АКАДЕМИЯ НАУК СССР

Ф. П. М А Й О Р О В

ФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ
ТЕОРИЯ
СНОВИДЕНИЙ

ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР

19 5 1
А К А Д Е М И Я Н А У К С С С Р
И Н С Т И Т У Т Ф И З И О Л О Г И И и м. И. П. П А В Л О В А

Ф. П. М А Й О Р О В

ФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
СНОВИДЕНИЙ

Н Е Р В Н Ы Й М Е Х А Н И З М СН ОВ ИДЕ НИ Й

ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР

Москва 1951 Ленинград
Ответственный редактор акад.
К . М. Быков
 ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

В этой книге изложены наши представления о нервных

механизмах сновидений.
Предлагаемая физиологическая теория сновидений осно­
вана на учении акад. И. П. Павлова о высшей нервной дея­
тельности и представляет собою попытку дать материалисти­
ческую теорию сновидений.
Этот труд рассчитан на физиологов, психологов, врачей-
клиницистов, в особенности психоневрологов, психиатров
и невропатологов.
Мы надеемся, что данная работа послужит началом для
дальнейших исследований этого вопроса экспериментаторами
и клиницистами.
 ВВЕДЕНИЕ

Одним из источников всевозможных суеверий являются

сновидения. Обывательские и суеверные представления о сно­
видениях, к сожалению, до сих пор широко распространены
среди населения всего земного шара.
Сновидения — психологический источник некоторых форм
спиритуализма и мистицизма.
Еще Ф. Энгельс указывал на сновидения как на один из
источников первобытного анимизма.
Прогресс научных знаний о сновидениях и распростране­
ние их постепенно вытеснят невежественные и мистические
представления.
Мы попытались изложить систему наших физиологических
представлений о сновидениях на основе современной физиоло­
гии и патологии высшей нервной деятельности, созданной
Иваном Петровичем Павловым и его школой. Нашей задачей
является анализ нервных механизмов сновидений. Мы даем
собственную концепцию на основе, главным образом, соб­
ственных фактических материалов и данных, полученных
нашими сотрудниками.
Поставленная задача имеет важное теоретическое и прак­
тическое значение. Мы полагаем, что наша цель будет достиг­
нута, если нам удалось набросать хотя бы первоначальную
схему физиологической теории сновидений.
Существуют ли какие-либо научные предпосылки для фи­
зиологического понимания сновидений в трудах наших оте­
чественных физиологов, занимавшихся исследованием деятель­
ности головного мозга? Они существуют. Эти предпосылки мы
находим в высказываниях И. М. Сеченова, И. П. Павлова,
А. Ф. Самойлова, В. М. Бехтерева и др. Руководящей идеей
нашей отечественной физиологии в этом отношении было —
связать сновидения с деятельностью головного мозга во время
5
сна и переходных состояний. Это положение является основ­
ным в нашей работе.
И в настоящее время ряд физиологов и клиницистов
в СССР1 и за границей пытается найти физиологические под­
ходы к разрешению этого сложного и трудного вопроса.
В СССР в течение последних лет вышло несколько научно-
популярных работ (П. К. Анохин, Э. А. Асратян, С. И. Галь­
перин, А. С. Чистович, Л. Л. Васильев, Ф. П. Майоров,
В. М. Касьянов, З . Косенко и др.), в которых также делались
попытки дать физиологическое объяснение сновидениям.
Наша лаборатория (Лаборатория физиологии и патологии
высшей нервной деятельности человека Института физиологии
им. И. П. Павлова) в течение последних 10 лет занималась
систематическим исследованием проблемы сна и переходных
состояний у людей в норме и патологии. Нами и сотрудниками
был опубликован большой и новый научный материал, отно­
сящийся к динамике различных форм и фаз сна у человека.
Наши экспериментальные исследования проводились в следую­
щих трех направлениях:
1) исследование трех основных видов сна: естественного
(ночного и дневного), гипнотического и наркотического;
2) сопоставление динамики естественного, нормального сна
с динамикой различных форм патологического (нарколепти-
ческого, истерического «летаргического» сна и др.);
3) сравнительно-физиологическое исследование онтогенети­
ческой эволюции процесса сна по возрастам (начиная от мла­
денцев и кончая глубокими стариками).
Вполне естественно, что при проведении такой работы мы
должны были, следовательно, иметь дело со сновидениями
и как с существенной стороной процесса сна, и как с неизбеж­
ным объектом наших исследований. Даже при стремлении оста­
ваться на позиции объективного, физиологического изучения
процесса сна как такового мы не могли бы, в целях более пра­
вильной оценки полученных результатов, игнорировать сно­
видения у человека. Может быть сон без сновидений, но не мо­
жет быть сновидений без сна. Сновидения должно считать
верным признаком сна.
Но что же такое сновидения? Какова их сущность? В с о ­
с т о я н и и л и мы п р о н и к н у т ь в н е р в н ы е ме­
ханизмы сновидений и установить ка­
кие-либо закономерности?
Таков стоящий перед нами комплекс вопросов. Предмет
исследования весьма сложен. Сновидения — это наиболее за-

1 А. Г. Иванов-Смоленский (1933), Н. И. Красногорский (1939) и др.

6
путанная и непонятная часть нашей психической, мозговой
деятельности. Недаром некоторые ученые прошлого века при­
равнивали сновидения к «временному умопомешательству»,
а Каллен (Cullen) в X VIII в. считал сновидения «аналогичными
бреду». Эти странные определения (как будет видно из даль­
нейшего изложения) имеют некоторый смысл. Действительно,
в сновидениях мы наблюдаем самые беспардонные нарушения
законов причинности, пространства, времени, морали и при­
личий, установленных воспитанием и социальными отноше­
ниями и т. п.
По поводу сновидений существует большая и разнообразная
литература, написанная людьми самых различных специаль­
ностей. В этой литературе от древних веков до нашего вре­
мени имеется много ценного, но и не меньше заблуждений.
Ответственной и специальной задачей будет разобраться в этом
литературном материале и осветить с научной точки зрения
историю вопроса.
Но такая задача не составляет предмета нашей работы. Она
сознательно оставляется нами в стороне. Мы даем изложение
наших представлений без истории вопроса, без обзора и кри­
тики литературы. Это является минусом для монографического
труда. Но мы и не претендуем на монографическое значение
нашей книги. Это не будет означать того, что некоторые изло­
женные нами идеи и факты никогда не имели предшествен­
ников.
Как уже было сказано, в содержании сновидений часто на­
рушаются представления о причинности, но сами сновидения
подчинены этому основному закону, как все явления мира.
Причинный анализ сновидений — одна из методологических
предпосылок нашей работы.
Другой методологической предпосылкой является эволю­
ционно-физиологический подход к проблеме, т. е. сочетание
эволюционного принципа с методом физиологического анализа
на основе экспериментальных и клинико-физиологических
данных павловской школы.
Естественно, что мы исходили из признания реальности на­
шего субъективного мира, считая весьма важной задачей фи­
зиологической науки познание этого субъективного мира. Сно­
видения — это наиболее хаотическое проявление субъективного
мира человека.
В нашем изложении мы будем придерживаться принципа
единства физиологии и психологии.
В свое время И. П. Павлов формулировал как один из
основных методологических принципов физиолога «принцип
структурности», т. е. необходимость для физиолога постоянно
7
связывать изучаемые им функции головного мозга с конкрет-
ными материальными структурами мозга. При физиологи­
ческом анализе сновидений это важное положение необходимо
иметь в виду.
Таковы основные методологические предпосылки нашей ра­
боты, исходящие из философии диалектического материа­
лизма.
При исследовании высшей нервной деятельности человека
кроме регистрации условных и безусловных рефлексов суще­
ственно важно также учитывать словесный отчет испытуемых
относительно афферентной и эфферентной сторон этих реф­
лексов. Проводимые таким способом в нашей и других лабо­
раториях опыты показали важное значение «синтеза субъек­
тивного и объективного» (по И. П. Павлову) для более глу­
бокого понимания закономерностей высшей нервной деятель­
ности человека.
И. П. Павлов стремился понять собственную психическую
деятельность на основе данных созданной им физиологии
высшей нервной деятельности. Он говорил: «По крайней мере
я, глядя на эти опыты, многое уяснил себе в себе и в дру­
гих» (Полн. собр. трудов, т. III, 1949, стр. 390).
И. П. Павлов имел намерение дать физиологическое опи­
сание и физиологический анализ собственных сновидений.
Наш фактический материал состоит: 1) из данных лабора­
торных экспериментов по изучению сна и сновидений, 2) из
клинических наблюдений и 3) из данных жизненных наблюде­
ний и собственных сновидений. Весь этот материал был собран
нами в течение нескольких лет.
Излагаемая здесь система представлений о физиологической
сущности и нервных механизмах сновидений есть плод много­
летних наблюдений и размышлений физиолога, посвятившего
себя исследованию деятельности головного мозга.
При изложении наших взглядов нам придется обращаться
к психологическому описанию фактов и их физиологическому
анализу на основе экспериментальных и клинических данных
павловской школы. Мы будем стремиться к тому, чтобы дать
не только физиологическое объяснение фактам, но и, по воз­
можности, сделать физиологические выводы из них.

I. НЕРВНЫЙ МЕХАНИЗМ СНА

Наши представления о нервных механизмах сновидений опи­
раются на теорию сна И. П. Павлова и на экспериментальные
данные его школы. Поэтому мы начинаем изложение с пред­
ставлений И. П. Павлова о физиологической сущности сна.
8
 На основании многочисленных опытов с условными реф­
лексами И. П. Павлов пришел к выводу, что в основе про­
цесса сна лежит нервный механизм иррадиации торможения
в коре больших полушарий с последующим распространением
торможения на подкорковые области головного мозга. Этот
нервный механизм является в е д у щ и м з в е н о м в с л о ж ­
но м ф и з и о л о г и ч е с к о м п р о ц е с с е сна.
Исследования П. К. Анохина (1939) на двух сросшихся
человеческих близнецах доказали преобладание нервного ме­
ханизма сна над гуморальным. Близнецы имели общее туло­
вище и две головы, одно сердце и общую кровеносную систему.
Оказалось, что когда одна голова спала, то другая могла бодр­
ствовать. Это значит, что один головной мозг мог находиться
в состоянии сна, а другой— нет, несмотря на общие для них
гуморальные условия. Это не значит, что гуморальный меха­
низм не играет роли в развитии сна. Он имеет существенное
значение, хотя у высших животных и человека отходит на вто­
рой план.
Иррадиированное торможение, лежащее в основе сна, Пав­
лов назвал «сонным торможением». Опытами на собаках сна­
чала было установлено, что внутреннее корковое торможение
и сон есть один и тот же процесс. Если происходит иррадиа­
ция какого-либо внутреннего торможения (угасательного, диф-
ференцировочного, запаздывательного), то развивается сон.
Приведем пример с угашением. Обычно в павловских лабора­
ториях условные раздражители сопровождаются пищевым под­
креплением. Если какой-либо выработанный условный пище­
вой раздражитель (например звонок) повторять в опыте через
одинаковые интервалы и не сопровождать едой, то условный
слюнной рефлекс постепенно уменьшается и доходит до нуля,
как мы говорим, «угасает». В основе угасания лежит активный
тормозный процесс, задерживающий работу соответствующих
корковых и подкорковых центров и связанных с ними перифе­
рических аппаратов (в данном случае слюнной железы). Если
продолжать далее угашать условный рефлекс на звонок, то жи­
вотное может заснуть (закроет глаза, опустит голову, повиснет
в лямках, начнет храпеть). Это объясняется распространением,
иррадиацией угасательного торможения из коркового слухо­
вого центра сначала по коре, а потом в подкорку. Закономер­
ность иррадиации тормозного процесса в пространстве и во
времени (а также и возбуждения) была доказана многочислен­
ными экспериментами павловской школы. Процесс иррадиации
торможения происходит волнообразно, с колебаниями.
В опытах на кожном анализаторе можно было проследить
иррадиацию торможения из одного тормозного пункта —
9
очага — в другие положительные, находящиеся на различном
расстоянии от первого. В этих опытах также можно было про­
следить и обратный процесс — процесс концентрации, сосре­
доточения торможения в тормозном пункте. Следствием кон­
центрации торможения в каком-то корковом очаге может
быть положительная индукция по периферии данного очага.
Положительная индукция усиливает процесс коркового возбу­
ждения и устраняет сон.
Почему же в корковых нервных клетках появляется тор­
можение? Это происходит вследствие основного закона их дея­
тельности — закона взаимодействия возбуждения и торможе­
ния. При известных условиях возбуждение сменяется тормо­
жением, а торможение, в свою очередь, — возбуждением. Если
действует условный положительный раздражитель и не под­
крепляется, то развивается торможение. Если действует под­
крепляемый, но монотонный, слабый или чрезмерно сильный,
условный раздражитель, то также возникает торможение. Это
торможение является коренным функциональным свойством
корковых нервных клеток и имеет, по Павлову, «охранитель­
ное» значение: оно охраняет клетки от возможного функцио­
нального истощения и разрушения; кроме того, во время раз­
вития торможения происходит восстановление работоспособ­
ности корковых клеток.
«Сонное торможение» также имеет функцию «охранитель­
ного торможения» и способствует восстановлению работоспо­
собности коры больших полушарий. Чем глубже сон, т. е. чем
и нтенсивнее и экстенсивнее сонное торможение, тем больше
л полнее восстановление работоспособности.
Сонное торможение как иррадиированная форма коркового
торможения может возникать из любой формы торможения,
появляющегося в коре больших полушарий. Сонное торможе­
ние может развиваться как из форм коркового выработанного,
внутреннего, «условного торможения» (угасательного, диффе-
ренцировочного, запаздывательного и условного тормоза), так
и из форм коркового врожденного, «безусловного торможения»
(внешнего торможения, т. е. отрицательной индукции, и за­
предельного торможения), а также из комбинации того и дру­
гого. Эта физиологическая схема действительна как в отноше­
нии животных, так и в отношении людей.
Сон при отрицательной индукции у собак был описан
в работе К. С. Абуладзе (1949).
При повышении пищевой или половой возбудимости у со­
бак, а также при действии сверхсильных условных раздражи­
телей может развиваться запредельное торможение, вызываю­
щее уменьшение условных рефлексов и гипнотические фазы,
10
которые И. П. Павлов рассматривал как «переходные состоя­
ния» между бодрствованием и сном. У животных и людей за­
предельное торможение является одним из нервных механизмов
гипноза и гипнотических состояний. Запредельное торможение
так названо Павловым потому, что оно вмешивается в деятель­
ность коры каждый раз, когда корковое возбуждение (под
влиянием внутренних или внешних условий) доходит до своего
функционального предела. В этом случае прогрессивное уве­
личение условных рефлексов сменяется их уменьшением,
иногда прогрессивным падением до нуля, т. е. до полного тор­
мозного эффекта.
Для иллюстрации этого важного положения приведем два
примера из работ лаборатории И. П. Павлова. В. В. Рикман
в 1930—1931 гг. проводил опыты с хроническим неполным го­
лоданием на нескольких собаках разного типа нервной си­
стемы (Ф. П. Майоров, 1948а, стр. 252). По мере голодания
у собак увеличивалась пищевая возбудимость, росли услов­
ные рефлексы; слабые условные раздражители стали давать
эффект, равный сильным, дифференцировки растормозились.
Увеличивавшиеся изо дня в день условные рефлексы достигли
известного предела, за которым дальнейшее голодание повело
уже не к увеличению, а к катастрофическому падению услов­
ных рефлексов. Это падение прогрессировало с продолжением
голодания.
Нами были поставлены следующие опыты (Майоров, 1940).
В системе разных условных пищевых раздражителей был выра­
ботан условный пищевой рефлекс на тон катодного генератора.
Мы имели возможность постепенно увеличивать физическую
интенсивность тона, не меняя его высоты. Тон применялся
один раз в опыте, и через каждые 10 опытов увеличивалась
его сила путем незначительного прироста звука. По мере уси­
ления тона условный рефлекс на него постепенно увеличивался
и стал выше остальных. Увеличение условного рефлекса на тон
продолжалось до известной его интенсивности и достигло макси­
мального предела. Дальнейшее увеличение физической интен­
сивности тона повело к падению величины условного рефлекса
на тон вследствие вмешательства запредельного торможения.
По мере прироста силы тона увеличивалось и запредельное
торможение, т. е. все более и более уменьшался рефлекс и до­
шел до нуля.
Предел работоспособности коры больших полушарий раз­
личен у разных типов нервной системы: у сильных типов он
выше, чем у слабых. При истощении сильной нервной системы
понижается предел ее работоспособности. У животных и людей
слабого типа наблюдается более частое вмешательство запре-
11
дельного торможения и развитие гипнотических фаз и сна на
основе механизма запредельного торможения.
В основе частых и внезапных припадков сна при нарко­
лепсии, надо думать, лежит хроническое истощение коры
больших полушарий, резкое снижение предела ее работоспо­
собности и вследствие этого — частое вмешательство запре­
дельного торможения, вызывающего нарколептический сон.
Переход от бодрственного состояния ко сну и от сна к бодр-
ственному состоянию совершается через ряд гипнотических
фаз. Эти фазы могут встречаться и в процессе самого сна,
когда он неглубок. Гипнотические фазы могут возникать также
при разных патологических состояниях больших полушарий
головного мозга. Мы их опишем здесь, так как они нам при­
годятся в дальнейшем.
Нормальные отношения в опытах с условными рефлексами
обусловливаются законом зависимости величины условного
рефлекса от силы условного раздражителя. Сильным условным
раздражителям соответствуют большие условные рефлексы,
слабым условным раздражителям соответствуют меньшие
условные рефлексы, тормозные раздражители (дифференци-
ровка, условный тормоз) вызывают полный (нулевой) или
неполный тормозный эффект. Эти нормальные отношения на­
рушаются при развитии гипнотических фаз. Основные гипно­
тические фазы следующие:

В этой таблице приведены схематические, примерные, от­

ношения между условными рефлексами при гипнотических фа­
зах. Для сравнения даны нормальные отношения. Уравни­
тельная фаза характеризуется уравнительными отношениями
между условными рефлексами на сильные и слабые раздражи-
12
 тели: рефлексы выравниваются на разных уровнях. При пара­
доксальной фазе условные рефлексы на сильные раздражители
делаются меньше рефлексов на слабые раздражители; слабые
же раздражители могут давать эффект и больший, чем в норме.
При ультрапарадоксальной фазе извращаются отношения
между положительным и тормозным (дифференцировочным)
раздражителями, например: условный рефлекс на положи­
тельный раздражитель (стук метронома частотой в 120 ударов
за 1 мин.) вместо обычного эффекта в 70 делений шкалы дает
нуль (тормозный эффект), а дифференцировочный раздражи­
тель (стук метронома частотой в 60 ударов за 1 мин.) вместо
обычного нулевого эффекта вызывает положительный эффект 30.
Наркотическая фаза характеризуется снижением условных
рефлексов на сильные и слабые раздражители при более зна­
чительном падении эффекта слабых раздражителей. Тормозная
фаза есть фаза уже полного торможения.
Между описанными основными гипнотическими фазами мо­
гут встречаться промежуточные. На них нам нет надобности
останавливаться.
Учение И. П. Павлова о гипнотических фазах представляет
важное физиологическое основание для понимания нервных ме­
ханизмов сновидений.
Переходим к существенному для нас вопросу о расторма-
живании. Всякий корковый тормозный эффект при известных
условиях может быть расторможен. Так, дифференцировка,
обычно дающая нулевой эффект, может быть расторможена при
повышении корковой возбудимости или при действии посторон­
него раздражителя, или при каком-либо другом обстоятельстве.
При развитии сна, когда сонным торможением захватываются
большие районы коры и подкорки, могут происходить растор-
маживания отдельных очагов под влиянием фазовых колеба­
ний возбудимости в коре или под влиянием афферентных
импульсов, поступающих в кору от внешних и внутренних
рецепторов. Тогда на фоне разлитого торможения в коре могут
возникать, исчезать и снова возникать отдельные, хаотически
разбросанные очаги возбуждения.
Механизм растормаживания коры и подкорки в процессе
сна имеет важное значение для физиологического понимания
сновидений.
Корковая деятельность постоянно связана с колебаниями
возбудимости, тонуса коры больших полушарий. Понижение
возбудимости коры способствует развитию сонного торможе­
ния. Нормально высокий тонус коры во многих отношениях
зависит от постоянного притока афферентных импульсов от
внешних и внутренних рецепторов — от системы экстероцепто-
13
ров, с одной стороны, и системы интероцепторов и проприо-
цепторов, с другой. Известно наблюдение Штрюмпеля:
у одного больного из дистантных органов чувств остались
действующими только один глаз и одно ухо. Когда этому
больному закрывали действующие глаз и ухо, то он погру­
жался в сон.
Еще ранее Штрюмпеля аналогичный случай наблюдал
и описал С. П. Боткин. Его больная была лишена всех видов
чувствительности за исключением кожной и мышечной. Обычно
больная была погружена в сон и пробуждалась лишь при
прикосновении к руке, сохранившей чувствительность.
В этом отношении важное значение имеют опыты на соба­
ках, лишенных трех дистантных рецепторов (зрительного, слу­
хового и обонятельного), начатые В. С. Галкиным в лаборато­
рии А. Д. Сперанского. В. С. Галкин получил такую собаку,
которая находилась в состоянии почти постоянной спячки.
Она просыпалась лишь под влиянием голода и раздражений
с прямой кишки и мочевого пузыря. К. С. Абуладзе (1935)
продолжил и углубил эти исследования. Его собака отлича­
лась резким понижением корковой возбудимости, реактивности
и чрезвычайной наклонностью ко сну. Из двух практиковав­
шихся условных рефлексов, пищевого и кислотного, мозговая
кора такого животного могла осуществлять только один, а дру­
гой рефлекс, по закону отрицательной индукции, подвер­
гался торможению. И. П. Павлов по этому поводу говорил,
что при таком снижении реактивности коры у последней как
бы нехватало энергии на два рефлекса.
Тонус коры больших полушарий постоянно колеблется,
находясь в зависимости от противоположных влияний — воз­
буждающих и гипнозогенных (снотворных).
При развитии сна необходимо учесть происходящее при
этом изменение во взаимоотношении системы экстероцепторов
и системы интеро-проприоцепторов. Первая может быть затор­
можена и выключена, в то время как вторая будет продолжать
действовать и посылать потоки афферентных импульсов от вну­
тренних органов в кору. При дальнейшем углублении сна
и висцеральные афферентные импульсы оказываются ниже
порога возбудимости коры.
Возбудимость коры также зависит от возбудимости под­
корки. Подкорковое возбуждение сообщается коре, и кора
в свою очередь может тонизировать подкорку. Высшая нерв­
ная деятельность представляет в з а и м о д е й с т в и е к о р ы
и п о д к о р к и . Вне этого основного взаимодействия не про­
текает ни одно явление высшей нервной деятельности, в том
числе и сон во всех его видах и стадиях. Взаимодействие коры
14
 и подкорки (рис. 1) может быть как возбуждающего, так
и тормозящего характера. Важное значение, кроме прямой им-
пульсации, здесь имеет взаимная индукция: возбужденное
состояние коры при известных условиях может вызвать отрица­
тельную индукцию в подкорке (т. е. произвести в ней тормо­
жение); тормозное состояние коры может вызвать положитель­
ную индукцию в подкорке (т. е. повысить в ней возбуждение);
иногда сильное возбуждение подкорковой эмоциональной,
аффективной деятельности вызывает торможение коры по за­
кону отрицательной индукции. При развитии сонного тормо­
жения только в коре больших полуша­
рий наблюдается стадия подкорковой
положительной индукции. При ирра­
диации сонного торможения с коры
на подкорку затухает подкорковое
возбуждение, наступает более глубокая
стадия сна.
Предложенная И. П. Павловым тео­
рия сна может быть названа к о р ­
к о в о й т е о р и е й с н а . Тормо­
жение возникает в коре, иррадиирует
сначала по коре, а потом захватывает
подкорковые области. Процесс распро­
странения сонного торможения прохо­
дит ряд многообразных фаз и состоя­
ний, о которых мы уже говорили и
которые нам придется рассмотреть
в дальнейшем. Корковое происхождение сна, по Павлову,
надо понимать н а о с н о в е в з а и м о д е й с т в и я к о р ы
и подкорки.
Среди некоторых клиницистов и физиологов распростра­
нено представление о «подкорковом центре сна» [Экономо
(Economo, 1929); Гесс (Hess, 1931); Роже (Roger, 1946);
Лермитт (Lhermitte, 1948); Рубино (Rubino, 1949),
и др.].
Н. Клейтман (N. Kleitman, 1939) считает, что в подкорко­
вой области существует специальный «центр бодрствования»,
от деятельности которого зависит смена бодрствования и сна.
Лермитт и Турнэй (Lhermitte et Tournay, 1927) признают
существование двух противоположных центров на дне третьего
желудочка — центра сна и центра бодрствования («dispositif,
régulateur du sommeil et de la veille»).
Ряд клинических наблюдений развития сонливости и сна
у больных эпидемическим (летаргическим) энцефалитом и при
опухолях стволовой части головного мозга привел некоторых
15
невропатологов (Economo, 1929, и др.) к заключению о суще­
ствовании «подкоркового центра сна».
Гесс (Hess, 1931) вызывал сон у подопытных кошек с вжи­
вленными электродами в задней части таламической области
электрическим раздражением. На основании таких экспери­
ментов Гесс заключил, что в этом месте мозга локализируется
«подкорковый центр сна».
Гесс (Hess, 1933) также вызывал сон у животных введением
в область третьего желудочка эрготамина.
Демоль (Demole, 1927) вводил кальций в область tuber
cinereum и получал сон.
А. В. Тонких и Е. А. Моисеев получили сон у кошек элек­
трическим раздражением гипоталамической области через
вживленные электроды. Но они не считают этот факт доказа­
тельством наличия центра сна в указанной области.
Некоторые исследователи [например, Фултон и Бейли
(Fulton a. Bailey, 1929); Наута (Nauta, 1946); Бронк (Вr оnс);
Гельхорн (Gellhorn, 1943)] считают роль гипоталамуса в нерв­
ном механизме сна весьма существенной. В последнее время
Конорский (Konorski, 1948) также считает возможным суще­
ствование подкоркового центра сна.
Н. А. Рожанский (1949) полагает, что существуют два
нервных механизма сна — корковый и подкорковый. Разно­
гласия между отдельными авторами в отношении локализации
подкоркового центра сна он объясняет тем, что в подкорковой
области имеется множественная система центров сна и центров
бодрствования.
Рожанский придает большое значение рефлекторным
механизмам, действующим с сетчатки глаза: так, у днев­
ных птиц колбочковый аппарат обусловливает бодрствен-
ное состояние, а палочковый — сонное, у ночных птиц —
наоборот. Чем выше в эволюционном ряду стоит какой-либо
вид животных, тем большее значение приобретает у него корко­
вый механизм сна, особенно у человека. Таково «согласование»
корковых и подкорковых механизмов сна, предложенное
Н. А. Рожанским. Мы полагаем, что колбочковый и палочко­
вый механизм сна—бодрствования не может иметь универсаль­
ного значения. Что же касается концепций Конорского и Ро-
жанского, то надо признать, что они являются ошибочными
и опровергаются павловской теорией сна.
Таким образом, имеются многочисленные клинические
и экспериментальные данные, на основании чего некоторые
пришли к заключению о существовании специального подкор­
кового центра сна в области дна третьего желудочка мозга
и задней части таламо-гипоталамической области. Однако
16
И. П. Павлов в докладе в 1932 г. дал вполне убедительное
физиологическое объяснение приведенным данным, исходя
из своей корковой теории сна. Факты, якобы говорящие за тео­
рию подкоркового центра сна, он объяснил как случаи пато­
логического и экспериментального (посредством блокады)
выключения интероцептивных и проприоцептивных импульсов,
обычно поддерживающих соответствующий корковый тонус.
Тогда происходит падение корковой возбудимости, что благо­
приятствует развитию сонного торможения в коре и дальней­
шей его иррадиации на подкорку.
Следовательно, все имеющиеся клинические и эксперимен­
тальные факты сна могут быть поняты с единой физиологи­
ческой точки зрения, предложенной Павловым.
С этой точки зрения распространение процесса сна проис­
ходит с коры больших полушарий на подкорку, а не наоборот,
с диэнцефалона на кору, как полагает, например, Анри Роже
(Н. Roger, 1946).
Неоспоримое преимущество павловской теории сна заклю­
чается в том, что она объясняет как факты коркового проис­
хождения сна (многочисленные данные павловской школы),
так и факты так называемого «подкоркового происхождения»
сна. Теорией же подкоркового центра сна пытаются объяснить
лишь одну группу фактов «подкоркового происхождения» сна,
и она беспомощна в объяснении фактов коркового происхожде­
ния сна. Как можно было бы объяснить при помощи теории
подкоркового центра сна хотя бы один элементарный и весьма
распространенный в опытах лабораторий Павлова факт раз­
вития сна у собак вследствие угашения условного рефлекса?
Однако имеются экспериментальные факты, которые как
будто бы действительно находятся в противоречии с корковой
теорией сна. У собак и кошек без больших полушарий обна­
руживается чередование сна и бодрствования. При этом наблю­
дается преобладание периода сна над периодом бодрствования.
И. П . Павлов предполагал существование двух форм сна:
сна «активного» (в случае развития разлитого торможения
в коре и подкорке) и сна «пассивного» (в случае резкого паде­
ния возбудимости при выключении дистантных рецепторов
или при удалении коры больших полушарий).
По этому поводу необходимо высказать следующее сообра­
жение. Согласно представлениям И. П. Павлова, как возбу­
ждение, так и торможение суть функции каждого нервного
центра и каждой нервной клетки. Торможение может возни­
кать в любом комплексе нервных клеток и иррадиировать
на другие; это может иметь место и в подкорке у бесполушар-
ных животных, поэтому и в последнем случае нет надобности
17
признавать какой-либо специальный подкорковый центр
сна.
Этот вопрос требует дальнейших экспериментальных иссле­
дований.
Переходим к краткому рассмотрению вопроса о роли веге­
тативной нервной системы в развитии сна. Раньше полагали,
что сон есть «царство вагуса». Это положение теперь уже
должно быть лишено своего категорического характера. Сим­
патическая нервная система также играет существенную роль
в развитии сна. Так, опытами А. В. Тонких (1940) было дока­
зано, что электрическое раздражение гипоталамической области
вызывает у кошек сон в том случае, если сохранена симпа­
тическая иннервация головы. В случае оперативного наруше­
ния симпатических связей электрическое раздражение указан­
ной области не вызывало сна у кошек.
Мы, совместно с М. И. Неменовым и Л. С. Васильевой
(1949), производили облучение рентгеновскими лучами шейных
симпатических узлов у собак, в результате чего у животных
наблюдалось развитие сонливости и сна в экспериментальной
камере для условных рефлексов.
Здесь можно предполагать как прямое действие с шейных
симпатических узлов на головной мозг и его сосуды, так и кос­
венное — через переднюю долю гипофиза. Имеются клини­
ческие данные об участии гипофиза в явлениях сна (Сальмон
и др.). Эксперименты А. В. Тонких также показали, что элек­
трическое раздражение гипоталамической области через вжив­
ленные электроды не вызывает сна у кошек, если у них удален
гипофиз.
В физиологии установлен также следующий факт. Если
у животных вызвать сон при помощи каких-либо снотворных
(хлоралгидрата, уретана и др.), то такой сон может быть пре­
кращен введением адреналина и других симпатомиметических
веществ.
В связи с этим необходимо напомнить данные А. В. Тонких
(1938): парасимпатические вещества (ацетилхолин и пилокар­
пин) удлиняли «гипноз» (каталептоидное состояние) у лягу­
шек, адреналин же прекращал это состояние.
Таким образом, известное взаимодействие парасимпати­
ческой и симпатической нервной системы и эндокринных орга­
нов (в частности гипофиза) имеет существенное значение
в физиологическом механизме сна. При развитии сна происхо­
дит функциональная перестройка в процессах вегетативной
нервной системы и системы эндокринной. Эта перестройка
тесно связана с ведущим нервным механизмом сна — иррадиа­
цией сонного торможения в коре и подкорке. В свою очередь
18
наклонность к развитию диффузного торможения в коре боль­
ших полушарий зависит от вегетативных влияний на кору.
Изложенными представлениями о нервном механизме сна
не исчерпывается вопрос о физиологической природе сна.
Основой самого нервного или нервно-гуморального механизма
сна является химизм. В свое время в физиологической науке
была распространена токсическая теория сна в различных
ее вариантах [Лежандр (Legendre, 1911); Пиерон (Piéron,
1913); Клапаред (Claparède, 1905, 1928); Демоль (Demole,
1927), и др.]. Предполагалось, что в результате физической
и умственной работы в организме появляются гипотетические
яды (кенотоксин, гипнотоксин и т. п .), которые и вызывают
развитие сна. Разные авторы давали разные названия этим
«снотворным» веществам — продуктам утомления. Биологи­
ческие эксперименты, проведенные этими авторами, указывали
на химические изменения, происходившие в организме живот­
ных при развитии сна. Но истинная химическая основа сна
оставалась и остается до сих пор невыясненной. Тут играет
известную роль баланс в содержании калия и кальция в крови
и цереброспинальной жидкости, содержание в крови брома
и других веществ.
И. П. Павлов и его сотрудники много занимались исследо­
ванием действия солей брома на высшую нервную деятель­
ность. Этими опытами было установлено, что бром способ­
ствует усилению процесса торможения. Опытами М. Ф. Ва­
сильева (1948) было доказано уменьшение содержания брома
в крови у собак при старении. Цондек и Бир (Zondek u. Bier,
1932) на основании своих исследований считали, что у старых
людей уменьшается содержание брома в гипофизе.
Исходя из приведенных данных о броме, мы сделали пред­
положение, что ослабление функции сна у стариков надо поста­
вить в связь с возможным уменьшением у них брома в крови
и в тканях. Нашему сотруднику А. Л. Саперу в 1940 г. было
поручено провести опыт лечения старческой бессонницы
хроническим бромированием малыми дозами. Работа была про­
ведена в Ленинграде в одном из домов для престарелых инва­
лидов на 50 стариках (в возрасте от 60 до 95 лет). Под наблю­
дением были лица со старческим ослаблением сна (в смысле
его глубины и продолжительности), но без какой-либо серьез­
ной органической основы. Бром применялся в виде 1%-го рас­
твора бромистого натрия ежедневно в течение нескольких
недель и месяцев по 1 столовой ложке 3 раза в день. Таким
образом, за сутки эта доза составляла 0.45 NaBr. У большин­
ства был получен положительный эффект — углубление и
удлинение сна. Те лица, которые не засыпали днем после
19
обеда, стали в это время спать. Положительный эффект обычно
наступал на 7—10-й день от начала бромирования.
Таким образом, при помощи брома можно было усилить
сонное торможение.
Однако вопрос о химической основе сна остается вопросом
будущего.
Нам остается еще сказать несколько слов о наркотическом
сне и рассмотреть вопрос о сущности гипноза.
Наркотический сон по своему нервному механизму также
представляет иррадиацию сонного торможения в коре и с коры
на подкорку под влиянием вводимых в организм тех или иных
наркотических веществ. Среди зарубежных и некоторых совет­
ских фармакологов довольно распространена теория Э. Пика
(Е. Pick, 1927а и б), который разделяет все снотворные веще­
ства, в зависимости от места их начального приложения, на две
группы: группу «корковых» (этиловый алкоголь, хлоралгид­
рат, неодорм и др.) и «подкорковых» (веронал и другие
барбитураты). С точки зрения павловской школы такое пред­
ставление считается неверным. Специальные опыты А. А. Линд­
берга (1934, 1935) опровергли теорию Пика, так как показали,
что вещества из обеих групп оказывают одинаковое действие
на кору и прежде всего на условные рефлексы, т. е. на функ­
цию коры как наиболее реактивной части головного мозга.
Этот вывод вытекал и из всех прочих экспериментов павлов­
ских лабораторий со снотворными (И. В. Завадский, С. И.
Потехин, П. М. Никифоровский, С. И. Лебединская, М. К.
Петрова, В. К. Федоров и др., — Майоров, 1948а).
Следовательно, и эти экспериментальные факты подтвер­
ждают корковую теорию сна И. П. Павлова.
Рассмотрим теперь вопрос о физиологической сущности
гипноза в свете данных павловской школы.
Гипноз рассматривается нами как о с о б а я ф о р м а
с н а , к а к г и п н о т и ч е с к и й с о н с различными его
«гипнотическими фазами». В основе гипнотического сна, как
и естественного, лежит сонное торможение с тем отличием,
что на общем тормозном фоне в коре больших полушарий
сохраняется очаг возбуждения в виде так называемого корко­
вого «сторожевого пункта». «Сторожевой пункт» надо пони­
мать как «функциональный динамический комплекс» (по Пав­
лову), связанный преимущественно со слуховым анализатором.
Благодаря этому осуществляется «раппорт» — связь гипноти­
зера с гипнотизируемым через словесное внушение.
Способы гипнотизирования основаны на нервном механизме
постепенного утомления корковых центров и развития в них
торможения (применением монотонных, длительных слабых
20
раздражителей) или на нервном механизме запредельного тор­
можения (действием мгновенных сильных раздражителей).
При словесных внушениях, кроме того, существенную роль
играет возникновение представлений, связанных с погруже­
нием в сон (механизм корковых временных связей). Слово —
раздражитель — вызывает у гипнотизируемого появление свя­
занного с ним сонного состояния.
Между гипнотическим сном и обычным есть сходство и есть
различие. Укажем сначала на общие признаки. Гипнотический
сон, как и естественный, может быть вызван не только так
называемыми «психическими» моментами, например словесным
внушением, но и физическими агентами, вызывающими утомле­
ние корковых нервных центров. Гипнотический сон имеет
с обычным и сходные внешние признаки. Соответственным
образом изменяются дыхание и пульс. Несколько понижается
кровяное давление. Гипнотический сон может перейти в есте­
ственный, и наоборот, из естественного сна возможно пере­
вести больного (ранее гипнотизированного) в гипнотическое
состояние с установлением раппорта. Гипнотический сон, как
и естественный сон, углубляется при применении снотворных
средств. Гипнотическое состояние и естественный сон могут
быть и у животных. И тот и другой сон бывают разных степе­
ней глубины, с разной степенью воспоминаний о сновидениях.
Сновидения могут возникать как при гипнотическом, так
и при естественном сне.
От естественного сна гипноз отличается следующими суще­
ственными чертами. 1) Для гипноза характерен «раппорт»:
пациент спит, но вместе с тем может слышать словесные вну­
шения гипнотизера, не воспринимая никаких других раздра­
жений, идущих из окружающей среды. 2) Особенностью гип­
ноза является также «амнезия», т. е. забывание всего того,
что было во время гипноза. 3) Характерна для гипноза «ката­
лепсия», хотя она может наблюдаться и при естественном сне.
4) Характерны для гипноза «послегипнотические внушения».
Во время гипноза можно внушить человеку совершить какое-
либо действие уже после гипноза, иногда через значительный
промежуток времени, и человек может это сделать, забыв
(благодаря амнезии) о том, что это было ему внушено в гип­
нозе. 5) Особенностью гипноза является функциональная кор­
ковая диссоциация, расщепление между афферентной и эффе­
рентной частями корковой деятельности (в каталептической
стадии гипноза) или между двумя разными функциональными
системами корковой деятельности (в сомнамбулической ста­
дии гипноза). 6) В гипнозе возможны внушенные снови­
дения.
21
 Следовательно, мы должны сказать, что г и п н о з е с т ь
гипнотический сон, отличающийся от
естественного сна у к а з а н н ы м и ше с т ь ю
признаками.
В основе того и другого лежит нервный механизм возни­
кающего в коре сонного торможения. Но экстенсивность,
интенсивность и конфигурация сонного торможения в том
и другом случае разные.
Наиболее специфичной для гипноза является с о м н а м ­
б у л и ч е с к а я ф а з а . Распространенное среди клини­
цистов представление об этой фазе исходит из того определения,
которое в свое время было дано Форелем, а именно: сомнам­
булическая фаза определяется как третья, наиболее глубокая
фаза гипноза, как фаза глубокого сна или, по В. М. Бехтереву,
фаза «глубокого гипноза». Проведенные в нашей лаборато­
рии электрофизиологические исследования (хронаксиметрия
и измерения электрического сопротивления поверхности кожи)
показали, что мы не имеем в случае сомнамбулической
фазы объективных признаков действительно глубокого сна
(М. М. Суслова, Ф. П. Майоров и А. И. Маренина). В этой фазе
при открытых глазах могут развертываться сложные акты при­
обретенной корковой деятельности в порядке коркового автома­
тизма с последующей амнезией. По существу мы имеем здесь
фазу не «глубокого сна», а фазу наиболее глубокой диссо­
циации корковой деятельности.
Надо полагать, что в основе этой диссоциации и амнезии
лежит м е х а н и з м о т р и ц а т е л ь н о й и н д у к ц и и
(торможения) с о д н о й к о р к о в о й ф у н к ц и о н а ль-
н о й с и с т е м ы на д р у г у ю .
К физиологической характеристике сомнамбулической
фазы гипноза мы в дальнейшем вернемся в связи с рассмотре­
нием нервных механизмов сновидений и забывания сновидений.
Многочисленные опыты лабораторий И. П. Павлова на со­
баках, у которых наблюдалась гипнотизация, эксперименталь­
ные и клинические данные, касающиеся гипноза и гипноти­
ческих состояний у людей, подтверждают представления
И. П. Павлова о нервном механизме гипноза и гипнотических
состояний.
Вместе с тем все эти данные подтверждают корковую тео­
рию сна И. П. Павлова.
Корковый генезис сна особенно ярко выступает при гип­
нозе у человека с применением словесного внушения как спо­
соба гипнотизирования. При гипнозе, как и при обычном сне,
надо учитывать меняющееся в з а и м о д е й с т в и е к о р ы
и п о д к о р к и.
22
 Таким образом, основным ведущим нервным механизмом
сна (понимаемого в самом широком смысле этого слова)
является м е х а н и з м « с о н н о г о т о р м о ж е н и я » ,
в о з н и к а ю щ е г о в коре, и р р а д и и р у ю щ е г о
в к о р е и с к о р ы н а п о д к о р к у . При этом экстен­
сивность, интенсивность и конфигурация «сонного торможе­
ния» в коре и подкорке при разных формах сна могут быть
разными. Динамика «сонного торможения» изменяется на раз­
ных фазах одного и того же сна.

II. СВЯЗЬ СНОВИДЕНИЙ С ГЛУБИНОЙ СНА

С физиологической точки зрения мы имеем основание гово­

рить о глубоком сне или глубокой фазе сна в тех случаях,
когда наблюдаются объективные признаки наиболее экстенсив­
ного и интенсивного сонного торможения, лежащего в основе
такого сна. Ослабление сонного торможения может выра­
жаться как в отношении его экстенсивности (т. е. простран­
ственного охвата центральной нервной системы) и интенсивно­
сти (т. е. уменьшения глубины торможения в каждом отдельном
очаге), так и в отношении того и другого вместе.
Сон мы должны рассматривать как п р о ц е с с , с о с т о я ­
щ и й и з р я д а ф а з , что было доказано многочислен­
ными исследованиями нашей лаборатории.
Для изучения динамики сна мы применяли разные физио­
логические методики. Ценные результаты были получены при
хронаксиметрии. Измерялась периферическая моторная хро-
наксия мышц-антагонистов — сгибателя и разгибателя паль­
цев руки — в соответствующих моторных точках. Измерения
производились до сна, во время сна и после пробуждения
через одинаковые промежутки времени (обычно через 10 мин.).
Была установлена общая закономерность увеличения хрона-
ксии при развитии сна. Чем глубже был сон, тем значительнее
увеличивалась (удлинялась) хронаксия. Это дало нам возмож­
ность при помощи хронаксиметрии изучать динамику сна любой
его формы. Таким образом, процесс сна мог получить свою
определенную физиологическую характеристику в виде той или
иной хронаксиметрической кривой (Майоров, 1948б).
Приведем для примера два случая естественного ночного
сна у здорового субъекта, отличавшегося крепким сном.
На рис. 2 представлены результаты хронаксиметрического
исследования сна. Вверху даны реобазы сгибателя (1) и раз­
гибателя (2) в вольтах. Как мы видим, реобазы мало изме­
няются или дают незначительные увеличения. Внизу пред­
ставлены кривые хронаксии сгибателя (3) и разгибателя (4).
23
Здесь мы видим значительное увеличение обеих хронаксий
с углублением сна, два максимума сна: первый — короткий,
второй — более затяжной. После пробуждения испытуемого
хронаксии антагонистов возвращаются к своему исходному
уровню, имевшему место до начала сна.
На рис. 3 представлена динамика другого случая ночного
сна. Хронаксиметрическая кривая имеет иной вид. Первый

максимум сна оказался срезанным: испытуемый во время

первой половины сна кашлял и производил небольшие дви­
жения конечностями. Как выяснилось, он не осознавал ни мно­
гократного кашля, ни многократных движений, которые вызы­
вали ослабление сна, что и нашло свое отражение в меньшем
удлинении хронаксии за первый период сна. Далее следовал
выраженный максимум сна.
Если упростить приведенную кривую и изобразить на ней
только динамику изменений хронаксии одного сгибателя в про­
центах к ее исходной величине, то получится картина сна,
представленная на рис. 4. Мы имеем возможность высчитать
24
продолжительность глубокого сна, т. е. продолжительность
максимумов сна, когда развивается наиболее глубокое сонное
торможение, способствующее восстановлению работоспособ­
ности головного мозга. Первый период сна (до первого абор­
тивного максимума) сопровождался сновидениями. Это был
период неглубокого сна, расторможенного кашлем и движе­
ниями. Какое же основание мы имеем в данном случае лока­

лизировать во времени сновидения, совпадавшие именно с ука

занным отрезком хронаксиметрической кривой? Это основание
было очень простым: именно в этот период сна испытуемый
произнес во сне несколько отрывочных фраз, которые оказа­
лись включенными в его рассказ о сновидениях после пробу­
ждения.
Данный факт указывает на один из способов л о к а л и ­
з а ц и и с н о в и д е н и й в о в р е м е н и . Здесь важно
сопоставление сновидений с объективными данными, характе­
ризующими глубину сна. При этом объективная регистрация
динамики сна может быть разная.
25
 Мы пользовались и другой электрофизиологической мето­
дикой, разработанной А. И. Марениной (1949), которая заклю­
чается в измерении электрического сопротивления поверх­
ности кожи при помощи специальной аппаратуры с зеркаль­
ным гальванометром. Измерения производятся через каждую
минуту. В результате такого исследования (кстати сказать,
совершенно не беспокоящего испытуемого) получается кривая
сна, отражающая динамику сонного торможения. Таким обра­
зом была установлена закономерность увеличения электри­
ческого сопротивления поверхности кожи при развитии сна
той или иной формы. Сопротивление измерялось на открытой

поверхности кожи (на подушечке пальца руки). На рис. 5

представлена примерная кривая изменений сопротивления
во время естественного сна. На кривой видно, что при раз­
витии естественного (дневного) сна происходит увеличение
сопротивления в 3—4 раза. Увеличение сопротивления зависит
преимущественно от уменьшения секреции пота при разви­
тии сна.
Для изучения динамики сна в нашей лаборатории приме­
няется также методика измерения собственных потенциалов
кожи или кожно-гальванических потенциалов (без пропуска­
ния электрического тока) (опыты А. И. Марениной). При раз­
витии сна получается уменьшение кожно-гальванического
потенциала (выраженного в милливольтах). На рис. 6 представ­
лена динамика изменений потенциала в случае кратковремен-
26
ного естественного сна днем. Как уже известно, кожно-гальва­
нический потенциал (который некоторые авторы называют
«психогальваническим феноменом») весьма чувствителен

ко всякого рода эмоциональным возбуждениям. При наличии

их кожно-гальванический потенциал увеличивается. Мы пред­
полагаем, что при сновидениях, сопровождающихся эмоцио­
нальным возбуждением, должно произойти повышение потен­
циала на фоне сниженной кривой.

Б. В. Андреевым (1948) была разработана и описана ори­

гинальная методика исследования динамики сна посредством
регистрации движения век, осуществляемой специальным
катодным аппаратом сложной конструкции. Этот способ позво­
ляет записывать на ленте кимографа малейшее движение и дро­
жание век. Веко является высоколабильным физиологическим
прибором и тонко отражает изменения в функциональных
27
состояниях больших полушарий. На рис. 7 представлены
отрезки кривых движений век при развитии естественного
сна. Частые мигания, характерные для бодрственного состоя-

ния, с засыпанием исчезают. На более глубоких фазах сна

были обнаружены волнообразные медленные колебания, зави­
сящие от движения глазных яблок (так называемая «фаза
волнообразных движений»). С дальнейшим углублением сна
28
исчезают и волнообразные движения. Мы предполагаем, что
при развитии сновидений возможны вспышки незначительных
движений век на фоне спокойной кривой. Это было бы объек­
тивным проявлением тех возбуждений, которые появляются
в коре и подкорке при сновидениях.
Б. В. Андреев экспериментально установил, что легче
получить эффект растормаживания сна на неглубоких его ста­
диях, чем на более глубоких. Этот факт общеизвестен. Мы
хотим подчеркнуть его связь с большей возможностью возник­
новения сновидений на неглубоких стадиях сна.

В своих опытах (1951) Б. В. Андреев применил актогра­

фическую методику, которая дает возможность непрерывно,
круглосуточно регистрировать общие движения испытуемых.
При физиологической оценке актограмм мы исходим из того
положения, что более глубокий сон связан с меньшим коли­
чеством движений, производимых тем или иным индивидуумом
во время сна. На рис. 8 показаны для примера две разные
актограммы ночного сна у здорового (I ) и невротика (I I ).
Разница резко бросается в глаза. Сон невротика отличается
большим числом движений, наблюдается период пробуждения
среди ночи. Мы полагаем, что во втором случае существует
больше благоприятных условий для развития сновидений, чем
в первом. В первом случае мы имеем глубокий сон, во вто­
ром — неглубокий.
Надо полагать, что и глубокий сон может сопровождаться
редкими движениями, не производящими растормаживания
сна.
Наконец, исследование динамики сна и фаз гипноза прово­
дится в нашей лаборатории (А. И. Маренина) посредством
29
электроэнцефалографии. Наши данные совпадают с данными
других авторов, а именно: при развитии глубокого сна исче­
зают частые потенциалы (бэта-волны) и появляются редкие
(дельта-волны). На рис. 9 представлены две электроэнцефало­
граммы: в бодрственном состоянии (I ) и во время глубокого
естественного сна (I I ). Нашей специальной задачей было
выяснить, отражаются ли как-либо сновидения на потенциа­
лах головного мозга или нет. А. И. Маренина и И. Е. Воль-
перт использовали в этих целях внушенные сновидения в гип­
нозе (о которых речь будет итти дальше). Результат полу­
чился отрицательный: внушенные сновидения, действительно

имевшие место при гипнотическом сне, не производили

сколько-нибудь заметных изменений в электроэнцефалограмме.
Кривые потенциалов головного мозга во время сновидений
состояли главным образом из бэта-волн и имели такой же
характер, как и во время гипнотического сна, когда сновиде­
ния не внушались.
Лумис, Хобарт и Харвей (Loomis, Hobart a. Harvey, 1937)
на основании своих исследований пришли к заключению, что
сновидения не вызывают заметных изменений в регистрируе­
мых потенциалах мозга.
Отрицательный результат приведенных экспериментов
объясняется тем, что электроэнцефалограмма гипнотического
сна мало отличается от таковой в бодрственном состоянии;
потенциалы же, производимые сновидениями, слишком ни­
чтожны, чтобы как-нибудь обнаружиться на такой электро­
энцефалограмме. Однако мы думаем, что если вызвать в гип
30
нозе эмоционально насыщенные сновидения или кошмарные,
то они заметным образом должны изменить кривую потенциа­
лов мозга в сторону их учащения и увеличения амплитуды.
Приводим пример такой электроэнцефалограммы из иссле­
дований А. И. Марениной и И. Е. Вольперта (рис. 10). Здесь
даны три ее отрезка: до гипноза (I ), во время спокойного
гипнотического сна (I I ) и во время развития внушенного

«неприятного» сновидения (I I I ). Сновидение сопровождалось

эмоцией страха. Испытуемой снилось, что она падала
с лестницы в яму, лестница была без ступенек, было очень
страшно, внизу темнота.
Как видно, на отрезке I I I электроэнцефалограммы имели
место колебания большой амплитуды, чего не было до сно­
видения.
То же самое наблюдалось и у другой испытуемой после
внушения в гипнозе неприятного сновидения («вам снится
неприятный сон») (рис. 11). Ей снилось: тонул мальчик —
племянник, никто не спасал, боялась, что он утонет; сама
бросилась в воду спасать. А. И. Маренина и И. Е. Вольперт,
31
пользуясь электроэнцефалографической методикой, провели
исследования с так называемым «сноговорением». Во время
гипноза испытуемому делается внушение, что он видит сон
и будет вслух разговаривать во сне. Одновременно вну­
шается, что испытуемый запомнит виденные им сновидения
и расскажет их после пробуждения. Такое «сноговорение»
дает возможность установить развитие сновидения во времени
и связь его с определенными отрезками кривой потенциалов
мозга. Это дает возможность локализации сновидений во вре­
мени.
Клейтман (Kleitman, 1939) указывает на исчезание альфа-
ритма в потенциалах мозга при развитии сновидений. Это надо
понимать так. При закрывании глаз возникал альфа-ритм,

который исчезал при засыпании. В это время будили испы­

туемого и спрашивали относительно сновидений. Сновидения
были связаны с засыпанием.
На основании опыта работы нашей лаборатории по элек-
трофизиологическому исследованию сновидений мы сделали
следующее предположение, являющееся для нас рабочей
гипотезой.
Если сновидения не сопровождаются эмоциональным воз­
буждением (связанным с подкоркой) и имеют преимущественно
корковую локализацию, то связанные с ними расторможенные
в коре очаги возбуждения дают слишком малые потенциалы,
которые не улавливаются существующими осциллографами.
Поэтому ни нам, ни зарубежным исследователям не удалось
зарегистрировать изменений потенциалов головного мозга
во время таких сновидений. Мы также в этих случаях не наблю­
дали заметных изменений в кожно-гальванических потенциа­
лах и в динамике электрического сопротивления поверхности
кожи.
Иная картина должна иметь место в случае сновидений,
сопровождаемых эмоциональным возбуждением, связанным
с подкорковыми разрядами. Если человек переживает во сне
32
какое-либо эмоционально неприятное или кошмарное снови­
дение, то это должно найти свое отражение в электроэнцефа­
лограмме, а именно, в увеличении амплитуды, а также
и частоты колебаний потенциалов.
Увеличение амплитуды и частоты колебаний потенциалов
мозга мы наблюдали в случае внушенных эмоционально непри­
ятных сновидений.
В подтверждение нашего предположения приводим два
примера из исследований А. И. Марениной и И. Е. Вольперта.

На рис. 12 представлены три отрезка электроэнцефало­

граммы во время гипноза при внушенных сновидениях. Отре­
зок I изображает кривую потенциалов головного мозга во время
гипноза без внушенных сновидений. Отрезок I I связан с вну­
шенным приятным сновидением («вам снится приятный сон»).
В это время испытуемой снилось, что она работала в гараже,
поправила выключатель и получила одобрение. Отрезок I I I
показывает изменения в потенциалах мозга во время внушен-
33
ного неприятного сновидения («вам снится неприятный сон»).
Испытуемой снилось, что она дежурила по МПВО во время
войны, стреляли зенитки, ожидали бомбежку, а всю команду
МПВО нельзя было спрятать. Мы видим значительные изме­
нения потенциалов в последнем случае (увеличение их ампли­
туды и частоты).
На рис. 13 даны три отрезка электроэнцефалограммы
у другой испытуемой во время гипноза. Отрезок I — гипноз
без внушения сновидений; отрезок I I — период внушенного

приятного сновидения («вам снится приятный сон»). В это

время испытуемой снилось, что она держит на руках ребенка,
было очень приятно его ласкать. Отрезок I I I — период вну­
шенного неприятного сновидения («вам снится неприятный
сон»). Испытуемой снилось, что ее преследует какой-то ста­
рик и старается куда-то ее увести, а она — в лохмотьях.
Отрезки I и I I почти не отличаются друг от друга, тогда как
на отрезке I I I наблюдаются значительные изменения потен­
циалов (больше амплитуды и меньше частоты).
Таких фактов имеется в нашем распоряжении уже доста­
точное количество.
34
 Подобные сновидения должны найти себе объективное отра­
жение также в изменениях кожно-гальванических потенциалов
и электрического сопротивления поверхности кожи.
В настоящее время имеется уже много физиологических
работ, касающихся динамики мозговых потенциалов во время
сна (в норме и патологии), но нет каких-либо серьезных попы­
ток подойти к физиологическому исследованию сновидений как
функции головного мозга.
Жизненными наблюдениями и наблюдениями клиническими
установлено, что развитие сновидений часто происходит
во время засыпания и перед пробуждением, т. е. во время
фаз неглубокого сна. Это представлено нами в виде схемы
(рис. 14). Приведенная схема течения сна и сновидений охва­
тывает, конечно, только часть явлений. Обычно сновидения

также имеют место и на протяжении сна. В этих случаях сно­

видения должны быть связаны с некоторым ослаблением сна,
т. е. уменьшением интенсивности и экстенсивности сонного
торможения. Поэтому ближе к действительности была бы
схема, приведенная на рис. 15.
Вполне естественно, что действительная картина развития
сна и сновидений в разных случаях нормы и патологии будет
сложнее представленной схемы.
Анри Роже (Roger, 1946), рассуждая о сновидениях, пишет:
«Насколько сновидения часты у людей умственного труда,
настолько же они редки у людей физического труда» (стр. 376).
Объяснения этому автором не дано. Суть дела заключается
в том, что люди, занимающиеся физической работой, обычно
имеют более крепкий, более глубокий сон. Этот факт широко
известен в жизни.
Также известно, что сновидения чаще сопровождают сон
во время болезни. Это объясняется тем, что вовремя болезни
от больных органов идет поток раздражений в головной мозг,
которые вызывают растормаживание сонного торможения.
35
 При заболеваниях сон обычно бывает неглубоким и может
сопровождаться кошмарными сновидениями.
В случаях перевозбуждения (эмоционального и умствен­
ного) и при различных нарушениях нервного равновесия сон
бывает поверхностным, неглубоким, поэтому в изобилии появ­
ляются сновидения.
Из жизненных наблюдений известно, насколько резко сон
матери отличается от сна женщины до материнства. Сон матери
настороженный, как мы говорим, сон со «сторожевым пунктом»
в коре больших полушарий. Мать может спокойно и более
или менее глубоко спать, быстро пробуждаясь при движении
и звуках, производимых ее ребенком. Это сон. ограниченный
в отношении экстенсивности сонного торможения: не вся кора
целиком захвачена торможением, имеется корковый возбуди­
мый очаг. Наличие «коркового сторожевого пункта» ослабляет
сон, делает его относительно менее глубоким, в связи с этим
чаще возникают сновидения.
Аналогичное явление наблюдал на самом себе и автор.
До рождения дочери он отличался очень крепким сном и почти
не имел никаких сновидений. После рождения дочери харак­
тер ночного сна у него резко изменился: образовался «сторо­
жевой пункт», и каждая ночь стала проходить со сновидениями.
Надо считать, что образование «коркового сторожевого
пункта» делает сон относительно неглубоким.
Так и в гипнотическом сне, для которого характерно нали­
чие раппорта (т. е. «коркового сторожевого пункта»), могут
возникать обычные сновидения, не отличающиеся от сновиде­
ний во время нормального сна.
Проведенные нами физиологические исследования пока­
зали, что гипнотический сон во всех его фазах с наличием
раппорта является относительно неглубоким сном.
Клиницистам хорошо знаком тот факт, что поверхностный
непрерывный сон или сон с частыми перерывами сопрово­
ждается сновидениями. Стоит углубить сон посредством сно­
творных, как сновидения исчезают.
Сновидения при наркозе надо считать доказанным фактом.
Имеются основания отнести сновидения к стадиям неглубокого
наркотического сна.
Известно, что при помощи наркотиков (в случае хрониче­
ского алкоголизма, при употреблении гашиша, кокаина,
опиума, морфина, мескалина и др.) можно провоцировать сно­
видения или гипнотические галлюцинации, которые будут
связаны со сноподобными, переходными состояниями.
Сновидения также наблюдаются при нарколепсии. Прове­
денные в нашей лаборатории хронаксиметрические исcледова-
36
ния (Ф. П. Майоров и П . А. Киселев, 1939; М. И. Сандомир-
ский, 1949) установили, что при нарколептических приступах
сон не бывает глубоким. Приступы нарколептического сна
бывают кратковременными и связаны с экстенсивным, но
неглубоким общим торможением коры и подкорки. Во время
нарколептического приступа сознание выключается. В случае
катаплектического приступа сознание обычно сохраняется,
выключается как бы изолированно одна двигательная система.
При развитии катаплексии сновидений не бывает. Лермитт
(Lhermitte, 1948) описал интересный факт промежуточного
характера. У нескольких больных нарколепсией он наблюдал
к атаплектические приступы с наличием сновидений. Одна
такая больная при этом говорила, что «одна часть меня спит,
в то время как другая ви­
дит сны» (стр. 123). В этих
случаях, надо полагать,
торможение не только вы­
ключало по вертикали дви­
гательную систему, но и
распространялось непол­
ностью по коре больших
полушарий.
На следующей схеме
(рис. 16) представлены три
описанных варианта: нар-
колептический приступ со
сновидениями, когда со­
знание выключено, катаплектический приступ без сновиде­
ний, когда сознание сохранено, и промежуточный вариант
Лермитта — катаплектический приступ со сновидениями.
Стрелками на схеме показано пространственное распростране­
ние торможения: в первом случае оно больше распростра­
няется как бы в горизонтальном направлении преимущественно
по коре (I ), в случае чистой катаплексии (I I I ) торможение
выключает только двигательную систему — от коркового дви­
гательного анализатора вниз, в промежуточном случае (I I ),
повидимому, имеет место горизонтальное (по коре) и верти­
кальное (по двигательной системе) распространение тормоз­
ного процесса.
Все изложенные в этой главе факты приводят нас к уста­
новлению определенной закономерности
с в я з и с н о в и д е н и й с г л у б и н о й сна: у к а ­
ждого данного субъекта наличие снови­
дений связано с относительно неглубо­
к и м сном.
37
 В клинике и жизни мы имеем полное право на основании
наличия или отсутствия сновидений делать заключение о ка­
честве сна, т. е. о его глубине. Наличие сновидений свидетель­
ствует о неглубоком сне. Отсутствие сновидений обычно
является признаком более глубокого сна. Однако иногда бывает
и так, что нам приходится человека, переживающего сновиде­
ния, изрядно потормошить, чтобы разбудить. Сделанный нами
выше вывод означает, что если бы данный человек спал без
сновидений, то он спал бы более глубоким сном.

III. ТЕОРИЯ НЕРВНЫХ СЛЕДОВ

Ос н о в о п о л о жн и к нашей отечественной физиологии

И. М. Сеченов говорил о сновидениях, что это только небывалая
комбинация бывалых впечатлений. В такой сжатой форме с
предельной ясностью выражено м а т е р и а л и с т и ч е с к о е
понимание сновидений.
О сущности сновидений в истории человеческой мысли
высказывались две противоположные точки зрения. Сновиде­
ния обусловлены прошедшим жизненным опытом индивида,
поэтому в них могут быть лишь новые комбинации элементов
прошлого жизненного опыта; в сновидениях не может быть
ничего того, что никогда и никак не было пережито. Такова
материалистическая точка зрения.
Идеалисты полагают, что в сновидениях может быть пред­
ставлено совершенно новое, чего никогда и ни в какой форме
не было в прошлом опыте, что в сновидениях проявляются
«таинственные» и «мистические» стороны человеческой психики,
не подчиненные закону причинности. Поэтому сновидения
(с этой точки зрения) могут иметь значение предзнаменований,
предвещаний будущего. Отсюда вера в «вещие сны» и всевоз­
можные суеверия, связанные со сновидениями и распространен­
ные среди религиозных и невежественных людей, а нередко
и среди людей образованных. К этому вопросу мы еще вернемся
в дальнейшем.
И. П. Павловым было высказано несколько положений
о сновидениях, представляющих дальнейшее развитие материа­
листической идеи Сеченова. Павлов поставил вопрос о н е р в ­
ных механизмах сновидений и дал самый
первый и общий набросок в этом отношении. «Эти разграни­
чения,1 — писал он, — быстро, но временно стираются насту-

1 Речь идет о разграничении возбудимых и тормозных «пунктов»

коры, что характерно для бодрственного состояния коры больших полу­
шарий. (Примеч. автора).
38
плением общего разлитого торможения, сна, откуда и проис­
ходит несоответствие действительности сновидений, с л е д о в
прежних раздражений, связывающихся
теперь самым неожиданным образом»
(Полн. собр. трудов, т. III, 1949, стр. 29).1 В другом месте
мы читаем следующее: «Откуда идет такая сила внушения
сравнительно с сновидениями, которые большею частью поза­
бываются и только редко имеют некоторое жизненное значе­
ние. Но сновидение есть следовое и притом большею частью
давнее раздражение, а внушение — наличное.. . С н о в и ­
денье обыкновенно представляет цепь
р а з н о о б р а з н ы х и п р о т и в о п о л о ж н ы х сле­
д о в ы х р а з д р а ж е н и й » (там же, стр. 337, 338).1
Таким образом И. П. Павловым было формулировано поло­
жение, что в основе сновидений лежит хаотическое расторма-
живание корковых нервных следов различной давности, комби­
нирующихся самым разнообразным и часто весьма причудли­
вым образом. Эти растормаживания могут происходить
1) под влиянием наличных внешних раздражений, 2) при
действии наличных внутренних раздражений (с интеро- и
проприоцепторов), 3) при развитии фазовых состояний (гипноти
ческих фаз) в коре в случае неглубокого сна, 4) при функцио-
нальном разделении торможением корковых зон, когда одни
из них заторможены, а другие свободны от торможения,
и, наконец, 5) при различных комбинациях указанных условий.
В третьем и четвертом случаях растормаживание может проис­
ходить и при отсутствии каких-либо наличных раздражений.
Взгляды В. М. Бехтерева (1928) на сущность сновидений
также основывались на теории нервных следов. Он писал:
«По крайней мере мои наблюдения говорят, что сновидения
взрослых могут иметь крайне разнообразный характер и стоят
в связи как с внешними воздействиями и с состояниями, пред­
шествующими сну, а в других случаях с раздражениями, про­
исходящими в период сна, так и с сосредоточением перед сном
на том или другом предмете, который может быть желаемым
и не желаемым для него, и, наконец, с общим тоном или
настроением, с которым человек засыпает, а равно и с теми
или другими явлениями в сфере органической. Таким образом,
здесь дело идет о явлениях, которые развиваются из того же
источника, как и внутренние переживания в бодрственном
состоянии, и, следовательно, нет основания прибегать здесь
к гипотезам особого рода, как делает это Фрейд» (стр. 507, 508).
В этом вопросе В. М. Бехтерев придерживался четкой мате-

1 Разрядка наша. — Ф. М .
39
риалистической позиции и исходил из возможности причин­
ного анализа сновидений.
У Л. А. Орбели (1938) есть такое высказывание: «Нам извест­
но, — пишет он, — что нормальный физиологический сон, так
же как сон гипнотический, представляет собою неполное тормо­
жение коры. Человек или животное спит по всем признакам со­
вершенно глубоко, хорошо, а вместе с тем корковая деятельность
не вполне исключена. Возьмите наши сновидения. Ведь мы
видим отчетливые и ясные картины, переживаем целый ряд
субъективных ощущений, очень сложных, но странным обра­
зом расположенных, мы переживаем их совершенно отчетливо,
почти с такой же ясностью, как нормальные впечатления внеш­
него мира, несмотря на то, что никаких соответствующих
раздражений извне не поступает. Это надо понять так, что
во время сна у нас с одной стороны прекратился доступ к коре
для внешних воздействий и реальных раздражений, которые
в этот момент имеют место. Они до коры мозга не достигают,
они ею не воспринимаются.. .
«Тут речь идет о том, что тормозным процессом произве­
дено отслоение определенных отделов, а другие отделы
остаются свободными от торможения и функционируют. Тут
наступает возможность для коры, освободившейся от пери­
ферических импульсов, подпасть под влияние тех внутрен­
них раздражений, которые возникают от температуры крови,
от необычного состава крови, избыточного притока крови,
застоя крови и т. д. Известно, что мы видим сновидения в тех
случаях, когда получается венозная гиперемия мозга или
создаются условия для перегревания мозга» (стр. 180, 181).
Формирование сновидений также возможно на основе (так
называемых в физиологии органов чувств) « п о с л е д о в а ­
т е л ь н ы х о б р а з о в » . Под последовательными образами
мы понимаем воспроизведение следов полученных ощущений
через тот или иной промежуток времени. Эта мысль только
детализирует изложенные выше положения теории нервных сле­
дов. Здесь некоторые авторы придавали важное значение оста­
точным раздражениям сетчатки глаз. Надо полагать, что не­
которую роль это обстоятельство может играть в нервном
механизме сновидений.
М. И. Аствацатуровым (1935) была высказана идея об ана­
томо-физиологической основе сновидений. Он рассматривал
сновидения как проявления «сомато- или висцеро-психического
переключения», придавая большое значение в этом механизме
thalamus opticus.
Приведенные высказывания и соображения были основаны
на идее о связи сновидений с мозгом. Сновидения есть функция
40
головного мозга, своеобразная деятельность больших полуша­
рий во время сна. В настоящее время физиологическая наука
обладает конкретными перспективами для установления опре­
деленных связей сновидений с темп или иными функциональ­
ными состояниями коры больших полушарий.
Перейдем теперь к рассмотрению отдельных фактов, под­
тверждающих теорию воспроизведения нервных следов во
время сновидений.
Лермитт отметил, что лица, перенесшие ампутацию, в снови­
дениях снова находят свою отсутствующую конечность,
а слепым возвращается во сне зрение, которое было поте­
ряно в детском возрасте. Это возможно только вследствие
воспроизведения нервных следов, зафиксированных в головном
мозгу в течение индивидуальной жизни.
Нашей сотрудницей К. А. Гриневой в 1939—1940 гг. был
собран ценный фактический материал, касающийся сновиде­
ний у слепых. Был обследован ряд слепых детей, мужчин
и женщин разных возрастов, слепых от рождения и ослепших
в течение жизни. Были установлены следующие особенности
сновидений у слепых в отличие от зрячих людей.
1. Наблюдалось полное выпадение зрительных образов
в сновидениях у лиц с полной слепотой от рождения.
Так, слепой от рождения Ж., в возрасте 40 лет, пережи­
вает сновидения, совершенно лишенные всяких зрительных
образов. Река, деревья в его сновидениях связаны со слухо­
выми и обонятельными следовыми раздражениями. Люди в сно­
видениях определяются только по голосу. Формы отдельных
предметов предстают в сновидениях только со стороны воз­
можности их «ощупать».
2. Вместо зрительного анализатора (господствующего в сно­
видениях зрячих) у слепых выступают на первый план слухо­
вой и тактильный анализаторы. Последние компенсаторно
развиты у слепых, и их деятельность составляет содержание
сновидений.
«Маму во сне узнаю но голосу.. . Деревьев и цветов во сне
не вижу», — говорила слепая от рождения С.
Слепая от рождения Г. (11 лет) «слышит шум поезда
во сне.. . , слышит точно кто поет... Звери, галки кричат...» .
Слепой И. как на яву, так и во сне (в сновидениях) «обста­
новку определяет по совокупности всего, что попадает под
ноги, что в руки попадает».
Л. (56 лет, слепая с 11 лет) отмечала, что «деревья ей
снятся только тогда, когда она их трогает». «Рукой почув­
ствовала паука во сне», — говорила слепая от рождения
девочка 11 лет.
41
 «Баба-яга трогает, подползает ко мне...» (сновидение
мальчика У., 10 лет, слепого от рождения).
3. В случаях полной слепоты, полученной в ранние годы
жизни, происходит процесс постепенного угасания зрительных
следов в сновидениях.
В течение некоторого времени сновидения богаты яркими
зрительными образами. По прошествии же нескольких лет
зрительные образы блекнут, поскольку они не подкрепляются
наличными зрительными раздражениями и превращаются
в какие-то расплывчатые, лишенные красок и форм очертания.
4. В тех случаях, когда зрение было потеряно в более
позднем возрасте, зрительные следы сохраняются в сновиде­
ниях в течение многих лет.
Так, С. (50 лет), ослепшая в 10-летнем возрасте, после
40 лет слепоты «видела во сне деревья и небо». Следовательно
продолжительность сохранения зрительных корковых нервных
следов без их подкрепления в данном случае составляла
40 лет, а у слепой Т. зрительные образы сохранились в снови­
дениях после 50 лет полной слепоты.
Е. (48 лет) после 20 лет полной слепоты «природу видела
во сне, как раньше, по-зрячему».
И. (52 лет) после 15 лет слепоты видит во сне «просторы
Волги, раскинутые по берегам леса и перелески».
5. У слепых чаще, чем у зрячих людей, встречаются снови­
дения обонятельного и вкусового характера.
«Иногда снятся цветы и пахнут — мы их ели.. . фиалки
были вкусные...» (сновидение мальчика М., 8 лет, слепого
от рождения). Другому снилось, что он «ел ягоду-малину»
(Б., 10 лет, слепой от рождения).
6. В сновидениях слепых нередко встречаются элементы
проприоцептивной чувствительности, компенсаторно у них
развитой.
«Вижу себя во сне. Иду, пробуя ногами землю. Тогда ощу­
щаю в памяти дорогу. Иду, боюсь заблудиться» (слепая Л.,
56 лет, ослепла в 11-летнем возрасте).
7. У слепых развито так называемое «чувство препятствия».
Оно, повидимому, основано на восприятии рецепторами кожи
лица отраженной от препятствия воздушной волны. Элементы
«чувства препятствия» часто встречаются в сновидениях у сле­
пых, у которых это чувство выработалось.
Девочка М., 10 лет (ослепшая в возрасте 1 года), расска­
зывала, что «чувствует, что бегает мимо чего-нибудь во сне
так же, как и наяву».
Приведенная характеристика сновидений слепых показы­
вает, что в с н о в и д е н и я х в о с п р о и з в о д я т с я
42
те н е р в н ы е с л е д ы, которые были зафи­
ксированы в коре больших полушарий
в т е ч е н и е и н д и в и д у а л ь н о й ж и з н и . Если же
этих нервных следов (например зрительных в случаях полной
слепоты от рождения) никогда не было в жизни, то, есте­
ственно, их не может быть и в сновидениях. Специфические
стороны сновидений у слепых также связаны с прошлым инди­
видуальным опытом и с компенсаторным развитием других
корковых анализаторов.
Переходим к рассмотрению следующего вопроса. В снови­
дениях происходит воспроизведение нервных следов различной
давности. Схематически здесь можно было бы установить три
степени: 1) воспроизведение следов давно прошедших возбу­
ждений, 2) недавно прошедших и 3) бывших накануне сна.
С комбинацией нервных следов различной давности мы посто­
янно встречаемся в наших сновидениях. Для детей характерно
воспроизведение недавних следов и бывших накануне, частое
повторение того, что было пережито накануне.
Так, девочка Н. (3 года 1 мес.) ночью закричала и запла­
кала. Когда же ее спросили: «Ты что-нибудь видела во сне?» —
она ответила: «На меня напала курочка (не бабушкина, а Розова)
и хотела заклевать, а я закричала „бабушка-бабушка!“».
Накануне сна эта девочка действительно была свидетель­
ницей нападения курицы, принадлежащей крестьянину Розову,
на маленькую девочку — подругу Н. (Запись из дневника
автора от 5 VIII 1938).
Сновидения взрослых бывают обычно сотканы из элемен­
тов жизненного опыта разной давности. Они могут соответство­
вать какому-либо одному периоду личной жизни или комби­
нироваться самым фантастическим образом без соблюдения
рамок пространства и времени.
Иногда во сне мы видим образы, которых как будто бы
никогда не встречали в жизни. Но это только так кажется.
Мы часто не сознаем раздражений из внешнего мира, действую­
щих на нас в течение дня. Однако они фиксируются в коре
больших полушарий и могут воспроизводиться в сновидениях
с поразительной яркостью. Это объясняется тем, что действие
внешнего раздражения происходит на фоне отрицательной
индукции, в участках заторможенной коры, когда мы на чем-
нибудь сосредоточены и не замечаем данного внешнего раздра­
жения. Во время же сна может возникнуть в коре парадоксаль­
ная фаза. Тогда слабое следовое раздражение, зафиксированное
в зоне отрицательной индукции, может приобрести яркость
сильного. Поэтому нам кажется непонятным: откуда же взялся
этот яркий образ в сновидении?
43
 Как-то автору приснился человек с резко выраженными
чертами лица. Это был совершенно новый и цельный, а не ком­
бинированный образ, который как будто бы никогда не встре­
чался в жизни и который в своих отдельных частях не походил
ни на кого из знакомых. В течение нескольких дней этот образ
оставался загадкой. Автор не мог припомнить, где и при каких
обстоятельствах он мог встретиться с незнакомцем, имевшим
такую заметную внешность брюнета с черными глазами, чер­
ными усами, бородой и волосами. Не удавалось также скомби­
нировать образ незнакомца и из отдельных черт знакомых лиц.
Однако разгадка произошла, когда автор с н о в а проходил
по узкому тротуару одной улицы. Тогда он вспомнил, что
за неделю до описанного сновидения он шел в этом же месте,
глубоко задумавшись, и на одно мгновенье должен был взгля­
нуть на незнакомца, шедшего навстречу, чтобы с ним разойтись.
До сновидения автор ни разу не вспомнил об этом незнакомце.
Таких примеров в жизни каждого сколько угодно. Нам
только не всегда удается провести п р и ч и н н ы й а н а ­
л и з с н о в и д е н и й из-за отсутствия всех необходимых
данных. Ведь не можем же мы зафиксировать в нашем созна­
нии абсолютно все впечатления внешнего мира.
Исследователь сновидений Мори (Maury, 1878) писал, что
только по прошествии года ему удалось разгадать происхо­
ждение одного своего сновидения. Это произошло, когда он
попал в обстановку, обусловившую «загадочное» сновидение.
У стариков наблюдаются сновидения, связанные с впечат­
лениями детского и юношеского возраста. Такие сновидения
имели место у нескольких обследованных нами лиц в возрасте
от 68 до 75 лет.
Этот факт соответствует известному психологическому
закону обратного развития памяти Рибо: при старении ослабе­
вает память на недавние события и лучше сохраняется память
на давние события, связанные с впечатлениями детства и моло­
дости. Физиологической основой этого является понижение
реактивности коры больших полушарий при старении, что
доказано опытами ряда сотрудников И. П. Павлова (Л. А.
Андреев, Д. Т. Куимов, Д. И. Соловейчик, В. В. Яковлева,
А. М. Павлова, И. П. Павлов, О. П. Ярославцева, Н. А. Под­
копаев, М. А. Усиевич и др., — Майоров, 1948а). Вследствие
этого поздние нервные следы, как менее прочные, легче затор­
маживаются при иррадиации сонного торможения. Тогда на
сцену выступают ранние, более прочные корковые временные
связи. Кроме того, здесь имеет значение еще и то обстоятель­
ство, что старики нередко в бодрственном состоянии пре­
даются воспоминаниям своей молодости. Таким образом, лиш-
44
ний раз воспроизводятся корковые временные связи, относя­
щиеся к ранним годам жизни.
Таким образом, у п р е с т а р е л ы х л ю д е й (необя­
зательно, конечно, у всех) м о ж е т происходить
ук аза нная регрессия сновидений.
Итак, рассмотренные нами данные подтверждают представ­
ление о воспроизведении нервных следов в сновидениях. Нерв­
ные следы раздражений, имевших место в течение индивиду­
альной жизни, фиксируются в коре больших полушарий,
а также и в подкорковых областях головного мозга. Возникно­
вение подкорковых следовых раздражений во время сновиде­
ний связано с эмоциями, аффектами и инстинктивной деятель­
ностью. Основная масса индивидуального жизненного опыта

фиксируется в коре и связана с многообразной, взаимно комби­

нированной деятельностью 14 миллиардов корковых нервных
клеток, расположенных и соединенных между собой в чрезвы­
чайно сложной архитектонической системе. Мы не знаем,
благодаря каким физическим и химическим процессам проис­
ходит в этих клетках фиксация, сохранение и воспроизведение
нервных следов. Но мы в состоянии себе представить, какое
бесчисленное количество комбинаций нервных следов может
воспроизводиться в сновидениях при такой сложной структуре
коры больших полушарий.
Растормаживание нервных следов во время сновидений
может происходить или очень дробными элементами, комби­
нирующимися самым причудливым образом, или, так сказать,
цельными кусками жизненного опыта в виде функциональных
систем, представляющих как бы слепок с действительности.
Таким образом, «небывалая комбинация бывалых впечатле­
ний» осуществляется в процессе сновидений благодаря хаоти-
45
ческому растормаживанию отдельных нервных следов и ча­
стично или целиком отдельных систем корковых временных
связей.
Таков один из основных нервных механизмов сновидений.

IV . ВОПРОС ОБ АНАТОМИЧЕСКОЙ ЛОКАЛИЗАЦИИ СНОВИДЕНИЙ

Головной мозг есть орган сновидений. Это не вызывает

сомнений у материалистически мыслящих людей.
Интересно, что у детей сновидения сначала смешиваются
с действительностью, а примерно с трехлетнего возраста лока­
лизируются «в голове»
Сомнения возникают при постановке вопроса о том, в какой
части головного мозга локализируются сновидения: в коре
или в подкорковой области? Здесь мнения расходятся.
Рассмотрим сначала представления о подкорковой локали­
зации сновидений. М. И. Аствацатуров считал, что «сновиде­
ния, представляющие собой отрывочные образы, не связанные
с общим ассоциативным процессом, не контролируемые созна­
нием и обычно имеющие более или менее ясную эмоциональ­
ную окраску, должны быть рассматриваемы как проявление
деятельности базального отдела при заторможенности коры».
Взгляды Аствацатурова изложены им в виде следующей
схемы:

Эта схема нуждается в следующих исправлениях. Для коры

больших полушарий (как это было изложено нами в разделе I)
46
не обязательна полная заторможенность во время сна. Она
может иметь место только при очень глубоком сне. Часто же
такой полной заторможенности не бывает; кора или не вся
захвачена сонным торможением, или захвачена целиком, но
неглубоким сонным торможением. Далее, для подкорки
«заторможенность не обязательна». Это верно только отчасти.
Обычно сонное торможение иррадиирует с коры на подкорку
и затормаживает последнюю в той или иной степени экстен­
сивности и интенсивности торможения. М. И. Аствацатуров
связывал сновидения с деятельностью подкоркового (базаль­
ного) отдела головного мозга потому, что сновидения не кон­
тролируются сознанием (а сознание есть функция коры), и
потому, что сновидения имеют эмоциональную окраску (а эмо­
циональная, аффективная деятельность есть функция под­
корки). Однако это не верно, так как многое, что совершается
в коре, не контролируется сознанием. Больше того, можно
сказать, что если бы вся наша корковая деятельность кон­
тролировалась сознанием, то наша нормальная умственная
работа была бы невозможной.
Главное возражение против подкорковой теории сновидений
следующее. Как известно, в наших сновидениях воспроиз­
водятся в различных комбинациях элементы нашего приобре­
тенного жизненного опыта. Органом же индивидуального,
приобретенного жизненного опыта является кора больших
полушарий, где этот опыт фиксируется в виде корковых вре­
менных связей и функциональных систем этих связей. Следо­
вательно, сновидения не могут возникать без участия коры
головного мозга. Более того, о с н о в н а я м а с с а э л е ­
ментов, входящих в содержание снови­
д е н и й , я в л я е т с я к о р к о в о й по с в о е м у п р о ­
исхождению и локализации. Это положение
получит свои исчерпывающие доказательства при дальнейшем
изложении материала.
Подкорковой теории сновидений придерживался также
психолог Г. И. Челпанов.
Как мы уже писали, Лермитт предполагает существование
двух антагонистических подкорковых центров — центра сна
и центра бодрствования. По его мнению, сновидения будут
зависеть от неполного подавления центра бодрствования во
время сна. В своей книге о сновидениях Лермитт приводит
(стр. 113—115) краткое изложение представлений И. П. Павлова
о нервном механизме сна, но ничего не говорит о том, как эти
представления могли бы быть применены для понимания нерв­
ного механизма сновидений.
Представления о подкорковой локализации и подкорко-
47
вом происхождении сновидении разделяются некоторыми
невропатологами и психиатрами. Последние склонны связы­
вать сферу так называемой «подсознательной» или «бессозна­
тельной» деятельности только с подкорковыми областями
головного мозга. Сновидения же относятся к такого рода
«психической» деятельности. Сновидения — род мозговой
деятельности, не контролируемой сознанием. Сознание есть
функция коры больших полушарий. Однако и в коре широко
представлена «подсознательная» деятельность. Последнее под­
тверждается большим фактическим материалом, которым в на­
стоящее время располагает физиология высшей нервной дея­
тельности,1 психология и клиника.
Мы ставим вопрос иначе. Что входит в содержание снови­
дений за счет коры и что за счет подкорки? Откуда в каждом
данном случае начинаются сновидения: с коры или с подкорки?
Какова роль взаимодействия коры и подкорки в возникнове­
нии сновидений? На эти вопросы мы и постараемся дать ответ.
Как-то в связи с вопросом о подкорковом центре сна на
одной из своих «сред» И. П. Павлов интересовался: бывают
или нет сновидения у энцефалитиков (в случае эпидемиче­
ского энцефалита)? Ответ присутствовавших на заседании
невропатологов М. П. Никитина и Е. Л. Вендеровича был
совершенно неопределенным. Нет достаточных данных по
этому вопросу. Материал, собранный по этой теме, представ­
лял бы существенный научный интерес.
Приведем одно случайное наблюдение. Больная М. (паци­
ентка д-ра Б. В. Андреева) страдала периодической спячкой
на почве органических нарушений после энцефалита. Во время
10—12-дневного почти сплошного патологического сна она
сновидений не имела, а во время ночного обычного сна в здо­
ровые промежутки жизни сновидения были и она их помнила.
Мы знаем и другие случаи патологического сна, например
при нарколепсии, когда сновидения имеют место (наблюде­
ния М. И. Сандомирского).
Из этих отрывочных наблюдений нельзя сделать какого-
либо заключения.
Анри Роже (Roger, 1946) считает, что процесс сна распро­
страняется снизу вверх — от диэнцефалона к коре больших
полушарий. О сновидениях он говорит: «Сновидение воз­
можно, когда сон захватывает диэнцефалон, оно делается
невозможным, когда сном охвачена кора» (стр. 387). Мы должны
сказать, что здесь имеет значение глубина сна, захватываю-

1 Физиологические данные по этому вопросу будут нами рассмотрены

далее, в разделе X III.
48
щего кору, экстенсивность и интенсивность сонного тормо­
жения. По Роже, кора имеет существенное значение в проис­
хождении сновидений.
Рассмотрим некоторые факты, характеризующие роль коры
в этих явлениях.
При электрическом раздражении тех или иных точек
поверхности коры больших полушарий у людей появляются
иллюзии и галлюцинации. Это есть прямое доказательство
того, что иллюзии и галлюцинации суть результат возбужде­
ния корковых нервных клеток.
Иллюзии, галлюцинации и сновидения — не одно и то же,
но имеют некоторое родство между собой (см. далее, раз­
дел VIII).
Представим себе такой мысленный эксперимент. Если
у человека во время сна можно было бы произвести подоб­
ное электрическое раздражение точек коры, то, надо полагать,
это породило бы сновидения. В естественных условиях
это искусственное раздражение заменяется различными воз­
буждающими импульсами, приходящими в кору от внешних
и внутренних рецепторов, или возбуждениями, возникаю­
щими в ней самой при тех или иных условиях. Эту картину
можно было бы вообразить в виде светящихся точек, то вспы­
хивающих, то потухающих, в разных местах на темном фоне
заторможенной коры.
В нашем распоряжении имеется клиническое наблюдение,
подтверждающее корковую локализацию сновидений. У одной
девушки (пациентка д-ра Л. Б. Гаккель) была истерическая
слепота после психической травмы. Когда она была здорова,
то отмечала у себя обычные для нее каждодневные зритель­
ные сновидения. Во время же периодов истерической слепоты,
имевшей место у больной два раза, она совершенно не имела
сновидений. Надо полагать, что в основе истерической слепоты
лежит торможение коркового зрительного анализатора, выклю­
ченного таким образом на некоторое более или менее продол­
жительное время. Вследствие этого во время болезни у нашей
больной и не могли появляться зрительные сновидения. По­
следние возобновлялись, когда исчезала истерическая слепота.
Однако в другом случае корковой истерической слепоты
дело обстояло иначе (наблюдение д-ра И. Е. Вольперта). После
тяжелой психической травмы О. (в возрасте 37 лет) внезапно
ослепла. Слепота продолжалась 21 день. Больная в течение
этого времени находилась в нервной клинике. Зрение к ней
возвратилось внезапно, когда она шла на прием к лечащему
врачу. О. во время своей слепоты продолжала видеть снови­
дения с участием зрительных образов: 1) «Вижу себя, что иду
в Москве в метро. Рядом со мной идет какая-то девочка. Она —
в черном» и т. д., 2) «Вижу себя в детстве в своем родном
городе и вокруг себя вижу много людей в белых халатах»
и т. д. Больная О. отмечала, что она обычно во время сна
видит сновидения и помнит их. Характер сновидений во время
истерической слепоты у нее не изменился.
Данный случай не совпадает с первым случаем истериче­
ской слепоты. Можно дать следующее объяснение. Во втором
случае (больная О.) возможен такой нервный механизм:
1) торможение захватило здесь весь корковый зрительный
анализатор, а в процессе сна создавались фазовые изменения,
при которых могли возникать зрительные сновидения, или
2) торможение было локализовано только в корковом поле
17 (area striata), а поля 18 и 19 в зрительной зоне были сво­
бодны от торможения; в таком случае зрительные сновидения
могли бы возникать за счет возбуждений в поле 18 и 19.
Можно предположить, что в первом случае имело место
более полное и глубокое торможение всего коркового зри­
тельного анализатора, поэтому там не было условий ни для
фазовых изменений во время сна (что должно было быть свя­
зано с ослаблением торможения зрительной области) ни сво­
бодных от патологического торможения районов в пределах
зрительного анализатора. Во всяком случае, мы считаем
необходимым подчеркнуть, что у первой больной дважды наблю­
далось исчезновение зрительных сновидений в периоды исте­
рической слепоты.
А. М. Гринштейн (1923) описал клинический случай «пси­
хической (душевной) слепоты», когда из сновидений исчезли
зрительные образы. Это совпадает с нашим первым случаем
и, по мнению А. М. Гринштейна, свидетельствует о корко­
вой локализации сновидений.
Приведем далее клинический случай выздоровления от
глухоты, начавшегося со слухового сновидения. У одного
бойца после воздушной контузии развился коммоционно-
контузионный синдром с заиканием и глухотой (преимуще­
ственно коркового характера). После лечения в госпитале воз­
вращение слуха началось со слухового сновидения. Больному
снилось, что он разговаривает со своим врачом и слышит его
голос. Когда больной проснулся, то происходила передача
по радио, которую он уже мог слышать. Повидимому, снови­
дение возникло под влиянием доходивших до коры звуковых
раздражений от радио.
В данном случае был заторможен и на некоторое время
выключен корковый слуховой анализатор. Его включение
в деятельность началось со слухового сновидения во время сна.
50
 Приведенный выше материал о сновидениях у слепых
также показал наличие корковых элементов в содержании их
сновидений.
Таким образом, в содержание сновидений входят комби­
нации фиксированных в коре элементов и систем индивидуаль­
ного жизненного опыта. Но и подкорка играет важную роль
в происхождении и содержании сновидений. Из подкорковой
области происходят эмоциональная окраска сновидений, их
аффективное содержание и элементы инстинктивной дея­
тельности.
Так, в сексуальных сновидениях обычно имеют место и
корковые и подкорковые элементы. Сексуальные сновидения
не возможны без половой эмоции, влечения, возникающего
в подкорке. На этот (выражаясь языком Павлова) «безуслов­
ный» стержень сновидения нанизывается многообразная ком­
бинация «условных», корковых элементов в виде различных
образов. Сексуальное сновидение может возникать в под­
корке, но оно также может начинаться и в коре. В каждом
отдельном случае это может происходить по-разному. В ана­
лизе нервного механизма сновидений необходимо исходить
из в з а и м о д е й с т в и я коры и подкорки.
И. П. Павлов понимал высшую нервную деятельность как
взаимодействие условных и безусловных рефлексов, корковой
и подкорковой деятельности. С этой же точки зрения мы
должны подходить к физиологическому пониманию сновиде­
ний, рассматривая их как проявление х а о т и ч е с к о й ,
бессистемной высшей нервной дея­
тельности.
В процессе сна взаимоотношение между корой и подкор­
кой и нижележащими отделами центральной нервной системы
изменяется. Ослабляется и даже исчезает корковый контроль
над функциями низших отделов. Этим объясняются акты моче­
испускания и дефекации, нередко наблюдающиеся у детей
во время сна. Такие явления наблюдаются не только вслед­
ствие ослабления коркового контроля над соответствующими
центрами спинного мозга, но также вследствие возникновения
сновидений, связанных с актами мочеиспускания и дефека­
ции. Под влиянием растяжения мочевого пузыря в кору боль­
ших полушарий поступает поток интероцептивных импульсов.
Снится обстановка мочеиспускания, заканчивающаяся опорож­
нением мочевого пузыря в кровать. Здесь речь идет не о
ночном недержании мочи, а о здоровых детях, у которых
эпизодически происходят указанные эксцессы.
Наблюдаются случаи неполного пробуждения, т. е. когда
подкорка освободилась от сонного торможения, а кора еще
51
заторможена и не в состоянии нормально регулировать дея­
тельность подкорки. Интересный в этом отношении факт был
сообщен проф. Ю. П. Фроловым. У одного охотника был вос­
питанный им с ранних лет и хорошо прирученный медведь.
Медведь всегда вел себя дружелюбно по отношению к своему
хозяину. Как-то зимой, когда медведь находился в зимней
спячке, охотник решил его разбудить, чтобы показать прия­
телю достижения своей дрессировки. К изумлению хозяина,
разбуженный медведь превратился в разъяренного и опасного
зверя и чуть было не загрыз своего воспитателя. С большим
трудом удалось утихомирить медведя и запереть.
В данном случае все элементы коркового дрессированного
поведения выпали и животное находилось во власти буй­
ствующей подкорки, захваченной агрессивно-оборонительным
инстинктом.
Подобное, совершенно необычное поведение наблюдалось
у домашней кошки (сообщено проф. Н. А. Крышовой). Кошка
отличалась ласковым характером и была привязана к своей
хозяйке. Во время сна кошки хозяйка неосторожно задела ее
ногой и разбудила. В этот момент кошка превратилась в разъ­
яренное животное, набросилась на хозяйку и укусила ее за ногу.
В обоих случаях, надо полагать, было неполное пробужде­
ние: подкорка растормозилась, а кора еще оставалась до неко­
торой степени заторможенной.
Мы привели эти два случая потому, что они иллюстрируют
взаимоотношение коры и подкорки и их нервный механизм
имеет некоторое отношение к механизму к о ш м а р н ы х
с н о в и д е н и й . В кошмарных сновидениях также наблю­
дается господство подкорковой сферы над корой.
В происхождении кошмарных сновидений большую роль
играют висцеральные раздражения как у здоровых, так, в осо­
бенности, у больных людей. Эти факты хорошо известны клини­
цистам. Так, у одной больной (пациентка д-ра Л. Б. Гаккель),
если она ночью лежала на спине, наблюдались кошмарные
сновидения. Это объяснялось тем, что больная была очень
полной и при положении на спине ее тучный живот давил
на внутренние органы. Поэтому больная, желая избежать
кошмарных сновидений, стремилась спать на боку.
Нередко кошмарные сновидения бывают при легочных и
сердечных заболеваниях, когда имеются затруднения в дыха­
нии, нарушения кровообращения или какие-либо болевые
раздражения.
У невротиков, страдающих навязчивыми страхами (фо­
биями), нередко наблюдаются кошмарные сновидения, в кото­
рых господствует безотчетный страх.
52
 М. И. Сандомирский отмечал частоту кошмарных сновиде­
ний у нарколептиков во время ночного сна. Им же при помощи
хронаксиметрии было установлено, что у нарколептиков
ночной сои нарушен и неглубок. К этому надо добавить,
что нарколептики легко засыпают, но с трудом пробуж­
даются.
К. А. Гринева констатировала, что у слепых кошмарные
сновидения часто связаны с самозащитной деятельностью,
обостренной в связи с потерей зрения.
В нашу задачу не входит обзор всех фактов, относящихся
к кошмарным сновидениям. Их очень много. Для анализа
нервного механизма этих сновидений мы остановимся на одном
наблюдении.
Автор пережил кошмарное сновидение при следующих
обстоятельствах. Обычно его маленькая дочь, 3 лет, имела
привычку по утрам перелезать из детской кровати к отцу.
С некоторых же пор она стала раньше просыпаться и пере­
лезать в 3 часа ночи, т. е. во время утреннего максимума сна
у отца. При одном таком перелезании девочка ногой ступила
на отца. Последний внезапно увидел кошмарное сновидение,
в котором преобладали тактильные ощущения и ощущения
давления. Почудилось, что какое-то неведомое существо всей
своей тяжестью навалилось и схватило. Стало очень страшно
(чувство безотчетного страха). Сильно закричал и проснулся
от плача испугавшейся дочери. Только вполне проснувшись,
автор мог сообразить, что произошло (запись из дневника
автора от 23 IV 1941).
Надо полагать, что здесь имело место растормаживание
подкорки при заторможенной коре, в условиях глубокой
фазы сна.
Мы можем следующим образом суммировать наши предста­
вления о нервном механизме кошмарных сновидений.
1. Происходит включение подкорки при выключенной
торможением коре; выключение коры может быть полным
или частичным.
2. Важную роль играют интероцептивные импульсы (на­
пример от переполненного желудка или от больных внутрен­
них органов).
3. Нередкой причиной кошмаров являются затруднения
дыхания (например, сдавление шеи воротником или при неудоб­
ном положении головы и т. п.). Здесь имеют значение нервные
импульсы от сдавления дыхательных путей, а также недо­
статок кислорода.
4. Болезни, в особенности инфекционные, сопровождаю­
щиеся высокой температурой, часто вызывают кошмар­
53
ные сновидения. Тут могут иметь значение нарушения
мозгового кровообращения и перегревание головного
мозга.
5. Возникновению кошмарных сновидений способствует
не только функциональная диссоциация
м е ж д у к о р о й и п о д к о р к о й , но также и ф у н к ­
циональная диссоциация между отдель­
н ы м и ч а с т я м и к о р ы , когда одни ее отделы глубоко
заторможены, а другие свободны от торможения.
Остановимся еще на одном вопросе, имеющем существенное
значение в плане излагаемой в этом разделе темы.
Надо предполагать, что на известных фазах сна, когда
кора заторможена, а подкорка еще нет, может происходить
регрессивный сдвиг в сторону протопатической чувствитель­
ности.
М. И. Аствацатуров писал: «При выпадении корковой
рецепторной функции чувствительность не утрачивается совер­
шенно, а лишь регрессирует на более примитивную, филогене­
тически старую форму» (стр. 4). Последнюю он связывал
с деятельностью nucleus essentialis в thalamus opticus.
Такой же механизм может иметь место в процессе сна,
и тогда в наших сновидениях возникают переживания смутных
чувств приятного и неприятного без распознавания качества
и источника данного раздражения, что характерно для прото­
патической подкорковой чувствительности в отличие от эпи-
критической корковой.
Из всего изложенного должно быть ясно, что входит в содер­
жание сновидений за счет коры и что за счет подкорки.
Мы можем сделать следующие заключения.
1. Органом сновидений является высший отдел головного
мозга — большие полушария в их взаимодействии с подкор­
ковыми областями.
2. Элементы приобретенного жизненного опыта, воспроиз­
водимого в сновидениях, имеют корковую локализацию.
3. Эмоционально-аффективная сторона сновидений свя­
зана с подкоркой.
4. Сновидения формируются в результате конкретного
в каждом случае взаимодействия коры и подкорки.
5. Сновидения могут быть обусловлены как возбуждениями,
возникающими в коре, так и возбуждениями, возникающими
в подкорке. Таким образом, сновидения могут иметь свое
начало как в коре, так и в подкорке.
6. Следовательно, представления об исключительно под­
корковой локализации сновидений надо считать неправиль­
ными.
54
V . РОЛЬ НАЛИЧНЫХ ВНЕШНИХ И ВНУТРЕННИХ РАЗДРАЖИТЕ­
ЛЕЙ В ПРОИСХОЖДЕНИИ И СОДЕРЖАНИИ СНОВИДЕНИЙ

Еще Аристотель подметил, что сновидения могут возни­

кать под влиянием внешних раздражений.
Во время сна нервная система подвергается действию
разнообразных раздражителей из внешнего мира и из самого
организма. Эти раздражения не всегда вызывают пробужде­
ние. При очень глубоком сне действие их может оказаться
•без растормаживающего эффекта. Чаще же действующие во
время сна раздражения ослабляют сон и растормаживают
следы бывших раздражений. В этом случае внешний или внут­
ренний раздражитель играет роль первого толчка в возникно­
вении сновидений. Далее развивается вереница разнообраз­
ных образов, сменяющихся один другим. Если мы не просыпаемся
в результате действия внешнего раздражения, то мы и не
отдаем себе отчета в том, что наше сновидение вызвано этим
раздражителем.
В 1938 г. в нашей лаборатории была предпринята попытка
экспериментального исследования сновидений (А. Н. Пахо­
мов). Была поставлена задача — установить п р и ч и н н у ю
зависимость сновидений от рецептив­
ного п о л я . С этой целью во время естественного сна
испытуемому наносились внешние раздражения, дозируемые
по силе и продолжительности. Эта работа не дала каких-либо
серьезных результатов. Естественный сон оказался для этого
не вполне подходящим объектом. Мы встретили целый ряд
методических трудностей, как то: внешнее раздражение вызы­
вало не сновидение, а пробуждение; раздражение не давало
никакого эффекта; раздражение вызывало сновидение, но
испытуемый его не помнил; если после раздражения испытуе­
мого будили, чтобы опросить относительно сновидения, то
это нарушало дальнейший сон, и т. п. Поэтому от такой формы
эксперимента мы отказались и перешли к другой, более
эффективной.
И. Е. Вольперт занялся экспериментальным исследованием
сновидений в гипнозе. Гипнотический сон оказался для этого
более подходящим объектом. Во время гипнотического сна
производилось определенное (по качеству, интенсивности
и продолжительности) раздражение: звуковое, световое, так­
тильное, тепловое, обонятельное и др. Устанавливалась зави­
симость сновидения от раздражителя. При этом И. Е. Воль­
перт имел дело со внушенными сновидениями, без определения
их содержания. Для устранения амнезии, забывания виден­
ного сна, делалось внушение того, что сновидение должно быть
55
запомнено и рассказано по пробуждении. У некоторых испы­
туемых после тренировки с внушением запомнить сновидение
во внушении уже не было надобности. При помощи таких
экспериментов можно было изучать зависимость сновидений
от рецептивного поля. Как правило, действующий во время
гипноза внешний раздражитель входит в содержание сновиде­
ния, вызывая растормаживание следов в соответствующем
анализаторе. Так, звуковое раздражение вызывает слуховые
образы в сновидениях, световое раздражение — зрительные
образы и т. д. При этом в сновидение вовлекаются цепи обра­
зов далекого или недавнего прошлого.
Такой метод дает возможность проводить ф и з и о л о ­
гический анализ сновидений, с учетом
действия внешнего раздражителя и прошлого жизненного
опыта человека (из данных анамнеза и опроса испытуемого
после рассказа о виденном сне). Таким образом могут быть
установлены происхождения элементов, составляющих снови­
дение, и его нервный механизм.
Приводим для примера два протокола из исследований
И . Е. Вольперта (см. таблицы на стр. 57—59).
Как видно из приведенного протокола (от 28 I 1950), теп­
ловое раздражение вызвало сновидение с образами знойного
летнего дня. Содержание сновидения представляет воспро­
изведение прошлых переживаний испытуемой.
Звуковое раздражение (см. протокол от 1 II 1950) также
вызвало соответствующее сновидение: поездка в поезде и песни.
И в данном случае содержание сновидения было связано
с прошлым жизненным опытом испытуемой.
При хронаксиметрических исследованиях динамики гипно­
тического сна, проведенных М. М. Сусловой, было отмечено,
что под влиянием электрического раздражения руки ошибочно
данным удвоенным реобазным током иногда у испытуемых,
возникали сновидения. Они при этом не пробуждались, про­
должали находиться в гипнотическом состоянии. По выходе
из гипноза испытуемые рассказывали о сновидении, — им
снилось, что их ужалила в руку змея.
Таким образом болевое раздражение было причиной снови­
дения во время гипнотического сна.
Во время естественного сна мы часто подвергаемся растор­
маживающему действию звуковых раздражителей. Однако
в содержании наших сновидений преобладают зрительные
образы.
Обычно наблюдается, что звуковое раздражение не только
вызывает сновидение, но и само входит в. его содержание. Эти
отношения могут быть и более сложными.
56
 Протокол и с с л е д о в а н и я 28 I 1950

Щ ., 44 года. Диагноз: истерия.

57
 П р од ол ж ен и е

П р и м е ч а н и е . В Ялте прошли лучшие годы жизни больной. Она жила

там со своим первым мужем Павлом Павловичем, с которы м была счастлива.

Протокол и с с л е д о в а н и я 1 II 1950
Ф ., 47 лет. Диагноз: травматическая истерия. П ульс перед началом
исследования в положении леж а 68 в 1 мин., дыхание 22.

58
 П р од ол ж ен и е

Беседа:
— Я уже была — знаете где? — В Пестове. На поезде ехали.
— Что-то веселое Вам снилось. Вы даж е напевали во сне.
— Я пела. Е хали с бригадой. В еселая компания такая.. . К а ­
к ая -то тетенька.. . молодые люди... И я везла эту бригаду к К.
(начальник). И вот они пели. У них ничего не получалось. Я см еялась...
А потом и сама запела.
— А к ак и е станции Вы проезж али?
— Бутковичи, Х войную ... Н еболчь... И в Пестове уж е были. У ж е
в Дом крестьянина пошли.
— А что я говорил, делал, Вы не помните? Что последнее Вы
помните?
— «Пять». Но очень гл у х о ...
— А больше ничего не помните, что я говорил?
— Нет.
— Вначале, что я говорил?
— «Закрыть глаза и спать». Это я помню. И сразу заснула.
Из многочисленных наблюдений автора на самом себе
можно сделать следующие заключения относительно сновиде­
ний, вызванных будильником в утренние часы. Во всех
случаях будильник являлся причиной сновидений. Звук бу­
дильника не только вызывал цепь образов сновидения, но в не­
которых случаях и сам входил в состав сновидения — за счет
растормаживания следов в области звукового анализатора.
В этих случаях кроме зрительных образов возникают зву­
ковые, далее может быть разговор во сне и т. д. Наблю­
дается и такая картина, когда звук будильника вызывает
сновидение, но сам не входит в состав сновидения, т. е.
59
происходит растормаживание нервных следов в зрительном и
других анализаторах. Во всех случаях сновидения автора
заканчивались пробуждением на звонок будильника, конец
звучания которого воспринимался после пробуждения. Звон
будильника продолжался 6—7 сек. За часть этого времени —
в течение 3—4 сек. — развертывалась довольно длинная цепь
образов сновидения.
Описанные явления можно было бы представить в виде сле­
дующей схемы (рис. 18). Интересно, что за такой короткий
промежуток времени (3—4 сек.) развертывается целая вере­
ница образов сновидения.
Наши наблюдения получили свое подтверждение в иссле­
дованиях И. Е. Вольперта, который в опытах с внушенными

в гипнозе сновидениями установил, что уже 3—4 сек. доста­

точно для развития внушенного сновидения.
Почему же иногда при действии будильника мы просы­
паемся без сновидений? Надо полагать, что здесь имеют значе­
ние скорость растормаживания и быстрота исчезания сонного
торможения. Это находится в зависимости от подвижности
нервных процессов (по Павлову), т. е. в данном случае от
быстроты перехода от торможения к возбуждению, от сонного
состояния к бодрственному. Данное явление зависит также от
глубины фазы сна, во время которой звонит будильник. Если
пробуждение происходит сразу, без «переходных состояний»,
то сновидений может и не быть. Если же пробуждение совер­
шается не сразу, а через некоторый ряд переходных фаз, то
имеют место сновидения. Это может быть у лиц с инертной
нервной системой или у лиц с подвижной нервной системой
при пробуждении на глубокой фазе сна.
Автор несколько раз наблюдал на себе развитие только
одних зрительных сновидений, связанных со звоном будиль­
ника. Иногда автор наблюдал на самом себе возникновение
слухового сновидения в ответ на световое раздражение. Приве­
дем один пример. «Сплю, спал без сновидений. Вдруг слышу
60
свистящий шопот, зовущий меня по имени и отчеству. Момен­
тально просыпаюсь, открываю глаза: в прихожей горит свет
и освещает спальню. Свет падает мне в глаза. Встаю, осматри­
ваю комнату и прислушиваюсь: ни в комнате, ни рядом ни­
кого нет. Всюду полная тишина» (запись из дневника автора
от 15 I 1938).
В упомянутых выше исследованиях И. Е. Вольперта на­
блюдался такой факт. Во время гипнотического сна было
применено обонятельное раздражение (скипидаром), чем было
вызвано сновидение, в котором не было элементов обонятель­
ного характера. После пробуждения испытуемая заявила, что
ей снилось, будто «кто-то схватил ее за нос».
Мы привели факты возникновения зрительного сновидения
при звуковом раздражении, слухового сновидения при све­
товом раздражении и осязательного сновидения при обоня­
тельном раздражении.
Как физиологически можно было бы объяснить такие слу­
чаи, когда внешний раздражитель вызывает сновидение за счет
других анализаторов? Здесь возможно предположить следую­
щий нервный механизм. Звуковой раздражитель вызывает
общее ослабление сонного торможения, но не вызывает растор-
маживания следов в слуховом анализаторе, который мог быть
заторможен относительно глубже, чем зрительный анализатор.
Тогда появляется зрительное сновидение в связи с звуковым
раздражением. То же можно сказать о слуховом сновидении
при действии светового раздражителя.
«Географическая карта» распределения глубины сонного
торможения в отдельных анализаторах коры в процессе сна
может быть самой разнообразной и меняется на разных ста­
диях сна.
Чаще же встречаются более простые отношения, когда
внешнее раздражение вызывает сновидение и само включается
в его содержание.
Приведем пример такого сновидения у автора. «Проснулся
в 7 час. утра. Все спали. Слышал сильный храп гостьи. Снова
уснул, продолжал слышать храп до момента погружения
в сон. Снится какой-то человек. Внешний образ его не ясен.
Я его смутно вижу и слушаю его речь. Воспринимаю эту речь
только со звуковой стороны, без ее смысла. Поражаюсь, по­
чему человек говорит так монотонно, все время одно и то же.
Звуковые периоды его речи снова и снова повторяются. Под
впечатлением этого просыпаюсь. Слышу тот же храп» (запись
из дневника автора от 6 VI 1947).
В описанном случае зависимость сновидения от внешнего
раздражителя совершенно очевидна.
61
 Приведем еще случай сновидения, сложившегося из налич­
ного внешнего раздражения и следов недавнего жизненного
опыта. «25 мая утром Н. слушала по радио детскую передачу —
рассказ, в котором один мальчик блестяще подражал пению
соловья, чем часто вводил окружающих в заблуждение. 26 мая
утром Н. спала. Через открытое окно было слышно пение со­
ловья, доносившееся из сада. На стадии неглубокого сна перед
пробуждением возникло сновидение: снилось пение соловья,
но Н. думала при этом, что опять тот мальчик обманывает
людей, подражая соловью. Сновидение было рассказано
сразу же после пробуждения» (запись из дневника автора
от 26 V 1948).
Мы рассмотрели несколько примеров простых сновиде­
ний для того, чтобы в следующих разделах перейти к более
сложным.
Подобно внешним раздражениям, действуют и внутренние —
интероцептивные и проприоцептивные. Роль внутренних рецеп­
торов в происхождении сновидений весьма значительна. При
разработке этого отдела физиологии сновидений должны быть
учтены экспериментальные данные, полученные К. М. Быко­
вым (1947) и его сотрудниками, а также М. А. Усиевичем (1946,
1949). На важное значение «excitations sensorielles viscerales»
(«чувственные возбуждения с внутренних органов») в нервном
механизме сновидений указывал Лермитт. Эту мысль высказал
еще И. М. Сеченов.
Благодаря блестящим экспериментальным исследованиям
советской школы физиологов раскрыты многообразные связи
коры больших полушарий с внутренними органами. Внутрен­
ние органы связаны с корой как безусловнорефлекторными,
так и условнорефлекторными связями. Надо считать доказан­
ным существование «коркового представительства» внутренних
органов и вегетативных функций (И. П. Павлов, К. М. Быков,
М. А. Усиевич и др.).
Висцеральные афферентные импульсы постоянно поступают
в кору больших полушарий, если только они не блокированы
где-либо по пути, в стволовой или подкорковой области голов­
ного мозга, патологическим процессом.
Эти импульсы могут производить растормаживание коры,
охваченной сонным торможением, и вызывать сновидения,
входя или не входя в содержание сновидений.
При развитии сна меняется соотношение между системой
экстероцепторов и системой интеро-проприоцепторов. Первая
затормаживается и на авансцене появляется вторая, которая
во время бодрственного, деятельного состояния находится
в тени отрицательной индукции.
62
 Особенно заметно дают о себе знать висцеральные раздра­
жения при заболеваниях. В этом случае они занимают гос­
подствующее положение в сновидениях и нередко бывают при­
чиной кошмарных снов.
Действие самых слабых висцеральных раздражений на кору
во время сна может значительно усиливаться вследствие раз­
вития п а р а д о к с а л ь н о й фазы.
Приведем простой пример, из которого ясно интероцептив-
ное происхождение сновидения. Интероцептивное раздражение
вызвало сновидение и вошло в его содержание. Больной Н. рас­
сказал, что желудочно-кишечное заболевание у него началось
со сновидения: снилось, что надо пойти в уборную; видел себя
в обстановке уборной приготовляющимся к освобождению пря­
мой кишки. Проснулся от ощущения тенезма со стороны кишеч­
ника. Начался понос.
Еще Гиппократ обратил внимание на то, что сновидения,
в которых снятся фонтаны и родники, могут зависеть от раз­
дражений, идущих с мочевого пузыря.
Сновидения могут быть обусловлены импульсами от вести­
булярного аппарата. Больные с нарушениями вестибулярного
аппарата видят сны с движением — движущихся животных,
движущиеся толпы людей и т. п. (М. И. Аствацатуров,
1935).
По поводу сновидений при болезнях сердца М. И. Аства­
цатуров писал: «И если больные сердцем испытывают устра­
шающие сновидения, что в действительности нередко имеет
место, то мы имеем все основания рассматривать их как про­
дукт такого сомато- (точнее висцеро-)психического переклю­
чения» (стр. 6).
При различных заболеваниях внутренних органов могут
создаваться сложные отношения между отдельными интеро-
цептивными полями, что усложняет сновидения и делает их
более трудными для физиологического анализа.
Мурли-Вольд (Mourly-Vold, 1898), изучавший сновидения,
экспериментировал следующим образом: связывал на ночь
конечности испытуемых в самом неудобном положении с тем,
чтобы установить, как это отразится в сновидениях. В дан­
ном случае формирование сновидений происходило главным
образом под влиянием проприоцептивных импульсов с мышц
и суставов.
С висцеральной рецепцией, повидимому, связаны так назы­
ваемые «сновидения с полетами».
Так, Н. рассказывала, что с 7—8 лет она часто видела
себя во сне летающей. Летала со спинки дивана по комнате
высоко под потолком, взмахивая руками, как крыльями. Сно-
63
видения с полетами у нее были часты до замужества, затем
стали появляться реже и исчезли совсем. Она отмечала, что
с возрастом «летать» становилось все тяжелее и тяжелее; «по­
леты» делались все более и более низкими.
Эти сновидения обычно объясняют сексуальной основой.
Но о каких нервных механизмах здесь может итти речь? Может
быть, здесь играет роль изменение дыхания и сердцебиения
при половом возбуждении, возникающем во время сна? Тогда
в кору поступает измененный поток интероцептивных импуль­
сов от дыхательных органов и сердца. Этот вопрос требует
специального физиологического исследования.
Экстероцептивные раздражения, с одной стороны, и инте-
роцептивные и проприоцептивные раздражения, с другой, по­
стоянно взаимодействуют между собой в процессе возникнове­
ния и развития сновидений. В этом процессе, кроме того, могут
принимать участие различные патологические раздражения
мозга и его оболочек (опухоли, воспаления и др.).
Как мы уже сказали, одним из внешних воздействий с целью
вызвать сновидения является м е т о д в н у ш е н и я с н о ­
видений в гипнозе. Этот способ был применен
А. К. Ленцем (1927). Он доказал, что в гипнотическом сне можно
внушить спящему сновидения любого содержания. Ленц не
только внушал гипнотизируемому, что последний видит снови­
дение, но и само содержание сновидения. Он считал, что таким
образом можно было создать любую картину сновидения. После
пробуждения испытуемый точно передавал содержание вну­
шенного сновидения. При такой методике возникает сомнение:
действительно ли воспроизводимое после гипноза сновидение
является пережитым сновидением, а не повторением внушен­
ных гипнотизером образов?
Экспериментальным исследованием сновидений в гипнозе
занимался также Клэйн (Klein, 1930). Испытуемым было пред­
ложено сообщать об их сновидениях во время гипноза сразу
же после того, как сновидения закончатся. При этом было
применено несколько типов соматических раздражений. Вы­
званные таким образом сновидения имели определенное отно­
шение к примененным раздражителям, действие которых про­
должалось только около полминуты.
Разработанная в нашей лаборатории методика И. Е. Воль-
перта лишена недостатков методики Ленца, так как содержание
сновидения не внушается. Она является физиологически более
точной, чем методика Клэйна, так как проводится строгая
дозировка внешнего раздражителя по силе и продолжитель­
ности. Кроме того, наши исследования сопровождаются объек­
тивной регистрацией процесса гипнотического сна при помощи
64
указанных выше электрофизиологических методик. Главное же
наше преимущество перед американской работой состоит в том,
что мы экспериментируем н а о с н о в е у ч е н и я П а в ­
л о в а о в ы с ш е й н е р в н о й д е я т е л ь н о с т и . Это
существенное теоретическое преимущество.
И. Е. Вольперт применил метод дробного анализа внушен­
ных сновидений в гипнозе. Во время гипнотического сна гипно­
тизер говорит испытуемой «вам снится сон» и при этом произ­
водит какое-либо раздражение. Через 2 мин. врач будит испы­
туемую и спрашивает о сновидении. Испытуемая сообщает
о только что виденном сновидении. Снова продолжается гипноз.
Через некоторое время опять производится внушение сна с на­
несением раздражения. Через 2 мин. испытуемую будят, и она
рассказывает сновидение, которое видела за второй период
сна. То же производится в третий раз. Некоторым лицам, ранее
тренированным, дается какое-либо раздражение, а внушения
«вам снится сон» не делается. После окончания гипнотического
сеанса испытуемая опрашивается относительно всех ее пере­
живаний во время гипнотического сна.
Такой метод исследования сновидений представляет даль­
нейшее экспериментальное усовершенствование метода вну­
шенных сновидений в гипнозе.
Для примера приводим протокол описанного исследования
(см. таблицу на стр. 66—67).
На этом примере можно видеть, как производимое иссле­
дователем раздражение (в данном случае кожно-проприоцеп­
тивное) входит в содержание сновидения, которое состоит из
комбинации элементов раздражения и элементов прошлого
жизненного опыта. Ничего непонятного с точки зрения причин­
ного анализа в этих сновидениях не остается.
Таким образом, при гипнотическом сне и при естественном
наблюдается взаимодействие наличных раздражений и нервных
следов бывших раздражений во время развития сновидений.
При этом имеют большое значение индивидуальные особенности
и тип нервной системы (о чем будет итти речь далее, в раз­
деле XII). В связи с этим для физиологического понимания
сновидений большое значение имеет учение Павлова об анализа­
торах. Роль отдельных корковых анализаторов неодинакова
у разных лиц. Так, у художников более развит зрительный
анализатор, у музыкантов — слуховой. Это физиологическое
различие находит свое отражение в их сновидениях. У некото­
рых невротиков (особенно у истеричек) нередки обонятельные
сновидения. Так, больная Г. имела обостренное обоняние
и часто переживала обонятельные сновидения. О себе она гово­
рила, что «жила в области звуков и запахов всю свою жизнь».
 П ротокол и сследования 1 V I 1950

66
 П родолж ение

Беседа:
— Ка к вы спали?
— Хорошо спала. (Садится к столу). К ак иголками к олет чего-то.. .
— Где колет?
— В пальцах.
— Что-нибудь видели во сне?
— Чего-то я видела.. . не помню.. . Где-то я работала.. .
— Не помните?
— В заводе работала.. . Вроде того.. . дрова пилили.. . Груш у
видела.. . Давно, давно с нею работала.
— А на работе ничего не случилось в Вами?
— Сейчас вспомнила.. . (припоминает). Вот что случилось.. . Мы
пилу перетаскивали, моторную.. . К ак-то я поскользнулась.. .
скользко так.. . и под будку.. . Мы ее перетаскивали на другое
место.. .
— Н е повредило?
— Н огу и руку.. . П ридавило эти места.. . Я говорю, сама пойду
к Ш. А его нет.. . Их, этих врачей, уж е нет.. . А потом больше н и ­
чего нет.. .

П р и м е ч а н и е . У больной с недавних пор дома котенок. В свое время

больная на работе стала ж ертвой несчастного случ ая: при разгрузке автомаш ины
бревном придавило ногу. По поводу перелома костей правой голени долго лечи­
лась и получила инвалидность I I группы .
67
 Изложенное в этом разделе приводит нас к следующим
заключениям.
Внешние и внутренние раздражители, действующие во
время сна, играют роль первого толчка в развертывании цепи
растормаживания нервных следов. При этом возможен меха­
низм суммации длительно действующего раздражения, веду­
щего к растормаживанию следов.
Действие наличных внешних и внутренних раздражений во
время сна сводится к следующим вариантам:
1) к общему растормаживанию сна и появлению неглубо­
ких фаз сна, что связано с развитием сновидений за счет
воспроизведения нервных следов; в этом случае наличные
раздражения вызывают растормаживание сна, но сами непо­
средственно сновидений не вызывают;
2 ) к растормаживанию и возникновению сновидения с уча­
стием данного анализатора; в этом случае наличные раздраже­
ния вызывают растормаживание, вызывают сновидение и вхо­
дят в его содержание;
3) к растормаживанию и возникновению сновидения за
счет другого анализатора или других анализаторов; в этом
случае наличные раздражения вызывают растормаживание,
вызывают сновидение, но не входят в его содержание;
4) в сновидениях может получаться искажение силы внеш­
них раздражителей на основе закономерности парадоксальной
гипнотической фазы .1
Все вышесказанное освещает только одну сторону физиоло­
гии сновидений. Другая сторона состоит в растормаживании
нервных следов без участия наличных раздражителей.

VI. ПРИНЦИП ДОМИНАНТЫ

Переходим к рассмотрению нервных механизмов сновиде­

ний, в происхождении которых наличные раздражители не
имеют существенного значения.
Одним из таких механизмов сновидений является физиоло­
гический принцип доминанты, сформулированный А. А. Ух­
томским (Собр. соч., т. IV, 1945, стр. 125).
Под доминантой А. А. Ухтомский понимал « ф о к у с с т а ­
ционарного возбуждения и повышенной
реактивности в центрах». Он рассматривал
принцип доминанты как особый механизм координации в нерв­
ной системе. «Дело идет, — говорил Ухтомский, — о возмож­
1 О нервном механизме сновидений на основе павловских гипноти­
ческих фаз мы будем говорить далее, в разделе V III.
68
ности перестраивания реакции и о возможности предвидеть
их направление а) по заранее подготовленному фокусу повы­
шенной реактивности в центрах и б) по сопряженным с данным
фокусом торможениям» (там же, стр. 126).
Далее значение принципа доминанты Ухтомский формули­
рует следующим образом: «В наиболее широкой перспективе
встанет проблема о том, как создается и обеспечивается устой­
чивый вектор поведения животного при всем разнообразии кон­
кретной среды, через которую приходится держать путь, и как
складывается сопряженное торможение сторонних рефлектор­
ных позывов, обеспечивающее определенность и устойчивость
поведения» (там же).
Поясним это положение двумя примерами, заимствован­
ными из лекций А. А. Ухтомского. Пример доминанты в выс­
шей нервной деятельности: макака, получившая в свои руки
зеркало, может часами заниматься этим зеркалом и на различ­
ные манеры разглядывать себя в нем, при этом она даже не ре­
агирует на еду и питье, не реагирует совсем или слабо реаги­
рует на текущие раздражения; та же макака, оправившись
после удаления у нее зрительных долей коры, реагирует на
зеркало совсем иначе: получив в руки зеркало, она некоторое
время вертит его, а потом подсовывает его под себя и исполь­
зует в качестве доски для сидения. На этом она быстро успо­
каивается.
Другой пример доминанты — это поведение Архимеда во
время его трагического конца. Как известно, Архимед был так
поглощен своими вычислениями для постройки военных ма­
шин, которые применялись для защиты его родного города Си­
ракуз от римского нашествия, что совершенно оторвался от
окружавшей его боевой обстановки. Сиракузы пали. Во двор
к Архимеду стали забегать римские воины; он же был обес­
покоен только тем, как бы они не испортили его черте­
жей и не погубили его вычислений. Тут он и погиб от меча
воина.
На этом примере ясно видно, как может всецело поглощать
мощная умственная установка.
По терминологии И. П. Павлова, доминанта — это концен­
трированный очаг возбуждения с зоной отрицательной индук­
ции вокруг него. Зона отрицательной индукции («сопряжен­
ного торможения» по Ухтомскому) может иметь различный
радиус распространения, что зависит от степени концентрации
и интенсивности очагового или системного возбуждения. Кроме
того, торможение в зоне отрицательной индукции может быть
различной глубины, интенсивности, что также зависит от ука­
занных свойств очага возбуждения.
69
 Павлов считал также, что механизм доминанты в низших
отделах центральной нервной системы имеет родство с меха­
низмом «рефлекса проторения» (Bahnungsreflex).
В нервном механизме сновидений важная роль принадле­
жит корковым и подкорковым доминантам. Они образуются
в течение жизни и дают себя знать в сновидениях. Они могут
образоваться и в процессе самого сна.
Наличие определенной доминанты в сновидениях облегчает
анатомическую локализацию сновидений. Так, при голодании
увеличивается возбудимость пищевого центра (подкоркового
и коркового), создается п и щ е в а я д о м и н а н т а , опреде­
ляющая характер сновидений. По мере голодания нарастает
яркость пищевых сновидений. Кроме зрительных и других
образов возникает цепь вкусовых образов, очень редко встре­
чающихся в обычных сновидениях. Люди просыпаются от пере­
полнения рта слюной.
При недостаточном введении в организм воды может обра­
зоваться д о м и н а н т а ж а ж д ы , которая будет зависеть
от повышения возбудимости «питьевого центра», эксперимен­
тальным исследованием которого много лет занимался
Н. И. Журавлев (1946, 1947, 1948) с сотрудниками. В данном слу­
чае характер сновидений будет зависеть от доминанты жажды.
Ею будет обусловливаться растормаживание нервных следов,
связанных с представлениями об утолении жажды.
Часто бывают сновидения на основе п о л о в о й д о м и ­
н а н т ы . В связи с господствующим половым возбуждением
развиваются сексуальные сновидения самого разнообразного
характера.
Приводим случай половой доминанты в сновидениях у боль­
ной Г. из нервной клиники. Больная сообщила, что у нее были
очень частые (почти ежедневные) сексуальные сновидения
в течение 5 лет, когда она жила без мужа, с которым разошлась.
После вторичного замужества и нормализации половой жизни
сексуальные сновидения исчезли. Надо считать, что это прежде
всего должно быть связано с исчезновением доминанты (ста­
ционарного возбуждения) в половом центре. Сексуальные сно­
видения составляют только часть сновидений. Мы должны
отвергнуть всякие фрейдистские преувеличения в этом отно­
шении.
Военные события порождают у некоторых раненых сновиде­
ния, возникающие на основе д о м и н а н т ы э м о ц и и с т р а х а .
Раненый Б., находясь в госпитале, часто видел сны одного
и того же устрашающего содержания. Он видел во сне всяких
зверей (крокодилов, медведей, волков, змей), которые пресле­
довали больного в несметном количестве. Больной боролся
70
с этими зверями с винтовкой в руках, убивал одного - рожда­
лись тысячи. «Снится: нахожусь в каком-то помещении, а ря­
дом со мной какой-то зверь.. . Чудовище прыгнуло на меня.
Проснулся от страха с сильным сердцебиением», — рассказы­
вал Б. Звери ему снились не в виде теней (как это бывает при
«педункулярном галлюцинозе» Лермитта), а имели даже при­
сущую им окраску. Когда Б. ложился спать, то он боялся,
что ему приснится этот страшный сон, и он ему часто снился.
Такие сновидения стали у Б. наблюдаться после ранения
(осколочное проникающее ранение левой лобной и височной
областей). До ранения сновидения были редки .1
Приведем еще один пример сновидения, основанного на до­
минанте страха. Этот пример мы заимствуем из книги А. С. Чи-
стовича (1946). Доктор З . жила, терзаемая опасениями заболеть
раком: целый ряд ее родственников умер от рака. Она со стра­
хом ожидала той же участи. Она видела сон — под ее постель
запрятался большой речной рак. Постоянный страх заболеть
раком нашел своеобразное отражение в сновидении.
Нередко сновидения у невротиков, развивающиеся но ме­
ханизму доминанты, бывают связаны с психотравмой, вы­
звавшей нервное заболевание.
Так, одна больная (пациентка д-ра Л. Б. Гаккель) во время
своего пребывания в нервной клинике часто видела сны, в ко­
торых повторялась одна и та же тема в разных вариантах.
Например: входит в незнакомую аудиторию, начинает лекцию
по литературе средних веков, сначала читает хорошо. Затем
видит, как появляются насмешливые, саркастические улыбки
у слушателей. Больная начинает сильно волноваться и думать
о том, что читает плохо, что предмет знает плохо.
Данное сновидение отражает психотравму: в действитель­
ности эта женщина заболела после неудачи ее первых лекций
по специальности.
Как установила К. А. Гринева, у слепых бывают доминант­
ные сновидения, в которых господствует «чувство препятствия»
в различных вариациях: снится слепому, что он идет и натал­
кивается на стену или встречает другое препятствие на своем
пути и не может его преодолеть, и т. п. Эти сновидения суть
проявление доминанты самозащитного характера. Такая доми­
нанта образуется у слепых в течение их жизни и часто отра­
жается в их сновидениях.
Довольно часто бывают и у детей сновидения доминантного
происхождения. Сюда относится отражение в сновидениях

1 Специальным и важным является вопрос о характере сновидений

при повреждениях головного мозга различной локализации.
71
скрытых желаний и стремлений, занимающих воображение
ребенка в дневное время.
Покажем это на двух примерах типичных детских снови­
дений.
«Девочка Н. (3 года 61/2 мес.) утром после пробуждения
рассказала свое сновидение, когда посмотрела на часы, вися­
щие над кроватью отца. ,,Папа, мне сегодня приснились эти
часики. Они висели в моем уголке на стенке, и я их заводила".
Когда пришла няня, то девочка повторила ей буквально то же
самое» (запись из дневника автора от 15 I 1938).
Девочка Н. (3 года 7 мес.) рассказала следующий сон.
«На стулике около моего стола сидела новая кукла с закры­
вающимися глазами, под моим зонтиком. На ней было мое
бархатное пальтишко, белый воротничок и такие же валенки.
Это была новая кукла». Когда пришла няня, то сон был ей
рассказан вторично.
В действительности эта девочка часто мечтала о новой
кукле с закрывающимися глазами, так как у своей «Анички»
она продавила глаза.
Надо считать, что часть детских сновидений имеет в своей
основе механизм доминанты.
Рассмотрим еще несколько примеров такого типа снови­
дений.
Учащиеся, сосредоточенные во время экзаменационных сес­
сий на экзаменах, часто видят во сне различные экзаменацион­
ные картины, близкие к действительности и далекие от нее,
самые фантастические. До экзаменов или вторично после экза­
менов они переживают в сновидениях свои успехи и провалы
(«экзаменационные сновидения»). Это доминанта сложная
и широко захватывает мозговую деятельность.
Автор книги наблюдал у себя следующее. В 71/2 час. утра
зазвонил будильник. В этот момент было слуховое сновидение.
Сразу послышалось мелодическое, певучее звучание духового
инструмента. Оно сменилось треском будильника, и автор про­
снулся. Наличным раздражителем был совершенно немелодич­
ный треск будильника. Накануне сна автор был в органном
концерте в филармонии и слушал музыку Баха (запись из
дневника автора от 27 X II 1946).
В данном сновидении имел место механизм доминанты
в слуховом анализаторе.
Во время Великой Отечественной войны автору пришлось
работать в госпитале председателем военно-врачебной ко­
миссии. Голова была переполнена различными «статьями»
соответствующих узаконений. Работа занимала много времени
и требовала большого умственного напряжения. Автор, обычно
72
спавший до этого без сновидений, стал каждую ночь видеть
сновидения, состоявшие из сумбура «статей ВВК». Это было
следствием д о м и н а н т ы в о в т о р о й с и г н а л ь н о й
с и с т е м е , образованной в течение первых недель работы
в госпитале.
В последнем случае мы имеем также переход от доминанты
к более сложному механизму перевозбуждения. У людей
умственного труда часто бывает так, что мыслительная работа,
начатая до сна, продолжается и во сне. Вначале эта напря­
женная мыслительная деятельность не дает уснуть, а во время
сна она переходит в сновидения.
Изложенное в этой главе можно подытожить следующим
образом.
1. Принцип доминанты является одним из нервных меха­
низмов сновидений.
2. Многие сновидения физиологически могут быть поняты
на основе образования различных корковых и подкорковых
доминант.
3. Такие сновидения могут быть названы «доминантными
сновидениями».

VII. ИНЕРТНОСТЬ НЕРВНЫХ ПРОЦЕССОВ

Созданное И. П. Павловым на основании эксперименталь­

ных фактов представление об инертности корковых нервных
процессов дает возможность понять нервный механизм неко­
торых сновидений.
Необходимо сказать несколько слов об учении Павлова
о подвижности корковых нервных процессов. Под «подвиж­
ностью» Павлов понимал быстроту перехода корковых цен­
тров от возбуждения к торможению и от торможения к возбу­
ждению.
Одним из экспериментальных критериев такой подвижности
является так называемая «двусторонняя переделка» положи­
тельного и тормозного (дифференцировочного) раздражителей:
условный пищевой раздражитель (например стук метронома 120 )
переделывается в дифференцировочный (тормозный) посред­
ством неподкрепления, одновременно с этим тормозный раз­
дражитель (стук метронома 60) переделывается в положитель­
ный посредством пищевого подкрепления. Скорость переделки
противоположных раздражителей является показателем по­
движности или инертности нервных процессов.
Быстрая переделка характерна для подвижного типа нерв­
ной системы. Медленная переделка характеризует инертный
тип. Сангвиник от флегматика отличается, по Павлову, боль­
73
шей подвижностью, первый — подвижный, второй — инерт­
ный тип нервной системы.
На основании ряда опытов Павлов ввел понятие «пато­
логической инертности» нервных процессов. Он считал,
что в основе патологических явлений навязчивости
(например при навязчивых неврозах) лежит патологиче­
ская инертность раздражительного (возбудительного) про­
цесса.
Механизм инертности и патологической инертности имеет
место при некоторых сновидениях, о которых мы скажем
дальше.
Подвижностью нервной системы обусловливается большею
частью быстрота перехода от сна к бодрственному состоянию,
от сонного торможения к деятельному состоянию, в котором
преобладают процессы возбуждения. Как мы уже отмечали
выше, от быстроты этого перехода зависят физиологические
условия для возникновения сновидений. В случае относи­
тельно медленного перехода в коре развиваются переходные
состояния — гипнотические фазы. Последние же сопровожда­
ются сновидениями. В следующей главе мы подробно остано­
вимся на выяснении роли гипнотических фаз в происхожде­
нии сновидений.
Люди, которые очень быстро засыпают, так же быстро про­
буждаются и спят глубоким сном, обычно не имеют снови­
дений.
Со старением, как показали опыты учеников И. П. Павлова
(Н. А. Подкопаева, М. А. Усиевича и В. И. Павловой), про­
исходит ослабление подвижности нервных процессов, разви­
вается относительная инертность.
В связи с этим у людей подвижного типа со старением
замечается замедление засыпания и пробуждения и, как след­
ствие этого, развитие сновидений.
Переходим к рассмотрению сновидений, в основе которых
лежит нервный механизм инертности. Это — « с т е р е о т и п ­
н ы е с н о в и д е н и я » . Бывает так, что человеку время от
времени снится сон одного и того же содержания. Периоды
между повторениями такого сновидения у разных лиц бывают
разные.
Так, д-ру Ш. о д и н -два раза в год снился один и тот же
сон: он видит себя на берегу моря, волны катятся на песча­
ный берег и выбрасывают вместо камешков часы; он подби­
рает большое количество этих часов. Содержание этого снови­
дения должно быть поставлено в связь со страстью д-ра Ш.
к коллекционированию старинных монет. Специальная на­
правленность корковой деятельности находит свое отраже-
74
 ние в описанном стереотипно воспроизводимом сновиде­
нии.
Нетрудно видеть, что такое стереотипное сновидение имеет
связь с механизмом доминанты. В данном случае мы встре­
чаемся с прочно зафиксированной системой корковых вре­
менных связей, воспроизводимых в стереотипном виде при
развитии фазовых состояний во время сна.
Д-р С. нередко видит повторяющийся сон. Она попадает
в какое-то захолустное, провинциальное местечко. Ищет воз­
можность оттуда уехать и.. . не может: то нет извозчика, то
не продают билетов на поезд, то нет поезда или поезд уже
ушел со станции.
Д-р С. в юности страстно стремилась уехать из глухого
провинциального местечка, где жила. Ее стремление реализо­
валось в жизни, в сновидениях же давало себя знать по-
прежнему.
Д-р В. в детстве часто видел сон одного и того же содер­
жания. Пустое поле, далеко-далеко уходящее во все стороны.
На горизонте появляется маленький круг. Этот круг медленно
движется на В., при этом все увеличивается в своих размерах.
Было очень страшно рассматривать приблизившуюся к самому
лицу фигуру. В. со страхом просыпался. Ложась спать, В.
боялся, как бы опять не приснился этот страшный сон. Надо
полагать, что это обстоятельство и способствовало возобновле­
нию страшного стереотипного сновидения.
Д-ру С. после войны стал сниться кошмарный сон, повто­
ряющийся в одной и той же форме примерно каждый месяц.
Она попадает в какое-то темное помещение, где ничего не
видно. Хочет зажечь электрический свет, но не может этого
сделать: то выключатель поломан, то провода оборваны, то
получается едва заметный накал лампы. Становится страшно.
Кажется, что кто-то нападает из темноты. Начинает кричать
во сне. Домашние при этом будят ее.
Происхождение этого сновидения связано с переживаниями
военной, фронтовой обстановки. Война уже давно окончена.
Однако зафиксированный стереотип продолжает давать
о себе знать и через несколько лет после окончания
войны.
Автора книги в детстве в течение 2—3 лет мучил кошмар­
ный стереотипный сон, повторявшийся каждую неделю. Снится
в темном пространстве земной шар. Земно шар покрыт
маслом, слегка отсвечивающим во тьме. Пустынно все вокруг.
На шаре голый мальчик. Шар медленно вращается, и мальчик
медленно скользит по поверхности шара вниз. Удержаться от
75скольжения в бездну никак нельзя. Мальчик медленно со­-
скальзывает по шару, но не падает. Ожидание падения всегда
вызывало страх и пробуждение от страха.
Этот сон часто вызывал страх перед засыпанием: а вдруг
он снова приснится? И всякий раз, когда страх возникал,
снился этот совершенно однотипный сон. С какого-то возраста
он исчез и никогда больше не повторялся.
Повидимому, эмоция страха и своеобразное самовнушение
перед засыпанием могли играть существенную роль в стерео­
типном воспроизведении такого сновидения.
В происхождении кошмарных стереотипных сновидений
большое значение кроме коры имеет и подкорковый механизм
(эмоция страха).
У больных навязчивым неврозом часто наблюдаются «н а-
в я з ч и в ы е » с н о в и д е н и я , которые являются одним
из симптомов их навязчивости. В сновидениях происходит
повторение навязчивых образов, идей, действий, ритуалов
и страхов (фобий). Так, больные навязчивым мытьем рук часто
видят и во сне всевозможные опасности загрязнений и во сне
моют руки.
Сновидения в таких случаях представляют слепок с патоло­
гически зафиксированных симптомов.
В основе навязчивых сновидений, как и навязчивых явле­
ний вообще, лежит механизм патологической инертности кор­
ковых нервных процессов.
Таким образом, мы изложили наше представление о «стерео­
типных» и «навязчивых» сновидениях, нервным механизмом
которых является инертность и патологическая инертность
нервных процессов.

VIII. ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ГИПНОТИЧЕСКИХ ФАЗ

Мы уже говорили о важной роли гипнотических фаз в нерв­

ном механизме сновидений. В разделе I было дано краткое
изложение учения И. П. Павлова о гипнотических фазах или
переходных состояниях.
Гипнотические фазы составляют сущность динамики функ­
циональных состояний коры больших полушарий в процессе
перехода от бодрственного состояния к сонному и от сна к бодр
ственному состоянию. Опытами лабораторий акад. Павлова
было установлено, что развитие сонливости у собак начинается
с гипнотических фаз.
Эти гипнотические фазы имеют место и у людей, что было
доказано экспериментами лабораторий Н. И. Красногорского,
А. Г. Иванова-Смоленского, А. К. Л е н ца, H. М. Щелованова,
нашей лаборатории и др.
76
 В нервном механизме сновидений существенное значение
имеют фазы: парадоксальная, ультрапарадоксальная и нарко­
тическая.
П а р а д о к с а л ь н а я ф а з а заключается в том, что
слабый условный раздражитель дает больший эффект, чем
сильный. Этот механизм может иметь место в процессе сна
при действии наличных раздражителей (внешних или внутрен­
них). Так, нередко в сонном или просоночном состоянии тихий
звук воспринимается нами как сильный.
Парадоксальная фаза наблюдалась в экспериментах сотруд­
ников нашей лаборатории И. И. Короткина и М. М. Сусловой.
Испытуемая Р., находясь в сомнамбулической фазе гипно­
за, нерезкий стук метронома (условного раздражителя) всег­
да воспринимала как «выстрел». На вопрос врача-гипноти-
зера после каждого применения стука метронома: «Что Вы
сейчас слышали?», — испытуемая отвечала: «Слышала вы­
стрел».1
В нервной клинике акад. Павлова в 1934 г. была больная
Г. (истерия), у которой в сновидениях отчетливо высту­
пала парадоксальная фаза. Больная отличалась тонким обо­
нянием и вкусом. В периоды же заболевания у нее в бодром
состоянии притуплялись вкусовые и обонятельные ощущения.
Однако в сновидениях вкусовые и обонятельные образы высту­
пали в резкой, яркой форме. Больная отмечала, что в эти пе­
риоды ее сон был наполнен исключительно яркими вкусовыми
и обонятельными сновидениями.
При растормаживании нервных следов во время сна часто
возникают парадоксальные отношения в коре, что обусловли­
вает удивительную яркость образов, никогда не находившихся
в поле нашего внимания. На эту чрезвычайно характерную
черту сновидений обратил внимание еще Мори. Он описал
много фактов и ситуаций, возникавших у него во сне, о кото­
рых в бодрственном состоянии он ничего не знал.
Приведем два собственных наблюдения, в которых имелась
парадоксальная фаза.
Н а б л ю д е н и е 1-е. «Под утро в полудремотном состоя­
нии неясно, как в тумане, мелькнула мысль, что скоро должна
притти няня. Потом заснул и видел во сне, что няня уже при­
шла и прошла по комнате от стола к шкафу. Проснулся и под
впечатлением яркости сновидения стал проверять: пришла она
или нет? Никого не было. Оказалось, что не пришла» (запись
из дневника автора от 27 II 1939).

1 Кроме парадоксальной фазы здесь имели значение и другие обстоя­

тельства.
77
 Н а б л ю д е н и е 2-е. «Когда ложился спать, то чувство­
вал себя плохо. Температуры не измерил. Домашние сказали,
что надо бы измерить температуру. Подумал, что надо бы это
сделать, и уснул. Сейчас же после засыпания видел во сне,
что температура уже измерена и равна 38.2°. Утром был кон­
статирован грипп» (запись из дневника автора от 1 III 1939).
Приведем еще один случай парадоксальной фазы в снови­
дениях. В исследованиях И. И. Короткина и М. М. Сусловой
(1950) наблюдался следующий факт. Испытуемому П. в ка­
честве безусловного раздражителя производилась подача лег­
кой струи воздуха в глаз. В это время П. находился в сомнам­
булической фазе гипноза. После прекращения гипноза П.
(матрос) рассказал о бывшем у него во время гипноза сно­
видении: он стоит на вахте в Кронштадте, перед ним бушует
море, дует сильный ветер, и волны бьют ему в лицо. Таким
образом, довольно слабое раздражение глаза струей воздуха
вызвало в сновидении столь яркие и сильные образы.
Подобные явления весьма характерны для сновидений.
Надо заметить, что здесь к нервному механизму корковой
парадоксальной фазы прибавляется еще эмоциональное (под­
корковое) возбуждение. Эмоциональный фон сопровождает
почти все сновидения.
Каждый внимательный наблюдатель может в своих снови­
дениях найти много фактов, подтверждающих наличие пара­
доксальной фазы.
Напомним сущность у л ь т р а п а р а д о к с а л ь н о й
ф а з ы . В опытах с условными рефлексами она наблюдается
в тех случаях, когда условный положительный раздражитель
(метроном 120 ) дает тормозный (нулевой) эффект вместо обыч­
ного положительного, а тормозный (дифференцировочный)
раздражитель (метроном 60) вызывает положительный услов­
ный эффект вместо обычного тормозного. Таким образом, при
развитии гипнотизации у собак в экспериментальной обста­
новке могут извращаться нормальные отношения между поло-
жительным и дифференцировочным раздражителями. В основе
ультрапарадоксальной фазы лежит м е х а н и з м и з в р а ­
щ е н н о й в з а и м н о й и н д у к ц и и : концентрирован­
ное торможение в корковом центре положительного раздра­
жителя вызывает положительную индукцию (индуцированное
возбуждение) в корковом центре противоположного, тормоз­
ного раздражителя.
В вышеупомянутых экспериментах Короткина и Сусловой
ультрапарадоксальная фаза наблюдалась в сомнамбулическом
состоянии во время гипноза. Это является лишним доказа­
тельством того положения, что сомнамбулическая фаза гип-
78
ноза должна рассматриваться в плане представлений
И. П. Павлова о гипнотических фазах. Гипнотические фазы
у человека еще мало изучены с физиологической точки зрения.
Это составляет одну из задач нашей лаборатории.
Механизм ультрапарадоксальной фазы объясняет наруше­
ния морали и социальных запретов в сновидениях. Те чувства,
желания, влечения, мысли и поступки, которые подавляются,
тормозятся воспитанием и социальными отношениями, в снови­
дениях иногда становятся господствующими.
Это явление происходит вследствие развития ультрапара­
доксальной фазы во время неглубокого сна.
В происхождении бесконтрольного характера сновидений,
кроме указанного механизма, имеет важное значение ослабле­
ние контроля со стороны второй корковой сигнальной системы
во время сна, о чем речь будет итти ниже.
Н а р к о т и ч е с к а я ф а з а состоит в том, что сни­
жаются и сильный и слабый условные рефлексы, с большим
снижением слабого. Когда мы начинаем засыпать, то ослабе­
вает действие внешних раздражителей. Мы воспринимаем их
как бы под сурдинку и в тумане. В это время мы смутно отли­
чаем действительность от сонных грез. Такое состояние описал
А. С. Пушкин: «Я находился в том состоянии чувств и души,
когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними
в неясных видениях первосония» («Капитанская дочка»).
Механизм наркотической фазы должен учитываться при
физиологическом анализе сновидений.
В течение последних лет мы занимались физиологическим
исследованием сомнамбулической фазы гипноза (Ф. П. Майо­
ров, М. М. Суслова, И. И. Короткин, Б. В. Андреев,
И. Е. Вольперт, А. И. Маренина). Был получен весьма инте­
ресный факт, подтверждающий с в я з ь с н о в и д е н и й
с г и п н о т и ч е с к и м и фазами.
У нескольких наших испытуемых многократно наблюда­
лось следующее. В процессе гипноза мы получали у них сом­
намбулическую фазу. В этом состоянии взрослому человеку
производилось внушение того или иного детского возраста.
Обычно у большинства испытуемых после выхода из гипноза
наблюдалась полная амнезия, т. е. гипнотизируемые не по­
мнили того, что было с ними во время гипнотического сеанса.
У нескольких же человек оставались воспоминания о пережи­
том в гипнозе. После пробуждения они оценивали переживания
внушенных детских возрастов как сновидения. Однако внушен­
ный в гипнозе детский возраст эти лица воспроизводили с от­
крытыми глазами, отвечая на вопросы и осуществляя детское
поведение. Испытуемая Г. с удивлением говорила: «Когда вы
79
меня гипнотизируете, я вижу сны из моего детства. Когда же
сплю ночью, то такие сны мне не снятся. Почему так?» (иссле­
дования М. М. Сусловой).
Таким образом, сложное внушенное поведение, осущест­
влявшееся испытуемыми в порядке к о р к о в о г о а в т о ­
м а т и з м а , оставалось в их сознании после гипноза как
сновидение.
Этот, много раз наблюдаемый нами факт свидетельствует,
во-первых, о том, что с н о в и д е н и я с в я з а н ы с г и п ­
нотическими фазами и гипнотическими
с о с т о я н и я м и , в о - в т о р ы х , о т о м, ч т о с н о ­
видения в данном случае локализуются
в к о р е б о л ь ш и х п о л у ш а р и й , ибо словесное вну­
шение гипнотизера адресуется к коре, и воспроизводимое дет­
ское поведение по своему содержанию имеет корковый харак­
тер (детские речь, письмо, манеры).
Остановимся на двух явлениях, которые родственны снови­
дениям и тоже связаны с переходными состояниями: это
иллюзии и ги п н агоги чески е галлю ц и -
нации.
Иллюзии, часто наблюдаемые в просоночном состоянии
у нормальных людей, являются как бы ступенью к гипнагоги-
ческим галлюцинациям. Для иллюзий необходим внешний раз­
дражитель, для гипнагогических галлюцинаций он не нужен.
Опишем несколько собственных наблюдений над зритель­
ными иллюзиями.
Н а б л ю д е н и е 1-е. «Проснулся (зимой) около 7 час.
утра и открыл глаза. Было сумрачно. Задняя стенка шкафа,
стоявшего у кровати, показалась в виде двух громадных вытя­
нутых рук с большими кулаками. Потом иллюзия пропала.
Уснул снова» (запись из дневника автора от 31 I 1939).
В действительности на стенке шкафа висело полотенце,
а наверху стояли две коробки (рис. 19). Иллюзия возникла
в просоночном, «переходном» состоянии. Заторможенное со­
стояние коры обусловливало искаженное восприятие дей­
ствительности.
Н а б л ю д е н и е 2-е. На окне стоит бюст Льва Толстого,
обращенный лицом в комнату. При кратковременных пробу­
ждениях в утренние сумерки автору не раз казалась совсем
другая фигура на окне, получавшаяся в виде профиля от
очертания волос бюста.
Н а б л ю д е н и е 3-е. Однажды автор проснулся рано
утром и поразился тому, что в комнате около зеркального
шкафа стоит какая-то девушка. При внимательном разгляды­
вании объекта иллюзия моментально исчезла: на высоком
80
стуле висели дамские жакет и шляпа, а ножки стула были при­
няты за ноги «девушки».
Таким образом, действие внешних раздражителей на тор­
мозном фоне коры дает неадэкватное восприятие — иллюзию.
При полном пробуждении иллюзия исчезает и получается
адэкватное восприятие предметов.
Ближе к сновидениям стоят г и п н а г о г и ч е с к и е
г а л л ю ц и н а ц и и , т. е. галлюцинации, наблюдающиеся
при засыпании, пробуждении и в просоночном состоянии. Так,
один из раненых госпиталя после контузии головного мозга
вследствие удара балкой блиндажа в затылок) стал видеть

перед засыпанием на белой стене палаты различные зрительные

образы. В это время он еще не спал (глаза были открыты), но
уже находился в какой-то гипнотической фазе. У него возни­
кали гипнагогические зрительные галлюцинации, на что он
обращал внимание врачей. Эти галлюцинации мало тревожили
больного, так как они быстро исчезали при погружении в сон.
Как мы отмечали, ночной сон у нарколептиков обычно бы­
вает неглубоким, поэтому периоды сна у них сменяются перио­
дами просоночных состояний, во время которых появляются
гипнагогические галлюцинации. Так, одному нарколептику
ночью казалось, что мыши «влезают во все отверстия его тела».
Другой нарколептик отряхивал одеяло и простыню от якобы
напавших на него крыс (наблюдения М. И. Сандомирского).
 Очень близкое к гипнагогическим галлюцинациям состоя­
ние иногда наблюдается вследствие утомления при чтении
книги в конце дня. Вы читаете текст, ясно видите написанное
и понимаете, что читаете. Затем вы начинаете неожиданно
опускать голову. Наступает момент, когда вы видите текст,
но не понимаете его смысла. Далее пропадает и текст, и в это
время перед вами пробегает вереница зрительных образов,
например лица многих ваших знакомых или каких-то пор­
третов.
Описанное состояние является промежуточным между гип-
нагогическими галлюцинациями и настоящими сновидениями,
появляющимися во время сна при закрытых глазах. По су­
ществу, такое состояние есть род сновидений.
У больной Р. (с истерическим неврозом — наблюдение
М. М. Сусловой) имело место промежуточное между гипнаго-
гическими галлюцинациями и сновидениями состояние. Од­
нажды ночью больная проснулась. Ей захотелось покурить,
она пошла в уборную. Кран водопровода не был закрыт, из
него текла вода. Больная восприняла это как журчание
ручья. Вдруг вошел какой-то мужчина. Он подошел к ней,
взял ее за руку, и они пошли к ручью, чтобы послушать его
журчание. Послышался какой-то стук, и больная очнулась.
Она испугалась и быстро вернулась к себе в палату. Утром
больная рассказала своему врачу об этом как о галлюцинации.
Она стала бояться ходить в уборную, опасаясь как бы не повто­
рилась галлюцинация.
Было ли это гипнагогической галлюцинацией или очень
ярким сновидением, трудно сказать, так как в это время боль­
ную никто из медицинского персонала не видел. Несомненно
только, что больная находилась в просоночном состоянии и что
яркость пережитых образов достигала степени галлюцинаций.
Иногда истинные сновидения действительно достигают ин­
тенсивности галлюцинаций. Приведу один пример из соб­
ственных наблюдений. «Под утро приснилось, что по полу
комнаты из-под кроватей к двери быстро пробежали одна за
другой две большие крысы, похожие на серых пушистых ко­
тят. Вслед за этим сразу проснулся и стал думать, что это
похоже на зрительные галлюцинации, но только во сне
(запись из дневника автора от 20 I 1939).
Е. А. Попов (1941) подчеркивает, что для возникновения
галлюцинаций необходимо развитие тормозного фона в коре
больших полушарий. Он также подчеркивает «галлюцинатор­
ный характер образов сновидений» (1949).
А. С. Кронфельд (1940) посвятил одну свою работу вопросу
о связи галлюцинаций и сновидений.
82
 В психиатрии существует концепция так называемого
«онирического бреда», т. е. бреда, возникающего в онириче-
ском, или сноподобном, состоянии.
На это обстоятельство обращал внимание А. Л. Эпштейн
в своей книге «Сон и его расстройства» (1928), где также при­
веден ряд случаев непосредственного перехода сновидений
в галлюцинации.
Лясэг (Lasègue, 1881) полагал, что «алкогольный бред
не есть бред, а сновидение».
Таким образом, можно считать, что сновидения до неко­
торой степени родственны галлюцинациям, хотя это и не одно
и то же.
Нам кажется возможным установить следующий ряд свя­
занных между собою звеньев: 1) галлюцинации истинные,
2) псевдогаллюцинации Кандинского,1 3) гипнагогические гал­
люцинации, 4) сновидения.
Эта схема указывает только на известное родство пере­
численных явлений, но не на их тождество.
Ближе всего к сновидениям стоят гипнагогические галлю­
цинации, но и они отличаются от сновидений тем, что прое­
цируются во внешний мир. Во всяком случае вопрос о тожде­
стве сновидений и галлюцинаций и о различии между ними
в отношении их нервного механизма подлежит дальнейшей
разработке.
В заключение остановимся еще на одном вопросе. Разви­
тие гипнотических фаз в процессе сна не устраняет возмож­
ности творческой корковой деятельности (художественной
и отвлеченной). Так, у поэтов иногда во время сна рождаются
фрагменты новых произведений, иногда во сне производились
сложные вычисления и открытия.
Эти явления объясняются следующими моментами. В бодр-
ственном состоянии посторонние возбуждения и отрицатель­
ные индукции от них мешают сосредоточиться на решении
той или иной умственной задачи. При развитии сна сонное
торможение устраняет множество посторонних очагов возбу­
ждения в коре и отрицательные индукции от них. Кроме того,
во сне нередко наблюдается гипермнезия, т. е. обострение
памяти. Гипермнезия обусловливается устранением указанных
отрицательных индукций и развитием парадоксальных фаз.
Таким образом, гипермнезия, которая возможна только при
неглубоком сне — при гипнотических фазах, может иногда

1 Псевдогаллюцинации Кандинского — это галлюцинации, не прое­

цируемые во внешний мир, а воспринимаемые «внутри головы».
83
способствовать творческой деятельности головного мозга
во время сна.
Наконец, можно себе представить неполный сон с частич­
ным бодрствованием отдельных участков коры больших полу­
шарий, где может происходить мозговая деятельность без
посторонних помех.
Отмечая возможность некоторой творческой деятельности
мозга во сне, мы, однако, ни в какой мере не должны пре­
увеличивать этого обстоятельства, представляющего редкое
исключение. Ничего таинственного в такой мозговой работе
нет. Это только частный случай деятельности головного мозга
вообще.
Изложенное в этой главе позволяет нам сделать следую­
щие заключения.
1. Механизм гипнотических фаз является одним из основ­
ных нервных механизмов сновидений.
2. Для физиологического анализа сновидений наибольшее
значение имеют парадоксальная, ультрапарадоксальная и нар­
котическая фазы.
3. Описанные исследования с внушенными детскими воз­
растами в сомнамбулической фазе гипноза доказывают связь
сновидений с гипнотическими фазами.
4. Необходимо констатировать некоторое родство сновиде­
ний с галлюцинациями, в особенности, с гипнагогическими
галлюцинациями.

IX. ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОЕ ВЫКЛЮЧЕНИЕ И ВКЛЮЧЕНИЕ КОРКО­

ВЫХ СИГНАЛЬНЫХ СИСТЕМ И ПОДКОРКИ ВО ВРЕМЯ СНА

Мы уже говорили о том, что взаимодействие коры и под­

корки, являющееся основой высшей нервной деятельности,
изменяется в процессе сна и играет важную роль в нервном
механизме сновидений. Взаимодействие коры и подкорки
представляется более сложным процессом, если учесть взаимо­
действие сигнальных систем коры больших полушарий.
Нам необходимо рассмотреть значение учения Павлова
о корковых сигнальных системах для физиологического объяс­
нения сновидений.
Корковая деятельность человека слагается из двух сиг­
нальных систем: первой сигнальной системы и второй. Пер­
вая сигнальная система — это система, связанная с восприя­
тием внешнего мира посредством органов чувств, корковых
анализаторов. Эта система, филогенетически более древняя,
присуща и животным и человеку. Вторая сигнальная
система связана с развитием речи, слов, понятий — это
84
система словесных сигналов действительности, система речи
и мышления. Она свойственна только человеку. «Этим вво­
дится, — говорил Павлов, — н о ­
в ы й п р и н ц и п нервной деятель­
ности — отвлечение и вместе обоб­
щение бесчисленных сигналов пред­
шествующей системы» (Полн. собр.
трудов, т. III, стр. 476). Вторая сиг­
нальная система базируется на пер­
вой. Нормальная корковая деятель­
ность человека представляет собой
взаимодействие обеих сигнальных
систем.
Таким образом, высшая нерв­
ная деятельность человека склады­
вается из взаимодействия трех си­
стем, как это представлено на
следующей схеме (рис. 20).
Эта схема отражает три филоге­
нетически различных уровня инте­
грации нервных функций.
В состав первой сигнальной системы входят система эксте-
роцепторов и система интероцепторов и проприоцепторов.

Корковые сигнальные системы можно представить полностью

в виде схемы (рис. 21).
Кроме взаимодействия первой и второй сигнальных систем
мы должны постоянно иметь в виду взаимодействие между
85
системой внешних рецепторов и системой внутренних рецеп­
торов в пределах первой сигнальной системы.
Описанные сложные взаимоотношения корковых и под­
корковой систем многообразно изменяются с развитием сна
и определяют процесс развертывания сновидений. К рассмо­
трению этого мы и переходим.
В 1932 г. И. П. Павлов писал следующее: «Чрезвычайная
фантастичность и сумеречное состояние истериков, а т а к ж е
сновидения всех людей и есть оживление
п е р в ы х с и г н а л о в , с их о б р а з н о с т ь ю , к он­
кретностью, а также и эмоций, когда
только что начинающимся гипнотиче­
ским состоянием выключается прежде
в с е г о о р г а н с и с т е м ы в т о р ы х с и г н а л о в ,1
как реактивнейшая часть головного мозга, всегда преимуще­
ственно работающая в бодром состоянии и регулирующая
и вместе с тем тормозящая до известной степени как первые
сигналы, так и эмоциональную деятельность» (там же, стр. 49).
Здесь сказано о том, что при развитии сна происходит
сначала выключение второй сигнальной
с и с т е м ы и обнаруживается незамаскированная ее тормоз­
ным влиянием и отрицательной индукцией деятельность пер­
вой сигнальной системы и подкорки. Вследствие этого возни­
кают элементы зрительных образов и эмоций в наших снови­
дениях.
На одном из заседаний в нервной клинике И. П. Павлов
в 1934 г. по этому же поводу говорил следующее: «Сон состоит
в ослаблении высшего отдела —- коры и второй сигнальной
системы. Тогда натурально освобождаются раздражения, кото­
рые подавляются в бодром состоянии. Тогда это проявляется.
Вот точно таким же образом, когда я сжимаю веки, я не пред­
ставляю предмета так отчетливо, как во сне. Я закрываю
глаза и не вижу совершенно определенно, а во сне я имею
отчетливые зрительные образы, как будто передо мной они
стоят. Можно понять, что в бодром состоянии это все подав­
ляется второй сигнальной системой, а во сне, когда она выпа­
дает, первая сигнальная система освобождается от этого тор­
можения и следы прежних раздражений проявляются в более
сильном виде».
Описанный процесс ведет к ослаблению контроля второй
сигнальной системы над первой и подкорковой во время сна.
Это является существенным обстоятельством в нервном меха­
низме сновидений.

1 Р а з р я д к а н а ш а . — Ф. М .
86
 Из павловской теории сна вытекает следующая схема дви­
жения сонного торможения (рис. 22).
По мере углубления сна диффузным торможением сначала
выключается вторая сигнальная система, затем первая и далее
подкорка. При пробуждении процесс идет приблизительно
в обратном порядке (на рисунке это показано стрелками).
Эта схема, как и всякая другая, представляет лишь при­
мерное приближение к действительности, которая гораздо
сложнее и многообразнее создаваемых нами моделей.
При засыпании сперва исчезает мыслительная деятель­
ность, сновидения появляются за счет элементов первой сиг­
нальной системы, чаще всего и главным
образом за счет зрительных образов,
т. е. частичной деятельности коркового
зрительного анализатора. Естественно,
при этом могут возникать сновидения и
при участии других корковых анализато­
ров (слухового, обонятельного, кожного,
вкусового и др.). Эти явления связаны
с закономерностью фазовых изменений
в коре больших полушарий при погру­
жении в сон.
При увеличении экстенсивности и ин­
тенсивности сонного торможения выклю­
чается вся кора. Исчезает хаотическая
деятельность первой сигнальной системы.
При дальнейшей иррадиации сонного торможения на под­
корку наступает глубокий сон без сновидений.
При пробуждении наблюдается обратная картина. Сначала
растормаживаются подкорка и первая сигнальная система,
и фаза глубокого сна без сновидений сменяется переходными
фазами со сновидениями. Возникают зрительные и другие
образы, связанные с теми или иными эмоциями. Только потом
включается вторая сигнальная система в виде участия эле­
ментов мышления и речи в наших сновидениях. После этого
обычно наступает полное пробуждение.
Такой порядок развертывания сновидений подтверждается
многочисленными клиническими наблюдениями и также наблю­
дениями автора на самом себе.
Наш сотрудник А. Н. Пахомов собрал фактический мате­
риал на указанную тему. Приведем несколько приме­
ров.
1. Больная с навязчивыми импульсами неуравновешенного
возбудимого типа стереотипно видит во сне перед пробужде­
нием скачку верхом на лошади вместе с мужем. Проскакав
87
некоторое расстояние, слышит команду мужа «прыгай», при
этом просыпается, как правило, с сердцебиением.
2. Она же видит себя во сне едущей в поезде, муж коман­
дует «прыгай», при этом — быстрое пробуждение.
3. Она идет по тротуару, под ногами скользко, далее вниз
видит обрыв. Думает: «сорвусь» — пробуждение.
4. В палату к больной входит ее тетка с мужчиной в наглухо
застегнутом черном пальто. Он садится на ее кровать и гово­
рит: «Это последний день твоей болезни», -— она просыпается.
5. В какой-то квартире в щели двери струйками брызжет
вода. Напор воды снаружи не дает открыть дверь в соседнюю
комнату. Мать одевает ребенка, больная говорит ей: «Быстрей
одевай». Мелькнула мысль, что не успеет выйти, крикнула:
«Радонька!» — и проснулась.
Для всех приведенных сновидений характерно одно и то же:
сначала появляются зрительные образы (растормаживание
первой сигнальной системы), а затем мысли и речь (растор­
маживание второй сигнальной системы). Вслед за этим про­
исходит пробуждение.
Теперь рассмотрим несколько сновидений из собственного
опыта и приведем физиологический анализ их.
Н а б л ю д е н и е 1-е. Случай постепенного пробуждения
утром.

В данном сновидении были воспроизведены следы школь­

ных лет. О своих товарищах автор очень давно не думал и
не вспоминал. С тех пор прошло 19 лет.
88
 Наблюдение 2-е.

Это сновидение возникло под влиянием недавних ярких

впечатлений. За 6 дней до этого сновидения автор был на про­
смотре кинокартины «Пауки». Кроме того, накануне описан­
ного сновидения автор находился под впечатлением сообщения
о галлюцинациях у нарколептиков, которым ночью казались
мыши и крысы.
Н а б л ю д е н и е 3-е. Случай медленного пробуждения.

89
 Здесь мы наблюдаем сначала появление первой сигнальной
системы, затем к первой присоединяется вторая. Включение
второй сигнальной системы проходит две последовательные
стадии: сначала появляются смутные мысли, потом речь.
Н а б л ю д е н и е 4-е. Случай постепенного пробуждения.

В этом сновидении период растормаживания первой сиг­

нальной системы заметно длиннее, чем период растормажива­
ния второй сигнальной системы. При включении последней
происходит быстрое пробуждение. Таким образом, в этом сно­
видении, как и в других, включение второй сигнальной сис­
темы непосредственно предшествует полному пробуждению.
При засыпании же происходит наоборот: прежде всего
выключается вторая сигнальная система.
Н а б л ю д е н и е 5-е. Редкий случай сновидения обоня­
тельного характера.

90
 Обонятельный характер данного сновидения был обусловлен
обонятельным впечатлением. Накануне сна автор наливал себе
суп из глубокой кастрюли. Запах супа показался кислым.
Н а б л ю д е н и е 6-е. Сновидение утром перед пробужде­
нием.

Рассмотрим нервный механизм приведенного сновидения.

1) Развитие сновидения находится в причинной зависимости
от внешнего звукового раздражителя — продолжительного
звонка в прихожей. 2) В сновидении сначала возникли зри­
тельные (!) образы, а потом уже звуковые. О механизме такого
явления мы писали выше (раздел V). 3) Далее произошло
включение наличного звукового раздражения в состав вы­
званного им сновидения. 4) Сначала включилась первая сиг­
нальная система, потом вторая, вслед за этим произошло пол­
ное пробуждение. 5) На стадии включения второй сигналь­
ной системы наблюдался переход от мыслей к произнесенным
словам, т. е. к растормаживанию речевой двигательной обла­
сти коры. 6) В содержании этого сновидения воспроизведены
элементы индивидуального жизненного опыта (переживания
минувшей войны).
91
 Также и во всех других наших сновидениях нет ни одного
элемента, которого бы не было в прошлом жизненном опыте.
Таким образом, все приведенные здесь примеры сновиде­
ний свидетельствуют об определенном порядке включения
корковых сигнальных систем в процессе перехода от сна
к бодрственному состоянию, а именно: с н а ч а л а в к л ю ­
чается первая сигнальная система,
а п о т о м в т о р а я . Мы не встретили ни одного случая,
где было бы наоборот.
В связи с рассмотренной нами закономерностью встает
вопрос: п о ч е м у в с н о в и д е н и я х п р е о б л а д а ю т
з р и т е л ь н ы е о б р а з ы ? Почему при засыпании, когда выклю­
чается вторая сигнальная система, выступают именно зритель­
ные образы? Так происходит почти у всех людей, и этот факт
признают все исследователи сновидений. Он хорошо известен
и писателям, которые начинают описание сновидений в своих
художественных произведениях со зрительных образов, будь то
описание действительного сновидения или поэтический вымы­
сел. Сон Татьяны Пушкин начинает так:
И снится чудный сон Татьяне
Е й снится, будто бы она
Идет по снеговой поляне,
Печально мглой окружена;
В сугробах снежных перед нею
Шумит, клубит волной своею
Кипучий, темный и седой
Поток, не скованный зимой;
Д ве жердочки, склеены льдиной,
Д рож ащ ий, гибельный мосток,
Положены через поток;
И пред шумящею пучиной,
Недоумения полна,
Остановилася она, и т. д.

Как видно из приведенных строк, начало сна Татьяны все

соткано поэтом из зрительных образов.
Надо полагать, что з р и т е л ь н ы е сновидения
являются отражением филогенетически
более древней мозговой деятельности.
При торможении второй сигнальной системы происходит
регрессия высшей нервной деятельности
на ф и л о г е н е т и ч е с к и б о л е е р а н н и й у р о ­
вень интеграции нервных ф у н к ц и й — на
у р о в е н ь п е р в о й с и г н а л ь н о й с и с т е м ы . При
этом затылочный отдел коры больших полушарий заменяет
господство лобного отдела. А. А. Заварзин, на основании
многочисленных гистологических исследований своей лаборато-
92
рии, пришел к заключению, что с эволюционной точки зрения
корковый зрительный анализатор у человека имеет филогене­
тически более древний тип архитектоники — так называемый
«экранный тип» строения.
Мы полагаем возможным объяснить преобладание зри­
тельных образов в сновидениях с точки зрения эволюционной
закономерности регрессии.
В процессе иррадиации сонного торможения может про­
исходить диссоциация, функциональное
расщепление корковых и подкорковых
с и с т е м . Здесь возможны три основных варианта диссо­
циации:
1 ) диссоциация между корой и подкоркой,
2 ) диссоциация между первой и второй корковыми сиг­
нальными системами и
3) диссоциация между системой экстероцепторов и систе­
мой интеро- и проприоцепторов (в пределах первой сигналь­
ной системы).
Эти варианты диссоциации в процессе сна могут различным
образом комбинироваться и создавать сложное функциональ­
ное раздробление высшей нервной деятельности, приближаю­
щее последнюю, как говорили некоторые, к «временному умо­
помешательству».
В этой сложной функциональной диссоциации мозговой
деятельности во время сновидений большое значение принад­
лежит ослаблению и выпадению высшего контроля со стороны
второй сигнальной системы, захватываемой сонным торможе­
нием в первую очередь. При помощи этого торможения про­
исходит временное отщепление одной системы от другой,
а также расщепление корковых нервных следов различной
давности.
При функциональной диссоциации корковых и подкорко­
вой систем в процессе сна мы должны также допустить и воз­
можность п о л о ж и т е л ь н о й и н д у к ц и и с затор­
моженной системы на еще не вполне заторможенные. Так,
при общем торможении коры может возникнуть положитель­
ная индукция на подкорку, при торможении второй сигнальной
системы — положительная индукция на первую. Эта поло­
жительная индукция есть фазовое явление. Она играет суще­
ственную роль в нервном механизме сновидений.
Таким образом, при физиологическом анализе сновидений
мы должны считаться со следующими тремя закономерно­
стями:
1 ) закономерностью последовательного выключения и вклю­
чения корковых сигнальных и подкорковой систем в процессе сна,
93
 2) закономерностью функциональной диссоциации корко­
вых сигнальных и подкорковой систем при развитии сна и
3) механизмом положительной индукции.

X. ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ЦИКЛЫ СНОВИДЕНИЙ

Описанный выше процесс последовательного выключения

и включения корковых сигнальных и подкорковой систем
часто оказывается гораздо сложнее. Это обусловливается
в о л н о о б р а з н ы м характером иррадиации сонного тор­
можения при засыпании, пробуждении и во время сна.
Отсюда в нашей лаборатории возникло представление
о «физиологических циклах сновидений». Данные по этому
вопросу были собраны А. Н. Пахомовым.
В предыдущем разделе были приведены примеры «од н о -
ц и к л о в ы х » с н о в и д е н и й , возникавших в процессе
пробуждения. Как мы видели, этот цикл складывался из сле­
дующих моментов: 1) растормаживания первой сигнальной
системы и 2) растормаживания второй сигнальной системы,
присоединявшейся к первой, далее следовало пробуждение.
В этом случае сонное торможение как бы уходило «снизу вверх»:
сначала покидало первую сигнальную систему, затем вторую,
не возвращаясь.
Но волна сонного торможения может снова захватить вто­
рую сигнальную систему и потом ее освободить. Тогда полу­
чится « д в у х ц и к л о в ы й » тип сновидения.
Рассмотрим несколько примеров такого типа сновидений.
1. Сновидение больной с навязчивым неврозом.

Здесь имеет место повторение цикла.

То же наблюдается и в следующих сновидениях.
2. Первое сновидение больной, страдавшей полиурией
с многократными пробуждениями в течение ночи вследствие
позывов с мочевого пузыря.
94
3. Второе сновидение той же больной.

4. Третье сновидение той же больной.

95
 Почти все сообщенные этой больной сновидения были
построены по двухцикловому типу. Растормаживающим факто­
ром у больной были и н т е р о ц е п т и в н ы е р а з д р а ­
жения с мочевого пузыря.
Весьма демонстративны сновидения в случаях патологи­
ческой инертности при явлениях навязчивости. Так, напри­
мер, у больной Р., 30 лет, с художественной одаренностью,
ежедневно совершающей продолжительный, многообразный
навязчивый ритуал перед отходом ко сну, пробуждение сопро­
вождалось очень длинными сновидениями. В них выявлялось
деление на периоды соответственно функциям корковых сиг­
нальных систем. В связи с патологической инертностью здесь
преобладал « т р е х ц и к л о в ы й » и «м ногоц икло-
в ы й » тип сновидений, т. е. цикл (первая и вторая сигналь­
ные системы) повторялся три раза и более, прежде чем про­
исходило пробуждение.
У этой же больной отчетливо выступал описанный в преды­
дущей главе порядок выключения, затормаживания корковых
сигнальных систем при засыпании. Она описывала ряд кар­
тин, являвшихся ей при погружении в сон. Сначала эти кар­
тины изменялись в соответствии с ходом ее мыслей. Затем они
приобретали более яркую и оформленную телесную реаль­
ность, становились самостоятельно действующими, и она уже
не успевала следить за их развертыванием и осмысливать их.
Такие самонаблюдения больная проводила почти каждый
вечер при засыпании и нередко во второй фазе хаотического
развертывания картин переживала страх вследствие странных,
необычайных сочетаний видимых ею во сне образов.
Процесс засыпания, так же как и процесс пробуждения,
может проходить не в один, а в несколько циклов.
Наши представления о физиологических циклах сновидений
поясним следующими схемами.
На рис. 23 представлена схема двухциклового типа сно­
видения в процессе пробуждения. На рис. 24 дана схема трех­
циклового типа сновидения.
Переход от сонного состояния к бодрственному в первом
случае совершается через два цикла сновидений, во втором —
через три цикла. Верхнему уровню кривой соответствует
глубокий сон, нижнему — бодрственное состояние. Спуск
кривой вниз обозначает степень растормаживания. При вклю­
чении второй сигнальной системы происходит большее рас-
тормаживание сна, чем при включении только одной первой
сигнальной системы.
Приведенные кривые отражают волнообразный характер
движения сонного торможения в процессе пробуждения.
96
 Естественно, что эти схемы действительны и в случаях
неполного пробуждения, когда среди ночи происходит раст
ормаживание глубокой фазы сна. При этом также могут воз-

никать сновидения по двух-, трех- и многоцикловому типу

с той разницей, что после этого произойдет вторичное погруже­
ние в более глубокий сон без сновидений.

Последний случай можно представить в виде следующей

схемы (рис. 25).
Нервный механизм описанных циклов сновидений заклю­
чается в волнообразном движении сонного торможения по кор­
ковым сигнальным системам и подкорке.
 Павловская школа своими экспериментами установила, что
процессы высшей нервной деятельности протекают волнооб­
разно.
Этот п р и н ц и п в о л н о о б р а з н о с т и осуще­
с т в л я е т с я и в д и н а м и к е сна и с н о в и д е
ний.
Сонное торможение сначала захватывает высшую и наи­
более реактивную вторую сигнальную систему коры больших
полушарий. Затем оно распространяется на первую корковую
сигнальную систему и далее на подкорку. После этого движе­
ния «вниз», на низшие уровни интег рации нервной деятель­
ности, сонное торможение может вернуться «вверх» и снова

спуститься «вниз». Такие волны сонного торможения, то захва­

тывающие, то освобождающие корковые сигнальные и под­
корковую системы, и составляют о с н о в у ф и з и о л о г и ­
ческого цикла сновидений.
А. Н. Пахомов подверг анализу с изложенной точки зрения
535 сновидений, приведенных Штекелем (Stekel, 1911). При
этом оказалось, что около 60% сновидений должны были быть
отнесены к одноцикловому типу, 12% — к двухцикловому
и лишь несколько сновидений были многоциклового типа
(главным образом в случаях навязчивого синдрома).
Надо считать, что кроме основного одноци к л ового типа
пробуждения существует более редко встречающийся много-
цикловый, особенно при патологической инертности нервных
процессов.
Итак, в этом разделе мы изложили сущность «физиологи­
ческих циклов сновидений» и представления о «двухцикловых»
и «многоцикловых» типах сновидений.
98
 Основа этих явлений заключается в волнообразном харак­
тере движения сонного торможения в коре по сигнальным
системам и в подкорке.

X I. З Н А Ч Е Н И Е СТЕП ЕН И Д И Ф Ф Е Р Е Н Ц И А Ц И И Н Е Р В Н Ы Х СЛЕДОВ

В разделе III нами была изложена теория нервных следов

как основа для понимания нервного механизма сновидений.
Характер участия нервных следов в механизме сновиде­
ний существенно изменяется в онтогенезе — в зависимости
от возраста.
Это зависит от развития функций коркового анализа, т. е.
способности коры больших полушарий дробить внешний мир
на составляющие его элементы. Эта способность у детей, осо­
бенно в раннем возрасте, еще мало развита по сравнению
со взрослыми.
Отсюда происходит существенная разница в характере сно-
видений у детей и взрослых. Детские сновидения отличаются
своею цельностью, нерасщепленностью, больше похожи на дей­
ствительность и часто воспроизводят целостные картины,
имевшие место в действительности или могущие быть в дей­
ствительности. Сновидения у взрослых большею частью носят
нелепый, сумбурный характер; элементы жизненного опыта
здесь перепутаны, расщеплены и даны в хаотических комбина­
циях, не встречающихся в действительности. Правда, и у взрос­
лых бывают сновидения в виде целостных картин, без чепухи.
Так, лица «художественного типа» (по Павлову) нередко пере­
живают сновидения, стоящие ближе к детскому типу. Зависи­
мость сновидений от типа высшей нервной деятельности будет
предметом нашего рассмотрения в следующем разделе.
Приведем для сравнения несколько примеров сновидений
у детей и взрослых.
1. Сновидение девочки 31/2 лет. Среди ночи она просну­
лась под влиянием растормаживания со стороны мочевого
пузыря и тут же рассказала только что виденный сон: «Мне
повидилась собачка с острыми ноготками, а у меня одна ножка
была голенькая. Собачка хотела поцарапать» (запись из днев­
ника автора от 21 XII 1938).
2. Ее же сновидение в возрасте 3 лет 71/2 мес. Утром она
рассказала своей маме: «Мне приснилось сегодня: паровоз
ехал в саду Дзержинского с красным флагом».
Был задан вопрос: «А кто-нибудь был на паровозе?». Ответ:
«Нет, никого не видела. Это было ведь ночью» (запись из днев­
ника автора от 14 II 1939).
99
 3. Ее же сновидение в возрасте 3 лет 111/2 мес. Шли с ней
по улице. Вдруг она начала рассказывать: «Мне недавно при­
снилось, будто бы мы собираемся на дачу и покупаем хлеб,
сахарный песок, масло.. . Потом ехали на пароходе» (запись
из дневника автора от 10 VI 1939).
Приведенные сновидения отличаются цельностью и образ­
ностью. Последнее сновидение представляет воспроизведение
действительности без расщепления и хаотического перемеши­
вания нервных следов.
Известно, что дети в сновидениях часто продолжают свои
игры, которые они вели с другими детьми и куклами в тече­
ние дня. Примеры таких детских сновидений мы приводили
выше.
Сумбурные, хаотические сновидения стали наблюдаться
у упомянутой девочки с 13 лет. Здесь, естественно, возможны
индивидуальные колебания.
Сновидения взрослых отличаются от детских сумбурностью
своих комбинаций. Мы обычно видим в сновидениях элементы
действительности, перемешанные самым невероятным образом.
Однажды автор видел следующий сон: «Каким-то образом
оказался в купальне вместе с товарищем — голый, но на ногах
сапоги и галоши. Смотрел на свои обутые ноги и переживал
смутное чувство недоумения. Потом поплыли через реку.
На поверхности реки — много водорослей и широких листьев
лилий. Плыть было неудобно» (запись из дневника автора
от 27 I 1939).
Каждый по собственному опыту знает, какими нелепыми
и сумбурными могут быть сновидения. В них самым хаоти­
ческим образом могут быть перемешаны отдельные образы,
лица, мысли, слова и прочие элементы зафиксированного
в коре жизненного опыта.
Такая особенность сновидений зависит от развития корко­
вого анализа, обусловливающего расщепленность нервных
следов и возможность хаотических комбинаций отдельных
элементов.
Многие авторы, в том числе Лермитт, указывают на изме­
нения «образа нашего тела» в сновидениях. Как известно,
«образ нашего тела» складывается в течение индивидуальной
жизни из комплекса кожных, мышечных, суставных и зри­
тельных ощущений. В сновидениях этот комплекс может быть
разъединен и представлен в необычайной комбинации состав­
ляющих его элементов. Такое явление нередко наблюдается
при разных болезнях, а также в сновидениях у здоровых людей.
Для детей указанная диссоциация комплекса ощущений
тела в сновидениях не характерна.
1 00
 Сновидения характеризуются явлениями расщепления, дис­
социации высшей нервной деятельности на разных функцио­
нальных уровнях коркового онтогенеза и диссоциации между
разными функциональными системами на одном уровне. Эти
функциональные диссоциации обусловливаются сонным тор­
можением, диффузно и неравномерно распространяющимся
в коре и подкорке. Это же торможение вызывает самое разно­
образное расщепление нервных следов.
Одним из доказательств такой функции торможения служат
проведенные нами совместно с М. М. Сусловой (1947) гипноти­
ческие опыты с внушенными возрастами. Взрослым людям
во время гипноза производились внушения различных дет­
ских возрастов, что и воспроизводилось испытуемыми в сом­
намбулическом состоянии. Оказалось, что таким способом
можно было у некоторых лиц воспроизвести почти любой
возрастной уровень. У тех же лиц в бодрственном состоянии
этого получить не удавалось.
Такие факты сами по себе не новы. Их наблюдали до нас
многие клиницисты и экспериментаторы (Краффт-Эбинг, 1927;
К. И. Платонов, 1925, 1930; А. О. Долин, 1934, и др.).
По существу такое же функциональное расслоение нашего
жизненного опыта имеет место и в сновидениях. Мы не всегда
бываем в состоянии вспомнить прошлые события и пережи­
вания с такой яркостью, с какой они иногда являются нам
в сновидениях. Такова в данном случае роль диффузного кор­
кового торможения; от него же зависит и воспроизведение
внушенных возрастов в гипнотическом состоянии.
Вызываемые сонным торможением диссоциации в сновиде­
ниях иногда бывают близки к явлениям, наблюдаемым при
психозах. Для примера приведу одно собственное наблюдение.
«Мне снилось, что я умывался. Но перед тем, как мыть лицо
водой, полил себе голову одеколоном (без всякой мотивировки
такого акта). Когда проснулся, подумал: „Чем же это отли­
чается от разорванности ассоциаций при шизофрении?"» (запись
из дневника автора от 15 X II 1948).
Каков же нервный механизм, вызывающий указанную
разорванность и хаотичность сновидений в целом? Мы уже
сказали, что данное явление зависит от прогрессивного разви­
тия с возрастом коркового анализа. Здесь идет речь о разви­
тии с п е ц и ф и ч е с к и х ф о р м в ы р а б о т а н н о г о
к о р к о в о г о т о р м о ж е н и я . При помощи этого тор­
можения производится тонкое дифференцирование раздраже­
ний из внешнего мира, а также раздражений, исходящих
от органов нашего организма.
Как показали наши экспериментальные исследования
101
на щенках в Колтушах (1929), это корковое торможение раз­
вивается постепенно с возрастом.
У человека, кроме того, большую роль играет становление
и развитие в т о р о й сигнальной системы —
системы речи и мышления. Благодаря этому функция корко­
вого анализа достигает высшей ступени своего развития.
У детей до известного периода в их высшей нервной дея­
тельности преобладает первая сигнальная система.
Описанной раздробленности нервных следов в наших сно­
видениях противостоит явление так называемого «с г у щ е-
н и я о б р а з о в » . Оно состоит в
том, что два или несколько различ­
ных образов в сновидении сливают­
ся в один недифференцированный
образ.
Рассмотрим нервный механизм
этого явления на примере наблюде­
ний одного больного. Он видит себя
во сне сидящим на пуфе. На коле­
нях у него сидит дочь такой, какой
она была в 3—4 года. Это одновре­
менно и дочь, и жена. Физически
они слиты для него в одно целое
существо. Переживаемые чувства
двойственны и вместе с тем слиты
в одно чувство привязанности.
Таким образом, в этом снови­
дении произошло слияние двух раз­
личных образов (дочери и жены) в
один образ, слияние двух сходных и
вместе с тем различных чувств в одно.
Это надо объяснить о с л а б л е н и е м п р о ц е с с а д и ф­
ф е р е н ц и а ц и и при р а з в и т и и сонного тор­
можения.
Описанному явлению также способствовала о б щ н о с т ь
э м о ц и о н а л ь н о г о в о з б у ж д е н и я (общее чувство
привязанности).
Схема на рис. 26 иллюстрирует наше представление
о нервном механизме «сгущения образов». Комплекс А
и комплекс Б сливаются в новый, недифференцированный
комплекс АБ, в котором элементы А и Б содержатся, но нераз­
личимы. Здесь отсутствует корковая дифференциация образов
А и Б, имеющая место в бодрственном состоянии. Вместе с этим
существенная роль тут принадлежит и эмоции (подкорковой
функции).
102
 Как видно из приведенного, ничего «мистического» в так
называемом «сгущении образов» не заключается.
Мы предполагаем возможность получения эксперименталь­
ного «сгущения образов» при внушенных сновидениях в гипнозе.
Таким образом, основываясь на изложенном выше мы можем
сказать следующее.
1. Характер сновидений изменяется в онтогенезе. Как
правило, детские сновидения отличаются большей цельностью
и большим сходством с действительностью. У взрослых часты
нелепые, сумбурные сновидения.
2. Это зависит от возрастного развития коркового анализа
и второй сигнальной системы, что обусловливает большую
степень дифференциации нервных следов и большую возмож­
ность их хаотических комбинаций.

X II. ЗАВИСИМОСТЬ СНО ВИДЕНИ Й ОТ «С П Е Ц И А Л Ь Н Ы Х ТИ П О В»

ВЫ СШ ЕЙ Н ЕРВН О Й ДЕЯ ТЕЛ Ь Н О С ТИ Ч Е Л О В Е К А

Характер сновидений зависит от установленных И. П. Пав­

ловым (в 1932 и в 1935 гг.) «специальных типов» высшей
нервной деятельности, свойственных людям и определяемых
по преобладанию первой или второй сигнальной системы.
По этому физиологическому признаку И. П. Павлов разде­
лил людей на два крайних типа: «художественный» — с пре­
обладанием первой сигнальной системы и «мыслительный» —
с преобладанием второй сигнальной системы. Большинство
людей относится к среднему типу, у которого нет выражен­
ных крайностей первых двух. Для лиц «художественного»
типа характерен синтетический и конкретный склад мышле­
ния, для лиц «мыслительного» типа — аналитический и аб­
страктный.
Естественно, что такое типологическое различие мозговой
деятельности должно найти свое отражение в различном харак­
тере сновидений у лиц «художественного» и «мыслительного»
типов.
У лиц «художественного» типа сновидения по своему общему
характеру стоят ближе к детским. Они менее расщеплены
и перемешаны, менее бессмысленны, более целостны и образны,
более приближаются к впечатлениям действительности.
У лиц «мыслительного» типа сновидения отличаются большею
частью нелепостью, сумбурностью, хаотичностью комбинаций
элементов жизненного опыта. Они дальше стоят от целостных
картин действительности.
В сновидениях лиц «художественного» типа преобладают
элементы первой сигнальной системы, преимущественно зри­-
103
тельные образы. У музыкантов нередко наблюдаются слухо­
вые образы (в виде звуков и мелодий). У лиц «художествен­
ного» типа встречаются обонятельные и вкусовые сновидения,
что чрезвычайно редко наблюдается у людей «мыслительного»
типа.
Одна учительница «художественного» типа описывала свои
сновидения как «кинематографические»: развертывается длин­
ная цепь зрительных образов (пейзажей и лиц), она путеше­
ствует, сменяются картины природы. Это «путешествие» бывает
связано с чувством приятного или неприятного. Нередко такой
«кинематографический» сон может продолжаться и в следую­
щую ночь.
Приведу еще пример сновидения у женщины «художествен­
ного» типа. «Стою недалеко от моря среди множества людей.
Все выражают беспокойство, так как наступает конец света.
С беспокойным чувством ищу своих родных. Хочу умереть
вместе с ними. Нахожу родных среди толпы. Ждем. Видим,
как море начинает выходить из своих берегов и постепенно
затопляет землю. Голубая прозрачная вода идет над нами.
Лучи солнца блестят в глубинах моря, закрывшего землю.
Видим, как мимо нас плывут разноцветные морские звезды,
золотые рыбки. Высокие, ветвистые кораллы разных цветов
вырастают отовсюду со дна моря. Вода прозрачна, как воздух,
и сквозь нее видно синее небо и сверкающее солнце.» Пробу­
ждения не следует, продолжается сон.
Ясен цельный, картинный характер приведенного сновиде­
ния.
Одна больная с астеническим состоянием, 42 лет, «худо­
жественного» типа (наблюдение д-ра Л. Б. Гаккель), часто
видела стереотипные, повторяющиеся сновидения:
1) она стоит одна среди горящего хлебного поля;
2) видит, как немцы с автоматами входят в родной город;
3) видит цветущую степь, по которой идет, берега синего
Дона, покрытые желтым песком, солнце, тепло.
Первые два сновидения связаны с переживаниями минувшей
войны. В последнее время у больной чаще наблюдаются вари­
анты последнего сновидения.
Сновидения людей «мыслительного» типа (например мате­
матиков, философов и др.), отличающихся абстрактностью
мышления, преобладанием второй сигнальной системы и высо­
ким развитием коркового анализа, большею частью имеют
сумбурный характер хаотических комбинаций расщепленных
элементов жизненного опыта. Пробуждаясь утром, таким
людям нередко приходится удивляться той чепухе, которая
«лезла в голову» в течение ночи.
104
 Это не значит, что лица «мыслительного» типа не имеют
целостных, картинных сновидений, близких к нерасщеплен-
ному, детскому типу. Иногда у них бывают и такие сновиде­
ния, но они довольно редки и нехарактерны.
Описанное различие сновидений у людей «художествен­
ного» и «мыслительного» типов должно быть распространено
на сновидения у истериков и психастеников. По Павлову,
истерия есть невроз, развивающийся на почве «художествен­
ного» типа, а психастения — невроз крайнего «мыслительного»
типа.
Характер сновидений у истериков более или менее ясен.
Им свойственны сновидения «художественного» типа с отраже­
нием в них патологических симптомов и комплексов.
Сновидения у психастеников, у которых (по Павлову)
имеется отрыв второй сигнальной системы от первой и от под­
корки, мало изучены. Надо полагать, что в сновидениях у них
должны найти свое отражение патологические изменения
их высшей нервной деятельности.
В целях физиологического анализа сновидений следует
рекомендовать провести систематическое исследование снови­
дений у крайних представителей «художественного» и «мысли­
тельного» типа, а также у психастеников как патологического
отклонения от последнего типа.
Есть основания полагать, что у лиц крайнего «мыслитель­
ного» типа (например у математиков) в сновидениях могут
преобладать элементы второй сигнальной системы по сравне­
нию со сновидениями у лиц «художественного» типа. Но и
в этих случаях остаются верными закономерности последова­
тельного выключения и включения сигнальных систем и цик­
лов сновидений, изложенных в разделах IX и X. В связи
с этим может быть разрешен вопрос об особенностях сновиде­
ний, внушенных в гипнозе. По данным И. Е. Вольперта, эти
сновидения имеют не сумбурный и не нелепый характер, а
целостный, ближе стоящий к возможной действительности.
Мы полагаем, что такая особенность внушенных сновидений
обусловливается не гипнозом, не свойствами гипнотического
сна и не внушением (так как содержание сновидения никогда
не внушается), а «художественным» типом нервной системы
наших испытуемых, абсолютное большинство которых состав­
ляют женщины с истерическими неврозами, следовательно,
с функциональным преобладанием первой сигнальной сис­
темы.
У обоих указанных типов высшей нервной деятельности
человека встречаются явления, которые в литературе име­
нуются « с и м в о л и к о й с н о в и д е н и й » . Однако эта
105
«символика» более свойственна сновидениям лиц «художест­
венного» типа.
Под «символикой» или «символизацией» сновидений обычно
понимается замена абстрактных понятий и мыслей конкретными
зрительными образами (так называемая «визуализация» или
«драматизация»). Кроме того, под «символикой» понимается
замена конкретного конкретным, одних образов другими.
К первом случае речь идет о замене элементов второй сигнальной
системы элементами первой сигнальной системы — зритель­
ными образами. Во втором случае мы имеем дело с заменой
одних конкретных образов другими, как, например, в баснях
конкретные образы зверей являются символами конкретных
образов людей.
В жизни мы пользуемся метафорами, аллегориями, бас­
нями и т. д. Примерно этому в своеобразной форме соответ­
ствуют факты «символики» в сновидениях. Так, если в жизни
человек стремится достигнуть какой-то цели, но на пути
к ней много препятствий, то нередко и в своих сновидениях
он встречается с этими же «препятствиями», которые прини­
мают аллегорическую форму различных зрительных образов.
Эти зрительные образы изменяются от сновидения к сновиде­
нию, но отражают одну и ту же мысль о преодолении жиз­
ненных препятствий.
Один наш сотрудник нередко видит сны на один и тот же
мотив, отражающий его жизненные устремления. Он должен
куда-то ехать, но не может туда доехать. Например, в одном
из сновидений он едет на автомобиле в институт и должен
попасть в дирекцию. Но.. . по дороге оказывается, что дирек­
ция (что не соответствует действительности) находится далеко
от института, в другом месте, и что машина идет в институт,
а не в дирекцию. По дороге машина останавливается, впереди...
глубокий ров с водой. За рвом зеленый луг. Проехать нельзя.
Испытывает чувство затруднения. При этом просыпается.
Этот же мотив сновидения повторяется на другой лад с дру­
гими «препятствиями» на пути. Такая «символика» иногда
бывает ясна в отношении ее происхождения и лицам, не зани­
мающимся анализом сновидений.
Приведем пример сновидения, в котором образы сновиде­
ния отражают жизненную ситуацию больной (С., 43 лет),
с навязчивым неврозом (наблюдение д-ра К. М. Воронков-
ской). Больная на реке полощет белье, оно чистое-чистое.
Подходит пожилой человек и бросает белье с мостков в грязь.
Больная сердится, ударяет мужчину самым грязным бельем
по лицу. Мужчина хочет ей отомстить, бежит за ней. Боль­
ная спасается в воде, плывет. Мужчина плывет за ней. Ей
1 06
кажется, что он хочет ее утопить. Оглянувшись, видит девочку,
которая плывет дальше от преследующего мужчины, чем она.
Больная решает поменяться с ней местами, считая, что этим
сама спасется.
Что же имеет место в жизни данной больной? Больная
находится в дружеских отношениях с Н. Они всюду бывают
вместе, много беседуют. Наконец, он требует близости. Боль­
ная страшится ее из-за последствий. Тогда Н. женится на
очень молоденькой девушке. Больная считает, что эта де­
вушка заняла ее место.
Приведенное сновидение в зрительных образах отражает
жизненную ситуацию и мысли больной.
В основе фактов «символики» сновидений лежат ассоциа­
тивные процессы или корковые временные связи, которые
фиксируют индивидуальный жизненный опыт в коре больших
полушарий. Поэтому «символика» всегда имеет индивидуаль­
ный характер и не обязательно должна быть связана с сек­
суальными моментами жизни.
Преувеличенное значение «символике» сновидений прида­
вал З . Фрейд. Мы должны отбросить мистический и пансексу-
альный характер «символики», приписывавшийся ей Фрейдом.
«Символика» составляет только часть содержания снови­
дений. Многие сновидения не имеют элементов «симво­
лики».
«Символика» чаще наблюдается в сновидениях у лиц «худо­
жественного» типа. В основном она сводится к замене элемен­
тов второй сигнальной системы элементами первой сигнальной
системы.
Формулируем основные положения, изложенные в этом
разделе.
1. Характер сновидений зависит от «художественного»
и «мыслительного» типов высшей нервной деятельности (по
И. П. Павлову).
2. У лиц «художественного» типа сновидения большей
частью отличаются цельностью, картинностью и стоят ближе
к сновидениям детского типа. У лиц «мыслительного» типа
сновидения большей частью имеют нелепый, сумбурный харак­
тер хаотических комбинаций.
3. Так называемая «символика» наших сновидений заклю­
чается в замене элементов второй сигнальной системы (аб­
страктных понятий, идей) элементами первой сигнальной
системы (конкретными зрительными и другими образами).
4. Такая замена осуществляется во время сна на основе
ассоциаций или корковых временных связей, образованных
в течение индивидуального жизненного опыта.
107
 5. «Символика» сновидений свойственна и «художествен­
ному» и «мыслительному» типам, но больше «художествен­
ному».
X III. ЗАКОНОМ ЕРНОСТЬ КОРКОВЫ Х В Р Е М Е Н Н Ы Х С В Я ЗЕ Й
Большинство авторов, писавших о сновидениях, придавало
важное значение ассоциациям в происхождении сновидений.
Физиологической основой ассоциаций являются открытые
Павловым «корковые временные связи», благодаря которым
осуществляются условные рефлексы.
Воспроизведение и комбинирование нервных следов в про­
цессе сновидений происходит на основе корковых временных
связей, составляющих сущность нормальной мозговой дея­
тельности в бодрственном состоянии.
Однако выработанные ассоциативные связи не осущест­
вляются в сновидениях так же, как в бодрственном состоянии.
Обычно сонное торможение нарушает нормальное течение
ассоциаций.
Здесь мы можем установить три следующих варианта.
1. Т е ч е н и е с н о в и д е н и й н а о с н о в е ад э к -
ватных ассоциаций, т. е. соответствующих дей­
ствительности. Сюда относятся цельные, нерасщепленные
детские сновидения, нередко представляющие повторение
действительности, и ближе стоящие к ним сновидения у лиц
«художественного» типа.
2. Т е ч е н и е с н о в и д е н и й н а о с н о в е н е а д э к -
в а т н ы х а с с о ц и а ц и й . В отдельных фрагментах сно­
видений нервные следы могут быть связаны между собой
понятными нам ассоциациями, сами же фрагменты могут быть
скомбинированы хаотическим образом, поэтому в целом полу­
чается картина сновидения, не соответствующая действитель­
ности. Так протекает большая часть сновидений.
3. Т е ч е н и е с н о в и д е н и й н а о с н о в е х а о ­
тической комбинации нервных следов.
В этом случае даже трудно бывает усмотреть выработанные
в течение жизни ассоциативные связи, настолько элементы
прошлого опыта перемешаны между собой. Однако и здесь,
какой-то минимум ассоциаций имеет место и их можно найти
между отдельными элементами сновидения. Такие сновидения:
более свойственны лицам «мыслительного» типа — «анали­
тикам».
Указанные три варианта сновидений могут быть в течение
жизни и у одних и тех же лиц.
В бодрственном состоянии мы часто не прослеживаем всех
звеньев цепи текущих ассоциаций и не отдаем себе отчета,
108
 почему вдруг возникли такие-то ассоциации? Еще труднее
бывает установить ассоциативные связи сновидений с жизнью.
Разберем несколько примеров.
Н а б л ю д е н и е 1-е. Сновидение автора утром при
неглубоком сне. «Вижу — появляется в дверях Инна П .,
румяная, смеющаяся, как всегда. Голова ее покрыта белым
шерстяным платком оборками к лицу. Представляю ее окру­
жающим и говорю: " Это моя сотрудница по военно-врачебной
комиссии" . Пробуждение» (запись из дневника автора от
1 II 1950).
Почему вдруг, по прошествии 5 лет, в сновидении возник
образ Инны П., о которой автор не думал и не говорил?
Однако, порывшись в своей памяти, автор все-таки отыскал
одно мимолетное воспоминание, которое промелькнуло за
несколько недель до сновидения и было забыто. Эта мимо­
летная ассоциация способствовала воспроизведению образа
в сновидении с удивительной яркостью (парадоксальная
фаза).
Н а б л ю д е н и е 2-е. «Вижу спокойную, тихую гладь
синего моря. Даль горизонта слегка закрыта дымкой тумана.
Па горизонте справа высокие скалы гор. Стою на каменистом
берегу и смотрю, как быстро подплывут к берегу три девочки
п о моей команде. Среди девочек моя дочь. Собираюсь махнуть
рукой.. . Подумал: " Что же мы приехали на Черное море
и не удивляемся его красоте?" . Взглянул вдаль и.. . внезапно
спокойное море стало превращаться в бурное. Издалека по­
явились громадные волны, как стены, и покатились к берегу.
Проснулся в страхе — звонил будильник. После пробужде­
ния был поражен таким внезапным превращением моря»
(запись из дневника автора от 15 IV 1947).
Надо полагать, что внезапное превращение моря из спо­
койного в бурное могло произойти под влиянием треска будиль­
ника, вызывавшего эмоцию страха.
Данное сновидение возникло под влиянием следующих
ассоциаций: 1) за несколько дней до сновидения автор любо­
вался красивой картиной синего моря с горами в зале Акаде­
мии медицинских наук СССР, 2) в эти же дни в Москве смотрел
стереоскопический кинофильм «Робинзон Крузо», после кото­
рого осталось сильное впечатление от больших волн морского
прибоя, 3) размышления о поездке на Черное море.
Н а б л ю д е н и е 3-е. «Сплю и слышу, как маленькая
дочь повторяет: " Хочу к маме! Хочу к маме!" . Моментально
проснулся. Дочь в это время говорила свои обычные по утрам
слова: " Папа! Я к тебе" » (запись из дневника автора
109 т 26 I 1939).
о
 В данном случае на орган слуха во сне действовал один
комплекс слов, а в сновидении был воспроизведен совсем дру­
гой комплекс слов, но близкий по ассоциации к первому.
Известны факты продолжения сновидений после перерыва
сна в течение ночи. Это явление надо понимать также на основе
механизма ассоциативных связей.
При анализе нервных механизмов сновидений нам необхо­
димо учесть последние физиологические работы, открывшие
«субсенсорные» к о р к о в ы е в р е ме н ные св я з и
(Г. В. Гершуни,1 1945, 1947; П. О. Макаров, 1948, 1949;
И. И. Короткин, 1949; Э. Ш. Айрапетьянц, 1949). Оказалось,
что можно у человека образовать условные рефлексы на под­
пороговые раздражения, которые не ощущаются и не осознаются.
Г. В. Гершуни назвал такие рефлексы «субсенсорными» услов­
ными рефлексами. Сотрудниками К. М. Быкова были уста­
новлены подобные условные рефлексы с различных внутрен­
них органов. Интероцептивные условные рефлексы часто
лежат ниже порога их ощущения и нами не осознаются. Здесь
(как мы уже отмечали выше) играет роль отрицательная индук­
ция с экстероцептивной системы в бодрственном состоянии.
Опытами И. И. Короткина (1949) и Т. В. Плешковой в нашей
лаборатории было доказано, что условные мигательные ре­
флексы у людей могут быть образованы, но при этом они не ощу­
щаются и не осознаются испытуемыми, — проходит некоторое
время, прежде чем они начинают их ощущать.
Вполне естественно, что образованные в течение индивиду­
альной жизни «субсенсорные» корковые временные связи могут
сказаться в сновидениях. Выявлению таких связей в процессе
сновидений может способствовать парадоксальная фаза, при
которой слабые раздражения дают эффект сильных, а подпо­
роговые раздражения становятся надпороговыми.
Механизм «субсенсорных» корковых временных связей
объясняет многие таинственные стороны наших сновидений.
Нам нередко кажется, что в сновидениях проявляется нечто
совершенно новое, чего не было в нашем прошлом опыте.
Однако это «новое» могло иметь место в нашем жизненном
опыте в виде «субсенсорных» временных связей.
Развенчанию мистических представлений о сновидениях
способствуют также экспериментальные факты павловской
школы, показавшие возможность выработки условных рефле­
ксов на фоне отрицательной индукции (опыты В. И. Пав­
ловой, Н. В. Виноградова, Е. М. Крепса, М. К. Петровой,

1 Ссылка на Г. В. Гершуни относится к фактической стороне этих

работ. К. М. Быков назвал эти рефлексы «пресенсорными».
110
З . А. Неждановой, В. В. Строганова, И. О. Нарбутовича и
др., — Майоров, 1948а).
И. П. Павлов по этому поводу говорил, что если бы такая
корковая временная связь обнаружилась в сознании человека,
то он не знал бы ее происхождения и расценил бы как интуи­
цию. Известно также, что ассоциации и условные рефлексы
можно образовать у людей в заторможенном состоянии во время
гипноза.
Такие корковые временные связи нами не ощущаются
и не осознаются. Однако они могут проявляться в сновидениях
и придавать последним непонятную «загадочность».
Образованные в жизни корковые временные связи суще­
ствуют в виде функциональных систем, адэкватно отражаю­
щих действительность. Эта выработанная с и с т е м н о с т ь
коры больших полушарий нарушается и искажается в снови­
дениях. Диффузное торможение блокирует нормальные связи
между функциональными системами и в пределах функцио­
нальных систем — между составляющими их элементами,
в связи с чем в сновидениях получаются нарушения пред­
ставлений о пространстве, времени, причинности, отношениях
людей, морали, воспитании и т. д.
Происходит временная функциональная диссоциация
зафиксированного в коре индивидуального жизненного опыта.
Развивающиеся во время сна неравномерное торможение
корковых нервных клеток и блокада синапсов могут обуслов­
ливать у нормальных людей явления, близкие к психопато­
логии. Так, автор неоднократно во время сна у себя и других
наблюдал характерные для шизофреников «ответы мимо», т. е.
на заданный спящему вопрос вы получаете какой-то ответ,
но содержание ответа не соответствует вопросу. В просоноч-
ном состоянии один врач называл свою жену «бабушкой», что
не соответствовало ее возрасту, обычным отношениям и вызы­
вало смех.
Благодаря неравномерности торможения корковых клеток
и блокады синапсов растормаживание нервных следов во время
сновидений может происходить самым хаотическим образом
и создавать те или иные в е р о я т н ы е к о м б и н а ц и и .
Иногда эти комбинации становятся нам понятны в отно­
шении их происхождения, иногда они имеют непонятный,
случайный характер. В случайности комбинаций ничего нет
удивительного, если представить себе хаотичность растормажи-
вания нервных следов в сложнейшей а рхитектонической сети
из 14 миллиардов корковых нервных клеток. Мы не всегда
в состоянии ответить на вопрос: почему возникла в сновиде­
нии именно такая конкретная комбинация, а не какая-нибудь
111
другая? Это трудный вопрос для физиологического анализа
на данном уровне развития науки.
Но некоторая часть конкретных комбинаций элементов
в сновидениях может быть нами понята и объяснена физиоло­
гически.
Разберем для примера два случая понятных комбинаций.
В известной мере можно представить себе нервный меха­
низм комбинации, получающейся при повторяющихся кош­
марных стереотипных сновидениях (о сущности которых мы
уже говорили).
Одна особа «художественного» типа в юности очень часто
видела один и тот же сон, которого всегда боялась. В снови­
дении на нее «лезли мыши». Она их видела во множестве
и чувствовала их холодные лапки и хвосты. Мыши бросались
к шее, чтобы перегрызть ее. При этом женщина всегда просы­
палась, испытывая большой страх. Только тогда, когда она
избавилась от страха увидеть снова этот сон, последний больше
не повторялся.
Таким образом, эмоция страха в данном случае фиксиро­
вала однажды возникшую в коре комбинацию нервных следов.
В некоторых отношениях это напоминает механизм установле­
ния связи между корковыми «пунктами» и подкорковым цен­
тром при генерализации условных рефлексов. Если из какого-
либо «пункта» а возбуждение успело иррадиировать в «пункты»
б, в, г и т. д. и в это время был приведен в состояние возбу­
ждения подкорковый центр, то устанавливается связь с этим
подкорковым центром не только коркового «пункта» а, но также
«пунктов» б, в, г и т. д. В виде возможной модели такой меха­
низм сновидения представлен на схеме (рис. 27).
Другой пример — сновидения у депрессивных невротиков.
Их угнетенное состояние связано с некоторым тормозным
фоном в коре больших полушарий. Тормозный фон обусловли­
вает возникновение ассоциаций депрессивного характера.
В этом случае сновидения могут быть различного содержания,
но они однотипны в смысле их эмоционального депрессивного
тона.
В заключение остановимся на одном вопросе: почему для
сновидений характерно динамическое развертывание зритель­
ных образов, как на киноленте? Всем известно, что зритель­
ные образы в сновидениях сменяют один другой, подобно
смене кадров в кинофильме. Можно предполагать, что этому
явлению способствует устранение множества посторонних
помех — корковых очагов возбуждения, постоянно возникаю­
щих в бодрственном состоянии и вызывающих отрицательные
индукции.
112
 Данный вопрос должен составить предмет дальнейших
исследований.
Подведем итоги изложенному в этом разделе.
1. Воспроизведение нервных следов в сновидениях осно­
вано на закономерности корковых временных связей или ассо­
циаций.
Эти ассоциативные связи представлены в виде трех воз­
можностей:
1) сновидения с адэкватными ассоциациями (детские сно­
видения и сновидения лиц «художественного» типа),

2) сновидения с неадэкватными ассоциациями,

3) сновидения с хаотическими комбинациями нервных
следов.
2. При анализе нервных механизмов сновидений необхо­
димо учитывать «субсенсорные» корковые временные связи,
которые при парадоксальной фазе могут обусловливать сно­
видения.
3. Почти для всех сновидений (за исключением части
цельных детских сновидений, представляющих повторение дей­
ствительности) характерны нарушения выработанной системно­
сти корковых временных связей.
4. Торможение корковых нервных клеток и блокада синап­
сов, развивающиеся при неравномерном распространении сон­
ного торможения, обусловливают те или иные вероятные
комбинации растормаживаемых нервных следов.
113
 XIV. ВОПРОС ОБ АМНЕЗИИ СНОВИДЕНИЙ
Известно, что после пробуждения мы не всегда можем
вспомнить сновидения. Нередко мы констатируем, что сно­
видения имели место, но вспомнить их нам не удается. Есть
люди, которые переживают сновидения, но обычно их не
помнят. Нам предстоит разобрать вопрос: в чем заключается
нервный механизм амнезии или забывания сновидений?
Амнезии сновидений противостоит явление так называемой
«гипермнезии». Речь идет о гипермнезии образов, пережива­
ний, событий в сновидениях при естественном сне и в снови­
дениях, внушенных в гипнозе. Здесь наблюдается обострение
памяти, благодаря чему в сновидениях возникают образы
прошлого, лица, события и переживания с поражающей нас
яркостью. Гипермнезия не является обязательной для всех
сновидений, но она характерна для многих из них.
Каков нервный механизм этого явления? В случае есте­
ственного сна гипермнезия образов прошлого обусловливается
двумя моментами: 1) устранением (благодаря разлитому тор­
можению) отрицательных индукций от множества посторон­
них корковых очагов возбуждения, постоянно возникающих
в бодрственном состоянии, и 2) парадоксальной фазой.
В бодрственном состоянии воспоминания о прошлом иногда
бывают затруднены вследствие отрицательной индукции
от посторонних очагов возбуждения, возникающих в коре.
С развитием сна эти очаги возбуждения устраняются, а вместе
с ними и действие отрицательных индукций, «наслаиваю­
щихся» одна на другую вследствие интерференции (рис. 28).
Приведенная схема помогает уяснить нашу мысль. На этой
схеме представлено несколько очагов концентрированного воз­
буждения, отрицательные индукции от которых интерферируют
в области образов прошлого, где может происходить суммация
торможения. Последнее затрудняет воспоминание прошлого
в бодрственном состоянии.
Развитие парадоксальной фазы (как уже должно быть
понятно из предыдущего изложения) может резко усилить
действие расторможенных нервных следов, связанных с обра­
зами и переживаниями прошлого.
Нервный механизм гипермнезии прошлого в случае вну­
шенных сновидений в гипнозе сложнее, чем при естественном
сне. К указанным двум моментам (устранению отрицательных
индукций и парадоксальной фазе) добавляется третий, весьма
существенный фактор — словесное внушение гипнотизера.
И. П. Павлов следующим образом оценивал физиологиче­
скую сущность словесного внушения в гипнозе: «При слабой
114
коре, при слабом, низком тонусе оно1 как концентрированное
сопровождается сильной отрицательной индукцией, оторвав­
шею его, изолировавшею его от всех посторонних необходи­
мых влияний. Это и есть механизм гипнотического и постгипно­
тического внушения. Мы имеем в гипнозе и на здоровой
и сильной коре пониженный положительный тонус вследствие
иррадиировавшего торможения. Когда на такую кору в опре­
деленный пункт как раздражитель направляется слово, приказ
гипнотизера, то этот раздражитель концентрирует раздражи­
тельный процесс в соответственном пункте и сейчас же сопро­
вождается отрицательной ин­
дукцией, которая благодаря
малому сопротивлению распро­
страняется на всю кору, почему
слово, приказ является совер­
шенно изолированным от всех
влияний и делается абсолют­
ным, неодолимым, роковым об­
разом действующим раздражи­
телем, даже и потом, при воз­
вращении субъекта в бодрое
состояние» (Полн. собр. трудов,
т. III, 1949, стр. 470).
Таким образом, словесное
внушение, наряду с другими
моментами, способствует ги-
пермнезии прошлого в гипнозе,
и в частности во внушен-
ных сновидениях в гипнозе.
Противоположностью этому
является амнезия сновидений
после пробуждения. Следовательно, изучаемый нами процесс
сновидений характеризуется двумя противоположными явле­
ниями: гипермнезией и амнезией.
Рассмотрим градацию воспоминаний о сновидениях, начи­
ная от полной амнезии и кончая различными степенями запо­
минания. Есть люди, которые видят сны, однако не помнят их
после пробуждения.
Приведем собственные многократные наблюдения над двумя
лицами.
1) Мой брат в юношеском возрасте часто по ночам обнару­
живал свои переживания в сновидениях в виде разговора,

1 Т. е. концентрированное возбуждение, вызванное внушением.

(П р и м е ч . а в т о р а ).
115
 отражавшего различные драматические сцены, пережитые нака­
нуне. Проснувшись утром, он не мог вспомнить то, что ему
снилось. Более того, он не припоминал сновидения и тогда,
когда я ему его рассказывал в приблизительной форме на осно­
вании слышанного ночью.
2) Девушка 16 лет, вполне здоровая, часто по ночам во сне
разговаривала, иногда смеялась или плакала, ссорилась с кем-
либо. Мне кажется, мы имеем полное основание предполагать,
что указанная выразительная деятельность свидетельствовала
о сновидениях. Утром после пробуждения эта девушка редко
помнила свои сновидения. Если же она иногда их вспоминала,
хотя бы и неполностью, то в ее рассказах о пережитых снови­
дениях находили свое отражение элементы выразительной
деятельности, наблюдавшейся ночью.
Приведенные наблюдения свидетельствуют об амнезии сно­
видений при естественном сне.
Автор многократно наблюдал на себе самом явления, под­
тверждающие зависимость амнезии сновидений от глубины
сна. Чаще мы не можем вспомнить сновидения, которые бывают
среди ночи во время наиболее глубокого сна. Наоборот, мы
обычно помним сновидения, которые наблюдаются под утро
перед пробуждением, т. е. во время неглубокого сна. В первом
случае имеет место амнезия, во втором ее нет.
Связь указанных явлений с глубиной сна, т. е. с глубиной
сонного торможения, нам представляется здесь несомненной.
Рассмотрим этот вопрос в случае гипнотического сна. Гип­
нологам известно, что амнезия бывает после глубокого гип­
ноза, когда гипнотическое состояние больного доведено
до третьей сомнамбулической фазы.
Как мы уже указывали, наша лаборатория занималась
физиологическим исследованием сомнамбулической фазы гип­
ноза. В большинстве случаев при обычном проведении гипно­
тического сеанса мы наблюдали полную амнезию у испытуемых
после пробуждения, т. е. они совершенно не помнили того,
что было с ними во время гипноза. Эти факты, как будет видно
далее, помогут нам объяснить нервный механизм амнезии
сновидений.
У четырех наших испытуемых, вводившихся в сомнамбули­
ческую фазу гипноза, наблюдалась н е п о л н а я а м н е ­
з и я . После выхода из гипноза они оценивали то, что с ними
было в сомнамбулическом состоянии (а именно — внушенные
детские возрасты), к а к с н о в и д е н и я (наблюдения
М. М. Сусловой). Этим испытуемым в сомнамбулической фазе
гипноза внушались разные детские возрасты и давались раз­
личные задания, как то: повторять слова (с целью устано-
116
 вления элементов детской речи), писать диктант, рисовать, про­
изводить простые вычисления на сложение и проч. Выполне­
ние таких заданий сопровождалось характерным детским пове­
дением. После гипноза испытуемые рассказывали о пережитом
в сомнамбулической фазе как о сновидениях.
Значит, в этом случае не было полного забывания пережи­
ваний в гипнотическом состоянии. Они вошли в сознание
испытуемых как сновидения. Воспоминания об этих «снови­
дениях» у разных лиц были разные: у одних более полные
и отчетливые, у других частичные и смутные.
Надо полагать, что сомнамбулическое состояние у упомя­
нутых испытуемых отличалось от такового у тех, у которых
наблюдалась полная амнезия. Бывало и так (исследование
М. М. Сусловой), что вызванные в сомнамбулической фазе
гипноза детские воспоминания после гипноза оценивались
испытуемыми как сновидения. Например, испытуемый К. был
загипнотизирован и введен в сомнамбулическую фазу. В этом
состоянии ему было внушено вспомнить переживания двенад­
цатилетнего возраста. Он вспомнил и тут же рассказал, что
он «в Тбилиси играет на площади с другими мальчиками с чере­
пахами; мальчики кладут доски на черепах и на них катаются».
После окончания гипноза и пробуждения К. сообщил об
этом как о сновидении, бывшем во время гипнотического
сна.
Мы пробовали экспериментальным путем установить зави­
симость амнезии от глубины гипнотического сна (исследования
М. М. Сусловой, И. И. Короткина и И. Е. Вольперта). Часто,
но не всегда, бывало так: если в гипнозе делалось внушение
глубокого сна, то после гипноза наблюдалась полная амнезия;
если же производилось внушение легкого, дремотного состоя­
ния, неглубокого сна, то после гипноза имела место неполная
амнезия, т. е. испытуемые оценивали свое поведение в сом­
намбулическом состоянии, как сновидение.
У нескольких испытуемых во время сомнамбулической
фазы гипноза проводилось исследование условных защитных
мигательных рефлексов, подкреплявшихся струей воздуха
в глаз. О глубине внушенного сна можно было судить по объек­
тивной картине условных, безусловных и спонтанных миганий,
а именно: в случае внушения глубокого сна исчезали спонтан­
ные мигания в интервалах между раздражениями, исчезали
условные рефлексы и уменьшались безусловные (рис. 29).
После гипноза отмечалась полная амнезия.
Если производилось внушение легкого, дремотного состоя­
ния, то появлялись спонтанные мигания в интервалах и услов­
ные рефлексы, а безусловные делались больше и имели после­
117
действие (рис. 30). В этом случае после гипноза имела место
неполная амнезия.
Выше мы сказали, что такая зависимость наблюдалась
не всегда. Это объяснялось тем, что не каждый раз внушение
глубокого сна действительно вызывало глубокий сон в гипнозе.

Далее, известно, что если гипноз ограничивается первой

и второй его стадиями, т. е. стадиями неглубокого сна, то после
гипноза амнезии обычно не бывает. Так было и в многочислен­
ных наблюдениях М. М. Сусловой (1940), исследовавшей глу­
бину и динамику гипнотического сна на первых двух стадиях
гипноза. Испытуемые после пробуждения говорили, что они
спали и слышали все, что им говорил врач. Если на этих ста­
диях неглубокого гипноза (малого и среднего гипноза по Бех­
тереву) развивались «спонтанные» сновидения, то испытуемые
запоминали их и рассказывали о них после пробужде­
ния.
Из жизненных наблюдений известно, что мы часто вспоми­
наем о сновидениях по ассоциациям, возникающим днем.
Так, ребенок 3 лет 71/2 мес., посмотрев утром на керосинку,
вспоминает о своем сновидении: «Ночью няня меня держала
с керосинкой. Керосинка была перевернута. Чуть не был
пожар...» (запись из дневника автора от 9 II 1939).
Таких примеров каждый может привести сколько угодно.
Нам нужно подчеркнуть ассоциативную связь, необходимую
для запоминания и воспоминания сновидений.
Надо считать, что в случаях амнезии этих ассоциативных
связей нет, они разорваны, поэтому то, что было во сне и в сно­
видениях, забывается.
118
 Способность запоминать сновидения изменяется у одного
и того же лица в течение жизни. Это надо поставить в связь
с изменениями глубины и динамики сна.
Известны также факты, когда человек видит сон и одно­
временно отдает себе отчет в том, что это сновидение, а не пере­
живание наяву. В данном случае мы имеем неглубокий сон
с частичным включением функции сознания.
Некоторые, занимавшиеся изучением сновидений на самих
себе, настолько натренировались в таком самонаблюдении, что
считали возможным говорить даже о некотором «управлении»
собственными сновидениями [Лермитт (Lhermitte, 1948)].

Такова общая картина различных степеней ясности воспо­

минаний о сновидениях, начиная от полной амнезии и кончая
различным их запоминанием.
Весь изложенный нами материал свидетельствует о з а в и ­
с и м о с т и а м н е з и и от г л у б и н ы сна.
Но прежде чем перейти к анализу нервного механизма
описанных явлений, необходимо остановиться на физиологи­
ческой характеристике сомнамбулической фазы гипноза, так
как с о м н а м б у л и ч е с к и е с о с т о я н и я и с н о ­
видения —явления родственные.
Можно говорить о трех формах сомнамбулизма: 1) сомнам­
булизм истерический (наблюдающийся при истерических невро­
зах и психозах), 2) сомнамбулизм гипнотический (т. е. полу­
чаемая в гипнозе сомнамбулическая фаза) и 3) сомнамбулизм
во время естественного сна (явления лунатизма, сноговорения
и др.). В основе всех трех форм сомнамбулизма лежит тожде-
119
ственный н е р в н ы й м е х а н и з м к о р к о в о г о а в ­
томатизма.
Как мы уже писали, в клинике обычно понимают сомнам­
булическую фазу гипноза как третью, наиболее глубокую
фазу, как фазу глубокого сна. В Этой фазе возможно получить
галлюцинаторное внушение, амнезию и постгипнотическое
внушение.
Подробное изложение данных нашей лаборатории, касаю­
щихся сомнамбулической фазы, было дано нами в специаль­
ной работе (1950). Здесь же мы приведем только общее заклю­
чение из этой работы. Сомнамбулическая фаза гипноза харак­
теризуется явлениями коркового автоматизма, полной и непол­
ной амнезией (в форме сновидений). Это есть глубокая фаза
гипноза в том смысле, что в это время происходит н а и б о ­
лее г л у б о к а я диссоциация, р а с щ е п л е н и е
к о р к о в о й д е я т е л ь н о с т и , что осуществляется бла­
годаря торможению. Надо полагать, что в основе этой дис­
социации и в основе амнезии лежит м е х а н и з м о т р и ­
цательной индукции с одной корковой
ф у н к ц и о н а л ь н о й с и с т е м ы на д р у г у ю .
«Раздвоение личности», наблюдающееся при истерических
психозах, и диссоциация корковой деятельности, имеющая
место в сомнамбулической фазе гипноза, — это явления одного
и того же порядка. В основе и того и другого лежит, как опре­
деляющий, нервный механизм корковой диссоциации и отри­
цательной индукции.
Этот же механизм объясняет и явления сомнамбулизма
при естественном сне. Благодаря этому нервному механизму
происходит функциональный разрыв ассоциативных связей.
Надо считать, что и в основе фрейдовского так называе­
мого «вытеснения» какого-либо комплекса переживаний
в «подсознательную» сферу лежит нервный механизм отрица­
тельной индукции и корковой диссоциации. Этот механизм
и обусловливает забвение, амнезию «вытесненного комплекса».
Приведенное объяснение лишний раз свидетельствует о том,
что учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности
дает возможность проникнуть в материальные основы явле­
ний «подсознательного» и «бессознательного».
Описанный нервный механизм, объясняющий амнезию
в случае сомнамбулической фазы гипноза, объясняет амнезию
и в случае обычных сновидений.
При относительно глубоком сне, когда еще возможны сно­
видения, развивается достаточно глубокое торможение, кото­
рое производит функциональное расщепление корковой дея­
тельности. Нормальные для бодрого состояния ассоциативные
120
связи разорваны. Тогда сновидения происходят, но не запо­
минаются нами, подвергаются амнезии. При неглубоком и по­
верхностном сне сонное торможение не достигает такой интен­
сивности, чтобы вызвать корковую диссоциацию, поэтому воз­
никающие в этом случае сновидения не подвергаются амнезии.
С этой точки зрения надо понимать физиологическую сущ­
ность приведенных в этом разделе явлений полной амнезии,
неполной амнезии и различных степеней запоминания снови­
дений.
Следовательно, мы можем сделать следующее заключение.
1. Амнезия сновидений основана на глубоком торможении
и корковой диссоциации, связанной с таким торможением.
2. Этот нервный механизм объясняет, почему мы редко
запоминаем сновидения, переживаемые во время глубоких
фаз сна, и почему мы помним сновидения, переживаемые во
время неглубоких фаз сна (при засыпании, среди ночи или
перед пробуждением).

X V . О ДИАГНОСТИЧЕСКОМ З Н А Ч Е Н И И СНО ВИДЕНИ Й

Один из основоположников древней медицины, Гален, раз­

личал три рода сновидений: сновидения «от мыслей», сновиде­
ния «от тела» и «пророческие» сновидения. Последние были
данью предрассудкам того времени. Однако и в наше время
у некоторых сохраняется вера в «вещие сны».
История разных времен и народов знает немало примеров
подобных человеческих заблуждений, когда сновидения вла­
стителей получали то или иное «пророческое» толкование.
Кроме того, суеверные люди склонны придавать «предве­
щающее» значение различным приметам в содержании снови­
дений. В частности, такая черта характерна для некоторых
истериков.
Мне пришлось встретить одну женщину-врача, которая
была убеждена в том, что ее сновидения имели значение «пред­
сказаний». Она очень сожалела, что своевременно не вняла
своим сновидениям. Дело заключалось в следующем. Она
ранее жила в глухом провинциальном городишке и ей хотелось
переехать на работу в Ленинград. Но это стремление сопро­
вождалось длительными колебаниями: она и желала ехать и
одновременно боялась, боялась новой обстановки, возможных
жизненных неудач. Наконец, она решилась и приехала в Ле­
нинград. Здесь ее постиг ряд неудач в жизни и по работе.
Тогда она много раз вспоминала свои «вещие» сны в провин­
ции. Там, в сновидениях, она слышала голоса, которые гово­
рили ей: «не езди в Ленинград! не езди в Ленинград!».
121
 Для нас ясно, что эти «советы» и голоса были отрывками
бывших собственных размышлений и переживаний нашей зна­
комой. Очевидно, в ее сновидениях преобладал отрицатель­
ный эмоциональный тон (т. е. неприятное чувство), что и
обусловливало отрицательное «решение» мучившего вопроса.
Далее же, в Ленинграде произошло только случайное совпадение
сложившейся ситуации с одной из двух предполагавшихся
возможностей: с удачей или неудачей.
Из всего предыдущего ясно, что н а о с н о в а н и и с н о ­
видений можно составить заключение,
о т н о с я щ е е с я к п р о ш л о м у , но не к б у д у ­
щему.
Перейдем теперь к рассмотрению вопросов, имеющих меди­
цинское значение.
По собственному опыту нам известно влияние сновидений
на наше настроение в течение дня. Особенно это касается
кошмарных сновидений. Мы иногда долго не можем отделаться
от неприятного чувства, сопровождавшего такие сновидения.
Нередко это кладет эмоциональный отпечаток на нашу дея­
тельность в течение дня. Особенно это сказывается на более
впечатлительных людях «художественного типа». В этом отно­
шении В. М. Бехтерев (1911) считал возможным говорить о влия­
нии сновидений на нашу бодрственную жизнь, как «своеобраз­
ных внушений».
Более сильное влияние в этом смысле сновидения имеют
на невротиков и психически больных. Факты внедрения сно­
видений в бодрственную жизнь у невротиков (особенно у исте­
риков) были отмечены рядом клиницистов. Это также широко
известно и в клинике психозов.
В психиатрии известны случаи, когда сновидения пред­
шествуют развитию некоторых психических заболеваний, на­
пример религиозной паранои (paranoia religiosa). В этих слу­
чаях сновидения надо рассматривать как первое проявление
уже начавшегося мозгового заболевания. Для иллюстрации
этого мы приведем один довольно редкий пример религиозной
паранои из материалов Павловской психиатрической клиники
в Ленинграде (1932—1933 гг.). Больной П., крепкого физи­
ческого сложения, до 40 лет жил в деревне, занимался сельским
хозяйством. Он имел семью — жену и детей. Был пьяницей
и скандалистом. В 40-летнем возрасте он стал просыпаться от
странных сновидений. Он видел во сне или бога, или божью
матерь, которые обращались к нему, простирая свои руки
над ним — «грешником». В связи с этим у больного возникли
бредовые идеи, что он — «сын божий». Он перестал работать,
заботиться о семье и самом себе, стал всюду собирать народ
122
и проповедовать «второе пришествие Иисуса Христа на землю»,
что привело его в психиатрическую больницу (больной
И. О. Нарбутовича).
Еще Гиппократ и Гален указывали на диагностическое зна­
чение сновидений при некоторых заболеваниях.
Мы остановимся на физиологическом анализе сновидений,
которые предшествуют той или иной болезни и как бы «пред­
возвещают» ее. В старой клинической литературе имеется
немало сообщений о сновидениях, «предвозвещавших» разви­
тие болезни. Лермитт в упоминавшейся нами монографии гово­
рит о «les rêves prémonitoires», или «les rêves annonciateurs».
Приведем несколько сообщенных им примеров. Один субъект
видел во сне, что кто-то укусил его за ногу. Через несколько
дней после этого именно на этой ноге обнаружилась сибирская
язва, никаких видимых признаков которой до этого не могло
быть усмотрено. Другому субъекту приснилось, что у него
заболело горло. На следующий день у него действительно на­
чалась ангина.
П. К. Анохин отмечает (1945) один клинический случай,
к огда еще необнаруженной злокачественной опухоли горла
предшествовала целая вереница соответствующих сновидений.
Гален приводит наблюдение: один человек видел во сне,
что одна его нога стала каменной; несколько дней позже эта
нога была парализована.
Лермитт описывает клинический случай: одна девушка
часто переживала устрашающие сновидения — видела во сне
вокруг себя кровь и пламя и в страхе призывала мать на по­
мощь. Эти кошмарные сновидения обеспокоили родителей,
и они решили показать свою дочь врачу. При обследовании было
установлено ревматическое поражение сердца. До этого замет­
ных объективных симптомов сердечной недостаточности не
отмечалось. В данном случае кошмарные сновидения были
первыми признаками исподволь начавшегося и далее прогрес­
сировавшего тяжелого заболевания сердца.
По этому поводу М. И. Аствацатуров писал: «Можно, на­
пример, признать, что если тревожные сновидения с элементом
страха смерти сочетаются с внезапными пробуждениями,
сопровождающимися безотчетным страхом смерти («angina pecto­
ris sine dolore»), то это может возбуждать подозрение о заболе­
вании сердца в таком периоде, когда никаких других субъек­
тивных жалоб, указывающих на такое заболевание, не имеется»
(стр. 10).
Учитывая данные современной физиологии и в особенности
экспериментальные исследования павловской школы, мы те­
перь можем ответить на вопрос: каков нервный механизм сно­
123
видений — «предвозвестников» болезни. Мы должны указать
на следующие четыре момента, имеющие существенное зна­
чение.
1. При развитии сна (как мы уже отмечали раньше) про­
исходит устранение отрицательных индукций от множества по­
сторонних корковых очагов возбуждения, мешающих в бодр-
ственном состоянии ощущать те минимальные раздражения,
которые исходят от заболевшего органа.
2. Возможно растормаживание коры больших полушарий,
афферентными импульсами,идущими от больного органа (ме­
ханизм раздражения и суммации).
3. Большое значение имеет парадоксальная фаза, которая
может усилить действие минимальных импульсов от больного
органа.
4. На определенных фазах сна может происходить тормо­
жение системы экстероцепторов и выявление незамаскирован­
ных отрицательной индукцией раздражений от системы интеро-
и проприоцепторов (в том случае, когда заболевание связано
с внутренними органами или органами движения).
Указанные четыре момента могут действовать в отдельности
и вместе. Они составляют содержание нервного механизма, на
основе которого становится понятной материальная сущность
приведенных выше сновидений.
С этой точки зрения нет ничего удивительного и сверхъ­
естественного в том, что человеку, уже зараженному сибирской
язвой и имеющему начальную, скрытую стадию патологиче­
ского процесса, связанного с раздражениями кожных рецеп­
торов, снится, что «собака укусила его за ногу».
Становится понятным и нервный механизм сновидений,
своеобразно «сигнализирующих» о начавшемся, но, может быть,
еще скрытом заболевании внутренних органов.
Как известно, в сновидениях отражаются также прямо или
косвенно явные и скрытые, неосуществленные жизненные
стремления и желания.
В связи с этим М. И. Аствацатуров совершенно правильно
писал: «Может получиться ложное впечатление, что сновиде­
ния, сами по себе, независимо от содержания сознания в бодр­
ственном состоянии, могут указывать на будущее. На самом
деле они указывают лишь на прошлые представления, имеющие
отношение к будущему» (стр. 9).
Что касается неосуществленных желаний, то они состав­
ляют некоторую часть сновидений. Если человек был прину­
жден обстоятельствами заниматься не тем, к чему стремился
в жизни, то часто во сне он видит себя в роли лица, осуще­
ствившего свои желания. То, что тормозится отрицательной
124
индукцией в течение делового дня, растормаживается во сне
и дает себя знать в сновидениях. В клинике неврозов нередко
приходится встречаться с таким явлением. Каждый отдельный
случай должен быть подвергнут конкретному физиологическому
анализу в плане его конкретного нервного механизма.
Итак, мы обязаны сказать, что все сновидения обусловлены
прошедшим, а не будущим.
Сновидения, как и все естественные явления, не выходят
за рамки з а к о н а п р и ч и н н о с т и .
Вера в «вещие сны» связана со странной «логикой» обы­
вателя, согласно которой может быть принято во внимание
одно совпадение сновидения с будущей действительностью из
1000 несовпадений, или же совпадения учитываются, а несов­
падения не принимаются во внимание.
В заключение мы должны сказать следующее.
1. На основании сновидений можно построить заключение
только о прошлом, но не о будущем.
2. Нам теперь понятен нервный механизм сновидений, пред­
шествующих той или иной болезни.

ЗА КЛ Ю Ч ЕН И Е

В заключение нам остается сделать только несколько

общих замечаний, касающихся изложенных представлений
в целом.
Как видно из всего предыдущего, мы рассматривали снови­
дения как органическую часть процесса сна. Мы старались
показать, что понять нервный механизм сновидений можно
только в связи с нервным механизмом процесса сна, в связи
с его динамикой и фазами.
Как мы видели, большое значение в понимании нервного
механизма сновидений имеют гипнотические фазы.
Мы изложили физиологическую теорию сновидений в ее
основах, не затрагивая отдельных подробностей.
Мы не будем повторять здесь наших основных положений.
Читатель их может найти в конце каждого раздела. Надо
только представлять себе указанные нами нервные меха­
низмы действующими не раздельно и изолированно, а в о
в з а и м о д е й с т в и и друг с другом. В каждом конкретном
случае мы должны уметь найти в е д у щ е е з в е н о в слож­
ном клубке нервных механизмов, лежащих в основе данного
сновидения. При соблюдении этих требований диалектико-ма­
териалистической логики физиологический анализ сновидений
н е будет формальным и схематичным.
Изложенные нами физиологические закономерности мы
125
старались представить в их логической связи. Общей основой
для всех них является современная физиология и патология
высшей нервной деятельности, созданная гением Ивана Петро­
вича Павлова и экспериментальными и клиническими иссле­
дованиями его школы.
В истории изучения сновидений существовали два представ­
ления. Одни считали, что тут все заключается в «психике»,
в мозгу («психическая теория» сновидений). Другие большое
значение придавали внешним, наличным раздражениям («пси­
хосензорная теория» сновидений).
Мы показали, что правы и те и другие. Нами была выяснена
зависимость сновидений от внешних и внутренних наличных
раздражителей. Нами были также показаны нервные меха­
низмы сновидений, развивающихся в отсутствии наличных
раздражителей. И в том и в другом случае мы имели дело
с растормаживанием нервных следов,
связанных с прошлым индивидуальным
ж и з н е н н ы м опытом.
Что можно возразить против изложенных представлений?
Могут сказать, что некоторые наши положения в смысле
степени их доказательности — не выводы, а физиологические ин­
терпретации, толкования фактов. Но последнее является неиз­
бежным на первых шагах систематического изложения физио­
логического понимания сновидений.
Еще мы должны отметить, что сновидения как часть пси­
хической деятельности человека являются с о ц и а л ь н о
о б у с л о в л е н н ы м и по с в о е м у с о д е р ж а н и ю .
Следовательно, и при физиологическом анализе нервных меха­
низмов сновидений мы должны учитывать роль социальных
отношений, определяющих психическую жизнь и деятельность
человека. Поэтому клиницист при проведении физиологиче­
ского анализа сновидений не должен забывать о социальной
значимости и социальной обусловленности сновидений.
Нам кажется, что наш труд имеет практическое значе­
ние и дает в руки клиницистов (психоневрологов, пси­
хиатров, невропатологов и др.) м е т о д н а у ч н о г о а н а ­
л и з а с н о в и д е н и й . Он должен помочь клиницистам
в использовании диагностического значения сновидений и
в изучении высшей нервной деятельности больных.
Познание нервных механизмов сновидений важно также для
педагогики и гигиены.
Весьма актуальное значение анализ сновидений занимает
в клинике неврозов и психозов. Именно здесь представленная
нами теория должна подвергнуться критической проверке и
дальнейшей разработке.
126
 Следует наметить и некоторые перспективы дальнейших
исследований.
Необходимо изучить сновидения при различных формах
сна в связи с особенной динамикой этих форм, развитие снови­
дений в онтогенезе.
Для дальнейшей разработки теории сновидений важно
исследовать течение сновидений при патологическом сне,
а также при повреждениях и опухолях головного мозга той
или иной локализации.
Главная же задача будущих исследований — п р о ­
должить экспериментальный анализ
н е р в н ы х м е х а н и з м о в с н о в и д е н и й на со­
в р е м е н н о й ф и з и о л о г и ч е с к о й основе.
Такой экспериментальный анализ мы только начали и стоим
у преддверия больших научных перспектив.
Мы сделали попытку дать физиологический анализ са­
мой запутанной и темной стороны нашей психической
деятельности — сновидений — на основе данных школы
акад. И. П. Павлова.
Наш труд есть попытка выполнить один из заветов нашего
великого учителя о « с и н т е з е с у б ъ е к т и в н о г о и
объективного».
Иван Петрович Павлов говорил, что придет время, когда
наука сможет понять наш субъективный мир на основе нерв­
ных механизмов высшего отдела головного мозга. Он писал:
«Наступает и наступит, осуществится естественное и неизбеж­
ное сближение и, наконец, слитие психологического с физиоло­
гическим, субъективного с объективным — решится факти­
чески вопрос, так долго тревоживший человеческую мысль.
И всякое дальнейшее способствование этому слитию есть
большая задача будущего науки» (Полн. собр. трудов, т. III,
1949, стр. 426, 427).
 ЛИТЕРАТУРА
Э н г е л ь с Ф. Людвиг Фейербах. Госполитиздат, 1948.
А б у л а д з е К . С. Деятельность коры больших полушарий головного
мозга у собак, лишенных трех дистантных рецепторов. Тезисы
Международного физиологического конгресса, изд. АН СССР, 1935.
А б у л а д з е К. С. Сон при отрицательной индукции. Тр. физиолог.
лабор. акад. И. П. Павлова, XV, 110, 1949.
А й р а п е т ь я н ц Э. Ш. Принцип временных связей в физиологии
интероцепции. Тезисы юбилейной сессии к 100-летию со дня рожде­
ния И. П. Павлова, изд. АН СССР, 1949.
А н д р е е в Б. В. Методика регистрации движения век при помощи
катодного прибора. Физиолог. журн. СССР, X X III, в. 1, 1937.
А н д р е е в Б. В. Применение метода актографии для исследования
сна у человека. Бюлл. экспер. биолог. и медиц., 3, 1951.
А н д р е е в Б. В. и Б. И. И в а н о в . Методика регистрации дви­
жения век при помощи нового катодного прибора. Физиолог. ж урн.
СССР, X X X V I, № 2, 1950.
( А н о х и н П. К. ) A n o c h i n P . К . Les jum eaux coalescents. Presse
Médicale, 20, 1939.
А н о х и н П. К. Сон и сновидения. «Правда» от 23 V III 1945.
Аствацатуров М. И. Обзор современных данных о символике
сновидений и их диагностическое значение. Сов. врач. газ., I, 1935.
Б е х т е р е в В. М. Гипноз, внушение и психотерапия и их лечебное
значение. 1911.
Б е х т е р е в В. М. Общие основы рефлексологии человека. Госиздат,
1928.
Б ы к о в К . М. Кора головного мозга и внутренние органы. Медгиз,
1947.
В а с и л ь е в М. Ф. Химизм крови и типы нервной системы. Тр. физио­
лог. лабор. акад. И. П. Павлова, XIV, 1948.
Г е р ш у н и Г. В. Об изучении ощущаемых и неощущаемых реакций
при действии внешних раздражений на органы чувств человека.
Изв. АН СССР, серия биолог., № 2, 210, 1945.
Г е р ш у н и Г. В. К вопросу о взаимоотношении между ощущением
и условным рефлексом. Физиолог. журн. СССР, X X X II, № 1, 43,
1946.
Г е р ш у н и Г. В. Изучение субсенсорных реакций при деятельности
органов чувств. Физиолог. журн. СССР, X X X I I I , № 4, 393, 1947.
Г р и н ш т е й н А. М. Изучение сновидений как метод топической диаг­
ностики при органических заболеваниях головного мозга. Врач.
дело, № 6—8, 1923.
128
Д о л и н А. О. Проба физиологического анализа элементов индиви­
дуального опыта личности. Арх. биолог. наук, X X X V I, 1, 1934.
Ж у р а в л е в И. Н. О пищевом и питьевом центрах. Доклад на Пав­
ловской сессии, изд. АН СССР, 1946.
Ж у р а в л е в И. Н . О питьевом центре. Доклад на V II Всесоюзн.
съезде физиолог., биохим. и фармаколог., Медгиз, 1947.
Ж у р а в л е в И. Н. О питьевой возбудимости. Доклад на Павловской
сессии. Изд. АН СССР, 1948.
И в а н о в - С м о л е н с к и й А. Г. Основные проблемы патофизиоло­
гии высшей нервной деятельности. Медгиз, 1933.
К андинский В. X . О псевдогаллюцинациях. СПб., изд.
Е. К . Кандинской, 1890.
К о р о т к и н И. И . О соотношении между субъективным и объектив­
ным при образовании условного рефлекса у человека. Тр. физиолог.
лабор. акад. И. П. Павлова, X V I, 1949.
К р а с н о г о р с к и й Н. И. Развитие учения о физиологической
деятельности мозга у детей. Медгиз, Л ., 1939.
К р а ф т - Э б и н г . Гипнотические опыты. Госиздат, 1927.
К р о н ф е л ь д А. С. Сновидения и галлюцинации. Тр. Психиатр.
инст. им. Ган н ушкина, V, 1940.
Л е н ц А. К. Физиологическая сущность гипноза. Природа, изд. АН
СССР, № 7—8, 1927.
Линдберг А. А. К вопросу о действии различных снотворных
на деятельность коры больших полушарий головного мозга. Мате­
риалы V Всесоюзн. съезда физиолог., фармаколог. и биохим., Мед­
гиз, 1934.
Л и н д б е р г А. А. Некоторые данные о действии снотворных веществ
на высшую нервную деятельность собаки. Дисс., Тезисы, изд. АН
СССР, 1935.
М а й о р о в Ф. П. Условные рефлексы у щенят различных возрастов.
Арх. биолог. наук, 29, 3, 1929.
М а й о р о в Ф. П. О взаимодействии возбуждения и торможения при
развитии запредельного торможения. Тр. физиолог. лабор. акад.
И. П . Павлова, IX , 426, 1940.
М а й о р о в Ф. П. История учения об условных рефлексах. Изд. АМН
СССР, 1948а.
М а й о р о в Ф. П. О фазах сна. Ф изиолог. журн. СССР, X X X IV , № 4,
1948б .
М а й о р о в Ф. П. О физиологической характеристике сомнамбуличе­
ской фазы гипноза. Физиолог. ж урн. СССР, X X X V I, № 6, 1950.
М а й о р о в Ф. П . и П . А. К и с е л е в . Физиолог. ж урн. СССР,
X X V II, № 3, 1939.
М а й о р о в Ф. П . и М. М. С у с л о в а . Гипнотические опыты с вну­
шенными возрастами. Сб. Мед.-биолог. отд. АМН СССР, 1947.
М а й о р о в Ф. П ., М. И. Н е м е н о в и Л . С. В а с и л ь е в а .
Изменения корковой деятельности под влиянием освещения шей­
ных симпатических узлов рентгеновыми лучами. Д окл. Юбил. сес­
сии к 100-летию со дня рождения И. И. Павлова, изд. АН СССР, 1949.
М а к а р о в П. О. Методика раздражения интероцепторов и связанной
с ними вегетативной нервной системы человека. Бю лл. экспер.
биолог. и мед., № 8, 1948.
Макаров П. О. Латентный период интероцептивных ощущений.
ДАН СССР, LXVI, № 3, 1949.
М а р е н и н а А. И. Электрометрический метод динамического измере­
ния сопротивления поверхности кожи. Физиолог. ж урн. СССР,
XXXV, № 6, 1949.
М а р е н и н а А. И. Исследование динамики сна посредством измере­
ния кожных потенциалов. Тр. Инст. физиолог. им. И. П. Павлова,
1951.
М а р е н и н а А. И. Электроэнцефалографическое исследование есте­
ственного и гипнотического сна у человека. Тр. Инст. физиолог.
им. И. П. Павлова, 1951.
О р б е л и Л . А. Лекции по физиологии нервной системы. Медгиз, 1938.
П а в л о в И. П . Полн . собр. трудов, изд. АН СССР, т. I II и IV, 1949.
П о д к о п а е в Н. А. К характеристике высшей нервной деятельности
собаки в старческом возрасте. Физиолог. журн. СССР, X X IV ,
№ 1—2, 1938.
П л а т о н о в К . И. Гипноз и внушение. Укриздат, 1925.
П л а т о н о в К. И. Слово как физиологический и лечебный фактор.
Укриздат, 1930.
П о п о в Е . А. Материалы к клинике и патогенезу галлюцинаций.
Укриздат, 1941.
П о п о в Е. А. Проблема теории сновидений в свете учения И. П . П ав­
лова. В рач. дело, № 10, 1949.
Р о ж а н с к и й Н. А. Согласование корковых и подкорковых меха­
низмов сна. Сб. «Новости медицины», изд. АМН СССР, № 14,
1949.
С а н д о м и р с к и й М. И. Сравнительная хронаксиметрическая харак­
теристика ночного сна здорового испытуемого и нарколептика.
Бюлл. экспер. биолог. и мед., № 7, 1949.
С у с л о в а М. М. Экспериментальное исследование динамики гипно­
тического сна у человека. Физиолог. журн. СССР, X X IX , № 9,
1940.
Т о н к и х А. В. Роль автономной нервной системы в явлениях так
называемого животного гипноза. Физиолог. журн. СССР, XXIV,
№ 1—2, 1938.
Т о н к и х А. В. и Е. А. М о и с е е в . Роль гипофиза в явлениях элек­
трического сна при электрическом раздражении подкорковых узлов.
Физиолог. журн. СССР, X X V III, № 6, 1940.
У с и е в и ч М. А. О действии бромистых препаратов на нервную си­
стему старой собаки. Тр. физиолог. лабор. акад. И. П. Павлова,
V III, 1938.
У с и е в и ч М. А. Типы нервной деятельности и их роль во взаимо­
отношениях между функциональным состоянием мозговой коры
и деятельностью внутренних органов. X I совещ. по физиолог.
проблемам, посвящ. Х-летию со дня кончины И. П . Павлова, изд.
АН СССР, 1946.
У с и е в и ч М. А. Функциональное состояние мозговой коры и дея­
тельность внутренних систем организма. Сб. «Новости медицины»,
изд. АМН СССР, № 14, 1949.
У х т о м с к и й А. А . Собр. соч., IV, изд. ЛГУ, 1945.
Ч и с т о в и ч А. С. Сон и сновидения. Новосибирск, Облиздат, 1946.
Э п ш т е й н А. Л . Сон и его расстройства. Медгиз, 1928.
C l a p a r è d e . Théorie biologique du sommeil. A rch. de Psychol., 1905.
C l a p a r è d e . Le sommeil et l ’hystérie. Génève, 1928.
D e m о1e V. Pharm akologisch-anatom ische U ntersuchungen zum P rob­
lem des Schlafes. Arch. f. P ath . u. Pharm ak., 120, 229—258, 1927.
E c o n o m o C. Schlaftheorie. E rgehn. d. Physiol., 28, 312, 1929.
F u l t o n J. F. a. P. B a i l e y . Tumors in th e region of th e th ird ven­
tricle. Their diagnosis and relation to pathological sleep. Journ. N erv.
and Ment. Diseas, 69, 1—25, 145—164, 261—277, 1929.
G e l l h o r n E. Autonomic Regulations. Chicago, 1943.
130
H e s s W. R. Le sommeil. Compt. rend. Soc. Biol., CVII, 25, 1393, 1931.
H e s s W . R. Der Schlaf. K lin. W ochenschr., 12, 129—134, 1933.
K l e i n D. B. The experim ental production of dream s during hypnosis.
U niv. Texas B ull., 3009, 1930.
K l e i t m a n N. Sleep and W akefulness. Chicago, 1939.
Konorski J. Conditioned Reflexes and Neuron O rganisation. Cam­
bridge, 1948.
L a s è g u e . Le délire alcoolique n ’est pas un délire, m ais un rêve. A rch.
génér. d. m éd., November, 1881.
L e g e n d r e R. The physiology of sleep. Rep. Sm ithsonian In stit., 12,
587—602, 1911.
L h e r m i t t e J. et A. T o u r n a y. R apport sur le sommeil. Rev.
Neurol., 1, 1927.
L h e r m i t t e J. Les rêves. Paris, 1948.
L o o m i s A. L., E. N. H a r v e y a. G. A. H o b a r t . Cerebral
states during sleep as studied by hum an brain p otentials. Journ.
of exp. Psychol., 21, 127, 1937.
M a u r y A. Le sommeil et les rêves. E tudes psychologiques. P aris, 1878.
M o u r l y - V o l d . Experiences sur les rêves. C hristiania, 1898.
N a u t a W . J. H. H ypothalam ic regulation of sleep in rats. An experi­
m e n ta l study. Journ. of N europhysiol., 4, IX , 1946.
P i c k E. Über Schlaf und Schlafm ittel. W ien, 1927a.
P i c k E. V erstärkte Schlafm ittelw irkung durch gleichzeitige Beeinflus­
sung verschiedener H irnteil. W ien. klin. W ochenschr., 40, H. 23,
1927б.
P i é r o n H. Le problèm e physiologique du sommeil. Paris, Masson, 1913.
R o g e r H. Élém ents de psycho-physiologie. Paris, 1946.
R u b i n o Agostino. II sonne. Neapoli, 1949.
S t e k e l W . Die Sprache des Traum es. W iesbaden, 1911.
Z o n d e k H. u. A. Bi e r . Der Brom gehalt der Hypophyse und seine
Beziehungen zum Lebensalter. K lin. W ochenschr., 18, 759, 1932.
 Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета
Академии Н аук СССР
*
Редактор издательства А . И . Счастный. Технический редактор P. С. Певзнер
К орректор З . И . Савинова

РИСО А Н СССР № 4668. Подписано к печати 1/X I 1951 г. М.- 38758. Печ. л. 81/4
У ч.-изд. л. 8. Бумага 60 х 92/16. Бум. листов 41/4. Тираж 10 000. З а к . № 200

1-я тип. Издательства АН СССР. Ленинград, В. О., 9 линия, д. 12.

6 р. 50 к.