“Культурная жизнь Юга России”
54
Благотворительность
армянских общин Российской империи
на Северном Кавказе
В статье рассматривается благотворительная деятельность армян, проживавших на Северном Кавказе
в XVIII – начале XX века.
Ключевые слова: армянские общины, Российская империя, Северный Кавказ, благотворительность.
В XVIII – начале XIX века в результате ус-
пешных действий российских войск на Кавказе
усилился поток беженцев в Россию с террито-
рий Персии и Турции. Многие из них посели-
лись на Северном Кавказе, значительная часть
– в Кизляре, Моздоке, Георгиевске, Ставрополе,
Владикавказе, Пятигорске и других городах.
Образовался ряд армянских поселений, среди
которых выделялись села Карабаглы (позднее
Святой Крест, Прикумск, Буденновск), Касаева
Яма (позднее Эдиссея) и Армянский аул (преоб-
разованный в село, а затем в город Армавир).
Армяне стремились сохранить свой этнос,
концентрируясь в поселениях городского типа. В
местах компактного проживания им было разре-
шено создавать суды, основными функциями ко-
торых было регулирование хозяйственной жизни.
Благодаря армянскому населению на Северном
Кавказе развивались новые отрасли сельского хо-
зяйства: шелководство, выращивание риса, мо-
рены и других сельскохозяйственных культур.
Состоятельные армяне были инициаторами стро-
ительства ряда фабрик и заводов в регионе.
Наряду с хозяйственной и торговой деятель-
ностью армянские общины занимались благотво-
рительностью. Их значительный вклад в это бла-
городное дело во многом объяснялся тем, что, пе-
режив оккупацию и испытав на себе деспотизм
поработителей, армяне научились сочувство-
вать людям, попавшим в беду. Общины оказы-
вали помощь пострадавшим от стихии, военных
действий, потерявшим родных и близких, дава-
ли денежные средства на строительство больниц,
школ, храмов и других объектов, которые служи-
ли обществу. По мере того как росло благососто-
яние армян, увеличивался их вклад в благотвори-
тельность.
Армяне – выходцы из Закавказья – были в
числе первых жителей Кизлярской и Моздокской
крепостей. Занимаясь ремеслами и торговлей, об-
служивавшей в первую очередь расквартирован-
ные здесь воинские части, эти мирные поселенцы
по мере превращения крепостей в города состав-
ляли 50–60% их жителей.
Армянская община г. Кизляра сыграла зна-
чительную роль в развитии русско-кавказских
отношений и в укреплении российских позиций
на Северном Кавказе. Многие ее представители
внесли значительные пожертвования для хозяйс-
№ 5 (34), 2009
Б. Т. Ованесов
твенного развития города, о чем свидетельствуют
документы, сохранившиеся в Государственном
архиве Ставропольского края. В частности, ко-
мандующий Отдельным Кавказским корпусом и
управляющий гражданской частью и погранич-
ными делами в Грузии А. Н. Ермолов в письме
от 11 января 1824 года к начальнику Кавказской
области генерал-майору Сталю отмечал, что «в
числе кизлярских жителей, учинивших значи-
тельные пожертвования для тамошних берего-
вых укреплений, за которые предположено исхо-
датайствовать им приличные награды, находятся
служивший кизлярским уездным Предводителем
дворянства дворянин Степан Калантаров и состо-
явший на службе в Кавказской области по час-
ти шелководства губернский секретарь Степан
Серебряков, для испрошения коим наград нужны
формулярные о службе их списки» [1].
По мере развития поселений росла и по-
требность в приобщении к культуре. В начале
ХIХ века каждый уездный город должен был
иметь училище, но для его открытия требова-
лись значительные средства, которые выделя-
лись государством лишь частично. Как правило,
эти учебные заведения создавались на пожерт-
вования. Например, по инициативе и преиму-
щественно на средства армянского общества
г. Моздока в 1820 году было открыто уездное
училище, в котором преподавался наряду с дру-
гими дисциплинами и армянский язык. Наиболее
состоятельные люди города ежегодно вносили
значительные суммы на содержание этого учеб-
ного заведения.
В письме департамента народного просвеще-
ния Харьковского учебного округа от 24 августа
1826 года к директору Кавказских училищ сооб-
щалось, что «известный отличным усердием к
пользам общим, в особенности, по части учеб-
ной города Моздока, из армян гражданин Давид
Серебряков, сверх многих пожертвований <…>
представленных им в сие училище и неоднократ-
ного содействия побуждением сограждан <…>
города Моздока <…> к улучшению здешнего
учебного заведения, ныне взошел в училище с
объявлением, в коем изъяснял, что он за бедных и
сирых, не могущих за себя <…> делать ежегодно
десятирублевые взносы, усердствуя ко благу об-
щему, желает вносить упомянутую плату в учи-
лище <…> за каждого бедного ученика ежегодно
 № 5 (34), 2009
и просит на сие его желание исходатайствовать у
высшего учебного начальства соизволения» [2].
Вскоре штатному смотрителю, титулярному
советнику Давиду Серебрякову было выдано сви-
детельство о пожертвованиях в пользу моздокс-
ких учебных заведений, в котором отмечались
его «честное и безупречное поведение», «готов-
ность и усердие к пользе общественной» и ука-
зывались внесенные суммы [3]. А 2 марта 1829
года Министерство народного просвещения со-
общило директору училищ Кавказской области
о том, что император пожаловал тому же Давиду
Серебрякову медаль «За усердие» [4].
Почетный гражданин Тушмалов основал в
Моздоке на свои средства армянскую школу [5].
Ссыльный декабрист А. П. Беляев, посетивший
это учебное заведение в 1840 году, высоко оце-
нил уровень образованности его воспитанников.
Желая проверить, насколько дети осваивают про-
грамму, Беляев и его спутники «из любопытства»
задали детям ряд вопросов по арифметике, гео-
графии, русской грамматике и убедились в том,
что «учат их <…> с толком» [6].
В Ставрополе с притоком населения и ин-
тенсивным строительством стал ощущаться не-
достаток воды. Она доставлялась в город в боч-
ках и стоила дорого. Необходимость строитель-
ства водопровода обсуждалась в администрации,
но проблему было трудно решить из-за дорого-
визны работ. Почетный гражданин Тифлиса и
Ставрополя Гавриил Иванович Тамамшев (купец
первой гильдии армянского происхождения) в
1838 году предложил за свой счет провести водо-
провод из родника р. Мутнянки. Его предложение
было принято губернатором. Бассейн, из которого
вода поступала в город, был закончен в 1840 году.
Водопровод стал одним из главных украшений
города. Примечательно, что бедная часть населе-
ния пользовалась водой бесплатно [7].
В начале 1850-х годов Г. И. Тамамшев так-
же внес значительную сумму денег на строи-
тельство в Ставрополе Триумфальной арки, или
«Тифлисских ворот».
Занимались армяне и научными изыскани-
ями. М. Краснов в своей книге приводит та-
кой факт: «Летом 1842 года армянин Аладжалов
разрыл курган около Мамайки (подгорной час-
ти Ставрополя); описание этого кургана и добы-
тых там древностей было составлено учителями
Кавказской гимназии Н. Е. Артюховым и П. Н.
Хицуновым» [8]. В списке имен, упомянутых в
этой книге, Аладжалов указан как археолог. Такие
раскопки в архивных и литературных источниках
на Ставрополье упоминаются впервые.
Помещик Пятигорского уезда Г. С. Калантаров,
избранный дворянством ставропольской губер-
нии и утвержденный императором в должности
почетного попечителя ставропольской гимназии,
в течение трех лет делал значительные пожертво-
вания в пользу этого учебного заведения. В 1847
году он принял на свой счет издержки «для про-
изведения публичного Гимназического акта», в
1848-м – «содержание в Гимназическом пансионе
двух воспитанников из детей бедных дворян на все
“Культурная жизнь Юга России”
55
время, пока будет занимать должность Почетного
попечителя, с платой за каждого воспитанника
по 160 руб. серебром в год» [9], в 1849-м прислал
100 руб. серебром на приобретение мебели для
гимназической канцелярии, а на следующий год
снова произвел «публичный Гимназический акт»
с оплатой всех издержек (800 руб. серебром) [10].
Г. С. Калантаров неоднократно посещал гимна-
зию, внимательно осматривал помещения, выяс-
нял условия проживания учащихся.
Основатель армянской школы в Моздоке
Тушмалов по духовному завещанию выделил
10 000 руб. на учреждение двух стипендий для
Ставропольской гимназии [11].
До открытия в Ставрополе по инициативе
гражданского губернатора публичной библиоте-
ки (1852) здесь была «небольшая частная библио-
тека у купца Челахова, которому за право чтения
любители платили по 8 руб. сер. в год» [12]. После
смерти Челахова часть библиотеки была подарена
губернской гимназии. На основании этого можно
с уверенностью утверждать, что первая библио-
тека в Ставрополе была образована лицом армян-
ского происхождения.
В 1863 году начальником Терской области был
назначен генерал-лейтенант М. Т. Лорис-Меликов,
армянин, придаваший большое значение благо-
творительности. Его семья подавала в этом при-
мер остальным. В 1868 году Лорис-Меликов на
свои средства открыл во Владикавказе ремеслен-
ное училище с пансионом, в котором бесплатно
обучались дети низших сословий [13]. Его жена,
Нина Ивановна, стала попечительницей женских
учебных заведений области.
По официальным данным, в 1878 году толь-
ко 6,3% жителей Ставрополя были грамотными.
В связи с этим в декабре того же года Комитет
общества содействия распространению на-
родного образования в Ставрополе на заседа-
нии признал неотложным делом строительство
здания для своей школы, однако осуществить
его удалось только в 1896 году. Часть средств
была пожертвована для этой цели армянами
А. Нестеровым и Е. К. Поповым, часть посту-
пила от лотереи, устроенной 8 сентября, давшей
сбор 1572 руб. 45 коп., а недостающая сумма –
из текущих доходов [14].
В списке членов Общества содействия распро-
странению народного образования в Ставрополе
на 1881/1882 учебный год значатся действитель-
ными членами армяне Е. К. Попов, Х. К. Бабаев и
А. Б. Баронов.
В Армавире первая армянская школа была ос-
нована черкесскими армянами в 1848 году, вто-
рая, «духовная», – в 1865-м. В этих учебных заве-
дениях дети изучали русский и армянский языки,
чистописание и арифметику. Была открыта и жен-
ская школа, в которой преподавались те же пред-
меты, что и в мужской, и по той же программе.
Обучение в армянских школах осуществлялось
бесплатно. Жалование учителей составляло от
200 до 400 руб. в год.
В 1875 году Армавирское общество содействия
народному образованию приняло решение о пре-
 “Культурная жизнь Юга России”
56
образовании сельского училища в двухклассное и
взяло на себя обязательство обеспечить содержа-
ние училища и снабдить его всем необходимым.
В следующем году общество избрало двух попе-
чителей – для мужских училищ Я. М. Каспарова,
а для женского – Е. Джагупова. Оно ассигновало
10 000 руб. на постройку зданий духовно-приход-
ских училищ и ходатайствовало перед епархиаль-
ной властью о преобразовании одного из началь-
ных училищ в училище 2-го разряда [15].
24 июля 1879 года был утвержден «Устав
Армавирского общественного собрания», в кото-
ром, в частности, определены общие положения:
«§1. Общественное собрание имеет целью доста-
вить членам своим и их семействам возможность
проводить свободное от занятий время с удобс-
твом, приятностостью и полезно. §2. С этой це-
лью собранию представляется: устраивать для
своих членов и их гостей балы, маскарады, тан-
цевальные, музыкальные и литературные вече-
ра и драматические представления, выписывать
книги, газеты и другие периодические издания,
а также приглашать лиц специальных по разным
наукам для чтения лекций» [16].
Нередко состоятельные армянские семьи за-
вещали довольно крупные суммы на благотвори-
тельные цели. Так, жена потомственного почетно-
го гражданина г. Ставрополя Е. К. Попова в 1886
году распорядилась после своей смерти открыть в
Таганрогском отделении Государственного банка
вклад на сумму 20 000 руб. Доход от процентов по
вкладу, согласно ее воле, следовало направлять на
содержание в Александровской женской гимназии
(Ставрополь) двух воспитанниц армянского про-
исхождения и двух – русского. Стипендиантками
могли быть только сироты или девочки из бедных
семей. В завещании оговаривалось, что стипен-
дия должна носить имя Поповой. Отметим, что
оставшийся доход по вкладу также предназначал-
ся стипендианткам: каждой из них по окончании
гимназии выдавалось 300 руб., им оказывалась
также помощь в случае замужества и обзаведения
хозяйством [17].
Армянские благотворительные общества со-
здавали различные комитеты, клубы, кружки.
25 апреля 1908 года в реестр Губернского при-
сутствия был внесен Дамский кружок Общества
вспомоществования «недостаточным» учащимся
и бедным армянам в г. Ставрополе. Учредителями
кружка являлись Н. К. Казарова, П. К. Анпеткова и
И. Н. Муратова [18]. Дамский кружок ставил своей
целью оказание помощи бедным без различия пола
и звания. В общество могло входить неограничен-
ное число лиц. Его участники разделялись на по-
четных, пожизненных и действительных членов.
Почетными признавались лица, оказавшие обще-
ству особые услуги, пожизненными – пожертво-
вавшие единовременно не менее 100 руб., действи-
тельными – вносившие в год по 6 руб. Денежные
средства общества складывались из добровольных
пожертвований, членских взносов, доходов от про-
дажи рукоделия, устройства вечеров, спектаклей,
концертов, народных гуляний. В период Первой
мировой войны Дамский кружок совместно с
№ 5 (34), 2009
Дамским комитетом Ставропольской губернии по-
мощи больным и раненым внес свою лепту в орга-
низацию и оснащение госпиталей.
В 1903 году был образован Ставропольский
коммерческий клуб, в состав которого вошла
группа «обывателей Ставрополя» (коммерсанты,
служащие торговых учреждений, чиновники, в
том числе представители армянской части насе-
ления). Армяне М. А. Муратов, Д. П. Серебряков,
А. И. Казаров были избраны старшинами, С. М.
Пахалов включен в состав ревизионной комис-
сии, а М. П. Попов стал председателем совета
старшин. В день открытия этого учреждения и
его торжественного освящения была объявлена
подписка на образование капитала для стипендии
имени Коммерческого клуба, которая позволила
собрать 1159 руб. Коммерческий клуб развернул
активную деятельность. Его бюджет за период
с 1903 по 1907 год вырос с 17 952 р. 74 коп. до
31 847 р. 70 коп.
Летом 1907 года по инициативе совета стар-
шин при летнем помещении клуба была устроена
детская площадка. В организуемых здесь играх
могли принимать участие все дети, независимо от
принадлежности их родителей к клубу [19].
Представители армянской общины принимали
участие и в других общественных организациях
Ставрополя. Они часто были первооткрывателя-
ми в различных областях жизни города и губер-
нии, проявляя интерес к новому и прогрессивно-
му. Например, значительным событием в культур-
ной жизни Ставрополя стало открытие частной
музыкальной школы армянином И. Е. Поповым,
который являлся ее директором. По мнению
И. Г. Хихлиной, этот факт «ставит его в ряд вид-
ных музыкальных деятелей. Заслуга его состоит в
том, что он стал основоположником музыкального
просвещения в г. Ставрополе-Кавказском» [20].
Известный ставропольский предприниматель
Б. Д. Бедросов был инициатором открытия в 1911
году в Ставрополе первого на Северном Кавказе
стационарного кинематографа «Биоскоп» [21].
Им же была арендована земля около Ярмарочной
площади для аэродрома, с которого в 1911 году
впервые в воздух поднялся аэроплан [22].
Значительные денежные пожертвования посту-
пили от армян в фонд строительства Ставрополь-
ской психиатрической больницы, возведенной на
народные средства. Это была единственная пси-
хиатрическая больница на Северном Кавказе.
Всего жителями Ставропольской губернии было
собрано 250 000 руб.; представители армянского
купечества, церкви, интеллигенции перечислили
в фонд строительства более 36 000 руб. [23].
Известный в Ставрополе предприниматель
и банкир Арутюн Попов, капитал семьи которо-
го превышал 13 млн. руб., вложил значительные
суммы в благоустройство Армяно-григорианской
церкви. Его жена Евдокия Карповна и дочь Анна
пожертвовали в 1909 году 100 тыс. руб. серебром
на устройство в Ставрополе соматической боль-
ницы. Это медицинское учреждение, открытое в
1916 году, было оснащено оборудованием и инс-
трументами, которые соответствовали лучшему
 № 5 (34), 2009
уровню медицины того времени. В нем имелись
два отделения – терапевтическое и хирургичес-
кое. При больнице находились вторая городская
лечебница и первый в губернии родильный дом.
Здесь же действовала двухгодичная фельдшерс-
кая школа.
В период Первой мировой войны армянские
общины активизировали оказание помощи боль-
ным и раненым. На их средства, в частности в
Ставрополе, был организован «Заразный город-
ской барак» на 25 кроватей и 20 коек в госпитале
№ 6 [24].
В 1914 году в Тифлисе прошел съезд армян-
ских обществ, в котором приняли участие 39 де-
легатов от провинциальных отделений благотво-
рительного общества и около 300 представителей
педагогических, литературных и других органи-
заций. Выступивший на собрании представитель
Баку С. С. Арутюнян заявил о желании армян, как
нации и подданных России, действовать солидар-
но в качестве отдельной единицы в деле органи-
зации помощи раненым и больным воинам. В от-
вет собрание постановило: открыть лазареты и
госпитали с возможно большим числом кроватей.
Постановление имело силу на все время войны с
Германией, а в случае объявления Турцией вой-
ны с Россией каждый армянин не должен был ос-
танавливаться перед любыми материальными за-
тратами для помощи раненым.
Все вышесказанное позволяет сделать вывод
о том, что в XVIII – начале XX века благотвори-
тельность стала неотъемлемой чертой армянско-
го менталитета.
Литература и источники
1. Государственный архив Ставропольского края
(ГАСК). Ф. 79. Оп. 2. Д. 1586. Л. 1.
2. Там же. Ф. 15. Оп. 1. Д. 159. Л. 1.
3. Там же. Л. 3.
4. Там же. Л. 7–7 об.
5. Журнал Министерства народного просвеще-
ния. Ч. CVII. СПб., 1871. С. 100–101.
6. ГАСК. Ф. 192. Оп. 1. Д. 60.
B. T. Ovanesov. CHARITY OF ARMENIAN COMMUNITIES OF THE RUSSIAN EMPIRE
IN THE NORTH CAUCASUS
The article is dedicated to the charity of the Armenians in the North Caucasus in the 18th – the beginning of
the 20th century.
Key words: Armenian communities, Russian Empire, North Caucasus, charity.
“Культурная жизнь Юга России”
57
7. Ставрополь в географическом, историческом,
топографическом и статистическом отношениях.
Тифлис, 1851. С. 500.
8. Историческая записка о Ставропольской гим-
назии, составленная М. Красновым. Ставрополь-
Кавказский, 1867. С. 158.
9. ГАСК. Ф. 15. Оп. 2. Д. 380. Л. 5–5 об.
10. Там же.
11. Ставрополь в географическом, историческом,
топографическом и статистическом отношениях …
С. 523.
12. Центральный государственный архив Рес-
публики Северная Осетия – Алания. Ф. 12. Оп. 2.
Д. 594. Л. 13 об., 26.
13. Труды Ставропольской ученой архивной
комиссии. Вып. IV. Ч. 1. Ставрополь, 1913; Исто-
рическая справка к 25-летию общества содействия
распространению народного образования в г. Став-
рополе, составленная М. Красновым.
14. Журнал Министерства народного просвеще-
ния ... С. 100–101.
15. Щербина Ф. А. История Армавира и черкесо-
гаев. Екатеринодар, 1916. С. 135–136.
16. Государственный архив Краснодарского края.
Ф. 454. Оп. 2. Д. 3634. Л. 28–43.
17. ГАСК. Ф. 309. Оп. 1. Д. 9 а. Л. 1–2, 6, 24, 119.
18. Там же. Ф. 68. Оп. 2. Д. 5230. Л. 1 – 1 об., 12,
18 об., 19 об., 31.
19. Отчет Ставропольского Коммерческого Клу-
ба за 1906–1907 гг. Ставрополь, 1908. С. 7–60.
20. Хихлина И. Г. Основные тенденции развития
музыкальной культуры г. Ставрополя // Вестник
Ставропольск. гос. ун-та. 1998. Вып. 13. С. 135.
21. Беликов Г. В створе объектива // Экстра КП.
1997. № 27. С. 3.
22. Беликов Г. На стыке трактов // Экстра КП.
1995. № 14. С. 11.
23. Доброхотов В. П. Ставропольская психиат-
рическая больница им. Императора Александра III.
М., 1913; Из истории земли Ставропольской. Вып. 4.
Ставрополь, 1997. С. 30.
24. ГАСК. Ф. 116. Оп. 2. Д. 234. Л. 348, 352;
Ф. 311. Оп. 1. Д. 489. Л. 39.
 “Культурная жизнь Юга России”
58
К вопросу о происхождении и формировании казачества:
этнический АСПЕКТ
Автор анализирует проблему происхождения и формирования казачества, выявляет качественно обособ-
ленные этапы его становления в этническом контексте.
Ключевые слова: казачество, внутриэтнический конфликт, этнический контекст.
Главным фактором, интегрирующим этнос, по
мнению Л. Козера и Р. Шермехорна, является кон-
фликт. При этом конфликт и интеграция – нераз-
рывные процессы. Более того, «конфликт необхо-
дим для достижения нового порядка интеграции»
[1]. Можно утверждать, что процесс самострукту-
рирования этноса происходит через внутриэтни-
ческий конфликт, с последним связана и модифи-
кация культурной традиции.
Конвергенция различных этнических и соци-
альных компонентов при сохраняющейся единой
военно-хозяйственной организации, постоян-
ное пополнение общества все новыми и новыми
группами пришельцев, этнический и социальный
облик которых также весьма различен, – все это
могло служить основой этнообразующего конф-
ликта для казаков.
Однозначно определить происхождение и со-
временный этнический облик казаков невозмож-
но. Подобный ответ требует редуцировать пони-
мание сложного процесса этнического становле-
ния до восприятия его как закосневшего состоя-
ния, что не только является упрощением, но и не
соответствует действительности.
Вплоть до XV века речь может идти только о
формировании своеобразного «предказачества»,
или «протоказачества». Никаких серьезных осно-
ваний для выводов о существовании в более ран-
нее время особого казачьего «народа» как пря-
мых и единственных этнических предков совре-
менных казаков у нас нет [2]. «Протоказачество»
сложилось из самых различных этнических ком-
понентов.
Не подлежит сомнению наличие древнего сла-
вянского населения хазарских степей и лесосте-
пей в X–XI веках. Данники хазар – славяне-зем-
ледельцы, а также бродники, занимавшиеся раз-
личными промыслами и перевозами, – составля-
ли, видимо, весьма значимый процент населения
Хазарского каганата.
Военная и экономическая мощь Тмутаракан-
ского княжества в XI–XII веках в немалой степе-
ни обеспечивалась славяно-русским населением.
Несмотря на все исторические катастрофы (по-
ловецкий натиск, монголо-татарское нашествие,
господство Золотой Орды), последнее не исчез-
ло и, приспосабливаясь к определенным услови-
ям, транслировало свою культуру, язык, традиции
последующим поколениям [3].
Нет оснований вычеркивать из числа казачьих
предков и «черных клобуков» [4], занимавших ту
№ 5 (34), 2009
А. В. Сопов
же хозяйственно-культурную и профессиональ-
ную нишу, что и казаки в более позднее время.
Известно, что в XII–XIII веках черные клобуки
подверглись мощному культурному и языковому
влиянию со стороны Киевской Руси, были сильно
христианизированы, однако не вполне порвали со
своей старой кочевой традицией, т. е. не ассими-
лировались до конца.
Вполне обоснованным выглядит мнение тех
исследователей, которые относят к числу казачь-
их предков и половцев-кипчаков. Перенимая у них
[5] способы организации и жизнедеятельности,
цивилизационные ориентиры, древние кочевни-
ки сохраняли свой физический облик и, отчасти,
языковые и культурные особенности. Разгромив
и подчинив себе население восточно-европей-
ских степей, половцы сами подверглись мощно-
му культурно-цивилизационному воздействию со
стороны покоренных народов. Серьезным было и
влияние со стороны соседей-врагов – русских.
По свидетельству целого ряда заслужива-
ющих доверия источников [6], уже к началу
XIII века половцы были непременными участ-
никами всех крупных военных и политических
событий Южной и Восточной Руси. Половецкая
знать и простонародье перенимали христианство,
обзаводились русскими именами (например, хан
Юрий Котянович), нередки были межнациональ-
ные браки и ассимиляция большого количества
людей, захваченных в плен.
Население Джучиева улуса (Золотой Орды)
не могло быть однородным. Не являлись вполне
консолидированным этносом и численно преоб-
ладавшие в Орде половцы-татары, ставшие этни-
ческими предками едва ли не всех народов, сло-
жившихся на территории этого государства. В та-
ких условиях какая-то часть половцев, к тому вре-
мени славянизированная и христианизированная,
вполне могла участвовать в складывании прото-
казачьего этноса. Какие конкретные историчес-
кие, политические, хозяйственные, культурные
факторы привели к этому? Точного ответа пока
нет, однако вычленение группы «казачьих пред-
ков» можно, с известной долей условности, на-
звать первой стадией казачьего этногенеза [7].
Вторая стадия прослеживается в ордынский
период (XIII–XIV века), когда в недрах огромного
многоэтничного организма начинают формиро-
ваться первые «протоказачьи» общины молодых,
часто бессемейных, удальцов, обживающих са-
мые опасные (пограничные) районы государства.