• • •

КЛАДОВАЯ
ЮМОРА
ШУТКИ, АНЕКДОТЫ, ЗАБАВНЫЕ СЛУЧАИ
ИЗ ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
И ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ

1 9 9 9
УДК 820(73)
ББК 84(7США)
А 35
Isaak ASIMOV
TREASURY OF HUMOR

Разработка серийного оформления

художника С. Курбатова
Серия основана в 1997 году

Азимов А.
А 35 Кладовая юмора: Сборник / Пер. с англ. — М.: ЗАО
Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999.— 384 с. (Серия «Стальная
Крыса»).
ISBN 5-04-003116-5

Азимова-фантаста знают все, а Азимова-юмориста немногие. Вели­

кий фантаст говаривал, что свои самые серьезные произведения он
написал в промежутках между шутками. Именно они — забавные случаи
из истории человечества и собственной жизни — являлись его собст­
венным хобби. Он их собирал, коллекционировал, обменивался ими с
друзьями. На этих страницах —- только небольшая часть «азимовского
юмористического наследия», снабженная авторскими комментариями,
следуя которым можно не только отточить свое чувство юмора, но и
сделать жизнь окружающих намного веселее и приятнее.

Впервые публикуется на русском языке.

УДК 820(73)
ББК 84(7США)

© Издание на русском языке.

ЗАО «Издательство «ЭКСМО», 1999 г.
© Оформление. ЗАО «Издательство
«ЭКСМО-Пресс», 1999 г.
ISBN 5-04-003116-5 © Перевод. Ю. Стома, 1999 г.
 ПРЕДИСЛОВИЕ

Всю свою жизнь я шучу. Где бы я ни появился, прак­

тически всегда встречаю двоих-троих остряков с боль­
шим запасом смешных историй и выдающимся талан­
том рассказчиков, в результате чего обмен анекдотами
становится почти неизбежен. Врожденная скромность
не позволяет мне утверждать, что в любой компании
мой репертуар анекдотов оказывается самым обшир­
ным, а мое чувство юмора — самым тонким. Однако
скромность скромностью, но факты именно таковы.
В результате меня время от времени начали спра­
шивать, почему человек с таким большим интеллекту­
альным багажом; как у меня, предпочитает травить анек­
доты, устраняясь от жарких дискуссий на политичес­
кие, философские, литературные темы, ведущихся в
противоположном углу гостиной.
Отвечаю по трем позициям в порядке возрастания
их значимости.
Во-первых, большую часть своего рабочего дня я
провожу за пишущей машинкой, предаваясь интеллек­
туальным занятиям. Когда я время от времени травлю
анекдоты, это помогает сбалансировать ситуацию.
Во-вторых, хорошо рассказанный качественный
анекдот способен гораздо лучше высветить проблемы
политики, философии, литературы, чем это сделает
нудная дискуссия.
В-третьих, я люблю анекдоты.
Между прочим, однажды анекдоты спасли мне жизнь!
В июне 1969 года я, моя жена и супруги Говард и Мью-
риал Херт совершали автопробег, в конце которого нас
5
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ожидали небольшие каникулы. По правде сказать, лю­

бой отпуск погружает меня в состояние глубокой ме­
ланхолии, и я заранее, в течение нескольких недель, с
мрачным предчувствием готовился к этим каникулам.
Хотя они должны были продлиться всего лишь один
уик-энд, провести его предстояло в шикарном отеле, а
я подобные заведения презираю всеми фибрами души.
Пока смертельная опасность приближалась с каж­
дым поворотом колес, я пытался отогнать черные мыс­
ли, рассказывая моим спутникам анекдоты во все воз­
растающем темпе.
Мьюриал (благослови господь ее добрую душу), от­
смеявшись, поинтересовалась:
— Слушай, Айк, почему бы тебе не написать анто­
логию анекдотов?
Тут настала моя очередь развеселиться.
— И кто же напечатает такую книжку? — удивился я.
Она возразила:
— Погоди, а кто мне говорил, что может опублико­
вать буквально все, что только напишет?
Действительно, во время приступов'мании величия
я иногда делаю такие заявления, но теперь нечто иное
начало бурлить в пучине моего подсознания. У меня
родилась оригинальная идея.
Я подумал: предположим, я притворюсь отдыхаю­
щим. Все остальные будут совершать идиотские обря­
ды, загорая на пляже, прыгая на волейбольной пло­
щадке, шагая по горным склонам и предаваясь прочим
утонченным пыткам, которые будто бы приносят удо­
вольствие, а я... Я тем временем в обстановке конспи­
рации буду тайно переносить на бумагу все известные
мне анекдоты и таким образом наберу материал на це­
лую книгу.
Следовательно, отпуск можно будет спокойно по­
херить. Открывается волшебная перспектива! Когда мы
зарегистрировались и распаковали чемоданы, я, вдох­
новленный своей задумкой, обратился к дежурному ре­
гистратору:
6
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Можно у вас одолжить на пару дней пишущую

машинку?
Учтите, мы остановились в первоклассной гостини­
це. Точных цифр я не помню, но в отеле было, кажет­
ся, три плавательных бассейна, четыре площадки для
игры в гольф, семнадцать теннисных хортов, терренкур с
общей протяженностью маршрутов двадцать восемь
миль и еще семьдесят пять тысяч шезлонгов, выстав­
ленных по вертикали и по горизонтали. В каждой клетке
этого «кроссворда» возлежал постоялец и медленно жа­
рился в собственном соку. Да, были там еще фантасти­
ческих размеров ночной клуб, четырнадцать спальных
корпусов и коридоры, протянувшиеся шестьдесят миль...
Меня очень быстро вернули на грешную землю.
Клерк за стойкой спросил:
— Что вы хотели одолжить?
— Пишущую машинку. Это такая штука, на кото­
рой можно печатать, — смущенно объяснил я.
У дежурного было такое ошарашенное выражение
лица, что сразу стало ясно: он лихорадочно соображал,
не входит ли пишущая машинка в комплект принад­
лежностей для игры в гольф или что-то вроде того.
Я добавил:
— Кстати, нет ли у вас чистой бумаги?
Клерк протянул мне чистый бланк, занятый в ос­
новном монограммой гостиницы, но имевший доста­
точно свободного места чтобы черкнуть своему другу
или подруге: «Я ПОГИБАЮ В ОТЕЛЕ ТАКОМ-ТО...»
— Дайте хотя бы с полсотни таких бланков, — по­
просил я.
Дежурный удовлетворил мою просьбу.
Последующие два с половиной дня пролетели как
в сказке. Где бы ни находилась наша компания, что
бы мы ни делали (бродили по коридорам, валялись на
солнышке, отдыхали в тени, поджидали официанта, со­
противляясь децибелам в ночном клубе), я тайком за­
писывал анекдоты, сохраняя на устах застывшую улыб­
ку, свидетельствовавшую, какое неизбывное удоволь­
ствие приносят мне эти каникулы.
7
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Порой от соседнего столика до меня долетала чья-

то реплика:
— Дорогая, следи за своим языком. Этот тип берет
на карандаш все, что слышит вокруг...
Нисколько не сомневаюсь, что именно эти занятия
спасли меня от неизбежной гибели.
В конце концов книга была завершена, напечатана,
и вы держите ее в своих руках!

ОБМАНУТЫЕ ОЖИДАНИЯ
Вообще-то я не собираюсь здесь просто рассказы­
вать анекдоты. У меня есть кое-какие соображения о
юморе в целом и об анекдотах в частности, и я хотел бы
поделиться не только забавными историями, но и сво­
ими размышлениями.
Избрав свободный стиль изложения, я в необходи­
мых случаях буду делать порой пространные отступле­
ния до, после анекдотов и между ними:
Читатель вправе игнорировать мои комментарии,
переходя от шутки к шутке и пропуская, по своему же­
ланию, весь сопутствующий материал. Поскольку удер­
жать читателя за руку я не могу, пусть порхает со стра­
ницы на страницу. Но он может пожалеть, что пропус­
тил много интересного.
Начну с изложения моей оригинальной теории о
сущности юмора, о его компонентах и о том, что же за­
ставляет людей смеяться. Не стану претендовать на глу­
бинное знание психологии и знакомство с мнениями
других «смехологов». Однако, являясь юмористом-прак­
тиком в течение многих лет, оставляю за собой право
поделиться накопленным опытом.
Если говорить очень коротко, мне кажется, что од­
ним из ключевых элементов каждой удачной шутки яв­
ляется неожиданный поворот в изложении. Возьмем
следующий пример:
8
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 1. Джон отправляется на свидание с Мэри, кото­

рая вскружила ему голову. Мэри красива и умна. За ин­
тимным ужином выясняется, что она, кроме прочего,
обладает безупречным вкусом.
Когда наступила пора перейти к напиткам, Джон
замешкался.
Мэри решила прийти к нему на помощь и сказала:
— Джон, прошу вас, давайте выпьем шерри, а брен­
ди оставим в покое. Знаете, когда я мелкими глотками
смакую шерри, я абстрагируюсь от окружающей обста­
новки. Вкус и аромат шерри по неведомым мне причи­
нам переносят меня из реальности в иной мир. Я вижу
долину среди холмов, освещенных нежарким солнцем.
Чуть ближе виднеется милая рощица. Ручей, извиваясь
и журча, бежит почти у самых моих ног.
Сонное жужжание пчел... Издалека доносится мы­
чание коров... Все это вселяет в мою душу ощущение
тепла, спокойствия, безмятежности. Под воздействием
шерри весь мир становится для меня средоточием поэ­
тической красоты... А после бренди у меня всегда бы­
вает отрыжка!
В этой шутке происходит резкий переход от рафи­
нированных фантазий к обычной вульгарности. Имен­
но поэтому я взял ее в качестве образца.
Трансформация образа с полной переменой знака
«плюс» на «минус» вызывает смех и чувство удовольствия.
Чем больше несоответствие, чем неожиданнее оно по­
дается, тем громче и продолжительнее смех слушателей.
В хорошем анекдоте желательно, чтобы трансфор­
мация происходила без предупреждения, а лучше всего в
самом финале. Именно по этой причине выражения
«последняя фраза» и «ключевые слова» нередко упот­
ребляются как синонимы, причем термин «ключевая»,
в моем толковании, является производным от гаечного
ключа, удар которым по голове производит внезапный и
обезоруживающий эффект. В анекдоте № 1 «соль» за­
ключена даже не во фразе, а в самом последнем слове, ко­
торое желательно произносить четко или даже по слогам.
Хотя в хорошем анекдоте должно присутствовать
9
А АЙЗЕК АЗИМОВ

«обманутое ожидание», этого мало. Сам по себе анек­

дот ничего не стоит: его нужно правильно рассказать
кому-нибудь. Анекдот как социальный феномен пред­
усматривает взаимодействие между людьми. Подобно
стакану вина в компании или печальной новости, раз­
деленной с близким человеком, шутка взламывает лед
сдержанности, снимает напряжение, помогает устано­
вить более тесный контакт, но при этом не дает побоч­
ных эффектов типа головокружения или похмелья.
Однако, чтобы быть эффектной, шутка должна быть
рассказана умело, а талант рассказчика — величина
переменная. Обычно даже те, кто умеет хорошо рас­
сказывать анекдоты, обнаруживают, что их мастерство
не является универсальным. Например, иной хохмач
идеально владеет разговорным языком, но не может
пародировать «высокий штиль». И наоборот.
В анекдоте № 1 напыщенные фразы следует произ­
носить спокойно и раскованно, иначе нужный эффект не
будет достигнут. Заучивать анекдот наизусть бесполез­
но. Зубрежка убивает в тексте непринужденность, прида­
ет анекдоту «механическое звучание», которое ощуща­
ется аудиторией и снижает воздействие на слушателей.
Посему, если вы не умеете спонтанно имитировать
«высокий штиль», лучше оставить анекдот № 1 в по­
кое — люди все равно почувствуют фальшь. Для ваше­
го личного таланта всегда найдется подходящая ауди­
тория, а поскольку стопроцентных универсалов не бы­
вает, не надо ни на кого обижаться. А я тем временем
предлагаю следующую шутку, которую любой может
проверить на слушателях:

№ 2. — Бедный, бедный мистер Грин! — восклик­

нула миссис Смит, обращаясь к подруге. — Представ­
ляете, он поскользнулся на верхней площадке, прока­
тился по лестнице до самого низа и помер.
— Помер? — ахнула миссис Робинсон.
— Да, помер! Еще и очки свои при этом расколотил
вдребезги...
ю
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Здесь мы видим переход от истинной трагичности

(несчастный случай, нелепая смерть) к тривиальной
неприятности, сопутствующему пустяку, что и вызыва­
ет веселую реакцию. Впрочем, смех звучит недолго,
ибо короткая шутка недолго ведет слушателя по лож­
ному пути. В отличие от длинного анекдота в короткой
шутке перепад настроения происходит не столь стре­
мительно.
С другой стороны, из-за его краткости и простоты
анекдот № 2 легче рассказывать и труднее извращать.
Для начинающего анекдотчика простая шутка, гаран­
тирующая хотя бы один смешок, предпочтительнее,
чем длинный и тонкий анекдот, который может вызвать
взрыв смеха или... гробовое молчание.
В обоих приведенных выше анекдотах происходит
переход от того, к чему мы относимся вполне серьезно,
к тому, что серьезно воспринимать не стоит. Это не­
сколько противоречит нормальному мыслительному
процессу, который по идее должен привести нас к мо­
нументально-серьезному заключению.
Вщртраивая предложения в определенной последо­
вательности, мы обычно идем ко все более и более се­
рьезным вещам, когда, например, говорим о герое: «Он
не только спас город, но спас всю страну!» Или: «На
алтарь великого дела он положил свои деньги, здоро­
вье, наконец, даже собственную жизнь!» Так мы обыч­
но добиваемся кульминации.
Переворачивать такую последовательность изло­
жения противоестественно в такой же мере, в какой
специально добиваться абсурдного несоответствия.
Именно на таком «перевороте с ног на голову» постро­
ен шуточно-боевой девиз студентов «За Бога, Страну и
Йельский университет!». Переход от более к менее се­
рьезному есть переход от возвышенного к забавному,
что рождает антиклимакс или (что более важно в кон­
тексте наших рассуждений) вызывает при надлежащем
исполнении смех. Привожу еще пример «обманутого
ожидания».
11
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 3. Мистер Джонсон тридцать лет подряд прихо­

дил в свою контору ровно в 9.00. Он не пропустил за
это время ни одного рабочего дня, ни разу не опоздал.
Поэтому, когда однажды часы пробили девять, а его
все еще не было, это вызвало ажиотаж. Все служащие
прекратили работу, а босс долго смотрел на циферблат
своего хронометра, после чего удалился в свой каби­
нет, бормоча себе что-то под нос.
Джонсон появился только в десять часов, и в каком
виде! Костюм его был весь в пыли и грязи, лицо по­
крыто свежими царапинами, дужка очков погнута. При­
храмывая, Джонсон подошел к конторским часам, трах­
нул кулаком по стене и, чувствуя, что все взоры обра­
щены на него, произнес хрипло:
— Я поскользнулся на лестнице в метро, прокатил­
ся по ней два пролета, упал на пол и чуть не убился до
смерти.
Прищурившись, босс сказал на это:
— Вы что хотите этим сказать, Джонсон? Что вам
потребовался целый час, чтобы прокатиться по лестни­
це всего на два пролета?

Тут перемена настроения происходит три раза под­

ряд. И это далеко не случайно. Манера изложения анек-
дотного материала в настоящей книге стала предметом
острых дискуссий в кабинете редактора.
Сперва я предложил давать анекдоты вне какой-
либо определенной последовательности — так, как они
приходили мне в голову. Это позволило бы воспроиз­
вести непринужденную атмосферу какого-нибудь вече­
ра юмора. Тогда вся книга давала бы впечатление лег­
кой импровизации. Идея была неплохая, но могла при­
внести налет нежелательной хаотичности.
В качестве альтернативы редактор предложил раз­
делить все анекдоты, разбив их на большое количест­
во тематических разделов (например, «Забор», «Крыш­
ка канализационного люка», «Туристическая палатка»
и т.д.). Предлагалось включить в каждый из таких раз-
12
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к,

делов по одному-другому анекдоту, придерживаясь ал­

фавитного порядка. Это сделало бы книгу особенно по­
лезной для тех, кто любит после общего застолья сооб­
щить смешную историю применительно к какой-нибудь
конкретной ситуации. Однако в таком случае книга вы­
глядела бы более академичной, а я чувствовал бы себя
так, словно на меня надели смирительную рубаху. Я во
весь голос протестовал против такой организации ма­
териала.
В общем, мы пришли к компромиссу: пусть будут
разделы, но они будут немногочисленными, широкими
по своей тематике и привязанными скорее к юморис­
тическим жанрам, а не к какому-то определенному
предмету. Мы договорились, что последовательность
глав и подбор анекдотов для каждой из них я буду оп­
ределять самостоятельно, как сочту нужным. Таким
образом, если все пройдет гладко, мы получим четкую
структуру книги, а с другой стороны — непринужден­
ность изложения.
Поскольку перемена настроения или антиклимакс
относится к наиболее мощным юмористическим сред­
ствам, я выбрал соответствующие примеры для самой
первой главы этой книги.

№ 4. После вынесения приговора шпиона на рас­

свете ведут на расстрел. Льет проливной дождь. Шпион
обращается к конвоирам:
— Какие же вы звери... Ведете меня на казнь в та­
кой ливень!
Один из конвоиров огрызается:
— Чего ты разорался? Тебе-то хорошо, а нам после
под таким дождем еще придется в казарму возвращаться.

В анекдотах отсутствие логики нередко помогает

ярче осветить и в лаконичной форме выразить опреде­
ленные жизненные явления, сделав это лучше многих
серьезных трактатов по психологии. Жизнь часто полна
13
А АЙЗЕК АЗИМОВ

несоответствий. Самые нелепые нагромождения в рас­

суждениях порой ошеломляют нас, когда мы общаемся
с самыми интеллектуально развитыми людьми.
Человек, который с детства носит очки, постоянно
переживая, чтобы они ненароком не разбились, в какой-
то ситуации сохранность очков поставит выше, нежели
вопрос о жизни и смерти (см. анекдот № 2). Если брать
примеры из реальной жизни, могу привести случай с
одним моим другом, который очень переживал, когда у
него угнали практически новую машину. «Знаешь, что
потрясло меня больше всего? — спросил он. — То, что
буквально накануне я под завязку залил бензобак...»
Аналогичным образом мы должны признать тот
прискорбный факт, что чужие страдания мы порой ста­
вим ниже своих мелких и временных неудобств. В анек­
доте № 3 босс свое раздражение в связи с опозданием
сотрудника поставил выше несчастного случая, кото­
рый произошел с его подчиненным.
А нам смешно!
В случаях, когда абсурдное несоответствие прояв­
ляется в наиболее резкой форме (например, когда та­
кое трагическое событие, как смерть, выглядит менее
важным, чем мелкое неудобство), мы имеем дело с тем,
что нередко называют «черным юмором». Само это вы­
ражение показывает, что мы вроде бы согласны, что в
нем маловато смешного и поэтому нам немного стыд­
но за свое веселье.
Однако не стоит стыдиться смеха. Именно смех по­
могает нам выразить свою человеческую сущность.
Главное, что мы понимаем абсурдность события и сме­
емся не над ним, а над нелепым несоответствием.
Если бы по какой-то причине мы в конкретном
случае увидели, что наша мелкая личная проблема вос­
принимается острее, чем более серьезная драма друго­
го человека, мы не смогли бы заметить забавное несо­
ответствие в анекдоте и, следовательно, нам не над чем
было бы смеяться.
Между прочим, не следует «черный юмор» путать с
14
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

«болезненным юмором». В «черной» шутке речь идет о

трагедии, а мишень «болезненного юмора» — нечто гро­
тескное и/или отвратительное. Моды непредсказуемы
и в области юмора, а поэтому бывают времена, когда
такого рода шутки получают широкое распростране­
ние. Нормальная аудитория очень часто реагирует на
«извращенный анекдот» не смехом, а гримасой. Какая
бы мода ни царила в данный момент, я редко берусь
пересказывать «болезненный анекдот», всегда имея в
виду душевный дискомфорт публики и свои собствен­
ные моральные неудобства.
Разумеется, никаких четких жанровых границ нет —
«болезненный юмор» может переходить в «черный» и
наоборот. Вот вам один пример:

№ 5. У площадки для игры в гольф встречаются два

члена этого клуба Смит и Джоунз. После приветствия
Смит говорит Джоунзу:
— Я слышал, ты на прошлой неделе попал в насто­
ящую трагедию.
Джоунз, прихлебывая коктейль, задумчиво смотрит
вдаль.
— Да уж, — наконец говорит он. — Мы играли в тот
день с Брауном. У девятой линии он рухнул на землю.
Инфаркт.
— Мне говорили, что тебе пришлось тащить его
труп до здания клуба. Могу представить, каких трудов
это стоило. Ведь Браун весил под сто килограммов.
— Самое трудное было не в этом. Самое трудное
было в том, что для каждого удара мне приходилось
класть труп на землю, а после удара снова взваливать его
на плечо.

К какому типу отнести этот анекдот? К «черному»

или «больному»? Многое зависит от аудитории, в кото­
рой вы его рассказываете, и я еще не раз буду обращать-
15
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ся к этой теме. Многие шутки «катят» в одной аудито­

рии, а другую аудиторию оставляют равнодушной.
Для тех, кто не разбирается в гольфе, эта шутка
слишком вычурна и приносит мало положительных
эмоций. В такой аудитории вряд ли кто рассмеется или
даже улыбнется, услышав ее.
Для тех же, кто знает об игре не понаслышке, кто
по своему личному опыту или от своих друзей знает,
насколько сильно может захватить эта игра, «черный
юмор» анекдота будет оценен по достоинству и будет
встречен радостным смехом.
Но можно ли заранее предсказать, к какому типу
относится публика в конкретном зале? В некоторых
случаях срабатывают вполне надежные методы. Если
в данной аудитории кто-то завел разговор о гольфе и
аудитория оказала ему сочувственный прием, можете
смело дождаться паузы и произнести: «А вот был такой
случай в гольф-клубе...»
На вечере юмора можно для пробы рассказать
мини-шутку на тему гольфа, а потом порадовать зрите­
лей более фундаментальным анекдотом. Если никакие
методы не помогают, попробуйте прислушаться к голо­
су инстинкта. По мере накопления опыта ваш ин­
стинкт будет все острее, и вы уверенно будете прогно­
зировать реакцию публики.

№ 6. По улице идет важный бизнесмен в дорогом

костюме. Навстречу ему попадается юный уличный ху­
лиган, который, напустив на себя скромный вид, спра­
шивает вежливо:
— Извините, сэр, сколько сейчас времени?
Солидный джентльмен расстегивает аккуратно
пальто, потом пиджак, достает из кармана жилета зо­
лотые часы на цепочке, открывает крышку, нахмурив­
шись, смотрит на циферблат и отвечает:
— Сейчас без четверти три.
— Прекрасно, — говорит сорванец. — Когда будет
ровно три, можете поцеловать меня в зад.
16
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

С этими словами шалопай, довольный, убегает, а

разъяренный бизнесмен бросается за ним в погоню.
В скором времени на его пути попадается старый друг
и хватает бизнесмена за плечо.
— Ты куда бежишь? — спрашивает друг. — В твоем
возрасте и в твоем положении это несолидно.
— Понимаешь, — отвечает запыхавшийся бизне­
смен, — я иду, этот сопляк спрашивает, который час, я
ему говорю, а он мне: «Ровно в три часа можете поце­
ловать меня в зад...»
Старый друг недоумевает:
— Так куда же ты так спешишь? У тебя в запасе еще
целых десять минут.

В этой книге сознательно использованы некоторые

весьма фривольные выражения. Там, где в оригиналь­
ной версии анекдота, рассказанного в обычной обста­
новке, используется крепкое словечко, которое не ус­
лышишь в приличной компании, я старался заменить
слово или фразу вариантом, более приемлемым для
культурного читателя.
Однако такая практика в последние годы начала
резко выходить из употребления. Не так давно женщи­
ны, как правило, осуждали сквернословие. Было ли это
проявлением лицемерия или искренности, зависело от
конкретной дамы или девушки, но общая тенденция
была именно такой и требовала соблюдения приличий.
Тот, кто делится похабным анекдотом с аудиторией,
которая в силу обстоятельств или по своему настро­
ению приходит в состояние шока или осуждает грубые
шутки, не только демонстрирует невоспитанность, но
и доказывает, что этот «весельчак» не умеет рассказы­
вать анекдоты. Веселой реакции он не дождется.
Сегодня сексуальная революция и повсеместное
распространение нецензурных слов через книги, теат­
ральные спектакли и кинофильмы нанесли удар по
женской языковой целомудренности. Выступая теперь
перед большими аудиториями, я редко наблюдаю ос-
17
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

корбленные протесты женщин по поводу «грязных

слов».
Но при этом всегда встает вопрос о границах фри­
вольностей. Я не вижу особого греха в употреблении
«крутого словечка», если, конечно, оно не испортит
впечатление от хорошего анекдота. Если без непечат­
ного выражения нельзя обойтись и публика не на­
чнет протестовать, его обязательно нужно использовать.
В тех же ситуациях, в которых имеется подходящий и
вполне цензурный синоним, нет смысла без особой на
то необходимости ругаться, тем самым снижая воздей­
ствие шутки.
В этой книге я намеренно придерживался принци­
па: лучше «недо» чем «пере». Во-первых, я не хотел от­
толкнуть никого из разнородной читающей публики.
Во-вторых, в тех случаях, где я проявил свою обычную
сдержанность, надеюсь, читатель извинит меня за те
немногие анекдоты, в которых сюжет буквально требо­
вал применить выпадающие из нормативной лексики
слова.
Анекдот № 6 может служить иллюстрацией того,
какой ущерб приносит даже умеренное смягчение вы­
ражений. Никто всерьез не поверит, что уличный маль­
чик сказал «Поцелуй меня в зад!» своей добропорядоч­
ной жертве. В правильном варианте эта фраза звучала,
конечно, иначе: «Можешь поцеловать меня в жопу!»
Согласитесь, что «зад» — всего лишь вялый синоним.
И в анекдоте № 1 юная леди, отказавшаяся пить
бренди, в нормальных обстоятельствах сказала бы: «Пос­
ле бренди я начинаю пукать». По своему опыту рас­
сказчика могу свидетельствовать, что последний вари­
ант рождает у слушателей более живую реакцию. Посему
не смягчайте грубости без особой на то необходимости.
Когда в зале сидят одни мужчины, когда публика сме­
шанная, но состоит из хороших друзей обоего пола,
если слушатели не знают друг друга, но несколько акк­
лиматизировались с помощью горячительных напит­
ков, если перед вами кто-то уже доставил зрителям ра-
18
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

дость, рассказав пару-другую нецензурных шуток, тог­

да смело травите свои «грязные анекдоты».
Во всех других случаях лучше подстраховать себя от
неудачи.

№ 7. Дом британского премьера Гладстона. Гости

горячо обсуждают проблему предоставления Ирландии
самоуправления. Страсти разгораются, голоса спорщи­
ков звучат все громче. Один гость в конце концов в от­
чаянии восклицает:
— Всевышний! Один ты можешь постигнуть суть
этого вопроса...
— Конечно, — широко улыбнувшись, соглашается
хозяйка. — Мистер Гладстон спустится к гостям с ми­
нуты на минуту.

Здесь я привел то, что называют «специальным анек­

дотом», намеренно не дав никаких предварительных
пояснений. Нелепость ключевой фразы настолько оче­
видна, что заставляет улыбнуться даже того, кто слы­
хом не слыхивал про Вильямса Гладстона, четыре раза
становившегося английским премьер-министром в да­
леком девятнадцатом веке и на склоне лет безуспешно
боровшегося за предоставление ирландцам «хоум-руля».
Слушатель не обязан знать, что в тот период в Англии
шла нудная политическая грызня, а «ирландский во­
прос» рождал в обществе такой же кризис и разочаро­
вание, какие были связаны с вьетнамской войной в со­
временной Америке.
Само собой разумеется, что среди специалистов по
истории, знающих все эти нюансы и, кроме того, по­
мнящих, что Гладстон славился своими проповедями
на моральные темы и даже имел репутацию «человека,
состоящего в личной переписке с богом», анекдот № 7
будет пользоваться особым успехом.
Ну и как вы поступите? Будете ждать, пока судьба
подарит вам подходящую аудиторию? Такой шанс может
19
А АЙЗЕК АЗИМОВ

вообще не появиться. Вы положите анекдот в долгий

ящик, рассказав вместо него какую-нибудь шутку по­
проще?
Ни в коем случае не пробуйте перевоспитать ауди­
торию или повысить ее культурный уровень. Если вы
начнете с того, что прочтете лекцию о жизни и дея­
тельности Гладстона, а потом перейдете к собственно
анекдоту, вас ожидают в лучшем случае вежливые
улыбки. Ничто не разочаровывает публику сильнее,
чем намек, что у нее не хватает грамотности, чтобы по
достоинству оценить анекдот (особенно горькое разо­
чарование постигнет вас, если вы действительно попа­
ли в общество малограмотных слушателей). Безопаснее
оставить людей в девственном неведении, зато собрать
хотя бы умеренный урожай одобрительного смеха.
Можно пойти на приемлемый компромисс — раз­
бавить анекдот капелькой информации, не вызывая у
публики особого раздражения. Например, можно на­
чать рассказ так: «Когда в конце прошлого века Ви­
льям Гладстон в четвертый раз стал премьер-мини­
стром Англии, в его доме гости устраили обсуждение
острой проблемы самоуправления Ирландии, раско­
ловшей все английское общество. В ожидании высоко­
поставленного хозяина дома...» и т.д. Звучит суховато.
Решайте сами, стоит ли вообще рассказывать такой ва­
риант. Однако эта версия может развеселить компанию
специалистов (необязательно в области истории).

№ 8. Выйдя на пенсию, Рабинович решил от нечего

делать заняться гольфом. Однажды рано утром он явился
в клуб с новенькой сумкой, из которой торчали клюшки.
— Слушай, парень, — обратился он к служащему
клуба, — я в этой игре совсем не разбираюсь. Ты мне
растолкуй что к чему.
Служащий, терпеливо вздохнув, начал объяснения:
— Вот это клюшка. Ее нужно взять за ручку, раз­
махнуться и пробить по мячику.
— Куда пробить?
20
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Вон туда, в поле. Видите флажок? Под флажком

лунка. В эту лунку и нужно загнать мячик.
— Понятно, — сказал Рабинович. Он сделал резкий
замах и послал мячик высоко в воздух. Мячик взлетел
и опустился на зеленый газон по красивой дуге.
Служащий, широко раскрыв изумленные глаза, по­
бежал к флажку и... обнаружил в лунке мячик, пущен­
ный туда Рабиновичем. Такому удару позавидовал бы
любой мастер.
Рабинович тоже приплелся к лунке, вынул из нее
мячик и небрежно поинтересовался:
— Что дальше?
Облизав от волнения губы, служащий объяснил:
— Нужно перейти к следующей лунке.
Рабинович снова замахивается и как попало лупит
по мячику. На этот раз мячик летит куда-то вбок. Уда­
ряется об дерево, отскакивает рикошетом и катится по
газону в направлении лунки.
Служащий с громко бьющимся сердцем выбегает
йа газон, и... вы уже догадались, видит еще один мя­
чик, мастерски посланный прямо в лунку.
Рабинович как ни в чем не бывало подбирает мя­
чик и переходит к третьей лунке. Лишившийся дара
речи служащий бежит за ним.
После третьего удара мячик снова взмывает над га­
зоном, но на этот раз ему не хватает ускорения. Под­
прыгивая, мячик катится по площадке, замедляет свое
движение и наконец замирает... на самом краю лунки.
Рабинович подходит к лунке, смотрит на мячик,
поворачивается к служащему и удрученно вздыхает:
— Новичкам всегда не везет.

Почему в этом анекдоте появился Рабинович?

Ни в одном из вышеприведенных анекдотов не упо­
минаются фамилии, кроме тех случаев, когда в англоя­
зычной обстановке появляются персонажи с заурядны­
ми именами — Джон, Мэри, Смит, Робинсон и т.д.
Использование имен имеет большое значение. В ко-
21
А АЙЗЕК АЗИМОВ

роткой шутке можно для большего эффекта вообще

опустить любые имена. Всегда есть риск «спотыкнуться»
на фамилии персонажа, что прерывает плавное тече­
ние рассказа и снижает вероятность веселой реакции.
Однако в длинных анекдотах такой риск уравнове­
шивается тем, что вам труднее запутаться, описывая по­
ступки персонажей, имеющих конкретные имена. Если
вам приходится лепетать что-то вроде «Тогда другой
мужик, не тот, первый, а тот, что держал лошадь под
уздцы...» — анекдот будет безнадежно испорчен. Если
вы начали сбиваться с курса, назовите героев Смитом
и Брауном, на худой конец Робинсоном, и постарай­
тесь довести их до развязки.
И все же зачем в анекдоте № 8 появился Рабинович?
В анекдотном мире действуют национальные сте­
реотипы. По давней традиции принято считать, что
среди евреев нет спортсменов. Хотя в наши дни в ре­
альной жизни на площадках для гольфа полно евреев
(некоторые из них даже откликаются на фамилию Ра­
бинович), стереотип сохраняет свою силу. Рассказывая
анекдот, вы можете специально отметить, что некий
герой совсем не разбирается в гольфе, или вложить в
его уста такое признание, но ни один из этих приемов
не сможет создать в воображении слушателей такую же
яркую картину, какую дает прямое указание на клише:
пузатый коротышка, который всю жизнь провел в
квартале, где живут портняжки и торговцы одеждой.
Дать герою имя Рабинович или любую другую явно ев­
рейскую фамилию — самый лучший способ расчистить
пространство для взрыва смеха.
Подойдет, разумеется, и любая другая еврейская
фамилия или, если уж на то пошло, любая другая «на­
циональная» фамилия, которая, по вашему мнению, свя­
зана в сознании публики с людьми, далекими от гольфа.
Общее правило гласит: заставляйте стереотипы ра­
ботать на вас!
И помните, что эффективность стереотипов и их
точность не должны обязательно совпадать.
22
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Анекдоты относятся прежде всего к устному твор­

честву, хотя в наши времена массу юмора можно найти
на «голубом экране» или в кинолентах, относящихся к
визуальным феноменам. Это не означает, что визуаль­
ное представление обречено на неудачу. Некоторые
сценки легко адаптируются для пересказа, особенно
когда используются визуальные клише, настолько зна­
комые всем, что для их вербального описания требуют­
ся минимальные средства.
Скажем, любой (или почти любой) человек за ред­
ким исключением знает стилизованные стойки баров в
вестернах. Клишированный ряд включает двери салу­
на, «хлопающие» туда-сюда, игроков в покер, профес­
сиональных картежников, заросших волосами золото­
искателей, девочек, танцующих на сцене, собственно
стойку бара, бармена и неизбежного героя со стальны­
ми глазами и развинченной походкой.
С удовольствием вспоминаю вестерн, в котором
играл Боб Хоу, исполнивший роль заезжего гостя из
восточных штатов, пытающегося работать под крутого
парня с Запада. Поскольку все или почти все (исклю­
чения не в счет) знают Боба Хоупа, специально его
описывать нет необходимости. Его четкий образ (и
особенно вихляющая походочка) сразу настраивает
аудиторию на юмористический лад.

№ 9. Бар на Диком (и даже Очень Диком) Западе.

Заходят сверхкрутые орлы. У стойки слышатся хрип­
лые реплики:
— Бармен, плесни денатурата!
— А мне налей дьявольский коктейль!
— Давай свою бормотуху...
В дверях появляется довольно хрупкая на вид фигу­
ра Боба Хоупа. Он подходит к стойке и нежным голо­
сом просит:
— А мне лимонада, пожалуйста.
В баре наступает мертвая тишина. Все взоры уст­
ремляются на Боба, который чувствует, что над его го-
23
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ловой собрались грозовые тучи, и потому поспешно

рявкает на бармена:
— Но только обязательно налей в самый грязный
стакан!

Разумеется, такие эпизоды нужно подвергать тща­

тельной селекции. Нельзя ни коем случае полагаться
на визуальный эффект или рассчитывать, что вам по­
может подробное описание сцены из фильма, который
ваши слушатели, быть может, вообще не видели. Са­
мое главное, что нужно учесть, это то, что финальная
скороговорка «И можете представить себе, какое выра­
жение лица было при этом у Боба» не спасет ваш анек­
дот.
Вы, вспоминая забавный эпизод из фильма, рас­
смеетесь. А ваши слушатели, понятия не имеющие о
выражении лица Боба Хоупа, продемонстрируют ши­
рокую гамму чувств — от гадливой гримасы до выраже­
ния ненависти к рассказчику.

№ 10. Рабинович на приеме у дантиста. Врач с грус­

тью качает головой и говорит:
— Не хочу вас огорчать, Рабинович, но вам придет­
ся пройти полный курс лечения — начиная с зубов
мудрости и кончая всеми остальными: сверху, снизу и
по сторонам. Лечение обойдется вам в 3500 баксов.
Помрачневший Рабинович заметил на это:
— Доктор, честно говоря, 3500 долларов — это
многовато. Мне не по карману. Может, договоримся о
нормальной цене?
— Тогда вы обратились не по адресу. Я скидок не
делаю. Впрочем, могу порекомендовать другого специ­
алиста. Он — человек молодой и может пойти вам на­
встречу.
Рабинович направился к молодому дантисту, кото­
рый после осмотра сказал:
24
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

— Боюсь, вам придется лечить и протезировать все

зубы. Это будет стоить 1700 долларов.
Рабинович задумался: одно дело сэкономить кров­
ные деньги, а другое дело привести свой рот в надлежа­
щий порядок. Наконец он произнес:
— Доктор, давайте говорить начистоту. Вы — моло­
дой специалист. Возможно, у вас нет достаточного опы­
та. Мой личный дантист запросил сумму гораздо боль­
ше вашей. Конечно, цент доллар бережет, но хотелось
бы, чтобы от такой экономии не пострадали мои зубы.
Молодой дантист сказал на это:
— Вы задели чувствительную струну, сэр. Да, я
молод. У меня пока нет большой практики. Именно
поэтому я занизил свой гонорар. Что касается качества
моей работы, я два года назад вылечил все зубы мисте­
ру Коэну. Могу дать вам номер его телефона. Спросите
у Коэна, доволен ли он моей работой. Если все нор­
мально, заходите ко мне, и мы вернемся к нашему раз­
говору.
— Спасибо, — сказал Рабинович и в тот же вечер,
позвонив Коэну, обрисовал ему свою проблему.
Коэн вежливо выслушал Рабиновича и начал изда­
лека:
.— Мистер Рабинович, есть у меня одно хобби...
Рабинович перебил собеседника:
— Конечно, мистер Коэн, но о вашем хобби можно
побеседовать в другой раз. В данный момент меня ин­
тересует, насколько качественно вам вылечили зубы.
— Я все понял, — обиделся Коэн, — но, если вы не
возражаете, я привык отвечать на вопросы так, как я
всегда это делаю. Так вот, есть у меня одно хобби. Я
люблю плавать в море без трусов. Если погода теплая и
на море нет шторма, я каждое утро в шесть часов иду в
самый конец пляжа, зная, что мои заплывы никого не
потревожат. Раздевшись донага, я бросаюсь в волны и
в течение тридцати минут плаваю, получая истинное
удовольствие.
Рабинович снова перебил его:
25
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Мистер Коэн, я, конечно, рад, что у вас такое

интересное хобби, но я спрашиваю про ваши зубы.
— Имейте терпение, — предложил ему Коэн еще
более суровым тоном. — Итак, в одно прекрасное утро
неделю назад, я вышел из моря, как говорится, в чем
мать родила. Я собирался растереться полотенцем,
одеться и пойти домой, когда заметил молодую леди,
которая двигалась в моем направлении. Мне сразу
стало понятно, что у нее точно такое же хобби, как и у
меня! У нее были прекрасные черты лица, а идеальная
фигура была полностью открыта для обозрения. Есте­
ственно, я страшно смутился, не знал, что делать, куда
бежать. Но девушка совершенно не смутилась, увидев,
что на мне костюм праотца Адама. Она ласково улыб­
нулась мне, подошла ближе, потом приблизилась вплот­
ную. Наши тела соприкоснулись, и в этот момент...
Впервые за последние два года у меня перестали
болеть зубы!

На мой взгляд, этот анекдот почти идеален. Сюжет

интересен сам по себе. При правильном исполнении
анекдота вы можете полностью сбить с толку своих
слушателей. Для честной игры нужно дать им ключ к
разгадке, дважды повторив реплику Рабиновича, кото­
рый, перебивая собеседника, пытается вернуть разго­
вор в стоматологическое русло. Однако после второй
реплики Рабиновича рассказ Коэна должен овладеть
вниманием слушателей так, чтобы они напрочь забыли
про зубы, а ключевая фраза прозвучала в финале вне­
запно, возвращаясь к зубной теме. Такой резкий пово­
рот сюжета способен довести аудиторию до исступлен­
ного смеха.
Разумеется, эта история длинновата (а при желании
ее можно еще и больше растянуть). Приведенный выше
вариант гораздо короче, чем тот, что я рассказываю на
публике.
Большой по объему анекдот есть наивысшая форма
искусства рассказчика, хотя связан с крупным риском.
26
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к,

Длинный анекдот должен иметь не только захватываю­

щую внутреннюю интригу, но и четкие юмористичес­
кие детали, идущие вдоль сюжетной канвы. Если рас­
сказ просто интересен, публика, следя с напряженным
вниманием и сосредоточенным видом за развитием со­
бытий, может настроиться на «неюмористическую»
волну. В этом случае ключевая фраза падает в колодец
абсолютно мертвого молчания. Поэтому в процессе
рассказа необходимо постоянно держать слушателей
«на грани смеха».
Согласно одному рецепту нужно по ходу действия
подбрасывать в сюжет смешные детали. Например, в
полной версии этого анекдота, когда первый дантист
ставит Рабиновичу диагноз, я стараюсь вложить в его
слова побольше наукообразного апломба: «Мой доро­
гой мистер Рабинович! Обследование ваших резцов,
клыков и особенно зубов мудрости дало результат,
представляющий большой интерес для стоматологи­
ческой науки. Вам требуется то, что мы, профессиона­
лы, называем полным курсом лечения ваших гнилушек».
Опыт показывает, что забавная деталь никогда не
раздражает публику, но помогает поддержать общий
тонус анекдота на должном уровне.
Рассказывая самостоятельно анекдот № 10, вы спон­
танно начнете добавлять в него всякие смешные дета­
ли, помогающие растянуть общий объем этого анекдо­
та. (Специалисты называют такой прием «творческой
переработкой». С течением времени любой опытный
анекдотчик, взяв на вооружение чужую байку, подла­
живает ее под свой собственный стиль и в конце концов
начинает ее исполнять совсем иначе, чем в оригинале.)
Кстати, а зачем тут появились Рабинович с Коэ-
ном? А затем, что в моей версии устного рассказа я ис­
пользую махровый еврейский акцент (единственный
из иностранных акцентов, который я смог освоить).
Для того чтобы еврейский акцент звучал естественно,
и нужны такие персонажи, как Рабинович и Коэн.
В длинном анекдоте акцент играет большую роль.
При правильном исполнении забавное построение фраз,
27
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

игра интонации и произношения заставляют публику

подхихикивать, готовя ее к взрыву смеха по первому
сигналу. Впрочем, можно обойтись и без еврейского
акцента. Поскольку анекдот хорош сам по себе, пусть
его герои говорят со шведским акцентом или вовсе без
акцента. В приведенном выше варианте я сохранил Ра­
биновича и Коэна, но заставил их говорить на грамот­
ном, даже очень грамотном, языке.
Вычурная правильность устной речи порой усили­
вает комический эффект. Если в вашей байке персона­
жи с фамилиями типа Армстронг, Джонсон или Пше-
путинский говорят на правильном, даже напыщенно-
торжественном языке, вы добьетесь точно такого же
эффекта.
Отсюда возникает вопрос: в каких же случаях герои
анекдотов изъясняются с акцентом?
Общее правило гласит: в тех случаях, когда вы мо­
жете имитировать нужный вам выговор.
К сожалению, число людей, думающих, что они
могут прекрасно пародировать чужой акцент, неизме­
римо больше, чем число мастеров, умеющих подражать
чьему-либо акценту. Плохое воспроизведение акцента
в лучшем случае вызывает недоумение, а в худшем —
звучит как открытое оскорбление той части аудитории,
происхождение которой «пародируется» на сцене.
Чем коверкать чужой акцент, лучше уж рассказы­
вать анекдот без выкрутасов, сократив его в случае не­
обходимости или использовав другие средства, вызы­
вающие комический эффект. Уверяю вас, так вы от­
влечете от себя беду.
Разумеется, в некоторых ситуациях иностранный
акцент просто необходим. То же самое можно сказать
и о знании иностранного языка, без которого вместо
шутки можно получить похоронное настроение.

№ 11. Пассажирский лайнер, совершавший рейс в

северных широтах, попал в очень скверную ситуацию.
Капитан корабля вызывает к себе одного из пассажиров.
28
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Я знаю, что вы профессиональный фокусник.

Мне позарез нужна ваша помощь. Прямо по курсу пе­
ред нами огромный айсберг. У нас поломался руль, и
мы не можем совершить обходной маневр. Однако по­
вода для серьезного беспокойства нет: целая флотилия
кораблей спешит к нам на помощь, а в воздухе над
нами кружит спасательный самолет. Единственное, что
сейчас необходимо, это как следует подстраховаться и
не допустить паники среди пассажиров. Я вас офици­
ально прошу устроить сейчас представление, чтобы от­
влечь внимание пассажиров и выиграть время для под­
хода помощи. Если же дело дойдет до столкновения с
айсбергом, скрытно от других дам вам знак. Тогда вы
сразу объявите зрителям, что следующий фокус назы­
вается «Бац — и корабль раскололся». К тому моменту,
когда публика поймет, что это не эстрадный номер и
начнет паниковать, помощь обязательно будет нам
оказана...
Строго выполняя инструкции капитана, фокусник
в следующие полчаса старательно демонстрировал пуб­
лике всякие чудеса: он доставал из своего цилиндра
кроликов, превращал аквариум с рыбками в клетку с
голубями, извлекал из воздуха свечи, которые загора­
лись сами собой. Во время жонглирования бильярдные
шары в его руках превращались в куриные яйца, а иг­
ральные карты на его волшебном столике двигались
как живые и делали все, только что любовью не зани­
мались. Наконец фокусник заметил, что капитан на
своем мостике лихорадочно сигналит ему снятой с го­
ловы фуражкой.
Фокусник откашлялся и сказал:
— А теперь, дамы и господа, мой самый главный
фокус. Он называется «Бац — и корабль раскололся».
Волшебник поднял обе руки. Не успел он выпол­
нить свои пасы, как раздался страшный треск. Через
несколько минут корабль угрожающе накренился. Мат­
росы начали рассаживать пассажмров по лодкам и спус­
кать их на воду. По счастью, к месту катастрофы тотчас
29
Л АЙЗЕК А З И М О В

начали подходить спасательные суда. Пассажиры были

настолько растеряны, что не успев испугаться, плыли
по студеному морю к спасению.
Чародей-иллюзионист ждал своей очереди, держась
за поручни и наблюдая за спуском очередной шлюпки.
— Фокусник! Эй, фокусник! — закричал из шлюп­
ки один из пассажиров. — Это ты показывал нам фокус
«Бац — и корабль раскололся»?
— Да, я, — ответил продрогший до костей волшеб­
ник.
Пассажир покачал неодобрительно головой и спро­
сил:
— Ну и в чем тут хохма?

Этот анекдот в оригинале и в моей версии имеет

одну важную деталь: все действующие лица — евреи.
Пассажир в конце анекдота кричит на фокусника с
диким еврейским акцентом. Ключевую фразу про хохму
я произношу на идише. На английский язык ключевая
реплика переводится, но с большим скрипом. Она зву­
чит как «Ну и что тут смешного?» и теряет очень много
в переводе. Полного английского эквивалента этой
фразе нет. На идише в этой фразе звучит хамский про­
тест. Нелепость такой реплики в катастрофической си­
туации теряется при переводе, поэтому английская
версия в отличие от варианта на идише никогда не вы­
зывает дикий хохот.
А что поделаешь? Лучше уж, вызывая минималь­
ную реакцию, рассказать анекдот на английском, чем
не рассказывать его вообще. Еще хуже — рассказывать
его на идише, а потом давать перевод, совсем не рассчи­
тывая на реакцию публики. Однако, если я вижу в зале
группу евреев среднего возраста, я нетерпеливо спра­
шиваю: «Кто-нибудь из публики понимает идиш?» Если
число говорящих на идише достаточно велико, я могу
спокойно рассказывать этот и другие «национальные»
анекдоты.
Идиш — единственный язык, кроме английского, с
30
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

которым я знаком достаточно хорошо, чтобы травить

анекдоты — хочу предупредить, что без знания языков
за анекдоты лучше не браться. В данном случае я пере­
хожу на идиш, чтобы не потерять блестящую ключевую
фразу. С другой стороны, по моему глубокому убежде­
нию, во всех языках (а конкретно, в английском) име­
ются непереводимые выражения, а поэтому в любой
языковой культуре есть шутки, которые не действуют
на иностранцев даже в хорошем переводе. Наверное,
по этой причине мы часто думаем об иностранцах, как
о людях, лишенных чувства юмора.
Любой рассказ о катастрофе корабля, врезавшегося
в айсберг, напоминает, конечно же, о «Титанике», а это,
в свою очередь, ассоциируется с темой слухов и пред­
рассудков. Вы можете представить себе судоверфь, со
стапелей которой сходит новый корабль под названием
«Титаник»? Если можете, то подумайте, кто согласится
стать пассажиром такого судна? Кстати, в связи с этим
я вспоминаю одну «прикольную» историю из своей
жизни.

№ 12. Во время второй мировой войны и после ее

окончания название Перл Харбор, или «Жемчужная
гавань», стало употребляться в качестве синонима ко­
варства и катастрофы.
Когда я услышал термин Перл Харбор, употреблен­
ный в стотысячный раз в подобном контексте (если
политикам полюбилось какое-нибудь клише, оно будет
эксплуатироваться до посинения), я в приступе иро­
ничной сварливости сказал одному своему другу:
— В военно-морском флоте сидят круглые идиоты.
Надо же, собрали все корабли в бухте, носящей такое
зловещее название...
Я рассчитывал, что мой друг по достоинству оценит
мою шутку, но был послан в нокаут. Друг с абсолютно
серьезным видом сказал:
— Если бы ты командовал ВМС, ты бы уж точно не
совершил такую глупость...
31
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Позже я часто размышлял, что это было с его сто­

роны: глупость или козырь, с помощью которого он
побил мою ироническую карту.

№ 13. Нью-Йорк. Отвратительный летний вечер

после жаркого и душного дня. В лифте спускаются после
работы два психиатра. По своему внешнему виду они
отличаются друг от друга, как земля от неба.
Молодой психиатр весь взъерошен и измочален.
Волосы на его голове торчат в разные стороны, щеки
запали, костюм измят. Пожилой психиатр элегантен и
полностью раскован. Молодой врач смотрит на его иде­
альный пробор, накрахмаленный воротник рубашки,
начищенные до блеска ботинки и недоумевает:
— Румпельмайер, скажите ради бога, как вам это
удается? В такую жару вы выглядите как огурчик.
— Для этого существует кондиционер, —- отвечает
Румпельмайер.
— У меня в комнате тоже есть кондиционер, — воз­
ражает молодой психиатр, — но, кажется, мои пациенты
приносят с собой всю затхлую атмосферу нью-йорк­
ской жары. Когда я слушаю их жалобы, бесконечное
хныканье, рассказы о расстройствах, неврозах, несчас­
тьях, это похоже на самум, который налетает из раска­
ленной пустыни и уничтожает все на своем пути. Не­
ужели, принимая пациентов, вы ничего такого не ощу­
щаете?
— Ощущаю? — переспросил Румпельмайер. — На­
верное, ощущаю. Весь секрет состоит в том, чтобы ощу­
щать, но не прислушиваться.

№ 14. Во время страстного свидания двух возлюб­

ленных в комнату из передней доносится звук ключа,
поворачиваемого в дверном замке.
Юная леди, замерев с широко открытыми глазами,
сообщает паническим шепотом:
— Господи, это мой муж... Быстро прыгай из окна.
32
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Не менее встревоженный любовник подходит к

окну и отшатывается:
— Милая, это же тринадцатый этаж.
— Умоляю тебя, — в отчаянии восклицает женщи­
на, — в такой момент постарайся забыть про глупые
предрассудки!

Некоторые считают, что юмор и сатира способны

наиболее эффективно сократить на земле количество
зла и несправедливости. Возможно, это и так, но мне
кажется, что многие пороки настолько глубоко про­
никли в человеческую душу, что изгнать их невозмож­
но никакими усилиями.
К числу таких пороков относятся предрассудки и
суеверия, которые вряд ли можно устранить даже с по­
мощью смеха. Сомневаюсь, что у кого-либо есть пол­
ный иммунитет от такой гадости, против которой вос­
стают наши знания и разум. Я сам, делая какие-нибудь
оптимистические прогнозы, частенько стучу по дереву
или прибегаю к другим «божественным ритуалам», по­
лагая, что так можно защитить себя от будущих напас­
тей.
Многие миллионы историй рассказываются людь­
ми в «подтверждение» того или иного предрассудка, а
сколько приводится аргументов против суеверий? Счи­
танные единицы. На память приходит случай из жизни
моего коллеги по факультету Бостонского университе­
та. С благодарностью моему коллеге воспроизвожу эту
историю под № 15.
(Кстати, вы заметили, что между 13-й и 14-й шут­
ками нет никаких комментариев? И это правильно, по­
скольку об анекдотах можно говорить до бесконечнос­
ти. Именно поэтому по ходу этой книги комментарии
будут попадаться все реже и они будут короче. Для тех
читателей, которые анекдоты любят сильнее коммен­
тариев, это уведомление принесет массу положитель­
ных эмоций.)
33
2-1175
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 15. «Мы с женой собрались на морскую экскур­

сию. Купив билеты, мы стали подниматься по трапу,
как вдруг меня охватило зловещее предчувствие. Всем
своим нутром я понял, что катастрофа неминуема.
Я остановился как вкопанный. Когда жена спроси­
ла, в чем дело, и я ответил ей, она с тревогой сообщи­
ла, что стала жертвой точно такого же предчувствия.
Ни слова не говоря, мы развернулись, спустились
по трапу мимо вереницы других пассажиров и отправи­
лись домой.
Экскурсионный корабль ушел в море без нас. Мы
навели позднее справки, и что же выяснилось? Экскур­
сия прошла без сучка без задоринки, и все ее участни­
ки чудесно провели время!»

№ 16. В те дни, когда над Британской империей

никогда не заходило солнце, в Хартуме находился слу­
жащий, присланный из Лондона. Одной из главных
достопримечательностей Хартума в то время была цент­
ральная площадь, украшенная величественной конной
статуей генерала Чарльза Гордона, умершего героем в
1885 году, когда после десятимесячной осады Хартум
пал под натиском повстанцев махди. Запечатленный в
камне генерал Гордон отныне и навсегда должен был
обозревать весь город, сидя в седле своего гордого ска­
куна.
Чиновник из Лондона под наплывом патриотичес­
ких чувств, испытывая необходимость исполнить мо­
ральный долг перед империей, взял с собой на прогул­
ку сына, которому решил рассказать о значении этого
монумента.
— Это — Гордон! — сказал он мальчику и отвесил
поклон в сторону памятника...
Мальчику настолько понравился памятник, что он
чуть не каждый день бегал посмотреть на Гордона.
Когда начальство решило откомандировать чиновника
из Хартума в Лахор, мальчик перед отправкой решил
еще раз сбегать на площадь и попрощаться с Гордоном.
34
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

На глазах чиновника появились слезы умиления, его

душа пела при мысли о том, что в груди его наследника
бьется сердце настоящего англичанина.
Уже на борту парохода, отплывавшего в Лахор,
малыш повернулся к отцу и задумчиво спросил:
— Папа, можно тебе задать один вопрос? Он меня
всегда волновал.
— Конечно, сынок.
— Я насчет Гордона одно не могу понять.
— Что же именно, сынок?
— Скажи мне, только честно. Что это за идиот
сидит на нем верхом?

В этой шутке без акцентов не обойдешься. Анекдот

окажется неизмеримо сильнее, если вы сможете по-на­
стоящему воспроизвести образ британского «белого са­
хиба», старого несгибаемого служаки, железной рукой
помогающего укрепить великую империю. Чем силь­
нее вы это сделаете, тем невероятнее будет поворот к
английскому мальчику, который мог, хотя бы случай­
но, перепутать лошадь и всадника. В результате фи­
нальная фраза прозвучит мощнее и ожидания слушате­
лей будут обмануты на сто процентов.
Нужное впечатление можно произвести весьма
экономичными средствами, если вам удастся передать
аристократический акцент, используемый отцом и
сыном. Тогда аудитория подсознательно настроится на
необходимую вам психологическую волну.
Если у вас это получится, можете смело расширить
диалог анекдота. Пусть персонажи говорят побольше.
Папа может подробнее описать Гордона, поведать крош­
ке-сыну, как Гордон героически, до последнего вздоха
защищал Хартум. Пусть папа прольет в рассказе ску­
пую мужскую слезу. И, пожалуйста, не проговоритесь о
главном — слушатели до последнего момента должны
пребывать в неведении о том, что речь идет не о чело­
веке, а о лошади.
Увы, этим советом я сам не могу воспользоваться,
35
2*
А АЙЗЕК АЗИМОВ

поскольку не умею копировать британский акцент (вер­

нее, умею, но не лучше, чем индийский). Поэтому анек­
дот № 16 я рассказываю без акцента, сводя диалог до
абсолютного минимума.
(Кстати, я время от времени встречаюсь с собесед­
никами, демонстрирующими великолепные каденции
того английского языка, на котором изъясняются об­
разованные британцы. В таких случаях я не могу со­
противляться соблазну и, задумчиво посмотрев в глаза
собеседнику, обязательно спрашиваю: «Вы, я вижу,
иностранец, не так ли?» Он лаконично бросает: «Я —
англичанин». На что я замечаю: «Я так и думал. Больно
уж чудно вы говорите на нашем языке»... Пока еще ни
один англичанин не придушил меня после такой реп­
лики, но сколько раз я бросал взгляд на пальцы сидя­
щего напротив джентльмена и видел, как они начина­
ют спазматически подрагивать!)

№ 17. Начало 1962 года. В тот исторический день,

когда астронавт Джо первым из американцев отпра­
вился на космическую орбиту, вся страна с восторгом
следила, как он совершает три витка вокруг Земли.
Сэйди, вся дрожа от возбуждения, прибегает к своей
подруге Бэкки:
— Бэкки, что ты думаешь о Джоне Гленне?
Бэкки недоуменно поднимает брови.
— Это еще кто такой?
Наступает время изумиться и Сэйди.
— Как, ты не знаешь? Джон Гленн! Это тот парень,
который трижды облетел вокруг земного шара!
Бэкки пожимает плечами.
— Если бабки есть, отчего же не попутешествовать!

Здесь мы имеем пример того, что можно назвать

«трагедией перевода». Ключевая фраза на идише («Oz
men hun hut gelt, fohrt men!») имеет тот же смысл, что и
в переводе, но звучит как абсолютно непререкаемая
36
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

сентенция. Когда в определенной ситуации использу­

ется общеизвестное клише, которое на первый взгляд
абсолютно уместно, но в действительности не лезет ни
в какие ворота, рождается естественный повод для
смеха, но в переводе теряется то, что присутствует в
оригинале.

№ 18. На торжественном банкете по поводу назна­

чения нового командира дивизии генерал произносит
напыщенную приветственную речь. Один младший
лейтенант, явно не одобряющий затянувшийся спич,
обращается к своей соседке:
— Вот ведь старый болтун! Треплется и треплется...
Дама поворачивается к нему и строгим тоном спра­
шивает:
— Лейтенант, вы знаете, кто я?
— Нет, мэм.
— Я жена этого «старого болтуна», как вы изволили
выразиться.
Лейтенант с окаменевшим лицом поинтересовался:
— А вы знаете, кто я?
— Нет, — ответила генеральская супруга.
— Ну и слава богу, — сказал лейтенант, смешиваясь
с толпой гостей.

№ 19. Профессор Уайт, уважаемый шекспировед,

на склоне дней решил перейти на работу в небольшой
женский колледж. По сравнению с его прежними обя­
занностями в Гарварде на новом месте было более сво­
бодное расписание, что позволило бы профессору на­
конец-то засесть за свою главную рукопись о жизни и
творчестве Великого Барда.
Однако среди других профессорских жен новость
произвела переполох, и они набросились с вопросами
на миссис Уайт. Одна дама, не без колебаний, спроси­
ла миссис Уайт, правильно ли разрешать мужу переход
в такое место, где на лекциях сидят красивые студент-
37
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ки, а ведь нынче в студенческих городках такое творит­

ся — беспорядки, падение нравов, сексуальная рево­
люция...
Миссис Уайт побагровела и сказала ледяным тоном:
— Если вы намекаете на то, что мой муж соблаз­
нится и начнет вести себя неподобающим образом,
развлекаясь в учебных аудиториях с девушками, вы по­
нятия не имеете, о чем говорите. Профессор Уайт —
настоящий джентльмен, который не допустит подоб­
ных поступков. Он знает, что такое приличия. Он ра­
ционален, воспитан, консервативен в вопросах нравст­
венности, а самое главное, самое важное — он уже не в
том возрасте!

№ 20. Рабинович и Финкелыитейн встречаются в

квартале, где торгуют одеждой, причем оба чем-то явно
удручены. Первым, вздохнув со стоном, заговаривает
Рабинович:
— Финкелынтейн, я тебе скажу как другу. Я думал,
что не переживу это бесконечное, страшное лето. Уже
в июле произошла катастрофа. Сколько занимаюсь
бизнесом, никогда не было такого ужасного июня. Но
когда наступил июль, я понял, что июнь — это только
цветочки. В июле произошел такой крах, что я просто
вылетел в трубу. В июле начались такие невероятные и
неописуемые события, что...
Финкельштейн перебил друга:
— Рабинович, что ты жалуешься здесь на какую-то
мелочевку? Если бы ты хотел узнать, что такое настоя­
щая беда, ты бы сначала послушал меня. Вчера мой
сын (мой единственный отпрыск, с которым связаны
все мои надежды) пришел ко мне и сказал, что хочет
жениться. Ты меня не понял. Он хочет жениться на
каком-то парне! Мой любимый сын стал «голубым».
Что может быть хуже этого?
— Я скажу, что может быть хуже этого, — тотчас
сказал Рабинович. — Месяц август!
38
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

И снова на сцене Рабинович! Читая эту книгу, вы

будете убеждаться, что в тех случаях, когда по каким-то
причинам мне нужно передать «еврейский колорит», я
прибегаю к услугам Рабиновича. Это произошло не по­
тому, что я считаю фамилию Рабинович необыкновенно
смешной или типично еврейской. Я знаю множество
фамилий, которые звучат смешнее и с более выражен­
ным национальным ароматом, а иногда кажутся одно­
временно забавными и очень еврейскими. Я использо­
вал фамилию Рабинович не для того, чтобы свести с
кем-то личные счеты. Единственный Рабинович, кото­
рого я знаю лично, милейший человек, прекрасный
друг и обладатель чугунных бицепсов, обидеть которо­
го я не стремился и в малейшей мере.
Все произошло по чистой случайности. Я уже гово­
рил выше в одном комментарии, что персонаж анекдо­
та должей иметь имя, о которое не приходиться споты­
каться на каждом шагу в процессе рассказа. Жизнь
анекдотных персонажей эфемерна, они остаются с
вами всего несколько минут, а порой и секунд. Поэто­
му неглупый рассказчик не тратит силы на то, чтобы
изобретать всякий раз новые имена. Вы сами можете
их позабыть и попасть в собственный капкан, сказав
«И вот тогда Московиц протянул руку... То есть, не
Московиц... Это был Могилевич...»Такая путаница
сразу же серьезно снизит комический эффект.
Поэтому сохраняйте верность одному выбранному
вам имени и доведите использование его до автоматиз­
ма. Если я много лет назад выбрал имя «Московиц», я
буду использовать его всегда, поскольку теперь менять
его слишком поздно. Если мне нужен партнер для
анекдотного Рабиновича, пусть это будет Финкельш­
тейн, поскольку обе фамилии взяты «из одной обой­
мы», но их трудно перепутать. Более того, я всегда вы­
двигаю Рабиновича на первые роли, а Финкельштейн
идет вторым планом. В результате анекдоты звучат ес­
тественно, и я не путаюсь в персонажах.
Аналогичным образом в качестве имен американ­
ских супругов я выбрал имена Джейк и Бэкки. Если
39
А АЙЗЕК АЗИМОВ

появляются две подруги-еврейки, это всегда миссис

Рабинович и миссис Финкелыитейн. Стоп, не всегда:
порой я даю им другие фамилии единственно из сооб­
ражений разнообразия. Делаю я это не очень часто, по­
скольку есть опасность запутаться, а Первый закон ис­
кусства рассказывать анекдоты требует не разнообра­
зия, а «Смеха любой ценой!».
Разумеется, в тех именах, которые вы используете в
анекдотах, нет никакой мистики. Используйте любые,
какие вам нравятся, те, которые устраивают вас боль­
ше всего.

№ 21. В баре у дальнего конца стойки сидит Джо с

выражением вселенской скорби на лице. К нему под­
ходит бармен и спрашивает:
— В чем дело, приятель? Ты что, помирать собрался?
Взглянув поверх рюмки с виски, Джо ответил:
— Я устал быть изгоем. Дело в том, что я работаю в
цирке, чищу там клетки зверей. В результате от меня все
время, так сказать, пахнет. Тут ничего не поделаешь, а
люди, конечно, сторонятся меня. И мне это не нравится.
Принюхавшись, бармен сказал:
— Это точно. Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Честно сказать, это не самый лучший аромат на свете.
Слушай, тут открывается новая фабрика. Они пригла­
шают желающих. Ты можешь получить там работу и,
быть может, начнешь зарабатывать больше, чем в цирке.
— Что?! — закричал на него Джо. — Навсегда оста­
вить шоу-бизнес?
Да, есть такие профессии, которым присуща изна­
чальная привлекательность, компенсирующая любые
трудности и неудачи, связанные с нею. Однако подобная
привлекательность в очень большой степени связана с
социальным имиджем, популярным в определенных
кругах. Не так уж давно шоу-бизнес имел репутацию с
прямо противоположным знаком. Это было в те време­
на, когда всех актеров считали бомжами. А всех акт­
рис — проститутками.
40
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

Для еврейских иммигрантов, ехавших в Америку,

самой привлекательной была профессия медика. Для
обитателя еврейского квартала в европейском городе
возможность стать врачом была почти единственным
способом вырваться из замкнутого круга знакомств, из
социальной и экономической нищеты.
Поэтому еврейская семья, ставшая американцами в
первом поколении, гордилась сыном, получившим ме­
дицинское образование. Муж и жена, рассказывая о сво­
ем сыне, не могли удержаться и не упомянуть о его про­
фессии. Анекдот, высмеивающий подобное тщеславие,
звучит следующим образом:

№ 22. Миссис Рабинович с отчаянным видом бе­

жит по пляжу в сторону вышки спасателей и кричит:
— Помогите! Спасите! Тонет мой сын, у которого
есть диплом о высшем медицинском образовании!

№ 23. Рабинович сказал как-то:

— В наше время врачи уже не котируются. Есть
профессии более престижные. Я заметил, что многие
еврейские мальчики теперь мечтают стать учеными, а
не врачами.
— Чушь собачья, — сказал на это Финкельштейн.
— Почему чушь?
— Потому, — сказал Финкельштейн, — что нор­
мальному человеку очень трудно выговорить «Мой
сын — ученый-ядерщик».

Кстати, о трудностях идет речь и в следующем анек­

доте.

№ 24. На встрече в местной синагоге миссис Раби­

нович читает доклад о том, как в общине идет процесс
получения американского гражданства.
— За прошлый месяц, — говорит она, стараясь сле-
41
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

дить за своим английским произношением, — целых

пять членов нашей общины прошли процесс нутора...
наторо... натурали...
Дама, сидящая в президиуме собрания, нетерпели­
во подсказывает докладчице шепотом:
— Миссис Рабинович, не выламывайтесь. Скажите
просто, на хорошем идише, что наши люди обшлима-
тезировались.

Языковая неразбериха в субкультуре «плавильного

тигеля» порой приобретает трагикомический характер.
Когда мой отец приехал в Соединенные Штаты из Рос­
сии, его поразило ощущение «новой безграмотности».
Повсюду на него взирали вывески, которые он не мог
прочесть. Даже буквы на этих вывесках выглядели стран­
но, поскольку не были написаны по-еврейски или ки­
риллицей.
Наконец он наткнулся на еврейскую вывеску перед
каким-то магазином. Он чуть не побежал со всех ног,
чтобы прочесть ее и вернуть себе ощущение собствен­
ной грамотности, которое он ценил очень высоко. Од­
нако, приблизившись, он понял, что попал в небыва­
лую переделку. Да, буквы были вроде бы из идиша, он
мог прочесть все слова, но смысл их был непонятен.
В отчаянии он перечитывал вновь и вновь: CLOCKEN
GEFIKST. Гораздо позже, приступив к изучению анг­
лийского языка, мой отец наконец понял, что на вы­
веске стекольщика рекламировался всего лишь ремонт
окон.
Со мной недавно произошла аналогичная история,
только с точностью до наоборот. Я получил экземпляр
одной из написанных мною книг, переведенных и опуб­
ликованных в Израиле. Я не понимаю иврит, хотя знаю
алфавит этого языка и несколько слов на нем. Поэтому
я стал искать на обложке свое имя, которое на иврите
звучит как Ицхак. (На английском передать или произ­
нести его невозможно.)
Имя-то свое я нашел, но, к моему разочарова-
42
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

нию, издатель выбрал такие буквы, что мое имя звуча­

ло «Айзек» — то есть в точности, как на английском
языке!

№ 25. Новобранец, проходящий курс молодого

бойца, пишет гневное письмо в конгресс депутату от
своего штата, подробно перечисляя всевозможные га­
дости и пороки армейской жизни. В одном месте свое­
го письма он впадает чуть ли не в лирику:
«А пища... Уважаемый конгрессмен, я могу описать
ее одним словом — помои. Такой мерзостью нельзя
кормить даже свиней из опасения, что животные на­
чнут мучиться животом и передохнут. На такую жра­
тву не станет покушаться даже уважающий себя бомж.
И что самое гадкое, эту шамовку дают такими малень­
кими порциями...»

Кстати, я тоже прошел через эту «школу». Начиная

с 1940 года служба в армии стала обычным делом для
молодых американцев. И меня не миновала чаша сия.
Не могу сказать, что армейская служба принесла мне
массу удовольствия. Хотя я не испытал на себе каких-
либо жестокостей и ни разу жизнь моя не подвергалась
реальной опасности, я все равно с трудом тянул свою
лямку. Единственное, о чем я вспоминаю с тихой ра­
достью, была возможность лично столкнуться с ирра­
циональностью армейской жизни.
№ 26. Знакомство с этим абсурдом не заставило
себя долго ждать. В самое первое утро армейской служ­
бы, когда нас разбудил крик дневального, в казарму
ворвался капрал, который принялся орать на новобран­
цев:
— Ну-ка, подъемчик! Вперед и с песней! Живо у
меня... — Он исполнил весь свой репертуар, который
мы вскоре возненавидели со страшной силой.
Поскольку я всегда просыпаюсь с рассветом, я не
спал, когда появился капрал.
43
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Капрал, — обратился я к нему. — А который те­

перь час? (Это был вполне невинный вопрос без под­
начки, поскольку я всегда строго слежу за временем.)
— Не знаю, — рявкнул капрал.
Удивившись, я начал рассуждать вслух:
— Если вы не знаете, сколько теперь времени, от­
куда же вы знаете, что теперь время для подъема?
Капрал закрыл открывшийся от изумления рот и
спросил:
— Рядовой! Как вас зовут?..
Так я попал под рапорт о нарушении субординации.

№ 27. На свете существуют города, известные тем,

что в них царит атмосфера вечной скуки. Наверное, са­
мым большим городом из этой категории является Фи­
ладельфия.
Рассказывают, что в одной телевизионной игре по­
бедители в качестве первого приза получали недельную
путевку для оплаченного по всем позициям пребыва­
ния в Филадельфии. Вторым призом в этом телекон­
курсе была... двухнедельная путевка для оплаченного
пребывания в Филадельфии.

Кстати, в Филадельфии я прожил три года во время

второй мировой войны. Оказалось, что Филадельфия
еще скучнее, чем Нью-Йорк. Работа там была тоскли­
вее, чем прежняя в Колумбийском университете, а в
условиях войны вся жизнь становилась еще противнее.
Разумеется, я тосковал по родным местам и с радостью
собирал и рассказывал анекдоты, в которых высмеива­
лась Филадельфия. Это занятие помогало мне выжить
в Филадельфии, а спасение жизни, если говорить серьез­
но, — одна из самых важных функций любого юмора.
Спешу сообщить моим читателям в славном городе
Филадельфия, что после войны я несколько раз бывал
у них в гостях и поразился произошедшим там переме­
нам. Такие визиты всегда приносили мне удовольствие.
44
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 28. Великая актерская супружеская пара Альф­

ред Лант и Линн Фонтейн снялась в одном художест­
венном фильме, который назывался «Пограничник».
В день премьеры Альфред захворал, слег и не смог от­
правиться на торжественную демонстрацию. Линн пош­
ла одна и вернулась сама не своя от отчаяния.
Едва переступив порог своего дома, она со слезами
в голосе произнесла:
— Альфред! Это был полный провал. Что они со­
творили, этот оператор и этот режиссер... Уж не знаю
почему, но на экране я выглядела как настоящая ведь­
ма — макияж отвратительный, щеки как у трупа, при­
ческа вся сикось-накось. Звукооператор сделал все,
чтобы вместо моего голоса слышались только писки и
стоны. Хорошо еще, что ты выглядел прекрасно, если
не считать тонковатые, уж не знаю почему, губы. Но я
выглядела отвратительно! Крупные планы были сняты
под таким утлом, что на экране можно видеть только мои
ноздри. От ресниц на мое лицо падают такие страшные
тени, что зрители могли подумать, что под глазами у
меня огромные мешки. Мне теперь нельзя будет по­
явиться на людях. Я приняла решение больше никогда
не сниматься в кино!
Альфред сказал на это задумчиво:
— Так-так... Значит, говоришь, у меня тонковатые
губы?

Этот анекдот тяжело рассказывать. Речь Линн Фон­

тейн необходимо произносить стремительно, бессвяз­
но, как это бывает у женщин в состоянии истерики. Ее
монолог должен прерваться замечанием о «тонковатых
губах» почти на полуслове.
Если вы услышали подобную шутку в исполнении
профессионального эстрадного артиста, вы получили
определенную подсказку и в качестве рассказчика всегда
можете изменить анекдот в приложении к своему тем­
пераменту. Однако, если вы только прочли эту исто­
рию и хотели бы включить ее в свой репертуар, небес-
45
А АЙЗЕК АЗИМОВ

полезно вначале обдумать весь рассказ, чтобы избежать

возможных проколов.
Кстати, некоторые коронные фразы из анекдотов
могут быть адаптированы и включены в короткие сооб­
щения. Одна из функций хорошего анекдота заключа­
ется в том, что несколькими словами (или слогами),
взятыми из него, можно сказать больше, чем цитиро­
ванием толстых томов. Моя жена во многих ситуациях
прибегает к ключевой фразе анекдота № 28. Зачастую,
когда я глубоко задумываюсь о какой-нибудь пробле­
ме, касающейся моей прекрасной половины, она пере­
спрашивает: «Так ты говоришь, у меня тонковатые
губы?»
Что же, наверное, эгоцентризм среди писателей рас­
пространен столь же широко, как и среди шоу-менов.
По словам Дэйвида Фроста, для писателя конструктив­
ная критика — это шесть тысяч слов глубоко обосно­
ванного самолюбования. Если Фрост прав (полагаю,
что это так), от писателей следует ожидать проявлений
хотя бы небольшого эгоцентризма.

№ 29. Джон, едва познакомившись с Мэри, пришел

в восторг. Она поразила Джона своей красотой, очаро­
ванием, умом. Девушка была очень образованна и об­
ладала тонким чувством юмора. Джон не жалел ком­
плиментов, которые Мэри благосклонно принимала от
возлюбленного. Наконец Джон, робея и потея, предло­
жил встретиться у нее на квартире. Юноша был на седь­
мом небе от счастья, услышав положительный ответ.
Они переступили порог ее шикарной квартиры,
расположенной в лучшем квартале города. Они подня­
лись в мансарду, но когда дверь была открыта, Джон
увидел в самом центре гостиной лежавшую на полу...
дохлую лошадь.
Увидев выражение ужаса на лице Джона, Мэри ска­
зала в свое оправдание:
— Я не претендовала на то, что люблю в доме оп­
рятность.
46
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА W

Обратите внимание на сходство анекдота № 1 и анек­

дота № 29. Рассказывая один из них, вы, очевидно,
вспомните и второй. Однако на вашем месте я не стал
бы рисковать, давая анекдоты со схожей тематикой в
близкой последовательности. Второй анекдот в таком
случае прозвучит почти впустую. Приберегите его для
другого случая.

№ 30. Перед прыжками сержант инструктирует мо­

лодых десантников:
— Вылетаем в заданный район. Спускаемся над
целью до высоты триста футов и прыгаем.
Один новобранец поднимает руку:
— Сержант, а триста футов это не высоковато?
Двести футов было бы безопаснее.
— Это не было бы менее безопасно, — отмахивает­
ся от него сержант. — Триста футов — высота, на кото­
рой можно раскрыть парашют.
— Как? — изумляется «зеленый» боец. — Нам еще
и парашюты дадут?

Можно ли подсмеиваться над десантниками, «храб­

рейшими из храбрых»? А почему бы и нет? В мире
анекдотов неприкасаемых не существует. Вы убедитесь
в этом раньше, чем дойдете до последней страницы
книги. Те, кто подшучивает над отважными верзилами,
намекая на их туповатость, наверное, имеют для этого
веские причины.
Каждый шутник принадлежит к определенной суб­
культуре. У анекдотчика должны быть хорошая память
и отточенное чувство юмора. Он обязан понимать за­
бавное, проявлять способности сатирика и быть гото­
вым к роли шута. Эти качества проявляются чаще у ма­
лых и слабых мира сего, которым приходится полагать­
ся на юмор в тех случаях, когда недостает сил побить
противника.
Иногда начинающий анекдотчик, еще не научив-
47
А АЙЗЕК АЗИМОВ

шийся быть сдержанным, оскорбляет других молодых

людей, а те, не страдая моральными табу взрослого мира
и не имея физических недостатков комара, кусающего
крупную жертву, колотят его по первое число.
Поэтому я представляю себе типичного анекдотчи­
ка (исключения, присущие любым обобщениям не в
счет) как человека, который в юности имел неосторож­
ность своим острым языком вызвать на дуэль толстый
кулак, получил по «фонарю» под оба глаза и, став взрос­
лым, решил поквитаться с обидчиками... По крайней
мере в анекдотах здоровяки, обладатели мускулов и
физического превосходства часто выступают в качестве
символов идиотизма.
Когда я думаю об анекдотах, я вспоминаю прият­
ные беседы после ужина. У пьющих в руках непустые
бокалы. Приятная атмосфера... Все анекдоты, напеча­
танные в этой книге, плюс многие непечатные, я рас­
сказывал друзьям на подобных вечеринках.
Однако анекдоты могут звучать и в более офици­
альной обстановке. Общепринято, например, начинать
вполне серьезную речь с какой-нибудь легкомыслен­
ной шутки, которая призвана ослабить напряжение в
аудитории. Часто в таких формальных обстоятельствах
звучит и анекдот (разумеется, не какой попало!). Среди
так называемых интеллектуальных анекдотов боль­
шой процент составляют забавные истории с вполне
серьезной моралью, которая доходит до публики, когда
стихает смех (нравственный урок усваивается лучше
именно под действием смеха). Я вам уже давал подоб­
ные примеры. Вот еще один:

№ 31. В прежние времена, когда железные дороги

переживали бум, а дилижансы были последним словом
в области техники и комфорта, некий нувориш — бан­
кир любил прокатиться от Восточного побережья до
Западного в роскошном пульмановском вагоне. Его уз­
навали в лицо, обслуживали по первому классу и удов­
летворяли все, особенно гастрономические, прихоти.
48
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Можно представить его гнев, когда в вагоне-ресторане

не оказалось мороженого-ассорти.
— Как?! —- кричал нувориш на шеф-повара. — У вас
нет ассорти? Я всегда ем ассорти на десерт.
— Извините, сэр, — вступил в разговор официант, —
может быть, возьмете шоколадное мороженое или ва­
нильное? Еще у нас есть земляничное, ореховое, виш­
невое, миндальное...
— Хочу ассорти! •— потребовал нувориш, ударив ку­
лаком по столу и побагровев от злости. — Я на десерт
не ем ничего, кроме ассорти, и не собираюсь из-за вас
менять свои привычки.
Поезд катился дальше, а нувориш так рычал, кри­
чал и рявкал, что все служащие тосковали, ожидая су­
ровых репрессий. Когда поезд затормозил у какой-то
станции, кондуктор принялся успокаивать нувориша, а
весь персонал поезда бросился на поиски треклятого
ассорти.
Наконец удалось где-то достать роскошный десерт.
Нуворишу преподнесли гигантские порции ассорти,
политого вишневым сиропом вместе с порциями наре­
занного банана и взбитых сливок.
— Милости просим, отведайте ассорти, — произнес
с поклоном и счастливым вздохом официант.
Нувориш с презрительной гримасой посмотрел на
блюдо, потом решительным движением смахнул все ла­
комства на пол и заорал:
— Не надо нарушать мою скорбь!

В мире много бед происходит от «несчастненьких»,

которым не нужно утешение, поскольку собственная
скорбь для них важнее. Многие речи, посвященные кри­
зису на Ближнем Востоке, можно было бы не без поль­
зы начинать с приведенного выше анекдота.

№ 32. Молодой лейтенант занимается со своим

взводом строевой подготовкой, а наблюдающий за ним
полковник имеет репутацию безжалостного критика
49

Ш:
А АЙЗЕК АЗИМОВ

подчиненных. Нервы у лейтенанта на пределе. Он чув­

ствует на своей спине суровый взор командира. В горле
у него пересохло от волнения. После особо сложного
маневра лейтенант командует: «Вперед шагом марш!» и
вдруг видит, что его взвод в колонне по восемь марши­
рует прямо к краю высокого обрыва.
От паники у него пропадает дар речи. В состоянии
паралича и беспомощности он смотрит на проходящих
мимо солдат.
Полковник, не выдержав напряжения, рявкает:
— Черт побери, лейтенант. Хотя бы попрощайтесь
со своим взводом!

Жизнь рядового в армии складывается так, что он

испытывает постоянную неприязнь ко всем начальни­
кам и командирам. Кстати, в армии у меня было зва­
ние рядового. Ни один офицер не причинил мне ниче­
го плохого, я не слышал идиотских приказов, но поче­
му-то так и не проникся симпатией к военачальникам.
Все разом изменилось, когда меня демобилизова­
ли. В самый первый день после увольнения из армии,
когда я наконец-то переоделся в «гражданку» и отпра­
вился домой, на железнодорожном вокзале какой-то
майор наступил мне на ногу. Я выжидательно поднял
на него глаза.
— Извините, — сказал он вполне по-граждански.
Разглядывая дубовый лист на его погоне, я сказал
дружелюбно:
— Все нормально, малыш.
Будем считать, я с ним и всеми другими расквитал­
ся именно в этот момент.

№ 33. Молодой лейтенант нервничает, гоняя роту

на строевых занятиях. Вдруг, к своему ужасу, он заме­
чает, что его солдаты маршируют прямо к забору.
Треснувшим от волнения голосом он наконец ко­
мандует:
50
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Р-рота стой! Вольно...

Теперь предстояло выполнить самое трудное: какой
приказ отдать, чтобы и устав не нарушить, и заставить
солдат преодолеть неожиданное препятствие?
Посмотрев сосредоточенно на своих людей и на за­
бор, лейтенант вдруг счастливо улыбнулся и закричал:
— Р-рота, р-разойдись!
Солдаты тотчас вышли из строя, а лейтенант ско­
мандовал:
— Стройся по ту сторону забора!

№ 34. Новоиспеченные лейтенанты попадают на

экзамен к старому, побитому жизнью полковнику. Пол­
ковник проходит между столами, за которыми сидят
лейтенанты, и вдруг обращается к одному из них:
— Предположим, нужно разбить палатку. Какой пер­
вый приказ вы отдадите?
— Я...Это... — начинает лейтенант, чувствуя на себе
ледяной взор командира, и, облизав высохшие губы,
замолкает.
То же самое происходит со вторым лейтенантом,
третьим... Четвертый пытается проговорить что-то вро­
де «Я прикажу достать все принадлежности для палат­
ки», но командир презрительным жестом заставляет
того замолчать.
Наконец он приближается к последнему столу, за
которым сидит самый тупой двоечник, и сурово спра­
шивает его:
— А вы, лейтенант... Если нужно разбить палатку,
какой первый приказ вы отдадите?
Двоечник вышел, вытянулся и отрапортовал:
— Мой первый приказ будет также последним.
Я прикажу: «Сержант! Разбить палатку!»

Время идет. Фавориты газетных заголовков сменя­

ют друг друга... В сороковые годы гремело имя Вяче­
слава Молотова, министра иностранных дел Советско-
51
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

го Союза. Молотов был хитрым политиком, умел про­

явить твердость на переговорах, но, конечно, все ре­
шал его хозяин Иосиф Сталин.

№ 35. История (вне сомнения апокрифическая)

гласит, что Молотов как-то во время очень сложных
переговоров с лидерами Запада связался со Сталиным
по трансатлантическому телефонному кабелю.
— Да, — тихо говорил Молотов в трубку. —Да, то­
варищ Сталин... Так точно, товарищ Сталин... Конеч­
но, товарищ Сталин...
Вдруг он напрягся всем телом и энергично возра­
зил:
— Нет, товарищ Сталин! Никак нет! Конечно, нет...
Через секунду, успокоившись, он продолжил:
— Да, товарищ Сталин... Обязательно, товарищ
Сталин...
Кто-то из сотрудников посольства, слушая этот
разговор, изумился: Молотов посмел возразить дикта­
тору хотя бы единственный раз за всю беседу. Не озна­
чает ли это какие-либо перемены в переговорах или во
всей политике в отношении Запада?
Набравшись смелости, сотрудник подошел к отды­
хавшему Молотову и спросил:
— Товарищ нарком, я случайно услышал, что вы
сказали «Нет, товарищ Сталин».
Молотов поднял ледяной взор на сотрудника:
— О чем вы?
— Я хотел узнать, какой вопрос вы обсуждали в
этот момент.
— Товарищ Сталин спросил меня в этот момент:
«Может быть, вы с чем-нибудь не согласны?»

Поскольку после описываемых (и вне сомнения

вымышленных) событий прошло почти полвека и их
участники давно ушли в мир иной, в анекдот № 35
52
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

можно подставить кого-нибудь из ныне живущих по­

литиков.
По несчастью (а скорее к счастью), после смерти
Сталина похожих на него лидеров не было. Это обстоя­
тельство ослабляет эффект анекдота, когда вы попро­
буете подставить в него навязчивого Линдона Джонсо­
на или самовлюбленного Шарля де Голля. Впрочем, анек­
дотчик волен выбирать любых героев для своих шуток.
Кстати, упомянутые выше руководители не избежа­
ли своей участи, став мишенями анекдотов, которые
будут рассказывать в течение многих поколений или
даже столетий. Вот вам пара примеров.

№ 36. Зимней ночью жена де Голля ложится спать

и, зевнув, восклицает:
— Господи, как холодно!
На что лежащий рядом с нею президент замечает:
— Мадам, в постели вы можете называть меня про­
сто «Шарль».

№ 37. Рассказывают, что де Голль с гордостью в го­

лосе как-то сказал президенту Джонсону:
— Свою миссию спасения Франции я получил из
рук Бога!
На что Джонсон тихо ответил:
— Да? А я что-то не помню, что давал вам такоечза-
дание.

Мишенями забавных (и чаще всего выдуманных)

историй становятся не только исторические фигуры
первого порядка. Почти любой человек, достигший из­
вестности, может стать персонажем анекдота только
из-за того, что автору анекдота понравилась какая-то
деталь из жизни знаменитости, и эта деталь добавляет в
анекдот соли и перца. Вот, например, шутка про сэра
Конан Дойла, прекрасно показывающая, по какой при­
чине писатель был включен в число действующих лиц.
53
А АЙЗЕК А З И М О В

№ 38. Сэр Артур Конан Дойл, знаменитый автор

рассказов о Шерлоке Холмсе, как-то остановил в Па­
риже кабриолет. Забросив в него свой багаж, он сел за
спиной кучера, который вдруг спросил:
— Куда прикажете ехать, мистер Конан Дойл?
— Вы узнали меня? — изумился писатель, глядя в
спину кучеру.
Обернувшись, тот сказал:
— Лично я вас не знаю.
— Может быть...
— Портретов ваших в газетах никогда не видел, а
книжки ваши читал.
— Позвольте, как же вы меня узнали?
— Во-первых, в пивной ребята говорили, что вы от­
дыхаете на курорте в южной Франции, а я видел, как
вы вылезаете из марсельского поезда. Дальше, у вас на
лице и руках загар, свидетельствующий, что вы не мень­
ше недели загорали на солнце. По чернильным пятнам
на большом и указательном пальцах вашей правой
руки я вычислил, что вы — писатель. Внешне вы похо­
жи на врача, а акцент у вас английский. Сложив всю
эту информацию вместе, я и подумал, что передо мной
Конан Дойл, создатель великого детектива Шерлока
Холмса.
— Поразительно! — не удержался Конан Дойл. —
Если вам удалось узнать меня по всем этим мелким
фактам, значит, вы сами ни в чем не уступаете Шерло­
ку Холмсу.
— Да, я забыл упомянуть еще одну деталь...
— Какую же?
— На чемодане большими буквами написана ваша
фамилия.

Как я говорил когда-то, анекдотчики, судя по все­

му, имеют коэффициент умственного развития куда
выше среднего. Эта мысль попахивает саморекламой,
но я ее вполне разделяю.
С другой стороны, анекдоты о дураках не так много-
54
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

численны и удачны, как шутки в адрес умных людей.

Что это, мазохизм анекдотчиков? Или умные люди яв­
ляются более подходящей мишенью для шуток, тем бо­
лее что шутник для красного словца не пожалеет и отца.
Как бы то ни было, вот вам история о торжестве ту­
пости над разумом. Я рассказываю ее (по чисто техни­
ческим причинам) не чаще одного раза в год. История
эта длинная, со сложным сюжетом, хотя приводится
здесь в сокращенном виде. Перед тем как рассказывать
ее, нужно публику как следует разогреть. Не забудьте
про жесты, которые здесь играют большую роль и теря­
ются в печатном виде. Поехали!

№ 39. Если верить одному безусловному апокрифу,

в средние века консервативные советники папы рим­
ского потребовали от него положить конец еврейскому
присутствию в самом сердце христианского мира. Так
появился на свет приказ об изгнании евреев из их
домов к определенному сроку.
Для живших в Риме евреев это решение стало на­
стоящей трагедией, поскольку они не знали, куда бе­
жать и будет ли на новом месте безопаснее, чем в Риме,
где им приходилось не так уж сладко. Они обратились
к папе с просьбой пересмотреть указ. Папа, человек
справедливый, предложил пари. Если евреи выберут в
своем кругу человека, способного провести диспут с
папой римским (причем диспут нужно вести не слова­
ми, а жестами!), тогда, в случае победы еврея, общине
будет разрешено остаться в Риме. В случае проигрыша
община будет изгнана.
Собравшись в синагоге вечером того же дня, еврей­
ские руководители начали обсуждать необычное пред­
ложение. С одной стороны, община оказалась в безвы­
ходном положении. С другой стороны, не было добро­
вольцев, согласных принять участие в пантомиме.
Старший раввин сказал:
— Невозможно победить в диспуте, в котором сам
папа будет и участником, и судьей. Я мог бы сам пойти в
55
А АЙЗЕК АЗИМОВ

его резиденцию, но страшусь такого результата, когда

из-за моей личной неудачи произойдет изгнание всей
общины...
Служитель синагоги, подметавший пол во время
всех этих дискуссий, вдруг предложил:
— Давайте я пойду к папе.
Присутствующие открыли рты от изумления.
— Ты, несчастный дворник, собираешься поспо­
рить с папой? — воскликнул старший раввин.
— Все равно кому-то придется сделать это, — пари­
ровал служка, — а из вас никто не соглашается.
Итак, поскольку добровольцев больше не нашлось,
служку назначили представителем еврейской общины
на диспуте с папой римским.
Наступил великий день диспута. На площади перед
собором святого Петра в своем торжественном обла­
чении и в окружении синклита кардиналов, многих
епископов и других иерархов восседал папа римский.
Появился и служка, сопровождаемый несколькими се­
добородыми раввинами в черных одеждах. Диспут-
пантомиму решено было начать по первому удару ку­
рантов.
Нахмурившись, папа поднял указательный палец
над головой и очертил в воздухе круг на фоне голубого
неба. Служка, ни секунды не раздумывая, решительно
указал на землю у себя под ногами. Папа удивился та­
кому ответу.
С еще более суровым видом папа поднял вверх
указательный палец, но на этот раз твердо держал руку
перед лицом служки. Служка, чуть ли не улыбаясь, уве­
ренно растопырил три пальца. Гримаса изумления по­
явилась на лице папы.
Тогда папа, запустив руку в карман, достал яблоко.
Служка полез в бумажный пакет, находившийся в карма­
не его брюк, и извлек на свет большой плоский хлебец.
Видя это, папа воскликнул:
— Воистину, этот еврей выиграл диспут. Посему
еврейская община остается в Риме!
56
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Служка попятился от трона, раввины обступили

его, и вся группа поспешно покинула площадь святого
Петра.
Папа вытер пот со лба и сказал:
— Представший предо мною человек — мастер ве­
дения споров. Судите сами! Я начал с того, что жестом
обвел небо, говоря тем самым, что Господь правит Все­
ленной. Мой противник, не раздумывая, указал на
землю, говоря тем самым, что сатана управляет всем,
что внизу.
Тогда я показал ему один палец — дескать, Бог
един. Я был уверен, что загоню его в угол с позиций
его собственного богословия. Однако он тотчас пока­
зал в ответ три пальца, намекая на учение о Святой
Троице.
Оставив в стороне теологию, я показал ему яблоко,
намекая на так называемых ученых мужей, которые в
своем ослеплении ложными чаяниями утверждают, что
Земля кругла как яблоко. Мой противник сразу же до­
стал пресную мацу, подтвердив, что божественное от­
кровение говорит нам, что Земля плоская. Посему я
вынужден присудить ему победу...
К этому времени служка и его спутники пришли в
гетто. Их обступили, чтобы узнать результат диспута.
Служка, пожав плечами, ответил:
— Получилось по-глупому. Слушайте сюда. Папа
сначала поднял руку вверх, словно хотел сказать: «Ев­
реи должны вылететь из Рима!» Тогда я показал на
.землю, намекая: «Да? А может, им лучше остаться
здесь?» Тогда он показал на меня, намекая: «Я уже
один раз издал указ и менять его не стану». Ая ему в
ответ три пальца показываю: «Хоть три указа издавай, а
мы никуда не двинемся». Папа устал и решил подзаку­
сить, ну и я решил пообедать...

№ 40. Трое мужчин были заняты одной из тех иди­

отских бесед, в которые все мы вступаем время от вре­
мени. В данном случае они обсуждали актуальную
57
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

тему: что делать, если врач скажет, что жить вам оста­
лось всего лишь полгода.
Робинсон взял слово первым:
— Если бы врач сказал, что через шесть месяцев я
умру, я бы ликвидировал весь свой бизнес, снял деньги
со своего банковского счета и загулял бы во Француз­
ской Ривьере. Я играл бы в рулетку, ел бы королевские
блюда и, прежде всего, каждый день спал бы с самыми
красивыми девушками...
— А я, — сказал О'Рурке, — узнав приговор докто­
ра, в первую очередь отправился бы в бюро путешест­
вий и составил маршрут кругосветного круиза. На
Земле есть тысячи мест, которых я никогда не видел.
Я хотел бы перед смертью посетить Большой каньон,
Тадж-Махал, храмовый комплекс в Ангкоре и все дру­
гие достопримечательности.
В разговор включился Гольдберг:
— Если бы доктор сказал, что жить мне осталось
шесть месяцев, я в первую очередь проконсультировал­
ся бы у другого доктора!

Вышеприведенный анекдот относится к серии «Со­

брались как-то шотландец, ирландец и еврей...». В этой
суперсерии один персонаж всегда оказывается умнее
двух других.
Для неожиданной развязки последний из героев
должен оказаться и самым смышленым. В идеальном
случае, национальность рассказчика или его слушатель­
ской аудитории должна совпадать с национальностью
находчивого героя, удовлетворяя тем самым этничес­
кую гордыню анекдотчика и публики. Например, я сам
рассказываю шутку № 40 среди евреев, чтобы ублажить
их национальное эго. Поэтому третий персонаж носит
имя Гольдберг в этой реконструкции бородатого (и, в
сущности, расистского) анекдота.
Было бы логичным, если бы в версии, которую рас­
сказывают в неевропейской аудитории, третий герой
имел какую-нибудь другую национальность, но на прак-
58
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

тике такого не происходит. Интересно представить,

что было бы, если бы ирландец начал этот анекдот сло­
вами: «Собрались как-то шотландец, еврей и ирлан­
дец...» Почему такая ситуация невозможна? Потому,
что люди не спешат восхищаться чьим-то интеллектом:
кроме того, ум легко может деградировать, превраща­
ясь в хитрость, не вызывающую ничего, кроме презре­
ния. Следовательно, даже тот, кто без симпатий отно­
сится к евреям, поставит Гольдберга на третье место.
Еще пример:

№ 41. Мак-Тавиш, О'Рурке и Гольдберг пришли на

похороны общего друга.
Мак-Тавиш сказал:
— Друзья, вы знаете, что я — деловой человек, ате­
ист. Однако у нас в семье существует поверье: если в
гроб положить какую-нибудь символическую сумму и
она будет предана земле вместе с телом, это поможет
дарителю войти в царствие небесное. В память нашего
друга я выполняю этот ритуал!
С этими словами Мак-Тавиш положил на грудь по­
койного новенькую банкноту достоинством десять дол­
ларов.
О'Рурке тоже решил не отставать и сказал:
— Конечно, это похоже на суеверие, но я не хочу
оставаться в стороне. Исполняя обычай твоей семьи,
Мак-Тавиш, я тоже присоединяю к твоему подарку свой.
С этими словами О'Рурке положил в гроб вторую
банкноту. Гольдберг, не теряя времени, заметил:
— Вы думаете, что я останусь в стороне?
Гольдберг тотчас достал из кармана чековую книж­
ку, выписал чек на тридцать долларов, положил его в
гроб, а сдачу в двадцать долларов взял себе.

№ 42. Когда Рабинович вышел на пенсию, у него

начались расстройства сна. Каждую ночь он лежал в
постели, глядя в потолок. Его здоровье ухудшалось день
ото дня.
59
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Сын Рабиновича перепробовал все средства, чтобы

помочь любимому папаше. Он водил Рабиновича на
прогулку в парк, поил его на ночь теплым молоком,
включал тихую музыку, клал в постель электрогрелку.
Однако ничего не помогало: старик буквально таял на
глазах.
И вдруг сын прочел где-то, что в Чикаго живет зна­
менитый психотерапевт, который специализируется на
лечении бессонницы. Газеты писали, что кудесник
гипнотизировал пациентов, погружал их в естествен­
ный и здоровый сон, а кроме того, давал мощное по­
стгипнотическое внушение, которое помогало пациен­
там самостоятельно засыпать каждую ночь. Отмеча­
лось, что врач берет за каждый сеанс сумасшедший
гонорар, но сын твердо решил не скупиться.
На чартерном рейсе психотерапевт вылетел по
вызову сына и произвел на всех большое впечатление.
У целителя были черные как смоль волосы, вытянутое
лицо, тонкие черты, тонкие усики и мушкетерская бо­
родка. Глаза его источали одновременно неземную пе­
чаль и космическое сияние.
Когда психотерапевта представили Рабиновичу-
старшему, врач достал из кармана блестящий маятник
и, пристально взглянув на больного, приказал моно­
тонным, но твердым голосом:
— Смотреть на маятник! Не отводить от него глаз.
Следите, как он раскачивается! Вперед-назад, вперед-
назад... — Голос его звучал все тише. —- Вы погружае­
тесь в сон, Рабинович. Вам тепло, тело охватила слад­
кая истома. Вам хочется спать. Веки налились свинцом.
Вы не можете поднять их. Вы не можете сопротивлять­
ся сну. Вы засыпаете, засыпаете, засыпаете...
Во время сеанса Рабинович-младший сидел в сто­
ронке, чувствуя, что у него самого слипаются веки.
С последними словами психотерапевта Рабинович-
старший действительно закрыл наконец глаза. Дыха­
ние пациента стало ровным и спокойным.
Врач перешел теперь на звенящий шепот:
60
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Следующие восемь часов вы будете спать. Вы хо­

рошо отдохнете, выспитесь. Отныне каждую ночь вы
будете засыпать ровно в полночь и просыпаться в во­
семь утра, как следует отдохнув, как следует отдохнув...
Добившись своего, целитель уложил в карман ги­
гантский гонорар за визит и удалился. Счастливый сын
на цыпочках подошел к кровати и посмотрел на уми­
ротворенное лицо заснувшего наконец отца. На лице
его появилась удовлетворенная улыбка... В этот мо­
мент глаза старика вдруг широко открылись, и Рабино­
вич спросил слабым голосом:
— Что? Этот псих наконец-то ушел?

№ 43. Во времена царствования королевы Викто­

рии две старые аристократки сидят в театральной
ложе и смотрят шекспировскую пьесу «Антоний и Клео­
патра».
Наступает момент, когда Клеопатра на сцене полу­
чает известие, что Антоний женился на какой-то рим­
ской матроне. Клеопатра впадает в ярость в этом дра­
матическом эпизоде классической пьесы.
Наблюдая за бушующими на сцене страстями, ме­
таниями, угрозами Клеопатры расправиться с гонцом,
который доставил страшное известие, одна аристо­
кратка наклоняется к уху другой и шепчет взволнованно:
— Как это непохоже на сцены в Виндзорском дворце!

Виндзорский дворец, как известно, — резиденция

британских монархов, о которых мы еще вспомним не
раз до конца этой книги.

Излишество — вещь относительная. Неисправимые

лжецы часто не могут понять, почему окружающие воз­
ражают против « анекдотических излишеств». В этом
вопросе я отчасти солидарен с лжецами, поскольку лю­
бой анекдотчик должен иметь право что-то подправить
в шутке, закрыть сюжетные дырки, в чем-то смягчить
61
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ключевую фразу или усилить ее, чтобы улучшить ори­

гинал. Лично я чаще исповедую честность, чем что-
либо другое, особенно если это облегчает жизнь. Когда
я рассказываю вам правдивую историю, как я уже это
делал и буду часто делать на протяжении всей книги, я
изо всех сил буду стараться донести ее до читателя в
первозданном виде. Ну, может быть, чуток что-то под-
шлифую... Но не будем забегать вперед. Хорошего по­
немножку. Вернемся к теме отъявленных лжецов, за­
служивающих порой хорошей взбучки.

№ 44. Джо Андерсон не мог удержаться от бессо­

вестных преувеличений, за что окружающие подверга­
ли его насмешкам. Его брат Джим на грани отчаяния
вырвал у Джо обещание исправиться и предложил сле­
дующий рецепт:
— Слушай, Джо. В следующий раз, когда ты бу­
дешь рассказывать свои истории, я должен обязатель­
но быть где-то рядом. Следи за мной! Если я начну не­
доверчиво качать головой, вот так, это значит, что ты
окончательно заврался и надо давать отбой. Договори­
лись?
Джо со слезами благодарности согласился. Несколь­
ко раз такой прием помог Джо избежать скандалов, но
однажды в баре, приняв лишнего, он не смог сдержать­
ся. Его, как говорится, понесло:
— Что вы тут говорите про отели? — сказал Джо,
обращаясь к компании друзей. — Вот я отдыхал в отеле
на Восточном побережье — в самом большом отеле на
всем Восточном побережье! В нем было целых пять
баров — один больше другого, два закрытых плаватель­
ных бассейна, три кегельбана, гигантский спортзал.
В каждом из двух тысяч номеров стоял громадный цвет­
ной телевизор. В отеле было сто тридцать пять эта­
жей, а на крыше стояла телевышка высотой 55 метров.
Отель тянулся почти на целый квартал, а ширина у
него была...
62
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

В этот момент Джо наконец заметил, что его брат

Джим энергично качает головой в знак неодобрения.
— А ширина отеля была полтора метра, — торопли­
во закончил Джо свой рассказ.

В жизни случаются трагедии, которые по самой

своей природе не могут не вызывать смех. Между ди­
кими приступами смеха слушатель печальной истории,
вытирая выступившие на глазах слезы, не забывает то­
ропливо принести извинения. Например, у меня есть
хороший друг, к которому я питаю глубокую симпа­
тию1. Недавно он рассказал следующее:
— «Года полтора назад во время поездки в Англию
я сшил себе на заказ прекрасный костюм. Он сидел на
мне как влитой, и я надевал его только по особым слу­
чаям. Однажды подвернулся такой случай, я надел
свою шикарную обновку и с гордостью посмотрелся в
зеркало. И вот когда я вышел из дома и отправился на
званый обед, пролетевший над моей головой голубь
взял и нагадил мне на плечо...
Естественно, я скорчился от смеха, не забывая по­
путно принести извинения, а мой друг, покачав голо­
вой, произнес горькую фразу:
— Эх, ты... Мог бы и посочувствовать.
В глубине души он вряд ли так думал. Когда птичка
выбирает себе среди пешеходов мишень для дерьмоме-
тания, даже святой не удержится от смеха.
Заканчивая главу «обманутое ожидание», давайте
познакомимся с еще одной печальной историей, вызы­
вающей смех своей нелепостью и подтверждающей,
что у каждой гигантской трагедии есть оборотная, ко­
мическая сторона.

Речь идет о редакторе Лоуренсе Эшмиде из издательства

«Даблдей». Удивительно, что среди редакторов при всей их занятос­
ти так много хороших людей. Слушая отзывы своих собратьев по
перу, я ожидал обратного, но убедился, что редакторы — замеча­
тельные люди.

63
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 45. Кинорежиссер Сесиль де Милль прославился

своими зрелищными суперфильмами, в которых оби­
лие спецэффектов порой заслоняло художественные
достоинства картины. Де Милль мог воссоздать на эк­
ране все, что угодно, — от впечатляющих сцен язычес­
ких оргий до сцены, когда море расступается, пропус­
кая марширующий по дну еврейский народ. Говорят,
что он перед смертью даже планировал Самое Величе­
ственное зрелище во всей истории человечества.
Де Милль задумал снять шесть дней Сотворения
мира, когда является свет, формируется земная твердь,
море отделяется от суши, появляются Солнце, Луна,
звезды и зарождается жизнь.
Этот киноспектакль обошелся бы в бесчисленные
миллионы долларов, поэтому режиссер выбрал в Испа­
нии для съемок гигантскую долину и расположил в ней
фантастические по сложности инженерные устройства.
Съемку можно было произвести только один раз. В слу­
чае провала второй дубль увеличил бы общую смету в
десятикратном размере.
Чтобы застраховаться от нелепых случайностей, де
Милль установил на четырех горных вершинах четыре
кинокамеры и приказал операторам снимать по его
сигналу все, что будет происходить в долине, превра­
щенной в огромную съемочную площадку.
После долгих репетиций Сотворение мира было на­
конец снято — все прошло прекрасно. Сам режиссер
под впечатлением этой величественной и грозной сце­
ны не смог сдержать выступивших слез и наконец, по
окончании эпизода, послал за кинооператорами.
По специально проложенному на горную вершину
телефонному кабелю де Милль позвонил руководите­
лю первой операторской группы.
— Как прошла съемка? — спросил режиссер.
— Понимаете, шеф, — начал заикаться от волнения
оператор, — не знаю, как объяснить... В общем, когда
началось Сотворение мира, вся бригада была настоль-
64
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ко захвачена этим зрелищем, что мы все забыли про

съемку!
Де Милль, услышав это, произнес несколько креп­
ких слов, хотя по своему опыту знал, что в проектах та­
кого масштаба всегда происходят непредвиденные про­
колы. Именно поэтому он развернул съемки четырьмя
камерами. Режиссер связался со второй бригадой.
— Шеф! — закричал второй оператор. — Шеф, это
какая-то мистика. Камера была установлена, все рабо­
тало нормально, но... почему-то никто не доставил нам
пленку. Мистер де Милль, мне так досадно... Я прямо
готов умереть.
—• Разрешаю вам это сделать, — рявкнул режиссер
и позвонил в третью бригаду.
В трубке послушался панический голос:
— У нас случилось страшное! Все было готово, дали
команду «Мотор!», аппарат заработал, пленка пошла,
, мы все отсняли, но, мистер де Милль, не знаю по чьей
вине это произошло... В общем, мы не сняли колпачок
с объектива.
Теперь и сам режиссер был в состоянии шока. Дро­
жащей от волнения рукой де Милль взял телефонную
I трубку, чтобы связаться с четвертой бригадой.
— Алло! — отозвался бодрый и веселый голос опе­
ратора.
— У вас все в порядке? — спросил де Милль.
— Лучше не бывает, — ответил четвертый оператор.
Это был луч надежды.
— Вам пленку завезли?
— Разумеется.
— Качественную пленку?
— Конечно.
— Колпачок с объектива сняли?
— Естественно.
— Ничего не сломалось?
— Абсолютно ничего.
— Слава богу! — сказал режиссер, вытирая пот со
лба.
65
3-1175
А АЙЗЕК А З И М О В

— Все нормально, шеф, — прокричал четвертый

оператор. — Мы готовы начать съемку в любой момент
и ждем вашей команды!

II

ШЕЛУДИВЫЙ ПЕС
Иногда ожидание бывает обмануто в такой запре­
дельной степени, что рассказчик вместо смеха вызыва­
ет раздражение зала. Стараешься, рассказываешь за­
бавную историю, сплетаешь сюжетную интригу, нагне­
таешь напряжение, а в результате мыльный пузырь
лопается, и ты сидишь у разбитого корыта.
Почему так происходит? Единственно возможное
объяснение заключается в том, что анекдотчик попы­
тался развлечься за счет своей аудитории.
В такой ситуации удовольствие получает рассказ­
чик, но это удовольствие обходится ему слишком доро­
го. Публика, над которой смеется артист, редко идет к
нему навстречу. Что же получил в результате мастер
анекдотного жанра? Ничего со знаком минус.
Если вы твердо решили рассказать анекдот с един­
ственной целью продемонстрировать виртуозный та­
лант, проверить, до какого градуса вы можете накалить
атмосферу в зале и затем «кинуть публику», пожалуй, я
не смогу вас остановить. Однако не пробуйте прово­
дить этот эксперимент слишком часто — себе дороже
выйдет.
Нередко жанру, в котором обманутое ожидание до­
стигает наинизшего предела, присваивают название
«шелудивый пес». Те, кто ломает себе голову над столь
странным названием, могут воспользоваться наиболее
логичным из объяснений, которое я услышал из уст
Фредерика Пола, редактора научно-фантастической
литературы и моего давнего приятеля. Его гипотеза (в
очень кратком виде) гласит, что этот анекдотный жанр
66
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

получил название в честь шелудивого пса, который

фигурировал в анекдоте.
Даю этот анекдот в его первозданном виде.

№ 46. Бомж прочел в газете объявление о том, что

разыскивается шелудивый пес такой-то масти, таких-
то размеров и с такими-то приметами. В тот же момент
он увидел, что подпадающий под это описание бродя­
чий пес обнюхивает его ботинки. Поскольку нашедше­
му собаку было обещано солидное вознаграждение,
бомж схватил пса за ошейник и потащил его по указан­
ному в газете адресу.
Найдя в конце концов нужный дом, бомж нажал
кнопку звонка. Когда дверь открылась и на пороге
показался дворецкий, бомж поздоровался с ним и ска­
зал:
— Вот вам пропавшая собака, о которой вы напеча­
тали объявление.
Дворецкий, бросив взгляд на находку, раздраженно
v ответил:
— Да, мы ищем шелудивого пса. Но шелудивого не
до такой же степени!

Вам стало смешно? Быть может, да, поскольку в

моем пересказе я специально убрал акцент на шелуди­
вость и язвительный тон. Идея была родить короткую
шутку, способную в энергичном исполнении вызвать у
слушателей хотя бы улыбку. Однако сущность «шелу­
дивого жанра» заключается в том, что анекдот созна­
тельно затягивается, в него добавляются всякие второ­
степенные подробности (кстати, в анекдот № 46 я
обычно вставляю забавные приключения бродяги, ве­
дущего пса по газетному адресу); все это делается для
того, чтобы слушатели нетерпеливо ждали ключевую
фразу, которая, как они полагают, прозвучит подобно
грому небесному. На деле же они слышат звук детского
пугача, и занавес опускается. Приведу сейчас один при-
67
з*
Л АИЗЕК АЗИМОВ

мер, который в исполнении другого мастера развесе­

лил публику, а меня привел в состояние ярости. Зачем
я рассказываю анекдоты, которые меня нервируют? За­
тем, что не считаю себя высшим авторитетом, а вам эта
шутка может понравиться. Кроме того, потенциальный
анекдотчик может извлечь необходимые выводы как из
удачной шутки, так и из типичной ерунды.
Анекдот приводится в сокращенном виде:

№ 47. Клиент приезжает в гостиницу, которая рек­

ламирует себя направо и налево, обещая постояльцам
«все услуги, какие только существуют на свете». Кли­
ент, оказавшись в номере, вызывает горничную и суро­
вым тоном делает первый заказ:
— Я хочу, чтобы мне в номер доставили девствен­
ницу восемнадцати-девятнадцати лет. Она должна
быть голубоглазой блондинкой. Во-вторых, принесите
мне моток бельевого шнура и настоящую казачью на­
гайку. В-третьих, мне понадобится кучер. Это должен
быть смуглый тридцатилетний мадьяр. Пожалуйста,
поторопитесь — я устал, и мне срочно необходимо рас­
слабиться.
Горничная побежала к менеджеру, и тот лично явил­
ся в номер примерно через час. Виноватым тоном ме­
неджер произнес:
— Извините, сэр, вот ваша бельевая веревка и на­
гайка. Труднее было с заказанной вами девственницей,
поскольку в нашем штате девушки редко сохраняют
девственность до столь позднего возраста. Однако со­
трудникам нашего отеля удалось найти такую канди­
датку, и она практически блондинка.
Клиент одобрительно кивнул головой, высоко оце­
нивая гостиничную службу сервиса.
— Однако что касается вашего следующего заказа,
тут вышла неувязка. Вы уверены, что вам нужен кучер
обязательно венгерских кровей? Может быть, вам по­
дойдет, скажем, румын?
— Боюсь, что не подойдет. Овчинка выделки не
68
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

стоит, — с искренней печалью в голосе произнес по­

стоялец. — Что же, в таком случае подайте мне в номер
пачку датского печенья и чашку индийского чая...

Конечно, я могу судить только по собственной ре­

акции, но такая удручающая развязка едва-едва подхо­
дит к моему сокращенному варианту. Версии анекдота
№ 47, услышанные мною в ином исполнении, были
растянуты, как гуттаперчевая резина.
Есть примеры и похуже, которые я боюсь приво­
дить здесь, даже в сжатой форме. Скажем, один граж­
данин, проснувшись утром, пошел в ванную и обнару­
жил, что у него в пупке находится головка болта. После
безуспешных попыток вывернуть болт собственными
силами несчастный бежит в госпиталь, потом к свя­
щеннику и наконец к народному целителю. Когда и
это не помогает, он пускается во все тяжкие и в конце
концов оказывается на гималайской вершине, где
местный мудрец назначает ему встречу ранним утром
следующего дня на краю бездонной пропасти. Мудрец
произносит заклинания, лучи солнца падают на голов­
ку болта, гражданин хватает гаечный ключ и... Болт
медленно, но верно начинает поворачиваться. Когда
гражданин наконец извлек злосчастный болт из своего
пупка, у него отвалилась задница!
Вам повезло — вы познакомились с дайджестом
этой шутки, а вот мне, когда я ее услышал в оригиналь­
ном исполнении, четверть часа пришлось ждать, когда
прозвучит финальная фраза.
Любая жанровая классификация страдает недостат­
ками. Когда ключевая фраза вызывает взрыв смеха, а
когда — мучительный стон? Водораздел проходит по-
разному в разных местах и в разных аудиториях. Порой
одна и та же аудитория по-разному реагирует на анек­
дот в разное время.
И все же читатель может успокоиться. Я не собира­
юсь в этой главе использовать исключительно те анек­
доты, которые вызывают приступы ярости у нормаль-
69
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

ных (я надеюсь, что нормальных) людей. Более того, я

подвожу черту под анекдотами о «шелудивой собаке».
Однако жанровое название я сохраняю для под­
борки шуток, более приемлемых (по крайней мере для
меня).
Поскольку гипотеза гласит, что первоначально во
всех «шелудивых» историях обязательно фигурировало
какое-нибудь животное, этот термин распространяется
и на другие фаунистические истории, которые необя­
зательно длинны, зато смешны. Единственная специ­
фика заключается в том, что с животными должно про­
изойти нечто невероятное (например, им приписывают
способность мыслить подобно людям). Далее класси­
фикационные рамки распространились на истории, в
которых шелудивые или не шелудивые звери вообще
отсутствуют. Короче говоря, «шелудивый жанр» пре­
вратился в примерный эквивалент того, что можно на­
звать юмористической фантазией.
В такой фантазии интрига подразумевает априор­
ное согласие с «тем, чего никогда не бывает», а акцент
делается на какую-нибудь малосущественную деталь.
Итак:

№ 48. Один мужчина заходит в бар, в котором ни­

кого нет, если не считать бармена, играющего в шахма­
ты с каким-то псом. Пес азартно следит за положением
на доске, а когда наступает его очередь сделать ход, ак­
куратно берет фигуру в зубы и переставляет на нужную
клетку. Сделав удачный ход, пес весело крутит хвостом
и вместо слова «Шах!» энергично лает.
Посетитель, придя в чувство от такой картины, ахает
и произносит:
— Однако умную собачку вы себе завели...
На это бармен небрежно отмахивается рукой:
— Какое там, умную... Счет-то три-два в мою
пользу!
70
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Между прочим, в «шелудивых» или «шкодливых»

анекдотах в качестве места действия часто использует­
ся ресторан или бар. Если вы тоже обратили на это
внимание, не делайте скоропалительных выводов. «Ше­
лудивые анекдоты» могут иметь место и за пределами
предприятия общественного питания, и, кроме собак,
в них могут появляться другие «братья меньшие» (иногда
зверей в этих историях вовсе нет). Главное в них —
полет фантазии, причем дымноалкогольная обстановка
братства и взаимопонимания, присущая любому пи­
тейному заведению, делает любую выдумку менее фан­
тастической. Обратимся теперь к нескольким иллю­
страциям сказанному выше.

№ 49. В кинозале Браун не может не обратить вни­

мания на сидящего прямо перед ним зрителя, обнима­
ющего за шею громадного пса, занимающего соседнее
кресло.
Пес внимательно следит за событиями на киноэ­
кране, рычит, когда появляется актер, играющий зло­
дея, весело подвывает, когда слышит забавную репли­
ку, и так далее.
Наклонившись, Браун вежливо хлопает хозяина со­
баки по плечу и говорит:
— Извините, сэр. Меня поражает реакция вашего
пса.
— Меня она тоже поражает, — откликается хозя­
ин. — Когда я ему читал роман, по которому снят
фильм, пес лаял от раздражения.

№ 50. Мистер Грин у стойки бара увидел изуми­

тельную сцену. Некий джентльмен заказал себе рюмку
мартини, аккуратно вылил напиток в посудную рако­
вину, после чего не спеша съел рюмку, а оставшуюся
от нее ножку аккуратно поставил на стойку. Оставив
на стойке пять отгрызенных ножек, джентльмен рас­
платился и пошел своей дорогой.
71
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Увидев реакцию на лице Грина, бармен снисходи­

тельно бросил:
— Похоже, вы удивлены, сэр?
— Конечно, удивлен, — ответил мистер Грин. —
Чего ж он самое вкусное даже и не тронул?

№ 51. Томпсон сидел как-то вечером у стойки бара,

когда его сосед слева внезапно выпил залпом рюмку,
подошел к стене, прошелся по ней до потолка, вниз го­
ловой пересек потолок в сторону двери, сделав сальто,
спрыгнул на пол и вышел вон. Томпсон, вытаращив
глаза, повернулся к бармену и сказал:
— Очень необычный способ передвижения...
— Ничего особенного, — заметил на это бармен,
вытирая стойку. — Этот клиент всегда уходит по-анг­
лийски, не прощаясь.

№ 52. Один завсегдатай бара заказывал себе рюмку

виски, несколько капель выплескивал в левый нагруд­
ный карман, после чего допивал сам остатки.
Как-то, опорожнив таким образом пять рюмок кря­
ду и почувствовав, что ему море по колено, джентльмен
произнес классический вызов:
— А ну, выходи сюда все, кому нужно морду на­
бить!
В этот момент из его нагрудного кармана высуну­
лась маленькая белая мышка и пропищала на весь бар:
— А если здесь есть и поганые кошки, я тоже могу
их отоварить!

Насколько смелой должна быть фантазия, чтобы

анекдот можно было отнести в разряд «шелудивых»?
Тайна сия велика есть. Любая классификация состав­
ляется людьми, и для классификатора не важно, с ка­
ким анекдотом он имеет дело. Нижеследующий анек­
дот я отношу к разряду «шелудивых», и попробуйте пер­
выми бросить в меня камень.
72
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

№ 53. Джоунз собирается на сафари в африканских

джунглях и проверяет по списку, захватил ли он все не­
обходимые припасы. Стоящий рядом с ним Смит не­
одобрительно цыкает зубом.
— Никуда не годится, — говорит Смит. — Самое
главное ты забыл взять.
— Что именно? — обижается Джоунз.
— Бутылку вермута.
— Зачем мне вермут?
—- На тот случай, если ты заблудишься в джунглях.
— О чем ты говоришь?
Смит удрученно кивает головой, видя такую непо­
нятливость друга.
— Слушай сюда, Джоунз. Предположим, во время
сафари ты оказался в тысяче миль от ближайшего на­
селенного пункта. Других охотников сожрали львы.
Все носильщики бросили тебя. Ты остался совсем один
в бескрайних джунглях. Вот тогда ты садишься и начи­
наешь делать себе коктейль, чтобы поднять настро­
ение. Ты наливаешь немного сухого мартини и доста­
ешь из рюкзака вермут. В вермуте и заключается твое
спасение. В тот же стакан ты подливаешь добрую пор­
цию вермута, и тогда со всех концов джунглей сбегают­
ся аборигены и орут: «Ты что, рехнулся? Разве так де­
лают коктейль с сухим мартини?»

Должен исповедаться перед читателями в одном

грехе, который стал преградой в моей карьере анекдот­
чика: я не пью!
Дело не в моей непревзойденной нравственности, а
в том, что мой дорогой организм просто не переносит
спиртного. Практика показала, что всего одного кок­
тейля мне достаточно, чтобы резко поднять настро­
ение, после чего я начинаю вести себя, как орангутанг,
страдающий одышкой и мучающийся животом.
Отсюда следует, что для меня исполнение анекдо­
тов о посетителях баров в обстановке, максимально при­
ближенной к жизни, связано с повышенным риском.
73
А АЙЗЕК А З И М О В

А ведь таких анекдотов и обстановок — великое мно­

жество. Нельзя сказать, что я не располагаю необхо­
димым банком данных. Например, я слышал, что для
истинных знатоков добавление капельки вермута в
мартини не является криминалом, а вот любое превыше­
ние доли вермута в коктейле есть уголовно-наказуемое
преступление.
И все же большим недостатком является отсутствие
необходимых технических знаний, которые стали ва­
шей второй натурой. Теория теорией, но, рассказывая
анекдот № 53, я испытываю чувство внутреннего дис­
комфорта. Как я ни старался, я не могу с надлежащим
смаком рассказать о процедуре приготовления коктей­
ля с сухим мартини. Подозреваю, что любой специа­
лист по выпивке на вечеринках, уступая мне в искусст­
ве рассказчика, исполнив этот анекдот, добьется луч­
шей реакции, чем я.
Впрочем, сказанное отнюдь не означает, что класс­
ный анекдотчик обязан разбираться во всех техничес­
ких деталях, упоминаемых в анекдотах. Ничего подоб­
ного. Я просто хочу сказать, что при прочих равных ус­
ловиях эрудиция поможет вам выжать из анекдота весь
его потенциал до последней капли; рассказывая длин­
ный анекдот со сложной интригой, полезно иметь хотя
бы общее представление о предмете ваших рассужде­
ний. Как любое другое занятие, искусство анекдотчика
требует инвестиций в виде вашего времени и усердия.
Невежество (в большой концентрации) может раз­
рушить все построенное здание. Бывает, что некоторые
анекдотчики понятия не имеют о теме шутки. Когда
аудитория окончательно убеждается в этом, после са­
мой смешной в мире ключевой фразы анекдота в таких
случаях раздается в лучшем случае фырканье публики.

Элемент фантазии (отличительная черта «шелуди­

вых анекдотов») ставит вопрос о социальной допусти­
мости шуток в адрес умалишенных.
Видите ли, в не такие уж далекие времена люди с
74
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

нарушенной психикой чуть ли не официально счита­

лись подходящими объектами для насмешек. В отно­
шении их проявлялась настоящая жестокость. Психи­
атрические лечебницы напоминали скорее зоопарки,
хотя даже в зоопарках к обитателям проявлялось боль­
ше гуманности. Толпы «нормальных» посетителей хо­
дили в сумасшедшие дома как на экскурсии и развле­
кались, слушая вопли и стоны больных.
В такой атмосфере рождались тысячи шуток «о
психах». Но времена меняются к лучшему. Теперь ду­
шевнобольные не становятся мишенями насмешек, а
если становятся, то не в большей мере, чем онкологи­
ческие пациенты. Анекдотчик, имеющий понятие о
доброте, должен иметь это в виду.
Так что же, анекдоты про лунатиков попали под за­
прет? Ничего подобного! Речь идет лишь о правильном
выборе героев. У персонажа со сдвинутой крышей пол­
ностью отсутствует логика, он иррационален. Если пред­
метом шутки является не человек, а его безумие, тогда
шутка вполне приемлема.
Когда к теме абсурда прибавляется «психический
элемент», а с ним и фантастическая подробность, на
свет появляется «шелудивая шутка». Такова моя тео­
рия. А что показывает практика?

№ 54. Губернатор приходит в новую психиатричес­

кую лечебницу, находящуюся на балансе штата. Его
проводят к боксам для буйных пациентов, и в одном из
них он вдруг видит непонятную картину. На полу си­
дит совершенно голый человек, на голове у него ши­
карный цилиндр, а в руках свежий номер газеты «Уолл­
стрит джорнэл». Пациент сосредоточенно читает газету,
потом поднимает взор и видит губернатора, сопровож­
даемого свитой врачей и помощников.
Пациент неторопливо встает, вежливо кланяется и
произносит вежливым и солидным тоном:
— Приветствую вас, сэр! Полагаю, вы несколько
75
А АЙЗЕК АЗИМОВ

удивлены и хотите узнать, почему я сижу здесь в таком

виде?
— В общем, да, — дипломатично отвечает губерна­
тор. — Я действительно поражен этим зрелищем.
— Тут нет ничего странного, — терпеливо объясня­
ет пациент. — Если вы заметили, у меня в боксе вклю­
чен кондиционер, создающий приятную атмосферу.
В этом боксе я содержусь один. Если одежда не нужна
мне, чтобы согреться, а мой вид не оскорбляет ничью
нравственность, зачем я буду заботиться о приличиях?
— Действительно... — соглашается губернатор, по­
ражаясь логике в рассуждениях голого пациента. — Од­
нако скажите мне, зачем вам в таком случае цилиндр?
Пациент пожал плечами и снисходительно объяс­
нил:
— А если ко мне вдруг нагрянут гости?

№ 55. У мистера Джоунза остановились наручные

часы, а ему позарез нужно было знать точное время. На
улице не было ни одной души, спросить не у кого, и
вдруг Джоунз увидел за забором местной психиатри­
ческой клиники пациента, который грелся в шезлонге
на солнышке.
Поколебавшись и убедившись, что пациент выгля­
дит вполне безобидно, Джоунз приблизился к забору и
помахал рукой, привлекая к себе внимание.
— Сэр, не подскажете, который теперь час?
— Вы хотите узнать время? Один момент...
Пациент развил кипучую деятельность. Выпрыгнув
из шезлонга, он достал из одного кармана колышек, а
из другого молоточек. Он забил колышек, тщательно
проверил его вертикальность и с помощью рулетки из­
мерил высоту колышка и длину отбрасываемой им
тени. Упав животом на землю, он провел невидимую
линию от вершины колышка до какой-то точки на зда­
нии больницы, сделал отметку на земле и провел дру­
гие измерения.
Достав из внутреннего кармана логарифмическую
76
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

линейку, пациент начал манипулировать ею, произво­

дя сложные расчеты. Наконец, вытерев со лба пот, он
произнес торжествующим тоном:
— Сегодня, если не ошибаюсь, 30 июня. Итак, точ­
ное время сейчас 15 часов 22 минуты!
Мистер Джоунз, изумленно наблюдавший за слож­
ной процедурой, поставил на своих часах точное время
и наконец заметил:
— Я восхищен. Нечасто приходится видеть, как оп­
ределяется время по солнцу, однако скажите, что вы
делаете ночью или в пасмурный день, чтобы узнать
точное время?
Пациент хитро усмехнулся:
— На такой случай у меня есть одна штука.
Он поднял вверх левую руку, опустил рукав, и мис­
тер Джоунз увидел новенькие наручные часы.

Выше приведен еще один анекдот, который расска­

зывается на языке, который правилен почти до непри­
личия. Грамотное изложение сюжета и правильная
речь персонажей должны коварно подвести слушате­
лей к «взрыву абсурда» под занавес рассказа.
Хочу вас предостеречь от одной опасности, которая,
возможно, известна вам и без меня. Существует прин­
ципиальное различие между грамотно написанным ма­
териалом и правильной устной речью. Если выучить
анекдот № 55 и пересказать его слово в слово, как он
написан мною, шутка будет звучать неестественно, что
снизит комический эффект. Помните, что человечес­
кое ухо менее терпимо к длинным предложениям, а
тем более к причастным оборотам, которые выглядят
вполне натурально на бумаге. Слушатель спокойно
воспринимает неоконченные фразы или грамматичес­
кие неточности. Письменная речь зависит от пунктуа­
ции, устная — от интонации, выражения лица, жестов.
Посему не сковывайте себя теми средствами, каки­
ми пользуюсь я в этой антологии анекдотов. Будьте
свободны, импровизируйте и получайте удовольствие.
77
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 56. С улицы в бар заходит человек и видит внут­

ри бармена, пса и кошку.
Пока посетитель заказывает себе выпивку, а бар­
мен наливает ему рюмку, пес встает с пола, зевает во
всю пасть и, сказав «Всем привет», уходит по своим де­
лам.
Посетитель, хлопая глазами, спрашивает бармена:
— Вы слышали?
-Что?
— Как что? Пес сказал «Всем привет» перед тем,
как ушел.
— Чушь собачья, — ворчит бармен. — Собаки не
умеют говорить.
— Но я слышал своими ушами...
— Еще раз повторяю вам: собаки не умеют разгова­
ривать. Это вон кот сказал — он у нас чревовещатель.

№ 57. Червяк ползет по клумбе, огибает группу

тюльпанов и вдруг видит прекрасную червячиху. Влю­
бившись в нее с первого взгляда, червяк восклицает:
— О, сделайте меня счастливейшим из червяков!
Выходите за меня замуж.
В ответ он слышит брюзгливую реплику:
— Старый ты дурак! Неужели ты меня не узнал?
Ведь я — твоя задница.

Некоторые анекдоты ходят косяками за своими

прародителями. Какой-нибудь остряк выдает на-гора
образец, а миллионы продолжателей старательно сле­
дуют изобретенной кем-то формуле. Процент удачных
шуток среди тех, что составлены по готовому трафаре­
ту, удручающе невысок. Копиям не хватает духа спон­
танности, а юмористические запасы оригинала быстро
подходят к концу.
В начале шестидесятых страшно популярными ста­
ли «абстрактные анекдоты» или «шутки про летающих
слонов». Хотя их можно включить в «шелудивый жанр»,
78
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

это скорее микрохохмы, в которых нужно задать стран­

ный вопрос о слонах, а потом дать абсурдно-логичный
ответ.

№ 58. — Почему слон ходит в зеленых кроссовках?

— Потому что отдал белые кроссовки в химчистку!

№ 59. — Что такое: большое, серое и гудит, как

трансформатор?
— Электрический слон.
В последней хохме можно спросить: «Что такое
желтое, растет на дереве и может ударить вас током?»
Ответ будет гласить: «Электрический банан».
Юмор здесь, конечно же, примитивный, поскольку
нет резкого поворота от логики к абсурду, а вместо
этого происходит скачок от «обычной» иррациональ­
ности к еще большей иррациональности. Неудивитель­
но, что «абстрактные анекдоты» имели такой успех
среди молодежи и тех граждан, что любят незатейли­
вый юмор.
Однако, прежде чем я окончательно занесу «слоно­
вый юмор» в низший разряд (и тем самым продемон­
стрирую высокомерие, хочу вспомнить один «слоно­
вый анекдот», который... отвечал всем разумным тре­
бованиям интеллектуального жанра). В этом анекдоте
происходит переход от бессмыслицы к полной ирраци­
ональности, а затем совершается прыжок в царство хо­
лодной логики.
Мораль: относитесь терпимо к человеку, который
останавливает вас со словами: «Ты слыхал новый аб­
страктный анекдот?» Не спешите говорить: «Не слышал
и слушать не стану». Если вы настоящий анекдотчик,
вы обязаны выслушать хохму. Конечно, это будет му­
чительно; после такой шутки очень трудно вьщавить из
себя хотя бы вежливую улыбку. Однако, с другой сто­
роны, есть один шанс из ста, что вам подарят нечто
79
А АЙЗЕК АЗИМОВ

стоящее, а настоящий анекдотчик должен уметь риско­

вать.
Итак, «слоновья шутка», которая теперь пришла
мне на ум, родилась в конце 1963 года, когда все Со­
единенные Штаты были потрясены кошмарным извес­
тием о покушении на президента Кеннеди, за которым
последовало убийство в Далласе Ли Харви Освальда,
обвиненного в убийстве президента. Джек Руби спо­
койно прошел с револьвером в тюрьму и пристрелил
Освальда на глазах чуть не всей техасской полиции. По
следам этих событий родилась шутка, неизменно вы­
зывавшая горький смех.

№ 60. — Что сказал бы начальник далласской поли­

ции, если бы в полицейский участок вошел слон?
— Ничего не сказал бы, потому что ничего бы не
заметил!

№ 61. Робинсон, неисправимый азартный игрок,

постоянно ездит в Лас-Вегас, где надеется переиграть
Леди Фортуну. Он перепробовал все известные систе­
мы, производил сложные статистические вычисления,
делал ставки наугад, но ничто не помогало. Однажды,
поздно вечером, пересчитав последние купюры, остав­
шиеся в кошельке, он берет фишку, нерешительно тя­
нет руку к дальнему полю и вдруг слышит внутренний
голос:
— Стой! Что ты делаешь? Ставь на 27!
Игрок ставит на 27 и ...выигрывает.
Внутренний голос подсказывает:
— Теперь ставь на 12!
Игрок подчиняется — дюжина снова выигрывает.
— Теперь ставь на 15!
И снова удача улыбается игроку. К этому моменту
перед ним лежит целая куча фишек. Другие игроки
бросают свои столы, чтобы понаблюдать за счастлив­
чиком. Робинсон, не в силах сдержать самодовольную
80
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

улыбку, прислушивается к голосу своего «волшебного

консультанта».
— Ставь на 5! — подсказывает внутренний голос.
Робинсон подчиняется не раздумывая. Победа!
Выиграв целое состояние, Робинсон вдруг слышит:
— Все. Играем последний раз. Ставь все свои день­
ги на 17.
Робинсон повинуется, колесо рулетки крутится,
шарик подпрыгивает несколько раз, падает на цифру
17, но в последний момент перекатывается на другое
поле.
— Какая непруха! — восклицает внутренний голос.

Прошу обратить внимание, что в анекдоте № 61 со­

четаются и фантазия, присущая жанру «шелудивая со­
бака», и обманутые (ох, как обманутые) ожидания.

№ 62. Во времена, когда ученые только строили

планы освоения космоса, встречаются две мыши. Пос­
ле обмена приветствиями и любезностями одна мышь
говорит другой:
— Дружище Майкл, что с тобой стряслось? У тебя
такой замученный вид.
Майкл пожимает своими микроскопическими пле­
чами.
— Что поделаешь, дружище Ник, жизнь нелегкая
штука, особенно для нас, ученых. Я теперь занимаюсь
космическими исследованиями. Бесконечные опыты.
Летаю на ракетах, провожу эксперименты в условиях
невесомости, катаюсь на центрифуге. Перегрузки, нер­
вотрепка, летишь на орбиту и каждый раз гадаешь, вер­
нешься или нет.
— Слушай, Майкл, — удивляется друг, — если все
это так трудно, почему бы тебе не бросить космос и не
заняться другим делом?
— Каким другим? Ты думаешь, участвовать в опы­
тах в онкологическом центре легче?
81
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 63. В кондитерскую заходит человек и говорит:

— Я хотел бы заказать торт в виде буквы S.
— Разумеется, — кивает головой кондитер, — торт
будет готов к четырнадцати часам. Но такой спецзаказ
обойдется вам дорого.
— Деньги не проблема, —- говорит заказчик.
Когда он возвращается к двум часам пополудни,
кондитер с законной гордостью показывает гигантский
«змееобразный» торт.
Клиент внезапно впадает в ярость:
— Идиоты! Я хотел торт в виде письменной буквы
S, со всеми завитушками, а вы мне подсовываете торт в
виде печатной S!
— Надо было предупредить, — говорит кондитер. —
Хорошо, приходите к двадцати часам. Все будет готово.
Клиент приходит к восьми вечера и критическим
взором оценивает новое изделие, заметив:
— Мне не нравится глазурь. Можно ее сделать ро­
зоватого оттенка? Дополнительные хлопоты будут, ра­
зумеется, оплачены.
— Сейчас все сделаем, — бодро произносит конди­
тер.
К половине девятого торт наконец доведен до иде­
альной кондиции. Кондитер со вздохом облегчения
принимается аккуратно укладывать шикарный торт в
коробку.
— Минутку, — останавливает его заказчик. — Я съем
его прямо здесь!

Хорошее исполнение анекдота — залог успеха, хотя

анекдотчику нужна хотя бы минимальная поддержка
аудитории. Некоторые люди, понимающие все бук­
вально, не понимают абстрактных шуток. В абстракт­
ных или причудливых анекдотах существуют специаль­
но придуманные логические пробелы, заполнить кото­
рые порой не способны даже люди с чувством юмора.
Я как-то рассказал анекдот № 63 и услышал недо-
82
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

уменный вопрос: «Позвольте. Если человек собирался

съесть торт, зачем его так беспокоит форма торта?»
Давать разъяснения в таких случаях бесполезно,
потому что если слушатель сразу не понял шутку, он ее
не поймет уже никогда. Какие-то дополнительные объ­
яснения способны лишь травмировать психику обеих
сторон. Поэтому в том конкретном случае я просто
пожал плечами и ответил: «Он был эксцентриком».
После этого я передал его слово другому анекдотчику,
чтобы восстановить силы после полученного удара.

№ 64. Джоунз выпивает в клубе в компании Андер­

сона и задумчиво произносит:
— Я тут купил себе попугая, но, кажется, дал маху.
Птица не говорит ни слова.
— Должна говорить, — отвечает Андерсон. — У
меня полно попугаев, и все болтают. Что ты купил
своему?
— Клетку. А что еще ему надо?
— Много чего. Попугай — не какая-нибудь кана­
рейка. Ему нужны упражнения и занятия. Тебе нужно
купить маленькую лестницу, чтобы он мог по ней пры­
гать. Еще купи маленькие качели, подсахаренные се­
мечки и обязательно зеркальце, чтобы ему не было
одиноко. Вот тогда он у тебя заговорит.
Подумав, Джоунз кивнул головой:
— А я не знал про эти детали. Спасибо, что подска­
зал.
Через две недели приятели встречаются в клубе, и
Джоунз набрасывается на Андерсона:
— Спасибо тебе большое за ценный совет! Я купил
попугаю лестницу, качели, подсахаренных семечек и
зеркальце, но он так и не заговорил. Более того, сегод­
ня я обнаружил его дохлого на дне клетки. Плакали все
мои денежки...
— Постой, — изумился Андерсон. — Неужели он
так и не произнес ни единого слова?
— Как тебе сказать... Под утро, перед тем, как я об-
83
А АЙЗЕК АЗИМОВ

наружил его труп, мне показалось, что из клетки доно­

сится писклявый голос: «Какая сволочь убрала отсюда
лестницу?»

№ 65. Воробей назначил свидание воробьихе под

одним деревом в Центральном парке. Он заранее при­
летел к условленному месту из района Вашингтон-
хайтс и принялся ждать подругу, жившую в центре го­
рода. Стояла чудесная весенняя погода, но любимая не
являлась.
Через несколько часов томительного ожидания во­
робей начал подозревать самое худшее: «Неужели лю­
бимую сожрала какая-нибудь кошка? Может быть, на
нее наступила лошадь своим копытом?..»
Он был уже в полном отчаянии, когда на закате на­
конец появилась воробьиха.
— Господи! — бросился к ней воробей. — Я так
переживал. Где ты была?
Воробьиха прокричала:
— Сегодня такая великолепная погода, что я реши­
ла пройтись пешком.

Иногда кто-то начинает рассказывать анекдот, а вы

узнаете его буквально с первых слов. Если при этом
присутствуют другие слушатели, лучше промолчите.
Дурной тон — отнимать удовольствие у людей, кото­
рые, возможно, не знают этот анекдот. Еще хуже, если
вы приметесь с мудрым или утомленным видом кивать
головой, намекая, что в вашем арсенале есть шуточки
поумнее и похлеще. В конце концов, когда наступит
ваш черед рассказывать анекдот, кто-то может повести
себя абсолютно бестактно, как это только что сделали
вы. (Вопрос: А доктор Азимов никогда не вел себя бес­
церемонно, услышав знакомый анекдот? Ответ: Еще
как вел! Я в свое время продемонстрировал все виды
мелочного хамства. Поэтому не следуйте моему дурно­
му примеру, а прислушайтесь к моему совету.)
84
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

Даже если аудитория состоит из одного человека

(вас самих), не перебивайте рассказчика, исполнивше­
го знакомый вам анекдот (особенно если он хорошо
его травит). Во-первых, бородатый анекдот может уди­
вить вас неожиданным сюжетным поворотом, который
вы можете взять себе на вооружение. Неожиданный
поворот в известном вам анекдоте может произойти
буквально в последних фразах. Это бывает нечасто, но
все-таки бывает.
Например, анекдот № 65 может повторяться слово
в слово вплоть до сцены на закате весеннего дня, а
дальше:

№ 66. Воробьиха появляется совершенно в истер­

занном виде. Перья у нее торчат в разные стороны.
Воробей бросается к ней со всех крыльев и воскли­
цает:
— Силы небесные! Что с тобой стряслось?
— Понимаешь, — говорит воробьиха. — Я летела
сюда, никому не мешала. Вдруг вижу, в парке у дальней
аллеи собралась толпа. Мне стало любопытно. Я спус­
тилась пониже, а они... приняли меня за волан для бад­
минтона!

Очень тяжело делить анекдоты по категориям. На­

пример, в этой книге вы найдете целую главу под на­
званием «Еврейские анекдоты». У меня и сейчас наго­
тове превосходный еврейский анекдот, но он подходит
под «шелудивую категорию». Что делать? Поверьте,
мне приходится задумчиво кусать нижнюю губу, под­
ниматься, ходить по комнате туда-сюда, чтобы при­
нять правильное решение.
В конце концов я решил так: еврейских анекдотов
в моем репертуаре гораздо больше, чем «шелудивых».
Поэтому шутка оказалась здесь, но поместил я ее в са­
мый конец главы.
85
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 67. Рабинович купил себе попугая и как-то ут­

ром обнаружил, что попугай сидит у восточной стенки
клетки и, накрывшись с головой молитвенной накид­
кой, что-то бормочет, раскачиваясь при этом из сторо­
ны в сторону. Прислушавшись, Рабинович остолбенел,
узнав знакомые слова молитвы, произносимые на чис­
тейшем иврите.
— Ты что, еврей? — удивился Рабинович.
— Самый что ни есть ортодоксальный! — ответил
попугай. — Поэтому в праздник рош-хашона отнеси
меня в синагогу.
Рош-хашона, еврейский Новый год, отмечается бук­
вально за десять дней до другого праздника — йом-
киппур, или праздника искупления.
— Нет проблем, — сказал Рабинович, — но могу я
рассказать про тебя своим друзьям? Надеюсь, это не
секрет?
— Секрета никакого нет. Рассказывай кому хочешь...
И он возобновил свои молитвы.
Рабинович побежал рассказывать знакомым про
своего «иудейского попугая». Разумеется, никто ему не
поверил, и, разумеется, Рабинович предложил держать
пари. К празднику рош-хашонй общая сумма пари до­
стигла ста долларов.
С торжествующей улыбкой Рабинович принес в си­
нагогу клетку, водрузил ее на самое видное место, и все
прихожане во время молитв постоянно оглядывались
на попугая. Даже раввин наблюдал за птицей, посколь­
ку сам поставил против нее семь баксов.
Рабинович и все остальные ждали начала представ­
ления, но попугай сидел не шелохнувшись. Рабинович
набросил на него накидку для молитв, но попугай увер­
нулся и сбросил ее на пол клетки.
После окончания богослужения друзья обступили
Рабиновича, чтобы получить деньги за выигранное пари.
Даже раввин насмешливо фыркнул, забирая свои семь
долларов.
86
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

Понурив голову, униженный Рабинович вернулся

домой и со злобой в голосе обратился к попугаю:
— Все, мошенник, готовься к смерти. Самое время
тебе помолиться. Сейчас я сверну тебе шею!
— Погоди! Идиот! — закричал попугай. — Через де­
сять дней будет следующий праздник. Заключай скорее
пари, что исполню молитву кол-нидре.
— Зачем? Сегодня ты уже показал, на что способен.
— Дурачок! Представляешь, какие бабки ты загре­
бешь на йом-киппур?

Ill

ПАРАДОКСЫ
Иногда финальная развязка анекдота не планирует,
а просто пикирует на вас. В какой-то момент ключевая
фраза звучит вполне логично, а потом обращается в
свою противоположность. Если она действительно
преисполнена логики, тогда нет неожиданного поворо­
та, но в том-то и дело, что это логика лишь внешняя.
Переход от логики к абсурду и знаменует собой рез­
кую перемену точки зрения. Смех будет звучать тем
сильнее, чем яснее поймет слушатель, насколько его об­
манули. Смех будет тем качественнее, чем тоньше вос­
принимает публика переход от логики к бессмыслице.
Лично я являюсь большим поклонником парадок­
сов или шуток с двойным смыслом (но не с двусмыс­
ленностями, характерными для нецензурных анекдо­
тов). Однако хочу подчеркнуть, что парадоксы прино­
сят большой урожай улыбок, но при этом связаны с
большим риском. Слушатели должны сотрудничать с
рассказчиком теснее, чем в обычных ситуациях. Он бе­
рет на себя ответственность за резкий переход от смыс­
ла к бессмыслице, а такие вещи порой недоступны даже
весьма сообразительным людям.
Иногда проходит секунда, другая, пока до публики
доходит соль шутки, и тогда стены зала оглашаются от-
87
А АЙЗЕК АЗИМОВ

сроченным или запоздалым смехом, в котором меньше

раскованности и непринужденности по сравнению с
ситуацией, когда смех следует незамедлительно. Дело в
том, что любая задержка с собственной реакцией обес­
кураживает слушателя. Чем выше его способности к
восприятию юмора, тем больше он будет разочарован
своей неудачей. В результате пострадает тот контин­
гент слушателей, который вы считаете своим золотым
запасом. Поскольку я сам через это прошел, могу за­
свидетельствовать то чувство неудобства, которое при
этом испытываешь.
Если задержка продолжается более десяти секунд,
смеяться вообще никто не станет: даже если слушатели
к этому моменту поймут, в чем соль шутки, они будут
слишком раздражены на то, что им предложили нечто
мудреное (некоторые сочтут шутку не интеллектуаль­
ной, а тупой). Смеяться в такой ситуации никому не
хочется. Ради бога, не пытайтесь усугубить положение,
пустившись в объяснения. Лучше уж переведите разго­
вор на погоду.

№ 68. Робинсон едет в электричке и читает газету.

Отвлекшись от чтения, он с изумлением начинает на­
блюдать за действиями пассажира, сидящего напротив
него. Пассажир, запустив руку в свою шляпу, достает
из нее что-то и разбрасывает по сторонам, как сеятель
в поле. Поскольку в шляпе ничего нет, его действия
выглядят абсолютно непродуктивными.
Не выдержав, Робинсон интересуется:
— Извините, сэр, а что это вы делаете?
Загадочный пассажир, усмехнувшись, вежливо от­
вечает:
— Видите ли, у меня в шляпе антитигровая пудра.
Разбрасывая ее, я отгоняю тигров.
— Позвольте, но на многие тысячи миль в округе
нет ни единого тигра.
— Вот видите, — говорит пассажир, — значит, моя
пудра действует!
88
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 69. Корделл Халл, госсекретарь США в 1933 —

1944 годах, отличался чрезвычайной осторожностью и
практицизмом.
Однажды Халл ехал в поезде, который медленно
проезжал мимо отары овец. Чтобы завязать беседу, его
спутник заметил:
— Похоже, этих овец недавно стригли.
Посмотрев пристально на овец, Халл сказал, взве­
шивая каждое слово:
— По крайней мере с тех боков, которые сейчас об­
ращены к нам!

Можно ли в анекдоте № 69 обойтись без Халла?

Действительно, шутка (точнее, ее ключевая фраза) не
зависит от имени персонажа. В принципе можно так
поступить, но Халл в качестве главного героя приносит
анекдоту дополнительные очки. Вы можете начать
анекдот словами: «Два приятеля едут в поезде и смот­
рят в окно. Один из них — большой перестраховщик...»
Уверен, что после такого варианта смех в зале будет
звучать тише. Простое упоминание сверхосторожного
героя потребует со стороны публики дополнительных
усилий.
Вставив в повествование Корделла Халла, вы мгно­
венно даете слушателям возможность представить себе
типичного сверхосмотрительного правительственного
чиновника, человека, в течение многих лет имевшего
дело с трудными дипломатическими проблемами. Пуб­
лика сразу представит себе Халла по собственным впе­
чатлениям или по отзывам людей, знавших его. На
худой конец зрители могут мысленно нарисовать образ
осторожного человека — деятеля, занимавшего пост гос­
секретаря в сложный исторический период. Это авто­
матически настроит публику на нужный лад и поможет
ей получить удовольствие от финальной фразы, в кото­
рой осторожность оборачивается абсурдом.
Подобные анекдоты можно рассказывать про любого
деятеля, похожего своим характером на Халла. Подхо-
89
А АЙЗЕК А З И М О В

дящим кандидатом может стать уроженец Вермонта

Кальвин Кулидж, тридцатый президент США и образ­
цовый пример осторожного и неразговорчивого янки.

№ 70. В 20-е годы на правительственном приеме

какая-то молодая дама, воспользовавшись личным оча­
рованием, сумела подобраться к президенту Кулиджу и
выпалила:
— Ах, господин президент... Я поспорила со своей
подругой, что могу заставить вас сказать больше двух
слов.
— Вы проиграли! — бесстрастно констатировал Ку­
лидж.

Было это или не было? Говорили Халл и Кулидж

эти слова или им их приписывают? Все исторические
анекдоты, приведенные в этой книге, являются скорее
всего выдумками.
Я употребил оговорку «скорее всего», но не думаю,
что кто-то воспользуется ею, чтобы испортить хоро­
шую шутку археологическими уточнениями. Вряд ли
анекдотчик попытается сгладить острые углы или «при­
чесать» высказывания исторических героев, добиваясь
тем самым «абсолютной достоверности».
Я и сам достиг таких пусть не высот, но высоток
славы, что (хотите верьте — хотите нет) обо мне тоже
начали распространять анекдоты, о качестве которых я
могу судить с чисто субъективной точки зрения. Один
такой анекдот появился в газете «Бостон глоуб». В его
основе лежит тот факт, что я каждый год действительно
печатаю семь-восемь своих книжек. Бостонский анек­
дот я цитирую по памяти:

№ 71. На коктейль-приеме в редакции «Глоуб» Ай­

зек Азимов спросил одну писательницу:
— А когда вы опубликуете свою следующую книгу,
мисс?
90
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Писательница отреагировала мгновенно:

— Это произойдет, когда вы не опубликуете свою
очередную книгу!

Вам смешно? Мне не очень. Помню, когда я про­

чел этот анекдот в газете, я не без некоторого возмуще­
ния пробормотал: «Не могу припомнить ничего подоб­
ного!»
Не исключено, что моя память просто заблокиро­
вала этот эпизод, поскольку мне стало досадно высту­
пать в качестве «подавальщика»1.
С другой стороны, какая разница, имеет анекдот
реальную основу или не имеет? Если его цель — при­
нести кому-то удовольствие, помочь приятно провести
время и посмеяться от души, зачем беспокоиться об
аутентичности? Уверен, что исторические персонажи,
прославившиеся мудрыми фразами, которые они ни­
когда не изрекали, не стали бы протестовать, доведись
им узнать об этом феномене.

№ 72. Человек летом приезжает на курорт и там

каждый вечер наблюдает странную сцену. Группа ку­
рортников, собравшись на лужайке, выкрикивает зачем-
то цифры.
— 16! — кричит один, и вся компания начинает ве­
селиться.
— 135! — отзывается другой под дружный смех при­
ятелей.
— 27! — произносит третий, корчась от сдерживае­
мых пароксизмов.
— 203! — кричит четвертый, и все буквально умира-

«Подавалыцик» — человек, подающий противнику сюжетную

идею и провоцирующий собеседника на произнесение ключевой
фразы, в которой происходит резкое изменение угла зрения. Анек­
дотчику роль «подавальщика» приносит мало радостей, поскольку
все лавры достаются его оппоненту.

91
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ют от хохота, а один джентльмен смеется в буквальном

смысле до посинения.
Новичок, тронув за плечо одного из весельчаков,
спрашивает:
— Простите, что здесь происходит?
— Понимаете, — объясняет тот. — Мы каждый год
приезжаем сюда летом и каждый вечер травим анекдо­
ты. Поскольку мы успели выучить все их наизусть, мы
для экономии времени присвоили каждому анекдоту
номер.
— Понятно, — кивнул головой новичок. — Тогда
объясните, почему когда вон тот джентльмен выкрик­
нул «203», все смеялись особенно громко?
— Дело в том, что мы этот анекдот слышим впе­
рвые!

Как в случае с «воробьиными» анекдотами, здесь

тоже существуют альтернативные концовки:

№ 73. Новичок на курорте послушал, как завзятые

анекдотчики рассказывают нумерованные анекдоты, а
потом спрашивает:
•— А почему, когда один джентльмен выкрикнул
«22», никто не рассмеялся?
— Да этот Левкович как идиот берется рассказы­
вать анекдот, не имея понятия о шведском акценте!

Если у вас есть шутки-близняшки (как две, приве­

денные выше), нерентабельно рассказывать их обе. На
долю второй шутки достанутся лишь остатки «урожая»,
собранного первой. Но какую из двух следует предло­
жить вниманию слушателей? Иногда подсказку дает
реакция зрителей на предыдущие анекдоты, по кото­
рой вы можете судить, с кем имеете дело — с интеллек­
туалами или простыми гражданами.
Исходя из этого, вы дополнительно знаете, что № 73
незатейливее, чем № 72 — любой поймет, что произно-
92
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

шение цифры не требует знания иностранного акцента.

Труднее сообразить, что цифра, под которой зашифро­
ван неизвестный анекдот, не несет абсолютно никакой
информации. Таким образом, отдайте анекдот № 72 об­
разованной публике, а № 73 расскажите зрителям по­
проще.
Должен признаться, что порой нелегко определить
характер и состав своей аудитории и отдать предпочте­
ние одной из двух шуток-близнецов. Что делать в таких
случаях? Довериться своему инстинкту!

№ 74. Натан Ротшильд, живший в Лондоне в пер­

вые десятилетия прошлого века, был самым знамени­
тым и состоятельным финансистом своего времени.
Однажды, воспользовавшись услугами наемного эки­
пажа, он вручил вознице весьма скромные чаевые.
Прикоснувшись рукой к полям своей шляпы, воз­
ница заметил:
— Извините, конечно, мистер Ротшильд, но ваша
дочь Джулия дает мне более щедрые чаевые.
Ротшильд пробурчал на это:
— Хорошо ей — у нее богатый папаша!

Иногда парадокс бывает скорее мнимым, чем дей­

ствительным. Вы думаете, что Натан Ротшильд не по­
нимал, что он является именно этим «богатым папа­
шей»? Прекрасно понимал. Хотел ли он произвести на
собеседника впечатление с помощью парадокса? Вряд
ли. Возможно, он хотел сказать, что иметь богатого отца
и быть богатым отцом — не одно и то же. Вместо пара­
докса абсолютно трезвая мысль!
Я сам сейчас нахожусь в неплохом материальном
положении, но пока не привык к нему. Поэтому когда
дети просят какую-то роскошную вещь, я по привычке
рычу: «Это слишком дорого!»
Возмущенный хор кричит мне: «Не будь сквалы­
гой!»
93
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

«Сквалыгой? — возмущаюсь я еще сильнее. — По­

слушайте, когда я был маленьким, знаете, сколько вре­
мени мне приходилось тратить, чтобы скопить пятьде­
сят центов и...»
«Папа! Это было в допотопные времена!..»
Я готов лопнуть от негодования, но этого не проис­
ходит — я вдруг вспоминаю, как отец угощал меня
точно такими же речами, а я протестовал не хуже моих
собственных детей.

№ 75. Миссис Джоунз приходит к психиатру и с уд­

рученным видом говорит:
— Доктор, что делать? Мой муж вообразил себя ку­
рицей. Ходит по дому, кудахчет и соорудил себе насест,
на котором спит по ночам.
— Тяжелый случай, — задумчиво говорит психи­
атр. — А давно у него это началось?
— Почти два года назад.
Психиатр, нахмурившись еще сильнее, интересуется:
— Чего же вы ждали? Почему не обратились ко мне
раньше?
Покраснев, миссис Джоунз признается:
— А свежих яичек каждый день хочется...

№ 76. Мистер Смит сидит сумрачно над своей

рюмкой в баре. Приятель спрашивает:
— Ну и видок у тебя. Что стряслось?
— Мой психиатр, — отвечает Смит, — сказал, что я
влюблен в свой зонтик и отсюда все мои проблемы.
— Ты влюбился в свой зонтик?
— Да, психиатр так говорит. Чушь какая-то. Я ува­
жаю свой зонтик, отношусь к нему с симпатией, но
любить его?

Сегодня психиатры, психотерапевты, психоанали­

тики воспринимаются многими чуть ли не как «свя­
щенники в штатском». Они берутся объяснить загадки
94
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

любой отдельной личности и претендуют на причаст­

ность к мистическим силам, выходящим за пределы
разумного понимания. Это все, конечно, ерунда, но
факт остается фактом.
Любая группа, которая претендует на обладание не­
кими тайными знаниями, может вызвать к себе уваже­
ние, но к этому уважению всегда будет примешиваться
страх, а там, где страх, там и ненависть. Можно сказать,
что одна из функций анекдота — выражать эту нена­
висть в более или менее безопасной форме. Поэтому
присутствие психиатра в интеллектуальных шутках мо­
жет снизить уровень враждебности вокруг этой нужной
профессии и помочь психиатрам лучше служить чело­
вечеству.
Все это я говорю в качестве иллюстрации того, как
юмор способствует сохранению психического здоровья
всего общества, а тот, кто полагает, что анекдот — фри­
вольный жанр, а составитель антологии анекдотов —
праздный шутник, очень крепко ошибается.

№ 77. Рассказывают, что комический артист Гроу-

чо Маркс однажды стал жертвой приятеля, который
пел дифирамбы поместью на морском побережье. Ког­
да приятель наконец поинтересовался, что думает об
этом Гроучо, тот проворчал:
— Подумаешь... Убери отсюда океан, и что хороше­
го будет в этом месте?

№ 78. Симпатичная молодая леди восхищается до­

стижениями науки и техники:
— Я понимаю, как астрономы определяют расстоя­
ния до звезд, их размеры, температуру на поверхности и
прочее. Одно не ясно — как они узнали названия звезд?

Обратите внимание на симпатичную молодую леди

из анекдота № 78. Очень часто, если нужно вложить
наивные речи в чьи-то уста, юмористический эффект
95
А АЙЗЕК А З И М О В

достигается, если их произносит женщина. В нижесле­

дующих анекдотах я часто прибегаю к этому приему.
Происходит это потому, что люди почему-то счита­
ют, что женщины в целом глупее мужчин. Когда речь
заходит о даме, публика готова проглотить любую на­
ивность и в результате смеется над анекдотом с боль­
шей готовностью.
В действительности сильный пол демонстрирует
свою глупость не реже, чем прекрасный. Если ваши
личные наблюдения позволяют усомниться в справед­
ливости данного тезиса, учтите, что по крайней мере в
нашем обществе женская глупость поощряется и со­
знательно культивируется, а мужская глупость осужда­
ется. Глупую женщину часто называют «милашкой» и
относятся к ней с нежной страстью, а глупый мужчина
всех раздражает или, что еще хуже, оказывается в изо­
ляции.
Как показывают анекдоты, глупость — далеко не
самое худшее качество, приписываемое женскому сте­
реотипу. Поскольку исполнителями и слушателями
анекдотов обычно являются представители сильного
пола, в байках пышным цветом расцветает «мужской
шовинизм». Я не одобряю подобный подход, посколь­
ку верю в интеллектуальное равенство полов, хотя в
практическом отношении готов расписаться в своем
бессилии. Если я откажусь рассказывать анекдоты, в
которых женщины показаны в негативном (и неспра­
ведливом) свете, тогда я вообще останусь без анекдо­
тов, в которых появляются женские персонажи. Мой
идеализм не простирается до столь крайних пределов.
Позже я еще вернусь к этой теме, а пока:

№ 79. Американский ученый однажды посетил ко­

пенгагенскую лабораторию великого физика Нильса
Бора. К своему удивлению, над письменным столом
нобелевского лауреата он обнаружил подкову, приби­
тую так, чтобы улавливать и не отпускать удачу.
Нервно хохотнув, американец сказал:
96
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА Ь

— Профессор Бор, вы, разумеется, не верите, что

лошадиная подкова способна принести счастье?
Нильс Бор, цыкнув зубом, ответил:
— Мой дорогой друг, разумеется, я совершенно не
верю в такие штуки. С чего бы мне верить в идиотские
приметы? Однако мне говорили, что лошадиная под­
кова приносит удачу независимо от того, веришь в нее
или нет.

Над учеными смеются так же охотно, как над пси­

хиатрами — и в силу тех же причин. Беда, однако, за­
ключается в том, что самым большим успехом пользу­
ются байки о вполне реальных людях, хорошо извест­
ных аудитории. В случае с учеными ситуация таким
образом очерчена узким кругом персонажей.
Среднестатистической публике (даже слушателям,
имеющим гуманитарное образование) приходится спе­
циально объяснять, кто такой Нильс Бор. А ведь он
был величайшим физиком всех времен и умер не так
уж давно — в 1962 году. Однако представить Бора пуб­
лике не так уж и легко. При малейшей небрежности в
вашей информации могут появиться нотки снисходи­
тельного отношения, а снисходительность (и даже на­
мек на нее) резко снижает комический эффект.
Если вас пугает Бор в качестве анекдотного героя,
возьмите того же Эйнштейна. Про Альберта Эйнштей­
на все слышали, и потому ему можно приписать все, что
угодно. Однако, если вы уверены, что Бор вам подхо­
дит, обязательно используйте Бора, ибо, при прочих
равных условиях, ваш анекдот будет тогда звучать гра­
мотнее и достовернее. В отличие от Эйнштейна Бор экс­
плуатируется анекдотчиками не так часто.

№ 80. Большая фирма получила на весьма выгод­

ных условиях проект пенсионного страхования своих
сотрудников. Однако один из пунктов проекта требовал,
чтобы все без исключения сотрудники фирмы подпи-
А АЙЗЕК А З И М О В

сали соответствующий документ в течение одного ме­

сяца. У сотрудников новый план вызвал такой прилив
энтузиазма, что они выстроились в длинные очереди,
чтобы поскорее подписаться на страховку. Уже через
неделю подписались все, кроме Джо Грина, который
работал в транспортном отделе и был непреклонен.
— Уж больно мудреный план нам предлагают, —
говорил Грин. — Лично я в нем ничего не понимаю.
Все фирмачи хором старались переубедить его. С ним
беседовали коллеги по отделу, представители профсо­
юза, непосредственные начальники, однако Джо стоял
на своем.
Поскольку приближался срок заключения страхов­
ки, Грина вызвали в кабинет президента фирмы. На
столе президента на видном месте лежал экземпляр пен­
сионного договора, а рядом — авторучка.
Президент сказал:
— Мистер Грин, ваш профсоюз одобрил и утвердил
все, что я собираюсь вам сейчас сообщить. Мы с вами
сейчас находимся на седьмом этаже. Если вы не под­
пишете эту бумагу до того, как я сосчитаю до десяти, я
вытолкну вас из окна.
Не говоря ни слова, не дожидаясь, когда президент
начнет считать, не выразив ни малейших признаков
недовольства, Джо Грин подошел к столу и оставил на
бумаге свой автограф. Президент взглянул на бумагу,
аккуратно сложил ее и спросил:
— А теперь скажите бога ради, почему вы раньше
не подписали документ?
Джо Грин ответил:
— Потому что вы первый, кто ясно и доступно объ­
яснил мне его содержание!

№ 81. Ректор университета тяжело вздохнул, рас­

сматривая смету, представленную ему деканом физи­
ческого факультета.
— Ну почему вы, физики, — поинтересовался он
траурным тоном, — всегда требуете себе дорогое обо-
98
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

рудование? Вон на факультете математики просят деньги

на бумагу, карандаши, резинки. — Подумав, он доба­
вил важный тезис: — А на кафедре философии даже
резинки не заказывают!

Считая анекдот весьма веселым жанром, с при­

скорбием должен уведомить вас, что многие интеллек­
туальные шутки вызывают у слушателей всевозможные
провокационные вопросы, после которых вечер юмора
превращается в подобие корабля, попавшего в жесто­
кий шторм. Например, соль анекдота № 81 в том, что
философы никогда не признают своих ошибок.
Но давайте подумаем, существует ли вообще систе­
ма обнаружения ошибок в философии? Могут ли сами
философы определить ценность своих тезисов и хотят
ли они ее определять?
В редкой аудитории существует реальная опасность
превращения легкой юмористической программы в
повод для тяжеловесных поисков рациональности, од­
нако вы должны бестрепетной рукой на корню пресе­
кать подобные дебаты. Для этого можно, например,
перейти к анекдоту с менее взрывоопасным содержа­
нием.

№ 82. Андерсон сделал карьеру и сколотил неболь­

шое состояние, оставаясь при этом практически негра­
мотным человеком. Хотя он ставил на чеках два креста
вместо подписи, их с готовностью принимали к оплате.
И вдруг один из его чеков был опротестован. Кипя
от гнева, Андерсон отправился в банк, чтобы потребо­
вать объяснений.
Директор банка, выслушав его, объяснил:
— Господин Андерсон, мы знаем, что на всех фи­
нансовых документах вы всегда ставите два креста, а
здесь стоят целых три. Естественно, мы заподозрили не­
ладное...
99
4*
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Немного покраснев от смущения, Андерсон произ­

нес:
— Вон вы о чем... Это жена во всем виновата. Она
мне сказала, что раз мы теперь заняли высокое поло­
жение в обществе, мне надо бы, кроме имени и фами­
лии, добавить в подпись еще и отчество...

Кому-то может показаться, что парадоксальные

шутки отвечают потребностям прежде всего просто­
душной, малограмотной и неприхотливой публики.
Это глубоко неверно. Даже интеллектуальные аристо­
краты тоже способны рождать хотя бы небольшие аб­
сурдные шутки. Если мне позволено будет взять самого
себя в качестве примера (кстати, при всех моих недо­
статках у меня очень приличный IQ), я могу признать­
ся в авторстве нескольких шедевральных шуток, при­
чем нижеследующая является чистой правдой от пер­
вого слова до последнего:

№ 83. Однажды мы с женой смотрели по телевизо­

ру ток-шоу с участием Питера Устинова. Ведущий об­
ратил внимание на то, что Устинов — один из немно­
гих англичан, которые могут убедительно говорить на
«американском английском».
Устинов в тот момент перестал говорить с британ­
ским акцентом и начал говорить так, как положено хо­
рошо образованным американцам.
Повернувшись к жене, я сказал с искренним (кля­
нусь, что с искренним!) изумлением:
— Если Устинов может говорить по-нормальному,
зачем ему вообще акцент?

Иногда вполне разумно мыслящие граждане и граж­

данки, поддавшись эмоциям, сами загоняют себя в па­
радоксальные ловушки. В результате появляются на
свет, например, пресловутые двойные стандарты, по-
100
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

зволяющие использовать одни правила игры для «сво­

их» и совсем другие правила — для всех остальных.
Привожу два абсолютно правдивых примера.

№ 84. На одном собрании, в котором я участвовал,

некая еврейская женщина принялась с чувством дока­
зывать, что никогда не могла по-настоящему доверять
христианам, потому что они остались в стороне, когда
немецкие нацисты мучили и убивали миллионы евре­
ев. Дав женщине возможность выговориться, я спо­
койно спросил:
— А как вы боретесь за права негров?
Она резко возразила:
— Давайте сначала решим наши проблемы, а потом
уже займемся чужими!

№ 85. Одна моя знакомая как-то рассказывала о

бесчисленных амурных похождениях своего сына, сим­
патичного парня, который без труда находил с девуш­
ками общий язык.
— Конечно, я этих девиц не одобряю, — говорила
она. — Они готовы лечь в постель с кем попало. Я счи­
таю, что это — проявление отвратительной распущен­
ности нравов!
— Позвольте, — возразил я, — но, кажется, именно
ваш сын с полуслова укладывает девушек в постель.
Разве он тем самым не демонстрирует распущенность?
Женщина бросила на меня испепеляющий взгляд:
— Но ведь мой сын имеет на это полное право!

Ни в одном из вышеописанных случаев мне не

удалось убедить оппоненток в том, что они проявля­
ют полную непоследовательность в своих рассужде­
ниях.
В связи с анекдотом № 85 могу добавить, что жен­
щины имеют очень мало шансов добиться равенства с
мужчинами в сексуальном и иных отношениях, пока
101
А АЙЗЕК АЗИМОВ

они сами будут с яростью применять двойные стандар­

ты, защищая своих сыновей и нападая на представи­
тельниц собственного пола.

В моем репертуаре не так много анекдотов об азарт­

ных игроках, поскольку я редко вращаюсь в соответст­
вующих кругах. Честно говоря, я один-единственный
раз играл на деньги.
№ 86. Вскоре после нашей свадьбы моя жена по­
ехала в другой город навестить родственников. Впе­
рвые оказавшись в положении «соломенного вдовца»,
я позволил ребятам уговорить меня сыграть в покер.
Когда карточный вечер кончился, я почувствовал
угрызения совести, поскольку воспитывался своим
отцом-моралистом в духе строгого воздержания от лю­
бых азартных игр и никогда не восставал против по­
добного воспитания. Мне ничего не оставалось, как
только покаяться в своих грехах.
Навестив отца в очередной раз, я, соблюдая все
меры предосторожности, наконец признался:
—- Папа, я тут сыграл с ребятами в покер... На день­
ги...
Отец, изумленно посмотрев на меня, поинтересо­
вался:
— Ну и как успехи?
— Проиграл пятнадцать центов.
— Слава богу, — сказал на это отец, — а то ведь мог
еще и выиграть!

Наверное, он был прав. Выиграв в самый первый

раз, можно легко пристраститься к азартному занятию
на всю оставшуюся жизнь. Поэтому я больше никогда
не брал карты в руки.

№ 87. За чашкой чая Рабинович впал в философ­

ское настроение и спросил своего компаньона:
—- Скажи, Финкельштейн, если бы судьба на месяц
102
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

забросила тебя на необитаемый остров, что получше

ты хотел бы захватить с собой?
— Жратву повкуснее, — тотчас ответил Финкелып-
тейн. — А ты что бы взял?
— Я? — мечтательно произнес Рабинович. — Я взял
бы с собой Софи Лорен.
Финкелылтейн трахнул кулаком по столу и рявк­
нул:
— Это нечестно! Ты говорил про лучше, а выбрал
себе самое лучшее...

№ 88. Рабинович, побродив по залам музея, оста­

новился, чтобы отдохнуть и спокойно выкурить си­
гару.
Он сделал две-три затяжки, когда подбежавший му­
зейный служитель закричал:
— Вы что, не видите это? — Для пущей нагляднос­
ти он ткнул пальцем в сторону настенного трафарета
со словами «НЕ КУРИТЬ».
Подумав, Рабинович сказал на это:
— Звучит неубедительно. В конце отсутствует вос­
клицательный знак!

№ 89. Миссис Рабинович и миссис Финкелылтейн

встречаются после долгой разлуки и сразу начинают
спрашивать друг друга о делах.
— Кстати, милочка, — спрашивает миссис Рабино­
вич, — как поживает твоя сестра Сэйди?
— Ах, Сэйди, — всхлипывает миссис Финкелыл­
тейн. — Врачи обнаружили у бедняжки рак.
Миссис Рабинович успокаивает подругу:
— Слушай, рак-шмак... Главное, чтобы здоровье
было в порядке!
1
Здесь игра слов — better (англ.) — лучше, best (англ.) — самое
лучшее.
103
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Некоторые ключевые фразы переходят из анекдо­

тов в повседневный язык. В течение многих лет мне
приходилось слышать «утешителей», которые бодро
повторяли: «Конечно, рак-шмак... Но ведь не в этом
главное». Друзья обмениваются между собой сардони­
ческими подначками: «Уволили — не уволили... Глав­
ное, чтобы работа была!» или «Банкротство-шмакрот-
ство... Главное, чтобы бабки в кармане водились...»
В такие словесные игры можно играть до бесконеч­
ности.

№ 90. Корабль пересекает океан и попадает в

шторм. Во время страшной качки пассажир Джоунз,
весь зеленый, стоит, держась за поручни и содрогаясь
от конвульсий. Стюард сочувственно похлопывает его
по плечу и говорит:
— Я знаю, сэр... Вам плохо, но помните — от мор­
ской болезни еще никто не умирал...
Джоунз поднимает свое измученное лицо и произ­
носит:
— Бога ради, не говорите мне этого! Только мысль
о смерти и чудесном избавлении от страданий все еще
позволяет мне выжить.

№ 91. Два потрепанных судьбой бродяги наблюда­

ют за пышной похоронной процессией. Мимо них
проезжает роскошный длинный катафалк, за ним везут
горы цветов и венков, а далее следует вереница новень­
ких лимузинов.
Один бродяга растолковывает другому:
— Богатенький помер... Я такие похороны уже
видел раньше. На катафалке знаешь что везут? Капи­
тальный гроб из красного дерева. Гроб отполирован
так, что в него можно смотреться, как в зеркало. Внут­
ри гроба шелковая обивка, а снаружи фигурные позо­
лоченные ручки. Гроб ставят в огромный склеп, похо-
104
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

жий на мавзолей. Каменные двери, всюду статуи. Ну и,

конечно, море цветов, молитвы, речи, псалмы...
— Да, — отзывается второй бродяга. — Живут же
люди!

№ 92. Мистер Андерсон, большой ревнивец, спе­

циально возвращается из командировки пораньше и
бродит по дому, яростно хлопая дверями и открывая
все шкафы, пока его расстроенная супруга ходит за
ним по пятам, заливаясь слезами и заламывая руки.
Наконец, оказавшись в спальне, Андерсон распахи­
вает шкаф и видит там молодого человека без малей­
ших признаков одежды.
— Ага! — торжествует Андерсон. — Почему ты
здесь, негодяй?
Молодой человек разводит руками:
— Слушай, мужик, но где-то я же должен нахо­
диться?

Анекдот № 92 можно, пожалуй, отнести к классу

«каштанов». «Каштаном» профессионалы называют
бородатый анекдот, переживший самого себя и от дол­
гого употребления утративший свой комический заряд.
Почему он называется «каштаном»?
Есть такая древняя история об английском аристо­
крате, который больше всего на свете любил рассказы­
вать одну и ту же длинную, скучную историю, которую
все уже слышали тысячу раз и которая вызывала смех у
одного лишь рассказчика. Под протестующие стоны
гостей он принялся однажды опять за эту заезженную
байку: «Под большим и раскидистым дубом, который
посадил еще мой прапрадедушка...»
Один из гостей перебивает его: «Минутку, это был
не дуб, а каштан».
Старый упрямец повторяет: «Нет, дуб!»
Гость твердым тоном произносит: «Я лично слышал
105
А АЙЗЕК АЗИМОВ

эту историю раз сто. И каждый раз в ней рос старый

каштан!»
Теперь, когда мы разобрались с происхождением
термина, встает вопрос: когда анекдот переходит в раз­
ряд «каштанов»?
Ответ гласит: когда вы уже слышали его раньше.
Может ли «каштан» вызвать смех? Конечно, может,
если вы его раньше не слыхали.
Шутка может быть допотопной, но для того, кто
слышит ее впервые, она абсолютно нова.
Поэтому анекдотчик должен помнить, что возраст
анекдоту не помеха. Если вы оказались в незнакомой
аудитории, не исключено, что «каштан» будет воспри­
нят ею как свежайшая новинка. Если все или боль­
шинство слушателей знают конкретный анекдот, но
находятся в хорошем настроении, они могут вытерпеть
«каштан» и даже получить удовольствие от вашей вер­
сии.
Если «каштан» исполняется в небольшой компа­
нии, дурным тоном считается перебивать рассказчика
презрительным фырканьем, прозрачно намекающим
на то, что исполняемая вещь имеет почтенный возраст.
Предположим, вы сами ее знаете, но другие могут слы­
шать впервые...
Кстати, независимо от того, является ли анекдот № 92
«каштаном» или нет, он позволяет поставить одну по­
учительную математическую задачу.
Представьте себе круг диаметром около одного
метра. Вы бросаете в этот круг дарт с острым наконеч­
ником. Дарт попадает внутрь круга, а его острие вонза­
ется в определенную точку. Вопрос: в какую именно?
В круге имеется бесконечное количество точек,
поэтому вероятность того, что острие угодит в какую-
то заранее заданную точку, равняется единице, разде­
ленной на бесконечность. Вероятность же того, что ост­
рие дарта поразит заранее выбранную точку, равняется
нулю.
Однако ясно: дарт обязательно поразит в кругу
106
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

некую точку. Иначе говоря, сложив множество нолей,

вы в результате получите единицу! В обычных условиях
сумма нолей, равная единице, выглядит забавной не­
былицей. Однако там, где вы имеете дело с бесконеч­
ными величинами, это вполне логично и подобное яв­
ление может привести к глубинным математическим
открытиям.
Вопрос о точках и вероятностях, преподнесенный
«в лоб», вряд ли может заинтриговать рядового гражда­
нина, не имеющего отношения к математике. Но эта
же задачка на фоне истории с голым человеком, кото­
рый утверждает, что обязательно должен где-то на­
ходиться (например, в чужом шкафу), вызывает смех.
В сущности, и анекдот, и математическая задача опи­
сывают аналогичную ситуацию. Чтобы по достоинству
оценить анекдот, надо понимать математическую зада­
чу (и наоборот).
Кстати, обвинения в том, что тот или иной анекдот
является «старым каштаном», чаще всего звучит из уст
тех, кто не умеет рассказывать анекдоты. Для настоя­
щего анекдотчика возраст шутки не является непре­
одолимым препятствием. Вы можете освежить его в соб­
ственной редакции и собрать новый урожай улыбок.
Когда меня просят привести пример самой допо­
топной шутки, я рассказываю следующую:

№ 93. Джим: — Что это за леди, с которой я видел

тебя вчера вечером?
Джо: — Какая это леди. Это моя жена!

Вы когда-нибудь слышали, чтобы над этой шуткой

смеялись? Кстати, она представляет собой чистейшей
воды парадокс!
Конечно, люди не смеются над нею, но частично
это объясняется тем обстоятельством, что данная шут­
ка звучит смешно только на британском английском,
но не на американском английском. В чем дело? У анг-
107
А АЙЗЕК АЗИМОВ

личан леди — дама высокого происхождения, а в Аме­

рике леди — любая женщина.
Чтобы получить дополнительный эффект в амери­
канской аудитории, попробуйте подставить в анекдот
вместо леди «красивую женщину» или «симпатичную
девушку».
Еще одна шутка, которая является одной из праро­
дительниц многих «каштановых анекдотов»:

№ 94. Вопрос: Зачем цыплята ходят через шоссе?

Ответ: Чтобы попасть на другую сторону.

Комический эффект возникает здесь по той причи­

не, что ждешь какой-то взрывной реплики, а слышишь
вполне прозаическое объяснение. Отсутствие переме­
ны угла зрения само по себе обманывает наши ожида­
ния и потому достойно смеха в зале (исключая тех зри­
телей, которые путем длительных и упорных трениро­
вок разучились смеяться).
Время сменить тему.

№ 95. У британского короля Георга II была весь­

ма одаренная супруга Каролина Аншпахская и (как
это было принято в восемнадцатом веке) куча любов­
ниц.
В их семье Каролина была мозговым центром, а Ге­
оргу хватало ума признавать этот факт. Даже когда в
1737 году Каролина находилась при смерти, она до пос­
леднего вздоха продолжала давать Георгу ценные сове­
ты. С учетом международной обстановки она предло­
жила Георгу выбрать достойную новую супругу.
Однако Георг, заливаясь горькими слезами, только
покачал головой и произнес:
— Нет... Никогда... Никаких новых жен... Отныне
пусть будут только любовницы!
108
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 96. Малыш Сэмми вбегает в комнату и просит:

— Папа, можно я съем еще одно яблоко?
Отец отрывается от газеты, которую читал, и грозно
спрашивает:
— Еще одно яблоко? Слушай, Сэмми, ты что дума-
ешь, что яблоки на деревьях растут?

Для горожанина (каковым являюсь я) последняя

шутка звучит пресновато. Когда я был мальчиком, мне
действительно казалось странным, что яблоки могут
расти на деревьях. Я был абсолютно убежден, что ябло­
ки растут в ящиках во фруктовой лавке. В конце кон­
цов, детские впечатления, полученные в городских
трущобах, так просто не исчезают. Я и по сей день с
глубоким подозрением отношусь к зеленым полям и
деревенским звукам. В качестве доказательства приве­
ду реальный случай:

№ 97. Наши друзья, переселившись за город, при­

гласили нас посетить их новое жилище. Когда мы при­
ехали, хозяин, естественно, повел меня на экскурсию
по своим владениям.
Особую гордость у него вызывал сад с огородом,
доставшийся от прежних владельцев и находившийся в
процессе коренных преобразований. Наклонившись,
хозяин сорвал с грядки гигантский огурец и вручил
мне со словами:
— На, попробуй.
Отшатнувшись в ужасе, я воскликнул:
• — Из навоза и прямо в рот?

Я потом выдал свою реплику за шутку, но, между

нами говоря, произнес ее на полном серьезе.

№ 98. Мистер Джоунз, которому пошел уже седь­

мой десяток и который неважно себя чувствовал, от­
правился на медицинский осмотр. Подводя итоги ос-
109
А АЙЗЕК АЗИМОВ

мотра, врач с профессиональной грустью покачал го­

ловой и, откинувшись на спинку кресла, сказал:
— Мистер Джоунз, буду с вами откровенен. Годы
берут свое. Если вы хотите прожить остаток жизни,
поддерживая здоровье на более или менее нормальном
уровне, вам придется перейти на щадящий режим. Это
хорошо, что вы не курите и не пьете, но надо сделать
следующий шаг. Вы готовы сократить наполовину свою
сексуальную жизнь?
Подумав, Джоунз с сумрачным видом кивнул голо­
вой:
— Будь по-вашему, доктор. Только уточните, от
чего я должен отказаться: от мыслей о сексе или от раз­
говоров о сексе?

№ 99. Врач, бросив на пациентку отеческий взгляд,

произнес:
— Миссис Браун, у меня для вас хорошая новость.
Женщина поправила его:
— Вообще-то, доктор, я не миссис, а мисс.
— Мисс Браун, — произнес врач, не меняя интона­
ции, — у меня для вас плохая новость.

№ 100. Миссис Джонсон, встретив свою подругу

миссис Грин и присмотревшись к ней, говорит:
— Милочка, что ты сделала со своими волосами?
Они у тебя похожи на какой-то парик.
— Сказать по правде, — смутилась миссис Грин, —
это и есть парик.
— Правда? А на первый взгляд — вылитые волосы!

Мне кажется, что среди специфических издержек,

с которыми связана профессия тирана, следует упо­
мянуть полное отсутствие чувства юмора. В конце кон­
цов, смеяться над шуткой уже означает проявлять тер­
пимость и быть готовым, чтобы получать удовольст­
вие от чего-то неожиданного и даже аномального.
110
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Как можно проявить все эти качества и остаться тира­

ном?
Поскольку угрюмый и никогда не улыбающийся
правитель не догадывается о той бездне, которая от­
крывается за фасадом юмора, он не всегда прибегает к
репрессиям. Диктатор всегда оказывается у позорного
столба, воздвигнутого людьми с незашоренным обра­
зом мышления, которые всегда будут осуждать тирани­
ческие деяния.

№ 101. На скамейке в парке старичок греется на ве­

сеннем солнце. К нему подсаживается другой пенсио­
нер. Через какое-то время один из них глубоко и го­
рестно вздыхает.
Второй тотчас поднимается со словами:
— Если вы собираетесь говорить про политику, я
лучше пересяду на другую скамейку.

Нам, живущим в Соединенных Штатах, нет нужды

искать обходные пути, чтобы выражать свое недоволь­
ство, маскируя его под безобидные на первый взгляд
шутки. Мы пока еще можем (если захотим) открыто
издеваться над истеблишментом. А вот в других стра­
нах и в иные времена все обстоит иначе.
Во времена нацистского режима судьбы юмористов
в Германии складывались трудно. Юмор при Адольфе
Гитлере не пользовался спросом. И это неудивительно.
Параноидальная подозрительность рождает у любого
диктатора желание искоренить все, что хотя бы отда­
ленно напоминает крамолу.
И все же в материалах о раннем периоде нацизма
я наткнулся на рассказ о смелом артисте кабаре, кото­
рый демонстрировал следующую комическую миниа­
тюру.

№ 102. Артист гусиным шагом выходит на сцену,

выбрасывая вперед правую руку для нацистского при-
111
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ветствия, выкрикивал «Хайль!», после чего... застывал

на месте. Он снова печатал два-три шага, повторял
салют еще четче, выкрикивал «Хайль!» и опять зами­
рал.
После этого, задумчиво почесав голову, произно­
сил удрученно:
— Как же фамилия этого парня?

Казалось бы, вполне невинная шутка, а ведь она

поражала Гитлера в самое уязвимое место, поскольку
он вполне серьезно претендовал на всеобщее обожа­
ние. Смех посетителей кабаре наконец заставил даже
тупых нацистов понять абсурдность ситуации, и в ре­
зультате артисту было запрещено выступать.
Политические карикатуры (в современном понима­
нии слова) уже не первое столетие позволяют с помо­
щью насмешки передать определенную мысль ярче,
чем пространные и вполне серьезные рассуждения.

№ 103. Накануне второй мировой войны появилась

карикатура, изображающая лодку, в которой на корме
сидели фигуры, символизирующие Англию, Францию
и США. На носу лодки можно было видеть фигуры Ав­
стрии, Чехословакии и Польши, из-под ног которых
бил фонтан воды с надписью «НАЦИСТСКАЯ АГ­
РЕССИЯ». Пассажир, символизирующий Англию, с
облегчением произносил:
— Слава богу, что пробоина не на нашем конце
лодки!

№ 104. Салонный философ рассуждал:

— Учитывая нынешнюю геополитическую обста­
новку, самое лучшее для человека — вообще не родить­
ся. Но я сомневаюсь, что можно найти хотя бы одного
такого счастливчика на сто тысяч человек...
112
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Порой непарадокс превращается в парадокс, когда

слова вдруг меняют свое значение, причем фразы, со­
держащие эти слова, остаются без изменения. Иногда
парадоксальный эффект достигается буквальным тол­
кованием вполне нормальной в других отношениях
фразы.

№ 105. У Геродота процитирована притча афинско­

го законодателя Солона. Солон рассказал о двух бого-
послушных греческих юношах, чья мать молила богов
дать ее детям самый драгоценный дар.
Боги откликнулись на эту просьбу — оба юноши
тотчас умерли тихо и без мучений...

Истории типа № 105 используются в качестве ил­

люстрации к известной мысли «Хорошие люди умира­
ют молодыми». Общепринято считать, что во Вселен­
ной действует некий жестокий закон, карающий до­
стойных людей и награждающий недостойных.
Однако мне кажется, что в этой мысли нет ничего
парадоксального, а налицо типичное недоразумение.
Для меня тезис «Хорошие люди умирают молодыми»
исполнен надежды и веры. Милосердные боги не жела­
ют обрекать своих любимчиков на муки слишком дол­
гой жизни и стараются побыстрее принять их в свои
объятия, в то время как злые остаются жить в нашем
рукотворном аду.

№ 106. Пятилетний Джонни старательно выводит

что-то на листке бумаги.
Мать с доброй улыбкой спрашивает:
— Что ты рисуешь, сынок?
— Портрет бога, — отвечает малыш, не прерывая
свое занятие.
— Позволь, Джонни, — удивляется мать, — но ведь
никто не знает, как выгладит бог.
— После того, как я закончу, узнают!
113
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Анекдотчик с философским складом ума, дав слу­

шателям возможность отсмеяться после № 106, может
напомнить аудитории, что в истории человечества было
множество вполне взрослых дяденек, которые, уподо­
бившись малышу Джонни, предлагали свое собствен­
ное представление о боге, настаивали, что бог выгля­
дит именно так, а не иначе, и жаждали истязать и уби­
вать тех, кто осмеливается усомниться в подлинности
очередного портрета бога.
А впрочем... не поддавайтесь соблазну пуститься в
исторические экскурсы. Гораздо лучше, когда публика
самостоятельно делает подобные выводы. Это может
произойти гораздо позднее, когда человек уже забыл
сам анекдот. Хорошая шутка действует исподволь, воз­
действует порой с опозданием, но при этом не теряет
эффективности.

№ 107. Карлсон жил одной мечтой: свергнуть ны­

нешнюю ненавистную общественную систему и пере­
строить все по своему сокровенному желанию.
— Когда произойдет революция г — агитировал он
своего друга Джонсона, — тебе больше не придется
перебиваться с хлеба на картошку! Каждый день ты
сможешь есть клубнику со сливками...
— Но я не люблю клубнику со сливками, — робко
заметил Джонсон.
— Когда свершится революция, ты полюбишь клуб­
нику со сливками!

№ 108. В работе экуменической конференции при­

няли участие представители различных конфессий.
Трое делегатов конференции отдыхали в гостинице
после жарких теологических дискуссий. Пастор О'Кон-
нелл, преподобный Вильсон и раввин Коэн, уединив­
шись в номере, играли в покер.
Забыв о мерах предосторожности, они расшумелись
и привлекли внимание начальника гостиничной охра­
ны. Ретивый детектив ворвался в их номер, конфиско-
114
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

вал карты и ставки, после арестовал нарушителей зако­

на о строгом запрете на все виды азартных игр, кото­
рый действовал в городе.
Судья был обескуражен, увидев стодь необычных
правонарушителей.
— Джентльмены, — сказал он трем задержанным
делегатам конференции, — я очень сожалею о случив­
шемся, но вас задержали с поличным, и я обязан рас­
смотреть ваше дело. Учитывая вашу принадлежность к
духовному сану, я полагаюсь на ваши чистосердечные
показания. Если вы скажете, что не занимались азарт­
ными играми, этого будет вполне достаточно — я вас
отпущу. Пастор О'Коннелл...
Откашлявшись, пастор произнес:
— Ваша честь, прежде всего надо определить, что
представляет собой азартная игра. В узком значении
этого слова азартная игра может быть определена как
занятие, движимое желанием выиграть деньги, а не
просто приятно провести время, наблюдая, как карты
падают одна за другой на стол. Кроме того, термин
«азартная игра» применим только к тем ситуациям,
когда потеря денег приносит участникам ощутимый
материальный урон. В противном случае подобная по­
теря денег не может рассматриваться иначе как добро­
вольный вступительный взнос, который...
— Понятно, — перебил пастора судья. — Исходя из
данного вами определения, я заключаю, что вы не за­
нимались азартными играми! Преподобный отец Виль­
сон, а вы что думаете?
Поправив галстук, Вильсон произнес:
— Я целиком и полностью разделяю точку зре­
ния моего высоко эрудированного коллеги. Со своей
стороны хочу лишь подчеркнуть, что игра может счи­
таться азартной только в тех случаях, когда делаются
ставки. На столе в нашем гостиничном номере были
предположительно обнаружены какие-то деньги, но
предстоит еще выяснить, каким образом деньги, изна­
чально принадлежавшие одному лицу, оказались у че­
ловека, не являющегося их владельцем. В противном
115
А АЙЗЕК АЗИМОВ

случае их можно рассматривать как всего лишь удоб­

ные для употребления символы, указывающие на пос­
ледовательность и характер определенных операций,
которые...
— Да-да, — перебил священника судья. — Препо­
добный отец Вильсон, я принимаю ваш ответ в качест­
ве доказательства того, что вы не занимались азартны­
ми играми. Теперь ваша очередь, раввин Коэн. Объяс­
ните, вы играли в азартную игру?
Изумленно подняв брови, раввин уточнил:
— С кем? Сам с собою?

Анекдот № 108 является наглядным примером того,

как анекдотчик может сделать чужую шутку своей. Я слы­
шал этот анекдот в двух вариантах. В первом случае два
священника просто соврали, попросив вполголоса Гос­
пода простить им ложь во спасение доброго имени сво­
ей церкви. Мне такой вариант показался оскорбитель­
ным и, что еще хуже, слишком примитивным.
Второй раз мне довелось услышать его в исполне­
нии Майрона Коэна, выступавшего.в телепрограмме.
В версии Коэна ни пастору, ни протестантскому свя­
щеннику не пришлось врать. Вместо этого они издава­
ли какие-то нечленораздельные звуки, которые были
восприняты судьей как выражение протеста и деклара­
ции невиновности. Однако такую версию может позво­
лить себе только артист, который, подобно Майрону
Коэну, обладает великолепной мимикой.
Мне нужно было нечто иное, и я добавил схоласти­
ческие рассуждения, которыми я заменил наглую ложь.
На мой взгляд, эффективность анекдота резко воз­
росла, но исполнять его нужно перед соответствую­
щей аудиторией. Интеллигентной публике доставляет
удовольствие знакомство с «аргументами» пастора и свя­
щенника. Публика после этого ждет, что раввин при­
мется защищать себя с помощью талмудического жар­
гона, и финальный вопрос «С кем?» застает слушате­
лей врасплох и вызывает оглушительный смех.
116
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 109. Фридрих II, прусский король, живший в во­

семнадцатом столетии, считал себя (в определенном
смысле не без основания) просвещенным монархом.
Однажды он решил проинспектировать столичную
тюрьму и в сопровождении свиты отправился осматри­
вать камеры с заключенными. Узники один за другим
падали на колени перед монархом, описывали свои зло­
ключения и, разумеется, настаивали на полной необо­
снованности выдвинутых против них обвинений.
Однако один заключенный ни на что не жаловался
и не протестовал. Он возбудил любопытство короля,
который произнес:
— Эй, ты!
Заключенный поднял голову:
— Да, ваше величество.
— А как ты оказался за решеткой?
— Осужден за вооруженное ограбление.
— Признаешь свою вину?
— Конечно, признаю. Я полностью заслужил это
наказание.
Ударив тростью о каменный пол, Фридрих прика­
зал:
— Начальник тюрьмы! Немедленно освободить этого
человека. Его нельзя держать здесь, иначе он может
дурно повлиять на всех этих честных, добрых и невин­
ных узников...

№ ПО. Посетитель бара, с размаху ударив кулаком

по стойке, прорычал:
— Больше всего на свете я ненавижу две вещи: ра­
совые предрассудки и ниггеров!

№ 111. Белла пришла в страшное расстройство: ее

жених Марвин перед свадьбой посетил психиатричес­
кую клинику, где ему поставили малоутешительный
диагноз. Своей матери она сказала:
— Я не могу быть счастливой в этом браке. Врачи
117
А АЙЗЕК АЗИМОВ

обследовали Марвина и сказали, что у него ярко выра­

женный эдипов комплекс.
Пожав плечами, мать успокоила Беллу:
— Ты эту чепуху не слушай, дочка. Я Марвина пре­
красно знаю. У него все в порядке. Ты только посмот­
ри, как он любит свою мамочку!

Не за горами день, когда и я стану дедушкой. Неко­

торые из моих друзей-сверстников уже обзавелись вну­
ками.
Однако меня такая перспектива не радует. Две
малознакомые мне дамы независимо друг от друга как-
то поинтересовались здоровьем моих внуков, полагая,
что таковые у меня есть. Я отреагировал очень резко и
не простил дамам этого ужасного вопроса. Поэтому не
удивительно, что нижеследующая шутка с каждым
днем кажется мне все менее забавной.

112. Старшая дочь Брауна родила великолепного

внука, в связи с чем он принимал поздравления. Заме­
тив, что Браун чем-то удручен, друг спросил его:
— В чем дело, дружище? У тебя такой кислый вид.
Тебе не нравится, что ты стал дедушкой?
Браун ответил, тяжело вздохнув:
— Нет, не нравится, но и не очень беспокоит. Го­
раздо больше меня волнует, что теперь каждую ночь
мне приходится ложиться в постель к бабушке.

№ 113. Шмидт неожиданно разбогател и наконец

решил претворить в жизнь свою заветную мечту. Всю
жизнь он мечтал встать когда-нибудь за пюпитр и ди­
рижировать оркестром, который будет исполнять по­
пурри из произведений Вагнера. То обстоятельство,
что у Шмидта не было ни слуха, ни музыкального об­
разования, ничуть не смущало его. Он нанял большой
симфонический оркестр, привез музыкантов в свой
новый особняк и принялся «репетировать».
118
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Оркестранты очень скоро поняли, что лучше всего

не обращать никакого внимания на манипуляции Шмид­
та с дирижерской палочкой, но им все равно пришлось
нелегко. Не имея руководителя, оркестр постоянно
сбивался на настоящую какофонию.
Наконец, ударник оркестра, не вытерпев подобного
издевательства над искусством, во время исполнения
какого-то лирического отрывка размахнулся и ударил в
тарелки с такой силой, что мог сразу претендовать на
рекорд в Книге Гиннесса.
Все оркестранты оцепенели, а «дирижер» Шмидт
поморщился, давая понять, что у него самого едва не
лопнули барабанные перепонки.
Когда стихли последние раскаты страшного звона,
Шмидт с искаженным от злости лицом обратился к ор­
кестру:
— Так, ребята... Немедленно признавайтесь, кто
это сделал?

Читая эту книгу, вы не однажды можете поразиться

проницательности автора и его сверхъестественному
остроумию. Если у вас сложилось такое мнение, по­
прошу занести в протокол мое чистосердечное призна­
ние: услышав впервые анекдот № 113, я с озадаченным
видом поинтересовался: «А что тут смешного?» (Буду­
чи воспитанным человеком, я, разумеется, вежливо
посмеялся, но, будучи анекдотчиком, решил выяснить
все до конца.)
Джентльмен, поведавший мне эту историю, от изум­
ления расширил глаза и воскликнул: «Разве ты не пред­
ставляешь, насколько невежественным был этот нуво­
риш, если он не смог даже понять, что только ударник
может так громко ударить в тарелки?!»
Так я продемонстрировал с в о е с о б с т в е н н о е
невежество.
119
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Заики в такой же степени являются мишенями

шуток, в какой ими могут быть больные люди или ин­
валиды. А вот в старые добрые времена заикание было
такой же юмористической «коронкой», как шутки про
умалишенных. Я не раз давал зарок не рассказывать
анекдоты про заик, но до сих пор меня подмывает
порой рассказать нижеследующий анекдот. — не пото­
му, что мне нравится его жестокость, а из-за отличного
парадокса в ключевой фразе.

№ 114. Страдающий от заикания Робинсон обра­

щается к своему приятелю со страстной политической
речью:
— П-п-поверь м-м-мне, хха-хаос в ми-ми-ми-ре
ммо-можно ос-с-становить, ес-сли в-с-се с-с-страны и
на-на-роды об-б-бъединят с-свои ус-с-силия...
Приятель скептически качает головой:
— Тебе легко об этом говорить!

№ 115. В стандартном дебюте Уайт двинул свою ко­

ролевскую пешку на «е-4».
Его соперник Блэк, обхватив голову руками, думает
четверть часа, а потом торжествующе восклицает:
— Вот ты и попался... Тебе мат через пятьдесят че­
тыре хода!

Шахматные шутки типа № 115 бесполезно расска­

зывать нешахматистам, но я включил сюда этот анек­
дот из чувства самоуважения (в конце концов, я-то
играю в шахматы!). Справедливости ради следует ска­
зать, что при моем рождении какая-то злая фея обрек­
ла меня на то, чтобы играть, но никогда не выигрывать
в шахматы. Тем не менее, вы согласитесь с тем, что
шутка № 115 весьма элегантна и парадоксальна.
Это напоминает мне еще одну шахматную исто­
рию, доступную не только шахматистам.
120
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 116. Когда я служил в армии, мне попался в руки

рассказ «Королевский гамбит» — вне сомнения лучшее
литературное произведение на шахматные темы. Чте­
ние рассказа настолько разожгло мой шахматный ап­
петит, что я начал приставать к похожим на шахматис­
тов однополчанам с предложением сыграть в шахматы.
Дохлый номер! С затаенной надеждой я говорил потен­
циальному партнеру: «Хочешь сыграть в шахматы?» В
ответ слышалось лаконичное и бесповоротное «Нет».
Наконец у меня возникла одна идея, с которой,
собственно, и следовало начинать. Я подошел к одно­
му солдату и предложил: «Слушай, тут есть один нехре­
новый рассказ...» С этими словами я вручил ему «Ко­
ролевский гамбит».
После этого я стал ждать результатов своего экспе­
римента. Примерно через час парень сам нашел меня и
сказал: «Ну что, сгоняем партейку?»

Кстати, зря я тогда обрадовался: парень разделал

меня, как бог черепаху.
И все же, хотите верьте — хотите нет, мое имя вой­
дет в шахматные анналы (хотя бы в качестве примеча­
ния, напечатанного мелким шрифтом в самом низу
страницы).
Дело в том, что мне не нравится, как литераторы
(тот же автор «Королевского гамбита») пишут о шахма­
тах, прибегая к туманным описаниям конкретной пар­
тии. Поэтому, когда я работал над своим самым пер­
вым романом «Камешки в небесах» и получил возмож­
ность вставить шахматную партию в качестве эффектного
сюжетного хода, я сделал все по уму. Отыскав запись
вполне реальной шахматной партии, я включил ее в
рукопись. В диалоге двух героев, играющих в шахматы,
я ход за ходом привел всю партию.
Один мой читатель (шахматный фанат) поздно
ночью читал роман и, дойдя до эпизода с партией,
страшно удивился, обнаружив, что ходы выглядят впол­
не корректно. Выскочив из постели, он достал доску,
121
А АЙЗЕК АЗИМОВ

расставил фигуры и разыграл всю партию от начала до

конца.
Потом я получил по почте шахматный журнал, на
третьей (если память не изменяет) странице которого
была напечатана «Партия Азимова». В комментариях
говорилось, при каких обстоятельствах она была обна­
ружена и попала в редакцию. (Разумеется, я тотчас по­
слал в журнал письмо, в котором честно отрекался от
авторства этой партии.)
Больше всего в этой истории меня позабавил про­
фессиональный комментатор, назвавший партию «до­
вольно интересной». Когда я искал для своего романа
реальную партию, я выбрал не какую попало, а ту, ко­
торая на турнире получила первый приз за красоту. Вот
вам и «довольно интересная партия»...

Юмор вездесущ. Анекдотчик, читая любой матери­

ал, должен держать ухо востро, чтобы не пропустить
идею хорошего анекдота. Такую идею можно обнару­
жить даже в баснях Эзопа. Одну такую басню я приво­
жу здесь более или менее близко к тексту оригинала, а
вы уж сами решайте, насколько легко дается подобная
адаптация.

№ 117. Лев, осел и лисица отправились на охоту и

вернулись с богатыми трофеями. Устроив привал, они
решили поделить добычу, и лев сказал:
— Дружище осел, раздели наши трофеи на троих.
Осел разделил всю добычу на три абсолютно рав­
ные части. Лев тотчас убил его одним ударом лапы,
бросил тушу к другим трофеям и предложил лисе раз­
делить трофеи уже на двоих.
Лиса быстро сгребла всю добычу в одну кучу, отло­
жив только в сторону тушку вороны, и сказала:
— Дружище лев, эта половина твоя, а ворона —
моя.
Лев, широко улыбнувшись, поинтересовался:
122
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Отличная работа. Но скажи, кто тебя научил так

хорошо делить?
Лиса объяснила:
— Меня научил этому дохлый осел!

Кстати, известное выражение «львиная доля» роди­

лась именно из этой басни.
Если вам непонятно, как Эзопа можно адаптиро­
вать к сегодняшним условиям, отпустив фаунических
героев и придав притче вид остроумного экспромта,
поразмышляйте над следующей (абсолютно правди­
вой) историей.

№ 118. Однажды мы с женой ехали из Бостона в

Нью-Йорк. Увидев конечный пункт нашего путешест­
вия, я произнес усталым голосом:
— Ну вот, половина пути осталась позади.
— Как половина пути?! — изумилась супруга. —-
Вон же дом, который нам нужен!
— Вторая половина пути, — объяснил я, — это по­
иски места для парковки...

№ 119. Стареющий профессор за обедом рассказы­

вал коллегам:
— На днях мне приснилось, что я читаю студентам
лекцию. Содрогнувшись от ужаса, я проснулся и обна­
ружил, что я ее действительно читаю...

Кстати, об анекдоте № 119... Настоящий анекдот­

чик в случае необходимости должен уметь выступить в
роли лектора: в обоих случаях ему требуется одно и то
же дарование. Даже когда лекцию приходится читать
утомленной аудитории, пользуясь при этом такими от­
влекающими внимание инструментами, как мел и класс­
ная доска, многолетний опыт анекдотчика может со­
служить добрую службу.
123
А АЙЗЕК АЗИМОВ

В качестве профессора биохимии я в течение мно­

гих лет вынужден был на лекциях поворачиваться спи­
ной к аудитории, чтобы нацарапать на доске диаграм­
му или формулу.
При этом в помещении устанавливается мертвая
тишина. Даже если вам удалось заинтересовать ин­
стинктивно-агрессивную аудиторию, искра интереса
может легко погаснуть в те минуты, когда вы работаете
с демонстрационной доской.
Когда я бывал в своей лучшей форме, я пытался
ликвидировать опасность, продолжая свою лекцию и
одновременно рисуя какую-нибудь диаграмму. Разуме­
ется, я произносил что-то не для конспектирования,
поскольку студенты в этот момент перерисовывали
диаграмму в свои тетради. Я не мог говорить о чем-то
фундаментальном, потому что вторая половина моего
мозга была полностью занята графической работой на
доске. Поэтому я старался рассказать что-то легкое и
забавное.
Один раз мне удалось добиться особенно выдающе­
гося результата, сообщив студентам следующее: «Пола­
гаю (говорил я, продолжая скрипеть мелом по доске),
что многие из вас уже начали задумываться над выбо­
ром своей будущей специальности. Вы можете выбрать
себе профессию невролога, потому что неврологи, во-
первых, неплохо зарабатывают, а во-вторых, неврологи
славятся своими стальными нервами (в аудитории у
меня за спиной кто-то постанывает, а кто-то цыкает
зубом).
Подумайте еще над такой специальностью, как дер­
матология. Эта профессия удобна тем, что ваши паци­
енты никогда не умирают, а с другой стороны, не вы­
здоравливают полностью (снова оживление в зале).
Однако помните, что специалисту по кожным забо­
леваниям нужно много учиться и досконально освоить
все другие медицинские дисциплины. (В этот момент я
почти физически чувствовал на своей спине десятки
взглядов удивленных глаз.)
124
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Да, господа, все другие медицинские дисциплины...

Ибо кожа — футляр, в котором хранятся все недуги!»
Я рассчитал так, чтобы конец моего мини-спича в
точности совпал с последним штрихом мела на доске.
После этого я с каменным выражением лица повернул­
ся опять к аудитории и, подождав, пока стихнет без­
удержный смех, продолжил лекцию...
Не все преподаватели согласны с тем, что шутки со
студентами во время лекции приносят добрые плоды.
На профессора, который за кафедрой ведет себя, как
шоумен, его добропорядочные, седовласые и занудли­
вые коллеги смотрят как на искателя дешевой попу­
лярности, умеющего заставить студентов хохотать, но
не учиться.
Я не согласен с такой «кислой» точкой зрения. Мне
кажется самоочевидным, что студент, который посто­
янно находится настороже, чтобы не пропустить ни
единого слова, учащийся, которого на лекции постоян­
но встряхивают каким-нибудь сюрпризом, более от­
крыт для знаний, чем студент, погруженный в скучную
дремоту.

№ 120. Андерсон и Джонсон с несчастным видом

молча пьют пиво. Наконец Андерсон тяжело вздыхает
и говорит:
— Сдохнуть, что ли?
Джонсон отвечает не менее тяжелым вздохом и го­
ворит:
— Тебе-то хорошо, а вот мне...

№ 121. В пятом веке до Р.Х. у афинян существовала

уникальная система предотвращения диктатуры. Время
от времени они собирались и решали вопрос: не настал
ли момент отправить такого-то государственного дея­
теля в десятилетнюю почетную ссылку...
Голосования производились с помощью глиняных
черепков (по-гречески «остраконы»), и если вопрос ре-
125
А АЙЗЕК АЗИМОВ

шалея положительно, государственный муж подвергал­

ся остракизму.
В 428 году до Р.Х. спор между Фемистоклом и
Аристидом о наилучших методах отражения персид­
ской военной угрозы достиг опасного ожесточения.
Фемистокл был талантлив, но часто менял свою
точку зрения. Аристид был настолько честен, что ему
даже дали прозвище Аристид Справедливый, но, с
другой стороны, был тяжел на подъем и консервати­
вен. Решить этот спор могла только процедура остра­
кизма.
В ходе голосования один неграмотный афинянин
попросил прохожего помочь ему написать имя канди­
дата на изгнание. Прохожий (им случайно оказался
сам Аристид) спросил, чье имя написать на черепке.
— Конечно, Аристида! — ответил избиратель.
Аристид покорно нацарапал собственное имя на
остраконе, но спросил:
— Почему ты голосуешь за то, чтобы отправить
Аристида в ссылку? Может быть, он совершил нечто
такое, что ты не одобряешь?
— Ничего подобного, — ответил избиратель. —
Мне просто до смерти надоело, что его на всех углах
называют Справедливым!

№ 122. Миссис Рабинович, плохо ориентируясь в

новом для нее мире американской культуры, быстро
сообразила, что новый приятель ее дочки может ока­
заться желанным кандидатом в женихи. Дело в том,
что молодой человек представился ей как «доктор
Леви».
Чтобы избежать возможных недоразумений, она на
всякий случай ласково улыбнулась собеседнику и уточ­
нила:
— Извините, доктор Леви, вы зубной врач или нор­
мальный?
126
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 123. Вы думаете, что такие оригинальные вопро­

сы раздаются только в мире анекдотов? Куда там...
Я сам принадлежу к той субкультуре, в которой
престиж врача находится на недосягаемой высоте.
Когда я учился в школе, мои родители надеялись, что и
я когда-нибудь тоже буду причислен к лику этих небо­
жителей. Я и сам так думал, поскольку был уверен, что
моим родителям виднее.
Однако с возрастом мне все меньше и меньше нра­
вилась столь блестящая перспектива. Одна только
мысль о лужах крови и полчищах болезнетворных бак­
терий вызывала у меня приступ морской болезни. Поэ­
тому я принялся изучать химию и получил докторскую
степень. Затем, понимая, что этого мало для моей суб­
культуры, поставившей профессию врача на самый вы­
сокий пьедестал, я пошел дальше и оказался на биохи­
мическом факультете медицинского училища. В смыс­
ле престижа я сейчас занимаю еще более безопасное
положение, но...
В первый же день моей работы заведующим лабора­
тории в медицинском училище некий юный студент
решил поговорить со мной. Я взирал на него с благост­
но-снисходительной улыбкой, парень быстро спустил
меня с олимпийских высот с помощью простого во­
проса:
— Доктор Азимов, вы — доктор наук или настоя­
щий доктор?
Конечно, я мог бы сказать недорослю (опираясь на
исторические прецеденты), что доктор наук и есть на­
стоящий доктор, но что это могло дать? От получен­
ного удара я так и не смог по-настоящему оправиться.
В течение многих лет после этого эпизода я расшифро­
вывал аббревиатуру д.н: не как «доктор наук», а как
«дурак набитый».

№ 124. Дочка пожилой миссис Финкельштейн при­

гласила на вечеринку друзей. Ее мать услыхала, что к
одному гостю обращаются как к «доктору».
127
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Доктор, — робко произнесла миссис Финкелыд-

тейн, — можно мне кое о чем вас спросить?
— Пожалуйста, — ответил тот.
— В последнее время у меня что-то покалывает вот
здесь, под ложечкой...
— Извините, — перебил ее гость, — но вы обрати­
лись не по адресу. Я — доктор философии.
— А-а, — протянула женщина. — Тогда вы меня из­
вините! — Миссис Финкелылтейн уже повернулась к
другим гостям, но природная любознательность взяла
верх, и она снова обратилась к собеседнику: — Изви­
ните, что беспокою. Я только хотела уточнить, доктор.
Скажите, что это за болезнь такая — философия?

В анекдотах про алкоголь неизменно проводится

пропаганда пьянства. Это происходит, быть может, по­
тому, что спиртное развязывает анекдотчикам языки.
Возможно, трезвенники так серьезны по самой своей
природе, либо им не хватает «смазки», чтобы легче было
производить на свет анекдоты. Данный вопрос остает­
ся открытым, а я уже признался $ начале этой книжки,
что спиртного даже в рот не беру.
Однако у меня нет никаких моральных возражений
против винопития (в умеренных дозах), а в мире анек­
дотов мои симпатии находятся на стороне тех, кто
может выпить за компанию.

№ 125. Пропагандист трезвого образа жизни на

своей лекции рисует страшную картину тех бедствий,
к которым приводит употребление алкоголя. Не щадя
чувств слушателей, он приводит самые ужасные по­
дробности и наконец, воздев руки к небесам, воскли­
цает:
— Итак, дорогие мои, что на свете может быть не­
выносимее алкоголя? Что может довести человека до
исступления сильнее, чем алкоголь?
Из дальнего угла зала кто-то кричит в ответ:
— Жажда!
128
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Подозреваю, что проповедники воздержания в ос­

новном уже сошли с американской сцены, но постоян­
но встречаю их в анекдотах, которые всегда очень мед­
ленно реагируют на стремительные перемены, проис­
ходившие в мире.
Однако скажите, кто не страдает подобным недо­
статком? Во времена всеобщего и полного воздухопла­
вания я, например, решительно отказываюсь летать на
самолетах. Почти все, с кем мне приходится общаться,
поражаются, как можно быть ретроградом и стараются
(пока безуспешно) склонить меня к воздушным поле­
там. Как бы то ни было, моя израненная в дискуссиях
душа буквально поет, когда я слышу какой-нибудь анти­
самолетный анекдот.

№ 126. Джоунз в течение многих лет избегал само­

летов и оставался глух ко всем доводам. Один его при­
ятель, израсходовав все аргументы, сказал ему:
— Слушай, друг. Постарайся подойти к этому во­
просу философски. Внуши себе: «Сегодня не мой день
предстать перед господом!» Садись в самолет и уви­
дишь, что все обойдется.
— Да? — с глубоким сомнением произнес Джоунз. —
А что, если в этот день наступит черед летчика, сидя­
щего за штурвалом?

Иногда я объясняю свою антипатию к самолетам

религиозными соображениями типа такого: «Я — убеж­
денный и последовательный трус!»

№ 127. Клэнси поклялся, что во время отпуска на­

всегда бросит пить и действительно в течение несколь­
ких недель держал данное слово. Он знал, однако, что
настоящие испытания ждут его дома. Он представ­
лял себе, как после окончания рабочего дня ему при­
дется проходить мимо не одного, не двух, а целых пяти
баров.
129
5-1175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

В первый же послеотпускной день ему пришлось

напрячь всю свою волю. Чувствуя, как от волнения пот
выступает на лбу, Клэнси направился домой.
Мимо первых двух баров Клэнси прошел, стис­
нув кулаки и зубы и стараясь не глядеть по сторо­
нам. У третьего бара он украдкой взглянул на вывеску,
но даже не замедлил шаг. У четвертого бара сердце его
дрогнуло, но, мобилизовав всю волю, он двинулся
дальше.
Наконец он оказался у пятого, своего самого люби­
мого, бара «Золотой лев», завсегдатаем которого он
был в течение многих лет. За окнами бара плавали
клубы сигаретного дыма. Оттуда раздавались песни и
радостные возгласы. Там царила обстановка душевного
тепла и товарищества...
Несколько долгих минут Клэнси стоял на тротуаре,
глядя на вывеску с изображением царя зверей и чувст­
вуя, что вот-вот сорвется.
Потом он тряхнул головой, еще раз напряг волю и
нечеловеческими усилиями заставил себя продолжить
путь.
Клэнси прошагал еще полквартала, когда его вдруг
осенило: он одолел соблазн! Он прошел мимо пяти
баров, не заглянув ни в один из них...
Клэнси охватил такой восторг, что он тотчас отпра­
вился в бар «Золотой лев», чтобы достойно отпраздно­
вать свою победу.

№ 128. Когда моей дочке было одиннадцать лет,

мать взяла ее с собой в магазин и среди прочих вещей
купила ей ночную сорочку. Дочка пришла в восторг, и
хотя к моменту их возвращения домой давно уже было
пора ложиться спать, ничто не могло ее удержать от того,
чтобы покрасоваться передо мной в обновке.
Она быстро надела сорочку, выбежала в гостиную и
сделала по комнате большой пируэт.
Я одобрительно кивнул головой:
— Сексуально... Выглядит весьма сексуально.
130
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к,

Она ответила разочарованным взглядом и ритори­

ческим вопросом:
— Что толку, что она сексуальная, если в ней мож­
но только лежать в постели?

№ 129. Очень застенчивый молодой человек, всегда

терявшийся в любой компании, пошел посоветоваться
к более старшему и опытному товарищу.
— Слушай, парень, — сказал ему опытный това­
рищ, — чтобы завязать с девушкой разговор, нужно
предложить ей беспроигрышную тему. Есть три темы,
которые меня еще ни разу не подводили: родственни­
ки, еда и философия. Скажи что-нибудь на любую из
этих тем, и девушка с удовольствием поддержит беседу.
Из ее слов ты сможешь почерпнуть новую информа­
цию. Слово за слово, вы освоитесь в обществе друг
друга, и все пойдет как по маслу...
Воспользовавшись первым же удобным случаем,
застенчивый молодой человек решил на вечеринке ис­
пытать рецепт на деле. Однако когда он и девушка си­
дели на диване как каменные изваяния, он никак не
мог нарушить страшное и мучительное молчание. На­
конец он вспомнил совет товарища и решил погово­
рить о родственниках.
— Скажите, — выдавил он из себя, — у вас есть
брат?
— Нет, — лаконично ответила юная леди.
Молодой человек, услышав это, снова ушел в свою
скорлупу. Вот если бы девушка ответила ему «да», тогда
можно было бы спросить, сколько брату лет, какого
цвета у него волосы, в какой школе он учится... Пропа­
ла такая интересная тематическая беседа...
Он решился перейти к разговору о еде. После не­
скольких фальстартов молодой человек поинтересо­
вался:
— А вы любите спагетти?
Молодая леди дала еще один односложный ответ:
— Нет.
131
5*
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Молодой человек погрузился в апатию. Если бы де­

вушка ответила утвердительно, можно было бы спро­
сить, любит ли она спагетти с бульоном или в качестве
гарнира, а потом перейти к более подробному обсужде­
нию достоинств итальянской кухни...
Еще через несколько мучительных минут полного
молчания молодой человек пустил в ход последний ко­
зырь — философию.
Он буквально выдавил из себя финальный вопрос:
— Скажите, а вот если бы у вас был брат, как вы ду­
маете, смог бы он полюбить спагетти?

№ 130. Старый Розенберг говорит сыну:

— Послушай, вот все нахваливают Альберта Эйнш­
тейна, говорят, что он самый гениальный ученый в
мире. А что он, собственно, сделал?
Сын (студент факультета физики) ответил:
— Кроме прочего, папа, Эйнштейн разработал тео­
рию относительности.
— А это еще что такое?
Сын, подумав, произнес:
— Если опустить детали, он разработал подход к
теории о строении Вселенной, начав с предположения
о том, что некоторые вещи, которые всегда казались
нам абсолютными, на самом деле являются относи­
тельными.
— Абсолютными... Относительными... Я не пони­
маю.
— Это трудно популярно объяснить, но я попробую
на каком-нибудь примере. Время — это время. Согла­
сен? Один час времени — это шестьдесят минут, что
бы ни случилось. Правильно?
— Так.
— Однако в некоторых случаях это не так! Чтобы
нагляднее это представить, надо вспомнить свой лич­
ный опыт. Когда ты играешь с друзьями в карты, один
час пролетает как минута. А вот если, предположим, ты
132
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

сядешь голым задом на кусок льда на одну минуту, она

тебе покажется долгой, как целый час.
Старый Розенберг пристально посмотрел на сына и
пробормотал:
— Один час за картами пролетает как одна минута...
Одна минута сидения на куске льда тянется как целый
час... Скажи, сынок, и вот такой чепухой Эйнштейн за­
рабатывал себе на жизнь?

Анекдот № 130 я встречал несколько раз в напеча­

танном виде и пару раз слышал его устную версию,
причем всякий раз его рассказывали люди, понятия не
имевшие, что такое теория относительности. Посколь­
ку слушатели были по-детски несведущи в этой облас­
ти, невежество анекдотчика ничего не испортило, а
ключевая фраза вызвала всеобщий радостный смех,
хотя кто-то из присутствовавших в зале физиков недо­
вольно морщился в продолжение всего рассказа. Вот
почему я безгранично рад представившейся возмож­
ности рассказать этот анекдот читателям, изложив его
с академической точностью.
Успех этой шутки частично объясняется тем, что в
ней упомянут Альберт Эйнштейн. Публика всегда рада
посмеяться над учеными мужами.

№ 131. Великий Норберт Винер, профессор Масса-

чусетского технологического института (МТИ) отно­
сился к тому типу рассеянных ученых, о которых люди
рассказывают байки, начиная со времен Архимеда и
вплоть до наших дней.
Рассказывают, что приятель как-то остановил Ви­
нера на улице. Они поговорили несколько минут, рас­
стались, и вдруг на лице Винера появилось крайнее не­
доумение.
— Извини, дружище Смит, — сказал он, — когда ты
меня остановил перед нашим разговором, в каком на­
правлении я двигался?
133
Л АЙЗЕК А З И М О В

— Вон в том, — подсказал приятель, — ты шел в

сторону Массачусетс-авеню.
— Отлично, — улыбнулся Винер, — это означает,
что я уже пообедал...

№ 132. — Я принес сегодня на занятия живую ля­

гушку! — объявил профессор зоологии Крупельмейс-
тер своим студентам. — Она свеженькая, недавно из
пруда. Мы с вами сможем изучить ее внешний вид, а
затем анатомировать, чтобы узнать ее строение.
Он развернул принесенный пакет и увидел, что
внутри лежит аккуратно приготовленный бутерброд с
ветчиной.
Изумленно посмотрев по сторонам, он воскликнул:
— Но ведь я отчетливо помню, что уже пообедал!

№ 133. Новый гигантский компьютер занимал всю

стену операционного зала. Два математика, стоявшие у
подножия супермашины, были похожи на двух карли­
ков. Из недр компьютера поползла бумажная лента с
распечаткой сложнейших вычислений.
Один математик говорит другому:
— Ты хоть понимаешь, что четырем сотням про­
фессиональных математиков потребовалось бы двес­
ти лет непрерывной работы, чтобы совершить такую
ошибку!

Рассказывая серию анекдотов, старайтесь подолгу

не задерживаться на одной теме. То же справедливо и
для анекдотов, собранных в одной книге. Впрочем,
проще сформулировать правило, чем строго следовать
ему, особенно когда анекдоты приходится разбивать по
отдельным категориям. И все же я делаю все, что в
моих силах, чтобы разнообразить материал. Когда се­
рия об ученых мужах иссякает, я перехожу к байкам о
художниках.
134
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

№ 134. Джеймс Макнейл Уистлер, художник, ро­

дившийся в Америке, в 1878 году решил привлечь к
суду искусствоведа Джона Раскина за ущерб, нанесен­
ный художнику резкими критическими нападками.
Посчитав, что критик Раскин перешагнул рамки нор­
мального искусствоведческого анализа, живописец
привлек оппонента к ответственности за клевету.
Разумеется, адвокат Раскина решил камня на камне
не оставить от творчества Уистлера. Взяв в качестве
примера одно довольно абстрактное полотно и стара­
ясь завоевать симпатии консервативно настроенных
присяжных заседателей, бесконечно далеких от про­
блем живописи, адвокат поинтересовался:
— Мистер Уистлер, скажите, сколько времени вам
потребовалось, чтобы нарисовать это произведение?
— Я потратил на него почти целый день, — спокой­
но ответил Уистлер.
— И вы хотите, чтобы мы поверили, что работа
всего лишь одного дня действительно могла стоить пяти
сотен фунтов стерлингов, ибо именно в такую сумму
вы оценили свою картину?
— Я вложил в нее не один день, — ответил Уис­
тлер, — а опыт всей моей жизни.

Уистлер выиграл это знаменитое дело, но при­

сяжные присудили ему в качестве компенсации всего
лишь... один фартинг. Как оценить по достоинству
даже те вещи, которые бесконечно далеки от мира изящ­
ных искусств? В качестве ответа рассмотрим такую ил­
люстрацию.

№ 135. Когда внезапно сломался гигантский гене­

ратор, целое промышленное предприятие осталось без
питания и работа его была парализована. Заводские
инженеры отчаянно пытались запустить машину, но
все их усилия были напрасны, а каждая минута про-
135
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

стоя оборачивалась для фирмы многочисленными

убытками.
Наконец к месту аварии был доставлен крупный
специалист по энергооборудованию. Специалист дело­
вито обошел вокруг всего генератора, изучил показа­
ния приборов и задумался.
Через несколько минут он попросил:
— Будьте добры, принесите какой-нибудь неболь­
шой молоток.
Его просьбу тотчас выполнили. Подойдя к какой-
то трубе, специалист ощупал ее, нашел нужную точку
и, замахнувшись, легонько стукнул по ней молоточ­
ком. Генератор тотчас ожил!
— Назовите сумму вашего гонорара, — предложил
специалисту директор фирмы.
— Пятьсот пять долларов, — ответил тот.
— Позвольте, — изумился директор. — Пятьсот
пять долларов за один удар молоточком?
— За удар молоточком — пять долларов. А за зна­
ние точки, по которой нужно нанести удар, — пятьсот.

№ 136. Миссис Смайзи ворвалась в небольшой, но

очень дорогой и сверхмодный магазин своего любимо­
го модельера одежды.
— Пьер! — сказала она модельеру. — Мне срочно,
прямо сейчас, нужна модная соломенная шляпка с
оригинальным дизайном. Ты справишься с таким зака­
зом? Учти, у меня очень мало времени.
— Посмотрим, — задумчиво произнес модельер.
Он взял кусок ленты оранжевого цвета в крапинку,
ловко разрезал ее и начал складывать. Умелыми движе­
ниями он начал вплетать ее в тулью шляпки и уже че­
рез несколько минут, без помощи шпилек или нож­
ниц, изготовил шляпку смелого и необычного фасона.
Посмотрев на свое отражение в зеркале, миссис
Смайзи восхитилась:
— Пьер, это просто потрясающе!.. Сколько я вам
должна за работу?
136
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Двести долларов, мадам.

Миссис Смайзи оторопела:
— Не многовато ли будет за простой кусочек ленты?
Пьер, улыбнувшись, взял шляпку в руки, так же
ловко и быстро, как прежде, извлек из нее ленточку и
вручил клиентке со словами:
— Ленточку, мадам, можете получить бесплатно!

В большинстве нетривиальных анекдотов обяза­

тельно содержится та или иная мораль, однако не всег­
да можно предположить, что эта мораль и личные взгля­
ды анекдотчика полностью совпадают. По крайней
мере есть одна история, с чьей моралью я категоричес­
ки не согласен:

№ 137. В четвертом веке до Р.Х. великий афинский

мыслитель Платон основал школу, получившую из­
вестность как Академия. Главным предметом в ее учеб­
ной программе была математика. Эту дисциплину в
Академии преподавали самыми строгими методами
того времени. На занятиях с помощью идеальных гео­
метрических фигур или форм студенты осуществляли
умозрительные операции.
Один студент, вместе с другими подвергшийся су­
ровым интеллектуальным испытаниям, с помощью
которых преподавалась платоновская концепция мате­
матики, безуспешно пытался найти какое-нибудь прак­
тическое применение тем искусным теоретическим по­
строениям, которыми он занимался в прославленной
Академии.
В конце концов, отчаявшись, он спросил Платона:
— Учитель, какая практическая польза от всех этих
теорем?
Старый философ, бросив на ученика строгий взгляд,
повернулся к слуге и сказал:
— Дай этому юноше одну лепту, чтобы, держа мо­
нетку в руке, он мог ощутить практическую пользу от
моих уроков. И выстави его за порог...
137
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Отсюда следует известная мораль: искусство долж­

но существовать ради искусства. Чистый продукт разу­
ма не должен загрязняться от соприкосновения с гру­
бой действительностью. Чем больше разрыв между
знаниями и практикой, тем лучше...
Платоновская концепция давно уже соблазняет
художников и ученых, способствуя тому, чтобы про­
цесс познания стал одновременно жестким и нере­
альным. В мире науки она породила парадоксальных
мыслителей, которые создают орудия уничтожения че­
ловечества, но заранее снимают с себя всякую ответст­
венность.
Однако после создания атомной бомбы все больше
ученых покидают свои башни из слоновой кости. Все
больше людей осознают, что в конечном итоге никому
не дано избежать ответственности за практическое при­
менение продуктов «чистых» «оторванных от реальнос­
ти» исследований.
В результате укрепляется чувство смирения и
скромности, без которого наука не может развиваться,
ибо в отсутствие скромности появляется соблазн
впасть в самоуверенность и, следовательно, подавляет­
ся стимул к поиску новых знаний. Резюмируя сказан­
ное, хочу предложить еще одну античную историю, ко­
торую я рассказываю редко, зато с большим удовольст­
вием:

№ 138. В конце V века до Р.Х. дельфийский оракул

на вопрос, кто является мудрейшим из греческих му­
жей, указал на Сократа.
Когда философу рассказали об этом, Сократ отве­
тил:
— Поскольку боги объявили меня мудрейшим, я
должен в это поверить. Но если это действительно так,
то только потому, что я единственный из греков знаю,
что ничего не знаю.
138
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 139. Наука пользуется иногда странными выра­

жениями, которые озадачивают простых граждан. До­
статочно вспомнить, например, слово «очевидно».
Один профессор физики, объясняя какое-то фун­
даментальное теоретическое положение, написал на
доске уравнение и сказал:
— Отсюда очевидно, что мы можем записать сле­
дующее уравнение...
И он записал уравнение на доске.
Подумав немного, он пристально взглянул на два
уравнения на доске и добавил:
— Минутку. Кажется, я допустил ошибку...
Он сел, достал блокнот и начал яростно строчить
по страницам авторучкой. Он поднимал голову, смот­
рел в пространство, зачеркивал написанное и начинал
все сначала. Таким образом пролетело минут тридцать.
Студенты все это время затаив дыхание следили за
профессором.
Наконец он встал, посмотрел по сторонам с удовле­
творенным видом и произнес:
— Друзья мои, я был прав! Совершенно очевидно,
что второе уравнение вытекает из первого!

Не исключено, что прототипом для анекдота № 139

послужил Пьер-Симон Лаплас, великий французский
математик, живший в наполеоновскую эпоху. Лаплас
до такой степени был нетерпелив, что предпочитал не
отвлекаться на мелкие вычисления. В своей фундамен­
тальной пятитомной «Небесной механике», являющей­
ся завершением учения Ньютона, он давал уравнение,
затем писал: «Отсюда нетрудно убедиться, что...» и да­
вал еще одно уравнение.
Подобные приемы автора доводили читателей до
отчаяния: то, что казалось «нетрудным» для Лапласа,
требовало от простых смертных многих часов упорного
умственного труда.
139
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Математики в своем большинстве, наверное, яв­

ляются типичными интеллектуалами. В анекдотном
фольклоре на сцену обязательно выходит математик,
если нужно показать сверхрассеянного ученого. В од­
ном анекдоте (а может, и реальном случае) в качестве
фантастически рассеянного ученого фигурирует Карл-
Фридрих Гаусс — пожалуй, самый талантливый и заме­
чательный математик всех времен.

№ 140. Гаусс ночью сидит в комнате за столом, а

его больная супруга в это время лежит наверху в спаль­
не. Чтобы скрасить часы ночного дежурства, Гаусс на­
чинает обдумывать какую-то фундаментальную задачу.
Достав бумагу и перо, он начинает чертить какие-то
графики и писать формулы.
Появившаяся из спальни служанка почтительно со­
общает:
— Герр Гаусс, ваша жена умирает...
Гаусс, не поднимая головы, произносит:
— Да-да... Передайте ей, пусть подождет, пока я за­
кончу...

№ 141. Делегация студентов пришла к своему пре­

подавателю математики и почтительно изложила суть
проблемы:
— Профессор, нам очень тяжело следить за ходом
ваших лекций. Вы читаете их слишком быстро. Мы не
успеваем конспектировать.
— Вот как... — сказал профессор. — Извините. У вас
есть какие-то конкретные предложения?
— Да. Не могли бы вы во время лекции записывать
уравнения на доске? Тогда мы могли бы переписывать
их, а не воспринимать на слух.
— Понятно. А когда я буду писать формулы на
доске, темп лекции автоматически замедлится. Как я
сам до этого не додумался? Что ж, спасибо за подсказку...
На следующий день профессор читал очередную
140
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

лекцию и по своему обыкновению так увлекся (и даже

вошел в раж), что совершенно забыл про обещание,
данное студентам. Он быстро закончил свою лекцию,
насыщенную уравнениями, и под занавес произнес:
— Таким образом, все становится ясным как дваж­
ды два...
Тут он наконец вспомнил про давешний разговор,
стремительно подошел к доске и написал на ней ме­
лом: 2x2 = 4.

Иногда и сами студенты заслуживают хорошей

взбучки. Например, они пользуются логарифмичес­
кими линейками. Линейка представляет собой механи­
ческое устройство, которое позволяет быстро произ­
вести расчеты с точностью до третьего или даже
четвертого знака после запятой. При правильном ис­
пользовании линейка приносит колоссальную пользу,
хотя порой бывает и иначе.

№ 142. На экзамене первокурсник производит рас­

четы и бормочет себе под нос:
— Так, теперь посчитаем на линейке... Посмот­
рим... Трижды два — это будет пять целых девять деся­
тых, девять сотых, девять тыся... О черт... Ладно, пред­
положим, что это будет шесть!

Марк Твен говорил, что опыт порой дает слишком

много знаний. Кошка, севшая на горячую плиту, боль­
ше никогда не полезет на горячую плиту. Однако она
никогда не сядет и на холодную плиту!

№ 144. Мисс Смит, впервые в жизни прочитав «Гам­

лета», сообщила о своих впечатлениях:
— Не знаю, почему вокруг этой пьесы подняли
такую шумиху. Что особенного сделал Шекспир? Про­
сто понадергал цитат и вставил их в свою пьесу.
141
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Подставив в анекдот любое другое классическое

произведение (например, речь Линкольна в Геттисбер­
ге), вы получите отличную шутку, которая придется к
месту на праздновании очередной годовщины со дня
рождения Честного Эйба.

№ 145. Миссис Андерсон, главная светская дама в

своем провинциальном городке, делала выговор знако­
мому разносчику товаров:
— Послушайте, Джон, вы слишком много пьете.
Это очень плохо для вашего здоровья и для вашей
семьи.
— Кто это сказал, что я слишком много пью?
— Не спорьте со мной, Джон. Кто всю прошлую
ночь провел в баре «Дикая кошка»?
— Я там не был, мадам.
— Были, Джон, были. Я сама видела вашу тачку
перед этим баром. Тачка простояла там с вечера и до
самого утра!
Джон ничего не сказал на это, однако в тот же
вечер припарковал свою тачку у дома миссис Андер­
сон, где тачка простояла д,о самого утра...

№ 146. Рабинович встретил своего конкурента

Левинсона в аэропорту и спросил его как бы невзна­
чай:
— Далеко собрался, Левинсон?
Левинсон таким же небрежным тоном ответил:
— В Чикаго.
Рабинович саркастически рассмеялся и погрозил
конкуренту пальцем:
— Ты специально говоришь мне про Чикаго, чтобы
я подумал, что ты едешь в Сан-Франциско. Но я сегод­
ня общался с твоим партнером, и он проговорился, что
ты действительно едешь в Чикаго!
142
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 147. Фридрих-Вильгельм I, управлявший Прус­

сией в начале восемнадцатого столетия, был толстым,
холеричным и эксцентричным монархом, который не
любил изысканных манер и церемоний. Выходя на
прогулку по улицам Берлина, он мог наброситься со
своей тростью на любого прохожего и избить его, при­
чем гнев короля проявлялся по самому ничтожному
поводу.
Не удивительно, что, завидев Фридриха на прогул­
ке, берлинцы разбегались кто куда от вспыльчивого
самодержца.
Однажды какой-то горожанин заметил Фридриха-
Вильгельма слишком поздно, но попытался прошмыг­
нуть в ближайшую подворотню.
— Эй, ты! — окликнул его король. — Ты куда на­
правляешься?
— В дом, — ответил бедолага.
— Это твой дом?
— Нет, ваше величество.
— Зачем же ты туда лезешь?
Бедняга, испугавшись, что его заподозрят в попыт­
ке грабежа, решил наконец признаться:
— Я прячусь, чтобы не встречаться с вами.
— Ты не хочешь встречаться со мной? Почему?
— Потому что я боюсь вас, ваше величество.
Побагровев, король поднял свою трость и обрушил
ее на плечи горожанина с криком:
— Ты не должен бояться своего повелителя! Ты
должен меня любить, любить, любить...

№ 148. Генрих VII, большой жизнелюб, был пато­

логическим тираном (особенно в последние годы свое­
го правления). В период особо острых отношений с
Францией Генрих решил отправить в Париж личного
посланника с письмом к французскому королю. Озна­
комившись с текстом письма, кандидат в посланники
взмолился:
— Ваше величество, если французский король про-
143
А АЙЗЕК АЗИМОВ

чтет это письмо, он моментально прикажет отрубить

мне голову!
— Ерунда, — успокоил его Генрих. — Французский
король прекрасно знает, что, если такое случится, бу­
дут обезглавлены все французы, живущие в моих вла­
дениях.
— Я это знаю, — сказал дипломат, — но боюсь, что
ни одна из французских голов не подойдет к моим пле­
чам...

№ 149. Никогда за всю историю войн положение на

фронте не было таким запутанным, как в самый началь­
ный период первой мировой войны, когда генералам
пришлось командовать небывало большими по чис­
ленности армиями в беспрецедентно сложной ситуа­
ции. В первый месяц войны наступление немцев на За­
падном фронте закончилось битвой под Марном, ко­
торая привела к стабилизации и спасла Францию от
неминуемого разгрома.
Французскими силами в этот период командовал
маршал Жозеф Жофф, тупой и прямолинейный воена­
чальник, в чьих полководческих способностях сомне­
ваются очень многие военные историки. Когда позд­
ние комментаторы скрупулезно восстанавливали ход
битвы под Марном, они пытались выяснить, кто имен­
но из генералов своими действиями обеспечил победу
над немцами. Было очевидно, что кто-то из военачаль­
ников в переломный момент принял стратегическое
решение.
Мнения специалистов разделились, и потому во­
прос об авторе победы был задан самому Жоффу. Пус­
кая клубы табачного дыма, маршал задумался и нако­
нец сказал:
— Честно говоря, я и сам не знаю, кому отдать
лавры победителя в битве под Марном. Одно я знаю
наверняка — если бы мы проиграли, все тотчас сказали
бы, что виноват я!
144
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 150. В 1756 году, когда бушевала Семилетняя

война, французы одержали одну из редких побед над
британскими военно-морскими силами и в результате
овладели островом Майнорка. Англичане, не привы­
кшие к поражениям на море, пришли в ярость, и адми­
рал Джон Бинг предстал перед военно-полевым судом.
Адмирал старался отвести от себя надуманные об­
винения, но суд искал и нашел козла отпущения. Как
следствие этого после длительного разбирательства в
1757 году адмирал Бинг был осужден за халатное отно­
шение к своим обязанностям и расстрелян.
Это было настоящим издевательством над правосу­
дием, но приговор резко поднял дисциплину среди
британских офицеров. Вольтер сделал язвительное за­
мечание по поводу казни адмирала Бинга:
— Его смерть приободрит остальных!

№ 151. Финкельштейн сорвал громадный куш на

скачках. Узнав об этом и почувствовав приступ естест­
венной зависти, Рабинович потребовал сообщить ему
все подробности:
— Как тебе это удалось, Финкельштейн?
— Все было очень просто, — ответил тот. — Ночью
мне приснился один удивительный сон.
-Сон?
— Да, фантастический сон. Накануне скачек я вижу
во сне, что у моей постели стоит ангел и говорит мне:
«Финкельштейн! Благословение божье да пребудет с
тобой семь раз по семь раз...»
Проснувшись, я сразу подумал, что семью семь
будет сорок восемь, а в заезде под номером 48 побежит
лошадь по кличке «Небесная мечта». Я поставил на
мечту и выиграл бешеные деньги!
— Постой, Финкельштейн... Семью семь будет со­
рок девять.
Финкельштейн вздохнул:
— Завидую тебе, Рабинович. Ты в математике всег­
да кумекал лучше меня!
145
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 152. В чудесный весенний день человек сидит в

парке на скамейке, вдыхает аромат цветов и слушает
пение бесчисленных птиц. Повернувшись к соседу, си­
дящему на другом конце скамейки, человек благодуш­
но спрашивает его:
— Разве это не чудесно — сидеть и слушать птичий
хор?
Поморщившись, сосед отвечает:
— Простите, я не понял. Говорите погромче. Я ни
черта не слышу из-за этого проклятого чирикания!

№ 153. Однажды зимой я сопровождал свою ма­

тушку, отправившуюся за покупками. Стояла морозная
погода, но я, тьфу-тьфу, всегда спокойно переношу
холод. Вот и в тот раз я по своему обыкновению шел по
улице в пальто нараспашку.
Мать явно волновалась за мое здоровье и потому в
конце концов не выдержала и резким тоном сделала
мне замечание:
— Немедленно застегнись, Айзек! Мне на тебя смот­
реть холодно...

Бесполезно было объяснять матери, что она сказала

нечто очень забавное.

№ 154. Ветеран пожарного дела дает интервью мо­

лодой репортерше, которой очень хочется услышать
рассказ о какой-нибудь сенсационной спасательной
операции при тушении пожара.
— Что ж, — говорит пожарник, — был тут один слу­
чай высшей категории трудности. В узком переулке на
восьмом этаже высотного здания произошло возгора­
ние. Мы прибыли вовремя, но никак не могли подо­
браться к очагу ни с помощью лестницы, ни с помо­
щью крюка. Понимаете, мисс, лестница оказалась ко­
роткой, а мы в спешке забыли захватить страховочную
146
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

сетку. Жилец, оказавшийся в огненной западне, беспо­

мощно метался у окон.
— Боже!.. — воскликнула журналистка. — И что же
вы предприняли?
— Я, словно альпинист или какой-нибудь паук,
взобрался по абсолютно гладкой стене, используя ко­
лышки и малейшие шероховатости на ее поверхности.
С собой я захватил моток прочной веревки. Когда я
поднялся до уровня окон на восьмом этаже, погорелец
одним концом веревки крепко обвязал себя за талию, а
второй бросил вниз нашим ребятам, стоявшим на тро­
туаре. Ребята дружно дернули за веревку и одним дви­
жением стянули нас обоих вниз!

№ 155. Существует один рассказ про Шерлока Холм­

са и доктора Ватсона, который вы не найдете в Собра­
нии сочинений Конан Дойла.
Холмс и Ватсон едут в поезде и видят за окном пас­
туха с отарой овец.
— Приличная отара, не так ли, Холмс, — говорит
доктор Ватсон.
— Да, приличная. В ней насчитывается ровно семь­
сот восемьдесят четыре овцы, мой дорогой Ватсон, —
невозмутимо замечает Шерлок Холмс.
— Силы небесные, Холмс! — восклицает Ватсон. —
Но ведь вы не могли пересчитать их по головам...
— Я не пытался этого делать, — отвечает Холмс. —
Вместо этого я использовал элементарный прием, из­
вестный каждому школьнику: я просто подсчитал их
ноги и разделил на четыре!

IV
ОБЛОМ, ЕЩЕ ОБЛОМ...

Порой развязка анекдота подобно копью летит и

поражает героя, который в общем-то ни в чем не вино­
ват. Например, он ждет утешения, слов сочувствия, а
147
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

вместо этого получает... оплеуху. Человеческая приро­

да такова, что остроумная ответная реплика радует бук­
вально всех, кроме, естественно, человека, на чью го­
лову она обрушивается.
Так на свет появляется категория анекдотов, объ­
единяемая общим условным названием «Обломы».
Пример? Пожалуйста.

№ 156. Поэт весьма скромного таланта пожаловал­

ся Оскару Уайльду, что критики проигнорировали его
последнюю книгу стихов.
— Оскар, они устроили настоящий заговор молча­
ния. Что мне делать?
— Присоединиться к этому заговору! — ответил
Уайльд.

В данном случае мы имеем дело с довольно прими­

тивным «обломом», причем анекдот имеет свой де­
фект, поскольку Оскар Уайльд в нем проявляет излиш­
нюю жестокость. Быть может, его собеседник действи­
тельно является посредственностью, но ведь он в этом
не виноват. А вот Уайльд направляет рапиру своего ост­
роумия в грудь плохо вооруженного соперника. Если
бы это была уличная драка, Уайльд в ней выступил бы в
роли громилы, который атакует беспомощную жертву.
Тот, кто рассказывает или слушает рассказ о выходке
Уайльда, невольно ощущает внутренний дискомфорт.
Чтобы продемонстрировать экстремальный случай
такого «облома», приведу сейчас прекрасно исполнен­
ный (не мной) анекдот, вызвавший бурный и продол­
жительный смех аудитории. Думаю (поскольку сам я
не смеялся), некоторые слушатели заставили себя хо­
хотать, познакомившись со следующей историей.

№ 157. Ковбой скачет по прериям (или по какой-

нибудь другой штуке, которая водится на Диком Запа­
де). Из деревенского дома до него доносятся приглу-
148
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

шенные крики. Он подъезжает к дому, привязывает

коня к коновязи и заходит внутрь.
На постели он видит совершенно голую женщину,
руки и ноги которой привязаны к спинкам кровати.
Женщина произносит слабым голосом:
— Помогите... К нам в дом ворвались двое неиз­
вестных. Они оглушили моего мужа и привязали меня
к кровати. Потом они по очереди изнасиловали меня,
взяли в заложники мужа и уехали. Прошу вас, помогите...
Ковбой, подумав, начинает раздеваться, сообщив
при этом:
— Боюсь, мэм, что сегодня для вас не самый удач­
ный день!

Нормальный человек с глубоким удовлетворением

встречает «обломную» шутку, если ее жертвой стано­
вится тот, кто «сам напросился», то есть тот, кто пер­
вым бросился в атаку.
В таком случае мы следим за ответным ударом и
смеемся с чистой совестью. В качестве примера при­
веду диалог, услышанный мною в годы военной службы:

№ 158. Один солдат во время горячей перепалки

сказал другому:
— Поцелуй меня в задницу!
— Куда целовать-то? К тебе с какой стороны ни по­
дойди — везде задница...

Иногда мне кажется, что тонкий «облом» гораздо

эффективнее грубого. Даю три примера в порядке на­
растания тонкости, а вы уж сами решайте, какой из
них лучше.

№ 159. Мертвецки пьяный, весь взлохмаченный

прохожий, шатаясь, бредет по тротуару и сталкивается
149
А АЙЗЕК А З И М О В

с толстой и очень некрасивой аристократкой. Аристо­

кратка произносит с ледяной яростью:
— Чудовище! Еще и напился в стельку!
Пьяный, присмотревшись, отвечает:
— А вы — самая страхолюдная женщина, какую я
только видел в своей жизни. Я-то к завтрашнему утру
просплюсь, а вы так и останетесь со своей физионо­
мией...

№ 160. Эстрадный артист Эл Джолсон славился

крутым характером. Молодой режиссер во время дело­
вых переговоров с Джолсоном попытался было изме­
нить один пункт в договоре, но тотчас получил отпор.
Прервав переговоры, Джолсон заорал:
— Пацан! У меня есть миллион долларов, а что есть
у тебя?
Молодой режиссер ответил просто:
— Друзья!

Почему-то принято считать, что анекдотчик не

должен смеяться над собственными шутками. Откуда
взялось это табу, я не берусь сказать.
Я обычно смеюсь над анекдотами собственного ис­
полнения — вместе со слушателями, в разумных преде­
лах и особенно после какой-нибудь «обломной» вещи.
Скажите, что тут дурного? Исполняя анекдот, чело­
век получает удовольствие. Приятно наблюдать, как
люди веселятся благодаря твоему мастерству. Смех
оказывает заразительное и благотворное действие.
А вот когда анекдотчик начинает хохотать в процес­
се исполнения анекдота, это уже никуда не годится. В
результате теряется темп, слушатели злятся, обнару­
жив, что ключевая фраза совершенно не смешна, и все
труды идут насмарку.
В те времена, когда в кинематографе царили не
такие раскованные нравы, как сегодня, киношники пы­
тались порой вложить в уста героя фривольный анек­
дот, но сделать это так, чтобы не насторожить цензо-
150
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ров. (Такой фокус проделывали, например, создатели

картины «Лица».) Обычно анекдот был не таким уж
смелым и откровенным, но для того, чтобы отвести от
себя любые обвинения в похабщине, киношники за­
ставляли актера смеяться в «острых» местах, чтобы его
слова не звучали слишком отчетливо. Настоящий анек­
дотчик наблюдает за подобными сценами, чувствуя
приступы тошноты.
Поэтому запомните одно правило. Если шутка та­
кая забойная, что вы никак не можете удержаться от
смеха, рассказывая ее, даже и не пытайтесь ее испол­
нить. Перепишите ее на бумажку и отдайте исполнить
кому-нибудь другому.

Иногда попадаются очень лаконичные «обломы».

№ 161. Гость, покидая званый вечер, крепко пожи­

мает хозяину руку и говорит:
— У меня в жизни было очень много хороших вече­
ринок. Кроме этой!

Вариация на ту же тему.

№ 162. Гость с чувством прощается с хозяином и на

прощание говорит:
— Если вы почему-то думаете, что ваша вечеринка
не удалась, вы абсолютно правы!

№ 163. Парень, уходя из гостей, обращается к хо­

зяйке:
— Должен сказать, что прекрасно провел у вас вре­
мя! Если я скажу иначе, моя мамаша меня прибьет!

Хотя «обломные» шутки должны быть краткими и

простыми, только подробная шутка способна раскрыть
151
А АЙЗЕК АЗИМОВ

всю прелесть неожиданной и остроумной финальной

реплики.
Я люблю рассказывать о своих удачных репликах, и
вы обязательно с ними познакомитесь в свое время.
Чтобы никто не подумал, что я шагаю по жизни, раз­
махивая рапирой остроумия и поражая ею всех, кто по­
падается под руку, поведаю правду об одном случае, в
котором бумеранг угодил мне прямо в лоб. Произошло
это на глазах у толпы очевидцев.

№ 164. В телешоу Дэйвида Фроста у меня взяли ин­

тервью. Через несколько дней после этого на одной ве­
черинке зашел разговор о моем выступлении на теле­
видении.
Некий молодой (вдвое моложе меня) гость с не­
скрываемым цинизмом поинтересовался:
— А что вы делали на телевидении, доктор Азимов?
Читали рекламные объявления?
Чувствуя острое желание немедленно придушить
молодого нахала, я ограничился тем, что ответил:
— Ничего подобного. Я там демонстрировал сексу­
альную технику.
— А-а, — отозвался он сладким голосом. — Вы ее
еще помните?

Вот вам образчик удара-ответа-контрудара. Чем

молниеноснее и чаще следуют взаимные выпады, тем
качественнее конечный результат. Однако здесь одним
только количеством нанесенных ударов многого не до­
стигнешь: иногда бывает достаточно всего лишь одно­
го хода с козырной карты.
Кстати, анекдот № 164 не менее необходим для ил­
люстрации одной важной мысли.
Анекдотчик должен опасаться собственной, руко­
творной непопулярности уже потому, что непопуляр­
ность резко снижает эффективность. Тот факт, что в
компании появляется весельчак, знающий массу анек-
152
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА W

дотов и умеющий их рассказывать, порой приводит к

тому, что он забивает всех других собеседников, а люди
не любят, когда над ними кто-то все время довлеет.
Утомление переходит в активную антипатию, если
анекдотчик демонстрирует садистские наклонности.
Опытный и сообразительный анекдотчик, держа в па­
мяти кучу ключевых фраз (изменяемых сообразно си­
туации), может без труда дать сдачи любому другому
собеседнику, а порой соблазняется на неспровоциро­
ванную атаку.
Для того чтобы отодвинуть от себя постоянную уг­
розу утраты популярности, надо время от времени
изящно принимать на себя роль жертвы. Ущерб для
личного достоинства в таких случаях минимален по
сравнению с тем возобновленным интересом, с кото­
рым публика выслушает последующие полсотни анек­
дотов в вашем исполнении.
Один бог знает, как трудно порой удержаться от
ехидной реплики или, наоборот, рассмеяться вместе с
другими, когда вам досталось на орехи и нечем крыть
чужую реплику. Признаюсь, я тоже виновен в таких
грехах, но по крайней мере пытаюсь от них избавиться.
Поэтому, когда со мной случилась беда № 164 (а
это реальный и документально воспроизведенный
здесь случай!), я смог с чистым сердцем присоединить­
ся к общему хору хохотунов.

Раз уж разговор все время заходит о моей персоне,

позвольте познакомить вас с моей матушкой. Моя
мать — не анекдотчица, но ее легко рассмешить. Дей­
ствительно, когда я был пацаном, она смеялась над
всеми анекдотами, которыми я ее развлекал. Быть мо­
жет, она делала это просто из чувства материнского
долга, но меня ее реакция вдохновляла, и я благодарен
ей и по сей день.
Еще я благодарен ей за то, что она говорила смеш­
ные вещи, не сознавая этого, и таким образом удваива­
ла юмористический заряд. А посему:
153
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 165. В течение многих лет мои родители держали

кондитерскую лавку в разных районах Бруклина. Когда
годы начали брать свое, они в последний раз продали
лавку и ушли на покой. Однако вскоре они с удивлени­
ем обнаружили, что свалившийся на них (и совершен­
но непривычный) досуг оказался слишком тяжелым
бременем. Тогда отец снова нашел себе работу, а мама
решила пойти в вечернюю школу, чтобы улучшить свой
английский, который она раньше изучала сама.
Кроме прочего, ей хотелось научиться писать по-
английски. Она усердно упражнялась в классе и за уди­
вительно короткий срок научилась вполне прилично
писать.
Однажды ее преподаватель поинтересовался:
— Извините за любопытство, но вы не родственни­
ца Айзека Азимова?
Она ответила с плохо скрываемой материнской
гордостью:
— Конечно, родственница. Он — мой сын.
Учитель воскликнул:
— Тогда не удивительно, что вы так хорошо пишете.
Мать, поднявшись из-за парты во весь свой кро­
шечный (четыре фута десять дюймов) рост, ледяным
тоном произнесла:
— Извините, не удивительно, что мой сын так хоро­
шо пишет!

№ 166. Мою мать можно было легко обидеть. При­

выкнув к тому, что она всегда с удовольствием смеется
над моими хохмами, я буквально опешил, когда на
праздновании ее пятидесятого дня рождения она резко
отреагировала на мои шпильки по поводу этой даты.
Мать произнесла скорбным тоном:
— Ладно-ладно... Посмотрим... Я тоже посмеюсь
над тобой, когда тебе стукнет пятьдесят!
В конце концов такой повод появился, и я, будучи
любящим сыном, тотчас позвонил ей по междугород­
ному телефону и сказал:
154
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА Ь.

— О'кей, мама! Мне сегодня стукнуло пятьдесят.

Начинай смеяться!
— А что толку? — возмутилась она. — Ты все так
подстроил, что тебе еще пятьдесят, а мне уже семьде­
сят четыре...

А вот отец при всех его положительных качествах,

был неподходящим родителем для начинающего «юмо­
ристического» вундеркинда. Суровая реальность за­
ключалась в том, что у отца чувство юмора вообще от­
сутствовало.
Человек по разным причинам может быть лишен
чувства юмора. Кому-то просто не хватает ума или во­
ображения, и он поэтому не может уловить соль шутки
(а если уловит, то выбрасывает ее как ненужный му­
сор). Однако в случае моего отца все обстояло иначе.
У папы было сильно развито чувство собственного
достоинства. Некоторые люди, уж не знаю почему, ста­
вят знак равенства между готовностью рассмеяться и
придурковатостью. Они понимают шутку, но приучили
себя не смеяться, а в конечном счете не видят и при­
чин для смеха.
Все сказанное в полной мере относится к моему
отцу. Папа был преисполнен чувства внутреннего до­
стоинства и при чисто выбритых щеках вел себя как
самый настоящий ветхозаветный патриарх. Смеяться?
Над чьей-то глупостью? Никогда!
Самый грандиозный прокол с папашей произошел
у меня, когда я принес ему шутку, способную, как я
был уверен, рассмешить даже его.

№ 167. Миссис Джоунз владела большим много­

квартирным домом, сдавая жилье внаем. Однажды в
полночь она услышала в коридоре какую-то ужасную
возню. Распахнув двери, она увидела совершенно пья­
ного жильца Смита, который пытался затащить по лест­
нице лошадь.
155
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

— Мистер Смит! — закричала она. — Что вы делаете?

— Тащу лошадь в ванную.
— Зачем?
— А утром все эти умники-соседи встанут, пойдут
по своим делам в туалет, потом прибегут и начнут кри­
чать: «Лошадь в ванной... Лошадь в ванной!» Тогда я
им спокойненько так скажу: «А я об этом уже со вче­
рашнего дня знаю!»

Я корчился и складывался пополам, выговаривая

последнюю фразу анекдота, а мой отец... Бросив на
меня неодобрительный взгляд, он сказал: «Что ж ты
дурака из себя делаешь? Сразу видно, что ты — город­
ской пацан. Ты хоть знаешь, сколько весит лошадь?
Если она заартачится, ее никто не сможет затащить в
ванную...»
Услышав последнюю фразу, я, конечно, снова за­
шелся в припадке хохота и выговорил, судорожно хва­
тая воздух ртом: «Папа, то, что ты сказал, еще смеш­
нее, чем сам анекдот!»
Отец так и не понял, на что я намекаю.

№ 168. Мистер Джонсон взвешивался на старомод­

ных весах, на которых, уплатив всего лишь пенни,
можно было не только узнать свой вес, но и получить
карточку с предсказанием своей судьбы и подробным
описанием характера.
Когда мистер Джонсон взвесился, его тираническая
супруга, выхватив из руки карточку, произнесла:
— Ну-ка, посмотрим, что они тут написали. Так...
«У вас стальной характер. Вы — решительный человек,
прирожденный лидер. Вы неотразимы для женщин...»
Гм...
Перевернув карточку, она бросила взгляд на ин­
формацию и заметила:
— И с твоим весом тоже ошиблись на два кило­
грамма!
156
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 169. Бенджамин Дизраэли, дважды ставший пре­

мьер-министром Великобритании и находившийся в
остром соперничестве с Вильямом Гладстоном (кото­
рый, в свою очередь, четырежды занимал пост премье­
ра), однажды во время выступления в парламенте по­
правился, сказав, что неверно употребил слово «катас­
трофа» там, где надлежало сказать «несчастье».
Коллеги позднее спросили его, к чему проявлять
такую щепетильность в выборе между двумя в общем-
то близкими по смыслу словами.
— Поясню на примере, — ответил Дизраэли. —
Если мой досточтимый друг Гладстон случайно свалит­
ся в Темзу, это будет, конечно, несчастье. А вот если
кто-то после этого вытащит его из воды, это будет ка­
тастрофа!

№ 170. Джон Уилкес, британский политик, нахо­

дившийся в непримиримой оппозиции королю Георгу
III, храбро отстаивал свои либеральные принципы, но
при этом вел «весьма рассеянный» образ жизни.
Один из противников Уилкеса, намекая на его лю­
бовные похождения, стиснув от антипатии зубы, как-
то предсказал:
— Сэр, я уверен, что вы умрете либо на виселице,
либо от какой-нибудь дурной болезни...
Уилкес безмятежно парировал:
— Это будет зависеть от того, с чем я буду иметь
дело"— с вашими принципами или с вашей любовни­
цей...

№ 171. Философ Аристип Киренский и философ

Диоген Синопский жили в Греции в четвертом веке до
Р.Х. Аристип утверждал, что высшим благом являются
наслаждения, и занимал видное положение при дворе
сиракузского тирана Дионисия. Диоген же считал, что
любое личное имущество развращает человека, и пола­
гал, что высшей добродетели можно достичь лишь
через бедность.
157
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Аристип увидел, как Диоген промывает чечевицу,

чтобы сварить себе похлебку, составлявшую его раци­
он, и сказал:
— О, Диоген! Если бы ты мог себе позволить такую
безделицу, как лесть Дионисию, тебе не пришлось бы
питаться чечевицей.
На что Диоген заметил:
— О, Аристип! Если бы ты научился питаться чече­
вицей, тебе не пришлось бы льстить тирану Дионисию!

В поисках «обломов» не всегда приходится погру­

жаться в глубокую античность. Сверхизящную остроту
произнес, например, преждевременно ушедший из жиз­
ни президент Джон Кеннеди.

№ 172. В 1961 году американское правительство

поддержало вторжение кубинских иммигрантов на
Кубу. Поскольку наша разведка оказалась явно не на
высоте, все кубинцы, высадившиеся в заливе Свиней,
были перебиты либо попали в плен.
После этого фиаско между правительственными
чиновниками начались грызня и выяснения, кто боль­
ше всего виноват в принятии неправильных решений.
Президент Кеннеди (получивший эту акцию по на­
следству от предыдущего хозяина Белого дома) про­
явил поразительное мужество, приняв всю критику на
свои плечи. Однако при этом он не удержался от горь­
кой сентенции: «Правильно говорят, что у победы сто
отцов, а поражение всегда сирота».
Поскольку никому так и не удалось найти первоис­
точник афоризма, оставим его авторство за Джоном
Кеннеди.

Представив вам моих родителей, позвольте теперь

познакомить вас и с моей дочкой Робин. Это голубо­
глазая блондинка с язычком острым как бритва. Ей не
стоило никакого труда «обломать» меня даже в нежном
158
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

возрасте. Есть, конечно, надежда, что дочерний ин­

стинкт когда-нибудь возьмет в ней верх, но пока я не
вижу даже малейших признаков подобного превращения.
Робин часто демонстрирует современный бунтар­
ский дух, требуя для себя полного раскрепощения и
презирая все условности. Исключение делается, кажет­
ся, только для меня: там, где речь заходит о моем мо­
ральном облике, Робин превращается в стопроцентную
викторианскую ханжу.
Стоит мне чисто по-отечески улыбнуться какой-
нибудь молодой и привлекательной особе женского
пола, Робин тут как тут. Она принимается с подозре­
нием разглядывать предмет моей патерналистической
заботы и бесцеремонно отвешивает мне пинка. Что
еще хуже, она оказывает тиранически-консервативное
влияние на мой стиль одежды. Судите сами.

№ 173. Я обожаю галстуки-самовязы (их легко

можно нацеплять и снимать), а моя дочь считает их
вульгарными и требует, чтобы я вечно возился с галс­
тучными узлами. Еще я люблю яркие, теплые, пестрые
расцветки, а Робин предпочитает (по крайней мере для
меня, а не для себя самой) строгий стиль, который в
народе зовут «похоронным».
Однажды, готовясь отправиться в гости, я собрал
волю в кулак и надел большой симпатичный самовяз в
великолепную оранжевую полоску. Гордо подняв голо­
ву, я явился в гостиную и бодро спросил дочь:
— Ну, как я выгляжу?
Робин, спокойно изучив мой «прикид», произнесла:
— Великолепно, папа. Теперь осталось только на­
пудрить щеки, натереть свеклой нос, и можно смело
идти в цирк!

Пришлось надевать другой галстук, а галстук в

оранжевую полоску положить в очень долгий ящик.
Как правильно говорил классик, злые языки страшнее
пистолета...
159
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 174. Леди Нэнси Астор первой из женщин стала

депутатом палаты общин в 1919 году. По части язви­
тельных реплик ей было мало конкурентов. Однако по­
падались и такие. Среди них, в частности, был Уинс-
тон Черчилль.
После бурных парламентских дебатов леди Астор,
не выдержав, сказала Черчиллю:
— Уинстон, если бы я была вашей женой, я подсы­
пала бы яда в ваш кофе.
— А если бы я был вашим мужем, — любезно от­
кликнулся Черчилль, — я бы его выпил!

№ 175. Джон Рандольф, известный своей язвитель­

ностью законодатель из Вирджинии, блистал на заре
американской политической истории. Он имел пис­
клявый голос, репутацию импотента, однако мало кто
осмеливался скрестить с ним шпагу. Поэтому палата
представителей буквально затаила дыхание, когда не­
кий депутат позволил себе едкий намек на сексуальную
ориентацию Рандольфа.
Поднявшись со своего места, Рандольф хладно­
кровно парировал выпад:
— Сэр, вы кичитесь той способностью, в которой
вам не уступит любой дикарь и в которой вас во
многом превосходит любой осел!

№ 176. Александр Стивене, конгрессмен из Джорд­

жии (а позднее вице-президент конфедератов), был
очень маленького роста. Он весил не более девяноста
фунтов, внешне очень походил на ребенка, но обладал
отменным интеллектом и не упускал возможности при­
менить его.
Однажды какой-то долговязый и толстый конгрес­
смен рявкнул на него:
— Ты, недомерок... Я мог бы тебя проглотить и при
этом не подавиться!
160
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Стивене ответил на это:

— В таком случае у вас в брюхе оказалось бы гораз­
до больше мозгов, чем в вашем черепе!

№ 177. Николсон снял себе жилье в меблирован­

ных комнатах, обещав платить вдвое больше обычной
цены, если хозяйка будет каждое утро готовить ему
обед, который он мог бы съедать на работе.
В первое утро хозяйка завернула ему шикарный бу­
терброд с жареной говядиной. Когда вечером Никол­
сон вернулся с работы, она первым делом поинтересо­
валась, понравился ли ему приготовленный ею буте­
рброд.
— Порция маловата, — проворчал Николсон, — но
уж какая есть.
На следующий день хозяйка сделала два бутербро­
да, а вечером спросила Николсона, доволен ли он. Тот
опять ответил:
— Сойдет... Но порция маловата.
Чувствуя, что находится на грани нервного срыва,
хозяйка на следующий день взяла целую буханку ржа­
ного хлеба, разрезала ее пополам и нашпиговала холод­
ными мясными вырезками.
На сей раз, вернувшись с работы, Николсон не стал
ждать вопроса, а поинтересовался:
— Начали с одного бутерброда, одним бутербродом
и кончаем?

№ 178. Однажды в итальянском ресторане я заказал

себе омаров «Дьяволо». Жена последовала моему при­
меру и попросила принести это же фирменное блюдо.
Шеф-повар щедрой рукой приготовил и выложил на
гигантское блюдо двойной гарнир и передал официан­
ту. Когда официант торжественно принес это блюдо к
нашему столику, я не удержался и спросил:
— Позвольте, а где же порция для моей жены?
161
6-1175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Чем закончился инцидент? Первым засмеялся я,

потом моя супруга, далее официант и наконец осталь­
ные посетители. Ужин прошел в очень теплой обста­
новке. И все это было результатом всего лишь одной
фразы... Да, чтобы не забыть:

№ 179. Парикмахер, ни на секунду не закрывая рта,

подстриг трех клиентов, пока четвертый терпеливо ждал
своей очереди.
— А вас как подстричь? — спросил он четвертого
клиента, когда тот уселся в кресло.
— Молча, — посоветовал клиент.

№ 180. Беатрис Лилли, известная английская коми­

ческая актриса, вышла замуж в 1920 году за сэра Робер­
та Пиля, но продолжала выступать под своим прежним
сценическим именем.
Однажды Беатрис примеривала обновку в магазине
пушных изделий, а супруга богатого владельца фабри­
ки мясных консервов, изнывая от нетерпения, ждала
своей очереди. Наконец жена нувориша произнесла на
весь магазин:
— Интересно, когда же эта комедиантка закончит
наряжаться?
Беатрис бровью не повела и спокойно продолжала
примерку. Когда она закончила свои дела и направи­
лась к выходу с высоко поднятой головой, все услыша­
ли ее реплику, обращенную к продавцам:
— Теперь, когда леди Пиль сделала свою покупку,
обслужите жену мясника!

Самая моя любимая история про Беатрис Лилли

звучит так.

№ 181. Однажды Беатрис Лилли сидела за ужином в

обществе шоу-герл ошеломительной красоты. Секс-
162
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

бомба мало говорила, зато демонстрировала заворо­

женным мужчинам свой классический профиль.
За другим столиком в этот вечер оказался приятель
Беатрис Лилли. Он торопливо начеркал записку и пере­
дал официанту. Беатрис, развернув ее, прочла: «Боже
мой, Беатрис, что это за сногсшибательная красотка
сидит за твоим столиком?»
Беатрис написала ответ, официант доставил его по
назначению, приятель торопливо развернул записку и
прочел: «Это я!!!»

№ 182. Посетитель бара сидит, задумавшись, над

своей рюмкой и отвлекается только тогда, когда мимо
него проходит женщина.
— Извините, мисс, — говорит он, — можно вас на
минутку?
Женщина возмущенно отвечает:
— Как вы смеете делать мне подобные предложе­
ния?!
Мужчина с отвисшей от изумления челюстью, по­
нимая, что взоры всех других посетителей обращены
на него, бормочет:
— Я только хотел спросить у вас время.
Женщина кричит еще громче:
— Еще слово, и я вызову полицию!!
Схватив свою рюмку, мужчина ретируется в самый
дальний угол, чтобы перевести дух и, улучив минуту,
поскорее убраться из бара.
Через пару минут странная посетительница подхо­
дит к его столику и негромко говорит:
— Приношу свои извинения, сэр... Я — аспирант­
ка и изучаю реакцию людей в стрессовой ситуации.
Эти материалы понадобятся мне для защиты диссерта­
ции.
Мужчина, присмотревшись к ней, откидывается на
спинку стула и зычным голосом уточняет:
— Вы согласны делать это всю ночь за два доллара?!
163
6*
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Анекдот № 182 напоминает мне, что в больших го­

родах я чисто случайно попадаю иногда в «веселые
кварталы». При этом еще ни разу ко мне никто там не
приставал.
Для сведения уважаемой публики сообщаю, что
виной тому выражение крайней непорочности, запе­
чатленное на моем добропорядочном лице. Однако для
самого себя я решил, что дело, видимо, в том, что у
меня либо слишком безобразная, либо чересчур «жена­
тая» физиономия, а может быть, запечатленная на нем
«печать импотенции» делает меня малопривлекатель­
ным клиентом.

№ 183. В один чудесный солнечный майский день

1968 года в четыре часа пополудни, направляясь к себе
в мотель, я оказался у одного кинотеатра недалеко от
центра Манхэттена. Поскольку кинотеатр специализи­
ровался на порнографических фильмах, я замедлил
шаг, чтобы бросить чисто научный взгляд на некото­
рые кадры, которые демонстрировались на рекламном
щите. После этого я пошел дальше, но*...
Какая-то юная леди (не старше, кажется, восемнад­
цати лет) бросилась ко мне со словами:
— Большой привет!
Полагая, что передо мной одна из делегаток конфе­
ренции писателей-фантастов или сотрудница издатель­
ства, я постарался вспомнить, не встречался ли с нею
раньше, а сам тем временем ослепительно улыбнулся и
чисто автоматически произнес:
— Большой привет! Как дела? Чем ты тут занима­
ешься?
Приняв мое радушие за нечто иное, юная леди
схватила меня за руку и потащила к ближайшей подво­
ротне, приговаривая:
— Пойдем! Я тебе сейчас покажу одну штуку...
Признаюсь честно: природная сообразительность в
эти мгновения напрочь покинула меня, хотя во всех
других ситуациях она меня пока еще ни разу не подво-
164
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА |ь

дила. Только через двадцать или тридцать долгих се­

кунд я наконец догадался, кто она и чем занимается...
Я отдал бы двадцать баксов за возможность расска­
зать, как же лихо я выпутался из этой пикантной си­
туации, как решительно отстранил от себя уличную
профессионалку, как уходил вдаль, сохраняя респекта­
бельно-доброжелательный вид... Столько же готов от­
дать, если бы мог подробно рассказать, как тайком
провел ее в свой мотель, расположенный совсем неда­
леко, как мы с ней в опрятном и уютном номере с
двумя кроватями...
Однако Истина для меня превыше всего, а Истина
заключается в том, что я оказался отнюдь не на высоте.
В ту секунду, когда я наконец осознал, что разговари­
ваю с молодой и довольно привлекательной проститут­
кой, со мной приключился удивительный приступ за­
икания. Отшатнувшись, словно при виде призрака, я
примерно пять минут блеял что-то вроде:
— Аб-аб-аб...
Бедняжке ничего не оставалось, как отпустить
меня. При этом на ее лице появилось выражение глу­
бокого и искреннего сострадания.
После этого я пустился наутек и бежал все полквар­
тала, отделявшие меня от мотеля.
Вот, к сожалению, и весь мой опыт общения с этим
подвидом женского рода.

Считается, что нью-йоркские таксисты — большие

болтуны и проницательные философы. Так или нет,
установить мне не удалось. Тем не менее иногда мои
личные наблюдения приносят такие неплохие резуль­
таты, что я удваиваю плату за проезд. Случается это,
когда шоферу удается меня развеселить.

№ 184. Однажды я заметил, что на лицензионной

карточке таксиста написано: «Джозеф П. О'Брайан».
Поскольку в пути заняться было нечем, я сказал:
165
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

— Готов поспорить, что П. в середке означает Пат­

рик.
— Да, — ответил таксист задумчиво. — У меня по­
разительно оригинальное имечко.

В другом случае ситуация развивалась без моего не­

посредственного участия.

№ 185. Таксист неожиданно (и не по моей просьбе)

совершил разворот на 180 градусов в интенсивном улич­
ном потоке транспорта. Водитель другого такси, высу­
нувшись из окна своей машины, крикнул ему:
— Меня за такие штуки штрафовали!
— И правильно делали! — заверил его мой таксист.

№ 186. Во время расцвета Спарты (пятый век до

Р.Х.) все эллины восхищались железной дисциплиной
спартанцев, их беспримерной храбростью и готовнос­
тью умереть, но не покориться. Для поддержания дис­
циплины спартанцы вели суровый образ жизни и все
делили поровну. Питались они всегда за общим сто­
лом, на который подавалась знаменитая «спартанская
каша» — питательное, но простое блюдо.
Один афинянин (житель самого культурного и эле­
гантного города Эллады) попросил разрешения про­
вести один день в спартанской общине. Разрешение
было выдано, афинянин провел один день среди спар­
танцев, а вечером сказал одному из хозяев:
— Вот теперь я наконец понял, почему вы, спар­
танцы, так бесстрашны и с презрением смотрите смер­
ти в лицо.
— Почему? — обрадовался заранее комплименту
спартанец.
— Если бы я все время питался так, как вы, я тоже
предпочел бы умереть!
166
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Кроме физической выносливости и храбрости (ка­

честв, достаточно часто встречаемых у многих наро­
дов), субкультура спартанцев вызывает мало одобре­
ния. Однако их бой под Фермопилами восхищает даже
тех, кто относится к Спарте в целом негативно.
Когда персы начали обходной маневр, спартанцы
(а с ними некоторые другие эллины) отказались отхо­
дить. Они готовились к битве не на жизнь, а на смерть,
соблюдая спартанский кодекс чести, запрещавший от­
ступление. Непосредственно перед сражением, в кото­
ром все защитники погибли, произошло следующее.

№ 187. Персидские парламентеры прибыли, чтобы

потребовать капитуляции Леонида, спартанского царя,
возглавившего отряд защитников.
— Только глупцы могут продолжать сопротивле­
ние, — сказали Леониду персы. — У нас столько луч­
ников, что пущенные ими разом стрелы могут затмить
солнце!
— Отлично, — сказал на это Леонид. — Нам прият­
но будет сражаться в тени.

№ 189. Спартанцы учились искусству лаконичной

речи — умению сформулировать большую часть мысли
с помощью минимального количества слов. Сам тер­
мин «лаконизм» происходит от Лаконии, как называл­
ся район, столицей которого была Спарта. Самая лако­
ничная во всей истории фраза была праизнесена в IV
веке до Р.Х., когда Филип Македонский подчинил себе
все греческие города. Последним оплотом независи­
мости оставалась Спарта, которая, утратив былую мощь,
продолжала сражаться в гордом одиночестве.
В сущности, Спарта не нужна была Филипу для
осуществления дальнейших планов, однако его раздра­
жал сам факт существования на карте очага сопротив­
ления. Поэтому он послал спартанцам ультиматум со
словами: «Сдавайтесь! Если я вторгнусь со своей ар-
167
А АЙЗЕК АЗИМОВ

мией в ваши пределы, я разорю ваши хозяйства, пере­

бью ваших мужчин и уничтожу ваши города...»
Спартанцам удалось превратить гнев Филипа в вос­
хищение (и в конце концов убедить царя оставить их в
покое), послав в ответ всего одно лишь слово: «Если...»

№ 189. Спартанцы демонстрировали неповинове­

ние и во времена, когда правил сын Филипа Александр
Македонский, или Великий. Они отказались послать
Александру контингент своих войск, когда Александр
покорял гигантскую персидскую империю.
Александр победил персов и без помощи спартан­
цев и стал повелителем необъятных территорий Восто­
ка. В соответствии с восточными обычаями (которые
Александр должен был чтить, чтобы укрепить свою
власть), он позволил поклоняться ему как богу.
Греческие города должны были присоединиться к
поклонению Александру, соорудив соответствующие
алтари в своих храмах и выполнив царское указание.
Городам это мероприятие обошлось недорого и, в сущ­
ности, ничего не меняло, зато им удалось избежать
гнева правителя.
Только Спарта опять заартачилась. Когда прибыли
посланники царя с распоряжением о поклонении Алек­
сандру как живому богу, спартанские старейшины ла­
конично ответили:
— Если Александр желает быть богом, пусть он
будет им!

Иногда «облом» натыкается на встречный «облом».

Самый замечательный из известных мне исторических
примеров того, что «облом» обернулся оказанием вы­
соких почестей, также взят из времен античности:

№ 190. Перед решающим сражением под Салами-

дой в 480 г. до Р.Х., когда корабли небольшого союза
греческих городов должны были сразиться не на жизнь,
168
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

а на смерть с флотом могущественной Персии, афин­

ский вождь Фемистокл настойчиво выступал за прове­
дение морского сражения, поскольку только победа
могла обеспечить Греции безопасность. Спартанский
военачальник (номинальный глава союзной флотилии)
выступал за стратегическое отступление (на море спар­
танцы были не так храбры, как на суше). Впав в ярость
во время нескончаемого выступления Фемистокла, спар­
танский адмирал даже замахнулся своим жезлом на
афинца.
Фемистокл сказал на это:
— Ударь, но выслушай!
Спартанец, опустив жезл, выслушал его до конца.
Сражение было решено дать, и греки победили. Пер­
сидский флот был рассеян, и персидская угроза была
ликвидирована навсегда.
Торжествующие командиры собрались теперь, что­
бы определить, кому следует воздать почести за наи­
больший вклад в общую победу.
Поскольку это было голосование в несколько ту­
ров, каждый военачальник в качестве главного канди­
дата в триумфаторы вписал, естественно, самого себя,
а вторым указывал Фемистокла, который в итоге и
занял первое место.

Греческая концепция истории отличалась от нашей

теперешней. Она была гораздо более анекдотической,
поскольку в отсутствие нынешней системы документа­
ции в те времена гораздо труднее узнать подробности
того или иного события. Поэтому у летописцев всегда
возникал соблазн написать не то, что было на самом
деле, а то, что могло быть. Порой изобретались такие
подробности, что вся история превращалась в драмати­
ческую хронику или нравоучительное повествование.
Однако мне это безразлично. Я люблю анекдоты,
которыми буквально пестрит древнегреческая история.
Например:
169
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 191. Мир древних эллинов был разделен на це­

лую тысячу независимых полисов-государств, из кото­
рых самым известным были Афины. Когда Фемистокл
Афинский был самым известным политическим лиде­
ром всей Эллады, один политик из небольшого про­
винциального города Ларисса сказал ему:
— Своей славой, Фемистокл, ты во многом обязан
случаю, который позволил тебе родиться в Афинах.
Если бы ты родился в Лариссе, то никогда не достиг бы
таких высот славы.
— То же самое случилось бы и с тобой, если бы ты
родился в Афинах!

Фемистоклу принадлежит также фраза о том, что

его младенец-сын правит Грецией. На вопрос, каким
образом, он ответил: «Афины управляют Грецией, я
управляю Афинами, моя жена управляет мной, мой
младенец-сын управляет ею».

Но оставим на время древних греков.

№ 142. Две курицы, давно не видавшие друг друга,

встречаются, и одна спрашивает другую:
— Как поживаете, миссис Пеструшка? Надеюсь, с
вашими яичками все обстоит хорошо?
— Все в порядке. Спасибо, миссис Чернушка. Мои
яички нынче идут по шестьдесят пять центов за дю­
жину!
— Неужели? — переспрашивает миссис Чернушка,
нахохлившись от важности. — А вот мои идут по семь­
десят центов за дюжину!
— Вот как? Интересно, почему?
— Думаю потому, что мои яички крупнее.
Миссис Пеструшка небрежно пожимает крыльями
и произносит:
— Желаю удачи. Что касается меня, я не собираюсь
кишки себе напрягать из-за лишних пяти центов!
170
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 193. Профессор Генри Огастес Роуленд был из­

вестным американским физиком девятнадцатого века.
Он отличался приятностью манер и крайней скром­
ностью.
Однажды он оказался на суде, где давал показания
в качестве эксперта. Адвокат на перекрестном допросе
задал ему нелицеприятный вопрос:
— Профессор, вы обладаете необходимыми знания­
ми для проведения экспертизы по данному делу?
Роуленд спокойно ответил:
— Я считаюсь величайшим из ныне живущих спе­
циалистов по данному вопросу.
После окончания судебного заседания друг с упре­
ком сказал Роуленду:
— Генри, ты меня удивил. Для тебя совсем не свой­
ственно так кичиться.
Роуленд, нахмурившись, ответил:
— А что мне еще оставалось делать? Ведь я давал
показания под присягой.

№ 194. Джилберт Кит Честертон, «отец» широко

известного литературного героя — пастора Брауна, —
отправился в свой клуб. Раскачиваясь грузным телом,
Честертон поднимался по лестнице, а сверху в это вре­
мя спускался Джордж Бернард Шоу.
Честертон, взглянув на поджарого и долговязого
Шоу, сказал:
— Шоу, глядя на вас, можно подумать, что Англию
поразил небывалый голод.
Шоу ответил:
— А глядя на вас, Честертон, можно подумать, что
вы — причина этого голода.

№ 195. Шоу относился к тем умным и язвительным

людям, которые имеют несколько досадное обыкнове­
ние восхищаться своим собственным остроумием.
На премьере одной из его пьес Шоу с благожела-
171
А АЙЗЕК АЗИМОВ

тельной улыбкой принимает устроенную ему после

спектакля овацию. Один из свидетелей этой сцены
решил воспользоваться случаем и свести с Шоу давние
счеты. Поэтому он выкрикнул из зала:
— Шоу, ваша новая пьеса смердит!
В наступившей мертвой тишине Шоу крикнул со
сцены:
— Мой дорогой друг! Я полностью разделяю вашу
точку зрения. Но что такое мы с вами по сравнению
(тут он широким жестом обвел зал) с абсолютным боль­
шинством?
Овация возобновилась с новой силой.

№ 196. Остроумный художник Джеймс Макнейл

Уистлер (из его полотен наибольшую известность по­
лучил «Портрет матери художника») как-то произнес
великолепную убийственно-саркастическую фразу.
Услышав ее, Оскар Уайльд (сам записной остряк)
ревниво заметил:
— Я хотел бы произнести такой же прекрасный
афоризм.
Уистлер успокоил его:
— Еще произнесешь, Оскар. Обязательно произне­
сешь...

В 1895 году Оскар Уайльд был обвинен в гомосек­

суализме и имел неосторожность подать на обидчика в
суд за клевету. Когда обвинение подтвердилось, поэт
проиграл свой иск, а в конечном итоге попал в тюрьму,
где его тело и дух были настолько сломлены, что он
вскоре скончался.
Но, разумеется, были в его жизни и светлые мо­
менты.

Думаю, из всех писателей на первом месте для меня

стоит Марк Твен (или Сэмюэл Ленгхорн Клеменс,
как его звали в реальной жизни). Дело не в том, что его
172
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

книги нравятся мне больше, чем книги других авторов.

Мне скорее нравится, как* он мастерски распоряжается
словами. Марк Твен говорил, что между правильными
и неправильными словами существует такая же разни­
ца, как между молнией и светлячком... Я на всю жизнь
запомнил эту мысль, и если миллионы раз случалось
так, что я не соблюдал это правило, мою душу согрева­
ла уверенность, что сам Твен всегда выбирал самые пра­
вильные слова.
Твену принадлежат бесчисленные афоризмы. На­
пример:

№ 147. Держи гордыню в узде: лучше уж иметь по­

держанные бриллианты, чем не иметь никаких.

Марк Твен был одним из самых известных в исто­

рии женолюбов (от слова «жена», а не «женщина»). Од­
нако по одному поводу у них в семье происходили
иногда стычки. Дело в том, что Марк Твен был вы­
ходцем из народа и потому без особых усилий мог
употреблять (и употреблял) весьма смачные слова и
выражения. Супруга, со своей стороны, не одобряла
подобных выходок и, кажется, стала даже домашним
цензором всех его сочинений.

№ 198. Рассказывают, что Марк Твен в одно пре­

красное утро полез в шкаф за свежей сорочкой, надел
ее и обнаружил, что на ней не хватает нескольких важ­
ных пуговиц. Он отпустил крепкий эпитет, снял сороч­
ку, надел другую и обнаружил на ней тот же дефект.
Тогда он дал волю своему богатому вокабуляру,
примерил третью сорочку и обнаружил отсутствие пу­
говиц на ней. Воздев очи к небесам, он сообщил им все,
что думает по этому поводу.
Пока по комнате еще летали искры его гнева, он
повернулся и обнаружил у дверного косяка свою жену,
которая печально взирала на писателя. Чтобы препо-
173
А АЙЗЕК АЗИМОВ

дать Твену урок, она принялась повторять все, что толь­

ко что услышала, причем тщательно выговаривая наи­
более красочные идиомы и метафоры. Марк слушал ее
как громом пораженный.
Когда «урок» наконец закончился, Твен вздохнул
всей грудью и сказал:
— Моя дорогая, слова правильные, а вот мелодию
ты фальшивишь...

№ 199. Художник Уистлер показывал Твену только

что законченную картину.
Марк под разными углами разглядывал полотно, а
Уистлер нетерпеливо ждал приговора.
Наконец Марк, подойдя поближе к картине, сделал
жест, словно хотел что-то исправить, и сказал:
— На твоем месте я стер бы здесь это облачко.
Уистлер в панике закричал:
— Осторожнее, краски еще не высохли!
— Ничего страшного, — сказал Твен. — Я в перчат­
ках.

№ 200. В начале этого столетия Соединенные Шта­

ты все еще оставались среди других стран в положении
парвеню, выскочки, на которого снисходительно взи­
рали представители рафинированного общества Старого
Света. Например, некий высокопоставленный фран­
цузский деятель заметил, что всякий раз, когда амери­
канцу нечего делать, он может развлекаться, выясняя
до бесконечности, кто был его дедушка.
Американцам, естественно, такое замечание не по­
нравилось (кому понравится намек на то, что он живет
в безродной и беспородной нации). Раздались громкие
протесты, дело едва не дошло до международного ин­
цидента, когда пришло сообщение о том, что Марк Твен
принял вызов, ответив:
— А когда французу нечего делать, он может раз­
влекаться, гадая кто был его отец!
174
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 201. Шарль Талейран-Перигор был заметной

фигурой во французской политике. Одаренный, но аб­
солютно беспринципный человек, Талейран пережил
бесчисленные смены правительства, ловко и вовремя
предавая своих бывших союзников. Республиканец во
времена французской революции, он служил Наполео­
ну в качестве министра иностранных дел, интриговал с
врагами Наполеона, чтобы сохранить свой пост после
падения императора, а позднее пережил падение рес­
таврированной монархии.
Наконец в 1838 году, достигнув 84-летнего возрас­
та, он оказался на смертном одре, когда его навестил
король Луи-Филип.
— Боже, — простонал агонизирующий Талейран, —
я чувствую адские муки!
— Уже? — вежливо осведомился Луи-Филип.

Современником Талейрана (и, пожалуй, еще более

циничным интриганом) был Жозеф Фуше, начальник
наполеоновской тайной полиции. Это был, вероятно,
самый увертливый политик в истории, переживший
все перемены правительств и умерший своей смертью.
Его высказывания имеют определенную (хотя и мрач­
ную) ценность:

№ 202. Наполеона преследовал страх перед поку­

шениями на его жизнь. Для того чтобы положить ко­
нец заговорам со стороны изгнанных из страны роя­
листов, он решил в назидание другим казнить одного
из заговорщиков.
Поэтому, не прислушиваясь к советам Фуше, он
послал своих агентов с приказом схватить герцога Эн-
гиенского, молодого члена королевской фамилии, ко­
торый был совершенно не причастен к каким-либо не­
чистым делишкам. Более того, чтобы схватить герцога,
наполеоновским агентам пришлось нарушить государ­
ственную границу и нейтралитет небольшого герман-
175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ского государства Баден. После судебного фарса герцог

был тотчас расстрелян.
План императора сработал, но не полностью. Да,
покушения на его жизнь прекратились, однако вся Ев­
ропа содрогнулась от ужаса. Смерть несчастного гер­
цога была воспринята как непростительное преступле­
ние. В результате Наполеон получил пропагандистские
удары, от которых так и не смог оправиться.
Что же касается полицейского министра Фуше, тот,
взвесив все последствия «дела герцога», хладнокровно
заметил:
— Это хуже, чем преступление. Это политическая
ошибка!

№ 203. Уроженец Пенсильвании Саймон Камерон

в первый год президентства Авраама Линкольна был
военным министром, причем многие сомневались в
его порядочности. Например, пенсильванский кон­
грессмен Таддеус Стивене высказал уверенность в том,
что Камерон может украсть все, что угодно, исключая
раскаленную печку.
Слух об этом заявлении дошел до Камерона, и он с
негодованием пожаловался президенту Линкольну.
Линкольн ничем не мог помочь, но все же посоветовал
Стивенсу сказать, что его-де неправильно процитиро­
вали.
Стивене, отличавшийся вспыльчивым и грубым ха­
рактером, все же обещал для сохранения общего спо­
койствия сделать официальное опровержение.
Он действительно выступил с опровержением, за­
явив, что Камерон может украсть все, что угодно,
в к л ю ч а я раскаленную печку.

№ 204. В первые десятилетия своего существования

Вашингтон был небольшим городком с деревянными
домами и грязными улицами. Два конгрессмена, Джон
Рандольф и Генри Клей, столкнулись лоб в лоб на
176
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

узком деревянном тротуаре, где невозможно было ра­

зойтись.
Вирджинец Рандольф, обидчивый и злопамятный
человек, относился без симпатий к кентуккцу Клею и
потому злобно произнес:
— Я никогда не уступаю дорогу негодяям.
Клей, человек воспитанный, вежливо кивнул голо­
вой и сказал:
— А вот я всегда им уступаю!
С этими словами он спокойно шагнул с тротуара в
лужу.

№ 205. Вундеркинд Яша Хейфец в очень раннем

возрасте с триумфом дебютировал в качестве скрипача.
В зале в этот момент оказались рядом Миша Эльман,
уже сделавший себе имя в качестве скрипача, и пиа­
нист Артур Рубинштейн.
Во время концерта, на котором Яша продемонстри­
ровал чудеса техники и вдохновения, Миша Эльман,
поерзав в кресле, наклонился к Рубинштейну и сказал:
— Кажется, в зале жарковато?
Рубинштейн спокойно ответил:
— Не для пианистов.

№ 206. Говорят, некий молодой человек пришел к

известному композитору Вольфгангу Амадею Моцарту
(одному из величайших музыкальных вундеркиндов
всех времен) и сказал:
— Герр Моцарт, я хочу писать симфонии. Быть мо­
жет, вы подскажете, с чего надо начинать?
Моцарт ответил:
— Самое лучшее для вас подождать, пока вы стане­
те старше и наберетесь необходимого опыта, а пока на­
чните с каких-нибудь более скромных произведений.
— Позвольте, герр Моцарт, — изумился юноша, —
но вы сами сочиняли симфонии, когда были гораздо
моложе, чем я сейчас.
177
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Да, — согласился Моцарт, — но ведь я ни у кого

не просил совета...

Я со вздохом вспоминаю анекдот № 206, поскольку

получаю бесчисленные письма от людей, ищущих со­
вета о том, как начать литературную карьеру. Я пыта­
юсь дать корреспондентам какие-то рекомендации,
подбодрить новичков, но когда у меня по горло других
дел и куча невыполненных обязательств, так хочется
иметь мужество ответить им в духе Моцарта.

№ 207. На собрании нью-йоркского интеллектуаль­

ного клуба «Менса» меня попросили прочитать речь.
Я начал ее следующими словами:
— Не без некоторого душевного трепета я обраща­
юсь к аудитории, в которой сидят люди гораздо умнее
меня — я имею в виду, все, вместе взятые...
Клянусь, у меня и в мыслях не было начать речь
именно этими словами. Просто я смотрел в зал, и сло­
ва выскочили сами собой. По счастью; публика сидела
добродушная и потому отреагировала смехом. Если бы
они пропустили мое заявление мимо ушей, я был бы
расстроен, поскольку журнал «Нью-Йоркер», давший
репортаж об этом собрании, счел нужным особо выде­
лить мой перл.

Все дело в том, что мои публичные выступления

носят характер импровизации, во время которой про­
исходит взаимодействие между мной и публикой. Если
аудитория восприимчива и радушна, меня всегда под­
мывает дать волю инстинктам и рискнуть. Иногда,
вспомнив что-то, сказанное на людях, я вздрагиваю
всем телом и покрываюсь холодным потом, но истин­
ным критерием оценки выступления для меня являет­
ся реакция слушателей.
Например:
178
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

№ 208. Я выступал перед учащимися одного кол­

леджа и позволил себе сделать довольно мрачный фу-
турологический прогноз. После этого я произнес:
— Я вас понимаю. Все вы, сидящие в этом зале,
сейчас спрашиваете себя мысленно: «Как же так? Стран­
но слышать такие пессимистические вещи из уст само­
го лучшего писателя-фантаста...»
В этот момент, как и можно было ожидать, в зале
началось некоторое волнение по поводу столь откро­
венного эгоцентризма. Удивленно подняв брови, я по­
правился:
— Друзья мои, поймите меня правильно. Я не гово­
рю, что я — самый лучший. Это вы так подумали!
Мои слова потонули в дружном хохоте.

И все же, что бы я ни делал и ни говорил, проблема

эгоцентризма постоянно возникает в этой книге (го­
раздо чаще, чем в других моих произведениях). Увы,
я в связи с этим не собираюсь приносить извинения.
Я не считаю добродетелью претензии на отсутствую­
щую у человека скромность.
Я скорее предпочту оставаться самим собой (со
всеми моими недостатками), чем уподобляться такому
персонажу, как Урия Гип. Вы, конечно же, сразу поня­
ли мою мысль, если читали роман «Дэвид Коппер-
филд».

ИГРА СЛОВ
Иногда комический эффект рождается из двусмыс­
ленностей, существующих в самом языке.
Подозреваю, что нет в мире такого языка, который
был бы абсолютно четким и ясным. Наверное, иначе и
быть не может. По мере того, как язык стареет и разви­
вается, он непременно обрастает новыми понятиями.
179
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Слово или фраза приобретают новое значение, не те­

ряя при этом прежний смысл. Слова с разным значе­
нием (например, «мир» как состояние без войн и «мир»
как планета или Вселенная) сближаются в написании.
Другие слова, схожие изначально, потом приобретают
до смешного разные значения.
Более того, я очень сильно подозреваю, что из всех
других языков английский наиболее богат двусмыслен­
ными словами и выражениями. Из всех языков в анг­
лийском самый большой лексический слой, который
подпитывался из разнообразных источников. Из ос­
новных языков мира только в английской орфографии
существует такой беспорядок. В его грамматике соблю­
дается большая терпимость к вариантам. Это — самый
распространенный язык в мире. Он чаще всего упот­
ребляется в качестве второго языка. В нем больше диа­
лектов, искажений и даже извращений, сквозь которые
он прошел и выжил.
В результате в нем чаще и легче, чем в других язы­
ках, рождаются забавные каламбуры. Для любого, кто
любит английский (по-настоящему любит), кто обожа­
ет хитросплетения его бесчисленных слов и выраже­
ний, всевозможные лингвистические казусы, непра­
вильные идиомы, такие игры приносят удовольствие,
схожее с тем, какое дарят нам порой дисгармонические
звуки.
Признаюсь, что английский язык меня опьяняет,
хотя вокруг я вижу очень много лингвистических трез­
венников. Меня радует любая двусмысленность. Я го­
тов не покладая рук изобретать собственные каламбу­
ры, которыми украшаю свои беседы, хотя некоторых
они раздражают.
Но что я могу поделать? В конце концов, это моя
книга. Хотя отчаянно пытаясь ублажить читательскую
аудиторию, я должен прежде всего думать о собствен­
ном удовольствии. Поэтому, дорогие мои, если любите
меня, возлюбите мои каламбуры.
Там, где соль шутки зависит от игры слов, важна
180
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

неожиданная и мощная развязка. В идеальном случае

слушатель принимает финальное слово или выражение
за чистую монету и лишь позднее, через мгновение,
улавливает второе значение. Это рождает необходимый
комический эффект. (Кстати, в англоязычной среде
каламбуры принято встречать скорее постанывани-
ем, чем хохотом, но в данном случае стон эквивален­
тен смеху. Поэтому пусть стоны слушателей вас не пу­
гают.)
Очень немногие люди способны «мыслить калам­
бурами», и тут уж ничего не попишешь. Если судьба
одарила вас таким талантом, цените его, ибо умелое
«каламбурение» приносит глубокое удовлетворение.

№ 209. Оперная певица Эрнеста Шуманн-Хейнк,

обладавшая прекрасным контральто и выступавшая в
начале этого века, обладала солидной комплекцией.
Тогда считалось, что великие певцы должны иметь «ве­
ликую» фигуру, которая дает легким дополнительную
мощность.
Однажды Эрнестина сидела в ресторане, вожделен­
но взирая на громадный шкворчащий бифштекс, ле­
жавший перед ней на тарелке. Энрико Карузо, проходя
мимо ее столика, с удивлением уставился на ее тарелку
и спросил:
— Ты собираешься съесть все это?
— Нет, это не все, — высокомерно ответила Шу­
манн-Хейнк. — Сейчас принесут еще картофельный
гарнир.

№ 210. Джимми Дуранте в последние годы своей

карьеры разыгрывал великолепные комические сценки
в паре с оперной певицей Хелен Траубель. Рассказыва­
ют, что однажды Джимми ввалился по ошибке в ее ар­
тистическую уборную, когда певица не ожидала посе­
тителей.
181
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Выскочивший тотчас в коридор Джимми будто бы

произнес:
— Никто не знает Хелен с той стороны, с которой я
увидел ее!

Каламбуры в большей степени, чем произведения

иных жанров, отдают исполнителя целиком на милость
публики. Слушатели должны понять забавную дву­
смысленность, а для этого порой требуется, например,
определенный багаж знаний.
Реплика Джимми Дуранте не требует какой-то фан­
тастической эрудиции, но публика должна вспомнить
знаменитый спиричуэл под названием «Никто не знает
ту беду, что видел я». В противном случае многое будет
потеряно. Тогда публика будет сидеть с пустыми глаза­
ми, а если догадается, что тут кроется каламбур или за­
рыта собака, откликнется (на всякий случай) дружным
стоном.
Если вы начнете разъяснять людям что к чему, вы
только оскорбите их. Кому приятно признаваться в
собственном невежестве? Медленная и постепенная
развязка — плохой повод для смеха.
Мастера каламбурения и других игр в слова должны
отращивать толстую кожу и воспитывать в себе фило­
софское отношение к неудачам.

№ 211. В Лондоне на железнодорожной станции

один глуховатый пассажир обращается к другому пас­
сажиру, тугому на ухо.
— Извините, сэр, — говорит он. — Это Ватерлоо?
— Нет, — машет тот рукой. — Это ватерклозет, сэр.
— Спасибо, — говорит первый пассажир. — Сыр я
уже кушал на завтрак.

Подозреваю, что, дойдя до этого места, иной чита­

тель пробурчит: «Все каламбурщики — обманщики»,
или «Каламбур — низшая форма остроумия».
182
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

В обоих случаях то будут... неточные цитаты. Как-

то Джон Деннис, драматург и литературный критик,
уходя из гостей, где услышал корявый каламбур, вос­
кликнул: «Человек, сочинивший такую дрянь, спосо­
бен любому залезть в карман!» И все же Деннис не прав,
поскольку бывают и удачные каламбуры. Кроме того,
все пьесы, написанные самим Деннисом, благополуч­
но провалились на сцене, и этот факт позволяет усом­
ниться в его остроумии.
Не кто иной, как лингвист Ноэль Вебстер, произ­
нес когда-то: «Каламбур — низкий юмористический
жанр». Однако между понятиями «низкий» и «низший»
есть определенная разница. К тому же Вебстер был
страшным педантом и не любил неточностей при упот­
реблении слов, а каламбуры часто грешат приблизи­
тельностью. Для старого языковеда это уже было язы­
ковым искажением.
Поэтому есть смысл привести здесь одну недоку­
ментальную историю про Ноэля Вебстера, составителя
знаменитого толкового словаря.

№ 212. Жена Вебстера заходит в комнату и застает

мужа, когда тот целует служанку.
— Ах! — восклицает миссис Вебстер. — Какой кон­
фуз...
Мистер Вебстер строгим тоном поправляет ее:
— Нет, дорогая, это для меня конфуз, а для тебя это
просто сюрприз!

№ 213. На каждую цитату можно поискать контр­

цитату. Эдгар Аллан По, который в литературе раз­
бирался, по-моему, лучше, чем Деннис и Вебстер, вмес­
те взятые и перемноженные несколько раз, заметил
как-то:
— Каламбуры не по нутру тем, кто не умеет их рас­
сказывать.
183

А.
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Игра слов приносит особую радость учащимся млад­

ших классов. Почему? Во-первых, каламбуры им в но­
винку. Они только что открыли для себя эту увлека­
тельную игру. Во-вторых, умственные инвалиды (ка­
ких немало среди взрослых) пока еще не отбили им
охоту смеяться тогда, когда хочется.
В результате поколение за поколением первокла­
шек с радостью тащит домой каламбуры, подобно тому,
как кошка приносит с улицы пойманную мышь.

№ 214. — Вы какой рукой мешаете сахар в чае?

— Я? Правой.
— Странно. Я для этого пользуюсь ложкой.

Детский юмор (как и любое другое явление) лучше

переоценить, чем недооценить, а иначе себе дороже
выходит. Однажды моя дочка принесла домой копию
какого-то теста и спросила, не хочу ли я сыграть в игру,
которой они в классе развлекались целый день. Она
предупредила меня, что нужно в точности выполнить
все пункты инструкции, изложенной на листе бумаги.
Дочка сказала также, что задания отдельных пунктов
«страшно сложные».
Ну, положим, то, что «страшно сложно» для шес­
тиклассников (именно в шестом классе в это время
училась Робин), не должно пугать такого стреляного
воробья, как я. Рассудив так, я взялся за детский тест.
В первом же пункте инструкции предлагалось внима­
тельно прочесть все пункты и лишь потом переходить
дальше. Я, разумеется, перешел дальше. Во втором пунк­
те говорилось, что нужно взять чистый лист бумаги и
нарисовать в его центре точку. Третий пункт требовал,
чтобы я нарисовал вокруг точки квадрат... И так далее,
и тому подобное.
Я рисовал на листке всевозможные фигуры, прока­
лывал в углу листка дырки грифелем карандаша. Вы-
184
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

полняя задания, я бодро приговаривал: «Я — послуш­

ный мальчик и делаю все, что мне говорят».
Когда мой листок был весь исчеркан и протыкан, я
добрался до последнего пункта, который гласил: «Вы­
полнять только самый первый пункт и не обращать
внимания на все остальные!»
Почти все одноклассники моей дочери попались в
тот день на эту удочку (подозреваю, аналогичная траге­
дия произошла вечером и с их родителями).
Этот розыгрыш напоминает мне классическую хох­
му, способную довести жертву до нервного расстройст­
ва. Своему хорошему другу, живущему в далеком горо­
де, надо послать телеграмму с текстом:
ПРЕДЫДУЩАЯ ТЕЛЕГРАММА НЕДЕЙСТВИ­
ТЕЛЬНА ВСКЛ ВСЕ ЕЩЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОБОЙДЕТ­
СЯ ТЧК

№ 215. Когда были изобретены компьютеры, умею­

щие выполнять переводы с иностранных языков, ре­
шено было провести испытание самой лучшей из этих
машин. В нее ввели фразу на русском языке, которую
машина должна была перевести на английский, а затем
обратно на русский.
Начальная фраза звучала так: «С глаз долой — из
сердца вон».
Последний вариант в машинном переводе оказался
короче: «Безглазое бессердечие».

№ 216. Симпатичную девушку пригласили на экс­

курсию по большому современному авианосцу. Во вре­
мя экскурсии она обратила внимание на красавца-офи­
цера в необычной форме и спросила:
— А это кто?
— Это, — ответили ей, — корабельный врач.
— Надо же, — изумилась девушка, — до чего дошла
в медицине специализация!
185
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 217. Марк Твен однажды слушал пламенную

проповедь, наполненную драматическими эффектами.
Когда проповедь закончилась и довольный собой про­
поведник покинул кафедру, Марк Твен спросил его,
растягивая слоги, как это делают настоящие южане:
— Преподобный отец, как же так получается? У меня
лежит дома книга, в которой приведены буквально все
слова вашей проповеди.
Покраснев от возмущения, проповедник сказал:
— Этого просто не может быть. Покажите мне такую
книгу, если она, конечно, существует на самом деле.
— Я пришлю вам ее завтра с утренней почтой, —
пообещал Твен.
На следующий день проповедник действительно
получил от Твена увесистую бандероль, всю облеплен­
ную почтовыми марками. Сорвав нетерпеливо обертку,
проповедник увидел внутри... полный орфографичес­
кий словарь.

№ 216. В 1862 году Виктор Гюго выпустил в десяти

томах свой шедевр «Отверженные». Критика встретила
книгу восторженными откликами, публика проявила к
ней немалый интерес, но Гюго знал, что главное для
него не признание, а данные реализации тиража.
Не выдержав в конце концов напряжения, он по­
слал издателю свою визитку, на которой написал про­
сто: «?»
От издателя тотчас пришел вполне удовлетвори­
тельный ответ: «!»

VI

МЕНЯЕМСЯ МЕСТАМИ
Мне предложили ввести в эту книгу специальный
раздел, который будет называться «Меняемся места­
ми». Применительно к анекдотам это выражение озна-
186
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

чает эффектную концовку анекдота, когда все разом

меняется. Однако мне кажется, что под такую катего­
рию в той или иной мере подходят все хорошие анек­
доты. Поэтому, пораскинув мозгами, я просто включил
в эту главу все анекдоты, которые не вписались в дру-'
гие разделы.
Мои колебания на этом не кончились, поскольку
самым логичным было бы назвать такую сборную главу
«Разное» и поместить ее в самый конец книги. Однако
мне не нравятся любые материалы, которые идут под
рубрикой «Разное». Кроме того, у меня есть кое-какие
соображения о том, какие анекдоты дать под занавес.
. Поэтому я решил вставить главу «Меняемся места­
ми» в самую середину книги. Между прочим, глава с
разными по теме анекдотами — очень удобный повод
рассмотреть, например, такой жанр, как карикатура.
В последние несколько десятилетий карикатура
явилась как новый и тонкий юмористический жанр.
Остается только удивляться, почему потребовалось
столько времени для появления этого жанра в его ны­
нешнем виде. Подозреваю, что это произошло из-за
того, что карикатуру очень долго путали с иллюстра­
цией к литературному тексту.
Предположим, вы знакомитесь с популярным в
свое время анекдотом из серии «Он и она»:

219. Он: Вам нравится Киплинг?

Она: Ах вы шалунишка... Не знаю. Я этим пока еще
никогда не занималась.

Невежество девушки, не знающей ничего о Редьяр-

де Киплинге (анекдот был хитом, когда слава писателя
находилась в зените), в сочетании с фривольными до­
гадками о том, что она подразумевает под процедурой
Киплинга (именно с этой целью здесь употреблен тер­
мин «шалунишка»), дает гарантированный комический
эффект.
187
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Казалось бы, если теперь выше мини-диалога раз­

местить рисунок, изображающий, как парень беседует
с девушкой, получится смешная карикатура. Однако
это не так. Это будет всего-навсего иллюстрированная
шутка. В двадцатые годы иллюстрированные шутки за­
полняли страницы таких старых юмористических жур­
налов, как «Джадж», «Лайф» или «Колледж хьюмор».
Требовалось изобрести и довести до уровня искус­
ства карикатуру с подписью в одну строку, причем ка­
рикатура и подпись должны создавать единое забавное
целое. Эта задача была решена в тридцатые годы преж­
де всего усилиями журнала «Нью-Йоркер». Рисунок
карикатуры служит графическим фоном и логическим
обоснованием краткого текста, а текст, в свою очередь,
превращает картинку в юмористический компонент.
Преимущества такой динамической карикатуры
над обычным анекдотом заключается в том, что чело­
веку достаточно всего лишь одного взгляда на фоно­
вый рисунок, чтобы получить всю необходимую ин­
формацию. Даже самое экономичное словесное опи­
сание требует, в свою очередь, несколько секунд, за
которые происходит снижение драматического эффекта.
Карикатура становится ясной, как только вы рас­
смотрели рисунок, и взрывная развязка фабулы проис­
ходит практически мгновенно, вызывая высокодеци-
бельный и качественный смех. Карикатуру можно упо­
добить ключевой фразе устного анекдота.
Недостаток карикатуры заключается в том, что ее
можно показать приятелю, но при ее «пересказе» воз­
никают неудобства. Даже опытному мастеру анекдот-
ного жанра такая операция дается ценой существенных
потерь.
Конечно, было бы глупо включить в эту главу сло­
весные пересказы карикатур, коль скоро существуют
отличные сборники нормальных карикатур- Однако я
попробую проделать это с парой-другой карикатур, ко­
торые относятся к моим вечным фаворитам.
188
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 220. Юная леди, шатаясь, вваливается в свою

пассажирскую каюту. Ее прическа и одежда в живо­
писном беспорядке. Она обращается к своей удивлен­
ной подруге:
— Он мне сказал, что надвигается шторм... И я, как
последняя дура, позволила привязать себя к мачте!

Думаю, я изменил бы себе, если бы не попытался

придумать свою собственную карикатуру. К сожале­
нию, я могу ее только держать в голове, поскольку не
умею рисовать (даже так плохо, как требуется, чтобы
изобразить простую карикатуру).
Можно, конечно, послать сюжет карикатуры в жур­
нал и, быть может, получить за нее какой-то гонорар,
потому что в редакциях сидят профессиональные ху­
дожники. Еще можно скооперироваться с художником,
взяв его в соавторы. Иногда я подумываю над всеми
этими вариантами, но... лень оказывается сильнее моих
порывов. Поэтому я ограничусь тем, что придумываю,
например, следующее.

№ 221. На рисунке Манхэттен. Слева и справа

видны два гигантских небоскреба. Другие небоскребы
уходят к линии горизонта. Между двумя небоскребами
на переднем плане виден небольшой загородный кот­
тедж, обнесенный забором. Выложенная плоским кам­
нем дорожка ведет к крыльцу. Посреди газона цветоч­
ная клумба. И так далее.
Владелец в шортах, солнечных очках и шляпе сидит
в шезлонге и говорит гостю:
— Конечно, участок мне обошелся дороговато, но
зато есть где отдохнуть!

№ 222. Космический корабль, за бортом которого в

пространстве на страховочном тросе плывет в невесо­
мости астронавт в скафандре. Астронавт направляется
189
А АЙЗЕК АЗИМОВ

к люку корабля и стучит в него. По лицу его видно, что

он страшно недоволен.
Подпись под рисунком:
— Что за идиотский вопрос «Кто там?»

№ 223. Профессор Уильяме, специалист по зооло-

. гической номенклатуре, возглавил научную экспеди­
цию в верховья Нила. Однажды рабочий прибежал к
нему с криком:
— Профессор Уильяме! Беда... Вашу жену только
что проглотил аллигатор!
На лице Уильямса появляется выражение глубокой
тревоги.
— Джексон, — говорит он, — вы ошиблись. Это
должен был быть крокодил!

№ 224. Темной дождливой ночью часовой в дозоре

видит, что к нему приближается другой солдат, и слы­
шит:
— Эй, огонек найдется?
— Конечно, — отвечает часовой. Он достает зажи­
галку, дает незнакомцу прикурить и вдруг при свете за­
жигалки видит генеральский погон.
— Извините, сэр, — лепечет часовой.
— Вольно, расслабься, — говорит ему генерал. —
Все в порадке. Скажи спасибо, что это я, а не младший
лейтенант.

№ 225. В баре сидят двое солдат. Один говорит дру­

гому:
— Как делишки, Джонси? Я слышал, что тебя из
сержантов разжаловали в рядовые?
— Точно. Сняли нашивки.
— За что?
— Я шел, а навстречу этот фраер — лейтенант Гор­
дон. Я как положено отдал ему честь.
— И все?
190
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

— Нет, не все. Когда я отдавал ему честь, у меня

страшно зачесался нос, и я почесал его большим паль­
цем...

Нельзя, рассказывая анекдот, недооценивать роль

жестов. Обычно действует правило: не жестикулиро­
вать без особой необходимости, поскольку жесты от­
влекают внимание слушателей. Кроме того, не все в
зале могут хорошо разглядеть ключевой жест. Наконец,
англо-американские культурные традиции не поощря­
ют жестикуляцию.
Как бы то ни было, все правила нарушаются — был
бы подходящий момент. В некоторых анекдотах без
жестов просто не обойтись. Например, предыдущий
анекдот на бумаге выглядит странновато. А вот стоя
перед слушателями, вы имеете возможность четко от­
дать честь и, почесав большим пальцем нос и сохранив
парадное выражение на лице, добиться того, что все
ветераны вооруженных сил, сидящие в зале, поддержат
вас своим оглушительным смехом.

№ 226. Оливер Венделл Холмс, один из самых вы­

дающихся юристов, украшавших собой Верховный суд
США, в течение тридцати лет был заместителем пред­
седателя ВС и ушел на пенсию, когда ему исполнился
девяносто один год. Находясь в отставке, он как-то
прогуливался с другом по Пенсильвания-авеню, когда
им навстречу попалась симпатичная особа женского
пола.
Холмс остановился как вкопанный, внимательно
осмотрел девушку с ног до головы, проводил ее взгля­
дом, а после сказал спутнику с ностальгическим вздо­
хом:
— Все на свете отдал бы, чтобы мне снова было
семьдесят пять лет!
191
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 227. По морю плывут две сардинки. Вдруг им на­

встречу попадается подводная лодка.
— Что это? — в ужасе спрашивает одна другую.
— Не волнуйся. Это консервная банка с людьми.

Теперь вы понимаете, какие сложности возникают

с классификацией анекдотов? Анекдот № 227 можно
отнести к «шелудивым собакам» или к «обломам», а в
результате приходится вставлять его в раздел «Меняем­
ся местами».

№ 228. Два охотника шли по следу медведя, когда

тот неожиданно выскочил на них из-за кустов. Побро­
сав ружья, охотники пустились наутек. Один из них
успел забраться на дерево, а второй скрылся в пещере.
Медведь сел между деревом и входом в пещеру и начал
ждать.
Внезапно из пещеры выбежал второй охотник, уви­
дел медведя в засаде и снова скрылся в пещере. Через
некоторое время он выскочил опять ^и опрометью скрыл­
ся в пещере. Когда он показался снаружи в третий раз,
его друг крикнул с дерева:
— Джонни, чего тебе на месте не сидится?
— Не могу, — запыхавшись, выговорил Джонни. —
В пещере сидит медведь еще больше этого!

№ 229. Мистер Стивенсон пошел в зоопарк вместе

со своим сыном Вилли. Любознательный ребенок, за­
метив, что дверь на клетке льва не закрыта на засов,
подождал, когда его отец отвернется, и залез внутрь.
Услышав за спиной подозрительный шум, Стивен­
сон-старший оглянулся, но увидел только льва, кото­
рый с блаженным видом облизывался. Пока сражен­
ный ужасным зрелищем отец соображал, что делать,
лев кашлянул и выплюнул... кроссовки Вилли.
Стивенсон был вне себя от ярости. Он бросился в
192
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

дирекцию зоопарка. Директор спокойно выслушал его

гневную речь, после чего сказал:
— Уважаемый, детям строжайше запрещено драз­
нить диких зверей. Если бы ваш Вилли не был съеден,
вас ожидали бы крупные неприятности. Что касается
вас, вы еще достаточно молоды, полны сил и энергии.
Уверен, что вы сможете в скором времени обзавестись
новым ребенком...
—- Зачем? — закричал Стивенсон. — Вы предлагаете
мне заниматься любовью, чтобы кормить ваших львов?

№ 230. Уроженец Канзаса мистер Стеббинс попал

на морской курорт. Во-первых, он никогда раньше не
бывал на море, а во-вторых, родственники тысячу раз
говорили ему, что богатая йодом морская вода помо­
жет ему привести в порядок больные ноги.
Поскольку Стеббинс не умел плавать, он решил на­
брать в ведро целебной морской воды, принести его к
себе в домик и в спокойной обстановке принять нож­
ные ванны.
Взяв ведро, он подошел к кромке воды и принялся
зачерпывать воду, стараясь не замочиться. В этот мо­
мент его заметил с вышки спасатель, который крикнул:
— Эй, чем вы там занимаетесь?
— Вот, — растерянно ответил Стеббинс, — наби­
раю соленую воду, чтобы принимать ножные ванны.
— Отлично, — сказал спасатель, приближаясь к ку­
рортнику. — Морская вода — лучшее лекарство для
больных ног. Но за все надо платить, уважаемый. С
вас — пятьдесят центов.
— Конечно. Раз надо, тогда возьмите. Я не знал, —
сказал, расплачиваясь, Стеббинс. Спасатель с таинст­
венной улыбкой на лице принял плату...
Ножные ванны действительно помогли Стеббин-
су — настолько, что к вечеру он опять отправился с
ведром к морю, приготовив полдоллара.
Когда он вышел на пляж, был час отлива. Изумлен-
193
7-1175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ный величественным зрелищем, Стеббинс обозрел ок­

рестности и уважительным тоном произнес:
— Да-а... неплохие бабки они тут на воде зарабаты­
вают...

Всю жизнь я питал неразделенную любовь к музы­

ке. Я пою достаточно хорошо, чтобы наслаждаться зву­
ками собственного голоса, и достаточно плохо, по­
скольку во время моих арий окружающие начинают
чувствовать себя униженными и оскорбленными. Мне
хватило таланта, чтобы научиться читать ноты и брен­
чать на пианино с помощью указательного пальца, а
вот брать аккорды оказалось выше моих сил. Поэтому
я мечтаю научиться профессионально рассказывать
музыкальные анекдоты, но пока не получается.
Поэтому позвольте исполнить хотя бы один музы­
кальный анекдот, чтобы пролить бальзам мне на раны.
Предупреждаю, что в буквенной транскрипции очень
многое теряется.

№ 231. Тромбонист симфонического оркестра на­

конец получил возможность уехать в отпуск. В отпуске
он снова оказался на своем рабочем месте (в оперном
театре), но на этот раз в качестве зрителя.
Когда он, загоревший и окрепший, вернулся до­
мой, друзья-тромбонисты поинтересовались его впе­
чатлениями.
— Самый большой кайф я поймал в опере, — с бла­
женным видом сказал отпускник.
— Ты ходил в оперу? И что? — поинтересовались
друзья.
— Это было потрясающе. Вы не поверите. Помните
партию, которую мы играем? Па-па-па-па-па... Так вот
хотите верьте — хотите нет, но эти фраера вместо этого
играют... (И тут вы можете исполнить «Тореадор, сме­
лее в бой» или любую другую классическую мелодию,
которая вам нравится больше всего на свете.)
194
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

* № 232. Пожилой морской офицер, тридцать лет

прослуживший на флоте, имевший кучу боевых наград
и поощрений, с отвращением узнал, что последние
годы перед выходом на пенсию ему придется провести
за письменным столом в Пентагоне. Для старого «мор­
ского волка» это было настоящим ударом, но он, стис­
нув зубы, принялся за бюрократическую работу с та­
ким же рвением, с каким всегда встречал штормовые
шквалы и вражеские атаки.
Однако его подстерегла неожиданная беда...
' Он внимательно прочитывал все поступающие на
его стол бумаги, диктовал стенографистке ответы, вно­
сил предложения, визировал документы, переправлял
заявления в нужную инстанцию, но... каждый день дел
все прибавлялось, и ему приходилось засиживаться до­
поздна.
Прошло несколько недель, и ситуация скорее ухуд­
шилась, чем исправилась к лучшему. Больше всего ве­
терана раздражало, что по делам службы ему часто при­
ходилось проходить мимо кабинета молодого лейте­
нанта, стол которого полностью очищался от бумаг к
17.00 независимо от того, спокойный или напряжен­
ный выдался рабочий день.
В конце концов «морской волк» не выдержал. Ему
неприятно было просить совета у младшего по званию,
но иного выхода не оставалось.
Он сказал лейтенанту:
— Я тут провожу одно исследование продуктивнос­
ти канцелярской работы среди младших офицеров и
поэтому не могу не обратить внимание на то, как удар­
но вы трудитесь. Будьте любезны, поделитесь секре­
том.
Лейтенант на всякий случай уточнил:
— Скажите, сэр, это — официальное исследование?
— Да нет... Все очень неофициально и совершенно
конфиденциально. Даю слово офицера, что разговор
останется между нами.
195
7*
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Кто станет сомневаться в честном слове старого

«морского волка»? Лейтенант, успокоившись, сказал:
— Ладно, начистоту так начистоту. По правде гово­
ря, большинство канцелярских бумаг, попадающих на
мой стол, не так уж и важны. Это обычная бюрократи­
ческая макулатура. Поэтому никого не волнует судьба
этих бумажек. Я рассудил так: в такой большой органи­
зации, как Пентагон, обязательно должен служить где-
то какой-нибудь капитан 3-го ранга Смит. Поэтому на
всех входящих документах я просто ставлю визу «На
рассмотрение капитану 3-го ранга Смиту»! Вот и весь
мой секрет!
Ветеран подумал, покачал головой и сказал:
— Теперь все понятно. Очень интересное решение
всех проблем... А теперь, щенок, держись! Потому что
я — капитан 3-го ранга Смит!

№ 233. Обычно красноречивый Томсон в минуты

душевного волнения начинал слегка заикаться. Однаж­
ды он прогуливался со своим другом Смитсоном по
оживленной городской улице и неожиданно произнес:
— С-с-смот-ри, в-в-ви~дишь, эту д-д-д-девушку?
К-к-какая ф-ф-фигурка!
— Где? Где она? — оживился Смитсон.
— Ты поздно начал смотреть, — сказал успокоив­
шийся Томсон. — Она уже завернула за угол.
Через секунды глаза его снова загорелись от волне­
ния, и он заговорил:
— В-в-ви-дишь эт-т-т-у маш-ма-машину? К-ка-к-
кой к-класс!
— Где? Какая машина? — оживился снова Смит-
сон.
— Уже проехала, — сообщил успокоившийся Том­
сон.
Они пошли дальше, и Томсон снова пришел в
крайнее возбуждение:
— Ви-ви-ви...
Утомившийся Смитсон отозвался на это:
196
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Вижу. Все вижу...

Через какое-то время Томсон обиженным тоном
поинтересовался:
— Послушай, если ты сам видел эту кучу, зачем ты
на нее наступил?

№ 234. Во время второй мировой войны случился

большой сигаретный дефицит. Магазины и лавки про­
давали ограниченное количество табачных изделий,
давая не больше одной пачки в одни руки. Паника ох­
ватила курильщиков. Повсюду перед табачными лавка­
ми выстроились гигантские очереди.
Поэтому настоящий фурор произвело объявление,
помещенное в витрине одного магазина: ЗДЕСЬ С ЗА­
ВТРАШНЕГО ДНЯ СИГАРЕТЫ ОТПУСКАЮТСЯ БЕЗ
КАКИХ-ЛИБО ОГРАНИЧЕНИЙ!
Естественно, к 6 утра следующего дня у магазина
выстроилась громадная очередь. Покупатели с нетер­
пением ждали, когда магазин откроется и можно будет
как следует отовариться. Нетерпение очереди достигло
апогея, когда какой-то человечек из хвоста очереди
начал потихоньку продвигаться вперед. Он протиски­
вался между мужчинами, прогибался, вставал на цы­
почки и таким образом постепенно пробрался к само­
му началу очереди.
Когда он оказался у самого входа, какой-то муску­
листый пролетарий схватил наглеца за воротник и про­
рычал:
— Люди тут со вчерашнего дня стоят, а ты куда ле­
зешь? Иди на свое место!
Под общий смех толпы человечка оттолкнули об­
ратно к хвосту очереди. Коротышка сокрушенно вздох­
нул, но через пару минут потихоньку повторил свой
хитрый маневр, незаметно продвигаясь к голове длин­
ной очереди. И снова в последний момент он был
перехвачен пролетарием, который возмущенно вос­
кликнул:
— Ты опять здесь? Ну-ка, пошел вон!
197
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

На этот раз верзила настолько разъярился, что вы­

толкнул коротышку даже не на тротуар, а на проезжую
часть.
Коротышка некоторое время приходил в чувство,
затем поднялся, отряхнулся и, собравшись с силами,
заорал во все горло:
— Раз так, я могу вообще не открывать свой мага­
зин!

Как я упоминал, мой отец почти всю свою жизнь

держал лавку в разных районах города. Семье приходи­
лось нелегко. Питаться мы должны были строго по
графику, чтобы лавка торговала без перерыва. Детей
приучили к тому, что табачными изделиями можно
торговать, но курить нельзя. В результате я так и ни­
когда не пристрастился к курению.
Хотелось бы посочувствовать курильщикам, но не
получается. От курильщиков скверно пахнет, и своим
дымом они пропитывают все вокруг. Они смердят вам
во время разговора прямо в лицо. Завалившись в по­
стель с сигаретой, они сжигают целые дома, гостини­
цы, самих себя и невинных людей. Оказавшись на при­
роде, они сжигают громадные лесные массивы. И все же:

№ 235. Одна дама настолько всегда волновалась,

читая бесчисленные материалы о связи рака с курени­
ем, что в конце концов бросила... читать.

В 1963 году разговоры о связи курения и онкологи­

ческих заболеваний были еще в новинку. Я испол­
нял анекдот № 235 на вечерах юмора, но и другие
анекдотчики, видимо, делали то же самое, и в результа­
те публика перестала смеяться над этой шуткой. Все
имевшие глаза прочитали ее и имевшие уши прослу­
шали.
И вот 20 ноября 1963 года, выступая в зале перед
примерно 800 зрителями, я в какой-то момент решил
198
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА Ik

рискнуть и рассказать эту шутку. В конце концов мне

надо было заполнить небольшую паузу и анекдот при­
шелся бы как нельзя кстати. Если публика не рассме­
ется, рассуждал я, ничего страшного — перейдем к сле­
дующему номеру.
Вот почему я был потрясен, когда зал загрохотал от
смеха!
Анализируя этот эпизод, я позже рассудил так: чем
многочисленнее аудитория, тем смелее можно идти на
риск. Предположим, три четверти зрителей в зале
знают определенный анекдот, а одна четверть не знает.
Если бы в зале находились не 800 человек, а только 8,
это означало бы, что двое смеются, а шестеро их недо­
уменно разглядывают. В последнем случае это полный
провал.
Однако когда из 800 зрителей смеются 200, это со­
здает достаточно мощный звуковой фон, который про­
изводит впечатление и на 600 несмеющихся зрителей.

Известно, что многие анекдоты устаревают (неко­

торые отращивают бороду за считанные недели!) Мало­
известно, однако, что некоторые «свежайшие», «мод­
нейшие» анекдоты имеют весьма почтенный возраст.
Например, в двенадцатом столетии существовала одна
исламская секта, в которой железной рукой правил
Старый Горец. Он угощал своих приверженцев гаши­
шем и уверял, что наркотические галлюцинации есть
не что иное, как «прорыв» в рай, куда верующие попа­
дут сразу после смерти.
Старый Горец производил сильное впечатление на
гостей секты (и в значительной степени подрывал их
моральный дух и способность к сопротивлению), при­
казывая своим воинам прыгать со скалы в пропасть.
Его солдаты беспрекословно выполняли приказ, а сре­
ди врагов Старого Горца вполне могла родиться шутка,
которая приобрела особую популярность в 30-е годы
нашего столетия:
199
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 236. Британский дипломат оказался в резиден­

ции Адольфа Гитлера в горах Берхтесгаден в тот страш­
ный период, когда в конце 30-х годов фюрер пытался
сломить волю Запада к сопротивлению.
— Что вы, англичане, можете противопоставить
мне? — спрашивал диктатор дипломата. — Перед вами
армия солдат, готовых умереть по первому моему
слову. Вон видите часового? Солдат! Выпрыгивай из
окна!
Ни секунды не раздумывая, солдат выскочил из
окна и полетел в пропасть. Британский гость содрог­
нулся от ужаса.
Гитлер самодовольно улыбнулся и вновь прика­
зал:
— Эй, ты!!! Выпрыгивай из окна!
Еще один охранник тотчас полетел в пропасть без
единого слова протеста.
Гитлер повернулся к третьему солдату, но дипломат
не выдержал и обратился к очередной жертве заказного
самоубийства:
— Неужели вам не жалко расставаться с жизнью?
Солдат, уже взобравшись на подоконник, произнес
перед прыжком:
— Да кому нужна такая жизнь?

Юмор вездесущ. Никогда не знаешь, что может

оказаться или показаться забавным. С другой стороны,
каждый из нас попадал в ситуацию, в которой он рас­
сказывал свой самый любимый, самый дорогой анек­
дот, а окружающие хранили гордое молчание.
Со мной случилось нечто подобное на борту воен­
ного корабля в тот единственный раз, когда я совер­
шил морское плавание. Дело было в 1946 году, когда я
служил в армии и меня перевели из Сан-Франциско в
Гонолулу. Мне не очень хотелось туда плыть, но не хо­
телось расстраивать нашего сержанта.
Будучи сухопутным существом, я с любопытством
знакомился с новой для меня жизнью на корабле. На
200
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

третий день нашего плавания через океан пошел дождь.

Стоя на палубе и наблюдая, как небесная влага излива­
ется в чашу Тихого океана, я не мог не изумиться.
Мне вдруг пришло в голову: какая же это непродук­
тивная и абсурдная процедура — переливать воду с
небес в море... Я расхохотался от этой мысли. Другие
солдаты оглянулись на меня. Как я мог объяснить им
свое ощущение, не вызвав глубоких сомнений в моем
психическом здоровье? Если раньше у ребят были только
смутные подозрения на этот счет, теперь они могли
превратиться в однозначный диагноз...
А бывает и наоборот: весь мир смеется над чем-то,
а вы храните угрюмое молчание. Некоторое время на­
зад анекдоты про хиппи бушевали по всей стране по­
добно лесному пожару. Это были короткие, динамич­
ные шутки, в которых происходил резкий переход от
мира реальности к царству наркотических галлюцина­
ций. Единственный анекдот из этой серии, который
мне понравился, звучит следующим образом.

№ 237. Джек и Фрэнк тащатся, накурившись мари­

хуаны. Джек, как всегда, впадает в состояние маниа­
кального экстаза. Он включает карманный фонарик и
направляет луч из окна пятого этажа, где они находят­
ся, прямо в небеса.
— Фрэнк! — говорит он приятелю. — Ну-ка, поле­
зай по лучу на облака!
— Ни за что, — отвечает Фрэнк.
— Почему? — искренне удивляется Джек.
— По кочану... Нашел дурака... Я полезу по лучу, а
ты возьмешь и выключишь фонарик!

№ 238. Билл и Джо, никогда не отличавшиеся эру­

дицией, рыбачили на самой середине озера. Наловив
полную лодку рыбы, они начали собираться домой,
когда Билл сказал:
201
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Черт... Как же нам завтра опять найти это рыб­

ное место? Озеро-то вон какое большое.
Джо предложил:
— Надо это место как-то пометить. Давай на борту
лодки сделаем топором зарубку.
— Идиот, — сказал на это Билл. — А что ты будешь
делать, если завтра напрокат нам дадут другую лодку?

№ 239. Рассказывают, что, когда Дороти Паркер

перешла на работу в журнал «Нью-Йоркер», ей понача­
лу было очень скучно и одиноко в небольшом кабине­
те, который ей выделили. Находчивая Дороти приду­
мала, как покончить со своей изоляцией. Взяв краску,
она нарисовала на дверях своего офиса большую пе­
чатную букву М.
После этого от посетителей не было отбоя. Это были
исключительно представители сильного пола. Дороти
была довольна и только сетовала:
— Странно, что во время разговора у них всегда
был такой вид, словно они куда-то спешат.

№ 240. Самая смешная шутка, которую я услышал

по радио, состояла из... долгой паузы. Во время радио-
шоу Джек Бенни (самый скаредный артист в мире или
создатель имиджа страшного скряги) был остановлен
на улице грабителем, который, приставив пистолет к
его виску, скомандовал:
— Жизнь или кошелек!
Наступила тревожная тишина, в которой послыша­
лись отдельные смешки, а затем всеобщий хохот.
На тот случай, если до кого-то из зрителей шутка
не дошла, сценка повторилась, и грабитель выкрикнул:
— Живо... Жизнь или кошелек!
В этот момент Джек Бенни откликнулся сварливым
голосом:
— Не дави на меня. Дай подумать!
202
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 241. Взвод готовился к решающей смертельной

схватке. Рядовой Джоунз говорит приятелю:
— Слушай, Билл. На случай, если я погибну в бою,
а ты останешься в живых, вот тебе мое письмо к Мэри.
Когда вернешься домой с фронта, отдай ей это письмо.
Скажи ей, что в самый последний момент жизни я
думал о ней и ее имя было последним, что я произнес.
А это письмо вручи Хелен. Скажи ей то же самое...

№ 242. Раздраженного вида пожилой пассажир, сев

в поезд, инструктирует проводника:
— Послушай, любезный! Мне нужно сойти в Клив­
ленде. Поезд по расписанию прибывает туда в 4 утра.
У меня там назначена важная встреча. Разбудишь меня
заранее, поможешь одеться и проследишь, чтобы я во­
время сошел в Кливленде. Предупреждаю, что меня
нелегко разбудить. Поэтому не обращай внимания на
мои возможные протесты. Если все сделаешь правиль­
но, хорошие чаевые за мной.
Однако, когда пассажир проснулся в своем купе, в
окно светило яркое солнце. Часы показывали 8 часов
утра и поезд, миновав Кливленд, на всех парах мчался
к Чикаго. Пассажир отыскал проводника, высказал
все, что о нем думал, и потребовал объяснений.
Проводник, потупив глаза, пробормотал:
— Извините, сэр... Я совсем забыл.
Когда скандал утих и проводник остался один, он с
тоской произнес:
— Интересно... Кого же я тогда ночью высадил в
Кливленде?

№ 243. Молодые решили отправиться в путешест­

вие во время «медового» месяца на поезде. На вокзале
жених сказал невесте:
— Ты постой здесь, а я быстренько куплю билеты и
сразу вернусь.
Однако, шагая по перрону к кассе, он задумался,
203
А АЙЗЕК АЗИМОВ

вспоминая свою холостую жизнь, и по привычке взял в

кассе всего лишь один билет.
Невеста недоуменно взглянула на злополучный би­
лет, все сразу поняла, и глаза ее начали наполняться
слезами горькой обиды.
Жених удивленно посмотрел на подругу жизни,
потом с ужасом перевел взгляд на билет, котррый дер­
жал в руке, и тотчас исправил положение, воскликнув:
— Извини, милая! Какой же я идиот! Из-за всей
этой спешки и суматохи я совершенно забыл взять
билет для самого себя...

№ 244. Первый помощник капитана отлично про­

вел время на берегу, но явился на корабль в таком со­
стоянии, что не смог выйти на вахту.
Только на второй день, когда корабль уже находил­
ся в открытом море, он зашел в рубку и, к своему ужа­
су, обнаружил в судовом журнале запись: «К сожале­
нию, первый помощник Джонсон был пьян весь день».
Помощник обратился к капитану: *
— Господин капитан! За долгие годы безупречной
службы со мной такое случилось в первый раз. Прошу
вас, вычеркните эту запись. Я не хочу, чтобы была ис­
порчена моя дальнейшая карьера!
Капитан ледяным тоном отчеканил:
— Вы прекрасно знаете, Джонсон, что в судовом
журнале нельзя делать никаких исправлений.
— Но эта запись может поставить на моей карьере
крест. Я никогда не смогу стать капитаном...
— Раньше надо было об этом думать, — безжалост­
но ответил капитан. — Ничем не могу помочь. То, что
здесь написано, — абсолютная правда, а остальное меня
мало волнует...
Во время очередной вахты помощник записал в су­
довом журнале: «По счастью, капитан Симпсон был
трезв весь день».
204
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

№ 245. Отто фон Бисмарк, «железный канцлер»

Германской империи, руководивший страной в 70—80-е
годы прошлого века, однажды страшно обиделся на
своего политического оппонента Рудольфа Вирхова,
который по профессии был врачом. Бисмарк даже вы­
звал Вирхова^на дуэль, предоставив ему право выбрать
любой вид оружия.
Вирхов подошел к делу с практической точки зре­
ния. Перед поединком он достал две... сардельки и ска­
зал:
— Одна из них заражена холерными вибрионами, а
вторая абсолютно безвредна. Вы съедите одну, а я -
другую.
Бисмарк немедленно взял назад свой вызов.

№ 246. В старые времена в каждом городке или по­

селке был свой местный идиот. Мистер Джоунз, пока­
зывая достопримечательности города какому-то гостю,
решил познакомить его с местным дурачком.
— Сейчас вы увидите нечто забавное, — пообещал
он и позвал: —Эй, Элмер, иди сюда!
Дурачок приковылял к ним и, улыбаясь всем ртом,
поприветствовал:
— Здравствуйте, мистер Джоунз!
— Слушай, Элмер, — сказал Джоунз. — У меня для
тебя кое-что есть. — С этими словами он протянул ду­
рачку ладонь, на которой лежали две монетки — дайм
и никель. — Выбирай, Элмер. Какую из них ты хочешь
взять?
Элмер протянул руку к никелю:
— Я возьму большую монету, мистер Джоунз.
Джоунз, пряча никель в карман, подмигнул гостю и
вполголоса сказал:
— Видали идиота?
Однако гость проникся сочувствием к несчастному.
Извинившись и сославшись на какие-то дела, он
пошел за дурачком, который успел скрыться за углом.
— Слушай, Элмер, — сказал он с сочувствием в го-
205
А АЙЗЕК АЗИМОВ

лосе. — Неужели ты не знаешь, что маленькая монетка

вдвое дороже, чем большая?
— Конечно, знаю, мистер.
— Зачем же ты позволяешь им дурачить себя?
— Каждый раз, когда я беру десять центов, а не
пять, они перестают со мной играть!

№ 247. Пожилая миссис Томпсон обожала слушать

яркие и прочувствованные проповеди. Она усажива­
лась поудобнее в церкви и, раскачиваясь в такт с про­
поведью, нюхала табак, после чего громко восклицала:
«Аминь!»
Каждый раз, когда пастор темпераментно прокли­
нал секс, алкоголь, курение, наркотики, танцы и жева­
тельную резинку, миссис Томпсон, угостившись по­
нюшкой, восклицала на всю церковь: «Аминь!»
Наконец священник перешел к следующей теме:
— А теперь, возлюбленные братья и сестры, пого­
ворим еще об одном отвратительном пороке, о привы­
чке, которая, по счастью, начинает выходить из моды.
Я имею в виду ужасный обычай тешить свою плоть с
помощью нюхательного табака...
Встрепенувшись, миссис Топмсон проворчала впол­
голоса:
— Ну вот... Проповедь кончилась, теперь начнет
мораль читать!

№ 248. Я — твердый, ты — неуступчивый, а он и

вовсе упрямый осел.
Я — либерал, ты — радикал, а он и вовсе комму­
нист.
Я — дальновидный, ты заглядываешь слишком да­
леко, а он и вовсе витает в облаках...

№ 249. Юный Эдвард, надежда всей семьи, оказав­

шись в большом городе, устроился учеником в самую
известную в городе похоронную контору. Наконец он
206
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

смог приехать в отпуск в родную провинцию, чтобы

провести недельку с семьей. Все родственники собра­
лись, чтобы полюбоваться на Эдварда, хотя их несколько
смущало, что такой талантливый и симпатичный па­
рень мог выбрать столь мрачную профессию. В воздухе
витали незаданные до поры до времени неприятные
вопросы.
Эдвард, догадавшись в конце концов, что именно
беспокоит его родственников, сказал:
— Наверное, вам кажется, что похоронное дело —
это не престижно: постоянная депрессия, трупы и так
далее. Но вы ошибаетесь. Вот взять хотя бы мистера
Де-Пинна, владельца нашего похоронного бюро. Он
воплощает в себе все изящество, всю гуманность на­
шей профессии. Вы бы посмотрели на него во время
работы! Одет строго, но с безукоризненным вкусом:
великолепный сюртук, серые перчатки, черный коте­
лок и знаменитая черная трость с набалдашником. Зре­
лище, скажу вам, просто потрясающее!
Вы не догадываетесь, сколько деликатности и такта
требует наша профессия. Вот недавно произошел про­
сто неординарный случай, когда на карту была постав­
лена репутация двух уважаемых семейств и самого фе­
шенебельного отеля в городе. Юноша из одного семей­
ства и девушка из другого полюбили друг друга вопреки
воле и категорическому запрету своих высокопостав­
ленных родителей. Доведенные до отчаяния влюблен­
ные совершили двойное самоубийство в пятизвездоч­
ном отеле. Их бездыханные тела были обнаружены в
номере «люкс», и мистер Де-Пинна получил задание
приготовить тела к погребению в двух фамильных скле­
пах, причем сделать это так, чтобы дело не получило
огласки.
Мистер Де-Пинна надел свой лучший костюм, но­
вые перчатки, парадный котелок, захватил свою знаме­
нитую трость с набалдашником из слоновой кости. Для
осуществления этой благородной и деликатной миссии
207
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

он пригласил меня. Это было знаком высочайшего до­

верия ко мне, простому парню из провинции.
Мы прибыли в отель, и нас тихонько доставили
на самый верхний этаж, проследив при этом, чтобы в
лифте не было никого из посторонних. По пустын­
ным коридорам мы направились к указанному номеру
«люкс». Едва мы переступили порог, нашим глазам от­
крылась неописуемая картина.
Двое несчастных влюбленных лежали в постели —
совершенно нагие и прекрасные. Молодой человек
был Аполлоном во плоти, а у девушки была фигура
Афродиты. Их смерть была такой тихой и быстрой, что
на их щеках еще сохранился румянец, а губы были чуть
приоткрыты, как во сне. Слезы выступали у меня на
глазах при виде этого зрелища. Даже суровый мистер
Де-Пинна был, казалось, до глубины души потрясен
этой сценой. По крайней мере он тоже прослезился.
Однако нужно было приступать к делу. И тут возникла
одна проблема...
Эдвард замялся, а родственники, которые затаив
дыхание слушали его рассказ, нетерпеливым хором
восклицали:
— Ну говори же! Что? Что случилось дальше?
— Понимаете, — смущенно произнес Эдвард, —
все дело в том... Тела несчастных влюбленных букваль­
но сплелись в их прощальном объятии. Мне стало
ясно, что придется предпринять физические усилия,
чтобы разъединить их. А сделать это было просто необ­
ходимо! Их транспортировка в таком виде была бы свя­
зана с большими трудностями. По выражению лица
мистера Де-Пинна я понял, что он думал о том же
самом. Внезапно глаза его осветились догадкой! Я тоже
сразу понял, как можно решить возникшую проблему
единственно возможным способом. Мистер Де-Пинна
не терялся и в более сложных ситуациях и теперь он
снова оказался на высоте.
Наклонившись над постелью, мистер Де-Пинна
вставил свою массивную трость между телами влюб-
208
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ленных. Точно рассчитав угол приложения и длину

этого своеобразного рычага, он осторожно, деликатно
просовывал трость все глубже и дальше. Выдержав пау­
зу и поправив трость, он решительным движением на­
валился на ее противоположный конец. Раздался стран­
ный звук, словно откупорили бутылку, и тела влюблен­
ных разъединились...
Эдвард снова замолчал. Его отец, не выдержав, бук­
вально взмолился:
— Таким образом проблема была блестяще решена?
Не тяни, Эдди. Раз начал, говори уж все до конца!
— Понимаете, — замялся Эдвард. — Все было хоро­
шо, только выяснилось, что мы по ошибке зашли не в
тот номер...

Это один из самых длинных анекдотов в моем ре­

пертуаре. Исполнять его нужно, приняв все меры
предосторожности. Я рассказываю его только тогда,
когда публика уже достаточно «разогрелась», расслаби­
лась и освоилась, как и сам анекдотчик, но не успела
утомиться и до конца концерта еще достаточно много
времени.
Но что толку кичиться пресловутым профессио­
нальным опытом! Прекрасно помню, как рассказывал
анекдот № 249 на одном курорте, все точно рассчитал,
прекрасно исполнил номер, а в результате... не услы­
шал даже единого смешка. Наступившая мертвая ти­
шина была для меня хуже любой пощечины. До сих
пор понятия не имею, в чем была причина такого фи­
аско...
В другом случае этот анекдот оказался связан с мо­
ментом моего большого триумфа и еще большего... по­
зора. Случилось это в обеденный перерыв, когда я пре­
подавал в медицинском колледже. С десяток парней-
старшекурсников травили анекдоты. Обстановки была
самая непринужденная. Поскольку я так и не научился
следить за своим профессиональным реноме, я в конце
концов поведал студентам эту историю.
209
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Реакция студентов началась уже в начале моего

рассказа. Такая эффективная обратная связь вдохнови­
ла меня настолько, что я начал импровизировать, укра­
шая анекдот всякими интересными деталями, в резуль­
тате чего он получился несколько длиннее, чем обычно.
В чисто мужской (а тем более студенческой) аудитории
я позволил себе дать более смелую версию, чем та, с
которой вы только что познакомились.
Едва я произнес финальную фразу, студенты нача­
ли умирать от смеха. Я тоже веселился от души, на­
слаждаясь ошеломительным успехом.
Однако, когда хохот продолжался в течение еще не­
скольких минут, я вдруг понял: дело не только в анек­
доте. В комнате происходит что-то неладное. Я огля­
нулся и в самом дальнем углу лаборатории обнаружил
еще одного слушателя, а точнее — слушательницу, ко­
торая также училась на старшем курсе. Я понятия не
имел о ее присутствии, а ребята, разумеется, знали и
(подлецы!) специально подстрекали меня, чтобы я
давал все более захватывающие подробности.
Что поделаешь... Мое профессорское реноме всегда
равнялось нулю. Я никогда не воздвигал барьер между
собой и студентами и слава богу, что не воздвигал...
Однако теперь даже я понял, что зашел слишком дале­
ко. У меня и в мыслях не было рассказывать довольно
фривольную историю со всеми клиническими подроб­
ностями в присутствии девушки, чей слух они могли
оскорбить. Я уже начал мысленно представлять все
последующие осложнения, разговор с деканом и про­
чее, когда сидевшая ко мне спиной девушка начала
медленно поворачиваться.
Смех разом оборвался. Мы все ждали, что последу­
ет дальше. Кресло-вертушка медленно завершила ма­
невр, девушка подняла голову, и мы увидели, что... все
тело ее сотрясается от смеха, который она слишком долго
сдерживала. Между прочим, смеялась она до слез.
Я был спасен!
Кстати, то, что проделали со мной студенты, назы-
210
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

вается типичным розыгрышем. Розыгрыш чаще всего

связан с действиями, а не словами. Традиционный ро­
зыгрыш нацелен на то, чтобы ошарашить жертву, уни­
зить ее, причинить боль, а порой даже подвергнуть ее
реальной опасности. В розыгрышах «каждый мочит
так, как хочет». В результате некоторых розыгрышей
появились даже человеческие жертвы, а веселые ребята
при этом недоумевали: «Что? Уже и пошутить нель­
зя...»
Умеренный розыгрыш (например, когда шутники
знают, что за спиной анекдотчика прячется девушка, а
он травит сексуальный анекдот) еще можно стерпеть.
Если жертва такого рода розыгрыша начинает возму­
щаться, ее быстро успокаивают: «Ты что, не мужик?»
А кто, скажите, не хочет быть настоящим мужчиной?
То же касается и розыгрышей в отношении пред­
ставителей власти. Розыгрыши начальства всегда про­
буждают в нас кровожадного зверя, потому что все мы
в прошлом так или иначе становились жертвами мел­
ких бюрократов и всегда мечтали о возмездии.
Кто не станет смеяться над старинным розыгры­
шем в городском парке? Двое шутников покупают у
дирекции парковую скамейку, а потом таскают ее по
всем аллеям. Когда их останавливает полицейский, они
суют квитанцию о покупке под нос возмущенному стра­
жу закона...
К сожалению, общая атмосфера терпимости к по­
добного рода проделкам легко приводит к их эскала­
ции до непозволительных пределов. Например, эле­
ментарный пинок под зад может вызвать смех у совсем
уж круглого идиота.
Поэтому я хотел бы, чтобы подобные проявления
жестокости назывались своими именами, а не «шутка­
ми». Впрочем, некоторые грубые розыгрыши настоль­
ко гениальны, что теоретически могут вызывать даже
восхищение публики. И все же подобные шуточки
всегда отталкивают людей содержащимся в них элемен­
том садизма.
211
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Конечно, и в обычных анекдотах может быть пока­

зана боль, проявляться садизм (поэтому они и называ­
ются «обломами»). Однако «облом» «облому» рознь. Мы
приветствуем контратаку, блестящий ответный удар —
особенно если он производится спонтанно, под влия­
нием минутного гнева. С другой стороны, розыгрыш
никогда не импровизируется, его надо планировать,
подготавливать порой самым доскональным образом.
Хладнокровная «шуточка» обрушивается на голову ни­
чего не подозревающей жертвы.
Как бы то ни было, моя антипатия к розыгрышам
не означает, что я сам без греха. В таких случаях (как и
во всех остальных) я могу лишь сослаться на чистоту и
невинность своих помыслов.
Вот вам всего лишь один пример.
Когда во время второй мировой войны я работал в
химической лаборатории на филадельфийской базе
ВМС, у каждого лаборанта была личная резиновая
груша или сифон для мытья химической посуды. Нам
трудно было удержаться от того, чтобы пустить како­
му-нибудь приятелю струю воды за шиворот. Делалось
это смеха ради и развлечения для.
Один из нас, проявив изобретательность, достой­
ную лучшего применения, усовершенствовал свой си­
фон и добился того, что мог брызгаться дальше и мощ­
нее всех, чем заслужил всеобщее признание.
Однажды этот приятель отлучился куда-то из лабо­
ратории, и я смог разобрать его личный «водомет» и
поставить в трех местах заглушки из воска. Затем ору­
дие было собрано и приобрело вполне боевой вид.
Когда приятель вернулся к своему рабочему столу,
я приблизился к нему, спокойно направил на него
носик своего «водомета» и произвел залп. Опешив от
такой наглости (тем более что я даже не пытался уд­
рать), приятель схватился за свой промывочный си­
фон, поднял его наподобие грозной мортиры, прице­
лился, нажал на спуск и... произвел пшик.
Вся лаборатория, разумеется, грохнула от смеха, а я
212
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

хохотал, конечно, громче всех. Но если вдуматься, с

моей стороны это была довольно трусливая проделка.
В конце концов я сознательно атаковал невооруженно­
го противника... После этого эпизода парень несколь­
ко дней не разговаривал со мной.
Моя выходка с сифоном не причинила никому фи­
зического вреда — пострадало только самолюбие пар­
ня, хотя никакие силы в мире не могли удержать меня
от смеха над тем, что в данных обстоятельствах выгля­
дело как несчастный случай. Мы хохочем, например,
над человеком, оказавшимся в неожиданной и абсурд­
ной ситуации, если катастрофа происходит под лозун­
гом «Так ему и надо!».
Например, был на нашей военной базе один па­
рень, которого выдвинули на административную долж­
ность. В результате своего повышения он приобрел
гнусную привычку являться к нам в лабораторию по
какому-нибудь мелкому делу в своей новенькой фор­
ме, которая выглядела вызовом нашим помятым, во­
нючим, прожженным кислотой халатам. Впрочем, я
лично гордился каждым пятном и дыркой на своем ха­
лате, а Том, естественно, кичился своим новым «при­
кидом», чем вызывал мою антипатию.
Итак, Том в очередной раз заглянул в нашу лабора­
торию, чтобы взять немного порошка для чистки ме­
таллических деталей. Углеродный порошок представ­
лял собой зловонное, едкое вещество, малоприятное во
всех отношениях. Том достал из шкафа полупустую
банку с адским порошком, встряхнул ее, чтобы пере­
мешать как следует ее ингредиенты и затем набрать
столько, сколько ему требовалось.
Я по-хорошему предостерег его:
— Том, на твоем месте я не стал бы махать банкой.
Не дай бог порошок попадет на твою прекрасную но­
вую форму...
— Айзек, — произнес он с трудно скрываемым
высокомерием, — настоящий химик может работать
213
А АЙЗЕК АЗИМОВ

в лаборатории даже во фраке, и ничего с ним не слу­

чится!
Ни я, ни он не знали, что крышка банки держится
на очень честном слове. В тот момент, когда Том про­
износил свою высокопарную тираду, крышка соскочи­
ла с банки и вырвавшийся на волю порошок обрушил­
ся на Тома мощным ливнем.
Ребята тотчас бросились на помощь, и пострадавшего
Тома прямо в форме поставили скорее под душ. Едкая
смесь испортила не только «парадку», но даже башма­
ки. В течение нескольких дней в нашей лаборатории
стояло невыносимое зловоние.
Я почувствовал (позднее) страшное облегчение, что
здоровье Тома не пострадало. А в тот момент я был
единственным в лаборатории, кто не бросился помочь
бедолаге. Мне стыдно признаться, но в тот момент я
хохотал до истерики, поскольку только я мог осознать
всю абсурдность ситуации — от выспренного заявле­
ния до последовавшего за ним конфуза...
Не каждому дано за гротесковым фасадом или за­
урядной неприятностью увидеть абсурд, комический
элемент. Чарли Чаплин умел подать трагедию и коме­
дию в одной упаковке и смешить нас сквозь слезы, но
великий Чаплин был при этом симпатичным челове­
ком с грацией балетного танцора и, когда хотел, мог
демонстрировать великое чувство собственного досто­
инства.

VII

ЕВРЕЙСКИЕ АНЕКДОТЫ
Ранее я уже имел возможность сказать, что мир
анекдотов — это царство стереотипов. Именно стерео­
типы (милые условности, с готовностью принимаемые
как анекдотчиком, так и его слушателями) служат иск­
рой, приводящей к детонации смеха.
Поскольку стереотипы быстрее и надежнее прово-
214
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

цируют смех, от их услуг не отказываются даже тогда,

когда они совершенно вышли из моды. Скалка ассо­
циируется у нас с разъяренной женой, которая поджи­
дает загулявшего супруга, хотя немногие домашние хо­
зяйки держат скалку на кухне, а некоторые даже не
знают, каким концом ее вставлять в электрическую ро­
зетку.
Классический индеец говорит «хау». Типичный ки­
таец носит халат и косичку. Англичанин смотрит на
мир сквозь монокль. Другие примеры стереотипов мо­
жете вспомнить сами.
Хотя евреи давно уже вторглись во все сферы жиз­
ни и выдвинули из своих рядов игроков в гольф, нар­
команов, ядерных физиков и гангстеров, в мире анек­
дотов они по-прежнему торгуют одеждой или шьют ее,
владеют кондитерскими лавками и считают каждый
цент.
Могут ли евреи обижаться, что в анекдотах их по­
казывают грубыми материалистами, исповедующими
двойные стандарты, отказывающимися заниматься
спортом или участвовать в кулачных боях? Если анек­
доты рассказываются с выражением ненависти на лице
не-евреями, которые при этом говорят с акцентом, ко­
торый не услышишь ни у одного нормального еврея,
тогда повод для обид имеется.
Однако я, будучи, как вы уже могли догадаться, ев­
реем, рассказываю еврейские анекдоты с удовольстви­
ем. На вечерах юмора с моим участием часто (но не
всегда) присутствуют в основном лица еврейской на­
циональности. Они и сами рассказывают такие анекдо­
ты и смеются над ними.
Почему бы и нет? В каждом стереотипе есть по край­
ней мере крупица истины. Если все этнические группы
хотят жить вместе в нашем общем мире (а нам прихо­
дится это делать, поскольку другого нам не дано), да­
вайте будем изучать слабости друг друга вместо того,
чтобы ненавидеть. Давайте познавать свои собствен-
215
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ные слабости. Быть может, тогда мы перестанем предъ­

являть друг другу повышенные требования.
Но хватит морализировать. Займемся вплотную
стереотипами.

№ 250. Рабинович и Финкелыытейн встречаются в

еврейском квартале, и сраженный горем Рабинович го­
ворит другу:
— Ты уже слыхал про Либермана?
— Что стряслось с Либерманом? — спрашивает
оторопевший Финкелыитейн.
— Вчера он упал и умер от инфаркта.
— Как? В самый разгар сезонной распродажи?

Почему в анекдоте обязательно должны появиться

евреи? Неумение видеть главное за злобой дня — уни­
версальный недостаток. В этом анекдоте могли спо­
койно появиться шведские фермеры, потрясенные
внезапной смертью соседа в разгар страды, или два сту­
дента неизвестной национальности, обсуждающие
скоропостижную смерть однокашника во время вы­
пускных экзаменов.
Короче, устраивайтесь так, как вам удобнее, но ев­
рейский стереотип лучше всего абсорбирует идею
этого анекдота, отбрасывая все лишнее. Мне еврейская
версия кажется самой смешной. Кроме того, как я уже
говорил, я в ней ориентируюсь лучше всего. Еще при­
мер.

№ 251. Разъяренный Рабинович, наконец отловив­

ший Финкельштейна в еврейском квартале, хватает его
за лацканы пиджака и рычит, оскалив зубы:
— Крыса! Я тебя предупреждаю в последний раз:
держись подальше от моей жены! Еще раз поймаю тебя
где-нибудь рядом с ней, все кости тебе переломаю!..
Слушай, — говорит он, присмотревшись к лацканам, —
у тебя лацканы на нитках или на соплях?
216
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Обратите внимание, что в анекдоте № 251 содер­

жится то, что иногда называют визуальным компонен­
том. Рассказывая анекдот, вы ослабляете его воздейст­
вие (как только что в письменном пересказе это сделал
я), если мимоходом о б ъ я с н я е т е : «Говорит он, при­
сматриваясь к лацканам».
Вместо этого анекдотчик должен поставить себя на
место мужа-рогоносца, схватить за лацканы первого,
кто подвернется под руку, скрипнуть зубами, побагро­
веть (если получится), а потом замереть, присмотреть­
ся к лацканам скорее с любопытством, чем с гневом, а
уж затем произнести финальную реплику, полностью
меняя сюжетные акценты.
Привлечение визуального приема, или гэга, затруд­
няет исполнение анекдота, поскольку очень многое
может подвести вас в самую неподходящую минуту или
в последнюю секунду. Можно произнести правильно
весь текст, вложить в него все необходимые эмоции —
и при этом все испортить. И все же, если вы сумеете
сделать все правильно, успех принесет вам двойное
удовлетворение. Подозреваю, что в каждом анекдотчи­
ке живет нереализованный актер (так же, как в каждом
комическом артисте живет нереализовавшийся Гам­
лет). Пантомима в малых дозах всегда увеличивает
общий эффект.
Кстати, анекдоты № 250 и 251 могут быть исполне­
ны с еврейским акцентом и станут еще забавнее, если
акцент воспроизведен верно. Лично я автоматически
воспроизвожу акцент, когда их исполняю, и порой
даже сам не замечаю, что говорю с акцентом. Однако
акцент редко является абсолютной необходимостью —
лучше исполнять анекдот вообще без акцента, чем с
плохим акцентом. Я уже говорил об этом, но повторе­
ние — мать учения.
По моему мнению, в напечатанном виде лучше и не
пытаться воспроизводить акцент. Орфографические
ухищрения — достаточно сложный трюк, будь то ак­
цент еврейский, ирландский или шотландский. Дело
это сложное, особенно когда вы плохо знаете конкрет-
217
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ный акцент. Для указанных этнических групп и в дру­

гих случаях акцент в напечатанном виде выглядит
более вызывающе, чем его устная имитация.
Чтобы передать французский акцент бельгийца Эр-
кюля Пуаро, Агата Кристи не использовала почти ни­
чего, кроме измененного порядка слов в предложении
и тем не менее добилась почти идеального результата.
Сказанное отнюдь не означает, что без акцента
можно легко обойтись. Например:

№ 252. Во время второй мировой войны рядовой

Гольдштейн надумал перед отправкой на фронт же­
ниться. Поскольку он служил в небольшом городке в
Южной Каролине и не мог получить отпуск, его невес­
та Сэйди сама приехала в часть. Тут возникла новая
проблема. Сэйди была очень набожной девушкой и по­
требовала, чтобы бракосочетание прошло по традици­
онному иудейскому обряду. Но в Южной Каролине ев­
реев-то не было, а тем более раввинов.
Пришлось приглашать на свадьбу раввина Коэна из
Бронкса. Старый раввин любезно согласился, самолетом
добрался из Нью-Йорка в Чарльстон, а оттуда на авто­
бусе поехал в городок, в котором служил Гольдштейн.
Когда раввин сошел с автобуса, местные дети и
подростки были изумлены при виде старика с длинной
седой бородой, длинными пейсами, в длинном пальто
и черной шляпе. Впервые столкнувшись с таким заме­
чательным зрелищем, дети толпой шли за гостем сле­
дом, забегали вперед, чтобы с любопытством заглянуть
ему в лицо. К толпе присоединялись все новые и новые
зеваки, и бедный раввин Коэн обнаружил, что нахо­
дится во главе целой процессии.
Теряя остатки самообладания, он резко повернулся
к толпе и, потрясая в воздухе кулаком, крикнул:
— Что с вами, дети? Вы что, раньше никогда не ви­
дали настоящего янки?
218
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

Надеюсь, вы понимаете, почему мое сердце скор­

бит и обливается кровью при мысли о том, что ключе­
вую фразу № 252 по каким-то причинам нужно произ­
носить на нормальном языке без признаков акцента.
Несоответствие между обликом раввина и образом на­
стоящего янки можно довести до фантастических раз­
меров, если последняя реплика будет исполнена дре­
безжащим фальцетом, характерным для еврейского
произношения. Можно, конечно, изменить синтаксис,
но это будет лишь половинчатый успех.
Вот еще одна шутка, в которой не обойтись без ак­
цента еврейских кварталов.

№ 253. Рабинович приходит домой после тяжелого

рабочего дня, садится за стол на кухне и говорит своей
не менее уставшей за день жене:
— Бэкки, хотя бы сегодня не начинай разговоров о
своих проблемах. Лучше спроси меня, как мои дела,
как прошел мой день. Ну давай, начинай.
Жена робким голосом спрашивает:
— Ну как твои дела, Джейк?
Рабинович обхватывает голову руками, издает му­
чительный стон и произносит:
— Ой, Бэкки... Лучше и не спрашивай!

Кроме прочего, порой важен даже не просто еврей­

ский акцент, а идиш-акцент. Более того, шутка может
быть двуязычной, и тогда ее по достоинству смогут
оценить те, кто знает английский язык.
Естественно, такого рода специализированные
анекдоты требуют специфической аудитории слушате­
лей, но, если анекдотчик знает хотя бы пару таких
шуток, он может считать себя настоящим гурманом
юмористики.

№ 254. В разгар нацистских преследований старый

еврей произносит в синагоге страстную молитву:
219
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Господи, четыре тысячи лет назад на склоне горы

Синайской Ты избрал евреев как особый народ, святой
народ, нацию священников, чтобы евреи могли нести
бремя Твоих заповедей и свидетельствовать истину ос­
тальному миру. Господи, спасибо Тебе за великую честь,
но, может, хорошего понемножку? Может быть, пора
уже избрать какой-нибудь другой народ?

№ 255. Рабинович встречает Финкелыптейна на

улице и говорит:
— Финкелыитейн, прими мои соболезнования в
связи с постигшим тебя горем. Я слышал, что у тебя
вчера ночью сгорел магазин...
— Тсс... — перебивает его Финкелыитейн. — Ты все
перепутал: не вчера ночью, а завтра утром!

№ 256. В еврейском театре на Второй авеню (в тра­

диционном театральном центре, где спектакли идут на
идише) во время представления внезапно опускается
занавес. Директор театра выходит к рампе и говорит:
— Дамы и господа! Я должен с прискорбием сооб­
щить вам, что наш великий и любимый артист Мен­
дель Кальб только что у себя в гримерной перенес ин­
фаркт с летальным исходом. Мы не можем продолжить
спектакль...
На балконе поднимается очень полная дама и кри­
чит во все горло:
— Скорее дайте ему куриный бульон!
Директор, бросив на даму изумленный взгляд, объ­
ясняет:
— Мадам, вы, наверное, не поняли... Это был ин­
фаркт со смертельным исходом. Великий Мендель
Кальб мертв.
Женщина повторяет:
— Скорее дайте ему куриный бульон!
Директор в отчаянии объясняет, чеканя каждое
слово:
220
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

— Мадам! Он умер. Зачем ему теперь куриный бу­

льон!
Женщина уверенно произносит:
— Куриный бульон еще никому не повредил!

Все знают, что еврейские мамаши свято верят в це­

лебную силу куриного бульона и всегда поят им захво­
равших детей. Поэтому куриный бульон называют «ев­
рейским пенициллином». Есть анекдот про еврейскую
мамашу, у которой было два цыпленка. Когда один
цыпленок заболел, она зарезала здорового и сварила
бульон, чтобы дать его больному цыпленку.
В своем романе «Портной жалуется» Филип Рот ис­
полнил настоящий сатирический гимн во славу еврей­
ской мамаши, но задолго до писателя она стала посто­
янным персонажем анекдотов, в которых она проявляет
чрезмерную заботу о близких, вмешивается во все дела,
выдает свой эгоизм за подвиг самопожертвования и де­
лает другие вещи, от которых мурашки бегают по телу.
И все же:

№ 257. На званом ужине я как-то слушал одного

индийца (не индейца из Аризоны, а именно индийца
из Индии). Индиец рассказывал про свою мать всякие
забавные вещи, а я ушам своим не верил и, не вытер­
пев, спросил с нарочитым изумлением:
— Послушайте, ваша мать случайно не еврейка?
Спокойно посмотрев на меня, индиец ответил:
— Друг мой, все матери на свете — еврейки...

№ 258. В старые недобрые времена, когда в цар­

ской России шли еврейские погромы, толпа казаков
врывается в еврейское местечко. Два казака заходят в
хибару, один из них рисует мелом на полу круг, втал­
кивает в его середину перепуганного хозяина и грозит
ему кулаком:
— Если переступишь черту, я тебе голову оторву!
221
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

После этого они волокут кричащую хозяйку в спаль­

ню и через час уходят.
Несчастная, истерзанная женщина выползает из
спальни и со слезами на глазах набрасывается на мужа:
— Что же ты молчишь, трус! Ты знаешь, что они со
мной сделали?
Муж возмущенно отвечает:
— Какой я трус? Ты ведь не знаешь, что я сделал.
Пока они были с тобой в спальне, я целых три раза вы­
ходил из этого круга!

№ 259. Толпа казаков вламывается в еврейский

дом. Их вожак кричит:
— Все мужчины выходи на двор, а женщины пусть
останутся! Мы их снасильничаем...
Одна из молодых женщин, закрывая телом пожи­
лую родственницу, кричит:
— Негодяи, делайте со мной что хотите, но поща­
дите мою старую тетушку!
В этот момент тетушка выходит из-за ее спины и
восклицает:
— Не мешай им, деточка. Погром есть погром!

Странно, что можно шутить на тему погрома, но

такие анекдоты существуют, евреи их рассказывают, и
евреи над ними сами смеются. Нет таких трагических
событий, которые недостойны хотя бы горького смеха.
Смех в таких случаях в определенной степени даже по­
лезен, поскольку снимает нервное напряжение, ослаб­
ляет мертвую хватку страха и позволяет выжить в таких
условиях, которые кажутся совсем уж невыносимыми.
В качестве экстремального примера вспомним один
из редких анекдотов о Гитлере.

№ 260. Гитлер, прогуливаясь по берегу озера, слу­

чайно свалился в воду. У него начались судороги, и те­
чение потащило его на глубину. Увидев, как он барах-
222
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

тается в воде, какой-то подросток бросился в воду и

вытащил диктатора на берег.
Придя в чувство, Гитлер спросил подростка:
— Ты кто? Назови себя, и тебя ожидает вознаграж­
дение.
Подросток, обнаружив наконец, кого он спас, ог­
лядывается на сбежавшихся охранников в черной уни­
форме и произносит дрожащим голосом:
— Меня зовут Абрам Мендельсон.
— Так ты еврей? — удивился диктатор. — Впрочем,
это неважно. Ты спас мне жизнь. Что я могу для тебя
сделать?
— Только одно. Ради бога не говорите ничего моему
отцу.

№ 261. Юный Ирвинг на уроке объясняет суровому

раввину, что он усвоил, изучая ветхозаветные тексты
Книги Левит:
— Там говорится о запрете на всякий противоесте­
ственный секс. Я все понял, но только не понял, что
такое противоестественный секс.
Схватив ученика за ухо, раввин закричал:
— Значит, нормальный секс ты уже освоил?

№ 262. Умирает старый раввин. У его постели сгру­

дились ученики, которые переживают предстоящую
трагедию и почтительным шепотом вспоминают добро­
детельную жизнь своего любимого наставника:
— Какой он набожный! — всхлипывает один уче­
ник. — Разве он не соблюдал все десять заповедей?
Разве не чтил он их свято всю свою жизнь?
— А какой щедрый! — откликается другой. — Разве
он не помогал всем беднякам? Весь город знает про его
доброту. Он всегда все до последнего отдавал людям,
оставляя себе лишь на пропитание...
Лицо раввина вдруг дрогнуло. Было видно, что он
223
А АЙЗЕК АЗИМОВ

силится что-то сказать. Ученики еще теснее сгруди­

лись, чтобы услышать его слова.
Тихим, еле слышным голосом раввин наконец про­
изнес:
— Набожность, святость, доброта... Почему никто
не вспомнит про мою безграничную скромность?

№ 263. В богатой пригородной синагоге задолго до

больших праздников были распределены места для
самых знатных прихожан. Во время празднования ев­
рейского Нового года какой-то человек заглянул в си­
нагогу, но был остановлен служителем, который с со­
мнением поинтересовался:
— А у вас есть свое место?
— Нет у меня никакого места, — ответил человек. —
Я сюда только на одну минуту заглянул, чтобы пови­
даться с Розенблюмом.
— Я вас не пущу, — твердо произнес служитель.
— Вы не поняли. У меня есть важное сообщение
для Розенблюма. Я ему только передам сообщение и
сразу уйду.
Служитель после некоторых колебаний согласился:
— Ладно, входите. Но если я увижу, что вы моли­
тесь...

№ 264. Старый, седой, благообразного вида еврей

заходит в магазин мясных деликатесов, долго рассмат­
ривает витрину и, показав на товар пальцем, произносит:
— Мне, пожалуйста, четверть фунта говядины.
— Извините, сэр, — поправляет его продавец. —
Это не говядина, а свиной окорок.
Покупатель с горькой миной говорит:
— А вас что, за язык дергали?

№ 265. В первые трудные годы после образования

государства Израиль в кафе в центре Тель-Авива сидят
двое. Один говорит:
224
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Для нас есть только одно спасение!

— Какое?
— Израиль должен объявить войну Соединенным
Штатам!
— О чем ты говоришь? Мы сразу проиграем войну,
и американцам придется оккупировать Израиль. Они
заключат союз с новым проамериканским правитель­
ством, гарантируют неприкосновенность наших гра­
ниц, завалят нас капиталовложениями и сделают нас
богатыми!
— Гм... Я понял, что ты имеешь в виду, но из твоего
:
плана ничего не выйдет.
— Почему?
— С нашим вечным невезением мы обязательно
выиграем такую войну!

Подозреваю, что большинство анекдотов на изра-

: ильские темы, которые в ходу в США, не будут пользо­
ваться успехом в Израиле. Во всяком случае, если бы
J мне случилось поехать в Израиль, я не стал бы рас-
• сказывать там «израильские анекдоты» американского
производства. Не хочу, чтобы какой-нибудь рослый
паренек с автоматом через плечо сровнял бы меня с
* землей.
В «израильских анекдотах», которые я слышу и рас­
сказываю, израильтяне по своему житейскому опыту и
культурному багажу очень похожи на евреев первого и
второго поколения, оказавшихся в Нью-Йорке в пер­
вой трети столетия (в качестве примера можно взять
моих родителей и меня). Я думаю, что никакой анало­
гии здесь не существует и что современные израильтя­
не скорее похожи на воителей, следовавших за Иудой
Маккавеем.
Но анекдот остается анекдотом. Удостоверив­
шись, что в аудитории нет израильтян, вспомним та­
кую шутку.
225
8-1175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 266. Вопрос: «Как звучит девиз израильских

ВМС?»
Ответ: «Никогда не сдавайте врагу свои боевые ко­
рабли. Продавайте их!»

Стану я рассказывать такой анекдот израильскому

моряку? Если очень захочу стать инвалидом, тогда, ко­
нечно.
Кстати, об Израиле... Следующую историю я слы­
шал еще до «шестидневной войны». Вот что рассказал
мне один не-еврей.

№ 267. Сирийское правительство наконец решило

покончить с напряженностью и начать для этого пре­
вентивную войну с Израилем. В ночь перед «часом Ч»,
ближе к рассвету, три сирийских дивизии были развер­
нуты на границе и ждали сигнала. Пока они пребывали
в нервном напряжении, на границе показался израиль­
ский солдат с автоматом через плечо. Он с удивлением
посмотрел на выстроившиеся вдоль границы танки,
артиллерийские орудия и пехоту и крикнул:
— Эй, берегитесь! А то беду на себя накличете!
По команде генерала двое сирийских солдат броси­
лись к израильтянину, который поспешно скрылся за
пригорком. Через какое-то время израильтянин снова
подошел к границе и крикнул:
— Последний раз вас предупреждаю: если к рассве­
ту вы не уберетесь, у вас будут большие неприятности!
Выругавшись, сирийский командир жестом руки
послал в погоню десяток солдат и танк. Израильтянин
поспешно скрылся за пригорком, из-за которого по­
слышались выстрелы, отчаянные крики, после чего все
стихло. Генерал сирийской армии улыбнулся, но лицо
его сразу вытянулось, когда вышедший из-за пригорка
израильтянин крикнул:
— Получили, идиоты? Я вас предупреждал...
226
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Разъяренный сирийский командир решил не дожи­

даться «часа Ч» и приказал:
— Вперед!
Все сирийские силы тотчас двинулись на израиль­
скую территорию, но в этот момент из-за пригорка по­
казался весь измочаленный сирийский солдат из отря­
да, уходившего в погоню.
Отчаянно замахав руками, он крикнул:
— Стойте! Немедленно вернитесь! Это — ловушка!
За пригорком прячется второй израильский солдат!

Анекдот № 267 звучит не так весело после «шести­

дневной войны». Эта война породила лавину шуток,
замешанных, по-моему, на том, что греки называли
«губрисом», а мы называем гордыней, ведущей, как из­
вестно, к падению. Примеры? Пожалуйста.

№ 268. Одно сообразительное туристическое агент­

ство во время «шестидневной войны» вставило своим
конкурентам большой фитиль, выставив громадный
щит с рекламной надписью:
ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ УВИДЕТЬ ДРЕВНИЕ ПИРА­
МИДЫ, ПОСЕТИТЕ ИЗРАИЛЬ!

№ 269. Египтянин решил трансплантировать себе

мозг, пришел на склад трансплантантов и попросил
показать ему лучший товар. Ему показали мозг выдаю­
щегося математика, скончавшегося годом ранее. По­
скольку мозг был шестидесятилетнего возраста, егип­
тянину предложили купить математический мозг за
пятьсот долларов.
Египтянин спросил:
— А помоложе у вас мозгов нет?
Ему показали мозг крестьянина, умершего в воз­
расте двадцати пяти лет.
Египтянин отрицательно покачал головой, посчи-
8* 227
А АЙЗЕК АЗИМОВ

тав, что пересаживать себе такой мозг слишком непре­

стижно.
— Тогда, — сказал владелец склада, — возьмите
гордость нашей коллекции. Это — мозг египетского ге­
нерала, который погиб смертью храбрых в бою с изра­
ильтянами. Стоит это сокровище сто тысяч долларов.
— Сто тысяч? — изумился покупатель. — Почему
так дорого?
— Потому что им никогда не пользовались!

№ 270. Два еврея со связанными за спиной руками,

стоя у стены, ждут расстрела.
Офицер, командующий казнью, предлагает им:
— Может, покурить хотите напоследок?
Один еврей говорит:
— Пошел ты подальше со своим куревом!
Второй его одергивает:
— Тихо, Джейк. Не шуми, а то еще хуже будет.

№ 271. Вопрос: «Почему «шестидневная война»

продолжалась ровно шесть дней?
Ответ: «Потому что израильтяне брали оружие на­
прокат на одну неделю».

№ 272. Рабинович и Финкелыитейн, совместно

владея швейной фабрикой, обнаружили, что допустили
страшный просчет. Весь свой капитал и кредиты они
вложили в новую линию по производству мужских
костюмов, но те не пользовались спросом среди поку­
пателей. Все, чем они владели и на что надеялись, ока­
залось выброшенным на помойку. Самоубийство каза­
лось им теперь единственным выходом из ситуации.
Однако в последний момент произошло чудо, когда
на их фабрике появился некий бизнесмен из Техаса.
Одобрительно взглянув на залежи костюмов, которы­
ми были забиты склады, гость заявил, что покупает все
оптом и не торгуясь о цене. Партнеры пришли в состо-
228
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

яние экстаза, поскольку появилась перспектива перей­

ти от банкротства к богатству.
— Да, чтобы не забыть, — вдруг заметил техасец. —
Мне еще нужно связаться со своей фирмой и получить
окончательное одобрение. Уверен, что это чистая фор­
мальность, но потерпите до 17 часов следующего чет­
верга. Если до этого времени от меня не придет теле­
грамма с отказом, считайте, что наша сделка заключе­
на и сразу приступайте к отправке товара в Техас.
Техасец уехал, партнеры возликовали, но постепен­
но их начала угнетать мысль о четверге и возможном
отбое всей сделки. Каждый день они с тяжелым чувст­
вом просматривали корреспонденцию и с бьющимися
сердцами прислушивались к каждому телефонному
звонку.
К четвергу напряжение достигло апогея. Отпустив
пораньше других сотрудников, они без аппетита пообе­
дали прямо в офисе, заперлись и тупо уставились на
циферблат настенных часов.
Часы пробили три, потом четыре раза. Позвонит
чертов техасец или не позвонит? Подтвердит или отме­
нит сделку? Эти вопросы неотвязно преследовали Ра­
биновича и Финкелыытейна.
В четыре тридцать в коридоре послышались тороп­
ливые шаги, в дверь офиса постучали, и женский голос
крикнул:
— Вам срочная телеграмма! Получите и распиши­
тесь!
Рабинович посмотрел на Финкелыптейна, Фин-
келыптейн — на Рабиновича. Через пятнадцать секунд,
показавшихся вечностью, Рабинович заставил себя под­
няться, вышел в коридор, расписался в получении те­
леграммы, дрожащими руками распечатал ее и прочел
текст...
Ворвавшись в офис, он закричал во все горло:
— Финкелыитейн! Хорошие новости. У тебя* брат
помер!
229
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 273. Фирма «Р и Ф» попала в большую финансо­

вую беду. Не выдержав напряжения и впав в состояние
маниакальной депрессии, Рабинович вышел из своего
кабинета на десятом этаже, сел в лифт и поднялся на
семидесятый этаж, где находилась площадка для ос­
мотра достопримечательностей.
Прочитав последнюю молитву в своей жизни, Ра­
бинович спрыгнул с крыши.
Когда он падал мимо окна на шестидесятом этаже,
ему удалось мельком заглянуть в офис самой богатой в
мире торговой компании, владевшей магазинами на
всех континентах. Рабиновичу даже удалось услышать
обрывок разговора, который вел по телефону прези­
дент компании: «Хорошо. В следующем году мы будем
рекламировать изделия из вельвета...»
Рабинович падал дальше вниз, и, когда пролетал
мимо окна на десятом этаже, у которого сидел печаль­
ный Финкелыитейн, успел выкрикнуть:
— Финкелыитейн, покупай срочно вельвет. Поку­
пай вельв-е-е...

Анекдот № 273 я слышал несчетное количество раз

в исполнении самых разных рассказчиков. Даже те, кто
не знает ни одного еврейского анекдота, кажется, зна­
ют хотя бы этот. По моей классификации, это — ти­
пичный «каштан». Но если «старые каштаны» вкусны,
не раздумывая кормите ими публику. Берите пример с
меня.

№ 274. Либович, сколотив немалое состояние, ре­

шил отойти от дел и выстроил за городом шикарный
особняк. Он с гордостью показывал свой роскошный
дом группе старых друзей и в конце экскурсии привел
их в зал, второй конец которого терялся в туманной
дымке. Показав на массивный и бесконечно длинный
стол из красного дерева, Либович сказал:
— А в этом обеденном зале за этим обеденным сто-
230
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

лом за один раз могут поместиться сто двадцать чело­

век... И не дай бог, чтобы такое когда-нибудь случи­
лось!

№ 275. Чтобы как следует отметить фантастически

выгодную сделку, которую они только что провернули,
Рабинович и Финкельштейн решили отправиться в
самый шикарный ресторан, в окна которого они преж­
де могли только заглядывать с завистью к посетителям.
Они с изумлением рассматривали меню с множест­
вом неведомых им кушаний и напитков, выбрали себе
только те блюда, которые не вызывали у них сомне­
ний, и в целом неплохо пообедали.
К концу обеда официант молча поставил перед каж­
дым из них полоскательницу для рук и удалился.
Глядя в чашку с водой, Рабинович робким голосом
поинтересовался:
— А это еще что такое?
— Это... — присмотрелся к своей полоскательнице
Финкельштейн. — Это явно не бульон. Ну и уж точно
не чай.
— Финкельштейн, — предложил Рабинович, — по­
зови официанта и спроси его, что это такое.
Финкельштейн взорвался:
— Да? Чтобы я перед ним показал свое невежество?
Хочешь, чтобы весь ресторан надо мной хохотал?
Рабинович объяснил:
— Понимаешь, я не больно хорошо говорю по-анг­
лийски, а ты на нем здорово шпаришь. Давай, спроси
официанта. За спрос не бьют и денег не берут.
Финкельштейн, польщенный комплиментом, отпу­
щенным его другом, после некоторых колебаний и тер­
заний пощелкал пальцами, привлекая внимание офи­
цианта, после чего поинтересовался:
— Я извиняюсь, каково предназначение этих ча­
шек, с... гм... жидкостью?
Официант вежливым тоном объяснил:
— Джентльмены, это — полоскательницы. Вы мо-
231
А АЙЗЕК АЗИМОВ

жете обмакнуть пальцы в воду с благовониями, а потом

вытереть руки салфеткой.
Когда официант ушел, Финкельштейн хлопнул ла­
донью по столу и зло сказал Рабиновичу:
— Напросился, дурак? Какой вопрос — такой и
ответ!

№ 276. Джейк и Бэкки были приглашены на обед.

Джейк не сомневался в своих возможностях поддер­
жать светскую беседу, но волновался, что Бэкки может
ударить лицом в грязь.
Поэтому он сказал ей твердо:
— Бэкки, на этой вечеринке не болтай лишнего!
Если тебя спросят, хочешь ли ты добавки, отвечай «да»
или «нет». Спросят, не дует ли на тебя из окна, опять
отвечай «да» или «нет». И чтоб больше ни единого
слова! Все поняла?
— Все поняла, — робко и покорно подтвердила
Бэкки.
Некоторое время все шло гладко. Разговор заходил
о науке, литературе и культуре. Джейк иногда осторож­
но вставлял одно-два слова, а Бэкки, как и договарива­
лись, не раскрывала рта.
Хозяйка дома, заметив, что Бэкки не говорит ни
слова, решила подключить ее к общей беседе и внезап­
но спросила ее по ходу разговора:
— Кстати, миссис Рабинович, вы хорошо знакомы
с Бетховеном?
Застигнутая врасплох, Бэкки после долгой паузы
выговорила:
— Да, конечно... Я только вчера видела его ка авто­
бусе «Д» на Кони-айленде.
Мертвая тишина воцарилась за столом. Все разом
уставились на несчастную Бэкки, и только через две
долгих минуты беседа возобновилась.
Когда они после вечеринки вышли на улицу, Джейк
набросился на жену:
— Я же тебе по-человечески объяснил: как рыба, а
232
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ты... Сама опозорилась и меня опозорила. За столом не

было ни одного человека, кто не знал бы, что автобус
«Д» не ходит на Кони-айленд!

№ 277. Представитель благотворительной органи­

зации явился в роскошный офис мистера Гольдберга й
сказал:
— Мистер Гольдберг, мы неоднократно обращались
к вам с просьбой о пожертвовании на доброе дело, и
вы пока ни разу не дали и единого цента. Нам это ка­
жется довольно странным. Мы установили, что у вас
есть не только помпезный дом в пригороде Нью-Йорка,
но и летний дом в Майами. У вас три «Кадиллака», вы
являетесь членом двух престижных кантри-клубов и,
разумеется, владеете целой сетью магазинов одежды в
десятке крупнейших городов...
Как же вы, имея все это, можете отказаться от по­
жертвования на благое дело?
Подумав, Гольдберг сказал:
— Вообще-то, вы не знаете про еще один дом на
Лонг-айленде, а мои магазины имеются не в десятке, а
в двадцати крупнейших городах. Однако вы хотя бы
представляете ситуацию в моей семье? Вы случайно не
слышали, что моя мать перенесла инфаркт и ей требу­
ется стационарное лечение. И это при нынешних
ценах за один день на больничной койке... Знаете ли
вы, что у меня есть три сестры, а у каждой по трое сы­
новей и все учатся в элитарных колледжах, где с них за
обучение запрашивают баснословные деньги... А вот
теперь скажите, если я всей этой родне не даю ни
цента, в честь чего я должен давать что-то вам?

Я слышал, как этот анекдот исполнялся на сцене

перед публикой, которая на сто процентов состояла из
евреев, которые умирали со смеху после ключевой фра­
зы. Комический эффект был достигнут с помощью...
антистереотипа. Конечно, попадаются богатые евреи,
233
А АЙЗЕК АЗИМОВ

которые отказываются давать деньги на благотвори­

тельность. Однако богатый (и даже бедный) еврей, ко­
торый не поддерживает членов своей семьи, а тем
более не помогает больной матери? Нет, такого не бы­
вает! Отсюда и столь бурная реакция зала на финаль­
ную реплику...
А еще мне вспоминается выступление знаменитей­
шего комического артиста, чей эстрадный номер не
вызвал даже улыбки зрителей.
Он исполнил следующий анекдот:

№ 278. Магнат Гольдштейн меланхолически рас­

суждает:
— Что толку от моих пароходов, нефтяных скважин
и десятков магазинов? Что толку от сотен миллионов
долларов на моем счету, если моя собственная мать
сидит на чердаке и умирает с голоду...

Так почему же артист потерпел фиаско? Во время

того концерта он добился абсолютного успеха со всеми
остальными номерами, но не с этим. В чем причина?
Возможно, в том, что он перед этим номером с негодо­
ванием сообщил, что в других аудиториях этот анекдот
публике не понравился. Тем самым артист как бы пред­
упредил зрителей: если вы не рассмеетесь, то ничего
страшного не произойдет... Какая же публика не вос­
пользуется такой индульгенцией?
Мораль." не позволяйте публике не смеяться над ва­
шими анекдотами!

№ 279. Дамы сидят на курорте за обеденным сто­

лом и вспоминают по очереди свои великолепные по­
ездки в Европу. Наконец одна из дам замечает, что
миссис Рабинович не участвует в общей беседе, и обра­
щается к ней:
— А вы, миссис Рабинович, в этом году уже побы­
вали в Европе?
234
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Миссис Рабинович ответила на это:

— Кому она нужна, эта Европа? Я уж не знала, как
из нее выбраться!

Впрочем, есть и другая версия. Миссис Рабинович

будто бы сказала: «В прошлом году я объездила весь
земной шар, а в этом году собираюсь еще куда-нибудь!»

№ 280. Три светские дамы сели играть в бридж и,

нуждаясь в четвертом партнере, пригласили миссис Ра­
бинович, сидевшую до этого в сторонке. Едва она села
за стол, хозяйка дома строго предупредила ее:
— Миссис Рабинович, вы в первый раз находитесь
в нашей компании. Поэтому я познакомлю вас с неко­
торыми правилами, которые мы строго соблюдаем. За
столом мы никогда не обсуждаем некоторые темы. Мы
не говорим о своих мужьях — они ничтожества. Мы не
обсуждаем наши шубки — они великолепны. Мы не
вспоминаем своих внуков — они гении... И мы никог­
да не упоминаем секс — что было, то прошло...

№ 281. Техасец в последний момент позвонил в

Kaprfera-холл и заказал пятнадцать билетов для себя и
своих друзей. Когда ему сказали, что заказ не может
быть принят, поскольку все билеты раскуплены, он в
ярости бросил трубку и выбежал из отеля с твердым
намерением купить весь этот чертов Карнеги-холл вмес­
те с потрохами, но пробиться на концерт. В этот мо­
мент он вдруг осознал, что даже не знает адрес знаме­
нитого концертного зала.
Оглянувшись по сторонам, он увидел торговца жа­
реными каштанами явно еврейской наружности.
— Эй, ты... — обратился он к торговцу.
Торговец поднял на него глаза:
— Да, мистер?
— Слушай, как попасть в Карнеги-холл?
235
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Торговец подумал, строго поднял вверх указатель­

ный палец и нравоучительным тоном произнес:
— Репетировать, репетировать и еще раз репетиро­
вать...

Репетиции, уроки музыки... Для обитателей ев­

рейских кварталов было очень мало дорог, ведущих к
славе и богатству, и одной из них была карьера музы­
кального вундеркинда. Несть числа еврейским детям,
обреченным на пытки репетициями и уроками музыки.
Я избежал этой участи (а как я о ней мечтал!) по той
простой причине, что мои родители струну от скрипки
не могли купить — тем более целый инструмент. С дру­
гой стороны:

№ 282. Одна моя приятельница из семьи, чей до­

статок был немногим выше нашего, была обречена в
детстве брать бесконечные уроки на фортепьяно, хотя
при рождении ей медведь на ухо наступил. Она мучи­
лась, зубрила наизусть фортепьянные концерты и пьесы,
чтобы сдавать экзамены, получить не нужное ей обра­
зование и все это время скорбеть о том, что родители
не позволяют ей брать уроки танцев. О танцах она гре­
зила всю свою жизнь. Я спросил приятельницу:
— Но ты, по крайней мере, не повторишь ошибку,
совершенную твоей матерью, и не поступишь так же со
своей дочкой?
— Что ты? Конечно, нет! — запальчиво сказала
она. — Любит моя дочь танцы или не любит, но она у
меня будет танцевать!

№ 283. Гинсберг первый раз в жизни плыл на транс­

атлантическом лайнере, совершавшем круиз. Все во­
круг казалось ему необычным. Гинсбергу определили
постоянный столик на двоих в ресторане. Вторым пас­
сажиром за этим столиком оказался француз, ни слова
236
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

не говоривший на языке Шекспира (а Гинсберг, в

свою очередь, не знал языка Мольера).
Когда Гинсберг и француз усаживались впервые за
свой столик, Гинсберг тотчас плюхнулся на стул, а
француз с элегантным поклоном произнес:
— Бонапети!
Гинсберг, смущенный тем, что не догадался пред­
ставиться сотрапезнику, с шумом поднялся со стула,
изобразил галантный поклон и представился:
— Гинсберг!
Так они завтракали, обедали и ужинали день за
днем. Француз кланялся, приговаривая «Бонапети», а
Гинсберг привычно откликался «Гинсберг».
Однажды француз почему-то опоздал к обеду, и
Гинсберг поинтересовался у официанта, куда подевал­
ся господин Бонапети.
— Кто? — переспросил официант. Гинсберг начал
объяснять, и до официанта наконец дошло, о ком идет
речь.
— Так вы имеете в виду месье Дюпена? Он сегодня
обедает в кают-компании по приглашению капитана
корабля, но он будет к ужину.
— Вот оно что... — сказал Гинсберг. — Тогда объяс­
ните — если его фамилия не Бонапети, зачем он каж­
дый раз представляется как Бонапети?
— Он не представляется, — объяснил официант,
пряча улыбку. — Видите ли, месье Дюпен каждый раз
желает вам приятного аппетита.
Гинсберг, не зная, куда себя девать от такого позо­
ра, стал с нетерпением ждать вечера, чтобы исправить
оплошность. Он специально опоздал к ужину, дав фран­
цузу возможность первым сесть за столик. Подойдя к
столику, он поклонился чуть не в пояс и произнес:
— Бон аппетит!
Француз поднялся, расплылся в улыбке и отве­
тил:
— Гин сбэр!
237
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 284. Джейк и его жена Бэкки собрались на бал-

маскарад. Джейк, которого чуть не силой заставили
взять костюм дьявола с маской, полностью закрывав­
шей лицо, был страшно расстроен и пожаловался суп­
руге:
— Бэкки, я в этом наряде буду чувствовать себя как
последний осел!
— Прекрати жаловаться! — перебила его супруга,
больше озабоченная тем, что ее карнавальный костюм
все еще не доставлен. — Отправляйся на бал и жди
меня. Я только переоденусь и приду.
Бормоча под нос протесты, Джейк удалился, а
Бэкки принялась мерить шагами паркет, встревожен­
ная, что ее собственный костюм задерживается. Вне­
запно ее осенило: зачем волноваться? На чердаке в
сундуке лежит бабушкино подвенечное платье — его
можно подогнать под свою фигуру и пойти на бал в
костюме сказочной принцессы!
Она с энтузиазмом принялась за работу, и тут ей
пришло в голову, что Джейк ожидает ее на балу в пла­
тье пиратки. Следовательно, рассуждала Бэкки, муж не
сможет ее узнать в новом платье и маске. За Джейком
можно будет незаметно пошпионить и проверить, как
он себя ведет, когда радом нет жены. Какая жена упус­
тит такую уникальную возможность?
На маскараде она без труда нашла в толпе своего
благоверного в ярко-красном костюме дьявола. Одно­
временно ей стало очевидно, что Джейк не теряет вре­
мени даром в окружении целой свиты девушек и жен­
щин. Они вертелись вокруг Джейка, хихикали, заигры­
вали, а одна кокетка даже сказала ему:
— Вы — сущий дьявол! Вы — настоящий искуси­
тель!
Чувствуя, что от праведного гнева у нее даже начи­
нает кружиться голова, Бэкки пробилась сквозь толпу
поближе к Джейку и, не говоря ни слова (чтобы нена­
роком не выдать себя голосом), начала бросать на него
сквозь прорези маски весьма многозначительные взгля-
238
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ды. При этом она соблазнительно поводила плечами.

Гнев БЭККИ перешел в настоящую ярость, когда он тот­
час принял ее заигрывания...
Чтобы довести проверку до конца, Бэкки жестом
пригласила его выйти в сад —- и он беспрекословно
подчинился! Стиснув зубы, она ждала, как далеко зай­
дет ее супруг, флиртуя с той, кого она считает прекрас­
ной незнакомкой, готовой на все. Тотчас выяснилось,
что Джейк готов зайти весьма далеко. Хуже всего, что в
продолжение всего рандеву в садовых зарослях Джейк
продемонстрировал такое рвение и такую страсть, ко­
торые не были характерны для него в супружеской по­
стели.
Наконец, покинув его в саду и приведя себя по воз­
можности в приличный вид, Бэкки бросилась домой.
Теперь оставалось только дождаться Джейка и после
допроса разобраться с ним за все содеянное на балу.
Джейк появился за полночь. С усталым видом он
снял переброшенный через плечо костюм дьявола,
бросил его на стул и поинтересовался:
— Бэкки, где ты была? Ты что, вообще на бал не
ходила?
— Обо мне поговорим потом, — сурово произнесла
Бэкки. — Расскажи, чем ты занимался на маскараде?
— Ничем не занимался, — спокойно сказал Джейк. —
Весь вечер играл с ребятами в карты. Вот и все.
— Он в карты играл, — саркастически произнесла
Бэкки, вскипая от ярости. — А может, ты еще кое-что
делал? Говори, с кем ты развлекался!
— Я? Я ни с кем не развлекался. Но я одолжил свой
костюм Биллу Симпсону... Вот кто весь вечер ловил
кайф!

№ 285. Кажется, Джордж Бернард Шоу сказал, что

Англия и США — две страны, разъединенные одним
общим языком.
239
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 286. Дейв Левин шел по улице в состоянии пол­

ной депрессии. Приятель, увидев его, поинтересовал­
ся, в чем дело.
Дейв удрученно покачал головой, а потом ответил,
страшно заикаясь:
— Х-х-ходил на-на-ниматься на-а-а раб-б-боту, а
они м-меня н-не вз-з-яли!
— На какую работу, Дейв?
— Ди-ди-ктора те-те-телевидения. С-с-просили,
как м-меня з-зовут. Я им т-только заикнулся: Д-д-дэй-
вид Ле-левин, и о-они ме-меня вы-выгнали. П-п-про-
клятые ан-нти-с-семиты!

№ 287. Рабинович устраивался на работу торговым

агентом, попал на собеседование и на каждый вопрос
давал такой ответ, что по всему было видно, что он
идеально создан для этой должности. Наконец работо­
датель, проводивший собеседование, сказал ему:
— Для торговца энциклопедическими издания­
ми необходимо знать историю США. Вы хорошо зна­
ете ее?
— Как свои пять пальцев, — ответил Рабинович,
показывая в очаровательной улыбке все зубы. — Я знаю
историю нашей страны от самого начала вплоть до на­
ших дней!
Работодатель сделал очередную отметку в анкете
Рабиновича, а Рабинович, разглядывая висевшие на
стене портреты Вашингтона и Линкольна, поинтересо­
вался:
— Симпатичные джентльмены. Это ваши родствен­
ники?

№ 288. Деловые партнеры Рабинович и Финкелыи-

тейн отправились на вечеринку и чудесно там провели
время, когда в самый разгар вечеринки на лице Фин-
кельштейна появилась гримаса ужаса.
240
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Рабинович! — воскликнул он. — Я вспомнил,

что, когда мы уходили из офиса, я забыл запереть сейф!
— Успокойся, — невозмутимо заметил Рабино­
вич. — Мы ведь оба с тобой здесь!

№ 289. Сэмми Рабинович как-то спросил отца:

— Папа, ты не можешь объяснить мне, что такое
«деловая этика»?
Рабинович просиял:
— Молодец, сынок! Здорово, что ты интересуешься
такими важными вопросами с самого детства. Давай я
все объясню тебе на примере. Предположим, в магазин
заходит покупательница, спрашивает какую-нибудь
ерундовину и кладет на прилавок банкноту достоин­
ством в 20 долларов. Ты даешь ей товар и сдачу 18 дол­
ларов 12 центов, после чего занимаешься другими кли­
ентами. Через какое-то время, сынок, ты замечаешь,
что покупательница оставила на прилавке сдачу — 18
долларов и 12 центов. Ты хорошо представляешь себе
эту деликатную ситуацию?
— Да, папа.
— Хорошо. Теперь встает вопрос из области дело­
вой этики: должен ли ты рассказать про эти деньги
своему партнеру?

№ 290. Миссис Рабинович и миссис Финкелыы-

тейн давно не виделись. После взаимных приветствий
и слез радости по поводу неожиданной встречи заходит
разговор о жизненно важной теме — о семье.
— Скажи, милочка, — говорит миссис Рабинович, —
как поживает твоя дочурка Розочка?
— Ой, Розе так повезло! — восклицает миссис Фин-
кельштейн. — Она вышла замуж за идеального, святого
человека. Он — профессор в университете и буквально
боготворит Розочку. По утрам он приносит ей завтрак
прямо в постель. Нанял ей горничную и не позволяет
ей даже пальцем пошевельнуть для домашней работы.
Он настоящий кулинар и кормит Розочку одними де-
241
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

ликатесами. Более того, каждую неделю они бывают в

театре. Я так счастлива, ты даже не представляешь.
Миссис Рабинович, разделив с подругой радость,
спрашивает:
— А как твой сынишка Джо? У него тоже все нор­
мально?
С резко осунувшимся лицом миссис Финкельш-
тейн тяжело вздыхает:
— А с сыном у нас просто беда. Он занимается нау­
кой, служит где-то профессором, но это абсолютно не­
счастный человек. Представляешь, женился на какой-
то вертихвостке. Она постоянно пытается чем-нибудь
его унизить. Дрыхнет допоздна и требует, чтобы он тас­
кал ей кофе в постель. Домом она совершенно не зани­
мается, требует, чтобы он нанял служанку. Готовить
совершенно не умеет и заставляет Джо возиться на
кухне. И в завершение всего требует, чтобы он каждую
пятницу водил ее в театр!

№ 291. Умирает старик Левин. Родственники скор­

бят у его постели.
Не открывая глаз, он слабым голосом спрашивает:
— Бэкки, ты здесь?
— Я здесь, Джейк, — отвечает сквозь слезы его суп­
руга.
— А Сэмми?
— Я здесь, папа, — отвечает старший сын,
— Тоби?
— Я здесь, папа, — отвечает старшая дочь.
Перебрав поочередно всех своих детей и внуков, он
вдруг широко открывает глаза, поднимает голову и
кричит:
— А кто же присматривает за лавкой?

Вопрос «А кто же присматривает за лавкой?» пре­

следовал меня все первые шестнадцать лет моей жизни.
Мне самому приходилось часто стоять за прилавком
242
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

кондитерского магазина моего отца. Этот вопрос (быть

может, по чисто личным наблюдениям) кажется мне
чисто еврейским, ибо вариацию на эту тему можно об­
наружить даже в Ветхом завете.

№ 291. Миссис Рабинович принимает своих подруг

и за чаем предлагает одной из них отведать печенье. Та
со смущенной улыбкой отказывается:
— Спасибо, не хочется. Я уже съела шесть штук.
— Вообще-то вы съели восемь, — уточняет хозяй­
ка, — но кто ж их считает? Кушайте на здоровье...

Это — еще одна из легко узнаваемых ключевых

фраз, вошедших в повседневный язык. И хотя все ее
знают, я заметил, что анекдот продолжает пользоваться
неизменным успехом. Более того, я настолько уверен в
потенциале этой шутки, что часто использую ее, чтобы
«разогреть» аудиторию перед какой-нибудь лекцией.
Я использую ее в предисловии:
— Друзья, у всех нас есть свои недостатки. Моя
главная слабость — печатать книжку за книжкой, при­
чем с такой скоростью, что общая цифра постоянно
бывает занижена. (Я со смущенным видом оглядыва­
юсь на председателя собрания.) Наш уважаемый пред­
седатель только что заявил, что я написал и опублико­
вал сто три книги. Вообще-то (потупив взор, я выдер­
живаю паузу), я опубликовал сто шесть книг. (От
минора я перехожу к мажору.) Но кто ж их считает?

№ 293. Трое отдыхающих, которые только что по­

знакомились на курорте, сидят вечером в шезлонгах на
лужайке, курят, и один из них, Коэн, ностальгически
вздыхает:
—- Кстати, о Вьетнаме... Я как-то говорил Джон­
сону...
— Это кто? Президент Джонсон? — уточняет Раби­
нович.
243
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— А кто ж еще? Разве бывают другие Джонсоны?

Так вот... Дело это было в 1967 году, когда он еще был
хозяином Белого дома. Мы с ним пообедали, и он по­
просил меня задержаться, чтобы обсудить ситуацию во
Вьетнаме. Я, конечно, объяснил ему что к чему, но, к
сожалению, Линдон так и не прислушался к моему со­
вету...
Рабинович, который давно уже ерзал на шезлонге
от нетерпения, воспользовавшись паузой, говорит:
— Не знаю, что ты там говорил Джонсону, а вот
Чарли мне как-то говорил...
— Какой еще Чарли? — удивляется Коэн.
— Шарль де Голль... Близким друзьям он разрешал
называть себя Чарли. Я как-то провел с ним уик-энд,
и, кстати, это было тоже в 1967 году, еще до отставки
Чарли. Мы ведь с ним встречались еще на фронте во
время второй мировой войны, и он меня всегда очень
высоко ценил. Так вот, о Вьетнаме Чарли говорил
мне...
Но тут в разговор вступил Финкельштейн:
— Когда я в 1967 году был с Павлом в Риме...
— Каким Павлом? — уточняют собеседники.
— С его святейшеством папой римским Павлом
VI, — спокойно объясняет Финкельштейн. — Мы с
ним давно дружим. Конечно, у нас с ним разный круг
интересов, но дружба превыше всего. Я был с ним в
1967 году во время большого праздника. На праздник
папу усаживают на большой трон, и десять крепких
мужчин носят его по улицам на своих плечах. Естест­
венно, повсюду приветственные крики, энтузиазм, и я
немного опешил, когда его святейшество вдруг пригла­
сил меня принять участие в праздничной процессии.
Я сказал, что буду там лишним, но Папа сказал, что ему
одному на троне будет скучновато. Поэтому я согла­
сился. Чего не сделаешь ради друга.
Публика, конечно, изумилась, но в целом это было
замечательное мероприятие. Люди были потрясены,
увидев нас вдвоем на одном троне. И куда бы мы ни
244
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

направлялись, люди смотрели на нашу процессию и

спрашивали друг друга: «А кто этот симпатичный муж­
чина, что сидит на троне рядом с Финкелыытейном?»

№ 294. В годы второй мировой войны рядовой

Коэн превращал в ад жизнь всех своих командиров. Он
вечно устраивал какие-то проделки и умудрялся всегда
выходить сухим из воды. Своим дурным примером он
подрывал дисциплину целых рот и полков. Поэтому
начальство в конце концов побыстрее переправляло
его в другую часть.
Его гоняли с места на место, пока он не очутился в
Новой Гвинее. И вдруг из части, расположенной на
диком острове в океане, одна за другой начали посту­
пать странные телеграммы:
РЯДОВОЙ КОЭН В ОДИНОЧКУ ЗАХВАТИЛ ВРА­
ЖЕСКУЮ ДИВИЗИЮ
РЯДОВОЙ КОЭН ОКРУЖИЛ И УНИЧТОЖИЛ
ДВАДЦАТЬ ВРАЖЕСКИХ ТАНКОВ
РЯДОВОЙ КОЭН СБИЛ СВОЙ ПЯТЬДЕСЯТ ДЕ­
ВЯТЫЙ ВРАЖЕСКИЙ САМОЛЕТ
Десять высших офицеров, не сговариваясь, напра­
вили по радио запрос командиру части, расквартиро­
ванной в Новой Гвинее. В ответ они получили размно­
женный на ротаторе стандартный текст ответа:
«Джентльмены!
Мне удалось раскрыть мотивы поведения рядового
Коэна и его боевой потенциал. В первый же день,
когда он был переведен в мою часть, после личного со­
беседования я отвел его на нашу базу, обнял за плечи и
сказал: «Коэн, мой мальчик, видишь эти танки? Бери
их, они твои! Видишь этот склад боеприпасов, ГСМ и
казармы? Они все тоже твои. Пора уже тебе заняться
собственным делом...»
Так я заложил фундамент будущих блестящих побед.
Искренне ваш
Полковник Гинсберг».
245
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 295. В начале этого столетия в Восточной Европе

все браки устраивались профессиональными сватами и
свахами.
Один такой сват привел юного Самуила на смотри­
ны невесты, которой раньше сват пел настоящие ди­
фирамбы.
После непродолжительной беседы с будущей суп­
ругой Самуил отвел свата в сторону и злым шепотом
произнес:
— Ты к кому меня привел? Она же страшна как
смертный грех! У нее бельмо на одном глазу. Она при­
храмывает на правую ногу. Она глупа как пробка. У нее
воняет изо рта...
Сват перебил его:
— Хорошо-хорошо, но почему ты говоришь шепо­
том? Говори нормально — все равно она ничего не
слышит.

№ 296. Финкелыитейн после очень долгого пере­

рыва снова попадает в Нью-Йорк и решает навестить
своего старого друга Рабиновича. Приятели с востор­
гом приветствуют друг друга, и вскоре разговор заходит
о делах.
— Увы, — сказал Рабинович, скорбно поднимая
очи к небесам. — Всего лишь две недели назад страш­
ный пожар до основания спалил все мое предприятие.
Если бы не солидная страховка, я сегодня был бы ни­
щим. А как твой бизнес, дружище Финкелыитейн?
— По странному стечению обстоятельств, у меня
сложилась аналогичная ситуация. У меня было цвету­
щее предприятие в Майами-бич, но прошлой осенью
налетевший с моря ураган стер его с лица земли. Толь­
ко получив солидную страховку, я смог теперь при­
ехать в Нью-Йорк, где попробую начать все сначала.
— Что ты говоришь? — задумчиво покачал головой
Рабинович. — Между нами, скажи честно, Финкелыи­
тейн, как тебе удалось организовать ураган?
246
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

Я могу рассказать про ураган абсолютно правдивую

историю. Когда я был женат первым браком, я жил в
Филадельфии, о чем уже сообщал не раз. Шла вторая
мировая война. Мне давали увольнительную раз в не­
делю, с транспортом были трудности. Получить отпуск
тогда было тяжело, но мы с женой решили в один из
выходных дней рано утром отправиться в Атлантик-
сити.
Назначенный для поездки день приближался, когда
я вдруг свалился на больничную койку с каким-то ост­
рым желудочно-кишечным заболеванием. Я предло­
жил супруге не менять планов и отправиться в Атлан-
тик-сити, но она и слушать ничего не хотела.
Она сказала мне: «Мы можем спокойно съездить
туда в следующее воскресенье. Набережная в Атлан-
тик-сити никуда не денется. Не сдует ее ветром...»
Да, вы совершенно правильно догадались: на сле­
дующей неделе налетел ураган, и набережная в Атлан-
тик-сити «делась» — да еще так, что и следов от нее не
осталось.

№ 297. Араб, заблудившись в пустыне, погибает от

жажды. Его верблюд сгинул в песках, весь провиант
пропал. Он ползет из последних сил вперед. Все плы­
вет у него перед глазами, мозг отказывается работать.
Вдруг пальцы араба натыкаются в песке на какой-то
странный предмет.
Увидев, что это запечатанная бутылка и надеясь,
что внутри есть хотя бы глоток воды, араб открывает
ее. Из горлышка тотчас вырывается облако дыма, кото­
рое превращается в гигантскую фигуру в чалме.
— О, мой спаситель! — раскатистым басом произ­
носит великан. — Я — джинн, заключенный в этот
сосуд много столетий назад. В награду за мое освобож­
дение я готов выполнить три твоих желания.
— Воды! — шепчет араб.
Тотчас в его руках оказывается кувшин с искря-
247
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

щейся родниковой водой. Араб, жадно припав к кув­

шину, утоляет наконец жажду.
— О, мой повелитель, назови твое второе желание.
— Дворец в оазисе, *- говорит араб. — Хочу, чтобы
во дворце были сотни комнат, чтобы кругом росли
пальмы, бродили сотни верблюдов и танцевали толпы
прекрасных девушек.
Второе желание араба тотчас приводится в испол­
нение.
— Говори свое третье желание.
— Что ж мне еще пожелать? — размышляет вслух
араб. — Первое мое желание было спасти свою жизнь.
Второе — обеспечить спокойное будущее. А мое третье
и последнее желание — уничтожить государство Изра­
иль.
В ту же секунду исчезает дворец в оазисе, и араб
снова изнывает от жажды в пустыне.
Мораль: когда загадываешь джинну желание, будь
осторожен — джинн, которого ты спас, может по наци­
ональности оказаться евреем!

№ 298. Полвека назад через Атлантику в Страну

Свободы плыл корабль, груженный по самые ванты (а
может быть, шканцы) искателями лучшей доли, поки­
нувшими Восточную Европу.
На полпути в землю обетованную на корабль обру­
шивается страшная буря. Когда положение стало со­
всем безнадежным, раздалась команда: «Всем покинуть
судно!»
Началась невероятная суматоха и паника. Дети пла­
кали, женщины кричали, мужчины метались по палу­
бе. Матросы пытались навести порядок и разместить
как можно больше пассажиров в спасательные шлюп­
ки. Кошмарные сцены разыгрывались под проливным
ливнем. Бушующие волны раскачивали корабль и за­
хлестывали его.
Среди всеобщей сумятицы один человек безразлич­
но наблюдал за происходящим. Это был варшавский
248
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

портной Янкель. Он спокойно сидел на канатной бухте

и что-то напевал себе под нос.
Пробегавший мимо приятель крикнул ему:
— Янкель! А ты чего тут сидишь? Корабль тонет...
— Ну и что? — сказал Янкель. — Я-то чего буду
волноваться? Вот был бы это мой корабль...

№ 299. Берни Шапиро, прирожденный музыкант,

имел свояка, человека фантастически богатого, но в
такой же степени невежественного и невоспитанного.
Берни, крайне расстроенный тем, что у него такой род­
ственник, старался хоть как-то поднять культурно-об­
разовательный уровень своего свояка.
Наконец после долгих уговоров он убедил свояка
сходить с ним в оперу на представление «Кармен». Бер­
ни до последнего момента не был уверен, что вечно за­
нятый свояк явится на спектакль, но тот пришел во­
время и спокойно занял место в ложе.
К радости и облегчению Берни, спектакль увлек
свояка с первой же минуты. Во всяком случае, свояк
сидел с открытым ртом и следил за всем, что происхо­
дило на сцене.
Берни торжествовал, наблюдая за свояком. Когда
занавес опустился и они направились к выходу, Берни
услышал, как свояк напевает под нос: «Тореадор, туру-
туру, тореадор, тореадор...»
Сияющий от радости Берни поинтересовался:
— Я вижу, тебе понравилась ария тореадора?
Свояк повернулся к нему и произнес с уважитель­
ной интонацией:
— Понравилась... Не то слово! Как человек прак­
тичный, я могу тебе смело предсказать, Берни, эта
песня обязательно станет хитом!

№ 300. Вопрос: «Какое слово из пятнадцати букв

еврейская бабушка чаще всего говорит своему внуку?»
Ответ: «Кушайкушайкушай!»
249
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Однажды, рассказав эту шутку на концерте, я со­

вершенно искренне спохватился: «Кстати... я забыл се­
годня позвонить своей маме!»
Эта реплика вызвала в зале даже больше смеха, чем
сама шутка.

№ 301. Мистер Готлиб, разбогатевший консультант

по инвестициям, много лет не бывал в родном еврей­
ском квартале, в котором провел детство. Внезапный
приступ ностальгии заставил его отменить все дела и
отправиться в родные места.
Выбрав в гардеробе старенький костюм, оставив в
гараже свой лимузин, он на метро добрался до знако­
мого с детства района и снова оказался среди старых,
грязных многоквартирных домов.
Когда cfti сам жил здесь, эта обстановка никогда не
вызывала у него восхищение, но теперь ностальгия
цепкой рукой схватила мистера Готлиба за сердце. Он
оглядывался и видел лавки среди обшарпанных невы­
соких зданий — кондитерскую, швейную мастерскую,
бакалею... Он видел, как из окон своих квартир высо­
вываются и перекрикиваются полные женщины сред­
них лет. Мужчины, греясь на нежарком предвечернем
солнце, играли в шашки на открытой веранде. Вдалеке
слышались призывные пронзительные крики матерей,
загонявших своих сыновей домой. На задних дворах на
веревках сохло белье.
Слезы умиления выступали на глазах мистера Гот­
либа. Он подумал: «Здесь родились все мои мечты, же­
лания, планы. Здесь мои корни. Здесь я черпаю силы
из вековых традиций земляков...»
В тот же момент он увидел старика, который бесе­
довал с мальчиком о чем-то серьезном. Старик с разве­
вающейся седой бородой был в пальто до щиколоток,
древних скрипучих башмаках и черной шляпе, из-под
которой на его морщинистое лицо падали белоснеж­
ные пейсы. Старик казался живым воплощением вос­
точно-европейского патриарха. Мальчуган лет двенад-
250
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

цати внимательно слушал своего спутника, сверкая ум­

ными черными глазенками.
«Вот, — подумал Готлиб, — вот символ самого под­
спудного и сокровенного. Старость делится своим
опытом с юностью. Так традиция духовности передает­
ся из поколения в поколение. Я должен обязательно
услышать, о чем они говорят. Эта беседа откроет мне
новые источники духовных сил...»
Он незаметно подошел к ним поближе и услышал
дребезжащий старческий голос, обращенный к внуку:
— Ты что, негодник? Разве можно говорить родно­
му дедушке «Чтоб ты сдох...»?

В зависимости от состава аудитории и настроения

публики финальную реплику можно дать и в более
крутом варианте. Представляю вам право самого ши­
рокого выбора.

№ 302. У Рабиновича четверо детей женились или

вышли замуж, а с пятым возникли проблемы. Юный
Джейк был неподходящим кандидатом в женихи. У него
не было ни привлекательной внешности, ни природно­
го ума или мужского шарма. Он не научился хорошим
манерам и не умел поддержать умную беседу. Однако о
том, чтобы Джейк остался холостяком, не могло быть и
речи. Рабинович схватился за последнюю соломинку,
пригласив профессионального свата.
Сват, выслушав суть проблемы, интригующе произ­
нес, обращаясь к Джейку:
— Молодой человек, а я вам могу предложить не­
весту, от которой вы не сможете отказаться. Знаете,
кого я имею в виду? Английскую принцессу Анну! Что
вы скажете насчет дочери королевы Елизаветы II?
— Но ведь она не-еврейка?
— Кому нужны старые предрассудки? — возразил
сват с терпеливым вздохом. — Мы живем в просвещен­
ные времена. Девушка из хорошей семьи, которая почти
251
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

не страдает антисемитизмом. Они, если помните, сра­

жались с Гитлером. У них отличные связи в изыскан­
ном светском обществе. Семейство вполне состоятель­
ное, а принцесса — настоящая красавица. Вот, смотри­
те, я записываю ваши имена...
Он незамедлительно открыл свой блокнот и напи­
сал на странице:
Джейкоб Рабинович
Принцесса Анна Маунтбаттенская
Рабинович-младший вынужден был согласиться,
что имена действительно очень сочетаются, но доба­
вил:
— Я-то не против, но у меня есть одна очень ста­
рая тетушка. Она очень набожная. Если она узнает,
что ее племянник женился на христианке, она с ума сой­
дет.
— Ничего страшного. Я переговорю с вашей тетуш­
кой.
Когда была организована эта встреча, сват в тече­
ние нескольких часов (!) уговаривал, возмущался, впа­
дал в ярость, умолял и мало-помалу смог убедить ста­
рую леди дать свое благословение.
Ее выцветшие от старости глаза наполнились слеза­
ми, а подбородок задрожал, когда тетушка в конце
концов произнесла:
— Может, вы и правы, ая совсем отстала от жизни.
Если, как вы говорите, это хорошая девушка из при­
личной семьи, если Джейк будет с ней счастлив, если
их дети будут воспитаны в еврейских традициях, что
ж... пусть играют свадьбу. Что касается меня, я всегда
могу уехать из города и сменить фамилию, чтобы не
навлекать позор на свои седины. Пусть женятся. Я не
возражаю.
Сват весело кивнул головой и неверными шагами
направился к выходу. Разговор с тетушкой окончатель­
но вымотал его. Выйдя на улицу, он вздохнул всей гру­
дью, достал блокнот, куда записывал имена жениха и
252
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

невесты. Поставил крестик против имени Джейкоба

Рабиновича и с облегчением произнес:
— Теперь осталось только позвонить в Лондон и
поговорить с королевой Елизаветой!

№ 303. По Карибскому морю плывет пассажирский

лайнер. На горизонте появляется островок, над кото­
рым вьется струйка дыма. Капитана насторожило то
обстоятельство, что на всех лоциях и картах остров был
обозначен как необитаемый. Посмотрев в подзорную
трубу, капитан обнаружил на островке признаки жизни
и послал на берег своего помощника.
Когда шлюпка подошла к берегу, офицер с удивле­
нием увидад небольшой, но аккуратный причал, на ко­
тором стоял человек в безукоризненном костюме члена
яхт-клуба.
Джентльмен средних лет радушно приветствовал
офицера и представился:
— Меня зовут Абрамович. Я провел здесь почти де­
сять лет после того, как попал на остров в результате
кораблекрушения. К сожалению, спасся я один.
— Позвольте, — удивился офицер. — А кто постро­
ил здесь все эти дома?
— Я, сэр. Вот этими руками, — скромно объяснил
Абрамович. — Чтобы не чувствовать себя одиноким, я
построил причал, небольшую гидроэлектростанцию. У
меня тут текстильная фабрика, швейная мастерская.
Кстати, этот костюм, что на мне, сшит в моей мастер­
ской. У меня есть все, что необходимо для нормальной
жизни.
— Замечательно, невероятно... — только и мог ска­
зать офицер.
— А если хотите увидеть что-то уникальное, прошу
следовать за мной, — пригласил гостя Абрамович. Он
повел офицера в глубь острова и показал ему неболь­
шую симпатичную синагогу. — В этом храме, — сказал
он, — я молюсь каждую субботу и каждый святой празд­
ник. Конечно, для соблюдения всех формальностей
253
А АЙЗЕК АЗИМОВ

молящихся должно быть десять, но я все равно нахожу

здесь духовное утешение.
Офицер и его спутники изумились, когда увидели в
синагоге скамейки, балкон, семисвечник, свиток с То­
рой. Все было изготовлено аккуратно и со вкусом.
Абрамович, довольный произведенным на гостей
впечатлением, загадочным тоном предложил:
— Пойдемте, я вам еще кое-что покажу.
Офицер последовал за хозяином на другой конец
острова и увидел там... вторую синагогу с еще более
изящными архитектурными украшениями. Офицер не
смог скрыть удивления:
— Позвольте, мистер Абрамович, если вы на остро­
ве один и посещаете первый храм, зачем вам этот?
Абрамович с выражением крайнего презрения на
лице произнес:
— А вот в эту синагогу я не пойду ни за какие ков­
рижки!

Щепетильность, с которой иудеи выбирают себе

любимую церковь, не является их монопольной чер­
той. Например, я слышал анекдот про трех французов,
которые, собравшись вместе, основали четыре полити­
ческие партии.

№ 304. Бакалейщику до смерти надоела миссис

Гольдфарб с ее привычкой все брать в кредит. Он ре­
шил положить конец этой порочной практике.
— Миссис Гольдфарб, — сказал он, когда клиентка
совершила очередной рейд по магазинам, — извините,
но прежде чем вы сделаете новую покупку, давайте пол­
ностью погасим вашу старую задолженность. Тогда мы
сможем начать все с нуля.
Миссис Гольдфарб гордо подняла голову, выпря­
милась, на лице ее появилась высокомерная улыбка.
Она четко произнесла:
— В таком случае идите к черту до полдороги!
254
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Один момент, миссис Гольдфарб, — окликнул

женщину бакалейщик. — Из чистого любопытства хочу
спросить, почему «до полдороги»? Почему не до конца?
Миссис Гольдфарб вздохнула:
— Потому что у меня такой же большой счет у бу­
лочника...

Использованное здесь выражение «идите к чер­

ту» — всего лишь бледная копия с оригинала, который
исполняется на идише. Идиш весьма богат разнообраз­
ными красочными проклятиями, хотя, например, мой
отец никогда не прибегал к ним. Когда его выводили
из терпения, он снимал напряжение с помощью выра­
жения «у, зараза...».
А вот мама, натура более земная, имела фантасти­
ческий по объему запас ругательств. Более того, она не
раздумывая пользовалась ими, когда кто-то из членов
семьи трогал ее за живое. Я сам был мишенью многих
ее сочных эпитетов. Естественно, я брал эти слова на
вооружение и при случае пускал в ход.
Это всегда шокировало отца, который спрашивал
меня:
— У кого нахватался таких выражений?
Будучи честным мальчиком, я отвечал:
— У мамы.
Отец обычно говорил:
— Будет врать-то. Никогда мама не пользуется та­
кими выражениями!
Переубедить его было невозможно. Отец был креп­
ким орешком.

№ 305. Рабиновичи планируют свадьбу своей доче­

ри и составляют список гостей. Поскольку свадьбу ре­
шено сыграть без лишней помпы, приглашения рассы­
лаются ограниченному кругу родственников, а именно:
всем членам семьи до семиюродных кузенов и их жен,
всем подругам невесты, начиная с времен детского са-
255
А АЙЗЕК АЗИМОВ

дика (и мужей подруг невесты), всем соседям (и их род­

ственникам) и еще совсем незнакомым людям, имев­
шим счастье жить в одном районе с невестой.
Закончив эту сложную работу, миссис Рабинович
бросила на список взгляд, наполненный неизбывной
грустью, и вспомнила:
— Да, надо бы еще и со стороны жениха кого-ни­
будь пригласить. — Мистер Рабинович кивнул головой
в знак полного согласия с женой и сказал:
— Обязательно. Нужно предоставить право свобод­
ного выбора: или мать жениха, или его отец.

№ 306. Миссис Гольдфарб заходит в магазин мяс­

ных деликатесов и говорит продавцу, что хочет взять
немного солонины.
— Сколько вам взвесить? — спрашивает продавец.
Миссис Гольдфарб указывает на громадный кусок
солонины на прилавке и просит:
— Порежьте, пожалуйста. Я скажу, когда хватит.
Механический нож продавца врезается в кусок и
начинает отрезать от него ломтики. Когда на прилавке
выросла горка ломтей, продавец останавливается:
— Хватит?
Покупательница машет рукой:
— Режьте-режьте. Я скажу, когда остановиться.
Продавец еще дважды пластает мясо, стопка лом­
тиков выросла до угрожающих размеров, а покупатель­
ница повторяет:
— Режьте-режьте...
Наконец, когда фигура продавца почти скрывается
из-за горы нарезанного мяса, миссис Гольдфарб спра­
шивает:
— Скажите, вы уже дошли до середины куска?
— Почти дошел, — отвечает вспотевший прода­
вец.
— Отлично! Теперь, пожалуйста, отрежьте мне от
середки кусочек на четверть фунта...
256
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

Кстати о деликатесах. По-моему, отец комичес­

кого артиста Шелли Бермана торговал именно делика­
тесами.
По крайней мере, в одной телепрограмме я видел
лучший, на мой взгляд, номер в исполнении Шелли
Бермана. Это был монолог, в котором Шелли просил у
своего отца довольно приличную сумму денег, чтобы
поехать в Нью-Йорк и поступить в школу актерского
искусства. В этом номере юмористический образ его
отца постепенно превращается в портрет, преиспол­
ненный настоящего пафоса.
Подробности этого эстрадного номера не имеют
значения, а вот отцовский акцент в исполнении Шел­
ли, интонации, идиомы и весь нарисованный им ха­
рактер до боли напоминали мне моего собственного
отца, каким он был, когда стоял за прилавком конди­
терской лавки. Странное чувство овладело мною.
С моим гордым отцом сантименты не проходят, но
я все равно решил позвонить ему по междугородной
линии, едва закончилась эта телепередача.
Трубку поднял отец.
— Привет, папа, — сказал я. — Это я, Айзек. Ты
смотрел только что по телевизору Шелли Бермана?
— Да, — ответил отец, и... в трубке наступило мол­
чание.
Растерявшись, я в конце концов вспомнил, что
хотел сказать ему:
— Понимаешь, я слушал Шелли, и... в общем... я
подумал, что неплохо бы позвонить тебе, спросить, как
дела.
Голос моей матери произнес:
— Дела идут прекрасно.
Изумившись ее появлению на проводе, я сказал:
— Мама! А ты что делаешь у телефона? Где папа?
Мать ответила:
— Он сидит в углу и плачет.
Мой отец, этот кремень, символ гордости и досто-
257
9-1175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

инства... расплакался. Каким же, оказывается, обман­

щиком он был все это время. Как мне его теперь не
хватает...

№ 307. Миссис Рабинович, сияя от гордости, спра­

шивает свою подругу:
— Миссис Финкелыптейн, вы слыхали последние
новости про моего сына Луи?
— Нет. А что с ним?
— Он теперь посещает психиатра. Дважды в неделю
он ходит к психиатру.
— Что ж тут хорошего?
— Все хорошее. Он платит психиатру по сорок дол­
ларов в час, по целых сорок долларов! И знаете, о ком
они говорят весь этот час? Обо мне!

№ 308. Престарелый раввин, взявшийся обучить мо­

лодого и талантливого ученика премудростям иврита,
объяснил отцу мальчика, что плату за весь курс обуче­
ния он берет вперед.
— Это еще почему? — спрашивает мистер Рабино­
вич.
— Понимаете, — объяснил раввин, — в прошлом у
меня уже бывали такие случаи, когда ученик, скажем,
умирал до окончания полного курса обучения. В таком
случае отец забывает заплатить за уже проведенные за­
нятия, а мне совестно напоминать о деньгах несчастному
родителю. Поэтому я предпочитаю брать плату вперед.
— Извините, — возразил Рабинович-старший, —
мой сын намного моложе и здоровее вас. Если уж кто и
может внезапно скончаться, так это вы. И тогда полу­
чится, что плату вы взяли полностью, а занятия прове­
ли не до конца.
Раввин с укором посмотрел на Рабиновича-старше­
го и спросил:
— Неужели вы не дадите пожилому человеку выта­
щить счастливый лотерейный билет?
258
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 309. Миссис Рабинович объясняла дизайнеру,

как украсить интерьер ее нового дома:
— Значит, так. Общую концепцию я предоставляю
разработать вам самому. Я только хочу, чтобы все было
эффектно, зрелищно. Я хочу все оформить так, чтобы
моя лучшая подруга миссис Финкелыптейн пришла,
увидела всю эту красоту и чтобы от зависти ее кон­
драшка хватил!

№ 310. В один прекрасный день Рабинович встре­

тил Финкелыитейна на Седьмой авеню и сказал:
— Финкелыптейн, у меня есть для тебя выгодное
предложение! Купи у меня слона. Отличный живой
слон. И всего за сто долларов.
— Ты с ума сошел, — сказал ему Финкелыптейн. —
Зачем мне слон?
— Прекрасное животное. Большое, серое, с хобо­
том. Рост десять футов.
— Но его придется чем-то кормить, поить. И по­
том, куда я его дену? Я сам живу в трехкомнатной
квартире.
— У него два великолепных клыка длиной до двух
футов каждый. Не слон, а зверь. Теперь таких больше
уже не производят.
— Рабинович! — напомнил Финкелыптейн, перехо­
дя на крик. — О чем ты говоришь? Я живу на пятом
этаже в доме без лифта. Где мне его держать?
— Трудный ты человек, Финкельштейн, — вздох­
нул Рабинович. — Ладно, слушай сюда. Плати сто
пятьдесят баксов, и получишь не одного слона, а сразу
двух.
— С этого надо было и начинать!

№ 311. Бэкки пристает к мужу ночью:

— Джейк! Встань и закрой окно. На улице похоло­
дало.
259
9^
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Джейк бормочет что-то во сне и пытается стряхнуть

руку жены со своего плеча.
— Вставай, Джейк, — настаивает жена. — Закрой
окно. На улице похолодало.
— Бэкки, дай мне поспать, — просит муж.
Бэкки повторяет еще тверже и громче:
— Джейк! Сию минуту вылезай из постели и закрой
окно. На улице похолодало.
i Джейк с проклятиями вылезает из постели, с трес­
ком захлопывает окно и кричит:
— Ты довольна? Теперь на улице потеплело?

Каждый мужчина по своему опыту знает, что жен­

щины просто помешаны на температуре. Я как-то ви­
дел карикатуру, на которой были нарисованы два на­
стоящих термометра. На одном была табличка — ЕГО,
на втором ЕЕ. На ЕГО термометре нормальная шка­
ла со всеми делениями. На ЕЕ термометре только
две позиции: СЛИШКОМ ХОЛОДНО и СЛИШКОМ
ЖАРКО.

№ 312. Джоунз заказал костюм у портного, которо­

го рекомендовали ему знакомые. Время шло, а костюм
все еще не приносили.
Сдерживая гнев, Джоунз навестил мастера и потре­
бовал объяснений:
— Слушайте, мистер Ливай. Вы обещали, что кос­
тюм будет полностью готов через две недели, а прошло
уже четыре.
— Работаем, работаем... — пробормотал портной. —
Кстати, вон он висит, почти готовый.
— Мне не нужен почти готовый костюм. Объясни­
те, почему такая задержка, мистер Ливай. Даже Гос­
подь создал наш мир за шесть дней!
Мистер Ливай отложил в сторону иголку, встал и
пригласил заказчика:
— Идите сюда, мистер Джоунз. Пощупайте матери-
260
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

ал, из которого я шью вам костюм. О'кей? Правда, хо­

рошо? А теперь подойдите к окну и взгляните на этот
позорный мир!

№ 313. Юная Сэйди Рабинович повела однажды

свою бабушку в кино посмотреть одну из тех лент, в
которых помпезные сцены, гонки на колесницах и про­
чие обычные выдумки про историю Древнего Рима.
Старушка тихо сидела, ничего не понимая в происхо­
дящем на экране, пока не появилась неизбежная сцена
с амфитеатром, на арене которого беззащитных узни­
ков бросали на съедение львам.
Увидев беспомощных мужчин и женщин, старушка
принялась причитать:
— Ах, бедные люди, бедные люди...
Внучка, сгорая от стыда за поведение бабушки, объ­
яснила ей звенящим от злости голосом:
— Бабушка, хватит кричать! Эти люди — христиа­
не, которых казнят по приговору законного римского
правительства. И потом, это всего лишь кино.
— Христиане! — ахнула бабушка. — Тогда понят­
но. — Она сразу успокоилась, но через несколько ми­
нут начала причитать еще громче, чем прежде.
— Бабушка! — возмутилась Сэйди. — Что случи­
лось на этот раз?
— Вон в углу видишь? — показала старушка паль­
цем. — Там сидит маленький львенок, и ему не доста­
лось ни одного кусочка!

№ 314. Бэкки лежит в постели при смерти. Ее муж

Джейк стоит радом, берет ее холодеющую руку в свою.
Слезы струятся по ее щекам.
— Джейк, — говорит Бэкки посиневшими губами.
— Тсс... Не надо тратить силы, дорогая.
— Нет, Джейк... Я должна, я обязана тебе расска­
зать. Я хочу признаться тебе.
— Тебе не в чем признаваться. Все в порядке.
261
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Нет. Я хочу умереть с чистой совестью. Джейк...

Я была тебе неверна.
Погладив руку жены, Джейк успокаивает ее:
— Не надо волноваться, Бэкки. Я знаю про твою
измену. Иначе зачем бы я стал подсыпать тебе в кофе яд?

В мире есть много женщин с именем Бэкки, кото­

рые почему-то не ассоциируются нами с образом клас­
сической неверной жены. Они содержат дом в образ­
цовом порядке, ухаживают за мужем и детьми, насколь­
ко я знаю, ведут занятия в женской школе, и у них...
просто не остается времени крутить всякие там рома­
ны. Более того, я думаю, что у тихих, вечно занятых
мужей с именем Джейк тоже нет времени для сексуаль­
ных излишеств. А вот в мире анекдотов сексуальная
жизнь бьет ключом.

№ 315. Фирма «Гольдберг и Финкелыитейн» взяла

на работу новую секретаршу сногсшибательной красо­
ты. В конце концов Гольдбергу удалось пригласить де­
вушку на свидание. На следующий день Гольдберг по­
является в офисе с торжествующим видом и говорит:
— Финкелыитейн, это не девушка, а сказка! Я по­
вел ее на ужин, потом в театр. После представления мы
поехали к ней на квартиру и поняли друг друга с полу­
слова. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что это зна­
чит. — Он сладострастно причмокнул губами и до­
бавил: — И знаешь, что я обнаружил, Финкелыитейн?
В постели она в миллион раз лучше моей жены Бэкки!
Финкелыитейн говорит на это:
— Звучит интригующе. А ты разрешишь мне тоже
сводить ее в ресторан и так далее?
— О чем разговор? У партнеров все общее...
Улучив момент, Финкелыитейн ведет секретаршу
ужинать и на следующее утро говорит партнеру:
— У тебя плохой вкус, Гольдберг. Девушка, конеч­
но, с огоньком, но она даже в подметки не годится
твоей жене Бэкки!
262
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Отдельные анекдоты связаны для анекдотчика с

разными личными воспоминаниями. Анекдот можно
возненавидеть не потому, что он плох сам по себе, а
потому, что он, например, исполнялся в стрессовой
обстановке либо был рассказан неумелым анекдотчиком.
Помню однажды много лет назад меня в большой
аудитории спросили, знаю ли я какие-нибудь анекдо­
ты. Исповедуя истину как самодовлеющую ценность, я
с готовностью ответил: «Да. И прекрасно их исполняю».
Ведущий программы, естественно, предложил: «От­
лично. Расскажите нам что-нибудь».
И вдруг, уж не знаю почему, я физически ощутил
на себе взгляды сотен глаз и... застыл от ужаса. Единст­
венная шутка, которую я сподобился вспомнить через
тридцать мучительных секунд, сейчас будет предложе­
на вашему вниманию. Исполнил я ее отвратительно и с
тех пор возненавидел всеми фибрами души.

№ 316. Рабинович в поисках какого-нибудь не­

обычного подарка для своей матери зашел в зоомага­
зин, увидел ученого попугая и понял, что лучшего не
придумаешь. Оплатив покупку, он оставил в магазине
адрес матери для доставки птицы.
Через несколько недель он получил возможность
навестить мать и поинтересовался:
— Мама, ты получила птицу, которую я тебе купил?
— Да, спасибо. Ты у меня очень заботливый сын.
— Ты осталась довольна, мама?
— Конечно. Сначала она мне показалась чересчур
маленькой и костлявой, но суп из нее получился бес­
подобный.
Рабинович сорвался с места:
— Что? Ты съела его? Но это же ученый попугай.
Он мог говорить на семи языках!
Потрясенная не меньше сына, мать сказала:
— Если он такой ученый, почему он ничего не ска­
зал, когда я ставила на плиту кастрюлю?
263
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 317. Финкелыитейн, овдовевший много лет на­

зад, в свой семьдесят седьмой день рождения поразил
всю родню, заявив о намерении жениться на одной
двадцатилетней леди. Его сыновья, дочери, сами до­
стигшие пятидесятилетнего возраста, и его двадцати­
летние внуки, потрясенные перспективой такого меза­
льянса, отговаривали и умоляли Финкельштейна не
совершать роковой шаг, но он твердо стоял на своем.
В отчаянии он обратились к местному раввину, ко­
торый не пользовался абсолютным авторитетом, зато
слыл прогрессивным священнослужителем. Родствен­
ники не без колебаний доверили молодому раввину се­
мейную тайну.
Раввин сначала вообще не хотел вмешиваться в се­
мейную драму, но потом сказал:
— Я завтра должен буду уехать в Европу по делам и
пробуду там долгое время, но могу сейчас заглянуть к
вашему отцу и попробовать что-то сделать.
Не откладывая дело в долгий ящик, он тотчас на­
вестил Финкелыытейна-старшего и долго разъяснял
ему, что тот собирается вступить в неравный брак, что
этот поступок сделает несчастными не только его род­
ственников, но также девушку и даже самого Фин­
кельштейна. Однако Финкелыптейн пропускал все до­
воды мимо ушей.
— Я люблю эту девушку, — повторял он вновь и
вновь, — а она хочет выйти за меня замуж.
— В таком случае, — сказал ему раввин, — хочу
предложить вам то, что может показаться вам стран­
ным, но в действительности это будет очень практич­
ное решение. Вы — человек в возрасте. Вам трудно хо­
дить на вечеринки, посещать танцы и так далее. А вот
избраннице вашего сердца, вне сомнения, нужны раз­
влечения и светские удовольствия, как и всем девуш­
кам ее возраста. Ей в конце концов надоест ваша не­
способность удовлетворять ее потребности, а вам надо­
ест удерживать ее при себе. Опять же надо учесть
разницу в темпераменте. Поэтому для вас будет логич­
ным взять для нее компаньона.
264
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Раввин выдержал многозначительную паузу и про­

должил:
— Молодой компаньон, как вы понимаете, сможет
ухаживать за ней. При этом она останется вашей суп­
ругой, окружит вас теплом и заботой. Компаньон зай­
мется ее досугом.
Конечно, я предлагаю вам нетрадиционное реше­
ние, но теперь такие времена, что мы должны шире
смотреть на вещи, в том числе и на мораль. Надеюсь,
вы меня правильно поняли.
Мистер Финкелыитейн медленно кивнул головой:
— Да, я вас понял. Моим родственникам такой ва­
риант, конечно, не понравится, но это их дело. Если я
останусь доволен, они в конце концов поймут мою
точку зрения. Молодая жена получит приятное обще­
ство и так далее. Я согласен.
Раввин, подумав, что сделал все, что можно сделать
в подобной ситуации, проявив попутно прогрессив­
ность взглядов, отбыл в Европу. Только много месяцев
спустя он вернулся домой и один из первых визитов
нанес Финкелыптейну-старшему.
— Итак? — спросил раввин хозяина. — Вы жени­
лись?
— Разумеется, — ответил мистер Финкелыитейн. —
Хочу сказать, что мы с женой очень счастливы. Более
того, к удивлению моих родственников, жена ждет ре­
бенка.
Раввин, пряча улыбку, поинтересовался:
— Итак, мой совет взять компаньона оказался по­
лезным?
— Конечно, — сказал мистер Финкелыитейн. — И к
удивлению всех моих родственников, молодая компа­
ньонка тоже ждет ребенка!

Я предпочитаю длинные анекдоты коротким. Если

обстоятельства складываются для вас благоприятно, не
раздумывайте, а с чувством и вкусом исполняйте боль­
шой анекдот. Я думаю, что длинный хороший анекдот
265
А АЙЗЕК АЗИМОВ

намного лучше короткого хорошего рассказа, как хо­

роший роман интереснее хорошей новеллы.
С другой стороны, вам, возможно, длинные анек­
доты не по душе. Может, вам терпения на них не хва­
тает, а может, вы не хотите рисковать, опасаетесь, что у
вас что-нибудь не получится. Тогда длинный анекдот
хуже короткого, как плохой роман намного хуже, не­
жели плохая новелла.
Однако даже эти факторы не должны заставлять вас
отказываться от длинных анекдотов. Нет таких длин­
ных анекдотов, которые нельзя было бы резко сокра­
тить. Если порой вам становится стыдно сокращать
анекдот (это все равно как поливать кетчупом перво­
классный сочный бифштекс), обращайтесь к аппетит­
ным шуткам-малюткам. Например, вы куда-то торопи­
тесь или по иным причинам не можете рассказать
анекдот № 317, тогда берите следующий.

№ 318. Когда семидесятипятилетний Финкелыи-

тейн решил жениться на молоденькой девушке, его
друзья были шокированы (а может, немного завидова­
ли приятелю).
Один из них сказал:
— Финкелыитейн, ты хотя бы понимаешь, что в
твоем возрасте занятия сексом с девушкой опасны и
даже могут иметь смертельный исход?
Подумав, Финкелыитейн пожал плечами и сказал:
— Что ж поделаешь? Если она умрет, тогда я просто
женюсь на другой!

№ 319. Маленького роста пассажир садится в вагон

метро, на котором аршинными буквами написано в не­
скольких местах «ТАЙМС-СКВЕР». Через какое-то
время он обращается к сидящему рядом долговязому
пассажиру и спрашивает его:
— Простите, этот поезд идет до Таймс-сквер?
266
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Долговязый, читая свою газету, отрывается от нее,

чтобы лаконично ответить:
— Да, идет.
Проходит несколько секунд, и коротышка снова
спрашивает:
— Извините, вы уверены, что он идет до Тайме-
сквер?
Разозлившийся верзила рявкает:
— Да, конечно, я уверен.
Маленький пассажир уточняет:
— Пардон, а откуда у вас такая уверенность?
Верзила взрывается:
— Вы что, читать не умеете? По всему вагону напи­
сано: «Таймс-сквер», «Таймс-сквер»! Чего вам еще
надо?
Коротышка, съежившись, замолкает.
На следующей остановке в вагон заходит нервного
вида пассажир и спрашивает коротышку:
— Простите, этот поезд идет до Таймс-сквер?
Вскочив, коротышка набрасывается на нового пас­
сажира чуть ли не с кулаками:
— Отстаньте от меня! Вы меня окончательно запу­
тали!

Обратите внимание на то, что анекдот № 319 я рас­

сказал без имен и каких-либо намеков на акцент. И вся
эта шутка попала в главу «Еврейские анекдоты». Поче­
му? Потому, что я лично всегда рассказываю ее с ев­
рейским акцентом. Можете применить в ней ирланд­
ский акцент, и она снова будет восприниматься на ура.
Не будьте скованы тем обстоятельством, что конкрет­
ный анекдот классифицирован как еврейский. Если в
тексте нет синагоги, не упомянут обряд бар-мицва, го­
сударство Израиль или другие прямые указания, прак­
тически каждый еврейский анекдот можно христиани­
зировать. Подозреваю, что по той же причине многие
еврейские анекдоты пришли в мой репертуар из неев­
рейского фольклора.
267
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 320. Миссис Рабинович в электричке разгляды­

вает в упор представительного вида пассажира, сидя­
щего напротив и читающего «Уолл-стрит джорнэл». Не
в силах сдержать любопытство, она легонько трогает
мужчину за рукав и спрашивает:
— Извините, сэр. Вы случайно не еврей?
Джентльмен, прервав чтение газеты, отвечает учтиво:
— Нет, мадам. Я случайно не еврей.
Через несколько секунд она опять обращается к
пассажиру:
— Простите, а вы уверены, что вы не еврей?
— Мадам, — отвечает джентльмен со вздохом, — я
ничего не имею против евреев. Если бы я действитель­
но был евреем, я рад был бы вам в этом признаться. Но
так уж получилось, что у меня в роду не было евреев.
Вы уж извините, однако так оно и есть.
Миссис Рабинович нервно ерзает на своем месте, а
затем снова трогает пассажира за рукав:
— Послушайте, вы абсолютно и бесповоротно уве­
рены, что вы не еврей?
Отчаявшись спокойно дочитать газету и желая из­
бавиться от затянувшегося допроса, джентльмен опус­
кает «Уолл-стрит джорнэл» и спокойно признается:
— Да, мадам, вы правильно меня вычислили. Я дей­
ствительно еврей.
Окинув пассажира критическим взглядом, миссис
Рабинович заявляет:
— Надо же... А внешне вы совсем на еврея не по­
хожи!
Анекдот № 320 относится к тем немногим анекдо­
там в моем репертуаре, которые имеют сразу две кон­
цовки, причем я не могу отдать какой-либо из них
предпочтение. На вечере юмора нельзя давать один и
тот же анекдот с двумя разными ключевыми фразами.
Но книга — не вечер юмора, а посему:
268
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 320-1. В электричке миссис Рабинович так долго

допекала пассажира, что тот признался, что является
евреем, хотя евреем не был.
Удовлетворенно взглянув на него, миссис Рабино­
вич сказала:
— Слава богу... В таком случае не скажете, который
теперь час?

№ 321. Сто лет назад в Восточной Европе жил рав­

вин, который прославился тем, что мог рассказать при­
тчу на любую тему, чтобы помочь слушателям лучше
понять ту или иную проблему.
Один ученик раввина спросил его:
— Учитель, как вам удается мгновенно находить и
рассказывать истории на любую тему?
— Позвольте мне это объяснить, — сказал рав­
вин, — с помощью одной притчи. Как-то один бога­
тый барин проезжал через небольшой городок и заме­
тил, что на деревянном заборе перед скромным доми­
ком нарисованы около дюжины мишеней и в самом
центре каждой было пулевое отверстие. Поскольку
барин никогда не видел примеров такого блестящего
мастерства, он немедленно приказал остановить свой
кортеж и найти меткого стрелка, которого он мог бы
взять в стражники.
К нему привели какого-то трясущегося от страха
портняжку и объяснили, что портняжка живет за этим
забором и имеет пистолет.
Барин грозно спросил его:
— Это ты стрелял?
— Да, господин, —- ответил портняжка. — Но я ни­
кому не хотел причинять вреда.
— Как же тебе удалось послать каждую пулю прямо
в «яблочко»?
— Все было иначе, господин, — объяснил портняж­
ка. — Сначала я просто выстрелил десять раз по забо­
ру, а уж потом нарисовал вокруг отверстий десять ми­
шеней...
269
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Так и я, — сказал раввин, — имея в своем запасе

много разных историй, просто жду случая, когда могу
применить их в разговоре.

Честно говоря, я пользуюсь очень похожей систе­

мой. Порой я со страхом представляю, что было бы,
доведись мне родиться сто лет назад. Думаю, мне при­
шлось тогда рассказывать притчи в какой-нибудь сина­
гоге на западе России.

Среди еврейских анекдотов неизменными фавори­

тами являются истории, в которых так или иначе появ­
ляется раввин (хотя в повседневной жизни мне с рав­
винами не приходилось сталкиваться). Из всех анекдо­
тов про раввинов нижеследующий я рассказываю с
наибольшим удовольствием. Поэтому под занавес этой
главы позвольте его вам рассказать:

№ 322. В старые времена на востоке Европы в

небольшом местечке жила юная Лия — единствен­
ная надежда и опора своей матери. Ей посчастливи­
лось выйти замуж за состоятельного молодого челове­
ка, хотя мать могла дать за Лией лишь мизерное прида­
ное.
Представьте поэтому весь ужас матери, когда утром
после первой брачной ночи Лия вернулась к матери
вся в слезах и заявила, что не хочет больше видеть
своего мужа.
— Я его безумно люблю, — всхлипывала девушка, —
но должна уйти от него...
Она упорно отказывалась сообщить причину своего
решения, но мать догадалась, что в первую брачную
ночь супруг настоял на какой-то нетрадиционной сек­
суальной технике.
Шли дни. Мать с дочерью все глубже погружались в
пучину нищеты. Мать глубоко переживала из-за бед-
270
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ности в доме, а дочь страдала из-за несчастной любви.

Наконец мать предложила дочери сходить к местному
священнику — любимому всеми прихожанами раввину
Иошуа из Хаславича: в такой тяжелой ситуации им
крайне нужен был мудрый совет.
Договорившись о встрече, мать с дочерью пришла в
синагогу, и раввин потребовал сообщить все дело, не
скрывая подробностей. Когда Лия отказалась, раввин
Иошуа ласково произнес:
— Подойди ко мне, дочь моя, и расскажи все на
ухо, чтобы все осталось между господом и нами.
Лия подчинилась, и, когда шепотом исповедова­
лась, брови раввина поднимались все выше и выше от
изумления. В его обычно кротких глазах засверкали
молнии гнева и возмущения.
— Дочь моя! — сурово произнес раввин. — Еврей­
ской девушке не подобает предаваться столь отврати­
тельному занятию. Этот грех навлечет проклятие гос­
пода не только на вашу семью, но и на весь город!
Безутешная мать и дочь вернулись домой, и через
неделю новых мытарств мать предложила:
— Слушай, Лия! Конечно, наш раввин — чудесный
человек, но, может, лучше на всякий случай спросить
совета у кого-нибудь еще? Давай обратимся к раввину
Самуилу из Кричева. Говорят, что это очень мудрый и
знающий человек.
Делать нечего, они сели в свою повозку и отправи­
лись в другой город. Когда Лия опять прошептала свою
исповедь в ухо раввину, волосы его стали дыбом, а
пейсы стали совсем седыми.
— Дочь моя! — воскликнул он. — За такие грехи
Всевышний в былые дни наслал потоп на всю землю.
Ты не должна соглашаться на домогательства своего
мужа!
Они возвратились домой, где снова влачили жалкое
существование, пока мать не сказала:
— Слушай, дочка. Давай попробуем получить муд-
271
А АЙЗЕК АЗИМОВ

рый совет в последний раз. Я предлагаю поехать в Виль­

но к великому раввину. Говорят, он мудрее и ученее
всех других священников. Как он нам скажет, так и по­
ступим.
На последние деньги они купили билеты и отпра­
вились на поезде в Вильно. В третий раз Лия, залива­
ясь краской стьща, шепотом рассказала о своей беде на
ухо раввину. Великий раввин невозмутимо выслушал
исповедь, а потом сказал:
— Дочь моя, повинуйся мужу своему. Он моло­
дой, горячий, а потому вы должны делить с ним зем­
ные радости. Пусть тебя не беспокоят никакие сомне­
ния.
Лия была потрясена таким советом я сказала:
— Но раввин Иошуа из Хаславича сказал, что это
навлечет проклятие на весь город. Раввин Самуил из
Кричева сказал, что этот грех стал причиной всемир­
ного потопа...
Великий раввин огладил свою длинную седую бо­
роду и с улыбкой произнес:
— Дочь моя, что могут знать местечковые раввины
о сексе в больших городах?

VIII

ПО СТРАНАМ И КОНТИНЕНТАМ

Еврейские анекдоты являются всего лишь частью

большого этнического раздела, в котором большую
роль играет тот или иной этнический диалект. Мест­
ный диалект (при правильном воспроизведении) соче­
тается со стереотипами тех или иных националь­
ностей, подталкивает слушателей в правильном на­
правлении и в конечном итоге неизмеримо повышает
комический эффект.
В такой этнический раздел следовало бы, конечно,
272
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

включить и еврейские анекдоты, но их у меня скопилось

так много, что пришлось их выделить в отдельную главу.
Излишне говорить, что этнические анекдоты связа­
ны с большим риском. Разделительная линия между
сатирическим произведением и откровенным оскор­
блением порой весьма условна и проходит в разных
местах в зависимости от реакции представителей той
этнической группы, которая высмеивается в анекдоте,
а также от поведения посторонних слушателей. Пред­
ставитель конкретной национальной группы чувствует
себя в безопасности, находясь среди соплеменников,
но, оказавшись в чужом окружении, страдает от чувства
одиночества. Представитель этнической группы, пре­
бывающий в хорошем настроении, и он же, взволно­
ванный сводкой последних новостей, по-разному реа­
гирует на шутки.
Анекдотчик должен тщательно взвешивать все фак­
торы и держать ухо востро. Лучше вообще отказаться
от анекдота, который кажется вам смешным, чем слу­
чайно нанести кому-то даже небольшое оскорбление.
Этого требуют и законы анекдотного искусства, и со­
ображения обычных приличий.
Как-то меня пригласили на банкет, устроенный
одной организацией. Руководитель организации дол­
жен был произнести краткую речь. Многие из гостей
были евреями, а оратор относился к иной националь­
ности. Многие из участников банкета были трезвы, чего
нельзя было сказать о докладчике.
Оказалось, что докладчик знает кучу разных еврей­
ских анекдотов, которые он взялся исполнить, исполь­
зуя в основном «нейтральный акцент». Смех после
первых анекдотов постепенно перешел в мертвую ти­
шину, а докладчик был слишком пьян, чтобы заметить,
что за столом происходит что-то неладное. Он на всех
парах несся к фиаско, пока смущенные гости с расту­
щим чувством разочарования рассматривали свои ста­
каны с минеральной водой. Я ушам своим не верил,
поскольку никогда прежде не наблюдал за анекдотчи-
273
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ком, который исполняет номер за номером с абсолют­

но нулевым результатом.
Многие годы спустя после этого катастрофического
случая, когда я встречал кого-то из участников злопо­
лучного банкета, меня всегда спрашивали: «А помнишь
того идиота, который...» Не знаю, повредило ли такое
«выступление» карьере оратора, но впредь я старался
избегать любых мероприятий с его предполагаемым
участием.
В этой книге я не очень последовательно следую
собственным рекомендациям, поскольку не могу су­
дить об эмоциях читателя в момент, когда он читает.
Могу только сказать, что никому не хотел причинить
душевную травму, исключил из текста те шутки, кото­
рые могут кому-то показаться оскорбительными, а если у
меня что-то не получилось, примите мои искренние
извинения.
Для иллюстрации того, насколько сложно класси­
фицировать анекдоты, приведу интернациональную
шутку, в которой присутствуют сразу несколько сати­
рических мишеней.

№ 323. Говорят, когда рассказываешь анекдот

англичанину, он смеется три раза: первый раз — ког­
да вы рассказываете ему анекдот (из вежливости). Вто­
рой раз — когда вы объясняете ему, в чем соль (из
вежливости). Третий раз он хохочет среди ночи, ког­
да, проснувшись, наконец понимает, в чем суть анек­
дота.
Если вы расскажете тот же анекдот немцу, он рас­
смеется дважды: первый раз — когда вы рассказываете
ему анекдот (из вежливости). Второй раз — когда вы
объясните ему, в чем соль (из вежливости). Третий раз
немец никогда не смеется, потому что так и не может
ничего понять.
Если вы расскажете тот анекдот американцу, он
рассмеется один раз — потому что хватает его на лету.
274
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

А когда вы рассказываете все тот же анекдот

еврею, он вообще не смеется, а говорит: «Это — боро­
датый анекдот. К тому же ты не умеешь его рассказы­
вать!»

№ 324. Несколько авторов разных национальнос­

тей взялись написать что-нибудь про слонов.
Немец выпустил трехтомный трактат с примеча­
ниями на каждой странице и озаглавил его «Краткое
введение к истории слоноведения».
Француз напечатал изящную книжку под названи­
ем «Интимная жизнь слонов».
Англичанин выпустил богато иллюстрированный
капитальный путеводитель «Охота на слонов в дебрях
Африки».
Американец опубликовал рекламную брошюру
«Кайф и прибыль: выращивание слонов на вашем при­
усадебном участке».
А еврей напечатал страстный памфлет «Слоны и
проблемы антисемитизма».

В такие анекдоты можно без труда, методом вычи­

тания и прибавления, подставлять любые националь­
ности в зависимости от времени и места исполнения.
Например, накануне первой мировой войны в конце
этого анекдота появился польский автор книги «Слоны
и польский вопрос», но теперь такая шутка утратила
актуальность. В качестве эксперимента я раньше под­
ставлял в этот анекдот русского автора критическо­
го исследования «Слоны как порождение империа­
лизма».
Вообще-то вместо национальностей можно под­
ставлять даже представителей профессиональных групп.
На одной академической конференции присутство­
вали многие деканы разных вузов. Когда началась не­
официальная программа, я, к своему изумлению, об­
наружил, что существует такой специализированный
275
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

жанр, как «анекдоты про деканов». Позже выяснилось,

однако, что это — обычные анекдоты, в которых в ка­
честве героев подставлены деканы высших учебных за­
ведений.
Среди национальных стереотипов наиболее стой­
ким является известный всем образ экономящего на
всем шотландца. В «Новом интернациональном толко­
вом словаре Н. Вебстера» в статье «Шотландский» да­
ется даже такое значение слова, «как очень бережли­
вый (шутлив.)».
Редкий национальный стереотип не имеет хотя бы
минимальную подоплеку из реальной жизни. Действи­
тельно, Шотландия — страна бедная, намного беднее
соседней Англии, у которой и территория больше, и
ресурсы богаче. Англия достигла больших успехов в
коммерции и промышленности. Неимущему приходит­
ся экономить на всем, а имущий (и черствый) человек
издевается над бережливостью, называя ее скупердяй­
ством. Когда стереотип появляется на свет, он начина­
ет жить самостоятельной жизнью, укрепляется до
такой степени, что достаточно сказать, например,
«Как-то один шотландец...» — и вся ваша аудитория
сразу настраивается услышать анекдот про жмота. На­
пример:

№ 325. Сэнди Мак-Тавиш прибегает домой из шко­

лы и радостно сообщает:
— Папа! Папа! Я всю дорогу бежал за трамваем и
сэкономил шесть пенсов!
Отец, отвесив сыну подзатыльник, ворчит:
— Вот тебе — чтобы в следующий раз бежал за так­
си и сэкономил три шиллинга!

№ 326. Джейми Мак-Дугалл возвращается в свой

родной Эбердин. Друзья спрашивают его, как прошла
поездка в столицу.
276
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— В общем нескверно, — отвечает Джейми, — но

цены в Лондоне просто безумные. Представляете, я
провел там всего полтора дня, а десять пенсов как ко­
рова языком слизала.

№ 327. Два шотландских джентльмена идут по ноч­

ному Лондону.
— Руки вверх! — раздается вдруг сзади хриплый го­
лос.
Обернувшись, они видят небритого гражданина,
красноречиво направившего на них револьвер.
— Минуточку! — говорит один шотландский джен­
тльмен, доставая бумажник и обращаясь к своему спут­
нику. — Джон, я только что вспомнил, что как-то зани­
мал у вас десятку. Представляете, какая удача? У меня
теперь в бумажнике ровно десять фунтов стерлингов...

Но шотландский стереотип связан не только со

скупердяйством. Шотландцы славятся также способ­
ностью употреблять в немыслимых объемах различные
горячительные напитки.

№ 328. Сэнди Мак-Тавиш едет темной дождливой

ночью домой на велосипеде и распевает во все горло
народные песни. Несмотря на непогоду, его согревает
мысль, что в заднем кармане его брюк лежит едва по­
чатая стеклянная фляжка с виски. Ему в этот момент
нипочем гром, молния, ливень и правила дорожного
движения.
Дальше произошло то, что должно было произойти:
велосипед наехал на придорожный камень, и Сэнди
полетел через руль своего велосипеда. Звучно ударив­
шись об асфальт, он минуты две приходит в себя. На­
конец окончательно очухавшись и немного протрезвев,
он обращает внимание в первую очередь на теплую и
липкую жидкость, которая течет по его бедру.
277
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Торопливо ощупав задний карман штанов, Сэнди

восклицает с отчаянием в голосе:
— Господи, хоть бы это была кровь!

Конечно, я хотел бы разнообразить имена персона­

жей, но на ум не приходит никакое другое шотланд­
ское имя, кроме Сэнди Мак-Тавиша.
Вы уже близко познакомились с Рабиновичем и
Финкелыытейном. Определенные имена я выбрал и
для других этнических героев. В ирландских анекдотах
появляются Патрик и Майк (эти имена стали класси­
ческой принадлежностью анекдотов еще сто лет назад,
когда в США хлынул поток ирландской иммиграции).
Ирландцы в нашей стране были в диковинку, и неуди­
вительно, что они превратились в объект насмешек,
причем всегда добродушных. Во французских анекдо­
тах встречаются Пьер и Жак. Если речь заходит о фер­
мерах, их чаще всего зовут Рубен и Сайлас. И т.д.
Выбирайте для героев подходящие имена и впредь
пользуйтесь только ими. Хочу предостеречь вас кое о
чем. Если вы не уверены, как правильно произносится
то или иное имя, лучше обойтись без него. Если вы
уверены в нем, а кто-то в зале не уверен, забудьте про
него. Например, в венгерском анекдоте вы можете на­
звать героев Яношем или Белой и еще упомянуть их се­
стру Илону. Вас это вполне устраивает, а кому-то из
слушателей эти имена не кажутся забавными. Слушатели
могут даже заподозрить вас в педантизме, снобизме,
агрессивных намерениях, а в результате уровень смеха
резко снижается. Если вам приспичило сверкнуть своей
эрудицией, когда перед вами малоэрудированная ауди­
тория, можете делать это — но не на вечере юмора.

№ 329. Пациент-шотландец открывает глаза и сла­

бым голосом произносит:
— Доктор, я знаю... Часы мои сочтены... Позвольте
278
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к,

мне напоследок послушать нашу родную народную му­

зыку. Пусть моя душа вознесется к Господу под неис­
товые звуки волынки, которые вселяют в сердца шот­
ландцев радость на поле боя, на дружеском пиру и на
смертном одре!
Растроганный врач разрешает впустить в палату во­
лынщика, который в течение целого часа оглашает сте­
ны больницы заунывными звуками...
Вечером того же дня, сидя в клубе после работы,
врач рассказывает друзьям:
— С точки зрения медицины произошло настоя­
щее чудо. Пациент из Шотландии сначала слушал му­
зыку со слезами умиления на глазах. Потом щеки его
порозовели, пульс пришел в норму, и теперь он бы­
стро поправляется... Я хотел было написать научную
статью об этом уникальном случае, но, к сожалению, не
обошлось без издержек: шестеро англичан, лежавших с
шотландцем в одной палате, впали в коматозное состоя­
ние.

Некоторые этнические анекдоты могут переходить из

одного разряда в другой: анекдот про скупердяя-шотланд­
ца можно перенести на еврея (хотя в последнем случае
элемент скаредности будет несколько ослаблен при заме­
не одного стереотипа другим). В иных случаях (например,
когда в ключевой фразе слышится густой шотландский
акцент) такие перестановки осуществить сложнее.
Как бы то ни было, есть случаи, когда этническая
шутка является универсальной и может исполняться в
применении к любой стране и любому континенту, по­
скольку описывает какую-нибудь универсальную об­
щечеловеческую черту. И все же анекдотчику может
настолько полюбиться национальный колорит шутки,
что ему очень трудно не попытаться рассказать ее. При
прочих равных условиях волю анекдотчика в таких слу­
чаях надо уважать.
279
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 330. Не так уж давно шотландское общество де­

лилось на семейные кланы. Вождь клана (какой-ни­
будь Мак-Грегор) контролировал подвластную ему тер­
риторию.
Однажды клан Мак-Грегора решил пригласить к
себе на консультацию по тяжбе, которая должна была
рассматриваться в королевском суде, юриста. Ученого
мужа из Эдинбурга привезли в замок, расположенный
в горах.
Ученый муж нервничает и смущается в окружении
грубых и физически крепких членов клана.
Поскольку наступает обеденное время, гостя ведут
в зал, подводят к длинному столу и указывают на ог­
ромное кресло или трон, установленный на одном
конце.
Юрист с опаской говорит хозяину:
— Милорд, я не могу сесть на место самого Мак-
Грегора!
— Можете, — разрешает Мак-Грегор, — поскольку
я лично приглашаю вас сесть.
— Но это было бы нарушением этикета, — протес­
тует юрист. — Только сам Мак-Грегор должен сидеть
во главе стола.
— Садитесь, кому говорят! — рычит на него хозяин. —
Запомните: там, где сидит Мак-Грегор, там и есть глава
стола!

В анекдотах «типичные ирландцы», кроме прочего,

обожают выпивки, гулянки с потасовками, а сверх того
славятся умением произносить разные алогичные и
противоречивые сентенции. Стереотип настолько глу­
боко пустил корни в сознание людей, что идиому «ир­
ландский бык» можно найти даже в толковых словарях.
Не уверен, что ирландцы выглядят тупыми и агрес­
сивными быками чаще, чем представители других стран
и континентов (см., например, главу «Еврейские анек­
доты»). Тем не менее любой стереотип неистребим, а
посему:
280
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА ^

№ 331. Патрик и его друг Майк работают на строй­

ке и вечно доказывают друг другу свое превосходство.
Они спорят, кто ровнее положит кирпич в стену, кто
быстрее произведет кладку, кто ловчее орудует кувал­
дой. В спорах то Патрик берет верх, то Майк оказыва­
ется победителем.
Однажды Патрик говорит:
— Спорим на десять долларов, что я могу посадить
тебя на лоток для кирпичей и забежать на строитель­
ные леса до тридцатого этажа за пятнадцать минут...
— По рукам! — сказал Майк и сел на лоток.
Хотя Майк был миниатюрнее Патрика, последнему
пришлось нелегко. Вначале Патрик взял резвый старт,
бегом поднимался по лестнице, но вскоре почувство­
вал, насколько опрометчивым было пари. Пот струил­
ся по его лицу, дыхание сделалось отрывистым и, осту­
пившись на площадке двадцатого этажа, он едва не по­
летел вниз вместе со своей ношей. С огромным трудом
он восстановил равновесие, из последних сил рванулся
выше и оказался на тридцатом этаже за считанные се­
кунды до истечения контрольного времени.
Не успев толком отдышаться, он молча протянул
руку ладонью вверх, чтобы получить свои десять баксов.
Удрученный Майк полез в карман, достал купюру,
передал приятелю и проворчал:
— Ладно, твоя взяла. Но знаешь, Патрик, на двад­
цатом этаже мне какое-то время казалось, что десять
баксов будут моими.

№ 332. Пастор Малкэйхи заходит в отель и заказы­

вает номер. Коридорный берет его чемодан, ведет в
номер, показывает, как включить телевизор, как поль­
зоваться ванной и кондиционером, после чего протя­
гивает ключи и деликатным жестом намекает на возна­
граждение за услуги.
Пастор крепко, с чувством, пожимает протянутую
руку и присовокупляет слова искренней благодарности.
Разочарованный юноша, кашлянув, замечает:
281
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Между прочим, у нас в отеле в таких случаях

принято давать чаевые.
Пастор произносит с грустной улыбкой на устах:
— Боюсь, сын мой, у меня сейчас нет с собой денег.
Однако скажи, ты случайно не злоупотребляешь спирт­
ными напитками?
У коридорного понятливо загораются глаза, и он
говорит:
— Конечно, святой отец. Злоупотребляю!
— В таком случае, сын мой, преклони колени. В знак
благодарности я возьму с тебя клятву трезвости!

№ 333. ООН направляет в одну из «горячих точек»

планеты ограниченный контингент ирландцев. Перед
отправкой группы сержант проводит инструктаж:
Сержант:
Слушайте внимательно, парни. В тех краях, куда
мы отправляемся, полным-полно ядовитых змей. Если
в джунглях кого-то из вас тяпнет какая-нибудь гадина,
ни в коем случае не впадайте в панику и не вздумайте
пить виски. Виски — вещь хорошая, но в такой ситуа­
ции вам не поможет.
Том:
А что же тогда делать, сержант?
Сержант:
Современная наука пока знает только одно верное
средство. На месте змеиного укуса нужно немедленно
сделать надрез, чтобы яд вытек наружу вместе с кровью.
Поясняю. Вот, скажем, Джона кобра укусила в руку.
Тогда ты, Том, разрезаешь ему кожу в месте, где она
его ужалила, и начинаешь высасывать яд. Высасываешь
и сплевываешь на землю. Все понятно?
Том:
Сержант, предположим, змея укусила Джона в яго­
дицу. Что тогда нужно делать?
Сержант:
В этом случае нужно вспомнить одну хорошую на­
родную поговорку: «Друг познается в беде!»
282

^А
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 334. Лет восемьдесят назад, когда в Ирландии

происходили массовые волнения, жизнь шла своим че­
редом, и некто Патрик, влюбленный в Бриджет, решил
жениться на ней. Накануне свадьбы девушка решила
поведать жениху одну страшную личную тайну:
— Патрик, понимаешь... Я хочу, чтобы после свадь­
бы ты меня ни в чем не мог попрекнуть. И я должна
тебе сказать... Помнишь, в стране был кризис, беспо­
рядки... Тогда вся наша семья жила в нищете, и я...
Мне, Патрик, пришлось тогда пойти на панель и стать
проституткой... Правда, это продолжалось совсем не­
долго.
Жених, потрясенный услышанным, долго молчит и
наконец произносит:
— Всем тогда пришлось туго из-за проклятых анг­
личан, но как ты могла, Бриджет? Этому нет оправда­
ния! Даже умирая с голоду, нельзя так поступать... Ко­
роче, можешь поставить на нашей свадьбе крест.
— Патрик! — восклицает девушка, заливаясь слеза­
ми. — Дорогой мой! Не бросай меня. Я тебя люблю...
Я была шлюхой всего несколько месяцев.
Патрик озадаченно смотрит на подругу и наконец
облегченно вздыхает:
— Извини, Бриджет, я не расслышал... Ты была
проституткой! Но ведь это совсем другое дело. Тогда
мы завтра же пойдем с тобой в церковь и обвенчаемся.
А то мне показалось, что ты стала протестанткой...

№ 335. Вскоре после того, как я переехал в Бостон,

кто-то спросил меня:
— Раз уж ты стал жителем Бостона, скажи, как бы­
стрее попасть в городской госпиталь?
Я, разумеется, ответил:
— Пока не знаю.
Правильный ответ был таким:
— Чтобы в Бостоне быстрее попасть в городской
госпиталь, нужно на улице подойти к любой толпе и
крикнуть: «Долой папу римского!»
283
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 336. Лучшая шутка о гарвардском снобизме свя­

зана с именем президента университета Эббота Лоу-
ренса Лоуэлла.
Однажды к нему явился какой-то посетитель. Сек­
ретарша высокомерным тоном объяснила:
— Сожалею, но президент сейчас в Вашингтоне. Он
ведет переговоры с мистером Кулиджем.

№ 337. Существует эпиграмма на главных бостон­

ских аристократов:
Да здравствует славный Бостон,
Край прекрасный трески и бобов,
Где Лоуэлл дружит лишь с Кэбботом,
А у Кэббота блат средь богов!
Из почти достоверных источников известно, что в
Бостоне жил лавочник по фамилии Каботинский. Этот
Каботинский решил сменить свою фамилию на более
американскую и обратился в суд с просьбой присвоить
ему фамилию Кэббот.
Семейство Кэбботов немедленна заявило протест.
Однако судья постановил, что Каботинский может но­
сить новую фамилию, если не станет претендовать на
родство со старинным аристократическим родом Кэб­
ботов. Так Каботинский превратился в Кэббота, а
какой-то остряк сочинил новый стишок:
Да здравствует славный Бостон,
Край бобов и трески. Знают боги:
Что Лоуэлл больше не дружит
С Кэбботом из синагоги!
Стереотип англичанина (его замкнутость, самоуве­
ренность, отсутствие юмора, проистекающее из ложно
понимаемого чувства собственного достоинства) ро­
дился в результате наблюдений за английскими арис­
тократами, которые в прошлом веке считали себя са­
мыми любимыми чадами господа.
С другой стороны, задолго до Ватерлоо (и даже до
разгрома «непобедимой» испанской армады) англичане
284
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

умели проявлять спокойное достоинство перед лицом

трудных испытаний. Если уж суждено было появиться
шутке на эшафоте, не удивительно, что произнес ее
именно англичанин:

№ 338. Сэр Томас Мор, английский ученый и

юрист, был приговорен к казни через отсечение головы
в 1535 году, и это было одним из самых ужасных зло­
деяний короля Генриха VIII, с которым Мор осмелил­
ся спорить.
Когда Мор подошел к ступенькам эшафота, где его
ждали деревянная плаха и топор, он на секунду остано­
вился. Ослабев после длительного пребывания в за­
стенках, он с характерной для него вежливостью обра­
тился к палачу:
— Прошу вас, сэр, помогите мне подняться. Спус­
титься я смогу и без посторонней помощи.

Рассказывают еще, что Мор уже на плахе поправил

свою бороду так, чтобы она не мешала топору палача,
сказав при этом: «По крайней мере моя борода ничем
не оскорбила его величество...»

№ 339. Англичанин прилетел в Аргентину и реги­

стрируется в отеле. Дежурный, заглянув в его карточку,
дружелюбно восклицает:
— О, сэр, я вижу, вы — иностранец...
Побагровевший от возмущения гость твердо произ­
носит:
— Какой я вам иностранец? Я — англичанин!

№ 340. Во время второй мировой войны в лондон­

ском баре сидит подвыпивший янки, а напротив него
двое братьев в форме британских вооруженных сил.
Американец, не вынимая жвачки изо рта, покрови­
тельственным тоном обращается к союзникам:
285
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Ребята, мне здесь у вас все очень нравится. У вас

тут с сексом все о'кей. На каждом шагу можно рассла­
биться и снять девочку. Только деньги плати и можешь
получать любое удовольствие!
Один из англичан, туговатый на ухо, переспраши­
вает брата:
— Что он говорит?
— Он говорит, что ему нравится Англия, — невоз­
мутимо объясняет ему брат.
Янки тем временем продолжает:
— А леди у вас — первый класс! Какую хочешь вы­
бирай! Хоть рюмку пропустить, хоть в постели поку­
выркаться — они всегда пожалуйста. Возьмешь такую
девочку за мягкое место, сунешь ей пачку «Кэмел» — и
готово. Хоть сейчас в койку!
— А сейчас о чем он говорит? — снова интересуется
глуховатый.
— Он говорит, что ему нравятся англичанки.
Американец в полном восторге причмокивает губами:
— А если хочешь поймать настоящий кайф, по­
иметь экзотику, у вас и с этим все налажено! Вот, ска­
жем, вчера я снял одну опытную шлюху — задала она
мне жару! Сначала она выдула целую кварту шотланд­
ского виски, потом начала танцевать на столе и пока­
зала стриптиз, наконец затащила меня на кровать и...
Три часа подряд только пух летел и пружины скрипели.
Я уже весь выдохся, а она все кричит: «Еще! Давай еще!»
— А теперь он про что рассказывает? — переспра­
шивает тугоухий.
— Он рассказывает, брат, как познакомился с на­
шей бабушкой.

За последние десятилетия по-настоящему оскорби­

тельные этнические шутки были загнаны в подполье, и
все же, как ни странно, появилось одно исключение.
Недавняя повальная мода на «итальянские» или «поль­
ские» шутки, исполняемые в форме вопросов и отве­
тов, сильно обезобразила чудесный анекдотный ланд-
286
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

шафт. Весь юмор в этих хохмах сводится к тому, чтобы

комическими средствами показать, какие итальянцы
или поляки тупые и похотливые.
Я принципиально считай) такие «шутки» оскорби­
тельными и никогда над ними не смеюсь. Но, увы,
одно дело высокие идеалы, а другое дело, когда время
от времени кто-то навязывает мне шутку с удачным ка­
ламбуром или забавной абсурдностью. В таких случаях
смеюсь даже я.

№ 341. Во время «шестидневной войны» между Из­

раилем и арабскими странами один мой приятель, взвол­
нованный и возбужденный, спросил:
— Айзек, ты слышал последние известия из Рима?
— Нет. А что случилось в Риме?
— Итальянское правительство узнало, что где-то
рядом идет война и на всякий случай официально за­
явило о своей полной и безоговорочной капитуляции.

Этот анекдот намекает на то, что итальянцы во вре­

мя последних войн не очень здорово отличились на
полях сражений. Любой римлянин или американец
итальянского происхождения мог бы оскорбиться, ус­
лышав такой анекдот. Но если вдуматься, чего больше
в нежелании вести полномасштабную войну — трусос­
ти или цивилизованности? Восхищаемся ли мы немец­
ким умением воевать? Лично я нет и еще раз нет.
Это мне напоминает об одном анекдоте.

№ 342. Мистер Фенвик прожил грешную (хотя и не

очень) жизнь, и поэтому после его кончины при реги­
страции в аду ему был предложен — немецкий или ита­
льянский ад на выбор.
— А какая между ними разница? — удивился не­
счастный мистер Фенвик.
— Разница в том, — объяснил ему регистратор, —
что в немецком аду ты будешь одну половину времени
287
А АЙЗЕК АЗИМОВ

питаться чем хочешь, слушать музыку и развлекаться с

девушками. На вторую половину времени тебя прику­
ют к стене, немилосердно изобьют, выбьют зубы, пере­
ломают кости, а затем обольют кипящим маслом.
— В таком случае что ждет меня в итальянском аду?
— В итальянском аду половину времени ты будешь
питаться чем хочешь, слушать музыку, развлекаться с
девушками. На вторую половину времени тебя прику­
ют к стене, немилосердно изобьют, выбьют зубы, пере­
ломают кости, а затем обольют кипящим маслом.
— Позвольте, в чем же разница?
— Есть кое-какие детали. В немецком аду ты бу­
дешь есть все немецкое, слушать немецкую музыку,
развлекаться с немецкими девушками, а в итальян­
ском — итальянская еда, итальянская му...
— Побыстрее отправьте меня в итальянский ад! —
твердо сказал мистер Фенвик.

№ 343. Первая мировая война. Восточный фронт.

Двое немцев сидят в окопе.
Дитрих:
Слышишь, Франц, мы обязательно победим. Вот
увидишь. С нами бог. Мы молимся богу перед каждым
боем. Как же мы можем проиграть?
Франц:
Так-то оно так, Дитрих, но, говорят, русские тоже
набожные люди и тоже молятся перед каждой атакой.
Дитрих:
Ну и что? Кто это сможет понять, что они там бор­
мочут на своем русском языке?

Своеобразным грустным «достижением» Америки

является такое решение индейской проблемы, что до
последнего времени само ее существование полностью
замалчивалось. Перебив большинство индейцев и вы­
пихнув оставшихся в дальние резервации, мы смогли
заодно выбросить их из своего сознания. Я как-то на­
ткнулся на письмо, присланное в «Нью-Йорк тайме»
288
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

известным в США либеральным историком. Сравнив

американскую континентальную экспансию с русской,
историк заявил, что американцы по крайней мере про­
двигались по пустым землям.
Конечно, это чушь. Как бы то ни было, индейцы
возвращаются в общественное сознание и, естествен­
но, попадают в анекдоты.

№ 344. Тот, кто жил в золотую эпоху радиоспек­

таклей, помнит легендарную дружбу между Одиноким
Рейнджером и его верным спутником Индейцем Тон-
то. Вместе они побеждали преступников и призывали к
ответу других гадких людей...
Однако в последние годы в США происходит рост
самосознания национальных меньшинств, меняются
политические акценты, и вот уже в анекдоте Одинокий
Рейнджер смотрит с горы на прерии и говорит верному
Индейцу Тонто:
— Смотри, Тонто! Там внизу две тысячи озверев­
ших индейских воинов скачут во весь опор. И остано­
вить их можем только мы!
Тонто произнес:
— Ты сказал «мы», бледнолицый?

№ 345. Индеец племени навахо приехал на Восточ­

ное побережье, чтобы поступить в колледж. На экскур­
сии он с восторгом осматривает Манхэттен. Ньюйор­
кец, перехватив его восхищенный взгляд, брошенный
на небоскребы, спрашивает:
— Как вам нравится наш город?
Индеец, уважительно покачав головой, говорит:
— Потрясающе... Великолепно... Но скажите, как
вам нравится наша страна?

Из всех этнических стереотипов наибольший про­

тест вызывает образ «типичного негра». В анекдотах,
которые рассказывались до 50-х годов, постоянно слы-
289
10-1175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

шалея негритянский акцент, а чернокожие американ­

цы представлялись ленивыми, трусливыми, похотли­
выми и бесконечно тупыми. Теперь, конечно, таких
анекдотов больше не рассказывают (и делают вид, что
раньше их никогда не было!), если не считать те груп­
пы, которым безразличны лишения чернокожих аме­
риканцев.
Следует добавить, что этот стереотип, слишком глу­
боко въевшийся в американское общественное созна­
ние, преодолевается с большим трудом. Вот, например,
анекдот, который можно отнести к данной категории.

№ 346. Во время второй мировой войны миссис

Андерсон решила в День Благодарения пригласить к
себе домой нескольких солдат из соседней воинской
части. Она позвонила на военную базу и попросила
кого-то из дежуривших младших сержантов прислать к
ней трех военнослужащих в ближайший четверг.
-— Кстати, сержант... — предупредила она требова­
тельным тоном. — Я не хочу, чтобы среди этих трех
моих гостей был хотя бы один еврей!
— Все понятно, мэм, — сказал дежурный.
Наступил День Благодарения. В дверь миссис Ан­
дерсон позвонили. Открыв гостям, она едва не упала в
обморок. На крыльце стояли три бравых негра в парад­
ной форме.
— Мы прибыли отметить с вами День Благодаре­
ния, — вежливо отрапортовал один из чернокожих
солдат.
Вытаращив на него глаза, хозяйка пролепетала:
— Но... но... Ваш сержант, видимо, ошибся.
— Нет, мадам, — заверил ее негр. — Наш сержант
Гарфукель никогда не ошибается.

А вот такую шутку я услышал, когда в конце 50-х

годов кипели страсти вокруг сегрегации в школах на
юге США.
290
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

№ 347. Два негра по делам заехали в небольшой го­

родок в штате Миссисипи, разместились в небольшой
гостинице и не знали, чем заполнить свободный вечер.
Один говорит другому:
— Слушай, давай позвоним дежурному админи­
стратору и закажем в номер пару белых девушек?
— Ты что, — отвечает второй, — с ума сошел? Зака­
зывать в номер белокожих девушек в штате Миссисипи?
Первый говорит:
— А почему бы и нет? Я собираюсь с ними просто
переспать. Я не собираюсь с ними ходить в школу.

№ 348. Анекдотчик, подождав, пока стихнет смех,

говорит:
— А вот есть еще одна хохма... Однажды Рабинович
и Финкельштейн...
Сидевший в зале мистер Коэн перебивает его:
— Может, хватит уже? Вечно Рабинович и Фин­
кельштейн, Финкельштейн и Рабинович... Почему у
вас все анекдоты про евреев? Разве нет других нацио­
нальностей? Возьмите для разнообразия хотя бы ки­
тайцев.
Анекдотчик, растерявшись, отвечает:
— Извините, сэр. Я не собирался кого-нибудь оби­
жать. Хорошо, вот есть другой анекдот. Однажды Ли
Сыньчунь и Мао Теньфу пошли в синагогу, чтобы про­
вести обряд бар-мивца для племянника Ли Сыньчуня...

№ 349. Учительница в сельской школе, стараясь

приучить детей к терпимости и гуманности, дала им за­
дание написать сочинение о том, как они относятся к
иностранцам. Все написали более или менее хорошие
сочинения, а малыш Билли сдал тетрадку, в которой
было написано всего лишь одно предложение: «Все
иностранцы — сволочи».
Учительница, не пускаясь в прямую полемику, на
следующем уроке рассказала про греческую архитекту-
291
ю*
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ру, римское право, английскую драматургию, немец­

кую музыку, итальянскую поэзию, русскую прозу, ки­
тайскую философию и африканскую народную скульп­
туру. Затем она попросила класс написать еще одно со­
чинение об иностранцах.
С бьющимся от волнения сердцем она сразу после
урока достала из стопки тетрадку Билли, открыла и
прочла: «Все иностранцы — сволочи, а некоторые из
них — хитрые сволочи!»

Важно помнить, что любая субкультура создает

анекдоты с этническим колоритом. Во времена, когда
население США резко делилось на деревенских про­
стаков и городских щеголей, существовала масса анек­
дотов, высмеивающих то город, то деревню.
Теперь, когда фермеры превратились в небольшую
по численности группу, а культурные различия быстро
стираются под влиянием СМИ, такие шутки выглядят
старомодно, хотя некоторые из них еще можно вытер­
петь:

№ 350. Два горожанина проезжают на автомобиле

мимо деревенской развалюхи, на крыльце которой си­
дит небритый фермер.
Чтобы развлечься после скучного дня, проведен­
ного в дороге, водитель тормозит у крыльца и спраши­
вает:
— Эй, хозяин! Вы не могли бы разменять банкноту
достоинством восемнадцать долларов?
Фермер, кивнув головой, отвечает:
— Могу. Сейчас только за бумажником схожу.
Спутник водителя недоумевает:
— Ты что затеял?
— Я дам ему десятку, — отвечает водитель, — на
которой вместо ноля нарисовал восьмерку. Ему все
равно без разницы...
Фермер возвращается, держа в руках потрепанный
292
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

бумажник. Почти не взглянув на банкноту, он забирает

«восемнадцать» долларов, кладет деньги в карман и
спрашивает горожан:
— Вам какими деньгами разменять? Две бумажки
по девять долларов или три по шесть?

№ 351. В штате Мэн проходит ежегодная ярмарка.

Выполнив несколько эффектных фигур высшего пило­
тажа, на поле рядом с ярмаркой садится небольшой
самолет с открытой кабиной. Солидного вида фермер
Том со своей женой Бэсси подходит к машине и спра­
шивает, кто хозяин и можно ли прокатиться. Он с суп­
ругой никогда не летал на самолете и хотел бы посмот­
реть на город с высоты птичьего полета.
— Хорошо, — отвечает пилот. — Это будет стоить
вам пятьдесят долларов.
— Многовато, — замечает Том. — А за двадцать
пять нельзя?
— Черт с вами, садитесь. Могу вас прокатить вооб­
ще бесплатно, но во время полета вы не должны от­
крывать рта. Если я услышу хотя бы одно слово, один
звук, тогда вы должны будете заплатить по полной
таксе — пятьдесят долларов. Пойдет?
— Пойдет, — отвечает фермер. — Мы с Бэсси будем
молчать как рыбы.
И вот уже Том и Бэсси забираются в кабину и уса­
живаются позади пилота. Самолет разбегается и взмы­
вает в небо. Пилот ждет, что супруги начнут восхи­
щаться панорамой, которая открылась внизу, но в ка­
бине только свистит ветер.
Разозлившись, летчик делает «свечку». Супруги опять
хранят молчание. Самолет совершает «мертвую пет­
лю». Снова тот же результат. Даже «штопор» не помог
вывести супругов из равновесия. Махнув на все рукой,
летчик выводит машину из «пике» и совершает посадку
на поле. Помогая фермеру выбраться из кабины, пилот
одобрительно замечает:
293
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Ну вы даете... Крепкие орешки. Держали рот на

замке...
— Как договаривались, — отвечает фермер. — При­
знаться, в какой-то момент я подумал, что мы проигра­
ем пари.
— Когда это было? — оживляется летчик.
— Это было, когда Бэсси вывалилась из кабины.

№ 352. Фермер Джонсон приехал в город в гости к

родственникам. Его спрашивают:
— Дядя Том, у тебя дома, наверное, красивый вид
из окна?
— Как сказать, — осторожно отвечает Джонсон. —
Из окна моей кухни я могу видеть свежевыкрашенный
амбар моего соседа, а из других окон — одни сплош­
ные горы.

№ 353. Техасец приезжает в штат Вермонт и спра­

шивает местного фермера:
— Большой у вас участок?
— Довольно большой, — подумав, отвечает фер­
мер. — Сто ярдов в этом направлении, сто ярдов сюда
и почти сто двадцать ярдов туда. А у вас в Техасе боль­
шое поместье?
— У меня, — отвечает техасец, снисходительно
улыбаясь, — ранчо, на одном конце которого стоит
мой дом. Утром я завожу свой «Кадиллак», жму на газ
и к концу дня все еще не могу доехать до второго конца
своих владений.
Вермонтец сочувственно кивает головой:
— Мда-а... У меня тоже один раз была такая машина.

№ 354. — Папочка, а почему певец все время бегает

по сцене? — спрашивает техасский мальчик своего те­
хасского отца.
— Чтобы зрителям было труднее в него прицелить­
ся, сынок.
294
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 355. Фермер-янки едет в поезде и с интересом

разглядывает сидящего напротив пассажира.
— Эй, — наконец спрашивает он, — ведь вы еврей,
я правильно угадал?
— Да, — отвечает пассажир.
— Я так и думал, — говорит фермер. — Между про­
чим, я горжусь тем, что в маленькой деревушке в штате
Мэн, откуда я родом, не было ни одного еврея!
— Вот почему она и осталась маленькой деревуш­
кой, — парирует попутчик.

№ 356. Ньюйоркец решил построить себе летний

дом в штате Мэн и пригласил местного строителя.
— У меня есть отличный проект, — объяснил он
строителю. — Вам только нужно строить строго по
этому проекту, и все будет о'кей.
— Разберемся, — сказал строитель, разворачи­
вая проект и внимательно его изучая. Через пару ми­
нут он решительным голосом произносит: — Нет.
Если делать все, как тут нарисовано, дом построить
нельзя.
— Как нельзя? — удивился ньюйоркец. — Автор
проекта — лучшая архитектурная фирма в Нью-Йорке.
Они меня заверяли, что...
— Да плевать, что они там заверили, — сердится
строитель. — Тут с первого взгляда видно, что ничего
не получится. Смехота одна...
— Слушайте! — сердится ньюйоркец. — Вот вам
проект. Стройте, как тут указано. Не можете, я пригла­
шу другого строителя.
Строитель, пожав плечами, сворачивает проект и
говорит:
— Ладно, мистер. Дело ваше. Вы — заказчик. Толь­
ко потом пеняйте на себя. Если я построю в точности,
как тут нарисовано, у вас в дохме в конце концов ока­
жется целых два сортира!
295
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Разновидностью этнического юмора является юмор

региональный (богатый техасец, замкнутый бостонец,
соперничество соседних регионов и городов).

№ 357. Как-то я работал на одну фирму, располо­

женную в городе Форт-Уорт, штат Техас. Я знал про
дружескую антипатию между жителями Форт-Уорта и
Далласа, но на всякий случай спросил одного своего
приятеля из местных:
— Джим, как вы относитесь к Далласу?
— Даллас? — переспросил Джим. — А это где?

№ 358. Два техасца, выйдя из ресторана, останавли­

ваются у витрины магазина, торгующего «Кадиллака­
ми». Один говорит:
— Слушай, я, кстати, вспомнил, что мне нужен
новый «Кадиллак». Я в этом году еще не купил ни
одного. Зайдем?
— Зайдем, — соглашается второй техасец.
В магазине первый техасец подзывает хозяина, по­
казывает пальцем на машину и говорит:
— Я куплю две такие штуки — одну для себя, вто­
рую для моего друга.
Он лезет в карман за бумажником, но второй оста­
навливает его:
— Я тебе не позволю этого делать. Давай я заплачу
за машины. Ты ведь только что оплатил счет за обед в
ресторане.

№ 359. Две пожилые дамы из Бостона прилетают в

Лос-Анджелес в конце сентября и выходят из самолета
на трап.
— Фу! — восклицает одна. — Ну и жара...
— Не удивительно, милочка, — отвечает вторая. —
Ведь мы с тобой на целых три тысячи миль удалились
от океана.
296
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Те из нас, кто когда-то жил в Бостоне, относятся к

бостонскому стереотипу с изумлением и ужасом. Тео­
ретически где-то, может быть, и водятся знаменитые
«бостонские брамины», но мы, простые смертные, с
ними никогда не сталкиваемся. Чопорные классные
дамы, которых мы видим на ранчо в ковбойских филь­
мах, являются на Дикий Запад прямо из Бостона. В дей­
ствительности этот вид тоже давным-давно исчез!
Как во многих других случаях, анекдот подобно за­
стывшей капле янтаря консервирует целый город и об­
стоятельства, которые давно не существуют на белом
свете (а может быть, были выдумкой с самого начала).

Другой стереотип малоизвестен в Соединенных

Штатах, где не было никогда наследных дворян. Он
связан с образом тупых аристократов (соответствую­
щей национальности, которая и позволяет отнести
такие анекдоты к главе «По странам и континентам).
Аристократический стереотип, пожалуй, оправдан,
когда направлен на людей, чье положение в обществе
зависит от их генеалогии, но не от их умственных спо­
собностей.
Поэтому там, где аристократы имеют (имели) боль­
ше привилегий, там их считают (считали) более тупы­
ми, в чем можно убедиться на примере Венгрии, Поль­
ши или России.
Когда во время нацистского вторжения в Польшу
плохо вооруженные поляки вынуждены были бросать
против танков кавалерию, все признали храбрость
польских аристократов (из которых состояла в основ­
ном конница), но при этом отметили и определен­
ный элемент идиотизма. Такая точка зрения была скор­
ректирована в 1940 году, когда Франция оконфузилась
на поле боя еще больше, чем Польша годом ранее. Но
при этом никто не бросился обвинять французов в ту­
пости.
297
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 360. Два венгерских аристократа поссорились не

на жизнь, а на смерть, но решили не доводить дело до
шпаг или пистолетов. Вместо этого они решили устро­
ить бескровную дуэль: каждый должен был назвать
цифру. Чья цифра окажется больше, тот и победит.
Аристократы уселись по обе стороны большого сто­
ла. Секунданты следили за соблюдением дуэльного ко­
декса. Напряжение достигло апогея. По знаку секун­
дантов вызванный на поединок аристократ получил
право первого удара. После долгих и мучительных раз­
думий вены выступили на его висках, по лбу покатился
пот, но наконец он произнес:
— Три!
— Я сдаюсь! — тотчас ответил второй дуэлянт.

Когда я впервые рассказывал анекдот № 360, я под­

дался естественному соблазну и попробовал в концов­
ке прибавить драматизма. После того как первый дуэ­
лянт назвал цифру три, я стал описывать терзания его
противника: «Стиснув зубы, прищурив глаза, намор­
щив лоб...» И так далее.
Но мой номер не удался! В чем дело? Пока вы опи­
сываете усилия второго дуэлянта, публика успевает до­
гадаться, чем кончится дело.
Анекдот можно растягивать до бесконечности, но
чем ближе ключевая фраза, тем большую скорость надо
набирать. Развязка должна быть максимально неожи­
данной, и ради нее можно пожертвовать всем.

№ 361. Отсутствие интеллекта у аристократов —

штука далеко не современная. В третьем веке до Р.Х.
великий математик Эвклид был приглашен обучать на­
следника египетского трона династии Птоломеев.
Эвклид терпеливо изложил ученику несколько эле­
ментарных геометрических теорем. Это продолжалось
до тех пор, пока юный Птоломей, с трудом восприни­
мавший теоремы, не воскликнул:
298
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

— А ты не можешь объяснять попроще? Царский

наследник не может заниматься такими мелочами.
Ответ Эвклида навсегда вошел в мировую культуру
и звучал так:
— В науке царских путей не бывает!

№ 362. В восемнадцатом столетии, когда Францией

управляла вырождающаяся и привилегированная арис­
тократия, впавшего в нужду математика пригласили
преподавать геометрию отпрыску знатной герцогской
фамилии.
Не желая усилий, ученый изложил юному аристо­
крату суть самых простых теорем Эвклида, но каждый
раз, когда он после доказательства теоремы делал
паузу, мальчик с любезной улыбкой говорил:
— Сударь, я вас не понимаю.
Вздохнув, ученый взялся объяснять еще более про­
стую теорему, используя самые доступные слова, но
юный дворянин опять повторил:
— Сударь, я вас не понимаю.
В отчаянии ученый простонал:
— Герцог, даю вам честное слово, что все это дейст­
вительно так!
— Почему же вы сразу не дали мне честное слово?
Мы бы давно уже могли перейти к следующей теореме.
Раз вы даете слово, мне нет причин сомневаться в дан­
ной теореме.

Я еще нигде в этой книге не упомянул моего родно­

го брата Стэнли. Это мой единственный брат, и он на
девять лет моложе меня. В настоящее время он успеш­
но занимается журналистикой и является заместите­
лем издателя газеты «Ньюсдей», выходящей на Лонг-
Айленде.
Мы с ним замечательно ладим — в основном пото­
му, что он олицетворяет кротость и безмятежность, а я
этих качеств лишен напрочь. Признаюсь также, что
299
А АЙЗЕК АЗИМОВ

я — эгоцентрист (статус писателя обязывает). Еще я не

скрываю, что являюсь самым главным членом нашего
семейства, но не все этот тезис встречают без раздра­
жения.
Насколько я помню, мой братец только один раз
позволил себе нанести мне глубокую душевную травму.
Это произошло, когда он сказал:
— Знаешь, Айзек, я тебя очень люблю, несмотря на
твой характер.
— Чем тебе не нравится мой характер? — естест­
венно, возмутился я.
— Понимаешь, — начал он размышлять вслух. —
Ты — умный, трудолюбивый, у тебя развито чувство
ответственности, на тебя можно положиться, ты пре­
красно знаешь свое дело, выполняешь все пунктуаль­
но... Короче говоря, у тебя есть все качества, которые
так не нравятся людям.
Я хотел дать Стэну резкий отпор, но почему-то вы­
говорил вместо этого:
— Неужели?
Утешаться остается только тем, что точно по тако­
му образцу создаются стереотипы для национальных
групп. Разве немцев не считают умными, трудолюби­
выми, ответственными, надежными, умелыми, пункту­
альными и... не любят их именно за эти качества.
Поэтому я хотел бы закончить эту главу анекдотом,
посвященным моему брату Стэнли. Этот анекдот всег­
да ассоциируется с тонким замечанием, сделанным
моим братом.

№ 363. У немцев Берлин считается олицетворением

прусского мужланства и мастерства, а Вена символизи­
рует австрийский шарм и небрежность.
Рассказывают, что один берлинец, приехав в Вену,
заблудился и должен был обратиться к кому-нибудь за
помощью. Как должен в таких случаях поступить бер­
линец? Наш берлинец схватил за грудки проходившего
мимо венца и рявкнул:
300
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Почта! Где тут почта?

Перепугавшийся венец вежливо, но твердо освобо­
дился от хватки гостя, разгладил лацканы сюртука и
вежливо ответил:
— Уважаемый господин, разве не культурнее было
бы обратиться ко мне со словами: «Уважаемый, можно
вас на секунду? Не подскажете, как пройти на поч­
тамт?»
Берлинец оторопел, посмотрел на венца, прорычал
«Да я лучше сдохну!» и удалился, топая ногами...
Случилось так, что именно этот венец в том же году
отправился в Берлин, и на этот раз уже ему нужно
было найти почтамт. Подойдя к какому-то берлинцу,
он вежливо произнес:
— Уважаемый господин! Уделите мне минуту ваше­
го внимания. Подскажите, как я могу пройти не поч­
тамт?
Со скоростью автомата берлинец выпалил:
— Развернуться на сто восемьдесят градусов, прой­
ти два квартала, резко повернуть направо, пройти один
квартал прямо, перейти улицу, свернуть под арку, рез­
ко свернуть влево, пересечь трамвайные пути, пройти
мимо газетного киоска и войти в операционный зал
центрального почтамта.
Венец, скорее ошарашенный, чем информирован­
ный, пробормотал:
— Тысяча благодарностей, уважаемый...
Берлинец, схватив гостя за грудки, закричал:
— Плевать я хотел на твои благодарности. Повтори
инструкцию!!!

IX

ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА

Одна из функций анекдота — говорить о том, о чем
нельзя говорить.
В мире анекдотов нет ничего сакрального. Высмеи-
301
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ваются болезни, смерти, несчастья, трагедии, разоча­

рования, катастрофы, слезы, даже рай и ад...
Ну и славно!
Человеческий дух нельзя до бесконечности держать
на пыточной дыбе — нужны хотя бы секунды забвения.
Религия, которая не может не быть хмурой, обязатель­
но превратится во что-то вроде механизма.
Поэтому я бестрепетно перехожу к святым именам,
упоминая их, конечно же, всуе.

№ 364. Моисей и Петр, получив на небесах отпуск,

идут отдохнуть в бильярдную.
Моисей, разбивая пирамидку, опытным глазом оки­
нул зеленое сукно стола, прицелился и нанес удар.
После этого он молча, с многозначительной улыб­
кой, уступил место Петру, который был несколько сму­
щен сложной ситуацией, сложившейся после удара
противника. Тем не менее он выбрал подходящий шар
и ударил. При этом произошел карамболь, и шар через
борт полетел на пол веранды, на которой они играли.
Моисей, с еще более ироничной улыбкой, взял свой
кий и увидел очень удобную «подставку». Он уже при­
готовился послать шар в лузу, когда откуда ни возьмись
подлетела ворона.
Ворона с карканьем взяла в клюв шар, по которому
Моисей хотел произвести удар, хлопая крыльями, пере­
летела на борт и опустила шар прямо в лузу.
Моисей с возмущением повернулся к Петру:
— Слушай, мы будем в бильярд играть или дурака
валять?

Есть и другая версия, и я не знаю, какая лучше.

№ 365. После того, как ворона опустила шар в лузу,

Моисей сказал:
— Петр, между прочим, мы играем на интерес!
302
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Не буду вам советовать, какую концовку лучше ис­

пользовать. У меня с обоими вариантами были и побе­
ды, и поражения.
Одного я не советую вам делать. Не пытайтесь, спа­
сая ситуацию, говорить своим слушателям: «А впро­
чем, есть и другая версия, а именно...» Если один вари­
ант ничего вам не дал, шлейф от неудачи накроет и
вторую версию, вызвав в зале в лучшем случае вежли­
вые смешки. Не расходуйте второй вариант вхолостую.
Не травмируйте себя, а расскажите лучше новый анек­
дот.
В связи с любым анекдотом, в качестве которого вы
уверены, но исполнение которого обернулось проко­
лом, следует помнить: это сигнал заканчивать вечер
смеха. Ни одно юмористическое мероприятие не
может продолжаться вечно. Люди просто насмеялись
досыта. Наступил момент, когда великолепные шутки
будут уходить как в песок, вызывая на устах зрителей
одни усталые улыбки. После фиаско неплохо с камен­
ным выражением лица спросить публику: «Да, кстати,
что вы думаете о последнем выступлении нашего пре­
зидента?» Другой вариант реплики для разрядки: «По­
смотрите на часы. Пора домой. А то дома дети малые и
гувернантки злые».

№ 366. Проповедник старой закалки живописует в

подробностях Судный день, используя всю библей­
скую фразеологию:
— Возлюбленные друзья мои! Представьте страда­
ния грешников, которые наконец будут осуждены и
брошены во тьму внешнюю, изгнаны от лица божьего
и преданы вечному пламени. О, друзья мои, в это вре­
мя будут плач, стенания и скрежет зубовный...
В этот момент одна из самых пожилых участниц со­
брания произносит, немилосердно шамкая:
— Преподобный отец, а что будет с теми грешника­
ми, у которых нет зубов?
Прерванный на полуслове проповедник присталь-
303
А АЙЗЕК АЗИМОВ

но смотрит на прихожанку, затем ударяет кулаком по

кафедре и восклицает:
— Друзья мои! Разве для господа есть что-нибудь
невозможное? Осужденным на адские муки будут вы­
даны зубы!

№ 367. В начале этого века две феминистки попали

в тюрьму за то, что мешали полицейским исполнять их
служебные обязанности.
Одна из них, совсем еще молоденькая, впервые очу­
тилась за решеткой. Она перепугана и с трудом сдер­
живает слезы.
Вторая, закаленная в боях за женское равноправие,
участница десятков уличных демонстраций, подбадри­
вает подругу:
— Не бойся, дорогая. Уповай на бога. Она нам по­
может.

№ 368. Старый Симпсон постоянно доставлял хло­

поты Ассоциации родителей и учителей, протестуя
против любых нововведений. Он, например, яростно
выступал против преподавания в школе иностранных
языков. Потрясая над головой Библией, он кричал на
собрании:
— Если английский язык был достаточно хорош
для пророков и апостолов, он тем более хорош и для
меня!

№ 369. Ученые построили самый большой в мире

компьютер. На церемонию его запуска собрались уче­
ные всех стран. Это была самая сложная, самая мощ­
ная вычислительная машина за всю историю киберне­
тики. Компьютер был способен решать задачи, кото­
рые казались неразрешимыми.
Ученые несколько растерялись, гадая, какой вопрос
задать первым.
Пока они спорили, предложить ли компьютеру во-
304
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

прос из области математики, сопротивления материа­

лов или биржевых цен на пшеницу, уборщица со шваб­
рой пробралась к машине сквозь толпу специалистов и
громким голосом подсказала:
— Спросите, есть ли бог?
Все опешили, поскольку новейший компьютер мог
воспринимать и речевые команды. После слов уборщи­
цы вся панель компьютера осветилась, замигала лам­
почками, загудела. Потом все стихло, и из недр ком­
пьютера раздался мощный низкий голос:
— Теперь есть!

Нельзя рассчитывать на универсальный успех. Са­

мая смачная шутка в мире не обязательно вызовет смех.
Всегда могут найтись какие-то личные причины, кото­
рые не дают человеку рассмеяться. Например, когда я
впервые услышал анекдот № 369, стены зала едва не
рухнули от смеха, а я... издал рычание раненого зверя.
Шутка была безусловно забавной и элегантной. Ис­
полнена она была блестяще. Все дело было в том, что в
июне 1956 года я написал рассказ «Последний вопрос»,
который был напечатан в ноябрьском журнале «Сай-
енс-фикши кустерли» в том же году.
По моему мнению, это был один из моих лучших
рассказов, когда-либо вышедших из-под моего пера.
Весь его сюжет строился на создании все более мощных
компьютеров, пока один из них не становится богом.
Не исключаю, что анекдот старше моего рассказа,
но я его никогда не слышал, сочинял рассказ вполне
самостоятельно, и тогда, в зале, меня беспокоило, что
люди заподозрят, что свое вдохновение я черпал в анек­
доте...
Я как-то придумал сюжет для карикатуры.

№ 370. Нарисована Земля после термоядерной вой­

ны. От нашей планеты осталась только обугленная,
изломанная половинка, над которой висит облако в
305
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

виде гриба. Над развалинами парит фигура бородатого

бога.
Подпись под рисунком:
— Шестидневная работа пошла псу под хвост!

Другой вариант подписи к тому же рисунку:

— Стоило мне только на минуту отвернуться...

№ 371. В языческие времена Римской империи им­

ператорам после смерти воздавались божественные по­
чести. В 79 году нашей эры император Веспасиан, ко­
торый всю жизнь был энергичным военачальником,
тяжело заболел.
Когда настал его смертный час, Веспасиан прика­
зал поднять его на ноги, поскольку считал, что импера­
тору подобает умирать стоя. Чувствуя, что свет меркнет
в его глазах, он бросил сардоническую фразу:
— Я чувствую, что становлюсь богом...
Кстати, это были его самые последние слова.

№ 372. Пожилой и набожный мистер Левин обра­

щается к богу со страстной молитвой. В голосе его слы­
шится та вера, которая способна сдвинуть горы. Слезы
умиления струятся по его щекам. Он раскачивается из
стороны в сторону, ударяет себя кулаками в грудь и де­
лится с Господом самым сокровенным:
— Всемогущий! К Тебе обращаюсь я в свой труд­
ный час, ибо жизнь моя — череда несчастий. Я ни­
когда ничего не видел, кроме нужды, болезней, стра­
даний. Я не мог содержать семью, не мог дать счастье
близким людям... А ведь я постоянно обращался к Тебе.
Я молился Тебе утром, в полдень, по ночам. Я никогда
не забывал о Тебе.
Но почему же тогда, Всемогущий, меня преследуют
беды, а безбожник Блюм, живущий по соседству, име­
ет богатство и счастлив во всем? Я точно знаю, Госпо­
ди, что Блюм никогда не молится, не посещает синаго-
306
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

гу, а теперь купается в золоте. Почему Блюм процвета­

ет? Почему ему достается все самое лучшее?..
В наступившей тишине над самым ухом Левина
раздается низкий раскатистый голос:
— Да потому что Блюм никогда не достает меня
так, как ты!

Прошу обратить внимание на то, что анекдот № 372

представляет собой попытку решить ту фундаменталь­
ную проблему, которая поставлена в Книге Иова, при­
чем здесь это сделано так, как не смог сделать ни один
богослов.

№ 373. Миссис Клер Льюис, известный драматург и

вдова издателя журнала «Тайм», обратилась в католи­
чество и, разумеется, начала проявлять рвение, свойст­
венное всем неофитам. При президенте Эйзенхауэре
она была назначена послом США в Италии. Апокри­
фические источники сообщают, что, пока она была в
Ватикане, какой-то репортер заметил, что она о чем-то
беседует с папой римским.
Понимая, что разговор между папой и послом
может оказаться сенсационным материалом, репортер
подкрался поближе и напряг слух.
Первая же фраза, которую он услышал, принадле­
жала папе римскому, который произнес с легкой уко­
ризной:
— Миссис Льюис, это какое-то недоразумение.
Я давным-давно уже католик!

№ 374. Моисей выводил детей Израиля из Египта и

оказался на берегу Красного моря. Сзади него на гори­
зонте можно было видеть мчащиеся во весь опор бое­
вые колесницы египтян. Вокруг Моисея сгрудились
перепуганные израильтяне. Моисей подзывает к себе
своего агента по рекламе Хайме Эпштейна.
307
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Привет, детка! — говорит Хайме. — Что случи­

лось?
— Понимаешь, Хайме, дела неважные, но у меня
появилась одна идея. Предположим, я подниму свой
жезл над водами моря и заставлю их расступиться.
Когда море расступится, все наши люди смогут спо­
койно перейти по дну на другой берег. Если же египтя­
не попробуют преследовать нас — бэмс! Воды сомкнут­
ся и утопят их. Что ты думаешь насчет такого плана?
— Моисей, парень... — говорит с восхищением
Хайме. — Если ты действительно это сделаешь, я га­
рантирую, что в Библии тебе будут посвящены допол­
нительно три страницы!

№ 375. В период, когда израильтяне страдали в еги­

петском плену, бог искал на земле людей, готовых сле­
довать Его кроткому закону. Встретив араба, бог спро­
сил:
— Ты готов следовать Моим заповедям?
Араб с сомнением нахмурился:
— Например?
— Например, «Не убий».
Араб ответил:
— Ты с ума сошел! Как же я буду следовать этой за­
поведи? Я занимаюсь тем, что лежу в засаде и жду, ког­
да появится караван. Потом я убиваю купцов, а весь
товар забираю себе. Твоя заповедь погубит всю мою
систему частного предпринимательства..
Бог отвернулся от него и направился в Вавилон.
Увидев там купца, он спросил:
— Хочешь следовать Моим заповедям?
Вавилонянин уточнил:
— Например, каким?
— «Не укради».
— Дружище, — сказал вавилонянин. — Извини, ко­
нечно, но ничего не получится. Я живу тем, что по­
купаю подешевле, а продаю подороже. Я надуваю по-
308
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

купателей, мошенничаю с партнерами. Если мне не

красть, можно ноги с голоду протянуть.
Разочарованный бог отправился на запад и в Егип­
те обнаружил бородатого старца, который пытался убе­
дить фараона отпустить на волю некоторых рабов.
Бог позвал его:
— Моисей, хочешь следовать Моим заповедям?
— А почем эти заповеди?
— Что ты? — удивился бог. — Я даю их бесплатно.
— В таком случае, — сказал Моисей, — я беру де­
сять штук.

№ 376. Марк Порций Катон, древнеримский госу­

дарственный деятель, живший во втором веке до Р.Х.,
обладал всеми качествами, которые не нравятся лю­
дям. Он был трудолюбив, честен, высоко ставил нрав­
ственные ценности. Кроме того, он мыслил рациона­
листически "и всей душой презирал тех, кто пытался
узнать будущее, обращаясь к авгурам, которые предска­
зывали судьбу по звездам, внутренностям животных и
полету птиц.
Катон как-то язвительно заметил:
— Удивляюсь, почему авгуры не смеются при встрече
друг с другом.

№ 377. Когда Смит умер и оказался в аду, бес-реги­

стратор, распределяющий грешников, оторвав взгляд
от книги записей, спросил:
— Куда вас направить?
— Разве я могу выбирать? — удивился Смит.
— Конечно. Тут по коридору вы увидите двери. От­
крывать их нельзя. Можно прислушаться и сделать
свой выбор.
Остановившись у первой двери, Смит смог услы­
шать страшные крики. Содрогнувшись, он пошел даль­
ше. То же повторилось у второй двери, третьей... Везде
он слышал вопли и стенания.
309
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Наконец у седьмой двери он услышал неясное (а

может, даже приятное) бормотание или пение.
— Определите меня сюда, — сказал он регистратору.
В ту же секунду дверь распахнулась, и его втолкну­
ли внутрь.
Он оказался в бескрайнем озере, заполненном жидкой
консистенцией с легко узнаваемым зловонным запахом.
Погруженные до подбородка в «озере» стояли мил­
лионы грешников, которые бормотали нестройным
хором, стараясь не раскрывать рта:
— Не гони волну-у-у...

Выражение «Не гони волну» — широкоизвестный

совет не создавать дополнительных трудностей. Подо­
зреваю, что свое происхождение эта расхожая фраза
берет именно из анекдота № 377, и прошу будущих лек­
сикографов принять эту информацию к сведению.

№ 378. Когда я был совсем еще молодым автором,

один из моих редакторов спросил меня:
— Что ты видишь, когда закрываешь глаза?
— Ничего, — ответил я не раздумывая.
— Один момент. Разве ты не видишь при этом чер­
ноту и плавающие в ней световые точки?
— Но это и есть ничего, — продолжал настаивать я.
— Ничего? В таком случае скажи, что ты можешь
видеть с помощью ушей?

Мой номинант на самую короткую шутку с глубо­

ким философским содержанием звучит так:

№ 379. «Слава богу, я — атеист», — сказал Джоунз.

№ 380. Когда Джоунз умер и попал на небеса, в на­

граду за безупречную жизнь ему было предложено со­
вершить экскурсию по всему раю. К своему удивле-
310
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

нию, Джоунз обнаружил, что рай состоит из множества

отделений, каждое из которых было совершенно не по­
хоже на другие.
Он посетил еврейский рай, в котором миллионы
людей громко распевали восторженные псалмы перед
Ковчегом Завета. В католическом раю в кафедральном
соборе, поднявшемся до самых звезд, играла органная
музыка и пахло ладаном.
— Да, — объяснил Джоунзу гид-архангел, — у нас
тут все есть, и каждому дано по вере его... Вон там му­
сульманский рай с гуриями. Еще дальше — буддийский
рай с медитациями и нирваной. А здесь... Здесь нечто
курьезное.
Они пересекли Хрустальный мост и оказались в
чрезвычайно скромном раю. За побеленным известкой
забором группа мужчин и женщин распевала псалмы.
Гид, прижав палец к губам, прошептал:
— Это небольшая христианская секта сандеманов.
Их всего несколько тысяч человек и среди них великий
физик Майкл Фарадей. Вон он, видите?
— Восхитительно, — умилился Джоунз. — Только
почему вы говорите шепотом?
— Тсс... — сказал гид. — Не надо их пугать. Они
уверены, что, кроме них, в раю никого нет.

Я вас не разыгрываю. Небольшая секта сандеманов

действительно существовала, и Фарадей был ее членом.
Сандеманы, как и все другие сектанты, были уверены,
что только они нашли ключ к Истине.

№ 381. У Робинсона умерла любимая собака. Она

прожила с хозяином долгие годы, и Робинсон любил
ее, как родную дочь. Теперь убитый горем Робинсон
находил утешение только в мыслях о достойном погре­
бении собаки, которое, считал он, должно быть торже­
ственным, как если бы речь шла о человеке, а не о жи­
вотном. Робинсон не посещал церковь, но знал, что на
311
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

его улице расположена баптистская церковь, и потому

отправился прямо туда. Баптистский священник веж­
ливо выслушал Робинсона, но ничем не смог помочь.
Он сказал Робинсону:
— Извините, но такой обряд для собаки был бы ко­
щунством, поскольку у собаки нет души. Мы не можем
при похоронах собаки обращаться к богу со словами,
которыми провожаем в последний путь людей. Однако,
быть может, кто-то думает иначе. В двух кварталах от­
сюда расположена синагога. Обратитесь туда.
Раввин выслушал Робинсона с возмущенным ви­
дом:
— Поймите, собака — нечистое животное. Хотя се­
годня многие иудеи держат дома собак, я не могу оск­
вернить храм помещением в него собачьего трупа. Впро­
чем, может быть, другие думают иначе. В двух шагах
отсюда стоит католический собор. Может, они вам по­
могут.
Пастор Суини выслушал Робинсона и отрицатель­
но покачал головой:
— Я понимаю всю глубину вашего горя, сочувствую
вам. Собака — друг человека, но боюсь, что ничего не
смогу для вас сделать.
Робинсон со слезами на глазах произнес:
—- Что поделаешь, пастор. Я вас понимаю, но мне
так больно. Могу сказать, что я готов был пожертво­
вать тысячу долларов вашему приходу, чтобы вы оказа­
ли последнюю услугу моей Джильде.
Когда он поднялся, чтобы уйти, пастор Суини оста­
новил его:
— Одну минуту, сын мой. Быть может, я погоря­
чился и не вошел во все тонкости дела. Так вы говори­
те, что ваша Джильда была католичкой?

№ 382. Математик и астроном Пьер Лаплас напи­

сал капитальное пятитомное сочинение по небесной
механике. Использовав ньютоновский закон всемир-
312
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ного тяготения, Лаплас кропотливо рассчитал траекто­

рии всех планет Солнечной системы.
Наполеон, считавший себя интеллектуалом (и от­
части бывший им), полистав страницы первых томов
капитального труда, сказал Лапласу:
— В вашей работе о движении планет я не вижу
упоминаний о боге.
— Я не нуждаюсь в такой гипотезе, сир, — вежливо
ответил Лаплас.
Узнав об этом замечании, Лагранж (также француз­
ский астроном), возразил:
— Тем не менее, это — прекрасная гипотеза. Ее мож­
но использовать для объяснения очень многих вещей.

№ 383. Живший в пятом веке великий теолог Бла­

женный Августин услышал от любознательного прихо­
жанина вопрос:
— А что делал бог всю вечность до того, как создал
небесную твердь и землю?
На это Августин грозно ответил:
— Он создавал ад для тех, кто задает подобные во­
просы!

№ 384. На благотворительном мероприятии пастор

Шонесси оказался рядом с раввином Гинсбергом и об­
ратил внимание, с какой осторожностью раввин вы­
сматривает за столом кошерную пищу.
Лукаво улыбнувшись, пастор шепнул ему:
— Раввин Гинсберг, когда вы уже расслабитесь и
скушаете аппетитный ломтик ветчины?
— На вашей свадьбе, пастор, — откликнулся на это
раввин Гинсберг.

Если учесть тенденции в современной церкви, мож­

но ожидать, что положение о целибате будет изменено,
и тогда раввину придется отведать свинины. Еще на
эту тему.
313
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 385. За дружеской партией в шахматы пастор

Шонесси сказал раввину Гинсбергу:
— Между нами говоря, неужели вы так никогда и
не попробовали свиное мясо?
— Однажды, — сказал несколько покрасневший от
смущения раввин, — когда я учился в колледже, меня
одолело любопытство, и я действительно съел бутерброд
с ветчиной. А вы, пастор, если говорить начистоту...
Неужели вы ни разу не встретились с девушкой и...
Настала очередь покраснеть пастору, который при­
знался:
— Это тоже случилось в колледже, но еще до того,
как я был рукоположен. Я действительно немного...
Наступила пауза, в которой раввин произнес с улыб­
кой:
— Согласитесь, пастор, что это гораздо лучше, чем
ветчина?

№ 386. Невезучий Джонсон вечно попадал в непри­

ятные истории, делая неверный выбор. Если он на скач­
ках делал ставку, его лошадь приходила к финишу пос­
ледней. Когда он из двух лифтов садился в один, именно
этот лифт застревал на несколько часов между этажа­
ми. Если он занимал в банке очередь у какого-нибудь
окошка, очередь перед ним тотчас переставала двигать­
ся. Он каждый день попадал в автомобильные пробки.
Когда он собирался на пикник, на небо тотчас напол­
зали тучи и начинал лить дождь.
Так продолжалось до того дня, когда Джонсону нуж­
но было срочно попасть в город, расположенный за
тысячу миль от того, где он жил. В аэропорту выяс­
нилось, что в этом направлении есть только один рейс.
В голове Джонсона мелькнуло мрачное предчувствие,
но делать было нечего, и он полетел.
Представьте же его ужас, когда в полете, на полпу­
ти к пункту назначения, двигатели самолета разом ох­
ватило пламя, и стало ясно, что через несколько секунд
он рухнет на землю.
314
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Джонсон обратился с горячей молитвой к своему

любимому святому Франциску:
— Мне всю жизнь не везло. Я все время делал не­
верный выбор. Не знаю, за какие грехи я наказан, но я
всегда нес свой крест, не сетуя на судьбу. Но хотя бы
на этот раз, святой Франциск, я не делал никакого вы­
бора! В аэропорту не было других рейсов! За что же меня
наказывать?
В ту же секунду из облаков показалась гигантская
рука и выхватила Джонсона из горящего самолета.
Джонсон завис чудесным образом на высоте двух
миль над землей и услышал из облаков неземной го­
лос:
— Сын мой, ты будешь спасен, если ты действи­
тельно звал меня.
— Да, я звал тебя, святой Франциск! — закричал
Джонсон.
— Как сказать, — заметил неземной голос. — Есть
святой Франциск Ксаверский и есть святой Франциск
Ассизский. Я жду ответа!

№ 387. Перед высадкой союзников в Европе три

армейских капеллана сидят в окопе и обсуждают за­
втрашний бой, чреватый для многих неминуемой гибе­
лью.
— Чтобы снять с души грех, — сказал католичес­
кий капеллан, — я должен признаться теперь в том,
что постоянно борюсь с соблазном алкоголя. Я стара­
юсь одолеть его, но очень часто проигрываю в этом по­
единке.
— А я, — исповедался протестантский капеллан, —
пристрастием к выпивке не страдаю, но женщины
влекут меня к себе с неодолимой силой. Несмотря на
все мои старания, время от времени я грешу с женщи­
нами.
Наступила пауза, после которой два священника
повернулись к иудейскому капеллану:
315
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— А вы, капеллан Коэн, разве вам не в чем пока­

яться перед завтрашним боем?
Капеллан Коэн с горьким вздохом произнес:
— Боюсь, что и я не без греха. Я все время борюсь с
соблазном, но меня так и тянет посплетничать...

Во многих шутках про «опиум для народа» особого

значения не имеет, кому из священнослужителей долж­
на принадлежать ключевая фраза. В анекдоте № 387 я
по очевидным причинам вложил ее в уста раввина, но
вы можете произвести перестановку персонажей, и
юмористическая сумма от этого не изменится.
Однако такая процедура возможна далеко не всег­
да. Например:

№ 388. Священник англиканской церкви, ирони­

чески улыбаясь, сказал своему другу раввину Левию:
— Раввин Левий, я вчера ночью во сне увидел
иудейский рай. Сон был очень яркий и реалистич­
ный. Я увидел иудейский идеал: густонаселенный ев­
рейский квартал. Из окон домов тянулись бельевые ве­
ревки с вывешенными на них вещами, на крыльце си­
дели женщины. На каждом углу стояли торговцы с
лотками и тележками. Кругом раздавался такой шум и
крик, что я сразу проснулся...
— По странному стечению обстоятельств, — сказал
раввин, — я тоже вчера видел странный сон. Понимае­
те, преподобный Томпсон, сон был такой убедитель­
ный, как жизнь. Я попал в англиканский рай. Это был
опрятный пригородный район. На равном расстоянии
друг от друга стояли великолепные жилые дома. Газо­
ны были аккуратно пострижены, а цветочные ютумбы
ухожены. Улицы поражали своей чистотой и симмет­
рично посаженными вдоль дороги деревьями. Все это
купалось в ласковых солнечных лучах.
— А люди? — улыбнулся преподобный Томпсон. —
Вы не сказали про людей.
316
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Ах да, — пробормотал раввин Левий. — Действи­

тельно. Хорошо, что вы напомнили. Людей я там нигде
не видел!

У каждого из нас есть свои любимые анекдоты.

Одним из них я и закончу эту главу.

№ 389. Мистер Гинсберг умер и вознесся на небеса,

где его с радостью встретил ангел-регистратор:
— Мы все так нетерпеливо вас ждали, мистер Гинс­
берг! Мы знали, что вы — очень праведный человек.
Вот в книге записей поступков (ангел открыл громад­
ный гроссбух и начал водить пальцем по страницам и
строчкам) у вас зарегистрированы одни добрые дела и
поступки. Вот смотрите — доброе дело, еще одно доброе
дело, снова доброе дело... И так день за днем. Гинс­
берг, вы уникальный...
Ангел, перелистывая книгу, дошел до последней
страницы и замолчал, став очень серьезным и даже
озабоченным.
— Гинсберг, — сказал он вдруг, — мы пропали.
— В чем дело? — встревожился Гинсберг.
— Я и не подозревал, что ваша жизнь состоит из
одних хороших поступков. Вы, оказывается, ни разу в
жизни не согрешили!
— А разве я мог поступить иначе?
— Вы меня не понимаете, — объяснил ангел. — У
каждого существа есть хотя бы маленькие грешки. Вон
идет праведник, отличнейший человек. Согрешил за
свою жизнь всего два раза... Этот — три раза. Вон тот
верзила согрешил за свою жизнь один раз — зато уж
согрешил так, что будь здоров. И вот сюда являетесь
вы — совсем безгрешный. Это известие может поро­
дить в раю зависть и обиду. Начнутся пересуды, скло­
ки. Короче, вы внесете в райское общество раскол и
пагубу.
317
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Что же мне делать? — пролепетал бедолага Гинс­

берг.
— Я вам подскажу, — сказал ангел. — Конечно,
это будет нарушением наших правил, ну да ладно уж.
Я сотру запись о вашем последнем дне на земле, вы
вернетесь на землю, где проживете ровно шесть часов.
Даю вам этот шанс исправить положение. Прошу,
Гинсберг, сделайте там что-нибудь по своему усмотре­
нию и спокойно возвращайтесь сюда. Мы вас с нетер­
пением будем ждать.
В ту же секунду Гинсберг оказался в своем родном
городе. За шесть часов ему предстояло согрешить, что­
бы еще выше поднять ценность всех его праведных по­
ступков. Гинсберг отчаянно старался придумать какой-
нибудь грешный поступок, чтобы, совершив его, по­
быстрее вернуться на небеса. Однако, поскольку он
всегда чтил добродетель, он понятия не имел, что кон­
кретно можно совершить.
После усердных раздумий он вспомнил: плотская
любовь вне брака представляет собой грех. Еще он
вспомнил, что молодая незамужняя соседка всегда
бросала на него пылкие взгляды, которые он прежде
игнорировал по причине своей добродетельности.
Решительным шагом он направился по нужному
адресу и постучал в дверь, которую открыла мисс Ле­
вин.
Увидев его на крыльце, она страшно удивилась:
— Мистер Гинсберг? Это вы? Я слышала, что вы
серьезно заболели и лежите чуть ли не на смертном одре,
а у вас цветущий вид...
— Да, я в порядке, — сказал Гинсберг. — Можно
войти?
— Конечно, — сказала хозяйка, впуская Гинсберга
и запирая дверь на ключ.
Далее случилось неизбежное. Они начали грешить
практически немедленно, причем Гинсберг, думая все
время о предстоящем возвращении на небеса, энтузи­
азмом восполнил в постели недостаток опыта.
318
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Стараясь нагрешить аккуратно, чтобы ангел мог с

чистым сердцем сделать соответствующую запись, Гинс-
берг все делал основательно и без спешки. Он осущест­
влял свою необычную миссию вплоть до того момента,
когда внутренний голос подсказал ему, что пора соби­
раться в обратную дорогу.
Душа его пела от радости. Гинсберг встал и изви­
нился перед хозяйкой.
— Мисс Левин, — сказал он, — мне нужно идти.
У меня назначена важная встреча. Извините.
Мисс Левин, лежа в постели, улыбнулась и провор­
ковала:
— Милый, милый, мистер Гинсберг... Не надо из­
виняться. Я никогда не забуду того доброго дела, кото­
рое вы сделали для меня сегодня!

ХОРОШЕЕ ДЕЛО БРАКОМ НЕ НАЗОВУТ

Как я уже отмечал выше, анекдоты — в основном
мужская прерогатива. Женщины редко принимают учас­
тие в «анекдотных сессиях», а если принимают, то поч­
ти всегда ведут себя пассивно и опасаются открыть рот.
Исключения, разумеется, не в счет.
Можно поразмышлять над причинами такого фе­
номена. Чтобы рассказывать анекдоты, нужно быть аг­
рессивным, а девочек с детства приучают к миролю­
бию. Их роль — смеяться над анекдотчиками. Кроме
того, в любой теплой компании анекдоты постепенно
становятся все более сочными и смачными, а женщи­
ны (по крайней мере, до недавнего времени) скорее от­
кажутся от возможности проявить чувство юмора, чем
станут рисковать своей респектабельностью.
Часто они занимают круговую оборону — слушают,
но не рассказывают. Уже не упомню, сколько раз я слы­
шал от женщин сакраментальную фразу: «Я слышала
319
А АЙЗЕК АЗИМОВ

миллион разных анекдотов, но хоть убейте, не могу ни

одного вспомнить».
Вот вам и еще один женский стереотип. Девочек с
младых ногтей приучают, что подобная забывчивость —
синоним женской привлекательности. То, что они не
страдают забывчивостью, доказывает тот факт, что нор­
мальная женщина без усилий вспомнит расцветку, фа­
сон и место приобретения любой своей обновки и на­
рядов своих подруг. Она держит в голове все предметы
мебели, где один раз побывала в гостях. Она может в
мельчайших подробностях воспроизвести скандалы,
случившиеся с друзьями, знакомыми, врагами и разно­
образными кинозвездами. А вот анекдот она не в со­
стоянии запомнить!
В результате анекдоты монополизированы мужчи­
нами, а это, в свою очередь, приводит к тому, что очень
многие анекдотчики клевещут на прекрасный пол и с
насмешкой отзываются об институте брака.
В этом отношении я ничем не лучше других муж­
чин. Вот, например, один из лучших анекдотов моего
(надеюсь, что моего) производства. -Он короток, язви­
телен, многозначен, и, самое главное, он ни разу и ни
при каких обстоятельствах меня не подводил.

№ 390. Джек: — Ты слышал новость про мою жену,

Джим?
Джим: — Нет, а что с ней?
Джек: — Вчера она сбежала с моим лучшим другом.
Джим: — Позволь, но я — твой лучший друг.
Джек: — Со вчерашнего дня это уже не так!

Можно спорить о том, выполняет ли анекдот по­

лезную функцию. Ведь анекдот действительно избав­
ляет человека от фрустрации. Мужская компания от
души смеется над ситуацией, в которой тот, кто сбежал
с чьей-то женой, автоматически становится лучшим
другом ее мужа.
320
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

В результате люди избавляются от тяжких дум о

собственных семейных неурядицах. Может быть, для
мужчин анекдоты — такая же отдушина, как для жен­
щин их сплетни.
Я сомневаюсь в подобной аргументации. Такие
рассуждения уж слишком явно льют воду на мельницу
«мужского шовинизма». Я всей душой симпатизирую
борьбе женщин за равноправие и отвергаю всякие до­
воды, проистекающие из «тезиса» о том, что природа
женщин отличается от природы мужчин и что предста­
вители двух полов по-разному снимают напряженность
в межчеловеческих отношениях. Я доподлинно знаю,
что мужчины могут сплетничать так же часто и охотно,
как женщины, а потому не понимаю, почему женщины
не могут рассказывать анекдоты.
Конечно, будучи анекдотчиком, я ставлю юмор
превыше всего. Я могу яростно защищать «Уименз ли-
берейшн», но при случае хорошую шутку мне не запре­
тят рассказать ни прекрасные идеи, ни табуны диких
лошадей.

№ 391. Миссис Джоунз, расплакавшись во время

семейного скандала, сказала мужу:
— Чудовище! Как ты можешь относиться ко мне с
такой жестокостью, если я отдала тебе свои лучшие
годы...
— Боже мой! -~ сказал мистер Джоунз. — Так это
были твои лучшие годы?

И в этой сфере отношений анекдоты затрагивают

то, о чем нельзя говорить. По моим личным наблюде­
ниям, редкий муж жалуется вслух на сексуальные не­
достатки своей супруги. В таких сетованиях, наверное,
есть что-то неджентльменское. Что еще важнее — по­
добные жалобы позволяют усомниться в собственных
сексуальных способностях супруга.
Так что же? Разве мужья вообще не имеют таких
321
11-1175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

проблем? Тогда почему так популярны анекдоты про

фригидных жен? Муж, которому тактичность (или не­
желание подмочить собственный имидж) не позволяет
сетовать на судьбу, охотно смеется в зрительном зале
(еще и пользуясь своей анонимностью!) над чужими
проблемами. А посему:

№ 392. Небольшой сюжет, который я видел в юмо­

ристической телепрограмме:
Пещера первобытных людей. Он целует ее напро­
палую. Она в экстазе отвечает ему тем же. Они перево­
дят дыхание, чтобы воскликнуть: «Боже, до чего же хо­
рошо!» и возобновляют прерванное занятие.
Наконец дикарка, отстранившись от любимого,
произносит:
— Слушай, после всего, что между нами было, мо­
жем ли мы считать себя мужем и женой?
Троглодит, подумав своей крохотной головой, отве­
чает:
— Конечно. Думаю, что мы теперь муж и жена.
Давай поцелуемся еще.
Троглодитка отстраняется от троглодита еще даль­
ше и восклицает с искренней мукой, возникшей вне­
запно в ее голосе:
— Ах! Как голова разболелась...
Возможно, мне просто показалось, но в зале после
этого номера смех носил в основном баритональную
окраску — смеялись исключительно мужчины, поняв­
шие, что их собственные семейные проблемы, в сущ­
ности, не так уж уникальны.
Может быть, специалистам по вопросам брака, пси­
хологам и консультантам пора уже заниматься изуче­
нием анекдотов? Использование женами секса в каче­
стве систем кнута и пряника может объяснить столь ши­
рокое распространение института любовниц. По этому
поводу — еще один эстрадный номер.
322
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 393. В пьесе «Рожденные вчера» преуспевающий

герой, который добился всего в жизни напором, но не
умом, объясняет другу, почему он не женится на своей
любовнице:
— Понимаешь, когда я теперь дарю ей норковую
шубку, я — самый замечательный мужчина в мире.
А если мы поженимся, она будет получать шубку за
здорово живешь!

По тем или иным причинам еврейские анекдотчи­

ки, кажется, чаще других критикуют еврейских жен­
щин (по крайней мере, об этом свидетельствует анализ
еврейских анекдотов). Может, все дело в личном опы­
те? Или это — проявление национальной гордыни: дес­
кать, у нас все самое-самое, и жены у нас самые сквер­
ные... Или это —- проявление антисемитского синдро­
ма, которым так любят упиваться евреи? (Есть такое
определение антисемитизма: «Антисемитизм — прояв­
ление излишней ненависти к евреям». Автор такого
афоризма наверняка сам еврей.)
Убежден, что данный стереотип не вернее прочих.
Причем он составляет настолько ощутимый процент в
юморесках еврейских артистов, что фригидность «хо­
роших еврейских девушек» получила общеамерикан­
скую известность. Поэтому из рук в руки передаются
такие шутки:

№ 394. Ты знаешь, что такое нимфомания еврейки?

Это ситуация, когда ей вынь и положь секс не менее
одного раза в месяц...

№ 395. — Как отучить хорошую еврейскую девушку

от секса?
— Жениться на ней!
323
И*
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 396. — Почему жена-еврейка во время секса

всегда закрывает глаза?
— Чтобы муж, упаси бог, не подумал, что она полу­
чает удовольствие.

Подозреваю, что многие христиане с раздражением

относятся к тому, что евреи присвоили себе монополь­
ный патент на несчастья в личной жизни. Один мой
друг клянется, что следующая сценка действительно
произошла с ним.

№ 397. Он ехал в такси и сделал умеренно резкий

комментарий относительно стоимости проезда.
— Многовато? — флегматично переспросил води­
тель. — Но ведь вы можете себе это позволить.
— Конечно, могу, — сказал мой приятель, не желая
выглядеть сквалыгой, — но моя жена заставит меня по­
жалеть о таком мотовстве. Вы же знаете этих еврейских
жен?
После краткой паузы водитель сквозь зубы произ­
нес:
— Итальянские жены не лучше!

Такие анекдоты — проявление защитной реакции.

Мужья, которые страдают (или думают, что страдают)
от холодности своих жен, намекают через анекдоты
своим женам: дескать, не считайте себя такими уж не­
отразимыми!

№ 398. Луи, вернувшись на день раньше из коман­

дировки, застает (как это обычно бывает в анекдотах)
свою жену в объятиях своего приятеля.
Отшатнувшись от постели, Луи восклицает:
— Макс! Я женат на этой женщине и потому обязан
заниматься с ней этим. А ты-то зачем это делаешь?
324
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Есть несколько анекдотов, в которых последнее

слово остается за женщинами. Разумеется, таких анек­
дотов было бы больше, если бы женщины активнее
шутили. В результате они поднимутся в собственных
глазах и смогут избавиться от уязвленных чувств с по­
мощью юмора. (Я могу до бесконечности рассуждать о
целительной силе хороших анекдотов.)

№ 399. Придя домой, Луи увидел, что жена лежит в

постели с его приятелем.
Жена, выглядывая из-за плеча приятеля, презри­
тельным тоном бросает:
— Смотрите кто пришел... Болтунишка заявился...
Теперь все соседи будут в курсе дела!

№ 400. Луи, явившийся домой пораньше и обнару­

живший жену в объятиях мужчины, потрясен до глуби­
ны души.
— Дорогая! — говорит он скорее грустно, чем гнев­
но. — Как ты могла? Разве я не удовлетворял все твои
просьбы и желания?
Разве плохо я к тебе относился? Разве я не заботил­
ся о тебе, делая все, что в мои силах... А ты, поганец,
не смей ее лапать, когда я с ней разговариваю!

№ 401. Луи приходит домой, обнаруживает в по­

стели жены постороннего джентльмена и выбегает из
спальни с криком:
— Где мое ружье?
Жена в чем была бежит за Луи, хватает его за руку и
восклицает:
— Идиот! Чего ты так разволновался? Мой любов­
ник оплатил всю нашу новую мебель. Мое новое пла­
тье, деньги, которые, как ты думал, я зарабатываю ши­
тьем, все предметы роскоши... Все это благодаря ему!
Луи, вырываясь из рук жены, продолжает подни­
маться по лестнице.
325
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Луи, — кричит в отчаянии женщина, — не надо

ружья!
— О каком ружье ты ведешь речь? — отзывается
Луи. — Я иду за одеялом. Бедняга простудится, лежа в
таком виде...

Родственники жены (мужа) — неизбежное бремя

любого брака, причем бремя временами взаимотяжкое.
Однако в анекдотах тещам достается на орехи больше и
чаще, чем всем другим родственникам, вместе взятым.
Причем теща высмеивается чаще, чем свекровь. Не
рискну даже предполагать, в чем причина подобного
диспаритета. Пусть читатель решает сам.

№ 402. Жена (вся в слезах): Моя мама всегда угова­

ривала меня не выходить за тебя замуж.
Муж: Она действительно это говорила? Боже, как
же я ошибался в этой чудесной женщине!

№ 403. — Какое наказание дается за двоеженство?

— Две тещи!

№ 404. Троглодитка прибегает в крайнем возбужде­

нии к мужу и кричит:
— Случилось ужасное несчастье! Саблезубый тигр
вошел в пещеру моей мамочки и напал на нее. Скорее
сделай что-нибудь!
Муж, строгающий себе дубину из клыка мастодон­
та, отвечает:
— А почему я должен что-то делать? Почему я дол­
жен волноваться, если что-то случится с саблезубым
тигром?

Мною замечено, что мужчины смеются над шутка­

ми о тещах более нервным смехом, чем это бывает в
случае анекдотов о женах. Мужчины понимают, что
326
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

жены могут (если захотят) вести себя прилично, чего

нельзя сказать об их матерях.

№ 405. Джонсон и Смит пьют пиво. Джонсон гово­

рит:
— Мой психиатр все время упоминает какие-то ам­
бивалентные чувства. Ты случайно не знаешь, что это
за чепухня?
— Сейчас объясню, — отвечает Смит. — Амбива­
лентность — это смешанные, противоречивые чувства.
Например, человеку одновременно приятно и непри­
ятно, он любит кого-нибудь и одновременно ненави­
дит.
— Вот и психиатр про это толкует, — говорит Джон­
сон. — Я не могу понять, как можно в одно и то же
время чувствовать прямо противоположное.
— Хорошо, возьмем наглядный пример. Предполо­
жим, ты купил «Кадиллак» самой последней модели.
О'кей? Ты отдал за него десять тысяч баксов и в пер­
вый же день тормоза отказывают и машина летит с об­
рыва в пропасть. Что ты при этом почувствуешь?
— Я почувствую ужас.
— Хорошо. А теперь предположим, что за рулем
«Кадиллака» в этот момент сидела твоя теща...

№ 406. Джо, который прошлой ночью допоздна

играл в покер, приходит в офис в плачевном состоя­
нии. Его друг и карточный партнер Фрэнк выглядит
безукоризненно и встревоженно спрашивает:
— Джо, что с тобой стряслось?
— Слушай, — говорит Джо, — я вчера домой при­
шел за полночь, и такое началось... Жена проснулась и
пилила меня до самого утра.
— Ну ты и растяпа... Зачем же ты стал ее будить?
— Фрэнк, ты меня совсем уж за дурака считаешь! —
горячится Джо. — Я припарковал машину за три квар­
тала от дома. На углу своей улицы разулся и в одних
327
А АЙЗЕК АЗИМОВ

носках дошел до крыльца. Дверь я открыл, предвари­

тельно смазав ключ маслом. Разделся в прихожей и на
четвереньках поднялся по лестнице. В спальню я вхо­
дил целых десять минут. Потом я сделал вдох, она про­
снулась, и начался бедлам.
— Идиот, — с презрением заметил Фрэнк. — Поче­
му ты не пользуешься моим методом? Я, подъехав к
дому, торможу так, что визг тормозов разносится на
всю округу. Я распахиваю с треском входную дверь, за­
хлопываю ее так, что все стены дрожат. Потом вклю­
чаю повсюду свет, поднимаюсь по лестнице, напевая
старую пиратскую песню. В спальне весело насвисты­
ваю какой-нибудь хит, раздеваюсь, падаю с размаху в
постель, хлопаю жену по мягкому месту и говорю: «Ну
что, бэби? Займемся любовью?» А она делает вид, что
спит как убитая!

№ 407. Играя в гольф на площадке рядом с автостра­

дой, Джоунз и Смит переходили к двенадцатой лунке,
когда увидели на дороге похоронную процессию.
В этот момент Смит переложил клюшку из руки в
руку, снял с головы кепку, прижал ее к груди и стоял,
потупив глаза, пока процессия не скрылась из виду.
Изумленный Джоунз сказал, когда Смит, надев
кепку, возобновил игру:
— У тебя очень нежная душа, Смит, раз ты с уваже­
нием относишься к таким вещам.
•— А как же иначе? — ответил Смит. — В конце
концов, мы с ней были женаты целых двадцать лет.

Удивительная вещь: то ожесточение, которое порой

возникает в браке, выплескивается в анекдоты и вызы­
вает при этом дикий хохот. Несколько лет назад, когда
в Бинтауне появился психопат по кличке «Бостонский
душитель», горожанки запирались на ночь на три запо­
ра и все равно не могли избавиться от нервного напря­
жения.
328
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Именно в тот период я наблюдал, как внешне бла­

гополучные женатые мужчины умирали от смеха, слу­
шая ел едущее.

№ 408. Кроткого вида Джон Смайзерс идет к две­

рям, услышав звонок. На пороге он видит взъерошен­
ного типа с вытаращенными глазами, который визжит:
— Я — «Бостонский душитель»!
Смайзерс, повернувшись, кричит в комнату:
— Мэри! Это к тебе!

Однако в браке бывают свои приятные минуты.

№ 409. Джейк говорит Бэкки:

— Мы с тобой уже не дети, много лет прожили вмес­
те. Я должен тебе признаться, что у меня уже несколь­
ко лет роман с одной девушкой. Что ты на это ска­
жешь?
Бэкки задумалась... Что ж, их дети уже выросли и
переженились или вышли замуж. У нее в банке хоро­
ший счет, гарантирующий будущее. Джейк всегда был
заботливым мужем, их совместная жизнь вполне сло­
жилась. Секс ее уже не завораживал, как прежде, а по­
тому другая женщина вполне может взять на себя эту
задачу.
— Джейк, — сказала Бэкки. — Что есть, то есть.
Я не собираюсь вмешиваться в твои дела. Если ты бу­
дешь и впредь соблюдать приличия, не опозоришь меня
перед соседями и родственниками, я не возражаю...
Джейк восхитился понятливостью и толерантнос­
тью жены. Их жизнь покатила по прежней колее. Че­
рез несколько недель после этого разговора супруги
оказались в ресторане, и Джейк помахал рукой кому-то
в зале.
— Кому это ты машешь? — поинтересовалась
Бэкки.
— Видишь блондинку в том углу зала? Это и есть
329
А АЙЗЕК АЗИМОВ

моя любовница. А брюнетка рядом с ней — любовница

моего партнера Макса.
Бэкки внимательно рассмотрела девушек, откину­
лась на спинку кресла и произнесла уверенным тоном:
— А наша, Джейк, намного красивее!

Думаю, такие анекдоты, как и № 409, могли бы

пригодиться психологам во время тестирования. Пред­
положим, пациенту вручают этот анекдот на карточке
(типа той, что лежит сейчас передо мной). Пациенту
предлагается описать характер Бэкки. Является ли она:
1) Благородной, доброй женщиной, которая позво­
ляет Джейку пользоваться радостями жизни и даже
становится «соучастницей» его романа, или
2) Циничной прагматичкой и собственницей, кото­
рая не позволяет мужу иметь что-то в личном распоря­
жении (включая любовницу)?
Разумеется, обе интерпретации имеют право на су­
ществование. В зависимости от выбора, который дела­
ет пациент (и обоснования такого выбора) врач может
сделать фундаментальные заключения о характере само­
го пациента. Конечно, я предлагаю такой тест в шутку,
но самое забавное, что при этом я говорю вполне се­
рьезно. Муж-подкаблучник всегда веселит мужчин —
возможно, потому, что общая беда сближает людей.

№ 410. Миссис Джоунз гонится за своим мужем по

зоопарку, пытается побольнее ударить его зонтиком и
выкрикивает страшные угрозы.
Перепуганный мистер Джоунз, увидав, что засов на
клетке льва открыт, открывает дверь, захлопывает
клетку, прислоняет опешившего льва к дверям в виде
живой баррикады.
Жена в отчаянии размахивает зонтиком и кричит
мужу в приступе неподдельной ярости:
— Немедленно выходи, подлый трус!
330
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 411. В другом случае мистер Джоунз успел заско­

чить в шкаф, заперся на ключ и начал ждать, что будет
дальше, тяжело дыша.
Миссис Джоунз принялась бесцеремонно колотить
по дверям шкафа, приговаривая:
— Вылезай немедленно, червяк!
— Ни за что! — кричит из шкафа мистер Джо­
унз.
— Делай что тебе говорят! — повторяет миссис
Джоунз еще более грозным тоном.
— Никогда! — кричит в ответ муж. — Я тебе пока­
жу, кто у нас в доме хозяин!

Обратная картина (забитая и запуганная жена) по­

является в анекдотах гораздо реже. Может быть, жена­
тые анекдотчики сознательно (из чувства вины) не
пользуются таким персонажем? Или они его считают
слишком невероятным?

№ 412. Суровый фермер познакомился с девушкой

по переписке, очаровал ее, женился и после свадьбы
повез к себе на ферму.
По дороге муж не вымолвил ни слова, пока его мул
не запнулся на ровном месте. Погрозив мулу пальцем,
фермер произнес:
— Это раз!
Через какое-то время мул снова запнулся. Фермер
тем же тоном произнес:
— Это два!
Когда мул опять запнулся, фермер сказал:
— Это три!
После этого он достал ружье, слез с козел и при­
стрелил мула на месте.
Новобрачная была потрясена.
— Что ты наделал, Зик? — сказала она мужу. — Ты
в своем уме?
331
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Как мы теперь доберемся до фермы после твоего

жестокого и бессмысленного поступка?
Фермер погрозил женщине пальцем и сказал:
— Это раз!

№ 413. После смерти жены Тони был вне себя от

горя. Его рыдания в момент, когда гроб опускали в мо­
гилу, потрясли других участников похорон, один из ко­
торых подошел к безутешному вдовцу.
— Тони... — сказал он, похлопывая несчастного по
плечу, чтобы успокоить. — Сейчас тебе тяжело, мы по­
нимаем. Но время — великий целитель. Уверен, что
через полгодика ты сможешь найти себе другую жену.
— Да... — сказал Тони, сбрасывая руку приятеля со
своего плеча. — Полгодика... А сегодня вечером чем
мне прикажешь заниматься?

Справедливости ради тут следовало бы расска­

зать анекдот про смерть мужа, но в шовинистическом
мире анекдотов такие шутки в большом дефиците. Впро­
чем:

№ 414. Мерфи погиб в результате несчастного слу­

чая на стройке, и его бригадиру выпала нелегкая мис­
сия сообщить миссис Мерфи трагическую новость.
Постучав в дверь, бригадир вошел в дом и увидел
миссис Мерфи, которая за обе щеки уплетала холодец
из большой тарелки.
Бригадир осторожно (даже деликатно) изложил
суть дела.
Миссис Мерфи стоически перенесла удар, прогло­
тила большой кусок холодца, кашлянула и сказала:
— Спасибо вам. Если вам нетрудно, подождите пару
минут. Я сейчас доем холодец, а потом вы услышите
мои громкие и безутешные вопли!
332
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 415. Катафалк подъезжает к дому Сэнди Мак-

Тавиша, который только что потерял жену и вышел,
чтобы встретить распорядителя похорон.
Распорядитель уважительным шепотом сказал оде­
тому во все черное вдовцу:
— А вы, мистер Мак-Тавиш, поедете в первом эки­
паже со своей тещей.
— Почему с тещей? — нахмурился Сэнди.
— Так положено.
— Это абсолютно необходимо?
— Да, это важно. Убитый горем муж и безутешная
мать — двое ближайших родственников покойной —
вместе едут впереди процессии, провожая любимого
человека в последний путь.
Сэнди, оглянувшись на толстую тещу, которая за­
ливается слезами, говорит распорядителю:
— Ладно, пусть будет по-вашему. Только учтите,
что тогда этот день будет для меня окончательно ис­
порчен!

Не берусь объяснить природу такого ожесточения

против тещ. Однако могу привести один интерес­
ный исторический факт. На старомодных экипажах
без рессор (помните такие?) было очень неудобное зад­
нее сиденье, продуваемое всеми ветрами во время езды
и немилосердно трясущееся на каждой кочке, по-не­
мецки называлось Schwiegermuttersitze, или «сиденье
для тещи».
Есть примеры и похуже.

№ 416. Когда был изобретен такой искусственный

материал, как газ, выяснилось, что эта ткань имеет
один страшный недостаток. Поскольку она изготавли­
валась из целлюлозы, была очень небезопасна в «по­
жарном» отношении. Платье из газа часто воспламеня­
лось при контакте с открытым огнем, и прежде чем кто-
333
А АЙЗЕК АЗИМОВ

либо мог вмешаться, жертва превращалась в огненный

шар.
Поэтому остряки прозвали газ «тещиным шелком».
По народному толкованию, идеальным подарком для
тещи было платье из газа и... зажженная спичка.
Как убежденный сторонник женского равноправия
я, безусловно, настаиваю на том, что женщины долж­
ны придумывать и рассказывать анекдоты. Тогда, наде­
юсь, установится некий баланс, и мы услышим нако­
нец анекдоты про зятя, который порой так же невыно­
сим, как и теща.

№ 417. Рассказывают, что агрессивно настроенный

избиратель набросился на Черчилля сразу после того,
как тот сохранил свое место в парламенте. С презри­
тельной усмешкой избиратель сказал:
— Надеюсь, вы и впредь будете смиренно служить
тем мощным интересам, которые заставили вас участ­
вовать в гонке за депутатское кресло?
Черчилль прорычал в ответ:
— Я попросил бы вас не вмешивать в это дело мою
жену!

№ 418. Народное поверье гласит, что человека, впав­

шего в летаргический сон, очень трудно отличить от
мертвеца, и потому порой разыгрываются настоящие
трагедии.
Заснувшую летаргическим сном миссис Андерсон
провожали в последний путь. Родственники и друзья
толпились у ее постели.
Мистер Андерсон принимал соболезнования. Все
восхищались мужеством, с которым супруг воспринял
удар судьбы.
И вдруг спальня огласилась криками ужаса, когда
подслеповатый сосед вдовца Джо Смит, пробираясь
сквозь толпу, споткнулся и упал прямо на постель с
усопшей. Ужас сменился изумлением, а потом востор-
334
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

гом, когда мощный толчок вывел миссис Андерсон из

летаргического транса. Губы ее дрогнули, правая рука
поднялась. Женщина села в постели, недоуменно огля­
дываясь по сторонам. Грустная церемония преврати­
лась в празднование по случаю чудесного воскресения
из мертвых...
Еще десять с лишним лет пролетело. Все это время
миссис Андерсон исполняла долг любящей матери и
жены. Но настал тот неизбежный день, когда она скон­
чалась уже по-настоящему. Траурная сцена десятилет­
ней давности повторилась в точности, когда в дом усоп­
шей явились все родственники и друзья.
Снова мистер Андерсон принимал соболезнования,
а сквозь толпу людей, пришедших выразить сочувст­
вие, начал пробиваться сосед Джо Смит. Заметив его,
мистер Андерсон свирепо произнес:
— Не вздумай спотыкнуться и на этот раз.

№ 419. Клэнси, попивая пиво в баре> сказал при­

ятелю:
— Маллиган, прямо не знаю, что делать с женой.
•— А что с ней?
— Слушай, она все время просит денег. Вечно пи­
лит и пилит меня. В прошлый четверг попросила десять
долларов! Вчера ей уже понадобилось двадцать. А се­
годня подавай ей пятьдесят...
— Черт... — говорит приятель. — Что же она делает
со всеми этими деньгами?
— Понятия не имею. Я ей пока еще ничего не
давал...

№ 420. Джоунз был в очень длительной команди­

ровке и, прибыв домой, начал строить весьма романти­
ческие планы относительно первой ночи, которую мож­
но было провести наконец-то под крышей своего дома.
Он поделился этими планами с женой, но та сразу ска­
зала:
335
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Извини, дорогой, но у меня очень много дел с

той одеждой, что ты привез из командировки: штопка,
стирка и так далее. В другой раз!
На следующий день, а точнее, ночью, Джоунз сде­
лал вторую попытку и услышал от жены:
— Очень хотелось бы дорогой, но ничего не выйдет.
После вчерашней стирки и сегодняшней глажки у меня
страшно разболелась голова. Потерпи до другого раза!
На третью ночь Джоунз проявил признаки расту­
щего нетерпения и сказал чуть ли не требовательным
тоном:
— Ну как насчет этого самого?
Терпение миссис Джоунз лопнуло, и она закричала:
— Ты что делаешь? Ты третью ночь подряд приста­
ешь ко мне! Ты что, сексуальный маньяк?

Один бог знает, на чем основано народное поверье,

что сексуальный аппетит женщины намного уступает
аппетиту мужчины, а вот ее сексуальный потенциал го­
раздо мощнее. Пример:

№ 421. Джоунз задумал убить супругу, но ему ну­

жен был стопроцентный план, который не вызовет по­
дозрений. В отчаянии он поделился замыслом со сво­
им лучшим другом Смитом, который собирался в дли­
тельную командировку.
— Есть такой стопроцентный метод, — сказал
Смит. — Убей ее любовью! Занимайся с ней любовью
каждую ночь.
— Каждую ночь? — переспросил тоскливо Джоунз.
— Да, а что ты хочешь? Если ты будешь делать с
ней это в течение года без перерывов, ее организм не
вынесет нагрузок, она умрет, и никакая полиция в мире
не сможет к тебе придраться. В случае чего ты всегда
можешь сказать, что всего лишь исполнял супружеские
обязанности.
После длительной командировки Смит возвращает-
336
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ся в город и идет навестить своего друга. Джоунз сидит

в кресле-качалке, завернувшись в теплое одеяло. Он
исхудал, щеки его ввалились, волосы поредели и посе­
дели, а руки тряслись.
— Джоунз, дружище! — воскликнул Смит. — Что
случилось?
— Немного подустал, — признался Джоунз. — Как
ты посоветовал, я каждый день занимался с женой лю­
бовью, а нагрузки при этом сам знаешь какие. Завтра
исполняется ровно год с начала осуществления плана.
— А твоя жена где?
— В город поехала в свой спортклуб. Сегодня у нее
ответственное выступление по тяжелой атлетике. Пусть
напоследок развлечется. Бедняжка и не догадывается,
что завтра — последний день ее жизни.

№ 422. В эту ужасную ночь на город обрушился хо­

лодный ливень. Ураганный ветер раскачивал и ломал
деревья. Улицы были пустынными.
Джоунз уже собирался закрыть на ночь свою булоч­
ную, когда на пороге появился покупатель невысокого
роста.
В руках он держал зонтик, вывернутый порывом
ветра. Его пальто, свитер, брюки, башмаки промокли
насквозь. Размотав шарф, намотанный вокруг шеи, по­
сетитель произнес:
— Дайте мне, пожалуйста, две булочки.
— Две булочкм? — изумился булочник. — И больше
ничего?
— Ничего.
— В такую погоду вы пошли всего за двумя булоч­
ками?
— Да. Одну мне, а вторую — Бернис.
— Бернис — ваша жена?
Коротышка, теряя остатки терпения, пронзитель­
ным голосом кричит:
— Да, жена! Конечно, жена. Разве моя мамочка по­
слала бы меня на улицу в такую погоду?
337
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 423. Два портовых грузчика обедают, и один

спрашивает другого:
— Джо, тебе нравятся толстые женщины с немыты­
ми сальными волосами?
— Да ты что?
— А ты любишь женщин с плоскими лицами, кур­
носых и косоглазых?
— Конечно, нет.
— Может, ты любишь женщин, у которых кривые
зубы и пахнет изо рта?
— Ни за что на свете!
Наступила пауза, после которой первый грузчик за­
думчиво поинтересовался:
— В таком случае зачем ты переспал с моей женой?

Наверное, в реальной жизни любовницы встреча­

ются гораздо реже, чем в анекдотах. Это наблюдение
справедливо, возможно, даже для Франции. Впрочем:

№ 424. Жак и Пьер идут по бульвару и замечают

двух симпатичных женщин, которые идут навстречу им
по тротуару.
— Боже мой, Пьер, — сказал Жак, — какое порази­
тельное совпадение. Навстречу нам под руку идут: моя
любовница и моя жена.
— Чего только на свете не бывает, — откликнулся
Пьер. — Я только что хотел тебе сказать то же самое!

Это напоминает мне хороший тост: «За наших жен,

за наших любовниц! И пусть они никогда не встретятся!

№ 425. Супруги Розенталь жили мирно и счастли­

во. Мистера Розенталя как-то спросили, в чем секрет
такой идиллии.
— Все просто, — ответил он. — У нас полное разде­
ление труда. Жена занимается мелкими, повседневны-
338
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ми вопросами. Она решает, какой дом нам купить, куда

поехать в отпуск, отдавать ли детей в частную школу,
не поменять ли мне место работы и так далее.
— А вы?
— А я занимаюсь фундаментальными вопросами:
должны ли США напасть на Китай, должен ли конгресс
выделить деньги для пилотируемого полета на Марс и
так далее.

Есть другой вариант, который я обязан привести здесь:

№ 426. Муж объяснил, что у них с женой полное

разделение труда. Она занимается мелочами, а он —
большими вопросами. Он перечислил мелкие домаш­
ние дела жены и на вопрос: «А какие большие вопросы
вы решаете?» — ответил:
— Честно говоря, до по-настоящему больших во­
просов дело пока не доходило.

№ 427. На вечеринке один гость говорит другому

вполголоса:
— Посмотрите туда. Боже, какая уродина!
— Эта, как вы изволили выразиться, уродина —
моя жена!
Густо покраснев, первый гость пролепетал:
— Я сожалею, сэр, что сказал это.
— А уж как я сожалею...

Вряд ли кто будет спорить с тем, что во многих

анекдотах буквально сквозит страх мужчин перед жен­
щинами в частности и перед институтом брака вообще.
Один популярнейший комик произнес на телевидении
монолог о друге-холостяке. Там прозвучал блестящий
комплимент другу: «Не могу понять, почему он до сих
пор так и не женился. Ведь в школе мы все считали его
дурачком...»
339
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Друг, с которым мы смотрели эту передачу, бук­

вально сложился пополам в приступе смеха. По тому
взгляду, который бросала на него его супруга (которая
даже не улыбнулась в этот момент), я понял, что еще
до того, как пропоют первые петухи, другу предстоят
нелегкие объяснения.

Кстати:

№ 428. Джордж Джонсон, старый холостяк, долго

крепился, достиг среднего возраста и наконец безна­
дежно влюбился в симпатичную юную Нэнси. В конце
концов на свидании он сказал ей:
— Нэнси, ты пойдешь за меня замуж?
Девушка ответила с улыбкой:
— Да, Джордж.
Наступила продолжительная пауза, после которой
Нэнси поинтересовалась:
— Ты больше ничего мне не хочешь сказать?
Джонсон тоскливо вздохнул:
— Кажется, я и так наговорил много лишнего.

Чтобы конец этой главы не показался читательни­

цам скучным и даже провоцирующим, позвольте в ка­
честве извинения заметить, что я никого не намеревался
обидеть. Склонность мужчин к нападкам на прекрас­
ный пол — привычка непреодолимая и распространен­
ная повсеместно.
Так, столетие назад, либретист Уильям Шенк Гиль­
берт (член авторского дуэта Гильберт-Салливан) напи­
сал стихотворение, которое называется «Этикет». В нем
рассказывается про двух пассажиров, оставшихся в жи­
вых после кораблекрушения и выброшенных на берег
необитаемого острова. Они никак не могут заговорить
друг с другом, поскольку ранее их никто не познако­
мил. Джентльмены в конце концов подружились, вспом­
нив, что у них один общий знакомый. Они настолько
340
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

сблизились, что, как пишет Гилберт в конце стихотво­

рения: «Травили даже анекдоты с нападками на жен!»
Почему так происходит, пусть решают психологи и
психиатры. Любая жена (пусть самая нежная и любя­
щая, верная, надежная и идеальная во всех отношени­
ях) вряд ли ни разу в жизни не подвергалась нападкам
со стороны своего грубого и хамоватого супруга.
Учитывая сказанное, позвольте в заключение этой
главы рассказать анекдот, который, как мне кажется,
концентрирует всю желчь, накопившуюся в отношени­
ях между анекдотическими мужьями и их анекдотичес­
кими женами.

№ 429. Пьер отмечает свою серебряную свадьбу.

Многочисленные гости веселятся и угощают напит­
ками, щедро выставленными хозяином, а сам Пьер
сидит в кресле в углу и с тоской смотрит на одного из
гостей.
Друг Пьера, заметив странность в поведении хозяи­
на, подсаживается к нему.
Жак: Дружище Пьер, кого ты там высматриваешь?
Пьер: Своего адвоката, ни дна ему ни покрышки!
Жак: А чем он тебя так разгневал?
Пьер: Это очень грустная история. Когда я прожил
с супругой десять лет, я решил, что хорошего поне­
множку. Единственным выходом из той ситуации было
убить жену. Конечно, я не зверь и думал о каком-ни­
будь безболезненном методе. Будучи человеком, кото­
рый все делает основательно, я обратился за советом к
своему адвокату —- вон он прогуливается с коктейлем в
руке — и спросил его прямо: какие могут быть послед­
ствия для меня. Он сказал, что у нас во Франции стран­
ные законы. Когда жена убивает мужа, то это мелкое
правонарушение. А вот когда муж убивает жену, то
даже при самой искусной защите на суде его ожидает
пятнадцатилетнее тюремное заключение. Адвокат так
долго убеждал меня, что я отказался от своего замысла.
Жак: Почему же ты злишься на своего адвоката?
341
А АЙЗЕК АЗИМОВ

Пьер: Потому, что если бы я не послушался этого

кретина, то аккурат сегодня вышел бы из тюрьмы на
волю!

XI

ХУЛИГАНСКИЕ ШУТКИ
Поскольку мы в анекдотах говорим то, что запре­
щено говорить, на свет появился жанр анекдотов, на­
зываемых хулиганскими, поскольку иначе нельзя выта­
щить на свет тайны туалетных комнат и будуаров.
Однако правомерен вопрос: может ли хулиганский
анекдот быть также смешным (фривольный элемент
можно легко перепутать с юмористическим). Есть не­
сомненное удовольствие, когда бросаешь вызов услов­
ностям. Табуированные слова возбуждают, как волнует
описание запрещенных поступков — при условии, что
все делают вид, будто определенные вещи вообще не
существуют в природе. В совокупности все это рождает
у нас удовольствие, чреватое смехом.
А что же это за «определенные вещи»?
Предположим, наше общество открыто признает (в
разумных пределах, конечно) существование некото­
рых функций человеческого организма, которые не
только необходимы, но даже приятны. Предположим,
мы начнем индифферентно относиться к необходи­
мости дефекации или удовольствию, вызываемому по­
ловым актом, и будем говорить об этих функциях спо­
койно, без ажиотажа. Будет ли анекдот, в котором по­
являются эти функции, вызывать у нас смех, если в
анекдоте даются лишь откровенные физиологические
подробности?
Разумеется, нет. В дополнении к этим описаниям
анекдот должен отвечать тем требованиям, которые де­
лают его забавным. Прежде всего, в нем должен при­
сутствовать элемент комической абсурдности и неожи­
данная развязка.
342
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Если два последних компонента присутствуют, тог­

да даже «грязный» анекдот становится просто хорошей
шуткой. Тогда вы, анекдотчик, можете оставить клю­
чевой компонент и опустить все лишние подробности.
Отказавшись от нецензурных слов (кроме случаев со­
всем уж крайней необходимости), отказываясь от опи­
сания экскреторной и репродуктивной функций, вы
абсолютно ничего не теряете.
Более того, вы при этом многое приобретаете. Я не
настолько добродетелен, чтобы пропагандировать от­
каз от «грязных» слов единственно во имя нравствен­
ности и духовной чистоты. Живущий в моей душе анек­
дотчик выступает за отказ от нецензурщины совсем по
иной причине — ради смеха. Более веселая реакция
публики и будет вашим большим приобретением.
Происходит это по двум причинам:
1) удерживая себя (по возможности) в рамках при­
личий, вы не возбуждаете чувства недоумения (и даже
отвращения) у той части публики, которая считает себя
в какой-то мере утонченной. Публика может быть ка­
кой угодно либеральной или эмансипированной, но
порой ей просто неприятно смотреть на грязную лужу.
Люди моют руки после посещения туалета, а когда за­
нимаются любовью, задергивают на окнах шторы. Ис­
ключая любые чрезмерно неприятные эмоции, вы тем
самым устраняете элементы, которые могут ослабить
юмористический эффект.
2) опуская (по возможности) детали, вы подклю­
чаете к работе воображение слушателей и, следователь­
но, пользуетесь правильной стратегией. Поскольку каж­
дый человек знает о табуированных функциях гораздо
больше, чем может признаться вслух, его менталитет
можно назвать «грязным». Более того, представления
каждого человека о том, что не принято обсуждать на
людях, глубоко индивидуальны. Если вы не пытаетесь
навязать публике свои представления о запретном, вы
тем самым позволяете каждому слушателю активно под­
ключать его скабрезное воображение. В результате он
343
А АЙЗЕК АЗИМОВ

получает больше удовольствия, чем в случае, когда ему

навязывают готовые образы.
В качестве наглядного примера можно взять анек­
дот № 322. В представленной мною версии анекдот
вполне приличен (по крайней мере для меня) и потому
включен в текст без каких-либо колебаний и опасений.
Разумеется, в нем идет речь о сексе, поскольку героиня
покинула мужа из-за его чрезмерных сексуальных при­
тязаний.
Этот анекдот можно легко трансформировать в по­
хабщину, конкретизировав характер сексуальных при­
тязаний. Соль анекдота при этом не изменится, даже
если вы дадите все интимные подробности. Однако
этими подробностями (которые вы даете по своему вы­
бору и вкусу) вы будете отвлекать внимание публики от
основной идеи анекдота, который в этом случае станет
более «шелудивым» и менее забавным (какая-то часть
вашей аудитории еще и возмутиться может или впадет
в состояние шока). Оставив все в том виде, в каком
анекдот изложил я (без конкретизации поползновений
молодого супруга), вы даете каждому из своих слушате­
лей возможность мысленно дополнить необходимые
детали. Каждый слушатель придумает те подробности,
которые не вызывают у него чувство смущения или от­
вращения, а потому смеяться он будет свободнее и ве­
селее.

№ 430. Кафе при зоопарке. Дама, заказав себе кофе

с пирожным, прислушивается к спору, в котором уча­
ствуют трое работяг в синих комбинезонах.
— Да вы что? — говорит один. — Это слово слож­
ное. А пишется оно так: «хврухт»!
— Нет, Пит, — возражает другой. — Его нужно пи­
сать через два «у» — «хвруухт».
— Что вы говорите? — горячится третий. — Оно го­
раздо проще. Правильное написание такое — «фрухт».
Вот и все дела...
Дама допивает свой кофе, доедает пирожное, рас-
344
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

плачивается и, проходя мимо столика, за которым си­

дят рабочие, строгим голосом сообщает:
— Джентльмены, если вы не поленитесь взглянуть
в любой словарь, вы найдете там единственно правиль­
ную версию. Это слово пишется «фрукт» и никак иначе!
— Образованная, — уважительно произносит ей
вслед один рабочий.
— Да, грамотная тетка, сразу видно, — соглашается
второй.
— И все равно,.— возражает третий, — готов спо­
рить на дюжину пива, что она ни разу в жизни не слы­
хала, как слон пускает ветры!

№ 431. — Алло, это полицейский участок? Вас бес­

покоят из зоопарка. Помогите нам. У нас ночью сбе­
жал слон. Может быть, вам что-то уже известно?
— У нас было очень тяжелое ночное дежурство —
куча задержанных. Прошу вас дать словесное описание
сбежавшего...

№ 432. Один известный автор обнаружил, к своему

ужасу, что его последние романы совершенно не пользу­
ются спросом читающей публики. Он обратился за со­
ветом к своему литературному агенту, который сказал:
— Джонни, деточка... Я тебе по-мужски скажу, без
дипломатии. Ты отстал от времени. Теперь в романах
много секса. Ты понял, что я имею в виду? Надо давать
побольше красочных постельных сцен — иначе тебе
крышка. Будем говорить откровенно: в твоих романах
мало интима.
Романист пришел домой и сразу принялся за рабо­
ту, размышляя про себя: «Если публика хочет секса,
она его получит!»
Вскоре он вручил агенту рукопись нового романа и
попросил его высказать свое мнение.
Агент полистал рукопись, перекатывая сигарету из
345
А АЙЗЕК АЗИМОВ

одного уголка губ в другой, и скептически покачал го­

ловой:
— Извини, Джонни, но это опять не то. Я попро­
бую пристроить эту вещь куда-нибудь, но вряд ли ее
возьмут. Снова мало интима!
— Как мало? —- возмутился автор. — О чем ты гово­
ришь? Уже на первой странице героиня вся голая вы­
бегает из ванной на улицу, а за ней бежит герой в со­
стоянии крайнего сексуального возбуждения и тоже
голый...
— Да-да, — соглашается агент, — но ведь эта сцена
в самом конце страницы!

Самое неподходящее место для секса — подмостки

еврейского театра. В детстве я посещал такой театр на 2-й
авеню в Манхэттене и смотрел спектакли на идише.

№ 433. Еврейский театр переживал глубокий кри­

зис, и один из продюсеров решил, что все дело в том,
что театр отстает от современных веяний, требующих,
чтобы на сцене показывали секс. Он обратился к дра­
матургу, который раньше никогда не подводил его, и
сказал ему:
— Макс, надо дать в пьесах побольше секса!
Драматург ужаснулся и честно признался:
— Я не знаю, как это делается.
— Не через диалоги, конечно, — объяснил продю­
сер. — Придумай какие-нибудь эротические сцены...
На широко разрекламированной премьере новой
пьесы в зале театра яблоку было негде упасть. Первый
акт заканчивался сценой, в которой героиня готовится
ко сну. В течение двадцати минут завороженные зрите­
ли затаив дыхание следили за мастерски исполненной
сценой стриптиза.
Когда на пол упал последний предмет туалета, акт­
риса тотчас нырнула под одеяло, и осветитель погрузил
сцену в темноту.
346
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

В мертвой тишине в этот момент послышался чей-

то зычный баритон:
— А душ перед сном она не собирается принять?

№ 434. Во времена «великой депрессии» предпри­

ниматель Андерсон обанкротился и оставил семью без
средств к существованию. Жена Андерсона, не видя
иного способа поправить дела, должна была пойти на
панель. С тяжелым сердцем она покинула дом. Муж
проводил ее угрюмым взглядом.
Через трое суток она вернулась, вся изможденная,
но с выражением триумфа на лице.
— Держи! — сказала она, выкладывая перед мужем
на стол восемнадцать однодолларовых купюр и монет­
ку в десять центов.
Посмотрев удивленно на десятицентовик, Андер­
сон спросил:
— Кто тебе дал десять центов?
— А больше десяти центов никто и не давал, — объ­
яснила жена.

№ 435. Джоунз и Смит, возвращаясь домой из бара,

увидели в городском парке парочку совокупляющихся
собак.
— А ты с женой вот так не пробовал? — спросил
Джоунз друга.
— Нет, — сказал Смит. — Насколько я помню, нет.
— Я тоже, — признался Джоунз. — Надо бы попро­
бовать хотя бы из любопытства.
— Слушай, — предложил Смит. — Давай попробу­
ем, а во вторник встретимся в кегельбане и обменяем­
ся впечатлениями.
Они встретились во вторник на кегельбане, и Джо­
унз спросил друга:
— Как у тебя все прошло?
— О'кей. Хотя, признаться, ничего особенного.
347
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— И твоя жена не возражала? — изумленно вос­

кликнул Джоунз.
— Конечно, нет. С какой стати она будет возражать?
— А я свою так и не смог уговорить. Я ей даже шубу
норковую пообещал, а она уперлась. Делать, говорит,
мне больше нечего, как заниматься этим в городском
парке...

Присутствие в «хулиганских» анекдотах психиатра

или гинеколога придает им определенную легитим­
ность. Не исключено, что враждебность к представите­
лям этих профессий, которая сквозит в шутках, по
крайней мере частично, объясняется той завистью, с
которой обыватель относится к специалистам, приоб­
щающимся к интимным сферам жизни, не испытывая
при этом смущения или стыда. Среднестатистический
гражданин считает эти профессии самыми сексуальными.

№ 436. Протирая стекла очков замшевой тряпоч­

кой, психиатр сказал пациенту:
— Чтобы лучше понять характер ваших проблем, я
предлагаю воспользоваться методом свободных ассо­
циаций. Вы должны отвечать на мои вопросы не заду­
мываясь. Говорите первое, что придет вам в голову.
Итак... Что мужчина делает стоя, женщина — присе­
дая, а собака — на трех ногах?
Пациент не раздумывая ответил:
— Здороваются.
— Хорошо. А что собака делает во дворе? Вы може­
те случайно попасть ногой в то, что она сделала.
— Собака роет ямку.
— Отлично. А какая часть вашего тела высовывает­
ся из вашей пижамы, когда вы просыпаетесь утром.
— Голова!
— Великолепно, — сказал психиатр. — Вы дали аб­
солютно нормальные ответы, но если бы вы знали, что
мне приходится выслушивать от других пациентов.
348
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 437. Старенькая миссис Левкович впервые в

жизни попала на прием к гинекологу.
Молодой гинеколог, успокоив миссис Левкович,
помог ей сесть в гинекологическое кресло и приступил
к тщательному осмотру.
Глядя на врача с чувством явного неодобрения, мис­
сис Левкович спросила его:
— Молодой человек, а ваша мать знает, чем вы за­
рабатываете на жизнь?

№ 438. Пожилая дама пришла к психиатру со свои­

ми проблемами.
— Доктор, — сказала она, — у меня беда. Мой муж
начал терять потенцию. Я хочу выяснить, в чем причи­
на — нервы или что иное.
Потрясенный психиатр поинтересовался:
— Миссис Мучкин, а сколько вам лет?
— Восемьдесят.
Психиатр задумался, но потом его осенило, и он
спросил:
— Хорошо, а сколько лет вашему мужу?
— Восемьдесят три.
Окончательно сбитый с толку психиатр задумался
еще глубже и наконец сделал последнюю попытку:
— Скажите, а когда вы заметили, что ваш супруг те­
ряет потенцию?
— Впервые, доктор, я заметила это прошлой ночью.
А что меня особенно встревожило, так это то, что
симптом повторился сегодня утром!

Когда я служил в армии, меня как-то послали к

психиатру нашей части, чтобы напечатать на пишущей
машинке какие-то материалы. Чтобы немного развлечь
врача, я во время перерыва рассказал ему какую-то
легкую шутку из серии про психиатров. Вместо того
чтобы рассмеяться, врач выдержал паузу, сложил ладо-
349
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ни «домиком» и задумчиво произнес: «Рядовой Ази­

мов, с какой целью вы рассказали мне этот анекдот?»
В течение многих лет я вспоминал его вопрос и
мечтал о новой встрече, чтобы рассказать психиатру
хотя бы такой анекдот.

№ 439. Молодая пациентка, выслушав диагноз,

сказала:
— Теперь мне все понятно, доктор Шмидт, но одно
непонятно. Вы упомянули какой-то фаллический сим­
вол. Что это такое?
— Фаллический символ, — лекторским тоном объ­
яснил врач, — это то, что представляет или символизи­
рует фаллос.
— Понятно. Но я не знаю, что такое фаллос, доктор.
Подумав, врач сказал:
— Чтобы не запутать вас формулировками, я лучше
вам его продемонстрирую. — Встав со стула, он расстег­
нул брюки и сказал: — Вот это, уважаемая, и есть фаллос.
— А-а, — произнесла пациентка с просветленным
лицом. — Это как хрен, только намного меньше...

Услышав от меня этот анекдот, армейский психи­

атр, наверное, опять сложил бы ладони «домиком» и
спросил: «Азимов, с какой целью...»
Психиатров победить невозможно.
В главе «По странам и континентам» я не случайно
привел несколько анекдотов про французов. Француз­
ский стереотип подразумевает, что французы больше
других национальностей интересуются и занимаются
сексом. Таким образом, анекдоты про французов авто­
матически попадают также в главу, посвященную фри­
вольным шуткам.
В каждом стереотипе есть крупица истины. Живу­
щие на своем острове замкнутые англосаксы шокиро­
ваны той легкостью, с которой французы относятся к
интимной стороне жизни.
350
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 440. Имон де Валера, первый премьер-министр в

истории Ирландии, отвечал на вопрос репортера о том,
какое впечатление на него произвел официальный ви­
зит во Францию.
— Если говорить очень коротко, — сказал ирланд­
ский руководитель, — я прежде всего открыл, что секс
у нас в Ирландии находится в самом зачаточном состо­
янии!

Можно ли в «хулиганской серии» избежать темы

борделя? Нельзя.

№ 441. Молодой человек приходит в дом терпимос­

ти и говорит хозяйке:
— Мадам, я хочу какую-нибудь девушку, но у меня
будет нестандартная просьба...
«Мадам» перебивает его:
— Сэр, у нас очень приличное заведение и высоко­
качественный сервис. Пока еще ни один клиент не
уходил отсюда неудовлетворенным. Все наши девушки
прошли первоклассную школу обучения и знают все
тонкости искусства любви. Они выполнят любое ваше,
пусть даже нестандартное, требование. Хочу вам поре­
комендовать Ефросинью. Она одна из наших лучших и
самых опытных специалисток.
— Спасибо, — говорит молодой человек и удаляет­
ся в номер вслед за грациозной Ефросиньей.
Уже через минуту молодой человек возвращается к
«мадам», и та удивленно спрашивает:
— Вы так быстро управились?
Молодой человек с несчастным видом отвечает:
— Она отказывается.
Потрясенная хозяйка недоумевает:
— Ефросинья отказывается?.. Быть того не может.
Не понимаю... Хорошо. Раз на карте престиж нашего
заведения, я готова помочь. Конечно, годы берут свое
и гибкость в теле у меня не та, что прежде, но для спа-
351
А АЙЗЕК АЗИМОВ

сения чести фирмы я готова лично удовлетворить ваше

желание. Итак, как вы хотите?
Зардевшись от смущения, молодой человек ответил:
— Я хочу в кредит...

Когда речь заходит об интиме, анекдоты становятся

постепенно все смелее и раскованнее. Анекдотчики по­
рой начинают соревноваться, чья шутка грубее. Опыт­
ный анекдотчик всегда помнит о подобной опасности.
С другой стороны, удивительно, что самую крутую
шутку можно исполнить, не шокируя без необходи­
мости слушателей. Предмет анекдота может быть пре­
зренным, но никто в зале не будет оскорблен, если
персонажи общаются на грамотном, культурном языке.
Однако я не рекомендовал бы вам соблюдать при­
личия ради приличий. По моим наблюдениям, когда
хозяйка борделя говорит «гибкость в теле у меня не та,
что прежде», это само по себе производит комический
эффект и подготавливает аудиторию к взрывной фразе
в самом конце анекдота.

№ 442. Возбужденный Робинсон прибегает домой и

говорит жене:
— Дорогая, я только что открыл совершенно новый
способ!
— Правда? — оживляется жена. — И какой?
— Спина к спине!
— Ты с ума сошел. Так ничего не получится.
— Получится. Я уговорил мистера Мучкина и его
жену помочь нам.

№ 443. Нейл Смайзи, профессор сексуальной фи­

зиологии в Оксфорде, читает лекции студентам:
— Итак, исходя из анатомических особенностей че­
ловеческого организма, наука доказала, что во время
полового акта можно использовать ровно семьдесят
352
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

шесть позиций. Эти позиции можно классифициро­

вать следующим образом...
В этот момент в аудитории поднимается студент-
француз и говорит:
— Месье профессор, извините, что перебиваю, но
на самом деле существует семьдесят семь позиций!
Нахмурившись, профессор Смайзи отвечает:
— Мой юный друг, моя цифра — плод долгих и се­
рьезных исследований, которые проводились самыми
авторитетными специалистами в мире. Мы, разумеет­
ся, исключили так называемые «зеркальные позы» и не
принимали во внимание незначительные вариации...
— Это само собой разумеется, месье профессор. Но
я тоже свою цифру не с потолка взял. Я лично прове­
рял на себе все позы и могу дать голову на отсечение,
что существует семьдесят семь позиций.
— Хорошо, — сказал профессор. — В подобном
случае есть только один шанс рассеять все сомнения.
Я сейчас подробно опишу каждую из семидесяти шес­
ти поз, а потом попрошу вас назвать семьдесят седь­
мую, которая должна совершенно отличаться от всех
остальных. Ваши однокашники будут следить за пра­
вильностью счета, а затем смогут рассудить, кто из нас
прав.
— Начинайте, месье, — согласился француз.
— Итак, начнем с базовой или классической пози­
ции: женщина занимает горизонтально-дорсальное по­
ложение, а мужчина — горизонтально-вентральное по­
ложение. При этом их тела расположены параллельно
друг другу, а ось симметрии располагается вертикально...
— Мон дье! — воскликнул француз. — Это будет
уже семьдесят восьмая позиция!

Один из лицемерных мифов нашего времени —

миф о том, что дети ничего не знают о сексуальной жиз­
ни, пока их не просветят вспотевшие от усилий и окон­
чательно смущенные родители.
Откуда взялась такая выдумка, я не берусь судить.
353
12-1175
А АЙЗЕК АЗИМОВ

А ведь если родители не страдают амнезией, они долж­

ны помнить, как сами были детьми и узнали правду об
этой стороне жизни из самых нечистых источников.
Запрет на интеллигентное сексуальное просвещение в
школах (начиная с младших классов) приводит к тому,
что дети черпают знания из сточной канавы, а не из
школьной программы.
Истину, как всегда, можно обнаружить в анекдотах,
в которых описаны не по годам смышленые дети. Ли­
дируют в этой серии французские детишки. К этому их
обязывает французский стереотип.

№ 444. По улице бегут шестилетний Жан, семилет­

ний Жак и восьмилетний Пьер.
Пробегая мимо жилого дома, Жан заглядывает в
окно и возбужденно кричит товарищам:
— Скорее, скорее сюда... Тут мужчина с женщиной
дерутся!
Жак, присмотревшись, поправляет его:
— Не дерутся, а трахаются.
Пьер уточняет:
— И делают это неправильно.

№ 445. Когда сыну исполнилось тринадцать лет,

его отец мистер Смит решил познакомить мальчика с
некоторыми тайнами взрослой жизни.
Однажды вечером он пригласил мальчика в свой
кабинет, прикрыл дверь и торжественно начал:
— Сын, я хотел бы обсудить с тобой некоторые
факты интимной жизни.
— Хорошо, папа, — ответил мальчик. — Спраши­
вай, что ты хочешь узнать.

№ 446. Мистер Джоунз, отец двух сыновей, в тече­

ние нескольких часов не жалея усилий объяснял стар­
шему сыну тайны сексуальной физиологии. Измотан­
ный этой лекцией отец с ужасом представил, что нечто
354
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

подобное придется пережить и на лекции с младшим

сыном, а потом попросил:
— Джони, раз ты все понял, можешь пересказать
мою лекцию своему брату Джимми?
— Конечно, папа, — пообещал Джонни.
Выйдя во двор, он нашел брата и без лишних пре­
дисловий сказал:
— Джимми, мне папа целую лекцию прочитал и по­
просил пересказать тебе.
— Давай, — с интересом согласился брат.
— Помнишь, на прошлой неделе мы девчонок во­
дили в сарай?
— Помню.
— Так вот папа просил меня передать тебе, что у
птичек и пчелок то же самое!

№ 447. В 60-е годы я принимал участие в телевизи­

онном ток-шоу, которое проходило около полуночи.
Из-за позднего времени беседа приняла довольно рас­
кованный характер, и я смог сделать интересное заме­
чание.
Я сказал, что не вижу смысла в замораживании уми­
рающих или недавно умерших людей в надежде на их
оживление в будущем, когда наука сможет исцелить их
от всех болезней (включая старость). В техническом
смысле процедура размораживания организма столк­
нется с непреодолимыми трудностями, а если они и бу­
дут преодолены, то есть альтернативный (и более прак­
тичный!) метод.
Каждая неповрежденная клетка содержит в себе до­
статочно генетической информации. Из одной клетки
можно вырастить целый организм. Генетикам уже уда­
лось вырастить довольно сложные организмы из спе­
циализированных клеток (такая методика называется
клонированием).
Почему бы тогда не ампутировать у человека, ска­
жем, большой палец, пока человек молод и здоров? Это
избавит ученых от хлопот с хранением биоматериалов,
355
12*
А АЙЗЕК АЗИМОВ

поскольку палец занимает мало места, его легче «вос­

кресить» и из него можно клонировать генетическую
копию первоначального экземпляра...
Все шло прекрасно, пока ведущий не перебил меня
и в шутку заметил:
— А что, если из пальца вырастет какой-нибудь
громадный суперпалец?
Я быстро сообразил, что ему ответить, но продол­
жал свое выступление как ни в чем не бывало:
— Между прочим, в случае мужчин есть и более оп­
тимальное решение. Когда ребенку делают обрезание,
можно заморозить... (Тут я будто бы вспомнил про ве­
дущего и повернулся к нему.) Так о чем вы спрашивали?

№ 448. Мистер Джоунз пришел с женой к консуль­

танту по вопросам семьи и брака и пожаловался на сек­
суальную несовместимость, а также странные симптомы:
— Творится что-то неладное, необъяснимое, док­
тор. Первый раз, когда мы занимались любовью, я чув­
ствовал озноб, у меня мерзли ноги и спина. А во вто­
рой раз меня прошиб пот, мне трудно, было дышать, у
меня кружилась голова...
Консультант перевел вопросительный взгляд на
миссис Джоунз, приглашая ее прокомментировать ска­
занное мужем. Миссис Джоунз презрительно фыркнула:
— Конечно... Первый раз это было на Новый год, а
второй раз — в июле!

№ 449. Джоунз участвовал в телевизионной игре

«Вопрос за 64 тысячи долларов» и выбрал себе катего­
рию «Сексуальная техника».
Он четко и деликатно ответил на вопросы первого
тура. Ведущий сообщил Джоунзу, что он уже заработал
32 тысячи долларов. Если Джоунз согласится играть
дальше, он может потерять все или завоевать главный
приз. В связи со сложностью вопросов последнего тура
ему разрешено было воспользоваться помощью сидя­
щего в зале консультанта.
356
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

Джоунз подумал и решил рискнуть. К нему присо­

единился месье Пьер — всемирно известный сексолог
из Парижа. Джоунз и консультант зашли в звуконепро­
ницаемую будку, чтобы не отвлекаться на посторонний
шум и не слышать возможных подсказок из зала. Веду­
щий взял микрофон и сказал:
— Мистер Джоунз, предположим, вы оказались на
свидании со своей любимой девушкой. Вам нужно до­
биться от нее максимальной реакции с помощью всего
лишь трех поцелуев. Куда вы ее поцелуете? Итак, мис­
тер Джоунз, в какое место вы поцелуете девушку преж­
де всего? Время...
Заиграла ритмичная музыка, но мистер Джоунз не
задумываясь ответил досрочно:
— В губы.
— Правильно, сэр! А второй раз вы куда поцелуете?
На этот раз Джоунз задумался, но в конце концов
ответил:
— В шею.
— Абсолютно верно! А теперь — последний вопрос,
и 64 тысячи ваши... Куда вы поцелуете ее в третий раз?
Джоунз почувствовал, что попал в беду. Пот высту­
пил у него на лбу. Он поднял микрофон ко рту, потом
передумал и повернулся к консультанту:
— Месье Пьер...
Француз горько улыбнулся и покачал головой:
— Не спрашивайте, молодой человек. Я мысленно
пытался ответить на предыдущие вопросы и дважды не
угадал...

№ 450. Чопорная мисс Томпсон пожаловалась в по­

лицию на соседа, который, по ее словам, занимался
непристойностями.
— Что он конкретно делает? — спросил дежурный.
— Каждое утро, — возмущенно объяснила мисс
Томпсон, — он проходит мимо моих окон и специаль­
но насвистывает неприличные песни.
357
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

С помощью контрольной шутки можно проверить

свою аудиторию. Если после этого анекдота публика
останется сидеть с непонимающими глазами, тонкие
анекдоты ей лучше не рассказывать. Бесполезно разъ­
яснять слушателям: «Оскорбить могут слова, но не ме­
лодия. Это означает, что мисс Томпсон прекрасно знает
неприличный текст...» Этим вы ничего не добьетесь.
Как я уже говорил, шутку можно объяснить, но не вос­
кресить.
Шутка № 450 прекрасно иллюстрирует, что творит­
ся в душе любого цензора.

№451. Мисс Томпсон позвонила в полицию и по­

жаловалась на соседских мальчишек, которые голы­
шом купаются в реке:
— Я постоянно вижу этих голых хулиганов через
окно моей кухни. Примите наконец меры!
Полицейский, направленный по жалобе, поговорил
с сорванцами, и те, поворчав, обещали, что подобное
не повторится.
Через неделю мисс Томпсон снова звонит в поли­
цию. Ей отвечают:
— Мисс Томпсон, с ребятами проведено собеседо­
вание. Они теперь купаются на четверть мили ниже по
течению.
— А в бинокль их гадости все равно видны!

№ 452. В районном парижском суде адвокат произ­

носит последнее слово в защиту симпатичной девушки.
Адвокат: Ваша честь! Господа присяжные заседате­
ли! Я уже описал все высокие моральные качества этой
прекрасной, трудолюбивой, чуткой мадемуазель. Не­
ужели и после моих доводов вы готовы засадить ее на
целый год в тесную и душную камеру, в которую моя
подзащитная должна будет переехать из своей уютной
квартирки на Рю-де-ля-Пэ, третий этаж, поворот нале­
во, телефон 356-65-82...
358
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА W

Судья: Вы забыли назвать номер дома, господин ад­

вокат.
Прокурор: Номер ее дома 48-й.
Старшина присяжных: А я попросил бы помедлен­
нее повторить номер телефона...

№ 453. После кораблекрушения где-то в Тихом океа­

не на необитаемый остров выбрались только семь пас­
сажиров — Билл Джонсон и шесть молодых женщин.
На острове был приятный климат, много пищи и
воды, и через какое-то время жизнь «новых робинзо-
нов» настолько наладилась, что Билл полюбил деву­
шек, а они поделили неделю на шесть дней, чтобы по
очереди общаться с Джонсоном.
Однако через полгода Билл обнаружил, что испол­
нение обязанностей шесть раз в неделю очень утомляет
его. Поэтому он особо высоко ценил свой единствен­
ный выходной день в неделю.
В один из таких выходных он сидел на песке и
смотрел в лазурную даль, когда на горизонте показа­
лась какая-то точка. С бьющимся от волнения сердцем
Билл лихорадочно гадал: «Что это? Корабль? Долгож­
данная помощь?»
Вскочив на ноги, он начал размахивать над головой
рубашкой.
Когда точка приблизилась, стало видно, что это
всего лишь обломок плота, на котором сидел какой-то
мужчина. Билл зло сплюнул на песок: «Еще одна жер­
тва кораблекрушения... Хорошо еще, что мужик — те­
перь нагрузку с барышнями можно будет поделить по­
полам...»
Когда плот подплыл поближе, Билл разглядел на
нем какого-то худого пассажира с тонкими чертами
лица. Незнакомец посылал Биллу воздушные поцелуи
и кричал, шепелевя, жеманным голосом:
— Я штрашно рад нашей вштрече, крашавчик!
— Ну вот, — в сердцах произнес Билл, ~- теперь я
вообще остался без выходных.
359
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

Много лет назад в одной компании некая леди рас­

сказывала нам анекдот и так безбожно его затянула,
что я перед самым концом не выдержал и произнес
ключевую фразу вместо нее.
Она осеклась на полуслове, повернулась и с ярос­
тью в голосе выкрикнула: «Вор... Чтоб тебе пусто было!
Кто тебя дергал за язык?»
До этого мы с ней неплохо дружили, но после ин­
цидента она в течение нескольких недель отказывалась
со мной разговаривать. Разумеется, она была абсолют­
но права, а я — абсолютно не прав.
Подсказывать ключевую фразу среди анекдотчиков
считается грубым нарушением этикета. Если вы знаете
анекдот, просто остановите собеседника в самом нача­
ле. Если вы не узнали анекдот вплоть до финала, сиди­
те и не рыпайтесь. Более того, попытайтесь рассмеяться!

№ 454. В бар заглянул какой-то новичок и предло­

жил завсегдатаям пари. Он заявил, что может с завя­
занными глазами определить любой напиток. Завсегда­
таи оживились, а бармен принялся смешивать коктей­
ли для проведения необычного конкурса.
Новичок дегустировал каждый напиток, ненадолго
задумывался и говорил, что налито в рюмке. Он ни разу
не ошибся, хотя бармен пускался во все тяжкие. Нови­
чок выиграл все пари, когда один подвыпивший зав­
сегдатай пришел с другого конца стойки со своим ста­
каном и сунул его под нос дегустатору.
— Ты, умник... — хрипло произнес он. — Угадай,
что это.
Эксперт привычным жестом взял стакан, пригубил
янтарную жидкость, тотчас выплюнул и сказал несколь­
ко глуховатым голосом:
— Так это же моча.
— Конечно, моча, — сказал завсегдатай. — А ты оп­
редели чья!
360
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 455. Мистер Перкинс, преподающий биологию в

элитарном женском колледже, проводит очередное за­
нятие в классе:
— Мисс Смайзи, будьте так добры, вспомните, ка­
кой человеческий орган способен увеличиваться в шесть
раз по сравнению с обычным состоянием и опишите,
когда может происходить такое увеличение.
Студентка ахает, а потом ледяным тоном произно­
сит:
— Мистер Перкинс, я протестую против этого не­
приличного вопроса и обещаю, что доведу до сведения
руководства колледжа и родителей вашу непристой­
ность!
Преподаватель невозмутимо адресует тот же вопрос
другой студентке. Та четко отвечает:
— В темноте в шесть раз по сравнению с обычными
условиями увеличивается зрачок человеческого глаза.
— Совершенно верно, — говорит ей учитель и про­
должает: — Мисс Смайзи, я хотел бы в этой связи ска­
зать вам три вещи. Во-первых, вы сегодня не выполни­
ли домашнее задание. Во-вторых, вместо уроков ваша
голова забита всякими непристойностями. В-третьих,
мисс Смайзи, при вашем уровне знаний о человечес­
ком организме в один прекрасный день вас ожидает
страшное разочарование!

№ 456. Американский турист, приехавший в Шот­

ландию полюбоваться прекрасными горными ланд­
шафтами, сидит в купе поезда и случайно слышит, как
на перроне разговаривают двое мужчин.
— Джордж, — говорит один голос, — я великолеп­
но провел время в твоем гостеприимном доме. Спасибо,
что ты меня взял поохотиться на куропаток. Я не забу­
ду, как мы с тобой ловили лососей. И еще, Джордж,
знай — твоя жена в постели просто великолепна!
Изумленный янки осторожно выглядывает из окна
и видит, как двое мужчин обмениваются на прощание
крепким рукопожатием, после чего один из них прыга-
361
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ет в отходящий поезд и через пару минут заходит в купе,

где сидит американец.
Через некоторое время американец, кашлянув, об­
ращается к незнакомцу:
— Извините, сэр, это не вы сейчас стояли на пер­
роне?
— Да, я, — дружелюбно отзывается англичанин. —
Меня провожал мой друг.
— Простите за бестактный вопрос... Но я — амери­
канец и, возможно, плохо знаком с вашими обычаями.
— Что вы хотите узнать?
— Ведь это вы говорили про куропаток и лососей?
— Да, я. Охота отличная была, а рыбалка еще лучше.
— И еще вы очень оценили достоинства жены ва­
шего друга в постели.
Слегка покраснев, англичанин ответил:
— На самом деле его жена в постели была так себе,
но мне не хотелось обижать Джорджа!

№ 457. Американец познакомился где-то на севере

Африки с арабом. Между ними, как водится, завязался
спор, чьи сексуальные достижения выше. В обычных
условиях такой спор закончился бы впустую, но в этом
африканском захолустье его можно было проверить на
практике.
Араб сказал гостю:
— Мой дорогой американский друг! Бесполезно
рассматривать этот вопрос с позиций чистой теории.
У меня, слава аллаху, большой гарем. Выбирай себе
красавиц по вкусу, а я займусь остальными. Давай про­
ведем ночь любовных побед среди прекрасных гурий и
при этом будем честно вести счет. Утром мы проверим
наши результаты и разрешим наш спор.
— Хорошо, — сказал американец, соглашаясь на
такой интересный выход из дилеммы.
Приняв'половину гарема и направившись в выде­
ленные ему покои, американец обратил внимание на
темноглазую красавицу, которая оказала гостю все не-
362
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

обходимые знаки уважения. Завершив первый лю­

бовный подвиг, американец открыл первый личный
счет и провел на стене авторучкой первую вертикальную
черту.
Через короткое время на стене рядом с первой чер­
той появилась вторая. После большого перерыва аме­
риканец с гордостью провел на стене третью черту.
После этого он погрузился в сладкий сон, размыш­
ляя, что не посрамил честь своей страны.
Утром хозяин явился в спальню гостя. Американец
вылез из постели, сладко потянулся и поприветствовал
хозяина. Араб хотел было по обычаю расспросить гостя,
как он провел ночь, когда его взгляд упал на стену, на
которой были нарисованы три черты.
Вздрогнув всем телом, хозяин поинтересовался:
— Это и есть твой счет?
— Да, я честно все записывал, — ответил америка­
нец, скромно улыбаясь.
— Клянусь аллахом, ты победил, хотя обогнал меня
всего на два раза.
— На два? — не поверил своим ушам американец.
— Увы, как я ни старался, я смог только 109 раз.

№ 458. Араб пришел в эстрадный театр и предло­

жил свои услуги.
— А что ты умеешь делать? — с сомнением в голосе
произнес директор.
— У себя дома, в Саудовской Аравии, я славился
своей сексуальной доблестью. Я могу полюбить пять­
десят девушек — подряд, без перерыва и отдыха!
Директор выпучил на него глаза, но араб достал
свои документы, дипломы, газетные вырезки, реко­
мендательные письма. Директор решил рискнуть и ор­
ганизовал представление для узкого круга лиц, прода­
вая билеты по баснословным ценам.
Когда пятьдесят девушек выстроились в шеренгу на
сцене и занавес вот-вот должен был подняться, дирек­
тор нервным голосом спросил необычного артиста:
363
А АЙЗЕК АЗИМОВ

— Ахмед, ты уверен, что справишься?

— Не бойся, — заверил его араб и, широко улыб­
нувшись, добавил: — Справлюсь!
Однако, обслужив всего лишь одиннадцать деву­
шек, он вдруг рухнул на сцену без чувств. Разъяренная
публика потребовала вернуть деньги за билеты, и скан­
дал продолжался долгое время.
— Но ты же обещал мне, что справишься, — сказал
директор арабу, когда тот пришел в чувство.
— Я вроде бы все предусмотрел... — недоумевал
араб. — Буквально перед началом представления я на
всякий случай провел генеральную репетицию, и у меня,
как всегда, получилось пятьдесят раз...

Когда нужны вариации на тему, хулиганскую шутку

можно превратить в детскую. Если вам хочется расска­
зать анекдот № 458, но вы не уверены в реакции ауди­
тории, не волнуйтесь, а поменяйте пятьдесят девушек
на пятьдесят куриных яиц и расскажите про конкурс
обжор. Такой вариант не оскорбит даже старых дев и
останется забавным.

№ 459. После войны с белофиннами русский сол­

дат весь в наградах возвращается домой. В родном го­
родке его встретили как героя, а репортер местной га­
зеты отправился взять у него интервью:
— Иван Иванович, нашим читателям будет инте­
ресно узнать, что вы сделали в первую очередь, оказав­
шись дома и встретившись с вашей супругой?
Иван Иванович покраснел до корней волос и пред­
ложил:
— Товарищ корреспондент, спросите лучше, что я
сделал во вторую очередь.
— Хорошо, — согласился репортер. — Что вы сде­
лали во вторую очередь?
— Я снял лыжи.
364
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

№ 460. Два оленя, отец и сын, поднялись на верши­

ну горы и увидели внизу в долине стадо важенок.
Сын, роя копытом землю, сказал:
— Давай поскорее сбежим туда и поимеем по одной!
Олень-отец солидно ответил на это:
— Мы спустимся не торопясь и поимеем всех.

№ 461. Фермер Браун, увидев, что его сосед запряг

в плуг своего первоклассного быка-производителя и
пашет на нем свой участок, восклицает:
— Послушай, Элмер! Ты сошел с ума. Твой бык-
производитель побеждал на многих выставках. За него
на любой ярмарке можно получить не менее двадцати
тысяч долларов. А ты заставляешь этого красавца тя­
нуть плуг...
— Ничего, — отвечает на упрек Элмер, — пусть на
своей шкуре узнает, что в жизни есть не только празд­
ники, но и будни!

№ 462. Юный Фрэнк Джоунз решил наконец за­

няться своим здоровьем. Каждое утро перед завтраком
он надевал спортивный костюм и делал пробежку в
парке, после чего делал зарядку.
Прохладным летним утром в пустынной аллее пар­
ка Фрэнк после бега трусцой отжимается на руках.
Мимо газона, на котором отжимается юноша, пошаты­
ваясь, проходит пожилой мистер Лашли, для которого
это утро — продолжение вчерашней вечеринки. На
мистере Лашли страшно помятый фрак. Его шляпа си­
дит набекрень. Он источает мощные ароматы спиртно­
го. Увидев юношу, который мысленно продолжает от­
счет своим отжиманиям, мистер Лашли останавливает­
ся как вкопанный и наконец вежливо трогает Фрэнка
за плечо своей тросточкой:
— Извините, молодой человек. Не хотелось бы пор­
тить вам настроение, но долг джентльмена заставляет
меня предупредить вас: ваша подруга, похоже, давным-
давно покинула место свидания!
365
А АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 463. Констебль Хокинс наткнулся на молодую

парочку, которая обнималась средь бела дня, стоя по­
средине проселочной дороги.
— Эй, вы! — строго прикрикнул он. — Вы чем тут
занимаетесь?
Молодой человек, моргая глазами, ответил:
— Привет, констебль. У меня что-то случилось с
трансмиссией. Я пытаюсь ее починить, а моя подруга
мне помогает.
Констебль Хокинс рявкнул:
— Про какую трансмиссию вы толкуете?
Молодой человек беспомощно оглянулся по сторо­
нам и воскликнул:
— Боже мой, Флора! Кто-то угнал нашу машину...

№ 464. Джон и Мэри решили провести свой медо­

вый месяц на Марсе. Марсианский абориген радушно
встретил их, познакомил с обычаями и достижениями
«красной планеты».
Однажды молодые земляне наблюдали за какой-то
странной процедурой. Хозяин с хозяйкой заложили в
небольшой агрегат камень, нажали вдвоем на рычаг, и
в ту же секунду наружу вышел маленький симпатич­
ный марсианин. Изумлению астронавтов не было пре­
дела.
— Позвольте, — удивился, в свою очередь, марсиа­
нин. — А разве на Земле детей делают как-то иначе?
Джон начал было объяснять, как это происходит,
но марсианин перебил его:
— А вы не могли бы продемонстрировать ваш
метод? Мы ведь о Земле практически ничего не знаем.
Марсианские ученые и все население будут за это вам
страшно благодарны.
Джон и Мэри были страшно смущены и начали со­
вещаться. В конце концов они рассудили, что друже­
любные марсиане — существа разумные, но совсем не
похожи на жителей Земли. Для блага науки и установ­
ления взаимопонимания между двумя космическими
366
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

цивилизациями молодожены согласились провести по­

казательный сеанс.
В назначенный день и час в самом большом кон­
цертном зале планеты собралась гигантская аудитория.
Все марсианские телекомпании вели прямой репортаж
с места событий. Джон и Мэри вышли на подиум. Пла­
нета Марс затаила дыхание.
Когда демонстрация была закончена, в первом ряду
поднялся марсианский репортер и разочарованным го­
лосом поинтересовался:
— Друзья-земляне, а где же ребенок?
— Ребенка, — пояснил Джон, — придется подо­
ждать примерно девять месяцев.
— Непонятно, — пробормотал репортер, — куда же
вы так торопились, особенно в самом конце...

Есть и другая концовка той же самой истории:

№ 465. Когда все закончилось, марсианин разоча­

рованно воскликнул:
— Ерунда какая-то!
— Почему? — хором сказали Джон и Мэри, не­
сколько обидевшись даже не за себя, а за весь род че­
ловеческий.
— Потому, — объяснил марсианин, — что тем ме­
тодом, который вы только что показали, мы строим
автомобили!

Как ни странно, я практически не знаю научно-фан­

тастических анекдотов и не слышу их на бесчисленных
симпозиумах писателей-фантастов.
Нельзя сказать, что такие собрания проходят в уны­
лой обстановке. Однако юмор на них не имеет ничего
общего с научной фантастикой. Самое забавное проис­
шествие, какое я помню, лично для меня было не та­
ким уж смешным. Более того, какое-то время я воспри­
нимал его как маленькую трагедию, хотя всегда раду-
367
А АЙЗЕК АЗИМОВ

юсь, что мои реплики вызывают в зале веселую реак­

цию.
Итак, шел большой банкет с вручением призов.
В качестве почетного гостя я восседал в президиуме.
Призеров одного за другим вызывали на сцену и вруча­
ли статуэтки. Поскольку одного призера в зале не ока­
залось, тамада (пардон, председательствующий) пригла­
сил на подиум молодую леди, которая до последнего
времени поддерживала с победителем дружеские отно­
шения, редактировала его сборники и организовывала
рекламные интервью.
— От имени мистера Такого-то, — торжественно
произнес ведущий, — премию получает мисс Такая-то,
которая часто брала у него интервью!
Изобразив на лице крайнее недоумение, я в шутку
сказал своему соседу по президиуму:
— Она брала у него интервью? Ох уж эти эвфемиз­
мы...
Едва эти слова слетели с моих губ, я, к своему ужа­
су, обнаружил, что передо мной на столе находится
включенный микрофон. Бедная девушка поднималась
на сцену под оглушительный хохот.
К концу банкета я не без труда отыскал пострадав­
шую, чтобы принести извинения. Девушка, пожав пле­
чами, ответила:
— Слушайте, я много месяцев рекламировала свое­
го приятеля, а в ответ получала одни негативные эмо­
ции. Поэтому, когда теперь со всех сторон раздался
хохот, я подумала: «Никто не воспринимает награжде­
ние всерьез? Вот и прекрасно». Я чувствую себя намно­
го лучше. И все благодаря вашей шутке...

№ 466. Пожилой коридорный делится опытом с но­

вичком:
— Это тебе не просто чемоданы таскать. В таком
большом отеле, как наш, постоянно возникают дели­
катные ситуации, в которых надо быстро соображать.
Например, нес я как-то лед в один номер и по ошиб-
368
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

ке попал в другой. Дверь была не заперта, на стук ник­

то не отвечал. Я зашел в дверь и увидел, что дверь в ван­
ную открыта настежь. В ванне стояла какая-то толс­
тенная дама и принимала душ. Я подумал, что, увидев
меня, она поднимет визг на всю гостиницу. Но я бы­
стро сообразил, что делать, раз уж я так крупно ошибся
адресом. Я четко сказал: «Извините, сэр», и вышел вон.
«Извините» — доказательство вежливости, а «сэр» —
доказательство такта, который помог мне выйти сухим
из воды. Дама подумала, что я не успел рассмотреть ее,
и сразу успокоилась. Все понял?
Новичок кивнул головой, но на следующий день,
когда они встретились, под глазом новичка красовался
громадный «фонарь», а лицо было в царапинах.
Ветеран поинтересовался:
— Кто это тебя так?
Новичок объяснил:
— Я последовал твоему совету. Меня вызвали в
номер доставить лед, и я ошибся номером. Внутри на
кровати лежали мужчина и женщина почти совсем
голые. Поэтому я быстро сказал: «Извините, джен­
тльмены!» Тут парень спрыгнул с кровати и чуть меня
не убил...

№ 467. Юный Джо в первый раз, с бьющимся от

волнения сердцем, посещает публичный дом. Подни­
маясь по лестнице, Джо останавливается как вкопан­
ный и в изумлении восклицает:
— Папа! А ты что тут делаешь?
Отец Джо, поправляя прическу, отвечает:
— Сынок, неужели я должен экономить какие-то
несчастные двадцать долларов и продолжать изматы­
вать твою бедную и трудолюбивую мать?

Бесхитростный юмор никогда не умрет. Да, сель­

ских жителей становится все меньше, зато растет число
общественных туалетов. В последнее время в моду
369
А АЙЗЕК АЗИМОВ

вошли граффити — надписи, которыми некоторые по­

сетители таулетов украшают их стены. Не видеть граф­
фити нельзя, и в своем абсолютном большинстве эти
надписи тупы, грубы или и то и другое вместе.
Но в двух случаях я не удержался от смеха:

№ 468. Над писсуаром я увидел следующее нетлен­

ное произведение:
Послушай, друг!
Ты здесь для дела,
А не для мемуаров.
Точнее целься
И не промахнись,
Когда имеешь дело с писсуаром!
(Стихотворный призыв был аккуратно написан от
руки и заверен автографом сочинителя!)

№ 469. Однажды прямо на уровне моих глаз я уви­

дел на стене надпись «Посмотри выше» и стрелку, ука­
зывающую направление. Не в силах српротивляться, я
поднял взор и в нескольких футах выше увидел еще
одну стрелку и призыв «Выше!».
Я задрал голову и у потолка увидел клич «Еще
выше».
Я посмотрел на потолок у себя над головой и про­
чел предостережение: «Быстро посмотри вниз — ты
мочишься на свои ботинки!»

№ 470. Мисс Смит, закоренелая старая дева, держа­

ла крошечного французского пуделя, который был
женского пола и тоже пребывал в девичестве.
По какой-то причине собачка начала вести себя
раздраженно, нервно, и хозяйка повела свою любими­
цу к ветеринару.
Ветеринар после тщательного осмотра постарался
деликатно объяснить владелице песика, в чем дело:
— Мисс Смит, для вашей суч... я хотел сказать, со-
370
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

бачки настал момент, когда ей нужен компаньон, эта­

кий кобе... настоящий собачий джентльмен.
С пунцовыми пятнами на щеках мисс Смит сказала:
— Я не уверена, что смогу содержать двух собак в
доме.
— В этом нет необходимости, мисс Смит. Для этого
есть специальные клубы, где слу... вязку производят
чистокровные кобе... самцы.
— Я поняла. Хорошо. Скажите, я должна присутст­
вовать во время вязки?
— О нет! Собаки сами знают, что нужно делать. Но
учтите, в этих клубах за вязку берут большие деньги.
Гнев сверкнул в глазах мисс Смит, когда, подняв­
шись, она воскликнула:
— Фифи еще и платить должна?

№ 471. Одна из самых смешных реплик Вуди Алле-

на прозвучала в его фильме «Хватай и беги».
В фильме Вуди Аллен устраивается на работу. На
приемной комиссии психиатр спрашивает его:
— Как вы думаете, секс — похабное дело?
Минорное лицо Аллена сразу преображается, когда
он отвечает убежденным тоном:
— Да, но для этого его нужно делать правильно!

№ 472. В доме Московица и его жены идет ремонт.

Всюду царит беспорядок. Запах свежей краски посто­
янно выводит хозяйку из себя. В завершение всего
мистер Московиц, раздеваясь в спальне и снимая под­
тяжки, нечаянно оставил на стене безобразный отпеча­
ток своей пятерни. Муж принес свои извинения, пы­
тался успокоить супругу, но та, разволновавшись, про­
вела бессонную ночь.
На следующее утро Московиц вызывает мастера, а
сам уходит на работу. Едва мастер переступает порог
дома, миссис Московиц бросается к нему.
— Доброе утро! Как хорошо, что вы пришли по-
371
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

раньше. Я всю ночь думала о вас. Пойдемте скорее на­

верх, в спальню. Я должна показать вам место, куда
мой муженек вчера заехал своей рукой!
Мастер, вздрогнув, отвечает:
— Мадам! Я уже пожилой человек. Чашки чая и пе­
ченья мне будет вполне достаточно...

№ 473. В течение нескольких курортных сезонов

Смит и Джоунз с женами арендуют стоящие рядом
пляжные домики. Чтобы скрасить монотонность отды­
ха, Смит предлагает Джоунзу:
— Слушай, у меня появилась необычная идея.
Давай произведем обмен. Мы ведь с тобой друзья.
Скучно, когда я все время провожу со своей женой, а
ты со своей. Ты понял, о чем я говорю?
— Гм... — задумался Джоунз. — Честно говоря, я и
сам об этом подумывал. Давай спросим наших дам.
Если они не возражают, почему бы и нет.
Смит и Джоунз провели со своими женами дипло­
матические переговоры, и, к радости мужей, те согла­
сились. Вечером необычный обмен был произведен, а
утром Смит спросил Джоунза:
— Ну как? Тебе понравилось?
Джоунз ответил:
— Да. Думаю, нам надо продолжить это дело.
Смит согласился:
— И я того же мнения. Теперь пошли в соседний
домик. Узнаем, как наши девчонки провели ночь...

№ 474. Дама и девять ее детей влезают в автобус,

начинают усаживаться и приобретать билеты. Водитель
замечает, что детей можно разделить по трем возрас­
тным группам.
Не удержавшись от любопытства, он спрашивает:
— Извините, мадам. Похоже, у вас три тройни?
— Да, именно так.
— И это ваши дети?
372
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

— Конечно, мои.
— Неужели у вас каждый раз бывает тройня?
— Нет, обычно у меня ничего не бывает!

№ 475. Бездетные супруги Симпсон, перепробовав

все средства, обращаются к опытному врачу. Тот про­
водит всестороннее обследование супругов и дает сле­
дующий совет:
— Слушайте меня внимательно. С точки зрения
физиологии, вы в полном порядке. Причина вашей
бездетности — обыкновенный стресс. Отправляйтесь
спокойно домой и постарайтесь забыть про свою про­
блему. Не надо слишком усердствовать. Перестаньте
мерить себе температуру и давление. Не составляйте
никаких строгих месячных графиков интимной бли­
зости. Живите нормальной жизнью, как будто пробле­
ма ребенка вас совершенно не волнует. Однако (и я
хотел бы это особо подчеркнуть), когда вы почувствуе­
те непреодолимую тягу друг к другу, не надо сдержи­
вать желания. В этом случае махните на все рукой и от­
дайтесь взаимной страсти...
Прошло несколько месяцев. Миссис'Симпсон во
время очередных анализов у того же врача получила
приятное известие о своей беременности.
Улыбаясь, врач заметил:
— Ну что ж, похоже, мои рекомендации пошли на
пользу?
— Да, доктор, уж мы и не знаем, как вас благода­
рить. Все сработало как по маслу. Мы жили нормаль­
ной жизнью, и наконец однажды за ужином я случайно
уронила на пол салфетку. Я наклонилась, чтобы ее
поднять. Муж последовал моему примеру. Под столом
наши руки случайно встретились, и словно электри­
ческая искра пролетела между нами. Мы сразу же
вспомнили ваши советы, махнули рукой на ужин и за­
нялись любовью — пардон, там, под столом. Уверена,
что зачатие ребенка произошло именно тогда!
373
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

— Рад это слышать. Представляю, как вы теперь

счастливы.
— Все бы хорошо, доктор, если бы...
— Если бы что?
— После того случая к Браунам нас больше на ужин
не пригласили ни разу...

№ 476. Во время большой конференции мистер

Блэк и мисс Грин по ошибке были поселены в один
номер. Поскольку оба они были взрослыми людьми и
знали, какие сложности возникнут при их новом рас­
селении в переполненном отеле, решено было оставить
все как есть.
Выбрав себе кровать, поделив нехитрую мебель,
они не испытывали неудобств, поскольку вежливо иг­
норировали друг друга.
Однако на вторую ночь мисс Грин, не приняв при
отходе ко сну надлежащих мер, почувствовала, что
озябла.
Поколебавшись, она произнесла в ночной тишине:
— Мистер Блэк! Вы не можете достать для меня
одеяло из комода?
Проснувшись, мистер Блэк подумал и сказал:
— Слушайте, раз уж у нас такие приятельские отно­
шения и мы живем под одной крышей, может, есть
смысл вести себя как муж и жена?
Подумав в свою очередь, мисс Грин хихикнула и
сказала:
— Что ж, мистер Блэк, если вы хотите, я согласна.
— Хорошо, — сказал мистер Блэк и добавил: — Раз
ты моя жена, встань! Возьми сама свое одеяло, а меня
оставь в покое...

№ 477. Мистер Робинсон, находясь в деловой ко­

мандировке, встретил весьма симпатичную юную леди
и провел с ней приятную ночь в номере мотеля.
374
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к

Все было прекрасно, но ближе к утру молодая жен­

щина вдруг расплакалась навзрыд.
Мистер Робинсон, опасаясь, что ее рыдания могут
переполошить соседей и весь персонал отеля и не по­
нимая, что стряслось, поинтересовался довольно нерв­
ным тоном:
— В чем дело, мисс?
Между рыданиями девушка заговорила:
— Я — преподавательница начальных классов из
соседнего городка, учительница английского языка...
И вот я здесь... Что сказали бы мои третьеклашки, если
бы узнали, что их учительница в каком-то номере мо­
теля трижды занималась любовью с абсолютно незна­
комым мужчиной...
Сбитый с толку Робинсон уточнил на всякий случай:
— Мисс, я прекрасно понимаю ваши чувства, но
вообще-то мы с вами занимались любовью только два
раза.
Прервав рыдания, девушка осведомилась:
— А что? Разве третьего раза не будет?

№ 478. Обучающийся в Сорбонне американец по­

лучает из дома телеграмму и с улыбкой читает ее.
— Хорошие новости, Роберт? — спрашивает его
приятель.
— Еще бы, Жак... У меня дедушка с бабушкой толь­
ко что отметили свою «золотую» свадьбу.
— «Золотую» свадьбу... А что это такое?
— «Золотую» свадьбу, Жак, у нас отмечают после
пятидесяти лет совместной жизни. Мой дед прожил с
бабушкой ровно полвека.
— Здорово! И теперь он наконец решил жениться
на ней? Поздравляю!

№ 479. В ресторане «топлесс» официантка с аппе­

титным обнаженным бюстом зло выговаривает клиенту:
— Мистер, нечего на меня пялиться! Я ваш столик
не обслуживаю.
375
Л АЙЗЕК АЗИМОВ

№ 480. Молодой муж ждет в коридоре госпиталя

врача, который осматривает его внезапно заболевшую
супругу.
Врач выходит из кабинета и говорит мужу:
— Должен вам сообщить, что у вашей супруги при­
личная ангина.
Муж улыбается до ушей и говорит:
— Да-а... Вагина у нее будь здоров!

№ 481. Фрэнк страшно нервничал перед свадьбой и

обратился за помощью и советом к своему приятелю
Биллу, об амурных подвигах которого ходили настоя­
щие легенды.
— Билл, — говорит Фрэнк другу. — Я завтра же­
нюсь и хотел бы задать тебе кое-какие вопросы на ще­
котливую тему.
— Валяй, — отвечает Билл. — Спрашивай.
— Наверное, для тебя это смешные мелочи, но для
неопытного человека все важно. Например, скажи,
можно ли, занимаясь любовью, одновременно разгова­
ривать со своей женой?
Несколько удивленный Билл, подумав, отвечает:
— Ты знаешь, лично я такой фокус никогда не про­
делывал, но в принципе, если тебе так уж хочется, по­
чему бы и нет — разумеется, если у тебя под рукой есть
телефон.

№ 482. Смит приходит домой, прыская от смеха.

Когда жена спрашивает его, что случилось, он только
машет рукой. Нахохотавшись всласть, он наконец го­
ворит:
— Я сейчас впервые услышал самый похабный
смешной стишок, какие только бывают.
— Ну тогда уж и мне расскажи, — подначивает Смита
жена.
— Слушай, не могу. Там мат на мате.
376
 КЛАДОВАЯ ЮМОРА к.

— Раньше ты рассказывал мне всякие хулиганские

анекдоты, и ничего...
— Нет. Этот вообще ни в какие ворота не лезет.
Изнывая от любопытства, жена предлагает Смиту:
— Неужели ты не можешь заменить матерные
слова? Говори вместо них что-нибудь, вставляй что-то
типа «ля-ля». Не волнуйся, я мысленно подставлю все,
что нужно.
— Хорошо, — соглашается наконец Смит. — Слу­
шай:
Ля-ля ля-ля-ля ля-ля-ля,
Ля-ля-ля ля-ля ля.
Ля-ля ля-ля,
Ля-ля ля-ля —
Ля-ля-ля ля-ля, бля!
Я возражаю против употребления слов типа «бля»
(см. № 482) не из притворной стыдливости, а из чувст­
ва уважения к языку. Любое слово имеет свое значение
и предназначение. Слово является инструментом связи
между людьми. Неправильное употребление губит сло­
во, обедняет язык и является потерей для всех, кто им
пользуется.
В чисто мужском обществе (скажем, в армии) ис­
пользование вульгарного слова, обозначающего поло­
вой акт, дает военнослужащим иллюзию свободы от
ограничений со стороны женщин и семьи. Причем
такая «свобода» сама рождает новые формы ограниче­
ний. Вскоре это слово превращается в лишенное ма­
лейшего смысла средство усиления мысли или междо­
метие.
Помню, в одну из первых ночей после призыва в
армию я ворочался на жесткой койке и слышал, как
где-то на соседних койках шепотом разговаривают дру­
гие солдаты. Погружаясь в сон, я отчетливо слышал
слово «долбаный» и его производные, которые раздава­
лись два-три раза в каждом предложении с монотон­
ностью африканского тамтама.
Я тогда подумал, что только абсолютно безграмот-
377
А АЙЗЕК АЗИМОВ

ные люди могут выработать у себя столь ужасную при­

вычку к сквернословию, но... прошло немного време­
ни, и я сам вставлял мат в каждое предложение. По
счастью, от этой привычки мне удалось избавиться сразу
после демобилизации.
Чтобы пояснить, что я имею в виду, я вместо при­
тчи расскажу анекдот — последний в этой главе и во
всей книге.

№ 483. Солдат, сияя от счастья, возвращается из

увольнения. В казарме приятели обступают его и про­
сят подробно рассказать, где и как он провел время.
Солдат, типичный сорвиголова, рассказывает:
— Ну и долбаный был денек! Только я вышел за во­
рота нашей долбаной части, добрался до долбаного го­
рода, как мне попалась какая-то долбаная шлюха. А у
нее, ребята, все на месте — есть за что взяться. Ну мы с
ней побакланили о том о сем, и я купил ей долбаных
гамбургеров. Потом мы с ней пошли в долбаную ки­
ношку, в темноте, конечно, чуток потискались. Потом
она повела меня на свою долбаную квартиру, и меньше
чем через пять минут я уже стянул с нее долбаное пла­
тье и все остальное.
Он перевел дыхание, а приятели принялись напере­
бой подбадривать его:
— Ну давай... Дальше! Что дальше было?
Сорвиголова ответил:
— Дальше-дальше... Ты что, сам не можешь дога­
даться, долбаный дурак? Дальше мы с ней совершили
половое сношение!
 Литературно-художественное издание

Айзек Азимов
КЛАДОВАЯ ЮМОРА

Редактор Е. Самойлов
Художественный редактор С. Курбатов
Технические редакторы Н. Лукманова, Д. Фирстов
Корректор С. Жилова

В оформлении обложки использованы работа

художника Rowena Morrill и афоризмы Айзека Азимова

Изд. лиц. № 065377 от 22.08.97.

Налоговая льгота — общероссийский классификатор
продукции ОК-005-93, том 2; 953000 — книги, брошюры
Подписано в печать с готовых диапозитивов 27.07.99.
Формат 84x108 1 /32- Гарнитура «Таймc».
Печать офсетная. Усл. печ. л. 20,2. Уч.-изд. л. 16,3.
Тираж 10100 экз. Заказ 1175
ЗАО «Издательство «ЭКСМО-Пресс»,
123298, Москва, ул. Народного Ополчения, 38.
Отпечатано в полном соответствии
с качеством предоставленных диапозитивов
в ОАО «Можайский полиграфический комбинат»,
143200, г. Можайск, ул. Мира, 93.
 Книжный клуб "ЭКСМО" - прекрасный выбор!
Приглашаем Вас вступить в Книжный клуб "ЭКСМО"!
У Вас есть уникальный шанс стать членом нашего
Клуба одним из первых! Именно в этом случае Вы
получите дополнительные льготы и привилегии!

Став членом нашего Клуба, Вы четыре раза в год

будете БЕСПЛАТНО получать иллюстрированный
клубный каталог.

Мы предлагаем Вам сделать свою жизнь содержательнее и интереснее!

С помощью каталога у Вас появятся новые возможности! В уютной
домашней обстановке Вы выберете нужные Вам книги и сделаете
заказ. Книги будут высланы Вам наложенным платежом, то есть БЕЗ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ОПЛАТЫ. Каждый член Вашей семьи найдет в
клубном каталоге себе книгу по душе!
Мы гарантируем Вам:
- Книги на любой вкус, самые разнообразные жанры и направления
в литературе!
- Самые доступные цены на книги: издательская цена + почтовые
расходы!
- Уникальную возможность первыми получать новинки и
супербестселлеры и не зависеть от недостатков работы
ближайших книжных магазинов!
- Только качественную продукцию!
- Возможность получать книги с автографами писателей!
- Участвовать и побеждать в клубных конкурсах, лотереях и
викторинах!
Ваши обязательства в качестве члена Клуба:
1 .Не прерывать своего членства в Клубе без предварительного
письменного уведомления.
2.Заказывать из каждого ежеквартального каталога Клуба не менее
одной книги в установленные Клубом сроки, в случае отсутствия
Вашего заказа Клуб имеет право выслать Вам автоматически
книгу - "Выбор Клуба"
3. Своевременно выкупать заказанные книги, а в случае отсутствия
заказа - книгу "Выбор Клуба".

Примите наше предложение стать членом Книжного клуба "ЭКСМО"

и пришлите нам свое заявление о вступлении в Клуб в произвольной
форме.
По а д р е с у : 1 0 1 0 0 0 , М о с к в а , Главпочтамт, а / я 3 3 3 ,
" К н и ж н ы й клуб " Э К С М О "
В заявлении обязательно укажите полностью свои фамилию, имя,
отчество, почтовый индекс и точный почтовый адрес. Пишите
разборчиво, желательно печатными буквами.

Отправьте нам свое заявление сразу же, торопитесь! Первый

клубный каталог уже сдан в печать!
 « ЗНАК ЕДИНОРОГА»
СТАРАЯ ДОБРАЯ ФЭНТЕЗИ

Как известно из мифов, тому, ко­

му удалось повстречать Единоро­
га, непременно сопутствует удача
во всех его начинаниях. Редким
везением для ценителей фэнтези
являются книги серии «Знак Еди­
норога».
Лучшие мастера жанра открыва­
ют читателям врата в сказочные
миры, населенные драконами и
людьми, эльфами и гномами, ор-
ками, гоблинами и другими мифо­
логическими существами. В этих
мирах острый меч, меткий арбалет
и горячее сердце могут стоить
больше, чем ухищрения самого
искушенного мага. Здесь любят и
жертвуют, сражаются и ненавидят
во имя единственной великой це­
ли. Здесь силы Света и Тьмы схо­
дятся в кровавых битвах, чтобы на­
рушить сложившееся вековечное
Равновесие.

НОВИНКИ СЕРИИ:

Джон Р. Р. Толкиен «Властелин Колец», в 3-х томах

Эрик Ластбадер «Воин Заката», в 2-х томах
Урсула Ле Гуин «Волшебник Земноморья»
Роджер Желязны «Дилвиш Проклятый»

Все книги объемом 500-650 стр., твердый, целлофанированный переплет, шитый блок.
 Квиги Кика ПЕРУМОВА

НОВАЯ ЖИЗНЬ СТАРОЙ ДОБРОЙ ФЭНТЕЗИ

Не только американцы и англичане

могут создавать шедевры настоящей
классической фэнтези. У Джона
P.P. Толкиена и Роджера Желязны по­
явился достойный преемник в лице
санкт-петербургского писателя Ника
Перумова. Фэнтези Перумова сочета­
ет в себе все традиционные достоин­
ства жанра, обогащенные безгранич­
ными возможностями русского лите­
ратурного языка. В его книгах волшеб­
ство кажется еще изощреннее, мечи -
острее, а герои - неутомимее.

НОВИНКИ СЕРИИ:

«Алмазный меч, Деревянный меч» в 2-х томах

«Разрешенное волшебство»
«Враг неведом»
«Черное копье»
«Эльфийский клинок»
«Адамант Хенны»
«Черная кровь»
«Рождение Мага»
«Странствия Мага»
«Хроники Хьерварда» в 3-х томах

Все книги объемом 500-650 стр., твердый, целлофанированный переплет, шитый блок.
 Книги
Василия ГОЛОВАЧЕВА
ЛУЧШАЯ БОЕВАЯ ФАНТАСТИКА

На сегодняшний день Василий Головачев является самым

популярным российским писателем-фантастом. Его книги
пользуются бешеным успехом, любая новинка сразу же ста­
новится бестселлером. Отличительные черты его произве­
дений:
- головокружительные сюжеты,
- яркие, запоминающиеся образы героев,
- впечатляющий поток информации, обогащающей даже са­
мого эрудированного читателя.

«СМЕРШ-2»
«ПЕРЕХВАТЧИК»
«РАЗБОРКИ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ»
«БИЧ ВРЕМЕН»
«СХРОН»
«ИЗЛОМ ЗЛА»
«ИСТРЕБИТЕЛЬ ЗАКОНА»
«ПОСЛАННИК»
«ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК»
«ХРОНОВЫВЕРТ»
«ПИРАНЬИ»
«РЕЛИКТ» в 2-х томах
«ЧЕЛОВЕК БОЯ»
«ПОЛЕ БОЯ»
«ЛОГОВО ЗВЕРЯ»
«КОРРЕКТИРОВЩИК»
«АБСОЛЮТНЫЙ ИГРОК»

Все книги объемом 450-700 стр., твердый, целлофанированный переплет, шитый блок.
 Гарри ГАРРИСОН А
ВЕЛИКИЙ АВТОР - ВЕЛИКИЕ КНИГИ!

Гарри Гаррисон - живая легенда современной фантастики.

Первые же строчки его книг служат пропуском в удивитель­
ный, полный загадок и тайн мир далеких планет, головокру­
жительных, захватывающих дух космических приключений.
Присущий автору тонкий юмор придает его бесстрашным и
бесшабашным героям неповторимое обаяние.

ЦИКЛ «СТАЛЬНАЯ КРЫСА»

«Стальная Крыса отправляется в ад»
«Стальная Крыса поет блюз»
«Ты нужен Стальной Крысе»
«Рождение Стальной Крысы»
«Месть Стальной Крысы» •
«Стальная Крыса на манеже»
ЦИКЛ «МИР СМЕРТИ»
«Мир смерти»
«Возвращение в Мир смерти»
(в соавторстве с Антом Скаландисом)
«Мир смерти против флибустьеров»
(в соавторстве с Антом Скаландисом)
«Мир смерти и твари из преисподней»
(в соавторстве с Антом Скаландисом)

«Чума из космоса»
«Плененная Вселенная»
«Фантастическая сага»
«Кольца анаконды»
«Планета проклятых»
«Спасательная операция»
«Выбор по Тьюрингу»

Все книги объемом 400-550 стр., твердый, целлофанированный переплет, шитый блок.