1) Основные направления эстетики модернизма: экспрессионизм, сюрреализм,

футуризм, авангардизм, фовизм, абстракционизм.

Принцип "неверности предмету" становится одним из главных принципов
эстетики модернизма и авангарда, принципом сознательной деформации,
искажения и разложения предмета, принципом отказа от предмета,
предметности и фигуративности. Особое внимание также уделяется
эксперименту, поиску новых выразительных средств, технических и
художественных приемов, что в авангарде превращается в настоящую страсть к
эксперименту, в погоню за новизной.
Модерни́зм (итал. modernismo — «современное течение»; от лат. modernus —
«современный, недавний») — направление в искусстве конца XIX — начала XX
века, характеризующееся разрывом с предшествующим историческим опытом
художественного творчества, стремлением утвердить новые, нетрадиционные
начала в искусстве, непрерывным обновлением художественных форм, а также
условностью (схематизацией, отвлечённостью) стиля[1].
Модернистская парадигма была одной из лидирующих в западной
цивилизации первой половины XX века; во второй половине века она была
подвергнута развёрнутой критике.
Экспрессиони́зм (от лат. expressio, «выражение») — течение
в европейском искусстве эпохи модернизма, получившее наибольшее развитие в
первые десятилетия XX века, преимущественно в Германии и Австрии.
Экспрессионизм стремится не столько к воспроизведению действительности,
сколько к выражению эмоционального состояния автора. Он представлен во
множестве художественных форм, включая живопись, литературу, театр,
архитектуру, музыку и танец. Это первое художественное течение, в полной
мере проявившее себя в кинематографе. Экспрессионизм возник как острейшая,
болезненная реакция на уродства капиталистической цивилизации, Первую
мировую войнуи революционные движения. Поколение, травмированное бойней
мировой войны (на которой погибли такие крупные мастера, какАвгуст
Маке и Франц Марк), воспринимало действительность крайне субъективно,
через призму таких эмоций, как разочарование, тревога,
страх. Эстетизму и натурализму старшего поколения они противопоставляли
идею непосредственного эмоционального воздействия на публику. Для
экспрессионистов превыше всего субъективность творческого акта. Принцип
выражения преобладает над изображением[1][2]. Очень распространены мотивы
боли и крика.

2) При жизни Кафка опубликовал всего несколько коротких рассказов,

составивших очень малую долю его работ, и его творчество привлекало мало
внимания до тех пор, пока посмертно не были изданы его романы. Перед
смертью он поручил своему другу и литературному душеприказчику — Максу
Броду — сжечь без исключения всё им написанное (кроме, возможно,
некоторых экземпляров произведений, которые обладатели могли бы оставить
себе, но не переиздавать их). Его возлюбленная Дора Диамант действительно
уничтожила рукописи, которыми она обладала (хотя и не все), но Макс Брод не
1
 подчинился воле усопшего и опубликовал бо́льшую часть его работ, которые
вскоре начали привлекать к себе внимание. Всё его опубликованное творчество,
кроме нескольких чешскоязычных писем Милене Есенской, было написано на
немецком. Множество критиков пытались объяснить смысл работ Кафки исходя
из положений тех или иных литературных школ — модернизма, «магического
реализма» и др. Безысходность и абсурд, пронизывающие его творчество,
характерны для экзистенциализма[3]. Некоторые пытались отыскать
влияние марксизма на его сатиру над бюрократизмом в таких произведениях,
как «В исправительной колонии», «Процесс» и «Замок». В то же время другие
рассматривают его произведения через призму иудаизма (так как он был евреем
и проявлял некоторый интерес к еврейской культуре, который, впрочем,
развился лишь в поздние годы жизни писателя) — несколько проницательных
замечаний по этому поводу сделал Хорхе Луис Борхес;
через фрейдистский психоанализ (из-за напряжённой семейной жизни); или
черезаллегории метафизического поиска Бога (поборником этой теории
был Томас Манн). Главным произведением Франца Кафки является
философский роман «Замок». В нем иносказательно выводится все
существующее мироздание. В образе Замка — мир сакральный или небесный,
а через Деревню изображен более низкий и низменный земной мир. Герой
романа — К. — появляется в Деревне и остается в ней навсегда, для поиска пути
к Замку, то есть божественному началу. Однако противопоставление Деревни
Замку отсутствует, они единая основа бытия. Это представление автора
восходит к догмам христианской религии о взаимосвязи земного и духовного
миров. В романе нет четкой сюжетной линии, а есть лишь смысловые блоки,
рассказывающие об очередном этапе жизни героя. Пространство и время почти
полностью отсутствуют, известно лишь, что сейчас зима, которая будет длиться
вечность. Через зиму, автор показывает человеческую жизнь с холодом
одиночества и изнеможением от снежных трудностей.
Роман «Процесс» созданный в рамках модерна и экзистенциализма, поднимает
проблема зависимости человека от системы. В произведение оригинально
соединены черты классического и фантастического романа. Квинтэссенцией
творения Кафки является отождествление судебного процесса и человеческой
жизни. Все персонажи связаны с судом, это либо судейские чиновники, либо
их обслуга. Абсурдность системы доведена до того, что для судебного
производства не важен факт наличия преступления.
3) Грегор Замза с самых малых лет привык тащить на своих плечах груз семьи, он
прекрасный сын, брат, идущий на все лишения ради того, чтобы его семья не
чувствовала нужды. Исследуя шаг за шагом историю Грегора Замзы, Кафка
достигает самого большого эффекта именно в силу того, что это фантастически-
иррациональное, абсурдное, ирреальное событие не выходит за рамки
прозаического, почти протокольного изложения событий. Грегор, потеряв
человеческий облик, под отвратительным панцирем сохранил живую
человеческую душу. Грегор с первой минуты своего превращения и до конца
даже внутри себя не восстает, не возмущается, не требует своих прав. Наоборот,
он чувствует свою вину, старается не попадаться на глаза близким, чтобы не
2
пугать их, не шокировать и втайне надеется, что когда-нибудь он вновь обретет
свой прежний облик и станет полезен семье. А что же близкие? С первой
минуты, когда Грегор, такой пунктуальный, исполнительный, начинает
запаздывать на службу, это вызывает беспокойство у них. С приходом
управляющего, беспокойство перерастает в настоятельную необходимость
прояснить ситуацию, чтобы поскорее сгладить инцидент, поскольку любой
промах грозит увольнением Грегора и, следовательно, ставит под удар
благополучие семьи. Но когда, все-таки, выясняется, что с Грегором произошло
нечто постыдно-отвратительное (каждый из них словно покрывается каким-то
панцирем непробиваемости), каждый из них думает со злостью о позоре для
семьи, о дальнейшем своем материальном положении, о неудобствах,
причиняемых им создавшейся ситуацией, обо всем, кроме несчастья с близким
человеком. То есть изначально отсутствует чувство удивления, возмущения, а
затем и сострадания, помощи или попытки исправить положение. Грегор не раз
спрашивает себя, почему родные и не подозревают, что под этой личиной
находится все-таки он сам, который все слышит, чувствует, пытается говорить,
хотя и издает странный писк. Если в начале сестра делает попытку помогать
ему, принося еду и прибираясь в его комнате, то вскоре ее сострадание
переходит тоже в раздражение и досаду, также как и у отца, который, заметив
однажды выползшего за пределы своей территории Замзу, запускает в него
яблоком, тем самым тяжело ранив его. Смерть Грегора вызывает у родных
только чувство облегчения и избавления. Никто не вспоминает того Грегора,
который был их сыном до превращения. Они вновь обретают как бы статус
нормальных членов общества и вместе строят радужные планы на будущее.
Проблема отчуждения человека в обществе, потеря им внутренней свободы,
личностная трагедия – это все те «проклятые» вопросы, которые именно в силу
целого ряда социальных, исторических, нравственно-духовных причин всплыли
на поверхность в ХХ веке. Но катастрофическое обострение ситуации в мире,
находящемся накануне роковых событий – мировых войн, неумолимо
наступающего на человека научно-технического прогресса, ведущего к
автоматизации жизни, угроза тоталитарных режимов, атомной войны,
экономических потрясений – все это было еще в перспективе. Кафка
показывает, как исподволь начинается этот процесс, когда порабощается тело,
душа человека («Превращение»), где есть жертвы (Замза), и палачи «нелюди»,
лишенные элементарной человечности, как порабощается разум человека
(«Процесс»), как вытесняется человек из жизненного пространства («Замок»). В
произведениях Кафки смешение реального мира с ирреальным, сдвиг в
реальности играет ведущую роль. Такие произведения могут иметь только
метафорическую форму. Причем, здесь метафора всеобщая, охватывающая все в
целом.
Йозеф К. наказывается за неспособность к любви, за безразлично-корректный
образ жизни и за холодность сердца, или может он наказывает себя сам, выносит
приговор и приводит его в исполнение. Таинственный суд, о котором он часто
судит столь пренебрежительно, но который все же признает, - это его совесть,

3
перед судом которой он недоволен своей жизнью, поверхносностью, вялостью,
безучастностью своего земного существования.
Конечно, «открытость» кафковской поэтики, как правило, провоцирует
множественность трактовок. Нам кажется, что такое сужение диапазона замысла
романа, сведение его глобального смысла просто к теме искупления личной
вины героя за «холодность сердца», не выдерживает критики.
Йозеф К. типичный герой Кафки, так как он из тех, кто «призван» историей быть
показательной жертвой как раз в силу своей личной невиновности. Этот процесс
над героем, как мы отмечали выше, знак порабощения разума человека. Йозеф
из тех упрямцев, которые во имя уяснения истины, жертвуют всем. Он,
подающий большие карьерные надежды молодой человек, не выдерживает того
испытания, которое воплощено в эфемерном феномене Суда. Его разум мечется,
как сказал бы Достоевский, «взыскует» истины. Встав на этот путь, он не сходит
с него до конца, хотя финал романа оказывается слишком неоднозначным.
Еще в начале, когда Йозеф, допытываясь причины начала процесса над ним,
заявляет, что он не виновен, это всех раздражает. Посланные к нему в дом
стражи говорят ему: «вина, как сказано в законе, сама притягивает к себе
правосудие». «Не знаю я такого закона, - сказал К. – Да он и существует только
у вас в голове», на что ему страж ответил: - «Вы его почувствуете на себе».
Полная безысходность в преодолении закона, ставшего палачом для людей,
проходит красной нитью и в романе «Замок». Также как и Йозеф К. землемер К.
проводит всю жизнь в тщетных усилиях поисков пути к Замку, средоточию
Закона. Каждый раз, когда ему кажется, что он нашел дорогу к нему, он
оказывается в начале пути.
По нашему мнению, судьбы героев и «Замка» и «Процесса» демонстрируют
отношения человека со сверхличными, надсоциальными, трансцендентными
силами. В этом и суть отчуждения. И поэтому у Кафки не может быть сатиры
или юмора. Изображая судьбы маленьких людей, художники зачастую
прибегали к комической, буффонадной форме. У Чехова, например, трагизм
маленького человека может быть изображен в комической форме. Смех, сатира
предполагает превосходство, снижает страх, открывает перспективу на будущее.
Кафка же, который «творит новый модернистский трагический сюжет»,
абсолютно серьезен, одержим метафизическим страхом. Конечно, его герои
сильно отличаются от обычных трагических героев, которые борются, страдают
во имя какой-то мечты, идеи, дерзают и гибнут, они обитатели той
сконструированной символической модели мира, которая выражает общий
смысл произведений Кафки. И все-таки мы считаем, что ни в «Процессе», ни в
«Замке» автор не погружается в абсолютный мрак, а оставляет какой-то просвет
в будущее.
Как отмечает Ю.Борев: «…сатира доказывает смертность и фактическое
небытие живущего и здравствующего зла, лишенность его морального права на
жизнь, уход в «царство теней» (Щедрин), в «нети» (Брехт), в небытие, а
4
трагедия, напротив…отсутствие смерти для всего истинного» (8, 81). Т.е. сатира
говорит о смерти, а трагедия говорит о жизни, о бессмертии даже гибнущего.
Йозеф К. боролся за свое право жить. Он стремился добраться туда, где
сосредоточена Высшая власть, потребовать у них признать его, отвести
положенное ему по статусу место землемера в Деревне. И как будто он не
достигает своей цели, не попадает в Замок, хотя и положил на это всю жизнь. Но
он и не становится в строй конформистов – обитателей Деревни, потерявших
всякое понятие о достоинстве. В дневниках Кафки есть предполагаемый конец
истории, когда он на смертном одре получает-таки бумагу, где ему позволяется
как землемеру жить в Деревне.
Герой Йозеф К. также одержим своим процессом. С того момента, как ему было
объявлено о начале следствия над ним, он утрачивает ко всему интерес. Будучи
довольно преуспевающим чиновником, прокуристом крупного банка, он
фактически оставляет службу, отдых, общение с людьми ради одной цели –
добраться до суда, выяснить причину процесса. И хотя в конце романа Йозеф
как будто безвольно отдается в руки убийц-исполнителей, здесь, если вдуматься,
скрыт более глубокий смысл, чем просто усталое поражение героя.
Когда за ним являются двое, похожих на отставных актеров, он уже все решил и
понял, только раздражает, что его поручили таким презренным типам. «Дешево
же они хотят от меня отделаться… Почему это послали именно вас? – крикнул
К.»
Они дошли до окраины. К. сказал – дальше я не пойду. Они пытались его
сдвинуть с места. Но потом он осознал всю бессмысленность сопротивления.
«Единственное, что мне остается сейчас сделать, - сказал он себе, - это
сохранить до конца ясность ума и суждения. Всегда мне хотелось хватать жизнь
в двадцать рук, но далеко не всегда с похвальной целью. Неужто и сейчас я
покажу, что даже процесс, длившийся целый год, ничему меня не научил?
Неужто я так и уйду тупым упрямцем? Неужто про меня потом скажут, что в
начале процесса я стремился его окончить, а теперь, в конце, - начать сначала?
Нет, не желаю, чтобы так говорили!» (85, 148).
Потом, когда его привели в каменоломню, раздели, и эти двое готовились его
убить, К. внезапно понял, что должен был бы схватить нож и вонзить в себя. Но
он не сделал этого. Он не смог выполнить свой долг до конца и снять с властей
всю работу. Взгляд его упал на верхний этаж дома, примыкавшего к
каменоломне. Там вдруг распахнулось окно, и наверху человек, который казался
слабым и тонким, порывисто наклонился вперед и протянул руки. Кто это был?
Друг? Просто добрый человек? Сочувствовал ли он? Хотел ли помочь? Был ли
одинок? Или за ним стояли все? Может быть все хотели помочь? Может быть
забыты еще какие-нибудь аргументы? Несомненно, такие аргументы
существовали, и хотя логика непоколебима, но против человека, который хочет
жить, и она устоять не может. Где судья, которого он ни разу не видел? Где
высокий суд, куда он так и не попал?
• К. поднял руки и развел ладони. Ему глубоко вонзили нож в сердце.
5
 • - Как собака, - сказал он так, как будто этому позору суждено было пережить
его (85, 150).
Финал романа как бы разряжается эмоциональным взрывом. Это настолько не
характерно для прозы Кафки – сумеречной, приглушенной, балансирующей на
грани яви и видений. И вдруг беспрерывная череда вопросов, как будто перед
лицом смерти К. осознает всю невозможность одиночества для человека, он
ищет помощи и сочувствия. Одинокая, тонкая фигура в окне с протянутыми к
нему руками, это знак его сопричастности к человеческому сообществу, и если
бы раньше … все могло быть иначе. Но слишком поздно.
4) Атмосфера его романов «Процесс» и «Замок» воспринимается как грандиозная
метафора столь же бездушного и механического бюрократизма. Пускай, по
убеждению Кафки, его герой изначально виноват перед миром, но то, как мир
наказывает его, далеко превосходит реальные размеры личной вины. Если в
мире Кафки мало удобных оправданий у человека, то еще меньше их у
жестокого, бесчеловечного мира. 

Роман «Процесс», над которым Кафка работал в 1914—1915 гг., действие

романа тоже начинается утром, в момент пробуждения. 

Первая фраза романа: «Кто-то, по-видимому, оклеветал Иозефа К., потому что,
не сделав ничего дурного, он попал под арест». Вместо ожидаемой служанки с
завтраком, которая всегда появлялась около восьми, на звонок героя в его
комнату входят двое в черных костюмах и заявляют К., что он арестован. Ни эти
двое в черном, никто из «компетентных лиц» потом не говорят К., в чем он
обвиняется. В первый момент, когда еще сообщают об аресте, он задает
естественный вопрос: «А за что?» — и получает исчерпывающий ответ: «Мы не
уполномочены давать объяснения. Идите в свою комнату и ждите. Начало
вашему делу положено, и в надлежащее время вы все узнаете». 

И вот К., оказавшись в положении подследственного, обвиняемого неизвестно в

чем, — начинает обивать пороги официальных инстанций, ходит по адвокатам,
но не для того, чтобы выяснить причину своего ареста или чтобы доказать свою
невиновность. Он все больше начинает действовать так, чтобы каким-нибудь
образом улучшить исход будущего процесса, облегчить себе приговор. Он
заискивает, ищет ходы, действует через знакомых, их родственников. То есть он
ведет себя как виновный, он начинает приспосабливаться —как и Грегор Замза.
Отчетливо вырисовываются две стороны конфликта, появляется сила, которая
обусловливает судьбу этого человека. 

Эта сила — некая сложная форма социальных установлений, предельно

бюрократизированная, бездушная — сила, за которой не просматривается
никакой рациональной цели, разве что одна: подавить данного индивида, К.,
внушить ему чувство вины. Есть лишь одно определение — Закон, власть
внешнего мира, торжество необходимости над индивидуальной свободой. Перед
6
нами вариант маленького человека, задавленного этой бюрократической
машиной. Другая сторона вопроса — реакция самого индивида. В одно
прекрасное утро к К. приходят двое и ведут его в конец города, на пустырь за
последними домами, в каменоломню. 

Человек в этой страшной ситуации осознает, что ему следовало бы самому

прервать эту жизнь, проявить хоть тут мужество и достоинство. А нож ему в
горло вонзают другие — делегаты «власти». «Потухшими глазами К. видел, как
оба господина у самого его лица, прильнув щекой к щеке, наблюдали за
развязкой. — Как собака,— сказал он так, как будто этому позору суждено было
пережить его». Это уже конец, это последние слова романа. Человек умирает с
сознанием позора. 

В чем позор? В том, что он не выхватил нож, не вонзил его в себя, не умер
достойно. Но позволительно отнести эти последние слова романа и ко всей
судьбе героя вообще. В предшествующей, предпоследней сцене К. попадает в
церковь, в собор —случайно. Но оказывается, что там его знали и ждали.
Обнаруживается священник, который всходит на амвон и окликает героя по
имени. Были у него раньше мысли: «Где судья, которого он ни разу не видел?
Где высокий суд, куда он так и не попал?» Не попал ли как раз тут к «высшему
судии»? Ведь храм в честь этого судии и воздвигнут. Вместо проповеди
священник рассказывает Йозефу К. притчу о человеке, пришедшем к вратам
Закона. Притча эта очень странная, непонятная; после того, как священник
привел ее текст, они оба вступают в затяжную дискуссию относительно ее
истолкования. К вратам Закона пришел человек и просит его туда пропустить,
он хочет видеть Закон, у него к нему надобность. 

Но привратник говорит, что сейчас он его не может впустить. Когда-нибудь

позже, но сейчас нельзя. Поскольку врата открыты, человек пытается заглянуть
внутрь. А привратник смеется и говорит: «Если тебе так не терпится —
попытайся войти, не слушай моего запрета». Но только, говорит, там есть другие
привратники, один могущественнее и страшнее другого. Человек совсем
испугался, сел около ворот и принялся ждать, когда будет можно. 

Ждет недели, месяцы, годы; иной раз пытается подкупить привратника — тот
берет взятки, но со словами: «Беру, чтоб ты не подумал, что что-то упустил». И
все остается по-прежнему: один стоит у открытых ворот, другой сидит. Наконец,
ему уже настал черед умирать от старости, он хочет перед смертью задать
стражу последний вопрос, подзывает его кивком —на большее сил нет. «Ведь
все люди стремятся к Закону, почему же за все эти годы никто другой не
пришел?» А привратник и отвечает умирающему: «Никому сюда входа нет, эти
врата были предназначены для тебя одного! Пойду и запру их». А почему было
все-таки не попробовать? Привратник подсказывает: если в самом деле не
терпится, войди! …я сам боюсь, но это мое дело. А ты — попробуй! Но человек
заведомо боится, ждет специального разрешения — и не пробует! Именно ему
7
был открыт этот доступ, а он — из страха, из привычки повиноваться и просить
на все дозволения — не оправдал своего предназначения, не решился. 

Этический постулат: бери ответственность на себя, ибо никто с тебя ее не

снимет, и никто иной, никакая, даже самая высшая инстанция, вплоть до
«высшего судии», тебе ее не облегчит. Раз ты не испробовал свои возможности
сам, то уж если винить кого-то в твоей жалкой судьбе, то начинать надо с себя.
Священник на прощание говорит Йозефу К.: «Суду ничего от тебя не нужно.
Суд принимает тебя, когда ты приходишь, и отпускает, когда ты уходишь». 

Таким образом, романы Кафки — не просто изобретательно выполненная

символическая картина беззащитности человека, личности перед лицом
анонимной и всеподавляющей власти; Кафка по-своему ставит очень высокие
этические требования к человеку. 

То, как Кафка показал абсурдность и бесчеловечность тотальной

бюрократизации жизни в XX в., поразительно. Такой степени обесчеловечения
общественного механизма европейское общество времен Кафки не знало. Так
что здесь какой-то поистине необыкновенный дар смотреть в корень, предвидеть
будущее развитие определенных тенденций. Его сухая, жесткая, без метафор,
без тропов проза и есть воплощение формулы современного бытия, его самого
общего закона. Кафка достигает такого эффекта прежде всего с помощью
вполне определенного приема. 

Материализация метафор, так называемых языковых, уже стершихся, тех, чей

переносный смысл уже не воспринимается. («он потерял человеческий облик»,
«это — чистый абсурд», «это уму непостижимо»). Понимаем, что облик-то все-
таки человеческий, «уму непостижимо» всего лишь сгущение нашего
впечатления о каком-либо событии. 

Кафка последовательно материализует именно эту уму непостижимость,

абсурдность. Что больше всего озадачивает в его прозе — это снова и снова
всплывающая алогичность, неправдоподобность причинно-следственных
сцеплений: неизвестно откуда вдруг перед героем появляются предметы и люди,
которых здесь просто не должно было быть. 
Художественный трюк Кафки — в том, что у него все наоборот. У него алогизм
и абсурд начинаются, когда человек просыпается. Трюк гениальный именно
своей дерзкой простотой, именно он-то и утверждает вопиющую абсурдность
реального мира, реального бытия человека в этом мире.

8
 2.
Мы видим, что трудно говорить о символе в романе, самым характерным свойством которого
является естественность. Но естественность — это категория, трудная для понимания. Есть
произведения, где события кажутся естественными читателю, но есть и другие (правда, они
встречаются реже), в которых сам персонаж считает естественным то, что с ним происходит. Имеет
место странный, но очевидный парадокс: чем необыкновеннее приключения героя, тем ощутимее
естественность рассказа. Это соотношение пропорционально необычности человеческой жизни и той
естественности, с которой он ее принимает. Видимо, естественность эта присуща Ф. Кафке. Роман
«Процесс» в данном отношении особенно показателен. Мы уже говорили об образе человеческого
существования, но «Процесс» одновременно проще и сложнее. Я хочу сказать, что смысл романа
одновременно более необычен для Ф. Кафки и вместе с тем более ему свойствен. Герой Ф. Кафки
осужден. Он узнает об этом в начале романа. Судебный процесс преследует его, но если Йозеф К... и
пытается прекратить дело, то все свои попытки он совершает без всякого удивления. Мы никогда не
перестанем изумляться этому отсутствию удивления. Именно такое противоречие и является первым
признаком абсурдного произведения. Сознание через конкретное отражает свою духовную
трагедию; оно может сделать это лишь при помощи вечного парадокса, который позволяет краскам
выразить пустоту, а повседневным жестам — силу вечных стремлений.

Безликий герой борется с абсурдом

Как выглядят протагонисты произведений Франца Кафки? Зачастую описания нет. А что мы знаем
об их интересах, увлечениях, прошлом? Ничего. Читатель иногда даже имени главного героя за всю
книгу не встречает ни разу. Критики часто упоминают, что Йозеф К. или К. скорее функции, чем
личности, но когда абсурду было не плевать, что из себя представляли люди? Тем не менее, герои
человечны в своем желании добиться поставленных задач (заметьте, у чиновников и других
«расходных» персонажей цели как правило нет никакой). Йозеф К. пытается оправдаться в
«Процессе», землемеру К. нужно попасть в Замок, а Грегор Замза очень нуждается в прощении (за
то, что превратился в насекомое) и общении. По выражению Владимира Набокова, протагонист
«Превращения» — абсурдный герой, который «обитает в абсурдном мире, но трогательно и
трагически бьется, пытаясь выбраться из него в мир человеческих существ — и умирает в отчаянии».
Это справедливо и для протагонистов многих других книг Франца Кафки

3. Первая же фраза одной из самых известных новелл писателя «Превращение» (1915)

погружает в мир фантасмагории: «Проснувшись однажды утром после беспокойного сна,
Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое».
Фантастический образ гигантского насекомого кажется вызывающим в силу своей
демонстративной «неэстетичности». Но, кроме этого невероятного «превращения» в новелле
Кафки нет ничего необычного, исключительного. Писатель повествует сухим протокольным
9
языком о житейских неудобствах, связанных с этим событием. Но в самом сдержанном
лаконичном тоне повествования, лишенном естественного в таком сюжете возмущения, ужаса
Грегора Замзы и его семьи, содержится «обыденность» кошмара, алогизм повседневности,
создающий знаменитый кафкианский эффект фантасмагории. Грегор Замза не ужасается
своему превра-щению, а просто старается приспособиться к новой форме существования, как
и его близкие: сестра сначала ухаживает за Грегором - кормит его, убирает в комнате, - другие
члены семьи с трудом одолевают отвращение и при этом стараются скрыть от окружающих
эту «домашнюю неприятность». Но, в конце концов, всей семье очень скоро надоедает этот
дополнительный груз забот, и смерть сына и брата-жука они встречают с явным облегчением.
Новелла написана в форме притчи, излюбленный жанр Кафки, которым он пользуется как в
романе, так и в рассказе. В соответствии с жанром новелла содержит плюралистичность
подхода в интерпретации символики. На первом плане - безрадостная аллегория полного,
абсолютного одиночества, вызванного осознанием своей непохожести на других. Эта
обреченность героя передается Кафкой через невероятную, отвратительную метаморфозу его
внешности. В подтексте новеллы ощущается связь с биографическими обстоятельствами
писателя: легкоранимость, беззащитность перед жизнью. Об этом особом складе характера
лучше всего написала Милена Есенская, женщина, которую Кафка любил, но на которой так и
не отважился жениться: «Для него (Ф. Кафки – В.Ш.) жизнь вообще - нечто решительно иное,
чем для других людей: деньги, биржа, валютный банк, пишущая машинка, для него
совершенно мистические вещи... для него служба - в том числе и его собственная - нечто
столь же загадочное и удивительное, как локомотив для ребенка. Конечно, мы все как будто
приспособлены к жизни, но это лишь потому, что нам однажды удалось найти спасение во
лжи, в оптимизме, в непоколебимости убеждений - в чем угодно. А он никогда не искал
спасительного убежища ни в чем. Франц не умеет жить. Франц не способен жить».
Эти качества порождали в сознании Кафки неискоренимое чувство вины. Он страдал от
необходимости ежедневно служить в конторе, и еще больше страдал от чувства вины перед
отцом, т.к. не смог оправдать его надежд, стать преуспевающим юристом. В этом плане
«Превращение» - метафора комплекса вины. Грегор - жалкое, беспомощное насекомое, позор
и мука семьи, которая не знает, что с ним делать.
Есть и еще один очевидный план прочтения: превращение героя новеллы является
материализацией его человеческого и общественного самосознания. Единственная мысль,
которая угнетает Грегора Замзу в «новом качестве», - это недовольство патрона по поводу его
отсутствия. Грегор Замза - гигантское насекомое, беспомощен и абсолютно зависим от своих
близких. Созданная писателем фантасмагория является аллегорией зависимости человека как
одного из основных законов бытия.

4. Новелла Ф. Кафки «Превращение», непривычная по форме, глубоко гуманистическая по

своей идее. Превращение человека в насекомое - событие фантастическое, но это лишь образ,
средство экспрессии, чтобы обратить внимание читателя на проблему взаимоотношений в
семье. Грегор Замза был хорошим сыном и братом. Всю свою жизнь он посвящал
родительской семье. Он должен был зарабатывать, чтобы содержать отца, мать и сестер, а
потому выбрал нелегкую работу коммивояжера. «Господи, - подумал он, - какую тяжелую
специальность выбрал я себе». Даже друзей он не мог себе найти, поскольку все время был в
дороге. Высокое чувство долга не давало Грегору расслабиться.

10
Но вот он заболел, поскольку его преобразования - это что-то вроде болезни. Оказалось, что
им просто пользовались, поскольку это было удобно. Ведь и отец еще мог бы работать в
банке, и сестра смогла себе найти работу. Но это Грегора не огорчило, наоборот - оставило в
покое его душу, поскольку он думал, что без него они пропадут. Теперь их очередь проявлять
заботу о нем. Но надолго не хватает терпения даже у сестры, которая сначала охотно помогает
Грегору. Это, значит, что новелла «Перевоплощение» о человеческой неблагодарности? Это и
так и не так.

Перевоплощение главного героя в насекомое - это только средство обобщения тех бед,
которые ждут нас и наших близких. И, наверное, тяжелое испытание человечества. Ведь легко
любить человечество, и гораздо труднее помогать конкретному человеку длительное время.
Тем более, что не всегда это встречает понимание среди окружения. Преобразование в
насекомое - это образ любого изменения, которое может произойти. Поэтому новелла имеет
более широкое значение. Кафка обращается к каждому из нас и будто спрашивает: «А ты
готов отвечать за близких, готов жертвовать временем, несмотря на трудности ради близких»?

Это крик больной души очень одинокого человека. Но этот же человек живет среди людей.
Так же, как все мы. Итак, Кафка говорит о том, что «перевоплощение» может произойти с
каждым из нас.

Главный герой, который превращается в насекомое, - Грегор Замза. Он принадлежит к

мещанской семье с вульгарными вкусами и ограниченным кругом интересов. Главная
ценность для них - это деньги, хотя никто, кроме Грегора, не работает. Кажется сначала, что
не может работать отец, не найдет работу сестра. Грегор Замза очень хочет угодить отцу и
накопить денег сестре для обучения в консерватории. Он коммивояжер и поэтому
большинство своего времени проводит в дороге, страдая от неудобств, голода и нерегулярной
плохой пищи. Он даже не может найти друзей, поскольку общество у него постоянно
меняется. И все это ради отца, матери и сестры Греты.

Как случилось перевоплощения. В одно дождливое утро, когда Грнгор как всегда спешил на
работу, по дороге на вокзал он обнаружил, что превратился в ужасное насекомое. Но он еще
не верит в то, что это не ночной кошмар, а переживает лишь о том, что опоздал на утренний
поезд. Все начали беспокоиться. Грегор и сам вспомнил, что уже не раз, просыпаясь утром,
ощущал какую-то легкую боль, но не придавал этому особого значения. Теперь произошло
ужасное перевоплощение Кабанова И. В. Зарубежная литература / «Превращение» Ф. Кафки
[Электронный ресурс:www.17v-euro-lit.niv.ru/17v-euro-lit/kabanova/prevraschenie-kafki.htm]..

Кто переживает из-за перевоплощения. Название «Перевоплощение» имеет не только прямое

значение. Ведь когда произошла с Грегором беда, он боялся, что семья без него будет
бедствовать. Но оказалось, что Грегор напрасно так переживал, поскольку у отца - были
сбережения, и оказалось, что он не так уж болен и может работать в банке, как раньше. Да и
сестра нашла работу. Просто пока Грегор работал на них, они принимали это как должное. Но
заметив это преобразование, герой успокоился, что они не нуждаются без него. Он был
человеком долга и любил семью. Но, к сожалению, кое-что изменилось, а именно их
отношение к Грегору, который со временем стал вызывать у них раздражение.

11
 Отношение семьи к Грегору-насекомому. Сначала мать и сестра жалели Грегора-насекомого,
пока была надежда на то, что он выздоровеет. Они пытались накормить его. Особенно сестра.
Но со временем мать стала бояться смотреть на него, а сестра перестала скрывать свою
неприязнь к нему. Отец же с самого начала пытался физически навредить ему. Когда Грегор-
насекомое выполз послушать игру сестры, отец, загоняя его в комнату, швырнул яблоко и
ранил Грегора. То яблоко Грегор-насекомое так и не смог вынуть, оно жило в нем, принося
физические страдания. Но более всего его поразило отношение сестры, которую он так
любил. Она сказала: «Я не хочу называть этого урода братом и говорю только одно: надо как-
то избавиться от него ...». Все они когда-то охотно называли его братом и сыном, гордились
им и пользовались плодами его работы, а теперь думали о себе, о том, что скажут люди, - о
чем угодно, только не о Грегоре, оставляя его наедине со своей бедой, без надежды не на
помощь, а на сочувствие.

Кто виноват в смерти Грегора Замзы? Не имея возможности наблюдать за Грегором-

насекомым, родители наняли для него служанку, женщину грубую и бестактную. Однако, она
не боялась его и понемногу помогала. Да и что можно было требовать от чужой женщины:
сочувствие за деньги не купишь. А хуже всего то, как относились к нему родные. Именно они
все постепенно убивали Грегора, сначала лишив его даже надежды на выздоровление, а потом
и своей любви. Отец перекрестился, узнав о смерти насекомого. Они отобрали у него желание
жить, и он начал думать, что должен исчезнуть, чтобы не беспокоить семью Кафка Ф.
Превращение // [Электронный ресурс: www.kafka.ru/rasskasy/read/prewrashenie]..
1. Карельский А. Лекция о творчестве Франца Кафки .// Зарубежная литература. 2009. №8.
2. Анализ стилей зарубежной художественной и научной литературы. М., 2011. Вып.5.
3. Бланшо М. От Кафки к Кафке. /М. Бланшо. - Изд-во: Маяк., М., 2009.
4. Литературные манифесты от символизма до наших дней. / Сост. С. Джимбинов. М., 2011.
5. Кабанова И. В.

Проблема человека в творчестве Франца Кафки

Этого талантливого австрийского писателя мало кто относит к философам. Однако философские
идеи в его творчестве присутствуют. Трагическая судьба человека в 20 веке – вот основная тема
произведений Ф. Кафки.
Одним из широко распространенных фантастических сюжетов является сюжет о том, что созданные
мозгом и руками людей роботы захватывают власть над ними и устанавливают свои “железные”,
“механические” политические, социальные, экономические порядки. Человек становится рабом
могущественной Техники, служа винтиком огромного механизма или машины. Сюжет,
действительно, ужасен: живое, мыслящее и чувствующее существо прощается с чувством
собственного достоинства, находится в постоянном унижении и постепенно превращается в вещь, в
лучшем случае, в животное, теряя свои собственно человеческие качества. К таким же результатам
уже в реальной, а не книжной жизни приводит существование человека в условиях тоталитарного
государства, Системы, которая изо дня в день отчуждает от человека его человеческую сущность,
подавляет в нем стремление любить, искренне сострадать и сорадоваться, творить новое, уничтожает
стремление к солидарности и взаимопомощи. Более того, человек постепенно становится неспособен
даже на отрицательные эмоции, чувства, аффекты, такие как ненависть, злоба, ярость. Он делается не
способным самостоятельно мыслить, искать достойный, разумный выход из жизненных ситуаций,
порой действительно сложных и трагических, а порой – совершенно простых, пустяковых. Он не
знает, к кому обратиться за помощью, потому что совершенно одинок и никому уже не верит. А
12
верить и любить ему, как поет современная певица, действительно “больше нечем”, ибо
человеческие качества, которые связывали и роднили его с другими людьми, от него (как и от
других) отчуждены.

Об этой человеческой трагедии и пишет Ф. Кафка. Его романы, притчи, новеллы – реквием по
утраченной человеком собственной сущности и по тщетности человеческих попыток ее найти и
вернуть. Герои произведений писателя – обыкновенные люди, живущие или стремящиеся жить
обыкновенной, спокойной жизнью, привычным ее ритмом, добросовестно выполняя свои служебные
и домашние обязанности. Они законопослушны, стараются быть добропорядочными и полезными
государству (насколько это возможно в их ситуациях). Однако эти благие намерения и полное
подчинение Закону никак не защищает от ударов судьбы. В какой-то момент жизнь меняется к
худшему, и из свободных люди превращаются в марионеток в руках Судьбы – мощной, жестокой
машины тоталитаризма. Герои Ф. Кафки часто обезличены, не имеют полных имен – на их месте
может оказаться любой. Действительно, любого человека, а не только Йозефа К., могут оклеветать.
Но в нормальных условиях его бы оправдали, извинились за клевету и отпустили бы с миром. Так
велит закон и нравственный порядок. Но героя Ф. Кафки арестовывают. Арест поначалу не мешает
ему выполнять служебные обязанности, вести почти обычную жизнь, следуя своим устоявшимся
привычкам, будто бы ничего и не случилось. Однако беспокойство в душе Йозефа К. нарастает, он
начинает понимать, что арестован пожизненно, жить прежней жизнью невозможно, она принесена в
жертву “огромному, страшному процессу”. Иначе говоря, сама жизнь стала судебным процессом.
Герою “Процесса” постепенно становится ясно, что “все на свете имеет отношение к суду”.
Правового государства, оказывается, больше нет, несчастному обвиняемому остается один выход –
сразу признать свою виновность, даже не зная, в чем она. Скорее всего, в том, что еще жив, и еще не
потерял чувство собственного достоинства, свое “я”. Человек вообще сразу рождается виновным:
“виновность всегда несомненна”. Люди делятся на тех, кто судит или имеет отношение к судебным
порядкам, и тех, кого судят. В такой обстановке начинают бояться даже детей. Суд таков, что
сколько бы обвиняемый не оправдывался, все равно не сможет снять с себя обвинение полностью.
Человек всегда виноват перед тоталитарной системой и ее Законом. Замок графа Вествеста (“Замок”)
– тоже часть этой Системы. Наивный землемер К. пытается попасть в Замок. Но все его попытки
заканчиваются провалом. Замок его “не замечает” (как “не замечает” Закон Йозефа К.), жители
Деревни относятся к чужаку холодно, настороженно или просто безразличны. Уважением у них
пользуется только тот, кто имеет хоть малейшее отношение к Замку (Закону). Смыслом жизни К.
становится проникновение в Замок, в котором его абсолютно не желают видеть; смыслом последних
месяцев жизни Йозефа К. становится проникновение во врата Закона, в которые его абсолютно не
хотят пускать. А “виноваты” в том они сами: Система (тоталитарная, бюрократическая) любит,
чтобы человек изначально считал себя ее абсолютно покорным слугой, даже рабом, не смея
проявлять свое “я”, свои желания и намерения, свою индивидуальность. Системе нравится, когда
человек изначально сам себя признал виновным в своей жизни и постоянно ждет за нее наказания,
постоянно беспокоится и боится всего, даже остатков своего чувства собственного достоинства. В
исправительной колонии осужденному, отправляемому на аппарат для экзекуций, даже не
объясняют, за что он был осужден, не оглашают приговор – последний зубьями машины пишут на
теле обвиняемого (“В исправительной колонии”).

Герои Ф. Кафки иногда, все-таки, проявляют человеческие чувства, пусть в самой минимальной
степени, робко, стесняясь и даже стыдясь себя, при этом втайне надеясь, что им ответят тем же. Это
значит, что Система (Замок, Закон) не уничтожили в них человеческую сущность, что она еще жива.
Но Йозефа К., по его собственным словам, как собаку убивают, без суда, без приговора – к чему
церемонии? Роман “Замок” остался не законченным. Можно предположить, что в дальнейшем
землемер К. может просто сойти с ума, окончательно подавленный абсурдом бюрократической
Системы. Георга Замзу (“Превращение”) смертельно ненавидят родственники, и он умирает,
приговоренный ими к смерти за запертой ими дверью. Когда-то Ж.П. Сартр был вынужден
13
оправдываться, доказывая, что экзистенциализм – это гуманизм, и что никто из философов не
желает, чтобы у людей после прочтения их сочинений опускались руки и появлялось стремление
быстро уйти на тот свет от безнадежности. Дают ли надежду сочинения Ф. Кафки? На первый
взгляд, нет. Точно, правдиво отраженная в его произведениях трагическая ситуация человека в 20
веке способна надолго погрузить в беспросветное отчаяние и тоску по лучшим временам, которые,
скорее всего, остались позади. Однако герой новеллы “Защитники”, который каждый день проводит
в здании суда в безрезультатных поисках своих защитников, не теряет надежды. Он пока еще не
понял, что самой лучшей его защитой в таких условиях является он сам. Тем не менее, он убежден:
если ты выбрал путь, то иди этим путем при любых обстоятельствах, не отступая, не сворачивая. Не
отчаивайся, действуй, не давай Системе поглотить себя, борись за свою жизнь, иди вперед,
поднимайся выше по лестницам, ведь пока ты в пути есть у тебя надежда.

5. Особенности поэтики Кафки

Художественное мышление Кафки отличается идейно-тематическим постоянством. Практически все
творческое наследие Кафки объединено одной центральной художественной идеей, что позволяет
говорить о системности его мышления. Это идея существования новой и странной реальности,
непознаваемой для человека, единого страшного мира, в котором над каждым, независимо от его
положения, властвуют иррациональные «силы зла», скрывающиеся в каждом явлении жизни.
Главной особенностью этого мира является нарушение в его устройстве всех законов логики,
отсутствие гармонизирующего, рационального начала; единственное, что является определенным в
этом мире - это влияние иррациональных, неподвластных человеку сил, «безликого, бессмысленного
и всевластного зла». Художественная атмосфера произведений основана на страхе человека перед
этими силами, подчинении им и его ощущением своей несвободы. Человек в этом мире предстает
совершенно потерянным и бессильным, он чувствует непрочность и обреченность своего бытия - так
как на него давят совершенно непостижимые, иррациональные силы зла. Для произведений Кафки
характерно противостояние между человеком и искаженной, кошмарной реальностью, и
противостояние это является нескончаемым и заранее обреченным на поражение. Этот трагический,
глобальный разрыв между действительностью, нелепостью мироустройства и человеком, на наш
взгляд, является основой именно антиутопического сознания.
Важно отметить, что и ранняя и поздняя проза Кафки, его новеллы, притчи и романы объединены
схожей тематикой, мотивами, образами. Возникает впечатление, что персонажи разных
произведений существуют в одном художественном пространстве, в разных частях одного и того же
мира. Каждое произведение является своеобразной деталью, новой подробностью, раскрывающую
этот мир с новой стороны.
Рассмотрим основные мотивы, присущие прозе Кафки: страх, отчуждение, одиночество и чувство
вины. Отчуждение - отмеченный многими исследователями ведущий мотив творчества Кафки. Он
характеризуется, на наш взгляд, абсолютным непониманием человеком происходящего вокруг, его
тотальной обособленностью от странного мира; для него невозможно понять законы этого мира или
установить коммуникацию с другими. Все кафкианские центральные персонажи поддаются влиянию
непонятной «злой силы»; они осознают, что эта сила, господствующая над их жизнью, странным
образом влияет и на их окружение, превращая других людей в источники этого зла.
«Ничто не ясно, ни один из поступков людей не может быть понят и объяснен -- и лучше постоять в
сторонке от происходящего и созерцать его, ни во что не вмешиваясь, ибо можно стать соучастником
злодеяния или его безвинной жертвой…»10
Герой произведений Кафки, почувствовавший весь ужас отчуждения, невозможность коммуникации
с другими, не просто страдает от собственной неприкаянности. Он принимает абсурд происходящего
как данность, судьбу, и стремится стать полноправной частью окружающего его абсурдного мира.
Так, Грегор Замза, герой новеллы «Превращение», без удивления воспринимает свою неожиданную
трансформацию в насекомое. Это фантастическое, невозможное происшествие принимается как

14
данность и его семьей. Таким образом, главным кошмаром героя становится не столько его
превращение в насекомое, сколько его предельная, доведенная до абсурда разобщенность с семьей,
невозможность вернуться к привычной жизни.
Тот же самый мотив отчуждения, мысль о невозможности оказать человеку поддержку в беде,
убежденность писателя в неспособности людей к взаимопомощи обнаруживается и в новелле
«Сельский врач».
Мотив беспричинной вины, который трансформируется впоследствии в романе «Процесс»,
проявляется уже в раннем рассказе 1912г. «Приговор». Главный герой, Георг Брандеман,
совершенно неожиданно приговорен своим отцом «к казни водой» и кончает с собой, бросившись в
реку. «Ты осквернил память нашей матери, предал друга и отца в постель засунул, чтоб тот не
дергался»11 - кричит отец, словно преобразившийся после сообщения сына о помолвке и сыплющий
на него проклятиями. В этом же рассказе обозначен мотив слежки, тайного наблюдения, очень
важный для творчества Кафки: Георг узнает, что отец все это время пристально следил за ним,
скрываясь за старой газетой. антиутопия роман кафка замок
Художественный метод Кафки органично соотносится с идейно- тематической направленностью его
произведений. Они написаны сухим, сдержанным и лишенным образных средств языком - писатель
словно документально фиксирует происходящее, насколько бы страшным и запутанным оно ни
было. Об этом пишет В. Подорога: «Но что же такое буквализм, "верность букве"? Скудность, даже
языковая ущербность языка, жесткая экономия в выборе выразительных средств - все это создает
среду прозрачности, в которую мы погружаемся, начиная читать. Все, что описывается, буквально
так и есть».12Парадоксальность миров Кафки заключается как раз в этой тонкой грани между
реальным и гротескным, видимым и сущим. Кафка стремится придать неправдоподобным ситуациям
внешнюю реалистичность, парадоксальное содержание в его произведениях облекается в
прозаичную, обыденную форму. «Чудовищные гротески написаны простым и ясным, спокойным по
ритму, слогом. Чудовища будто заключены в стеклянные сосуды, как в некоей Кунсткамере»13
(Архипов). Поначалу читателю кажется, что написанное тяготеет к реализму, но содержание
произведений Кафки ярко контрастирует с формой, видимая обыденность происходящего
поразительно не совмещается со скрытым в нем абсурдом, нелепостью и даже фантастичностью
событий. Это противоречие создает ощущение шаткости мира и скрытый в нем ужасный подтекст.
Эта особенность, например, ярко проявляется в рассказе «Приговор»: Повествование начинается со
вполне обычного описания жизни Георга, его переписки с товарищем. Но внезапно возникающий
конфликт с отцом, который ведет себя очень странно и, оказывается, все время следил за своим
сыном, вносит в рассказ атмосферу кошмарного сна.
Несмотря на фантасмагоричность, миры Кафки обладают особой реалистичностью и
воспринимаются не просто как кошмарная фантазия, но как некая полупародийная, зеркальная
модель реальности. Герои его произведений - скорее модели, иллюстрации всеобщего разобщения,
чем описания действительных характеров. Персонажи лишены психологизма, мотивировки своих
поступков, являясь всего лишь жертвами окружающего хаоса, неспособными к сознательному
действию. Их отличает некая автоматизированность, марионеточность, которая отражает идею
беспомощности человека и его потери индивидуальности. Это проявляется в речи персонажей,
которая, как правило, совершенно неразговорная - герои Кафки читают монологи, изъясняются
сухим, книжным языком.
Таким образом, мироощущение Кафки можно назвать антиутопическим по своей сути. Во-первых, в
своих произведениях писатель моделирует гротескно- реалистический мир, существующий по
собственным законам, ставящий человека в подчиненное отношение неким центрированным силам -
как иррациональным, непостижимым для человека, так и воплощенным в конкретных лицах
(чиновниках, судьях, полицейских, экзекуторах и т.д.). Во- вторых, подчеркнутые нами особенности
этих миров, пронизывающая их атмосфера страха и разобщенности, упадок и дисгармония при
кажущейся упорядоченности жизни также являются признаками антиутопического сознания.

15