расцвета как Энrус Or
')11ryc сияющих птиц
Л разум ero моrуч и тонок подобно разуму Кухулина на Мюиртиме.

Лwirra sthruo
'lсло его бело как молоко коров из стада королевы Мэйв
Ланиты cro алы как вишни с тоrо древа
1l1o склонилось дабы Мария угостила сына божия.

Лvcclia Vronc
Кудри его подобны золотому оплечью королей Тары
Очи его подобны четырем серым морям Эрина
'lllтуманенным дождем.

Mttvrone go Gudyo
Ott ринется в веселую баrряную битву
<. 'рсди
вождей свершающих великие подвиrи
И жизнь cro уйдет от неrо
И ослабнут струны моего сердца.

Л Vich Declish
Мое сердце это сердце моего сына
И конечно мо11 жизнь это ero жизнь
Мнжно второй раз быть молодым
')iJJIЬKO В СЫНОВЬIIХ

1111 tlн Vaha Alanav

1t11 С•унст сын божий над ним и под ним впереди неrо и сзади неrо

n Ф. Фицджеральд, т 1 161
Да затуманит взор чужеземному королю властитель стихий

Да nроведет его владычица милосердия за руку.

Сквозь гущу его суnостатов так что они не увидят ero
Да оградят ero надежнее щита Патрик Гэльский
И Колумб Церковный и nять тысяч святых Эрина
Когда он ринется в битву.
Och ochone.

Эмори, Эмори, почему-то я чувствую, что это конец.

Один из нас (а может быть, и оба) не переживет эту
войну ... Я все пытаюсь дать тебе понять, как мног
значило для меня последние несколько лет это перево·

площение в тебя... поразительна мы с тобой одинако·

вые ... поразителыю разные ...
Прощай, мой мальчик, да хранит тебя бог.
Тэйер Дарси».

НОЧНАЯ ПОГРУЗКА

Эмори продвигался по палубе, к носу, nока не нашел

табуретку под электрической лампой. Порьmшись в кар·
манах, он достал блокнот и карандаш и стал писать,
медленно и старательно:

Пора нам в пуrь ...

Мы молча шли по улице nустой,
Где смолк вестройный гам,
И стращен был наш серый, зыбкий строй
Мятущимся теням,
И от\U\икался эхом nорт ночной
РазмереННЪIМ шагам.
Вот палуба ... А 11етер все смирней.
Уходит nризрак-брег-
Там жалкие обломки сотен дней ...
Оnлачем ли мы бег
БесnлодJIЬD( лет?
Как nенна моря муть!
А тучи раздались, и небосвод
Небес onrn стремятся захлестнуть,
И за кормою клокотанье вод
Нам всеобъемлющий ноктюрн. поет .
... Пора нам в nуть.

Письмо от Эл,юри, помечетюе «Брест, 11 марта 1919 г.­

l!ейтеиаиту Т. П Д'Инвильерсу, лагерь Гордон, Джордж~»,

«Дорогой Бодлер!
Встречаемся в Манхэттене 30-ro самого что ни на е
сего месяца, затем подыскиваем себе шикозную ква1
тиру- ты, я и Алек, который в данную минуту находит 11

162
р•щом со мной. Я еще не знаю, чем займусь, но смутно
м~· ·•• аю посвятить себя политике. Почему это в Анr ли и
11 •f•ранная молодежь из Окефорда и Кембриджа идет
'' •ю;штику, а мы в США доверяем ее всякому сброду,
111о; ~ям, взращенным на уличных митингах, воспитанным

tщ·.1 rкими политиканами, и посланным в Конгресс толсто­

ttу· •ым продажным мошенникам, не имеющим «ни идей ,
1111 идеалов», как мы, бывало, выражались на диспутах
l;щс сорок лет назад у нас были среди политиков xopo-
lllltc люди, но нас, нас-то для того воспитали, чтобы мы
умели нажить миллион и «показать, из какого мы теста»
Иногда я жалею, что я не англичанин, американская
ж•пнь кажется мне до того глупой, бессмысленной и ги­
аtасJiичiюй, что хоть на крик кричи.
Теперь, после смерти бедной Беатрисы, у меня будет
11смного денег-увы, очень, очень немного. Я могу про­
~тить матери почти все, не могу простить одного : неза­
долго до смерти, в припадке религиозности, она завеща­

тt половину того, что у нее еще оставалось, на церковные

аитражи и стипендии в духовных семинариях. Мистер

Бuртон, мой поверенный, IШшет, что мои тысячи вложе­
IIЫ главным образом в акции трамвайных компаний,
а оные компании терпят убытки, потому что цена за
11роезд всего пять центов. Представляешь себе платеж­
llую ведомость, по которой неграмотиому человеку пла­
тят 350 долл. в месяц?! И все же я в это верю, хотя
и видел своими глазами, как состояние, некогда весьма

nриличное, растаяло в результате спекуляций, тран­

жирства, демократического законодательства и подоход­

IIЫХ налогов,- да, малютка, я человек современный.

Как бы там ни было, квартира у нас будет первый
сорт. Ты можешь получить работу в каком-нибудь жур­
шtле мод, Алек может поступить в ту Цинковую компа­
IIИJО, или чем там владеют его родители,- он читает

через мое плечо и говорит, что компания медная, но,

110-моему, это не имеет значения, а ты как считаешь?
Нажиты деньги на цинке или на меди-один черт, кор­
рунция, надо думать, везде одинаковая. Что касается
наироко известного Эмори, он бы стал IШсать бессмерт­
ные литературные произведения, будь он хоть в чем­
нибудь достаточно уверен для того, чтобы сообщить об
••ом публике. А искусно сформулированная банальщи­
ша-это самый опасный дар потомству.
Том, почему бы тебе не принять католичество? Конеч­
tю, чтобы стать хорошим католиком, тебе пришлось бы

163
 отказаться от бурных романов, в которые ты меня когда­
· то посвящал, но стихам твоим пошло бы на пользу, если
бы в них появились высокие золотые подсвечники и дол·
гие песнопения, и, хотя американское духовенство весьма
буржуазно, как любила говорить Беатриса, ты мог бы
посещать только церкви самого высокого полета, и я по ­
знакомил бы тебя с монсеньером Дарси, он-то не человек,
а чудо.

Смерть Керри я пережил очень тяжело и смерть Джес­

си тоже, но не настолько. И мне очень, очень хотелось бы
узнать, в каких несусветных потемках затерялся Бэрп .
Как ты думаешь, может быть, он сидит. в тюрьме под
вымышленным именем? Покаюсъ тебе, война не сделала
меня правоверным, что было бы законной реакцией, а ,
наоборот, иревратила в рьяного агностика. Католической
церкви за последнее время так часто подрезали крылья ,

что в войне она играла робкую, почти незаметную роль,

и хороших писателей у католиков не осталось . Честерто·
ном я сыт по горло.

Мне попался всего один солдат, который пережил

столь широко разрекламированное духовное обновлени
наподобие этого Доналда Хэнки, к тому же тот, которого
я знал, еще до войны готовился принять сан, так что 011
уже · и для духовного обновления созрел. Честно говоря
по-моему, все это чушь, хотя для тех, кто оставался дома,

это, видимо, послужило своего рода сентиментальным

утешением и, возможно, заставит многих родителей оце·
нить по достоинству своих детей. Этакая религиозность
под влиянием катастрофы никакой ценности не представ·
ляет и в лучшем случае недолговечна. Думаю, что на
каждого солдата, открывшего для себя бога, приходится
четыре, которые открыли Париж.
Но мы-ты, я и Алек-мы заведем, черт возьми,
слуrу япоiЩа, и будем переодеваться к обеду, и пить вин ,
и вести бесстрастную созерцательную жизнь . Ох, люJJI,
бы хоть что-нибудь случилось! Я себе места не нахожу от
тревоги и безумно боюсь растолстеть или влюбитьсн
и стать семьянином.
Поместье в Лейк-Джинева будет сдано в аренду.
Сразу, как вернусь, съезжу на Запад, повидаюсь с Mll
стером Бартоном и узнаю QT него все подробиоств ,
Пиши мне на отель «Блекстон» в Чикаго.
Засим остаюсь, дорогой Босуэлл,
Сэмюел Д:ж01tсоm1 ,

164
- Книга вторая
ВОСПИТАНИЕ ЛИЧНОСТИ

Глава 1
ЕЕ ПЕРВЫЙ БАЛ

1\ рсмя действия-февраль. Место действия-большая нарядная спаль­

ни о особняке Коннеджей на Шестьдесят восьмой улице в Нью- Йорке.
1 мна та явно девичья: розовые стены и занавески, розовое покрывало
11 1 кремовой кровати. Вся комната выдержана в розовых и кремовых
н нах, но из обстановки прежде всего бросается в глаза роскошный
1 алетный стол со стеклянной крышкой и трехстnор•1атым зеркалом .
1 а стенах-дорогая гравюра с картины «Спелые вишню>, несколько
11 жли вых собачек Лендсира и «Король Черных островов» Максфилда
Пэрриша.
rрашный беспорядок, а именно: 1) семь-восемь пустых картонок, !'fЗ
IНIСТи которых свисают, пыхтя, языки папиросной бумаги; 2) гора
Уlll!чн ых костюмов вперемешку с вечерними платьями- все лежат на

rоле, все несомненно новые; 3) рулон тюля, потерявший всякос само­

уi\Uжение и раболепно обвившийся вокруг nсевозможных предметов; 4)
111 двух изящных стульчиках -стопки белья, не поддающегося подроб­
IЮму описанию . Возникает желание узнать, в какую сумму обошлось
" ' :по великолепие, и еще большее желание увидеть nринцессу, для
!)Торой ... Вот! Кто-.то входит. Какое разочарование! Это всего лишь
1 р н и ч н а я, она что-то ищет Под одной кучкой белья- нет Под
IIJ)yroй, на туалете, в ящиках шифоньерки. Мелькаст несколько очень
раеивых ночных рубашек и сногсшибательная nижама, но это не то,
что ей нужно. Уходит
Из соседней комнаты слышна неразборчивая воркотня.
lt11лee. Это мать Алека, м нес не К о н н с д ж, пышная, важная, нарумя-
11 нная и вконец замученная. Губы ее выразительно шевелятся, она тоже
щщнимается искать. Ищет не так старательно, как горничная, но зато
•Р стнее. Спотыкается о размотавшийся тюль и отчетливо nроизносиТ'
«0 черт». Удаляется с пустыми руками.
1 нять разговор за сценой, и девичий голос, очень избалованный голос,
произносит: «В жизни не видела таких безмозглых. »
11 дит третья искательница-не та, что с избалованным голосом,
другое издание, по моложе. Это С е с и л и я К о н н е д ж, шестнадцати
1 • 1, хорошенькая, смышленая и от природы незлобивая. Она уже одета
111 вечера, и нарочитая nростота ее платья, вероятно, ей не по душе
llc дходит к бЛижайшей стоnке белья, выдергивает из нее что-то малень-
кое, розовое и любуется, держа на вытянутой руке

Сесилия. Розовый?
Розалинда (за сцепой). Да

lь5
 С е с и л и я. Очень модный?
Розалинда. Да.
С е с и л и я. Нашла! (Бросает на себя взгляд в зеркало
и от радости начипает тапцеватъ шимми.)
Р оз а л и н д а (за сцепой). Что ты там делаешь? Н
себя примеряешь?

Сесилия, перестав танцевать, выходит, унося добычу на правом плс•1 .

Из другой двери входит А л е к К о н н е д ж. Быстро оглядевшись, зов о r
зычным голосом: (<Мама!» В соседней комнате хор nротестующн
голосов, он делает шаг в ту сторону, но останавливается, nотому '1
голоса nротестуют громче nрежнего.

А л е к. Так вот где вы все попрятались! Эмори Блейн

приехал.
С е с и л и я (живо). Уведи его вниз.
А л е к. А он и есть внизу.
Мнесие Коннедж. Так покажи ему, где располо·
житься. Передай, что я очень жалею, но сейчас не могу
к нему выйти.
А л е к. Он и так обо всех вас все знает. Вы там
поскорее. Папа просвещает его относительно войны, и 011
уже грызет удила. Он, знаете ли, очень темпераментный.

Последние слова заинтересовали Сесилию, она входит.

С е с и л и я (усаживается прлмq ца кучки бел м). В ха

ком смысле темпераментный? Ты и в письмах так о нем
отзывался .
А л е к. Ну, пишет всякие произведения.
С е с и л и я. А на рояле играет?
А л е к. Кажется, нет.
Сесилия (задумчиво). Пьет?
А л е к. Да. Он не сумасшедший.
Сесилия. Богат?
А л е к. О госnоди, это ты спроси у него. Семья был
богатая, и сейчас какой-то доход у него есть.

Поilвляется м и се и с К о н н е дж.

М и с с и с К о н н е д ж. Алек, мы, конечно, очень рад1~

принять любого твоего товарища ...
А л е к. С Эмори-то, во всяком случае, стоит nозпах о
миться.
М и с с и с К о н н е д ж. Конечно, с удовольствием. JI 1
мне кажется, это чистое ребячество с твоей стороны
когда можно жить с семьей, в хорошо постаtшеюш
доме, поселиться с двумя другими молодыми · людь "
166
 ой-то немыслимой квартире. Надеюсь, вы придума-
111 · но не для того, чтобы пить без всяких ограничений.
( 1/tуза.) Сегодня мне, право, не до него . Эта неделя
111 оящена Розалинде. Когда у девуiiiКИ первый большой
1t Jr, ей следует уделять внимание в первую очередь.
Ро залинда (за сценой). Ты докажи это. Пойди сюда
Jастегни мне крючки.

Мнесие ·Коннедж уходит

Л л е к. Розалинда ничуть не изменилась .

С е с и л и я ( понизив голос). Она ужасающе избало-
111\IILl.
Л л е к. Ну, сегодня ей найдется кто-то под пару
С е с и л и я. Мистер Эм ори Блейн?
Алек кивает

lloкa что Розалинду еще НИ'КТО не перещеголял. Честное

~Jюво, Алек, она просто жутко обращается с мужчинами.
1•угает их, подводит, не является на свидания и зевает им
11рямо в лицо - а они возвращаются и просят добавки.
А л е к. Им только того и надо.
С е с и л и я. Ничего подобного. Она ... она, по-моему,
nроде вампира, и от девушек она тоже обычно добивает­
~·• всего, что ей нужно, только девушек она терпеть не
может.

А л е к. Сильная личность- это у нас семейное.

С е с и л и я (смиренно). На меня этой силы, наверно, не
11оатило.
А л е к. А ведет она себя прюmчно?
С е с и Л и я. Да не очень. А в общем- ничего особе н­
го, как все. Курит понемножку, nьет пувш, часто целу-
1 я ... да, да, это все знают, это, понимаешь, одно из
11 ледствцй войны.

Входит мнесие Коннедж.

М и с с и с К о н н е д ж. Розалинда почти готова, теперь

могу сойти вниз и познакомиться с твоим товарищем.

Мать и сын уходп

Роз алинда (за сценой). Ах да, мама ...

С с с и л и я. Мама пошла вниз. ·
11 n r входит Роз а л и н д а. Розалинда до кончикоn ногтей. Это одна из
1 нсnушек, которым не требуется ни малейших усилий дл11 тоrо~
t\111.1 муж•tины n них nлюблялись. У•1асти этой обычно избеrают АВ<J
tllllil мужч:ин: недалеких мужчин стращит ее живой ум, а мужчин

167
интеллектуального склада страшит ее красота. Все остальные-ее pnuм
по праву сильнейшего .
Если бы Розали нду можно было избаловать, этот процесс был Gм
уже завершен; и в самом деле, характер у нее не идеальныii; CCJIII
уж ей чего-нибудь хоч.ется, так вынь да положь, и, когда ее жела1111
ока зывается невыполненным , он а умеет отравить существование всем
окружающим. Но баловство не вконец ее испортило. Способност1
радоваться, желание расти и учиться , беспредельная вера в неисчер·
паемость романтики, мужество и честность по большому с•1ету- вс
это осталось при ней.
Бывает, что она подопту ненавидит все свое семейство. Твердых при11 ·
ципов у нее не имеется, жизненная философия сводится к carpe diem 1
для себя и Laissez-faire 2 для других. Она обоЖает вецензурные анекдо·
т'ы: в ней нет-нет да проявляется грубоватость, свойственная широким
натурам. Она хочет нравиться, но осуждение ничуть ее не заботит
и никак не влияет на нее.

Примерной ее не назовешь.
Образование для красивой женщины- это умение разбираться в муж­
чинах. Один мужчина за другим не оправдывал ее ожиданиii, но в мужчи11
вообще она верила свято. Зато женщин терпеть не могла. Они воплощалн
те свойства, которые она чувствовала и презирала в себе,- потенциальну1
подлость, самомнение, трусосп~ и нечестностъ по мелочам. Однажды онn
объявила целой группе дам, сидевших в гостях у ее матери, что женщи11
можно терnеть только потому, что они вносят в среду мужчин необ­
ходимый элемент легкого волнения. Тющевала она восхитительно, рисо­
вала мило, но небрежно и обладала рсд1юстной легкостью слога, котору1
использовала только в любовных nисьмах.
Но nеред красотой Розалинды всяхая критика умолкает. Роскошные воло·
ct1 того особого желтого оттенка, на nодражании которому богатсет нашо
красильная промышленностъ. Просящий nоцелуев рот, небольшой, неМJю­
го чувственный, бесконечно волнующий. Серые глаза и безуnрсчноti бст•з·
ны кожа, на которой вспыхивает и гаснет нежный румянец. Была она
тоненькая, гибкая, но креnкая, с хорошо развитой фигурой, и чнстым
наслаждением было смотреть, как она движется по комнате, идет п
улице, замахивается клюшкой для гольфа, а то и nройдется колесом.
И последняя nоправка -ее живость, непосредственность была свобод11а
от того налета лицедейства, который Эмори усмотрел в Изабелле.
Монсеньер Дарси сильно затруднился бы, как ее назвать-индивиду·
умом или личностью. Возможно, она была бесценным, раз в сто лс1
встречающимся сплавом того и другого.
Сегодня, в день своего nервого большого бала, она, несмотря на сво1
умудренность, всего-навсего счастливая девочка. Горничная матер11
только что причесала ее, но она тут же решила, что сама сумсс1'
nричесаться гораздо лучше. От волнения она не может ни минуп.1
nосидеть на месте. Поэтому мы и увидели ее в этой неnрибр:ш11оl\
комнате. Сейчас она заговорит Низкие модуляции Изабеллы наnом11
нали скрипку, но доведись вам услышать голос Розалющы, вь1 61,1
сказали, что он мелодичен, как водопад.

Роз а л и н д а. Честное слово, я только в двух наряда

чувствую себя хорошо- в кринолине и в купальнпм к •
стюме. В том и другом я выгляжу очаровательно.

Лови мгновенье (лат.)

Не мешай жить nо-своему ( фр.)

168
 <'с с и л и я. Рада, что выплываешь в свет?
Розалинда. Очень, а ты?
( ·с с и л и я (безжалостно). Ты рада, потому что смо­
"'1'''''' теперь выйти замуж и жить на Лонг-Айленде среди
сош11шх молодых супружеских пар современного типа».

H.r хочешь, чтобы жизнь у тебя была цепочкой флир­

' о11- что ни звено, то новый мужчина.
Роз а л и н д а; «Хочу»! Ты лучше скажи, что так оно
11 сеть, и я в этом давно убедилась.
Сесилия. Уж будто!
Роз а л и н д а. Сесилия, крошка, тебе не понять, до
'1\'1 о это тяжело быть ... такой, как я. На улице я должна
\ 'охранять каменное лицо, чтобы мужчины мне не подми-
1111\али. В театре, если я рассмеюсь, комик потом весь
••счср играет только дщ1 меня. Если на танцах я скажу
•11о-то шепотом, или опущу глаза, или уроню платок,

мой кавалер потом целую неделю изо дня в день звонит

м11с по телефону.
С е с и л и я. Да, это, должно быть, утомительно.
Роз а л и н д а. И, как назло, единственные мужчины,
kоторые меня хоть сколько-нибудь интересуют, абсолю­
rаю не годятся для брака. Будь я бедна, я пошла бы на
щсну.

С е с и л и я. Правильно. Ты и так все время играешь,

li\K пусть бы хоть деньги платили.
Розалинда. Иногда, когда я бываю особенно неот­
рюима, мне приходит в голову -к чему растрачивать все

ti'O на одного мужчину?

Сесили я. А я, когда ты бываешь особенно не в духе,
•10н:то думаю, к чему растрачивать все это на одну семью?
1/lt'maem.) Пойду, пожалуй, вниз, познакомлюсь с мисте­
ром Эмори Блейном. Люблю темпераментных мужчин.
Роз а л и н д а. Таких нет в природе. Мужчины не уме­
'"'' ни сердиться, ни наслаждаться по-настоящему, а те,
•нu умеют, тех хватает ненадолго.

С е с и л и я. У меня-то, к счастью, твоих забот нет.

Jl номолвлена.
Роз а л и н д а (с презрительпой улыбкой). Помолвлена?
Лх ты, глупышка! Если бы мама такое услыЦJала, она бы
о111равила тебя в закрытую школу, где тебе и место.
С е с и л и я. Но ты ей не расскажешь, потому что я то­
•с могла бы коеJчто рассказать, а это тебе не понравится,
1\'Gc твое спокойствие дороже.
Розалинда (с легкой досадой). Ну, беги, малышка.
Л t кем это ты помолвлена? С тем молодым человеком,

169
который развозит лед, или с тем, что держит кондитер­
скую лавочку?
С е с и л и я. Дешевое остроумие! С частлив о оста в а ть­
ся, дорогая, мы еще увидимся.
Р о з а л и н д а. Надеюсь, ведь ты моя единственная
опора.

Сесилия уходит Розалинда, закончив прическу, встает, напевая. Потом

начинает танцевать перед зержалом, на МJIП[ОМ ковре. Она смотрит не IIU
свои ноm, а на rлаза, смотрит внимательно, даже коrда улыбаетсJI,
Внезапно дверь отворяется рывком и снова захлопывается. Вошел Эмо·
ри, как всеrда очень спокойный и красивый. Секунда замешательства.

О н. Ох, простите! Я думал ...

Она (с лучезарной улыбкой). Вы-Эмори Блейн?
Он (рассматршюя ее). Авы-Розалинда?
О н а. Я буду называть вас Эмори. Да вы входите.
не бойтесь, мама сейчас придет... (едва слышно) к СО·
жалению.
О н (оглядываясь по сторонам). Это для меня что-то
новое.

Она. Это-«ничья земля».··

О н. Это здесь вы ... (Пауза.)
О н а. Да, тут все мое. (Подходит к туалетному
столу.) Вот видите-мои румяна, мой карандаш для
бровей.
О н. Я не думал, что вы такая.
О н а. А чего вы ждали?
Он. Я думал, вы ... ну, как бы бесполая-играете:
в гольф, плаваете ...
О н а. А я этим и занимаюсь, только не в приемвые
часы.
О н. Приемвые часы?
О н а. От шести вечера до двух ночи. Ни минутоИ
дольше.

О н. Я не прочь войти пайщиком в эту корпорацию.

О н а. А это не корпорация- просто «Розалинда, ком·
пания с неограниченной ответственностью». Пятьдесят
один процент акций, имя, стоимость фирмы и все прочее
оценивается в двадцать пять тысяч годового дохода.

Он (неодобрительио). Холодноватое, я бы сказал,

начинание.

О н а. Но вам от этого ни холодно ни жарко, ЭморJt,

верно? Когда я встречу человека, который за две неделм
не надоест мне до смерти, кое-что, возможно, измените•
О н. Забавно, вы держитесь такой же точки зрения JJU
мужчин, :как я-па женщин.

170
 О н а. Я-то, понимаете, не типичная женщина ... по
~· кнаду ума.

О н ( заzттрuгован). Продолжайте.
Она. Нет, лучше вы-вы продолжайте. Вы заставили
мrня заговорить о себе. А это против правил.
Он. Правил?
О н а. Моих правил. Но вы ... Ах, Эмори, я слышала,
что вы- блестящий человек. Мои родные так много от
11а~ ждут.
О н. Это вдохновляет!
О н а. Алек говорит, что вы научили ero думать. Это
11равда? Мне казалось, что на это ннк:rо не способен.
О н. Нет. На самом деле я очень заурядный. (Явно
t' расчетом, что это не будет принято всерьез.)
О н а. Не верю.
...
О н. Я ... я религиозен ... я прячастен к литературе, я
д:1же пишу стихи.
О н а. Вольным стихом? Прелестно! (Декламирует.)

Деревь• зеленые,
На деревыrх поют птицы,
Девушка малснысими глотками пьет ц,
Птица улетает, девушка умирает.

О н ( смится). Нет, не такие.

О н а (неожиданно). Вы мне нравитесь.
Он. Не надо.
О н а. И такая скромность ...
О н. Я вас боюсь. Я любой девушки боюсь- пока не
tюцелуЮ ее.
О н а (назидательно). Сейчас не военное время.
О н. Значит, я всегда буду вас бояться.
О н а (не без грусти). Видимо та:к.
Оба минуту колсблютс11.

О н (обдумав все «за» и t<против» ). Я понимаю, это

•rудовищная просьба... .
О н а (заранее зная продолжение) . После пяти минут
111акомства.

О н. Но прошу вас, поцелуйте меня . Или боитесь?

О н а. Я ничего не боюсь, но ваши доводы как-то не
уuеждают. ·
О н. Розалинда, я так хочу вас поцеловать.
Она. Я тоже.
По целуй- ,1.олrнй, на с:овестъ.

171
 О н (переводя дух). Ну как, удовлетворили свое любо­
пытство?
Она. А вы?
О н. Нет, оно только-только просну лось. (Видно, что
он не л:жет.)
О н а (мечтателыю ). Я целовалась с десятками муж-
чин. Впереди, скорей всего, еще десятки.
О н (рассеянно). Да, это вы могли.
О н а. Почти всем нравится со мной целоваться.
О н (спохватившись). Господи, а как же иначе! Поце­
луйте меня еще, Розалинда!
О н а. Нет, мое любопытство обычно удовлетворяется
с первого раза.

О н (обескуражен). Это правило?

1
О н а. Я создаю правила для каждого случая.
О н. У нас с вами есть кое-что общее-только я ,
конечно, намного старше и опытнее.
О н а. Вам сколько лет?
О н. Скоро двадцать три. А вам?
О н а. Девятнадцать- только что исполнилось.
О н. Вы, надо полагать, продукт какой-нибудь феше­
небельной школы?
О н а. Нет, я, можно сказать, сырой материал .. Из
Спенса меня исключили, за что- не помню.
О н. А вообще вы какая?
О н а. Ну-яркая, эгоистка, возбудима, люблю покло-
нение ...
О н (перебивая). Я не хочу в вас влюбиться.
Оп а (вздернув брови). А вас никто и не просил.-*
О н (невозмутимо продол:нсает) . ... но, вероятно, влюб­
люсь. У вас чудесный рот.
О н а. Чш! Ради бога, не влюбляйтесь в мой рот
Волосы, плечи, туфли- что угодно, только не рот. Вс •
влюбляются в мой рот.
О н. Не удивительно, он очень красивый.
О н а. Слишком маленький.
О н. Разве? По-моему, нет.
Снова целует ее, также на совесть.

Она (слегка взволнованная). Скажите что-нибуl\t•

милое.
О н (испуганно). О господи!
О н а (отодвигаясь). Ну и не надо-если это та
трудно.

О н. Начнем притворяться? Уже?

'172
 О н а. У нас для времени не такие мерки, как у других.
О н. Вот видите- уже появились «другие».
О н а. Давайте притворяться.
Он. Нет, не могу-это сантименты.
О н а. А вы не сентиментальны?
О н. Нет. Я- романтик. Человек сентиментальный
1юображает, что любовь может длиться,-романтик во·
11рски всему надеется, что конец близко. Сентименталь·
IIOCTb- ЭТО ЭМОЦИИ.
Она. А вы не эмоциональны? (Опустив веки.) Вам,
11сроятно, кажется, что вы до этого не снисходите?
О н. Нет, я ... Розалинда, Розалинда, не надо спорить.
llоцелуйте меня.
О н а (на этот раз совсем холодно). Нет-не чувствую
·1акого желания.

О н (откровепно уязвленный). Но минуту назад вам

хотелось меня целовать.
О н а. А сейчас не хочется.
О н. Мне лучше уйти.
О н а. Пожалуй.
Он направляется к двери.

Ах да!

Он оборачивается.

(Смеясь.) Очко. Счет-сто-ноль в пользу нашей КО·

манды.

Он делает шаг назад.

(liыcmpo.) Дождь, игра отменяется.

011 уходит. Она спокойно идет к шифоньерке, достает портсигар и 'npl-
~c r 1! ·боковом ящике письменного столика. Входит ее м а т ь с блокно-
том в руке.

М и с с и с К о н н е д ж. Хорошо, что ты здесь. Я хотела

нщ·оворить с тобой, прежде чем мы сойдем вниз.
Роз а л и н д а. Боже мой! Ты меня пугаешь.
М и с с и с К о н н е д ж. Розалинда, ты в последнее вре·
~111 обходишься нам недешево.
Роз а л и н д а ( смиретю ). Да.
М и с с и с К о н н е д ж. И тебе известно, что состояние
11юсrо отца не то, что было раньше.
Р о за л и н д а (с гримаской). Очень тебя прошу, не
1тюри о деньгах.
Мнесие Коннедж. А без них шагу ступить нельзя.
11 ·пом доме мы доживаем последний год-и, если так

173
пойдет дальше, у Сесилйи не будет тех возможностей,
какие были у тебя.
Розалинда (нетерпеливо). Ну, так что ты хотела
сказать?
М и с с и с К о н н е д ж. Будь добра прислушаться к не­
скольким моим пожеланиям, которые я тут записала
в блокноте. Во-первых, не прячься по углам с молодыми
mодьми. Допускаю, что Шiогда это удобно, но сегодня
я хочу, чтобы ты была в бальной зале, где я в любую
минуту могу тебя найти. Я хочу познакомить тебя с не­
сколькими гостями, и мне не улыбается разыскивать тебя
за кустами в зимнем саду, когда ты болтаешь глупости­
или выслушиваешь их.

Роз а л и н д а (язвительно). Да, «выслушиваешЬ>>­

это вернее.
М и с с и с К о н н е д ж. А во-вторых, не трать столько
времени попусту со студентами-мальчиками по девят­
надцать-двадцать лет. Почему не побывать на универ­
ситетском балу или на футбольном матче, против этого
я не возражаю, но ты, вместо того чтобы ездить в гости
в хорошие дома, закусываешь в дешевых кафе с первыми
встречными ...
Розалинда (утверждал собственный кодекс, по­
своему не менее возвышенный, чем у матери). Мама,
сейчас все так делают, нельзя же равняться на девяностые
годы.
М и с с и с К о н н е д ж (не слушал). Есть несколько дру­
зей твоего отца, холостых, с которыми я хочу тебя сегод­
ня познакомить, люди еще не старые.

Роз а л и н д а (умудренио кивает). Лет на со рож

пять?
Мнесие Коннедж (резко). Ну и что ж?
Розалинда. Да нет, ничего, они знают жизнь и нu·
пускают на себя такой обворожительно усталый вид.
(Качает головой.) И притом непременно желают ташtе·
вать.
Мнесие Коннедж. С мистером Блейном я ещо
незнакома, но едва ли он тебя заинтересует. Судя nu
рассказам , он не умеет наживать деньги.
Роз а л и н д а. Мама, я никогда не думаю о деньгах.
Мнесие Коннедж. Тебе некогда о них думать, тw
их только тратишь.

Розалинда (вздыхает). Да, когда-нибудь я, скорсо

всего, выйду замуж за целый мешок с деньгами- прос·1 tl
от скуки.

174
 М несие Коннедж (заглянув в блокнот). Я получи­
JШ телеграм~ из Хартфорда. Досон Райдер сегодня бу­
д в Нью-Йорке. Вот это приятный молодой человек,
. f денег куры не клюют. Мне кажется, что раз Хауорд
limлecnи тебе надоел, ты могла бы обойтись с мистером
Райдером поласковее. Он за месяц уже третий раз сюда
1риезжает. ·
Розалинда. Откуда ты знаешь, что Хауорд Гиллес­
JIИ мне надоел?
Миссис К о н н е д ж. У бедного мальчика теперь
nсегда такие грустные глаза.
Р о з а л и н д а. Это был один из моих романтиче­
ких флиртов довоенного типа. Они всегда кончаются
1mчем.
Мнесие Коннедж (она свое сказала). Как бы то ни
ыло, сегодня мы хотим тобой гордиться.
Роз а л и н д а. Разве я, по-вашему, не красива?
Мнесие Коннедж. Это ты и сама знаешь.

низу доносится стон настраиваемой скриnки, рокот барабана. Мнесие

КоВ11едж быстро поворачивается к двери.

ошли!
Розалинда. Иди, я сейчас.
М ать уходит. Розалинда, подойдя к зеркалу, с одобрепием себя рас­
·матривает. Целует свою руку и пршсасается е1о к отражению своего
J)Ta в зеркале. Потом гасит JJаМПЫ и вы:ходцr из комнаты. Тhшина.
1псорды рояля, приrлушенный стук барабана, шуршание нового шел­
-все эти звуки, слившись воедино на лествиnе, проникают сюда
11 рез приоn:рытую дверь. В освещенном коридоре мелькают фигуры
11 манто. Внизу rro-тo засмеялся, кто-то подхватил, смех стал общим.
l lотом жто-то входит в комнату, включает свет. Это С е с и л и я. Подхо-
lrт х шифоньерке, заглядывает в я:щихи, подумав, направл яется к cтo­
IIIIKY и достает из него портсиrар, а отrуда-сиrарету. Закуривает и,
старательно втягивая и выnусжая дым, идет х зеркалу.

С е с и л и я (пародируя светскую львицу). О да, в паше

н рем~ эти «первы~» званые вечера- не более как фарс.
•· олько успеваешь повеселиться еще до семнадцати лет,

110 это больше похоже на конец, чем на начало. (По:жи­

ltает руку вообра:жаемому титуловаююму мужчине
tfl дних лет.) Да, ваша светлость, помнится, мне говорн­
н \о вас моя сестра. Хотите· закурить? Сигареты хорошие.
11 1 ываются ... называются «Корона». Не курите? Какая
,\лость! Наверно, вам король не разрешает? .. Да, nой­
' мте танцевать. (И пускается таицевать по всей ком­
/1111/lе под музыку, д01-юсящуюся сnизу, протя11.ув руки к пе-
1/1 имому кавалеру, за:нсав в пальцах сигарету.)

175
 СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ

Маленькая гостиная на первом этаже, почти полностью занятая очсна.

удобной кожаной тахтой. В потолке две неяркие лампы, а посредине,
над тахтой, висит писанный маслом портрет очень старого, очень
почтенного джентльмена, одетого по моде 1860-х годов.
За сценой звучит музыка фокстрота.
Розалинда сидит на тахте, слева от нее-Хауорд Гиллеспи,
нудный молодой человек лет двадцати четырех. Он явно страдает, а ей
очень скучно.

Гиллеспи (вяло). В каком смысле я ИзменилсJ17

К вам я отношусь все так же.
Роз а л и н д а. А мне вы кажетесь другим.
Ги л л е сп и. Три недели назад вы говорили, что я вам
нравлюсь, потому что я такой пресыщенный, такой рав­
нодушный,- я и сейчас такой.
Роз а л и н д а. Только не по отношению ко мне.
Раньше вы мне нравились, потому что у вас карие глаза
и тонкие ноги.

Гиллеспи (беспомощно). Они и сейчас карие и тон-

кие. А вы просто кокетка, вот и все. .
Роз а л и н д а. Кокетки меня интересуют только те,
что в модных журналах. Мужчин обычно <:бивает с тoJII(y
то, что я вполне естественна. Я-то думала, что вы никог­
да не ревнуете. А вы теперь глаз с меня не спускаете, куда
бы я ни пошла.
Гиллеспи. Я вас люблю.
Розалинда (холодно). Знаю.
Ги л л е сп и. И вы уже две недели не даете себя по цело­
вать. Мне казалось, что после того, как девушку поцелу­
ешь, она ... она завоевана.

Роз а л и н д а. Это в прежнее время так было. Меня

каждый раз надо завоевывать сызнова.
Гиллеспи. Вы шутите?
Р о з а л и н д а. Как всегда, не больше и не меньше.
Раньше были поцелуи двух сортов: либо девушку цело­
вали и бросали, либо целовали и объявляли о помолвке.
А теперь есть новая разновидность-не девушку, а муж·
чину целуют и бросают. В девяностых годах, если мистер
Джонс похвалялся, что поцеловал девушку, всем было
ясно, что он с ней покончил. Если тем же пахваляется
мистер Джонс выпуска тысяча девятьсот двадцатого го·
да, всем понятно, что ему, значит, больше не разрешается
ее целовать. В наше время девушка, стоит ей удачно
начать, всегда перещеголяет мужчину.
Ги л л е сп и. Так зачем вы играете мужчинами?

176
 Розалинда (наклоняясь к нему, доверительно). Ради
1н.:рвой секунды-пока ему только любоnытно. Есть та­
кая секунда-как раз nеред nервым nоцелуем-одно
IIIC:rютoм сказанное слово- что-то неу ловимое- ради
•1c:ro стоит все это затевать.

Гиллесnи. А nотом?
Роз а л и н д а. А nотом заставляешь его заговорить
о себе. Скоро он уже только о том и думает, как бы
остаться с тобой наедине-он дуется, не nробует бороть­
~я. не хочет играть-nобеда!

Входит Досон Райдер-двадцать шесть лет, красив, богат, знает

себе цену, скучноват, пожалуй, но надежен и уверен в успехе.

Р а й д ер. По-моему, этот танец за мной, Розалинда.

Роз а л и н д а. Как nриятно, что вы меня узнали, До­
сон. Значит, я не слишком накрашена. Познакомьтесь:
мистер Райдер-мистер Гиллесnи.

Они пожимают друг другу руки, и Гиллеспи уходит, поrрузившис~о

в бездну уныния.

Рай д ер. Что и говорить, ваш вечер- большая

удача.

Роз а л и н д а. Да, кажется... Не берусь об этом су­

дить. Я устала ... Посидим немного, вы не nротив?
Рай д ер. Против? Да я в восторге. Вы же знаете,
я ненаl'lижу тороnиться и торопить других. Лучше видеть­
ся с девушкой вчера, сегодня, завтра.
Розалинда. Досон!
Досон. Что?
Роз а л и н д а. Интересно, вы понимаете, что влюбле­
IIЫ в меня?
Райдер (поражен). О, вы замечательная девушка.
Р о з а л и н д а. А то ведь со мной, знаете JШ, сладить
·•·рудно. Тот, кто на мне женится, не будет знать ни
МШI)'ТЫ покоя. Я скверная, очень скверная.
Р а й д ер. Ну, этого я бы не сказал.
Роз а л и н д а. Правда, правда- особенно по отноше-
111110 к самым близким людям. (Bcmaein). Пошли. Я пере­
Jiумала, хочу танцевать. Мама там, наверное, уже голову
еютсряла.

Уходят ВходятАлек и Сесили я.

С е с и л и я. Вот уж повезло- в перерыве между тан-

111\МИ оказаться с родным братом.
Л лек (мрачно). Пожалуйста, могу уйти.

177
 С е с и л и я. Ни в коем случае. С кем же мне тогда
начинать следующий танец? (Вздыхает). С тех пор как
уехали французские офицеры, балы уже стали не те.
А л е к (хмурясь). Я не хочу, чтобы Эмори влюбился
в Розалинду.
С е с и л и я. Да? А мне казалось, что ты именно этого
хочешь.

А л е к. Я и хотел, но как посмотрел на этих девиц,

что-то засомневался. Эмори мне очень дорог. Он уяз­
вимая натура, и я вовсе не хочу, чтобы сердце у него
оказалось разбитым из-за девушки, которой он безраз­
личен.

С е с и л и я. Он очень красивый.
А лек (все еще хмурясь). Замуж она за него не выйдет,
по разбить человеку сердце можно и без этого. .
С е с и л и я. Чем она их привораживает? Хорошо бы
узнать секрет.
А л е к. Ах ты, хладнокровный котенок. Счастье еще,
что у тебя нос курносый, а то никому бы спасения не было.
Входит мисс не Коннедж.

М и с с и с К оп н е д ж. Господи, да где же Розалинда?

А л е к (в тоне милой шутки). Да уж, ты знала, у кого
спросить. С кем же ей быть, как не с нами!
М и с с в с К о в в е д ж. Отец созвал восемь холостых
миллионеров, специально чтобы предсТавить ей.
Алек. Ты их построй по раНЖIJру и шагом марш по
всему дому.
Мнесие Копнедж. Я не шучу-с нее станется
в вечер первого бала удрать с каким-нибудь футболистом
в кафе «Кокос». Ты пойди влево, а я ...
Алех (непочтительно). А может, тебе лучше послать
дворецкого поискать в погребе?
М и с с и с К о н н е д ж (на полном серьезе). Неужели ты
думаешь, что она там?
Сесилия. Да он шутит, мама.
А л е к. Мама уже представила себе, как она пьет пиво
прямо из бочки с каким-нибудь чемпионом.
М и с с и с К о н п е д ж. Пойдемте же, пойдемте ее не·
кать.

Уход!IТ. Вхоuт Розалинда и Гиллесnи .

Ги л л е сп и. Розалинда, я вас спрашиваю еще раз­

неужели я вам совершенно безразличен?
Быстро входит Эм о р u.

171
 Э мор и. Этот танец за мной.
Розалинда. Мистер Гиллеспи, это мистер Блейн,
1юзнакомьтесь.
Ги л л е сп и. Мы с мистером Блейном встречались. Вы
nсдь из Лейк-Джинева?
Эмори. Да.
Ги л л е сп и (хватаясь за соломинку). Я там бывал.
Это ... это на Среднем Западе, так, кажется?
Эм ори (с издевкой). Более или менее. Но меня всегда
больше прелъщало быть провинциальным рагу с перцем,
••ем пресной похлебкой.
Гиллеспи. Что?!
Эм ори. О, прошу не принимать на свой счет.
Гиллеспи, отвесив поклон, удаляется.

Роз а л и н д а. Очень уж он примитивен.

Эм ори. Я когда-то был влюблен в такой вот при­
митив.

Розалинда. В самом деле?

Эмори. Да, да, ее звали Изабелла-и ничего в ней
не было, кроме того, чем я сам ее наделил.
Роз а л и н д а. И что получилось?
Эм ори. В конце концов я убедил ее, что мне до нее
далеко-и тогда она дала мне отставку. Заявила, что
я все на свете критикую и к тому же непрактичен.

Р о з а л и н д а. В каком смысле непрактичен?

Эмори. Ну, понимаете-вести автомобиль могу,
а шину сменить не сумею.

Розалинда. Что в~ намерены делать в жизни?

Эм ори. Да еще не знаю, избираться в президенты,
писать ...
Роз а л и н д а. Гринич-Вилледж?
Эм ори. Боже сохрани, я сказал «писать», а не пить».
Роз а л и н д а. Я люблю деловых людей. Умные муж-
чины обычно такие невзрачные.
Эм ори. Мне кажется, что я вас знал тысячу лет.
Роз а Jf и н д а. Ой, сейчас начнется рассказ про пира­
миды!
Эм ори. Нет, у меня была в мысяях Франция. Я был
Jlюдовиком XIV, а вы-одной из моих ... моих ... (Совсем
1>ругим тоном.) А что, если нам влюбиться друг в друга?
Р о з а л и н д а. Я предлагала притвориться влюблен­
Jtыми.

Эм ори. Нам бы это легко не прошло.

Роз ал и н да. Почему?

179
 Эм о ри. Потому что именно эгоисты, как ни странно,
способны на большую любовь.
Роз а л и н д а (подиимая к нему лицо.) Притворитесь.
Долгий неспешный nоцелуй .

Эм ори. Милых вещей я говорить не умею. Но вы

прекрасны.

Розалинда. Ой, только не это.

Эмори. А что же?
Розалинда (грустно). Да ничего. Просто я жду
чувства, настоящего чувства-и никогда его не нахожу.

Эм ори. А я только это и нахожу кругом и ненавижу

от всей. души.
Роз а л и н д а. Так тру дно найти мужчипу, который
удовлетворял бы вашим эстетическим запросам.
Где-то отворили дверь, и в комнату ворвались звуки вальса. Розал инда
встает.

Слышите? Там играют «Поцелуй еще р&з».

Он смотрит на нее.

Эм ори. Так что?

Розалинда. Так что?
Эм о р. и (1J1ихо, призпавая . свое пора:жение). Я вас
люблю.
Розалинда . И я вас люблю-сейчас.

Поцелуй .

Эм ори. Боже мой, что я наделал?

Роз а л и н д а. Ничего. Не шщо говорить. Поцелуй
меня еще.

Эм ори . Сам не знаю, почему и как, но я полюб_ил вас

с первого взгляда.

Роз а л и н д а. И я ... я тоже, сегодня :гак ой вечер ...

В комнату не сnеша входит ее бра т, вздрагивает, nотом громко
nроизносит: «Ох, nрqститс»,-и выходит

(Едва шевеля губами. ) Не отпускай меня. Пусть знаю ,

мне все равно.

Эм ори. Повтори!·
Роз а ii и н д а. Люблю- сейчас. (Отходят друг 0111
друга. ) О, я еще очень молода, слава богу, и, слава боrу,
довольно красива, и, слава богу, счастлива ... (После паузы ,
сло61tО в пророческом озарении, добавляет.) Бедный Эморн
Он снова ее целуст

180
 НЕОТВРАТИМОЕ

Г:ще две недели- и Эм ори с Розалиндой уже любили

l ' lубоко и страстно. Критический зуд, в прошлом испор­
llшший и ему и ей немало любовных встреч, утих под
~tкатившей их мощной волною чувства.
- Пусть этот роман_ безумие,- сказала она однажды
111: гревоженной матери,- но уж, во всяком случае, это не
11}'\.:Тое времяпрепровождение.

В начале марта все той же мощной волной Эмори

tlllccлo в некое рекламное агентство, где он попеременно
tюказывал образцы незаурядной работы и погружался
'' сумасбродные мечты о том, как вдруг разбогатеет
11 увезет Розалинду в путешествие по Италии.
Они виделись постоянно- за завтраком, за обедом
11 почти каждый вечер- словно бы не дыша, словно
овасаясь, что с минуты на минуту чары рассеются и они
окажутся изгнаны из этого пламенеющего розами рая.
llo чары с каждым днем обволакивали их все крепче; они
уже говорили о том, чтобы пожениться в июле- в июне.
Вся жизнь вне их любви потеряла смысл, весь опыт,
желания, честолюбивые замыслы свелись к нулю, чувство
юмора забилось в уголок и уснуло; прежние флирты
11 романы казались детской забавой, способвой вызвать
Jlllшь мимолетную улыбку и легкий вздох.
Второй раз в жизни Эмори совершился полный пе­
рсuорот, и он спешил занять место в рядах своего

11околения.

МАЛЕНЬКАR ИНТЕРЛЮДИR

Эмори медленно брел по тротуару, думая о том, •по

11очь всегда принадлежит ему-весь этот пышный карна-
111\н живого мрака и серых улиц ... словно он захлопнул

1111конец книгу бледных гармоний и ступил на объятые

•tуllственным трепетом дороги жизни. Повсюду кругом
оtни, огни, сулящие целую ночь улиц и пения, в каком-то

11онусне он двигался с потоком прохожих, словно ожидая,

•11 о из-за каждого угла ему навстречу выбежит Розалин­

'"'- и тогда незабываемые лица ночного города сразу
'о11а.ются в одно ее лицо, несчетные шаги, сотни намеков
'о111.ются в ее шагах; и мягкий взгляд ее глаз, глядящих
11 ct о глаза, опьянит сильнее вина. Даже в его свовидени­
"~ 1сп ерь тихо играли скрипки- летние звуки, тающие
11 нетнем воздухе.

181
 В комнате было темно, только светился кончик сига­
реты, с которой Том сидел без дела у отворенного окна.
Эмори закрыл за собой дверь и постоял, прислонявшись
к ней.
- Привет, Бенвенуто Блейн. Ну, как там дела в ре­
кламной промышленности?
Эм ори растяну лея на диване.
- Тhусно, как и всегда.- Перед глазами встало
агентство с его бестолковой сутолокой и тут же смени­
лось другим видением.- Бог ты мой, она изумительна.
Том вздохну л.
- Я просто не могу тебе выразить, до чего она
изумительна,- повторил Эмори .- Я и не хочу, чтобы ты
знал. Я хочу, чтобы никто не знал.
От окна снова донесся вздох- вздох человека, сми­
рившегося со своей участью.
Глаза у Эмори защекотало от слез.
Том, Том, ты только подумай!

СЛАДКАЯ ГОРЕЧЬ

Давай посидим, как тогда,-шепнула она.

Он сел в глубокое кресло и . протянул руки, чтобы
принять ее в объятия.
- Я знала, что ты сегодня придешь,- сказала она
тихо.- Как раз когда ты больше всего был мне нужен ...
милый ... милый.
Губы его легко запорхали по ее лицу .
Ты такая вкусная,-вздохнул он.
- Как это, любимый?
- Ты сладкая, сладкая ...- Он крепче прижал е
к себе.
- Эмори,-шепнула она,-когда ты будешь гото11
на мне жениться , я за тебя выйду .
- Для начала нам придется жить очень скромно.
- Перестань!- воскликнула она .- Мне больно, ко •
да ты себя упрекаешь за то, что не можешь мне датtJ,
У меня есть ты-большего мне не надо.
Скажи ...
Ведь ты это знаешь? Ну, конечно, знаешь.
Да, но я хочу, чтоб ты это сказала.
Я люблю тебя, Эмори, люблю всем сердцем.
И всегда будешь?
Всю жизнь ... Ох, Эмори ...
Что?

112
 - Я хочу быть твоей. Хочу, чтоб твои родные были
монми родными ... Хочу иметь от тебя детей.
Но родных-то у меня никого нет.
Не смейся надо мной, Эмори. Поцелуй меня.
Я сделаю все, как ты хочешь.
Нет, Это я сделаю все, как ты хочешь. Мы- это
11.1, а не я. Ты настолько часть меня, насколько я вся ...
Он закрыл глаза.
- Я так счастлив, что мне страшно . Какой был бы
ужас, если б это оказалось высшей точкой.
Она устремила на него задумчивый взгляд.
Красота и любовь не вечны, я знаю. И от пе­
-
'lали не уйти. Наверно, всякое большое счастье немножко
1н.:чально. Красота-это благоухание роз, а розы увя­
дают.

- Красота- зто муки приносящие жертву и конец

:110Й МУКИ.
- А мы прекрасны, Эмори, я это чувствую. Я увере­
IШ, что бог нас любит.
- Он любит тебя. Ты-самое ценное его достояние.
- Я не его, Эмори, я твоя. Первый раз в жизни
11 жалею о всех прежних поцелуях, теперь-то я знаю, что
может значить поцелуй.
Потом они закуривали, и он рассказывал ей, как
11рошел день на работе и где им можно будет поселиться.
llopoй, когда ему случалось разговориться не в меру, она
·шсыпала в его объятиях, но он любил и эту Розалинду -
111обил всех Розалинд, как раньше не любил никого на
\:Осте. Быстротечные, неуловимые, навек ускользающие
11'1 памяти часы.

ЭПИЗОД IIA ВОДЕ

Однажды Эмори и Хауорд Гиллеспи встретились слу­

•шiiно в деловой Части города. Они вместе зашли в кафе
110'3автракать, и Эмори выслушал рассказ, очень его по­
шGавивший. У Гиллеспи после нескольких коктейлей раз-
1111'\ался язык, и для начала он сообщил Эмори, что
l'u"Jалинда, по его мнению, девушка со странностями.
Как-то раз они целой компанией ездили купаться
11 Уэстчестер, и кто-то упомянул, что туда приезжала
1\1111ст Келлермаи и прыгала в воду с шаткой тридцати­
футовой вышки. Розалинда тутv же потребовала, чтобы
Xttyopд лез туда вместе с неи-посмотреть, как это
IIЫI·лядит сверху.

113
 Через м~-tнуту, когда он сидел на краю вышки,. болтая
ногами, рядом с ним что-то мелькнуло-это Розалинда
безупречной «ласточкой» пронеслась вниз, в прозра чную
воду.

- После этого мне, сами понимаете, тоже пришлось

прыгать, я чуть не убился до смерти. Меня стоило лохва­
лить уже за то, что я вообще решился. Больше никто из
компании не пробовал. Так у Розалинды потом хватило
нахальства осведомиться, зачем я во время прыжка при­

гнул голову. Это, видите ли, не облегчает дела, а только

портит впечатление. Ну я вас спрашиваю, как быть с та­
кой девушкой? Я считаю, что это уже лишнее.
Гиллесли было невдомек, почему Эмори до конца
завтрака не переставал блаженно улыбаться. Скорее все­
го, решил он, это признак тупого оптимизма.

ПЯТЬ НЕДЕЛЬ СПУСТЯ

Библиотека в доме Коннеджей. Роз а л и н д а одна, си'дит на диване,

хмуро глядя в пространство. Она заметно изменилась, даже лохудела
немного . Блеск ее rлаз nотускнел , можно подумать, что она стала, no
крайней мере, на rод старше.
Входит ее м а т ь, кутаясь в манто . Окидывает Розалинду тревожным
взrлядом.

Ми сси с Коннедж . Ты сегодня кого ждешь?

Розалинда не слышит , во всяком случае не отзывается.

Сейчас заедет Алек, он везет меня на эту пьесу Барри

«И ты, Брут». (Спохватывается , что говорит сама с со­
бой.) Розалинда! Я тебя спросила, кого ты ждешь.
Розалинда (вздрогнув). Я? .. Что ... Да Эмори ...
М и с с и с К о н н е д ж (лзвителыю ). У тебя последнес
время столько поклонников, что я просто не могла уга­

дать, который на очереди. (Розалинда ue опiвечает.) До·

сон Райдер оказался терпеливее, чем я думала. Ты на этоi
неделе ни одного вечера ему не уделила.

Роз а л и н д а (не свойствепиым ей рапьше, до предела

усталым тоном). Мама, прошу тебя ...
Ми сси с Коннедж. О, я-то вмешиватьсяпенамер •
на. Ты уже два месяца потратила на гения без гроша зl\
душой, но, пожалуйста, продолжай , потрать на него хот1 ,
всю жизнь. Я вмешиваться не буду.
Роз а л и н д а (словно повторял скучный урот<). Те ·
известно, что небольшой доход у него есть и что 11
зарабатывает тридцать долларов в неделю в рекламном ...

184
 М и с с и с К о н н е д ж. И что этого даже на твои ту­
\ Jiсты не хватит. (Делает паузу, но Розалинда молчит.)
1 11екусь только о твоих интересах, когда отговариваю
1 бя от безрассудного шага, о котором ты до конца дней
•у11.ешь жалеть. И на папину помощь рассчитывать нече-
. Он не молод, и дела у него последнее время идут
JI JIOXO. Единственной твоей опорой оказался бы мечта-
1 •ль, очень милый юноша, из хорошей семьи, но мечта-
1 ль - умный мальчик, и больше ничего. (Дает понять,
111110 ум - черта сама по себе отрицательная.)
Р о, з а л и н д а. Мама, ради бога ...

1 одит г о р н и ч н а я, докладывает о приходе мистера Блейна , и тут же

одит он сам. Друзья Эмори уже десять дней твердят ему, что он
~< IIЫrлядiп как божий п1ев», и они правы. А последние полтора суток он
не был в состоянии nроглотить ни куска.

Эм ори. Добрый вечер, мнесие Коннедж.

М и с с и с К о н н е д ж ((толн~ ласково). Добрый вечер,
мори.

мори и Розалинда nереглядываются. Входит Алек .. Тот все время

ржалея нейтральной nозиции. В душе он уверен, что nредполагаемый
рпк будет для Эмори унизительным, а для Розалинды несчастным, но
глубоко сочувствует им обоим. ·

А л е к. Здорово, Эмори!
Эм ори. Здорово, Алек! Том сказал, что nстретится
гобой в театре.
А л е к. Да, я его видел. Как дела с рекламой? Сочинил
' 11 о-нибудь блестящее?
Э м ори. Да ничего особенного. Получил прибавку ...
11 ·е взгляды с интересом обращаются к нему) ... два дол­
tlра в неделю.

Все разочарова нно отводят глаза.

М несие К оннедж. Идем, Алек. Я слышу, автомо-

11\JJЬ подали.

1\, nрощаются -кто более, кто менее сердечно. Миссис Конпедж

11 JICK уходят, nосле чего настуnает молчание. Розалинда nо-nрежнему·
хмуро смотрит в камин. Эмори nодходит и обнимает ее.

Эм ори. Девочка моя. (Поцелуй. Снова пауза, потом

111111, схватив его руку, осыпает ее поцелуями и при:>кимает

,•руди. )
Роз а л и н д а (печалыю). Я люблю твои руки, больше
1 1 о лю блю : Я часто вижу их, когда тебя здесь нет,-

185
такие усталые.. Я знаю их до мельчайшей черточки­
милые руки!
На минуту их взгляды встречаются, а потом она разражается сухими
рыданиями.

Эм ори. Розалинда!
Р о з а л и н д а. Ой, мы такие жалкие!
Эм ори. РоЗалинда!
Розалинда. Ой, я хочу умереть!
Эм ори. Розалинда, еще один такой вечер- и силы
мои кончатся. Ты уже четыре дня такая. Влей в меня хоть
немножко бодрости, а то я не могу ни работать, ни есть,
ни спать. (Беспомощно озирается, точно в поисках новых
слов взамен старых, сносившихся.) С чего-то надо начать.
Начинать вместе-это даже лучше. (Отклика пет, и наи­
гранная уверенность покидает его.) В чем дело? (Рывком
встает и ходит по комнате.) Это все Досон Райдер,
я знаю. Он изматывает тебе нервы. Ты всю эту неделю
каждый день с ним виделась. Люди мне говорят, что
видели вас вместе, а я должен улыбаться, кивать и делать
вид, что для меня это не имеет ни малейшего значения.
А ты за все это время не нашла нужным ничего мне
рассказать.

Р о з а л и н д а. Эм ори, если ты не сядешь, я закричу.

Эм ори (садясь с ней рядом). О господи!
Розалинда (беря его за руку, мягко). Ты ведь зна·
ешь, что я тебя любто.
Эмори. Да.
Розалинда. И что буду тебя любить всегда ...
Эм ори. Не надо таJС говорить. Ты меня пугаешь. Как
будто нам предстоит расстаться. (Она опять заплакала,
встала и перешла с дивана на кресло.) Я весь день чувство·
вал сегодня, как что-то ускользает. На работе я чуть с умu
не сошел, не мог написать ни строчки. Расскажи мне вес.
Роз а л и н д а. Да правда же, нечего рассказывать.
Я просто нервничаю.
Эм ори. Розалинда, ты прикидываешь, не выйти Jlll
замуж за Досона Райдера.
Розалинда (после паузы.) Он сегодня весь день мсш1
об этом просил.
Эм ори. У него-то, видно, нервы крепкие.
Розалинда (снова после паузы). Он мне нравится.
Эм ори. Не говори так. Мне больно.
Роз а л и н д а. Не дури. Ты же зна:ешь, что, кроме теб11,
я Шl:к:ого не любила и не буду любить.·

116
 Эм ори. Розалинда, давай поженимся- на будущей
llt')(CЛe.

r
о за л и н д а. Это невозможно.
Эм ори. Почему?
Роз а л и н д а. Невозможно. Это значит, мне стать
нюей рабыней- в какой-нибудь гадкой дыре.
Эм ори. У нас будет двести семьдесят пять долларов
11 месяц.

Роз а л и 11 д а. Дорогой мой, я обычно даже не приче­

\:Ываюсь сама.

Эм ори. Я буду тебя причесывать.

Р о з а л и н д а (со смешком, похожим на всхлип). Спа­
снбо.
Эм ори. Розалинда, я не верю, что ты можешь ду­
мать о браке с кем-то другим. Ты что-то от меня скрыва­
ешь. Скажи мне! Если скажешь, я помогу тебе с этим
\:нравиться.

Роз а л и 11 д а. Вое дело ... в нас. Мы жалкие, вот и все.

Именно из-за тех качеств, которые я в тебе люблю, ты
всегда останешься неудачником.
Эм ори (угрюмо). Ну, дальше.
Роз а л и н д а. О, ну хорошо. Да, всему виной Досон
Райдер. Он такой надежный. Чувствуется, что он мог бы
стать ... хорошим фоном.
Эм ори. Ты его не любШIIЬ.
Роз а л и н д а. Не люблю, но зато уважаю, он хоро·
wий человек и сильный.
Эмори (неохотно соглашаRсь). Да, этого у него не
отнимешь.
Розалинда. Ну вот, хотя бы такой прнмер. Во
аторник мы встретили в Райе какого-то бедного маль·
•шка, и, знаешь, Досон посадил ero к себе на колени,
1)11зrоваривал с ним и пообещал подарить ему индейский
1юстюм- а на следующий день вспомнил и купил ему
t~оспом, и, и ... так это получилось заботливо, и я неволь­
llо подумала, как он хорошо относился бы к ... нашим
nетям, заботился бы о них, и мне не о чем было бы
1ревожиться.
Эм ори (в отчал11иu). РоЗалинда, Розалинда!
Роз а л и н д а (чуть лукаво). Не напускай на себя тa­
t~oii страдальческий вид.
Эм ори. Какую боль мы способны причинять друг
Аругу!
Р о за л и н д а ( опRmь заливаеmсR слезами). Это было
1uк замечательно- ты и я. Тах похоже на то, о чем

117
я мечтала и боялась, что никогда не найду. Первый раз,
что я думала не о себе. И я не могу допустить, чтобы это
чувство увяло в серой, тусклой атмосфере.
Эм ор и . Не увянет оно, не увянет!
Роз а л и н д а. Лучше сохранить его как прекрасно
воспоминание, упрятанное г лубоко в сердце.
Эм ори. Да, женшины это умеют, но мужчины- пет.
Я бы всегда помнил не то, как ·по было прекрасно, пока
длилось, а только горечь, неизбывную горечь.
Розалинда. Не надо!
Эм ори . Никогда больше не видеть тебя, не цело­
вать-словно ворота захлопнули и задвинули засов-ты

просто боишься стать моей женой.

Роз а л и н д а. Нет, нет, я выбираю более трудныi
путь, более решительный. Наш брак был бы неудачей,
а я неудачницей не была и не буду ... Если ты не переста ­
нешь ходить взад-вперед, я закричу!

Он снова о изнеможении опускается на диван.

Эм ори. Поди сюда и поцелуй меня.

Розалинда. Нет.
Э м ори. Ты не хочешь меня поцеловать?
Р о за л и н д а. Сегодня я хочу, чтобы ты любил меня
спокойно, издали.
Эм ори. Начало конца.
Розалинда (в интуитивном озарении). Эмори, т11
еще очень молод. И я молода. Сейчас нам прощаю 1
наши позы, нашу дерзость, · то, что мы никого не ув а

жаем, и это нам сходит с рук. Но тебя ждет в жизнн

много щелчков ...
Эм ори. И ты боишься, что заодно они достанут н
и тебе. .
Роз а л и н д а. Нет, не этого я боюсь. Где-то я читал 1
одни стихи ... Ты ска:Жешь-Элла Уилер Уилкокс, и n •
смеешься, но вот послушай:

В этом и мудрость-любить и жить,

Брать, что судьба решит подарить,
Не молиться, вопросов не задавать,
Гладить кудри, уста целовать,
Пльгrь, куда страсти несет поток,
Обладать-н проститься, чуть мю1ет срок.

7 мор и. Но мы-то не обладали!

Роз а л и н д а. Эм ори, я твоя, ты это знаешь. За 1111
следний месяц бывали минуты, ко г да я стала бы сов

188
·••юсй, если б ты захотел. Но я не могу выйти за тебя
·шмуж и загубить и твою жизнь и свою .
Эм ори. Надо рискнуть-. может, и будет счастье
Розалинда. Досон говорит, что я научусь его лю­
•н гь .

мори, оnустив лицо в ладони , сидит неnодвижно. Жизнь словно

nокинула его .

Jl1 бимый! Я не могу с тобой и не могу представить себе

.1 нзнь без тебя
Э м ори. Розалинда, мы раздражаем друг друга. Про-
1о у нас обоих нервы не в порядке, и эта неделя ...

лос у него словно состарился. Она nодходит к нему и, взяв его лицо
в ладони, целует .

Р озалинда. Не могу, Эмори. Не могу я жить, от-

11 рожеиная от цветов ·и деревьев, запертая в маленькой
нартирке, и ждать тебя целыми днями. Ты бы меня
11 ненавидел в этом спертом воздухе. и я же была бы
HIIIIOBaтa.

Снова ее ослеnили неудержимые слезы.

Э м ори. Розалинда ...

Р озалинда. Ох, милый, уходи. А то будет еще
J[)уднее. Я больше не могу ...
Э м ори (лицо его осуиулось, голос напря:жеN) Ты
11 маешь, что говоришь? Значит, это навсегда?

Оба страдают, НО nо-разному.

Ро з а л и н д а . Неужели ты не понимаешь?
Эм ори. Не понимаю, если ты меня любишь. Тебе
1рашно вместе со мной на два года смириться с некото­
JII.IМИ трудностями.
Р о з а л и н д а. Я была бы уже не той Розалиндой,
о 1орую ты любишь .
Эм ори (и а гра11и истерики) . Не могу я от тебя
11 азаться! Не могу, и все тут. Ты должна быть моей .
Р оз а л и н д а (с :жесткой 1юткой в голосе) . А теперь
11·1 оворишь, как ребенок.
' мо ри (закусив удила) . Ну и пусть! Ты нам обоим
t 11 ртила жизнь.
Р о з а л и н д а. Я выбрала разумный путь, единствен-
111 1\ОЗМОЖНЫЙ.
' м ор и. И ты выйдешь за Досона Райдера?

189
 Роз а л и н д а. Не спраiiШвай. Ты же знаешь, в некото­
рых отношениях я уже не молода, но в других ... в других
я как маленькая девочка. Люблю солнце, и красивые
вещи, и чтоб было весело, и до смерти боюсь ответст­
венности- не хочу думать про кухню, про кастрюли

и веники. Мои заботы-это загорят ли у меня ноги,

когда я летом поеду на море.

Эм ори. Но ты меня тобишь.

Розалинда. Поэтому-то и нужно кончать. Неопре­
деленность-это так больно. Такой сцены, как сегодня,
мне больше не выдержать.
Снимает с пальца кольцо и протягивает ему. Глаза у обоих сноnа
наполняются слезами.

Эм ори (целуя ее в мокрую щеку). Не надо! Сохрани

его, ну пожалуйста!· Не разбивай мне сердце!

Она ыяп:о вдаВJIИIIаст кольцо ему в ладош..

Роз а л и н д а (безнадежно). Уйди, прошу тебя.

Эм ори. Прощай ...

Она бросает на него еще один взгляд, полный бесконечного сожалеНИJI,

бесконечной тоски.

Роз а л и н д а. Не забудь меня, Эмори...

Эм ори. Прощай ...

Он идет к двери, как слепой ищет ручку, находит; она видит, как 011
вскидывает голову, и вот он ушел. Ушел-она приnоднимается, потом
пада~т на диван, лицом в подушки.

Роз а л и н д а. О господи, лучше умереть!

Через минуту встает и с закрьrrыми глазами пробирается х двери ,

Потом еще раз окидывает взглядом комнату. Здесь они сидели и мс•• ·
тали; в этот подносик она столько раз насыпала ему спичек; этоr
абажур они в какое-то блаженно долгое воскресенье предусмотритслы1
опустили. С блестnцими от слез глазами она стоит и вспоминас1 ,
потом произносит вслух:

Эмори, дорогой мой, что же я с тобой сделала!

И глубже, чем боль и rрусть, которые со временем пройдут, в ней живс 1

чувство, что она что-то потеряла- нсведомо что, неведомо как.
 Глава//

МЕТОДЫИЗЛЕЧЕНИЯ

В баре «Никербо:кер», па который с широкой улыбкой

11зирал многоцветный, веселый «Старый дедушка КолЬ>)
r~боты Максфилда Пэрриша, было mодно. Эмори, ВОЙ•
дя, остановился и nосмотрел на часы: ему необходимо
было узнать точное время, присущая ему тобовь к пере­
чиям и рубрИIСам требовала отчетливости во всем. Когда­
нибудь ему доставит смутное удовлетворение мысль, что
юто :кончилось ровно в двадцать мивуr девятого в чет­
верг, десятого июня 1919 года>). Было учтено и то, сколь­
ко времени он шел сюда от ее дома,-путъ, который
:ипем начисто вьmал из его памяти.
Он пребывал в :каком-то непонятном состоянии. Пос­
ле двух суток неnрестанной нервной тревоm, без еды
и без сна, Завершившихея раздирающей сценой и неожи­
данно твердым решением Розалинды, его мозг nогрузил­
ся в спасительное забьгrье. Он неухлюже рылся в мас­
Jtинах у стола с бесплатрой закуской и, когда к нему
11одошел и заговорил с ним какой-то человек, выронил
маелипу из трясущихся пальцев.
- Кого я вижу, Эмори ...
Кто-то знакомый по Принстопу. Фамилия? Хоть убей,
IIC ВСПОМНЮ.
- Здорово, дружище,- услышал он собственный
I'ОЛОС. _
- Джим Уилсон. 11r, я вижу, забыл.
- Ну как же, Джим. Конечно, помню.
На встречу собираешься?
-
Еще бы.-И тут же сообразил, что па :встречу
-
однокашников он не собирается.
- За морем nобывал?
191
 Эмори кивнул, уставясь в пространство. Отступив JШ
шаг, чтобы дать кому-то дорогу, он сшиб на пол тарелку
с маслинами, и она звеня разлетелась на куски.

- Жалость какая,- пробормотал он.- Выпьем?

Уилсон, изображая тактичность, похлопал его п
спине.
- Ты уже и так набрался, старина.
Эмори в ответ только посмотрел на него, и Уилсону
стало не по себе от этого взгляда.
- Набрался, говоришь?-произнес наконец Эмо-
ри.- Да у меня сегодня капли во рту не было.
Уилсон явно ему не поверил.
- Так выпьем или нет?-грубо крикнул Эмори.
Они двинулись к стойке.
-Виски.
- Мне-«Бронкс».
Уилсон выпил еще одну, Эмори__:еще несколько. Ою1
решили посидеть за столиком. В десять часов Уилсон
сменил Карлинг из выпуска 15-го года. У Эмори блажен­
но кружилась голова, мягкое довольство слой за слоем
ложилось на душевные увечья, и он без удержу разгла·
гольствовал о войне.
- П-пустая трата духовных сил,- твердил он с тяж ·
ловесным апломбом.-Д-два года жизни в интеллекту•
альном вакууме. Был идеалист, мечтатель, стал живот.
ное.- Он выразительно погрозил кулаком «Дедушке Ко­
лю».- Стал пруссаком, насчет женщин в особенности ,
Раньше я с женщинами по-честному, теперь плевать на
них хотел.- В доказательство своей беспринципности 011
широким жестом смахнул со стола бутылку зельтерской,
уготовив ей громкую гибель на полу, но это не помешал
ему продолжать:-Лови момент, завтра умрем. В-во1
какая у меня теперь философия.
Карлинг зевнул, но Эмори уже не мог уlЦiть св
красноречие.

- Раньше хотел понять, откуда компромиссы, пол •

винчатая позиция в жизни. Теперь не хочу понимать, н
хочу ...- Он так старался внушить Карлингу, что не хqч .,
ничего понимать, что утерял нить своих рассуждениl
и еще раз объявил во всеуслышание, что он теперь «Ж11•
вотное, и точка».

- Ты какое событие празднуешь, Эмори?

Эмори доверительно склонился над· столиком.
- Праздную крах всей своей ж-жизни. Величайш
событие. Рассказа ть про это не могу ...

192
 Он услышал, как Карлинг окликнул бармена:
- Дайте стакан бромо-зельцера.
Эмори возмущенно замотал головой:
- Н-не желаю!
- Но послушай, Эмори, тебе сейчас станет дурно . На
1 б е лица нет.
Эмори обдумал эти слова. Хотел посмотреть на себя
н зеркале за стойкой, но, даже скосив глаза, не увидел
ничего дальше ряда бутылок.
- Мне бы чего-нибудь пожевать,-сказал он.-Пой­
/(СМ поищем чего-нибудь п-пожевать.
Движением плеч он поправил пиджак с потугой на
1ебрежность манер, но, едва отнял руку от стойки, меш­
о м свалился на стул.

- Пошли через дорогу к «Шенли»,- предложил Kap-

J I ИI-I Г , подставляя ему локоть.

С его помощью Эмори заставил свои ноги кое-как

нересечь Сорок вторую улицу.
У «Шенли» все было в тумане. Он смутно созпавал, что
1 ромко и, как ему казалось, очень четко и убедительно
лкует о своем желании раздавить кое-кого каблуком.
ничтожил три огромных сандвича, жадно и быстро,
•ловно три шоколадные конфеты. Потом в сознание снова
ала наведываться Розалинда, а губы беззвучно повторяли
11 повторяли ее имя. А потом его стало клонить ко сну, и ум
Jl пи во, равнодушно отметил, что к их столику стягиваются
1ужчины во фраках, скорей всего - официанты ...
Он был в какой-то комнате, и Карлинг что-то гово­
рил про узел на шнурках.

- Б-брось,-едва .выговорил он сквозь дремоту.­

t .ул.у спать так

ВСЕ ЕЩЕ В ВИННЫХ ПАРАХ

Он проснулся смеясь и лениво обвел глазами ком­

llату- очевидно, номер с ванной в хорошем отеле. Голо­
IШ у него гудела, картина за ·картиной складыв(\лась,
l'llсnлывалась и таяла перед глазами, не вызывая , однако,
1111какого отклика, кроме желания посмеяться. Он потя­
llулся к телефону на тумбочке.
- Алло, это какой отель? .. «Никербокер»? Отлично.
llрншлите в номер два виски.
Он еще полежал, зачем-то гадая, что. ему пришлют­
Г•у 1ылку или просто два стакана, уже налитых . Потом
' усилием выбрался из постели и зашлепал в ванную.
1 Ф. Ф11цджеральж, т. 1 193
 Когда он вышел оттуда, неспешно растираясь поло­
тенцем, официант уже был в комнате, и Эмори вдруг
захотелось его разыграть. Подумав, он решил, что это
будет дешево, и жестом отпустил его.
От первых же глотков алкоголя он согрелся, и разроз­
ненные картины стали медленно складываться в кинолен­

ту о вчерашнем дне. Снова он увидел Розалинду, как она

плакала, зарывшись в подушки, снова почувствовал ее

слезы на своей щеке . В ушах зазвучали ее слова: «Не

забудь меня, Эмори, не забудь ... >>
- Черт!- выдохнул он, и поперхнулся, и рухнул на
постель, скрученный судорогой горя . Но через минуту
открыл глаза и устремил взгляд к потолку.

- Идиот несчастный!- воскликнул он гадливо,

вздохнул всей грудью, встал и пошел к бутылке. А выпив
еще стакан, дал волю облегчающим слезам. Он нарочно
вызывал к жизни мельчайшие воспоминания сгинувшей
весны, облекал эмоции в слова, чтобы растравить свою
боль.
- Мы были так счастливы,-декламировал он,-так
безмерно счастливы.- И, захлебнувшись, опустился на
колени возле кровати, лицом в подушку.

- Родная моя девочка ... родная ... 0 ...

Он так стиснул зубы, что слезы ручьем хлынули нз
глаз.

- Девочка моя, самая хорошая, единственная ... Вер·

нись ко мне, вернись ... Ты так мне нужна ... Мы такие:
жалкие ... столько страданий причинили друг другу ... Ее
сnрячут от меня ... Я не смогу ее видеть, не смогу быть ей
другом ... Так суждено ... суждено ...
И опять сызнова:
- Мы были так счастливы, так безмерно счастливы ...
Он встал и бросился на кровать в пароксизме чувств11
и тут постепенно сообразил, что накануне вечером быJI
сильно пьян и что мозги у него опять завихряются. 011
рассмеялся, встал и побрел к бутылке ...
В полдень он встретил подходящую компанию в баро
отеля «Билтмор», и все началось сначала. Позже ему
смутно вспоминалось, что он рассуждал о французскоМ
поэзии с анг лийсхим офицером, которого ему предсТА·
вили так: «Капитан Корн его величества пехотьш; что '111
завтраком он пытался прочесть вслух «Clair de lune>>; 1
потом проспал в глубоком мягком кресле почти до nятм

1 с<Лунный свет» (фр.)-стихотворение Верлена.

194
1.~ ов, когда его обнаружила и разбудила уже другая
омпания. Последовала пьяная подготовка несходных
1 мпераментов к тягостному ритуалу обеда. У Тайсона
ни купили билеты на спектакль с тремя антрактами для
tыпивки- спектакль всего с двумя монотонными голоса­

ш, с мутными, мрачными сценами и световыми эффек­

lами, за которыми было нелегко уследить, когда глаза
1 JIИ себя так странно. Впоследствии он решил, что это,
10-видимому, была «Шутка» ...
Потом - «Кокосовая пальма», где Эм ори опять по­
нал на балкончике... Еще позже, у «Шенли», он стал
tыслить почти последовательно и, педантично ведя счет

ныпитым коктейлям, сделался очень прозорлив и раз­

ворчив. Выяснилось, что их компания состоит из пяти
tужчин, из которых двое ему слегка знакомы; он заявил,
11 о намерен нести свою долю расходов, как честный
1 ловек, и громко твердил, что рассчитаться надо немед­
l'нно,- чем вызвал шумное веселье за соседпими столи­

ами ...
Кто-то упомянул, что в зале сидит известная звезда
1 трады, и Эмори, встав с места, подошел к ней и галант-
11 представился .. . Тут же он оказался втянут в спор
нерва с ее кавалером, а затем с метрдотелем, причем сам

1 11 держался чуть надменно и изысканно вежливо .. . и,

11 ддавшись на неоспоримо логичные доводы, согласил-

11, чтобы его отвели обратно к его столику.

- Решил по кончить с собой,- объявил он ни с того
1111 с сего.
- Когда? В будущем году?
- Теперь же. Завтра утром. Сниму номер в «Ком-
доре» , залезу в горячую ваiШу и вскрою вену.

Ну и разговорчики!
- Вам бы еще стаканчик выпить, старина.
- Обсудим это завтра.
Но Эмори не желал ничего слушать-он желал гово-
1'111 ь .
- С вами так бывает?- вопросил он театральным
III'IIOTOM.
А как же!
- И часто?
- У меня это хроническое.
Последовала дискуссия. Один из собутыльников ска-
1111, что порой ему бывает до того .скверно, что он
рr.сзно об этом подумывает. Другой согласился, что
111 L>, собственно, не для чего. «Капитан Корю>, каким-то

195
образом снова оказавшийся среди них, высказал мнени ,
что обычно так чувствуешь себя, когда плохо со здор •
вьем. Эм ори внес nредложеnие- заказать по «Бронксу»,
намешать туда битого стекла и выпить залпом. К тайн il
его радости, никто этой идеи не подцержал, и тогда 011 ,
доnив бокал, nодпер nодбородок ладонью, а локот·ь n •
ставил на стол, уверив себя, что так можно nocnaTJ>,
грациозно и почти незаметно, и застыл в оцепенении.

Проснулся он от того, что в него вцепилась женщн·

на-очень хорошенькая, синеглазая, с растрепанным!!
темными волосами.

Проводи меня домой!- взмолилась она.

Что такое?-сnросил Эмори, моргая.
Ты мне нравишься,-сообщила она нежно.
Ты мне тоже.
Он заметил, что на заднем плане маячит какой-т
горластый мужчина, а ему самому толкует что-то один и·1
его компании.

- Этот, с которым я пришла,-болван,-nояснил,

синеглазая.- Ну его. Отвези меня домой.
- Напилась?-осведомился Эмори, воnлощенн
благоразумие.
Она застенчиво кивнула.
·- Поезжай домой с ним,- посоветовал он веско .
С кем пришла, с тем и поезжай.
Тут горластый мужчина на заднем nлане вырвался 11 1
удерживавших его рук и приблизился.
- Эй!- произнес он злобно.- Эта девушка со мно ,
чего встреваешь?
Эмори окинул его холодным взглядом, а девуш к
вцеnилась в него креnче прежнего.

- Отпусти девушку!-крикнул горластый.

Эмори постарался сделать грозные глаза.
- Подите вы к черту,- постановил он наконец и n
rренес свое внимание на девушку.

- Любовь с первого взгляда?-предположил он.

- Я тебя люблю,- шепнула она, nрижимаясь к нем
А глаза у нее и правда были красивые.
Кто-то, наклонившись, сказал ему на ухо:
- Это же Маргарет Даймонд. Она наnилась, а nplt
шла сюда с этим типом. Оставьте ее в nокое.
- Так пусть он о ней и заботится!- яростно выкрн
нул Эмори.- Я не нанимался следить за ее нравств 11
н остью!
Оставьте ее в n окое! .
196
 - Она сама, черт возьми, на мне повисла. Ну и пусть
IIIICIП!
Все больше людей теснилось вокруг столика. Драка
же казалась неизбежной, но тут проверный официант
Hl огнул пальцы Маргарет Даймонд, и та, выпустив
мори, залепила официанту пощечину, а потом броси­
JШСЬ на шею своему взбешенному кавалеру.
- О господи!- воскликнул Эмори .
-Пошли!
Живо, а то и такси не достанешь!
- Официант, счет!
- Пошли, Эмори. Кончился твой романчик.
Эмори расхохотался.
- Знали бы вы, до чего вы nравы! Да откуда вам
нать. В этом-то все и горе.

ЭМОРИ О ПРОИЗВОДСТВЕННЬIХ ОТНОШЕНИЯХ

Через два дня, явившись с утра в рекламное агентство

«Баском и Барлоу)), он nостучал в кабинет директора.
- Войдите.
Эмори вошел нетвердай походкой.
- Доброе утро, мистер Барлоу.
- А-а, мистер Блейн. Мы вас уже несколько дней не
идели.

Да,- сказал Эмори.- Я увольняюсь.

В самом деле? Это, знаете ли .. .
Мне здесь не нравится.
Очень сожалею. Мне казалось, наши отношения
• к раз ... э-э ... налаживаются. Вы производили впечатле­
ние старательного работника, немного, может быть,
олекающегося ...
- А мне надоело,- грубо перебил его Эмори.- Мне
11 высокой степени наплевать, •iья детская мука самаи
шпательная, Хэрбелла или кого другого. Я ее и не пробо­
Jшл. И расписывать ее другим мне надоело ... Да, у мени
Сiыл запой, знаю.
Лицо у мистера Барлоу nосуровело на несколько
ДСJIСНИЙ .
- Вы просили работы ...
Эмори не дал ему говорить.
- И nлатили мне безобразно мало. Тридцать пять
Jtолларов в неделю, меньше, чем хорошему плотнику.
- Вы только начинали. А раньше вообще еще не
раGотали,-хладнокровно возразил мистер Барлоу.

197
 -- Но на мое образование nотратюm десять тысяч
A01Vlapoв, чтобы я мог писать для вас эту белиберду. А если
rоворить о стаже, так у вас некоторые стенографистки уже
пять лет получают пятнадцать монет в неделю.

- Я не намерен вступать с вами в споры, сэр,­

сказал мистер Барлоу, вставая.
- Я тоже. Просто хотел вам сообщить, что уволь·
няюсь.

С минуту они постояли, невозмутимо глядя друг 11:1

друга, потом Эмори nовернулся и вышел.

ПЕРЕДЫШКА

Спустя еще четыре дня он наконец вернулся в свою

квартиру. Том сочинял рецензию для «Новой демокра·
mи», где он теnерь был штатным сотрудником. Некото·
рое время они молча смотрели друг на друга.
-Ну?
-Ну?
- Боже мой, Эмори, где ты заработал синяк под
глазом? И скула ...
Эмори расхохотался.
- Это еще что, nустяки!
Он стянул пиджак и обнажил nлечи.
-Гляди!
Том присвистнул.
- Что на тебя свалилось?
Эмори опять расхохотался.
- Да много всяких людей. Меня избили. Факт.-011
привел в порядок сорочку.- Рано или поздно это должно
было случиться, а переживание ценнейшее.
- К то они были?
- Ну, скорей всего, официанты, и парочка матросок,
и несколько случайных nрохожих. Удивительное ощуще·
ние. Стоит поnробовать, хотя бы для обогащения опыта.
В какой-то момент валишься с ног, и, пока ты не yпaJI,
каждый норовит ударить еще раз, а когда упал-пинаю1 .
Том закурил.
- Я целый день гонялея за тобой по городу, но ты всо
время от меня ускользал. Воображаю, в какой компанИit.
Эмори плюхнулся на стул и попросил сигарету.
- Сейчас ты трезвый?-язвительно спросил Том.
- Более или менее. А что?
- Так вот слушай. Алек съехал. Родные уже сколыщ
времени его допекали, чтобы жил дома, вот он и ...

198
 У Эмори больно сдавило горло.
-
Жалость какая.
-
Да, жаль. Если мы останемся здесь, надо подыски-
IIНЬ кого-нибудь другого. Плата за квартиру растет.
- Правильно. Подыщи кого-нибудь, Том: Я заранее
гласен.
Эмори прошел в свою комнату. Первое, что браси­
сь ему в глаза, был снимок Розалинды, который он
бирался окантовать, а пока поставил на комод, присло­
ннв к зеркалу. При виде его Эмори ничего не почувст-
11 вал. После тех живых портретов, что рисовала ему
намять, снимок казался нереальным, мертвым. Он вер­
н улся в общую комнату.
- У тебя нет какой-нибудь картонки?
- Нет,-ответил Том удивленно.-Откуда у меня
артонки? Впрочем, погоди, может быть, у Алека оста­
шсь.
Эмори нашел-таки, что искал, и, вернувшись к кома-
у, выдвинул ящик, где лежали письма, записки, обрывок
1\ поч ки, два крошечных носовых платка и несколько

111 бительских снимков. Пока он аккуратно перекладывал

11 е это в картонку, ему вспомнилось место из какой-то
ниги, когда герой, после того как целый год хранил
усок мыла, некогда принадлежавший его неверной воз­
тобленной, моет им руки. Он засмеялся, стал было напе-
11 1ть «Когда ты уедешь» ... Умолк на полуслове.
Бечевка два раза рвалась, но он с ней справился,
арасил коробку на дно чемодана, щелкнул замком и вер­
н улся к Тому.
Уходишъ?-В голосе Тома скрывалась тревога.
Угу.
Куда?
Сам не знаю, старик.
Давай пообедаем вместе.
Я бы с удовольствием, да уже сговорился пообе-
1 1ь с Сью к и Бреттом.
- Понятно.
- Пока.
В кафе напротив он пропустил коктейль, потом дошел
11 Вашингтон-сквер и залез на империал автобуса. Со-
11 л он у Сорок третьей улицы и ввалился в бар отеля
1 IIЛTMOp» .
- Ого! Эмори!
Что будешь пить?
- Официант, сюда(

199
 ТЕМПЕРАТУРА НОРМАЛЬНАЯ

Сухой закон разом положил конец попыткам Эмори

утопить горе в вине, и когда он, проснувшись однажды
утром, обнаружил, что дни хождений из бара в бар
миновали, он не почувствовал ни раскаяния за эти безум­
ные три недели, ни сожаления о том , что повторить и

невозможно. Он понимал, что выбрал самый жестокий,

хоть ·и самый пассивный путь, чтобы защититься от
кинжала памяти, и , хотя другим он не порекомендовал
бы такой способ самозащиты, своей цели он в конц
концов достиг- первый приступ боли остался позади.
Поймите его правильно. Эмори любил Розалинду, как
ему не суждено было полюбить никого другого. Она
забрала себе первое цветение его молодости, извлекца и
немереиных глубин его существа нежность, поразившу
его самого, мягкость и самоотречение, которыми он еще
никого не дарил. У него и потом бывали романы, в
иного рода- ко г да он вновь занимал более, вероятно
типичную для него позицию, видя в жеmцине тольк

зеркало собственного настроения. Розалинда пробудилн

в нем нечто большее, чем страстное восхищение. К Роза ·
линде он сохранил глубокое, неумирающее чувство.
Но к концу их отношения обрели такой трагическиi
накал , вылившийся в причудливый кошмар его трехн •
дельного загула, что эмоционально он был опустошен .
Убежище, казалось, сулили люди и отношения, котары
запомни:Лись ему как тихие либо утонченно искусствен•
ные. Он написал рассказ, в котором в циничных тона .
изобразил похороны своего отца , и, отослав его в жур
нал, получил в ответ чек на шестьдесят долларов и прос1 1
бу присылать еще материал в таком же духе. Э·t о
польстило его тщеславию, но на дальнейшие усилия 11
подвигло.

Он запоем читал . Был озадачен и угнетен «Портрет t

художника в молодости» ; с огромным интересом проглt
тил «Неугасимый огонь» и «Джоун и Питер»; не б 1
удивления открыл, с помощью критика по фамилии М 11
кен, несколько превосходных американских роман 11
«Вандовер и Зверь», «Проклятие Терона Уэра>>, «Дженнн
Герхардт». Маккензи, Честертона, Голсуорси, Беннета )JI
воспринимал уже не как прозорливых, вскормленны

жизнью гениев, а всего лишь как занятных соврем 11

ников. Только отрешенная ясность и блестящая лor).rl\
Шоу и неистовое стремление Уэллса подобрать юн Jl

200
1 мантического единства к вечно меняющемуел замку
11ра вду не п ерест авали п ленять его .

Ему хотелось повидать монсеньера Дарси, которому

он написал, вернувшись из Франции, но не получил от­
вета . К тому же он знал, что свидеться с монсеньером
о пачало бы рассказать о Розалинде, а одна эта мысль
н рив одил а его в содрогание. .
В поисках тихих л юдей он вспомнил про миссис Ло­
ре нс, очень неглупую , очень достойную леди, принявшую
атоличество и глубоко преданную монсеньеру.
Однажды он позвонил ей по телефону. Да, она пре­
·расно его помнит, нет, монсеньер сейчас в отъезде,
ажется-в Бостоне; обещал, когда вернется, у нее по­
бедать. А может быть, Эмори навестит ее как-нибудь на
тих днях?
- Я решил не терять времени,- не очень ловко начал
11, входя в ее гостиную .
- Монсеньер был здесь на прошлой неделе,- с сожа­
лением сказала ми сси с Лоренс.- Он тоже мечтал с вами
»стретиться , но забыл дома ваш адрес.
- Он уж не опасается ли, что я ударился в больше­
\ из м? - с интересом спросил Эмори.
Ох, ему сейчас очень трудно.
- Почему?
- Из-за Ирландской республики. Он считает, что ей
) rедостает собственноГо достоинства.
- В самом деле?
- Когда приезжал ирландский президент, он тоже
11о~хал в Бостон и был чрезвычайно расстроен, потому
r то члены приемнога комитета, когда ехали с президен­
t м в автомобиле, все время тянулись его обнимать .
- Бедный монсеньер, я его понимаю.
- Расскажите, какие у вас остались самые сильные
111rечатления от пребывания в армии? Внешне вы сильно
11 менились.
- Это следы другой, более опустошительной бит­
ны .-отвечал он с невольной улыбкой.-А что касается
1рмии -что ж, я установил, что физическая храбрость во
шагом зависит от того , насколько физически тренирован
'' ло век. УбеДился, что сам я не более и не менее храбр,
•r м другие,-раньше я боялся, что окажусь трусом.
-Что еще?
- Еще-вывод, что человек может выдержать что
vrtщно,если привыкнет, и что я хорошо сдал экзамен по
щ:ихологии.

201
 МиссИс Лоренс посмеялась. Эмори испытывал огром­
ное облегчение от того, что находится в этом тихом дом
на Риверсайд-Драйв, вдали от более скученных кварталоu
Нью-Йорка, где людям словно бы некуда выдыхать от­
раб отанный легкими воздух. Миссис Лоренс чем-то напо­
минала ему Беатрису-не темпераментом, но безупреч­
ной грацией и уверенностью манер. Дом, обстановка,
ритуаЛ обеда- все являло разительный контраст с тем ,
что он видел в поместьях богачей на Лонг~Айленде, гд ·
слуги были так назойливы, что их приходилось букваль­
но отталкивать, или даже в более традиционных семейст­
вах, примыкавших к почтенному старому «Юнион-клу­
бу». Он задумывалея над тем, откуда взялась эта блаrо­
пристойная сдержанность, это изящество, в котором ему
чудилось что-то неамериканское,- было ли все это уна •
ледовано миссис Лоренс от предков, поколениями жив­
ших в Новой Англии, или приобретено во время длитель·
ного пребывания в Италии и Испании?
После двух бокалов сотерна язык у него развязался, и,
чувствуя, что к нему возвращается былое обаяние, 011
свободно заговорил о религии, литературе, опасных со·
циальных тенденциях. Миссис Лоренс как будто осталась
им довольна, и особенно ее заинтересовал его склад ума ,
а ему как раз и хотелось, чтобы людей снова привлек er
ум-через какое-то время это могло стать уютным при ·

бежищем.
- Монсеньер Дарси до сих пор считает, что вы-ег 1
новое воплощение, что в конце концов ваша вера офор•
мится.

- Возможно,- отозвался он.- Сейчас-то я внекот •

ром роде язычник. В моем возрасте всем, вероятв ,
кажется, что религия не имеет ни малейшего отношеюн1
к жизни.

Простившись с ней, он шел по Риверсайд-Драйв ду•

шевно удовлетворенный. Забавно было опять побеседо
вать на такие темы, как интересный молодой поэт Стив 11
Винсент Бене или Ирландская республика. В последш1
месяцы, из-за пошлых взаимных обвинений Кареона и у
дьи Кохалона, весь ирландский вопрос изрядно ему onp 1
тивел, а ведь было время, когда он строил свою жизн 11
ную философию именно на кельтских чертах собствен11 1
го характера.

Он вдруг почувствовал, что в жизни еще много ч 111

осталось, если только пробуждение прежних интересов 11
означало, что он движется вспять- вспять от самой жи 11 t
202
 МЕТАНИН

Я tres 1 стар, и мне tres скучно, Том,- сказал одна­

tщы Эмори, с удобством растянувшись на кушетке у oк­
lr . В лежачем положении он всегда чувствовал себя
Jtучше.- Ты был занятным собеседником, пока не начал
IIИСать,-продолжал он.- А теперь держишь при себе
щобую мысль, если есть шансы ее напечатать.
Существование снова устоялось на нормальном без­
взлетном уровне. Они решили, что при известной эконо­
мии им хватит денег платить за эту квартиру, к которой
Том, домоседливый, как кошка, успел привязаться. Ста­
)Ьiе англ ийские гравюры-сцены охоты-принадлежали
Гому, так же как и большой гобелен-реликвия дека­
/\СНтских увлечений студенческих лет, и множество опу­
·тевших подсвечников ,- и резного дерева стульчик в стиле

JТюдовика XV, с которого все через минуту вскакивали от

невыносимой боли в спине,- Том объяснял это тем, что
идеть приходилось на коленях у призрака мадам де

Монтеспан,-так или иначе, именно имущество Тома

бусловило их решение остаться на этой квартире.
Выходили они очень мало: изредка в театр или пообе­
щть в «Рице» либо в Приистонеком клубе. Сухой закон
11анес смертельные раны обычным местам веселых сбо-
1 ищ; уже нельзя было заглянуть в бар отеля «Билтмор»
оть в пять, хоть в двенадцать часов, с уверенностью, что
найдешь там родственные души, а танцевать с юными
tсвицами из Нью-Джерси или со Среднего Запада в Розо-
11 м зале отеля «Плаза» ни Тома , ни Эмори не тянуло-
1\IIИ уже вышли из этого возраста, да к тому же и тут

t ребовалось несколько коктейлей, «чтобы спуститься до

1111Теллектуального уровня этих женщин», как выразился

111\IIажды Эмори, чем привел в ужас некую почтенную

матрону.

От мистера Бартона Эмори получил несколько весьма

ttсутешительных писем,-сдать дом в Лейк-Джинева
оказалось нелегко, уж очень он велик; максимальной
11рсндной платы, какую можно получить в этом году,
~lliiTИT только на уплату налогов и самый необходимый
ремонт; мнение поверенного сводилось к тому, что
ttcя эта недвижимость обременительна и не нужна.
Однако Эмори, даже готовый к тому, что в ближайшие
•rи года не получит с нее ни цента, все же из каких-то

1 Очень (фр.).

203
сентиментальных соображений решил пока что дом
не продавать.

Тот день, когда он объявил Тому, что ему скучно,

мало чем отличался от других. Он встал в полдень,
завтракал у мнесие Лоренс и домой добрался своим
любимым способом-на империале автобуса.
- А почему тебе не должно быть скучно?-зевнул
Том.- Разве это не пряличествует молодому человеку
твоего возраста и положения?
- Так-то так,- задумчиво протянул Эмори,-но мн
не только скучно. Мне неспокойно.
- Любовь и война тебя доконали_
- Ну, не знаю,- возразил Эмори.- Думается, война
как таковая не оказала особенно сильного влияния fm на
тебя, ни на меня, но прежние устои она, безусловно,
разрушила, вроде как вытравила из нашего поколения

всякий индивидуализм .
Том удивленно поднял голову.
- Да, да,-убежденно продолжал Эмори.-Может,
она изо всех на свете его вытравила. О господи, ка
чудесно было когда-то мечтать, что я стану великим
диктатором, или писателем, или религиозным или поли·
тическим вождем-а теперь даже какой-нибудь Леонар·
до да Винчи или Лоре1що ди Медичи не мог бы n
старинке прославиться на весь мир. Жизнь стала ели ·
шком огромной и сложной. Мир так разросся, что уже 11
в состоянии шевельнуть собственным пальцем, а я ме•• ·
тал стать таким важным пальцем ...
- Я с тобой не согласен,-перебил его Том.-Лю!tll
не оказывались в таком исключительном положени••

уже со времен ... ну, скажем, со времен французек il

революции.

Эмори стал горячо возражать:

- Ты неправильно расцениваешь наше время. Сейча
каждый чудак-индивидуалист на период своего инди1311
дуализма . Вильсон был силой, только пока он кого-·1 о
представлял; а сколько раз ему nришлось идти на к 1
промисс. Даже Фош вполовину не такая значительll\}1
фигура, как Джексон Каменная Стена. Война когда - 111
была самым индивидуальным занятием, а между т
поnулярные военные герои не пользовались авторите1 1
и не знали ответственности. Гайнемер и сержант Й 1 1,
Какому школьнику придет в голову выбрать в ге1 11
Першинга? У великого человека нет времени ни на '11 '•
кроме как быть великим.

204
 - Так, по-твоему , героев в · мировом масштабе вооб­
ще больше не будет?
- Будут-в истории , но пев жизни . Карлайл у было
ы сейчас нелегко найти материал для новой главы в раз­
f(Сле «Герой как великий человек» .
- Давай дальше. Я сегодня в настроении слушать.
- Люди сейчас так стараются верить в вождей , про-
то до умиления. Но стоит выдвинуться и завоевать
t юпулярность какому-нибудь борцу за· реформы, или го­
ударственному деятелю , или писателю , или философу,­
удь то Рузвельт, или Толстой, или Вуд, или Шоу, или
1[ицше,- как его смывает прочь встречным течением
уничтожающей критикИ. В наши дни никто не способен
оыдержать громкой славы. Это самый верный путь к заб­
оению. Людям надоедает без конца слышать одно и то
же имя.

- Выходит, во всем виновата пресса?

- Безусловно. Возьми хоть себя. Ты работаешь
n «Новой демократии», она считается самым блестящим
мериканским еженедельником, ее читают наши видней­
шие деятели и проч. и проч. В чем же твоя задача? Да
о том, чтобы как можно умнее, интереснее и язвительнее
высказываться о любом человеке, учении, книге или по­
;щтической теории, какие тебе поручают преподнести
11 ублике. Чем больше энергии и сарказма ты в это вкла­
f(ываешь, тем больше тебе платят, тем лучше расходится
анный номер. Ты, Том Д'Инвильерс, несостоявшийся
Шелли, изм~нчивый, верткий, умный, беспринципный, во­
нлощаешь в себе критическую мысль нации ... нет, не
нозражай, я знаю, о чем говорю. Я сам в университете
н исал рецензии на книги. И до чего же это было весело­
•r ловек честно, добросовестно пытается обосновать ка-
ую-то теорию или предложить лекарство, а ты клей­
мишь это как «легкое чтение для летнего времяпрепро­
n ждения». Попроб уй скажи , что это не так.
Том рассмеялся, а Эмори с торжеством продолжаЛ:
- Мы очень хотим верить. Молодые ученые ста­
раются верить в своих предшественников, избиратели
r·араются верить в своих конгрессменов, страны ста­

раются верить в своих государственных деятелей ,-но

IIIIИ ne могут верить. Слишком велика разногол осица,
:;rишком велик разнобой нелогичной, непродума нной
1 итики. А с газетами и вовсе дело дрянь. Богатый
1 гроград с тем особым хищным, стяжательским скла-
1 \)М ума, который зовется финансовым гением, может

205
стать владельцем газеты, а эта газета-единственная

духовная пища для тысяч усталых, издерганных людей

неспособных в условиях современной жизни заглатыва ь
ничего, кроме жвачки. За два цента избиратель покупае1
себе политические взгляды, предрассудки и мировоззре·
ние. Через год политическая верхушка сменяется ил11
газета переходит в другие руки-и что же? Снова пута­
ница, снова противоречия, внезапный натиск новых идей ,
их смягчают, разбавляют водичкой, потом против них
начинается реакция ...
Он перевел дух.
- Вот поэтому я и зарекся писать что бы то ни был
до тех пор, пока мои идеи либо устоятся, либо уж вовс
сгинут. У меня на душе и так достаточно грехов, н
хватает еще, чтобы я забивал людям мозги пустышками
в форме изящных афоризмов. Того и гляди, я бы толкну
какого-нибудь скромного, безобидного капиталиста на
пошлую связь с бомбой или впутал юного невинног
большевика в серьезный флирт с пулеметной лентой ...
Том уже паеживалея от этого пасквиля на его сотруд·
ничество в «Новой демократии».
- Но какое это имеет отношение к тому, что теб
скучно? ·
Эмори считал, что самое непосредственное.
- Я-то при чем остаюсь?-вопросил он.-На чт
я годен? Множить потомство? Американские романы
внушают нам, что «здоровый молодой американец»
в возрасте от девятнадцати до двадцати пяти лет

существо абсолютно бесполое. А на самом деле чем 011

здоровее, тем это большая ложь. Единственное спасени
от этого-найти какой-нибудь всепоглощающий интер
в жизни. Ну, так вот: война кончилась; писать я п
могу- слишком верю в ответственность, которую бер 1
на себя писатель; а деловая жизнь-что о ней говорип,,
Она не связана ни с чем, что меня когда-либо интерес •
вало, если не считать очень приблизительной, чисто утн ·
литарной связи с экономикой. Но случись мне на ближай ·
шие, лучшие десять лет моей жизни погрязнуть в контор·
ской работе, интеллектуально это обогатило бы меня 11
больше, чем кинолента на индустриальную тему.
- А беллетристика?-предложил Том.
- Безнадежно. Когда я начинаю писать рассказ, ме1111
угнетает, что я пишу, вместо того чтобы жить,- в •
время думаю, что жизнь-то, может быть, ждет м 1111
в японском саду «Рица», или в Атлантик-Сити, или в тр

206
щобах Ист-Сайда. Да и вообще нет у меня к этому
11астоящей тяги. Я хотел быть просто нормальным чело­
щ:ком, но моя избранница не смогла стать на мою точку
•s реиия.
- Найдешь другую.
- О черт! Забудь об этом думать. Ты еще скажешь,
•r то, если бы девушка была стоящая, она бы меня дожда­
rась? Нет, мой милый, девушка, которой действительно
·тоит добиваться, никого ждать не станет. Если б я ду­
мал, что найдется другая, я бы растерял последние оста-
ки веры в человеческую природу. Развлекаться я, может
ыть, буду, но Розалинда-единственная на свете жен­
щина, которая могла меня удержать.
- Ну ладно,-зевнул Том.-Я уже битый час выслу­
щиваю твои признания. А все-таки я рад, что у тебя опять
но явились хоть какие-то резкие суждения.
- Да,- нехотя согласился Эмори.- И, однако, я не
могу видеть счастливых семей-с души воротит.
- А счастливые семьи нарочно стараются произвести
акое впечатлен:Ие,-утешил его циник Том.

ТОМ В РОЛИ ЦЕНЗОРА

Бывало и так, что слушал Эмори . Это случалось,

огда Том, окутанный клубами дыма, принималея со
маком изничтожать американскую литературу. Ему lie
, ватало слов, он захлебывался.
- Пятьдесят тысяч долларов в год!- восклицал
с н.- Боже мой, да кто они, кто они? Эдна Фербер, Го вер­
юр Моррис, Фанни Хербст, Мэри Робертс Рейнхарт­
то из них создал хотя бы один рассказ или роман,
торый еще б)'дут помнить через десять лет? А этот
1 обб -я не считаю его ни способным, ни заниматель­
ным, да и не думаю, чтобы многие его высоко ценили,
разве что его издатели. Ему реклама ударила в голову.
Л уж эти ... ах, Гарольд Белл Райт, ах, Зейн Грей ...
- Они стараются по мере сил.
- Неправда, они даже не стараются. Некоторые из
1111х умеют писать, но не дают себе труда сесть и создать
хотя бы один честный роман. А по большей части они
llfюcтo не умеют писать, тут я с тобой согласен. Я верю,
•no Руперт Хьюз старается нарисовать правдивую, широ­
~rуtо картину американской жизни, но стиль и угол зрения
у него варварские. Эрнест Пул старается, и Дороти Кэн­
фильд тоже, но им мешает полное отсутствие чувства

207
юмора, эти двое хоть пишут компактно, не рассусолива ­

JОТ. Каждый nисатель должен бы писать каждую сво1

книгу так, будто в тот день, когда он ее закончит, ему
отрубят голову.
- Это как nонимать, фигурально?
- Не сбивай меня! Так вот, у некоторых как будт
и культура есть, и ум, и литературная хватка, но они

просто не желают писать честно, а оправдываются тем,

что на хорошую литературу, мол, нет спроса. ·тогда

почему же, скажи на милость, у Уэллса, Конрада, Голсу­
орси, Шоу, Беннета больше половины тиражей расходят­
ся в Америке?
- А поэтов маленький Томми тоже не любит?
Том в отчаянии воздел руки, потом дал им бессильп
повиснуть и тихо застонал.

- Я сейчас пишу на них сатиру, называется «Бостон·

ские барды и Херставекие обозреватели».
А ну по'Iитай,-с интересом попросил Эмори.
- Пока у меня написан только конец.
- Что ж, это очень современно Прочти конец, есл11
он смешной.
Том извлек из кармана сложенный лист бумагн
и стал читать, делая паузы, чтобы было ясно, чт
это свободный стих

Итак,
Уолтер Аренсберг,
Альфред Креймборг,
Карл Сэндберг,
Луис Унтермайер,
Юнис Тийенс,
Клара Шанафельт,
Джеймс Оппенгейм,
Максуэлл Боденгейм,
Ричард Глензер,
Шармел Айрис,
Конрад Эйкен,
Я вклю•~аю сюда ваши имена,
Чтобы вы жили,
П усть тол ько как имена,
В разделе «Ювенил ию>
Моего п олного собрания сочинений.

Эмори покатился со смеху.

- Здорово! За беспримерную наглость двух ПOCJI J
них строк nриглашаю тебя пообедать .
Эмори не мог бы подписаться под огульным 1 1'1
носом, который Том учинял американским писат J1 1
и поэтам. Он любил и Вэчела Линдзи, и Бута Та.рю1111

208
1 она, восхищался изощренным, хоть и не глубоким арти­
~ аюмом Эдгара Ли Мастерса.
- Что я ненавижу, так это их идиотские бредни
11асчет «Я бог- я человек- я оседлал бурю- я видел
~КIЮЗЬ ДЫМ-Я СИЛа ЖИЗНИ».

-Ужас!
И хорошо бы американские прозаики отказались
-
от nопыток романтизировать бизнес. Никому не интерес-
110про это читать, если только бизнес не мошеннический.
l)удь это интересная тема, люди читали бы биографию
/l.жеймса Дж. Хилла, а не эти длиннющие конторские
·tрагедии, где все толкуют о вреде дыма ...
А мрачность!-подхватил Том.- Вот еще один из
-
тобимых мотивов, хотя тут, надо признать, пальма пер­
вснства у русских. Наша специальность- это истории
IIJIO маленьких девочек, которые ломают позвоночник,
1юсле чего их усыновляют брюзгливые старики, потому
что они все время улыбаются. Можно подумать, что
мы- нация неунывающих калек, а у русских крестьян
он на общая цель- самоубийство.
- Шесть часов,-сказал Эмори, взглянув па часы.­
llошли, угощу тебя роскошным обедом за ювенилии
11юего полного собрания сочинений.

ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ

Июль изнемог от последней особенно жаркой иe-

1\t'JIИ, и Эмори, снова не находя себе места, подсчитал,
•но прошло ровно пять месяцев с того дня, когда он

1111срвые увидел Розалинду. Впрочем, ему уже трудно

(•ыJю почувствовать себя тем молодым человеком, кото­
рый сошел с военного транспорта, свободный, сам себе
~1няин, жаждущий окунуться в гущу жизни. Однажды
ltc••epoм, когда в окна его комнаты дышал изнуритель­

щ.ай, расслабляющий зной, он несколько часов бился над

'111хами, пытаясь увековечить щемящую радость тех
1\IICЙ.
В 110чи ветра февральские летели и шлепали по стенам
,,,... сильней, пустые мостовые заблестели. ПритихлQ
IIC'IIIIlЬ. Под 1 светол-t фонарей, как масло золотое, снег
,",.,n,лся в час звезд и слякоти.
Как много взглядов снежные заплаты скрывали ме:нсду
, ,.",отных прорех! Я молод был. Со мною шла тогда ты,
,,,,•. ,,pacuee и завершенней всех. Полузабытые мечты впи-
"'''' Jl из губ твоих.
209
 Был некий привкус в воздухе полночном; звук не вcmt1
вал, мертвела тишипа-и :жизнь вдруг прозвенела льдо 1
1lепрочным ... Мы были вместе ... Началась весиа. ( На . кры
шах быстро таяли сосульки, и город падал в обморок.)
Все паши мысли- иней средь карнизов; мы, тени, цело
вались в проводах-не :жуткий полусмех бросает ·вызо ,
а вздох о пре:жних огнею-tых годах. Все, что она любила,
в со:>/Салеuье превращено.

ЕЩЕ ЧТО-ТО КОНЧИЛОСЬ

В середине августа пришло письмо от монсеньер11

Дарси,-видимо, ему только что попался на глаза адр
Эм ори.

«Дорогой мой мальчик!

Твое последнее письмо меня встревожило. Словно и 11
ты его писал. Читая между строк, я догадываюсь, чл
помолвка с этой девушкой не принесла тебе безоблачно 1
счастья, и ты, я Вiрку, утратил романтический взгляд 111
жизнь, который был у тебя до войны. Ты сильно ошиб'l •
ешься, если думаешь, что можно быть романтиком б 1
религии. Иногда мне кажется, что для нас с тобой секр 1
успеха, какого ни на есть, заключен в мистическом эл •
менте нашего существа: что-то вливается в нас такое, ч1 t
расширяет нашу сущность, а с отливом его наша сун
ность съеживается; два твоих последних письма я 1,1
назвал прямо-таки ссохшимися. Бойся потерять се 11
в сущности другого человека, будь то мужчины и1111
женщины.
В настоящее время у меня гостят его высокопре
вещенство кардинал О'Нийл и епископ Бостонский, n
тому мне трудно выбрать время для письма, но пот
я очень хочу, чтобы ты ко мне приехал, хотя бы . толь 1
на субботу и воскресенье. На этой неделе я должен съ •1
дить в Вашингтон.
Чем я буду занят дальше, еще не ясно. Строго меж/
нами, не исключено, что в ближайшие восемь месяцеn 11 1
мою недостойную голову опустится алая кардиналъск 1
шляпа. Так или иначе, мне бы хотелось иметь свой д
в Нью-Йорке или в Вашингтоне, куда ты мог бы при 1
жать на свободные дни.
Эмори, я очень рад, что оба мы живы; эта в 1111
вполне могла прикончить наш славный род. Но 'lt lt

210
 а ается брака- ты сейчас переживаешь самый опасный
11 риод своей жизни. Ты рискуешь жениться «на скорую
руку , да на долгую муку», но думаю, что этого не случит-

н. Судя по тому, что ты пишешь о плачевном состоянии

tiiOИX финансов, теперешняя твоя мечта, разумеется, не­
' уществима. Однако, меряя тебя моей обычной меркой,
11 бы сказал, что еще в ближайшие годы тебя ждет
рьезн ое эмоциональное потрясение.

Непременно пиши мне. Куда это годится, что я так

IIJJOxo о тебе осведомлен.
Искренне к тебе расположенный
Тэйер Дарси».

А через неделю после получения этого письма их

1аленькое хозяйство развалилось, как карточный домик.
llепосредственной причиной послужила тяжелая, видимо,
11 излечимая болезнь матери Тома. И вот они свезли
tсбель на склад, расnорядились сдать квартиру от их
11мени и пожали друг другу руки на Пенсильванском
11 кзале. Том и Эмори словно только и делали, что про­
щались .
Оставшись в тоскливом одиночестве, Эмори махнул
11 \ юг, надеясь поймать монсеньера в Вашингтоне. Они
1 \зминулись на два часа, и тогда, решив провести не­
ОЛJ>КО дней у полузабытого преетарелога дядюшки,
мори покатил по тучным полям Мэриленда . в округ
1.1мильи. Но вместо нескольких дней он пробыл там
ередины августа почти до конца сентября, потому что
1 Мэрилеиде он встретил Элинор.
 Глава 11/
ИРОНИЯ ЮНОСТИ

Еще много лет, когда Эмори вспоминал Элин 11

ему снова слышалось, как плачет ветер, пронизыва 1
сквознячками сердце. В ту ночь, когда они верх ~
поднимались в гору и холодная луна плыла скв 11•
тучи, он потерял еще какую-то невосполнимую час ''•
себя, а потеряв ее, потерял и способность жалеть о н ,
Можно сказать, что с Элинор к Эмори в последний ра t
подкралось Зло под маской красоты, в последний ра 1
жуткая тайна заворожила его и растерзала в клочки t
душу.

С ней его воображение не знало удержу, вот n1

чему они и поднялись на самую высокую точку в 11
руге и смотрели, как плывет высоко в небе злая луна ,
они знали, что видят друг в друге дьявола. Но сам 1
Элинор-или она приспилась ему? Позже затевали и р
их призраки, но оба они от души надеялись, что бот.
ше не встретятся. Бесконечная ли печаль ее глаз ок ''
довала его или собственное отражение, которое 111
увидел, как в зеркале, в великолепной ясн ости (
ума? ДруГого такого переживания, как Эмори, у 11
не будет, и если она прочтет эти строки, то скаж ·r
«А у Эмори не будет другого такого переживапtl 1
как я».

И не вздохнет, как не вздохнул бы и он.

Однажды Элинор попыталась написать об этом:

Все, дорогое нам с тобой,

Мы позабудем ...
Смех и грусть
Растают, словно снег весной ...
Мечты избудем­
Ну и пусть!

212
 Рассвет, что пробуждал экстаз,
Гнетет свечением nустым.
И чувств. что опьяняли нас,
Не ощутим.

Нет, милый, полно, не тоскуй ...

Чувств уrасанью
Не перечь ...
Увял последний поцелуй, ·.
Да н молчанье
В пору встреч
Не даст по вспененным волнам
Метаться призракам былым:
Их, если и предстанут нам,
Не раз г ляд им.

Они чуть не рассорились, потому что Эмори утверж­

tал , что непозволительно рифмовать «уrасанью» и «мол­
'· нье» .
И еще был у Элинор кусок другого стихотво­
сния, для которого она никак не могла подобрать на-
lrало :

Проходит мудрость ... Хоть дано

Годам учить нас день за днем.
Но их уроки все равно
Мы не поймем.

Элинор всем сердцем ненавидела Мэриленд. Она при­

''' длежала к старейшему из старых семейств округа Ра­
rильи и жила с дедом в большом мрачном доме. Роди­
JJась и росла она во Франции ... Но не с этого надо было
11а•шнать. Попробую начать по-другому.
Эмори скучал, как с ним всегда бывало в деревне.
011 уходил один на далекие прогулки, читал кукурузным
rюJrям «Улялюм» и одобрял Эдгара По, спившегося до
~·мсрти в этой атмосфере улыбчивого благодушия. Как­
' о раз он отшагал несколько миль по незнакомой дороге,
rютом, на беду послушав совета какой-то негритянки,
1trсрпул в лес и окончательно заблудился. Пролетная
1 роза решила разразиться именно здесь, и, к великой
,., о л: осаде, небо почернело и дождь закапал сквозь ли­
' tlly деревьев, сразу ставших неуютными и призрачными.
ljюм угрожающе заворчал вдалеке, глухими залпами
' t алпрокатываться по лесу. Он шел напролом, надеясь
щ.tiiти из лесу, и наконец сквозь сетку перепутанных
щ·r о к увидел просвет между деревьями и дальше- oт­

~pr.r 1 ое место, то и дело озаряемое молниями. Добежав

''" онушки, он остановился, не решаясь пуститься через
ею не к домику- светящейся точке вдали. Было всего

213
nоловина шестого, но за десять шагов впереди ничего

не было видно, только при вспышках молнии все вокру1

выступало четкими пугающими очертаниями.

Внезапно слуха его коснулись странные звуки-звук11

nесни, и пел ее низкий, хрипловатый голос-женскиil
голос- где-то совсем близко. Год назад он, вероятно,
рассмеялся бы или задрожал, но сейчас, снедаемый бе~.:­
покойством, он только стоял н слушал, давая словам
nроникнуть в сознание.

Les sanglots longs

Des violons
De l'automne
Blesscnt mon coeur
D'.une langueur
Monotone.
Новая молния расколола небо, но пение продолжа­
лось, даже не дрогнув . Певица явно была на лугу, и голос
ее как будто исходил из стога сена шагах в двадцат11
впереди.

Потом голос умолк: умолк и зазвучал снова,- точно

скорбный хорал взлетал ввысь, повисал в воздухе и па­
дал, сливаясь с дождем.

Tout suffocant
Et Ьleme quand
Sonne l'heure
Je me souviens
Des jours anciens
Et je pleure ... 1
Вздумалось же кому-то в округе Рамильи,- проrо·
ворил Эмори вслух,- петь Верлена на мотив собственно­
го сочинения, когда услышать его может только мокрыfl
стог сена!

1 Издалека
Льется тосжа
Скриnки осенней­
И, не дьuuа,
Стынет душа
В оцеnсненье.

Час nрозвенит­
И леденит
Отзвук уrрозы,
А nомяну
В сердце весну­
Катятся слезы (фр.).
Пе~вод А. ГемаrуАо.

214
 - Кто-то идет!-крикнул голос, ничуть не встрево­
lшый.- Кто вы? Манфред, святой Христофор или ко­
р лева Виктория?
- Я Дон Жуан!- экспромтом отозвался Эмори, ста­
раясь перекричать шум дождя и ветра.
Из стога раздался громкий радостный смех.
-Я знаю, кто вы, вы- тот юный блондин, что
' IJОбит «Улялюм», я вас по голосу узнала.
- Как мне к вам подняться?-крикнул он, подбегая
стогу, у.же промокший до нитки. Из-за края стога
ноявилась голова-было так темно, что он разглядел
льк о черные влажные волосы и два глаза, светящихся,

ак у кошки.

- Надо разбежаться и прыгнуть,- отвечал голос,- а

1 подам вам руку ... Нет, не здесь, с другой стороны.
Он послушался и, когда стал карабкаться на стог, по
лено увязая в сене, маленькая белая рука протянулась
му навстречу, ухватила его руку и помогла добраться
10верх у.
- Вот и вы, Жу ан!- громко приветствовала его об­
щдательница влажных волос.- Без «Дона» мы обойдем­
·Я, ладно?
- У вас большой палец в точности как мой!- вое­
ликпул он.
- А вы все держите меня за руку, это рискованно,
нсдь вы еще не видели моего лица.
Он поспешно выпустил ее руку.
Словно в ответ на его молитву сверкнула молния,
11 он жадно глянул на ту, что стояла рядом с ним на
окром сене, в десяти футах над землей. Но она закрыла
щцо, и он увидел только стройную фигурку, темные,
мажные стриженые волосы и маленькие белые руки
б~льшими пальцами, которые отrибались назад, как
него.

- Присаживайтесь,-вежливо предложила она, и их

11 ва окутал мрак.-Если сядете напротив меня в эту
ымку, уступлю вам половину моего плаща. Он мне служил
11\Jtаткой, пока вы так грубо не нарушили мое уединение.
- Вы сами меня позвали,- с готовностью парпровал
юр и,- сами позвали и прекрасно это знаете.

- Дон Жуан всегда вот так поворачивает дело,­

I!Осчала она, смеясь,-но я боль.ше не буду называть вас
J н Жуаном, потому что вы блондин, даже рыжеватый.
JJ •1ше прочтите мне «Улялюм», а я буду Психеей, вашей
IIIOЙ.

215
 Эмори вспыхнул и порадовался, что его не видно а
пеленой ветра и дождя . Они сидели друг против дРУ• а
в небольшой выемке в сене, частично защищенные пла ­
щом. Эмори изо всех сил старался разглядеть Психею, JIO
моJШий, как назло, не было, и оставалось только ждап>.
Боже мой! А что, если она совсем не красивая, что, еслн
она - сорокалетняя ученая женщина, о господи, что, ее
11
она сумасшедшая? Но он тут же отбросил эту мысль ка
недостойную. Провидение ниспослало ему девушку, чт •
бы было кому его позабавить, как ниспосылало Бенвену­
то Челлини мужчин, чтобы было кого убить, а он гадае ,
не сумасшедшая ли она, только потому, что она та
пришлась к его настроению .

Нет,- сказала она.

-Что нет?
-Не сумасшедшая. Я же не решила, что вы сума-
сшедший, когда в первый раз вас увидела, значит, и с ва·
шей стороны нечестно так обо мне думать.
- Но как вы могли ...
С начала до конца своего знакомства Эмори и Элиноr
могли поговорить о чем-то, потом замолчать, продолжая

об этом думать, а через десять минут заговорить снова ,

и оказывалось, что мысль у обоих за это время работала
одинаково и достигла одинаковой точки, в которой дру·
гие не усмотрели бы никакой связи с предыдущей.
- Скажите мне,- попросил он, взволнованно подав ·
шись вперед,- откуда вы знаете про «Улялюм» и какоrn
цвета у меня волосы? Как вас зовут? Что вы тут делал и'
Отвечайте сразу про все.
Молния вдруг сверкнула неимоверно ярко, и он yвJt ·
дел Элинор, впервые глянул в эти ее глаза. Она был 1
прекрасна- бледная кожа цвета мрамора при све·•
звезд, тонкие брови и глаза, блеснувшие двумя изумрудu
ми в ослепительной вспышке. Колдунья, лет девятнадца
ти, быстрая и томная, и над верхней губой- узкая вы б
ленная полоска, очаровательное свидетельство женск il
слабости. Он тихо ахнул и откинулся на сено.
- Теперь вы меня видели,- сказала она спокойно,
и сейчас, вероятно, скажете, что мои зеленые глаза гор111
у вас в мозгу.

- Какого цвета у вас волосы?- спросил он трев

но.- Они ведь стриженые?
- Да, стриженые. А какого цвета- не знаю,- пр
•олжала она задумчиво.- Меня столько мужчин об эт 1
· спрашивали . Наверно, какого-нибудь среднего цвета. 11 1

216
мои волосы никто не заглядывался, а вот глаза у меня

красивые. Можете сказать что угодно, а я все равно знаю,

1 лаза у меня красивые.
- Ответь мне на вопросы, Маделина.
- Я уж их все не помню... и зовут меня, между
••tючим, не Маделина, а Элинор.
- Как я сразу не догадался. Вы и на вид Элинор,
у вас элиноровекая внешность ... ну, вы меня понимаете.
В наступившем молчании они слушали дождь ...
- За шиворот затекает, собрат помешанный,-сооб­
щила она наконец.

- Ответьте на мои вопросы.

-Хорошо. Итак: фамилия-Сэведж, имя-Элинор;
живу в большом старом доме, отсюда миля по дороге;
ближайший родственник, которого в случае чего изве­
стить,-дед, Рамильи Сэведж; рост-пять футов четыре
дюйма; номер на крышке часов- триста семь тысяч
семьсот тринадцать; нос с изящной горбинкой; нрав­
бесовский ...
- А меня,- перебил ее Эмори,-где вы меня видели?
- Ах, вы, значит, один из тех мужчин,- отвечала она
11адменно,- для которых единственная интересная тема
разговора,- они сами. Извольте, милейший, я как-то на
11рошлой неделе загорала за изгородью и слышу- по
дороге идет человек и говорит таким приятно-самодо­

вольным тоном:

Ночь зачахла, рассвет неизбежный

Предвещало движенье светил,
(говорит)
Вдоль аллеи к нам nризрачный, нежный
(говорит)
Возникающий свет доходил.

Ну, я, конечно, высунулась из-за изгороди, посмот­

реть, но вы, неизвестно почему, пустились бежать, так
'ПО я увидела только ваш прелестный затылок. Ага,
творю, вот мужчина, по которому многие девушки
в·щыхают, и так далее в лучшем ирландском ...
- Понятно,- перебил Эмори,-теперь давайте ..аль­
•••с о себе.
- Хорошо. Я иду по жизни, доставляя людям силь­
ttыс ощущения, сама же таковых почти не испытываю,
рнзве что выдумаю себе кого-нибудь в такой вечер, как
~с•·одня. Смелости, чтобы пойти на сцену, у меня бы
кnатило, но нет энергии. Чтобы писать книги, нужно

217
терпение, его у меня тоже нет. И я ни разу не встретил:t
мужчину, за которого могла бы выйти замуж. Впрочем,
мне еще только восемнадцать лет.

Гроза понемногу стихала, лишь ветер дул с прежним

нездешним упорством и стог степенно раскачивался ю
С'fороны в сторону. Эмори был словно в· трансе. Он
чувствовал, что каждое мгновение бесценно. Никогда еще
он не встречал такой девушки, никогда уже она не пока­
жется ему в точности такой же. Он совсем не ощущаJI
себя актером на сцене, что было бы естественно в столь
необычной ситуации,-нет, скорее он чувствовал, что
вернулся домой.
- Я только что пришла к важному решению,-ска­
зала Элинор, опять помолчав,- потому я и здесь, и это,
кстати, ответ на еще один ваш вопрос. Я решила, что не
верю в бессмертие.
- Только-то? Как банально!
- Очень,-согласилась она,-и, однако же, огорчи·
тельно до противности. Я пришла сюда, чтобы промок·
путь-стать как мокрая курица. Мокрые куры всегда
от ли чаются ясностью мышления,- заключила она.

- Продолжайте,-вежливо сказал Эмори.

- Ну, темноты я не боюсь, так что надела плащ
и резиновые сапоги и вышла из дому. Понимаете, раньше
я всегда боялась сказать, что не верю в бога,-вдруr
меня за это поразит молния,- но вот она я, здесь, и мол·

ни я меня, конечно, не поразила, но главное то, что сегод­

ня мне было не страшнее, чем в прошлом году, когда

я верила в «христианскую науку». Так что теперь я поня­
ла, что я-материалистка и такая же вещь, как вот это
сено, а тут из леса появились вы, стали на опушке и тря·
сетесь от страха.

- Это уже нахальство!- возмущенно вскричал Эмо­

ри.- Чего же мне было пугаться?
- Самого себя!-крикнула она 1'ак громко, что 011
подскочил. Она смеясь захлопала в ладоши.
- Друзья, друзья! Убейте совесть, как я! Элинор
Сэведж, материолог, не бойся, не дрожи, не опазды•
вай ...
- Но без души мне никак нельзя,- возразил он.- Но
могу я быть только рациональным, а скопищем молекуJI
быть не хочу.
Она наклонилась к нему, впиваясь в его глаза своим
горящим взглядом, и прошептала с какой-то романтиче·
ской одержимостью:

218
 - Так я и думала, Жуан, этого и опасалась,- вы
~-сапиментальны, не то что я. Я- романтичная матери­
али сточка.

- Я не сентиментален. Я романтик не хуже вас. Ведь

'-'сапиментальные люди, как известно, воображают, что
мгновение можно продлить, а романтики тешат себя
уверенностью, что. нельзя. (Это различие Эм ори npoвo­
Jtllл не впервые.)
- Парадоксы? Я пошла домой,-сказала она
с грустью.- Давайте слезать, до развилки дойдем вместе.
Они стали осторожно спускаться со своего нашеста.
Она не приняла его помощи-сделав ему знак отойти,
1рациозно плюхнулась в мягкую грязь и посидела так,

смеясь над собой. Потом вскочила, взяла его за руку,

11 они пустились по мокрому лугу, перепрыгивая с кочки
на кочку. Каждая лужица словно искрилась небывалой
радостью-взошла луна и гроза умчалась на запад Мэ­
риленда. Всякий раз, что Элинор касалась его, он холодел
tп страха, как бы не выронить волшебную кисть, которой
Jюображение расцвечивало ее в сказочные краски. Он
ноглядывал на нее краем глаза, как и позже, на их

11рогулках,-она была орелесть и безумие, и он жалел,

что ему не суждено до скончания дней сидеть на стоге
сена, глядя на жизнь ее зелеными глазами. В тот вечер он
<iыл вдохновенным язычником, и, когда она серым nри­
:•раком растворилась вдали на дороге, тихое пение подня­

лось от земли и соnровождало его до самого дома. Всю

1ючь в окно его комнаты залетали и кружились летние
С1абочки; всю ночь огромные звуки-призраки плыли в та­
tшственном хороводе сквозь серебряную пыль, а он слу­
шал, лежа без сна в светящейся тьме.

СЕНТЯБРЬ

Эмори выбрал травинку и стал сосредоточенно ее

*СВаТЬ.
- Я никогда не влюбляюсь в августе и в сентябре,-
116ъявил он.
-А когда?
- На Рождество или на Пасху. Я чту церковные
11раздники.

Пасха!- Она сморщила нос.- Фу! Весна в кор­

t•стс.

- По-вашему, весне от Пасхи скучно? Пасха заппета­

м nолосы в косы, носит строгий костюм.

219
 - Стяни стоnы ремнями сандалий,
Чтоб ярче nри беге они сияли,-

негромко процитировала Элинор, а потом добавила:

Для осени День всех святых, наверное, лучше, чем Д 111,
благодарения.
- Гораздо лучше. А для зимы неплох сочельник, 11
лето ...
-У лета нет своего праздника,-сказала она.-Л f •
няя любовь не для нас. Люди столько раз пробовали, ч·t
самые эти слова вошли в поговорку. Лето-это всего
лишь невыполненное обещание весны, подделка вместо
тех теплых блаженных ночей, о которых мечтаешь в ан
реле. Печальное время жизни без роста ... Время б
праздник о в.

А Четвертое июля?-шутливо напомнил Эмори.

Не острите!-сказала она, уничтожая . его взглu·
дом.

Так кто же мог бы выполнить обещание весны?

Она минуту подумала.
- Ну, например, провидение, если бы оно суще 1
во вал о, этакое языческое про видение ... Вам бы cлeдoвaJI II
быть материалистом,- добавила она ни к селу ни к r
роду.

-Почему?
- Потому что вы похожи на портреты Рупер·1 1
Брука.
В какой-то ере Эмори пытался играть Руперта Бру 1
все время, что длилось их знакомство. Его слова, 1
отношение к жизни, к Элинор, к самому себе- все 11
были отзвуки литературных настроений недавно ум 1
шего англичанина. Часто Элинор сидела на траве, и ве1 1
лениво играл ее короткими волосами, а хрипловатый
голос пробегал по всей шкале o:r Грантчестера ДО Ваи "
ки. В чтение стихов она вкладывала подлинную страс 11·
Они острее ощущали свою близость, не только дух 1
ную, но и физическую, когда читали, чем когда 11
лежала в его объятиях, а это тоже бывало часто, пот • У
что они почти с самого начала были словно бы влюбJt
ны. Но был ли Эмори еще способен на любовь? Он м 1,
как всегда, за полчаса проиграть всю гамму эмоций, 1111
даже в минуты, когда оба давали волю воображени 11
знал, что ни он, ни она не могут любить так, как 111
jТПОбил однажды,- поэтому, вероятно, они и обратил н
к Бруку , Суинберну, Шелли. Спасение их было в 1 1 ,

228
''' обы nридать всему красоту, законченность, образное
> гатство, nротянуть крошечные золотые щуnальца от

1 воображения к ее и тем заменить большую, глубокую

rюбовь, которая была где-то совсем близко, но остава-
J rnсь неуловимой, как сон.
Одно стихотворение- «Торжество времени>> Суинбер­
н а - они читали снова и снова, и одно четверостишие из
него звучало nотом в его nамяти всякий раз, когда теn­
J r ыми летними ночами он видел светляков среди темных
ревьев и слышал заунывный хор лягушек. Потом из
мрака словно nоявлялась Элинор и стояла с ним рядом,
11 он слышал ее хриnловатый голос, напоминающий по
rсмбру заглушенные барабаны:

Стоит ли часа или слезы

Думать про смытое бегом времен:
Про стебель, сломанный гневом грозы,
Неевершенный подвиr, несбывшийся сон?

Через два дня после первой встречи состоялось их

фициальное знакомство, и тетка рассказала ему исто­
ию Элинор. Жили они сейчас ·вдвоем: дед и внучка.
линор провела юность во Франции с матерью, беспо-
' йной особой, которую Эмори представил себе в чем-то
очень похожей на Беатрису, а после смерти матери при­
ала в Америку. Сперва она поселилась у дяди-холостя-
а в Балтиморе и там, семнадцати лет, пожелала приоб­
щиться к светской жизни. Всю зиму она веселилась на­
tr ропалую, а в марте прибыла в деревню, бурно
1 ассорившись с благопристойными балтиморскими ро-
н чами, в ярости восставшими против ее поведения. Бы­
lt\ обнаружена легкомысленная компания-члены ее рас­
нн вали коктейли в лимузинах и держались до неприличия
н исходительна и покровительственно по отношению

старшим- и Элинор, как выяснилась, с дерзостью,

нльно отдающей парижскими бульварами, завлекла
11rогих невинных юношей, только что со школьной ска­
ll,и, на пути беспардонной богемы. Когда сведения об
1 м дошли до ее дядюшки, успевшего забыть, что и сам
1111 был повесой, только в боJ1ее ханжескую эпоху,-
1 t' разилея семейный скандал, после чего Элинор, ук­
ро щенная, но негодующая и не смирившаяся , нашла при-
1 шище у деда, пребывавшего в деревне на грани старче­
го слабоумия. Вот все, что было сообщено Эмори;
Элинор рассказала ему сама, но уже много

221
 Они вместе ходили купаться, и Эмори, лениво по·
качиваясь на воде, выключал ·из сознания все мысли
оставляя только грезу о туманной стране, где солнц
вечно струится . сквозь пьяную от ветра листву Зачем
думать, терзаться, что-нибудь делать? Нет, только пла ·
вать , плескаться, нырять здесь, на краю времени, когда

летние дни становятся все короче. Пусть дни бегут:

печаль, воспоминания, боль- все это там, и, прежд
чем опять к ним приобщиться, так хочется побыть
здесь, безвольным и молодым.
Порой Эмори бывало обидно, что его жизнь из ров­
ного продвижения по дороге, уходящей вдаль среди еди ­
ного стройного ландшафта, превратилась в ряд быстр
сменяющихся, не связа.нных между собой сцен- два года
пота и крови; внезапная, нелепая мечта об отцовстве,
которую разбудила в нем Розалинда ; получувственная,
полуневрастеническая окраска этой осени с Элинор. Он
думал о том, сколько времени-а где его взять?-потре·
буется на то, чтобы наклеить эти бесформенные картию<11
на место в альбоме его жизни. Точно он на полчаса своеН
молодости уселся за банкетный стол и пытается насла·
диться сменой роскошных, усладительных блюд.
Он давал себе туманные обещания когда-нибудь спа·
ять все это воедино. Ему долго казалось, что его то несе1
вперед потоком любви или увлечения, то прибивает в за ·
водь, и в заводи не хочется думать, хочется тольк ,
чтобы со временем новая волна подхватила и понесл 1
дальше.

- Изверившееся, умирающее лето и наша любовь,

как они слитны,-печально сказала Элинор, когда 01111
однажды, накупавшись, лежали на берегу.
«П рощальный отблеск наших сердец ...»- Он осек·
ся.
Скажи мне,-попросила она,-у нее волосы быm1
светлые или темные?
Светлые.
- Она была красивее меня?
- Не знаю,- отрезал он.
Как-то поздно вечером они гуляли в саду; и взошJl 1
луна, разливая вокруг густое великолепие, так что rщ
превратился в сказочную страну, де Эмори и Элип 1 ,
воплощение вечной красоты, были как смутные т 1111
в причудливой любовной игре. Из лунного света 1111
шагнули в тьму беседки, увитой диким виноградом, 1 Jl
запахи были так жалобны, что казались звуками музы 11,

222
 - Зажги спичку,- шепнула она,- я хочу тебя видеть.
Чирк! Вспых!
Ночь и корявые стволы напоминали декорацию,
r в том, что он здесь с Элинор, ускользающей, нереаль­
IЮ Й, Эмори почудилось что-то знакомое. Почему этQ,
юдумал он, только прошлое кажется странным и неверо­
ятным? Спичка погасла.
- Темно, как в колодце.
- Теперь мы- только голоса,- тихо проговорила
линор.- Слабые, одинокие голоса. Зажги еще спичку.
- Та была последняя, больше нет.
И вдруг он схватил ее в объятия.
- Ты моя, ты же знаешь, что моя!-воскликнул он
трастно ... Лунный свет прокрался сквозь лозы и слу­
uал ... Светляки ловили их шепот, словно просили его
торваться взглядом от ее глаз.

ЛЕТО КОНЧИЛОСЬ

- «Все тишиной обволокло, и под луною ветерок

ючил. В озерах потаенных спит вода, как льдистое стек­
ю, что золотой' подарок погребло»,- декламировала
линор деревьям, тонкими штрихами расчертившим

ючь .- Жутко здесь, правда? Поедем прямо лесом, ис­

ать потаенные озера, только смотри, чтобы лошадь не
nоткнулась .

- Второй час ночи,- возразил он,- тебе нагорит. Да

н п лошадях я мало что смыслю, не сумею потом рассед­
щ\ть в полной темноте.
- Замолчи, старый дурак,- прошептала она, неожи­
данно вспылив, и тут же, перегнувшись в седле, лениво
rюхлопала его по руке стеком.- Своего одра можешь
нетавить у нас в конюшне, я его завтра пришлю.

- Но на этом одре дядя в семь часов утра должен

щвезти меня на станцию.

- Да перестань ты брюзжать. И помни: тебе свойст-

1\сrша нерешительность, это мешает тебе стать украшени­
•·м моей жизни.
Эмори подъехал к ней вплотную и схватил ее за руку.
- Скажи, что я- украшение твоей жизни, сейчас же
··кажи, а не то перетащу тебя к себе и будешь сидетъ сзади.
Она с улыбкой взглянула на него и замотала головой.
- Давай! То естъ нет, не надо. И почему это все
•11мое интересное связано с неудобствами? Война, путе­
lltсствия, лыжи в Канаде. Кстати, мы скоро поднимемся

223
на Харперов обрыв. Кажется, в нашей программе ·1 о
назначено на пять часов.
- Вот бесенок,- проворчал Эмори.- Ты мне nc1 1
ночь не дашь отдохнуть, придется отсыпаться в поезr\ ,
как иммигранту.

- Те! Кто-то идет по дороге. Исчезаем. Урра!

С этим воплем, от которого запоздалоrо путни 11
наверняка пробрала дрожь, она направила лошадь в •1n·
щу, и Эмори осторожно свернул за ней следом, кш
следовал за ней изо дня в день вот уже три недели.
Лето кончилось, но все эти последние недели он в а
блюдал, как Элинор, легкий грациозный Манфред, в 1
двигает себе интеллектуальные и психологические пир 1
миды, упивается своими фантазиями, как малый ребен
и за обеденным столом вместе с ним сочиняет стихи.
Когда ликующий порыв преобразил их бытие, он, · зачn
рованный, решив, что должен помнить мир ее, любо01. ,
и смерть зарифмовал с ее глазами ... «Времена над ней m·
властны!»- он вскричал, но все :же умерла oua с е •11
дыханьем. Красота ушла, как на заре туман ...
Живет искусство-не уста, живут стихи-и
стройный стан ...
«Будь мудр, начав слагать couem, не торопи сл01111
певцю>. Пусть лжи в моих признаньях пет, пусть бы 1
·nравдив я до конца при восхваленье красоты, но беспоща 11
лёт годин, и не поверит мир, что ты была преl<расна дl'l/t.
один .
Он написал это однажды, размышляя о том,
холодно мы относимся к «Смугл ой леди сонетов» и k 1
помним ее совсем не такой, какой великий поэт хотел 1
обессмертить . Ибо ясно, что если Шекспир мог пи а 1
с таким божественным отчаянием, значит, он хотел, '''' '
бы эта женщина осталась жить в веках ... а теперь 11 1
нам, в сущност,и, не интересна ... И какая ирония! Если 1.1
не женщина, а поэзия стояла для него на первом мс · 11
сонет был бы не более чем откровенной подражателън 1
риторикой и через двадцать лет никто его уже не чи1 "'
бы ...
Это было последнее в его жизни свидание с Элит 1'
Наутро он уезжал в Нью-Йорк, и они уговорились coJ«~'JI
шить небольшую прощальную прогулку верхом при ''
лодном лунном свете. Она сказала, что ей хочется 11 1 • ~
ворить, может быть, в последний раз в жизни пока 11
себя разумным существом (она имела в виду- в л 1
попозировать). И вот они свернули в лес и полчаса е

224
молча, только время от времени она шепотом произ­

llосила «Черт!», зацепившись за докучливую ветку,- про­

юiюсила с чувством, недоступным никакой другой де­
nушке. Потом стали подниматься к Харперову обрыву,
пустив усталых лошадей шагом.
- Господи, как тут тихо!-шепнула Элинор.-Гораз­
до пустыннее, чем в лесу.

- Ненавижу лес! -сказал Эмори, передернувшись.­

И вообще всякую листву и кусты ночью . Здесь так про­
сторно и дышится легче.
- Долгий подъем по долгому склону.
- И холодная луна катит навстречу свое сияние.
- И самое главное- ты и я.
Было очень тихо. По прямой дороге, ведущей к краю
б рыва, и вообще-то мало кто ездил. Лишь кое-где не­
гритянская хижина, серебристая в дробящемся о камни
Jlунном свете, нарушала однообразие голого плоского­
рья; позади чернела опушка- темная г лазурь на белом
орте, впереди- высокое, ясное небо. Стало еще холод­
нее, так холодно, что все теплые ночи словно выветри­

J!ИСЬ из памяти.

- Кончилось лето,- тихо сказала Элинор.- Слы­

шишь, как наши лошади стучат копытами: тук-тук-туки­

ук. С тобой так бывало, что ко г да поднимается темпе­

ратура, все звуки сливаются в такое вот «тук-тук-тую>,

ажется, оно может звучать до скончания века. Вот так

н себя и сейчас чувствую-старые лошади копытами:
1 ук-тук. Наверно, только это и отличает нас от лошадей
11 часов. Человек, если будет жить под «тук-тук-тук»,
непременн о свихнется.
Ветер усилился. Элинор плотно запахнулась в накидку
11 поежилась.
- Очень озябла?- спросил Эмори.
- Нет. Я думаю о себе, о своей черной сути, самой
110длинной, с изначальной честностью, которая только
11 не дает мне стать безнадежной грешницей, потому что
шставляет признавать собственные грехи.
Они ехали по краю обрыва, и Эмори глянул вниз. Там,
ttlt глубине ста футов, чернела речка, четкая линия, пре­
рываемая бликами на быстрой воде.
- Тhдостный мир!- внезапно взорвалась Элинор.-
11 самое сквернос в нем- это я. Господи, почему я не
мужчина? Почему я не дура? Вот ты-ты глупее меня, не
111\MIIOГo, но все-таки, а волен резвиться, пока не наску­
'1111, а потом переменять обстановку и снова резвиться,

1 Ф. Фицджеральд. т. 1 225
волен развлекаться с девушками , не запутываясь в се и

эмоций, волен думать что угодно, и никто тебя не осудит.

А я- ума у меня хоть отбавляй, но я прикована к топу.
щему кораблю неотвратимого замужества. Мне бы над
родиться на сто лет позже, а сейчас-что меня жде1 ?
Придется выходить замуж, ничего не поделаешь. А за
кого? Для большинства мужчин я слишком умна, а меж·
ду тем, чтобы привлечь их внимание, вынуждена спус­
каться до их уровня, тогда они хоть получают удовольст­

вие, могут отнестись ко мне покровительственно. С каж­

дым годом у меня остается все меньше шансов встретить
мужчину без изъянов. И выбирать я могу от силы в двух­
трех городах, ну, и , конечно, только в своем круту.
- Понимаешь,- она опять перегнулась к нему,­
люблю умных мужчин, и красивых, и, конечно, незауряд­
ных. А что такое секс-это дай бог один человек и
пятидесяти хотя бы смутно понимает. Фрейд и прочее ­
это мне все известно, но все-таки свинство, что всякая

настоящая любовь- на девяносто пять процент011

страсть плюс щепотка ревности.- Она умолкла так ж
неожиданно , как начала.

- Ты, конечно, права,-согласился Эмори.-Это ка­

кая-то неприятная, неодолимая сила , и она- подоплека
всего остального. Словно актер, который демонстрирует
тебе свою технику ... погоди, дай додумать ...
Он помолчал, подыскивая метафору. Они повернули
и ехали теперь по дороге футах в пятидесяти от обрыва.
- Понимаешь, каждому нужно набрасывать на эт
какое-то покрывала. Мелкие умишки- второе сослови ,
по Платону,-те пускают в ход остатки рыцарской ро·
мантики, разбавленной викторнанекой чувствительн •
стью; а мы, претендующие на высокую интеллектуаЛ!>•
ность, притворяемся, будто видим в этом друтую стор •
ну своей сущности, ничего общего · не имеющую с нашим
замечательным разумом. Мы притворяемся, будто са·
мый факт, что мы это понимаем, гарантирует от опа
ности попасть к нему в рабство. Но на самом-то деле сек
таится в самой сердцевине наших чистейших абстракцИii ,
так близко, что загораживает вид... Вот сейчас я мо
поцеловать тебя и поцелую.- Он потянулся к ней, JIO 0111
отстранилась.
- Не могу. Не могу я сейчас с тобой целовать Jl,
У меня организация тоньше .
..:.._ Не тоньше, а rлупее,-заявил он раздраженно.
Ум- не защита от секса, так же как и чувство приличи ,
226
 - А что защита?-вспылила она.-Католическая
церковь? Максимы Конфуция?
Эмори от удивления не нашелся что ответить.
- В этом, что ли, твоя панацея?-крикнула она.-
ам ты старый ханжа, и больше IШчего. Тысячи злющих
священников треплются насчет шестой и девятой запове­
ди , призывая к покаянию кретинов итальянцев и негра­

мотнъхх ирландцев. Все это покрывала, маски, сантимен­

rы, духовные румяна, панацеи. Говорю тебе, бога нет, нет
даже абстрактного доброго начала; каждый должен сам
для себя до всего додумываться, правда- вот она, за
высоким белым лбом, таким, как у меня, а ты по своей
граниченности не желаешь это признать.- Она выпус­
тила поводья и кулачком i:югрозила звездам.- Если бог
есть, пусть убьет меня!
- Типичные рассуждения атеистов о боге,- резко
казал Эмори.
От кощунственных слов Элинор его материализм,
и всегда-то непрочная оболочка, затрещал по всем швам.
Она это знала, и то, что она знает, бесило его.
- И подобно большинству интеллигентов, которым
при жизни религия только мешает,- продолжат он хо­

/Юдно,-подобно Наполеону и Оскару Уайльду и прочим

.rtюдям твоего склада, на смертном одре ты будешь со
леза ми призывать священника .

Элинор резко осадила лошадь, и Эмори, догнав ее,

rоже остановился.
- Ты так думаешь?- голос ее прозвучал до того
t.-транно, что он испугался.- Ну так гляди! Сейчас я прыг­
ну с обрыва.- И не успел он опомниться, как она рывком
11 овернула лошадь и во весь опор поиселась к краю плато.
Он бросился вслед-тело как лед, нервы гудят набат­
II ЫМ звоном. Остановить ее нечего и думать. Луну скры­
JЮ облако, лошадь не заметит опасности. Но не доезжая
1 1уто в десяти до края, Элинор с произительным воплем
росила тело вбок , грохнулась наземь и, два раза пере-
11 рнувшись, застыла в кустарнике в пяти шагах от об-
1 ыва . Лошадь с отчаянным ржанием исчезла из глаз. Он
11 дбежал к Элинор и увидел, что rлаза у нее открыты.
- Элинор!- крикнул он.
Она не ответила, но rубы шевельнулисьи rлаза вдруr
11аполнились слезами.
- Элинор, ты расшиблась?
- Кажется, нет,-сказала она едва слышно и запла-
IСI\на.-Лошадь ... насмерть?

•• 227
 - О господи, конечно.
- Ой,- простонала она,- я ведь тоже хотела ... я ду-
мала ...
Он бережно помог ей подняться , посадил на свою
лошадь. Так они пустились домой- Эм ори вел лошадь,
а Элинор, склонившись на луку, горько рыдала.
- Я ведь не совсем нормальная,- выговорила она
с усилием.- Я уже два раза такие вещи проделывала.
Когда мне было одиннадцать лет, мама nомешалась,
по-настоящему, была буйно помешанная. Мы тог да жили
в Вене ...
Всю дорогу она, запинаясь, Р,ассказывала о себе, и лю­
бовь в сердце Эмори медленно убывала вместе с луной.
У дверей ее дома они по привычке чуть не поцеловались,
но она не кинулась ему на шею, да и он не раскрыл ей
объятия, как было бы неделю назад. Минуту они постоя·
. ли,
ненавидя друг друга с лютой печалью. Но Эмори
и раньше любил в Элинор самого себя и телерь ненави·
дел лишь зеркало. В бледном рассвете их фантазии усы·
пали землю, как битое стекло. Звезды давно погасли,
только ветер еще вздыхал, негромко, с перерывами ... но

обнаженные души- кому они нужны?- и вскоре Эм ори

зашагал к своему дому, готовый с восходом солнца
встретить новый день.

СТИХИ, КОТОРЫЕ ЭЛИНОР ПРИСЛАЛА ЭМОРИ

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ СПУСТЯ

Здесь, земнородные, мы над журчанием водным,

Тем, чья бесnечная музыка света nолна,
День обнимали со смехом лучисто-свободным ...
Здесь нам удобно шеnтаться и ночь не страшна .
Здесь мы вдвоем ... Красотой ли с величьем мы были
Вместе увенчаны вольною летней nорой?
Рваные тени листвы на тропе мы любили
И гобелены прозрачные дали немой.

Это был день ... А о ночи nреданье иное-

Бледной, как сон, в карандашной штриховке ветвей:
Призраки звезд нам шеnтали о дивном покое,
Славы велели не ждать и не думать о ней .
Звезды твердили о вере, что гибнет с рассветом ...
Юность- медяк, ею куплены чары луны.
Смысл и nорыв ощущали с тобой мы лишь в этом,
Эти nроценты мы были июню должны.
Здесь мы, у струй, что о nрошлом расскажут едва ли
То, что не следует знать, и, мечты углубя,
Молвят, что свет-толысо солнце ... Но воды молчали ...
Кажется, вместе мы ..• ](ак я любила тебя!

228
Что было прошлою но'!Ью, в час гибели лета?
К дому что нас nотянуло в вечерних тенях?
Кто там из мрака, оскалясь, уставился где-то?
Al<, как ты, сnящий, метался! Объял тебя страх.

Что ж ... Мы nрошли ... Мы теnерь обратились в nреданье­

Метеоритов чудной искривленный металл-
И подменило навеки меня мирозданьс,
Ты же, усталости чуждый, смертельно устал.
трах- это зов ... Безоnасность нужна земнородным ...
Мы-голоса лишь и лица, навеки бледны .. .
Шеnчется полулюбовь над журчанием водным .. .
Юность - медяк, ею куnлены чары луны.

СТИХИ, КОТОРЫЕ ЭМОРИ ПОСЛАЛ ЭЛИНОР,

ОЗАГЛАВЛЕННЫЕ «ЛЕТНЯЯ ГРОЗА»

Звук nесни, дуновенье ветерков,

И чей-то легкий смех в дали немой,
И дождь, и над nолями •1ей-то зов ...
На солнце туча бурая нашла
И, треnеща, скликает за собой
Сестер. В деревьях- крыльям нет числа.
Тень nромелькнула-это голубок ...
И сквозь долину, по се стволам
Скользит на темную грозу намек-
То дух, nрисущий высохшим морям,
Чуть слышный гром ...
О ливень и туман,
Вам снова бы чадру судьбы сорвать!
Власы ей взвихри, бурный ураган!
Я ожидаю Вас!
И вот оnять
Меня захлестывает все страшней
Нагромождение грозы и мглы.
Когда-то были все дожди нежней,
Когда-то были все ветра теnлы ...
И ты идешь в тумане ... Меж кудрей
Сверкающие каnли, на губах -
Что старше делает тебя и злей­
Надрыв иронии, веселый страх.
Ты, словно призрак, обгоняешь дождь,
Идешь в лугах, где мертвые мечты,
Где мертвая любовь, и листья рощ
Мертвы, как сон, и дымкой залиты ...
(Ползет чуть слышный шепот в темноте,
Деревья молкнут.
А ночная мгла
Прочь сорвала хитон nромокший дня...
Скользнула по холмам и размела
По долу кудри ... Сумрак воцарен ...
Деревья стихли ... все молчит ... покой ...
О тьма ... сиянье будущих врс:v1ен ...
И чей-то легкий смех в дали немой ...

229
 Глава IV
ВЫСОКОМЕРНОЕ САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ

Атлантик-Сити. К концу дня Эмори шел по пешехо~·

ной эстакаде над набережной, убаюканный однообра •
ным шумом вечно смепяющихся волн, вдыхая чуть пох •
ровный запах соленого ветра. Море, думал он, хранв
память о прошлом крепче, чем изменчивая земля. ·он
все еще шепчет о ладьях викингов, что бороздили океаl(
под черными крыльями-флагами, об английских дредн
утах- серых оплотах цивилизации, что в черном ИЮЛI1•
ском тумане сумели выйти в Северное море.
- Да это Эмори Блейн!
Эмори глянул вниз, на мостовую, где только ч 1
остановился низкий гопочный автомобиль и за ветровым
стеклом расплылась в улыбке знакомая физиономия.
- Спускайсяк нам, бродяга!-крикнул Алек.
Эм ори ответил и, спустившись по деревянной лес 1
нице, подошел к машине. Все это время они с Алек'
изредка виделись, во между ними преградой стояла Р
залинда. Эмори это огорчало, ему очень не хотел 1
терять Алека.
- Мистер Блейн, знакомьтесь: мисс Уотерсон, Mll
Уэйн, мистер Талли.
- Очень приятно.
- Эмори,-радостно возгласил Алек,-nол tl
в машину, мы тебя свезем в одно укромное мест 11
и дадим кое-чего глотнуть.
Эмори обдумал предложение.
- Что ж, это идея.
- Джилл, подвинься немножко, получишь от Эм 1н
обворожительную улыбку.
Эмори втиснулся на заднее сиденье, рядом с pa'tl
женной пунцовогубой блондинкой. ·

230
 - Привет, Дуглас Фербенкс,-сказала она развяз­
но .- Для моциона гуляете или ищете компанию?
- Я считал волны,- невозмутимо ответил Эмори.­
М оя специальность-стати:тика.
- Хватит заливать, Дуг.
Доехав до какого-то безлюдного переулка, Алек за­
орм озил в черной тени домов.
- Ты что тут делаешь в такой холод, Эм ори?- спро­
сил он, доставая из-под меховой полости кварту виски.
Эм ори не ответил- он и сам не мог бЬ1 сказать,
nо чему его потянуло на взморье. Вместо ответа он спросил:
- А помнишь, как мы на втором курсе ездили
морю?
- Еще бы! И ночевали в павильоне в Эсбери-Парк ...
- О rосподи, Алек, просто не верится, что ни Джесси,
ни Дика, ни Керри уже нет в живых·.
Алек поежился.
- Не говори ты мне об этом. Осень, холод, и без тоrо
rо шно.
- И правда,- подхватила Джилл,- этот твой Дуг не
t)tiень-то веселый. Ты ему скажи, пусть хлебнет как еле­
мет. Когда еще такой случай представится.
- Меня вот что интересует, Эмори, ты где обрета­
шься?
- Да более или менее в Нью-Йорке.
- Нет, я имею в виду сегодня. Если ты еще нигде не
устроился, ты мог бы здорово меня выручить.
- С удовольствием.
- Понимаешь, мы с Талли взяли номер у Ранье-две
rомнаты с ванной посередине, а ему нужно вернуться
• Нью-Йорк. Мне переезжать не хочется. Вопрос: хочешь
·•nнять вторую комнату?
Эм ори согласился с условием, что водворится сейчас
lkC.
- Ключ возьмешь у портье, номер на мое имя.
И Эмори, поблагодарив за приятную прогулку и уго­
щение, решительно вылез из машины и не спеша зашагал
"(irатно по эстакаде к отелю.
Опять его прибило в заводь, глубокую и неподвиж­
llую, не хотелось ни писать, ни работать, ни любить, ни
t••·•nратничать. Впервые в жизни он почти мечтал о том,
•11оGы смерть поглотила его поколение, уничтожив без
,.11еда их мелкие страсти, усилия, взлеты. Никогда еще
~юJю~ость не казалась так безвозвратно ушедшей, как
•~11с:рь, когда по контрасту с преде-льным одиночеством

231
этой поездки к морю вспоминалась та бесшабашно весе
лая эскапада четырехлетней давности. То, что в тог д. 111
ней жизни было повседневностью- крепкий сон, ощущ
ние окружающей красоты, сила желаний-улетело, и
парилось, а оставшиеся пустоты заполняла лищ, ,
бескрайняя апатия.
«Чтобы привязать к себе мужчину, жеmцина . должщ(
будкть в нем хуДI.Шiе инстинкты». Вокруг этого изречепнн
почти всегда строилась его бессонница, а бессонница, 11
чувствовал, ожидала его и сегодня. Мысль его уже начал 1
разыгрывать вариации на знакомую тему. Неуемщ111
страсть, яростная ревность, жажда овладеть и раздавить ­

вот все, что осталось от его mобви к Розалинде, все, ч1 \1

было уплачено ему за утрату молодости-горькая пиш Лl
под тонкой сахарной оболочкой mобовных восторгов.
У себя в комнате он разделся и, закутавшись в одеЯJI
от холодного октябрьского воздуха, задремал в кресл
у открытого окна.

Вспомнились прочитанные когда-то стихи:

О сердце, честен был всегда твой труд.

В морских скитапьях годы зря идут ...

Но не было сознания, что годы прожиты зря, и не бы;1

связанной с ним надежды. Жизнь просто отвергла его.
«Розалинда, Розалинда!» Он нежно выдохнул эти ело
ва в полумрак, и теперь комната полнилась ею; солет)/

ветер с моря увлажнил его волосы, краешек луны обж .,

небо, и занавески стали мутные, призрачные. Он уснул .
Проснулся он не скоро. Стояла глубокая тиши111
Одеяло сползло у него с плеч, кожа была влажная и (
лодная на ощупь . ·
Потом шагах в десяти от себя он уловил наnряжею J t.l
шепот.
Он застыл в кресле.
И чтобы ни звука!- говорил Алек.- Джилл, щ
няла?
Да.- Чуть слышное, испуганное. Они были в nt11
ной.
Потом слуха его достигли другие звуки, погромч
коридора. Неясные голоса нескольких мужчин и негр 1
кий стук в дверь. Эмори сбросил одеяло и подо1111 J
к двери в ванную.
- Боже мой!- рассльпnал он голос девушки.- П 1 11
дется тебе впустить их!
-Шш.

232
 Тут начался упорный настойчивый стук в дверь, веду-
1\УЮ к Эмори из коридора, и одновременно из ванной
1 явился Алек, а за ним- пунцовогубая девица. Оба
>ыли в пижамах.
Эмори!- тревожным шепотом.
- Что там случилось?
- Гостиничные детективы. Господи, Эмори, это про-
1 р ка.

- Так их, наверно, надо впустить?

- Ты не понимаешь. Они могут подвести меня под
акон Манна.
Девушка едва передвигала ноги- сейчас она казалась
удой и жалкой.
Эмори стал быстро соображать.
- Ты пошуми и впусти их к себе,- предложил он
1 увереЮiо ,- а я выпущу ее в эту дверь .
У твоей двери они тоже сторожат.
- Назовись другим именем.
-Не выйдет. Я зарегистрировался под своей фами-
rией, да и по номеру машины узнают.
- Скажи, что она твоя жена.
- Джилл говорит, один из здeunrnx детективов ее знает.
Девушка тем временем повалилась на кровать и, гло­
ll\Я слезы, прислушивалась. В дверь уже не стучали,
1 дубасили, потом раздался мужской Голос, сердитый
1 rювелительный:
- Откройте, не то взломаем дверь! ·
В молчании, последовавшем за этим возгласом, Эмори
tю•rувствовал, что в комнате, кроме людей, есть и другое ...
щщ скорчившейся на кровати фигурой нависла пелена,
ttJЮзрачная, как лунный луч, отдающая выдохшимся сла-
1\ым вином, но страшная, грозящая опутать их всех тpo­
IIJt. .. а у окна, полускрытое колышущимися занавесками,

1 tояло еще что-то, безликое и неразличимое, но странно

ttшкомое ... Две проблемы, одинаково важцые, одновре­
''сшю встали передЭмори; все, что произошло затем в его
•о·ншнии, заняло по часам не больше десяти секунд.
Первым озарением была мысль о том, что всякое
·•IМоnожертвование-чистая абстракция, он понял, что
чщячие понятия: любовь и ненависть, награда и нaкaзa­
tlltc, имеют к нему не больше касательства, чем, скажем,
•tt'ttt. и час. В памяти молниеносно пронесласЪ одна иc­
ttlf'ИЯ, которую он слышал в университете: некий студент
1 мошенничал на экзамене; его товарищ в приступе само­
еюж~:ртвования взял вину на себя; за публичным позором

233
потянулась цепь сожалений и неудач, неблагодарность
истинного виновника переполнила чашу. Он покончю1
с собой, а много лет спустя правда всплыла наружу. В то
время история эта озадачила Эмори, долго не давала ему
покоя. Теперь он понял, в чем дело: никакими жертвам11
свободы не купишь. Самопожертвование, как. высокая
выборная должность, как унаследованная власть, для
каких-то людей, в какие-то моменты- роскошь, но вле­
чет оно за собой не гарантию, а отв~тственность, не
спокойствие, а отчаянный риск. Собственной инерцией
оно может толкнуть к гибели,- спадет эмоциональная
волна, породившая его, и человек навсегда останется

один на голой скале безнадежности .

.. .Эмори уже знал, что Алек будет втайне ненавидеть
его за ту огромную услугу, что он ему окажет ...
... Все это Эмори словно прочел на внезапно развер·
нувшемся свитке, а вне его существа, размышляя о нем,
слушали, затаив дыхание, эти две силы: прозрачная пелс·

на, нависшая над девушкой, и то знакомое Нечто у окна.

Самопожертвование по самой своей сути высокомер­
но и без;шчно; жертвовать собой следует с горделивым
презрением.

«Не обо мне плачь, но о детях своих». Вот в таком

духе, подумал Эмори, мог бы говорить с ним господь.
К сердцу его вдруг прихлынула радость, и тут же
пелена над кроватью растаяла, как лицо на киноэкране;

подвижная тень у окна- иначе он не сумел бы ее на·

звать-задержалась еще на мгновение, а потом ее словно

выдуло ветром из комнаты. Он стиснул кулаки, он лико·

вал... десять секунд истекли ...
- Делай все, как я скажу, Алек. Не спорь, понял?
Алек молча смотрел на него- воплощенный страх
и отчаяние.

- У тебя есть семья,- медленно продолжал Эмо·

ри.- У тебя есть семья, и тебе необходимо выпутаться и1
этой истории. Слышишь, что я говорю?- Он повторип
еще раз, четко и раздельно:- Ты меня слышишь?
- Слышу.- Голос звучал напряженно, глаза не от·
рывались от глаз Эмори.
- Алекс, ты сейчас ляжешь в постель, здесь у ме1111.
Если кто войдет, притворись пьяным. Слушайся MeJt•,
а то я, скорей всего, тебя убью.
Еще мгновение они смотрели друг на друга. Потом
Эмори быстро подошел к комоду, взял свой бyмaжtllll
и сделал девущке знак следовать за ШIМ. Алек что-то сказал,

234
Эмори как будто уловил слово «nорьма», а потом вместе
с Джилл юркнул в ванную и запер дверь на задвижttу.
- Ты здесь со мной,- предупредил он строго.- Про­
вела со мной весь вечер.
Она всхлипнула и кивнула.
Тогда он отпер дверь второй комнаты, и из коридора
вошло трое. Комнату сразу залил электрический свет, он
зам оргал и зажмурился.

- Опасную игру затеяли, молодой человек!

Эмори засмеялся.
-А дальше?
Тот, что вошел первым, сделал знак ражему детине
в клетчатом костюме.

- Действуйте, Олсон ..
- Понятно, мистер О'Мэй,-сказал Олсон, кивая.
Двое других с любопытством глянули на свою добычу
и удалились, сердито стукнув дверью.

Ражий презрительно воззрился на Эмори.

- Вы что, про захон Манна не сльппали? Это надо
же -явиться сюда с ней,-он ткнул большим пальцем
в сторону Джилл,-с нью-йоркским номером на машине,
1-f в такую гостиницу!-Он покачал головой, давая поняТь,
что долrо боролся за Эмори, но теперь ставит на нем крест.
- Так чего вы от нас хотите?- спросил Эм ори раз­
драженно.

- Одевайтесь, живо, да скажите вашей приятельнице,

11усть заткнет глотку.-Джилл громко рыдала на посте­
JIИ , но при этих словах утихла и, хмуро собрав одежду,
ушла в ванную.
Эмори, натягивая брюки Алека, с удовольствием обна­
ружил, что ситуация представляется ему комичной. Этот
ажий детина печется о добродетели, смех, да и только!
- Кто-нибудь еще здесь есть?-спросил Олсон, на­
~1устив на себя вид многоопытного сыщика.
- Тот парень, что снял номер,-небрежно ответил
мори.-Он пьян как стелька. С шести часов дрыхнет.
- Ладно, заглянем и к нему.
- Как вы узнали?- полюбопытствовал Эмори.
- Ночной дежурный видел, как вы поднимались по
Jrсстнице с этой женщиной.
Эмори кивнул; из ванной вышла Джилл, полностью,
ть и не слишком аккуратно одетая.
- Так,-начал Олсон, доставая блокнот,-запишем,
kто вы такие. Только давайте по-честному, никаких там
•Джан Смит» и «Мэри Браун».

235
 - Минутку,-спокойно перебил Эмори.- Советую
вам сбавить тон. Ну, мы попались, так что же из этого?
О л сон сердито выпучил г лаза.
- Фамилия!- рявкнул он.
Эмори назвал свою фамилию и пью-йоркекий адрес.
А дамочка? ""
-Мисс Джилл ...
- Эй,- возмутился Олсон,- вы меня детскими сти-
шками не кормите. Как вас звать? Сара Мэрфи? Минин
Джексон? .
- Ой господи!- воскликнула девушка, закрыв рука­
ми заплаканное лицо .- Только бы моя мама не узнала!
Не хочу, чтобы моя мама узнала!
- Ну, долго мне ждать?
- Полегче,- прикрикнул Эмори.
Минута молчания.
- Стелла Роббинс,- пролепетала она наконец.- До
востребования, Рагуэй, Нью-Гэмпшир.
Олсон захлопнул блокнот и поглядел на них с глубо­
комысленным выражением.
- По правилам гостиница могла бы передать эти
сведения в полицию, и вы бы, как пить дать, угодили
в тюрьму за то, что nривезли женщину из одного штата
в другой с безнравственной целью .- Он помолчал, чтобы
дать им прочувствовать все значение этих слов.-Но_:_
гостиница проявит к вам снисхождение.

- Не хотят в газеты попадать!- яростно выкрикну­

ла Джилл.- Снисхождение, скажет тоже!
Эмори почувствовал себя легким, как пушинка. Он
понял, что спасен, и только сейчас до его сознания дош·
ло, какой гнусной процедуре его могли подвергнуть .
- Однако,-продолжал Олсон,-гостиницы решилн
сообща защищать свои интересы. За последнее время этн
безобразия участились, и у нас есть договоренность с га·
зетами, чтобы они бесплатно создавали вам кое-каку1
рекламу. Название отеля не упоминается, а так, несколь•
ко строк, что, мол, у вас в Атлантик-Сити вышли непрН•
ятности. Ясно?
Ясно .
- Вы легко отделались, черт возьми, очень легко, н ..
- Ладно,-оборвал его Эмори.-Пошлц отсюд•1 ,
Напутственных речей нам не требуется.
Олсон, nройдя через ванную, для порядка взглянул 1111
неподвижное тело Алека. Потом погасил свет и первLr
вышел в коридор. Войдя в лифт, Эмори ощутил собла 111

236
побравировать-и поддался ему. Он легонько похлопал
Олеона по плечу.
- Будьте добры, снимите шляпу. В лифте дама.
Олсон помедлил, но шляпу снял. Последовали две
малоприятные минуты под лампами вестибюля, когда
ночной дежурный и несколько запоздалых гостей с любо­
nытством глазели на них- безвкусно разодетая девица
с опущенной головой, красивый молодой человек с вызы­
вающе задранным подбородком: вывод напрашивался
сам собой. Потом холодная улица, где соленый воздух
стал еще свежее и резче с приближением утра.
- Вон такси, выбирайте любое и катитесь отсюда,­
сказал Олсон, указывая на смутные очертания двух ма­
шин, в которых угадывались фигуры спящих шоферов.
Он красноречиво потЯ'нулся к карману, но Эмори фырк­
нул, взял девушку под руку и пошел прочь.

- Вы куда велели ехать?-спр<;>сила Джилл, I<огда

о ни уже мчались по тускло освещенной улице.
На вокзал.
- Если этот тип напишет моей матери ...
- Не напишет. Никто ничего не узнает ... кроме на-
ших друзей и наших врагов.
Над морем занимался рассвет.
- Голубеет,-сказала она.
- Несомненно,- подтвердил он одобрительно, а по-
то м спохватился:- Скоро время завтракать, вам поесть
не хочется?
- Еда ...- Она вдруг рассмеялась.- Из-за еды все
н вышло. МЬI часа в два ночи заказали в номер шикарный
ужин. Алек не дал официанту на чай, так он, гаденыш,
на вер{{о, и донес.
Уныние Джилл рассеялось едва ли не быстрее, чем
но чная тьма.
- Я вам вот что скажу,- заявила она,- ежели хоти­
rе покутить в веселой компании, держитесь подальше от
nиртного, а ежели "отите напиться, держитесь подальше
т спален.

-Запомню.
Он постучал в стекло, и машине остановилась у подъ­
да ночного ресторана.
- Алек вам очень близкий друг?- спросила Джилл,
когда они взобрались на высокие табуреты и облокоти­
лись о грязную стойку.
- Был когда-то. Теперь, вероятно, больше не захочет
и сам не будет понимать почему.

::137
 - Сумасшедшим надо быть, чтобы этакое взять на
себя. Он что, очень важный человек? Важнее вас?
Эмори рассмеялся. ·
- Это покажет будущее,- отвечал он.- В этом
и есть самый главный вопрос.

РУШАТСЯ НЕСКОЛЬКО ОПОР

Через два дня, уже снова в Нью-Йорк~, Эмори нашел

в газете то, что искал,- коротенькую заметку о том, что

мистеру Эмори Блейну, заявившему, будто он проживае

там-то, предложили покинуть отель в Атлантик-Сити,
поскольку он принимал у себя . в номере женщину, ·н
являющуюся его женой.
А дочитав, он вздрогнул, и пальцы у него задрожали ,
потому что чуть выше в том же столбце он увидел
другую заметку, подлиннее, которая начиналась словами:
«Мистер и миссис Леланд Р. Коннедж объявляют
о помолвке своей дочери Розалинды с Дж. Досоном
Райдером из Хартфорда, штат Коннектикут ... »
Он выронил газету и лег на кровать, изнемогая от
дурнотного ужаса. Она ушла из его жизни-теперь уж
окончательно, безвозвратно. До сих пор где-то в глубин
его души еще теплилась надежда, что когда-нибудь он е11
nонадобится, и она пошлет за ним, и скажет, что эт
было ошибкой, что сердце ее ноет от боли, которую он
ему причинила. Не тешить ему себя больше даже темным
желанием- не была желанна ни сегодняшJЩЯ Розалинда ,
что стала старше, черствее, ни та угасшая, сломленная
женщина, которую воображение нет-нет да приводило шt
порог к нему сорокалетнему. Эм ори нужна была ее мол ·
дость- сияющее цветение ее души и тела, все, что тепер1
будет ею продано. С этог~ дня для Эмори юная Розалиrr
да умерла.

Через день он получил письмо от мистера Бартона 11 t

Чикаго- в сухих и четких выражениях тот извещал er ,
что поскольку еще три трамвайных компании обанкр0111
лись, ни на какие денежные переводы Эмори в ближайшс
время рассчитывать не должен. А в довершение вс r
пустым воскресным вечером пришла телеграмма, из х 1
торой он узнал, что пять дней назад монсеньер Дар 11
скоропостижно скончался в Филадельфии.
И тогда он понял, что привиделось ему за занао
ками гостиничного номера в Атлантик-Сити.

23i
 Глава V
ЭГОИСТ СТАНОВИТСЯ ~ОСТЬЮ

На сажень в сон я погружен.

Влеченья, что смирял, теперь
Из заточенья рвутся вон,
Как сумрак ломится сквозь дверь.
Хочу, чтобы помог сыскать
Мне веру новую рассвет ...
Увы! Уныло все опять!
Конца завесам ливня нет.

О, встать бы вновь! Когда бы мог

Стряхнуть в хме.ля давний пыл
И в небе СJСазочный чертог
Рассвет, хак встарь, нагромоздил!
Когда б мираж воздушный стать
Мог символом, что даст ответ!
Увы! Уныло все опять:
Конца завесам ливн11 нет.

Стоя под стеклянным навесом какого-то театра,

Эмори увидел, как первые крупные капли дождя шлеп­
купись на тротуар и расплылись темными пятнами. Воз­
дух стал серым· и матовым; в доме напротив вдруг воз­
никло освещенное окно; потом еще огонек; потом це­
лая сотня их замерцала, заплясала вокруг. Под ногами
у него обозначилось желтым подвальное окно с желез­
лыми шляпками гвоздей; фары нескольких такси про­
•tертили полосы света по сразу почерневшей мосто­
вой Незваный ноябрьский дождь подло украл у дня
носледний час и снес его в заклад к старой процент­
щице - ночи.
Тишина в театре у него за спиной взорвалась каким­
t'О странным щелчком, за которым последовал глухой
t у л разом задвигавшихся людей и оживленный многого­
Jюсый говор. Дневной спектакль кончился.

239
 Он отступил немного в сторону, под дождь, ЧТQбы дать
дорогу толпе. Из подъезда выбежал мальчик, потяну
носом свежий, влажный воздух и поднял воротник пальто;
появились три-четыре спешащих пары; появилась неболь­
шал кучка зрителей, 1:1 все, как один, взглядывали сперва на
мокрую улицу, потом на повисший в воздухе дождь и,
наконец, на хмурое небо; но вот из дверей густо повалила
публика, и он задохнулся от тяжкого запаха, в котором
мешался табачный дух мужчии и чувственность разогрев­
шейся на женщинах пудры. После густой толпы опять
выходили редкие группки; потом еще человек пять; мужчи­

на на костылях; и, наконец, стук откидных сидений внутри

здания возвестил, что за работу взялись капельдинеры.
Нью-Йорк, казалось, не то чтобы проснулся, а заво­
рочалея в постели. Мимо пробегали бледные мужчины,
придерживая под подбородком поднятые воротники;
в резких взрывах смеха из универсального магазина вы­

сыпал говорливый рой усталых девушек- по три под

одним зонтом; промаршировал отряд полицейских, 'IY·
дом успевших уже облачиться в клеенчатые накидки.
Дождь словно обострил внутреннее зрение Эмори,
и перед ним грозной вереницей прошли все невзгоды,
уготованные в большом городе человеку без денег. Гнус­
ная, зловонная давка в метро -рекламы лезут в глаза,

назойливые, как те невыносимо скучные люди, которы

держат тебя за рукав, норовя рассказать еще один анек­
дот; брезгливое ощущение, что вот-вот кто-то на тебя
навалится; мужчина, твердо решивший не уступать мест
женщине и ненавидящий ее за это, а женщина ненавиди 1
его за то, что он не встает; в худшем случае- жалкая
мешанина из чужого дыхания, поношенной одежды и за ·
пах о в еды; в лучшем случае- просто люди, изнываю щи •
от жары или дрожащие от холода, усталые, озабоченные ,
Он представил себе комнаты, где живут эти люди,
где на вспученных обоях бесконечно повторяются круп ·
ные подсолиухи по желто-зеленому фону, где цинковы •
ванны и темные коридоры, а за домами- голые, б 1
единой травинки дворы; где даже любовь сведена к с
вращению-прозаическое убийство за углом, незакон
ный младенец этажом выше. И неизменно- зимы в ч
тырех стенах из соображений экономии и долгие летн11
.месяцы с кошмарами в духоте липких, тесных квар 11•
рок ... грязные кафе, где усталые, равнодушные лю;щ
кладут в кофе сахар своими уже облизанными ложкам11,
оставляя в сахарнице твердые коричневые комки.

24{)
 Если где-то собираются одни мужчины или одни жен­
щины, это еще куда ни шло; особенно противно, когда
они оказываются вместе; тут и стыд женщин, которых
мужчины поневоле видят усталыми и нищими, и отвра­

щение, которое усталые, нищи·е женщины внушают муж­

чинам. Тут больше грязи, чем на любом поле сражения,
видеть это тягостнее, чем реальные ужасы-пот, и раз­

мокшая глина, и смертельная опасность; это атмосфера,

в которой рождение, брак и смерть равно омерзительны
и таятся от г лаз.

Он вспомнил, как однажды в метро, когда вошел

рассыльный с большим погребальным венком из живых
цветов, от их. аромата воздух сразу стал легче и все лица

в вагоне на мгновение засветились.

«Терпеть не могу бедных,- вдруг подумал он.- Нена­
вижу их за то, что они бедные. Когда-то бедность, воз­
можность, была красива, сейчас она отвратительна. Са­
мое безобразное, что есть на свете. Насколько же чище
быть испорченным и богатым, чем невинным и бедным».
Перед глазами у него четко возникла картина, в свое
время показавшаяся ему полной значения. Хорошо оде­
тый молодой человек, глядя из окна клуба на Пятой
авеню, сказал что-то другому, и лицо его выразило пре­
дельную гадливость. Вероятно, подумал Эмори, он тогда
сказал: «0, господи, до чего же люди противны!»
Никогда раньше Эмори не интересовался бедняками.
Теперь он холодно установил, что абсолютно не способен
кому-либо сочувствовать. О'Генри обнаружил в этих лю­
дях романтику, высокие порывы, любовь, ненависть,
Эмори же видел только грубое убожество, грязь и ту­
пость. Он в этом не раскаивался: никогда с тех пор он уже
не корил себя за чувства естественные и искренние. Все
свои реакции он принимал как часть себя, неизменную
и вненравственную. Когда-нибудь эта проблема бед­
ности, в ином, более широком аспекте, подчиненная ка­
кой-нибудь более возвышенной, более благородной пози­
ции, возможно, даже станет его личной проблемой, те­
nерь же она вызывала только сильнейшую брезгливость.
Он вышел на Пятую авеню, увертываясь от черной
лепой угрозы зонтов, и, остановившись перед «Дель­
монико», сделал знак автобусу. Застегнув пальто на
все пуговицы, поднялся на империал и ехал nод упорным
оросящим дождем, снова и снова ощущая на щеках
нрохладную влагу. Где-то в его сознании начался раз­
• вор, вернее-не начался-, а опять заставил к себе

241
прислушаться. Вели его не два голоса, а один, который
и спрашивал и сам же отвечал на вопрQсы.
Вопрос.-Ну, как ты расцениваешь положение?
Ответ.-А так, что у меня осталось двадцать четыре
доллара или около того.

В.- У тебя еще есть поместье в Лейк-Джинева.

0.- Его я намерен сохранить.
В.-Прожить сумеешь?
0.- Не представляю, чтобы не сумел. В книгах люди
всегда наживают богатства, а я убедился, что могу де­
лать все, что делают герои книг. Собственно, я только
это и умею делать.

В.- Нельзя ли поточпее?

0.- Я еще не знаю, что буду делать,- и не так уж
стремлюсь узнать. Завтра я навсегда уезжаю из Нью­
Йорка. Нехороший город, если только не оседлать его.
В.- Тебе нужно очень много денег?
0.-Нет, я просто боюсь бедности.
В.- Очень боишься?
0.- Боюсь, но чисто пассивно.
В.- Куда тебя несет течением?
0.- А я почем знаю?
В.- И тебе все равно?
0 .-В общем, да . Я не хочу совершать моральпого
самоубийства.
В.- Хоть какие-то интересы у тебя остались?
0.- Никаких.И не осталось добродетели, которую
можно бы потерять. Как остывающий чайник отдае1·
тепло, так мы на протяжении всего отрочества и юности
отдаем калории добродетели. Это и называется пепосред·
ственностью.
В.-Любопытная мысль.
0.- Вот почему свихнувшийся «хороший человею> всегда
привпекает людей. Они становятся в круг и буквалыю
греются о :калории добродетели, которые он отдает. CaJ111
в простоте душевной сказала что-то смешное, и на всех лица"
появляется приторная улыбка: «Как она невинна, бедняжкul••
Но Сара уловила приторность и никогда не повторит то же
словечко. Однако после этого ей станет похолоднее.
В.- И твои калории ты все растерял?
0.- Все до единой. Я сам уже начинаю греться OJIOJI«I
чужой добродетели.
В.- Ты порочен?
0.- Вероятно. Не уверен. Я уже не могу с yвepelt•
ностью отличить добро от зла.

242
 В.- Это само по себе плохой признак?
0.- Не обязательно.
В.- В чем же ты усмотрел бы доказательство пороч­
и ости?
0.- В том, что стал бы окончательно неискрепним­
называл бы себя «не таким уж плохим человеком», вооб­
ражал, что жалею об утраченной молодости, когда на
самом деле жалею только о том, как приятно было ее
утрачивать. Молодость-как тарелка, горой полная
сластей. Люди сентиментальные уверяют, что хотели бы
вернуться в то простое, чистое состояние, в котором
nребывали до того, как съели сласти. Это неверно. Они
хотели бы снова испытать nриятные вкусовые ощущения.
Замужней женщине не хочется снова стать девушкой- ей
хочется снова пережить медовый месяц. Я не хочу вер­
нуть свою невинность. Я хочу снова ощутить, как прият·
но было ее терять.
В.- Куда тебя сносит течением?
Этот диалог несуразно омешалея в его обычное со­
стояние духа-несуразную смесь из желаний, забот, впе­
чатлений извне и физических ощущений.
Сто двадцать седьмая улица ... Или Сто тридцать
седьмая? Двойка и тройка похожи- впрочем, не очень.
Сиденье отсырело ... Это одежда впитывает влагу из сиде-
11Ья или сиденье впитывает сухость нз одежды? .. Не сиди
на мокрой земле, схватишь аnпендицит, так говорила
мать Фроrги Паркера. Ну, это мне уже не грозит ...
Я предъявлю иск Параходной компании, сказала Беат·
риса, а четвертой частью их акций владеет мой дядя -
интересно, попала Беатриса в рай? .. Едва ли. Он сам­
вот бессмертие Беатрисы н еще увлечения многих умер-
ших мужчин, которые ни разу о нем и не подумали ... Ну,
сели не апnендицит, так, может быть, инфлюэнца ... Что?
Cro двадцатая улица? Значит, тогда была Сто вторая­
tщин, ноль, два, а не один, два, семь. Розалинда не
1юхожа на Беатрису, Элинор похожа, только она отчаян·
11сс и умнее. Квартиры здесь дорогне- наверно, пол­
тораста долларов в месяц, а то и двести . В Миннеаполисе
ющя за весь огромный дом платил только сто в месяц.
Вопрос: лестница на второй этаж была, как войдешь,
\:лева или справа? В «Униви, 12» она, во всяком случае,
была прямо вперед и налево. Какая грязная река-по­
Jtойти поближе, посмотреть, правда ли, грязная,- во
Франции все реки бурые или черные, так и у нас на Юге.
Двадцать четыре доллара-это четыреста восемьдесят

243
nончиков. Можно nрожить на них три месяца, а сnать на
скамейке в nарке. Где-то сейчас. Джилл- Джилл Бей н,
Фейн, Сейн -о черт, шея затекла, ужасно неудобно си­
деть. Ни малейшего желания nересnать с Джилл, и что
хорошего нашел в ней Алек? У Ал.ека грубые вкусы по
части женщин. Мой вкус куда лучше. Изабелла, KJJapa,
Розалинда, Элинор-истые американки . Элинор-по­
дающий, скорее всего, левша. Розалинда- отбивающий,
удар у нее замечательный. Клара, пожалуй, nервая база .
Как-то сейчас выглядит труп Хамберда ... Не будь я инст­
руктором по штыковому бою, я поnал бы на nозиции на
три месяца раньше, вероятно, был бы убит. Где тут этот
чертов звонок ...
На Риверсайд-Драйв номера улиц едва nроглядьiВали
сквозь сетку дождя и мокрые деревья, но один он наконец

разглядел-Сто двадцать седьмая. Он сошел с автобуса

и, сам не зная зачем, свернул под гору по извилистой
дороге, которая вывела его к реке, там, где за длинным

молом nриютилась стоянка мелких судов-моторок, ка ­

ноэ, гребных шлюnок, nарусников. Он пошел вдоль бере­

га на север, nерескочил через низкую nроволочную огра ­

ду и очутился на большом дворе, примыкающем к nри ·

стани. Вокруг было множество лодок, ждущих ремонта ;
nахло оnилками, краской и , едва уловимо и пресно,~ Гуд·
зоном. Сквозь густую мглу к нему nриблизился какой-т
человек .

Проnуск есть?
Нет. А это частное владение?
Это яхт-клуб «Гудзою>.
Вот как, я не знал. Я просто хотел отдохнуть.
Ну ...-начал тот с сомнением в голосе.
Если скажете, я уйду.
Сторож nроворчал что-то, не означавшее ни «да» 1111
«нет», и nрошел мимо. Эмори сел на перевернутую лод
и, наклонившись вnеред, подnер щеку ладонью.

- Все эти наnасти, того и гляди, сделают из м 1111

совсем никудьшшого человека,- nроговорил он медленн о

В ЧАСЫ УПАДКА

Под непрестанно моросящим дождем Эмори DfiJI 1

оглянулся на реку своей жизни, на все ее сверкающ11 1
излучины и грязные отмели. Страх все еще владел им
не физический страх, но страх перед людьми, перед щ ')\
рассудками , нуждой, однообразием . Однако в глу 1t 1

244
своей · усталой души он спрашивал себя, в самом ли деле
он настолько хуже других. Он знал, что с помощью двух­
трех софизмов сумеет прийти к выводу, что его слабость
обусловлена просто средой и обстоятельствами, что еще
не раз, когда он начнет яростно обличать свой эгоизм,
какой-то голос вкрадчиво шепнет: «Нет, гений!» Это
было одним из проявлений страха- этот голос, нашеп­
тывающий, что нельзя быть одновременно великим
и добрым, что гениальность---:- единственно возможное
сочетание необъяснимых изломов и бороздок в его созна­
нии, что всякая дисциплина сведет ее к нулю. Сильнее
любого отдельно взятого порока или недостатка он пре­
зирал самого себя, с отвращением сознавая, что и завтра,
и через тысячу дней он будет пыжиться в ответ на ком­
плимент и обижаться на неодобрительное слово, как
третьестепенный музыкант или первоклассный актер. Он
стыдился того, что очень простые и честные люди обыч­
но относились к нему с недовернем; что он часто прояв­

лял жестокость к тем, кто готов был в нем растворить­

ся,- к нескольким девушкам и кое-кому из мужчин в сту­
денческие годы; что он оказал дурное влияние на людей,
в ремя от времени пускавшихся следом за ним в теорети­
ческие по хождения, из которых он один .выходил нев­
редимым .
Обычно в такие вечера- а за последнее время их
было много- ему помогали избавиться от этого изнури­
гельноге самокопания мысли о детях и о безграничных
nозможностях, в них заложенных. Он весь обращался
о слух, когда в доме напротив просыпался в испуге
младенец и ночная тишина звенела тоненьким плачем. Он
·одрогался от ужаса-неужели это его мрачное отчаяние
JJer л о
тенью на крошечную душу? Дрожь пробирала его .
Что, если настанет день, когда равновесие нарушится
н он превратится в чудовище, которое пугает детей, во
мраке пробирается в комнаты, общается с призраками,
•11 о поверяют жуткие тайны безумцам, обитающим на
1 мных простерах луны ...
Улыбка тронула его губы.
«Слишком ты поглощен самим собой»,-сказал кто-
Н>. И еще:
«Ступай, займись настоящим делом».
«Перестань терзаться ... »
Когда-нибудь он, возможно, и ответит:
«Да, в молодости я, пожалуй, был эгоистом, но скоро
ttонял, что слишком много думать о себе не полезно».

245
 Внезапно его захлестнуло желание послать все к черту
н исчезнуть- не по кончить с собой, как подобает джент­
льмену, а спокойно н сладостно скрыться от людских
глаз. Он вообразил себя в глинобитном доме в Мексн­
IСе,- полулежит на тахте, покрытой коврами, в тонких
изящных пальцах зажата папироса, рядом гитары наи­

грывают печальную мелодию, рожденную в Кастнлни

в незапамятные времена, н девушка с оливковой кожей
и карминовыми губами гладит его по волосам. Здесь 011
мог бы жить день за днем, избавленный от добра и зла.
от мук совести и от Любого бога (кроме экзотического
мексиканского бога, который н сам не без греха н не
в меру прнвержен восточным благовониям), избавленный
от успеха, н надежды, и бедности, блаженно скользя вниз
по наклонной дороге, что спускается, в конце концов,
всего лишь к искусственному озеру смерти.

Схолько есть на свете мест, где можно с приятностью

идти ко дну,-Порт-Саид, Шанхай, некоторые утолки
Туркестана, Константинополь, Южные моря-все кран
печальной, завораживающей музыки и многих ароматов,
где наслаждение может стать укладом и смыслом жизни,

где тени ночного неба и захаты отражают только состоя­

ния страсти-храскн маков н губ.

мысли, мысли

Когда-то он безошибочно чуял зло, ках лошадь ночью

чует впереди сломанный мост. Но остроногий дьявоJJ
в IСомнате Фебы обернулся всего лишь светящейся пелс·
ной над Джилл. Инстинктом он улавливал зловоние бел·
ности, но уже не мог добраться глубже-до зла гордыни
и похоти.
Не осталось мудрецов, не осталось героев; Бэрн Xn·
лидэй исчез, словно никогда и не жил; монсеньер умсJ\
Эмори одолел сотни книг, сотни· лживых вымыслов; 011
долго и жадно прислушивался х людям, хоторые притвн·

рялись, что знают, а не знали ничего. Мистические 0'1·

кровения святых, некогда наполнявшие его благоговеюt·
ем, теперь слегка ему претили. Байроны и Бруки, бpocatl·
шие жизни вызов с горных вершин; оказались на поверку
позерами н фланерами, в лучшем случае принимавш1tм11
видимость мужества за реальную мудрость. Скопившсс\'N
в нем разочарование было словно пышное, старое ка1•
мир шествие пророков, философов, мучеников, святы11,
ученых, Дон Жуанов, иезуитов, пуритан, Фаустов, поэ·ю",

246
иацифистов; подобно питомцам колледжа, явившимся
н парадных мантиях на встречу однокашников, они про­

ходили перед ним: так некогда их мечты, их личности

н идеи по очереди отбрасывали яркие отблески на его
душу; каждый из них в свое время пытался прославить
жизнь и утвердить первоетеленную значимость человека;
каждый похвалялся, что сумел связать прошлое с соб­
ственными шаткими построениями; каждый в конечном
счете исходил из готовой мизансцены и из театральной
условности, состоящей в том, что человек, алчущий веры,
питает свой ум той пищей, что ближе и доступней.
Женщины, от которых он так много ждал, чью красо­
ту он надеялся выразить в формах искусства, чьи непо­
стижимые инстинкты, божественно противоречивые и не­
внятные, мечтал увековечить на основе опыта, стали

всего лишь истоками собственного по�