О топорах

Древней Руси
1. Теория

2015
Содержание

Проф. В. Горячкин. Теория ручных орудий

// Вестник металлопромышленности научно-технический, №3-4,
март-апрель, 1925 ........................................................................................ 1

В. А. Желиговский. Ручные ударные орудия и работа ими

// Вестник металлопромышленности научно-технический, №3-4,
март-апрель, 1925 ........................................................................................ 8

В. А. Желиговский. Эволюция топора и находки на Метрострое

// По трассе первой очереди московского метрополитена. Л. 1936............27

Т. А. Пушкина, Л. С. Розанова. Кузнечные изделия из Гнёздова

// РА. 1992 №2.............................................................................................46

Б. И. Попов. Топоры Древней Руси

// Журнал "Клинок" 2005 №4, 2006 №1 ......................................................48

Все материалы представлены исключительно для ознакомления.

Все авторские права принадлежат их владельцам.

Compiled & layout by pike605 v. 18/01/2015

Проф. В. Горячкин

Теория ручных орудий

// Вестник металлопромышленности научно-технический, №3-4, март-апрель, 1925

1
2
3
4
5
6
7
В. А. Желиговский

Ручные ударные орудия и работа ими

// Вестник металлопромышленности научно-технический, №3-4, март-апрель, 1925

8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
 В. А. Желиговский

Эволюция топора и находки на Метрострое

// По трассе первой очереди московского метрополитена. Л. 1936

При постройке московского метрополитена, близ зданий 1-го Московского госу-

дарственного университета были обнаружены два колодца, на дне которых вместе с
другими находками были найдены четыре железных топора с сохранившимися дере-
вянными рукоятками (рис. 73; 74; 75). Сохранность рукояток этих топоров может быть
объяснена тем, что они оказались погруженными в воду, где дерево гораздо менее под-
вергается разрушению, чем в ненасыщенном водою грунте, а особенно – на дневной
поверхности почвы. Весьма редкий случай сохранности рукояток придает этой находке
особенный интерес не только потому, что дает нам представление об их форме и раз-
мерах и тем самым полностью восстанавливает перед нами внешний вид некоторых то-
поров, применявшихся в Москве в XV и XVI вв., к которым они относятся.

Рис. 73. Чертеж найденных на метро древних топоров с подлинными рукоятками и их

механические характеристики.

Рис. 74. Чертеж найденных на метро древних топоров с подлинными рукоятками и их

механические характеристики.

27
Рис 75. Чертежи найденных на метро древних топоров с подлинными рукоятками и их
механические характеристики
В последнее десятилетие В. П. Горячкиным создана теория ручных ударных ору-
дий, на основе которой успешно развивается изучение существующих в наше время
видов этих орудий. Можно предполагать, что применение этой теории в археологиче-
ских исследованиях способно оказаться чрезвычайно интересным и плодотворным, для
чего, однако, должны быть разработаны и выверены на археологическом материале
специальные методы.
Ниже изложен первый опыт применения теории акад. В. П. Горячкина к изуче-
нию археологического материала.
В этой работе сделана попытка разработки метода реставрации деревянных час-
тей топоров по их сохранившейся металлической части, а также попытка изучить рес-
таврированные этим методом топоры с механической стороны, пользуясь темя харак-
теристиками, которые дает теория ручных ударных орудий В. П. Горячкина.
Можно думать, что полученный результат представляет значительный интерес;
тем более он нуждался в проверке на конкретных образцах цельных топоров с их «при-
родными» рукоятками.
Первую к тому возможность представила указанная выше находка цельных то-
поров, что особенно повышает их интерес.
При работе человека ручным ударным орудием (топором, мотыгою, молотком и
т. п.) усвоенная орудием от человека энергия превращается в энергию движения ору-
дия, т. е. в так называемую живую силу его. При ударе бойком орудия о внешнее тело
эта живая сила превращается в работу удара, т. е. уходит на деформацию, разрушение и
сотрясение того внешнего тела, по которому нанесен удар. Но вследствие того, что на-
правление удара в общем случае не проходит через центр тяжести орудия, живая сила
этого последнего переходит в работу удара не полностью, а лишь в некоторой, обычно
большей своей части. Отношение полной живой силы орудия к той ее части, которая
способна превращаться в работу удара, есть коэффициент его полезного действия и ха-
рактеризует собою степень совершенства данного орудия со стороны его способности
утилизировать работу человека.
Коэффициент полезного действия для каждого данного экземпляра орудия явля-
ется величиной постоянной и не зависит от энергии наносимых орудием ударов. Этот
коэффициент η может быть вычислен по формуле

28
 η = ρ02/ρ2 = I0/I

где I0 – момент инерции орудия относительно оси, проходящей через центр тя-
жести его О нормально к плоскости его рабочих размахов;
I – момент инерции орудия относительно «точки удара» А, причем под «точкою
удара» подразумевается точка А пересечения направления удара R с перпендикуляром,
опущенным из центра тяжести О орудия на это направление
R, ρ0 = √ (I0/М) так называемый радиус инерции орудия относительно его цен-
тральной оси;
ρ = √ (I/М) – радиус инерции орудия относительно оси, проходящей через точку
А перпендикулярно плоскости размахов орудия;
М – масса орудия.

Рис. 76.
В момент удара орудие испытывает реакцию Л со стороны того тела, по которо-
му нанесен удар (рис. 76). В общем случае направление реакции R не проходит через
центр тяжести орудия, и если перенести силу R в центр тяжести О орудия, приложив
для этого в точке О две равные и противоположные силы R' и R", то получается пара
сил R R" и сила R'.

Рис. 77.
Под действием силы R' все точки орудия, а в том числе и его центр тяжести О
получают равные между собою и параллельные силе R', линейные скорости V V..., на-
правленные в сторону действия силы R. Пара же RR" в то же время вращает орудие
около его центра тяжести О с некоторой угловой скоростью ω в направлении, указан-
ном на чертеже (рис. 77) стрелкою, отчего все точки K1, K2, K3... Kn орудия приобрета-
ют некоторые линейные скорости ωr1, ωr2... ωrn вращения около точки О. Здесь в выра-
жениях ωr1, ωr2... через r1, r2... rn обозначено расстояние каждой данной точки K1, K2...
Кn орудия от центра вращения О. Очевидно, что на продолжении "прямой. 10 всегда

29
найдется какая-нибудь точка Кn, для которой линейная скорость ωrn ее вращательного
движения будет равна и противоположна скорости V ее поступательного движения;
скорости ωrn и V при сложении их в точке Кn взаимно уничтожаются, а потому точка
Кп в момент удара остается в пространстве неподвижной. Эта точка носит название
центра удара и в дальнейшем на чертежах обозначена буквою С. При работе орудием
рука в этой точке не ощущает «отдачи», а потому при работе ударным орудием нужно
держать рукою орудие именно в точке Кn, т. е. в центре удара С. Точки А, О и С связа-
ны между собою уравнением:

ρ2 = ρ02 + s2 = ls откуда:

l = ρ2/s = (ρ02 + s2)/s = ρ02/s + s

где через I обозначена длина расстояния AC; s = AO; ρ0 и ρ имеют то же значе-

ние, что и в предыдущем (рис. 78). Таким образом, зная положение точек А и О, а так-
же найдя путем опыта ρ0 (или ρ), легко по формуле:

l = ρ02/s + s

найти положение точки С.

Рис. 78.
Если расстояние ОС обозначить через s', то будет иметь место соотношение:

ρ02 = ss''

На этом основании (рис. 78), вычертив любое ударное орудие, на чертеже не-
трудно графическим способом найти положение той же точки С, если из точки О опус-
тить перпендикуляр АО на направление удара R и прямую АО продолжить за точку О,
после чего из точки O восстановить перпендикуляр к прямой АО и на нем отложить от-
резок ОD = ρ0, а затем из точки D восстановить перпендикуляр DC к прямой AD и про-
должить его до пересечения в точке С с продолжением прямой АО. Точка С будет ис-
комым центром удара, так как в прямоугольном треугольнике (в данном случае в тре-
угольнике ADC) перпендикуляр [ρ0], опущенный из вершины [D] прямого угла [угол
ADC] на гипотенузу [АС] есть среднее пропорциональное между отрезками [s и s'] ги-
потенузы, соответственно формуле:

ρ02 = ss'

В работе человек инстинктивно стремится поместить свою руку в центре удара С

орудия, а самим ударным орудиям люди интуитивно придают такую конструкцию, при
30
которой центр удара находится на рукоятке, а не вне ее, как это может быть, в неудач-
ных конструкциях. Так, стремлением иметь центр удара на рукоятке объясняется изгиб
топорища в современных топорах. Значение этого изгиба становится ясным из сравне-
ния (рис. 79; 80).

Рис. 79.

Рис. 80.
Таким образом, коэффициент полезного действия определяет собою полноту ис-
пользования механической работы, прилагаемой человеком к орудию, а от положения
центра удара С зависит удобство работы данным орудием в смысле избежания «отда-
чи», т. е. ударов в руку.
В прямом «стержне» (палке) центр удара С лежит на расстоянии ⅔ его длины от
того конца, которым наносятся удары. Обычно встречающиеся в практике бойки лишь
незначительно смещают центр удара от ⅔ длины рукоятки, и притом это смещение тем
меньше, чем совершеннее сосредоточена масса бойка в точке А.
За более подробным изложением приведенной теории ручных орудий и выводом
формул, а также и за другими соображениями о работе ручных ударных орудий отсы-
лаем читателя к статье автора этой теории – В. П. Горячкина «Теория ручных орудий»
и к статье инж. В. А. Желитовского «Ручные ударные орудия и работа ими» («Вестник
металлопромышленности», № 3-4, 1925 г.).
Так как согласно сказанному выше:

η = ρ02/ρ2 = I0/I и l = (ρ02 + s2)/s = ρ2/s = s + s';

причем, как это следует из известных начал механики: I = I0 + Ms2; ρ2 = ρ02 + s2;

ρ0 = √ (I0/М);

ρ = √ (I/М),

где через М обозначена масса орудия, то очевидно, что для определения коэф-

31
фициента полезного действия орудия, а также и для нахождения положения центра
удара С необходимо экспериментальным путем найти положение центра тяжести ору-
дия и его центральный момент инерции I0 относительно оси, перпендикулярной плос-
кости его рабочих движений. Нахождение центра тяжести не представляет затрудне-
ний. Не затруднителен также и тот опыт, посредством которого находится значение I0.
Для этого к орудию нужно прикрепить какое-нибудь прямолинейное лезвие (например,
железную пластинку), расположив его параллельно той оси, относительно которой оп-
ределяется момент инерции орудия. Оперев затем горизонтально это лезвие на две опо-
ры так, чтобы орудие при этом повисло между опорами, предоставляют орудию сво-
бодно колебаться (как физический маятник) около этого лезвия, как около оси качания,
причем с помощью секундомера определяют время t одного простого (т. е. в одну сто-
рону) колебания орудия.
При малых амплитудах:

t = π√ (I0 + Me2)/Mge, где е есть расстояние от центра тяжести орудия до оси ка-
чаний и g – ускорение силы тяжести. Отсюда:

I0 = t2Mge/π2 - Me2.

Акад. В. П. Горячкиным предложен приближенный графический метод опреде-

ления коэффициента полезного действия ударных орудий. Для этой цели в прямо-
угольной системе координат на оси абсцисс нужно отложить от начала координат отре-
зок OK = s (в любом масштабе) и в том же масштабе – отрезок ОN = ⅔ расстояния от
точки удара орудия до конца его рукоятки (рис. 81).

Рис. 81.
На оси ординат от начала О координат нужно отложить единицу в том масштабе,
в котором желательно обозначить искомый коэффициент полезного действия. Полу-
ченную таким образом на оси ординат точку M соединить прямою с точкою N и из точ-
ки K восстановить перпендикуляр до его пересечения с прямою MN. Длина КР этого
перпендикуляра в избранном масштабе обозначает собою коэффициент полезного дей-
ствия исследуемого орудия.
Интересно отметить, что коэффициент полезного действия прямого материального
стержня (например, палки) при ударе концом ее оказывается равным 0, 25. Всякий боек, на-
саженный на этот конец палки, повышает коэффициент ее полезного действия сверх 0, 25.
Изучение различных ручных ударных орудий ясно обнаруживает в их конструк-
ции интуитивное стремление к возможному увеличению коэффициентов полезного

32
действия и рациональному расположению центра удара. По-видимому, тот вековой
процесс совершенствования, который совершается чисто бытовым путем во всей массе
создаваемых и производимых населением ручных ударных орудий, направляется имен-
но по пути достижения этих двух главнейших условий. Желая проверить это заключе-
ние, выведенное из наблюдений над современными орудиями, а также руководствуясь
той мыслью, что приложение механических характеристик и методов исследования
может оказаться полезным и при изучении соответствующего археологического и этно-
графического материала, где определение степени механического совершенства раз-
личных ручных орудий вероятно могло бы послужить к освещению многих специаль-
ных вопросов, автор настоящей статьи в свое время снесся по этому поводу с правле-
нием Московского исторического музея. В результате слушательнице 1-го Московско-
го государственного университета В. П. Левашевой в качестве дипломной работы при
окончании ею университета было поручено исследование под моим руководством ме-
ханических свойств древних топоров из коллекции археологического кабинета универ-
ситета. Работа выполнялась на машиноиспытательной станции С.-х. академии имени К.
А. Тимирязева.
Эти соображения, возникшие при руководстве указанной работой, а также неко-
торые полученные результаты и являются предметом дальнейшего изложения.
Для исследования имелось 18 восточноевропейских топоров конца средней и на-
чала поздней поры неометаллической эпохи; по приблизительной датировке эти объек-
ты относятся к VII– XIV вв. (рис. 89; 90; 91).
Экспериментальное определение механических свойств этих орудий встретило
существенное затруднение в том, что все они были лишены рукояток и не имелось ни-
каких указаний на вероятные формы и размеры этих последних. Налицо были только
железные бойки различной сохранности. Пользоваться аналогией с современными об-
разцами не представлялось возможным в виду большой своеобразности изучаемых то-
поров. Относительно некоторых из них нельзя было сказать, являлись ли они орудием
или оружием. Таким образом, пришлось в конструкции самих бойков искать указаний
для реставрации вероятных форм и размеров рукояток.
Прежде всего, останавливают на себе внимание Отверстия для рукояток. Все эти
отверстия имеют круглую или слегка овальную форму и такие размеры (например, 3–3,
5 см в диаметре), при которых рукоятка могла быть достаточно прочной только в том
случае, если древесные волокна в ней не были перерезаны вытесыванием рукоятки из
куска дерева, а по всей длине рукоятки оставались ненарушенными.

Рис. 82.
Всякое вытесывание кривой рукоятки из колодки потребовало бы несравненно
больших размеров поперечного сечения рукоятки, а именно – сечение той ее части, ко-
торая сидит в бойке, должно иметь в несколько раз больший диаметр в плоскости бой-
ка, как это имеет место в современных плотничных и столярных топорах, чтобы доста-
точное количество цельных волокон проходило по всей длине рукоятки во избежание
ее раскалывания вдоль волокон в местах их нарушений (линия ab, рис. 82). Таким обра-
зом, эти рукоятки или были прямыми и выстрагивались целиком вдоль древесных во-
локон, или, если были кривыми, то для них должны были подбираться стержни, обла-
33
дающие подходящей естественной кривизной и соответствующими поперечными раз-
мерами. Такой выбор, несомненно, должен представлять большие трудности и является
весьма маловероятным.
Если, руководствуясь размерами отверстий в бойке, изготовить прямую ручку
для любого из изучавшихся топоров, то становится ясно виден угол (α) между линией
лезвия (вернее – средней касательной к лезвию) и геометрической осью рукоятки, об-
ращенной вершиною к руке рабочего (рис. 78).
Во всех случаях этот угол достигнут тем, что у бойков лезвие оттянуто именно
под данным углом к геометрической оси канала, служащего для насадки бойка на руко-
ятку. Это обстоятельство, усложняющее конструкцию бойков, служит подтверждением
сделанного выше заключения о том, что все объекты нашего изучения имели рукоятки
прямые, так как если бы требуемый угол между лезвием и рукояткой достигался кри-
визною рукоятки, то не было бы надобности отступать от параллельного положения
лезвия относительно канала для насадки.
Итак, приняв в соображение форму, размеры и косое направление каналов для
рукояток в бойках, оказалось возможным установить прямую форму рукояток изучав-
шихся орудии. Это обстоятельство открыло путь к дальнейшим заключениям о вероят-
ной длине рукоятки каждого из этих топоров. Показанный выше угол α между средней
касательной к лезвию бойка (или хордой, стягивающей концы лезвия) и геометриче-
ской осью рукоятки, несомненно, не случаен, а вызван некоторыми механическими ус-
ловиями. Наличность этого угла свойственна большинству топоров, начиная с древ-
нейших изделий каменного века и примитивных топоров современных дикарей и до
топоров культурных народов нашего времени. Очевидно, что этот угол необходим для
того, чтобы центр удара располагался на рукоятке, так как в этом случае рука, дейст-
вующая топором, не испытывает в этой точке отдачи в момент удара. Таким образом,
рассматриваемый нами угол насадки бойка может быть вызван динамическими свойст-
вами топора. Но того же требует и кинематика рабочих движении этого орудия.
Действительно, при работе каждая точка топора описывает в пространстве неко-
торую криволинейную траекторию, т. е. топор движется не прямолинейно, а потому его
движение к моменту удара может рассматриваться как вращение около некоторого
мгновенного полюса вращения.
Из кинематических соображений очевидно, что в тех случаях, когда топором на-
носятся удары, перпендикулярные к его лезвию (что и надлежит принимать за нор-
мальный прием работы топором), мгновенный полюс вращения топора в момент удара
располагается на продолжении линии лезвия. Но можно утверждать a priori, что если
лезвие (ab) топора сделать параллельным рукоятке (рис. 83), то в таком топоре при
обыкновенных движениях руки этот мгновенный полюс вращения в момент удара ока-
жется выше линии лезвия (например, в точке Р), так как все действующие в работе то-
пором шарниры человеческого скелета (запястье, локтевой сустав и плечевой сустав)
располагаются выше этой линии ab (лезвия). Вследствие такого расположения мгно-
венного полюса вращения Р удар окажется не перпендикулярным лезвию ab, как это
должно быть для топора, а будет направлен под некоторым углом β к лезвию, отлич-
ным от прямого, и окажется скользящим. Очевидно, что для того, чтобы направление
удара было нормально к лезвию, это последнее должно быть направлено по радиусу-
вектору Рр, проходящему через мгновенный полюс Р. Для этой цели лезвие должно
быть отклонено от параллельного рукоятке направления на угол α = 90° – β. В действи-
тельности у топоров лезвие обычно делается не прямолинейным, а выполняется по не-
которой дуге, что, однако, нисколько не изменяет значения приведенных здесь сообра-
жений, но за направление лезвия нужно в таком случае принимать направление каса-

34
тельной к нему в его середине (или направление хорды, стягивающей эту дугу).

Рис. 83.
Но в процессе создания конструкции топора подбор угла α должен совершаться
вместе с подбором длины рукоятки, та); как при этом сказываются уже известные нам
из предыдущего динамические свойства ударного орудия, вызывающие стремление
иметь центр удара на рукоятке, в месте, удобном для захвата ее рукою. Действительно
(рис. 78), избранный угол α определяет собою направление удара и вместе с тем реак-
ции R. Центр удара С, в силу только что указанного требования, должен быть приведен
на геометрическую ось тп рукоятки. С другой стороны, этот центр удара С, как выше
было укапано, всегда лежит на продолжении перпендикуляра ОА, опущенного из цен-
тра тяжести орудия на направление удара R. Чтобы при этом центр удара С оказался на
геометрической оси рукоятки, нужно, очевидно, чтобы он лежал в точке пересечения
прямых тп и АО, что возможно лишь при некоторой определенной длине рукоятки.
Именно эта длина и должна была бытовым путем подбираться, с большей или
меньшей степенью точности, для каждого типа возникавших в свое время топоров.
На основании изложенного представлялось возможным принять нижеследую-
щий метод определения вероятной длины (рукоятки для каждого из изучавшихся топо-
ров по его бойку.

Рис. 84.
Для каждого бойка, руководствуясь формой и размерами его отверстия, изготов-
лялась прямая цилиндрическая деревянная рукоятка заведомо преувеличенной длины;
боек насаживался на эту рукоятку, таким образом определялось ее направление относи-
тельно бойка.
Боек рукояткой вычерчивался в боковой проекции в натуральную величину. При

35
этом особую осторожность приходилось соблюдать при вычерчивании лезвия ввиду
плохой сохранности некоторых бойков и в частности лезвий, тогда как на направлении
именно этих последних и приходилось обосновывать дальнейшие выводы.
Затем непосредственным опытом (подвешивание на нити) определялось положе-
ние центра тяжести одного бойка (без рукоятки); найденное положение центра тяжести
О бойка отмечалось на чертеже (рис. 84), на который наносились также направления R
удара (нормаль к лезвию в его средине) и геометрическая ось рукоятки mn. Из центра
тяжести О на направление R опускался перпендикуляр ОА; точка С пересечения этого
перпендикуляра с направлением mn указывает идеальное положение центра удара в
данном топоре при том условии, что рукоятка тп, будучи присоединена к бойку, не
смещает его центра тяжести О.
Выше в своем месте было указано, что по имеющимся наблюдениям боек топо-
ра, будучи насажен на рукоятку, лишь незначительно смещает центр удара, остающий-
ся более или менее вблизи двух третей длины рукоятки, считая от бойка. Руководству-
ясь этим наблюдением, можно приблизительно определить длину такой гипотетиче-
ской рукоятки, которая, не смещая центра тяжести бойка О, имела бы центр удара всего
топора в найденной нами точке С. Очевидно, что для этого нужно отложить от точки С
по направлению mn отрезок, равный половине расстояния КС, в сторону, противопо-
ложную точке К. Однако найденная таким путем длина рукоятки KN вообще преувели-
чена, так как при ее построении предполагалось, что она не смещает положения центра
тяжести бойка. В действительности нормальной длины рукоятка смещает центр тяже-
сти топора относительно центра тяжести одного бойка, удаляя его при этом от каса-
тельной ab. Взвесив рукоятку и разделив ее вес на ее длину, находим вес единицы дли-
ны ее, например вес ее отрезка длиною в 1 см. Пользуясь этим весом единицы длины
рукоятки данного сечения, легко построить на чертеже по точкам геометрическое место
центров тяжести данного топора при различных длинах рукояток. Для этого, отложив
на чертеже какую-нибудь длину рукоятки, например KN, центр ее тяжести, т. е. среди-
ну q1 отрезка KN, нужно соединить прямой q1О с центром тяжести 0 бойка и разделить
затем отрезок q1О обратно пропорционально весам бойка и рукоятки. Найденная таким
образом на прямой q1О точка О1 обозначает центр тяжести всего топора при длине ру-
коятки KN. Последовательно уменьшая затем длину KN рукоятки, найдем ряд точек
О2, О3... 0п, указывающих соответствующие положения центров тяжести топора; по
точкам О1, О2... Оп легко построить кривую O1О2... ОпО, обозначающую геометриче-
ское место центров тяжести топора при различной длине рукоятки. Очевидно, что эта
кривая должна проходить через точку О.
Определив на кривой ООп... O2O1 точку О', наиболее удаленную от касательной
ab, и опустив из этой точки О' перпендикуляр O'А' на направление R, в точке C' пересе-
чения этого перпендикуляра с геометрической осью рукоятки тп находим теоретиче-
ское положение центра удара для данного топора при длине весомой рукоятки KN' =
3/2 KС, считая от точки K.
Эта длина рукоятки L = 3/2 КС' принималась за минимальную, так как она соот-
ветствует ближайшему к бойку положению центра удара при соблюдении указанных
выше условий относительно его рационального расположения.
Можно думать, что в бытовой практике при подборе рукоятки к данному бойку
должно проявляться стремление именно к более коротким рукояткам по той причине,
что более короткой рукоятке при том же бойке соответствует более высокий коэффи-
циент полезного действия.
За максимальную длину рукоятки для данного бойка условно принималась длина
ее, определенная вышеописанным приемом по точке О.

36
 Изложенный прием дает тем более точные результаты, чем совершеннее сосре-
доточена масса бойка в точке А, так как центр удара только в этом идеальном случае
будет лежать в точности на расстоянии ⅔ L от бойка (от точки А), если вся масса по-
следнего сосредоточена в точке А, т. е. если радиус инерции бойка относительно точки
А равен О.
Приложить описанный здесь способ определения вероятной длины рукоятки
удалось лишь к 12 из имевшихся в нашем распоряжении 18 топоров, так как три из них
имели слишком разрушенные и выкрошившиеся лезвия, а один, хорошо сохранивший-
ся, имел столь большой угол α, что наводил этим на предположение о рукоятке, выгну-
той в сторону, противоположную лезвию, или о каком-нибудь специальном назначении
этого топора, которое могло требовать необычных приемов работы; для суждения об
этом достаточных данных не имелось.
Из 14 остальных топоров два (рис. 90, № 11 и рис. 91, № 14) не являются собст-
венно топорами: их оттянутый обушок представляет собою в то же время молоток. Это
вызывает существенное отступление от механических особенностей типичного топора,
так как у указанных топоров-молотков центр тяжести лежит непосредственно на руко-
ятке, что не свойственно топорам. Поэтому для этих двух топоров-молотков длины ру-
кояток были определены несколько иным путем, который описан ниже.
Во всех двенадцати случаях определялись «минимальная» в «максимальная» ру-
коятки, которые затем были изготовлены в натуре, бойки были на них насажены, и для
проверки полученных результатов для каждого топора особым опытом было найдено
действительное положение центра удара по формуле

l = ρ2/s = ρ2/s + s.

Во всех случаях максимальные длины рукояток мало отличались от минимальных.

Как и следовало ожидать, для тех топоров, у которых масса бойка была доста-
точно полно сосредоточена в точке А, действительное положение центра удара оказа-
лось весьма близким к точке пересечения геометрической оси рукоятки с линией АО.
Таких топоров оказалось 8, а именно №№ 3, 4, 5, 6, 8, 12, 13, 15 (рис. 89; 90; 91).
Четыре топора, а именно – № 1, 2, 9, 10 (рис. 89; 90), т. е. как раз те, у которых
масса бойков расположена вне точки А, имеют действительный центр удара более уда-
ленный от точки пересечения линий тп и АО к концу рукоятки. Наиболее удален от
этой точки действительный центр удара у массивного топора № 1; в этом случае центр
удара уходит далеко на пределы рукоятки.
Для топоров №№ 2, 9, 10 найденное расположение действительного центра уда-
ра вблизи конца рукоятки представляется вполне рациональным, так как при их малых
размерах этими топорами естественно работать одною рукою, держа именно за конец
рукоятки.
Что же касается топора № 1, то, несомненно, в силу значительного радиуса инер-
ции бойка относительно точки А и малого расстояния АО, этот топор вообще не имел
центра удара на рукоятке, как это наблюдается у современных топоров аналогичной
конструкции.
Тем не менее можно думать, что определенная для него длина рукоятки (52–49
см) не расходится с истиной, подтверждением чему служат рукоятки современных нам
экземпляров той же конструкции и величины. Соотношения его геометрических разме-
ров, по-видимому, возникли по аналогии с теми типами, у которых материал полнее со-
средоточен у точки А.

37
 Рис. 85.
Относительно топоров-молотков №№ 11 и 14 могут иметь место нижеследую-
щие соображения. Так как центр тяжести такого орудия лежит на его рукоятке, а лезвие
его топора скошено относительно рукоятки, так же как и плоскость бойка молотка, то
при ударах любой его стороною центр удара С будет лежать вне рукоятки (рис. 85).
Значение центра удара в некоторой мере будет иметь при этом проекция 6" точ-
ки С на рукоятку, так как эта точка С' в момент отдачи не получит линейной скорости в
направлении, нормальном рукоятке. Всякая иная точка на рукоятке, например точка K,
при отдаче получит скорость ωСК, направленную под углом к рукоятке; эта скорость
будет иметь слагающую, нормальную рукоятке. Точка С' обладает еще и тем свойст-
вом, что в случае нормального к рукоятке удара она сама явится центром удара (см.
Желитовский, Ручные орудия и работа ими).
С другой стороны, мгновенным полюс вращения Р в момент удара должен ле-
жать на продолжении прямой pq, касательной к лезвию или молотковому бойку, в зави-
симости от того, какой стороною орудия наносится удар. По малому весу бойка и ма-
лым поперечным размерам рукоятки можно заключить, что этим орудием действовали
одной рукой. Наблюдая удары, наносимые молотком, приводимым в действие одной
рукою, можно заметить, что в последнее перед ударом мгновение орудие вращается
около запястья, т. е. что в моменты, непосредственно предшествующие удару, мгно-
венный полюс вращения молотка приблизительно совпадает с кулаком действующей
руки, т. е. в первом приближении его можно принять лежащим на рукоятке. Это об-
стоятельство подтверждается и более строгими наблюдениями, например циклографи-
ческими записями рабочих движений при работе молотком (Н. А. Бернштейн, Биоме-
ханическая нормаль удара, ЦИТ, Исследования, 1924 г.). Приняв, таким образом, что
мгновенный полюс вращения должен одновременно находиться на прямой pq и на гео-
метрической оси рукоятки, т. е. в точке их пересечения, и проводя эти линии на черте-
же изучаемых топоров-молотков, мы находим искомый полюс Р для топора № 11 в рас-
стоянии около 70 см и для топора № 14 – около 74 см от бойка (рис. 85). Отсюда следу-
ет, что рукоятки этих орудий не должны быть короче указанных размеров. Если это
так, то о назначении этих топоров при такой длине их рукояток можно заключить, что
они являлись не орудиями, а оружием, что в свою очередь косвенным образом указыва-
ет на способ держать их в руке за конец рукоятки. В момент удара часть руки человека
от кисти до локтя некоторым образом присоединяется к орудию. Длина этого звена ру-
ки равна приблизительно 32–35 см, что составляет около половины найденной длины
рукоятки; при этом условии лежащая в руке часть рукоятки оказывается приблизитель-

38
но на расстоянии двух третей длины всей системы от бойка; это соответствует прибли-
зительно положению центра удара для указанного случая. Совокупность изложенных
указаний позволила остановиться на найденных размерах этих двух топоров: 70 и 74 см.
К этим размерам нужно прибавить 5–6 см. т. е. половину ширины человеческой ладони, в
результате чего полная длина рукоятки такого топора-молотка получается в 75–80 см.
Кроме описанных графических построений, с орудием № 11 был проделан еще
такой опыт. Боек был насажен на длинную рукоятку, и затем этим топором наносились
удары по специальной подушке, причем рука располагалась на рукоятке на различном
расстоянии от того конца, на котором был насажен боек. При каждом положении рабо-
тающей руки на рукоятке снималась циклограмма движения орудия при ударе. По по-
лученным циклограммам определялся угол между нормалью к касательной к лезвию
бойка и направлением линейной скорости этого последнего в момент удара.
Можно полагать, что нормальным расстоянием от бойка для руки, держащей то-
пор, будет то расстояние, при котором лезвие бойка в момент удара движется по нор-
мали к своей средней касательной.

Рис. 86.
Из рис. 86 видно, что это условие оказалось соблюденным в том случае, когда
рука работающего держала рукоятку на расстоянии 80 см от того конца, на котором
был насажен боек. На этом чертеже изображен результат обработки циклограмм двух
ударов при одном и том же положении руки на рукоятке (80 см от рабочего конца). В
одном случае линейная скорость бойка в момент удара отклонилась от нормали к лез-
вию бойка на 5° в стону рукоятки, а в другом – на угол 3°30' в противоположную сто-
рону. Таким образом, при указанном положении руки направление линейной скорости
бойка колебалось в обе стороны от нормали к лезвию бойка, уклоняясь от этой нормали
на очень малые углы (5° и 3°30').

Рис. 87.

39
 Для сравнения на рис. 87 изображен результат обработки циклограмм двух уда-
ров тем же орудием при расположении руки на расстоянии 40 см от рабочего конца. В
этом случае направление линейной скорости бойка отклонилось от нормали к, лезвию
бойка на 14° 15' и 16° 15'.
Таким образом, результат циклографического исследования движения этого ору-
дия вполне подтверждает наш предыдущий вывод о свойственной этим топорам-
молоткам длине рукоятки в 75– 80 см.
В рис. 86 и 87 приняты следующие обозначения:
ОС – нормаль к касательной к лезвию;
С – средняя точка лезвия;
Vс – линейная скорость точки С;
К – положение руки.
Все сделанные здесь заключения о длине рукояток изучавшихся орудий, так же
как и послужившие к тому предпосылки, применены лишь как первый опыт и требуют
дальнейшей экспериментальной проверки и подтверждения на образцах.
При рассмотрении полученных результатов сразу намечаются некоторые уточ-
нения описываемого метода. Так, например, слишком короткие рукоятки, получившие-
ся для топоров №№ 2, 9, 10, и положение действительного центра удара в них вне ру-
коятки за их концами побуждают сделать опыт непосредственного подбора для этих
топоров прямых рукояток такой длины, при которой действительный центр удара ле-
жал бы на пересечении геометрической оси рукоятки и прямой ОА, проходящей через
центр тяжести топора с избранной рукояткой нормально к направлению реакции R (а
следовательно, и к направлению удара).
В таком подборе и заключается задача реставрации рукояток топоров, и полу-
ченные в предыдущем рукоятки в случае несовпадения действительного центра удара с
вышеуказанным нормальным его положением могут служить как исходные при таком
подборе. Этого, к сожалению, сделано не было. Тем не менее столь близкие совпадения
теоретических и опытных данных для положения центра удара, которые различаются,
например: для топора № 6 – на 5, 2 см, № 12 – на 2 см, № 13 – на 4 см, № 15 – на 1, 2
см, № 5 – на 0, 3 см, служат хорошим аргументом в пользу избранного метода.
Вторая часть работы состояла в экспериментальном определении механических
коэффициентов полезного действия восстановленных таким образом орудий по формуле:

η = I0/I = ρ02/ρ2

Полученные результаты имеются в приложенной к статье таблице, где приведе-

ны также и приблизительные даты появления топоров каждого данного типа (по опре-
делению В. П. Левашевой). Если на основании этих данных составить диаграмму, при-
нимая во внимание, например, только данные для топоров с «минимальными» рукоят-
ками, откладывая по оси абсцисс даты появления, а по оси ординат – коэффициенты
полезного действия соответствующих топоров, то получается очень ясная картина по-
степенного повышения коэффициентов полезного действия топоров с течением време-
ни. Особенно это становится ясным, если из коэффициентов полезного действия топо-
ров, относящихся к одной и той же дате, составить среднее арифметическое и получен-
ные таким путем величины отложить на диаграмме (рис. 88).
Определенность полученной картины, по-видимому, еще раз подтверждает вер-
ность соображений, послуживших для реставрации размеров рукояток (рис. 89; 90; 91).
Вместе с тем эта картина указывает на то, что механический коэффициент полезного
действия является именно тем самым признаком, по которому происходила бытовая

40
браковка и постепенное совершенствование топоров. Этот признак, теперь выдвинутый
и формулированный теорией ручных орудий в качестве цифровой характеристики сте-
пени их механического совершенства, по-видимому, издавна лежал в основе их естест-
венной эволюции.

Рис. 88. Диаграмма роста коэффициента полезного действия у топоров.

Обращаясь вновь к топору № 1, мы видим, что в XIV или XV вв., к которым от-
носится время появления этого типа, эволюция топора по пути увеличения коэффици-
ента его полезного действия завершилась созданием конструкции, при которой коэф-
фициент полезного действия может достигать единицы, так как эти топоры способны
наносить вполне центральные удары.
Топор № 1, например, обладает коэффициентом η = 0, 98. Единица, как известно,
является идеальным пределом для механических коэффициентов полезного действия. Но
топоры этого типа не имеют центра удара: при η = 1, т. е. при центральном ударе центр
удара топора удаляется в бесконечность. Утилизация живой силы в таком топоре наи-
большая, но утрачено некоторое удобство работы: в нем нет точки, свободной от «отдачи».
Дальнейшим развитием топора этот дефект устранен: современные наши топоры
имеют центр удара на изогнутой части рукоятки; но это достигнуто не без ущерба для ди-
намических свойств топора: эти топоры имеют коэффициент полезного действия η = 0, 85.
Рассмотрение конструктивных особенностей каждого из изучавшихся топоров в
отдельности также не лишено интереса.
Топоры №№ 12, 3, 5, 8, 9, 10, 1 (и некоторые другие) могут быть расположены в
ряд. характеризующий собою постепенное развитие лезвия в сторону руки рабочего,
причем между лезвием и рукояткой образуется характерная выемка. Механическое зна-
чение такого изменения формы бойка заключается в том. что при этом постепенно со-
41
кращается расстояние s между центром тяжести топора и направлением реакции R, что
и ведет к возрастанию коэффициента полезного действия. Наиболее развитой формой
этого типа является топор № 1 позднейшего происхождения (XIV–XV вв.) и обладаю-
щий наибольшим значением коэффициента η. Таким образом, указанная эволюция
формы бойка, по-видимому, и являлась главнейшим средством совершенствования ди-
намических свойств «славянского» топора, для которого исходной моделью послужил
«финский» образец (например, №№ 15, 12 и 3).

Рис. 89.
Среди найденных при постройке метрополитена топоров, о которых говорилось
в начале настоящей статьи, один боевой насажен на длинную (62 см) круглого сечения
рукоятку и имеет своеобразный боек с лезвием, очерченным приблизительно по дуге
окружности. В такой форме лезвия бойка возможно усматривать определенный смысл.
Нормали, проведенные к лезвию в различных его точках, пересекаются на рукоятке
внутри канала, в который вставляется рукоятка. Таким образом, силы реакции при уда-
ре, действующие по нормалям, не создают момента, опрокидывающего боек на рукоят-
ке, отчего происходили бы поломки рукоятки, которая не может быть особенно проч-
ной, так как при своей большой длине она не должна иметь значительного диаметра во
избежание понижения коэффициента полезного действия топора.
Коэффициент его полезного действия равен 0, 80. Вес равен 676 г.

42
 По своему типу он приближается к ранее изученным топорам № 11 и № 14 и
подтверждает наши выводы о их прямых и длинных рукоятках.
Остальные три топора – рабочие. Все они имеют прямые рукоятки и тем самым
также полностью подтверждают наши заключения о прямых рукоятках топоров того
времени. Длина их рукояток также лежит в пределах тех длин, которые были найдены
В. П. Левашевой для рабочих топоров путем применения описанного выше метода к
реставрации рукояток топоров по их бойкам.

Рис 91.
Вот данные по двум из этих трех топоров:

Длина рукоятки Вес топора Коэф. пол. действия

50,5 1067 г 0,94
43,3 660 г 0,82

Третий топор имеет настолько разрушенные рукоятку и боек, что непригоден

для получения его механических характеристик.
Внешний вид всех этих четырех топоров, положение центров тяжести их и цен-
тров удара даны на рис. 73; 74; 75.
В рукоятках всех трех топоров обращает на себя внимание непривычное для нас
выстругивание материала со стороны лезвия. При таком выстругивании материала
часть древесных волокон перерезается. Но если обратить внимание на форму попереч-
ного сечения рукояток, то ясно видно, что при таком выстругивании перерезается
меньшее количество волокон, чем при выстругивании на ту же глубину со стороны обуха.

43
 Рис. 90.
Такая форма может иметь целью более удобное для рукоятки поперечное сече-
ние рукоятки, увеличение пространства между рукояткою и линией лезвия для захва-
тывания рукоятки рукою вблизи бойка (для более тонкой и легкой работы) ввиду малой
высоты бойка, уловление центра удара на рукоятку (ввиду того, что центр тяжести то-
пора расположен близко к продольной оси рукоятки).
Представляется особенно желательным подвергнуть эти находки более подробно-
му изучению с точки зрения теории ручных ударных орудий и методов их реставрации.
Печатая о моей попытке приложения теории ручных орудий к исследованию
столь мало знакомого мне археологического материала, пользуюсь случаем отметить
работу В. П. Левашевой в достижении полученных результатов, благодаря которым
мне удалось частично осуществить мою мысль об изучении эволюции механических
свойств ручных ударных орудий.
Вместе с тем приношу глубокую благодарность проф. В. А. Городцову, чрезвычайно
поддержавшему меня в моей инициативе и оказавшему мне всевозможную помощь1.

1
Выводы В. А. Желиговского, по нашему мнению, нуждаются в уточнениях, так как он не
учел сточенности топоров. Розенфельдт Р.Л., Инструменты московских ремесленников // Древно-
сти Московского Кремля. МИА. № 167. М., 1971.
44
45
Таблица
1. Через е обозначено расстояние между теоретическим и действительным положением центра удара.
2. Центр удара и его проекция на геометрическую ось рукоятки лежат вне пределов рукоятки.
Т. А. Пушкина, Л. С. Розанова

Кузнечные изделия из Гнёздова

// РА. 1992 №2

46
47
 Б. И. Попов1

Топоры Древней Руси

// Журнал "Клинок" 2005 №4, 2006 №1
// http://kuznya.kiev.ua/doc/rusaxe.htm

Территория Древней Руси была огромным котлом, где сме-

шивались различные культуры. Топоры той эпохи, во всем
их многообразии, являются хорошим свидетельством этого
процесса. Лучшие достижения Кочевого Востока, Европей-
ского Запада и Финского Севера были использованы в эво-
люции Древнерусского Топора и, на их основе, создавались
свои собственные модели. В этом смысле топор является
символом Руси – он находится на стыке разных культур и
поэтому разнообразен. Возможно, анализ этих разных топо-
ров поможет нам лучше понять суть сложных взаимодейст-
вий, происходивших в древности между разными народами.
Единственное что для этого необходимо – это очистить свой
разум от различного род догм, и оставить его максимально
открытым. Возможно, тогда мы приблизимся к пониманию того, чем была Русь.
Есть все основания полагать, что топоры древней Руси были самыми совершен-
ными в свое время в Европе. Как я уже говорил в статье “Ножи Др. Руси” система тор-
говых связей в древности была гораздо боле совершенной, чем мы можем себе пред-
ставить. Если имелся спрос на хорошую вещь, то купцы могли ее доставить хоть за три-
девять земель. Возможно, что многие мечи древнерусского неместного происхождения,
а из какой-то большой мастерской на Рейне, снабжавшей клинками всю Европу. Но
справедливо и другое – в Швеции и других странах находят топоры, которые скорее
всего были изготовлены на Руси – об этом говорит их характерная форма.. Это призна-
ют сами же западные исследователи, в частности Пауэльс написавший в свое время
серьезную монографию о европейских топорах. Так что не только “мед, воск и пеньку”
поставляла Русь, а и товары, требующие высокой ремесленной квалификации.
Мой учитель Вячеслав Иванович Басов очень любил ковать топоры (иногда даже
говорил, что больше всего на свете). Я этому свидетель, делал он это радостно и как-то
очень легко. Тема древнерусских топоров всегда была для него очень интересна, и вос-
созданию древней технологии их изготовления он посвятил немало времени. Над гор-
ном у Басова всегда была выведена мелом четырехзначная цифра, в которую он вносил
изменения с каждым выкованным топором. Последнее значение, которое мне запомни-
лось, было 4567. Именно столько на тот момент (1994 год) выковал мастер топоров.
Хотя подавляющее большинство из них было вовсе никакие не древние, а обычные за-
водские просечные, сделанные Басовым во времена молодости, когда он работал куз-

1
Богдан Игоревич Попов – настоящий сельский кузнец, который работает в кузнечной
мастерской под Киевом. Его кузница находится в музее архитектуры и быта в Пирогово. В своей
работе Богдан придерживается традиционных взглядов и старается работать согласно опыту на-
ших прадедов. У себя в мастерской он организовал Школу Традиционного Кузнечного Дела, где
обучает учеников мастерству художественной ковки.
48
нецом на заводе в городе Серпухове. Все равно, согласитесь 4 с половиной тысячи, –
это впечатляет. Представляете, сколько людей имеют топор работы самого Басова, хо-
тя, они даже об этом и знать ничего не знают!

На мой взгляд, мастерство древнерусских кузнецов нигде не проявилось в такой

высокой степени как в изготовлении топоров. Понять это можно наверно лишь только
тогда, когда столкнешься с этим вплотную на практике, задавшись целью повторить
работу древних мастеров. Древнерусский топор – это высший кузнечный пилотаж.
Обычно показателем высокого кузнечного уровня считается меч. Вопрос, делали или
нет на Руси свои собственные мечи, мучил многих, и служит вечной темой для словес-
ной полемики между “норманистами” и “русофилами”. Но, по-моему, этот вопрос не
столь существенен, как может показаться. Если кузнец, мог выковать столь сложный
предмет как топор, то для него не должно было составлять особого труда вытянуть и
длинную полосу, носящую название “меч”. Вопрос заключается в другом: почему во-
инственность является показателем уровня развития народа? В этом, наверное, и за-
ключалось отличие славян от других народов, что их развитие шло в созидательном
направлении и основой существования и быта был мир, а не война. Отношения между
собой и другими народами они старались строить на мирной, добрососедской основе, а
не на агрессии и насилии. Но наши предки вовсе не были так безобидны. Когда прихо-
дил названный гость, топор в руках ремесленника и мирного земледельца становился
грозным оружием. На этом пути топор подходил гораздо больше, нежели меч и поэто-
му его изготовлению уделялось столько внимания. Ведь согласитесь – в мирной жизни
от меча проку мало... Можно сказать, что топор выполнял у славян в системе символов
ту же роль, которую у других народов играл меч. В этот смысле показательно изрече-
ние древнерусского стихираря XII века, которое А.Н. Кирпичников, поставил в качест-
ве эпиграфа к фундаментальному труду о древнерусских боевых топорах. Это изрече-
ние гласит: “Секыра... отьсече съблазнь вражью”. То есть дьявольское искушение. Про-
слеживается прямая аналогия со священным японским мечом, который, как сказал ос-
нователь айкидо Морихей Уэшиба, “поражает злобного врага, сидящего глубоко внут-
ри их душ и тел”.
Топор был одним из древних символов-оберегов. Миниатюрные бронзовые то-
порики, точь-в-точь повторяющие настоящие железные топоры того времени, находят
при раскопках. Славяне их носили на груди как амулеты. Почему же обычный топор
окружался таким ореолом почитания? Наверное, причина опять-таки лежит в образе
жизни древних славян и, прежде всего, условий обитания, в которых изначально сфор-
мировалась их культура. Некоторые ученые считают, что прародиной славян были се-
верные лесистые склоны Карпат. По мнению других славяне сформировались как от-
дельная общность в бассейне Вислы. Но, так или иначе, славян вначале окружал лес, и
жизнь их была приспособлена к лесу. А в лесу, топор является самым важным орудием,
от которого зависело выживание. Для того чтобы расчистить от леса участок под посе-
вы, – а это был основной способ земледелия древних славян, нужен был топор. Чтобы

49
построить теплый деревянный дом в сруб (а без него выжить в условиях суровой зимы
невозможно) необходим топор. Чтобы заготовить достаточно дров на зиму, опять-таки
необходим топор. То есть топор был напрямую связан с обеспечением жизненно важ-
ных потребностей, таких как еда, жилье и тепло. В Древней Руси был культ дерева.
Практически вся домашняя утварь была деревянной, и ее для ее изготовления нужен
был топор. Поэтому топор сопровождал древнего славянина от рождения до самой
смерти. При раскопках находят маленькие детские игрушки-топоры, сделанные по всем
правилам с наваренным стальным лезвием. Таким образом, детей с раннего детства
приучали владеть топором. А когда человек умирал, будь то мужчина или женщина, в
могилу клали топор, чтобы в другом мире было с помощью чего наладить быт и при
необходимости отразить нападение врага.

Форма и эффективность
Можно ли различать топоры по назначению? Безусловно, существовали мирные
рабочие топоры и существовали топоры боевые, используемые как оружие. Первыми
рубили в основном дерево, а вторыми все, что не попадется под горячую руку. Но
слишком часто между этими двумя категориями чрезвычайно сложно провести резкую
грань. Большинство топоров были универсальны и могли использоваться как в мирной
жизни, так в качестве оружия. Думается, что человек тех времен примерно так и вос-
принимали топор. Это был для него священный предмет, который помогал ему выжить
в этом мире, откуда бы ни исходила угроза: от голода, холода или со стороны других
человеческих существ. Кроме того, появление новых форм боевых топоров влияло на
форму рабочих топоров и наоборот, то есть они всегда были тесно связано друг с дру-
гом. Рабочих и боевых топоров в чистом виде было немного, но все же они были. Это, в
первую очередь, касается боевых топоров или вернее сказать топориков, потому что их
отличительным признаком были малый вес и размер. Кстати в древней Руси они так и
назывались – “топорцы”. Для рабочих топоров использовалось слово “секира”, которое
благополучно дожило до наших дней в украинском и белорусском языках в виде “со-
кири”. О боевых топорах мы поговорим отдельно несколько позже, – эта тема заслужи-
вает отдельного внимания.
Б. А. Колчин, известный советский археолог, о котором я часто упоминал в сво-
их предыдущих статьях, в свое время сделал попытку классифицировать рабочие древ-
нерусские топоры на основе их формы, привязав ее к функциональному назначению.
Все топоры были разделены на три группы в зависимости от ширины лезвия. Топоры с
наиболее широким лезвием и тяжелые по весу – бородовидной формы – были отнесены
Колчиным к разряду “плотничных”. Топоры со средними по ширине лезвиями были
классифицированы как столярно-бондарные, а узкие – приписаны к лесорубам, то есть
тем, кто валил лес и временами колол дрова. (рис. 1). Но при внимательном изучении
археологического материала становится понятно, что это не так, что не преминула от-
метить в своих трудах другая исследовательница В.П. Левашева. Дело в том, что топо-
ры с широкими лезвиями появились на Руси (как и во всей остальной Европе) в по-
следние века первого тысячелетия нашей эры. А до этого люди почти тысячу лет поль-
зовались топорами с узкими лезвием, что мне, как кузнецу, совершенно понятно, пото-
му что такой сделать гораздо проще. Эти топоры с проушиной пришли на смену, еще
более древним втульчатым топорам, известных под названием “кельты” (фото 2). При
этом узкими топориками делали буквально все: рубили лес, строили дома, столярнича-
ли и, конечно, сражались. Различались эти топоры, прежде всего, по весу и соответст-
венно размерам. Тяжелыми топорами пользовались лесорубы и плотники, более легки-

50
ми – столяры, бондари и прочие мастера по дереву. Расширение рабочей части топора
или, скорее, удлинение ее вниз, потребовало овладения новыми приемами кузнечного
ремесла – более сложными и ставило более высокие требования по отношению к каче-
ству металла. Такой момент настал к десятому веку после рождества Христова. Объяс-
нялось это не вовсе не стремлением к красоте и разнообразию, а естественной выработ-
кой формы обладающим наивысшим КПД.

Рис.1. Классификация топоров по Колчину:

1- плотничий; 2- столярно-бондарный;
3-лесорубный

Рис. 3. Схема зависимости КПД топора от

формы лезвия (сверху вниз): современный
топор, узколезвийный топор, широколезвий-
ный топор. R-направление удара, O-центр
тяжести, C-центр удара, S-расстояние от
Фото 2 центра тяжести до направления удара

В. А. Желиговский, советский инженер старой закалки, специалист по ручным

орудиям труда, в свое время писал, что КПД показывает “насколько полно масса дан-
ного орудия и энергия, сообщаемая ему рабочим, используются при нанесении удара,
причем коэффициент полезного действия не зависит от силы рабочего и тех скоростей,
которые он сообщает орудию”. Коэффициент полезного действия зависит от следую-
щих факторов: 1) массы топора; 2) расстояния от центра тяжести до точки удара, кото-
рая лежит на линии направления удара, в том месте, где на нее припадает перпендику-
ляр, опущенный из центра тяжести. Чем меньше это расстояние, тем выше КПД топора.
Максимальный КПД, равный единице, был бы достигнут в том случае, когда это рас-
стояние равно нулю, то есть центр тяжести находился на самой линии направления
удара. (рис. 3) Втульчатые кельты обладали КПД около 0.71. Проушный узколезвийные
топоры начала первого тысячелетия нашей эры дают КПД порядка – 0. 76. Широколез-
вийные-- от 0.81 до 0.97. Так что вся эта четко прослеживаемая эволюция топор, вполне

51
объяснима с точки зрения повышения эффективности. Но, к сожалению, не все так
просто. Наиболее высокий показатель наблюдается у топоров с очень сильно вытяну-
тым книзу бородовидным лезвием. Однако при такой форме на правление удара, про-
ходит уже не через обух, а через незащищенную рукоять, делая возможным ее излом в
этом месте. Именно поэтому следующим этапом эволюции топора было увеличение
ширины обуха и, как следствие, уменьшение “бородовидности”. Повышение КПД в
этом случае достигалось за счет увеличения массы. Именно таким образом и возникла
современная форма топора в различных ее модификациях. (фото 4). Тем не менее, бо-
родовидные топоры дожили до нашего времени
(вернее до недавнего, потому что сейчас их
полностью заменили станки) в качестве специ-
альных топоров для тесания. В Карпатах их на-
зывают “планкач”, а на Русском Севере “по-
Фото 4 тес”. (фото 5). Длинное лезвие такого топора
нужно не для повышения КПД, а для макси-
мальной длины соприкосновения лезвия с об-
рабатываемым материалом, чтобы получилась
ровная поверхность. На рукоять нагрузка здесь
незначительна, потому что удары при тесании
используются несильные. Эволюция топоров от
Фото 5 узких к бородовидным, а затем к топорам с ши-
роким обухом, наблюдалась не только у славян,
но и остальных народов Европы. Но, несмотря
на эти общие тенденции, узколезвийный топор
все равно не исчезал полностью, поскольку не-
которые работы было удобнее выполнять
Фото 6 именно им. Доказательством тому служат од-
новременные находки топоров, как с узким, так
и с широким лезвиям, причем по деталям обуха
можно сказать, что их ковал один и тот же кузнец. Легкие узкие с тонким лезвием топо-
ры использовались (и до сих пор используются, например резчиками) для точных акку-
ратных работ. А тяжелые, с толстым лезвием топоры, незаменимы в качестве колуна
(фото 6).
Раз уж мы коснулись анализа механических свойств топоров, особого интереса
заслуживает тема рукоятей, напрямую связанная с формой лезвия. У большинства
древних топоров, начиная от самых ранних каменных, и заканчивая позднесредневеко-
выми образцами, наблюдается скошенное лезвие. Это делалось опять-таки с целью по-
вышению эффективности топора. Дело в том, что рукояти у большинства этих орудий
труда и войны были абсолютно прямые (в силу того, что такую рукоять проще всего
изготовить). Чтобы понять взаимосвязь между этими характерными особенности, стоит
воспользоваться таким понятием как центр удара, который помимо всего прочем может
быть полезными при определении длины несохранившихся рукоятей (рис. 3). Левашева
пишет что: “Центр удара всегда лежит на продолжении перпендикуляра, опущенного
из центра тяжести на направление удара, и в прямом цилиндрическом стержне нахо-
дится на расстоянии 2:3 от рабочего конца. Поэтому когда человек колотит концом
длинной палки, он инстинктивно берется одной рукой за противоположный конец, а
другой за место, соответствующее расположению центра удара, потому что в таком
случае он не испытывает отдачи. У топора имеющего тяжелый боек, отходящий в сто-
рону от оси рукояти, центр тяжести будет лежать вне рукояти, следовательно, если на-
52
правление удара перпендикулярно к оси рукоятки, то продолжение перпендикуляра,
опущенного на него из центра тяжести, пойдет параллельно этой оси, в противном же
случае – пересечет ее. Потому у современных топоров рукоятка делается несколько
изогнутой, чтобы поймать на нее центр удара, а у древних наоборот, для того что “
поймать” центр удара на рукоятку, добивались косого направления удара путем ско-
шенности лезвия, На этом и был построен метод восстановления рукояток к для древ-
них топоров. Определив теоретически месторасположение центра удара и принимая его
за 2/3 длинны рукоятки, устанавливали таким образом длину ее для каждого исследуе-
мого топора. Интересно, что зависимость отдачи от расположения центра удара была
интуитивно угадана человеком еще в очень глубокой древности: скошенность лезвия
выгодная в этом отношении для ударных орудий с прямой рукояткой, наблюдается не
только у древнерусских топоров, но и у их предшественников, включая бронзовые и
каменные топоры.”
А теперь от общих в отношении любых топоров выводов, обратимся непосред-
ственно к древнерусским топорам.
До сих пор исследования Бориса Александровича Колчина в области древнерус-
ского кузнечного ремесла остаются наиболее фундаментальными по глубине охвата
темы. Одна беда, – Колчин жил и работал в то время, когда идеология страны основы-
валась на том утверждении, что Древняя Русь была единым и однородным государст-
венным образованием. Ни в коем случае не пытаясь умалить громаднейший вклад уче-
ного в науку, следует признать, что это наложило неисправимый отпечаток на его ис-
следования по древнерусским топорам. Ведь археология (к сожалению) – это подраздел
истории – науки весьма субъективной, которую можно повернуть практически в любую
сторону, исходя из политической ситуации и прочих конъюнктурных соображений.
Ведь тот, кто контролирует прошлое, контролирует настоящее, а, следовательно, и бу-
дущее. Меня такое положение вещей категорически не устраивает, надеюсь, что и вас,
уважаемые читатели также, поэтому предлагаю расставить все по своим местам, хотя
бы приблизительно. Изучать древнерусские топоры мы будем в кузнице, непосредст-
венно в процессе их изготовления. Это обеспечит объективность восприятия – ведь на-
ковальню, молот, и горн не обманешь.

Топоры Древнего Новгорода. Финский след

Утверждение в трудах Колчина о том, что топоры Древней Руси были “террито-
риально по типам однородны”, на мой взгляд, не соответствует действительности. То-
поры Киева и Новгорода отличилась друг от друга и весьма существенно. Просто гово-
рить об этом вслух еще лет 20 назад, вероятно, было не принято, – ведь это подрывало
идею “единой древнерусской народности”, из которой, как известно, впоследствии вы-
шли три братских народа – украинский, белорусский и российский. Ведь топор – вещь
ключевая. Иногда кажется, что в нем, как в самурайском мече, заключена душа славя-
нина.
Свою “единую” модель древнерусского топора Колчин построил исключительно
на основе исследований топоров, обнаруженных при раскопках в Новгороде. Безуслов-
но, новгородские топоры красивы и качественны, и их эволюция прослеживается дос-
таточно четко, единственное, что непонятно, какое отношение имел к этому Киев. Ведь
реальная Русь на тот момент была оттуда на расстоянии тысячу километров и этим сло-
вом тогда назвали относительно небольшую территорию вокруг Киева. Иначе почему в
то время новгородские купцы, отправлявшиеся в Киев, говорили, что они “идут в
Русь”?..

53
 Новгород сформировался в X веке как торговый узел на пути “из варяг в греки”
на землях, населенных издавна финскими племенами, обладавшими высоким уровнем
кузнечного ремесла, и вполне логично, что в Новгород, как в торговый узел, стекались
изделия именно финских кузнецов, живших в этом регионе. Поэтому топоры в Новго-
роде были в основном финские. Что же собой представляли эти топоры?
Финские кузнецы являлись достойными продолжателями европейской традиции
(в свое время, возможно, перенятой от кельтов), которая, когда попала на север Евро-
пы, расцвела там пышным цветом, что, на мой взгляд, объясняется следующими при-
чинами:
1) наличием хорошей ресурсной базы в виде качественной руды и древесины для
выжига угля;
2) суровыми природными условиями, затрудняющими введение сельского хо-
зяйства, и как следствие, развитием тех видов деятельности (в данном случае – железо-
обрабатывающего ремесла), которые давали возможность производить пользующуюся
спросом продукцию.
Скорее всего, финские племена познакомились с передовыми кузнечными тех-
нологиями благодаря своим западным соседям – германцам, населявшим Скандинавию,
которые в свою очередь пришли сюда с юга – с территорий, испытывавших сильное
влияние римской материальной культуры, неотъемлемой частью которой была кельт-
ская кузнечная традиция. Несмотря на такую длинную преемственную цепь, финские
металлурги и кузнецы не только не утратили секретов ремесла, но подняли его на каче-
ственно более высокий уровень и в результате стали чуть ли не самыми лучшими в ми-
ре. Это ощущается и по сей день, поскольку финские ножи и топоры пользуются за-
служенной репутацией высококачественных изделий.
Как говорилось в первой части статьи, эволюция топоров по всей Европе шла по
пути превращения втульчатых топоров, известных под названием “кельты”, в топоры с
проушиной, обладавшие большим коэффициентом полезного действия. Процесс этот
шел медленно, – большую часть первого тысячелетия нашей эры Европа пользовалась
втульчатыми топорами и отказалась от них полностью только к IX веку. Север Европы,
куда входили и финны в том числе, начал использовать топоры с проушиной гораздо
раньше, а уже в VII-VIII веках там появился широколезвийный бородовидный топор,
обладавший максимальным коэффициентом полезного действия.

Фото 7. Последовательность изготовления сварного топора

Еще при изготовлении европейского железного втульчатого топора была исполь-
зована технология кузнечной сварки, и это вполне объясняет тот факт, что для изготов-
ления проушного топора была задействована эта же хорошо освоенная европейскими
кузнецами операция. Если при изготовлении кельта полоса сворачивалась в виде труб-
ки и сваривались вдоль, то теперь эта же полоса перегибалась для образования петли и
сваривалась поперек (фото 7). Этот технологический прием во многом определил эво-
люцию формы европейских топоров, ведь как я уже упоминал в предыдущих статьях, и
это очень важный момент, конечная форма изделия определяется не только назначени-
ем, но и технологией изготовления.

54
 Поначалу полоса просто перегибалась, сварива-
лась, и затем оттягивалась на клин, – так получался узко-
лезвийный топор. Затем, стремясь увеличить КПД, лезвие
начали понемногу расширять, за счет разгонки в ширину
(это опять-таки отдельная операция). Вкладка из стали
позволила еще больше увеличить массу металла на конце,
а следовательно, еще больше увеличить конечную шири-
ну лезвия. Разновидность этой технологии – использова-
ние боковой накладки из стали (фото 8). Так и возникла
характерная бородовидность, объясняющаяся, прежде Фото 8. Схема боковой
всего, различием массы металла на обухе и лезвии. Меж- накладки
ду тем, узкий обух обеспечивал малую внутреннюю по-
верхность проушины, что отрицательно сказывалось на
прочности соединения древка с топором. Для того чтобы
несколько улучшить ситуацию, кузнецы задумались над
тем, как увеличить поверхность соприкосновения про-
ушины с топорищем и в результате появились характер-
ные мысовидные отростки, называемые иногда щекави- Фото 9
цами (вначале с нижней стороны, а затем и с верхней).
Одновременно с этим наблюдалось изменение формы
лезвия. Прямая верхняя грань (фото 9), хотя и выглядит
эффектно, обладает существенным недостатком: ей не-
удобно выполнять аккуратную и плотницкую работу, как
говорят мастера, “подлазить” в различные труднодоступ-
ные участки. А плотницкое ремесло в Новгороде, как и Фото 10
везде в лесистой части Европы, на месте не стояло. Насе-
ление строилось, требования к комфортности жилищ воз-
растали, в древесине недостатка не было. Таким образом,
и возникла форма топора, у которой лезвие несколько
приподнято кверху (фото 10). Корни этого топора оста-
лись где-то в Северной или Центральной Европе, но, судя
по большому количеству археологических находок топо-
ров именно этого типа, он был воспринят новгородцами Фото 11
“на ура”. Ведь в плане деревянного зодчества славяне, как
известно, меры не знают и не останавливаются ни перед
чем. Одни Кижи чего стоят…
Скандинавские кузнецы решили вопрос усовер-
шенствования плотницкого топора по-своему. Они просто
избавились от нижней выемки вообще, и в результате воз-
ник широко известный топор норманнского типа с сим-
метричным лезвием (фото 11). Именно с такими топорами
агрессивные нормандские викинги под предводительст-
вом Вильгельма Завоевателя, захватили когда-то Англию,
Фото 12
что отражено на знаменитом вышитом ковре из Байе. Та-
кие топоры встречались и на Руси, правда, в не очень
большом количестве, и в основном только на севере, ближе к Балтийскому морю, что
еще раз говорит в пользу их скандинавского происхождения. Для топоров этого типа
была характерна несколько иная схема наварки стального лезвия – сварка в обхват (фо-
то 12).
55

Фото 13
проушине. Но при всей очевидной выгоде такого подхода, реализовать его можно было
при наличии более массивных заготовок, которые поступали от металлургов.
Таким был путь новгородского топора.
При всех этих усовершенст-
вованиях проблема прочного креп-
ления рукояти посредством мысо-
видных отростков полностью не
решалась. Поэтому дальнейшая
эволюция новгородского топора
следовала по пути расширения про-
ушины, что достигалось за счет то-
го, что в качестве заготовки изна-
чально бралась более широкая по-
лоса. Помимо проушины расширя-
лась и лезвийная часть (фото 13).
Технология изготовления, таким
образом, значительно упростилась,
поскольку не нужно было больше
набирать на конце массу, разгонять
лезвие и оттягивать выступы на

Киевский топор. Кавказский след

Поскольку нас интересуют древнерусские топоры, а не какие-либо другие, то,
вероятно, имеет смысл обратиться к истории тех мест, которые и назывались, собст-
венно, Русью. Для этого необходимо спустится на тысячу километров южнее Новгоро-
да, и оказаться в окрестностях Киева. Ничего странного в этом нет, ведь изначально
Русь-то была Киевской!
При взгляде на топоры, которые находят в Поднепро-
вье, видно, что они совершенно иные, чем новгородские. Бо-
лее того, ничего похожего на них не было больше нигде в Ев-
ропе. Так что это, можно сказать, и есть настоящий древне-
русский топор в чистом виде (фото 14).
Первое отличие, которое бросается в глаза, – это ха-
Фото 14 рактерная вырезная форма обуха с длинными отростками на
тыльной стороне (рис. 15). Помимо своей эстетики, она несла
в себе вполне определенную функцию, обеспечивая большую
площадь соединения проушины с древком, причем это был
гораздо более эффективный путь, чем одни лишь боковые
щекавицы новгородского топора (поскольку нагрузки на ру-
коять производятся в вертикальной плоскости, а не в гори-
Фото 15 зонтальной). Еще одно преимущество – уравновешивание
лезвия массой обуха, что способствовало более точному уда-
ру. Топоры с таким обухом (поначалу узколезвийные, а затем с расширенным лезвием)
появились именно в окрестностях Киева, а затем постепенно распространились на всю
территорию Руси. Как пишет Кирпичников, по этим топорам можно определять грани-
цы распространения древнерусской культуры в этнически чужеродной среде, такой как
финские и литовские племена. За пределами Руси (Швеция, Прибалтика, Польша) они
также встречаются, но в таком небольшом количестве, что налицо явно завозной харак-

56
тер. Эти топоры, по всей видимости, предпочитались всем остальным в качестве ору-
жие, поскольку именно при такой конструкции обуха можно было нанести мощный
вертикальный удар. По крайней мере, часто в курганных захоронениях они присутст-
вуют как единственное оружие воинов.
А если взглянуть на топор со стороны верхнего тор-
ца, то можно увидеть и другие характерные отличия. Шей-
ка у него очень широкая и из-за этого форма была ярко Фото 16
выраженная колуноообразная (рис. 16). Кроме того, отвер-
стие для рукояти, как правило, было круглое, а не овальное
или треугольное, как на новгородских северных топорах
(рис. 17, 18). Фото 17
В свое время Вячеслав Иванович Басов продемонст-
рировал мне именно новгородскую технологию изготовле-
ния топора, при которой полоса перегибается посередине и
таким образом формируется отверстие. У меня естественно Фото 18
отложилось в памяти как постулат, что древнерусский то-
пор делается именно так, а не иначе. Возвратившись в Киев, я стал изучать местные ар-
хеологические находки и обнаружил на наших топорах описанные выше признаки. При
этом никакого намека на сварной шов, идущий от отверстия, не наблюдалось. Мои по-
пытки изготовить киевский топор по сварной технологии не привели к желаемому ре-
зультату. Сформировать такую широкую шейку при сварке полосы было невозможно,
даже если длительное время по этому месту наносить удары молотом.
Отправившись очередной раз в исторический музей, мы с моим коллегой-
кузнецом Александром Ходаковским пришли к выводу, что проушина на киевских то-
порах выглядит так, как будто она пробита в цельной металлической заготовке. В ре-
зультате А. Ходаковский сделал предположение о просечной технологии изготовления
этого топора, которая на практике дала результат, близкий к тому, как выглядела про-
ушина в киевских образцах. В дальнейшем, ознакомившись с макроструктурным ана-
лизом этих топоров, я обнаружил, что все топоры этой характерной формы не имеют
продольных сварочных швов, указывающих на способ формирования проушины при
помощи перегиба полосы. Более того, на них не было никаких следов наварки стали, а
лишь остатки цементации лезвия на уже готовом изделии. Все сообразовывалось с об-
щими тенденциями развития кузнечного ремесла в южной Руси, для которого было ха-
рактерно использование архаичных приемов ковки изделия из цельной железной заго-
товки и затем его последующей цементации. Эти особенности были отмечены замеча-
тельной киевской исследовательницей Г.А. Вознесенской, о работах которой упомина-
лось в статье “Ножи Древней Руси”.
Таким образом, древнерусский топор представлял собой архаичный цельнокова-
ный колун, усовершенствованный путем оттянутого вниз лезвия и длинного обуха, ко-
торый обеспечивал более надежное соединение с рукоятью. Такой обух возник раньше,
чем идея расширить рабочую часть книзу и таким образом увеличить КПД. По крайней
мере, об этом говорят археологические находки узколезвийных топоров с удлиненным
обухом в раннеславянских поселениях IX века. Расширение лезвия, скорее всего, про-
изошло после знакомства с европейским бородовидным топором. Вопрос, где подсмот-
рели форму киевские кузнецы, на западе или на севере у финских племен, остается от-
крытым. Но это, на мой взгляд, несущественно. Главное, что на свет появился совер-
шенно новый тип топора, соединяющий в себе высокий КПД бородовидного лезвия и
надежность длинного обуха.

57
 Фото 19
Описанные археологами “вырезные” обухи этих топоров вовсе не были декора-
тивным приемом. Эта форма – всего лишь следствие специфической технологии изго-
товления топора и это очень хорошо проиллюстрировано на фотографиях последова-
тельности изготовления (фото 19). Возникает вполне закономерный вопрос: из каких
истоков берет свое начало цельнокованая технология изготовления этого топора. Для
ответа, на мой взгляд, стоит обратиться еще к
одной разновидности топоров того времени, ко-
торые мы пока что не рассматривали, и оставили,
так сказать, на потом. Это боевой топор-чекан
(рис. 20). Большинство этих топоров изготовле-
ны путем пробивания отверстия в металлической
заготовке, а не кузнечной сварки проушины. На-
значение этих топоров никогда и ни у кого не
Рис. 20. Боевые топоры вызывало сомнений. Во-первых, из-за их харак-
терной формы и малого веса, во-вторых, потому,
что их находят, как правило, в дружинных кур-
ганах, где хоронили воинов-профессионалов,
чьим главным занятием была война. Этих топо-
ров нашли особенно много на территории Древ-
ней Руси. В Европе – гораздо меньше и все они
более позднего периода, что делает возможным
предположение о том, что сюда они пришли из
Руси приблизительно в X-XI веках. На Русь они,
в свою очередь, пришли с Востока вместе с ко-
чевыми евразийскими племенами иранского
Рис. 21. Скифские топоры происхождения и в этом не сомневается практи-
чески никто из исследователей. Железные бое-
вые топоры впервые появились в восточной Ев-
ропе у скифов еще в VI веке до нашей эры, то
есть на заре железного века. Это произошло
именно на территории современной лесостепной
Украины, судя по находкам археологов (рис. 21).
Позднее ими активно пользовались сарматские
племена, населявшие Левобережье Украины.
Вполне вероятно, что кочевники познако-
мились с железными топорами на Северном Кав-
казе, где находят наиболее ранние топоры такого
типа, датируемые VII веком до нашей эры (рис.
22). Как видим, у этого топора с грибовидным
обухом из могильника Тли, есть “генетическое”
сходство с древнерусским топором, который
Рис. 22. Топор из могильника Тли.
появился через 1500 лет. В основе лежит цельно-
7 век до н. э., Северный Кавказ
кованая технология, – то есть способ формиро-

58
вания проушины путем просекания отверстия в заготовке металла, а не петлеобразного
перегиба и кузнечной сварки.
На мой взгляд, развитие древнерусского топора именно из восточной модели
боевого говорит в пользу того, что Русь многое взяла от индоиранской культуры, носи-
телями которой были степные скифы и сарматы. Как пишет известный российский ар-
хеолог В.В. Седов: “Количество скифо-сарматских параллелей в языке, культуре и ре-
лигии крупной части славян настолько значительно, что объяснить их можно только
славяно-иранским симбиозом, имевшим место в ранней истории славянского этноса.
Весьма вероятно и индоиранское начало этнонима “русь”. Многие исследователи воз-
водят его к иранской лексеме со значением светлый, блестящий. О.Н. Трубачев связы-
вает этот этноним с индоарийскими терминами светлый, белый. На основе историче-
ского материала он полагает, что этноним “рос” первоначально тяготел к побережью
Черного и Азовского морей и Тавриде. Здесь должен был существовать особый этнос
“росы”. Взаимодействие славян с этим народом привело к перенесению индоарийского
этнонима на часть юго-восточного славянства.”
Цементация лезвия уже готового топора является еще одним приемом, характер-
ным для южнорусских земель. Это весьма древний, можно сказать архаичный подход,
восходящий к тем временам, когда кузнец был одновременно и металлургом, а самое
главное, не занимался серийным производством для продажи на рынке, а делал изделия
под заказ в единичном экземпляре, обслуживая определенную группу населения (на-
пример, племя). Цементация топора могла осуществляться либо в горне, либо в отдель-
ной печи (см. “Ножи древней Руси”). Позволю себе лишь вкратце напомнить, что це-
ментация – это процесс науглероживания железа, то есть, превращение его в сталь.
По мере того, как южнорусские племена вовлекаются в новые товарные отноше-
ния, этот тип топора исчезает, и наблюдается переход к сварной технологии с исполь-
зованием отдельной стальной заготовки (см. выше – Авт.). Такая технология была более
оправдана при массовом производстве. В этом плане и Южная Русь, и Северная, наконец,
стали едины, но не столько друг с другом, сколько со всей Европой в целом.

Интересные детали
На лезвиях многих древнерусских топоров (особенно
цельнокованых) имеются отверстия (рис. 23). Приведу различ-
ные мнения, которые встречаются в литературе на этот счет:
1. В отверстие вставлялся железный штырь, который
не давал топору чрезмерно встревать в тело врага.
2. В отверстие продевалась веревка, за которую то-
пор притягивали обратно, после того как его ме- Рис. 23
тали в цель.
3. Отверстие являлось магическим знаком, украшением или производствен-
ным клеймом.
4. Отверстие использовалось для подвешивания топора на стену или к седлу.
5. Отверстие использовалось для крепления чехла.
Из всех вышеперечисленных выше вариантов наиболее достоверным представ-
ляется последний, особенно если учесть, что на некоторых топорах с отверстием были
обнаружены остатки таких чехлов. Таким образом, отверстие может служить не столь-
ко признаком боевого топора, сколько походного.
Также на многих древнерусских бородовидных топорах в нижней части лезвия
имеется мысовидный выступ (рис. 23), назначение которого еще более туманно. Выска-

59
зывались предположения о том, что этот выступ опять-таки служил для крепления чех-
ла. По моим же практическим наблюдениям такая форма просто получается самостоя-
тельно в процессе ковки топора, как один из этапов оттяжки лезвия. Выступ можно за-
тем ликвидировать, но можно и оставить, красиво оформив его и обыграв как художе-
ственную деталь. Этот подход весьма в духе древних мастеров. Доверяясь естествен-
ному процессу они, тем не менее, стремились к прекрасному.
Необходимо упомянуть также и о том,
что у многих древнерусских топоров способ
насадки на рукоять отличался от современно-
го. Если сейчас у большинства топоров руко-
Фото 24 ять вставляется через нижнюю часть и затем
расклинивается, то раньше было все наоборот.
Рукоять вставлялась через верх, и держалась за счет расширения на конце (фото 24).
Интересно, что этот способ насадки сохранился до сих пор в Карпатах и предпочитает-
ся местным населением всем остальным, поскольку, по их мнению, крепление с помо-
щью клина гораздо менее надежное.

Вместо послесловия
На мой взгляд, древнерусские топоры являются наилучшим вещественным дока-
зательством того, что культура Древней Руси не была в чистом виде славянской, а яв-
ляла собой симбиоз различных культур. Причем если на севере этот симбиоз был сла-
вяно-финский, то на юге – славяно-иранский. Наверное, в этом и есть суть. Русь – это
вовсе не Украина, Россия и Беларусь, взятые вместе или по отдельности. Русь – это по-
граничье, место, где встречаются различные ландшафты и культуры, рождается что-то
абсолютно новое. Этот процесс невозможно увязать с такими понятиями как государ-
ство, нация, религия и пр. – он естественен, как сезонные миграции птиц и другие яв-
ления природы. Осталось ли для Руси место в нашем современном мире? Хотелось бы
верить, что это так.

60