1980 Чеслав Милош ( 7 )

МИЛОШ (Milosz), Чеслав

30 июня 1911 г. – 14 августа 2004 г.

Польско-американский поэт и эссеист Чеслав Милош родился в городке Шетейняй в Литве,

входившей в то время в состав царской России. Поляки по происхождению, его отец Александр и
мать, урожденная Вероника Кунат, жили в многонациональной стране, богатой противоречивыми
традициями. В результате Чеслав говорил не только на своем родном польском языке, но и на
литовском, еврейском и русском.

Когда немецкая армия в 1914 г. захватила Литву, отец М., инженер-строитель, был мобилизован, и
вместе с царской армией семья Милош начала путешествие на восток. Они скитались в течение шести
тяжких лет войн и революций, пока в 1920 г. не был заключен мир между Советской Россией и
Польшей.

После войны семья Милош поселилась в Вильно (теперешний Вильнюс), в этом многонациональном
городе, который жившие там евреи называли литовским Иерусалимом. В 1921 г., когда М. начал
учиться, Вильно вошел в состав Польши. М. получил строгое католическое воспитание, в течение семи
лет он прилежно изучал латынь, а в 1929 г. поступил в местный университет. Уверенный в своем
призвании поэта, юноша тем не менее решил изучать право. Его первый поэтический сборник «Поэма
о замороженном времени» («Poemat о czasie zastuglym») вышел в 1933 г.

В эти же годы М. – активный участник литературного кружка «Жагары», члены которого в

дальнейшем стали известны как «катастрофисты» – из-за их твердой уверенности в неизбежности
космической катастрофы.

В 1934 г. после защиты диплома юриста М. получает стипендию и уезжает в Париж для изучения
литературы. Там у него установились близкие отношения с его дядей, Оскаром Милошем,
дипломатом и поэтом, который писал по-французски и считался затворником и мечтателем. Год,
проведенный в Париже, сыграл важную роль в жизни М. – поэта; впоследствии он вспомнит, что
Оскар Милош «указывал на необходимость строжайшего аскетизма во всех вопросах, касающихся
интеллектуальной деятельности, в т.ч. и в искусстве». «А главное, – вспоминает М., – он научил меня
не отчаиваться в преддверии надвигающейся катастрофы».
Вернувшись в Вильно, М. в 1936 г. выпускает второй сборник стихов «Три зимы» («Trzy zimy») и
получает место заведующего редакцией на радио, однако уже через год за свои левые взгляды
лишается работы и переезжает в Варшаву. С политической точки зрения Польша в те годы
переживала не лучшие времена – казалось, сбываются самые мрачные пророчества катастрофистов.
Столетиями польские границы менялись – соперничающие иностранные государства боролись за
господство над этой страной. После первой мировой войны Польша получила независимость, однако
уже в конце 30-х гг. Гитлер и Сталин подготовили секретное соглашение о разделе Польши. Из-за
трудной, многострадальной истории национальное самосознание народа нашло свое наиболее
полное выражение не в политике, а в литературе, поэтому поэт в Польше занимает особое место, а М.
считал себя именно поэтом, а не радикалом или, как некоторые думали, марксистом.

Когда немецкая армия в 1939 г. оккупировала Польшу и на страну обрушилась трагедия, которую все
предчувствовали, М. в соответствии с предназначением поэта, как он его понимал, занял
независимую позицию и бросил вызов фашизму.

Он принимал активное участие в польском движении Сопротивления, одном из самых мощных в

Европе. Уничтожение еврейского гетто, свидетелем чего он был, наложило отпечаток на всю его
дальнейшую жизнь. В 1944 г. М. женился на Янине Длузке; у них было двое сыновей.

После войны М. работает в польском дипломатическом представительстве сначала в Вашингтоне, а

затем в Париже, но после прихода к власти коммунистов порывает с режимом и в 1951 г. становится
эмигрантом из-за невозможности мириться с «искажением правды» и моральным релятивизмом
тоталитарного государства. Поселившись в Париже, М. пишет в 1953 г. «Порабощенный разум»
(«Zniwolony umysl»), где размышляет о влиянии тоталитаризма на личность художника.
«Порабощенный разум» принес ему известность на Западе.

Жизнь в эмиграции была мучительно тяжелой; как сказал М., отрываясь от родной земли и языка,
поэтического источника и импульса, он обрек себя на «бесплодие и бездействие». Будучи первое
время не в силах писать стихи, М. в 1955 г. выпустил роман «Долина Иссы» («Dolina Issy»),
воспоминание о детстве в Литве, элегическое повествование о судьбе подростка. Примерно в это же
время издается роман «Захват власти» («Zdobycie Wladzy», 1953) – прозаическая аналогия
«Порабощенного разума», – за который поэт получает Европейскую литературную премию. После
этой награды М., как он выразился, мог бы «нажать на газ и печататься не переставая». Однако поэт
не мог примириться с позицией французских «левых» интеллектуалов, которые по-прежнему считали,
что советский коммунизм спасет мир, и не видели его сущности, и в 1960 г. М. переезжает в
Соединенные Штаты. Уже через год М. становится профессором славистики Калифорнийского
университета в Беркли, а в 1970 г. получает американское гражданство.
Опасения М., что он не сможет писать в эмиграции, не подтвердились. За годы, прожитые в Америке,
выходят его переводы с польского, польские переводы из Библии (псалмы), произведения Уитмена,
Шекспира, Мильтона, Т.С. Элиота, Бодлера в его переводе на польский, а также получившие высокую
оценку произведения автобиографического и литературоведческого характера, эссе и стихи.

М. был удостоен литературной премии Мариана Кистера (1967), премии фонда Южиковского за
творческие достижения (1968), премии польского ПЕН-клуба в Варшаве за поэтический перевод,
Нойштадтской международной литературной премии 1978), Гуггенхеймской стипендии (1974) и
почетной степени доктора Мичиганского университета.

В 1980 году Нобелевская премия по литературе была присуждена М., «который с бесстрашным
ясновидением показал незащищенность человека в мире, раздираемом конфликтами». «Мир,
изображаемый М., – отметил в своей речи Ларе Йюлленстен, член Шведской академии, – это мир, в
котором живет человек после изгнания из рая». «Когда читаешь ваши произведения, – обратился к М.
Йюлленстен, – обогащаешься новым жизненным опытом, несмотря на некоторую его чуждость».

В своей Нобелевской лекции М. коснулся своего детства, а затем обратился к проблемам политики и
эмиграции. «Ссылка поэта, – сказал он, – это следствие того положения, что захвативший власть в
стране контролирует и язык этой страны, причем не только посредством цензуры, но и изменяя
значение слов. И тогда долг писателя заключается в том, чтобы помнить. Память – это наша сила. Те,
кто жив, получают мандат от тех, кто умолк навсегда. Они могут выполнить свой долг, лишь называя
вещи своими именами, освобождая прошлое от вымыслов и легенд».

М. считается одним из величайших польских поэтов, а по мнению советского поэта-эмигранта Иосифа

Бродского, это, может быть, самый великий поэт нашего времени. На Западе популярность М. растет
по мере того, как выходят переводы его книг. В Польше в те годы, когда его произведения были
запрещены, они распространялись нелегально. Когда перед вручением ему Нобелевской премии
поэт приехал на родину, он был встречен как национальной герой.

Поэзия М. подкупает своим тематическим многообразием и интеллектуальным богатством;

сочетанием рассудочности и лиричности; конкретно-чувственной образностью и диалектической
мощью; моральной силой и убежденностью. Поэзия М. впитала в себя многое: тут и своеобразие
традиций Восточной Европы – его родины, влияние христианства, иудаизма, марксизма, в нее вошла
вся кровавая история XX в. и мучительный опыт эмиграции. Как отмечает американский поэт и
издатель Джонатан Гэласси, «все силы М. направлены на то, чтобы противостоять горькому опыту, и
не только собственной жизни, но всей истории с ее парадоксальным сочетанием ужасного и
прекрасного». Тереке де Пре писал в журнале «Нейшн» (1978), что «для М. все пронизано историей –
люди, города, вещи. Судьба для него – это человеческая судьба... Я не знаю поэта, более склонного к
возвеличиванию человека и потому более страдающего... Благодаря своему искусству М. нашел
решение наиболее актуальной духовной дилеммы нашего времени: как нести бремя исторической
памяти и не впасть в отчаяние». Как подчеркивал Пауль Цвейг, «М. убежден, что поэзия не только
эстетическая, но и нравственная категория, что она должна переводить страдания отдельного
человека на тот уровень ценностей, который защищает от скептицизма и бесплодного гнева, а
следовательно, от соблазна идеологии».

Оригинал статьи находится на сайте N-T.org – электронная библиотека "Наука и техника"