Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
От авторов
Мы глубоко убеждены в том, что окончательной целью научной психотерапии является
благополучие людей, их самореализация и счастье. Такое состояние психологической зрелости и
здоровья может быть достигнуто в значительной степени благодаря правильному использованию
психологических процессов консультирования и психотерапии. В связи с огромной общественной
потребностью в консультациях и психотерапии консультанту необходимо совершенствоваться в
освоении всех доступных в настоящее время знаний и методов. Опыт показывает, что
невротическим и плохо адаптированным индивидуумам могут принести большую пользу даже
кратковременные консультации и психотерапия. Мы полагаем, что зачастую к практике
консультирования и психотерапии с излишней поспешностью приступает консультант, не
имеющий достаточных представлений ни о фундаментальных принципах как исторических так и
практических, ни о специфических модификациях методов, необходимых при консультировании
различных категорий клиентов.
В нашей книге мы попытались очертить фундаментальные принципы, необходимые для
усовершенствования специалистов и в консультировании, и в психотерапии. Терапевтическая
психология имеет солидные исторические корни в эмпирических науках и теперь дополняет эту
историческую основу концепциями, выработанными в клиническом опыте. В данной книге
большое внимание уделяется проблемам индивидуумов «нормальных», «невротических» и
находящихся в «пограничных состояниях», поскольку на сегодняшний день о них написано
значительно меньше, чем о людях с патологическим поведением.
В книге описываются методы личностно-ориентированного консультирования и
клинической психологии. В нее включены выдержки из историй реальных клиентов,
иллюстрирующие, как определенные методы, открытые специалистами при изучении здоровых
индивидуумов, облегчают психотерапевтический процесс. Многие из этих методов еще предстоит
обосновать, и мы считаем, что это увлекательнейшая задача. Более того, многие наши позитивные
утверждения следует воспринимать лишь как гипотезы, находящиеся на различных стадиях
проверки. Пока эти гипотезы не подтверждены окончательно, следует доверяться «творческому
инсайту» психотерапевта, благодаря которому он видит в событиях, происходящих в жизни
клиента, определенные закономерности.
Эта книга написана для старшекурсников и аспирантов, которые хотели бы получить
реальное представление о психологическом консультировании и психотерапии. Она будет полезна
для практиков — клинических психологов, консультирующих психологов, школьных
консультантов, психиатров, работников социального обеспечения, консультантов на предпри-
ятиях, религиозных консультантов, консультантов по вопросам брака и семьи, а также для любых
специалистов, ощущающих потребность вновь обратиться к фундаментальным принципам
оказания психологической помощи.
Мы обязаны многим людям за те идеи, которые почерпнули из их высказываний и книг.
Некоторые материалы до такой степени стали общим достоянием, что вряд ли нуждаются в цити-
ровании. Тем не менее мы старались аккуратно указывать на использованные нами источники
теоретических положений и экспериментальных результатов. Разумеется, все исследовательские
отчеты в данной области отметить невозможно; из-за невнимательности некоторые важные
работы могли быть нами пропущены. Особую признательность мы хотели бы выразить ведущим
специалистам Университета штата Огайо, Колумбийского университета, Орегонского
университета, Мичиганского университета, Университета Миннесоты, Калифорнийского
университета в Лос-Анджелесе, Миссурийского университета, Стенфордского университета и
Чикагского университета, поскольку в значительной мере опирались на их исследования —
опубликованные и неопубликованные.
Разностороннюю помощь в создании этой книги нам оказали наши коллеги из
Объединения центров психологических служб Южной Калифорнии. Долгое общение с доктором
Ричардом Хоганом стимулировалорождение идей, нашедших свое отражение в этом труде. Мы
хотели бы выразить свою благодарность доктору Томасу Гордону за материалы, на основе
которых была написана глава 16. Мы благодарны также доктору Дэвиду Эйтцену за ценные идеи,
использованные нами при создании главы 15, и доктору Морису Райзелингу за полезную критику
книги в целом.
Отдельно мы выражаем признательность миссис Люсиль Кол-би, доктору Теодору
Ньюкомбу и доктору Джеймсу Бюгенталю, которые внимательно прочли всю рукопись и внесли
много плодотворных предложений. Мы чрезвычайно благодарны также миссис Эдне К. Аптон и
миссис Роберте Ловелл за их вклад в написание глав о детях и браке. Наши машинистки — миссис
Бетти Мак-Грегор, миссис Филлис Мансон и мисс Нэнси Уолтере — заслуживают всяческих
похвал за окончательное оформление книги. Многим другим людям, организаторам и издателям,
благодаря которым эта книга увидела свет, мы говорим наше самое искреннее «спасибо».
Лоренс М. Браммер Эверетт Л. Шостром
Предисловие
Согласно словарю Вебстера, «эклектик» — человек, который выбираетлучшее
изразличныхдоктрин или систем. При буквальном прочтении эта формулировка выставляет
эклектиков в весьма благоприятном свете благодаря предположению, что сочетание всего самого
лучшего должно, по всей видимости, тоже оказаться чем-то неплохим. Однако сегодня в сфере
современного психологического консультирования и психотерапии слово «эклектика»
приобретает нелестные смысловые оттенки. Многие из нас, услышав, что некоего психотерапевта
называютэклектиком, представляют себе человека, который ничего не научился делать по-
настоящему хорошо и который имеет крайне сумбурные теоретические познания в отношении
практикуемых им методов или не имеет их совсем. Авторы указывают, что такой (обычно подра-
зумеваемый) тип эклектизма представляет собой «временный, вспомогательный подход,
позволяющий удовлетворять потребности практики, пока теория не развита в достаточной
степени». Можно подозревать, что эклектизма в практике современной профессиональной
помощи людям, обремененным психологическими проблемами, гораздо больше, чем мы готовы
признать. Весьма примечательный социальный феномен, который у научных психотерапевтов
будущего, несомненно, станет вызывать подлинное изумление, состоит в том, что практики,
имеющие основательную подготовку в области биологических или социальных науки прошедшие
собственный психологический тренинг, тем не менее, считают себя обязанными придерживаться
«партийной линии» какого-либо психотерапевтического направления. Доктор Роберт Харпер в
своей книге «Психоанализ и психотерапия»1 без всяких затруднений составил перечень тридцати
шести различных направлений или систем! Доктор Альберт Эллис в своей монографии,
опубликованной в 1956 году, выявил обширный набор противоречивых утверждений из области
теоретических и методологических проблем психотерапии, просто сопоставляя высказывания
авторитетных психотерапевтов различных школ, основанные на их клиническом опыте. Недавно
было проведено анкетное исследование (до сих пор неопубликованное) «тактиче-
_____________________
1
Englewood Cliffs, N.J.: Prentice Hall, Inc., 1959.
жется вперед в попытках достичь того идеала, о котором идет речь у Вебстера. Истинный
эклектик понимает, что аксиоматическая взаимосвязанность любой из имеющихся систем чрезвы-
чайно слаба, так что можно легко модифицировать ее базовые принципы или целиком отказаться
от некоторых из них, не опасаясь сделать систему внутренне противоречивой. Отбор вполне
реально осуществлять единственно на основе аккумулированного клинического опыта, используя
такие же «данные», какие приводятся разнообразными систематизаторами в защиту своих
позиций. Однако еще более мощным методом может оказаться процесс, в ходе которого (после
рассмотрения имеющихся вариантов в свете такого клинического опыта) задается вопрос: «Нельзя
ли с помощью соответствующей переформулировки принципов, взятых из различных систем,
прийти к более удовлетворительному концептуальному единству и тем самым — к
теоретическому обоснованию разнородного набора принятых общих соображений, уже
устоявшихся и условно признаваемых эклектиком в качестве законных элементов
психотерапевтического инструментария?»
Я полагаю, что авторы данной книгидобилисьзаметных успехов вреализации последней
разновидности эклектизма. Ни один непредубежденный читатель не скажет, что они создали еще
одну систему вдобавок к уже и так чрезмерно разросшемуся списку. В их подходек проблеме
консультирования и психотерапии имеет место редкое сочетание: они действительно погружаются
в систему отсчета той или иной школы, когда стараются понять и объяснить присущую ей
стратегию и тактику, и они беспристрастны при переходе от одной системы к другой. Авторы
работают в системах отсчета, связанных с теорией человеческой личности и ее развития (главы 2,
3) и психотерапевтического взаимодействия (глава 4), которые достаточно широки (но не
поверхностны!), чтобы охватить имеющееся разнообразие методологических акцентов. Студенту,
приступающему к изучению процесса консультирования, после прочтения этой книги окажется
доступна совокупность концепций, которыми он сможет непосредственно пользоваться в ходе
размышлений о своих клиентах. Тот, кто строго придерживается определенных взглядов, если он,
конечно, не слишком доктринерски настроен, может быть согласится со многим из сказанного о
технических приемах и, надо полагать, обнаружит, что большая часть теории (после самых
незначительных изменений) тоже согласуется с предпочитаемой им системой отсчета.
Отличие «консультирования» от «психотерапии», если таковое существует, составляет в
нашей профессии довольно запутанную проблему. Приблизительно в половине одобренных Аме-
риканской психологической ассоциацией (АРА ') учебных курсов не делается академического
различия между клинической и консультативной специализациями. Протоколы, представляемые
кандидатами на получение дипломов АВЕРР2 по клинической и консультативной специализациям,
в высшей степени схожи, судя по моему опыту в качестве члена коллегии. Каким бы ни оказалось
окончательное академическое и административное решение ■; разнообразных хитросплетений
этой проблемы, авторы, один из t которых — «клинический» психолог, а другой —
консультирую- \ щий, совершили аккуратную и добросовестную попыткутракто- 1 ватьэтот
вопрос втерминах непрерывного множества, включаю- \ щего несколько подмножеств (глава 1).
На протяжении всей книги ; такая трактовка подразумевается при рассмотрении более кон- }
кретных ситуаций и соответствующих им процедур. '
Одна из распространенных жалоб начинающих психотерапевтов на книги, статьи и лекции
о психотерапевтическом процессе связана с недостатком «конкретности». Студент может
прилежно усвоить набор общих принципов из теории личности и психотерапии, однако у него
останется ощущение, что ему недостаточно рассказали о том, к чему конкретно он должен
прислушиваться; когда ему нужно молчать, а когда — говорить, причем что говорить и как.
Разумеется, отчасти это объясняется нереалистичными ожиданиями и зависимым поведением, и
научные руководители студентов должны тем или иным образом с этим бороться. К тому же, по
моим впечатлениям, объем того, во что верят (чуть было не сказал «что знают») психотерапевты,
гораздо больше того, что обычно попадает в учебники для начинающих. Авторы прекрасно
справились с задачей разъяснения многих конкретных вопросов. Например, психотерапевтов
постоянно призывают «внимательно следить за признаками появления у себя "контрпереносных
чувств"» и, возможно, автор учебника или лектор приводит два-три примера этих признаков. В
результате начинающе-
_______________
1
American Psychological Association.
2
American Board of Examiners in Professional Psychology.
ЧАСТЬ I. ОСНОВЫ
Глава 1
Профессиональное консультирование и психотерапия
Чем старше становится область психотерапии и консультирования, тем очевиднее, что
профессиональная компетентность здесь требует чего-то большего, нежели знание соответ-
ствующих приемов. Консультант может быть чрезвычайно искусным, но лишенным широкого
кругозора и той отточенности профессионального мастерства, которые приобретаются благодаря
глубоким фундаментальным знаниям. В данной книге мы постараемся позаботиться об этих
жизненно важных составляющих профессионального образования. Помимо описания
фундаментальных методов психотерапии и консультирования, в этот труд вошли важнейшие
исторические данные, теория личности и описание ситуаций, встречающихся в практике пси-
хотерапии и консультирования в самой разной обстановке: в школах, колледжах, организациях,
церквях, клиниках и на предприятиях.
В данной главе рассматривается происхождение таких отраслей психологии, как
психотерапия и психологическое консультирование, их нынешний статус и тенденции, а также ряд
актуальных профессиональных проблем.
Поскольку задачей психотерапевтов и консультантов является содействие личностным
изменениям у клиентов, глава 2 состоит из вводного обсуждения теории, изложения различных
подходов и краткого описания взглядов на природу и функции личности. Принципиальные
представления о развитии личности с акцентами на специфических проблемах каждой стадии —
от младенчества до старости — обсуждаются в главе 3, тогда как обзор внутреннего содержания
процессов психотерапии и консультаций помещен в главе 4.
Назначением части I является ознакомление читателя с проблемами профессиональной
практики и подготовка его к обсуждению методологии в частях II и III с помощью обзора теорий
личности и концепций развития человеческой личности.
В части II психотерапия и консультации рассматриваются под углом зрения «Как это
делается». В главе 5, посвященной подготовке клиента к консультациям, изложены важные моменты
методологического характера. Главы 6-8 посвящены природе взаимоотношений при консультировании- их
установлению и поддержанию. Уделяется внимание факторам, создающим проблемы для консультанта. В
главе 9-11 описываются и иллюстрируются важные методы интерпретации, оценки, предоставления
информации и групповой терапии. В основе части II лежит идея о том, что психотерапевтические
установки и методы усваиваются при научении, а не проявляются как природный дар. Поэтому
эффективные методы консультирования можно усвоить благодаря сознательному изучению, усердной
практике и самокритичной проверке.
Предполагается, что читатель, в какой бы профессиональной обстановке он ни работал, сможет
выбрать из приводимых далее методов то, которые лучше всего соответствуют его специализации и
институациональному статусу.
В части III описываются рассмотренные ранее методы в сфере психологических проблем,
связанных с браком, семейной жизнью, философией и религей, умственной деятельностью,
образовательной и профессиональной ориентацией, дисциплиной и трудовыми отношениями. Назначение
этой части- дать описание некоторых проблем, свойственных каждой из перечисленных областей,
специфик этих областей и необходимых для них адаптаций общей теории и методологии. Дополнительная
цель- ознакомить студентов с разнообразными приложениями практической психологии в сфере
глубинных человеческих проблем.
В книгу включены материалы, не содержащие сведений по методологии, а представляюие
теоретические знания, необходимые в профессиональном образовании психотерапевта или консультанта.
Конечно, этот материал не включает в себя все, что должен знать компетентный специалист в данной
области, но мы надеемся, что готовящимся к профессиональной деятельности студентам и уже работающим
профессионалам наша книга поможет более точно определить, какие знания нужны в искусстве
психологической помощи.
ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Терапевтическая психология- это отрасль науки, основанная на знаниях, полученных в ряде
взаимосвязанных областей профессиональной деятельности, в каждой из которых осуществляется
«функция психологической помощи». Например, клиническая психология, с ее традиционным
акцентом на постановке диагноза, в настоящее время сосредоточена главным образом на
психотерапии и консультациях. Консультативная психология — это еще один аспект психологии,
включающий в себя как традиционное консультирование, так и новые приложения клинического
характера. Педагогическая психология — третья область на обширном поле психологии, где
начинают находить свое применение психотерапия и консультирование. Психиатрия, несомненно,
внесла огромный вклад в концепции и методы, задействованные в настоящее время в процессе
психологической помощи. Из области социального обеспечения также пришло богатое наследие в
виде опыта консультаций и опросов. Пасторские консультации при церкви — одна из областей
профессиональной деятельности, имеющая много общего с терапевтической психологией.
Консультации для работников и руководителей на предприятиях —развивающаяся область, в
которой также применяются методы психотерапии и консультирования.
Нынешняя тенденция к формальному утверждению терапевтической психологии в
качестве научной дисциплины — явление естественное. Психология в течение многих лет
сотрудничала с другими отраслями профессиональной деятельности, предлагая свой уникальный
подход к пониманию человеческого поведения. Чтобы преуспеть в занятиях психотерапией и кон-
сультировании, психологи, как представляется, должны осознать и научиться применять
достижения всех существующих профессиональных областей, связанных с оказанием психоло-
гической помощи, помимо использования уникальных результатов их собственной науки. На рис.
1 проиллюстрировано соотношение между дисциплинами, благодаря которым собраны и в
которых используются материалы данной книги.
Терапевтическая психология охватывает обе ветви — психотерапию и консультирование.
Прежде чем закончить этот раздел, необходимо пояснить различия в этих двух формах психо-
логической помощи людям.
Авторы данной книги — психолог-консультант, работающий в колледже, и клинический
психолог, занимающийся частной практикой, объединили две точки зрения, относящиеся, соот-
Консультативная психология
Консультативная психология — это синтез многих родственных тенденций, присущих
педагогике, психической гигиене, психометрии, сфере социального обеспечения и различным те-
чениям психотерапии. Занимающийся консультациями психолог предполагает, что его внимания
требуют нуждающиеся в консультациях люди, а не их проблемы. Раздробление личности
соответственно ее профессиональным, семейным, школьным и прочим проблемам, требующим
решения, — это проявление характерной для прошлого узости профессиональных интересов.
Однако консультанты признают, что психологические затруднения в жизни людей, как правило,
группируются по линиям специфических проблем.
Консультативная психология не так давно миновала в своей истории точку развития, сравнимую с
положением дел в медицине на начало столетия. В то время Уильям Ослер выстроил в медицине
«вавилонскую башню» и сформировал эклектическую систему научной медицинской практики из
множества разрозненных и противоречивых способов лечения.
Словосочетание «консультирующий психолог» входит, например, в обозначения ряда профессий
[298], принятых в Управлении по делам ветеранов [211]. Многие частные и коллегиальные
консультационные~центры, имеющие в своем штате профессионально знающих психологию
консультантов, в последнее время начинают называть их «психологическими консультантами».
Существуют и другие названия профессии консультанта. Совершенно очевидно, что термин
«консультант», для того чтобы стать осмысленным, должен начинаться с прилагательного, ведь
«консультантами» объявляет себя множество людей с самым разным уровнем подготовки. Для
обозначения функций психологического консультирования предлагались и другие термины:
общеклинический консультант [136], психологический консультант [40; 306] и
психотерапевтический консультант [237].
Американская психологическая ассоциация — по большей части благодаря конференции
психологов, состоявшейся в Северо-Западном университете в 1951 году, — изменила в разделе 17
обозначение «Консультации и наставничество» на «Консультативная психология», признавая тем
самым растущую обособленность консультативной ветви психологии [298]. Сходным образом,
Американская коллегия экзаменаторов по профессиональной психологии осуществляет
сертификационные процедуры для консультирующих психологов в качестве представителей
одного из трех рассматриваемых ею направлений. Итак, терминологические изменения лишний
раз подтверждаюттоттезис, что консультативная психология представляет собой полноправную
область профессиональной деятельности.
Клиническая психология
Клиническая психология в значительной мере сформировалась на основе программ
тестирования умственных способностей в период с 1912 по 1930-й год. Клиническая психология и
консультативная психология имеют много общего, поскольку обе изучают предысторию
личности, используют сходные инструменты оценивания и психотерапевтические опросные
методы. Имеются, тем не менее, важные исторические и функциональные различия. Густад [132],
после скрупулезного изучения отличий консультативной психологии от клинической, пришел к
выводу, что обе они относятся, в сущности, к одной и той же области профессиональной
деятельности, но имеют разные акценты. Аналогичное по сути заключение высказывает и Уотсон:
«Характерная окружающая обстановка обучения и тот факт, что консультирующий психолог работает, главным
образом, со здоровыми людьми, вероятно, и выступают в качестве основных демаркационных линий, а отнюдь не
уровень подготовки или объем обязанностей... Консультирующие и клинические психологи отнюдь не участвуют в
борьбе двух противостоящих лагерей, а напротив, всерьез и без лишнего пафоса стараются выработать для своих
внутрипрофессиональных проблем обоюдно удовлетворительное решение» [314, р. 9—10].
Умение клинического психолога участвовать в постановке диагноза психически больным
пациентам и, соответственно, его уникальная роль в штате клиники или больницы — это еще одно
существенное отличие. Как указал Супер [298], консультации больше сосредоточены на
«психогигиене», а не на психопатологии поведения. Психогигиена — это изучение проблем у
здоровых людей и предотвращение у них серьезных эмоциональных затруднений. С другой
стороны, клинические психологи зачастую работают влечебницах и клиниках, где корректируется
патологическое поведение.
Институционная обстановка, в которой проводятся консультации или сеансы
психотерапии, определяет другое отличие консультантов от клиницистов. Как полагает
Уильямсон [319], психотерапевтические консультации естественным образом осуществляются в
обстановке обучения, то есть в школе, что предполагает социальную функцию научения и
личностного развития. А клинические психологи работают в больницах, клиниках и все чаще
занимаются частной практикой. Правда, иногда консультирующие психологи работают в
больницах и имеют частную практику [211]. Работая в учебных заведениях, консультанты в
основном имеют дело с проблемами взросления у детей школьного возраста. В частной практике
или внешкольной институционной обстановке клинический психолог больше сталкивается с
проблемами супружеских отношений, социальной реабилитации, с гериатрическими и другими, в
основном нешкольными, проблемами.
Психиатрия
Психиатрию — третью специализацию в психотерапевтическом консультировании — с
функциональной точки зрения трудно отличить от других консультационных специальностей.
Очевидное различие связано с образованием — психиатры получают степень M.D., в то время как
психологи обычно имеют степень Ph. D. («Доктор медицины» и «доктор философии»
соответственно. — Прим. перев.) Медицинские виды терапии, применяемые в случае серьезных
эмоциональных расстройств, составляют еще одно явное отличие.
Консультирующие психологи и психотерапевты не могут закрывать глаза на реальность
того факта, что круг обязанностей врача обусловлен социальными предпосылками. Врач несет
юридическую ответственность за лечение, поскольку от успешности последнего зависит жизнь
больного. Существует точка зрения, что эта ответственность должна также распространяться на
все проявления деятельности пациента. Однако есть и другое мнение: ответственность врача,
имеющего психиатрическую подготовку, простирается только до той точки, где проблема
сводится уже к недостатку знаний, плохому социальному научению пациента, а не к его болезни.
Моурер, например, указывает на полезный отличительный признак в подходе к психотерапии со
стороны психолога и психиатра:
«Некоторые специалисты считают, что личностные расстройства так же трудно отнести к разряду
болезней, как и невежество. В обоих случаях существеную роль играет феномен научения. И если у нас как
педагогов есть хоть какие-то основания работать над невежественным умом, то точно так же наше право и
обязанность — заниматься умом расстроенным, помраченным» [216, р. 21].
Надо добавить, что отличие личностного невежества от болезни на практике оказывается
весьма размытым.
Психотерапевтические консультации, согласно Моуреру, предполагают помощь
индивидуумам, страдающим дефицитом научения или же имеющим достаточно осознанные внут-
ренние конфликты, которые сопровождаются так называемой нормальной тревожностью. Тем
самым, разумеется, на консультанта возлагается тяжкое бремя отличать «норму» от «патологии»;
однако такое распознавание патологии и оценка терапевтических возможностей стали частью
профессиональной подготовки психологов. Для любой профессиональной гильдии важно
осознавать, что она не может быть «всем для всех».
Школьная психология
Пятая специализация в консультировании — школьная психология — отличается от
остальных главным образом по объему необходимого образования и опыта. Школьный психолог
имеет дело с широким разнообразием педагогических проблем, примыкающих к вопросам
организации учебного процесса и администрирования, вдобавок к своей работе с личностными
психологическими проблемами детей и подростков.
Важным понятием в школьном консультировании являются уровни работы. На основе
различий в подготовке и компетентности консультанта, а также в продолжительности кон-
сультаций, выделяются три основных уровня. Это функциональные уровни, а не различия в
статусе. На первом уровне работает консультант-педагог, который профессионально занимается,
главным образом, процессом обучения, но часть времени может уделять консультациям. Как
правило, это помощь в составлении индивидуального учебного плана. В первую очередь такие
консультанты предоставляют информацию и дают советы. Консультантов, работающих на этом
уровне, часто называют «кураторами».
Ко второму уровню относятся консультанты, которые с профессиональной точки зрения
являются в первую очередь педагогами и обычно имеют степень магистра или специальную под-
готовку по вопросам воспитания. Такие консультанты решают большую часть задач, относящихся
к сфере школьного консультирования и варьирующих от простого предоставления информации о
требованиях при поступлении в колледж и помощи в выборе профессии до проблем социального
поведения (к последним напрямую относятся проблемы взросления).
Третий уровень занимают консультирующий или клинический психолог, о которых уже
шла речь в этой главе. Школьный или университетский консультант, работающий на этом уровне,
обычно имеет педагогический опыт, однако его профессиональное высшее образование — это, в
первую очередь, психология, психиатрия в сфере социального обеспечения или медицина.
Психология в религии
Священнослужители занимаются консультациями многие годы. Тем не менее, до самого
последнего времени соответствующего внимания профессиональной подготовке священнослу-
жителей для проведения ими психологических консультаций, в сущности, не уделялось. В главе
15 мы подробнее рассмотрим ряд специфических задач, которые предстоит решать всем светским
и религиозным консультантам, когда в работе с клиентами возникают проблемы нравственных и
духовных ценностей.
ТЕНДЕНЦИЯ 2: ПРОФЕССИОНАЛИЗАЦИЯ
Исследовательские перспективы
В такой сравнительно новой профессиональной области, как психология, исследования
играют ведущую роль в разработке новых процедур, в оценке применяющихся методов и в
разрешении разногласий и теоретических затруднений. Значительная часть квалификационных
программ ориентирована на исследовательские методы, с тем чтобы практик видел исследователь-
ские перспективы, в какой бы области профессиональной деятельности он ни работал. Кроме того,
существует достаточно от-ветственная социальная задача — постоянно оценивать
психологические службы, работающие на благо общества.
Следует подчеркнуть, что передний край науки в области психологических служб
продвигается вперед благодаря взаимодействию в гуманитарных дисциплинах практики и чисто
научных исследований. Развитие одной способствует развитию других и наоборот.
Сертификация и лицензирование
В сфере консультирования и психотерапии появилось достаточно большое количество
шарлатанов, от которых необходимо защищать как общество, так и саму профессию. Обзор
Штайнера [288] выявляет возмутительные случаи сомнительной помощи попавшим в беду людям.
Сертификат или лицензия, конечно, не гарантируют компетентности, но они информируют
публику о том, что данный специалист прошел многолетнюю подготовку в области практикуемых
им методов.
Сертификат — это документ, выданный общественной или частной организацией. Вопрос
выдачи принимается к рассмотрению по инициативе индивидуума. Примером здесь служат
постдокторальный сертификат или диплом, которые выдает Американская коллегия
экзаменаторов по профессиональной психологии [6]. В этой коллегии существуют дипломы
потрем специализациям: клинической, индустриальной и консультационной. Письменный экзамен
выявляет базовые знания кандидата в избранной им специализации. На устном экзамене задаются
вопросы о взаимоотношениях с клиентом и профессиональных взаимоотношениях, а также
разыгрывается практическая ситуация, с помощью которой проверяется, как кандидат справляется
со своими профессиональными обязанностями.
Во многих штатах коллегии по образованию осуществляют сертификацию консультантов в
рамках своих аттестационных программ. В Калифорнии, например, существует «Аттестация
персонала для работы сучащимися» [53], где выдаются разрешения на работу в пяти основных
областях: консультирование, социальные службы, служба посещаемости, психометрия и школьная
психология.
Лицензирование психологов несколько отличается от сертификации. Лицензия дает
психологу законное право осуществлять психологическую практику. Лицензионные правила нала-
гают запрет на определенные действия, а также дают общее описание профессии «психолог» и
психологической практики. Сертификационные правила в целом лишь ограничивают право
называться психологом. Лицензирование и сертификация — еще один признак, подтверждающий
профессионализм в данной области.
Этический кодекс
В «Своде этических принципов» АРА говорится: «Польза профессии измеряется ее
вкладом в благоденствие человека» [9, р. 1 ]. В соответствии с этим положением
психотерапевтическое консультирование не может не сталкиваться с практическими проблемами
этики. До того как был создан кодекс, существовало несколько конкретных руководств,
определяющих, какую практику следует считать неэтичной.
Наличие недвусмысленно сформулированного кодекса и традиций этичной практики
является отличительным признаком профессии.
В разделе 2 Этического кодекса АРА [9] речь идет о взаимоотношениях с клиентом, о
конфиденциальности, об ответственности и компетентности консультанта или психотерапевта и,
конечно, о благополучии клиента. Этичное поведение консультанта или психотерапевта — аспект
настолько важный, что в главе 6 этой книги приведен дополнительный материал по этой теме.
Система ценностей оказывает огромное влияние на человеческое восприятие и
ценностный контекст самой психологии [182, 130, 284, 155, 96]. Только что упомянутые
материалы содержат оживленную дискуссию о целях консультирования и психотерапии (таких
как «адаптация»), конфликте ценностей, социальных факторах, профессиональной
ограниченности и профессиональном тщеславии. Мы твердо убеждены, что и профессиональный
консультант, и психотерапевт должны серьезно и глубоко обдумать эти проблемы, поэтому мы
еще не раз вернемся к ним на страницах нашей книги.
Профессиональная свобода
Одним из принципов профессиональной деятельности, выдвинутых Американской
психологической ассоциацией [10], является свобода принятия на себя обязанностей и выполнения
их способами, продиктованными личными представлениями специалистов о нравственности.
Любая профессия основывается на общественной потребности и на компетентности специалистов
в удовлетворении этой потребности. Профессионалы не должны противостоять любым попыткам
ограничить деятельность, которую они осуществляют на благо общества и которая соответствует
глубоким человеческим ценностям. Мы убеждены, что консультирование и психотерапия далеко
продвинулись в стремлении соблюдать эти профессиональные принципы.
ТЕНДЕНЦИЯ 3: АКЦЕНТ НА ФАКТОРАХ ЛИЧНОСТИ КОНСУЛЬТАНТА ИЛИ ПСИХОТЕРАПЕВТА
Для устранения наметившегося разрыва между теорией и практикой, в последние пять лет
много усилий посвящалось объединению практики психотерапевтических консультаций с теорией
личности и теорией научения. Процесс консультирования не следует рассматривать как
своеобразную книгу с рецептами или сборник продиктованных опытом методов. Пси-
хотерапевтическое консультирование — это, скорее, приложение системы теории и принципов к
специфической ситуации научения во время терапевтической беседы. Некоторые современные и
исторические концепции, касающиеся развития, структуры и функционирования личности, а
также их отражение в консультациях и психотерапии, рассматриваются в главах 2 и 3.
На страницах этой книги мы попытаемся заполнить разрыв между упорядоченной теорией
и сумбурной практикой. Этот идеал, впрочем, нелегко реализовать. Отчасти проблема обус-
ловлена трудностями терминологии и перевода таких феноменологических концепций, как
трансфер и резистентность, в осмысленные теоретические понятия. Тем не менее консультант дол-
жен постоянно стремиться к анализу своих действий и пониманию того, что происходит во время
его консультаций. Теория зачастую предоставляет необходимые для этого концептуальные
инструменты, хотя общепризнано, что практическая потребность в методах во многих случаях
превосходит имеющиеся возможности верифицированного научного знания и концептуальных
построений.
Осознание психотерапевтическим консультантом своей ответственности перед обществом
и забота о благе клиента заставляют его сохранять здравый баланс между скептицизмом и
уверенностью в своих методах. Вот что говорит по этому поводу Шобен:
«Когда сделана решающая ставка, что часто случается в профессиональной практике, скептицизм
по поводу собственных возможностей становится для большинства из нас непозволительной роскошью»
[277, р. 252].
Ган и Маклин тоже прибегают к выразительным формулировкам:
«Смиренность психотерапевта, сознающего собственное невежество, приобретает непреходящее значение.
Впрочем, это должно быть рациональное смирение, объективное признание своей ограниченности перед
лицом бесконечной сложности. Оно никогда не должно превращаться в эмоциональное ощущение своего
ничтожества, которое ведет к самообвинению, депрессии и панической боязни ответственности за каждого
нового клиента. Когда такое происходит, можно считать, что сам консультант созрел для психотерапии»
[136, р. 37].
Роджерс [254] точно описывает смешанные чувства психотерапевтического консультанта,
когда тот воспринимает себя в качестве субъективно сочувствующего психотерапевта и
трезвомыслящего ученого одновременно.
Практика консультирования и психотерапии предоставляет богатейшие возможности для
выдвижения гипотез и разработки теорий в свете их применимости в реальной жизни. Пепин-ски
[232] подчеркивает упомянутую ранее роль консультанта как «ученого-практика». В этой
двойственной роли консультант и психотерапевт непрерывно осуществляют процесс наблюдения,
умозаключений и оценивания изменений в поведении клиента во время и после консультаций.
Роттер следующим образом подытоживает принципиальную ценность теории в работе
клинициста:
«Это основа для разработки новых инструментов и методов, атакже проверки старых, способ
оценки консультационных методов при отсутствии экспериментальных данных, обеспечения логической по-
следовательности в терминологии и предпосылках, анализа новых идей или нетривиальных проблем в
практике, средство, помогающее клиницистам обнаружить и разрешить явные противоречия и логическую
непоследовательность в экспериментах, концепциях или
практике» [260].
Попытки объединения теоретических построений способствовали ослаблению роли
научных школ в психотерапевтическом консультировании. Всякий раз, когда пропагандируется
ограниченный или односторонний подход к консультациям, готова возникнуть новая школа
консультирования. Это не должно отпугивать отдельно взятого ученого-практика от стремления
развивать творческую идею или новую теорию. Роджерс [253] отмечает, что сегодня одной из
критических проблем для практикующего психолога стал климат в профессиональных кругах, не
благоприятствующий теоретическим построениям. Роджерс далее настаивает, что такое
отрицательное отношение к теоретизированию обусловлено «настоящим ужасом перед всем но-
вым и нешаблонным» [253, р. 247].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 2
Теоретические основы терапевтической
психологии
Для того чтобы методы консультирования или психотерапии были точными, логически
последовательными и плодотворными, необходимо ознакомиться с определенными аспектами те-
ории личности. Одна из наших отправных точек состоит в том, что консультирование или
психотерапия могут превратиться в импульсивное применение некой «поваренной книги»
срецептами о решении человеческих проблем, если у психоклинициста не будет твердого
представления о современной психологической мысли и об исследованиях его коллег, а также
связного набора предпосылок относительно структуры и функционирования личности.
Психологический консультант должен разбираться в своем объекте, точно так же как механик
должен разбираться во внутренностях машины или хирург — в анатомии и физиологии человека.
В эту главу, таким образом, вошли обсуждение значения теории и обзор различных
подходов к консультированию с точки зрения теории личности и теории научения. Сделана
попытка интеграции ряда исторических и современных теорий в качестве основы для логически
последовательного применения методологии. Главная цель включения в книгу нижеследующих
материалов — ознакомление студентов с некоторыми концепциями разнообразных теорий
личности, которые могут оказаться для них полезными при проведении психологических консуль-
таций.
ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ
Ценность теории
Теория помогает объяснить, что происходит во взаимоотношениях консультанта и
клиента, и служит вспомогательным средством для предсказания, оценки и улучшения
результатов. Теория задает принципиальную схемудля систематических наблюдений процесса
консультирования. Теоретические построения способствуют усилению логической связности
имеющихся идей о консультировании и рождению новых идей. Следовательно, теория
консультирования может быть весьма практичной.
Научный подход
В чем проявляется научный подход? Если консультант или психотерапевт, выполняющий
свои повседневные обязанности, не будет задавать себе приведенных ниже вопросов, он врядли
преуспеет в повышении своей терапевтической эффективности и вряд ли обогатит свою сферу
профессиональной деятельности новыми идеями. Что сейчас происходит? Какова моя модель?
Каковы мои предпосылки? Чем объясняется данное событие? Что произойдет, если я попробую
тот или иной метод? «Ненаучный» консультант, который не задает себе этих важнейших
вопросов, подвергается опасности погрязнуть в излишней самоуверенности относительно своих
профессиональных методов.
Терапевтический психолог как ученый начинает с постановки вопроса или проблемы, а
уже затем наблюдает, что происходит в его взаимодействии с клиентом. Он формулирует ги-
потезы относительно того, что происходит. Эти гипотезы суть умозаключения, основанные на его
наблюдениях. Набор уточненных гипотез обычно называют теорией. Исходя из своей теории
консультант пытается объяснить или предсказать дальнейшие события в ходе консультаций. Он
должен постоянно проверять вал идность своих новых теорий относительно наблюдаемой
реальности, с тем чтобы они были хорошо согласованы. Усовершенствованные теории затем
используются для уточнения объяснений или предсказаний определенных моментов консульти-
рования.
Чтобы проиллюстрировать этот процесс, рассмотрим упрощенный пример проявления
защитных механизмов. По наблюдениям консультанта, когда он чересчур «нажимает» на клиента
своими вопросами или толкованиями тот сердится, замолкает или даже уходит с консультации.
Консультант наблюдает различные условия, при которых манера поведения клиента становится
негативной, и задумывается, почему это происходит. Наблюдая другие сходные случаи, он
замечает их общие черты и повторяемость результатов. Он выдвигает гипотезу, что клиенты
проявляют негативное отношение, и у них возникают «защитные реакции», когда они ощущают
угрозу, то есть воспринимают консультанта как источник фрустрации и даже психологической
опасности. Консультант может постулировать существование в клиенте «подсознания» или
некоего «Я», чувства и установки которого несовместимы с сознательными чувствами и
установками клиента. Клиент воспринимает несоответствие между своим поведением и своими
глубокими внутренними установками наряду с расхождением между своими установками и
установками консультанта. Конечно, консультант будет проверять свои гипотезы относительно
угрозы и защиты с помощью дальнейших наблюдений. Он должен уточнить свои концепции и
обобщения до такой степени, чтобы они стали полезны для предсказания того, как клиент будет
себя вести под действием угрозы. В результате консультанту будет легче оценить как свои
гипотезы, так и методы работы с клиентами. Такие «мини-теории» или подтвержденные гипотезы
объединяются со многими другими данными и гипотезами в более стройную и более общую
теорию структуры и функционирования личности в целом. Общая теория затем используется при
дедуктивном выводе новых гипотез, которые, в свою очередь, проверяются экспериментально или
в процессе консультирования.
Мы описали идеальный вариант научного подхода в терапевтической психологии, однако
воплощение его в жизнь для многих практикующих консультантов затрудняется его новизной.
Ктомужедосих пор не найдено неопровержимыхдоказательств ни того, что эффективность
консультаций напрямую зависит от обширности и четкости теоретических познаний консультанта,
ни того, что одна из имеющихся теорий личности или психотерапии лучше остальных.
В последние несколько лет была проведена большая работа в области систематизации
теоретических построений теми психологами, у которых имелось для этого достаточно темпера-
мента и способностей. Впрочем, по-настоящему удовлетворительная общая теория
консультирования и психотерапии все еще не разработана. Каждый консультант пытается
объяснить то, что он видит, с помощью собственных представлений, во всей их субъективности и
ограниченности. Поэтомудосихпор существует ряд школ консультирования или психотерапии.
Такая множественность теорий вполне оправдана, поскольку данная отрасль профессиональной
деятельности еще достаточно молода, но в конечном счете должна возникнуть единая теория
человеческого поведения и практики консультаций. Тем временем каждому психоклиницисту
придется анализировать чужие идеи, а также выверять собственные формулировки гипотез о
структуре и функционировании человеческой личности и о консультационном процессе. И хотя
большинство консультантов не смогут быть плодотворными теоретиками, они сумеют развить у
себя привычку к внимательному и критичному наблюдению повседневной практики и понимание
научного экспериментального подхода к проблемам консультирования.
По поводу различных теоретических подходов следует сделать еще одно замечание. Как
указывает в своем сравнительном анализе психотерапевтических подходов Блэк [34], иссле-
довательские данные послеконсультационного наблюдения свидетельствуют, что все школы
консультирования получают положительные результаты. Блэк полагает, что окончательное
разрешение теоретических разногласий произойдет благодаря критическому анализу самого
процесса, а не пропаганде ограниченных точек зрения и взглядов своей школы. Различаясь в
акцентах, все подходы признают значение адекватного раппорта, согласия клиента, потребности в
поддержке, профессионального статуса консультанта и некоторых разновидностей запретов.
Нас беспокоит тенденция психотерапевтов и консультантов объяснять все происходящее
во время консультаций с помощью единственной теоретической концепции личности, поскольку
не существует теории, полностью объясняющей процесс. Более того, реакция клиента на
различные подходы неоднозначна. Иногда определенный подход хорош лишь в начальной фазе,
когда потребность клиента в поддержке блокирует все остальные усилия психотерапевта, а бывает
так, что с другим клиентом сразу же дает положительный эффект подход, в высшей степени
интерпретационный. Значение имеет также тот факт, что теория консультанта должна
соответствовать его стилю консультирования. Иными словами, психотерапевту лучше
придерживаться таких теоретических позиций и такого стиля психотерапии, с которыми он
чувствует себя комфортно и уверенно.
Изложенные выше взгляды можнорезюмировать следующим образом: изучающий
психотерапию и консультированиедолжен нетолько иметь работоспособную наданный момент
теорию, но и сохранять готовность к возможному пересмотру своих теоретических представлений.
Следовательно, он должен изучать самые разные взгляды и их специфические особенности, а
также знакомиться с методологическими и идеологическими аспектами различных теорий. Ему
следует разумно оценивать свои собственные склонности и стремиться к углубленному изучению
вышепе-речисленных аспектов. Став компетентным в конкретном варианте теории, он сможет
вернуться к задаче более полного эклектического объединения, располагая для этого новым
потенциалом.
Каждый психотерапевт или консультант должен в конечном счете выработать
собственные, присущие только ему взгляды. Фрейд не был «фрейдистом», Юнг — «юнгианцем»,
Роджерс — «роджерианцем». Каждый из них в полном смысле был самим собой, хотя и опирался
на мудрость предшественников. У каждого специалиста должно быть ощущение, что в его
практике находит свое отражение индивидуальный подход. Именно по этой причине ни один
текст и ни одна школа не могут быть совершенно адекватны для любого психотерапевта или
консультанта.
Эволюционирующая эклектика
Найдется немало практиков, отказывающихся отождествлять себя с какой-то из
теоретических систем или школ и называющих себя эклектиками. Они либо вообще не придают
большого значения теории, либо считают преждевременным жестко придерживаться какого-то
одного из современных взглядов. Некоторые эклектики приходят к такой своей позиции в силу
пораженческих настроений или инертности, стараясь избежать трудностей строгого научного
мышления. Свои взгляды они формируют, выхватывая отдельные тезисы из множества теорий
(которые знают лишь поверхностно), чтобы удовлетворить свои сиюминутные потребности и при-
хоти.
Другие консультанты-эклектики полностью осознают недостаток системности в
современном состоянии теории, а потому стремятся объединить разнородные элементы, логически
объяснить и сгладить разногласия между несколькими теориями личности. Они усердно стараются
выработать на основе своих наблюдений и гипотез гибкую, но работоспособную и логически
последовательную позицию. Они предпочитают сохранять открытость своей позиции и стремятся
с помощью творческих и честных усилий дальше развивать теорию. Такой подход соответствует
взглядам авторов и является наиболее характерным для психотерапевтической психологии.
Мы убеждены, что на этой ранней стадии развития нашей науки ни один психотерапевт или
консультант не может себе позволить быть слишком застывшим в своих взглядах. Опираясь на
последние исследования и теории, он должен продолжать вырабатывать новые позиции на основе
того, что наиболее для него значимо. Кроме того, он должен быть готов к пересмотру принятой им
практики в свете появления новых данных. Мы решили называть такой подход
«эволюционирующей эклектикой».
Мы полагаем, что психотерапевт или консультант, даже если он называет себя эклектиком
или утверждает, что не основывается ни на каких теориях, всегда пользуется некими неявными
предпосылками, связанными со структурой и функционированием личности, хотя и не может
строго их сформулировать. Одна из задач научного консультанта — превратить свои неявные
предпосылки в явные, а затем критически их проанализировать и проверить. Мы полагаем также,
что эклектический подход, как средство удовлетворения насущных потребностей практики,
является допустимым лишь до тех пор, пока теория не получит достаточного развития. Для
иллюстрации можно обратиться к аналогиям во многих других областях — от дрессировки собак
до политики, где практика тоже идет впереди теории. Однако в конечном счете развитие должно
определяться хотя и тяжеловесными, но зато, на наш взгляд, более надежными результатами
применения научного (экспериментального) метода и теоретическими построениями. Судя по
современному положению дел, вполне вероятно, что теория личности и практика
консультирования будут развиваться одновременно.
В следующем разделе содержится сводный обзор основных теорий личности и их
следствий для теории и практики консультирования.
Психоаналитические подходы
В психоаналитическом подходе внимание сосредоточивается на истории жизни клиента
(психосексуальном развитии), влиянии генетически обусловленных импульсов (инстинктов), жиз-
ненной энергии (либидо) и ранних переживаниях, на его индивидуальности, атакже на
иррациональных и подсознательных причинах значительной части человеческого поведения.
Одним из важных достижений психоанализа являются представления об уровнях осознаваемого и
неосознаваемого. К уровню сознания относятся те идеи, о которых индивид отдает себе отчет в
данный момент. На предсознательном уровне находятся те идеи, о которых индивид в данный
момент «не знает», но которые могутбыть вспомнены. Бессознательный уровень наполнен такими
воспоминаниями и идеями, которые индивидуум забыл и не в состоянии вспомнить. По
представлениям Фрейда, подсознание составляет основной массив личности и оказывает огромное
влияние на поведение.
Важный психотерапевтический вопрос, поднимаемый в психоаналитическом методе,
заключается в следующем: нужен ли нам «глубокий» подход, постулирующий, что
происхождение и решение человеческих проблем лежит в глубинах личности, или же такие
объяснения и решения кроются, скорее, в ее перцепционных структурах? Консультант
психоаналитического направления подчеркивает, как важно иметь представление о глубинах
личности, и постулирует существование структуры, известной как концепция «айсберга» по
Фрейду и изображенной на рис. 3. Самым большим элементом является Ид, характеризующийся
такими свойствами, как бессознательный, иррациональный, неорганизованный, ориентированный
на удовольствие, примитивный. Ид — это источник «либидо» (жизненной силы и энергии), атакже
источник всех стремлений и органичной тяги человека к жизни и смерти.
Еще один элемент структуры личности — Эго, которое функционирует как управляющий,
ориентированный на реальность, властвующий механизм. Эго выступает также в роли посредника
между Суперэго, Ид и требованиями реальности. Одна из принципиальных функций Эго —
контроль над Ид и удержание импульсов и чувств (таких, как тревога) вне сознания. Кон-
троль Эго осуществляется через механизм «защиты», главной разновидностью которой является
«вытеснение». Импульс Ид, отсеченный от возможности своего прямого выражения, проникает
через барьеры Эго в замаскированном виде, обычно в более безопасной вторичной форме.
Хотя ранние теоретики психоанализа придавали большое значение вытеснению тревоги и
последующим симптомам, классические, «ортодоксальные» терапевты психоаналитического
направления больше внимания стали уделять психологии Эго, где в первую очередь
рассматриваются адаптивные управляющие функции личности.
Концепция Суперэго также принадлежит Фрейду. Этот элемент выполняет в структуре
личности функции контроля. Обычно Суперэго представляется как набор родительских нравствен-
ных установок и норм социальной морали, усвоенных в детстве и ставших позднее важной
структурной и функциональной частью личности. Во многих отношениях суть этой концепция
сходна по значению со словами «сознательность» и «совесть».
Позднее ученики Фрейда — Адлер, Юнг и Ранк — не только видоизменили, но и
полностью отбросили многие из его основных постулатов. Адлер акцентировал внимание на
целеустремленности и целесообразности человеческого поведения в гораздо большей степени, чем
это делал Фрейд, который рассматривал клиентов скорее в качестве беспомощных жертв
собственных импульсов в рамках довольно-таки механистической, детерминированной модели.
Адлер полагал, что стремление к власти и повышению статуса в большей степени влияет на
поведение, чем обобщенные сексуальные мотивы, о которых толковал Фрейд. Адлер усматривал в
установке индивидуума на собственное превосходство компенсацию ощущаемой им слабости,
«комплекса неполноценности». Еще одна концепция Адлера, родственная стремлению к власти,
— так называемый маскулинный протест женщин, завидующих статусу и власти мужчин.
В дополнение к биологическим детерминантам поведения Адлер выделял также
«социальный интерес» и текущий «стильжиз-ни». Один из психотерапевтических приемов по
Адлеру, позволяющий получить ключевые знания о стиле жизни клиента, — вопрос о его «первом
воспоминании». Такой подход позволяет психотерапевту составить представление о том, на каком
опыте основан стиль жизни клиента.
Адлер также широко известен своим понятием эго-идеала, то есть модели личности, к
которой стремится индивидуум. Это прототип популярного ныне понятия «Я»-концепции.
Помощь клиенту в лучшем осознании его уникального стиля жизни, иде- : алов и «Я»-концепции
— одна из главных целей психологических консультаций.
Юнг подчеркивал уникальность человеческих мотивов и стремление к индивидуализации.
Юнг постулировал общее понятие «коллективного бессознательного», состоящего из унас-
ледованных «архетипов», то есть комплекса изначальных и универсальных мотивов и
обобщенных образов людей. Второй структурный элементу Юнга — «личное бессознательное»,
состоящее из того, что забыто и вытеснено. «Сознательное» соответствует внешнему уровню
осознания, занятому проблемами повседневной жизни. «Персона» — это своего рода верхний
слой, скрывающий глубокие личностные характеристики от окружающих. Как полагал Юнг,
«персона» представляет собой существенный и вполне здравый элемент личности, за ис-
ключением тех случаев, когда она начинает доминировать над «настоящей» личностью или
заслонять от индивидуума то, что Юнг называл его «тенью». Теневая часть личного бессознатель-
ного предполагается импульсивной и, как правило, неприемлемой ни для сознания самого
индивидуума, ни для общества. В дополнение к «персоне» и «тени» существуют другие элементы
архетипов: «анимус» (мужское начало в женщине), «анима» (женское начало в мужчине) и
«самость» (достижение единства и целостности).
Юнг подчеркивает, что психотерапевт должен помочь клиенту чем-то заместить свои
неврозы и «выстроить» «самость» (собственную индивидуальность). Соответственно, он высоко
ценит религию и придает большое значение интеграции религии с психологией. Описанные
Юнгом парадоксы человеческой личности, такие как смешение мужского и женского начал, зачас-
тую представляют собой полезные концепции на интерпретационной стадии психотерапии. Как
Юнг, так и Адлер подчеркивали ценность прямого («лицом к лицу») общения психотерапевта с
клиентом, в противопоставление менее непосредственному, ориентированному «на кушетку»
контакту у фрейдистов.
Раж внес ценный вклад в психоаналитическую теорию, обратив внимание на
травматические события жизни, такие как рождение и отделение от матери. Он обобщил эти идеи,
добавив к ним стремление к безопасности у взрослых. Ранк указал на то влияние, которое детские
впечатления и ход развития в детстве оказывают на выработку независимости и ощущение
безопасности у взрослых, присоединив тем самым к теории психологического консультирования
важную и содержательную грань, связанную с развитием личности. Одним из следствий,
например, является значение «ограничений». Согласно этой концепции, мы помогаем клиенту
обрести ощущение безопасности, накладывая ограничение на его поведение, например, удерживая
его во время беседы в том месте, где она проводится. Иногда это оказывается существенной
частью психотерапевтического процесса, особенно при работе с детьми.
Центральная концепция Ранка — это концепция «воли» как направляющей,
интегрирующей, а также подавляющей инстинкты силы. Он рассматривает сопротивление как
действие воли, поддерживающей личностную целостность. Вне-биографический подход Ранка
предполагает серьезный акцент на позитивной мотивации клиента и на его нынешних чувствах, а
не на интерпретациях терапевта биографии клиента.
Главным вкладом Ранка в теорию консультирования явилось" то, что он настаивал на
отношении к клиенту как к личности, атакжето, чтоон отводил психотерапевту
отчетливоокрашенную роль. Ранктвердо верил в «этическое самоопределение», подразу^
мевающее, что консультант должен проявлять осторожность, чтобы не навязывать клиенту
собственных ценностей. Со взглядами Ранка связана постановка еще одной важной проблемы
консультирования: чем должно в первую очередь определяться содержа-! ние
психотерапевтического процесса — сферой ценностей кли^ ента или же консультанта?
Теории Ранка оказали влияние на нескольких американских психотерапевтов. Карл
Роджерс в области психотерапии для взрослых, Джессе Тафт в области социального обеспечения и
Ф. Аллен в области детской психотерапии продолжили специфическую адаптацию
психоаналитической теории в духе идей Ранка. «Воля» у Ранка стала пониматься как позитивная
сила развития. Конфликт между потребностями в независимости и в зависимости рассматривается
как регрессивная тенденция возврата крайним зависимым отношениям — в тех ситуациях, когда
предъявляемые жизнью требования слишком высоки. Как полагает Аллен, основные трудности
адаптации у клиентов возникают из-за того, что к ним предъявляют чрезмерно строгие
требования, в то время как они еще не в состоянии с ними справиться. Указание Ранка на
терапевтический потенциал самих взаимоотношений с клиентом как таковых естественным обра-
зом влечет за собой повышенное внимание к установкам консультанта и к тому, чтобы клиент
принимал на себя свою долю психотерапевтической ответственности.
Природа «Я»
Структура «Я» — это теоретическая конструкция, восходящая к гештальт-психологии и
феноменологической психологии. В типичном случае она формулируется как «динамическая
система концепций, ценностей, целей и идеалов индивидуума, предопределяющая, как он должен
себя вести» [277, р. 8]. Это устойчивый образ самого себя у индивидуума, лучше всего им
описываемый словами «Я», «Себя» и т. д. Для обозначения этой личностной конструкции
применяются разнообразные термины, такие как концепция «Я», «образ себя», «Я»-концепция и
«Я»-структура. Главным источником этого определения самого себя является непосредственный
опыт индивидуума, атакже представления и ценности его родителей, которые встраиваются в
структуру на правах непосредственного опыта.
В любых вариантах теоретических конструкций такого типа существует серьезная
опасность рассматривать «Я» как своего рода гомункулуса, «человечка в человеке», имеющего
личностные качества. Следующий соблазн — использовать данную концепцию для
универсального объяснения проблем мотивации и деятельности. Роджерс [249]
употребляеттермин «Я» в смысле осознания своего существования и функционирования, а не в
качестве синонима «организма» или «места, где находится...».
Концепция «Я» — это атрибут, приобретаемый в процессе обучения на опыте, она
формируется, начиная с момента рождения, и последовательно усложняется вдетстве и юности
подобно движению по развертывающейся спирали. Например, одно из самых ранних проявлений
своего «Я» — негативистские установки двухлетнего малыша, когда он начинает осознавать, что
обладает собственной индивидуальностью с настоятельными и специфическими потребностями и
возможностями. Это растущее осознание себя в качестве уникальной личности и есть его «Я»-
концепция. Этому «Я» присущи различные субъективные атрибуты в форме «Я такой» (его
характер), «Я могу» (его способности), «Я должен или не должен» (его обязанности) и «Я хотел
бы стать» (его стремления)^].
Когда индивидуум в своем восприятии самого себя полагает, что его поведение
соответствует его образу себя, он в целом испытывает чувство собственной адекватности,
безопасности и ценности. Если же его действия расходятся с тем, как он определяет самого себя,
он испытывает то, что называют «угрозой», и ощущает свое небезопасное положение, свою
неадекватность или никчемность. Если индивидуум не видит никаких альтернатив, он начинает
защищаться от этой угрозы или несоответствия какими-то способами, которые обычно называют
«защитными механизмами».
В качестве примера приведем одного клиента, пришедшего на консультацию в тревожном
состоянии. Его первая попытка справиться со своими тревожными чувствами сводится к их от-
рицанию или искажению их сущности. Клиент описывает свои противоречивые чувства по поводу
поступления в колледж, а затем говорит: «Родители твердят мне, что я способен учиться в
колледже, и результаты тестов профориентации показывают, что это действительно так. Я хотел
бы этого добиться, но, тем не менее, я уверен, что просто не смогу. Я чувствую себя меж двух
огней, и на экзаменах я просто цепенею. Я предпочел бы отказаться от всей этой затеи». Далее
клиент описывает свое чувство дискомфорта и другие симптомы.
Самоопределение этого клиента, его представление о своих способностях и его стремления
отчасти можно выразить в таких формулировках: «Я взрослый юноша; я уважаю мнение своих
родителей; мне не хватает способностей для того, чтобы учиться в колледже; я хотел бы получить
диплом; я хочу, чтобы меня любили и ценили». При этом клиент стоит перед тем фактом, что уже
учится в колледже; его родители высказали свое мнение, и клиент к нему прислушивается; тесты
показывают, что у него достаточно способностей для учебы. Клиент вполне осознает свою
тревогу в связи с этой ситуацией и знает, что тревожность проявляется у него в виде «страха перед
экзаменами». Однако он еще не понимает, что столкнулся с угрозой из-за того, что его «Я»-
концепция так плохо согласуется с данными реальности. Симптомом является тревога, которая
приходит, когда возникает угроза. У клиента есть соблазн отрицать (защитный механизм)
конфликт посредством бегства от ситуации. Такой маневр может избавить его от осознания
угрозы, но не от самой угрозы. Если консультации или иной жизненный опыт неразорвут эту
цепьзащитных реакций, то защитное поведение (волнение на экзаменах, бегство от ситуации)
будет, вполне вероятно, повышать его уязвимость перед будущими угрозами и перед чувством
вины, тем самым порождая новые искажения восприятия и новые механизмы. Описанная по-
следовательность представляет собой сокращенную схему цепи угроза—защита втеории «Я».
Приведенные выше теоретические соображения о защите повторяют изложенное у Хогана [146].
Еще один распространенный пример цепи угроза—тревога-защита— ситуация молодой женщины,
испытывающей внутренний конфликт из-за стремлений сделать карьеру и вступить в брак. Если у
нее есть любовь, она могла бы поддаться своему стремлению выйти замуж; но это угрожало бы ее
профессиональной карьере. Однако, если она хорошо учится и тратит больше времени на учебу,
чем на общение со сверстниками, это способствует ее карьерным планам, но составляет серьезную
угрозу для матримониальных планов. Предшествующий анализ цепи угроза—защита можно
применить и для этой ситуации, где имеются две «Я»-концепции, очевидно плохо совместимые
друг сдругом. В данном случае консультант пытается помочь клиентке осознать оба своих
стремления и примирить их между собой.
Когда индивидуум ведет себя не в соответствии со своей «Я»-концепцией, мы можем
сказать, что он плохо адаптирован, в том смысле, что его осознание угрозы, тревожность и вызван-
ный ими уровень защитных реакций высоки. Его концепция самого себя и его опыт, как он его сам
воспринимает, расходятся, что показано на диаграмме А рис. 4. Студент из позапрошлого
примера, который твердо уверен, что не сможет учиться в, колледже, хотя тем самым отрицает
взвешенное мнение своих родителей и объективные результаты тестов, подпадает под эту модель.
Плохая адаптация
Воспринятый
Опыт J
Отрицаемый
В
Хорошая адаптация
Опыт
опыт
опыт Искаженный
опыт
Рис. 4. Плохая и хорошая адаптация сточки зрения теории «Я». Иллюстрация из Роджерса [246, р. 526].
БИХЕВИОРАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ
Характеристики и предпосылки
Теория научения в первую очередь предполагает, чтозначитель-ная часть человеческого
поведения —результат научения. Предполагается также, что поведение может быть модифици-
ровано и что поведение клиента, как и взаимосвязь этого поведения с предшествующими
обстоятельствами жизни клиента, может быть описано с помощью гипотез, выводимых из
соответствующей модели личности. Некоторые термины и общие соображения, характерные для
различных вариантов теории научения, рассматриваются ниже.
Строго бихевиористские объяснения поведения клиента основаны в большинстве случаев
на трудах таких ученых, как Торндайк, Халл, Гутри, Скиннер и Толман. Моурер и Миллер, Шоу,
Роттер и Шобен пытались применить эти принципы в психологическом консультировании. Все
подобные изыскания начинаются с предположения, что у личности есть побуждения. Эти
побуждения обусловлены в первую очередь психологически, однако вследствие социального
научения складывается разветвленная иерархия вторичных мотивов. Эти побуждения и мотивы
подталкивают индивидуума к неким целям. Прошлый опыт индивида формирует ожидания (не
признаваемые некоторыми сторонниками концепции подкрепления): если он будет стремиться
достичь цели определенным способом, то достигнет ее. Стимулы или ключевые признаки иници-
ируют реакцию, которая продвигает клиента к его целям. Эту последовательность называют
«моделью S—R» (стимул—реакция). Индивидуум осуществляет дискриминацию стимулов в
соответствии с прошлыми условиями выработки условных рефлексов.
Ключевой концепцией в бихевиористском подходе является подкрепление. Это условия
вознаграждения, которые возникают, когда завершается последовательность стимул—реакция.
Тогда данная модель^—Лимеет тенденцию ксвоему воспроизведению в сходных обстоятельствах
и к обобщению, распространяемому на другие типы реакций, похожие на усвоенный при научении
образец. Кроме того, реакция по определенной схеме, если не происходит ее повторения и
периодического подкрепления, имеет тенденцию к затуханию, то есть исчезновению. Процессы
получения иной реакции на те же самые стимулы и замены одних стимулов другими с целью
получения той же самой реакции, называются изменением условных рефлексов или, в
психотерапевтической терминологии, переобучением. Сторонник теории научения рассматривает
тревожные состояния как разновидность беспредметного страха, когда индивидуум не осознает ни
источника, ни объекта своих страхов.
Примером приложения теории научения к консультированию служит «теория
воспрепятствования» Филлипса [235]. Филлипс подчеркивает одновременную ассертивность и
избирательность поведения индивидуума и отказывается от концепций личности,
предполагающих наличие в ней «оси глубины» и «защитных механизмов». Чтобы изменить в ходе
психотерапии поведение клиента, консультант создает условия, которые препятствуют
имеющимся стереотипам поведения и обучают клиента новым типам реакции применительно к
его жизненным обстоятельствам. Филлипс без обиняков обращается к одному из важнейших
вопросов психотерапии, а именно: так ли уж необходимо постулировать существование в
личности оси глубины в сочетании с рядом допущений относительно подсознания и защитных
механизмов, таких как вытеснение?
Еще один вопрос, который поднимают сторонники теории научения, — это вопрос об
экспериментальном подтверждении. Приверженец теории научения усердно стремится так
сформулировать свои концепции, постулаты и гипотезы, чтобы они были соотносимы с
поведением и допускали наблюдения и исследования в лабораторных условиях. Сторонник теории
научения сурово критикует способы построения теории, так как концепции, постулаты и гипотезы,
по его мнению, слишком «скользкие» и расплывчатые и их трудно соотносить с наблюдаемым
поведением. Тем не менее, теория научения не смогла предложить полезных в практическом
смысле альтернативных концепций вместо ряда дедуктивных концепций о структуре и
функционировании личности, выводимых в динамических теориях и теориях личности.
Восприятие
Первым важным вкладом теории поля стали представления о влиянии восприятия на поведение.
Коумс [67] резюмировал основные принципы теории восприятия следующим образом: во-первых,
физическое состояние организма предопределяет характер того, что воспринимает индивидуум.
Следовательно, поведение индивидуумазависит от состояния его перцепционного поля в данный
момент. Во-вторых, восприятие зависит от времени, поскольку экспозиция должна быть
достаточно долгой, чтобы дать сенсорным органам возможность адекватно отреагировать. В-тре-
тьих, восприятие невозможно, пока нет соответствующего опыта, конкретного или
символического. В-четвертых, ценности и цели индивидуума влияют на его восприятие. В целом,
люди воспринимают то, что хотят или научены воспринимать. В-пятых, Эго индивидуума и его
личностная система избирательно определяют, что будет восприниматься. В-шестых, испытанная
наопы-те уфоза (как указано выше) влияет на диапазон и качество восприятия. Уфоза, вероятно,
сужает перцепционное поле, а также вынуждает индивидуума охранять целостность
организационной структуры своей личности с помощью различных защитных механизмов.
Комбинированная перцепционная теория научения, таким образом, начинается с того
постулата, что поведение, в первую очередь, зависит от состояния перцепционного поля
индивидуума вданный момент. Снигги Коумс [285], например, говорято важности понимания
личности в терминах ее уникального перцепционного, или «феноменологического» поля. Эти
феноменологические взгляды заметно контрастируют со взглядами психоаналитическими, суть
которых заключается в том, что на поведение влияют вытесненные глубоко в подсознание биофа-
фические события в истории личности. Приверженцы психоанализа склонны утверждать, что
поведение индивидуума вданный момент наполнено смыслом, автоматически придаваемым
текущим событиям в терминах, определяемых уникальной предшествующей историей вытеснений
и проявлений «либидо». В отличие от этого, бихевиорист подчеркнул бы значение предше-
ствующего научения.
Келли [165] построил систему, которую называет «конструкт-ный альтернатизм». Этот
взгляд сводится к перцепционной теории, в соответствии с которой клиент конструирует свой мир
разнообразными альтернативными способами, а потому он не связан конкретным набором
конструктов, относящихся к его миру. Основополагающий постулат Келли состоит втом, что
«жизненные процессы индивидуума психологически направляются тем, как он предвидит
развитие событий» [165, р. 46]. В его «теории личностных конструктов» имеется множество
построений и определений, однако она сводится к перцепционной теории научения, учитывающей
личную историю клиента в качестве основы для понимания его восприятия вданный момент. Из
построений Келли можно вывести много следствий для консультирования, в том числе и
стратегию содействия клиенту в изменении его ролевых конструктов (или образа себя) в качестве
основы для планируемых изменений в поведении. Взгляды Келли отличаются от взглядов
Роджерса и сторонников теории личности втом важном \ аспекте, что Келли не постулирует
«принцип развития», движущий клиента в сторону зрелости его «Я».
Теория личности взначительной мере опирается на принципы восприятия. Например,
многие соображения в этой теории осно^ ' ваны на том, что консультант пытается проникнуть в
перцепционную систему координат клиента, чтобы увидеть мир его глазами. Поскольку
реальность клиента —это то,что он воспринимает, очень важно, чтобы консультант мог
присмотреться к реальности клиента.
С вышеизложенными идеями связана предписываемая клиенту потребность
«раскрепостить свое восприятие», то есть сделать его менее ригидным и менее подверженным
искажениям. Консультант добивается этого, позволяя использовать себя в качестве того «экрана»,
на который клиент проецирует свое восприятие. Консультант «отражает» это восприятие таким
способом, который помогает клиенту понять, что есть возможность взглянуть на свои проблемы
под другим углом. Консультант поощряет клиента в исследовании чувств и идей, которые до сих
пор были вне его сознания. Такой процесс вербализации помогает индивидууму изменить и
расширить свой перцепционный мир, приобретая тем самым большую свободу выбора.
Важный вклад исследований восприятия в психотерапевтическое консультирование
состоит в развитии проективных методик. Хотя они разрабатывались в первую очередь как
инструменты личностной диагностики, они служат хорошим подспорьем для консультанта, о чем
пойдет речь в главе 10. Роршах, Муррэй, Бек и Клопфер не только стали пионерами в развитии
проективных техник, но также добавили многоценного к перцепционной теории личности.
Инсайт
Второй важный вклад гештальт-психологии в психотерапию — это концепция инсайтного
научения. С этой точки зрения процесс поиска решения ведет к «реструктуризации поля» и
«перетасовке» взаимосвязей, что, в свою очередь, зачастую вызывает неожиданное озарение.
Предшествующий опыт рассматривается поддругим углом зрения, и события оказываются в иных
соотношениях друг с другом. Именно инсайтом объясняются реакции типа: «Ой, да,
почемутолькоя не понял этого раньше?», так часто встречающиеся во время консультаций.
Инсайт достигается при консультировании за счет помощи клиенту в пересмотре его
прошлого опыта и реорганизации этого опыта для удобства обозрения, в активном поиске новых
решений, а затем — в ожидании, когда произойдет перестройка восприятия. В реальных
ситуациях консультаций у клиента обычно есть какие-то свои предположения относительно при-
чин происходящего сними какие-то гипотетические решения, которые он хотел бы испробовать.
Задача консультанта — помочь раскрепостить ригидное мышление клиента, чтобы могла
произойти перцепционная перестройка, заканчивающаяся инсайтом. Достигается это благодаря
подробному обсуждению с клиентом его чувств и идей, связанных с релевантными аспектами
проблемы. Именно в ходе процесса вербализации клиент фактически заново переживает или
испытывает свое прошлое или нынешнее восприятие. Что-то происходите перцепционной
организацией индивидуума, когда поверхностное знание себя и других преобразуется в глубокое
понимание и возросшее осознание, по поводу которых мы говорим: «инсайт».
Здесь нужно подчеркнуть значение «инкубационного» периода. Консультант и клиент
могут обсуждать многие релевантные аспекты проблем клиента при отсутствии удовлетворитель-
ных вариантов решения. Затем, спустя какое-то время, клиент возвращается со свежим
«арсеналом» для штурма проблемы или с готовым решением, которое намерен обсудить в ходе
беседы. Как правило, инсайт нельзя ускорить — он оказывается спонтанным и неожиданным, —
но самый надежный способ вызвать его, по всей видимости, связан с успехом консультанта в
создании такой атмосферы консультаций, когда клиент может исследовать многие аспекты своего
релевантного прошлого опыта и нынешних чувств, испытывая ощущение свободы и глубокой
личной заинтересованности. Инсайт более вероятен, когда клиент «увлечен» своей проблемой, то
есть, когда он не ограничивает себя в глубоком повторном переживании тех чувств, в отношении
которых он склонен к отрицанию, искажению или проекции. Должно также наличествовать
горячее желание найти решение, позволяющее избавиться от затруднений.
Исследование процесса
Позднее исследователи продолжали изучать процесс консультирования, применяя
аналитический подход. Они сосредоточивались на самом процессе консультирования с точки
зрения поиска процедур, наиболее эффективных для достижения конкретных целей с клиентом
конкретного типа и в конкретной институционной обстановке. Такой «процессуальный» подход
является скорее эмпирическим, нежели эклектическим. Теоретики в этой области изучали
консультационные беседы в поисках элементов, замедляющих или ускоряющих продвижение к
цели, а также факторов, улучшающих коммуникацию между консультантом и клиентом. Робинсон
[246], например, разработал «коммуникационный подход», в котором описывается вербальная
составляющая консультаций. Проблемы изучаются с помощью записей бесед в таких аспектах, как
«ответственность», «лидерство», «коэффициент разговорчивости», а также «планируемые
высказывания» и «дискуссионные блоки». Робинсон интересуется тем воздействием, которое
оказывают на клиента методы и установки консультанта, в общем и целом не обращаясь к каким-
либо конкретным систематическим теориям личности или научения.
МНОГОГРАННЫЙ ПОДХОД
Общая
бихевиористская теория
Уникальные вариации и применения модели Рис. 5. Многогранный подход к модели личности
Описательная модель
Применяя современные и традиционные теории личности в консультировании, следует
учитывать несколько аспектов. Как уже говорилось в этой главе, существуют значительные разно-
гласия по поводу необходимости включать в концептуальную систему координат ось глубины,
однако мы полагаем, что включение еще и оси времени очень важно для объяснения событий, на-
блюдаемых при консультировании.
Глубинно-биографический подход вданный момент необходим — в связи с тем
пониманием настоящего, которое консультант и клиент могут приобрести благодаря знакомству с
историей клиента. Каждая стадия развития характеризуется своими уникальными проблемами,
которые закладывают в почву семена будущих проблем. Более того, психотерапевтический
консультант начинает работу с клиентом, находящимся на конкретном уровне развития личности.
Изменения поведения, которые происходят в ходе консультационного процесса в каждый данный
момент, зависят от всей истории развития клиента, а не только от его нынешнего восприятия
внешнего мира.
Еще одна причина для встраивания оси глубины в нашу модель состоит в том, что она, по-
видимому, помогает сделать диагностические высказывания более осмысленными. Обоснования
нашего подхода к вопросам диагностики в главе 5 восходят к биографической точке зрения. Даже
сами цели психотерапевтического процесса концентрируются вокруг непрекращающихся
процессов развития, установившихся ранее в истории развития клиента. Коль скоро мы видим
назначение психотерапевтического процесса в продолжении и стимуляции нормального развития
за счет обоюдных усилий психотерапевта и клиента, важно, чтобы как консультант, так и клиент
имели представление об оси развития.
Глубинно-биографический подход не противоречит современному интересу к самым
последним перцепционным теориям, поскольку существующее вданный момент восприятие кли-
ентом своей реальности тоже входит в число насущных клинических сведений. Например, нельзя
по-настоящему узнать, что представляет из себя дом, не пожив в нем. Мы можем измерить его,
сфотографировать, изучить его историю, но так толком и не узнать его. Точно так же невозможно
понять клиента, пока мы не узнаем, какой ему виДится его нынешняя ситуация.
Изложенные ниже идеи — это попытка объединить исторические и современные взгляды в
многогранном, учитывающем ось времени, подходе к пониманию клиента. На рис. 6 приведена
схематическая иллюстрация развития личности от низкого до высокого уровня
дифференцированности. Личность предстает в виде совокупности непрестанно расширяющихся
колец. Культурная среда, в которой развивается личность, представлена трехмерным
пространством, окружающим развивающуюся личность.
Личность взрослого человека
Высокая дифференцированность
Низкая дифференцированность
Личность индивидуума
Авторы выбрали концептуальную схему развития личности, напоминающую схему
разастания древесного ствола от саженца до зрелого дерева. Изображением личности в каждый
данный момент является, таким образом, совокупность концентрических колец, расширяющихся
наружу. На рис. 7 приведена иллюстрация этой модели в случае взрослого человека.
ODS
Гипотеза об эго-системе
Второе кольцо на рис. 7, помеченное буквами ES, обозначает эго-систему, которая
занимает заметное место не только нарис. 7, но и в функциях личности. Эта концепция сравнима с
«Эго» у Фрейда и «Я-сознанием» у Юнга. В обиходном языке ее аналоги — «Я» или «Себя».
Одно из свойств эго-системы — осознание ею событий, происходящих как внутри, так и вовне
личности. В теории личности общепринята идея о том, что наше самоосознание представляет
собой отражение того восприятия нас самих, которое, как мы полагаем, присутствует у
окружающих. Поэтому по своему происхождению эго-система обусловлена, в первую очередь,
межличностными отношениями.
Следующая особенность эго-системы заключается в том, что — прибегая к терминологии
теории свойств и теории научения — есть местообитание свойств личности и ее иерархии
привычек, стереотипов поведения. Кроме того, здесь же локализуются способности, умения, а
также адаптивные и властные, управляющие механизмы (в их противопоставлении
автоматическим защитным механизмам). Как и «Эго» у Фрейда, описываемая нами эго-система
включает в себя властные механизмы для рационального реагирования на требования реальности
идля контроля над внешней системой защиты.
Так как эго-система спрятана за более открыто проявляющейся защитной стеной или
функцией, это более сокровенная часть личности. Эго-система, как правило, раскрывается только
после довольно долгого и доверительного общения с человеком.
Исходя из вышесказанного, эго-система характеризуется свойством быть одновременно
субъектом и объектом. Другими словами, она может восприниматься изнутри личности в качестве
«Я» или «Себя самого», и все же быть сознательно ощущаемым элементом личности. Эта
способность к объективизации помогает эго-системе отличать «внешнюю реальность» (то, что вне
личности) от ощущений, идущих из более глубоких подсистем личности.
В связи со своими интеллектуальными функциями эго-система служит своего рода
фильтром для выделения стимулов, которые потом отслеживаются организмом. Эго-система и
сама переводит в символы и помогает спроецировать наружу (экстерниро-вать) значительную
часть того материала, который приходит из глубинных, внерациональных и внекогнитивных
уровней сознания. Как средство символизации эго-система помогает личности в рационализации
конфликтов, пытаясь убрать очевидные несоответствия, выступая тем самым вроли главной
интегрирующей, объединяющей силы внутри личности.
Одна из важнейших функций эго-системы — такая интерпретация мира, чтобы его
восприятие было «подходящим». Выполняя вышеупомянутые функции символизации и фильтра-
ции, эго-система структурно организует и наделяет смыслом текущие ощущения. Эго-система
также сравнивает восприятие с прошлым опытом и с данными из более глубоких систем. Эго
управляет определенными защитными операциями, такими как: 1) отторжение или проекции
наружу; 2) рационализация или встраивание восприятия в эго-систему и в систему «Я»; 3)
вытеснение «неассимилируемого» восприятия в более глубокие уровни ядра личности.
Когда эго-система функционирует описанным выше образом, когда ее функционирование
эффективно и удовлетворительно для индивидуума в целом, говорят, что у этого индивидуума
«сильное» Эго. Индивидуум воспринимает события настолько точно, насколько это возможно в
соответствии с его уникальным предшествующим опытом. Им осознается ощущение своей
способности справиться какс внутренним, так и с внешним давлением. Им также осознается
ощущение своей ценности и уникальности, проникающее со следующего, более глубокого уровня
личности, системы его «Я», о которой речь пойдет ниже.
Когда мы в главе 1 говорили о различиях между консультированием и психотерапией, мы
отмечали, что консультанты больше занимаются проблемами поверхностных уровней. Точнее
говоря, при обычном консультировании основное внимание уделяется функционированию эго-
системы и методам его усовершенствования; психотерапевтическое же консультирование более
специфично и занимается следующими двумя уровнями личности, речь о которых пойдет ниже.
Таким образом, цели на консультационном уровне сводятся к тому, чтобы улучшить понимание
клиентом возможностей своего Эго. Примерами служат его искусство строить взаимоотношения и
осознание им своих свойств, умений и способностей. Цели психотерапии, напротив, заключаются
в том, чтобы разобраться в защитных процессах и побуждениях подсознательного ядра личности,
а не просто помочь клиенту понять возможности своего эго и привести в более зрелое состояние
систему «Я». Следствия из такой модели функционирования эго-системы для консультирования и
психотерапии будут рассмотрены в главе 9, посвященной интерпретациям.
Глава 3
Развитие личности
Процесс психотерапии имеет различные цели в зависимости от взглядов психотерапевта.
Важной общей целью является помощь клиенту в развитии созидательной и открытой личности.
Для достижения этой цели требуется иметь представление о прошлом клиента, его нынешней
стадии развития и его планах на будущее. В данной главе прослеживаются основные события в
жизни каждого человека, чтобы иметь возможность взглянуть на процессы и цели
психотерапевтического консультирования, обсуждаемые в главе 4, через призму развития
личности. Данный краткий обзор не предназначен для того, чтобы служить исчерпывающей
сводкой литературы о процессах роста и развития. Вместо этого представлена та важная для целей
консультирования и психотерапии точка зрения, что психологическое развитие происходит
посредством межличностных взаимодействий, и что многие человеческие проблемы возникают
из-за торможения способности к любви и прочным человеческим привязанностям. Мы предлагаем
вам обсудить значение и важность любви на различных стадиях развития личности.
Общие модели
Хотя процесс остается примерно одинаковым для проблем всех типов, существуют
некоторые различия в этапах его развития — в зависимости оттого, какое внимание уделяется, со-
ответственно, фактам и чувствам. Например, при решении проблемы планирования будущей
профессии или получения образования фактической информации уделяется большое внимание,
тогда как в случае решения эмоциональных проблем, когда индивидуум отчаянно старается
справиться с трудностями, возникающими в межличностном общении, информации, как таковой,
внимания уделяется мало, зато большое значение придается пониманию клиентом собственных
чувств и чувств других людей.
Психотерапевтическая модель.
Информационно обусловленным проблемам и проблемам планирования свойственна своя,
ясная и убедительная, логика. В проблемах же, обусловленных в первую очередь эмоционально,
такой последовательной ясности нет. В связи с индивидуальными различиями клиентов, а также с
учетом вариаций в философии и методах психотерапии, совокупность шагов
психотерапевтического процесса допускает мириады возможных комбинаций. Однако в '■. этих
разных стилях усматривается приблизительно одна и та же , последовательность событий,
типичная для психотерапевтического процесса (рис. 8). Шаги в этой последовательности выбраны
весь- < ма произвольным образом, исключительно в дидактических целях, и они не настолько
четко очерчены, как может показаться из-за того, что они пронумерованы.
Психотерапевтическая модель состоит из следующих этапов:
1. Осознание того, что имеют место жалоба, проблема или симптом, и что у клиента есть
основания для обращения за помощью.
2. Установление взаимоотношений.
3. Выражение чувств и разработка проблем.
4. Анализ чувств (на глубину, определяемую типом и структурой психотерапии).
5. Выражение глубоких чувств и анализ символики (при попытке углубленной психотерапии).
6. Проработка чувств.
7. Движение к инсайту и планирование действий.
8. Экстернализация и завершение взаимоотношений.
Стадии
(Консультационный уровень)
(Психотерапевтический уровень)
. /}>— (Глубокий * / / \ психотерапевтический II' уровень)
рапевта. Тревога клиента относительно процесса зачастую так сильна, что его защитная система
мобилизуется для предотвращения слишком быстрого прикосновения к глубинным чувствам.
Стадия 3 проходит в эго-системе, когда проблема цереведе-на в более рассудочную
плоскость и достаточно разработана посредством классификации и применения
интерпретационных техник (глава 9). В этот момент консультационный процесс плавно переходит
в психотерапевтический, так как следующая стадия — стадия 4 — осуществляется в системе «Я»,
с более глубокими чувствами, ценностями и бессознательным материалом. Здесь
психотерапевтическое консультирование снова плавно переходит в глубинную психотерапию,
поскольку стадия 5 затрагивает систему ядра и систему внутренней защиты с их более ригидными
защитными механизмами и более сильными чувствами. В дополнение к обычным техникам
взаимоотношений и интерпретации, специалисты по глубинной психотерапии применяют такие
методы, как психоанализ, глубинная интерпретация, интерпретация снов, гипноанализ и
наркоанализ.
Стадия 6 — это «проработка» проблемы для подготовки ин-сайта (она описывается далее в
этой главе). На этой стадии совершается главный труд всего процесса, заключающийся в форме
изменения установок клиента по отношению к самому себе и к другим людям. Стадия 7 сводится к
дальнейшей проработке проблемы на уровне эго-системы, где достигнутые инсайт и понимание
консолидируются и трансформируются в план действий. Именно здесь обычно сосредоточена
основная масса происходящего при так называемых личностных консультациях или умеренной
психотерапии. На протяжении стадий 6 и 7 повышается осознание как субъективного, так и
объективного характера личностного материала таким образом, что одна часть его может
проецироваться в качестве «не-Я», а другая — принимается и включается в «Я».
Для дальнейшей экстернализации материала в качестве «не-Я» осуществляется стадия 8,
на которой процесс экстернализации завершается. Примером экстернализованного чувства могло
бы служить чувство неполноценности. В конце терапевтического процесса клиент считает себя
уверенной в своих силах личностью и проецирует вовне в качестве «оно» или «не-Я» свои бывшие
характеристики неполноценности.
Процесс, описанный здесь схематически, никогда не выглядит как непрерывное
прямолинейное развитие. Более типично наличие в каждый данный момент нескольких уровней
процесса. Стадии могут также пропускаться, например в том случае, когда клиенты сразу
погружаются в глубинные чувства системы ядра.
Роджерс [255] рассматривает процесс психотерапевтического консультирования как серию
постоянных изменений внутренних установок. По его мнению, стадии психотерапевтического
процесса должны протекать следующим образом: во-первых, нужно наблюдать поведение клиента
с как можно меньшей предвзятостью, или, в формулировке самого Роджерса, «...окунуться в
события» [255, р. 142]. Затем на основе этих наблюдений формируются абстракции и гипотезы
низшего порядка, которые могут быть проверены эмпирически. Роджерс старается охватить
характеристики изменений в психотерапевтическом процессе без отношения к ним как к
фиксированным, статичным стадиям. Семь динамических стадий, которые он усматривает в
процессе, соответствуют пути от раннего состояния клиента — ощущения угрозы, резистентное™
к изменениям, малой коммуникабельности и так далее — к постепенному раскрепощению чувств,
повышению личной ответственности за них и большей ясности и точности в их восприятии. В
конце концов клиент принимает свои чувства в качестве составной части самого себя. Он больше
не рассматривает себя и свои чувства как «объекты» или «проблемы».
В следующем разделе подробнее выявляются практические аспекты гипотетических
стадий процесса, описываются некоторые трудности, встречающиеся при решении проблем на
этих стадиях, а также условия, необходимые для личностных изменений.
Мост взаимоотношений
Нам не известно ни о каких разногласиях или опровергающих свидетельствах относительно того
утверждения, что установление эмоционально теплых, доброжелательных, сочувственных
взаимоотношений играет первостепенную роль в консультационном процессе. Развитие рабочих
отношений, характеризующихся взаимной симпатией, доверием и уважением, является одной из
главнейших задач консультанта. Консультант должен выстроить определенный «мост» или
«туннель», с помощью которого клиент будет воспринимать его как могущественного союзника в
борьбе с имеющимися проблемами. Эта задача проиллюстрирована на рис. 10.
Консультант
или психотерапевт
Прояснение проблем
В типичном случае клиент, обремененный эмоциональными проблемами, высказывает их,
только почувствовав, что с консультантом это будет безопасно. Хотя выражение чувств,
формулировка проблемы и объяснение причин обращения за помощью нередко перемешиваются
другсдругом, в начале процесса существует момент, когда консультант помогает клиенту
вербализовать суть его проблемы.
Зачастую клиенты приходят с неопределенными жалобами, со смутным ощущением
неудовлетворенности, от которого хотели бы избавиться. Примеры таковы: затруднения с
концентрацией внимания, ухудшение взаимоотношений в семье, отсутствие цели в
профессиональной сфере, ощущение своей неадекватности, общей бездарности, а также жалобы
на какие-то жизненные обстоятельства, над которыми они невластны. И нередко эти жалобы
являются лишь симптомами реальных и глубоких проблем. Консультанты скоро начинают
понимать, что проблемы существуют на разных личностных уровнях. Консультант должен
поначалу принять от клиента его первое высказывание о том, что тот считает проблемой. Затем, по
мере развертывания материала, консультант помогает клиенту увидеть, что проблема имеет
множество граней и имеет достаточно глубокие корни.
Если речь идет именно о консультировании, а не психотерапии, сосредоточенной на
переобучении, тогда консультант должен вполне откровенно обсуждать с клиентом проблему в
том ее понимании, которое сложилось у них обоих из высказываний и проявлений чувств клиента.
Клиенты с «неорганизованным» мышлением зачастую говорят «вокруг да около» и в результате
все больше запутываются, пока консультант не задаст наводящего вопроса: «Так в чем же,
собственно, проблема?». Обсуждение проблем в форме вопросов обусловливается той тенденцией
к углублению, которая заставляет клиента начать работать над своими скрытыми и явными
проблемами. Например, клиент говорит, что его проблема заключается в ухудшении
успеваемости, хотя на фундаментальном уровне она сводится к вопросу, зачем он вообще учится,
и к выявлению подсознательного ощущения, что вдействительности ему этого делать не хочется.
Цели процесса на стадии 3 сводятся к тому, чтобы помочь клиенту выразить свои чувства и
прояснить свою проблему. Тогда консультант может приступить к формулировке диагностических
гипотез на основе когнитивных и смысловых аспектов коммуникационного сообщения клиента.
Этот процесс диагностики описан в следующей главе.
Критическая точка 2
1
Происхождение термина «проработка» связывают с именем Фрейда. Исходно этот термин означал успешное
преодоление сети сопротивления.
Рис. 11. Критические точки в процессе психотерапии
Спонтанность
На рис. 12 была представлена модель личности индивидуума, возросшей спонтанности
которого соответствовало заметное истончение ригидных защитных оболочек. Спонтанность
можно понимать как полную противоположность защиты. Роджерс [248] описывает это качество
как «возросшую открытость для переживаемого опыта». Переживаемый опыт перестает быть для
клиента угрожающим. Его образ самого себя лучше совместим с тем, каким его видят другие;
поэтому ему нет нужды защищать себя так напряженно, как до начала консультирования.
С помощью психологических инструментов выявляются такие объективные показатели,
как спонтанность. Тесты Рорша-ха, например, показывают, как спонтанность проявляется по мере
спада показателей сдерживающего контроля, на место которого приходит гибкость.
В результате снижения защиты клиент начинает лучше воспринимать реальность,
определяемую другими людьми. У него снижается ригидность восприятия и уменьшается
потребность искажать или сужать восприятие в сторону иллюзий. Вот что говорит Роджерс:
«Он понимает, что не все деревья зеленые, не все мужчины — суровые отцы, не все женщины его отвергают,
не всякая неудача доказывает его никчемность и т. п. Он способен принимать в новой ситуации факты, как они есть, а
не искажать их, подгоняя под сложившиеся у него стереотипы» [248, р. 16].
Со спонтанностью тесно связано такое понятие как «толерантность к неопределенности».
Комфортно существующей личности не мешают ценностные и фактические конфликты, так же
как и неопределенные ситуации. Такой человек в состоянии сохранять свою уверенность в неких
рабочих гипотезах, временно отсеивая противоречащие им свидетельства. У него нет ма-
ниакального стремления добиваться определенности во всем.
Еще один родственный термин, используемый Роджерсом,— это «расставание с маской».
Успешные консультации приводят к отказу отложного фасада, от маски, от играемой роли. Клиент
становится ближе к своему истинному «Я». В терминологии Юнга, «личина» сокращается. Один
из клиентов Роджерса выразился так: «Я на самом деле не был честно самим собой, и, вообще
говоря, даже не знал, каково мое настоящее "Я"; я просто играл какую-то фальшивую роль» [248,
р. 11]. Следует подчеркнуть, что клиент сохраняет часть своих защитных механизмов и ролей.
Консультанты отнюдь не пытаются стандартизировать индивидуумов путем проведения
психологических консультаций. Они стремятся ктому, чтобы клиент научился ценить свою
неповторимую индивидуальность, не боясь того, что цена за обладание этими уникальными
качествами окажется для него слишком высока. Тем не менее, для клиента небесполезно будет
осознать, что во многих отношениях люди, в сущности, одинаковы. Они таят в себе сходные
надежды, чувства, мысли, хотя из-за различий в своих ролях и свойствах «личины» нередко ка-
жутся совершенно разными.
Доверие к себе
Клиент, успешно прошедший курс психотерапии, приобретает определенные установки по
отношению к самому себе, которые могут быть охарактеризованы как «уверенность в себе» или
«самоуважение» — это вера вто, что мы называем «его истинным "Я"». Он доверяет себе и своему
суждению. Решая, какой образ действий избрать в каком бы то ни было вопросе, он не обязатель-
но полагается на правила, на сентенции здравого смысла, на предписания, выдаваемые
социальными институтами или Эмилией Пост (Эмилия Пост, 1873-1960, американская
писательница, автор руководств по этикету. — Прим. перев.). Вместо этого он доверяется
собственному суждению и делает то, что считает нужным, — с учетом всех обстоятельств.
Последняя фраза — «с учетом всех обстоятельств» — добавлена не случайно. Уверенный в
себе и распоряжающийся собой индивидуум не станет действовать импульсивно или по прихоти.
Как отмечает Адлер, он учитывает последствия. Он думает, например, о своей социальной
ответственности. Он полагается на собственные внутренние подсказки, вместо того чтобы пол-
ностью зависеть от внешней мотивации поведения. Он доверяет себе, а не только другим людям и
социальным институтам.
Стесняющий контроль системы «Я» смягчается, и появляется больше возможностей для
его модификации. Авторы понимают концепцию «совести» или фрейдовского «Суперэго» в
качестве составной части системы «Я». Идущее от родителей раннее научение относительно
социальных ценностей становится после успешного курсапсихотерапиидоступнейдля
критического анализа и изменения.
Авторы заимствовали у Роджерса [257, р. 8] иллюстративное сравнение натему о том, как
может происходить у клиента процесс выработки доверия к себе и уверенности. Мы можем
сравнитьлич-ностьс гигантским компьютером. Поскольку клиенттеперь вбольшей степени открыт
для переживаемого опыта, ему доступно больше данных о его нынешней ситуации, а также
дополнительных данных из прошлого научения. Поскольку он теснее взаимодействует со всеми
факторами своего окружения, у него появляется лучший доступ кданным, поступающим изнутри и
снаружи. Клиент способен правильнее оцен и вать и отбирать дан н ые, релевантные для решения
стоящих перед ним проблем. Мы полагаем, что одна из причин составления ошибочных суждений
заключается в том, что люди подключают данные, не связанные с нынешним контекстом, и
отбрасывают данные, относящиеся к нему. Таким образом, люди, которые отбрасывают данные,
относящиеся к нынешней ситуации, и действуют исходя лишь из воспоминаний и стереотипов
предшествующего научения как из реальности, рискуют столкнуться с проблемами. Именно так
возникает предвзятость. И в обратном случае: люди, которые реагируют на нынешнюю ситуацию,
не пользуясь преимуществами прошлого опыта, который, может быть, за счет вытеснения
блокирован у них глубоко внутри бессознательной системы ядра, подвергаются такому же риску.
Нынешние данные могут быть «набиты на перфокарты» в искаженной форме. В поисках
наилучшего ответа на жизненные проблемы необходимы все имеющиеся достовер-
ныеданные.
Использование описанных нами преимуществ непринужденности и уверенности в себе не
означает, что клиент полностью избежит ошибок. Можно, однако, предположить, что такой кли-
ент будет исправлять ошибки, вызванные пропуском или искажением данных, без чувства вины и
самобичующих защитных реакций. Умение доверяться собственным чувствам наряду со своим
разумением и опытом дается достаточно трудно. Многие люди склонны ждать указаний от других,
полагаться на кого-то еще, кто решит за них, что и как им делать.
Об умении выражать свои чувства — жить ими — говорят многие авторы
психологической литературы. Фромм [114], например, подчеркивает, что клиент «оживает» для
своих чувств. Понимание своих истинных чувств, их выражение индивидуально и социально
приемлемым образом — это добавочный психотерапевтический процесс бесцензурного
эмоционального опыта, когда клиент весь обращается в свой гнев, свой страх или свою любовь.
Этот опытлюбви и доверия к своему «Я» является одним из средств самореализации —
превращения в подлинную личность.
Творчество !
Диапазон чувств
Знакомясь в течение долгого времени со своими глубинными чувствами, клиент
приобретает такие качества, как более широкий диапазон чувств и более тонкую их
дифференциацию. Он открывает для себя, что живет не просто в системе координатсво-ей эго-
системы или рассудка, но способен также испытывать некоторые из чувств своей системы «Я». Он
может отважно и радостно приступить к знакомству со многими своими неизведанными
чувствами. Мы снова процитируем наблюдения Роджерса на эту тему:
«Мне кажется, что клиенты, проделавшие большой путь в процессе психотерапии, живут в более остром
контакте со своими чувствами боли, но еще в более близком — со своими чувствами восторга; что гнев ощущается ими
сильнее, но сильнее становится и их любовь; что они лучше знакомы со страхом, но и с храбростью тоже. И причина,
почему они могут жить такой полной жизнью — в более широком диапазоне чувств, — состоит в том, что у них есть эта
основополагающая уверенность в себе как надежный инструмент для встречи с жизнью» [257, р. 13—14].
Иногда это явление называют «освобождением от эмоциональной зажатости». Тем самым
подразумевается способность испытывать чувства в более широком диапазоне без возникающей в
связи с этим угрозы.
Браун [43] описывает еще один аспект жизни с расширенным диапазоном чувств. По его
мнению, одной из целей психотерапии является помощь клиенту втом, чтобы он научился любить
с большей легкостью и ненавидеть с большей мудростью. Иногда приходят клиенты, способные
выражать только позитивные чувства, поскольку выражать враждебные чувства им в
родительском доме запрещали. Однако, по нашим наблюдениям, подавление выражения
негативных чувств имеет тенденцию вредно сказываться и на выражении позитивных чувств.
И наконец, снятие мучительной тревоги — критерий успеха психотерапии. Клиент
освобождается от подтачивающего его силы чувства вины и от тревоги, так что прежние
ощущения неуверенности и небезопасности сменяются большей стабильностью и оптимизмом.
Экзистенциальное бытие
Взаключение своей философичной работы под названием «Хорошая жизнь на взгляд
психотерапевта» Роджерс подчеркивает значение философии, основанной на осознании и
признании индивидуумом собственной природы:
«Я уверен, что должно быть очевидным, почему такие прилагательные, как "счастливая, блаженная, приятная",
не кажутся мне вполне уместными для достаточно общего описания того процесса, который я называю хорошей
жизнью, хотя сам участник этого процесса может испытывать в соответствующие моменты любое из перечисленных
ощущений. Но прилагательные, которые здесь представляются мне подходящими в более фундаментальном смысле, —
это "гармоничная, захватывающая, стоящая, напряженная, осмысленная". По моему убеждению, этот процесс хорошей
жизни — не для слабых духом. (Он требует от человека, чтобы тот тянулся и рос, все больше и больше реализуя свой
потенциал. Он требует мужества существовать. Он предполагает полное погружение в поток жизни. И самое
замечательное в людях — то, что если они внутренне свободны, то выбирают для себя в качестве хорошей жизни
именно такой процесс становления.)» [257, р. 13].
В предыдущих разделах читатель мог уже отметить для себя, что консультант или
психотерапевт должен в начале процесса принять несколько важных решений. Характер и
продолжительность предлагаемой психологической помощи зависят от описанных ниже факторов.
ОЦЕНИВАНИЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В данной главе в качестве ориентира для студентов был представлен беглый обзор
процесса психологическихжонсультаций и психотерапии. Не пытаясь излишне упростить процесс,
мы рассмотрели различные его стадии в случаях более рационального стиля консультирования,
однако учитывали несколько психотерапевтических типов клиентов. Стадии процесса
психотерапевтического консультирования таковы: установление взаимоотношений, выражение
чувств и прояснение проблемы, проработка чувств, развертывание инсайта, планирование и
осуществление позитивных действий. Были указаны три критические точки на средних стадиях
процесса: 1) желание клиента прекратить процесс после первого удовлетворительного
эмоционального катарсиса; 2) слишком быстрое и слишком глубокое выражение чувств; 3)
тенденция к прекращению консультаций незадолго до окончательной проработки проблемы в
виде осуществления позитивных действий. В консультировании и психотерапии существуют те-
кущие цели процесса, такие как выражение чувств. Имеются также генеральные цели,
описываемые сточки зрения модели зрелой личности через такие ее характеристики, как
непосредственность, творческий потенциал, расширенный диапазон чувств, ослабление
неприятных чувств. Оценивание таких результатов играет важную роль в размышлениях
консультанта и психотерапевта.
ЧАСТЬ II
МЕТОДЫ
Глава 5
Подготовка к консультациям и психотерапии
В данной главе рассматриваются три основные задачи консультанта или психотерапевта на
начальном этапе работы с клиентом — достижение готовности к консультированию, составление
истории болезни (или случая) и психодиагностика. Первая задача имеет большее значение для
работы на консультационном уровне, вторая одинаково важна для обоих направлений. Проблемы
психодиагностики приобретают наибольшее значение в работе психотерапевтов.
ГОТОВНОСТЬ
Проблемы и трудности
Несколько факторов могут мешать клиенту сразу погрузиться в психотерапию. Первый из
них — это культурно обусловленное сопротивление, о котором уже говорилось. Второе пре-
пятствие — условия, в которых проходит консультация. Кабинету консультанта нередко не
хватает уединенности и комфорта, иногда до такой степени, что клиент приходит в крайнее заме-
шательство, его обуревают подозрения, что любой может обнаружить факт его присутствия здесь
и узнать, о чем идет речь. Поэтому уединенность, комфорт, конфиденциальность принадлежат к
числу важнейших факторов создания благоприятной атмосферы для клиента.
Предшествующий неблагоприятный опыт общения с консультантами, компетентными или
не очень, часто с самого начала создает негативные предпосылки. Такого же уровня фактор —
репутация консультанта. Часто положительную роль на начальном этапе консультаций играют
такие моменты, как известность консультанта своим умением помогать людям, наличие у него
каких-то символов статуса, скажем, степеней и званий, дипломов и сертификатов, наличие
положительных рекомендаций и отзывов.
Отсутствие со стороны клиента ясного понимания сути консультаций и психотерапии —
часто встречающаяся причина недостаточной готовности к штурму проблемы. Важно, чтобы кли-
ент имел представление о сильных сторонах и ограниченных возможностях консультирования и
психотерапии и располагал информацией о продолжительности сеансов и всего процесса, о записи
на прием к консультанту. Этот аспект подготовки подробно рассматривается под названием
«структурирование» в главе 7. В этой же связи может встретиться такая проблема как уровень
интеллекта. Например, в области психотерапевтического консультирования исследование
Крайдера [72] показало, что люди сболее высокими умственными способностями имеют больше
шансов на успех терапии.
Затрудненность доступа к консультанту является еще одним важным препятствием на пути
подготовки консультаций. Например, обеспокоенный своими проблемами клиент приходит,
намереваясь немедленно взяться задело. А ему отвечают, что прием придется перенести на более
позднюю дату, потому что консультант слишком занят. Нередко это приводит к тому, что он уже
больше не возвращается. Желательно создать такую «приемную систему», чтобы встречаться с
каждым клиентом при его первом обращении хотя бы ненадолго. Такая встреча позволит ему по-
чувствовать, что кое-что уже сделано, а также определить степень срочности психотерапии или
консультаций, необходимость обращения кдругим специалистам и прочих мер.
И последняя трудность — отсутствие положительного отношения к консультациям в
рамках конкретного общественного института. В некоторых больницах, школах и колледжах скла-
дывается такая административная политика, в силу неудачного стечения обстоятельств в прошлом
или неправильных представлений о консультациях и психотерапии, что даже самые опытные
консультанты не в состоянии нормально работать. Например, увязывание консультаций с
дисциплинарной и контрольной функцией школы и превращение консультационной службы в
рычаг администрирования. Учащиеся быстро распознают такую взаимосвязь. Впрочем, это не
означает, что консультационные службы не могут эффективно использоваться администратором в
качестве вспомогательного средства для работы с труд-ными детьми. Однако в любом случае к
пространственному сближению этих служб и к возникновению эмоциональных ассоциаций между
консультационной и дисциплинарной функциями следует относиться со всей осторожностью и по
мере возможности их разделять.
Необходимо постоянно анализировать, какая репутация складывается у консультационных
служб. Например, в колледже или в общегородской службе легко заработать репутацию «клиники
для амбулаторных» или места, где подлечивают «чудаковатых». Чтобы клиенты были готовы к
консультациям, нужно все время разъяснять философию психотерапевтической деятельности
потенциальной клиентуре.
Адаптация к учебе 28 20 21
Личностно-психологические отношения 15 15 15
Перспективы обучения и профессии 10 11 9
Социальная активность и отдых 9 10 12
Здоровье и физическое развитие 8 10 10
Учебная программа и учебные процедуры 8 9 3
Социально-психологические отношения 7 8 11
Ухаживание, секс, брак 5 6 5
Финансы, условия жизни и 4 3 7
трудоустройство
Дом и семья 4 3 4
Мораль и религия 2 5 3
100 100 100
*F. P. Robinson, Principles and Procedures of Student Counseling. New York: Harpers,
1950, p. 8.
**N. A. Congdon, The perplexities of college freshmen. Educ. andPsychol. Meas., 1943,
3, p. 367-376.
Источник: R. L. Mooney, Personal Problems of freshman girls. /. HigherEduc, 1943,
14, p. 84-90.
Концепции и вопросы
Диагностика в медицинском смысле слова подразумевает анализ симптомов, установление
причин, обобщение наблюдений и классификацию их по укрупненным категориям, наконец, соот-
несение конкретных терминов с проявлениями болезни. Психиатрическая или психологическая
диагностика — это процесс выяснения причин и обозначения комплексов симптомов специаль-
ными терминами, такими как шизофрения, недостаточная готовность или тревожное состояние.
Однако в психологии нет однозначных аналогов для таких медицинских понятий как дифтерия
или тромбоз, характеризующихся четкой этиологией. При заболеваниях медицинская диагностика
обязательно предшествует лечению.
Однако в области психологии диагностический процесс имеет несколько смысловых слоев
и не столь однозначен, как в медицине. Психологическая диагностика в общем случае под-
разумевает установление проблемы или состояния клиента в данный момент, выяснение
возможных причин затруднений, определение подходящей консультационной техники для реше-
ния проблемы и предсказание вероятных итогов консультирования или поведения клиента в
дальнейшем.
Психодиагностика может означать, прежде всего, описательную классификацию или
таксономию проблем, сходную с психиатрической классификацией неврозов, психозов и
расстройств структуры характера. Этот процесс часто называют «дифференциальной
диагностикой», в ходе которой клиницист старается дифференцировать, отделить одни
проявления болезни от других. Разнообразные схемы классификации были предложены для
различных типов патологического поведения. Руководство Американской психиатрической
ассоциации по типам неврозов, психозов и расстройств структуры характера является
стандартным нозологическим (От «нозология» — систематическая классификация и номенклатура
заболеваний. — Прим. перев.) справочником для таких патологий [7].
Рассматривая непатологические классификации, применяемые в консультировании,
Уильямсон [320] предложил классификацию социологического типа с пятью категориями: «лично-
стные», «учебные», «профессиональные», «финансовые» и «медицинские» проблемы. Бордин [39],
пытаясь выявить источник, а не тип затруднений, сформулировал такие пять категорий: от-
сутствие проблем, недостаток информации, зависимость, внутренний конфликт и тревожность
выбора. Пепински [231] предложил сходный набор категорий для студенческих проблем, втом
числе: недостаток уверенности, недостаток информации, недостаток умений, зависимость,
внутренний конфликт (межличностный, внутриличностный, культуральный) и озабоченность
выбором. Робинсон [246] развил простую систему из трех категорий, основанную на темах для
обсуждения: проблемы адаптации (эмоциональные и неэмоциональные), усвоение навыков и
недостаток зрелости.
Диагностическая классификация клиентов необходима, главным образом, для
исследования и обсуждения в профессиональной среде, хотя отсутствие основной согласованное- ;
ти по измерению личности и личностных проблем в принципе \ затрудняет такое обсуждение. В
последнее время мало внима- \ ния уделялось созданию классификации клиентов или их ;.
проблем с точки зрения причин. Как отмечает Пепински [231], анализ журналов консультаций
показывает высокую надеж- [■ ность классификации проблем у клиентов согласно его схе- ' ме, но
это оказалось недостаточно полезным при проведении \ консультаций.
Диагностические категории могут быть полезны для определенных манипуляций и
оказания специфической помощи, такой как корректирующая терапия в случае проблемы медлен-
ного чтения, но из-за своей чрезмерной упрощенности они не слишком полезны для консультанта,
ставящего перед собой задачу понять индивидуальность клиента.
Лаконичные ярлыки, такие как «невротик», мало помогают как самому консультанту, так и
клиенту, поскольку имеют тенденцию подгонять индивидуальность под стереотип, который может
и не соответствовать психологической динамике конкретного клиента. Если уж такого рода
обозначения представляются необходимыми, предпочтительней описательные предложения, а не
стандартные термины. Такого рода понимание — всего лишь одна из основ для применения
наиболее подходящей техники консультаций или психотерапии.
Одна из важнейших проблем создания диагностических категорий состоит в надежности
классификации. Одно из исследований Эша [15] показало, что надежность диагностики в тер-
минах патологических категорий удручающе мала, хотя это исследование подверглось суровой
критике из-за неадекватности рассматриваемых в нем категорий. В более позднем исследовании
достоверности психиатрической классификации Шмидт и Фонда [266] выявили высокую
надежность, причем исследовательские методы удовлетворяли обычным стандартам. Принци-
пиальное ограничение для подобных исследований лежит в области семантики, так как для
окончательного решения вопроса о надежности диагностики необходимо выработать более логич-
ную классификацию патологий.
Второй смысл термина «диагностика» в консультировании сводится к интерпретации
полученных данных о клиенте, что иногда называется «структурной диагностикой». Уильямсон
[320] употребляет этот термин, подразумевая «повторяющиеся модели», которые помогают
объяснить или описать поведение клиента. Диагностика — это предпринимаемый вслед за ана-
лизом данных шаг, во время которого консультант выбирает из массива полученных данных
релевантные факты, образующие основу для прогноза и планирования дальнейшего хода кон-
сультаций или психотерапии. С помощью умозаключений консультант способен раскрыть в
имеющихся данных новые смыслы, которые сможет использовать при терапевтическом пла-
нировании или непосредственно проинтерпретировать для клиента. Такой рационалистический
подход к диагностике предполагает, что поведение подчиняется определенным закономерностям и
логически последовательно. Этот подход был создан в первую очередь для консультаций
студентов по личным проблемам, сводящимся, главным образом, к вопросам планирования
профессиональной деятельности и получения образования.
Клопфер [172] подчеркивает, что при диагностическом исследовании важно собирать
описательную информацию об используемых защитах, о сильных сторонах личности и благопри-
ятных факторах, а нетолько перцепционные, концептуальные и аффективные признаки патологии.
Такая практика соответствует тенденции осуществлять психодиагностику в качестве опи-
сательного, а не классификационного процесса.
Торн [303], рассматривая проблемы диагностики с еще более выраженной клинической
точки зрения, настаивает, что, прежде чем планировать и осуществлять «рациональную терапию»,
необходимо поставить точный диагноз. В связи с этим он предлагает тщательно выверенную
процедуру для «акта вынесения клинического суждения» в психотерапии. При этом Торн в
значительной степени полагается на тесты в качестве диагностического средства при
консультировании и психотерапии.
Торн [304] связывает свое определение понятия личностного диагноза с концепцией
личностной интеграции, которая представляет собой динамический процесс организации и уни-
фикации бихевиорального поля, а также феноменологическую характеристику, отражающую
статус личности с точки зрения ее организованности. Диагностический процесс отчасти состоит в
понимании различных уровней организации, существующих в каждый данный момент. При
диагностическом исследовании личность анализируется на предмет выявления того,
характеризуются ли психобиологические подструктуры полноценностью и поддерживают ли они
высшие функции, адекватно ли удовлетворяются глубинные побуждения и интегрированы ли они
с требованиями окружающей среды, способна ли личность пользоваться своими
индивидуальными ресурсами для решения жизненных задач. Оценивая степень интеграции, диа-
гност рассматривает различные организационные уровни, которые используются личностью при
работе со своей жизненной ситуацией, — от простейших биологических процессов (пищеварение,
дыхание) и вплоть до комплексного научения и личного стиля жизни.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 6
Сущность взаимоотношений и личные качества
психотерапевта
Основа терапевтического процесса — это взаимоотношения, устанавливающиеся между
консультантом и клиентом. В предыдущей главе говорилось о значении психологических
установок клиента в начале терапевтического процесса. В данной главе речь пойдет об установках
консультанта — важном элементе взаимоотношений — и о том, как эти взаимоотношения
используются для помощи клиенту.
Прежде чем мы сможем перейти к технике взаимоотношений, что будет сделано в главе 7,
необходимо проанализировать значение личных качеств и установок консультанта. О технике
взаимоотношений речь пойдет позже потому, что мы рассматриваем ее в качестве реализации
основных установок консультанта в области его взаимодействий с клиентом и в качестве способа
достижения понимания.
Взаимоотношения в консультировании и психотерапии — главный источник для
выявления и понимания, понимания и овладения важнейшими мыслями и чувствами, которые
позволят изменить поведение клиента. Таким образом, качество взаимоотношений определяет не
только основу личностных взаимодействий, но и возможность продолжения консультаций
вообще.
Мы все больше и больше убеждаемся в том, что взаимоотношения в консультировании и
психотерапии уже сами по себе имеют терапевтическое значение. У большинства невротиков
отсутствуют здоровые и подлинно глубокие межличностные отношения. Задачей психотерапевта,
следовательно, можно считать установление того или иного типа взаимоотношений (на какие
только окажется способен клиент), укрепление их, постепенное освобождение их от всего
ирреального и обучение клиента умению распространить эту вновь открытую для себя динамику
на отношения с другими людьми. Это позитивный аспект роли терапевта в противовес
негативному аналитическому ее аспекту. Такая роль также гарантирует некоторую относительную
свободу самого терапевта от невротических искажений, что немаловажно.
Прежде чем продолжать, необходимо дать определение понятия «взаимоотношения». Мы
предпочитаем определение Пе-пински: «...как гипотетический конструкт для описания эмо-
ционально включенного взаимодействия между двумя индивидами» [232,р. 171]. Следует
отметить, что вданном определении «взаимоотношения» связываются с аффективными, или эмо-
циональными, элементами взаимодействия, о которых можно судить только по наблюдаемому
поведению клиента. Как полагают авторы, описание взаимоотношений должно включать в себя
еще несколько аспектов, которые и обсуждаются в следующем разделе.
ХАРАКТЕРИСТИКИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ
Ответственность
Установление консультационных взаимоотношений с клиентом предполагает готовность
консультанта принять на себя некоторую ответственность за результаты консультирования и даже
готовность разделить с клиентом его неприятности. Консультирование — дело весьма серьезное и
требует серьезности намерений со стороны консультанта. Речь также идет о доле ответственности
для клиента, которая должна быть отнюдь не малой, поскольку вопрос стоит именно о его
проблемах и его поведении.
Консультанты расходятся в своих представлениях о той доле ответственности, которую
должен взять на себя каждый из участников. Мы полагаем, что на консультанта не ложится
ответственность зато, чтобы устроить жизнь клиента или выбрать для него жизненные цели. Тем
не менее в силу установления взаимоотношений консультанту отведена ответственная
руководящая роль, согласно которой он должен защищать клиента и возложить на себя определен-
ные обязательства по поводу результатов в связи с тем влиянием, которое он, какличность,
оказывает на взаимоотношения. Последнее обстоятельство особенно характерно для
психотерапевтических взаимоотношений, когда клиент принимает такие критические решения в
своей жизни, как разводиться ему или не разводиться , уйти л и из дому, совершить самоуби
йство, смен ить место работы, бросить школу.
Дилемму клиента трудно свести к одной формуле. Пропорция в разделении
ответственности зависит от таких факторов как возраст клиента, тип проблемы, институционная
обстановка, юридически определяемая доля ответственности и профессиональные ожидания.
Некоторые консультанты регулируют вопрос ответственности, не рекомендуя клиенту принимать
особо важные решения, такие как развод, до окончания срока консультаций. Такие консультанты
указывают, что вскрываемые взаимоотношения являются материалом для изучения причин и
последствий развода, что в дальнейшем позволит клиенту принять здравое решение и воплотить
его в жизнь. Авторы полагают, что в большинстве случаев вопрос ответственности не может быть
урегулирован так изящно. Описанная в следующей главе техника структурирования помогает как
консультанту, так и клиенту прямо подойти к проблеме распределения индивидуальной и
обоюдной ответственности.
На консультанта, работающего в условиях учреждения, ложится дополнительная
ответственность — сохранять лояльность по отношению к тому социальному институту, в
который он входит. Взаимная ответственность учреждения и консультанта обусловлена чем-то
вроде этического кодекса; однако она предполагает суровую реальность ответственности
учреждения за обеспечение адекватных условий работы и, например, юридическую поддержку.
Консультант несет перед своим учреждением ответственность за проведение принятой в нем
административной политики. Хотя этот аспект ответственности не является характеристикой взаи-
моотношений, он оказывается для них фактором прямого давления.
Об ответственности консультанта в более широком социальном смысле, ответственности
перед обществом, речь пойдет позднее, при обсуждении вопросов этики.
ЛИЧНЫЕ КАЧЕСТВА ПСИХОТЕРАПЕВТА
Уровень компетентности
Для постижения всей невообразимой сложности человеческой личности и
функционального освоения абстрактных понятий теории консультирования необходимо, чтобы
консультант по своему общему интеллектуальному развитию заметно превышал средний уровень.
С вопросом общей компетентности связано и требование глубоких знаний в области культуры,
полученных благодаря фундаментальному образованию и разнообразному жизненному опыту.
Широкий кругозор также важен, поскольку одной из предпосылок, для того чтобы понять клиента
и установить раппорт, является некоторое знакомство с разнообразными культурными условиями,
в которых может обитать клиент.
Этика поведения
Отличительным признаком профессионального консультанта и психотерапевта является
его этичность во взаимоотношениях с клиентом. Система ценностей консультанта является оп-
ределяющей этичного поведения. Затруднительно было бы вкратце описать этические принципы и
сформулировать, что есть этичное поведение. Существуют, однако, типичные вопросы,то и дело
встречающиеся в практике консультирования и психотерапии. Комитет поэтическим нормам при
Американской психологической ассоциации опубликовал «Свод этических принципов» [9] в
сочетании с предлагаемыми поправками, чтобы помочь психотерапевтам и консультантам
принимать решения по вопросам этики. Можно привести несколько примеров.
1. Каким образом мне уведомить клиента о своей реальной квалификации, не вводя его в
заблуждение? Психолог-консультант обязан придерживаться высочайших профессиональных
стандартов, не заявляя прямо и не допуская возможности таких толкований, будто бы он обладает
квалификацией, которой на самом деле у него нет. Предлагать свои услуги он должен с досто-
инством, в виде информации для профессионалов, а не коммерческой рекламы или апелляции
непосредственно к потенциальным клиентам [9, р. 9].
2. Должен ли я извещать свою организацию, что, по моему мнению, данный клиент
представляет потенциальную опасность (например, способен на убийство или самоубийство)?
Должен ли я сообщать.преподавателю, что клиент постоянно пользуется на экзаменах
шпаргалками? В «Этическом кодексе» [9, р. 4] указано, что «главной обязанностью психолога
является уважение к личностной целостности и защита благополучия клиента...» и что «психолог
должен хранить профессиональные сведения в тайне» [9, р. 5]. Однако благополучие индивидуума
не всегда имеет наивысший приоритет.
В разделе 1 [9, р. 2] утверждается, что «в конечном счете, психолог предан общественным
интересам, и в его профессиональном поведении должно проявляться сознание своей социальной
ответственности». Еще один принцип, относящийся к вопросу о суициде, сформулирован
следующим образом [9, Sec. 2с, р. 5]: «Когда конфиденциально полученная информация указывает
на несомненную и близкую опасность того, что клиент способен причинить серьезный вред себе
или другим людям, со стороны психолога может потребоваться насильное вмешательство».
Вопрос о шпаргалках менее ясен. Консультант должен обозначить свое намерение известить об
этих фактах третьих лиц и постараться согласовать эти намерения с клиентом. «В ином случае,
сведения, полученные в ходе выполнения профессиональных задач, должны держаться в тайне, с
учетом того, что клинические или консультационные взаимоотношения могут развиваться в
полной мере только в атмосфере доверия, и что психолог может наиболее эффективно служить об-
ществу, не раскрывая ставшие ему известными конфиденциальные сведения об антисоциальных
событиях или намерениях, а помогая индивидуумам осознавать себя в качестве социально
компетентных личностей» [9, р. 5]. Если консультант нарушит такую тайну, работая, например, в
обстановке школы или колледжа, эффективность его дальнейшей работы сучащимися может
снизиться.
3. Если я направляю клиента к другому специалисту, в какой момент кончается моя
ответственность? Поэтому вопросу кодекс предельно ясен. Такое направление обязательно, когда
консультант осознает, что недостаточно компетентен для работы с данным клиентом. На вопрос
отвечает следующая цитата: «В случаях направления к другому специалисту ответственность
психолога за благополучие клиента в норме продолжается до тех пор, когда эта ответственность
будет принята специалистом, к которому направлен клиент, или когда эта ответственность будет
снята по обоюдному согласию» [9, Sec. 2g, p. 8].
4. Являются ли результаты тестов конфиденциальной информацией? Будутли данные
тестов конфиденциальными или нет, зависит оттого, как они были получены. Если клиент прошел
тестирование в рамках требований при поступлении в колледж, он знает, что несколько человек
так или иначе ознакомятся с результатами, однако понимает, что публично разглашены эти
сведения не будут. Но в том случае, если клиент прошел тест Векслера-Бельвью в ходе терапии,
подобная информация, как правило, будет отнесена к конфиденциальной. Здесь применимы те же
самые принципы, что изложены в пункте 2, то есть в таких случаях психотерапевтический
консультант должен руководствоваться собственным добросовестным усмотрением. Если он
будет выглядеть слишком жестким в вопросе предоставления информации о своей студенческой
клиентуре, его куратор или коллеги могут обидеться на такой «этический педантизм». Однако
рассказ о результатах во время обеда или на бегу в коридоре, вероятно, слишком далеко
передвинул бы границы допустимого в противоположную сторону, поскольку подобная
атмосфера придает сказанному тональность сплетни. Приемлемой практикой представляется
разглашение информации о клинических тестах только на профессиональных совещаниях. Любое
иное распространение информации должно производиться только с разрешения клиента. Многие
организации, запрашивающие информацию, обычно предлагают клиенту подписать разрешение на
«рассекречивание» клинических сведений.
5. Что я могу ответить на расспросы родителей о том, какие проблемы обсуждались во
время сеансов? Работающие в школах и колледжах консультанты, к примеру, постоянно озабо-
чены этой проблемой. Преподаватель во время обеда спрашивает о проблемах клиента. Что может
сказать консультант? В случае маленьких детей, приведенных к психотерапевтическому
консультанту их родителями, допустима более развернутая передача информации. Причем это
лучше делать в виде интерпретаций и рекомендаций, а не прямым текстом. Так не будут
поставлены под угрозу взаимоотношения с ребенком. При работе с подростками и взрослыми
консультант должен признать правомерность интереса родителей и расспросить их об
особенностях поведения клиента, которые они могли заметить. Благодаря этому консультант
получает возможность пользоваться при интерпретации для родителей сведениями, полученными
от них же самих, не затрагивая конфиденциальную консультационную информацию. Такая
техника отвлекает внимание родителей от состоявшихся с клиентом бесед, одновременно позволяя
им узнать то, что их интересует. При этом также обходится тот неприятный момент, когда
консультант бывает вынужден прямо отказаться обсуждать материалы бесед с клиентом. При
возникновении подобных вопросов у психотерапевта появляется прекрасная возможность
понаблюдать за родителями, как в плане получения дополнительной информации для помощи
клиенту, так и для того, чтобы определить, не будетли целесообразно предложить родителям
самим обратиться за помощью в связи с данной проблемой.
6. Должен лия сообщить клиенту, что наша беседа записывается? Запись информации без
ведома и разрешения клиента, вообще говоря, считается неэтичной. Клиенты допускают, что
материалы бесед будут фиксироваться в той или иной форме, в виде заметок или итоговой сводки.
Некоторые из них нервничают и предпочитают, чтобы записи не велись; но возражают они редко.
Здесь очень помогают ненавязчивое отношение ко всему этому вопросу и отсутствие чрезмерного
ажиотажа по поводу разрешения вести записи. Обычно бывает вполне достаточно разъяснений,
что такова рутинная практика, поскольку консультанту нужно будет просматривать и изучать
материалы, заверений, что к записям никто не будет иметь доступа, и что никакие сугубо
интимные данные в них не указываются.
7. Могу ли я упоминать имя своего клиента на совещаниях персонала? Вопрос, упоминать
или не упоминать на совещаниях имена клиентов, зависит, в основном, от состава присут-
ствующих и от нравов, царящих в данном заведении. В том случае, когда весь персонал проникнут
осознанием этических принципов относительно конфиденциальности глубоко личных сведений,
указание имен можно считать допустимым. Такое решение оправдывается тем соображением, что
происходящий обмен информацией в конечном счете должен послужить на благо клиента.
Сдругой стороны, административная политика может настаивать на строго интерпретационном
обсуждении, при котором никакие имена на совещаниях персонала не упоминаются. Кодекс
гласит: «Психолог должен сообщать о результатах своих клинических изысканий в манере,
наилучшим образом соответствующей заботе о благополучии его клиента... Психолог должен
предоставлять клиническую информацию о своем клиенте только специалистам, от которых
клиент с разумной долей уверенности может ждать содействия и усилий психолога помочь ему, а
для любой передачи информации, выходящей за такие общепринятые рамки, необходимо
заручиться согласием клиента» [9, Sec. 2e, р. 6].
Рассмотренные проблемы составляют только малую выборку из множества тех, с
которыми психотерапевтический консультант сталкивается в своей повседневной практике. По-
скольку среди них наряду с учетом строгих фактов встречаются элементы оценочных суждений,
консультанту в случае затруднительных этических проблем целесообразно советоваться со своими
коллегами. Консультант также должен пристально приглядываться к себе в области этики и тех
вопросов, в которых имеет предубеждения, чтобы выявить возможные сомнительные элементы и
конфликты ценностей в связи с этическим содержанием его поведения. И наконец, одна из самых
главных гарантий против неэтичного поведения — это знания и опытность.
Существуют и другие важные, требующие ответа вопросы, например, чем обусловлена
неэтичная практика? Является ли неэтичным причинение вреда или неприятностей клиенту вслед-
ствие невежества или недостаточной подготовки консультанта? Швебель [267] утверждает, что
ошибочные суждения и невежество, хотя и опасны, и требуют серьезных выводов в вопросах
отбора и подготовки, сами по себе, строго говоря, не являются неэтичными. Далее он
теоретизирует, что неэтичная практика, как правило, обусловлена эгоистическими интересами.
Под «эгоистическими интересами» Швебель понимает стремление к личной выгоде,
самосовершенствованию, к повышению безопасности и статуса за счет других. Таким образом,
конфликты часто возникают из-за внедрения в консультационный процесс интересов
консультанта. Вренн [325] подчеркивает, чтоличная система ценностей консультанта является
основой консультационной этики. Кроме того, он утверждает, что этичное поведение со стороны
консультанта подразумевает нечто большее, нежели подписание этического кодекса; необходимо
также чувство ответственности, чтобы соотносить свое поведение со своими этическими
принципами.
Спонтанность
Все, что было сказано в главе 4 о спонтанности как характеристике зрелой личности,
вдвойне относится к консультанту. Уже несколько раз отмечалось, что консультирование не
может быть жестким механическим применением формул для получения изменений & поведении.
Отклик консультанта на высказывания и чувства клиента должен складываться как непри-
нужденное следствие имеющегося у консультанта понимания данного клиента. Консультант
должен испытывать свободу и непринужденность в стремительных движениях своих мыслей и
чувств, чтобы успевать за тончайшими нюансами в поведении клиента.
Хотя невозможно выдвинуть никаких конкретных предположений по поводу того, каким
образом приобретаются подобные характеристики, они, по-видимому, являются «побочным
продуктом», следствием как усердной подготовки в области теории консультирования,
психологических установок и методологии,так и зрелости неригидной личности при
относительной свободе от угрозы.
Принятие
В теории консультирования признано бесспорным, что уста- 1 новки крайне
незначительно меняются под действием советов, s уговоров или угроз. По всей видимости,
психологические уста- : новки клиента эффективней всего изменяются в присутствии | других
установок, например, позитивных, толерантных устано- '■■ вок консультанта. Клиент ощущает,
что принят консультантом ' как личность, когда видит, что без каких бы то ни было допол-
нительных условий встречает понимание, симпатию и уважение со стороны консультанта. Иногда
это позитивное отношение описывается как базовая форма альтруистической любви [286].
Свидетельства и логические рассуждения у современных авторов, таких как Фромм [113],
Монтегью [209], Мей [200] и Сорокин [286], указывают на терапевтическую силу альтруис-
тической любви.
Консультант благодаря своему статусу располагает возможностью регулировать на
терапевтических сеансах взаимоотношения любви, которые в состоянии оказать глубокое
конструктивное или деструктивное влияние на систему безопасности клиента и на его
способность отдавать и принимать любовь. Как известно, научные данные подтверждают, что
индивидуум, получающий достаточно любви, особенно вранний периодлично-стного развития,
учится быть счастливым с самим собою и любить окружающих его взрослых, что, в свою очередь,
помогает ему позже распространять сильные альтруистические чувства на всех людей.
Нигрен [223] противопоставляет друг другу два типалюбви — эрос и агапе, где
термин.«эрос» происходит от древнегреческого слова и обозначает эгоцентрическую любовь
эротического типа, направленную на удовлетворение потребностей организма. Термин «агапе»
(тоже из древнегреческого языка; слово «агапе» чаще используется как обозначение
раннехристианских «вечерей Господних». — Прим. перев.) соответствует такой любви, в которой
человек старается способствовать личностному развитию другого человека, безусловно стремится
к благополучию объекта любви. В приятии клиента психологом наличествуют многие атрибуты
«агапе».
Еще одной характеристикой этой любви в широком смысле, как позиции расположения к
клиенту, является ее спонтанная мотивация. Появление заботы о другом человеке выступает ес-
тественным следствием базовых установок в структуре личности консультанта или
психотерапевта. Приятие альтруистично в том смысле, что характеризуется стремлением помочь
другому человеку, а не использовать его в своих целях.
Установка на расположение является безоценочной, так как консультанту свойственен
«нейтральный интерес» по отношению к системе ценностей клиента. Консультант, в сущности,
пытается сказать клиенту: «Я не одобряю и не осуждаю ваше поведение и психологические
установки; но я глубоко уважаю ваше право испытывать те чувства, к которым вы склонны, и
ваше право поступать и чувствовать иначе, чем я».
В терминологии модели личности, принятой в данной книге, консультант характеризуется
открытостью, которая позволяет
С — подсознание; S — «Я»; Е — эго; D — защитная система Рис. 15. Принятие и мост взаимоотношений
Снисходительность
Эта дочерняя характеристика установок на принятие подразумевает свободу и отсутствие
авторитарных и оценочных позиций у консультанта. Элемент свободы происходит из безоце-
ночности установок консультанта и определяет, в какой мере клиент сможет принять личность
консультанта. Консультант, в сущности, говорит: «Мы можем обсуждать все, что вы захотите, без
страха и без осуждения», при этом он не будет задет или шокирован.
Тем не менее, установка полностью вдухе laissezfaire (франц., букв. — «позволяйте
делать» (кто что хочет); принцип невмешательства. — Прим. перев.) оказалась бы вредной для
клиента, поскольку взаимоотношения стали бы чересчур неопределенными. Получив слишком
много свободы самовыражения, клиент может испытывать страх утраты эмоционального
самоконтроля и его тревога усилится. Как указывалось при обсуждении катарсиса, слишком
свободное выражение чувств способно повлечь за собой размытие защитной системы клиента до
такой степени, что он окажется в полной власти своих чувств и может сместиться в сторону
психотических состояний.
Чрезмерно снисходительный консультант может оказаться крайне жестоким по
отношению к клиенту, страдающему повышенной тревожностью. Такой клиент без надлежащего
руководства просто запутается. Легкомысленный настрой консультанта означал бы
злоупотребление установками на бесконтрольность. В качестве крайнего выражения этой
ситуации можно взять такой пример: клиент входит в кабинет консультанта и говорит: «Я только
что убил свою мать», а консультант в ответ уточняет: «А как, ножом или топором?». Клиент
предполагает, что консультант серьезно относится к своим профессиональным обязанностям, и
реакции описанного типа подрывают его уважение и доверие к консультанту.
Авторитетная роль консультанта нередко препятствует его стараниям проявлять установку
на снисходительность. Личный авторитет консультанта, его научная квалификация и профес-
сиональный «ореол» затрудняют установление свободной, снисходительной атмосферы. У
консультанта зачастую бывает соблазн воспользоваться своим профессиональным авторитетом,
чтобы, скажем, подтолкнуть клиента к определенной цели или направить ход беседы в нужное
русло. Желательная мера авторитетности и руководящих указаний — это такая минимальная их
доза, которая согласуется с целями конкретного консультационного случая и при которой оба
участника чувствуют себя комфортно. Методы реализации этих психологических установок будут
разъяснены позже, в разделе о структурировании.
Правильная реализация установки на снисходительность позволяет клиенту свободней
выражать свои чувства, что помогает ему понять их и освободиться от них. Установка
консультанта на бесконтрольность предоставляет клиенту благоприятную возможность понять
защитные механизмы, влияющие на его чувства, и принять интерпретации, как собственные, так и
предлагаемые консультантом.
Понимание
Литература по консультированию и психотерапии изобилует призывами «понять» клиента;
однако эту концепцию редко разъясняют через термины поведения. Как представляется, эффек-
тивные консультанты способны лучше понимать своих клиентов, нежели неэффективные — по
крайней мере, судя по результатам нескольких исследований [97,98,141]. Портер [238] проводит
полезное различие между пониманием диагностическим и пониманием психотерапевтическим.
Диагностическое понимание подразумевает рассудочное описание поведения клиента. Примером
здесь служит полученная с помощью тестирования или наблюдений информация для
диагностических заключений впрофориен-тационных консультациях. Как и можно было ожидать,
этот аспект понимания помогает консультанту предсказывать, каким окажется наблюдаемое
поведение клиента или его самоописание. Таким образом, критерием диагностического понимания
консультанта выступает его способность описать, интерпретировать и предсказать поведение
клиента.
Психотерапевтическое понимание подразумевает эмоциональный отклик со стороны
консультанта, благодаря которому клиент ощущает, что его понимают, признают и сочувствуют
ему. Установки при терапевтическом понимании сводятся ктому, что консультант смотрит на
клиента так же, как тот смотрит на себя.
Психотерапевтическое понимание выглядит почти несвязанным с таким обстоятельством,
как знание своего клиента консультантом [100]. Хорошо зарекомендовавшие себя психотера-
певты, хотя и не оказались способны предсказать самоописание своих клиентов намного лучше,
нежели психотерапевты посредственные [98,190], получали заметно более высокиеоцен-ки за
свою способность установить и поддерживать теплые, приязненные взаимоотношения с
клиентами. В этом аспекте одним из значительных результатов Фидлера [48] стало выявление
достаточно полного согласия между собой высококвалифицированных терапевтов,
представляющих три разные школы психотерапии, по поводу того, как выглядят идеальные
психотерапевтические взаимоотношения. Высококвалифицированные терапевты различных школ
были в большей степени согласны друг с другом в вопросе определения этих идеальных
взаимоотношений, нежели каждый из них оказался согласен с неквалифицированным
представителем своей же психотерапевтической школы. Если результаты Фидлера действительно
валидны, то представляется, что терапевтическое понимание имеет тесную связь с те-
рапевтической компетентностью.
Итак, концепцию «понимания» следует трактовать как в диагностическом, описательном,
прогностическом смысле главы 5, так и в терапевтическом смысле, рассматриваемом в данной гла-
ве. Для успешной работы консультанту, очевидно, необходимы оба типа понимания. Однако
консультант может обнаружить, что попытки реализовать оба типа понимания наталкиваются на
серьезные препятствия. В самом деле, распространена тенденция, чрезмерно сосредоточиваясь на
когнитивных аспектах проблем клиента, упускать из виду неявные сопутствующие его затрудне-
ния и нерешительность. Например, когда рассматриваются соображения клиента по поводу
предпочтения должности учителя или брачных перспектив, консультант может упустить потреб-
ность в доминировании над детьми при выборе профессии или крайнюю потребность в
зависимости, обусловливающую выбор супруги.
Тем не менее, в процессе консультации (а не психотерапии) у психолога может возникнуть
соблазн игнорировать когнитивные аспекты проблемы «здесь и сейчас» и сосредоточить внимание
на чувствах клиента. В некоторых случаях нужно больше заниматься вопросами реального выбора
клиентом профессии, а не изощренными чувствами его родителей, обусловленными
компенсаторным стремлением к «успеху в жизни». Особенно это относится ко многим школьным
консультантам и кураторам, профессиональное положение которых связано с вопросами
планирования образования и выбора профессии. Мы уверены, что успешно работающий психолог-
терапевт обладает способностью сохранять гармонию двух типов понимания и знает, когда один
из аспектов понимания становится важнее другого.
И в довершение, состояние оптимального настроя предполагает, что консультант
осведомлен особственных проблемах и слабых сторонах. Разнообразные проблемы, увиденные
или не замеченные у клиента, особенности диагностического подхода, обнаруженные черты
тревожности — все это слишком часто является проекциями собственных неосознанных и не
понятых проблем и тревог консультанта. Такая опасность требует от консультанта готовности
постоянной внимательно анализировать собственное состояние. Если консультанта мучает
собственная серьезная проблема, он должен воздерживаться от консультаций, пока не сможет ее
решить. Это утверждение не означает, что у консультанта вообще не должно быть никаких
проблем, но он должен осознавать их и помнитьотом, что в процессе взаимодействия возможно
обострение его проблемы. Другие особенности этого аспекта понимания в консультационных
взаимоотношениях будут рассмотрены в разделе о контрпереносе главы 8.
Внутренняя система отсчета. Еще одна полезная концепция для понимания клиента и
для помощи консультанту или психотерапевту в усвоении основных установок — это концепция
внутренней системы отсчета [250, 237]. Определяется эта концепция через усилия консультанта
воспринимать клиента и мир глазами самого клиента. Последнее означает стремление думать
вместе с клиентом, а не за него или о нем. Под системой отсчета понимается только точка зрения,
позиция для наблюдений. Роджерс [249, р. 35] приводит пример размышлений консультанта, когда
он принимает на себя такую роль:
«Чтобы помочь тебе, я забуду о самом себе — о своем "Я", каким оно бывает в повседневных
взаимодействиях, — и войду в твой мир восприятия настолько полно, насколько смогу. В каком-то смысле я
стану для тебя твоим вторым "Я" — alter ego твоих внутренних установок и чувств, безопасной
возможностью для тебя яснее познать себя, вернее и глубже почувствовать самого себя, сделать более
осмысленный выбор».
Пример мышления консультанта во внешней системе отсчета может быть таким: «Чем
вызваны эти затруднения, и почему он так озабочен своими супружескими проблемами?».
Консультант думает: «У этого парня серьезные трудности. Я должен выяснить, в чем дело, и
постараться помочь ему спасти свой брак». Примером мышления во внутренней системе отсчета
стало бы: «Ты понимаешь, что все это очень неприятно, и ты намерен в связи с этим что-то
предпринять». Консультант думает: «Я должен попытаться понять, как он смотрит на эту
проблему, и помочь ему прояснить его мысли по этому поводу, чтобы он смог принять решение,
которое оказалось бы приемлемым для всех заинтересованных лиц».
Чтобы помочь читателю осмыслить проблему перехода во внут-реннююсистему отсчета
клиента, мы воспроизвели нарис. 16одну из опубликованных ранее диаграмм [277]. В фазе 1
клиент и консультант находятся в ситуации повседневных социальных взаимодействий, когда
Ослушает, а Сговорит. Восприятие формируется, в основном, на базе уникального пережитого
опыта каждого из участников. Каждый движется по своей дорожке опыта, как указано для фазы 3.
Нередко консультант, для которого характерна настройка на внешнюю систему отсчета, старается
убедить клиента перейти на его дорожку — посмотреть на вещи его глазами. При определенных
обстоятельствах это может быть вполне оправданной целью; однако это не обязательно помогает
понять клиента.
А когда консультант сам переходит во внутреннюю систему отсчета, он пытается
настроить свои перцепционные структуры также, как они настроены у клиента, что изображено в
виде фазы 2 нарис. 16. Фаза 4 иллюстрирует то, что происходит, когда консультант пытается
перейти в систему клиента. Он старается, хотя бы на время, думать и чувствовать так же, как
клиент. Мы уверены, что эти усилия необходимы для того, чтобы понять, какой видит свою
ситуацию клиент.
Научиться переходить во внутреннюю систему отсчета и оставаться в ней — трудность
особая. При размышлениях о причинах этой трудности можно рассмотреть следующие сообра-
жения: главным препятствием выступают внутриязыковые барьеры. Когда взрослый человек
старается понять подростка или ребенка, когда вермонтец пытается постичь специфический
жаргон техасцев, выясняется, что одни и те же знаки имеют для разных людей разный смысл. Это
семантическая проблема, и ей в последние годы уделялось немало внимания в литературе о
коммуникации между людьми.
Биологические различия, очевидно, являются еще одним препятствием. Легко представить
себе трудности, возникающие, когда мужчина пытается перейти во внутреннюю систему отсчета
женщины и vice versa (лат. — наоборот. — Прим. перев.).
Социально-экономические различия зачастую создают для консультанта и клиента
изолированные семантические миры. Например, консультанту, имеющему за плечами пять-восемь
лет учебы в университете, трудно перейти в систему отсчета тех, кто практически не получил
формального образования. Таким образом, глубокое понимание социально-классовых различий и
их значения должно быть предусмотрено в программе подготовки каждого консультанта.
Множество свидетельств потребности в таком типе понимания встречается в исследованиях,
которые провели Хевигерст [140], Уорнер [312] и Постман [239].
С культурными различиями связаны различия в жизненном опыте. Консультант,
жизненный опыт которого сильно отличается от опыта клиента, способен рассмотреть мир
клиента лишь смутно, через призму собственной системы отсчета. И наконец, разница в возрасте
настолько затрудняет понимание, что человек, многое на своем веку повидавший, никак не может
проникнуться всей важностью конфликтов и огорчений юности. Учителя, например, часто не
помнят, каково живется школьнику.
Надеемся, в нашем кратком анализе проблем перехода во внутреннюю систему отсчета
клиента удалось подчеркнуть необходимость для консультанта постоянно и упорно стремиться
ктому, чтобы расширить свой жизненный опыт и постояннозадаватьсебе вопросы: «Как он
смотрит на эту проблему?», «Что он думает и чувствует по этому поводу?», «Что он хочет этим
сказать?». Такая попытка понять клиента с помощью перехода в его внутреннюю систему отсчета
окупается сторицей — благодаря улучшению взаимоотношений и большей адекватности реакций
консультанта на мысли и чувства клиента.
Эмпатия — это еще один путь к пониманию. Эмпатия ассо^ циируется с немецким словом
einfulung, которое буквально означает «вчувствоваться». Примером может служить реакция бо-
лельщиков, когда прыгун в высоту пролетает над планкой. Все дружно выдыхают «а-ах» и
подаются вперед, как только прыгун взмывает ввысь. Игроки в боулинг часто испытывают
сходные ощущения, когда сочувствуют катящемуся шару. Точно так же консультанту свойственно
чувствовать переживания клиента, о, которых тот рассказывает. Хотя способность к эмпатии
помога-; ет консультанту оставаться во внутренней системе отсчета, чрез-* ) мерная
эмоциональная вовлеченность таит в себе некоторые! опасности, о которых мы уже упоминали.
Теплота
В связи с терапевтическим пониманием и принятием часто упоминаются такие
определения взаимоотношений как «теплые, задушевные». Эти слова, очевидно, подразумевают
такие качества личности консультанта как чуткость, дружелюбие, тактичность и отзывчивость.
«Хорошо относиться к людям» — выражение, часто употребляемое для описания такой душевной
теплоты. Можно полагать, что ее проявления служат основой для раппорта. Впрочем, задушевная
беседа, предшествующая процессу и время от времени разнообразящая его, мало что дает для
прогресса консультаций. Роджерс [250] называет ее «опилками», имея в виду, что она помогает
поддерживать дружескую атмосферу, но не приносит ощутимых терапевтических результатов.
Внимание по отношению к клиенту основано на уважении к нему как личности, и это одно
из проявлений теплоты и задушевности. Такие установки консультанта вызывают у клиента
ощущение, что он заслуживает уважения (ощущение, которое многие клиенты обычно не
испытывают). Внимание со стороны консультанта клиент может почувствовать даже в обычной
вежливости, например предложении садиться и заботе об удобстве для клиента. Внимание
находит свое выражение в горячем интересе, проявляемом к клиенту, так чтобы он чувствовал, что
для консультанта он — важная, значимая личность, а не просто очередная «морская свинка» для
исследований или для практики.
Еще одним внешним проявлением теплоты во взаимоотношениях является улыбка. Такое
поведение консультанта служит проверкой подлинности его внутренних установок. Клиент видит,
когда консультант просто старается «проявить любезность», а когда испытывает подлинную
радость от знакомства с клиентом как интересной личностью и получает удовольствие от общения
с ним.
Честность и искренность
Консультант прежде всего должен быть в своих установках честным и искренним.
Консультирование не может быть маскарадом. Честность, о которой идет речь, понимается не в
морализаторском смысле, а как характеристика прямоты. Даже начинающий консультант,
например, быстро понимает, что когда он пытается проявить приязнь, а в действительности не
ощущает ее, то клиент обнаруживает это достаточно быстро. Именно это свойство честности
выступает одним из отличий коммуникации на терапевтическом сеансе от обычного социального
общения. В большинстве социальных трансакций обе стороны стремятся «сохранить лицо»,
поэтому общение зачастую превращается в игру маленьких хитростей. Надо полагать, что когда
клиент участвует во взаимоотношениях, свободных от таких хитростей, и видит, что консультант
настроен серьезно и не играет с ним, то он понимает, что может отбросить собственную маску и
чтолицемерием он мало чего достигнет.
Для полноты проявления честности со стороны психолога необходимо, чтобы терапевт или
консультант умел откровенно признать свои ошибки — что в своих суждениях и применяемых
методах он допустил ошибки. Терапевту легче осознать и исправить свои ошибки, когда он
способен признать их существование. Его осознание и смиренное признание своих ошибок
должны, впрочем, уравновешиваться зрелой терпимостью к неизбежным ошибкам, особенно
самым элементарным. Клиенты, по-видимому, обладают безграничной терпимостью к ошибкам
консультанта, при условии, что остальные аспекты взаимоотношений выстроены адекватно. Такая
установка на готовность признавать свои ошибки служит полезным противоядием против
самодовольства консультанта, «синдрома пьедестала» или «комплекса Иеговы».
Гибкость
Карнес [57], исследуя гибкость консультанта, показал, что эта черта характера для
консультанта жизненно важна. Консультант должен уметь легко и быстро переходить от одной
роли к другой. Например, ему может быть навязана роль второго отца, учителя или друга.
Большую часть времени он должен быть своего рода представителем социальной реальности для
клиента, который, по выражению Келли, «ставит психологические эксперименты в масштабе
пробирки влаборатории психотерапевтического кабинета» [165, р. 619].
С нашей точки зрения, психотерапевт должен быть гибким в применении
консультационных методов, реализуя все аспекты взаимоотношений, описанные в начале данной
главы. Иногда он должен быть объективным, а иногда — субъективным. Часто он прибегает к
методам, которые являются в первую очередь коннотативными, в других случаях — скорее
когнитивными. Например, он разъясняет тезис об ответственности клиента, чтобы внести ясность,
в другие моменты он намеренно вносит неопределенность, о чем будет рассказано в следующей
главе. Иногда консультант сосредоточен на таких аспектах проблем клиента, которые в общем
одинаковы и для мужчин, и для женщин. Но, опять же, он может остановиться и на
специфической проблеме данного конкретного клиента. Сущность складывающегося
эклектического подхода сводится к гибкости в приме- , нении всех концепций и методов, которые
выглядят подходящими.
Сущность поддержки
Психотерапевтические взаимоотношения, кроме того что это средство для достижения
инсайтов, выполняют также более общую функцию поддержки. Как мы уже видели, уменьшение
тревоги и возникновение чувства безопасности у клиента являются главными результатами
адекватного эмоционального отклика со стороны консультанта. Суть поддержки — это общее
ощущение состояния благополучия и удовлетворения своего «эмоционального голода», которое,
по словам Леви, клиент испытывает благодаря тому, что у консультанта проявляются
определенные установки.
Поддержку можно рассматривать в трех аспектах. Ее неявная форма обусловлена
поддерживающими свойствами самих взаимоотношений. Принятие, теплота и другие личные
качества консультанта воспринимаются клиентом как гаранты безопасности. Клиент ощущает
поддержку, когда мост взаимоотношений расширяется, так что чувства могут свободно перетекать
из подсознательного ядра личности клиента в эго-систему и систему «Я», атакже
междуличностными структурами консультанта и клиента. Роджерс, например, характеризуя
консультационные взаимоотношения, говорит: «Они воспринимаются как поддерживающие по
своей сути, но поддерживающими они отнюдь не являются. Клиент не ощущает, что кто-то стоит
за ним, что кто-то его одобряет. А ощущает он тот факт, что существует человек, который уважает
его таким, какой он есть, и согласен, чтобы он избрал для себя любой путь, какой ему
заблагорассудится» [249, р. 209].
Мы согласны с Роджерсом в принципе, но, по-видимому, бывают все же моменты, когда
необходимо применение реальных методов поддержки. Такое намерение поддержать клиента
может также показаться противоречащим нашим предыдущим высказываниям об использовании
тревоги и дистресса для мотивации у клиента стремления к инсайту. Однако принципы гибкости и
своевременности вполне позволяют терапевту, даже в состоянии полного принятия пациента,
временами оказывать больше поддержки, а в нужный момент даже создавать для клиента угрозу.
Вторая разновидность поддержки, ощущаемая клиентом, проявляется в форме
подбадривания его консультантом, изменения условий, а также разнообразной помощи, которая
смягчает ситуационную или внутреннюю напряженность. Существует большая группа
консультантов, которые считают эту разновидность поддержки необходимой для клиентов
определенного типа, особенно на ранних стадиях консультаций. Итак, вопрос: «Оказывать ли
поддержку явно, с помощью таких средств как подбадривание, или оказывать только неявную
поддержку в виде установления взаимоотношений как таковых?» остается одним из нерешенных
вопросов психологического консультирования. Технические методы подбадривания подробно
описываются в следующей главе.
Поддержка может ощущаться клиентом и в третьей ее разновидности, когда он чувствует,
что консультант принимает на себя повышенную долю ответственности, руководя ходом беседы,
забирая себе большую часть трудных обязанностей вербализации и принимая решения. Хотя такое
смещение ответственности может оказывать поддерживающее действие, его следует
рассматривать исключительно в качестве временного и вспомогательного средства для снятия
тревожности. Опасность затянувшейся поддержки такого типа состоит, главным образом, в
усилении зависимости клиента и ухудшении его способности принимать на себя ответственность.
Ценность поддержки
Поддерживающие взаимоотношения имеют четыре основных терапевтических эффекта.
Во-первых, они снижают чрезмерную тревожность и, соответственно, вызывают ощущение
безопасности и комфорта. Эмоциональная близость терапевта помогает клиенту почувствовать,
что он имеетсобственное достоинство, чтоего любят и уважают. Этот аспект поддержки в разные
моменты процесса может усиливаться и ослабляться в соответствии с потребностями конкретного
клиента. Те клиенты, которые чувствуют себя неспособными, недостойными, переживаюттяжкое
горе, неспокойны, одиноки, боятся потерять контроль над своими чувствами, получают
посредством взаимоотношений специфическую помощь, которая им нужна. Например, человеку,
чувствующему себя неадекватным, дают почувствовать, что в лице терапевта он имеет могучую
опору, которой может временно воспользоваться, пока сам в достаточной мере не наберется сил и
уверенности.
Он может также почувствовать, что на какое-то время ему не нужно быть большим и
сильным, взрослым и умелым. Иными словами, он понимает, что какое-то время ему разрешается
ковылять, прежде чем придется вернуться на дистанцию. Поначалу это может показаться
выработкой нежелательной личной зависимости, но преимущество здесь заключается в том, что
клиент получает возможность выразить свои потребности в зависимости и безопасности, осознать
их, а позднее — интерпретировать. Представляется мудрым какое-то (недолгое) время
потворствовать стремлению клиента быть зависимым, чтобы он не думал, будто бы консультант
— лишь еще один патерналистеки настроенный опекун, требующий от него поскорее повзрослеть.
Переживающий горе человек может убедиться, что есть человек, понимающий его чувства,
с которым можно поделиться своими неприятностями и ощутить себя не таким одиноким. Под-
держивающие взаимоотношения помогают клиенту, который страшится своих импульсов, понять,
что для человека совершенно естественно иметь чувства, выражать их, и что это не доведет его до
беды. Кроме того, консультант в состоянии помочь клиенту контролировать свои чувства
посредством методов, предназначенных для снижения эмоциональности при консультациях.
Во-вторых, положительный эффект поддержки заключается в той уверенности, которую
она придает клиенту, — уверенности, что ему можно помочь. Например, что он в состоянии вы-
работать реалистический план, что он в силах повысить свою академическую успеваемость или
что ему при определенных условиях удастся спасти свой брак. Клиенты с высокой тревожностью
нередко испытывают чувство безнадежности в отношении своей проблемы или считают свой
случай особо тяжелым. Спокойствие, принятие, подбадривание со стороны консультанта могут
послужить для таких клиентов мощным средством поддержки.
В-третьих, поддержка дает клиенту почувствовать, что он свободен изменить свои взгляды
или поведение. Принимая клиента полностью, консультант, в сущности, говорит, что он, хотя и
может быть не согласен с клиентом, понимает его состояние в данный момент. Тем самым клиент
не получает подтверждения, что в своей нынешней позиции он прав. Если клиент в рамках
поддержки получит, например, излишние подтверждения по поводу его представлений о себе как
чрезвычайно застенчивом человеке, он, вероятно, склонен будет почувствовать свою вину при
изменении этого образа. Иными словами, клиент не должен чувствовать себя «скованным» своими
нынешними установками, тогда он сможет пользоваться свободой выработать новые
поведенческие реакции. Поддержка снова появляется, когда он пробует реализовать эти новые
реакции, которые могут временно вызвать у него еще большие затруднения.
В-четвертых, поддерживающие взаимоотношения удерживают клиента от опрометчивых
способов решения своих проблем. Клиент сможет почувствовать, что ему не обязательно предпри-
нимать импульсивные действия, которые способны только усугубить его неприятности.
Например, клиент сможет понять, что, успокоившись и приведя в порядок свои чувства перед тем,
как затевать развод, он, возможно, избавится от запоздалых сожалений в будущем. Сходным
образом, госпитализация способна поддержать клиента до тех пор, когда он сможет рациональней
подойти к своей проблеме.
Недостатки поддержки
Поскольку консультант оказывает поддержку тогда, когда помогает клиенту удовлетворять
его эмоциональные потребности, очевидно, что здесь есть как свои положительные, так и
отрицательные стороны. Один из недостатков чрезмерной поддержки заключается в том
огорчении или чувстве вины, которые может испытывать клиент, когда осознает свою
зависимость от консультанта. Кроме того, некоторые клиенты чувствуют для себя угрозу в
«теплоте», в эмоциональной близости, возможно потому, что они еще не научились участвовать в
близких человеческих взаимоотношениях. Второй недостаток — это сильная личная зависимость,
которая может развиться в связи с затянувшейся поддержкой. Эта важная для консультанта
ситуация обсуждается ниже, в главе, содержащей раздел о переносе.
Третий недостаток (неправильное понимание) поддержки связан с сочувствием.
Консультационное значение сочувствия уже рассматривалось в этой главе. Следует только еще раз
подчеркнуть, что неограниченное применение поддержки может иметь оттенок неискренности
или преувеличения.
Негативные чувства клиента по поводу явной бесполезности и стереотипности безфанично
щедрого подбадривания являются четвертым недостатком. Дежурную фразу «все утрясется само
собой, и незачем так переживать» клиент уже много раз слышал даже от значимых людей в своей
жизни. Он знает, что далеко не всегда проблемы решаются сами собой; соответственно, он
чувствует для себя уфозу в том, что представляется ему фальшивой и заезженной пластинкой.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 7
Техника выстраивания взаимоотношений
Гооворя о психологических установках консультанта и психотерапевта в предыдущей
главе, мы подразумевали, что технические методы имеют весьма ограниченные достоинства^ если
у кон-сультанта нет полного понимания терапевтических целей и отсутствуют фундаментальные
позиции, благодаря которым и реализуются методы. Иными словами, для консультанта сущест-
вует опасность стать «формалистом», чрезмерно «зацикленным на технике». Одной из
характерных особенностей шарлатанов является слепая приверженность излюбленным методам,
применяемым ко всем клиентам без разбора.
С другой стороны, в методах квалифицированных специалистов присутствует некоторая
индивидуальность, втом смысле, что консультанты вырабатывают различные стили и техники,
лучше всего соответствующие их личным качествам и предполагаемым потребностям клиентов. В
конце концов, применяемые методы являются средством, определяющим взаимоотношения с
людьми в разных жизненных ситуациях. Кроме того, лучшие из методов выдержали проверку
временем, многие были апробированы в условиях лабораторных экспериментов.
Чтобы прояснить нашу точку зрения, нужно сказать несколько слов о практических
приложениях данной главы. Описывае-мыездесь методы являются фундаментальными какдля
консультирования, так и для психотерапии. Для психотерапевтов в главах, посвященных
интенсивным методикам (см. главы 8, 9), излагаются основы психотерапевтических техник.
Консультант (допустим, работающий в школе), вероятно, сочтет описание методов в данной главе
вполне достаточным или даже превышающим его потребности, учитывая ограничение в уровне
погружения и продолжительность его работы с клиентом.
Значительное внимание уделено вкладу Роджерса в описываемые в данной главе методы
выстраивания взаимоотношений. Хотя мы чрезвычайно ценим вклад Роджерса в эти методы, мы
сильно расходимся с его теоретическими взглядами. Мы придаем больше значения разнообразию
используемых методов и непосредственности консультанта, а также повышению осознания и
улучшению понимания консультантом собственных установок и чувств в его взаимоотношениях с
клиентом. Такая расстановка акцентов приводит к тому, что мы оказываемся ближе к эклекти-
ческой ориентации. Используемые методы в большей степени обусловлены естественными,
современными, экзистенциальными взаимоотношениями клиента и консультанта.
В главе 6 подчеркивалось, что консультант или психотерапевт — обычный человек с
присущими ему слабостями, но имеющий большой потенциал для развития. Во взаимоотношени-
ях помощи другим людям он является авторитетом, но ему также есть чему поучиться. Клиент, с
которым он работает, — это неповторимая индивидуальность, однако то же самое можно сказать о
консультанте. Итак, консультирование и психотерапия становятся мастерской для личностного
роста и развития обоих участников процесса.
Помня об этих особенностях, мы приступаем к рассмотрению психотерапевтических
методов, определяющих возможные способы реализации основных установок и концепций
консультанта или психотерапевта.
ТЕХНИКА РАППОРТА
Приветствие
На практике интерес консультанта к клиенту проявляется в том, что клиента встречают в
приемной, приветствуют крепким рукопожатием (если это социально приемлемо для его возраст-
ной группы), называя по имени, и вежливо приглашают в кабинет. Обычная человеческая
вежливость много значит для установления раппорта.
Темы
Еще до начала первой терапевтической беседы установление раппорта может быть
ускорено с помощью вступительного разговора на общие темы, такие как последние события,
известные обоим собеседникам, или еще что-то, интересующее клиента. Впрочем, консультанты
расходятся в своих мнениях о необходимости такой светской вступительной беседы. Начало в
виде обсуждения местных новостей или еще каких-то банальных тем может привести к большей
скованности во взаимоотношениях, нежели в случае, когда клиенту сразу предоставляется
возможность говорить прямо по делу. Эта дилемма служит примером того, какое искусство
общения требуется от консультанта.
При консультировании обычно речь идет о проблемах глубоко личных, следовательно,
тревожных для клиента. Нередко бывает слишком трудно приступить к ним сразу и решительно,
тем более в разговоре с малознакомым человеком. Консультант может снизить настороженность и
напряженность клиента, создав комфортную атмосферу. По этой причине большинство
консультантов составляют общий тематический перечень фраз при установлении раппорта. Вот
пример такого списка:
— упоминание имени клиента;
— упоминание родного города клиента;
— упоминание общих знакомых;
— замечание о «безделицах» (картина, статуэтка на столе и тому подобное);
— ссылка на внешность клиента (стиль одежды, галстук, значки, кольцо на пальце и тому
подобное);
— замечания по поводу погоды или последних новостей;
— ссылка на предыдущие дела консультанта, например: «Я только что пришел с лекции»;
— упоминание статуса клиента, например: «Вы в этом году учитесь на предпоследнем курсе, не
так ли?».
Следует, однако, подчеркнуть, что все эти фразы должны просто «сломать лед», чтобы
клиент настроился на восприятие терапевтических установок консультанта. Продолжительность
вводной беседы, хотя и варьирует для разных клиентов, не должна превышать нескольких минут.
Опасность перехода взаимоотношений в плоскость светской беседы не менее велика, чем
холодного, резистентного начала при отсутствии раппорта.
В качестве дополнительного предупреждения следует остановиться на некоторых
моментах. Во-первых, раппорт может быть с такой же легкостью установлен и на невербальной
основе, благодаря душевному и дружелюбному выражению на лице у консультанта, в стиле
«слушаю вас внимательно, располагайте моим временем». Во-вторых, следует безоговорочно идти
навстречу, уло-вивлюбой намек на потребности клиента. Если у клиента высока мотивация для
получения помощи, навязывание «легкой беседы», описанной выше, может показаться
неуважением к его потребностям. Более того, затягивание «легкой беседы» может подразумевать,
что консультант стремится защитить клиента от суровой реальности ситуации. С подобным
клиентом предложение рассказать, что привело его сюда, является наиболее реалистичным и
честным. В целом, первые реплики — это, главным образом, вопрос предпочтений и стиля
консультанта.
Обстановка кабинета
Одним из важных детерминантов раппорта является обстановка в комнате, особенно
занимаемые консультантом и клиентом места. По этой причине на рис. 17 для иллюстрации
достоинств и недостатков различных вариантов изображено несколько схем рассадки. В примере^
стол выступает в качестве барьера для коммуникации и в качестве символа авторитета. Вообще
говоря, схема А не рекомендуется.
Некоторые консультанты предпочитают полностью выйти из-за стола и усесться в
положении, предполагающем равенство, как в примере В. Иногда это смущает клиентов, которые
чувствовали бы себя безопасней, несколько отгородившись столом. Впрочем, если сиденья
ориентированы не в точности друг на друга, эта неловкость смягчается.
Мы предпочитаем схему примера С, в которой клиент получа-еттолику безопасности, так
как частично загорожен столом; но в тоже самое время стол не является препятствием для
коммуникации. Схема С допускает тесное общение, однако обеспечивает необходимую
эмоциональную безопасность.
Другие аспекты физической обстановки, по-видимому, следует принимать такими, какие
они есть. К сожалению, судя по нашему опыту, консультанты зачастую вообще не обращают на
них внимание. Например, можно считать аксиомой, что клиента нельзя усаживать против света.
Это значит, что вы, если уж вынуждены усадить клиента лицом к окну, должны опустить жалюзи
или задернуть шторы.
Еще одно соображение касается характеристик мебели для клиента. Консультационные
взаимоотношения, по всей видимости, только выиграют, если установить большие комфорта-
бельные кресла, одинаковые для клиента и консультанта. Такой вариант довольно сильно
отличается от традиционного, когда консультант сидит в комфортабельном вращающемся кресле,
а клиенту предлагает простой стул.
Психологические установки
Взаимоотношения терапевта и клиента зачастую окутывает некая дымка мистицизма.
Иногда консультант создает у клиентов впечатление, что психотерапия — это разновидность
белой магии, что психотерапевт облечен особой силой, благодаря которой способен помогать
людям. По нашему опыту, состояние раппорта и мост взаимоотношений лучше всего основывать
на представлении о естественных человеческих взаимоотношениях. Здесь предполагается, что
консультирование — это естественный, хотя и своеобразный, межличностный процесс, лишь не-
значительно отличающийся от других человеческих взаимоотношений. Консультант может
пояснить, что ничего мистического в консультировании или психотерапии нет, ведь в основном
это процессы повторного изучения и повторного научения.
Как и все остальные терапевтические методы, метод установления раппорта окажется
малопродуктивным, если консультант не будет характеризоваться теплотой, искренностью и
неосуж-дающими установками — в том смысле, в котором они уже рассматривались нами в главе
6. Прежде всего должна быть обеспечена конфиденциальность бесед. У консультантов, работаю-
щих в колледжах и университетах, зачастую возникает соблазн привести примеры из собственной
консультационной практики на лекциях по консультированию, психической гигиене или
аномальной психологии. Такие действия нельзя назвать мудрыми; однако консультанты этим
грешат, если только не осознают, какие это может иметь отрицательные последствия для ус-
тановления раппорта с их будущими клиентами.
Четыре основополагающих условия для достижения состояния раппорта таковы:
ощущение эмоциональной теплоты, реализация общих целей, уверенность в конфиденциальности
и осознание естественности процесса. Установление начального раппорта облегчается благодаря
применению ряда технических методов; однако осуществлять эти процедуры следует в атмосфере
бесконтрольности и приязненных установок, коль скоро мы хотим, чтобы состояние раппорта
сохранилось на протяжении всего периода консультаций.
ОТРАЖЕНИЕ ЧУВСТВ
Распознавание чувств
На опыте преподавания будущим консультантам метода отображения выяснилась
полезность классификации челове- ; ческих чувств, с тем чтобы новичок научился сразу
распозна- \ вать выражаемые чувства. Рейд и Снайдер (Reid and Snyder, g. 241) обнаружили, что
консультанты по-разному оценивают I. чувства, выражаемые клиентом. Однако между
консультан- * тами, оцененными как хорошие, согласие было значительно выше. Это
предполагает, что способность к отражению чувств отчасти обусловлена общей квалификацией и
опытностью консультанта.
В общем и целом можно сказать, что чувства разделяются на три основные категории:
позитивные, негативные и амбивалентные. К позитивным чувствам относятся те, которые
конструктивны для эго-системы, в то время как негативные чувства в целом для эго-системы
деструктивны. Об амбивалентных чувствах говорят при наличии двух и более чувств,
контрастирующих между собой или противоречащих друг другу, выражаемых или испытываемых
одновременно в отношении одного и того же объекта. В клиническом консультировании
выяснилось, что такие чувства встречаются в очень многих случаях межличностных отношений,
поэтому для консультанта особенно важно заметить эти явные противоречия и отобразить их для
клиента. Для клиента важно понять и принять свои кажущиеся несовместимыми установки в
отношении одного и того же человека, так как иначе это может стать источником сильного
внутриличностного напряжения. Одна из целей психотерапевтического консультирования —
осознание того факта, что мы способны одновременно любить и ненавидеть одного и того же
человека.
Ниже приведены некоторые примеры названий, относящихся к двум нашим условным
категориям позитивных и негативных чувств.
Позитивные: счастье, безопасность, благодарность, уверенность в себе, чувство
собственного достоинства, любовь, оптимизм, удовлетворение, душевное тепло.
Негативные: вина, негодование, страх, депрессия, отвращение, антагонизм, бунт,
отвержение, враждебность.
Начинающий консультант, который научится наблюдать и распознавать общие категории
чувств, обнаружит, что ему стало легче отображать чувства быстро и уверенно.
Трудности отражения
Стереотипы. В отражении чувств встречается распространенная ошибка, когда
консультант использует стереотипную вводную фразу, скажем: «Вы чувствуете...». Такой отклик,
если его не варьировать, вызывает у клиента неприязненное чувство и побуждает чрезвычайно
критически отнестись ко всему процессу. Лучше употреблять слова, выражающие чувства, на-
пример: «Вы были рассержены (огорчены, сбиты с толку и так далее) из-за того, что произошло»;
«Вы думаете...»; «Вы уверены...»; «Вам кажется...»; «Как я понял, вы почувствовали, что...»;
«Другими словами...»; «...не так ли?»; «Я прихожу к
выводу, что...».
Можно использовать интонационную модуляцию — логическое ударение на разных
словах для выразительности; например:
Кл.: Мне было действительно горько, что я ударил ее.
Коне: Действительно горько (примечание: это исключение из общего правила не повторять в отображении
содержание высказывания).
Своевременность. Еще одна ошибка, которую допускают начинающие консультанты,
состоит в том, что они, прежде чем начать отображение, ждут, когда клиент кончит
высказываться. Когда в речах клиента содержания много, а чувств мало, эта ошибка не так
серьезна. Однако по мере продвижения консультаций может разом нахлынуть великое множество
чувств. В такой ситуации нередко бывает необходимо прервать клиента, чтобы сосредоточиться
на важнейших чувствах, которые иначе могли бы быть упущены из виду.
Выбор чувств. Когда этот метод отражения чувств был предложен Роджерсом, он стал
ассоциироваться со своим авторским определением: «недирективный». Поверхностный анализ
метода предполагает, что консультант, поскольку лишь воспроизводит чувства, уже выраженные
клиентом, не проявляет «директивное-ти». Углубленный анализ этого метода выявляет, однако,
что любое отражение требует, чтобы консультант выбирал из вербализаций клиента те элементы,
которые считает в наибольшей степени относящимися к чувствам и наиболее нуждающимися в
прояснении. Это значит, что консультант, применяя данную технику, в каком-то смысле
становится крайне «директивным», так как каждый раз, когда он отражает чувства, он должен
сделать выбор из всего многообразия материала, предоставляемого ему клиентом. Это
существенный довод в противовес хаотичному применению данного метода плохо
подготовленными людьми. В этом смысле может быть причинено много вреда из-за неточного
отражения чувств или отражения точного, но не сопровождающегося правильной проработкой
чувств.
Портер [237] внес значительный вклад в применение метода отражения, указав, что
консультант должен научиться избегать «четырех распространенных ошибок отражения». Ниже
приводится пересказ его соображений с примерами.
Содержание. «Отражение содержания» — это ошибка при консультировании, сводящаяся
к повторению клиенту его высказывания практически в той же самой формулировке, что и
выбранная клиентом. Поступая так, консультант отнюдь не выражает понимание, а лишь
механически повторяет то, что уже было сказано. Более того, такой его отклик обычно встречает
со стороны клиента отторжение, а не одобрение.
Студент: Ну, я всегда собирался податься в медицину, потому что мой отец все время твердил нам, сыновьям, кем мы
должны стать.
Коне: Вы всегда собирались податься в медицину, потому что ваш отец все время твердил вам и вашим братьям, кем вы
должны стать.
Применяющему подобный метод консультанту очень повезет, если первый же сеанс
продлится больше пяти минут. Консультант, характеризующийся некоторым знакомством с мето-
дами бесконтрольных установок, мог бы в этом случае откликнуться следующим образом:
Коне: И вы молча соглашались с ним, потому что никогда не думали возразить ему?
Это попытка консультанта проникнуть под поверхность и прикоснуться к скрытым чувствам,
которые неявно выражены студентом. Консультант опускает слова, сосредотачиваясь на чувствах.
Глубина. Консультант, в отклике которого глубина чувств не соответствует тому, что выражено
клиентом, тоже еще не научился отображать чувства правильно. Некоторые консультанты по-
стоянно грешат неглубоким уровнем в своих отражениях. Другие же постоянно слишком глубоки.
Вот пример:
Кл.: Я хотел бы стать инженером, но я просто не могу заставить себя на четыре долгих года расстаться с ней... Я просто
не могу это сделать...
Коне: Вам хочется стать инженером, но вам также хочется жениться.
Очевидно, здесь отображение слишком поверхностно. Более точным отображением могло бы быть
такое:
Коне: Это слишком долгая разлука с ней.
Или же консультант может сказать следующее:
Коне: Вы просто жить не сможете без нее эти четыре года.
Такое отображение, вероятно, «слишком глубоко» и может вызвать отрицание со стороны
клиента или желание сменить тему разговора.
Смысл. Важно также, чтобы консультант не расширял и не сужал смысл сказанного
клиентом. Примеры таких откликов следующие:
Кл.: Я вообще не представляю себя бухгалтером, весь день сидящим за
столом.
Коне: Вы никогда недумали, что вам понравится изо дня вденьеводить баланс, составлять бюджеты и рассчитывать
сметы.
Очевидно, что клиент не говорил всего того, о чем говорит консультант. Консультант привнес в
его высказывание много нового. Консультант также может сузить смысл при отображении такого
рода:
Коне: Вам просто не нравится работа в помещении.
Быть точным в отображении истинного смысла на первый взгляд кажется легко, однако
консультант слишком часто отвечает в собственной системе отсчета, а не в системе отсчета
клиента.
Язык. Как показывает опыт многих квалифицированных консультантов, всегда нужно
пользоваться языком, в наибольшей степени подходящим к ситуации. Вот пример неуместного
словоупотребления:
Кл.: Я, похоже, слишком смущаюсь с девушками. Я просто не умею держаться приветливо.
Коне: Данный комплекс неполноценности, вероятно, подвергается интенсивной активации в подобных
гетеросексуальных взаимоотношениях.
Ошибка, допущенная консультантом в этом отображении, состоит, главным образом, в
чрезмерной интерпретации, вакадемиче-ском педантизме, а также в отсутствии сочувствия,
сопереживания.
Следует подчеркнуть, что, хотя отражения должны быть точными, даже не слишком
точное замечание способно продвинуть беседу по намеченному пути, если клиент почувствует,
что консультант старается его понять. Например, консультант может сказать: «Так вы обиделись
на своего отца, когда он так поступил?». Клиент ответит: «О, нет, я даже восхищаюсь им, что он
так сделал». Замечание консультанта, хотя и неточное на взгляд клиента, все же может оказаться
достаточно эффективным, так как клиент ощущает потребность пояснить свои чувства и по-
править консультанта. Конечным результатом, как правило, будет прогресс консультаций.
Типы отражения
Немедленное отражение. Эта разновидность сводится к воспро-изведению чувства сразу
после того, как оно выражено клиентом.
Обобщающее отражение. Диаграмма для обобщающего метода приведена на рис. 18.
Обобщающее отображение — это метод соединения водном высказывании нескольких ранее
выраженных чувств. Пример здесь можно взять такой: «Судя по вашему описанию
взаимоотношений в вашей семье, учебы в школе, а теперь еще и вашей новой работы, вы, кажется,
страдаете из-за ощущения полного личного краха во всех этих областях».
Заключительное отражение. Этот метод состоит в подведении итогов консультации. В
заключительное отображение можнотак-же включить определенные материалы содержательного
плана, в которых резюмируются темы данного сеанса.
ТЕХНИКА СТРУКТУРИРОВАНИЯ
Своевременность структурирования
Кардинальный принцип заключается в том, что структурирование — процесс
непрерывный; однако конкретные порции содержательной информации нужно выдавать в над-
лежащее время. С теми клиентами, которые требуют больше структурирования или выглядят
сбитыми с толку, формальное структурирование процесса по необходимости должно начинаться
достаточно рано. В других случаях формальное структурирование лучше отложить на более позд-
ние стадии, когда попытка перенести «место оценивания» на консультанта проведена. С
клиентами, которые легко воспринимают процесс, на начальных стадиях необходим лишь самый
минимум формального структурирования. Фактически, если консультирование предваряется
слишком большим количеством структурирующих замечаний, клиент может истолковать
(интерпретировать) их и сопротивляться им как ультиматумам. Большинство достаточно
искушенных клиентов ожидают, что структура станет ясной по мере взаимоотношений, и будет
сообщена им в формальной, инструктирующей манере.
Дополнительное структурирование время от времени осуществляется в ходе консультаций,
когда клиент слишком отклоняется от предложенной консультантом схемы процесса, или же
тогда, когда клиент выглядит запутавшимся относительно целей процесса.
Очевидно, что структурирование в консультационной практике — вопрос дискуссионный.
Некоторые исследователи подчеркивают достоинства этой техники, в то время как другие пре-
уменьшают ее ценность и подчеркивают недостатки. Мы попытались всесторонне рассмотреть
вопрос и представить различные точки зрения, так чтобы каждый консультант смог сформировать
свой, наиболее для него эффективный, стиль.
МОЛЧАНИЕ КАК ТЕХНИКА
На первый взгляд это может показаться странным — выделять молчание в качестве особой
консультационной техники. Но по нашему глубокому убеждению, такое терапевтическое
молчание есть именно техника, которую необходимо освоить. Причина странности, возможно,
заключается в том, что этика социальных бесед в нашей культуре негативно расценивает мол-
чание. Поэтому все мы научились испытывать из-за установившегося молчания дискомфорт и
считать долгие паузы признаками социального вакуума. В случае затянувшихся пауз во время
консультаций начинающие консультанты, вероятно, часто испытывают то чувство, что они
недостаточно стараются для клиента.
Значение молчания клиента
При оценке значения паузы важно учитывать время ее наступления и то обстоятельство,
инициирована ли она клиентом или консультантом. Долгая пауза, инициированная клиентом в са-
мом начале вводной беседы, имеет для консультанта иной смысл, нежели паузы на более поздних
стадиях процесса. Пауза, сделанная клиентом в начале консультаций, может выражать смущение
или сопротивление. В процессе консультаций молчание постепенно превращается в звенящую
тишину, служащую насыщенным коммуникационным средством для поддержки, эмоционального
самовыражения и размышлений.
Кроме того, следует подчеркнуть, что консультационные беседы характеризуются паузами
различной продолжительности, от нескольких секунд до нескольких минут. Довольно трудно
было бы оценить значение всех таких пауз, и здесь не делается попытки каталогизировать все
возможные варианты. Изложенное ниже представляет собой просто предложения по интерпре-
тации и регулированию периодов молчания во время беседы, которые могут быть инициированы
как консультантом, так и клиентом.
Любое обсуждение молчания требует, чтобы были признаны две его разновидности:
негативное, отвергающее, и позитивное, принимающее. В социальном плане мы часто прибегаем к
«обработке молчанием» как форме неприятия, пренебрежения или осуждения. Напротив, в
ситуациях, когда мы спорим, доказываем кому-то, мы, в сущности, тем самым говорим, что мы на-
столько его уважаем, что хотим изменить его. А негативное молчание фактически говорит с
холодным презрением, что другой человек не стоит даже того, чтобы с ним общаться. К сожале-
нию, если правильные консультационные взаимоотношения еще не установлены, не исключено,
что клиент будет толковать молчание в начале консультаций как его негативную, отвергающую
разновидность. Особенно это верно, если клиент все еще боится — что может подумать о нем
консультант? Соответствут ющее обсуждение с установлением раппорта и применением техники
выражения принятия зачастую придает клиенту уверенность, так что он чувствует, что ему нет
нужды стараться произвести впечатление на консультанта.
Второй смысл молчания заключается в том, что клиент или консультант довели свою
мысль до конца и просто задумались, что сказать дальше. Продолжительная пауза может также
означать, что оба они временно утратили нить разговора, и продолжение беседы стало для них
проблематичным. Клиент может также сознавать, что период разговоров кончился и пора пере-
ходить к делу. Характерно, что продолжительное молчание устанавливается перед началом
серьезной работы. Консультант может помочь клиенту преодолеть эту заминку, сказав что-нибудь
вроде «довольно трудно сразу взяться за серьезное дело». В поздних фазах консультаций
молчание консультанта драматично обнажает пустоту, бессмысленность продолжения интервью.
Если же пауза принадлежит к такому типу, как «собраться с мыслями», считается целесообразным
не прерывать ее. Тиндалл и Робинсон [305] обнаружили, что в беседах по поводу улучшения
академической успеваемости к такому созерцательно-задумчивому типу относится половина пауз.
Третий смысл молчания сводится к вызванному враждебностью сопротивлению или к
вызванному тревожностью замешательству. Особенно это верно, если клиент был вызван к кон-
сультанту или кем-то прислан к нему. Клиент может поначалу осторожно выжидать, когда
консультант сам сделает все первые шаги, а может отвечать на вопросы или делать свои замечания
с помощью коротких фраз, сопровождая их долгими выжидательными паузами.
Пауза в ее четвертом значении может быть сигналом того, что клиент испытывает некие
особо мучительные чувства, вербализовать которые пока не готов; хотя на сознательном уровне
он, может быть, отчаянно стремится выразить эти чувства. Консультант может сказать что-нибудь
вроде: «Ничего страшного, если вы хотите подождать, пока слова сами не придут к вам» или
«Иногда бывает трудно сформулировать то, что хочешь сказать, не правда ли?». Консультант, не
подталкивая клиента, может сказать: «Может быть, если вы дадите мне намек, в каком
направлении движутся ваши мысли, я сумею помочь вам с подбором слов для их выражения».
Один из нас облегчал выражение мыслей такому типу клиентов, молча протягивая им карандаш и
бумагу, чтобы они могли сначала написать то, что собирались сказать.
При резистентном, «тормозящем» типе молчания может показаться, что собеседники
словно бы участвуют в состязании, кто дольше выдержит, подобно тому как дети играют в
«гляделки». Это может быть вызвано предвзятыми представлениями о консультациях, когда
клиент ждет, чтобы консультант задавал вопросы, или проявляет осторожность в стиле
«подождем-увидим». Такая реакция молчания, возможно, указывает консультанту, что существует
неудовлетворенная потребность в структурировании, или нужен краткий анализ каких-то
вопросов из истории клиента, чтобы разговорить его. Консультант может втянуть враждебно
настроенного клиента в беседу с помощью обезоруживающего замечания: «Сейчас вы просто не
расположены ничего говорить, да?». Еще один способ — попроситьего интерпретировать свое
молчание: «Как вы думаете, чем оно вызвано?». Однако клиент может счесть, что консультант,
выражающий установки типа «ладно, я подожду, пока вы заговорите» или держащий слишком
долгую паузу, просто отвергает его.
Когда причиной затруднения вы глядит робость, ее можно преодолеть, если консультант
обратится к некоторым вопросам из жизни клиента, например, скажет: «Мы уже беседуем
довольно долго, а вы еще ничего не рассказали о своей матери» (пауза).
Пятый смысл молчания можно назвать «ожидающее», когда клиент делает паузу в
ожидании чего-либо от консультанта — заверений, информации, интерпретации. Тиндалл и
Робинсон [305] обнаружили, что при паузах такого типа консультанты проявляли достаточную
чуткость в плане распознавания и адекватной реакции.
Шестой смысл паузы клиента заключается в том, что клиент, возможно, задумался, что же
он такое сейчас сказал. В этом случае прерывание паузы может оказаться неуместным, так как
может нарушить ход мыслей клиента и увести беседу в сторону от главной для клиента темы.
И наконец, пауза может означать, что клиент еще не отошел от недавнего всплеска
эмоций. И снова, спокойное признание права на молчание, вероятно, является здесь лучшим
подходом.
Проблему для консультанта в приведенных примерах можно упрощенно сформулировать
так: следует ли мне прервать паузу или дождаться, пока не продолжит говорить клиент? В общем
случае следует, на наш взгляд, предоставить клиенту принять на себя ответственность за
продолжение беседы, коль скоро она из-за него и замерла. Благодаря этому не должно возникнуть
препятствий для продвижения вперед. И все же консультант должен помнить о таких ситуациях, в
которых лучше поддержать клиента, а не заставлять его осознавать свои проблемы, чувства или
ответственность, когда он еще к этому не готов. Проблемы урегулирования негативного молчания
обсуждаются в следующей главе, в разделе о сопротивлении, где будут приведены соответ-
ствующее определение и иллюстрирующие примеры.
Общие принципы
Термин «руководство» употребляется нами в двух значениях. Во время работы с клиентом
имеет большое значение, во-первых, насколько консультант опережает или не опережает мыш-
ление клиента, а во-вторых, в какой степени консультант направляет мышление и «подталкивает»
клиента принять соображения консультанта [57]. Бюгенталь [46] пользуется термином «влияние»
(impact), чтобы обозначить воздействие консультанта на клиента и на процесс беседы. Вопросы
консультанта, например, будут иметь значительное влияние по сравнению с такими
междометиями согласия, как «угу» или «да-да». Молчание будет иметь меньшее влияние, чем
руководство.
Робинсон употребляет термин «руководство» в ином, но родственном смысле. Робинсон
понимает руководство в консультировании как средство при «совместной работе, подобно единой
команде, когда высказывания консультанта становятся для клиента указаниями на следующую
позицию, которую он теперь готов принять» [247, р. 66]. Кроме того, Робинсон сравнивает руко-
водство с передачей паса на футбольном поле, так что траектория принимающего пас игрока и
траектория летящего мяча пересекаются в нужный момент. Все методы можно ранжировать в
соответствии с мерой осуществляемого в них руководства, однако в данном разделе мы
ограничимся обсуждением руководства вообще, как технического метода в консультировании.
Ценность руководства заключается в том, что консультант располагает возможностью оставлять у
себя или передавать клиенту разную меру ответственности за ход консультационной беседы, а
также стимулировать мышление клиента.
Применение руководства
При использовании техники руководства рекомендуется использовать три основных
принципа. Первый принцип — руководить только в такой степени, в какой клиент может это
воспринять при существующих у него в данный момент возможностях и достигнутом уровне
понимания. Следует припоминать прошлое, чтобы перекинуть мост к пониманию новой идеи.
Робинсон [247] прибегает к сравнению с лестницей, чтобы подчеркнуть, что консультант должен
опережать клиента не более, чем на одну ступеньку, то есть оставаться достаточно близко к его
потребностям и интересам. Слишком большое опережение клиента консультантом обычно
вызывает сильное напряжение системы внешней защиты и порождает сопротивление. Сходным
образом, пассивность консультанта может раздражать клиента, полагающего, что консультанту
следовало бы взять на себя больше ответственности за ход консультаций.
Второй принцип — варьировать активность. Степень инициативы консультанта меняется
от темы к теме или в рамках обсуждения, так чтобы это соответствовало темпу и инициативности
клиента.
Третий принцип — начинать консультационный процесс с малым руководством.
Например, начинать консультационный процесс с выстраивания взаимоотношений, причем
руководство консультанта свести к минимуму, пока взаимоотношения полностью не установятся.
Затем усиливать руководство по мере надобности, предоставляя информацию и интерпретации,
полезные для развития инсайта.
Недирективное руководство может применяться для того, чтобы помочь клиенту развить
выбранные им темы обсуждения. Примеры вопросов: «Не могли бы вы это пояснить?», «Что вы
имеете в виду?». Данный тип руководства применяется также в форме общих вопросов,
побуждающих к исследованию, таких как: «О чем бы вы хотели поговорить сегодня?», «Что еще
мы могли бы вспомнить в этой связи?».
Директивное руководство, выделяющее желательные для клиента сферы обсуждения,
сходно с исследовательскими методами, рассмотренными в главе 5. Примерами директивного
руководства служат такие высказывания: «Расскажите мне побольше о вашем отце», «А что, если
нам подробней обсудить принципы обучения?», «Что это, по-вашему, означает?». Обращенные к
клиенту вопросы, риторические или смысловые, являются средством перенесения ответственности
на клиента. И наоборот, если клиент задает консультанту множество вопросов, это может указы-
вать на нечто большее, нежели желание получить информацию или услышать интерпретацию, это
может означать, что так клиент выражает свою потребность переложить ответственность на
консультанта.
Технические методы интерпретации, рассматриваемые в главе 8, характеризуются
различной степенью активности консультанта. Реализуется принцип Робинсона [247],
предусматривающий достаточное опережение клиента, чтобы стимулировать его
психотерапевтическое развитие. В данную главу, однако, концепция руководства введена, чтобы
подчеркнуть, что руководство в какой-то мере всегда присутствует в применяемых консультантом
технических методах выстраивания взаимоотношений. Даже молчание является таким методом
руководства, поскольку отсутствие вербальной реакции со стороны консультанта заставляет
клиента приходить к неким выводам о значении материала, который он только что изложил. Итак,
консультант, манипулируя паузами, зачастую влияет на ход беседы.
МЕТОДЫ ПОДБАДРИВАНИЯ
Недостатки и предостережения
Данный раздел не предназначен для того, чтобы напугать последствиями применения
методов подбадривания. Тем не менее, перечисляются их недостатки стем, чтобы довести до
сведения тот факт, что подбадривание во многих отношениях является оружием обоюдоострым.
Оно может оказаться как весьма полезным — при правильном его применении в упомянутых
ситуациях, так и просто вредным — в случае неразборчивого его применения.
Подбадривание —это метод, становящийся крайне уязвимым в случае просчета.
Прибегнуть к подбадриванию так легко, что у консультанта появляется соблазн стать слишком
щедрым на обещания. В повседневных взаимоотношениях людей оно настолько распространено,
что можно признать — подбадриванием очень часто злоупотребляют и в консультировании. Во
многих случаях это злоупотребление состоит в лицемерном замалчивании истинной серьезности
ситуации. Тем самым затрагиваются не только методологические проблемы, но и вопросы этики.
Подбадривание примитивно используется при подходе в стиле «все утрясется». Установка
«Не волнуйтесь, все будет хорошо» и старые банальности типа «У каждой тучи есть серебряная
изнанка» в конечном счете только расстраивают клиента.
Чрезвычайно обеспокоенными людьми подбадривание может быть воспринято как
фальшивое, неискреннее сочувствие. Подбадривание служит в лучшем случае лишь временным
подспорьем, и консультант, коль скоро прибегает к нему, должен смириться с общим замедлением
процесса. Существует и тот очевидный недостаток, что весь процесс может быть поставлен под
угрозу, когда развитие событий не оправдывает оптимистических прогнозов консультанта.
Подбадривание имеет еще тот изъян, что между клиентом и консультантом
устанавливаются отношения зависимости. Периодическая потребность в подбадривании — это
своего рода компенсация, вместо удовлетворения настоящими достижениями. Реакции, которые
подкреплялись за счет подбадривания, имеют тенденцию становиться научением, и клиент тогда
испытывает сильную потребность получать подбадривание от этого конкретного человека.
Некоторые клиенты используют подбадривание как предлог для того, чтобы не изменять свое
поведение.
Если клиент истолковывает подбадривание как согласие, он может ограничить для себя
круг возможностей, в том смысле, что будет испытывать чувство вины при изменении в своем по-
ведении или экспериментах с новыми подходами к своей проблеме. Иными словами, он может
ощутить себя в ловушке своих нынешних усилий и может сделать вывод, что не способен найти
никакого решения своих проблем.
Ранее говорилось, что подбадривание наиболее ценно для поддержки тревожных,
расстроенных клиентов. Серьезное злоупотребление подбадриванием произойдет, если применить
его к клиенту, который уже стал чрезмерно агрессивным или самоуверенным. Такой тип клиентов
нуждается в противодействии своему, нередко бесчувственному, ригидному, эгоистическому
поведению, а не в поддержке его.
ИСКУССТВО ЗАВЕРШЕНИЯ
Окончание беседы
В литературе по консультированию содержится очень мал©[ информации об искусстве
завершения беседы. И всежебольшин4 ство консультантов согласились бы, как важно, чтобы
беседа была'-доведена до ясного завершения, а не зависла в воздухе, заставляя1 клиента подумать,
что в ней так ничего и не было достигнуто.!; Начинающие консультанты жалуются, что
завершение беседы — одна из самых трудных для них задач.
Ссылка на ограничения по времени является весьма естествен"-ным способом напомнить
клиенту, что пора заканчивать. Какой бы ни была продолжительность беседы, важно, чтобы кон-
сультант в самом ее начале сообщил клиенту о фиксированном сроке ее окончания. В клинических
условиях стандартом является период сорок пять или пятьдесят минут. В других условиях,
например, в государственной школе, уместней могут оказаться гораздо более короткие сеансы.
Продолжительность сеансов — это вопрос административной политики, загруженности кон-
сультанта, а также целей беседы.
Вообще говоря, считается, что для разработки наиболее напряженных проблем клиента
необходимы, как минимум, сорок пять минут. Это дает клиенту несколько минут для «разогрева»,
пока он медленно настраивается на основное содержание беседы и собирает разрозненные нити
прошлых сеансов, а также оставляет ему несколько минут в конце, чтобы «собраться с духом».
Особенно это бывает необходимо после сеанса терапевтических консультаций с глубоким
погружением в сферу чувств. Желательно помочь клиенту восстановить перед уходом комфортное
эмоциональное состояние.
Однако в школьном консультировании ограничения по времени и загруженность
консультанта зачастую вынуждают его отводить на формулировку и решение проблем сеанс
продолжительностью десять-пятнадцать минут. Как бы то ни было, коль скоро ограничения по
времени установлены, можно уверенней приступать к успешному завершению беседы. Например,
в конце беседы можно снова, вернуться к вопросу сроков с помощью таких высказываний, как:
«Наше время практически истекло; когда бы вы хотели снова встретиться?», или «Ну что ж, на
сегодня, пожалуй, хватит», или «Похоже, мы подошли к концу сеанса». Тем самым
обеспечивается легкий переход к календарю, к дверям или к столику регистраторши.
Обобщение является вторым средством завершения беседы. Это могут сделать консультант
или сам клиент, или оба вместе. Когда консультант видит, что сеанс скоро кончится, он может сам
резюмировать существенные элементы состоявшейся беседы. И опять же, может применяться
техника заключительного отображения чувств — в том случае, если консультант расположен
резюмировать существенные чувства, выраженные клиентом в ходе беседы. Можно также
подвести тематические итоги беседы, вспомнив ее основное содержание.
Из литературы по консультированию явствует, что широко также распространено
подведение итогов беседы клиентом. Консультант просит клиента резюмировать ключевые идеи и
чувства следующим образом: «Расскажите мне, какой вам теперь видится ваша ситуация?» или
«Давайте вы теперь расскажете мне, что, по вашему мнению, вы сможете извлечь из нашей
беседы».
Консультант обычно предваряет совместное подведение итогов примерно таким
высказыванием: «А что, если нам рассмотреть, к чему мы сегодня пришли? Мне помнится, мы
говорили о... Может быть, вы расскажете, как вы на это смотрите?».
Обращение к будущему — это третий и довольно изящный способ для консультанта
закончить беседу. При этом также делается указание на его желание сохранить взаимоотношения,
когда он в своих словах ссылается на предстоящие встречи с клиентом. Он может сказать
примерно следующее: «Жаль, но на сегодня наше время почти истекло; Когда бы вы хотели снова
прийти ко мне?», «Давайте назначим очередную встречу в это же самое время на следующей
неделе», «У меня свободно время в четверг в три часа и в пятницу в два. Когда вам удобней?».
Важно завершить беседу в теплой позитивной тональности — обговорив точную дату и время,
сказать прощальную фразу с уверенностью: «Прекрасно, в следующую пятницу в два часа я вас
жду», а не с сомнением: «Так вы придете на следующей неделе в два часа?».
Вставание зачастую служит убедительным способом указать на окончание беседы. В
случае особенно трудных клиентов, например, страдающих навязчивым неврозом, таких, которые
не хотят прекращать контакт, от консультанта может потребоваться встать, чтобы намек на
окончание беседы стал совершенно неприкрытым. Это можно тактично осуществить в «нижней
точке», прежде чем клиент получит шанс углубиться в следующую тему беседы. В более
формальных ситуациях, особенно со взрослыми и в конце первой встречи, полезно также в
качестве прощального жеста протянуть руку для рукопожатия.
Ненавязчивые жесты составляют пятую категорию намеков на окончание беседы. Хотя
большинство консультационных контактов завершаются в назначенное время самым естествен-
ным образом, некоторые разговорчивые клиенты никак не могут остановиться. Консультанту не
следует в таких случаях стесняться применять определенные жесты, чтобы показать, что беседу
пора кончать, и для клиента пришло время распрощаться. Например, консультант может опереться
руками на колени и наклониться вперед, как бы собираясь встать, взглянуть на , наручные или
настенные часы. Следует отметить, что предпочтительней не прибегать к распространенным
способам продемонстрировать свое нетерпение, невнимание, раздражение; не стоит перебирать
бумаги на столе, намекая клиенту, что время вышло.
Проводить клиента к выходу и открыть для него дверь — удобный способ вежливого и
быстрого расставания. Элементарная вежливость требует, чтобы консультант поднялся вместе с
клиентом и дошел с ним до дверей. Благодаря этому уйти клиенту гораздо легче, нежели в том
случае, если бы консультант возложил все бремя завершения беседы на плечи клиента.
Резюмирующие заметки являются шестым полезным средством для завершения беседы. В
определенных видах консультаций, где принимаются важные решения, часть консультантов
считает полезным вести по ходу беседы краткие заметки. Иногда они подкладывают под свой лист
бумаги еще один лист через копирку, так что в конце сеанса клиент получает копию заметок
консультанта. Особенно это полезно при профориентации, когда велико количество важной
информации. Многие консультанты полагают, что клиент лучше запомнит содержание беседы,
если они составят краткую сводку. Другие консультанты предлагают клиентам вести собственные
заметки, тем самым поощряя у них независимость в действиях.
В качестве средства завершения может применяться метод «домашнихзаданий» или
«предписаний». Херцберг [143] предлагает использовать «социальные задания» — задания к
следующему сеансу осуществить что-нибудь вроде записи в кружок народного танца. Салливан
[295] тоже предлагает призывать клиента что-нибудь сделать в промежутке между сеансами.
Примеры могут быть такими: «Прежде чем вы уйдете, я хотел бы предложить вам небольшое
домашнее задание...» или «Неплохо, если вы на досуге подумаете над следующими вопросами,
затронутыми в нашей сегодняшней беседе (следует их перечисление)».
Ктакому подходу с «заданиями» близко назначение тестов или договоренность о чтении
литературы по специальности — когда проблема сводится в первую очередь к вопросам
профориентации или выбора образования. Это еще один естественный способ завершить беседу.
Следует подчеркнуть, что ее окончание осуществляется при общем согласии и по предложению
консультанта, оно не должно быть принудительным.
Важно, чтобы беседа кончалась на ноте позитивного планирования, когда клиент точно
знает, что ему предстоит сделать. Если консультант не устранит неопределенность в вопросе пла-
нов и своих ожиданий относительно клиента, он может спровоцировать у него ощущение
опасности и последующую тревожность.
Одно из правил для завершения беседы — начинать сокращение интенсивности за
несколько минут до запланированного срока окончания. Консультант никогда не должен
отпускать клиента, не позволив ему «собраться с духом» и привести в порядок чувства,
взбудораженные в ходе беседы. Однако само это состояние затрудняет для клиента уход с сеанса.
Он склонен расслабиться, почувствовав, что напряжение спало. Нередко у клиента достигается
состояние полной непринужденности, и, возможно, он попытается задержать консультанта,
предлагая новый интересный материал. Консультант может как придерживаться своего графика,
так и применить технику «еще пять минут». Эта техника реализуется примерно так: «У меня есть
еще несколько минут до следующего сеанса. Я готов пожертвовать ими для вас. Если хотите, у вас
есть еще пять минут. Потом мы должны будем закончить сегодняшний сеанс».
Консультант может также прийти к выводу, что появляющийся материал настолько важен,
что стоит прибегнуть к схеме «дополнительного часа», если, конечно, следующий час в его рас-
писании случайно оказался свободен. Тогда он говорит: «Следующий час у меня свободен; я вижу,
что для вас этот вопрос очень важен. Так что нам, наверное, стоит уделить этому еще один час и
ковать железо, пока горячо». Следующий час может оказаться чрезвычайно плодотворным,
поскольку не исключено, что обычные защитные механизмы не были приведены в состояние
готовности. Возможно, следовательно, что у клиента проявится редкая спонтанность. Судя по
нашему опыту, зачастую в этот час наружу выходит такой материал, который, скорее всего,
никогда бы не появился в обычных беседах, когда клиент в большей степени «подготовлен».
Нужно упомянуть одну из опасностей метода «дополнительного часа». Коль скоро
склонному к манипулированию клиенту был предоста&пен лишний час, он может попытаться
снова и снова пользоваться этой привилегией. Его резоном может быть — «Вы помогли мне тогда,
так почему бы не сделать это еще раз?». Возможен также такой эффект, что клиент будет
оставаться весьма поверхностным в первые часы, восстанови в свою защиту. Как бы то ни было,
при осторожном применении данный метод бывает полезен.
Независимо от метода, применяемого для.завершения сеанса, беседа должна кончаться на
позитивной и дружелюбной ноте. Консультанту отнюдь не следует становиться холодным и нейт-
ральным — с целью, скажем, уклониться от вынужденной необходимости решать за клиента,
будет ли тот продолжать консультироваться и когда придет снова.
В целом, методика завершения беседы должна быть спланирована заранее и должна
характеризоваться дружелюбием, определенностью и духом сотрудничества. Это необходимо для
того, чтобы помочь клиенту чувствовать себя желанным гостем, знающим, чего он добился,
знающим, что делать дальше, и осознающим, что он в сотрудничестве с консультантом участвовал
в решении своей проблемы.
Завершение процесса
Проблемы. С практической точки зрения, процесс никогда не завершается в том смысле,
что проблема «решена». Эффективное консультирование открывает для клиента возможности
личностного роста, которые никогда не бывают исчерпаны. И все же в процессе наступает момент,
когда клиент или консультант чувствует, что клиенту следует предоставить возможность
полностью полагаться на собственные силы. Как консультант может определить, что
приближается окончание? В поведении клиента зачастую видны признаки того, что его ожидания
относительно консультаций удовлетворены, или что он уже надеется достичь своих целей
собственными усилиями, например, он говорит: «Что ж, похоже, это хороший ответ на мои
вопросы» или «Теперь я намного лучше чувствую себя в этой ситуации».
В целом консультационный процесс имеет тенденцию оканчиваться спонтанно. Ряд
углубленных исследований консультационного процесса показывает, что ближе к концу консуль-
тирования реакции клиента имеют тенденцию становиться более позитивными и
самостоятельными [269].
Существуют и другие намеки, на которые консультант может опираться, чтобы перейти к
завершению. Он может следить за признаками того, что генеральные цели консультирования
достигнуты. В качестве целей для клиента могут выступать инсайт, понимание себя и своей
проблемы, рациональное знание решения или направлений решения проблемы, смягчение таких
симптомов как тревожность, а также, самое главное, изменение поведения к лучшему.
Консультант, однако, должен быть осторожен в плане таких феноменов как «здрасьте и до
свиданья» и «полет в здоровье». Клиенты нередко испытывают ощущение эйфории и
завершенности после одной-двух бесед. У них может появиться чувство, что их проблема решена,
когда после испытанного катарсиса у них сглаживается симптоматика. Они чувствуют себя лучше
и зачастую хотят прекратить консультации. Но консультант понимает, что никакого устойчивого
инсайта достигнуто не было, и что клиент скоро вернется — как только его расстроит
необходимость принять какое-то, даже незначительное, решение или возникнет очередной кризис.
Следует проводить различие между прекращением процесса по инициативе клиента и
консультанта. Клиенты прекращают консультироваться по многим причинам. Возможно
окончание в соответствии со структурой и планом. Консультации могут быть прекращены
клиентом из-за нежелания их продолжать, объясняющегося его сопротивлением, невежеством в
области психотерапии, психологической травмой, тупиком в ходе процесса, вопросами времени,
финансов или просто ощущением, что консультант ему больше не нужен.
Естественным образом возникает вопрос, почему клиенты бросают терапию, а не
привыкают к ней. Кроме сожалений о затратах времени (и, как правило, денег), клиент может
чувствовать боль и унижение, будучи вынужден сталкиваться с новыми для себя аспектами своей
системы «я». Или же, в успешном случае, адаптивные функции, ранее локализовавшиеся у
консультанта, теперь становятся достоянием клиента. Он больше не испытывает «нужды» в
консультациях, поскольку то, чему он научился в ходе процесса, стало теперь частью его личности
и его образа жизни.
Консультант, напротив, прекращает консультации, когда полагает, что цели
консультирования достигнуты, или когда отсутствие прогресса не оправдывает, по его мнению,
продолжение взаимоотношений. Многие консультанты, когда становятся видны способы
разрешения проблемы, структурируют огра- > ничения процесса по времени таким образом,
чтобы процесс завершения начался при достижении этого срока. Например, консультант
приступает к завершению, говоря что-нибудь вроде: «Итак, мы приблизились к концу того срока,
когда, как мы договаривались, попытаемся завершить наши консультации. Полагаю, нам следует
проанализировать, с чего мы начали, к чему мы пришли сейчас, и что нам делать дальше». Этот
метод окончания процесса в фиксированные сроки имеет серьезные изъяны и опасен тем, что
человек может оказаться не готов к завершению или же быть готов к нему задолго до
фиксированного срока. Тем не менее, принято считать, что тревожность клиента, которая часто
сопровождает долгий консультационный процесс, снижается, если клиент имеетхотя бы
приблизительное представление о сроке окончания консультаций.
Нередко искусство и терпение консультанта подвергаются испытанию со стороны клиента
с сильной зависимостью, который сопротивляется принятию на себя личной ответственности за
свою жизнь. Консультанту остается только верить в способность клиента к личностному развитию
и заинтересованность в таком развитии. Здесь предполагается, что остаточные чувства
зависимости, тяготения или обиды по отношению к консультанту (рассматриваемые в следующей
главе в разделе «перенос») были урегулированы. Эти чувства могут появиться и при сравнительно
коротких консультациях информационного или поддерживающего типа, если клиент, одинокий
или зависимый, просто не может перенести исчезновение из своей жизни консультационных
взаимоотношений, несмотря на то, что самые острые его проблемы уже были решены. Полезной
процедурой для такого рода клиентов является назначение сеансов через возрастающие
промежутки времени вплоть до окончательного прекращения консультаций.
Процедура завершения. Первый шаг, предпринимаемый для завершения консультаций,
называется вербальной подготовкой. Клиенту напоминают о сроках, согласованных во время
вводной беседы. Например: «Итак, это наша четвертая и последняя беседа». Высказывания о
личностном росте клиента, как основании для прекращения контактов, могут быть сфор-
мулированы следующим образом: «Вы, по всей видимости, пришли кдостаточно важным выводам
и выработали реалистические планы. Не думаете ли вы, что теперь справитесь и сами?». Другие
примеры: «Кажется, мы пришли к моменту, когда вы сможете работать над этим самостоятельно»
или «Похоже, вы чувствуете себя в силах с этих пор обходиться без моей помощи».
Консультант затем должен проработать с клиентом финальное резюме. Это может быть
общий обзор достижений, переговоры о направлении к другому специалисту или о послекон-
сультационном сопровождении («возвращении»), подготовка личного плана или письменного
отчета. Примером такого документа, составленного во время профориентационных консультаций,
служит план-график «Планирование жизни», описываемый у Шострома и Браммера [277]. Он
содержит описание предполагаемых целей клиента с соответствующими планами в области
образования. Зачастую в него можно включить сопроводительные данные, полученные с
помощью чтения литературы по специальности, а также в результате тестов и резюмирования
состоявшихся бесед. Этот шаг соответствует шагу «предписания действий» в методе завершения у
Салливана [29,6]. Мы предпочитаем не употреблять в этом контексте термин «предписание».
Важно, чтобы клиент знал, что ему предстоит сделать, и чтобы он расставался с консультантом,
имея ясные представления о целях, результатах, возможном образе действий, а также о
консультационных ограничениях.
Еще один шаг, который может предпринять консультант, — оставить дверь открытой для
возможного послекон'сулъта-ционного сопровождения («возвращения»). Особенно это необ-
ходимо в кратковременных, высоко структурированных сериях консультаций. Резкость их
прекращения сглаживается, когда консультант имеет возможность сказать что-нибудь в духе:
«Заглядывайте ко мне, когда будете проходить мимо» или «Когда некоторое время поработаете
над этим самостоятельно, можете зайти ко мне, чтобы поговорить, как идут дела». Впрочем, это
вопрос спорный — до какой степени следует поощрять такую политику «открытых дверей»,
поскольку существует опасность, что возобновится личная зависимость клиента, и консультант
окажется уязвим для попыток повторения взаимоотношений. Но, скажем, в школьной обстановке,
с более юными клиентами, консультант может предпочесть установить постоянный
«поддерживающий» контакт, чтобы следить за их развитием или предоставлять им дальнейшую
информацию. Можно, например, получать их самоотчеты о развитии интересов: «Есть неплохая
идея — время от времени составлять отчет о развитии твоих интересов». Такого рода предложения
обычно оказывают на клиента подбадривающее действие и позволяют продолжить наблюдения
без интенсификации взаимоотношений.
Вариантами третьего шага являются всевозможные направления к специалистам. Если
консультант дошел уже до того предела, до которого он способен был дойти, или взять на себя от-
ветственность за взаимоотношения предстоит иному специалисту или организации, используются
методы направления. Здесь важно, чтобы консультант, структурируя обстоятельства этого
направления, подготовил почву для легкого перехода к новым взаимоотношениям, не раскрывая
заранее характер этих новых взаимоотношений. Как указывалось в главе 5, следует осторожно
обсудить с клиентом причины направления его к другому специалисту, так, чтобы у него не
возникло ощущения, будто его «подкидывают». Клиент должен убедиться, что это направление
необходимо или полезно. Если консультант скажет: «Думаю, по этому поводу вам лучше
обратиться к психиатру», клиент, скорее всего, станет сопротивляться или испугается. Для
предупреждения возможности таких негативных реакций лучше будет, если консультант скажет:
«Наш психиатр, вероятно, сумеет помочь нам в связи с этой проблемой. Не хотите ли вы
записаться к нему на прием?». Те же самые принципы применяются, направляется ли клиент к
школьному библиотекарю, в учреждение социальной помощи, к логопеду, в агентство по
трудоустройству или к врачу.
Еще один момент, о котором должен помнить консультант, оформляя направление клиента
к незнакомому специалисту, — желательно предложить клиенту двух-трех врачей, чтобы он мог
выбирать. Подразумевается, конечно, что консультант знаком с условиями, предпочтениями и
административной политикой приема и записи в тех организациях, куда он направляет клиента,
как и с административной политикой собственной организации втом, что касается каналов и
процедур направления клиентов. В школах, например, существуют определенные каналы,
установленные для поддержания взаимоотношений с социальными учреждениями, судами и
частнопрактикующими специалистами.
Четвертый шаг — это формальное расставание. Все, что было сказано о завершении
последней фазы отдельного сеанса, применимо и здесь, при особом внимании к тому, чтобы
прощание проходило с нотками сердечности и уверенности. Консультант должен осознавать, что
перечисленные нами шаги не всегда осуществляются гладко. Клиент может совершить несколько
бесплодных попыток действовать самостоятельно на основе своих новоприобретенных
представлений, но только для того, чтобы обнаружить необходимость вернуться к тому же самому
или другому консультанту.
Прежде чем покончить с этой темой завершения, авторы хотели бы проанализировать
концепцию Торна [303] о чрезмерной и недостаточной терапии. Торн возлагает ответственность за
определение безопасности и уместности завершения терапии строго на плечи консультанта.
Некоторые из психологических установок, встречающихся у консультантов и обусловливающих,
по мнению Торна, недостаточность терапии, таковы:
— «терапевтический нигилизм», когда консультанта характеризует пессимистический настрой,
втом смысле, что его консультации не помогут данному клиенту, вследствие чего он опускает
руки;
— «диагностическая ошибка», когда консультанту не удалось выявить и адекватно проработать
патологические процессы, и поэтому он заканчивает консультации преждевременно;
— «пассивность методов», когда консультант недостаточно активен при урегулировании проблем
клиента;
— «недостаток уверенности в себе» при попытках консультировать трудные случаи;
— «мягкотелость», выражающаяся в недостаточно настойчивом послеконсультационном
сопровождении клиентов;
— «перегруженность» консультанта, взявшегося за слишком много случаев, вследствие чего он
вечно торопится перейти от одного сеанса к другому или проявляет «утомленность» в своих
терапевтических установках.
Хотя все эти опасности могут быть валидны в определенных случаях, Торн
предостерегает, что консультант может также ошибаться в сторону «чрезмерности терапии». Под
этим он подразумевает, что консультант может вести клиента дольше предела, определяемого
этикой или его собственной компетентностью. Некоторые случаи чрезмерной терапии могут
проистекать из сверхдобросовестного стремления довести дело до конца, при этом, например,
подкрепляя потребностьличностнозависимого клиента в постоянной поддержке. Впрочем,
поддержание не слишком жестко структурированных взаимоотношений в течение долгого
времени может оказать профилактическое действие, предотвращая дальнейшее ухудшение
способности клиента решать проблемы. Как и во многих других областях методологии
консультаций, консультант должен оценивать ситуацию, взвешивать преимущества и недостатки
того или иного образа действий, а затем принимать наилучшее решение.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 8
Специфические проблемы взаимоотношений
ПЕРЕНОС
КОНТРПЕРЕНОС
Сущность контрпереноса
Этот раздел предназначен в равной мере и для консультанта, и для психотерапевта,
поэтому термин «консультант» будет употребляться для обозначения обоих.
Из предшествующего текста читатель мог уже заключить, что контрперенос сводится к
эмоциональным реакциям и проекциям консультанта в его отношениях с клиентом. В своем
пространном обзоре работ по контрпереносу Коэн [ 64] приходит к выводу, что, хотя термин
«перенос» (трансфер) имеет более-менее стандартный смысл, в случае термина «контрперенос»
(контртрансфер) это нетак. «Объективный контрперенос» у Винникотта [322], при котором,
например, возмущение консультанта, обусловленное какими-либо объективными проявлениями
антисоциального или психотического поведения клиента, образует один конец континуума.
Фромм-Райхманн [118] отделяет описанную у Винникотта разновидность от других
бессознательных и более тонких форм реакции — особенно от реакций консультанта натрансфе-
рентные чувства клиента. Александер и Френч [2] учитывают все установки консультанта по
отношению к клиенту. Другие исследователи относят к контрпереносу только чувства любовного
или либидноготипа.
Мы рассматриваем контрперенос в широком смысле, включая в это понятие как
сознательные, так и бессознательные установки консультанта по отношению к реальным или
воображаемым установкам клиента или их проявлениям в поведении.
Одно из упомянутых в главе 6 требований к консультанту заключалось в том, что он
должен уметь отслеживать в себе проявления незрелости, предвзятости, отвращения, тревожности,
стремления наказать или обвинить. Ни один человек, в том числе и консультант, не свободен от
подобных чувств. Однако, если он не осознает такие свои установки, его реакции на высказывания
клиента слишком часто будут искажаться его собственными чувствами. Эти негативные установки
могут пагубно влиять на взаимоотношения, вызывая у клиента негативные трансферентные
чувства. Позитивный контрперенос, появляющийся у консультанта, может оказаться еще более
пагубным, так как он в меньшей степени способен распознать его, а клиент больше
расстраивается, когда он исчезает.
Как говорилось в главе 6, существуют позитивные и полезные контртрансферентные
установки. Установки на принятие существенны для выстраивания терапевтических
взаимоотношений. В ходе усилий консультанта понять клиента осуществляются своего рода
идентификация и эмпатия эго-системы клиента. Более того, консультант должен решить, в какой
мере он будет для клиента «реальной личностью». В главе 6 обсуждение вопроса амбивалентности
привело нас кзаключению, что чем в большей степени консультации поверхностны, тем свободнее
консультант может проявлять себя как личность. Это значит, что при консультациях
поверхностного типа, имеющих ограниченные цели, вреак-циях консультанта могут в большей
степени присутствовать чувства, характерные для нашего обычного, повседневного социального
мира. Существует также мнение, что консультант должен быть достаточно гибок, чтобы играть
неоднозначные роли нараз-ных стадиях терапевтического процесса.
Поскольку регулирование чувств клиента начинающие консультанты называют одной из
главных своих трудностей, контрперенос усложняет для них эту проблему. Такие консультанты с
облегчением узнают, что возникновение тех или иных смешанных чувств к клиенту — явление
самое заурядное. Кроме того, в жизни начинающих консультантов клиент выступает в роли
чрезмерно значимой личности, ведь они стремятся преуспеть в своей профессии.
Существует несколько исследований по проблемам контрпереноса. Например, Чане [61],
изучая установки психотерапевтов по отношению к их клиентам, обнаружила, что по ходу терапии
все клиенты приобретают в глазах психотерапевта все больше и больше сходства друг с другом.
Результаты этого исследования позволяют предположить, что по меретого0 как психотерапевт
предугадывает прогресс терапии, клиенты становятся все больше похожи на проецируемый
терапевтом образ «обобщенного клиента», а не дифференцируются по индивидуальным чертам.
СОПРОТИВЛЕНИЕ
Сущность сопротивления
При выстраивании и поддержании эффективных консультационных взаимоотношений
одной из принципиальных трудностей, с которыми приходится иметь дело, является сопротив-
ление. Сопротивление можно рассматривать в качестве специфической защитной формы
переноса. Термин «сопротивление» в нашем понимании обозначает такую характеристику
системы защиты клиента, которая препятствует целям консультаций или психотерапии. Это
сознательное или бессознательное противодействие целям сеансов является продуктом либо
внешней системы защиты, предохраняющей человека от ситуационных угроз, либо внутренней
системы защиты, предохраняющей его от подсознательных импульсов ядра личности.
Термин «сопротивление» был введен психоаналитиками для обозначения
подсознательного противодействия переводу бессознательного материала в область сознания, а
также активизации вытесненных и защитных функций «эго» [111].
Экзистенциалистский взгляд на сопротивление Мей формулирует следующим образом:
Это реализация стремления пациента... отречься от той особой, неповторимой и самобытной
потенциальности, которая ему присуща. Такой "социальный конформизм"— главная форма сопротивления
жизни; и даже само согласие пациента с доктринами и интерпретациями психотерапевта может быть
проявлением сопротивления» [198, р. 79].
В консультировании сопротивление, как и перенос, по сравнению с психотерапией, имеет
иное значение. В общем случае консультанты рассматривают сопротивление как препятствие при
решении проблемы клиента, соответственно, они стараются как можно больше ослабить его
проявления. Психотерапевт же, напротив, рассматривает сопротивление как важное явление и
стремится провести его глубокий анализ. Если ему удастся выявить особенности сопротивления у
данного клиента, у него появится больше возможностей помочь клиенту понять самого себя и
изменить свою личность. Цель психотерапии, таким образом, состоит не просто в том, чтобы
раскрыть защитную систему клиента, «выявить его тайны». Речь, скорее, идет о важном вопросе
— «Как клиент скрывает свои тайны?». Поэтому существенная составная часть психотерапии
сводится к интенсивному анализу сопротивления и переноса.
Сопротивление в той или иной мере присутствует в любой беседе и может
рассматриваться как конец непрерывной шкалы, противоположный свободному выражению
эмоций. Дол-тон [78] и Шерман [170], по всей видимости, подтверждают тезис о такой шкале
взаимоотношений. Хейф [137] выявил значимую отрицательную корреляцию между защитой в
первых беседах и позднейшими проявлениями позитивных установок.
Сопротивление может проявляться в различных формах — от неприятия консультаций и
открытого антагонизма, с одной стороны, до таких затаенных форм, как колебания или
невнимательность, — с другой. Клиент может говорить: «Я знаю, что я хочу сказать, просто не
могу сказать это», «Сегодня я должен уйти пораньше, потому что нужно готовиться к экзамену»,
«Не думаю, что в моем случае это подходит», «Извините, что я опоздал, но я чуть не забыл о
нашем сеансе», «Я думал, что вы считаетесь специалистом».
Хотя сопротивление втой или иной мере присутствует влюбой беседе, она редко
осознается клиентом. В связи с этим сопротивление существует, по большей части, в виде
подсознательного феномена и проявляется в двойственном отношении клиента к консультациям.
Клиент хочет получить помощь, и все же сопротивляется той самой помощи, которую ищет. Такая
амбивалентность установок клиента может завести неопытного консультанта в тупик. Даже
опытные консультанты иногда ссылаются на сопротивление в качестве оправдания того, что им не
удалось выстроить эффективные взаимоотношения с клиентом.
Фрейд подчеркивал, что такие амбивалентные и парадоксальные установки соответствуют
нормальному положению дел в психотерапии. Многие психотерапевты рассматривают сопро-
тивление как нормальный механизм, функционирующий независимо от терапии, и предотвращают
проникновение дестабилизирующих подсознательных импульсов на сознательные уровни
личности.
Степень, в которой необходимо уделять внимание сопротивлению для достижения
терапевтических целей, еще раз указывает на различие между консультированием и
психотерапией, как это видно из приведенных ниже примеров.
1. Кл.: Я, наверно, не смогу быть коммивояжером — у меня просто не получается общаться с людьми.
Консультирование:
Коне: Так вы твердо исключаете коммерцию? Вы подумывали о каких-то других профессиях, по которым у
вас тоже высокие оценки в тесте профориентации? Психотерапия:
Коне: Почему вы так стремитесь держать людей на расстоянии от себя? 2. Кл.: Я, наверное, не смогу найти
общий язык с моим руководителем. Консультирование:
Коне: Раз это выглядит таким серьезным препятствием, давайте подберем какую-нибудь технику общения,
позволяющую находить общий язык с подобными людьми.
Психотерапия:
Коне: У вас, похоже, возникает сильное сопротивление при работе с людьми, занимающими авторитетное
положение.
Источники сопротивления
По-видимому, среди консультантов имеется полное согласие по поводу того, что
сопротивление возникает, когда клиент воспринимает консультанта, тему беседы или ситуацию в
качестве угрозы для себя. Поскольку в реакции на угрозу содержится тревога, клиент вынужден в
дальнейшем защищать себя от тревоги посредством поведения, которое уже по самой своей
природе резистентно.
По происхождению сопротивление можно условно разделить на «внешнее» и
«внутреннее». Внутреннее сопротивление возникает в пределах личностной структуры клиента и
представляет собой обобщенную реакцию на угрозу, а внешнее сопротивление обусловлено
самими обстоятельствами консультаций, методологией консультанта или его
контртрансферентными установками.
Внутреннее сопротивление. Одним из распространенных источников внутреннего
сопротивления является, например, склонность тревожных клиентов уклоняться от попыток,
обычно болезненных, анализировать или изменять элементы своего поведения или структуры
личности.
Существует, по-видимому, сопротивление, связанное с переменами в жизненном статусе, в
установках. Клиент опасается выражать чувства тревоги или враждебности, потому что он на
опыте научился предугадывать такие ярлыки для себя, как «незрелый», «ленивый»,
«невротичный». Эти опасения сильнее всего, когда клиент начал выражать свои чувства слишком
быстро, поскольку он в таком случае ощущает, что раскрыл себя для тревожащих стимулов,
исходящих от эго-системы, раньше, чем смог оценить безопасность этих стимулов. Крайдер [72] в
своем исследовании личностной враждебности выявил, что враждебность, особенно у людей,
опасающихся выражать агрессивные чувства, является характерным источником сопротивления.
Марголис [196] использует термин «фасад» для описания еще одной формы внутреннего
сопротивления. Фасадом он, например, называет первое высказывание клиента из числа учащихся,
чтобы объяснить свою плохую успеваемость в колледже. Варианты таковы: «Похоже, я слишком
много времени проводил в дворовых компаниях», «Все-таки я выбрал себе неправильную специа-
лизацию», «Мне скоро идти в армию», «Нет у меня настоящих учебных навыков». Хотя подобные
высказывания могут быть полезны в качестве отправных точек для последующего разговора,
оченьчастоони представляют собой лишьрационализации и проявления сопротивления. Клиента
словно бы сковывает примитивная логика этих рассуждений, так что нередко у него не обна-
руживается достаточной мотивации для преодоления своего сопротивления и дальнейшего
анализа ситуации.
Еще одно порождающее сопротивление явление — это «тревожное предугадывание», то
есть опасения клиента, что облачение его чувств в слова превратит потенциальное несчастье в ре-
альность. Примером такого механизма сопротивления служит нежелание выражать тревогу по
поводу возможности заболевания раком, смерти или потери любимого человека.
Внешнее сопротивление. Некоторые консультанты убеждены, что внешнее сопротивление
обусловлено дефектами методологии. Роджерс [250, р. 151] в своих ранних работах по консульти-
рованию выдвинул гипотезу о том, что сопротивление не обязательно является «неизбежной
составной часть психотерапии, тем более желательной ее частью», и что возникновение сопро-
тивления, по-видимому, обусловлено попытками ускорить или сократить терапевтический
процесс.
В качестве иллюстрации внешнего сопротивления можно указать на ситуацию, когда
консультант выдвигает довольно умеренные предложения по улучшению навыков учебы. Необхо-
димость реализации этих предложений может тревожить клиента из-за тех воображаемых
следствий, что ему придется сблизиться с консультантом или оказаться «в долгу» перед ним.
Клиенту может не нравиться «втягивание» в такие взаимоотношения на данной стадии его
личностного развития, а может быть, его сдерживает опыт взаимоотношений в семье, где принято
было, чтобы благодарные дети за все расплачивались мелкими услугами. Предложения
консультанта породили негативный перенос, который препятствует эффективной терапии.
Еще одним примером такой техники консультанта, которая провоцирует сопротивление,
может послужить ситуация, когда консультант оказался слишком далеко впереди клиента, отражая
предполагаемые чувства клиента и преждевременно их интерпретируя.
Кл.: Мои родители всегда критиковали меня и угрожали, что перестанут давать мне деньги на учебу.
Коне: Вы обижаетесь на своих родителей за то, что они говорили вам и что угрожали сделать.
Кл.: Нет, не совсем так; я не разлюбил своих родителей за это, я думаю, что они во многом были чертовски правы; по
сути, я здесь, в колледже, напрасно трачу время... Не стоит говорить мне такие вещи о моих родителях.
В этом случае отражение и интерпретация, хотя они, вполне возможно, точны, указывают
на чувства клиента, которые не могут быть им признаны и приняты на данной стадии.
Еще одна причина внешнего сопротивления связана с отсутствием надлежащей готовности.
Клиент может неправильно трактовать роль консультанта или не верить в полезность верба-
лизаций. Например, клиент не понимает, что консультации требуют времени; поэтому его
огорчает трата времени, которое он мог бы посвятить другим, менее угрожающим его
безопасности занятиям. Возможно, клиент слишком смущается, чтобы признать, что у него есть
проблема, которую он не в состоянии решить сам.
Консультационные взаимоотношения сами по себе представляют для клиента
парадоксальную ситуацию. Атмосфера принятия способствует свободному выражению чувств,
однако клиент зачастую не готов выражать свои чувства и признавать их. Взаимоотношения
словно бы подталкивают его к преждевременному анализу своих чувств, тем самым формируя
источник сильного сопротивления. Распространенный прием, который используют клиенты при
реализации сопротивления такого типа, сводится к тому, чтобы говорить о чьих-то чужих пробле-
мах. Например, мать, которую беспокоит поведение ее четыр-. надцатилетней дочери. Мать
испытывает чувство вины вдобавок к своему ощущению полной безнадежности. Хотя консультант
поощряет мать говорить о собственных чувствах, она никак не может оставить тему затруднений
ее дочери.
Инглиш [92] приводит еще ряд примеров ситуационной тревожности, которая
препятствует оптимизации психотерапевтических взаимоотношений. Он обнаружил, что при
низкой интенсивности техники руководства в первых беседах клиент остается один на один со
своей тревожностью. Инглиш отмечает, что вего практике очень часто оказывалось необходимым
на время сни-жать тревожность клиента за счет интенсивного применения методов руководства и
поддержки.
Другие источники сопротивления. Кроме ощущения клиентом угрозы, связанной с
беседой, и его тревожности из-за собственных подсознательных импульсов, в качестве причин
сопротивления выступают и другие факторы. Сопротивление порождают такие факторы, как
усталость, болезнь, психическая неполноценность, межъязыковые барьеры, психозы. Согласно
одной из точек зрения, шизофреники проявляют сопротивление, уходя в галлюцинации, в
молчание, в универсальный негативизм и в проекции. У невротика сопротивление может
реализовывать-ся защитным образом, через ригидность, сосредоточенность на деталях,
раздражительность и склонность спорить.
Знание источников сопротивления, особенно внутреннего типа, должно успокоить
консультанта, склонного чувствовать личную ответственность за сопротивление, с которым он
сталкивается. С другой стороны, так как именно манера работы консультанта столь часто
провоцирует сопротивление, он должен постоянно анализировать свою технику и
терапевтическую обстановку, чтобы устранить факторы, вызывающие сопротивление.
Глава 9
Методы интерпретации
Методы выстраивания и поддержания рабочих взаимоотношений между клиентом и
консультантом были рассмотрены в главе 7. Эти методы в основе своей связаны с
психологическими установками и имеют своей непосредственной цельюсоздание пси-
хологического климата, благоприятного для появления у клиента ощущения безопасности и
уверенности во взаимоотношениях. Это необходимое вступление к важной задаче — посредством
интерпретационных методов помочь клиенту обрести инсайты. В отличие от методов
выстраивания взаимоотношений, которые опреде-ляют психологический климат консультаций,
методы «пробуждения инсайтов» и «проработки», которым посвящена данная глава, в большей
степени интеллектуальны и нагружены содержанием.
Слово «интерпретация», как и множество других психотерапевтических терминов,
понимается разными психотерапевтами по-разному. Например, приверженец так называемого
классического психоанализа отнес бы многие методы, описанные в предыдущей главе, именно к
методам интерпретации. Замечания, предназначенные для того, чтобы указать клиенту на сущ-
ность его сопротивления, тоже могут считаться интерпретацией. Мы упоминаем об этом для того,
чтобы у читателя не создалось впечатление, будто бы под интерпретацией — в общем смысле
слова — подразумеваются исключительно методы, рассматриваемые в данной главе.
СУЩНОСТЬ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Материал, который может быть интерпретирован для клиента, психологи обычно делят на
две категории. Материал, относящийся к первой категории, обычно получен из внешних
источников, в том числе таких, как результаты самых разнообразных тестов. Этот материал может
быть представлен и разъяснен клиенту в терминах статистических построений или, в случае,
например, проективных техник, в виде гипотез для дальнейшего осмысления. Интерпретация
таких объективных данных будет обсуждаться в главе 10.
Материал, относящийся ко второй категории, связан с ин-трапсихическими данными,
выявленными входе консультационного процесса. Интерпретация этого материала осуществляется
для того, чтобы клиент лучше понял соотношения, связывающие между собой различные части
его личного жизненного опыта, и для того, чтобы его чувства и действия стали осознанными.
Определение интерпретации
Интерпретация определяется как попытка консультанта довести до сведения клиента некие
смыслы. Консультант при этом каким-либо образом подразумевает то, что может или должен
подумать клиент. Мы предпочитаем следующее определение, менее оценочное и директивное:
интерпретация предполагает ознакомление клиента с гипотезами о внутренних связях или смысле
схем его поведения в межличностных отношениях, осуществляемое для дальнейшего
обдумывания клиентом. В таком понимании интерпретация предоставляет клиенту больше сво-
боды в решении его проблем.
Интерпретационные техники используются в большинстве «школ» психотерапии. Однако
в недирективной или «клиент-центрированной» психотерапии эти методы обычно не привет-
ствуются в том виде, в каком они сформулированы выше. Психотерапевты этого направления
стремятся свести применяемые ими методы, главным образом, к прояснению и отражению чувств.
Приверженцы недирективного подхода считают, что интерпретация провоцирует сопротивление и
возлагает на консультанта слишком много терапевтической ответственности. Мы, впрочем,
убеждены, что отражение чувств в большинстве случаев фактически представляет собой
интерпретацию, хотя и мягкую, сдержанную. Ведь всякий раз, когда психотерапевт отражает
чувства, он должен выбирать из материала, предоставленного ему клиентом. Отражаемые чувства
представляют собой эмоционально окрашенные идеи, которые консультант считает наиболее
значимыми из всех, которые были высказаны клиентом. Следовательно, отражение чувств носит
характер интерпретации — в том смысле, что имеют место суждения консультанта о значимости
материала. Консультант, прилагая дополнительные усилия для прояснения чувств, обычно при-
вносит дополнительные смыслы, которые изначально не подразумевались клиентом. По этому
поводу недирективные консультанты заявляют, что не имеют интерпретационного уклона, так как
стараются целиком и полностью оставаться в пределах смысловой системы координат клиента.
Таким образом, можно считать, что существует непрерывный диапазон, построенный на
различии между отображением чувств и интерпретацией, где, однако же, в значительной степени
присутствует смесь того и другого, которую мы бы назвали «отражающей интерпретацией»
(английское слово reflectation (reflection + interpretation). — Прим. перев.). Более того,
представляется, что альтернативные варианты здесь сводятся не к отражению и интерпретации,
как таковым, а к вопросу, какой тип и какой уровень этого интерпретационно-отражающего
воздействия предпочитает применять терапевт. Такое понятие непрерывного диапазона
интерпрета-4 ционных методов ранее рассматривалось у Бордина [40] й] Кольера [66].
следнем квадранте. Процесс интерпретации в системе Келли предполагает пять основных шагов.
1. Семь базовых вопросов. Клиент делает обобщения относительно себя самого, которыми
пользуется как конструктами для предсказания событий в своей жизни и своего поведения. На-
пример, у него может возникнуть ощущение своей неадекватности, которое приводит его к
предсказанию неудачи при выполнении задач. Если какой-то конструкт не соотнесен с событиями
жизни, он лишен смысла. Келли [166, р. 2] предлагает семь базовых вопросов, с помощью которых
терапевт может уточнить конструкт или жалобу клиента.
1) В чем трудность?
2) Когда она была впервые замечена?
3) При каких условиях она была впервые замечена?
4) Что было в связи с этим сделано?
5) Какие изменения появились благодаря предпринятым усилиям или с течением времени?
6) При каких условиях это наиболее заметно?
7) При каких условиях это наименее заметно?
В терминологии «репертуарной решетки» эти семь вопросов и составляют вертикальные
столбцы на рис. 20.
Перечисленные семь вопросов используются для того, чтобы получить от клиента
высказывания о значимых событиях в его жизни. Эти и другие события затем могут быть
схематически представлены столбцами в репертуарной решетке. Столбцы, в свою очередь,
соотносятся друг с другом посредством конструктов, с которыми их связывают, чтобы придать им
психологический смысл. Келли приводит следующий пример:
«Допустим, мы впишем простой, в одно предложение, ответ на каждый из семи вопросов. Клиент говорит, что ощущает
свою неадекватность — это его ответ на вопрос "трудности". Впервые он заметил это, когда учился в девятом классе —
таков его ответ на второй вопрос. Далее, в том году его одноклассники начали ходить на свидания. Время от времени он
находил утешение у своих учителей. Он все скептичней смотрел на возможности своей профессиональной карьеры.
Коль скоро кто-то проявлял к нему особое участие, дела шли не так уж плохо. Но как только ему приходилось дей-
ствовать сугубо самостоятельно, сразу выяснялось, насколько же он в действительности неадекватен» [166, р. 3].
2. Соотносимые столбцы. Келли переходит к своему второму шагу интерпретации:
«Получив исходные ответы на наши семь базовых вопросов, мы теперь располагаем материалом, который можем
анализировать вместе с жалобой; это значит, что в нашей репертуарной решетке мы имеем наряду со столбцом жалобы
еще шесть столбцов и можем приступить к решению вопроса, какая связь существует между столбцами. В чем сходство
и отличие между тем, что его одноклассники начали ходить на свидания, и тем, что он находил утешение у
внимательных учителей? Какое может быть сходство и отличие между перспективами профессиональной карьеры и тем,
что кто-то проявляет особое участие к нему? Как эти конструкты соотносятся с чувством неадекватности?» [166, р. 3].
Следует отметить, что система сравнения различных событий по Келли может включать в
себя метод, который мы назвали «отражающей интерпретацией». Помещая высказывания клиента
в те или иные столбцы, он тем самым помогает клиенту взглянуть на свои жалобы в разные
моменты времени, то есть применяет метод смежного отражения.
3. Уточнение конструктов. Третий шаг в системе Келли требует, чтобы психотерапевт
сосредоточился на конструктах, соотносимых с событиями в жизни клиента. Этот процесс
дополняет решетку нарис. 20 по вертикальной оси. Келли рассматривает конструкты как
дихотомии, черно-белые оценки, относящиеся кжиз-ни, поскольку каждый поведенческий акт
выражает одновременно утверждение и отрицание. Келли прибегает к такому примеру: «Время от
времени он ищет утешения у своих учителей, и это выглядит совершенно иначе, нежели
поведение ребенка, подбегающего к матери, а гораздо больше похоже на исполнение роли муж-
чины-партнера для своих сверстниц» [166,р. 3]. Здесь терапевт использует конструкт «испуганный
ребенок в противопоставлении мужчине-партнеру», чтобы понять, как это связано с другими со-
бытиями. Сформированием каждого дополнительного конструкта в решетку добавляется новая
строка.
4. Интерпретационное расширение. Четвертый шаг состоит в том, чтобы
проанализировать столбцы в терминах конструктов строк. В такой системе отсчета интерпретация
определяется как приложение идей или конструктов к новым событиям, то есть переход к правым
квадрантам нарис. 20. В конце концов, когда клиент связывает между собой конструкты и
события, новые конструкты распространяются на новые события. Келли иллюстрирует этот
процесс следующим образом:
«Да, все это время мы говорили о пассивности, и я, конечно, понимал, что, когда я делаю то-то и то-то, это и
есть та самая вещь, которую мы называем "пассивностью". Но знаете, вчера вечером я разговаривал со своими
приятелями, и вот тут она стала видна, она стала очевидна, мой грех — пассивность! ... И не только в этом дело, но еще
и в том, что "пассивность" — не просто термин для описания моего поведения; это именно то, что я, я сам, делаю. Это
игра, в которую я всегда играю, в какие бы затруднения ни попал» [166, р. 11].
5. Оценивание. Пятый шаг в системе Келли заключается в оценивании, которое
подразумевает проверку конструктов посредством использования их в качестве прогнозов:
«Если они оказываются неудачными, человек должен вернуться к своему левому нижнему квадранту и заново
проанализировать события, которые внесли в его жизнь хаос. Наш клиент после вспышки инсайта может обнаружить,
что его представления о пассивности еще не указывают на последующие события с той определенностью, с которой
должны бы были» [166, р. 12].
Мы полагаем, что система интерпретации Келли заслуживает внимания в качестве
процесса описания рабочих, гипотетических конструктов, относительно которых могут быть
собраны факты и на основе которых могут быть выдвинуты и проверены прогнозы. Мы полагаем,
что системы репертуарной решетки Келли не обязательно придерживаться жестко, однако она
может дать общую руководящую схему для психотерапевта в его терапевтическом путешествии с
клиентом. Интересующийся читатель сможет найти полное описание системы конструктов Келли
в его двухтомном труде [165]. Модель Келли вполне согласуется с нашей модельюличности,
представленной в главе 2. Например, конструкты у Келли могут быть периферийными (те,
которые можно изменить, не прибегая к серьезной модификации) или же ядерными (те, которые
управляют у клиента процессами самоподдерж^ ки и оценки) [165, р. 565].
Рациональный подход
Характерной чертой интерпретационной фазы консультирования и психотерапии является
акцент на рациональных процессах. В рамках этой традиции Эллис разработал подход, который
назвал «рациональной психотерапией» '.Мы уверены, что • данная система имеет ценность для
определенных типов кли- , ентов, особенно для тех, кто отличается ясностью и гибкостью,
мышления. Поскольку подход Эллиса имеет немалое значение для нашего обсуждения методов
интерпретации, мы помещаем краткое изложение его взглядов.
Рациональная психотерапия «основана на той посылке, что у человеческих существ
эмоциональные расстройства, как правило, возникают вследствие усвоения ими иррациональных
и нелогичных мыслей, философских идей и установок»2. Психотерапевт анализирует такие
чувства клиента, как обида, гнев, страх, чувство вины, и показывает «что эти чувства обусловлены
не событиями прошлого и не внешними ситуациями, а его нынешними иррациональными
установками или алогичными страхами относительно этих событий или ситуаций» [ibid., p. 3]. У
Эллиса, таким образом, «сами эмоции понимаются, в первую очередь, как определенная
разновидность (искаженная, предвзятая разновидность) мыслей» [ibid., p. 3].
____________
1
Albert Ellis. Rational Psychotherapy. /. Gen. Psych. (1958), 59, 35-49.
2
Albert Ellis. «The Treatment of a Psychopath with Rational Psychotherapy (Лечение психопатии с помощью рациональной
психотерапии). Опубликовано в итальянском издании Quaderni di Criminologia Clinica (1949), 2, 1-11, p. 3.
ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫЙ ДИАПАЗОН
В главе о методах выстраивания взаимоотношений большое внимание было уделено
отражению чувств. Существуют и другие психотерапевтические методы, которые можно
поместить в круг интерпретационных методов между отражением чувств и собственно
интерпретацией.
Ключевая идея, лежащая в основе отражения чувств, состоит в том, что психотерапевт
заходит не дальше, чем клиент уже зашел в своих вербализациях явным образом. Метод,
заходящий лишь чуть-чуть дальше этого, называют «кларификацией» (прояснением), то есть
клиенту поясняется неявная составляющая того, что он сам сейчас сказал. Кларификация, таким
образом, отражает для клиента те взаимосвязи или смыслы, которые подразумеваются, неявно
предполагаются за чувствами или идеями, присутствующими в высказываниях клиента.
Третья точка в интерпретационном диапазоне обозначается термином «рефлектация» или
«отражающая интерпретация», который мы уже упоминали. Этот метод заходит дальше прояс-
нения, так как дополнительно используется материал, который, по мнению консультанта,
находится вне сознания клиента. Причем оба метода имеют дело с материалом, который
присутствует неявно.
Рефлектация требуетзнания психодинамики и таких механизмов, о которых клиент обычно
не имеет представления. Применяя этот метод, консультант добавляет к отражению чувств ког-
нитивные элементы. Это создает у клиента ощущение сильного продвижения к цели благодаря
тому, что вербализуется материал, который клиент мог осознавать лишь смутно. Это аналогично
выводке молодого бегового жеребца в паре с опытной лошадью. Консультант опережает
сознательные вербализации клиента настолько, чтобы стимулировать дальней шее обдумывание,
но все же недо такой степени, чтобы клиентбезнадежно отстал.
Четвертую точку интерпретационного диапазона составляет метод под названием
«конфронтация». В данном случае консультант представляет вниманию клиента идеи и чувства,
которые можно охарактеризовать как неявные и бессознательные. Применяя этот метод,
консультант сталкивает клиента с его собственными высказываниями, однако связывает прошлое
с настоящим, указывает на черты сходства, на отличия и несоответствия, которые не осознаны
клиентом.
И наконец, при глубокой интерпретации психотерапевт вводит новые понятия, указания на
взаимосвязи и ассоциации, которые уходят своими корнями в прожитой опыт клиента, но
представлены на довольно глубоком подсознательном уровне. Словно бы психотерапевт прививал
черенки новых идей на достаточно глубокие корни у клиента, предлагая ему новые направления
роста, которые считает необходимыми для его психологического созревания.
Вот некоторые примеры перечисленных выше уровней интерпретации:
Ют.: Сегодня ночью меня сильно встревожил окончившийся поллюцией сон, в котором мне снилась семилетняя
девочка, отчасти похожая на мою младшую сестру, а отчасти — на мою дочку.
Отражение: «И этот сон буквально нарушил ваше душевное равновесие».
Кларификация: «Вас встревожили переживания, в которых проявились ваши эротические импульсы по отношению к
сестре или дочери».
Рефлектация: «Вы озабочены тем, что у вас могут быть такие же импульсы по отношению к дочери, какие были по
отношению к сестре».
Конфронтация: «Очевидно, у вас имеются сходные эротические импульсы в отношении дочери, какие, по вашим
словам, появлялись по отношению к младшей сестре».
Интерпретация: «Теперь вы с большей свободой признаете свои прошлые и нынешние импульсы в отношении тех,
кого любите, как бы вам ни было тревожно выражать чувства, так строго запрещенные в нашем обществе».
Итоги обсуждения приводятся на рис. 21.
МЕТОД
1) ОТРАЖЕНИЕ
Клиент достиг этой точки явно I
Консультант движется I
к той же самой точке
2) КЛАРИФИКАЦИЯ
Консультант движется
к точке, которой клиент достиг
неявно, но сознательно
3) РЕФЛЕКТАЦИЯ
Консультант движется к точке,
которой клиент достиг неявно
и при этом несколько неосознанно
4) КОНФРОНТАЦИЯ
Консультант движется к точке, которой клиент достиг неявно и бессознательно
5) ГЛУБОКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
Психотерапевт (иногда консультант) движется на глубокие уровни, привнося новые идеи, имеющие, однако, корни в
опыте клиента
Рис. 21. Интерпретационный диапазон
Карл Меннингер [204] предлагает интересную схему для классификации различных типов
интерпретации сточки зрения достигнутой фазы психотерапии. Мы излагаем ее в соответствии с
логикой нашей книги.
1. Подготовка к интерпретациям
«После выявления некоторых связей, определенных аналогов для достаточно большого числа событий в жизни
пациента... следующим шагом будет продолжение подготовки к реальной интерпретации» [204, р. 136].
Можно сказать, что наша система применения методов отражения и отражающей интерпретации в
начале беседы вполне с этим согласуется. Существенно, что методы отражения и ре-флектации
рассматриваются как такие методы, которые помогают клиенту увидеть связи или аналогии в
своей жизни.
2. Реальная (содержательная) интерпретация
«Рано или поздно психотерапевт придет к такой ситуации, чтобы сказать что-то в духе: "Значит, такие вещи (такие
казусы, такие переживания, такие защитные маневры, такие неудачи) случаются в вашей жизни постоянно; и похоже,
именно с вами они случаются особенно часто. Вы, по всей видимости, имеете какое-то отношение ктому, что это
происходит. Возможно, это не просто случается с вами, а вы фактически сами это делаете. Вы это делали много раз.
Наверное, у вас есть для этого какая-то скрытая причина, причина, которая когда-то была действительной, но теперь
перестала такой быть. И на это можно смотреть как на то, чтоделаетсвами судьба; но давайте посмотрим на то, что вы
делаете с вашей судьбой!"» [204, р. 136-137].
При этом Меннингер признает, что подобные интерпретации способны оказаться тяжким
ударом для клиента. После некоторых таких интерпретаций тот пытается оправдываться, «не
уловить смысла», пуститься в теоретизирование, уклониться от темы, тянуть время.
3. Интерпретация сопротивления
«Вместо того чтобы, так сказать, ткнуть клиента в это носом, терапевт приступает к интерпретации
сопротивления. Он, в сущности, говорит: "Вы отказываетесь это понимать по совершенно определенным
причинам". Во-первых, он указывает, что такое сопротивление существует; далее он указывает, как оно
проявляется; затем указывает его прямое назначение (разумеется, если терапевт не знает, каково его прямое
назначение, то для выяснения этого вопроса ему потребуется помощь пациента). В общем случае таким
назначением, конечно, будет уклонение от неприятных истин» [204, р. 137].
4. Интерпретация переноса
«Она (реальная интерпретация) может и дальше подвергаться затуманиванию в связи с различными
проявлениями переноса и целями; пациент может подкупать, отвергать или соблазнять психоаналитика»
[204, р. 137].
Здесь можно видеть, что перенос, как мы уже указывали, является формой сопротивления
по отношению к реальной интерпретации, которая все еще слишком болезненна, чтобы ее можно
было принять.
5. «Проработка» или повтор интерпретаций «Сопротивление нередко будет окутывать тем
же самым туманом
воспроизведение прежних паттернов, так что все, что было достигнуто кропотливыми усилиями, окажется
словно бы забытым... Нам придется (снова и снова) все начинать сначала» [204, р. 138].
«Такая необходимость в "проработке", в повторении психоаналитиком интерпретаций до
тех пор, пока они не будут усвоены, соответствует проявлениям невроза в разнообразных аспектах
или событиях жизни пациента. Его защитная система изол ирует эти события друг от друга, так
что он не замечает объ-единяющей их тенденции. На языке некоторых ученых-теоретиков
"перенос" или "распространение эффекта" инсайтовсодной ситуации на другие при этом
ограничивается или блокируется. По словам Фрейда, "нужно дать пациенту осознать свое сопро-
тивление". Отсюда и необходимость повторять интерпретации одновременно с воспроизведением
пациентом своего невротического поведения вразличных контекстах» [204, р. 138].
Приведенные соображения подтверждают наше мнение о том, что сопротивление в беседе
можно понимать как отражение того стиля жизни или тех особенностей подхода к жизни, которые
сформировались у клиента. Эту модель сопротивления обычно приходится многократно пояснять
клиенту, прежде чем он начнет понимать ее значение.
Если вспомнить наши рассуждения о различиях между консультированием и
психотерапией, то, как могзаметить читатель, консультант, осуществляя такое терапевтическое
погружение в «реальные интерпретации», уже по определению превращается в психотерапевта.
Он должен быть готов регулировать сопротивление и перенос и «прорабатывать» неизбежно
возникающие проблемы. Консультант обычно не стремится работать на таком глубоком уровне
интерпретаций из-за ограничений, связанных со временем, особенностями его подготовки и опыта
работы.
ПРИМЕНЕНИЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Авторитетная интерпретация
Хотя изложенные в этой главе принципы интерпретации предполагают ее гипотетический
и пробный характер, бывают определенные моменты, когда гипотетическая интерпретация имеет
мало веса. В таких случаях прямая авторитетная интерпретация способна, по словам Волберга
[323, р. 442], «изменить баланс между вытесненным и вытесняющей силой». Даже если клиент
отрицает суть авторитетной интерпретации, он может после позднейшей проработки признать ее
справедливость. Тот факт, что клиент горячо отрицает авторитетную интерпретацию, нередко
является признаком того, что он сознает ее валидность. Следующая цитата [323, р. 443]
иллюстрирует эту разновидность интерпретации:
Коне: Распространяется ли этот ваш страх оказаться критиканкой еще на каких-то людей? {Выявление
невротического паттерна.)
Кл.: Не на всех.
Коне: Как насчет меня? {Попытка выяснить, распространяются ли ее критические чувства на меня.)
Кл. (пауза, слезы на глазах): Это так глупо. Я боюсь, что вы сочтете меня глупой (плачет). {Факт появления
такой эмоциональной реакции может указывать на наличие переноса.)
Коне: Вы боитесь оказаться критиканкой по отношению ко мне. {Авторитетная интерпретация ее
реакции на выражение критики по отношению ко мне.)
Кл. (сквозь рыдания): Вы сказали несколько таких вещей, которые задели мои чувства (плачет).
По общему правилу, интерпретация предлагается тогда, когда клиент «готов» к ней. Тем не менее,
могут возникать ситуации, когда интерпретация, например, процитированного выше вида,
выдвигается для своего рода «шокового» воздействия, чтобы придать мыслям клиента новое
направление. Консультант в этом случае должен быть готов к сопротивлению, которое, надо
полагать, не замедлит проявиться. Если интерпретация не принята сразу же, это не обязательно
признак того, что она несвоевременна или неточна. Иногда клиент спустя много сеансов
вспоминает какую-нибудь интерпретацию, которая заставила его серьезно задуматься об
определенных вопросах, но которая в свое время вызвала у него лишь сопротивление.
1. Спроецированное «Оно»: «Я не имею сэтим ничего общего — это ко мне не относится... было
бы ужасно почувствовать себя таким... не могу ли я действительно оказаться таким...?».
2. «Я»: «Боже мой, я действительно такой... это часть меня... это влияет на меня».
3. Отвергнутое «Оно»: «Это все еще несколько влияет на меня... для меня это мало что значит».
Эти теоретические соображения предполагают, что отражающая интерпретация, а затем
собственно интерпретация должны применяться в психотерапии, когда клиент переходит от фазы
2 к фазеЗ. Кольскороон оказался способен перейти от фазы 1 к фазе 2 и действительно воспринять
свои проекции, ему далее нужно сознательно отвергнуть их или же так основательно встроить в
своюличность, чтоони почти утратят субъективное значение. Как представляется, консультант
может способствовать этому процессу, предлагая интерпретации, в которых интернализованный
клиентом материал снова рассматривается в качестве «Оно». Этот подход требует
своевременности интерпретаций. Терапевт не должен интерпретировать «Вы-материала» больше,
чем эго-система и система «Я» клиента способны воспринять в качестве «Я-мате-риала». В
дальнейших интерпретациях должен соблюдаться баланс между «Вы» и «Оно». Затем консультант
постепенно переходит от «Вы» к «Оно», так чтобы клиент не получил психической травмы,
узнавая, а затем отторгая от себя убийственные и мучительные истины о себе самом.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 10
Использование советов, информации и тестов
Использование информации и тестирования длядиагно-стики рассматривалось в главе 5
наряду с достоинствами и недостатками этих методов сточки зрения консультанта. Данная глава
посвящена в первую очередь использованию информации в качестве терапевтического фактора
или средства взаимодействия между клиентом и консультантом. Именно с таких позиций будет
анализироваться использование советов, тестов, информации и семантических методов.
СОВЕТЫ В КОНСУЛЬТИРОВАНИИ
Обшеконсультационный менеджмент
В общеконсультационном менеджменте зачастую требуется делать клиенту предложения,
которые могут быть классифицированы как советы. Иногда консультанту приходится предлагать
направление к другому специалисту, госпитализацию или другие серьезные шаги, которые, на его
профессиональный взгляд, соответствуют истинным интересам клиента. Консультант или
психотерапевт должен постоянно оценивать самого себя в том аспекте, что он может сделать для
данного клиента. Он должен также рассмотреть обстоятельства жизни клиента с точки зрения
возможности улучшить их благодаря услугам консультанта. И наконец, следует учитывать
институционную обстановку — в свете вопроса о том, какого рода помощь может быть в ней
оказана достаточно безопасным и легитимным обра-
зом. Заключения, сделанные на основе оценки всех этих факторов, нередко сообщаются клиенту в
форме предложений, какие шаги ему лучше предпринять.
Функции тестов
Выбор тестов
1. Первое правило применения тестов заключается в том, чтобы досконально знать данный
тест. Здесь подразумевается нечто большее, нежели просто знание инструкции. Тест должен
быть пройден самим консультантом и должен быть разобран в журнальных публикациях и в таких
критических обзорах как «Ежегодники психических измерений» Буроса [52]. Консультанту
должны быть известны не только достоинства теста, но и его слабые стороны и ограничения.
2. Необходимо проанализировать причины, которые вызвали у клиента желание пройти
тесты, и имеющийся у него опыт тестирования. Ожидания клиента являются важной информацией
для размышления, так как не исключено, что он ждет от тестов много больше, чем они могут дать.
Некоторые клиенты уже побывали у нескольких консультантов и у каж*); дого проходили
тестирование. И все же они продолжаю?'' искать готовые ответы на все вопросы и надеются найти
с| помощью тестов. Дальнейшее тестирование мало меняет эту(> ситуацию, так что необходим
более глубокий психотерапев-' тический подход, чтобы помочь им понять суть своих невро-
тических поисков.
Нередко клиенты травмированы тестами, которые предлагались им в школе. Клиенты
могут относиться к ним с глубоким подозрением, скепсисом, а то и неприкрытой враждебностью.
В качестве первого шага консультант должен выяснить, какие чувства клиент испытывает в связи
с угрожающими аспектами тестирования, чтобы избежать искажений при интерпретации
результатов и возможной неудачи всего консультационного процесса. Как представляется,
взрослые в особенности склонны видеть для себя угрозу в любой разновидности тестирования,
тогда как подростки прошли в школе так много тестов, что у большинства из них тестирование не
вызывает никаких эмоциональных затруднений.
3. Структурирование сеанса, на котором интерпретируются результаты тестов, особенно
важно для подготовки клиента к неискаженному восприятию информации. Консультант должен
оценить знания клиента о тестах — как об их достоинствах в качестве источника разнообразной
информации о личности, так и о присущих им недостатках. Примером служит обсуждение того
факта, что тесты не дают ответов на больные проблемы. Осуществляется это непринужденно,
чтобы у клиента была возможность задавать вопросы и отреагировать на вводную речь
консультанта перед интерпретацией тестов. Интерпретация тестов должна основываться на общем
обсуждении проблем клиента, причем консультант подчеркивает, что нового тесты добавляют к
имеющейся информации о личности клиента.
4. Значение получаемых в тесте баллов должно быть пояснено сразу. То есть клиент
должен иметь ясное представление, о каком типе измерений идет речь — выявляются ли его инте-
ресы, способности, достижения или черты личности. Большинство консультантов, наверное,
смогли бы припомнить случаи, когда они были возмущены или огорошены тем, что клиент
интерпретирует для родителей и друзей свои результаты по тесту Кудера в качестве определителя
своих способностей.
5. Система отсчета для результатов теста должна быть указана недвусмысленно. Иными
словами, клиент все время должен помнить, какая нормативная группа используется для срав-
нения, чтобы иметь какой-то критерий для суждения, насколько на самом деле высоки его
высокие результаты. Например, помогая клиенту оценить его шансы успешно учиться по некоей
гуманитарной специальности, нужно напомнить ему об огромной разнице, рассматриваются ли
его результаты в группе обычных выпускников школ или же первокурсников избранного им
колледжа.
6. Результаты теста, а не баллы, должны стать известны клиенту. Когда тест
предлагается клиенту, рассчитывающему, что ему сообщат результаты, он имеет право их узнать.
Числовые данные — это просто технические символы, предназначенные для консультанта.
Клиенты же обычно располагают достаточной информацией о значении чисел, таких как I.Q.
(Intelligence Quotient — коэффициент умственного развития. — Прим. перев.) или процентные
показатели, чтобы фиксироваться на этом единственном числе в качестве «своего результата». Тем
самым числа подвергаются искажению, которое отражает стереотипы мышления клиента.
Восприятие при этом концентрируется на символе результата вместо смысла этого символа.
Консультанту предпочтительней употреблять терминологию личностных характеристик и
описательные фразы, такие как «ваши высокие способности в пользовании речью и навыки уст-
ных рассуждений» вместо «ваши высокие результаты в тесте академических способностей».
Таким образом, лучше избегать в интерпретации упоминания точных чисел. Недостаточно
высокая надежность большинства тестов свидетельствует, что балл, вычисляемый психомет-
ристом, соответствует некоей области, диапазону возможных истинных значений вокруг данного
числа. Краткое упоминание этого явления в беседе с клиентами зачастую помогает избавиться от
их настойчивых просьб сообщить им результаты тестирования.
Хотя консультанты и психотерапевты знакомы со стандартными ошибками измерений,
каждому консультанту время от времени полезно остановиться, чтобы изучить такую инфор-
мацию, как в табл. 3, где указано, насколько широкий диапазон возможных значений
соответствует «истинному» баллу при известном коэффициенте надежности.
Для представленных коэффициентов корреляции приведены величины снижения ошибки и
доля соответствующей дисперсии (переменной Y. — Прим. перев.) в процентах. Следует отметить,
что при типичной 50-%-ной корреляции между результатами теста академических способностей
(переменная X. — Прим. перев.) и оценками за учебу (переменная Y. — Прим. перев.) снижение
ошибки предсказания по сравнению со случайным предсказанием составляет лишь 13 %.
Корреляция должна дойти до уровня почти в 0,70, чтобы снижение ошибки составило 30 %, адоля
соответствующей дисперсии составила половину. Чтобы ошибка снижалась на 50 %, корреляция
должна быть почти 0,90.
Таблица 3
ВЛИЯНИЕ КОЭФФИЦИЕНТА КОРРЕЛЯЦИИ НА ТОЧНОСТЬ ПРОГНОЗА
Корреляция между Снижение ошибки Доля соответствующей
переменными X и Y/ предсказания Y по X, нормированной дисперсии
% (квадрат коэффициента
корреляции. — Прим. перев.),
%
0,5 1,00
0,10 2,0 4,00
0,20 4,6 9,00
0,30 8,3 16,00
0,40 25,00
13,4
0,50 36,00
20,0
0,60 49,00
28,6
0,70 64,00
40,0
0,80 81,00
56,4
0,90
Источник: адаптировано из книги J. Guilford/ Fundamental Statistics in Psychology and Education. New York: McGrow-Hill,
1942. P. 221.
Третий важный момент, связанный с интерпретацией, относится к терминологии,
используемой для описания сравнительного значения результатов теста. С учетом недостатка
исследований по этому вопросу, существует общее согласие относительно того, что консультант
должен прибегать к достаточно общим описательным категориям, когда указывает сравнительную
позицию клиента. Например, если позиция клиента соответствует середине диапазона
распределения, целесообразны такие фразы, как «средний», «выше среднего», «чуть ниже
среднего» или «в середине диапазона». Если уровень составляет от 70 до 85 % максимального,
уместны фразы «высокий» или «в высшей четверти», хотя слово «высокий» для многих клиентов
имеет нежелательную ценностную окраску. Фразы «низкий» и «ниже среднего» определенно
вызовут у многих клиентов негативные ассоциации. Такие фразы, подразумевающие относительно
невысокие баллы, как «низшие десять процентов среди ассистентов машиниста»
многозначительны и не возбуждают негативных чувств, связанных с самооценкой.
7. Результаты тестов всегда нужно проверять. Другая формулировка этого принципа —
результаты тестов всегда должны излагаться в виде гипотез. Такая предосторожность особенно
важна, пока не собраны дополнительные данные, подтверждающие результаты тестов. И опять же,
знание всех многообразных факторов ненадежности при проведении и обсчете тестов ставит кон-
сультанта в такое положение, в котором он никогда не будет воспринимать численные результаты
тестов в их номинальном значении.
Существует много способов проверить достоверность полученных при тестировании
результатов. Сравнение баллов по тесту академических способностей с имеющимися оценками
академической успеваемости позволяет сделать грубую прикидку, хотя и сами оценки бывают
удивительно ненадежны. Если результаты сомнительны, желательно предложить дополнительный
тест, лучше всего в индивидуальной форме. Результаты теста интересов можно сравнить с
имеющимися в описании клиента материалами о его увлечениях, круге чтения и занятиях.
В качестве следствия из этого принципа проверки, консультант никогда не должен брать
результаты теста изолированно. Результаты тестов должны сочетаться с другими имеющимися
материалами, чтобы можно было проверить не только их достоверность, но и валидность.
Решения, которые люди принимают после сеансов консультирования, чаще всего имеют слишком
большое значение и для самого консультанта, чтобы риск-нутьделать прогнозы и давать
рекомендации на основе скудной и неподтвержденной информации.
8. Нейтральность консультанта при изложении результатов теста достаточно важна,
ведь так легко соскользнуть к оценочной фразеологии. Примеры оценочной фразеологии таковы:
«Вы чрезвычайно хорошо выполнили этот тест», «Результаты выглядят отлично; думаю, вы
будете довольны», «По-моему, этот тест означает, что...»
Результаты теста должны говорить сами за себя, без дополнительных проекций
собственных ценностей консультанта. Кроме того, все оценки клиент должен формулировать для
себя сам. Консультанту лучше избегать чрезмерной персонификации оценок и говорить что-то
вроде: «Обычно взрослым людям с такими результатами учиться в колледже достаточно легко»
или «У людей с такими результатами теста при обучении по инженерным специальностям чаще
всего возникают значительные трудности».
9. Осмысленность и ясность интерпретаций должны быть постоянной целью
консультанта. Клиент должен сам формулировать для себя оценки, как указывает предыдущий
принцип. Тем не менее, он не должен иметьделоскучей первичной информации, сброшенной ему
для самостоятельной трактовки. Также консультант не должен разъяснять значение результатов
теста на профессиональном жаргоне. Нечеткое изложение результатов теста провоцирует
искажение интерпретации, так как клиент может , спроецировать на результаты тестов какие-то
собственные смыс-I лы.
Однако, если консультант чересчур осторожен при интерпретации результатов, он может
вызвать у клиента излишнюю тревожность и, соответственно, искаженное восприятие результа-
тов. Хотя консультант не должен выходить за пределы имею-[ щихся у него данных, ему следует
формулировать свои прогнозы достаточно прямо в тех случаях, когда у него есть уверенность в
том, что клиент сможет осуществить планируемые действия, например, поступить в колледж.
Диаграммы и профильные графики помогают консультанту дать осмысленную
интерпретацию. Консультанты расходятся в мнениях о том, уместно ли показывать профильные
графики клиентам, так как те склонны обращать внимание лишь на оценочные ярлыки и детали.
При ненадлежащем использовании графики могут быть весьма обманчивы, как в том случае, когда
на одном профильном фафике сведены результаты нескольких тестов, однако каждый тест
нормирован на свою стандартную фуппу. Тесты, имеющие сопоставимые результаты, можно ото-
бражать на одном фафике, так чтобы при сравнении результаты набора тестов (например оценки
способностей или профильных тестов интересов) оказались в осмысленном соотношении друг с
другом.
Шостром и Браммер [277] сообщают о процедуре изложения клиенту результатов теста в
сеансах профориентационного консультирования. Используется кривая нормального распределе-
ния с изображенной на ней сотней схематических фигурок. Указывались несколько опорных точек
со значениями, чтобы дать клиенту некоторое представление о том, как он выглядит по сравнению
с нормативной группой. Консультант действовал примерно следующим образом: он говорил
клиенту, что его «результат находится приблизительно над точкой, отмеченной красной
стрелочкой», и рисовал поддиаграммой стрелочку, указывающую приблизительную суммарную
позицию всех полученных баллов.
Мы обычно пользовались диаграммой, чтобы дать представление о распределении
возможных баллов и о том, что означает попадание на определенный участок кривой. Поскольку
большинство клиентов из числа студентов колледжей знакомились в учебном процессе с понятием
нормального распределения, им было достаточно легко понять эти идеи. В случае
старшеклассников и взрослых клиентов, не имеющих таких специальных знаний, сомнительно,
стоит ли затевать долгую дискуссию о случайных величинах, распределениях и нормальных
кривых.
10. Точный прогноз — одна из главных целей тестирования. Результаты тестов должны
формулироваться в терминах статистических гипотез. Это правило затрагивает самую важную
проблему тестирования — проблему валидности. Так мало наборов тестов, которые были
удовлетворительно разработаны и стандартизированы в соответствии со статистикой населения,
что консультант, пытаясь дать клиенту числовые оценки вероятностей, наталкивается на
принципиальные трудности. Прекрасно было бы, если бы консультант мог сказать: «Трое из
четырех студентов с такими результатами успешно обучаются юриспруденции», «У человека с
такими результатами 60-%-ный шанс на успех при обучении в техническом колледже». Несмотря
на общее отсутствие более-менее точных оценок вероятностей, консультант все же может
прибегнуть к статистической терминологии, вводя ее в свои интерпретации. Он, например, может
сказать: «У человека с такими результатами весьма высокие шансы успешно выполнить
программу обучения в области гуманитарных наук».
11. Участие клиента и оценивание им результатов является еще одной целью
интерпретационной фазы тестирования. Взаимодействие между клиентом и консультантом ценно
здесь потому, что оно постоянно дает консультанту информацию отом, как клиент воспринимает
интерпретации. В исследовании Дресселя [87] было установлено, что большая степень участия
клиента в оценивании результатов тестов способствует его лучшему самопониманию.
Периодически задавая клиенту вопросы, интересуясь, нетли вопросов у него, консультант
зачастую может избежать втягивания в длинные назидательные монологи о результатах теста.
Периодические паузы, позволяющие клиенту отреагировать, помогают улучшить усвоение им
результатов. Перцепционные исследования Келли [164], интерпретационные исследования
Бикслера [33] и исследования памяти Бартлетта [20] однозначно выявили у клиентов тенденцию
слушать избирательно, а также искажать и забывать услышанное. Характерно, что многие
исследования врам-ках гештальт-психологии, такие как работа Вульфа [328], подтверждают
тенденцию клиента при воспроизведении чисел приводить их в более тесное соответствие с
«хорошим гештальтом». То есть клиент бессознательно искажает свое восприятие таким образом,
чтобы сенсорные данные стали более понятными и осмысленными. Мы Исходим из предпосылки,
что явление искажения восприятия распространяется также на числовые результаты тестов,
несущие в себе потенциальную угрозу. Консультант должен помнитьотакихтенденциях, чтобы
помочь клиенту как можноточ-нее воспринять результаты и чтобы заметить искажающие эффекты
собственных мотивационных процессов.
12. Интерпретация низких результатов для нормального клиента является одной из самых
трудных задач, с которыми приходится иметь дело консультанту. По своему опыту мы знаем, что
лучше всего начинать интерпретационную беседу с упоминания высших у данного клиента
баллов. Это помогает ему приобрести уверенность в себе, столь важную для него, чтобы позднее
принять тот факт, что в других категориях баллы достаточно низкие.
Второе полезное средство, к которому может прибегнуть консультант, — проверить
готовность клиента узнать о своих невысоких результатах, попросив его предсказать, какую
относительную позицию он, по его мнению, может занимать на шкале измеренной
характеристики. Зачастую клиенты довольно ясно представляют себе свое положение по
сравнению с другими. Затем консультант формулирует высказывание, которое подтвердит догадку
клиента результатами теста. Однако, если клиент не имеет ясного представления о своей
относительной позиции, и если он эмоционально готов узнать результаты теста, консультанту
следует просто изложить факты и подождать реакции клиента. Консультант должен приготовиться
ктому, чтобы встретить любые чувства, будь то удивление, разочарование или удовлетворение, а
затем отобразить их и помочь клиенту их проработать.
Сообщая о низких результатах, консультант должен проявлять особую осторожность и
гибкость в связи стем, что они могутока-заться ошибочными. Клиента, получившего баллы,
которые не подтверждаются другими имеющимися материалами, следует расспросить, чтобы
выяснить возможную причину. То есть консуль-тантдолжен определить, не страдает ли клиент от
чрезмерной усталости, тревожности по отношению к тестам, правильно ли он понял указания, был
ли подготовлен к тестированию. Консультант не должен исключать и тот вариант, что решающим
фактором стала ненадежность, присущая самому тесту.
13. Соответствующий концептуальный уровень при формулировании интерпретаций
теста чрезвычайно важен, если только мы хотим, чтобы клиент понял, о чем речь. Например, когда
консультант используеттакие обороты, как «академические способности», «лингвистические
способности», он активизирует; стереотипные представления о способностях к иностранным
языкам. Для него было бы гораздо уместней перейти на язык клиента и говорить о «способностях
к речи». Вопросы для проверки понимания клиентом интерпретаций — одно из средств,
помогающих консультанту оставаться на самом адекватном концептуальном уровне.
СЕМАНТИКА
В своем обзоре литературы по библиотерапии Брауэр [42] указывает, что существует мало
данных, подтверждающих полезность библиотерапевтических методов. Однако многие
психотерапевты ссылаются на их полезность для определенного типа клиентов. Интеллектуально
развитые клиенты, по-видимому, извлекают из этого подхода наибольшую пользу.
Существует два рода библиотерапевтической литературы. Литература первого рода —
беллетристика, биографии и духовная литература — позволяет многое узнать о разнообразных
проявлениях человеческого опыта. Шроудс [278], например, составила книгу «Психология через
литературу», представляющую собой собрание выдержек из хорошо известных литературных
источников. Материалы скомпонованы в разделы, посвященные, например, семейной жизни,
финансовым проблемам и эмоциональным коллизиям. Такой подход к чтению на тему
человеческих проблем с использованием мировой литературы помогает клиенту расширить свои
представления о человеческой мотивации и культурных конфликтах. Существует мнение,
чтолитература предоставляет клиенту возможность познакомиться сдуховным опытом, который
можетиметь терапевтическое значение. Многие клиенты находят, что чтение Библии и другой
религиозной литературы оказывается для них серьезной эмоциональной поддержкой.
Библиотерапевтическая литература другого рода — о психической гигиене —
предназначена для того, чтобы дать полезную информацию о решении человеческих проблем, и
освещает вопросы проблем адаптации. Примерами таких брошюр служат буклеты SRA Life-
Adjustment Booklets и серии брошюр Public Affairs pamphlet.
Одним из достоинств библиотерапии при консультировании является экономия времени.
Материалы для чтения, соответствующие проблеме клиента, служат толчком для его
размышлений о своих чувствах. Нередко клиенты так жаждут получить инфор-маци ю, что
консультант может этому сопроти вляться, чтобы предотвратить установление взаимоотношений
на слишком интеллектуал изирован ной основе. Предложение некоторого количества сугубо
специальных материалов удовлетворяет тягу клиента и защищает раппорт, при этом позволяя
консультанту избежать втягивания в нескончаемую последовательность вопросов и ответов.
Подобные стремления клиента зачастую являются его защитными средствами.
Другое достоинство терапевтического чтения заключается в том, что оно позволяет
клиенту лучше ознакомиться с терминологией тестирования, психической гигиеной, защитой и
эмоциями в целом. Чтение правильно подобранной литературы, по-видимому, имеет
дополнительную семантическую ценность для клиента, который может найти более точные
способы выражения своих мыслей и чувств.
Третье достоинство терапевтического чтения заключается в том, что оно стимулирует
мышление. Клиент сталкивается с идеями, которые способны открыть ему новые пути к инсай-
там. Мать, например, выясняет, что она, хотя и твердит ребенку, как любит его, на самом деле не
признает многие из присущих ему свойств и качеств. Ребенок, в свою очередь, трактует поведение
матери не как любовь, а как отвержение. Чтение о подобных проблемах зачастую побуждает
человека соотнести со своими проблемами нечто дополнительное по сравнению с ин-
терпретациями психолога-консультанта.
И наконец, библиотерапия помогает консультанту оказывать поддержку. Если клиент в
связи со своими проблемами испытывает тревожность, ему может помочь чтение о сходных
проблемах. Он узнает, чтоудругихлюдей встречаются точно такие же чувства и точно такие же
проблемы. Он, например, обнаруживает, что его семейные проблемы далеко не так уникальны, как
он думал.
Недостатки библиотерапии
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 11
Групповая динамика, коллективные консультации
и групповая психотерапия
Одно из новых направлений в области консультирования и психотерапии — применение
наряду с индивидуальными групповых методов. Большая часть тех различий между консультиро-
ванием и психотерапией, о которых говорилось в главе 1, сохраняются и применительно к
коллективным консультациям и групповой психотерапии. Термин «коллективные консультации»,
по всей видимости, сейчас более употребителен, чем «групповые консультации», В отличие от
этого, оборот «групповая психотерапия» уже много лет имеет устойчивое значение. Самое важное
различие между двумя этими понятиями заключается в глубине эмоциональной вовлеченности.
При коллективных консультациях группы обычно работают над общей темой, сферой интересов
или проблемной областью, такими как академическая успеваемость или общение с родителями. В
коллективных консультациях глубина чувств контролируется в большей степени, чем при
групповой психотерапии, где не только допускается, но и поощряется выражение участниками
глубоких чувств системы ядра. Например, во время групповой психотерапии участнику предстоит
углубиться в работу над такими своими чувствами, как непреодолимая ненависть к женщинам или
сильная тревожность из-за одиночества во враждебном мире.
Читатель обнаружит, что материалы во второй половине этой главы в большей степени
соответствуют психотерапевтическим целям, нежели консультационным. Описываемые методы,
хотя не ограничиваются конкретной институционной обстановкой, по своей сути способствуют
более глубокому втягиванию клиента в психотерапевтический процесс. Но даже при таком огра-
ничении темы мы не можем дать исчерпывающий ее обзор. Наша цель — проиллюстрировать
некоторые черты сходства и различия между индивидуальным и групповым подходом и оз-
накомить читателей с некоторыми реализациями, проблемами и концепциями групповых методов.
Применяются различные сочетания индивидуальных и rpyn-t повых методов. Булер
(Buhler, 49) рассматривает четыре основ--ных варианта:
1) акцент делается на индивидуальных методах, а групповые методы дополнительны, вторичны;
2) акцент делается на групповых методах, а индивидуальные методы дополнительны, вторичны;
3) в качестве главной техники применяются исключительно групповые методы;
4) в сбалансированном подходе применяются в равной мере индивидуальные и групповые методы
ГРУППОВАЯ ДИНАМИКА
происходить как в самом начале, так и в процессе обсуждения. Формулировка приводится без
указаний, какое решение должно быть достигнуто или на чью сторону склоняется сам руково-
дитель.
Сдерживание. Одних участников руководитель приглашает высказаться, а других просит
воздержаться от комментариев; он также призывает к порядку или требует внимательности. Эти
действия не имеют никакого отношения к содержанию разговора, а определяют только, кто
должен и кто не должен активно включаться в него в каждый конкретный момент.
Проверка настроений. Руководитель стремится выяснить баланс мнений в группе. Он
может попросить участников поднять руки или просто описать по собственным впечатлениям суть
общего мнения и обратиться к группе за подтверждением своих
слов.
Разработка идей. Руководитель стремится получить помощь группы в прояснении и
разработке идей, заново формулируя эти идеи, обобщая их или противопоставляя их друг другу.
Нового материала он не вводит, но, оперируя тем, что было высказано, старается прояснить
тезисы или добиться расширенного их понимания.
Мониторинг. Руководитель напоминает группе о рамках и ограничениях, относящихся к
ее работе (например, пределы по времени, административные предписания, основополагающие
правила).
Активизация. Руководитель стремится повысить мотивацию группы в отношении задачи.
Он может подчеркивать причины для работы над этой задачей или просто призывать группу к
повышению активности и упрекать за снижение.
Обслуживание группы. Руководитель выполняет для группы некоторые секретарские
функции (например, ведет записи, пишет на классной доске, раздает бумагу, регулирует освеще-
ние). Эта функция может не иметь вербальных аспектов.
Содержательное участие. Руководитель принимает участие в обсуждении на равных
правах с другими членами группы и никаким образом не осуществляет свои руководящие
функции. Руководители также прибегают к определенным средствам ускорения прогресса — в
том смысле, что способствуют быстрейшему развитию обсуждения в группе. Ниже приводится
сводный перечень таких средств.
Инициатива. Руководитель предлагает новые идеи, процедуры и новые пути. При этом
основное содержание выводится не из предыдущей работы группы, а, как правило, ищется
«внутри» высказываний последних выступавших участников.
Поправки. Руководитель развивает идеи, уже прозвучавшие в группе. Он может ввести
новый «поворот сюжета», но в общем случае он больше корректирует, чем вносит нечто новое.
Поддержка. Руководитель осуществляет подчеркивание, обоснование и иным образом
приходит участникам на помощь в отношении идей, уже прозвучавших в группе. Он не стремится
усовершенствовать эти идеи, только ускорить их признание группой.
Сопротивление. Руководитель может подвергать сомнению прозвучавшие в группе идеи,
оспаривать их или отвлекать от них внимание. Он может попытаться их изменить или повлиять на
группу, чтобы она их отвергла.
Обобщение. Руководитель демонстрирует группе аналогию или контрастность нескольких
прозвучавших идей, сводит вопросы к их сути, концентрирует или проясняет содержание.
Вопросы. Руководитель стремится получить информацию, узнать мнения и тому подобное.
(Под вопросы замаскированы и некоторые другие формы его активности. Критерий здесь — будут
ли возможные ответы ценнее, чем сам вопрос.)
Отвлечение. Руководитель целиком закрывает возникшую в группе тему (но не в том
смысле, что развивает другие ее аспекты!). Он может пошутить, организовать какое-то другое
занятие или сделать личное замечание.
Контроль. Руководитель может попытаться регулировать вопрос, кто будет говорить,
когда и как долго. Он может помогать менее красноречивым участникам.
Информация. Руководитель предоставляет группе информацию (иногда в ответ на
вопрос), зачастую просто излагая сведения, хотя у него может быть и дополнительная цель —
повлиять на группу. Однако сутью этого метода является оглашение фактов или того, что
воспринимается как факты.
Поведение участников
Хотя участники зачастую прибегают к тем или иным перечисленным выше методам, для
поведения участников можно указать ряд специфических особенностей.
Участие и громкость. Коэффициент участия каждого члена группы можно определить,
просто отмечая высказывания членов группы. Если участник говорит дольше среднего времени,
отметку можно подчеркнуть. Если его голос был особенно громким, отметку можно выделить
жирным шрифтом, чтобы ука-I зать на силу реакции.
Виды апелляции. В любом обсуждении можно определить, к чему апеллирует
выступающий участник, и как он влияет на группу. Иногда это влияние может быть совершенно
явным, а иногда более тонким. Вот некоторые примеры.
Апелляция к логике и рассудку: «Представляется, что разумней...».
Апелляция к интересу: «Интересно было бы...».
Апелляция к благоразумию: «Хватит дурачиться».
Апелляция к этикету и хорошему вкусу: «Ну, не при дамах».
Апелляция к удовольствию: «Как здорово было бы...».
Апелляция к потребностям, таким как зависимость: «Нам бы надо...».
Косвенное влияние. Многие виды влияния участников на группу оказываются неявными,
косвенными, поскольку не связаны прямо с темой или содержанием дискуссии. Некоторые приме-
ры таковы — личные характеристики (другой пол, возраст, рост), характеристики статуса
(профессия, положение, участие в общественной жизни, образование, опыт), невербальные «сиг-
нальные» средства (иная громкость голоса, сексуальная привлекательность, волнение и
нетерпение, молчание, сменяющееся энергичной деятельностью, пристальный взгляд). В ходе
таких наблюдений полезно выделять тех участников, чье поведение отличается от поведения
группы в целом, например, тех, кто говорит спокойным тоном, когда все вокруг кричат. Таким об-
разом, хотя можно следить за конкретным человеком, полезно учитывать и всю группу в качестве
системы отсчета.
Модель «адресаций». Определенные люди в группе, по-видимому, отличаются
способностью чаще других быть объектом «адресации» со стороны остальных ее членов. Иногда
члены группы обращаются ко всей группе. Однако в других случаях кто-то из членов группы
словно бы притягивает, а то и монополизирует внимание и коммуникационную направленность
группы.
Контент-анализ
Группа устраивается в помещении таким образом, чтобы каждый участник мог вести себя
в непринужденной и неформальной манере. Для эффективной работы члены группы должны
иметь возможность хорошо видеть и слышать друг друга. Как представляется, размещение по
кругу больше способствует высокой активности, чем размещение за прямоугольными столами.
Лучше вообще избегать пользоваться столами, так как они способны сыграть роль
психологического барьера для свободного общения. Если в группе есть помощник психоте-
рапевта, он должен сидеть через несколько мест от психотерапевта, чтобы не произошло
сосредоточения руководящих фигур в одной точке. Еще одно важное обстоятельство — у каждого
клиента должна быть возможность самому выбирать себе место.
Обстановка в помещении должна благоприятствовать групповым процессам. Мы считаем,
что помещение может до некоторой степени напоминать комфортабельную жилую комнату.
Было установлено, что продолжительность самих сеансов и перерывов между ними играет
в групповой терапии такую же важную роль, как и в индивидуальной. Частота сеансов и дли-
тельность каждого из них различаются в зависимости от конкретного психотерапевта. Некоторые
консультанты и психотерапевты настаивают, что предпочтительней проводить целыхтри сеанса в
неделю, поскольку при большей частоте встреч повышается связность и интенсивность
межличностных взаимодействий. Если проводятся три сеанса в неделю, они обычно длятся по
одному часу [156]. Другие группы соглашаются только на один-два сеанса в неделю, от полутора
до двух часов фактической работы группы каждый [18,145]. Сеансы коллективных консультаций
обычно проводятся раз в неделю при длительности от одного до полутора часов — чтобы держать
эмоциональную вовлеченность под контролем.
Как обнаружил Хинклей [144], большинство членов психотерапевтических групп из
Клиники психического здоровья студентов в Миннесоте предпочитают уделять встречам один час
в неделю. Проводились пробные сеансы длительностью больше одного часа, но результат оказался
неудовлетворительным. Обычно первый час проходил очень активно и плодотворно; но
следующий час был гораздо менее продуктивным. В целом можно сказать, что психотерапевты
расходятся во мнениях о продолжительности сеанса; однако сеансы групповой терапии обычно
длятся от одного до двух часов, в зависимости от количества сеансов в неделю.
Структурирование
Обычно по прошествии сорока или сорока пяти минут терапевтического часа групповой
терапевт или помощник терапевта выбирает момент, чтобы сделать обобщающую интерпретацию
всего, что произошло за последнее время. Мы полагаем, что задачу обобщения лучше поручить
помощнику терапевта. Сам психолог-терапевт обычно играет направляющую или регулирующую
роль, и для него было бы психологически трудно выполнять обе эти фун кци и — обобщающей и
нтерпретаци и и обеспечен ия процесса.
Техника обобщающей интерпретации приносит пользу, помогая группе получить полную
картину того, что произошло за последний час. Мы находим, что полезны следующие типы
обобщения:
1. «Тематическое» обобщение. Как полагает Хоббс [145], групповая психотерапия во
многом подобна музыкальной композиции, в том смысле, что существуют определенные «темы»,
которые проходят через всю групповую беседу. Помощник терапевта указывает эти темы всвоем
обобщении. Например: «Сегодня вечером мы говорили о конкуренции. Салли и Джек находят у
себя стремление всегда уклоняться от нее. Что касается конкуренции в области романтических
отношений, Билл сказал, что он всегда просто пасует, отказывается от возможности победить. По
поводу межличностной конкуренции мы решили, что нам необходимо уточнить проблему.
Обычно мы точнее определяем достоинства и недостатки наших соперников, а затем выясняем
наши собственные достоинства и недостатки. Тогда мы будем в состоянии решить, к какому
методу нам следует прибегнуть. Дорин в настоящее время оказалась
вынужденасоперничатьсдругой женщиной из-за своего мужа. И есть одна вещь, в которой Дорин
превосходит ту женщину, — она способна быть хорошей матерью для своих детей и хорошей
женой для своего мужа. Дорин пришла к выводу, что это одно из главных ее достоинств, и у нее
еще есть возможности для роста в этом направлении. Мы также обсуждали идеюотом, что нужно
"сражаться с достойнейшим", — то есть, что соревнование с самим собой есть один из лучших
способов самосовершенствования. Такой метод в ходе своей реализации никому не причиняет
вреда. Джим убедился в этом, играя в гольф, и мы тоже сможем в этом убедиться».
2. Обобщение по индивидуальным проблемам. Иногда групповое обсуждение не
сосредоточено на конкретной теме, а просто отдельные участники говорят о своих специфических
проблемах. Тогда помощниктерапевтадает индивидуальные заключения, как в следующем
примере: «Сегодня вечером наши разговоры концентрировались вокруг трех человек, и я хотел бы
сказать что-нибудьокаждом из них. Мы можем охарактеризовать этих людей определенными
эпитетами.
Нашего Алекса можно назвать "Всеприемлющим" Алексом. Он хотел бы всех принимать
такими, какие они есть, поскольку выяснил, что это образ действий хорошего психолога. Но ведь
это лишь одна сторона монеты. Прежде чем мы сможем действительно принять других, мы
должны предварительно научиться принимать самих себя — не только свои положительные, но и
свои отрицательные черты. Когда Алекс сумеет достичь в этом полного успеха, у него не
возникнет проблем с тем, чтобы точно также принимать положительные и отрицательные черты
других людей.
Дорин мы могли бы назвать "Дорин-Тряпка". Она в течение семнадцати лет служила
половой тряпкой для своего мужа, а сейчас она решила изменить положение дел. Она полагает,
что единственный путь к ее цели — отказаться на этот год от преподавания, чтобы ее муж не мог
рассчитывать на деньги, которые она зарабатывает. Но Лес и Сэм в один голос возражают, что ей
лучше не бросать преподавание, потому что она, если будет просто сидеть без дела, рискует, что
на нее еще сильнее навалятся депрессия и усталость. Лес убедился в этом на собственном опыте.
И вообще, все мы знаем, что большинство из нас сильнее устает не тогда, когда мы работаем
слишком много, а тогда, когда работаем слишком мало. Итак, если Дорин не бросит работу, она не
потеряет в деньгах и впервые в своей жизни сможет быть хоть немножко эгоцентричной.
Билла мы могли бы назвать "Неласковый дядя Билл". Он просто не хочет признать, что он
добрый. И все же Дорин показала нам, что в действительности он именно такой. Он не хочет быть
таким, и сегодня вечером впервые попросил нас помочь ему избавиться от такого неприветливого
поведения. Сам он стесняется это сделать, и я думаю, мы сумеем ему помочь».
3. Обобщение межличностной динамики. Вместо того чтобы сосредотачиваться на
индивидуальных проблемах клиентов, терапевт может описать межличностную динамику тех
чувств, которые проявились в течение сеанса. Вот пример: «Сегодня вечером мы встретились с
проявлениями многих чувств. Одни из этих чувств были совершенно очевидны, другие же не
столь очевидны. И Пит, и Тед открыто выразили свои теплые чувства в отношении Конни. Джек
выразил свою враждебность, сказав, что Конни ему не нравится, потому что она слишком симпа-
тичная, ее и так вселюбят, и стакими людьми лучше никакихдел не иметь. Однако мы,
проанализировав это чувство, выяснили, что Джек говорит так только потому, что боится — если
бы он выразил свои подлинные чувства симпатии к Кон ни, та могла бы его отвергнуть. И он
просто перехватывает инициативу первым отвергая ее. Однако он убедился, что все это не
слишком удовлетворительно, потому что заставляет его, по его словам, чувствовать себя
скотиной».
При обобщении результатов сеанса эти методы интерпретации можно сочетать друг с
другом; выше они описаны по отдельности только в целях большей ясности изложения.
Один из рекомендуемых Бахом [18] методов — это техника общения после сеанса. Это
процедура, в которой членам группы позволяется остаться после терапевтического сеанса для
того, чтобы проанализировать его течение и помочь друг другу подготовиться к дальнейшей
терапевтической работе. Бах рассматривает следующие цели работы после сеанса:
1) терапевтическое подкрепление инсайтов, достигнутых при работе группы во время сеанса;
2) подготовка к работе с трудным и вызывающим сопротивление материалом путем образования
социальных коалиций;
3) возможность разрядить сдерживаемое напряжение, которое появилось, но не нашло выхода за
время сеанса клинической работы;
4) получение эмпирических данных о невротических характеристиках поведения (проявления
переноса) для дальнейшей проработки.
Есть несколько основополагающих правил, которые должны соблюдаться при общении
после сеанса. Прежде всего, члены группы должны оставаться все вместе, как единая группа.
После сеанса не должно иметь место разделение на группки, никто не может уйти. Участников
группы предупреждают, что, за исключением этого времени после сеансов, они не должны
общаться вне занятий. Более того, все материалы, обсуждаемые при общении после сеанса, в
конечном счете должны появиться и на регулярных занятиях. Во время своих индивидуальных
сеансов с клиентами консультант поощряет их обсудить, что происходило во время общения после
сеансов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЧАСТЬ III
СПЕЦИАЛЬНЫЕ
ОБЛАСТИ ПРИМЕНЕНИЯ
Глава 12
Семейное консультирование и психотерапия
Семейное консультирование тесно связано с терапевтической психологией, но имеет свою
собственную историю. В прошлом семейное консультирование осуществлялось, большей частью,
священнослужителями и социальными работниками в государственных благотворительных
организациях и учреждениях службы социального обеспечения.
В настоящее время к этой деятельности дополнительно привлекается психология и
психиатрия, так как эти дисциплины рассматривают проблемы брака как частный вариант
проблем, возникающих в любых человеческих отношениях, а не как особую сферу, требующую
специального обучения и методики. Однако специалисты-психологи и психиатры признают, что
люди с серьезными проблемами в семейной жизни часто нуждаются в услугах адвокатов,
священников или врачей. Социальные работники анализируют семейную ситуацию в целом.
Исторически так сложилось, что они работали с людьми, чей доход не позволял искать
профессиональной помощи у частного специалиста. Однако в последнее время начали развиваться
организации, ориентированные на оказание социальной помощи среднему классу [104].
Пионерами оказания помощи семье и браку были Стоун, который основал первый
консультационный центр по вопросам брака в Нью-Йорке в 1929 году, и Поупноу,
организовавший Институт семейных отношений в 1930 году. Большая заслуга в этой области
принадлежит Эмили Мадц, стараниями которой в 1932 году начал работу филадельфийский Совет
по вопросам брака. Усилиями этих людей семейное консультирование превратилось в особый род
деятельности. Благодаря деятельности таких организаций, как Американская Ассоциация консуль-
тантов по вопросам брака и Национальный Совет по семейным отношениям, такая деятельность
стала самостоятельной областью в психологическом консультировании.
Священники также оказывают помощь советами семьям и людям, обратившимся к ним,
втом числе и желающим вступить в брак. Семейному врачу тоже отводится важная роль в
консультировании собирающихся вступить в брак, так как медицинские работники несут
ответственность за распространение здорового отношения к сексу и контрацепции.
Адвокаты, занимающиеся бракоразводными процессами, по роду своей деятельности
оказываются вовлеченными в процесс семейного консультирования, и в силу сложности правовой
системы они становятся необходимыми партнерами в этом процессе. Суды уделяют все большее
внимание той роли, которую они могут сыграть в сохранении распадающейся семьи. Судья Луис
Бёрк основал в Лос-Анджелесе Суд Согласия, где психологи и соци-альныеработники помогают
своим клиентам прийти к примирению. История развития семейного консультирования говорит о
необходимости междисциплинарного подхода к вопросам брака и об эффективности такого
подхода. В последнее время получила распространение частная клиническая и консультативная
психологическая помощь. Психологи используют психотерапевтические техники и разрабатывают
специальный подход к проблемам семьи и брака.
Сейчас широко признается факт, что развод стал серьезной социальной проблемой. По
приблизительным оценкам в США распадается каждый третий брак, хотя по разным районам
страны получены разные данные. Энн Каллан в своей статье, опубликованной в газете «Лос-
Анджелес Тайме» [54] приводит статистику по округу Лос-Анджелес, согласно которой в 1957
году в этом округе было заключено 38 333 браков, в то время как число бракоразводных процессов
равнялось 32 563. Таким образом, мы можем сделать вывод, что в округе Лос-Анджелес
количество браков и разводов приближается к соотношению один к одному.
Мы считаем, что консультант или терапевт не имеет права решать, является л и развод
наилучшим решением для тех, кто обратился к немуза помощью. Семейное консультирование
призвано помочь пережить кризисную ситуацию всем участникам этого процесса, независимо
оттого, состоится развод или нет. Консультант должен понимать, что, вполне возможно, ему
придется работать с супружескими парами, чье эмоциональное отчуждение началось такдавно, а
отношения полны такой горечи, что примирение невозможно. Примирение супругов вряд ли
может быть подходящим решением семейных проблем, если одному или обоим партнерам был
нанесен серьезный личный ущерб. Это не значит, что развод является единственным выходом из
создавшейся ситуации. Пара может научиться жить в относительной гармонии друг с другом,
даже если тесные семейные отношения невозможны.
В некоторых случаях разъезд супругов может быть единственным средством спасти брак.
Часто, однако, это приводит к окончательному разрыву. Тем не менее, разъезд может помочь
обоим партнерам обратиться к реальности, вместо того чтобы обвинять другдруга в своих бедах.
Если благодаря кон-сультанциям супруги смогут прекратить ссоры по пустякам, то психолог-
консультант может стимулировать личностный рост у одного или обоих партнеров. Впоследствии
супруги смогут выстраивать свои отношения на более конструктивной основе.
Консультант редко является инициатором разъезда супругов. Как правило, разъезд — это
факт реальности, который следует учитывать в работе с каждым отдельным случаем. Однако кон-
сультант, понимающий, что временное расставание может служить конструктивным целям,
способен более эффективно помогать своим клиентам.
Проблема неверности
Процесс примирения
мент. Осознание этих фактов приводит клиента к необходимости сделать выбор. Он может
освободиться от брака, но он также свободен выбрать брак, покончив со своей невротической
зависимостью от него. Если клиент выбирает последнее, он оказывается в состоянии установить
эффективные отношения со своим партнером.
Между прочим, это означает, что неразумно со стороны терапевта или клиента
сознательно фокусировать свои усилия на попытках «спасти брак любой ценой», если терапия
идет своим чередом. Намерение «сохранить брак или добиться примирения любой ценой» может
помешать супругам дойти до «переломного момента», достижение которого мы считаем
необходимым условием успешной семейной терапии.
В свете вышеизложенного мы можем утверждать, что семейное консультирование
является особой сферой применения терапевтической психологии. Рамки семейного
консультирования более широки, поскольку оно имеет дело с феноменом больного брака, так же
как и с личностями супругов. Все техники, описанные ранее, применимы к индивидуальному
консультированию женатых людей. В этой главе речь идет о специальных методиках работы над
взаимоотношениями собирающихся вступить в брак или уже состоящих в браке партнеров.
Природа любви
Эмпатия
Общение
В некоторых семьях один или оба партнера используют настолько искаженные способы
общения, что даже в самой обычной беседе превратно понимают друг друга. Трудности, которые
супруги испытывают при общении друг с другом, становятся причиной многих ссор. Человек
может научиться сокращать чрезмерные проявления враждебности, которые могут затруднять по-
нимание основ конфликта, если ему удастся понять, что именно чувствует или имеет в виду его
партнер.
Акцент, который делает консультант на правильном выражении мыслей и чувств, может
быть хорошим обучающим опытом для его клиента. Когда консультант считает обязательным для
себя удостовериться, что правильно понял своего клиента, он демонстрирует, как происходит
правильное общение.
Правильное общение в браке не только может сократить проявления враждебности,
основанные на непонимании, но может также послужить основой для развития чувства близости
или единения. Это практическое средство смягчить чувство одиночества, испытываемое многими
людьми в нашем обществе. Практические шаги по улучшению общения не отменяют
необходимости эмоционального проникновения в сущность проблемы, но они подтверждают его
прогресс.
Следующие рекомендации могут быть с осторожностью использованы для улучшения общения.
1. Повторите то, что сказал ваш партнер, постарайтесь выразить это собственными
словами и понять точку зрения вашего партнера. (См. главу 7, замечания по технике отражения.)
а) Спросите: «Когда ты говоришь то-то и то-то, ты имеешь в виду А и В?»
Например: Когда ты говоришь, что я слишком строг с детьми, ты имеешь в виду, что мне не надо было
наказать Бобби зато, что он взял печенье?
б) Спросите: «Что ты имеешь в виду говоря то-то и то-то...» Например: Когда ты говоришь, что я не иду
тебе навстречу, что ты подразумеваешь?
2. Постарайтесь понять, чторазныелюди выражаютсвои чувства по-разному.
а) Одни люди выражают привязанность или любые другие эмоции словами, а другие — своими поступками.
Например: Одни люди говорят: «Я люблю тебя», другие приносят букет фиалок, а третьи содержат дом в
образцовом порядке.
б) Если какое-нибудь чувство не находит выражения п словах, это не значит, что человек его не
испытывает.
Например: Человек, который никогда не проявляет враждебность открыто, может выражать ее посредством
болезни, саркастических шуток или скрытых намеков.
3. Сведите обобщения к минимуму.
Например: Ты никогда не улыбаешься, когда я прихожу домой. Все мужчины делают жизнь своих жен адом.
4. Прежде чем спросить вашего партнера о его чувствах, ясно выразите собственные.
Негативный пример: Ты считаешь нам уже пора идти? Позитивный пример: Я считаю нам уже пора идти...
потому что...
5. Отличайте человека от ситуации, в которой он находится. Например: Я хотел бы
поговорить с тобой подольше, но меня ждут в
офисе и сейчас я не могу.
6. Регулярно отводите время для общения, даже если у вас неттеку-щих проблем.
Выработайте привычку общаться. Пусть хорошее общение предотвратит возникающие в вашей
семье проблемы.
Здесь уместно вспомнить теорему Хиакавы ': «Неверная информация зарождается в
информационном вакууме». Далее следует пример. Если общение между А и В затруднено, А
строит догадки. Чем больше времени проходит, тем меньше информационный вакуум А
напоминает реальность. Например: Джона ждут домой к семи. Чем больше времени проходит
после этого часа, тем более невероятные предположения строит его жена: «Произошла авария? Он
напился? Его убили?».
Прежде чем закончить обсуждение этой темы, обратимся к исследованиюТермана
«Психологические факторы супружеского счастья» как к одному из удачных примеров
прогнозирования счастья в браке.
Терман выявил десять важных факторов биографии человека, которые в значительной
степени влияют на возможность его счастья в браке. Молодые люди, собирающиеся пожениться,
часто используют эту разработку для того, чтобы узнать своего партнера и дать ему лучшее
представление о себе, как о потенциальном супруге. Получить эти данные можно с помощью
вопросов, адресуемых клиенту [302, р. 327]. Каждый положительный ответ увеличивает шансы на
счастье в браке.
a. Ваши родители были счастливы?
b. У вас было счастливое детство?
c. Вы хорошо ладите со своей матерью?
d. В вашем доме была строгая, но не суровая дисциплина?
e. Вы очень любите свою мать?
f. Вы очень любите своего отца?
g. Вы хорошо ладите со своим отцом?
h. Ваши родители были откровенны с вами в вопросах секса?
i. Когда вас наказывали вдетстве, наказания были мягкими и случались не часто?
j. Ваше отношение к сексу свободно от отвращения и брезгливости?
_____________
' Из частной беседы с доктором Доном Хиакавой.
ПРОБЛЕМЫ БРАКА
Когда брак заключен, могут возникнуть проблемы двух типов: касающиеся личностной
коррекции супругов и касающиеся самого брака.
Способы тестирования
Специалист по семейному консультированию применяет те же тестовые методы, которые
используются в процессе индивидуальной психотерапии: MMPI, ТАТ, тест Роршаха2. Если
супруги не страдают серьезными расстройствами и не имеют возражений, представляется
полезным провести сравнение личностной организации партнеров.
Опросник сексуальных знаний [192] — результат многолетних исследований, он содержит
самую важную информацию для подготовки к браку и благополучных семейных отношений. Кли-
ент может выполнить этот тест, состоящий из восьмидесяти вопросов с различными вариантами
ответов, а затем разобрать результаты со своим консультантом. Так он может больше узнать о
своих проблемах.
Бугенталь предлагает обоим партнерам пройти тест наподобие «Изучения ценностей»
Олпорта-Вернона. Каждый из супругов записывает собственные ответы на предлагаемые вопросы,
помимо этого он записывает и предполагаемые ответы супруга. Сравнение полученных
результатов может оказаться очень познавательным для обеихсторон'.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 13
Консультирование детей и их родителей
Возрастные аспекты личности были рассмотрены в главе 3. При этом преследовались две
основные цели — напомнить детскому консультанту те проблемы, которые характеризуют раз-
витие человека от рождения до зрелого возраста, и помочь консультанту в понимании роли
детских переживаний для взрослого человека. Довольно часто проблемы взрослого человека
уходят своими корнями в более ранние стадии развития и могут быть лучше поняты посредством
исторической ретроспективы. В предыдущих главах техники консультирования и психотерапии
обсуждались в рамках работы со взрослым клиентом.
В том случае, когда терапевт работает с детьми чаще, чем со взрослыми, возникает
необходимость приведения техники консультирования в соответствие специфике детской и
подростковой проблематики. Первая часть главы посвящена проблемам консультирования детей
младшего возраста и их родителей. Во второй обсуждаются проблемы консультирования
подростков и их родителей. И, наконец, что особенно важно для работы с детьми и подростками,
рассматриваются дисциплинирующие техники.
КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ ДЕТЕЙ
Экслайн [17] и Мустакас [215] считают полезным применение групповой терапии при
работе с детьми. Славсон [282] отмечает, что ситуация в группе помогла многим детям достичь
инсай-та. Он отмечает, что многие дети замещаюттерапевтом родителей, а не развивают
отношения переноса, как это обычно происходит в случае со взрослыми. Узы, связывающие их с
родителями, являются первичными и сильными, поэтому любые другие взрослые второстепенны.
Игровая терапия
Развитие игровой терапии связано с неспособностью ребенка к адекватному
самовыражению на вербальном уровне. По-видимому, игра нужна для того, чтобы помочь ребенку
развить более эффективные техники контроля окружения и дать ему возможность взаимодействия
со взрослыми, которые занимают различные позиции по отношению к нему как личности.
История игровой терапии. Использование игровой терапии восходит к тому времени,
когда Анна Фрейд применяла игру для того, чтобы добиться расположения ребенка, а Кляйн [170]
развил «Игровой анализ», который в своих принципах был верен психоаналитической традиции.
Тафт и Аллен внесли свой вклад, модифицировав теорию Ранка в отношении терапевта. Роджерс,
хотя и не был первым, выдвинул предположение, что человек обладает мощным потенциалом для
самоуправления и развития. Экслайн [17] применила клиент-центрированную философию
Роджерса кдетской игре. Экслайн ссылается на примеры, из которых следует, что незрелые и
зависимые дети обладают мощными внутренними ресурсами для саморегуляции и развития. Роди-
тели некоторых из наблюдаемых ею детей не могли включиться в процесс терапии, а другие дети
приходили из общественных учреждений, где воспитатели-взрослые не заботились о них. Несмо-
тря наэти ограничения,дети явнобыли способны преодолеть травматические переживания. Это
возможно потому, что сам ребенок меняется и окружающие его люди тоже меняются. Ребенок
стимулирует окружающих к оценке произошедших в нем изменений и, соответственно, его по-
другому воспринимают и реагируют на него другим способом.
Комната иматериалы. Игровая терапия требует игровой комнаты и определенного
качества материалов. Комната, если это возможно, должна быть ярко раскрашенной, светлой и
звуконепроницаемой. Стены и полы должны быть легко моющимися и сделанными из материала,
который будет выдерживать воздействие глины, красок и молотка. Должна быть доступна комната
для умывания с холодной и горячей водой. Для исследовательских и учебных целей помещение,
где проводится терапия, должно быть оснащено звукозаписывающей аппаратурой. Кроме того,
если комната обеспечена зеркалом с односторонней видимостью и системой, проводящей звук, то
наблюдения могут проводиться незаметно для ребенка. Естественно, такие наблюдения и
звукозаписи подразумевают, что они соответствуют этическим требованиям.
Список материалов, успешно используемых в игровой терапии, растете каждым годом.
Кляйн [170] использовал только небольшие примитивные игрушки, выложенные на низком столе.
Экслайн [17] приводит длинный перечень «приемлемых игрушек». С тех пор с успехом
использовались и многие другие игрушки. УспехЛебо [181] в использовании игрушек, не
рекомендованных до этого другими терапевтами; напоминает о том, что не существует очевидных
ограничений относительно игровых принадлежностей, которые могут помочьребенку при
решении его проблем. Действительно, разумно предложить ребенку большой выбор вариантов, с
тем чтобы он мог найти удобное средство для выражения своих чувств.
Основные приемы. Многие эксперименты подтверждают, что куклы обеспечивают
адекватные средства для работы над проблемой. Куклы, и без того притягивающие маленьких
детей, являются простым инструментом, подходящим для выявления проблемных зон. Поскольку
проблемы ребенка часто вытекают из семейных отношений, необходим полный набор кукол: папа,
мама, брат, сестра и кукла-младенец. Куклы могут помочьребенку проработать сексуальную
тревогу и принять половые различия. Куклы и бутылка с соской нужны маленькому ребенку, кото-
рый прорабатывает потребность в зависимости.
Вот те игрушки, которые часто использовались детьми при выражении агрессии: ружья,
грузовики, солдатики, маски и надувные игрушки. Экслайн обнаружила, что в качестве основы
для кукольного дома, обстановки и кукольной семьи удобно использовать песочную коробку,
помещенную прямо на пол. Она выяснила, что песок оказался хорошим материалом для выраже-
ния агрессивных чувств. Ребенок зарывает в нем игрушки или использует песок для
представления дождя, снега, бомб или любых других образных символов. Куклы очень популярны
вработе со старшими детьми в возрасте от 6 до 12 лет. Они обеспечивают вспомогательные
средства при разыгрывании ситуации в лицах с участием легко узнаваемых фигур, таких как
герой, злодей, непослушная обезьяна, ужасный аллигатор или великаны [315].
Рисование пальцем и на мольберте очень популярно среди некоторых терапевтов. Шоу
[271] и Алшулер [5] успешно использовали эти средства и предполагают, что цвет дает много
нитей к природе и уровню эмоциональной жизни ребенка. Пачкающиеся материалы, такие как
краска и глина или песок и вода, популярны среди детей с трудно прорабатываемыми ранними
конфликтами воспитания.
Контролируемая игра или свободная: за и против. Существуют различные мнения
относительно того, должна л и быть игра контролируемой или свободной. Леви контролирует игру
путем выбора определенных игрушек, которые, по его ощущениям, ребенок сможет использовать
в процессе работы со своими специфическими конфликтами. Несмотря на то, что Леви, похоже, не
делает попытки указать ребенку на его чувства, развить перенос или способствовать изменениям в
поведении, он крайне успешно проводил терапию с детьми в возрасте от 2 до 10 лет.
Изучив историю ребенка, Леви определяет вероятную причину настоящей проблемы.
Например, мальчик семи лет страдал ночными кошмарами, в которых его связывали и мучили. Он
просыпался с криками отболи. Леви узнал, что двумя неделями ранее одноклассники привязали
его к дереву и делали вид, что пытают. Немного позже в школе была прочитана история о двух
рыцарях, которые прибили гвоздями владельца постоялого двора к двери его же собственной
таверны. Эти два события носили очень угрожающий характер, потому что имели сильное
сходство с травматическим опытом, который мальчик получил несколькими годами ранее: он был
завернут в одеяла для взятия пункции барабанной перепонки без анестезии. Леви поместил в
игровую комнату кукол, которые представляли рыцаря, доктора и мальчиков. Там были игрушки
для представления постоялого двора, веревка, дерево и одеяла. Используя игрушки, мальчик
проработал свой опыт, и симптомы были устранены за четыре сессии [315]. Эта иллюстрация не
подразумевает, что быстрое решение — обычная ситуация. Для достижения удовлетворительных
результатов большинство проблем требует большего числа
сессий.
Леви обнаружил, что дети в возрасте до шести лет получают помощь, не зная почему они
отправлены в клинику и не осознавая при этом связи между игрой и своим поведением дома.
Возможно, успех Леви отражает факт того, что фантазия и реальность структурно не разделены в
раннем возрасте [315]. Успех Манна, использующего подобные процедуры, поддерживает эту
гипотезу [195].
Экслайн [17] и Маустакас [215] настаивают на свободном выборе материалов. Они
одинаково оформляют игровую комнату для всех детей и все оборудование доступно ребенку для
использования на его усмотрение. Спонтанный выбор материала наиболее естественный, ребенок
выбирает свое собственное средство работы и действует в индивидуальном темпе. Терапевт может
даже не знать содержания проблемы, с которой работает ребенок. Экслайн рассказывает о
маленькой девочке, которая сделала из глины хромого мужчину, пробила в нем дыру, разломала
его на кусочки и, наконец, похоронила. Она продолжала лепить и разрушать глиняного человека
на каждой сессии в течение нескольких недель. Послетого, как работа с девочкой была завершена,
терапевт узнал, что ее мать собиралась выйти замуж за хромого мужчину.
Специальные игровые техники для работы с детскими фрустрациями были представлены в
фильме, который был создан в колледжах Вассара и Сары Лоуренс. Эти техники, позднее более
детально разработанные Евгением Лернером, говорят о том, что человек может реагировать на
фрустрирующую ситуацию различными способами, в соответствии с его актуальными потреб-
ностями. Если ребенок учится преодолевать возникшие препятствия в игре, он может научиться
разрешать другие проблемы в своей жизни. В этом фильме несколько детей по очереди играют со
взрослыми, которые представляют серию игровых препятствий.
Сначала ребенок попадает в ситуацию, когда машинки взрослого и ребенка встречаются на
узкой дорожке. Взрослый говорит: «Мы встретились на середине. Как проехать моей машине?».
Вербальный или невербальный ответ ребенка позволяет консультанту понять, с чем он имеет дело:
столкнулся ли он с зависимостью, агрессивностью или страхом перед авторитетом. Рух [261, р.
474—475] предлагает три ответа, которые ребенок ; может дать на подобный вопрос. Ребенок
может повернуть ма- } шину кругом и поехать обратно, так что машинка взрослого смо- ; жет
продолжить движение; он начнет толкать машинку на иг- ? рушку взрослого или ударит взрослого
по руке; он может застенчиво возразить взрослому и медленно и осторожно толкать его машинку
для того, чтобы освободить путь своей игрушке. Затем взрослый останавливал куклой машинку
ребенка. Что происходит? Ребенок переезжает куклу или предлагает ей покататься? В игре с
машинками взрослый говорит: «Давай посмотрим, кто попадет туда первым?». Терапевт
наблюдает: или ребенку всегда нужно быть первым, или он никогда не должен выигрывать. Раз-
решает ли ребенок машинке «разбиваться» и если да, то выказывает ли он при этом удовольствие
или, напротив, выглядит испуганным.
Когда разыгрывается ситуация бытового характера, взрослый задает вопрос: «Можно моей
кукле прийти к тебе домой?». После короткого промежутка времени роли меняются. Когда кукла
ребенка хочет войти в дом, терапевт говорит «нет» и отмечает детскую реакцию. Широкое
многообразие ситуаций, подобныхЛернеровским, можетбыть использовано для исследования
чувств и реакций ребенка.
И свободная игра, и игра контролируемая достойны использования в процессе помощи
ребенку при работе с его проблемами. Успех разнообразных методов, которые использовались
различными терапевтами, показывает, что консультант может самостоятельно выбирать средство
работы и позволять делать это ребенку. Следует отметить, что адекватного рационального
объяснения эффективности игровой терапии не существует. Бесспорно, здесь, как и во взрослой
терапии, существует множество гипотез, берущих свое начало из различных теорий.
Ограничения игровой терапии. На начальных этапах очень важно, чтобы ребенок
чувствовал в и гровой комнате большую свободу самовыражения, чем за ее пределами. Однако
столь же необходимо, чтобы ребенок заметил определенные ограничения на последу-
ющихстадияхтерапии. Эти границы должны быть хорошо определены и детализированы, но не
нужно упоминать о них до тех пор, пока не возникнет ситуация, в которой ребенок может их нару-
шить. Таким образом он узнает, что ему разрешено делать, в процессе исследования
взаимоотношений стерапевтом.
Точно определенные ограничения терапевтической деятельности имеют своей целью
сохранение психологической защищенности ребенка, его здоровья и безопасности.
Первый рассматриваемый элемент реальности — это время. Следует определить время
начала и завершения сессии, необра-щая внимания на то, насколько интересна игра. Кроме того,
консультант, если он работает по расписанию, должен четко объяснить ребенку, что свобода не
является неограниченной, и фо-кусироватьего активность втечение определенного промежутка
времени. Другой элемент для обсуждения — правило, согласно которому материалы могут быть
использованы только в игровой комнате и их нельзя брать домой. Однако консультант может
разрешить ребенку взять домой картинки, которые он нарисовал, или простейшие игрушки,
которые он сам сделал из бумаги или глины, если это кажется важным для повышения его само-
оценки. В таких ситуациях со стороны консультанта будет разумным проинструктировать
родителей относительно того, как они должны на это реагировать. Родители могут
продемонстрировать интерес, попроси в ребенка рассказать о сделан ной им игрушке, и послушать
рассказанную им историю.
Не следует позволять ребенку ломать вещи, которые невозможно восстановить, или
выбрасывать игрушки в окно. Предоставленная ребенку неограниченная свобода в обращении
среквизи-том не научит его оценивать реальную стоимость имущества, не поможет ему
канализировать свои чувства в менее агрессивное и деструктивное поведение. Очень вероятно, что
излишняя свобода увеличит тревожность ребенка.
Большинство терапевтов следуют общему правилу, которое запрещает ребенку бить
терапевта, а также значимых для него людей, так как подобное поведение может создавать чувство
вины, или усиливать открыто деструктивное поведение.
Здоровье и сохранность ребенка предполагают исключение любого поведения, которое
будет наносить ему вред. Например, • если он захочет разбить стеклянную бутылку о стену,
выпить воду, в которой размешивались краски, или бросить песок кому-либо в лицо, то терапевт
должен остановить его.
Бикслер [32] предлагает три варианта формулирования огра-; ничений.
1. Терапевт может отражать желание ребенка или его OTHomei, ние, например: «Ты очень сердит,
тебе хочется меня ударить».
2. Терапевт может выразить ограничение словами, например: «Ты не можешь меня ударить, но
можешь ударить Боба».
3. Терапевт может контролировать ребенка физическими средствами, например, удерживать его
руки в своих или усадить его на стул и сказать: «Ты можешь колотить этим молотком». Если
ребенок продолжает попытки драться, терапевту нужно отправить его за пределы игровой
комнаты на оставшееся до конца сеанса время. Терапевт не должен занимать карающую позицию,
но должен точно выполнять все, что пообещал на словах. Если он этого не делает, то вызывает
еще более агрессивное поведение. Однако, проявляя жесткость, он должен дать ребенку понять,
что отвергнуты были именно его действия, а не он сам. Бикслер говорит о том, что ограничения в
игровой комнате могут быть так же важны для позитивных изменений, как и понимание причин,
которые провоцируют поведение ребенка. Это утверждение похоже на идею принятия,
обсуждаемую в главах 6 и 7, где шла речь о вседозволенности и структурированности при
консультировании взрослых.
Игровая комната с ее оборудованием — всего лишь средство для достижения
первоначальной цели детской терапии: помочь ребенку установить рабочие взаимоотношения с
разрешающим взрослым. Когда терапевт может действовать как разрешающий родитель, он
создает эмоциональный климат, который стимулирует ребенка вербализировать и инсценировать
свои конфликты в игре. Это поможет ребенку проявить себя в надежде получить тепло от
взрослых и, таким образом, узнать, что не все взрослые наказывающие.
Первая задача терапии детей — помочь ребенку обрести внутреннюю силу, для
того чтобы он смог более успешно справляться с воздействием окружающей среды. Здесь
предполагается, что эта цель естественно возникает втом случае, когда ребенок демонст-
рирует хорошее терапевтическое взаимодействие. Так как он достигает понимания, он
учится расти эмоционально и приобретать веру в себя как ответственного человека.
Маустакас [215] считает, что существуют три основные позиции, присущие качествен-
ному взаимодействиютакого рода: это вера вребенка, принятие и уважение.
Позицию веры описать очень сложно. Она выражается в том, что ребенок считает
себя значительной личностью,тем человеком, который может принести что-то важное для
себя и для других. Если ребенок происходит из семьи, в которой эмоциональный климат
негативен и критичен, он в меньшей степени уверен в себе. Джо-рард и Реми [160]
предполагают, что самооценка человека тесно связана с его осознанием родительской
оценки. Для того чтобы преодолеть зачастую негативные эффекты родительских
суждений, терапевт должен искренне верить в способность ребенка к саморазвитию и
самореализации. Эта вера может быть выражена ребенку такими комментариями как:
«Что ты думаешь?» или «Я уверен,™ знаешь об этом больше», или «Очень важно, что ты
чувствуешь».
Принятие, как можно отметить по частоте употребления в предыдущих главах,
популярный термин в консультировании. Так как эту позицию легко понять неправильно,
нужно еще раз отметить, что принятие не является пассивным, уклончивым отношением.
Принятие заключает в себе позитивное действие, которое заключается в неосуждающем
признании детских чувств, символизма и восприятия.
Если консультант способен создать отношение доверия и принятия, то уважение к
ребенку для него не проблема. Когда ребенок думает, что его чувства и интересы понятны
для консультанта, он верит вто, что консультант им искренне интересуется. Например,
позиция консультанта может быть, как утверждает Маустакас, такой: «Это твои чувства и
ты имеешь на них право. Я не буду пытаться отобрать ихутебя, отвлечьтебя от них'или
отрицать их, так как они являются частью тебя. Я буду уважать их, как уважаю все в тебе»
[215, р. 5]. Ребенок должен поверить, что он все еще ценен как личность, даже если он
испытывает чувства, которые окружающие считают «плохими». Уважение консультанта,
таким образом, больше принятия. Посредством своего уважения терапевт дает ребенку
понять, что тот имеет право выражать свои негативные чувства, но не становится плохим
только потому, что испытывает «плохие» чувства [21 ].
Терапевтический процесс в игровой терапии, вероятно, проходит через три
определенные стадии (глава 4). Во-первых, эмоции детей с нарушениями диффузны,
недифференцированы и крайне отрицательны в экспрессии. Они злы и боятся каждого, так как у
таких детей потерян контакте источником фрустрации и страха. В игровой комнате они либо хотят
разрушить все без разбора, либо хотят, чтобы их оставили одних в тишине.
По мере налаживания контакта с терапевтом, ребенок начинает выражать свой гнев более
специфично. Желания ударить, разбить или убить все еще могут оставаться, но направлены уже на
конкретного человека, например, родителя или брата (сестру). На второй стадии ребенок
реализует и выражает свои негативные чувства напрямую по отношению к людям из его
окружения, которые вызвали у него неадекватные переживания. Конечно, подразумевается, что
родители подготовлены к этим событиям. Так как ребенок выражает негативные эмоции и они
принимаются, он начинает чувствовать себя более значимой личностью. Следовательно, с этого
момента он способен выражать более конструктивные чувства.
На третьем этапе ребенок демонстрирует выраженную амбивалентность. Он все еще
выражает специфический гнев, но, тем не менее, демонстрирует и доброту. Водин моментон
хочетлюбить и ласкать куклу, а в следующий момент строго ее отшлепать. В начале эти
амбивалентные реакции часто эмоционально напряжены, но постепенно, в результате
возникновения положительных чувств, ребенок входит в заключительную стадию терапев-
тического процесса. Сейчас он воспринимает себя и свое окружение более реалистично.
Например, семилетний мальчиксказал о своей пятилетней сестре: «Она иногда очень хорошенькая,
даже если она и избалованный ребенок».
В процессе терапии детский гнев и страх проходят путь от диффузного чувства к
фокусированному и более определенному чувству, которое он способен выразить в игре или
вербально. Так как ребенок учится выражать эти негативные эмоции более конкретно, он начинает
время от времени выражать и позитивное отношение. Наконец, он становится способен более
реально разделять свои позитивные и негативные переживания по отношению к окружающим.
Даже если инсайт ограничен уровнем зрелости ребенка, признается, что он может быть достигнут
маленьким ребенком без вербализации [16].
Поведение ребенка меняется в результате его опыта в игровой терапии. Задира-хулиган без
объяснений становится помощником.
Точно так же как шимпанзе может научиться получать желаемое, беря пищу двумя
сложенными вместе палочками, так и маленький ребенок способен соединить вместе различные
идеи своего опыта, которые помогут решить ему свою проблему. Этот терапевтический проЦесс
не происходит автоматически в игровой ситуации. Он возникает благодаря мастерству
консультанта, который постоянно чувствует переживания ребенка, принимает его позицию, а
также искреннее верит в ценность ребенка как личности.
КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ РОДИТЕЛЕЙ ДЕТЕЙ МЛАДШЕГО ВОЗРАСТА
Поскольку родители часто являются причиной бед своих детей, один из путей изменения
детского окружения — это изменение способов реагирования родителя или родителей. По этой
причине детский консультант часто настаивает на том, чтобы родитель был включен в
терапевтический процесс.
Существует такая разновидность проблем, когда у родителей есть два ребенка, близких по
возрасту. Во-первых, родитель может испытывать чувство тревоги, и проблемы, не затрагивающие
ребенка напрямую, отражаются на ребенке через отношения напряжения, эмоциональную
неустойчивость, строгость, невнимательность и тому подобное. В этом случае процедуры подобны
тем, которые используются во взрослом консультировании, но с попытками помочь родителю
понять влияние его поведения на ребенка.
Во-вторых, родитель может иметь вполне благие намерения, но при этом быть
неадекватным, игнорируя перспективы развития и не понимая, что каждый человек проходит
через определенные фазы развития от инфантильности к взрослости. Эти знания, суммированные
в главе 3, как правило, очень убеждают родителей и помогают им прогнозировать проблемы
развития и встретить их более уверенно. Детское поведение должно оцениваться в пределах норм,
соответствующих данной возрастной категории. Ссылаясь на работы Гессела [120], необходимо
предостеречь родителей от типичных моделей и сверхгенерализаций. Развивающий подход дает
родителям основу, в рамках которой могут быть поставлены границы. Родительская вина, тревога
и примитивные, неразвитые отношения могут быть скорректированы или устранены.
Ниже представлены некоторые возрастные проблемы, с которыми наиболее часто
сталкивается консультант, работая с родителями маленьких детей. Дана соответствующая
информация, которая позволитоблегчитьпроцесстерапии детей.
Сексуальное напряжение
Агрессивность
Большинство родителей детей младшего возраста обеспокоены проблемой управления
агрессией. Вседозволенность без руководства может быть вредна, так же как вредн ы пренебрежен
ие ил и чрезмерные запреты. Для того чтобы не произошло рационализации или вытеснения,
детская агрессивность нуждается в канали-зировании [22]. Эта позиция требует понимания и
самоконтроля со стороны родителей. Если мать беспокоится о своем имидже матери в глазах
родственников, она может попытаться заставить ребенка вписаться в некоторую идеальную
модель, которая ограничит диапазон и спонтанность чувств ребенка. Если же она начинает думать
о поведении ребенка как о способе освобождении желаний, обусловленных чувством фрустрации,
она, вероятнее всего, поймет его причины и конструктивно оценит чувства раздражения. Когда
она узнает о том, что кусание, хватание и нанесение ударов являются нормальными симптомами
развития двух лет, она в большей степени будет способна направлять его поведение в приемлемые
каналы. Осуществляется это путем обеспечения ребенку возможностей упражняться в его
природных отправлениях организма, а именно, сосать, кусаться, карабкаться и пачкаться.
Родителям необходимо в большей степени осознавать важность вербализации для
маленького ребенка. Тревожные родители постоянно задают вопросы о специфических вещах,
которые могли бы ускорить позитивные изменения при терапии ребенка. Консультант может
поощрять родителей разговаривать с ребенком и помогать ему озвучивать свои чувства вместе с
ними, включая его чувства злости. Когда родители поймут, что «возражать и дерзить» — это
нормально и здорово, они могут начать воспринимать полный спектр чувств ребенка (от любови
до ненависти), не угрожая ему при этом. Вербализация вместе с ребенком помогает ему понять его
чувства и предотвратить накопление чувства обиды. Родитель обращается к ценности понимания
ребенка. Когда родители могут принять негативные чувства, остается укрепить требуемое
поведение, которое позволитребенку с наименьшими усилиями усвоить социально приемлемые
способы самовыражения [22].
Однако такие механические средства решения проблем детской сексуальной активности,
как обучение туалету и выражение агрессивных чувств, не заменяют любовь и уважение ребенка
со стороны родителей. Если ребенок чувствует искренность родительского интереса, он будет
устойчив ко многим фрустрациям; и если родители по-настоящему любят своих детей, у них
больше возможностей для решения возникающих проблем. Существуют родители, неосознанно
отвергающие своего ребенка и испытывающие чувство вины. Они следуют указаниям «лучших»
книг и рецептов, чувствуя при этом ослабление чувства вины в отношении собственной
родительской ответственности. Фактически, они дают своим детям слабое подобие подлинно
теплых чувств.
КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ ПОДРОСТКОВ
Обычно подросток слишком «взрослый» для игровой терапии, но так как он все еще
сталкивается с проблемами возрастного развития, в дополнение к техникам для работы со
взрослыми часто применяются дополнительные методы коррекции. Возрастной подход помогает
взрослым в понимании подростков так же, как и в случае других возрастных групп. Консультант
должен поверить в возможности подростка, которые позволят ему решить свои проблемы. Далее
описаны некоторые способы, посредством которых консультант может помочь врешении
некоторыхтипичных подростковых вопросов.
Характерная сложность, которая возникает при работе с подростками и затрудняет
удержание клиента в терапевтическом процессе, — нетерпеливость. Подросток хочет ответа
прямо сейчас. Нетерпеливость является одной из проблем подросткового возраста, и консультанту
необходимо принимать это. Поскольку подростковый период является переходной стадией между
детством и зрелостью, обычно возникают конфликты, связанные с выбором между
долговременным удовлетворением (сейчас и потом) и получением немедленных удовольствий
(здесь и сейчас). Консультант может помочь подростку понять, что его нетерпеливость является
частью его конфликта, и помочь сделать трезвый выбор.
Выбор профессии
Многие национальные отчеты показывают, что подростки рассматривают выбор
подходящей работы как свою основную проблему [65]. Методы профессионального
консультирования, описанные в главе 14, подходят для этой возрастной группы. Подростки,
однако, могут менять свои интересы. Установлено, что в возрасте от 15 до 25 лет смена интересов
происходит как в результате решения своих конфликтов, так и в связи с приобретением опыта и
знаний. По этой причине профориентационные тесты среди учащихся и студентов желательно
проводить через каждые 2-3 года.
Взаимоотношения со сверстниками
Подростковое консультирование требует, чтобы терапевт понимал важность группы
сверстников и в то же время был способен помочь человеку осознавать и соблюдать ограничения,
которые должны налагаться на неадекватное поведение. Полноценные взаимоотношения на
равных очень важны для развития личностной и социальной зрелости. В жизни человека нет
такого периода, когда ему безразлично отношение со стороны своих сверстников, но это особенно
важно в подростковый период. Детям старшего возраста и подросткам нравится подражать своим
сверстникам или тем, кто немного старше. В старшем школьном возрасте, или в период
конформизма, формируются «компании» — небольшие группы одного пола. Подростку необ-
ходимо быть частью группы и соответствовать ее нормам, в том числе по одежде и жаргону. Такие
группы имеют свои собственные стандарты, ценности, цели и способы защиты от вмешательств со
стороны взрослых [119]. «Компании» обычно небольшие и их цели — приключения и поиск
острых ощущений [65]. Эта погоня за приключениями и острыми ощущениями является
причиной, по которой ребенок экспериментирует с опасной деятельностью. Если емувэтот период
предоставить слишком много свободы, существует опасность того, что он будет вовлечен в де-л и
квентную деятел ьность.
Сексуальные проблемы
Подростковый период приносит с собою специфические сексуальные проблемы. Когда
происходит начало взаимоотношений полов, обычно это случается в раннем подростковом
возрасте, первые свидания организуются в тех подростковых компаниях, в которых вращаются
подростки обоих полов. Часто начало процесса образования пар вызывает смущение всилу
интереса сверстников и чувства неловкости со стороны родителей, особенно в тех случаях, когда
пары становятся стабильными. Херман [142] считает, что стабильные пары — феномен, который
является результатом потребности подростка «принадлежать». Интересно замечание Мид [201] о
том, что образование устойчивых пар — своего рода игра, наградой в которой является признание
со стороны сверстников.
Сексуальное поведение может быть использовано как для реализации напряжения
агрессии, так и для выражения любви [21]. Иногда подросток доходит до предела в попытках
найти что-то, хотя бы отдаленно похожее на человеческое понимание, которого ему не хватает в
жизни. Другие же посредством сексуальных подвигов достигают чувства собственной успешности
и отваги. Некоторые подростки пытаются таким образом доказать, что страх быть наказанным или
отвергнутым не обоснован. По этим причинам Барух считает, что взрослым необходимо занять
твердую позицию в отношении подростка и сказать ему, что для него было бы лучше подождать с
началом интимных отношений до тех пор, пока он станет достаточно взрослым для вступления в
брак. Она приводит для этого три следующие причины:
1. В браке важна сексуальная совместимость. Так как чувства не всегда объяснимы, для достижения
удовлетворительных сексуальных отношений требуется время. Вполне может случиться так, что обоюдное удо-
вольствие не будет достигнуто за небольшой промежуток времени.
2. Для того, чтобы получать полное удовольствие от секса, необходимо полностью быть самим собой. Нужно быть
свободным и обладать внутренней силой во многих аспектах взаимоотношений. Но там, где начинается страх быть
покинутым, возникают и ограничения. Это сковывает личность и разрушает сексуальную совместимость.
3. Одно из условий улучшения совместимости — наличие близкой связи, возникающей при совместном проживании и
работе. Общий дом и общие интересы, подкрепляемые чувством стабильности, которое приходит вместе с
браком — это то, что способствует сексуальной совместимости в отличие от случайных отношений. В браке
тревожность и беспокойство, появляющиеся в период привыкания друг к другу, сменяются стабильностью и
покоем [21, р. 152-153].
В подростковом периоде ребенок обычно начинает мастурбировать или продолжает это
делать, но уже более активно. Он пытается остановиться, но зачастую не может этого сделать,
поэтому процесс удовлетворения у него может быть сопряжен с чувством страха и
самоосуждения. Подростки могут переводить сексуальные чувства в другие, несексуальные,
каналы. Они с головой бросаются в активность: успехи в различных сферах, спорт \ и хобби,
дружеские отношения и активное участие в социальной ? и религиозной деятельности. Подчас
фанатизм того или иного рода является результатом подростковой сублимации.
Консультант должен помочь подростку вербализовать свои страхи, для того чтобы он мог
принять свои природные побуждения в самоуважении. Если это требуется, консультант может
предложить специальную информацию сексуального характера. Консультант может помочь
родителям поговорить о сексуальных проблемах в свободной, непринужденной манере, для того
чтобы подросток смог принять свои физиологические потребности как нечто естественное, вместо
того чтобы чего-то бояться.
Взаимоотношения с родителями
Дополнительными сложностями подросткового периода являются курение, алкоголь,
деньги и автомобили. Эти проблемы очень часто являются причиной конфликта между
родителями и детьми-подростками. Консультант может обратиться к социальному и
психологическому подтекстам курения. В процессе помощи подростку нужно обсудить с ним
отношения в семье, собственные чувства подростка и специфический групповой «код». Такая
работа поможет ему обрести собственное мнение относительно этих проблем.
Автомобиль является источником множества конфликтов между родителями и
подростком. Сегодня способность водить автомобиль и разрешение это делать — серьезный
фактор, определяющий престиж подростка. Многие молодые семнадцатилетние люди физически и
морально компетентны для вождения машины, но возникают сомнения относительно того,
способны ли они ксамоконтролю, чтобы позволить им быть полноценными участниками
дорожного движения.
Испытывая затруднения при оценке возможности стабильного удовлетворения в
противовес сиюминутному удовольствию, подросток часто нуждается в помощи взрослых.
Техники дисциплинирована
Далее обсуждаются техники дисциплинирования применительно к детям. Этот раздел
включен по той причине, что зачастую консультанту необходимо представить рабочую
философию дисциплины для родителей или учителей. Разбираются конфликтные ситуации,
которые включают в себя проблему дисциплины, как общую задачу родителей и учителей.
Дисциплинарные методы. Здесь выделяют две большие группы методов. Одна
характеризуется как внешний, авторитарный или контролирующий тип. Другая характерна тем,
что является внутренней, самоналагаемой и более позитивной. О последнем типе чаще говорится
как о самодисциплине, когда внутренние инте-риоризированные ценности ребенка являются
руководящим принципом.
Дисциплина действия воплощает идею поощрения и наказания и все еще является
методом, который приемлем и практикуется многими родителями. Выражения: «Пощадить розгу
— ребенка испортить» и «Ребенка должно быть видно, но не слышно» являются типичным
примером домостроевских фраз, которые отражают эту позицию. Метод контроля посредством
действия включает в себя множество разнообразных техник. Для достижения контроля над
поведением используются вербальное наказание, неприятное сравнение, изоляция, лишение
привилегий и физическое наказание.
Подлинным эффектом наказания является подавление поведения или репрессия чувств.
Наказание является причиной тревожности и ведет к возникновению невротических проявлений,
характерных для подавления. Наказание часто пробуждает ненависть в наказывающем, и вместе с
вытеснением контрагрессии часто пробуждается чувство вины, результатом которого является
потребность в дальнейшем (добавочном) наказании. Наконец, часто наказание пробуждает
чувство незащищенности и неадекватности. Наказанный ребенок воспринимает себя как
согрешившего (лишившегося благосклонности со стороны наказывающего), что ведет к чувству
незащищенности. Ребенка вынуждают думать о себе как о плохом, неумелом и не
представляющем ценности; в результате он часто действует в пределах этого образа себя.
Метод контроля через действие подразумевает, что наказание ведет к исправлению.
Однако в действительности изучение криминальной среды привело к заключению о том, что
наказание не предотвращает и не сдерживает антисоциаль-, ное поведение. Зачастую оно может
только поощрять разру^ шающее начало. Эллис [90] указывает, что наказание как! дисциплина
действительно фокусируется на прошлом опыте и пренебрегает фактом того, что все важные
вопросы для людей, которые оступились, звучат так: «Как я намерен изменить мои способы и
допустить меньше ошибок в будущем?». Он указывает, что причинами антисоциальных действий
являются, главным образом, глупость преступника, его невежество или эмоциональные
нарушения. Человечество долго накапливало опыт, указывающий, что осуждение или наказание
таких людей не способствует их изменению к лучшему, а лишь усугубляет неблагоприятные для
них условия. История человека, имеющего эмоциональные нарушения, часто показывает, что он
встал на этот путь по причине неприятия, отверженности, осуждения или наказания.
Нагромождение на него множества подобных вещей после того, как он совершил
правонарушение, едвали сделаетего более законопослушным.
По причине все большего распространения знания основ психологии, многие родители
обнаруживают, что упомянутые выше дисциплинарные методы их не устраивают. Они хотят,
чтобы их дети вели себя социально приемлемыми способами, наиболее благоприятными для их
физического и ментального здоровья. Кроме того, они не уверены в том, каким образом достичь
такого поведения. Родители терпят неудачу, осознавая, что их требования уважения и послушания
часто являются результатом их собственной незащищенности. У них нет внутренней силы для
того, чтобы осознать, что враждебность, выражаемая детьми в разумных пределах, действительно
необходима для эмоционального роста.
Дисциплина, ориентированная на чувства, в большей степени преследует цели развития
самоконтроля, чем достижение послушания. Для того чтобы достичь дисциплины изнутри,
предлагается подход, рассматривающий проблему дисциплины с точки зрения отношений.
Этот метод объединяет три основных принципа. Причинами неадекватных действий
являются чувства или потребности, существующие на бессознательном уровне. Эти действия —
просто результат подобных неосознанных переживаний. Если ребенок чувствует безопасность,
адекватность и собственную значимость, существует меньше шансов того, что у него возникнут
проблемы с дисциплиной. Рефлексия чувств и их принятие удовлетворяют потребность ребенка в
понимании.
Ориентированный на чувства подход не может быть сведен к набору правил, которым
нужно следовать и которые, если их нарушить, потребуют наказания. Для дисциплины в данном
случае более важны отношения и чувства. Человек, который является дисциплинированным,
должен восприниматься как человеческое существо со своими чувствами, а не как автомат.
Учитель или родитель, которому удается регулировать отношения и чувства, в той же мере
добьется успеха и в решении проблем дисциплины. Если эмоциональный климат теплый и
принимающий, то ребенок будет спокоен, чувствуя безопасность, даже если родители проявляют
твердость при установлении границ дозволенного в соответствии с уровнем развития ребенка.
Ориентированный на чувства подход к дисциплине требует разделения отношений и
действий и разделения личности ребенка и его поведения. Это может быть показано на
следующем примере: родитель может быть недоволен действиями ребенка, но чувства родителя
по отношению к ребенку как к личности (дружественность, принятие, любовь, одобрение) при
этом не меняются.
Эта идея более подробно обсуждается ниже.
Теория дисциплинарного консультирования
Кто бы ни осуществлял воспитание ребенка, он может делать это в терминах поступков или в
терминах чувств. Консультант (или родитель) и ученик (или ребенок) действуют в континууме,
существующем между этими двумя способами поведения (рис. 28).
Центральная линия, идущая сверху вниз, может быть описана как континуум, включающий
действия, которые можно заметить, просто наблюдая за ребенком (верх рис. 28), и лежащие в
основе этих действий чувства, скрытые от глаз наблюдателя (низ рис. 28). Ребенок, которого
приучают к дисциплине, будет демонстрировать консультанту или учителю поведение, которое
где-то попадает в континуум отношения-действия. За основу берется правило: консультант или
родитель реагирует на ребенка в точке, соответствующей поведению ребенка. Например, если
ребенок обсуждает чувства, консультант отражает чувства (тот же уровень), но если ребенок
перемещается в сферу действий, тогда консультант должен реагировать на них на этом же уровне.
Ниже даны примеры того, как этот принцип может работать в ситуации дисциплинарного
консультирования в условиях школы.
Ситуация /. Только отношения. Ученик приходит к консультанту и начинает выражать
недовольство в отношении своего преподавателя и общего подхода к делу. Эта деятельность
находится в зоне влияния чувств ученика и представляет только чувства ученика или его
отношение к этому предмету. Следовательно, консультант реагирует в соответствии с зоной
влияния своих собственных чувств.
Коне: Из жизненного опыта мы знаем о том, что нехорошо обсуждать окружающих нас людей. С другой
стороны, всем нам необходимо место, где мы могли бы изредка выпустить пар. Ты можешь делать это здесь, если
хочешь.
Кл.: Иногда я чувствую, что схожу с ума в этой школе, которую хочу взорвать к чертовой бабушке. Они
позволяют парню лишь работу и
Рис. 28. Модель дисциплинарного консультирования
рабство, а что это дает? Другой парень приходит и получает все, что хочет, потому что поддакивает учителю. (Чистое
чувство.)
Заметьте, что одно отношение встретилось с другим отношением. Пока клиент остается в
поле отношений, терапевт может продолжать работу.
Ситуация 2. Перед тем, как совершится действие.
Кл.: Я чувствую, что схожу с ума в этой школе, я думаю дождаться, когда ее закончу, и тогда я перебью все
окна в этом проклятом месте. (Выражение чувств и обдумывание действия.)
Коне: Ну, я вижу, ты чувствуешь это очень остро. Давай посмотрим, что случится, если ты разобьешь окно...
Теперь ученик перемещается из зоны чувств в зону поступков. Так, в дополнение к
выражению чувств, он действительно обсуждал действие, вытекающее из его чувств. В этой точке
консультант также имеет право вступить в зону действий. Действие, которое он выбрал в этой
точке, — структурирование последствий предполагаемых поступков. После структурирования для
консультанта было бы полезным продолжить рефлексию чувства, наблюдая изменение в
формулировке желаний клиента, если таковое произойдет.
Ситуация 3. Поступок совершен и может последовать наказание.
Если ученик приводит аргументы, почему он «ругал» учителя, это событие находится в зоне
действий. Однако в этом случае было бы неплохо прореагировать на чувства ученика, начиная с
«хороших» или «плохих» его действий, говорящих самих за себя без большого количества знаний
о ситуации. Важно не обидеть ученика или других участников ситуации. Вседозволенность в этой
точке невозможна, так как школьник может продолжить вести себя в соответствии со своим
«катарсисом», который ему необходим до того, как он сможет разумно проанализировать
ситуацию.
Кл.: Я был отправлен к вам, потому что нахамил мистеру Джонису.
Коне: Предположим, ты расскажешь мне об этом. Ты чувствуешь, что поступил справедливо?
Ситуация 4. Поступок был совершен и требует наказания. Если в обязанности
консультанта в учебном заведении входит наложение дисциплинарных взысканий, для него, тем
не менее, остается возможность лично не осуждать клиента. Если ученик совершил судебно
наказуемый проступок, консультант может удержаться от выражения морального осуждения.
Коне: Ребята, я позвал вас сюда, потому что хочу обсудить с вами ситуацию с выбитыми окнами в
спортзале. Кто-нибудь хочет высказаться по этому поводу? Я не могу помочь вам, но, тем не менее, кто
хочет поговорить об этом? (Здесь он дает мальчикам возможность выразить свои чувства.)
Коне: Ну, ребята, из того, что вы сказали, я сделал вывод, что вы чувствуете, что не вы одни за это
отвечаете. С другой стороны, правила, которые применяются здесь, точно такие же, как и в баскетбольной
игре, когда судья свистит и назначает фол. Как вы думаете, справедливо было бы назначить штрафной в
этом случае?
В ситуациях такого рода ученики могли бы обсудить свое отношение к наказанию, которое
наложено не консультантом, а учебным заведением, если обсуждение действительно ведет к
расширению границ опыта в отношении ответственности перед самим собой. Другими словами,
наказание может быть осуществлено за пределами взаимоотношений учеников и консультанта.
Следующие правила предлагаются в качестве обобщения изложенной теории дисциплины.
1. Отделение чувств от поступков. Сам человек, как личность, не подлежит осуждению,
даже если его действия должны быть осуждены. В дисциплинарном консультировании вы-
шеизложенный принцип является одним из самых важных. Отделение ребенка от совершаемых им
действий дает консультанту возможность принимать его на изначально дружественных ос-
нованиях. Ребенок знает, что он любим таким, какой он есть, но что его действия неприемлемы и
нуждаются в положительных изменениях. Действия являются результатом чувств (неприятия или
враждебности). Для того чтобы изменить действия, нужно понимать чувства и разумно управлять
ими.
2. Получение предварительной информации. Необходимо собрать информацию о ребенке
для того, чтобы понять, имеете ли вы дело с нормальным или невротичным ребенком. При
наличии нарушений действия могут рассматриваться как симптомы более глубоких
эмоциональных расстройств, вероятными источниками которых могут быть излишняя
критичность со стороны взрослых, отвержение, обвинение или наказывание. Произвольное на-
лагание наказания в таких случаях приведет лишь к возникновению серьезных нарушений у
ребенка.
3. Принятие и отражение детских чувств. Создание таких условий, в которых ребенок
может позволить себе «вскипеть», «выпустить пар» или в безопасной форме дать волю своим
враждебным чувствам, которые он пытался подавлять.
4. Если требуется наказание, позвольте ребенку высказаться по поводу того, что он думает
относительно справедливости и разумности наказания. Опытные консультанты говорят о том, что
обычно ребенок советует применить по отношению к себе более строгое наказание, чем то,
которое было бы наложено взрослым в подобных случаях.
5. Если ребенок должен быть наказан, нужно провести различие между ролью
консультанта и ролью семьи или учебного заведения. Убедитесь в том, что ребенок представляет
себе, что нарушение правил ведет к наказанию. Помогите ему понять, что правила созданы для
всех, и им нужно подчиняться точно так же, как и правила игры в баскетбол обязательны для всех
игроков.
6. Работайте с ребенком над вопросами дисциплины как над «совместной проблемой».
Дайте ему понять, что это не только его проблема, но и ваша общая. Эта техника предлагает идею
разделения проблемы между учеником и консультантом, причем они оба могут исследовать
проблему и вместе над ней работать, рассматривая ее как бы со стороны. Предполагается, что
проблема, которая рассматривается извне, с точки зрения стороннего наблюдателя,
удерживаетребенка от перевода ситуации дисципли-нирования в межличностный конфликт.
7. На деструктивные и опасные действия должны быть наложены ограничения. Разрешите
выражать чувства, а затем помогите ребенку направить запретную активность в другое русло. Это
основная формуладля динамического подхода к проблемам дисциплины.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 14
Консультирование в образовательной,
профессиональной и реабилитационной сферах
Выбор удовлетворяющей и продуктивной деятельности является одним из важных
моментов человеческого развития. Профессиональная деятельность занимает огромную часть
жизни человека и является одним из основных факторов, определяющих личностный рост и
ощущение полноценности бытия у человека или вызывающих фрустрацию и личностное
снижение. Поэтому профессиональные проблемы нуждаются в пристальном внимании.
Социальные последствия выбора профессии также очень важны. Одним из
профессиональных критериев, указанных в главе 1, является то, что человек как клиент
обеспечивается социально полезной деятельностью, которую он не может предоставить себе сам.
Главной социальной ценностью службы профессионального консультирования является открытие,
использование и сохранение человеческого таланта. В нынешнюю эру стремительного развития
технологий и соперничества с другими нациями за превосходство и, возможно, выживание
развитие и использование таланта приобретает первостепенное социальное значение.
Консультирование и сопутствующая область оценки не могут становиться орудием
манипуляции или инструментом национальной политики, но лишь до тех пор, пока не будет
нарушена наша чрезвычайно ценимая свобода. Терапевтическая психология ищет возможность
помочь клиенту узнать о его ценных качествах и возможностях во всех вероятных сферах для
того, чтобы он сделал разумный выбор и использовал свой уникальный талант, если он стремится
к этому. Кроме того, консультирование выполняет важную социальную функцию, помогая людям
преодолевать препятствия на пути эффективного обучения и достижений посредством
коррективного и реабилитационного планирования и действия. В данной главе дается обзор
проблем и методов консультирования клиентов, которые обнаруживают сложности в
профессиональном и образовательном планировании, коррекции и реабилитации. В обзоре также будут
приведены отдельные разработки, иллюстрирующие растущую сложность и тенденции вобразовательно-
профессиональном консультировании.
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ
Оценка и диагноз
Для диагностических целей процесс профессионального консультирования подразделяется
натри элемента: оценка и диагноз, информационные методы и техники консультирования. Методы
и области профессиональной оценки в суммарном виде представлены на рис. 29. Различные
методы оценки при профессиональном консультировании отмечены во внешнем круге, а
соответствующие области оценки указаны во внутреннем круге.
Большинство методов, включенных в схему, предназначены для оценки личностных
характеристик, которые ближе к поверхности и помогают при диагностике наиболее явных
профессиональных проблем. Следовательно, обсуждение будет фокусиро-
I. Перепись США; Служба занятости США; экспериментальные классификации и книги Шартле, Рои, Баера, Рёбера;
Миннесотские профессиональные рейтинговые тесты. 2. Данные о структуре профессий.
3. Служба профессиональных перспектив США (руководство по профессионала ным перспективам); исследования;
профессиональные журналы. 4. Данные о тенденциях на рынке труда (национальных и региональных). 5. Отчеты о
состоянии в округах; местные управления размещения и регулирования рабочей силы США (USES); государственные
экономические обзоры. 6. Данные о состоянии рынка труда (местные).
7. Каталоги колледжей; справочные книги колледжей (такие, как «Голубая книга колледжей»); местные советы по
образованию; объявления о работе (промышленная и гражданская службы). 8. Рабочие квалификации (по образованию).
9. Словарь наименований профессий; исследование рабочих функций местными управлениями размещения и
регулирования рабочей силы США (USES); общие профессиональные проспекты; Миннесотские профессиональные
рейтинговые тесты. 10. Рабочие квалификации и функции (умения и способности).
II. Государственный комитет профессиональных и трудовых стандартов; общие профессиональные книги и проспекты.
12. Профессиональные требования (лицензии, степени, сертификаты, экзамены).
13. Общие профессиональные проспекты; Государственный комитет профессиональных и трудовых стандартов;
литература по трудовой реабилитации. 14. Профессиональные ограничения (семейные, половые, возрастные, связанные
с инвалидностью). 15. Часть IV Словаря наименований профессий; объявления о работе (промышленная и гражданская
службы). 16. Начальные уровни трудовой деятельности. 17. Общие профессиональные проспекты и книги; литература
по набору кадров; Комитет трудовой статистики США; исследования по анализу рынка труда; публикации отраслевых и
профессиональных ассоциаций; государственный департамент образования. 18. Описание профессий и условий работы
(таких, как время работы, передвижения, место работы).
19. Отчеты Комитета трудовой статистики США; новые профессиональные проспекты; исследования
удовлетворенности работой в журналах. 20. Вознаграждения за труд (заработная плата, дополнительные льготы,
удовлетворенность, безопасность).
Рис. 30. Типы и источники информации, необходимой для профессионального консультирования
Учебное планирование
Корректирующая помощь
Хотя преодоление недостатков в обучен и и является, скорее, требованием инструкции,
консультанту, практикующему в учебном заведении, часто приходится сталкиваться с этой
проблемой «лицом клицу». Мы полагаем,чтоконсультантдолжен бытьспособен диагностировать
требующие коррекции проблемы и дать рекомендации по исправлению недостатков или
подготовить направление к специалисту по коррекции. Возможности диагностических тестовых
инструментов для оценки уровня достижений и уточнения области затруднений позволяют
консультанту успешнорешать эти задачи. Инструменты оценки вместе с дополнительным диагнос-
тическим интервьюированием могут использоваться для демонстрации клиенту причин его
затруднений.
Диагностические возможности. Знание диагностических процедур имеетзначение как
для консультанта, работающего в учебном учреждении, так и частного специалиста. Учебные
достижения и развитие коммуникативных навыков являются ключевыми для школ и колледжей. В
частной практике психолог тратит много времени на клиентов, имеющих проблемы в школе. Про-
блемы обучения могут быть вызваны комбинацией эмоциональных проблем, дефицита
способностей кобучению, низкой мотивации, физиологических недостатков и недостатка
практики в основных умениях. Поэтому точная диагностика и коррекцион-ные программы
требуют мастерства многих специалистов. Пси-хологчасто выполняет роль координатора
различныхдиагности-ческих исследований специалистами и при выдаче рекомендаций родителям,
учителям и специалистам по коррекции. Хотя детальное описание учебных диагностических
методов выходит за рамки данной книги, некоторые их аспекты упоминаются для того, чтобы дать
начальную информацию консультанту, который не сталкивался ранее с этими проблемами.
Имеется две области исследования — общие учебные методы и чтение. Существует несколько
опросников для диагностики учебных сложностей. Примером служит «Переченьучебных свойств»
Вренна [326] и «Обзор учебных свойств и отношений» Брауна и Хольцмана [44]. Хотя опросники
определяют проблемные области, они не дифференцируют свойства успешных и неуспешных
студентов. Исследование, проведенное в государственном университете Огайо, выявило, что даже
студенты-отличники широко используют нерекомендованные учебные процедуры и способы.
Очевидно, что студенты были отличниками, несмотря на свои методы учебы [77].
Диагностику учебных проблем следует начинатьс физического обследования с
обращением особого внимания на сенсорные и метаболические факторы. Во-вторых, следует
обратить пристальное внимание на мотивационные факторы с акцентом наличных проблемах.
Обычно существует много факторов, вызывающих трудности в обучении, однако корнем проблем
часто являются сложности во взаимоотношениях. Эмоциональные проблемы являются не столько
результатом, сколько причиной учебных проблем. Часто эти проблемы скрывают глубокую
враждебность к родителям или неустойчивость ценностей. Вероятно, втакихслу-t чаях необходимо
терапевтическое консультирование, а не коррек-t ционные техники.
Консультанту следует изучить базисные навыки и знания, которые обеспечивают
успешность обучения. Некоторыми из них являются скорость и гибкость чтения, уровень
понимания и. запас слов, интересы, качество чтения и такие мешающие свойства, как показывание
пальцем, чтение вслух, регрессия и вокализация. Диагностические данные позволяют консуль-
танту в области образования сформулировать проблему клиента более точно, чем обычное «я не
могу сосредоточиться» или «я не могу быстро читать», что является разновидностью импро-
визированного симптоматического утверждения клиента. Такой диагностический обзор позволяет
консультанту или направить клиента к специалисту по коррекции или сделать свои предложения,
исходя из общих знаний в области коррекции.
Коррекция. Вообще говоря, консультант не выполняет инструкции по коррекции до тех
пор, пока обучение человека не становится тратой времени. Большинство агентств предлагает
курсы коррекции, которые дают возможность клиенту обучиться основным навыкам в
фиксированные сроки в группе или в клинических условиях. Хотя существует множество книг и
проспектов, доступных для самопомощи при учебных проблемах, нет свидетельств, указывающих,
что человек существенно улучшает свои навыки при чтении проспектов. Консультант может
использовать технику чтения проспектов в качестве подготовки к последующему направлению на
специальное обучение. Проспекты и расписания полезны как диагностические способы помощи
клиенту для выявления слабых зон. Проспекты полезны, когда недостаток учебных техник не яв-
ляется сердцевиной проблем достижения, а влияет на отношение и подход к учебным задачам '.
Консультирование по проблемам академической неуспеваемости. Кажется, что среди
консультантов в области образования существует немало шуток об эффективности коротких
консультаций-интервью в отношении неуспевающих студентов. Клин-гелхофер [171] выполнил
одно из немногих исследований, показывающих, что краткосрочное, с прямым внушением
консульти-рование таких клиентов имело значение для повышения успеваемости. Его
исследование предполагает, что организованное консультирование ассоциируется с улучшением
выполнения учебных заданий, хотя после различного числа групповых консультаций не выявлено
подобных различий в оценках. Такой же результат достигался, когда студент получал одну или
четыре директивные консультации.
Марголис [196] указывает на выраженное сопротивление неуспевающих студентов,
которые призывались консультантом для обсуждения их достижений. Он показывает
необходимость поисков «за фасадом» сопротивления студентов и их связанной с логикой
рационализации. Целью является поиск динамических факторов и смысла, которые дают начало
процессу инсайта.
РЕАБИЛИТАЦИОННОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ
Базисные концепты
Профессиональная реабилитация стала одной из наиболее важных социальных служб
нашего времени. Реабилитация — это процесс возвращения инвалида к максимально возможной
занятости в общественной жизни. Подсчитано, что число покалеченных и тяжелых инвалидов в
продуктивном возрасте от 14 до 64 лет составляет приблизительнотри миллиона [307]. Из нихдва
миллиона связаны со службами, предлагающими реабилитационные программы. Большинство из
этих двух миллионов смогли достичь счастливой и продуктивной жизни благодаря подходящей
работе.
____________
'Для более детального знакомства с диагностическими и коррекционными методами решения учебных проблем и
проблем чтения см. Н. Bammann and L. Brammer, How to Study Successfully (Palo Alto, Calif.: Pacific Books, 1959).
Виды нетрудоспособней!
Основные профессии
Реабилитационные службы
Консультант по реабилитации
Как указывалось выше, консультант по профессиональной реабилитации должен быть
многогранным человеком. Было составлено множество списков, в которых перечислены
необходимые для успешной работы навыки. Кантрел [55] исследовал консультантов
потренинговой реабилитации, опросив большое число консультантов из Ассоциации ветеранов,
чиновников центров профессиональной реабилитации штата и консультантов частной практики.
Он пытался выяснить, как они понимают, что важно для тренинга и как можно ранжировать
материал по степени полезности. Хотя между тремя группами участников были разногласия в
ранжировании, среднее достоверное распределение необходимых знаний в их работе консультанта
по профессиональной реабилитации было следующим:
1. Теории, принципы и практика консультирования.
2. Профессиональная активность, включающая этику, обязанности, межпрофессиональную
командную работу, профессиональный рост и связь с общественностью.
3. Область работы с супервизорами, включающая посещение агентств.
4. Психологическая информация, включающая теории развития и патологии, теории личности,
влияние нетрудоспособности наличность.
5. Принципы и практика тестирования.
6. Профессиональная информация.
7. Работа с историями болезни, принципы и методы.
8. Реабилитация, включающая исторические, философские, юридические и административные
аспекты.
9. Социальные и общественные источники информации.
10. Медицинская и связанная с ней информация, включающая знание ресурсов восстановления.
11. Исследовательские и статистические методы.
В исследовании Кантрелазаслуживает внимания то, что практикующие консультанты
считают консультирование центром процесса реабилитации, поэтому основной акцент в обучении
следует делать на консультировании. Другие области, такие как медицинская информация и
методы изучения историй болезни, рассматривались как необходимые дополнительные элементы
взаимоотношений при консультировании.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 15
Консультирование по проблемам ценностей
Психология как наука и профессия все чаще затрагивает проблемы ценностей.
Обнаруживается, что ценности представляют научный интерес в качестве факторов, влияющих на
поведение человека. Термин «ценность» в этом контексте определяется как устойчивое
сознательное или бессознательное убеждение в важности идеи или чувства. В данной главе фило-
софская проблема происхождения ценностей и вопрос абсо-лютности или относительности
ценностей будет рассматриваться лишь частично.
Точка зрения
В этой книге мы обсуждаем ценности, потому что клиенты часто обращают внимание
консультанта на свои проблемы, касающиеся конфликта ценностей, чувства вины по поводу
безнравственного поведения, глубокой тревоги, чувства малоценности и связи с чем-то
значительным. Консультант часто попадает в сложное положение, когда клиент ожидает от него
больше, чем просто помощи вдостижении инсайта, касающегося самого себя. В действительности
многие клиенты умоляют консультанта сказать им, как жить, каким типом личности следует быть,
как следует встречать превратности и кажущуюся бессмысленность жизни. Часто клиент ожидает
от консультанта освобождения от базисной тревоги, такой как страх небытия или смерти.
Мы не предлагаем, чтобы консультант проявлял себя авторитарно при таких вопросах, но
и не считаем, что ему следует уступатьтребованиям клиента и при ответе на базисные вопросы вы-
сказывать личную философию. Не исключено, что консультант лучше осведомлен об этих
проблемах, но он должен помнить об искушении просвещения по философским и религиозным
вопросам и не поддаваться ему. Терапевту следует заметить, чтоегороль состоит в позитивных
предложениях клиенту относительно того, где он может найти «ответы» или «получить помощь в
религиозных или философских поисках».
Междисциплинарные взаимоотношения
Кажется, можно признать, что религиозные и психологические концепты не являются
взаимно исключающими. Не следует предполагать, что только религиозные интересы или
психологические интерпретации являются тотальным решением или объяснением человеческих
проблем. Многиелюди помещают это предположение в неудобную форму дихотомии. Они
чувствуют склонность отвергать психологические интерпретации и объяснения поведения или
религиозную систему убеждений. Однако есть третья позиция, которую мы хотим исследовать.
Между психологическими и теологическими представлениями человека существуют выраженные
области повторения и соответствия, также как и конфликты. Следует признать точки соответствия
и конфликтов, а затем тщательно поискать те области, где понятия соответствуют и, возможно,
вызывают более значительный комбинированный инсайт о человеческом существовании и
решении человеческих проблем.
Мы думаем, что важно призвать коллег задуматься над вопросом о взаимоотношениях
между научной психологией, философией и религией. Если такая попытка будет успешной,
возможен «прорыв», который принесет большую выгоду и консультанту, и клиенту
всовладаниисэтими междисциплинарными проблемами, многие из которых в настоящее время
находятся вне сферы научной и профессиональной психологии.
Существуют побуждающие социальные причины, объясняющие необходимость такого
прорыва. В данной главе мы уже упоминали, что проблема психического здоровья связана с
вопросами жизненной философии или Weltanschauung. Moypep [219] считает, что мы нуждаемся в
разновидности психической гигиены, предназначенной для человека двадцатого столетия, которая
будет обеспечивать психологическое выживание, более важное, чем усилия по управлению
природной средой. Появление такого подхода необходимо для предотвращения массовых
психозов и неврозов. Методы, дополняющие официальную религию, должны быть найдены для
того, чтобы помочь клиентам справиться с чувством разочарования, деперсонализацией,
отсутствием любви и отвержением, попытками манипулировать человеком со стороны
другихлюдей. Развитие такой философии может помочь клиенту в управлении терзающей,
свободно плавающей тревогой, виной по поводу реальных или воображаемых ошибок, чувствами
беспомощности и обиды в периоды кризисов. Это вопросы, которые обычный консультант-
психолог не можетразрешить адекватно, используя общие техники психологической поддержки и
принятия.
Есть Несколько организаций, которые ищут взаимосвязи между психологией и религией.
Академия религии и психического здоровья является примером такой организации. Общество
научных исследований религии —это другая организация, предназначение которой в облегчении
общения студентов, изучающих религиозные и социальные науки.
Профессиональные встречи психологических и консультативных групп включают все
большее число секций, посвященных вопросам ценностей. Существуют комитеты Американской
психологической ассоциации и Американской психиатрической ассоциации, предназначенные для
решения проблемы отношения к ценностям и официальной религии. Также отмечается быстрый
рост пасторско-консультирующего движения, ускоряющийся за счет клинической подготовки
студентов-священников.
Пасторская психология
Консультирующие пасторы являются посвященными вдухов-ный сан священниками,
подготовленными для психологического консультирования, чтобы помогать людям с проблемами
в области убеждений, морали, вины и в кризисных ситуациях. Такие консультанты помогают
прихожанам по широкому спектру человеческих проблем: от супружеских конфликтов до
воспитания детей. Семейный священник и семейный врач традиционно принимались в
большинстве общин как единственные источники помощи.
Сегодняшний священник несет ответственность как за приход, так и за общину. Поэтому
требованием времени является необходимость того, чтобы он ориентировался вдинамической
психологии и мог давать мудрые профессиональные наставления.
Обычный священник получает трехлетнее общее профессиональное образование, ведущее
к получению степени бакалавра богословия. В процессе занятий для получения степени ему пре-
подаются общие знания о личности и теории консультирования, а также он получает супервизию
по клиническому опыту в условиях госпиталя в течение шести недель в год резидентуры.
Термин «пасторская психология» относится к более продолжительной специализации.
Такие руководители, как Хилтнер, Уайз, Джонсон и Эйтцен, разработали программу для
получения докторской степени по этой специальности. Такие выпускники обычно служат как
терапевтические консультанты при пасторских консультативных центрах, что является частью
общих усилий различных церквей города, а также в качестве учителей колледжей или семинарий.
Для помощи в определении границ обращения за пасторским консультированием
цитируются его различные уровни, описанные Оутсом [224]. Большинство пасторских функций,
перечисленных ниже, имеют отношение к консультированию:
1. Уровень дружбы (взаимоотношений).
2. Уровень утешения (поддержки).
3. Уровень вероисповедания (катарсиса).
4. Уровень обучения (информации).
5. Уровень пасторского консультирования (психотерапии).
6. Уровень направления.
Акт принятия или любви в широком смысле, «братской любви», также включен в
пасторское консультирование. Консультанты-священники обычно ссылаются на положение,
согласно которомулюбовь человека к человеку основывается налюбви Бога к человеку.
Религиозный консультант связывает принятие клиентом себя и близкого человека с любовью Бога
к человеку как основному источнику достижения инсайта, свободы, безопасности, зрелости и
других подобных терапевтических целей, Отношения при консультировании часто
истолковываются как поиски «царства Божия» в человеке. Эти позиции не обязательно нарушают
оптимальные взаимоотношения при консультировании, если только они не сопровождаются
осуждающими или авторитарными отношениями.
Религиозный консультант, в особенности придерживающийся христианской традиции,
начинаете антропологических и психологических предположений подобно профессиональному
психологу. Центральной ценностью в пасторском консультировании служитто, что называется
божественный закон. Трудно обобщать или быть категоричным в отношении телеологических
предположений теологов, поскольку они представлены разными точками зрения в зависимости от
уникально воспринятого смысла и обучения. Например, некоторые теологи не видят
традиционной дихотомии между Богом и человеком, так как они видят Бога и человека в едином
родстве. При любом событии взгляд на природу, цель или происхождение человека влияет на
подход к проблемам консультирования.
Психолог, наоборот, обычно оперирует гуманистическим предположением, согласно
которому конечные ценности рационально детерминированы и находятся в самом человеке. Здесь,
по нашему мнению, находится главный вопрос о соотношении пасторского консультирования с
научно ориентированным консультированием, который трудно разрешить на уровне техник,
поскольку оба касаются помощи страдающему человеку. Психологи могут оценивать техники,
которые они используют, по критериям эффективности при достижении ограниченных целей, от-
деленных от основных философских положений.
Для широкого и точного анализа сравнительных представлений, лежащих в основе
психологической науки и христианства, читатель может обратиться к работе Миела «Что тогда
есть человек» [203], который представляет доклады симпозиума по изучению уникальных и
взаимосвязанных свойств двух основных способов толкования человека.
Существует много приемов, которые может реализовать священник для приближения к
тем же самым целям психического здоровья, к которым стремится терапевтический психолог.
Должно быть признано, что религиозный деятель затрагивает больше аспектов жизни его
прихожан, чем только их психическое здоровье. Психическое здоровье имеет разные определения;
но это одна из областей, по поводу которой люди ищут руководителя, хотя и под разными
предлогами. Консультантам-священникам следует признать, что недавний подъем религиозного
интереса и посещения церквей, вероятно, означает нечто большее, чем простое желание
возобновить связи детства с общественными учреждениями или избежать напряжения. Это также
может быть рассмотрено как глубокое выражение человеческого поиска духовных основ жизни, с
помощью которых можно построить богатую и наполненную жизнь для себя и своей семьи.
Должно быть признано, что социальные кризисы обычно стимулировали значительный. подъем
интереса к религии.
Религиозный лидер, пытаясь дать ответы на поиски его прихожан, принимает на себя
огромную ответственность. Отношения ситуации консультирования являются только одним из
промежуточных средств для достижения его целей. Поэтому нам кажется, что для священника
было бы ошибкой слишком вовлекаться втерапев-тическое консультирование, за исключением
случаев, когда обсуждаемые вопросы включают нахождение ответов на глубокие, но ясно
очерченные моральные и духовные проблемы.
Часто глубокие психологические проблемы клиента скрываются под маской моральных и
духовных проблем. Священник должен иметь навыки распознавания патологий личности. Он
также должен знать собственные ограничения в работе с проблемами, понимаемыми клиентом как
«духовные», поскольку клиент может включать в их число почти все человеческие сложности.
Роль пастора-консультанта в отношениях с другими специалистами. Принципиальная
роль пастора-консультанта в психологическом консультировании представляется как ис-
следование первичной проблемы клиента для выявления области, связанной с духовными
интересами и знаниями, а также эмоциональных состояний, оправдывающих помощь
терапевтических психологов, психиатров или социальных работников. Основные техники должны
быть поддерживающими и информационными. Исследование бессознательных мотивов может
приводить к развитию глубокого переноса и контрпереноса, ожиданию быстрых достижений или
усугублению развивающейся психической болезни.
Личностные проблемы могут рассматриваться с междисциплинарной точки зрения,
согласно которой консультант-пастор, психолог или психиатр работают вместе. Практически,
однако, это трудно достижимо, поскольку пережитки взаимных подозрений среди практиков
продолжают существовать, а клиентов часто смущает усложняющая методы работа с двумя
сходными типами специалистов. Совмещение в одном лице пастора и психолога может привести к
удовлетворительным результатам только при условии, когда первичная ответственность
возлагается на одного из специалистов.
Вклад терапевтической психологии в пасторское консультирование. Инструменты
терапевтической психологии во многом полезны пастору-консультанту. Например,
применениетехник, влияющих на взаимоотношения, таких как слушание, принятие, отражение,
могут помочь в.преодолении традиционной авторитарной роли дачи советов, в которой часто
обвиняют священников. Понимание роли бессознательной мотивации в поведении и человеческой
культуре может выгодно помочь в распознавании защиты и эмоциональных проблем как вида
болезни или невежества, в отличие от объяснения поведения в традиционных моралистских
терминах, столь разрушительных для хороших отношений при консультировании. Лучшиезнания
человеческой мотивации должны помочь священнику понять, как поступать с концептами сво-
боды воли, моральной ответственности, вины и ответственных действий.
Возможности и ограничения роли священника при консультировании. Священник
может получить преимущество в стратегических помогающих отношениях с клиентом,
основанных натради-ционном «пасторском» восприятии духовенства. Он имеет преимущество над
другими помогающими профессионалами в том, что он известен и воспринимается семьей как
помощник. Он может иметь дело со всей семьей в случае конкретных рабочих проблем, что часто
также важно, как помощь отдельному человеку. Однако священник страдает от вышеупомянутого
восприятия себя как авторитарной фигуры, учителя или символа моралистских суждений. Но в
консультировании крайне необходимо, чтобы консультант воспринимался как разрешающий, не
судящий, понимающий человек. Традиционная увещевающая или дающая советы роль
неблагоприятна для общих целей долгосрочного консультирования.
Пастор-консультант занимает уникальную позицию, оказывая помощь, например, в
развитии философии жизни. Он также занимает стратегическую позицию в обсуждении
моральных проблем. Как раз здесь положения культурной антропологии помогают более точно
определить границы правильного, неправильного и нейтрального. Когда религиозная догма не
ясно интерпретируется в конкретном случае, полезно знать нравы культуры и как они отличаются
от ясно определенных религиозных кодексов или руководств. Например, поведение, которое
клиент рассматривает как «греховное» и которое вызывает страдания в виде выраженной тревоги
и вины, может быть отклонением от культурных норм, а не нарушением морального кодекса его
религии или секты.
рованной информации или помощи, которые консультант или не способен обеспечить, или
отказывается давать. Данные условия вынуждают обратиться за информацией и интерпретацией к
таким источникам, как библиотерапия или пасторское консультирование.
В конечном счете, если весь процесс идет успешно, клиент достигает пункта (рис. 32, d), в
котором он вырабатывает проверенную личную философию, адекватную его времени и об-
стоятельствам.
Хотя целью данного раздела не является представление философии жизни, мы считаем
важным указать на некоторые проблемы, с которыми сталкивается клиент при развитии или изме-
нении философии жизни. Для каждого человека кажется очевидной необходимость выработки
философии, соответствующей его времени и обстоятельствам. Если он не обладает такой фило-
софией, он обычно страдает от чувства пассивности, пессимизма, одиночества, разочарования и,
вероятно, даже дезинтеграции. О том, как при наличии адекватной философии построить сильную
систему самости и сделать возможным достижение зрелости, написано в главе 4.
Проблемы смысла. Конфликты убеждений являются также источником многих тревог
клиента. Например, большинство консультантов знакомо с типичной проблемой позднего
подросткового возраста, связанной с обнаружением того, что семейные убеждения, которые
подросток вынес из детского периода, внезапно разрушаются и уводят в трясину смятения и
разочарования. Другим примером служит студент, приехавший в колледж после уединенной
жизни в маленькой общине стеистическими, ведущими к сплочению взглядами на жизнь. Он
оказывается внезапно включенным в атмосферу натурализма, рационализма, сайентиз-ма,
гуманизма и многих других «измов», которые представляют собой угрозу его ясной, детской
структуре убеждений. Этот конфликт и разочарование могут привести к еще более жесткой при-
верженности кдетским убеждениям или к разновидности агностицизма, когда он отказывается
занимать ту или иную позицию по важным вопросам. Третьей возможностью может быть отвер-
жение прежних убеждений в результате сильного эмоционального и связанного с обучением
потрясения. Часто вне таких потрясений находится преданность различным системам, предлагаю-
щим похожее удовлетворение, таким как политическое движение, наука или философия.
Если клиент выбирает одну из теистических позиций, он основывает свои поиски смысла
на вере в Бога и выстраивает свое видение мира на центральной идее существования Бога. Одним
из способов рассмотрения так называемого «затруднительного положения человека» является
человеческое отчуждение, а затем попытка приближения, возвращения к Богу. Человек может за-
нимать позицию, согласно которой он имеет трансцендентальную сущность для объединения, в
конечном счете, с Богом. Он может чувствовать, что человек не одинок во вселенной, которой не
безразлична его судьба. Он верит, что является созданием Бога, ответствен перед Богом и надеется
на возвращение и единение с Богом. Для него становится важной проблемой, как быть его ис-
тинной сущности в трагической структуре и беспорядках общества.
Христианская идея подчеркивает человеческую отчужденность от Бога, поэтому
реализация человеком этого отчуждения ведет к выраженной базисной тревоге. Кланн выразил эту
точку зрения на симпозиуме по психологии и христианству следующим образом:
«Тревога человека является продуктом его греховности, состояния отчуждения или
несовместимости, которое существует между ними Богом, между человеческой волей (как выражением его
сущности) и волей Бога. Поскольку сущность человека производна от Бога, как было сказано ранее, человек
в своей несовместимости с Богом имеет важные причины, чтобы чувствовать угрозу своему существованию.
Последствием его непослушания является угроза: "Ты истинно умрешь" (книга Бытия, 2: 17)» [203, р. 55].
Спасительные и основанные на переходе в другое состояние доктрины христианства
обеспечивают смысл посредством возвращения человека к Богу.
В теистическом взгляде на жизнь основным является существование личного Бога.
Некоторые клиницисты, такие как венский невролог Виктор Франкл, постулируютсильную
потребность в Боге, подобно биологически основанной потребности голодай жажды [108]. Он
постулирует эту потребность в силу человеческого стремления придавать смысл жизни. Франкл
утверждает, что человеческая личность подчиняется законам, которые превыше психологических
законов и имеют отношение к человеческим идеалам и ответственному поведению. Он называет
методы помощи человеку стать более осведомленным о своих идеалах и сосредоточиться на
понимании своей ответственности «логотерапией». Это форма психотерапии, посвященная
раскрытию главной цели и значения жизни. Основанные на экзистенциальном анализе методы
логотерапии не определяют, какие ценности выберет клиент; но при этом подчеркивается факт,
что он должен сделать выбор. Методы логотерапии претендуют на особое соответствие со-
стояниям, которые человек должен принять, таким как инвалидность и страдание.
Моурер ' разделяет мнение постепенно увеличивающейся группы психологов, что неврозы
и психозы по существу являются болезнями. Концепт болезни, примененный к эмоциональным
расстройствам, а также неприятностям у нормальных людей, означает, что, например, состояния
безответственности, нарциссизм, зависимость и чрезмерная агрессивность не являются
собственной ошибкой. Положение больного предполагает, что человек едва ли будет осужден за
свое состояние. Он может с выгодой переместить осуждение на поведение родителей, депри-
вацию средой и другие факторы вне своего контроля или личной ответственности. Моурер
показывает, что нам следует тщательно изучить этот концепт болезни в отношении
эмоциональных проблем, вплотьдо исследования теологической доктрины греха как концепта,
объясняющего личностные расстройства. Эмо-
__________
1
О. Н. Mowrer. Sin, The lesser of two Evils. «Грех, наименьшее из двух зол». Неопубликованная рукопись.
Моральные проблемы
Моральные проблемы связаны с религиозными интересами в том, что официальные
религии содержат этические и моральные кодексы и используют вес религиозных авторитетов для
укрепления кодексов. Моральные проблемы, в широком смысле определяемые как виды
поведения, противоречащие установленным традициям общественного строя, могут существовать
отдельно от проблем религиозных убеждений. Основные интересы терапевтического психолога в
области морали касаются преодоления чувства вины, связанного с аморальным поведением и
защитной функцией, которая формируется у человека в связи с аморальным поведением.
Психологзанимается также обогащающим или вредящим влиянием морального или аморального
поведения на клиентов и другими вредными влияниями их поведения.
В качестве основы для обсуждения терапевтического консультирования по моральным
проблемам коротко описываются некоторые концепции морали. Одна точка зрения подчеркивает
двойственность и одновременность существования «хорошего» и «плохого» вчеловеке. Например,
человек говоритотом, что он грешен и деструктивен, а еще добродетелен и способен к любви.
Проблема состоит втом, как помочь человеку одержать победу «хорошего» над «злым». Эта
позиция предполагает или врожденное существование знания хорошего и злого, или заученную
последовательность отношений и способов поведения. Противоположный взгляд основывается
натом, что «хорошее» и «плохое», используемые как существительные, являются социальными
продуктами, и что человек ни тот ни другой по природе. Когда они используются как
прилагательные, то подразумевается произвольность стандартов без достаточной значимости.
Мнение, что человек по природе есть грешное существо (поэтому, по определению,
плохой и достойный осуждения), обычно принадлежит иудейско-христианскому миру. Эта
концепция природной грешности морального состояния человека сочетается с убеждением, что
есть в человеке и потенциально хорошее, выраженноев таких понятиях, как человеческая
способность быть добрым, любящим, честным, способность придерживаться подобных добро-
детелей. Концепты «грешная природа» и «полная порочность» относятся
ксостояниючеловекасточки зрения Бога. С человеческой позиции как классический иудаизм, так и
христианство придерживаются мнения, что человек имеет большой потенциал или для хорошего,
или для порочного.
Конечно, не вселюди, имеющие иудейско-христианские моральные устои, строго
придерживаются этой позиции; однако это характерно для большинства. Это мнение о внутренне
присущей порочности в некоторой степени также характерно для последователей Фрейда.
Основной смысл здесь заключается в том, что концепция внутренне присущей порочности
морального поведения ведет к такому отношению, согласно которому нельзя доверять
человеческой природе, ее надо ограничивать внешними силами или трансформировать
мистическими процессами.
Третье мнение о моральной природе человека заключается в том, что человек наследует, в
основном, социально конструктивные силы. Это является верой в «добродетель» человека.
Главный смысл заключается втом, что основной моральной проблемой человека является создание
условий, при которых «хорошее» может быть извлечено, а усвоенное «плохое» нейтрализовано.
Хорни придерживается мнения оросте и личной ответственности в области морали, что
коротко описывается следующим образом:
«Проблема морали изменяется вновь, когда мы верим, что эволюци-онно конструктивные силы
присущи человеку, и они побуждают к реализации потенциальных возможностей. Это убеждение не
означает, что человек по своей сути добродетелен, что предполагало бы данность знания о том, что хорошо
и что плохо. Это означает, что человек по своей природе и в согласии с самим собой стремится к
самореализации, и что набор его ценностей развивается из таких стремлений. Очевидно, он не может, на-
пример, развить весь человеческий потенциал, если он не доверяет себе, если он не активен и продуктивен,
если он не связывает себя с другими в духе взаимности. Очевидно, он не может расти, если он ...
последовательно относит все свои недостатки к недостаткам других. В истинном смысле он может расти
только в том случае, когда принимает ответственность за себя» [147, р. 14-15].
Киркендал представляет гипотезу о том, что безнравственное поведение разрушает
самоуважение и усложняет межличностные отношения:
«Очевидный интерес студентов к ценностям и принципам морали в браке и семейной жизни привел
меня к созданию концепции о хорошем или плохом. Концепция заключается втом, что моральным
решением или поведением является то, которое приводит к улучшению способности людей работать вместе,
испытывая при этом доверие и понимание. Помощь людей и групп другим должна постоянно нарастать, а
личное самоуважение должно повышаться при соблюдении морали. Аморальным или неправильным
поведение считается тогда, когда оно создает недоверие и подозрительность, ведет к отдалению и
уменьшению самоуважения» [169, р. 5]. Мы признательны Хью Белл за многочисленные иллюстрации
по вопросу обсуждения морали поведения и консультирования [25]. Белл иллюстрирует
многообразие форм, в которых моральные проблемы представляются психологу-консультанту.
Наиболее часты проблемы сексуального плана, которые принимают форму тревоги по поводу
неразборчивости, гомосексуальности, измены, мастурбации и эксгибиционизма. Второй тип
относится к правдивости сообщения в степени от редкой нечестности и постоянного обмана до
выраженной, привычной лжи и мошенничества.
Следующей областью морали является нарушение собственности и личных прав других
лиц, что относится к редким клиентам. Нарушение прав других часто ведет к вине и тревоге, если
действия совершены импульсивно или под влиянием наркотиков.
Есть еще одна категория моральности поведения всвязисклас-сификацией
психопатических или неадекватных личностей. Эта группа включает правонарушителей,
алкоголиков, бродяг, лентяев и наркоманов. Хотя их враждебные действия направлены против
самих себя, однако иногда они направляются на других людей. Их чувства скорее, чем их
действия, представляют главный интерес для терапевтических психологов.
Большинство проблем психопата включают некоторые легальные действия против него
самого. В данном обсуждении мы не будем рассматривать правовые, моралистские или
дисциплинарные последствия такого поведения, но попытаемся представить терапевтические роли
и техники для работы с чувствами, связанными с проблемами, которые согласно суждениям
клиента или общества являются моральными проблемами. Терапевтический психолог не
обращается к дихотомии «хорошее» — «плохое», которые, как правило, оказывают давление на
поведение человека. Прежде всего, он заинтересован в реабилитационном подходе, хотя его
интересы распространяются также на диагностические проблемы влияния аморального поведения
на клиента и выявление причины такого поведения. Терапев- ; тический психолог интересуется
также этической проблемой защиты клиента и других, кто мог оказаться под воздействием ; его
поведения. ;
Проблема вины. Поразительной характеристикой клиента, об- : ращающегося за помощью
по моральным проблемам, является I чувство, описываемое как вина. Термин вина в настоящем
об- -суждении имеетдвазначения. Первым является распространенное всепроникающее чувство
«плохого». Клиент часто испытывает смутное ощущение «чего-то плохого, происходящего со
мной; на самом деле я не делаю то, что должен; мне следует делать что-то лучшее». Это чувство
тесно связано с чувствами неадекватности и страха неудачи. Даже успешная по обычным
социальным стандартам личность часто имеет такие чувства, которые, видимо, происходят из
раннего опыта и способа научения в преодолении враждебности и чувства зависимости, особенно
по отношению кродителям. Ребенокоченьрано начинает переживать сильную любовь и
враждебные чувства по отношению к родителям. Такие амбивалентные чувства позднее могут
искажаться и переживаться как вина. Кажется, что этот тип нормальной вины является внутренне
присущим состоянием человеческой жизни и даже может выполнять защитную функцию для
индивида и общества. Поэтому он не обязательно указывает наличную ответственность.
Второй тип чувства вины тот, который переживается как острая эмоциональная реакция на
специфическое поведение. Например, нарушение прав путем обмана, соучастие в мошенничестве
или кража собственности вызывают сильные субъективные чувства, что было сделано нечто
осуждаемое, которые могут быть описаны как вина. Человек ясно понимает, что нарушил соци-
альные нормы,религиозные предписания или моральный «закон».
Эти чувства являются характеристикой большинства кУль>тур в виде осведомленности,
что человек контролируем и будет нести ответственность за свои действия. Фромм подытоживает
происхождение и последствия предыдущего чувства вины следующим
образом:
«Проблема вины играет в процедуре психоанализа не мены^У10 роль, чем в религии. Иногда это
представляется пациентом как один из основных симптомов. Он чувствует вину за нелюбовь к родителям, за
неудачу на работе, за причинение страданий другим людям. Чувство вины подавляет разум пациента, и он
реагирует чувством неполноценности, безнравственности и, часто, осознанным или неосознанным
желанием наказания. Обычно нетрудно обнаружить, что всепроникающее действие вины происходит из
авторитарной ориентации. Клиенты моглИ бы более точно выразить свои чувства, если бы вместо того,
чтобы сказать, что они чувствуют вину, они бы говорили, что они боятся, боятся наказания, или чаще не
быть больше любимыми авторитетными для них людьми, которым они не подчиняются. Такие пациенты в
аналитической процессе будут медленно узнавать, что за их авторитарным чувством рины находится другое
чувство вины, которое вытекает из их собственно1"0 мнения, из совести в гуманистическом смысле.
Предположим, что паииент ЧУВ~ ствует вину за неразборчивость связей. Первым шагом в анал^зиРованиИ этого
чувства вины будет обнаружение того, что он реально чувствует угрозу критики и лишения поддержки со
стороны родителей, жены, общественного мнения, церкви, короче говоря, всех, кто представляет Для него
авторитет. Только тогда он будет способен понять, что за ег0 авторитарным чувством вины есть другое
чувство. Он узнает, что его «любовные» действия в реальности являются выражением страха любви, неспо-
собности любить кого-либо, связать себя близкими или ответственными отношениями. Он узнает, что его
грех направлен против себя самого, что это грех — позволять своей способности любить растрачиват!>ся
впустую» [117, р. 90-91].
Нам кажется, что Фромм в своей цитате указывает на различия между нормальной и
невротической виной, которая рассматривается далее в этом разделе.
Миел и его коллеги по симпозиуму представили различия между действительной и
вытесненной виной. Действительной вина считается в случае, когда человек осознает, что его
отношения с Богом не истинны. Его чувство проявляется осведомленностью о наличии тревоги
или даже ужаса. На симпозиуме действительная вина описывалась следующим образом:
«...мы предположили, что реальная грешность человека и отчужденное отношение к Богу с его
сопутствующим влиянием на отношения с близкими, вызывает психологическое состояние действительной
вины» [203, р. 221].
Вытесненная вина — это чувство вины, которое отделено от первичной идеи (феномен
отчуждения, описанный выше) и проявляется в представлении человека как другая идея,
например, такая как раскаяние по поводу незначительных поступков или навязчивый страх, что он
совершил что-то предосудительное, подобное повреждению автомобилем кого-либо.
Совесть. Существует большое различие мнений, касающееся обоснованности и
происхождения концепта «совесть». В общеупотребительном смысле термин «совесть»
ассоциируется с тремя весьма различающимися представлениями: 1) ненамеренное подчинение
внешней власти, сопровождаемое страхом обнаружения и наказания; 2) осуждающие самоупреки;
3) недовольство собой в конструктивном смысле [148].
Классическая религиозная концепция сознания, основанная наточкезрения западного
христианства, заключается втом, что человек рождается с рудиментарными и незрелыми знаниями
о правильном и неправильном. Это рудиментарное сознание развивается в процессе религиозного
обучения посредством следующих объяснений: Бог создает человека определенной природы;
человек обязан жить согласно этой природе; Бог показывает, как человек должен себя вести
согласно его желанию; если человек не повинуется, он оскорбляет Бога и потому отстраняется от
Бога. Результатом является чувство вины; это чувство вины создает потребность в прощении
Богом и в конечном счете возвращает человека к Богу. Это в упрощенном, конечно, виде по-
казывает основные объяснения развития совести и чувства вины с религиозной точки зрения. В
противовес этому фрейдистское понимание развития Суперэго является типичной психологиче-
ской точкой зрения насовесть. Оно рассматривает научный концепт, возникший, главным образом,
из интернализации или, как называл Фрейд, «интроекции» родительских запретов, угроз и
ценностей. Данные интернализованные ценности развиваются в процессе ситуативного обучения
на протяжении раннего детства. При этом наказание скорее, чем вознаграждение, является
решающим фактором. Ребенок учится «слышать» родительский авторитарный голос, когда бы он
не выступил против подобных обстоятельств, и испытывает болезненные чувства в случае на-
рушений.
По представлениям фрейдистов, личностные проблемы вызываются, в значительной
степени, сильным Суперэго, подавляющим Эго и принуждающим его подавлять биологические
примитивные импульсы Ид. Моурер [216] полагает, что более правильным взглядом на
фрейдистскую модель было бы представление, что личностные расстройства вызваны Ид и Эго,
объединивших усилия против Суперэго. Последнее, это тип теории вины, согласно которому
функции Эго являются незрелыми, и поэтому под влиянием Ид совершаются действия, которые не
одобряются Суперэго. В этом смысле личность с незначительным Суперэго и незрелым Эго будет
стремиться к антисоциальным, криминальным действиям, тогда как личность со сверхразвитым
Суперэго будет вести себя сверхсоциализировано и ригидно, что будет создавать выраженные
требования к Эго и ограничения для Ид. Согласно Моуреру [216], двойная задача консультанта
заключается в помощи клиенту развить сильное Эго, что позволит избежать контроля Ид и
развить рабочие отношения с Суперэго.
Предыдущее уточнение по поводу Суперэго по Фрейду и теории совести, атакже их
применения для консультирования и психотерапии, является упрощением очень сложной
метафорической систе мы. Мы обрисовали ее здесь потому, что это часто используемая в
терапевтической психологии точка зрения. Мы предпочитаем думать о совести и вине в терминах
собственной теории системы самости, о которой речь пойдет далее.
Если ребенок растет и понимает, что совесть является абсолютом и синонимом
божественного или космического закона, он может продолжать жить, пытаясь вести себя в
соответствии с этими представлениями. Психологическая (в основном, по происхождению
психоаналитическая) точка зрения состоит в том, что клиенту нужно помогать понять
относительность систем ценностей, помочь развить собственную систему ценностей, соот-
ветствующую его времени, уникальным обстоятельствам и потребностям. Это является основой
вышеупомянутой гуманисти- . ческой позиции, которая представляет человека в качестве
собственного морального судьи.
Олпорт [3] утверждает, что предыдущее объяснение помогает понять совесть ребенка, но
оно не дает адекватных объяснений совести взрослого. Он постулирует изменение от специальных
способов послушания, созданных путем обусловливания и наказания, кболее широкому
включению личности (в нашей модели — системы самости). Изменение происходит от страха
наказания до чувствадолга. Другими словами, личность инкорпорирует предыдущие познания в
структуру ценностей системы самости. Она изменяет представления с «должен» на «следует» и с
«принуждения» на «обязанность». После этого человек ведет себя в соответствии с образом
системы самости.
Нормальная или здоровая вина у зрелого взрослого становится чувством нарушения
единства системы самости, чувством враждебности к себе за недостижение идеального
собственного образа. Таким образом, более произвольный и, по-видимому, целенаправленный
этический акт замещает условно-рефлекторную привычку и страх наказания. Согласно Олпорту,
привычка подчинения у взрослого открывает путь для самоуправления, основанного на «широкой
схеме ценностей, которая дает направление поведению» [3, р. 73]. В процессе развития этой
зрелой схемы ценностей ребенок видит, что сдержанность и идеалы имеют другие цели, чем
простое удовлетворениеродителей. Хорни своим термином «конструктивное недовольство собой»
также выделяет этот подход к нормальной вине или зрелой совести [147].
Мы верим, что предыдущая теория совести имеет следствием стабильность и гибкость, в
отличие от представлений, подчеркивающих интернализацию родительского авторитета, или
теорий генетического происхождения. Нам также кажется, что совесть может быть позитивной
творческой силой в межличностных отношениях, так же как и угнетающей, вызывающей вину
силой. Согласно взглядам Мэя [200] на совесть, познания, основанные на прошлом опыте,
смешиваются с настоящим опытом таким образом, что этическая восприимчивость человека
обостряется, и уровень его инсайта углубляется. После этого нравственная совесть становится
механизмом сохранения обогащенного опыта, развития зрелого «Я» и систем самости.
На рис. 34 авторы представляют свои взгляды на развитие зрелой совести, берущей начало
в рудиментарной осведомленности о социальных ценностях, проистекающих из требований и
наказаний родителей. По мере роста ребенка родительские требования интернализуются в
представление о «правильном» и «неправильном». При этом значительную роль играет механизм
обусловливания в силу важности влияния вознаграждения и наказания. При
Ребенок старшего возраста
Требования Маленький ребенок учителей
Интернализованные санкции
Требования сверстников
Требования родителей
Избирательные
ответы
на различные
внешние
требования
Ответы в виде нормальной вины, основанные на ценностях системы самости
Рис. 34. Развитие зрелой совести
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глава 16
Консультирование по проблемам человеческих отношений
на производстве и в сфере управления
Психологи традиционно принимают участие в обучении руководящих кадров навыкам
отбора персонала и методам назначения на должность, анализу особенностей работы, исследо-
ванию утомляемости и изучению рынка. Со времен Второй мировой войны появились тенденции
содействовать тому, чтобы начальство стало более восприимчивым ктребованиям своихпод-
чиненных и более осведомленным об их возможностях и индивидуальных потребностях'.
Тренинг сенситивности для менеджеров — это программа, разработанная для того, чтобы
помочь руководителям развить навыки консультирования в профессиональных межличностных
отношениях. Тренинг проводится с небольшой группой в десять— пятнадцать человек, в каждой
группе находится опытный инструктор. Цельработы в этих небольших группах — поддержка вы-
сокой степени личной включенности и участия. В дополнение к еженедельным встречам таких
групп, длящимся примерно в течение часа, также проводятся занятия общего характера, на кото-
рых обсуждаются разнообразные теоретические аспекты. Тренинг сенситивности пытается дать
возможность каждому принимающему в нем участие:
1) узнать больше о себе и своем влиянии на других;
2) разобраться в своих чувствах и том, как они воздействуют на его поведение по отношению к
другим людям;
3) лучше понимать способы, которыми люди общаются друге другом;.
4) научиться активному слушанию, чтобы тонко чувствовать смысл и характер чувств;
Примером такого подхода в отношении руководителей является «Тренинг сенситивности», практикуемый в
институте трудовых отношений Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.
5) изучить то, каклюди влияют на коллектив, и коллектив влияет на людей;
6) научиться более эффективно вести диалог;
7) научиться помогать более эффективной работе группы. Таким образом, тренинг сенситивности,
по существу дела, это попытка обучить управленческий персонал на производстве некоторым
базовым навыкам и понятиям, изложенным в этой книге. Целью данной главы является описание
того, как принципы и методики этой книги могут быть использованы руководителями в
коммерческих, промышленных, правительственных и гражданских организациях. Тем не менее,
существует масса препятствий, которые руководители и супервизоры в бизнесе и правительстве
должны преодолевать для того, чтобы эффективно проводить консультирование своих под-
чиненных. В этой главе приводятся описания некоторых из этих проблем и разновидностей
методик, необходимых для их решения.
КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ ПО ПРОБЛЕМАМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ •
Зависимость
Проблемы зависимости, вытекающие из взаимоотношений между супервизором и
подчиненным на производстве, были описаны Дугласом МакГрегором1 следующим образом:
«Главной характеристикой отношений между подчиненным и его начальниками является то, что удовлетворение его
потребностей зависит от них. Организация производства нашей цивилизации основана на отношениях подчинения. По
своей глубинной и всеобъемлющей сути подчиненный находится в зависимости от своего начальства в плане своей
работы, сохранения трудоустройства, продвижения по службе, сопровождающегося поощрениями в форме увеличения
заработной платы, расширения сферы ответственности, повышения авторитета, а также совокупности других личных и
общественных поощрений, получаемых на службе.
...В психологическом аспекте зависимость подчиненного от своего начальства является исключительно
важным фактом, в частности, по причине сходства в эмоциональном плане с другими более ранними взаимоотно-
шениями, а именно между ребенком и его родителями. Это сходство больше чем аналогия. Зависимость взрослого
подчиненного от своего начальства в действительности пробуждает в нем определенные чувства и отношения, которые
некогда были частью его детских взаимоотношений с родителями, и в которых он, по-видимому, испытывал
потребность по мере взросления. Взрослый человек обычно не подозревает о подобном сходстве вследствие того, что
большая часть этого детского комплекса была подавлена. И хотя чувства влияют на его поведение, они не осознаются в
обычных обстоятельствах».
Данная зависимость, характерная для консультирования, означает, что зависимые люди
испытывают желание переложить
____________
1
Дуглас Мак-Грегор. «Условия эффективного руководства промышленной организацией».
Оценка
В большинстве организаций предполагается, что супервизор должен оценивать работу
своих подчиненных. Вследствие того, что оценка пугает людей, она зачастую усиливает их
зависимость и снижает самоконтроль. Страх оценки заставляет их стараться выполнять свои
обязанности лишь до уровня, достаточного для приема или одобрения супервизора, что является
препятствием для творческого, независимого поведения.
Как можете вы, будучи супервизором, стимулировать творческое мышление,
независимость и ответственность за себя, несмотря на трудности, возникшие из-за оценки? Вот
некоторые советы:
1) Свести оценочную функцию к периодическим систематическим оценочным интервью
(каждые шесть месяцев или каждый год, в зависимости от потребностей организации). В проме-
жутках между этими проверками результатов деятельности сосредоточьтесь на вашей основной
работе, а именно на помощи сотрудникам в развитии и улучшении их производительности.
2) Старайтесь избегать оценки подчиненныхдотехпор, пока вы не сможете уделять время
на выслушивание их точки зрения. Помните, ваша оценка другого —это лишь ваш способ
восприятия событий. Другой также способен к восприятию событий.
3) Дайте возможность сотрудникам ознакомиться со стандартами и критериями, по
которым осуществляется оценка их деятельности. Более лучшим решением, как и поступили
некоторые компании, будет привлечение сотрудников к установке стандартов для самих себя.
4) Дайте сотрудникам понять, что вы действительно верите в то, что творчество,
ответственность и независимое мышление являются важнейшими критериями эффективной
работы, другими словами, что они будут поощряться за такой тип поведения. Тем не .енее,
чтобы убедить их в такой возможности, вам придется доказывать эти убеждения каждый день на
своем собственном примере в ваших консультационных беседах с ними.
5) Сделайте оценочные интервью более похожими на занятия по принятию решений,
беседу между вами и сотрудниками, в которой вы совместно ищете решение вопроса, в данном
случае — улучшения результатов работы сотрудников.
Проблемы зависимости и оценки создают множество препятствий, мешающих реальному
пониманию в ходе консультационной беседы. Действенный супервизор должен осознавать, что
они существуют, и должен научиться способам их устранения. Вот некоторые из этих
препятствий:
1) Подчиненный может опасаться за свою работу в случае, если он поведает о своих
настоящих мыслях или чувствах.
2) Подчиненный может бояться негативной оценки со стороны супервизора.
3) Подчиненный может не испытывать желания возложить на себя какую-либо
ответственность по решению проблемы, предпочитая находиться в зависимости от супервизора.
4) Супервизор может слушать невнимательно, полагая, что у него уже есть ответ на
вопрос.
5) Супервизор может оказаться слишком загруженным, чтобы у него нашлось время,
требуемое для полного понимания точки
зрения подчиненного.
6) Подчиненный может испытывать трудности с ясным изложением своих мыслей.
7) Супервизор может оказаться восприимчивым к собственной критике и, соответственно,
чувствовать необходимость в споре с подчиненным и в своей защите.
Приведенные ниже рекомендации составляют методику преодоления препятствий при
помощи подхода, названного «тренин-говое и консультационное интервью».
Отношение руководства
ОТНОШЕНИЕ СУПЕРВИЗОРОВ
Если супервизор хочет быть эффективным инструктором, его отношение к людям должно
быть согласовано с целями тренингового и консультационного интервью. Он должен обладать
определенной долей личной безопасности и принятия себя. Если его силы расходуются
понапрасну в постоянной борьбе за самоутверждение или поиск подтверждения собственной
важности, ему будет сложно способствовать развитию других или помогать в решении их
проблем.
Для того чтобы использовать тренинг и консультирование как инструменты управления и
проводить успешные консультационные интервью, он должен быть убежден, что ценность челове-
ка определяется фактом его уникального, комплексного развития, а не социальным и
профессиональным статусом, личностными чертами и способностями, внешностью,
национальностью и религией.
Другое убеждение, которое необходимо подчеркнуть как предпосылку для эффективного
консультирования, — это основное доверие к способности людей действовать ответственно,
конструктивно и творчески. Супервизор, который считает, что работники мало способствуют
развитию хороших идей и чувств, что им нельзя доверять, не сможет помогать подчиненным
решать проблемы или развивать их способности. Супервизор, который определенно знает, что
работники имеют достаточно нераскрытых ресурсов, может придать им уверенность в
использовании своих возможностей и помочь найти конструктивное решение проблем.
Ценность других позиций супервизора, таких как широта взглядов, желание выслушивать
мнения других, подлинное расположение клюдям, способность поставить себя на место другого,
также вполне очевидна и хорошо известна.
Однако отношение к другим со стороны супервизора обусловлено его собствен ной
внутренней безопасностью и уверенностью в себе. Он не может быть успешным консультантом
для подчиненных, если не чувствует безопасности на своей работе и несчастлив. Супервизору
трудно концентрироваться на других, если его внимание сосредоточено на себе и собственных
проблемах.
Первый контакт
Атмосфера интервью, проводимого по просьбе супервизора или работника, часто
устанавливается в зависимости от способа, которым осуществляются первые приготовления к
нему.
Любое собеседование обычно инициируется или письменным запросом, или личным
телефонным звонком. Телефонный звонок предпочтительнее, чем письменный запрос, так как он
дает возможность работнику реагировать и задавать вопросы, а также участвовать в выборе
времени. Считается хорошим поступком указывать цель интервью, чтобы работник не оставался в
состоянии беспокойства, волнения или сомнений о том, что хочет начальник, или что он сам
сделал такого, за что его вызывают на собеседование.
Один руководитель, который обычно оказывался успешным в применении тренингового и
консультационного интервью, во время звонка работнику по поводу интервью делал следующее:
1) во-первых, спрашивал, свободен ли тот для разговора; 2) указывал проблему— «Возникли
некоторые обстоятельства, и яду-маю, что нам следует поговорить об этом»; 3) спрашивал, заин-
тересован ли тот и желает ли обсудить проблему; 4) давал возможность выбрать время и
спрашивал, когда это было бы наиболее удобно сделать.
Многие успешные тренинговые и консультационные интервью происходили лишь тогда,
когда работник проявлял перед супервизором инициативу в просьбе о них. Одной из наиболее
часто встречающихся проблем в этой связи является высокая занятость вданный момент
супервизора для проведения собеседования.
Слишком многие руководители и супервизоры оставляли решение проблемы за секретарем
и, как результат, работники просто говорили: «Мистера Джонса нельзя сейчас беспокоить». Даже
если руководитель просит работника прийти позднее, это означает, что он должен будет оставить
работу, для того чтобы прийти еще раз, и при этом не будет уверен, чтоего выслушают.
Лучшим способом для начальника справиться с этой ситуацией было бы сделать пометку о
просьбе и сказать, что он позвонит работнику, когда освободится. Принципиальным здесь яв-
ляется то, что работник приложил усилия для организации собеседования, а ему было отказано, за
что несет ответственность супервизор.
Другим успешным способом преодоления такой ситуации является возможность спросить
работника, насколько срочна его проблема. Ответ позволит супервизору позаботиться о самых не-
отложных просьбах, если у него есть другие просьбы о встречах и нужно исправить их
расписание.
Структурирование интервью
Эта важная методика, описанная в седьмой главе, становится особенно важной, когда
применяется для собеседования с коммерческими и руководящими работниками. Особенно
необходимо обсудить, сколько времени требуется и какова цель встречи. Какое планирован ие
необходимо — зависит от обстоятельств каждого конкретного случая. Однако часто оказывается
полезным знать, предполагает ли работник, сколько потребуется времени для обсуждения его
проблемы. Когда работник уже попросил о встрече, именно структурированное обсуждение
поможетему решить, насколько детально он сможет сделать это. Для супервизора будет лучше
объяснить: «У меня есть полчаса свободного времени. Как вы думаете, будет ли этого
достаточно?», чем работнику беспокоиться о том, незанимаетли он слишком много времени
начальника.
Для супервизора также лучше знать, ясно и честно объяснять цель интервью. Одна из
частых неудач супервизора связана с неясным и неконкретным представлением о цели. В
управлении, бизнесе и промышленности сложился почти универсальный миф о том, что, работая с
людьми, нужно быть тактичным, заботливым, уклончивым, проницательным, осторожным,
хитрым и сомневающимся. В недавнем исследовании об отношениях служащих к необычно
успешному управляющему, который почти полностью использовал методы тренингового и
консультационного интервью, было выяснено, что одной из главных причин уважения со стороны
подчиненных было их чувство надежды на то, что он «говорит им простую, непри-украшенную
правду». Если мастер приглашает рабочего, например, для обсуждения результатов его плохой
работы, то описание такой работы может звучать грубо, поэтому лучше сразу договориться,
чтоони оба смогут обсудить проблему прямо и конструктивно.
Другое положение, которое должно быть рассмотрено в самом начале, это вопрос о
конфиденциальности. Супервизор должен знать, насколько конфиденциальным будет его
интервью, то есть может он или не может гарантировать, что все сказанное останется в секрете.
Такая проблема не возникает, если супервизор заранее сообщил работникам, что у него нет
личных проблем с другими. Однако в некоторых случаях супервизор не готов обещать полную
секретность, так как он имеет обязательство перед дирекцией сообщать то, что может причинять
ущерб организации. Некоторые супервизоры решают эту проблему уверением в конфиденциаль-
ности с условием, что если они почувствуют обязанность сообщить что-либо дирекции, то в
первую очередь переговорят об этом с работником.
Начало интервью
Хорошо, если перед началом интервью кто-либо проявит инициативу в предварительном
собеседовании. Супервизор слишком часто испытывает искушение уже в начале интервью, под
влиянием работника, отобрать у последнего инициативу, сказав: «Поскольку вы находитесь в
моем офисе, я мог бы также обсудить с вами и эту ситуацию» или «Перед тем, как мы начнем, я
хотел бы узнать, какова была производительность отдела А вчера?». Поступая таким образом,
супервизор выказывает недостаток уважения и показывает, что он реально не интересуется
настоящими проблемами работника.
Несмотря на это, супервизору следует понимать, что у работника могут быть трудности в
самом начале. Из-за более низкого статуса он может испытывать потребность в разрешении супер-
визора на начало. Супервизор имеет возможность смягчить это словами: «О чем вы думаете?» или
«Будьте добры, скажите, почему вы хотели увидеть меня?».
Хороший супервизор-консультант также должен понимать, что люди часто испытывают
сложности в ясном выражении своих мыслей, особенно, если они волнуются. Поэтому он пы-
тается предоставить достаточно времени, пережидая пока клиент выскажет проблему в своем
темпе. Тем самым консультант, помимо достижения лучшего понимания клиентом самого себя,
дает ему возможность разглядеть главную проблему. Часто первоначальное представление
клиентом своей проблемы не является вполне истинным. Например, рабочий вначале утверждает,
что его проблема состоит в том, чтобы изменить «такого сякого мастера». Однако более точное
раскрытие ведет его к определению проблемы, показывающему влияние не только поведения
мастера, но и его поведения по отношению к мастеру.
Отношение консультанта
Опытные консультанты считают, что антагонистические чувства трудно скрыть даже с
помощью сознательных усилий. Люди каким-то образом имеют шестое чувство, показывающее,
как другие относятся к ним. Например, предположим, что супервизор не удовлетворен
производительностью работника и считает его ленивым и неконтактным. Он добивается собесе-
дования с человеком в надежде изменить его. Анализируя свои глубокие чувства более точно, он
приходит к заключению, что такие отношения не помогут ему оказать помощь работнику. Имея
предубеждение о человеке, он подтвердит его, выслушивая позицию работника. Уже решив, что
работник должен измениться, он с меньшей вероятностью будет способен увидеть возможности
для собственных изменений или изменений рабочей ситуации.
Однако, когда супервизор-консультант видит эти негативные отношениями может
попытаться их замаскировать или признать. Многие консультанты решают, что они могут
признать их. В этом случае супервизор, например, может открыто и честно выразить свое
неудовольствие работой служащего, затем успокоиться и помочь служащему выразить свое
отношение, стремясь быть открытым для понимания причин и принятия неотложного решения.
Более важным, чем отношение супервизора к специфической ситуации, является его
отношение к работнику в целом. Он не сможет эффективно помогать работникам врешении
проблем или развитии способностей, покаему кажется, чтоони неспособны к конструктивным и
творческим идеям и правильным решениям.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Adams, D. К., et al. Learning Theory, Personality Theory, and Clinical Research: The Kentucky
Symposium. New York: Wiley, 1954.
2. Alexander, F, and French, Т. М. Psychoanalytic Therapy. New York: Ronald, 1946.
3. Allport, G. W. Becoming: Basic Considerations for a Psychology of Personality. New Haven: Yale
University Press, 1955.
4. Allport, G. W. Personality: A Psychological Interpretation. New York: Holt, 1937.
5. Alschuler, Rose H., and Hattwick, La Berta W. Painting and Personality: Study of Young Children.
Chicago: University of Chicago Press, 1947.
6. American Board of Examiners in Professional Psychology. Annual report. Amer. Psychologist, 1954,
9, p. 766—770.
7. American Psychiatric Association. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders.
Washington, D. C: American Psychological Association, 1952.
8. American Psychological Association. Bylaws for the American Psychological Association. Directory
American Psychological Association. Washington, D. C: American Psychological Association, 1954.
9. American Psychological Association. Ethical Standards of Psychologists. Washington, D. C:
American Psychological Association, 1953 (Proposal for modification: Standards of ethical behavior for
psychologists. Amer. Psychologists, 1958, 13, p. 266—271.)
10. American Psychological Association. Psychology and Its Relations with Other Professions.
Washington, D. C: American Psychological Association, 1954.
11. American Psychological Association Committee on Counselor Training. Recommended standards for
training counseling psychologists at the doctorate level. Amer. Psychologist, 1952, 7,p. 175—181.
12. American Psychological Association Committee on Training in Clinical Psychology. Recommended
graduate training program in clinical psychology. Amer. Psychologist, 1947, 2, p. 539—558.
13. American Psychological Association Subcommittee on Counselor Trainee Selection. Annual Report.
Counseling News and Views,
1953-1954, 6.
14. Ansbacher, Rowena. The Individual Psychology of Alfred Adler.
New York: Basic Books, 1956.
15. Ash, P. The reliability of psychiatric diagnosis. J. abnorm. soc.
PsychoL, 1949, 44, p. 212-71 в.
16. Axline, Virginia. Mental deficiency: Symptom or disease. J. consult. PsychoL, 1949, 13, p. 313-327.
17. Axline, Virginia. Play Therapy. New York: Houghton, 1947.
18. Bach, G. Intensive Group Psychotherapy. New York: Ronald,
1954.
19. Baer, M. F, and Roeber, E. C. Occupational Information: Its Nature and Use. Chicago: Science
Research Associates, 1951.
20. Bartlett, F C. Remembering. Cambridge: Cambridge University
Press, 1932.
21. Baruch, Dorothy. How to Live with Your Teenager. New York:
McGraw, 1953.
22. Baruch, Dorothy. New Ways in Discipline. New York: McGraw,
1949.
23. Baruch, Dorothy. One Little Boy. New York: Julian, 1952.
24. Bell, H. M. The Adjustment Inventory. Stanford: Stanford University Press, 1938.
25. Bell, H. M. Counseling Students with Moral and Religious Problems. Chico, Calif.: Chico State
General Lectures, 1952.
26. Berdie, R. F. An aid to student counselors. Educ. psychol. Me-asm/., 1952, 2, p. 281-290.
27. Berger, E. M. The relation between expressed acceptance of self and expressed acceptance of others.
J. Abnorm. soc. PsychoL, 1952, 47,
p. 778-782.
28. Bergler, E. The Revolt of the Middle-Aged Man. New York:
A. A. Wyn, 1954.
29. Bergman, D. V. Counseling method and client responses. J.
consult. PsychoL, 1951, /5, p. 216-224.
30. Bettleheim, B. Self-interpretation of fantasy: The thematic aperception test as an educational and
therapeutic device. Amer. J. Onhopsychiat., 1947,17, p. 80-100.
31. Beverly, В. In Defense of Children. New York: Day, 1941.
32. Bixler, R. H. Limits are Therapy. J. consult. Psychoi, 1949, 13, p. 1-11.
33. Bixler, R. H., and Bixler, V. H. Test interpretation in vocational counseling. Educ. psychoi. Measmt.,
1946, 6, p. 145—155.
34. Black, J. D. Common factors of the patient-therapist relationship in diverse psychotherapies. J. clin.
Psychoi, 1952, 8, p. 302-306.
35. Blanton, S. Love or Perish. New York: Simon & Schuster, 1956.
36. Bios, P. Psychological counseling of college students. Amer. J. Orthopsychiat, 1946, 16, p. 571-580.
37. Bogue, Jesse P. (ed.) American Junior Colleges, 4th ed. Washington, D. C: American Council on
Education, 1956.
38. Boileau, V. New techniques in brief psychotherapy. Psychological Reports, Monogr. Supl. #7,1958.
39. Bordin, E. S. Diagnosis in counseling and psychotherapy. Educ. psychoi. Measmt., 1946,6, p. 169
184.
40. Bordin, E. S. Psychological Counseling. New York: Apleton-Century-Crofts, Inc., 1955.
41. Bordin, E. S., and Bixler, R. H. Test selection: A process of counseling. Educ. psychoi. Measmt.,
1946, 6, p. 361—374.
42. Brower, D. Progress in Clinical Psychology, Vol. VI. New York: Grune and Stratton, 1952.
43. Brown, J. F. Psychodynamics of Abnormal Behavior. New York: Mc-Graw, 1940.
44. Brown, W. E, and Holtzman, W. H. Survey of Study Habits and Attitudes. New York: Psychological
Corporation, 1955.
45. Bugental, J. F. T. A Phenomenological Hypothesis of Neurotic Determinants and Their Therapy
(Unpublished paper). Los Angeles: Psychological Service Associates.
46. Bugental, J. F. T. Psychological Interviewing. Unpublished manuscript, 1952.
47. Buhler, Charlotte. Maturation and motivation. J. Pers., 1951,/, p. 184-211.
48. Buhler, Charlotte. Personal communication with the authors.
49. Buhler, Charlotte. Unpublished paper presented before Group Psychotherapy Association of Southern
California, June, 1958.
50. Bunting, J. E. (ed.) Private Independent Schools, 10th ed. Wall-ingford, Conn.: Editor, 1957.
51. Burckel.C. E. The College Blue Book, 8th ed. New York: Author,
1956.
52. Buros, О. К. The Third Mental Measurements Yearbook. New
Brunswick: Rutgers University Press, 1949.
53. California State Department of Education. The preparation and training of pupil personnel workers.
Bulletin Series, 1952, No. 5, Volume 21, Chapter 1, p. 15.
54. Callan, Mary Ann. Family court urged to cut down divorces. Los Angeles Times, January 16, 1958,
Part II. P. 1.
55. Cantrell, Dorothy. Training the rehabilitation counselor. Personnel Guidance J., 1958, 36, p. 382-
387.
56. Carmichael, L. Child Psychology. New York: Wiley, 1954.
57. Carnes, E. F. Counselor flexibility: Its extent, and its relationship to other factors in the interview.
Unpublished doctor's dissertation, Ohio State University, 1949.
58. Carnes, E. F, and Robinson, F. P. The role of client talk in the counseling interview. Educ. psychoi.
Measmt., 1948, 8, p. 635—644.
59. Carter, H. D. Vocational interests and job orientation. Apl. Psychoi. Monogr., 1944, 2.
60. Cattell, R. B. Personality. New York: McGraw, 1950.
61. Chance, Erika. Measuring the anticipations of therapists about their patients. Unpublished paper,
1958.
62. Coffey, H. S. Group Psychotherapy, in Berg, I. A., and Pen-nington, L. A. (eds.), An Introduction to
Clinical Psychology. New York:
Ronald, 1948.
63. Cohen, Mabel B. Countertransference and anxiety. Psychiatry,
1952, /5, p. 231-243.
64. Cohen, R. С Military group psychotherapy. Mental hygiene,
1947, 31, p. 94-103.
65. Cole, L. Psychology of Adolescence. New York: Rinehart, 1956.
66. Collier, R. M. Abasisforintegration rather than fragmentation in psychotherapy. J. consult. Psychoi,
1950, 14, p. 199—205.
67. Combs, A. W. Counseling as a learning process./ clin. Psychoi,
1954,/, p. 31-36.
68. Cottle, W. C. Personal characteristics of counselors: I. Personnel Guidance J., 1953, 31, p. 445-450.
69. Cottle, W. С, and Lewis, W. W., Jr. Personality characteristics of counselors: II. Male counselor
responses to the MM PI andGZTS. J. counsel. Psychoi., 1954, /, p. 27-30.
70. Сох, Rachel D. Counselors and Their Work. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1945.
71.Crampton, W. How U.S. Men Can Live Longer. This Week, Feb. 20, 1955, p. 7-26. Also printed in
Solomon, C, and Brooks, R. (eds.), How to Enjoy Good Health. NeW York: Random House, Inc., 1955.
72. Crider, Blake. The hostility pattern. J. din. Psychol, 1946,2, p. 267-273.
73. Cronbach, L. J. Counselor's problems from the perspective of communi-cation theory, in Hewer, V.
H- (ed.), New Perspectives in Counseling. Minnesota Studies in Student Personnel Work, No. 7.
Minneapolis: University of Minnesota Press, 1955.
74. Croner, U. American Trade School* Directory. New York: Croner, 1953.
75. Curran, С A. Structuring the counseling relationship: A case report. J. abnorm. soc. Psychol, 1944,
39> P-189-216.
76. Cutler, R.LTherelationshipbetweenthetherapist'spersonali-ty and certain aspects of psychotherapy-
Ph.D. thesis, University of Michigan, 1954.
77. Danskin, D. G., and Burnett, С W. Those superior students. Personnel & Guidance J., 1952, 31, p.
1#1-186.
78. Daulton, Joan. A study of factors relating to resistance in the interview. M.A. thesis, Ohio State
University, 1947.
79. Davis, S. E., and Robinson, F. P A study of the use of certain techniques for reducing resistance
during the counseling interview. Educ. psychol. Measmt., 1949, 9, p. 297-306.
80. Deabler, H. L. The psychotherapeutic use of the thematic aperception test. J. din. Psychol, 1947, 8, p.
246-252.
81. Del Torto, J., and Cornyetz, P. Psychodrama as an Expressive and Projection Technique, in Moreno,
J- L. (ed.), Psychodrama Monograph #14, New York: Beacon House, 1945.
82. Despert, J. L. Children of Pivorce. Garden City, N. Y.: Doubleday, 1953.
83. Dollard, J., and Miller, N. E. Personality and Psychotherapy. New York: McGraw, 1950.
84. Dollard, J., and Mowrer, О. Н. A method of measuring tension in written documents. J. abnorm.
soc. Psychol., 1947, 42, p. 3-33.
85. Dorfman, E. Chapter 6, in Rogers, С R. (ed.), Client Centered Therapy. Boston: Hough ton, 1951.
86. Dressel, P. L. Implications of recent research for counseling. J. counsel. Psychol., 1954, 1, p. 100-105.
87. Dressel, P. L., and Matteson, R. W. The effect of client participation on test interpretation. Educ.
psychol Measmt, 1950, 10, p. 693-706.
88. Driver, Helen I. Multiple Counseling: A Small Group Discussion Method for Personal Growth.
Madison, Wis.,: Monona, 1954.
89. Durnall, E. J., Moynihan, J. F, andWrenn, С G. Symposium: The counselor and his religion.
Personnel & Guidance J., 1958, 36, p. 326-334.
90. Ellis, A. New aproaches to psychotherapy. J. din. Psychol, Mon-ogr. Supl., 1955, 11.
91. Ellis, A. The sexual element in non-sexual crimes. Psychological News-letter, 1957, 8, p. 122-125.
92. English, H. B. The counseling situation as an obstacle to non-directive therapy. J. consult. Psychol.,
1948.12, p. 217-222.
93. Erikson, E. H. Childhood and Society. New York: Norton, 1950.
94. Feingold, S. N. Scholarships, Fellowships, and Loans. Boston: Bellman, 1955.
95. Fenichel, O. The Psychoanalytic Theory of Neurosis. New York: Norton, 1945.
96. Fensterheim, H., and Tresselt, M. E. The influence of value systems on the perception of people. J.
abnorm. soc. Psychol, 1953, 48, p. 93-98.
97. Fiedler, F. E. A comparison of psychoanalytic, nondirective, and Adlerian therapeutic relationships.
J. consult. Psychol, 1950, 14, p. 436-445.
98. Fiedler, F. E. The concept of an ideal therapeutic relationship. J. consult. Psychol, 1950, 14, p. 339-
345.
99. Fiedler, F. E. Method of objective quantification of certain cou-ntertrans-ference attitudes. J. din.
Psychol, 1951, 7, p. 101-107.
100. Fiedler, F. E., and Senior, Kate. An exploratory study of unconscious feeling reactions in fifteen
patient-therapist pairs. J. abnorm. soc. Psychol, 1952, 47, p. 446-453.
101. Fine, S. A. A structure of worker function. Personnel & Guidance J., 1955, 34, p. 66-73.,
102. Fine, S. A. What is occupational information? Personnel & Guidance J., 1955, 33, p. 504-509.
103. Fisher, J. A Few Buttons Missing. Philadelphia: Lipincott, 1951.
104. Fizdale, Ruth. A new look at fee charging. Social casework, №1,38, p. 60-65.
105. Forgy, E. W., and Black, J. D. A follow-up after three years of clients counseled by two methods. /
counsel. Psychol, 1954, 1, p. 1 —8.
106. Foster, R. G. A point of view in marriage counseling. J. counsel. Psychol., 1956, 3, p. 210-216.
107. Frank, J. D., and Asher, E. Corrective emotional experiences in group therapy. Amer. J. Psychiat.,
1951,108, p. 126-131.
108. Frankl, V. E. Artzliche Seelsorge. Vienna: Franz Deuticke Verlog, 1946.
109. Freud, S. The Basic Writing of Sigmund Freud. A. A. Brill (trans, and ed.). New York: Modern
Library, 1938.
110. Freud, S. The Future of an Illusion. New York: Liveright, 1928.
111. Freud, S. A General Introduction to Psychoanalysis. New York: Liveright, 1935.
112. Freud, S. An Outline of Psychoanalysis. New York: Norton, 1949.
113. Fromm, E. The Art of Loving. New York: Harper, 1956.
114. Fromm, E. Escape from Freedom. New York: Farrar and Rinehart, 1941.
115. Fromm, E. Man for Himself. New York: Farrar and Rinehart, 1947.
116. Fromm, E. Man is not a thing. Sat. Rev., March, 1957, p. 9-11.
117. Fromm, E. Psychoanalysis and Religion. New Haven: Yale University Press, 1950.
118. Fromm-Reichmann, Frieda. Principles of Intensive Psychotherapy. Chicago: The University of
Chicago Press, 1950.
119. Garrison, К. С Psychology of Adolescence. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, Inc., 1956.
120. Gesell, A. Child Development. New York: Harper, 1949.
121. Gesell, A., Ilg, F. L, and Ames, L. B. Youth: The Years from 10 to 16. New York: Harper, 1956.
122. Gibran, Kahlil. The Prophet. New York: Knopf, 1923.
123. Gilbert, Jeanne G. Understanding Old Age. New York: Ronald, 1952.
124. Ginzberg, E. Occupational Choice, an Aproach to General Theory. New York: Columbia
University Press, 1951.
125. Glatzer, H. The relative effectiveness of clinically homogenous and heterogenous psychotherapy
groups. Int. J. group Psychother., 1956,
6, p. 258.
126. Glover, E. Freud or Jung. New York: Norton, 1950.
127. Gorham, D. R. Proverbs test. Missoula, Montana: Psychological Test Specialists, 1954.
128. Graver, P. A. A study of counselors in selected industrial, education, and social service institutes.
Unpublished doctor's dissertation, Northwestern University, 1948.
129. Gray, W. S. Gray oral reading paragraphs test. Bloomington, //.: Public School Publishing Company,
1923.
130. Green, A. W. Social values and psychotherapy. J. Pers., 1946,
14, p. 199-228.
131. Greenleaf, W. J. Occupations and Careers. New York: M cGraw, >
1955.
132. Gustad, J. W. The Definition of Counseling, in Berdie, R. F. (ed.), Roles and Relationships in
Counseling. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1953.
133. Gustad, J. W. The evaluation interview in vocational counseling. Personnel & Guidance /,1957', 36,
p. 242-250.
134. Hadley, J. M., and Asher, E. J. Clinical counseling and school clinical psychology at Purdue
University. Amer. Psychologist, 1955, 10,
p. 71-73.
135. Hahn, M. E. The training of rehabilitation counselors. /
counsel. Psychol., 1954, 7, p. 246-248.
136. Hahn, M. E., and McLean, M. S. General Clinical Counseling. New York: McGraw, 1950.
137. Haigh, G. Defensive behavior in client-centered therapy. / consult. Psychol., 1949, 13, p. 181-189.
138. Harlow, H. F. The formation of learning sets. Psychol. Rev.,
1949, 56, p. 51-65.
139. Hathaway, S. R., and McKinley, J. С The Minnesota Multiphasic Personality Inventory. New York:
Psychological
Corporation, 1942.
140. Havighurst, R. J. Human Development and Education. New
York: Longmans, 1953.
141. Heine, R. W. An investigation of the relationship between change in personality from psychotherapy
as reported by patients and the factors seen by patients as producing change. Unpublished doctoral
dissertation, University of Chicago, 1950.
142. Herman, R. The "going steady" complex. Marriage and Family, №5, 17, p. 26-40.
143. Herzberg, A. Active Psychotherapy. New York: Grune and Stratton, 1945.
144. Hinckley, G. and Hermann, Lydia. Group Treatment in Psychotherapy. Minneapolis: University of
Minnesota Press, 1951.
145. Hobbs, N. Group-Centered Psychotherapy, in Rogers, С R. (ed.), Client-Centered Therapy. Boston:
Houghton, 1951.
146' Hogan, R. A. Theory of threat and defense. J. consult. PsychoL, 1952, 16, p. 417-424.
147. Horney, Karen. Neurosis and Human Growth. New York: Norton, 1950.
148. Horney, Karen. The Neurotic Personality of Our Time. New York: Norton, 1937.
149. Horney, Karen. New Ways in Psychoanalysis. New York: Norton, 1939.
150. Horney, Karen. Self-Analysis. New York: Norton, 1942.
151. Hughes, E. С Psychology: Science and/or profession. Amer. Psychologist, 1952, 7, p. 441-443.
152. Ihgham, H. V., and Love, Lemore R. The Process of Psychotherapy. New York: McGraw, 1954.
153. Irwin, Mary (ed.) American Universities and Colleges, 7th ed. Washington: American Council on
Education, 1956.
154. Jacques, E. The clinical use of the TAT with soldiers. J. abnorm. soc. Psychol, 1945, 4, p. 363-375.
155. Janowitz, M. Some observations on the ideology of professional psychologists. Amer. Psychologist,
1954, 9, p. 528-532.
156. Joel, W., and Shapiro, D. Some principles and procedures for group psychotherapy. J. Psychol,
1950, 29, p. 77-88.
157. Johnson, D. Understanding and use of the self in counseling. Bulletin of the Menninger Clinic, 1953,
17, p. 29-35.
158. Johnson, W. People in Quandaries. New York: Harper, 1946.
159. Jourard, S. M. Personal Adjustment. New York: Macmillan,
1958.
160. Jourard, S. M., and Remy, R. Perceived parental attitudes, the self and security. J. consult. Psychol,
1955,79, P- 364-366.
161. Jung, С G. Modern Man in Search of a Soul. New York: Harcourt, 1933.
162. Karpman, B. Objective psychotherapy. Clinical Psychology Monographs, No. 6. J. din. Psychol, p.
195.
163. Keet, С D. Two verbal techniques in a miniature counseling situation. Psychol Monogr., 1948, 7.
164. Kelly, E. С Education for What is Real. New York: Harper,
1947.
165. Kelly, G. A. The Psychology of Personal Constructs, Vols. 1 and
2. NewYork: Norton, 1955.
166. Kelly, G. A. Verbal Communication in Psychotherapy. Unpublished manuscript of lectures
presented to a post-doctoral institute of the Los Angeles Society of Clinical Psychologists in Private
Practice, January 17-18, 1959.
167. Kinsey, A. C, Pomeroy, W. В., and Martin, С. Е. Sexual Behavior in the Human Female.
Philadelphia: Saunders, 1953.
168. Kinsey, A. C, Pomeroy, W. В., and Martin, 'С. Е. Sexual Behavior in the Human Male.
Philadelphia: Saunders, 1948.
169. Kirkendall, L. A. Implications for college teaching of a concept of morality. Unpublished paper,
Oregon State College.
170. Klein, M. The Psychoanalysis of Children. NewYork: Hogarth,
1949.
171. Klingelhofer, E. L. The relationship between academic advisement to the scholastic performance of
failing college students. J. counsel. Psychol., 1954, /,p. 125-131.
172. Klopfer, B. Developments in the Rorschach Technique. Vol. 2. Yonkers, N.Y.: World Book, 1956.
173. Klopfer, B. Personal communication.
174. Klopfer, B. Rorschach clinical diagnosis. Unpublished mimeographed paper, pg. 4.
175. Koester,G. A. A study of the diagnostic process. Educ. psychol. Measmt., 1954, 14, p. 473-486.
176. Kohler, W. The Mentality of Apes (Trans. E. Winter). New York:
Harcourt, 1925.
177. Korner, Ija N. Ego involvement and the process of disengagement. J. consult. Psychol., 1950, 14, p.
206-209.
178. Kunkel, F. Growth through Crises, in Doniger, S. (ed), Religion and Human Behavior. NewYork:
Association Press, 1954.
179. Kunkel, F. In Search of Maturity. NewYork: Scribner, 1955.
180. Layton, W. L. Selection and counseling of students in engineering. Minnesota Studies in Personnel
Work No. 4. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1954.
181. Lebo, D. The expressive value of toys recommended for nondirective play therapy. J. clin. Psychol.,
1955, //, p. 144—148.
182. Lee, A. M. Social pressures and the values of psychologists. Amer. Psychologist, 1954, 9, p. 516-
522.
183. Lewin, K. Principles of Topological Psychology. New York: McGraw, 1936.
184. Lewis, N. D. C. Outlines for Psychiatric Examinations. Albany, New York: New York State
Department of Mental Hygiene, 1943.
185. Lifton, W. M. Counseling and the religious view of man. Personnel & Guidance J., 1953, 31, p.
366-367.
186. Lipkin, S. Clients' feelings and attitudes in relation to the outcomes on client-centered therapy.
Psychol. Monogn, 1954, 68, pg. 372.
187. Loeser, L. H. Some aspects of group dynamics. Int. J. Group Psychother., 1957, 7, p. 5-19.
188. Lovejoy, С. E. Lovejoy's College Guide. New York: Simon & Schuster, 1956-57.
189. Lovejoy, С. Е. Lovejoy's Vocational School Guide. New York: Simon & Schuster, 1955.
190. Luft, J. Implicit hypotheses and clinical predictions. J. abnorm. soc. Psychol., 1950, 45, p. 756-759.
191. Me Arthur, С. С Analyzing the clinical process. J. counsel. Psychol., 1954, 1, p. 203-208.
192. McHugh, G. The Sex Knowledge Inventory. College Station, North Carolina: Duke University Press,
1950.
193. Mace, D. Your marriage today. Women's Home Companion, April, 1956, p. 29-33.
194. Mahler, Margaret, and Rabinovitch, Ruth. The Effects of Marital Conflict on Child Development, in
Eisenstein V. (ed.), Neurotic Interaction in Marriage. New York: Basic Books, 1956.
195. Mann, L. Persuasive doll play: A technique of directive psychotherapy for use with children. J. clin.
Psychol., 1957, 13, p. 14-19.
196. Margolis, B. D. The problem of "facade" in thys counseling of low scholarship students. J. consult.
Psychol., 1945, 9, p. 138—141.
197. Maslow, A. H. Motivation and personality. New York: Harper, 1954.
198. May, R., Angel, E., and Ellenberger, H. Existence. New York: Basic Books, 1958.
199. May, R. The Art of Counseling. New York: Abingdon-Cokesbury, 1939.
200. May, R. Man's Search for Himself. New York: Norton, 1953.
201. Mead, Margaret. Ladies Home Journal Treasury. New York: Simon & Shuster, 1956.
202. Meehl, P. E. Clinical Versus Statistical Prediction. Minneapolis: University of Minnesota Press,
1954.
203. Meehl, P. E., etal. What, Then, is Man?St. Louis: Concordia, 1958.
204. Menninger, K. The Theory of Psychoanalytic Technique, Menninger Clinical Monograph Series
12. New York: Basic Books, 1958.
205. Michigan State University. How to Make Referrals. East Lansing, Michigan: Guidance and
Counselor Training, College of Education, Michigan State University, 1956.
206. Miller, J. G. General behavior systems theory and summary (Part 3, Behavior theories and a
counseling case: A symposium). J. counsel. Psychol., 1956, 3, p. 120-124.
207. Miller, J. G. Toward a general theory for the behavioral sciences. Amer. Psychologist, 1955, 10, p.
513, 531.
208. Mittelmann, Beta. Analysis of Reciprocal Neurotic Patterns in Family Relationships, in Eisenstein,
V. W. (ed.), Neurotic Interaction in Marriage. New York: Basic Books, 1956.
209. Montague, A. On Being Human. New York: H. Schuman, 1950.
210. Mooney R. L. Mooney Problem Checklist. New York: Psychological Corporation, 1950.
211. Moore, B. V, and Bouthilet, Lorraine. The V. A. program for counseling psychologists. Amer.
Psychologist, 1952, 7, p. 684-685.
212. Morton, R. B. A controlled experiment in psychotherapy based on Rotter's social learning theory of
personality. Doctor's dissertation, Ohio State University, 1949.
213. Morton, R. B. An experiment in social psychotherapy. Psychol. Monogr., 1955, 69,p. 1-17.
214. Mosier, Helen P., Dublin, W., and Shelsky, I. M. A proposed modification of the Roe Occupational
Classification. J. consult. Psychol., 1956, 3, p. 27-31.
215. Moustakas, С. Е. Children in Play Therapy. New York: McGraw, 1953.
216. Mowrer, О. Н. Anxiety Theory as a Basis for Distinguishing between Counseling and
Psychotherapy, in Berdie, R. (ed.), Concepts and Programs of Counseling. Minneapolis: University of
Minnesota Press, 1951.
217. Mowrer,O. H. Learning Theory and Personality Dynamics. New York: Ronald, 1950.
218. Mowrer, О. Н. Tension Changes During Psychotherapy with Special Reference to Resistance, in
Psychotherapy: Theory and Research. New York: Ronald, 1953.
219. Mowrer, О. Н. Some philosophical problems in psychological counseling. J. counsel. Psychol.,
1957, 4, p. 103—111.
220. Murphy, G. Personality: A Biosocial Aproach to Origins and Structure. New York: Harper, 1947.
221. National Home Study Council. Home Study Blue Book. Washington, D.C.: National Home Study
Council, 1956.
222. National Vocational Guidance Association. Counselor Preparation. Washington: National
Vocational Guidance Association, 1949.
223. Nygren, A. Agape and Eros. London: SPCK, 1953.
224. Oates, W. E. The Christian Pastor. Philadelphia: Westminster, 1951.
225. O'Kelly, L. I., and Muckler, F. A. Introduction to Psychopathology, 2nd ed. Englewood Cliffs, N.J.:
Prentice-Hall, I-nc, 1955.
226. Openheimer, O. Some counseling theory: Objectivity and subjectivity. J. counsel. Psychol, 1954, 1,
p. 184-187.
227. Overstreet, H. The Mature Mind. New York: Norton, 1949.
228. Paterson, D. G., Gerken, С d'A., and Hahn, M. E. Revised Minnesota Occupational Rating Scales,
in Williamson, E. G. (ed.), Minnesota Studies in Student Personnel Work, No. 2. Minneapolis:
University of Minnesota Press, 1953.
229. Patterson, С. Н. Interest tests and the emotionally disturbed client. Educ. psychol. Measmt., 1957,
17, p. 264-280.
230. Pepinsky, H. B. Aplication of informal projective methods in the counseling interview. Educ.
psychol. Measmt., 1947, 7, p. 135— 140.
231. Pepinsky, H. B. The selection and use of diagnostic categories in clinical counseling. Apl. Psychol.
Monogr., 1948, No. 15.
232. Pepinsky, H. В., and Pepinsky, Pauline N. Counseling Theory and Practice. New York: Ronald,
1954.
233. Perls, Laura P., Goodman, P., and Hefferline, H. Gestalt Therapy — Excitement and Growth in
Human Personality. New York: Julian, 1951.
234. Phillips, E. L. Attitudes toward self and others; a brief questionnaire report. J. consult. Psychol.,
1951, 15, p. 79—8.1.
235. Phillips, E. L. Psychotherapy; a Modern Theory and Practice. EngleJwood Cliffs, N.J.: Prentice-
Hall, inc., 1956.
236. Phillips, E. L., and Agnew, J. W, Jr. A study of Rogers' "reflection" hypothesis. J. din. Psychol,
1953, 9, p. 281-284.
237. Porter, E. H., Jr. An Introduction to Therapeutic Counseling. Boston: Houghton, 1950.
238. Porter, E. H., Jr. Understanding Diagnostically and Understanding Therapeutically, in Williamson,
E. G. (ed.), Trends in Student Personnel Work. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1949, p. 113-
119.
239. Postman, L., Bruner, J. S., and McGinnies, E. Personal values as selective factors in perception. J.
abnorm. soc. Psychol, 1948, 43, p. 142-154.
240. Powdermaker, Florence, and Frank, J. Group Psychotherapy. Cambridge: Harvard University Press,
1953.
241. Reid, Dorothy K.., and Snyder, W. U. Experiment on "recognition of feeling" in non-directive
psychotherapy,/ din. Psychol., 1947,3, p. 128-135.
242. Remmers, H. H., Drucker, A. J., and Shimberg, B. SRA Youth Inventory. Chicago: Science Research
Associates, 1948.
243. Reusch, J., and Prestwood, A. R. Anxiety. Arch. Neural Psychiat.,№9,62,p.\-24.
244. Ribble, M. The Personality of the Young Child. New York: Columbia University Press, 1955.
245. Richardson, H., and Borow, H. Evaluation of a technique of group orientation for vocational
counseling. Educ. psychol. Measmt., 1952, 12, p. 587-597.
246. Robinson, F. P. Principles and Procedures in Student Counseling. New York: Harper, 1950.
247. Roe, Anna. The Psychology of Occupations. New York: Wiley, 1956.
248. Rogers, С R. Becoming a Person. Oberlin College, Ohio: Board of Trustees, Oberlin College, 1954.
249. Rogers, С R. Client-Centered Therapy. Boston: Houghton, 1951.
250. Rogers, С R. Counseling and Psychotherapy. Boston: Houghton, 1942.
251. Rogers, С R. Counselingwith Returned Service Men. New York: McGraw, 1946.
252. Rogers, С. R. The fully functioning personality. Unpublished paper.
253. Rogers, C. R. A personal view of some issues facing psychologists. Amer. Psychologist, 1955, 10, p.
247-249.
254. Rogers, С R. Persons or science? A philosophical question. Amer. Psychologist, 1955, 10, p. 267-
278.
255. Rogers, С R. A process conception of psychotherapy. Amer. Psychologist, 1958, 13, p. 142-149.
256. Rogers, С R. Some Directions and End Points in Therapy, in Mowrer, О. Н. (ed.), Psychotherapy:
Theory and Research. New York: Ronald, 1953.
257. Rogers, C. R. A therapist's view of the good life. The Humanist, 1957,5, p. 291—300, American
Humanist Association, Yellow Springs, Ohio.
258. Rogers, С R., and Diamond, Rosalind F. Psychotherapy and Personality Change. Chicago:
University of Chicago Press, 1954.
259. Rosensweig, S. An Outline of Frustration Theory, Chapter 11, in Hunt, J. McV. (ed.), Personality
and the Behavior Disorders. New York: Ronald, 1944.
260. Rotter, J. B. Social Learning and Clinical Psychology. Engle-wood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, Inc.,
1954.
261. Ruch, F. L. Psychology and Life. Chicago: Scott, Foresman & Co., 1948.
262. Rusalem, H. New insights on the role of occupational information in counseling. J. counsel.
Psychol., 1954, /, p. 84-88.
263. Sargent, P. The Handbook of Private Schools, 35th ed. Boston: Porter Sargent, 1954.
264. Sargent, P. Junior Colleges and Specialized Schools and Colleges, 2nd ed. Boston: Portt. Sargent,
1955.
265. Schafer, R. Psychoanalytic Interpretation in Rorschach Testing. New York: Grune and Stratton,
1954.
266. Schmidt, H. O., and Fonda, С. Р. The reliability of psychiatric diagnosis: a new look. J. Abnorm.
andSoc. Psychol., 1956, 52, p. 262— 267.
267. Schwebel, M. Why unethical practice? J. counsel. Psychol., 1955, 2, p. 122-127.
268. Seeman, J. A. A study of client self-selection of tests in vocational counseling. Educ. psychol.
Measmt., 1948, 8, p. 327—346.
269. Seeman, J. A., et al. A coordinated research in psychotherapy. J. consult. Psychol., 1949, 13, p. 154-
195.
270. Shaw, F. J. Some postulates concerning psychotherapy. J. consult. Psychol., №9,12, p. 426-432.
271. Shaw, R. Finger Painting. Boston: Little, 1934.
272. Sheerer, Elizabeth T. An analysis of the relationship between acceptance of and respect for self and
acceptance of and respect for others in ten counseling cases. Amer. Psychologist, 1948, 3, p. 285.
273. Sherman, Dorothy. An analysis of the dynamic relationships between counselor techniques and
outcomes in larger units of the interview situation. Unpublished doctor's dissertation, Ohio State
University, 1945.
274. Shoben, E. J. Psychotherapy as a problem in learning theory. Psychol. Bull, 1949, 46, p. 366-392.
275. Shoben, E. J. Special review: Some recent books on counseling and adjustment. Psychol. Bull.,
1955, 52, p. 251-262.
276. Shoben, E. J. Work, love and maturity. Personnel & Guidance J., 1956, 34, p. 326-332.
277. Shostrom, E. L, and Brammer, L. M. The Dynamics of the Counseling Process. New York:
McGraw, 1952.
278. Shrodes, Carolina (ed.) Psychology through Literature, an Anthology. New York: Oxford, 1943.
279. Shuttleworth, F. K. The physical and mental growth of Girls and Boys age six to nineteen in relation
to age at maximum growth. Washington: National Research Council, 1939.
280. Skidmore, R. A., etal. Marriage Consulting. New York: Harper, 1956.
281. Skidmore, R. A., and Garrett, Hulda. Joint interview in marriage counseling. Marriage and Family
Living, 1955, 17, p. 320—324.
282. Slavson, S. R. Analytic Group Psychotherapy with Children, Adolescents and Adults. New York:
Columbia University Picss, 1950.
283. Slavson, S. R. The Practice of Group Psychotherapy. New York: International Universities Press,
1947.
284. Smith, H. L. The value context of psychology. Amer. Psychologist, 1954, 9, p. 532-535.
285. Snygg, D., and Combs, A. W. Individual Behavior: A New Frame of Reference for Psychology. New
York: Harper, 1949.
286. Sorokin, P. A. Explorations in Altruistic Love and Behavior. Boston: Beacon, 1950.
287. Speer, G. S., and Jasper, L. The influence of occupational information on occupational goals.
Occupations, 1949, 28, p. 15-17.
288. Steiner, L. R. Where Do People Take Their Troubles? Boston: Houghton, 1954.
289. Stone, С. Н. Are vocational orientation courses worth their salt? Educ.psychol. Measmt, 1948, 8,p.
161-181.
290. Stone, C. P. (ed.) Annual reviews of psychology, Vol. 1—9. Stanford, Calif.: Annual Reviews,
1950-1958.
291. Strang, Ruth. ChildStudy. New York: Macmillan, 1954.
292. Strong, E. K. Vocational Interests* Eighteen Years After College. Minneapolis: University of
Minnesota Press, 1955.
293. Strong, E. K. Vocational Interests of Men and Women. Stanford: Stanford University Press, 1943.
294. Sullivan, H. S. The Interpersonal Theory of Psychiatry. New York: Norton, 1953.
295. Sullivan, H. S. The Psychiatric Interview. New York: Norton, 1954.
296. Super, D. E. Apraising Vocational Fitness. New York: Harper, 1949.
297. Super, D. E. Career patterns as a basis for vocational counseling. J. counsel. Psychol., 1954, I, p. 12-
19.
298. Super, D. E. Transition from vocational guidance to counseling psychology. J. counsel. Psychol.,
1955, 2, p. 3—9.
299. Super, D. E. Vocational adjustment: Implementing a self concept. Occupations, 1951, 30, p. 88-92.
300. Symonds, P. M. Dynamics of Psychotherapy, Vol. I. New York: Grune and Stratton, 1956.
301. Symonds, P. M. Dynamics of Psychotherapy, Vol. II. New York: Grune and Stratton, 1957.
302. Terman, L. M. Psychological Factors in Marital Hapiness. New York: McGraw, 1938.
303. Thorne, F. C. Principles of Personality Counseling. J. ofclin. Psychol, \950, p. 301-302.
304. Thorne, F. С Principles of psychological examining. J. ofclin. Psychol., 1955, p. 87.
305. Tindall, R. H., and Robinson, F. P. The use of silence as a technique in counseling. J. clin. Psychol.,
1947, 3, p. 136—141.
306. Tyler, Leona E. The Work of the Counselor. New York: Apleton-Century-Crofts, Inc., 1953.
307. U. S. Department of Health, Education, and Welfare. Annual Report. Washington, D.C.: U. S.
Government Printing Office, 1957.
БИБЛИОГРАФИЯ
621
308. U. S. Department of Health, Education, and Welfare. Orientation Training for Vocational
Rehabilitation Counselors. (Mimeo) Rehabilitation Service Lives #332. Washington, D.C., 1955.
309. U. S. Employment Service. Dictionary of Occupational Titles, 2nded. Washington, D.C.: U. S.
Government Printing Office, 1949.
310. U. S. Government Occupational Outlook Service. Occupational Outlook Handbook. Washington,
D.C.: U. S. Government Printing Office, 1951.
311. Vincent, С. Е. (ed.) Readings in marriage counseling. New York: Crowell, 1957.
312. Warner, W. L., Meeker, Marchia, and Ells, K. Social Class in America. Chicago: Science Research
Associates, 1949.
313. Watson, R. I. The Clinical Method in Psychology. New York: Harper, 1951.
314. Watson, R. I. Psychology as a Profession. New York: Random House, Inc., 1954.
315. White, R. W. The Abnormal Personality. New York: Ronald, 1948.
316. White, R. W. The Abnormal Personality, 2nd ed. New York: Ronald, 1956.
317. White, V. God and the Unconscious. Chicago: Henry Regnery, 1953.
318. Wickes, F. The Inner World of Childhood. New York: Apleton-Century-Crofts, Inc., 1927.
319. Williamson, E. G. Counseling and the Minnesota point of view. Educ. psychol. Measmt., 1947, 7, p.
141-156.
320. Williamson, E. G. How to Counsel Students. New York: McGraw, 1939.
321. Winder, L. Group Psychotherapy, in Moreno, J. L. (ed.), Group Psychotherapy —A Symposium.
New York: Beacon, 1945.
322. Winnicott, D. W. Hate in the countertransference. Int. J. Psychoanai, 1949, 30, p. 69-74.
323. Wolberg, L. R. The Technique of Psychotherapy. New York: Grune and Stratton, 1954.
324. Wood, A. B. Transference in client-centered therapy and in psychoanalysis. J. consult. Psychol.,
1951, 15, p. 72—75.
325. Wrenn, С G. Psychology, religion, and values for the counselor, Part III, in the symposium, the
counselor and his religion. Pers. and Guid. J., 1958, 36, p. 326-334.
326. Wrenn, С. G. The ethics of counseling. Educ. psychol. Me-asmt., 1952, 12, p. 161-177.
327. Wrenn, C. G. Wrenn Study Habits Inventory. Stanford, Calif: Stanford University Press, 1931.
328. Wulf, F. Uber die Veranderung van Vorstellangen. Psychol. Forsch., 1922, 7, p. 333-373.
329. Zelen, S. L. Acceptance and acceptability. J. consult. Psychol., 1954, 7*, p. 316.
СОДЕРЖАНИЕ
От авторов................................................................................6
Предисловие...........................................................................9
ЧАСТЬ I. Основы..............................................................15
Глава 1. Профессиональное консультирование
и психотерапия................................................................17
Глава 2. Теоретические основы
терапевтической психологии.........................................44
Глава 3. Развитие личности...........................................104
Глава 4. Процесс консультирования
и психотерапии..............................................................142
БИБЛИОГРАФИЯ.........................................................604
Эверетт Л. Шостром Лоренс М. Браммер
ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ Основы консультирования и психотерапии
Редакторы М. Кановская, В. Меньшенина Художественный редактор В, Щербаков
Компьютерная графика Г. Булгакова
Компьютерная верстка О. Рязанова Корректор Г. Пылева
Издательство «Сова»
ЛР№ 064914 от 14.01.97
195112, Санкт-Петербург, а/я № 51.
e-mail: sow@comset.net
000 «Издательство «Эксмо».
107078, Москва, Орликов пер., д. 6.
Интернет/Home page — www.eksmo.ru
Электронная почта (E-mail) — info@ eksmo.ru
По вопросам размещения рекламы в книгах издательства «Эксмо» обращаться в рекламное агентство «Эксмо». Тел. 234-38-00
Книга — почтой: Книжный клуб «Эксмс
101000, Москва, а/я 333. E-mail: bookclub® eksmo.ru
Оптовая торговля:
109472, Москва, ул. Академика Скрябина, д. 21, этаж 2
Тел./факс: (095) 378-84-74, 378-82-61, 745-89-16 Многоканальный тел. 411-50-74. E-mail: reception@eksmo-sale.ru
Мелкооптовая торговля:
117192, Москва, Мичуринский пр-т, д. 12/1. Тел./факс: (095) 932-74-71
000 «Медиа группа «ЛОГОС».
103051, Москва, Цветной бульвар, 30, стр. 2
Единая справочная служба: (095) 974-21 -31. E-mail: mgl@logosgroup.ru
000 «КИФ «ДАКС». 140005, М. О., г. Люберцы, ул. Красноармейская, д. За. Тел. 503-81-63,796-06-24. E-mail: kif_daks@mtu-net.ru
Книжные магазины издательства «Эксмо»: Москва,ул. Маршала Бирюзова, 17(рядомсм. «Октябрьское Поле»).Тел. 194-97-86.
Москва, Пролетарский пр-т, 20 (м. «Кантемировская»). Тел. 325-47-29.
Москва, Комсомольский пр-т, 28 (в здании МДМ, м. «Фрунзенская»). Тел. 782-88-26.
Москва, ул. Сходненская, д. 52 (м. «Сходненская»). Тел. 492-97-85
Москва, ул. Митинская, д. 48 (м. «Тушинская»). Тел. 751-70-54.
Северо-Западная Компания представляет весь ассортимент книг издательства «Эксмо».
Санкт-Петербург, пр-т Обуховской Обороны, д. 84Е Тел. отдела рекламы (812) 265-44-80/81/82/83.
Сеть магазинов «Книжный Клуб СНАРК» представляет . I самый широкий ассортимент книг издательства «Эксмо». --------^
Информация о магазинах и книгах в Санкт-Петербурге по тел. 050. .....
Вы получите настоящее удовольствие, покупая книги в магазинах 000 «Топ-книга» Тел./факс в Новосибирске: (3832) 36-10-26. E-mail:
office@top-kniga.ru
Всегда в ассортименте новинки издательства «Эксмо»:
ТД «Библио-Глобус», ТД «Москва», ТД «Молодая гвардия»,
•Московский дом книги», «Дом книги в Медведково», «Дом книги на ВДНХ».
Книги издательства «Экомо» в Европе: www.atlant-shop.com
Подписано в печать с готовых диапозитивов 12.09.2002
Формат 60x90'/i6. Печать офсетная. Бум. газ. Усл. печ. л. 39,0
Тираж 3 000 экз. Заказ № 2931
Отпечатано с готовых диапозитивов во ФГУП ИПК «Ульяновский Дом печати». 432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14