Факультет

ЧЕЛОВЕК
И ПРИРОДА
НАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ВЫХОДИТ ЕЖЕМЕСЯЧНО С 1975 ГОДА

6/ 9.1
ЧЕЛОВЕК,
ФИЛОСОФИЯ
И ПРИРОДА
В этом выпуске
читайте:
Р. БАЛАНДИН

МЯТЕЖНЫЙ
князь
ПЕТР
КРОПОТКИН,
или
ОБ АНАРХИИ
В ПРИРОДЕ
И ОБЩЕСТВЕ

МОСКВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ЗНАНИЕ»
1991
ББК 20.1
4-39

СОДЕРЖАНИЕ ВЫПУСКА

Автограф ЧиП
Человек, ф илософ ия и природа. Глубокая объ ектив­
ность, достойная таинственной лю бви. Беседа с пи­
сателем Ю р и е м М ам леевы м (П а ри ж ) (3)
Человек и природа
Р. БАЛ АН Д И Н . М я теж ны й князь Петр К р опоткин, или
О б анархии в п р и р о д е и общ естве (17)
Против власти. Разлад или гармония? А нархия — это
не хаос, а свобода! У р о к ж изни
Человеческие качества
И. ГАРИН. Всякий человек, или Человек со свойства­
ми (46)
Мысли вслух
И. ШЕВЕЛЕВ. Советская предсм ерт-ф илософ ия (53)
Проповедь ЧиП
И. ИЛЬИН. Кто победит и кто проиграет? (60)
Что такое экология
М . РАЦ, Г. КОПЫ ЛОВ, М . О ЙЗЕРМ АН, Б. СЛЕПЦОВ.
Строительство б уд ущ е го . М о н и то р и н г и авторский
надзор (64)
Галерея ЧиП
Краеш ек тайны — к картине О лега Тыркина (75)
Избранная проза ЧиП
Н. КЛИМ О НТО ВИЧ. О ром ане И горя ГЕРБА « Ж ертво­
принош ение коня» (81)
Петроглифы ЧиП
П. КАПКИН. Он был уп р ям (87)
НЛО и другие
А р хетипы (89)
Антология ЧиП
В. НЕКРАСОВ. «Да К линско-Д м итровская гряда...»
(95)

Редактор Н. ФИЛИППОВСКИЙ

ISBN 5- 07- 001936-2 © «Человек и природа», 1991 г.

 АВТОГРАФ ЧиП

НА ВОПРОСЫ — Юрий Витальевич, есть та­

ОТВЕЧАЕТ кое выражение: «Внешняя кра­
ПИСАТЕЛЬ сота имеет внутренние нравствен­
ЮРИЙ МАМЛЕЕВ
(ПАРИЖ)
ные источники». Многие герои
ваших произведений часто пред­
ставлены во внешне безобразном,
уродливом виде, как монстры...

— На определенном уровне
многих моих героев считают воп­
лощением зла. И естественно,
когда вы описываете персонажей
зла, то они бывают некрасивы,
безобразны, дисгармоничны. Дис­
гармония — один из признаков
мира распада, мира зла. Кстати,
один из признаков Антихриста —
асимметрия: асимметрия и ду­
ховная и внешняя, то есть край­
няя односторонность. И как мы
знаем из мировой литературы,
обычно герои зла — безобразны.
Хотя, с другой стороны, бывает и
наоборот: внешняя красота скры­
вает внутреннее зло. Но мои ге­
рои только для внешнего глаза
являются героями зла. Дело в том,
что большинство моих героев
пересекли определенную метафи­
зическую границу, они вошли в
зону Неизвестного, в зону, где
человеческий разум почти бесси­
лен ответить на те вопросы, кото­
ГЛУБОКАЯ рые встают перед ним. И именно
ОБЪЕКТИВНОСТЬ, потому, что они вошли в черную
ДОСТОЙНАЯ зону Неизвестного, они приняли
ТАИНСТВЕННОЙ оболочку монстров. Но это чисто
ЛЮБВИ... внешнее.

3
 — Знак перехода...
— Это знак перехода в принципиально иное.

— Это обычные люди, но...

— Это необычные персонажи. Они до известной
степени «по ту сторону добра и зла». Не в ницшеан­
ском смысле, отнюдь нет. Они пытаются ответить
на эзотерические вопросы, на которые человеческий
разум почти бессилен ответить. Поэтому они одеты
в оболочку безумия. Другие мои герои не кажутся,
может быть, такими, но и они поставлены в обста­
новку, которая есть отражение скрытой реально­
сти. В любом случае поведение моих героев часто
парадоксально, как будто даже нечеловеческое.

— Юрий Витальевич, не могли бы Вы рассказать

о кружке на Южинском (в шестидесятые годы)?

— Об этом кружке ходит много легенд. Частич­

но эта атмосфера Южинского переулка передана
в моем романе «Московский гамбит», который, на­
деюсь, будет опубликован в России. Если говорить
в двух словах: внешне это были чтения, дискуссии,
люди собирались два-три раза в неделю, их объ­
единяли дружеские отношения, литература, духовные
интересы. Все они были связаны между собой ду­
ховными узами. Но центр интересов Южинского за­
нимали проблемы метафизики, поиски спасения в
современном черном мире, во мраке, который охва­
тил всю планету. И поиски ответа на основные ре­
лигиозные вопросы, но такого ответа, который, в об­
щем, выходил за пределы любых ортодоксий, то есть
это был совершенно новый подход к метафизиче­
ским проблемам, — вот что было самое главное,
поэтому, с моей точки зрения, это был какой-то про­
рыв в неведомое. Был внутренний круг, и, кроме того,
был внешний круг, и, наконец, это была разудалая
жизнь поэтов, писателей, художников нонконфор­
мистов шестидесятых годов. Начиная с Леонида Губа­
4 АВТОГРАФ ЧиП
нова, кончая не поэтами, не писателями, а просто
мистическими бродягами, бродягами-философами,
которых традиционно много на Руси. Это были полу-
юродивые, полу гении, например, такая необыкно­
венная личность, как покойный Костя Пучков. Таким
образом, это был до известной степени возврат к уст­
ному общению, к общению, которое существовало
в Древней Греции, в античные времена. Самое выс­
шее общение — устное.

— Можно в глаза посмотреть.

— Да, конечно, Вы знаете, все эзотерические уче­

ния в древности передавались друг другу только уст­
но. При переложении на бумагу часть тайны теряется.
Это были своего рода мистерии. Правда, внешне на­
ше общение выглядело обыкновенно: свечи, гитара,
водка, чтение, дискуссии, которые не носили, конеч­
но, характер академический, это была спонтанная
естественная жизнь. А внешний круг у нас состоял
из самых различных людей самого разного толка,
но все они были абсолютно свободные люди. Пожалуй,
так называемый свободный мир может показаться
тюрьмой по сравнению с той свободой, которую мы
имели на Южинском переулке.

— Я прочитал некоторые Ваши произведения:

«Шатуны», «Изнанка Гогена», «Последняя комедия».
Мне показалось, что Вас неправильно называют
сюрреалистом. Вы пишете не спонтанно, не автома­
тически, а как бы свое сознание расширяете за счет
подсознательного, и все, что Вам удается завоевать за
счет перевода подсознательного в сознательное, Вы
беспощадно высмеиваете, потому что все, что осозна­
ется, — это не Бог.

— Дело в том, что трудно в действительности

определить, какой это литературный метод. Сущест­
вует, скажем, метареализм, но я думаю, может быть,
более подходит термин мистический или метафизи­
ческий реализм, скорее, конечно, метафизический.
АВТОГРАФ ЧиП 5
Но не будем говорить о всяких «измах». Возьмем
мой роман «Шатуны». «Шатуны» — это попытка
прорыва в самые скрытые темные, может быть, в
самые древние слои человеческого сознания. И ха­
рактеры построены таким образом, что вот эта тай­
ная, скрытая, неведомая сторона души и бытия вдруг
получила иное освещение, то есть получила статус
человеческого характера. Из того, что скрыто в чело­
веке, из этой бездны, я как бы сотворил реальные че­
ловеческие характеры. Допустим, эта скрытая реаль­
ность проявлялась бы не в сновидениях, не в каком-
то странном состоянии сознания, а так, как проявля­
ется обычный человеческий характер. Таким образом,
это сотворение человеческих характеров из самых
запретных уровней человеческой души, самых тайных
и глубинных. Ведь если представить себе, что чело­
веческие характеры сотворены по принципу ночного
сознания, тогда мы увидели бы совершенно другое
поведение людей, чем в нашей обычной жизни.

— У Гессе в «Степном волке» говорится о божест­

венной иронии, там связано это с Моцартом, Гёте.
У Вас, мне кажется, вся ткань произведений пропита­
на этим холодным смехом.

— Это связано также с гротеском. Гротеск весьма

характерен для русской литературы. Это подчеркива­
ют западные литературоведы и *объясняют обычно
социально, иногда психологически, но с моей точки
зрения, к гротеску можно подойти со стороны мета­
физической. Есть такое знаменитое положение, что
смеяться можно надо всем, кроме Бога, потому что
Бог совершенен. Гротеску может быть подвержено
все остальное и даже сама жизнь как форма бытия.
Анекдотический характер она носит хотя бы в смыс­
ле ее краткости на земле. Многие формы жизни носят
комический характер. Форма есть несовершенное
выражение сути, а суть человека это дух. Если вы опи­
сываете жизнь как гротеск, это означает, что жизнь
на земле — только занавес, внешнее проявление
чего-то очень далекого, глубокого, тайного и, вероят­
6 АВТОГРАФ ЧиП
но, бессмертного. Поэтому неизбежно гротеск ведет к
какому-то углублению и является способом прорыва
в то, что стоит за тем, что вы высмеиваете. Следо­
вательно, гротеск может иметь глубочайшее метафи­
зическое значение. Высмеивая жизнь, можно понять
то, что стоит за жизнью.

— При чтении «Последней комедии» мне показа­

лось, что Вы пишете о таких вещах, о которых бы­
вает страшно подумать. Вы бесстрашный человек в
том смысле, что затронули это.

— Это глобальный вопрос. Открывая скрытые ре­

альности человеческой души, мы затрагиваем дейст­
вительно существующие силы внутри себя. Человек —
это целый Космос, и то, что человек знает о себе, —
лишь ничтожная часть его самого. Но если мы загля­
нем в эту бездну, то, может быть, нам действительно
станет страшно, тем более что страх вызывает всегда
только что-то реальное, не может вызывать страх то,
что не существует. Для любого метафизика, мистика,
писателя проблема заключается в том, что сущест­
вует определенная запретная черта, которую чело­
веку вообще не стоит переходить. Есть определен­
ный предел восприятия того, что лежит за пределами
мира, даже такую благую силу, как Бог, человек не
воспринимает прямо в своем личном опыте, а воспри­
нимает лишь определенное Его отражение. Этот пре­
дел человеческого восприятия перейти можно только
в некоторые периоды истории. Но и в наш период
падения, в период Калиюги, характеризующийся со­
четанием негативного и позитивного, при том, что
негативные тенденции начинают доминировать, по­
является редкая возможность обнажить бездны, кото­
рые при отсутствии экстремальной ситуации как бы
недоступны для человеческого взора. Сейчас и в ме­
тафизике и в литературе существует возможность го­
ворить о таких вещах.
Но, чтобы успокоить читателей, нужно сказать,
что никто не знает длительности Калиюги, иными
словами, длительности конца, кроме того, сущест­
АВТОГРАФ ЧиП 7
вует концепция так называемой малой Калиюги, то
есть в этом большом периоде «конца» заключены
как бы маленькие аналогичные периоды, которые
тоже приводят к «концу», но к концу относитель­
ному, приводят лишь к малым катаклизмам. Такие
катаклизмы обычно сопровождаются сменой циви­
лизации, кардинальной сменой типа духовности. Так
произошли гибель Атлантиды и начало нашей ис­
торической эры. Но надо помнить, что смерть авто­
матически влечет за собой новое рождение, и это от­
носится к завершению любого цикла.

— Юрий Витальевич, что для Вас писательство,

не профессия ведь?

— Для меня искусство — это своеобразный вид

медитации, способ духовного познания. Познания
человека, мира и Бога.

— Царство Божие внутри нас, Вы в себе ищете

Бога?

— Естественно, путь к Богу это религиозный или

метафизический процесс. Но искусство для худож ­
ника — не способ спасения души. Это даже до из­
вестной степени жертва, глубочайшее познание, но
часто довольно опасное познание.

— Как Вы думаете, может ли, по-Вашему, воз­

никнуть такое сообщество, которое будет основано
на знании о бессмертии души при смене цивилиза­
ции, скажем?

— (Смеется.) Разумеется, такое может быть и та­

кое было. Но в принципе реализация бессмертия
возможна всегда, в любую эпоху. Потому что челове­
ческая душа в своей основе бессмертна. Ей это просто
дано. Здесь не надо ничего изобретать. Бессмер­
тие — естественное свойство человеческой души. По­
чему люди этого не знают? Только благодаря состо­
янию сознания и цивилизации в нашу эпоху, в эпоху
ь АВТОГРАФ ЧиП
Калиюги на реальность, на истину наброшен покров.
Тем не менее это не так просто, как кажется на первый
взгляд, потому что прежде чем об этом говорить, за­
дайте себе самый элементарный вопрос: «Кто бес­
смертен? Что в человеческой душе бессмертно?»
Бели Вы хотите сказать, что бессмертна та душа,
которая переживает смерть тела, тогда это индиви­
дуальная душа, обладающая определенными психи­
ческими свойствами. Но если Вы хотите сказать,
что под бессмертием Вы имеете в виду состояние,
близкое к вечности, к принципиальной Вечности, то
мы сразу увидим, что приобщенным к этой Вечно­
сти может быть только определенный пласт челове­
ческой души. Подумайте сами, не только физиче­
ское тело, но и астральное душевное тело, явно огра­
ничено. Ограничена наша психика, ограничен наш
ум. Они связаны с определенными условиями наше­
го существования в космическом процессе. Это не мо­
жет быть вечно. Но в человеке есть нечто абсолютно
вечное, а не просто то, что всего лишь переживает
гибель физического тела. Но это вечное в обычных
случаях скрыто от человека. Конечно, умирает только
физическое тело. Все остальное переживает смерть
тела. Но так называемое бессмертие не равносильно
Вечности. Потом рано или поздно погибают и дру­
гие оболочки. Что же действительно вечно в челове­
ке? Вот самый принципиальный вопрос. И на это
есть ответ. Но, чтобы ответить на него, Вы должны
спросить у себя: «Кто есть Я?» И когда Вы прове­
дете такое метафизическое исследование, вы увидите,
что собственно вечным в человеке является то, что
в религиях иногда называется Чистым Духом. И это
можно назвать Вечным Наблюдателем, я не имею
в виду саму мысль, а ту безмолвную реальность,
из которой эти мысли возникают. И вот если вы реа­
лизуете это вечное молчание в человеческой душе,
тогда вы реализуете Вечного Человека, точнее, то
вечное Я, которое, конечно, не совпадает с пси­
хикой.

— С эго?
АВТОГРАФ ЧиП 9
 — Да, с эго. Потому что эго умирает, ft сохраня­
ется только Божественное Я, высшее Я, которое явля­
ется источником мышления, но не самим мышлением.
Но это особый и великий вопрос. Я хочу хотя бы сде­
лать намек на то, что внутри нас есть какой-то ду­
ховный «пласт», который является источником и на­
шей психики и нашего мышления. Это и есть наше
вечное Я, та скрытая реальность, которая кроется за
знаменитой формулой индуистской медитации «Я
есть Я». Иными словами, подобие Божие, которое
есть в нас. А, по многим представлениям, это и есть
Бог. Бог внутри нас.

— Это то, что Гоголь писал: «Откажись от себя

для себя, а не для России».

— Но Россия — это другое дело.

— Нет, там было такое выражение, я не буду ме­

нять слова.

— Я бы сказал: откажись от своего эго ради сво­

его высшего Я.

— Юрий Витальевич, для Вас Россия — это осо­

бое понятие...

— Я считаю, что после Бога Россия для русского

человека является, пожалуй, высшей ценностью. Но
это совершенно особая проблема. Чистой метафизике
посвящена моя работа «Судьба бытия». А России —
посвящены другие, в частности та, которая опублико­
вана в журнале «Континент Россия» № 3. Думаю,
что в основе России действительно лежит фундамен­
тальная тайна, и отражением этой тайны является
великая любовь русских к России. Это выше обыч­
ного патриотизма. В России заложено то, что вне ми­
ра сего и что гениальный Тютчев так просто выразил:
«Умом Россию не понять». Эти слова, по моему
опыту, доводят до бешенства некоторых западных
людей, и в особенности всех ненавистников России,
10 АВТОГРАФ ЧиП
но факт остается фактом: умом, тем более человече­
ским, Россию действительно не понять. И слава Бо­
гу, это дает надежду на ее будущее в высшем смысле
этого слова, а не на просто «прогресс», который чаще
всего оказывается прогрессом дьявола, что, по мнению
подлинных западных эзотериков, вполне испытал и
испытывает на себе Запад.
— В ваших произведениях вещи, предметы, яв­
ления отмечены какой-то незавершенностью: не пив­
ная, а полупивная, не лицо, а полулицо, не рассвет,
а полурассвет...

— Это просто деталь.

— Это у Вас на российском материале, это харак­
терно для России: незавершенность.
— Качество незавершенности русского бытия —
особая категория, которая имеет как минус, так и ог­
ромный плюс. Ведь незавершенность означает, что
Россия как бы не хочет быть чем-то определенным,
чем-то изведанным, застывшим и, следовательно, уже
не выходящим за свои пределы. Незавершенность
значит то, что всегда сохраняется какая-то неведо­
мая перспектива, тайна, нечто, что создает возмож­
ность для создания принципиально новой, совер­
шенно неведомой духовной цивилизации. Если все за­
вершено — цикл закончен, — надо ставить точку.
Тогда — в свое время — цивилизация отпадает,
уничтожается. Но незавершенность России ждет ка­
кого-то последнего прыжка в нечто неизвестное. У
Гоголя, Достоевского это очень хорошо выражено.
Когда я занимался с западными студентами, их очень
удивляло, что русские все время задают себе вопрос:
«Что такое Россия?» Это их поражало. Они, англича­
не или итальянцы, например, никогда не задают се­
бе вопроса, что такое Англия или Италия. Потому
что это звучит смешно. Все знают «что такое Анг­
лия». И когда русские задают себе вопрос: «Что та­
кое Россия?» — для западного человека это звучит
интригующе и загадочно.
АВТОГРАФ Ч и П 11
 — Правомерно ли такое утверждение: все, о чем
можно подумать, может существовать? У Даниила
Андреева в «Розе мира» говорится, что есть мир лите­
ратурных героев.
— Предметы воображения человеческого в ка­
ком-то смысле реальны, потому что ничего нереаль­
ного нет вообще. Раз вы что-то воображаете, значит,
по крайней мере, это существует в вашем сознании
как ментальный образ. И как ментальный образ аб­
солютно неизбежно отражается в астральном мире.
И как мы знаем из оккультизма, все образы, мысли
человека существуют и там. Все, что подумал че­
ловек, отражается в астральном мире. И поэтому
нет ничего тайного, что не было бы явным. Когда
человек умирает, он видит не только события своей
жизни, но, собственно говоря, все его тайные по­
мыслы становятся очевидными, и в этом один из
моментов Суда над собой и поэтому все, что сущест­
вует в человеческом воображении, также реально.
Но реально в относительном смысле этого слова. Со­
вершенно иное то, что мы называем интеллектуаль­
ной интуицией и проникновением в трансцендент­
ные мифы. Здесь налицо мгновенное постижение то­
го, что существует за пределами видимого мира и что
имеет несравнимо более абсолютное значение.
— Состояние человечества оставляет желать луч­
шего. На что может опереться человек в современ­
ном мире?
— Состояние человечества сейчас определяется
периодом падения, периодом Калиюги. На что может
опереться человек в такие темные времена? Я не пес­
симист и не оптимист, скорее реалист. Опорой несом­
ненно является вера в Бога (в форме традиционной
религии — для России православия — и, конечно,
не в форме различных сект и «церквей»). Спасение
дано во все времена. Кроме того, особенно если вера
духовно реализована, опорой является само бытие.
Человек может научиться испытывать радость не
только от того, что он что-то сделал или добился
чего-то, а получать счастье от того, что он сущест­
12 АВТОГРАФ ЧиП
вует, что он есть. За физическим существованием
стоит то, что мы называем бытием. Это более широ­
кое, более глобальное понятие, чем просто существо­
вание. И если мы познаем, что внутри нас лежит это
безграничное бытие, и научимся ценить его и углуб­
ляться в него, то наша радость бытия будет настоль­
ко глубока, что все другие радости могут показаться
ничтожными.
— Ну, в общем, самое счастливое для человека —
это быть самим собой.

— Правда, мы должны быть активными, если мы

живем в мире, но одновременно нельзя забывать об
этой основе, которая лежит в центре нашего Я. Если
люди научатся испытывать радость от состояния чис­
того бытия, то много проблем просто снимется. И
они увидят, какое неимоверно бездонное счастье за­
ключается просто в слове «быть».

— Но для этого нужно отказаться от эгоизма. А

если откажутся от эгоизма, они станут сами со­
бой.

— Да, потому что эгоизм порабощает. Эгоизм —

есть предательство по отношению к собственному
Я. Действительно, что происходит при власти эгоиз­
ма? Вы говорите: «Я хочу чем-то обладать. И я сде­
лаю рее или почти все, чтобы этим обладать». Факти­
чески вы существование какой-то вещи ставите выше
собственного бытия. Для вас важнее чем-то обладать,
чем быть. И получается, что эгоист наносит удар са­
мому себе. На самом деле вы таким образом предаете
не только свое высшее Я, но и свое чистое бытие.
Получается, что для вас вещь становится больше,
чем вы сами. Есть точное выражение, что эгоизм —
это неправильно понятая любовь к себе. Любовь к
себе должна быть, это признают религии, но какая
любовь? Если нет любви к себе, тогда нечего и сущест­
вовать. Истинная любовь к себе основывается на люб­
ви к первоисточнику, то есть к самому Бытию и к
АВТОГРАФ ЧиП 13
 своему высшему Я. Тогда это настоящая любовь к се­
бе, которая не зависит от внешних, временных усло­
вий. Вы просто любите себя, потому что в основе
Вас лежит Бытие, «Я — есмь», и в основе Вас, кроме
того, лежит высшее начало, которое можно назвать
духовным Я. Наконец, вы понимаете: это настолько
чудовищно, настолько огромно, что это не исчезает
со смертью и со многими смертями, что это выше лю­
бого мира, любого Космоса. По сравнению с высшим
Я вся Вселенная на самом деле песчинка и ничто, по­
тому что Вселенная возникла и погибнет, она обрече­
на, а вот высшее Я, которое в вас, по-настоящему
бессмертно и вечно. Обычно человек находится в ми­
ре иллюзии, в мире Майи, и ему кажется наоборот:
он — песчинка, он ничтожен, а вот безграничный
Космос велик. На самом деле это не так. Но вечно не
его эго, не его тело, которое действительно ничтож­
но, а высшее Я. Единство чистого сознания, чистого
Бытия и блаженства по индуистской традиции. И тра­
гедия человека состоит в том, что он не подозревает,
кто он есть на самом деле. Он принимает себя не за
того, кто он есть. Если бы он знал, то весь этот мир
показался бы ему простой игрушкой. Древние йоги
могли создавать миры. Кажется совершенной фан­
тастикой для современных людей, но это было так.
В таком необыкновенном внутреннем могуществе
человека заключается, конечно, и определенная
опасность для него, но это совершенно другой раз­
говор. Но если на этом пути всемогущества чело­
век не соблазняется своими тайными возможностя­
ми господства над Космосом, а идет к великой по­
следней цели, то ничто ему не грозит. В индуизме
эта цель называется Богореализацией или Освобож­
дением, то есть полным единством с Богом, точнее,
реализацией Бога внутри себя. Это уже путь абсо­
лютного метафизического знания, а не веры. К рели­
гии это не имеет уже никакого отношения.
Парадокс же и трагедия человека заключаются в
том, ч^о он не сознает, кто он, и не сознает, какое
невероятное сокровище находится внутри него, поэто­
му вся трагедия человека носит характер огромного
14 АВТОГРАФ ЧиП
безумного иллюзиона. Самое же опасное, что грозит
в этой жизни обычному человеку, — это власть стра­
ха и химер, и эту власть может по-настоящему раз­
рушить только метафизическое знание, ставшее прак­
тическим.
Если вы прочли «Тибетскую книгу мертвых», то
помните, как там описываются страдания души после
смерти, порой чудовищные. Но тем не менее эти стра­
дания, по существу, иллюзорны. Они немного напо­
минают состояние кошмарного сна — ведь во сне
все, что видится, неизбежно принимается за реаль­
ность (по крайней мере в обычных случаях). Похо­
жее может испытывать человеческая душа после
смерти, когда груз кармы обрушится на нее. Поэто­
му, чтобы избавиться от этого, надо проснуться ме­
тафизически, то есть понять иллюзорность и отно­
сительность всего, что с нами происходит, увидеть
за пеленой феноменального мира Вечную Реаль­
ность.

— Что происходит с Россией, как Вам видится?

— После всего, что сказано, вполне логично за­

ключить, что история — это нечто иллюзорное, во вся­
ком случае, мелкое, временное. Подлинный индуист-
гуру, например, обычно довольно иронически отно­
сится к так называемому концу мира, ибо, с его по­
зиции, это всего лишь конец одной иллюзии или од­
ного «сновидения» (выражаясь художественно) и ...
начало другого или наоборот, Освобождение, Бого-
реализация, приход к Вечной Реальности.
Но это только одна сторона дела. Нельзя забывать,
что мы, к сожалению, — люди и на высказанную
точку зрения реально может стать человек, уже пе­
реставший быть человеком. Это во-первых. Но бо­
лее существенным является то, что в России, по мо­
ему убеждению, заключено — на каком-то уровне —
то, что далеко выходит за пределы человеческой
истории и что имеет особую ценность. Поэтому судь­
ба России так необычно задевает самую суть на­
шего бытия.
АВТОГРАФ Чи П 15
 Кроме того, не все так однозначно. Мир — ил­
люзия. И одновременно — в некотором аспекте —
не иллюзия. Для Бога «да» и «нет» существуют одно­
временно. Любое явление имеет позитивную и нега­
тивную стороны — клубок парадоксов.
Итак, России и Советскому Союзу вообще необ­
ходимо прежде всего выйти из этого ужасного кри­
зиса во что бы то ни стало. Отстоять свое ф и зи ч е­
ское и историческое существование, стать на ноги,
сохранить свою независимость, не превратиться в
колонию. Это как во время войны — надо сначала
отстоять себя, потом уж взяться за духовное само­
углубление. Впрочем, это самоуглубление может про­
исходить и во время кризиса.
Конечным результатом должен быть, на мой
взгляд, приход России к самой себе. России необхо­
димо — пусть постепенно — найти саму себя, ибо ее
великая культура, ее прошлая духовная жизнь от­
ражала далеко не все сокровища, которые лежат
внутри ее Души.
В этом и есть предназначение русского челове­
ка — ибо судьба России и его собственная судьба
неразрывны. Для наших великих предков Россия
была святой тайной, Родиной, Невестой, Женой,
святыней, и, оставаясь таковой, пусть она будет для
нас нечто большим.
Беседу вел
Петр КАПКИН
(Москва, ноябрь 1990)

МЫ НЕ ПОЛУЧИЛИ ЗЕМЛЮ
В НАСЛЕДСТВО
ОТ СВОИХ ПРЕДКОВ
МЫ ОДОЛЖИЛИ ЕЕ
У СВОИХ ДЕТЕЙ

16 АВТОГРАФ ЧиП
 Петру Алексеевичу К ропоткину посвящ ено немало
книг и множество статей. О днако по сию пору, как мне
представляется, остается в тени нечто очень важное,
быть может, главное, что отличает его жизнь и тво р че ­
ство. Кратко: обостренное чувство природ ы и правды.
Впрочем, у него эти два понятия сливались воедино.
Ибо по справедливости природа — это и есть правда
бытия.
Специалисты знают Кропоткина как знам енитого пу-
тешественника-географа, о д н о го из основателей чет­
вертичной геологии и палеогеограф ии плейстоцена,
биолога-эволюциониста, историка Великой ф ранцуз­
ской революции, основателя теории анархизма. Все
эти области творчества рассматриваются порознь.
А что их объединяет, пом им о личности исследователя?
И что м ожет быть общ его м е ж д у теорией анархизма,
эволюционной биологией и учением о лед н ико во м
периоде?
Общее, оказывается, имеется. И оно через личность
Кропоткина захватывает и наши собственные интересы,
помогает понять современны е мучительные конф ликты
индивидуума и общества, человека и природы , бытия
и сознания. Кропоткин не предлагал рецептов для
разрешения подобных противоречий. Он предоставля­
ет нам нечто более убедительное: у р о к своей ж изни.
Не случайно английский писатель О скар Уайльд из
всех, кого он знал, считал К ропоткина о дн и м из двух
по-настоящему счастливых лю дей. Да, К ропоткин стал
истинно счастливым, отказываясь от того, что имел или
мог бы иметь, — от богатства, карьеры, почестей,
должностей, ради справедливости на Земле. И как бы
невольно, исподволь стал он великим учены м. Почему?
Ответим словами Гёте: «Первое и последнее, что тре­
буется от гения, — это любовь к правде». У К ропоткина
(и у Гёте тож е) была триединая лю бовь: к правде, че­
ловеку, природе.

19
 Жизнь общества он никогда не отрывал от ж изни
природы, историю человечества понимая как п р о д о л ­
жение многих миллионов лет геологической истории.
Он стал анархистом, наблюдая жизнь п рирод ы и л ю ­
дей. А на его научных исследованиях сущ ественно
сказались идеи анархизма, hie учитывая этого, вряд
ли м ож но понять Кропоткина как натуралиста.
О дно важное правило блестяще подтверж дается
судьбой Кропоткина. Не следует стремиться стать
счастливым. Важно быть человеком , достойны м
счастья.
О кончив привилегированный Пажеский корпус (был
личным кам ер-паж ом им ператора А лександра II),
он выбрал служ бу в отдаленнейш ем А м у р с к о м ка­
зачьем войске. Ему довелось участвовать в тр у д н о м и
опасном сплаве барж по А м у р у и провести несколько
рискованных, тяжелых и чрезвычайно плод отворны х
в научном смысле экспедиций. Ему посчастливилось
открыть горные хребты, П атомское нагорье, вулканиче­
ские области. Сделал он и важные географ ические
«закрытия», опровергнув сведения о крупны х водопа­
дах на притоке Ангары О ке и о мощ ны х высоких го р ­
ных хребтах Большой Хинган и Становой.
Сибирские путешествия закалили Петра К ропоткина
и физически и морально. Окрепла е го воля. Он научил­
ся находить взаимопонимание с разными лю д ьм и в раз­
личных, порой экстремальных ситуациях.
Произош ло возмужание его и как мыслителя. Он
превратился в самого настоящ его проф ессионального
исследователя природы , натуралиста. Освоив научный
метод, научился вести полевые наблю дения, изучать
природу непосредственно, лицом к лицу. Он такж е изу­
чал быт и нравы местного населения, эконом ические
условия Сибири.
Осенью 1867 года Петр Кропоткин вернулся в Пе­
тербург, ушел с военной службы и поступил на мате­
матическое отделение ф изико-м атем атического фа­
культета университета. Зарабатывал на ж изнь литера­
турными трудами (переводам и, очеркам и). Числился
чиновником статистического комитета М инистерства
внутренних дел.

20 Р. БАЛАНДИН
 Он активно входит в научную работу Русского
географ ического общества, став секретарем отделения
физической географ ии. Лично знакомится с кр уп н е й ­
шими русскими путеш ественниками и географ ам и:
Н. М иклухо-М аклаем, А. Ф едченко, Н. С еверцовы м ,
Н. Пржевальским.
В то время заново осмысливались проблем ы освое­
ния Российского севера и плавания в м орях С еверного
Ледовитого океана, поставленные ещ е М. Л о м о н о с о ­
вым. Отважные норвежские китобои рискнули на не­
больших шхунах войти в Карское м оре, забитое
плавающими льдами. П робуж дался интерес к исследо­
ванию А рктики. Русское географ ическое общ ество на­
значило комиссию для выработки плана полярной
экспедиции и организации научных работ. С екрета­
рем комиссии избрали П. Кропоткина. Ему приш лось
две с половиной недели работать по 15— 18 часов в
сутки, чтобы успеть к сроку составить доклад ко м и с­
сии, включавший вопросы зоологии, геоф изики, океа­
нологии. Он обнаруж ил, в частности, статью р у сско го
ф лотского оф ицера Николая Густавовича Ш илл инга
«Соображения о новом пути для откры тий в С еверном
Полярном океане», опубликованную в « М о р ско м с б о р ­
нике» за 1865 год. По мнению Ш иллинга, особенности
движения льдов и течений свидетельствую т о в о зм о ж ­
ном неизвестном архипелаге, располож енном недале­
ко от Новой Земли.
Успехи в познании географ ии Сибири п роб удил и у
Кропоткина новый грандиозный замысел. Дать полное
географ ическое описание России. При этом он хотел
связать природны е условия с хозяйственной деятель­
ностью человека. Подобные сведения накапливались
в Географ ическом обществе. Следовало их обработать
и свести воедино. Сделать это м о ж н о было, заняв
пост секретаря Географ ического общества.
И вот — счастливый случай. Работая в Ф инляндии,
Кропоткин получил телеграм м у от Г еограф ического
общества: «Совет просит вас принять долж ность
секретаря Общества».
Казалось бы, мечта осуществилась. Появилась р е д ­
кая возможность заняться интереснейш ими исследова­
МЯТЕЖНЫЙ к н я з ь 21
ниями, полезными и для науки, и для общества. Но к
этому моменту Кропоткина одолевали новые сом нения
и устремления. Он телеграф ировал в ответ: «Д уш евно
благодарю, но должность принять не м огу».
Какой ж е путь избрал для себя Кропоткин? П р о ­
должая научные исследования, заниматься р е в о л ю ­
ционной агитацией, подготовкой дем ократических
преобразований в России. П еред ним откры лся п о д ­
польный, пролетарский и револю ционны й П итер. О н —
князь, ученый — был вхож в «высший свет». О бедал
в аристократических домах. Порой заходил в Зимний
дворец повидать своих старых приятелей по П аж еско­
му корпусу. А затем брал извозчичью карету и, переле­
тая по траектории моста Неву, пересекал Васильевский
остров до утопающ их в грязи призем исты х д е ревян­
ных предместий, заходил в невзрачный дом . Через
некоторое время из этого дома, куда вошел изящ но
одетый м олодой человек в очках, выходил степенны й
крестьянин в ситцевой рубахе и грубы х сапогах. И толь­
ко окладистая, буйная темно-русая борода у них о б о ­
их была одна и та же. К ропоткин был един в двух ли­
цах. Это было не двуличие, а двужизние.

ПРОТИВ ВЛАСТИ

«С кром ны м , прилеж ны м , благожелательным, ум е ­

ренным: таким вы хотели бы видеть человека? Х о р о ­
шего человека? Но мне он представляется только
идеальным рабом, рабом будущ его». «П рилеж ание,
скромность, благоволение, ум еренность — все это п р е ­
поны владычному строю душ и, развитой изобретатель­
ности, постановке героических целей, аристократиче­
скому для себя бытию». И наконец, вывод: «Ж изнь
не имеет иных ценностей, кром е степени власти — ес­
ли мы предполож им , что сама жизнь есть воля к
власти».
Так писал мрачный и мятежный ф илософ Ф р и д р и х
Ницше. Книга его называется «Воля к власти». Он
призывал к «аристократическому» общ еству, где гос­
подствуют единицы, личности, и осмеивал «стадный

22 Р. БАЛАНДИН
инстинкт» равноправных безликих «нулей». Это был
бунт го р д о го индивида, которы й стремится не к тому,
чтобы идти впереди стада (его слова), а мечтает о воз­
можности «идти самому по себе».
Жизнь Кропоткина, отказавшегося от п р ин а д л е ж н о ­
сти к аристократии, отреш енного от воли к власти,
прошла счастливо и славно. Это была жизнь героя.
Он не противопоставлял себя д р угим , а стрем ился
пробудить в них чувство собственного достоинства,
не желая господствовать над другим и. Высшая власть
человека — над самим собой, над своими низким и
помыслами и чувствами. И менно этой волей к власти
обладал в полной мере Кропоткин.
...21 марта 1876 года Петр Кропоткин сделал сен­
сационный доклад в Русском географ ическом о б щ е ­
стве, доказывая существование в недавнем п р о ш л о м
ледниковой эпохи. А на следую щ ий день он был
арестован за принадлежность к тайному р е в о л ю ц и о н ­
ному обществу. Отвечать на вопросы К ропоткин отка­
зался. Его заключили в П етропавловскую крепость.
Тяжелая тишина каменного каземата. М аленькое
оконце под потолком, забранное толстой реш еткой.
Койка. Табурет. Десять шагов из угла в угол. П ройти
полтораста раз — верста. Каждый день две версты
утром, две перед обедом , две после обеда и одна
перед сном. Повороты медленные, чтобы не з а кр уж и ­
лась голова. Дважды в день гимнастика с тяж елой
табуреткой.
Еще недавно он отказался от долж ностей в Геогра­
ф ическом обществе, памятуя о р е волю ц и онной ра б о ­
те. Теперь, в заточении, мысли его занимал н е о ко н ­
ченный научный труд. Ему были предоставлены перо
и бумага по личному распоряж ению царя. Ученый
не спешил с выводами, не старался излож ить свою
оригинальную и красивую идею . Наука треб ует до ка ­
зательств и сомнений. А потом у он детально о п и ­
сывал виденные в Скандинавии отлож ения древних
ледников и сопоставлял их с теми, которы е наб лю ­
даются в более ю ж ны х краях...
Днем в протопленном каземате было ж а р ко , д у ш ­
но. Ночью по полу шел поток холо д н о го воздуха.

МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 23
Становились влажными стены, простыни, тонкое о д е я ­
ло, борода. Начиналась «зубная боль», в суставах —
сказывался ревматизм, нажитый во время сибирских
путешествий.
Кропоткин продолжал писать. У порно выхаживал
тю рем ные версты. Упражнялся с табуреткой. Не терял
самообладания. Н епрерывно работал. Закончил п е р ­
вый том и передал брату. (Они обменивались и к р о ­
хотными записочками, обсуждая возм ож ности побе­
га.) Второй том продвигался медленнее.
Здоровье Петра Кропоткина продолж ало у х у д ­
шаться. Превозмогая болезнь и усталость, продол ж ал
работать. Появились признаки цинги, постоянно болел
желудок. Сказывался и напряженный ум ственны й
труд — при плохом освещ ении, в духоте и сы р о ­
сти. Правда, из остальных заключенных, вовсе ли­
шенных работы, некоторы е ум ерли в крепости, а не­
сколько человек сошли с ума. Наука помогла е м у вы­
жить в тяжелейших условиях. Словно силой мысли
заключенный разрушал каменные стены, обретая сво­
боду. И все-таки, безусловно, одной лишь духовной сво­
боды для человека недостаточно.
...Кропоткин писал научный тр уд увлеченно, ярост­
но, словно пробивая путь на свободу. Его энтузиазм
не трудно понять: ученый откры л неведом ую научную
область и осваивал ее как те о р е тик-п е р во п р о хо д е ц .
Его главной научной работой стали «Исследования о
ледниковом периоде», созданные в каземате и увидев­
шие свет в 1876 году. Он утвердил в ней ледниковую
теорию — одну из важнейших в науках о Земле.

Несмотря на тю р ем но е заключение, К ропоткин

постарался ознакомиться со всей доступной ем у лите­
ратурой, необходим ой для обоснования ледниковой
теории. В этом ем у помогало хорош ее знание не­
скольких языков (английского, ф ранцузского, нем ец ­
кого, итальянского), а также способность бы стро о с­
воить для чтения шведский и норвеж ский языки. Он
прекрасно ориентировался в ф изико-м атем атических
науках. Это позволило ем у, в частности, сделать очень
важный для обоснования великих ледников вывод о

24 Р. БАЛАНДИН
пластичных свойствах льда. В то время эта идея
была чужда натуралистам.
...Свобода научной мысли — в тю р е м н о й кам ере.
Так было с Петром Кропоткины м. Он находился в
Петропавловской крепости, называемой «русской Ба­
стилией». Н икому из ее узников (среди них были Ры­
леев, Ш евченко, Достоевский, Бакунин и м ногие д р у ­
гие выдающиеся лю ди) не удавалось соверш ить побег.
Кропоткин решил нарушить и эту традицию .
Прошло два года. Одолевал ревматизм, началась
цинга (болезни, «унаследованные» от сибирских путе­
шествий). Он уж е передвигался с тр уд о м . «Не дож ить
тебе, сердеш ном у, до осени», — вздохнул с о п р о в о ж ­
давший его солдат-конвоир.
Его перевели в тю рем ны й госпиталь, находившийся
близ окраины П етербурга. Здесь у ш и р о ко го о ткр ы то ­
го (хотя и зареш еченного) окна он стал поправляться.
Вновь принялся за свой научный труд, начав второй
том. Но мысли его занимал план побега. В тю р е м н о м
госпитале он находился под особой охраной. Возле
его камеры неотлучно стоял часовой.
В спасении Кропоткина принимало участие немало
отважных молодых лю дей. Среди них был будущ и й
выдающийся кристаллограф Евграф Ф е д о р о в. М н о гие
из этих «заговорщиков» не были даже знакомы с
Петром Алексеевичем, рискуя собственной своб одой
ради его освобождения. «А время мчалось с порази­
тельной быстротой. Я усиленно работал и писал, до
поздней ночи...» — вспоминал он.
В назначенный день — 29 ию ня, святых Петра и
Павла, — побег не удался по причине пустячной:
условным сигналом долж ен был служить красный воз­
душный шарик. Но именно в этот день у Гостиного
двора не оказалось — редчайший случай! — ни о д н о го
красного шара.
На следую щ ий день в тю р ьм у пришла ро дстве н ­
ница Кропоткина и просила передать ем у часы. Уходя,
она крикнула в окно: «Вы часы-то проверьте». Под
крышкой часов он обнаруж ил к р о хо тн ую заш иф ро­
ванную записку, где излагался новый план побега.
Д омик напротив тю рьм ы сняли его друзья. На ули­
МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 25
це расставили наблюдателей. В четыре часа К р о п о т­
кина вывел конвоир на прогул ку во двор. Вскоре из
окна домика послышались звуки скрипки. Это означа­
ло: путь свободен! До ворот было далековато. К ро­
поткин решил подойти к ним поближ е. Внезапно м у ­
зыка прервалась. Что случилось? Оказывается, стали
въезжать во двор возы с дровами.
Но вот грянула скрипка лихую м азурку К онтского.
Медлить было нельзя. М и го м скинув тю р е м н ы й бала­
хон (специально упражнялся в кам ере!), К ропоткин
бросился бежать. «Лови его!» — закричали возчики-
крестьяне, тороггясь ем у наперерез. Конвоир на бегу
попытался достать заклю ченного ш тыком, тыча впе­
ред ружье. Но князь ловко удерж ивал расстояние
и выскочил за ворота. Невдалеке стояла пролетка.
Там сидел какой-то незнакомый штатский... в военной
ф уражке! Кто это? И почему он у п о р н о см о тр и т в
сторону? Часовой, стоящий на посту в б уд ке у ворот,
почему-то не обратил внимания на беглеца. (О дин
из друзей Кропоткина затеял с часовым увлекатель­
ный ученый разговор о мелких насеком ы х-парази-
тах, которые под м и кроскопом выглядят как чуд ови­
ща.)
Подбежал к пролетке. Вроде бы, сидящ ий в пр о ле т­
ке человек похож на доктора О реста Веймара. К р о п о т­
кин на бегу захлопал в ладоши. Сидящий оглянулся,
крикнул: «Скорее, скорее!» — и махнул револьвером .
Да, Веймар! Сзади вопли: «Лови! Д е р ж и !» К р о п о т­
кин вскочил в пролетку. «Гони!» — крикнул Веймар
кучеру. Великолепный призовой рысак Варвар рва­
нул галопом. Веймар пом ог К ропоткину надеть пальто
и цилиндр.
Лошадь бежала крупной ры сью . П огони не было.
Выехали на Невский проспект, свернули в б о к о в у ю
улицу, остановились у подъезда. В квартире К р о п о т­
кин подстриг бороду, переоделся. Они вмести с Вей­
маром, выйдя из дома, взяли закры тую карету.
Вечер был тихий и светлый. Покатили на острова,
где публика гуляла, любуясь золотым закатом. Нака­
тавшись вдоволь, задумались о том, где найти н адеж ­
ное убежищ е. И решили поехать в модны й ресторан

26 Р. БАЛАНДИН
Д о но на. З д есь сняли о тд е л ьн ы й каб и н ет и п р о с и д е ­
ли д о ночи.
У знакомых и родны х Петра Кропоткина прош ли
обыски. Были подняты на ноги все п е те р б ур гски е
сыщики. Сотни экземпляров его ф отокарточки были
распространены среди полицейских и дворников.
Царь приказал разыскать князя Кропоткина во что бы
то ни стало. А тот укрывался на дачах в о к р е с тн о ­
стях столицы. Затем переселился в д е р е в н ю . По
чужому паспорту проехал Ф инлянд ию и из отдален­
ного порта на небольшой шхуне переправился в Ш в е ­
цию. Оттуда на пароходе под британским ф лагом
отплыл в А нглию .

РАЗЛАД ИЛИ ГАРМОНИЯ!

Эмиграция не усмирила мятежный дух Кропоткина.

Он не м ог проводить одни лишь теоретические ис­
следования. Участвовал — с угр о зо й ареста — в М е ж ­
дународном социалистическом конгрессе в Генте (Бель­
гия). Чуть позже в Париже выступал на собраниях
и митингах, посвященных годовщ ине П ариж ской к о м ­
муны. А в преды дущ ую годовщ ину этого ге р о и че ско го
(и трагического) события он шел вместе с д е м о н стр а ­
цией рабочих под красным ф лагом по улицам Берна.
В Ш вейцарии были запрещены такие выступления. П о­
лиция стала разгонять демонстрантов. Князь Петр
Кропоткин яростно отбивал знамя у наседавших по­
лицейских, дрался, получал удары...
У него не было расхождения слов и дел. Он не
призывал других к борьбе, но сам шел в первых р я ­
дах, рискуя ж изнью и свободой.
Некоторые группы анархистов стрем ились о б о ­
стрить политическую жизнь, создавать « р е в о л ю ц и о н ­
ную ситуацию». Они произвели несколько боевых ак­
ций, в частности, взрывы в Лионе. Власти во Ф р а н ­
ции и Ш вейцарии усилили репрессии против анархис­
тов. Кропоткина арестовали, судили в Лионе и вскоре
перевели в центральную ф ранцузскую тю р ь м у Клерво.
Петицию о его освобож дении подписали среди прочих

МЯТЕЖНЫЙ к н я з ь 27
философ Герберт Спенсер, английский поэт С уинберн,
французский поэт, писатель и драм атург Виктор Гю го.
Историк и теолог Эрнест Ренан, автор знам енитой
«Жизни Иисуса», предоставил в распоряж ение К ро­
поткина книги из своей библиотеки.
Только после трех лет заключения, в январе
1886 года, Кропоткин был освобож ден и вскоре пе­
реехал в А нглию .

Здесь он впервые попытался на научных основах

построить теорию анархизма, о б ъ е д и н яю щ ую ж изнь
общества и природы . Эта идея впервые привлекла
его значительно раньше, когда он прочел н екоторы е
работы основоположника анархизма П рудона и р у с с к о ­
го политэконома А. Щ апова. Последний утверждал,
что главные беды лю дей вызваны в значительной м ере
«бессилием человеческого разума в области э ко н о ­
мии природы, всеобщ им и соверш енны м незнанием
ее». Мысль эта была и остается соверш енно верной.
Несмотря на всю свою техническую мощ ь, человече­
ство является малой частью о кр уж а ю щ е й п р и р о д н о й
среды и черпает из нее не только материальные б о ­
гатства, но и знания, инф орм ацию .
«Анархия, — писал К ропоткин, — есть м и р о со зе р ­
цание..., охватывающее всю п р ир о д у, включая сю да
и жизнь человеческих общ еств. Ее м етод исследова­
ния — м етод естественных наук; этим м е то д о м д о л ж н о
быть проверено каждое научное полож ение. Ее тен­
денция — основать синтетическую ф илософ ию , то
есть ф илософ ию, которая охватывала бы все явления
природы, — включая сю да и жизнь человеческих
обществ и их экономические, политические и нравствен­
ною вопросы».
В годы своей активной р еволю ц ионной работы и
осмысления теории анархизма Петр А лексеевич впер­
вые всерьез задумался о великом значении для чело­
веческого общества взаим опомощ и.
...В Д ревнем Риме существовала п о говорка «Че­
ловек человеку — волк». (Натуралист отм етит ее со м ­
нительность: волки — животные стайные, «семействен­
ные», общ ительные.) В X V II веке английский ф илософ

28 Р. БАЛАНДИН
Гоббс доказы вал, б у д т о в ч е л о в е ч е с к о м о б щ е с т в е го с ­
подствует б о р ь б а к а ж д о го п р о т и в всех.
П риродны е ресурсы о к р уж а ю щ е й среды — б и о ­
сферы — не безграничны. Следовательно, неизбеж на
борьба за них среди избы точного количества о р га ­
низмов. Выживают победители в ж изненной б о р ьб е —
самые приспособленные.
Схема выглядела безукоризненно. Хотя Д арвин вов­
се не распространял ее на человеческое общ ество. Он
понимал, что не один отб ор определяет ж изнь и раз­
витие (эволю цию ) животных и растений. О д нако дар­
винистов слиш ком увлекла идея борьбы за сущ ество­
вание. Один из них — Томас Гекели — прочел в
О ксф ордском университете лекцию «Э волюция и нрав­
ственность», а затем опубликовал ее в виде статьи:
«Борьба за существование: програм м а деятельности»
(1888 год). Это уж е было теоретическое оправда­
ние жестокости по отнош ению к более слабым в
б оьбе за власть и жизненные блага.
Подобные взгляды возмущали Кропоткина до гл у-
ji души. Он их отвергал, как человек добры й, спра­
ведливый, благородный. Но разве ссылки на честь и
совесть им ею т значение для научных идей? Т р е б ую т­
ся убедительные — на фактах — опрове р ж е н и я. И
Кропоткин берется за исследование, им ею щ ее целью
доказать, что лучшие качества живых о рганизм ов ф о р ­
мируются не во взаимной борьбе и ненависти, а при
взаимопомощи, единении, солидарности.
Очень сильное впечатление произвела на К р о п о т­
кина опубликованная в научном журнале речь пете р ­
бургского проф ессора известного зоолога Карла Ф е ­
доровича Кесслера «О законе взаимной пом ощ и».
«Взаимная помощь, — утверж дал Кесслер, — такой
же естественный закон, как и взаимная борьба; но
для прогрессивного развития вида первая несравнен­
но важнее второй». К сож алению , ученый не успел
обстоятельно развить свои представления: он у м е р
в 1881 году.
Дарвин в работе «П роисхож дение человека» писал
о существовании у высших животных сочувствия и о б ­
щественного инстинкта, любви, симпатии, взаим опо­
МЯТЕЖНЫЙ к н я з ь 29
мощи, стремления к об щ ению . В этих животны х ин­
стинктах Дарвин видел предпосы лки высоких нрав­
ственных устремлений человека. Еще раньше, в 1860 го ­
ду, замечательный русский ученый А. Бекетов дока­
зывал господство в живой п рирод е гарм онии, взаим о­
действия и единства видов; борьба за существование
в этом случае предполагалась как частность.
Если взглянуть вокруг без пристрастий, попытаясь
охватить мыслью опре д ел яю щ ую силу в жизни п р и р о ­
ды, то трудно не признать, что эта сила — с о е д и н яю ­
щая по преим ущ еству; она в единении, а не в раздо р е .
В противном случае все на свете распалось бы в б е с­
смысленном безликом хаосе; постоянная вражда и
злоба содействовали бы взаимному истребл ению о р ­
ганизмов, а не процветанию их на Земле.
Если бы в биосф ере выживали наиболее присп о со б ­
ленные, то, кром е самых простейш их и выносливых
микроорганизм ов, не возникли бы никакие д р у ги е .
Но в человеческом обществе с древнейш их врем ен
наиболее высоко ценились вовсе не самые свирепы е,
жадные, грубы е и ф изически сильные особи.
Почему же тогда идея борьбы за сущ ествование
возобладала над представлениями о взаим опом ощ и,
единстве организмов? П о-видим ом у, причины связа­
ны не с наукой, а с общ ественны м мнением , ко то р о е
неявно воздействует на ученых.
В учении марксизма-ленинизма центральное м есто
занимает понятие ж естокой классовой б орьбы , вражды
м еж ду различными социальными группам и, слоям и.
Поэтому дарвинская теория естественного отб ора в
нашей стране была признана идеологическим о р у ж и ­
ем, подтверж даю щ им господство в общ естве (а не
только в природ е) борьбы и вражды. Критиковать ее
запрещалось. Ученые, которы е осмеливались на это
(в прош лом веке Н. Данилевский, в нашем — Л. Берг,
А. Любищ ев), клеймились как идеологические враги.
Не случайно и тр уд Кропоткина о взаим опом ощ и за­
малчивался и не переиздавался. Тема эта вообщ е о то ­
шла на дальний план в научных исследованиях.
Логично считать, что наиболее острая борьба за су­
ществование (значит, и естественный о тб о р ) идет в ге о ­

30 Р. БАЛАНДИН
графических зонах с недостатком пищи, с тр уд н ы м и
условиями выживания. А там, где обильны питатель­
ные ресурсы, прогрессивная эволю ция видов долж на
бы резко ослабевать из-за отсутствия б иологической
конкуренции. В действительности этого не наблю да­
ется. Замечательное разнообразие видов ж ивотны х
и растений — в зоне влажных тропических лесов. Наи­
более бедны — в особенности высшими ф орм ам и —
полярны е области и знойные пустыни.
П редки человека обитали в тропической зоне. Лишь
после овладения огнем и создания разнообразны х
орудий труда они распространились в м енее б лаго­
приятные для обитания зоны. Человек разум ны й о к о н ­
чательно сф ормировался им енно в ледниковы й пе­
риод. Не означает ли это, что в тр уд н ую для всего ж и ­
вого пору активнее действовал естественный о тб о р
наиболее приспособленных?
Более очевидно, пожалуй, проявлялась взаим о­
помощь. В суровой обстановке ж ивотны е обы чно об ъ ­
единяются в стада, стаи.
Кропоткин приводит м ного фактов, п о д тве р ж д а ­
ю щ их его теорию . Ему приш лось не столько поды ски­
вать необходимые прим еры , сколько отбирать из о г­
ром но го множества самые убедительные. Ж изнь всех
«общественных животных» — от муравьев и пчел до
дельфинов и шимпанзе — основана на взаим ном с о ­
гласии, на своеобразном разделении ф ункций. (Не
случайно сообщества насекомых нередко называют
сверхорганизмами.)
За последние полвека очень м ного накоплено све­
дений о жизни экосистем, связывающих «узами пи­
тания» разные виды животных и растений. Здесь тож е
царствуют взаимопомощь.
Среди видов, родственных нам, лю дям , сущ ество­
вали м ного тысячелетий назад гром адны е существа,
по м ощ и превосходивш ие горилл (а с гориллам и,
как известно, предпочитаю т не связываться никакие
хищники). Казалось бы, вот ком у — разум ны м и силь­
ным — принадлежит будущ ее. А эти гигантские пр и­
маты вымерли напрочь. Заселили всю З ем лю лю д и —
потомки неказистых гом инид. У них было о д н о явное
МЯТЕЖНЫЙ князь 31
преимущ ество: общ ительность, стадность, тесная вза­
им опомощ ь. Нет сомнения, что оно позволило им не
только выжить, побеждая крупнейш их ж ивотны х, но
и быстро умнеть благодаря взаимному о б щ е н ию .
Доказывают ли такие прим еры отсутствие борьбы
за существование? Нет, считал Кропоткин, «жизнь есть
борьба; и в этой борьбе выживают наиболее п р исп о ­
собленные».
Не противоречит ли автор сам ом у себе?
Дело в том, как понимать терм ин «борьба за сущ е ­
ствование». (М ногие бесплодные споры вызваны раз­
ным толкованием одних и тех же слов.) Ведь б ороть­
ся за существование м ож но не порознь — каждый
сам за себя, а объединяясь и помогая д р у г д р угу,
преодолевать неблагоприятные условия жизни сообщ а.
«А потом у объединяйтесь — практикуйте взаимную
помощь! Она представляет самое верное средство
для обеспечения наибольшей безопасности, как для
каждого в отдельности, так и для всех вместе; она
является лучшей гарантией для существования и п р о ­
гресса ф изического, ум ственного и нравственного.
Вот чему учит нас Природа, утверждает К ропот­
кин, — и этому голосу П рироды вняли все те ж и ­
вотные, которые достигли наивысшего полож ения в
своих соответствующ их классах. Э тому ж е велению
Природы подчинился и человек — самый первобы тны й
человек — и лишь вследствие этого он достиг того
полож ения, которое он занимает теперь».
Учение о взаимопомощ и как ф акторе эволю ции
обосновано Петром Алексеевичем в сам ом о б щ е м
виде. А для современны х ученых важно выяснить,
благодаря каким биологическим механизмам м о ж е т
передаваться это качество из поколения в поколение.
Известный американский генетик А. Д обж анский
предполож ил, что им еются генетические м ол екуляр­
ные структуры , которы е передаю т по наследству при­
знаки, полезные для рода, вида, групп организм ов да­
же в ущ ерб индивидам. Советские генетики проф ес­
сор В. Эф роимсон и академик Б. Астауров вернулись
к идеям Кропоткина о взаим опомощ и. Появились дан­
ные, подтверж даю щ ие их.

32 Р. БАЛАНДИН
 Казалось бы, странно: о солидарности, о взаимо­
помощи в природе и общ естве наиболее страстно,
убежденно и последовательно писал князь, сам обы т­
ный мыслитель, проницательный ученый. Мы п р и ­
выкли таких лю дей представлять в виде горны х пиков,
одиноко и горд о вознесшихся над равниной.
Но в том-то и дело, что наиболее крупны е горы
не торчат среди низин, а находятся в системах го р ­
ных хребтов. Каждая из вершин — сама по себе,
но непременно объединена с др угим и . А в пределах
плоскойоднообразной низины и мелкий холм ик п р и м е ­
тен, выглядит внушительно.
На мой взгляд, в нашей стране слиш ком д о л го и
часто возвышали весьма посредственны х лю д ей, вос­
хищались примитивными идеями, восхваляли вы соко­
поставленных начальников, руководителей, вож дей.
Такие люди и сами охотно принимали почести, б о р о ­
лись за власть, подавляли своих противников. Таким
лю дям соверш енно непонятен К ропоткин. А он был
велик еще и тем, что не отделял себя от «масс», не
вставал в позу вождя, не унижал др угих ради само­
утверж дения.

АНАРХИЯ — ЭТО НЕ ХАОСг

А СВОБОДА!

В Альпах, среди причудливых скал и горны х вер­

шин, устремленных к облакам, на берегах озер, у б у р ­
ных водопадов и могучих ледников К ропоткин вновь
и вновь пытался постичь великую тайну человеческо­
го бытия и бесценное благо — свободу:
«Непрестанная жизнь вселенной, к о то р у ю я пони­
мал как жизнь и эволю цию , сделалась для меня источ­
ником высшей поэзии, и м ало-помалу чувство е д и н ­
ства человека с одуш евленной и неодуш евленной
природой — поэзия природы — стало ф илософ ией
моей жизни».
Он все более убеждался в отсутствии господства
л подчинения в о кр уж аю щ е м м ире.
В природе торж ествует свобода и сам остоятель­

МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 33
ность. Наиболее несвободные организм ы — это пара­
зиты. Они присасываются к своим «корм ильцам » и
полностью зависят от них. Биологи выяснили, что сыт­
ное паразитическое существование вызывает у п р о ­
щение вида. Скажем, предки киш ечных паразитов
были устроены слож нее. О днако, приспособивш ись к
благоприятной среде, попав в полную зависимость
от нее, они претерпели не эволю цию , не развитие,
а деградацию.
Свобода в живой п рирод е — это не только воз­
можность выбора, не только сам остоятельность, пра­
во на пробы и ош ибки, но и возм ож ность развития,
усложнения, поумнения (для им ею щ их развитую нерв­
ную систему).
...Иисус Христос, когда е го хотели уличить в о тр и ­
цании власти государя, произнес: «Богу — Богово,
кесарю — кесарево». К ропоткин в этом отнош ении
стоял на крайней позиции: кесарю — ничего! И не толь­
ко сам одерж цу, но и лю б о м у представителю го суд а р ­
ственной власти. Ибо им енно власть — меча или го с у ­
дарственного механизма — воплощает в себе самые
отвратительные черты человеческой личности. По сло­
вам Кропоткина, «худшие из присущ их человеку по­
роков являются результатом власти, одинаково раз­
вращающей и властителей, и подвластных». С ледо­
вательно, путь к духовном у в о зр о ж д е н и ю и согла­
сию — в освобож дении человеческой личности от
властвования и подвластности.
М ож но, конечно, оспаривать такую ид ею . Но она
существует, и ее доказывал К ропоткин своим тв о р че ­
ством и своей ж изнью .
...Чтобы познать будущ ее, надо внимательно изу­
чить прошлое. Если есть некие общ ие з а ко н о м е р н о ­
сти жизни общества, то они обязательно проявлялись
в истории. Надо только суметь непредвзято их иссле­
довать. П рошлое — ключ к будущ е м у.
По мнению Кропоткина, главная м огучая и не сра­
зу заметная революционная стихия определяется вос­
станием масс, а не деятельностью руководи телей .
Этим отличается револю ция от переворота, от п р о с­
той смены власти.

34 Р. БАЛАНДИН
 В отличие от него марксисты признавали р у к о в о д я ­
щ ую и направляющ ую роль в револю циях политиче­
ских партий и вождей, видя в народной массе глав­
ным образом гр уб ую неорганизованную силу. Каза­
лось быг такая точка зрения подтверж дается м н о го ч и с ­
ленными прим ерами ж естоких бунтов, со п р о в о ж д а е ­
мых зверствами, грабежами, убийствами, р а з р у ш е ­
ниями. Однако по фактам, собранны м К ропоткины м ,
настоящий, наиболее ж естокий и страш ный о р га н и з о ­
ванный те рр ор с обилием ж ертв наступал не во врем я,
когда властвовал народ, а им енно в п е р ио д д и кта ту­
ры той или иной партии, группы . И делалось это опять-
таки в борьбе за власть и ее удерж ание.
По м нению Кропоткина, лю ди изначально, по своим
главным «инстинктам», склонностям, стрем л ениям
обычно добры , благородны , совестливы. Исходя из
этих соображений, Петр Алексеевич видел благо р е ­
волюции в том, что она способствует о с в о б о ж д е н и ю
человека, пробуж дает инициативу масс, устанавли­
вает социальную справедливость. О днако в см утны е
времена социальных переворотов и вспышек о б щ е ­
ственных страстей слиш ком часто в борьб е за власть
выигрывают не самые честные и м удры е вожди, а тот,
кто ловче воспользуется для своих целей б роским и
лозунгами.
...Марксисты, с которы ми он почти ни в чем не со ­
глашался, тож е имели заверш енную цельную систе­
му представлений о природ е и общ естве, оп р о ве р га я
взгляды анархистов. А в понимании конечной цели
общ ественного развития — ком м унизм а — и те и д р у ­
гие сходились. В чем ж е была суть их разногласий?
В 1906— 1907 годах больш евик-ленинец И. Сталин
четко сф ормулировал: «Краеугольный камень анар­
хизма — личность, освобож дение которой... являет­
ся главным условием освобож дения массы, ко лл е к­
тива. По м нению анархизма, освобож дение массы
невозможно до тех пор, пока не освободится лич­
ность... Краеугольным ж е камнем марксизма являет­
ся масса, освобож дение которой... является главным
условием освобождения личности. То есть, по м не н и ю
марксизма, освобож дение личности не во зм о ж н о до
МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 35
тех пор, пока не освободится масса... Ясно, что здесь
мы им еем два принципа, о триц аю щ ие д р у г друга...»
На первый взгляд м ож ет показаться, что тут п р о с­
то логические перевертыш и. Личности составляю т
массу, масса состоит из личностей; какое бы о с в о б о ж ­
дение не имелось в виду, результат-то о дин и тот
ж е: свобода массы предполагает своб оду слагаю ­
щих ее лю дей, свобода каж д ого человека складыва­
ется в свободу всей их массы.
И все-таки ф орм улировка Сталина, пожалуй, верна.
«Нужна такая организация, — продолж ал он, — к о то ­
рая соберет вокруг себя сознательные элем енты ра­
бочих... и поставит своей главнейшей целью р а з гр о м
капиталистических порядков». И наконец: «Н еобхо­
дим о при всех случаях обеспечить ид е йно-пол ити че-
ское влияние партии на сою зы и кооперативы».
Выходит, для освобож дения масс нужна р уко во д я ­
щая партия со своими руководителям и и вож дям и.
Они-то и будут главенствовать над партией и над на­
родом .
Октябрьская социалистическая р еволю ц ия (ее точ­
нее называли переворотом ) произош ла под р у к о в о д ­
ством вождей, преж де всего В. Ленина и Л. Т р о ц ко ­
го. Над советами, проф сою зам и, кооперативами ста­
ли властвовать представители господствую щ ей пар­
тии большевиков. Через не которое время, когда о к р е п ­
ли карательные органы, государственная система и
партаппарат, по стране прокатились волны террора.
Возможность такого тя ж ко го трагиче ско го пути
нашей страны предполагал Кропоткин. О н писал за­
долго до 1917 года:
«Каждый револю ционер мечтает о диктатуре, б у ­
дет ли это «диктатура пролетариата», то есть е го во ж ­
дей, как говорил М аркс, или диктатура р е в о л ю ц и о н ­
ного штаба, как утверж д аю т бланкисты. Все м ечтаю т
о револю ции как о возм ож ности легального ун и ч то ­
жения своих врагов при пом ощ и р еволю ц и онны х тр и ­
буналов...
Все мечтают о завоевании власти, о создании все­
сильного, всемогущ его, всеведаю щ его государства,
обращ аю щ егося с народом как с подчиненны м и п о д ­

36 Р. БАЛАНДИН
властным, управляя им при пом ощ и тысяч и м и л л и о ­
нов разного рода чиновников... Все р е в о л ю ц и о н е ­
ры мечтают о «Комитете о б щ ественного спасения»,
целью которо го является устранение всякого, кто о с м е ­
лится думать не так, как д ум аю т лю д и, стоящ ие у влас­
ти... Наконец, все мечтаю т о том , чтобы ограничить
проявление инициативы личности и сам ого народа...
Вот тайная мечта 99 процентов из тех, кто назы­
вает себя револю ционерам и».
...По взглядам Кропоткина, л ю б о й человек находит­
ся как бы в центре мира. И если судить по собствен­
ному опыту, по своим впечатлениям, так оно и есть.
Человек — вы, я, кто у го д н о — видит м и р своим и гла­
зами, осмысливает своим ум о м . Д аже зная, что З ем ­
ля вращается вокруг своей оси и в о к р у г Солнца, мы
не чувствуем этих вращений, а соверш енно о п р е д е ­
ленно видим недвиж ную З ем лю и колесом катящ ее­
ся Солнце, видим зам кнутую линию горизонта. Д аже
весь небосвод, мириады звезд, все м ироздание по на­
шим наблюдениям круж ится в о к р у г о д н о го центра,
которы м является каждый из нас.
Это иллюзия, м ож но возразить. Так нам только ка­
жется.
Нет, отвечу я, так происходит с лю б ы м наблю да­
телем. Ц ентр М ира находится везде. Где бы ни на­
ходился мыслящий разум, там и есть местный, частный
цейтр мироздания. Столь ж е очевидно, что во Вселен­
ной нет какого-то «центра управления» дви ж е н ие м
планет, звезд, галактик.
«Ни одна наука, — утверж дал К ропоткин, — ни
астрономия, ни физика, ни химия, ни б иология не д о ­
казывают необходим ость власти, нигде в п р и р о д е нет
единого управляю щ его центра, а всю ду и везде мы
видим лишь взаимодействие различных сил, к о о р д и ­
нацию разнообразных движений».
Возможно, Кропоткин недооценивал сущ ествование
в природе, обществе, душ е человеческой сил р а з р у ­
шающих, подавляющих, наруш аю щ их га р м о н и ю , п о р я ­
док. И анархисты и больш евики некритически о ц е н и ­
вали опыт ком м ун, которы е создавались в различны х
странах в разные эпохи, начиная с врем ен р аннего

МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 37
христианства. Эти организации чаще всего бы стро раз­
валивались. И не потому, что их подавляли какие-
то внешние силы. Они рушились изнутри, из-за раздо­
ра «свободных личностей», плохой организации труда,
пробуждения собственнических инстинктов (не менее,
возможно, сильных, чем инстинкт взаим опом ощ и).
Оправдание позиции Кропоткина — е го б л а го р о д ­
ная вера в д о б р ую волю лю дей, в м уд рость народа и
величие человека. Сталин и больш инство марксистов
относились к народу с позиций вож дей, видя в нем
тупое и опасное стадо, которы м необ ходим о ловко уп ­
равлять и которое нуждается в устраш ении. В р е в о л ю ­
ционной буре такие руководители могли рассчитывать
на успех, они возбуждали и организовывали массу,
направляли ее в нуж ном для своих целей направлении.
Кропоткин не исключал победу в револю ции таких
партий и вождей. Но продолж ал верить в окончатель­
ное торж ество народной доброты и м уд рости. Он
надеялся, что и в душах проф ессиональных р е в о л ю ­
ционеров, мечтающих о власти, пробудятся те ж е
свойства...
В феврале 1917 года в России, изм ученной первой
мировой войной, было свергнуто сам одерж авие. Впер­
вые правительство избрали дем ократическим путем .
Война продолжалась, и Врем енном у правительству
приходилось бороться не только с Германской им п е ­
рией, но и с внутренним разладом в стране.
Наступил переходный период от царизма к д е м о ­
кратическому правлению. Такие переходы , как спра­
ведливо отмечал К ропоткин, не осущ ествляю тся по
декретам или указам, в результате смены правителей.
Необходимы серьезные перестройки всего об щ ествен­
ного уклада. А они в одночасье не происходят; бы стро
м ож но только ломать, но не строить.
В это переходное время были предоставлены сво­
боды разным партиям. Усугубилось б р о ж е н ие в о б щ е ­
стве. Обретали силу и влияние рево лю ц и о н е р ы , п р и ­
зывавшие к новому перевороту, после ко то р о го власть
перейдет к пролетариям.
Летом 1917 года Кропоткин вернулся в Россию.
Была белая ночь. В П етрограде, несм отря на ранний

38 Р. БАЛАНДИН
час, его встречали массы гор о ж а н и члены В ре м е н н о ­
го правительства во главе с Керенским.
В дом, где поселился Кропоткин, началось на­
стоящее паломничество. Слава и авторитет р е в о л ю ц и о ­
нера выдвигали его в число политических лидеров.
Керенский предлож ил ем у пост министра в своем
правительстве.
— Я считаю, — отрезал К ропоткин, — рем е сл о
чистильщика сапог более честным и полезны м , чем
участие в государственной власти.
Взгляды Кропоткина на те кущ ую политическую си­
туацию были противоречивы, как само то врем я. Он
ратовал, в противоположность больш евикам , за войну
до победы над Германской им перией. Для этого тр е б о ­
вались прочное централизованное управление, строгая
дисциплина, надежная армия, сильное государство.
Но, как анархист, он видел развитие Ф евральской
революции в децентрализации, м естном сам оуправ­
лении, распространении кооперативов, крестьянских
ф ерм, проф союзны х организаций.
О ктябрьскую р еволю ц ию К ропоткин считал пе р е во ­
ротом, в котором к власти приш ли р е в о л ю ц и о н е р ы -
государственники. Его не устраивал сам факт установ­
ления диктатуры одной партии, укрепления аппарата
насилия и всей государственной структуры . Он писал
в апреле 1919 года:
«Согласно м оем у взгляду, эта попытка построить
ком мунистическую республику на основе с тр о го
централизованного государственного ком м уни зм а под
железным законом партийной диктатуры в конце
концов потерпит банкротство. На России мы учимся,
как нельзя вводить ком м унизм даже с н ародом , ко то ­
рый устал от старого реж им а и не оказывает ак­
тивного сопротивления эксперим ентам новых прави­
телей».
Он оговаривался: «Идея Советов... — великая идея».
Однако «страна управляется партийной диктатурой».
Это парализует и политическую и эко н о м и че скую ак­
тивность народа: «Когда правительство берет на себя
обязанность снабжать каж д ого граж данина лам пой и
даже спичками, чтобы зажечь эту лампу, то тогда это не
МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 39
может быть сделано даже с бесчисленным м н о ж е ­
ством чиновников — такое правительство становится
язвой». «Все возлагать на гений партийных диктато­
ров — значит, разрушать независимые центры нашей
жизни, профессиональные сою зы и местные ко о п е р а ­
тивные организации, превращая их в б ю р о кр а тич е ские
органы партии, как это имеет место теперь».
Ему на личном опыте приш лось испытать то, от
чего он теоретически предостерегал п р е ж д е : го су­
дарственный капитализм, диктатуру партии, «военный
ком м унизм ». Он переехал из П етрограда в М оскву,
а затем в го р о д о к Д митров. Это была, в сущ ности,
ссылка. Он был оторван не только от центров полити­
ческой жизни, которая к том у времени была подавле­
на, но и от научных библиотек. Даже п р им ер с ке р о си ­
новой лампой и спичками, судя по всему, отраж ает
его личный опыт существования, когда лю б ой пустяк
приходится «доставать» (за свои д еньги!) у м естного
мелкого «вождя», руководителя-распределителя.

Несмотря на преклонный возраст, он не утерял

юнош еской пылкости, мужества, верности идеалам
юности. После покушения на Ленина был объявлен
красный террор. Расстреливались ни в чем не повин­
ные люди (сначала — 500 залож ников!). Узнав об
этом, Кропоткин послал Ленину возм ущ енное письм о:
«Теперь правят в России не советы, а партийные
комитеты. И их строительство страдает недостатками
чиновничьего строительства... Если же тепереш нее по­
ложение продлится, то само слово «социализм» о б р а ­
тится в проклятье».
Из Дмитрова Кропоткин безуспеш но убеж дал пре­
кратить тер р ор и укрепление новой государственной
системы, органов подавления народа; доказывал необ ­
ходимость передать руководство местным советам,
развивать кооперацию , частную инициативу, различные
ф ормы свободного сотрудничества граж дан. Ответа
на его предложения не было. Хотя идеи К ропоткина
отчасти воплотились в новой эконом ической политике,
при временном развитии частного п р едприним атель­
ства. Однако господство однопартийной диктатуры и

40 Р. БАЛАНДИН
м огучего государственного аппарата об рекало НЭП
на неудачу.
Несмотря на тяготы жизни, преклонны й возраст и
слабое здоровье, Петр Алексеевич до конца дней своих
сохранил ясность разума и желание поделиться с л ю д ь ­
ми своими знаниями. Он не прекращ ал научной и
просветительской работы. Его теоретическая мысль,
как преж де, была устрем лена за близкие горизонты —
в будущ ее. В страш ную пору м еж д оусобной войны,
когда рушились извечные устои общ ественны х о тн о ­
шений, когда брат восставал на брата и сын на отца,
когда торжествовали вражда, насилие, беззаконие, он
начал писать книгу «Этика».
«Любовь к истине уж е составляет д о б р у ю полови­
ну — лучш ую половину всякого нраственного уче ­
ния» — так соединял он цель науки (поиски истины)
с учением о добре.
Кропоткин не поучал лю дей, не изрекал истины.
Он старался исследовать основы духовной жизни о б ­
щества как естествоиспытатель. Но как бы высоко
ни оценивали мы его книгу, настоящим уче б н ико м
нравственности является не она, а сама его жизнь.

Петр Алексеевич был убе ж де н : анархия — это не

хаос, а свобода. Безвластие позволяет человеческой
личности обрести достоинство и красоту, силу и вели­
чие...

У РО К жизни
М ногие десятилетия в нашей стране имя и мысли
Кропоткина оставались в искусственной тени. Н еум е­
ренно и несправедливо прославлялись те вож ди, деяте­
ли, ученые, которые способствовали становлению и
укреплению однопартийной диктатуры , м о гуч е го го ­
сударства с его чиновничьей ратью.
К счастью, теперь мы им еем возм ож ность напря­
мую , без обиняков и недом олвок, познакомиться с
Кропоткиным. Наиболее важно осмыслить и усвоить его
метод познания единства общества и п р ирод ы , е д и н ­
МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 41
ства законов мироздания, которы м подчиняется и че­
ловек, и окруж аю щ ая его среда.
Закон всемирного тяготения, начала те р м о д и н а м и ­
ки, законы квантовой механики, электрохим ии, ф изи­
ки твердого тела, ф изиологии клетки и нервной си­
стемы и многие другие научные «истины» одинаково
действуют и в природе, и в технике, и в нашем о р га ­
низме. В этом смысле законы м ироздания всеобщ и.
Но допустимо ли (и в какой м ере) использовать зако­
ны естествознания для понимания духовной и социаль­
ной жизни человека?
Если это недопустимо, значит, м е ж д у человеком и
окруж аю щ ей природой леж ит непроходим ая пропасть.
Тогда невозможна гармония, немы слимо с о тр уд н и че ­
ство человека с природой, а будет вечная вражда и
борьба.
Возникает одно противоречие с идеей анархизма,
безвластия. Законы природы — это осознанная необ ­
ходимость. А свобода — это возм ож ность выбора
самовольного, по склонности душ и, велению сердца,
решениям разума. Следовательно, человек является
рабом природы. Чем лучше он узнает ее, тем о тчетли­
вей сознает свои ограничения, свою несвободу! Напри­
мер, массивные тела падают на зем лю , а не подлетаю т
к облакам. Что тут поделаешь? Не значит ли это, что
анархия (безвластие) отсутствует в п р ирод е, где царят
властные законы? Значит, и для человеческого о б щ е ­
ства анархия неестественна?
Такой вывод верен только на первый взгляд. Чело­
век, зная законы природы , способен использовать их по
своему усм отрению . С пом ощ ью воздуш ного шара
мож но взлететь к облакам. Всесильный закон в се м и р ­
ного тяготения преодолевается самолетами и ко см и че ­
скими ракетами на основе знания механики, а эр о д и ­
намики, химии горения и других разделов науки.
Власть природы над человеком не безгранична. Но и
человеку не дано властвовать над п р и р о д о й по своей
прихоти. За нарушение законов природы рано или
поздно (обы чно — с некоторы м запозданием) нас о ж и ­
дает ее беззлобное возмездие.
Почему так происходит? Причин м нож ество. Вызва­

42 Р. БАЛАНДИН
ны они преж де всего тем, что человек стал все
настойчивей, мощ ней и безогляднее «покорять» зе м ­
ную природу, не соразмеряясь с ее нуж дам и и воз­
можностями. С ней привыкли обходиться как с ине р т­
ным неживым объектом , как с механизм ом , которы й
легко переделать, улучшить, исправить.
Только в последнее время стало распространяться
другое, научно обоснованное мнение: биосф ера, о к ­
ружающая и сотворившая нас, — это ж ивой о р га ­
низм, необычайно чутко реаги р ую щ ий на внешние воз­
действия. Чтобы существовать в такой среде, необ ­
ходимо учитывать м ногие ее законом ерности, не вла­
ствовать или подчиняться, а разум но сотрудничать.
Выходит, анархия действительно сущ ествует в п р и ­
роде; на принципах анархии осущ ествляется единение
и взаимодействие общества с п р ирод ой. Есть основа­
ния считать, что и м еж д у лю дьм и наиболее до б р ы е и
разумные отнош ения долж ны быть анархическим и,
безвластными, равноправными.
Конечно, так было бы прекрасно и гарм о н и чн о в
теории, в идеале. А в действительности, как известно,
идеальные схемы не м огут существовать: они слиш ком
упрощ ены в сравнении с неохватно слож ной и во м н о ­
гом непонятной реальностью.. На что у ж просты и п р о ­
думаны технические системы, но и в них нельзя вопло­
тить инж енерную мысль без учета свойств м атериалов,
потерь энергии, технологических возм ож ностей...
Не приходится обольщаться, добиваясь полнейш ей
анархии, полного отсутствия власти. Но миниархия,
минимальная власть, м ож ет оказаться вполне у д о б н о й
и полезной. Тем более если учесть, что среди лю д ей
им еются самые разные типы, порой склонны е подчи­
няться, избегая самостоятельных реш ений. Есть и не­
уемные властолюбцы, всеми силами стрем ящ иеся
господствовать над другим и. Для ограничения их по­
ползновений приходится принимать некоторы е м еры
защиты общества от вождей, деспотов, диктаторов.
Полезно учиться у тех, ком у посчастливилось д о ­
стойно пройти свой ж изненный путь. В этом о тн о ш е ­
нии прим ер Петра Кропоткина очень поучителен.
В подобных случаях нередко предполагаю тся в р о ж ­
МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 43
денные сверхобычные качества. Д ействительно, К р о ­
поткин не был обделен талантами: хо р о ш о рисовал,
пел, танцевал, был физически крепок, имел артисти­
ческие и литературные способности. О днако ничего
сверхобычного в этом не было. Не обладал он ни
феноменальной памятью, ни особой гибкостью ума,
ни чудовищ ной усидчивостью ... Н ормальный русский
интеллигент второй половины X IX века! А достиж ения
его колоссальны, проницательность и сила мысли со в е р ­
шенно исключительны. Чем это м о ж н о объяснить?
На мой взгляд, преж де всего — чистой совестью ,
полнейшей искренностью в исканиях правды.
Кстати, свободу он толковал вовсе не как осознан­
ную необходимость (странная это свобода — по п р и ­
нуждению , по неизбежности поступать только так, а не
иначе). Свобода, по его представлениям, «есть воз­
м ож ность действовать, не вводя в обсуж дение своих
поступков боязни общ ественного наказания (телесно­
го, или страха голода, или даже боязни порицания,
если только оно не исходит от друга)».
С таким определением м ож но, конечно, поспо­
рить. Дело даже не в сути свободы , не в точности
ф орм улировок. Главное — свобода и несвобода лично­
сти определяется ее собственным вы бором п р е ж д е
всего. Внешние обстоятельства лишь с полной о п р е д е ­
ленностью выявляют степень внутренней свободы.
Спору нет, немало было в X IX — XX веках п р о ­
славленных имен писателей, ф илософ ов, ученых, поли­
тиков. Надо лишь помнить: если имя данного человека
«на слуху», часто повторяется в прессе, на радио, если
его восхваляют сторонники и клеймят противники, этим
еще ни в коей м ере не доказывается, б уд то этим
лю дям здорово повезло в жизни и они были счастливы.
Безусловно, есть честолюбцы, готовые даже на пр е ­
ступления ради славы. (Как писал ф ранцузский писатель
Ж ю ль Ренар, чтобы стать знаменитым, надо творить
либо шедевры, либо м ерзости; на что более способны
вы?) Но таким славолюбцам не суж д е н о испытать
устойчивого ощ ущ ения счастья — в согласии с совестью
и разумом. Только очень ограниченны й человек сп о ­
собен удовлетвориться столь м им олетной иллю зией.

44 Р. БАЛАНДИН
 Даже у необычайно прославленного в нашей стране
политического деятеля В. Ленина жизнь сложилась
негладко и даже трагически. Д олгие годы он нахо­
дился в подполье, выполняя не очень увлекательную
работу проф ессионального револю ц и о н е р а -п уб лиц и с-
та. От научных исследований он бы стро отош ел,
перейдя на внутрипартийные проблем ы , вопросы по­
литической борьбы за власть. Даже добивш ись поб е­
ды в октябрьском перевороте и возглавив больш евист­
ское правительство, он вряд ли успел ощ утить
радость или хотя бы удовлетворение достигнуты м .
Грозная гражданская война, разруха в стране, те р р о р ,
страх за собственную жизнь, вы нуж денное эко н о м и че ­
ское отступление (НЭП), наконец, тяжелая болезнь
и серьезное психическое расстройство, ом рачивш ие
последние месяцы жизни, — все это никак нельзя
считать счастливым ж изненным путем.
...Главнейшая задача общества справедливости —
предельно полно раскрыть творческие потенциалы всех
и каждого. Так считал К ропоткин. А раскрывается че­
ловек не на пути приспособления к о к р у ж а ю щ е й п р и ­
родной, социальной, духовной среде, а в свободны х
исканиях правды, созвучной его духовном у стр о ю ,
который, в свою очередь, остается о тзвуком га р м о ­
нии мироздания.

Если Вы хотите получить новые знания о

внеземных цивилизациях, происхождении жиз­
ни на Земле, астрологических прогнозах катак­
лизмов, о поисках драгоценных камней и их
связи с судьбой человека, выписывайте с 1992
года новую популярную серию издательства
«Знание» «СТРАНСТВИЯ И ПРИКЛЮЧЕ­
НИЯ».
Издание ежемесячное, иллюстрированное,
его подписной индекс 70076. Брошюры этой
серии в розничную продажу поступать не бу­
дут. Подписка принимается в любом отделении
связи. Совсем недорого.
МЯТЕЖНЫЙ КНЯЗЬ 45
 ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА

Я. ГА Р И Н

ВСЯКИИ ЧЕЛОВЕК
ИЛИ ЧЕЛОВЕК СО СВОЙСТВАМИ

Говорят: творческие люди — наиболее разруши­

тельны. Низкие побуждения они сублимируют в ак­
ты творчества. Это — неправда! Творческие люди не
разрушительны, а правдивы. А разрушительны они
лишь в том, что созидание есть разрушение, вытес­
нение, искоренение зверя из человека.
У многих сидевших в тюрьме писателей — Луни­
на, Достоевского, Солженицына — я встречал стран­
ную на первый взгляд мысль: не побывавший в за­
стенке — еще не вполне человек. Теперь я понял,
почему это так: надо испытать, чтобы окончательно
очеловечиться!
Да, от наших лагерей не очеловечиваются, а зве­
реют — это правда. Но... Но можно ли по сю сторону
колючей проволоки понять до конца и всю звери-
ность, и всю человечность? Вот почему Достоевский
говорил молодому Соловьеву, пишущему О п р а в ­
д а н и е д о б р а : «В кутузку бы тебя, годиков бы
эдак на пять...»
Да, природа не была слишком щедрой, творя свой
венец: слабое обоняние и зрение, плохой слух, болез­
ненность, беспомощность новорожденных и страда­
ние рожениц, восприимчивость к бесконечным эпи­
демиям, влияниям, порокам, а ко всему этому — сон­
мище болезней цивилизации — от инфаркта мио­
карда до облысения, от рака до кариеса, от расстрой­
ства психики до ожирения, от дебильности до дисто­
нии. Короче говоря, один процент алкоголиков,
один — психов, один — сексуальных маньяков,
один — страдающих манией величия, один — ком-

(Продолжение. Начало — № 4 —5 за 1991 год)

46
плексом неполноценности, один — жуликов, один —
эпилептиков, один — импотентов, один — паразитов,
один — холопов, один — ипокритов, один — повес,
один — святош, один — психотиков, один — шутов,
один — льстецов, один — нелюдей, один — конкиста­
доров, один — коллаборационистов, один — сутяг,
один — бонвиванов, один — филеров, один — добро­
хотов, один — мизантропов, один — лихоимцев,
один — мстителей, один — фигляров, один — болту­
нов, один — истериков, один — педерастов, один —
некрофилов, один — доктринеров, один — пасквилян­
тов, один — хипесниц, один — сутенеров, один —
спесивцев, один — выскочек, один — чистоплюев,
один — агрессоров, один — аскетов, один — тира­
нов, один — ... Так и набирается...
Да, люди слабы, глупы, жестоки, эгоистичны,
завистливы, жадны, трусливы, тщеславны, хвастли­
вы, надменны, хитры, лживы, лицемерны, болтли­
вы, злобны, неуживчивы, непоследовательны, при­
страстны, легкомысленны — Господи, прости им, ибо
не ведают, что творят, — но они, эти же люди, довер­
чивы, терпеливы, мужественны, порой — совестли­
вы, честны, правдивы, щедры, стыдливы, умны, иск­
ренни, скромны.
Да, они доверчивы. Они верят всему, что им вну­
шают. Их легко одурачить и еще легче закабалить.
Они способны распять Сына Божьего — «ибо не ве­
дают, что творят», — но и раскаяться. Они без­
жалостны и совестливы. Они готовы к самопожерт­
вованию и палачеству, рассудительны и бёзрассуд-
ны, они строят Парфеноны и Освенцимы.
Мне наблюдать пришлось все виды униженья,
Я видел, как плюют в достойных уваженья,
И видел я воров, наживших капитал,
Шутов, которые пролезли в трибунал...
Попов, что могут за и против проповедать...
Так много мерзости мне довелось изведать,
Такую в правде ложь, в добре такое зло... (Гюго)
В характере человека тесно сплетены все мысли­
мые и немыслимые антиномии — стремление власт­
вовать и безропотное подчинение рабству, агрессив­
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА 47
ность и миролюбие, страсть к разрушению и порядку,
жажда будущего и ностальгия по прошлому. Все
эти противоположности не только уживаются друг
с другом, но и парадоксальным образом обращают­
ся друг в друга.
Духовные пастыри, благословляющие солдат на
убийство, заботливые и нежные отцы, служащие
палачами солдаты армии спасения, убивающие не­
винных, «инженеры человеческих душ», сворами
набрасывающиеся на Булгаковых и Пастернаков,
моралисты и гуманисты, строящие лагеря...
«Человек — настолько непоследовательное суще­
ство, что на основании его убеждений нельзя судить
о его поведении или по одной части его убеждений —
о другой их части» (Миколей).
48 И. ГАРИН
 Как объяснить эти несовместимости? Социальные
психологи считают, что это — самозащита. Человек
защищается от самого себя. Слепота ребенка, чьи
глаза совершенно здоровы, может быть следствием
того, что он стал невольным свидетелем полового
акта своих родителей, ненависть ко всем обладающим
властью людям — результатом постоянных издева­
тельств со стороны учителей, мизантропия — итогом
любви ко всему человечеству. Другие оьъясняют это
слабоволием или влиянием страстей. Человеку го­
раздо легче осознать, что ему не нравится, нежели
что он хочет. Ненавидеть проще, чем любить, ху­
лить — чем делать. Многие осознают опасность сво­
их действий, но не в состоянии контролировать соб­
ственные поступки. Нередко алкоголики, курильщи­
ки и наркоманы не только не испытывают наслаж­
дения от пагубных страстей, но алкоголь, табак,
снадобье вызывают у них омерзение, головную боль,
рвоту. Иные пьяницы так презирают себя, что... не
выносят протрезвления.
Но чаще всего это связывают со свободой воли.
О, эта смехотворная свобода воли! Кто знаком с
А л и с о й , или с З а м к о м , или с В в е д е н и е м
в п с и х о а н а л и з , тот отдает себе отчет в степени
этой свободы. Живые шахматные фигуры, покусив­
шиеся на замысел игры, потому и именуются гения­
ми, что пытаются постичь, движутся ли они по соб­
ственной воле или их — безо всякой мистики — пере­
ставляет невидимая рука судьбы.
А может быть, инстинкты? Как там у Фрейда?
«Люди не поддаются доводам рассудка, ими движут
инстинктивные желания».
Да, разуму приходится так часто побеждать ин­
стинкт, что создается впечатление непобедимости
последнего. Но сводим ли человек к инстинкту, ис­
черпывается ли им? Человек на то и человек, что ка­
ковы бы ни были его достижения, какими бы блага­
ми он ни обладал, он не удовлетворен, если не поль­
зуется уважением или славой среди людей.
Есть еще множество объяснений. Среди них —
снисходительность к себе.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА 49
 «К своим ошибкам и заблуждениям они относят­
ся с шуткой, как к своим детям, которые без этих
шалостей, быть может, не были бы так дороги»
(Гёте).
Одно из самых глубинных человеческих качеств
состоит в чувстве собственной невиновности. В 99 слу­
чаях из 100, пишет Карнеги, человек ни в чем не осуж­
дает себя, независимо от того, насколько он неправ.
К тому же каждый страждет изменить другого...
Говорят, Бог был несправедлив, поставив преде­
лы человеческим достоинствам и не ограничив чело­
веческие недостатки. Но это не так. И не потому, что
человеческие достоинства равны недостаткам, а по­
тому, что те и другие связаны неразрывно.
И глупость?

В ночь и тьму
Мир погружен, отвергнут богом, —
Глупцы кишат по всем дорогам. (Брант)
Или:

Вот-вот я в гроб уже сойду

Но с глупостью живу в ладу.
Хоть стал я дряхлым стариком,
Столетний глупенький младенчик,
Показываю свой бубенчик. (Брант)
Но разве дурость не относительна? Не будь дру­
гие дураками, мы были бы ими.
И тщеславие? Хотя А. Поп и учил, что в каждом
человеке ровно столько тщеславия, сколько ему не­
достает ума, Фридрих Великий понимал творческую
силу этого качества: «Любовь к славе — врожден­
ное свойство прекрасных душ; достаточно их лишь
пробудить и всколыхнуть, как появляются люди, ко­
торые ранее прозябали, а теперь, воспламененные
этим счастливым инстинктом, превратились в полу­
богов» (Сенека).
Да, тщеславие порочно, оно изнуряет, оно пре­
вращает человека в раба собственных страстей. Ве-
50 И. ГАРИН
дикая судьба — великое рабство. За тщеславие рас­
плачиваются нечеловеческими усилиями всегда быть
на виду, точно статуя на площади. Но даже против­
ники славы стремятся к тому, чтобы прославить себя
презрением к славе.
Тщеславие — страшная сила, действующая внут­
ри нас и против нас самих, но не будь тщеславия,
честолюбия, жажды бессмертия — была бы куль­
тура?
Не всем нужна слава, но сохранить имя свое в
вечности — страждут все!
Ну, а лень? Даже о лени — матери всех пороков —
Поль Валери говорил: великие качества трудолю­
бивых народов способны принести больше зла, не­
жели когда-либо родила леность.

Мы вкус находим только в сене,

И отдыхаем средь забот,
Смеемся мы лишь от мучений,
И цену деньгам знает мот.
Кто любит солнце? Только крот.
Лишь праведник глядит лукаво,
Красоткам нравится урод,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Лентяй один не знает лени,
На помощь только враг придет,
И постоянство лишь в измене.
Кто крепко спит, тот стережет,
Дурак нам истину несет,
Т^руды для нас — одна забава,
Всего на свете горше мед,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Кто трезв, тем море по колени,
Хромой скорее всех дойдет,
Фома не ведает сомнений,
Весна за летом настает,
И руки обжигает лед.
О мудреце дурная слава,
Мы море переходим вброд,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА 51
 Вот истины наперечет.
Лишь подлый душу бережет,
Глупец один рассудит право,
И только шут себя блюдет,
Осел достойней всех поет,
И лишь влюбленный мыслит здраво. (Вийон)
«Не будем уступать соблазну презирать людей,
а главное — соблазну впасть в отчаяние». На пер­
вой странице этой «Тетради» я записал изречение
Фредерика Гримма: «Служение роду человеческо­
му — безнадежное дело...» Провозгласим же нашу
веру в это безнадежное дело. Старик Гёте на пороге
вечности не желал больше уделять ни единого взгля­
да, ни единой мысли политике мира сего, которую
он назвал «путаницей, состоящей из заблуждений
и насилий...» Но эта «путаница» — наше кровное де­
ло, она прямо касается нас, и мы были бы трусами,
если бы уступили еще одному соблазну — отойти
в сторону.
Даже христианам вовсе не предписано отстра­
няться.
Бог, которому они служат, бог, который вложил
в их сердце способность познавать и любить его, не
только не отстранялся от кровавой истории челове­
чества, но сам вступил в нее: «И Слово стало плотию
и обитало с нами...» (Мориак).
Да, человек спасительно разнообразен и проти­
воречив. Да, он эгоистичен. Но разве само творче­
ство — не результат эгоизма? А любовь? «Человек
должен быть в какой-то степени эгоистом, чтобы раз­
вить свою индивидуальность». Люди не эгоистич­
ные всегда бесцветны. В них не хватает индивидуаль­
ности, эпатировал О. Уайльд. Но качества реально­
го человека — не эпатаж, а жизнь. А жизнь —
не кабинетные мечтания после сытного обеда у Фрид­
риха Энгельса. И всякий раз, когда очередная утопия
пренебрегала жизнью, всей ее обильностью и пол­
нотой, она терпела крах. Мы не первые...

(Продолжение следует)
52
 М Ы С Л И ВС Л УХ

СОВЕТСКАЯ ПРЕДСМЕРТ-ФИЛОСОФИЯ

Когда в 70-е годы где бы то ни было заходила речь об

отечественной философии и кто-нибудь иронически бросал
♦а что, и философы есть?*, всегда приходилось к слову:
«А Мамардашвили?» И все соглашались. Писатель — Би­
тов, Мудрец — Аверинцев, Философ — Мамардашвили.
И это было не просто советской нуждой в теневом и под­
линном гегемоне, в вожде, Лучшем Друге Советских Муз,
учителе и ориентире, но скорее минимальным подтвержде­
нием существования того, чего не существовало...
* * *

Самое время рассказать, почему в СССР нет философии.

Начать с «философского корабля», высланного Лениным в
1922 году. Продолжить деборинскими дискуссиями конца
20-х годов. Философскими ликбезами для Сталина. Пыточ­
ными камерами, отделами кадров Института философии,
массовыми принудработами по диалектическому материа­
лизму, подледным вздохом недолгой оттепели и железной
кащеевой цепью сусловского замора... Рассказать-то можно,
но зачем? История вопроса — поиск самооправданий, за­
теянный неудачниками. Пусть шестидесятники вспоминают
о незадавшейся попытке перелицевать марксизм-лени-
низм с гулаговской изнанки на человеческое лицо без бере­
гов... Для моего поколения отсутствие философии в стра­
не — такая же объективная реальность, данная в ощуще­
ниях, как отсутствие анчоусов и кальвадоса. Если уж про­
читал о них в книжках, полюбил заочно, так сойди на обо­
чину, не мешай движению государственных машин и вы­
страивай себе на здоровье собственную самодержавную
жизнь, в которой есть все, что ты пожелаешь, и именно в тех
словах и выражениях, которые любишь... Наверняка это од­
но из самых страшных испытаний истории — пропасть
непонимания между поколениями.
Поиск того, что не существует во внешнем мире, но есть
в то же время залог непрерывности культуры — главный
импульс философствования Мамардашвили. Это нечто он
ищет в таком странном явлении, как сознание, оговорив,
что оно «как тень ускользает от исследователя». Поставив
этот красный флаж ок перед многочисленными философа­
ми в штатском, он вновь и вновь пробует войти в эту неуло­

53
 вимую топографию постижения человеком себя и мира.
Путь в философию открывает лишь уникальный опыт
страдания. То, что дает возможность выдержать «философ­
скую паузу* — выйти из окружающего нас мира: «Нет,
не то, не то...* Причастность к какому-то первичному акту
самосознания и самочувствия. Именно в силу этой паузы
твоей «выброшенности* возможна потом пульсация фи­
лософской мысли. В категориях, наработанных традицией.
Мамардашвили так интерпретирует начало дантовской
«Божественной комедии*. Человек, заблудившись, стоит
перед горой — символом духовного рая. Но его к ней не под­
пускает волчица — жадность, с которой всякий из нас при­
вык беречь себя. Чтобы добраться до горы, человеку прихо­
дится спуститься в колодец страданий. Пройдя его до кон­
ца, он переворачивается и оказывается на горе — но уже под
другим небом...
Сформировавшись как философ в середине 50-х годов
на гребне своего поколения, Мераб Мамардашвили прошел
все стадии социально-либерального краха между 56-м и
68-м годами и далее — к середине 70-х, когда он не обнару­
жил рядом с собой ни одного из тех, с кем вместе вышел из
сталинской шинели. Кругом серая толпа полувоенных с пря­
мой, как спина и выстрел из ружья, выправкой мысли. Ни
одного философа как такового. Осталось размыш лять о
странностях судьбы, когда он, самый большой и последо­
вательный космополит среди своих друзей, остается в род­
ных палестинах в единственном числе.
Есть, конечно, история философии, вечное утешение
короля Лира, «дальние собеседники* вроде Декарта, Канта,
Гуссерля, Платона, Чаадаева. Он обнаруживает на некогда
живом огне философствования застывшую лаву, в кото­
рой копаются профессора и доценты, и рассказывает нам о
приходящей вдруг точке возврата исходных жизненных
смыслов и об их движении уже вне лавы — по нити самого
огня. (Чтобы была музыка, ее мало написать. Она долж­
на быть исполнена. Так же мысль, которая «существует
только в момент и внутри своего собственного исполне­
ния...*.)
Наверное, эту паузу исторгнутости, этот опыт вывихнуто­
го и самосознающего себя человека может в полной мере
дать только Россия — иначе зачем он здесь?.. Только тут
по-настоящему ощутишь себя гражданином мира, которо­
го нет. Живешь в России — значит существуешь, потому
что можешь мыслить: ибо это абсурдно. Именно отечествен­
ная истина-солянка уводит за крепкие стены мирювой исто­
рии философии...
54 МЫСЛИ ВСЛУХ
 Втиснутый в графу «нежелательных элементов» совет­
ской периодической системы, Мамардашвили сверх того на­
ходится еще в своеобразном положении философа в мысле­
подобном желе идеологического аквариума. Доктор наук,
бродящий по случайным, выхлопотанным друзьями спец­
курсам в крошечных аудиториях, он последний из чудаков,
рискующий всерьез рассуждать о продажной капиталисти­
ческой девке-экзистенциалистке, свободолюбивый мысли­
тель, не представляющий начальству точного текста своих
лекций, но выстраивающий рассуждения в ходе общения —
черт те что! Тут и друзей не напасешься...
Институт истории естествознания и техники, приютив­
ший многих, нашел место и для него. Но и здесь надо хоть
по минимуму, но соответствовать. Платон, конечно, друг,
но и он раз в пять лет нуждается в переаттестации, чтобы
знать, кто ты, что ты, чем дышишь, какие работы написал,
мало ли что знакомый... Мераб приносит директору несколь­
ко густо исписанных и исчерканных мятых листков руко­
писи, которую и сам уж теперь не станет читать — против­
но, и, видя недоумение, отбывает в Тбилиси, где предла­
гали место.
Но кто виноват, что страна сначала расползется под не­
умолимым категориальным анализом, а потом уж на деле?
Неужели сначала появится лицо, а потом уж и грязь, в ко­
торую это лицо ударят? Или они идут вместе? Философ —
фигура одиозная. Его предмет неуловим, сам он — бес­
почвен. Фактичность разума — скандал. Профессиональное
мышление подводит под монастырь. Личный разум евро­
пейца плохо соединен и с «национальным возрождением»
любой толпы, которая ждет тебя на родине.
Притом философ «ни на что не покушается, не подрывает
никаких основ, никому не мыслит назло или в угоду. Он
просто есть некто, вынужденный по синтаксису и профес­
сионально высказать сознание. Свидетельствовать... Фило­
соф — это ходячее сознание вслух».
Я не был в Тбилиси, и потому мне кажется, что сего­
дняшний этот город более приспособлен для сократических
диалогов, нежели Москва, но и для исполнения судьбы са­
мого Сократа, как это ни печально, тоже. Ведь тот не при­
нимает навязываемых ему правил игры и мнимых дихо­
томий. Его общественность — вне предрассудков и лживых
правил, и потому каждый его выбор — само правило. П ра­
вило порядочного мыслителя.
Как грузин, то есть человек с обостренным чувством до­
стоинства, Мераб Константинович тяжело переживал и
традиционное российское хамство и вопиющую внешнюю не­
МЫСЛИ ВСЛУХ 55
свободу. Личную независимость мыс лите лей-дворников и
сторожей он считал иллюзорной. В цивилизованном обще­
стве должны существовать общегражданские «ритуалы*
возобновления человеческого сознания, традиционные ин­
ституты мышления, свободное пространство ума, не завися­
щее от указов царя-освободителя. Если эти институты, не­
разрывно связанные с демократией, не действуют, то внут­
ренняя свобода будет мнимой, провинциальной и недобро­
качественной, несмотря на личные потуги. Кажется, это бы­
ло признанием собственного безвыходного положения —
единственно достойного для философа.
* * *
«Бытие — это то, чего никогда не было и не будет, но что
есть сейчас*. Это состояние некой паузы, в которую погру­
жается человек. Это состояние, которое лет десять — два­
дцать кряду испытывали отщепенцы, не желавшие ни со­
трудничать, ни бороться с режимом. И ведь подозревал
Андропов, что это заразно! Сегодня то же переживает вся
страна. Нет ни прошлого — оно было зря. Ни будущего —
оно темно и проблематично. Однако волей-неволей страна
продолжает существовать. Этакая философско-географиче­
ская пауза.
Помню, как лет десять назад, идя из магазина лесом
домой, я задумался над вечным для России вопросом: а
что бы ты делал, став царем? Ведь надо как-то разрушать
эту ложь? Пожалуй, отпустил бы всех с Богом, по домам,
как школьников с урока, чтобы жили с завтрашнего дня
кто как хочет — кто по злу, кто по совести, кто по добру, но
страдая, как сказал Рильке, только от самих себя... А как
еще делать людей людьми, заставить опамятоваться, понять,
что каж дый живет за себя, а не за дядю Пушкина... Пред­
ставил что-то вроде всеобщего странничества, той нищеты,
которая делает людей проще и открытей. Потом представил
ту смуту, которая разразится, и мысль прервалась и стра­
хом да и глупостью своей: хватит того, что есть с лихом, что­
бы думать о том, чего не будет!..
Ну вот и выходит та мысль боком: ныне Россия — в пау­
зе. Вчера — чума. Завтра — не наступит. В стране отменен­
ного будущего и непредсказуемого прошлого наступает не­
скончаемое сегодня. Люди приходят в неистовство, запа­
сают продукты, кто-то сбивается в стаи, чтобы выть с вол­
ками системы, кто-то горячо рассуждает, впадая в тупики
мыслеподобных конструкций вроде «рынка*, «плюрализ­
ма*, «капиталистического выбора* и прочее. Большинство
уже устало.
МЫСЛИ ВСЛУХ
56
 Сознание как момент бытийственной свободы было глав­
ным предметом размышлений Мамардашвили. Но свобо­
да производит лишь большую свободу — не хлеб, не стан­
ки... зачем она? Свобода недоказуема... где она? Россия
не выдерживает демократической паузы, чтобы просто
быть, кругом воют наследники дикого сознания. У нас нет
ни слов, ни мыслительной традиции, чтобы описать то, что
происходит в этот момент — истины, быть может...
Перед смертью Мераб Константинович немного расска­
зал, что происходит, когда Картезия и Канта дополняет Каф­
ка (три «К»). Когда поиск истины похож на поиск сорти­
ра. Когда мозг людей порастает волосом. Когда место логи­
ки занимают звериные тропы инстинкта. Когда общество,
впадая в «тотальную несознанку», блуждает в мешанине
и перевертышах смыслов.
Там, где люди привыкли лишь изображать бытие, на
деле не обладая им, любые их действия оборачиваются бе­
либердой. В ритуал мнимости входит инсценировка перемен.
Так гласность оборачивается магической пляской новых
слов, очередной линией мертвой идеологической обороны.
Массами овладевают псевдоидеи, которые эти же массы
из себя исторгают и мечутся, обуянные, в рваном ритме
приближения к пропасти.
Мы видим лишь оболочку цивилизации, которой подра­
жаем, подобно ребенку, захваченному игрушкой, механиз­
ма которой он не знает. Сломал, забыл, увлекся следующей.
Для того чтобы ребенок «состоялся», напоминает нам Ма­
мардашвили известный факт, с ним в раннем детстве дол­
жен произойти ряд событий, которые в более позднее вре­
мя просто не могут быть восполнены. « И я думаю, — продол­
жает Мераб Константинович, — в истории России также
многое не случилось в свое время — и оказалось мертвым.
В итоге — перед нами, на глазах, развилась Европа и дала
свои, в том числе и отрицательные, плоды. А мы устреми­
лись в некое послеевропейское состояние, не пережив ника­
ких — не только современно-европейских, но и предевро-
пейских состояний, упустив свой час. И фактически ско­
рость построения нашего будущего общества оказалась чу­
довищной и диктуемой скорее языковой изжитостью того,
что мы не пережили и не испытали сами. Потому что язык-
то у нас европейский... В действительности скорость социа­
листических преобразований определялась скоростью гонки
за упущенным. Чудовищная скорость, но обратного зна­
чения...*
Философ накладывает чаадаевское вето. Жертвы языко-<
вых ловушек, приняв тени за реальность, борются с ними,
МЫСЛИ ВСЛУХ 57
превращаясь в зомби. «Дьявол играет нами, когда мы не
мыслим точно», — комментирует он, называя это псевдомыс-
лие «союзом ума и фурий». Ж изнь замещается вечным на­
мерением жить. Гражданские формы общества — повторе­
нием одних и тех же планов. Бал правит самоценность при­
казного слова. Все изменения, перестройки, революции про­
исходят лишь в языке, на языке и... языком, приклеивающим
на лоб людям очередную этикетку.
В итоге жизнь выпаривается до состояния фикции, за­
мещается бредом, логикой царства теней, торжественным хо­
роводом недотыкомок и привидений. « Ничто — в ж изнь!» —
этот лозунг достоин висеть на площадях, улицах и домах
государства-призрака...
Мыслитель успел сказать о надвигающейся на страну —
не военной, не экологической, не политической, не экономи­
ческой — антропологической катастрофе, признаком кото­
рой является возникновение иносуществ, в которых человек
не может узнать себя, но может лишь — при случае —
«вернуть билет», повторяет он слова Достоевского.
О «билете» он в последнее время думал много. Вот он
спрашивает: что такое гласность? — Называние вещей
собственными именами. И приводит неожиданный пример.
«Есть, например, смерть. И есть мертвая смерть. Между ни­
ми большая разница. Любой уход из жизни должен быть
публичным, публично названным и известным. Тогда это
смерть, участвующая в жизни...»
Не подобен ли такой смерти сам философский акт: «не
то, не то...» Ибо он указывает на нечто, что, не являясь ни
одним из элементов окружающего, пронизывает их все. То,
что Платон назвал «обратным плаванием» и что есть фун­
даментальный закон мироздания: процессы идут не только
от жизни к смерти, но и от смерти к жизни, давая ей поря­
док в форме памяти.
Может ли смерть философа быть публичней, нежели в
переполненном внуковском аэропорту 25 ноября 1990 года,
в толпе взвинченной отсутствием самолетов, слухами о не­
хватке горючего... Философ останавливает время, дабы на­
помнить миру о том, что придает ему порядок. На невиди­
мой границе между родиной и Родиной, свободой и рабст­
вом, мышлением и терпением, смирением и страстью, честью
и унижением, жизнью и смертью...
Размышление над старыми авторами расширяет время
человеческого существования до знака вечности. Стояние
в сегодняшней неизбывной очереди сводит его к нулю...
Тоже притча.
Игорь ШЕВЕЛЕВ

58 МЫСЛИ ВСЛУХ
 ПРОПОВЕДЬ ЧиП

КТО ПОБЕДИТ И КТО ПРОИГРАЕТ?

Умирая, античный мир не знал, что он уми­

рает, и потому наслаждался каждым пред­
смертным днем. Мы будем умирать сознатель­
но, сопровождая каждую стадию своего разло­
жения острым взором опытного врача.
(О. Шпенглер)
Опасное (но и спасительное) свойство жизни — неопре­
деленность. Спасительное потому, что, зная определенно
дату смерти, трудно жить. Опасное потому, что, не имея
ориентиров, приходится жить как бы у края бездны.
Еще более страшное свойство жизни — бессилие. Ибо
если неопределенность страшна и спасительна одновремен­
но, то бессилие делает жизнь мукой. Главное зло нашего
времени — не экономический кризис и не политический
хаос, а кризисное состояние сознания, массовое чувство бес­
силия и неуверенности в завтрашнем дне, катастрофическое
ощущение неспособности что-либо изменить.
Утрачены не только какие-никакие идеалы и не только
какая-никакая стабильность, утрачено чувство завтрашне­
го дня, а это значит, что завтра может свершиться все что
угодно.
Мы всегда были чьими-то винтиками и чьими-то при­
водными ремнями, но хотя бы знали, в какую сторону надо
крутиться, а сейчас...
Впрочем, это естественно. Мы живем в переходную эпо­
ху, и это не так уж плохо, ибо появилась возможность кру­
титься по собственному усмотрению. Но поскольку человек
так устроен, что ему очень важно знать, в ту ли сторону он
крутится и соответствует ли это его интересам, он должен
иметь прогноз, в какую сторону надо крутиться, чтобы не
проиграть, не быть раздавленным или отброшенным на обо­
чину истории, как это случилось кое с кем в Восточной Евро­
пе. Человеку важно знать, кто победит и кто проиграет.
При всей сложности прогнозирования исторический
опыт учит, что на крутых виражах истории часто побеждает
не большинство, не сила, даж е не сплоченность, но воля,
но идея, но жизнеспособность, то есть соответствие истори­
ческого процесса человеческой природе.
Правда, человеческая природа достаточно многообразна
для того, чтобы на разных виражах истории побеждала то
60
христианская мораль и небольшая кучка жертвующих со­
бой последователей святого Павла, то воинственная утопия,
то демократия, то фашизм. Но при всех бросках в варварст­
во, при всех гигантских исторических флуктуациях и утра­
тах есть фундаментальные принципы, которые способствуют
процветанию, и есть «благие намерения, которыми устла­
на дорога в ад». Если идея прогресса справедлива, то в ко­
нечном итоге побеждают первые и терпят поражение вто­
рые. В религиозных терминах это означает, что при всех
происках дьявола в конечном счете торжествует Бог.
Но что есть прогресс и каковы его предпосылки? Главная
особенность исторического процесса — движение к разно­
образию. Из работ Куна, Полани, Фейерабенда следует, что
даже в науке прогресс определяется не превосходством
одной теории над другой, а многообразием подходов, сво­
бодой конкуренции разных, порой взаимоисключающих
идей.
Сформулирую тезисы, вытекающие из сказанного.
Тезис 1. Все, что способствует многообразию, ведет к рос­
ту; все, что препятствует многообразию, ведет к упадку.
Тезис. 2. Человек многообразен, любые ограничения кро­
ПРОПОВЕДЬ ЧиП 61
ме культурно-этических, ограничивают его инициативу.
Тезис 3. Прогрессивны те системы, которые в максималь­
ной мере соответствуют реальному многообразию челове­
ческих качеств, регрессивны те, которые опираются на кнут
и намордник.
Тезис 4. В условиях неравноправной и несвободной кон­
куренции идей нельзя создать эффективные механизмы
изобильного и качественного производства вещей.
Конечно, спектр человеческих качеств необычайно ши­
рок — от самопожертвования до бесовщины. Важна даже
не их этическая оценка в терминах «добра» и «зла», а их
природность, их непреодолимость и, главное, их амбивалент­
ность, позволяющая из личных эгоизмов творить обществен­
ное благополучие, с одной стороны, и обращать благие на­
мерения в ад — с другой.
Почему все утопии, все деспотизмы, все фанатические
сообщества рано или поздно терпели фиаско? Ответ дан: их
крах был предопределен ограничениями, накладываемыми
на человечность, на экзистенциальность, на свободу личнос­
ти. Почему шпенглеровский «закат Европы» произошел
совсем не там, где он его предсказал? Потому что запад
рано осознал ценность плюрализма, демократии, закона и
свободы и использовал многообразие человеческих воль во
благо человека.
Ценность философии жизни и философии истории в том
и состоит, что, признавая возможность гигантских скачков
из современности в варварство, понимая амбивалентность
самого прогресса (за все надо платить), допуская любые
неожиданности, они делают ставку на культуру, на пло­
дотворность конкуренции идей, на свободное соревнование
экономически свободных индивидов.
Но все это — философия, нас же интересует вопрос, кто
победит и кто проиграет не в метафизическом смысле, а
здесь и сейчас, что случится завтра, как сложится наша
жизнь, что делать каждому?
Хотя мы живем в смутное время, оно не меняет наши
фундаментальные свойства. Все, что происходит, — естест­
венно. Естественно и то, что мы хотим жить как люди, и
то, что профессора научного коммунизма и партийные
функционеры защищают кормивший их тоталитаризм.
В одной из своих статей Ю. Нагибин пишет: «...никакой
сюрреализм не может сравниться с Российским съездом
КПСС, где люди на глазах всей страны, всего света занима­
лись душевным стриптизом, обнажая такие скверности бес­
предельного эгоизма, наплевательства на измученный на­
род, чьим именем привыкли клясться и прикрываться, та­

62 ПРОПОВЕДЬ ЧиП
кую мещанскую приверженность к теплому месту, такую
злобу, жестокость и невежество, что, глядя на экран, хоте­
лось взмолиться: только бы дети этого не видели! Никакое
порнографическое безобразие не могло бы оказать на юную
душу столь растлевающего воздействия».
Юрий Нагибин прав и не прав: ведь съезд — это тоже
демонстрация наличных человеческих качеств и еще одной
правды жизни — защиты жизненных привилегий и интере­
сов определенной группы людей. Удивительным было бы
именно отсутствие этого эгоизма и приверженности к теп­
лому месту. Это не порнография, а, к сожалению, тоже
жизнь. И с психологической точки зрения этих людей надо
не изобличать, а внушать им, что, защ ищ ая интересы толь­
ко своего клана под видом интересов народа, они вредят в
первую очередь самому этому клану — вредят сопротив­
лением живой жизни, ощутившей свое многообразие.
То, что жизнь — борьба интересов, есть банальность, но
далеко не банальны методы этой борьбы и ее результаты.
Ведь можно осознать проигрышноеть своей позиции и искать
новую, выигрышную, а можно «не поступаться принципа­
ми», даже если это принципы людоедства, и быть раздавлен­
ными историей, от людоедства отказавшейся.
Ни у одного мало мальски здравомыслящего человека
нет сомнений, что и в жизни, и в борьбе идей мертвый Саха­
ров возьмет верх над живой Ниной Андреевой, что сталин­
щина во всех ее проявлениях обречена, что при всей своей
силе КГБ должен не перестроиться, а обновиться, что все
они — не более чем «верные Русланы» постгулаговской эпо­
хи. Но даже «верных Русланов» надо не травить, не науськи­
вать — «фас, Руслан, фас!», — не передрессировывать да­
же, но настолько, насколько это возможно для Русланов,
убеждать в исторической обреченности «великого дела» их
жизни, в невозможности преодолеть историю, в эфемерности
фанатизма и экстремизма. Я осознаю утопию и самого та­
кого переубеждения, но из истории знаю, что ее колеса не­
умолимы...
Да, сегодня сопротивление отживающего тоталитариз­
ма плюрализму жизни — многообразию форм собственно­
сти, обилию партий и идей, истинным, а не декларируемым
человеческим свободам, суверенитетам, антиимперским на­
строениям — огромно. Но и Римская империя казалась
несокрушимой — тем более перед горсткой вооруженных
одной этикой христиан. Возможно, и сегодня наши цирки и
голодные львы — еще вперюди. Но победа не за живот­
ностью, не за верными псами, не за стаей — за Человеком.
Я. И ЛЬИ Н
ПРОПОВЕДЬ ЧиП 63
 ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ

М. РАЦ, Г. КОПЫЛОВ, М. ОПЗЕРМАН, Б. СЛЕПЦОВ

СТРОИТЕЛЬСТВО БУДУЩЕГО.
МОНИТОРИНГ И АВТОРСКИИ НАДЗОР

ОБЪЕКТЫ АВТОРСКОГО НАДЗОРА

И МОНИТОРИНГА

Подчеркнем для начала еще раз кажущееся тривиаль­

ным (но отнюдь не тривиальное) обстоятельство: необходи­
мость в авторском надзоре возникает только тогда, когда
есть «автор», полагающий мир искусственным и берущий
на себя функцию Бога — творить новое. Но для того чтобы
творить новое осмысленно, надо с предельной ясностью
представлять себе жизнь среды, в которую «погружается»
новшество, и уметь прогнозировать хотя бы ее ближайшие
состояния. Необходимые для этого знания и дает Мо. Мо и
АН оказываются как бы двумя сторонами одной медали,
дополняют друг друга и обеспечивают необходимыми «те­
кущими» знаниями прожектирование, ОРУ и СБ в целом.
Но если И преобразования не планируются и не осу­
ществляются (если, следовательно, нет ни прожектирова-
ния, ни ОРУ, ни СБ), то Мо и А Н становятся никому не нуж ­
ными. АН при этом просто некому осуществлять (нет «авто­
ров»), а вот Мо превращается в еще один способ (наряду с
наукой) удовлетворения любопытства за счет государства,
сохраняя при этом единственную практическую функцию:
предупреждения о возможных неприятностях (вроде «опас­
ных природных процессов»).
(Примерно такая ситуация и сложилась в нашей стра­
не, и теперь нам нужно выращивать все эти системы и в
корне перестраивать существующие на их месте «псевдо­
морфозы» (так называются в геологии ложные кристаллы,
форма которых не отвечает структуре слагающего их мине­
рала). Но в отличие от Ленина мы полагаем, что прежде
чем ввязываться в бой, следует вооружиться всеми необхо­
димыми понятиями, знаниями, методами и средствами ра­
боты, что и является предметом наших занятий на этих
страницах.)
Сказанное заставляет нас обратиться к вопросу об объек­
тах наблюдения и уточнить некоторые исходные позиции.

(Продолжение. Начало № 1, 4 —5 за 1991 год.)

64
Объектами наблюдения теоретически могут быть:
— среда, в которую «внедряется» новшество;
— само новшество;
— деятельность «внедрения».
При «механическом» внедрении как само новшество, так
и объемлющая его среда подвергаются более или менее зна­
чительным деформациям (с чем и связаны известные пробле­
мы внедрения, смотри ЧиП, № 8, 1990). Чтобы свести их к
минимуму, мы должны заменить механическое внедрение
специально организованной инновационной деятельностью,
а именно проводить особую работу последовательно артифи-
кации (и перестройки), а затем оестествления всей системы.
На последнем этапе деятельностная компонента снимается
и новшество начинает жить по Е законам перестроенной
объемлющей системы, как бы растворяется в ней. Из трех
объектов наблюдения остается только один.
Но это лишь простейшая схема. К трем названным объ­
ектам могут прибавиться еще два: отработанный элемент
(заменяемый новым) и деятельность по его утилизации. Оес-
тествление и ассимиляция новшества могут не только затя­
нуться, но и потребовать создания специальных компенса­
торных механизмов (например, очистных сооружений),
оказывающихся как бы новшеством второго порядка.
Для того чтобы выделять, прорисовывать и отслеживать
жизнь всех этих образований, и нужны системы АН и
Мо. Здесь необходимо четко различать (и в этом основной
секрет!) желаемое (замыслы, проекты) и действительное,
действительное и реальное. Эта истина отнюдь не так ба­
нальна, как кажется, а последовательное выполнение ее на
практике оказывается часто сложнейшим делом. Лишь при
очень поверхностном взгляде перечисленные выше «объек­
ты» каж утся непосредственно данными нам и внеположен-
ными в реальности. Но к сожалению, на этом поверхностно­
натуралистическом взгляде, легко различающем природу и
инженерные сооружения, хозяйственную деятельность и
природные процессы построена вся культура и идеология
нашей инженерии.
Объекты нашей деятельности отнюдь не даны нам изна­
чально, а, как было показано на примерю шламонакопите-
лей, формируются самой этой деятельностью, в некотором
роде, «по своему образу и подобию». Именно поэтому мы
вынуждены вернуться к этому вопросу при обсуждении
АН и Мо. Не только границы между объектами проходят
там, где мы их проводим, но и сама «природа» объектов ока­
зывается такой, какой мы их наделяем в своей мыследея-
тельности. Однако та или иная квалификация объектов, то
ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ 65
или иное их разграничение отнюдь не произвольны и вле­
кут за собой далеко идущие последствия. Одним из таких
последствий господствующей Е—Н культуры и идеологии,
в частности, в онтологической работе, оказывается экологи­
ческий кризис.
Обратимся к примерам. В истории шламонакопителей
мы фиксировали жизнь рукотворного, технического соору­
жения, «прораставшего» сквозь толщу литосферы в ходе
фильтрации рассолов и засоления горных пород и «превра­
щающегося» в сложнейшую систему, которую мы квалифи­
цировали как деятельностно-природную (ДПС). Причем
за отсутствием служб АН и Мо вся наша работа делалась
«задним числом», посредством исторической реконструкции
и анализа. Но по норме, которую мы предлагаем, все это
должно было выполняться службами АН и Мо. Это позво­
лило бы избежать многократного повторения негативных
экологических последствий, но (в качестве платы) потребо­
вало бы коренной перестройки системы проектно-изыска-
тельских работ. Сейчас нам важно подчеркнуть следующий
момент: изначальная (принятая в проекте) квалификация
шламонакопителя как емкости для хранения рассолов была

66 ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ

бы при этом пересмотрена, а границы «объекта» соответст­
венно расширены (как в географическом, так и в признако­
вом пространствах), в ходе осуществления Мо и АН.
Следует ли из сказанного, что ДПС (со своими граница­
ми) реально существует в отличие от емкости, являющейся
фантомом проектировщиков? Нет: оба эти «объекта» одина­
ково реальны и фантомны, ибо формируются, «вырезаются»
из реального мира (или, может быть, точнее, накладываются
на мир) нашей мыследеятельностыо. Все зависит от регуля-
тивов нашей деятельности: ценностей, ориентиров и ориента­
ций, целей и культурных норм. Если мы ориентированы
на сохранение существующего порядка вещей, привычных
систем деятельности (точнее, бездеятельности систем со­
циально обусловленного поведения), на их «дальнейшее
совершенствование», то ни Мо, ни АН нам не нужны, а
выполненная реконструкция и анализ истории шламонако-
пителей оказываются болтовней или демагогией (как и эта
наша работа) вместе с идеей ДПС. Реальна тогда «емкость»,
а с утечками из нее надо бороться точно так же, как мы бо­
ролись (и продолжаем бороться) за «охрану природы».
Но и наоборот: если мы ориентированы на преобразова­
ние сложившегося порядка вещей, если мы поняли наконец,
что «так жить нельзя», что преодоление экологического (и
социального) кризиса требует коренной перестройки при­
вычных систем деятельности, то Мо и А Н оказываются жиз­
ненно необходимыми элементами наших будущих систем
деятельности, а историческая реконструкция и анализ (в
том числе и «жизни» шламонакопителей) позволяют нам
взглянуть по-новому на плоды наших трудов и нас самих.
Реальными тогда оказываются ДПС, а «емкости» (и не
только шламонакопителей, но и волжских водохранилищ и
Аральского моря) находят свое место в музее как пример не­
уместного употребления научных идеализаций, едва не при­
ведшего человечество к катастрофе.
Пользуясь различением реальности и действительности,
мы можем еще сказать, что в реальности нет ни емкостей,
ни ДПС: они (как и мир объектов вообще) существуют в
мыслительной действительности и проецируются нами в
реальность с целью ее структурирования и охвата мыслью.
Но у «емкости» есть преимущество перед ДПС: она акту­
ально существует в действительности науки как особый
идеальный объект наряду с геометрическими фигурами или
математическим маятником. ДПС — пока только идея, сло­
весное обозначение места в действительности ПИР, Мо,
А Н и науки будущего, где методологи должны построить
соответствующую онтологическую схему. Однако и «дырка»
ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ 67
в мыслительной действительности небесполезна для практи­
ки, ибо, проецируясь на реальный мир, высвечивает там
сложный узел процессов и явлений, описанный ранее на
примере шламонакопителей.
Но если объекты Мо и А Н заранее не заданы, то спра­
шивается, за чём же вести наблюдения? Мы вынуждены
дать странный ответ: наблюдать надо за всем — за самими
собой, окружающим нас миром и нашим взаимодействием.
Система наблюдений, отслеживания происходящего должна
быть глобальной. И если вспомнить об искусственных спут­
никах Земли, «Вояджерах», телескопах и микроскопах, то
этот ответ не покажется таким уж странным. Правда, вмес­
то этого снова возникнет вопрос о соотношении Мо и АН с
наукой.

МОНИТОРИНГ, АВТОРСКИИ НАДЗОР И НАУКА.

ФУНКЦИИ СИСТЕМ НАБЛЮДЕНИИ
В СТРОИТЕЛЬСТВЕ БУДУЩЕГО
Мы подходим к развязке нашей маленькой «драмы
идей» (ибо называя так физику, Эйнштейн имел в виду, ко­
нечно, не физические исследования, а методологию физи­
ки) и, чтобы потуже затянуть узел, который нам предстоит
разрубить, скажем, что Мо, А Н и наука в некотором смыс­
ле — одно и то же. Это как бы разные наши попытки схва­
тить некую ускользающую интенцию на фиксацию, анализ,
познание, понимание и освоение происходящего, попытки,
связанные с различием подходов (Мо и АН) или средств
(Мо и наука) нашей работы, направленной на эти общие
цели. Как в теологии, где идея Бога схватывается разными
школами в подчеркивании его роли как Творца (устраняю­
щегося от дальнейшего бытия сотворенного им мира), как
внешнего наблюдателя и судьи происходящего, либо как
активного участника событий (не сотворившего мир однаж­
ды, но творящего его ежеминутно и повсеместно), либо, на­
конец, в единстве этих трех функций. (Сходство это далеко
не случайно. Ведь идея Бога-Творца отделяет творческое на­
чало от человека: человек оказывается исполнителем воли
Провидения, предначертаний Всевышнего. И только Творцу
может при этом понадобиться мониторинг и авторский над­
зор. Очень любопытно (и может быть, опять же не случай­
но), что Е-Н-подход и Е-Н-идеология в этом смысле пре­
красно уживаются с религией, взаимно дополняя друг дру­
га: Бог творит, а человек исследует сотворенное и те законы,
по которым оно функционирует. Больше ему и делать нече­
го в этом мире!)

68 ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ

 И действительно, есть по крайней мере одно фундамен­
тальное средство, лежащее в основе АН и Мо и играющее
существенную роль в науке — это наблюдения. Мы возвра­
щаемся, таким образом, к исходной позиции и идее строи­
тельства будущего, в системе которого мы выделяли блок
аналитических деятельностей и научные исследования. Что
ж е лежит в основании различения Мо, АН и науки?
Учитывая все сказанное ранее, мы можем теперь отве­
тить на этот вопрос с полной определенностью: назначение
н способ употребления результатов наблюдений, их функция
в системе строительства будущего. Все остальное — вторич­
но. Если результаты наблюдений используются для фор­
мирования и(или) коррекции оргуправленческих решений,
мы имеем дело с мониторингом. Если их использует автор
каких-то преобразований для коррекции своих средств и
методов или обеспечения реализации своих планов, это —
авторский надзор. Наконец, если результаты наблюдений
встраиваются в общие знания и модифицируют их, мы ква­
лифицируем это как научную работу.
Теоретически Мо, АН и наука могут существовать на м а­
териале одних и тех же наблюдений, хотя чаще системы
наблюдений так или иначе «подстраиваются» под способ
употребления. Иными словами, понятия Мо, АН и науки
по отношению к лежащ им в их основе наблюдениям носят
функциональный (а не морфологический) характер.
Особое место науки в этом ряду определяется тем, что
в отличие от Мо и А Н она имеет четырехвековую историю
(и двух-трехтысячелетнюю предысторию), в ходе которой
сложились особые «машины» научных предметов, рафи­
нировались сложные наборы специфических и общих поня­
тий и представлений, онтологических схем, методов рабо­
ты (в том числе экспериментирование). У Мо и АН все это
впереди, и мы полагаем, что с переходом от Е-Н-подхода
и мировоззрения к деятельностному (а другой альтернати­
вы мы пока не видим), Мо и АН быстро догонят науку
по богатству и разнообразию своих арсеналов. Тогда обсуж­
даемое различение приобретет и морфологическое содержа­
ние.
Внимательный читатель, наверное, уже заметил инте­
ресную коллизию, возникающую в отношении позиций
«автора» и «управленца». Ведь управленец несомненно мо­
жет выступать в качестве автора преобразований в подве­
домственной ему системе (а со стороны очень часто рассмат­
ривается в этом качестве, ибо многие управленцы не склон­
ны афишировать работу своих «мозговых центров» или
«команд»). Что же, никто не мешает ему (а мы это всяче­
ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ 69
ски приветствовали бы!) использовать результаты наблю­
дений как для формирования своих оргуправленческих
решений (Мо), так и для проблематизации собственных
методов и средств (АН). Более того, именно отсутствие А Н
за своими решениями со стороны оргу правленцев (при су­
ществующем худо-бедно Мо: не вовсе уж зря получают свои
миллионы Госкомстат и КГБ, да и газеты начальство, надо
полагать, читает), на наш взгляд, является одним из важ ­
нейших моментов, определяющих печальные обстоятель­
ства нашей истории и сегодняшней жизни.
Вопросы этого рода обсуждаются в нашей печати. Но
если критика существующей системы учета и отчетности
(то есть системы наблюдений в хозяйстве страны) впол­
не осмысленна (от знаменитых «Лукавых цифр» С. Селюни-
на и Г. Ханина в «Новом мире» до «Вороны в павлиньих
перьях» Г. Кальчинскаса в «Огоньке» № 50, 1990), то идеи
государственной инспекции — контроля за выполнением
принятых решений — опять однобоки и выдают отсутствие
понятия (и понимания) АН. Опять все валим на «дядю»,
не выполняющего наши решения. Оборотиться же на себя
и проблематизировать сами эти решения, свои методы и
средства работы — это выше наших сил!
Напомним, что, накладываясь на поле Мо, поле АН ока­
зывается всегда уже (или, строго говоря, не шире) за счет
зоны непредсказуемых и неконтролируемых последствий,
где АН осуществлять невозможно, так как неизвестно, за
чем наблюдать. Возможные объекты А Н формируются здесь
в ходе Мо, когда удается зафиксировать отклонения от
естественного хода вещей и идентифицировать их к ак ре­
зультаты нашей деятельности. Удается это, к сожалению,
не всегда, и тогда мы говорим о «загадках природы», ока­
зывающихся потенциальными объектами науки. Но, с дру­
гой стороны, сами системы Мо и НИР должны иметь свои
службы АН, и работа этих последних может (и должна),
в свою очередь, отслеживаться системами Мо и исследо­
ваться.
Здесь мы возвращаемся к вопросу, намеченному в конце
предшествующей главки: о глобальности наблюдений. Мы
боимся, что упоминание микроскопов и телескопов ориен­
тировало читателя на Вселенную, космос, биосферу как по­
тенциальные объекты глобальных наблюдений. В таком
случае мы приносим свои извинения: объектом глобальных
наблюдений выступает мир мышления и деятельности —
как мы уж е писали, именно он оказывается тем реальным
миром, в котором живет человек разумный на рубеже треть­
его тысячелетия нашей эры. Но в этом мире все сущее мо­

70 ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ

жет с равным успехом полагаться как Е и как И. Границы
полей Мо и АН тогда совпадают с границами мира или (ес­
ли угодно) Мо и А Н «расходятся» по разным мирам: то,
что выступает как Мо в Е-мире, в мире И оказывается автор­
ским надзором, а науке (с помощью методологии) предсто­
ит осваивать И-мир заново...
При этом, в частности, проблематизируется понятие
«последствия», которым мы широко пользовались. Оказы­
вается, что «последствия» — категория из Е-мира: в И-ми-
ре их нет и не может быть, поскольку там есть только то,
что мы делаем, а результаты действий — это отнюдь не
последствия. Похоже, что «последствия» существуют в дей­
ствительности мышления и лишь проецируются в мир ре­
альности для удобства его описания. Удобно, конечно, но
до поры до времени. Если мы хотим преодолеть экологиче­
ский кризис, нам придется попрощаться со многими раз­
ного рода удобствами, в том числе и с этим, или уж как ми­
нимум точно очертить границы его осмысленного (и без­
вредного) употребления.
Мы не рискуем увлекать читателя в более глубокие про­
гулки по неизведанным мирам, представленным в эколо­
гической программе (ЧиП № 3, 1990): как бы нам в них не
заблудиться. Но некоторые практические выводы из сказан­
ного все же сделаем.
Наиболее простые и очевидные выводы касаются Мо.
Итак, система Мо должна быть по возможности глобаль­
ной, всеохватывающей: в противном случае мы рискуем
неприятными и неожиданными столкновениями с «опас­
ными» (не обязательно природными) процессами, в том чис­
ле порожденными нашей деятельностью, но вовремя не за­
фиксированными (как факт) и не идентифицированными.
История шламонакопителей — прям ая иллюстрация ска­
занного, как, впрочем, и все наши экологические (и не толь­
ко экологические) неприятности. Ведь, отслеживая, к при­
меру, процессы усыхания А рала или загрязнения Байкала
(или роста напряженности национальных отношений), но
не используя эти знания в своей оргуправленческой деятель­
ности, мы никакого Мо не осуществляем. Если хотите, это
«советский мониторинг» — для галочки. Сами по себе на­
блюдения — ничто, лишь то или иное употребление дела­
ет их осмысленными, преобразует в Мо, АН или НИР.
Но с другой стороны, осуществление Мо, как отмеча­
лось, требует некоторых научных знаний. И здесь выявля­
ются чудовищные дыры в системе советской науки и соот­
ветственно в системе наших знаний о себе, своем мире и сво­
ей стране. А именно оказывается, что, объявив все фило­
ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ 71
софские, обществоведческие и гуманитарные проблемы раз
и навсегда решенными единственно верным учением (без
малого 100 или 200 лет назад!) и, тем самым, фактически
запретив в стране гуманитарные науки (за вычетом узко
специальных): философию, социологию, антропологию,
географию, историю, мы теперь, сбросив оковы советского
марксизма, оказываемся не только голыми и босыми, но
(что намного страшнее) невежественными и беспомощны­
ми интеллектуально. У нас нет, в частности, научного обес­
печения необходимых систем мониторинга в важнейших
областях нашей жизни и деятельности.
И это было бы полбеды, если бы мы использовали хотя
бы те крохи знаний, которые наличествуют (смотри о Бай­
кале и Арале). Но поскольку у нас сложилась традиция
игнорировать неудобные и неугодные знания в своей дея­
тельности (прежде всего оргуправленческой), она переста­
ет быть таковой (ибо оргуправленческая деятельность по
понятию основывается на знаниях об управляемой систе­
ме) и вырождается в (властное) поведение, не требующее
для своей реализации ни глобального Мо, ни АН, ни науки.
Тот мониторинг, который нужен власти, до последнего вре­
мени успешно осуществляется КГБ, а уж как там обстоит
дело с АН и наукой, мы судить не беремся, хотя можно по­
дозревать, что там-то все в относительном порядке.
К тем же выводам мы пришли, анализируя ранее ситуа­
цию с авторским надзором: если нет авторов, то зачем
(и за чем) надзор? Возвращаясь, однако, к обсуждению
нашей темы по понятию, мы должны тем не менее заметить,
что эффективное встраивание в объемлющую систему и
осуществление творческой (или производственной: произ­
водящей, творящей какие-то продукты) деятельности тре­
бует надстройки АН, а следовательно (автоматически),
и Мо с необходимым научным обеспечением.

Словом, перед нами, как на проявляемой фотографии,

постепенно проступают контуры взаимоувязанной и обя­
зательной в каждой своей части системы строительства бу­
дущего. Завершив в следующих частях нашего цикла обсуж­
дение аналитических деятельностей (экспертизы, изыска­
ний, исторической реконструкции), мы затем сможем при­
ступить к описанию тех столь необходимых и столь пер­
манентно не формирующихся в нашей стране систем упо­
требления результатов анализа разного рода — оргуправ-
ленческих систем, систем проектирования и программиро­
вания. Но до них нам еще идти и идти.

72 ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ

 ОБСУЖДЕНИЕ

Мы далеки от мысли, что нам удалось хоть в малой ме­

ре исчерпать тему АН и Мо. Мы ее только наметили. Такова
особенность всего этого цикла работ, о которой мы уже гово­
рили в первой статье. Мы спешим, ибо летят в тартарары
миллионы рублей на бессмысленные системы Мо, а отсут­
ствие АН обессмысливает всю творческую работу в стране:
от законотворческой деятельности Верховного Совета до
строительства жилых домов или работы пенитенциарной
системы.
«Давайте проследим миграцию денежных купюр по к а­
налам валютного «черного* рынка», — взывает в «Извес-

ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ 73

 тиях» (14.11.90) Е. Колесникова. «Давайте проследим пути
распределения товаров, поступающих в торговую сеть»,
предлагает по телевизору (12.11.90 «Пятое колесо») Т. Ко-
р яги на. Мы присоединяем к ним свои голоса: давайте
формировать в стране осмысленные системы Мо и АН!
Но для этого нужны прежде всего авторы, хозяева, ответ­
ственные за каждое нововведение — будь то новая партия
товаров в магазине, новый проект или программа перехода
к рынку.
Давайте сделаем именным каждое нововведение. Нет
«такого мнения», есть мнение Иванова или Петрова. Начи­
нать надо с авторства и ответственности авторов за свои
предложения. Инициатива наказуема! Г. Явлинский со своей
командой продемонстрировал всей стране пример ответствен­
ного отношения к программе. Но что-то у него не видно по­
следователей!
В период перестройки системы АН и Мо приобретают
особое значение: без них мы ничего толком не перестроим
(как, впрочем, и без деятельности других типов, ибо пере­
стройка требует именно деятельности и мыследеятельно-
сти). Но и их мы не создадим, пока будем продолжать свою
страусиную политику игнорирования знаний. Зачем моро­
чить голову миллионам, «борясь» со спекуляцией и теневой
экономикой? Уже давно и еж у ясно, что советская эконо­
мика — это симбиоз теневой экономики с административ­
ной системой, причем вторая — только прикрытие для пер­
вой. «Последовательно осуществленная идея социализма
и есть теневая экономика, а не «четвертый сон Веры Павлов­
ны» и не «административно-командная система» (Тимофе­
ев JI. Ненависть к собственной тени / / ЛГ. — 1990. — 12 де­
кабря).
Но точно так же, зачем болтать об «охране природы»,
когда наше «социалистическое природопользование» и есть
разграбление природных (как и всяких прочих) ресурсов,
положенное в основу хозяйственной системы! И мы снова
повторяем то, чем заканчивали экологическую программу
и без чего разговоры об АН и Мо останутся опять же болтов­
ней и демагогией: давайте называть вещи своими имена­
ми! А это требует не только предельной честности и бес­
компромиссности, то и тяжелой интеллектуальной работы.
(Продолжение следует)

74 ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЯ

 ГАЛЕРЕЯ ЧиП

Отдел ведет доктор искусствоведения М. СОКОЛОВ

КРАЕШЕК ТАИНЫ —
К КАРТИНЕ ОЛЕГА ТЫРКИНА
Владимирский художник Олег Тыркин совсем недавно
вступил на самостоятельный путь. Выбирать время для
дебюта обычно не приходится, собственное творчество не
затормозишь. Время, конечно, не самое лучшее — с одной
стороны, являющее художникам небывалые доселе, сказоч­
ные для наших нищих полей миражи успеха, с другой —
пугающее пресловутой гидрой коммерциализации. Чудище
это предстает невообразимо капризным, склонным в зави­
симости от прихотей Фортуны и реально стимулировать
начинающие таланты, выводя их на свет Божий, и, напро­
тив, лишать их всякого импульса к новым поискам, пара­
лизуя волю. Всякое новаторство ведь становится совершен­
но ненужным, коль скоро удачно найденная стилистиче­
ская задумка превращается в надежный фирменный знак,
обеспечивающий ровный приток денег. Так что поживем —
увидим, как себя чудовище поведет, пока оно только обуст­
раивается, обживает территорию. А там не известно, какая
власть (в историческом сопоставлении) окажется энергич­
нее: кормилец наш — социальный заказ, практически при­
казавший долго жить, либо мягкая, но куда более деятель­
ная и вездесущая диктатура рынка.
Впрочем, Олег Тыркин шагает уверенно. Кажется, он
и не ищет (а ведь сейчас мы становимся свидетелями мно­
гих лихорадочных стилистических перетасовок, знамену­
ющих полную утрату духовного равновесия), а уже нашел.
Во всяком случае определенная цель забрезжила. Причем,
казалось бы, совсем не та, которую можно было бы пред­
видеть для живописца, живущего на владимирской земле.
Ни живописные окрестные пейзажи, ни непосредствен­
ные реминисценции русской средневековой старины не при­
влекают молодого художника, хотя древние иконы и фрес­
ки всегда были среди самых сильных его эстетических впе­
чатлений. Яркая, как народная декоративная роспись, па­
литра его старших собратьев по профессии, именитых вла­
димирских пейзажистов, не имеет ничего общего с краска­
ми Тыркина, сдержанно-печальными, притушенными, блек­
лыми, как пласты осенних листьев накануне первого
снега.
Художник работает оформителем при кинотеатре —
75
тут, конечно, творчески не развернешься, но на кое-какие
задумки эстетика фильма может натолкнуть. Именно здесь
стали впервые писать (уличные афиши) аэрографом, и толь­
ко потом уже эта обманчиво легкая техника перекочевала
в станковую живопись, породив особый фотореалистиче­
ский стиль. Из кино к концу 1970-х годов в живопись хлы­
нул поток монтажных мотивов, рождающих мнимость до­
кументально-достоверного потока жизни.
Все это» однако же, прошло мимо Тыркина. Кажется,
будто его образы написаны каким-то отшельником, кото­
рый абсолютно равнодушен к стилю фотодокументов, сколь
бы сенсационными они ни были. Впрочем, это — знамение
времени. К ак только вся наш а нечисть в ходе лихорадочной
гласности вывалилась наружу, гиперреализм (или «ги-
пер», как его фамильярно называли) моментально исчез с
художественной сцены. Философская ирония соц-арта, раз­
множенная кинематографом и эстрадой, тоже вдруг оказа­
лась старомодной, словно третьей свежести анекдоты бреж­
невской эпохи. И параллельно заметно возросла воля к чис­
той живописи, к искусству как таковому, не обременен­
ному политической мифологией. Эта воля и воплотилась
в картинах Тыркина с достаточной наглядностью.
Молодой живописец словно не замечает царящ ей во­
круг него пестрой сумятицы стилей. Он стремится писать
так, как писали полувеком раньше — к примеру, худож­
ники, вышедшие из символизма «Голубой розы». В карти­
нах Тыркина царит та же атмосфера романтической недо­
сказанности, полунамека, лишь указывающего направле­
ние, где искать, но не открывающего тайну. Царит то же
ощущение мираж а, готового рассеяться в колеблемых вет­
ром струях воздуха.
Только колорит гораздо северней и сумрачней, свиде­
тельствует не о цветении, но о каком-то грустном увяда­
нии красок. На ум приходят серо-черно-бежевые созвучия
палитры Александра Древина, его минорные гаммы, словно
запечатлевшие состояние тупика, осады, незримой стены,
перед которой никнет в тоске порыв к свободе. Сплошь и ря­
дом краски в самые тяжелые годы нашей истории остава­
лись самым искренним, задушевным элементом образов,
краскам трудней всего было научиться лгать, они испол­
няли роль анархического подсознания. Так, в большом цик­
ле А. Лабаса «Октябрь» (который писался с 1928 года) есть
все необходимые тематические приметы историко-рево­
люционной картины — матросы, штыки, знамена, броневи­
ки, но тусклый, свинцовый колорит лишен всякого героиче­
ского пафоса, он безнадежно хмур, как вечная непогода
76 ГАЛЕРЕЯ ЧиП
царствам», неведомо где лежащим, Тыркин отнюдь не ска­
зочник. Он бросает легендарный сюжет на полуслове, да­
же не обозначив фабулу. Достаточно лишь намекнуть, не
детализируя, а все остальное доскажет краска, язы к кото­
рой так подсознательно искренен. Тем более если речь идет
о центральных евангельских темах, освященных многове­
ковой традицией, их легко узнать, даже если пропали, раз­
мыты туманом иконографические детали.
Творческое воображение художника нередко устремля­
ется в долины библейско-евангельского ландшафта. За этим
стоит традиция прерывистая и зыбкая. После того как
атеистический «штурм небес» достиг своего пика в 1930-е го­
ды, христианские образы влачили в нашем искусстве полу-
подпольное существование. Фреска с «Возвращением блуд­
ного сына», исполненная в 1930 году Раисой Флоренской
(сестрой великого богослова) в качестве дипломной вхуте-
масовской работы, была вскоре по завершении уничтоже­
на. JI. Гудиашвили за то, что он после войны расписал храм
в Тбилиси, изгнали из Академии художеств, где он пре­
подавал. С. Романович, подлинный Ге XX века, создатель
огромного евангельского цикла, в 1950-е годы и помыс­
лить не мог о том, чтобы предложить свои работы на выстав­
ку. П. Корин, живший в академическом благополучии, все
же так и не смог написать свой «Реквием». Не удивительно,
что зачастую религиозные мотивы уходили вглубь, как бы
прячась с поверхности картины.
Конечно, в последнее десятилетие религиозная тема
пережила новый расцвет, в качестве примера можно было
бы перечислить десятки имен. Одна за другой проходят
соответствующие выставки, где наряду с мастерски сделан­
ными вещами масса дешевых, китчевых поделок (здесь
выглядящих особенно неуместно). У Тыркина же сохраня­
ется упрямая потаенность, определенного рода катакомб­
ное настроение. Образы легко угадываются, но они нестой­
ки, как видение, в них нет ни малейшего следа незыбле­
мой иконности.
Таково, в частности, и приводимое нами «Поклоне­
ние волхвов». Одеяния фигур предельно обобщены, до
минимума сведены приглушенные краски фона. И вместе
с тем группа, замерш ая в благоговейном молчании, зримо
источает столь сильное лирическое чувство, что предель­
ная простота, даже скудость изображения воспринимается
как тихая простота правды. Речь идет не о верности иконо­
графической традиции — последняя и не может быть ре­
шающим фактором в произведении нецерковном, светском.
Речь о другом — о внутреннем такте, достоинстве, с кото­
78 ГАЛЕРЕЯ ЧиП
рым художник делает попытку в маленькой, лишенной силь­
ных внешних эффектов картинке выразить, пусть краешком,
малой долей, содержание, на пространное толкование кото­
рого не хватит никаких сколь угодно огромных музеев и
галерей. Создается впечатление, что, чем аскетичнее худо­
жественные средства Тыркина, тем ближе он к удаче, чем
сдержаннее палитра, тем значительнее внутреннее свече­
ние образа.
Трудно придумать обойму художников, в которую имя
Тыркина органично вписалось бы. Трудно определить еди­
ным словарным понятием странную стилистику его работ.
Он прежде всего цветовик, причем чувствующий цвет (что
ныне довольно редкое свойство) в его психологическом, а
не только лишь декоративном смысле. Он никогда не «рас­
крашивает», но всюду стремится высвободить свободную,
подсознательно-интуитивную природу колорита. Ему прису­
ща стихийность миропонимания, своего рода мистический
анархизм, не укладывающийся в рамки логической клас­
сификации.
Бывает, что произведения с самыми благородными на­
мерениями так перегружают «духоподъемными» свойства­
ми, что они идут ко дну, стремительно исчезая из зоны зри­
тельского внимания. Бывает и наоборот — проблеска, про­
черка, незавершенной попытки становится достаточно для
ответного резонанса. Картины Тыркина привлекают имен­
но такой ненавязчивостыо, внутренним тактом, рассчитан­
ным на задумчивое созерцание.

Объединение
«МОСКОВСКАЯ ПАЛИТРА»
Москва
ул. Мархлевского, 3, кв. 61
тел. 928-95-03
Для корреспонденции:
101000 Москва, аб/я 242

ГАЛЕРЕЯ ЧиП 79
Из коллекции ЧиП
Рисунок Сергея ЗЕНЦОВА
 ИЗБРАННАЯ ПРОЗА ЧиП

О романе Игоря ГЕРБА

♦ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ КОНЯ»
Есть книги, будто написанные самим временем,
точнее, безвременьем. Они бегут злобы дня, закры­
вают глаза на повседневность, ища и взыскуя дыха­
ния вечности, обращенные ко всем временам. Такие
книги анонимны в том смысле, что пишутся автора­
ми, чаще всего неизвестными современникам, не
укорененными в «текущем литературном процессе»,
без надежд на скорую, даже на прижизненную публи­
кацию, но адресуются потомкам, которые, как тайно
надеются творцы, окажутся чутче и проницательнее
живущих рядом. Таковы сочинения Федорова, тако­
ва невероятная «Роза мира» Даниила Андреева, та­
ков многолетний труд по этнологии Льва Гумилева.
Романы такого рода редки, и если уж пишется
беллетристика этого сорта, то, как правило, невме-
щаемость ее в актуальную литературу задана чрез­
мерностью авторской задачи, самому себе поставлен­
ной, и здесь напрашивается упоминание Музиля.
Таков — сейчас речь не о «качестве», о типологии, о
творческом методе и условиях написания — и роман
«Жертвоприношение коня», заведомо выпадающий
из литературных отечественных норм начала 80-х
отнюдь не вяло текущего века: роман-лаборатория,
роман-невидимка, роман-послание.
Нет смысла напоминать глухоту того времени к
культуре вообще, к слову по русской традиции осо­
бенно, глухоту, оборачивающуюся обостренным слу­
хом на малейшее отклонение от заданного канона.
В этих условиях Игорь Герб на публикацию рассчи­
тывать никак не мог: ни в стране, ни в русском За­
рубежье, обратном лишь по политическому знаку,
но никак не по критериям вкуса. Но невероятное
случается чаще, чем мы рассчитываем,: и «Жертво­
приношение» лежит перед нами в виде тоненьких
карманного формата книжечек «ЧиП», автора еще
81
молод, на календаре — лишь начало 90-х, притом
того же столетия.
Так что же это за «творческий метод», когда ав­
тор, отвернувшись от современности, держа в уме
лишь вкусы двух-трех друзей и собственной жены,
уединясь от века, упорно творит текст, находящийся
в заведомой оппозиции к принятому в родной речи
его страны — будь то язык, композиция, тема,
мысль? Это, по-видимости, литературный эскапизм,
«жизнь в лесу», а целью этого творческого ухода
является сосредоточение, прикосновение к истине и
сохранение искры божьей в собственной душе. Но
уход этот одновременно и вызывающий протест про­
тив доминирующих порядков и вкусов, но протест
аристократический, и если говорить о методе, то этот
метод во всем противоположен, обратно симметричен
демократическому методу социалистического реализ­
ма, когда автор, вооруженный последним, всегда в
гуще событий, пересудов и сплетен, в очереди за га­
зетным листком и в кассу за авансом.
Противопоставление, конечно, много глубже, чем
просто полярность манер творческого поведения. Под
этим — принципиальная несхожесть творимого ми­
фа. Соцреалист движется в сторону архаики, к упро­
щенным примитивным схемам мифологического ми­
ропонимания, «эскапист» — в противоположном на­
правлении, сквозь толщу мифологических наслое­
ний, к самому языку, носителю мифа, и мы не ска­
жем ничего нового, если напомним, что этот путь
открыт и завещан современному литературному ми­
фотворчеству Джеймсом Джойсом.
Впрочем, полярность методов дает результатом и
известное сходство: «эскапист» — не менее романтик,
чем автор романа «Мать», и место идеализации клас­
са у него замещено идеализацией гуманистической
культуры... Но все это, к слову, впору было бы и за­
черкнуть, ибо разговор о методе — не способ описа­
ния состоявшегося текста, и удерживает лишь сооб­
ражения полезности: работа рецензента в отличие
от читательской похожа на усердие энтомолога, кото-
82 ИЗБРАННАЯ ПРОЗА ЧиП
Из коллекции ЧиП
Рисунок Павла ШЕВЕЛЕВА

рый первым делом ищет ящичек для отловленного

образца.
У героя Игоря Герба есть вполне прозаическое не­
говорящее имя и фамилия — Сушков Сергей Сергее­
вич, и вы при всем желании не разгадаете смысла
этой аллитерации. Его возраст, внешность, повадка и
походка усреднены, как и имя, и все неповторимое —
внутри, в отлин е от его полярного двойника — ста­
левара, у которого неповторимы бицепсы, а внутрен­
ность максимально стерта. У него, в отличие от при­
вычных нам героев, нет должности, но зато много
специальностей, он — философ, поэт, инструктор по
вольтижировке и выездке, он — мифический кентавр
ИЗБРАННАЯ ПРОЗА ЧиП 83
Хирон, сиракузский мудрец, участник платоновского
пира, пират и алхимик, он — концентрация мужско­
го духовного начала, проникающего суть вещей,
устроение бытия, ход светил и сокровенное за покры­
валом Майи. Но помещен он в советскую одноком­
натную квартиру, возможно, у него трудовая книжка,
прописка, профсоюзное членство и негласный надзор
участкового, в отличие от героев Юрсенар, он по-
куприиски «теряется от наглости швейцара», по­
скольку — российский интеллигент и мечтатель, и
здесь неиссякаемый источник авторской печальной
иронии, а подчас и повод для прелестной кутерьмы
и пародийной игры.
Но в романе есть и «сюжет»: приятельница сту­
денческих лет по фамилии Бекетова призывает Суш-
кова на дачное время быть домашним учителем ее
дочери, двенадцатилетней Сони. В одной этой фразе
умещается вся фабула романа, в котором унылое
репетиторство трактуется как «жертвоприношение»:
«Как привить детям второе рождение, прямую осанку
в мире ином?.. Все очень просто, никакой взвинчен­
ности первых сублимаций — рисовали с натуры ко­
ня, и кентавр объяснял на себе, где тут небо, земля,
деревья, все прочее... Потом Хирон говорил, что этот
конь и есть мир целиком и они сейчас принесут огром­
ную жертву, больше которой не бывает...» Жертво­
приношение, как видим, и вообще жизнь, которая
требует не прозябания, а «полной гибели всерьез».
Но помимо этого, в кратком обозначении фабулы и
целая гамма возможных литературных аллюзий,
которые делают этот текст вполне — не избежать это­
го словца — «постмодернистским»: здесь и эмигрант­
ская купринская «Жанетта», набоковская «Лолита»,
апдайковский «Кентавр», Чехов, если угодно, с его
открытием театрального «дачного» пространства, из­
ваянного из тургеневской бесформицы «Месяца в
деревне», а нынче развернутого другим «эскапистом»,
Сашей Соколовым, в евангельско-совдеповский мифо­
логический мир «Школы для дураков».
Учительство героя — это в духе Платона жертва
эротическая, самоиспепеление ради дорогого сущест­
84 ИЗБРАННАЯ ПРОЗА ЧиП
ва, и в финале Сушков, принося жертву и исчезая с
дачи навсегда, именно исчезает как социальный объ­
ект, становится призраком, блуждающим по совет­
ской нечерноземной полосе; этот «вольнодумец и
объект для сдирания кожи», как он однажды реко­
мендуется, алчет реинкарнации и пробуждения в но­
вом теле и новом облике, но не для себя одного, но
для всей нашей «соборной души*...
Говорить о языке романа Герба — дело немысли­
мое, «слово — тень запаха», замечает герой романа,
выдавая с головой своего автора, приведу лишь отры­
вочек — кстати, вполне «реалистический»: «Дальнее
головокружение первой зимы, ночные бдения снего­
падов, лесная лисья глушь, вставший дым из трубы,
мир заточенья, сочельника доморощенная радость,
свечка в блюдце, оплывшие стекла мороза, волчий
глаз да вой». Пусть кто-нибудь короче и точнее опи­
шет раннюю дачную зиму — с шатким сладким уютом,
смутными предчувствиями и тревожной негой рас-

fccKcif* fmmm

И з коллекции ЧиП
Петр КАПКИ Н. Искусство рисовать лошадей
ИЗБРАННАЯ ПРОЗА ЧиП 85
крытой книги и беззвучного снегопада. К тому роман
насыщен языковыми изобретениями, по его карнизам
и стропилам идет изящнейшая лингвистическая вязь,
словесная игра неистощима, и сама ее роскошь и из­
быточность, сама чрезмерность щедрости — постоян­
ное напоминание цели и смысла предпринятого пу­
тешествия: искрмый миф и спрятан именно в языке.
Как любая большая и истинная книга, роман Иго­
ря Герба загадочен, многозначен, никакими формула­
ми неописываем и непоглощаем никакими таблица­
ми. При этом перед нами — мудрая проза, избежав­
шая многих соблазнов внешнего блеска, но мерцаю­
щая изнутри тайным жаром, и — большая неожидан­
ность для «постмодерниста», стоящего, как постави­
ли, по ту сторону добра и зла, — это «добрая* книга.
Кавычки здесь нужны потому, что речь не о повсе­
дневной этике и бытовом сострадании: роман этот —
исполняемый то в форме пародии, то в виде сладко­
голосого напева, мужественный гимн гуманизму, но
не гуманизму «с человеческим лицом*, а в духе евро­
пейского Ренессанса. Проще говоря, это гимн челове­
ческому духу, исканию, свободе, проникнутый к то­
му же почти детской верой и запрещающий уныние,
как смертный грех. Не такой уж и парадокс, что на­
писана эта книга в советских катакомбах, где прята­
лись еще недавно талант, дух вольности, духовная
радость. И уж никак не парадокс, что сейчас, в ны­
нешнем духовном разоре, шатании и растерянности
этот текст — отличное лекарство, просветляющее
разум, помогающее вспомнить, что несуетная внут­
ренняя жизнь, неколебимая вера в культуру — един­
ственное спасение, а жертва вольного странника и
бесстрашного рыцаря — единственная панацея от
одичания и деградации.
Николай КЛИМОНТОВИЧ

86 ИЗБРАННАЯ ПРОЗА ЧиП

 ПЕТРОГЛИФЫ ЧиП
Петр К А П К И Н
ОН БЫЛ УПРЯМ
Он был упрям. Если на пути его было пре­
пятствие, силы его удесятерялись. Бели не было
препятствий — он искал их и находил. Из мухи
делал слона, стадо слонов. И убивал их по оди­
ночке. А потом хвастался: «Когда я охотился
в Африке...» Мы ему верили. Но в любом случае
он все принимал за чистую монету, то есть все,
если это были похвалы и одобрения, восхище­
ния. Он был странный парень. А потом он про­
пал. Года три о нем не было ни слуху ни духу.
И однажды вечером, когда я был в тревожно­
пугливом настроении и ожидал кары с секунды
на секунду, в окно моей комнаты постучали.
Сердце екнуло — я погасил свет, отдернул што­
ру — за окном был он — худой, небритый,
щетинистая кожа на костях и бугристый череп.
Я открыл.
— У тебя есть крепкий чай? Сделай креп­
кого чаю, — поздоровался он.
Обнять его я не решился.
— Где я был? Где я не был!.. Я был везде.
Спроси: был ли я на Марсе? Был. А в другой
звездной системе? Был. А об Африках и Амери­
ках лучше не спрашивай! Они у меня вот где си­
дят! — постукал себя ребром ладони по выпи­
рающей позвонками скрюченной шее...
Через три дня он ушел. Были слухи, что он
умер. Я им поверил, потому что боялся... Чего?
Не знаю. Боялся.
И как и почему я не удивился, когда увидел
его в фетровой шляпе, в новом коричневом пла­
ще, в новых туфлях, с авоськами в обеих руках
87
 и с детской складной коляской, которую катил
впереди него его сын месяцев трех. Он не поздо­
ровался, хотя я понял, что он узнал, он смотрел
в коляску, где лежала жирная индейка кило­
грамма на четыре, как будто боялся, что она
может улететь.
Сын его, который меня видел впервые, как и
я его, узнал и объяснил: «Папа дал обет мол­
чания. Ему посоветовала мама. Теперь он зани­
мается моим воспитанием. Научил меня пла­
вать раньше, чем ходить, читать — раньше, чем
говорить, алгебру и химию я выучил самостоя­
тельно. Только к чему все это?» — спросил его
сын и посмотрел на меня с упреком. «Не знаю,
брат», — ответил я и, не попрощавшись, свер­
нул в первую попавшуюся подворотню.

88 ПЕТРОГЛИФЫ ЧиП
 НЛО И ДРУГИЕ

Отдел ведет философ Валентин ПРОВОТОРОВ

АРХЕТИПЫ
Как отмечалось выше, внимательное рассмотре­
ние обнаруживает определенные структурные зако­
номерности в переживаемых видениях и галлюцина­
циях (кстати, это совсем не одно и то же). Их элемен­
ты тяготеют к определенным сочетаниям, выявляет­
ся их сюжетное сходство у людей в разных концах
мира, разного возраста, национальности и расы. Об­
наруживается также, что, чем более свободный и не­
принужденный характер приобретает и простая ра­
бота фантазии, чем более она отрывается от дейст­
вительности, тем более приближается к своим про­
являющимся в галлюцинациях прототипам. Отсюда
исходит представление, что в снах, галлюцинациях,
фантазиях, в художественном творчестве, в их струк­
туре и сюжетах проявляются четкие закономерности
внутренней жизни — архетипы или элементарные
структуры. Одним из таких архетипов является пере­
живание умирания и возрождения, непосредственно­
го контакта со смертью в образах путешествия в под­
земный или просто потусторонний мир. Связанная с
этим архетипом символика — непременная составная
часть и рождающихся в трансе видений, и наркоти­
ческих галлюцинаций, и всех мистических культов
вообще от элевзинских мистерий до масонских ритуа­
лов.
Переживание собственной смерти ведет адепта к
тайнам бессмертия, трансценденции. Осваиваясь с
мыслью о смерти, он учится преодолевать страх пе­
ред нею, он обновляется. Смерть заживо — мисти­
ческая проба познать полный образ бытия, обога­
щенный всем, что не дал еще да и не может дать обыч­
ный жизненный опыт: постижение вечности и буду-

(Продолжение. Начало — № 10 —11 за 1990 год; № 1 —5 за

1991 год.)

89
щего, потустороннего мира, проникновение в теневую
сторону самого себя. Особенно выразительно стремле­
ние к этому проявляется в эзотерических практиках
медитативного характера, столь развитых на Востоке.
Их крайностью является посвятительная практика
индийского тантризма — синтеза шаманизма и йоги.
Не может быть адептом этого культа тот, кто не всту­
пил в связь с богиней смерти — Кали. Существует
много ритуалов, в том числе и сексуального характе­
ра, выполняемых на символических кладбищах или
на настоящих «полях кремации», где в свете погре­
бальных костров, посреди грызущих кости гиен и
терзающих плоть стервятников неофит постигает
переходность этого мира.
Во всех медитативных практиках эдепты в той
или иной форме на следующем вслед за вступитель­
ным умиранием этапе осуществляют в состоянии
углубленной медитации мистическое путешествие в
потусторонний мир, используя для этого космическую
карту — психограмму, называемую на Востоке «ман-
дала».
Мандала — план мироздания (а следовательно,
и каждого его атома), в то же время это психограмма,
то есть план сознания, и наконец, это — орудие гно-
зиса (познания), позволяющее в ходе медитации вы­
явить свое Я, свою индивидуальность.
Такая роль мандалы связана с тем, что ее структу­
ра как архетип хранится в сокровенных глубинах
человеческого сознания. Действительность этого до­
казана спонтаническим выявлением мандалоподоб-
ных образований в сновидениях, в экстатических ви­
дениях, в галлюцинациях. В той или иной форме она
проявляется и в художественном творчестве.
Юнг сравнивал мандалу с атомом, глубинная
структура которого всегда превышает уровень ее по­
знания, но с таким же успехом можно сравнивать ее
с природой вообще. Само слово «мандала» ведет нас
к языкам древней Индии, но присутствует она и в ри­
сунках индейцев Северной Америки, и в рельефах
ацтеков, и в планах древнейших городов и храмов,
и в символах розенкрейцеров. Ее основная форма про­
90 НЛО И ДРУГИЕ
ста. Это или круг, вписанный в квадрат (вокруг кото­
рого может быть описан еще один круг), или круг,
разделенный на четыре, восемь и так далее секторов
(лотос, роза...). Эти элементы ориентированы по сто­
ронам света. Кроме того, пластически подчеркнут
центр мандалы.
В буддийских мандалах эта центральная ось —
Космическая Гора Сумеру. Ее четыре склона (каждый
иного цвета и из иного материала) направлены на
четыре стороны света. Через эту ось осуществляется
связь Земли и Мира духов. В центре мандалы поме­
щается изображение Будды или иной фигуры пан­
теона. В тантризме в зависимости от степени посвяще­
ния адепта и рода ритуала в нем могут быть изображе­
ны разные существа. Иногда в ее центре изображает­
ся только один символ или атрибут божества, само же
оно является в медитации. Тогда адепт видит вырас­
тающий из определенной части мандалы цветок ло­
тоса. В зависимости от того, из какой части мандалы
он вырастает, он получит новое имя.
Симметричность мандалы, разнообразие рисунков
и красок позволяют символически записать в ней мно­
гие важные понятия, касающиеся человека, его тела
и души, а также природы и космоса в виде упорядо­
ченных противоположностей. При этом квадрат ман­
далы символизирует определенный пункт в простран­
стве, круг — ход времени.
Медитируя над нарисованной на земле или полот­
не мандалой, тантрист, кундалини-йог, сначала осу­
ществляет имагинативное путешествие над землей,
потом переходит на уровень планет, звезд... Однако
это путешествие есть одновременно путешествие в глу­
бины своего тела, чувствуемого и постигаемого как
тело Космоса. Происходит отождествление Я и Космо­
са, при котором позвоночник отождествляется с горой
Сумеру. С помощью мандалических диаграмм — ло­
тосов (их 6), находящихся на позвоночнике, тантрист
или йог постепенно поднимается к высшей седьмой
мандале — тысячелепестковому лотосу, находящему­
ся над позвоночником. Отсюда вливается в челове­
ческое тело космическая энергия. Достижение этой
НЛО И ДРУГИЕ 91
точки в ходе медитационного акта знаменует полное
отождествление человека с самим собой (своим глу­
бинным Я), его гармоническую индивидуализацию
и в равной степени отождествление себя с Мирозда­
нием, постигаемым как действительность своего Я.
Путь таких медитативных слияний является практи­
чески бесконечным путем посвящения адепта.
Символом такого путешествия в шаманизме было
влезание на березу, в митраизме — подъем на опре­
деленное число ступенек лестницы после ритуального
омовения кровью быка. Влезание на столб в различ­
ных праздничных развлечениях Европы и России —
отражение той же самой мистической практики. При
этом часто на верху столба укрепляется колесо —
символ мандалы, розы и лотоса.
Отражением древнего медитационного путеше­
ствия посвящаемого являются и волшебные сказки,

92 НЛО И ДРУГИЕ
в которых неловкий парень отправляется в путешест­
вие на тот свет, на границе которого в мандале —
вращающейся избе или замке — живет Яга или
Дракон, чтобы, пройдя испытания, добиться свадьбы
с той, кто послан ему судьбой, свадьбы, сущность кото­
рой выявлена в мистических образах розенкрейцеров.
Хищники подстерегают его в лесу или у врат, скры­
вающих сокровище, а в кульминации часто появляет­
ся скелет (Кащей) — символ того мира, в котором он
странствует, и сущность его самого. Животные и духи,
несущие на себе героя сказки, — конь, птица, джин,
волк, кабан — определенные символы медитативного
погружения. Не случайно вместо вращающейся избы
символом грани между мирами может быть колодец,
яма и так далее.
В ряде волшебных сказок с женской героиней на­
ходим столь знакомый элемент тантризма, как ри­
туальное сношение или сожительство с медведем, ка-
щеем, драконом, дошедшие из древних времен в «пра­
ве первой ночи». (В Тибете до самого последнего вре­
мени знатных девушек перед свадьбой отсылали в мо­
настырь для сакральной дефлорации). Часто сакраль­
ная дефлорация в «доме у семи богатырей» или в
башне у старухи, укалывающей девушку фалосопо-
добным предметом — веретеном, ведет ее к мнимой
смерти, онемению, через которое она и становится на
самом деле способной вступить в мистический брак.
По своей сущности волшебная сказка тройственна:
она — инструкция к ритуалу, она — объяснение и
обоснование ритуала посвящения, она — символичес­
кий рассказ о том, что переживает душа в процессе
медитации.
Полет фантазии художника или писателя, чем бо­
лее он ограничен и непредвзят, тем более возвращает­
ся к архетипам и вращается в их вечном кругу. По­
этому, например, почти все значительные литератур­
ные произведения, особенно если они не привязаны к
исторической канве, при анализе за маскарадом дей­
ствительности обнаруживают структуру древних
мистерий, попытку их актуального истолкования.
В этом проявляется одна из закономерностей того
НЛО И ДРУГИЕ 93
мира, который часто представляется как царство сво­
бодного вымысла.
Мотив посвящения и путешествия на тот свет раз­
вернуто представлен в трилогии Томаса Манна
«Иосиф и его братья», в «Улиссе* Джойса. Он глубо­
ко завуалирован в известном романе Рабле. Он яв­
ственен как парафраза в «Волшебной горе* того же
Томаса Манна. Его герой Ганс Касторп в горном сана­
тории для больных туберкулезом (во времена Манна
неизлечимом) проходит свое посвящение в зрелость
духа в герметике горного безлюдья, вне нормального
времени и пространства. Адского судью Радаманта
заменяет доктор Бейренс. Не случайно, отправляясь
на рентген, Касторп и его кузен спускаются по лест­
нице вниз, и Манн, стремясь выявить нам свой замы­
сел по принципу «имеющий уши да слышит*, спе­
циально разъясняет, что кабинет-то не был в подзе­
мелье и только лестница создавала «впечатление
подземелья*. Это важно, так как здесь Касторп дол­
жен погрузиться в созерцание собственного скелета,
в «физиологические основы жизни*. Касторп, как
это и полагается посвящаемому, переживает физи­
ческое умирание, когда замерзает среди снегов, а по­
том снова возвращается к жизни.
Я не случайно уделяю такое внимание этому ро­
ману, поскольку его многоплановая развернутая сим­
волика содержит больше материала для заинтересо­
вавшегося проблемой посвящения, чем многотомные
труды о шаманизме или оккультные сочинения по
этому вопросу. Символическое же изложение всегда
точнее и полнее словесно-теоретического, потому что
слово в речи обычно употребляется в одном из своих
значений, а символ всегда многозначен. Его нельзя ка­
стрировать до одного единственного значения. Слова
выстраиваются в нити, а символы сразу в ткань.
Проблемы шаманского посвящения и архетипов
подвели нас ближе и с нужной стороны к проблеме
сущности смерти, как она представляется не в свете
теорий, но в свете фактов.

(Продолжение следует)
94 НЛО И ДРУГИЕ
 АНТОЛОГИЯ ЧИП

Отдел ведет Слава ЛЕН

Всеволод НЕКРАСОВ — не только гениальный поэт,
но и «ключевая фигура» бронзового века. Концептуализм в
самой радикальной форме был разработан, осмыслен и
утвержден именно им. «Поле концептуализма* во всех
своих предельных границах было вспахано им, и вспахано
глубоко. Неповторимым явлением в истории русского стиха
всех веков — золотого, серебряного, бронзового — будет
подвиг терпения и верности своему стилю Всеволода НЕ­
КРАСОВА: более тридцати лет он писал в стол стихи, какие
были известны считанному числу их «понимателей». Пер­
вая книга «Стихов из журнала» Всеволода НЕКРАСОВА
вышла на родине только в 1989 году, а пишет он — причем
систематически в течение всех лет — с середины 50-х годов,
со времен лианозовской школы «барачной поэзии», где он
стоял всегда и все же особняком (от Холина и Сапгира).
Все более поздние поэты-концептуалисты по отношению
к НЕКРАСОВУ «вторичны» (Лимонов, Бахчанян, Лён, —
КОНЦЕПТ-2, 1967— 1974 годы) или «третичны* (Друк, Ру­
бинштейн и многие другие 1975—1990 годы), а то и просто
эпигоны.

Всеволод НЕКРАСОВ

* * *

Да
Клинско-Дмитровская
Гряда
А над ней другая
Ряд
Два ряда
Три четыре
Не надо
Не надо только такого
Такого
Грома
4 -3 9 Человек, ф илософ ия и п р и р о д а . — М .: Зна­
ние, 1991. — 96 с. — (Н ар. ун-т. Ф ак. «Ч еловек
и п р и р о д а » ; № 6).
ISBN 5-07-001936-2
35 к.
О снову выпуска составляет оч ерк геолога и писателя Р. К. Ба­
ландина «М ятеж ны й князь Петр Кропоткин, или О б анархии в при­
роде и общ естве», в котором автор рассказывает о некоторы х ас­
пектах темы «человек, ф илософ ия и природа».

1502000000 ББК 20.1

Редактор
Н. ФИЛИППОВСКИЙ

Х уд ож ники и оф орм ител и: В. AU I, П. КАПКИН, В. КО НЮ ХО В, В. ТИЛЬ-

М А Н , П. ФИЛИППОВСКИЙ
Младший редактор Технический редактор
Н. КАРЯЧКИНА Т. ЗАХАРЕНКОВА

Художественный редактор Корректор

М. БАБИЧЕВА Л. СОКОЛОВА

ИБ № 11632

«Человек и природа», № 6, 1991

ЧЕЛОВЕК, ФИЛО СО ФИЯ И ПРИРОДА

Сдано в набор 19.02.91. Подписано к печати 11.04.91. Ф о рм ат бум аги

7 0 Х 1 0 0 '/ з2> Бумага оф сетная. Гарнитура ж урнал ьно-руб л еная. Печать оф­
сетная. Уел. печ. л. 3,90. Уел. кр.-отт. 8,12. У ч.-и зд. л. 4,58. Тираж 142 786 экз.
Заказ 2028. Цена 35 кол. Издательство «Знание». 101835, ГСП, М осква, Центр,
проезд Серова, д. 4. Индекс заказа 916506.

О рд ена Т руд ового Красного Знамени Тверской полиграф ический ком бинат
Государственного ком итета СССР по печати. 170024, г. Тверь, пр. Ленина, 5.