Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Советским Союзом
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В связи с нападением Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года договор утратил силу[4].
При заключении Соглашения Сикорского — Майского 30 июля 1941 года советское
правительство признавало советско-германские договоры 1939 года утратившими силу в части
территориальных изменений в Польше. В 1989 году II Съезд народных депутатов СССР осудил
факт подписания секретного дополнительного протокола от 23 августа 1939 года и других
секретных договорённостей с Германией и признал секретные протоколы «юридически
несостоятельными и недействительными с момента их подписания»[6][7].
В 2009 году Европейский парламент провозгласил 23 августа — дату подписания договора о
ненападении между Германией и Советским Союзом — днём памяти жертв сталинизма и
нацизма[8].
Содержание
Предыстория советско-германского сближения
Советско-германские отношения в 1933—1938 годах
«Миссия Канделаки»
Внешнеполитическая стратегия СССР
Кризис 1939 года
Падение Испанской республики
Весенне-летний кризис 1939 года
Советская дипломатия в условиях весенне-летнего кризиса
Война с Японией
Военные переговоры с Великобританией и Францией 1939 года
Политика стран Восточной Европы
Активизация контактов между Германией и СССР
Подписание Договора
Последние переговоры
Содержание договора
Секретный протокол к договору
Подписание договора
Банкет по случаю подписания
Юридическая характеристика договора
Международная реакция на подписание договора
Япония
Англия и Франция
Последствия заключения договора
Версии о причинах подписания договора Советским Союзом
Версия о стремлении СССР избежать войны с Германией
Версия об экспансионистских мотивах Сталина
Версия об имперских мотивах Сталина
Мнения современников
Актуальность
Примечания
Литература
Ссылки
В марте 1935 года Германия окончательно перестала соблюдать военные статьи Версальского
мирного договора 1919 года. В стране была введена всеобщая воинская повинность и началось
перевооружение армии, однако это не встретило никакого противодействия со стороны западных
держав, гарантов Версальского мира.
«Миссия Канделаки»
В 1934—1937 годах Советский Союз предпринял ряд попыток расширить экономические
отношения и провести разрядку политических отношений с Германией. В конце 1934 года в
Берлине должность торгпреда занял личный эмиссар Сталина Давид Канделаки[15][16]. Ведя
переговоры в Германии, Канделаки пытался перевести их с экономического на политический
уровень — на рейхсминистра Г. Геринга и директора Имперского банка Я. Шахта[17].
В марте 1939 года Чехословакия прекратила своё существование как единое государство: 14
марта Словацкая республика провозгласила «независимость под защитой» нацистской Германии.
15 марта германские войска вступили в Прагу и оккупировали оставшуюся часть Чехии.
Германия объявила о создании в Чехии Протектората Богемии и Моравии. 14—18 марта Венгрия
при поддержке со стороны Польши оккупировала Закарпатье.
Ещё в октябре 1938 года, после аннексии Судетской области в обмен на оккупацию Тешинской
Силезии Польшей, Германия потребовала от Польши: возврат Вольного города Данцига, согласие
на прокладку автострады и железной дороги в Восточную Пруссию через польское Поморье, а
также присоединения Польши к Антикоминтерновскому пакту (или, по крайней мере, открытого
заявления польского руководства о том, что Польша является политическим партнёром Германии
и стратегическим противником СССР).
21 марта 1939 года, через неделю после окончательного раздела Чехословакии, Гитлер в своём
меморандуме вновь вернулся к требованиям по Данцигу. 26 марта правительство Польши
официально ответило отказом на меморандум Гитлера[23]. Тем временем 21—23 марта Германия
под угрозой применения силы вынудила Литву передать ей Мемельскую область.
Весной 1939 года действия Германии в отношении Чехословакии, Литвы, Польши и Румынии
заставили Великобританию и Францию заняться поиском союзников для сдерживания
германской экспансии. Одновременно Германия предприняла зондаж позиции СССР на предмет
улучшения отношений, но советская сторона предпочла занять выжидательную позицию[2].
3 мая, когда стало ясно, что Великобритания и Франция не приняли советское предложение,
народным комиссаром иностранных дел вместо М. М. Литвинова был назначен В. М. Молотов,
по совместительству оставшийся главой СНК СССР. В Берлине это восприняли как
обнадёживающий знак. Через день немецким газетам были запрещены всякие нападки на
СССР[24]. Уже 9 мая в Берлине усиленно циркулировали слухи, что Германия «сделала или
собирается сделать России предложения, направленные на раздел Польши»[23]. 20 мая новый
нарком по иностранным делам, в ответ на просьбу германского посла о встрече, принял
Шуленбурга, выслушав заявление о готовности Германии возобновить экономические
переговоры. Молотов вёл разговор с послом в чрезвычайно дружелюбном тоне, заявив, что для
успеха экономических переговоров «должна быть создана соответствующая политическая база».
Это указание на «политическую базу» для самого Шуленбурга явилось неожиданностью[25]. 21
мая Сталин затребовал в НКИД всю документацию по германо-советским договорам[26].
Война с Японией
В мае 1939 года японские войска с территории Манчжоу-го вторглись на территорию Монголии.
Красная Армия пришла на помощь Монголии, в соответствии с обязательствами, подписанными
в 1936 году в «Протоколе о взаимопомощи». Советским и монгольским частям удалось
остановить дальнейшее наступление японцев, однако ожесточённые сухопутные и воздушные
бои продолжались всё лето. К середине августа японская группировка в Монголии насчитывала
более 75 тысяч человек, 500 артиллерийских орудий, 182 танка, 700 самолётов, которые были
сведены в отдельную 6-ю армию[27]. Советские войска готовили контрнаступление с целью
выбить японцев с монгольской территории. Начало контрнаступления было назначено на 20
августа. Учитывая, что Германия и Италия были союзниками Японии по
Антикомминтерновскому пакту, предотвращение возможного выступления этих стран против
Советского Союза приобретало особое значение.
Переговоры начались в апреле, однако долгое время продвижения вперёд на них не отмечалось.
Лишь 24 мая Великобритания наконец приняла решение идти на союз с СССР. 27 мая Чемберлен,
опасаясь, что Германии удастся нейтрализовать СССР, направил послу в Москве инструкцию,
предписывающую согласиться на обсуждение пакта о взаимопомощи, военной конвенции и
гарантий государствам, которые подвергнутся нападению Гитлера. Англо-французский проект
был разработан на основе советских предложений от 17 апреля.
23 июля советской стороной было предложено начать переговоры военных миссий в Москве, не
дожидаясь достижения политического соглашения. 25 июля английская, а 26 июля французская
стороны ответили согласием. Глава МИД Великобритании Галифакс при этом заявил, что
делегация сможет выехать через 7-10 дней, но состав её ещё не определён. В результате
английская и французская миссии отправились в Москву 5 августа, выбрав при этом самый
продолжительный способ передвижения — морем до Ленинграда (ныне Санкт-Петербург) и
далее поездом. В Москву миссии прибыли только 11 августа.
Прибалтийские страны, как отмечает эстонский историк д-р Магнус Илмьярв, не доверяли СССР
как по причинам исторического свойства, так и из-за разницы режимов. Начавшиеся летом
1939 г. англо-франко-советские переговоры вызывали их опасения, что, войдя в эти страны,
Красная Армия установит там большевистский режим и, в конце концов, откажется уйти. К тому
же прибалтийские страны после опыта Мюнхена не верили, что Великобритания и Франция
реально выполнят свои обязательства по их защите в случае германской агрессии[33].
В результате, правительства Эстонии и Латвии заявили, что всякую гарантию, данную без их
просьбы, будут рассматривать как акт агрессии, после чего поспешили заключить пакты о
ненападении с Германией. 7 июня были подписаны германо-латвийский и германо-эстонский
договоры (договор с Литвой был заключён ещё в марте[34]), согласно которым они формально
сохраняли нейтралитет, однако обязались предпринимать «с согласия Германии все необходимые
меры военной безопасности по отношению к Советской России».[35] При этом Германия не
только обещала не нападать на прибалтийские страны, но и гарантировала им помощь в случае
агрессии со стороны СССР. Это вызвало у прибалтийских правительств ощущение
безопасности — как оказалось вскоре, ложное[36]. Высокопоставленные немецкие военные
(Франц Гальдер и Вильгельм Канарис) посетили балтийские страны и вели там переговоры о
военном сотрудничестве. По сообщению германского посланника в Таллине, начальник штаба
эстонской армии Рэк заявлял ему, что Эстония может содействовать Германии в установлении
контроля над Балтийским морем, в том числе в минировании Финского залива против советских
военных кораблей[31].
«В момент, когда казалось, что рука агрессора, как думали чемберленовцы, была уже
занесена над Советским Союзом… мы заключили пакт с Германией», который «был одним
из самых гениальных… актов нашего руководства, особенно тов. Сталина», отмечал М. И.
Калинин.
28 июня 1939 года Молотов принял Шуленбурга и говорил с ним о нормализации отношений с
Германией как о деле желаемом и возможном[23].
1 июля Москва намекнула Берлину, что «ничто не мешает Германии доказать серьёзность своего
стремления улучшить свои отношения с СССР». 3 июля Германия предложила Москве
договориться о будущих судьбах Польши и Литвы. 4 июля СССР проинформировал Италию, что
пойдёт на договор с Великобританией и Францией только тогда, когда они примут все советские
условия, и вновь заявил, «что ничто не мешает германскому правительству доказать на деле
серьёзность и искренность своего стремления улучшить отношения с СССР»[2].
24 июля Карл Шнурре в беседе с советским временным поверенным в делах Г. И. Астаховым
после обсуждения текущих экономических вопросов изложил план улучшения германо-
советских политических отношений (предварительно оговорив эту часть беседы как
неофициальный обмен мнениями). Немецкий план включал: 1) заключение торгово-кредитного
договора; 2) нормализацию отношений в области прессы и культурных отношений, установление
атмосферы взаимного уважения; 3) политическое сближение. При этом Шнурре заметил, что
ранее неоднократные попытки германской стороны поднять эту тему были проигнорированы
советской стороной[37]. 26 июля Шнурре продолжил развивать эту тему, пригласив, по указанию
Риббентропа, Астахова и заместителя торгпреда Е. И. Бабарина в берлинский ресторан «Эвест».
Третий пункт плана был несколько конкретизирован немецкой стороной: «или возвращение к
тому, что было раньше <договор о нейтралитете 1926 г.>, или же новое соглашение, которое
примет во внимание жизненные политические интересы обеих сторон»[38]. О позиции Германии
Астахов сообщил в телеграмме:
Германия готова разговаривать и договориться с нами [СССР] по всем
интересующим обе стороны вопросам, дав все гарантии безопасности, какие мы
захотели бы от неё получить. Даже в отношении Прибалтики и Польши
договориться было бы так же легко, как было в отношении Украины (от которой
Германия отказалась)[24][38].
Тем временем 2−3 августа Германия вновь предложила улучшить отношения с СССР на базе
разграничения интересов сторон в Восточной Европе. Риббентроп впервые сделал официальное
заявление на тему германо-советского сближения, в котором, в частности, содержался намёк на
раздел сфер влияния:
8—10 августа советское руководство получило от Астахова сведения о том, что немцы «готовы
были бы объявить свою незаинтересованность (по крайней мере, политическую) в судьбе
прибалтов (кроме Литвы), Бессарабии, русской Польши (с изменениями в пользу немцев) и
отмежеваться от аспирации на Украину. За это они желали бы иметь от нас подтверждение нашей
незаинтересованности к судьбе Данцига, а также бывшей германской Польши (быть может, с
прибавкой до линии Варты или даже Вислы) и (в порядке дискуссии) Галиции». Такая
договорённость, однако, подразумевала отказ СССР от договора с Великобританией и
Францией[24]. 11 августа советское руководство согласилось на начало постепенных переговоров
по этим вопросам в Москве. 13 августа Германия уведомила СССР, что согласна вести
переговоры в Москве[2].
14 августа в ходе совещания с военными Гитлер заявил о своём решении начать войну с
Польшей, поскольку «Англия и Франция не вступят в войну, если ничто не вынудит их к этому».
У германского руководства усиливалась уверенность в том, что Великобритания пока не готова к
войне, и в этих условиях следует не связывать себе руки соглашением с Великобританией, а
воевать с ней. Великобритания и Франция, в свою очередь, всё ещё не были уверены в том, что
Германия будет воевать с Польшей. 18—20 августа Польша, категорически отвергавшая
сотрудничество с СССР, была готова к переговорам с Германией для обсуждения германских
условий территориального урегулирования, но Берлин, взявший курс на войну, уже не
интересовало мирное решение вопроса. Германо-польские переговоры так и не состоялись[2].
17 августа Германия приняла все предложения СССР и вновь предложила ускорить переговоры
путём приезда Риббентропа в Москву. СССР предложил сначала подписать экономический
договор, а потом договориться о пакте и протоколе. 19 августа Германия сообщила о своём
согласии «учесть всё, чего пожелает СССР», и вновь настаивала на ускорении переговоров.
Советская сторона передала в Берлин проект пакта о ненападении (в постскриптуме содержался
набросок будущего секретного протокола[26]) и дала согласие на приезд Риббентропа 26—27
августа. В тот же день было подписано советско-германское торговое соглашение, о чём было
сообщено в прессе[2].
Для Гитлера эта отсрочка была неприемлема, поскольку срок нападения на Польшу уже был
назначен, и Гитлер спешил закончить кампанию до начала осенних дождей. 21 августа в 15 часов
посол Шуленбург передал Молотову телеграмму от Гитлера «господину И. В. Сталину», в
которой фюрер сообщал о своём согласии с советским проектом пакта о ненападении и о
готовности выработать «дополнительный протокол» в ходе визита в Москву «ответственного
государственного деятеля Германии». Указав на угрозу германо-польского кризиса, Гитлер
предлагал принять Риббентропа «во вторник, 22 августа, но не позднее среды, 23 августа.
Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы
составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол». В 17 часов Молотов передал
Шуленбургу ответ Сталина «рейхсканцлеру Германии господину А. Гитлеру» с сообщением о
согласии советского правительства «на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа»[2]. Через
несколько минут об этом было объявлено по берлинскому радио, немецким кораблям были
отданы приказы занять боевые позиции, а на совещании с военными, состоявшемся 22 августа,
Гитлер заявил о своём твёрдом намерении начать войну с Польшей.
Суммируя события августа 1939 года с точки зрения Германии, М. Мельтюхов отмечает, что в
этот период для германского руководства в решающую фазу вступил вопрос о выяснении
позиции Великобритании и СССР в случае войны с Польшей: 2—3 августа Германия активно
зондировала Москву, 7 августа — Лондон, 10 августа — Москву, 11 августа — Лондон, 14—15
августа — Москву. На 23 августа были запланированы сразу два визита: британскому
правительству 21 августа Берлин предложил принять для переговоров рейхсмаршала Геринга, а
советскому — министра иностранных дел Риббентропа для подписания пакта о ненападении. И
СССР, и Великобритания ответили согласием. 22 августа Гитлер сделал свой выбор и, исходя из
необходимости прежде всего подписать договор с СССР, отменил поездку Геринга, хотя Лондон
об этом известили лишь 24 августа[2].
Подписание Договора
Последние переговоры
Риббентроп
прилетел в Москву
в полдень 23
августа. Его
самолёт был по
ошибке обстрелян
советскими
зенитчиками рядом
с Великими
Луками [22][39]. По
утверждению посла
США в СССР Ч.
Боулена,
нацистский флаг,
который был
вывешен при
встрече
Риббентропа, был
позаимствован на
киностудии
«Мосфильм», где Оригинал Секретного протокола к Договору
использовался как
реквизит при
съёмке антифашистских фильмов[39].
Непосредственно перед подписанием был затронут вопрос имевшей место ранее враждебности
Германии и СССР друг другу. По этому поводу Риббентроп сказал советским дипломатам, что
«между Балтийским и Чёрным морями нет проблемы, которая не могла бы быть разрешена
нашими двумя странами»[42][43][44]. Германские и советские дипломаты отметили общность
антикапиталистической и антидемократической позиции их правительств. В частности, было
сказано, что «в идеологии Германии, Италии и Советского Союза есть один общий элемент:
противостояние капиталистическим демократиям»[43][45], «ни у нас, ни у Италии нет ничего
общего с капиталистическим Западом» и «нахождение социалистического государства на стороне
западных демократий представляется нам довольно противоестественным»[46].
Содержание договора
Вопрос о независимости Польши, согласно протоколу, мог «быть окончательно выяснен» позже,
по согласию сторон. Также СССР подчёркивал интерес к Бессарабии, а Германия —
незаинтересованность в ней.
Подписание договора
Около двух часов ночи в кабинете Молотова в Кремле были подписаны документы,
датированные предыдущим днём. По желанию Риббентропа на церемонию подписания были
допущены несколько немецких журналистов и — на правах протоколиста последующей
беседы — и. о. легационного советника посольства Андор Хенке, хорошо знавший Россию и
русский язык[49].
Договор был ратифицирован Верховным Советом СССР через неделю после его подписания,
причём от депутатов было скрыто наличие «секретного дополнительного протокола». На другой
день после ратификации договора, 1 сентября 1939 года, Германия напала на Польшу, а 17
сентября 1939 года на территорию Польши вошли советские войска.
Во время банкета Риббентроп говорил о том, что Британия всегда пыталась подорвать советско-
германские отношения, о её «слабости» и её «желании, чтобы другие воевали ради её
высокомерных претензий на мировое господство». Сталин согласился с этим и добавил:
«Мировое господство Англии было возможным вследствие глупости других стран, которые
всегда позволяли запугать себя» (If England dominated the world, that was due to the stupidity of the
other countries that always let themselves be bluffed)[47]. Риббентроп заявил, что
Антикоминтерновский пакт направлен не против Советского Союза, а против западных
демократий, и что он «напугал, в основном, финансистов лондонского Сити и английских
лавочников». Вдобавок к этому он рассказал о ходившей в Берлине шутке, что к
Антикоминтерновскому пакту присоединится ещё и сам Сталин. После этого Сталин предложил
свой тост за Гитлера, а затем он и Молотов поочерёдно предлагали тосты за немецкий народ, за
подписанный договор и за советско-германские отношения. Риббентроп ответил тостами за
Сталина и за отношения между двумя странами. Перед уходом Риббентропа с банкета Сталин
отвёл его в сторону и сказал, что советское правительство относится к этому новому договору
очень серьёзно, и что «он даёт честное слово, что Советский Союз не предаст своего
партнёра»[47].
25 августа министр иностранных дел Японской империи Арита Хатиро заявил послу Германии в
Токио Отто протест по поводу подписания советско-германского договора о ненападении[58]; в
протесте отмечалось, что «этот договор по своему духу противоречит антикоминтерновскому
соглашению»[58].
Как вспоминал в конце своей жизни В. Молотов, «Сталин был крупнейший тактик. Гитлер ведь
подписал с нами договор о ненападении без согласования с Японией! Сталин вынудил его это
сделать. Япония после этого сильно обиделась на Германию, и из их союза ничего толком не
получилось»[2].
Англия и Франция
Как указывает российский историк Мозохин, сближение СССР с Германией, поставки Германии
советских нефтепродуктов, имевших стратегически важное значение, вызвали негативную
реакцию Англии и Франции. Военно-политическое руководство этих стран не исключало
развязывания боевых действий против СССР, в первую очередь в целях противодействия
поставкам советской нефти в Германию; при этом планировалось нанести воздушные удары по
коммуникациям и непосредственно по объектам нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей
промышленности на Кавказе.
27 августа 1939 правительство Даладье запрещает выход газеты «Юманите», после «одобрения
ею» советско-германского договора.
Как считает российский историк О. Б. Мозохин, заключение договора с Гитлером, как и
последовавшие за ним военный конфликт с Финляндией и исключение СССР из Лиги Наций,
подорвало международный авторитет Советского Союза как реальной силы, способной
противостоять нацизму, и осложнило участие зарубежных коммунистических партий в
антифашистском движении, поскольку по указанию Коминтерна они прекратили политическую
и пропагандистскую работу против нацистской Германии[61].
Как отмечает Мельтюхов, благодаря соглашению с Германией СССР впервые за всю свою
историю получил признание своих интересов в Восточной Европе со стороны великой
европейской державы. Советскому Союзу удалось ограничить возможности дипломатического
маневрирования Германии в отношении Великобритании и Японии, что во многом снижало для
СССР угрозу общеевропейской консолидации на антисоветской основе и крупного конфликта на
Дальнем Востоке. Разумеется, за это СССР пришлось взять на себя обязательства отказаться от
антигерманских действий в случае возникновения германо-польской войны, расширить
экономические контакты с Германией и свернуть антифашистскую пропаганду[2].
Важной проблемой историографии событий 1939 года является вопрос о связи советско-
германского пакта с началом Второй мировой войны. В этом вопросе мнения исследователей
разделились. Согласно мнению западной историографии и ряда отечественных авторов, пакт
способствовал началу Второй мировой войны. Этот тезис исходит из позиции британского
руководства, сформулированной 30 августа 1939 года, о том, что «судьба войны и мира находится
сейчас в руках СССР» и его вмешательство может предотвратить войну. По мнению других, пакт
не оказал никакого влияния на начало германо-польской войны (и Второй мировой войны),
поскольку нападение на Польшу было запланировано ещё в апреле 1939 года. Так, в частности,
историк В. П. Смирнов полагает, что, хотя пакт «значительно облегчил Гитлеру изоляцию и
разгром Польши», его «нельзя считать ни причиной нападения Германии на Польшу, ни
причиной Второй мировой войны»[70].
Согласно этой версии, договор был подписан в связи с провалом московских переговоров,
проходивших весной — летом 1939 года между представителями СССР, Англии и Франции в
целях заключения тройственного договора о взаимопомощи и военной конвенции,
предусматривающей конкретные военные меры по обеспечению коллективной безопасности в
Европе. В ходе переговоров обнаружилось нежелание Англии и Франции дать конкретные
военные обязательства и разработать реальные военные планы для противодействия возможной
германской агрессии. Более того, параллельно с московскими переговорами английское
правительство проводило переговоры в Лондоне с германскими представителями о
разграничении сфер влияния.[71] И это ещё более усилило опасения советского правительства о
том, что его западные партнёры стремятся направить гитлеровскую агрессию на восток — ту
агрессию, которая уже привела к «Мюнхенскому сговору» и разделу Чехословакии.[72] В
результате провала московских переговоров СССР терял надежду на создание военной коалиции
с западными державами и оказывался в обстановке враждебного окружения, когда на Западе его
потенциальными противниками были как страны «санитарного кордона», так и Германия, а на
Востоке в роли агрессора выступала милитаристская Япония.[73] В этих условиях СССР был
вынужден согласиться на предложения Германии начать переговоры о заключении договора о
ненападении:
Согласно данной точке зрения, Сталин некоторое время выбирал между Германией, с одной
стороны, и Великобританией и Францией, с другой, но, столкнувшись с недобросовестностью
последних, предпочёл остаться в стороне от войны и воспользоваться выгодами от «дружбы» с
Германией, прежде всего утвердив политические интересы СССР в Восточной Европе. Такое
мнение высказал Уинстон Черчилль непосредственно после подписания договора.
Как полагает профессор истории Ирландского университета Джеффри Робертс, политика СССР
заключалась в том, чтобы на основе соглашения с Германией добиться ограниченной сферы
влияния, которая позволила бы гарантировать первоочередные потребности безопасности
страны — главным образом, удержать страну от втягивания в войну и ограничить экспансию
Германии на восток.[76]
Мнения современников
1. Уинстон Черчилль — премьер-министр Великобритании в 1940—1945:
Наши враги рассчитывали ещё на то, что Россия станет нашим противником после
завоевания Польши. Враги не учли моей решимости. Наши враги подобны
маленьким червячкам. Я видел их в Мюнхене. Я был убеждён, что Сталин никогда
не примет предложения англичан. Только безоглядные оптимисты могли думать,
что Сталин настолько глуп, что не распознает их истинной цели. Россия не
заинтересована в сохранении Польши… Отставка Литвинова явилась решающим
фактором. После этого я моментально понял, что в Москве отношение к западным
державам изменилось.
Кроме всего прочего, заключив сделку с Гитлером, Сталин дал сигнал к началу
войны, которой наверняка предстояло перерасти в конфликт мирового масштаба.
Это он, несомненно, знал. Как оказалось, это была величайшая ошибка в его
жизни.
Когда мы были там, на Халхин-Голе, когда там шла война, эта возможность удара в
спину ножом связывалась с Германией. И вот вдруг наступила странная,
неожиданная, оглушающая своею новизной эра предстоящего относительного
спокойствия: был заключён пакт о ненападении — с кем? — с фашистской
Германией. <…> Хотя мы окружили, разбили, в общем, разгромили, это не будет
преувеличением сказать, японцев на монгольской территории, но что будет дальше
и начнётся ли большая война с Японией, было неизвестно, как мне тогда казалось,
можно было ждать и этого. <…> В моих глазах Сталин был прав, что сделал это. А
то, что практически ни Англия, ни Франция, объявив войну немцам, так и не
пришли полякам на помощь, подтверждало для меня то, что писалось о
бесплодности и неискренности с их стороны тех военных переговоров о договоре,
который мог бы удержать Германию от войны. Вдобавок было на очень свежей
памяти всё давнее: и Мюнхен, и наша готовность вместе с Францией, если она
тоже это сделает, оказать помощь Чехословакии, и оккупация немцами
Чехословакии, — всё это было на памяти, и всё это подтверждало, что Сталин
прав.
Наши руководители чувствовали себя так, будто ухватили бога за бороду. Кусок
Польши отхватили, Прибалтику получили. Но эйфория начала улетучиваться во
время войны с Финляндией. Не стала она четвёртой прибалтийской республикой.
А когда стало ясно, что немцы готовятся к войне против СССР, пакт перестал быть
большим достижением советского руководства. И пусть не официально, но вину за
его заключение Сталин свалил на Молотова.
Актуальность
В СССР на протяжении всего послевоенного периода существование «секретного протокола» к
договору о ненападении с Германией категорически отрицалось. На Западе его существование не
ставилось под сомнение и было основанием для тезиса о «советской оккупации Прибалтики». С
началом в середине 1980-х годов периода перестройки и гласности в СССР стало возможным
полноценное расследование всех обстоятельств данного вопроса (подробнее см. Секретный
дополнительный протокол к Договору о ненападении между Германией и СССР#История
опубликования).
Вопрос о самом Договоре и, особенно, о секретных приложениях к нему был поднят прежде
всего из-за давления со стороны депутатов Балтийской группы[77][78][79]. Для изучения вопроса
была создана особая комиссия во главе с секретарём ЦК КПСС Александром Яковлевым. 24
декабря 1989 года Съезд народных депутатов СССР, заслушав доложенные Яковлевым выводы
комиссии, принял резолюцию, в которой осудил протокол (отметив отсутствие подлинников, но
признав его подлинность, основываясь на графологической, фототехнической и лексической
экспертизе копий и на соответствии их содержания последующим событиям)[6]. Тогда же,
впервые в СССР, был опубликован текст секретных протоколов (по немецкому микрофильму —
«Вопросы истории», № 6, 1989)[80]. В Постановлении Съезда народных депутатов СССР от 24
декабря 1989 года № 979-1 «О политической и правовой оценке советско-германского договора о
ненападении от 1939 года» указано:
31 мая 2019 года на сайте фонда «Историческая память» были опубликованы (http://historyfoundati
on.ru/2019/05/31/pakt/) сканы советского оригинала Договора о ненападении между СССР и
Германией и секретного дополнительного протокола. Сканы были предоставлены Историко-
документальным департаментом МИД России[84][85][86]. В 2011 и 2016 годах натурное
изображение советского оригинала договора публиковалось в газете «Правда»[87][88].
В статье для американского консервативного издания «National Interest» в июне 2020 года
Владимир Путин назвал присоединение Латвии, Литвы и Эстонии к СССР по пакту
Молотова — Риббентропа соответствовавшим международному и государственному праву того
времени[93].
В июне 2021 года президент Белоруссии Александр Лукашенко утвердил новый праздник —
День народного единства, который будет отмечаться 17 сентября. Эту дату он назвал важной
вехой в истории формирования белорусской нации — образованием существующих границ
республики, до того бывшей «клочком от центра нынешней Беларуси до Мозыря», «лоскутом».
Решение отметить события 17 сентября 1939 года как государственный праздник вызвало резко
негативную реакцию МИД Литвы и Польши[94].
Примечания
Комментарии
Литература
Аманн Р. Пакт между Гитлером и Волков Ф. Д. За кулисами Второй
Сталиным. Оценка интерпретаций мировой войны (http://wcry.narod.ru/volko
советской внешней политики, включая v_fd/).— М.: Мысль, 1985. — 304 с.
новые вопросы и новые исследования.
Дюков А. Р. «Пакт Молотова — Семиряга М. И. Тайны сталинской
Риббентропа» в вопросах и ответах. (http дипломатии 1939—1941 (http://militera.lib.
s://web.archive.org/web/20111006170424/ ru/research/semiryaga1/04.html). — М.:
http://www.historyfoundation.ru/dl.php?file= Высшая школа, 1992. — ISBN 5-06-
712) — М.: Фонд «Историческая память», 002525-X.
2009. ISBN 978-5-9990-0005-7 Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и
Мельтюхов М. И. Упущенный шанс инициатива германской дипломатии.
Сталина. Советский Союз и борьба за 1938—1939. — М.: Прогресс, 1990. —
Европу, 1939—1941 (http://militera.lib.ru/re 480 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-01-003212-
search/meltyukhov/index.html) — М.: Вече, 0.
2000. Ширер У. Взлёт и падение Третьего
Кантор Ю. 3. Прибалтика: война без рейха Т. 1—2/ Пер. с англ.; Под ред.
правил (1939—1945). — СПб.: ООО О. А. Ржешевского. — М.: Воениздат,
«Журнал „Звезда“», 2011. — 336 с. — 1991
3500 экз. — ISBN 978-5-7439-0158-6. МИД СССР. Год кризиса. 1938—1939:
Майский И. И., Воспоминания советского Документы и материалы. 1990. ISBN 5-
дипломата. 1925—1945 гг — Т.: 250-01092-X
Узбекистан, 1980. Кризис и распад версальского порядка
Майский И. И. Кто помогал Гитлеру. — М.: (1937—1939). Документы. (http://www.obr
МИМО, 1962. aforum.ru/lib/book2/section7.htm)
Овсяный И. Д. 1939: последние недели Фельштинский Ю. Оглашению
мира. — М.: Политиздат, 1981. — подлежит. СССР—Германия, 1939—
384 с. — 100 000 экз. 1941. Документы и материалы. (http://ww
Овсяный И. Д. Тайна, в которой война w.aroundspb.ru/variety/docs/diplomat/intro.
рождалась. — М.: Политиздат, 1975. — php)
319 с. — 100 000 экз. Немецкие архивы. «1941. Документы».
Сизов А. Н. К 70-летию со дня Беседа Сталина и Молотова с
подписания советско-германского Риббентропом в Москве 23—24 августа
договора о ненападении от 23 августа 1939 г. (https://web.archive.org/web/201008
1939 года. // Военно-исторический 22152458/http://soviet-history.com/doc/193
журнал. — 2009. — № 8. — С.34-36. 9/1939_08_23_ribbentrop_stalin.php)
Случ С. З. Германия и СССР в 1918— (англ.) The Molotov-Ribbentrop pact: The
1939 годах: мотивы и последствия documents (http://www.lituanus.org/1989/8
внешнеполитических решений. (https://po 9_1_03.htm) (русская и немецкая копии
rtalus.ru/modules/history/rus_readme.php? договора, с переводом на английский)
subaction=showfull&id=1142637848&archi
ve=1447001994&start_from=&ucat=&) М:
Изд-во «Гея», 1995.
Ссылки
Некрич А. М. 22 июня 1941 года (http://militera.lib.ru/research/nekrich/01.html)
Робертс Дж. Сферы влияния и советская внешняя политика в 1939—1945 гг.:
Идеология, расчёт и импровизация (http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/HISTORY/R
OBERTS.HTM)
Дашичев В. Между Молотовым и Риббентропом (https://novayagazeta.ru/data/2005/32/0
4.html) // novayagazeta.ru
Сабов А. Д., Жуков Ю. Н. Наш ответ Керзону запоздал? (https://rg.ru/2005/04/11/pakt.htm
l), 11 апреля 2005
«Страницы истории — повод для взаимных претензий или основа для примирения и
партнёрства?» (http://premier.gov.ru/events/news/4814/) — Статья В. В. Путина в «Gazeta
Wyborcza», 31 августа 2009.
Мифы о Пакте (http://www.svoboda.org/audio/26538611.html) // Радио «Свобода» —
«Мифы и репутации», 25 августа 2014
Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом (https://vlastitel.com.ru/s
talin/pact39/molrib.htm). 23.08.1939
Минобороны рассекретило документы о пакте Молотова — Риббентропа (https://lenta.r
u/news/2019/09/09/ussr_germany/)
Хрупкий мир на пороге войны (http://pakt1939.mil.ru/)
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?
title=Договор_о_ненападении_между_Германией_и_Советским_Союзом&oldid=129899688
Текст доступен по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike; в отдельных случаях могут действовать
дополнительные условия.
Wikipedia® — зарегистрированный товарный знак некоммерческой организации Wikimedia Foundation, Inc.