ЛАТВИЙСКИЕ СВЯЗИ ИТАЛЬЯНСКОГО РОДА МОНИГЕТТИ

В 1981 году Государственный художественный музей Латвии начал подготовку к 150 –

летнему юбилею выдающегося латышского живописца Карла Гуна. К юбилею постарались
собрать его картины из различных музеев России, а особую изюминку торжественному
открытию выставки должно было придать участие виолончелиста с мировой известностью
Ивана Монигетти. Но из-за большой занятости и гастролей в тот год музыкант не смог
приехать на юбилей. Для широкой публики так и осталась неизвестным, в какой связи был
приглашен именно Монигетти и какое отношение он имеет к латвийскому художнику.

Ну что же, пришло время рассказать об этом широкому кругу читателей «Открытого
города», ведь это удивительная история рода, среди которых выдающиеся деятели искусства,
музыканты, педагоги.

ИЗ ИТАЛИИ В РОССИЮ
Историю российского рода Монигетти можно начать писать с конца 18-го века, а за дату начала
судьбоносных событий можно взять швейцарский поход великого полководца Суворова.
Утомленные трудным переходом через Альпы, русские солдаты какое то время стояли лагерем в
маленьком горном городке Бьяска (или Биаска) в швейцарской Италии. Местные жители,
особенно молодые парни, были восхищены мужеством русских солдат и с увлечением слушали
подробности боевых сражений и рассказы о далекой, таинственной и такой притягательной
России. В итоге два брата – каменщики по фамилии Монигетти решили своими глазами увидеть
Россию. Как они добирались, много ли было препятствий на их пути, об этом нет сведений. Но
известно, что большая страна для молодых итальянцев открыла огромные возможности, да
такие, что они решили здесь остаться навсегда и развернули нешуточный бизнес.

Два брата основали две ветви рода Монигетти, одна ветвь обосновалась в Петербурге, вторая – в
лице Антония Монигетти с супругой - француженкой Шарлоттой в Москве. На Петровке они
открыли лавку, где продавали разные иностранные вина, прованское масло, уксус, шоколад и
другие продукты. Там же можно было купить перочинные ножики, бритвы, настоящие римские
струны для скрипки, виолончели и контрабаса, английские барометры и термометры, редкие
черепаховые гребни для волос и даже цветочные луковицы.

Если Антоний заведовал разным ширпотребом, то его супруга Шарлотта решила открыть один из
первых модных домов в Москве. Справочная книжка по Москве за 1826 год рекомендовала:
«Охотники и охотницы до хорошего белья могут покупать его… у Монигетти в Швейцарском его
магазине, который выписывает оное прямо из Парижа; также принимает работу и по заказу».

Модный дом Шарлотты так и назывался «Швейцарским магазином» и предлагал широчайший

выбор товаров: тут можно было найти разнообразные чепчики, итальянские соломенные шляпки,
дамские касторовые шляпы с перьями, перья страусовые и марабу; кисейные, шерстяные,
кашемировые платья, бальные газовые платья, бурнусы, атласные палантины, вуали, шелковые
чулки для дам и мужчин, перчатки. Дамы могли порадовать себя разнообразными
косметическими товарами - лавандовой и альпийской водой, душистым неаполитанским мылом,
свежей огуречной помадой для лица, римской водой, «от которой содержатся волосы в
величайшей чистоте», которая также способствовала их росту и придавала приятный запах и
глянец, или новыми духами.

Швейцарский магазин Шарлотты просуществовал около трех десятков лет, после смерти супруга
Шарлотта распродала все имущество и в сопровождении сына Иосифа уехала за границу.

И БЫЛО У ОТЦА ТРИ СЫНА

Шарлотта Осиповна и Антон Иванович Монигетти ( так их величали уже как русских подданных)
вырастили троих сыновей: Ипполита, Федора и Иосифа (или Осипа). Госпожа Монигетти
постаралась дать своим сыновьям самое лучшее образование, прямо на дому организовав
частную школу или пансион. Но, чтобы сократить расходы, приняла на обучение ( оно велось там
на французском языке) еще шесть мальчиков. И среди них - будущий известный русский
писатель Дмитрий Григорович. Атмосфера в пансионе была творческой и даже артистической,
кроме основных предметов детей учили рисованию и танцам. Много лет спустя Григорович
отметит в своих мемуарах, что все «воспитательное учреждение» затевалось ради одного,
самого талантливого, по мнению матери, старшего сына – Ипполита, причем необычайной
красоты мальчика. Его готовили к поступлению в Академию художеств.

Григорович вспоминал: «Два раза в неделю нас всех гурьбою водили в Строгоновское училище
рисования. Из всех нас я особенно отличался. В первый же год я сделал такие успехи, что
директор школы обратил на меня внимание…Ипполит, который также посещал «Строгоновку» с
1829 года, закончил ее первым учеником с похвалой».

После окончания пансиона пути одноклассников Дмитрия и Ипполита все же разошлись,

первый поступил в инженерное училище, став знаменитым писателем, а второй - в Академию
художеств, став выдающимся архитектором.

ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ АРХИТЕКТОРОВ ЦАРСКОЙ РОССИИ

Юный Ипполит Монигетти , портрет Карла Брюллова

Шарлотта Осиповна могла бы гордиться своим сыном, ее труды и вклад в образование сына не
пропали даром. Ипполит Монигетти (1819 – 1878) стал одним из выдающихся архитекторов 19-го
века в России. О его жизни и творческой судьбе написано достаточно много. Только
перечисление его творений может занять несколько страниц. Но отметим самые важные его
достижения.

Начиная со второго курса Санкт-Петербургской Академии художеств успехи Монигетти

отмечались медалями, а в 1839 году за дипломный проект театрального училища будущий зодчий
получил золотую медаль второй степени. По окончанию учебы И. Монигетти несколько лет
путешествовал по Европе, а возвратившись в Петербург в декабре 1847 года, И.А. Монигетти
получил звание академика архитектуры за альбом рисунков архитектурных памятников Греции и
Рима. Часть этих рисунков поступила потом в архитектурный класс Академии, как материал для
изучения стилей, преимущественно орнаменталистики. Летом 1848 года Монигетти определяется
в Министерство императорского двора и привлекается к проектированию парковых сооружений и
жилых зданий Царского Села. Он проектирует в том числе грациозную турецкую баню, мостики,
занимается отделкой оранжерей.

Малый ливадийский дворец, построенный по проекту архитектора Монигетти к 1866 году.

Известен как "Дворец наследника". Своим внешним и внутренним убранством он напоминал
Бахчисарайский дворец

В 1858 году, получив профессорский титул как художник, уже заслуживший почётную известность,
Монигетти занялся возведением по своим проектам различных зданий на императорской даче в
Ливадии в Крыму. Знаменитый Ливадийский дворец первоначально был построен по проекту И.
Монигетти. Но его дворец уничтожила сырость, вызванная высоким уровнем грунтовых вод, уже
в 20- веке новый дворец был построен по проекту архитектора Николая Краснова. Таланту
Монигетти принадлежат в Петербурге проекты домов князя Воронцова на Мойке, графа
Строгонова, русская церковь в Веве в Швейцарии и много других. За 40 лет работы Монигетти
составил огромное количество крупных и мелких рисунков для бронзы, мебели, золотых и
серебряных изделий. По этим рисункам создавались изделия, которые русские фабриканты
посылали изделия на европейские выставки. Если все эти рисунки составить в один альбом, то он
может служить самым полным наглядным руководством для изучения архитектурных и
промышленных орнаментов. Причем Ипполит Монигетти никогда не повторялся в своих
произведениях, всегда создавал что-то совершенно новое, избегая избитых приемов.

Самой крупной работой Монигетти последних лет его жизни был проект здания Московского
политехнического музея, который он не успел закончить из-за тяжелой душевной болезни, не
позволившей даже оставить его на лечение у себя дома. Несчастный страдалец был помещен в
лечебницу для душевно больных, где 10 мая 1878 года скончался.

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ ЛАТЫШСКОГО ХУДОЖНИКА

В начале 70-х годов 19-го века Ипполит Монигетти немного отошел от крупных проектов,
занимался в частности отделкой нескольких парадных комнат Аничкового дворца в Петербурге.
Роспись главного плафона дворца он доверил талантливому коллеге – Карлу Гуну, профессору
Санкт-Петербургской академии художеств, родом из Сиссегале ( сейчас Мадлиена) в Латвии По
сути Гун стал первым латышским художником из народа, который получил профессиональное
художественное образование в России. По его стопам позже пойдут многие соотечественники,
имена которых станут широко известны не только в России, но и в Европе – Янис Розенталь,
братья Карлис и Эдуард Бренцены (оба родом, как и Гун, из Мадлиены), Вильгельм Пурвитис
(родом из соседней Заубской волости, сейчас Таурупская волость Огрского края) , Юлий Федерс.

С Федерсом Гуна связывала крепкая мужская дружба, несмотря на то что, оба с молодости
любили одну и ту же девушку – Ольгу Герхард, но она выбрала Федерса. Может быть, из-за
несчастной первой любви Карл Гун почти до 40 лет так и не женился. Никто из женщин, даже
роковая украинская писательница Марко Вовчок, с которой Гун дружил, не могли потревожить его
сердце. И вдруг во время работы в Аничковом дворце он увидел девушку, невероятно похожую на
его первую любовь. Это была Вера Монигетти, одна из дочерей Ипполита. Карл был сражен
красотой, образованностью и добротой юной петербурженки, а Вера была очарована
обходительностью Карла и пронзительно-печальным взглядом. Свадьба Карла и Веры
состоялась в 1874 году. Но их счастье было коротким, всего лишь около трех лет они прожили
вместе, пока чахотка не унесла в могилу художника раньше времени. Но супруги успели вместе
побывать на родине Карла в Мадлиене. Вера познакомилась с отцом Карла - органистом местной
церкви и его матерью, была восхищена природой этих мест, вдохновивших многих талантливых
художников Латвии. До самых последних дней Вера не отходила от мужа ни на шаг, надеялась,
что швейцарский курорт в Давосе поможет справиться с болезнью, но чуда не случилось. Карл Гун
умер в 1877 году на 46-м году жизни в Давосе.

Вере Монигетти пришлось выполнить и последнюю волю мужа, перевезти его тело и похоронить
на родине – в Мадлиене. Как сложилась дальнейшая судьба Веры Монигетти? Об этом нет
сведений.

ИВАН МОНИГЕТТИ РОДОМ ИЗ ДЗИНТАРИ

В 1981 году виолончелист Иван Андреевич Монигетти был приглашен на юбилейную выставку
Карла Гуна не только в качестве музыкального гостя, но и как представитель рода супруги Карла
Гуна – Вере из питерской линии рода Монигетти, хотя сам Иван – из московской линии, но
родился то он в Дзинтари !

Иван Монигетти появился на свет в августе 1948 года в небольшом родильном отделении в
Дзинтари. Его отец был известный уже в то время лингвист и педагог Андрей Владимирович
Монигетти. Во время Великой Отечественной войны Андрей Владимирович готовил военных
переводчиков для отправки на фронт. Срочно составил карманный "Краткий русско-немецкий
разговорник" для бойца и младшего командира с фотографиями новейшей немецкой военной
техники, что было особенно ценно. Разговорник был издан Воениздатом в 1941 году. Во время
войны он оказался столь необходимым, что был издан тиражом 500 тысяч экземпляров, а затем
его еще дважды переиздавали, при этом общий тираж достиг двух миллионов.

После войны Андрей Владимирович трудился на кафедре немецкого языка в Институте

иностранных языков в Москве, где и познакомился со своей будущей женой, студенткой этого же
института – Калерией Александровной Пиганович. Но ни разница в статусе, ни в возрасте - почти
в 13 лет -не смогли помешать их браку. Причем, самые первые, и как всегда самые счастливые
годы, супруги провели в Латвии. Андрей Владимирович преподавал в Рижском
Педагогическом институте, летом семья, в которой уже было двое детей, снимала дачу в
Дзинтари. Когда маленькому Ване было 4 года, отца не стало, его похоронили в Риге на
кладбище Райниса. Мама с маленьким сыном и старшей дочерью Татьяной (на пять лет старше
Ивана) вернулись в Москву, но в Латвию они приезжали почти каждое лето, много
путешествовали по Латвии, по её самым заповедным уголкам, особенно любили гулять по
юрмальскому побережью.
Именно мама – специалист по фонетике немецкого языка пробудила у сына интерес к музыке.
Она сама хорошо играла на фортепиано, поэтому мечтала дать сыну хорошее музыкальное
образование. Хотя с детства на музыкальный вкус Ивана повлияло и его ближайшее окружение.
Дед - Владимир Иванович Монигетти учился с вместе с композитором Александром
Скрябиным, а две сестры деда – Ольга и Зинаида ( двоюродные бабушки Ивана) с юности
дружили со Скрябиным, их переписка с композитором легла в основу многих мемуаров о
Скрябине. И именно в музее Скрябина феноменальное выступление великого русского пианиста
Владимира Софроницкого оставило одно из самых глубоких музыкальных впечатлений для
Ивана. В 8 лет Иван Монигетти поступил в Гнесинскую музыкальную школу по классу виолончели.

У ИСТОКОВ РУССКОГО РОКА

В 1968 году в Гнесинке была создана группа «Виолончелисты», но не для исполнения

классической музыки, парни мечтали стать московскими «битлами». В состав группы вошел Иван
Монигетти (контрабас, вокал), Михаил Кекшоев (гитара, вокал), Борис Острин (гитара, вокал) и
Александр Лерман ( клавиши и вокал).

Иван Монигетти вспоминает: «У Саши Лермана был потрясающий голос, он был невероятно
талантлив, и не только в музыке, знал более 30 языков. Он стоял у истоков создания советских
рок-групп – «Ветры перемен», «Скоморохи», «Весёлые ребята», «Аракс», позже он уехал в
Америку, занялся филологией и лингвистикой… Что касается моего участия в группе
«Виолончелисты», то после двух концертов я понял, что это не мое».

В свою очередь Александр Лерман писал в своих мемуарах, что во времена «Виолончелистов»
Иван Монигетти посвятил друзей в свой заветный эстетический проект: «Как и я, он был поражен
сходством вокально-гармонической и ритмической подосновы в английском роке и в некоторых
течениях русского музыкального фольклора. В то время фольклорные экспедиции Гнесинского
института и консерватории стали привозить из северных областей записи уцелевших деревенских
певцов и музыкантов. Эти записи в первый раз показали нам свежесть и самобытность настоящего
народного пения в лучших его образцах …

Я был совершенно согласен с Ваней: можно было – и нужно – перейти к экспериментам по

созданию «русского рока» на основе элементов обеих традиций, научившись петь так, как поют
эти гениальные деды и бабки, и, естественно, на русском языке. Для арбатского, до мозга костей
интеллигентного Вани этот проект «обрусения» рока был чисто интеллектуальным. У меня, чья
мать вышла из семейства «царёвых» крестьян Карельского района Калининской (Тверской)
области, певших при всяком удобном и неудобном случае, соло и на голоса, всё это резонировало
не просто в интеллекте, а в ребрах, селезенке и позвоночнике».

ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ УЧЕНИКОВ РОСТРОПОВИЧА

Уже учась в Московской консерватории у великого Мстислава Ростроповича, Иван Монигетти

вместе со своей супругой – органисткой Татьяной Барановой создает ансамбль старинной
музыки. Поиск аутентичных записей старинной музыки открывали новые горизонты, побуждали к
экспериментам и открытиям. Ростропович поддерживал творческие поиски ученика, ведь он сам
сыграл невероятное количество новых произведений, в одном из интервью он сказал об Иване
Андреевиче: «… он идет моим путем».

«Виолончель была для Ростроповича средством передачи больших идей, гипнотизирующих

образов, глубоких состояний, инструментом воздействия на массы людей. Свой творческий метод
он формулировал кратко и выразительно: «Исполнитель должен быть одновременно Ленским и
трибуном», то есть, поэтом и проповедником, своим искусством воспламенять людские сердца».
НЕВЫЕЗДНОЙ ВСЛЕД ЗА ПРОФЕССОРОМ

В начале 70-х годов прошлого века Мстислав Ростропович написал письмо в защиту
Cолженицына и с тех пор впал в немилость той власти.

10 мая 1974 года в Москве состоялся прощальный концерт Ростроповича. Симфонический

оркестр исполнял музыку Чайковского, а солировал Иван Монигетти: «Это был незабываемый
прощальный концерт, зал был переполнен всех всякой меры, стояли на балконах, сидели в
проходах. Москва прощалась с великим музыкантом. А он был очень взволнован, на концерте,
особенно в 6-ой симфонии Чайковского, все свои чувства постарался передать в музыке. На
следующий день я пришел прощаться с Мстиславом Леопольдовичем к нему домой. Он меня
крепко обнял, поцеловал и сказал: «Иван, веруй в Бога»».

Благословение профессора стало не только высшим даром, но и испытанием. Летом того же 1974
года Иван Монигетти получил вторую премию на Международном конкурсе имени П. И.
Чайковского. На самом деле он был победителем, а первое место просто не могли дать по
идеологическим соображениям. Нельзя было давать первую премию любимому и последнему
ученику опального Ростроповича.

После отъезда профессора и И. Монигетти стал невыездным. Они не виделись долгих 15 лет,
хотя все это время учитель следил за успехами Ивана, которого уже вскоре в музыкальном мире
стали называть «феноменальным виолончелистом», исполнять свои произведения ему доверяли
знаменитые композиторы – Альфред Шниттке, Кшиштоф Пендерецкий, Софья Губайдулина и
многие другие.

В эпоху перестройки Иван Монигетти смог наконец- то выехать за границу и, по сути, снова
вернулся на свою историческую родину - в Швейцарию. Сейчас он профессор Базельской
музыкальной академии, у него множество талантливых учеников, в том числе из Латвии, среди
них – Гунта Абеле и Марцис Куплайс. Таким образом сохраняется связь уроженца Юрмалы с
родиной, а его педагогическая деятельность - это вклад в музыкальное образование Латвии.
Конечно, хотелось бы услышать и увидеть виолончелиста Монигетти в родном для него
Дзинтари, но пока в ближайших планах концертов у нас нет. Хотя, в наше то время не
проблема побывать на его выступлениях или мастер-классах в Базеле, Мадриде, Кракове…

Наталия Кетнере, иллюстрации из свободного доступа в интернете, фото из личного архива

виолончелиста Ивана Монигетти