Вклад разведки в подготовке СССР к войне

Перед началом войны очень важные задачи легли на плечи советской военной разведки. Ее главной задачей
было надежное и своевременное предупреждение о возникающей угрозе безопасности СССР. Уровень
развития военной разведки, достигнутый к 1938 году, позволил ей решать задачи, поставленные
правительством и руководством Наркомата обороны.

Разведчики и разветвленная разведывательная сеть оказались в состоянии обеспечивать высшее

командование Красной Армии и Советское правительство надежной информацией практически по всем
важным вопросам. Имелись точные данные и о подготовке нападения фашистской Германии на Советский
Союз, в том числе и ее союзников — Италии, Румынии, Венгрии и др. Достаточно хорошо была поставлена
работа нашей военной разведки в самой Германии, Японии, Румынии, Англии, Франции, Бельгии,
Швейцарии, Болгарии, Польши. Наши разведчики из Германии первыми доложили об утвержденном
Гитлером плане «Барбаросса» и об основном его содержании. . Военными историками подсчитано, что с
июля 1940-го года по июнь 1941 года внешняя разведка направила в «Инстанцию» (так было принято
называть высшее советское руководство) более 120 детальных сообщений о военных приготовлениях
Германии к агрессии против Советского Союза.

В 30-е годы внешней разведкой во многих европейских странах был создан агентурый аппарат, в том числе
и в Германии. Через эту агентуру удалось получить доступ к секретным документам руководства
нацистской партии, разведывательной и контрразведывательной служб, Министерства иностранных дел
Третьего рейха, полиции, гестапо, а также отдельных иностранных посольств в Берлине. Много ценной
информации по Германии разведка получала и в других странах, особенно в Англии: там знаменитая ныне
«кембриджская пятёрка» — К.Филби, Д.Маклейн, Г.Бёрджес, А.Блант и Дж.Кернкросс — стала во время
войны основным источником стратегических сведений по Германии.

Тревожную информацию о подготовке Гитлером войны против СССР и лицемерной политике западных
стран начали получать еще в 1938 году и особенно в середине 1939 года. При этом ценность
разведывательной информации заключалась в том, что она поступала из западных и восточных стран. Ее
анализ позволил представить во всем объеме назревавшую для СССР смертельную опасность.

Советская внешняя разведка получила подробную информацию о переговорах министра иностранных дел
Великобритании Саймона (1935), лорда Галифакса (1937) и премьер-министра Чемберлена (1938) с
германскими представителями. В ходе этих переговоров обсуждались вопросы территориального передела
мира и была заложена основа политики «полной изоляции России в Европе». Англия согласилась с
требованиями Гитлера частично снять с Германии ограничения, наложенные Версальским договором,
продемонстрировала готовность Запада не препятствовать германской агрессии на Восток и фактически
благословила нападение на нашу страну.

Еще в августе 1939 года на секретном совещании высших военных кругов фашистской Германии
фактически была переориентирована деятельность Германии и ее вооруженных сил на переподготовку. В
этих планах утверждался перевод всего германского хозяйства на военный лад, а также о мобилизация
капиталов и рабочей силы.

В 1939 году к руководству внешней разведкой пришёл 31-летний Павел Михайлович Фитин и возглавлял её
на протяжении всей войны. Только с января по 21-е июня 1941 года он передал Сталину свыше ста
информационных сообщений, из которых следовало, что война стоит на пороге нашего дома. И это — не
считая более ранних тревожных сообщений. Так, в начале октября 1940 года он докладывает Сталину о
телеграмме резидента НКВД в Виши от 30 сентября: «20 немецких дивизий проследовали через Париж к
советским границам». Другая телеграмма гласила: «На 1 октября в Восточной Пруссии и бывшей Польше
сосредоточено 70 пехотных дивизий, 5 моторизованных и 7 — 8 танковых дивизий и 19 кавалерийских
полков».

О переброске немецких войск к советской границе регулярно сообщали в ГРУ наши военные атташе из
Берлина, Праги, Парижа, Берна, из других городов Европы, а также из Японии. Поступавшие сведения
позволили советскому командованию сделать вывод, что главной целью Германии стала подготовка к
нападению на Советский Союз, хотя в этот же период немцы афишировали подготовку к нападению на
Англию.

Наши разведчики докладывали о мобилизации и отправке на войну немцев, знающих русский язык, о
вербовке русских белогвардейцев во Франции и отправке их в Польшу, ближе к советским границам.

До сентября 1939 года берлинская резидентура не имела руководителя. В сентябре 1939 туда прибыл Амаяк
Кобулов. Он имел образование в пределах пяти классов и непомерные амбиции. Накануне состоялась его
беседа с начальником разведки П.М.Фитиным и начальником германского отделения П.М.Журавлёвым. От
этой беседы у руководства разведки осталось негативное впечатление: им было ясно, что А.Кобулов для
столь ответственного поста не годится.

Дальнейшие события подтвердили правоту начальника внешней разведки. За десять месяцев до нападения
Германии на СССР А.Кобулов «приобрёл» в качестве источника информации молодого латвийского
журналиста из газеты «Бриве Земе» Ореста Берлинкса («Лицеиста»). В дальшейшем выяснилось, что
«Лицеист» был подставлен гестапо и через него гитлеровское руководство целенаправленно снабжало
резидента НКВД дезинформацией. Эти дезонформационные данные, по указанию самого Гитлера,
готовились в Министерстве пропаганды Геббельса.

Поступавшие от «Лицеиста» данные о том, что Германия не хочет войны с СССР, были расценены в Москве
как прямая дезинформация. В этой связи в апреле 1940 года в Берлин был направлен опытный и знающий
обстановку оперработник Александр Коротков. Ему удалось восстановить конспиративную связь с наиболее
ценными агентами резидентуры — старшим правительственным советником имперского Министерства
экономики («Корсиканцем») и сотрудником разведотдела Люфтваффе («Старшиной»). Оба они добывали
бесценные сведения, которые получали высокую оценку Центра. В октябре 1940 года, на первой встрече
Короткова с «Корсиканцем», тот сообщил, что нападение на СССР состоится весной следующего года.

Тревожная информация поступала не только от «источников» разведки. 20-го марта 1941 года заместитель
госсекретаря США Самнер Уоллес пригласил для беседы советского посла Константина Уманского. Он
сообщил, что из Берлина получена информация следующего содержания: «Как стало известно из
заслуживающих доверия немецких источников, Гитлер планирует нападение на Россию весной этого года».
Уоллес вспоминал в своих мемуарах, что Уманский побледнел. Он молчал некоторое время, а потом сказал:
«Я полностью осознаю серьёзность этого сообщения и немедленно доведу до сведения моего правительства
содержание нашей беседы». Спустя две недели премьер-министр Великобритании У.Черчилль дал указание
послу в Москве С.Криппсу передать лично Сталину секретное письмо. В нём он сообщал о переброске в
Польшу из Румынии трёх из пяти танковых дивизий Вермахта и о концентрации отборных гитлеровских
частей на советской границе.

Разведуправление Генерального штаба РККА своевременно вскрыло политические планы и стратегические

замыслы Гитлера и доложило их руководству Советского Союза. Разведкой было точно установлено, что
Германия рассчитывает на внезапность нападения на СССР и захват стратегической инициативы, и, что
особенно важно, полного господства в воздухе. На эти мероприятия Гитлер отводил от 4 до 6 недель, после
чего собирался завершить войну полной оккупацией европейской части Советского Союза.

По данным советской разведки, фашистская Германия сосредоточила для войны против СССР девять
полевых армий, всего 150 дивизий, вооруженных последними видами оружия. Основной маршрут
наступления Гитлера был в 3 направлениях, это Москва, Ленинград и Киев.

В предвоенные дни ценная информация также поступала от послов СССР в Англии, Германии и других
странах, а также по линии НКВД. Следует отметить, что тексты почти всех документов, полученных
разведкой, докладывались регулярно в следующей очередности: И. Сталину, В. Молотову, Л. Берии, К.
Ворошилову. О реакции руководства страны на данные военной разведки свидетельствует заявление ТАСС
14 июня 1941 года, в котором говорилось: «Слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять
нападение на СССР лишены всякой почвы… А слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией,
являются лживыми и провокационными…». Вот таким образом тогдашнее руководство СССР, во главе со
Сталиным, реагировало на точные данные, полученные офицерами военной разведки.
20 марта 1941 года начальник Генштаба РККА представил руководству страны доклад, который содержал
сведения исключительной важности. В этом докладе излагались все варианты возможных направлений
ударов немецко-фашистских войск при нападении на СССР в соответствии с планом «Барбаросса». Кроме
того, военный атташе в Берлине указывал, что начало наступления немцев на СССР следует ожидать к 15
июня 1941 года. Но начальник Главупра ГШ РККА генерал Голиков Ф.И., в угоду мнению верхов, сделал
свои собственные выводы.

17-го июня 1941 года в Центр поступила телеграмма берлинской резидентуры. В подготовленном на её
основе для Сталина спецсообщении ИНО НКВД (см. Приложение) говорилось:

«Все военные приготовления Германии по подготовке вооружённого выступления против СССР полностью
закончены, и удара можно ожидать в любое время».

В этот день министр госбезопасности В.Н.Меркулов и начальник ИНО НКВД П.М.Фитин были приняты
Сталиным. Генсек поинтересовался, от кого получена информация, насколько можно верить «источникам».
Нарком госбезопасности молчал: ему было известно мнение Сталина, что войну удастся предотвратить.

П.М.Фитин сказал, что «источники» вполне надёжны. На это Сталин запальчиво возразил, что в Германии
можно доверять только одному человеку — Вильгельму Пику, и приказал тщательно перепроверить всю
поступающую информацию.

Между тем, 19-го июня 1941 года резидент в Риме Г.И.Рогатнев получил от ценного агента, близкого к
Муссолини, и направил в Центр сообщение: «Германия нападёт на СССР 22 июня».

К 21-му июня о неизбежном нападении Гитлера на СССР в ближайшие дни Сталин знал ещё из четырёх
сообщений военной разведки — из Берлина, Виши, Женевы и от Рихарда Зорге из Токио. А днём 21-го июня
поступило пятое сообщение — также от агента военной разведки Гельмута Кегеля, работавшего в
германском посольстве в Москве.

Как пишет в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» маршал Советского Союза Г.К.Жуков,
«наиболее массовые перевозки войск на восток гитлеровское командование начало проводить с 25 мая 1941
года... Всего с 25 мая до середины июня было переброшено ближе к границам Советского Союза 47
немецких дивизий, из них 28 танковых и моторизованных. Гитлер считал, что настал выгодный момент для
нападения на СССР».

Казалось бы, всё ясно: такой массовой переброски войск никак не скрыть от стороны, на которую готовится
нападение. Но Сталин опасался германской и британской провокации и не доверял разведке.
Справедливости ради отметим, что разведка уже называла девять различных дат нападения Гитлера на
СССР, — эти сроки проходили, а нападение так и не состоялось. Это усиливало уверенность Сталина в том,
что слухи о готовящемся нападении — ложные и призваны спровоцировать войну между Германией и
СССР.

Отдав распоряжение о подготовке к войне против СССР, Гитлер и в самом деле распорядился о проведении
широких дезинформационных мероприятий. Как пишет маршал Жуков, «гитлеровское правительство всеми
способами старалось внушить советскому руководству, что переброска войск совершается не для того,
чтобы угрожать Советскому Союзу, а для того, чтобы рассредоточить их и вывести из-под ударов
английской авиации, а также для прикрытия румынских нефтяных промыслов от англичан, высадившихся в
Греции».

На маскировку истинных целей германского командования была брошена мощная сеть спецслужб. В
масштабах целого государства был осуществлён комплекс мероприятий по стратегической дезинформации
советского руководства, и осуществлён успешно. Исполнители плана «Барбаросса» получали сведения о
том, что и к какому сроку надлежит осуществить, и эти сведения, разумеется, были достоверными. Но для
чего ведутся приготовления — они дезинформировались, что не мешало им точно и в срок выполнять
задание, однако скрывало его истинный смысл.
На такой дезинформации попадались даже самые надёжные агенты ИНО НКВД (как, например,
«Корсиканец» и «Старшина»). Но всё же советская разведка сумела выявить большинство фальшивок
германских спецслужб — в частности, о якобы готовящейся высадке немецких войск на Британских
островах (операция «Зеенлёве»), о походе на Балканы ( операция «Марита») и в Африку (операция
«Зоннерблюме»).

Накануне нападения на СССР (с апреля по начало июня), когда военные приготовления Германии против
СССР уже было невозможно скрыть, гитлеровские спецслужбы применили самый коварный приём
дезинформации. В германских ведомствах, где потенциально могла быть советская агентура (МИД,
Генштаб, Люфтваффе, Министерство экономики и т.п.), поползли слухи о том, что Германия пытается
оказать давление на СССР, чтобы заставить его принять условия тяжелейшего ультиматума — о
выступлении на стороне стран оси Рим — Берлин — Токио, о значительном увеличении поставок
стратегического сырья и т.п. В случае, если СССР откажется принять эти требования, Германия вынуждена
будет предпринять «соответствующие меры».

8-го мая от «Старшины» поступило сообщение: «Хотя нападение на СССР не снимается с повестки дня,
немцы сначала предъявят ультиматум с требованием увеличить экспорт в Германию, а этому ультиматуму
будет предшествовать "игра нервов"».

Однако советская внешняя разведка сумела разгадать эту дезинформацию. В спецсообщении от 12 июня
1941 года говорилось: «Будут ли предъявлены какие-нибудь требования, не известно, и поэтому следует
считаться с возможностью неожиданного нападения». 17-го июня, как уже говорилось, руководство
разведки пришло к однозначному выводу: война неизбежна и удара следует ожидать в любой момент.

В этой сложной обстановке требовалось выиграть время для приведения Советских Вооруженных Сил в
полную боевую готовность. Но Сталин не учел вероломства Гитлера. Руководство СССР опасалось дать
немцам предлог для нападения, рассчитывало оттянуть столкновение посредством дипломатических
переговоров. К сожалению, И. Сталин неправильно оценивал обстановку, сложившуюся к лету 1941 года,
отказывался верить очевидным фактам и разведданным Главупра ГШ РККА, которые в полной мере
свидетельствовали о широкомасштабных приготовлениях Германии к нападению на Советский Союз.
Поэтому внезапное нападение Германии на нашу территорию застало советские власти врасплох. Наша
армия не была своевременно приведена в полную боевую готовность.

Как показывает опыт столетий, любая военная разведка является предпосылкой эффективной политики или
стратегии, но никогда не заменяла ни политику, ни стратегию, ни военную мощь. Но решающим фактором
является способность использовать данные разведки. Без эффективной политики даже самые точные и
надежные разведывательные данные будут бесполезными. Наша военная разведка в ходе войны полностью
выполнила свои задачи.