Первая сессия была запланирована в будний день, вечер в 18-00.

Перед началом работы чувствовал волнение, тревогу, которые впрочем я

испытываю перед каждой первой сессией.

Длительность первой сессии составляла 60 мин. Работа проводилась по скайпу.

Клиент Андрей (имя вымышленное) 30-ти лет. Работает в администрации одного

из небольших городов России, юрист по образованию, не женат, проживает с
мамой и отчимом. Я был с ним немного знаком, поэтому предложил ему в рамках
своей сертификационной работы поработать 10 сессий, на что он дал согласие.

В начале первой встречи Андрей выглядел смущенным, сразу стал говорить, о

том, что запроса пока нет, что в жизни привык только давать, но не брать. Что его
друзья часто обращаются к нему за поддержкой. Так же имеет небольшой
клиентский опыт в сессиях с другим психотерапевтом, но с них не получал. Потом
много говорил о том, что переживает за своего родного отца, которому недавно
поставили онкологический диагноз.

Про себя я отметил, что клиент как то быстро проскакивает шизоидную фазу
(фаза преконтакта), и мне самому сложно успевать за ним. Пока решил не
останавливать его, предположив, что вполне возможно, ему еще нужно время,
чтобы освоится. Тем более это была первая встреча, и я не ставил своей задачей
его «лечить», так как нужно еще время, чтобы сориентироваться и прояснить
запрос. Я так же предположил что клиент дефлексирует, «забалтывает» свои
переживания, связанные возможно с волнением, и нужно учесть, что это
естественные процессы, которые могут происходить при первой встрече. Вполне
возможно, что он так всегда, через дефлексию проскакивает шизоидную фазу
преконтакта. Чтобы как то обозначить себя в нашем пространстве, я отметил, что
слышу его, вижу, что он выглядит взволнованным, что сам немного волнуюсь и
что это вполне естественно в данном случае. Тогда Андрей остановился,
посмотрел на меня, и выразил свое удивление от того, что я признаюсь (с его
точки зрения) в какой-то своей «слабости». В этот момент я ощутил контакт с ним.
Заметил, что мои слова доходят до его сознания и оставляют какой то отклик. Мое
небольшое вмешательство позволило его вернуть в наше пространство и
перевести форму монолога в диалог. Здесь хочется сделать отступление и
поделиться своими наблюдениями.

Во-первых, удивление Андрея, вызванное с моим «признанием» о своем

волнении, и то что он назвал это слабостью свидетельствует о включении его
нарцисстической части. Нарцисстическим личностям, обычно, сложно общаться с
людьми «на равных». Это связано с подсознательным делением людей по типу:
все те кто «выше» - значит они сильнее и наоборот, «слабые» возводятся в более
низкие ранги. Тут мне вспомнились его слова, сказанные в начале сессии,
которые только подтвердили мое предположения. « Я привык только давать, но не
брать» (эти слова, все-таки, звучат с позиции сверху)

Во вторых это было похоже на некий скрытый от его сознания интроект примерно
такого содержания: «нужно быть сильным, делиться переживаниями – это
слабость».

Исходя из этого я проговорил, что поделился своими переживаниями потому что,

так и есть на самом деле, что не думал, в тот момент, проявлением чего это
является, и что мне почему то было важно здесь быть услышанным и
замеченным. На что клиент отреагировал улыбкой и похоже расслабился. Затем
мы обговорили количество и частоту встреч.

В результате сегодняшней сессии я пришел к выводу, что фазу преконтакта мы

еще не прошли, что клиент, вполне возможно и я, все еще выстраиваем свою
безопасность и делаем среду более доверительной. Поэтому своей ближайшей
задачей вижу, работать на границе контакта, как в более безопасной зоне, тем
самым усиливая взаимодействие клиента с самим собой. А так же, возможно, это
поможет очертить запрос, обнаружить какие то уязвимые зоны.

Из сессии вышел с ощущением неудовлетворенности. Как мне показалось, я

постоянно сдерживал в себе какое-то возбуждение, часто останавливал себя.

Продолжение следует

Вторая сессия. Вечер в 18-00.

Перед сессией я чувствовал интерес и некоторую тревогу, так как в перспективе

еще не знал с чем работать, впрочем, это меня не угнетало, а еще больше
активизировало.

Андрей выглядел собранным и несколько напряженным. Он снова стал говорить,

что на сессию пришел без запроса, но его «потрясло», что в прошлый раз, я как
терапевт, смог признаться ему о своем волнении.

Из услышанного про себя я отметил, что его слова лишь подтверждают мое
предположение о его нарциссической части (идеализирует терапевта). И еще я
подумал, что его повторяющиеся интервенции про то, что он без запроса (уже
вторую сессию говорит об этом) вызваны либо его тревогой, либо чувством вины.
Чтобы прояснить это и немного продвинуться в нашем контакте спросил его: Как
тебе сейчас быть без запроса? Если без запроса, то тогда с чем? На что он
ответил, что чувствует себя виноватым и ему кажется, что я от него все время
чего то жду.

Здесь мне показалось, что вина Андрея связана со мной, а ожидания,

приписанные мне, являются проекцией того, что он сам ждет от меня каких то
действий. И если моя идея верна, тогда вырисовывается родительская фигура,
проецируемая на терапевта, так как чувство вины часто связано с родительской
фигурой. Поэтому, в дальнейшем, моя работа была направлена на проверку
гипотезы: что есть «винящая» родительская фигура, проецируемая на терапевта.
И вторым шагом, я решил прояснить, чего бы он сам хотел от меня (попытка
развернуть его проекцию в сторону самого себя). Как и оказалось, Андрей
действительно видит во мне много схожего с его отцом, с которым он мало
общается и из-за этого испытывает чувство вины. А так же признался, что
находясь в контакте со мной, постоянно ждет какой-то поддержки, помощи, но при
этом стыдится об этом сказать и что не привык о чем то просить. (Я думаю, что
это проявление его шизоидной части, гласящей по принципу: «стой там, иди
сюда»

Что выяснилось в работе с клиентом.

1. Его способы прерывания контакта это проекция.

2. Вполне возможно и интроекция, винит себя, из-за потребности обвинять других,
например отца.
3. Был довольно «долгий» преконтакт с включением «personality» c бесконечным
анализом и рационализацией. Долгое выстраивание безопасности, как
проявление шизоидной части

Что удалось.

- Удалось выйти на контакт и ненадолго задержаться в нем.

- Получилось прояснить с клиентом, что является фигурой в данных отношениях.

Своей ближайшей тактической задачей вижу поддерживать шизоидную часть

клиента, для ощущения им остаточной безопасности, что позволит сформировать
более доверительные отношения.

Стратегически предполагаю работать с родительской фигурой, поддерживающей

в клиенте чувство вины, так как не исключено, что его чувство вины носит
«токсический» характер

Продолжение следует.

Третья-четвертая сессии. Начало в 18-00.

Замечаю, что уже в который раз перед своей работой чувствую активность,
возбуждение, возможно это из какой-то моей потребности помогать и «лечить»
этого клиента, из какого то желания «спасть» его. Скорее всего, запустились
какие-то мои внутренние механизмы по спасению человечества))).

Эти две сессии объединил, потому что прорабатывалась одна тема, которую я бы
назвал метафорически так: «сильный - слабый». Андрей часто в своей речи
использовал такие слова предикаты, как сильный, слабый и вполне возможно они
идут из его собственного интроекта, который обнаруживался еще в прошлой
сессии.

И действительно, в процессе работы, удалось выяснить, что он живет с

убеждением, что сильный, это тот, кто дает, помогает и не жалуется, а слабый
наоборот. Еще так ему часто говорил отец в детстве. Я сразу себя отметил, что
этот интроект, серьезно ограничивает поведение Андрея, превращая его в
спасателя, «дающим и несущим людям добро» и отвергающего при этом любую
помощь и поддержку, так как считает это проявлением слабости. Теперь мне стал
еще более очевидным, из-за чего у него сложности с формированием запроса и
почему он при этом испытывает чувство вины. Исходя из этих соображений, я
искренне сказал ему, что чувствую себя в сессии ненужным и что очень сожалею
о том, что он в своем делении людей на «сильных - слабых», остается один,
особенно тогда, когда сам нуждается в помощи и поддержке. Далее через работу
на границе контакта, я попробовал сфокусировать Андрея на его интроекте, чтобы
помочь ему разделить то, чего сам хочет он, от того, что ему «навязано» в
детстве. Это я делал примерно через такие интервенции:

Что тебе это дает ощущение силы?

Как ты узнаешь о том, что ты сейчас сильный?

Что в этом такого ценного и важного для тебя?

Каково тебе быть слабым?

А сейчас ты какой?

А как тебе со мной, когда ты видишь меня слабым?

Затем я снова выразил сожаление по поводу того, что мне теперь не просто как то
его поддерживать, потому что есть переживание, что моя поддержка может быть
отвергнута. После этих слов, Андрей стал говорить о том, что ему стыдно, и в
тоже время приятно, что я его хочу поддержать, что это как то непривычно
слышать. Затем он заявил, что хочет попробовать, чтобы я «поработал» с ним,
что чувствует какое-то тепло в нашей беседе. Здесь я про себя отметил, что
сейчас мы вышли на контакт, что клиент как то ориентируется в себе, говорит о
своих чувствах, не анализирует и проявляет готовность к сотрудничеству. Для
меня это признак доверия.

Что получилось в процессе третьей-четвертой сессии:

- Отдифференцировать в интроекте клиента его потребности, от потребностей

навязанных «сверху».

- Клиент смог ассимилировать ранее отвергаемую им потребность в поддержке и

помощи.

-Удалось выйти на доверительный уровень отношений.

И не получилось для себя прояснить, почему я часто останавливаю свою

активность. А надо ли? По крайней мере это мне мешает.

Продолжение следует.

Пятая сессия. Начало в 18-00.

Снова выхожу на сессию с возбуждением и активностью. Замечаю, что не хочу

сдерживать себя. Пока в сомнениях, насколько это будет уместно в терапии.
Помня о том, что клиент в процессе предыдущих двух сессий стал позволять себе
«осмеливаться» обращаться за поддержкой ко мне, у меня было ожидание, что он
придет с запросом на эту сессию.

Андрей выглядел довольным и сразу начинает сессию с признаний. Он стал

говорить о том, что чувствует себя «настоящим» и что об этом ему говорят и
окружающие. Так же поделился тем, что ездил в горы на какое то ежегодное
мероприятие, где встретил свою «бывшую» девушку, с которой были прерваны
отношения. Он смог подойти к ней первым и заговорить, при этом отметил, что
раньше подобного бы не сделал.

Тут я про себя заметил, как мне сложно принимать его успехи. Было ощущение,
«что этого не может быть, что слишком как то быстро». Только потом,
проанализировав на досуге, понял, что я успел «нахвататься» интроектов, читая
различную литературу, где говорилось о сроках терапии, о ее эффективности и в
мое представлении сложилось ложное убеждение, что улучшение приходит не
сразу в процессе терапии.. Видимо исходя из этого «недоверия» к своей работе,
какого-то чувства сопротивления, я не заметил как стал зевать. В это момент
Андрей напрягся… и контакт был потерян (так я ощутил, по крайней мере). Он
вдруг стал говорить о том, что чувствует не нужным, не интересным. Раз терапевт
зевает, то ему не интересно. Затем выяснилось, что и в отношениях с девушкой
часто посещают такие же ощущения не нужности и «не интересности». Затем он
стал просить совета, как ему быть с девушкой в подобной ситуации.

Хочется сделать отступление, чтобы поделится некоторыми выводами на тот

момент.

Вероятно, ощущение ненужности и не интересности у клиента исходили из его

потребности в признании, а значит, была задета нарцисстическая часть.

Поэтому я решил попробовать выравнить позиции, восстановить контакт, рискнув

снова поделиться своими переживаниями. Я искренне сказал, что чувствую
растерянность и сожаление от того, что он так оценивает ситуацию, а так же
поделился тем, что мне было непросто принимать его признания. Отметив, что
совет дать не могу, но предположу, что в такой же, схожей ситуации подобные
ощущения (растерянность и сожаление) испытывает и девушка. Не помню как
отрефлексировал клиент, но помню, что после этого диалога, он стал еще
«смелее» делиться опытом своих неудачных отношений и говорить, что сейчас
чувствует поддержку с моей стороны

Что получилось и что не удалось в процессе пятой сессии:

-Удалось снова и достаточно быстро выйти на доверительный уровень

отношений.

- Клиент все чаще реализует свои способности присваивать и получать,

признания и поддержку, как со стороны терапевта, так и со стороны окружения.

- Как это не парадоксально, мне самому не удается полностью пока присваивать

то, что дает клиент, получать его признания, например.

Есть предположение, что за нарцисстической частью клиента маячит

родительская фигура, возлагающая, в свое время, повышенные требования на
своего ребенка. Вполне возможно, в дальнейшем, это станет полем для работы

Сессию закончил с чувством усталости и не удовлетворенности, было ощущение

что много где-то «накосячил».