МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧЕРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
УРАЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Институт права и предпринимательства

Кафедра теории государства и права

Реферат по дисциплине
«Современные проблемы юридической науки»
на тему:
«_________»

Выполнил: студент
ИПиП группы № 603М-оз
Савинов Михаил Владимирович
Проверил: д. ю. н., профессор,
Архипов Сергей Иванович

Екатеринбург
2019
 Либертарная теория права разработана Владиком Сумбатовичем
Нерсесянцем (1938-2005 гг.) - советским и российским учёным-юристом,
специалистом в области философии права, политических и правовых учений,
основана на различении права и закона, на понимание права как всеобщей
формы и равной меры свободы индивидов.
Одним из трудов, в которых нашла свое выражение указанная теория,
является работа В. С. Нерсесянца 1996 года «Право – математика свободы
Опыт прошлого и перспективы».
По мнению В. С. Нерсесянца, основной закономерностью развития
общественных отношений является прогрессивное движение от
ограниченной свободы к полной свободе и равенству различных слоев и
групп общества, всех без исключения людей.
Рассматривая сущность права, В. С. Нерсесянц выдвинул концепцию
различения права и закона, обосновывающую понимание права как всеобщей
формы и равной нормы (меры) свободы индивидов. Эту юридическую кон-
цепцию правопонимания называет либертарной (юридико-либертарной)
концепцией, поскольку право (и присущий ему принцип формального
равенства) трактуется в ней как необходимая форма выражения и бытия
свободы людей. В Либертарной концепции права и закона, выражает
правовую перспективу развития от наличного (неправового) социализма к
будущему правовому строю.
Ознакомившись с указанным трудом В.С. Нерсесянца мне удалось
найти следующие новизны:

1. Само определение права через сравнение через математику путем

выведения равенства.
Правовое равенство — это равенство свободных и равенство в свободе,
общий масштаб и равная мера свободы индивидов. Право говорит и
действует языком и средствами такого равенства. В этом, смысле право
— математика свободы.
2
 Правовое равенство — это равенство субъектов, равенство людей
именно в качестве свободных индивидов. Равными в правовом смысле
могут быть только свободные люди, и это равенство означает
признание их субъектами права по всеобщей и равной для них норме,
регулирующей соответствующее отношение. Там же, где люди делятся
на свободных и несвободных, последние относятся не к субъектам, а к
объектам права и на них принцип правового равенства не
распространяется.

2. В.С. Нерсесянц различал правовые и неправовые законы.

О правовом законе писал следующее: Справедливость — везде и всегда
по сути правовая справедливость. Поэтому справедливость может
прийти в столкновение лишь с правонарушающим, но не с правовым
законом, не с всеобщим принципом правового равенства, который
является ее собственным принципом.
Правовые законы отличает от всех остальных 3 критерия:
справедливость, формальное равенство и свобода. К наличию всех трех
при издании законов должен стремится законодатель.

3. В.С, Нерсесянц утверждал, что собственность являет собой

цивилизованную почву для свободы и права.
Он писал Исторический прогресс свободы и права свидетельствует о
том, что формирование и развитие свободной, независимой, правовой
личности необходимым образом связаны с признанием человека
субъектом отношений собственности, собственником средств
производства. Собственность является не просто одной из форм и
направлений выражения свободы и права человека, но она образует
собой вообще цивилизованную почву для свободы и права. Где нет
собственности, там не только нет, но и в принципе невозможны
свобода и право.
3
4. Определил право, как нормативную форму выражения принципа
формального равенства свободных людей в общественных
отношениях.
Признание формального равенства фактически различных людей
подразумевает их свободу и независимость друг от друга. Только
свободные люди могут быть субъектами права, и там, где нет свободы,
не может быть и права. Поскольку принцип формального равенства
включает в себя и момент формальной свободы, правовые нормы (и
право как система норм) — это равные меры (нормы и формы) свободы
по единому (общему для всех субъектов и отношений, подпадающих
под действие соответствующей нормы) масштабу.

5. Справедливо то, что соответствует праву, и действовать по

справедливости — это значит действовать по праву, в соответствии
с его всеобщим масштабом и равными для всех мерами (нормами)
свободы. Будучи абстракцией права, справедливость воплощает в себе
и выражает требование соблюдения правового равенства в
соответствующих общественных отношениях. Какого-либо другого
регулятивного принципа, кроме правового, справедливость не имеет.

6. В.С. Нерсесянц анонсировал концепции постсоциализма и

постсоциалистического права.
Свобода не только не противоположна равенству (а именно правовому
равенству), но, напротив, воплощена в этом равенстве. Свобода и
равенство неотделимы друг от друга и взаимно предполагают друг
друга. Все это позволяет лучше понять как глубинные причины не-
совместимости социализма с правом, собственностью и свободой, так и
возможности постсоциалистического движения к этим ценностям,
смысл развиваемой нами концепции постсоциализма и
4
 постсоциалистического права. Собственность является не просто одной
из форм и направлений выражения свободы и права человека, но она
образует собой вообще цивилизованную почву для свободы и права.
Где нет собственности, там не только нет, но и в принципе невозможны
свобода и право.

7. Различает два типа правопонимания: Легистский тип (основанный

на законе), который соответствует позитивизму, где закон
выражает право, а в противовес ему правовой тип, основанный на
внутренних показателях.
В.С, Нерсесянц писал так, исходный смысл проблемы соотношения
права и закона можно сформулировать в самом общем виде так: разли-
чаются или не различаются право и закон (законодательство) как
разные феномены или понятия? Положительный или отрицательный
ответ (при всем имевшем место и возможном многообразии
конструкций), по сути дела, и проводит принципиальную грань между
концепциями двух противоположных типов право-понимания.
Поскольку концепции первого типа развивают ту или иную версию
приоритета права перед законом, а концепции второго типа в качестве
права признают лишь закон (законодательство), эти противоположные
концепции можно соответственно обозначить условно как
«юридические» (от jus — право) и «легистские» (от lex — закон).
(Здесь он цитирует самого себя, Нерсесянц B.C. Из истории правовых
учений: два типа правопонимания // В сб.: Политические и правовые
учения: проблемы исследования и преподавания. М.,1978.)

8. Функции различения права и закона: Оценочная и

Объяснительная.
В.С. Нерсесянц писал следующее: Различение права и закона как
теоретическая конструкция выполняет две основные функции:
5
оценочную и объяснительную. Существо оценки при этом состоит в
характеристике закона в качестве правового или неправового
(антиправового) установления. При этом право выступает в качестве
основания и критерия для суждения о ценности закона, его соответствии
своему назначению и т. п. Значимость и сила подобной оценки состоят в
ее концептуальном характере: ведь оценка закона дается здесь не с какой-
то случайной, необязательной или безразличной для него позиции, а с
точки зрения права, т. е. чего-то необходимого и безусловного. Иначе
говоря, в своем оценочном отношении к закону право предстает как
концентрированное выражение всех тех требований, без соответствия
которым закон дисквалифицируется. Закон, не соответствующий праву,
— это произвол.

9. Определяет роль суда не просто как составную часть государства,

а как подтверждение правосудности всей государственности.
Суд здесь выступает не как одна из многих частей государства, а как
выражение и подтверждение правосудности всей государственности
как справедливой организации общественной жизни. Также и
исторический суд — с присущим ему сочетанием права и силы, с его
правозащитной функцией, с его правовой организацией и процедурами,
независимым статусом, нейтральностью, объективностью и т. д. —
выступает как первичный атом, прообраз, образец модель правовой
государственности, правовой формы организации и функционирования
политической жизни. Поэтому и сегодня место и роль суда в
политической системе общества, степень правосудности в организации
и деятельности всех несудебных звеньев этой системы (при всей
специфике их функций и обусловленных этим особенностей их
организационных форм) являются существенными показателями меры
развитости начал правовой государственности в том или ином
обществе.
6
 10. Определил Легистско-позитивистские концепции
правовой государственности как концепции «государства за-
конов», или «государства законности» без учета правомерности
указанных законов.
Легистско-позитивистские концепции правовой государственности
вращаются в порочном кругу тавтологии, где сила определяет, что есть
право, и таким произвольным путем придает сама себе «правовой»
характер. В этих концепциях речь идет, по существу, не о правовом
государстве, а, скорее, о «государстве законов», или «государстве
законности» (как нередко именуют их и сами авторы соответствующих
конструкций). Причем этим законам и законности, как и
порождающему их и ими же «связанному» государству, не хватает как
раз главного — объективного критерия их правомерности и правового
характера, их отличия от форм произвола и несвободы. Между тем
теоретически ясно, и практика это убедительно подтверждает, что
законы могут исполняться, законность соблюдаться и в том случае,
когда они вместе с установившими их властями носят антигуманный,
деспотический, террористический, — словом, антиправовой характер.
Какой толк от таких «законов» и такой «законности», которые
легализируют произвол властей и бесправие подвластных?
У представителей легистско-позитивистского направления нет и, по
существу, не может быть убедительных, не противоречащих
принципам их подхода ответов на подобные вопросы теории и
практики.

11. Характеризуя правовое государство выделяет три компонента:

собственно правовой (или юридико-нормативный),
индивидуально-правовой (или компонент прав и свобод

7
 индивидов) и организационно-правовой (или институционально-
правовой).
В.С. Нерсесянц пишет, обобщенно говоря, можно выделить три
взаимосвязанных компонента, которые в своей совокупности
выражают смысл и специфику правового государства. Эти компоненты
(элементы теории и практики) правового государства условно можно
назвать так: собственно правовой (или юридико-нормативный),
индивидуально-правовой (или компонент прав и свобод индивидов) и
организационно-правовой (или институционально-правовой).
В организационно-правовом плане концепция правовой госу-
дарственности предполагает как разграничение государственных и
негосударственных (партийных, общественных и т. д.) институтов,
функций, полномочий, так и надлежащее правовое устройство и
функционирование самой системы государственных органов по
принципу разделения властей на три основные ветви: законода-
тельную, исполнительную и судебную.

12.Говорит о правовом суверенитете (называя его новым

суверенитетом) в отличие от суверенитета, основанного на диктате
силы(называя его старым суверенитетом).
Специально следует подчеркнуть то принципиальное обстоятельство,
что в условиях правления права и правовой государственности речь
идет (и должна идти) именно о правовом суверенитете (внутреннем и
внешнем), а не о верховенстве и диктате силы. Внутренний и внешний
(мировой, региональный и т. д.) правопорядок тесно связаны между
собой. Ведь, строго говоря, «международное право» (как и «внутреннее
право») становится правом и является правом в собственном смысле
лишь с признания свободы индивидов, их правосубъектности,
поскольку только на такой исходной основе возможны право,
правопорядок и правовые отношения вообще — как в международных,
8
 так и во внутренних делах. Можно надеяться, что в силу такого
принципиального единства внутреннего и международного права
постепенно будет складываться единое (по своим принципам и
нормам) общечеловеческое правовое пространство — главное
достижение человечества в борьбе за свободу, право и мир.
В общем виде можно также сказать, что старый суверенитет — это
авторитарная организация силы, не признающая общего и
обязательного для всех права; новый же суверенитет — это правовая
организация силы, основанная на общеобязательном прaвe и
подчиненная его требованиям. Суверенитет предполагает правовую
организацию верховенства государственной власти, определение
правового статуса и процедуры работы всех государственных органов,
установление правового положения личности, общественных
объединений, всех звеньев политической системы общества, — словом,
правового порядка всей государственной, политической и
общественной жизни. Господство права, в свою очередь, может быть
осуществлено лишь всей системой суверенной государственной власти,
которая сама организована на правовых началах и обеспечивает
признание и реализацию требований права как в различных
направлениях своей деятельности (законодательной, исполнительно-
распорядительной, судебной), так и во всех сферах политической и
общественной жизни. Специально следует подчеркнуть то
принципиальное обстоятельство, что в условиях правления права и
правовой государственности речь идет (и должна идти) именно о
правовом суверенитете (внутреннем и внешнем), а не о верховенстве и
диктате силы.

13. В.С. Нерсесянц справедливо утверждает, что декларация прав и

свобод и их реальность, практическое осуществление в жизни —
вещи разные.
9
 Так, наряду с формулой о «прямом действии» Конституции, в ней
имеется положение, согласно которому «любые нормативные правовые
акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и
гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы
официально для всеобщего сведения» (ст. 15, пп.1 и 3). Принцип
неотчуждаемости прав и свобод человека закреплен в статье 17
Конституции, гласящей: «Основные права и свободы человека
неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения».
Разумеется, декларация прав и свобод и их реальность, практическое
осуществление в жизни — вещи разные, далеко не всегда
совпадающие. Многое в конечном счете будет зависеть от характера и
возможностей формирующегося общества.

14.Пишет о господствующем статусе Президента в зафиксированной в

новой Конституции системе разделения властей.
Практически нереализуемой представляется предложенная в
Конституции процедура отрешения от должности Президента.
Все эти положения (в сочетании со слабостью обозначенных в
Конституции правомочий парламента, нереформированностью в стране
судебной системы и ее большой зависимостью от кадровой политики
Президента) отчетливо свидетельствуют о господствующем статусе
Президента в зафиксированной в новой Конституции системе
разделения властей, которую трудно назвать сбалансированной в духе
требований правового государства даже при признании необходимости
сильной президентской власти, особенно в современных условиях
развития России. Система «сдержек и противовесов», содержащаяся в
Конституции, во многом односторонняя — в защиту президентских
полномочий без адекватных защитных механизмов у других властей.

10
15.Дает понятие социализации, как обезличение, омассовление
человека, превращение его в неразличимый и лишенный
самостоятельности «строительный материал».
Во всех своих аспектах и проявлениях (социальных, экономических,
политических, духовных, нравственных, бытовых и т. д.) социализация
по существу и фактически означает деиндивидуализацию —
обезличение, коллективизацию, омассовление человека, превращение
его в неразличимый и лишенный самостоятельности «строительный
материал» всеохватывающей массы (классово политизированной и
идеологизированной «трудовой массы» «трудящихся масс»,
«трудового народа»), в послушный, безвольный и бесправный
«винтик» тоталитарной машины. Причем это в лучшем случае, а в
худшем случае (при негативной классовой маркировке человека) он
оказывается подлежащим уничтожению «врагом народа», врагом
«трудящихся масс». Такова, как известно, логика и практика
насильственного процесса возникновения и утверждения социализма,
которые по сути своей остаются в русле и в рамках марксистской
теории путей, средств и форм социализации и коммунизации жизни
людей.

16.В.С. Нерсесянц говорит что государственная форма

социалистической собственности не собственность в строгом
(смысле данного явления и понятия, а нечто прямо противополож-
ное.
Фактически государственная форма социалистической собственности
означает политизированность этой собственности, политический
характер форм, средств и методов ее создания, наращивания и
использования. Такая политизация, диктуемая природой и целями
обобществления средств производства, — это вместе с тем
деюридизация и деэкономизация отношений по созданию и
11
 управлению социалистической собственности и всем, что с этим так
или иначе связано.
В силу своих свойств (обезличенность, надиндивидуальность,
отчужденность от людей, «ничейность», абстрактная всеобщность,
«огосударствленность», политизированность и т. д.) «социалистическая
собственность» как специфический исторический феномен и
определяющая основа нового строя (социализма) — это, по существу,
уже не собственность в строгом (экономическом и правовом) смысле
данного явления и понятия, а нечто прямо противоположное —
радикальное отрицание всякой настоящей собственности на средства
производства и создание на такой основе единого политико-
производственного комплекса и централизованного фонда
производительных сил страны.
Экономические и правовые отношения подразумевают наличие
индивидуализированной, обособленной, конкретно определенной (по
субъектам, объектам, функциям, правомочиям, статусу и т. д.)
собственности на средства производства и персонально конкрети-
зированных собственников. Там, где нет множества конкретно
определенных собственников, там не может быть ни экономических
отношений (связей и отношений между обособленными, самостоя-
тельными собственниками), ни соответствующих правовых форм этих
отношений, в рамках которых собственник обладает юридическими
правомочиями владения, пользования и распоряжения.

17.В.С. Нерсесянц пишет о противоречиях в Конституции СССР 1977

г. по поводу собственности.
Аналогичные положения содержались и в Конституции СССР 1977 г.
Так, в статье 10 говорилось: «Основу экономической системы СССР
составляет социалистическая собственность на средства производства в
форме государственной (общенародной) и колхозно-кооперативной
12
 собственности». Далее, в статье 12 утверждалось: «Собственностью
колхозов и других кооперативных организаций, их объединений
являются средства производства и иное имущество, необходимое им
для осуществления их уставных задач... Государство содействует
развитию колхозно-кооперативной собственности и ее сближению с
государственной».
Но если бы эти конституционные положения носили не фиктивный и
декларативный, а реальный характер и соблюдались в жизни,
собственность колхозов и других кооперативных организаций была бы
на самом деле — вопреки конституционному утверждению — не
социалистической собственностью, а, напротив, собственностью
конкретно-определенной группы людей (членов колхозов или иной
кооперативной организации), т.е. групповой частной собственностью,
обособленной от социалистической собственности всего общества,
«всех вместе».

18.В.С. Нерсесянц говорит о прогрессе, как о движении человечества

от несвободы к свободе.
Исторический прогресс по сути своей внутренне противоречив, и
движение человечества от несвободы к свободе, от неравенства к
равенству, от произвола к праву, преодолевая одни барьеры, порождает
другие, ранее не известные и не предвиденные.

19.Выделяет два подхода к равенству: «формальное правовое

равенство» и «фактическое равенство».
Что такое формальное (правовое) равенство, т.е. то, что отрицается
уравниловкой, — это понятно, ясно и рационально выразимо. Того же
никак нельзя сказать о «фактическом равенстве», т.е. о том, что
отстаивается и как будто бы утверждается уравниловкой. При
ближайшем рассмотрении оказывается, что «фактическое равенство»
13
 имеет рациональный смысл лишь как отрицание (а именно — как
отрицание формального, правового равенства), но как утверждение
(как нечто позитивное) оно, «фактическое равенство», — величина
иррациональная, «фантазм» типа «деревянного железа», словесная
конструкция, подразумевающая нечто совершенно иное, чем
равенство.
Если право и правовое равенство — это отрицание привилегий,
всеобщий и единый для всех масштаб, то уравниловка, напротив,
представляет собой иерархическую систему потребительских
привилегий в границах запрета частной собственности и связанных с
ней производственных привилегий. Прежде всего следует отметить,
что система уравнительного потребления по самой своей идее
распространяется лишь на «трудящихся» — по принципу: «не
трудящийся да не ест».
Уравниловка, отрицая право и правовое равенство свободных лиц,
оперирует силовыми нормами.

20.В.С. Нерсесянц утверждает, что при уравнительном типе

регуляции основным регулятором общественных отношений
служат дозволения.
Определяющую роль при уравнительном типе регуляции, несмотря на
обилие запретов, играют как раз дозволения (разрешения) как способ
регулирования общественных отношений. Именно исходный минимум
дозволенного (прежде всего в сфере имущества, труда и потребления)
нуждается как в непосредственной силовой защите, так и в
опосредованной поддержке со стороны множества соответствующих
запретительных норм, призванных насильственно удержать поведение
людей в тесных границах дозволений. Этой мелочной регламентацией
дозволенного и густой сетью запретов порождена та
«заурегулированность» жизни и труда, которая является необходимой
14
 нормативной основой так называемых «административно-командных»
методов управления. При уравниловке запреты жестко связаны с
исходным дозволением и, по существу, призваны своим регулятивным
дублированием обеспечить соблюдение и реализацию дозволенного
минимума.
Из определяющего характера правового запрета вытекает и следующее
существенное юридическое правило: все, что прямо не запрещено
правом, разрешено. Такой презумпции правомерности незапрещенного,
конечно, нет и не может быть при уравнительной регуляции, где
зачастую запрещается даже то, что разрешено.

21. Определяет Либертарную концепцию права и закона, как

правовую перспективу развития от наличного (неправового) со-
циализма к будущему правовому строю.
Право, подразумеваемое либертарным правопониманием, — это
выражение смысла и принципа правовой свободы и, следовательно,
отличительной особенности всякого права, т. е. это лишь необходимый
минимум права, то, без чего нет и не может быть права вообще.
С позиций такого либертарного правопонимания, которое является
именно строго юридическим подходом (и вообще минимальным
требованием любого собственно юридического подхода), ясно, что
законодательство при социализме — это неправовое законодательство;
соответственно и у «социалистического права» отсутствует
минимально необходимое качество права, представленное в правовом
принципе формального равенства и свободы индивидов.

22.В.С. Нерсесянц формулирует понятие постсоциализма и

раскрывает его важность.
Вместе с тем можно сказать, что только постсоциализм выявит
подлинную природу и суть предшествующего социализма, его
15
 действительное место и значение в историческом процессе. Смысл
нашего социалистического прошлого объективно-исторически опре-
делится тем или иным вариантом возможного для нас постсоциа-
листического будущего.
Ведь будущее — это всегда какой-то итог и резюме всего
предшествующего развития. В смысле прошлого и настоящего
объективно можно судить лишь по зрелым результатам будущего. Как
сказано в Евангелии, «по плодам их узнаете их».

23.Формулирует алгоритм перехода от прежнего неравенства к

будущему равенству.
Конечно, отрицание прежнего неравенства — необходимый момент
для перехода к новому, большему равенству, но момент еще
негативный.
Вслед за таким отрицательным моментом необходимо и завершение —
позитивный момент, достижение и утверждение нового равенства, т. е.
абсолютно необходимой исходной базы для нового права.
Негативный характер принципа социализма обусловлен в конечном
счете тем, что социалистическая собственность (т. е. базис всего
социализма) — это лишь последовательное и всеохватывающее
отрицание частной собственности на средства производства. Этот
негативный принцип исключает возможность правового равенства и
права в целом, правовой защиты людей, правовых гарантий и т. д.

24.Формулирует понятие и дает определение «гражданской

собственности».
Возможно ли такое право, которое признавало бы принцип всеобщего
формального равенства (т. е. необходимый принцип всякого права,
права вообще) и вместе с тем не было бы буржуазным правом? С
данным вопросом неразрывно связан и другой вопрос: возможна ли
16
 такая индивидуализированная собственность на средства производства,
которая вместе с тем не была бы частной собственностью?
Преобразование собственности «всех вместе» в равную гражданскую
собственность каждого в отдельности ознаменует собой переход от
социализма к исторически новой ступени развития — к новому строю,
где у каждого гражданина будет уже приобретенное, реальное и
неотчуждаемое субъективное право на минимум собственности. Это и
будет абсолютно справедливой для всех и каждого своеобразной
«наследственной долей» от социалистической собственности. Причем
за каждым гражданином будет признано право на любую другую
собственность сверх гражданской собственности как общего
минимума. Новый, послесоциалистический строй с такой гражданской
(цивильной, цивилитарной) собственностью можно в отличие от
капитализма и социализма назвать цивилизмом', цивилитарным строем
(от латинского «civis» — гражданин).

25. В.С. Нерсесянц описывает подобный переход от социалистической

собственности к гражданской собственности применительно к
Российской Федерации:
1. Вся социалистическая собственность в Российской Федерации
бесплатно индивидуализируется в пользу всех граждан по принципу равного
права каждого гражданина на гражданскую собственность — одинаковую
долю от всей преобразуемой социалистической собственности.
2. В соответствии с такой десоциализацией социалистической
собственности все ее объекты становятся объектами общей собственности
всех граждан как равных сособственников, владельцев равных
индивидуализированных долей собственности в рамках данной общей
собственности.
3. Гражданская собственность у всех, без исключения, граждан
одинакова. Арифметический размер доли каждого гражданина-
17
сособственника в общей собственности всех граждан с учетом числа граждан
Российской Федерации, тенденций в динамике народонаселения и
необходимости создания резервного фонда гражданской собственности
устанавливается в виде 1/160 000 000 доли общей собственности всех
граждан.
4. Юридический статус и титул каждого гражданина в качестве субъекта
гражданской собственности официально удостоверяется надлежащим
правовым документом о праве собственности.
5. Право на гражданскую собственность носит личный и неотчуждаемый
характер. Ни один гражданин не может быть лишен права на гражданскую
собственность. Гражданская собственность отдельных граждан не подлежит
изъятию из общей собственности всех граждан.
6. Для каждого гражданина открывается личный счет гражданской
собственности, на который в централизованном порядке поступает равная
для всех доля от всех доходов, полученных от общей собственности всех
граждан в результате всех форм рыночно-хозяйственного использования
объектов этой собственности.
За государством признается лишь право на налоги, но не на доходы от
объектов десоциализируемой собственности.
Юридически говоря, гражданская собственность — это идеальная доля
каждого сособственника в общей собственности всех граждан.

25.В.С Нерсесянц дает формулировку «цивилитарного права».

Таким образом, цивилитарное право — это новое, послебуржуазное и
постсоциалистическое правообразование, сохраняющее принцип
любого (в том числе и буржуазного) права, т. е. принцип формального
равенства, и вместе с тем дополняющее и обогащающее его равным
правом каждого на одинаковый для всех минимум собственности.

18
26.В.С. Нерсесянц говорит о чертах феодальной стадии развития
Российской Федерации.
Наблюдаемое ныне соединение в одних руках политической власти и
частной собственности и в целом политизированность отношений
собственности — характерная черта именно феодальной стадии
развития, когда до появления действительно свободной собственности,
свободы промыслов, свободного рынка и т. д. еще очень далеко. Так же
далеко и до независимого гражданского общества, правового
государства и правовых законов.
Многое вообще делается с помощью криминальных средств и методов.
Все это свидетельствует об иллюзорности оптимистических
устремлений к капитализму и развитому буржуазному праву.

27.В.С. Нерсесянц рассказывает о ваучерах, описывая их правовое

начало он не скрывает своего мнения о их бесполезности для
большинства граждан.
Правда, следует подчеркнуть, что присутствующий в ваучерах -
элемент равенства — это, вопреки распространенным представлениям,
как раз правовое начало (хотя смутное, ограниченное и искаженное) в
подходе к преобразованию социалистической собственности, в
отношениях к средствам производства и т. д., а не уравниловка,
которая по природе своей ограничена сферой потребительских
объектов и отношений.
Это равное право должно быть распространено на всю
социалистическую собственность, а не только на ее часть
(ваучеризация же сопровождалась действительным огосударствлением
остальной, большей части социалистической собственности); за
гражданами прямо и непосредственно должно быть признано и
закреплено реальное (уже приобретенное) право на равную долю в
десоциализируемой собственности, а не весьма окольная и
19
 сомнительная бумажно-ваучерная дорога к абстрактно-возможному, но
для большинства в принципе не достижимому на этом пути (и
практически не реализованному) праву собственности на средства
производства.
С самого начала было ясно, что такая абстрактная возможность с
помощью незначительных квазиденег приобрести что-то из
ограниченного фонда подлежащих приватизации объектов
собственности будет, конечно, реализована лишь немногими
(представителями номенклатуры, мафиозными структурами, новыми
богачами, некоторыми трудовыми коллективами и т. д.). Всем
остальным ваучер может запомниться лишь как символ
несправедливого раздела «социалистического наследства».

28.Концепция цивилизма как постсоциализма.

Концепция цивилизма как постсоциализма обладает регулятивным
потенциалом и для капитализма. Это регулятивно-ориентирующее
значение идеи цивилизма (в качестве нового категорического императива')
можно в общем виде сформулировать так: от капитализма к цивилизму,
минуя социализм. Более конкретно это означает: каждому —
неотчуждаемое право на гражданскую (цивилитарную) собственность.
Социализм уже подготовил правовой ответ коммунистическим
требованиям масс. Черновая работа истории уже сделана. Ответ найден —
гражданская собственность. Этим ответом может (и объективно будет
вынуждено) воспользоваться и капиталистическое общество, чтобы
избежать мук социализма.

29.В.С. Нерсесянц говорит о возможном преодолении и снятии

антагонизма между социализмом и капитализмом.
У Канта, чье понятие мы здесь используем, отсутствует, разумеется,
идея равной гражданской собственности, исторически и логически
20
 возможная лишь после социализма. Это, кстати говоря, очень хорошо
демонстрирует апостериоризм реального содержания максим его
категорического императива, ограниченного социально-историческими
границами формально-правового равенства и частной собственности.
найти свой путь к послекапиталистическому цивилизму, оставить тем
самым социализм позади себя, избавиться от порождающих и
сопровождающих его проблем и т. д.
При всех различиях между ними постсоциалистический цивилизм и
посткапиталистический цивилизм обладают принципиальным
единством и типологической общностью благодаря их единой основе
— неотчуждаемому праву каждого на гражданскую собственность.
Лишь на такой принципиально новой основе может быть преодолен и
снят антагонизм между социализмом и капитализмом. Социализм и
капитализм могут встретиться и примириться лишь на базе цивилизма,
т. е. на почве и в условиях будущего принципиально нового
(«третьего») строя.

30 В.С Нерсесянц утверждает о невозможности предвидеть новое в

истории.
Новое в истории — это, вопреки поговорке, не хорошо забытое старое,
а до поры, до времени отсутствующее, невидимое и неизвестное
очередное будущее. Его нельзя придумать или сконструировать лишь
из материала прошлого и настоящего, потому что главное и
конституирующее в этом будущем, т. е. собственно новое, всегда
находится за пределами видимости всех прежних представлений о
будущем. Можно сказать, что историческое пространство, как и
пространство физическое, искривлено, и увидеть, что нового за
предстоящим большим историческим поворотом, можно лишь после
того, как такой поворот уже реально исторически подготовлен и
возможен.
21
 31.В.С. Нерсесянц утверждает, что без признания правового
института гражданской собственности любая индивидуальная
собственность будет по своей природе частной собственностью со
всеми присущими ей антагонизмами, а там, где есть частная
собственность, там неизбежна и борьба против нее, там
естественно возникает и коммунистическая идея — бессмертная
идеология несобственников.

32.В.С. Нерсесянц определяет место в истории и значение

социализма.
Социализм как переходный строй между капитализмом и цивилизмом —
таков тот всемирно-исторический контекст в рамках которого, на наш взгляд,
только и можно адекватно уяснить координаты, место и значение социализма
в историческом прогрессе свободы и равенства, понять, где мы сейчас на-
ходимся, откуда и куда идем, какая будущность нас ждет, каковы
предпосылки и условия нашего перехода к праву, к экономически,
юридически и морально свободной личности, гражданскому обществу,
товарно-рыночным отношениям, правовому государству.
Без коммунистической перспективы социализм (а именно — социализм
коммунистический) оказался в исторической ловушке и предстал как
переходный строй без переходов.

22