по-прежнему имеются сторонники датировки начала конфронтации по

линии Восток-Запад с 1917 г., с момента появления первого в мире со­

циалистического государства [116; 108. С. 65-104]. Однако те исследо­
ватели, которые связывают холодную войну с результатами Второй
мировой войны, принимают во внимание тот факт, что выход социа­
лизма за рамки одной страны и становление мировой системы социа­
лизма реализовались именно в первые послевоенные годы, когда при
поддержке СССР в Восточной Европе пришли к власти коммунисти­
ческие режимы, а в 1949 г. победила коммунистическая революцию в
Китае. Эти исследователи обращают внимание и на усиление комму­
нистических и социалистических партий, принимавших активное
участие в движении Сопротивления, и на подъем левых настроений в
странах Европы и Азии в первые послевоенные годы, вызванный раз­
рухой и тяжелым экономическим положением, что наряду с высоким
авторитетом СССР как победителя в войне усиливало притягатель­
ность социалистической модели развития. Однако в условиях перехо­
да от сотрудничества в антигитлеровской коалиции к холодному миру,
а затем к холодной войне данные объективные факторы интерпрети­
ровались на Западе как начало коммунистической экспансии, которая
требовала решительного ответа.
Среди сторонников рассмотрения холодной войны как противо­
борства двух антагонистических систем отсутствует единство мнений
относительно того, что они выделяют в качестве основных факторов
конфронтации. Если обратиться к работе Дж. Гэддиса «Холодная вой­
на: Новая история», о которой уже шла речь, то он связывает переход
Большой тройки после окончания Второй мировой войны в 1945 г. от
сотрудничества к недружественным акциям с тем, что отпала необхо­
димость проводить совместную политику и на первый план вновь
вышла несовместимость систем. Продолжая свои размышления о том,
что представляла собой холодная война, Гэддис подчеркивает, что это
было не только геополитическое соперничество или гонка ядерных
вооружений, но «соревнование» систем, которое должно было дать
ответ на важный вопрос, как наилучшим образом организовать чело­
веческое общество [120. Р. 6, 24, 84]. К подобному определению сути
холодной войны приходит и М. Леффлер, подчеркивая, что это была
«борьба за душу человечества», за отстаивание системами своего об­
раза жизни [123. Р. 3]. В.М. Зубок идет еще дальше в расширении ио-

34
нятия холодной войны. Он приходит к выводу, что холодная война
являлась одновременно геополитической и идеологической конфрон­
тацией, столкновением двух форм модернизации, двух образов жизни
и двух потенциальных глобальных империй [192. Р. 337].
В то же время О.А. Вестад, сместивший фокус противоборства
США и СССР в «третий мир», подчеркивает, что холодная война была
продолжением колониализма в том смысле, что сверхдержавы исполь­
зовали весьма схожие методы в стремлении навязать развивающимся
странам капиталистическую (свободный рынок) или социалистическую
(плановая экономика) модели модернизации [190. Р. 32, 72, 396, 397].
Вместе с тем необходимо отметить, что сохранение после круше­
ния социалистической системы элементов конфронтационности во
взаимоотношениях России и стран Запада (прежде всего США), по­
рождающих дискуссии о возврате к «новой холодной войне», застав­
ляет задуматься о влиянии на враждебность сторон в годы холодной
войны не только противоположности социально-политических и эко­
номических систем, геополитических факторов, но и о влиянии их
культурно-исторических и цивилизационных различий. Например, из­
вестный российский исследователь В.Л. Мальков в недавно изданной
монографии скорректировал свой взгляд относительно решающей ро­
ли геополитики в сторону большего учета социально-культурных раз­
личий противоборствующих сторон [78].
Однако наряду с двумя общими подходами существует и еще одна
точка зрения, в основном разделяемая политологами и близкая «сис­
темному» подходу в теории международных отношений. Ее сторонни­
ки полагают, что холодная война представляла собой специфическую
систему (или подсистему) международных отношений - Ялтинско-
Потсдамскую, - которая создавала и поддерживала некий миропоря­
док, а не разрушала его по сравнению с современным всплеском ре­
гиональных конфликтов. Представители этого подхода рассматривают
конфронтацию как определяющую характеристику биполярной меж­
дународной системы. При этом подчеркивая, что хотя в основе между­
народных противоречий «чаще всего лежали геополитические устрем­
ления», внешне советско-американское соперничество выглядело как
противостояние политических и этических идеалов, социальных и мо­
ральных ценностей. Причем некоторые из этих исследователей пола­
гают, что термин «холодная война» может быть применен только в от-

35
ношении самого острого периода конфронтации - 1948-1962 гг.
[51. С. 14, 15] В дальнейшем конфронтация прерывалась разрядкой и
продолжалась в более умеренной степени.
Не разделяя точку зрения относительно отождествления холодной
войны с послевоенной системой международных отношений, необхо­
димо подчеркнуть, что начавшееся глобальное противоборство двух
мощных военно-политических блоков наполняло биполярную структу­
ру конфронтационным содержанием, отражавшимся на всех сторонах
международной деятельности национальных государств. Вместе с тем
ответ на вопрос, что являлось первичным - начало холодной войны и
превращение традиционной (со времен Вестфальского мира 1648 г.)
многополярной международной системы в биполярную или же наобо­
рот, - представляется довольно сложным. Думается, что не просто вы­
ход на авансцену двух сверхдержав, но именно холодная война со
своими закономерностями явилась важным системообразующим фак­
тором. Она определяла механизм функционирования всей системы ме­
ждународных отношений. С одной стороны, биполярность системы, в
которой соперничество СССР и США составило ключевое звено, сло­
жилась окончательно к 1955 г., когда была создана Организация Вар­
шавского договора (ОВД), но в это время в развитии холодной войны
уже наметилась первая разрядка международной напряженности. С
другой стороны, эволюция биполярной системы с начала 1960-х гг. к
полицентризму (усиления влияния интегрирующейся Западной Евро­
пы, Японии) оказывала свое воздействие на ход и исход конфронтации.
С чем нельзя не согласиться в дискуссиях о взаимосвязи холодной
войны и биполярности системы международных отношений, так это с
утверждением, что холодная война характеризовала конкретный пери­
од в развитии международных отношений после 1945 г. В связи с этим
хотелось бы подчеркнуть, что то явление международных отношений,
которое называется условным термином «холодная война», должно
рассматриваться в строго определенном хронологическом контексте,
имевшем свою специфику, несмотря на преемственность и в идеоло­
гии, и в политике основных ее участников.
Таким образом, холодная война - феномен именно послевоенной
истории, хотя политико-идеологическое противостояние двух систем
берет свое начало с Октябрьской революции 1917 г. Послевоенная
конфронтация возникла в процессе создания нового миропорядка на

36
последних этапах и после окончания Второй мировой войны, превра­
тив союзников по антигитлеровской коалиции в непримиримых про­
тивников. «Родовым» признаком холодной войны, в корне отличав­
шим послевоенную конфронтацию от всех предыдущих конфликтов
XX в., стало наличие ядерного оружия у ее главных участников, вы­
звавшее к жизни небывалую гонку вооружений. Развернувшиеся еще
в годы Второй мировой войны в Германии, США и СССР (который в
1942 г. возобновил свои ядерные исследования в ответ на секретные
атомные разработки западных союзников) работы по созданию атом­
ной бомбы и баллистических ракет были, по мнению компетентных
специалистов, работами над оружием, предназначенным не для теку­
щей, а для будущей войны. «К 1944 году атомная бомба, - писал из­
вестный советский ученый и конструктор Б.Е. Черток, - еще не выйдя
из лабораторий, превратилась в важнейший фактор мировой диплома­
тии» [176. С. 15]. В.Л. Мальков также считает, что историки уделяют
недостаточное внимание фактору нарастания скрытой напряженности
в межсоюзнических отношениях в связи с работами в США по созда­
нию атомного оружия, о чем умалчивали Ф. Рузвельт и У. Черчилль,
но что было известно Сталину из разведданных и служило дополни­
тельным оправданием его политики по укреплению своей сферы
влияния в Восточной Европе [77, № 3. С. 51-56]. Атомные бомбарди­
ровки США японских городов Хиросима и Нагасаки 6 и 8 августа
1945 г. возвестили о начале новой эры в области вооружений и яви­
лись демонстрацией «атомной дипломатии».
Холодная война велась различными средствами, включая локаль­
ные войны, но не доходя до полномасштабной «горячей» войны (это
дает основание некоторым исследователями называть холодную войну
«холодным миром», или «длительным миром») [73. С. 91; 118]. Глав­
ные средства ведения холодной войны - идеологические кампании,
пропаганда и контрпропаганда, подрывная деятельность. В США в
1950 г. было создано Управление ведения психологической войны, ко­
торому были подчинены ряд специальных служб (Информационное
агентство США - ЮСИА и др.). В СССР действовала разветвленная
партийная сеть, которая дополнялась государственными и обществен­
ными организациями (Совинформбюро, Всесоюзное общество куль­
турной связи с заграницей - ВОКС, «Международная книга» и др.), а
также высшими учебными заведениями, начавшими после войны под-

37
готовку журналистов-международников. Советская система пропаган­
ды подчинялась Главному управлению пропаганды и агитации ЦК
ВКП(б) и внешнеполитическим отделам ЦК, которые одновременно
курировали пропагандистскую деятельность Информационного бюро
коммунистических и рабочих партий (Коминформа).
В целом холодная война предстает как сложное явление между­
народных отношений второй половины XX в., поскольку она имела
политическое, идеологическое, военное, экономическое и социо­
культурное измерения. Тем не менее, учитывая историографический
опыт и современные подходы, холодную войну можно было бы оп­
ределить как конфронтационную, но не доходящую до прямого воо­
руженного конфликта форму взаимоотношений государств, принад­
лежавших к различным социально-политическим системам, в усло­
виях наличия ядерного оружия и противостояния в глобальном
масштабе двух блоков стран во главе с СССР и США. Эти блоки
включали не только многосторонние военно-политические регио­
нальные группировки, такие как организация Североатлантического
договора (НАТО), Организация Варшавского договора - в Европе;
военный союз Австралии, Новой Зеландии и США (АНЗЮС, или
Тихоокеанский пакт безопасности), Организация договора Юго-
Восточной Азии (СЕАТО) - в Азиатском и Тихоокеанском регионах;
Организация центрального договора (СЕНТО) на Ближнем и Сред­
нем Востоке, но и двусторонние альянсы, а также - неформальных
союзников, втянутых в орбиту соперничества сверхдержав.

Тема 2. Происхождение и ранние годы холодной войны

Как уже отмечалось, важный итог Второй мировой войны - вы­

движение на авансцену мировой политики Советского Союза, кото­
рый внес решающий вклад в победу над державами «оси» и к 1945 г.
обладал самой мощной сухопутной армией. К концу войны части
Красной армии находились на территории сопредельных восточноев­
ропейских государств, а также в Германии, Австрии, на Балканах, в
Иране и на Дальнем Востоке. Другой великой державой, которая мог­
ла претендовать на роль мирового лидера в силу того, что в результате
войны она значительно укрепила свою экономическую мощь, покон­
чила с остатками политики изоляционизма, расширила сферу своих

38
национальных интересов и к тому же приобрела монополию на атом­
ное оружие, стали Соединенные Штаты Америки. На фоне ослабев­
шего влияния Англии и Франции в Европе и других регионах именно
СССР и США становились эпицентрами событий, связанных с обост­
рением международной напряженности.
По мере продвижения контрнаступления Красной Армии осенью
1944 г. на территорию стран Восточной Европы усиливалось беспо­
койство западных союзников относительно усиления позиций СССР в
данном регионе и послевоенной политики СССР в отношении этих
стран. Во время визита У. Черчилля в Москву 9-18 октября 1944 г, и
его бесед со Сталиным, на первой из которых 9 октября было рас­
смотрено известное процентное соглашение о разделе сфер влияния
на Балканах [90. С. 423, 425, 426, 429, 432-434], одним из централь­
ных вопросов (в обсуждении которого принимали участие и предста­
вители Польского правительства в Лондоне, и Польского Комитета
Национального Освобождения) был вопрос о границах и будущем
правительстве Польши. Исходя из собственных интересов Великобри­
тания поддерживала эмигрантское правительство в Лондоне, а совет­
ское руководство, стремясь к созданию на новых западных границах
СССР дружественной Польши, было настроено всячески содейство­
вать сформированному в Москве в июле 1944 г. Польскому Комитету,
который позднее был преобразован во Временное польское прави­
тельство в Варшаве. В ходе московских переговоров Черчилля вопрос
остался нерешенным и обсуждение его было продолжено на Ялтин­
ской конференции (4-11 февраля 1945 г.). В итоге острых дискуссий
западные союзники согласились с реорганизацией не признаваемого
ими Временного польского правительства на более широкой основе с
включением в него демократических деятелей из самой Польши и по­
ляков из-за границы и с проведением после создания правительства
национального единства свободных выборов. Было также принято
решение о том, что восточная граница Польши должна была идти по
линии Керзона. Однако недовольство руководства Великобритании
тем, как решался «польский вопрос», послужило одной из причин
разработки после Победы в мае 1945 г. Объединенным комитетом по
планированию военной операции против СССР под кодовым названи­
ем «Немыслимое». Доклад Объединенного комитета по планирова­
нию операции «Немыслимое» был представлен английскому Комите-

39
ту начальников Штабов 22 мая и получил его одобрение. Как свиде­
тельствуют рассекреченные в Лондоне в 1998 г. документы, общепо­
литическая цель операции - навязать русским волю Соединенных
Штатов и Британской империи, - напрямую касалась Польши, однако
не исключалось, что ограниченная операция примет характер тоталь­
ной войны, в которой главным противником становился Советский
Союз. Начало операции планировалось на 1 июля 1945 г . , но сомнения
военных специалистов в ее успехе и отрицательное отношение США
окончательно похоронили в 1946 г. эти планы, которые не могли быть
инициированы без указания премьер-министра, т.е. Черчилля [63;89].
Тем не менее, благодаря разведданным, советское руководство знало о
подобных планах, что усиливало подозрительность Сталина в отно­
шении враждебности западных союзников, особенно Великобрита­
нии.
Начавшиеся в процессе мирного урегулирования на Ялтинской и
Потсдамской (17 июля - 2 августа 1945 г.) конференциях столкнове­
ния союзников по вопросам политического устройства в странах Вос­
точной Европы (помимо Польши дискуссии касались и Югославии), а
также оккупационной политики в Германии постепенно дополнялись
другими разногласиями на сессиях Совета министров иностранных
дел (СМИД) в 1945-1947 гг. и в ходе Парижской мирной конференции
1946 г. (29 июля - 15 октября).
Однако первое от­
крытое противостояние
СССР и США с попыт­
кой американского
атомного шантажа и
дипломатического дав­
ления в Организации
Объединенных наций
произошло не в Европе,
а на Среднем Востоке.
о иранский во­
прос стал первой про­
блемой, вынесенной в
январе 1946 г. на обсу­
ждение Совета Безо-

40
пасности только что созданной и начавшей свою работу ООН. Как сви­
детельствуют документы, причины Иранского кризиса 1945-1946 гг.,
вызванного задержкой вывода советских войск из Северного Ирана,
которые находились там по англо-советско-иранскому договору
1 9 4 2 г . , и поддержкой СССР автономистского движения в Иранском
дзербайджане, коренились не в идеологии, а в столкновении геополи­
тических и экономических интересов сверхдержав на Среднем Восто­
ке. Данный регион занимал важное стратегическое положение и распо­
лагал большими запасами нефти. Советское руководство стремилось
на равных вступить в обозначившееся к концу войны соперничество
великих держав в этом регионе за «сферы влияния» и энергоресурсы.
Одновременно с Иранским кризисом обострилась ситуация в Тур­
ции в связи с территориальными претензиями СССР и политическим
давлением на правительство Турции с целью пересмотра Конвенции о
проливах Босфор и Дарданеллы, подписанной в Монтрё в 1936 г., и
заключения нового двустороннего советско-турецкого соглашения о
Черноморских проливах с предоставлением С С С Р военно-морских
баз в Восточном Средиземноморье. И здесь в качестве противодейст­
вия советским (сродни традиционным имперским) намерениям рас­
ширить зону своих политических и стратегических интересов высту­
пили США, заявившие об угрозе миру и взявшие на себя функции га­
ранта международной безопасности. Не ограничившись дипломатиче­
скими контрмерами, США прибегли к политике демонстрации силы в
Средиземном море. Под благовидным предлогом доставки тела скон­
чавшегося в Вашингтоне турецкого посла в Стамбул отправился крей­
сер «Миссури», который (в соответствии с состоявшейся 28 февраля
1946 г. договоренностью военно-морского министра Дж. Форрестола
и государственного секретаря Дж. Бирнса) сопровождала оперативно-
тактическая группа кораблей. Это был явный сигнал Москве о том,
что в Средиземном море будет постоянно находиться оперативное со­
единение ВМФ США.
Два знаковых события в генезисе холодной войны: известная речь
Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 г. о «железном занавесе» и необхо­
димости англо-американского сотрудничества перед лицом советской
«угрозы» и провозглашение «доктрины Трумэна» 12 марта 1947 г. об
экономической и военной помощи Греции и Турции со стороны США
(вместо сложившей с себя это бремя Великобритании) имели прямую

41
связь с иранским и турецким «опытом» конфликта интересов сверх­
держав.
Ставшая хрестоматийной речь У. Черчилля о «железном занавесе»
многими исследователями и публицистами рассматривается в качест­
ве даты начала холодной войны. Однако, как уже говорилось, в отличие
от традиционных войн «холодная война» началась не с фиксированной
даты, а вызревала в течение определенного периода времени. Сам тер­
мин «железный занавес» был впервые употреблен Черчиллем в его те­
леграмме Г. Трумэну от 12 мая 1945 г. применительно к изменившейся
ситуации, когда западным союзникам стало сложно узнавать, что про­
исходило за советской линией фронта. В беседе с послом СССР в Вели­
кобритании Ф.Т. Гусевым 18 мая Черчилль вновь заявил, что СССР воз­
водит «железный занавес» от Любека до Триеста [63. С. 134.]
Речь Черчилля, произнесенная им 5 марта 1946 г. в городке Фул-
тон, штат Миссури, в присутствии и с одобрения президента Трумэна,
изначально была задумана как предупреждение миру об опасности
«советского экспансионизма» [44. С. 88]. Поэтому высказывания Чер­
чилля на этот счет подразумевали и советскую политику в Иране, и
претензии СССР к Турции. Однако помимо ссылок на геополитиче­
ские факторы Черчилль в своих призывах к единству Европы и
«братскому союзу англоязычных народов» перед лицом «советской
угрозы» широко оперировал идеологическими причинами, подчерки­
вая опасность «тирании» и деятельности по всему миру «коммуни­
стических пятых колонн», руководимых из единого центра [44. С. 95,
97], т.е. из Москвы. Таким образом, речь Черчилля явилась своеоб­
разным политическим и идеологическим вызовом Советскому Союзу,
реакция на который не заставила себя ждать. 14 марта Сталин в своих
ответах на вопросы корреспондента «Правды» относительно речи
Черчилля, интерпретировал ее как «установку на войну с СССР»,
призыв к войне [44. С. 101.], что позволило советскому руководству,
сохраняя общую линию на продолжение сотрудничества в политико-
дипломатической сфере, реанимировать прежние стереотипы о нали­
чии внешнего врага (первоначально в лице английского империализ­
ма) и развернуть, как будет показано далее, первые послевоенные
идеологические кампании в СССР.
В целом можно констатировать, что хотя Иранский кризис как ме­
ждународная проблема исчерпал себя в мае 1946 г. с выводом совет-

42
ских войск, его последствия были гораздо шире, чем региональные
мки. в С вязи с этим возникает вопрос: был ли Иранский кризис на­
чалом холодной войны? На этот счет существуют различные точки
зрения. И в зарубежной, и в российской историографии имеются сто­
ронники концепции, согласно которой холодная война началась в 1945 г.
и не в Европе, а на Среднем Востоке, Хотелось бы еще раз подчерк­
нуть, что специфика Иранского кризиса состояла в том, что в нем до­
минировала геополитика. Он был наиболее ярко выраженным случаем
борьбы великих держав за свои сферы влияния внутри еще сущест­
вовавшей антигитлеровской коалиции. Те историки, которые полага­
ют, что в происхождении холодной войны преобладали геополитиче­
ские причины, как правило, ссылаются и на Иранский кризис, хотя
при этом и не считают его точкой отсчета холодной войны. На наш
взгляд, действительно нельзя считать, что холодная война ведет свое
начало с Иранского кризиса. В 1945-1946 гг., несмотря на усилившиеся
противоречия между союзниками и оживление идеологических клише
в высказываниях политических лидеров, дипломатов и в пропаганде,
еще не был исчерпан потенциал сотрудничества военных лет, не реше­
ны были все проблемы послевоенного мирного урегулирования, в об­
щественном сознании окончательно не сложились образы нового врага,
не выявилась осевая линия противоборства между СССР и США в
складывавшейся Ялтинско-Потсдамской системе международных от­
ношений. Все это четко оформилось в 1947-1948 гг. и связано было
прежде всего с Европой как эпицентром холодной войны.
Вместе с тем усиление противоречий среди бывших союзников,
поворот США к «жесткому курсу» в отношении к СССР вели к тому,
что в 1946 г. начали формироваться постулаты идеологических док­
трин холодной войны. Важную роль в выработке концептуальных ос­
нов доктрины «сдерживания» (containment) коммунизма, которая до­
минировала в американском внешнеполитическом мышлении на всем
протяжении холодной войны, сыграла так называемая «длинная теле­
грамма» временного поверенного посольства США в Москве Джорд­
жа Фроста Кеннана. Она содержала 8000 слов и была направлена в
госдепартамент 22 февраля 1946 г.
Формально телеграмма Кеннана служила ответом на просьбу Ва­
шингтона разъяснить позицию СССР, отказывавшегося следовать ре­
комендациям Всемирного банка и Международного валютного фонда,

43
созданных в соответствии с решениями Бреттон-Вудской конферен­
ции союзников, которая состоялась летом 1944 г. Однако Кеннан вос­
принял это обращение госдепартамента к нему не просто как к замес­
тителю отсутствовавшего посла, а именно как к специалисту' по Рос­
сии. За плечами у Кеннана был опыт дипломатической работы в Риге
и Таллинне в 1920-е г. а после нормализации дипотношений между
США и СССР в 1933 г. он работал в посольстве в Москве и в 1944 г,
вновь туда вернулся в качестве советника. «До сих пор, - писал Кен-
нан в мемуарах относительно своих докладов в госдепартамент с кон­
ца 1945 г . , - я обращался в Вашингтон, будто к каменной стене. Те­
перь вдруг они заинтересовались моим мнением по этому вопросу»
[68. С. 192].
Конечно, проявленный госдепартаментом интерес к взглядам по­
сольства США в СССР и лично к мнению Кеннана был далеко не слу­
чаен. К этому времени в администрации Трумэна явно обозначилась
тенденция к окончательному разрыву с рузвельтовским курсом со­
трудничества военных лет и переходу к «жесткому курсу» в отноше­
ниях с СССР. Об этом недвусмысленно было заявлено в меморандуме
Г. Трумэна, направленном Дж. Бирнсу 5 января 1946 г. в связи с крити­
кой президентом компромиссной позиции госсекретаря на Московском
совещании министров иностранных дел (16-26 декабря 1945 г.). «Мой
меморандум Бирнсу, - писал Трумэн в мемуарах, -...был точкой, от ко­
торой начался отход нашей политики. "Я устал нянчиться с Советами", -
сказал я Бирнсу, имея в виду именно это» [128. Vol. I. P. 552].
Помимо оценки политики СССР в Иране, Турции, и в Восточной
Европе как «экспансионистской» и «угрожающей» интересам США
свою лепту в нарастание алармистских настроений внесла предвы­
борная речь Сталина от 9 февраля 1946 г. В своем выступлении крем­
левский вождь говорил о необходимости новой мобилизации совет­
ского общества для осуществления послевоенной реконструкции и
подъема экономики, прежде всего развития тяжелой промышленно­
сти как основы укрепления обороноспособности СССР. Однако в со­
вокупности с реанимированным Сталиным в этом же выступлении
марксистском тезисе о несовместимости социализма и капитализма и
неизбежности войны между двумя системами, эта речь стала интер­
претироваться в правящих кругах США как заявление о подготовке
СССР к войне.

44
 Таким образом, «длинная телеграмма» Кеннана, представившая
развернутый анализ исторических и мировоззренческих основ после­
военной внешней политики сталинского СССР, а также ряд практиче­
ских рекомендаций, оказалась весьма востребованной в американской
администрации. Кеннан подчеркивал, что на отношение СССР к
внешнему миру влияли как исторически сложившееся чувство уязви­
мости внешней безопасности, желание укрепить его военно-
политическую мощь и расширить границы советского влияния, так и
догматическая марксистская идеология - вера в окончательную побе­
ду социализма и невозможность длительного мирного сосуществова­
ния с капиталистическими странами, в том числе с США. Особое
внимание в «длинной телеграмме» было уделено неофициальной ди­
пломатии СССР: использованию советским руководством зарубеж­
ных компартий в качестве инструмента для достижения его целей на
мировой арене и ослабления влияния Запада. Вместе с тем, характе­
ризуя СССР как экспансионистскую державу, невосприимчивую к
«логике разума» и «очень чувствительную к логике силы», Кеннан
отмечат слабость советской системы по сравнению с западным ми­
ром. Поэтому, не исключая возможности применения военной силы в
случае необходимости, Кеннан предлагал сопротивляться советской
«угрозе» посредством коитрпропаганды, развенчания в общественном
мнении иллюзий относительно возможности дружественных отноше­
ний с СССР, укрепления внутриполитического положения США, де­
монстрации превосходства либерально-демократических свобод и
ценностей. Иными словами, речь скорее шла об опоре на те средства,
которые в дальнейшем получили определение «мягкой силы». Однако
в процессе окончательного формирования доктрины «сдерживания» в
недрах госдепартамента и силовых ведомств эти методы были сочте­
ны неэффективными и были дополнены опорой на военную силу.
«Длинная телеграмма» вызвала широкий резонанс в высших эше­
лонах власти. Несмотря на секретность документа, с ее содержанием
были ознакомлены многие высокопоставленные представители адми­
нистрации США, а по распоряжению военно-морского министра
Дж. Форрестола - сотни офицеров. Основные тезисы телеграммы Кен-
нана были инкорпорированы в дальнейшие разработки политического
курса в американо-советских отношениях. Так, в сентябре 1946 г. Тру­
мэну был представлен окончательный текст доклада «Отношение

45
Америки к Советскому Союзу», который был составлен советником
президента К. Клиффордом в соавторстве с Дж. Элси и включал в се­
бя шесть страниц комментариев, которые были внесены лично Кен-
наном в ходе доработки документа. Основные рекомендации доклада
сводились к тому, чтобы США были готовы к энергичному сопротив­
лению советской «экспансии», при этом давая понять СССР, что они
обладают достаточной силой, чтобы нанести ему поражение в случае
войны. Таким образом, акцент был сделан на угрозе силой. Президент
Трумэн высоко оценил содержание доклада, но опасаясь, что утечка
информации столь провокационного характера может вызвать не­
предсказуемую реакцию не только в Кремле, но и в Белом доме, рас­
порядился отдать ему все 20 копий документа и строго их засекре­
тить. Лишь в 1968 г. этот доклад был опубликован в мемуарах бывше­
го шефа бюро газеты «Вашингтон пост» А. Крока, имевшего возмож­
ность ознакомиться с окончательным вариантом проекта доклада, со­
хранившегося у К. Клиффорда.
Взгляды самого Кеннана на внешнеполитическое поведение СССР
стали достоянием широкой гласности после опубликования им статьи
«Источники советского поведения» в журнале «Форин афферс» в ию­
ле 1947 г. Статья была подписана Mr. «X», поскольку к тому времени
Кеннан возглавил созданную в госдепартаменте весной 1947 г. Группу
планирования политики и в этом качестве принимал непосредствен­
ное участие как в разработке «плана Маршалла», так и других внеш­
неполитических акций администрации в разворачивавшейся холодной
войне. Но анонимность статьи не спасла автора от гнева государст­
венного секретаря США Дж. Маршалла, шокированного тем, какой
резонанс получила эта статья в прессе. В ней Кеннан открыто писал о
необходимости постоянного и решительного «сдерживания экспан­
сионистских тенденций России». С тех пор термин «сдерживание»
стал широко употребляться в политике, публицистике и научных тру­
дах.
Несмотря на последующие попытки Кеннана объяснить, что его
взгляды были необоснованно увязаны с «доктриной Трумэна» и «пла­
ном Маршалла» 1947 г. и во многом неправильно интерпретированы
[68. С. 251-253], «длинная телеграмма» и статья в «Форин афферс»
помогли сформировать и идейно оснастить стратегию «сдерживания»

46
 качестве основы внешней политики и безопасности США в услови­
ях холодной войны.
Что касается советской идеологической доктрины холодной вой­
ны то она сводилась к идее о расколе мира «на два враждебных лаге­
ря»- «антидемократический» и «антиимпериалистический», или «де­
мократический». Тезис о двух лагерях присутствовал в отдельных вы­
ступлениях советских лидеров уже в 1946 г. Однако доктрина «двух
лагерей», как и доктрина «сдерживания» коммунизма, окончательно
сформировалась в 1947 г. Она была изложена в докладе А.А. Жданова
«О международном положении» на совещании в Польше осенью 1947 г.
Именно 1947 г. стал важным рубежом в формировании холодной
войны. Следует подчеркнуть, что в отличие от традиционных войн
холодная война не имела точной даты своего начала. Ее вызревание
заняло несколько лет, начиная с конца Второй мировой войны. Одна­
ко, наряду с формированием доктрин холодной войны, в 1947 г. про­
изошел ряд важных событий, внесших существенный вклад в раскол
Европы на два блока.
28 февраля 1947 г. Великобритания направила в госдепартамент
США дипломатические ноты, в которых уведомляла о невозможности
продолжать оказание экономической и военной помощи Греции и
Турции. Ввиду важности Восточного Средиземноморского региона с
точки зрения геополитики и стремления не допустить возможность
победы коммунистов в гражданской войне в Греции и вовлечения ее в
этом случае в советскую орбиту влияния, функцию ответственности
взяли на себя США. В выступлении Г. Трумэна 12 марта на совмест­
ном заседании обеих палат Конгресса было заявлено о необходимости
выделить на оказание помощи Греции и Турции 400 млн. долларов на
период до июня 1948 г. Однако это выступление, получившее извест­
ность как «доктрина Трумэна», далеко выходило за региональные
рамки и выражало глобальные обязательства, поскольку прокламиро­
вало «политику поддержки Соединенными Штатами свободных наро­
дов», а также «необходимость выбора» «между альтернативными об­
разами жизни», тем самым являясь и своеобразным предостережени­
ем Советскому Союзу, который уже рассматривался в качестве про­
тивника, и обещанием помощи будущим союзникам США.
Но если реакция советского руководства на провозглашение «док­
трины Трумэна» была довольно сдержанной и сводилась к рекомен-

47
дациям начать кампанию по разоблачению экспансионистского харак­
2
тера американской политики в Турции и на Балканах [АВП Р Ф . Ф.
06. Оп. 9. П. 69. Д. 1071. Л. 1], то инициатива Дж. Маршалла относи­
тельно экономической помощи странам Европы вызвала жесткий от­
вет в форме создания на упоминавшемся выше совещании в Польше
Информационного бюро некоторых коммунистических и рабочих
партий (Коминформа).
Участие Дж. Маршалла в Московской сессии СМИД (10 марта -
24 апреля 1947 г.), посвященной обсуждению германского вопроса,
которое закончилось безрезультатно, а также личное знакомство гос­
секретаря по пути в Вашингтон с тяжелой экономической ситуацией в
странах Западной Европы побудили его обратить самое пристальное
внимание на необходимость экономической помощи послевоенной
Европе, включая побежденную Германию. По распоряжению Мар­
шалла в госдепартаменте началась активная разработка соответст­
вующей программы восстановления и развития Европы. Окончатель­
ный доклад был представлен госсекретарю 23 мая 1947 г. Этот доку­
мент и лег в основу выступления Дж. Маршалла 5 июня 1947 г. в Гар­
вардском университете, где ему вручалась почетная степень доктора
наук. Изложенная Маршаллом программа американской экономиче­
ской помощи для восстановления Европы (получившая название
«план Маршалла») не исключала участия в ней восточноевропейских
государств и Советского Союза. Однако «план Маршалла», являясь
важной составляющей американской концепции обеспечения евро­
пейской безопасности через экономический подъем и социально-
политическую стабилизацию стран Западной Европы (включая эко­
номику Германии в качестве важного компонента восстановления Ев­
ропы в целом), был изначально направлен на ослабление экономиче­
ского и политического влияния СССР в Восточной Европе, вовлече­
ние данного региона в орбиту влияния Запада.
Эта подоплека, ставшая известной советскому руководству из раз­
ведданных, наряду с марксистско-ленинской интерпретацией про­
граммы помощи как орудия смятения очередного кризиса капита­
лизма, а также неприемлемость для тоталитарного советского обще­
ства предлагаемых условий помощи - выявления и проверки эконо­
мических ресурсов стран-получателей, создания свободно конкури-
2
АВП РФ - Архив внешней политики Р о с с и й с к о й Ф е д е р а ц и и .

48
рующих рынков, права США решать вопрос кому, в каком размере да­
вать помощь и как ее использовать - сыграли свою роль в утрате со
стороны руководства СССР первоначального интереса к предложению
США (на что и рассчитывали создатели программы). Советская деле­
гация, прибывшая в Париж на специально созванное совещание трех
министров иностранных дел, которое проходило 27 июня - 2 июля
1947 г. и на котором обсуждались вопросы оказания американской
помощи, отказалась от участия в реализации программы. Вместе с тем
у советского руководства некоторое время не было четкой позиции
относительно участия в «плане Маршалла» стран Восточной Европы.
До открытия 12 июля в Париже европейской экономической конфе­
ренции руководству стран Восточной Европы из Москвы посылались
противоречивые директивы: принять участие в конференции, раскри­
тиковать позицию Англии и Франции, а затем уйти; не давать ответа
до 10 июля; и, наконец, в ночь с 7 на 8 июля последовало указание от­
казаться от участия в конференции. Особое давление было оказано на
Чехословакию, которая до войны имела тесные экономические связи
со странами Запада и приняла приглашение на участие в конферен­
ции. Однако это было расценено в Кремле как недружественный акт, и
в результате вызова чехословацкой делегации во главе с премьер-
министром К. Готвальдом в Москву (визит состоялся 9-12 июля) и бе­
сед со Сталиным и Молотовым правительство Чехословакии было
вынуждено отказаться от участия в европейской экономической кон­
ференции. Под нажимом советского правительства все страны Вос­
точной Европы, а также Финляндия отказались от участия в «плане
Маршалла».
Ситуация, связанная с «планом Маршалла», который стал расце­
ниваться в Москве как инструмент американского экспансионизма в
Европе и сколачивания антисоветского западного блока, способство­
вала оживлению в менталитете советского руководства формулы
1930-х гг. об обострении классовой борьбы и перенесении ее на меж­
дународные отношения. В условиях разворачивавшейся холодной
войны даже в чисто экономических сторонах «плана Маршалла» на­
ходила свое проявление конфронтация с СССР. Помимо того, что про­
грамма помощи Европе была выгодна экономике США как средство
поддержания их экспорта и укрепления их позиций на Европейском
континенте, в принятом 2 апреля 1948 г. Конгрессом США законе

49
№ 472 о помощи иностранным государствам (определявшем принци­
пы и условия оказания американской помощи в виде займов, субсидий
и кредитов) содержались пункты, которые ограничивали торговлю
стран Западной Европы
со стратами, не являв­
шимися участниками
«плана Маршалла». Пре­
жде всего это относилось
к СССР и странам Вос­
точной Европы. 27 сен­
тября 1950 г. Трумэн
подписал закон о допол­
нительных и чрезвычай­
ных ассигнованиях, со­
державший пункт о за­
прещении странам-
участницам «плана Мар­
шалла» продажу тех то­
варов, которые могли на­
нести ущерб безопасное™ США. В случае нарушения этого требования
они лишались получения экономической помощи.
В ответ на план экономической помощи Западной Европе СССР
усилил мероприятия по советизации восточного блока. В целом про­
диктованная интересами безопасности и идеологическими соображе­
ниями политика СССР по консолидации своей «сферы влияния» в
Восточной Европе осуществлялась посредством создания системы
двусторонних договоров с этими государствами (включая статьи о во­
енной помощи), которые стали основой восточного военно-
политического блока. Первые элементы организационной структуры
восточного блока были заложены союзными договорами о дружбе,
взаимной помощи и сотрудничестве СССР с Чехословакией (декабрь
1943 г.), Югославией и Польшей (апрель 1945 г.), хотя они обусловли­
вались, главным образом, целями военно-политического сотрудни­
чества в борьбе против гитлеровской Германии. В феврале - марте
1948 г. СССР заключил договоры о дружбе и взаимопомощи с Румы­
нией, Венгрией и Болгарией, в которых также содержались статьи, ка­
сающиеся совместных усилий в случае повторения развязывания вой-

50
ны Германией. Все двусторонние договоры СССР со странами Вос­
точной Европы явились несущей конструкцией создававшегося блока.
Наряду с этим стали устанавливаться связи между самими странами
«народной демократии», дополнявшие блоковую структуру. Что же
касается действий СССР в тех регионах, которые считались (следуя
«процентному соглашению» Черчилля и Сталина, а также логике ял­
тинских соглашений) «сферой влияния» Запада, т.е. Западной Европы
и Балкан, где шла гражданская война в Греции (1943-1949 гг.), то со­
ветские действия были крайне осторожными, чтобы не дать лишнего
повода обвинениям в пособничестве коммунистам.
В российской и зарубежной историографии не существует единст­
ва мнений относительно того, когда началось формирование «восточ­
ного блока». На сегодняшний день в российской историографии име­
ются два основных подхода. В соответствии с первым подходом, ко­
торый отстаивает известный специалист по истории Югославии
Л.Я. Гибианский, для Сталина распространение коммунистической
власти за пределами советских границ было одновременно и «факто­
ром усиления безопасности», и расширением «сферы социализма»
[108. С. 126]. По его мнению, Сталин и советское руководство, учиты­
вая негативную реакцию западных союзников на полигику СССР в
регионе и желая продолжить сотрудничество великих держав с целью
экономической помощи разрушенному войной народному хозяйству и
участия на равных в мировых делах, до начала 1947 г. проводили по­
литику «растянутой» советизации, т.е. постепенного усиления роли
компартий в государственном устройстве этих стран.
Другой подход в российской историографии представлен взгляда­
ми историков, которые исходят из того, что поскольку внешняя поли­
тика СССР базировалась на концепции создания «сфер влияния», то в
политике советского руководства в Восточной Европе первоначально
доминировали интересы обеспечения национальной безопасности.
Главной целью советского руководства являлось создание по пери­
метру западных границ СССР «пояса безопасное™» из дружествен­
ных ему государств. Для реализации этой цели Москва избрала линию
поддержки в странах Центральной и Восточной Европы коалицион­
ных правительств. Однако и эта группа исследователей разделяет
мнение, что именно 1947 г. стал рубежом в повороте к форсированной
советизации Восточной Европы и отстранению от власти представи-

51
телей либеральной демократии, крестьянских и социалистических пар­
тий. Важную роль в процессе демонтажа концепции «национальных пу­
тей» к социализму, приверженность которой со стороны коммунистиче­
ских лидеров стала расцениваться в Кремле как опасное проявление их
самостоятельности, и установления фактически полной коммунистиче­
ской монополии власти в регионе сыграло созданное в сентябре 1947 г.
на совещании в Польше Информационное бюро.
Разделяя утвердившуюся в историографии точку зрения, что Ко-
минформ стал важным инструментом в консолидации восточного
блока, в то же время следует отметить его тесную связь с коммуни­
стическим движением в целом, прежде всего с западноевропейским.
Создание новой интернациональной структуры (после ликвидации в
1943 г. Коминтерна), куда помимо восточноевропейских вошли две
самые крупные западноевропейские компартии - Франции и Италии, -
было самым тесным образом связано с развертыванием холодной
войны во взаимоотношениях СССР со странами Запада и преследова­
ло двойственные цели: консолидации советского контроля над стра­
нами Восточной Европы и мобилизации компартий Западной Европы
на противодействие «плану Маршалла» и поддержку внешнеполити­
ческого курса СССР. Неприкрытое объявление Западу идеологической
войны в лит Коминформа углубило начавшийся раскол Европы на
два блока.
Наряду с формированием восточного блока активно развивался про­
цесс консолидации стран Запада. Коммунистический переворот в Чехо­
словакии в феврале 1 9 4 8 г . , в результате которого подавляющее число
постов в ранее коалиционном правительстве стали занимать коммуни­
сты, а также опасения, что подобные события могут произойти в Ита­
лии ввиду приближавшихся там парламентских выборов, ускорили соз­
дание Западного союза пяти европейских государств: Великобритании,
Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. 17 марта 1948 г. ими
был подписан Договор об экономическом, социальном и культурном со­
трудничестве и коллективной обороне. В качестве главного инициатора
военно-политической интеграции западноевропейских стран выступал
министр иностранных дел лейбористского правительства Великобрита­
нии Э. Бевин. Его речи 20 и 22 января 1948 г. в британском парламенте и
в Гарварде положили начало серии переговоров в феврале - марте с
Францией и странами Бенилюкса (под этим названием 13 марта 1948 г.

52
был заключен экономический союз между Бельгией, Нидерландами и
Люксембургом) о создании Западного военно-политического союза.
Камнем преткновения всего переговорного процесса была проблема
включения в текст договора формулировки о том, что новый союз будет
направлен против агрессии со стороны Германии как об этом было заяв­
лено в Договоре о взаимопомощи между Великобританией и Францией,
подписанном 4 марта 1947 г. в Дюнкерке. Однако, несмотря на сохра­
нявшиеся (прежде всего со стороны Франции) опасения относительно
Германии, главной целью политической и военной консолидации стран
Западной Европы становилось противодействие идеологической, поли­
тической и потенциальной военной агрессии Советского Союза. В ко­
нечном итоге, после длительных дискуссий заявление о намерении про­
тиводействовать возможному возобновлению германской агрессии бы­
ло все же внесено в преамбулу Брюссельского договора.
Тем не менее этот тактический ход не мог повлиять на негативную
реакцию советского правительства, которое рассматривало Брюссель­
скую конференцию во взаимосвязи с проходившим в Лондоне в не­
сколько этапов {с 23 февраля по 1 июня 1948 г.) сепаратным совеща­
нием США, Англии и Франции по германскому вопросу с участием
стран Бенилюкса. В коммюнике Лондонского совещания от 6 марта,
принятом по завершении работы его первого этапа, прямо говорилось
о необходимости тесного сотрудничества в сфере экономики между
возрожденной Германией и странами создаваемого Западного союза.
Поэтому в опубликованной в газете «Правда» статье «Западный союз
и конференция в Брюсселе» подчеркивалось, что брюссельские пере­
говоры были лишь прикрытием решений совещания в Лондоне о
включении Западной Германии в создаваемый при закулисном уча­
стии США военно-политический блок.
Принятое 1 июня 1948 г. коммюнике по итогам лондонских пере­
говоров по Германии в целом свидетельствовало об одобрении ше­
стью западными государствами идеи создания независимого западно­
германского государства. В этом документе выражалось согласие на
участие трех западных зон Германии в «плане Маршалла», а также на
создание «Тризонии», т.е. слияние французского сектора оккупации с
так называемой «Бизонией» (объединением в 1946 г. американской и
английской зон оккупации, осуществленном под предлогом выполне­
ния согласованного в Потсдаме решения о создании единого экономи-

53
ческого пространства для Германии). Были достигнуты соглашения о
создании Международного контрольного органа по Руру (без участия
СССР) и о правомочности решения Франции об отделении Саарской
области до окончательного урегулирования этого вопроса посредст­
вом проведения референдума. Принципиально важным явилось со­
глашение о подготсвке Основного закона (конституции) Западной
Германии. Эти соглашения западных держав не могли не рассматри­
ваться советской стороной как нарушение Потсдамских соглашений,
стремление вывести решение германского вопроса из-под союзного
контроля четырех держав и ускорить создание самостоятельного за­
падногерманского государства. Они спровоцировали резкую реакцию
СССР, приведшую к Берлинскому кризису 1948 - 1949 гг.
Берлинский кризис был первым конфликтом великих держав в ус­
ловных усиливавшейся холодной войны. Его причины коренились в
нерешенности центрального для послевоенной европейской безопас­
ности германского вопроса. Непосредственным поводом к обостре­
нию ситуации послужила осуществленная 20 июня 1948 г. сепаратная
денежная реформа в западных секторах Германии и распространение
23 июня западной марки (с обозначением «Б») на Западный Берлин.
Поскольку территория Большого Берлина находилась под контролем
четырех союзных держав, то односторонние действия западных окку­
пационных властей без согласования с советской стороной являлись
нарушением союзнических договоренностей и наносили ущерб эконо­
мике восточной зоны (спекуляции, расширение черного рынка и др.).
Как подчеркивалось в официальных советских нотах, эти факты требо­
вали предпринять защитные меры для поддержания нормальной эко­
номической ситуации в советской зоне оккупации. По этой причине в
дополнение к проведенной 22 июня валютной реформе в советской зо­
не оккупации (первоначально сводившейся к наклеиванию на доре­
форменные немецкие марки специального купона) 24 июня 1948 г. Со­
ветская военная администрация в Германии (СВАГ) ввела жесткие ог­
раничительные меры на наземное и речное транспортное сообщение
между западными зонами оккупации и западными секторами Берлина.
В современной историографии продолжаются дискуссии относи­
тельно истинных причин введения Советским Союзом так называе­
мой «берлинской блокады». При этом особое значение придается не
советской реакции на денежную реформу западных оккупационных

54
властей, а более весомым мотивам советского руководства. Таким, как
желание СССР вытеснить западных союзников из Берлина, стремле­
ние принудить их соблюдать Потсдамские соглашения и приостано­
вить реализацию создания сепаратного западногерманского государ­
ства или же совокупность обоих этих соображений [см.: 114]. В связи
с этим исследователями принимаются во внимание более ранние со­
бытия, свидетельствовавшие об усилении напряженное™: факт ухода
советского представителя маршала В.Д. Соколовского с заседания со­
юзнического Контрольного совета 20 марта 1948 г. в ответ на нежела­
ние западных представителей проинформировать его о решениях пер­
вого этапа лондонской конференции (вследствие чего Контрольный
совет вообще прекратил свою работу) и введение СВАГ с 1 апреля не­
которых контрольно-ограничительных мер при поездках сотрудников
западных военных администраций и членов их семей в Западный
Берлин. Последнее свидетельствует в пользу того, что хотя денежная
реформа и оказала свое воздействие, она служила лишь поводом для
перехода к более масштабной «блокаде» Берлина.
Обращение к рассекреченным документам российских архивов
подкрепляет ту точку зрения, согласно которой решаюпгую роль в эс­
калации Берлинского кризиса сыграло стремление советского руково­
дства оказать давление на Великобританию, Францию и США с це­
лью приостановить исполнение лондонских решений по созданию за­
падногерманского государства, пока не состоится предлагаемая СССР
встреча представителей четырех держав и не будет выработано со­
глашение по Германии [37. С. 603, 609].
Как известно, предпринятые СССР недипломатические акции вы­
звали ответные решительные меры в виде создания Соединенными
Штатами, к которым присоединилась авиация Великобритании и
Франции, «воздушного моста» для обеспечения 2,5 млн населения За­
падного Берлина необходимыми товарами и топливом. С начала поле­
тов англо-американской и французской военно-транспортной авиации
до марта 1949 г. в Западный Берлин было доставлено 1 209 157 тонн
продовольствия, топлива и сырья. Однако не следует переоценивать
роль «воздушного моста» в обеспечении нужд западноберлинцев. Он
не смог бы функционировать без деятельности советских авиадиспет­
черов в Берлинском центре воздушной безопасности, который регули­
ровал полеты самолетов западных оккупационных властей над терри-

55
торией расположения советских оккупационных войск. Помимо этого I
советские оккупационные власти не препятствовали торговле между
западными и восточными секторами Берлина из недефицитных ресур­
сов советской зоны, куда из СССР были направлены дополнительные
поставки продуктов питания, несмотря на потребности в них собст­
венного населения. Без такой политики СВАГ потребности западно­
берлинцев не могли быть удовлетворены одним только «воздушным
мостом» [114. С. 35, 158, 168]. В то же время с сентября 1948 г. до
снятия советской блокады в мае 1949 г. со стороны западных оккупа­
ционных властей была организована экономическая «контрблокада»,
выразившаяся в прекращении поставок из западных зон в советскую
зону оккупации продовольствия, химикатов, стали и другого, что вы­
звало резкое сокращение межзональной торговли и недовольство на­
селения Восточной Германии [114. С. 133].
Введение советской «блокады» Западного Берлина и «воздушный
мост» (который действовал до 30 сентября 1 9 4 9 г . , т.е. уже после
окончания Берлинского кризиса, чтобы создать для западных секторов
Берлина резервные запасы продовольствия и топлива) имели негатив­
ные последствия для советской внешней политики. Они способство­
вали расширению антисоветской пропаганды, ухудшению имиджа
СССР в общественном сознании стран Запада и повышению автори­
тета США, облегчили для западных немцев их выбор в пользу раздела
Германии, экономически связали Западный Берлин с западными зона­
ми оккупации, а затем с ФРГ.
К счастью, эскалация Берлинского кризиса не привела к военному
конфликту. Обе стороны хорошо осознавали степень риска большой
войны. С советской стороны, несмотря на дипломатические протесты,
не было предпринято попыток перекрыть воздушные коммуникации.
Администрация США отвергла предложения американского военного
губернатора в Германии Люциуса Клея и военных кругов о привлече­
нии мощной бронетанковой колонны для сопровождения транспорт­
ных грузов в Западный Берлин, а также о возможности применения
атомного оружия. Вместо этого Трумэн последовал совету коман­
дующего американской авиацией в Европе Кертиса ЛеМэя о снабже­
нии Западного Берлина по воздуху. Тем не менее, впервые США от­
крыто прибегли к политике «ядерного устрашения». 17 июля 1948 г.
на военную базу в Великобритании было переброшено 60 американ-

56
ских бомбардировщиков Б-29, способных нести на борту атомные
бомбы, и одновременно западные державы направили в Москву ди­
пломатические ноты с предложением начать переговоры. В этот пери­
од американский ядерный потенциал насчитывал около 50 атомных
бомб, которые не могли быть использованы незамедлительно в случае
войны, однако подобная демонстрация силы среди прочих факторов
внесла свой вклад в дальнейшее развитие кризиса по нисходящей ли­
нии.
31 января 1949 г. в опубликованном в «Правде» интервью Сталина
корреспонденту американского агентства «Интернэшнел ньюс сер­
вис» говорилось, что СССР готов снять все ограничения на коммуни­
кациях Западного Берлина в случае достижения договоренности о со­
зыве новой сессии СМИД по германскому вопросу. 12 мая 1949 г. вве­
денные СВАГ транспортные ограничения были сняты, одновременно
был отменен западный бойкот межзональной торговли. Окончатель­
ное урегулирование Берлинского кризиса произошло на сессии
СМИД в Париже (23 мая - 20 июня 1949 г.), после которой Совет ми­
нистров иностранных дел четырех держав больше не собирался, хотя
в 1951 г. ставился вопрос о возобновлении его деятельности опять же
в связи с германским вопросом. В то же время при урегулировании
Берлинского кризиса на последней сессии СМИД западные державы
не отказались от своего курса на создание сепаратного западногер­
манского государства. 23 мая, в день открытия сессии СМИД, был
принят Основной закон ФРГ. После его ратификации ландтагами за­
падногерманских земель 7 сентября 1949 г. было провозглашено соз­
дание Федеративной Республики Германии. 7 октября того же года
была создана Германская Демократическая Республика. С образова­
нием двух германских государств, ориентированных в своей политике
на западный и восточный блоки, произошло не только фактическое
разделение Германии, но еще больше углубился раскол Европы.
Берлинский кризис также усилил тенденцию к военно-
политической интеграции стран Западной Европы и значительно об­
легчил осуществление плана Э. Бевина (которого активно поддержи­
вал его французский коллега Ж. Бидо) усилить европейскую безопас­
ность путем прямого вовлечения США в широкий военно-
политический союз с автоматически вытекавшими обязательствами
вооруженного отпора любой агрессии, имея ввиду, прежде всего, со

57
стороны Советского Союза. Вашингтон не мог не откликнуться на за­
падноевропейские инициативы, тем более, что они уже совместно об­
суждались и совпадали как с американской концепцией европейской
безопасности, которая была нацелена на создание экономически силь­
ной и сплоченной Европы для противодействия «советской угрозе»,
так и с доктриной «сдерживания» коммунизма.
Официальные переговоры в Вашингтоне с пятью участниками За­
падноевропейского союза (или, как он еще назывался, Брюссельского
пакта) о создании нового военного блока начались 6 июля 1948 г . , т.е.
в разгар Берлинского кризиса. При выборе подходящего момента для
переговоров во внимание принимались два главных момента: приня­
тие американским Конгрессом 11 июня 1948 г. резолюции сенатора А.
Ванденберга и советский фактор (поскольку инициаторы переговоров
преждевременно не хотели вызвать нежелательную реакцию со сто­
роны СССР). Что касается резолюции Ванденберга, то она оконча­
тельно порывала с традициями американского изоляционизма и впер­
вые в истории США санкционировала их участие в мирное время в
военно-политическом союзе за пределами Западного полушария.
Ядром Организации североатлантического договора становился За­
падный союз. Подписание 4 апреля 1949 г. десятью западноевропей­
скими государствами (Великобританией, Францией, Бельгией, Нидер­
ландами, Люксембургом, Исландией, Норвегией, Данией, Италией,
Португалией), а также США и Канадой Договора о Североатлантиче­
ском союзе наглядно символизировало оформление западного военно-
политического блока.
Победа социалистической революции в Китае, образование К Н Р в
октябре 1949 г. и подписание советско-китайского договора о дружбе
и сотрудничестве в феврале 1950 г. нарушили баланс сил в дальнево­
сточном регионе в пользу СССР. В аналитических документах ЦРУ к
1952 г. понятие «советский блок» значительно расширилось: в него
включались не только СССР и страны Восточной Европы, но также
«коммунистический Китай, Внешняя Монголия, Северная Корея и
Вьетнам». Необходимо отметить, что распространившаяся на Азию
холодная война в силу ряда факторов, в том числе цивилизационных,
и колониального прошлого этого региона, имела свою специфику, тем
более, что после смерти Сталина начали усиливаться советско-

58
китайские противоречия и обострилось соперничество СССР и КНР
за лидерство в мировом коммунистическом движении.
Успешное испы­
тание Советским
Союзом атомной
бомбы 29 августа
1949 г. и ликвидация
американской моно­
полии в о
ядерных вооруже­
ний внесли принци­
пиально новый ком­
понент в конфрон­
тацию, США не
могли уже разраба­
тывать планы веде­
ния атомной войны
против СССР в од­
ностороннем поряд­
ке. Одним из наиболее известных таких планов в годы американской
атомной монополии был план «Дропшот», основанный на утвержден­
ной 23 ноября 1948 г, директиве созданного в 1947 г. Совета нацио­
нальной безопасности (СНБ-20/4) и вобравший в себя все предыду­
щие оперативные разработки относительно применения ядерного
оружия. В этом документе намечалось использовать 300 атомных
бомб по объектам на территории СССР в случае войны, а в качестве
даты полной готовности к ядерной войне определялось 2 января
1957 г. [ 169. С. 23].
Овладение СССР атомным оружием имело два основных послед­
ствия. Во первых, оно придало новый импульс гонке ядерных воору­
жений. 31 января 1950 г. Трумэн, учитывая факт овладения Советским
Союзом атомным оружием, а также победу коммунистической рево­
люции в Китае, выступил с заявлением, в котором провозгласил, что
дал указание Комиссии по атомной энергии «...продолжать работу
над всеми видами атомного оружия, включая так называемую водо­
родную или сверхбомбу». Публичное заявление Трумэна дало новый
импульс исследованиям возможности создания водородной бомбы в

59
США. В 1952 г. США испытал** термоядерное устройство мощностью)
10 мегатонн. Однако СССР опередил США в создании транспорта­
бельного водородного оружия. В августе 1953 г. СССР первым испы
тал водородную бомбу мощностью 200 - 400 килотонн, которая могла
транспортироваться самолетом- В феврале 1954 г. США взорвали
свою водородную бомбу мощностью 15 мегатонн. И вплоть до первых
договоренностей 1970-х гг. об ограничении стратегических наступа­
тельных вооружений гонка ядерных вооружений продолжала нарас­
тать.
Однако одновременно с раскручиванием гонки вооружений окон­
чание ядерной монополии США вело к созданию механизма взаимно­
го «ядерного сдерживания» (deference). Так, во время войны в Корее
(1950 - 1953 гг.), когда после вступления в военные действия китай­
ских народных "добровольцев" американские и южнокорейские вой­
ска были вытеснены из захваченной ими 23 октября 1950 г. столицы
КНДР Пхеньяна и вынуждены были отступать к 38 параллели, глав­
нокомандующий «войсками ООН» генерал Д. Макартур потребовал от
администрации Трумэна не только развернуть полномасштабную вой­
ну против КНР, но и осуществить атомную бомбардировку крупных
объектов на ее территории. После заявления Трумэна на пресс-
конференции 30 ноября о готовности США использовать в Корее все
виды оружия, вызвавшее обеспокоенность союзников по НАТО и
срочный приезд в Вашингтон премьер-министра лейбористского пра­
вительства Великобритании К, Эттли, администрация США отказа­
лась от подобных опасных намерений. По признанию самого Трумэна
в его мемуарах, подтвержденному высказываниями госсекретаря Дж.
Маршалла и другими свидетельствами, главной причиной того, что
требование генерала Макартура было отвергнуто, явилось опасение
ответной реакции со стороны СССР, связанного договором о взаимо­
помощи с К Н Р и имевшим атомное оружие.
Со временем первоначальное опасения (как это было в Корее), что
противник может спровоцировать большую войну в случае примене­
ния ядерного оружия в локальном конфликте, постепенно трансфор­
мировались в осознание невозможности одержать победу в ядерной
войне, что и играло роль сдергивающего фактор в эскалации между­
народных кризисов. Можно констатировать, что ядерный фактор в
значительной мере влиял на то, что холодная война не выходила за

60
рамки «холодного мира» в глобальном масштабе, несмотря на нали­
чие «горячих точек» в отдельных регионах.
Говоря о милитаризации холодной войны, следует отметить, что
«горячая» война в Корее также внесла в этот процесс существенный
вклад. Агрессия Северной Кореи на Дальнем Востоке, начавшаяся
25 и ю н я 1950 г . , оживила на Западе опасения относительно возможно­
сти военных действий в Европе из-за судьбы разделенной Германии.
Под этим предлогом с 1951 г. начинает активно формироваться армия
НАТО во главе с генералом Д. Эйзенхауэром. Одновременно был ус­
корен процесс ремилитаризации Западной Германии и ее вовлечения в
западные военно-политические союзы. Принципиальные решения по
этим вопросам были приняты на совещании министров иностранных
дел США, Англии и Франции в сентябре 1950 г. в Нью-Йорке и на
Брюссельской сессии Совета НАТО в декабре того же года.
Под влиянием этих событий усилилась военная консолидация
стран Восточной Европы и СССР. В начале января 1951 г. в Москве
создается специальный Военно-координационный Комитет для обес­
печения восточноевропейских армий необходимым военным снаря­
жением и для решения всех вопросов, связанных со специализацией
союзников СССР в производстве некоторых видов вооружений. Его
главой первоначально был избран заместитель Председателя Совета
Министров СССР Н.А. Булганин, затем его сменил министр Воору­
женных сил маршал A.M. Василевский, а деятельность была строго
засекречена. В начале мая 1951 г. на территории Болгарии вблизи с
границей Югославии впервые были проведены широкомасштабные
учения стран Восточной Европы под объединенным советским ко­
мандованием. Таким образом, в 1951 г. был сделан значительный шаг
на пути к созданию Организации Варшавского договора, который был
подписан 14 мая 1955 г.
Итак, к началу 1950-х гг. холодная война окончательно сформиро­
валась. Она затронула не только межблоковые отношения. Ее воздей­
ствие по разному проявилось внутри блоков.
В западноевропейских странах были стимулированы интеграцион­
ные процессы, которые, как уже было сказано, начались преимущест­
венно с военной интеграции. Однако создание в апреле 1951 г. шестью
странами (Францией, ФРГ, Италией, Бельгией, Нидерландами и Люк­
сембургом) Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), а в 1953 г.

61
и общего рынка участников ЕОУС заложило прочный фундамент эко­
номической интеграции Западной Европы. Тем не менее советское ру­
ководство оценивало ЕОУС с точки зрения восстановления военно-
промышленного потенциала Западной Германии «и приспособления за­
падногерманской экономики к планам англо-американского военного
блока» [РГАСПИ.3 Ф. 17. OIL 162. Д. 44. Л. 197, 198].
Наглядным примером продолжавшейся, наряду с экономической,
военной интеграции явились планы создания (в 1950 - 1954 IT.) Евро­
пейского оборонительного сообщества (ЕОС). Они так и не были реа­
лизованы из-за отказа Франции 30 августа 1954 г. ратифицировать до­
говор о ЕОС. Но продолжал свое существование Западный союз
1948 г . , модифицированный в соответствии с Парижскими соглаше­
ниями 1954 г. в Западноевропейский союз, членом которого стала
ФРГ, которая таким путем вошла в НАТО. Ратификация этих Париж­
ских соглашений состоялась в мае 1955 г.
Влияние холодной войны на советский блок выразилось в отказе
сталинского руководства от доктрины «национальных путей» к социа­
лизму в странах Восточной Европы, усилении там репрессивного аппа­
рата, массовых чистках в армии и партийных рядах в 1948 - 1949 гг.
Цель этой политики - укрепление позиций лояльных советскому руко­
водству коммунистических лидеров и структурирование восточного
блока и его экономики (чему способствовало создание в 1949 г. Сове­
та экономической взаимопомощи) по советскому образцу. Особую
роль в этом процессе играла кампания борьбы с «титоизмом» в ре­
зультате советско-югославского конфликта, вспыхнувшего весной
1948 г. и приведшего к изгнанию Югославии из социалистического
лагеря. Несмотря на восстановление советско-югославских отноше­
ний в июне 1 9 5 5 г . , югославский пример освобождения от диктата
Москвы являлся долгосрочным дестабилизирующим фактором в вос­
точном блоке.
В Советском Союзе эскалация конфронтации значительно облег­
чила задачу подавления с помощью внешнего врага и угрозы новой
войны либеральных настроений, возникших в результате победонос­
ной войны, и способствовала консолидации советского общества ради
стабилизации пошатнувшегося сталинского режима. Взяв старт с из-
3
Р Г А С П И - Российский государственный архив социально-политической
истории,

62
веемых постановлений 1946 г. о журналах «Звезда» и «Ленинград»
«ленинградского дела» 1948 г . , кампании борьбы с космополитизмом
1948 - 1949 гг., борьба с инакомыслием в начале 1950-х г. завершилась
«делом врачей», к счастью, распавшимся после смерти Сталина.
Личность Сталина, его подозрительность и недоверие по отноше­
нию к бывшим союзникам, преувеличенные надежды на усиление
империалистических противоречий, перенос классовой борьбы на
международную арену оказали немалое воздействие на то, как скла­
дывались послевоенные отношения СССР со странами Запада. П о ­
этому смерть «хозяина» Кремля 5 марта 1953 г. была определенным
рубежом в истории холодной войны, за которым последовал этап не­
которого ослабления международной напряженности.

Тема 3. Внутренний фронт холодной войны

Холодная война оказала свое решающее воздействие не только на

развитие послевоенных международных отношений. Ее влияние рас­
пространилось также на внутриполитические процессы, по-разному
проявляясь в западном и восточном блоках как в силу различия их
социально-политических систем, так и в зависимости от уровня эко­
номического, социального и культурного развития, национальной
специфики каждого из участников конфронтации. Вместе с тем, по­
мимо существовавших различий в воздействии холодной войны на
жизнь общества в обоих блоках наблюдалось и немало сходства: соз­
дание образа врага в общественном сознании, наличие страха перед
возможностью третьей мировой войны, влияние милитаризации на
жизнь общества (рост военных расходов в национальных бюджетах,
усиление ВПК), развертывание интеграционных процессов, появле­
ние в структуре власти новых государственных институтов и др.
В течение 1946 г. в менталитете советского руководства место Ве­
ликобритании в качестве главного потенциального противника СССР
постепенно стали занимать США. В беседах В.М. Молотова с госу­
дарственным секретарем Дж. Бирнсом, состоявшихся весной 1946 г. в
период работы второй сессии Совета Министров Иностранных Дел в
связи с подготовкой Парижской мирной конференции, прозвучали не
только взаимные обвинения сторон в экспансионизме. Как было от­
крыто заявлено Молотовым, высказывания Бирнса о советском экс-

63
пансионизме, а также его заявления в речи от 28 февраля 1946 г. в
Нью-Йорке и в ряде других выступлений о политике «жесткого кур­
са» в качестве основы взаимоотношений США с СССР, мало чем от­
личались от антисоветской риторики Черчилля в Фултоне [37, С. 225,
226].
К осени 3946 г. проводившееся ранее различие между политикой
США и Великобритании в отношении СССР стало еще больше ниве­
лироваться. Об этом свидетельствует не менее известная ныне, чем
«длинная телеграмма» Дж. Кеннана, аналитическая записка советско­
го посла в Вашингтоне Н.В. Новикова от 27 сентября 1946 г. Этот ди­
пломатический документ был подготовлен по указанию Молотова и
при фактическом его соавторстве. В результате анализа внешней по­
литики США Новиков приходил к главному заключению - о наличии
у Соединенных Штатов планов подготовки войны против СССР, яв­
лявшегося главным препятствием на пути экспансионистских замы­
слов американских империалистов [37. С. 312-321]. Данный документ
отражал сложившиеся к осени 1946 г. у советских лидеров негатив­
ные оценки внешней политики США, а также служил их идеологиче­
скому обоснованию.
Однако хотя в 1946 г. нарастание противоречий между СССР и
бывшими западными союзниками, прежде всего США, усиливалось,
потенциал сотрудничества еще не исчерпал себя до конца: в повестке
дня оставались нерешенные проблемы послевоенного мирного урегу­
лирования, в стадии переговоров находились вопросы американского
кредита Советскому Союзу, заключения договора о дружбе, торговли
и навигации между СССР и США, развития двусторонних торгово-
экономических связей. Но не менее важным фактором являлась него­
товность западного общества воспринять советского союзника, вы­
несшего на своих плечах основную тяжесть войны, как главного про­
тивника. Тем более, что в годы Второй мировой войны во многих ев­
ропейских странах, особенно тех, где активно действовало движение
Сопротивления, заметно усилились «левые» настроения.
В советском обществе война породила надежды на некоторую ли­
берализацию сталинского режима (развитие контактов с другими
странами, ослабление цензуры, возможность улучшения жизни насе­
ления, реформы в колхозном строе и др.). При этом немаловажное
значение имела появившаяся у воинов-фронтовиков, дошедших до

64
Берлина, возможность увидеть западную жизнь собственными глаза­
ми и сделать соответствующие выводы. Речь Черчилля пришлась как
нельзя кстати для активизации работы ВКП(б) и других партийно-
государственных органов по искоренению вольнодумства в стране и
укреплению тоталитарной системы. На совещании в ЦК В К Г Т ( б )
13 апреля 1946 г. куратор идеологической работы по линии ЦК
А.А. Жданов, ссылаясь на указание Сталина о необходимости устра­
нить «недостатки работы на идеологическом фронте» (в качестве
примера критиковался журнал «Новый мир»), призвал отказаться от
тезиса, что людям, уставшим от войны, требуется отдых [РГАСПИ.
ф, 77. Оп. 1. Д. 976. Л. 35, 43]. На вызревание первой послевоенной
идеологической кампании влияли и причины внутрипартийного ха­
рактера (стремление Сталина возвысить ленинградскую группировку
во главе со Ждановым). Однако осложнившаяся международная об­
становка придала целям сведение аппаратных счетов, а также «про­
мывания мозгов» интеллектуальной элите за «преклонение перед За­
падом» большую масштабность с помощью принятого 14 августа по­
становления ЦК ВКП(б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», ини­
циировавшего кампанию критики, где в качестве главных мишеней
пропагандистских нападок были избраны А.А. Ахматова и М.М. З о ­
щенко.
Вслед за постановлением о литературных журналах были приняты
постановления «О репертуаре драматических театров и мерах по его
улучшению» и «О кинофильме "Большая жизнь"», также обвиняв­
шихся в аполитичности и безыдейности. Таким образом, в стране бы­
ло положено начало идеологическим проработкам творческой интел­
лигенции (в том числе с помощью выноса их на «всенародное обсуж­
дение»), вскоре переросшим в идеологические кампании, и «закручи­
ванию гаек» в общественной жизни, которые сопровождались пропа­
гандистскими мероприятиями по созданию образа врага.
В этом плане своеобразным рубежом можно считать 1947 г. Раз­
ворачивавшаяся холодная война активизировала наметившийся с
конца 1945 - начала 1946 г. возврат к идеологизации политической
жизни советского общества и репрессивным методам борьбы с ина­
комыслием. Вновь возродившаяся обстановка «осажденной крепости»
ввиду враждебности западного мира, слухи об угрозе новой войны,
внедрение и закрепление представлений в общественном сознании о

65
наличии не только внешних, но и внутренних врагов обеспечивали
сталинскому руководству свободу рук в ужесточении политического
режима, мобилизации экономики на нужды ВПК и в укреплении вос­
точного блока, подавлении любого недовольства населения, вынуж­
денного в очередной раз «затянуть пояса» вместо реализации надежд
на лучшую жизнь в мирное время, Разработанный в середине апреля
1947 г. Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) (Агитпро­
пом) «План мероприятий по пропаганде среди населения идей совет­
ского патриотизма», целью которого было укрепление морально-
политического и идеологического единства советского общества в ус­
ловиях нараставшего антисоветизма среди бывших западных союзни­
ков, рассматривал в качестве главной внутриполитической опасности
«проявление низкопоклонства и раболепия перед буржуазной наукой
и культурой со стороны отдельных неустойчивых граждан СССР»
[100. С. 63].
В набиравшей обороты холодной войне новой идейно-пропаган­
дистской акцией по «промыванию мозгов» интеллигенции в русле ши­
рившейся кампании борьбы с низкопоклонством перед Западом, стало
издание 28 марта 1947 г. постановления Совета министров СССР и
ЦК ВКП(б) «О судах чести в министерствах и центральных ведомст­
вах». Такие политико-пропагандистские процессы были проведены в
82 министерствах и центральных ведомствах
«Суды чести» просуществовали до 1949 г., но они позволили под­
готовить почву для перерастания кампании борьбы с низкопоклонст­
вом перед Западом, тяжело отразившейся на литературе, искусстве
(февральское постановление 194& г. «Об опере "Великая дружба В.
Мурадели"») и науке (августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 г., запре­
тившая генетику), в еще более интенсивную фазу, проходившую под
лозунгом борьбы с космополитизмом. Решение о развертывании но­
вой идеологической кампании было принято на заседании Оргбюро
ЦК ВКП(б) 24 января 1949 г. [25. С. 11-14], а началом кампании стала
публикация 28 января 1949 г. в газете «Правда» статьи «Об одной ан­
типатриотической группе театральных критиков».
Важным элементом в этой кампании являлось разжигание у совет­
ских людей чувств антисемитизма и шовинизма. Борьба сталинского
руководства с «буржуазным еврейским национализмом» усилилась в
1948 г. после трагической гибели, к которой было причастно Мини-

66
 стерство государственной безопасности СССР (МГБ), председателя
Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) С М . Михоэлса. Ре­
прессии в отношении носителей еврейской культуры и активистов ев­
рейских общественных организаций шли параллельно кампании
борьбы с космополитизмом. По «делу ЕАК» 1948 - 1952 гг. было ре­
прессировано 110 человек [145. С. 207].
Миф о главном внутреннем враге в лице «безродного космополи­
та», подчас тесно связанного с западными спецслужбами, стал интен­
сивно внедряться в массовое сознание средствами пропаганды, лите­
ратуры и искусства, а также через проведение «разоблачительных»
партсобраний и другие организационные формы. С помощью кампа­
нии борьбы с космополитизмом сталинский режим оказывал психо­
логическое давление на общество, особенно интеллигенцию, отда­
вавшую должное достижениям западной науки и культуры и по мере
возможности противившейся духовной самоизоляции страны.
Кампания борьбы с космополитизмом пошла на спад весной
1949 г. Однако рецидивы антизападной кампании продолжали прояв­
ляться и в начале 1950-х г. «Дело врачей-вредителей», сфабрикован­
ное в январе 1953 г., должно было по замыслу Сталина дать новый
импульс данной кампании, но его смерть 5 марта 1953 г. позволила
прекратить этот процесс и реабилитировать подсудимых.
Помимо формирования мифа о деятельности «пятой колонны»
внутри страны важным инструментом манипулирования обществен­
ным сознанием со стороны советского партийно-правительственного
руководства, блокирования реформистских тенденций в обществе и
консервации сталинского режима в первые годы холодной войны бы­
ло формирование образа внешнего врага СССР. Принципиальная роль
в его создании принадлежала внутриполитической и внешнеполити­
ческой пропаганде [108. С. 109 - 133; 87. С. 453-501], превращавших­
ся в главное орудие «психологической войны» как неотъемлемой час­
ти конфронтации. Начавшаяся с осени 1946 г. борьба с проявлением
западничества в литературе и искусстве создавала в общественном
сознании абстрактный образ враждебного капиталистического Запада,
хотя, как уже отмечалось, первоначально в качестве наиболее антисо­
ветски настроенной страны Запада рассматривалась Великобритания.
С конца 1946 г. в советском руководстве заметно усилились антиаме­
риканские настроения. После принятия «плана Маршалла» западны-

67
ми державами в советских дипломатических и особенно в партийных
документах США уже оценивались в качестве главного противника в
холодной войне.
С осени 1947 г. в советской прессе также участилась публикация
материалов с выпадами против США. Так, вслед за выступлением за­
местителя министра иностранных дел АЛ. Вышинского в ООН 18
сентября 1947 г. «За мир и дружбу народов, против поджигателей но­
вой войны», в котором главные претензии по разжиганию военного
психоза достаточно обоснованно были предъявлены США, в «Лите­
ратурной газете» за 20 сентября появилось две, явно инспирирован­
ные сверху, публикации. Это были: «Открытое письмо» советских
писателей к представителям американской культуры, в котором при­
зывы к новой войне сравнивались с фашизмом, и памфлет Б.Л. Горба­
того «Гарри Трумэн», характеризовавший американского президента
в карикатурных и весьма оскорбительных выражениях. Последняя
публикация привела к обмену резкими письмами между послом США
У.Б. Смитом и В.М. Молотовым, который через газету «Правда» зая­
вил 1 октября 1947 г. о нежелании продолжать полемику ввиду якобы
невозможности для советского правительства нести ответственность
за каждую газетную публикацию [100. С. 85, 86; 158. С. 249, 250].
Важным этапом в разворачивавшейся идеологической и пропаган­
дистской войне между СССР и США стало опубликование в начале
1948 г. госдепартаментом сборника документов «Нациетско-советские
отношения 1939 - 1941», в ответ на который под бдительным надзо­
ром Сталина была подготовлена и выпущена брошюра «Фальсифика­
торы истории. (Историческая справка)», оказавшая долгосрочное не­
гативное влияние на развитие советской исторической науки.
Нарастание антиамериканских материалов в советской прессе в
контексте набиравшей силу государственной антизападной кампании,
где также все больше подвергалось критике низкопоклонство перед
американскими буржуазными ценностями и разоблачались связи с
разведкой США, способствовало распространению в советском обще­
стве антиамериканских настроений. Одобренный секретариатом ЦК
ВКП(б) весной 1949 г. «План мероприятий по усилению антиамери­
канской пропаганды на ближайшее время» предусматривал разобла­
чение не только агрессивных планов США, но и развенчание амери­
канской демократии, культуры, образа жизни. В годы разгара холод-

68
ной войны (1949 - 1952 гг.) на отпор внешнему врагу была мобилизо­
ваны все структуры Агитпропа, пресса, литература и искусство [100.
с
. Ц 4 - 1 1 7 ; 158. С. 258 - 268; 25. С. 134 - 150]. Таким образом, анти­
американские идеологические стереотипы внедрялись и закреплялись
в массовом сознании советских людей. В условиях противоборства
двух сверхдержав антиамериканизм становился оборотной стороной
культивирования советского патриотизма, как его понимал Сталин,
т.е. приписывание советской науке и культуре всех мировых дости­
жений и принижение ценностей западной цивилизации, особенно
американской.
В качестве еще одного образа внешнего врага советская пропаган­
да активно использовала западногерманский милитаризм. Нерешен­
ный германский вопрос - одна из взрывоопасных проблем на евро­
пейском направлении холодной войны. После фактического провала
Лондонской сессии СМИД 1947 г. (ноябрь - декабрь), на которой вы­
явились непреодолимые разногласия бывших союзников по герман­
скому вопросу, западные державы в нарушение Потсдамских согла­
шений по Германии, как уже говорилось, взяли курс на создание са­
мостоятельного западногерманского государства. После закрепления
официального статуса ФРГ в 1949 г. и создания ГДР в октябре того
же года, неопределенное будущее разделенной Германии и полярное
отношение сторон в холодной войне к возрождению западногерман­
ского военного потенциала, продолжало оставаться центральной про­
блемой европейской безопасности.
Инициативы западных держав 1950 г. по созданию Европейского
объединения угля и стали и Европейского оборонительного сообще­
ства, а также решения Нью-Йоркского совещания министров ино­
странных дел США, Англии и Франции в сентябре 1950 г. о ремили­
таризации Западной Германии и интеграции ее вооруженных сил в
систему обороны Запада расценивались советским руководством как
планы подготовки новой войны в Европе и вовлечение ФРГ в эти
планы. Акцент советской пропаганды на угрозе ремилитаризации За­
падной Германии не был простым политическим блефом. Слишком
свежи были в памяти советского народа и руководства страны воспоми­
нания о тяжести и жертвах недавней войны, чтобы не выражать тревогу
перед лицом реальных шагов Запада по восстановлению экономическо­
го и военного потенциала ФРГ. В целом же в начале 1950-х гг. герман-

69
екая угроза рассматривалась советским руководством как важная со­
ставная часть угрозы со стороны усиливавшегося военно-политического
блока НАТО.
Ф о р м и р о в а н и е образа внешнего врага, активно создававшегося
внешнеполитической риторикой советских лидеров и пропагандой,
усиливало страх населения С С С Р перед возможностью развязывания
мировой ядерной в о й н ы . Этот страх - неотъемлемая черта ж и з н и с о ­
ветского общества в годы холодной в о й н ы , особенно в период нахож­
дения у власти сталинского руководства.
Таким образом, мобилизация советского общества на поддержку
и н с п и р и р о в а н н ы х идеологических к а м п а н и й , проработок творческой
и н т е л л и г е н ц и и , репрессивных а к ц и й (в том числе в п а р т и й н о -
государственном аппарате: «ленинградское дело» 1949 - 1952 гг.,
«московское- дело» 1949 г., « м и н г р е л ь с к о е дело» 1951 - 1952 гг. и
др.), которые были направлены на борьбу с внутренним врагом, до­
полнялась активным внедрением в общественное сознание в годы ге­
незиса и развертывания холодной войны образа в н е ш н е г о врага. К
концу 1940-х гг. холодная война активно разворачивалась как на
в н е ш н е м , так и на внутреннем фронтах, и это привносило не только в
политику, но и в общественную ж и з н ь основных участников глобаль­
ной к о н ф р о н т а ц и и настроения отчужденности, недоверия и враждеб­
ности по о т н о ш е н и ю к друг другу.
Переориентация а м е р и к а н с к о г о общественного м н е н и я с п о з и т и в ­
ного о т н о ш е н и я к С С С Р как к доблестному союзнику, которое под­
держивалось в годы существования антигитлеровской к о а л и ц и и , к н е ­
гативному восприятию советской в н е ш н е й п о л и т и к и , изображавшей­
ся о ф и ц и а л ь н о й пропагандой всецело «экспансионистской», «агрес­
сивной» и требовавшей отпора, происходила но мере выработки и
становления послевоенного внешнеполитического курса С Ш А . К а к
уже отмечалось, глобалистекие устремления С Ш А нашли свое выра­
ж е н и е в первых доктринах холодной войны - «доктрине Трумэна» и
к о н ц е п ц и и «сдерживания» к о м м у н и з м а . Пропагандистское же «пере­
вооружение» в п р а в и т е л ь с т в е н н ы х структурах С Ш А в духе х о л о д н о й
войны началось с веемы 1946 г. [87. С. 506]. И это отразилось на на­
строениях о б щ е с т в е н н о с т и . Если в январе 1946 г. 23 % американцев
считали, что С С С Р стремится д о м и н и р о в а т ь в м и р е , то в мае и июле
уже не менее п о л о в и н ы о п р о ш е н н ы х полагали, что в н е ш н я я политика

70
СССР направлена на распространение коммунистического образа
жизни и мировое господство [165. С. 155-156]. Происходившие в
1947 г. дебаты в Конгрессе США о помощи Греции и Турции, а затем
и
относительно «плана Маршалла» сопровождались дальнейшим уси­
лением антисоветской пропаганды в американском обществе и нагне­
танием страха относительно «советской угрозы».
Быстрое возрождение антисоветских настроений в США в нема­
лой степени обусловливалось и тем, что антикоммунизм в американ­
ском общественном сознании имел глубокие корни. В 1938 г. в США
был создан Комитет по антиамериканской деятельности (Committee
on Un-American Activities), расследовавший ведение иностранной
пропаганды в стране и способствовавший принятию Конгрессом в
1940 г. пресловутого закона Смита о регистрации всех иностранных
граждан, предоставлении ими любых интересующих власти сведений
о себе, запрещении распространения идей о насильственном сверже­
нии законного правительства и создания соответствующих политиче­
ских группировок. Помимо продолжавшего действовать закона Сми­
та, с 1946 г. в С Ш А стали создаваться новые правовые структуры,
связанные с проверкой благонадежности американских граждан, в ча­
стности учреждалась временная президентская комиссия по проверке
лояльности государственных служащих. В 1947 г. она была транс­
формирована в постоянное управление, занявшееся проверкой всех
американцев, находившихся на государственной службе [137. С. 152].
Предлагая правительственную программу «лояльности» под контро­
лем исполнительной власти, Г. Трумэн оказался во главе начавшейся
антикоммунистической кампании, которая сопровождалась поисками
шпионов в государственных структурах. Известное «дело Гузенко»,
шифровальщика советского посольства в Канаде, совершившего в
сентябре 1945 г. побег и передачу важной секретной информации за­
падным спецслужбам, в значительной степени способствовало наби­
равшей обороты кампании шпиономании в США. В 1948 г. начались
судебные процессы против А. Хисса, президента Фонда Карнеги, и
помощника государственного секретаря Э. • Стеттиниуса, закончив­
шиеся в 1950 г. приговором о пятилетнем сроке тюремного заключе­
ния А. Хисса. Обвиненные в атомном шпионаже в пользу СССР суп­
руги Д. и Э. Розенберги были приговорены в 1 9 5 1 г. Верховным су­
дом США к смертной казни.

71
 По мере интенсификации идеологической борьбы на внешнем и J
внутреннем фронтах холодной войны, которая приобретала формы
психологической войны, в США все больше ущемлялись демократи­
ческие права граждан и усиливалось преследование инакомыслия. В
1949 г. Ю. Деннису и 10 другим коммунистическим лидерам были
предъявлены обвинения в нарушении закона Смита, и в 1950 г. апел­
ляционный суд поддержал выдвинутые обвинения. Это решение про­
ложило путь для обвинений с помощью закона Смита других лидеров
компартии США. В 1951 г. к тюремному заключению были пригово­
рены 40 активистов американской компартии.
Начало войны в Корее способствовало дальнейшему наступлению
реакции на демократические принципы американской конституции. В
сентябре 1950 г. был принят закон о внутренней безопасности, так на­
зываемый закон Маккарэна-Вуда. Несмотря на то что 22 сентября
Трумэн наложил вето на этот билль, заявив «что он нанесет удар по
нашим свободам», поскольку таит опасность «подавления мнений и
верований», Конгресс, легко преодолел президентское вето. Создатели
нового закона приписывали деятельности коммунистической партии
США и левым организациям характер «угрозы» интересам нацио­
нальной безопасности, поскольку они якобы являлись агентами влия­
ния «коммунистической диктатуры иностранного государства» [137.
С. 154]. В разряд «подрывных» могла попасть любая организация ли­
берального толка, если прослеживалось совпадение ее политических
требований с коммунистическими. В соответствии с законом Макка-
рэна-Вуда организации, признанные коммунистическими, должны
были зарегистрироваться у Верховного судьи и представить о себе
полную информацию. Членам коммунистических организаций за­
прещалось работать в сферах, связанных с национальной обороной, а
также получать паспорта для выезда за рубеж.
Антикоммунистическая истерия, поиски внутреннего врага США
в лице коммунистов и шпионов, а также наступление на гражданские
свободы еще больше усилились в связи с разоблачительной деятель­
ностью Конгресса в отношении проникновения в государственный
аппарат подрывных элементов, которая была инициирована в 1950 г.
сенатором-республиканцем от штата Висконсин Дж. Маккарти. В ка­
честве председателя постоянной подкомиссии по расследованию под­
рывной деятельности он получил широкие полномочия по расследо-

72
ваншо антиамериканской деятельности и организации разоблачитель­
ных слушаний (с 1954 г. демонстрировавшихся по телевидению), в
том числе по обвинению в шпионаже в пользу СССР. Маккарти широко
эксплуатировал распространившееся в правых политических кругах
США недовольство ходом военных операций в Корее и «слабостью»
политики администрации Трумэна. Специфической чертой «маккартиз-
ма», которая отличала разоблачительные кампании 1950-х гг. от ранее
звучавших утверждений о проникновении коммунистов в правитель­
ства США, являлось то, что обвинения в принадлежности к «крас­
ным» и деятельности в ущерб национальным интересам США были
выдвинуты против членов самой администрации Г. Трумэна: государ­
ственного секретаря Д. Ачесона, бывшего госсекретаря, генерала Дж.
Маршалла, губернатора от штата Иллинойс Э. Стивенсона и других
высокопоставленных политиков от демократической партии.
Порожденный холодной войной феномен «маккартизма», симво­
лизировавший поворот вправо в американском обществе, отличался
не только атаками на администрацию Трумэна, но и судебными пре­
следованиями и увольнениями с работы профсоюзных деятелей, уни­
верситетских профессоров, ученых, когда-либо придерживавшихся
леволиберальных взглядов (например, одного из создателей атомной
бомбы Р. Оппенгеймера), травлей известных режиссеров и актеров.
Маккартизм привел к ужесточению иммиграционной политики США.
В дополнение к закону Маккарэна-Вуда, запрещавшего въезд в США
членам коммунистических партий и другим иностранцам, которые, с
точки зрения властей, представляли угрозу национальной безопасно­
сти США, в 1952 г. был принят закон Маккарэна-Уолтера, который в
вопросе о предоставлении американского гражданства разрешал пре­
доставлять гражданство тем лицам, которые порвали связи с компар­
тиями и которые в течение 5 лет активно выступали против коммуни­
стической идеологии. Иммиграционная политика препятствовала не
только выезду из страны коммунистов и представителей демократи­
ческих кругов, но и въезду в США ряду деятелей науки и культуры. В
1952 г. выехавшему за рубеж Чарли Чаплину, в свое время связанно­
му с левыми кругами, было отказано в возвращении в США.
В годы «маккартизма» возникла весьма опасная для демократиче­
ских основ американского общества тенденция к всеобщему конфор­
мизму: среди населения укреплялась боязнь высказывать собственное

73
мнение, чтобы не быть обвиненном в инакомыслии. Отрицательное
воздействие «маккартизма» выходило и за пределы США. На волне
«маккартизма» 10 октября 1951 г. Конгресс принял закон «О взаимном
обеспечении безопасности», предусматривавший выделение 100 млн
долларов на финансирование подрывной и диверсионной деятельности
против СССР и стран народной демократии. Влияние деятельности ко­
миссии Маккарти на жизнь американского общества стало постепенно
уменьшаться при президенте Д. Эйзенхауэре. Этому способствовало
окончание войны в Корее в 1953 г. и то, что сенатор замахнулся на два
мощных американских института - армию и сенат, которые смогли дать
отпор выдвинутым против их представителей необоснованным обвине­
ниям. С 1954 г. Маккарти стал утрачивать свое политическое влияние и
маккартизм постепенно пошел на убыль.
В тесной взаимосвязи с антикоммунистической истерией проис­
ходило и внедрение в общественное сознание американцев через
средства массовой информации, образовательные и научные учреж­
дения, литературу и искусство стереотипов антисоветизма, формиро­
вание образа врага в лице Советского Союза. В кругах интеллигенции
особой популярностью пользовались романы Дж. Оруэлла «Скотный
двор» (1945 г.) и «1984» (1949 г.), содержавшие сатирическую паро­
дию на социализм, но являвшиеся при всем своем антисоветизме и
антикоммунизме художественными произведениями.
В целом же происходившие в США на рубеже 1940-х - 1950-х гг.
идеологические кампании напоминали подобные (как бы в зеркаль­
ном отражении) внутриполитические мероприятия, которые осущест­
влялись руководством СССР в первые годы холодной войны. Но при
всей схожести процессов создания образа врага в США и СССР, обу­
словленных холодной войной, советские люди оказались более вос­
приимчивы к событиям международной жизни и в определенной сте­
пени более просвещенными в отношении достижений американской
культуры и образа жизни, чем американские рядовые граждане в вос­
приятии Советского Союза. В годы холодной войны стереотип агрес­
сивного «русского медведя» довольно прочно закрепился в общест­
венном сознании американцев.
Начавшееся потепление в холодной войне после прихода к власти
коллективного советского руководства в марте 1953 г. и смены адми­
нистрации в США положило конец масштабным разоблачительным

74
идеологическим кампаниям в СССР. 6 апреля 1953 г. в «Правде» поя­
вились сообщения о реабилитациях по делу «врачей». Наблюдалось и
значительное уменьшение числа антиамериканских материалов в со­
ветских газетах и журналах. Вместе с тем первый кризис в восточном
блоке в связи с массовыми беспорядками в Берлине 1 6 - 1 7 июня
1953 г., причины которых компетентные советские органы во многом
приписывали подстрекательству Запада, принятие администрацией
США новых агрессивных внешнеполитических доктрин, активизация
в 1953-1954 гг. антисоветской пропаганды и продолжение психоло­
гической войны вели к сохранению в советском общественном созна­
нии образа внешнего врага, прежде всего в лице США.
Новый государственный секретарь США Дж. Ф. Даллес еще в
предвыборную президентскую кампанию 1952 г. провозгласил своей
целью не «сдерживание» коммунизма, а политику «освобождения»
стран восточного блока от коммунистической системы. Политика
Д. Эйзенхауэра («нового взгляда», включавшего доктрину «массиро­
ванного возмездия» с опорой на ядерное оружие) также внушала опа­
сения советскому руководству и обществу, хотя президент-
республиканец выполнил свое предвыборное обещание и приложил
усилия, чтобы положить конец войне в Корее.
Совещание СССР, США, Великобритании и Франции на высшем
уровне в Женеве, состоявшееся в июле 1955 г., хотя и закончилось без­
результатно, продемонстрировало возможность вести цивилизованный
диалог. «Дух Женевы» в немалой степени способствовал оживлению
культурных контактов СССР с западными странами, которые в разгар
холодной войны значительно ослабели. В атмосфере «духа Женевы»
представителями советской интеллигенции стала более настойчиво
высказываться мысль о том. что культура не может развиваться в
замкнутом пространстве, без культурных обменов, которые способст­
вуют взаимопониманию. Говорилось и об общности интересов совет­
ских и западных исследователей в области медицины и других отрас­
лях науки.
Первые шаги по расширению культурных связей с Западом были
предприняты в 1953 г., когда в СССР состоялся фестиваль итальян­
ских фильмов. В 1954 г. было проведено уже 5 фестивалей зарубеж­
ных фильмов (преимущественно прогрессивных кинематографистов
Франции, Великобритании, Италии). И в последующие годы совет-

75
ские люди также смогли знакомиться с достижениями современной
зарубежной кинематографии, в отличие от конца 1940-х гг., когда де­
монстрировались только трофейные американские фильмы, хотя и
они служили своеобразным окном в незнакомый мир. С середины
1950-х гг. стали организовываться художественные и промышленные
выставки, отмечаться юбилеи выдающихся западных композиторов и
писателей в ответ на подобные мероприятия, проводившиеся запад­
ноевропейскими обществами дружбы с СССР. В советских научных
журналах начали появляться статьи зарубежных авторов. Следует от­
метить, что страны Западной Европы гораздо активнее шли на рас­
ширение культурных контактов с СССР, чем Соединенные Штаты.
Так в 1953 г., впервые за годы холодной войны, британское телевиде­
ние и «Би-Би-Си» транслировали концерты советских артистов в рам­
ках проводившегося в Великобритании месячника англо-советской
дружбы.
Созданный в феврале 1958 г. Союз советских обществ дружбы и
культурной связи с зарубежными странами (ССОД) значительно рас­
ширил круг деятельности предшествующей организации - Всесоюз­
ного общества культурных связей с заграницей (ВОКС) - и перешел
от развития контактов в основном с левыми кругами к диалогу и со­
трудничеству с различными общественно-политическими силами, а
также от преимущественно культурных связей к взаимодействию по
широкому спектру гуманитарных и социально-экономических про­
блем.
XX съезд К П С С (14 -• 25 февраля 1956 г.) оказал значительное
влияние не только на международную ситуацию, провозгласив мир­
ное сосуществование в качестве официальной доктрины советской
политики во взаимоотношениях с капиталистическими государства­
ми, а также выдвинув важный тезис об отсутствии «фатальной неиз­
бежности войны», но и на внутриполитические процессы. Закрытый
доклад Хрущева с разоблачением культа личности И.В. Сталина ини­
циировал процессы обновления советского общества, положил начало
развенчанию социальных мифов сталинизма, освобождению общест­
венного сознания от ряда отживших идеологических догм. По горя­
чим следам разоблачения культа личности Сталина и Венгерских со­
бытий в октябре - ноябре 1956 г. в СССР нарастала критика со сторо­
ны интеллигенции, рабочих и студенчества правительственного кур-

76
 экономической политики партии, особенно в области сельского
о'зяйства. Советское партийно-правительственное руководство, обес­
поК
оенное данной тенденцией, 19 декабря 1956 г. обратилось к комму­
нистам с закрытым письмом ЦК К П С С «Об усилении работы партий­
ных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враж­
дебных элементов». В этом документе не только осуждались проявле­
ния имевшей место критики, но все негативные события в стране после
1953 г. в духе стереотипов конца 1940-х - начала 1950-х гг. приписыва­
лись подрывной деятельности Запада и проискам «враждебных элемен­
тов» [РГАНИ.4 Ф. 89. Пер. 6. Д. 2. Л. 48]. Однако само обсуждение дан­
ного письма на закрытых собраниях также сопровождалось критикой
непоследовательности в осуждении культа-личности, отдельных
внутриполитических преобразований, требованиями объективности в
подаче зарубежной информации.
В целом нараставшее социально-политическое недовольство насе­
ления СССР проявилось в конце 1950-х - начале 1960-х гг. в ряде
волнений, из которых наиболее трагическими были события в г. Н о ­
вочеркасске в 1962 г. В среде интеллигенции и молодежи усилилось
размывание коммунистической идеологии и стремление к демократи­
зации советского общества, чему не в последнюю очередь способст­
вовало расширение контактов с Западом. Однако инакомыслие по-
прежнему вызывало резкую реакцию властей.
После того ках в 1957 г. роман Б. Пастернака «Доктор Живаго»
был опубликован на Западе (тогда как журнал «Новый мир» не при­
нял рукопись) и его автор получил в 1958 г. Нобелевскую премию,
против Пастернака была развязана широкая кампания осуждения и
травли, напоминающая годы сталинизма. Политика холодной войны в
области культуры приводила к непоследовательности поведения со­
ветского руководства в годы «оттепели» 1960-х. В 1962 г. Хрущев
разрешил опубликовать в журнале «Новый мир» повесть А.И. Солже­
ницына «Один день Ивана Денисовича», давшую надежду интелли­
генции на возможность дальнейшего разоблачения сталинизма и
большей свободы творчества. Но известная выставка в Манеже со­
временного советского искусства, где Хрущев подверг разносу рабо­
ты ряда молодых художников и скульпторов, и две последующие
встречи с советской творческой интеллигенцией в декабре 1962 г. и

4
Р Г А Н И - Российский государственный архив новейшей истории.
марте 1963 г. показали, что их свобода ограничивается рамками госу­
дарственной политики и идеологии.
В качестве важной меры борьбы с влиянием западной идеологии
на заседании Президиума ЦК КПСС 25 апреля 1963 г. было принято
два далеко идущих постановления: «По организационной перестройке
и усилению руководства идеологической работой и вопросам культу­
ры» и «О глушении зарубежных радиопередач». Последнее постанов­
ление содержало поручение Высшего совета народного хозяйства
(ВСНХ) СССР принять меры по прекращению выпуска коротковол­
новых радиоприемников и директиву разработать приемники, чтобы
осуществлять «прием только наших передач» [1. С. 702, 1133].
Одним из мощных средств, мобилизованных властью для проти­
водействия негативным тенденциям, были органы Комитета государ­
ственной безопасности (КГБ). Перед органами государственной безо­
пасности партийным руководством ставилась задача не только регу­
лярно получать информацию об общественных настроениях, но про­
тиводействовать «идеологической диверсии противника», т.е. про­
никновению буржуазного влияния в советское общество, особенно в
молодежную среду. С 1959 г. в числе новых методов борьбы правоох­
ранительных органов с инакомыслием нередко использовалось при­
нудительное помещение обвиняемых в антисоветской пропаганде и
агитации в психиатрические больницы, что противоречило междуна­
родно-правовым нормам и Конституции СССР. Возрождалась прак­
тика 1920-х - 1930-х гг. высылки неугодных властям лиц за границу.
Таким образом, несмотря на первую «оттепель» в международных
отношениях в 1953 - 1955 гг., которая была неустойчивой и сменя­
лась похолоданиями (Суэцкий и Венгерский кризисы 1956 г.), на
идеологическом фронте холодной войны продолжалось острое проти­
воборство.
В то же время шаги Н.С. Хрущева по реализации принципа мир­
ного сосуществования способствовали дальнейшему расширению
контактов СССР с Западом и отдельным мероприятиям в направлении
преодоления «закрьпости» советского общества. Состоявшийся в ав­
густе 1957 г. в Москве Международный фестиваль молодежи и сту­
дентов стал важным событием в советской культурной и обществен­
ной жизни. Живое общение советской молодежи, воспитанной на
пропагандистских статьях в советской прессе и карикатурах в журна-

78
ле
«Крокодил», со сверстниками из западных государств, в том числе
из
США, служило развенчанию некоторых стереотипов относительно
«загнивающего капитализма», модифицировало сложившийся всеце­
ло враждебный образ Америки, что получило дальнейшее развитие в
увлечении книгами Э. Хэмингуэя, У. Фолкнера, джазовой музыкой и
рок-н-роллом.
Большое значение для новых тенденций в восприятии советскими
людьми США сыграла американская выставка в Москве, открывшая­
ся 24 июля 1959 г. в Сокольниках. Несколько ранее в 1959 г. состоя­
лась подобная выставка СССР в Нью-Йорке, что свидетельствовало о
позитивных подвижках в советско-американских отношениях. Есте­
ственно, что в условиях продолжавшейся холодной войны, несмотря
на отдельные признаки ее потепления, обе выставки преследовали це­
ли пропаганды социалистического и капиталистического образов
жизни. Они являлись ярким примером воздействия так называемой
«мягкой» силы на общественное сознание каждой из противоборст­
вующих сторон. 13 июня в ЦК было принято специальное постанов­
ление о необходимости противодействия имевшимся намерениям ор­
ганизаторов американской выставки использовать ее «в целях пропа­
ганды среди советских людей буржуазной идеологии». Агитпроп вы­
работал инструкции для С М И , как следовало освещать работу амери­
канской выставки. В ходе работы выставки особую обеспокоенность
партийной номенклатуры и МИДа вызывала деятельность организа­
торов выставки по распространению «антисоветской» литературы.
Посетивший выставку Н.С. Хрущев не преминул вступить в про­
пагандистскую полемику с вице-президентом США Р. Никсоном,
присутствовавшим на открытии выставки в качестве официального
представителя США, о преимуществах социалистической системы и
намерениях СССР догнать и перегнать Америку.
Продолжением оживления двусторонних связей сверхдержав и
дальнейшим «открытием» Америки Хрущевым, который при всей
жесткости своей риторики в отношении американского империализма
проявлял неподдельный интерес к этой стране, стал его официальный
визит в США в сентябре - октябре 1959 г. Он был первым советским
политическим лидером (с 1958 г. Хрущев совмещал функции первого
секретаря ЦК К П С С с постом Председателя Совета министров
СССР), который посетил США. Во время своего длительного визита

79
Хрущев встречался с представителями различных политических, де­
ловых и социальных кругов, включая рядовых американцев. В ре­
зультате успешных переговоров Н.С. Хрущева с президентом Д. Эй­
зенхауэром в Кэмп-Дэвиде была достигнута договоренность о новой
встрече США, СССР, Великобритании и Франции на высшем уровне
и официальном визите американского президента в СССР. В целом во
время своего визита Хрущев не только пропагандировал достижения
социализма в СССР, но и прагматически подошел к оценке опыта
США в сельском хозяйстве, легкой промышленности и др. Не слу­
чайно после его визита в 1959 г. началось не всегда обоснованное
внедрение кукурузы в советских колхозах и совхозах и широко рас­
пространился лозунг «Догнать и перегнать Америку по производству
мяса и молока».
Новый виток холодной войны с весны 1960 г. после инцидента с
американским разведывательным самолетом «У-2» и срывом Париж­
ского совещания в верхах несколько усилил в советском обществен­
ном сознании черно-белое восприятие мира по разделительной линии
позитивного «мы» (советский народ, СССР, лагерь социализма, бор­
цы за мир и др.) и враждебного «они» (США, ФРГ, сторонники вой­
ны, империалисты). Н о , очевидно, что наблюдавшиеся до этого пози­
тивные изменения в международном климате и советской внешней
политике укрепили в советском обществе убежденность в приоритет­
ности невоенных средств поддержания мира, опасности силового ре­
шения спорных проблем в ядерный век.
Вторая половина 1950-х - начало 1960-х гг. были отмечены неста­
бильной динамикой холодной войны, в которой первая «оттепель» и ее
последующие отдельные всплески прерывались кризисными события­
ми, происходившими внутри блоков и между ними, а также новым обо­
стрением международной обстановки в результате Берлинского
(1953 - 1961 гг.) и Кубинского (1962 г.) кризисов, чреватых угрозой
ядерной войны. В этих условиях в советском общественном сознании
продолжали сохраняться стереотипы антиамериканизма и антизападные
настроения, которые проявлялись то в большей, то в меньшей степени в
зависимости от колебаний внешнеполитической конъюнктуры.
Однако восприятие Соединенных Штатов и других западных
стран, прежде всего ФРГ (вступление которой в НАТО в мае 1955 г. и
ее милитаризация продолжали оставаться в этот период одним из

80
главных объектов советской пропаганды и вызывать негативные ас­
социации с прошедшей войной), лишалось исключительно черно-
белых тонов. Ширившиеся международные контакты, в том числе
участие в движении за мир, в котором советское руководств стреми­
лось отстаивать позиции лидерства, позволяли реалистичнее подхо­
дить к пропагандистскому образу внешнего врага и иметь на этот счет
собственное мнение. Социально-политические подвижки в советском
обществе в период нахождения у власти Н.С. Хрущева (сформиро­
вавшие на волне «оттепели» так называемое поколение «шестидесят­
ников») и налаживание замороженных в годы разгара холодной вой­
ны связей с Западом подготавливали почву к процессу разрядки, на­
чавшемуся с конца 1960-х гг.
Что касается США, то первые годы после прихода к власти адми­
нистрации Д. Эйзенхауэра характеризовались усилением в стране ан­
тикоммунизма. В 1954 г. был принят закон о контроле за коммуни­
стами (Communist Control Act), который прошел в сенате лишь одним
голосом против. В законе утверждалось, что коммунистическая пар­
тия являлась проводником заговора с целью сбросить правительство и
заявлялось, что ее существование представляло значительную опас­
ность. Вместе с новой внешнеполитической программой президента
все это свидетельствовало о живучести антикоммунизма в американ­
ском обществе, несмотря на то, что с 1954 г. истерия маккартизма
стала понемногу угасать.
В 1954 г. 59 % американцев по-прежнему поддерживали сторон­
ников жесткой линии в отношениях с СССР и только 31 % выступал в
пользу улучшения в советско-американских отношениях. Женевская
конференция на высшем уровне и личная дипломатия Эйзенхауэра,
встречавшегося на ней с новым советским руководством, а также
имевшего доверительную беседу с маршалом Г.К. Жуковым, с кото­
рым он сотрудничал в годы войны, способствовали некоторому ос­
лаблению мифа о советской угрозе и росту числа сторонников нала­
живания конструктивных отношений с СССР. В Суэцком кризисе
1956 г. обе сверхдержавы выступили против тройственной агрессии
Англии, Франции и Израиля в Египте, несмотря на разные причины,
которыми они при этом руководствовались. Вместе с тем происхо­
дивший параллельно Венгерский кризис и вооруженное вмешательст­
во в него СССР вновь подняли волну антисоветских настроений в

81
США. Одновременно события в Венгрии показали, что доктрина «ос­
вобождения» не работала: США оказывали повстанцам лишь мораль­
но-пропагандистскую поддержку, не рискуя вступить в конфликт с
СССР.
Запуск первых советских спутников в 1957 г., свидетельствовав­
ший о появлении у СССР межконтинентальных баллистических ра­
кет, вызывал в американском обществе как уважение, так и новые
опасения насчет советской «угрозы». Помимо завышенных оценок
ЦРУ относительно количества советских баллистических ракет на
американские политические и военные круги, а также на широкую
публику оказывал влияние блеф самого Н.С. Хрущева. Советский ли­
дер не только рассматривал ракеты как самое главное оружие в со­
временной войне и как основу стратегического превосходства госу­
дарства, но и часто повторял, что СССР опережает США и по количе­
ству межконтинентальных баллистических ракет (МБР), и по ракето­
строению в целом. На самом деле, хотя с июня 1956 г. советская бал­
листическая ракета Р-5М была включена в военный арсенал, в СССР
даже к началу 1960-х гг. производство М Б Р еще не начиналось и име­
лось только 4 громоздких Р-7С на пусковой площадке около Плисец-
ка. «Ракетная дипломатия» Хрущева в немалой степени оказала воз­
действие на интенсификацию ядерного строительства в США.
Полет Ю.А. Гагарина в космос в апреле 1961 г. внес дополнитель­
ную тревогу относительно значительного отставания США от СССР и
ее использования для увеличения американского военного бюджета.
В целом же факт овладения СССР М Б Р и его достижения в освоении
космического пространства означали сдвиг в стратегическом балансе
сил. США утрачивали свою стратегическую неуязвимость и превос­
ходство, а общественное мнение все больше склонялось к пониманию
опасности любого локального конфликта между сверхдержавами и
необходимости налаживания переговорного процесса.
Однако политика сверхдержав в начале 1960-х гг. не способство­
вала реализации подобных настроений в американском обществе. В
области военного противоборства с СССР, ставшим обладателем ра­
кетно-ядерного оружия, новая доктрина «гибкого реагирования» пре­
зидента Дж. Кеннеди предусматривала не только продолжение гонки
ядерных вооружений, чтобы ликвидировать официально заявленное
самим Кеннеди «отставание по ракетам» (missile gap), но и развитие

82
новых видов обычных вооружений, которые имели широкий спектр
применения, в том числе в локальных конфликтах. При этом возмож­
ность ядерной войны с СССР не исключалась, однако в отличие от
доктрины «массированного возмездия» Эйзенхауэра она рассматри­
валась в качестве самого последнего средства в случае военной кон­
фронтации.
Взамен обанкротившейся доктрины «освобождения» была провоз­
глашена идеологическая доктрина «наведения мостов» во взаимоот­
ношениях со странами Восточной Европы. Предполагалось с помо­
щью «мирного вмешательства» США стимулировать обозначившиеся
элементы дезинтеграции в восточном блоке, чтобы добиться посте­
пенной трансформации коммунистических режимов в прозападные.
Среди известных разработчиков этой доктрины были 3. Бжезинский и
Дж. Кеынан. Они рекомендовали администрации переориентировать­
ся с военно-политических средств воздействия на политико-
дипломатические и культурно-идеологические. По мнению этих по­
литиков, такие средства должны были включать расширение различ­
ного рода обменов и культурных контактов с социалистическими
странами. По словам Кеннана, посетившего в 1958 г. Польскую на­
родную республику, необходимо было «взломать жесткие шаблоны
"биполярности" в отношениях США с социалистическим миром».
При всем том, что стратегия «наведения мостов» шла в русле про­
должавшейся холодной войны и была направлена на «размывание»
социализма изнутри и раскола социалистического лагеря, она отража­
ла новую ситуацию в мире, на которую оказывали воздействие, с од­
ной стороны, формировавшаяся в ходе гонки ядерных вооружений
концепция «ядерного устрашения (сдерживания)» («nuclear
deterrence»), а с другой - усилившаяся тенденция к налаживанию эко­
номических, культурных и научных связей между странами западного
и восточного блоков, чему в немалой степени способствовала совет­
ская политика мирного сосуществования, несмотря на непоследова­
тельность ее реализации советским руководством и восприятия этой
политики на Западе как использование СССР «мягкой» силы для под­
рыва единства западного блока.
Берлинский кризис привел к новому увеличению военных расхо­
дов США. В июле 1961 г. Конгресс США выделил дополнительные
средства на нужды обороны страны и дал право президенту призвать

83
на действительную службу 250 тыс. резервистов. Берлинский кризис,
к счастью, не привел к военному конфликту между СССР и США, но
его последствиями явились увеличение численности американских
вооруженных сил и военного бюджета США - с 10,1 млрд долларов в
1961 г. до 12,4 млрд долларов в 1962 г., - а также заявленная 8 июля
1961 г. приостановка очередного сокращения советских вооруженных
сил, начавшегося в 3 960 г.
Кубинский ракетный кризис, разразившийся осенью 1962 г. в свя­
зи с тайной доставкой и размещением на Кубе советского ядерного
оружия средней дальности и тактического ядерного оружия и в связи
с ответной реакцией США, которая выразилась в жестком требовании
президента Кеннеди (в телевизионном выступлении 22 октября) вы­
вести советские ракеты и в его приказе о введении воздушной и воен­
но-морской блокады острова, вплотную приблизил мир к термоядер­
ной войне. Однако верх одержал политический реализм Хрущева и
Кеннеди, сумевших в результате не прекращавшихся двусторонних
переговоров, шедших по разным каналам, найти компромиссное ре­
шение по выходу из кризиса. В результате СССР вывез ракеты с
ядерными боеголовками, а США в ноябре 1962 г. отменили блокаду
Кубы. Однако отношение американцев к Хрущеву весной 1963 г. ос­
тавалось резко негативным (91 % ) . После подписания Московского
Договора в августе 1963 г. о запрещении испытаний ядерного оружия
в трех средах и постепенного ослабления напряженности оно не­
сколько улучшилось, хота и оставалось негативным (83 % ) . Тем не
менее ко второй половине 1960-х гг. процент тех, кто допускал, что
СССР развяжет третью мировую войну, значительно уменьшился.
Восприятие в американском обществе первого лица государства было
персонифицированным восприятием всей политики страны: к 1965 г.
только 20 % американцев позитивно относились к Советскому Союзу
[165. С. 299, 310, 808].
Следовательно, образ врага в лице СССР продолжал превалиро­
вать в западном общественном мнении, хотя европейцы относились
более терпимо к советскому противнику и были больше заинтересо­
ваны в расширении экономических и культурных контактов, чем аме­
риканцы, пережившие эпоху маккартизма. (В отличие от Западной
Европы в США до 1958 г. не состоялось ни одной советской художе­
ственной выставки, а также не устраивались выступления советских

84
артистов). Однако под влиянием менявшегося международного кли­
мата, увеличения элементов кооперационности во взаимоотношениях
стран Запада и Востока, несмотря на доминирование конфронтации,
этот одномерный взгляд на СССР начинал все больше размываться.
Стереотипы антикоммунизма и антисоветизма, питательной средой
для которых была не только холодная война, но и цивилизационные
различия (восприятие жизненных ценностей, специфика политиче­
ской культуры, отношение к «чужому»), сохранялись в западном об­
щественном сознании, но они не являлись статичными и вызревавший
процесс разрядки способствовал их определенному ослаблению.

Тема 4. От первой р а з р я д к и международной напряженности

к Суэцкому и Венгерскому кризисам

Повороты от конфронтации к так называемой «разрядке» между­

народной напряженности (detente) определялись как внешнеполити­
ческими, так и внутриполитическими факторами: сменой прави­
тельств, личностью политиков, экономической ситуацией, развитием
новых видов вооружений и т.д. В современной историографии в
сложном комплексе проблем, составляющих понятие «новой истории
холодной войны», политика разрядки оказалась менее изученной по
сравнению с достигнутыми на сегодняшний день результатами иссле­
дования самого феномена холодной войны. Об усилившемся интересе
исследователей к истории разрядки свидетельствует проведение в
июне 2002 г. в Москве и в сентябре того же года во Флоренции двух
международных конференций, посвященных проблемам разрядки. По
этой теме опубликованы специальные труды зарубежных исследова­
телей. Примечательно, что М. Леффлер в своей новой книге сфокуси­
ровал внимание на исследовании причин неудач в достижении проч­
ной разрядки до конца 1980-х гг.
Так что же представляла собой разрядка: неотъемлемую часть хо­
лодной войны или же ее альтернативу, заложившую основы развития
тех процессов, которые на рубеже 1990-х гг. привели к окончанию би­
полярного мира? Если суммировать основные концепции и оценки ав­
торов, касающиеся генезиса и эволюции политики разрядки, то в них
просматривается несколько сквозных тем. Прежде всего, насколько
корректным является употребление термина «разрядка» (даже с таки-

85
ми определениями как «первая», «ранняя») применительно к между­
народным отношениям в период с весны 1953 г. и до Женевского со­
вещания на высшем уровне 1955 г. включительно? Многие авторы от­
мечают наличие существенных различий между простым ослаблени­
ем международной напряженности, которыми была отмечена динами­
ка холодной войны в 1953 - 1955 гг., и политикой разрядки конца
1960-х - начала 1970-х гг., т.е. как антитезы конфронтационной моде­
ли взаимоотношений двух различных социально-политических сис­
тем.
И тем не менее, период 1953 - 1955 гг., даже если его назвать «0»
циклом политики разрядки, имел принципиально важное значение по
сравнению с атмосферой той ожесточенной идеологической и полити­
ческой борьбы, которой был отмечен конец 1940-х - начало 1950-х гг. В
1950 г. и Москва, и Вашингтон равно отрицательно отнеслись к идее
переговоров на высшем уровне. Эта идея была озвучена У. Черчиллем
в период его избирательной кампании. Хотя слово «разрядка» стало
употребляться в политическом лексиконе с начала 1950-х гг. для обо­
значения снижения остроты международной напряженности, обе сто­
роны в холодной войне расценивали данную возможность как такти­
ческий маневр с целью использовать временную передышку в свою
пользу и в ущерб противнику. При этом и США, и СССР стремились
продемонстрировать свою твердость и не были готовы идти на какие-
либо уступки и компромиссы.
Приход к власти в Советском Союзе в 1953 г. коллективного руко­
водства (в лице Л.П. Берия, Г.М. Маленкова, Н.С. Хрущева) был вос­
принят на Западе с надеждой на изменение советской внешней поли­
тики и ослабление международной напряженности. Тем более, что в
США в январе 1953 г. состоялась инаугурация нового президента от
Республиканской партии Д. Эйзенхауэра, пообещавшего - в период
предвыборной кампании 1952 г. - положить конец войне в Корее. В
Великобритании в октябре 1951 г. лейбористское правительство сме­
нилось консервативным кабинетом во главе с У. Черчиллем, который в
своей речи в парламенте 11 мая 1953 г. вновь призвал к неофициаль­
ной встрече глав государств на высшем уровне и значительно активи­
зировал свои усилия в этом направлении.
Но путь к первому ослаблению международной напряженности
отнюдь не был легким. Даже после Женевской встречи на высшем

86
уровне 1955 г. разрядка все еще воспринималась сквозь призму хо­
лодной войны. Государственный секретарь США Дж. Ф. Даллес, вы­
ступая в Чикаго 8 декабря 1955 г . , отметил «эластичность» советской
внешней политики после Женевы. Однако, по его мнению, разрядка
по-прежнему должна была служить целям обеспечения безопасности
стран Запада. Надежды на эрозию марксистско-ленинской идеологии
и перерождение социалистической системы в результате ослабления
международной напряженности разделяли и другие западные полити­
ческие деятели.
Лишь со второй половины 1960-х гг. разрядка стала в большей ме­
ре рассматриваться как взаимовыгодный процесс нормализации от­
ношений основных участников холодной войны, прежде всего СССР
и США, и как создание системы межгосударственных обязательств в
области сокращения обычных и ядерных вооружений, обеспечения
всеобщей безопасности, политического, экономического и культурно­
го сотрудничества.
Что касается продвижения к первой разрядке советского руково­
дства, то в 1953 г. новое коллективное руководство, отягощенное на­
следием сталинизма, еще не было готово к компромиссам с Западом.
Так, на июльском Пленуме ЦК К П С С , который был посвящен осуж­
дению деятельности Берии и на котором впервые прозвучала критика
по адресу Сталина, Маленков заявил в своей заключительной речи:
«Когда потребуется мы пойдем на переговоры с империалистами, на
так называемые совещания, но без каких-либо предварительных усло­
вий. Мы не при всяких условиях пойдем на совещания, мы не допус­
тим односторонних уступок» [23. С. 355].
Следуя этой линии, советское правительство, дав в ноте прави­
тельству США от 28 сентября 1953 г. предварительное согласие на
участие во встрече министров иностранных дел, в течение двух меся­
цев само пыталось навязать ряд условий западным державам, в част­
ности настаивая на участии КНР. Наконец, в ноте от 26 ноября совет­
ское правительство согласилось принять участие в совещании мини­
стров, оговорив лишь два пункта: о созыве совещания пяти держав в
ближайшем будущем и о проведении намеченной встречи четырех
министров иностранных дел в Берлине. Примечательно, что на пресс-
конференции 1 декабря Даллес расценил советскую ноту как мораль-

87
ную победу Запада и выразил надежду на изменение позиции СССР в
германском и австрийском вопросах.
Действительно, Берлинское совещание 1954 г. (25 января - 18
февраля) было отмечено новым подходом СССР к обеспечению евро­
пейской безопасности и, соответственно, к германскому вопросу. Со­
ветская делегация представила проект «Общеевропейского договора о
коллективной безопасности в Европе». В 1954 г. советский проект о
коллективной безопасности преследовал двоякие цели: помешать реа­
лизации создания ЕОС и содействовать решению германского вопро­
са. Предусматривалось, что ГДР и ФРГ могли стать участниками этого
договора наряду с другими европейскими государствами. После под­
писания мирного договора с Германией и восстановления единства
германского государства участником договора становилась бы уже
объединенная Германия. При этом предлагалось до заключения мир­
ного договора с Германией не допускать создания германских воору­
женных сил.
Более того, встав на путь некоторых уступок, советское руково­
дство в нотах от 31 марта 1954 г. правительствам четырех держав со­
гласилось на участие США в общеевропейской системе безопасности
и впервые официально выдвинуло предложение о вступлении СССР в
НАТО. Естественно, что эти предложения не могли найти отклика у
лидеров Запада, нацеленных на вовлечение ФРГ в НАТО и не желав­
ших менять характер западного блока.
Однако в результате усилий советской делегации участники Бер­
линского совещания договорились о созыве в 1954 г. в Женеве сове­
щания министров иностранных дел СССР, США, Англии, Франции и
КНР, во первых, для окончательного урегулирования корейского во­
проса (соглашение о перемирии в Корее было подписано 27 июля
1953 г.), и, во вторых, для рассмотрения ситуации в Индокитае, где с
1945 г. продолжались военные действия с участием Франции.
На Женевском совещании по Индокитаю (26 апреля - 21 июля
1954 г.) помимо пяти великих держав в обсуждении каждого из по­
ставленных вопросов принимали участие все заинтересованные сто­
роны, включая представителей К Н Д Р и Южной Кореи, Демократиче­
ской Республики Вьетнам, сайгонского правительства, Камбоджи и
Лаоса, что оказало позитивное влияние на итоги совещания. Несмот­
ря на занятую США обструкционистскую позицию (они исключили

88
себя из принятия не одобрявшихся ими решений), Женевское совеща­
ние продемонстрировало широкие возможности дипломатического
решения спорных неурегулированных проблем. Подписанные в Жене­
ве соглашения положили конец военным действиям во Вьетнаме,
Камбодже и Лаосе, хотя Вьетнам оказался временно разделенным по
17-й параллели на два государства (Республика Вьетнам, т.е. Южный
Вьетнам, и Демократическая Республика - Северный Вьетнам). В Же­
невских соглашениях также признавалась необходимость дальнейше­
го политического урегулирования и предусматривалось неучастие
этих стран в военно-политических блоках, равно как и нахождение
военных баз на их территориях.
Что касается позиции США, то озабоченность возможностью «по­
тери» Южного Вьетнама в случае распространения на него из Север­
ного Вьетнама коммунистической власти нашла свое проявление в
формулировании Д. Эйзенхауэром в преддверии Женевской конфе­
ренции доктрины «домино». На пресс-конференции, состоявшейся
7 апреля 1954 г., отвечая на вопрос журналиста о важности Индокитая
для «свободного мира», Эйзенхауэр заявил, что если Южный Вьетнам
станет коммунистическим, то под контроль коммунистов попадут и
все соседние с ним государства Юго-Восточной Азии. Данный про­
цесс он образно сравнил с эффектом падающих под действием перво­
го удара всех выстроенных в ряд костяшек «домино». Отметив, что
450 млн человек в Азии уже находятся под властью коммунистическо­
го Китая, президент заявил, что США не могут допустить дальнейших
больших потерь в регионе, учитывая не только необходимость проти­
востояния коммунизму, но и потери сырьевых ресурсов, а также инте­
ресы безопасности Японии, Формозы (Тайваня), Филиппин, Австра­
лии и Новой Зеландии.
В дальнейшем с помощью доктрины «домино», согласно которой
приход к власти коммунистов в каком-либо государстве «третьего ми­
ра» неизбежно повлечет за собой следование по этому пути других го­
сударств, оправдывалась война США во Вьетнаме, интервенции в Н и ­
карагуа и другие страны Латинской Америки.
Озабоченность США возможностью дальнейшего распростране­
ния коммунизма в Азии привела к подписанию 8 сентября 1954 г. на
конференции в Маниле Договора об обороне Юго-Восточной Азии и
создании военно-политического блока СЕАТО (South-East Asia Treaty

89
Organization). Его членами стали США, Великобритания, Франция,
Австралия, Новая Зеландия, Филиппины, Таиланд и Пакистан, и сфе­
ра его обороны распространялась на Южный Вьетнам, Лаос, Камбод­
жу. Этот блок дополнил складывавшуюся по типу НАТО систему ре­
гиональных военно-политических союзов, которая отвечала замыслу
госсекретаря Даллеса о противодействии таким образом влиянию Со­
ветского Союза. Несколько ранее, в сентябре 1 9 5 1 г . , в Тихоокеанском
регионе был создан блок АНЗЮС, именовавшийся по первым буквам
его членов: Австралии, Новой Зеландии и США. В результате поездки
Даллеса по странам Ближнего и Среднего Востока (она состоялась в
мае 1953 г.) в апреле 1954 г. был подписан договор между Турцией и
Пакистаном о союзе. В феврале 1955 г. к нему добавился Багдадский
пакт межу Ираком и Турцией, к которому в марте присоединились
Великобритания, Пакистан и Иран. После выхода Ирака из Багдадско­
го пакта в 1959 и до своего распада в 1979 г. этот военный союз назы­
вался СЕНТО (Central Treaty Organization). Таким образом создавалась
западная система региональных многосторонних военно-
политических блоков.
В целом решения Женевского совещания по Индокитаю в 1954 г.
оказали свое позитивное воздействие на международную обстановку
в Азии, хотя осенью 1954 г. в Тайваньском проливе возник опасный
очаг напряженности из-за принадлежавших Китаю островов Кемой и
Мацзу.
Что касается Европы, то она двигалась к завершению раскола на
два военно-политических блока. После отказа французского Нацио­
нального собрания 30 августа 1954 г. ратифицировать договор о ЕОС
в столице Франции 23 октября того же года были подписаны новые
Парижские соглашения об изменении и дополнении к Брюссельскому
договору 1948 г. и о создании (на основе бывшего Западного союза)
Западноевропейского союза с участием ФРГ. Одновременно были
также подписаны протоколы о принятии ее в НАТО и о прекращении
оккупационного режима в Западной Германии. Реакцией СССР яви­
лись дальнейшие мероприятия по организационному оформлению во­
енного сотрудничества стран «народной демократии» и СССР. Отве­
том на ратификацию Парижских соглашений в мае 1955 г. было про­
ведение в Варшаве 11-14 мая совещания восьми европейских стран

90
восточного блока, на котором и была создана Организация Варшав­
ского договора.
Однако наряду с окончательным структурированием холодной
войны в 1955 г. четко обозначилась и другая тенденция: поиск путей
нормализации отношений между Востоком и Западом, В немалой сте­
пени этому содействовало то, что советская дипломатия пошла на
урегулирование австрийского вопроса. 15 мая 1955 г. СССР, США,
Великобритания и Франция подписали Государственный договор с
Австрией, которая получила статус нейтрального государства. В июле
1955 г. были нормализованы отношения СССР с Югославией.
Кроме того, оздоровление обстановки в Азии способствовало про­
ведению в Бандунге в апреле 1955 г. конференции 29 стран Азии и
Африки, в документах которой уже просматривались основопола­
гающие принципы начавшегося на рубеже 1960-х гг. Движения не­
присоединения к военным союзам и блокам великих держав. Этот но­
вый фактор мировой политики, с одной стороны, ослаблял биполяр­
ную конфигурацию международной системы (например, влиял на рас­
становку сил в ООН; такие неприсоединившиеся страны, как Египет и
другие пытались играть на глобальном противостоянии СССР и США
и т.д.). С другой стороны, массовый выход в конце 1950-х - начале
1960-х гг. на мировую арену освободившихся от колониальной зави­
симости государств способствовал усилению борьбы сверхдержав за
влияние в странах «третьего мира».
Высшей точкой развивавшихся с 1953 г. тенденций к ослаблению
международной напряженности можно считать созыв в Женеве
1 8 - 2 3 июля 1955 г. (после десятилетнего перерыва) совещания глав
правительств СССР, США, Англии и Франции. На Женевском самми­
те не удалось достичь практических решений ни по одному конкрет­
ному вопросу повестки дня: германскому; европейской безопасности;
разоружения; о контактах между Востоком и Западом. Наибольшее
расхождение участников совещания вызывали взаимосвязанные во­
просы о европейской безопасности и германский. Для советской деле­
гации, как показывают архивные документы, первостепенное значе­
ние имело создание системы коллективной безопасности с участием
двух германских государств и уже на ее основе - решение вопроса об
объединении Германии. К середине 1955 г . , под влиянием событий
связанных с вступлением в силу Парижских соглашений, в советском

91
руководстве сформировался поворот к ориентации в германском во­
просе на длительное существование двух германских государств и не­
обходимости укрепления суверенитета ГДР, усиления ее позиций на
международной арене [160. С. 85-88, 168, 169, 173]. Включение За­
падной Германии в НАТО и ее ремилитаризация рассматривались
СССР как главное препятствие на пути к единству Германии. Совет­
ская позиция нашла отражение в проекте «Договора о коллективной
безопасности в Европе (основные принципы)», а также в документе
«Основные принципы договора между существующими в Европе
группировками». Новизна советского подхода (по сравнению с Бер­
линским совещанием) заключалась в предложении поэтапного созда­
ния системы коллективной безопасности. На первом этапе (2-3 года)
сохранялись уже существовавшие в Европе военные блоки - НАТО и
Варшавский договор - при условии достижения между ними догово­
ренности об отказе от применения силы, мирного решения проблем и
«замораживания» их вооруженных сил. На втором этапе прекращали
свое действие Североатлантический и Варшавский договоры, а также
Западноевропейский союз и в силу вступала система коллективной
безопасности, включавшая все европейские государства и США. За­
падные делегации настаивали на первоочередном свободном воссо­
единении Германии (так называемый «план Идена»), а затем реализа­
ции по ее выбору права на участие в коллективной обороне. Иными
словами, речь шла о сохранении единой Германии в НАТО и о пре­
доставлении СССР «гарантий безопасности».
При обсуждении проблемы контроля над вооружениями для Со­
ветского Союза, который учел предыдущие предложения стран Запада
и отказался от своего требования относительно пропорционального
сокращения обычных вооружений на 1 / 3 , было целиком неприемлемо
предложение Эйзенхауэра о взаимном, беспрепятственном проведе­
нии аэрофотосъемок с целью инспекции выполнения программы ра­
зоружения (план «открытого неба»).
Тем не менее сам факт созыва совещания в верхах, возобновление
личной дипломатии на высшем уровне и деловая атмосфера обсужде­
ния спорных международных проблем продемонстрировали возмож­
ность альтернативного холодной войне развития отношений между
восточным и западным блоками. Возник даже термин «дух Женевы»,
которым обозначалось благоприятное воздействие совещания на меж-

92
дународную обстановку. Однако первая «оттепель» в холодной войне
длилась недолго. Совещание министров иностранных дел четырех
держав, проходившее 27 октября - 16 ноября 1955 г. вновь в Женеве и
призванное выполнить директивы совещания глав правительств, за­
кончилось безрезультатно. Началось движение по нисходящей к обо­
стрению международной обстановки.
Этому способствовали два взаимосвязанных кризиса 1956 г. - Су­
эцкий и Венгерский, - которые хотя и находились на периферии хо­
лодной войны, но выявили некоторые новые тенденции во взаимоот­
ношениях сверхдержав и их союзников. Кроме того, в Суэцком кризи­
се нашло свое проявление начавшееся соперничество между США и
СССР за влияние на национально-освободительное движение в араб­
ских странах.
События в Венгрии в октябре - ноябре 1956 г., связанные с попыт­
кой радикальных реформ правительства И. Надя с целью «демократи­
зации социализма», и последовавшая затем интервенция советских
войск отражали нараставший кризис коммунистических режимов в
восточном блоке [см. подробнее: 96]. Первым, наиболее острым про­
явлением недовольства населения социально-экономической полити­
кой стоявших у власти коммунистов явились вооруженные выступле­
ния рабочих в Восточном Берлине 1 6 - 1 7 июня 1953 г . , подавленные
находившимися в ГДР советскими оккупационными войсками. Собы­
тиям в Венгрии предшествовали волнения в Познани 28 - 29 июня
1956 г. Несмотря на то что они были приостановлены с помощью ре­
гулярной армии, общая кризисная ситуации в Польше была урегули­
рована политическими методами в результате переговоров советской
партийной делегации (Хрущев, Молотов, Микоян, Каганович) с
В. Гомулкой и его сторонниками в Польской объединенной рабочей
партии (ПОРП). В отличие от Польши для разрешения острого внут­
риполитического кризиса в Венгрии дважды использовался ввод со­
ветских войск. Свою роль в принятии Москвой 31 октября решения о
подавлении венгерского восстания силой сыграли такие внешние фак­
торы, как изменившаяся позиция руководства К П К , мнение лидера
итальянских коммунистов П. Тольятти, опасавшихся выхода событий
Венгрии из-под коммунистического контроля, а также начавшаяся
30 октября тройственная англо-франко-израильская агрессия против
Египта.

93
 Драматический исход оппозиционных выступлений в Венгрии по­
казал, с одной стороны, неприятие Москвой отхода от «советской мо­
дели» социализма (несмотря на критику сталинизма на XX съезде
партии в феврале 1956 г. и выдвинутое в докладе Хрущева положение
о возможности новых форм пути к социализму) и откат советского ру­
ководства к силовой политике в отношении стран «народной демокра­
тии», а с другой - несостоятельность американской доктрины «осво­
бождения» от коммунизма. Последняя была официально провозгла­
шена государственным секретарем Даллесом в середине января
1953 г. в отношении всех государств, входивших в советский блок.
Администрация Эйзенхауэра, поддерживая венгерских повстанцев, не
рискнула пойти на вмешательство в конфликт в советской сфере
влияния, опасаясь его перерастания в военное столкновение блоков, и
ограничилась лишь пропагандистской кампанией, также учитывая
одновременно происходившие события в Египте. На это и рассчиты­
вало советское руководство, предпринимая военную интервенцию в
Венгрии. Но Венгерский кризис, как уже отмечалось, заставил США
на рубеже 1960-х гг. принять более гибкую доктрину «наведения мос­
тов» для экономического и политического подрыва влияния СССР в
восточноевропейском регионе.
Параллельно событиям в Восточной Европе развивался ближнево­
сточный Суэцкий кризис (1956 - 1957 гг.), непосредственной причи­
ной которого послужили события, связанные с решением Египта о
национализации компании Суэцкого канала (о чем президент Г.А. На­
сер заявил 26 июля 1956 г.) и со стремлением Англии и Франции вер­
нуть контроль над каналом. Вопреки договоренностям, достигнутым
на осенних Лондонских конференциях, а также в Совете Безопасности
ООН в октябре 1956 г. об участии пользователей в управлении мор­
ским каналом на Ближнем Востоке, 29 октября началась совместная
военная акция Израиля, Англии и Франции против Египта. СССР и
США, исходя из интересов укрепления своих позиций в арабских
странах, осудили начавшуюся тройственную агрессию.
В послании советского правительства странам-агрессорам от 5 но­
ября 1956 г. с требованием прекратить войну и вывести иностранные
войска из дружественного ему Египта содержалась угроза примене­
ния атомного оружия. Следует отметить, что еще в последние годы
жизни Сталина Египет рассматривался как потенциальный союзник

94
СССР, который можно было привлечь на свою сторону в ООН и кото­
рый выступал против англо-американских планов создания Средне­
восточного командования, подчиненного НАТО. В сентябре 1955 г.
египетское правительство объявило о заключении с Чехословакией
договора о поставках оружия. После отказа США в финансировании
строительства Ассуанской плотины между Египтом и СССР была
достигнута договоренность об экономической помощи в реализации
проекта. Одновременно с отправкой нот странам-агрессорам совет­
ское правительство обратилось 5 ноября к администрации Эйзенхау­
эра с предложением о совместных военных действиях, чтобы поло­
жить конец агрессии.
Администрация Эйзенхауэра, первоначально занимавшая двойст­
венную позицию, в конце концов, отказалась поддержать колониаль­
ные амбиции своих стратегических партнеров по НАТО. Она руково­
дствовалась, в первую очередь, тем, чтобы не нанести ущерб прести­
жу США в глазах развивающихся стран на фоне активизации миро­
творческой политики СССР, а также долгосрочными (в том числе неф­
тяными) интересами США на Ближнем Востоке. Кроме того, среди
причин для недовольства политикой Англии и Франции было и беспо­
койство относительно негативных последствий их участия в агрессии
для имиджа НАТО; опасения за исход предвыборной президентской
кампании в США; раздражение по поводу отвлечения внимания ми­
ровой общественности от событий в Венгрии.
Фактически, вступая в соперничество за влияние на национально-
освободительное движение и укрепление своих позиций в регионе.
СССР и США действовали в направлении прекращения вооруженной
агрессии против Египта. В начале марта 1957 г. с территории Египта
были выведены последние израильские войска. Таким образом, Суэцкий
и Венгерский международные кризисы выявили двойственный элемент
в противоборстве сверхдержав: соперничество-сотрудничество, хотя по­
следнее в данных ситуациях было следствием, а не целью.
Основные принципы политики США на Ближнем и Среднем Вос­
токе после Суэцкого кризиса были изложены в выступлении прези­
дента Д. Эйзенхауэра 5 января 1957 г. на заседании обеих палат Кон­
гресса. Суть его состояла в том, чтобы с экономической и военной
помощью США заполнить «вакуум силы», образовавшийся на Ближ­
нем Востоке ввиду ослабления влияния западноевропейских стран, и

95
спасти регион от угрозы международного коммунизма, В дальнейшем
эта внешнеполитическая инициатива (начавшая разрабатываться в гос­
департаменте еще с к о н ц а ноября 1 9 5 6 г . , 20 декабря получившая одоб­
рение Эйзенхауэра на заседании Совета национальной безопасности
(СНБ) и вызвавшая столь бурные дебаты в Капитолии, что заключи­
тельная резолюция Конгресса по новой американской ближневосточной
политике была подписана президентом только 9 марта 1 9 5 7 г . ) получила
название «доктрины Эйзенхауэра» [см. подробнее: 93. С. 46-97].
Первой акцией, осуще­
ствленной США в соответ­
ствии с «доктриной Эйзен­
хауэра», явилась отправка
15 июля 1958 г. американ­
ских войск в Ливан, где
шла гражданская война.
США также согласились
предоставить транспорт­
ные самолеты британскому
десанту, который почти
одновременно высадился в
РТордании в связи с усиле­
нием внутриполитического
кризиса в этой стране по­
сле произошедшей в 1958 г.
антимонархической рево­
люции в Ираке. Интервен­
ция США в Ливане спо­
собствовала укреплению
американо-израильских от­
ношений. В частности, бы­
ли возобновлены двусторонние контакты по обмену разведданными; И з ­
раилем разрешались перелеты американских и английских военных са­
молетов через его территорию (до получения от СССР решительного
протеста); со стороны администрации Эйзенхауэра делались заявления о
готовности оказать помощь в случае угрозы независимости и целост­
ности израильского государства, а также в вооружении израильской
армии. Реакция советской дипломатии на вмешательство США и Ве-

96
ликобритании в дела арабских государств ограничивалась рядом же­
стких заявлений, включая напоминания о наличии у СССР ядерного
оружия, посылкой дипломатических нот и пропагандистских кампаний,
проведением военных маневров в Закавказье и на турецко-болгарской
границе и инициированием обсуждения ситуации на Ближнем Востоке
на чрезвычайной сессии Генеральной ассамблеи ООН в августе 1958 г.
Во второй половине октября этого же года американские и британские
войска были выведены из Ливана и Иордании.
В целом события 1958 г. продемонстрировали усиление борьбы
сверхдержав за укрепление своих позиций и влияния в ближнево­
сточном регионе. Арабо-израильские конфликты 1967, 1973 гг. проте­
кали уже при прямой поддержке противоборствующих сторон Соеди­
ненными Штатами и Советским Союзом, которые были связаны с ни­
ми формальными и неформальными союзническими отношениями и
преследовали свои геополитические интересы в регионе, хотя в совет­
ской политике не последнюю роль продолжал играть идеологический
фактор (пролетарский интернационализм, поддержка национально-
освободительных движений). Таким образом и находила свое прояв­
ление взаимосвязь холодной войны с региональными конфликтами,
имевшими свои собственные причины и цели.
Что касается взаимоотношений США с западноевропейскими парт­
нерами по Атлантическому пакту, то Суэцкий кризис оказал свое воз­
действие на их последующее охлаждение. Это нашло свое проявление в
сопротивлении планам широкой атлантической интеграции («Великий
проект президента Джона Кеннеди») и в укреплении Европейского Эко­
номического сообщества (ЕЭС), созданного в 1957 г. в результате под­
писания шестью европейскими государствами Римских договоров. Соз­
дание собственного ядерного оружия Великобританией (1952 г . ) и
Францией (1960 г.) несколько ослабило зависимость Западной Европы
от ядерного потенциала США и послужило главным препятствием на
пути реализации планов создания в рамках НАТО многосторонних
ядерных сил. С этим проектом США выступили в начале 1960-х г г .

Тема 5, Влияние процесса деколонизации на развитие

холодной войны

Как уже отмечалось, Суэцкий кризис обозначил начавшееся про­

тивоборство СССР и США за влияние в странах так называемого

97
«третьего мира». Это условное понятие стало использоваться в ди­
пломатических документах с середины 1950-х гг., но в широкое упот­
ребление оно вошло с начала 1960-х гг. для обозначения большой
группы стран Азии, Африки и Латинской Америки, включавших в се­
бя бывшие колонии, полуколонии, а также формально независимые
ранее государства, которые вступили на путь самостоятельного на­
ционального развития. Многие из этих стран, следуя политике непри­
соединения, стремились таким образом дистанцироваться от противо­
стояния стран «первого» (капиталистического, или «свободного») и
«второго» (социалистического) миров в холодной войне.
Вторая мировая война, охватившая территорию не только Европы,
но и Азии, Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока, оказала
значительное влияние на подъем национально-освободительных дви­
жений. Как свидетельствовали события в Юго-Восточной Азии, не­
смотря на жестокость японской оккупации, народы британских,
французских, голландских колоний связывали с Японией надежды на
освобождение от европейского колониализма, а после ее поражения и
капитуляции в сентябре 1945 г. использовали в своей национально-
освободительной борьбе фактор ослабления колониальных держав в
результате войны.
В итоге, в 1946 г. Сирия и Ливан, являвшиеся подмандатными тер­
риториями Франции, получили подлинную независимость. В 1947 г.
Великобритания предоставила независимость Индии. Но при этом
создав на части ее территории мусульманское государство Пакистан и
оставив нерешенной судьбу Кашмира, что привело в 1947 - 1948 гг. к
первому вооруженному столкновению двух новых независимых госу­
дарств и к последующим конфликтам между ними. В 1947 г. обрела
независимость и британская колония Бирма (с 1989 г. - Мьянма).
Однако колониальные державы всячески пытались удержать свои
владения, в том числе военной силой. После провозглашения в 1945 г.
Индонезией независимости Нидерланды с помощью войск Велико­
британии, а затем и собственной армии оказывали вооруженное со­
противление силам национального освобождения вплоть до 1949 г. В
ответ на объявление в 1945 г. коммунистическим лидером Хо Ши
Мином независимости Вьетнама Франция развязала войну в Индоки­
тае, которая завершилась лишь в 1954 г. поражением метрополии. Ре­
зультатом упорного сопротивления Франции предоставлению незави-

98
симости Алжиру стала франко-алжирская война 1954 - 1962 гг., кото­
рую французские колониальные власти также проиграли.
Боевые действия в годы Второй мировой войны, развернувшиеся
в Северной Африке и на Ближнем Востоке, укрепили национальное
самосознание арабских стран и их стремление к проведению более
независимой от великих держав национальной политики. Но уже в
1948 г. в ближневосточном регионе началось вооруженное противо­
стояние между коалицией арабских государств, во главе с Египтом,
Сирией, Ливаном и созданном в мае того же года на территории Па­
лестины государством Израиль. В соответствии с решением Гене­
ральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 г. о прекращении дейст­
вия британского мандата на Палестину, который Великобритания
получила по Версальскому договору 1919 г., на ее территории пре­
дусматривалось создание двух независимых государств - еврейского
и арабского. Однако арабские государства не смирились с существо­
ванием Израиля на земле Палестины и за первой арабо-израильской
войной 1948 - 1949 гг. последовали вооруженные конфликты 1967 г.
и 1973 г. Тот факт, что изначачьно самостоятельное арабское госу­
дарство Палестины так и не было создано, значительно осложнял си­
туацию на Ближнем Востоке. Война 1948-1949 гг. привела к появле­
нию проблемы палестинских беженцев: 950 тыс. человек оказались
разбросаны по соседним арабским государствам, и резолюция ООН
об их возвращении не была выполнена.
Необходимо отметить, что СССР был одним из первых госу­
дарств, признавшим независимое государство Израиль, и в связи с
этим даже оказывал ему помощь в первой арабо-израильской войне
поставкой (через Чехословакию) вооружений. Однако в дальнейшем
по мере включения Израиля в сферу влияния Запада советская поли­
тика стала ориентироваться на арабский мир и поставки оружия уже
рассматривались как помощь арабам в укреплении их обороноспо­
собности и борьбе с израильской агрессией. В годы холодной войны
конфронтационный характер взаимоотношений сверхдержав в нема­
лой степени препятствовал разблокированию ближневосточного кон­
фликта, хотя СССР выступал за всеобъемлющее его урегулирование.
Особенностью развертывания национально-освободительной
борьбы после 1945 г. являлось то, что на нее накладывала свой отпе­
чаток усиливавшаяся холодная война. В отличие от отношения к

99
бывшим метрополиям участники антиколониальной борьбы воспри­
нимали СССР и США, по разным причинам осуждавших колониа­
лизм, в качестве государств, способных оказать необходимую под­
держку и помощь. Однако имевшая место конфронтация сверхдержав
приводила к необходимости выбора между противниками в холодной
войне, которые поддерживали разные стороны в сложных процессах
становления молодых национальных государств, часто сопровождав­
шихся ожесточенной борьбой национальных лидеров за власть и гра­
жданскими войнами. Наряду с начавшейся с середины 1950-х гг.
борьбой сверхдержав за свое влияние в развивающихся странах, это
вносило дополнительный элемент нестабильности в формировавший­
ся «третий мир».
Первая разрядка в холодной войне и окончание колониальной
войны в Индокитае в 1954 г. способствовали стремлению молодых
развивающихся государств, которые значительно отставали от уровня
развития индустриальных стран и сохраняли определенную зависи­
мость от бывших метрополий, укрепить свою политическую и эконо­
мическую независимость, объединить совместные усилия, а также
найти свое место в международных отношениях, отягощенных хо­
лодной войной. Вслед за окончанием работы Женевской конференции
по Индокитаю в конце апреля 1954 г. на Цейлоне (с 1972 г. - Шри
Ланка), в Коломбо, состоялась конференция премьер-министров
стран Юго-Восточной Азии, в которой приняли участие Индия, Паки­
стан, Индонезия, Бирма и Цейлон, решительно осудившие колониа­
лизм в итоговой декларации.
Следующим важным шагом лидеров ряда государств Юго-
Восточной Азии по укреплению совместных действий в антиколони­
альной борьбе и выработке идейных основ концепции «неприсоедине­
ния» к военно-политическим блокам в холодной войне, которую вели
великие державы, стала вторая встреча премьер-министров Индии, Па­
кистана, Индонезии, Бирмы и Цейлона. Важным решением этого сове­
щания, проходившего в Богоре, Индонезия, в декабре 1954 г., было
предложение о созыве в начале 1955 г. большой конференции стран
Азии и Африки.
Состоявшаяся 18-24 апреля 1955 г. в Бандунге, столице Индоне­

зии, конференция 29 стран стала знаменательным событием. Помимо

стран-организаторов, в конференции приняли участие такие предста-

100
вители развивающихся стран и национально-освободительных дви­
жений, как делегации Афганистана, Камбоджи, Египта, Эфиопии, Зо­
лотого Берега, Ирана, Ирака, Иордании, Лаоса, Ливана, Либерии, Ли­
вии, Непала, Филиппин, Саудовской Аравии, Судана, Сирии, Таилан­
да, Турции, Йемена, Социалистической Республики Вьетнам и Юж­
ного Вьетнама. В отличие от конференции стран Азии, которая про­
водилась в 1947 г. по инициативе Индии и куда были приглашены
представители советских республик Закавказья и Средней Азии, со­
ветская делегация не была приглашена в Бандунг, Однако по пригла­
шению Неру в конференции участвовала делегация К Н Р во главе с
премьером Чжоу Эньлаем. В апреле 1954 г. во время посещения Дж.
Неру Китайской Народной Республики было подписано китайско-
индийское соглашение о Тибете, послужившее урегулированию на­
пряженности во взаимоотношениях этих государств, которая возник­
ла после присоединения Тибета к К Н Р в 1950 г. В этом соглашении
были закреплены пять принципов мирного сосуществования госу­
дарств (на языке хинди - «Панча шила»), которые затем были под­
держаны на конференции в Бандунге как общие принципы межгосу­
дарственных отношений. Из не относившихся к развивающимся и ко­
лониальным странам присутствовала и делегация Японии. Отличи­
тельной чертой Бандунга было подчеркнутое отсутствие представите­
лей «белой» расы (например Австралия, Новая Зеландия, ЮАР не
были приглашены на конференцию).
На заседаниях в Бандунге не только решительно осуждался коло­
ниализм и расовая дискриминация, отстаивался принцип самоопреде­
ления наций, обсуждались пути преодоления отсталости и бедности
развивающихся стран, но также поднимался вопрос об отношении к
холодной войне. В выступлении Дж. Неру на заключительном заседа­
нии конференции подчеркивалось, что разделение мира на два блока
чревато войной, поэтому очень важно наличие между ними объеди­
нения неприсоединившихся стран. В своих выступлениях президент
Индонезии Сукарно также пропагандировал идеи нейтрализма. Под
этим термином стала пониматься политика позитивного нейтрали­
тета (в отличие от традиционного нейтралитета, который часто играл
на руку агрессору), которая по сути совпадала с политикой неприсое­
динения. Последняя базировалась на принципах неприсоединения,
что предполагало отказ государства от участия в мирное время в во-
101
енных блоках, а также недопустимость предоставления своей терри­
тории под военные базы иностранных государств.
В заключительном коммюнике Бандунгской конференции, особо
подчеркивавшей необходимость сотрудничества государств «третьего
мира», перечислялись десять базовых принципов, которые были при­
званы регулировать отношения между этими странами. Помимо ува­
жения прав человека, целей и принципов Устава ООН, суверенитета и
территориальной целостности всех государств, невмешательства во
внутренние дела, урегулирования всех международных споров мир­
ным путем и так далее, отмечалось, что эти страны должны воздер­
живаться от участия в договорах о коллективной безопасности, кото­
рые служат интересам любой из великих держав. Это положение от­
ражало прозвучавшую в ходе обсуждений в Бандунге идею неприсое­
динения к блокам.
Внутри заключительного коммюнике конференции была также
помещена «Декларация о содействии всеобщему миру и сотрудниче­
ству», основу которой составляло изложение пяти универсальных
принципов межгосударственного общения, т.е. принципов мирного
сосуществования («Панча шила»): взаимное уважение территориаль­
ной целостности и суверенитета; ненападение; невмешательство во
внутренние дела друг друга; равенство и взаимная выгода; мирное со­
существование.
Значение Бандунгской конференции глав государств и прави­
тельств стран Азии и Африки состояло в том, что она способствовала
укреплению национального самосознания народов Азии и Африки и
дальнейшему росту национально-освободительного движения, содей­
ствовала усилению их сплоченности. Кроме того, провозглашение на
этом международном форуме пяти принципов мирного сосущество­
вания было дополнено требованием прекращения испытаний атомно­
го и термоядерного оружия, отказа от его применения, что отвечало
призыву Всемирного совета мира выступить в поддержку антиядер­
ной кампании 1955 г.
Особо следует отметить, что Бандунгская конференции заложила
основы политики неприсоединения. Идея неприсоединения к воен­
ным блокам была близка большинству делегатов Бандунгской конфе­
ренции, несмотря на тот факт, что ряд ее участников уже входили в
военно-политические блоки, тем самым выбрав свою сторону в хо-
102
лодной войне. Так, Иран, Ирак, Турция и Пакистан входили в проза­
падный военный блок Багдадский пакт, к которому в феврале 1955 г.
присоединилась Великобритания. Турция являлась одновременно
членом НАТО (с 1952 г.). Филиппины, Таиланд и Пакистан входили в
блок СЕАТО. Помимо вхождения в Багдадский пакт и СЕАТО, Паки­
стан в мае 1954 г. подписал двустороннее военное соглашение с
США, а К Н Р в 1950 г. заключила договор о дружбе и взаимопомощи с
СССР, содержавший пункт о военной помощи.
Бандунгская конференция по-разному была воспринята в Вашинг­
тоне и Москве. С момента прихода в Китае в 1949 г. к власти комму­
нистов во главе с Мао Цзэдуном, а затем и событий Корейской войны,
в которой помощь северокорейской стороне оказывали Москва и П е ­
кин, в правящих кругах США усиливалось опасение относительно
роста влияния СССР и К Н Р на разворачивавшееся национально-
освободительное движение в Азии. Поэтому главное, что тревожило
администрацию Д. Эйзенхауэра в преддверии Бандунгской конферен­
ции, это ее очевидная направленность на осуждение колониализма и
империализма стран Запада, а также перспектива усиления воздейст­
вия коммунистического Китая (как «советского агента» в Азии) на
развитие антизападных и нейтралистских настроений молодых азиат­
ских государств. В комплексе это создало бы серьезные препятствия
для появления в этом регионе новых американских баз и укрепления
позиций США. К тому же в 1954 - 1955 гг. на обстановку в Азии
влияла кризисная ситуация, создавшаяся из-за обстрела К Н Р принад­
лежавших Тайваню прибрежных островов Кемой и Мацзу, во время
которой СССР поддерживал правительство Мао Цзэдуна, а США ока­
зывали поддержку гоминдановскому режиму Чан Кайши.
Отказавшись от разрабатывавшихся планов срыва конференции в
Бандунге, администрация США сделала ставку на симпатизировав­
ших Америке участников этого форума и журналистов, через которых
предполагалось осуществлять американское влияние, чтобы миними­
зировать потенциальную опасность, проистекавшую из начавшегося
процесса консолидации на антизападной платформе (осуждение ко­
лониализма, расизма и пр.) блока молодых независимых государств.
В Комитете координации операций госдепартамента была создана ра­
бочая группа по афро-азиатской конференции, одной из главных це­
лей которой было готовить для Бандунга материалы о советско-
103
китайской агрессии и советском империализме с тем, чтобы заставить
тех участников конференции, которые симпатизировали идеям мар­
ксизма, занять оборонительную позицию. Однако, несмотря на то что
государственный секретарь Дж.Ф. Даллес и другие представители ад­
министрации были озабочены принятием выдвинутых в Бандунгской
декларации принципов «Панча шила» и других нежелательных для
них пунктов, они полагали, что позиция дружественно настроенных
по отношению к США делегаций в значительной мере помогла ней­
трализовать пропагандистское влияние на участников конференции
Чжоу Эньлая и Дж. Неру.
В то же время после Бандунгской конференции в американском
дипломатическом ведомстве началось более внимательное изучение
ее уроков и прежде всего проблемы афро-азиатского нейтрализма,
чтобы выработать внешнеполитическую тактику во взаимоотношени­
ях со странами «третьего мира», которая соответствовала бы проис­
ходившим изменениям на мировой арене, но при этом не влияла на
союзнические отношения США с западноевропейскими государства­
ми, трудно расстававшимися с колониальным наследием. Встретив­
шись на Женевской конференции министров иностранных дел в но­
ябре 1955 г., Дж. Ф. Даллес и Г. Макмиллан обсуждали идею созыва
конференции «в противовес Бандунгу». Замысел этой конференции,
организаторами которой должны были стать США и европейские ко­
лониальные державы, сводился к тому, чтобы показать преимущества
прозападной модели деколонизации и перехватить инициативу у
СССР. Однако к апрелю 1956 г. стало очевидным, что намерение Со­
единенных Штатов использовать «англо-американский Бандунг» как
средство для демонстрации миру их собственной антиколониальной
позиции, осложняло отношения с западноевропейскими союзниками.
Таким образом, эта инициатива не была реализована.
В советском руководстве итоги Бандунгской конференции при­
ветствовались. В отличие от сталинского подхода к «буржуазному»
национализму в молодых независимых государствах, который оцени­
вался негативно за связь национальной буржуазии с иностранным ка­
питалом и зависимость от бывших метрополий (тем более, что неза­
висимая Индия вошла в Британское содружество наций), новое совет­
ское руководство к середине 1950-х гг. приступило к налаживанию
более тесных отношений с развивающимися странами и их лидерами.

104
(Во времена Сталина деятельность М. Ганди, Дж. Неру, Г.А. Насера и
ряда других лидеров национально-освободительного движения полу­
чала далеко не лестные оценки как агентов империалистической бур­
жуазии). После XX съезда К П С С , выдвинувшего принцип мирного
сосуществования в качестве одного из главных принципов советской
внешней политики, был взят курс на сотрудничество СССР и местных
компартий с буржуазными националистическими режимами, при­
шедшими к власти в развивающихся странах.
Одновременно шло развитие контактов СССР с этими странами на
неправительственном уровне. Например, участие не только коммуни­
стов, но и представителей иных социально-политических кругов И н ­
дии, Индонезии, других молодых независимых государств Азии, а
также Африки и Латинской Америки в официально оформленном в
1949 г. на первом Всемирном конгрессе Движения сторонников мира,
широко развернувшемся в 1950-е гг., способствовало установлению
более ранних неофициальных связей с этими странами, что помогло
расширить их в последующие годы. Хотя советская делегация не бы­
ла приглашена в Бандунг, она принимала участие в конференции
15 стран Азии, которая открылась 6 апреля 1955 г. в Дели и была по­
священа вопросам ослабления международной напряженности. Важ­
ный результат Делийской конференции - решение о создании Коми­
тета солидарности стран Азии, который в дальнейшем должен был
поддерживать связи с начавшими создаваться национальными коми­
тетами солидарности. Одним из первых в 1955 г. был создан индий­
ский Комитет солидарности, взявший на себя функции координации
нового движения до создания общего руководящего органа. Его гла­
вой стала Рамешвари Неру, которая подчеркивала важность вовлече­
ния в движение азиатской солидарности стран Африки.
После осуществлявшейся в течение 1955 г. подготовительной и
организационной работы с участием советских среднеазиатских и з а -
кавказских республик в ЦК К П С С было принято решение о создании
в апреле 1956 г. советского Комитета солидарности с народами Азии
во главе с известным таджикским писателем и общественным деяте­
лем Мирзо Турсун Заде.
Комитеты солидарности со странами Азии, важной задачей кото­

рых при их создании считалось укрепление зоны мира в регионе (в

противовес деятельности военных блоков СЕАТО и Багдадского пак-

105
та) и запрещение испытаний ядерного оружия, тесно сотрудничали с
национальными комитетами защиты мира. В движении сторонников
мира помимо Индии участвовали и другие государства, разделявшие
идеи неприсоединения. Таким образом, через участие в деятельности
обоих движений Советский Союз имел возможность пропагандиро­
вать опыт строительства социализма в СССР и опосредованно оказы­
вать свое влияние на позицию стран формирующегося «третьего ми­
ра» по ряду международных вопросов. Не случайно решением ЦК
К П С С обслуживание Комитета солидарности было возложено на со­
ветский Комитет защиты мира, имевший значительный опыт взаимо­
действия с зарубежными общественными организациями и движе­
ниями [РГАНИ. Ф.5. Оп. 28. Д. 446. Л. 123, 127]. В то же время руко­
водящие органы Движения сторонников мира (Всемирный комитет
сторонников мира и его секретариат) испытывали значительные
трудности в попытках сочетать борьбу за мир с антиколониальной
борьбой народов стран Азии и Африки, что стало одним из факторов,
приведших к кризису и попыткам реформирования Движения сторон­
ников мира в конце 1950-х гг.
О происходившем во внешней политике СССР усилении внима­
ния к развивающемуся национально-освободительному движению
свидетельствовал и тот факт, что 18 ноября - 19 декабря 1955 г. со­
стоялись официальные визиты первого секретаря ЦК КПСС
Н.С. Хрущева и председателя Совета министров СССР Н.А. Булгани-
на в Индию, Бирму, Афганистан. Во время этой поездки советские
лидеры одобрительно высказывались относительно идеи неприсоеди­
нения, хотя у них и существовали определенные опасения, что ней­
трализм новых государств может затруднить деятельность местных
коммунистических партий.
Процесс освобождения стран Африки от колониальной зависимо­
сти привел к корректировке названия движения солидарности, кото­
рое с 1957 г. (после конференции солидарности народов Азии и Аф­
рики в Каире) стало официально именоваться Движением солидарно­
сти стран Азии и Африки. Не последнюю роль в этом сыграло пре­
доставление в 1957 г. независимости Гане, бывшей колонии Велико­
британии в Западной Африке, которая благодаря политике ее прези­
дента Кваме Нкрума превратилась в своеобразный центр борьбы за
независимость африканских колоний. В 1958 г. в столице Ганы Аккре

106
состоялась первая конференция независимых государств Африки и
первая конференция народов Африки, решительно осудивших коло­
ниализм. 17 августа 1962 г. в Аккре по инициативе К. Нкрума была
проведена Ассамблея «Мир без бомб», на которой было выдвинуто
предложение о сохранении Африки как безъядерной зоны.
Переломным моментом в антиколониальной борьбе стал 2960 г.,
названный годом Африки. Вслед за освобождением в 1958 г. своей
колонии Гвинеи Франция в 1960 г. предоставила независимость еще
12 французским колониям в Африке. За 1960 - 1964 гг. Великобрита­
ния предоставила независимость 7 африканским колониям, включая
такие крупные страны, как Нигерия (1960 г.), Уганда (1962 г.), Кения
(1963 г.) и др. По мере обретения африканскими странами независи­
мости США и СССР втягивались в геополитическое соперничество за
укрепление своего влияния на этом континенте с помощью диплома­
тических, политических и экономических методов, обещая поддержку
и помощь новым государствам. Последние же пытались манипулиро­
вать противоборством сверхдержав в своих интересах. Следователь­
но, холодная война накладывала на процесс деколонизации свой нега­
тивный отпечаток, хотя Советский Союз, исходя из принципов проле­
тарского интернационализма, осуждения империализма и расизма,
немало содействовал делу освобождения колониальных и зависимых
народов. Да и США, как показал Суэцкий кризис, пытались дистан­
цироваться от колониализма своих европейских союзников.
Принятая в де- Е Щ | ^ - : Л ц|| |||il lljl • •
кабре 1960 г . Гене- Ь ^ Я

сти колониальным !Ш§К^Ш 1&Л

странам и народам • /'Щ Т^Ш^ШШг^'-
содержала требо- . Ь ^ Р Ш ^ ^ Ш Ш
вание немедленно­
го освобождения Дж.Щ»
#* Неру,
ГЛ]'.А. Яасер,И.Б.
Насер, И.Б. Tiimo
Тшо
зависимых стран и подопечных территорий от колониализма во всех
его проявлениях и передачи им полноты государственной власти, тем

107
самым поддерживая и стимулируя национально-освободительную
борьбу.
Включение в международную жизнь большой группы новых суве­
ренных государств в условиях холодной войны, выходившей за пре­
делы Европы и распространявшейся на страны «третьего мира», по­
требовало от идеологов концепции «неприсоединения» ее дальней­
шей разработки и практической реализации. Важным шагом на этом
пути была встреча Дж. Неру, президента Египта Г.А. Насера, прези­
дента и премьер-министра Югославии И. Б. Тито в его резиденции на
острове Бриони летом 1956 г., во время которой укрепились личные
отношения этих лидеров, вставших во главе Движения неприсоеди­
нения.
Следует отметить особенность нейтрализма Югославии, которая по­
сле исключения ее в 1948 г, из Коминформа и советского блока следова­
ла по национальному пути развития социализма, используя экономиче­
скую помощь США и став (в результате подписания в 1953 г. соглаше­
ния о дружбе и в 1954 г. договора о союзе с Грецией и Турцией) участни­
ком прозападного Балканского пакта. Однако нормализация в 1955 г. со­
ветско-югославских отношений разрушила надежды США на капитали­
стическую трансформацию Югославии и вовлечение ее в НАТО, чего
опасалось советское руководство. В то же время Югославия не стала
и членом Варшавского Договора, сохраняя свою политику дистанци­
рования от Москвы.
Первая конференция глав неприсоединившихся государств со­
стоялась 1 - 6 сентября 1961 г. в Белграде, поскольку президент Тито
был одним из инициаторов ее созыва. В конференции приняло уча­
стие 25 государств, в подавляющем большинстве из Азии и Африки.
Латинская Америка была представлена только делегацией Кубы, а
Боливия, Бразилия и Эквадор присутствовали в качестве наблюдате­
лей. В ходе конференции ее участники обсудили вопросы деколони­
зации, всеобщего и полного разоружения, мирного сосуществования,
роли и структуры ООН. В завершение работы конференции были
приняты Заявление об угрозе войны и призыв к миру, а также Декла­
рация глав государств и правительств неприсоединившихся госу­
дарств. В этих документах излагались основы политики неприсоеди­
нения: неучастие в военно-политических блоках, отказ от предостав­
ления своей территории под иностранные военные базы, следование

108
принципам мирного сосуществования, поддержка национально-
освободительного движения. В них также содержалось предостере­
жение сверхдержавам от использования идеологии для распростране­
ния холодной войны на страны «третьего мира» Таким образом, на
конференции в Белграде окончательно оформилось Движение непри­
соединения. Оно было порождено активно развивавшимся процессом
деколонизации в условиях холодной войны, поэтому главная цель
Движения неприсоединения - стремление молодых независимых го­
сударств занять нейтральную позицию в конфронтации между запад­
ным и восточным блоками, но при этом развивать сотрудничество с
входящими в них странами, а также использовать в собственных ин­
тересах противоречия сверхдержав.
Новое движение объединяло в основном развивающиеся государ­
ства, вступившие на путь капиталистического развития. В числе
социалистических стран, помимо Югославии и Кубы, в последующие
годы холодной войны участвовали ДРВ, Лаос, К Н Д Р , а в дальнейшем
Румыния, сохранявшая лишь формальное членство в ОВД. Поскольку
Движение неприсоединения объединяло страны, имевшие различную
идеологию и политические цели, оно не имело специальной админи­
стративной структуры. Тем не менее существовали определенные ор­
ганизационные формы Движения. На каждой из его конференций на
высшем уровне происходила передача функций председателя главе
того государства, которое являлось хозяином очередной конферен­
ции. И на протяжении всего срока до созыва новой конференции
председателю и государству, которое он представлял, делегировались
полномочия по поддержанию принципов и деятельности Движения
неприсоединения. В соответствующем министерстве иностранных
дел создавалось специальное подразделение, которое занималось
только вопросами неприсоединения. Кроме того, поскольку предста­
вители неприсоединившихся государств регулярно встречались на за­
седаниях в ООН и осуществляли там значительную часть свой рабо­
ты, то представитель страны, глава которой был председателем,
функционировал как министр по делам Движения неприсоединения.
Для согласования позиций и интересов столь разнородных членов
Движения неприсоединения (чтобы на конференциях его члены вы­
ступали на основе принципа консенсуса единым фронтом, демонст­
рируя солидарность и прочность Движения) существовали многочис-
109
ленные рабочие и контактные группы и комитеты, включая постоян­
ный комитет министров по экономическому сотрудничеству, а также
проводились совещания министров этих стран.
По мере своего расширения и укрепления Движение неприсоеди­
нения становилось влиятельным фактором международной жизни в
годы холодной войны, тем самым подрывая биполярность междуна­
родной системы. Во второй конференции Движения неприсоедине­
ния, которая проходила в октябре 1964 г. в Каире, приняло участие
уже 47 стран, а к концу холодной войны, на девятой конференции, со­
стоявшейся вновь в Белграде в сентябре 1989 г., насчитывался 101
участник.
Вместе с тем, наряду с расширением Движения неприсоединения
происходило и изменение его приоритетов. Значительное внимание
стало уделяться не только осуждению колониализма, вопросам войны
и мира и принципам нейтрализма в военно-политическом противо­
борстве по линии Восток-Запад, но также проблемам неравномерно­
сти экономического развития между богатым Севером и бедным
Югом. Уже на второй конференции Движения неприсоединения в
Каире было заявлено о необходимости помощи развивающимся стра­
нам со стороны развитых государств в размере 1 % от их валового на­
ционального продукта. Создание в том же 1964 г. конференции ООН
по торговле и развитию (ЮНКТАД) и в ее рамках «Группы 77», кото­
рая включилась в борьбу за улучшение социально-экономического
состояния развивающихся стран, в том числе посредством помощи со
стороны индустриальных держав, способствовало тому, что на после­
дующих конференциях Движения неприсоединения получили даль­
нейшее развитие требования создания нового экономического поряд­
ка на основе равноправия и подлинного сотрудничества богатых и
бедных стран.
СССР и другие соцстраны в целом высоко оценивали Движение
неприсоединения, которое рассматривалось прежде всего как дея­
тельность антиимпериалистических сил, направленных на борьбу за
упрочение национального суверенитета, окончательное искоренение
колониализма и поддержку принципов мирного сосуществования.
Отмечалось, что в вопросах войны и мира, прогресса и сотрудничест­
ва позиции подавляющего большинства неприсоединившихся стран
во многом приближаются к позициям социалистических государств.

110
Поддержка СССР и его восточноевропейскими союзниками основных
политических и социально-экономических Направлений деятельности
Движения неприсоединения вызывала на Западе подозрения о его
связи с Москвой, что не соответствовало действительности, посколь­
ку в рядах представителей Движения превалировала точка зрения, ко­
торая поддерживалась Югославией, о необходимости следования по
пути «равноудаленности» от обоих сверхдержав.
Принятая на XXII съезде К П С С в октябре 1961 г. новая программа
КПСС и другие партийные документы свидетельствовали о том, что
взаимоотношения СССР с государствами «третьего мира» станови­
лись одним из главных приоритетов советской внешней политики. В
этих документах обосновывался тезис о «трех революционных силах
современности», к которым помимо мировой системы социализма,
рабочего и коммунистического движения развитых стран капитализ­
ма было отнесено национально-освободительное движения бывших
колониальных и зависимых стран. Именно с этим сегментом мировой
политики советскими идеологами связывалось дальнейшее развитие
революционного процесса и тем самым расширялась территория по­
тенциальных кризисов холодной войны.
Ряд внешнеполитических инициатив Н.С. Хрущева начала 1960-х гг.
исходил из признания нейтрализма как субъекта международных отно­
шений и был направлен на укрепление его влияния. Так, выступая в
Нью-Йорке на XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН в октябре
1960 г. (на которой главным советским предложением была Деклара­
ция о полной и окончательной ликвидации колониализма), Хрущев не
только критиковал деятельность Генерального секретаря ООН
Д. Хаммаршельда, особенно в связи с кризисом в Конго, но и выдви­
нул предложение о введении постов трех Генеральных секретарей
ООН. Каждый из этих лиц должен был представлять три сложившие­
ся группы стран: участников западных военно-политических блоков,
социалистические государства и нейтралистские страны. Он также
предложил реформировать Совет Безопасности, чтобы в нем на «рав­
ных» присутствовали представители этих групп стран. Настойчивость
Хрущева в отношении более активного привлечения нейтральных
стран к участию в международных организациях дала свои плоды. Он
предложил включить в созданный в 1959 г. ц проработавший до июля
1960 г. Комитет по разоружению (состоявший из 10 представителей

111
стран западного и восточного блоков) представителей нейтральных
государств. Созданный в 1961 г. Комитет 18 по разоружению состоял
уже из представителей трех указанных групп стран.
При всей непродуманное™ хрущевских предложений о реформи­
ровании ООН, которые могли привести к соперничеству трех струк­
тур и даже к ликвидации ООН, они отражали новые реалии в состоя­
нии биполярной системы. По мнению Хрущева, которое он высказал
28 августа 1962 г. во время беседы с У Таном, исполнявшим обязан­
ности Генерального секретаря ООН после гибели Хаммаршельда, в
настоящее время создалось «три полюса в мире: капитализм, социа­
лизм и нейтралистские страны», что необходимо было учитывать в
политике.
Но поскольку сам тезис о мирном сосуществовании не предусмат­
ривал отказа от классовой борьбы, сохраняя и даже ужесточая ее в
сфере идеологии, а национально-освободительное движение во мно­
гих странах «третьего мира» носило характер революционной борь­
бы, то в документах К П С С идея о трех полюсах трансформировалась
в тезис о «трех революционных силах современности». Таким обра­
зом, параллельно линии на мирное сосуществование со странами За­
пада в советском -внешнеполитическом курсе продолжала сохраняться
установка на развитие мирового революционного процесса, распро­
странившегося и на страны «третьего мира». Это предопределяло
поддержку национально-освободительных движений со стороны
СССР и других стран социализма на основе принципа пролетарского
интернационализма, а также с учетом критики советской политики со
стороны К Н Р как отхода от революционных целей и претензий К П К
на роль лидера антиимпериалистических сил. В речи Хрущева от
6 января 1961 г. на Московском совещании коммунистических и ра­
бочих партий приветствовались войны за национальное освобожде­
ние. Наиболее ярким примером помощи СССР независимым странам,
тем более избравшим социалистическую ориентацию, является реше­
ние Хрущева 1962 г. о размещении советских ракет средней дально­
сти и тактического ядерного оружия на Кубе. Помимо целей прибли­
зить советское ядерное оружие к берегам Америки советский лидер был
озабочен защитой Кубинской революции от угрозы новой (после прова­
ла контрреволюционной операции в заливе Кочинос в апреле 1961 г.)
интервенции США.

112
 Поэтому, отмечая появление стран «третьего мира» как важного
субъекта международных отношений, влиявшего на эволюцию бипо­
лярное™, необходимо иметь в виду и другой важный аспект данного
влияния. Страны «третьего мира» становились не только субъектом
международных отношений, но и объектом соперничества двух
сверхдержав. Холодная война приобретала глобальный характер и,
таким образом, несмотря на кризисные тенденции, сама биполярная
международная система расширялась. Она выходила за те региональ­
ные рамки, в которых в конце 1940-х - 1950-х гг. наиболее сильно
проявлялось противостояние двух блоков (Европа, Дальний и Ближ­
ний Восток).
В самом Движении неприсоединения, несмотря на его расширение,
нарастали процессы, разрушавшие дух Бандунга. Индо-пакистанская
война 1965 г. из-за Кашмира явилась отходом от принцип урегулирова­
ния споров мирным путем, ближневосточная война 1967 г. не оправдала
надежды Г.А. Насера на солидарность стран «третьего мира» и вынуди­
ла его обратиться за помощью к СССР. К концу 1960-х гг. все глав­
ные инициаторы идей Бандунга сошли с политической сцены
(Дж. Неру умер в 1964 г., Г.А. Насер - в 1970 г.; Сукарно, президент
Алжира А. Бен-Белла, игравший значительную роль в Движении не­
присоединения, и К. Нкрума были смещены со своих постов в резуль­
тате военных переворотов в 1965-1966 гг.). Кроме того в некоторых
странах Африки к власти пришли новые лидеры, обратившиеся к иде­
ям марксизма, что укрепляло их связи с СССР. В отличие от 1950-х -
начала 1960-х гг., когда отношения СССР со странами «третьего ми­
ра» строились на сотрудничестве с националистическими силами, с
1970-х гг. они во многом стали базироваться на общей идеологиче­
ской платформе.
Рост привлекательности социалистической модели в странах
«третьего мира» заставлял США предпринимать ответные шаги. Од­
ной из целей программы «новых рубежей», предложенной пришед­
шим к власти в 1963 г. президентом США Дж. Кеннеди, являлось
расширение противоборства с СССР в странах «третьего мира». Ус­
пехи национально-освободительного движения в этих странах в кон­
тексте советских заявлений о солидарности с ними и начавшейся эко­
номической поддержке расценивались демократической администра­
цией как «подрывная деятельность» Советского Союза и «пораже-
113
ние» США, что влекло за собой стремление с помощью различных
американских программ помощи удержать бывшие колониальные
страны в орбите капиталистического влияния. Таким образом, холод­
ная война, распространяясь на «третий мир», приобретала глобальный
характер.

Тема 6. Берлинский (1958-1961 гг.) и Кубинский (1962 г . )

кризисы

К концу 1950-х гг. ядерный фактор приобретал все большее значе­

ние в соперничестве сверхдержав. Успешное испытание СССР 21 ав­
густа 1957 г. на полигоне Тюро-Там, впоследствии Байконур, первой в
мире межконтинентальной баллистической ракеты Р-7 (сообщение
ТАСС об этом важном событии появилось 27 августа) и запуск 4 ок­
тября первого советского искусственного спутника Земли, а затем и
второго, нанесли удар по стратегической неуязвимости США. К этому
времени США обладали не только значительным перевесом в запасах
ядерного оружия (к 1959 г. американский ядерный потенциал, насчи­
тывавший в 1951 г. 1200 единиц, увеличился почти в 20 раз), но и в
средствах его доставки, благодаря кольцу военных баз по периметру
СССР и наличию военно-морского флота с ядерным оружием на бор­
ту. Тем не менее, появление у СССР межконтинентальной баллисти­
ческой ракеты, полет которой до границ США, не имевших в то время
П Р О , занимал около получаса, вызвал большую озабоченность в во­
енно-политических кругах.
Ответной реакцией на «советский вызов» явилось ускоренное раз­
витие американского ракетного оружия и других военных программ.
В 1958 г . , с опозданием на год, в С Ш А была также испытана межкон­
тинентальная баллистическая ракета. После прихода к власти в 1961
г. администрации Дж. Кеннеди под влиянием военного руководства и
ВПК резко увеличился план строительства стратегических носителей
(дс 1000 единиц), подводных лодок (до 656, включая 41 атомную под­
водную лодку), тяжелых бомбардировщиков (до 600 единиц) [169. С.
37]. В целях укрепления «коллективной обороны» свободного мира в
1960 г. на территории Великобритании, Италии, Турции началось раз­
мещение американских ядерных ракет «Юпитер» и «Тор» (с радиусом

114
действия 2.700 - 2.800 км). Американские войска в ФРГ также полу­
чили в свое распоряжение тактическое ядерное оружие.
Вместе с тем
усиление оборонной
мощи СССР дикто­
вало необходимость
налаживания поли­
тического диалога
между СССР и
США. В 1959 г. соз­
дались условия для
обмена визитами
вице-президента
США Р. Никсона в
Москву (для откры­
тия 24 июля первой
американской про­
мышленной выстав­
ки в Сокольниках) и
Н.С. Хрущева как главы советского правительства в США 15-27 сен­
тября. В ходе состоявшейся в Кэмп-Дэвиде встречи Хрущева с прези­
дентом Эйзенхауэром, произошел обмен мнениями по проблемам ра­
зоружения, германскому вопросу (прежде всего о положении в Берли­
не), а также по вопросам экономического, технического и культурного
сотрудничества. Переговорный процесс заставил прессу заговорить о
«духе Кэмп-Дэвида».
Однако после инцидента с американским самолетом-разведчиком
«У-2», сбитым под Свердловском 1 мая 1960 г. и явившимся причиной
ухода советской делегации с совещания глав правительств СССР,
США, Англии и Франции в Париже, на котором Эйзенхауэр отказался
выполнить требования Хрущева и принести свои извинения, маятник
политической конъюнктуры вновь качнулся в сторону похолодания.
В связи со шпионским рейдом самолета «У-2» (полеты которого
продолжались и позже, несмотря на начавшуюся с 1961 г. разведку с
помощью специально оборудованного американского спутника «Са­
мос») и последовавшим срывом совещания в верхах у исследователей
до сих пор остается немало вопросов. Прежде всего, не был ли сам-
115
мит сорван намеренно американской или советской стороной? Так,
например, Сергей Хрущев полагает, что в недрах американской раз­
ведки (Лэнгли) существовал изначальный план срыва переговоров в
Париже с помощью полета «У-2» в день празднования в СССР Перво­
го мая и парада на Красной площади. Вряд ли в ЦРУ не знали о появ­
лении в ПВО СССР оружия, достигавшего высоты, на которой летали
«У-2». Однако несмотря на негодование Хрущева и использование
инцидента для разоблачения лживых заявлений американской адми­
нистрации, первоначально не имевшей сведений о том, что пилот
Френсис Пауэре жив и предстанет перед советским судом, он не соби­
рался срывать совещание.
За несколько месяцев до совещания, с 23 марта по 3 апреля 1960 г . ,
состоялся визит Хрущева во Францию, где на встречах с президентом
Шарлем де Голлем обсуждались вопросы совещания. И хотя между
участниками будущего совещания не было единства относительно по­
вестки дня, поскольку Хрущев выдвигал на первое место вопросы о
заключении мирного договора с Германией и нормализации положе­
ния в Западном Берлине, тогда как Франция и США, опасаясь неудачи
переговоров, возражали против того, чтобы начинать встречу с гер­
манского вопроса, в советском руководстве шла интенсивная подго­
товка к совещанию [105. С. 200 - 206]. Даже после полета «У-2» в
докладе Хрущева на 5 - й сессии Верховного Совета СССР 5 мая много
говорилось о предстоявшей встрече в верхах. И хотя Хрущев узнал из
заявления госдепартамента от 9 мая, что этот полет был санкциониро­
ван Эйзенхауэром (как и предыдущие разведывательные полеты под
предлогом предотвращения неожиданного нападения на США), а из
заявлений госдепа от 11 мая, что подобные полеты будут продолжать­
ся, советский лидер надеялся на возможность улаживания инцидента
в переговорах с американским президентом на совещании. Решение
об ужесточении советской позиции было принято буквально перед от­
летом советской делегации в Париж, и в самолете шла доработка тек­
ста советской декларации. В тексте нашла отражение мысль, что если
Эйзенхауэр не принесет извинений советской стороне, то будет отме­
нен его визит в СССР. В целом зачитанная Хрущевым в первый день
работы совещания декларация, содержавшая требования извинений
Эйзенхауэра и прекращения дальнейших разведывательных полетов, и
отрицательная реакция американской делегации положили конец ра-
116
 боте совещания в Париже, хотя де Голль и особенно Г. Макмиллан
пытались уговорить советского лидера сесть за стол переговоров.
Инцидент с «У-2» и срыв Парижского совещания оказали негатив­
ное влияние на кризисную ситуацию в Берлине, косвенно повлияли на
жесткость позиции Хрущева на неофициальной встрече и переговорах
с новым президентом США Дж. Кеннеди 3 - 4 июня 1961 г. в Вене, а
также на изменение психологического климата в СССР. Вновь зазвуча­
ли призывы к бдительности, части противовоздушной обороны пере­
шли на режим военного времени (дежурные летчики сидели в самоле­
тах). Еще в Париже Хрущев заявил, что в случае появления в небе
СССР шпионских самолетов он ударит по аэродромам на натовских ба­
зах. Тем не менее, после того как 1 июля 1960 г. был сбит другой само­
лет-разведчик РБ-47 над советскими территориальным водами у Коль­
ского полуострова, Хрущев ограничился только пропагандистскими за­
явлениями, не доводя кризисную ситуацию до опасной черты.
Визит Хрущева в США осенью 1959 г. и срыв Парижского самми­
та в мае 1960 г. происходили в условиях второго Берлинского кризиса
(1958-1961 гг.). Причины кризиса носили комплексный характер. Сре­
ди них определенное место занимали неослабевающие в советском ру­
ководстве опасения относительно германского реваншизма, усилив­
шиеся в связи со стремлением бундесвера получить доступ к ядерному
оружию. 25 марта 1958 г. Бундестаг одобрил предложение правитель­
ства Аденауэра о вооружении сформировавшейся армии ФРГ носите­
лями ядерного оружия, которые в случае ядерной войны могли быть
оснащены ядерными боеголовками с американских складов.
Вызывало недовольство и функционирование Западного Берлина
де-факто как части ФРГ (распространение на него действия конститу­
ционного суда, договоров о ЕЭС и Евроатоме, вовлечение в ведение
пропагандистских акций, шпионажа и др.), что являлось нарушением
договоренностей четырех держав 1944 г. (Европейской консультатив­
ной Комиссии) по статусу Берлина и Потсдамских соглашений. Одна­
ко в качестве главных причин следует назвать попытку Хрущева си­
ловыми методами вынудить западные державы пойти на переговоры
по общегерманскому урегулированию, включая ликвидацию оккупа­
ционного статуса Берлина, а также имевшиеся у советского руково­
дства опасения относительно возможного краха ГДР ввиду использо­
вания Западного Берлина ФРГ в подрывных целях и усилившегося

117
потока беженцев из Восточной Германии на Запад, в том числе квали­
фицированных специалистов (с 1959 г. ГДР покинули около 500 000
человек), что грозило восточногерманскому государству экономиче­
ским кризисом [см. подробнее: 107. С. 258-274; 105. С. 230-259].
В советской ноте от 27 ноября 1958 г. США, Англии и Франции, а
также ФРГ, положившей начало Берлинскому кризису, содержалось
требование в течение шести месяцев начать переговоры о заключении
мирного договора с Германией и обретении Западным Берлином ста­
туса демилитаризованного «вольного города». В случае отказа совет­
ское правительство заявляло о намерении подписать сепаратный мир­
ный договор с ГДР и передать правительству В. Ульбрихта свои права
на соблюдение особого статуса Берлина и гарантии доступа предста­
вителей западных держав в Западный Берлин.
Как показали дальнейшие события, угроза относительно подписа­
ния отдельного мирного договора с ГДР и лишения западных держав
их оккупационных прав в Западном Берлине не была реализована.
(В МИДе были разработаны проекты мирного договора с Германией и
как соглашения четырех держав с обоими германскими государства­
ми, и как сепаратное соглашение с ГДР). Этот вопрос оставался от­
крытым во время трудных переговоров в течение 1959-3961 гг. В це­
лом же советские предложения, выдвигавшиеся в дипломатической
переписке и на специальном совещании министров иностранных дел
трех западных держав, СССР и представителей двух германских госу­
дарств в Женеве (первый этап 11 мая - 20 июня, второй этап - 13 ию­
ля - 5 августа 1959 г.), все время корректировались. Известный рос­
сийский специалист по истории Германии A.M. Филитов подчеркива­
ет, что в ходе Берлинского кризиса «неоднократно менялась и совет­
ская позиция по вопросу о том, с кем должно заключать мирный дого­
вор» [103. С. 242]. Вначале имелось в виду, что мирный договор под­
пишут правительства двух Германий или же правительство Герман­
ской конфедерации (ее создание рассматривалось в СССР как воз­
можный вариант). Затем появилась идея подписания раздельных мир­
ных договоров с ФРГ и ГДР. По мере обострения ситуации предлага­
лось подписать договор только с Г Д Р . В целом, однако, вопрос не был
до конца определен.

В то же время нацеленность на силовое давление привела к сек­

ретному размещению в марте 1959 г. на территории ГДР двух совет-

118
ских ракетных дивизионов, оснащенных ракетами Р-5М с ядерными
боеголовками. Таким образом, первое размещение ядерного оружия за
пределами СССР случилось не на Кубе, а в Европе. Однако в августе
1959 г. ввиду достижения договоренности о визите Н.С. Хрущева в
США эти боевые соединения и ракеты были срочно выведены на со­
ветскую территорию [128]. Надо сказать, что разведка ФРГ скорее
всего имела сведения о попытках размещения ядерного оружия на
территории Г Д Р , однако это не оказало воздействия на урегулирование
кризиса.
Обсуждение германского вопроса на рабочей встрече Хрущева с
новым президентом США от Демократической партии Дж. Кеннеди в
Вене 3-4 июня 1961 г. закончилось безрезультатно. При этом совет­
ский лидер, желая оказать нажим на молодого президента и подтолк­
нуть его к компромиссным решениям, не только грозился подписать
до декабря месяца мирный договор с Г Д Р , но и пугал возможностью
ядерной войны. Как показывают документы, Хрущев не собирался
воевать из-за Западного Берлина, он лишь стремился убедить Кеннеди
в необходимости согласиться на советские предложения. Однако Кен­
неди, признавая ненормальность положения в Западном Берлине и
Германии, считал, что время для предлагаемых решений не наступило
и призывал сохранить в германском вопросе «статус-кво». Поэтому в
ответ на угрозы Хрущева Кеннеди заявил, что по-видимому «зима б у -
дет холодной».
Кризисная ситуация в Западном Берлине наложила свой отпечаток
и на обсуждение в Вене вопросов о запрещении испытаний ядерного
оружия (переговоры об этом начались в 1958 г. в Женеве) и о разору­
жении. Хрущев вряд ли сомневался, что в кризисной обстановке и
ввиду других сложностей в советско-американских отношениях его
предложения об «увязывании» этого вопроса, который с 1957 г. выде­
лялся советским руководством в отдельную проблему, требовавшую
срочного решения, с реализацией всей программы разоружения будет
принято Кеннеди. Однако он продолжал настаивать на этом вопреки
более конструктивному подходу Кеннеди, утверждавшему, что урегу­
лирование процесса разоружения целесообразнее начать именно с за­
прещения испытаний ядерного оружия в трех средах, т.е. первона­
чально исключая подземные испытания. Среди основных мотивов,
которыми руководствовался в этом вопросе Хрущев, были как полу-
119
чение дивидендов от пропаганды нереалистической в обстановке хо­
лодной войны идеи «всеобщего и полного разоружения», так и жела­
ние возобновить испытания нового ядерного оружия в СССР, воз­
ложив всю ответствен­
ность при этом на США
в случае их ответной ре­
акции в виде выхода из
моратория 1959 г. на
ядерные испытания.
Эскалация Берлинско­
го кризиса со второй по­
ловины 1961 г. привела к
тому, что к концу июля
Хрущев и советское ру­
ководство склонялись к
принятию решения о за­
крытии границы между
Восточным и Западным
Берлином как меры, позволявшей приостановить поток беженцев из
ГДР и в то же время избежать военного конфликта с западными дер­
жавами, недвусмысленно заявившими о готовности силой отстаивать
свои права в западном секторе города. Позиция советского руково­
дства нашла полную поддержку В. Ульбрихта и других лидеров ГДР,
которые еще 28-29 марта на заседании Политического консультатив­
ного комитета стран ОВД высказывались в пользу закрытия секторной
границы с Западным Берлином. На совещании высшего руководства
стран Варшавского Договора в Москве 3-5 августа 1961 г. были обсу­
ждены и одобрены предложения по закрытию границы и о подписа­
нии мирного договора с ГДР. Наконец, в ночь на 13 августа была воз­
ведена пресловутая Берлинская стена первоначально в виде прово­
лочных заграждений. Были установлены пропускные посты и, таким
образом, перекрыто свободное передвижение между Восточной и За­
падной Германией, что сделало невозможным массовый уход граждан
ГДР в ФРГ Техническую сторону осуществляла ГДР, но при этом
Хрущев не соглашался на более прочное укрепление пограничных со­
оружений, поскольку не утрачивал надежды на заключение мирного

120
 договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Лишь
впоследствии на границе были установлены бетонные блоки.
Как происходила эскалация кризиса? Опасаясь реализации совет­
ской угрозы подписать мирный договор с ГДР и лишить США, Анг­
лию и Францию их послевоенных прав в отношении Западного Бер­
лина, ими и ФРГ разрабатывались планы оказания нажима на совет­
ское правительство, в том числе военного характера. В выступлении
Кеннеди 25 июля содержалась угроза провести мобилизацию резерви­
стов и даже нанести ядерный удар по СССР. После сооружения стены
командующий советскими оккупационными войсками маршал
И.С. Конев заверил западные державы, что им не следует опасаться
вытеснения из Западного Берлина: «Что бы ни случилось в будущем,
ваши права не будут нарушены» [105. С. 242]. Однако напряженность
продолжала нарастать.
Нарастание напряженности, связанное с вопросами контрольно-
пропускного режима, установленного ГДР для западных держав на
секторной границе Берлина, нашло свое выражение в противостоянии
27-28 октября 1961 г. американских и советских танков у контрольно-
пропускного пункта, известного как «Чекпойнт-Чарли». Он находился
в центре Берлина на
улице Фридрихштрассе
и служил для перехода
служащих войск союз­
ников из Западного в
Восточный Берлин. По
замыслу командующе­
го американской груп­
пой войск генерала
Л. Клея, который стре­
мился создать у совет­
ского руководства впе­
чатление решимости
США отстаивать свои
права беспрепятствен­
ного доступа в Восточный Берлин (в связи с возникшими инцидента­
ми между полицией ГДР и американскими представителями), была
намечена операция по демонстрации намерения силового уничтоже-
121
ния препятствия на пути в советский сектор [56. С. 196, 197]. Туда
подъехали несколько джипов с пехотинцами и 10 танков, включая
танки-бульдозеры. Однако благодаря тому, что советское командова­
ние заблаговременно узнало из разведданных о точном времени прове­
дения американской операции и имело возможность подготовиться, то
потенциального кровопролития, которое могло бы привести к началу
военного конфликта, удалось избежать. Советский план ответных дей­
ствий сводился к следующему. В переулках Восточного Берлина был
размещен батальон пехоты и танковый полк. Поэтому, когда американ­
цы увидели советские танки, выползавшие из укрытий, они останови­
лись. Двое суток продолжалось противостояние. Как пишет в своих
мемуарах Хрущев, он предложил сделать первый шаг, чтобы отвести
советские танки и, таким образом, предоставить американцам воз­
можность последовать их примеру. Советским танкам и пехоте был
отдан приказ уйти в переулки и затаиться. После этого ушли и амери­
канские танки. Так, фактически, и закончился самый острый инци­
дент второго Берлинского кризиса.
Здесь необходимо подчеркнуть, что сооружение Берлинский стены
повлияло на дальнейшую позицию СССР в Берлинском кризисе: по­
степенно наметился отход от угрозы подписать мирный договор с
ГДР. Свою роль сыграли и трудности экономики ГДР, промышлен­
ность которой зависела от поставок из ФРГ и некоторых других за­
падных стран сырья и ряда высокотехнологичных товаров [см. под­
робнее: 56. С. 119-129]. И если ее руководство, прежде всего В. Ульб­
рихт, после возведения стены настаивало на подписании сепаратного
мирного договора, то Хрущев, напротив, стал высказывать опасения,
что подписание этого договора приведет к экономической блокаде
страны. Советский лидер вынужден был удовлетворить настоятель­
ные призывы руководства ГДР об экономической помощи, но не соби­
рался уступать требованиям Ульбрихта, которые считал неприемле­
мыми.
Как показала переписка сторон осенью - зимой 1961 г., надежды
Хрущева на дипломатический диалог с США и достижение компро­
мисса также не оправдывались.
Весь этот комплекс факторов повлиял на изменение позиции Хру­

щева. 8 января 1962 г . , выступая на заседании Президиума ЦК К П С С

по вопросу о международном положении, Хрущев заявил, что в сло-

122
 жившихся условиях необходимо на время отложить подписание мир­
ного договора с Германией. Советский лидер отмечал, что самое луч­
шее, это подписание мирного договора с двумя Германиями, но по­
скольку это пока невозможно, то вопрос надо отложить. Он считал,
что лучше иметь проблему Берлина для обострения отношений с За­
падом, чем пойти на уступки. В беседе с В. Ульбрихтом 26 февраля
1962 г. Хрущев откровенно сказал, что после создания стены ситуация
изменилась, однако он не отказывался держать Запад в напряжении,
используя вопросы мирного договора и Берлин как своеобразный ры­
чаг в подходящем для Кремля решении германского вопроса. Одобряя
занятую советским руководством жесткую позицию, Ульбрихт в то же
время продолжал надеяться на скорое заключение мирного договора и
окончание оккупационного статуса ГДР. Упреки Хрущеву по этому
вопросу сопровождались требованиями противодействовать наруше­
нию режима суверенитета ГДР на границе с Западным Берлином. М о ­
сква, несмотря на негативную ответную реакцию западных держав,
поддержала требования ГДР о предъявлении документов представи­
телями оккупационных властей Западного Берлина при пересечении
секторальной границы (что должно было указывать на самостоятель­
ность принятия решений властями ГДР и поддержку их стремления,
таким образом, отменить статус четырех держав в Восточном Берли­
не). При этом, однако, советское руководство не пошло на общее уре­
гулирование вопроса о полномочиях ГДР в делах Восточного Берлина.
Касаясь дискутируемого в современной историографии вопроса, на­
сколько «хвост» (ГДР) вертел «собакой» (СССР), конечно, нельзя
сбрасывать со счета влияния Ульбрихта на политику Хрущева в гер­
манском вопросе. Но советский лидер ни в коей мере не позволял
принуждать себя к действиям, шедшим вразрез с тем, что он сам счи­
тал правильным.
В целом 1962-1963 гг. прошли под знаком неоднократно преры­
вавшегося обмена мнений между СССР и США в связи с Западным
Берлином, а также ряда кризисных инцидентов на контрольно-
пропускных пунктах и на путях сообщения с Западным Берлином, что
не в последнюю очередь объяснялось действиями властей ГДР. Это
дает возможность некоторым исследователям датировать окончание
кризиса ие сооружением Берлинской стены, а 1963 г . , когда после уре­
гулирования Кубинского кризиса советское руководство стало ориен-
123
тироваться на использование ослабления международной напряжен­
ности для переговоров с США по другим насущным внешнеполити­
ческим проблемам, отложив решение германского и берлинского во­
просов на более отдаленную перспективу [56. С. 247-274, 279]. Вза­
мен заключения сепаратного мирного договора с ГДР, на котором на­
стаивал В. Ульбрихт, 12 июня 1964 г. между СССР и ГДР был подпи­
сан Договор о дружбе и взаимопомощи, в котором в общих словах го­
ворилось о поддержке восточногерманского союзника в достижении
его целей в Германии и Берлине, о неустанном выступлении за устра­
нение последствий Второй мировой войны, за заключение мирного
договора с Германией и нормализацию положения в Западном Берли­
не. Говорилось также о согласии сторон рассматривать Западный Бер­
лин как самостоятельную политическую единицу, но западный окку­
пационный режим не объявлялся утратившим силу и не выдвигалось
требование признания ГДР третьими странами. Вплоть до подписания
3 сентября 1971 г. четырехстороннего соглашения между СССР, США,
Великобританией и Францией по Западному Берлину вопрос о его
статусе продолжал осложнять взаимоотношения СССР с США и дру­
гими странами Запада.
Несмотря на кризисную ситуацию в Берлине, не Германия, а уда­
ленная от СССР на тысячи километров Куба стала катализатором са­
мого опасного за всю историю холодной войны международного кри­
зиса. Вопрос о том, существовал ли у Хрущева замысел, помимо про­
чих причин, использовать размещение ракет на Кубе для того, чтобы
оказать нажим на администрацию США в германском вопросе, оста­
ется открытым. Тем не менее тот факт, что события на Кубе происхо­
дили в условиях все еще обостренной ситуации в Берлине, не мог не
влиять на увязывание в восприятии политических деятелей этих двух
проблем и порождать соответствующие опасения насчет судьбы Гер­
мании.
Однако в Кубинском кризисе, самая острая фаза которого при­
шлась на октябрь 1962 г . , нашло отражение усиливавшееся противо­
борство СССР и США в «третьем мире», дополненное ядерным фак­
тором. В 1960-е гг. помощь СССР национально-освободительным
движениям в странах Азии, Африки и Латинской Америки пробрела
характер не только идеологической, но и официальной советской
внешнеполитической доктрины. Как известно, Советский Союз с во-
124
 одушевлением воспринял кубинскую революцию 1959 г., когда была
свергнута диктатура Р.Ф. Батисты. Готовившееся ЦРУ совместно с ку­
бинскими контрреволюционерами еще до избрания Кеннеди прези­
дентом вооруженное вторжение на Кубу состоялось в апреле 1961 г.
Однако операция в заливе Кочинос (Залив свиней) закончилась прова­
лом. В то же время в 1961-1962 гг. США предприняли ряд экономиче­
ских и других мер, включая поддержку кубинской контрреволюцион­
ной эмиграции, с целью подрыва и свержения кубинского правитель­
ства во главе с Ф. Кастро. Таким был ныне рассекреченный «план
Мангуста» от 20 февраля 3962 г. Причем начало реализации этого
плана было намечено на октябрь, что совпадало со временем разме­
щения советского ракетного оружия на Кубе и свидетельствовало в
пользу того, что, возможно, именно поэтому СССР спешил в октябре
1962 г. разместить свои ракеты. Вот почему, рассматривая причины
принятого 21 мая 1962 г. решения Хрущева о размещении на Кубе со­
ветских баллистических ракет средней дальности и фронтовых кры­
латых ракет, способных нести ядерные боеголовки, необходимо при­
нимать во внимание, что оно было обусловлено в значительной степе­
ни идеями интернационализма. Советское руководство связывало
престиж и лидерство СССР в мировом коммунистическом и нацио­
нально-освободительном движениях, где в качестве основного сопер­
ника выступал Китай, с необходимостью защиты Кубинской револю­
ции от интервенционистских планов США и с успехами социалисти­
ческого строительства на острове Свободы.
Секретная операция «Анадырь» по созданию Группы советских
войск на Кубе (численностью 44 - 50 тыс. человек) и по доставке и
размещению на «острове свободы» в начале октября 1962 г. советских
ядерных ракет была призвана «сдержать» США от планов свержения
правительства Кастро.
Но не менее важную роль в решении Хрущева, одобренном Пре­
зидиумом ЦК К П С С , играло отставание СССР в стратегических воо­
ружениях, желание дать почувствовать США, окруживших СССР
кольцом натовских и других военных баз, что значит иметь в непо­
средственной близости от их берегов ядерное оружие противника. Как
заявлял Хрущев, он хотел «запустить ежа в штаны дяди Сэма».
Необходимо отметить, что доставке советского ядерного оружия
предшествовали советско-кубинские переговоры в Гаване и в Москве,

125
хотя соответствующий договор так и не был подписан. 2 сентября бы­
ло л и ш ь к о м м ю н и к е , которое кубинцы даже предлагали обнародовать,
но советская сторона предпочла действовать в строгой секретности,
что также оказало негативное влияние на администрацию К е н н е д и .
Важной военно-морской составляющей операции «Анадырь» я в ­
лялась операция «Кама». В середине августа 1962 г. с Северного ф л о ­
та в район Карибского моря был направлен в о е н н ы й танкер «Терек»
для снабжения советских судов топливом и смены эк ип а жей совет­
ских подводных лодок. П о ч т и одновременно с танкером к Кубе была
направлена подводная лодка Б-75 с разведывательной целью. В ее
боекомплект входили две ядерные торпеды. Что касается вооружения
бригады четырех дизельных подводных лодок проекта 641 (по натов­
ской классификации «фокстрот»), направленных на Кубу 1 октября, то
они имели по одной ядерной торпеде, каждую из которых сопровож­
дал специалист, не входивший в состав э к и п а ж е й . Вопрос о том, в ка­
ком случае разрешалось применять ядерные торпеды, которые могли
спровоцировать ядерную войну, до сих пор остается дискуссионным.
По одним свидетельствам, командирам подлодок фактически предос­
тавлялся карт-бланш в случае боевого нападения, принуждения их к
всплытию [175. С. 224, 230], по другим - применение ядерных торпед
разрешалось только по приказу министра обороны из М о с к в ы . В ч и с ­
ле задач бригады было прибытие к берегам Кубы в порт М ю р и э л ь к
20 октября и затем патрулирование у побережья С Ш А в районе К а ­
рибского и Саргассова м о р е й . Эта задача не была реализована из-за
вступления в действие 24 октября военно-морской блокады С Ш А
(объявленной Д ж . К е н н е д и 22 октября), обнаружения советских суб­
марин американскими кораблями и принуждения их к всплытию, за
исключением подлодки Б-4 под командованием капитана Р. Кетова,
которой удалось уйти от преследования. Из района конфликта совет­
ские субмарины были отозваны только во второй половине н о я б р я .
Примечательно, что при разборе кубинского похода в Министерстве
обороны в январе 1963 г. в ы я с н и л о с ь , что военно-политическое руко­
водство страны, включая Хрущева, полагало, что на Кубу были от­
правлены атомные подводные лодки, которые могли совершать дли­
тельное плавание без всплытия. Но имевшееся к тому времени в с о ­
ставе советского В М Ф небольшое число атомных подводных лодок
находилось в ремонте и в поход отправили дизельные субмарины. От-
126
 сюда проистекали многие трудности похода (всплытие для радиосвязи
и подзарядки батарей и др.), не говоря уже о том, что командиры под­
лодок не были информированы о введении военно-морской блокады
США, что создавало опасность принять принуждение к всплытию за
начало военных действий. Все это повышало риск военной конфрон­
тации.
Говоря о степени опасности Кубинского кризиса, следует также
отметить тот факт, что американская разведка, обнаружившая 14 ок­
тября с помощью самолета-разведчика «У-2» подготовку к размеще­
нию на Кубе советских ракет, не имела сведений о том, что помимо
советских баллистических ракет средней дальности с ядерными бое­
головками (Р-12 и Р-14), фронтовых крылатых ракет на остров были
доставлены и тактические ракеты «Луна» (боевые части двух послед­
них комплектовались как в обычном, так и в ядерном вариантах) [176.
С. 480, 481]. Тактическое ядерное оружие могло быть использовано в
случае начала военных действий США против Кубы с применением
обычных вооружений и тем самым могло спровоцировать ядерную
войну.
Таким образом, советская акция и жесткая реакция США постави­
ли мир на грань ядерной катастрофы. Эскалация кризиса шла по на­
растающей. 22 октября президент Дж. Кеннеди в телевизионном об­
ращении к нации объявил о введении военно-морской блокады Кубы.
Им также был отдан приказ о приведении вооруженных сил США в
состояние повышенной боеготовности. В состояние повышенной бое­
готовности были приведены и вооруженные силы стран НАТО.
С началом блокады в Карибском море курсировали 1 8 3 корабля ВМС
США, а воздухе круглые сутки находились бомбардировщики Б-52 с гру­
зом атомных бомб. Введение блокады создавало опасность для тех 30 со­
ветских кораблей, к о т о р ы е продолжали и д т и н а К у б у . Особое беспокой­
ство советского руководства вызывала возможность захвата американ­
скими ВМС корабля «Александровск», который имел в качестве груза
24 ядерные боеголовки для ракет средней дальности и 44 - для крылатых
ракет. Чтобы избежать опасного столкновения с ВМС США, в Москве
было принято решение направить «Александровск» в ближайший ку­
бинский порт, четырем другим кораблям (с ракетами для двух подраз­
делений ракет средней дальности) - продолжать движение, а тем су­
дам, которые не дошли до района карантина, вернуться домой.

127
 Поскольку складывавшаяся ситуация была чрезвычайно опасна,
хотя обе стороны стремились избежать войны, Президиум ЦК принял
решение о приведении советских вооруженных сил и армий стран
ОВД в состояние повышенной боеготовности. В состояние боеготов­
ности были приведены и вооруженные силы Кубы, поскольку
Ф.Кастро был уверен в намерении США осуществить против респуб­
лики военное вторжение.
В последовавшие за обнаружением ракет тревожные дни для ана­
лиза ситуации и поиска выхода из кризиса в американской админист­
рации был создан Исполком при Совете национальной безопасности
США. Важную роль в получении необходимой информации и доведе­
нии ее до сведения высшего руководства своих стран играл довери­
тельный канал связи, который ранее был установлен между братом
президента, генеральным прокурором США, Робертом Кеннеди и со­
трудником советского посольства Г.Н. Большаковым (являвшимся
офицером военной разведки) и который в дни Кубинского кризиса ис­
пользовался также послом А.Ф. Добрыниным. Свой вклад в активиза­
цию неформальных каналов для оперативной связи между Москвой и
Вашингтоном в острый момент выработки решений по выходу из кри­
зиса (военному или дипломатическому) вносили и состоявшиеся 26 ок­
тября контакты советского резидента КГБ А. Феклисова - Фомина - с
ведущим программы на «Эй-би-си» Дж. Скали. С их помощью госде­
партамент и президент Кеннеди были информированы о желании совет­
ского руководства вести переговоры и соответствующий сигнал амери­
канской стороны был предан в Москву.
Важную роль в поисках мирного урегулирования кризиса сыграл и
Генеральный секретарь ООН У Тан. По просьбе США, СССР и Кубы
обсуждение в Совете Безопасности взаимосвязанных вопросов о раз­
мещении на кубинской территории советского ракетного оружия и
объявлении о введении военно-морской блокады (советское руково­
дство рассматривало ее как акт агрессии) началось 23 октября. Аме­
риканский представитель в ООН Э. Стивенсон в ответ на отрицание
советским представителем В. Зориным наличия советского стратеги­
ческого оружия на Кубе продемонстрировал увеличенную аэрофото­
съемку стартовых площадок и пусковых установок. Поскольку обе
стороны не желали уступать в своих обвинениях, 24 октября У Тан
обратился к Вашингтону и Москве с призывом не предпринимать

128
действий, которые могут привести к войне. Он предложил в качестве
компромисса прекратить со стороны СССР поставки на К у б у воору­
жений, а со стороны США снять военно-морскую блокаду. Инициати­
ва У Тана обозначила основу для последующего переговорного про­
цесса между советским и американским лидерами. 25 октября Э. Сти­
венсон заявил, что его правительство приветствует курс на избежание
конфликта в зоне карантина. В. Зорин зачитал ответ Хрущева У Тану,
в котором выражалось согласие с его предложением, отвечающим ин­
тересам мира. Однако 25 октября последовало второе обращение Ге­
нерального секретаря ООН к советскому и американскому правитель­
ствам, поскольку советские суда продолжали двигаться к Кубе и могли
быть перехвачены военно-морскими силами США, В итоге, 26 октяб­
ря советским кораблям был отдан приказ повернуть обратно, а с аме­
риканской стороны был отдан приказ своим ВМС предотвратить воз­
можное столкновение.
Принимая во внимание опасность складывающейся ситуации и
поступившую информацию, полученную по каналу Феклисов - Ска-
ли, о возможности достижения соглашения, 26 октября Хрущев на­
правил одобренное Президиумом ЦК К П С С личное послание прези­
денту Кеннеди. В нем содержалось признание размещения на Кубе
советских ракет средней дальности, но при этом подчеркивалось, что
они не будут использованы против США и предназначены для обес­
печения безопасности Кубы. В качестве основы для мирного урегули­
рования Хрущев предлагал, чтобы США гарантировали ненападение
на К у б у , а СССР в ответ был готов вывезти советское ракетное ору­
жие.
Однако 27 октября обстановка вновь накалилась в связи с тем, что
американский самолет-разведчик «У-2» был сбит над территорией
Кубы советскими зенитными ракетами и летчик погиб. Американские
военные рвались в бой (на 29 октября намечалось нанести удар по Ку­
бе). В этих сложных условиях, испытывая давление со стороны воен­
ных кругов, Кеннеди подготовил новое послание Хрущеву в ответ на
письмо последнего от 27 октября, содержавшее дополнительное пред­
ложение для урегулирования кризиса: убрать американские ракеты
средней дальности «Юпитер» из Турции. В ответном письме прези­
дента Кеннеди вопрос о Турции был обойден молчанием и давались
гарантии США о ненападении на Кубу, если СССР вывезет свои на-
129
ступательные вооружения с острова. Однако до отправки этого письма
президент поручил Р. Кеннеди сообщить в конфиденциальной беседе
с послом А.Ф. Добрыниным, что вопрос о ракетах в Турции может
быть разрешен положительно, но следовало избегать его огласки. Брат
президента также предупредил Добрынина, что ввиду чрезвычайной
ситуации было необходимо не затягивать с ответом советского руко­
водства. Сообщение Добрынина, полученное по каналам МИДа, было
оперативно доведено до сведения Хрущева. Поскольку времени для
передачи советского ответа Белому дому через посольство США оста­
валось мало, то послание Хрущева от 28 октября в спешном порядке
было передано открытым текстом по радио. В нем говорилось о ре­
шении советского правительства в ответ на гарантии безопасности
Кубы со стороны США демонтировать советское ракетное вооруже­
ние и отправить его в СССР. Помимо этого Хрущевым было направ­
лено два секретных личных послания президенту США, которые Доб­
рынин должен был устно передать Р. Кеннеди. В одном из них напо­
миналось о том, что президент дал обещание демонтировать амери­
канские ракеты в Турции.
Таким образом, политический реализм обоих лидеров одержал
верх: Хрущев согласился демонтировать и вывезти советские ракеты в
обмен на обязательства администрации С Ш А не трогать К у б у и лик­
видировать американские ракеты в Турции. Однако окончательное
урегулирование кризиса потребовало еще трех недель. При этом для
советской стороны предстояло урегулирование и осложнившихся со­
ветско-кубинских отношений. К тому же Куба была исключена из со­
ветско-американских переговоров во время урегулирования кризиса.
Говоря о Кубинском кризисе, необходимо иметь в виду следую­
щее. Хотя механизм взаимного ядерного сдерживания сыграл свою
роль в Кубинском ракетном кризисе, последний как раз заставил по­
литиков и аналитиков задуматься о пределах гонки ядерных вооруже­
ний с целью «ядерного сдерживания», а также об изъянах самого
«ядерного сдерживания». В результате, 5 августа 1963 г. СССР, США
и Великобритания после трудных переговоров вернулись к тому, что
предлагал еще в 1961 г. в Вене Дж. Кеннеди, и подписали Договор о
запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космосе и
под водой (в трех средах), к которому могли присоединиться другие
страны. 17 октября 1963 г. на Генеральную Ассамблею ООН была вы-
130
несена совместная советско-американская резолюция о запрещении
вывода на космическую орбиту ядерного оружия. Она была одобрена
ООН. Эти шаги проложили дорогу другим принципиальным между­
народным и двусторонним советско-американским договоренностям в
области сокращения гонки ядерных вооружений, которые в целом
легли в основу процесса разрядки.

Тема 7. Разрядка международной напряженности,

конец 1960-х - середина 1970-х гг.

Разрядка рубежа 1970-х гг. отличалась от весьма краткосрочного и

неустойчивого ослабления международной напряженности в преды­
дущие годы. Характеризуя ее специфику, некоторые исследователи на­
зывают этот период «интервалом» или же «передышкой» в ведении хо­
лодной войны с тем, чтобы в условиях уменьшения тяжести гонки воо­
ружений и опасности ядерной войны лидеры обоих блоков могли шире
обратиться к решению внутриполитических проблем [123. С. 337]. Су­
ществует, правда, и иной взгляд на разрядку конца 1960-х - начала
1970-х гг., согласно которому она являлась продолжением холодной
войны иными средствами. Н о , если разрядку действительно нельзя
считать концом холодной войны, которая приобрела к этому времени
глобальный характер, она все же представляла собой иную форму
(модель) развития отношений двух соперничавших блоков и возглав­
лявших их сверхдержав. Как полагает ветеран советской дипломатии,
посол А.Ф. Добрынин, находившийся в самом центре событий, свя­
занных с разрядкой во взаимоотношениях СССР и США, это был
уникальный период в послевоенной истории двух сверхдержав, «про­
рыв к их новому качеству». «События тех лет, - пишет он, - хотя и не
означали прекращения холодной войны, но все же привели к беспреце­
дентному улучшению отношений межу нашими странами» [39. К н . 1.
С. VII].
Учитывая имеющиеся точки зрения, разрядку 1970-х гг. можно
определить как развитие в условиях довольно длительного ослабле­
ния международной напряженности, наряду с соперничеством, коопе­
рационных начал в межгосударственных отношениях двух систем на
принципах мирного сосуществования и создания договорно-правовой
основы сотрудничества.

131
 Разрядка формировалась под воздействием многих факторов.
Важную роль, как уже говорилось, сыграли опасения ядерной войны.
В дополнение к Московскому договору 3963 г. о запрещении испыта­
ний ядерного оружия в трех средах 1 июля 1968 г. в Москве, Вашинг­
тоне и Лондоне был подписан подготовленный Комитетом по разору­
жению и одобренный ООН Договор о нераспространении ядерного
оружия. Он был открыт для подписания другими странами и вступил
в силу 5 марта 1970 г. Подписавшие этот договор ядерные государства
обязались не передавать неядерным государствам ядерное оружие,
контроль над этим оружием, а также не содействовать приобретению
данного оружия неядерными странами. Этот договор зафиксировал
монопольное положение ядерных держав и ограничил возможность
распространения ядерного оружия, хотя и не перекрыл ее полностью.
В числе стран, неофициально обладающих ядерным оружием, нахо­
дятся Индия (первый ядерный заряд взорван в 1974 г.), Пакистан (в
1976 г. начались работы по созданию ядерного оружия) и Израиль
(факт наличия у него ядерного оружия не подтверждается и не отри­
цается). В настоящее время вопрос о нераспространении ядерного
оружия стоит очень остро в связи с опасностью создания ядерного
оружия Северной Кореей и Ираном.
Что касается интересующего нас десятилетия, то помимо подпи­
сания отмеченных договоров, на рубеже 1970-х гг. происходило даль­
нейшее изменение соотношения стратегических сил между США и
СССР. США постепенно теряли стратегическое превосходство, и это
диктовало необходимость искать договоренности с СССР в области
сокращения ядерных вооружений. Администрация президента Р. Ник­
сона предложила доктрину «достаточности» в подходе к проблеме
вооружений. Поскольку уже было накоплено столько ядерного ору­
жия, что оно могло уничтожить противника не один, а несколько раз.
В подходе брежневского руководства к проблеме войны и мира
также произошли некоторые подвижки по сравнению с годами прав­
ления Н.С. Хрущева. В связи с этим хотелось бы обратиться к некото­
рым теоретическим вопросам. В частности к принципу мирного со­
существования. Следует подчеркнуть, что принцип мирного сосуще­
ствования всегда (начиная с Ленина) присутствовал в числе идеологи­
ческих основ советской внешней политики, но толковался он по-
разному. В первые годы холодной войны в советских идеологических

132
установках превалировал тезис, что третья мировая война, даже с ис­
пользованием атомного оружия, приведет к гибели лишь капитали­
стического строя. Например, в архивных документах В.М. Молотова
конца 1940-х - середины 1950-х гг. можно найти ряд высказываний,
характерных не для ядерного века, а повторяющих лозунги большеви­
ков в годы Первой мировой войны, т.е. Молотов, высказывая харак­
терную для 1950-х гг. точку зрения большинства советского руково­
дства, писал о превращении третьей мировой войны в гражданскую. В
свете такого идеологического подхода Сталин усматривал в мирном
сосуществовании лишь короткую «передышку». При Хрущеве тезис о
гибели империализма в третьей мировой войне официально не был
пересмотрен. Прозвучавшее в выступлении Г. М. Маленкова 12 марта
1954 г. высказывание, что новая мировая война при ее современных
средствах означает «гибель мировой цивилизации» вызвало резкую
отповедь Политбюро. Это припомнили Маленкову и на январском
Пленуме ЦК 1955 г . , в результате которого он был отстранен от клю­
чевых постов в правительстве. Известный манифест ученых Б. Рассе­
ла и А. Эйнштейна 1955 г. и высказывания западных политологов о
том, что ракетно-ядерная война приведет к гибели всего человечества
интерпретировались советским руководством как страх перед гибелью
капитализма.
Однако сохранение этой марксистско-ленинской догмы (т.е. о воз­
можности победы социализма в случае ядерной войны), равно как и
понимания под мирным сосуществованием специфической формы
классовой борьбы (СССР не отказывался от поддержки национально-
освободительной борьбы, продолжения идеологической конфронта­
ции) не помешало Хрущеву сделать определенный шаг вперед. На XX
съезде К П С С в 1956 г. он провозгласил мирное сосуществование в ка­
честве официальной доктрины советской внешней политики. При
этом советский лидер не исключал возможности длительного сосуще­
ствования стран Востока и Запада.
В эпоху Л.И. Брежнева, после XXIV съезда К П С С , состоявшегося
30 марта - 9 апреля 1971 г . , из партийных документов был исключен
тезис о гибели капитализма в третьей мировой войне. Таким образом,
восприятие разрушительных последствий ядерной войны было очищено
от идеологических постулатов и стапо более реалистичным. К тому же
гонка ядерных вооружений требовала колоссальных средств и перена-

132
пряжения советской экономики. Достижение к началу 1970-х IT. страте­
гического паритета СССР и США открывало дорогу к переговорам.
Стратегический паритет служил фундаментом для так называемой
доктрины «взаимного гарантированного уничтожения», известной по
английской аббревиатуре как МАД (mutual assured destruction). Суть
ее состояла в осознании обеими противоборствующими сторонами,
что препятствием на пути к самоубийственному конфликту является
наличие не огромных арсеналов ядерного оружия, а лишь такого его
количества, которое гарантирует, что за нанесением первого ядерного
удара по противнику неминуемо последует ответный сокрушитель­
ный удар. Иными словами, беспрерывная и дорогостоящая гонка
ядерных вооружений была бессмысленна ввиду достаточности нали­
чия такого ядерного арсенала, который обеспечивал возможность для
нанесения ответного удара. Следовательно, доктрина МАД ставила
определенные ограничения на гонку вооружений.
Обращаясь еще к одной группе факторов, которые способствовали
процессу разрядки, необходимо отметить, что важную роль в движе­
нии сверхдержав к переговорам и нормализации двусторонних отно­
шений сыграли усилившиеся центробежные тенденции в западном
блоке. С приходом к власти в 1958 г. нового французского президента
Ш. де Голля, выдвинувшего идею реформирования Североатлантиче­
ского альянса на основе расширения географической зоны его ответ­
ственности, а также на основе ограничения руководящей роли США в
структурах НАТО и предоставления «триумвирату» - США, Велико­
британии и Франции - возможности принимать совместные решения
в использовании ядерного оружия, американо-французские отноше­
ния внутри западного блока значительно осложнились. Стремясь про­
тиводействовать французским планам реформирования НАТО, США
усилили внимание к развитию двусторонних отношений с ФРГ и к
реализации плана создания многосторонних ядерных сил (МЯС).
Планы МЯС возникли еще в 1958 - 1959 гг. при президенте Д. Эй­
зенхауэре и преследовали цель организации сотрудничества членов
НАТО в оперативном использовании ядерного оружия. План МЯС,
представленный в декабре 1960 г. госсекретарем К.А. Гертером Сове­
ту министров НАТО, основывался на передаче США Североатланти­
ческому блоку пяти подводных лодок, оснащенных ракетами «Пола-
рис», и на расчете, что другие члены блока приобретут еще 100 ракет

134
 «Поларис» для коллективного владения и размещения их на подвод­
ных лодках, надводных кораблях и на суше под коллективным кон­
тролем. Дальнейшие попытки реализации МЯС были предприняты
уже администрацией Дж. Кеннеди [см. подробнее: 98. С. 209-225].
План МЯС в варианте создания натовских сил морского базирования,
вооруженных ракетами «Поларис», был официально одобрен Кеннеди
в конце 1962 г. При этом предполагалось, что Великобритания и
Франция согласятся поставить свои национальные ядерные силы под
контроль НАТО. Тем самым создавалась бы альтернатива националь­
ным ядерным силам и нейтрализовались планы де Голля по созданию
независимого от С Ш А стратегического ядерного потенциала. По мне­
нию президента Кеннеди, участие ФРГ в МЯС явилось бы препятст­
вием на пути создания ее собственного ядерного оружия.
Состоявшаяся в декабре 1962 г. в Нассау (Багамские острова)
встреча президента Дж. Кеннеди с британским премьер-министром
Г. Макмилланом привела к соглашению о предоставлении Великобри­
тании ракет «Поларис» морского базирования вместо обещанных ра­
нее устаревших «Скайболтов» воздушного базирования. В ответ
Макмиллан в общей форме поддержал МЯС. Ракеты «Поларис» были
предложены и Франции, но де Голль не принял этого предложения.
Он вообще выступал против планов МЯС, нацеленных, по его мне­
нию, против Франции и отвечающих преимущественно интересам
США. Кроме того, Франция усматривала в плане МЯС попытку соз­
дания американо-германского ядерного кондоминиума. В январе
1963 г. де Голль на пресс-конференции подтвердил решимость Фран­
ции иметь независимые ядерные силы сдерживания. Францией были
предприняты также шаги по укреплению взаимоотношений с ФРГ,
выразившиеся в подписании в июне 1963 г. франко-германского дого­
вора о взаимном обеспечении безопасности. Заключая этот договор,
каждая из сторон преследовала свои национальные интересы, но в то
же время в нем находило проявление недоверия обоих союзников к
гарантиям европейской безопасности со стороны США.
Наиболее активно создание МЯС поддерживала ФРГ, которая, од­
нако, к концу 1964 г. утратила свой первоначальный интерес к этому
плану в связи с не устраивавшими ее проектами морского базирова­
ния этих сил и возраставшей в Европе оппозицией возможности дос­
тупа немцев к ядерной кнопке. Италия, Греция и Турция в той или

135
 иной степени поддержали МЯС, другие европейские члены НАТО
выражали сомнения. В ходе развернувшихся в 1963 - 1964 гг. дебатов
о путях реализации планов МЯС Великобритания выдвинула альтер­
нативный план создания атлантических ядерных сил (АЯС), состояв­
ших из национальных контингентов натовских государств, которые
обладали ядерным оружием. Франция в противовес МЯС и АЯС вы­
ступила с идеей создания «европейских ядерных сил», включая фран­
цузские национальные ядерные силы. Свою лепту в то, что проект
МЯС к концу 1964 г. застопорился, внесла также дипломатическая и
пропагандистская активность СССР и его союзников по Варшавскому
договору, резко выступавших против этих планов, поскольку они по­
могали осуществить ядерные притязания ФРГ и препятствовали за­
ключению договора о нераспространении ядерного оружия.
После того как К Н Р овладела ядерным оружием в октябре 1964 г.
и на повестку дня с еще большей остротой встал вопрос о нераспро­
странении ядерного ору­
жия, планы МЯС, всту­
павшие в противоречие с
этой задачей, оказались
еще менее выполнимыми.
В итоге, несмотря на то что
вплоть до января 1966 г.
дискуссии по М Ч С все еще
продолжались, министр
обороны США Р. Макна-
мара в конце мая 1965 г.
внес новое предложение
для решения натовских
ядерных проблем - о соз­
дании группы ядерного
планирования в структуре
НАТО. На сессии Совета
НАТО в декабре 1965 г.
было принято решение о
необходимости создания
специального ядерного ко­
митета («комитета Макна-
136
мары») для консультаций союзников по ядерным вопросам, обеспечи­
вавшего США, как ведущей западной ядерной державе, центральную
роль в его деятельности. Комитет официально приступил к работе в
начале 1967 г.
Однако американо-французские противоречия не были урегулиро­
ваны. Следуя провозглашенной де Голлем доктрине «независимости»
от США, 21 февраля 1966 г. Франция заявила о ее выходе из военной
организации НАТО, выводе штаб-квартиры Североатлантического
блока из Парижа и штаба Верховного главнокомандующего объеди­
ненных вооруженных сил из Рокенкура (они были перемещены в
Бельгию). Состоялся вывод французских войск из-под командования
НАТО и вывод иностранных войск с территории Франции.
Франция оказалась первой из западноевропейских стран, которая
приступила к налаживанию отношений с СССР и его союзниками в
Восточной Европе. В 1966 г. состоялись визиты президента Франции
Ш. де Голля в СССР (20 - 30 июня) и Председателя Совета министров
А.Н. Косыгина во Францию ( 1 - 9 декабря), во время которых был
подписан ряд важных соглашений, в том числе о консультациях по ев­
ропейским и международным проблемам для содействия разрядке
международной напряженности. Они получили дальнейшее развитие
в ходе визита в СССР в июле 1967 г. премьер-министра Франции
Ж. Помпиду и его же визита уже в качестве нового французского пре­
зидента в октябре 1970 г.
Свой вклад в движение к разрядке внесли как Варшавский дого­
вор, так и НАТО. На заседании Политического консультативного ко­
митета (ПКК) ОВД в 1965 г. в Варшаве были реанимированы совет­
ские предложения 1954 - 1955 гг. о создании системы коллективной
безопасности в Европе. Они нашли свое дальнейшее развитие в «Дек­
ларации об укреплении мира и безопасности в Европе», принятой на
заседании П К К в Бухаресте в июле 1966 г. и продублировавшей ряд
положений по обеспечению европейской безопасности, изложенных в
документах XXIII съезда К П С С (29 марта - 8 апреля 1966 г.). В каче­
стве мер снижения военной и международной напряженности в Евро­
пе в Бухарестской декларации были модернизированы многие поло­
жения советской концепции 1950-х гг. о создании системы коллек­
тивной безопасности, в частности, требование роспуска НАТО и ОВД
(или же первоначально их военных организаций), ликвидации ино-
137
странных военных баз, выводе войск с чужих территорий, сокраще­
нии численности вооруженных сил обоих германских государств,
требование поиска пути решения германского вопроса и др. В то же
время, отражая новую ситуацию в мире, страны ОВД призывали все
европейские государства в целях обеспечения мира в Европе всемер­
но развивать экономические и торговые связи друг с другом, активи­
зировать контакты в области науки, техники, культуры и искусства.
Принципиально важным положением Декларации явилось предложе­
ние о созыве общеевропейского совещания для обсуждения всего
комплекса проблем европейской безопасности с целью дальнейшего
поиска путей к снижению уровней военного противостояния и смяг­
чению напряженности. Идея созыва общеевропейского совещания
вновь прозвучала на совещании П К К в марте 1969 г. Последний при­
зыв, не содержавший никаких предварительных условий для созыва
совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, нашел отклик
в странах Запада и в дальнейшем открыл путь к совещанию в Хель­
синки в 1975 г., которое, наряду с другими факторами и событиями,
внесло свой вклад в продвижение к окончанию холодной войны.
В то же время и в НАТО со второй половины 1960-х гг. происхо­
дили процессы, способствовавшие разрядке. Стремление ряда запад­
ноевропейских членов Североатлантического альянса осуществлять
более независимый от политики США внешнеполитический курс с
учетом собственных национальных интересов, способствовало укреп­
лению мысли о необходимости ослабления международной напря­
женности и налаживания двусторонних отношений с СССР и другими
странами восточного блока.
В этом плане важную роль сыграла инициатива бельгийского ми­
нистра иностранных дел П. Армеля, предложившего на заседании Со­
вета НАТО в декабре 1966 г. провести работу по изучению задач,
стоящих перед Североатлантическим союзом и поиску средств его
укрепления. В результате деятельности специального комитета под
председательством тогдашнего генсека НАТО М. Брозио и четырех
подгрупп, составленных из высокопоставленных политиков и дипло­
матов стран-членов, на следующей сессии Совета НАТО в Брюсселе в
декабре 1967 г. был представлен итоговый доклад «Будущие задачи
Североатлантического союза», известный как «доклад Армеля». В
нем подчеркивалось, что путь к миру и стабильности в Европе должен

138
 опираться на «конструктивное использование Союза в интересах раз­
рядки напряженности» и что каждый член НАТО должен играть ак­
тивную роль в улучшении отношений с СССР и странами Восточной
Европы. При этом большое значение придавалось решению герман­
ского вопроса. Однако в документе содержалось и напоминание, что
стремление к разрядке напряженности не должно привести к расколу
альянса. Оборона и разрядка должны были существовать на равных
правах.
Таким образом, двигаясь параллельным курсом, ОВД и НАТО
внесли свой вклад в развитие многосторонней дипломатии и создание
ОБСЕ.
В продвижении к разрядке очень важное значение имела и так на­
зываемая «новая восточная политика» (Ostpolitik) коалиционного пра­
вительства В. Брандта (Социал-демократическя партия Германии) - В.
Шееля (Свободно-демократическая партия Германии) в ФРГ. Благода­
ря этой политике 12 августа 1970 г. в Москве между СССР и ФРГ был
подписан договор, в котором признавалась нерушимость границы Фе­
деративной Республики Германии с Польской Народной Республикой
по Одеру и Нейсе и границы между ФРГ и ГДР, а также содержалось
обязательство участников договора содействовать интересам мира и
безопасности. 7 декабря были подписаны договоры между П Н Р и
ФРГ об основных нормах их взаимоотношений. Важное значение
имело заключение 3 сентября 1971 г. четырехстороннего соглашения
между СССР, США, Великобританией и Францией по Западному Бер­
лину. Эти договоры являлись существенным вкладом в обеспечение
европейской безопасности и политику разрядки. Таким образом, был
урегулирован берлинский вопрос, обострившийся в период Берлин­
ского кризиса, и ФРГ пошла на признание ГДР. Все вышеизложенное
показывает, что со стороны Запада именно Западная Европа задала
темп политике разрядки.
С 1973 г. наметилось потепление во взаимоотношениях СССР с
младшим партнером США - Великобританией. Визит премьер-
министра лейбористского правительства Г. Вильсона в Москву в фев­
рале 1975 г. способствовал подписанию нескольких принципиальных
политических и торгово-экономических соглашений.
Итак, разрядка начала свое развитие из Европы. Растущая полити­
ческая самостоятельность западноевропейских стран на фоне успехов

139
экономической интеграции, усиление Японии и Китая, вовлечение в
мировую политику стран «третьего мира» постепенно размывали би­
полярную конфигурацию системы послевоенных международных от­
ношений. В это время политологи заговорили о многополярности ми­
ра и даже об окончании холодной войны в связи с разрушением бипо­
лярной модели. Но если до окончания холодной войны было еще да­
леко, то признаки расшатывания блоковой системы были налицо.
Как отмечалось выше, противоречия в западном блоке были в зна­
чительной мере связаны с политикой де Голля, однако и в восточном
блоке также наблюдались дестабилизирующие тенденции. На заседа­
нии П К К ОВД в феврале 1966 г. румынская делегация выступила с
рядом предложений реформировать этот военно-политический блок с
целью ослабления советского контроля. В 1968 г. из ОВД вышла Ал­
бания, отношения с которой значительно осложнились еще в начале
1960-х гг. В марте 1968 г. в Польше происходили волнения. Но наибо­
лее ярким выражением нарастающих кризисных явлений в восточном
блоке была «Пражская весна» 1968 г.: попытка демократических пре­
образований в Чехословакии, начатых в марте группой коммунистов-
реформаторов во главе с новым первым секретарем Президиума ЦК
К П Ч А. Дубчеком, который в январе 1968 г. сменил находившегося на
этом посту еще со сталинских времен А. Новотного. Стремление к
либерализации социализма (к социализму «с человеческим лицом»)
не было решительным отходом от прежней политической линии, как
это имело место в Венгрии в 1956 г. Однако принятая в апреле 1968 г.
«Программа действий» и дальнейшие внутриполитические события,
включая ослабление цензуры, создание новых политических клубов и
проведение свободных дискуссий, заявления реформаторов о намере­
нии ввести полную свободу слова и контроль над органами госбезо­
пасности и другое, рассматривались частью партийной верхушки Че­
хословакии, советским руководством и руководителями ряда соц-
стран не только как угроза партийно-административной системе в
этой стране, но и как угроза целостности и безопасности всего совет­
ского блока. Особые опасения СССР вызывала потенциальная опас­
ность выхода ЧССР из ОВД. Официальным поводом для окончатель­
ного решения о военном вмешательстве стало письмо группы пар­
тийных и государственных деятелей ЧССР к правительствам СССР и
других стран Варшавского Договора с просьбой об оказании интерна-
140
циональной помощи. В итоге, в ночь с 20 на 21 августа 1968 г. СССР и
его союзники по Варшавскому договору (ГДР, П Н Р , Болгария и Венг­
рия) осуществили ввод в Чехословакию более 300 тыс. военнослужа­
щих и около 7 тыс. танков, таким образом поддержав внутриполити­
ческие силы, выступавшие против программы либерализации социа­
лизма.
Оправданием военного вторжения служила уже применявшаяся
ранее на практике, но открыто сформулированная в выступлении
Л.И. Брежнева на съезде ПОРП в ноябре 1968 г. идея, согласно кото­
рой угроза делу социализма в какой-либо социалистической стране
являлась «угрозой безопасности всего социалистического сообщест­
ва», тем самым становясь их общим делом. Это идеологическое обос­
нование силового вмешательства СССР в страны восточного блока
получило на Западе определение как «доктрина Брежнева» (или док­
трина «ограниченного суверенитета»).
В результате военной интервенции в ЧССР и подавления «Праж­
ской весны» в странах Центральной и Восточной Европы была на
время законсервирована советская тоталитарная модель социализма.
Но события в Чехословакии вызвали не только возмущение в странах
Запада. 25 августа 1968 г. в Москве на Красной площади состоялась
вызвавшая тревогу советского руководства небольшая демонстрация
протеста против подавления социально-политических реформ в Чехо­
словакии. Ее участники были подвергнуты тюремному заключению,
но в дальнейшем они продолжили свою оппозиционную деятель­
ность. С осуждением военной интервенции в Чехословакию выступи­
ли многие представители советской интеллигенции. Таким образом,
использование военной силы против мирных реформ дало толчок к
организованному диссидентскому движению в СССР и других стра­
нах «социалистического содружества».
Это, в конечном итоге, служило дальнейшему расшатыванию вос­
точного блока. Был нанесен и ущерб престижу СССР в глазах зару­
бежных компартий как раз в тот момент, когда советско-китайское со­
перничество за идейно-политическое лидерство в мировом коммуни­
стическом движении заметно обострилось после начала культурной
революции Мао Цзэдуна (она охватывала период 1966 - 1976 гг.).
Обострение партийно-правительственных отношений между К Н Р и

14!
С С С Р привело в марте 1969 г. к пограничному конфликту на острове
Д а м а н с к и й , повлекшему за собой человеческие жертвы.
С точки зрения вызревания процесса разрядки, события в Чехо­
словакии первоначально также и м е л и негативный э ф ф е к т . И з - з а Чехо­
словацкого кризиса были отложены советско-американские перегово­
ры по ограничению стратегических наступательных вооружений
( О С В ) , которые намечались на конец августа 1968 г. и предполагали
возможность визита президента Л. Джонсона в С С С Р в октябре того
же года. Вместе с тем, несмотря на резкие заявления протеста о т н о с и ­
тельно в о е н н о й и н т е р в е н ц и и в Чехословакию, страны Западной Е в р о ­
пы не намеревались отказываться от курса на разрядку, надеясь, что
он будет содействовать не только улучшению о т н о ш е н и й с С С С Р и
странами Восточной Е в р о п ы , но и реформам в восточном блоке.
К а к о в о же было о т н о ш е н и е к начавшейся европейской разрядке со
стороны С Ш А ? Американской администрации необходимо было учи­
тывать превалировавшие в Европе настроения в пользу разрядки и
нормализации американо-советских о т н о ш е н и й . Эти настроения со­
провождались требованием прекратить войну во Вьетнаме. Активное
вмешательство С Ш А в обострившуюся политическую ситуацию во
Вьетнаме началось с вооруженного столкновения в августе 1964 г. аме­
риканского э с м и н ц а и северовьетнамских торпедных катеров в Тон­
кинском заливе и последующего н а н е с е н и я палубной авиацией С Ш А
бомбового удара по в о ­
енным объектам Се­
верного Вьетнама.
Вслед за этим Л. Д ж о н ­
сон, п р и н я в ш и й на се­
бя обязанности п р е з и ­
дента после гибели
Д ж . К е н н е д и , обратил­
ся в Конгресс за раз­
решением применять
военную силу. В соот­
ветствии с принятой
так называемой «Тон­
кинской» резолюцией
президенту разреша-
142
лось применять п р и необходимости военную силу в Юго-Восточной
Азии. В 1965 г. после нескольких нападений партизан на американ­
ские военные объекты в Ю ж н о м Вьетнаме на основании этой резолю­
ции Джонсоном была утверждена долговременная программа бомбар­
дировок Северного Вьетнама.
Но одновременно с агрессией С Ш А во Вьетнаме на европейском
фронте холодной в о й н ы Л. Джонсон активизировал политику «наве­
дения мостов» во взаимоотношениях со странами Восточной Е в р о п ы
и С С С Р , ранее и н и ц и и р о в а н н у ю администрацией Дж. Кеннеди, Начав
разрабатывать в 1964 г. программу «наведения мостов», Джонсон п р е ­
следовал двойственные ц е л и : с одной стороны - снизить остроту хо­
лодной в о й н ы , а с другой - использовать расширение экономических,
научных и культурных контактов в качестве инструмента для ослаб­
ления советского контроля в Восточной Европе и разобщения восточ­
ного блока. Н о , несмотря на противоречивость этих целей, в целом
программа «наведения мостов» преподносилась ее разработчиками
как создающая условия для мирного р е ш е н и я вопроса разделенной
Германии и преодоления раскола самой Е в р о п ы . В контексте усилив­
шихся противоречий в НАТО и обозначившегося стремления союзни­
ков С Ш А к улучогению о т н о ш е н и й со странами советского блока п р о ­
грамма «наведения мостов» демонстрировала сопричастность амери­
канской администрации к п о и с к а м путей улучшения отношений меж­
ду Западом и Востоком, что, в свою очередь, должно было способст­
вовать сохранению лидерства С Ш А в Североатлантическом альянсе.
В ходе реализации программы «наведения мостов» к 1967 г.
Джонсон сократил экспортные ограничения для стран Восточной Е в ­
ропы на согни американских товаров, снял многие ограничения для
туристов, п о о щ р я л научные и академические обмены и позволил э к с ­
портно-импортному банку гарантировать кредиты Болгарии, Чехосло­
вакии, Венгрии и П о л ь ш е . В области улучшения отношений с С С С Р
самыми главными результатами было подписание в 1968 г. консуль­
ской конвенции о прямом воздушном с о о б щ е н и и между М о с к в о й и
Нью-Йорком и Договора о нераспространении ядерного оружия. Од­
нако политика «наведения мостов», сопровождавшаяся американской
идеологической и культурной э к с п а н с и е й в страны восточного блока,
не могла не вызывать обеспокоенности советского руководства. За
проявлением разногласий в «социалистическом содружестве» в М о с к -
143
ве были с к л о н н ы во многом усматривать влияние империалистическо­
го Запада, прежде всего С Ш А . К а к полагают некоторые зарубежные
исследователи, на решение союзников по Варшавскому пакту о в о е н ­
н о й и н т е р в е н ц и и в Чехословакию свое воздействие, п о м и м о прочих
факторов, оказало восприятие лидерами соцстран успехов п о л и т и к и
«наведения мостов» в качестве потенциальной угрозы.
В результате подавления «Пражской весны» и срыва переговоров
по О С В , на которые возлагал надежды Л. Д ж о н с о н , чтобы п р о т и в о ­
стоять критике за войну во Вьетнаме, программа «наведения мостов»
была свернута, а на президентских выборах 1968 г. Д ж о н с о н потерпел
поражение от республиканского кандидата Р. Н и к с о н а .
В инаугурационной речи Р. Н и к с о н а п р и вступлении в должность
президента в январе 1969 г. было заявлено о необходимости перехода
во в з а и м о о т н о ш е н и я х между Востоком и Западом от «эры к о н ф р о н т а ­
ции» к «эре переговоров». Однако Н и к с о н у непросто было преодолеть
в л и я н и е доктрин холодной в о й н ы среди членов его а д м и н и с т р а ц и и .
Поездка по западноевропейским странам нового американского п р е ­
зидента в феврале 1969 г. убедительно показала, что в интересах ук­
репления атлантического партнерства необходимо было п р и н и м а т ь во
в н и м а н и е начавшийся п р о ц е с с европейской р а з р я д к и . Н о если евро­
п е й с к и е настроения и ряд уже предпринятых шагов оказали свое
в л и я н и е на укрепление п о з и ц и и администрации С Ш А в пользу раз­
р я д к и , то последующая н о р м а л и з а ц и я в з а и м о о т н о ш е н и й между М о ­
с к в о й и В а ш и н г т о н о м , в свою очередь, дала м о щ н ы й импульс начав­
ш е й с я в Европе разрядке.
В советском руководстве также не было единства в о т н о ш е н и и н е ­
обходимости политики р а з р я д к и . Улучшение о т н о ш е н и й с Западом
значительно осложнялось агрессией С Ш А во Вьетнаме, заставившей
С С С Р пересмотреть свою политику в И н д о к и т а е и оказать Северному
Вьетнаму п о м о щ ь вооружением, в о е н н ы м и советниками и д р . И н т е р ­
в е н ц и я С Ш А в Д о м и н и к а н с к у ю республику в 1965 г., американская
поддержка И з р а и л я в ш е с т и д н е в н о й арабо-израильской войне 1967 г.
на Б л и ж н е м Востоке усиливали н а п р я ж е н н о с т ь . Однако в интересах
С С С Р и его союзников необходимо было избежать военного к о н ф л и к ­
та с Западом, вопреки расчетам китайского руководства, выступавше­
го против политики мирного сосуществования. Поэтому, к а к вполне
справедливо отмечал в своих мемуарах Г.А. Арбатов, «перестройку

144
международных отношений надо было начинать с перестройки мыш­
ления, прежде всего своего собственного» [129. С, 243]. Советским
лидерам, начиная с Хрущева, крайне трудно было следовать реали­
стическому курсу в политике и одновременно пытаться найти ком­
промиссы между старыми и новыми идеологическими догмами. И хо­
тя Л.И. Брежнев был настроен в пользу развития переговорного про­
цесса, некоторые другие члены Политбюро, несмотря на очевидные
успехи в европейской разрядке, опасались, что данная политика мо­
жет противоречить внешнеполитическим принципам марксизма (в их
понимании). Кроме того, годы холодной войны отрицательно повлия­
ли на способность и готовность представителей Министерства оборо­
ны и военно-промышленного комплекса и даже МИДа СССР вести на
равных с американцами диалог по сложным проблемам ограничения
стратегических наступательных вооружений. Иными словами, совет­
ское руководство, как и американское, непросто шло к решению о
встрече в верхах с президентом Р. Никсоном.
Но несмотря на трудности в преодолении мышления холодной вой­
ны, советское руководство поддержало предложение Р. Никсона, сде­
ланное через посла А.Ф. Добрынина в одной из его первых бесед с но­
в ы м президентом в январе 1 9 6 9 г . , о создании конфиденциального к а -
нала для неофициальных советско-американских переговоров. Публи­
кация документов переговоров 1969 - 1972 г т . по каналу «Добрынин -
Киссинджер» показывает, какое важное значение в подготовке разряд­
ки в советско-американских отношениях играли эти доверительные
дипломатические контакты.
1971 г. прошел под знаком нестабильности советско-американских
отношений, что хорошо отражала записка А.А. Громыко и председа­
теля КГБ СССР Ю.В. Андропова «О состоянии советско-
американских отношений и основных направлениях нашей дальней­
шей политики в отношении США», направленная в январе 1971 г. в
Политбюро и получившая его одобрение «в качестве директив на б у -
дущее» [62. С. 202]. В этом документе, исходя из оценки американ­
ской внешней политики, исключалась возможность установления в
обозримом будущем хороших и тем более дружественных отношений
с США. В связи с этим в перечислении основных внешнеполитиче­
ских задач СССР говорилось о необходимости ослабления стратеги­
ческой роли США в Европе, на Ближнем Востоке и в Азии, а также в

145
западных военно-политических союзах; отмечалось, что важным на­
правлением советской политики остается поддержка стран «третьего
мира» и что идеологическое наступление СССР на устои капитализма
должно продолжаться. В то же время авторы записки подчеркивали,
что отношения с США являются определяющим фактором междуна­
родной обстановки и с точки зрения долгосрочных советских интере­
сов, несмотря на присущие этим отношениям колебания, их следовало
развивать. Возможная встреча Л.И. Брежнева с Р. Никсоном ставилась
в зависимость от практической политики американского президента в
вопросах, затрагивавших интересы СССР, а не от его заявлений. Эта
записка в Политбюро, как вспоминал Добрынин, совпала «с активиза­
цией конфиденциального канала с американской стороны», т.е. с на­
чалом обмена мнениями о двусторонней встрече на высшем уровне
[62. С . 2 0 2 - 2 0 3 ] .
Определенную роль в подталкивании советского руководства к
нормализации взаимоотношений с Америкой сыграла и «китайская
карта», которую США пытались разыграть в противостоянии с СССР.
В результате первой поездки Г. Киссинджера (в то время помощника
президента по национальной безопасности) в Пекин летом 1971 г. бы­
ла достигнута договоренность о визите в К Н Р президента Р. Никсона
в начале 1972 г. Этот дипломатический шаг США вызвал озабочен­
ность советских лидеров относительно возможности «сговора» китай­
ского руководства с мировым империализмом и активизировал про­
цесс подготовки советско-американских переговоров. Таким образом,
к моменту визита Никсона в Пекин (февраль 1972 г . ) уже имелась до­
говоренность о приезде американского президента в Москву в мае то­
го же года.
Начавшиеся 8 мая 1972 г. американские бомбардировки Ханоя,
чуть не сорвали советско-американскую встречу на высшем уровне,
Но майский Пленум ЦК К П С С 1972 г. по внешнеполитическим во­
просам показал, что необходимость улучшения отношений с Западом
к тому времени приобрела приоритетное значение и ее не стали при­
носить в жертву военно-политической авантюре США. Тем более, что
это могло сорвать ратификацию договоров с ФРГ. Фактически, май­
ский Пленум 1972 г. санкционировал курс СССР на разрядку в совет­
ско-американских отношениях.

146
 Первый за всю послевоенную историю советско-американских от­
ношений визит в СССР президента США состоялся с 22 по 30 мая
1972 г. В ходе встречи Р. Никсона с советскими руководителями были
согласованы и подписаны важные документы, ставшие долгосрочной
основой как двусторонних, так и международных отношений.
Так, в сфере политических договоренностей принципиальное зна­
чение имел документ «Основы взаимоотношений СССР и США», ко­
торый был подписан 29 мая 1972 г. и в котором официально заявля­
лось, что в ядерный век нет альтернативы принципу мирного сосуще­
ствования. В этом документе признавался и принцип равенства в ка­
честве основы для интересов безопасности обеих сторон. На этой же
встрече на высшем уровне была достигнута договоренность о созыве
Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в
Европе (СБСЕ).
В области сокращения стратегических наступательных вооруже­
ний во время визита Никсона в 1972 г. были подписаны два соглаше­
ния, относившиеся к стратегическим вооружениям. Бессрочный дого­
вор об ограничении систем П Р О и Временное соглашение о некото­
рых мерах в области ограничения стратегических наступательных
вооружений (так называемое соглашение ОСВ-1).
Необходимо отметить, что переговоры по ОСВ-1 велись с октября
1969 г. [62. С. 190] и переговорщики принимали во внимание появле­
ние баллистических ракет с разделяющимися боеголовками (несколь­
ко боеголовок на одной ракете-носителе), что делало бессмысленным
увеличение количества дорогостоящих ракет-носителей, а также не­
целесообразным наращивание дорогостоящих противоракетных сис­
тем, основанных на принципе перехвата с помощью с противоракет.
Договор об ограничении систем противоракетной обороны разрешал
иметь сторонам не более двух систем П Р О для защиты столиц и одно­
го из районов базирования стратегических систем и запрещал развер­
тывать системы по защите всей территории. Следует подчеркнуть, что
этим договором не допускалось создание, испытание и развертывание
противоракетных систем морского, воздушного, космического и мо­
бильного базирования.
Согласно Временному соглашению стороны обязались не начинать

строительство дополнительных пусковых установок межконтинен­

тальных баллистических ракет. Количество пусковых установок бал-

142
диетических ракет морского базирования ограничивалось для СССР
потолком 950 пусковых установок на 62 современных подводных лод­
ках. Для США - 710 и соответственно размещенных не более, чем на
44 подлодках. В целом были созданы предпосылки для стабилизации
ядерного сдерживания.
Ответный визит Брежнева в США ( 1 8 - 2 6 июня 1973 г.) завер­
шился подписанием бессрочного Соглашения о предотвращении
ядерной войны, документа «Основные принципы переговоров о даль­
нейшем ограничении стратегических и наступательных вооружений»
и ряда соглашений о научно-техническом сотрудничестве, контактах и
обменах. Советское руководство считало наиболее важным итогом ви­
зита Соглашение о предотвращении ядерной войны, поскольку оно
шло в русле генеральной стратегии Кремля в послевоенных междуна­
родных отношениях.
Как уже говорилось, европейская разрядка оказала позитивное
влияние на вызревание данного процесса в советско-американских
отношениях и наоборот. Так, успех второй встречи Брежнева с Никсо­
ном способствовал достижению договоренностей в Вене между стра­
нами НАТО и ОВД о начале переговоров о взаимном сокращении
вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе. На уровне
министров иностранных дел активизировалась подготовка к Совеща­
нию по безопасности и сотрудничеству в Европе с участием США и
Канады. Подготовительная работа проходила в два этапа: в Хельсинки
(с 3 по 7 июля 1973 г.) и в Женеве (с 18 сентября 1973 г. по 21 июля
1975 г.). Хельсинское совещание 1975 г. (с 30 июля по 1 августа), в ко­
тором принимали участие 35 государств, стало символом европейской
разрядки середины 1970-х гг. В его Заключительном Акте были за­
фиксированы важные договоренности в области европейской безо­
пасности и прав человека (так называемая третья «корзина»). Причем
последнее, вопреки намерениям советских лидеров, внесло немалую
лепту в дальнейшее развитие диссидентского движения в СССР и
странах советского блока, еще больше расшатывая изнутри их автори­
тарные системы.
Последний визит Р. Никсоне в СССР 27 июня - 3 июля 1974 г . , не­
задолго до его отставки из-за Уотергейтского скандала 1972 -- 1974 гг.
(связанного с установкой подслушивающей аппаратуры в штаб-
квартире Демократической партии в гостиничном комплексе «Уотер-
148
 гейт» и последующей реакцией администрации Никсона) не привел к
заметному прогрессу в деле ограничения наступательных вооружений.
Однако были подписа­
ны договор (и протокол
к нему) об ограничении
подземных испытаний
ядерного оружия, их
мощность не должна
была превышать 150
килотонн, а также про­
токол к П Р О . Для каж­
дой стороны он снижал
число таких систем с
двух до одной.
На Владивостокской
встрече Л.И. Брежнева
с новым президентом
США Дж. Фордом 23 - 24 ноября 1974 г. советский и американский
лидеры договорились об основных параметрах нового соглашения о
наступательных стратегических вооружениях. Следовало найти не­
простой компромисс между количественно превосходящим числом со­
ветских ракет наземного базирования с большим весом боеголовок и
качественно, а также количественно превосходящими американскими
ракетами в триаде (на земле, на море и в воздухе). К тому же американ­
ские ракеты имели разделяющиеся боеголовки повышенной точности,
которых у СССР в то время было мало. В итоге сложных переговоров
были установлены суммарные количественные уровни стратегиче­
ских вооружений обеих сторон до конца 1985 г. По 2400 носителей
стратегического оружия в трех средах, а также равное количество ра­
кет, которые стороны имеют право оснащать разделяющимися голов­
ными частями (РГЧ) индивидуального наведения, не более 1320 еди­
ниц. Таким образом, устранялся основной недостаток Договора
ОСВ-1, признававшего неравенство суммарных уровней носителей
ядерного оружия. Необходимо подчеркнуть, что советская сторона
пошла на значительные уступки, поскольку не учитывались амери­
канские ядерные средства передового базирования и ядерное оружие
Англии и Франции. Владивостокские договоренности расчищали путь

149
для такого соглашения, которое отвечало бы принципу равенства и
одинаковой безопасности сторон. Именно эта сторона переговоров
вызвала наибольшую критику американских противников разрядки.
Владивостокская встреча подвела своеобразную черту под посту­
пательным развитием политики разрядки в советско-американских
отношениях. После нее переговоры по ОСВ, которые проходили в
Женеве, топтались на месте. Осенью 1974 г. Конгрессом США было
ратифицировано торговое соглашение с СССР от 1972 г., но в него
были внесены поправки Джэксона-Вэника и Стивенсона, обусловли­
вавшие предоставление Советскому Союзу принципа «наибольшего
благоприятствования» требованием изменения порядка выезда совет­
ских граждан на постоянное место жительства за границу. 3 января
1975 г. президент Форд подписал Закон о торговой реформе 1974 г, с
данными дискриминационными поправками. Это привело к отказу
советской стороны от введения в действие торгового соглашения
1 9 7 2 г . , поскольку подобные увязки в новом торговом законодательстве
США были расценены как вмешательство во внутренние дела СССР.
Тем не менее правительство СССР заявляло о продолжении политики
разрядки. Курс на разрядку подтверждали Г. Киссинджер (который с
1973 г. до ноября 1975 г. совмещал посты помощника по национальной
безопасности и государственного секретаря, оставаясь в качестве по­
следнего до 1977 г . ) и Дж. Форд в ходе переговоров о завершении подго­
товки и проведения Совещания по безопасности и сотрудничеству в Ев­
ропе и о планировавшемся на осень 1975 г. визите Брежнева в США.
Однако этот визит так и не состоялся, и дальнейшее развитие советско-
американских отношений пошло по нисходящей линии.
Подводя итог рассмотренного периода, следует сказать, что в це­
лом разрядка конца 1960-х - первой половины 1970-х гг. привела к
снижению опасности ядерной войны, выявила сферы общих интере­
сов стран Востока и Запада в области экономики, науки и культуры,
накопила практический опыт ведения переговоров на разных уровнях.
Однако во второй половине 1970-х гг. этот позитивный процесс стал
постепенно разрушаться.

Тема 8. Эрозия политики разрядки

Существовало немало факторов, влиявших на свертывание поли­

тики разрядки и начала нового витка холодной войны. В США и стра-
150
нах Западной Европы существовали активные противники политики
разрядки, особенно в военных кругах. Критики разрядки полагали,
что контроль за вооружениями вносит новый элемент нестабильности
в мире, поскольку СССР пользуется лазейками в соглашениях, чтобы
расширить и модернизировать свои ядерные силы. В Советском Сою­
зе имели место сходные опасения как в отношении нарушения США
достигнутого ядерного паритета, так и превосходства стран НАТО в
области обычных вооружений. Под предлогом выравнивания парите­
та ввиду появления у США новых видов оружия (например, ракет
«MX») в СССР происходило ответное наращивание вооружений. К
тому же опасения в нарушении паритета в военной сфере дополня­
лись подозрениями насчет проникновения в страну «разлагающего»
влияния Запада. В целом, несмотря на достигнутые договоренности в
области сокращения вооружений, в обеих сверхдержавах продолжали
сохраняться чувства недоверия и подозрительности в отношении друг
друга, особенно это касалось вопросов безопасности и усиления во­
енного потенциала каждой из сторон.
Свое отрицательное воздействие на разрядку имели и региональ­
ные военные конфликты. Война во Вьетнаме близилась к концу (в чем
были заинтересованы и США, и СССР, который оказывал военную
помощь правительству Хо Ши Мина). В январе 1973 г. вступило в си­
лу соглашение 1972 г. о прекращении войны и восстановлении мира
во Вьетнаме, а окончательное падение Сайгонского режима в резуль­
тате боевых действий Вьетконга при поддержке Вьетнамской народ­
ной армии произошло в 1975 г. Но в октябре 1973 г . , в самый разгар
политики разрядки, на Ближнем Востоке разразилась новая арабо-
израильская война (названная войной Судного дня по религиозному
иудейскому празднику), самым непосредственным образом затронув­
шая советско-американские отношения.
Пытаясь взять реванш за поражение в арабо-израильской войне
1967 г . , Египет и Сирия, перевооруженные с помощью советских во­
енных поставок, внезапно напали на Израиль. В ходе военных дейст­
вий с 6 по 9 октября армии арабских стран достигли успеха в попытке
вернуть себе часть захваченных ранее Израилем территорий. Однако в
результате начавшегося с 9 октября и продолжавшегося до 25 октября
контрнаступления Израиля, в нарушение принятых 22 и 23 октября
резолюций ООН о прекращении огня, сложилась опасная ситуация в

151
районе Дамаска, а также возникла угроза уничтожения израильскими
войсками 3-й египетской армии, в первые дни войны форсировавшей
Суэцкий канал и находившейся на его восточном берегу.
Позиция СССР в этом конфликте определялась двумя целями: с
одной стороны, необходимостью продолжать оказывать поддержку
арабским государствам, прежде всего Египту, считавшихся жертвами
предыдущей израильской агрессии (в связи с этим советские военные
поставки арабам по воздуху и морем не были приостановлены), а с
другой - стремлением сохранить политику разрядки. Поэтому в пере­
писке Брежнева с Никсоном, дипломатических переговорах Добрыни­
на с Киссинджером советское руководство предлагало США, которые
обвиняли арабские государства в развязывании нового конфликта,
поддерживали Израиль и снабжали его срочными поставками вооруже­
ний, совместные действия для урегулирования данного конфликта и
всего сложившегося положения на Ближнем Востоке. Одновременно
велись сложные переговоры советских дипломатов с президентом Егип­
та А. Садатом и лидерами других арабских государств. Много времени и
согласований со всеми участниками конфликта потребовала выработка
резолюции Совета Безопасности ООН о прекращении м н я , что играло
на руку Вашингтону, заинтересованному в военной победе Израиля и
ослаблении советского влияния в регионе. В основу принятой 22 октяб­
ря Советом Безопасности ООН резолюции № 238 о немедленном пре­
кращении огня лег совместный советско-американский проект, вырабо­
танный в ходе визита Киссинджера в Москву 2 0 - 2 1 октября. Однако
продолжавшееся наступление израильских войск потребовало новых
советско-американских консультаций и принятия резолюции № 239,
подтверждавшей решение ООН о прекращении боевых действий и тре­
бовавшей отвода войск на те позиции, которые они занимали до приня­
тия решения ООН о прекращении огня. Но израильское правительство
проигнорировало и эту резолюцию.
Ввиду создавшейся для арабских союзников СССР катастрофиче­
ской ситуации и направленной в ООН просьбы Египта о военном
вмешательстве сверхдержав в Кремле было принято решение об ока­
зании дополнительного дипломатического давления на США, подкре­
пленного приведением в боевую готовность воздушно-десантных ди­
визий в Закавказье и продвижении к берегам Египта советских воен­
ных кораблей и подводных лодок, находившихся в Средиземном море.

152
В послании Брежнева Никсону от 24 октября предлагалось совмест­
ное советско-американское военное вмешательство для обеспечения
решения Совета Безопасности, а в случае отказа США, выражалась
готовность СССР к односторонним военным действиям. Однако, по
свидетельству А.Ф. Добрынина и других советских участников собы­
тий, сценарий односторонней интервенции СССР в советском руково­
дстве всерьез не рассматривался, поскольку это грозило опасным
конфликтом с США.
Тем не менее, сочтя неприемлемым советское предложение об от­
правке в Египет совместных воинских контингентов, американская
администрация решительно предупреждала советское руководство о
недопустимости односторонней акции, которая положила бы конец
договоренностям 1972 г. в области советско-американских отношений
и могла иметь непредсказуемые последствия. Дипломатический де­
марш США сопровождался приведением американских вооруженных
сил в наивысшую для мирного времени боевую готовность в расчете
на оперативность советской разведки и своевременную информацию
об этом Москвы. 25 октября Совет Безопасности ООН принял новую
резолюцию, которая предусматривала направление на линию прекра­
щения огня наблюдателей, не являвшихся постоянными членами Сов-
беза. 26 октября было отменено состояние повышенной боеготовно­
сти вооруженных сил США. Одновременно США потребовали от И з ­
раиля ослабить тиски вокруг египетских войск. Таким образом, воз­
можность дальнейшей эскалации ближневосточного конфликта была
ликвидирована. По мере открытия новых документов становится оче­
видным, что данный кризис холодной войны был не менее опасным,
чем Кубинский ракетный кризис, поскольку на Средиземном море на­
ходились в большом количестве корабли 6 - г о флота С Ш А и 5 - й эскад­
ры ВМФ СССР (развернутой для постоянной службы в данной аква­
тории после арабо-израильской войны 1967 г. и неофициально имено­
вавшейся средиземноморской), а также советские и американские воен-
н о - в о з д у ш н ы е силы. В задачи 5 - й эскадры ВМФ входило не только п а т -
рулирование, слежение за подлодками и кораблями США, но и «готов­
ность их уничтожить по приказанию». Поэтому любой случайный ин­
цидент (а столкновения подводных лодок имели место) мог спровоци­
ровать ядерную войну. Приведение в повышенную боеготовность воо­
руженных сил США, впоследствии оцененное Киссинджером как оши-
153
бочное решение, и демонстрация силы со стороны С С С Р также подвер­
гали неоправданному риску международную безопасность.
Вместе с тем в ходе кризиса и Брежнев, и Никсон заверяли друг
друга в приверженности политике разрядки, что не мешало американской
администрации (прежде всего Киссинджеру, оказывавшему значительное
влияние на политику США в арабо-израильском конфликте посредством
своей «челночной ди­
пломатии» ) проводить
линию на вытеснение
СССР с Б л и ж н е г о Вос­
тока и укрепление аме­
риканских позиций в ре­
гионе. На ослабление
роли С С С Р в ближнево­
сточной политике влия­
ла и политика арабских
лидеров, в частости
А. Садата, который еще
в 1972 г. в ответ на отказ
СССР увеличить по­
ставки вооружений
Египту выслал из стра­
ны многочисленных советских военных советников и установил секрет­
ные контакты с С Ш А , укрепившиеся в ходе войны 1973 г. В целом ближ­
невосточный кризис не прервал процесс разрядки в советско-
американских отношениях, но он продемонстрировал, что наряду с со­
трудничеством в ней находило свое проявление и противоборство сто­
р о н , усиленно используемое противниками разрядки.

Ближневосточный кризис 1973 г. также показал важность исполь­

зования нефтяных ресурсов как политического оружия. Ведь значи­
тельная часть членов созданной в 1960 г. Организации экспортеров
нефти ( О П Е К ) была представлена арабскими странами. Поэтому
О П Е К весьма остро отреагировала на арабо-израильский конфликт
1973 г . , значительно сократив добычу нефти и подняв цену на нефть
(с 3 до 5 долларов за баррель в октябре и в декабре до 11,5 долларов).
Кроме того, было принято решение о введении в течение нескольких
месяцев эмбарго на поставки нефти в С Ш А как страны не желавшей

154
поддерживать «палестинское дело» и являвшейся де факто союзником
И з р а и л я . В конечном итоге, это оказало влияние на углублении де­
прессии 1973 - 1974 гг. в мировой э к о н о м и к е .
Противоборство сверхдержав в других регионах «третьего мира»
также оказывало свое отрицательное в л и я н и е на сохранение разрядки.
Советское руководство в соответствии со своими идеологическими
принципами (интернациональной солидарности в борьбе с империа­
лизмом) не собиралось отказываться от поддержки н а ц и о н а л ь н о -
освободительных движений и особенно р е ж и м о в , заявлявших о своей
«социалистической» о р и е н т а ц и и . В М о с к в е полагали, что ядерный
паритет давал право С С С Р на равное с С Ш А состязание за политиче­
ское и военное в л и я н и е в тех регионах, которые не являлись ж и з н е н н о
необходимыми для н а ц и о н а л ь н о й безопасности каждой из сверхдер­
жав. По м н е н и ю Л . Ф . Добрынина и К. Брутенца, который многие го­
ды занимался странами «третьего мира» в Международном отделе ЦК
К П С С , Советский Союз с 1970-х гг. стал проводить в странах «третье­
го мира» «сверхдержавную» политику [62. С. 408; 136. С. II5-N7,
121]. Одна из ее важных характеристик - претензия на глобальность
своих интересов и присвоение себе права на военное вмешательство
там, где они затрагивались. Именно «сверхдержавие» вовлекало
С С С Р в столь далекие от него р е г и о н ы , к а к Центральная и Южная
Африка, Южная и Юго-Восточная Азия или К а р и б с к и й бассейн.
«Третий мир» открывал простор для завоевания новых позиций не
только в идеологическом, но и геополитическом соперничестве с
С Ш А . П р и этом свое воздействие па С С С Р , как и на С Ш А , оказывала
сохранявшаяся логика глобального соперничества: потеря одной из
сторон в «третьем мире» рассматривалась как приобретение другой
стороны.
События в португальской колонии Анголе, связанные с начавшей­
ся там в 1975 г. в преддверии получения независимости гражданской
войной и той п о м о щ ь ю , которую оказывали СССР и Куба Народному
движение за освобождение Анголы ( М П Л А ) в борьбе за власть с
группировками Н а ц и о н а л ь н ы й Ф р о н т освобождения Анголы ( Ф Н Л А )
и Н а ц и о н а л ь н ы й союз за полную независимость Анголы ( У Н И Т А ) ,
поддерживаемые С Ш А и К Н Р . явились еще одним испытанием проч­
ности разрядки.

155
 Достигнутое в январе 1975 г. в португальском городе Альворе со­
глашение о передаче власти в Анголе к 11 ноября 1975 г. временному
переходному правительству, состоявшему из трех движений, и прове­
дении свободных выборов по-разному было воспринято в СССР и
США. Советское руководство высказалось в поддержку Альворского
соглашения, а США, опасаясь преимущественного влияния МПЛА в
коалиционном правительстве и его лидера А. Нетто, долгое время по­
лучавшего поддержку и помощь СССР, приняли решение оказать фи­
нансовую и военную помощь ФНЛА, чтобы помочь ей захватить
власть в Анголе. Начавшиеся с одобрения госсекретаря Г. Киссиндже­
ра и президента Дж. Форда операция ЦРУ по переброске американ­
ских военных грузов для помощи группировкам ФНЛА и УНИТА,
подготовка, а затем и интервенции регулярных армий ЮАР и Заира в
Анголу заставили советское руководство пересмотреть линию на воз­
вращение к Альворским договоренностям. Важную роль в принятии
СССР решения о помощи МПЛА в отражении внешней агрессии иг­
рал кубинский фактор. Поскольку СССР в начале 1975 г. отказал
А. Нетто в получении военной помощи, то в феврале руководству
МПЛА пришлось обратиться к Кубе с просьбой прислать военных
специалистов в контролируемые МПЛА районы. Первоначально ру­
ководство Кубы предлагало с помощью кубинских военных инструк­
торов развернуть в этих районах подготовку военных кадров для на­
циональной ангольской армии, однако операция ЦРУ и боевые дейст­
вия против МПЛА изменили этот план. В Анголу начали прибывать
кубинские войска, которые как и военные отряды МПЛА нуждались в
вооружении. В итоге советским руководством было принято решение
о срочном направлении в Луанду вооружений, которые доставлялись
по воздуху и морским путем. С поддержкой кубинских войск и совет­
ской помощи оружием МПЛА удалось предотвратить захват столицы
Анголы Луанды силами ФНЛА и УНИТА. 11 ноября 1975 г. Португа­
лия передала власть правительству МПЛА и была провозглашена не­
зависимость Анголы. В конце января 1976 г. Конгресс США проголо­
совал за прекращение операции ЦРУ в Анголе, на которую было офи­
циально израсходовано 32 млн долларов [81]. Тем не менее граждан­
ская война в далекой Анголе затянулась на долгие годы, а вовлечение
в нее СССР и США отнюдь не способствовало улучшению советско-
американских отношений.

156
 Отношение обеих сверхдержав к событиям в «третьем мире» от­
четливо показало, насколько разной было восприятие разрядки лиде­
рами СССР и США. В докладе Л И . Брежнева XXV съезду К П С С (24
февраля - 5 марта 1976 г.) подчеркивалось «что разрядка и мирное со­
существование касаются межгосударственных отношений» и что
«разрядка ни в коей мере не отменяет и не может отменить или изме­
нить законы классовой борьбы». В связи с этим критиковались утвер­
ждения, будто мирное сосуществование (и разрядка как его реализа­
ция) означает «замораживание социально-политического статус-кво».
Напротив, советское руководство полагало, что разрядка создает бла­
гоприятные условия как для мирного социалистического строительст­
ва, так и для революционного движения, имевшего внутриполитиче­
ские причины. Что касалось отношения СССР к сложным процессам в
развивающихся странах, то наряду с заявлениями о невмешательстве
в их внутренние дела, утверждалось, что коммунистическая идеоло­
гия диктует необходимость продолжать поддерживать прогрессивные
силы в их борьбе за национальную независимость. Таким образом,
советские лидеры пытались отделить межгосударственные отношения
по линии Восток - Запад от своей политики в «третьем мире» и воз­
никавших там региональных конфликтов.
Однако для американского руководства активизация политики
СССР в «третьем мире» явилась доказательством, что концепция раз­
рядки «совсем не гарантировала желаемого США замораживания со­
циально-политического статус-кво в мире» [62. С. 488]. Расширение
советской активности в Африке стало восприниматься определенной
частью политической элиты США и общественных кругов как весо­
мое доказательство советского «экспансионизма» и, следовательно,
требовало возврата к политике «сдерживания». Концепция разрядки
Никсона - Киссинджера, предлагавшая строить взаимоотношения с
СССР на двуединой основе, т.е. сочетания соперничества и сотрудни­
чества, стала вытесняться традиционным черно-белым подходом.
Последнему в немалой степени также способствовала внутрипо­
литическая обстановка в США, связанная с Уотергейтским скандалом,
в результате которого 9 августа 1974 г. Р. Никсон, чтобы избежать им­
пичмента, был вынужден уйти в отставку и президентом стал Дж.
Форд. Утрата доверия к президенту Никсону со стороны Конгресса и
американской общественности препятствовала развитию успеха его

157
первого президентства в области советско-американских отношений.
Кроме того, растущую оппозицию политике разрядки в госдепарта­
менте и Пентагоне порождало стремление президента Никсона в во­
просах осуществления политики разрядки действовать в обход внеш­
неполитического и военного ведомств. Значительное влияние в пла­
нировании и реализации внешней политики США приобрел помощ­
ник президента по национальной безопасности Г. Киссинджер и Со­
вет по национальной безопасности в ущерб функциям госдепартамен­
та. Уход Никсона в отставку оживил оппозицию и позволил госдепар­
таменту и Пентагону ужесточить позицию США на дальнейших пере­
говорах с СССР по ОСВ-2 и другим вопросам.
Нападки противников разрядки на администрацию Дж. Форда за
его «уступки» русским начались сразу после подписания в США За­
ключительного акта Хельсинского совещания. В марте 1976 г. под
давлением антиразрядочных сил (прежде всего консерваторов во главе
с Р. Рейганом), которые заметно активизировались в преддверии пре­
зидентских выборов, Форд отказался от употребления самого термина
«разрядка». Он заменил его на традиционное для политики холодной
войны определение: «мир посредством силы» [62. С. 352, 365]. По
распоряжению Форда под эгидой ЦРУ была создана специальная ана­
литическая группа, включавшая ряд крайне антисоветски настроенных
экспертов, для пересмотра оценок советского военного потенциала. В
секретном докладе этой группы, представленном в декабре 1 9 7 6 г . ,
обосновывались старые идеи о военном превосходстве СССР и его
стремлении к «мировому господству».
Если при президенте Дж. Форде советско-американская разрядка
застопорилась, то с приходом к власти после выборов 1976 г. демокра­
тической администрации Дж. Картера (1977-1981 гг.) проявились
первые признаки отступления от политики разрядки и ужесточения
курса в советско-американских отношениях.
С первых дней пребывания в Белом доме Картер развернул идео­
логическую кампанию в защиту прав человека в противовес, как он
говорил, «аморальности» политики Никсона - Киссинджера. Полити­
ку этого тандема он считал слишком прагматичной, приносившей в
жертву улучшения американо-советских отношений традиционные
американские ценности (свободы, демократии и др.). Помимо прав
человека Картера волновала и политика СССР в странах «третьего

158
мира». Победив на президентских выборах, Картер заявил в конце
1 9 7 6 г . , имея в виду политику СССР в «третьем мире», что разрядка
превратилась в улицу с «односторонним движением» и что будущий
прогресс в сотрудничестве возможен лишь при условии изменения
советского поведения. В директиве, подписанной Картером в августе
1977 г. и определявшей основные цели национальной стратегии США,
наряду с положениями о стимулировании СССР к большему сотруд­
ничеству с помощью невоенных преимуществ США говорилось и о
возможности использования военной силы для предотвращения экс­
пансии советского влияния в критически важных регионах мира.
Непоследовательность внешнеполитическому курсу администра­
ции Картера придавал и тот факт, что помощник президента по на­
циональной безопасности 3. Бжезинский отстаивал линию усиления
соперничества с СССР, тогда как государственный секретарь С. Вэнс
склонялся к развитию сотрудничества. Между этими ведомствами
происходили постоянные конфликты, препятствовавшие проведению
сбалансированной политики.
Свою лепту в давление на новую администрацию и усиление на­
строений враждебности американской общественности в отношении
СССР вносил созданный после президентских выборов 1976 г. пред­
ставителями консервативных кругов двухпартийный Комитет по су­
ществующей опасности (КСО), в который вошли Д. Раек, Ю. Ростоу,
П. Нитце, Р. Рейган и другие видные политики правого толка.
Администрация Картера не только продолжила линию дипломатии
Никсона -- Киссинджера на использование «китайской карты» в совет­
ско-американских отношениях, но и пошла на нормализацию дипло­
матических отношений с КНР. Укрепление связей с Китаем в немалой
степени базировалось на основе противостояния СССР как идеологи­
ческому и геополитическому соперник)'. В американо-китайских пере­
говорах 3978 г. о налаживании двусторонних отношений помощник
президента по национальной безопасности 3. Бжезинский подтвердил
намерение США придерживаться «твердой» позиции в отношении
СССР. В январе 1979 г. китайский премьер Дэн Сяопин посетил с
официальным визитом США, во время которого обе стороны подтвер­
дили необходимость установления полномасштабных двусторонних
Дипломатических отношений, хотя связи США с Тайванем продолжа­
ли оставаться острым вопросом для К Н Р . Упрочение при демократи-
159
ческой администрации отношений США с К Н Р было весьма болез­
ненно воспринято советским руководством.
Однако в условиях начавшейся эрозии разрядки накопленный по­
зитивный потенциал и заложенная подписанными соглашениями пра­
вовая база некоторое время продолжали оказывать свое воздействие
на советско-американские отношения. В 1979 г. после трудных пере­
говоров, которые продолжались в Женеве, на встрече Брежнева и Кар­
тера в Вене (18-21 июня) удалось подписать новый Договор ОСВ-2.
Впервые в истории стратегических наступательных вооружений этот
договор устанавливал равные количественные уровни стратегических
вооружений всех типов (наземного, воздушного и морского базирова­
ния) для обеих сторон. Суммарное число, включая ракеты с разде­
ляющимися головными частями, не должно было превышать 2400
единиц, но к 1 января 1981 г. стороны должны были сократить указан­
ные виды вооружений до 2150 единиц. Договор истекал в 1985 г. Сто­
роны согласились установить 1200 стратегических ракет с РГЧ назем­
ного и морского базирования, в целом не более 1350 таких ракет с
учетом бомбардировщиков. СССР сохранял 308 своих тяжелых на­
земных ракет, которых не было на вооружении США. Кроме того, До­
говор ОСВ-2 устанавливал определенные ограничения на замену и
усовершенствование стратегических наступательных вооружений, а
также устанавливал детальный режим проверки, что явилось проры­
вом для советского политического мышления, поскольку ранее совет­
ское руководство признавало использование только национальных
средств.
Но в США Договор ОСВ-2 не был ратифицирован из-за оппозиции
представителей военно-промышленного комплекса и правых полити­
ческих кругов. Раздуванию антисоветских настроений и негативному
влиянию на перспективы ратификации способствовала и развернутая в
американских средствах массовой информации осенью 1979 г. (не без
участия спецслужб) пропагандистская кампания относительно прибы­
тия и размещения на Кубе «советской бригады», создававшей угрозу
безопасности США. На самом деле советские военные специалисты
находились на Кубе с 1962 г. с целью обучения кубинских офицеров
обращению с советской военной техникой, имевшейся на вооружении
Кубы, и их численность не возрастала. Советско-американские дипло­
матические переговоры способствовали прояснению данного вопроса,

160
но поднятая вокруг него шумиха оказала влияние на дальнейшее ос­
лабление позиций сторонников разрядки.
В ходе президентской предвыборной кампании 1980 г. Республи­
канская партия выступала с резкой критикой администрации Картера,
обвиняя ее в «мягкости» по отношению к СССР, в недостаточном
внимании к укреплению американской военной мощи перед лицом
«растущей советской угрозы». Под давлением справа, усилившимся
после военного вмешательства СССР в Афганистан в декабре 1979 г . ,
Картер принял решение отложить на неопределенный срок рассмот­
рение в сенате вопроса о ратификации Договора об ОСВ-2. Победив­
ший на президентских выборах кандидат от Республиканской партии
Р. Рейган назвал сам факт подписания Договора ОСВ-2 «фатальной
ошибкой».
За рамками советско-американских переговоров об ОСВ-2 остава­
лись ракеты средней дальности в Европе. В конце 1970-х гг. так назы­
ваемая проблема «евроракет» привела к серьезному кризису во взаи­
моотношениях сверхдержав. На этом кризисе следует остановиться
несколько подробнее, поскольку он внес свою лепту в демонтаж раз­
рядки. Еще в 1976 г. Москва приняла решение заменить старые раке­
ты СС-4 и СС-5, развернутые в европейской и азиатской части СССР,
модернизированными ракетами средней дальности СС-20, оснащен­
ными тремя разделяющимися боеголовками индивидуального наведе­
ния. Это было довольно совершенное, высокоточное оружие, способ­
ное поражать цели на расстоянии до 4000 км. На Западе размещение
советского нового вида оружия, причем в условиях секретности, без
каких-либо объяснений, рассматривалось как подготовка СССР к
ядерной войне, поскольку новое оружие давало возможность (в случае
войны) уничтожить в Западной Европе более сотни важнейших воен­
ных целей. Это значительно ослабило бы вооруженные силы НАТО и
сделало бы европейские страны беззащитными.
В ответ, в декабре 1979 г. Совет НАТО принял решение о разме­
щении на территории стран Западной Европы американских ракет
средней дальности; 464 крылатых ракет и 108 баллистических ракет
«Першинг-2». В декларации НАТО предлагалось так называемое
«двойное решение», т.е. размещение ракет и одновременное ведение
переговоров с СССР, результаты которых могли бы предотвратить или
замедлить это размещение. Одной из главных целей данного предло-
161
жения было успокоить общественное мнение в тех европейских стра­
нах, где предполагалось разместить американские ракеты.
Советское руководство отреагировало на «двойное решение»
НАТО отрицательно. Во-первых, это решение рассматривалось как
умышленный обход венских договоренностей по ОСВ-2, так как аме­
риканские ракеты средней дальности могли достичь территории
СССР (за исключением центральных районов) и, таким образом, зна­
чительно дополняли американский стратегический ядерный потенци­
ал. Во-вторых, советское правительство сообщило правительству
США 3 января 1980 г . , что его готовность сесть за стол переговоров по
«евроракетам» будет обусловлена отменой решения НАТО о размеще­
нии ракет или приостановкой его выполнения. Позже эта позиция бы­
ла несколько скорректирована предложением Брежнева в письме Кар­
теру (в августе 1980 г . ) вернуться к положению до декабря 1979 г. (т.е.
до намерения США развертывать свои ракеты), а затем сократить
число уже развернутых в европейской части СССР ракет средней
дальности, если в Западной Европе не будет дополнительно разме­
щаться этот вид ядерного оружия. Предлагался и другой вариант: рас­
смотреть вопрос о ракетах средней дальности в рамках переговоров
об ОСВ-3 после ратификации Договора ОСВ-2. Но Картер не соби­
рался идти на какие-либо компромиссы в условиях значительно ос­
ложнившихся двусторонних отношений.
Здесь следует еще раз
подчеркнуть, что дальней­
шая активизация советской
политики в «третьем мире»
продолжала оставаться од­
ним из важных факторов,
осложнявших советско-
американские отношения.
Спустя два года после ост­
рых разногласий СССР и
США по поводу Анголы, в
1977 - 1978 гг. возникла но­
вая напряженность в дву­
сторонних отношениях в
связи с конфликтом между Сомали и Эфиопией из-за претензий Сома­
ли на эфиопскую провинцию Огаден. Продвижение сомалийских

162
войск было приостановлено в результате советско-кубинского военно­
го вмешательства на стороне Эфиопии и переброски в Аддис-Абебу при
советской транспортной поддержке кубинских (2000) и советских (1000)
военнослужащих. Участвуя в этом конфликте, Куба разместила в Эфио­
пии второй (помимо уже находившегося в Анголе) экспедиционный
корпус Политика СССР и Кубы в локальном конфликге на Африкан­
ском Роге произвела крайне негативное впечатление на Западе, особен­
но в США, и воспринималась не как локальный конфликт, а как доказа­
тельство наличия у СССР более грандиозного плана. В качестве проти­
водействия советско-кубинской помощи Эфиопии некоторыми членами'
администрации Картера предлагалась политика «увязок» с другими ас­
пектами советско-американских отношений: замедления переговоров по
ОСВ и другим вопросам разоружения, ограничения экономических от­
ношений и др. Госсекретарь США С. Вэнс был против концепции «увя­
зок», полагая, что никакого глобального плана у советского руководства
не существовало и Советский Союз лишь воспользовался открывшими­
ся возможностями для проникновения в данный регион. Хорошо знако­
мый с настроениями в Кремле посол А.Ф. Добрынин подтверждал это
мнение. Тем не менее он подчеркивал, что Москва стала осуществлять в
странах «третьего мира» не просто поддержку национально-
освободительному движению, а скорее проводить «интервенционист­
скую» политику вмешательства во В 1 г у т р е н н и е дела этих стран, поддер­
живая одну из сторон в политической борьбе за власть.
Это нашло свое наиболее яркое воплощение в военной интервенции
СССР в Афганистан. 25 декабря 1979 г. СССР начал ввод своего ограни­
ченного (50 000 человек) военного контингента в Афганистан5. Обсужде­
ние в Политбюро вопроса о вводе советских войск в Афганистан в ответ
на настойчивые просьбы руководства Народно-демократической партии
Афганистана (НДПА), которая пришла к власти в результате Апрельской
р е в о л ю ц и и 1 9 7 8 г . , свергнувшей авторитарный режим М . Д а у д а , началось
еще весной 1979 г. Несмотря на отрицательное отношение видных совет­
ских военачальников (маршалов Н.В. Старкова, С.Ф. Ахромеева, генера­
ла В.И. Варенникова и др.) к авантюристическому вмешательству во
внутриполитические дела Афганистана, где разворачивалась граждан­
ская война, 12 декабря 1979 г. было принято Постановление ЦК КПСС о

В июне 1980 г. численность советских войск в Афганистане достигла 80 000 че­

ловек.

163
вводе войск. Это решение, фактически, было принято в узком кругу из
5 членов Политбюро, под давлением «тройки» - Ю.В. Андропов,
Д.Ф. Устинов, А.А. Громыко, - имевшей большое влияние на
Л.И. Брежнева. Остальные 7 членов Политбюро подписали это Поста­
новление ЦК задним числом, за исключением главы правительства
А.Н. Косыгина.
Главными причинами окончательного решения о вводе советских
войск явились идеологические соображения помощи национально-
освободительному движению в расчете на расширение лагеря социа­
лизма, а также геополитические интересы обеспечения безопасности
на южной границе СССР и сохранения своего влияния в регионе, хотя
определенную роль сыграл и приход к власти в результате убийства
президента Н.-М. Тараки другого лидера НДПА X. Амина, не вызы­
вавшего доверия Москвы.
Реакция администрации Картера на Афганистан была крайне рез­
кой. В телевизионном выступлении американского президента 4 янва­
ря 1980 г. было заявлено о решении администрации прекратить или
сократить экспорт в СССР ряда товаров, высокотехнологичного обо­
рудования и сельскохозяйственной продукции; приостановить научно-
технические и культурные обмены; отсрочить открытие новых совет­
ских и американских консульств и др. Одновременно администрация
США стремилась оказать нажим на своих союзников, чтобы они так­
же сократили торговлю с СССР. Развернутое обоснование «суровых
экономических санкций» в отношении Советского Союза и призыв к
дальнейшему противодействию «новой советской угрозе» содержа­
лись в ежегодном послании президента «О положении в стране», с ко­
торым он выступил в Конгрессе 23 января. Отметив, что в 1970-х гг.
США стремились искать сферы сотрудничества с СССР в интересах
не только двух государств, но и всеобщей безопасности, Картер рас­
ценил советское военное вторжение в Афганистан как угрозу безопас­
ности в стратегически важном (прежде всего из-за доставки нефти)
регионе Персидского залива и Юго-Западной Азии. В связи с этим
было заявлено, «что попытка внешней силы овладеть контролем над
Персидским заливом будет рассматриваться как посягательство на
жизненно важные интересы Соединенных Штатов Америки, и такое
нападение будет отражено всеми необходимыми средствами, включая
военную силу». Это программное заявление американского президен-
164
та о взаимосвязи региональной и всеобщей безопасности и возможно­
сти ответа США на внешний вызов военной силой получило наиме­
нование «доктрины Картера».
В американской администрации идея относительно того, что
СССР стремится через Афганистан, а затем и через последующее
вторжение в Пакистан и Иран выйти к Индийскому океану активно
развивалась также помощником президента по национальной безо­
пасности 3. Бжезинским. Но поскольку Москва считала, что Афгани­
стан не является жизненно важным районом для США, и поскольку
СССР не собирался угрожать США в районе Персидского залива, то
обеспокоенность и реакция Вашингтона оценивались советским руко­
водством как удобный предлог для возобновления гонки вооружений,
усиления американских позиций на Ближнем Востоке и начала анти­
советского наступления. Каждая из сторон была уверена, что выбор
другой стороны в пользу конфронтации сделан осознанно.
Продолжением жесткого реагирования администрации Картера на
политику СССР в Афганистане послужило принятое 12 апреля 1980 г.
решение Национального олимпийский комитета США не посылать
американских спортсменов в Москву на Олимпийские игры. Вслед за
США к бойкоту Олимпиады, проводившейся в 1980 г. в СССР, при­
соединилось более 60 стран.
Таким образом, ввод советских войск в Афганистан и ответная реак­
ция США подвели своеобразную черту под развитием разрядки и обо­
значили поворот к новому «похолоданию» к советско-американских и
международных отношениях. К моменту президентских выборов 1980 г.
разрядка преимущественно воспринималась в США как признак сла­
бости американской внешней политики, с чем следовало немедленно
покончить. Советское руководство, первое время еще питавшее иллю­
зии о возможности сохранить остатки политики разрядки, несмотря
на интервенцию в Афганистан, к концу 1980 г. тоже было настроено
весьма пессимистично в отношении перспектив долгосрочного совет­
ско-американского сотрудничества.
Итак, разрядка конца 1960-х - середины 1970-х гг. не стала необ­
ратимым процессом. Также как и в ответе на вопрос о том, кто являет­
ся виновником холодной войны, нельзя дать однозначного ответа от­
носительно ответственности за демонтаж разрядки. В целом ее эво­
люция от развития сотрудничества вновь к конфронтации происходи-
165
ла под влиянием комплекса внутриполитических и внешнеполитиче­
ских факторов, действовавших в восточном и западном блоках. Преж­
де всего, необходимо принимать во внимание различные идеологиче­
ские подходы сторон к разрядке, различное ее понимание творцами
политики. Несмотря на подвижки в мышлении советского руково­
дства, выработка нового политического курса во взаимоотношениях с
Западом отягощалась приверженностью к марксистско-ленинским
идеологическим установкам «классовой борьбы» и необходимостью
исполнения «интернационального» долга в ходе революционного
процесса. Так, курс на разрядку осуществлялся параллельно с расши­
рением политической и, главное, начавшейся военной активностью
СССР в странах «третьего мира», что в условиях налаживания конст­
руктивных отношений вызывало особо острую реакцию на Западе и
подкрепляло сложившийся взгляд на СССР как на экспансионистскую
державу. Политика ограничения еврейской эмиграции из СССР, пре­
следование диссидентов и другие нарушения прав человека также на­
носили большой вред разрядке.
Что касается США, то все три администрации (Р. Никсона, Дж.
Форда и Дж. Картера) не придерживались последовательно курса на
разрядку. По признанию Г. Киссинджера, «Никсон и его советники не
видели противоречия в том, чтобы относиться к коммунистическому
миру одновременно и как к оппоненту, и как к сотрудничающей сто­
роне...» [69. С. 675]. Противодействие расширению коммунистиче­
ского влияния осуществлялось как в плане продолжения идеологиче­
ского противоборства, так и геополитического соперничества, а глав­
ной задачей сотрудничества являлось недопущение ядерной войны.
Необходимо также учитывать наличие и постепенно усиливающуюся
оппозицию антиразрядочньгх сил в США и других странах Запада,
использовавших в своих интересах все просчеты советской внешней
политики.
Разрядке мешали искаженные представления сторон друг о друге,
В мемуарах посла А.Ф. Добрынина и Г.А. Арбатова, бывшего в 1970 -
1980-е гг. директором Института США и Канады и консультантом ЦК
К П С С , хорошо показано, насколько брежневское руководство было
далеко от понимания взаимоотношений президента и Конгресса
США, перенося на американскую политику советский опыт принятия
решений Политбюро, недооценивая и большую роль общественного

166
мнения. И с той, и с другой стороны продолжали сохраняться стерео­
типы холодной войны (образ врага, подозрительность, враждебность
и пр.) как в мышлении политиков, так и общественности.
Материальная и социальная база разрядки только начинала созда­
ваться посредством развития экономических, торговых и культурных
связей между Востоком и Западом. Поэтому основные успехи разряд­
ки были достигнуты в области политики разоружения. Военная раз­
рядка являлась важной составной частью этой политики. Однако рас­
тущее влияние военно-промышленного комплекса на политику, уси­
лившееся и в СССР при Брежневе, вело к новому витку гонки страте­
гических и обычных вооружений в 1970 - 1980-е гт.
И, наконец, нельзя сбрасывать со счетов личностный фактор. Ник­
сон и Брежнев, каждый по своему, проложили путь к разрядке в со­
ветско-американских отношениях. Но Уотергейтский скандал поста­
вил под сомнение правильность внешней политики администрации
Никсона. Имидж Брежнева сильно пострадал на Западе в результате
его болезни во второй половине 1970-х гг. В силу проблем со здоровь­
ем Брежнев также перестал активно продвигать политику разрядки.
Этим воспользовались противники «мягкой» линии Брежнева и сто­
ронники более жесткого курса, которых было немало среди советского
руководства, особенно в военных кругах.
Анализ политики разрядки был бы неполон без прояснения вопро­
са о ее влиянии на эволюцию холодной войны. Среди зарубежных ис­
следователей существуют различные точки зрения на этот счет. На­
пример, американский историк Дж. Сури, исходя из выдвигаемой им
концепции, согласно которой разрядка явилась консервативным отве­
том на развитие диссидентства в обоих блоках и принесла в жертву
внутренние реформы ради международной стабильности, подводит к
выводу, что тем самым разрядка задержала движение холодной войны
к своему концу [189]. В.М. Зубок, в немалой степени разделяющий
концепцию Сури, полагает, что решающим фактором поворота СССР
к разрядке явилась неспособность брежневского руководства осуще­
ствлять реформы внутри страны, и считает, что обе стороны рассмат­
ривали разрядку как «продолжение холодной войны менее опасными
средствами» [192. Р. 214, 224, 230, 242, 243, 339]. Следовательно, по
его мнению, холодная война не прерывалась. В то же время, он под­
черкивает, что участие СССР в процессе разрядки имело для страны

167
позитивное значение: оно вело к дальнейшей эрозии унаследованной
от сталинизма ксенофобии и расширению интеграции СССР в миро­
вое сообщество.
По нашему мнению, более перспективен взгляд на разрядку конца
1960-х - середины 1970-х гг. как на своеобразную альтернативу хо­
лодной войне. Рассматривая разрядку с этой точки зрения, можно за­
ключить, что она прокладывала путь не к сохранению, а к преодоле­
нию холодной войны.

Тема 9. Н о в ы й виток конфронтации, 1981-1984 гг.

Победивший на выборах 1980 г. президент-республиканец Р. Рей­

ган получил в наследство разрушенную политику разрядки. Со своей
стороны, он обещал восстановить военное превосходство США, а
также вернулся к активному идеологическому противостоянию с
СССР, что свидетельствовало о начале нового этапа холодной войны.
Некоторые исследователи вслед за политиками тех лет называют пе­
риод первой администрации Рейгана (1981-1984 гг.) «второй холод­
ной войной». (Этим они косвенно подтверждают точку зрения, что
разрядка была своеобразным «интервалом» в холодной войне, а не ее
продолжением лишь иными средствами).
Тем не менее, несмотря на то, что порой отношения двух блоков в
первой половине 1980-х гг. достигали остроты рубежа 1950-х гт. и да­
же их превосходили, ситуация все же была качественно иная. Разряд­
ка показала, что альтернатива холодной войне вполне реальна и что
холодная война не является нормой практики международных отно­
шений. Остаточное влияние политики разрядки сохранилось не только
благодаря наличию подписанных документов, зафиксировавших ре­
альность стратегического ядерного паритета, но оно нашло свое вы­
ражение в ряде факторов: в подъеме антиядерного движения на Запа­
де в 1981-1983 гг. (в связи с размещением в Европе американских ра­
кет средней дальности «Першинг-2»); в начавшемся диалоге с социал-
демократами в международном коммунистическом движении (ранее
социал-демократы рассматривались как пособники империалистов); в
сохранении такого связующего звена между СССР и США, как под­
держание переговоров по вопросам ядерных вооружений на встречах
в Женеве и как дипломатическая переписка Рейгана с Брежневым и

168
 обмен письмами между Рейганом, Ю.В. Андроповым и К.У. Черненко
в 1984 г. В переписке Рейгана с Брежневым и беседах Добрынина с
госсекретарем А. Хейгом в 1981-1982 гг. вентилировался даже вопрос
о возможности встречи двух лидеров на высшем уровне. В 1981-1984
гг. не прерывались дипломатические контакты на уровне посольства
СССР в США и госдепартамента, встреч А.Ф. Добрынина с другими
американскими дипломатическими и политическими деятелями, а
также с президентом Рейганом в неофициальной обстановке (февраль
1983 г.), переписки и встреч А.А. Громыко с госсекретарем А. Хейгом,
затем с Дж. Шульцем, в рамках которых происходил обмен мнениями
по вопросам двусторонних отношений. Продолжали функционировать
совместные комиссии по контролю за действующими договорами
ПРО и ОСВ-1. Кроме того, опыт разрядки не прошел даром для даль­
нейшей адаптации советской внешнеполитической мысли к новым
реалиям XX в. Но это уже произошло при М.С. Горбачеве.
Вместе с тем, первые годы правления Рейгана характеризовались
отказом от налаживания конструктивного диалога с СССР и перехо­
дом к конфронтации и открытому антисоветизму. Администрация
Рейгана избрала стратегию прямого противоборства с СССР на гло­
бальном и региональном уровнях под предлогом того, что СССР
стремится к мировой коммунистической революции и что это проти­
воречит американским интересам. Помимо увеличения расходов на
оборону, осуществления тайных операций и прямых интервенций за
рубежом, одним из важных средств противодействия СССР и защиты
интересов США являлась стратегия ослабления социалистической
системы. Ее основополагающие принципы были изложены в трех до­
кументах по национальной безопасности 1982-1983 гг. В принятой
20 мая 1982 г. директиве NSDD-32 (National Security Decision Direc­
tive 32), которая была озаглавлена «Национальная стратегия безопас­
ности США», наряду с целью наращивания потенциала ядерного
сдерживания, «чтобы пережить ядерный конфликт» (что свидетель­
ствовало об отходе от доктрины всеобщего гарантированного унич­
тожения и признании возможности ведения ядерной войны), в качест­
ве другой принципиальной задачи внешней политики США провоз­
глашалось стимулирование процессов либерализации и национали­
стических тенденций в СССР и странах Восточной Европы. Суть это­
го секретного документа, призывавшего, по словам одного из его со-
169
 ставителей Т.С. Рида, к «исчезновению (dissolution) советского режи­
ма» [193. Р. 96], была публично изложена в выступлении Рейгана в
британском парламенте 8 июня 1982 г. Эта речь Рейгана была расце­
нена в заявлении ТАСС и других средств массовой информации
СССР как объявление «крестового похода» против коммунизма. Дей­
ствительно, данная директива, учитывавшая и события Польского
кризиса 1980 - 1981 гг., свидетельствовала не только об отходе Рей­
гана от доктрины «сдерживания» коммунизма, но и о наличии более
амбициозных целей, чем те, которые провозглашались в доктрине
«освобождения» администрации Д. Эйзенхауэра.
В ноябре 1982 г. была одобрена директива NSDD-66, в которой
предлагались средства, направленные на ослабление советской эко­
номики. По существу речь шла о ведении тайной экономической вой­
ны против СССР. Однако всеобъемлющая политическая стратегия
администрации Рейгана в отношении советского блока была пред­
ставлена в директиве «Отношения США с СССР» (NSDD-75), утвер­
жденной президентом 17 января 1983 г. В этом документе помимо це­
лей оказания всяческого противодействия «агрессивной» политике
СССР на мировой арене, в том числе путем стимулирования антито­
талитарных изменений в его внутриполитической структуре, обраща­
лось внимание на развитие культурных и научных обменов как сред­
ства влияния на советский блок, а также говорилось о вступлении в
переговоры с советским правительством на строго равноправной ос­
нове [193. Р. 98-99].
В некоторых американских исследованиях внешней политики ад­
министрации Рейгана, в мемуарах госсекретаря (с июня 1982 г.) Дж.
. П. Шульца, директора по делам Европы и СССР в аппарате СНБ в
1983-1986 гг„ ас 1987 г. по 1991 г. посла в СССР Дж.П. Мэтлока
[193. Р. 99-101; 80. С. 95-101] подчеркивается, что в выработанной к
концу 1983 г. и состоящей из четырех частей программе администра­
ции по претворению в жизнь директивы NSDD-75 акцент был сделан
на стимулировании двусторонних советско-американских перегово­
ров по контролю над вооружениями, правам человека, региональным
проблемам и двусторонним обменам. Иными словами, в качестве
стратегической линии в отношении СССР выделяется нацеленность
Рейгана на «сотрудничество» вопреки мнению большинства его со­
ветников. Как пишет Мэтлок, Рейган, ставившей перед собой цель

170
покончить с холодной войной, полагал, что его жесткий подход к
СССР и увеличение оборонных расходов США являются «лишь пре­
людией для интенсивных переговоров» [80. С. 95].
Однако вполне очевидно, что избранная Рейганом стратегия ос­
лабления СССР и ведения переговоров с позиции американской мощи
была неприемлема для советского руководства. Одной из целей объ­
явленной Рейганом в октябре 1981 г. программы наращивания страте­
гических вооружений (она включала создание 100 межконтиненталь­
ных баллистических ракет «MX» с десятью РГЧ И Н , баллистических
ракет «Трайдент» на подводных лодках также с РГЧ, новых тяжелых
бомбардировщиков «Б-1», продолжение работ над бомбардировщи­
ком-невидимкой «Стеле» и др.) было не только стремление восстано­
вить военное превосходство над СССР, но и поставить на колени
идеологического противника, измотать его экономически.
В общем контексте не ослабевавшей жесткой антисоветской рито­
рики американского президента, роста расходов США на оборону
(которые возросли на 32,6 млрд долларов), выдвижения «стратегиче­
ской оборонной инициативы», американской интервенции в Гренаде,
силового вмешательства в Ливане, тайных и явных военных операций
в странах Латинской Америки и других свидетельств проведения
«политики с позиции силы», а также идеологического и военно-
политического наступления на позиции мировой социалистической
системы, попыток ее подрыва заявления администрации Рейгана о
возможности переговоров все больше воспринимались в Москве как
тактическое маневрирование и пропаганда.
Польский кризис 1980 - 1981 гг., в немалой степени связанный с
созданием и оппозиционными выступлениями против существующего
режима движения «Солидарность» (зарегистрированного как полити­
ческая организация), продемонстрировал решимость администрации
Рейгана открыто идти на обострение отношений с СССР в связи с его
политикой в Восточной Европе. В отличие от предыдущих военно-
политических кризисов в восточном блоке советские лидеры воздер­
жались от прямого военного вмешательства в Польше, но не от де­
монстрации силы. В марте - апреле 1981 г. состоялись командно-
Штабные учения армий и флотов стран ОВД «Союз-81» на террито­
рии П Н Р ; 4 - 1 2 сентября 1981 г. прошли учения советских войск
«Запад-81» вблизи польских границ на территории Белорусского и

171
Прибалтийского военных округов, а также в акватории Балтийского
моря.
Функции использования военной силы по договору с Москвой бы­
ли переданы министру обороны П Н Р генералу В. Ярузельскому, кото­
рый с февраля 1981 г. являлся председателем Совета министров П Н Р
и в октябре того же года был избран и первым секретарем ЦК П О Р П .
Военное положение в Польше было введено 13 декабря 1981 г. и ряд
активистов «Солидарности» интернированы [179].
США отреагировали на эти события объявлением 29 декабря о
введении экономических санкций против СССР, обвиняя советское
руководство во вмешательстве в дела суверенного государства. Были
приостановлены рейсы Аэрофлота, прекращены поставки нефтегазо­
вого оборудования для строившегося газопровода «Западная Сибирь -
Европа», закрыта советская закупочная комиссия в Нью-Йорке, пере­
стали выдаваться лицензии на продажу электронно-вычислительной
техники. США отказались возобновить соглашения по научно-
техническому сотрудничеству и космосу, пересмотрели другие согла­
шения по двустороннему обмену.
Поведение администрации Рейгана во время Польского кризиса
продемонстрировало, что президент, как и многие его советники, на­
деялся на коллапс советской системы в восточном блоке, хотя и счи­
тал это отдаленной перспективой. Для Москвы же Польский кризис
продемонстрировал, что она не сможет предотвратить «эффект доми­
но» в других странах восточного блока старыми методами. Приход к
власти Ю.В. Андропова, избранного 12 ноября 1982 г. Генеральным
секретарем ЦК К П С С после смерти Л.И. Брежнева и хорошо знакомо­
го с ситуацией в странах Восточной Европы, поскольку с 1957 г. до
назначения его в мае 1967 г. председателем КГБ он возглавлял отдел
ЦК по связям с коммунистическими партиями стран народной демо­
кратии, не обеспечил спокойствия в Кремле в отношении своих вос­
точноевропейских союзников.
1983 г. стал самой низкой и опасной точкой в стремительно ухуд­
шавшихся советско-американских отношениях. Критическое обостре­
ние двусторонних отношений сверхдержав происходило на фоне ак­
тивизации интервенционисткой политики США в Латинской Амери­
ке. Обосновывая свою политику целями борьбы с «коммунистической
экспансией», администрация Рейгана взяла на себя миссию поддерж-
172
ки тех оппозиционных группировок в государствах «третьего мира»,
которые выступали против левых и социалистических правительств.
Этот курс лег в основу «доктрины Рейгана», сформулированной в ре­
чах президента в феврале 1985 г.
Нарушая все нормы международного права в своем стремлении
подавить распространение в Латинской Америке революционного и
национально-освободительного движений, США в октябре 1983 г.
осуществили вооруженное вторжение в Гренаду под предлогом защи­
ты американских студентов-медиков, изолированных в медицинском
колледже ввиду происходивших внутриполитических беспорядков в
стране. Однако главной целью интервенции было стремление устано­
вить в Гренаде, которая после прихода к власти в 1979 г. правительст­
ва М. Бишопа стала поддерживать тесные отношения с Кубой и
СССР, опираясь на их помощь в укреплении вооруженных сил и раз­
витии экономики, проамериканского режима. В отношении Никара­
гуа, развившей сотрудничество с СССР, Кубой и другими соцстрана-
ми, США осуществляли тайные операции по оказанию значительной
помощи «контрас» - группе вооруженной оппозиции, которая вела
борьбу против находившейся у власти с 1979 г. после свержения ре­
жима Самосы леворадикальной партии Сандинистский фронт нацио­
нального освобождения. Опасаясь, что в результате начавшейся в
1980 г. гражданской войны в Сальвадоре в Латинской Америке поя­
вится еще одно «прокоммунистическое» государство, США наращи­
вали поддержку правящей военной хунте в ее борьбе с партизанскими
движениями левого толка, объединенными во Фронте национального
освобождения имени Фарабундо Марти и опиравшимися на помощь
со стороны Никарагуа и Кубы,
Помимо интервенции США в Гренаде и осуществления их тайных
операций в других странах Латинской Америки в 1983 г. активизиро­
валась ближневосточная политика администрации Рейгана. Амери­
канские вооруженные силы были втянуты в войну в Ливане. Она на­
чалась в 1982 г. с ввода в эту страну, где шла гражданская война, из­
раильских войск с целью покончить там с присутствием вооруженных
сил Организации Освобождения Палестины (ООП) и ее штаб-
квартиры. В 1982 г. батальон морских пехотинцев США дважды на­
правлялся в Ливан в составе многонациональных миротворческих сил
(США, Франция, Италия), чтобы стабилизировать обстановку в этой

173
стране и проследить за соблюдением достигнутого с лидером ООП Я,
Арафатом соглашения о выводе из Ливана палестинских вооружен­
ных формирований. Произошедшее 23 октября нападение террори­
стов на казармы американских и французских военнослужащих, при­
ведшее к гибели более 240 американских пехотинцев, привело не
только к продолжению присутствия вооруженных сил США в регио­
не, но к прямому участию американской авиации и ВМС в боевых
действиях против войск Сирии, которые принимали участие в войне в
Ливане. Но поскольку участие США в военных действиях происходи­
ло без обусловленной американским законодательством санкции Кон­
гресса, то в феврале 1984 г. подразделение американской морской пе­
хоты было вынуждено покинуть Ливан.
Это в значительной мере способствовало ослаблению напряжен­
ности в регионе как и предпринятые в 1984 г. реалистические шаги
советского руководства, также вовлеченного в события в Ливане. П о ­
сле начала израильской агрессии против Ливана, идя навстречу
просьбе Сирии, СССР разместил на сирийско-ливанской границе два
зенитных ракетных полка, насчитывавших 8000 советских военно­
служащих. Таким образом, вовлечение США в боевые действия про­
тив сирийских войск могло привести к советско-американскому воо­
руженному столкновению. Поэтому в Политбюро было принято ре­
шение о необходимости передачи советских ракет Сирии и о выводе
из этой страны в 1984 г. советского военного персонала.
Однако главным направлением реализации «силовой» политики
администрации Рейгана в 1983 г. был Советский Союз и советский
блок. Именно в этот год, выступая 8 марта перед собранием евангели­
стов в штате Флорида, Рейган назвал СССР «империей зла», 23 марта
президент заявил по национальному телевидению о начале подготов­
ки долгосрочной программы исследований и разработок для противо­
действия возможной советской угрозе нападения на США и их союз­
ников, при этом ссылаясь на усилившуюся советскую мощь. Данная
программа получила название «стратегической оборонной инициати­
вы» (СОИ) или «звездных войн». Упорно добиваясь военно-
стратегического превосходства над СССР администрация Рейгана
также провела через Конгресс крупномасштабные программы произ­
водства и развертывания систем стратегического оружия. Новые пла­
ны военного строительства в США были разработаны с прицелом на-
174
 вязать СССР соперничество в невыгодных и дорогостоящих областях
гонки вооружений.
Все это не могло не вызвать озабоченности Москвы. Решение Рей­
гана о СОИ было расценено советским руководством как шаг к деста­
билизации стратегического равновесия, перенесения гонки вооруже­
ний в космос. Вместе с тем в погоне за паритетом Советский Союз
как бы принял навязываемые американцами правила игры и стремил­
ся увеличивать свои и без того изматывавшие экономику оборони­
тельные программы. Таким образом, можно сказать, что зациклен-
ность советского руководства на модели безопасности посредством
усиления военного потенциала страны помогла Рейгану реализовы-
вать его замысел относительно истощения сил СССР через изнури­
тельную гонку вооружений.
В 1983 г. обострился и вопрос о «евроракетах». В декабре 1983 г.
США собирались начать развертывание ракет средней дальности в
странах Западной Европы. Еще в ноябре 1981 г. Рейган выступил в
вашингтонском Клубе печати с предложением так называемого «нуле­
вого варианта» для ограничения ядерных вооружений в Европе. США
предлагали отказаться от размещения своих ракет «Першинг-2» и
крылатых ракет наземного базирования, если СССР демонтирует свои
ракеты «СС-20», выведет из боевого состава и демонтирует ракеты
«СС-4» и «СС-5», причем не только в европейской части страны, но и
в азиатской. В Москве американские предложения вызвали отрица­
тельную реакцию, хотя с точки зрения поддержания общего стратеги­
ческого равновесия «нулевой вариант» заслуживал внимания, так как
все советские ракеты средней дальности не могли достичь территории
США, а американские ракеты в Европе угрожали бы европейской час­
ти СССР. Выражая тревогу советского руководства, министр обороны
СССР Д. Устинов отмечал: «Ведь подлетное время ракет "Першинг-2"
составит около 6 минут, а следовательно, по расчету агрессора, за это
время трудно принять ответные меры. Стало быть, речь идет не о про­
стом арифметическом прибавлении 600 ракет к стратегическому по­
тенциалу США, а о качественном изменении стратегической ситуации
в пользу Соединенных Штатов» [цит. п о : 6 1 . С. 53]. Однако в той об­
становке уничтожение старых советских ракетных систем и демонтаж
только что размещенных новых в обмен лишь на обещания США ка­
зались советским лидерам непродуктивным решением. Да и Рейган

175
рассчитывал на отказ СССР и получение политико-пропагандистских
дивидендов, а не на реальные переговоры.
В итоге, 15 марта 1982 г. Брежнев заявил о решении советского
правительства ввести в одностороннем порядке мораторий на развер­
тывание ядерных вооружений средней дальности в европейской части
СССР. Мораторий должен был действовать до достижения с США со­
ответствующего соглашения или же до того времени, когда они пе­
рейдут к практическому развертыванию в Европе крылатых ракет и
ракет средней дальности. Данное предложение было отклонено адми­
нистрацией США. И спустя год, в конце марта 1983 г. Рейган предло­
жил «промежуточный вариант» ограничения ядерных вооружений в
Европе. Его отличие от «нулевого варианта» состояло в доведении
числа ядерных боеголовок на ракетах средней дальности в Европе, т.е.
у СССР и у США, до определенных равных согласованных уровней.
При этом французские и английские ракеты не засчитывались. В це­
лом речь шла об уничтожении СССР части своих ракет и праве США
размещать часть своих ракет. С точки зрения СССР, это было одно­
сторонним разоружением. Но Рейган надеялся, что в результате совет­
ские лидеры рано или поздно пойдут на это, чтобы предотвратить
полное развертывание американских ракет. На наш взгляд, очень вер­
ную оценку дал предложениям по «евроракетам» А.Ф. Добрынин, ко­
торый находился в гуще событий, обмениваясь информацией и с госу­
дарственным секретарем США А. Хейгом, и со сменившим его Дж.
Шульцем. Он пишет в своих мемуарах, что все эти предложения объ­
являлись лично руководителями обеих стран, а не обсуждались в ходе
рабочих встреч, где могли бы подвергнуться коррективам. «Советско-
американский спор в этой области почти сразу приобретал публичный
пропагандистский характер» [62. С. 557]. В ответ на начавшееся раз­
вертывание американских «Першингов-2» в Западной Европе, прави­
тельство СССР заявило 25 октября 1983 г. о размещении в Чехослова­
кии и ГДР оперативно-тактических ракет повышенной дальности.
Ввиду того, что на Женевских переговорах по ограничению и сокра­
щению ядерных вооружений в Европе сложилась тупиковая ситуация,
а США приступили к развертыванию своих новых ядерных средств в
европейских странах 24 ноября последовало заявление Ю.В. Андро­
пова о прекращении участия СССР в переговорах, отмене моратория
на развертывание советских ядерных ракет средней дальности в евро-
176
пейской части СССР, ускорении подготовительных работ для разме­
щения советских оперативно-тактических ракет в ГДР и ЧССР (к кон­
цу 1983 г. в них находилось 360 ракет «СС-20» с 1080 боеголовками),
развертывании соответствующих средств на кораблях ВМФ, нахо­
дившихся на боевом дежурстве в морях и океанах. Прекращение уча­
стия СССР в Женевских переговорах вплоть до осени 1984 г., было
политическим просчетом советской дипломатии. Это дало возмож­
ность американской администрации наращивать ядерный потенциал
США. В бюджете на 1984 г. Рейган запросил у Конгресса 280 млрд
долларов и планировал военные расходы на 1985 г. в размере от 305
до 320 млрд долларов [62. С. 573].
Рост напряженности в советско-американских отношениях, свя­
занный, в первую очередь, с попытками администрации Рейгана на­
рушить стратегический паритет и создать на стороне США значи­
тельное превосходство в ядерных вооружениях усилил, в советском
руководстве опасения относительно подготовки противника к ядерной
войне путем нанесения внезапного ядерного удара и ослабления, та­
ким образом, ответного удара со стороны СССР. Учитывались также
совершенствование и наращивание обычных вооружений блока НАТО
и его возрастающая стратегическая мощь по мере размещения амери­
канских «Першингов-2» в Европе.
Выступая на заседании Политического консультативного комитета
ОВД в Праге в январе 1983 г . , Андропов заострил внимание на том,
что новый раунд гонки вооружений, навязываемый США, имеет каче­
ственное отличие. Если раньше американцы предпочитали акценти­
ровать тот факт, что ядерное оружие является, помимо прочего, сред­
ством «запугивания» и «сдерживания», то сейчас, создавая модифи­
цированные ракетные системы, они не скрывают, что это оружие име­
ет целью будущую войну. «Отсюда, - подчеркнул советский лидер, -
возникают доктрины "рациональной" и "ограниченной" ядерной вой­
ны; отсюда возникают заявления о возможности выживания и победы
в затяжном ядерном конфликте». Н о , как заявил далее Андропов,
СССР не позволит США иметь военное превосходство и нарушить
создавшееся равновесие сил [45. Р. 473].
Особую остроту приобретал вопрос о нанесении первого
(preventive) удара для достижения победы в ядерной войне. Еще при
Картере в президентской директиве 59 (PD-59), подписанной 25 июля

177
 1980 г . , наметился сдвиг с доктрины МАД к доктрине избирательного
использования ядерного оружия в затяжной войне. В октябре 1981 г.
президент Рейган подписал директиву NSDD-13, в которой преду­
сматривалась цель «доминирования» в ядерной войне, длящейся до
180 дней. В директиве NSDD-32, как уже отмечалось, не исключалась
возможность для США пережить ядерную войну, иными словами
одержать в ней победу.
Что касается советского руководства, то министр обороны Д. Ус­
тинов критиковал тех военачальников, кто склонялся к мнению о воз­
можности победы в ядерной войне. Тем не менее, несмотря на то, что
СССР в 1982 г. выступил с очередным заявлением, осуждавшим тех,
кто собирается первым применить ядерное оружие, в советских воен­
ных кругах поднимался вопрос о возможности нанесении «упреж­
дающего» (preemptive) ядерного удара в случае, если будет получена
информация о подготовке ядерного нападения противника. Идея опе­
режения противника в его планах нанесения первого удара опиралась
на наличие системы предупреждения об атаке, которая существовала
в СССР. Нанесение «упреждающего» ядерного удара против Запада
рассматривалось в военных кругах как оборонительная, а не наступа­
тельная мера, хотя по сути это являлось началом ядерного конфликта.
В обстановке нарастания недоверия и подозрительности в отно­
шении наращивания западной военной мощи Политбюро весной 1981
г. утвердило директиву К Г Б и Главному разведывательному управле­
нию (ГРУ) организовать сбор информации о подготовке США и
НАТО к внезапном}' нападению на СССР. Эта масштабная операция
спецслужб, в которой были задействованы все советские резидентуры
в западных странах и разведки особо доверенных союзников по ОВД
(прежде всего ГДР), имела кодовое название «РЯН» («ракетно-ядерное
нападение»). Как подчеркивалось в докладе Андропова на закрытом
всесоюзном совещании КГБ в марте 1 9 8 1 г . , ввиду крайнего обостре­
ния международной обстановки главная задача чекистов заключалась
• в том, чтобы «не просмотреть военных приготовлений противника,
его подготовки к ядерному нападению, не проглядеть реальной опас­
ности возникновения войны» [цит. по: 6 1 . С. 57]. В соответствии с ра­
зосланными инструкциями от разведчиков требовались не только
агентурные сведения, но и наблюдение за активностью работы в ноч­
ное время ключевых административных учреждений, военных объек-
178
тов, за передвижением важных правительственных чиновников, за по­
лицейскими казармами, пунктами переливания крови и пр. Все эти
сведения, не всегда адекватно отражавшие реальную ситуацию, регу­
лярно докладывались в Москву и усиливали опасения относительно
приближающегося ядерного нападения со стороны США. На Западе
об операции «РЯН» было известно от советского резидента в Лондоне
О. Гордиевского, который тайно работал на английские спецслужбы и
затем бежал в Великобританию. Операция «РЯН» просуществовала,
по одним сведениям, до 1986 г . , т.е. до начала горбачевской пере­
стройки, по другим - до ноября 1991 г . , когда она была сочтена «ана­
хронизмом» и упразднена тогдашним руководителем Службы внеш­
ней разведки Е.М. Примаковым.
В феврале 1983 г. уровень тревоги в советском руководстве значи­
тельно повысился и советским спецслужбам было дано указание в хо­
де реализации «РЯН» обращать особое внимание на американские и
натовские военные объекты, двусторонние консультации США с чле­
нами НАТО, их системы связи. Напряженность еще больше возросла
в связи с произошедшим 1 сентября 1983 г. инцидентом с южнокорей­
ским пассажирским авиалайнером «Боинг-747», который был сбит со­
ветским истребителем ПВО в территориальных водах СССР у острова
Сахалин. До сих пор, несмотря на проведение в 1993 г. Международ­
ной организацией гражданской авиации подробного расследования
при содействии правительств России, США, Японии и Южной Кореи,
продолжаются дискуссии по этому вопросу, поскольку причины зна­
чительного отклонения самолета от заданного курса в сторону СССР
в течение двух часов полета, бездействия наземных диспетчерских
служб, которые вели полет, отсутствия реакции экипажа на предупре­
дительные визуальные сигналы советского истребителя СУ-15, осу­
ществившего перехват и сопровождение авиалайнера (ошибочно опо­
знанного им как разведывательный, а не гражданский самолет), все
еще остаются неясными.
В 1983 г. на основании имевшихся после инцидента сведений со­
ветское руководство пришло к выводу, что проникновение «Боинга-
747» в воздушное пространство СССР являлось операцией спецслужб
по технической разведке советской системы ПВО, в то же время Анд­
ропов резко осудил командование ВВС за неспособность принудить
самолет-нарушитель совершить посадку на ближайший аэродром.

179
 Инцидент с южнокорейским самолетом спровоцировал агрессив­
ную антисоветскую кампанию в США: с подачи ЦРУ в выступлениях
госсекретаря Шульца, а затем и президента Рейгана, Советский Союз
был обвинен в преднамеренном уничтожении пассажирского лайнера.
Непродуманные действия советского руководства, по указанию кото­
рого в заявлении ТАСС от 2 сентября сообщалось лишь о нарушении
советской границы, но ничего не говорилось о судьбе самолета, на­
несли серьезный ущерб имиджу СССР и позволили продолжить без­
доказательные обвинения в умышленном уничтожении пассажирского
самолета, замалчивая при этом факты систематических разведыва­
тельных операций С Ш А вдоль советских границ, в том числе и в ночь
с 31 августа на 1 сентября. Не спасло положение и новое заявление
ТАСС от 6 сентября, признававшее, что самолет был сбит советским
истребителем. 5 сентября Рейган подписал директиву NSDD-102 «От­
вет США на уничтожение Советским Союзом авиалайнера KAL», со­
державшую обвинения СССР в отказе следовать стандартам цивили­
зованного поведения и подтверждавшую правильность опоры теку­
щей политики США на силу.
Развернувшаяся с обеих сторон публичная и дипломатическая по­
лемика в связи с южнокорейским самолетом приобретала все более
острый характер. Осложнения в советско-американских отношениях
привели к отказу А.А. Громыко от поездки на Генеральную ассамблею
ООН в сентябре 1983 г. под предлогом отсутствия гарантий обеспече­
ния его безопасности (поскольку губернаторы штатов Нью-Йорк и
Нью-Джерси в знак протеста отказывались принимать его спецрейс на
аэродромах этих штатов, ссылаясь, что он может прилететь на рейсо­
вом самолете). А 29 сентября в газете «Правда» было опубликовано
заявление Ю.В. Андропова, предварительно одобренное на заседании
Политбюро ЦК К П С С и выражавшее точку зрения всего советского
руководства, в котором резко осуждались антисоветские акции адми­
нистрации США в связи с инцидентом с южнокорейским самолетом и
делался вывод об окончательной утрате надежд на возможность дого­
вориться с президентом Рейганом.
Инцидент с южнокорейским самолетом накалил атмосферу и на
проходившем в Мадриде 9 сентября 1983 г. заключительном этапе Со­
вещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В соответствии с
положениями Заключительного Акта Хельсинского совещания 1975 г.

180
решению поставленных задач должна была способствовать встреча его
участников в Мадриде, начавшаяся 11 ноября 1980 г. и проходившая в
несколько этапов. Однако, несмотря на жесткий обмен мнениями ме­
жду А.А. Громыко и Дж. Шульцем в ходе их беседы на заключитель­
ном этапе Мадридского совещания, на нем была достигнута догово­
ренность о созыве в 1984 г. Конференции по мерам укрепления дове­
рия и безопасности и разоружению в Европе. Как было заявлено в до­
кументах совещания в Мадриде, целью этой конференции, являвшей­
ся существенной и составной частью многостороннего процесса, на­
чатого Совещанием по безопасности и сотрудничеству в Европе, бы­
ло поэтапное осуществление новых, эффективных и конкретных дей­
ствий, направленных на развитие прогресса в укреплении доверия и
безопасности и в достижении разоружения. Начало работы в Сток­
гольме первого этапа конференции было намечено на 17 января 1984 г.,
с тем чтобы обсудить взаимоприемлемые меры по укреплению доверия
и безопасности, направленные на уменьшение опасности военного
противостояния в Европе. Второй этап конференции для оценки про­
гресса, достигнутого на ее первом этапе, планировалось провести в
Вене с 4 ноября 1986 г. В отличие от США, которые полагали, что эта
конференция будет играть на руку советской дипломатии, западноев­
ропейские страны возлагали на нее надежды, чтобы снизить остроту
американо-советских противоречий, инициировать переговорный
процесс по обеспечению европейской безопасности.
Однако в советско-американских отношениях ситуация продолжа­
ла осложняться. Тревогу советского военного руководства вызывал
принятый 1 октября новый оперативный план США, в котором наме­
чалось в случае обмена ядерными ударами выведение из строя совет­
ского политического руководства и военных командных структур, а
также новых (мобильных) ядерных систем. Всего - 50000 военных,
промышленных и людских объектов. Однако наиболее провокацион­
ными были проводившиеся 2 - 1 1 ноября 1983 г. учения армии НАТО
под кодовым названием «Эйбл Арчер» («Abie Archer»). В отличие от
предыдущих подобных маневров, которые проводились каждый год,
чтобы протестировать готовность западных ядерных сил к возможно­
му ракетно-ядерному конфликту, они охватывали очень большую тер­
риторию: от Скандинавии до Средиземноморья. В 1983 г. помимо
высшего руководства НАТО к учениям были привлечены высокопо-
181
ставленные государственные деятели, в частности канцлер ФРГ Г. Коль
и премьер-министр Великобритании М. Тэтчер. Президент Рейган был
исключен из первоначальных планов из-за опасения реакции СССР.
Советские спецслужбы располагали сведениями об этих учениях,
которые поступали из разных источников, в том числе от радиотехни­
ческой разведки и в рамках операции «РЯН». Как отмечается в ряде
исследований, потенциальная опасность данных военных «игр» со­
стояла в том, что во время маневров при обмене информацией исполь­
зовался новый код, который советским специалистом удалось дешиф­
ровать далеко не сразу, что очень затрудняло возможность определить,
являлся ли запуск ракет «имитацией» или же был реальным. Принятие
ошибочного решения могло быть чревато ядерной катастрофой. Тем бо­
лее, что уже имел место кризисный эпизод, произошедший 26 сентября
на одном из командных пунктов советской ракетной базы, когда из-за
ошибки спутника был принят оказавшийся ложным сигнал о пуске в
сторону СССР американских ракет «Минитмен», что могло означать на­
чало атомной атаки. Лишь благодаря действиям командира, быстро ра­
зобравшегося в ситуации, не последовало ответного удара.
Провокационным было и приведение в ходе учений «Эйбл Арчер»
американских военных баз, расположенных по периметру СССР, в
боевую готовность, хотя это могло быть связано и с реакцией на бом­
бардировку американских казарм в Ливане в октябре 1983 г. В ответ
на натовские учения усилилась активность советских войск в Герма­
нии и войск стран Варшавского договора в районе Балтийского моря.
12 самолетов, способных нести ядерное оружие, находились в состоя­
нии готовности к вылету на восточногерманских и польских военных
базах. Но это не было той степенью боеготовности, как если бы дей­
ствительно в КГБ и высших военных кругах существовала уверен­
ность в готовящемся нападении. Ввиду засекречивания документов
остается неясным, на каком уровне принятия решений в советском ру­
ководстве рассматривался вопрос о маневрах «Эйбл Арчер». Тем не
менее о том, что высшее советское военное руководство было в курсе
событий, свидетельствует заявление министра обороны Д. Устинова
от 19 ноября об опасном характере маневров, проводимых США и
НАТО в последние годы. В заявлении особо подчеркивалось, что
«становится все более трудно отличить их от действительного развер­
тывания вооруженных сил для агрессии» [цит. по: 6 1 . С. 60].

182
 Таким образом, военные учения «Эйбл Арчер», проводившиеся в
период особого обострения в советско-американских отношениях и
усиления у советского руководства опасений относительно возможности
ядерного нападения со стороны США, имели весьма опасный характер.
Их ошибочное восприятие как подготовки к внезапному нападению и
нанесение оборонительного «упреждающего» удара с советской сторо­
ны могло бы привести к ядерной катастрофе. В то же время с обеих сто­
рон восторжествовал здравый смысл. США свернули учения 11 ноября,
чтобы развеять у СССР подозрения, что «Эйбл Арчер» - прикрытие для
подготовки к нанесению первого удара, которая, по советским расчетам,
занимала до восьми дней. Со своей стороны в КГБ, ГРУ и военных кру­
гах сознавали, что учения НАТО имели немало сходства с советскими
военными маневрами по ядерному нападению 1 9 8 2 г . , в которых про­
игрывались сценарии уничтожения американских разведывательных
спутников и, в конечном счете, разрушения Западной Европы и США.
Кризисная ситуация, связанная с учениями «Эйбл Арчер», аналоги
которых больше не проводились в последующие годы холодной вой­
ны, наглядно продемонстрировала Рейгану, что продолжительное си­
ловое давление на Советский Союз могло привести к непредсказуе­
мым последствиям и что оно должно быть дополнено сотрудничест­
вом. Несмотря на то, что Рейган оставался на позициях непримиримо­
го антикоммунизма, к концу 1983 - началу 1984 г. в его подходе к со­
ветско-американским отношениям наметились определенные сдвиги.
Помимо извлечения уроков из опыта «Эйбл Арчер», важную роль иг­
рали внутриполитическая ситуация в США (критика внешней поли­
тики со стороны оппонентов в рядах Демократической партии, при­
ближавшиеся президентские выборы) и позиция западноевропейских
союзников.
16 января 1984 г. Рейган выступил в Белом доме с подготовленной
еще в конце 1983 г . , но отложенной по совету астролога, программной
речью о перспективах советско-американских отношений. В ней гово­
рилось о готовности его администрации к урегулированию разногла­
сий с Москвой на основе сочетания реализма, силы и диалога, причем
сила и диалог должны были дополнять друг друга. Он высказался
также за регулярность контактов на высшем уровне. По свидетельству
Дж. Мэтлока, который принимал активное участие в подготовке этой
речи, на нее заранее пытались обратить внимание Москвы как на при-
183
зыв к улучшению двусторонних отношений [80. С. 101]. Однако, при­
нимая во внимание все предыдущие шаги администрации Рейгана по
обострению советско-американских отношений и начавшуюся пред­
выборную кампании, эта «миролюбивая» речь президента была вос­
принята в СССР как очередная пропагандистская акция.
С приходом к власти К.У Черненко, избранного Генеральным сек­
ретарем ЦК К П С С после ухода из жизни Ю.В. Андропова 9 февраля
1984 г., взаимоотношения США и СССР продолжали оставаться на­
пряженными. Начавшаяся переписка между Рейганом и Черненко, как
и с предыдущими советскими лидерами, не привела к решению важ­
ных вопросов двусторонних отношений. Не способствовал ослабле­
нию напряженности и объявленный СССР и большинством его союз­
ников по восточному блоку бойкот ХШ Олимпийских игр, проводив­
шихся в Лос-Анджелесе. Со своей стороны, Рейган продемонстриро­
вал непримиримое отношение к СССР как к идеологическому про­
тивнику, когда он при проверке микрофона перед его очередным суб­
ботним радиообращением к американцам 11 августа 1984 г. неудачно
«пошутил», заявив, что подписал указ «об объявлении России вне за­
кона на вечные времена» и что «бомбардировка начнется через пять
минут». Благодаря утечке информации это инцидент стал широко из­
вестен и не добавил позитива в восприятие Рейгана советским руко­
водством
В середине 1 9 8 4 г . , после заявления Рейгана о намерении прави­
тельства США приступить к созданию широкой противоракетной сис­
темы на земле с элементами космического базирования, развернулась
острая дипломатическая и пропагандистская борьба по проблеме
СОИ. Москва стремилась вовлечь администрацию Рейгана в двусто­
ронние переговоры «для предотвращения милитаризации космическо­
го пространства», как было сказано в заявлении советского прави­
тельства от 29 июня 1984 г. В итоге в сентябре американская сторона
заявила о готовности начать переговоры в Вене «о контроле над воо­
ружениями в космическом пространстве» и одновременно о сокраще­
нии ядерных вооружений (переговоры по ОСВ были прерваны СССР
в конце 1983 г., когда зашли в тупик). 28 сентября 1984 г. после четы­
рехлетнего перерыва в советско-американских контактах на высшем
уровне состоялась встреча Р. Рейгана и А.А. Громыко. Беседа не при-
184
вела к каким-либо практическим подвижкам в оценках американской
и советской внешней политики, но первый шаг навстречу был сделан.
Таким образом, к концу первого срока пребывания у власти адми­
нистрации Рейгана ставка на конфронтацию с СССР и силовые прие­
мы не претерпела особых изменений, несмотря на его заявления о
стремлении к переговорам. Советско-американские отношения про­
должали оставаться напряженными при всех трех советских руково­
дителях, сменивших друг друга за этот срок: Л.И Брежневе, Ю.В. Ан­
дропове и К.У. Черненко. Потребовались внутриполитические пере­
мены в Советском Союзе, чтобы сверхдержавы вступили в конструк­
тивный диалог.

Тема 10. Окончание холодной войны

Смена поколений в политическом руководстве СССР с приходом к

власти М.С. Горбачева в 1985 г. и начавшаяся «перестройка» во внут­
ренней политике отразились на внешнеполитическом курсе страны.
Хотя ломка идеологических доктрин холодной войны происходила го­
раздо медленнее, в политике наметился поворот к поиску «консенсу­
са» во взаимоотношениях с Западом.
Перемены, произошедшие в советском обществе во второй поло­
вине 1980-х гг. стимулировали пересмотр американской администра­
цией политики в отношении СССР. Второй срок администрации Рей­
гана (1985-1988 гг.) характеризовался стремлением возобновить дву­
сторонний переговорный процесс с акцентом на правах человека. Од­
нако начало второго срока президентства Рейгана ознаменовалось
продолжением форсирования гонки вооружений. В 1985 г. военный
бюджет США достиг 305 млрд долларов и Рейган стремился к его
увеличению.
Поэтому первый официальный визит Горбачева в октябре 1985 г.
состоялся во Францию. По мнению советского руководства, взаимо­
действие СССР и Франции во многом дало импульс разрядке конца
1960-х - начала 1970-х гг. Именно в интервью французскому телеви­
дению накануне отъезда Горбачев впервые употребил образ «Европа -
наш общий дом» [60. К н . 2. С. 71]. Во время встречи Горбачева с пре­
зидентом Франции Ф. Миттераном в Париже советский лидер высту­
пил с предложением о сокращении на 50 % ядерных арсеналов СССР

185
и США в сочетании с запретом размещать ядерное оружие в космосе.
В Европе это произвело большое впечатление.
Важным событием в снижении конфронтации в советско-
американских отношениях стала встреча Рейгана и Горбачева в Жене­
ве 19-21 ноября 1985 г. Но на женевской встрече не были достигнуты
договоренности ни о запрете на ударные космические средства
(СОИ), ни о сокращении ядерных вооружений. В то же время в совме­
стном итоговом советско-американском документе отмечалось, что
ядерная война никогда не должна быть развязана, что в ней не может
быть победителей. Обе стороны подчеркивали важность предотвра­
щения любой войны и заявляли, что не будут стремиться к достиже­
нию военного превосходства. Горбачев также согласился включить в
текст фразу о решении гуманитарных проблем в духе сотрудничества,
что давало надежду на дальнейшее изменение в позиции СССР в во­
просе о правах человека. Таким образом, результаты женевской встре­
чи создавали определенные предпосылки для перехода к поискам пу­
тей нормализации взаимоотношений сверхдержав и оздоровления
всей международной обстановки.
Выдвижение Советским Союзом 15 января 1986 г. программы по­
этапной ликвидации ядерного оружия до 2000 г., которая носила не
только пропагандистский характер, но была продиктована необходи­
мостью «новых подходов в вопросах безопасности в ядерно-
космическую эру», сделало очевидным для советского руководства,
что в этих вопросах именно США должны стать главным партнером.
Данная установка получила подтверждение в феврале 1986 г. на
XXVII съезде К П С С . Но в партийных документах при оценке совет­
ско-американских отношений все еще преобладала риторика холод­
ной войны и новые походы (например, прислушиваться к контраргу­
ментам противоположной стороны при обсуждении вопросов разору­
жения) лишь вставали в повестку дня [АФГ 6 . Ф. 2. Оп. 1. Д. 57].
В целом большая часть 1986 г. прошла под знаком осложнения
двусторонних отношений. Администрация Рейгана не спешила вы­
полнить обещание, данное президентом в публичном заявлении, тща­
тельно изучить советские инициативы по разоружению. В марте - ап­
реле 1986 г. в ходе американо-ливийского кризиса американская
авиация нанесла бомбовые удары по двум городам Ливии, что вызва-
6
А Ф Г - Архив Фонда Горбачева

186
до жесткую реакцию Москвы и отмену намечавшегося визита в США
нового министра иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе для под­
готовки советско-американской встречи на высшем уровне. Двусто­
ронние отношения еще более осложнились после объявления Рейга­
ном 27 мая 1986 г. о своем решении отказаться от соблюдения догово­
ров ОСВ-1 и ОСВ-2, тем более, что последний не был ратифицирован
и срок его действия истек 31 декабря 1985 г. К середине 1980-х гг.
США настолько нарастили свой арсенал стратегических вооружений,
что исчерпали лимиты по Договору ОСВ-2 в то время как собирались
взять на вооружение новые виды оружия. При этом американский
президент мотивировал свое решение как ссылками на нарушение
Советским Союзом Договора, так и заявлением, что этот документ
лишь ограничивает гонку вооружений, а он хотел бы достичь догово­
ренностей с СССР о сокращении вооружений. Советская же диплома­
тия стремилась продлить Договор, поскольку расценивала его как
важное средство поддержания стратегической стабильности и реши­
тельно возражала против попыток США устранить преграды для
дальнейшего наращивания вооружений. В то же время СССР остав­
лял двери открытыми для ведения переговоров по проблемам разору­
жения, и на переговорах в Женеве по ядерно-космическим вооруже­
ниям внес новые предложения [см. подробнее: 64. С. 66 - 72]. Тем не
менее дальнейшее обострение обстановки в двусторонних отношени­
ях в связи со взаимными обвинениями в шпионаже (так называемое
дело «Захарова-Данилоффа») и резонные соображения советской сто­
роны, что визит в США недостаточно подготовлен для результатив­
ных договоренностей по проблемам безопасности, привели к тому,
что советско-американский саммит состоялся в Рейкьявике в октябре
3986 г. как мероприятие в рамках подготовки визита Горбачева в
США.
Резкая реакция СССР на попытки подрыва военно-стратегического
паритета была поддержана западноевропейскими союзниками США.
Одновременно советское руководство пыталось преодолеть кризис за
счет активизации двусторонних переговоров по ядерно-космическим
вооружениям в Женеве. СССР вносил новый элемент в свою позицию
по С О И : допускались лабораторные исследования и испытания ком­
понентов СОИ при условии, что обе стороны не будут использовать
право выхода из договора по П Р О в течение 15-20 лет с последую-
187
щим периодом переговоров о дальнейших действиях. Одновременно
предлагалось сократить стратегические наступательные вооружения
на 30%. В последующие месяцы советская дипломатия продолжала
наращивать активность на переговорах в Женеве, выступая со все но­
выми предложениями и придавая большое значение соблюдению До­
говора ОСВ-2. Оппозиция в Европе и американских политических
кругах решению администрации об ОСВ-2 привела к тому, что 19 ию­
ня палата представителей Конгресса США большинством голосов
приняла резолюцию, призывающую президента соблюдать основные
количественные ограничения ОСВ-2. Здесь следует напомнить, что по
Договору ОСВ-2, хоть и не ратифицированному США, впервые в ис­
тории стратегических наступательных вооружений устанавливались
равные количественные уровни стратегических вооружений всех ти­
пов (наземного, воздушного и морского базирования) для обеих сто­
рон. Суммарное число, включая ракеты с разделяющимися головными
частями, не должно было превышать 2400 единиц. К 1 января 1981 г.
стороны должны были сократить указанные виды вооружений до
2150 единиц.
Продолжением диалога Горбачева и Рейгана по столь обострив­
шемуся вопросу о сокращении стратегических наступательных воо­
ружений явилась их встреча в Рейкьявике 11-12 октября 1986 г. На
этой «промежуточной » встрече настоял Горбачев, который перед его
официальным визитом в Вашингтон хотел достичь принципиальной
договоренности с американским президентом об отказе США от СОИ
в обмен на соглашение о крупномасштабном сокращении стратегиче­
ского ядерного оружия. Советский пакет предложений содержал
предложения о 50% сокращении стратегических наступательных воо­
ружений (всей стратегической триады: МБР, БР на подводных лодках
и бомбардировщиков). Учитывая интересы европейских государств,
была предложена полная ликвидация ракет средней дальности СССР
и США на территории Европы, при этом не учитывались ядерные ар­
сеналы Англии и Франции. В целом советские предложения о ракетах
средней дальности перекликались с идеей Рейгана 1981 г. о «нулевом
варианте».
Поскольку речь шла о радикальном сокращении ядерного оружия,

то особое внимание уделялось строжайшему соблюдению Договора

по П Р О . Поэтому СССР твердо ставил вопрос о соблюдении Догово-

188
pa, отказа в течение 10 лет выхода из него и при этом соблюдении за­
прета на испытание всех космических элементов противоракетной
обороны. В следующие 3-5 лет стороны могли продолжить перегово­
ры по дальнейшему решению проблемы. В целом предполагалось, что
последующие шаги могут привести к полной ликвидации ядерных
потенциалов СССР и США, присоединении к этому процессу других
ядерных держав и полному уничтожению ядерного оружия. В этих
предложениях было несколько уступок США как по срокам, так и по
возможности проводить разработки и испытание СОИ в лабораторных
условиях.
Как известно, саммит в Рейкьявике закончился неудачей. Камнем
преткновения явился вопрос о С О И . Соглашаясь на американские ла­
бораторные исследования, Горбачев настаивал на запрещении испы­
таний программы в космосе. Это было неприемлемо для Рейгана, по­
лагавшего что его согласие угробит весь проект. Рейган рассматривал
СОИ как важный космический щит, который гарантировал бы неуяз­
вимость США. По возвращении из Исландии в своем обращении к
нации 13 октября Рейган уделил немало внимания разъяснению во­
проса, почему он не мог принять предложения Горбачева. «СОИ - это
гарантия Америки на случай, если Советский Союз, как это уже неод­
нократно бывало в прошлом, нарушит свое торжественное обязатель­
ство. Именно СОИ, - заявил президент, - заставила Советский Союз в
Женеве и в Исландии вернуться к переговорам по ограничению воо­
ружений. СОИ - это ключ к миру без ядерного оружия» [22, С. 290]. В
декабре 1986 г. Рейган объявил о начале развертывания СОИ к 1993 г.
Необходимо подчеркнуть, что американская СОИ инициировала в
СССР комплексные мероприятия по разработке «асимметричного от­
вета» [148]. Главное задача состояла в том, чтобы убедить сторонни­
ков СОИ в США, что любой вариант многоэшелонной П Р О не даст
им значимых военных или политических преимуществ. Путем воз­
действия на американский истэблишмент преследовалась цель не до­
пустить выхода США из Договора по П Р О 1972 г., который помимо
вклада в обеспечение стратегической стабильности имел важное зна­
чение для предотвращения гонки вооружений в космосе [148. С. 36].
Учитывалась и экономическая сторона вопроса, т.к. навязывание
СССР нового витка гонки вооружений создавало сложные условия
для советской экономики. На тот период времени стратегия «асим-
189
метричного ответа» сработала, и США не стали выходить из Догово­
ра по П Р О . Однако это произошло в 2001 г., т.е. на современном этапе
развития российско-американских отношений, когда США оказались
в роли единственной сверхдержавы.
Отношение европейских союзников к Рейкьявику было двойст­
венным. С одной стороны, они выражали неудовольствие, что из-за
СОИ Рейган упустил шанс для достижения договоренностей о ликви­
дации ракет средней дальности в Европе. С другой стороны, выяви­
лась озабоченность Западной Европы перспективой договоренности о
ликвидации стратегических наступательных вооружений (СНВ) и во­
обще ядерного оружия, поскольку с ним в годы холодной войны свя­
зывалась европейская безопасность. Однако на европейские полити­
ческие круги произвело большое впечатление то, что в Рейкьявике со­
стоялся масштабный обмен мнениями по проблемам реального разо­
ружения [64. С. 140-145].
Несмотря на то что на встрече в Рейкьявике стороны не смогли
договориться относительно имевшейся возможности реального со­
кращения ядерных вооружений, Горбачев оценил ее как «прорыв»,
шаг к будущим переговорам. Практическим результатом обсуждения
на Политбюро 14 октября итогов встречи в Рейкьявике явилось реше­
ние о дальнейшем продвижении в переговорах о разоружении. Аме­
риканские официальные оценки за короткий отрезок времени эволю­
ционировали от оценки Рейкьявика как «неудачи» до признания того,
что «достигнутые в Исландии "успехи" заложили "надежную" и
"обещающую" основу для начала качественно нового этапа женев­
ских переговоров по ЯКВ (ядерным космическим вооружениям -
Н.Е.)» [64. С. 147].
Вместе с тем состояние советско-американских отношений после
Рейкьявика вновь осложнилось в связи с высылкой из США 55 совет­
ских дипломатов и ответными мерами советского руководства. Этим
вопросам было посвящено специальное заседание Политбюро 22 ок­
тября 1986 г., где обсуждались не только адекватные ответные меры
(включая де-факто отказ от закупки кукурузы в США), но и необхо­
димость пропагандистского воздействия на международную и амери­
канскую общественность с разъяснением советской позиции и «пози­
ции и ответственности американской стороны за срыв договоренно­
стей по вопросам сокращения и ликвидации ядерных вооружений»

190
[РГАНИ. Ф. 89, Пер. 36. Д. 2 1 . Л. 1]. Горбачев расценил текущую си­
туацию как подтверждение его слов, сказанных президенту США в
Рейкьявике, «что, очевидно, нормализация советско-американских от­
ношений дело будущих поколений» [РГАНИ. Ф. 89. Пер. 36. Д. 2 1 .
Л. 2]. Введение в состав вооруженных сил США 131-го тяжелого бом­
бардировщика Б-52 в конце ноября 1986 г. вновь обострило вопрос о
соблюдении Договора ОСВ-2, т.к. нарушался предусмотренный им
лимит для тяжелых бомбардировщиков с крылатыми ракетами.
Таким образом, 1985-1986 гг. характеризовались продолжавшейся
конфронтацией в советско-американских отношениях, хотя и Горба­
чев, и Рейган проявили заинтересованность в нормализации двусто­
ронних отношений ради обеспечения мира, но по разному интерпре­
тировали пути достижения этой цели. В этой связи следует отметить,
что в эти годы «новое политическое мышление» как философское
обоснование поворота во внешней политике СССР от конфронтации к
новой разрядке находилось в стадии своего становления.
Роль «нового политического мышления» Горбачева в окончании
холодной войны признается многими исследователями. В феврале
1986 г. на X X V 1 1 съезде К П С С «новое мышление» было провозгла­
шено в качестве концепции советской внешней политики. «Новое по­
литическое мышление» базировалось на идеях свободы выбора, взаи­
мосвязанного и взаимозависимого мира, неделимости безопасности
(или всеобщей безопасности) и невозможности ее обеспечения воен­
ными средствами. Иными словами, с идейно-политической, социаль­
но-экономической, а также моральной точек зрения во главу угла со­
ветской внешней политики выдвигались проблемы реального разору­
жения.
Тем не менее, формированию концепции и политики «нового
мышления» потребовалось еще два года. Следует подчеркнуть, что
взятый Горбачевым курс на реформирование социалистической сис­
темы на основе очищения марксистско-ленинской идеологии от ста­
линских искажений и полного раскрытия потенциала социализма
влиял на проявление в новом мышлении остатков «классового подхо­
да» и элементов противоборства. В своей известной книге «Пере­
стройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира», под­
готовленной для издания за рубежом в 1987 г., Горбачев со ссылкой
на Ленина писал о приоритете общечеловеческих ценностей над клас-
191
совыми. При этом он признавал сохранение классовой борьбы в об­
щественном развитии, но в то же время отмечал, что классовая кон­
фронтация имеет в ядерный век объективный предел - угрозу всеоб­
щего уничтожения. Общечеловеческий интерес по Горбачеву тех лет
заключался в том, чтобы отвести от цивилизации катастрофу.
Дипломатические успехи и некоторое оздоровление советско-
американских отношений не помешали США увеличивать финанси­
рование своих военных программ. Выделенные на эти цели ассигно­
вания на 1987 г. составили 291,9 млрд долларов и превысили ассигно­
вания 1986 г. на 4 млрд долларов. Были утверждены все программы
Пентагона в области противоракетной обороны и милитаризации кос­
моса. На любимое детище Рейгана - СОИ выделялось 3,53 млрд дол­
ларов.
Помимо наращивания военной силы Р. Рейган использовал свое
пребывание в ФРГ по случаю 750-летия Берлина, чтобы в выступле­
нии 12 июня 1987 г. у Бранденбургских ворот призвать Горбачева
разрушить Берлинскую стену. («Господин Горбачев, откройте эти во­
рота! Господин Горбачев, разрушьте эту стену!»). Этот пассаж в речи
американского президента не был одобрен ни госдепом, ни Советом
по национальной безопасности, однако Рейган считал, что бросил вы­
зов Горбачеву правильно. Спустя два года стена действительно оказа­
лась разрушенной самим немецким народом.
Для Советского Союза, испытывавшего немалые экономические
трудности, было крайне важно остановить гонку вооружений, руково­
дствуясь не только интересами национальной безопасности и стрем­
лением к обеспечению мира. Важное значение имел и экономический
фактор. 28 февраля 1987 г. Горбачев выступил с новой разоруженче­
ской инициативой. Он предложил выделить проблему ракет средней
дальности в Европе из пакета переговоров по ядерным космическим
вооружениям (ЯКВ) и заключить по ней отдельное соглашение. Со­
ветская инициатива нашла отклик в США. 3 марта 1987 г. Рейган вы­
ступил со специальным заявлением по данному вопросу и в дальней­
шем он говорил о советской инициативе как о «большом прорыве» в
деле сокращения вооружений. Соответствующий американский про­
ект Договора был направлен делегации США на переговорах в Жене­
ве по ЯКВ. Согласование советского и американского проектов Дого­
вора о ракетах средней дальности (Договор РСМД) в Европе потребо-
192
нало напряженной дипломатической работы. 22 июля 1987 г. Горбачев
от и ме н и советского правительства заявил о том, что С С С Р готов п о й ­
ти на уничтожение всех своих ракет средней дальности также и в ази­
атской части страны, т.е. сиять вопрос о сохранении 100 боеголовок
РСД, о которых дискутировали в Рейкьявике и затем в Женеве. Он
упомянул и о ликвидации оперативно-тактических советских ракет,
размещенных в Чехословакии и П о л ь ш е . К а к писал об этом сам Гор­
бачев, С С С Р готов был осуществить «глобальный двойной нуль». Б о ­
лее того, на последнем этапе переговоров, от исхода которых зависел
визит Горбачева в С Ш А , советский лидер под нажимом американцев
согласился ликвидировать и советские ракеты малой дальности
(СС-23), что было расценено военными как необязательная уступка
С Ш А . В результате Договор Р С М Д был подписан 8 декабря 1987 г. во
время визита Горбачева в С Ш А (8-10 декабря). В совместном советско-
американском заявлении на высшем уровне отмечалось, что «этот Дого­
вор является историческим как по своей цели - полному уничтожению
целого класса вооружений С С С Р и С Ш А , - так и по новизне и масштабу
предусмотренных в нем мер контроля. Это совместное достижение явля­
ется жизненно важным вкладом в укрепление стабильности» [109. Ч. I I .
С. 104]. Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности был
первым документом, свидетельствовав­
шим о реальном разоружении сторон в
холодной войне. Происходившие с 1987 г.
процессы в советско-американских отно­
шениях можно расценить как возврат в
русло разрядки, хотя договоренности о
сокращении С Н В так и не были достиг­
нуты до 1991 г.
Московская встреча Рейгана и Горба­
чева 25 мая - 1 июня 1988 г. была п о ­
следней в условиях миропорядка, сфор­
мированного в годы холодной войны. С о ­
ветское руководство планировало до­
биться сдвига в отношении сокращения
С Н В и соглашения о соблюдении.Дого-
вора по П Р О . Для Р. Рейгана, завершав­
шего свой второй президентский срок,

193
позитивные результаты новой встречи на высшем уровне давали воз­
можность войти в историю в качестве миротворца. Как известно, во
время этого визита Рейган публично отказался от термина «империя
зла».
Помимо обсуждения на саммите в Москве важных тем относи­
тельно дальнейших переговоров о 50% сокращении СНВ, соблюдении
Договора по П Р О , было подписано важное советско-американское со­
глашение об уведомлениях о пуске межконтинентальных баллистиче­
ских ракет и баллистических ракет с подводных лодок, что снижало
риск возникновения войны. Важное значение имела церемония обме­
на ратификационными грамотами Договора РСМД, который был ут­
вержден Конгрессом США уже в ходе визита и в срочном порядке
доставлен в Москву. Была намечена широкая программа сотрудниче­
ства в различных областях. На этой встрече также состоялся интен­
сивный обмен мнениями по проблемам прав человека, которые затра­
гивались и в Женеве, и в Рейкьявике, и в Вашингтоне. С 1987 г. уве­
личилась еврейская эмиграция из СССР, важным достижением ре­
формирования советского общества стала «гласность». В ходе всех
советско-американских встреч обсуждались также региональные кон­
фликты. В частности, об урегулировании ситуации в Афганистане.
С 1982 г. в Женеве шли переговоры между Афганистаном и Паки­
станом, гарантами которых были СССР и США. Наконец, 14 апреля
1988 г. между министрами иностранных дел этих стран был подписан
пакет документов относительно политического урегулирования поло­
жения в Афганистане и о выводе советских войск до 15 февраля
1989 г. Решение о выводе советских войск из Афганистана было не в
последнюю очередь связано с осознанием советским руководством
опасности военного вмешательства СССР в региональные конфликты
и негативной реакцией мирового общественного мнения. Помимо это­
го немаловажное значение имел экономический фактор: расходы лишь
на гуманитарную помощь Афганистану, включая льготное кредитова­
ние, отсрочки по платежам, безвозмездная помощь и другое, с 1978 г.
по 1990 г. составили 8,05 млрд инвалютных рублей, тогда как амери­
канская помощь афганской оппозиции за 1978-1987 гг. составила
2,6 млрд долларов [92. С. 58, 70]. Общий же ущерб советской эконо­
мике, нанесенный войной в Афганистане, не говоря уже о потерях
вооруженных сил, был значительно выше.

194
 Подводя итоги визита президента Рейгана в СССР, один из веду­
щих советских американистов Г.А. Арбатов, подчеркивал, что «он
стал символом завершения определенного этапа в советско-
американских отношениях и в американской внешней политике».
Рейган как бы подвел черту под проводившейся им политикой кон­
фронтации и «сам помог открыть новую страницу» в советско-
американских отношениях [АФГ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1168. Л. 3].
Происходившее оздоровление международной обстановки дало
возможность Горбачеву заявить на XIX партийной конференции в
конце июня 1988 г., что угроза войны отодвинута. В мае 1988 г. на­
чался и в феврале 1989 г. завершился вывод советских войск из Афга­
нистана, что также ликвидировало один из важных факторов обостре­
ния взаимоотношений с Западом.
Позитивные изменения в международных отношениях, а также
внутриполитические процессы демократизации и гласности в СССР,
реконструкция советской политической системы, начавшаяся с XIX
партийной конференции, оказали свое влияние на дальнейшее разви­
тие «нового политического мышления».
Концепция «нового мышления», освобожденная от остатков уста­
ревших идеологических стереотипов, наиболее полно была представ­
лена в выступлении Горбачева в ООН 7 декабря 1988 г. Обсуждая в
узком кругу замысел своей речи, Горбачев хотел, чтобы она прозву­
чала как противовес известной Фултонской речи Черчилля [АФГ.
Ф. 2. Оп. Г. Д. 1558. Л. 3 ] , которую многие считали началом холодной
войны. Таким образом, выступление советского лидера планирова­
лось в качестве программного заявления относительно необходимо­
сти и условий перехода от конфронтации к мирному сотрудничеству.
Развивая принципы «нового политического мышления», Горбачев
внес в него такие важные положения, как «многовариантность» раз­
вития капиталистических и социалистических стран, что предполага­
ло уважение к иным взглядам и терпимость. Особо было подчеркнуто
требование деидеологизацгш международных отношений и переноса
идеологической борьбы в сферу реальных дел, доказывающих пре­
имущества той или иной общественно-политической системы [59.
С. 9, 11]. Советский лидер отметил также наличие в общественном
мнении сильной тенденции «к вступлению в мирный период»[59.
С. 12, 13]. Вместе с тем Горбачев подчеркнул, что формирование

195
мирного периода будет проходить «в условиях существования и со­
перничества разных социально-экономических и политических сис­
тем», поэтому одно из ключевых положений «нового мышления» со­
стоит в том, «чтобы придать этому соперничеству качество разумного
соревнования в условиях уважения свободы выбора и баланса интере­
сов» [59. С. 311. Иными словами, Горбачев полагал, что две системы
будут продолжать свое существование, но не в конфронтационном, а
кооперационном варианте. Все эти новые подходы многие соратники
Горбачева и некоторые исследователи расценивают как окончание
холодной войны. Но это был только важный рубеж в процессе ее
окончания.
В выступлении Горбачева в ООН было объявлено и об односто­
роннем сокращении советских вооруженных сил на 500 тысяч чело­
век (вне рамок Венских переговоров), а также соответствующих воо­
ружений в течение двух лет [59. С. 26], Это должно было служить до­
казательством оборонительного характера новой советской военной
доктрины и размыванию образа врага. Однако в дискуссии на заседа­
нии Политбюро, которое было посвящено итогам визита Горбачева в
ООН, отчетливо выявилась и другая, экономическая причина подоб­
ной инициативы. Военный бюджет СССР нуждался в сокращении в
3-4 раза.
Как бы ни важна была речь Горбачева в ООП, после которой в со­
ветском руководстве заговорили о процессе «размывания, разруше­
ния фундамента "холодной войны"» [РГАНИ, Ф. 89. Пер. 42. Д. 24.
Л. 2, 13], на наш взгляд, знаковой вехой в приближении холодной
войны к своему концу стал 1989 г. Здесь объединились и события в
Восточной Европе, и падение Берлинской стены, и встреча Горбачева
с новым американским президентом Дж. Бушем на Мальте в начале
декабря 1989 г. Вместе с тем, если обратиться к высказываниям самих
советских лидеров в то время, то мы не найдем заявлений об оконча­
нии холодной войны. В это время оценки складывавшейся в между­
народных отношениях ситуации были достаточно противоречивы.
Гак, в тезисах выступления Горбачева на Совете обороны в октябре
1989 т. о странах НАТО говорилось как о потенциальных противни­
ках и о том, что «наметившиеся позитивные сдвиги не приобрели еще
необратимого характера». Одновременно разъяснялось, что новые по­
зитивные изменения ведут не х простой «передышке в конфронта-
196
ции», а прокладывают путь «к устойчивому и необратимому мирному
периоду». В то же время Горбачев полагал, что достижение мирного
периода потребует длительного времени и большое значение будет
иметь успех перестройки в СССР [АФГ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 8094. Л. 5].
В советско-американских отношениях дальнейшему продвижению
по пути сотрудничества способствовал отход президента Дж. Буша от
позиции ожидания, насколько далеко пойдет Горбачев как в области
внутренних реформ, так и в практическом применении «нового мыш­
ления» в международных отношениях. В результате поездки Буша в
Польшу и Венгрию в июле 1989 г. он смог убедиться в глубине про­
исходивших там социально-политических перемен, и в ходе встречи
«семерки» в Париже, где также обсуждалась новая ситуация в Вос­
точной Европе, принял решение о необходимости прямых перегово­
ров с М.С. Горбачевым. Переданное по конфиденциальным каналам
письмо американского президента Горбачеву содержало предложение
о рабочей встрече, без фиксированной повестки дня и не в столицах
США или С С С Р . В процессе подготовки саммита, носившего конфи­
денциальный характер, была достигнута договоренность о встрече на
военных кораблях на Мальте 2-3 декабря 1989 г.
Встреча советского и американского лидеров в Ла Валетта имела
большое значение и в качестве самостоятельного события, и как
предварявшая намечавшийся на май - июнь 1990 г. визит Горбачева в
США. Переговоры на Мальте способствовали прояснению позиций
сторон по ряду вопросов двусторонних отношений, развитию ситуа­
ции в Восточной Европе, Латинской Америке, Афганистане, обмену
мнениями по германскому вопросу, а также по проблемам разоруже­
ния [см. подробнее: 64. С. 327-341]. Важным результатом плодотвор­
ной встречи на Мальте явилось то, что она представила первый опыт
совместной пресс-конференции сторон как символ выхода советско-
американских отношений на новый уровень. Подводя итоги встречи
на Мальте, Горбачев заявил на пресс-конференции, что «мир выходит
из эпохи холодной войны и вступает в новую эру».
О необратимости движения к окончанию холодной войны свиде­
тельствовали события 1990 г. Этому способствовали и дальнейшие
политические реформы в СССР. В марте месяце на III Съезде народ­
ных депутатов Горбачев был избран президентом СССР, а изменение
6 - й и 7-й статей Конституции лишало К П С С ее руководящей роли в

197
обществе. Визит Горбачева в Вашингтон з мае - июне 1990 г. способ­
ствовал продвижению в подготовке договора о стратегических насту­
пательных вооружениях. На XXVIII съезде К П С С в июле 1990 г. Гор­
бачев публично заявил, что в отношениях между СССР и США про­
изошел поворот от конфронтации к сотрудничеству.
Важное место в продвижении к окончанию холодной войны имело
объединение Германии, которое вопреки первоначальной позиции
Горбачева произошло на западных условиях. Не останавливаясь на
сложностях решения германского вопроса в годы перестройки, под­
черкнем, что еще в октябре 1989 г. в беседе с В. Брандтом Горбачев
заметил, что вопрос объединения двух немецких государств не стоит
в повестке дня [АФГ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 10349]. На Мальте Горбачев вы­
ступал против искусственного подталкивания со стороны Запада про­
цесса объединения. В одобренных Политбюро 2 апреля 1990 г. дирек­
тивах министру иностранных дел СССР для переговоров с Дж. Бушем
и государственным секретарем Дж. Бейкером говорилось, что Совет­
ский Союз выступает за длительное существование ГДР как само­
стоятельного государства, что он не согласиться с вхождением еди­
ной Германии в НАТО. Советское руководство предлагало синхрони­
зировать процессы воссоединения Германии с формированием в Ев­
ропе «новых структур безопасности» [РГАНИ. Ф. 89. Пер. 9. Д. 100.
Л. 9, 35-37]. К моменту переговоров министра иностранных дел А.А.
Бессмертных с Бейкером в Москве в мае 1990 г. была выдвинута но­
вая идея об участии единой Германии в политических органах НАТО
и ОВД. То есть двойное участие на протяжении переходного периода
до заключения общеевропейского договора [РГАНИ. Ф. 89. Пер. 10.
Д. 6 1 . Л. 5, 38]. Все эти предложения напоминали модифицированные
советские инициативы середины 1950-х гг., широко представленные
на Женевском совещании на высшем уровне 1955 г. Однако дальней­
ший переговорный процесс М.С. Горбачева с Дж. Бушем и Г. Колем
привел к отходу советского лидера от прежних позиций. В интерпре­
тации самого Горбачева этот шаг объяснялся желанием встать на сто­
рону выбора самого немецкого народа, повернуться лицом к Западу и
укрепить стабильность в Европе и мире [60. К н . 2. С. 177].
Официальное объединение Германии 3 октября 1990 г. ликвиди­

ровало опасный очаг напряженности в послевоенной Европе. 19 ок­

тября в Париже представителями 22 стран НАТО и Варшавского до-

198
говора был подписан подготовленный в Вене Договор об ограниче­
нии обычных вооруженных сил в Европе. Для этого решено было вы­
ровнять количество обычных наступательных вооружений в масшта­
бах Европы и применительно к нескольким географическим регионам.
Подписание этого Договора имело большое значение для европейской
безопасности, поскольку реально подлежали уничтожению десятки ты­
сяч единиц вооружений, выравнивались боевые потенциалы войск про­
тивостоящих военных блоков. Участники Парижской встречи также
подписали Совместную декларацию, зафиксировавшую, что эти госу­
дарства больше не являются противниками. 21 октября в Париже от­
крылась встреча глав государств и правительств 34 стран-членов Орга­
низации безопасности и сотрудничества в Европе. Итоговым доку­
ментом встречи стала «Парижская хартия для новой Европы». В ней
констатировалось, что «эра конфронтации и раскола Европы закончи­
лась». В целом, по мнению Горбачева, «Парижская конференция зна­
меновала новый, постконфронтационный этап международных отно­
шений в Европе» [60. К н . 2. С. 196].
О том, что конфронтация уходила в прошлое, свидетельствовала и
политика СССР во время войны в Персидском заливе в 1990 - 1991 гг.
Несмотря на свои союзнические обязательства перед Ираком, совет­
ское руководство резко осудило агрессию и активно содействовало
созданию в рамках ООН международной коалиции против Ирака. От­
давая приоритет политическому урегулированию и моральным фак­
торам, СССР, однако, не противодействовал силовому вмешательству
США. Впервые в региональном кризисе СССР и США выступили
единым фронтом.
В конце июля 1991 г. в ходе визита Дж. Буша в СССР был подпи­
сан советско-американский Договор о сокращении и ограничении
стратегических наступательных вооружений, а осенью того же года
обе стороны предприняли меры по сокращению своего тактического
ядерного оружия. 28 июня и 1 июля 1991 г. были приняты решения о
роспуске Совета экономической взаимопомощи и Организации Вар­
шавского договора. Таким образом, холодная война закончилась еще
до распада СССР в декабре 1991 г. и события в Беловежской пуще
лишь подвели черту под процессом окончания конфронтации, кото­
рому вопреки прогнозам Горбачева потребовался не длительный пе-
199
риод, а всего 3 года: 1989-1991 гг. На наш взгляд, важным рубежом в
этом процессе оказался 1990 г.
31 июля 1991 г., незадолго до августовских событий заговора
ГКЧП, в Москве на встрече на высшем уровне между Горбачевым и
Бушем был подписан Договор об ограничении и сокращении страте­
гических наступательных вооружений (СНВ-1). В соответствии с
этим Договором стороны обязались в течение семи лет сократить ко­
личество своих стратегических носителей до 1600 единиц, а число
боезарядов до 6000. Сокращались также тяжелые советские МБР, ко­
торые составляли основу стратегических сил СССР, с 308 единиц до
154. Структура американских ядерных сил, опиравшихся на ядерный
подводный флот, оставалась по существу неизменной, хотя общее ко­
личество межконтинентальных ракет США также пропорционально
сокращалось. После распада СССР Россия, Белоруссия, Казахстан и
Украина, на территории которых оставалось советское стратегическое
ядерное оружие, подписали Лиссабонский договор, вступивший в си­
лу 5 декабря 1994 г. В соответствии с этим Договором Москва и Ва­
шингтон взяли на себя обязательства выполнить в течение 7 лет все
договоренности по СНВ-1. Украина, Белоруссия и Казахстан станови­
лись безъядерными государствами. К концу 2001 г. Россия и США
выполнили свои обязательства по СНВ-1 в связи с чем в 2002 г. был
подписан новый Договор по СИВ-2.
Так в чем же состоит значение периода 1989 - 1991 гг. в истории
холодной войны? На наш взгляд, довольно трудно дать определение
этому периоду. Здесь соединились процессы целенаправленного сни­
жения конфронтации Востока и Запада, т.е. возобновление политики
разрядки, и незапланированные объективные процессы. Социально-
политические изменения в странах Центральной и Восточной Европы
(«бархатные революции») и добровольный вывод советских войск из
региона в 1990 г. обозначили рубеж, за которым по нарастающей по­
следовали события, приведшие к окончательной дезинтеграции вос­
точного блока. Переговоры 1989 - 1990 гг. о будущем Германии за­
вершились безоговорочным (без каких-либо уступок со стороны Запа­
да) согласием советского руководства на вхождение объединенной
страны в НАТО. 3 октября 1990 г. считается днем объединения Герма­
нии. Конец 1991 г. ознаменовался распадом Советского Союза. Таким
образом, с исчезновением в течение 1989 - 1991 гг. линии фронта и

200
 «противника» холодная война, а с ней и биполярная структура между­
народных отношений подошли к своему концу.
Вместе с тем для многих историков и политологов вопрос об
окончании холодной войны остается открытым. При этом делаются
ссылки на сохранение доктрины взаимного «ядерного сдерживания» в
американском военно-политическом мышлении, глобальное расшире­
ние геополитических интересов США и некоторые другие признаки
продолжения холодной войны в отношении России. Как уже отмеча­
лось, существует и другое мнение: о начале «новой холодной войны»
и ее отличии от «старой». С этими утверждениями, экстраполирую­
щими прошлое на настоящее, можно и нужно спорить. Но что дейст­
вительно очень живуче, так это стереотипы холодной войны в поли­
тическом и общественном сознании западных стран и России. Любые
осложнения международных или двусторонних отношений оживляют
обвинения России в пережитках советской системы, имперском мыш­
лении, и наоборот, возрождают антиамериканские настроения в рос­
сийском обществе, что можно было наблюдать в связи с войной в
Ираке, конфликтом в Южной Осетии и др.
Неоднозначен также ответ на вопрос, кто выиграл и кто проиграл
холодную войну? Несомненно, что Россия платит сейчас гораздо
большую цену за холодную войну, которая подорвала ее экономику в
результате безумной гонки вооружений, растрачивания национальных
ресурсов в борьбе за страны «третьего мира» и которая препятствова­
ла реформированию социально-политической системы. Однако тезис
о том, что США и возглавляемый ими свободный мир одержали побе­
ду, исходит из формальной констатации фактов и пытается поставить
Россию в ранг проигравшей стороны со всеми вытекающими из этого
последствиями. Да, можно согласиться, что в длительной борьбе за
превосходство своей модели социально-политического развития и об­
раза жизни социалистическая система не смогла одержать победу. Од­
нако Советский Союз, т.е. сама страна, являвшаяся лидером социали­
стического блока, добровольно вышла из холодной войны. Что касает­
ся новой России, то она отказалась и от той идеологии, которая обос­
новывала послевоенную конфронтацию с Западом. Запад также внес
существенный вклад в окончание холодной войны как в результате
самого длительного противостояния, обернувшегося для СССР изма­
тывающей гонкой вооружений и неспособностью преодолеть отста-
201
вание в экономическом развитии, так и оказав, хоть и не сразу, дове­
рие перестройке и поддержав разоруженческие и общеевропейские
инициативы Горбачева. Однако на уровне глубинных причин ре­
шающую роль сыграл внутрисистемный кризис в социалистическом
блоке и прежде всего в Советском Союзе.
Как уже говорилось, в восточном блоке давно развивались центро­
бежные тенденции, подтачивавшие его изнутри. Саморазрушение бы­
ло характерно и для внутриполитического развития СССР, делавшее
необходимыми для высшего руководства страны последовательное
политическое и экономическое реформирование государства, но от­
нюдь не обязательно его распад. Этот финал был обусловлен рядом
как субъективных, так и объективных политических факторов. Следо­
вательно, Западу принадлежит лишь часть заслуги в окончании хо­
лодной войны, которая более сорока лет оказывала определяющее
воздействие на формирование и развитие биполярной системы меж­
дународных отношений. С другой стороны, тот факт, что окончание
холодной войны совпало по времени с распадом С С С Р , объективно
обеспечил США статус пока единственной, на сегодняшний день,
сверхдержавы. С этой точки зрения, они оказались в выигрыше. Но в
целом от окончания холодной войны выиграли все ее участники,
прежде всего избавившись от безудержной гонки вооружений, мили­
таризации экономики и сосредоточившись на решении сложных про­
блем эпохи глобализации.
Пришедшая на смену биполярности система международных от­
ношений отличается большей нестабильностью на региональном
уровне, чем в годы холодной войны. Одна из причин такого состояния
дел коренится в том, что сверхдержавы выработали определенные
«правила игры», регламентируя и регулируя уровень конфликтов с
помощью силовых или политических методов. Другая причина неста­
бильности современной системы международных отношений обу­
словлена воздействием на ее формирование многих новых факторов,
зародившихся еще в годы холодной войны и усиливших свое влияние
после ее окончания. К ним относятся увеличение числа участников
мировой политики, включая транснациональные корпорации, регио­
нальные группировки, неправительственные организации. Наблюда­
ется и такое явление как стирание границ между внутренней и внеш­
ней политикой, происходит эрозия старых вариантов политики силы и

202
«баланса сил», усиливается взаимозависимость мира. В комплексе это
обусловливает нестабильность международной системы в первое де­
сятилетие XXI в., которая приобретает полицентричную конфигура­
цию, несмотря на наблюдаемый в настоящее время гегемонизм США
и видимость монополярности.
Можно согласиться с теоретиками международных отношений,
что распад СССР и окончание холодной войны явились для истории
XX в. столь же значимым событием (даже катаклизмом) как и две ми­
ровые войны. Помимо того, что рухнула система биполярности и из­
менились отношения между великими державами, важное значение
имеет кризис коммунизма как политической системы. Наблюдаемые
внутри коммунистического Китая экономические и социально-
политические тенденции свидетельствуют о движении этой крупней­
шей из оставшихся стран, которые следуют по социалистическому пу­
ти развития (Северная Корея, Куба), к рыночной экономике. Иными
словами, существовавший в годы холодной войны революционный
коммунистический вызов значительно «истощился».
Следующим важным последствием тех событий, которые мы свя­
зываем с окончанием холодной войны, т.е. распад СССР и распад вос­
точного блока, явилось появление на карте мира многих новых госу­
дарств и новых региональных союзов. Это и распад Чехословакии, и
многонациональной Югославии, хотя здесь надо смотреть вглубь про­
блемы и учитывать последствия двух мировых войн, и появление не­
зависимых государств на территории бывшего СССР. Что касается но­
вых союзов и блоков, то помимо СНГ мы можем наблюдать расшире­
ние Европейского Союза, расширение НАТО и создание в 2001 г.
Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в 2002 г. создание
шестью странами СНГ нового военного блока - Организации догово­
ра коллективной безопасности (ОДКБ).
Весь указанный комплекс проблем необходимо изучать, что не­
возможно сделать без соотнесения их с историей холодной войны, по­
нимания, чем же она в действительности была на самом деле.

203
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В представленном учебном пособии были освещены далеко не все

проблемы истории холодной войны. Однако, на наш взгляд, структу­
ризация материала вокруг десяти ключевых тем позволяет составить
общее представление как о современных тенденциях в исследовании
холодной войны, концентрированным выражением которых является
призыв к написанию ее «новой истории», так и о процессе зарожде­
ния и дальнейшего хода холодной войны, продолжавшейся почти че­
тыре десятилетия. Отмечая сохраняющееся отсутствие консенсуса
относительно датировки начала холодной войны (в том числе и нали­
чие сторонников ее отсчета с 1917 г.), в лекциях обосновывается точ­
ка зрения постепенного вызревания холодной войны в первые годы
после окончания Второй мировой войны и ее полномасштабного раз­
вертывания к 1947-1948 гг.
В учебном пособии также обращено особое внимание на периоды
разрядки международной напряженности и их влияние на эволюцию
холодной войны. При рассмотрении дискуссионного вопроса о том,
что же представляла собой разрядка международной напряженности -
продолжение холодной войны иными средствами или же ее альтерна­
тиву - в соответствующих разделах пособия приводится материал,
позволяющий сравнить краткосрочную разрядку середины 1950-х гг.
с длительной разрядкой первой половины 1970-х гг. и увидеть отли­
чия последней (прежде всего в силу развития кооперационных начал
во взаимоотношениях противоборствующих сторон) от холодной
войны.
Интерпретация окончания холодной войны вызывает не меньшие
дебаты среди исследователей, чем проблемы ее происхождения и на­
чала. Дискуссии идут между сторонниками так называемой «триум-
фалистской» концепции и критиками этого подхода. Триумфалисты
приписывают все лавры победителя в происходившем в годы холод­
ной войны противоборстве двух противоположных идеологий и мо­
делей социально-политического развития Соединенным Штатам и
рассматривают Россию в качестве проигравшей стороны. Критики
этой концепции отмечают, что она игнорирует не только развитие
центробежных тенденций в восточном блоке, но и тот факт, что Со­
ветский Союз добровольно вышел из холодной войны. В освещении в

204
лекциях темы окончания холодной войны также подчеркивается, что
она шла к своему финалу еще до распада СССР, который лишь поста­
вил окончательную точку в развитии тех процессов, которые проис­
ходили в 1989-1991 гг. во взаимоотношениях СССР со странами За­
пада по линии снижения конфронтации и в странах Восточной Евро­
пы в результате «бархатных революций».
Таким образом, предлагаемое учебное пособие является базовым
курсом по истории холодной войны, сочетающим основные теорети­
ческие положения, необходимые для изучения данной темы, и соот­
ветствующим образом систематизированный фактический материал.
Оно призвано не только сформировать у студентов представление о
том, что же представляла собой холодная война и насколько коррект­
ными являются утверждения о ее продолжении или начале нового
этапа, но и стимулировать их аналитическое мышление посредством
работы с документальными источниками и участия в обсуждении
наиболее дискуссионных вопросов.
 БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК*

1. И с т о ч н и к и
1. Архивы Кремля. Президиум ЦК К П С С , 1954 - 1964. Черновые
протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления / гл.
ред. А.А. Фурсенко. - Т. I. Черновые протокольные записи заседаний.
Стенограммы. - М . ; Р О С С П Э Н , 2004. - 1360 с. - ISBN 5-8243-0393-2 ;
Т. 2. Постановления. 1954-1958. - М., 2006. - 1120 с. - ISBN 5-8243-
0695-8 ; Т. 3. Постановления. 1959-1964. - М, 2008. - 1271 с. - ISBN
978-5-8243-0977-5.
2. Берлинское совещание министров иностранных: дел четырех дер­
жав - СССР, Великобритании, США и Франции (25 января - 18 февраля
1954 г.) : Документы и протоколы. - М. : Госполитиздат, 1954. - XXII,
331с.
3. Ближневосточный конфликт: Из документов Архива внешней
политики Р Ф . В 2 т. / отв. ред. В. В. Наумкин. - М. : М Ф Д , 2003. - Т. 1.
J947-J 956. - 60S с. - I S B N 5-85646-098-7 ; Т. 2. 1957-4967. - 704 с. -
ISBN 5-85646-098-7.
4. В Политбюро ЦК К П С С . . . : по записям Анатолия Черняева, Вади­
ма Медведева, Георгия Шахназарова (1985-1991) / А. Черняев [и др.]. -
2-е изд. - М . : Горбачев-Фонд, 2008. - 800 с. - ISBN 5-86493-140-3.
5. Визит Л.И. Брежнева в Соединенные Штаты Америки 1 8 - 2 5 ию­
ня 1973 г.: Речи и документы. - Ы.: Политиздат, 1973. - 142 с.
6. Восточная Европа в документах российских архивов, 1944-1953 гг. /
РАН. Ин-т славяноведения; Федер. арх. служба России; Рос. центр хра­
нения и изучения док. новейшей истории ; Гос. арх. РФ ; редкол.:
Г. П. Мурашко (отв. ред.) [и др.]. - М.; Новосибирск : Сиб. хронограф,
1997. - 1998. - Т. 1. 1944-1948 гг. - 1997. - 986 с. - I S B N 5-87550-061-1 ;
Т. 2. 1949-1953 гг. - 1998. - 1004 с. - ISBN 5-87550-060-3.
7. Внешняя политика Советского Союза: Документы и материалы. -
М. : Госполитиздат, 1949-1953. - Т. 1. 1945 г. 4 сент. - 31 дек. - 203 с;
Т . 2. 1 9 4 6 г . Янв. - дек. - 1952. - 836 с ; Т . 3. 1949. Янв. - дек. 1953. -
686 с ; Т. 4. 1950. Янв. - дек. - 670 с.
8. Внешняя политика Советского Союза и международные отноше­
н и я : Сборник документов, 1964-1965 / сост. И.А. Кирилин, В.А. Каля-
кина, Н . Ф . Потапова. - М . : Междунар. отношения, 1966. - 464 с.

* Сплошная нумерация обусловлена порядком оформления цитирования в дан-

н о м пособии.

206
 * Сплошная нумерация обусловлена порядком оформления цитирования в дан­
ном пособии.
9. Внешняя политика Советского Союза и международные отноше­
ния: сб. док. - М. : Междунар. отношения, 1962 - . - 1966. - М, 1967. -
335 с ; 1967. - М , 1968. - 355 с ; 1968. - М., 1969. - 354 с ; 1969. - М.,
1970. - 226 с ; 1969. - М., 1970. - 296 с ; 1970. - М , 1971. - 255 с ; 1971. -
М, 1972.-255 с; 1972-М., 1973.-207 с; 1973.-М., 1974.-184 с.
10. Документы и материалы третьей советско-американской встре­
чи на высшем уровне, 27 июня - 3 июля 1974 г. - М. : Политиздат,
1974.-86 с.
И. Документы и материалы советско-американской встречи во
Владивостоке, 23-24 ноября 1974. - М. : Политиздат, 1974. - 32 с.
12. Документы советского руководства о положении в Афганиста­
не : 1979 - 1980 / авт. предисл. Г. Н. Севостьянов // Новая и новейшая
история. - 1996. - № 3. - С. 91 - 99.
13. Женевское совещание глав правительств четырех держав -
СССР, Великобритании, США и Франции ( 1 8 - 2 3 июля 1955 г.) : До­
кументы и протоколы. - М. : Госполитиздат, 1955. - 135 с.
14. Женевское совещание министров иностранных дел : документы //
Новое время. Приложение. - 1954. - № 19. - 8 мая. - Т. I - VII. - 113 с.
15. Идеологические комиссии ЦК К П С С , 1958-1964 : документы /
сост. : Е. С. Афанасьева [и др.]. - М. : РОССПЭН, 1998. - 551 с. - I S B N
5-8243-0004-6.
16. К переговорам между Правительством СССР и Правительством
США по атомной проблеме : документы. - М. : Госполитиздат, 1954. -
56 с.
17. Московское совещание министров иностранных дел СССР,
США и Великобритании 1945 г. - М. : Госполитиздат, 1946. - 16 с.
18. Московское совещание европейских стран по обеспечению ми­
ра и безопасности в Европе. Москва, 29 ноября - 2 декабря 1954 г. - М. :
Правда, 1954.-160 с.
19. Михаил Горбачев и германский вопрос : Сборник документов,
1986-1991 / Междунар. фонд соц.-эконом. и политолог, исслед. «Гор­
бачев-Фонд» ; предисл. и сост.: А. А. Галкин, А. С. Черняев. - М. :
Весь Мир, 2006. - 670 с. - ISBN 5-7777-0364-Х.
20. «На этом вопросе мы сломаем их антисоветское упорство...»
(Из переписки Сталина с Молотовым по внешнеполитическим делам в
1946 г.) // Источник / публ. В. Печатнова. - 1999. - № 3. - С. 92 - 104.

207
 2 1 . Организация Варшавского Договора : Документы и материалы,
1955-1985 / М-во иностр. дел СССР ; редкол. : В. Ф. Мальцев (отв.
ред.) [и др.]. - М. : Политиздат, 1986. - 422 с.
22. Решая, Р. Откровенно говоря : Избранные речи : пер. с англ. /
Рональд Рейган. - М . : Новости, 1990. - 397, [1] с. - ISBN 5-7020-0152-4.
23. Россия XX век. Лаврентий Берия. 1953: Стенограмма июльского
пленума ЦК КПСС и другие документы/ сост.: В. Наумов, Ю. Сига-
чев. - М. : Междунар. фонд «Демократия», 1999.- 512 с. - ISBN
5-89511-006-1. - (Серия «Документы» / под общ. ред. А. Н. Яковлева).
24. Россия XX век. Молотов, Маленков, Каганович. 1957 : Стено­
грамма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы / сост., при­
меч., именной указатель: Н. Ковалева [и др.]; отв. ред. Г. И. Резниченко. -
М. : Междунар. фонд «Демократия», 1998. - 843, [5] с. - ISBN 5-89511-
005-3. - (Серия «Документы» / под общ. ред. А. Н. Яковлева).
25. Россия XX век. Сталин и космополитизм : Документы Агит­
пропа ЦК К П С С . 1945-1953 / сост. : Д. Г. Наджафов, 3. С. Белоусова. -
М. : Материк, 2005. - 765, [3] с. - ISBN 5-85646-140-2. - (Серия «До­
кументы» / под общ. ред. А. Н. Яковлева).
26. Россия XX век. «Документы». «Пражская весна» и международ­
ный кризис 1968 года : Документы / Междунар. фонд «Демократия»
(Фонд А.Н.Яковлева) ; гл. ред. : Н.Г. Томилина, С. Карнер, А.О. Чубарь-
ян. - М. : МФД, 2010. - 428, [1] с. - ISBN 978-5-89511-019-5. - (Серия
«Документы» / под общ. ред. А. Н. Яковлева).
27. Сборник основных документов и материалов по Североатлан-
тинескому Союзу (1969 - 1970 гг.). - М., 1971. - [ 1 ] , VI, in recto, 172 с.
28. Секретные документы из особых папок : Афганистан // Вопро­
сы истории. - 1993. - № 3. - С. 3 - 33.
29. Системная история международных отношений : События и до­
кументы. 1918 - 2003 : в 4 т. Т. 4 : Документы. 1945-2003 / под ред.
А. Д. Богатурова. - М . : НОФМО, 2004. - 600 с. - ISBN 5-901981-07-3.
30. Советская Программа мира в действии : Об итогах советско-
американских переговоров. Май 1972 г. - М. : АПН, 1972. - 47 с.
3 1 . Советская политика в Австрии, 1945-1955 : сб. док. / ред.,
сост., введ., коммент. Г. Бордюгова и [и др.]. - М. : АПРО-XXI ; СПб:
Дмитрий Буланин, 2006. - 655 с. - ISBN 5-91022-030-6.

208
 32. Советский Союз и берлинский вопрос : Документы : в 2 вып. -
М. : Госполитиздат, 1948 - 1949. - Вып. 1. - 1948. - 112 с; Вып. 2. -
1949.-99 с .
33. Советский Союз и венгерский кризис 1956 года : документы /
РАН ; Ин-т славяноведения ; Венг. АН ; Ин-т истории [и др.]; редкол.:
Т. М. Исламов (отв. ред.) [и др.]. - М. : РОССПЭН, 1998. - 863 с. -
ISBN 5-86004-179-9.
34. Советский Союз - Народная Польша, 1974-1987: док. и мате­
риалы / редкол.: В. П. Логинов, X. Ярошек (председатели) [и др.]; М-во
иностр. дел СССР, М-во иностр. дел П Н Р . - М. : Политиздат, 1989. -
486 с.
35. Советский фактор в Восточной Европе. 1944 - 1953 : докумен­
ты. В 2 т. / Рос. акад. наук ; Ин-т славяноведения [и др.] ; / сост., науч.
коммент. Т. В. Волокитина [и др.]; отв. ред. Т. В. Волокитина. - М . :
РОССПЭН, 1999. - Т. 1. 1944 - 1948. - 687 с. - ISBN 5-8243-0009-7 ;
Т. 2. 1949-1953.-927 с.
36. Советско-американская встреча на высшем уровне. Женева
1 9 - 2 1 ноября 1985 г. : документы и материалы. - М. : Политиздат,
1985.
37. Советско-американские отношения. 1939-1945 : сб. док. и мате­
риалов / кол. авт. Международный фонд «Демократия» ; сост. Б. И. Жи-
ляев, В. И. Савченко; науч. ред. Г. Н. Севостьянов. - М. : Материк, 2004. -
789, [1] с. - ISBN 5-85646-141-Х.
38. Советско-американские отношения 1949-1952 : сб. док. и мате­
риалов / науч. ред. акад. РАН Г. Н. Севостьянов ; сост.: В. М. Семенов
(отв. сост.), И. В. Макаревич, А. И. Петренко. - 2006. - 701, [1] с. - М. :
Материк, 2006. - ISBN 5-85646-154-1.
39. Советско-американские отношения. Годы разрядки. 1969 - 1976.
Т. I. 1969 - май 1972. В 2 кн. / Министерство иностранных дел РФ ; Го­
сударственный департамент США. - М. : Междунар. отношения, 2007. -
К н . 1: 1969-1971. - 7 2 6 c . - I S B N 978-5-7133-1313-5 ; К н . 2: Я н в . - май
1972. - 623 с. - ISBN 978-5-7133-1315-9.
40. СССР и германский вопрос. 1941-1949 = Die UdSSR und Die
Deutsche Frage. 1941-1949 : Документы из архива внешней политики
Российской Федерации. - Т. I . 22 шоня 1941 г. - 8 мая 1945 г. / сост.
Г. П. Кынии, Й. П. Лауфер. - М. : Междунар. отношения, 1996. - 784 с. -
ISBN 5-7133-0905-3; - Т. I I . 9 мая 1945 г. - 3 октября 1946 г. / сост.

209
Г. П. Кынин, Й. П. Лауфер. - М. : Междунар. отношения, 2000, - 880 с. -
ISBN 5-7133-1003-5. - Т. III. 6 октября 1946 г. - 15 июня 1948 г. / сост.
Г.П. Кынин, Й. П. Лауфер. - М. : Междунар. отношения, 2033. - 856 с. -
ISBN 5-7133-1160-0.
4 1 . Совещания Коминформа, 1947, 1948, 1949 : док. и материалы /
ред. Г. М. Адибеков [и др.]; предисл. А. О. Чубарьяна. - М. : РОССПЭН ,
1998. - XLVI, 753, [1] с. - ISBN 5-86004-174-8.
42. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудниче­
ству в Европе (СБСЕ) в Хельсинки, 1 августа 1975 г. // СССР в борьбе
за безопасность и сотрудничество в Европе, 1964-1987 ; сб. док. /
редкол. : Л. Ф. Ильичев (пред.) [и др.]. - М. : Междунар. отношения,
1988. - С. 108-164. - ISBN 5-7133-0126-7.
43. «Союзники нажимают на тебя для того, чтобы сломить у тебя
волю...» (Переписка Сталина с Молотовым и другими членами Полит­
бюро по внешнеполитическим вопросам в сентябре - декабре 1945 г.) //
Источник / публ. В. Печатнова. - 1999, - № 2. - С. 70 - 85.
44. Фултонская речь Черчилля. И. В. Сталин о речи У. Черчилля. От­
вет корреспонденту «Правды» // Источник. - 1998. - № 1. - С. 88 - 102.
45. A Cardboard Castle? An Inside History of the Warsaw Pact, 1 9 5 5 —
1991 / Ed, by V. Mastny and M. Byrne. Budapest - N.Y., 2005.
46. NATO Strategy Documents 1949-1969 / Ed. by G. Pedlow. - Brus­
sels, 1997.

2. Учебники и учебные пособия

47. Дубинин, Ю. А. История международных отношений (1975-
1991 гг.) : учебник / Ю. А. Дубинин, Б. Ф. Мартынов, Т. В. Юрьева ;
Московский гос. ин-т междунар. отношений (ун-т). - М. : РОССПЭН,
2006. - 335, [1] с. - ISBN 5-8243-0713-Х.
48. Дурманова, Э, А. Советский Союз в условиях «холодной вой­
ны» (1945-1991) : учеб. пособие для студентов всех специальностей
МГУЛ / Э. А. Дурманова ; Московский гос. ун-т леса. - 2-е изд., пере-
раб. и доп. - М . : Изд-во Московского гос. ун-та леса, 2007. - 106 с.
49. Нарииский, М. М. История международных отношений, 1945 -
1975 : учеб. пособие / М. М. Наринский ; Моск. гос. ин-т междунар. от­
ношений (ун-т). - М. : РОССПЭН, 2004. - 263 с. - ISBN 5-8243-0441-6.
50. Нольфо, Э. Ди. История международных отношений (1918-1999):
В 2 т. / Эннио Ди Нольфо ; пер.с итал. Г. М. Михайловой и Т. В. Павло­
вой; под ред. М. М. Наринского ; Моск. гос. ин-т междунар. отноше-
210
ний (ун-т) МИД России ; ИНО-ЦЕНТР. - М. : Логос, 2003. - Т. 1. -
589 с.; Т. 2. - 737 с. - ISBN 5-94010-249-2.
5 1 . Системная история международных отношений. События и до­
кументы 1918 - 2003.Г. 3 . События. 1945-2003 / под ред. А. Д. Богату-
рова. - М. : НОФМО, 2003. в 4 т. - 720 с. - ISBN 5-901981-06-5.
52. Холодная война 1945 - 1955 : метод, рекомендации : док. и ма­
териалы / автор-сост. Б. В. Петелин. - Вологда : Издательство «Русь»
ВГПУ, 2004. - 73 с.
53. Шетт, С. IO, История холодной войны : учеб. пособие к спец­
курсу «История холодной войны» для студентов гуманитар, фак. /
С. Ю. Шенин ; Сарат. гос. ун-т им. Н. Г. Чернышевского. - Саратов :
Изд-во Сарат. гос. ун-та, 2003. - 3 1 , [1] с. - ISBN 5-292-03094-5.

3. Обязательная литература
54. Быстрова, Н. Е, СССР и формирование военно-блокового про­
тивостояния в Европе (1945-1955 гг.) / Н. Е. Быстрова. - М. : Кучково
Поле, 2007. - 592 с. - ISBN 978-5-901679-71-5.
55. Ванин, Ю. В. Корейская война (1950-1953) и ООН / Ю. В. Ва­
нин ; Рос. акад. наук ; Ин-т востоковедения. - М. : Ин-т востоковедения
РАН, 2006. - 286 с. - ISBN 5-89282-277-Х.
56. Веттиг, Г. Н. С. Хрущев и Берлинский кризис 1958-1963 го­
дов. Политика угроз и возведение Берлинской стены / Герхард Веттиг;
пер. с нем. М. Чистяковой. - М. : РОССПЭН, 2007. - 400, [7] с. - ISBN
978-5-8243-0883-9.
57. Вопокитииа, Т. В. Москва и Восточная Европа. Становление
политических режимов советского типа (1949-1953) : очерки истории /
Т. В. Волокитина [и др.] ; отв. ред. А. Ф. Носкова; Рос. акад. наук ; Ин-т
славяноведения. - М . : РОССПЭН, 2002. - 686 с. - ISBN 5-8243-0222-7.
58. Волков, М. Н. Американская крепость Европа: политика США
по укреплению оборонного потенциала стран Западной Европы (1947-
1955 гг.) / М. Н. Волков, О. Г. Лекаренко ; Том. гос. ун-т. - Томск :
Изд-во Томского ун-та, 2009. - 278, [1] с. - ISBN 978-5-7511-1917-1.
59. Горбачев, М. С. Выступление в Организации Объединенных
Наций, 7 дек. 1988 г. / М. С. Горбачев. - М . : Политиздат, 1988. - 3 1 ,
[1] с, - ISBN 5-250-00997-2.
60. Он же. Жизнь и реформы : в 2 к н . К н . 2 / М. С. Горбачев. - М. :
Новости, 1995. - 652,[1] с. - ISBN 5-7020-0953-3.

211
 6 1 . Гриневский, О. На краю пропасти / О. Гриневский // Россия XXI
век. - 2009. - № 2. - С. 48 - 75.
62. Добрынин, А. Ф. Сугубо доверительно: Посол в Вашингтоне
при шести президентах США (1962-1986 гг.) / А. Ф. Добрынин. - М. ;
НПО Автор, 1997.-687, [1] с, - I S B N 5-85212-078-2.
63. Дилкс, Д. Черчилль и операция «Немыслимое» / Д. Дилкс // Но­
вая и новейшая история. - 2002. - № 3. - С. 126 - 142.
64. Дубинин, IO.B. Время перемен : Записки посла в США / Ю. В.
Дубинин. - М . : АвиаРус-XXI, 2003. - 463 с. - ISBN 5-901453-07-7.
65. Егорова, Н.И. Иранский кризис 1945-1946 гг. По рассекречен­
ным архивным документам / Н. И. Егорова // Новая и новейшая исто­
рия. - 1994. - № 3. - С. 24 - 42.
66. Она же. Новая история «холодной войны» в современных зару­
бежных исследованиях / Н. И. Егорова // Новая и новейшая история. -
2 0 0 9 . - № 4 . - С . 116-129.
67. Зубок, В. М. Отечественная историография «холодной войны» :
некоторые итоги десятилетия / В. М. Зубок, В. О. Печатнов // Отечест­
венная история. - 2003. - № 4. - С. 143-150 ; № 5. - С. 139 - 148.
68. Кеннан, Дж. Дипломатия второй мировой войны глазами аме­
риканского посла в СССР Джорджа Кеннана / Джордж Кеннан ; пер. с
англ. Л. А. Игоревского, Ю. Д. Чупрова. - М. : Центрполиграф, 2002. -
477, [2] с. - ISBN 5-9524-0018-3. - Ч. 1, гл. 10 - 11. Ч. 2.
69. Киссинджер, Г. Дипломатия : пер. с англ. / Генри Киссинджер ;
послесл. Г. А. Арбатова. - М. : Ладомир : ВРС, 1997. - 847, [1] с. -
ISBN 5-86218-260-8,
70. Корниенко, Г. М. «Холодная война» : Свидетельство ее участ­
ника / Г. Корниенко. - М. : ОЛМА-Пресс, 2001. - 413, [2] с. - ISBN 5-
224-02460-9.
7 1 . Лундестад, Г. Восток, Запад, Север, Юг. Основные направления
международной политики. 1945-1996 / Гейр Лундестад ; пер. с англ.
B. А. Галкина, М. Л. Коробочкина, - М. : Весь мир, 2002.- - 358 с. -
ISBN 5-7777-0205-8.
72. Мазов, С. В. Политика СССР в Западной Африке, 1956-1964 :
Неизвестные страницы истории холодной войны : монография /
C, В. Мазов ; Рос. акад. наук ; Ин-т всеобщ, истории ; Центр африкан­
ских исслед. - М. : Наука, 2008. - 335, [4] с. - ISBN 978-5-02-035969-7.

212
 73. Максимычев, И. Холодная война или историческая норма? /
И. Максимычев // Международная жизнь. - 2007. - № 10. - С. 90 - 96.
74. Мальков, В. Л. Манхэттенский проект : Разведка и дипломатия :
[Атом, секреты начала холод, войны] / В. Л. Мальков ; Рос. акад. наук ;
Ин-т всеобщ, истории. - М. : Наука, 1995. - 269, [2] с. - ISBN 5-02-
009781-0.
75. Он же. Неизвестный Кеннан. Заметки о морфологии мышления
дипломата / В. Л. Мальков // Россия XXI. - 2003. - № 4. - С. 136 - 169.
76. Он же. Смена парадигм. Заметки в связи с выходом в свет но­
вой книги Джона Льюиса Гэддиса «Холодная война: новая история» /
B. Л. Мальков // Американский ежегодник, 2005. - М. : Наука, 2007. -
C. 194-217. -ISBN 978-5-02-035528-6.
77. Он же. Холодная война: истоки и уроки. Опыт интерпретации /
B. Л. Мальков // Россия XXI век. - 2007. - № 2. - С. 53 - 87; № 3. -
C. 31-61.
78. Он же. Россия и США в XX веке : очерки истории межгосудар­
ственных отношений и дипломатии в социокультурном контексте /
В. Л. Мальков ; Рос. акад. наук ; Ин-т всеобщ, истории. - М. : Наука,
2009. - 494, [1] с. -ISBN 978-5-02-036742-5. - Гл. V. - С. 286-303. -
гл. VII. - С. 324 - 384. - гл. VIII. - С. 385 - 430. - гл. IX. - С. 431 - 465.
79. Мусатов, В. Л. Метаморфозы политики Горбачева в отношении
стран социалистического содружества / В. Л. Мусатов // Новая и но­
вейшая история. - 2009. - № 3. - С. 3-18.
80. Мэтлок, Дж. Ф.~мл. Рейган и Горбачев. Как окончилась «хо­
лодная война»... и все выиграли / Джек Ф. Мэтлок-мл. ; пер. с англ. Т.
Кудрявцевой. - М. : Р. Валент, 2005. - 326, [2] с. - ISBN 5-93439-185-2.
81. Нажесткин, О. И. Сверхдержавы и события в Анголе. 1960 -
1970-е годы / О. И. Нажесткин // Новая и новейшая история. - 2005. -
№ 4 . - С . 30-41.
82. Наринский, М. М. СССР и план Маршалла. По материалам ар­
хива президента / М. М. Наринский // Новая и новейшая история. -
1993.- № 2 . - С . 11-19.
83. Он же. Советский Союз и арабо-израильская война 1973 года /
М. М. Наринский // Новая и новейшая история. - 2006. - N° 4. - С. 50 - 61.
84. Орлов, А. С. Тайны корейской войны / А. С. Орлов, В. А. Гаври-
лов. - М. : Вече, 2003. - ISBN 5-94538-274-4.

213
 85. Пелипасъ, М. Я. Скованные одной цепью: США и Великобрита­
ния на Ближнем и Среднем Востоке в 1945-1956 гг. / М. Я. Пелипась;
Том. гос. ун-т. - Томск : Изд-во Том. гос. ун-та, 2003. - 363 с. - ISBN 5-
75111-760-3.
86. Печатное, В. О. От союза - к холодной войне : советско-
американские отношения в 1945-1947 гг. : монография / В. О. Печат­
ное; Московский гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России ;
каф. истории и политики стран Европы и Америки. - М. : МГИМО-
Университет, 2006. - 182, [1] с. - ISBN 5-9228-0218-6.
87. Он же. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х гг. :
док. очерки / В. О. Печатнов. - М. : Терра-Кн. клуб, 2006. - 749,
[2] с. - ISBN 5-275-01337-Х.
88. Он же. Операция «Порабощенные народы». Полвека затянув­
шейся акции холодной войны / В. О. Печатнов // Родина. - 2009, -
№ 6. - С. 74 - 79.
89. Ржешевский, О. А. Секретные военные планы У. Черчилля
против СССР в мае 1945 г. / О. А. Ржешевский // Новая и новейшая
история. - 1999. - № 3. - С. 98 - 121.
90. Он же. Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии :
Документы, комментарии. 1941-1945 / О. А. Ржешевский ; Рос.
акад. наук ; Ин-т всеобщ, истории ; Ассоц. историков Второй миро­
вой войны. - М. : Наука, 2004. - 562, [2] с. - ISBN 5-02-009821-3.
9 1 . Роберте, Дж. Шанс для мира? Советская кампания в пользу
завершения «холодной войны». 1953-1955 гг. / Дж. Роберте // Новая и
новейшая история. - 2008. - № 6. - С. 35-75.
92. Рубцов, Ю. В. Советский Союз в «необъявленной» войне в Аф­
ганистане (1979 - 1989 гг.): осмысление прошлого / Ю. В. Рубцов //
Новая и новейшая история. - 2009. - № 1. - С. 48 - 70.
93. Румянцев, В. П. Ближневосточная политика США и Велико­
британии в 1956 - 1960 гг. / В. П. Румянцев ; Том. гос, ун-т. - Томск :
Изд-во Томский гос. ун-т, 2010. - 353, [1] с. - ISBN 978-5-7511-
1935-5.
94. Советская внешняя политика в годы «холодной войны»
(1945-1985): Новое прочтение / Л. Н. Нежинский [и др.] ; отв. ред.
Л. Н. Нежинский ; Ин-т рос. истории РАН. - М. : Междунар. отно­
шения, 1995. - 508, [1] с. - ISBN 5-7133-0742-5.

214
 95. Сталинское десятилетие холодной войны : Факты и гипотезы /
Рос. акад. наук ; Ин-т всеобщ, истории ; редкол. А. О. Чубарьян
(отв. ред.) [и д р . ] . - М . : Наука, 1999. - 251, [1] с. - I S B N 5-02-
010143-5.
96. Стыкалип, А. С. Прерванная революция : Венгерский кризис
1956 г. и политика Москвы : монография / А. С. Стыкалин ; Рос.
акад. наук ; Ин-т славяноведения. - М. : Новый хронограф, 2003. -
313, [3] с. - ISBN 5-94881-005-4.
97. Таубман, У. Хрущев / Уильям Таубман ; пер. с англ. Н. Хол­
могоровой. - М. : Молодая гвардия, 2005. - 850 с. -ISBN 5-235-
02838-4.
98. Тгшербаев, Р. М. Россия и ядерное нераспространение,
1945-1968 / Р. М. Тимербаев. - М. : Наука, 1999. - 382, [1] с. - ISBN
5-02-008285-6.
99. Торкунов, А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950 -
1953 годов / А. В. Торкунов. - М. : РОССПЭН, 2000. - 308, [2] с. -
ISBN 5-8243-0144-1.
100. Фатеев, А. В. Образ врага в советской пропаганде : 1945 -
1954 гг. / А. В. Фатеев ; Рос. акад. наук ; Ин-т рос. истории. - М. :
И Р И Р А Н , 1999. - 261 с. - ISBN 5-8055-0030-2.
101. Филитов, А. М. Германский вопрос: от раскола к объедине­
нию : Новое прочтение / А. М. Филитов. - М. : Междунар. отноше­
н и я , 1993. - 240 с. - ISBN 5-7133-0448-5.
102. Он же. Каким путем пойдет Германия? Советские планы по
германскому вопросу в 1953 г. / А. М. Филитов // Россия XXI век. -
2 0 0 8 . - № 2 . - С . 158-175.
103. Он же. Германия в советском внешнеполитическом пла­
нировании, 1941-1990 : монография / А. М. Филитов ; Рос. акад.
наук ; Ин-т всеобщей истории. - М. : Наука, 2009. - 331, [2] с. -
ISBN 978-5-02-036756-2.
104. Фурсенко, А. А. Безумный риск : секретная история Кубин­
ского ракетного кризиса 1962 г. / А. Фурсенко, Тимоти Нафтали ;
пер. с англ. М. А. Тимофеева. - М. : РОССПЭН, 2006. - 542, [1] с. -
ISBN 5-8243-0750-4.
105. Он же. Россия и международные кризисы. Середина XX ве­
к а / А . А. Фурсенко ; Рос. акад. наук, Отд-ние ист.-филолог. наук ;
СПб ин-т истории. - М. : Наука, 2006. - ISBN 5-02-008803-Х.

215
 106. Холловэй, Д. Сталин и бомба : Совет, Союз и атомная энер­
гия, 1939 - 1956 I Дэвид Холловэй ; пер. с англ. Б. Б. Дьякова,
В. Я. Френкеля. - Новосибирск : Сибир. хронограф, 1997. - 625 с. -
ISBN 5-87550-067-0.
107. Холодная война : Новые подходы, новые документы / РАН ;
Ин-т всеобщ, истории ; редкол.: М. М. Наринский (отв. ред.) [и др.]. -
М. :[б.и.], 1995.-400 с.
108. Холодная война 1945-1963 гг. Историческая ретроспектива :
сб. ст. / РАН ; Ин-т всеобщ, истории ; отв. ред.: Н. И. Егорова, А. О. Чу-
барьян. - М. : ОЛМА-Пресс, 2003. - 639 с.
109. Холодная война и политика разрядки: дискуссионные про­
блемы : сб. ст. / кол. авт. ; ин-т всеобщ, истории РАН. - М. : [б.и.]
2003. - ISBN 5-940670-89-Х. - Ч. 1 / отв. ред. Н. И. Егорова , А. О. Чу-
барьян. - 341 с; Ч. 2 / отв. ред. Н. И. Егорова, А. О. Чубарьян. - 143 с.
110. Христофоров, В. С. Трудный путь к Женевским соглашениям
1988 г. по Афганистану / В. С. Христофоров // Новая и новейшая ис­
тория. - 2008. - № 5. - С. 23-47.
111. Хрущев, Н. С. Время, люди, власть : Воспоминания : в 4 к н .
К н . 4 / Н. С. Хрущев. - М. : Моск. новости, 1999. - 726 с. - ISBN 5-
900036-07-3.
112. Чубарьян, А. О. Происхождение «холодной войны» в исто­
риографии Востока и Запада / А. О. Чубарьян // Новая и новейшая ис­
тория. - 1991. - № 3. - С. 3-17.
113. Он же. Новая история «холодной войны» / А. О. Чубарьян //
Новая и новейшая история. - 1997. - № 6. - С. 3 - 22.
114. 1948 год в германской истории : материалы конференции
российских и немецких историков 1 9 - 2 0 июня 2008 г., Москва /
под. ред. Б. Бонвеча, А. Ю. Ватлина, Л.П. Шмидта. - М. : РОССПЭН,
2009. - 254 с. - ISBN 978-5-8243-1253-9.
115. Alperovitz G. Cold W a r Essays. Garden City (N.Y.). 1961.
116. Fleming D.F. The Cold War and its Origins, 1917-1960. 2 vols.
Garden City (N.Y.). 1961.
117. Gaddis J.L. Strategy of Containment: A Critical Appraisal of
Postwar American National Security Policy. N.Y., 1982.
118. Gaddis J.L. The Long Peace: Inquiries Into the History of the
Cold W a r . N.Y., Oxford, 1987.

216
 119. Gaddis J.L. We Now Know : Rethinking Cold War History. Ox­
ford, 1997.
120. Gaddis J.L. The Cold War : A New History. N.Y., 2005.
121. Glitman M.W. The last Battle of the Cold War: An Inside Account
of Negotiating the Intermediate Range Nuclear Forces Treaty. N.Y. 2006.
122. Lafeber W. America, Russia and the Cold War. 1945-2000. Bos­
ton, 2002.
123. Leffler M.P. For the Soul of Mankind: The United States, the So­
viet Union, and the Cold War. N. Y., 2007.
124. Lippmann W. The Cold War : A Study in U.S. Foreign Policy.
N.Y,1947.
125. Loth W. Overcoming the Cold War : A History of Detente, 1950-
1991. N.Y., 2002.
126. Reviewing the Cold War : Approaches, Interpretations, Theory /
Ed. by O.A. Westad. London; Portland (Or.), 2000.
127. Truman H. Memoirs. Vol. I. Year of Decisions. N.Y., 1955; Vol.
I I . Years of Trial and Hope. N.Y. 1956.
128. UhlM., Ivkin V.I. "Operation Atom". The Soviet Union Stationing
of Nuclear Missiles in the German Democratic Republic, 1959 // CWIH
[Cold War International History] Bulletin. Issue 12/13, Fall/ Winter 2001/
P. 299-307.

4. Дополнительная литература
129. Арбатов, Г. Человек системы : Наблюдения и размышле­
ния очевидца ее распада / Г. Арбатов. - М. : Вагриус, 2002. - 459,
[1] с. - I S B N 5-264-00851-5.
130. Ахромеев, С. Ф. Глазами маршала и дипломата: Критический
взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 г. / С. Ф. Ахромеев,
Г. М. Корниенко. - М . : Междунар. отношения, 1992. - 318, [1] с. - ISBN
5-7133-0531-7.
131. Грибков, А. И. Судьба Варшавского Договора : воспомина­
н и я , документы, факты / А. И. Грибков. - М. : Рус. книга, 1998. -
205 с . - I S B N 5268010204.
132. Гриневский, О. А. Тысяча и один день Никиты Сергеевича :
[О Н. С. Хрущеве] / О. А. Гриневский. - М. : Вагриус, 1998. - 366,
[1] с . - I S B N 5-7027-0493-2.

217
 133. Он же. Перелом, От Брежнева к Горбачеву / О. А. Гринев­
ский. - М. : ОЛМА медиагрупп : ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2004. -
622, [1] с. - ISBN 5-94849-616-3.
134. Громов, Б. В. Ограниченный контингент : [Сов. войска в
Афганистане] / Б. В. Громов. - М. : Прогресс : Культура, 1994. -
351, [1] с. - ISBN 5-01-004412-9.
135. Брутенц, К. Н. Тридцать лет на старой площади / К. Н. Бру-
тенц. - М. : Междунар. отношения, 1998. - 564 с. - ISBN 5-7133-
0957-6.
136. Он же. Несбывшееся. Неравнодушные заметки о перестройке /
К. Н. Брутенц - М. : Междунар. отношения, 2005. - 652, [1] с. - ISBN
5-7133-1234-8.
137. Бонцевич, Н. Н. Общественное мнение США и Гарри Трумэн:
Поворот к антисоветизму (1946 - 1950) / Н. Н. Бонцевич //Американ­
ский ежегодник. 2002. - М. : Наука, 2004. - С. 139-158. - ISBN 5-02-
009803-5.
138. Быстрова, И. В. Советский военно-промышленный комплекс:
проблемы становления и развития (3930 - 1980-е гг.) / И. В. Быстрова ;
Российская акад. наук ; Ин-т рос. истории. - М. : И Р И РАН, 2006. - 702,
[1 ] с. - ISBN 5-8055-0178-3.
139. Война и общество в XX веке : В 3 к н . / рук. проекта и сост.
О. А. Ржешевский. - К н . 3 . Война и общество в период локальных
войн и конфликтов второй половины XX века/ О. А. Ржешевский
[и д р . ] ; науч. рук. М. Ю. Мягков ; отв. ред. Ю. А. Никифоров. - М. :
Наука, 2008. - 556, [1] с. - ISBN 978-5-02-035995-6.
140. Войтоловский, Ф. Г. Единство и разобщенность Запада :
идеологическое отражение в сознании элит США и Западной Евро­
пы трансформаций политического миропорядка, 1940-2000-е годы /
Ф, Г. Войтоловский ; Ин-т мировой экономики и междунар. отно­
шений Российской акад. наук. - М. : Крафт+, 2007. - 452, [1] с. -
ISBN 978-5-93675-132-5*.
141. Горбачевские чтения. Вып. I V . XX съезд и доклад Н.С. Хрущева
«О культе личности» в российской истории: к 50-летию XX съезда
К П С С . От Фултона к Мальте: как началась и закончилась холодная вой­
на / под ред. О. М. Здравомысловой. - М . : Горбачев-Фонд, 2006. - 336 с.

* Особенно: Гл. 2, 1. « Х о л о д н а я в о й н а » и внешнеполитическое м ы ш л е н и е

э л и т С Ш А . С . 86-124.

218
 142. Данилов, А, А. Рождение сверхдержавы. СССР в первые по­
слевоенные годы / А. А. Данилов, А. В. Пыжиков. - М. : РОССПЭН,
2001. - 302, [1] с. - ISBN 5-8243-0199-9.
143. Едемский, А. Б. От конфликта к нормализации. Советско-
югославские отношения в 1953-1956 годах / А. Б. Едемский ; Рос.
акад. наук ; Ин-т славяноведения. - М. : Наука, 2008. - 609, [1] с. -
ISBN 978-5-02-035195-0.
144. Задорожнюк, Э. Г. От крушения Пражской весны к триумфу
«бархатной» революции : из истории оппозиционного движения в
Чехословакии, август 1968 г. - ноябрь 1989 г. : монография / Э. Г. Задо-
рожнюк ; Ин-т славяноведения РАН. - М. ; Наука, 2008. - 25 с. - ISBN
978-5-02-035991-8.
145. Зубкова, Е. IO. Послевоенное советское общество: политика
и повседневность. 1945-1953 / Е. Ю. Зубкова. - М. : РОССПЭН,
2000. - 229, [1] с. - ISBN 5-8243-0069-0.
146. Исраэлян, В. На фронтах холодной войны : Записки совет­
ского посла / В. Исраэлян. - М. : Мир, 2003. - 366, [1] с. - ISBN 5-
03-003584-2:3000.
147. Кжтенков, А. А. «Холодная война» в океане : советская во­
енно-морская деятельность 1945 - 1991 гг. в зеркале зарубежной ис­
ториографии / А. А. Киличенков ; Рос. гос. гуманитар, ун-т. - М. : Рос.
гос. гуманитар, ун-т, 2009. - 612, [1] с. - ISBN 978-5-7281-1089-7.
148. Кокошгт, А. «Асимметричный ответ» vs. «Стратегической
оборонной инициативы» / А. Кокошин // Международная жизнь. -
2007. - № 7. - 8. - С. 29 - 42.
149. Костырченко, Г. М. Тайная политика Сталина : Власть и ан­
тисемитизм / Г. В. Костырченко. - М. : Междунар. отношения,
2 0 0 1 . - 7 7 8 , [1] с . - I S B N 5-7133-1071-Х.
150. Лавров, С. Как окончательно завершить холодную войну? /
С. Лавров // Международная жизнь. - 2009. - № 5. - С. 3-12.
151. Лапскшл, В. Ф,, Погребенные под Берлинской стеной/
В. Ф. Лапский. - М. : Вече, 2008. - 347, [1] с. - I S B N 978-5-9533-
2292-8.
152. Латыш, М. В. «Пражская весна» 1968 г. и реакция Кремля /
М. В. Латыш. - М . : [б. и . ] , 1998. - 381, [2] с.
153. Литии, М. А. Европейская интеграция и советские экономи­
ческие инициативы (1950-е - первая половина 1970-х гг.). По новым

219
материалам российских и зарубежных архивов / М. А. Липкин // Н о ­
вая и новейшая история. - 2009. - № 3. - С. 47 - 64.
154. Максимычев, И. Холодная война или историческая норма? /
И. Максимычев // Международная жизнь. - 2007. - № 10. - С. 90 - 96.
155. Микоян, А. И. Так было : Размышления о минувшем / А. И. Ми-
к о я н . - М . : Вагриус, 1999. - 636, [1] с. - ISBN 5-264-00032-8.
156. Микоян, С. А. Анатомия Карибского кризиса / С. А. Микоян. -
М. : Academia, 2006. - 1071 с. - I S B N 5-87444-242-1.
157. Млечин, Л. М. Холодная война: политики, полководцы, раз­
ведчики / Л. М. Млечин. - М. : Центрполиграф, 2009. - 572, [2] с. -
ISBN 978-5-9524-4402-7.
158. СССР, Франция и объединение Европы (1945-1957) : сб. ст. /
отв. ред. М. М. Наринский. - М. : МГИМО-Университет, 2008. -
232 с. - ISBN 978-5-9228-0402-8.
159. Николаева, Н. И. Образ США в советском обществе в после­
военные годы. 1945-1953 / Н. И. Николаева // Американский ежегод­
ник. 2002. - М. : Наука, 2004. - С. 244-270.
160. Новик, Ф. И. «Оттепель» и инерция холодной войны : Гер­
манская политика СССР в 1953-1955 гг. / Ф. И. Новик; Ин-т рос.
истории Рос. акад. наук. - М. : Ин-т рос. истории РАН, 2001. - 276,
[1] с . - I S B N 5-8055-Q084-1.
161. Петелин, Б. В. Германская политика Конрада Аденауэра,
1949-1966 : историческая литература / Б. В. Петелин. - Вологда :
Книжное наследие, 2006. - 190 с.
162. Пихоя, Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после вой­
ны, 1945-1985 / Р.Г. Пихоя. - М . : ACT [и др.], 2007. - 716 с. - ISBN
5-17-040859-5.
163. Он же. СССР. История Великой Империи. Под знаком Ста­
лина / Р.Г. Пихоя. - М.; СПб. [и др.] : Русь-Олимп, Питер, 2009. -
253, [2] с. - ISBN 978-5-9648-0245-7.
164. Фон Плато, А. Объединение Германии - борьба за Европу /
Александр фон Плато ; пер. с нем. Н. В. Багрянской [и др.]. - М. :
РОССПЭН, 2007. - 509, [2] с. - ISBN 978-5-8243-0831-0.
165. Рукавтиников, В. О. Холодная война, холодный мир : обще­
ственное мнение в США и Европе о СССР, России, внешней поли­
тике и безопасности Запада / В. О. Рукавишников. - М. : Акад. Про­
ект, 2005. - 862, [1] с. - ISBN 5-8291-0576-4.

220
 166. Сафронов, В. П. СССР — США — Япония в годы холодной вой­
ны. 1945-1960 гг. / В. П. Сафронов. - М. : И Р И РАН, 2003. - 422 с. -
ISBN 5-8055-0111-2.
167. Советское общество : будни холодной войны : материалы
«круглого стола», 29 марта 2000 г. / под общ. ред. В. С. Лельчука,
Г. Ш. Сагателяна. - Арзамас : Изд-во АГПИ, 2000. - 338 с.
168. Стародубов, В. П. От разоружения к капитуляции/ В. П. Ста-
родубов. - М. : Вече, 2007. - 414 с. - ISBN 978-5-9533-1838-9.
169. Стратегическое ядерное вооружение России / под ред. П. Л. Под­
вига. - М . : ИздАТ, 1998. - XIV, 478 с. - ISBN 5-86656-079-8.
170. Судоплатов, П. А. Спецоперации. Лубянка и Кремль, 1930-
1950 годы / П. А. Судоплатов. - М. : ОЛМА-Пресс, 2005. - 699, [1]
с. - ISBN 5-224-05022-7.
171. Трояновский, О. А. Через годы и расстояния : История одной
семьи : [Воспоминания дипломата] / О. А. Трояновский. - М. : Ваг-
риус, 1997. - 380, [3] с. - ISBN 5-7027-0480-0.
172. Улунян, А. А, Балканы: горячий мир холодной войны. Греция
и Турция между Западом и Востоком, 1945-1960 гг. / А. А. Улунян;
кол. авт. ; Институт всеобщей истории РАН. - М. : Рос. вести, 2001. -
283 с.
173. Уткин, А, И. Мировая холодная война/ А, Уткин. - М. :
Эксмо, 2005. - 732, [1] с. - ISBN 5-699-09971-9.
174. Холодная война в Арктике : сб. ст. / Поморский научный
фонд ; Фонд им. Конрада Аденауэра ; сост. М. Н. Супрун. - Архан­
гельск : Солти, 2009. - 378, [1] с. - ISBN 5-7536-0340-8.
175. Хрущев, С. Н. Рождение сверхдержавы : Книга об отце :
[О Н. С. Хрущеве] / С. Н. Хрущев. - 2-е изд., испр. и доп. - М. :
Время, 2003. - 668, [1] с. - ISBN 5941170971.
176. Черток, Б. Е. Ракеты и люди : Горячие дни холодной войны :
[Воспоминания] / Б. Е. Черток. - М. : Машиностроение, 1997. - 533,
[1] с . - I S B N 5-217-02874-2.
177. Чуев, Ф. И. Молотов : Полудержавный властелин / Ф. И. Чуев. -
М . : ОЛМА-ПРЕСС, 1999. - 736 с. - ISBN 5-224-00482-9.
178. Шенин, С. Ю. Американская программа "Пункта-4". 1 9 4 9 —
1953 : монография / С. Ю. Шенин. - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та,
2000. - 145 с. - ISBN 5-292-02465-1.

22!
 179. Яжборовская, И. С. Введение военного положения в Польше.
Позиция советского руководства (1980-1981 гг.) / И. С. Яжборовская //
Новая и новейшая история. - 2010. -№ 3 . - С . 1 2 0 - 1 4 1 .
180. Brown A. Seven Years that Changed the World: Perestroika in
Perspective. Chapter 9 "Ending the Cold war". Oxford, 2007. P. 239-276.
181. Cold War Triumphalism: The Misuse of History after the Fal! of
Communism. New York, London, 2004.
182. Gleason A. Totalitarianism: The Inner History of the Cold War.
N.Y.; Oxford, 1995.
183. Halle L.J. The Cold War as History. N.Y. etc., 1975.
184. Kennedy-Pipe C. The origins of the Cold War. Basingstoke, Hants;
N.Y,2007.
185. The Last Decade of the Cold War : From Conflict Escalation to
Conflict Transformation / Ed. by O. Njolstad. London, N.Y., 2004.
186. Leffler M.P. A Preponderance of Power : National Security, the
Truman Administration and the Cold War. Stanford (Calif.), 1993.
187. Paterson Th. G Cold War Revisionism : A Practitioner's Perspec­
tive // Diplomatic History, vol. 3 1 , no. 3, 2007. P. 387-395.
188. Soutou G.H. La guerre de Cinquante ans : Le conflict Est-Quest,
1943-1990. Paris, 2001.
189. Siwi J. Power and Protest : Global Revolution and the Rise of
Detente. Cambridge (Mass.); London, 2003.
190. Westad O. A. The Global Cold War : Third World Interventions
and the Making of Our Times. Cambridge, 2005, 2007.
191. Zubok V., Pleshakov C. Inside the Kremlin's Cold W a r . Cambridge
(Mass), London, 1996.
192. Zubok V.M. A Failed Empire : The Soviet Union in the Cold War
from Stalin to Gorbachev. Chapel Hill, 2007.
193. Turning Points in Ending the Cold W a r / Ed. by K.K. Skinner.
Stanford (Calif.), 2008.

Интернет-ресурсы

194. www.cwihp.org - сайт «Проекта по международной истории

холодной войны (Cold War International History Project)» Центра
Вудро Вильсона (США)

222
 195. www.php.isn.ethz/ch - сайт «Проекта по параллельной исто­
рии сотрудничества в области безопасности (Parallel History Project
on Cooperative Security)» Центра по изучению проблем безопасно­
сти (Цюрих, Ш в е й ц а р и я )
196. www.gwu.edu/~nsarchiv - сайт «Архива по н а ц и о н а л ь н о й
безопасности» университета Дж. Вашингтона ( С Ш А )
197. www.h-net.org/~diplo/roundtables - сайт «Дискуссии по ди­
пломатической истории, круглые столы»
 ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

Раздел I. ПРОГРАММА КУРСА 5

Пояснительная записка 5
Основное содержание ..7
Тематический план 11
Контроль знаний 11
Контрольные вопросы ..12
Рекомендуемые темы рефератов 16
Примерные темы курсовых работ 18

Раздел И. ЛЕКЦИИ 20
Тема 1. Историографический обзор и определение понятия
«холодная война». 20
Тема 2. Происхождение и ранние годы холодной войны 38
Тема 3. Внутренний фронт холодной войны ..63
Тема 4. От первой разрядки международной напряженности
к Суэцкому и Венгерскому кризисам 85
Тема 5. Влияние процесса деколонизации на развитие
холодной войны ....97
Тема 6. Берлинский (1958-1961 гг.) и Кубинский (1962 г.)
кризисы 114
Тема 7. Разрядка международной напряженности,
конец 1960-х- середина 1970-х гг. 131
Тема 8. Эрозия политики разрядки 150
Тема 9. Новый виток конфронтации, 1981-1984 гг. ..168
Тема 10. Окончание холодной войны 185

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 204
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК .206

224
 Учебное издание

Егорова Наталия Ивановна

ИСТОРИЯ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ, 1945-1991 гг.

Учебное пособие

Подписано в печать.07.07.11.
Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 13,02. Тираж , 1 0 0 экз.
Заказ &0--Л0#*
Издательство
Владимирского государственного университета имени Александра Григорьевича и
Николая Григорьевича Столетовых
600000, Владимир, ул. Горького, 87.