Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/10229738

Вкус величия
Направленность: Слэш
Автор: I am Din. (https://ficbook.net/authors/3273488)
Беты (редакторы): Princessa1833 (https://ficbook.net/authors/3515692), Ду-Ду
(https://ficbook.net/authors/5210222)
Фэндом: Тачки
Пэйринг и персонажи: Молния Маккуин/Джексон Шторм, Джексон
Шторм/Молния Маккуин
Рейтинг: NC-17
Размер: планируется Макси, написано 79 страниц
Кол-во частей: 9
Статус: в процессе
Метки: Хуманизация, От врагов к возлюбленным, RST, Автоспорт, Частичный
ООС, Романтика, Hurt/Comfort, AU, Любовь/Ненависть, Сексуальное насилие

Описание:
После той самой аварии, МакКуин не возвращается в гонки. Салли не сумела
убедить его вернуться ни к гонкам ни к нормальной жизни, без постоянных
воспоминаний о том дне. Джексон Шторм ликовал и был номером один почти
два года. О Молнии МакКуине же всё это время не было ничего слышно.
Некоторые журналисты даже утверждали, что он погиб. Но вдруг, прямо перед
новым сезоном, Rust-eze заявляют, что у них новая гонщица с легендарным
тренером. Кто — секрет. О гонщице и её тренере уже пошло много слухов.

Посвящение:
Честно говоря, я не знаю, почему 250+ людям так понравилась моя работа, что
они готовы закрывать глаза на моё разгильдяйство и оставаться до сих пор со
мной. Выложив первую главу, я не рассчитывала на такой фидбек; я ожидала не
больше ±20 лайков, но вы решили сделать меня чертовски счастливой. Спасибо
всем. Я люблю вас.
11.06.2022
6 место в топе по пэйрингу Молния МакКуин/Джексон Шторм.
16 место в топе всего фандома.

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Примечания:
В этой графе дальше присутствуют небольшие спойлеры к вышедшим главам.

В работе не присутствует определённый тайминг, точные годы неизвестны.

Предположительно, 2018-2021.

В работе не присутствует Круз Рамирез и присутствовать не будет!!!

Предположительно, как и во всех последующих моих работах. Извините,
персонаж не нравится никак, моё право.

Все персонажи достигли возраста совершеннолетия или согласия. Мы против

педофилии.

Молния актив, вам не почудилось.

У меня есть телеграм-канал, где я публикую разные эдиты, мемы, угадайки на
будущие главы, небольшие спойлеры, авторское видение персонажей,
вырезанные моменты, ну и себя, конечно, любимую. Всем желающим
присоединиться, обращайтесь за ссылкой в лс.

С радостью готова лично пообщаться со всеми, кто этого хочет. Да и в принципе

ответить на любые разумные вопросы. Лс открыты, я не кусаюсь)

Несмотря на некоторые мои загулы, работа будет дописана В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ!

Насчёт этого можете не переживать.

Если кому-то нужно, то вот дни рождения моих персонажей (некоторые даты
изменились по причине хотелки!):
Молния - 9 марта/рыбы;
Джексон - 31 октября/скорпион;
Миа/Тиа - 14 апреля/овен;
Франческо - 31 июля/лев;
Одри - 20 июня/близнецы.

Спасибо за внимание, приятного прочтения!

 Оглавление

Оглавление 2
1. Всё так же номер один? 3
2. Приоритеты. 8
3. Плесень цветёт изнутри. 14
Примечание к части 25
4. Bubblegum bitch. 0.1. 26
4. Bubblegum bitch. 0.2. 31
Примечание к части 42
5. Великолепный хозяин. 43
6. Меж двух огней. 51
Примечание к части 61
7. Грехи безгрешного. 62
Примечание к части 71
8. Истоки бытия. 72
Примечание к части 83
Сноски: 84
1. Всё так же номер один?

Прошло почти два года с момента ухода Молнии МакКуина из

автоспорта. За всё время невозможно было добиться никаких новостей про
чемпиона гонок. Он попал в больницу… и всё. Было известно лишь то, что он в
коме. Но два года? Журналисты, телеведущие, репортёры и все фанаты
автоспорта бились в истерике и злобно топали ногами. Молния МакКуин словно
перестал существовать. Никто из приближённых к нему личностей не давал
ответа, лишь посылал куда подальше и наотрез отказывался поднимать эту
тему. Репортёры посещали Радиатор-Спрингс, подкупали врачей, но всё было
бестолку, пока однажды кто-то не выдвинул теорию о том, что легенда гонок
мёртв.

Как же фанаты тогда возненавидели Шторма: в тот же день на

двадцатиоднолетнего гонщика полилось столько ненависти, что даже сам Чико
Хикс предсказывал третью мировую войну. Ибо, как и фанаты Молнии, фанаты
Шторма не закрыли глаза на эту ситуацию. Драки, вечные споры, угрозы о
расправе с обеих сторон — уже никого не удивляли. Каждый день красные
конфликтовали с чёрно-синими и поносили друг друга. Но вот откуда фанаты
МакКуина узнали, кого винить в отставке чемпиона? Молния, хвала всем богам,
никому даже слова не сказал про поступки Джексона. За это могли и уволить
при худшем раскладе. Поэтому Шторм всё же благодарил чемпиона.
Благородный поступок.

Или тупой. Для кого как.

Несмотря на всё это, Джексон Шторм купался в славе и был номером один вот
уже как два года. Но ничто не вечно, да? В один момент, как было с МакКуином,
над Джексоном прогремел гром среди ясного неба: новички. Такие наглые,
дерзкие и тошнотворные. Если легенда всего автоспорта, ученик самого
Хадсона Хорнета, Молния МакКуин, был номером один больше десяти лет, то
Джексон удерживал неоспоримое лидерство только два года. Это дико
возмущало уже не новичка гонок и служило толчком к занижению самооценки.
Нонсенс: казалось бы, как у самого Джексона Шторма может быть заниженная
самооценка? Никак, на первый взгляд. Но так ли это?

С приходом новичков, готовых вырывать зубами победу, Шторму не слабо так

трепали нервы каждый божий день — любой считал своим долгом указать на то,
что он якобы теряет хватку. Репортёры сравнивали его с МакКуином, на что
Джексон, скрипя зубами и сжимая кулаки, говорил, что с ним такого не
произойдёт. А любой новый гонщик, проведя без году неделю в автоспорте,
грозился отнять у Шторма лидерство и обещал забрать кубок Поршня. Пока,
конечно, ни одна из угроз не сбылась — Джексон по-прежнему… номер один. Но
чего ему это лидерство стоило? Да всего лишь раздолбанной нервной системы,
вечного недосыпа, постоянных нервных срывов и истерик. Шторм определённо
устал от всего этого. Но это никого не волновало.

***

Джексон проснулся от настойчивых ударов в дверь его квартиры. Кто-то явно

хотел попасть внутрь. Шторм буркнул что-то, понятное только ему, лениво
поднялся с кровати и поплёлся к двери, попутно теряя все надежды ещё хоть
4/84
немного поспать. Он заснул всего полчаса назад, а его уже будят. Двадцатый,
шатаясь, шёл по тёмному и, как ему кажется, нескончаемому коридору.
Джексона качало и потряхивало, в глазах темнело, недосып ему явно не помогал
в жизни.

— Кто?! — зло бросил он, стоя напротив двери.

Утренний гость не сразу подал голос. Некоторое время Джексон не слышал

ничего, и уже решил было идти обратно в кровать, как вдруг за дверью
заговорили:

— Открывай, Джеки, — этот голос принадлежал спонсору Джексона, владельцу

IGNTR.

Нехотя Шторм открыл дверь, впуская мужчину лет сорока-пятидесяти в своё

жилище. Спонсор сразу скинул с себя пальто и по-хозяйски вручил его
Джексону.

— Как успехи, Джеки? — приторно-сладко спросил мужчина.

— Я Джексон… — парень сонно смотрел в пол, покорно держа пальто спонсора в

руках.

Сейчас была не та ситуация, когда Джексон мог бы показать характер: он еле-

еле побеждал, всё чаще отказывался от интервью и съёмок, вечно капризничал
и расстраивал спонсора, как выражался владелец IGNTR. За что получал
хорошеньких пинков и угрозы об увольнении. У Джексона действительно сейчас
началась чёрная, — чернее некуда, — полоса в жизни.

— Зачем вы пришли? Что случилось? — еле ворочая языком, спросил парень.

Спонсор молчал и выжидающе смотрел на Джексона, заставляя гонщика ещё

больше концентрировать взгляд на полу.

— Я повторюсь: как успехи, Джеки? — специально делая акцент на коверкание

имени гонщика.

— М-м-м… всё нормально, — оптимистично соврал сероглазый. — Всю ночь

повторял теорию и правила езды.

— И как? Помогло?

На этот вопрос ответа не требовалось. Оба прекрасно понимали, что не особо.

Джексон впервые за эти несколько минут, что они говорили, взглянул в глаза.

— Альберт… можно попросить кое о чём? — тихо-тихо спросил Шторм.

Спать уже хотелось не так сильно, поэтому, смотря в глаза Альберту, Джексон
видел свой самый большой страх: разочарование и сомнение. Сомнение в том,
что твоё время ещё не подошло к концу. Не выдержав этого взгляда, Шторм
вновь опустил глаза.

— Смотря о чём, — резко сменив тон, спросил Альберт.

5/84
Джексон не сразу решился заговорить.

— Я… могу ли я… не участвовать в следующем сезоне? Я хочу отдох… — он не

успел договорить, так как спонсор грубо перебил его.

— Нет! Это даже не обсуждается! Ты участвуешь и побеждаешь! А если

пропустишь этот сезон — пропустишь уже и все следующие, ибо мы найдём
того, кто не будет хотеть сидеть в тени. — Альберт вплотную подошёл к
Джексону. — Или ты знаешь, что будет.

По телу гонщика пошли мурашки и он отшатнулся, вызывая у Альберта

самодовольную улыбку.

«Старый извращенец» — про себя подумал Шторм.

Альберт отошёл от парня и направился на кухню.

— Налей мне выпить, Джеки, дело есть.

Двое мужчин зашли в просторную и хорошо освещённую кухню, выполненную в

тёмных цветах, как и вся остальная квартира. От резкой смены света у
Джексона заболели глаза, немного заслезились. Гонщик подошёл к мини-бару с
алкоголем, достал бутылку «Johnnie Walker» и два стакана. Альберт уже ждал
его за столом.

— Что за дело? — поинтересовался Джексон. — Не томите, — он налил виски

Альберту и совсем немного себе, сел напротив.

— По поводу гонщицы Rust-eze, — отпивая дорогой алкоголь, сказал Альберт, —

имя узнать не получилось, но зато я узнал, что до этого она не участвовала ни в
каких гонках. Не только в автомобильных. Она новичок, не должна доставить
много проблем. Стерлинг очень нахваливал её, говорил, что она так же
талантлива, как и её тренер, — при слове «тренер» и Джексон и Альберт
заметно оживились. — А вот про тренера тьма тьмущая. Стерлинг на корню
пресекает любые расспросы о нём. Неизвестно ровным счётом ни-че-го, —
договорив, Альберт налил себе ещё виски.

— Может, есть какие-нибудь предположения? — Шторм только сейчас сделал

первый глоток, горло поначалу неприятно свело, но вскоре стало довольно
приятно.

— Без понятия, Джексон. Стерлинг особо выделил то, что тренер — легенда. А
при слове «легенда» на ум сразу приходит… — Альберт заметил, что Джексон
отвёл взгляд и не стал договаривать. — Но он давно мёртв. Ну, конечно, в мире
много и других легенд… И это существенно портит «досье» этого тренера. Им
может оказаться кто угодно. Начиная с Франческо Бернулли и заканчивая
Карлой Гоньяло, — с придыханием говорил мужчина. — Даже Чико ничего не
знает. Или не хочет делиться, — подытожил Альберт и выжидающе посмотрел
на Шторма.

— И что будем делать? — помолчав с минуту, спросил гонщик.

Глаза спонсора округлились.

6/84
— Что будем делать? — удивлённо переспросил Альберт. — Это я должен
спросить тебя, что ты планируешь делать с этим! — мужчина встал из-за стола и
направился к выходу.

За весь разговор, никто из них так и не произнёс имя того, кто сразу приходил
на ум при слове «легенда». Устало потерев виски, Джексон отправился вслед за
мужчиной, попутно успев мысленно ещё раз неприлично обозвать его.

— Я жду твоих идей и улучшений в гонках, Джеки, — Альберт накинул пальто и

вышел за дверь.

Джексон постоял у двери ещё минуту-две, чтобы убедиться, что Альберт ушёл,
прежде чем сказать:

— Я тебе не Джеки, ублюдок! — он сжал челюсть.

Так сокращать своё имя Джексон позволял далеко не всем: лишь родным и особо
близким друзьям, — которых, собственно, и не осталось, — ну и, конечно же,
Альберту Сильверу. Ведь что бы Джексон ни говорил, Альберт вечно упирал на
то, что он его спонсор и ему лучше молчать, если хочет и дальше продолжать
гонять. Джексон терпел это и проглатывал гордость, ибо с таким сложным
взрывным характером даже номеру один в автоспорте будет трудно найти
нового спонсора.

Но всему есть предел: когда к этому противному «Джеки» добавились пошлые

намёки и шлепки по мягкому месту, Джексон не выдержал — высказал всё, что
ему не нравилось. Тогда его отношения со спонсором испортились окончательно.
Но это было лучше, чем терпеть это и ждать, когда этот козёл зайдёт ещё
дальше. Кто знает, что могло бы прийти на ум этому извращенцу, если бы он
увидел, что Джексон не высказывает никаких протестов.

Шторм подошёл к большому гардеробу и из всего разнообразия одежды выбрал

серые потёртые джинсы, синюю футболку и чёрную ветровку с надписью Storm
на спине. Не принимая душ, Джексон вышел на улицу. Подойдя к своему
Gallardo, он ласково провёл рукой по капоту. Джексон сел в машину, проведя
рукой теперь уже по рулю. Мотор завёлся, машина зарычала. Джексону всегда
доставляло удовольствие слушать, как рычит его девочка. Он прикрыл глаза на
пару секунд, слушая прекрасные звуки мощного мотора, а когда открыл — резко
дал по газам, вылетая за пределы двора.

***

Шторм нёсся по городу, наслаждаясь этой скоростью. Позади оставались все

страхи и волнения, сейчас время быть свободным. Ветер из открытых окон
трепал волосы, на лице Джексона была расслабленная улыбка. Скорость — вот
его наркотик. Зависимость, от которой не избавиться. Да и не особо хотелось.

Дорога заняла от силы десять минут, с такой-то скоростью она больше занять и
не могла. Шторм подъехал к крупному спортивному центру и нехотя зашёл
внутрь. Борясь с желанием рвануть отсюда как можно дальше, Джексон шёл
вдоль стен, осторожно оглядываясь по сторонам, чтобы ненароком второй раз за
утро не встретиться с Альбертом.

7/84
Наконец он добрался до тренировочного зала, где его уже ждал его тренер.
Неприятный тип, Джексону он максимально не нравился, почему, собственно,
тренировки и не шли. Но Альберт, конечно, лучше ведь знал, работа с каким
тренером будет более продуктивной для Джексона.

Проигнорировав недовольства своего тренера, Шторм сразу потопал к

симулятору. Было такое ощущение, что с каждой тренировкой Джексон все
дальше и дальше отдаляется от звания лидера гонок. В голове гонщика не было
ни единой мысли, в чем кроется проблема. Новый сезон наступал на пятки, а
Джексон Шторм, мягко говоря, не в форме. Остаётся надеяться на то, что
противники будут так же хороши в гонках, как Джексон в самоконтроле.

***

Сердце бешено стучало, Джексон ехал в машине IGNTR на заднем сидение,

адреналин лился через край — прямо сейчас он, его тренер и спонсор заезжали
на территорию НАСКАРа. Всё ради того, чтобы десять секунд пощеголять по
«красной дорожке» и поулыбаться журналистам перед гонкой. Шторма больше
интересовало не это всё, а заветная встреча с так расхваленной новой гонщицей
и её псевдо-легендарным тренером. Интересно, кто это всё же? Догадок
одновременно и много и мало.

Автомобиль остановился и Джексон, синхронно с тренером и спонсором, вышел

из машины и щедро озарил всех своей улыбкой. Недолго покрасовавшись перед
камерами, команда IGNTR уступает место другим. Особо далеко Джексон не
отходил. Он хотел застать тот момент, когда Rust-eze будут подъезжать.

И, как назло, Rust-eze были последние в списке. Когда настала их очередь,

Джексон уже закипал: чтобы просто посмотреть на новичков ему пришлось
пройти все круги ада! Отделаться от стольких журналюг требовало кучу нервов
и терпения. Но вот оно — то, чего всё это время ждал Джексон.

Красная машина с затонированными окнами подъехала к дорожке. Волнение

достигает своего апогея, вдох-выдох, двери открываются…

8/84
2. Приоритеты.

Открылась дверь. Из машины вышли Стерлинг, юная девушка со

светло-русыми волосами и… в ту же секунду, как знаменитый мужчина вышел из
машины, толпа ахнула; в ту же секунду весь НАСКАР погрузился в гробовую
тишину: никто не произносил ни слова, не двигался, казалось, даже не дышал…
все боялись развеять это чудо — на красной ковровой дорожке, в солидном
смокинге, аккуратно уложенными огненными волосами и в тёмных авиаторах
стоял сам Молния МакКуин!

Джексон зажмурился, сердце ухнуло в пятки. Но когда он открыл глаза, Молния

всё так же стоял в десяти-пятнадцати метрах от него, своей улыбкой заставляя
забывать дышать. Необычайно долгая минута молчания вскоре разразилась
диким шумом. Репортёры рванули с места, толпа фанатов загудела, охрану
буквально свалили с ног. Молния подставил руку, за которую тут же взялась
девушка в ярко-красном платье. «Миа Ван Хельсинг — вот её имя!» — уже
вещали судьи.

— А рядом с Миой, — вы только поглядите! — Молния МакКуин! — толпа ещё

больше загудела, заставляя Джексона Шторма вернуться к реальности.
— Живая Легенда гонок! Два года его никто не видел. Некоторые даже считали,
что он мёртв, а сейчас он, живее всех живых, стоит прямо перед нами! — не
услышать восхищения в голосе судей мог разве что глухой.

Подняв руку вверх над головой и сжав её в кулак, Молния победно крикнул:

— К-чау! — голливудская улыбка мужчины мгновенно повлекла за собой

реакцию: некоторые фанатки упали в обморок, кто-то другой уже залезал на
спины другим, лишь бы получить автограф.

Вспышки камер были настолько частые, что образовывали один сплошной белый
цвет перед глазами. Миа по-королевски подняла ладонь и помахала в
объективы. Стерлинг рассмеялся, даже не скрывая, как ему нравится
происходящее: вот он, час пробил! Весь мир преклонит пред ними колено.
Молния уже начал активно подписывать автографы, Миа же давала интервью:

— Расскажите о себе! Кто вы такая? Что с Молнией МакКуином?! — совершенно

однотипные вопросы забавляли её, она неспешно давала на них ответы,
наслаждаясь этой славой.

— Я — Миа Ван Хельсинг, я пришла побеждать! — уверенно сказала она, всё так
же держа Молнию за локоть.

После этих слов, Джексон еле удержался на ногах.

«Ещё одна, — всё, что было в его мыслях. — Неужели Молния МакКуин не смог
подготовить свою гонщицу лучше? Это смешно! Да я каждый день такое
слышу.»

Но как бы Шторм не заливался резко подступившим смехом с примесью

возмущения, к горлу всё больше и больше подступал противный ком. Животные
рефлексы, должно быть. Где-то глубоко — очень глубоко! — в душе, он понимал,
что это действительно его конец. Где-то там, в тёмном уголке души, он
9/84
прекрасно осознавал, что МакКуина ему теперь надо будет опасаться, если даже
не бояться.

Джексон не верил в приметы, ауры и так далее, но этот дух азарта,

предстоящего соперничества и уверенности игнорировать было невозможно. Он
нутром чувствовал этот ищущий взгляд, не скрываемый даже авиаторами, и
отошёл подальше в толпу. Шестое чувство не подвело — Молния как раз
обратил внимание на то место, где пару секунд назад стоял Джексон. Сердце
пропустило удар, Шторм явно не хотел встречаться взглядом с МакКуином.

— Мистер МакКуин! — прокричала одна из журналисток, чем всё же смогла

привлечь внимание мужчины. — Что Вы делали эти два года?! Почему не
появлялись на люди?

— Мне нужно было это время, — Молния снисходительно улыбнулся. — Я

изменился. Всё изменилось. — МакКуин провёл свободной рукой по волосам,
образовывая по бокам рожки.

Молния не любил их — они придавали ему несерьёзности. Но они всегда сами

получались. Хоть и не понятно как, но стоило Молние просто провести ладонью
по голове, как они вновь вылезали. Молния снял авиаторы и открыл вид на свои
глаза. Вместо небесно-голубых глаз были красные линзы. На удивление, они
кардинально меняли образ МакКуина.

Такая маленькая деталь делала из него совершенно другого человека. Но не

стоит скрывать, первое, что бросалось в глаза при взгляде на МакКуина, —
большой шрам, наискосок рассекающий его лицо. Этот зловещий шрам был
приветом из прошлого, та авария щедро наградила бывшего гонщика кучей
шрамов по телу. Но самая главная печаль была выражена этим шрамом на лице.
Она изо дня в день напоминала о той ошибке.

— Что это? — от внимания журналистки не ускользнула ни одна деталь.

— Разве мне не идёт? — Легенда притворился, что вопрос был про линзы и
головокружительно улыбнулся.

— Идёт! Конечно идёт! — девушка тотчас повелась на удочку. — Но зачем?

— Стиль такой, — спокойно ответил Молния.

Мужчина вновь надел очки. Взглянув на Миу, которая всё никак не могла
насладиться вспышками камер, он повёл рукой, чтоб привлечь её внимания.
Девушка обернулась, её немного стервозная улыбка сменилась ласковой и
милой, стоило Молние заглянуть ей в глаза. Смотря на МакКуина, она не могла
улыбаться иначе: она правда ценила его.

Молния выдохнул.

— Что ж, — он в последний раз обвёл всё пространство взглядом, будто бы ища

кого-то, прежде чем сказать: — нам пора.

Он покрепче ухватил Ван Хельсинг, улыбнулся напоследок, и пошёл дальше по

ковровой дорожке. Стерлинг уже успел куда-то деться, но он не особо был
важен Молние. Он наставник Мии, и только она должна волновать его.
10/84
Всё бы ничего, но как только он вышел из машины, вдохнул такой родной запах
внимания и славы НАСКАРа, и, не почувствовав чего-то ещё, чего он так
ожидал, — даже не понятно, чего, — он… разочаровался. Чего-то этого явно не
хватало. Больше всего бесило то, что Молния даже не понимал, чего не хватает.
Чего-то, к чему он привык, раз так ждал.

Журналисты и репортёры огорчённо что-то кричали вслед. Но мужчине было

плевать на них. Он смотрел на такую счастливую Миу и понимал, что не ошибся,
выбрав из близняшек Ван Хельсинг именно её. Тиа тоже была несомненно
прекрасна: весёлая, милая, озорная, но слишком добрая для мира гонок. Её бы
съели заживо. Тиа, конечно же, была ничем не хуже Мии! Такая же проказливая
и самоуверенная. Но её планы на жизнь… чуть отличались от планов сестры. Тиа
никогда не понимала, что такое адреналин. Каково дышать им. Жить.

У Молнии недавно появилась опасная для жизни привычка. Он, как бы не

старался, не мог слезть с наркотика под название адреналин. О-о-о, это чувство
свободы, когда пересекаешь отметку в двести километров в час. Когда летишь
по трассе, и ветер развевает волосы. Когда ничего не держит. В этом Молния
МакКуин и Джексон Шторм были невероятно схожи, хоть и не отрицали это.

После той самой аварии любимым занятием МакКуина стало испытывать жизнь и
личную удачу. Не зря же его прозвали Мальчиком-удачей. Мальчик, который,
будучи новичком, обогнал Ченга Кинга Тюнинга и Чико Хикса, уже вовсе не
мальчик. Он понимал, чем все эти его трюки могут кончиться, но именно это так
влекло. Каждый раз он играл с судьбой в игру «Важна ли моя жизнь?». Если
МакКуин оставался живым — его что-то держит в этом мире, его миссия не
завершена. И он искал своё предназначение каждую свободную секунду.

Он поровну тренировал Миу и Тиу почти два года. И перед самым началом
сезона всё же выбрал Миу. Тиа призналась, что, как бы ей не нравился
автоспорт, ей нравится смотреть, как машины мчатся на огромной скорости, но
никак не самой сидеть за рулём. «Пугает» — призналась она тогда. Молния
понял её и пришёл к Стерлингу под руку с Миой. Спонсор был очарован ей: такая
молодая и такая талантливая.

Молния специально ждал, когда Мие и Тие исполнится восемнадцать. Это было
его главным условием. Он хотел, чтобы, в случае чего, девочки сами строили
свою судьбу. Стерлинг сразу согласился взять Миу к себе. Собственно, это было
ожидаемо. Миа была так похожа на Молнию… такая же огненная, страстная,
пылкая и талантливая. В тот же день они подписали контракт с Rust-eze. Но, не
смотря на то, что гонщицей стала Миа, Молния скорее бы застрелился, чем
забыл Тиу. Он любил их поровну, и заботился об обеих тоже поровну. Тиа стала
одним из членов команды. Моральная поддержка родной сестры во время гонки
точно никому не помешает.

Молния и Миа зашли в здание, пропитанное роскошью. Их опять сразу же

облепили репортёры. Еле отбившись, они прошли к барной стойке.

— Тебе сегодня нельзя, не забывай, — Молния ласково погладил девушку по

голове.

Ван Хельсинг смешно надула губки, недовольно цокнув:

11/84
— Помню-помню… не сейчас — так позже, — она ухмыльнулась. — А сейчас… эй,
красавчик, — девушка посмотрела на молодого бармена, — что-нибудь лёгкого и
бодрящего.

Через пару секунд она уже пила прохладный коктейль. Молния вновь обернулся;
из раза в раз проходя взглядом по всем окружающим, он наткнулся на то самое
лицо.

Джексон понуро сидел у противоположной стены и потягивал что-то из своего

стакана. Он взъерошил волосы. Ещё в тот день, когда Альберт пришёл к нему с
разговором, он понимал, что «легендарным тренером» вполне мог оказаться
Молния. Но он гнал эти мысли прочь. «Он. Мёртв.» — постоянно убеждал себя в
том, что сплетни журналистов правда.

Возвращение самого легендарного гонщика за всю историю НАСКАРа… удручало

его, мягко говоря. Он смеялся со слов Мии, но в каждой шутке есть доля правды.
Такая конкуренция действительно напрягала его. И даже было непонятно, с кем
ему придётся конкурировать. Что-то подсказывало, что МакКуин уже не
поведётся на его провокации и абьюз. Он устало потёр виски, — это уже вошло в
привычку, — и прикрыл глаза.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, он сразу же напрягся. В мыслях сразу

появилась догадка, кто может так смотреть… нехотя, он открыл глаза и
устремил ответный взгляд. Рыжие волосы МакКуина были так хорошо видны
даже в толпе. По телу Шторма пробежались мурашки. Главное — не показывать
свой страх. Так, стоп, страх? С чего это Джексон Шторм должен кого-то
бояться?! Джексон дерзко заглянул Молние прямо в глаза, МакКуин прищурился,
на лице его появилась лёгкая ухмылка.

Гляделки продолжались секунд десять. Молния шире ухмыльнулся и подмигнул

Шторму, после чего отвёл взгляд.

Джексону точно не следует кого-то бояться. Вот только его безмолвный

собеседник был не «кто-то», а Молния МакКуин.

***

Через полчаса начнётся гонка. Ван Хельсинг сидит перед зеркалом, в то время
как Молния расчёсывает её светло-русые волосы, уже придумывая, что сделать
на её голове. На Миу был надет яркий красный костюм, рядом стоял такого же
цвета шлем с накладными хвостиками. «Девичья штука» — так отзывался о этих
оранжево-зелёных хвостиках МакКуин. Но эта «штука» идеально дополняла
образ Мии. Девочка-сорванец. Активная и дерзкая. Все эти слова прекрасно
описывали Миу Ван Хельсинг. Молния искренне дорожил близняшками. Они
были теми, кто был с ним всю его карьеру гонщика.

— Ты действительно круто делаешь причёски, — Миа посмотрела в зеркало.

— Может, тебе надо было стать парикмахером? — она саркастично усмехнулась,
за что получила лёгкий подзатыльник.

— Да, конечно, я обязательно подумаю, — МакКуин усмехается и уже гладит

девушку по голове, кладёт руку ей на плечо. — Ты как, волнуешься?

Миа обернулась, чтобы посмотреть своему тренеру в глаза. Доверчиво

12/84
улыбнулась, — так, как не улыбалась никому, — и положила свою руку на его.

— Ни капельки, — сказала она. — Ты со мной, Тиа со мной… большего мне не

нужно для счастья. Вы мне самые родные люди. Ты так много для меня и неё
сделал.

Молния ласково улыбнулся, поцеловал Миу в макушку.

— Главное — не ведись на провокации, солнышко. Твои соперники… — Миа

перебила его.

— Да-да, Молния, я знаю! Мой главный противник — Джексон Шторм. Абьюзер,

манипулятор, токсик и никого не щадящий мудила, с ним даже не стоит
говорить — сразу посылать, — Миа вновь посмотрела в глаза Молнии.

— Вообще-то, я не это хотел сказать, — он сложил руки на груди. — Джексон…

— отвернулся, — очень сложный. Он играет по другим правилам. По тем,
которым нам никогда не понять. Но это его выбор.

Повисло напряжённое молчание.

— Ты его защищаешь? — поставив вопрос ребром, Ван Хельсинг получила

возмущённый взгляд от МакКуина.

— Я ненавижу его, Миа. Он разрушил мою карьеру и частично жизнь, — прикрыл

глаза. — Но чёрт с ним, его выбор. Хочет быть таким — пускай будет. Но к тебе я
не подпущу его, — подытожил.

Опять молчание. Легенда открыл глаза, посмотрел на девушку. В её взгляде

было что-то не так. Обычно озорной и задорный взгляд сменился серьёзным и…
взрослым. Было так непривычно видеть Миу Ван Хельсинг такой. МакКуин задал
немой вопрос.

— Ты сам закончил свою карьеру, — тихо сказала она.

МакКуин уже в который раз отвёл взгляд. Сказать было нечего. Он и сам
прекрасно понимал, что виноват во всём он. В отличии от Хадсона Хорнета, его
никто не выгонял. Он сам перестал отвечать на звонки, прислал бумаги о
расторжение контракта с Rust-eze, и сам ушёл с головой в переживания. А всё
потому-что эта детская обида, зависть и гордость… он выбрал скрыться от глаз
общественности, нежели чем гордо прийти после поражения. И терпеть эту его
ухмылку.

Больше Миа и Молния не говорили. Но это было и не нужно: тишина иногда

говорит намного больше, чем слова. Лишь перед гонкой Молния пожелал Мие
удачи.

***

Гонщики уже ехали по трассе, наставники и механики заняли позиции в боксах.

Молния сидел и смотрел, как в самом конце едет Миа. Сказав ей стартовать
последней, Молния в очередной раз не ошибся — Шторм занял лидирующую
позицию. То, что Миа была в самом конце, не позволяло двадцатому даже парой
словечек с ней обменяться.
13/84
«И к лучшему» — довольный собой и своей смекалкой, МакКуин потёр ладони.

А вот и флаг. Гонщики рванули, резко начав набирать скорость. Каждый

старался обойти другого. Этот дух соперничества не сравнить ни с чем. Шторм
сразу ушёл в отрыв.

— Даже не попытается вкинуть свои манипуляции? — удивлённо проговорил в

микрофон Молния.

— Боится, — Миа коротко засмеялась.

— Правильно делает, — МакКуин поддержал шутку. — Давай, Миа, иди на

обгон, — заметив, что гонщик впереди Мии потерял бдительность, сказал он.

***

Гонка на двести кругов подходила к концу. Оставалось всего пять. Миа ловко
лавировала меж машин, обгоняя и всё ближе подходя к тройке лидеров. На её
вопрос: «Почему я сразу не могу обогнать Шторма?», Молния ответил лишь:
«Элемент неожиданности. Пускай он расслабится. Поступим с ним так же».
После объяснения в Мие лишь больше разгорелась искра. Жаль они не смогут
увидеть лица Джексона.

— А точно получится? Осталось всего пять кругов, — поинтересовалась рядом

стоящая Тиа.

Молния хотел что-то сказать, но вдруг не нашёл, что. Он помолчал около

минуты. Похоже, они всё же немного затянули с обгоном.

— Получится.

Молния, хоть и незаметно, но напрягся. В следующую секунду сказал:

— Давай, Миа, сейчас или никогда.

14/84
3. Плесень цветёт изнутри.

С придыханием, Молния необычно низким голосом сказал:

— Давай, Миа, сейчас или никогда.

Услышав эти слова, гонщица крепче сжала руль. В глазах заплясали огоньки
азарта. Плотно вжав педаль газа в пол, Миа начала стремительно набирать
скорость. Разрезая воздух, девушка обходила соперников и приближалась к
матово-чёрной с кобальтовыми искрами по бокам машине. Клетчатый флаг на
финише звал и манил, придавал сил и уверенности. Скорость давно перевалила
за триста. До финиша пара сотен метров. Миа уже пятая. Четвертая. Третья.
Вторая…

— Не может быть! — разнеслись голоса судей. — В последние секунды номер

семьдесят три вырывается вперёд! Миа Ван Хельсинг имеет все шансы на
победу!

Спустя пару секунд их слова сбылись. Миа пересекает финиш первой, клетчатый
флаг опускается за её машиной. В зеркалах заднего вида виднеется машина
побеждённого соперника. Чёрно-синяя машина, казалось, ожила и была так же
сильно расстроена проигрышем, как и её водитель. На такой скорости нельзя
было успеть разглядеть лицо Шторма. Даже будь он без шлема, Миа слишком
быстро промчалась мимо него.

«А жаль, — подумала она. — Хотелось бы видеть лицо этого зазнавшегося

мальчика.»

В её исполнение слово «мальчик» могло звучать смешно, ведь Шторм был

старше её; но ни возраст, ни победы не вызывали у Мии чувство того, что он
важнее неё. Молния всегда говорил ей, что она превосходит Джексона во всём.
Она морально сильнее, она умнее, бескорыстнее и добрее. И у Джексона,
конечно же, нет такого наставника, как у Мии.

«—Помни, Миа, ты не одинока, а Джексон — да, — твердил ей всегда МакКуин.

— За твоей спиной есть верные люди, а у Джексона, кроме его сумасшедших
поклонников, никого нет.

— Откуда ты знаешь? У него наверняка есть любимая… а как же семья? — Миа

не верила в то, что человек может быть одинок. Особенно когда Молния уходил
от таких вопросов. — У любого есть хоть один человек, который всегда рядом.

Миа и Тиа с рождения были не разлей вода, именно поэтому у близняшек, — в

частности у Мии, — было ложное представление о одиночестве.

— Нет, милая. Если бы всё было так, все люди были бы счастливы.
Одиночество — это страшно. Когда ты один, так хочется душераздирающе
кричать, но тишина одиночества всегда будет громче. Кем бы ты ни был —
аморал, сволочь, одиночка, пока ты один — ты уязвим. Когда некому
выговориться, поплакать и некого обнять, ты можешь кидаться на каждого, кто
проявит малейшую искренность. Ибо твоя душа настолько одинока, что тебе
хочется верить в то, что вот он — твой человек! Но когда тебя бросают, хочется
просто сдохнуть. Ибо ты опять повёлся на эту притворность людей. Ты опять
15/84
проиграл.»

Ван Хельсинг со временем уже сама стала считать эти слова правдой. Похвала
со стороны легенды НАСКАРа нехило поднимала самооценку, а роскошь, дорогие
каменья, шикарные одежды, что дарил ей МакКуин, на корню обрезали все
сомнения в себе.

Девушка понимала, какое преимущество она имела перед противниками — за её

плечами стоял Молния МакКуин. Ученик Хадсона Хорнета, герой НАСКАРа,
Мистер Удача и одарённый гонщик. Миа всегда равнялась на него, старалась
подражать и запоминала каждый совет. Молния умилялся преданности и
наивности Мии, но он даже предположить не мог, что за этим всем кроется
стойкое желание отомстить за сломанную карьеру своего кумира.

Как только Ван Хельсинг пересекла финишную черту, трибуны загудели. Значки,
шляпы, игрушки и прочая ересь начали взмывать в воздух. Миа высунула руку в
окно, показывая большой палец.

«Надеюсь, тебе сейчас больно. Это первая победа, дальше — больше. Я сделаю
всё, чтобы ты почувствовал, каково было ему. Меня ничто не остановит. За
Молнию!»

Казалось, МакКуин хлопал громче всех.

— Сколько оваций! — заявляет диктор Даррел Картрип. — Неудивительно — два

года непрерывных побед Джексона Шторма оборвались! У удачи новый
любимчик.

— Это не удача, — спокойно говорит Молния, не снимая наушники, — это талант.

Миа расплылась в довольной улыбке.

— Согласна, кэп.

Гонщица доехала до боксов и, сняв шлем, вышла из машины. Механики тут же

занялись машиной, Миу окружили репортёры, девушка счастливо улыбалась и
искала глазами тренера. Наконец показался статный силуэт, Миа сквозь толпу
бросилась к Молние. Подхватив бегущую на него Миу, МакКуин поднял её и
закружил.

— Поздравляю с победой, девочка моя! — он аккуратно поставил её на землю,

крепко-крепко обнял. — Я в тебе не сомневался.

Миа молчала, объятий было достаточно. Всё было понятно без слов.

«Без тебя я бы не справилась, Молния…» — подумала она и крепче сжала не

просто тренера, а лучшего друга.

Теперь журналистам предоставлялось уже две знаменитости. Сразу

воспользовавшись моментом, молодая репортёрша, на вид лет восемнадцати,
просочилась в открывшееся пространство меж коллегами и теперь была ближе
всех к Молние и Мие.

— Прошу, пара вопросов!

16/84
— Да хоть сотню, — обворожительно улыбнулся Молния.

Девушка так обрадовалась. МакКуин бы не удивился, если бы она достала

список с вопросами — настолько она была воодушевлена. Но даже несмотря на
ребяческие возгласы, держалась она достойно. Смело и уверенно она задала
интересующий вопрос:

— Скажите, почему семьдесят три? Почему Миа не выступает под вашим —

девяносто пятым — номером? — девочка направила на Молнию маленькую
камеру с микрофоном.

— О, я не смогу передать всю экспрессию, с которой это объяснила Миа, — он

театрально закатил глаза. — Давай ты, — МакКуин слегка толкнул Миу в бок.

Девушка ответила тем же, но всё же начала отвечать на вопрос:

— Хах, — гонщица усмехнулась, — я бы не смогла. — она расслаблено пожала

плечами и заправила за ухо прядь русых волос. — Это номер Молнии МакКуина,
и только его. Я лично попросила другой номер. Цифры «девяносто пять» заняты
Молнией и я бы не хотела, чтобы кто-то другой порочил честь легенды всея
НАСКАРа, — девушка обняла МакКуина за руку.

— Я же вам говорил: переплюнуть Миу по экспрессии не сможет никто, —

бархатный смех мужчины радовал слух всех присутствующих.

— О да, я с Вами полностью согласна! И с Вами Мистер МакКуин! — девочка-

репортёр согласно закивала. Она быстро переводила взгляд то на Молнию то на
Миу. Казалось, ещё чуть-чуть и она упадёт в обморок. — Так мило, что Вы
настолько уважаете своего тренера! — она всё же уставила взгляд на молодую
гонщицу.

— Молния не просто мой тренер, — Ван Хельсинг улыбнулась. — Он мой кумир.

Улыбка Молнии стала ещё шире, он повернулся, чтобы полноценно обнять Миу.
Журналистка, кажется, тоже растрогалась.

— Вы так хорошо смотритесь вместе, — глубоко вздохнув, репортёрша

завороженно смотрела на них.

— Да, может быть, — заливистый смех раздался из-за спины репортёрши.

Обернувшись, все увидели точную копию Мии, только причёска была другой.
Она улыбалась и стояла в паре метров от толпы.

— Тиа! — Миа бросилась к сестре.

Подлетев к своей близняшке, Миа крепко сжала её в объятиях.

— Я так рада за тебя! Ты такая молодец! Я была в тебе уверена, — счастливый

голос Тии заряжал позитивом.

Отстранившись, Миа посмотрела на сестру и ещё раз коротко обняла её. Молния
стоял чуть поодаль и с улыбкой наблюдал за уже такими родными близняшками
17/84
Ван Хельсинг.

«Как же быстро летит время…» — подумал он.

Уже прошло более десяти лет с их первой встречи, но для Молнии это было
будто вчера. Он так хорошо помнил, как к нему подлетели две одинаковые, —
как капельки воды, — маленькие девочки и запищали от восторга. Гонщику
тогда было пятнадцать, а они были совсем крохами. Девочки радостно прыгали
вокруг него и не переставали задавать вопросы. С первого взгляда Молния и
близняшки понравились друг другу. Какая-то особая связь. Он был огорчён,
когда охрана уводила девочек за слишком буйное поведение.

— Скажите, откуда вы родом? — репортёрша задала новый вопрос.

Утихомирившись, Миа, уже вместе с сестрой, начала отвечать на вопрос:

— Я из России, — гордо ответила. — По фамилии не скажешь, но мы с Тиой —

чистокровные русские! — Миа положила руку на плечо Тие, призывая
продолжить рассказ.

— Да, так и есть. Наш отец был фанатиком, он просто с ума сходил от
Трансильвании и рода Ван Хельсингов. Ну вот и сменил фамилию с Павлова на
Ван Хельсинг. И, наверное, к лучшему — уж лучше Тиа Ван Хельсинг, чем Тиа
Павлова, — Тиа по-доброму усмехнулась. — А наша мама повелась на красивый
стиль папы: мистика, вампиры, охотники на нечисть. Папа ведь только об этом и
говорил. Причём говорил красиво. Так что… ровно восемнадцать лет назад
родились мы с Миой. В Санкт-Петербурге, во втором по значимости городе
России, — девушка улыбнулась.

Репортёрша всё внимательно и воодушевлённо слушала. Когда монолог Тии

подошёл к концу, она закивала:

— Я бы никогда не подумала, что вы родом из России… вы так по-американски

выглядите и ведёте себя!

Близняшки синхронно рассмеялись. Их смех звучал очень гармонично и

связанно.

— А «по-американски» это как? — включаясь в разговор, усмехнулся МакКуин.

Репортёрша запнулась, явно не зная, как описать это самое «по-американски».

— Ну… очень по-американски, — девушка неловко улыбнулась, её удалось

вогнать в краску.

— Отличное разъяснение, — девяносто пятый вновь усмехнулся.

Репортёрша скомкано и неловко засмеялась.

— Эй! Тут и другие есть! — послышалось откуда-то сзади. Возмущение явно было
адресовано репортёрше, которая уже около десяти минут общалась с
гонщиками НАСКАРа.

Она обернулась, сзади была толпа разъярённых журналистов. Все хотели урвать
18/84
хоть кусочек, задать хоть один вопросик. Отвернулась от них. Задав ещё ряд
вопросов Молние и Мие, она осеклась. Снова обернулась посмотреть на злых
коллег.

— О… мне пора, — репортёрша развернулась к Молние и близняшкам. — Мистер

МакКуин… я Ваша фанатка уже очень давно. И вот, я с Вами встретилась, —
неловко говорила она. — Можно, — она потянулась к карманам, — автограф?..

Молния расплылся в покровительственной улыбке.

— Что за вопросы? Конечно, давай сюда, — он взял протянутую фотку и ручку.

— Как тебя зовут, солнце?

— Аврора Рич, — тихо промямлила она.

— Итак, — МакКуин начал произносить то, что писал: — «Прекрасной Авроре

Рич, талантливой журналистке, очень красивой девушке и интересной
собеседнице. С любовью, Молния МакКуин!» — он вернул дрожащей Авроре
фотку и ручку.

— Спасибо, Мистер МакКуин! Большое спасибо! — девушка чуть-ли не прыгала

от счастья.

— Просто Молния, никак иначе, — мужчина коротко улыбнулся.

— Спасибо! — девушку уже теснили остальные журналисты и репортёры.

— Буду очень рад снова увидеть тебя, Аврора Рич! — помахал вслед
удаляющейся репортёрше МакКуин. — Правда она золотко? — он повернулся к
хихикающим Мие и Тие.

***

Команда ещё три часа отвечала журналистам на различные вопросы. После

первого заезда традиционно проводится мероприятие в главном офисе
НАСКАРа. Именно туда сейчас так спешили Молния, Миа и Тиа.

— Не знала, что отвечать на вопросы так утомительно, — жалобно протянула

Тиа.

Миа согласно кивнула.

— А мне наоборот это больше всего нравится, — ответил Молния. — Это так
прекрасно, когда к тебе стремятся и интересуются тобой, проявляют столько
внимания! — он поднял голову к небу.

Было примерно пять вечера, на улице ещё не совсем стемнело, но небо уже
начинало приобретать розоватые оттенки.

— Ну вот теперь сам будешь отвечать на такие дебильные вопросы как: «Ой, а у
вас есть вторая половинка?» или «А какое ваше любимое блюдо?», — сказала
Миа и поморщилась, — бр-р.

— Я много раз на такие вопросы отвечал, настал ваш черёд, — мужчина

19/84
засмеялся, за что получил по плечам от обеих близняшек. — А-ха-ха, ну ладно-
ладно.

Сейчас был тот самый момент, когда Молния чувствовал себя свободным, ни
перед кем не обязанным. Он мог шутить и смеяться, быть собой. Ведь на
публике вновь нужно было быть сильным соперником, легендой и вновь тем
самым пятнадцатилетнем эгоистом, но уже с большим жизненным опытом. А для
чего? Для того, что люди считают, что крутые и самоуверенные личности не
могут чувствовать страх, унижение, разочарование и боль. А если ты не такой —
то зачем ты нужен? Особенно в большом спорте.

Все будут считать своим долгом «проверить» тебя: каков ты? А если ты хотя бы
строишь из себя бесчувственного, это отпугивает таких отбросов жизни,
которые будут самоутверждаться за счёт тебя. А как же сложно выжидать
момент, когда рядом будут только те, кому ты доверяешь, чтобы искренне
засмеяться, не боясь получить сокрушительный удар.

Этими наставлениями и жил Молния на данный момент, каждую минуту, каждую

секунду. После аварии девяносто пятый резко начал считать, что
общественность больше не примет того жизнерадостного оптимиста, каким он
был. От каждого он начал ждать предательство и обман. И в каждом проигрыше
он считал виноватым себя.

«Это я ошибся, я недостаточно хорош, нужно стараться больше. — каждый раз

думал МакКуин, закрывая глаза на все подставы и козни, которые ему строили.»

***

Мероприятие было в самом разгаре: куча высокопоставленных людей,

дорогущий алкоголь, хорошая музыка, приятная компания. Джексон сидел в
окружении коллег по треку. Все, кто сидел рядом со Штормом, имели мозги и
понимали, что про «блестящий» проигрыш двадцатого лучше не говорить.
Просто сделать вид, что этого не было.

— Сю, — обратился он к уже ушедшему в отставку бывшему гонщику, — знаешь

что-нибудь про планы МакКуина?

Сю Тодороки. Двадцатидевятилетний японец, когда-то участвовавший в

мировом Гран-При, а сейчас он является тренером одной из гонщиц. Чёрные,
словно смола, волосы смотрелись гармонично на фоне бледной кожи и таких же
чёрных глаз, словно угольки. Джексон не считал его настоящим другом, но с ним
было удобно.

Сю мог подкинуть совет, забрать откуда-то и его никогда не волновало, что с

Джексоном. Эта было то самое «свободное» общение. Когда нет никаких
обязанностей, внезапных звонков с расспросами где он, душевных разговоров,
моральной поддержки и родства, а есть только занимательное
времяпровождение. Шторм не был привязан к нему, таких знакомых у него было
море. Таких, с которыми он просто извлекал выгоду из общения.

За двадцать три года Джексон встретил лишь пару человек, которые

заинтересовали его как личности. Забавно, что ни одного из этих людей сейчас
рядом с ним не было.

20/84
— Ну, — Тодороки выдохнул затяжку, — откуда? Ты видел, насколько он
скрытен? Вообще ничего не говорит, только про свою Миу, — он поморщился,
будто от неприятного запаха. — Я слушал, как они отвечают на вопросы какой-
то… — японец резко замолчал, что-то вспоминая, — Авроры Рич.

— Ну и? — нетерпеливо поёрзал на диванчике Джексон.

— Когда она спросила про дальнейшие планы, эта Миа ответила: «Побеждать»,
ты представляешь?! — Сю сделал затяжку. Никотин расходился по лёгким,
оставляя приятное послевкусие. — Эта дрянь всерьёз думает, что обойдёт тебя!
— японец рассмеялся.

Джексон не оценил комплимент и одарил собеседника саркастическим

взглядом.

— Да? Только меня? А как же твоя девчонка? Мира же, да? — он выжидающе
посмотрел на Тодороки.

— Лора! — оборвав смех, сказал он, позволив себе секундное недовольство.

После чего сразу же нацепил на лицо улыбку. — Все знают, что Лора лучшая
сразу после тебя.

Джексон усмехнулся.

— Прекрасные поцелуи в задницу, у кого учился? — отобрав у Сю сигарету, он

сделал затяжку.

Выдохнув, он взял стакан с виски и отпил глоток. Самое то после чего-то

разочаровывающего. Вдруг телефон Джексона завибрировал. Достав его из
кармана, Шторм увидел надпись на дисплее — «Альберт». Встав с дивана, он
ушёл, ничего не сказав. Джексон зашёл в первую попавшуюся дверь, откуда не
доносились возгласы и музыка, ответил на звонок.

— Да? — спросил двадцатый.

— Идёшь в центр главного зала, встаёшь, поворачиваешься налево, идёшь до

служебной двери, заходишь, седьмая дверь справа. Сейчас же! — к концу голос
спонсора сорвался на крик. Звонок сбросили.

Джексон выругался. Убрав телефон, он сделал всё, как ему сказали.

Подойдя к нужной двери, Джексон помедлил. Он понимал, что ему скажет

Альберт. Выслушивать предстоящие крики не хотелось, но выбора не было.
Потянув за ручку, он открыл дверь и зашёл внутрь пыльного помещения с
техникой. Тут же его за руку схватили и прижали к стене. Решив не
сопротивляться, а просто пережить всплеск гнева Альберта, двадцатый
посмотрел на гневное лицо спонсора.

— Я тебя предупреждал, Джексон, — на удивление спокойно сказал Альберт.

— Ты уволен.

Мужчина отпустил Джексона и отошёл к окну, повернулся спиной. Глаза Шторма

округлились.

21/84
— Уволен?! — вскрикнул он.

Альберт молчал. Дыхание Джексона сбилось, он провёл рукой по волосам. Он

ожидал криков, обвинений, угроз, но никак не сухого известия об увольнении.

— Да, у-во-лен. — по слогам повторил Альберт. — Я уже нашёл тебе замену. Ты

больше не гонщик.

— Вы не можете!.. — не успел он договорить, как его перебили.

— Ещё как могу! Я тебя предупреждал: не будешь приносить прибыль и станешь

бесполезным — не будешь ездить. Тебя хватило всего на два года. Всё. С тебя
хватит, — он повернулся к Шторму. — Ещё и характер твой мерзкий!

Джексон стоял в шоке и не мог произнести ни слова. Эффект неожиданности

напрочь лишил его дара речи. Под пристальным взглядом Альберта, сердце
уходило в пятки. Ну не может же быть такого. Его не могут уволить.

Джексон Шторм не уйдёт из автоспорта через два года. И прямо тогда, когда
вернулся Молния МакКуин на пару со своей девкой. Джексон отказывался в это
верить. А Альберт смиренно ждал, он прекрасно знал, что сейчас произойдёт: у
Джексона начнётся истерика, ибо гонки — это то, ради чего он живёт. Мужчина
решил не добавлять то, что он якобы обзвонил всех других спонсоров и убедил
их ни за что не заключать контракт с Джексоном Штормом. Всё же решил
пожалеть гонщика. Всё случится и без этого.

Уже когда Джексон будет предлагать взамен всё, что у него есть, лишь бы
дальше гонять, Альберт ответит, что согласен оставить его, но взамен получит
его тело. Он изводил гонщика два года, и не напрасно: собака начинала
слушаться. Ещё чуть-чуть и он получит желаемое.

С каждым ударом, сердце Джексона билось всё быстрее. Становилось трудно

дышать. Весь кислород будто разом пропал и остался только углекислый газ.
Шторм начал медленно оседать на пол.

— Не надо! Я буду побеждать! Это случайность! — надрываясь, говорил он.

— Такого больше не повторится, клянусь! Это только первый заезд из трёх,
следующая победа будет моя, — кидался обещаниями Шторм. — Прошу, дайте
мне шанс.

На лице Альберта расползлась довольная улыбка.

— Шанс, говоришь? — медленно протянул он и стал подходить. — А почему я

должен давать тебе шанс? — спонсор медленно надвигался на сидящего на
полу Шторма. Альберт был словно хищником, готовившимся к прыжку. — Ты бес-
по-ле-зен, — вкрадчиво по слогам сказал он Джексону.

Альберт вплотную подошёл к затихшему Джексону и опустился на корточки,

взял того за подбородок, заставил посмотреть в глаза.

— Готов ли ты на всё, ради своего места? — хищная улыбка, уже переросшая в

оскал, красовалась на лице мужчины.

Настал момент, когда Джексону надо было дать ответ. Дыхание перехватило от
22/84
мерзости ситуации. Хотелось плюнуть этому человеку в лицо. Джексон молчал,
не в силах что-то сказать. Потерять своё место, опозориться, навсегда бросить
любимое дело или… продать своё тело, будто какая-то шлюха.

Секунды шли. Альберт ждал. Нужно было давать ответ.

Через пару секунд Джексон отрешённо закивал головой. Говорят, выбор есть
всегда… но разве сейчас у него был выбор? За всё время, которое Шторм провёл
с Альбертом, он осознал, каким монстром является его спонсор. Ещё при первой
встрече двадцатый заметил в глазах Альберта Сильвера интерес. Списав всё на
интерес как к гонщику, Джексон не обращал внимания на всё более частые
взгляды Альберта. На него каждый день смотрят сотни тысяч глаз, и лишняя
пара его не напрягала.

До поры до времени.

Ещё ни от кого Джексон не чувствовал такого унижения. Со всеми всегда

работал приём «хороший полицейский и плохой полицейский». Со всеми, но не с
Альбертом. Джексон пробовал по-разному: и по-доброму игнорировать Альберта,
и по-плохому закатывать истерики и быть эгоистом. Всё бестолку. Спонсор
прекрасно понимал, как для Шторма важны гонки. И умело пользовался этим
даже сейчас.

Джексон с каждой секундой всё больше и больше ощущал масштаб катастрофы.

Раздвинуть ноги перед спонсором за место… до чего он докатился? В какой
момент вся его жизнь свернула в прекрасное место, которое можно
охарактеризовать лишь нецензурной бранью? Где он просчитался? Где ошибся?

Сердце ужасно неприятно щемило от мыслей, что им сейчас воспользуются, как

игрушкой. И ведь даже неясно, сдержит ли Альберт обещание оставить
Джексона на треке. Гонщик буквально был на грани нервного срыва. Самого
колоссального за последние десять лет. Джексон просто устал терпеть. Устал
бороться за своё лидерство. Лишнее прикосновение может его сломать, словно
фарфоровую куклу. Душа тосковала и ныла по настоящим эмоциям и любящим
объятиям. Как давно Джексон искренне смеялся? Сколько лет назад?

По Шторму не скажешь, но он просто млеет от смеха людей. От настоящего

смеха. Искреннего. Того самого смеха, когда человек тебе доверяет. И Джексон
невероятно любил смеяться в ответ. Смех заряжал его энергией и любовью к
жизни. Но сейчас в его жизни не было никого, с кем можно было обменяться
искренним счастьем. Когда человек одинок, он несчастен…

Увидев согласные кивки двадцатого, Альберт не стал медлить. Он начал

спускать ладонь с подбородка по всему телу, поглаживая и сминая. Дойдя до
поясницы, он запустил руки под ветровку Джексона. Гладя рельефный пресс,
Альберт ликовал. Джексон же смиренно и неподвижно сидел, сдерживая
рвотные позывы. Шторм даже не поднимал глаз на своего мучителя. Просто
терпел.

***

Молния сидел за баром в компании Мии и Тии. Девушки заливисто смеялись и

рассказывали какую-то историю из прошлого. Молния с неподдельным
интересом слушал своих девочек, периодически отпивая вино.
23/84
— Ну ты представляешь?! — Миа сильнее засмеялась. В миг, одним неловким
движением поднятия руки, Ван Хельсинг задела бокал Молнии. Рукав пиджака
парня в одночасье окрасился в тёмно-багровый цвет. — Ох, прости!

— Ничего страшного! Не переживай ты так, — МакКуин слегка потряхивал

рукавом. — Всего лишь пятнышко, очень маленькое, — он по-родному
улыбнулся. — Я скоро вернусь, — поднялся со стула, — не шалите, — он задорно
подмигнул близняшкам.

Выпитый алкоголь дал о себе знать: голова Молнии потихоньку шла кругом, в
глазах слегка рябило, а шум давил на уши. Заметив неприметную дверь в уголке
зала, он направился к ней. Надпись «для персонала» ничуть не смутила бывшего
гонщика и он, как к себе домой, зашёл в длинный коридор.

— Что за абракадабра… зачем так сложно, господи? — жалобно простонал

МакКуин.

Наугад пойдя налево, он прокручивал в голове события последних дней.

Подготовка Мии к гонке. Поездка в машине Rust-eze. Хождение по красной
дорожке НАСКАРа. Вспышки фотокамер. Расспросы репортёров. Гляделки с
Джексоном. Джексон… при одной только мысли об этом мерзавце Молния
погружался в себя.

Джексон Шторм… противоречивый — он весьма интересная фигура, но в то же

время отталкивающий. Почему-то МакКуин хотел увидеть на лице противника
какие-то другие эмоции, помимо насмешки, отвращения и самолюбия.

Решив не погружаться в желания, девяносто пятый качнул головой. Отогнав от

себя мысли, Молния поплёлся дальше.

— Да где хоть одна уборная?! — недовольно прошипел он.

Вдруг до его слуха донёсся сдавленный вскрик боли и отвращения. МакКуин

резко остановился. Источник звука был где-то поблизости. От мысли, что кому-
то сейчас может быть нужна помощь, девяносто пятый вдруг резко протрезвел.
Говорят, в экстренных ситуациях, мозг работает быстрее.

Быстро оценив ситуацию, Молния стал оборачиваться и прислушиваться.

Донёсся ещё один вскрик. Поняв, откуда доносятся вскрики явно не
удовольствия, Молния прошёл ещё пару дверей и остановился у «той самой».
Замер, напрягая слух. Голос вскрикивающего был смутно знаком. Так напоминал
кого-то… кого-то. Имя вертелось на языке, но Молния всё никак не мог назвать
его.

— Н-не надо… — донеслось из-за двери.

Голос… этот голос… низкий, нахальный, бархатный…

«Джексон?.. — мысль пронзила мозг ветерана гонок. Округлились глаза, челюсть

повисла. Немой крик отразился на лице МакКуина. — Да что происходит в этом
грёбанном НАСКАРе?! Какого хрена?!»

Этот прекрасный бас сейчас был надрывным и молящим. Просящим и боящимся.

24/84
«Что происходит?» — мысленно повторял Молния.

Не в силах пошевелиться из-за шока, мужчина продолжал тупо стоять перед

дверью. Бездействие давило на него, но он не мог и рукой повести. Вся ситуация
вгоняла его в ступор. Что сейчас там происходит? Что может так изменить
холодный бас Джексона Шторма?

Шальная мысль, что сейчас может происходить за дверью, пронеслась в голове

Молнии, окончательно пугая его.

«Но кто?!» — в ужасе подумал МакКуин.

Он попятился назад. Ноги заплетались и отказывались слушаться. Продолжая

сдавать назад, легенда задел какие-то баллоны и они с лязгом металла
покатились по полу. В одночасье шорохи за дверью прекратились. Молния
оцепенел на пару секунд. Придя в себя от мысли, что его сейчас могут
застукать, он быстрым шагом начал идти к выходу. Выбежав к толпе танцующих
людей, Молния позволил себе отдышаться. Сердце бешено билось…

***

Альберт не церемонился: грубо хватал и сжимал, где захочется. На особенно

грубое прикосновение, его жертва вскрикнула.

— Заткнись, — прошептал спонсор.

На глаза Джексона набежали предательские слёзы. Рвотные позывы

становилось сдерживать всё сложнее. Он вскрикнул ещё раз, когда Альберт
скрутил его сосок. Вдруг двадцатый почувствовал присутствие кого-то ещё.
Непонятно откуда, на него словно начала смотреть ещё одна пара глаз. Тело
гонщика содрогнулось от унижения. Он понял, что ему могут помочь.

— Н-не надо… — в голос сказал Шторм, когда спонсор уже расстёгивал ремень
брюк.

Вдруг за дверью послышался грохот и лязг чего-то железного. Альберт

испуганно отпрянул от Джексона. В ужасе посмотрел на дверь. Джексон понял,
вот он — момент, когда он может ускользнуть от Альберта. Выждав мгновение,
двадцатый резко подскочил и кинулся к двери. Выбежав, он никого не увидел. И
к лучшему.

«Господи, я не знаю, кто ты, но как же я счастлив, что ты есть!» — радостно

подумал Джексон, вытирая с глаз слёзы.

Он еле успел схватить свою ветровку, которая уже была с него снята. Надевая
её, Джексон, на данный момент, считал её чуть ли не доспехами. Стремительно
приближаясь к двери, что вела в главный зал, Шторм всё оглядывался. Гонщик
уже было хотел схватить ручку двери, как та сама распахнулась. По инерции
Джексон упал кому-то в объятия…

***

«Нет, ну нельзя же так!» — укорял себя Молния, стоя рядом с треклятой дверью.
25/84
Он не решался уйти оттуда. Мысль, что он бросил жертву одну, — хоть этой
жертвой и был Джексон Шторм, — грызла его. Он не мог просто уйти.

«Нет.» — окончательно решил он для себя и резко распахнул дверь.

На него тут же налетел какой-то комок, поваливший его на пол. Мгновение глаза
МакКуина были закрыты, но когда открыл — первое, что он увидел, были
угольно-чёрные волосы прямо перед носом. Ветеран сразу понял, кому
принадлежит эта голова.

«Господи, ну хоть живой!» — мысленно обрадовался он, но осёкся, когда

встретился лицом к лицу с обладателем угольных волос.

Прямо на него сейчас уставились ледяные серые глаза. У Молнии перехватило

дыхание, впрочем, как и у Джексона. Их лица были в сантиметре друг от друга…

Примечание к части

Котята! Простите меня окаянную за такую задержку! Вы ждали почти месяц, вы

самые настоящие девушки солдата (и парни тоже), вы дождались! Простите ещё
раз за эту ситуацию, прошу:(

Дело не в том, что я ленилась написать главу, а в том, что у меня сломался ноут.
Спасти главу не удалось и мне пришлось искать новое устройство для того,
чтобы повторно написать главу, ибо с телефона вообще никак не могу писать.
Если бы не моя криворукость, всё бы было хорошо. Совет: слушайтесь родителей
и не держите рядом с техникой воду, как я. Ибо руки у меня растут из одного
места и я удачно пролила на свой ноут литр "Святого источника":)

Так как у меня сейчас нет постоянного ноута, на котором я могу писать, главы
могут выходить раз в неделю-две. Мне правда очень жаль, котята:( мне самой
грустно от ситуации.

Но есть и ещё одна плохая новость: ГЛАВА БЫЛА БОЛЬШЕ! Но наш дорогой
фикбук не захотел загружать её полностью. 1/4 главы тупо обрезалась. Я не
знаю, в чём проблема, так что, к сожалению, остальная часть этой главы будет
перемещена в след.главу.

Так же у меня есть для вас не только плохие, но и хорошая новость:) правда, не
очень важная, но всё же.
Котята, у меня появился тикток. Всех преданных фанатов "Тачек" приглашаю ;)
https://vm.tiktok.com/ZSoCXmrT/

Ещё хочу поблагодарит вас за ваши отзывы! Длинные, развёрнутые

комментарии - самое лучшее вдохновение для меня! Такой тонкий намёк)

Так же глава НЕ бечена, ибо не хотела заставлять вас ещё ждать.

Спасибо, что вы со мной!

26/84
Примечание к части Глава разделена на две части, ибо получилась слишком
большой. И прошу прощения за задержку. Приятного прочтения!

4. Bubblegum bitch. 0.1.

Серые глаза смотрели прямо в красные Молнии. МакКуин с

интересом разглядывал лицо напротив. Прямо сейчас ему был открыт вид на
настоящие эмоции Джексона Шторма. На те, которые он так хотел увидеть, —
растерянность, испуг, смятение, даже смущение. Картина завораживала.
Молния почувствовал странное тепло, разливающееся по его телу. В свою
очередь, Джексону было на удивление комфортно в объятиях человека,
которого он совсем не знает. Или знает? Знает — не знает, Джексону было всё
равно — он впервые за два года чувствовал себя полностью защищённым.

Смотря прямо в глаза Молние МакКуину, натыкаясь на его понимающий и

сочувствующий взгляд, у Джексона не оставалось сомнений — именно Молния
спас его. Может и не намеренно, но если бы не он, Джексон бы до сих пор
находился в той каморке наедине с Альбертом и с каждой секундой всё больше
бы терял себя.

Молчание затягивалось, но ни один из парней не решался прервать его. Момент

был воистину дивный. Они так яро ненавидели друг друга, а сейчас Джексон
сидел в объятиях того, кого чуть не свёл в могилу. Шторм чувствовал
уверенность, исходящую от МакКуина; уверенность, в которой он так нуждался.
А Молния чувствовал эти безмолвные просьбы о помощи.

Немая сцена длилась уже слишком долго, МакКуин нервно подумал:

«Что делать, Иисус помилуй! Оттолкнуть, пошутить, поддержать, обнять?!» —

судорожно перебирал варианты он.

— В такие моменты обычно следует поцелуй, — всё же Молния остановился на

шутке.

О сказанных словах он пожалел сразу же. Лицо двадцатого резко побелело,

будто от неподдельного ужаса и отвращения к ситуации.

«Господи, ну и ляпнул же!» — мысленно взвыл МакКуин.

В следующие секунды Джексон молниеносно вскочил с него и унёсся прочь.

МакКуин ещё около минуты сидел на полу, переваривая то, что сейчас
произошло. Внезапно его охватило желание пойти и начистить рожу тому, кто
вызывал такие эмоции у Джексона. Парень решительно встал и направился к
двери. Как и первая его попытка свершить правосудие, так и вторая не
увенчалась успехом: Молнию грубо толкнули дверью.

«Да чтоб вас всех, черти!.. Поиграл в героя, называется.» — дверь не слабо
проехалась по его плечу.

МакКуина окатила волна недовольства. Он поднял голову, чтобы посмотреть, кто

вышел из двери. Увидев, кто же этот самый «обидчик», Молния потерял дар
речи.

27/84
— Альберт? — изумлённо спросил он. Быстро взяв себя в руки, максимально
дружелюбно улыбнулся. — Неужели? Сколько лет…

МакКуину непросто далось это лицемерное дружелюбие, уж слишком сильно он

не любил Альберта Сильвера. Но иначе нельзя было. Он мог спугнуть его, что в
свою очередь пагубно бы отразилось на Джексоне.

— Молния МакКуин! Какая встреча! — точно так же приторно-сладко пропел

Альберт. — Сколько мы не виделись?

— Пять лет, — отчеканил тот, слова вырывались сами, — с того момента, как я
получил часы. — этого определённо не стоило произносить, особенно так резко.

— О, ты считал? Я тоже рад тебя видеть! Ты очень изменился! — саркастично

выдохнул Альберт.

Хоть Молния и старался не подавать виду, что он в курсе происшествия с

Джексоном, по Альберту было видно, что он уже догадался.

— А вот ты, Альберт, не изменился, — решив, что ему нечего терять, говорит
МакКуин.

«Мне даже стало жаль Джексона. Но от Альберта вся эта ситуация ожидаема, —
мельком подумал девяносто пятый. — Должно быть, Альберт стал ещё лучше
манипулировать людьми, если даже сам Джексон Шторм…» — его мысль
прервали.

Альберт шире улыбнулся. В воздухе витали скрытая ненависть и токсины.

— Да? А мне кажется, я похорошел, — он вскинул руки.

Чемпион в упор смотрел на него, не моргая. Выйди из злосчастной двери любой

другой человек, Молния прописал бы ему хорошенький хук, — ибо где это
видано, так запугивать людей?! — но это был Альберт Сильвер. Нельзя было
упустить такую крупную рыбу из-за обычной вспыльчивости. Молния незаметно
сжал кулаки. Именно Альберту в данный момент хотелось врезать больше, чем
кому-либо на этой планете. Но нельзя.

«Нельзя!» — мысленно удерживал себя от ошибки Молния.

Мышцы лица Молнии были подозрительно напряжены, на сжатых руках явно

проступили вены. С трудом выровняв своё дыхание, МакКуин вновь нацепил
дружелюбную улыбку; постарался открыто приподнять брови и сказал:

— Мне пора, Альберт, — выдохнул после фразы, — удачного вечера. — уже более
тише произнёс Легенда.

И, не дожидаясь ответа Альберта, развернулся на пятках и унёсся прочь.

***

Джексон тихо всхлипывал, сидя в полузакрытой кабинке маленького,

непримечательного, наверняка опять же служебного, туалета. Шторм
специально не включал свет и не запирал двери. Чтобы «не привлекать лишний
28/84
раз внимания». В служебном была всего лишь одна кабинка с хиленькой дверью
и раковина с зеркалом. Джексон не был уверен, работает ли вообще свет. Но он
и не был ему нужен, темнота окутывала сердце, проникала в душу и била
холодом под дых. Было ощущение, что Джексон один. Не в чёртовом туалете, а
во всём мире. Один. Рядом никого. Не на кого опереться. Руки никто не
протянет.

«А я и не достоин этой самой руки, — подумал Джексон и вытер тыльной

стороной ладони предательскую слезу. — Я сам влез во всё это дерьмо и
разгребать буду тоже сам… Помощи ждать не от кого.»

Тело предательски задрожало от накатившей истерики.

— Нервный срыв в туалете на вечеринке после проигрыша, прикольно…

— дрожащим шёпотом произнёс Шторм. — Ну, хоть остались силы шутить, — он
хрипло рассмеялся и спустя пару секунд смех перешёл в истеричные, рваные
хрипы и вздохи.

Стало очень тяжело дышать. Джексон схватился руками за шею, пытаясь

вдохнуть хоть капельку воздуха. Парень хрипел, слёзы уже открыто
скатывались по бледной, мраморной коже. Словно фарфоровая кукла, —
разбитая кукла, — Джексон, в немом крике, начал задыхаться. Горькие слёзы
текли по щекам, Джексон отвратительно себя чувствовал. Сердце болело и
кричало, щёки полыхали от тахикардии. Было душно.

«Я не умру в туалете!» — с ужасом подумал Шторм.

Страх умереть как Тайвин Ланнистер сковал липкими нитями. Осталось только
дождаться того, кто пристрелит его.

«Ставлю на МакКуина.» — мимолётом подумал парень.

И, как по команде, в уборной зажёгся свет. Кто-то зашёл. Джексон замер, зажал
рот рукой, в диком ужасе затаился. К команде страхов прибавился новый
пункт — быть пойманным в таком состояние. Некто споткнулся. Послышалась
нелестная ругань.

«Голос. Этот чёртов голос… — вдруг подумал Джексон, и через пару секунд ещё
больше запаниковал: — Да преследует он меня! Это конец…»

Обстоятельства вновь свели Джексона и Молнию вместе. Вот только второй

даже не догадывался, что за прикрытой дверью кто-то находится. Он спокойно
подошёл к зеркалу, включил воду, снял с себя всё ещё не застиранный пиджак и
спокойно начал напевать какую-то песнь.

Джексон практически не моргал и не дышал. Второй раз за вечер чувствовать

МакКуина, — того, кого он ненавидит, — в роли своего спасителя не хотелось.
Шторм напрягся, словно струна, когда Легенда тихо, но вкрадчиво запел, а тело
отозвалось непрошеной дрожью.

Двадцатый любил музыку, но пение вживую он не слышал уже очень давно, с

раннего детства. Когда мама перестала петь колыбели. А то, что сейчас пел
Молния, имело такую атмосферу, будто Джексон вернулся в детство. Шторм не
мог разобрать слов из-за шума воды, но пение было такое красивое, что
29/84
Джексон неосознанно с каждой секундой вслушивался всё больше. Будто под
гипнозом, он слушал песню, что пел Молния, который даже не осознавал,
насколько помогает это Джексону в кабинке.

Шторму стало намного легче дышать, слёзы стали скатываться реже, мысли
медленно возвращались в голову. Джексон не знал, почему на него так
подействовало пение его соперника, но факт того, что ему полегчало от этого,
был неизменным. Голос был дивный: мелодичный, красивый, молодой… по нему
невозможно было бы сказать, что обладателю скоро исполнится тридцать лет.
Он будто озарял светом.

«Надо было тебе в певцы, а не в гонщики, — мысленно усмехнулся Джексон.

— Тогда бы не было конфликта; возможно, я бы тебя даже слушал».

Но пение вдруг оборвалось и через секунду послышался недовольный выдох.

— Ну почему именно мой любимый пиджак?! — жалобно и чуть недовольно

протянул девяносто пятый, деланно захныкал в голос. Хоть и не для кого было.
Он так считал…

Джексон опять прислушался.

«Ну, заплачь.» — яд и саркастичность вернулись к Шторму первыми. Они было

чем-то вроде самообороны.

Джексон часто убеждал себя в том, что ему противно от девяносто пятого, но
сейчас эти эмоции он не смог бы вызвать даже если бы очень постарался. Язык
его не повернулся бы солгать, что ему сейчас хотелось, чтобы Молния ушёл.

Не хотелось. Совсем.

Джексон вымотано опустил голову и стал ждать новых реплик нежданного

гостя. Долго ждать не пришлось.

— А-а-а! — громко запыхтел Чемпион.

Джексон впервые за день по-честному улыбнулся. Причём очень широко.

Слушать, как мучается МакКуин, ему безмерно нравилось. Ангельским пением
были недовольные вздохи и стоны девяносто пятого. Джексон бесшумно
вздрогнул, когда услышал рингтон телефона. Молния довольно быстро ответил.

— Ну что опять стряслось? — неожиданно обеспокоено выдал МакКуин. — Фу-у-

у-х! — через секунду протяжно выдохнул Легенда. — Не пугай так! Я уже
подумал, что-то серьёзное, — бывший гонщик стал слушать собеседника. — Да
пиджак я застирать отошёл, забыла уже? Это, между прочим, ты виновата!
— подразнил, как оказалось, собеседницу Молния. — Всё-всё, скоро вернусь.

Молния замолчал на какое-то время. Потом обеспокоено произнёс:

— Да нет… всё нормально, ничего такого. Только… — Молния притаился,

выключил воду, стал говорить тише. — Шторм.

Внутри Джексона всё похолодело. Он закрыл глаза.

30/84
— Странный он. — наконец сказал МакКуин. — Выбежал из внутреннего
коридора весь на иголках и до жути напуганный. Я прямо в ступор впал, никогда
его таким не видел. Что-то не так. Это меня и беспокоит… — под конец тихо
произнёс Молния. — Что-то серьёзное случилось. Нет… — Молния запнулся. — Я
ничего больше не знаю, — уверенно произнёс. — Он просто врезался в меня.

«Что?» — удивился Джексон.

Молния попрощался со своей собеседницей. Повозился ещё немного.

— Ах! Да к чёрту! — тряхнул пиджаком и стремительно вышел из уборной.

Джексон подождал минуту и шумно выдохнул. Убрал со рта руки.

«Даже свет не выключил, идиот…»

***

Джексон сидел в уборной ещё минут пятнадцать. Потом, шатаясь, на

трясущихся ногах вышел. С хмурым лицом вернулся к Сю, забрал свои вещи и,
опять не сказав ни слова, ушёл. Правда, недалеко — дошёл до бара, взял у
бармена бутылку виски и пошёл, куда глаза глядят.

Глаза привели его на крышу здания. Усевшись у железного заборчика, Шторм

откупорил спиртное. Сделал первый глоток. Он выпил и до всего этого на
вечеринке, так что ещё трезвым его нельзя было назвать. Конечно, решение
выпить ещё одну бутылку пятидесятиградусного алкоголя — не самый умный
поступок, но сейчас Джексон трезво мыслить просто не мог. Было плохо, было
грязно на душе, хотелось умереть, чтобы больше не терпеть всё это. Джексон
вытер уже привычные слёзы и отпил ещё.

Жидкости в бутылке осталось совсем чуть-чуть. От выпитого алкоголя стало

жарко; Джексон снял с себя пиджак и рубашку. В голову непрошено вернулись
мысли о смерти. Стало дурно.

Джексон на трясущихся ногах поднялся и подошёл к краю заборчика. Осторожно

перелез и замер.

«Третий этаж… — подумал он. — Не умру, пострадаю, — горько выдохнул. — Всё

равно не хотел участвовать в этом сезоне».

Вытянул ногу…

31/84
Примечание к части Приветик, котята. Мне очень жаль, что я вновь заставила
вас так долго ждать. У меня были экзамены и завал по учёбе. Приятного
прочтения.

4. Bubblegum bitch. 0.2.

Джексона резко перехватили за талию, потянули назад, когда он

почти оторвался от перил. Двадцатый приземлился не самым лучшим образом:
больно ударился локтями и коленями, разбил нос. Болезненно простонав, он
вытер кровь запястьем. Первым, что услышал Шторм, было чужое сбитое
дыхание. Со страхом, Джексон открыл глаза.

— Опять ты?! — от алкоголя голос был слегка сиплым. — Ты преследуешь меня,

МакКуин?! — сорвавшись на крик, он сказал свои первые слова Молние
МакКуину с самого его возвращения.

До этого он ни слова не сказал Легенде. Шторм пересекался с ним взглядом

пару раз, но не более. Молния старательно выравнивал дыхание, поднял злой
взгляд.

— Ты больной, слабохарактерный, эгоистичный, бесхребетный, подлый, мерзкий,

жалкий, убогий и поехавший трус! — в ответ прокричал Молния. Синонимы сами
лились из его уст. — Хотел сбежать от всех проблем таким образом? Слабак!
— выплюнул он эти слова и уставился на удивлённое выражение лица
соперника. Явно не ожидал. — На кой чёрт? — уже более спокойно спросил
МакКуин.

Джексон молчал, как рыба. Смотрел пустым взглядом на девяносто пятого и

лишь хлопал глазами. Нос саднило, от алкоголя вело разум. Только сейчас
Джексон почувствовал предательскую дрожь в теле от подступающей ночи.
Подул холодный ветер, окончательно разбив оковы самообладания Джексона, и
заставил его слегка задрожать.

— Ну? — напомнил Молния. Через секунду возмущённо и озадаченно

поинтересовался: — И почему ты полуголый? — поморщился.

Набрав воздуха в лёгкие, Джексон, что есть силы, крикнул:

— Тебе не понять, Мистер Удача! — злобно вскрикнул он, но голос был очень
слабым от холода. Шторм вновь затрясся, уже более ощутимо.

Это не ускользнуло и от глаз МакКуина: он поднял разорванную рубашку и

пропахший алкоголем пиджак двадцатого. Брезгливо поморщился и отбросил
вещи, снял свой пиджак. Кинул в Джексона.

— Мистер Удача? — скептично поинтересовался Молния, подкалывая себя же: —

Актуально. И что же мне не понять? — МакКуин уже окончательно успокоился,
голос стал ровным и уверенным. — Ну… А хотя, мне действительно будет
сложно понять, нахрена ты разделся. Не болел давно? — изогнул бровь.
— Надевай, — сурово сказал он и кивнул на пиджак.

Джексон недовольно смотрел на Молнию и шумно вдыхал, проигнорировав

указания одеться.
32/84
— Не заставляй меня… — МакКуин резко дёрнулся вперёд, отчего Джексон
вздрогнул.

Быстро и небрежно надев пиджак, Джексон почувствовал приятный запах

одеколона.

— Нахрена тебе это? — злобно спросил Джексон и плюнул под ноги девяносто
пятому. — С чего ты вдруг начал обо мне печься?

Молния изогнул бровь в немом вопросе, спустя пару секунд засмеялся.

«Главное — не ошибиться с тактикой…» — подумал МакКуин.

— Я за тебя не переживаю, ты же не особенный, — образно смахнув невидимую

слезу, Молния размазал плевок о пол. — Ты самый обычный человек.

«Не особенный…» — эхом повторилось в голове Джексона.

Молния уселся рядом с Джексоном, тот резко одёрнулся и отодвинулся. Достав

из кармана брюк электронную сигарету, МакКуин затянулся.

— Ты куришь? — поморщился Джексон.

— Вы не понимаете, это другое, — выдохнул ягодный дым МакКуин. — А ты что,

нет? Из твоего пиджака вывалились Parliament, к слову.

Затяжка за затяжкой, Молния и Джексон молчали.

— Ты обычный человек, — сказал Молния. — Такой же, как и другие. Ничем не

отличаешься, не особенный. Хоть и мерзенький. Тем не менее, к обычным людям
я тоже милосерден. Любому обычному человеку иногда может понадобиться
помощь. Ми-ло-сер-дие! Главное для человека, — МакКуин усмехнулся. — А ты
обладаешь милосердием, а?

Джексон отвернулся. В голове всплыло воспоминание об аварии. Следом

Джексон увидел в воспоминаниях, как он скалился, смотря, как увозят Молнию
МакКуина. Как смотрел на в хлам разбитую, дымящуюся Chevrolet Corvette.
Горло засаднило.

«Только не слёзы» — подумал Джексон.

Почему ему вообще захотелось плакать из-за воспоминаний о том дне? Может
потому, что сейчас рядом с ним сидел и пытался утешать именно тот, кому он
чуть не обеспечил путёвку на тот свет из-за своего эгоизма? И даже после такой
выходки, МакКуин всё равно спас его в критической ситуации. И не один раз за
день.

«Неужели все сказки про его доблесть — всё-таки не сказки?» — удивлённо

подумал Шторм.

Осознание всего резко ударило по голове.

— Сгинь… — тихо сказал Джексон. — Всё равно бессмысленно, не стану я тебе

33/84
открываться и доверять, — пояснил он.

Молния легкомысленно пожал плечами.

— Ну, ты, хотя бы, прямо сейчас не летишь с третьего этажа.

Молния встал, отряхнулся.

— Поднимайся давай, да порезче. Хватит с тебя на сегодня, — потянулся к

мобильнику.

— Ты что собираешься делать? — настороженно спросил Шторм.

МакКуин поднял на Джексона до боли знакомый ему взгляд: «Ты дебил?».

— Такси тебе вызываю.

Подавившись воздухом, Джексон вскрикнул:

— Нет! — слишком резво для пьяного в хлам замахал руками.

— Почему? — возмутился девяносто пятый.

Джексон затих. Замялся.

«Уау, всё чудесатее и чудесатее… — увидев новую разблокированную эмоцию

Джексона Шторма, подумал Молния. — Покемон какой-то».

— Отвези. Сам.

У Молнии от такой наглости отвисла челюсть, глаза вылезли на лоб.

— Прости, что?

— Прощаю, — не поднимая взгляда на Молнию, говорил Шторм.

Потеряв дар речи, Легенда молчал в немом шоке.

— Повтори.

Наконец, Джексон вскинул голову.

— Ты совсем идиот? — злобно рыкнул он. — Либо так, либо проваливай! Свали
отсюда нахрен вообще!

Выйдя из ступора, МакКуин сказал:

— Угомонись уже, психованный! — убрал телефон. — Что не так с такси?

Недолго подумав над ответом, Джексон, стараясь быть максимально уверенным,

произнёс:

— Я не могу. — угрюмо уставился на МакКуина.

34/84
— Отчего же? — искренне дался диву Молния. — Хватит выёживаться уже.

— Не могу, — серьёзно повторил Джексон.

Что-то в голосе Джексона заставило Молнию обратиться к уму-разуму.

— Потому что нажрался в хламину, как свинья? — скептично приподнял бровь

Молния, весь пазл, причём в хронологической последовательности, сложился в
его голове. — И не хочешь, чтобы тебя кто-то увидел в таком состоянии, даже
посторонний, которого ты больше никогда в жизни не увидишь. Боишься слухов.
Но раз уж я тебя всё равно застукал, ты идёшь на крайние меры и просишь — о,
невероятно! — Молния взмахнул руками, — меня о помощи, — подытожил
МакКуин.

Джексон замер, лицо было сковано напряжением, ибо МакКуин попал прямо в
яблочко.

— Можешь проваливать, если тебе сложно, — рявкнул Джексон, ведь

нападение — лучшая защита.

— Не переводи стрелки, Джексон Шторм, — безэмоционально сказал Молния и

устало потёр переносицу. — Я всё равно не могу, правда не могу, — сделал
акцент Молния, — забрать машину, чтобы отвезти тебя. Она нужна Мие!
— взмахнул руками.

Потупив пару секунд взгляд куда-то вдаль, Джексон достал из кармана ключи с
брелком Lamborghini и протянул их Молние.

— И? — выжидающе протянул Молния. — Что прикажешь мне с этим делать?

«Издевается что ли?..» — начиная закипать, подумал Джексон.

Замахнувшись, он кинул ключи в стоящего напротив МакКуина. Поймав ключи за

секунду до точного попадания в лицо, Молния ахнул:

— Прекрати меня калечить!

— Отвези меня домой, раз уж так хочешь поиграть в героя, — стараясь

максимально чётко выговаривать слова, сказал Шторм.

Молния оцепенел.

— Серьёзно? — осторожно, с недоверием спросил Молния, на что получил кивок

от Джексона. — Даёшь мне свою машину? — прищурился, получил ещё один
кивок. — Доверяешь, — сделал акцент, — мне свою машину?

Джексон закатил глаза:

— Ты издеваешься?

Молния покрутил ключи в руках.

— Ты не перестаёшь меня удивлять, — опешив, сказал Молния.

35/84
— Ну так? — поторопил его Джексон.

— А-а-а! — провёл рукой по лицу Молния. — Я не могу сейчас вести машину! Я

тоже пил! Ничем хорошим это не кончится, Джексон.

— Ты выглядишь трезво, — сказал Джексон и получил суровый взгляд от

Молнии. — Всю ответственность я беру на себя.

— Господи… — тихо прошептал Молния.

Джексон пристально и испытующе смотрел на стоящего напротив Легенду.

Тяжело вздохнув, МакКуин ответил:

— Это очень плохая идея… ладно, вставай, — развернулся и побрёл к выходу с

крыши.

Но ушёл он недалеко — не услышав никаких движений за спиной, Молния

обернулся.

— И чего ты расселся? — удивлённо и слегка раздражённо спросил он.

Джексон ничего не ответил. Опустил голову, чтобы Молния не увидел

проступивший на щеках румянец. Ну в самом деле, не говорить же МакКуину,
что встать — сейчас не в силах Джексона?

Двадцатый решительно взялся за перила и предпринял попытку встать. Чёртова

нога подвела его и Джексон упал, буквально оказываясь на четвереньках.

«Сейчас стошнит» — подумал Джексон, стараясь ровно дышать.

— Алкоголик, — устало выдохнул Молния, смотря на это представление.

Проведя ладонью по волосам, МакКуин подошёл к Джексону и опустился.

Закинув его руку себе на плечо, он осторожно помог Джексону встать. Видя
страдальческое лицо Джексона, Молния решил ничего не говорить. Просто
повёл к выходу.

«Почему именно он? — в сотый раз за вечер подумал Джексон и прикрыл глаза.
— Мне действительно больше ничего не осталось, как смириться».

Выйдя с крыши, гонщики осторожно двинулись к чёрному ходу. Благодаря

находчивости и относительной трезвости Молнии, их никто не заметил.

— Как удачно я припарковал машину, — сказал Шторм, когда они, выйдя из

здания, сразу наткнулись на чёрную Lamborghini Джексона. Прямо на ту, на
которой он ездил на гонках.

Джексон посмотрел на удивлённое лицо МакКуина и спросил:

— Что? — боковым зрением продолжил смотреть.

— Ты ездишь на машине для гонок по городу? — спросил Молния.

— Не всегда, — ответил Шторм, похабно усмехнулся. — Боишься садиться за

36/84
руль тако-о-ой машины, — насмешливо, по-кошачьи протянул. — За руль моей, —
особенно выделил слово, — машины?

— Какой же ты мерзкий! — раздражённо проговорил Молния. — Я смотрю, ты

протрезвел? Наверняка, сам можешь добраться куда нужно, — сделав ход
конём, МакКуин с гордостью смотрел, как Джексон отвернулся и заткнулся.

Посадив Джексона на пассажирское сидение, Молния обогнул машину спереди.

Сев за руль, Легенда внешне не выражал никакого беспокойства: лишь
уверенность в себе и своих действиях, чистоту разума и непоколебимость. Но
это был лишь внешний красивый фасад. Внутри бушевали тревога, сомнения,
стыд, страх и растерянность.

«Впервые за два года я вновь сажусь за руль…» — оторопело думал девяносто

пятый.

Раньше Молние всегда удавалось избегать вождения, за руль садились все,

кроме него. Непонятно откуда взявшийся, животный страх липкими нитями
держал его за горло. Но сейчас вождения никак было не избежать:

«Сам в это ввязался — сам и буду выпутываться. Всё будет хорошо…» — тешил
себя Молния.

Благо, руки на автомате сами всё делали. Заревел мотор прекрасной машины.

— Ты уже когда-нибудь ездил на машинах Lamborghini? — с нескрываемым

интересом спросил Джексон, явно ожидавший вопросов: «Что да как?».

— Да, — медленно ответил Молния, — примерно месяца два назад последний

раз катался, — ложь на удивление вышла очень красочной. — А что такое? — с
доброй, но слегка язвительной улыбкой повернулся к Джексону.

— Ничего, — Шторм отвернулся к окну.

Молния выдал смешок.

— Ты хотел быть у меня первым? — насмешливо спросил он, прекрасно понимая,

насколько двусмысленно звучит эта фраза.

— Заткнись! — моментально покраснел Джексон. Повернулся к МакКуину и сразу

отвернулся.

«С кем?» — уже мысленно продолжил двадцатый.

Неясный всплеск… ревности?.. выбил Джексона из колеи. Шторма и самого

удивила его реакция на столь простые вещи. Плохо на него действует Молния
МакКуин. Конечно же, просто ужасно и непоправимо.

— Чего это? Ты шутил, теперь моя очередь, юный алкоголик, — с губ Молнии не
сходила довольная улыбка.

— Твои шутки — дерьмо! — прокричал Джексон, не поворачиваясь к своему

незваному водителю.

37/84
МакКуин лишь посмеялся со всего происходящего и покачал головой. Волнение
от внезапного вождения сменилось удовольствием от экзотичной атмосферы и
красоты ночных дорог.

— Почему так темно? — неожиданно подал голос Джексон. — Всего девять

вечера, — на грани внятности, сказал он.

— Сейчас почти четыре утра, Джексон, — слегка удивлённо ответил Молния.

— Совсем ты счёт времени потерял, — покачал головой.

Сказанное вынудило Джексона повернуться. От резкого разворота, голова

нестерпимо заболела.

— Ты врёшь, — не веря в сказанное, пробубнил Джексон.

Молния лишь указал ладонью на выведенное на монитор в машине время. Глаза

Джексона заметно округлились, он отвернулся обратно к окну. Ужасно морило и
клонило в сон. В голове начали — ясно, по цепочке и очень детально —
повторяться события сегодняшнего вечера. К усталости и боли во всех
конечностях добавилось противное, склизкое ощущение мерзости. Джексон
поёжился.

Ни одна эмоция, даже самая скрытая, сейчас не ускользала от Молнии.

Посмотрев на Джексона, Молния шумно выдохнул и в очередной раз покачал
головой.

«Знает или нет?» — всё ещё надеялся Джексон.

МакКуин достал из кармана брюк пачку таблеток и протянул их Джексону. Взяв

подношение, Джексон с интересом во взгляде начал рассматривать упаковку.

— Валерьянка? — чуть скептично поинтересовался он и посмотрел на девяносто

пятого. — И много ты носишь в карманах?

— Выпей, — коротко сказал Молния.

Взвесив все «за» и «против», Джексон перегнулся к задним сидениям, чтобы

достать бутылку воды. Пиджак слегка съехал, оголяя поясницу и проступающие
синяки от жесткой хватки спонсора. Увидев это, Молния сокрушённо опустил
голову. Дорога позволяла не напрягаться — машин совсем не было.

Когда Джексон сел обратно, Молния уже принял исходное положение. Будто и
не заметил ничего. Сейчас лишнее внимание и расспросы были совсем
неуместны.

Выпив залпом несколько таблеток, Шторм поудобнее устроился в кресле и

закрыл глаза.

— Набери скорость, — тихо сказал двадцатый.

Послушно ускорившись, Молния продолжил молчать.

Где-то на грани сознания, Джексон достал ключи от квартиры и положил их на

торпеду.
38/84
— То есть, я теперь ещё и доставщик? — недовольно спросил МакКуин.

— Я не вещь, — сонно и невнятно ответил Шторм.

— Не вещь… — горько выдохнул Молния и убрал ключи Джексона в карман.

***

Когда они подъехали к названному адресу, Джексона совсем сморило. Должно

быть, валерьянка подействовала очень хорошо. Даже не в состоянии
пошевелиться, он просто слышал все действия Молнии. Выйдя из машины и
открыв пассажирскую дверь, Молния уставился на Джексона и осторожно
потрепал его по плечу.

— Мы приехали, — сказал МакКуин, но не получил никакой ответной реакции.

Совсем никакой.

Молния обречённо уронил голову.

— Ну вставай, осталось немного, — так и не поднимая головы, не терял надежд

разбудить Джексона Молния.

«Ну и что мне с ним делать? — думал девяносто пятый. — В машине совсем
загнётся».

Оставался только один логический выход. Молния осторожно просунул одну

руку под колени Джексона, а вторую — подмышки. Осторожно вытащив его из
машины, Молния поудобнее взял Шторма на руки. Бедром захлопнул дверь
машины и двинулся ко входу небоскрёба.

Полуспящий, но ощущающий всё, Джексон почувствовал тепло от рук Молнии.

После всего, что с ним сегодня вытворил Альберт, Джексону даже думать было
противно, что его кто-то мог касаться. Даже не противно, ему было страшно. Но
Молния излучал такой свет и скрытую поддержку, что бояться его было сложно.
На руках Молнии Джексону было вполне комфортно. Он и сам не знал, почему у
его организма такая реакция на МакКуина. Руки Легенды были тёплые и мягкие,
движения были аккуратными. На руках Молнии Джексон совсем расслабился,
будто почувствовав себя в полной безопасности. Стоит ли упоминать, что
раньше его на руки никто не брал?

Встретившая их консьержка оторопело выпучила глаза.

— Имя?.. — почти прошептала она.

Подняв голову к потолку, Молния ответил:

— Джексон Шторм. Своё называть не буду.

— Семьдесят третий этаж… — всё так же тихо сказала она.

Подойдя к лифту, Молния увидел, что рядом стоит какая-то женщина. По

пижамным тапочкам и домашней одежде было понятно, что она здесь живёт.

39/84
«Что она забыла в подъезде в четыре утра? Лунатизм?» — шустро подумал
МакКуин.

Он остановился в метре от неё и слегка склонил голову в приветствии.

Вежливость. Женщина удивилась представшей картине: незнакомый, уставший
мужчина держит на руках её бледного, полураздетого и спящего соседа, что
живёт на пару этажей выше. Но всё же ответила таким же лёгким поклоном
головы.

Лифт открылся и трое, — женщина, Молния и Джексон на его руках, — зашли в

лифт. Женщина нажала на свой, семидесятый, этаж и на нужный парням, лифт
поехал. В гробовой тишине они доехали до этажа женщины и она вышла.
Молния с Джексоном остались в лифте, но дальше он почему-то не поехал.

«Этого ещё не хватало…» — напрягся Молния и подождал ещё чуть-чуть.

Но лифт так и не поехал. Громко чертыхнувшись, Молния со всей силы топнул

ногой. Лифт угрожающее затрясся, свет выключился. Боязливо оглядевшись,
Молния пулей выскочил из лифта, чудом уберегая Джексона от удара головой о
двери лифта.

Ещё раз посмотрев на нумеровку этажа, будто бы убедиться, Молния вымучено и

горестно вздохнул. Три этажа пешком. Если бы он был один, то дело плёвое. Но
сейчас он нёс на руках Джексона, который, на минуточку, весил почти столько
же, сколько сам МакКуин.

«Гадёныш… Во что я опять вляпался из-за тебя?» — укоризненно склонил голову

влево и посмотрел на спящего Шторма.

Тот, будто почувствовав что-то, сладко — даже нахально — улыбнулся. Это ни

оставило ни одного сомнения, что Джексон спит и не контролирует свою
мимику. Ещё раз вздохнув, Молния зашагал по лестнице.

Дойдя, наконец, до нужного им этажа, Молния заметно запыхался. Пот ручьём

стекал по лицу.

— Как же… Как же я тебя ненавижу, — с одышкой сказал Молния. — Сгублю я

себя.

Занеся Джексона в квартиру, Молния быстро сориентировался. Благо, в

коридоре был прекрасный мягкий диванчик. МакКуин положил Шторма на него и
начал выравнивать дыхание, держась за левый бок. Отдышавшись, Молния
включил свет и начал осматривать квартиру Джексона.

Чёрные и грязно-серые тона не вызывали ничего, что было бы похоже на

«комфорт и уютную обстановку». Зато с образом Джексона сочетались очень
хорошо. Разглядывая каждую деталь интерьера, Молния прищуривался.
Окончательно придя в себя, девяносто пятый вновь подхватил Джексона на
руки. Очень стараясь не вывести Джексона из «состояния коматоза», Легенда
бедром открыл первую попавшуюся дверь.

— О как… С первого раза спальню нашёл, — первой попавшейся комнатой

оказалась спальня Джексона.

40/84
МакКуин аккуратно положил Джексона на кровать и поправил волосы.
Двадцатый мирно спал уже в своей кровати, в своей квартире.

И только когда Молния вдоволь насмотрелся на своего старого врага, он резко

осознал, что: «Мне-то как домой теперь добираться?!». Примерно за пару
месяцев до своего триумфального возращения, Легенда отгрохал себе на
частном участке миловидный домик. Пешком, естественно, не доползти.

— Что ж… Как хорошо, что я не Джексон Шторм и я не нажрался в хламину,

поэтому… такси!.. — театрально развёл руками Молния.

Быстро справившись с вызовом машины, Молния протёр липкое лицо руками.

Поморщился.

«Если я просто воспользуюсь его раковиной после того, как спас его задницу в
такой ситуации… не думаю, что он обидится». — Молния побрёл к выходу из
спальни, в последний раз бросив короткий взгляд на спящего Джексона.

Найдя нужное помещение, Молния зажёг свет. Включив воду, он умылся,

глубоко вздохнул, прикрыл глаза. Журчание воды умиротворяло. Молния вновь
начал анализировать всё произошедшее. Истерический смех вырвался сам
собой.

— Я сам рою себе могилу, — голос подрагивал и срывался. — Чем я так

разгневал высшие силы?

Слишком много произошло за этот день.

— Нервы сдали, а я не сдамся, — Молния горестно посмотрел на своё отражение

в зеркале.

Оглядевшись вокруг, Молния заметил разбросанные по всей уборной баночки.

Приподняв одну бровь, Молния дёрнулся.

— Так. Нет. Это не моё дело! — мужчина простоял так с минуту, но потом
любопытство пересилило.

Молния хаотично метнулся к первой попавшейся баночке. Быстро схватив её,

будто в страхе быть застуканным, МакКуин начал изучать этикетку. Глаза
полезли на лоб.

— Антидепрессанты?

Взял ещё одну баночку.

— Снотворное?.. Что за бесовщина творится у тебя в жизни, Джексон?

— положил баночки на их места.

Молния вышел из ванной комнаты. Быстро прошёлся по квартире и выключил

везде свет; перед уходом, парень в последний раз посмотрел на приоткрытую
дверь в спальню.

«Ну, пока…»

41/84
Такси ждало прямо за поворотом, спасибо и на этом. Сев в машину, Молния
поздоровался с таксистом. Им оказался забавный дедушка лет шестидесяти. Из
магнитофона играл лёгкий джаз, в салоне приятно пахло. Обстановка что надо.

— Выглядишь потрёпанно, сынок, — начал беседу дедушка. — Куда ты в такой

поздний час?

Молния быстро назвал адрес.

— Очень далеко это, сынок. Спать же хочешь. Не мучай себя, — сочувственно

посоветовал таксист.

— Ах… да, вы правы, — согласился МакКуин. — Тут есть где-нибудь поблизости

отель? — таксист кивнул. — Хорошо, везите туда.

Помолчав пару минут, дедушка вновь спросил:

— Так что же у тебя такое случилось?

— Да-а… на мероприятии одном я был, мой недруг, мягко говоря, напился до

такого, что был не в состоянии даже сам ходить. Ну и я отвёз его домой, —
закончил Молния. Краткость — сестра таланта, как говорится.

— Отвёз домой? Получается, выручил? — поинтересовался таксист. — Тогда

какой же он недруг?

— Ха-а… просто так нужно было, поверьте, — ребячески пожал плечами

МакКуин.

Дедушка хмыкнул.

Телефон Молнии завибрировал в его руках, оповещая о новом сообщении.

Посмотрев в дисплей, Молния мысленно прочитал:

«Как дела, МакКуин?»

Улыбка на лице Молнии появилась сама собой. Он действительно успел

соскучиться по этому человеку.

«Ничего особенного, стервочка. Опять вляпался в неприятности.»

Ответ собеседника долго ждать не пришлось.

«О-о-о… я совсем не удивлён. Рассказывай.»

В мельчайших подробностях, Молния пересказал весь вечер своему

собеседнику.

«Ну ты даёшь, МакКуин! Что не день у тебя — новые неприятности.»

Молния письменно согласился с собеседником. Чуть подумав, написал:

«Я очень скучаю по тебе… ты можешь приехать? Хотя бы на чуть-чуть?»

42/84
Собеседник долго молчал.

«Я обещаю тебе, Молния, как только вырвусь из всех своих проблем — первым
же рейсом сорвусь к тебе! Я тоже неимоверно скучаю по тебе, Монти.»

Закончив беседу, Молния убрал телефон в карман, устало выдохнул.

Время в дороге пролетело незаметно. Молния и глазом моргнуть не успел, как

машина остановилась у вполне милого отельчика. Оставив таксисту крупную
сумму на чай, Молния вышел из машины. Неторопливо пошёл ко входу в отель.

Внутри было вполне уютно. Парень подошёл к ресепшн, снял номер на одну
ночь. Вернее, уже даже утро. Войдя в свой номер, Молния по-быстрому принял
душ и сразу улёгся в постель. Перед тем, как провалиться в царство Морфея,
девяносто пятый вспомнил о том, что хотел позвонить Мие.

Пять-шесть гудков и Миа уже взяла трубку.

— Прости, Миа, мне пришлось уйти, — начал МакКуин. — Я дико устал, расскажу
тебе всё потом.

Миа хмыкнула.

— Уехал с какой-то шлюхой? — девушка не злилась. Даже напротив —

подкалывала друга.

— О-о-о… — эмоционально начал Молния. — Ты даже представить себе не

можешь, с что за шлюхой я уехал и сколько неприятностей мне доставила эта
шлюха! — на выдохе проговорил Легенда.

Миа засмеялась.

— Что ж, отдыхай, — добро сказала она. — И только попробуй в завтрашнем

пересказе хоть что-то забыть. Душу вытрясу, понял? — Миа шикнула в
динамики.

— Ха-ха, понял, — улыбнулся Молния. — Пока, — завершил вызов.

Как только парень расслабился, тут же провалился в сон. Завтрашний день

предстоит быть ничуть не легче прошлого. Готовься, Молния.

Примечание к части

Что ж, надеюсь, глава вас не разочаровала.

Также хотела вас спросить. Как вам бы было удобнее - более маленькие главы,
выходящие чаще или более большие главы, выходящие реже? К сожалению,
совмещать объём глав и частоту выкладывания у меня пока что нет
возможности.

43/84
Примечание к части Приятного прочтения! Я люблю вас! Спасибо всем, кто был
со мной всё это время.

5. Великолепный хозяин.

Утро Джексона началось с нестерпимой головной боли. Парень

медленно открыл глаза и болезненно простонал.

— Где я? — голос был жутко сиплым.

Первые секунды Джексон был оглушён непониманием — что, где и почему. Даже
в лежачем положении голова кружилась, сильно тошнило. Вторым этапом
осознания стало понимание того, что что он всё-таки у себя дома.

— О-о-ох, — измученно протянул Шторм, горло ужасно саднило от сухости.

— Пить…

Неимоверно хотелось воды. Или чего угодно, что может утолить жажду.

— Я никогда больше не буду так надираться, — медленно сползая с кровати,

простонал парень.

Он встал и на шатающихся ногах побрёл на кухню. После сумрака зашторенной

спальни резкий солнечный свет кухни слепил и беспощадно бил в глаза,
прожигая череп насквозь.

На автомате прихватил со стола минералку. С трудом справившись с крышкой,

выпил прохладную жидкость до последней капли. Полегчало. Джексон
отдышался, горло перестало сушить, голова начала чуть лучше варить. Всё-таки
правду говорят: вода — это жизнь.

— Итак… что я помню? — Джексон начал по крупицам собирать свои вчерашние

приключения. — Я напился после того, как… — Джексон опустил глаза. Это
вспоминать нужды не было, такое он вряд ли забудет даже под литрами
алкоголя и самыми сильными психотропными. — Я поднялся на крышу и
появился… ну конечно! Кто, если не он! — Шторм всплеснул руками. — Неужели
я теперь у него в долгу? — ударило осознание. — В двойном!

Джексон устало плюхнулся на стул. Внезапно вспомнилось ещё кое-что:

— Альберт!.. Он ведь сказал… он собирался… — язык заплетался, в горле вновь

стало сухо. — Я сбежал! Меня что теперь… уволят?.. Всё, к чему я шёл, вот так
просто полетит в задницу? — казалось, ещё чуть-чуть и проступят слёзы
отчаяния.

В спальне зазвонил телефон, вырывая Джексона из пелены сознания. Шторм

слишком резко встал, за что тут же поплатился: он упал обратно на стул, крепко
приложившись тем, что так нравилось Альберту Сильверу.

Во второй раз Джексон был аккуратнее. Он осторожно поднялся и по стеночке

побрёл в спальню. Тот, кто звонил, был очень настырным — пока Джексон упал,
пока встал, пока подумал, пока дошёл, прошло не менее трёх реальных минут и
всё это время кто-то продолжал трезвонить. Джексон дошёл до кровати,
44/84
телефон аккуратно лежал на прикроватной тумбочке экраном вниз — очевидно,
кто-то любезно его там оставил. Почти взяв в руку телефон, Джексона вдруг
будто бы током ударило.

«А если это…» — тревожно подумал гонщик.

Ну, так оно и было — взяв телефон, Джексон увидел на экране знакомые цифры
и пугающее «Альберт». Дыхание сбилось, от страха скрутило живот, задрожали
руки, Джексон не решался ответить на столь нежданный звонок.

«Будь мужиком.» — выдохнул Шторм.

Одним плавным движением пальца, Джексон ответил на звонок. Гонщик сразу

же услышал раздражённое:

— Ты где шляешься? Руки тебе что ли вчера кто-то отрезал, что ты отвечаешь
сто лет? — Альберт был явно не в духе. Голос был грубый и надменный. — Заезд
перенесли. У тебя есть ещё целая неделя, а потом я тебя уволю, — сухо
проговорил Альберт. Внутри Джексона всё сжалось. — Спросишь, почему уволю?
Да просто я ни капельки не сомневаюсь, что ты просрёшь и этот заезд, Джеки.
Не будет победы — больше гонять не будешь. Ты меня понял? — подытожил
Сильвер.

Джексон пропустил мимо ушей вопрос, сердце, казалось, не билось, дышать

было трудно. Альберт повторил вопрос чуть грубее:

— Ты меня понял?!

— Понял.

— Хороший мальчик, — сказав это, Альберт сбросил вызов.

У Джексона во всех смыслах опустились руки, он присел на кровать.

— Чёрт… — обречённо прошептал он.

***

Неделя пролетела на удивление незаметно: Джексон просидел дома все семь

дней, не выходя даже банально за едой. Настолько сильно было его
разочарование в себе и своей значимости. Настолько сильным был страх даже
не перед Альбертом Сильвером, а перед фактом, что он может потерять всё, к
чему так долго шёл.

Факт, что Альберт по щелчку пальцев может разрушить его карьеру и окунуть в
грязь лицом. И тогда уже никто не будет разбираться, что было на самом деле.
Ещё больше Джексон боялся проиграть так невовремя «воскресшему»
МакКуину. Однажды ему удалось, грубо говоря, одолеть Молнию МакКуина
путём эмоционального насилия и издевательств.

Но сейчас, спустя два года, смотришь на самого легендарного за все времена

гонщика и думаешь: «Чёрт побери, к нему можно подобраться?!». Внешний вид
Молнии буквально кричал о переменах, случившихся с ним. Старые приёмы
больше не сработают, не надейся, Джексон Шторм.
45/84
 ***

Молния расхаживал по дому, неторопливо собираясь на частную вечеринку в

комплексе ДИНОКО. Только спонсоры, гонщики и их приближённые.
Традиционный вечер перед заездом.

Пунктуальность — второе имя Молнии, всё было рассчитано по минутам,

МакКуин никуда не опаздывал и мог не отказывать себе в неторопливости.

Спускаясь на первый этаж дома, Молния зацепился взглядом за свой же

портрет. Хоть на нём действительно был Молния МакКуин, это был совершенно
другой мальчик. Девяносто пятый подошёл к портрету себя пятнадцатилетнего
и слабо улыбнулся. Он был словно живой на картине, воспоминания сами собой
полезли в голову.

***

— Молния МакКуин! — прокричал очередной фанат, пока новичок стоял на фоне

каких-то номеров, фотографий, надписей и прочей лабуды на подобных
«фотосессиях».

Молодой пятнадцатилетний гонщик улыбался голливудской улыбкой и

откликался на все щелчки фотоаппаратов. Было невероятно лестно принимать
похвалу от уже состоявшихся легенд того времени, получать подарки и
восхищённые взгляды, слышать оторопелый ропот: «Кто он такой?». Хотелось
навечно остаться в этом моменте, когда всё — по меркам того МакКуина — было
хорошо. Совсем юного парня абсолютно всё устраивало. Ещё недавно он имел
конфликт с законом, а сейчас блестит, словно золотой, на красных дорожках и
ездит на дорогущих машинах. На самом деле, жуткая бедность никогда не была
знакома МакКуину. Он был ребёнком, — гиперактивным и непослушным
ребёнком, — из среднестатистической семьи, не олигархи, но деньги имелись.
Единственный мальчик. И за это родители прощали ему буквально все грехи —
ребёнком он был очень желанным. Как часто бывает, когда рождается такой
желанным ребёнок, единственный мальчик, про старших детей забывают. Не
сказать, что в семье МакКуинов было именно так, но до Монти МакКуина,
нынешнего Легенды НАСКАРа, Молнии МакКуина, было рождено семь девочек и,
конечно же, у родителей были все козыри воспитания и очень богатый опыт. А
когда родители узнали, что — Аллилуйя! — наконец-то будет сын, вся любовь,
забота, время и силы начали уходить на маленького Молнию.

И будто бы проклятие небес, когда Молние было девять, по залёту у его

родителей родилась ещё одна девочка. Понятное дело, новорожденной Мелиссе
МакКуин родительского внимания не доставалось от слова совсем. Тогда
Молния, сам будучи ещё ребёнком, взял на себя большую ответственность в
виде заботы и практически опекунства над единственной младшей сестрой. И
когда он сбегал в двенадцать из дома, единственной, о ком беспокоился, была
именно Мел. С остальными сёстрами были хорошие, даже прекрасные
взаимоотношения, но все они могли за себя постоять. А вот о маленькой Мел, по
мнению Молнии, было некому позаботиться, вся надежда была на сестёр.

И даже стоя на ковровых дорожках, Молния думал о младшей сестре — каково

сейчас ей?

46/84
 ***

Часики тикали, время шло. Настала пора выезжать из дома, чтобы не опоздать
на такую важную вечеринку.

Джексон даже не старался прилично одеться, за эту неделю он совсем угас.

Было страшно. Страшно за себя, свою карьеру и репутацию. Джексон не мог
допустить того, чтобы он так опозорился, но и предпринять что-то он был не в
силах. Юный гонщик буквально тонул в болоте беспомощности.

Джексон в последний раз посмотрелся в зеркало — чёрная водолазка, тёмно-

синие джинсы, лохматые волосы и безнадёжно усталый взгляд. Парню не было
дела, как он выглядит, всё равно там не будет никого, кроме коллег. И Молнии
МакКуина с Альбертом Сильвером. Может быть, Джексон отпугнёт Альберта
своим внешним видом и тот перестанет к нему лезть? Ага, конечно.

«А если я МакКуина отпугну? — вдруг не в тему подумал он и тут же дал себе

мысленную пощёчину. — Какого чёрта, Джексон?»

Всё же Джексон решил хотя бы привести в порядок свои волосы, после чего
отправился в путь.

***

Как обычно опоздав, Джексон рысью влетел в комплекс и начал озираться. В

глаза сразу бросился ходячий пожар: Молния МакКуин был окружён бывшими,
настоящими и будущими гонщиками, их учениками и учителями, всеми, кем
только можно было. Миа стояла неподалёку и потягивала какой-то коктейль.
Джексон поморщился.

Видя, как этот засранец, как ни в чём не бывало, ведёт светские беседы с
коллегами Джексона, становилось душно и обидно. Он так легко перетянул на
себя одеяло, просто появившись! Вот, что значит «быть Легендой».
Джексон отошёл от входа и двинулся к бару, намереваясь выпить
безалкогольный коктейль. Парень принципиально не хотел вновь напиваться,
прошлого опыта ему хватило. Он подошёл к барной стойке и заказал «лёгкий и
освежающий напиток». Потягивая что-то наподобие мохито, Шторм, собирая всю
волю в кулак, не смотрел на маячащего совсем рядом МакКуина. Это было
раздражительно. Ужасно раздражительно!

Молния МакКуин бесил его только одним своим присутствуем. Всё это
смешивалось с воспоминаниями о той ночи, когда Молния оказался
единственным, кто пришёл на помощь, и выдавало ужасно взрывной и
огнеопасный коктейль из противоречивых чувств. Лишь задень и взорвётся.

Джексон, на своё великое счастье, ещё ни разу даже не увидел Альберта. К

нему подходили Чико и Сю, некоторые другие гонщики, но не Альберт и не
Молния. Что со вторым вполне очевидно. А вот со стороны Альберта
чувствовался какой-то подвох. Не может же быть всё так удачно — избежал
изнасилования, покатался с Молнией МакКуином, поспал на его руках и даже
без лишних скандалов.

Джексон напряжённо ждал сокрушительного удара.

47/84
 ***

Парень уже полчаса крутил один бокал и сидел на одном месте. Ждал. Ждал
непонятно чего. И, собственно, дождался. На его плечо мёртвой хваткой легла
усыпанная золотом рука. Вздрогнув, Джексон обернулся вполоборота. На него с
плотоядной улыбкой крокодила смотрел Альберт.

— Джеки! А вот и ты! Я тебя обыскался, думал уже, ты не явился, — мерзко

хихикая, сказал Альберт.

На них начали оборачиваться люди, некоторые вновь пошли по второму кругу

здороваться. Вся эта доброта и дружелюбность более, чем очевидно, были лишь
для роли.

— Пойдём, обсудим заезд. Разговор гонщика и спонсора, — Альберт только с

виду легко потянул Джексона. На самом деле его хватка была достаточно
болезненной.

— Прошу несколько минут, я подойду позже, — вежливо ответил Шторм.

По кровожадному взгляду спонсора можно было понять, что двадцатый

совершил очередную ошибку. А может быть и нет.

— Да ладно, пойдём-пойдём. Надо выяснить так много, а времени так мало, —

Альберт сильнее сжал плечо Джексона, вынуждая следовать за ним.

Джексон беспомощно начал оглядываться и натолкнулся взглядом на Молнию.

Стоя в другом конце большого зала, МакКуин пристально следил за
происходящим и сжимал челюсть.

Злость. Вот, что было написано на его лице.

Притащив уже совсем не сопротивляющегося Джексона в богато обустроенный

кабинет, Альберт начал осматривать его.

— Хм… — задумчиво протянул Альберт и гаденько усмехнулся. — Неважно

выглядишь, Джеки.

— Вам что-то нужно? — неуверенно промычал Шторм.

Парень тут же отчитал себя за слабость в голосе, когда увидел, как

переменилось выражение лица Альберта. Из-за всего происходящего голос
подводил, а выдержка давала слабину. Разве что коленки не дрожали.

— А-ха-ха, ты такой смешной! — так добро и открыто рассмеялся спонсор, чтобы

в следующие секунду обдать ледяным тоном: — Наивный. Думал, тебе с рук всё
сойдёт? — обхватив шею Джексона руками, Альберт заглянул ему в глаза.

Слегка захрипев, Джексон попытался оттолкнуть от себя спонсора.

— Помощь не требуется? — послышался задорный голос в дверном проёме,

который заставил Джексона и Альберта обернуться.

Облокотившись о дверной косяк, на Альберта и Джексона насмешливо смотрел

48/84
Молния МакКуин, держа в руках бокал шампанского. Фирменная улыбка
блистала на его лице, тело и поза были непринуждёнными и расслабленными,
будто бы Молния и вовсе не догадывался, что происходит.

Было понятно, что Молния знает уже абсолютно всё и, очевидно, принял сторону
Джексона, так что Сильвер, не скрываясь, рявкнул:

— Свали, МакКуин, а то под раздачу попадёшь.

Молния зашёл в кабинет. Улыбка сползла с лица мужчины, бокал шампанского

был отставлен на ближайшую стойку.

— Нет, Альберт, это ты сейчас попадёшь под раздачу, — спокойно и уверенно

констатировал мужчина.

Молния не думал останавливаться и медленно надвигался на Альберта,

пронизывая того ледяным взглядом. Сильвер отпустил Джексона, слегка
толкнув его назад, и отступил на пару шагов. Чемпион тут же этим
воспользовался, обходя Джексона и заслоняя его собой.

— Ты чего это удумал, МакКуин? Не знаешь меня?! — возмущённо выплюнул

Альберт.

— Я тебя очень хорошо знаю, именно поэтому я здесь. Ничего не хочешь

объяснить? — кивнув на Джексона, сказал Молния.

Молния всегда отличался от других стальными нервами и выдержкой. Но сейчас

была не та ситуация, где он станет себя как-то ограничивать. Накопленная за
десять лет злость на Альберта Сильвера требовала выхода.

— Ты опять за старое, мерзкий извращенец? — с ненавистью спросил МакКуин.

— А ты что, опять погеройствовать решил? Чё ты прилип к нему? Ходишь за ним,

оберегаешь, как нянька. Что за выходки? Это он чуть не свёл тебя в могилу!
— тыкая на стоящего позади Джексона, начал отводить от себя угрозу Альберт.

Обида уколола Джексона прямо в сердце. Это было низко и мерзко, учитывая то,
что Молния сейчас был его единственной защитой. Шторм хотел было подать
голос, но:

— Я!.. — возмущённо выкрикнул он.

— Молчи, — тут же заткнул его МакКуин, даже не оборачиваясь на него.

Вероятно, если бы у Джексона были собачьи уши, то они сейчас были бы плотно
прижаты к голове от возмущения, страха и обиды.

— Я ведь уничтожу тебя! — агрессивно процедил Альберт.

Молния не выдержал такого наглого и пустого запугивания.

— Ты мне ничего не сделаешь, Альберт Сильвер. — повысил голос Молния. — Не

забывайся, старик. Пик твоей власти давно прошёл, сейчас ты не более, чем
обеспеченная гадина. Тебя даже человеком нельзя назвать — ты животное!
49/84
Посмотри, что ты сделал с ним! — с каждым словом, Молния говорил громче.
— Это я уничтожу тебя! Ты не заслуживаешь жизни. Ты просто ублюдок, и, о-о-о,
клянусь, я сделаю всё, чтобы ты искренне пожалел обо всём!

От такой тирады Альберт на несколько секунд потерял дар речи. Но, придя в
себя, он достал из близлежащего ящика пистолет и направил на Молнию, злобно
оскалившись.

У Джексона всё сжалось внутри, он со страхом смотрел на происходящее.

Молния же скептично оглядел направленное на него оружие и протянул:

— Ну и? Стреляй, — беспечно сказал Молния.

— Я выстрелю! Не сомневайся, я выстрелю, если ты не свалишь к чёртовой

матери! — нисколько не боясь быть услышанным, прокричал Альберт. — Ты
никто! Ты должен был сдохнуть ещё два года назад, но даже здесь Джексон
облажался! Какого чёрта ты его защищаешь?! — пойдя ва-банк, Альберт
перешёл к запугиваниям. — Если я захочу, я разрушу ваши жизни! От вас ничего
не останется, будьте уверены! — Альберт дрожащими от злости руками держал
пистолет.

У Молнии на лице расползлась пугающая равнодушная улыбка, взгляд приобрёл

нотки веселья, граничащего с безумным ликованием, у Альберта побежали
мурашки. Ничего не боясь, Молния указательным пальцем отвёл от себя дуло
пистолета, заставляя Альберта округлить глаза.

— Я здесь хозяин, — широко улыбнувшись, посмотрев исподлобья, сказал

МакКуин.

Альберт выронил пистолет. Стоящий позади Джексон ахнул. Атмосфера была

напряжённой. Таких слов от МакКуина, да ещё и с такой интонацией, никто не
ожидал. Вышел из себя?

Подойдя совсем вплотную к Сильверу, Молния громко прошептал:

— Не лезь на тех, кто тебе не по зубам. Челюсть сломаешь, — сказав это, он

обернулся.

Взяв за руку Джексона, он двинулся к выходу, не забыв про свой бокал.

***

— Что это было? — только когда Молния вывел его из здания, Джексон
вырвался.

Легенда обернулся и скептично оглядел того.

— Это у тебя надо спросить, — беспечно улыбнувшись, сказал МакКуин. — Что

это было, Джексон?

— А ты думаешь, я по приколу спросил? — начиная закипать, выплюнул парень.

Исключительно из-за трезвящего свежего воздуха он сейчас не истерил.
— Откуда ты там взялся?

50/84
— Ой, я не вовремя пришёл? — состроив невинную моську, иронично спросил
Молния.

Джексон глубоко вдохнул и выдохнул, нельзя выяснять отношения с Молнией

МакКуином прямо перед центром ДИНОКО.

— Вовремя, — смотря в пол, тихо сказал двадцатый. — Спасибо…

Посмотрев на Шторма с минуту, долгим, изучающим взглядом, Молния ответил:

— Не за что.

Чувствовалось, что Джексон напуган до чёртиков и «нападение — лучшая

защита» это его кредо. Где-то в районе грудной клетки, у Чемпиона что-то
защемило. Откуда-то взялась жалость, как-будто к ребёнку, которого обидели.

Молния бегло огляделся по сторонам. Неподалёку располагался открытый ларёк

с мороженым.

«Ну что я… действительно это сделаю?» — шокировано подумал МакКуин, когда

ноги уже сами несли его в сторону ларька.

Взяв наугад эскимо, мужчина вернулся к озадаченному Джексону.

— На, — коротко бросил Молния и вручил своё «подношение» Шторму.

Сказать, что Джексон не мог пошевелиться от такого — это ничего не сказать.

Двадцатый ошалело смотрел на мороженое и не мог вымолвить ни слова.
Молчание прервал Чемпион:

— Мне пора. Тебе тоже, — скорее как совет, сказал Молния и развернулся.

Не говоря более ничего, МакКуин пошёл прочь, словно заколдованный. Было бы

куда логичнее вернуться к Мие, которую он уже бросает второй раз подряд, и
продолжить работу над собственным авторитетом, но Молния не мог
остановиться. Он уходил прочь, оставляя Джексона Шторма позади.

***

Ночные прогулки — вполне в стиле Молнии. Мужчина очень любил гулять под
звёздным небом и этот вечер исключением не стал. Решив пройти пешком
какую-то часть пути, Молния спокойно думал о своём. После такой стрессовой
ситуации был необходим отдых. Прохладный ветер ласкал и ублажал, звёзды
сегодня появились куда раньше обычного, будто специально радуя Легенду.
Полностью расслабленный МакКуин даже не замечал, что за ним уже минуты
две кто-то идёт следом. Шаг в шаг, чёрная фигура приближалась к девяносто
пятому.

Молния вдруг услышал позади лязг чего-то металлического и замер. В

следующие секунды мужчину вырубили коротким ударом по голове.

Последнее, что запомнил Молния, это то, как на его голову надевают что-то
плотное и куда-то волокут.

51/84
Примечание к части Этот день наступил…
Глава писалась полгода, а что

6. Меж двух огней.

Холод сырого бетона заставил его прийти в себя. Голова гудела, в

ушах звенело, тело ныло и подрагивало от дискомфорта, а затёкшие конечности
не сразу начали слушаться Молнию. Открыв глаза, мужчина хрипло закашлялся
и бегло огляделся по сторонам. В первые секунды Молния выбрал решительную
стратегию действий.

Но вскоре воспоминания окончательно вернулись к нему, уступая место

сомнениям. Мелькнула мысль: «Чёрт меня дёрнул вернуться в эти грёбаные
гонки».

Говорят, что в экстремальных ситуациях нельзя паниковать, но когда ты сидишь

крепко связанный в незнакомом помещении, в темноте, с обострившимися
чувствами, здраво мыслить не очень-то и получается. Как только Молния
услышал, что кто-то подошёл с другой стороны вплотную к двери, абсолютно все
его стратегии и тактики возможного побега разом забылись. Нервно сглотнув,
мужчина попытался равномерно дышать. Пульс тяжёлыми ударами отдавался в
ушах, по лбу стекали капельки пота.

Да, было страшно. Предательская дрожь пробирала до костей. Казалось, что

прошла целая вечность, прежде чем ржавая дверь со скрипом открылась.
МакКуин замер, напряжённо вглядываясь в темноту, из которой проступили
контуры высокой, можно даже сказать долговязой фигуры.

«Телосложение вроде мужское…» — отметил гонщик.

В такой кромешной тьме было сложно уловить даже движения, что уж говорить
о том, чтобы разглядеть черты лица. Похититель, не говоря ни слова, плечом
облокотился о стену, и Молния физически ощутил пристальный взгляд
незнакомца. Напряжённая тишина тут же была разрушена:

— Ну? Что надо? — вкладывая всю оставшуюся смелость в голос, спросил

Молния.

Секунды, казалось, тянулись бесконечно, а ответа всё не было. Не зная, что

дальше делать и говорить, Чемпион молчал, борясь с накрывающей его лёгкой
паникой. Почему этот человек молчит? Почему не отвечает?

— Да скажи ты уже хоть что-нибудь! — начиная закипать, прохрипел гонщик.

Всё то же молчание. В голову полезли мысли, что рядом никого нет, и это всё
галлюцинации или вообще просто сон. Молния рвано вдохнул полной грудью и
опустил голову, как вдруг услышал тихий смешок. Моментально взгляд гонщика
вновь вернулся к похитителю.

Чёрная фигура скрестила руки на груди и, оттолкнувшись от стены, направилась

к Молние. Присев на корточки в паре сантиметров от МакКуина, похититель
шёпотом сказал:

52/84
— Боишься меня? — ровное дыхание, пугающая интонация и шёпот, не
позволяющий разобрать голос, на пару секунд оглушили Молнию.

— Что?..

МакКуин закашлялся, давясь слюной. Теперь в оглушающей тишине звучал не

только кашель, но и громкий, чистый, заливистый и весьма заразительный смех.
У Молнии округлились глаза.

— А-ха-ха! Боги, какой же ты смешной! — «похититель» поднялся и быстрым

шагом подошёл к выключателю.

Помещение озарилось светом, МакКуин сощурился от резкой смены освещения.

Пару секунд спустя, он полностью разглядел стоящего напротив мужчину. От
шока брови побежали вверх, а челюсть практически упала на пол.

— Ну чего же ты дрожишь от страха, МакКуино! Не ожидал?! Поверь, amico, мне

стоило больших усилий не засмеяться сразу!

Девяносто пятый буквально не мог вымолвить ни слова:

— Ты… — взгляд бегал по фигуре стоящего напротив Франческо Бернулли.

— Я? — с радостной широкой улыбкой помогал ему веснушчатый коллега.

— Кусок дерьма! — злобно прокричал Молния. — Я убью тебя, Франческо, быстро

развяжи меня! — злость придала сил и МакКуин начал активно брыкаться.

— Да тише ты, — посмеиваясь, сказал «шутник». — Ты не рад меня видеть?! А в

переписке говорил, что умираешь от тоски! Ты лгун, МакКуино! — в шутку
обиженно продолжил Франческо.

МакКуин что есть мочи закричал. Затем, зажмурившись, выдохнул и перестал

брыкаться.

— Развяжи меня уже, — уже более спокойно сказал он.

— Ты ведь хотел убить меня, зачем мне тебя развязывать? — с издёвкой ответил
Бернулли, ехидно сощурившись.

— Развяжи, я очень устал, — громко вздохнув, повторил Легенда.

Покачав головой, Бернулли подошёл к другу и ловко распутал все узлы, что
держали Молнию. Франческо ждал продолжения ссоры, может, даже пары
несильных ударов при наихудшем раскладе.

Но МакКуин лишь поднял усталый взгляд на Бернулли и потянул к нему руки.

Сгребая первого в объятия и кладя ему на плечо голову, Молния пробормотал:

— Ты идиот, Ческо. Но звание короля эффектности по праву твоё. Я так рад

наконец-то увидеть тебя, придурок.

Ласково проведя ладонью по голове друга, первый в ответ прижал его к себе.
Помолчав пару минут, они отстранились друг от друга.
53/84
— От меня воняет так, будто я год не мылся. Домой меня вези, Бернулли, —
устало прикрыл глаза Молния.

Франческо помог МакКуину встать и, придерживая его за талию, вывел на

улицу.

— Что это за место вообще?

— Я не знаю, первая попавшаяся заброшка, — пожал плечами первый.

— Просто класс. Ты похитил меня и связал в первом попавшемся здании, —

раздражённо буркнул девяносто пятый.

Но недовольство сменилось теплотой, когда мужчины доковыляли до

припаркованной машины.

— Ты всё так же верен себе, — усмехнулся МакКуин, смотря на жёлтую Феррари.

Золотой, янтарный, лимонный, песочный, соломенный. Жёлтый цвет всегда

ассоциировался у Молнии с Франческо. Сказав это однажды первому, МакКуин
лицезрел, как тот на следующий день перебрал весь свой гардероб и оставил
практически одни жёлтые, оранжевые и зелёные вещи. Девяносто пятый долго
смеялся и шутил над другом из-за этого. Но всё же было очень приятно от
осознания того, насколько сильно Франческо прислушивается к его мнению.

— Солнце повинуется мне, это мой цвет, МакКуино, — довольно сказал первый.

— Это точно, Ческо, — Молния сел на переднее сидение машины.

Девяносто пятого клонило в сон, пока они ехали. Но мужчина стойко терпел до
момента прибытия. Как только гонщики заехали на территорию особняка
Молнии, Франческо заговорщически шепнул:

— Я узнал всё, что ты просил, amico, — подмигнув, он вышел из машины и

потянулся.

Вслед за ним вылез вдруг начавший улыбаться Молния. Спустя двадцать минут,
гонщики сидели на первом этаже и лениво перебрасывались короткими
фразами. Франческо смаковал вино, а Молния наслаждался горячим травяным
чаем. Потянувшись в очередной раз, Молния встал с дивана:

— Я сейчас усну прямо тут, — зевнул Легенда. — Идём спать, пока солнце не
поднялось. Потом всё обсудим.

— Заманчивое предложение. Ты зазевал меня с ног до головы, — усмехнулся

первый.

***

С первыми лучами солнца девяносто пятый уже спускался по винтажной

лестнице в одном лишь халате.

Кто рано встаёт, тому бог подаёт — точно про него.

54/84
Мужчина направлялся в бассейн на цокольном этаже, чтобы поплавать с утра. В
этот же момент Франческо крепко спал, даже не думая просыпаться. Молния
всегда предпочитал здоровый режим и ранний подъём, в то время как пылкий
итальянец дрых до обеда, ни в чём себе не отказывая. На почве режима эти двое
часто конфликтовали, пока однажды Франческо не придавил МакКуина собой,
заставив пролежать под ним с восьми утра до двух часов дня. С тех пор Молния
будил итальянца без веской причины очень редко.

Вдоволь размяв мышцы, Молния вылез из прохладной воды. На часах было

полдесятого.

«Ну сколько можно спать? — раздражённо подумал Легенда, когда увидел, что
его утренние сообщения до сих пор не прочитаны. — Всё, ты меня достал».

МакКуин решительно направился в комнату Бернулли. Открыв дверь, он

подошёл к кровати и слегка нахмурился. Первый выглядел таким
расслабленным и беззащитным, когда спал.

— В сотый раз я не поведусь на твою моську, Ческо, — гонщик резко сорвал с

итальянца одеяло.

Ноль реакции. Франческо всегда отличался крепким сном. Молния зашипел и

вышел из комнаты. Спустя минуту он вернулся с пульверизатором в руках. С
злорадной улыбкой, Молния склонился над лицом первого и быстро пшикнул
несколько раз.

Бернулли резко открыл глаза и поморщился. Вытирая лицо руками, Франческо

высказывался на родном языке. Вроде мелодичные слова лились из его уст, но:

— Никакой итальянской брани в моём доме, — ухмыльнулся девяносто пятый и

положил одну руку на бок.

— Ах ты, figlio di puttana[1]! — яростно крикнул Франческо.

— Разговор есть, Ческо, — ответил девяносто пятый и, пшикнув последний раз,

вышел из комнаты.

Итальянец застонал в подушку:

— Ненавижу жаворонков!

Но всё же медленно сполз с кровати и потянулся. Умывшись и позаимствовав у

Молнии шорты с футболкой, Франческо спустился на первый этаж. В просторной
гостиной его ждал МакКуин, величественно наслаждающийся утренним кофе.

Франческо бесцеремонно плюхнулся рядом с другом и изогнул бровь.

— Так что там со Штормом? — как ни в чём не бывало, поинтересовался Молния.

— Ты поднял меня в такую рань только ради этого?! — ещё больше первый
возмутился, когда МакКуин согласно кивнул. — Ничего тебе не расскажу!

Франческо демонстративно отвернулся и сложил руки на груди. Молния

55/84
захихикал.

— Я так больше не буду, — с улыбкой нагло соврал девяносто пятый. — Я сделал

тебе твой любимый мокко, — протянул первому напиток.

— Хм, — фыркнул Франческо и взял кофе, делая глоток. — Невероятный вкус, —

вдохнул запах. — Хорошо, насчёт твоего ценного Шторма. Я узнал всё, что
можно было. Он — ужасно-ужасно-ужасно скрытная личность! — пылко
возмутился первый. — Джексон практически ничего не рассказывает о себе
даже на интервью. Так мастерки водит всех за нос, заставляя потерять нить
разговора. Но от меня никто не скроется, — довольно промурлыкал Ческо и
прервался на ещё один глоток.

Молния напряжённо и внимательно слушал. Это была очень нужная ему

информация, ради которой было не жалко стелиться перед кем угодно. Повезло
ещё, что «кем угодно» оказался его лучший друг.

— Так вот, Монти, по твоему Джексону Шторму катастрофически мало

информации. Черпать было практически не из чего, — уже более
сосредоточенно говорил Бернулли.

— Практически? — не смог сдержать довольной улыбки Молния.

— В сети была лишь поверхностная информация: возраст, дата рождения,

семейный статус. Чуть более двух лет назад он расстался со своей девушкой.
Пролистав фотки в его соцсетях, я узнал, что они были вместе четыре года.
Получается, она была с ним ещё до его прихода на трек, — Франческо
задумался. — Ещё я заметил странную закономерность… Каждый раз, когда
Шторма облепляют со всех сторон и тычут камерами, он становится
раздражительнее. Так же он всячески избегает прямых вопросов про
отношения. Одри Блейк единственная девушка, которая упомянута в личной
интернет-анкете Джексона, — Франческо начал что-то искать в телефоне.
— Смотри, она так же единственная девушка на странице этой самовлюблённой
пиявки!

— Аха-ха-ха! — громко засмеялся МакКуин. — Почему пиявки? — слегка

задыхаясь, спросил он.

Франческо скептически оглядел девяносто пятого.

— Ты меня вообще слушал, МакКуино? Эта Одри может стать золотой жилой!
— Франческо активно зажестикулировал. — Если удастся договориться с ней, то
мы получим кучу информации о слабостях Шторма, — допивая свой мокко,
говорил итальянец. — Кстати, походу этот твой Шторм — очень верная собачка.

— Он не мой, Ческо, — встал с дивана Молния. — Ты нашёл что-нибудь про эту

Одри? Любой способ связаться.

Первый загадочно ухмыльнулся и кивнул.

***

Это было просто, даже очень. Девушка сразу согласилась встретиться, даже не
упомянув цену информации. Девяносто пятый уже ждал её в престижном
56/84
ресторане, нервно дёргая ногой. Если она не придёт или, не дай бог, расскажет
о встрече Джексону, Легенда многое потеряет. Будет очень неловко, как
минимум.

Но вот он услышал цоканье каблуков позади и обернулся. Увидев красивую

темнокожую девушку, на вид ровесницу Джексона, он чуть успокоился.

«Практически как на фотографиях. Тот же клубный стиль одежды, те же чёрные

глаза…» — успокаивал себя гонщик.

Молния галантно встал из-за стола и с улыбкой поцеловал руку девушки.

— Одри? — подняв лишь взгляд, спросил он.

— Верно, — у девушки был сладкий низкий голос.

Сама Одри была достаточно высокой и статной. МакКуин про себя отметил, что
она ниже его чуть меньше, чем на голову, хотя была на плоской подошве.

«Но я метр восемьдесят семь, какой тогда у неё рост?» — удивился мужчина,
старательно не отображая это на своём лице.

— Приятно познакомиться, Одри. Я очень рад, что ты здесь, — МакКуин задвинул

за девушкой стул и сам сел за стол. — Заказывай всё, что порадует глаза и
слух, — улыбнулся он.

— Я знаю, для чего ты позвал меня, — сразу перешла к делу Одри.

***

— Что ты хочешь знать? — отрезая кусок от сочной мраморной говядины,

сказала девушка.

Молния хмыкнул, диктофон в лежащем рядом пальто всё записывал.

— Расскажи мне о нём всё.

— Вектор хотя бы задай. Всё — это много. Могу рассказать тебе про его
сексуальные предпочтения, если хочешь, — девушка ловко обозначила свою
позицию. — Ммм? — она подняла взгляд на удивлённого мужчину, который был
не в состоянии что-либо ответить на такое. Воспользовавшись его шоком, Одри
решила немного поиздеваться: — Знаешь, его самые чувствительные зоны это
шея, плечи, колени, ну и, конечно, чле… — Одри была перебита кашлем.

— Кхм, — прокашлялся слегка покрасневший Молния. — Это меня не интересует.

— Ну вот, мы в правильном направлении. А что тебя интересует? — девушка

отпила игристое.

Молния скрестил пальцы.

— Хорошо, Одри, раз у нас нет недопонимания… Скажи, что нужно сделать,
чтобы сломать его? — мужчина серьёзно посмотрел на Блейк.

57/84
— Не думала, что Молния МакКуин такой жестокий, — тень злорадства упала на
её лицо. — Сейчас ты будешь внимательно меня слушать и не посмеешь
перебивать. Я знаю, что говорить. Понятно? — пристальным взглядом она
уставилась на Молнию.

Мужчина слегка кивнул.

— Итак, — Одри прожевала кусочек мяса. — Он тебе не соврал — он реально был

твоим фанатом. Мы начали встречаться в старшей школе, ты тогда был на самом
пике популярности. Впрочем, как и все десять лет твоей карьеры, да, —
скептично уточнила она. — Он так восхищался тобой, что решил пойти в гонки.
Подростковая мечта, которая, на удивление, сбылась. Если бы я знала, что
сейчас он будет так успешен, то не ушла бы от него, — девушка посмеялась.

«Так вот оно что…» — сразу отметил в памяти МакКуин.

— У Джеки всегда было очень хрупкое эго. Знаешь, последствия железной руки
воспитания. Малоэмоциональная мать и занятой отец. Джексон был не то, что
желанным ребёнком… Он был рождён для того, чтобы был наследник. Мы с ним
начали встречаться как раз из-за того, что он отчаянно просил у меня хоть
малейшего внимания после одного поцелуя, — девушка слегка усмехнулась и
потянулась к следующему блюду. — Он уже тогда был вполне симпатичен, так
что я согласилась. А почему бы и нет? — она пожала плечами. — И знаешь,
Молния? Он выглядит таким холодным и отстранённым, но все четыре года
наших отношений именно он был готов на всё, лишь бы я не уходила. У него
явный дефицит внимания и любви ещё с детства, так что он пытается найти всё
это в других. Стоит лишь показать, что ты раскусил его, как он сам сломается, —
девушка в который раз улыбнулась своим словам.

МакКуин внимательно слушал и запоминал каждое сказанное ею слово. Не сводя

с девушки глаз, он анализировал всю информацию.

— Он до сих пор восхищается тобой и пытается обогнать во всём, я уверена.

Джеки, на самом деле, очень зависимый человек с тонкой душевной
организацией. Ничего в этой жизни он не любит больше комплиментов: млеет
перед всем, что ему говорят, лишь бы подавали это как что-то хорошее. Ты
когда-нибудь делал ему настоящие комплименты? — Одри загадочно
посмотрела на гонщика.

— Нет… не доводилось как-то, — растерянно протянул мужчина.

— Ха, — девушка усмехнулась. — Обязательно попробуй! Обязательно! И

советую тебе похвалить его личные качества. Результат тебя очень позабавит.
Джеки вообще как тряпичная кукла: если объявится кукловод, им можно вертеть
как душе угодно. Хочешь попробовать? — ядовитая ухмылка расползлась по её
лицу.

— Я хочу честного соревнования, — наивно ответил МакКуин.

Девушка вздохнула:

— Ску-ко-та-а, — недовольно простонала Блейк. — Ты такой правильный. И,

кажется, вообще без загонов. Что не сказать о Джексоне. В общем, ты помнишь,
что он делал, чтобы сломать тебя? Не пытайся играть его техникой, просто дай
58/84
ему знать, что он бессилен рядом с тобой, результат не заставит себя ждать, —
она нахально усмехнулась. — Я удовлетворила твои запросы?

— Да, — отстранённо произнёс гонщик.

Одри склонила голову вбок, рассматривая Молнию подозрительно внимательно.

— Ты женат? — улыбнувшись, спросила она.

Вопрос застиг девяносто пятого врасплох. Вскинув голову, он удивлённо

похлопал глазами.

— Нет, — стараясь так же улыбаться, ответил он.

Одри довольно хмыкнула и встала из-за стола. Вопросительно посмотрев,

Молния так же поднялся.

— На этом наше свидание и закончится, чао. Если вдруг что… обращайся,

красачик, — брюнетка направилась к выходу.

***

Часы пробили полдень, Джексон уныло сидел в холле комплекса IGNTR. С

сегодняшнего дня у него новый наставник — Чико Хикс. Первый из конкурентов
МакКуина и обладатель кубка Поршня. С ним ещё давно велись переговоры
насчёт сотрудничества и вот контракт подписан. Шторм не был уверен, что
руководство Чико как-то спасёт ситуацию, но решил не вмешиваться в это,
чтобы лишний раз не контактировать с Альбертом. С самого начала карьеры он
полагался лишь на себя и с приходом Хикса это вряд ли изменится. Весь этот
красивый фасад был лишь для галочки, чтобы показать, что Джексон под
попечительством ветерана гонок. Услышав звук шагов, двадцатый поднял
голову и увидел приближающегося Чико. Хвала богам, без Альберта. Подойдя к
Джексону, Хикс дружелюбно улыбнулся.

— Начнём тренировки? — привычным слегка хриплым голосом сказал Чико.

Кинув короткое «Ага», Джексон пошёл вслед за Чико. Гонщики вошли в

тренировочный зал. Шторм по привычке направился сразу к симулятору, но Чико
выставил перед ним руку.

— Давай-ка лучше проверим твои физические показатели, а потом запустим на

симулятор, — Чико потянул двадцатого в сторону спортивных тренажёров.

— Я в отличной форме, тебя зрение подводит? — возмутился Шторм, вырывая

руку из хватки Хикса.

Чико закатил глаза:

— Это прямой приказ Альберта, что не так? — слегка раздражённо ответил Чико.

— А его что, разве не устраивает моё тело? — иронично кинул Джексон и сам
пошёл к тренажёрам, оставляя Чико стоять в недоумении.

Переодевшись в спортивную форму, Шторм вышел к ждущему наставнику.

59/84
Коротко разминая руки, Джексон уставился на Чико. Восемьдесят шестой понуро
смотрел в панорамное окно, наблюдая за людьми вне комплекса.

— Давай побегаем для разминки, я засекать буду, — Чико кивнул в сторону

беговой дорожки.

Шторм молча забрался на тренажёр, выставив удобный темп.

— Давай узнаем друг друга поближе, — Чико облокотился о стену и улыбнулся.

— Что?! — не успев войти в ритм, Джексон споткнулся. Неприятный триггер на

Альберта паникой уколол внутри. — Все в преклонном возрасте такие? — не веря
в услышанное, прикрикнул он.

— Как ты меня назвал?! — глаза Хикса полезли на лоб. — Ты нормальный? Скажи

хоть, какой стиль тренировок ты предпочитаешь! — раздражённо пояснил
восемьдесят шестой.

Джексон глубоко вдохнул, стараясь успокоиться.

— Эффективный.

Шторм вновь заинтересовался, только когда Чико повёл его на симулятор.

Быстро забравшись в тренировочное авто, Джексон уже на автомате выставил
все настройки. Симулятор запустился и началась визуализированная гонка. Со
стартом Шторм поехал, используя привычные техники обгона и свой фирменный
стиль езды. Было приятно гонять, зная, что это не на авторитет, и тебя никто не
пристыдит за возможный проигрыш. Джексон расслабился и улыбнулся, приехав
на финиш первым. Хоть это и был симулятор, всё равно приятно поездить в своё
удовольствие. Закончив заезд, двадцатый приоткрыл дверь симулятора, чтобы
видеть Чико.

— Виляешь на поворотах, — флегматично сказал Хикс. — Этот тренажёр —

самая точная симуляция гонок, на трассе ты совершаешь такие же ошибки, — он
что-то записал на бумажку. — Давай дрифт.

Окончив ещё один заезд, Шторм полностью вылез из симулятора. Ожидающе

посмотрел на Хикса, который вновь что-то записывал, почти не замечая
гонщика.

— Ты взял хороший старт, но до короля дрифта тебе далеко, — Чико подмигнул

и усмехнулся. — Ну, не могу не признать, в дрифте до МакКуина всем далеко,
зато он в целом противный. Но это только между нами, хорошо? — шепнул Хикс.
— Я помню, как он уделал Бернулли на мировом Гран-при, когда дело дошло до
всего этого. Зато ты лучше держишься на прямой дороге, — совсем
неутешительно подметил он.

— Я понял, — скептично ответил Джексон. — Ещё что-то будет?

— Нет, — с заметным облегчением выдохнул восемьдесят шестой. — До

следующего заезда два дня, завтра жду тебя здесь в это же время. До
скорого, — Чико развернулся и пошёл к лифтам.

***
60/84
Ближе к вечеру Молния встретился с Миой, чтобы слегка погонять её перед
заездом. Приехав на пустырь, они вдвоём вышли из машины.

— Франческо звонил мне пару часов назад, — Миа переодевалась в спортивный

костюм. — Что-то затянул он с приездом, но зато как эффектно появился!
— девушка толкнула Молнию локтем, явно подкалывая.

— Да уж, когда на сцену выходит Франческо Бернулли, все в зале падают, — всё
ещё пребывая в лёгком шоке, посмеялся МакКуин. — Плюс один к нашей
команде.

Миа радостно засмеялась, разминая конечности. Сделав глоток фруктового сока,

она принялась зашнуровывать обувь, попутно недовольно ворча. Смотря на эту
картину, Молния разразился хихиканьем. Девушка подняла озадаченный и
недовольный взгляд.

— Ты прямо как Док, — мужчина ласково улыбнулся. — Ворчунья… я помню, как

Док наставлял меня и говорил, что когда-нибудь мы с ним поменяемся местами и
уже я буду кого-то тренировать. Выходит, он был прав, — Молния поднял голову
к небу, отдаваясь воспоминаниям. — В юношестве мне действительно порой не
хватало того, кто отвесит подзатыльник и скажет остановиться. И Док стал
таким человеком для меня, — девяносто пятый слегка прилёг на капот машины.

Медленно, стараясь не сбить поток воспоминаний Молнии, Ван Хельсинг

подошла к машине, и так же прислонилась. Заворожённо слушая мужчину, она
слабо улыбалась. Такие разговоры стали незаменимой частью её жизни. Молния
делился с ней частичками души, получая то же самое в ответ. За два года между
ними сформировалась прочная дружеская связь. Это был прекрасный огненный
дуэт.

— Я не знаю, кем бы я сейчас был, если бы не Хадсон. С самого детства я был

всеми любим, никто никогда не мог поставить меня на место. Мне просто не
говорили правды о том, как я веду себя, — Молния задумался. — А хотя,
возможно, я просто не слышал никаких слов… Не знаю, как Доку удалось всё
это. Я рад, что в ту ночь я попал в Радиатор-Спрингс, там я встретил своих
людей, своего первого в жизни друга, Мэтра. Там же я впервые влюбился, —
мужчина опустил голову.

Каждый раз, когда он вспоминал весь свой путь, сердце начинало приятно ныть,
а по телу разливалось тепло. Он знал — всё это было неспроста, ему было
суждено попасть в этот заброшенный городок, чтобы обрести себя.

— Ладно, Миа, приступим к тренировкам.

***

Звёздное небо освещало им путь домой. Миа расслабленно держала руль, тело
отзывалось приятной усталостью после тренировок. Молния наблюдал за
девушкой, слегка улыбаясь.

— Чему ты радуешься? — подала голос Ван Хельсинг.

— Ничему, — прикрыл глаза мужчина. — Обстановка умиротворяющая.

61/84
Миа тихо хмыкнула. Настроение было хорошее. Но всему хорошему приходит
конец.

— Ты помнишь, что должна сделать в этом заезде? — в одночасье напряг

девушку Молния.

— Помню, — недовольно ответила она. — Я всё ещё не понимаю, на кой чёрт это
нужно? Бессмыслица какая-то.

— Я знаю, на что иду. Это прекрасная идея, поверь мне, — спокойно ответил
МакКуин.

— Почему бы просто не послать Шторма в задницу? — начиная злиться, бросила

девушка.

— Потому что на нём это никак не отобразится, а моя идея гениальна. Ты всё
поймёшь, это будет сюрприз, — чемпион отвернулся к окну, по лицу расползлась
злорадная ухмылка.

Миа вздохнула. План Молнии ей не нравился, но она доверяла ему. И если он

верит в эту бредовую, по мнению Мии, идею, то и она должна верить. Ведь
мужчина никогда бы не стал действовать вразрез с её интересами. Молчание
продлилось пару минут.

— Чума идёт. И имя ей — Миа Ван Хельсинг, — словно думая о чём-то

совершенно другом, тихо сказал Молния.

Примечание к части

Я благодарна всем, кто до сих пор со мной. Без вашей поддержки я бы никогда
не смогла добиться всего, что сейчас имею на фикбуке.
Я люблю вас. Надеюсь, глава не разочаровала:)
Делитесь своими эмоциями/теориями/пожеланиями на будущий сюжет в
комментариях, ваши отзывы греют мне душу.

62/84
Примечание к части доброго времени суток!
благодарю вас за терпение и ожидание.
за главу вы можете поблагодарить не только меня, а ещё и Викторию №1,
которая не давала мне лениться и мотивировала писать! моя прелестная
читательница, с которой мы планируем кроссовер. возможно, уже скоро вы
увидите в моём фанфе одного из её персонажей ;)

хочу добавить, что глава, в связи с некоторыми обстоятельствами, не бечена.

буду рада, если вы исправите ошибки, которые я могла упустить в ПБ.
приятного прочтения!

7. Грехи безгрешного.

Хоть и прошло совсем мало времени с её прихода в НАСКАР, Миа

уже успела обустроить свою гримерку как следует: плакаты и постеры на
стенах, вещи, косметика, статуэтки и этот «творческий беспорядок».

— Ты перетащила сюда весь дом?.. — в который раз уже опешил Молния.

Миа сидела перед большим зеркалом во всю стену и расчёсывала волосы.

Приглушённо играла музыка, красным огнём мигали светодиодные лампочки.
Девушка возмутилась:

— Неправда! Это моё личное пространство, я вправе обустраивать его так, как
душе моей угодно! — она обиженно посмотрела на наставника.

Молния расслабленно засмеялся и подошёл к Мие, забирая расчёску. Погладив

девушку по голове, МакКуин принялся делать ей конский хвост. Идеальный
конский хвост.

— Тут колтун, — скомандовала Миа.

Тут же исправив ситуацию, Молния завершил причёску, вдобавок вплетя

красную ленту, что была словно вишенка на торте. Мужчина обнял девушку со
спины.

— Это самый важный заезд из трёх, — серьёзно напомнил Легенда. — Здесь

нужна не просто победа, здесь…

— Ага, я помню, — перебила Миа. — Молния, у меня отличная память!

— Я бы не сказал, — усмехнулся МакКуин.

Ван Хельсинг слабо пнула мужчину локтем, задавая немой вопрос. За эти два
дня Молния уже миллион раз успел напомнить ей, что Мие обязательно нужно
сделать в этой гонке. Не было сил уже расспрашивать и получать одно и то же:
«Я объясню потом, да и ты сама поймёшь всё».

— Господи, зачем же так томить? — тихо проговорила она, даже не ожидая

ответа, и закатила глаза.

Молния улыбнулся. До гонки оставался час и они оба уже были морально готовы.

63/84
— Это будет сюрпризом, девочка моя… Я уверен, что обязательно увижу на
твоём лице фирменную ухмылку, — мужчина прикрыл глаза. — Доверься нам с
Ческо.

— То есть, Бернулли ты сказал, а мне, главному действующему лицу, нет?!

— воскликнула девушка.

Молния отошёл от Мии и направился к комоду. Взяв в руки ярко-красный шлем с

цифрами «Семьдесят три», Легенда улыбнулся своим мыслям, спиной чувствуя
прожигающий насквозь взгляд Ван Хельсинг.

— Во-первых, милая, это была его идея. А во-вторых, главным действующим

лицом будет Шторм, — заговорщически прошептал МакКуин и подмигнул.

Миа в недоумении сощурилась, но замолчала.

«Неужели он и вправду пойдёт на это? План практичен, как дырявый носок, —

зная, какую тактику обычно выбирает Франческо, у девушки начали появляться
теории. — Да только Ческо и славится тем, что стратег из него хреновый».

Не сказав ни слова, она отвернулась к зеркалу и начала наносить макияж.

***

— И вот, все гонщики собрались на старте! — задорным голосом объявляет

Даррелл Картрип. — В прошлом заезде победила Миа Ван Хельсинг. Тёмная
лошадка и ученица самого Молнии МакКуина! Можно ли делать ставки на неё и
в этом заезде?

Джексон сжал от злости руль и посмотрел в окно. Слева от него ехала Миа. На
трибунах скандировали разные номера и имена, но основные крики
принадлежали болельщикам Шторма и, конечно же, Мии. Большинство фанатов
МакКуина перекочевало к девушке только из-за того, что она его ученица.

«Это несправедливо, — твердил в мыслях Джексон. — Мне никто не помогал со

стартом и не давал десятки тысяч фанатов просто за тренера».

И вот опустился зелёный флаг, все гонщики стремительно рванули со старта.

Свист воздуха и рёвы моторов были слышны даже в боксах. Каждый хотел
победы и лидерства.

Да уж, не та эпоха — сказал бы Молния, но кого это теперь волнует? С новым

поколением так много изменилось. Ушла та атмосфера, когда, сидя на
корпоративе, ты общался с коллегами и чувствовал себя, как дома. Сейчас к
кому не подойди — первые укусят. Всё началось, когда в гонки пришёл
холодный сероглазый брюнет с весьма очевидными целями. Это был подлый,
тяжёлый и сокрушительный удар под дых, который заставил всех стиснуть зубы
и играть по тем правилам, которые задал «обидчик».

Всё началось с него. Джексон Шторм. Тот самый обидчик, который никогда и
никого не подпускал к себе. Нападал первым и не оставлял шанса на оборону.
Однажды Бобби Вжик сказал МакКуину, что Шторм мерзкий манипулятор и
лицемер, в котором нет ничего святого.
64/84
«Может, поэтому он так и не обзавёлся приятелями за полтора года своей
карьеры?» — подумал Молния, когда за полгода до возвращения разбирал
последние новости автоспорта.

Такому жёсткому лидерству цена больно велика. Все в ответ лицемерили ему и
улыбались, с напускным почётом пожимая руку. Не хотели наживать такого
опасного врага. Один лишь Сю Тодороки так рьяно завоёвывал расположение
Шторма и старательно переходил из статуса «знакомый коллега» в «приятель».
Но ему не столь интересен был сам Шторм, как место под солнцем. Ведь Сю так
голоден до славы, а Джексон был лидером гонок. Был. Сейчас ему ответили той
же монетой: пришла новая гонщица, Миа Ван Хельсинг, и зубами вырвала кубок.

Но чего уж тут греха таить. Соперник Джексона вовсе не Миа. Предельно ясно, с
кем будет воевать Шторм.

Молния МакКуин.

Вот его соперник. Джексон и сам это понимал. Альберт понимал. Чико понимал.
Сю, Стерлинг, Франческо, спонсоры, фанаты. Все это понимали. Это их война,
которая возобновилась так некстати для Джексона. В самый тяжёлый период его
жизни, судьба решила ещё больше поглумиться над ним, вернув в строй того,
кого он еле победил. А победил ли? Оглядываясь в прошлое, Шторм так много
хотел изменить. Но не получится, и за все грехи рано или поздно приходится
расплачиваться.

Миа, казалось, ненавидит его, пуще самого девяносто пятого, но вся эта
ненависть была вызвана наставлениями Молнии. Когда близняшки только
отыскали его, отрицая все попытки кумира сказать, что он закончил с карьерой,
уговаривали вернуться в автоспорт, он взорвался. Обвинил Шторма во всём и
рассказал, что тот творил. Никто не был в курсе абсолютно всех злодеяний
тогдашнего новичка, ибо Молния молчал и ничего не говорил. Но когда две
самые преданные фанатки даже спустя годы всё ещё верны тебе, не хочется
ничего скрывать.

Миа и Тиа не имели ничего против Джексона, лишь недолюбливали, как и

любого противника своей суперзвезды. Но МакКуину этого было мало. Когда он
начал тренировать девочек, напор усилился. Он всё чаще твердил, что Джексон
ужасен и опасен, взращивая ненависть в юных сердцах. И Молния был горд
этим. Он не знал ничего о двадцатом и видел в нём лишь тьму. А когда он
вернулся, готовый сворачивать горы и сжигать океаны, и увидел юного,
нуждающегося в помощи мальчишку… доброе сердце заныло, сразу забыв все
обиды.

Синдром спасателя всегда отягощал его жизнь, но чтобы настолько… Молния

вдруг понял, что из него вышел хреновый воспитатель. Он зажёг в сердцах Мии
и Тии ненависть к противнику, а сейчас так внезапно переобулся.

***

— Чес, а у тебя бывало такое, что ты искренне ненавидел человека, а потом,

увидев его слабости, ненависть вдруг уступила место жалости и сочувствию?
— неожиданно выдал Молния, когда они с Бернулли отдыхали пару дней назад.
65/84
Первый удивлённо вытаращил глаза и повернулся к другу.

— Серьёзно, Монти? — с доброй усмешкой спросил Чес.

Молния вымученно захныкал перед ним:

— Да, чёрт возьми, я серьёзно, — и закрыл глаза.

Бернулли понимал его с полуслова. Они оба ещё пару лет назад даже не
подумали бы, что на самом деле родственные души.

— Эх, МакКуино… — устало вздохнул итальянец. — Чтобы прямо такого — не

было. Было похожее с тобой… Я про тебя забыл совсем и не интересовался, а
когда от скуки решил найти, понял и пожалел, что не взял тебя себе раньше, —
он опустил голову на плечо друга. — И знаешь, я очень рад, что решился на
это, — Франческо заговорщически подмигнул.

***

И Молния с тех пор стал думать. Думать и осознавать, что же он всё-таки

натворил. Сейчас уже не получится прийти к близняшкам и сказать, что: «Вот
оно как, я передумал, друзья!» Он сам виноват в том, что сделал. Пути назад
уже нет. Своё мнение он может в любой момент изменить, а вот их, которое он
сам же и построил, — нет.

А тем временем, шины напряжённо свистели по асфальту, ведь оставался всего

один круг. Джексон и Миа шли вровень до миллиметров, знатно оторвавшись от
остальных гонщиков. Фанаты срывали голоса, выкрикивая имена своих
любимчиков. Обстановка была напряжённая и накалённая. Когда до финиша
остался последний поворот, Молния заговорил:

— Миа… Сейчас, — и в одночасье замолчал.

Девушка вздохнула, понимая, что ей придётся сделать. Не хотелось так

поступать, не хотелось на такое идти, но Молния говорил, что цель оправдывает
средства. Миа почувствовала, как на неё кто-то смотрит. Она обернулась к окну,
встречаясь взглядом со Штормом. Хоть и не видно было его глаз из-за шлема,
она знала, что он смотрит с презрением. Девушка отвернулась обратно.

— Я надеюсь, ты об этом не пожалеешь, Молния, — и она отпустила педаль газа,

давая чёрной ламборгини обогнать её.

В одночасье толпа заревела, не понимая, что происходит.

— Вы только посмотрите! Номер семьдесят три, Миа Ван Хельсинг, сдаёт! Она
уступает! — шокировано воскликнул Картрип.

Джексон Шторм первый, Миа Ван Хельсинг вторая. Гонка завершилась, никто не
понимал, что произошло в последние секунды. Фанаты красной команды
разочарованно выли на трибунах, не в силах смотреть на чёрно-синих
болельщиков, что в это время ликовали от радости. Молния пристально смотрел,
как Джексон выходит из машины, сам не веря в случившееся, и идёт на сцену.
66/84
Шторм вырвал из ушей наушники, чтобы не слышать мешающих ему слов Чико о
победе и вышел на сцену. Спустя минуту пришла и Миа, бесстрастно оглядывая
всех, кто был рядом. Подозрения всё больше закрадывались в душу Джексона,
хоть сам он виду и не подавал.

Отплясав на сцене, Миа неторопливо возвращалась к своей команде, как вдруг

услышала смешок позади себя. Она обернулась, уже представляя, кого увидит.
Джексон стоял в паре метров от неё и самодовольно ухмылялся.

— Наверное, ты очень надеялась, — парень оглядел её пренебрежительным

взглядом. — Даже жаль, что ты оказалась такой же никчёмной, как и твой
тренер. Гонки — это не твоё, подруга.

Стойко перенеся издёвку, Миа в ответ улыбнулась и начала делать шаги к

Джексону.

— Я дам тебе совет, ли-и-идер, — она насмешливо растянула слово, подходя всё
ближе. — Не отхватывай милю, когда тебе дают дюйм, — уже стоя вплотную к
нему, совершенно изменившись в лице и тоне, скривив губы, сказала она.

Напоследок подмигнув, девушка зашагала прочь, не оборачиваясь на соперника.

***

— Я жду объяснений, — скептично сказала Миа, затащив МакКуина в гримерку.

Молния неловко освободился от хватки девушки и улыбнулся.

— Дело в том, что мы с Чесом нарыли на него очень много интересной

информации… такой, как социофобия, — самодовольно заявил мужчина.

— И как связана его социофобия и победа в заезде? Думаешь, его зацелуют и

затопчут радостные фанаты? — не менее скептично вопросила Ван Хельсинг.

— Думаю, да. — с улыбкой ответил МакКуин, но увидев непонимание девушки

добавил: — Дело в том, что у главного призёра этого заезда возьмут интервью
прямо перед третьим заездом. Компания, которая это предложила, славится
тем, что интервью у них всегда безжалостно дотошные и мучительно долгие, —
Молния прикрыл глаза. — Он будет страшно вымотан и не сконцентрирован к
началу заезда, у него не будет никаких шансов. Иногда, чтобы победить, нужно
проиграть, — пояснил мужчина.

В одночасье кровожадная улыбка расползлась по лицу Мии от понимания, что

всё это было действительно не зря.

— И ты знал… — она получила кивок от наставника. — Получается, теперь и ты

не безгрешен, Молния. Я даже не ожидала, что твой план будет настолько
подлый, — восхитилась девушка.

— Не делай из меня злодея, — усмехнулся МакКуин. — Я ответил на твой

вопрос? Нам нужно возвращаться и делать вид, что мы очень огорчены
проигрышем, — он потянул Миу за локоть, выталкивая её из гримерки.
67/84
Выйдя на улицу, они сразу заметили толпу журналистов, поджидающую их.
Молния первым двинулся вперёд, открыто улыбнувшись толпе. Миа пошла
следом.

— Ответьте на пару вопросов! — загудели все разом.

Девяносто пятый слабо кивнул головой, пытаясь разобрать хоть слово из общего
галдежа. Мужчина обвёл взглядом толпу, как вдруг увидел знакомое лицо.
Позади всех журналистов прыгала юная девушка, пытаясь пробраться вперёд.
Протискиваясь сквозь толпу, она почти вывалилась на Молнию и Миу. Неловко
пригладила взъерошенные волосы и улыбнулась, крепко держа в руках
недорогой микрофон.

— Аврора Рич, да? — дружелюбно улыбнулся МакКуин.

Девушка ахнула.

— Вы запомнили моё имя, — она смущённо отвела взгляд.

Молния радостно засмеялся и подмигнул репортёрше.

— У меня хорошая память, — положил одну руку на бок. — Ты просто так или с
новыми вопросами? — уточнил он.

Откуда не возьмись, в руках Авроры появился аккуратный блокнотик с ручкой.

Девушка зажала подмышкой микрофон и пробежалась глазами по тому, что там
было написано.

— У вас есть время на это? — вежливо поинтересовалась девушка.

— У него всегда есть время чесать языком, — Франческо тихо подкрался к толпе
и подал голос.

Молния обратил внимание на друга и заулыбался сильнее. Вся толпа, как по

команде, обернулась. И сколько он выжидал момента? От Франческо можно
было ждать чего угодно. Сердце девяносто пятого приятно укололо — он был
рад появлению друга.

Бернулли ловко пробрался через толпу к друзьям и встал рядом с Молнией и

Миой. Первый потрепал по голове девушку и подмигнул МакКуину.

— Какие люди, — пролепетал Легенда. — Неужели сам Франческо Бернулли

здесь?

Журналисты щёлкали камерами и завороженно смотрели на представление.

— Да знаешь, МакКуино, скучно стало, — Ческо тоскливо закатил глаза. — Вот и

решил спуститься с небес к вам, — выставляя себя настоящим богом,
ухмыльнулся он.

Молния поднял руки, приглашая Франческо обняться. Тут же прильнув к другу,

Бернулли заулыбался во все тридцать два. Закончив приветствие, гонщики
обернулись обратно к журналистам.
68/84
— Да, конечно, как и сказал Чес, у нас есть на это время, — всё же ответил на
вопрос Молния. — Мы ждём твои вопросы, Аврора.

Девушка переводила взгляд то на Молнию, то на Франческо, то на Миу, ища хоть

где-то ответы.

— Э-э-э, — она неловко улыбнулась, все мысли и заготовленная речь

выветрились из головы. — Вы друзья? — всё, что смогла сказать девушка.

Миа громко засмеялась с этого вопроса. Франческо и Молния заговорщически

переглянулись и улыбнулись. Ступор Авроры быв вполне логичен, ведь до этого
момента никто не афишировал, что эти двое спелись. Не было никаких
упоминаний или намёков.

— Удивительно, но да, — произнёс первый. — Уже как полтора года.

Репортёрша скомкано выдавила смех.

— Это неожиданно… как вы подружились? — она поднесла микрофон ближе к

мужчинам.

Молния вызвался сам рассказать:

— Сначала в моей жизни появились Миа и Тиа, и только потом Чес, — он ласково
улыбнулся, вспоминая истоки. — Это было для меня шоком — видеть Чеса в
Радиатор-Спрингс без всякой на то причины. Но ещё больше меня поразило то,
зачем он всё-таки приехал. Найти меня, — Молния стал говорить чуть тише.
— Это был третий человек, который подобрался ко мне ближе и не вызвал
отвращения в тот период. Он действительно помог мне.

Бернулли с гордостью слушал рассказ чемпиона о себе, а под конец и вовсе

растаял: радостная улыбка расползлась на лице, щёки чуть было не покраснели.
Первый всегда поражался, как хорошо чешет языком его друг. На эмоции
выходил даже Франческо.

— Ну не приукрашивай, — смущённо сказал Франческо.

— Нет, я ни капли не приукрашиваю, — тон Молнии сменился на задумчивый.

— Чес — важный человек в моей жизни. С первой встречи он запомнился мне, а
после и вовсе стал лучшим другом, — девяносто пятый положил руку на плечо
Бернулли.

Аврора прикрыла рот рукой от того, насколько мило это было. Миа ласково
смотрела на друзей, внимательно слушая, что они говорят.

— Вот такая у нас история, — подытожил МакКуин.

— Это очень трогательно, — Рич с любопытством смотрела на суперзвезд.

— Получается, вы нашли друг в друге того, чего не хватало?

Молния и Франческо синхронно кивнули.

— Лично мне с детства не хватало этой лёгкости и в то же время надёжности, —

69/84
заявил Бернулли. — Я, в отличии от Молнии, был единственным ребёнком в
семье.

— В отличии? — переспросила репортёрша.

Молния рассмеялся.

— У меня восемь сестёр, — заявил он, наблюдая как лицо Авроры вытягивается в
удивлении.

— Сколько? — шокировано прошептала девушка.

— Восемь. Все родные, — МакКуину всегда нравилось наблюдать за реакцией

людей на эту информацию.

— Да я сам не мог поверить, пока вживую не увидел, — согласился первый. — Un

disastro![2] Восемь сестёр! И он любимчик! — эмоционально выпалил итальянец.

Молния робко улыбнулся; ему всегда было неловко, когда люди напоминали, что
в семье он любимчик.

— Фантастика, — взволнованно сказала репортёрша. — И в каких вы с ними

отношениях?

— Смотря с какими, — задумался МакКуин. — С кем-то отношения очень

хорошие, а с кем-то — похуже.

— В большой семье это частое явление, — Аврора пожала плечами.

— Верно, — как-то отрешённо ответил девяносто пятый.

Миа вдруг взглянула на часы.

— Молния, нам пора… — она подошла к наставнику.

— Уже? Что ж, Аврора, было приятно снова увидеться, — мужчина протянул руку
для рукопожатия.

Франческо поддакнул другу.

— Взаимно… — Рич аккуратно и неуверенно пожала руку кумиру.

— Надеюсь, это интервью не последнее, у тебя хорошо получается, — Молния

подмигнул девушке.

Аврора с благоговением смотрела, как компания звёзд удаляется, спиной

чувствуя ненавистные взгляды коллег-репортёров.

***

Молния потягивал безалкогольный мохито; Миа с Франческо куда-то ускакали,

оставляя его стоять в гордом одиночестве.

70/84
— Второе место — тоже неплохо, — уже до боли знакомый бас послышался
справа от Молнии.

МакКуин обернулся и скептично посмотрел на Шторма.

— Это была попытка поиздеваться? — мужчина изогнул бровь.

Джексон с секунду потоптался на месте и подошёл ближе.

— Нет, — печально сказал двадцатый.

— А что тогда? — вопросил Молния.

— Просто попытка заговорить, — Джексон раздражённо закатил глаза.

Молния ждал, что он скажет что-то ещё, но Джексон молчал.

— Я поздравляю тебя с победой, — сказал девяносто пятый и сделал глоток.

— Спасибо… наверное, — отрешённо поблагодарил его Шторм.

Диалог шёл туго, неловкое молчание после каждой фразы напрягало.

— Как-то не клеится у нас разговор, — подметил Молния и уставился на своего

собеседника.

Джексон ничего на это не ответил. Лишь отвёл взгляд куда-то вдаль.

— На самом деле, я хотел ещё раз поблагодарить тебя.

Объяснений, за что именно поблагодарить, не требовалось. Молния удивлённо

вздёрнул брови и приоткрыл рот.

— Ещё раз? Разве до этого ты благодарил меня? — гораздо проще было

подколоть, чем сказать нужное «Обращайся, я всегда рад».

«Я — идиот» — тут же подумал Молния.

Джексон, казалось, оскорблено глянул на него, но отвечать не стал. Решил

перевести тему. Вся ситуация была и так неловкой.

— Какие планы? — как ни в чём не бывало, поинтересовался Шторм.

— Если ты не напьёшься, то я, как и полагается людям моего почтенного

возраста, скучно поеду домой спать.

— А что будет, если я напьюсь? — заметно смутился двадцатый.

— У меня будет интересный вечер, — загадочно отметил Молния.

— Сегодня я пить не собираюсь, — раздраженно пробубнил Шторм и

демонстративно отвернулся.

Молнию рассмешила реакция двадцатого.

71/84
— Я очень рад. Алкоголь вреден, — МакКуин достал из кармана брюк листочек с
ручкой. — Что ж, если всё же решишь напиться — дай мне знать, пожалуйста, —
он положил на барную стойку листочек с его личным номером. — Мне пора,
спасибо за беседу.

Теперь уже Джексона оставили в гордом одиночестве. Когда МакКуин

достаточно отдалился, парень прыснул:

— А пафоса-то сколько, — закатил глаза.

Оттолкнулся от стойки и посмотрел на листок. Быстрым движением, будто

боясь, что кто-то увидит, он убрал его в карман. Улыбка без спроса хозяина
появилась на лице. Такое простое действие, а какая реакция. Всё же Джексону
было приятно говорить с ним. Только навязчивые мысли не давали ему покоя.

«Всё же не похоже это на настоящий проигрыш, — насторожился Шторм. — Все

спокойны, а девчонка и вовсе злорадствует. Что-то тут не так.»

И Джексон пошёл к выходу из комплекса, намереваясь сдержать обещание не

напиваться. Как иронично: он совсем не ждал такой подставы, но шестое
чувство подсказывало ему готовиться к худшему.

Совсем скоро грядут большие перемены, которые будут совсем не лучшими для
Джексона. А может, они уже настали?..

Примечание к части

анекдот:
Молния звонит Мие и просит её срочно прийти.
— Что случилось, Молния? Какая у тебя проблема?
— У меня проблема: ламба или фера?

72/84
Примечание к части Приятного прочтения!

8. Истоки бытия.

Почему Франческо Бернулли?

На Молнию буквально посыпались подобные вопросы после интервью второго

заезда. Почему? Молния сам не мог дать конкретного ответа — казалось, их
свела сама судьба. Когда Мэтр уже разочаровано опустил руки, с сожалением
понимая, что он бессилен в этой ситуации, в жизнь девяносто пятого ворвался
пылкий, горячий и такой живой итальянец.

***

Около двух лет назад.

Молния не знал, как реагировать на двух одинаковых девочек-подростков,

стоящих на пороге его дома. Они обе были в футболках с его тэгами и фотками,
что говорило о том, что они его фанатки, но, к сожалению, не говорило, какого
чёрта они здесь и как они его нашли. Поначалу Радиатор-Спрингс буквально
кишел репортёрами и журналистами, искавшими его, но потом, когда они не
нашли ни одного признака, что Молния здесь, город опустел. Уже месяц как
здесь не было никого нового, так что эти две особы весьма удивили МакКуина.
Мягко говоря.

Мужчина ошарашенно смотрел то на одну, то на другую. Пока девочки-близнецы

улыбались во все тридцать два, Молния хмурился и держал рот приоткрытым.
Выглядел он не очень презентабельно: копна рыжих лохматых волос, огромные
мешки под глазами, домашняя растянутая футболка и серые спортивки. Не
лучший наряд для фан-встречи. Но девочкам, казалось, было всё равно до того,
как он выглядел. Главное, что он перед ними. Живой, здоровый и всё такой же
прекрасный в их глазах.

— Прошу прощения? — неуверенно промямлил Молния.

Девочки вышли из восторженного оцепенения и начали тараторить, перебивая

друг друга. МакКуин не мог понять ни слова, он тупо пялился на прыгающих
перед ним мелких, кричащих, совершенно одинаковых букашек. Внезапное
дежавю пробило мужчину насквозь — вот ему пятнадцать, он стоит перед
толпой репортёров, где-то сзади маячит Чико, и вдруг к нему подбегают двое
маленьких девочек. В этот же момент девяносто пятый их вспомнил. Хоть
вопрос «Как они здесь оказались?» до сих пор и был открыт, Молния смущённо
улыбнулся. Даже после всего случившегося у него есть преданные фанаты.

— Молния МакКуин!!! — очень, очень громко прокричала та, что стояла слева. И
это было единственное, что понял мужчина.

Гонщик застенчиво мялся на пороге собственного дома и совершенно не знал,

что говорить.

«Неужели я разучился разговаривать?» — пронеслась шальная мысль в его

голове.

73/84
— Привет! — всё та же близняшка слева закрыла рот сестре ладонью и
восторженно поздоровалась. Может, немного поздно, но поздоровалась же.

— Привет… — робко ответил их кумир.

Девочки радостно запищали и зажмурились. Переведя дух, они обе вновь молча
уставились на девяносто пятого, по прежнему преданно улыбаясь.

— Вы… можете зайти, — через минуту-две молчания сообразил Молния и отошёл

от двери, освобождая проход.

***

Миа и Тиа Ван Хельсинг. Шестнадцатилетние сёстры-близнецы с голубыми

глазами и длинными русыми волосами, невысокого роста, но не робкого десятка.
Лично присутствовали на гонке с практически летальным исходом для их
суперзвезды. Воочию видели, как красивый красный спорткар превратился в
груду металла, а человек, с детства снабжавший их эндорфинами и юношескими
мечтами, захлёбывался собственной кровью и покидал гонку на носилках. Прямо
на трибунах у девочек случился микроинфаркт, единственный и запомнившийся
им на всю жизнь.

Все месяца, пока о Молние не было ни слуху ни духу, они места себе не
находили: постоянно мониторили все новости, пытались навестить в больнице,
прорывались через секьюрити к его коллегам, чтобы узнать хоть что-то. И вот,
выждав момент, они поймали его. Конечно же, застав врасплох.

Молния был для них не просто знаменитостью, он был их проводником. И в горе,

и в радости они находили в его словах и действиях поддержку. МакКуин и
вправду очень любил своих поклонников: не жалел времени на разговоры,
фотографии, автографы, всегда выслушивал речи до конца. Пару лет назад
даже составил компанию на выпускном одному из своих фанатов, лишь узнав о
том, что непопулярному мальчику-гею не с кем идти на бал. Приехал из США в
Мексику и пошёл вместе с ним, даря подростку воспоминания на всю жизнь и
поцелуй в щёку. Настоящий альтруист, не так ли?

Семья. Он был семьёй для многих своих фанатов. Кто-то видел в нём старшего
брата, кто-то идеального отца, а кто-то желанного мужа. Для всех и
нарасхват — таков Молния МакКуин. Он не оставлял никого без внимания и
всегда старался быть для всех тем, в ком тот или иной человек нуждается в
данный период жизни. Очень хороший. К нему нередко уходили фанаты других
гонщиков, за что он часто получал по шее от коллег. Но все прекрасно
понимали, что уйти к МакКуину — не грех. Он заслуживал этого.

А потом у него нагло решили всё отобрать. Джексон Шторм. Ублюдок, садист,
подонок, скотина, манипулятор, подлец, сукин сын, мразь, кукловод. После
первой же гонки, он сразу начал проворачивать свою аферу. Пользуясь
наивностью и доброжелательностью истинной Легенды автоспорта, он всё
больше овладевал его сознанием. Кукловод зашёл с той стороны, с которой
Молния не мог дать отпор. Психологические истязания.

Молния встречал разных противников: агрессивных и активных, весьма

дружелюбных и горячих, умных и расчётливых. Но таких, как он — ни разу.
Казалось, он видит МакКуина насквозь. Делал всё, что вредило больше всего. Он
74/84
не старался задавить Молнию конкуренцией, не лез в драку, не оскорблял
открыто.

Манипулятор прекрасно знал, что всё это не сработает. МакКуина нельзя было
сломать так, как ломают типичных знаменитостей. Чем больше девяносто
пятого задирать — тем более опасным противником он становится. Чтобы
сломать его волю, сломать дух, нужно было сломать его разум. МакКуину нужно
было пережить настоящий ужас уничтожения, прочувствовать, как страшно
быть уязвимым и потом увидеть, насколько обидчик наслаждается этим.

Кукловод был отменным психологом. Имел свою тактику и придерживался её,

видя, что она прекрасно работает. Ненавязчиво указывал на промахи Чемпиона,
показывал, как он становится всё менее актуальным и способным. Прикидывался
другом и фанатом. Нагло врал в лицо, превознося все неудачи попавшего в
капкан МакКуина.

Его ранили, затем расковыряли эту рану в дыру, прожгли сердце. Оплели
колючей проволокой его горло. Шторм разрушил его представления о том, что
есть человек, становясь для него личным чудовищем. Это помогло Джексону
стать сильнее, стать лучше. Хоть это и была лишь демонстрация, да пыль в
глаза, добрый и бескорыстный Молния повёлся. Джексон никогда не был лучше
Молнии в гонках. Играй он честно, у него не было бы шансов против такого
профессионала. И подонок знал об этом. Он был слишком эгоистичен, чтобы
понять, насколько фатальными для МакКуина будут его манипуляции. Ему было
плевать на душу невинного человека, он радовался тому, как топчет её. Он
гордился этим.

— Джексон Шторм показал мне вселенское зло, — подытожил свой рассказ

Молния. — Я не вернусь в гонки, пока там есть подобные мрази.

Девочки, слушавшие всё это, явно не ожидали такого потока ненависти и обиды.
На глазах навёрстывались слёзы от понимания, через что прошёл их кумир.

— Если вам так интересны гонки, то добро пожаловать в мою школу, — увидев
реакцию девочек, смягчился Молния. — Мне в радость будет вас потренировать.

Так и начались их ежедневные тренировки. Сначала удовольствия ради, а потом,

когда Молния увидел насколько они талантливы, всё это превратилось в
целенаправленное обучение. Молния предполагал, что из них могут получиться
хорошие гонщицы для нового поколения, но сам он не хотел возвращаться в
НАСКАР даже как тренер.

***

В один из дней, в дом Молнии постучался Шериф и сообщил весьма интересную

новость. В Радиатор-Спрингс появилась жёлтая Феррари, которая уже полдня
стоит в центре города, а водителя не видать. Было понятно, почему Шериф
обратился именно к МакКуину с вопросами, кто это может быть. Всё-таки
Молния прославленный гонщик, а машина явно не дешёвая, что наталкивало на
мысль, что водитель может быть как-то связан с автоспортом. Вот только у
Молнии не было таких расфуфыренных и своенравных знакомых, которые могли
бы в свободное время разъезжать по городу на дорогущем Феррари.

МакКуин с интересом отправился взглянуть на машину. Но ситуация не стала

75/84
яснее даже тогда, когда Легенда взглянул на Феррари. В салоне он не заметил
ничего, что могло бы подсказать личность владельца, номера не местные, и
никто из Радиатор-Спрингс не знал, когда и кто на ней приехал.

— Если узнаешь что-нибудь, то зайди ко мне, сынок, — сказал Шериф и, кивнув

девяносто пятому, удалился в участок.

Молния нагнулся и опёрся ладонями о колени, дабы получше осмотреть машину.

«Что здесь вообще могла забыть машина с итальянскими номерами?» — всё

недоумевал Молния, пока ему не закрыли глаза чьи-то мягкие руки.

Испугано вдохнув и подавившись воздухом, МакКуин быстро принял исходно-

вертикальное положение и сделал шаг вперёд, высвобождаясь из не очень-то
крепкой и какой-то даже ласковой хватки. Развернувшись, он не поверил своим
глазам, открыл рот, чтобы что-то сказать, но его опередили.

— Зачем ты выпрямиться? Такой кадр хороший быть! — на ломанном английском

сказал…

— Бернулли?.. — в шоке промолвил Чемпион.

Кого-кого, а ЕГО-то он точно не ожидал увидеть в своём городе.

Тридцатиоднолетний бывший противник Молнии, которому и внешне, и по
поведению, казалось, не больше двадцати. Франческо Бернулли в Радиатор-
Спрингс. Необычайно светлые рыжие волосы струились по ветру и слегка
щекотали скулы мужчины, карие глаза, что приобретали оттенок спелого
боярышника ближе к зрачку, хитро сощурились, губы сложились в не менее
хитрую ухмылку, а рука элегантно легла на бедро. Вообще, он не был похож на
типичного итальянца, как считал Молния. У него была бледная кожа, усыпанная
веснушками, волнистое каре чуть ниже скул, слегка курносый нос и в принципе
на редкость красивая физиономия. Из национальных особенностей внешности у
него были только красивые и глубокие карие глаза.

По нему было видно, что он доволен. Непонятно почему, но доволен. Франческо

вообще почти всегда был доволен. Было ощущение, что он доволен просто из-за
того, что он — это он. Ему не нужно было поводов для радости, его радовало то,
как он хорош. В любой ситуации ему стоило лишь подумать о том, какой он весь
из себя прекрасный и красивый, как настроение сразу улучшалось. Он был горд
самим собой, со стороны вообще можно было подумать, что он тот ещё нарцисс,
но Молния прекрасно знал его подноготную. И так же прекрасно помнил, как
Франческо первое время стеснялся ходить перед ним голым.

— Собственной персоной, МакКуино! — радостно хихикнул первый и прикрыл

глазки.

— Ты что здесь делаешь? — фраза почему-то вышла грубой. Молния никак не

хотел обижать его или ссориться, но сейчас он был не в силах сдержать
удивление. Возможно, даже приятное удивление, хотя сам он себе в этом не
признался бы.

Франческо моментально перестал улыбаться и состроил обиженную мордочку,

будто МакКуин только что полил дерьмом его и всю его родословную. Всё-таки у
него от Италии не только карие глаза. Бернулли был вспыльчив, чувствителен,
76/84
темпераментен, страстен, обидчив, эмоционален, романтичен и упрям. Он часто
расстраивался из-за мелочей и даже после сотни извинений мог продолжать
обижаться. Обычно такие люди мало кому нравятся, но Франческо не мог не
нравиться! По крайней мере тем, кто в силах использовать все прелести
человеческого разума. Он был завораживающим. Красивым, честным,
дружелюбным, весёлым, обаятельным, харизматичным и до чёртиков милым. Он
даже обижался мило, что самого его всегда очень злило. Его
непосредственность и детская прямолинейность подкупали всех наповал.
Франческо Бернулли — неповторимый!

— Ты не рад меня видеть? Я думать, ты будешь рад, что я приехать тебя

навестить! — грустно сказал Бернулли. И акцент его совсем не раздражал, а
лишь придавал изюминки.

Молнии стало ужасно стыдно, что он расстроил такого милого человека. Вся его
ребяческая натура давила на совесть, когда говоришь ему не то, что он хочет
услышать. И становилось грустно из-за того, что ты, казалось, расстроил просто
большого ребёнка. Франческо никогда никем не манипулировал, он не любил
лжецов и манипуляторов. Он всегда был открыт в своих намерениях и эмоциях,
он не видел ничего такого в том, чтобы подойти к незнакомому человеку или
даже сопернику и выразить восхищение, если они того заслуживают. Это была
вишенка на торте его очаровательности. Это либо ставило всех в ступор, либо
моментально вызывало горячую симпатию.

— Нет, я… — начал было Молния и судорожно стал выбирать слова. — Я рад,

Франческо, но… Я не понимаю… Ты… Почему ты… Зачем… — он запинался и не
мог выдать адекватную фразу. — Рад я, конечно же, но почему? — наконец смог
Молния.

— Чего почему? — не понял Франческо и задумчиво нахмурил брови. Это

выглядело смешно. Смотреть, как быстро меняются его эмоции — одно
удовольствие!

— Ну, — Молния улыбнулся, — ты очень внезапно… Почему так? Даже не

предупредил. И что за манера разъезжать на жёлтой Феррари? — сходу начал
препираться девяносто пятый. Если Франческо почти всегда был доволен, то
Молния почти всегда был недоволен. — Почему не на болиде, а? Зашёл бы сразу
с козыря.

Франческо всей душой любил роскошь. Дорогие машины, старые вина, часы за
тысячи евро, одежда от кутюр. Всё это было про него. Воспитанный лишь
матерью, итальянец прекрасно понимал, что из себя должен представлять
настоящий мужчина. Отца своего он так и не узнал, для него он был примером
тряпки и «ненастоящего» мужчины: бросил беременную жену и сына, бесследно
исчез и не смог взять ответственность за свои поступки. Несмотря на всю свою
инфантильную натуру, он был примерным семьянином и сыном, которым можно
гордиться. Он трудился над своим личным успехом с самого детства, так что
напрямую говорить о своём материальном состоянии не было для него табу.

— В болиде места мало, — гордо ответил первый. Он сказал это так, будто
выдал что-то гениальное, что могло сразить и унизить МакКуина наповал.

— Вот оно что, — скептично сказал Чемпион. — И всё же, какова цель твоего
визита?
77/84
— Даже выпить чашку чай меня не позвать? Insolente![3] — вот так
«ненавязчиво» Франческо и напрашивался ко всем в гости. Он этого даже не
стеснялся.

— С тобой разве что кьянти[4] пить, — вздохнул Молния. — Идём.

МакКуин слишком хорошо знал этого итальянца — с ним бесполезно спорить, он

всё равно будет стоять на своём. Намного проще было сделать то, что он хочет;
так удавалось не только избежать конфликта, но ещё и время не тратить на
заведомо проигрышный спор. Именно поэтому один рыжий уже вёл второго
рыжего к себе домой.

***

Как только Франческо переступил порог дома МакКуина, он сразу увидел Миу и
Тиу. Задав вполне логичный вопрос: «Это кто?», он получил самый тупой и
нелогичный ответ.

— Никто! — промямлил МакКуин и в панике забегал глазами.

Молния и забыл, что они остались дома. Их тренировки были секретными и

никто, кроме жителей Радиатор-Спрингс, о них не знал. Девяносто пятый в
принципе не хотел, — а может и боялся, — афишировать хоть что-то о себе. Он
смог себе признаться, что считает свою аварию настоящим позором и боится
осуждения. Забросил профили в соцсетях и полностью закрылся в себе. Салли
дала прогноз, что такими темпами он станет отшельником. На подкорках
сознания Чемпион понимал, что поступает неправильно. Как минимум, так
внаглую разорвать контракт со Стерлингом и Rust-Eze было очень некрасиво.
Ещё более некрасиво было скрываться ото всех. В особенности от Стерлинга,
который по-настоящему переживал за своего гонщика. Но страх — штука
сильная, первородная. Против такого пойти сложно, и Молния сделать этого не
смог.

Спровадив близняшек к Мэтру, Молния преобразился в гостеприимного хозяина.

Ну, постарался: достал два бокала к обещанной бутылке кьянти и нарезанный
сыр, усадил гостя за стол. Франческо скептично осмотрел угощения и выдал
вердикт:

— Напоить меня хотеть? Не выйдет, — взрослый юноша с подозрением

сощурился.

— Если бы мне нужно было тебя напоить, я бы начал с тобой заигрывать, —

бесстрастно ответил Молния.

— Зачем?

— Потому что ты на такое ведёшься, — усмехнулся девяносто пятый.

— Неправда! — возмутился Бернулли.

Правда. Самый действенный способ одурачить Франческо — начать флиртовать

с ним. МакКуин повторно усмехнулся и без стеснения развалился на стуле.

78/84
— Вернёмся к нашим баранам, — напомнил Молния.

— Каким баранам? — не понял итальянец.

Молния вымучено простонал. Он знал, что у Франческо туго с английским

языком, но чтобы настолько?

— Это ты баран! Что ты забыл в Радиатор-Спрингс? — раздражённо прикрикнул

девяносто пятый.

— Сначала ответь на мой вопрос! — также завёлся Франческо.

— Ты издеваешься?! Бараны — это такая поговорка! Означает вернуться к

основной теме разговора!

— Не этот вопрос!

— А какой?!

— Кто эти девушки? — когда Франческо злился, у него всегда дёргался нос.

— Господи, да ученицы это мои! Я учу их! Учу! — вскочил со стула Молния.

Раздражение Франческо как рукой сняло. Он резко замолчал и с благоговейным

интересом посмотрел в глаза МакКуину. Улыбка озарила его лицо.

— То есть наследницы? — тихо спросил он.

И Молния понял, что проговорился. Смущённо отвёл взгляд и продолжил стоять

посреди кухни. По правде говоря, Бернулли всегда было очень интересно, какое
наследие после себя оставит такой превосходный гонщик, как Молния.
Естественно, на роль новой звезды знакомый итальянцу понаслышке Шторм не
подходил. Это самое «понаслышке» коснулось даже Италии, да и вообще всей
Европы. «Молодой и амбициозный гонщик НАСКАРа отправил на покой легенду
автоспорта!» — гласили заголовки статей, но итальянец лишь смеялся с них.
Ведь даже великолепному и неповторимому Франческо Бернулли не удалось
полностью его одолеть в своё время.

— МакКуино… Я поздравлять тебя, — Франческо торжественно поднял бокал и

отпил.

— С чем? Я не собираюсь отправлять их на трек и становиться их тренером, —

Молния устало плюхнулся обратно на стул. Раз уж проговорился, надо говорить
правду целиком, дабы не было недомолвок.

— Почему? — спросил Франческо.

— Мне не место в автоспорте, — обречённо сказал Молния.

Всё-таки перед ним был его бывший парень, так что стесняться нечего. Хоть они
уже и восемь лет как «бывшие любовники» и не общались толком после
разрыва, находиться рядом друг с другом им было вполне комфортно.
Франческо долго молчал после этой фразы, а потом рассмеялся.

79/84
— Что смешного? Я тут, вообще-то, откровенничаю, — огрызнулся девяносто
пятый.

— Ты сам-то понять, что сказать? — Бернулли утёр слезу костяшкой пальца.

— Из-за какого-то щегла ты решать бросить автоспорт?

— Я пережил ужасную аварию и бесконечный позор. Посмотри на моё лицо!

— слова Франческо вывели МакКуина на яркие эмоции.

— А что с ним не так? Оно по-прежнему прекрасно, — Франческо нагнулся к

девяносто пятому и провёл большим пальцем по рассекающему лицо шраму.

— Оно ужасно, — Чемпион грубо отдёрнул голову от рук Бернулли. — Так же,
как и тело.

Молния ненавидел себя и то, как он выглядел. Он чуть-ли не плакал, когда

смотрел на себя в зеркало. Он не мог принять тот факт, что теперь его кожа,
которая раньше была идеальна и совершенна, вся в шрамах и увечьях. Хотя
надо признать, что Молния существенно увеличивал масштаб его
«уродливости». Тело пострадало меньше, чем лицо. Да и на лице был всего один
шрам, но идущий по всему лицу наискосок. Первое время девяносто пятый
ходил в гоночном шлеме, чтобы его «уродливость» не видели даже жители
Радиатор-Спрингс.

— А мне нравится, — с улыбкой сказал первый. — Ты всегда быть прекрасен,

независимо от внешность. И тренер из тебя быть крутой! — юноша взлохматил
макушку друга. — Лично я в тебя верить. Да-да!

***

Слова Франческо были именно тем, что тогда должен был услышать Молния.
Они оказали решающее воздействие на выбор девяносто пятого. Молния
МакКуин будет готовить наследниц к настоящим гонкам. Кто из них в итоге
станет гонщицей, они ещё не знали, так что тренировали обеих. Вместе. Ведь
Франческо любезно вызвался помочь с обучением. Хотя, на самом деле, он даже
не спрашивал Молнию. Время идёт, а что-то остаётся неизменным — например,
характер итальянца.

За год их совместного быта Бернулли подтянул английский и наконец начал

свободно на нём говорить. Хотя незначительный акцент остался, что нравилось
Молнии. Миа и Тиа оказались прекрасными ученицами: внимательно слушали,
вникая в слова, усваивали уроки и схватывали всё налету. У обеих определённо
был талант, но гонщицей могла стать только одна. Вторая бы пошла в резерв
команды. МакКуин уже знал, что и как произойдёт: он придёт к Стерлингу с
новой талантливой гонщицей под руку и всё будет отлично! Ну, он надеялся на
это, во всяком случае. Надеялся, что Стерлинг не держит на него зла и сможет
вновь поверить в него.

— Просыпайся давай! — Молния усердно будил Франческо уже полчаса как.

Восемь утра, а его новый лучший друг всё ещё дрых. Чемпиона ужасно бесил
сбитый режим Франческо, который ему всё никак не удавалось исправить.
Молния пробовал по-всякому: уговаривал, обижался, проводил лекции,
показывал ролики на ютубе о том, как вреден сбитый режим сна, даже один раз
80/84
специально занялся с ним сексом поздно вечером, чтобы тот устал и вырубился!
Всё бестолку. Кстати говоря, последнее весьма удивило Франческо. Прямо-таки
весьма-весьма. Когда он вернулся с тренировки и увидел в своей постели нагого
Молнию, он не понял, что это за приколы такие вообще.

Подумал, что МакКуин его разыгрывает. Но нет, они действительно переспали,

впервые после давнего расставания. Вот только результат был вообще не таким,
каким его видел Молния: он сам вырубился после жаркой полуторачасовой
близости со всеми возможными ролевыми играми, BDSM-штуками, фетишами и
прочим подобным, а Франческо до пяти утра залипал в телефон. На утро
девяносто пятый признался, что это был его «гениальный» план заставить
Бернулли лечь спать. Как же первый смеялся над ним, как он хватался за живот
и плакал от смеха. МакКуину было ужасно стыдно. И только после того, как он
свершил свой план, он задумался — а не повлияет ли это на их дружбу?
Настолько загнался, что прибежал плакаться к Франческо и просить прощения
за выходку.

Итальянец смотрел на него, как на идиота. Они же после этого не собирались

вновь начать встречаться, и отношение Франческо к Молние никак не
изменилось. Первый сказал, что вообще в принципе никогда и не видел ничего
плохого в сексе по дружбе. Молния был смущён. Но после того, как итальянец
успокоил друга, он невинно добавил одну лёгкую «супер-мега-восхитительную»
фразу о том, что за все прошедшие года Молния так и не научился делать
минет. Молния был ещё больше смущён. В яростном смятении бросив
провокационное: «Ну так научи, эксперт хренов!» он вообще не думал, что его
реально начнут учить. Вот так их дружба и стала более… тесной. Зато теперь
МакКуин был настоящей Клеопатрой![5]

— Вставай!!! — прокричал МакКуин прямо в лицо итальянцу.

— Отвали, Монти! — настолько громкий шум всё же разбудил Ческо.

Молния уже успел сто раз пожалеть, что сказал ему своё старое имя.
Монтгомери. Ну или просто Монти. Это имя дали ему родители при рождении,
оно никогда не нравилось МакКуину. Ещё больше оно начало ему не нравиться
после того, как Бернулли его полностью исковеркал и опорочил. Мэри, Монтуся,
Гомерик, Манты в конце концов!

— Я не отстану, вставай! — Молния с силой потянул итальянца за руку.

Франческо же в ответ ужасно бесило то, что Молния вечно донимал его по
поводу режима. Ещё никто и никогда так не трахал Бернулли мозги. Даже в
семнадцать он был более терпимым. Вдруг Франческо пришла в голову
гениальная, по его мнению, идея… Выждав момент, когда Молния потерял
бдительность, со всей силой потянул его на себя, опрокидывая на кровать. Сразу
же придавил всем телом, полностью обездвиживая. Молния пытался брыкаться
и вырываться, но это никак не помогало. Франческо уснул на нём. И проснулся
он тогда, когда захотел сам, а именно в два часа дня. Увидев, что Молния под
ним тоже всё-таки заснул, он победно улыбнулся и теперь уже настал черёд
первого будить Чемпиона.

— Идиот, — недовольно пробубнил МакКуин, как только открыл глаза. — Если у

меня из-за твоих шуток собьётся режим… — мужчина выбрался из-под
итальянца и встал с кровати. — Я столько времени потерял из-за этого сна! У
81/84
меня же куча невыполненных дел, Чес!

Молния вечно куда-то торопился. Каждая секунда была у него на счету. Как
только начались их настоящие тренировки с близняшками, он, очевидно, решил
добить себя: схватился изучать всё, что только можно, вечно пропадал в
спортзале, учил русский и итальянский по просьбам друзей, начал готовить,
заниматься рисованием и танцами, играть на музыкальных инструментах,
развивать ораторские навыки, даже точные науки прихватил. А когда увидел,
что Франческо умеет драться на мечах, взялся и за это.

У него даже времени свободного особо-то и не было. Он смотрел на себя в

зеркало и не мог перестать ненавидеть того, кого он видел. В своём отражении
он видел лишь олицетворение унижения, разбитых мечтаний, ущербности и
уродливой жалости. Он ненавидел это отражение, за год Молния разбил не
менее тридцати зеркал. Он пытался стать идеальным во в-с-ё-м. Пытался стать
богоподобным эталоном с идеальным лицом и телом, острым умом и сильно
выраженными лидерскими качествами.

Франческо буквально оттаскивал его от тренажёров. И когда, наконец, смог

вбить МакКуину в голову, что набирать мышечную массу ему больше не нужно,
ведь если он продолжит, то только изуродует себя, Франческо узнал ещё одну
очень пугающую и ужасающую вещь. Молния вычитал в интернете, что сырое
мясо способствует улучшению кожи и мозговой активности. Он полностью
поехал на этом. Брал у Фло куски сырого мяса куры, говядины или свинины и
действительно ел их. С кровью и железами. Он правда верил, что это поможет
ему стать лучше. Он так хотел стать лучше. Сначала его рвало от неприятного
вкуса и запаха, что, впрочем, неудивительно, но потом он привык ко всему и уже
не блевал по двадцать минут ежедневно.

Франческо чуть не грохнулся в обморок, когда узнал обо всём этом. Он, конечно,
видел, что его лучший друг зациклен на своей, якобы, несовершенности, но
чтобы так… Первый засунул в дальний ящик свою неусидчивость и
нетерпеливость и весь вечер проговорил с Молнией на эту тему. «Ты не
сможешь быть лучшим во всём, Монти. Мы люди, а не боги. Даже я
неидеален» — ласково и трепетно объяснял он. С трудом, но Бернулли всё же
отговорил Молнию соблюдать свою… весьма специфичную диету.

— Надеюсь, ты вдоволь выспался? — язвительно сказал девяносто пятый.

— Вставай, у нас тренировка по плану.

Ближе к вечеру команда устроила небольшие посиделки. Близняшки что-то

бурно обсуждали, Молния читал книгу, а Франческо ел. Он любил есть настолько
сильно, что продал бы душу за кусочек пиццы. Ну или за роллы «Филадельфия»,
их он тоже обожал до гастрономических оргазмов. Вдруг Миа резко вскочила и
подбежала к МакКуину.

— Молния, выручай! — девушка выглядела настолько отчаянной, что девяносто

пятый перепугался.

— Что случилось? — спросил Молния и отложил книгу в сторону.

— У моей хорошей подружки из Беларуси недавно был день рождения, про

который я совсем забыла! — грустно повествовала Миа.

82/84
Молния угрюмо посмотрел на неё. Настолько перепугать из-за обычного дня
рождения?

— И это всё? — хмуро поинтересовался Чемпион.

— Она тоже твоя поклонница! Можешь поздравить её в голосовом? — девушка

сложила ладони и умоляюще взглянула на своего наставника.

— О господи… Кого мне поздравлять-то? — вздохнул Молния.

— Милая Полина! Так и скажи, — девушка улыбнулась.

Подозвав для пущей красочности Франческо, МакКуин выполнил просьбу Мии.

Девушка всегда умела устроить внезапный балаган и вынос мозга.

***

Так они и жили. За два года Молния, вопреки всем возражениям Ческо, научился
очень и очень многому. Благодаря поддержке Франческо, Мэтра, Мии и Тии, он
всё же смог вновь полюбить себя таким, какой он есть. Пускай он весь
шрамирован, он всё равно до сих пор невероятный и бесподобный Молния
МакКуин, лидер гонок и легенда всея автоспорта. И замену ему никто и никогда
не найдёт. В нём горела ненависть к Джексону Шторму, мерзкому манипулятору,
который разрушил его жизнь на два года. Он отчаянно желал мести и этот огонь
было не унять. Мужчина настроил против двадцатого и близняшек вдобавок,
которые беспрекословно считали правдой всё, что говорила их суперзвезда.

Молния обязательно отомстит и очистит своё имя от всякого позора.

***

Настоящее время.

— Что вы придумали?! — бушевал ураган под названием Стерлинг. — Какой,

нахрен, план, Молния? Какого чёрта вы даже не поставили в известность меня?!
— злился Сильвер.

Ну естественно, он злился. Как тут не злиться? Твоя гонщица сговорилась с

тренером и намеренно проиграла гонку. Просто немыслимо! Они даже не
посоветовались со спонсором.

— Ну не злись, Стерлинг, — пасовал Молния. — Мы всё продумали! Кубок будет

наш т-о-ч-н-о!

Молния всегда отдувался за всех. Франческо был… просто был, Миа ловко
сбегала от Стерлинга, а Тиа вообще ни при чём. С бедных техников что ли
спрашивать? Нет, конечно же, с МакКуина!

— Я очень злюсь, Молния! Очень! — Стерлинг стукнул по столу. — Мало того, что
ты начал грёбанную войну с моим старшим братом за задницу Шторма, так ещё
и подбил Миу заезд ему отдать! Что всё это значит?

Альберт Сильвер и Стерлинг Сильвер. Родные братья, враждующие меж собой.

Два спонсора, владеющие разными командами. Стерлинг знал своего старшего
83/84
брата лучше, чем кто-либо другой, так что услышав, что Молния ввязался в
очередной конфликт с ним, без раздумий швырнул в него ручку, а после и всю
попавшуюся под руку канцелярию в кабинете. Но больше его порадовала,
конечно же, причина их конфликта. Он поверить не мог в услышанное, но потом
вспомнил, кто перед ним сидит. От этого оболтуса можно было ожидать всего.
Ну почему бедному Стерлингу вечно приходится объяснять этому сорванцу
столь очевидные вещи? Не разговаривай с плохими дядями, Молния, это может
плохо кончиться. Очень, чёрт побери, плохо!

— Я тебя придушу, честное слово, — всё же, ничто не вечно, и гнев Стерлинга не
исключение.

— Я сам себя придушу, если что-то пойдёт не так, — МакКуин положил правую
руку на сердце. — Всё будет хорошо. Обещаю. Я тебя не подведу.

— Я рассчитываю на тебя, — спонсор устало потёр переносицу.

Уже подходя к двери кабинета, Молния поймал себя на одной мысли. Стерлинг
знал о том, где находился Молния все два года, но не сказал ни одной живой
душе. И потом, даже после длительного затишья, без разборок принял Молнию
обратно в семью Rust-Eze. С пониманием отнёсся ко всему, через что прошёл
МакКуин и даже постарался лично подбодрить. Расспросил о всех приключениях
и подкинул парочку дельных советов. И даже сейчас он вновь поверил своему
гонщику, невзирая на существенный риск.

— Я ведь так и не поблагодарил тебя, — обернулся девяносто пятый.

— За что? — поинтересовался мужчина.

— За всё, Стерлинг. За то, что ты всегда верил в меня, несмотря ни на что.

— Не подмазывайся, дружок, я всё ещё злюсь, — Стерлинг скептично изогнул

бровь.

Усмехнувшись, Молния вышел из кабинета. Но когда закрывал дверь, услышал

тихое: «Не за что, малыш» и улыбнулся. Совсем скоро будет третий заезд,
который не сулит Джексону Шторму ничего хорошего.

Погибель твоя уже у дверей, Джексон. Открывай.

Примечание к части

Давайте все вместе поздравим Полину :D

И спасибо всем, кто ждал. Я люблю вас. Пишите обязательно, как вам глава, что
понравилось, а что нет. Можете даже написать, что хотели бы увидеть дальше.
Возможно, я возьму что-нибудь на вооружение)

84/84
Сноски:
[1] сукин сын
[2] Просто кошмар!
[3] итал. — наглец.
[4] Итальянское сухое красное вино.
[5] Отсылка на то, что Клеопатра была мастерицей оральных ласк.

85/84