Эта к н и г а — о классическом периоде евро-
пейского средневековья.
У ж е само название „средние века" со-
д е р ж и т в себе элемент пренебрежительно-
сти. О н о подразумевает, что в истории Ев-
ропы были два „ с в е т л ы х " периода — ан-
т и ч н о с т ь и новое время, между к о т о р ы м и
л е ж и т провал, „ н е н а с т о я щ е е " или „ т е м н о е "
время, средние века. Давным-давно укоре-
нилось представление, что средние века —
период застоя, и термин „средневековье"
стал синонимом мрачного и реакционного.
Но справедливо ли такое суждение?
П о д средними веками современная исто-
рическая наука понимает б о л ь ш у ю истори-
ч е с к у ю эпоху. Она не установилась в один
день и не окончилась в один день, и нет
ничего удивительного, ч т о ее х р о н о л о г и -
ческие грани представляются размытыми,
неопределенными. Ее начинают о б ы ч н о с
условной даты — с падения Западной Рим-
ской империи в 476 году, хотя это событие,
смещение последнего западноримского им-
ператора Ромула-Августула и отсылка его
императорских инсигний в столицу Восточ-
ной империи, в Константинополь, не б ы л о
воспринято современниками как факт пер-
востепенной важности, да и на самом деле
не б ы л о таковым. М о ж е т б ы т ь , более пра-
вильным б ы л о бы проводить х р о н о л о г и -
ч е с к у ю границу между а н т и ч н о с т ь ю и сред-
невековьем где-то в конце VI или в начале
VII столетия, после вторжения лангобардов
в И т а л и ю и о к о н ч а т е л ь н о г о упадка послед-
них очагов римской городской жизни. Кон-
цом средних веков принято считать англий-
с к у ю буржуазную р е в о л ю ц и ю середины
X V I I века, но уже последние века перед ней,
о к р а ш е н н ы е печатью Возрождения и вели-
к и х географических о т к р ы т и й , носят совер-
5
шенно особые, далеко не средневековые
черты.
Средневековье — время господства
феодального способа производства. А н т и ч -
ный город пришел в упадок, и средневе-
ковье исходило из деревни. В раннее сред-
невековье аграрная стихия господствует
повсеместно и л и ш ь кое-где с у щ е с т в у ю т
скудные, полуразрушенные подобия город-
ских центров. Поместье, где господин с по-
мощью труда зависимых людей удовлет-
воряет б о л ь ш у ю часть своих материальных
потребностей; монастырь, о т л и ч а ю щ и й с я
от о б ы ч н о г о поместья л и ш ь тем, что его
хозяин — „ к о л л е к т и в н и й сеньор" и что
здесь время от времени встречаются гра-
мотные л ю д и , способные переписать книгу
и имеющие для этого достаточный досуг;
королевский двор, к о т о р ы й переезжает с
места на место и к о т о р ы й организует свою
жизнь и управление опять же по образцу
о б ы ч н о г о поместья, — т а к о в ы основные
общественные формы существования ран-
несредневекового общества. С X — X I веков
в этот аграрный мир вторгается новый эле-
мент — город. На первых порах город
остается в административном и политиче-
ском подчинении у деревни-поместья, в
идеологическом — у монастыря; хозяйст-
венная и социальная жизнь раннесредне-
векового города пронизана феодальными
принципами, и господствующая верхушка
горожан стремится подражать сеньорам.
И все-таки город постепенно подтачивает
основы средневековья, сам мало-помалу
преобразуясь и преобразуя своих „ п р о т и в -
н и к о в " — феодальных сеньоров. В ожесто-
ченной борьбе между крестьянами и феода-
лами, между городами и сеньорами, между
различными группировками внутри феодаль-

ной знати, между носителями централиза-
ции и сепаратизма надвигался конец сред-
невековья.
Э т о была эпоха со своими особыми
социальными отношениями и особой куль-
турой. Она оставила нам огромное полити-
ко-культурное наследие: именно в средние
века рамки Европы были раздвинуты и
началась полоса географических о т к р ы т и й ;
б ы л о создано понятие сословной чести и
рыцарского служения даме; появились пред-
ставительные учреждения.
Благодаря успехам отечественной ме-
диевистики, мы теперь х о р о ш о представ-
ляем себе социальную и хозяйственную
и с т о р и ю западноевропейского средневе-
ковья. Знаем и об организации хозяйства в
феодальном поместье и об устройстве го-
родских ремесленных корпораций, о фор-
мах эксплуатации крестьянства и о формах
его классовой борьбы. Многочисленные
специальные исследования воссоздают кар-
т и н ы к р у п н е й ш и х общественных и социаль-
н ы х движений средневековья и события
политической истории.
И в то же время наш читатель очень ма-
ло знает о б ы т е и повседневной жизни л ю -
дей той эпохи. А вместе с тем „ т е м н о м у "
средневековью мы обязаны не меньшим
количеством изобретений, чем „просве-
щ е н н о й " античности. Именно к классиче-
скому средневековью восходит изобретение
п у г о в и ц ы и очков, о с н о в н ы х элементов
современного костюма ( б р ю к , ю б к и ) ; имен-
но в эту эпоху научились х о д и т ь под пару-
сом против ветра и надели хомут на вола
( ч т о коренным образом изменило систему
упряжи), освоили стойловое содержание
скота и стали применять удобрения; научи-
лись играть в футбол и изготовлять спирт.
0
В этой книге речь пойдет о повседнев-
ной жизни средневекового человека, о к р у -
ж а ю щ е м его б ы т е : о жилище, городском и
сельском, о мебели, утвари, пище, одежде;
о том, как все это добывалось, изготовля-
лось, перевозилось по суше и по м о р ю ; о
сельском хозяйстве, ремесленной т е х н и к е ,
транспорте; о санитарии и гигиене, болез-
нях и эпидемиях, представлениях об устрой-
стве человеческого организма и медицин-
ской помощи.
Но предметы б ы т а не существовали
сами по себе — о к р у ж а ю щ а я общественная
среда накладывала на них отпечаток, опре-
деляя их специфику. Взаимообусловлен-
ность общества и его быта находила выра-
жение в особенностях жизненного уклада
крестьян, горожан, феодалов и духовенства.
Именно с социальных позиций рассматри-
вается в книге облик средневекового го-
рода, феодального замка и феодальной де-
ревни, средневекового монастыря.
Предметы б ы т а — от жилища до к о с т ю -
ма — несли тогда на себе не т о л ь к о печать
их социальной принадлежности, но и идео-
л о г и ч е с к и х и социально-психологических
представлений эпохи. В деталях повсед-
невного существования отражались подчас
самые высокие идеи и образы, относящиеся
к сфере времени и пространства, к космого-
нии и исторической мысли, к изобразитель-
ному искусству и поэзии.
Вот почему не будет ни странным, ни
противоречивым, если мы начнем свой
рассказ с высот о т в л е ч е н н ы х идей, с вре-
мени и пространства, и постепенно спустим-
ся к самым б у д н и ч н ы м феноменам быта.
Анализ предметного мира поможет глуб-
же понять культуру и изобразительное
искусство европейского средневековья.

котором
жили
Человеческое общество находится в по-
стоянном движении, изменении и развитии,
и каждой эпохе всемирной истории прису-
ща своя исторически обусловленная кар-
тина мира. Как же осознавали и восприни-
мали мир л ю д и средневековья? О д н о й из
черт, наиболее полно о т р а ж а ю щ и х миро-
о щ у щ е н и е эпохи, является представление
о времени. Казалось б ы , ч т о может б ы т ь
неизменнее и однозначнее этого понятия. В
современном его восприятии время беско-
нечно и необратимо, о н о мыслится как аб-
стракция, как априорное понятие, скрыва-
ющее за собой о б ъ е к т и в н у ю реальность,
с у щ е с т в у ю щ у ю в природе вне и помимо
людей и их деятельности. Мы четко раз-
граничиваем прошедшее, настоящее и бу-
дущее. Умеем х о р о ш о измерять время с
п о м о щ ь ю с о в е р ш е н н ы х т е х н и ч е с к и х ус-
тройств. Современному общественному со-
знанию, наконец, в высшей степени присуще
о щ у щ е н и е ценности времени, стремитель-
ности его течения. Но п о д о б н ы е представ-
ления о времени — д о с т о я н и е общества т е х -
нически высокоразвитого, они имеют мало
о б щ е г о с тем, как переживалось и восприни-
7
Глава 1
малось время людьми д р у г и х исто-
р и ч е с к и х эпох, людьми так называ-
емого аграрного общества, а ведь
именно таким и являлось средне-
вековье наряду с п е р в о б ы т н ы м
миром и античностью.
Современному человеку, при-
в ы к ш е м у ж и т ь ,,не сводя глаз с ча-
с о в " , т р у д н о представить себе ту далекую
эпоху, когда часы (солнечные, водяные, пе-
сочные или механические)были редкостью,
когда о движении дня и ночи человеку на-
поминали жаворонок и соловей, звезды и
заря, цвет неба и ветер с гор, раскрываю-
щиеся и смыкающиеся чашечки цветов —
напоминали, конечно, довольно неопреде-
ленно, как мы бы теперь сказали, с боль-
шим приближением.
В период раннего средневековья антич-
ное искусство строить солнечные и водя-
ные (клепсидры) часы сохранилось т о л ь к о
в Византии и в арабском мире. На Западе они
были крайней редкостью, и х р о н и к и специ-
ально отмечают, что арабский халиф Харун
ар-Рашид прислал императору Карлу Ве-
ликому (728—814) в Аахен водяные часы,
устроенные довольно сложно. Когда появи-
лись механические часы, сказать затрудни-
тельно: в XIII веке они, во всяком случаз,
уже существовали, и Данте упоминает ко-
лесные часы с боем. Известно, что в 1288
году башенные часы были установлены в
Вестминстере. Первые механические часы
были башенные с одной стрелкой, отмечав-
шей т о л ь к о часы (минуты не измеряли). Ма-
ятника в них не б ы л о (его изобрел Галилей,
а применение к часовому механизму прои-
зошло уже в конце средневековья), ход ча-
сов не отличался т о ч н о с т ь ю . Как и их пред-
шественники — солнечные часы и клепсид-
 ры, — башенные колесные часы были не
т о л ь к о измерителем времени, но подчас
представляли собой подлинно художест-
венное произведение, настоящий механи-
ческий театр. Так, страсбургские часы, соз-
данные около 1354 года, показывали солнце,
луну, часы и части суток, отмечали празд-
ники церковного календаря, пасху и завися-
щие от нее дни. В полдень перед фигур-
кой богоматери склонялись трое волхвов, а
петух кукарекал и бил крыльями; специаль-
н ы й механизм приводил в движение малень-
кие цимбалы, отбивавшие время. К насто-
ящему времени от страсбургских часов уце-
лел т о л ь к о петух.
У ж е в древности создалось представле-
ние о том, что сутки разделялись на двад-
цать ч е т ы р е часа, но так как считалось, ч т о
двенадцать часов принадлежало ночи и две-
надцать — д н ю , длина н о ч н ы х и д н е в н ы х
часов оказывалась различной и зависела от
времени года. С л о ж н о с т ь измерения вре-
мени в средние века и немногочисленность
часов, к о т о р ы е к тому же служили в очень
б о л ь ш о й степени общественно-эстетичес-
ким задачам, приводили к тому, что на прак-
т и к е т о ч н о г о отсчета времени не б ы л о .
Время дня разделялось на о р и е н т и р о в о ч н ы е
периоды — утро, полдень, вечер — с нечет-
кими гранями между ними. Характерно, что
французский король Л ю д о в и к IX (1214—
1270) измерял ночами протекшее время по
длине неизбывно укорачивавшейся свечи.
Не б ы л о не т о л ь к о т о ч н о г о отсчета вре-
мени, но и само представление о нем чело-
века средневековья б ы л о иным. Природное,
„ е с т е с т в е н н о е " время, время еще не о т о р -
ванное от солнечного круговорота и связан-
н ы х с ним явлений, господствовало в пред-
ставлениях этой эпохи.
Человек средневековья, по в ы р а ж е н и ю
французского историка М. Блока, ,,в общем
и целом индифферентен ко времени". Ру-
тина средневекового образа жизни, постоян-
ное воспроизведение вчерашнего опыта,
тесная связанность к а ж д о г о человека с при-
родным ритмом — все это приводило к тому,
что время не ощущалось (в т о й степени, в
какой это свойственно современному об-
щественному сознанию) как ценность, оно
не б ы л о д о р о г о , и принцип „время — день-
г и " б ы л бы в средние века попросту непо-
нятен. Время не б ы л о ценностью, и его, ес-
тественно, не берегли. Его „ н е с ч и т а л и " в
том и в другом смысле слова: не считали за
редкостью измерительных инструментов и
не считали потому, что создание товаров,
к о т о р о е предполагает рационально осмы-
сленную затрату времени, еще не б ы л о объ-
явлено, как при капитализме, смыслом жиз-
ни. Время растекалось, безжалостно расхо-
довалось с т о ч к и зрения пуританина XVII
века на церемонии и празднества, на медлен-
ные „ х о ж д е н и я " в дальние страны, на уто-
мительные молитвы. Время утекало часто
в ущерб человеку, но это была другая эпо-
ха, которая не столько измерялавремя,сколь-
ко жила в „ е с т е с т в е н н о м " времени, в орга-
ническом о щ у щ е н и и смены утра, полдня и
вечера. Разумеется, не надо абсолютизиро-
вать. Феодал мерил время крестьянина на
барщине, но мерил не в часах, а скажем, от
зари до зари.
Единственным учреждением раннего
средневековья, которое пыталось органи-
зовать время, была церковь. Церковное
время, казалось б ы , отличалось от „естест-
в е н н о г о " времени, противостояло ему. Цер-
ковь разделяла сутки не по природным явле-
ниям, а в соответствии с задачами богослу-
жения, ежедневно п о в т о р я ю щ е г о свой круг.
Она начинала отсчет с заутрени (к концу
ночи), а затем, с рассветом, отмечала первый
час и дальше последовательно третий час
(утром), шестой (в полдень), девятый (после-
полуденный), вечерню и так называемую
„ k o m p l e t a h o r a " — „завершающий час", зна-
меновавший к о н е ц с у т о ч н о г о богослужения.
Однако названия служб (первый, третий,
шестой, девятый часы) не д о л ж н ы вводить
нас в заблуждение — они отмечали о т н ю д ь
не т о ч н ы е интервалы, не строго соизмери-
мые отрезки суток, но начало определенных
этапов суточного богослужения, к о т о р ы е
в соответствии со временем п р и р о д н о г о
цикла по-разному фиксировались зимой,
весной или летом. Но церковь сумела ма-
териализовать свой счет времени — она
,,отбивала" время, „вызванивала" его на
звонницах. Канонические (церковные) часы
при всем их внутреннем произволе оказы-
вались внешней рамкой, подчинявшей себе
природное время. О н и приобретали иллю-
зию объективности, поднимаясь над субъек-
т и в н ы м о п ы т о м отдельного человека. Про-
возглашенное с колоколен время уже не
принадлежало органически крестьянину или
ремесленнику — это б ы л о навязанное ему
извне время г о с п о д с т в у ю щ е г о класса.
Изобретение механических часов, ис-
пользованное прежде всего церковью для
уточнения и унификации времени богослу-
жения, обернулось затем против церкви и
привело к у н и ч т о ж е н и ю церковной монопо-
лии на время дня. Но это произошло не сразу,
а т о л ь к о в X I V веке, когда распространяются
башенные часы с боем и когда эти часы воз-
д в и г а ю т уже не на ц е р к о в н ы х , а на город-
ских зданиях. Д л я н о в ы х тенденций весьма
показательно то разрешение, которое в 1355
году королевский наместник в Артуа (Фран-
ция) дал жителям городка Эр-сюр-ля-Лис.
Он разрешил воздвигнуть г о р о д с к у ю коло-
к о л ь н ю , ч т о б ы ее колокола отбивали не
церковные часы, а время коммерческих сде-
лок и работы с у к о н щ и к о в . Здесь б ю р г е р ы
еще сохраняют ц е р к о в н у ю форму отсчета
времени, они в о д р у ж а ю т к о л о к о л ь н ю с ко-
локолами, но содержание времени стано-
вится иным: это время не общения с богом,
а время торговли и производства. В средне-
вековом понимании времени образуется се-
рьезная брешь.
С X I V века время начинают усиленно
считать. С распространением механических
часов с боем в сознание п р о ч н о входит пред-
ставление, которое до т о г о оставалось не-
определенным и абстрактным, — о разделе-
9
нии суток на двадцать четыре равных меж-
ду собой часа. Позднее, видимо уже в XV
веке, вводится и новое понятие — минута.
Средневековье исходило из принципа,
что время принадлежит богу и потому не
может б ы т ь продано; на основании этого
церковь выступала против взимания про-
центов: кредитор (утверждали церковные
писатели), требуя проценты, продавал то,
что не б ы л о его собственностью, — вре-
мя. Но в X I V веке к у п ц ы и ремесленники
осознали время как принадлежащую им
ценность. К р е д и т н ы е операции ш и р о к о
распространились, и „продажа времени",
вопреки церковным постановлениям, сде-
лалась б у д н и ч н ы м явлением. Вместе с тем
возникла тенденция к удлинению рабочего
дня. Старые цеховые статуты строго огра-
ничивали продолжительность рабочего дня.
Он лимитировался природными рамками —
работали от зари до зари. Работа при свечах
категорически воспрещалась, за исключе-
нием самых т е м н ы х зимних месяцев. По-
добные ограничения диктовались, с одной
стороны, заботой о качестве продукции, с
другой — самосохранением средневекового
ремесла с его узким, локальным рынком,
стремлением предотвратить к о н к у р е н ц и ю .
В X I V веке впервые раздаются требования
выйти за пределы рамок п р и р о д н о г о вре-
мени, работать после заката, используя ис-
кусственное освещение. Показательно, что
эти требования выдвигали не мастера, а под-
мастерья, рассчитывавшие таким путем уве-
личить свою заработную плату. Время дня
оказывается социально окрашенным: упро-
чение бюргерства в X I V веке меняет пред-
ставления о времени, ломает церковные
принципы его исчисления. Церковная звон-
ница и городская башня с колесными часами,
механически отбивающими время, проти-
востоят друг другу как два феномена раз-
н ы х социальных систем.
Но вернемся назад, к времяисчислению
средневековья. Как измеряли л ю д и боль-
шие отрезки времени, чем час и день?
 Как и в делении времени дня, в измере-
нии года средневековье пользовалось дву-
мя взаимосвязанными и вместе с тем проти-
в о п о л о ж н ы м и системами, уже знакомыми
нам, — природным и церковным временем.
В основе природного времени года лежала
античная традиция двенадцати месяцев,
каждый из к о т о р ы х сопрягался с каким-
нибудь особым видом деятельности; разде-
ление это, следовательно, также не воспри-
нималось как астрономическая абстракция, а
как органическое явление, как своеобразное
сочетание человека с о к р у ж а ю щ е й его при-
родной средой.
Символика двенадцати месяцев — одна
из излюбленных тем средневековых х у д о ж -
ников и скульпторов. В иллюстрациях ру- 1 2

к о п и с н ы х книг и в орнаментальных укра- Устройство водяных часов Механизм часов с боем (наи-
(клепсидра) более ранний из известных).
шениях храмов сохранились изображения XIV о. Италия
человеческих трудов (целые циклы), где 3

каждая сцена передает специфику т о г о или Наиболее ранний башенный

часовой механизм.
иного месяца. На портале церкви св. Зенона 1386. Солсбсрийский собор.
в Вероне (XII в.) — один из л у ч ш и х образцов Англия

таких циклов. Изображения очень четки и

названия месяцев подписаны под каждым из
них. Январь самый х о л о д н ы й месяц, и л ю д и
средневековья, плохо одетые, плохо питав-
шиеся, жившие в плохо отапливаемых до-
мах, трудно переносили зиму. Не удиви-
тельно, что январь представлен закутав-
шимся человеком, г р е ю щ и м руки надогнем.
Февраль в Италии — пора пробуждения
п р и р о д ы , и его символизирует крестьянин,
подрезающий лозу. Март иллюстрирован
странной фигурой, вероятнее всего, оли-
цетворяющей ветры: мужчина в плаще, ду-
ю щ и й в два рога, находящиеся один в левом,
д р у г о й в правом уголке рта. Апрель — че-
ловек с цветами, аллегория весны. Май пред-
ставлен всадником в доспехах: это месяц
военных экспедиций, походов, вооружен-
н ы х нападений. И ю н ь вновь возвращает нас
к крестьянским трудам, его символ — чело-
век, забравшийся на дерево и собирающий
плоды. И ю л ь — крестьянин в остроконеч-
ной шапке, серпом у б и р а ю щ и й хлеб. Ав-
густ — это бондарь; приближается пора
сбора винограда, и крестьянин, все в той же
шапке, подготавливает бочку. С л о ж н о е
изображение сентября тем не менее очень
т о ч н о : крестьянин срывает гроздь, несет на
плечах корзину с виноградом и одновремен-
но давит ногами вино; предельно насыщен-
ная деятельность полно передает сентябрь-
с к у ю страду итальянского земледельца. О к -
тябрь — время откорма свиней: крестьянин
палкой сбивает желуди с дуба, под которым
кормится пара ж и в о т н ы х . Только недолго
им кормиться — ноябрь символизирует
крестьянин, закалывающий борова; другой
боров уже висит под потолком и, видимо,
коптится. И, наконец, декабрь опять возвра-
щает нас к теме холодов — крестьянин
собирает топливо.
Природному календарю противостоял
церковный, складывавшийся из двух неза-
висимых организующих рядов: передвиж-
н ы х и непереходящих праздников. Непере-

10
ходящие праздники были т о ч н о фиксиро-
и.1ны в природном (солнечном) календаре:
1ЛКОВО, например, празднество рождества
Христова, справлявшееся 25 декабря и, мо-
жет быть, не случайно приуроченное к мо-
менту солнцеворота, к началу возрастания
дня, то есть к существенному моменту при-
родной жизни. Д р у г и е непереходящие празд-
ники отмечали те или иные моменты зем-
ной жизни Христа и близких ему лиц (бого-
родицы, Иоанна Крестителя, апостолов), а
I л к ж с память святых христианской церкви.
Но в отчетливой п р о т и в о п о л о ж н о с т и к
ряду непереходящих праздников стоял дру-
I ой ряд, в основе к о т о р о г о лежал праздник
п.к хи, отмечавшийся как день воскресения
распятого Христа. Здесь не место говорить
о его сложном генезисе, важно лишь то, что
первоначально он отмечался по древнеев-
рейскому лунному (а не солнечному) кален-
дарю, и эта традиция удержалась после т о г о ,
ц.»к христианство отреклось от своего ев-
рейского п р о ш л о г о . Вычисляемый в со-
ответствии со специальными принципами
праздник пасхи приходится на различные
дни солнечного года и поэтому является пе-
редвижным, переходящим. А так как опре-
деленные события церковного календаря
(великий пост, пятидесятница — день со-
шествия св. духа на апостолов и др.) исчис-
ляются в соотношении с пасхой, то создается
особый ряд переходящих праздников, от-
мечаемых в разные дни.
Как ни противоречива была система цер-
ковного календаря, она, в отличие от при-
родного времяисчисления, по самому свое-
му характеру неопределенного, нестойкого,
создавала ж е с т к у ю систему членения года,
закрепленную особыми формами богослу-
жения, обрядами и церемониями,свойствен-
ными каждому праздничному д н ю . Рождест-
во, пасха, о б ы ч н о е еженедельное воскре-
сенье — все это имело свой ритуал, по-сво-
ему закреплялось в общественной памяти.
 5 —•
Символика кспсндарных меся- Апрель.
цев: февраль, май (слияние
рыцарской и крестьянской
т е м ы ) , июль, август.
Скульптура. 1196.
Баптистерий. Парма
Следовательно, церковь господствовала не
т о л ь к о над временем дня, отсчитывая его
к о л о к о л ь н ы м звоном, но и над временем
года, ею организованным и систематизиро-
ванным.
Как природный, так и церковный счет
времени отличался одной особенностью —
ц и к л и ч н о с т ь ю . Повторение феноменов бы-
ло в этой системе счета нормальным и обя-
зательным; и как весна обязательно сменяла
зиму, как сентябрь-виноградарь приходил
вслед за августом-бондарем, так с жесткой
обязательностью ежегодно повторяли себя
все важнейшие события священной исто-
рии — христианского мифа, закрепленного
л и т у р г и е й : рождение Христа, его крещение,
его вступление в Иерусалим, воскрешение
им Лазаря, его распятие и воскресение, его
явление ученикам. Средневековое время
постоянно повторялось, оно б ы л о тем же
самым, что и в прошлом году, — во всяком
случае, в своей мифологически-литургичес-
кой сущности.
И эта концепция постоянно повторяю-
щего себя времени закреплялась т и п и ч н ы м
для средневековья противопоставлением
,.время — в е ч н о с т ь " . Вечность лежала в
Панно. XII в.
начале и в конце бытия, вернее, до начала
и после конца; время мыслилось промежут-
ком (в этическом смысле н и ч т о ж н ы м , ма-
лозначимым) между сотворением земного
мира и его концом — Страшным судом и воз-
даянием людям по их делам и заслугам.
П о у ч е н и ю средневекового философа и
богослова Фо мы А к в и н е к о г о (1225—1274),
каждая субстанция, будучи сотворенной,
существовала и во времени, и вне вре-
мени.
Всякий движущийся (находящийся вне
вечности) объект может б ы т ь рассмотрен и
как субстанция и как движущееся тело;
как субстанция он не подлежит измере-
н и ю временем, он принадлежит вечности,
но как движущееся тело он измеряется
временем. При этом, в отличие от веч-
ности, время не имеет объективной реаль-
ности: прошлое уже не существует, буду-
щее еще не существует, а настоящее не
имеет протяженности. Время оказывается
т о л ь к о психологической категорией: оно су-
ществует в нашей душе, в нашей памяти. Оп-
позиция вечности и времени господствовала
над представлениями средневекового чело-
века, заставляла его глядеть на земное б ы т и е
как на преходящее и устремляться мыслью к
нетленной вечности, ж и т ь в отрицании вре-
мени (земного) и в постоянном предуготов-
лении своей загробной судьбы. Конечно, это
б ы л о идеалом поведения, расходившимся с
12
практикой, но идеалом, к о т о р ы й не мог не
влиять на практику.
К тому же концепция ц и к л и ч н о г о вре-
мени наталкивалась на противоречие всамом
христианском учении. Согласно у ч е н и ю цер-
кви время повторяло себя, настоящее было
тождественно прошлому, но вместе с тем
время оказывалось линейным, оно было на-
правлено вперед, ибо христианство мысли-
ло и с т о р и ю телеологически, оно рисовало
путь человечества от грехопадения Адама 6 9. 10
через воплощение Христа, сына божьего, Антропоморфное Богословские предстаопения о
изображение горы: мироздании. Миниатюры. XII е.
к Страшному суду. ее возникновение и р о с т .
Циклическое и линейное — таково б ы л о Миниатюра. XI в.

церковное время средневековья, наложен- 7

Разрушение города —
ное поверх природного времени, совпадаю- иллюстрация одной из сцен
щее и вместе с тем не совпадающее с ним, — Апокалипсиса.
Миниатюра. XI о.
единственная организованная форма исчис-
8
ления времени вплоть до X I V века, когда Страшный суд. Воздаяние лю-
вместе с механическими часами внедряется дям по их заслугам.
Миниатюра. XI в.
новая система осмысления времени, по сути
дела порожденная бюргерством. Ей при-
сущи, правда, пока еще в тенденции, специ-
фические компоненты современного пред-

14
< i авления о времени как о некой субстанции,
независимой от п р и р о д н ы х явлений, созна-
ние его значимости, непрерывности и необ-
ратимости.
Окружавший средневекового человека
мир, как и время, воспринимался в проти-
воречивом двуединстве. С одной с т о р о н ы ,
;>то был органический мир, неразрывно
связанный с человеком, — близкий, родной
и понятный, а с другой — сотворенный и
устроенный богом космос, подчиняющийся
воле, принципиально не доступной челове-
ческому пониманию. Крестьянин, к о т о р ы й
постоянно жил в деревне и лишь изредка или
случай но оказывался за ее пределами, воспри-
нимал землю к а к ч т о - т о свое, как кровно с ним
связанное. Крестьянский надел не был про-
стым количеством пашни, луга, виноградни-
ка, сада, но чем-то сопричастным семье и
15
человеку, и предания рисовали д л и н н у ю
нить поколений, владевших и т р у д и в ш и х -
ся на одной и т о й же земле. Земля измеря-
лась через человека — числом шагов или
же временем труда, затраченного на ее об-
работку, тем, сколько можно б ы л о вспа-
хать в течение дня. Средневековые описи
дают подчас детальнейшее описание границ
надела с указанием всевозможных примет
(камней, ручьев, больших деревьев, дорог и
т р о п о к , крестов и кустов), но указанные в них
земельные меры н е т о ч н ы и не общезначи-
мы — как и средневековые меры времени.
Тесная связь человека со своим наделом и
через него — с природой, о щ у щ е н и е орга-
нического единства человека с природой,
присущее еще первобытному сознанию, на-
х о д и т отображение в фантастическом обра-
зе „ г р о т е с к н о г о тела", когда л ю д и пред-
 ставлены неотчлененными от п р и р о д ы : то
как люди-звери, то как люди-растения, то
как антропоморфные г о р ы . Этой первобыт-
ной концепции органической связи человека
с природой противостоит церковное уче-
ние о мире как отрицании неба, как месте
временного и с к о р б н о г о пребывания чело-
вечества. Как вечность противостоит време-
ни, так небо находится в оппозиции к земле, и
задачей человека, согласно христианскому
у ч е н и ю , становится о т р ы в от земли или,
иначе говоря, преодоление своей органи-
ческой связи с природой. Правда, и в этом
случае церковное учение о мире непоследо-
вательно противоречиво: мирское проти-
востоит небесному (божественному) и вме-
сте с тем мир — творение бога, и потому
каждое создание божье по-своему божест-
венно и совершенно. И как бы возвращаясь
(на другом уровне) к отвергнутой сопри-
частности человека и природы, христиан-
ское богословие строит к о н ц е п ц и ю чело-
века как микрокосма, как подобие макрокос-
му вселенной. Человек, как и вселенная, ри-
совался состоящим из четырех элементов:
его плоть — из земли, кровь — из воды, ды-
х а н и е — из воздуха и, наконец, его теплота —
это огонь. По словам Гонория Августодун-
ского (богослова XII в.), совокупность тво-
рений разделяется на пять категорий: обла-
дающие телесностью (камни), наделенные
жизнью (растения), чувствующие (живот-
ные), разумные (люди) и интеллектуальные,
или д у х о в н ы е (ангелы). Х о т я человек зани-
мает определенное место в этой иерархии
тварей, он, согласно Гонорию, располагает
всеми пятью качествами и, будучи телесным,
соприкасается с небесными существами
благодаря своей духовности и своей памяти.
Человек — подобие божие, и один
т о л ь к о бог в ы ш е него. Он обладает боль-
шим, нежели ангелы, ибо ангелы л и ш е н ы
тела и чувств.

11
Семья пилигримов.
Миниатюра. XIII в.

16
 Миниатюра на рукописи сочинения Го-
нория „ К л ю ч к п р и р о д е " знакомит нас с
учено-богословскими представлениями X I I
века о мироздании. Миниатюра состоит из
ч е т ы р е х ярусов, верхний из к о т о р ы х пе-
р е к р ы т аркой, символически напоминаю-
щей о церковном своде: мы словно присут-
ствуем на космическом б о г о с л у ж е н и и , на
вселенской л и т у р г и и . Верхний ярус запол-
н я ю т восемь фигур — в центре безбородый
мужчина в царском одеянии, его о к р у ж а ю т
семь дев. Надписи по своду раскрывают сим-
волику изображения: б о г , непознаваемый, не
д о с т у п н ы й человеческому взору в своей
сущности, открывается ему в теофании —
через свои качества как высшее добро (Во-
nitas), и „семь б о ж е с т в е н н ы х имен", пере-
ч и с л е н н ы х еще Псевдо-Дионисием Ареопа-
гитом (писавшим о к о л о 500 г.): Справедли-
вость, Добродетель, Разум, Истина, С у щ -
ность, Жизнь, Мудрость, к о т о р ы е названы
в своей совокупности изначальными причи-
нами. В центре в т о р о г о яруса, в медальоне,
плавает странное чудовище, обозначенное
словами „ m a t e r i a i n f o r m i s " — „бесформен-
ная материя". Э т о еще несозданная земля,
хаос, к о т о р ы й не знает ни чувств, ни формы;
ему еще предстоит обрести форму и цвет.
По обе стороны несозданной материи, так-
12
же в медальоне, помещены изображения бла- Опасности, подстерегающие
гообразного старца и ю н о й девушки. Э т о путешественника.
две категории, о р г а н и з у ю щ и е действитель- Миниатюра. XIII в.

ность, — время и место (пространство). Го-
норий определяет время как т о ч н у ю меру
„ д в и ж у щ и х с я " вещей, а место — как есте-
ственное ограничение каждой вещи, как ме-
ру ее б ы т и я , как предел ограниченной при-
роды. Время и пространство — бестелесные
и как. таковые они изначально предсущест-
в у ю т у бога, прежде чем реализоваться в
к о н к р е т н о м времени и месте. Третий ярус
это организованная материя — „ с о т в о р е н -
ная и не творящая п р и р о д а " , как гласит над-
пись. В соответствии с платоновскими пред-
ставлениями ( а не в духе Библии) х у д о ж н и к
представил четыре разряда созданных де-
миургом существ: небесное племя (платонов-
ские звезды, превращенные здесь в ангелов),
к р ы л а т ы е существа — обитатели воздуха,
ж и в у щ и е в воде твари и, наконец, население
суши. Смысл н и ж н е г о яруса передан одним
словом: Finis (конец). Весь космос как бы
сходится к изображению второго лица трои-
цы, сына б о ж ь е г о , воплотившегося в Иису-
се Христе, к о т о р о г о Библия называет аль-
фой и омегой, началом и концом всего. Цер-
ковная концепция мироздания определяет
и трактат Гонория и образы, воспроизведен-
ные миниатюристом: их мир движется в рам-
ках о с н о в н ы х богословских понятий — от

17
сотворения к в о п л о щ е н и ю Христа. Но эта
модель принадлежит к сфере мифологии.
Практически же л ю д и средневековья жи-
вут не в космосе Гонория, а в замкнутом мир-
ке, с к о т о р ы м они непосредственно сопри-
касаются.
Реальный мир средневекового человека
пронизан двойственностью: ,.своему" миру
противостоит мир „ ч у ж о й " , „ д а л ь н и й " . О б -
разно эта двойственность воплощается в
противопоставлении возделанной земли и
песа. Мир средневекового человека ограни-
чен бескрайними лесными массивами, кото-
рые лишь кое-где пересечены освоенными,
го есть вырванными у леса пространствами,
и хозяйственный прогресс средневековья
долгое время сводился к в ы к о р ч е в ы в а н и ю
деревьев и распашке пустошей, к о с в о е н и ю
леса. Деревни были отделены друг от дру-
га глухим бором, крестьянские д в о р ы под-
час терялись в наступавших на них чащобах,
и „ н и ч ь я земля" решительно разделяла тер-
ритории, уже вовлеченные в сферу собст-
венности крестьянских о б щ и н или феодаль-
н ы х сеньоров. Лес вбирает в себя все опас-
ности, все страхи, присущие замкнуто ж и -
вущему человеку; в лесу ж и в у т волки и дру-
гие х и щ н ы е звери, кабаны, у г р о ж а ю щ и е ста-
дам и посевам; там с к р ы в а ю т с я разбойники,
нападающие на п у т н и к о в ; в г л у х и х чащах
о б и т а ю т волшебники, чудовища, ведьмы.
Пес — отрицание цивилизации и отрицание
мирского вообще, поэтому о т ш е л ь н и к и , от-
вергающие мир с его цивилизацией, и щ у т
пристанище в лесу. Победа святого над
волком, у к р о щ е н и е д и к о г о зверя о т ш е л ь н и -
ком — т и п и ч н ы й агиографический с ю ж е т ,
знаменующий т о р ж е с т в о (в человеческом
воображении) сверхъестественной святости
над сверхъестественной д и к о с т ь ю . Но вмес-
те с тем лес — место, где охотятся, соби-
рают мед, ж г у т древесный уголь, пасут
скот.
13
..Добрый" лес.
Миниатюра. XIII в.
19
Л ю д и средневековья, казалось б ы , преж-
де всего домоседы. Stabilitas loci (посто-
янство в пространстве) — монашеский иде-
ал, распространившийся далеко за пределы
монашеской этики. Бродяги и к о ч е в н и к и
воспринимались как антисоциальный эле-
мент. Человек должен был ж и т ь там, где он
произошел на свет. А на самом деле средне-
вековье б ы л о и „ п о д в и ж н ы м " и „ н е п о д в и ж -
н ы м " . Наемники и к у п ц ы , ремесленники и
п и л и г р и м ы , монахи, крестьяне, уходящие
из-за голода или бегущие от безжалостного
сеньора, — все это множество л ю д е й посто-
янно нарушало stabilitas loci и преодоле-
вало пространство и вместе с этим свой
страх перед пространством. О ч е н ь показа-
телен для интеллектуалов этой эпохи жиз-
ненный путь о д н о г о из к р у п н е й ш и х у ч е н ы х
средневековья — Ансельма (1033—1109). Он
родился и вырос в североитальянском го-
роде Аосте, затем, переправившись через
А л ь п ы , п р и б ы л в Нормандию, учился там и
кончил жизнь в А н г л и и архиепископом Кен-
терберийским. Единый язык средневеково-
го богослужения и средневековой науки —
латынь — облегчал перемещение богосло-
вов и священнослужителей, так же как един-
ство обычаев г о с п о д с т в у ю щ е г о класса спо-
собствовало передвижению рыцарей от од-
ного феодального двора к другому.
Но передвигались в ту пору нетороп-
ливо. За сутки удавалось п о к р ы т ь всего
л и ш ь несколько десятков километров, так
что путь из Флоренции в Неаполь, напри-
мер, занимал одиннадцать-двенадцать дней.
Путешествовали медленно — и не т о л ь к о
потому, что средневековье не слишком „бе-
р е г л о " время, но и потому, что транспорт-
ные средства б ы л и плохи.
Кое-где еще сохранялись п р о л о ж е н н ы е
римлянами д о р о г и — мощеные, предназна-
чавшиеся прежде всего для пешеходов,
но т р у д н о сказать, в каком состоянии они
находились. Подчас окрестные земледель-
цы выламывали камни из них для строи-
тельства своих ж и л и щ . Еще Карл Великий
время от времени отдавал распоряжения
расчистить и вымостить д о р о г и , но, види-
мо, эти приказы порождались предпола-
гавшимися поездками императора. О б ы ч -
ные д о р о г и были настолько узки, что две
повозки, как правило, не могли разъехаться:
специальные предписания XIII века указы-
вали, ч т о пустая повозка должна была усту-
пать путь груженой. Т о л ь к о так называемые
„ к о р о л е в с к и е д о р о г и " во Франции достига-
ли ш и р и н ы двух повозок. Идеальной счита-
лась дорога, по которой три лошади могли
идти рядом или же, как тогда говорили, „ г д е
могла проехать невеста, не зацепив воз с
п о к о й н и к о м " . Эти д о р о г и представляли со-
бой, вернее говоря, т р о п ы , п р о т о п т а н н ы е
через поля и луга или п р о л о ж е н н ы е в лесу.
Пользоваться ими можно б ы л о т о л ь к о в хо-
р о ш у ю погоду — зимой и в дождливое
время они становились непроезжими. В наи-
более х о р о ш е м состоянии находились до-
роги во Франции, благодаря введению ко-
ролевской властью и монастырями специаль-
н ы х повинностей по их строительству и под-
д е р ж а н и ю . Часть из них была вымощена
уже в конце XI века.
Римские мосты через большие реки в
средние века были разрушены, новые едва
начинали строить. При Карле Великом через
Дунай был наведен п о н т о н н ы й мост, кото-
рым, однако, практически не пользовались.
У Майнца сохранились каменные б ы к и пост-
роенного римлянами моста, к о т о р ы е б ы л и
использованы при сооружении деревянного
моста. В 813 году он б ы л сожжен. Л ю б о п ы т -
н ы т е п р и ч и н ы поджога, к о т о р ы е приводят
средневековые х р о н и с т ы . О д и н из них пи-
шет, ч т о ж и т е л и города с о ж г л и мост в целях
безопасности, чтобы воспрепятствовать
переправе грабителей с д р у г о г о берега; по
д р у г о й версии мост п о д о ж г л и перевозчики
в расчете увеличить плату за перевоз. Во
всяком случае, мост не восстанавливался
долгие г о д ы . Н е к о т о р о е оживление в стро-
ительстве мостов приходится на XII столе-
тие. В 1135—1146 годах б ы л воздвигнут ка-
20
менный мост через Д у н а й близ Регенсбурга,
он состоял из шестнадцати пролетов; мост
через Рейн у Базеля, в ы с т р о е н н ы й в 1225
году, б ы л еще деревянным. Чаще строили
мосты через небольшие реки, они б ы л и , как
правило, деревянными и подчас настолько
н е п р о ч н ы м и , ч т о повозка не могла по ним
проехать. В несколько лучшем п о л о ж е н и и
б ы л о строительство каменных мостов в Се-
верной Италии, где, видимо, сохранялись
римские традиции.
Римская система упряжи оставалась
крайне неразвитой: б ы к о в запрягали непо-
средственно за рога,а лошадям надевали рем-
ни на ш е ю ; рассчитано, ч т о при такой упряж-
ке каждое ж и в о т н о е могло тащить не более
шестидесяти двух кг (в ч е т ы р е раза меньше,
чем в настоящее время). Такая система упря-
жи препятствовала использованию как тя-
ж е л о г о плуга, так и т я ж е л о г р у ж е н н ы х во-
зов. Именно на раннее средневековье при-
ходится ряд в а ж н ы х усовершенствований в
оснащении т р а н с п о р т н ы х ж и в о т н ы х . Преж-
де всего распространяется железная под-
кова: римляне л и ш ь в и с к л ю ч и т е л ь н ы х слу-
чаях подвязывали лошадям и верблюдам
п о д к о в ы из металла, к о ж и или соломы. На-
стоящие п о д к о в ы , прибиваемые гвоздями к
копытам лошадей, появились уже в север-
н ы х провинциях Римского государства, но
б ы т о в ы м явлением они становятся, видимо,
л и ш ь к X веку. Подкова не т о л ь к о сбере-
гала к о п ы т а от повреждения и сноса, но и
позволяла лошади б ы т ь устойчивей и та-
щ и т ь (или везти) б о л ь ш и й груз.
Ш п о р ы — античное изобретение, но
стремена появились в Западной Е в р о п е л и ш ь
к началу VIII века, по-видимому, под влия-
нием в о с т о ч н ы х к о ч е в ы х народов. Приме-
нение стремян имело немаловажное значе-
ние для перестройки военного дела и со-
здания т я ж е л о вооруженной рыцарской ка-
валерии, но оно способствовало т а к ж е и
у л у ч ш е н и ю т р а н с п о р т н ы х средств.
К началу IX века относится изобретение
хомута и распространение дышла, которое
 и
Дорожные роботы,
починка моста.
С миниатюры XV
15
Строительство
каменного моста.
С миниатюры XV
б ы л о известно римлянам, но не получило у
них д о с т о й н о г о применения. Использование
этих усовершенствований (ставшее массо-
вым с XII века) позволило перевозить более
т я ж е л ы е грузы, что, по-видимому, стимули-
ровало начавшееся как раз в XII веке усилен-
ное мощение д о р о г .
Средневековые повозки б ы л и д в у х к о -
лесными или ч е т ы р е х к о л е с н ы м и . Колеса
имели спицы, обод колеса составлялся из
нескольких частей, каждая из к о т о р ы х о б ы ч -
но соответствовала одной спице. Сверху
колесо подчас сбивалось железной шиной,
впрочем, в н е к о т о р ы х городах применение
металлических шин воспрещалось, так как
они портили городские мостовые. Базу те-
леги составляли две д л и н н ы е оси, скреп-
л е н н ы е поперечными перекладинами, к
осям жестко крепились д ы ш л а , передние
в.
к о н ц ы к о т о р ы х подвешивались к хомуту.
Жесткое крепление д ы ш л а затрудняло
в. п о в о р о т ы повозки. Л о ш а д и впрягались цу-
гом, что б ы л о связано с узостью д о р о г ; пе-
редние лошади подвязывались гибким гу-
ж о м — ремнями или веревкой. Борта телеги
сплетали из ивняка или сбивали из досок, а
для дальних путешествий использовались
к р ы т ы е возки.
Не т о л ь к о плохие дороги и редкие мо-
с т ы препятствовали развитию т о р г о в ы х
связей или, вернее, были показателем сла-
бости средневековых коммуникаций — со-
циальные условия средневековья, п о р о ж -
денные в какой-то мере отсутствием нала-
ж е н н о г о обмена, со своей с т о р о н ы препят-
ствовали его упорядочиванию. Д е л о не
т о л ь к о втом, чтолеса кишели разбойниками,
— препоны коммуникациям носили также
организованный, предписанный феодалами
характер. Прежде всего многочисленные
таможенные заставы не только удорожали
провоз товаров, но и замедляли сообщение.
Особенно велико б ы л о количество тамо-
жен в Германии. На Рейне, между Базелем и
Роттердамом, таможни размещались в сред-
нем через каждые десять км, на Эльбе, меж-
ду Прагой и Гамбургом, — через каждые че-
тырнадцать км, на Дунае, между Ульмом и
Пассау, — через каждые пятнадцать км.
Сеньоры предписывали купцам обязатель-
ные пути для проезда на ярмарку: эти пути
диктовались о т н ю д ь не удобством или ско-
ростью передвижения, но к о р ы с т н ы м и ин-
тересами феодалов и получателей тамо-
ж е н н ы х пошлин. Обязательная дорога мог-
ла б ы т ь вдвое и втрое длиннее разумного
пути, но она была закреплена о б ы ч н ы м пра-
вом, и заменять ее л у ч ш е й и прямой стро-
жайшим образом воспрещалось. Высокие
башни феодалов, господствовавшие над
о к р у г о й , давали возможность следить за пе-
редвижением купеческих караванов. Сеньо-
ры получали плату за конвой, то есть за вы-
деление в о о р у ж е н н ы х всадников для охра-
ны путников, впрочем, этот конвой часто
сводился к взиманию к о н в о й н ы х денег и к
выдаче грамоты о беспрепятственном про-
езде, которая далеко не всегда реально обес-
печивала безопасность в пути (во всяком
случае, от грабителей или от отрядов, на-
правлявшихся на войну).
Феодальное право диктовало путнику,
где он должен был ехать и где останавли-
ваться — в какой харчевне, у какого куз-
неца или седельника. Подчас такие останов-
22
ки объявлялись обязательными, и обычай
регламентировал количество припасов, ка-
кое следовало там закупать проезжающим.
Особое право устанавливало, что в слу-
чае поломки телеги или падения ж и в о т н о г о
вещи, высыпавшиеся на землю, становились
собственностью территориального сеньо-
ра, — принцип, сохраненный нашей пого-
воркой: „ Ч т о с воза упало, то п р о п а л о " .
Отправимся же в дорогу со средневеко-
вым путешественником, с монахом Рише-
ром, к о т о р ы й в 991 году проехал из Реймса
в Шартр и оставил описание своих путевых
п р и к л ю ч е н и й . Он ехал не с т о р г о в ы м и целя-
ми, его поездка имела, если так можно ска-
зать, научный характер — Ришера привле-
кала рукопись Гиппократа, хранившаяся в
Шартре. Ехал он налегке, не взяв с собой,
по его собственным словам, ни денег, ни пе-
ремены о д е ж д ы . Его сопровождало двое
спутников. По пути Ришер остановился в
монастыре Орбэ, известном своим гостепри-
имством. В эту пору, когда грань между корч-
марем и разбойником была довольно услов-
ной, монастырский п р и ю т оказывался наи-
более надежным. Особенно б о л ь ш у ю роль
сыграли альпийские монастыри, обеспечи-
вавшие движение через г о р н ы е переходы,
соединявшие И т а л и ю с Центральной Ев-
ропой. Переночевав в Орбэ, Ришер двинул-
ся к Мо, но на лесной дороге он и его спут-
ники сбились с пути и сделали л и ш н и х шесть
лье — ошибка, довольно обычная в т о г -

дашних условиях. Все устали, к тому же на-
чался дождь. Л о ш а д ь , которая везла покла-
жу и поначалу казалась Буцефалом, пошла
не быстрее осла, а затем внезапно пала. Ехав-
ший на ней слуга, не п р и в ы к ш и й к труднос-
тям странствий, б ы л так разбит усталостью,
что уснул прямо на земле. Ришер дал слуге
указания, что отвечать п р о х о ж и м , и оста-
вил его выспаться, а сам в сопровождении
д р у г о г о спутника, ш а р т р с к о г о рыцаря, до-
брался до Мо. Впрочем, проехать через мост,
казалось, невозможно — такие были д ы р ы
в настиле, — но лодку не удалось разыскать,
и оба путника кое-как перебрались по мосту
и перевели коней; им приходилось подкла-
дывать под ноги лошадям то доски, а то и
рыцарский щит. У ж е затемно путешествен-
ники добрались до церкви св. Фарона, где
нашли п р и ю т ( „ О н и приняли меня словно
брата", — говорит Ришер). Затем шартрский
рыцарь, взяв лошадь, отправился на розыски
слуги; вместе они вернулись в город и за-
ночевали в какой-то х и ж и н е , хотя целый
день ничего не ели. Оставив слугу на по-
печении аббата (ибо слугалишился лошади),
Ришер двинулся в Шартр.
Таково красочное восприятие человеком
конца X века трудностей на его к о р о т к о м и
сравнительно несложном пути. Всего две
ночевки были у Ришера, и обе он провел в
г о с т е п р и и м н ы х обителях, никаких экстра-
о р д и н а р н ы х опасностей путникам не при-
шлось пережить — т о л ь к о заблудились, no-
23
te
Способы мп|м| >ини : апчршпш*
/слг«<|) и цопни.
С м и н и а т ю р XI « и XII н.
17
Саксонская ппшчкп: копеек
со спицами и составным
ободом.
С миниатюры XI о.
18
Экипаж для путешествий.
С миниатюры начала XIV в.
теряли коня, вымокли под дождем и с тру-
дом перебрались через мост. Но что особен-
но ценно в рассказе Ришера — это свиде-
тельство о пустынности на д о р о г а х : нет
встречных, нет лодки на реке, пустует об-
ветшалый мост.
Трудность и медлительность сухопут-
ного сообщения делали особенно важными
водные артерии. В средние века такие реки,
как Дунай, Рейн, б ы л и первостепенными
линиями связи, и моря позволяли перевозить
товары и информацию быстрее, дешевле и
надежнее, чем с у х о п у т н ы е дороги.
Конечно, и морские коммуникации б ы л и
опасными. Как леса скрывали в себе разбой-
ников, так моря были полны пиратами, а
подчас купеческие или тем более военные су-
да сами становились грабителями. П о р т о в ы е
п о ш л и н ы б ы л и высокими. Береговое право
устанавливало, что в ы б р о ш е н н ы е в резуль-
тате кораблекрушения вещи д о л ж н ы при-
надлежать собственнику прибрежной терри-
т о р и и (правда, итальянцы в XII веке, а ган-
зейцы в XIII веке ведут у с п е ш н у ю борьбу
против „ б е р е г о в о г о разбоя", как к у п ц ы на-
зывали береговое право). Погода служила
серьезнейшим препятствием — в зимнее
время, опасаясь сильных бурь, корабли во-
обще не в ы х о д и л и в море.
О том, что представляли собой ранне-
средневековые суда, мы можем судить не
т о л ь к о по редким и неточным изображени-
ям на миниатюрах или печатях, но и по наход-
кам кораблей викингов, сохранившихся в бо- к и н г о в украшались о б ы ч н о деревянными
лотах: они уцелели благодаря о б ы ч а ю нор- фигурами ж и в о т н ы х . На т а к и х у т л ы х ло-
вежцев х о р о н и т ь своих вождей вместе с их д о ч к а х норманны смело в ы х о д и л и в Атлан-
боевыми судами. Х о р о ш о сохранившиеся т и ч е с к и й океан и достигали берегов Грен-
корабли из Гокстада и Усеберга датируют- ландии и Северной Америки. На э т и х ко-
ся примерно I X — X веками. Э т о большие раблях викинги совершали набеги на Фран-
лодки (длиной в 21—24м), не имеющие палу- ц и ю и проникали в Средиземноморье.
б ы , а л и ш ь настил, к о т о р ы й мог убираться. Кораблестроители классического сред-
Остойчивость им придавал киль, сделанный невековья использовали как норманнские,
из единого куска дерева. П о с т р о е н н ы е из так и а н т и ч н ы е традиции. Постепенно
дуба, эти суда были п р о ч н ы , а обшивка вна- корпус судна несколько округлился, по-
крой (из о т д е л ь н ы х досок, проконопачен- явилась палуба и постоянная мачта, начали
н ы х мехом) делала их легкими. Суда шли на возводить башни на носу и на корме, слу-
веслах (девятнадцать пар на корабле из Гок- ж и в ш и е платформами для воинов при с т ы ч -
стада), но в центре судна имелось отверстие ках с вражескими кораблями. Такие башни
для съемной мачты. Рулевое весло находи- становятся обязательными в XIII веке. О ч е н ь
лось не сзади, за кормой, а недалеко от кор- важным нововведением была замена руле-
мы, по борту. Нос и корма на кораблях ви- вого весла рулем, навешивавшимся на ах-
терштевень. Наконец, по-видимому, из Ви-
зантии пришел на Запад косой парус, сме-
19
нивший прямоугольное полотнище. Новая
Северный корабль с рулевым форма паруса позволяла судам лавировать
веслом на борту, временным
шатром и башней.
и идти против ветра.
С печати юреда Дунеиха. Если и с к л ю ч и т ь загадочные плавания в
1199 г.
Гренландию и С е в е р н у ю Америку, л ю д и
средневековья продвигались преимущест-
венно вдоль берегов. Карт не б ы л о , так на-
зываемые П е й т и н г е р о в ы таблицы — по
20 сути дела, не карта, а дорожная номенкла-
Северный корабль
тура, списки населенных пунктов. Впервые
с постоянной мачтой
и зарифленным парусом. морская карта упоминается в связи с морским
С печати города Па Рошель походом французского короля Л ю д о в и к а IX
XIII е.
(1226—1270) в 1270 году. В X I V веке моря-
ки уже регулярно пользовались картами,
21
вернее, указателями фарватеров. Астроля-
Кораблестроители. С миниа- бия известна уже в раннее средневековье, но
тюры XIII в.
она использовалась л и ш ь для астрономи-
ческих наблюдений — в навигации она наш-
ла применение л и ш ь много позднее, в X V I
столетии. Компас пришел в Европу с Во-
стока, видимо, через арабов. Его знали здесь
уже в конце X I I века, но широкое распро-
странение он находит т о л ь к о в X I V веке.
Маяки были унаследованы средневековьем
от римской эпохи, впрочем, раннее сред-
невековье перестраивало их, придавая

24
 Просг.опка обшивки корабля
Барельеф. 1246—1248.
Ссн-Шапспь. Париж
маякам иные функции; так, римский маяк в
Д у в р е был превращен в к о л о к о л ь н ю . Но
развитие судоходства стимулировало и со-
здание башен для подачи световых сигна-
лов — в XII и особенно в XIII веке их возво-
дят в различных портах. Однако значение
средневековых маяков б ы л о довольно огра-
ниченным, они скорее указывали местона-
хождение гавани, нежели путь в нее. Моря-
ки предпочитали дождаться рассвета, что-
бы входить в порт.
Транспортные средства средневековой
Европы были плохи, и соответственно мед-
ленной и неточной была информация. На-
лаженная почтовая связь Римской империи
исчезла вместе с империей. Конечно, ран-
несредневековые государи направляли
время от времени послания своим поддан-
25
ным или соседям, и для этой цели повсюду
имелись канцелярии. И частная переписка
исчезла не совсем: известно, например, что
Карл Великий специальным постановлением
запретил монахиням отправлять л ю б о в н ы е
письма.
Но регулярной п о ч т ы не б ы л о — письма
и новости доставляли послы, г о н ц ы , а чаще
случайные л ю д и . В 960 году венецианский
д о ж Пьетро IV Кандиано запретил всем ве-
нецианцам перевозить письма из Ломбардии,
Баварии, Саксонии и других областей в Кон-
стантинополь, исключение делалось т о л ь к о
для официальных лиц, направлявшихся
туда с посольством. Из постановления Пье-
тро IV Кандиано явствует, что о б ы ч н о кор-
респонденция шла через частных лиц, а не
через официальные каналы.
 На доставку информации (даже о важ-
нейших событиях) уходили месяцы. В июне
1189 года император Ф р и д р и х Барбаросса
(1152—1190) двинулся в 3-й Крестовый по-
ход, оставив своим преемником сына Ген-
риха. Первое письмо сыну он написал только
в Адрианополе 19 ноября, а получено Ген-
рихом оно б ы л о лишь в марте следующего
года. Известие о гибели Фридриха, утонув-
шего 10 июня 1190 года в горной реке Са-
лефа в Киликии, достигло Германии лишь
четыре или пять месяцев спустя.
Препятствием для развития почтовой
связи была и общая неграмотность. Эйнгард,
биограф Карла Великого, рассказывает, что
император т о л ь к о в конце жизни принялся
изучать искусство письма и чтения и во
время бессонных ночей у п о р н о и стара-
тельно вырисовывал буквы,- так, впрочем,
и не научившись писать. А историк герман-
ского императора Генриха IV, ж и в ш е г о уже
во второй половине XI века, с уважением от-
мечает, что император был настолько гра-
мотен, что мог сам читать и понимать адре-
сованные ему письма. Еще более удивитель-
но то, что Вольфрам фон Эшенбах, автор
средневекового эпоса „Парсиваль", б ы л не-
грамотным, а Хартман фон Ауэ начинает
поэму „ Б е д н ы й Г е н р и х " такими показатель-
ными словами: „ Ж и л однажды рыцарь, ко-
т о р ы й был так учен, что мог читать к н и г и " .
Римляне писали свои письма преимущест-
венно на церах — табличках, п о к р ы т ы х вос-
ком (вощечках), к о т о р ы е соединялись по-
два (диптих) или по-три (триптих). Употреб-
ление вощечек сохранилось и в средние
.4 века их писали, как правило, на пергамене.
11/ш/1сненис компаса,
И воск и пергамен были д о р о г и , и это обсто-
i /ч-дикмноморский корабль.
Миниатюра. XIV в. ятельство также не способствовало интен-
сификации корреспонденции.
Гипский маяк в Дувре,
По-видимому, в XII веке писание писем
/'/•конструкция
становится более интенсивным. По всей
Европе их писали по-латыни (первое из-
вестное письмо на немецком языке датиро-
вано 1305 годом), и наличие о б щ е г о языка
для богослужения и для к у л ь т у р н о г о об-
мена содействовало сплочению если не всей
Западной Европы, то, во всяком случае, ее
г о с п о д с т в у ю щ е г о класса. При всей своей
экономической раздробленности средневе-
ковая Европа поддерживала иллюзию един-
ства, вопреки неразвитости коммуникаций и

века. О н и использовались преимущественно

для деловых записей, и до нашего времени
сохранились оригиналы вощечек с записями
французских королей. Ч т о церы служили
материалом главным образом для ч е р н о в ы х
заметок, свидетельствуют миниатюры с изо-
бражением писательницы XII века Хильде-
гарды Бингенской, которая представлена
записывающей свои видения на восковой
табличке, а неподалеку на треногом табу-
рете сидит монах, переписывающий начи-
сто ее заметки на лист пергамена. А в т о р жи-
тия св. Ансельма рассказывает, как черт,
вздумав однажды п о д ш у т и т ь над епископом,
н о ч ь ю разбросал его церы и высыпал из них
воск, но, наставительно замечает агиограф,
Диавол был посрамлен и по воле божьей
воск сам собой собрался обратно в дере-
вянные рамки цер. В XIII веке в Париже су-
ществовал цех мастеров, изготовлявших та-
б л и ч к и для письма.
На церах помимо черновых записей пи-
сали и письма. О письмах ,,на воске" упоми-
нается, в частности, в „Романе о Флоре и
Бланшфлёр". Но в о щ е ч к и не были единст-
венным материалом для писем — в средние

26
Почтовая служба.
Миниатюра. XII в.

27
27
Изготовление пергамена.
Мастер специальным но-
жом скоблит шкуру, натя-
нутую на раму для просуши-
вания (в центре).
С миниатюры XII в.
Полировка уже готового лис-
то пемзой (справа),
формование листа (слева).
С миниатюры XIII о.
23
Процесс производства руко-
писной книги от зоточки
пера и приготовления пер-
гамена до переплетения
манускрипта.
Миниатюра. XII в.

замкнутости человека в собственном кро-

х о т н о м мирке.
Письма XII века — по преимуществу л ю -
бовные и религиозные. Особенно много пи-
сали мистики, стремясь поведать миру об
откровении, о видениях, к о т о р ы е я к о б ы на
них снисходили или им являлись. Случайно
или нет, но мистика о х о т н о пользуется эро-
тическим языком и в образах л ю б о в н ы х по-
сланий представляет взаимоотношения меж-
ду Христом и мечтающим слиться с ним ви-
зионером или, что чаще, визионеркой.
С XIII века распространяется деловая ку-
печеская переписка: частное письмо из сред-
ства самовыражения (эротического или ре-
лигиозного) становится орудием деловой ин-
формации.
Средневековое письмо нужно б ы л о пи-
сать в соответствии со строгими нормами.
Составленный Лудольфом из Гильдесхайма
(начало XIII века) письмовник устанавливает,
что послание д о л ж н о состоять из пяти эле-
ментов: приветствия, введения, изложения,
просьбы и заключения. В соответствии
с иерархизированностью средневекового
м и р а Л у д о л ь ф с т р о г о определяет характер
приветствий, с к о т о р ы м и надлежало обра-
щаться к людям разного общественного по-
ложения. Разделяя всех на мирян и духо-
венство, он выделяет внутри каждой груп-
пы три разряда лиц: высший, средний и низ-
ший. Так, высший разряд духовенства соста-

28
 Антицный прием переписки Эволюция приемов
книг. Инструмент писца: переписки книг.
вляли епископы, средний — аббаты, низ- двойная чернильница дпя Миниатюра. Конец XIII
ший — простые каноники и священники; к красных и черных чернил,
перья, перочинный нож,
высшему разряду светских лиц Лудольф от- циркупь, серповидный нож.
носит королей, герцогов, маркграфов, к сред- С миниатюры XII в.

нему — графов и баронов, к низшему — ры-

царей, горожан, купцов. И если маркграф,
обращаясь к рыцарю, желал „верному своему
рыцарю здоровья и всего д о б р о г о " , то ры-
царь в обращении к равному должен б ы л вы-
разить „могущественному рыцарю и д р у г у "
свое полное расположение.
Письмо предполагало информацию зло-
бодневную, книга же передавала накоплен-
ные человечеством знания, служа как
бы общественной, коллективной памятью.
Средневековая книга — рукописная. Кни-
гопечатание появилось т о л ь к о в середине-
XV века. По своему облику и материалу
средневековая книга резко отличается от
античной: в древности книга представляла
собой папирусный свиток, в средние века
преобладающей формой рукописи стано-
вится пергаменный кодекс. Падение антич-
ного общества сопровождается изменением
формы „ о б щ е с т в е н н о й памяти". Производ-
ство и употребление папируса исчезло не
сразу после падения Римской империи —
папирус продолжали некоторое время при-
возить из арабского Египта, а не позднее
X века его производство б ы л о налажено в
Сицилии. Однако в раннее средневековье
папирус применялся главным образом для
изготовления документов, а не к н и г : кан-
целярия франкских королей пользовалась
папирусом вплоть до второй половины VII
века, а папская курия еще на протяжении XI
столетия. С VIII века в областях к северу от
Альп пергамен вытесняет папирус как в
книжном деле,так и в канцеляриях, и вплоть
до XIII века остается господствующим и Ев-
ропе материалом для письма. Т о л ь к о со вто-
рой половины XIII века входит в обиход бу-
мага, да и то преимущественно в Ю ж н о й Ев-
ропе (христианская Испания, Италия, Ю ж -
ная Франция).
Пергамен приготовляли из козьей, бара-
нье йи свиной к о ж и , а с IX века также из теля-
чьей. Пергамен изтелячьей кожи преобладал
в северных областях. Производство пергаме-

29
на складывалось из с л е д у ю щ и х стадий: про-
мывание ш к у р ы , золенье, просушка, втира-
ние мела (он должен б ы л впитать жир),
шелушение с п о м о щ ь ю о с т р о г о ножа и вы-
глаживание пемзой. Северный и ю ж н ы й пер-
гамены отличались обработкой кожи. На
ю г е тщательной отделке подвергалась л и ш ь
внутренняя, так называемая мясная сторона
ш к у р ы , на лицевой или волосяной остава-
лись следы щетины. Поэтому если во фран-
цузских и немецких мастерских удавалось
изготовить писчий материал, у к о т о р о г о во-
лосяная сторона не уступала мясной ни бе-
лизной, ни гладкостью, то итальянский и ис-
панский пергамены были на волосяной сто-
роне не белыми, а серо-желтыми. По срав-
н е н и ю с папирусом пергамен обладал нема-
л ы м и преимуществами: он б ы л прочнее и
долговечнее, поддавался фальцеванию, то
есть мог б ы т ь согнут, не давая перелома на
сгибе; будучи непрозрачным, мог б ы т ь ис-
пользован с обеих сторон, тогда как на па-
пирусе заполняли о б ы ч н о т о л ь к о одну сто-
рону листа. Но зато пергамен б ы л очень
д о р о г , что объясняется и дороговизной
сырья и с л о ж н о с т ь ю производства. Пер-
воначально пергамен изготовляли в мона-
с т ы р я х на собственную потребу переписы-
в а ю щ и х к н и г и монахов. С X I I века возни-
кает пергаменное производство в городах.
С переходом от папирусного свитка к пер-
гаменному кодексу совпадает (во всяком слу-
чае, х р о н о л о г и ч е с к и ) и изменение приемов
работы писца. В древности переписчики
к н и г не пользовались столами, они писали,
положив папирус на колени, а ч т о б ы им бы-
ло удобнее, ставили под ноги скамеечку. Не
позднее V века появляются первые изобра-
жения каллиграфов, сидящих за столом, в
VIII—IX веках такие изображения становят-
ся нормой, хотя и позднее еще писцов под-
час представляли работающими по-старому,
держа рукопись на коленях. Изменение при-
емов работы писца, по-видимому, связано с
тем, ч т о в древности книгу о б ы ч н о перепи-
сывали под диктовку. Наоборот, средневе-
30
к о в ы й к н и ж н и к работал, как правило, в оди-
ночестве, и потому остро нуждался в столе,
на котором он мог бы разместить и ч и с т ы й
пергамен и оригинал. Таким образом, в са-
мом процессе изготовления античной к н и г и
была заключена известная публичность, а в
средние века о д и н о к о е переписывание книг
в монастырской келье расценивается как
весьма благочестивое занятие. И соответ-
ственно изменяется и манера чтения к н и г :
в древности к н и г у читали т о л ь к о вслух, да-
же в библиотеке, о б ы ч н о в кругу друзей или
учеников, — средневековье же создает ин-
дивидуализированную манеру чтения про
себя, хотя и теперь к н и г у нередко читали
вслух во время богослужения, в монастыр-
ских трапезных, при дворах.
Средневековый писец не получал гото-
вых л истов „ к о ж а н о й бумаги", ему приходи-
лось самому из обработанных ш к у р выкраи-
вать по линейке л и с т ы необходимого раз-
мера. Д л я этой цели служил ему кривой нож
с длинным лезвием. Затем писец должен
б ы л залатать пергамен там, где на нем оста-
лись отверстия (от ножек) и подклеить пор-
вавшиеся места. Писец очень часто изобра-
жается с маленьким ножом в руках. Э т о т
нож — его необходимейший инструмент: он
нужен, ч т о б ы о т т о ч и т ь затупившееся перо
(отсюда наше: „ п е р о ч и н н ы й н о ж и к " ) и что-
бы соскрести о ш и б о ч н о написанное, но-
жом подравнивали поверхность пергамена,
если она оказывалась недостаточно ровной,
гладкой.
Писали в средние века по линейкам, ко-
т о р ы е намечали пункторием (циркулем) и
проводили острой палочкой, от которой
оставался бесцветный след. Только с сере-
д и н ы XI века иногда применяют цветные ли-
нейки (след от свинцовой пластинки), а с
XIII века линейки подчас проводят черни-
лами. Л и с т ы сгибались пополам и склады-
вались в тетради, состоявшие о б ы ч н о из
ч е т ы р е х с л о ж е н н ы х листов, что получило
название кватернион (от латинского quat-
tuor — четыре). Впрочем, в дальнейшем так
31
22
Детспь карты мира,
изсбражающоя течение Нила,
Красное море и сбитаюи/их
на их берегах экзотических
людей и зеерей.
Миниатюра. XIII в.
обозначалась всякая тетрадь, независимо от
числа листов в ней. Тетради в рукописи ну-
меровались, но обычай нумеровать листы
или страницы появляется на Западе сравни-
тельно поздно, не ранее XIII века, да и тогда
он остается спорадичным. Т о л ь к о после
1300 года писцы, библиотекари и книговла-
дельцы стали последовательно ставить но-
мера листов.
Писали чернилами, к о т о р ы е отличались
от а н т и ч н ы х . А н т и ч н ы е чернила легко
смывались губкой, тогда как средневековые,
изготовленные из сока д у б о в ы х орешков,
отличались большой п р о ч н о с т ь ю . Их нель-
зя б ы л о смыть, а л и ш ь соскоблить но-
жом или пемзой или вывести специальной
32
смесью. Так как пергамен был дорог, в сред-
ние века нередко счищали текст и записы-
вали книгу заново. Так создавались книги
палимпсесты, где поверх стертого написа-
но нечто совершенно новое. О б ы к н о в е н и е
стирать тексты б ы л о весьма распространен-
ным, и некоторые монахи в раннее средне-
вековье славились этим искусством. Расска-
зывают, что франкский король Х и л ь п е р и к
(561—584) изобрел четыре новые б у к в ы и в
связи с этим распорядился, ч т о б ы старые
книги были в ы т е р т ы и переписаны по но-
вой орфографии. Иногда употребляли цвет-
ные чернила, прежде всего красные, ими
вписывались вводные или заключительные
слова главы. Для инициалов применялись

краски. В XII веке предпочитали красную,
зеленую и г о л у б у ю . Чернила хранились в
чернильницах, к о т о р ы м и о б ы к н о в е н н о слу-
жил рог, вставлявшийся в отверстие доски
стола. Бывали, впрочем, и металлические
чернильницы.
В древности писали т р о с т н и к о в ы м пе-
р о м — каламом — и этот обычай сохранился в
арабском мире и в Византии. Возможно, уже
в V веке входит в употребление птичье
перо. В западной иконографии оно появля-
ется в V I I I — I X веках, а с X I I века калам исче-
зает из изображений. По всей видимости, ка-
м ы ш о в о е перо б ы л о заменено птичьим
уже в XI веке, во всяком случае, западные
письменные и с т о ч н и к и X I I столетия зна-
33
Части соста: Европа (сле-
ва), Африка, Азия (вверху):
фигуры представляют Адапа
и Еву в Эдеме.
/ М и н и а т ю р е . XII в.
ют т о л ь к о гусиные, лебединые или же пав-
линьи перья. Калам, по-видимому, соответ-
ствовал папирусу и вышел из употребления
вслед за ним, наоборот, гусиное перо луч-
ше отвечало такому писчему материалу, как
пергамен. О н о приспособлено для разных
видов заточки, более эластично и о т к р ы -
вает возможность для применения самых
разнообразных шрифтов. К тому же гусиное
перо, подобно пергамену, могло изготов-
ляться на месте, тогда как папирус и трост-
ник приходилось привозить издалека.
У ж е после т о г о , как т е к с т б ы л написан,
книгу переплетали, не давая пергамену коро-
биться. С XIII века появляются застежки или
кожаные завязки, стягивавшие доски пере-
плета. Д о с к и иногда укрепляли и украшали
металлическими пластинками по углам и по-
середине. Иногда натаких пластинках грави-
ровали изображения и символы. Дорогая и
нарядная к н и г а б ы л а редкостью в б ы т у . Кни-
ги хранились о б ы ч н о в б о л ь ш и х монасты-
рях, имевших иногда собственные скрипто-
рии — мастерские писцов, или во дворцах ко-
ролей. Д л я подавляющего большинства на-
селения, неграмотного и нищего, книга оста-
валась недоступной р о с к о ш ь ю , ее видели во
время богослужения или п р и т о р ж е с т в е н н ы х
церемониях, и к ней испытывали благоче-
стивое почтение или суеверный страх. На
книге (на евангелиях) приносили клятву.
Т о л ь к о развитие университетов позволило
книге выйти за церковно-монастырские рам-
ки и стать предметом если и не частного, то
общественного г о р о д с к о г о быта. По-види-
мому, с XIII века л ю д и стали читать больше
и именно на это столетие приходится появ-
ление в Европе очков. А н т и ч н о с т ь (вопреки
утверждениям н е к о т о р ы х у ч е н ы х ) не знала
шлифованных линз для улучшения зрения;
возможно, что они были о т к р ы т ы в средне- б ы л и почти мифическими странами. О кос-
вековом Китае или в Индии. В Европе их мосе, о далеких пределах Земли представ-
впервые упоминает одна итальянская хро- ление складывалось не в результате на-
ника, сообщающая, под 1299 годом, о блюдений, а по книгам и устным преданиям,
незадолго до т о г о имевшем место изобре- в строгом соответствии с общезначимыми
тении очков. С начала X I V века о них говорят нормами, продиктованными церковью и о х -
как медики, так и непрофессионалы, в том раняемыми государством.
числе и Петрарка. По-видимому, берил (от- О б щ и м местом космографических пред-
сюда немецкое Brille — о ч к и ) и г о р н ы й ставлений средневековья б ы л о у ч е н и е о З е м -
хрусталь стали шлифоваться для использо- ле как о центре вселенной. Она мыслилась,
вания их в реликвариях — специальных лар- согласно книге „Образ мира" монаха Госсуи-
цах, хранилищах мощей и и н ы х священных на (XIII в.), шаром, к о т о р ы й со всех сторон
предметов, ч т о б ы сквозь эти камни л у ч ш е о к р у ж е н небом, словно скорлупой, облегаю-
б ы л о видно содержимое; это свойство кам- щей яйцо. Небо наполнено „ д у х о в н ы м воз-
ней (и стекла) использовали затем для ус- д у х о м " —»эфиром, свободно пропускающим
тройства очков. свет. А н г е л ы л е г к о пересекаютэфир, но для
Нечеткость и медленность информации, с м е р т н ы х о н гибелен, как гибельна суша для
т р у д н о д о с т у п н о с т ь к н и г — все это сужало рыб. Небо состоит из сложной системы сфер,
границы ойкумены, населенного мира. Д л я об этом говорил еще Аристотель. О числе
француза и англичанина X I I века не т о л ь к о сфер велись нескончаемые споры: одни нас-
Багдад, но и Константинополь рисовались читывали всего т р и , другие свыше пятиде-
сказочными городами, а Индия и Африка сяти. Т о л ь к о с начала XIII века постепенно

34
нисдрястся концепция Птолемея, дававшая
более близкое к действительности объяс-
нение движения планет на небе.
Мир в целом рисовался в о о б р а ж е н и ю
средневекового человека состоящим из че-
т ы р е х элементов: огня, воздуха, воды и
:1емли. Они с у щ е с т в у ю т раздельно, как бе-
пок и ж е л т о к в яйце. Земля — самый тя-
ж е л ы й из элементов, и потому она распо-
ложена в центре вселенной.
Центром ( „ п у п о м " ) земли считался Иеру-
салим. К востоку от него (средневековые
карты помещали восток наверху, где те-
перь расположен север) находилась высокая
гора. С нее брали начало четыре великие
реки: Т и г р , Евфрат, Фисон и Геон, обтекав-
шие сад Эдемский — земной рай. При этом
Фисон идентифицировали с Гангом (иногда
с Индом), а Геон — с Нилом. Французский
историк конца XIII — начала X I V века Ж у -
анвиль, описавший п о х о д Л ю д о в и к а IX в

34 35
Изображение Вавилона Сказочное изображение льва,
п средневековой картографии Миниатюра. XIII е.
Миниатюра. XI в.
Астроном и его помощники.
Миниатюра. XIII о. Египет, рассказывает, что ж и т е л и этой стра-
ны опускают на ночь сети в Нил и утром вы-
лавливают алоэ и корицу, имбирь и ревень.
Говорят, что эти пряности происходят из
Эдема — с райских деревьев они падают в
реку и Нил уносит их прочь, словно сухие
бревна. Неоднократно, продолжает Жуан-
виль, подданные султана пытались поднять-
ся к истокам Нила, но всякий раз их останав-
ливали непреодолимые препятствия.
Индийский океан рисовался замкнутым
морем, и его острова фантазия людей напол-
няла золотом, пряностями, благовонными
деревьями, населяла д и к о в и н н ы м и сущест-
вами. Д а ж е венецианец Марко Поло (1254—
1324), оставивший описание своих путе-
шествий по К и т а ю и Северной Индии, го-
ворил о л ю д я х с хвостами, т о л с т ы м и , как у
собак. Л е г е н д ы же помещали на краю ойку-
мены кинокефалов — людей с песьими го-

35
ловами, и д р у г и х людей — совсем без голо- 37 38
Лестница спасения. Диавол,
вы, с глазами, посаженными посредине гру- Настенная роспись. пожирающий человека.
ди. О к р а и н ы ойкумены — не т о л ь к о земли Начало XIII в. Церковь Скульптура. XII в.
в Челдоне. Англия Церковь св. Петра. Вена
богатств и чудес, но и страны, свободные от
социальных и моральных ограничений (так кает всех остальных ж и в о т н ы х . Д р у г и е зве-
старательно насаждавшихся церковью и ри и вовсе порождение мифологии: среди
государством): от п о л о в ы х табу, от сослов- них единорог и феникс или какое-то стран-
н ы х рангов, от постов и голодовок. Л е г е н - ное чудовище, соединяющее в себе коня,
ды повествовали о каннибализме и нудизме слона и вепря и наделенное подвижными
(травмировавшем средневековое общество рогами.
с его страхом перед обнаженным телом), о Ойкумена разделялась средневековой ге-
полигамии и сексуальной свободе абориге- ографией натри части: Европу, Азию и Афри-
нов о к р а и н н ы х земель. ку, причем это географическое деление усу-
Ж и в о т н ы й мир на окраинах ойкумены гублялось делением религиозным. Европа
т а к ж е представал в сказочных образах. По мыслилась христианским материком, Азия и
свидетельству Госсуина, т и г р — это си- Африка — средоточием язычества, маго-
нее или многоцветное ж и в о т н о е , от которо- метанства (ислама), неверия и нечестия.
го можно спастись, если бросить ему зер- Средневековое пространство б ы л о иерар-
кало: он принимает отражение за д е т е н ы ш а хизировано, и эта иерархия „npocTpaHCTBeH-
и останавливается, ч т о б ы приласкать его. HbixypoBHe^'oKpaujHBanacb этической оцен-
Д ы х а н и е пантеры так сладко, ч т о оно завле- кой. Пространство могло б ы т ь „ д у р н ы м "

36
или „ б л а г и м " . Рай и Иерусалим имели
и н у ю оценку на средневековой пространст-
венной шкале, нежели степи, населенные
кочевниками, или леса, полные волков и
вурдалаков. Иерархия космоса соответствует
иерархии б о ж ь и х тварей и в сознании сред-
невекового человека п р о ч н о связана с соци-
ально-политической иерархией сеньориаль-
но-вассальных о т н о ш е н и й . Все пространст-
венные отношения перестраиваются по
вертикали, и „лестница Иакова", ведущая
от земли к небу, становится одним из важ-
н е й ш и х символов человеческого существо-
вания.
Иерархия пространства воплотилась в
противопоставлении неба (рая) и подземелья
(ада). В „ Б о ж е с т в е н н о й к о м е д и и " Д а н т е раз-
мещает круги ада на разных пространствен-
н ы х уровнях; движение к Сатане — это
спуск вниз, в то время как „лестница Иако-
ва" ведет вверх. Но владетели „ н и ж н е г о
пространства" не отделены от земного
(человеческого) мира — они п р о н и к а ю т в
него, непрерывно в него вторгаются, воз-
д е й с т в у ю т на его г р е ш н ы х обитателей, ста-
раясь свернуть их с прямого пути (вверх) и
направить по своей стезе (вниз). Сатана, или
Диавол, не играл б о л ь ш о й роли в представ-
лениях раннего средневековья. По словам
французского историка Ж. Ле Гоффа, он
явился „ п о р о ж д е н и е м феодального общест-
ва" — во всяком случае, этот мифологичес-
кий образ (родившийся, разумеется, много
раньше, но ш и р о к о распространившийся с
XI века) х о р о ш о вошел в систему феодаль-
н ы х понятий. Он стал символом предателя,
неверного вассала и поэтому началом и ро-
доначальником всякого зла. Самый цвет
Диавол а и его воинства — ч е р н ы й — превра-
щается в символ г у б я щ е г о и гибельного.
Цезарий Гейстербахский, монах, ж и в ш и й
на рубеже XII и XIII веков, повсюду видит
козни Диавола. О д н а ж д ы , сообщает он,
39
Царство Диавола.
Миниатюра ХУ е.
39
Диавол схватил какого-то рыцаря за ноги и
поволок его по мостовой, которая вся по-
крылась к р о в ь ю . Д р у г о г о рыцаря Диавол
потащил к себе через к р ы ш у дома, так что у
несчастного выдавились внутренности.
Диавол отравляет людей, насылает на них
болезни. А вместе с тем Диавол и его воинст-
во, черти и чертенята, смущают благочести-
в ы х , м е ш а ю т т в о р и т ь молитву, задувают
свечи, влезают на спину во время богослу-
жения. О н и принимают образ свиней, змей,
псов, к о ш е к , обезьян и незаметно влекут
людей к соблазнам. О н и п р и к и д ы в а ю т с я
добрыми и даже творят чудеса — ведь в
средневековом сознании волшебство при-
чудливо переплетается с чудотворством.
Вот почему л ю д и д о л ж н ы б ы т ь постоянно
начеку: их подстерегают опасности страш-
нее врагов и грабителей, опасности, от кото-
р ы х не спасут ни замки, не мечи.
Не слишком полагаясь на собственное
благочестие, ни на милосердие божье, че-
ловек средневековья отдавал себя в руки
магии, предназначенной защитить его от
реальных и сверхъестественных опасностей.
Средневековое сознание разработало це-
л у ю систему магических средств, обороня-
ю щ и х от враждебной силы. В центре этой
оборонительной магии был поставлен
крест — знак мученической к о н ч и н ы Х р и -
ста, наделенный чудодейственной способ-
ностью о т г о н я т ь нечистых духов. Крест —
важнейший символ христианства; его вод-
ружали на церквах, наперсный крест носили
князья церкви, крест выносили во время ли-
т у р г и и , знак креста ставили в начале дело-
вого документа, знаком креста осеняли пи-
щу. М а г и ч е с к у ю силу приписывали и мо-
щам святых. Церкви гордились священны-
ми останками христианских мучеников и
героев, но наблюдательные л ю д и уже в
средние века (среди них был и Гвиберт Но-
жанский, писатель начала XII века) заметили,
что у и н ы х с в я т ы х набралось куда больше
ребер, ног и рук, чем это полагалось бы
человеку. В начале XIII века едва не раз-
 OfTUna iitt , * > ' « vctvfrrtmfliv л ^ т , 40
Клирик, отрезающий руку
упершего святого
кок реликвию.
Миниатюра. XII в.

разился г р а н д и о з н ы й скандал. Д е л о в т о м , настырем, ни с к о р о л е м — его п о к р о в и т е -

ч т о французский м о н а с т ы р ь С е н - Д е н и г о р -
дился тем, ч т о обладает обезглавленными
останками своего патрона Д и о н и с и я А р е -
опагита, у ч е н и к а самого апостола Павла.
С о м н е н и я в справедливости у т в е р ж д е н и й
монахов возникли у ж е давно, и А б е л я р , в ы -
д а ю щ и й с я французский философ X I I века,
напрасно просил, ч т о б ы ему показали эту
р е л и к в и ю . К а к о в о ж е б ы л о смущение, к о г д а
после 4 - г о К р е с т о в о г о п о х о д а (1199—1204)
в Греции о б н а р у ж и л и г р о б н и ц у Д и о н и с и я !
Папа И н н о к е н т и й III, в п р о ч е м , не желая пор-
т и т ь о т н о ш е н и я ни с м о г у щ е с т в е н н ы м мо-
лем, — у к л о н ч и в о объявил, ч т о о д н о из
д в у х тел наверняка п р и н а д л е ж а л о святому.
У б е ж д е н н о с т ь в магической силе всевоз-
м о ж н ы х талисманов, подчас о ч е н ь д а л е к и х
от х р и с т и а н с к о г о б л а г о ч е с т и я , — талисма-
нов, о б е с п е ч и в а в ш и х здоровье или безо-
пасность в п у т и , — т а к ж е б ы л а весьма рас-
пространена.
Иерархизированное пространство четко
разделялось на земли , , с в о и " и , , ч у ж и е " . Ре-
лигиозная, племенная, языковая п р и н а д л е ж -
ность дробила мир на м и р к и , о т д е л е н н ы е
барьерами, подчас более н е п р и с т у п н ы м и ,

41
Реликварий св. Франциска.
Лувр

40
42
Рспикварий Карпа
Нет/кого.
U 70. Пуер
нежели лесные массивы. Греки, носившие
бороду, л ю б и в ш и е и умевшие писать, гово-
рившие на своем языке и к тому же схизма-
т и к и (сторонники отколовшейся от папства
церкви), по-иному представлявшие себе бо-
жество, вызывали брезгливое презрение.
Мусульмане — это племя неверных, а их
пророку Мухаммеду отводилось видное ме-
сто в иерархии врагов Христа. ,,Он под-
готовил Антихриста, как Моисей подгото-
вил Х р и с т а " , — писал в конце XII века Ио-
ахим Флорский, один из наиболее смелых
мыслителей своего времени, в данном слу-
чае отдававший дань самым о б ы д е н н ы м
предрассудкам. Враждебным б ы л о отно-
шение и к евреям — народу Ветхого завета,
не пожелавшему принять проповеди Х р и -
ста, и долгое время к славянам, сохраняв-
шим языческие обычаи. Но и внутри католи-
ческого мира этническая вражда не исчеза-
ла: англичане и французы, французы и про-
вансальцы, немцы и итальянцы осыпали
д р у г друга насмешками, издевались над чу-
жими обычаями, смысла к о т о р ы х не могли
и не хотели понять. Средневековое про-
странство распадалось ,,по горизонтали" на
множество враждовавших миров.
41
С иерархизацией космоса тесно переп-
летается и его символическое восприятие в
сознании человека средневековья. За пред-
метами зримого мира скрываются их веч-
ные прообразы, именно поэтому-то, пола-
гает Гуго Викторинец, французский богослов
первой п о л о в и н ы X I I века, рассмотрение
вещей не наносит вреда б л а г о ч е с т и ю : эти
вещи подобны жилам, по к о т о р ы м незри-
мая красота притекает к нам, обнаруживая
себя. Природа раскрывается перед Гуго ал-
легорически: небо — это незримое, земля —
зримый мир, солнце — Христос и т. д. В
гимнах о канонических часах Абеляр также
трактует явления природы как символы бо-
жественных феноменов: первый час — за-
нимается заря, и за утренней звездой подни-
мается солнце, зарю же нужно понимать как
свет веры; к третьему часу солнечное тепло
согревает землю — ведь тепло следует за
светом, как л ю б о в ь за верой, в шестом
часу солнце стоит в зените и мир пронизан
теплом — это совершенное блаженство,
порожденное лицезрением господа.
Пейзаж как таковой мало интересовал
человека средневековья: красота леса, гор,
моря не вызывала его восторгов — о н и б ы л и
слишком пугающими, слишком непонятны-
ми. В средневековой живописи природа —
не более чем фон для человеческих фигур,
не более чем серия условных и стереотип-
ных образов. И вместе с тем художественное
чутье писателей XI века и п о с л е д у ю щ и х
столетий позволяло им увидеть в окружа-
ющем их мире не т о л ь к о совокупность опас-
н ы х сил или систему аллегорий, но и при-
с у щ у ю ему красоту — красоту природы. По-
началу это о щ у щ е н и е отливается в серию
стереотипов, частично восходящих к антич-
ной древности, и все-таки в литературу на-
чинает проникать восхваление о к р у ж а ю -
щего ландшафта, эстетическое восхищение
жизнью природы. Особенный восторг по-
рождает весна, ,,она приносит цветы и зе-
лень, освобождает птиц из зимнего узилища,
леса наполняются т ы с я ч ь ю голосов — звуки
превосходят орган, запахи слаще бальза-
м а " , — так пишет Нигелл Вирекер(ок.1130—
1200), английский поэт и хронист. В отличие
от весны лето с его палящим зноем и зима
с морозами, от к о т о р ы х т р у д н о укрыться,
пугают. Л е т о м воздух пахнет огнем, засох-
шая грязь покрывает почву, пруды пересы-
х а ю т и вода в них портится, а над болотами
стоит ч е р н ы й туман. Г ю н т е р у Л и г у р и н у
(ум. ок. 1220), немецкому поэту и хронисту,
в жарком дыхании лета чудится болезне-
творность, приближение чумы.
Картина бури, когда вихрь вспучивает
м о р с к у ю гладь и ветер наполняет парус, по-
стоянно привлекает средневекового худож-
ника, и это естественно, ибо буря, как жара,
как мороз, грозит гибелью. Но и идеальный
ландшафт, напоминающий о райских кущах,
приковывает внимание. Впрочем, эти обра-
зы — скорее абстракции, чем художествен-
но переосмысленная действительность. Од-
нако писатели XII века подчас умеют заме-
тить и обрисовать к о н к р е т н ы е ландшафты.
Готфрид из Витербо (1120—1191) описывает
42
район Нимвегена — реку, к о т о р у ю редко
можно перейти вброд, скалистые берега,
украшенный колоннами дворец. Города с их
теснящимися домами, мосты, словно пояс
связывающие обе части поселения, х о л м ы ,
п о к р ы т ы е виноградниками, — все это чело-
век начинает теперь замечать.
Описание ландшафта проникает из худо-
жественной литературы в переписку X I I —
XIII веков, чего практически не знала пред-
шествующая эпоха. Но настоящее „овла-
дение пространством", как и „овладение
временем", приходится уже на эпоху подъ-
ема городов и связано с ростом хозяйствен-
ной активности горожан. Противостоящее
основным сословиям феодального мира и
обладающее особыми экономическими ин-
тересами, б ю р г е р с т в о стремилось выйти за
узкие рамки п р и в ы ч н о г о мира. XIV век —
век „ к у п е ч е с к о г о времени" — был вместе с
тем и веком купеческого предприниматель-
ства. И товары и информация стали двигать-
ся быстрее, чем раньше, и приток их сде-
лался более обильным.

Юма
И
О к р у ж е н н ы й о г р о м н ы м миром, полным ре-
альных и воображаемых опасностей, чело-
век средневековья стремился уйти от этих
опасностей, замкнувшись в собственном до-
ме. Публичность а н т и ч н о г о быта — эпохи,
когда основную часть своего времени граж-
данин (во всяком случае, мужчина) прово-
дил на улице и когда соответственно этому
благоустройство у л и ц ы занимало централь-
ное место в проблемах градостроительст-
ва, — эта публичность отошла в прошлое
вместе с просторными городскими площа-
дями, о т к р ы т ы м и театрами и местами засе-
даний совета, портиками и аллеями, где, про-
гуливаясь, философы наставляли учеников.
В средние века б ы т организуется вокруг до-
ма, и хотя, конечно, дома были весьма раз-
л и ч н ы м и и х и ж и н а крестьянина, крытая
грязной соломой, ничем не напоминала ба-
ронский замок, в одном о т н о ш е н и и все до-
ма были тождественными — они д о л ж н ы
были с к р ы т ь , запрятать, защитить их собст-
венника от воздействия внешних (и уже по-
этому враждебных) сил. Отсюда происте-
кала характерная для средневековья осо-
бая правовая защита дома ( „ д о м о в ы й м и р " ) :
одно и то же правонарушение, совершен-
ное на чужом поле или в чужом доме, кара-
43
Глава 2
лось по разной шкале. Неприкос-
новенность ж и л и щ а была прин-
ципом средневекового права,
х о т я , разумеется, принцип этот
неоднократно нарушался в ходе
войн и в политических схватках,
как, впрочем, не раз нарушался в
античности принцип храмового
убежища.
Римское ж и л и щ е б ы л о в каком-то
смысле „ о т к р ы т ы м домом". О н о б ы л о от-
к р ы т о вверх, к небу, ибо имплювий в цен-
тре здания давал свободный доступ воздуху
и дождевой влаге. Его атрий был имита-
цией внешнего пространства — с садом, с
журчащей водой фонтана. Вместе с тем рим-
ское жилище, в принципе одноэтажное, со-
стояло из четкой системы п р я м о у г о л ь н ы х
помещений с определенным назначением
каждого. Цель же средневекового дома —
отгородиться от о к р у ж а ю щ е г о мира, а не от-
крыться, сохранить тепло, а не впустить
внутрь себя дождь. Средневековое ж и л и щ е
о к р у ж е н о забором или глухой стеной, и ес-
ли колодец б ы л в ы р ы т на границе двух уса-
деб и использовался обоими владельцами-
соседями, вертикальная перегородка над
ним позволяла каждому черпать свою воду
так, ч т о б ы соседи не могли наблюдать, ибо
— по в ы р а ж е н и ю Э . Фараля — „ б ы т ь увиден-
ным означало потерять свободу". Поэтому
при сооружении окон заботились прежде
всего о том, как бы избежать л ю б о п ы т н ы х
взоров. Двери были окованы железом, окна
закрывались плотными ставнями. Если дом
использовался так же, как лавка, эти ставни
раздвигались на шарнирах: нижняя половина
опускалась и служила прилавком, верхняя,
напротив, поднималась и выполняла роль
навеса. Если о к н о б ы л о о т к р ы т ы м , значит,
лавка работала. „Продавать при о т к р ы т ы х
о к н а х " — так говорили о купце, к о т о р ы й за-
нимался своим делом назаконном основании.
Бревенчатые перекрытия и черепичная
или соломенная к р ы ш а отделяли средневе-
к о в ы й дом от неба. Д о м тянулся вверх и со-
стоял из нескольких этажей. Высокие (до
10—12 м) и прочные (в А н г л и и особенно
ценился дуб) столбы составляли основу зда-
ния, к ним крепились балки, поддерживав-
шие полы верхнего этажа. Двускатная
к р ы ш а подчеркивала вертикальную ориен-
т и р о в к у т а к о г о дома. Характерная для сред-
невекового жилища устремленность вверх
объяснялась не т о л ь к о о г р а н и ч е н н о с т ь ю
пространства в средневековом городе, но до
какой-то степени, видимо, и „вертикальной
ориентацией" средневекового сознания. Не-
даром многоярусной была и сельская усадь-
ба. Д о м тянулся вверх и при этом терял
с т р о г у ю четкость римского плана: комнаты
и комнатки лепились в беспорядке, эркеры
образовывали в ы с т у п ы , нависая над улицей,
у лестницы возникали каморки, под к р ы -
шей — чуланы.
Тип и материал жилища был разнообраз-
ным и зависел как от местных традиций, так
и от социального и имущественного состоя-
ния владельца. Большая часть ж и л и щ кре-
стьян и ремесленников вплоть до конца
средних веков воздвигалась из ивняка, по-
к р ы т о г о обмазкой, из бревен или плохо оте-
санного камня, кое-где встречались и полу-
землянки, к р ы т ы е соломой.
Во Франции к ю г у от Л у а р ы зажиточный
крестьянский дом представлял собой со-
оружение из б о л ь ш и х г р а н и т н ы х блоков с
узкими о к о н н ы м и проемами, оставленными
в кладке. Ц о к о л ь н ы й этаж использоьзлся
как погреб и помещение для живности. К
двери ж и л о й части вела каменная лестница
высотой водин-два метра. Двускатная кров-
ля покрывалась сланцем или каменными
плитами, в д р у г и х местах — черепицей.
К северу от Л у а р ы , а т а к ж е в Германии и
А н г л и и дома были первоначально бревен-
44
чатыми, а с XI века их заменяют ж и л и щ а на
каменном цоколе, н а д к о т о р ы м возвышались
два-три этажа. Д е р е в я н н ы е каркасы этажей
заполняли глиной с рубленой соломой, кам-
нем. Но еще и в X I I веке дерево продол-
ж а ю т ш и р о к о применять даже в строитель-
стве храмов, а при возведении оборонитель-
н ы х сооружений — ив XIII веке.
Городские дома в X I I веке, как правило,
не отличались от сельских, однако имен-
но в городах каменное строительство рас-
пространяется с большей интенсивностью.
Сперва это относилось к усадьбам таких ре-
месленников, где имелись г о р н ы и печи, —
пекарей, кузнецов и т. п. Затем в Германии
в XIII веке зажиточные б ю р г е р ы начинают
строить из камня и прежде всего особое од-
нокомнатное высокое сооружение (так на-
зываемое Kemenate), где хранились на слу-
чай пожара наиболее ценные вещи.
Основным типом отопления в средневе-
ковом доме был о т к р ы т ы й очаг, располо-
ж е н н ы й поодаль от стен, с устроенным над
ним в ы т я ж н ы м козырьком. Пол очага б ы л
выложен камнем и обмазан глиной. В холод-
ной А н г л и и ц о к о л ь н ы й этаж покрывался
каменным сводом, а не деревянными стропи-
лами для предотвращения пожарной опасно-
сти от разводимого в комнате о т к р ы т о г о
огня. Дрова сжигал ись на небольших решет-
ках, как это видно на с к у л ь п т у р н ы х изобра-
ж е н и я х в Реймском соборе.
О к о н н ы е проемы часто оставались от-
к р ы т ы м и , особенно на юге, где сохранялись
римские традиции. Стекла были редкостью
и применялись главным образом в церквах.
О к н а в частных домах затягивались перга-
меном или промасленной тканью, ч т о б ы за-
щ и т и т ь ж и л и щ е от мороза и ветра, а кроме
т о г о , нередко зарешечивались и закрыва-
лись ставнями. Л е т о м в таком доме б ы л о
более или менее светло, но зимой света не
хватало. Свет давал очаг, куда подбрасы-
вали в случае необходимости пучок соломы.
Пользовались (в более состоятельных до-
мах) и масляными лампами из глины, стекла
и металла, которые подвешивали на стенах.
От таких светильников на все вещи сади-
лась сажа и стоял смрад. П о э т о м / те, кто
мог это себе позволить, предпочитали свечи,
к о т о р ы е делали из сала специалные масте-
ра-свечники. Восковые свечи, в отличие от
сальных, были д о р о г и , ими могли пользо-
ваться только феодалы и церковь.
Снабжение водой б ы л о не менее прими-
т и в н ы м : иногда во дворе вырывали коло-
дец, на ю г е (в Италии) нередко собирали
д о ж д е в у ю влагу в специальные цистерны,
размещавшиеся на чердаках. Чаще прихо-
дилось х о д и т ь за водой к городским фон-
танам.
Канализация составляла серьезную про-
блему средневекового жилища. О т х о ж и е
места были далеко не в каждом доме. Гряз-
н у ю воду и твердые отбросы выливали
о б ы ч н о в специальные ямы для нечистот,
к о т о р ы е опорожнялись время от времени.
Предписания городских властей строжайше
запрещали выливать нечистоты на улицу,
но т р у д н о представить, что подобные за-
преты соблюдались достаточно строго.
Баня — столь характерное явление гре-
ко-римского мира — стала в средние века
редкостью. Общественными банями (типа
римских терм) западное средневековье прак-
тически не пользовалось, во всяком случае,
до XIII века, да им и не б ы л о места в усло-
виях, когда общественная жизнь резко со-
кратилась. Не б ы л о бань и в частных жили-
щах, пожалуй, т о л ь к о в н е к о т о р ы х мона-
стырях строились помещения для мытья:
так, в Клюнийском аббатстве в XI веке су-
ществовала д ю ж и н а деревянных клетушек,
с л у ж и в ш и х умывальнями. Но в XIII веке
баня становится модой. В Париже в 1292 го-
ду б ы л о по меньшей мере двадцать шесть
общественных бань, да и в частных домах
о х о т н о купались в лоханях, особенно после
еды. В парижских общественных банях б ы -
ли устроены парильни, т у т же можно б ы л о
побриться и помыть голову. Немецкий поэт
Николай де Бибера оставил описание эр-
45
фуртских бань XIII века. Его внимание осо-
бенно привлекла юная красотка, которая де-
лала массаж „своими нежными руками". Ци-
р ю л ь н и к брил там с таким искусством, что
,,ни одна капля пота не проступала на л и ц е "
клиента. Если человек устал после купания,
его ждала удобная постель, а тем временем
женщина ,,с лицом девственницы" делала
клиенту прическу. При этом ни малейшего
выражения недовольства — и за все это
б р а л и т о л ь к о о д и н денарий! Впрочем,трудно
сказать, где в этом описании истина пере-
ходит в и р о н и ю , так как из д р у г и х сведений
мы узнаем, что средневековые бани, где под-
час м у ж ч и н ы мылись вместе с женщинами,
оставляли м н о г о г о желать и по части нрав-
ственности и по части г и г и е н ы .
Специальных кухонь рядовое частное
ж и л и щ е средневековья не знает. Как прави-
ло, ею служила комната, в которой разме-
щался очаг, она же была столовой. Т о л ь к о
в замках и в монастырях приготовление пи-
щи б ы л о вынесено в особое помещение.
Монастырские к у х н и представляли собой
сооружения, п о к р ы т ы е своеобразным сво-
дом пирамидальной формы, обеспечивав-
шим л у ч ш у ю тягу.
Над очагом находился ч у г у н о к , подве-
шенный на специальном к р ю к е . Рядом, на
стойке, размещалась вся кухонная утварь:
кочерга и щ и п ц ы для огня, шумовка и сито,
большая вилка с двумя зубцами, решетка и
шампуры для приготовления ж а р к о г о , зер-
нотерка и мельнички для пряностей. На по-
лу в т р е н о ж н и к а х покоились г о р ш к и , на
этих же т р е н о ж н и к а х их ставили и на огонь
(в средние века мясо чаще приготовляли в
г о р ш к а х и на решетках, нежели в бронзо-
вых котлах, как это б ы л о раньше). Здесь же
над очагом подвешивали мясо — сушить и
коптить. Готовили на о т к р ы т о м огне и в
золе — к у х о н н ы е печи появляются т о л ь к о
в XV веке. В кухне-столовой, о б ы ч н о возле
стены, находился стол, уставленный все-
возможной кухонной утварью. Д р у г о й стол
прямоугольной формы, служил обеденным,
возле него стояла скамья или табуреты, здесь
же находился и буфет с посудой.
В средние века не хватало металла, а
керамическое производство не получило
б о л ь ш о г о распространения в Западной Ев-
ропе. Соответственно в домашней утвари
возрастает значение изделий из дерева. Ан-
т и ч н ы е глиняные пифосы ( б о л ь ш и е с о с у д ы
для хранения зерна и жидкостей) уступают
место деревянным бочкам — профессия бо-
чара получает огромное распространение.
Из дерева изготовляли тарелки, л о ж к и , все-
возможные столовые п р и б о р ы . В крестьянс-
ком б ы т у даже в начале X I V века деревянная
и отчасти оловянная посуда преобладала над
глиняной. Еще более редкой была стеклян-
ная посуда, хотя кое-где в Европе (в част-
ности, в Рейнской области) прочно сохраня-
лись традиции римского стеклоделия, с той
т о л ь к о разницей, что мастерские были пе-
ренесены из городских центров в глубь
леса. Фарфора средневековая Европа еще не
знала и в б о г а т ы х домах пили из кубков —
хрустальных, золотых и серебряных. Мас-
совое изготовление стеклянной посуды и
предметов домашнего обихода (стаканов,
флаконов, ламп из прозрачного и цветного
стекла), начинается лишь в X I I I — X I V веках.
Как и каркас ж и л о г о дома, средневеко-
вая мебель, сделанная о б ы ч н о из дуба и
ореха, была тяжелой и громоздкой. Плот-
ные стойки и т о л с т ы е доски соединялись
простыми пазами и скреплялись гвоздями.
Она казалась еще массивней о т т о г о , ч т о
снаружи часто была обита железом. О б ы ч н о
столом служила длинная и прочная доска,
лежавшая на козлах. Сидели преимущест-
венно на скамьях или табуретах простей-
шей к о н с т р у к ц и и : н о ж к и тех и д р у г и х плот-
но вгонялись в ,,тело" доски-сиденья и за-
креплялись клиньями. Утварь размещалась
на к у х о н н ы х столах или полках, а невысокие
шкафы-поставцы употреблялись под при-
пасы. Д л я о д е ж д ы и белья служили лари
(сундуки), а верхние вещи домочадцы,
сняв с себя, развешивали на оленьих рогах.
46
Ш т а н ы и рубаху снимали уже лежа в постели
и закладывали под п о д у ш к у . Массивность и
грубость средневековой мебели, редко пе-
реставляемой с места на место, камуфлиро-
валась мягкими тканями: столы покрыва-
лись скатертями, скамьи — подушками. Там,
где дерево не закрывали (двери, стенные
панели), его раскрашивали. Мебели б ы л о
немного даже в зажиточном доме, и изготов-
лял ее о б ы ч н о т о т же мастер-плотник, ко-
т о р ы й и возводил дом и производил отде-
л о ч н ы е работы. Его орудием служили мо-
л о т о к и т о п о р с длинной р у к о я т ь ю , пила
и тесло, молоток и бурав. Рубанки не за-
свидетельствованы ранее XIII века.
Постепенно (прежде всего, по-видимо-
му, в Италии) от п л о т н и ч н о г о дела стало
отделяться столярное. Мастера начали про-
изводить мебель с в ы д в и ж н ы м и ящиками (в
Италии она известна с VIII века) и искусно
обрабатывать н а р у ж н у ю поверхность шка-
фов и ларей. Фанеровка позволила использо-
вать более дешевые и более легкие сорта
дерева, к о т о р ы е снаружи покрывались тон-
кими досками л у ч ш и х пород. На ю г е Ев-
р о п ы фанеровка была известна уже в римс-
кий период, севернее, за А л ь п ы , она прони-
кает к XIII веку. Цех столяров производил
также резьбу по дереву, п о л у ч и в ш у ю ши-
рокое распространение уже позднее, в X V —
X V I веках.
Токарный станок б ы л известен в сред-
ние века, и мы встречаем в рукописях время
от времени изображение в ы т о ч е н н ы х дета-
лей мебели, преимущественно ножек для
кроватей, стульев, столов и табуретов.
Помимо деревянной мебели в употреб-
лении были изделия из ивняка: плетеные
колыбели и корзины наряду с клетками и
ульями из т о г о же материала были известны
повсеместно, использовались в быту.
43
Тип городского дома к югу
от Луары и за Альпами.
Фреска. Начало XIV в.
Сиена
 •к.

173 17 S
Охота с соколом. Символ вассальной верности
Миниатюра. XIII о. рыцарства итальянского
174 города Прап)о Роберту
Воин-лучник. Анжуйскому
С миниатюры начала XIV о.

охота и т у р н и р ы составляли существенный

компонент его времяпрепровождения.
О х о т у в аристократической среде це-
нили и превозносили в средние века прежде
всего как поле деятельности, на котором
рыцарь мог показать свою силу и отвагу,
ибо сражение с раненым вепрем или медве-
дем б ы л о столь же опасным, как и едино-
борство с в о о р у ж е н н ы м врагом. П о г о н я за
дикими оленями развивала искусство вер-
ховой езды, необходимое воину. Но в о х о т е
на птицу не б ы л о такой рыцарственности,
никакой аристократ не стал бы гордиться
умением стрелять из лука, ибо лук б ы л низ-
шим оружием — оружием крестьянина и
горожанина, поэтому на птицу охотились с
соколами.
В средние века создалось предание о том,
что т у р н и р ы появились во второй поло-
вине XI столетия. На самом деле, видимо,
эта имитация сражения существовала много
раньше и восходила, возможно, к языческим
обычаям. Т у р н и р ы устраивали короли и
бароны, и на эти состязания собирались ры-
цари с разных концов Европы, причем сре-
ди них могли б ы т ь и представители высшей
аристократии.
Вокруг четырехугольного ристалища
возводился двойной деревянный барьер:
внутренняя стена была сравнительно низ-
кой, наружная — довольно высокой. Рядом
физической силой, и поэтому мускульная си- воздвигали деревянные помосты, где сидели
ла — одно из важнейших рыцарских досто- судьи и дамы, п р и в ы ч н ы е к кровавым раз-
инств. Д р у г о е непременное качество ры- влечениям. Герольды возглашали имена
царя — отвага. Немецкий поэт Гартман фон участвовавших в турнире рыцарей и про-
Ауэ (ум. между 1210—1220) повторяет пого- славляли подвиги, совершенные этими ры-
ворку каролингских времен: ,,Кто до две- царями раньше.
надцати лет остается в школе, не садясь Условия турнира были разнообразными.
верхом, годится т о л ь к о на то, ч т о б ы стать О б ы ч н о он начинался поединком рыцарей,
с в я щ е н н и к о м " . Соответственно образ жиз- так называемым joute. Задача могла сводить-
ни рыцаря был иным, нежели у школяра: ся к тому, ч т о б ы нанести противнику мет-

128
 Конечно, внутреннее устройство, как и
убранство дома, зависело от имущественно-
го и ю р и д и ч е с к о г о статуса его владельца.
Но что существенно в средневековом до-
ме — это исчезновение характерной для
античности обособленной женской поло-
44 вины (гинекея); в средние века семья сплачи-
Хижина-пазанка.
С миниатюры. 1083
вается, внешне объединенная общим очагом
и общей спальней. В спальне б о г а т о г о дома
стояла огромная кровать, шириной до че-
т ы р е х метров, размещавшаяся на возвыше-
нии, куда вели одна-две ступени; сверху ее
закрывал балдахин, опиравшийся на колон-
ки. На кровати б ы л постепен тюфяк, наби-
т ы й соломой и сеном, поверх него клали
матрас из шерсти и хлопчатой бумаги. Белье
в богатом доме б ы л о из белого полотна,
л ю д и победнее довольствовались цветным.
Богатые горожане накрывались с у к о н н ы -
ми одеялами, отделанными мехом, под ко-
т о р ы е подкладывали еще перину, соответ-
ствовавшую размерам кровати и набитую
ватой и пухом. Из ваты и пуха делались так-
же подушки. О г р о м н ы е размеры кровати
были не т о л ь к о вещественным выражением
материального благополучия, но служили и
45 целям гостеприимства: приятного гостя хо-
BojcedcHuc дома. зяева могли п о л о ж и т ь вместе с собой в одну
С миниатюры XII о.
постель.
В домах победнее, особенно в деревенс-
46 ких, спальня не отделялась от столовой-кух-
Обшивка кровли
бревенчатого дома. ни. Такой дом состоял о б ы ч н о из о д н о г о
С миниатюры XII в. ж и л о г о помещения с одной печью-очагом,
служившим и для приготовления пищи и
для отопления. К этому помещению примы-

м
| о
кали с л у ж б ы : сарай, стойло для скота, зак-
рома, а в нем самом громоздились стол, кро-
вать родителей, детская колыбель, лохань,
где купали детей, мешки с зерном, инстру-
менты.
Специфической особенностью англий-
ской сельской усадьбы было раздельное
сооружение ж и л о г о корпуса и холла: пер-
вый был предназначен для интимной жизни,
47 —
Строительная техника. второй — для своего рода общественной;
Миниатюра. 1240 здесь владелец и его зависимые л ю д и соби-

48
48
Тип городского дома
к северу от Апьп.
Павка аптекаря.
Миниатюра. Начало XIV в.
р.шись для совместной трапезы, здесь вдоль Но дом б ы л не т о л ь к о жилищем в пря-
< им) ставили ложа для ночлега слуг. П о л ы мом смысле слова — местом, где спали и
н и ж н е г о этажа в средневековом ж и л и щ е ели, принимали гостей и воспитывали детей.
Ьыпи земляными, в б о г а т ы х домах — в ы - Работали (особенно в городе) там же, где
мощенными п л и т к о й . Деревянные п о л ы ж и л и : в нижнем этаже г о р о д с к о г о дома
и г р х н и х этажей, защищая от холода, вме- о б ы ч н о размещалась мастерская или лавка,
c i e с тем давали п р и ю т (как и балдахины здесь же хранились сырье и инструменты, и
н.1д кроватью) бесчисленным насекомым. интимная жизнь незаметно переходила в
Ковров в з а ж и т о ч н ы х ж и л и щ а х б ы л о до- деловую. Средневековье не знало т о г о по-
попьно много, их вешали на стены, насти- следовательного отделения труда и бы-
илни на сиденья, но не клали на пол. Пол та, какое складывается в индустриальную
покрывали, смотря по времени года, сеном эпоху.
или свежей травой. В одной из так назы- Как средневековое ж и л и щ е порывает с
ваемых „ К е м б р и д ж с к и х песен" девушка го- четким планом римского дома, так и сред-
ворит, приглашая к себе п о д р у ж к у невековый город не приемлет с т р о г у ю пла-
„ К о в р ы повсюду постланы, нировку а н т и ч н о г о муниципия. В средневе-
Сиденья п р и г о т о в л е н ы , ковом городе нет ни форумасегообществен-
Цветы везде рассыпаны,
С травой д у ш и с т о й с м е ш а н ы " *
Именно такой представляется убранная гор-
ница: скамьи, п о к р ы т ы е коврами или накид-
ками, и разбросанные по полу ароматные
цветы и травы.
Ги де Базош (французский поэт-вагант,
б о г а т ы й каноник) в письме к матери описы-
вает свой дом: его нельзя назвать большим
или великолепным, но он удобен для жилья.
Его верхняя часть с „ о к о н н ы м и глазницами"
высоко поднимается над служебными по-
мещениями, оттуда х о р о ш о виден город и
лежащие за его пределами луга и виноград-
ники. Внизу расположены покои, предназ-
наченные для о т д ы х а и для труда. Выкра-
шенные белым стены могут поспорить с
паросским мрамором, панель сверкает мно-
жеством красок. И снова Ги де Базош воз-
вращается к окнам: их стекла впивают пре-
лесть зеленеющего сада и благоуханно
цветущих кустов, они преграждают доступ
вредоносным ветрам и п р о п у с к а ю т л и ш ь
половину дневного света. К о в р ы и очаг
содействуют о щ у щ е н и ю уюта, а п т и ц ы в
клетках в л ю б о е время года восопризводят
гармонию весенних рощ.
49
' П е р е в о д М. А. Гаспарова. Бонн. Миниатюра. XIII е.
 ными сооружениями, ни ш и р о к и х вымощен-
н ы х улиц с портиками по обеим сторонам.
Кое-где а н т и ч н ы е сооружения б ы л и при-
способлены под новые н у ж д ы : арены цирка
застроены ж и л ы м и зданиями, гимнасии пре-
вращены в церкви, храмы — в башни (мы
уже говорили в ы ш е о переоборудовании
маяков в колокольни). Дома теснятся те-
перь в узких и к р и в ы х улочках, и от нави-
с а ю щ и х вразнобой эркеров улочки кажутся
еще более узкими и кривыми. Ширина улиц
средневекового города сильно варьировала.
Наиболее т и п и ч н а улица шириной в семь-
восемь метров (такова, например, ширина
важной магистрали, которая вела к собору
Парижской богоматери). Маленькие у л и ц ы
и переулки были значительно уже — не бо-
лее двух метров, а во многих старинных го-
родах встречались у л о ч к и шириной и в
метр. Одна из улиц старинного Брюсселя
носила название ,,Улица одного человека",
свидетельствующее о том, что два человека
не могли там разойтись. Уличное движение
составляли три элемента: п е ш е х о д ы , жи-
вотные, повозки. По улицам средневеко-
в ы х городов часто гнали стада. Но не сле-
дует думать, что в средние века не заботи-
лись о красоте улиц. Особенно большая за-
бота об этом проявлялась в Италии. В Тос-
кане, например, служащие магистратур, за-
нимавшиеся инспекцией улиц, назывались
„ ч и н о в н и к а м и у к р а ш е н и я " . Если с дворцом
соседствовало уродливое или бедное зда-
ние, его собственнику выделялись средства
на перестройку. Во Флоренции в 1325 году
б ы л о принято постановление, предписы-
вающее строить из камня дома определен-
50—53 ной в ы с о т ы . Средневековые городские
Кухня, утварь, поджарива-
дома не имели нумерации, ее заменяли отли-
ние птицы на вертепе,
разделка мяса чительные знаки — барельефы на религи-
перед подачей на стол, озные с ю ж е т ы , с к у л ь п т у р н ы е п о р т р е т ы
сервированный стоп.
С миниатюры начала XIV в. владельцев и т. п., являвшиеся одновремен-
но и украшением домов. Перекрестки часто
украшались крестами. Существенным деко-
ративным элементом оформления во мно-
гих городах Италии и Франции б ы л и город-

52
и , 55
I lii/Kiiccm«o герцога Виль-
.ччи.иа З а е о е е о т е л я нака-
нунг Литвы при Гастингсе;
mu)iuicu гласят: еда приго-
тчапяс.тся, слуги г.рислужи-
шнот, е п и с к о п Одо благоспо-
чпяет тралег/.
С. гобелена 1120 г.

Применение ножа и еипки.

(. миниатюры XI е.

ские фонтаны, расположенные, как прави-

ло, на площадях.
Содержание улиц в порядке и чистоте
составляло п о с т о я н н у ю заботу г о р о д с к и х
впастей. Серьезную проблему представлял
вопрос, куда девать мусор и н е ч и с т о т ы :
большей частью их сбрасывали в реки или в
близлежащие рвы, подчас для этой цели
использовали древнеримские сооружения.
Служба мусорных повозок была организо-
вана в Париже л и ш ь в X I V веке, в Амьене б ы л о принято в 1331 году в Праге. О н о пред-
— в XV веке. В н е к о т о р ы х городах жители писывало горожанам засыпать ямы на ули-
о т д е л ь н ы х улиц нанимали мусорщиков за цах и удалять все, что мешает д в и ж е н и ю .
собственный счет. Первые сведения о мо- Но так обстояло дело далеко не во всех
с т о в ы х исходят из Парижа конца X I I века. городах средневековой Европы. Первая
Каждому горожанину вменялось в обязан- мощеная улица в богатом немецком городе
ность заботиться о том, ч т о б ы улица перед Аугсбурге появилась т о л ь к о в начале XV
его домом была замощена. По инициативе века, и еще в конце этого столетия жители
короля эта мера была введена впоследствии города Рейтлингена уговаривали императо-
и в д р у г и х городах, так что к X I V веку ули- ра Фридриха III (1440—1493) не приезжать к
цы важнейших французских городов имели ним, однако он не послушался совета и едва
мостовые. Постановление о мощении улиц не погиб в грязи вместе с л о ш а д ь ю . Водо-

53
 с т о ч н ы е канавы появляются т о л ь к о в X I V —
XV веках, да и то л и ш ь в к р у п н ы х городах.
В описании города Реймса, относящемся
к XI веку, говорится, что он состоял из т р е х
частей: церковной, королевской и купе-
ческой. Планы Парижа ( X V I век) о т м е ч а ю т
наряду с официальной т а к ж е университетс-
к у ю и коммерческую части города. Купе-
ческие кварталы городов, как правило, рас-
полагались у ворот и мостов, а иногда и на
самих мостах. Такое распределение город-
ской т е р р и т о р и и складывалось большей ча-
с т ь ю стихийно, но иногда и не без вмеша-
тельства г о р о д с к и х властей. Известны мно-
гочисленные постановления, т р е б у ю щ и е
удаления на окраину города боен и коже-
венных мастерских из санитарных сообра-
ж е н и й ; в ряде городов такой же участи под-
верглись к о т е л ь щ и к и из-за производимого
ими шума. В Сиене в конце X I V века б ы л о
внесено предложение, ч т о б ы представители
о т д е л ь н ы х ремесел селились т о л ь к о в от-
веденных для них местах. Специальные
кварталы существовали и для н е к о т о р ы х
этнических г р у п п . Наиболее известны гет-
то, но они не единственные примеры т а к о г о
рода: в германских городах, например, как
правило, славяне селились отдельно от
немцев, в о с о б ы х кварталах проживали и
ломбардцы.
Первоначально единственными общест-
венными сооружениями в городе б ы л и цер-
кви. Городской собор — это а р х и т е к т у р н ы й ,
идеологический и даже в каком-то смысле
хозяйственный центр города. Вокруг него
57—59
Образцы средневековой ме-
лепятся лавки ремесленников и торговцев.
бели и утвари: У его портала завязываются научные и по-
ступья, кучной ларь
литические дискуссии, здесь же в празднич-
(сделан топором,
пазы скреплены кольшкапи), ные дни разворачиваются театральные зре-
бочка для мол ока, лища, подчас руководимые духовенством.
бочарная доска и бадья,
С миниатюр XI в.
Соборная колокольня определяет город-
60 ское время, а ее т р е в о ж н ы й звон в неуроч-
Стул, выточенный на токар- н ы й час возвещает бедствия — пожар, на-
ном станке.
С рельефа собора в Шартре. бег неприятеля, внезапную эпидемию.
XIII в. Ранние церкви Западной Европы — ро-
манские постройки, п е р е к р ы т ы е цилиндри-

54
ческими коробовыми сводами, распор кото-
рых передавался на стены на всем их про-
тяжении. Отсюда массивность стен, к тому
же нередко у к р е п л е н н ы х контрфорсами —
п р и м ы к а ю щ и м и к стенам устоями. Про-
странство раннехристианского храма, по-
добно пространству его предшественницы,
раннехристианской базилики, организовано
по горизонтали — ее основная ось проле-
гает от западного портала (главного входа)
к алтарной апсиде, где помещается ж е р т -
венник и где священник совершает гла-
в н е й ш у ю часть богослужения. От ранне-
христианской базилики романский храм уна-
следовал и элементы декора, прежде все-
го мозаику (в Италии) и настенную живопись
(в Германии, Франции).
Примерно в середине X I I века романское
зодчество начинает вытесняться готичес-
ким, и в XIII столетии готическая архитек-
тура достигает расцвета. Название „ г о т и -
ч е с к и й " — условное и странное. В готи-
ческих храмах нет н и ч е г о собственно „ г о -
т и ч е с к о г о " , варварского, — французы го-
раздо удачнее называют готический стиль
„ о ж и в н ы м " , то есть стрельчатым. Казалось
б ы , готический храм немногим отличается
от романского. Их планы с х о д н ы : в основе
того и другого лежит длинный „корабль" —
неф; по обеим сторонам от него — боко-
вые нефы; „ к о р а б л ь " пересечен под пря-
мым углом поперечным нефом — трансеп-
том; на востоке здание замыкается алтарной
апсидой или „ в е н ц о м капелл", то есть се-
рией (четыре-пять) апсид, на западе распо-
ложен главный вход, фланкированный дву-
мя башнями. О д н а к о применение стрель-
чатой дуги придало готическому храму со-
вершенно иной характер, и н у ю эстетичес-
к у ю цель. Стрельчатая дуга явилась вели-
колепным инженерным решением, позво-

61. 62 63
Плотничий инструмент: Токарный станок.
пилы (ромовая и двуручная), С инициала миниатюры XIV е.
тесло, топор, рубанок.
С мозаики XII а.

ЛИВШИМ облегчить давление свода и в силу
э т о г о уменьшить массивность стен; в готи-
ческом храме устранены те элементы клад-
ки, к о т о р ы е не несли никакой механической
нагрузки, и здание предстает перед зрителем
как обнаженный каркас с п о д ч е р к н у т ы м и
линиями „ р е б е р " . Одновременно с этим
стрельчатые дуги как бы переместили ос-
новную ось храма: из горизонтальной она
превратилась в вертикальную, и вертикаль-
ная ориентация г о т и ч е с к о г о зодчества под-
черкивалась высотой относительно л е г к и х
стен, с т р о й н о с т ь ю пилястров, на к о т о р ы е
опирались стрельчатые дуги, башенками и
ш п и л я м и / о г р о м н ы м и окнами. Распор свода
погашался не тяжеловесными контрфор-
сами, но с п о м о щ ь ю изящных аркбутанов,
п е р е к и н у т ы х над б о к о в ы м и нефами. Вы-
сокие стрельчатые проемы между главным
и б о к о в ы м и нефами позволяли воздуху сво-
бодно переливаться из о д н о г о помещения в
другое, создавая впечатление органического
единства пространства.
Ж и в о п и с н ы й и мозаичный декор усту-
пает место витражам, рельефу и скульптуре.
Объемные каменные фигуры украшали как
интерьер, так и порталы церкви (особенно
западный, буквально наполненный скульп-
т у р н ы м и изображениями), и скульптурное
распятие стало логическим центром вну-
т р е н н е г о пространства храма. Цветные сте-
56
64
Ремесленные мастерские
ювепира, булочника.
Миниатюра. XII в.
Ремесленные мастерские
бочара, скорняка.
Витраж. XIII в.
Собор в Шартре
кла витражей, причудливо преображавшие
солнечный свет, создавали иллюзию реаль-
ного присутствия библейских и ж и т и й н ы х
персонажей. Но в храмовый декор проника-
ли не только герои христианской легенды —
здесь нашлось место для сцен трудовой
жизни, для светских властителей, для ска-
з о ч н ы х ж и в о т н ы х . Храм был микрокос-
мом средневекового человека, вмещавшим в
себя весь мир.
Постепенно по мере укрепления город-
ской самостоятельности и роста купеческих
богатств в городах начали возводить новые
общественные здания: помещения город-
с к и х советов (ратуши) и к р ы т ы е р ы н к и (в
Б р ю г г е т о р г о в ы й центр представлял собой
сложное сооружение, куда по специальному
к р ы т о м у каналу заходили морские суда),
б о л ь н и ц ы и колледжи, общежития посе-
лившихся в городе студентов, склады и це-
х о в ы е помещения.
Ратуша — символ городской независи-
мости — имела о б ы ч н о в нижнем этаже
склад или арсенал; по фасаду нижний этаж
украшался аркадами, над ним был устроен
парадный зал и ряд меньших помещений
для заседаний. Подражая феодальному зам-
ку, ратуша включала в себя беффруа —
б а ш н ю , где висел набатный колокол, разме-
щалась городская тюрьма и хранились го-
родские хартии и казна.
 Город стягивался п р о ч н ы м поясом обо-
ронительных сооружений, без к р е п о с т н ы х
стен он не мог существовать. О д н о из самых
сильных впечатлений участников 4-го Кре-
стового похода — греческий город Андра-
вида, не имевший укреплений; на своей ро-
дине т а к о г о поселения им не приходилось
встречать. Городские укрепления представ-
ляли с л о ж н у ю систему сооружений. Зубча-
т ы е стены (конфигурация к о т о р ы х опре-
делялась н е о б х о д и м о с т ь ю предоставить за-
щиту не т о л ь к о старым кварталам, но и
тем, к о т о р ы е возникли по соседству — о т с ю -
да второй и даже т р е т и й ряд стен) воздви-
гали на холме или над рекой, как бы продол-
жая препятствия, созданные самой приро-
дой. С т е н ы укрепляли башнями, к о т о р ы е
господствовали над узкой полосой между
рядами стен. П о д х о д к воротам был неши-
рок, ограничен стенами и непременно кри-
вой, а над рвом, о к р у ж а в ш и м крепость,
устраивали подъемный мост, контролиру-
емый из города. Город еще более замкнут в
себе, еще более насторожен, чем каждый его
дом, — и это несмотря на его т е с н у ю эко-
номическую связь с о к р у ж а ю щ и м простран-
ством, без к о т о р о г о он не может существо-
вать и со с т о р о н ы к о т о р о г о он в то же
время постоянно ожидает опасность.
Концентрированность населения в го-
роде имела свои в ы г о д ы и свои отрицатель-
57
ные стороны. Впрочем, численность городс-
к о г о населения не следует преувеличивать:
даже в X I V — X V веках крупнейшие города
Германии, как Л ю б е к и Н ю р н б е р г , обладали
л и ш ь двадцатитысячным населением; го-
род в десять т ы с я ч жителей считался зна-
чительным, немало б ы л о городов, где оби-
тало две-три т ы с я ч и жителей. Город был
сильнее, богаче деревни, оборона его ока-
зывалась более надежным делом, городская
жизнь — интенсивнее и разнообразнее. Но
вместе с тем город был грязнее деревни, и
его санитарное состояние оставляло же-
лать л у ч ш е г о . Многочисленные постанов-
ления г о р о д с к и х властей, т р е б у ю щ и е уда-
ления на окраины опасных в санитарном
о т н о ш е н и и производств, говорят о важно-
сти этой проблемы. Понимали и опасность
заражения: прокаженным и больным запре-
щалось пользоваться общественными баня-
ми, больницы для заразных б о л ь н ы х и леп-
розории строили за городской чертой. Но
эти меры б ы л и далеко недостаточными, да
и не всегда соблюдались. Не удивительно,
что эпидемии, вспыхивавшие время от вре-
мени, поражали города в первую очередь
из-за грязи в них и скученности поселения,
унося огромное число жизней. Особенно
разрушительными были последствия эпиде-
мии чумы — „ ч е р н о й смерти", охватившей
около 1348 года всю Европу. Статистика тех
1

65
Общий вид средневекового
города к северу от Апьп.
Миниатюра. Начало XV в.

лет, конечно, была приблизительной, хро-

ники сохранили совершенно невероятные
цифры, но даже о с т о р о ж н ы е исследователи
(например, Д. М. Петрушевский) допуска-
ют, что „черная смерть" в А н г л и и унесла
половину населения, причем дворянство,
по-видимому, пострадало меньше, чем дру-
гие общественные слои, ж и в ш и е более ску-
ченно.
Чума •— подлинный бич средневековья.
Врачи практически не могли распознавать
это заболевание. О н о фиксировалось, как
правило, слишком поздно, когда остановить
его было уже невозможно. Возбудители бо-
лезни б ы л и неизвестны, лечения как тако-
вого не существовало вообще, смертность
среди заболевших нередко, даже и в более
позднее время, составляла 77—97 процен-
тов. И с п ы т а н н ы м рецептом, к о т о р о г о при-
держивались в народе вплоть до X V I I века
да и позже, б ы л о cito, longe, t a r d e — бежать
из зараженной местности скорее, дальше и
возвращаться позже.
Медицинская помощь в эпоху средневе-
ковья была развита слабо. В н е к о т о р ы х го-
родах не б ы л о своего врача и приходилось кви (locus religiosus), как правило, она
обращаться в соседний, что, разумеется, составляла единое целое с церковным зда-
б ы л о доступно лишь немногим. Больницы нием и помещение для б о л ь н ы х и пилигри-
обслуживали монахи и монашенки, не имев- мов находилось о к о л о алтаря. С конца X I I
шие специальной подготовки. века появляются больницы, основанные
Больницы занимали своеобразное поло- светскими лицами — городскими сеньорами,
жение в жизни средневекового общества. а несколько позднее — состоятельными го-
Их функции далеко выходили за рамки про- рожанами. Больница и церковь разделяются
сто л е ч е б н о г о заведения. В раннее средне- теперь и в строительном о т н о ш е н и и , со-
вековье б о л ь н и ц ы основывались преимуще- ставляя два раздельных здания, это, однако,
ственно церковными учреждениями — мо- не меняло положения больницы как у ч р е ж -
настырями, церквами, и епископами и пред- дения, пользующегося покровительством
назначались не т о л ь к о для б о л ь н ы х , но глав- церкви. Со второй половины XIII века начи-
ным образом для пилигримов, странников, нается процесс коммунализации больниц, в
здесь же находили п р и ю т и нищие. Боль- полной мере проявивший себя уже в следу-
ница рассматривалась как место, находя- ющем с т о л е т и и : г о р о д с к и е власти стремятся
щееся под покровительством и защитой цер- принять участие в управлении ими или даже

58
полностью взять их в свои руки. Параллель-
но изменяются и функции больниц: они пре-
вращаются в благотворительные учрежде-
ния, доступ в к о т о р ы е о т к р ы т т о л ь к о б ю р -
герам — полноправным горожанам и мест-
ным жителям при условии внесения специ-
ального взноса. Меняется и место располо-
жения больниц: если прежде они о б ы ч н о
строились на окраине города, у городской
стены или перед городскими воротами, то
к X I V веку их все чаще и чаще с о о р у ж а ю т
в центре города и даже на р ы н о ч н о й пло-
щади. Больница перестает б ы т ь церковным
учреждением в строгом смысле слова, од-
нако она по-прежнему находится под покро-
вительством церкви и имущество ее в силу
э т о г о считается неприкосновенным. По-
59
следнее обстоятельство имело важные хо-
зяйственные и политические последствия:
состоятельные горожане о х о т н о вкладыва-
ли свои средства в больницы, обеспечивая
тем самым их сохранность, а городской ма-
гистрат использовал больницы в качестве
орудия своей территориальной политики.
Особенно ш и р о к о это практиковали города
юго-западной Германии. В 1295 году боль-
ница города Эслингена приобрела у графа
Готфрида фон Т ю б и н г е н а его права и владе-
ния в деревне Мэринген, через два года —
в деревне Вайхинген, а у рыцаря Конрада
фон Бернхаузена в этом же году лес Катцен-
бах. Поземельная книга 1304 года свиде-
тельствуете планомерной политике больни-
цы по приобретению земельных владений.
66
Городская площадь
с отходящей от нее улицей.
Миниатюра. XIV в.
67
Городские укрепления.
Каркассон. Пангсдок
К 1331 году благодаря ее действиям город
располагал уже значительной территорией
вдоль Неккара. Т е р р и т о р и и таких имперс-
ких городов, как Биберах, Мемминген, Кауф-
байрен, Нордлинген, А у г с б у р г , Ройтлин-
ген в большей своей части состояли из зе-
мельных приобретений больниц. Распола-
гая собственным имуществом и хозяйством,
б о л ь н и ц ы играли в а ж н у ю роль в финансо-
вой и хозяйственной жизни средневекового
города, особенно возросшую в X I V столе-
т и и . О н и предоставляли ссуды и пожизнен-
ные ренты отдельным бюргерам, иногда и
магистрату под небольшие проценты, а под-
час и без процента; запасы зерна, к о т о р ы м и
они располагали, в случае неурожая могли
б ы т ь использованы для обеспечения насе-
ления и регулирования цен.
Научная медицина в средние века была
слабо развита — медицинский о п ы т пере-
крещивался с магией, астрологическими
61
наблюдениями и религией. Кровопускание
и очистка желудка оставались основными,
если не единственными лечебными средст-
вами. Чтение ,,Отче н а ш " сочеталось с при-
менением п о р о ш к а из имбиря и к о р и ц ы (для
излечения перелома), а к постели человека,
уснувшего летаргическим сном, рекомендо-
вали привязать свинью. Л е ч е б н ы е свойства
приписывались драгоценным камням и все-
возможным раритетам, например печени
жабы. Еще в X I V и XV веках л у ч ш и е специ-
алисты рекомендовали такой способ борь-
бы с болезнью, как подвешивание за ноги,
ч т о б ы яд вышел из ушей, носа, рта и глаз.
Х и р у р г и я находилась под запретом, кроме
практической х и р у р г и и , которая была от-
дана не врачам, а цирюльникам. Парижский
медицинский факультет около 1300 года пря-
мо выразил свое отрицательное отношение
к х и р у р г и и . Впрочем, интерес к изучению
человеческих внутренностей уже рождал-
ся, однако он являлся на свет в суровом
средневековом обличье. Х р о н и с т Салимбе-
не рассказывает о медицинскихэксперимен-
69, 69 тах императора Ф р и д р и х а II (1212—1250),
Жизнь большого города.
Миниатюра. Начало XIV о. к о т о р ы й обильно угостил двух людей, а
Слева направо: лавки затем одного отправил спать, а другому при-
аптекаря, кондитера, меня-
лы, мастерская цирюльника,
казал бодрствовать. Через некоторое время
нобиль на коне с соколом он приказал умертвить обоих, в с к р ы т ь же-
на руке, носильщик,
л у д к и и установить, в каком случае пища
лавка оружейника, транс-
портировка бочки, возвра- усвоена лучше. Д р у г о й о п ы т Фридриха II
щающийся а город пилигрим. носил более „ т е о р е т и ч е с к и й " характер: он
Рыбак, продаюи/ий улоо,
перевозка вина, городские запер человека в плотно запечатанный
мельницы под Большим я щ и к , и когда ящик вскрыли, там нашли
м о с т о м , выдано помола, кон-
церт на реке, барки
т о л ь к о тело, но д у ш и не обнаружили; это
угольщиков обстоятельство укрепило Фридриха в его

70
Городская ратуша
и крытый рынок.
Брюгге. XIV—XV вв.

62
сомнениях о существовании посмертного
бытия. Представления об устройстве и функ-
ционировании человеческого организма ос-
тавались смутными. Ж е л у д о к трактовали
как котел, в котором пища варится с по-
м о щ ь ю огня, выделяемого печенью, слу-
жащей очагом.
Жалобами на врачей-обманщиков, на
невежественных лекарей полна средневе-
ковая литература задолго до Мольера. И
все-таки советы средневековых врачей не
всегда были совершенно бессмысленны.
Л ю б о п ы т н о е руководство по сохранению
здоровья, составленное в XIII веке ,,в соот-
ветствии с принципами салернской (меди-
цинской) ш к о л ы " , содержит ряд советов
относительно д и е т ы и г и г и е н ы . О н о реко-
мендует по утрам вымыть глаза и руки хо-
лодной водой, пройтись, ч т о б ы немного
размяться, причесаться и даже почистить
зубы. Не стоит злоупотреблять горячими
ваннами. Отправляясь спать, н у ж н о сперва
лечь на левый, потом на правый бок. Об-
жорство вредно, впрочем, следует избегать
71
Лепрозорий.
Миниатюра. Начало XIV е.
72 73 сенка вряд ли могли столь многие. Конечно,
Медицинско-анат омические Врач ставит диагноз
л редстваления. по цвету мочи. городские р ы н к и , а особенно р ы н к и таких
Вторая половина XII в. Миниатюра. Начало XIV в. б о л ь ш и х городов, как Париж, б ы л и полны
74 самых разнообразных п р о д у к т о в : дичи,
Извлечение копья и стрелы
из грудной клетки. фруктов, вин, подчас привозимых издалека.
Одна из миниатюр, иппюст- Но разнообразным и изобильным был в ту
рируюи/их наставления по
хирургии Р о ж е из Салсрно.
пору лишь стол высшей знати или б о г а т ы х
1300 купцов — рядовые горожане и крестьяне
питались иначе. О д и н английский писатель
и чрезмерного похудения. А в т о р наставляет, XIII века следующим образом изображает, с
какое вино вредно для печени и для желудка, немалой долей иронии, трапезу парижан: не-
он советует пить д о ж д е в у ю воду (она мягче сколько человек, каждый с куском ржаного
и лучшеспособствуетперевариванию пищи), хлеба, приготовляли вместе на очаге по-
а также из источников, т е к у щ и х к востоку, — хлебку, для э т о г о они, отделив к о р к у от мя-
вода, бегущая на ю г , вредит к и ш е ч н и к у . киша, опускали корку в таган с водой, при-
Он отдает предпочтение свинине перед зай- чем каждый привязывал свою корку на вере-
чатиной, но замечает, ч т о молочный поро- вочку и держал веревочку в руке. Случись
сенок и молочный я г н е н о к вредны для пе- чьей-нибудь корке исчезнуть, развариться —
чени. Впрочем, Салернский кодекс здоровья затевалась настоящая ссора! Когда пари-
вряд ли мог б ы т ь практическим руковод- жане варят бульон, продолжает издеваться
ством в поведении и диете ш и р о к и х слоев английский писатель, они приставляют к
населения Европы XII! века. Средневековая ч у г у н к у наблюдателя, к о т о р ы й должен все
пища была весьма однообразна, и размыш- время помешивать варево, ч т о б ы бульон не
лять над питательностью молочного поро- убежал и мясо не выпало из котла, а кусок

65
/1
1<>1>одскал ярмарка.
I шгском Парижский освящает
ярмарку в Ланди.
Миниатюра. Конец XIV в.
/6
Ниноградник
и давильный пресс.
Миниатюра. 1039 г.
мяса так мизерен, ч т о кошка л е г к о бы унес-
ла его. Но вот суп г о т о в : едоки сперва вы-
пивают бульон, а затем делят мясо, и каж-
дому достается обрезок величиной с играль-
н у ю кость. Разумеется, это насмешка, но
она не лишена известных оснований.
Средневековый рацион отличался от со-
временного прежде всего недостатком бел-
ков (во всяком случае, рацион п р о с т ы х л ю -
дей — крестьян и ремесленников, мясо ели
сравнительно редко, во время праздников),
а также сахара, к о т о р ы й почти не был из-
вестен в Западной Европе, а мед не заменял
его. К северу от А л ь п не знали о л и в к о в о г о
масла, так распространенного в Греции и на
Ближнем Востоке. Н е д о с т а т о ч н у ю питатель-
ность пищи обитатели средневековых го-
родов и деревень компенсировали коли-
чеством: чувство сытости ассоциировалось
с т я ж е с т ь ю в желудке, л ю д и наедались,
л и ш ь когда желудок переполнялся. Особен-
но много потребляли хлеба. М. Руш (исследо-
вавший рационы питания в рядефранцузских
монастырей и светских вотчин) определяет
ежедневное потребление хлеба монахами и
светскими людьми к концу раннего средне-
вековья в 1,6—1,7 килограмма; по расчетам
Э . Э ш т о р а в более поздний период состоя-
т е л ь н ы й горожанин съедал до одного кило-
грамма хлеба ежедневно, солдату или моря-
ку выдавалось до 700—750 граммов.
67
«т er-"er ponmN«*T<mcvui*-
*ет eпеcue r & o r e c r v s esr «
Х л е б был преимущественно ржаным,
невысокого качества. Кроме т о г о , ели много
каши, бобов (под чесночным соусом) и из-
редка сыр и рыбу (свежую, с у ш е н у ю и соле-
ную), доля овощей и фруктов в рационе то-
же была небольшой. Из-за малого потре-
бления свежих овощей в пище почти отсут-
ствовали витамины A, D, Е, К, и особенно
С; не случайно отшельники, питавшиеся ди-
корастущими плодами, отличались долголе-
тием.
Пище не хватало о с т р о т ы : пряности сто-
или д о р о г о , в о б ы ч н о й еде их заменяли соу-
сами из чеснока, лука и всевозможных трав,
а также уксусом и горчицей. О б и л ь н у ю и
ж и р н у ю пищу запивали большим количест-
вом воды. Из всех потреблявшихся тогда
видов продуктов сравнительно л е г к о усваи-
валась лишь свинина. Все остальные про-
д у к т ы способствовали несварению. По этой
причине получил распространение т и п тол-
стого человека, со вздутым животом, внешне
т у ч н о г о и д о р о д н о г о , в действительности
же плохо питающегося и страдающего от
нездоровой п о л н о т ы . И с к л ю ч е н и е составля-
ла знать, потреблявшая много дичи. Рацион
состоятельных людей был обильнее и раз-
нообразнее. В 1279 году французский пар-
ламент (судебная палата) даже принял поста-
новление, определявшее число б л ю д , съе-
даемых за обедом (суп, два в т о р ы х и де-
 серт), но это постановление далеко не всегда
соблюдалось. В одном фаблио описывается
обед, к о т о р ы й некий священник дал в честь
своего приятеля рыцаря. Сперва подал и хлеб
и вино, затем свинину и зайчатину, далее
гуся, каплунов, рыбу под соусом из перца и,
наконец, паштет. На десерт б ы л и ф р у к т ы ,
к о т о р ы е запивали вином с орехами и специя-
ми — корицей и имбирем. В п р о ч е м , б у д н и ч -
ная еда знати не была п о х о ж а на их званые
пиры.
Пили много. По данным М. Руша, по пол-
тора литра вина или пива ежедневно на че-
ловека. В разных областях были свои л ю б и -
мые напитки: во Франции — вино, в Нор-
С миниатюры 1023 г.
мандии — яблочный сидр, в А н г л и и — эль
76
Мастерская стекопьщика.
(ячменное пиво). Варварские вторжения
Миниатюра. XV е. вызвали запустение виноградников к северу
от А л ь п : разведение винограда в Ю ж н о й
А н г л и и , Северной Франции, Баварии и Шва-
бии (где римляне насадили виноградники)
практически прекратилось. Но постепенно
виноделие отвоевало свои позиции, и к 1200
году оно уже перешагнуло через Эльбу.
Вино было нужно не т о л ь к о для трапез, но
и для изготовления лекарств (вместе с олив-
ковым маслом оно б ы л о по тем временам
л у ч ш и м растворителем) и для ц е р к о в н ы х
н у ж д : литургия не могла обходиться без
вина. Виноградное сусло удовлетворяло по-
требность в сладком — привозимые с Восто-
ка сласти оставались предметом роскоши.
Ячменное пиво (брага) б ы л о известно и в
древности, но применение хмеля для пиво-
в а р е н и я — о т к р ы т и е средневековья; первое
достоверное упоминание о нем относится к
XII веку. С XII столетия о пиве упоминают
постоянно. В А н г л и ю пивоварение на основе
использования хмеля проникаете континен-
та довольно поздно — около 1400 года.
Изготовление спирта в перегонных ап-
паратах было изобретено около 1100 года,
но долгое время оставалось в руках аптека-
рей, видевших в спирте лекарство, дающее
ощущение „ т е п л о т ы и уверенности". Толь-
ко в Х1Увеке итальянский ликер, изготовляв-

68

79
Изготовление глиняной
посуды.
С миниатюры XIII в.
шийся из винограда и „ с о л н е ч н о й р о с ы " ,
как в те времена говорили, сделался серьез-
ным соперником вина и пива. В то же столе-
тие научились гнать спирт и из перебродив-
шего зерна, во второй половине X I V века
уже приходилось принимать серьезные, но
безрезультатные меры для б о р б ы с „ в о д о ч -
ным ч е р т о м " (Schnapsteufel), как окрестили
спирт.
В целом, средневековые рационы отли-
чались от современных, как мы видим, преж-
де всего большими объемами, а также од-
нообразием, приближаясь по своему составу,
особенно в ранний период, к традиционным
рационам римского типа, когда основой пи-
тания были хлеб и вино.
Сигнал к званому обеду в богатом доме
подавал слуга, в обязанность к о т о р о г о вхо-
дило, как тогда говорили, „ т р у б и т ь в о д у " ,
то есть трубить в рог, призывая гостей мыть
руки.
Слуги подавали тазы, подчас серебря-
ные, украшенные ювелирной работой, ко-
т о р ы е были наполнены водой с лепестками
роз и благовонными травами. Вытерев руки
о белые салфетки, поданные слугами, гости
усаживались за стол, и уже после них зани-
мала место семья хозяина дома.
I
Стол б ы л в ы т я н у т ы м , и рассаживались за
ним в строгом соответствии с социальным
статусом о б е д а ю щ и х : его высокий конец
предназначался для наиболее знатных го-
стей. Иногда для важных персон накрывали
особый, высокий стол, а с двух его сторон
перпендикулярно приставляли еще два сто-
ла как бы в форме б у к в ы П, при этом гости
рассаживались т о л ь к о с наружной с т о р о н ы
— внутри пространство оставалось свобод-
ным, предназначенным для действий слуг.
Стол был н а к р ы т белой скатертью, устав-
лен всевозможными украшениями. Поблизо-
сти от хозяйского места ставился невысокий
шкафчик, в котором хранились магические
предметы, предназначенные для т о г о , что-
бы проверять доброкачественность пода-
ваемых б л ю д : рог единорога (на самом деле
нарвала), окованный золотом, и так называе-
мый лангье (languier) — подставка из дра-
г о ц е н н ы х металлов, с помещенными на ней
„змеиными зубами" (видимо, это б ы л и зубы
акулы). Считалось, что при соприкоснове-
нии с мельчайшими долями отравы рог еди-
норога начнет кровоточить, как и змеиные
зубы. Вот почему, прежде чем приступить
к еде, хозяин прикасался магическими пред-
метами к подаваемой пище. Перед едой ду-
ховное лицо или ребенок читали молитву
(Benedicite), после которой все рассажи-
вались. Блюда подавали в з а к р ы т ы х сосу-
дах: как для т о г о , ч т о б ы сохранить пищу
горячей, так и для т о г о , ч т о б ы предохра-
нить ее от грязи — в пищу могли попасть на-
секомые, может, и даже мелкие ж и в о т н ы е —
и от яда (как показателен этот непроходя-
щий страх перед враждебными силами, не
исчезавший даже дома!).
Ж и д к у ю пищу ели из деревянных или
серебряных мисок с двумя ушками, к о т о р ы е
ставили п о о д н о й н а д в о и х : соседи — о б ы ч н о
мужчина и ж е н щ и н а — ели из одной миски.
Мясо подавали каждому на толстом ломте
хлеба; мясо можно было или откусывать,
или отрезать ножом — вилок для еды в оби-
ходе еще не б ы л о (кроме Италии и Визан-

тии), они использовались на кухне или для
раскладывания мяса. „ Т а р е л к у " (ломоть,
пропитанный соусом) после обеда отдавали
нищим или бросали собакам, возившимся
под столом. Л о ж к а м и пользовались редко.
О с н о в н ы м орудием, служившим за обедом,
оставались ножи. В богатом хозяйстве они
отличались своими ручками: на пасху пода-
вали н о ж и с ручками из слоновой кости, во
время п о с т а — из эбенового дерева.
Ели о б ы ч н о два раза в день. Сохранилась
средневековая поговорка, что ангелы нуж-
даются в пище раз в день, л ю д и — дважды,
азвери — три раза. К тому же ели нерегуляр-
но: праздничные пиры сменялись постами,
когда количество и характер пищи строго
ограничивался церковью. Частые голодов-
ки были бедствием средневековой Европы,
особенно в городах, зависевших от ввоза
продовольствия, правда, в период класси-
ческого средневековья они б ы л и не столь
часты, но их угроза висела над сознанием
людей. Х р о н и к и о п и с ы в а ю т неурожайные
г о д ы , столь же бедственные, как и эпидемии.
Накануне 1033 года, по рассказу бургундско-
го монаха, историка Рауля Глабера (985—
1047), Нормандия была охвачена столь
70
162
Колесный плуг, борона.
С миниатюры XIII е.
81
Соха с одним зубом.
С миниатюры XI о.
82
Плуг с передком.
С миниатюры X е.
страшным голодом, ч т о л ю д и питались лес-
ными кореньями и травами, растущими по
берегам рек, а кое-где голодающие напада-
ли на путешественников, убивали и пожи-
рали их или заманивали детей, ч т о б ы съесть
их. О н и доходили до т о г о , что вырывали
т р у п ы , и даже на рынках стала появляться
вареная человечина.
Об угрозе голода постоянно говорят
средневековые писатели, и это относится
не т о л ь к о к крестьянам и бедноте. В романе
о Ренаре-лисе г о л о д н ы й желудок — посто-
янная тема, и автор с наслаждением о п и с ы -
вает окорока, сельдь, с ы р ы , кур, угрей, за
к о т о р ы м и идет постоянная и напряженная
охота. Не удивительно, что народная фан-
тазия создает миф о стране Кокань, изоби-
л у ю щ е й всеми сортами пищи, а агиография
приписывает святым чудотворцам удиви-
тельное искусство побеждать голод.
И надо думать, ч т о голод и угроза го-
лода, переходы от праздничных пиршеств
к в ы н у ж д е н н ы м ритуальным постам, дур-
ное и неравномерное питание во многом
усугубляли неустойчивость психики людей
средневековья, их тягу к чуду и „способ-
н о с т ь " к видениям.
 Средневековая Европа довольно ч е т к о
разделялась на две аграрные зоны: среди-
земноморскую, где сохранялись значитель-
н ы е т р а д и ц и и а н т и ч н о г о земледелия, и силь-
но отличавшуюся от нее зону умеренного
кл-имата, или заальпийскую. На ю г е глав-
ной зерновой культурой была пшеница,
наряду с которой высевали довольно много
ячменя. Кроме т о г о , возделывали бобовые,
зыращивали виноград, фрукты, а кое-где и
маслины. Хлеб засевали осенью: осенне-
зимние дожди обеспечивали здесь развитие
озимых культур, т о г д а как летняя жара
препятствовала бы интенсивному росту яро-
в ы х посевов. П л у г сохранялся такой ж е ,
каким он был в античности: легкий, беско-
лесный, прямая рукоять его скреплялась с
подошвой, железный с о ш н и к надевался на
подошву, отвалов не б ы л о . Д ы ш л о соединя-
лось с подошвой или с р у к о я т ь ю . Тянула
плуг пара волов. Впрочем, если волов не б ы -
ло, в плуг запрягали ослов и даже коров.
Л е г к и й плуг не переворачивал пластов зем-
ли, но лишь проводил борозды: при такой
системе пахоты приходилось по нескольку
раз п р о х о д и т ь поле вдоль и поперек. Все
остальные работы в поле производились
в р у ч н у ю : после посева поле м о т ы ж и л и и,
возможно, пропалывали. Жали маленькими
серпами, срезая под колос, так что остава-
лась высокая стерня. Молотили на гумне,
прогоняя по снопам волов или ослов, за-
п р я ж е н н ы х в катки. Урожай собирали здесь
в среднем сам-три или сам-четыре.
71
К р у п н е й ш и м достижением сельского хо-
зяйства в умеренной зоне был переход (с
XI века) к т р е х п о л ь н о й системе с чередова-
нием я р о в ы х , озимых и пара. На севере по-
лучила т а к ж е широкое распространение
тяжелая у п р я ж к а : колесный плуг с отвала-
ми, в к о т о р ы й запрягали подчас ч е т ы р е па-
ры волов. В X I I веке, ч т о б ы заставить волов
двигаться быстрее, вместо первой пары ста-
ли запрягать лошадей. Иначе, чем на ю г е ,
производили здесь уборку урожая: наряду с
серпом применялась коса. Молотили на се-
вере цепами. Впрочем, урожайность была
здесь не в ы ш е , чем в Италии, а отсутствие
олив и относительная неразвитость садов
сводили на нет технические преимущества
северной системы. К тому же далеко не всег-
да тяжелая у п р я ж к а находила себе приме-
нение, и на практике поля вспахивали вруч-
н у ю — заступами и мотыгами. Нехватка
железа препятствовала совершенствованию
сельскохозяйственной т е х н и к и : орудия де-
лались преимущественно из дерева, с желез-
ными рабочими частями.
Пшеница и ячмень б ы л и известны и в
умеренной зоне, однако здесь распространи-
лись и д р у г и е культуры. В большинстве
районов Германии преобладала рожь, а в го-
р и с т ы х областях лучше всего рос овес. Из-
вестно б ы л о и просо, которое на ю г е счи-
тали болезнетворным и годным л и ш ь в пи-
щу скоту. Во Франции ш и р о к о распростра-
няется так называемое f a r r a g o — смешан-
ные сорта хлеба: это могли б ы т ь ячмень и
83
Плуг с отвалом.
Миниатюра. XIV в.
овес или овес и рожь, к о т о р ы е высевались
вместе.
Многие исследователи отмечают повы-
шение урожайности зерновых в период клас-
сического средневековья. По данным Ж.
Д ю - б и , в I X — X I I веках урожайность в За-
падной Европе в целом примерно удвоилась
(с сам-два до сам-четыре); в XIII веке проис-
х о д и т некоторое замедление роста, а к кон-
цу столетия даже резкое сокращение, сме-
нившееся, однако, в X I V веке новым подъе-
мом, которому в немалой степени способ-
ствовали (наряду с улучшением севооборо-
та и удобрения почвы) городские капитало-
вложения в земледелие.
Средневековое сельскохозяйственное
производство б ы л о рассчитано на простое
воспроизводство, на удовлетворение самой
насущной необходимости. Расширение
производства осуществлялось в ту пору
преимущественно в экстенсивных формах,
путем в ы р у б к и лесов и увеличения посев-
н ы х площадей. И все же технический про-
гресс, х о т я и медленно, но осуществлялся.
Об одном из важнейших средневековых из-
обретений — о новой системе упряжи — мы
уже говорили выше. Она позволила увели-
чить усилия скота, запрягаемого в у п р я ж к у ,
и ускорить пахоту, особенно когда в плуг
стали запрягать (с XI века) лошадей. Конс-
кие у п р я ж к и распространились в Германии
и Испании, тогда как Италия упорно дер-
жалась воловых. Вопрос о преимуществах
волов неоднократно дискутировался в сред-
невековой агрономической литературе.
С т о р о н н и к и традиционной системы указыва-
ли на то, что вол терпеливее и сильнее, менее
п р и х о т л и в в еде и менее подвержен заболе-
ваниям, наконец, старый вол может б ы т ь
продан мяснику, тогда как от старой лошади
удается продать одну ш к у р у . Ч т о же каса-
ется скорости, то т у т преимущества конской
у п р я ж к и сводятся на нет коварством зави-
симых пахарей, к о т о р ы е , оказывается, не
позволяли коням идти быстрее волов, —
подневольный труд становился, таким обра-
зом, препятствием для т е х н и ч е с к и х усовер-
шенствований.
Одной из серьезных проблем средневе-
ковой а г р и к у л ь т у р ы б ы л о удобрение: с к о т
пасся, как правило, в лесу, и навоз не мог
б ы т ь использован на полях. Стойловое со-
держание скота вводится лишь с X I V века,
но транспортировка навоза из стойл была
настолько с л о ж н о й , ч т о еще и в XV веке в
Париже навоз предпочитали выбрасывать в
Сену. Именно из-за нехватки удобрений
стебли зерновых или солому запахивали в
в землю, оставляя л и ш ь то, что б ы л о необ-
ходимо для п о ч и н к и к р ы ш и д р у г и х хозяй-
с т в е н н ы х нужд. В средние века также б ы л и
сделаны п о п ы т к и удобрять землю мергелем.
Важным успехом средневековой агри-
к у л ь т у р ы б ы л о распространение цитрусо-
в ы х (Италия, Испания), к о т о р ы е не б ы л и
известны в древности (в Европу их завезли
арабы), а также хлопка и сахарного трост-
ника. Но набор о г о р о д н ы х культур б ы л
очень узок: репа, лук-порей, тыква, чеснок.
Он значительно расширяется л и ш ь к X I V
веку: прежде всего внедряется капуста, а за-
тем латук, шпинат, свекла. Распространяется
на север садоводство: если в раннее средне-
вековье о р е ш н и к и плодовые деревья оста-
вались дикими, использовались для изгоро-
дей и нестановились объектом пристального
хозяйственного внимания, то в XIII веке са-
ды с плодовыми деревьями известны в Цен-
тральной Европе, особенно в Нормандии.
Крестьяне ш и р о к о пользовались руч-
ными зернотерками, однако водяная мель-
ница — античное изобретение — распрост-
раняется уже в раннее средневековье и в
X I — X I I веках захватывает Центральную и
Северную Европу. Английская „Книга
С т р а ш н о г о суда" — о п и с ь , составленная в
конце XI века, — насчитывала пять т ы с я ч
шестьсот двадцать ч е т ы р е водяные мель-
ницы в А н г л и и . По принципу водяных
84
Крестьянский инвентарь.
Миниатюра. XII в.
мельниц б ы л о основано приложение силы
воды к „ м е х а н и ч е с к и м " молотам и пилам,
а со второй половины XIII века водяные
мельницы начинают использовать для изго-
товления бумажной массы.
Когда в Европе появились ветряные мел ь-
ницы, сказать т р у д н о : первый раз они упо-
минаются в декрете папы Целестина III в се-
редине XII века, а в XIII веке распространи-
лись уже по всей Франции.
74
С к о т о в о д с т в о б ы л о унаследовано сред-
невековьем от древних времен, и кролик —
как будто единственное животное, одомаш-
ненное в средние века. Набор домашних
ж и в о т н ы х и п т и ц ы примерно т о т же, что и
в новое время, но их облик ближе к диким
предкам: так, свиней изображают в средние
века длинноногими, с вытянутым рылом.
Одним из серьезнейших препятствий для
развития скотоводства было отсутствие
1имних кормов: в летнее время ж и в о т н ы е
наспись в лесах и на болотах. Л у г о в п о ч т и
in- б ы л о (кроме Нормандии, Фландрии и не-
к о т о р ы х областей А н г л и и ) , и стойловое
« одержание скота вводится л и ш ь в X I V веке.
В к р у п н ы х поместьях откармливали на мясо
(кроме свиней) не более двух-трех б ы к о в .
I (схватка кормов заставляла регламентиро-
вать количество скота, к о т о р о е разрешалось
держать крестьянину. Приготовление сли-
н о ч н о г о масла б ы л о известно, но оно оста-
валось р о с к о ш ь ю , и л ю д и средневековья,
как правило, ограничивались говяжьим жи-
ром и свиным салом. С ы р был распростра-
нен гораздо шире. Основной домашней пти-
цей были к у р ы и гуси. Привилегией феода-
лов оставался откорм голубей. По праздни-
кам в виде исключения ели также у т о к , ле-
бедей, павлинов.
Э т о перечисление может показаться вну-
шительным, но при всех размерах подоб-
н о г о списка, оно как бы в ы х о д и т за рамки
е ж е д н е в н о г о , б у д н и ч н о г о потребления. Низ-
кие в целом урожаи зерновых, неразвитость
огородничества и садоводства (кроме сре-
диземноморских областей), малое распро-
странение стойлового содержания скота,
незначительность применения сливочного и
Я5 86
Первое изображение колес- Молотьба цепами.
ного плуга. Первая половина
Конец XI в. Бронзовый
рельеф дверей базилики
87
Раскорчевка нови.
со. Зенона в Вероне
С гобелена 1120 г.
о л и в к о в о г о масла, неумение консервировать
и хранить подолгу п р о д у к т ы — все это ста-
вило средневековый мир перед постоянной
угрозой голода, которая усугублялась еще и
слабостью т р а н с п о р т н ы х средств. К тому
же рост населения, по-видимому, обгонял
т е х н и ч е с к и й прогресс. В А н г л и и с конца
XI до начала X I V века население выросло с
полутора миллионов до ч е т ы р е х - п я т и мил-
лионов человек, во Франции — с шести до
двадцати двух миллионов.
Если т и п ж и л и щ а довольно существенно
варьировал в разных областях Западной Ев-
ропы (не т о л ь к о "английские дома отлича-
лись от итальянских, но даже дома в Про-
вансе и районе Парижа строились по-иному,
в соответствии с местными традициями и
местными природными условиями), то ко-
стюм средневековой Европы — насколько
можно судить по сохранившимся изображе-
ниям, — во всяком случае, к о с т ю м ее гос-
п о д с т в у ю щ и х сословий, оставивших о себе
заметные следы в к н и ж н о й миниатюре и
в с к у л ь п т у р н ы х памятниках, оказывается
довольно о д н о т и п н ы м . И мы можем еще раз
убедиться, ч т о изолированность средневе-
к о в ы х княжеств о т н ю д ь не была обсолют-
ной, информация преодолевала расстояния,
хотя и медленно, и мода проникала повсюду,
где говорили и писали на латинском языке.
Миниатюра.
XIV в. Античная одежда (как и античное жили-
ще) была о т к р ы т о й , что в какой-то мере
объясняется м я г к о с т ь ю средиземноморского
климата, но не в меньшей степени и общими
75
 этическими и эстетическими принципами
эпохи и прежде всего уважением к красоте
человеческого тела. Античная одежда со-
стояла из двух элементов: рубашки и пла-
ща, к о т о р ы е , как правило, обертывались во-
к р у г тела и закреплялись застежкой (изредка
сшивались) на плечах. Драпировка склад-
ками составляла важнейший прием украше-
ния античного костюма: существовали спе-
циальные правила, как драпировать римс-
к у ю т о г у (белоснежный шерстяной плащ
размером примерно 6 N 1,8 м), и политичес-
кие деятели Рима зачастую проводили часы
в совершенствовании своего туалета. Пра-
вая рука и ноги, о б у т ы е в сандалии, оста-
вались о т к р ы т ы м и . М у ж ч и н ы , как правило,
не носили г о л о в н ы х уборов. Перчатки так-
же не были еще изобретены.
Накладная рубаха и штаны входят в
о б и х о д в эпоху Римской империи по всей
видимости под варварским влиянием — и
эти новые п р и н ц и п ы легли в основу сред-
невекового костюма гораздо более закры-
т о г о , чем римский. Э т о отвечало как кли-
матическим условиям (в Центральной и Се-
верной Европе римская одежда была бы
холодной и неудобной), так и изменению
этического идеала: церковь объявила плоть
греховной и требовала, ч т о б ы л ю д и наглу-
хо закрывали свое тело. В принципе костюм
средневековья составляли льняная рубаш-
ка — камиза или шэнс (chainse), штаны,
верхняя рубаха, плащ и мягкая обувь. Жен-
ская одежда отличалась от мужской лишь
известными модификациями.
К о р о т к и е штаны, так называемые брэ
ш (braie), первоначально были простым по-
лотнищем, к о т о р о е обертывалось в о к р у г
бедер и закреплялось у пояса. Позднее брэ
несколько удлинились: их делали до колен и
даже до л о д ы ж е к со специальными завязками
Встриная и водяная
внизу. С течением времени поверх брэ стали
мельницы.
С миниатюры 1275 г.
надевать другие штаны — шосс (chausses).
59 Э т о были, проще говоря, плотные чулки,
Ветряные мельницы. натягивавшиеся отдельно на каждую ногу
С миниатюры 1270 г.
и миниатюры начала XIV е.
и прикреплявшиеся специальными застеж-

76
ками к поясу брэ. Т о л ь к о с X I V века обе по-
ловинки шосс слились в единый предмет
т у а л е т а — ш т а н ы современного типа. Шосс
могли плотно облегать тело, подобно три-
ко, но могли б ы т ь т а к ж е относительно про-
сторными. Шосс носили и ж е н щ и н ы . Ка-
миза в раннее средневековье не была ниж-
ней рубашкой в нашем смысле слова, и
вообще средневековье д о л г о не знало тако-
го понятия, как ,,белье". Крестьянская одеж-
да состояла о б ы ч н о из брэ и камизы, а на
н е к о т о р ы х миниатюрах мы видим крестьян,
работающих в одной камизе (возможно, с
набедренной повязкой). Камиза ( о б ы к н о -
венно полотняная) доходила до колен. Ее
носили с поясом. Поверх камизы надевали
еще одну рубаху — блио (bliaud; от этого
слова происходит и наша блуза). Как и ка-
миза, блио имело рукава, к о т о р ы е у мужчин
б ы л и более широкими и длинными. В М ю н - 90
Водяная мель ница.
хенском музее хранится блио, приписыва- С миниатюры XII в.
емое императору Генриху II (1002—1024),
оно украшено в ы ш и в к о й на вороте, рука- чатки были совершенно необходимы при
вах и подоле. Блио б ы л о коротким, нави- соколиной охоте, когда птицу держали на
савшее напуском над поясом, оно едва до- руке. Их изготовляли из оленьей, телячьей
ходило до колен. и овечьей к о ж и . Средневековые перчатки
Плащ б ы л простым прямоугольным ку- не имели пуговиц, плотно сидевшие на руке,
ском материи, к о т о р ы й застегивался фибу- они о б ы ч н о расширялись к предплечью,
лой (застежкой) на правом плече или на гру- ч т о б ы покрывать рукава.
ди. В X — X I столетиях он б ы л к о р о т к и й и Обувь также стала более закрытой, чем
едва покрывал в е р х н ю ю часть тела. Изред- римские сандалии. Ее шили из мягкой цвет-
ка плащи шили вместе с к а п ю ш о н о м . Жен- ной к о ж и и без твердой п о д о ш в ы , носок
щ и н ы закутывали голову и плечи накидкой. был удлиненным и заостренным. Такая
Зимой поверх блио надевали меховую одеж- обувь годилась для дома или для верховой
ду — о б ы ч н о грубо выделанные о в ч и н н ы е езды. По грязным улицам ходили босиком
т у л у п ы . Перчатки и рукавицы родились в либо в деревянных башмаках.
связи с нуждами крестьянского быта — при Значительная часть одежды и обуви из-
прополке и жатве. Но постепенно они сде- готовлялась в средние века в домашнем хо-
лались предметами р о с к о ш и и обросли сим- зяйстве. Э т о относится не т о л ь к о к кресть-
волическими значениями: войти в церковь в янским рубахам и плащам, к о т о р ы е кроили
перчатках считалось непристойным, пожать из домотканого холста или шерсти, но и
руку приятелю, не снимая перчатки, — ос- к одежде феодала, часть которой поступала
корбительным. Вручение перчатки озна- в виде ренты зависимых людей. Л и ш ь с раз-
чало омаж — установление вассальной зави- витием городов и торговли знать и вместе с
симости; напротив, бросая кому-нибудь пер- ней горожане стали одеваться в п о к у п н ы е
чатку, человек выражал свое презрение. Пер- ткани.

77
 91. 92
Домашние живоптые
(мул, корова с т е л е н к о м ) .
Миниатюра середины XIII в.
и миниатюра XIV о.

Средневековые т к а н и производились из
ж и в о т н о й шерсти (преимущественно ове-
чьей) и из растительного волокна (главным
образом из льна), позднее стали делать шел-
ковые и хлопчатобумажные материи. Овец
стригли ножницами, сохранявшими форму
римских — без гвоздика посредине. Затем
шерсть тщательно сортировали, вымачи-
вали в слабом щелочном растворе, ч т о б ы
удалить ж и р , сушили на солнце и особыми
щипчиками убирали приставшие твердые
частицы (репейник и т. п.). Наконец, шерсть
трепали, чесали металлическими чесалками
или деревянными гребнями. Д л я приготов-
ления шерстяной л е н т ы в средние века ис-
пользовали также своеобразный лук — длин-
н у ю деревянную раму, на к о т о р у ю натяги-
валась тетива: быстрая вибрация т е т и в ы
распутывала шерсть и давала т о т же эффект,
ч т о и чесание.
Дальнейшая обработка шерсти — пря-
дение. Прядение б ы л о специфически жен-
ским занятием, и веретено — своеобразным
93 94
символом ж е н щ и н ы ; недаром в английском
Кормление цыплят. Стрижка овец. языке слово distaff — прялка — означает и
Миниатюра. Миниатюра. XV в.
ж е н щ и н у . Пряли о б ы ч н о дома, и занимались
Первая половина XIV в.
этим делом не т о л ь к о крестьянки, но и знат-
ные девицы и дамы. Волокна из пучка нама-
тывались на веретено, которое висело на

78
конце нити, и, приведенное рукой в б ы с т р о е
вращение, скручивало образующуюся та-
ким способом пряжу. В средние века ш и р о к о
использовали в ы с о к у ю поддержку для пуч-
ка шерсти, к о т о р у ю заправляли за пояс, ч т о
давало возможность освободить руку. На
веретено надевали пряслице, вес к о т о р о г о
соответствовал прочности нити.
С XIII века в Европе появляется прялка,
вращающая веретено колесом. При работе
на прялке мастерица по-прежнему левой
рукой вытягивала волокна, а правой при-
водила в движение колесо. Х о т я прялка да-
валабольшой в ы и г р ы ш времени,отношение
к ней долгое время оставалось отрицатель-
ным, и даже во Флоренции, передовом цен-
тре европейского ткачества, вплоть до XV
века пряжа, изготовленная с п о м о щ ь ю ко-
леса, шла т о л ь к о на у т о к , но не на основу
ткани.
Л е н после отколачивания головок с се-
менами подвергался мочке, назначение ко-
т о р о й состояло в разъединении л у б я н ы х
волоконец и в отделении их от древесин-
н ы х частей. Потом его высушивали и мяли
— первоначально деревянными к о л о т у ш к а -
ми. В X I V веке (по-видимому, в Голландии)
была изобретена специальная мялица — де-
ревянная рама с р у к о я т к о й , приподнимая
и опуская к о т о р у ю выминали пучок льна,
лежащий на раме. После чесания из льна
приготовлялась пряжа примерно тем же спо-
собом, что и из шерсти, с той т о л ь к о разни-
цей, что для прядения полотна на веретено
надевалось более т я ж е л о е ( о б ы ч н о камен-
ное) пряслице.
Тканье распадалось на ряд операций.
Сперва производилась размотка веретен, в
результате к о т о р о й образовывались мотки
пряжи, или початки. Затем с початков опре-
деленное число нитей наматывалось на тка-
цкий навой, образуя основу ткани (так назы-
ваемое основание). Наконец, челнок с утком
проходил через основание нити, в результа-
те чего и создавались ткани. Римляне знали
л и ш ь вертикальный т к а ц к и й станок — такой,
79
на котором навой с основой представлял
собой вертикально поставленную раму. Не
позднее XIII века в Европе появился гори-
зонтальный т к а ц к и й станок, где, наоборот,
основа размещалась горизонтально. Э т о
позволило применить механизм, действовав-
ший с п о м о щ ь ю педалей и поочередно под-
нимавший и опускавший навой с основой,
ч т о ускоряло п р о к и д к у челнока и, следова-
тельно, всю работу ткача. Ткацкие станки
б ы л и элементом о б ы ч н о г о домашнего ин-
вентаря, и хозяйка дома приготовляла не
т о л ь к о пряжу, но и г о т о в у ю ткань.
Производство тканей завершалось их от-
делкой. После удаления и н о р о д н ы х частиц
шерстяные ткани подвергали валянию стем,
ч т о б ы нити сцепились крепче и сукно стало
более п л о т н ы м . Сперва ткань мочили в теп-
лой воде с золой и человеческой мочой, т о п -
ча ее при этом ногами, затем промывали,
били палками и высушивали. Д л я валяния
применялись (с XIII века, а может б ы т ь , и
раньше) специальные механизмы — валяль-
ные мельницы, приводимые в движение во-
дой и состоявшие из двух т я ж е л ы х дере-
вянных молотов, поочередно падавших на
ткань. В результате валяния волокна сбива-
лись в с п л о ш н у ю войлокообразную массу,
а сукно усаживалось — становилось короче
и уже. Х о р о ш о свалянная ткань не должна
была давать просветов между нитями утка
и основы. Затем сукно ворсовали, придавая
ему пушистость и п р и я т н у ю мягкость. Д л я
этого поверхность ткани надирали острыми
крючками, используя для ворсования так
называемые ворсильные ш и ш к и — соцве-
тия растения ворсянки с крепкими чешуй-
ками. Их набивали на рамку с р у к о я т к о й .
Ворсянку специально разводили в некото-
р ы х областях Европы. Так как ворс полу-
чался недостаточно ровным, сукно подвер-
гали стрижке; стригальная работа осущест-
влялась в средние века большими ножни-
цами. Наконец, ткань подвергали окраске.
Часть о д е ж д ы шили дома, но уже в X I —
XII веках существовали цехи п о р т н ы х , из-
г о т о в л я в ш и х к о с т ю м ы по заказу или на ры-
нок. П р и н ц и п ы конструкции костюма —
м у ж с к о г о и женского, знатных лиц и про-
стонародья, мирян и духовенства — в ран-
нее средневековье б ы л и одинаковы, и их
отличали скорее качество материала и при-
менение украшений, нежели формы кроя.
Конечно, во время работы крестьянин, бо-
сой, в к о р о т к и х брэ и камизе, отличался от
священника или вооруженного рыцаря, но
в домашнем б ы т у рыцари, одетые в домот-
каные о д е ж д ы , вряд ли выделялись среди
своих зависимых людей. Н у ж н о б ы л о время,
ч т о б ы половые и социальные градации от-
разились и были закреплены в одежде. В
конце VII века римский папа еще осуждал
т о л ь к о что рождавшийся обычай духовен-
ства носить особые одеяния, а несколько
раньше д р у г о й папа жаловался на те труд-
ности, к о т о р ы е порождало отсутствие раз-
ницы между мужским и женским костюмом.
Разграничение началось прежде всего с
цвета. Простому народу б ы л о запрещено
носить яркие цвета, он должен был доволь-
ствоваться серым, черным, коричневым,
т о г д а как знатные л ю д и одевались в зеленое,
синее, красное. Сказывались качество тка-
ней и особенно орнаментировка и наличие
украшений в одежде знатных лиц. Посте-
пенно обособляется так называемая литур-
гическая одежда: духовенство стало носить
костюм, о т л и ч н ы й от платья мирян и
сложившийся, по-видимому, под византий-
ским влиянием. Перемены стали заметными
в середине X I I столетия. Нормандский хро-
нист Ордери.к Виталий возмущался нов-
шествами в туалетах феодалов: короткие
о д е ж д ы , удобные для движения, стали за-
меняться длинным костюмом. Удлинились
носки туфель, длиннее стали рубашки и
плащи, к о т о р ы е подчас даже волочились в
пыли, расширились и удлинились рукава.
Даже волосы и те стали отпускать. Разуме-
ется, изменение не б ы л о столь внезапным,
как это кажется Ордерику Виталию, — о н о
объясняется в конечном счете осознанием
80
классом феодалов своего особого места в
общественной системе.
Длинная одежда, подчеркивавшая празд-
ность г о с п о д с т в у ю щ е г о класса и сразу же
противопоставлявшая его трудящимся —
л и ш ь одно из проявлений „ р е в о л ю ц и и ко-
с т ю м а " . Д р у г о е — внедрение н о в ы х сор-
тов ткани: шелка и хлопчатой бумаги. До
X I I века шелк л и ш ь изредка привозили с Во-
стока, и он ценился в Европе чрезвычайно
д о р о г о . В середине X I I века налаживается
производство ш е л к о в ы х тканей в Палермо,
затем в Л у к к е . В XIII веке оно распространя-
ется во Франции, а еще позднее — в Гер-
мании. Х л о п о к шел на производство как
рядовых тканей (подчас вместе со льном),
так и д о р о г и х сортов (моллекин). Производ-
ство х л о п ч а т о б у м а ж н ы х тканей во Фран-
ции б ы л о налажено в XII столетии. Наряду
с этим из давно знакомых сортов волокна —
из льна и шерсти — научились приготовлять
в ы с о к о с о р т н ы е материи (льняной Дамаск и
др.). С XII столетия домотканые о д е ж д ы
сохраняются лишь в крестьянском обихо-
де — феодалы и городская верхушка пред-
п о ч и т а ю т ткани, изготовленные профес-
сиональными ремесленниками.
Третьей чертой новой моды б ы л о уси-
ление в ней орнаментальных мотивов: блио
не т о л ь к о украшалось в ы ш и в к о й , но его
кроили таким образом, ч т о б ы ворот был от-
к р ы т ы м и позволял видеть орнамент на ниж-
ней рубахе — шэнс, орнаментированный
подол шэнс выглядывал из-под более ко-
р о т к о г о блио. Особое внимание стали уде-
лять поясу: раньше блио носили с напуском
и оно прикрывало пояс, а теперь (отчасти в
связи с применением ш е л к о в ы х тканей)
блио стало обтягивать фигуру (у ж е н щ и н
плотно облегая грудь), тем самым открылся
пояс и стал важным декоративным элемен-
том; он проходил в о к р у г талии и завязывал-
ся узлом спереди, так что оба его конца нис-
падали к ногам. В Венской сокровищнице
хранится блио, сотканное, как сказано в ара-
бо-латинской надписи на нем, в 1181 году в
95
Страна Кокань.
Картина Питера Брейгеля
Старшего. 1567 г.
Палермо. О н о с ш и т о из сине-фиолетового
шелка. Ш и р о к и е рукава собраны книзу в
узкие обшлага. Тесный ворот имеет разрез
для просовывания г о л о в ы . Вместе с ним
сохранилось полотняное шэнс, окаймлен-
ное фиолетовым шелком.
,,Аристократизм" моды X I I века особен-
но резко обозначился в женском туалете:
шэнс и блио ниспадали до пят, оставляя от-
к р ы т ы м и л и ш ь о с т р ы е к о н ц ы мягких ту-
фель из цветной к о ж и . Блио обтягивало
торс, а начиная от бедер, книзу, б ы л о
с ш и т о из д р у г о г о куска материи и составля-
ло, по сути дела, зародыш ю б к и . Рукава,
узкие сверху, начиная от л о к т я стремительно
расширялись, ниспадая чуть ли не до земли.
Ворот и обшлага б ы л и украшены в ы ш и в -
81
кой. „ Ю б к а " и широкие части рукавов —
плиссированы. Блио перепоясывалось по-
ясом из шелка, полотна, шерсти или к о ж и .
Одежда и подчеркивала фигуру и вместе с
тем свободно развевалась.
„ А р и с т о к р а т и ч е с к а я " мода сменяется на
рубеже X I I — X I I I веков новым т и п о м костю-
ма. Шелковая парча сохранялась л и ш ь для
самых т о р ж е с т в е н н ы х случаев в б ы т у выс-
шей знати (бархат внедряется в придворный
обиход л и ш ь с X I V века); з а ж и т о ч н ы й горо-
жанин, как и рыцарь, облачается теперь в
сукно, подчас отороченное мехом. Костюм
XIII столетия отличается, по словам Д ж .
Ивэнс, „ с к у л ь п т у р н о й простотой т я ж е л ы х
одеяний из шерстяного сукна". Э т о костюм
„ г о р о д с к о й " и по материалу и по функциям:
сукно — п р о д у к т т к а ц к о г о производства
самых развитых городских центров X I I I —
X I V веков (Фландрия, Северная Италия);
суконная одежда практичнее „аристократи-
 96
Короткие туники, облегаю-
щие ногу и заправленные
в мягкую обусь шосс,
короткие плащи с застежкой
на плече.
Миниатюра. Середина XI в.
97
Камиза.
Миниатюра.
Первая половина XI в.
93
Пильщики мрамора, работаю-
щие в набедренных повязках.
Миниатюра. 1023 г.

ч е с к и х " одеяний X I I века, она рассчитана не

на пребывание в доме, но на у л и ч н у ю де-
ятельность, на дальние путешествия. Сво-
б о д н ы й полет краев о д е ж д ы , столь т и п и ч -
ный для п р е д ы д у щ е г о периода, теперь ис-
чезает, напротив, возникает обычай заши-
вать в полы рубах монеты, ч т о б ы придать
линиям напряженность и неподвижность;
рубахи укорачиваются, рукава сужаются.
Важным нововведением XIII века явилась
котта (cotte), блио оставалось л и ш ь до-
машней одеждой; уезжая из дому, человек
надевал ш е р с т я н у ю к о т т у , плотно сидев-
ш у ю на груди, с узкими рукавами. Поверх
к о т т ы носили с ю р к о (surcotf) — безрукавку
из д о р о г о й материи, с разрезами по бокам
(а иногда спереди и сзади) для удобства
движений. Встречаются изображения с ю р -
ко, с ш и т о г о вместе с капюшоном. Мужские
котта и с ю р к о б ы л и короткими — д о сере-
д и н ы икр, под ними носили брэ (в эту пору
нередко кожаные) и шосс, обтягивающие
ногу. К брэ прикреплялись необходимые
предметы: к л ю ч , кошель; в начале X I V века
брэ стали носить на тоненьком пояске. Стро-
гость силуэта в какой-то мере компенсиро-
валась многоцветностью одеяний: котта б ы -
ли синие, красные, зеленые, шосс — зеле-
ные, белые, синие, розовые. С начала X I V
века в моду в х о д и т платье с вертикальной
цветовой г р а н ь ю ; соответственно и шосс

82
были двухцветными: левая половина од-
ного цвета, правая — д р у г о г о .
Ж е н щ и н ы в XIII веке отказались от плис-
сировки, орнаментальных поясов, обилия
в ы ш и в о к , но зато ввели в употребление кру-
жева. В конце XIII века в Нарбонне даже
пришлось бороться с обилием кружев: б ы л и
запрещены к р у ж е в н ы е о д е ж д ы , через ко-
т о р ы е просвечивала нижняя р у б а х а — шэнс.
Женские котта и с ю р к о были длинными, до
пят; так называемое о т к р ы т о е с ю р к о , кото-
рое состоятельные дамы надевали к обеду
и уже не снимали весь вечер, украшалось
длинным шлейфом, волочившимся по земле,
и большими вырезами под рукавами, под-
час с меховой о п у ш к о й . Специальной жен-
ской формой котта была так называемая
соркени (sorquenie), плотно облегающая
грудь.
В этот период носили два типа плащей:
о т к р ы т ы й спереди или сбоку, завязываемый
шнурком, и так называемый гарнаш (garna-
che) типа пончо.
Т о л ь к о с XII века входят в употребление
п у г о в и ц ы — из к о ж и , кости, металла. До
этого времени о т д е л ь н ы е элементы сред-
невекового туалета скреплялись завязками
и застежками, имевшими помимо функци- 9? 100
Прямоугольный плащ с за- Св. Савва и св. Киприан
онального еще и декоративное назначение.
стежкой на правом плече — в одежде нобилей; плащи
П у г о в и ц ы нашли ш и р о к о е применение в э л е м е н т официального обла- прямоугольной формы, свя-
закрытом костюме XIII столетия: узкий во- чения короля (о центре); занные углами на левом
кольчуга и такой же ппаи/ плече; их свито — о прит
рот с ю р к о застегивался на несколько пуго- на герцоге. ленных коротких кольчугах.
виц или скреплялся застежкой-аграфом. С гобелена 1120 г. С настенной росписи XI в.
101
Д р е в н и е римляне стриглись к о р о т к о и
Перчатки и рукавицы
брили лицо. Средневековая прическа посто- для полевых работ
янно колеблется между римской модой и Миниатюра. 1338 г.

старым германским обычаем, согласно ко-

т о р о м у д л и н н ы е волосы — признак знат-
ности. До середины X I I века м у ж ч и н ы бри-
ли подбородок и щеки, иногда оставляя усы,
волосы стригли к о р о т к о . С середины XII
века начинают носить д л и н н ы е волосы и
отпускать бороду, ч т о в какой-то мере отве-
чает длинным одеждам X I I столетия. Но
эта прическа не продержалась д о л г о : раз-
витие массивного г о р ш к о в и д н о г о шлема

83
 заставило рыцарей отказаться от ношения
б о р о д ы . В соответствии с укорочением и
упрощением о д е ж д ы и волосы стали носить
короче — сзади завивая, а спереди выстри-
гая челку.
Ж е н щ и н ы отпускали д л и н н ы е волосы,
разделенные прямым пробором на две ча-
сти и заплетенные в две косы. С XIII века
д л и н н ы е косы — редкость: девушки носят
волосы, волной ниспадающие на плечи, за-
мужние дамы, напротив, убирают волосы,
скрывая их под платком или шляпой.
Д о Х П века м у ж ч и н ы и ж е н щ и н ы перевя-
зывали волосы головной повязкой. С XIII
века входят в употребление разные виды
г о л о в н ы х уборов: чепец, к о т о р ы й иной раз
надевали под шапку, шляпка с полями, мяг-
кий берет, полусферический калотт. Капю-
ш о н , к о т о р ы й до конца XII века был состав-
ной частью крестьянского плаща, в XIII сто-
летии стал особой формой головного убора
и сделался очень модным — ведь он удачно
соответствовал общему типу „ п о д в и ж н о г о "
костюма этой эпохи. Ш и р о к о внедряется
ношение д р а г о ц е н н ы х камней: знатные да-
мы украшали ими и прически и пояса. Укра-
шением служили и к о ш е л ь к и из в ы ш и т о г о
шелка, к о т о р ы е носили у пояса.
На изображениях, видимо больше, чем
в жизни, костюм XIII века кажется строгим
и унифицированным. Писатели т о й п о р ы
прекрасно знали, ч т о м у ж ч и н ы и ж е н щ и н ы
п о л н ы забот о своих нарядах и внешности.
В „Романе о Розе" Амур наставляет куртуаз-
н ы х л ю б о в н и к о в заботиться о своей внеш-
ности: иметь белые руки и чистые ногти,
носить узкие рукава, изящно причесывать
волосы и не жалеть денег на покупку шел-
к о в о г о кошелька, в ы ш и т о г о пояса, шляпы,
— не говоря уже об искусстве ездить вер-

102 103
Котта, узкие шосс, обувь. Крестьянин, работающий
Репьеф. 1096. в одной катив.
Аббатство Кпюни Скульптура (аллегорическое
изображение июля).
1196. Баптистерий. Парма

84
104, 10S
Камиза, перехваченная по-
ясом, на косаре и крестья-
нине, несущем траву.
Горельеф. XII в.
Нотр-Дам. Париж
хом, танцевать, петь. Парижские щеголи
пудрили лицо и в ы щ и п ы в а л и брови, ду-
шились и держали руки в молоке для пущей
белизны. Дамы носили накладные волосы
из шелка и красились, открывали декольте.
Недостатки рук скрывали перчатки, а боль-
ш у ю грудь затягивали лентой, к о т о р у ю за-
вязывали или сшивали на спине.
Но унификация была кажущейся и по
д р у г о й причине. Человек средневековья
придавал одежде, пожалуй, даже большее
значение, чем его потомки. Вопрос о том,
как одеваться, переплетался в его представ-
лении с проблемами морали и социального
статуса. К а ж д ы й должен был носить платье,
соответствующее его п о л о ж е н и ю и ни в
коем случае не о с к о р б л я ю щ е е обществен-
85
106
Камиза, шосс и накидка
с капюшоном на пастухах.
Горельеф. XII в.
Собор в Шартре
н у ю нравственность. Тема о д е ж д ы — одна
из п о с т о я н н ы х тем средневековых морали-
стов и проповедников.
Жуанвиль, французский историк XIII века
и сенешаль Л ю д о в и к а IX, передает один
очень выразительный в этом о т н о ш е н и и
эпизод, наблюдателем и участником кото-
рого он был сам. О д н а ж д ы на пятидесят-
ницу королъ, выйдя из-за стола, беседовал с
графом Бретани, а Жуанвиль прогуливался
неподалеку. Подошел мэтр Роберт, один из
советников короля, взял егоза плащ и подвел
к государю. Собралось много рыцарей, сне-
даемых л ю б о п ы т с т в о м . Роберт спросил
Жуанвиля: ,,Если бы король сидел здесь, а
вы захотели бы усесться на его скамье на
более высоком месте, разве не нанесли бы
 вы ему оскорбления ?" — „Без сомнения", —
отвечал сенешаль. „ И т а к , — продолжал
мэтр Роберт, — вы его оскорбляете, ибо вы
о д е т ы вельможнее короля: ваш к о с т ю м
украшен о т л и ч н ы м мехом, ваши сукна яр-
к и х цветов, а у короля э т о г о н е т " . — „ М э т р
Роберт, — возразил сенешаль, — простите,
но я не нанес к о р о л ю оскорбления, ибо я
одет, как одевались мой отец и моя мать.
Но к т о оскорбляет государя, так это вы,
ибо вы — сын виллана и вилланки, и вы
оставили одежду ваших родителей и наря-
дились в платье из камлина — богаче коро-
левского".
Все характерно в этом рассказе: и отра-
жение в одежде социального статуса, и тра-
диционность костюма (тот же, что носили
родители), и свойственное Л ю д о в и к у IX
приписывание платью нравственных цен-
ностей. Платье не т о л ь к о грело и украшало
человека средневековья, но и показывало
его место на социальной лестнице. О т с ю д а
стремление выразить себя через к о с т ю м ,
показать себя, — не считаясь с затратами.
107 Богатые горожане старались не отстать в
Блио, приписываемое импе-
ратор/ Генриху II своей роскоши от сеньоров, а феодальная
(ум. 1024) власть с конца XIII века почувствовала опас-
108 ность этого соперничества и пыталась огра-
Кожаный ботинок
с заостренным носком. д и т ь привилегии своего класса. Так фран-
Первая полоаина XIV в. цузский король Ф и л и п п Красивый (1285—
1314) ордонансом 1294 года запретил горо-
жанам носить горностай, белку и некото-
рые иные сорта меха или украшать платье
золотом и драгоценными камнями (он за-
претил также горожанам пользоваться вос-
ковыми свечами и даже установил макси-
мальное количество б л ю д , которое они
могли подавать у себя дома).
К о с т ю м — один из важнейших символов
социального статуса на протяжении всего
средневековья. Он определял принадлеж-
ность человека не т о л ь к о к классу или сосло-
вию, но и к социальной группе. Свои осо-
бенности в одежде имели университетские и
цеховые корпорации, городской патрициат,
представители с в о б о д н ы х профессий (вра-

86
чи, например, носили замшевые перчатки и 109
Навивание основы.
береты). С миниатюры 1210 г.
Л и ш е н и е права облачаться в к о с т ю м , со- 110
о т в е т с т в у ю щ и й статусу, даже в позднее Ткацкий станок
для рабочих.
средневековье рассматривалось как тяжелое двух
С миниатюры начала XIV в.
наказание. В 1462 году городской совет Аугс- 111
бурга запретил п а т р и ц и ю и купцу У л ь р и х у Ткацкий станок.
С миниатюры XIII в.
Д е н д р и х у , расстратившему городские день-
112
ги, надевать соболя, куницу, бархат, драго- Ручная прялка.
ценные камни, золотые и серебряные укра- С миниатюры 1028 t.

шения — наиболее выразительные симво-

лы г о р о д с к о г о в ы с ш е г о слоя. В первой по- 113
Прядильное колесо,
ловине X I V столетия городские советы се- прочесывание шерсти.
верогерманских городов строго следили за С миниатюры 1338 г.

bf
тем, ч т о б ы костюм и украшения б ю р г е р ш
соответствовали величине имущества их
супругов, официально зафиксированной спи-
сками налогового обложения. Вместе с тем
женам ремесленников так называемых не-
б л а г о р о д н ы х профессий (к ним в разных го-
родах причислялись различные ремесла,
нередко льноткачи, к о ж е в н и к и , цирюль-
ники и др.) запрещалось надевать коралло-
вые бусы и „ и н ы е украшения, к о т о р ы е но-
сят о б ы ч н о п о ч т е н н ы е ж е н щ и н ы " . Подма- н ы х . Аксессуаром исключительно рыцар-
стерьям цеха п о р т н ы х четырнадцати рейн- ства б ы л и ш п о р ы .
ских городов запрещено б ы л о носить се- Еще отчетливее, чем костюм, определя-
ребряные цепи на шее и какие-либо укра- ли социальный статус лиц гербы, к о т о р ы е
шения на платье. Ограничениями и запре- входят в употребление в это же время. Они
тами подобного рода изобилует городское возникли, по-видимому, из чисто военной
законодательство X I I I — X I V веков. потребности — облегчить узнавание своих
Своей одеждой, как мы увидим далее, от- в ходе б и т в ы , но приобрели затем гораздо
личались монашеские ордена: н и щ е н с т в у ю - более ш и р о к о е назначение, став важней-
щие монахи облачались в г р у б о ш е р с т н ы е шим детерминативом человека, определи-
т к а н и серого цвета, цистерцианцы щеголя- телем его места в обществе, его отличи-
ли в б е л ы х рясах, б е н е д и к т и н ц ы — в чер- тельным знаком.

87
 Приглядимся к средневековому б ы т у ,
каким он встает перед нами: глухой, плотно
з а к р ы т ы й дом, куда с трудом проникает сол-
н е ч н ы й свет; одежда (во всяком случае, в
XII веке), предназначенная для пребыва-
ния в доме; жизнь, обособленная в прост-
ранстве, замкнутая в узком кругу, — человек
всем строем своего существования был об-
ращен не во вне, не к общественному б ы -
т и ю (как гражданин а н т и ч н о г о муниципия),
но внутрь, к своему домашнему очагу. Есте-
ственно, что в этих условиях семейные
связи приобретали особенное значение. Если
римлянин б ы л (в идеале) прежде всего
гражданином, а потом уже семьянином, то
человек средневековья исходил из интере-
сов и потребностей своего дома и своей до-
машней о б щ и н ы . Поэтому римский брак
б ы л непрочным, неформально заключае-
мым и л е г к о расторжимым, тогда как хри-
стианство объявило институт брака священ-
ным, а на развод смотрело как на и с к л ю ч и -
тельное явление. Д о м , а не форум, б ы л сре-
доточием средневековой жизни, а семья яв-
лялась ее основной общественной ячейкой.
Брак стал церковным таинством, и цер-
ковь освящала все его этапы: заключение
контракта, помолвку, самую б р а ч н у ю цере-
монию. Священник присутствовал при кон-
тракте и торжественной формулой закреп-
лял помолвку, при бракосочетании он встре-
чал жениха и невесту у церковного портала
и провожал их внутрь, к алтарю, где опять-
таки его т о р ж е с т в е н н ы е формулы и дейст-
вия завершали церемонию и о т к р ы в а л и пе-
ред молодыми н о в у ю страницу жизни. Цер-
ковь установила те дни, когда можно б ы л о
и когда нельзя б ы л о заключать браки, регла-
ментировала всю жизнь индивида и семьи,
вплоть до интимной, и взяла на себя обязан-
ность наблюдать за нравственностью се-
мейной жизни.
А вместе с тем бракосочетание б ы л о и
мирской церемонией. П о д о б н о социальной
символике костюма, брачная церемония и,
в частности, свадебный пир показывали об-
щественное положение жениха, невесты и
их родни. Законодательство многих немец-
к и х городов строго регламентировало п ы ш -
ность и продолжительность свадебных тор-
жеств и, если можно так выразиться, соци-
альный состав их участников. В Висмаре, на-
пример, устройство б о л ь ш о г о , на весь день
пира с танцами разрешалось т о л ь к о в том
случае, если приданое невесты составляло
не менее ста л ю б е к с к и х марок, в д р у г и х
случаях д о л ж н ы б ы л и довольствоваться
праздничным ужином. В А у г с б у р г е и М ю н -
114
Ткач.
Миниатюра
115—117 пенно, к XI веку, принцип целибата б ы л рас-
Отделка сукна: валяльщик, стрижкой; стрижка.
уминающий ткань в чане; Витраж. XV е. Собор в пространен и на священников — им б ы л о
растяжка полотнища перед Семюр-ан-Оксуаз. Франция запрещено иметь семью (в отличие от визан-
т и й с к и х клириков, которые имели право
хене на рубеже X I I I — X I V столетий в свадеб- вступать в брак).
н ы х пиршествах состоятельных б ю р г е р о в Церковь видела смысл и суть брака
запрещалось принимать участие „находя- прежде всего в продолжении рода человече-
щимся в у с л у ж е н и и " — кнехтам, служанкам, ского. Половая страсть казалась крупнейше-
подмастерьям и т. п. му богослову XIII века Фоме Аквинскому гре-
Церковь объявляла брак таинством и ховной прежде всего потому, что она уво-
трактовала семью как в е ч н у ю и нерушимую дила человека от истинной л ю б в и — л ю б в и
ячейку. Но вместе с тем она ставила цело- к богу, брак, следовательно, имел оправда-
мудрие выше семейной жизни. Целибат (без- ние только ради создания нового поколения.
брачие) был обязательным на Западе для В соответствии с этим применение л ю б ы х
монахов и высшего духовенства, а посте- противозачаточных средств осуждалось как
волшебство и подчас приравнивалось к
смертному греху человекоубийства.
ire 120
Римские ножницы для стриж- Ворсовальная шишка
Отвергая страсть, церковь, естественно,
ки овец, идентичные по не признавала развода. Однако на практике
форме средневековым. Ill в.
разводы постоянно имели место. Д л я осу-
119
Ворсовальные ножницы,
ществления развода надо б ы л о показать, что
идентичные по форме римским брак был заключен в свое время в наруше-

89
 ние канонического права — например, можно
б ы л о обнаружить, ч т о муж и жена состояли
в родстве и потому не могли б ы т ь мужем и
женой. Ансельм Кентерберийский писал,
что в Ирландии разводы постоянны, и
м у ж ч и н ы „ с в о б о д н о и п у б л и ч н о " меняются
своими женами, как в д р у г и х местах меня-
ются конями.
Малая семья, освященная законом и цер-
к о в ь ю , мыслилась как основная ячейка сред-
невекового общества. Однако средневеко-
вая малая семья о т н ю д ь не была едино-
образной, унифицированной социальной
группой. Т о л ь к о в средневековой Франции
прослеживаются по меньшей мере три типа
малых семей. На юге, где римские тради-
ции оставались сравнительно устойчивыми,
преобладала семья, где отец был непрере-
каемым главой, по собственной воле рас-
поряжавшимся семейной собственностью,
к о т о р у ю он мог поделить между наследника-
ми или передать любимому ребенку. В Па-
рижском районесемейное имуществомысли-
лось нераздельным и передавалось (по воле
отца и матери) одному из детей ( о б ы ч н о сы-
ну), тогда как дочь старались выдать замуж
со сравнительно небольшим приданым; она
входила в д р у г у ю семью и уже не могла рас-
считывать на какую-либо д о л ю собственно-
сти родителей после их смерти. Именно
здесь, в Центральной Франции, имущест-
венное единство семьи проступало всего
отчетливее. Напротив, в Нормандии семья
как бы отступала на задний план перед ро-
дом: отец не имел власти над имуществом,
и после его смерти оно разделялось равны-
ми частями между всеми его наследниками-
121
Kommc, nnaui, брэ.
мужчинами.
Миниатюра. XIII с. О т н о ш е н и е к семейному имуществу как к
122 стабильному и нерушимому констатируется
Шзнс, блио, плащи.
Миниатюра. 1130 г. и за пределами Франции — в Польше, Швей-
царии, немецких землях. О н о отчетливо
подчеркивается, в частности, немецким обы-
чаем оставлять неразделенной д о м а ш н ю ю
мебель, причем эта неразделенность мысли-
лась как „ п р е о д о л е н н ы й раздел": треть ве-

90
щей передавалась ж и в у щ и м в доме детям,
вторая треть — вдове, а последняя треть
трактовалась как принадлежащая душе по-
к о й н о г о и, соответственно, т о ж е должна
была оставаться в доме.
Являясь основной ячейкой общества,
малая семья вместе с тем как бы растворя-
лась в д р у г и х социальных группах. Во-пер-
в ы х , средневековье недостаточно четко от-
деляло собственно семью (отца, мать и детей)
от домашней о б щ и н ы , то есть хозяйствен-
ного коллектива, ж и в у щ е г о на одном наделе
и ведущего совместное хозяйство. Слуги,
к о т о р ы е в средневековых текстах носят
подчас характерное наименование famuli
(слово родственное с familia), входили в
состав домашней о б щ и н ы , челядь в каком-
то смысле принадлежала семье. Примени-
тельно к городам то же может б ы т ь сказано
относительно подмастерьев, к о т о р ы е , как
правило, жили и питались в доме своего
хозяина-мастера и становились женихами его
дочерей. П о с т о я н н ы й совместный т р у д и
совместные трапезы, наличие о б щ и х инте-
ресов (при всех противоречиях классового
сознания) и о б щ и х врагов вне домохозяй-
ства — все это содействовало формирова-
н и ю в домашней о б щ и н е квазифамилиаль-
н ы х связей.
Во-вторых, малая семья растворялась в
так называемых линьяжах, б о л ь ш и х родст-
венных коллективах. Такие линьяжи л у ч ш е
всего засвидетельствованы в аристократи-
ческой среде, и по всей вероятности именно
там они были наиболее прочными. Л и н ь я ж
состоял из к р о в н ы х родственников, возводя-
щ и х свое родство к общему предку и нераз-
дельно владеющих земельной собствен-
ностью, и к р о в н ы х друзей — своего рода
побратимов, лиц, в к л ю ч а в ш и х с я в родствен-

123 124
Шэнс из Палермо. Блио из шерстяной ткани.
1181 г. Скульптура. Середина XII о.
Главный портал собора
о Шартре.
Справа реконструкция
костюма
 н у ю группу. Ч л е н ы линьяжа были связаны
родственной солидарностью, наглядно про-
ступавшей в сражениях и особенно во
время файд, когда враждующие л и н ь я ж и
последовательно и непреклонно творили
к р о в н у ю месть. Однако с конца XII века боль-
шие семейные г р у п п ы в среде знати начи-
нают терять активность и все более усту-
пают место малой семье. Характерная для
линьяжа форма связи — узы между племян-
ником и дядей ( о б ы ч н о с материнской сто-
роны), к о т о р ы е еще у древних германцев
считались подчас более прочными, нежели
родство отца с сыном.
Неверно б ы л о бы рисовать идилличе-
с к у ю картину о т н о ш е н и й внутри семейной
о б щ и н ы и с т о л ь ж е неверно б ы л о бы думать,
что внутри линьяжа царил мир. На самом
деле соперничество между братьями и кузе-
нами, между сыновьями и отцами подчас
выливалось в убийство. Как красочно заме-
чает французский историк Ж. Ле Гофф,,,фео-
дальный линьяж воспитывал своих каинов".
Вместе с тем в пределах линьяжа вырастали
и неполноправные лица. Э т о были прежде
всего побочные сыновья, признанные, но
не имевшие права притязать на долю, равную
с законными наследниками.

125
Шэнс, блио, плащ и оуапь.
Скульптура
(царица Саеская).
1152 г. Портал собора
Ногпр-Дам-де-Корби.
Справа: плотно облегающий
торс женский костюм; широ-
кие cm локтя рукава блио,
плиссированная ,,ю6ка".
Скульптура. XII о. Королев-
ский портал собора в Шсртре

126. 127
К о с т ю м знатной дом»).
Середина XII в.
Реконструкция на основе
статуй главного портала
собора о Шартре

92
 Стремление к образованию б о л ь ш и х се- 128 129
Украшения женского костю- Мужское блио: широкие ру-
мей, типа феодальных линьяжей, б ы л о ха- ма, прическа. кава украшены вышивкой;
рактерно и для в е р х у ш к и городского насе- Середина XII о. плащ скреплен застежкой.
Статуя портала собора Сен- Скульптура. 1100 г.
ления — патрициата. О н о х о р о ш о просле- Луп-де-Нод. Франция. Аббатство Муассак
живается в Генуе X I I — X I I I веков. Большие Справа: реконструкция
130
семьи, в к л ю ч а ю щ и е несколько поколе- костюма на этой основе
Блио с вышивкой; плащ,
о т о р о ч е н н ы й каймой и за-
ний, занимали здесь целые кварталы, воз-
стегнутый на пуговицу; по-
водя укрепленные башни и собственные яс с прикрепленным к нему
церкви. Нередко они объединялись в союзы, кошельком; мягкая обувь.
С миниатюры XII в.
к о т о р ы е с XIII века связывали не т о л ь к о
общность происхождения, но экономичес-
кие и политические интересы. О т н о ш е н и я
внутри патрицианских линьяжей строились
по иерархическому принципу, браки заклю-
чались т о л ь к о с разрешения родственников,
и имущественные права новой семьи были
ограничены старшими в роде. Среди город-
ских ремесленников и мелких торговцев,
напротив, преобпадали небольшие семьи.
Н о в ы е семейные пары были экономически
слабо связаны с родителями.
В брак вступапи рано. Согласно церков-
ным правилам, ж е н и х должен был достичь
четырнадцати лет, невеста — двенадцати.
Помолвка совершалась в городах в более

93
 131
Ниспадающее бпио и мантия
с вышивкой.
Скульптура (богоматерь с
младенцем).
XII в. Музей искусств.
Барселона

94
раннем возрасте, и таким образом выбор су-
пругов оказывался скорее делом родителей,
чем сторон, и диктовался экономическими
или престижными соображениями. Ж е н щ и -
на в семье занимала неравноправное поло-
жение. Э т о особенно наглядно проступает в
каноническом праве. Доминиканский монах
Николай Байард писал в конце XIII века:
,,Муж имеет право наказывать свою жену
и бить ее для ее исправления, ибо она при-
надлежит к его домашнему имуществу".
Байард сравнивает отношения между му-
жем и женой с отношениями ш к о л ь н о г о
учителя и ученика. Л ю б о п ы т н о при этом,
что доминиканец ссылался на „ Д е к р е т "
Грациана, в котором, однако, побои ж е н ы
запрещались (кроме редких и с к л ю ч е н и й ) , —
этот момент был внесен самим Байар-
дом. О б ы ч н о е право в этом вопросе немно-
гим расходилось с каноническим. Французс-
кий юрист Бомануар в XIII веке прямо
объявлял, что муж может бить ж е н у — т о л ь -
ко умеренно.
Женщина была ограничена и в своих эко-
номических и социальных правах. Ж е н щ и -
ны не могли б ы т ь священниками. О н и мог-
132
ли наследовать т и т у л ы , но никогда англий- Женский к о с т ю м из парчи.
ские баронессы и аббатисы не заседали в Миниатюра (аллегорическое
изображение Философии).
парламенте. При наличии сыновей дочь, XIII е.
выданная замуж, не получала ничего, кроме
своего приданого, а ее незамужние сестры,
живущие в отцовском доме, — лишь нич-
т о ж н ы е средства для совершения погре-
бального обряда или внесения взноса для
вступления в монастырь. Ж е н ы и единст-
венные дочери, правда, к XII веку, приоб-
рели право наследовать имущество своих
родителей и мужей — д о этого времени гер-
манское право не признавало в ж е н щ и е на-
следницу земельных владений. Но и т о г д а и
позднее ж е н щ и н ы б ы л и ограничены в воз-
можности составлять завещания: английский
парламент в середине X I V века приравнивал

I1
133
их в этом пункте к личнозависимым крестья- Суконный, отороченный ме-
нам. Ж е н щ и н рассматривали в это время хом костюм преуспевающего
о б ы ч н о как пассивное орудие передачи фе- купца.
Миниатюра. XVI е.

95
 134 136
Котта и сюрко с широкими Сюрко с капюшоном,
прорезями для рук, деревянные башмаки.
мантилья, оуаль. Горепьеф. Середина XIII е.
Скульптура. XIII о. Собор и Амьене
Нотр-Дам. Париж 137
135 Котта и сюрко без руковов,
Женские котта, сюрко, с широкими проймами.
плащи, накидки, Скульптура. 127S г.
головные уборы. Собор в Амьене
Скульптура 138
(сцена Страшного суда). Котта и сюрко
1300 г. Собор в Бурже с пуговицами.
Стотуя (Жанна Бупонская).
1360 г. Дворец юстиции.
Пуатье

ода: если герой раннесредневековой лите-

ратуры борется за ж е н щ и н у и совершает
подвиги в этой борьбе, то его целью явля-
ется не сама женщина, а те богатства и зем-
ли, к о т о р ы е он может получить через нее.
Выдача замуж девушек-сирот (при от-
сутствии близких мужских родственников)
была правом и обязанностью феодального
сеньора, и в т а к и х случаях женская судьба
особенно л е г к о могла стать жертвой поли-
т и ч е с к и х и фискальных устремлений. Фео-
дальное право не предполагало отказа со
с т о р о н ы сироты-наследницы (как не пред-
полагало оно отказа со стороны выдаваемой
замуж дочери), и хотя священник при бра-
косочетании спрашивал о согласии неве-
сты, мало кто находил в себе силы прео-
долеть сопротивление традиции и общест-
венного мнения.
А н г л и й с к и й король Иоанн Безземельный
(1199—1216) отдал н е к у ю Грейс, наследни-
цуТомаса Сейлби, в невесты Адаму Невилю,
брату главного лесничего. Едва она дости-
гла ч е т ы р е х лет, как Адам решил жениться
на ней. Епископ воспретил этот брак, но во
время отсутствия епископа священник по-
венчал молодых. Когда Грейс овдовела,
король выдал ее за своего придворного Нор-
мана ( к о т о р ы й заплатил к о р о л ю 200 марок),
а после его смерти продал несчастную де-
вочку третьему и худшему из ее мужей —
Бриану де Л и л ь . На этот раз король полу-
чил 300 марок.

96
i
 Чрезвычайно суровым б ы л о право по
о т н о ш е н и ю к женщинам, совершившим пре-
ступление. Женщина, убившая мужа, в А н г -
лии X I V века сжигалась на костре, во Фран-
ции и Германии ее надлежало живьем зако-
пать в землю. Неполноправие ж е н щ и н ы
объяснялось всей социально-экономической
и политической ситуацией тогдашней Евро-
пы. Средневековое общество жило в усло-
виях постоянной военной угрозы, и воин-
ские доблести рассматривались как выс-
шее достоинство. К тому же страх перед го-
лодом и опасность дробления имущества
(прежде всего земли) заставляли видеть в
женской способности к д е т о р о ж д е н и ю ско-
рее проклятие, нежели благословение.
Христианство закрепляло подобный взгляд
на вещи, прямо объявляя мужа главой семьи
и возлагая на ж е н щ и н у ответственность за
первородный грех. Разумеется, на практике
дело могло обстоять совершенно по-иному.
В крестьянских семьях женщина делила все
т р у д ы мужа, и на ее плечах лежала немалая
часть сельскохозяйственных работ и работ
по дому: мять лен, теребить пеньку, прясть

97
 и ткать, стирать, ухаживать за огородом и
домашним скотом. Все это делало ее под-
час подлинной хозяйкой дома, несмотря на
все грубости и побои, к о т о р ы е ей приходи-
лось выносить.
В среде г о с п о д с т в у ю щ е г о класса разли-
чие б ы л о б о л е е з а м е т н ы м : м у ж ч и н а б ы л вои-
ном и е г о т р у д б ы л пространственной вовре-
мени отделен от ж е н с к и х забот и работ, свя-
занных по преимуществу с домом. Однако и
на этом общественном уровне в положении
ж е н щ и н ы существовали различия, диктовав-
шиеся к о н к р е т н ы м и экономическими и со-
циальными условиями. Конечно, женщина,
вышедшая из богатой и знатной семьи и
рассчитывавшая на поддержку влиятельной
родни, сохраняла и в браке независимое по-
ложение. При отъезде мужа знатная дама
могла взять в руки все управление его вла-
дениями; когда феодальные сеньоры Ев-
р о п ы двинулись в крестовые п о х о д ы , их
замки и феоды оказались в руках их жен.
Подчас мы слышим даже об о т в а ж н ы х да-
мах, командовавших военными отрядами: у
Ж а н н ы д ' А р к б ы л о немало предшествен-
ниц в X I I — X I I I веках.

139 140 141

Мужская и женская котта, Модницы. Миниатюра. Ливреи с вертикальной
обуеь. Начало XIV в. цветовой полосой.
Резьба по кости. Миниатюра. (Похороны
Начало XIV в. Лувр Жанны Бургундской). 1330

98
 Двенадцатое столетие принесло совер-
шенно особое явление средневековой жиз-
ни — культ дамы и куртуазную любовь. Разу-
меется, это явление получило распростра-
нение лишь в среде класса феодалов и ха-
рактерные черты его нашли наиболее яркое
отражение во французской и немецкой ры-
царской поэзии. Лирическая рыцарская по-
эзия, прославляющая п р и д в о р н у ю даму и лю-
бовь рыцаря к замужней женщине, возника-
ет во Франции около 1100 года и дольше
всего существует на политически раздроб-
ленном ю г е — в Аквитании и окрестностях
Тулузы. Трубадурами были как сами прави-
тели, так и небогатые представители знати.
Расцвет немецкой рыцарской поэзии — мин-
незанга— приходится на 70-е г о д ы XII сто-
летия. Центрами ее были сначала двор Ба-
бенбергов в Вене и двор т ю р и н г е н с к и х ланд-
графов в Вартбурге, затем двор Гогенштау-
фенов. Большинство миннезингеров проис-
ходило из среды министериалов.
Как и монашество, куртуазная л ю б о в ь
есть антитеза средневекового брака. Воспе-
тая трубадурами и миннезингерами в терми-
нах феодального права, где верности при-
надлежит первенствующее место, она воз-
никла, скорее всего, как результат перене-
сения на сексуальную сферу идеальных от-
ношений между сеньором и вассалом. Влюб-
л е н н ы й служит даме как вассал служит сень-
ору, за к о т о р о г о он (в идеале) готов поло-
ж и т ь жизнь. Ни половая близость, ни матери-
альная выгода, ни социальный престиж не
составляют предмета куртуазной л ю б в и —
она очищает самое чувство, в которое вхо-
дит основным элементом бескорыстие. Тру-
бадур Бернар Вснтадурский (ок. 1140—1195)
воспевает красоту зрелой замужней жен-
щ и н ы , принадлежащей другому и не отве-
чающей на л ю б о в ь поэта, но рыцарь кля-
нется до конца дней своих бескорыстно слу-
ж и т ь этой даме. Дама не индивидуализиро-
вана — она л и ш ь повод для выражения
чувств рыцаря. У алеманна Гартмана фон
Ауэ (ок. 1 1 7 0 — о к . 1210) служение даме пе-
99
рерастает в служение богу, приверженность
бренному — в приверженность вечному.
Т ю р и н г Генрих фон Морунген (1150—1222),
воспевая любовь, видит в ж е щ и н е символ
вечного идеала совершенства. Эта высокая
л ю б о в ь отделялась от о б ы ч н о й л ю б в и к
земной ж е н щ и н е , к о т о р у ю воспевали такие
поэты, как Вольфрам фон Эшенбах (ок.
1 1 7 0 — о к . 1 2 2 0 ) , Вальтер фон дер Фогель-
вейде ( о к . 1 1 7 0 — ок.1230), Найдхард фон
Ройенталь (ок. 1180 — 1 2 3 7 ) .
Культ дамы воплощается с особой силой
в поклонении Марии, богородице, ,,первой
даме" христианского мифа. Почитание Ма-
рии, „ н о в о й Е в ы " , особенно распространя-
ется с XI века. В 1140 году был введен празд-
ник н е п о р о ч н о г о зачатия Марии. Многие
богословы, в том числе Бернар Клер-
восский (1090—1153), выступали против по-
добной мариолатрии (культа Марии), но на-
родное почитание б о г о р о д и ц ы нарастало
неудержимо. Марию трактовали прежде
всего как заступницу за людей перед Х р и -
стом, и Гвибер Ножанский объясняет, как
Мария, принадлежащая к сотворенному
миру, могла влиять на творца: ведь она, за-
являет Гвибер, мать бога, а мать не просит,
она приказывает. Вот почему Христос слу-
шает ее и, прислушиваясь к ней, может
менять свои решения. Даже разбойник, воз-
носивший к ней свои молитвы, так рассказы-
вается в одном фаблио, получает помощь
Марии. Когда он б ы л схвачен и осужден к
повешению, богородица поддерживала его
ногу и не дала ему задохнуться на виселице;
когда же затем палач вытащил меч, Мария
отвела удар. С культом заступницы, куль-
том, в котором о т ч е т л и в ы языческие народ-
ные мотивы, переплетается поклонение то-
му вечно женственному началу, которое
восславляли трубадуры и которое воплоти-
ли в камне с к у л ь п т о р ы X I I — X I I I веков.
Женская свобода в средние века была,
пожалуй, заметнее на обоих полюсах об-
щества: в крестьянской и в аристократичес-
кой среде. Как ни странно, именно горожане
строже всего держали своих жен. В круп-
ной т о р г о в о й и ремесленной деятельности
женщина не нашла своего места, и горо-
жанка оказалась прочнее прикованной к
очагу, нежели крестьянка и знатная дама. В
городах вырабатываются строгие нормы по-
ведения ж е н щ и н ы на л ю д я х : она должна
ходить, не поворачивая лица в стороны,
опустив глаза, не позволяя себе ни посме-
яться,ни поболтать с кем-нибудь на улице, а
девушкам настоятельно рекомендовалось
сидеть, сложив руки на животе. Подъем
городов не знаменовал улучшения статуса
ж е н щ и н ы , скорее, напротив, в X I I — X I I I ве-
ках он оказывается более приниженным,
чем в предшествующее столетие.
По всей видимости, именно из городской
среды в ы ш л и те интеллектуалы, к о т о р ы е
наводнили средневековую литературу ан-
тифеминистическими сочинениями. Уже
поэт XI века Марбод Реннский, опираясь
как на библейскую традицию, так и на ан-
т и ч н ы е образцы, объявлял женщину „са-
мым опасным с и л к о м " , заявляя, что жен-
щ и н ы завистливы, л е г к о м ы с л е н н ы , жадны,
а также п р о ж о р л и в ы и о х о ч и до вина, сует-
ливы и болтливы, похотливы. Женщина —
„сладкое зло", и она управляет миром.
Писатели X I I — X I I I веков, современники
трубадуров, на все лады осмеивают жен-
ские пороки. Особенно достается тем глуп-
цам, к о т о р ы е решились жениться. Рютбеф,
французский поэт XIII века, иронизирует над
самим собой: зачем т о л ь к о он женился, да
еще на ж е н щ и н е , столь же бедной, как и он
сам, некрасивой и принесшей ему лишь свои
сорок лет в своей миске.
Семейная жизнь — предмет п о с т о я н н ы х
насмешек. Согласно французскому фаблио,
ш т о п а л ь щ и к Эн, парижанин, был женат на
даме по имени Аньез, которая вечно ему
противоречила. Если он просил лук-порей,
она готовила ему б о б ы , если он хотел бобы,
то получал лук-порей. Он посылал ее на ры-
нок за морской рыбой, она приносила ему
речную. Писатели той поры не переставали
100
ужасаться средствам ж е н с к о г о кокетства:
двухцветным одеждам, глубоким декольте,
длинным шлейфам, р о с к о ш н ы м поясам, об-
тягивавшим т а л и ю жакетам, отделанным
мехом, шелком и серебром, узконосым туф-
лям, головным уборам, высоким, словно зда-
ния, и прическам из искусственных волос
с „ р о ж к а м и " по парижской моде, к к о т о р ы м
прикреплялась вуаль. Моралисты вспоми-
нают по этому поводу голову медузы, рога-
т о г о дьявола, сатану с хвостом. А сколько
желчи порождает косметика: пудра, смыв-
ка, краска для щек — все, что, по словам мо-
ралистов, делается из бараньей желчи и со-
бачьего жира — и т о ч н о так же орудия соз-
дания женской красоты: шпильки, н о ж н и -
цы, б р и т в ы . С неменьшей страстью мора-
л и с т ы нападают на женское непостоянство,
коварство, хитрость, на страсть к прогул-
кам, на умение затеять и н т р и ж к у . Но и жен-
ская образованность порождает их возму-
щ е н и е . „ С ы н мой, — наставляет Ю р б э н Кур-
туа в XIII веке, — если ты собираешься же-
ниться, не бери ни красивой ж е н ы , ни уме-
ющей читать к н и г и . Те и другие обман-
чивы".
По средневековым представлениям
жизнь человеческая разделялась на шесть
периодов: младенчество, детство, отроче-
ство, юность, зрелость и старость, к о т о р ы м
соответствуют шесть исторических эпох от
сотворения мира до потопа, от потопа до
Авраама, от Авраама до царя Давида, от Да-
вида до вавилонского плена, от вавилонс-
к о г о плена до рождества Христова, и после-
дний период — от рождества Христова до
концасвета. Возрастам человеческим (и исто-
рическим эпохам) средневековое символи-
ческое сознание уподобляло часы дня: на
заре трудился праведный Авель, третий
час — время Ноево и построения ковчега,
девятый час — законодательство Моисеево,
вечер — пришествие Христа. Периоды че-
ловеческой жизни, как их отмеряло сред-
невековье, нам показались бы сдвинутыми.
Считалось, что ю н о с т ь длится до двадцати
143 144
Щ и т с изображением герба Гербы германских
знатного сеньора. курфюрстов.
Миниатюра. XI в. Миниатюра. XIV в.
пяти лет, зрелость — до сорока пяти, а после
т о г о наступает старость. Х о т я надежной
статистики нет, видимо, л ю д и умирали рано:
голодовки, эпидемии, войны и феодальные
распри делали свое дело.
Мы очень мало знаем о средневековом
младенчестве. Детей рожали дома, в луч-
шем случае при помощи повитухи. И вско-
ре после рождения над ними совершали
обряд крещения, знаменовавший включение
н о в о р о ж д е н н о г о в „ в и д и м у ю " христианс-
к у ю общину, в общество. Крещение б ы л о
обязательным для в с е г о х р и с т и а н с к о г о мира.
Неисполнение обряда крещения рассматри-
валось как предательство (в средневековой
терминологии понятиям „ в е р н о с т ь " и „ п р е -
дательство" придавался очень ш и р о к и й
смысл), и за это следовало наказание. По уче-
н и ю церкви, крещение — одно из основных
таинств, „ н о в о е обрезание", которое, од-
нако, удаляет не частицу плоти, но всю „ т е -
лесность", приобщая человека к духовному
миру. Крещение — уникальная акция, совер-
шаемая л и ш ь раз в жизни, ее повторение
102
невозможно. В древней церкви основной
формой крещения б ы л о погружение, кото-
рое совершалось первоначально в реках или
ручьях, а позднее в специально построен-
н ы х баптистериях — бассейнах с водой
(купель), к о т о р ы е сооружались в храмах или
в о с о б ы х зданиях. Обливание и окропление
устанавливается в католичестве лишь с XV
века. Крещение сопровождалось нарече-
нием имени младенцу и особыми формулами,
назначенными отогнать от него демонов.
По всей видимости, специального воспи-
тания детей раннего возраста средневековье
не знало. Аристократические младенцы от-
давались кормилицам, дети крестьян и ре-
месленников, выйдя из колыбели, ползали
по кухне, пока не достигали такого возраста,
когда их можно б ы л о приставить к какому-
нибудь делу. О т р о ч е с т в о завершалось рано:
к двенадцати годам у девочек, к четырнад-
цати — у мальчиков. Считалось, что в этом
возрасте они уже могут вступать в брак и
становятся самостоятельными.
Пассивной и незаметной была в средне-
вековой семье роль ребенка. Показательно,
что средневековое изобразительное искусст-
во почти не знает детской темы. И ангелы и
путти — э р о т ы средневековой скульпту-
ры — изображались в эту пору взрослыми.
Скульптура и миниатюра, представлявшая
богородицу с младенцем, рисовала Христа
непривлекательным младенцем, почти урод-
цем, скорее маленьким старичком, чем ре-
бенком. Средневековая литература знает
родительскую л ю б о в ь к детям, но практи-
чески не знает детей от момента рождения
до той минуты, когда герой, оставаясь еще
ребенком по возрасту, проявляет себя взро-
слым, обладающим недетской мудростью и
недетской отвагой о х о т н и к а или воина.
Детство — несамостоятельная стадия,
переходное состояние, в нем заключено
нечто неполноценное, незавершенное. Э т о
скорее этическое (причем негативное) по-
нятие, чем временное, о т ч е г о слово ,,ребе-
н о к " , kint, становится в средневековой Гер-
мании синонимом для понятий ,,дурак" или
„ б е с с т ы д н ы й " (невоспитанный). Т о л ь к о с
XIII века появляются изображения младен-
цев, плотно запеленутых и затянутых рем-
нями.
Городское развитие вносит существен-
ные к о р р е к т и в ы в эту средневековую ситу-
ацию. С одной с т о р о н ы , оно, как уже гово-
рилось, ухудшает положение ж е н щ и н ы , но
с другой стороны, именно в городах, с
их относительным благосостоянием, дети
Церемония бракосочетания.
приобретают самостоятельное положение. С миниатюры XIV я.
О н и перестают б ы т ь т о л ь к о потенциаль-
ными жертвами эпидемий, т о л ь к о „ н е д о - Альп школа была по преимуществу мона-
развитыми" взрослыми, но как таковые стырской или церковной. Средневековая
заполняют дома, улицу и прежде всего школа не знала возрастного ценза, дети обу-
школу. чались грамоте вместе со взрослыми юно-
Школа была далеко не обязательной. шами. Да и сама обстановка в школе не учи-
Крестьянские дети усваивали необходимые тывала специфически детских интересов.
им навык и в нормальном течении семейной В монастырской школе дети были подчи-
жизни. Ремесленники о б ы ч н о отдавали сво- нены той же дисциплинарной строгости,
их детей в обучение: в немецких городах что и взрослые монахи (ведь средневековье
обучение ремеслу было, как правило, плат- трактовало ребенка лишь как маленького
ным. По окончании двух-трех лет обучения взрослого), во время молитв, в дормитории
ю н о ш а становился подмастерьем. (спальне), за едой — повсюду дети были
Ш к о л было немного. Традиции античной под надзором наставника, запрещавшего им
светской ш к о л ы сохранялись кое-где на болтать, петь и играть. Розга служила од-
ю г е , главным образом в Италии. К северу от ним из самых могущественных педагоги-

103
ческих средств. В церковной школе восьми-
летние дети учились вместе с двадцатилет-
ними юношами по одной и той же програм-
ме и рано включались в круг их интересов.
У ч е н и к , к о т о р ы й часто б ы л оторван от ро-
дителей и жил на пансионе у учителя или
на постоялом дворе, не вылезал о б ы ч н о из
забот. Ему надо было д о б ы т ь пропитание,
иначе у него не будет ,,на зубах н и ч е г о " ,
как тогда говорили, кроме церковного звона.
Он пьет т о л ь к о воду и ест х л е б т в е р ж е мель-
н и ч н о г о жернова. В доме он выполняет обя-
занности слуги (как и ученик у ремесленни-
ка) — это его посылают на р ы н о к за мясом,
которое будут есть другие, тогда как школяр
т о л ь к о выскребает котелок. Побои ждут
его и дома, как в школе.
У ч е б н у ю программу (в соответствии с
позднеантичной традицией) составляли
семь свободных искусств, к о т о р ы е разделя-
лись на две части: тривиум (троепутье) и
квадривиум (четверопутье), Тривиум был
начальной стадей обучения — отсюда наше
слово „ т р и в и а л ь н ы й " , то есть о б ы д е н н ы й .
Тривиум включал грамматику, риторику и
л о г и к у . В состав квадривиума входили ариф-
метика, геометрия, астрономия и музыка.
104
На раннем этапе средневековья преобладал
тривиум, проникновение квадривиума в
общеобразовательную систему начинается
с XIII века. Читать учились, заучивая наи-
зусть молитвы, псалтырь и евангелие; осо-
бенное внимание уделялось пению. Затем
переходили к грамматике, которая состав-
ляла костяк средневекового образования.
Грамматику (разумеется, только латинскую)
учили по руководству Элия Д о н а т а — грам-
матика IV века, комментатора Вергилия и,
согласно традиции, учителя св. Иеронима.
Д р у г и е языки в школе не проходили (до
X I V века), хотя на практике купцу или ры-
царю подчас приходилось говорить на не-
скольких языках и диалектах. Обучение ла-
тинской грамматике состояло в чтении ка-
кого-нибудь древнего автора с п о п у т н ы м
его истолкованием. После т о г о как прочи-
тал учитель, т о т же самый о т р ы в о к читали
и комментировали ученики.
Обстановка ш к о л ь н о й комнаты была бо-
лее чем скромной. На полу набросана со-
лома, в какой-то мере предохранявшая от
холода, и на ней располагались учащиеся.
Преподаватель сидел в кресле, а перед ним
на п ю п и т р е лежала изучаемая книга. Учи-
и 6
Куртуазная любовь.
Гравюра с миниатюры XIV в.
147
Знатный рыцарь из Ланкаши-
ра перед выступлением в по-
ход; жена и дочь подают
ему шлем и щит.
Миниатюра. 1335—1340
теля постоянно жаловались на школяров:
им больше нравятся и г р ы , нежели науки;
они норовят заглянуть в таверны или в злач-
ные места. Ни наставления, ни порка не в
состоянии вернуть их на прямой путь. А
сколько среди них глупцов, рассеянных, за-
бывчивых!
П е т р Абеляр, один из самых независи-
м ы х умов средневековья, описал свою жизнь.
Он начинает рассказ с т о г о , что, будучи по
природе способным к научным занятиям, он
отказался от в о и н с к о г о дела ( „ о т р е к с я от
участия в совете Марса") и целиком пре-
дался изучению л о г и к и или, как тогда гово-
рили, диалектики. Переезжая с места на ме-
сто, он слушал известнейшех учителей, а
105
затем и сам стал принимать участие в дис-
путах.
Д и с п у т ( „ н а у ч н о - у ч е б н о е " подобие ры-
царского турнира) — характерный фено-
мен средневековой ш к о л ы . У ч е н и к против
учителя, учитель против учителя, наконец,
учитель со своими учениками против дру-
г о г о учителя и его учеников — таковы раз-
ные формы обсуждения с п о р н ы х проблем,
стоявших перед тогдашней наукой. Абеляр
был страстным и умелым диспутантом.
Участвуя во многих дискуссиях, он нередко
побеждал в них тех, кто был старше и о п ы т -
нее его.
Это и вызвало, замечает Абеляр, его
бедствия: чем шире распространялась его
слава, тем сильнее разгоралась зависть к
нему со стороны его соперников.
Постепенно учителя, отделяясь от цер-
к о в н ы х и монастырских властей,стали созда-
вать свои корпорации — университеты. Сам
термин ,,университет" (universitas) означал
первоначально всякое объединение людей,
связанных общими интересами и и м е ю щ и х
особый правовой статус. Т о л ь к о с конца
X I V века его стали использовать примени-
тельно к академической корпорации. Сред-
невековое обозначение высшего учебного
заведения studium generale (впервые засви-
детельствованное в 1237 году) прилагалось
к школе, пользовавшейся широкой извест-
ностью, привлекавшей учеников издалека и
способной обеспечить не т о л ь к о препода-
вание „семи свободных искусств", но и, по
крайней мере, одной специальной дисци-
п л и н ы : гражданского или канонического
права, богословия и медицины. Одни из
этих школ признавали университетами по
о б ы ч а ю (ex consuetudine) как учебные заве-
дения, постепенно сложившиеся и приобрет-
шие известность, другие — в результате по-
жалования привилегии папой, императором
и, в редких случаях, королем. Две привиле-
гии связывались в представлении современ-
ников с университетами начиная с XIII века:
клирики, обучавшиеся в них богословию,
сохраняли на пять лет свои церковные до-
х о д ы (бенефиции); о к о н ч и в ш и е универси-
тет получали право преподавать в л ю б о й
школе (jus ubique docendi).
Средневековые университеты возникают
с XII века в непосредственной связи с ур-
банизацией западноевропейского общест-
ва. Э т о б ы л о принципально новое явле-
ние европейской социальной и культур-
ной жизни, не связанное преемственно ни с
античными высшими учебными заведения-
ми, ни с Константинопольской высшей шко-
лой (функционировавшей с перерывами с
425 до 1453 года).
Салернская медицинская школа, су-
ществовавшая со второй половины X ве-
107
ка, не была университетом, так как она не
создала корпоративной организации.
Д р е в н е й ш и е университеты в полном
смысле средневекового термина — Париж-
ский, отличавшийся в сфере богословия, и
Болонский, прославившийся преподаванием
права. Формировавшиеся одновременно, они
вместе с тем существенно отличались по
своему внутреннему устройству, олицет-
воряя два о с н о в н ы х типа университетов
средневековья. Университет в Болонье (и
в Падуе) представлял собой студенческую
организацию, в о з н и к ш у ю для защиты инте-
ресов приезжавших в город студентов-пра-
воведов. С середины XIII века здесь сущест-
вовали две конфедерации: universitas citra-
m o n t a n o r u m — гильдия учащихся из Италии
и universitas u l t r a m o n t a n o r u m — гильдия,
объединявшая приезжих из неитальянских
государств. Болонские студенты не вхо-
дили в эти гильдии. Несмотря на про-
т е с т ы преподавателей и городских властей,
студенческие гильдии постепенно присвои-
ли себе руководство всей университетской
жизнью. Преподаватели не т о л ь к о не могли
голосовать на университетских собраниях,
но самый учебный процесс протекал под
строжайшим надзором студенческих влас-
тей, и за нарушение его профессора подвер-
гались штрафам. Такая система о т н ю д ь не
представляла собой демократической орга-
низации, ибо власть находилась в руках не-
многочисленных д о л г о с р о ч н ы х должност-
н ы х лиц ( р е к т о р ы и consiliarii).
Парижский университет, напротив, сло-
жился как организация преподавателей. По
мнению А. Кобна, одной из существенных
причин этого является количественное пре-
обладание в Париже подготовительного
факультета искусств, студенты к о т о р о г о
были более молодыми и менее зрелыми, не-
жели болонские правоведы — л ю д и подчас
тридцатилетнего возраста с большим жиз-
ненным о п ы т о м . В отличие от болонских
конфедераций парижские „ н а ц и и " факуль-
тета искусств (их было ч е т ы р е : француз-
екая, пикардийская, нормандская и англо-гер-
манская) объединяли преподавателей, на-
чиная с магистра, тогда как студенты не мог-
ли ни голосовать, ни участвовать в дискус-
сиях на университетских собраниях. ,,Стар-
ш и е " факультеты (богословия, права и меди-
цины) не подразделялись на ,,нации", но
учившиеся на них магистры искусств примы-
кали к своим „ н а ц и я м " , пока не получали
д о к т о р с к о й степени, дававшей им право
стать членами старшего факультета. В отли-
чие от Болоньи парижские „ н а ц и и " объе-
диняли не только приезжих преподавате-
лей, но и местных. П р о р е к т о р ы — р у к о в о д и -
тели парижских „ н а ц и й " — обладали боль-
шой властью, но то обстоятельство, что
они часто сменялись и были ответственны
перед собранием „ н а ц и и " , придавало па-
рижским преподавательским гильдиям де-
мократический оттенок.
Н е к о т о р ы е итальянские университеты
(в Пизе, Флоренции, Павии и др.) представ-
ляли собой переходные формькздесь власть
была разделена между студентами, препода-
вателями и муниципальными властями; учас-
тие студентов в управлении б ы л о закрепле-
но уставами также ряда испанских универ-
ситетов; в нескольких южнофранцузских
университетах (в Монпелье, Анжере, Ор-
леане) студенты в борьбе против церков-
н ы х властей действовали в альянсе с про-
фессурой.
По парижскому типу строились север-
ные университеты: Оксфорд, в частности,
перенял в общем п а р и ж с к у ю систему орга-
низации. Основное отличие состояло в том,
что Оксфорд, как и Кембридж, возник не в
епископальном городе, и соответственно его
подчинение епископальным властям было
гораздо менее у г р о ж а ю щ и м , чем во фран-
цузских университетах. История Парижско-
го университета — в сущности, история его
борьбы за освобождение из-под власти епис-
копа и за ограничение прав епископского
канцлера, контролировавшего деятельность
университета и, в частности, выдачу дипло-
108
мов. Напротив, оксфордский канцлер рано
перестал б ы т ь епископским д о л ж н о с т н ы м
лицом, его избирали преподаватели, а епис-
копу принадлежало л и ш ь право утвержде-
ния. К концу X I V века Оксфорд п о л н о с т ь ю
освободился от епископской юрисдикции.
Выборное лицо университетских препода-
вателей — канцлер — в Оксфорде обладал
широкими правами, сосредоточивая в своих
руках д у х о в н у ю , гражданскую и у г о л о в н у ю
юрисдикцию.
Особенностями ранних английских уни-
верситетов является также сравнительно
слабое развитие системы „ н а ц и й " , что опре-
делялось островным,замкнутым характером
английской высшей ш к о л ы ; относительно
высокий уровень преподавания математики
и наук о природе (с первой половины XIII ве-
ка); меньшая затронутость богословскими и
политическими дискуссиями, к о т о р ы е пре-
вращали Парижский университет, по выра-
ж е н и ю английского историка А. Кобна, в
„академический микрокосм Е в р о п ы " .
Именно в английских университетах
нашла свое преимущественное развитие сис-
тема колледжей, зародившаяся в Париже в
конце X I I века. Первые парижские коллед-
жи были благотворительными учреждения-
ми, создававшимися о б ы ч н о при госпиталях
как общежития для бедных клириков, обу-
чавшихся в парижских школах. В 1257—1258
годах Робер де Сорбон, капеллан Л ю д о в и -
ка IX, создал колледж нового типа (получив-
ший затем его имя) — общежитие для магис-
тров, обучающихся богословию. По типу
сорбонского колледжа стали возникать кол-
леджи магистров в Оксфорде и Кембридже,
однако в Англии порожденная колледжами
децентрализация университетской жизни
оказалась более последовательной: англий-
ские колледжи б ы л и демократическими
149
Вальтер фон Фогельвейде —
один из крупнейших предста-
вителей рыцарской поэзии.
Миниатюра. 1300 г.
самоуправляющимися ячейками с правом
кооптировать новых членов и выбирать ру-
ководство, тогда как в Париже колледжи под-
чинялись внешним властям — как церковным,
так и университетским; к тому же англий-
ские колледжи постепенно сосредоточили
внутри себя самый процесс обучения, тогда
как в Париже обучение в колледжах носило
элементарный характер.
П о д л и н н о г о равенства в среде средне-
векового студенчества, разумеется, не было:
одни студенты были богаты, другие трудом
добывали пропитание. По статистическим
данным (конец X I V — X V век), основную
массу студентов все же составляли л ю д и
среднего имущественного статуса. Аристо-
кратов в студенческой среде было сравни-
тельно мало до конца XV века, при этом в
ю ж н ы х университетах их б ы л о больше,
нежели в северных. Но уже с X I V века на-
блюдается тенденция к в к л ю ч е н и ю универ-
ситетов в аристократическую социальную
структуру, к осмыслению университетской
жизни в понятиях рыцарского мира, к упо-
д о б л е н и ю правоведа рыцарю. Имуществен-
ное положение университетских преподава-
телей б ы л о первоначально очень неустойчи-
вым, поскольку оно зависело от студенчес-
кой платы. Возможно, что болонская профес-
сура мирилась со своим неполноправием
именно потому, что большой университет в
Болонье мог лучше компенсировать ее мате-
риально. Введение жалованья для профес-
суры (впервые в кастильском университете
в Паленчии в начале XIII века) дало докторам
известную независимость. Однако резкое ко-
лебание размеров жалованья создавало соци-
альный разрыв в среде преподавателей,
часть к о т о р ы х сливалась с городским б ю р -
герством, и приводило — особенно в гер-
манских университетах — к разобщению в
среде профессоров и к ослаблению уни-
верситетской организации.
Если детства как т а к о в о г о средневеко-
вое сознание фактически не признает, то
юность, напротив, воспринимается очень

110
150
Обряд крещения.
Миниатюра. XIV е.
151
Путти с лицом ejpo слога.
Репьеф. XII в. Монастырь
св. Хуана. Испания
152
Одно ui первых изображений
спеленатого младенца.
Скульптура. Первая половина
XIII в. Собор в UJopmpe
отчетливо как особый „возрастной класс".
Как правило, ее о т д е л я ю т от зрелости испы-
тания (инициации) или торжественная цере-
мония: подмастерье, создав „ ш е д е в р " , ста-
новится мастером, дамуазо посвящается в
рыцари, школяр превращается в магистра,
послушник — в монаха. С ю н о с т ь ю связы-
вается определенная магическая сила: в
сельских весенних празднествах, по пове-
рию, колдовским способом обеспечивавших
благополучие деревни, играм молодежи
(скачки, п р ы ж к и через костер) принадлежало
особое место. Ю н о с т ь , теснее связанная с
хтоническими культами, с природными си-
лами, имела право (и, может б ы т ь , даже
обязанность) на особые нормы поведения,
сознательно противопоставленные этике
взрослого человека. Ю н о ш е с к и й разгул, по-
луголодное узаконенное бродяжничество (в
мире, где целомудрие, трезвенность и stabi-
litas были религиозно-этическими ценностя-
ми) — все это дополнялось и закреплялось
особой литературой: песнями подмастерьев,
школярской поэзией, л и р и к о й бродяг-ваган-
тов. А в этой литературе переворачивалось
111
и высмеивалось все то, что составляло цен-
ности зрелого общества. Инициации (с их
о б ы ч н ы м дополнением — п и р у ш к о й ) озна-
чали грань, когда человек порывал свою
связь с хтоническим миром, миром природ-
н ы х сил и вступал в лоно законопослушания.
В этом смысле шекспировская история
принца Гарри, п о р ы в а ю щ е г о с толстяком
Фальстафом и превращающегося в разумного
короля Генриха V, — не есть рассказ о лич-
ной судьбе о д н о г о гуляки, но общезначимый
символ перехода от юности к зрелости.
Понятие зрелости в средневековье, впро-
чем, не столько временное, сколько общест-
венное и правовое. Человек становился
зрелым тогда, когда он приобретал собст-
венность, вступал в права наследования.
Д е т и не были полноправными собственника-
ми имущества, оставленного им умершими
родителями, — их владения переходили в
руки опекунов, как подчас и сама судьба си-
рот. Опекунство, в частности, б ы л о правом
феодального сеньора и приносило ему не-
мало выгод, как материальных, так и прес-
тижных.
 Зрелые л ю д и , в отличие от юношей, не
стремились к созданию собственной оформ-
ленной организации, за исключением, по-
жалуй, вдов, к о т о р ы е пользовались в сред-
ние века особым престижем: считалось, что
заслуги вдовы перед богом вдвое больше,
чем заслуги о б ы ч н о й ж е н щ и н ы (хотя и ниже
заслуг девственницы). Но и вдовы не обра-
зовывали о с о б у ю ,,межсоциальную" груп-
пу, а рассматривались как принадлежащие к
разряду нищих.
Зрелость уступала место старости, кото-
рая, в духе библейских норм, рассматрива-
лась как достоинство и знак божественной
милости.
Впрочем, средневековье редко имеет
дело с образом немощного старика, дожи-
вающего свой век в стороне от дел. Старики
средневековья — о б ы ч н о сорока — или
пятидесятилетние л ю д и , еще не утратив-
шие физической силы, но уже накопившие
немалый о п ы т , и поскольку в их руках на-
ходятся наследственные т и т у л ы и богатст-
ва, обществу приходится считаться с ними,
хотя подлинной геронтократии средневе-
ковье не знало.
112
Смерть приходила сравнительно рано,
но характерный для средневековья страх
смерти обьяснялся не только тем, что война,
эпидемии, голод постоянно подкарауливали
человека. О смерти думали много, ибо хрис-
тианское учение трактовало ее как начало
д р у г о й жизни, как „ р о ж д е н и е в вечность" и
никому не б ы л о дано знать, удостоится ли
он спасения или будет обречен после смерти
на адские муки. О т с ю д а настойчивость, с ка-
кой образ смерти (изображаемый в виде ске-
лета, иной раз с к о с о ю в руках) проникает
в средневековые предания и в живопись.
Смерть о л и ц е т в о р я ю т то земледелец, зали-
вающий к р о в ь ю поле, то король, ведущий
безжалостную войну: позднее (возможно,
под влиянием городской культуры) в эти ле-
генды п р о н и к а ю т элементы юмора: смерть
представляется то ловким картежником, то
злокозненным музыкантом, увлекающим
всех звуками своей дудки.
Пляска смерти становится предметом
драматических представлений, где смерть
ведет диалог с двадцатью четырьмя лицами,
подчеркивая бренность земного существо-
вания.
Ill копа.
Миниатюра (Грамматика
и ее ученики). X е.
154
Наказание школяра.
Миниатюра. Средина XIV в.
155
Урок.
Миниатюра. Начало XIV в.

156
Ритуал скрепления договора
о разделе имущества.
Миниатюра. XI в.

Страх смерти заставлял человека искать
перед своей кончиной церковной и монас-
т ы р с к о й поддержки: одни оставлял и (подчас
в о б х о д прямых наследников) щедрые лега-
ты религиозным учреждениям, другие спе-
шили принять монашество. Монастыри охот-
но шли навстречу этому стремлению, осо-
бенно если речь шла о состоятельных л ю -
дях. Папе Александру IV пришлось разби-
рать скандальную историю, случившуюся в
Реймсе: некий горожанин был тяжело болен,
монахи убедили его — без согласия ж е н ы —
постричься и передать монастырю двад-
цать либр (золотая монета), к о т о р ы е ле-
жали у него дома. После этого больной б ы л
перевезен в монастырь, где неожиданно
поправился. Тогда он сбросил монашеское
облачение и потребовал назад свои деньги.
Монахи заковали недавнего больного в це-
пи и потребовали клятвенного отказа от от-
данной им суммы. . .
П о к о й н и к а омывали, затем надевали на
него костюм, включая шосс, обувь, перчат-
ки и головной убор, и зашивали в саван —
о б ы ч н о из полотна, пропитанного воском.
Впрочем, саван могли делать также и ко-
жаный. П о к о й н и к а оплакивали в его доме,
после чего на носилках провожали на клад-
бище, ч т о б ы предать тело земле. О б ы ч а й
носить траур по умершему засвидетельство-
ван в Испании уже в XII веке. Во Франции он
распостранился в следующее столетие. Гра-
финя Артуа, п о х о р о н и в в 1303 году своего
мужа, не т о л ь к о облачилась в темные цве-
та, но и покрыла черной драпировкой кро-
вать и всю комнату. М у ж ч и н ы в знак траура
облачались в черное и иногда брили голо-
ву. Церковь установила со временем слож-
н у ю л и т у р г и ю погребальных обрядов, в

113
частности, кроме т о г о , она разрешила за-
хоронение знатных и влиятельных лиц не
на о б ы ч н ы х кладбищах, а в соборах и мо-
настырях, где п о к о й н и к и помимо всего про-
чего находились под надежной охраной,
так как ограбление приходских к л а д б и щ б ы -
ло в средние века о б ы д е н н ы м явлением. С
XIII века появляются п ы ш н ы е могильные
памятники и усыпальницы, воздвигаемые для
б о г а т ы х покойников. Церковь извлекала из
погребения немалые в ы г о д ы : п о х о р о н ы со-
провождались пожертвованиями для бедных
и благочестивыми пожалованиями в пользу
церкви; первоначально они имели натураль-
н у ю форму (щедрая трапеза), позднее стали
денежными. Э т о обстоятельство привело в
XII веке к ожесточенной борьбе между мона-
стырями и епископом за право погребения;
епископ и клир выступали против монас-
т ы р с к и х привилегий х о р о н и т ь в своих сте-
нах не т о л ь к о братию, но и (знатных) мирян.
Иногда против монастырской привилегии
выступали и наследники умершего. Некото-
рые категории л и ц не удостаивались церков-
ного погребения — это нераскаявшиеся
еретики, о т с т у п н и к и и самоубийцы. Иной раз
монастыри преступали запреты и в поисках
материальной в ы г о д ы погребали внутри
своих стен лиц, п о д в е р г н у т ы х церковному
отлучению.
Церковь, которая стояла у колыбели мла-
денца, провожала покойника в последний
путь. Она принимала его в общество и она
же претендовала на т о , ч т о б ы определять
его загробную судьбу, его погибель или
спасение. И это весьма символично: в своем
замкнутом доме, за плотными стенами чело-
век средневековья о т н ю д ь не был асоциаль-
ным, он включался — весьма своебразно —
в общество, где у него были враги и друзья.

Враги
друзья
Французский трубадур XII века писал:
„ М у ж и к и , ч т о злы и г р у б ы ,
На дворянство точат зубы,
Только нищими мне л ю б ы !
Л ю б о видеть мне народ
Голодающим, раздетым,
Страждущим, необогретым!
Пусть мне милая солжет,
Ежели солгал я в э т о м ! "
Разумеется, противоречия между об-
щественными классами были присущи не
т о л ь к о средневековому обществу, но не
часто их выражают с такой прямолинейной
безжалостной определенностью, как в этой
песне. И это не случайно: вопреки демо-
кратической фразеологии христианства, воз-
вещавшего об у н и ч т о ж е н и и всех этничес-
ких и социальных различий перед лицом
вечности и спасительной миссии Христа,
общество классического средневековья б ы -
ло предельно иерархизированным, разделен-
ным на ряд социальных слоев с довольно
четкими границами между ними. Э т о , конеч-
но, не значит, что социальные слои б ы л и
стабильными и что передвижение с одной
социальной ступени на д р у г у ю было немы-
слимым, — на практике такое движение со-
вершалось постоянно (в одних странах
более, в д р у г и х менее активно), и все же
идеалом средневековой с о ц и о л о г и и б ы л а о б -
115
Г лава 3
щественная неподвижность,
застылость, наследственность
статуса. И к богатству и к об-
разованности идеологи фео-
дального порядка относились
настороженно, и одной из причин подобной
настороженности б ы л о как раз то обстоя-
тельство, что богатство и образованность да-
вали возможность преодолеть грани и пере-
городки, воздвигнутые между разными со-
циальными слоями. Чем влиятельнее стано-
вились зажиточные горожане и крестьяне,
тем больше угрозы видели в них феодалы,
тем энергичнее были их п о п ы т к и защитить
себя от натиска новых сил. В 1391 году анг-
глийская палата о б щ и н обратилась к к о р о л ю
Ричарду II (1377—1399) с петицией — запре-
т и т ь крестьянам отдавать своих сыновей в
школу. На континенте подобная тенденция
к социальному и юридическому замыканию
г о с п о д с т в у ю щ е г о класса была еще более
сильной, что, однако, не смогло предотвра-
т и т ь довольно быстрое и сильное измене-
ние его состава уже в X I I I — X I V веках.
Согласно у ч е н и ю , разработанному идео-
логами церкви в X I — X I I веках, „богоустанов-
ленное" общество, составлявшее в извест-
ном смысле „ е д и н о е т е л о " — христианскую
церковь, разделялось в действительности на
три сословия: одно составляли те, кто мо-
лились — духовенство (oratores); другое —
те, кто защищали ц е р к о в ь , — воины (bella-
tores); наконец, „ т р у д я щ и е с я " — те, кто па-
хали землю (laboratores). Этим учением ос-
вещались и укреплялись реальные общест-
венные порядки в феодальной Европе.
Крестьянство — основной производя-
щий класс средневекового, аграрного по
своей хозяйственной сущности общества.
Единое по своему месту в системе произво-
детва, оно о т н ю д ь не б ы л о единым по пра-
вовому и экономическому статусу. Именно
это как раз и характерно для средневековья—
существование множества категорий, разли-
чающихся не только географически, в за-
висимости от той или иной страны, от ее
п р и р о д н ы х и политических условий, но и,
так сказать, исторически, в зависимости от
тех путей, какими крестьянские семьи втяги-
вались в подчинение феодальному сеньору.
Ибо свободного крестьянства, стоящего вне
феодальных связей, в Европе к началу XI
века, за исключением о т д е л ь н ы х окраин-
н ы х районов, например Восточная Англия,
Скандинавия, практически уже не было или
еще не б ы л о .
В экономическом о т н о ш е н и и крестьянст-
во разделялось на две г р у п п ы : имеющие
дом надельные крестьяне (сколь бы малым
ни был их надел) и живущая в господском
доме челядь. Последняя былазанята в сеньо-
риальном хозяйстве, обслуживала феодала.
Объем повинностей челяди не регламенти-
ровался. О н и питались за общим столом и
ютились в каморках господского замка. По-
видимому, из их среды рекрутировались и
домашние ремесленники и л ю д и , сопро-
вождавшие т о р г о в ы е караваны. Поэтому,
во всяком случае, часть челяди довольно
рано приобрела относительную подвиж-
ность.
Надельные крестьяне, напротив, были
теснее связаны с землей, на которой стоял
их дом и располагался участок. Их привязы-
вала к земле и феодальная устойчивость и
феодальное право, ибо господа постарались
закрепить крестьянскую стабильность, обес-
печив тем самым поместье т р у д о в ы м и ру-
ками. Зато в своей хозяйственной деятель-
ности крестьяне были самостоятельнее
челяди, ибо работали на своем наделе, от-
давая лишь часть своего времени, свой при-
бавочный труд сеньору либо в форме бар-
щ и н ы , либо в форме натурального или де-
н е ж н о г о чинша. Размеры крестьянской рен-
ты определялись обычаем: количество дней,
время и характер б а р щ и н н ы х работ, т и п и
объем поставляемых продуктов. При этом
далеко не в однозначной и общезначимой
форме; например, в одном из поместий Рам-
зейского аббатства (Англия) крестьянин
должен был доставлять (помимо всего про-
чего) ,,одно шосс разумного размера, полное
ч и щ е н ы х о р е х о в " . В другом случае мы
узнаем, что крепостной может унести после
ж а т в ы столько, с к о л ь к о в состоянии под-
нять на своем косовище. Но если он пере-
грузит косу так, что косовище сломается, он
теряет все, что пытался забрать. Традици-
онность платежей подчас подчеркивается
своеобразием их измерения — так, обычай
мог устанавливать, что хлеб, приносимый
крестьянкой, должен был б ы т ь „ т а к о й тол-
щ и н ы , как ее зад", а с ы р столь крепок, что-
бы не разбился, если его ударить об стену.
Д р у г о й принцип разграничения крестьян-
с т в а — правовой. Степень правоспособности
крестьянства варьировала очень сильно —
от личной зависимости до обязанности де-
лать символические взносы (пару каплунов
к празднику или фунт перца) и подчиняться
сеньориальному суду.
Личнозависимый крестьянин (во Фран-
ции их называли сервами, в А н г л и и — вил-
ланами) не мог без разрешения господина
продать свой надел. Сеньор пользовался по
о т н о ш е н и ю к нему правом мертвой руки,
то есть правом взыскать л у ч ш у ю голову
скота или л у ч ш у ю одежду с наследников
умершего крестьянина — за разрешение
вступить в права наследования. Личноза-
висимая девушка, выходя замуж, также дол-
жна была платить в ы к у п за так называемое
право первой ночи. Впрочем, от прежнего
содержания этого права сохранился лишь
ритуал: сеньор ставил ногу на постель но-
вобрачной или переступал через постель.
Зависимость крестьянства проявляется
и в подчинении сеньориальному суду и в
баналитетах. Господин был не только полу-
чателем крестьянской ренты, но и судьей
над своими людьми. Королевские суды в
ряде стран не принимали жалоб крестьян на
их господина. Объем его судебных прав
изменялся в зависимости от социально-по-
л и т и ч е с к о г о веса феодала — от наложения
штрафов за воровство и за отказ от барщины
до права смертной казни. Кулачная и палоч-
ная расправа, во всяком случае, входила в
число наказаний, применяемых частным су-
дом. Б а н а л и т е т — это принудительная обя-
занность крестьянина использовать гос-
подский инвентарь, расплачиваясь за это
частью продукта. Крестьяне д о л ж н ы были
молоть зерно на мельнице господина, печь
хлеб в господской печи, выжимать вино-
град на давильне сеньора. Так как в господ-
ской печи (four banal) пекли т о л ь к о хлеб
(пироги разрешалось делать дома), то слово
„ б а н а л ь н ы й " приобрело со временем новое
значение — рядовой, о б ы д е н н ы й .
Преобладающей формой поселения за-
падноевропейских крестьян в X I I — X I I I ве-
ках была деревня, средняя численность ж и -
телей которой колебалась между двумя-
четырьмястами человек. Территория де-
ревни распадалась на т р и части: внутрен-
н ю ю — место поселения, п а х о т н у ю землю и
так называемую альменду — неподеленную
землю, находившуюся в совместном поль-
зовании (лес, воды, луга). Как место посе-
ления, деревня состояла из дворов, дере-
венской площади и колодца. Д в о р средне-
векового крестьянина представлял собой
с л о ж н ы й комплекс: он включал дом с при-
м ы к а ю щ и м и строениями, сад, виноградник,
небольшие участки, засеянные льном или
коноплей. При этом с т о ч к и зрения сред-
невекового права двор имел решающее зна-
чение; именно с ним, как показывает К. Ба-
дер, б ы л о связано право пользования пахот-
ной землей, он сохранял свою правовую
значимость и в том случае, когда на нем не
б ы л о дома, — если дом сгорел или был раз-
рушен. В рамках хозяйственной жизни дво-
ра крестьянин действовал по своему усмо-
т р е н и ю и его трудовая деятельность здесь
никем не регламентировалась.
117
Внутренняя территория деревни была
обнесена изгородью, принимавшей подчас
характер укреплений типа г о р о д с к и х валов
и рвов. Селиться за пределами ограды б ы л о
запрещено. По мере роста населения огра-
да расширялась. С деревенской оградой,
обозначавшей границы поселения, связы-
вались древние магические представления,
она служила также защитой от неожидан-
ного нападения. Вместе с тем обнесенная
изгородью территория средневекового де-
ревенского поселения располагала особым
правом (миром) — преступления, совер-
шенные на т е р р и т о р и и деревни, карались с
особой с т р о г о с т ь ю . Одним из институтов
деревенского мира было, в частности, право
предоставления убежища, но в полной мере
это право не утвердилось — феодальная су-
дебная власть постоянно ограничивала его,
а в ряде случаев вообще отрицала. В отли-
чие от города средневековой деревне не
удалось превратиться в замкнутную сферу
действия о с о б о г о права.
Пахотная земля деревни подразделялась
на три поля, к о т о р ы е в свою очередь дели-
лись на отдельные полосы. В принципе пол-
ноправный крестьянин — владелец двора —
должен был иметь в каждом из полей свои
полосы, однако в действительности дело
обстояло далеко не так. Имущественная
дифференциация очень рано возникла в сред-
невековой деревне: о т н ю д ь не все кресть-
яне располагали плугом (или сохой), имели
упряжку, немало б ы л о и таких, к о т о р ы е об-
рабатывали свой участок в р у ч н у ю .
Альменда — это прежде всего лесные
угодья, а лес для крестьянина средневе-
ковья был не т о л ь к о источником топлива
и строительного материала, но главным об-
разом пастбищем, и в первую очередь для
свиней. Пользование альмендой первона-
чально б ы л о привилегией полноправных
крестьян, и до тех пор, пока деревня состо-
яла из о д н о р о д н ы х в правовом о т н о ш е н и и
домохозяйств, альмендой пользовались сов-
местно. H o c XIII века положение меняется:
под влиянием роста численности населения,
интенсивного освоения нови и резкого со-
кращения лесных угодий обостряется борь-
ба за альменду — сначала между зажиточ-
ными, полноправными крестьянами и бед-
ным людом, а затем между всеми жителями
деревни и пришельцами, корчевавшими
леса.
Деревня была в принципе самодовлею-
щей экономической единицей, производя-
щей все (или почти все) необходимое для
существования. Из этого, однако, не следует,
что продукция крестьянских хозяйств це-
ликом предназначалась для внутреннего по-
требления и платежей феодальному госпо-
дину. Д а ж е в небольших деревнях уже в
I X — X веках возникают еженедельные рын-
ки и крестьяне втягиваются в т о р г о в л ю
продуктами земледельческого производства.
Сельские промыслы были еще мало рас-
пространены в период, предшествовавший
X I V веку, но в деревнях, располагавшихся
вблизи городов с развитым сукноделием,
крестьяне уже работали сдельно или за
установленную плату на скупщика.
И вместе с тем связь деревни с внешним
миром была ограниченной и жизнь здесь
больше, чем где-либо, подчинялась при-
118
родному ритму и обычаям. Обычай прида-
вал крестьянскому б ы т у известные ч е р т ы
патриархальности. Х о т я эксплуатация была
жестокой, она прикрывалась видимостью
услуг, оказываемых обеими сторонами. Ког-
да созревал урожай и господин испытывал
особенно б о л ь ш у ю потребность в рабочих
руках, обычай требовал, ч т о б ы крестьяне
выходили на помощь, отрываясь от своих
собственных столь же настоятельных дел,
но за это обычай требовал от сеньора щед-
рого угощения, подчас стоившего больше
убранного зерна. В системе взаимоотноше-
ний между крестьянином и феодалом жесто-
кость причудливым образом переплеталась
с патриархальностью: жестокость д и к т о -
валась не столько интересами прибыли,
сколько спецификой нравов и оценкой чело-
веческой личности в эту эпоху, убежденно-
с т ь ю сеньоров в том, что их сервы — не-
полноценные л ю д и . Патриархальность же
удерживалась как общей традиционностью
средневекового быта, так и соображениями
необходимости поддерживать и воспроизво-
дить свое хозяйство. Поэтому б о г а т е ю щ и й
крестьянин нередко встречал со с т о р о н ы
господина недоверчиво враждебное отно-
шение, тогда как разоряющийся бедняк мог
157
Вилланы против рыцарей.
Миниатюра. XII в.
158
Кошмары Генриха I
Английского.
Миниатюра. XII е.
получить поддержку и помощь. П р о н и к н о -
вение в деревню п о с т р о е н н ы х на чистогане
о т н о ш е н и й начинает в X I V веке разрушать
эту систему неустойчивого равновесия, столь
т и п и ч н у ю для средневековой деревни; обе
с т о р о н ы недовольны д р у г другом, но обе не
могут обойтись д р у г без друга и направляют
свои усилия на ежечасное воспроизводство
установившихся хозяйственных форм и со-
циальных отношений.
Одним из существенных элементов сред-
невекового обычая и вместе с тем его су-
щественнейшей опорой была сельская об-
щина, крестьянский коллектив, объединяв-
ший и сплачивавший отдельные семьи.
Сельская община обладала многообразными
функциями: хозяйственными, администра-
т и в н ы м и , социально-культурными. В распо-
ряжении о б щ и н ы находились неподеленные
угодья — альменда. О б щ и н а как целое мо-
гла дарить или продавать эти угодья и вме-
сте с тем она обеспечивала каждому о б щ и н -
нику право пользоваться ими. Запрещалась
л и ш ь эксплуатация о б щ и н н ы х владений с
целью наживы: можно б ы л о ловить дичь и
рыбу для себя, но не для продажи, и т о ч н о
так же воспрещалась рубка леса на продажу
или выпас ч у ж и х свиней. Чересполосица
крестьянских земель ставила очень остро
вопрос об общинном контроле за сельскохо-
зяйственными работами: к а ж д ы й клин дол-
жен б ы л засеваться одним сортом семян,
обрабатываться и убираться в одно время и
в одно время превращаться в о т к р ы т о е
поле, на которое в ы г о н я л и пастись скот.
Административные права о б щ и н ы скла-
дывались из судебных и фискальных функ-
ций. Объем этих прав б ы л различным: в не-
к о т о р ы х средиземноморских районах де-
ревня становилась самоуправляемой ком-
муной, привилегии к о т о р о й фиксировались
специальной хартией, в д р у г и х — деревня
159
Кошмары Генриха I
Английского.
Миниатюра. XII в.
121
была подчинена воле сеньора и ее д о л ж -
ностные лица (староста и присяжные) либо
избирались под контролем господина, либо
прямо им назначались. В соответствии с этим
община брала на себя осуществление сво-
его рода к р у г о в о й поруки, требуя от сво-
их членов добросовестного выполнения
феодальных повинностей и налагая штрафы
на нарушителей обычая. А вместе с тем
община была т о й силой, которая могла ока-
зывать сопротивление сеньору и отстаивать
от его притязаний свои леса и луга, равно
как и т р а д и ц и о н н ы е размеры ренты.
С о о т н о ш е н и е о б щ и н ы с господской вот-
чиной б ы л о весьма сложным. Л и ш ь срав-
нительно редко имело место полное сов-
падение деревни и в о т ч и н ы , о б ы ч н о же де-
ревня распадалась на несколько феодаль-
н ы х держаний, принадлежавших разным
лицам. О б щ и н а как бы оказывалась разор-
ванной на несколько владений и соответст-
венно владения о д н о г о сеньора лежали в
разных деревнях, не образуя единого терри-
ториального комплекса. Кроме т о г о , слож-
ность с т р у к т у р ы о б щ и н ы проявлялась втом,
что в ее состав входили о б ы ч н о не т о л ь к о
крестьяне разных сеньоров, но и крестьяне
разного л и ч н о г о и поземельного статуса,
обязанные своим господам разными повин-
ностями. Разумеется, средневековую общи-
ну не следует идеализировать, она (во вся-
ком случае, в XIII веке) не была эгалитар-
ным учреждением. Внутри о б щ и н ы образо-
валась группа относительно з а ж и т о ч н ы х и
в силу этого влиятельных семей, к о т о р ы е
ссужали деньги на о б щ и н н ы е н у ж д ы и ока-
зывали решающее воздействие на поведе-
ние о б щ и н ы . По большей части именно из
них выбирались старосты и присяжные. В
функции о б щ и н ы входило поддержание ми-
ра на ее т е р р и т о р и и , организация проти-
водействия пришельцам, а т а к ж е благотво-
рительность, контроль за функционирова-
нием церкви и часовни.
Сельская община выступала хранителем
не т о л ь к о аграрных традиций, но и кресть-
161
Боевое облачение (кольчуга,
к о л ь ч у ж н ы е ч у л к и и рукави-
цы, шлем с наносником) и
вооружение (массивый щит,
л и к а , меч, боевой топор,
меч с полукруглым набалда-
шником и крестовиной) ры-
царей, осаждающих крепость.
С миниатюры XII в.

янских обычаев, празднеств и игр, иные из тов. С негодованием о п и с ы в а е т Ж а к д е В и т р и

к о т о р ы х восходили к языческим, дохристи-
анским временам и к о т о р ы е уже, может
б ы т ь , в силу о д н о г о э т о г о встречали осуж-
дение церкви и феодальных властей. Кресть-
янские пляски были предметом особого
возмущения богословов, х о т я до некоторой
степени им приходилось считаться с тем,
что Ветхий завет упоминает с большой тер-
пимостью о танцах Давида или н е к о т о р ы х
д р у г и х библейских героев. Поэтому Фома
А к в и н с к и й даже готов б ы л допустить, что
пляски — з д о р о в о е физическое упражнение,
однако духовная сторона крестьянских пра-
зднеств смущала его, как и д р у г и х моралис-
(1180—1244), французский историк и бого-
слов, крестьянские пляски: в колокольчике,
к о т о р ы й несла женщина, руководившая
танцем, чудится ему диавольский звон. Его
младший современник Этьен Бурбон рас-
сказывает, как французские крестьяне во
время таких же игр скакали на деревянных
лошадках: когда один из них попытался
въехать на ней в церковь, ,,диавольская
и г р у ш к а " вспыхнула и огонь охватил нече-
стивого всадника.
Церковь осуждала не только пляски,
языческие по своему п р о и с х о ж д е н и ю , но и
иные формы крестьянского развлечения.

122
162
Л е г к и й и / и т с гербом, корот-
кий меч в нарядных ножнах,
легкий шлем знатного сень-
ора, изображенного в дома-
шней о б с т а н о в к е за состав-
лением письма.
Миниатюра. XII о.

163
Атска ворот.
Миниатюра. XII е.

АНГЛИЙСКИЙ монах XV века осуждает иг- представления и мифы переосмыслялись и

ру, к о т о р у ю „ н е к о т о р ы е называют футбо-
л о м " и которая состоит в том, что „ м о л о -
дежь передает б о л ь ш о й мяч не по воздуху,
а толкая его ногами по земле". Он называет
футбол скверной и недостойной игрой,
приводящей к увечьям и междоусобиям.
Именно в крестьянском б ы т у всего прочнее
сохранялись архаичные, дохристианские ве-
рования и обычаи и сами христианские
перекраивались на архаичный лад, получая
новое содержание за счет фольклора, народ-
н ы х верований и социально-этических пред-
ставлений. Деревенские священники зво-
нили в церковные колокола, ч т о б ы о т о г -
нать ураган, и обрызгивали местность свя-
т о й водой в уверенности, что это обеспе-
чит х о р о ш у ю погоду. Церковное отлучение
ж и в о т н ы х и гадов считалось эффективным
средством. Языческие церемонии нередко
сливались с обрядами церковных празднеств.
Колдовские обряды пронизывали крестьян-
с к у ю жизнь, причем к ним обращались жен-
щ и н ы охотнее, чем мужчины. Бертольд
Регенсбургский писал в середине XIII века:
„ М н о г и е сельские жители попали бы на
небеса, если бы т о л ь к о они не занимались
колдовством". По его словам, у деревенских
ж е н щ и н есть приворотные средства, ч т о б ы
заполучить мужа, и средства, к о т о р ы е они
принимают перед рождением ребенка, и
вообще средства на все случаи жизни. „Бед-

123
ные м у ж ч и н ы , — восклицает он, — чу-
до, что вы еще не л и ш е н ы рассудка от всей
той магии, к о т о р у ю применяют к вам жен-
щины".
На другом полюсе средневекового об-
щества находился класс феодалов. Это бы-
ла очень сложная социальная категория,
охватывавшая самые разные обществен-
ные слои — от королей и князей, на одной
стороне, до неимущих нобилей, к о т о р ы е
вели крестьянский образ жизни и сами хо-
дили за плугом. О т л и ч и т е л ь н ы м и чертами
класса феодалов (во всяком случае в XII ве-
ке) являются происхождение от знатных
предков, обладание сеньориальными пра-
вами по о т н о ш е н и ю к зависимым лицам и
специфическая общественная функция —
несение военной службы. Если крестьян-
ство объединялось и сплачивалось благо-
164
Сплошная кольчуга с разре-
зом, круглый шлем без за-
брало, легкий щит, длин-
ное копье рьщаря одержав-
шего верх в поединке.
Миниатюра. XIII в.
165
Доспехи из лат.
Миниатюра. XIV е.
124
даря сельской о б щ и н е , то индивид в классе
феодалов включался в общественные связи
иным образом — через феодальную иерар-
х и ю . Крестьянские связи были, если так
можно сказать, горизонтальными: не будучи
равными, крестьяне в пределах о б щ и н ы мы-
слились, во всяком случае, равноправными,
феодальная иерархия, напротив, строилась
прежде всего по вертикали, и к а ж д ы й фео-
дал включался в нее (в принципе) как вас-
сал какого-то сеньора и как сеньор к а к и х - т о
вассалов.
Начиная с XII века в Европе складыва-
ется монополия г о с п о д с т в у ю щ е г о класса на
военное дело. Крестьянское ополчение схо-
д и т со сцены, и армии становятся отрядами
профессиональных рыцарей — тяжело во-
о р у ж е н н ы х и сражающихся верхом. Основ-
ным оборонительным вооружением рыцаря
 166
Рыцарский турнир
в честь Дамы.
Резьба по кости.
1280. Лувр
167
Копьчуга, кольчужные пер-
чатки и чулки, котта поверх
кольчуги, копье, меч
и легкий треугольный щит.
Статуя (св. Теодор
в облачении крестоносца).
1224. Южный портал
собора в Шартре.
Рыцарь в полном боевом
облачении (поверх кольчу-
ги котта).
Статуя. Середина XIII в.
Собор в Реймсе

была кольчуга, сплетенная из стальных ко-

лец, иногда в два или т р и слоя. Она имела
разрез спереди и сзади (для удобства при
верховой езде) и свисала до колен. Несколь-
ко позднее входят в употребление к о л ь ч у ж -
ные чулки и рукавицы, так что все тело ока-
зывалось закрытым, кроме лица. Под коль-
ч у г о й носили стеганую рубаху. Д о с т о и н с т -
вом кольчуги была ее подвижность, соеди-
ненная с п р о ч н о с т ь ю . Постепенно подвиж-
ность начали приносить в жертву прочности,
защищая наиболее ранимые части тела ме-
таллическими пластинками. С X I V века дос-
пехи стали делать с п о л о ш н ы м и , состоящи-
ми не из к о л ь ч у г и , а из лат. Э т о б ы л о выз-
вано, с одной с т о р о н ы , усовершенствова-
нием о р у ж е й н о г о мастерства, а с д р у г о й —
зарождением огнестрельного оружия, про-
тив к о т о р о г о кольчуга не давала надежной
защиты.
Голову воина закрывал к а п ю ш о н , подби-
т ы й мягкой материей, поверх к о т о р о г о на-
девали шлем. Первоначально он представ-
лял собой к у п о л о в и д н ы й железный голов-
ной убор с наносником и нащечниками. С
конца X I I века развиваются более массивные
г о р ш к о в и д н ы е шлемы, к о т о р ы е покрывали
голову целиком и опирались на плечи. О н и
б ы л и слишком т я ж е л ы , ч т о б ы носить их во

125
 168 169 170
Левая латная рукавица Рыцарский шлем. Рыцарский шлем. XIII в.
Черного Принца (ум. 1376). Конец XI — начало XII в. Рисунок. Музей армии.
Кснтсрберийский собор. Рисунок. Музей армии. Париж
Англия Париж

время похода, поэтому их приторачивали к

седлу, заменяя легкими шлемами с острым
гребнем. В X I V веке шлемы часто украшали
нашлемниками из дерева с геральдическими
фигурами. Их формы становятся разнооб-
разными, варьируются в разных странах.
Совершенной формой считали остроконеч-
н у ю , которая смягчала силу удара, застав-
ляя о р у ж и е соскальзывать со шлема.
Рыцарские щ и т ы первоначально были
очень громоздкими, прикрывавшими все
тело, но по мере развития доспеха их раз-
меры сокращались: щ и т ы стали делать тре-
у г о л ь н ы м и и легкими, ч т о б ы ими можно
б ы л о манипулировать. На щите (а иногда и
на с ю р к о , надевавшемся поверх кольчуги)
был изображен герб рыцаря. Главнейшая
часть герба — так называемый щит, кото-
рый мог иметь разнообразную форму: тре-
у г о л ь н у ю , овальную и т. п. Щ и т герба рас-
писывался разными красками (червленой,
лазурной, зеленой) и украшался символи- ю щ и м и свой герб. Если щ и т герба состоял
ческими изображениями (горностаевый или из двух или ч е т ы р е х частей разного цвета,
беличий мех) и геральдическими фигурами с ю р к о знатного человека также составля-
(лев, леопард, волк, орел). Из военного лось из двух или ч е т ы р е х кусков разных ма-
обихода г е р б ы очень б ы с т р о п р о н и к а ю т терий.
в повседневную жизнь, ими у к р а ш а ю т ме- О с н о в н ы м наступательным оружием ры-
бель. К о с т ю м ы носят в соответствии с цве- царя б ы л о длинное копье (в X I V веке о н о
том герба, а помимо т о г о п о к р ы в а ю т одеж- достигало 4,5 м). О н о состояло из ясеневого
ду аппликациями и вышивками, изобража- древка и железного наконечника; под нако-
171
Корона.
Меч се. Морица — один
из символов императорской
власти.
XI в. Музей истории ис-
кусств. йена
172
Рыцарские доспехи начала
XIV в. (французского коро-
ля Ф и л и п п а Красивого,
слева, и его сына Карла
Ьалуа).
Собор. Шартр

нечником прикрепляли флажок, к о т о р ы й невековые мечи сравнительно к о р о т к и : в

имел и практическое назначение — мешал
к о п ь ю войти слишком г л у б о к о в тело нево-
о р у ж е н н о г о человека. Применение т а к о г о
копья стало возможным л и ш ь после внедре-
ния стремян: они давали всаднику опору,
без которой он не мог бы действовать ог-
ромной пикой. Копье редко переживало
одно сражение. В походе копья держали на
правом плече, перед началом боя их при-
водили в вертикальное положение, опирая
н и ж н и й конец на правую шпору, во время
сражения его держали горизонтально. В
конном сражении задача рыцаря — в ы б и т ь
противника из седла, а в тяжелом вооруже-
нии воин, как правило, уже не мог подняться
без посторонней помощи.
Помимо н е д о л г о в е ч н о г о копья рыцарь
б ы л вооружен железным мечом. Раннесред-
I X — X веках распространяются массивные
и длинные (до метра) мечи с п о л у к р у г л ы м и
набалдашниками и прямой крестовиной. Ме-
чи украшали (по рукояти) драгоценными
камнями, им давали л и ч н ы е прозвища, они
переходили от отца к сыну, о мечах скла-
дывались легенды. Христианские представ-
ления также влились в культ этого грозного
о р у ж и я : ведь меч с крестовиной (с IX века
она становится все длиннее и т о н ь ш е ) на-
поминал крест, символ Христа, и когда ры-
цари клялись на мече, б ы л о не ясно, чего
больше в этой клятве — язычески-варвар-
ского или христианского.
Военная служба в рядах тяжеловоору-
женной кавалерии предполагала п р и р о д н ы е
качества, длительную п о д г о т о в к у и посто-
янные т р е н и р о в к и . Надо б ы л о обладать
 т

176 178
Круглый донжон Кастепь депь Монте.
на насыпном холме. 1240 г. Южная Италия
XII в. Нормандия
179
177 Крепость Бомари
Донжон. 1105—1137 гг. XIII в. Северная Франция
Департамент Сена и У аза.
Франция

кие удары копьем (в грудь или в центр щи-

та), но в д р у г и х случаях требовалось вы-
бить противника из седла. Рыцари, п р и к р ы в -
шись щитом и наклонив голову, разгоняли
коней и стремились т о ч н ы м ударом сразу
же достичь победы. Т а к и х поединков мо-
гло б ы т ь сто и даже двести, и они продол-
жались несколько дней. Затем устраивали
главное состязание — имитацию сражения
двух отрядов, формировавшихся часто по
„ н а ц и я м " или по областям. Такие сражения
б ы л и особенно опасными, потому что сбро-
ш е н н ы е на землю воины подчас оказыва-
лись растоптанными разгоряченными коня-
ми. Победители брали противников в
плен, отнимали коней и оружие, заставляли
платить выкуп. По окончании турнира дамы
раздавали награды. Н е к о т о р ы е рыцари сде-
лали себе из турниров средство наживы, и
довольно прибыльное. Х о т я со временем

130
мечи и копья для т у р н и р о в стали притуплять,
ж е р т в бывало много и подчас раненых уво-
зили в повозках.
В централизованных государствах, в
А н г л и и например, предпринимались п о п ы т -
ки поставить предел этой растрате челове-
ческого материала, а церковь осуждала тур-
н и р ы и даже лишала погребения павших во
время таких игр. Но обычай оказался неис-
коренимым.
Война была профессией рыцарей, уста-
новление мира казалось им обременитель-
ным. Война воспринималась не т о л ь к о как
развлечение, но как источник доходов,
ибо средневековая война была непрекры-
т ы м грабежом, а грабеж подчас перерастал
в феодальную распрю, когда весь линьяж
поднимался, ч т о б ы отомстить за нападение.
В Европе складывается к концу XI века ши-
рокий слой бродячих рыцарей, г о т о в ы х
оставить свой дом и скудные земли, ч т о б ы
отправиться на край о й к у м е н ы — в Испанию
или Малую Азию — в поисках славы и до-
бычи.
Профессиональные в о и н ы из поколения
в поколение феодалы выработали о с о б у ю
форму социальной психологии, особое от-
131
ношение к о к р у ж а ю щ е м у миру. Д л я христи-
анского сострадания там не б ы л о места:
средневековье б ы л о не просто безжалост-
ным, но и вводило расправу в ранг досто-
инств. ,,Нет в о й н ы без пожаров и к р о в и " , —
откровенно возглашал провансальский тру-
бадур XII века рыцарь Бертран де Борн.
Презрение к смерти сочеталось с пре-
небрежением к чужой жизни, с неуважением
к чужой смерти. Сицилийские норманны,
взявшие в 1185 году Солунь, развлекались
тем, что раскладывали на улицах т р у п ы
у б и т ы х в обнимку с мертвыми ослами и
собаками. Рыцарь готов был отдать жизнь
за сеньора, но у него не было угрызений со-
вести, когда он забирал чужое имущество и
отнимал ч у ж у ю жизнь. Воспитанный в огне
и крови, характер рыцаря был, более им-
пульсивным, нежели расчетливым: плано-
мерное построение жизни не привлекало
феодала-рыцаря, который предпочитал
повседневному труду быстрое обогащение
и щедрые траты. Трубадур Альбер де Ма-
ласпина гордо заявлял, что он брал чужое,
ч т о б ы раздавать, а не копить.
Европейские феодалы (за исключением,
пожалуй, Италии и Ю ж н о й Франции) сели-
лись вне городов. Те, к т о имел возможность,
укрепляли свои дома, возводили замки. Со
временем замок становится таким же симво-
лом средневековья, как и ветряная мельни-
ца. Постоянные войны, набеги норманнов,
страх перед угнетенным крестьянством —
все это стимулировало возведение замков,
к о т о р ы е превращаются в мощные камен-
ные фортификации.
В X веке замок — это деревянная прямо-
угольная в плане башня (донжон), возве-
денная на естественном или насыпном хол-
ме. Она окружена валом, палисадом и рвом.
Д о н ж о н разделялся деревянными перекры-
тиями на несколько ярусов-этажей, сооб-
щение между к о т о р ы м и поддерживалось по
приставным лестницам, к о т о р ы е убирались
во время опасности через л ю к и , прорезан-
180
Донжон замка Гай яр.
Конец XII в. Нормандия
181
Крепость графов Фландрских,
на заднем ппане графский
дворец и донжон. Постройка
начета е 1180 г. Гент
ные в перекрытиях. Н и ж н и й ярус мог б ы т ь
забит балластом, и вход (также по пристав-
ной лестнице) вел сразу на второй этаж,
плохо освещенный и служивший складом.
Ж и л и щ е феодала и его семьи находилось
на третьем этаже, здесь помещался очаг с
козырьком. Слуги размещались выше. В
нижнем этаже иногда устраивали колодец.
Постепенно строительство замков усло-
жняется. Их возводят из камня, хотя пе-
рекрытия (например, в Нормандии) долго
оставались деревянными, что создавало уг-
розу пожара во время осады. Каменные сво-
ды начинают строить на юге. Палисад сме-
няет стена, нередко тройная, укрепленная
у г л о в ы м и башнями и увенчанная зубцами с
бойницами. Принцип средневековой форти-
фикации состоял в создании системы по-
следовательных препятствий. Осажденным
предстояло прежде всего преодолеть ров,
сухой или же наполнявшийся водой из со-
седней реки. Через ров перекидывался
съемный мост, по обе с т о р о н ы к о т о р о г о воз-
двигались башни, превращавшие мост в
самостоятельную н е б о л ь ш у ю крепость. Пе-
ред мостом, на наружной стороне рва, воз-
133
водили деревянные укрепления. За рвом ле-
жало широкое о т к р ы т о е пространство, про-
никнув на которое осаждавшие оказывались
под обстрелом со стен и башен крепости.
Главная стена поднималась отвесно над от-
к р ы т ы м пространством и благодаря своей
высоте оставалась практически недоступ-
ной для штурма с п о м о щ ь ю приставных ле-
стниц. Ворота фланкировались башнями.
С т е н ы и башни имели талус — скошенное
утолщение у основания. Внутри главной сте-
ны шла другая, а еще глубже располагался
донжон.
Замок усложнялся не т о л ь к о как фор-
тификационное сооружение. Он включал в
себя теперь, помимо донжона двор, на
котором сосредоточивалась общественная
жизнь: там располагались ( о б ы ч н о между
двумя стенами) дом владельца, замковая ка-
пелла, колодец, „банальная" печь (как сим-
вол феодального господства) и дома реме-
сленников — эмбрион растущего города.
Замок б ы л символом феодальной независи-
мости и вместе с тем средством господства
над о к р у ж а ю щ и м районом. Недаром подзем-
мелье, где содержались пленники во тьме и
Б голоде, становится столь же обязательным
элементом замковой а р х и т е к т у р ы , как и
возносящийся к небу д о н ж о н .
Классическая страна замков — Франция.
D Германии, если не считать королевских
дворцов (пфальцев), замки по своим архи-
т е к т у р н ы м и стратегическим качествам усту-
пают французским. О б ы ч н о это д о н ж о н ы ,
высящиеся на неприступной скале, обо-
рона к о т о р ы х в большей степени обеспечи-
валась естественными условиями, неже-
ли инженерным искусством строителей.
Система замков вызвала к жизни и систе-
му осадных орудий. Часть из них былазаим-
ствована из античной военной т е х н и к и : п е -
редвижной дом на колесах, к о т о р ы й подо-
двигали к самым стенам осажденной кре-
пости, и таран. К началу XIII века в осадной
т е х н и к е появляются два важных нововве-
дения, заимствованные с Востока. Во-пер-
вых, петрариа — стенобитная машина, ра-
ботавшая на принципе противовеса; она со-
стояла из д л и н н о г о бруса, закрепленного на
оси, один конец к о т о р о г о был короче и
толще и на к о т о р ы й прикреплялся груз; ког-
да ремень, сдерживавший длинное плечо
петрарии, отпускали, груз ударял по стене,
ломая камни. В о - в т о р ы х , б ы л применен так
называемый греческий о г о н ь — горючая
смесь, состоящая из нефти, серы и смолы,
к о т о р у ю направляли на крепость из спе-
циальных сифонов.
Далеко не все феодалы владели замками.
Низший слой г о с п о д с т в у ю щ е г о класса сос-
тавляли простые рыцари, рыцарская бедно-
та, не имевшая своих крепостей. Н е к о т о р ы е
из этих рыцарей б ы л и по п р о и с х о ж д е н и ю
министериалами — домашними слугами ко-
роля или баронов, подчас даже несвободны-
ми людьми, получившими по тем или иным
причинам доступ в ряды феодалов. Высший
слой знати распадался на шатлэнов (облада-
телей замка), баронов ( к р у п н ы х сеньоров) и
т е р р и т о р и а л ь н ы х князей, включая короля.
Но при всем своем различии все он и (с середи-
ны XI века) рассматривались как единая кате-
гория рыцарей, вступление в к о т о р у ю б ы л о
сопряжено с особой символической цере-
монией — посвящением. Посвящение знаме-
новало переход к зрелости и самостоятель-

182
Немецкий замок Нойенбург.
XII—XIII со.
Реконструкция

183
Замок Шийон.
Франция.
Рисунок
184
Замок Найяк.
Франция. Рисунок
185
Внутренний план донжона.
Рисунок.
Конец XII — начало XIII е.
Архив замка Лаваль.
Франция

134
ности — подобно ремесленному шедевру,
оно завершало длительный (семилетний) ис-
кус, когда ю н о ш а в качестве дамуазо (damoi-
seau), слуги и оруженосца, проходил обуче-
ние у о п ы т н о г о рыцаря, прислуживая ему за
столом, чистя его коня и разделяя с несвобод-
ными слугами все заботы о своем наставнике.
И вместе с тем посвящение подчеркивало
еще раз существование грани, не всегда не-
проходимой, но всегда отчетливой, между
профессиональными воинами-феодалами и
всеми остальными слоями населения. Сама
церемония состояла из нескольких этапов.
Прежде всего дамуазо надевали ш п о р ы и
один из старейших рыцарей препоясывал его
мечом — самым почетным оружием. Затем
посвящающий наносил ю н о ш е у д а р л а д о н ь ю
по затылку или по щеке — единственную в
жизни пощечину, к о т о р у ю , по словам хро-
ниста Ламберта А р д р с к о г о , рыцарь может
136 18 7
Замок Эльтц. Замок.
Мозель. 1240 г. 1283—1290 гг.
получить, не возвращая. Весь ритуал завер-
шался показом ловкости нового рыцаря:
вскочив на коня, он должен был пронзить
копьем установленную мишень.
Церемония посвящения носила перво-
начально совершенно мирской и, более то-
го, языческий характер, Т о л ь к о постепенно
церковь включает ее в религиозные рамки:
накануне посвящения ю н о ш а должен б ы л
бодрствовать всю ночь в часовне, затем, на
рассвете, ему надлежало возложить свое
о р у ж и е на алтарь и посвятить его богу, выс-
т о я т ь мессу и получить причастие. В некото-
р ы х случаях уже не рыцар, а епископ совер-
шал основной элемент посвящения — пре-
поясывание мечом. В ритуале посвящения
137
о г р о м н у ю роль играла символика цвета и
предметов. На ю н о ш у надевали б е л у ю руба-
ху из полотна или шелка — символ его чи-
с т о т ы , а сверху алое с ю р к о — знак крови,
к о т о р у ю он прольет во имя церкви. Его
шосс были к о р и ч н е в о г о цвета, ибо чело-
веку суждено вернуться в землю, а пояс —
белого, знаменуя ,,незапятнанность чресел".
Навершие меча б ы л о украшено крестом, а
двулезвийный клинок считался символом
стойкости и верности в защите слабого
против сильного и бедняка против богатого.
Как рыцарь посвященный принадлежит
классу феодалов и вместе с тем он вклю-
чается внутри э т о г о класса в гораздо более
к о н к р е т н ы е — л и ч н ы е и имущественные —
связи. Он становится вассалом. Л и ч н ы й до-
говор между вассалом и сеньором носил на-
звание оммаж: принося оммаж сеньору, ры-
царь просил его покровительства (коммен-
 или его символ — палочку (festuca), зна-
м е н у ю щ у ю принятие человека в его н о в у ю
семью. Передача о р у ж и я или фестуки —
языческий обряд, но и в этом случае цер-
ковь стремится поставить его под свой кон-
троль, дополняя церемонию оммажа клят-
вой, к о т о р у ю вассал должен был приносить
на мощах с в я т ы х .
Центральным моментом вассальных от-
ношений является обязанность верности и
л ю б в и вассала по о т н о ш е н и ю к сеньору.
В идеале вассал служит не во имя денег, но
во имя л ю б в и к сеньору; тот, кто нарушает
л ю б о в ь и верность, ставит себя вне закона.
Показательно, что терминология вассаль-
н ы х отношений та же, что характеризует от-
ношения рыцаря к идеальной даме и мисти-
ка к богу. Но хотя в идеале вассальные от-
ношения д о л ж н ы были строиться на чувст-
ве, а не на расчете, феодальное право до-
вольно четко определило обязанности вас-
сала, к о т о р ы е покрывались двумя латински-

188 190
Оборона крепости. Осадное приспособление —
Миниатюра. XIV е. петрария.
189 Миниатюра. 1240 г.
Доюр на сторожевой башне.
Миниатюра. XIII в.

дировался) и как бы признавал себя его „ ч е -

л о в е к о м " (homo), что и дало происхождение
термину „ h o m a g i u m " — оммаж. Э т о т ин-
с т и т у т известен в графстве Барселона с на-
чала XI века. В первой половине XI столетия ШЩММ\
он распространяется в Ю ж н о й Франции, за-
тем охватывает северные области; в Герма-
нии он засвидетельствован впервые в 1077
году. Как и посвящение, оммаж — символи-
ческая церемония. Вассал клал соединенные
руки в ладони сеньора и произносил форму-
лу: „ С и р , я становлюсь вашим ч е л о в е к о м " ;
за этим следовала присяга на верность и по-
целуй, так что вассала описательно имено-
вали „ ч е л о в е к о м уст и р у к " , ибо руками и
губами он совершал обряд оммажа. Со своей
с т о р о н ы сеньор передает вассалу о р у ж и е
ми терминами: consilium (совет) и a u x i l i u m
(помощь). Совет заключался прежде все-
го в том, что вассал должен был участво-
вать к курии сеньора, которая была своего
рода его судебно-административным сове-
том. Без курии сеньор не мог отправлять
ю р и с д и к ц и ю , решать имущественные во-
просы (отчуждение земли), судьбы своих
детей. Решение курии д о л ж н о б ы л о б ы т ь
единогласным.
Помощь состояла из двух элементов —
военного и финансового. Вассал б ы л обязан
прежде всего нести в о е н н у ю службу—участ-
вовать в походах сен ьора, в защите его зам ка.
С р о к этой службы иногда исчислялся соро-
ка днями в году. Ф и н а н с о в у ю помощь вассал
должен был оказывать в т р у д н ы й или тор-
жественный момент жизни сеньора: для вы-
купа его из плена, при выдаче дочери замуж,
при посвящении сына в рыцари. Со своей
139
стороны сеньор принимал обязательства по
о т н о ш е н и ю к вассалу — защищать и поддер-
живать его. Конечно, на практике система
не была столь безупречной, как в идеале:
вассалы могли предавать своих сеньоров, и
мифологические фигуры Диавола и И у д ы
сливаются в средневековом сознании с об-
разом вассала-предателя. С другой с т о р о н ы ,
сеньоры нередко злоупотребляли своими
правами, взыскивая чрезмерные п о б о р ы или
заставляя вассалов слишком долго служить
в войске. Противоречия между сеньорами
и вассалами нередко выливались в столкно-
вения, и все-таки вассальная система, прида-
вая социальной солидарности семейно-кла-
новый облик, скрепляла единство господст-
в у ю щ е г о класса.
Одним из существенных элементов,
определявших прочность и эффективность
вассальных связей, было пожалование вас-

салу фьефа, или феода. Фьеф, как правило,
представлял собой земельное владение, хотя
со временем развиваются и так называемые
невещные фьефы — феодальные д о х о д ы от
пошлин, баналитетов и т. п. Передача фьефа
проходила в форме символического акта, так
называемой инвеституры, которая осущест-
влялась через вручение вассалу предмета
(кольцо, посох, перчатки, даже пучок соло-
мы), к о т о р ы й символизировал недвижимое
имущество или право. Наделение фьефом,
инфеодация, до XIII века л и ш ь крайне редко
закреплялась составлением документа: сред-
невековье б ы л о эпохой ритуального жеста,
140
HHHHBI^HH
а не письменного акта; слово и жест, совер-
шаемые публично, б ы л и не менее значимы,
чем грамота. Своеобразие феода заключа-
лось в том, что он являлся, так сказать, рас-
щепленной собственностью, на к о т о р у ю
оба контрагента имели права. Х о т я термин
„собственность" (dominium) прилагался
о б ы ч н о к правам сеньора, а права вассала
обозначались термином „владение" или да-
же „ д е р ж а н и е " , в действительности же
именно держание приближалось к собствен-
ности в римском понимании слова, тогда как
верховная собственность сеньора реализо-
валась лишь в получении символической

ренты (пара шпор, к примеру). Однако в
случае неверности вассала его фьеф подле-
жал конфискации. Первоначально владение
фьефом (его называли также бенефицием)
б ы л о л и ч н ы м , оно прерывалось смертью
л ю б о г о из контрагентов. Постепенно этот
обычай исчезает, и фьефы становятся на-
следственными. Оммаж и пожалование
фьефа знаменовали в к л ю ч е н и е рыцаря в
вассально-ленную систему. В каждом коро-
левстве король имел своих держателей,
среди к о т о р ы х б ы л и как бароны (в свою
очередь разделявшиеся на несколько ран-
гов: в и к о н т ы , графы, герцоги и т. п.), так и
141
162
Итальянский замок на холме;
справа — вражеский лагерь.
Деталь фрески. 1328 г.
Палаццо Публике. Сиена
рядовые рыцари. От баронов держали
фьефы их вассалы — шатлэны, а вассалами
шатлэнов б ы л и рыцари.
Принадлежность к классу профессионал ь-
н ы х воинов, внутренне сплоченному вассаль-
но-ленной системой налагала на человека
определенные (идеальные) обязанности и в
очень большой степени определяла его об-
раз жизни. Одна из о с н о в н ы х доблестей
феодала — щедрость. Сеньор ж и в е т в замке,
о к р у ж е н н ы й челядью, рыцарями, оруже-
носцами, и расходует на них богатства, по-
лученные в форме крестьянской ренты. Ес-
ли средств не хватало, он мог н а р у ш и т ь о б ы -
чай и потребовать с крестьян больше хлеба,
поросят, п т и ц ы или попытаться воспол-
нить недостаток грабежом и военной д о б ы -
чей. Богатство — не самоцель в рыцарской
жизни. О н о приобретается для т о г о , ч т о б ы
б ы т ь розданным, растраченным, но непре-
менно публично. Публичное расточитель-
ство — во время пиров, празднеств, турни-
р о в , — приобретающее подчас экзотические
формы (вплоть до засевания полей сереб-
ром), имело определенную социальную за-
дачу феодального самоутверждения. О н о
рассматривалось как внешнее выражение
доблести и удачи. Трубадуры на все лады
прославляли щедрость сеньоров. В рыцар-
ских романах щедрость выступает как
истинно королевское свойство. Напротив,
к о р ы с т о л ю б и е , скупость, расчетливость в
глазах рыцарского общества X I I — X I I I веков
оказывается одним из самых позорных по-
роков.
Но наряду с культом щедрости рыцари
(как социальная категория) чрезвычайно за-
ботливо относились к сохранению целост-
ности своих земельных владений — основ-
ного источника существования. В феодаль-
ной практике с конца XI века утверждается
система, отдававшая предпочтение стар-
 192
Омм аж.
Из манускрипта конца X
начапа XI в.
193
Герцог Вильгельм в р у ч а е т
оружие рыцарю Харопь-
ду, своему вассалу.
С гобелена XII в.

т е м у сыну, — именно он получает л ь в и н у ю с богом мыслятся как служение человека,

д о л ю отцовского феода. Более т о г о , многие предполагающее (хотя бы взагробном мире)
рыцарские роды ограничивают браки млад- щедрое вознаграждение. Верность — харак-
ш и х сыновей, к о т о р ы е либо становятся ду- тернейший предикат вассал ь н ы х о т н о ш е н и й
х о в н ы м и лицами, либо ж и в у т холостыми в — распространяется и на понятие связей
замке старшего брата, не имея никакой на- человека и бога, причем верность предпо-
д е ж д ы (если не придет на помощь счастли- лагается не т о л ь к о со с т о р о н ы человека, но
вый случай) получить э к о н о м и ч е с к у ю не- и со с т о р о н ы господа: он мыслится не толь-
зависимость. Именно эти так называемые ко богом верных, но и верным богом (как
молодые (les jeunes) — благородные, но
бедные, не получившие земельных пожало-
ваний и обеспеченного места в феодальной
иерархии рыцари — обусловили „ п о д в и ж -
ность, кипение и агрессивность", по выра-
ж е н и ю французского историка Ж . Д ю б и , —
свойства, столь характерные для рыцар-
ской аристократии средневековья.
Д р у г о е важнейшее понятие рыцарской
морали — служение. О т к у д а бы ни выво-
дить идею рыцарского служения — из вар-
варской верности в о ж д ю или из христианс-
к о г о учения о небесной иерархии (развито-
го еще около 500 года Псевдо-Дионисием,
ставшим известным на Западе благодаря ла-
тинской переработке ирландского монаха
Эригена), — к XII веку она охватывает все
сферы человеческой жизнедеятельности и
самые представления о космосе. О т н о ш е н и я

142

194
Вассальный договор; рыцарь
попучает меч от своего
сеньора — короля.
Миниатюра. Начало XIV в.
195 верным должен б ы т ь и сеньор вассалу). Мо-
Ритуальный поцелуй, скреп-
ляющий вассальнь/й договор литва осмыслялась как коммендация сеньору,
английского короля в результате которой господь брал на себя
Эдуарда III и Филиппа VI
Аквитанского.
защиту человека, а т о т получал „ п р а в о в у ю "
Миниатюра. XIV в. надежду на получение фьефа на небесах.
196 При этом иерархизирующее сознание сред-
Опоясывание мечом — эле-
мент посвящения в рыцари.
невекового человека конструирует, помимо
Символика цвета. верховного защитника — бога, еще и под
Миниатюра. Начало XIV в.
ним стоящего специального заступника —
святого. В образах феодального быта ри-
суется и день С т р а ш н о г о суда, когда гос-
подь со своими „ л у ч ш и м и л ю д ь м и " соберет
свой двор, свою к у р и ю и будет судить пра-
вых и виноватых, как это делает феодаль-
ный сеньор. В рыцарских образах формули-
руется и космическая борьба,.справедливого
к о р о л я " (то есть бога) против отпавшего ти-
рана-Диавола. Оба они о к р у ж е н ы своей
свитой, рыцарями и слугами-министериала-
ми. Христос в миниатюрах псалтырей XII
века представлен полководцем с мечом и
щитом, в кольчуге, со шлемом на голове. И
как мы уже видели, в рыцарских образах и
терминах формулируют поэты XII века свое
служение даме.
Высокие п р и н ц и п ы щедрости и служе-
ния подчас превратно реализовались в дей-
ствительной жизни. В XII веке, в эпоху рас-
143
 Музыкант и танцовщица.
Миниатюра. XII е.
Сокровищница собора
о г. Ванн
198
Флейтист и жснглср.
Миниатюра. XII в.
199
Музь/кант, играющий на ре-
беке ( п р е д ш е с т в е н н и к е
скрипки).
С латинского ман/скрилта
начала XIV в.
200
Волынщик.
Деталь миниатюры
начала XIV в.

цвета рыцарства, Этьен де Ф у ж е р упрекал противоречило сословной этике. Хозяйство

французских дворян в том, что они т о л ь к о и
заботятся, что о танцах и развлечениях, об
охоте и турнирах. О н и приносили клятву
защищать слабых — вдов, сирот, а на деле
крестьянам оставалось л и ш ь о д н о — надеять-
ся на э г о и с т и ч е с к у ю мудрость сеньоров, со-
гласно французской средневековой поговор-
ке: ,,С к о г о раз сдерешь ш к у р у , т о г о не
п о с т р и ж е ш ь д в а ж д ы " . Характерно, что
критика рыцарства в X I I — X I I I веках осущест-
влялась преимущественно с рыцарских
позиций: ему ставили в вину несоответствие
рыцарскому идеалу, недостаток доблести
и верности, нежелание подвергать себя
опасностям и забвение таких образцов ис-
т и н н о г о рыцарства, как Александр Македон-
ский и король А р т у р .
Когда не б ы л о войны, жизнь рыцаря ог-
раничивалась о х о т о й , обедом и долгим сном.
Ведением хозяйства он не занимался — это
своего поместья и даже суд над своими
крестьянами сеньор, как правило, перепору-
чал старосте и приказчикам, хотя и участво-
вал в соответствии с принципами вассалитета
в заседании судебной курии, разбиравшей де-
ла его ,,равных", или возглавлял к у р и ю , су-
д и в ш у ю его вассалов. Вечерами обитатели
замка собирались вокруг очага, играл и в кости
и в шахматы. Особенно скучным временем
б ы л и долгие зимние вечера, когда т р у д н о
б ы л о удержать рыцарей — х о л о с т у ю моло-
дежь, нередко г о л о д н у ю (зимний рацион был
ограниченным) и еще чаще пьяную — от
взаимных оскорблений и драк. Утомитель-
но-однообразный распорядок дня нарушался
приездом гостей (редких в условиях средне-
вековой привязанности к месту), турнирами
или празднествами, когда в замок приходили
ж о н г л е р ы . Словом , , ж о н г л е р " обозначали
людей самых разных специальностей, вы-

144
п о л н я в ш и х е д и н у ю ф у н к ц и ю — развлече-
ния. Э т о были дрессировщики медведей и
обезьян, акробаты, умевшие танцевать на
канате и ходить на руках, музыканты и пев-
цы, рассказчики фаблио и романов, наконец,
трубадуры. В замках они появлялись о б ы ч -
но в дни турниров, свадеб или посвящения
в рыцари, и подчас их представление прини-
мало характер состязания певцов и акроба-
тов. Противоречивой и сложной была судь-
ба жонглеров. Как правило, в ы х о д ц ы из
г о р о д с к и х низов, они связали свою судьбу
с феодальными замками, где они были всего
л и ш ь приятным развлечением. Отсюда их
стремление б ы т ь более рыцарственными
(в своем творчестве), чем рыцари, и вместе
с тем их принижал н е п р о х о д я щ и й страх за
свое существование, постоянное „ и н т е л л и -
г е н т н о е " нищенство, просьбы о милостыне.
О н и принадлежат этому миру замков с его
г р у б о с т ь ю , они поносят друг друга послед-
ними словами; их буффонада сродни тем
вкусам, где острое слово связывалось с низ-
ким дурачеством, ш у т о в с т в о — с физичес-
ким уродством, и недаром карлики и горбу-
ны особенно ценились в челяди могущест-
145
венных сеньоров. А вместе с тем именно
ж о н г л е р ы находили силы и мужество для
стихов, осмеивавших пороки феодального
общества.
Из р у т и н ы повседневности рыцаря вы-
рывала война. Но и на войне и в м и р н ы х ус-
ловиях феодал всегда выступал членом
сплоченной социальной г р у п п ы или даже
нескольких групп — линьяжа, основанного
на к р о в н ы х связях, сообщества совместно
ж и в у щ и х в замке рыцарей и дамуазо, содру-
жества „ р а в н ы х " (пэров) — вассалов о д н о г о
сеньора. По английской поговорке XIII века
„сеньор не садится за стол о д и н " — д л и н н ы е
столы и д л и н н ы е скамьи поэтому характер-
ная мебель феодального замка. Корпоратив-
ность феодального быта отвечала корпора-
тивной организации сословия феодалов.
Третьим сословием средневекового об-
щества б ы л о духовенство. В теории оно
представляло собой единую социальную
категорию, обладавшую общим главой —
папой римским, к о т о р ы й как бы занимал вер-
шину иерархии, подобной вассальной иерар-
хии, объединявшей рыцарство. Церковная
иерархия состояла из нескольких ступеней:

201
Мистическая коронация
императора Генриха II.
Миниатюра. XI е.
епископов, священников, диаконов, за кото-
рыми следовали низшие клирики. Единство
духовенства подчеркивалось общностью
исполняемой ими ф у н к ц и и — б о г о с л у ж е н и я ,
к о т о р о е д о л ж н о б ы л о отправляться еди-
нообразно, на одном (латинском) языке, в
о д н о и то же время и в соответствии с еди-
ным календарем во всех церквах Европы.
О д н а к о идеальное универсалистское един-
ство церкви, которое с такой энергией наса-
ждали и поддерживали многие папы с се-
редины XI века, стояло в противоречии с
тенденцией к партикуляризму, естественной
в средневековых условиях. В одних случаях
церковь т о й или иной страны становилась
„ к о р о л е в с к о й " ц е р к о в ь ю , поддерживая ко-
роля против папы, в д р у г и х — е п и с к о п ы
превращались в т е р р и т о р и а л ь н ы х князей,
стремившихся к у п р о ч е н и ю своего самос-
т о я т е л ь н о г о государства. Л о к а л ь н ы е тради-
ции приводили к различным формам богос-
лужения, ч т о с л у ж и л о постоянным основа-
нием для к о н ф л и к т о в между „националь-
н ы м и " церквами. Наконец, единство церкви
подрывалось монашеством, к о т о р о е (в иде-
але) д о л ж н о б ы л о б ы т ь инструментом пап-
с к о г о влияния по всей Европе, но к о т о р о е
в действительности распадал'ось на ряд ор-
денов, р у к о в о д с т в у ю щ и х с я собственными
уставами и заботившихся о процветании ор-
дена больше, нежели о процветании церг
кви. Д у х о в е н с т в о не было единым и по
д р у г о й — социальной — причине: оно в к л ю -
чало в себя в социальном смысле весьма
разнородные элементы от князей церкви
(прелатов), п р о и с х о д и в ш и х из баронских,
а то и королевских семей, до п р и х о д с к и х
священников, подчас в ы ш е д ш и х из кресть-
янства и мало отличавшихся по своему б ы т у
от крестьян соседей.
Основной функцией духовенства б ы л о
богослужение. Церковь должна была б ы т ь
постоянно о т к р ы т о й , о г о н ь в светильниках
постоянно поддерживаться. Священники со-
вершали о б ы ч н о е и более торжественное
праздничное богослужение, важнейшим эле-
ментом к о т о р о г о являлась месса, в ходе ко-
т о р о й магически осуществлялось превра-
щение хлеба и вина в тело и кровь Х р и с т о -
вы, после чего в е р у ю щ и е причащались —
миряне хлебом, к л и р и к и хлебом и вином,
подчеркивая тем самым свое особое место
в социальной иерархии. Кроме т о г о , в обя-
занности священников входило крестить
детей, причащать у м и р а ю щ и х , благослов-
л я т ь странников, принимать исповедь каю-
щихся, раздавать с в я т у ю воду. Но они вы-
х о д и л и за пределы божественного, ста-
новясь организаторами общественной жиз-
ни прихода: церковные колокола возвещали
опасность, в засуху священник молил о д о ж -
де, в период эпидемии — о прекращении бо-
лезней. Он был самым о щ у т и м ы м посредни-
ком между земным и небесным миром. Э т о й
тенденции средневековой церкви — вынес-
ти свое действо на площадь, выйти за пре-
делы храмового пространства и соответст-
венно освободиться от униформизма, на-
кладываемого т р а д и ц и о н н о с т ь ю богослу-
ж е б н о г о обряда, — во многом содействовала
религиозная драма. Она предстает перед на-
ми внутренне противоречивым явлением: с
одной с т о р о н ы , церковь враждебно отно-
сится ко всяким играм и пляскам, представ-
лениям жонглеров, языческому театру, с
д р у г о й — в самом б о г о с л у ж е н и и заключен
элемент театральности, и церковь понимает
силу воздействия процессий и наглядных
образов театрального действа. Вот почему
духовенство начинает использовать дра-
матические эффекты для пропаганды Биб-
лии: сперва инсценировка о т д е л ь н ы х биб-
лейских эпизодов — в о л х в ы въезжают
верхом в церковь, ангел и ж е н ы - м и р о н о -
сицы разыскивают г р о б н и ц у Христа; затем
действие усложняется, воспроизводя то
рассказ о грехопадении Адама и Евы, то 202
Заупокойная служба.
и с т о р и ю распятия Христа. Европейская ре- Из манускрипта XI с.
лигиозная драма представлена тремя основ-
ными типами: литургическая драма, полу- ся подмостки, на к о т о р ы х находятся все ак-
литургическая драма и мистерия. Л и т у р г и - т е р ы , . п р и ч е м говорящий выдвигается нем-
ческая драма, по сути дела, часть празднич- ного вперед, ч т о б ы после окончания реп-
ной л и т у р г и и (на рождество и на пасху) и лики занять прежнее место. Наконец мисте-
разыгрывается она перед алтарем на языке рия покидает храмовое здание и оставляет
богослужения, то есть на латинском языке. латинский язык. Ее действие переносится
Ее актерами являются д у х о в н ы е лица, обла- на площадь перед церковью, актерами ста-
ч е н н ы е в с о о т в е т с т в у ю щ и е одеяния — аль- новятся горожане — ремесленники и т о р г о в -
бу и рясу. П о л у л и т у р г и ч е с к а я драма пере- цы, а также низшая знать и клир. Язык —
мещается от алтаря в церковный неф (ко- разговорный, а платье — богатые о д е ж д ы
рабль) и даже к порталу храма. Текст в ос- т о г о времени. С ю ж е т ы мистерии черпа-
новном остается латинским, но в него вкрап- лись из христианской мифологии, но пере-
ливаются партии на народных наречиях. осмысливались и перекраивались относи-
К о с т ю м несколько приближается к одеж- тельно свободно, что б ы л о бы невозмож-
дам эпохи. Актерами остаются в основном ным в ходе церковного богослужения. Ми-
священники и к л и р и к и , но иногда привле- стерия вместе с языком утрачивает универ-
каются и миряне. Ж е н с к и е роли по-преж- салистские ч е р т ы и приобретает националь-
нему исполняются мужчинами. Воздвигают- н у ю окраску.
 По самой своей природе духовенство
б ы л о о т к р ы т ы м сословием. Правда, до се-
редины XI столетия приходские священники
нередко б ы л и ж е н а т ы м и , но после установ-
ления целибата клир м о г п о п о л н я т ь с я т о л ь к о
за счет выходцев из д р у г и х сословий. Сюда
вливались младшие сыновья сеньоров, ко-
т о р ы х система сохранения неделимых дер-
жаний выталкивала из пределов рыцарст-
ва. Но доступ в ряды клира б ы л возможен
и для д р у г и х о б щ е с т в е н н ы х разрядов, хотя
л и ч н о зависимый крестьянин должен б ы л
платить в ы к у п , если его сын становился
клириком, но в принципе подобная карьера
не исключалась. Низшая ступень духовенст-
ва — это к л и р и к или диакон п р и х о д с к о й
церкви, к о т о р ы й помогал священнику от-
правлять службу, а в его отсутствие мог чи-
тать молитвы во время утрени или вечерни.
А н г л и й с к и й историк Г. Каултон называетэту
ступень „естественной формой ученичест-
ва", и в самом деле такой клирик в течение
нескол ь к и х л е т практики овладевал всеми се-
кретами ремесла священника, как ученик —
ремеслом сапожника или дамуазо — воин-
ским искусством. Низшие клирики (как ис-
ключение) могли б ы т ь женатыми людьми.
О н и знали грамоту и помимо своих цер-
к о в н ы х обязанностей выполняли некото-
рые другие: обучали детей читать и писать,
составляли купчие и дарственные докумен-
т ы , вели приказчичьи о т ч е т ы в к р у п н ы х
( ц е р к о в н ы х и монастырских) хозяйствах.
О к о н ч а н и е ученичества завершалось поста-
влением священником. Обряд выполнял
епископ, которому надлежало прежде всего
проверить грамотность и моральный уро-
вень посвящаемого, понимаемый, впрочем,
довольно формально: так, доступ в ряды

203 205
Облачение аббата Муассака. Апьба, приписываемая св.
Из латинского манускрипта Томасу Кентерберийскому.
1070 г. XIII в. Рисунок
204
Далматика, приписываемая
со. Этьсну. XIII в.
Собор в Амбацаке

148

>
священников б ы л закрыт для незаконных
сыновей. Проверка эта проводилась о б ы ч -
но поспешно и спустя рукава. Более серьез-
но е п и с к о п ы относились к проверке иму-
щественного состояния будущего священ-
ника: им надлежало выяснить, есть ли у не-
го „ т и т у л " , то есть гарантированный до-
ход, — дело в том, ч т о епископ брал на
себя обязательство ,,не дать умереть с го-
л о д а " тому, к о г о он посвятил в священники.
Если у клирика не б ы л о „ т и т у л а " , он мог
получить его от какого-нибудь лица или
от монастыря. Поставление священником
в очень большой степени зависело от мест-
ного сеньора. Священник как бы держал
от него землю и в некотором смысле ока-
зывался его вассалом, его человеком. С XI
века усиливается тенденция высвободить
клир из-под контроля светской власти и
п о д ч и н и т ь д у х о в н ы м учреждениям.
Приходские священники, низшее звено
в среде священнослужителей, разделялись
на два разряда: в А н г л и и их называли рек-
торами и викариями. Ректоры были самосто-
206
Митра архиепископа Томаса
Бекеше.
ятельными л ю д ь м и , имевшими церковный
бенефиций (земельное держание) в своем
распоряжении, равно как и все церковные
д о х о д ы . Викарий находился под патрона-
том какого-нибудь учреждения ( о б ы ч н о мо-
настыря), присваивавшего себе две трети
доходов его церкви. Самостоятельными
ректорами могли б ы т ь в тех условиях, как
правило, л ю д и , принадлежавшие к мест-
ной знати; крестьянин, пробившийся в ряды
духовенства, л и ш е н н ы й поддержки влия-
тельного линьяжа, мог рассчитывать л и ш ь
на положение викария с его нищенскими
доходами; он, по сути дела, продолжал и в
церковном сане вести крестьянский образ
жизни.
В средневековом обществе с его т я г о й
к жесту посвящение (ordinatio, то есть
включение в o r d o , „сословие, — как назы-
вали духовенство —, по преимуществу")
осуществлялось в результате определенных
ритуальных действий, к о т о р ы е на протя-
жении средневековой истории все услож-
нялись. Поставление священником пред-
203
Облачение аббата /Слюни
Хуго (слева).
Миниатюра. XII в.
209
Облачение дьякона: амикт,
альбе, далматика.
Статуя св. Стефана. XIII в.
Собор е Сансе
210
Облачение em/скола: а м и к т ,
альба, далматика, план/,
митра.
Скульптура (се. Пул). Пор-
тал собора Сен Луп-дс-Нод.
Начало XII е.

полагало наложение рук епископом на по- гали на голове тонзуру. В б ы т у к л и р и к и оде-

свящаемого, помазание, передачу вина и хле-
ба — символов его действий, ибо превра-
щение вина и хлеба в кровь и плоть Х р и с -
т о в ы во время мессы б ы л о важнейшим
моментом богослужения — и поцелуй как
знак верности (напомним, ч т о поцелуй иг-
рал о г р о м н у ю роль и в рыцарском ритуале).
Еще более т о р ж е с т в е н н ы м б ы л о посвяще-
ние (consecratio) в е п и с к о п ы , когда происхо-
дило помазание г о л о в ы посвящаемого мир-
ром и передача ему посоха и кольца.
По всей видимости, до VI века специаль-
ной л и т у р г и ч е с к о й о д е ж д ы духовенства, то
есть такой, в к о т о р о й совершалось бого-
служение, не б ы л о : к л и р и к и отличались от
мирян л и ш ь преимущественным употребле-
нием б е л ы х одеяний и тем, ч т о они выстри-
вались как миряне, но литургическая одежда
была парадной и изготовлялась из л у ч ш и х
л ь н я н ы х , ш е р с т я н ы х и ш е л к о в ы х тканей,
часто ярких цветов, у к р а ш е н н ы х в ы ш и в к о й .
При этом церковь отчетчивее сохраняла
традиции а н т и ч н о г о (то есть языческого)
костюма, нежели мирская мода. На ниж-
н ю ю рубаху и брэ клирик надевал стихарь
— своего рода т у н и к у , с ш и т у ю из белого
полотна (отсюда его латинское название
«alba» — „ б е л а я " ) , д л и н н у ю , у б р а н н у ю в по-
ясе, сузкими рукавами. Подол стихаря иногда
украшался аппликациями из цветного шелка
и в ы ш и в к о й . Поверх стихаря надевали дру-
г у ю т у н и к у , более к о р о т к у ю и прямую —
далматику — т и п и ч н о е одеяние диаконов,
которое носили, однако, и е п и с к о п ы . Ру-

151
жу 212
Риза, приписываемая Риза св. Бсрнара.
св. Томасу Бекешу Середина XII в.
(ум. 1170). Сокровищница Экс-ла-Шапель
Собор в Турнз 213
Риза из сокровищницы
Бсеарского музея.
Мюнхен

кава далматики были широкими, а по бо-

кам иногда делались разрезы, о т к р ы в а в ш и е
украшение стихаря. Ранние далматики б ы л и
белыми, подчас с п у р п у р н ы м и аппликация-
ми, после X века встречаются ж е л т ы е , си-
ние, фиолетовые, красные, зеленые. Во-
круг шеи к л и р и к и носили прямоугольный
льняной плат — амикт (наплечник) со шнур-
ками по углам, к о т о р ы е закреплялись под
мышками. По-видимому, амикт первона-
чально служил покрывалом, которое все
в е р у ю щ и е набрасывали на голову и плечи
во время молитвы, но в XI веке его уже но-
сят под стихарем, а с середины XII века
закраину амикта, которая виднелась сквозь
вырез т у н и к и , у к р а ш а ю т воротом или об-
шивкой. Поверх далматики надевали столу
(епитрахиль) — д л и н н у ю л ь н я н у ю ленту,
у к р а ш е н н у ю в ы ш и в к о й — шелком и золо-
т о й н и т ь ю . Стола отличала разные разряды
клира: д и а к о н ы носили ее через плечо, так
что лента проходила через грудь по диа-
гонали; священники перекрещивали к о н ц ы н ы х монастырей) имели п р и в и л е г и ю но-
столы на груди, а е п и с к о п ы , обернув столу сить паллий (омофор) — белый шерстяной
в о к р у г шеи, отпускали к о н ц ы так, что они круг, к которому подшивались две верти-
ниспадали прямо (епископы к тому же под- кально спадавшие л е н т ы ; паллий украшали
час носили столу под далматикой). Священ- п я т ь ю изображениями креста, в ы ш и т ы м и
нический плащ casula (фелонь или риза) красным или черным. Его шили в Риме и
б ы л к р у г л ы м цельным одеянием с отвер- освящали специальным обрядом, возлагая
стием в центре для г о л о в ы . Будучи надетой, на гробницу, к о т о р у ю предание приписы-
казула как бы углом спускалась примерно до вало апостолу Петру. Прелаты получали
колен (плащи могли б ы т ь и более и менее паллий от папы в знак его верховенства.
д л и н н ы м и ) , оставляя свободными руки и Помимо паллия, посоха и кольца инсигнией
открывая полы стихаря и далматики. Со- прелатов была митра. Первые митры —
хранились фелони X I I века из темно-синего это низкие ш а п о ч к и , украшенные вышив-
или красного шелка с орнаментальными по- кой, с середины X I I века они становятся все
лосами; их украшали т а к ж е изображениями более высокими и заостренными.
фантастических ж и в о т н ы х . А р х и е п и с к о п ы Епископы — подлинные князья церкви
и н е к о т о р ы е епископы (атакже аббаты круп- — по своему п р о и с х о ж д е н и ю принадле-

152
жали к феодальной знати. Церковное право
предполагало избрание епископа духовен-
ством его области, фактически же епископ
ставился к р у п н ы м феодальным сеньором
или королем, осуществлявшим инвеституру
— передачу посоха и кольца, символов епи-
скопской власти. В соотвествии с этим епи-
с к о п ы в понятии феодального общества ока-
зывались вассалами короля или территори-
ального князя (герцога, графа) со всеми вы-
т е к а ю щ и м и отсюда обязательствами. В XI
веке вопрос об инвеституре епископов при-
обрел чрезвычайную остроту и породил
б у р н ы е споры между римским папой и ,,рим-
с к и м " императором (германским королем):
стремясь превратить епископов из вассалов
германского государя в вассалов папской
153
курии, папы видели в этом могущественное
средство сплочения христианской церкви.
Однако при всех успехах папства ему не уда-
лось осуществить эту тенденцию повсе-
местно, и церковь во Франции и А н г л и и с
XII века становится опорой национальной
королевской власти.
Епископы управляли церковью при по-
мощи капитула, члены к о т о р о г о (они назы-
вались канониками) были в своем большин-
стве выходцами из рыцарских семей. Сама
организация капитула (первоначально ка-
ноники д о л ж н ы б ы л и ж и т ь сообща в цер-
к о в н ы х помещениях) напоминала замок ба-
рона с его рыцарями. Каноники принимали
участие в управлении церковью, ведали ею
в отсутствие епископа, выбирали епископа
(после чего он должен был получить пап-
с к у ю или императорскую инвеституру).
О ч е н ь важную роль в управлении диоце-
зом (епископией) играл архидиакон, кото-
рого иногда называли „ е п и с к о п с к и м о к о м "
и к о т о р ы й осуществлял контроль за функ-
ционированием п р и х о д с к и х церквей и за мо-
ральным состоянием диоцеза.
Более к р у п н ы е территориальные объе-
динения, включавшие несколько церквей,
— архиепископии, были построены п о т о м у
же принципу, что и епископии. Епископы и
а р х и е п и с к о п ы были носителями сеньориаль-
ного принципа в средневековой церкви.
Позиция римского папы оказывалась бо-
лее сложной и противоречивой. С одной
с т о р о н ы , он выступал как территориальный
князь Рима и его непосредственной о к р у г и
— и эту роль по преимуществу папство вы-
полняло до середины XI века. С другой
с т о р о н ы , папство б ы л о воплощением идеи
средневекового универсализма, расцветшей
с особой силой со второй половины XI века,
154
когда папы возглавляют движение за ре-
форму церкви, стремясь превратить д у х о -
венство в обособленную и сплоченную ор-
ганизацию, и одновременно участвуют в
таких „ о б щ е е в р о п е й с к и х " предприятиях,
как крестовые п о х о д ы . Папа имел свой ка-
питул — к у р и ю , члены которой именова-
лись кардиналами. О н и избирали нового
римского епископа, они же выполняли ад-
министративные функции и, в частности, в
качестве легатов-посланцев осуществляли
папский контроль над отдельными еписко-
пами и архиепископами.
Духовенство, хотя и скованное принци-
пами целибата, ж и л о в миру и соблюдало
мирские нормы поведения. Епископы под-
час командовали военными отрядами, а ка-
н о н и к и охотились с собаками и соколами.
Средневековые моралисты постоянно осуж-
д а ю т непристойное поведение каноников во
время с л у ж б ы — шум, хихиканье, а то и не-
винные развлечения, вроде бросания огар-
ков свечей с галереи на головы сидящих
внизу. Они скорбят и о более серьезных по-
роках: о прелатах, к о т о р ы е даже и не пы-
таются скрыть свои богатства; о канониках,
разодетых в шелка и не думающих о милос-
т ы н е ; о приходских священниках, неграмот-
н ы х и сребролюбивых, п ь я н с т в у ю щ и х в
харчевнях и нанимающих себе служанок, а
не слуг. Несмотря на свою в н е ш н ю ю обо-
собленность (костюм и принцип целибата
играли в этом обособлении первостепенную
роль), духовенство не стало строго отде-
ленным социальным разрядом средневе-
кового общества — во всяком случае, до
контрреформации X V I века. Иное дело мо-
нашество, которое по своему статусу дол-
ж н о б ы л о противостоять миру, служить
его живым отрицанием, являя наземле (разу-
меется, в идеале) прообраз божественного
общежития.
У ж е формой своего обитания монах про-
тивопоставлял себя миру. В Западной Ев-
215
ропе — в отличие от Византии с ее отшель-
Монахи-цистерцианцы.
никами, затворниками и семейными лаврами Миниатюра
— утвердился о б щ е ж и т е л ь н ы й т и п монас-
т ы р я , где монахи жили не в кельях, а в об-
216
щих спальнях, подобно баронской челяди в Келарь.
замке. Монастырь был отделен стеной от Миниатюра. XIII е.
внешнего мира, доступ внутрь для мирян 217
был закрыт, а пребывание монахов вне мо- Монахи-цистерцианцы
на полевых работах.
настырских стен ограничивалось временем Миниатюра. 1111 г.

155
 218 и регламентировалось монастырскими нуж-
Облачение цистерцианцев
(слева направо): аббаты,
дами. Монастырь X I — X I I веков представлял
монахи, конверсы, собой у с т о й ч и в ы й и х о р о ш о организован-
монахини. ный а р х и т е к т у р н ы й комплекс, расположен-
Г орельеф
(надгробие св. Этьена).
ный в сельской местности. Его центром слу-
1260 г. Обазин. Франция жил так называемый клуатр — прямоуголь-
2)9 ный о т к р ы т ы й дворик с фонтаном (или
Новаций получает монашес-
кое облачение и отрекается
крестом) посредине, о к р у ж е н н ы й с четы-
от соблазнов светской рех сторон галереями с колоннадой. Клу-
жизни.
атр примыкал к церковному зданию, из него
Миниатюра.
Вторая половина XIII 8. также был вход в трапезную (рефекторий),
в дормиторий (на втором этаже), в зал засе-
даний монастырской администрации. Вбли-
зи от клуатра размещались скрипторий и
хранилище рукописей. За пределами внут-
реннего ограждения находился монастыр-
ский двор, о к р у ж е н н ы й внешней стеной.
Здесь размещались хозяйственные построй-
ки: мастерские, амбары, к о н ю ш н и , мель-
ницы. Неподалеку б ы л и больница, стран-
ноприимный дом и помещение для раздачи
милостыни.
Монастырские стены были зримым во-
площением т о г о принципа, к о т о р ы й сфор-
мулирован в XII веке „Монашеским зерца-
л о м " : идеальный монах должен, подобно
Мельхиседеку, безродному г е р о ю сред-
невековой легенды, отказаться от отца,
матери и родни. Как рыцарь, принося ом-
маж, включался в н о в у ю семью, к о т о р у ю

156

т
он (в теории) ставил выше к р о в н о г о род-
ства, так и в еще большей степени монах
разрывал земные связи и включался в мона-
ш е с к у ю общину, заменявшую ему р о д н ы х и
соседей. П р и н я т и ю монашества (как и посвя-
щ е н и ю в рыцари) предшествовал сравни-
тельно недолгий (до полугода) искус, пе-
риод ученичества, или новициат. Новиций
(послушник) мог, согласно церковному пра-
ву, в л ю б о й момент п о к и н у т ь обитель и вер-
нуться в мир, но социальная мораль расцени-
вала такой поступок как предательство и
прилагала к новициям-изменникам библей-
ский образ псов, возвращающихся на бле-
вотину свою, их именовали ,,апостатами" и
„ п о г и б ш и м и д у ш а м и " . Новиций носил осо-
б у ю одежду, о т л и ч н у ю от мирской, но толь-
ко после торжественной церемонии вруче-
ния монашеского одеяния и пострижения
он становился полноправным иноком — на
всю жизнь, ибо в ы х о д из монашеского со-
стояния был полностью запрещен. О с о б у ю
форму пострижения в монашество представ-
ляло собой так называемое ad succurendum.
К нему прибегали л ю д и тяжело заболев-
шие и ожидавшие близкой смерти — они
рассчитывали, что пострижение увеличит
их шансы на спасение души.
Монах брал на себя определенные этиче-
ские обязательства, к о т о р ы е определялись
тремя принципами: повиновением, нестя-
жательством и безбрачием. Эти три прин-
ципа знаменовали о т х о д от земных интере-
сов — семейных и имущественных — и
включение в новую организацию, прони-
занную суровой дисциплиной. Конкретное 220
выражение трех монашеских принципов Облачение кармелитов
(вверху) и францисканцев.
составляли „ ч е т ы р е столпа" устава, сформу- Миниатюра. XV в.
лированного Бенедиктом Нурсийским в VI
веке: отсутствие собственности, труд, замы-
кание о т м и р а и пищевые ограничения. По
уставу Бенедикта Н у р с и й с к о г о монахи долж-
ны были составлять самодовлеющую и зам-
к н у т у ю т р у д о в у ю о б щ и н у , в которой все
принадлежало коллективу и где не приходи-
лось рассчитывать на щедрое довольствие

157
(монахи д о л ж н ы были соблюдать вегета-
рианскую диету — мясо разрешалось т о л ь к о
больным). К X I — X I I векам бенедиктинские
„ с т о л п ы " практически не соблюдались:
физический труд на полях и на кухне и даже
уборка клуатра были переложены на за-
висимых крестьян и на наемных работни-
ков; монахи имели л и ч н ы е деньги, к о т о р ы е
даже отдавали в рост; монашество стало со
временем настолько подвижным, что пре-
бывание во внутреннем ограждении из нор-
мы превратилось в наказание за бранное сло-
во или за драку. И так как потомки рыцарей,
постригавшиеся в монахи, не могли обой-
тись без плотной еды, то они отправлялись
в монастырскую больницу за мясными блю-
дами; когда же папы запретили этот обы-
чай, в монастырях стали появляться особые
комнаты, где братия благополучно погло-
щала мясо, не оскверняя ни трапезную, ни
больницу. Таким образом, монашеский иде-
ал — как все средневековые идеалы — оста-
вался в сознании людей, далеко не вопло-
щаясь на практике, наоборот, мы встречаем
постоянные жалобы не просто на обмирще-
ние монахов, но и на то, ч т о их поведение
расходилось с нормами не т о л ь к о „ангель-
с к о й " , но и человеческой морали.
И все-таки средневековое монашество
представляло собой серьезную силу. В ка-
кой-то мере оно поддерживало и подкрепля-
ло класс феодалов. Монастыри были осно-
ваны главным образом королями и баронами;
их настоятели (аббаты), причисляемые к
князьям церкви, к прелатам, принадлежали
к аристократическим фамилиям; короли, ба-
роны и рыцари были наиболее щедрыми
дарителями монастырей, но зато короли и
бароны фактически назначали аббатов и счи-
тали их своими вассалами. Монастыри ста-
новились крупными земельными собствен-
никами, эксплуатировавшими крестьянство,
и наряду с епископами и баронами — объек-
том крестьянской ненависти.
А вместе с тем монашество б ы л о сво-
его рода отрицанием если не феодального
порядка, то рыцарского образа жизни. Та
благородная нерасчетливость, та бездум-
ная щедрость, к о т о р ы е возводились в иде-
ал идеологами рыцарства, б ы л и отверг-
н у т ы монастырями. „ Н е с т я ж а т е л и " знали
цену деньгам и в нарушение церковного
права давали ссуды под процент, умели на-
ладить хозяйство, расчищали леса и при-
меняли передовые приемы средневековой
а г р о т е х н и к и ; они составили инструкции по
управлению крестьянами, описи земельных
владений, ввели письменную отчетность
приказчиков. Монахи использовали пани-
ческий страх человека средневековья перед
загробным наказанием, ч т о б ы принудить
крестьян к земельным дарениям, округляя
таким образом свои владения. Монастырс-
кие урбарии (сборники дарственных и куп-
ч и х грамот) — д о к у м е н т ы , о т р а ж а ю щ и е
трагедии крестьянских семей: постепенное
втягивание в зависимость от аббатства, пере-
дачу монахам наделов, разорение детей
„благочестивыми отцами", обман и прямые
угрозы. Рыцарство б ы л о воинственно не-
грамотным — монастыри, напротив, оста-
вались долгое время чуть не единственны-
ми рассадниками образованности средневе-
ковья: ш к о л ы , скриптории, библиотеки
функционировали п о ч т и исключительно при
монастырях. Рыцарство жило войной и для
войны, напротив, монастыри — носители
раннего хозяйственного рационализма —
проводили принцип внутреннего ( „ б о ж ь -
е г о " ) мира, в ы д в и н у т ы й церковью в конце
XII века в условиях полной неспособности
пришедшей в упадок королевской власти
ограничить феодальный разбой и анархию,
препятствовавшие нормальному функциони-
рованию экономики; были установлены пе-
риоды, когда военные действия воспреща-
лись и определенные категории населения
( ж е н щ и н ы , дети, к у п ц ы и прежде всего кли-
рики), а также рабочий скот были поставле-
ны под защиту церкви.
Монастыри обладали хозяйственной
м о щ ь ю и, несмотря на все нарушения бене-
д и к т и н с к о г о устава, высоким моральным
авторитетом. О н и поддерживали папство в
его стремлении реформировать церковь и
осуществить универсалистские п р и н ц и п ы .
Однако при всей монашеской дисциплине,
расчетливости и тенденции к универсализ-
му монашество, как уже отмечалось выше,
не стало единой организацией. О н о распа-
далось на ряд орденов. Первоначально в
Европе доминировал бенедиктинский устав,
преобразованный Бенедиктом Анианским и
в 817 году объявленный обязательным для
всех монастырей. Именно Бенедикт Анианс-
кий отверг старый принцип физического
труда и стал рассматривать монаха исклю-
чительно как рыцаря б о ж ь е г о , подчиненно-
го своему аббату и в ы п о л н я ю щ е г о о с о б у ю
службу — молитвы и богослужение. Об-
мирщение бенедиктинцев и падение авто-
ритета „ ч е р н ы х монахов", как их называли,
приводят к ряду п о п ы т о к реформы мона-
шества, в том числе предпринятой в бене-
д и к т и н с к о м аббатстве К л ю н и (Бургундия) в
конце X и XI веках. Внешне она выразилась
в большей строгости устава (пост, молчание)
и в большей торжественности богослуже-
ния, в сущности же, к л ю н и й ц ы осуществили
дальнейшую аристократизацию монашест-
ва. К л ю н и й с к и е монастыри (монастыри,
входившие в м о г у щ е с т в е н н у ю конгрега-
ц и ю под главенством К л ю н и ) были тесно
связаны с крупными сеньорами, обладали
о г р о м н ы м и богатствами и стремились — во-
преки заявлениям аббатов — не к восста-
новлению первоначального бенедиктинско-
го устава, а к созданию т а к о г о монашества,
к о т о р о е отвечало бы потребностям класса
феодалов. Поддерживая папство, к л ю н и й ц ы
в X I — X I I веках были одной из самых значи-
т е л ь н ы х сил, отстаивавших универсализм, и
Адальберон, епископ Панский, сатирически
изобразил их рыцарями, ш т у р м у ю щ и м и
Ф р а н ц и ю и весь мир.
222
Аббатиса (с посохом),
монахини, новации.
Миниатюра. 1300 г.
В X I — X I I веках стали появляться нот.и-
монашеские ордена (камальдулы, иалпом
брозианцы, картезианцы, премонстран т ы ,
кармелиты и др.). Особенно в а ж н у ю роль
играл орден цистерцианцев, основанный
в 1098 году. В отличие от бенедиктинцев,
„ ч е р н ы х " монахов, „ б е л ы е " монахи, цистер-
цианцы, подчеркивали аскетизм своего бы-
та, затронувший даже богослужение; обла-
чение из холста, кадильницы из меди и
железа, отсутствие драгоценной утвари (кро-
ме чаши для „ к р о в и Х р и с т о в о й " ) , отказ при-
менять витражи и церковную живопись —
все это резко отличало их от клюнийцев.
Д р у г о й особенностью ордена б ы л о разде-
ление монахов на полноправных иноков
и так называемых конверсов — братьев,
происходивших из т р у д о в ы х слоев общест-
ва и продолжавших трудиться в монашеском
одеянии. Особое место среди орденов этого
времени заняли военно-рыцарские ордена,
видевшие свое назначение не в созерцатель-
ной жизни и молитвословии, а в активной
деятельности, направленной против врагов
христианства. Таковы госпитальеры, тамп-
лиеры, тевтонские рыцари, ряд испанских
орденов. Первоначально они участвовали в
борьбе крестоносцев в Сирии и в отвоева-
нии Испании у арабов, а потом потеряпи
прежнее значение, и тамплиеры, в част-
ности, превратились в х о р о ш о налаженную
т о р г о в у ю и б а н к и р с к у ю компанию. Нако-
нец, в начале XIII века появились так назы-
ваемые нищенствующие ордена — домини-
канцы и францисканцы (минориты). Всемсво-
им обликом (босые, перепоясанные про-
стой веревкой) монахи подчеркивали соблю-
дение принципа бедности. Но, осуждая бо-
гатство и наживу, нищенствующие ордена
вскоре стапи обладателями о г р о м н ы х бо-
гатств. О н и переносят свою деятельность
в город, их монастыри строятся в пред-
местьях.
Возникновение доминиканцев и фран-
цисканцев представляется совершенно раз-
личным. Д о м и н и к де Гусман (1170—1221),

знатный испанскии каноник, создал новый
орден о т к р о в е н н о для б о р ь б ы с еретичес-
ким движением в Ю ж н о й Франции, напро-
тив, Франциск (1181/82—1226), сын бога-
т о г о купца в Ассизи, выступил почти как
еретик — с критикой церковной практики
и с проповедью бедности. Д л я Д о м и н и к а ни-
щенство б ы л о явной маской, для Францис-
ка — социальным поиском. Но независимо
от их субъективных устремлений оба ор-
дена стали в XIII веке институтами, осуще-
ствлявшими идеологическое воздействие
церкви прежде всего на новый обществен-
ный феномен — на город, центр растущих
богатств и очаг ересей, причем особое вни-
мание доминиканцы и минориты уделяли
162
223 224
Рефекторий о женском Мснахини-францисканки.
аббатстве, Миниатюра. Начало XV е.
Миниатюра,
1341 г.
университетам. Фома А к в и н с к и й (1225/26—
1274), один из к р у п н е й ш и х богословов сред-
невековья, был доминиканцем. Так вместо
к л ю н и й с к о г о монаха-воина в XIII веке вы-
рабатывается новый идеал монаха-пропо-
ведника.
Монашеское одеяние состояло (помимо
о б ы ч н о й нижней о д е ж д ы ) из длинной т у -
ники с узкими рукавами, нарамника, рясы с
разрезом по бокам и капюшона. Ряса долж-
на была б ы т ь черной (по бенедиктинскому
уставу), изготовленной из местной шерсти.
Зимой б е н е д и к т и н ц ы надевали овчину, что-
бы выстаивать д л и н н ы е службы в холод-
н ы х церквах. Цистерцианцы считали бе-
недиктинское одеяние (особенно овчину)
чрезмерной роскошью. Бенедиктинскую
ч е р н у ю рясу они заменили белым плащом с
широкими рукавами и капюшоном, но на ра-
боту цистерцианские конверсы выходили
без плаща, в наплечнике. Д о м и н и к а н ц ы при-
близили свой наряд к светскому к о с т ю м у :
поверх рясы они носили плащ с к а п ю ш о -
ном, т и п и ч н ы й для трудящегося люда XIII
века.
Город вошел в средневековое общество
двойственно: и как его составной элемент и
как его отрицание. Его экономика (во вся-
ком случае, на первых порах) оставалась по-
средневековому ограниченной задачей про-
стого воспроизводства; его архитектура раз-
вивала принципы, выработанные при строи-
тельстве сельских ж и л и щ , и замковое фор-
тификационное искусство (что нашло от-
ражение в названии города: castrum, castel-
lum — по-латыни, Burg — по-немецки); б ы т
и костюм горожан соответствовали фео-
дальной моде, и именно на городских пло-
щадях получило наивысшее развитие сред-
невековое храмовое зодчество. Городская
верхушка, патрициат, равнялась на фео-
 *rt ШШШГ: r ". ЩШш •
^ « м *
' Н И Р
дальную аристократию, стремясь к созда-
н и ю собственных линьяжей, кичащихся
знатностью, и вкладывая свои состояния в
земельную собственность. И все-таки город
не мог не стать антитезой феодализма. Х о т я
горожане разводили скот, возделывали ни-
вы и виноградники, город б ы л прежде всего
центром т о р г о в л и , промыслов (горное дело,
рыбная ловля) и специализированных ре-
месел, с которыми была связана основная
часть жителей. Городское хозяйство в не-
сравнимо большей степени, чем деревенс-
кое, ориентировалось на д е н е ж н ы й обмен,
и именно в мастерских ремесленников и тор-
г о в ы х предприятиях использовался наем-
н ы й труд — намного раньше и систематич-
нее, чем в крестьянском и сеньориальном
хозяйстве. На протяжении X I — X I V веков
н
города — экономическое и культурное бро-
дило средневековой жизни, двигатели эко-
номики и распространители н о в ы х знаний.
Именно здесь рождался т е х н о л о г и ч е с к и й
поиск, стремление к совершенствованию
т р а н с п о р т н ы х средств и потребность в на-
дежной информации. Э т о в сфере хозяйст-
венной деятельности, а в области социаль-
ной город провозгласил свободу. В резуль-
тате так называемого коммунального дви-
жения X I — X I I веков города сумели высво-
бодиться из-под власти светских и церков-
н ы х сеньоров и как бы стать вне феодаль-
ного права, получив привилегию руководст-
воваться городским правом на территории
города и п р и м ы к а ю щ е й к нему узкой поло-
се. Городское право не т о л ь к о обособляло
коммуну, изымая ее из-под сеньориальной
163
 юрисдикции, но и — шире — противопостав-
ляло феодальной системе; х о р о ш о извест-
ный п р и н ц и п : „ г о р о д с к о й воздух делает
с в о б о д н ы м " — позволял феодально-зави-
симому крестьянину, прожившему год и день
внутри городских стен, расстаться с преж-
ней зависимостью и приобрести свободу.
Многие города изгнали проживавших в них
феодалов или ограничили их права, создав
тем самым новую г о р о д с к у ю привилегиро-
ванность. Города, наконец, установили свои
формы административной организации: тер-
риториальные братства, группировавшиеся
о б ы ч н о вокруг п р и х о д с к и х церквей; т о р г о -
во-ремесленные корпорации (цехи и гиль-
дии), объединяющие полноправных масте-
ров — собственников мастерских и лавок,
братства подмастерьев и, разумеется, прежде
всего органы коммунального самоуправле-
ния — городские советы.
Город создал вооружение нового типа,
противопоставив рыцарскому к о п ь ю про-
стонародный лук со стрелами, а в X I V веке
применив огнестрельное оружие — п у ш к у ,
г о д и в ш у ю с я первоначально главным обра-
зом для разрушения замков. Город стал мес-
том деятельности новой науки — универ-
ситетской и средоточием религиозных и со-
циальных исканий — ересей. Поэтому есте-
ственно, ч т о город, манящий своим богат-
ством и о т в р а щ а ю щ и й своей чужерод-
н о с т ь ю , оказался враждебным феодальному
миру — рыцарству, церкви и монастырям.
Античная городская традиция в Европе
была прервана германскими вторжениями,
а затем арабским завоеванием значительной
части Средиземноморья. Старые города по-
всюду лежали в развалинах. Правда, го-
родская жизнь не исчезла совсем. Отдель-
ные очаги ее довольно устойчиво тепли-
лись в Италии, Ю ж н о й Франции. Раннее
средневековье знало несколько робких волн

225
Крестьянин (вверху)
и монах-цистерцианец.
Миниатюра. 1111 г.

164
возрождения городской или, скорее, пред-
городской жизни: в VII—VIII веках в бас-
сейне Мааса и на британском побережье Ла-
манша, в IX веке — на ш и р о к о й т е р р и т о р и и
от Ю ж н о й Галлии до Центральной Герма-
нии, а т а к ж е и в А к в и т а н и и . Кое-где (в Визан-
тии и Италии) развитие новых городов на-
чинается уже в X веке. Но лишь к XI веку
новая полоса урбанизации охватывает по-
давляющее большинство областей Запад-
ной и Центральной Европы. Город вы-
с о к о г о , или классического, средневековья,
обособленный от о к р у ж а ю щ е й т е р р и т о р и и
в экономическом, правовом, топографичес-
ком и бытовом плане, обладающий устойчи-
во стабильным населением, был новым фе-
номеном, принципиально о т л и ч н ы м как от
греческого полиса и римского муниципия,
так и отэмбриональных городских форм ран-
него средневековья. Некоторое время город-
ские коммуны с у щ е с т в у ю т в рамках феодаль-
ной системы. Они осознают свою особен-
ность в X I V веке, когда б ю р г е р с к и е воз-
зрения и вкусы приходят в о т к р ы т ы й кон-
фликт с феодальными. До этого противо-
речия остаются латентными, и нищенст-
в у ю щ и е ордена еще не т е р я ю т надежду пу-
тем несложных уступок сохранить в горо-
дах свое идейное верховенство.
Горожанин, как и рыцарь, не выступает
на первых порах независимым индивидом, но
включается в общество через систему раз-
нообразных к о р п о р а т и в н ы х связей. Прежде
всего он член коммуны, сочлен г о р о д с к о г о
целого. Городское население образовалось
из разных социальных слоев: из купцов, пер-
воначально ж и в ш и х в обособленных посе-
лениях, к о т о р ы е в Германии именовались
W i k , из ремесленников, свободных и за-
висимых, из с в о б о д н ы х землевладельцев,
из сеньориальных слуг-министериалов (глав-
ным образом из епископских министериалов).
Все это б ы л и л ю д и разного правового ста-
туса, но в процессе формирования города
правовые различия стерлись и создалось
экономически разношерстное, но по-своему
226
Первое изображение пушки. наплечниками с гербами.
Воин одет а кольчугу и котту голова — круглым шлемом,
поверх се. плечи заи/ии/ены С миниатюры 1326 г.
единое население, связанное общими пра-
вами и обязанностью взаимопомощи, подоб-
но членам сельской о б щ и н ы . Однако, в от-
личие от сельской о б щ и н ы , сохранявшей
внутри себя различные формы зависимости
и правового статуса, городская коммуна
стремится к правовой унификации. В XI веке
во Франции, а столетие спустя в Германии,
прежде всего в епископских городах на Рей-
не и Дунае, складывается понятие burgenses
— б ю р г е р о в , охватывающее совокупность
полноправных членов коммуны. И все-таки
не каждый житель города был бюргером.
Ч т о б ы б ы т ь полноправным гражданином
города, н у ж н о б ы л о первоначально владеть
земельным наделом, позднее — хотя бы
частью дома (во Фрейбурге, например, в
XIII веке достаточно было иметь восьмую
часть дома определенной стоимости) и, на-
конец, н у ж н о б ы л о уплатить специальную
пошлину. Внебюргерствастояли „ б е д н я к и " ,
или гости, куда относились лица, находя-
щиеся в услужении у бюргеров, а т а к ж е под-
мастерья и поденщики. О н и выполняли
повинности для города, могли приобретать
недвижимость, но не имели права заводить
свой очаг. Вне бюргерства стояли также
клирики и евреи; евреи жили в особом квар-
тале и составляли автономную общину.
 Само б ю р г е р с т в о не б ы л о единым, оно
распадалось на две основные г р у п п ы : пат-
рициат и мастеров. Патрициат держал в
своих руках городские советы (со времени
их возникновения до конца XII века) и осу-
ществлял власть над городом и его ближай-
шей о к р у г о й , а т а к ж е дипломатическое
представительство городской о б щ и н ы по
о т н о ш е н и ю к другим городам, светской и
духовной знати, к королевской власти. Ос-
новное место среди г о р о д с к и х патрициев
занимали к у п ц ы и земельные собственники.
Патрициат представлял собой о т к р ы т у ю со-
циальную г р у п п и р о в к у , пополнявшуюся за
счет разбогатевших семей ремесленников и
в своем б ы т у и поведении имитировавшую
рыцарство. О н и создавали о б ш и р н ы е линья-
жи и поддерживали р о д о в у ю солидарность,
р о с к о ш н о одевались, заводили гербы, но-
сили ш п о р ы , сражались верхом и посещали
т у р н и р ы . Они стремились породниться с
феодальной знатью и пройти посвящение в
рыцари.
Стремление патрицианских линьяжей к
уравнению с феодальными сеньорами ока-
залось успешным на индивидуальном уров-
не, но на социальном уровне — безрезуль-
татным. Выбитые с п р е ж н и х позиций, они
не б ы л и приняты в ряды знати, для которой
оставались людьми второго порядка, не-
смотря на свое богатство, и мы уже видели,
что французские короли законодательным
227
Миниатюра из сборника пе- порядком установили грань между к о с т ю -
сен парижских шансонье мом знатного человека и горожанина.
(конец XIII — начало
XIV в.) иллюстрирует рели- Городской патрициат, хотя и тяготел к
гиозные песни (монахи три- аноблированию, принципиально отличался
нигпарии слева), куртуазные
(фигуры в ц е н т р е ) , кресть-
от п о д л и н н ы х баронов и шатлэнов. И дело
янские. не т о л ь к о в о т к р ы т о с т и этой социальной
228 г р у п п и р о в к и . Важнее то, что эксплуатация
Карнавал.
Миниатюра. Начало XIV о.
земли не составляла основной функции го-
родских нобилей; их земельные владения
были сравнительно невелики и имели
прежде всего престижное назначение, т о г -
да как богатство патрициата X I I I — X I V веков
складывалось в иной — торгово-ростов-
щической — сфере, в эксплуатации город-

166
ских д о х о д н ы х статей (откуп пошлин), в
аренде городских имуществ. Деятельность
нобилей исходила из монополии на город-
ские привилегии и имущества, но она же
предполагала известную э н е р г и ю и пред-
приимчивость в области, как правило, ч у ж -
дой настоящим рыцарям. Не случайно, ви-
димо в XIII веке можно наблюдать интенси-
фикацию сельского хозяйства в непосредст-
венной близости от таких патрицианских
центров, как Кельн или Гент. В городах с
высокоразвитыми э к с п о р т н ы м и ремеслами
(в первую очередь сукноделием), возникаю-
щими с середины XII века на северо-западе
Европы и в Северной Италии, часть город-
с к о г о патрициата предпочла организацию
ремесла ростовщичеству и о т к у п у городс-
ких монополий. Характерный пример т а к о г о
патриция — организатора ремесла — Йехан
Боинброк из Дуэ, к о т о р ы й девять раз б ы л
эшевеном (советником) в родном городе. ла недвижимость. Боинброк покупал шерсть
Он умер в 1285 году, оставив огромное со- в А н г л и и , привозил ее в Д у э в мешках и
стояние, значительной частью к о т о р о г о бы- раздавал на прядение крестьянам в деревнях.
Затем пряжа поступала ткачам, к о т о р ы е но-
229 230
Ручной мяч и шахматы. Игра в к о с т и . минально были свободными, но стояли в
Миниатюра Миниатюра. Середина XIII о. хозяйственной зависимости от Боинброка. У
него была собственная красильня. Перед
смертью он приказал приказчикам оплатить
его долги и загладить его п р о с т у п к и : со-
брались жалобщики, и с их слов б ы л состав-
лен пергамен длиной в пять с половиной ме-
тров, перечислявший злоупотребления эше-
вена из Дуэ.
Различие между патрициатом и мастера-
ми-ремесленниками б ы л о очень резким.
Правда, до X I V века это различие, имущест-
венное и политическое, не приводило к от-
к р ы т ы м противоречиям, и мастера поддер-
живали патрициат в его борьбе со светскими
и духовными сеньорами городов. Со всей
остротой антагонизм обнаружился в X I V
веке и вылился в ряд столкновений, содер-
жанием к о т о р ы х была борьба за политичес-
кое равноправие бюргеров. С л о ж н о с т ь со-
става бюргерства приводила к тому, что
коммунальные связи оказывались недоста-

167
т о ч н о прочными, и внутри городов возни-
кали объединения иного рода, важнейшими
среди к о т о р ы х были цехи. Цехи — это тор-
гово-ремесленные корпорации, объединяв-
шие мастеров одной профессии. Цехи, как
правило, не занимались организацией про-
изводства, и цеховой мастер работал инди-
видуально в собственной мастерской и со
своими подмастерьями и учениками. Зада-
чей цеха б ы л о , во-первых, обеспечить при-
вилегии мастеров, оградить от притязаний
нецеховых ремесленников и, во-вторых,
системой контроля поддерживать эгали-
тарные тенденции внутри цеха. Цеховые
уставы регламентировали цены, качество
продукции, размеры мастерских, числен-
ность подмастерьев, рабочее время. За со-
блюдением цеховых интересов следили
старейшины. Вместе с тем цех объединял
мастеров и в их внехозяйственной деятель-
ности. Цех имел общего святого-покрови-
теля, и цеховое объединение нередко сов-
падало с религиозным братством, осущест-
влявшим функции благотворительности. Це-
хи имели в собственности или арендовали
о б щ и н н ы е дома, где могли б ы т ь склады и
помещения для выполнения технически
с л о ж н ы х операций, но где в основном
сосредоточивалась внехозяйственная жизнь
мастеров: здесь устраивались п и р у ш к и и
танцевальные вечера, проводилась реги-
страция учеников и экзамены на звание
мастера.
Однако, как и все учреждения средневе-
кового общества, цех б ы л двойственным и
противоречивым институтом. Противостоя
нецеховым ремесленникам и эксплуатируя
их труд, многие цехи замыкались и посте-
пенно приобретали привилегированный ха-
рактер. Д о с т у п в цех б ы л о т к р ы т прежде
всего для сыновей мастеров, тогда как пе-
ред посторонными возникали всевозмож-
ные преграды — имущественные (требо-
валось роскошное угощение мастерам) и
моральные (разумеется, в средневековом
смысле: человек, родившийся от незакон-
168
н о г о брака или женившийся на ж е н щ и н е ,
рожденной вне законного брака, не допус-
кался в н е к о т о р ы е привилегированные це-
хи). Внутри цеха установилась иерархия,
о б ы ч н о трехчленная: мастер — подмастерье
— ученик. Если у ч е н и к , как правило, пла-
тил мастеру за обучение ремеслу, то подма-
с т е р ь е — это уже квалифицированный плат-
н ы й работник.
В положении ранних подмастерьев X I I —
XIII веков сильны ч е р т ы семейной эксплу-
атации: статус подмастерья б ы л временным,
он питался и жил в доме мастера и женитьба
на хозяйской дочери нередко завершала его
карьеру. Но семейные черты — это второ-
степенное; главное, что определяло его от-
ношение с хозяином, — заработная плата.
Именно эта сторона статуса подмастерья,
его б ы т и е в качестве наемного работника
имели за собой будущее. Постепенно пере-
ход подмастерьев в ряды полноправных ма-
стеров начинает испытывать серьезные сте-
снения — помимо выполнения шедевра ему
предъявляют ряд социальных и имущест-
в е н н ы х требований: подмастерье должен
б ы т ь бюргером, происходить от законного
брака, от него требуется взнос в пользу цеха
и обильный обед для мастеров и их жен.
С X I V века в западноевропейских городах
начинает складываться особый слой посто-
я н н ы х , „ в е ч н ы х " подмастерьев: цеховые
уставы говорят о подмастерьях ж е н а т ы х и
ж и в у щ и х отдельным домом (раньше всего в
с т р о и т е л ь н ы х специальностях), что проти-
воречило принципам ц е х о в ы х порядков, но
сделалось к этому времени необходимостью.
Цех регламентировал и ограничивал пове-
дение подмастерьев, их одежду, посещение
ими таверен и танцевальных вечеров; в не-
мецких городах, например, подмастерьям
запрещено б ы л о посещать танцы, на кото-
р ы х могли присутствовать б ю р г е р ш и , а так-
же б ю р г е р с к и е свадьбы; возвращаться поз-
же девяти часов вечера зимой и десяти —
летом, носить одинаковые шляпы и рубахи,
серебяные украшения и т . п . Обособление
подмастерьев как социальной категории
привело к образованию ими особых органи-
заций — братств подмастерьев, фактически
противостоявших цехам, в к о т о р ы х наем-
ные работники б ы л и административно бес-
правными или, во всяком случае, неполно-
правными. Подмастерья платили вступи-
т е л ь н ы й взнос братству и затем уплачивали
регулярные взносы в определенные сроки.
Собранные таким образом средства расхо-
довались на п о х о р о н ы или благотворитель-
ные цели, поскольку средневековые цехи не
знали обязанности мастеров оплачивать бо-
лезнь или увечье подмастерья. Помимо взаи-
мопомощи братства выполняли еще одну
ф у н к ц и ю , характерную для средневековой
хозяйственной системы: как цехи запрещали
работать в городе ремесленникам,не принад-
лежавшим к городским цехам, так и брат-
ства подмастерьев препятствовали найму
работников, не желавших примкнуть к их
организации и подчиниться ее требованиям.
В городах особенно остро чувствовалось
имущественное неравенство, здесь скапли-
вались о г р о м н ы е состояния и вместе с тем
ж и л и л ю д и , не имевшие ничего, ни клочка
земли, ни плодового дерева, ни х и ж и н ы —
нищие в полном смысле слова. Нищенство,
по в ы р а ж е н и ю западногерманского исто-
рика Э. Машке, — „социальная константа
средневекового г о р о д а " . У ж е на раннем
этапе европейской городской истории —
в IX в е к е — источники у п о м и н а ю т о „массе
не и м е ю щ и х средств к существованию" во
фризском городе Дурстеде. На многочислен-
ность э т о г о слоя г о р о д с к о г о населения в
период кпассического средневековья ука-
зывают мероприятия г о р о д с к и х властей по
оказанию помощи неимущим. Феодальное
насилие и с т и х и й н ы е бедствия выбрасы-
вали огромное количество людей из при-
в ы ч н о г о жизненного уклада. Особенно мно-
го н и щ и х появляется (не т о л ь к о в городах,
но и в сельской местности) с X I V века, когда
средневековая экономика начинает пере-
страиваться на н о в ы х основах и когда в ряде
169
мест феодалы с г о н я ю т крестьян с земли,
предпочитая зависимому б а р щ и н н и к у на-
емного батрака. В о т д е л ь н ы х районах Фран-
ции и Нидерландов неимущие составляли
до тридцати и более процентов населения.
А в городах, особенно бурно развивающих-
ся в этот период, ниже п р о ж и т о ч н о г о мини-
мума находилось, по данным французского
исследователя М. Молла, от четверти до
половины жителей. С этого времени и имен-
но в городах бедность начинает восприни-
маться как проблема социальная. Д е л о в том,
что средневековью в целом б ы л о прису-
ще своеобразное представление о бедности
и нищенстве. В соответствии с христианс-
кой традицией бедность осмысливалась как
состояние, угодное богу (отсюда выраже-
ние: „ х р и с т о в ы б е д н я к и " ) , а сами бедные —
как избранники божьи, к о т о р ы е пренебре-
гли земными благами ради благ небесных.
Средневековые моралисты, восхваляя бед-
ность, о б ы ч н о осуждали не богатства, но
алчность как один из безусловных смертных
грехов. Бедность и богатство нередко трак-
товались как взаимодополняющие понятия:
богатые — „казначеи б е д н я к о в " , — разда-
вая избытки имущества нищим, там самым
служат „самому Х р и с т у " . Наряду с этим воз-
никал и течения, представители к о т о р ы х т р е -
бовали полного отказа от богатства и собст-
венности как условия спасения д у ш и — это
еретики (типа вальденсов) и упоминавшиеся
выше н и щ е н с т в у ю щ и е ордена доминикан-
цев и францисканцев. Христианское учение о
том, что милостыня способствует спасению
души дарителя (особенно милостыня, твори-
мая через церковь), чрезвычайно способство-
вало развитию нищенства; нищие станови-
лись необходимой категорией средневе-
кового социального устройства: они кор-
мились при дворах королей и баронов,
соборах и монастырях. Бедность считали
естественным и неизбежным злом, подобно
стихийным бедствиям, и н и к т о не задумы-
вался о мерах для ее ликвидации. Напро-
тив, н и щ и х по-своему пестовали, включая
м и л о с т ы н ю , угощение, лечение или умы-
вание н и щ и х в ритуал королевских и цер-
к о в н ы х празднеств. При этом в центре вни-
мания находились не сами обездоленные, а
скорее, податели благ: бедняки, по выраже-
н и ю М. Молла, служили не более, чем пред-
логом для подвига милосердия. В „ Ж и т и и
святой М а р г а р и т ы " , королевы Шотланд-
ской (конец XI века), подробно изображены
подобные ритуальные п р о ц е д у р ы : мытье
ею н о г шестерым нищим, заранее подго-
т о в л е н н ы м ее слугами, кормление сирот,
обслуживание ею п р и г л а ш е н н ы х во дворец
бедняков. Пищу давали с т р о г о определен-
ному числу бедняков ( о б ы ч н о двенадцать
или двадцать четыре), а не всем нуждав-
шимся. Но если до XIII века бедность вос-
принималась преимущественно как пробле-
ма моральная и религиозная, то постепенно
ее начинают ощущать как т р е в о ж н у ю бо-
лезнь, как угрозу существующему устрой-
ству. К X I V веку бедняки образовывают уже
ш и р о к у ю б е с п о к о й н у ю массу, и постепенно
понятие „ б е д н о с т ь " сливается и перекры-
вается новым понятием „ н и з ш и е с л о и " .
Итак, человек средневековья меньше
всего мыслил себя индивидом, он в к л ю -
чался в общество через линьяжи, о б щ и н ы ,
цехи, монашеские ордена, д у х о в н у ю и ры-
царскую иерархию. Все эти и н с т и т у т ы б ы -
ли с т р о г о определены: вступление в них,
как правило, предполагало специфические
церемонии, завершавшиеся особыми празд-
нествами. Все эти и н с т и т у т ы имели целью
поддерживать социальную солидарность,
сплачивая своих сочленов против внешнего
и враждебного мира, и всем им была прису-
ща внутренняя противоречивость. „ В р а г и "
ожидали человека не т о л ь к о вне его корпо-
рации, но и внутри ее: враждебному миру
п р и р о д ы , пронизанному „силами Д и а в о л а " ,
соответствовал и враждебный человеку со-
циальный мир: п о п ы т к а преодолеть эту
враждебность с п о м о щ ь ю эгалитарности
оказывалась безуспешной. Человеку сред-
невековья б ы л о свойственно стремление
замкнуться в узком мире семьи, точнее — до-
машней о б щ и н ы . И все-таки он не замыкался
в ней — корпорации создавали новые (вне-
семейные) связи, и в принципе вассальная
верность сеньору становилась в ы ш е сынов-
ней л ю б в и , а куртуазная л ю б о в ь к даме —
в ы ш е семейной преданности. Семейная зам-
кнутость нарушалась еще и системой не-
формальных социальных г р у п п , то есть та-
к и х объединений, участие в к о т о р ы х не
предполагало ни искуса, ни посвящения.
Помимо п р и х о д с к о й церкви ремеслен-
ные мастерские в городах стягивали к себе
п о с т о я н н ы х посетителей. Особенно часто
посещаемыми б ы л и лавки ц и р ю л ь н и к о в и
мастерские кузнецов. Ц и р ю л ь н и рано сде-
лались местами обмена новостями — счита-
лось, что брадобрей по самому роду своей
деятельности знает все новости. Кузнечная
мастерская привлекала по другой причине:
в эпоху преобладания дерева кузнец сохра-
нял ту таинственность, к о т о р у ю наложила
на эту профессию еще первобытность. Сред-
невековому сознанию он казался волшеб-
ником, связанным с п р и р о д н ы м и силами. Он
производил о р у ж и е , столь высоко ценив-
шееся в ту эпоху. О г о н ь , п ы л а ю щ и й в горне,
постоянно манил к себе человека. В сель-
ской местности а н а л о г и ч н у ю роль играла
мельница, где крестьяне делились новостя-
ми, и подчас мельница становилась цен-
тром т а й н ы х сборищ крестьян. Монашес-
кие ордена отметили важность п о д о б н ы х
встреч „у м е л ь н и ц ы " , и в XII веке уставы
предписывают направлять туда монахов.
Бернар Клервоский (1090—1153), один из
наиболее в о и н с т в у ю щ и х ц е р к о в н ы х и поли-
т и ч е с к и х деятелей Западной Европы, на-
столько был возмущен безнравственностью,
царившей на мельницах, что требовал даже
разрушить их в интересах спасения д у ш и .
С т о л ь же существенной общественной
ячейкой была и харчевня, где можно б ы л о
не т о л ь к о в ы п и т ь , но и послушать заезжего
человека (ведь харчевня служила и посто-
ялым двором) или о д о л ж и т ь деньги. О т с ю -
да расходилась информация, подчас леген-
дарная, здесь слагались и рассказывались
сказки.
Человек средневековья принадлежал и
семье и вне семейным социальным группам,
и его мораль строилась на преодолении
противоречия между „ л и ч н ы м " и „ к о р п о -
р а т и в н ы м " . В своем полутемном доме, об-
ставленном тяжелой мебелью, обособив-
шемся от остального мира, человек о щ у -
щал страх перед бесконечным пространст-
вом — космосом и перед бесконечным вре-
менем — смертью. Здесь не б ы л о места для
смеха, вечность казалась слишком серьез-
ной, божественной. А выходя из своего оди-
ночества (с самим собой и христианским бо-
гом) в к о р п о р а т и в н ы й мир „ р а в н ы х " , он
стремился сконструировать иллюзорную
действительность, где все оказывалось пе-
ревернутым, отчаянно веселым и озорным.
Во внешнем своем поведении человек сред-
невековья стремился не столько „ б ы т ь " ,
сколько „казаться". Самая его одежда не так
прикрывала от холода и удовлетворяла
эстетические потребности, как отвечала
притязаниям на известный социальный ранг.
Его подчеркнутая небережливость (в усло-
виях всеобщей нехватки средств сущест-
вования) была своеобразной игрой, но иг-
рой, стоившей многим семьям состояния.
Все его поведение больше определялось
171
жестом, чем словом, и соответственно боль-
ше эмоцией, нежели трезвым рассуждением.
Карнавал — раскованный праздник накану-
не великого поста, знаменовавший освобож-
дение от социальных, этических, сексуаль-
н ы х табу, превращавший жизнь в продол-
ж и т е л ь н ы й праздник — игру с шествиями,
огнями, переодеваниями, — характерней-
шее выражение средневекового стремления
в игре, в иллюзии вырваться из н и щ е т ы ,
страха и социального неравенства. И как
карнавалу, средневековье со страстью от-
давалось игре в кости и шахматам. Шах-
матам потому, что усматривало в этой игре
овладение социальным порядком, возмож-
ность распоряжаться королевскими судь-
бами (шахматным фигурам была придана
политическая символика); костями потому,
что в этой игре противостояние человека и
слепой судьбы открывалось особенно обна-
женно.
Религия и игра создавали два противо-
п о л о ж н ы х и причудливо связанных, оди-
наково и л л ю з о р н ы х дубликата мира в соз-
нании средневекового человека: религия —
небесный мир, трагически-серьезный, про-
низанный страхом и ожиданием смерти;
игра — мир слепой судьбы, п о л н ы й сверх-
земных устремлений и ч у ж д ы й расчета.
Развитие б ю р г е р с к о й идеологии, в ко-
нечном счете, разрушило и ту и д р у г у ю ил-
люзию.
Оглавление

Глава 1
р в котором жили
7

Г лава 2
У себя дома
43

Г лава 3
Враги и друзья
115

Библиография
172

175