Гендерная психология - область психологического знания, изучающая характеристики гендерной

идентичности, детерминирующие социальное поведение людей в зависимости от их половой

принадлежности. Акцент в психологических исследованиях этой области знания сделан на
сравнительном изучении личностных характеристик людей мужского и женского пола.

Гендерная психология - это область научного знания, которая сформировалась с опорой и на

пересечении таких психологических дисциплин, как дифференциальная психология и психология
развития. Основу гендерной психологии составили: раздел дифференциальной психологии -
психология пола и раздел психологии развития - психосоциальное развитие личности (тот аспект,
который обусловлен половой принадлежностью индивида). Данные разделы психологической
науки определили основную структуру гендерной психологии, которая представлена двумя
основными блоками информации: психология половых различий (основная тематика раздела
психология пола) и гендерная социализация. В разделе психологии половых различий
рассматривается весь спектр психологических различий представителей мужского и женского
пола, это различия в когнитивной, мотивационной, эмоциональной, поведенческой и других
сферах личности. При этом используется традиционный для психологии понятийный аппарат,
используются те психологические понятия, при помощи которых раскрывается структура личности.
Новыми являются такие понятия, как маскулинность, фемининность, андрогинность (см.
Андрогиния), гендерные стереотипы. В разделе гендерной социализации преимущественно
анализируется роль социальных институтов в полоролевом развитии мальчиков и девочек,
мужчин и женщин. Основными понятиями являются половые роли и адекватность их исполнения
(см. также Полоролевая социализация).

Хотя данная область знания часто называется гендерной психологией, истинно гендерной она не
является, так как большое число исследовательских работ, маркированных как гендерные, не
опираются на гендерный подход.

Методы гендерной психологии

Для основной массы исследований, относящихся к области гендерной психологии, характерен

единый методический прием, заключающийся в выделении двух групп разнополых испытуемых и
диагностике конкретных психологических характеристик с целью сравнения их между собой. При
этом используются традиционные психологические методы и методики. Подавляющее число
отечественных гендерно-ориентированных исследований могут быть отнесены к этой группе.

Большая часть научных работ не ориентирована на изучение проблем социального неравенства

между полами, порождаемого процессом гендерной социализации. В работах психологов не
находят отражения наиболее значимые для гендерной теории такие проблемы, как: природа
половых различий, оценка психологических различий между полами и их динамика, влияние этих
гендерных различий на индивидуальный жизненный путь человека и возможности личностной
самореализации.

Перспективными исследованиями в рамках гендерной психологии следует признать

исследования, направленные не на поиск различий в психологических характеристиках и
особенностях поведения мужчин и женщин, а на поиск их психологического сходства;
ориентированные на изучение продуктивных стратегий и тактик поведения мужчин и женщин в
преодолении традиционных гендерных стереотипов, а также на анализ личностных
предпосылок успешной самореализации женщин в профессиональной сфере, а мужчин в
семейной. Все это можно будет реализовать при условии переориентации на другие
методологические основания развития данной области знания, то есть тогда, когда
доминирующей для гендерной психологии станет не методология полоролевого подхода. Пока
же развитие гендерной психологии будет характеризоваться лишь накоплением суммы фактов
без возможности их обобщения и структурирования в новые концептуальные модели и схемы.

Гендерные исследования в психологической науке развиваются менее интенсивно, чем в таких

дисциплинах, как социология, история, филология. Тем не менее, в отличие от отечественной, в
западной психологии исследования, посвященные женским и гендерным проблемам, проводятся
давно.
Институционализация исследований женщин и гендерных исследований в западных обществах
начинает осуществляться примерно с 1970-х годов. Исследования развиваются, опираясь на
критическое осмысление социальной теории, как когнитивная практика женского движения
второй волны. Результатом адаптации макросоциальной теории к гендерной проблематике
явилось выделение трех исследовательских направлений, развившихся в результате женского
движения:

1) полоролевой подход, опирающийся на либеральный феминизм (sex-role theory);

2) исследования женщин, как отражение взглядов радикального феминизма (women studies);

3) гендерные исследования (gender studies), как научное направление,

институционализированное в связи с развитием движения цветных феминисток, социально-
конструктивистского и постструктуралистского подходов

Женское движение оказало существенное влияние и на психологические исследования проблем

пола и взаимоотношений мужчин и женщин. Поэтому женские и гендерные исследования в
западной психологии в основном формировались в русле выделенных направлений и
соответствуют общим тенденциям развития гендерных исследований в системе научного знания.
В истории развития гендерной проблематики в западной психологии тоже можно выделить три
направления. Первое направление развивалось под влиянием полоролевого подхода.
Доминирующая научная парадигма психологических исследований пола этого периода -
парадигма половых (гендерных) различий. Второе направление формировалось под влиянием
психоанализа и других классических психологических концепций. Научная ориентация этого
направления - парадигма уникальности женской психологии. Третье направление оформляется
под влиянием социоконструкционистского и постмодернистского интеллектуального движения. В
рамках этого направления доминирующей в психологии стала парадигма социального
конструирования гендера

В первой половине ХХ столетия традиционная психология развивалась в русле

западноевропейской традиции дихотомического мышления, где "женское" и "мужское"
мыслились как метафоры контраста, противоположности и взаимодополнения. "Женское"
ассоциировалось с природным, низким, слабым, порочным; "мужское" - с социальным, высоким,
сильным, нравственным. В этой дихотомии мы видим яркое отражение половой дифференциации
и иерархичности. Именно этот аспект взаимоотношений полов стал ключевым моментом женских
и гендерных психологических исследований. Особенностью психологической науки этого времени
являлась "двоякая неженственность". Это нашло отражение в том, что женщины практически не
присутствовали в психологии ни как субъекты, ни как объекты исследования. Внимание
психологов-мужчин было сосредоточено на изучении психологических параметров мужского
социального опытаопыта с последующей экстраполяцией выводов на весь род Homo Sapiens.
Имена женщин психологов за редким исключением (Анна Фрейд, Карен Хорни), оставались
неизвестными научной общественности. Выявленные различия в психологических
характеристиках мужчин и женщин рассматривались как естественное явление
противоположности мужской и женской природы. Активно этот тезис использовался для
оправдания ограничений при приеме женщин в престижные учебные заведения. Исходя из
доминирующего убеждения в безусловном интеллектуальном превосходстве мужчин,
приводился следующий аргумент: даже если гарантировать женщинам равные образовательные
возможности, все равно они не смогут ими в достаточной мере воспользоваться из-за
врожденной интеллектуальной слабости. "Под таким заявлением вполне могли подписаться
многие выдающиеся деятели науки - к примеру, Ч.Дарвин, равно как и большинство видных
психологов ХХ века, включая Холла, Торндайка, Кеттелла и Фрейда... При получении высшего
образования женщины постоянно испытывают физические и эмоциональные стрессы, то есть
образование явно не идет им впрок. Если уж чему-то и стоит учить женщину, писал Холл, так это
"учить ее быть матерью"

В 1960-1970-е годы в социальных науках получил широкое распространение полоролевой подход,

опиравшийся на структурный функционализм. Научная психология тоже ощутила на себе влияние
этой концепции. Суть подхода заключается в том, что половые роли усваиваются в процессе
социализации. Освоение половой роли предполагает наличие не только определенного типа
поведения, но и конкретных личностных особенностей и даже всего образа жизни. Все это
достигается благодаря воздействию институтов социализации, которые формируют личность в
соответствии с доминирующими культурными нормами, ценностями, образцами маскулинного и
фемининного поведения, а также возможности субъекта интериоризировать предлагаемые
культурные стандарты. Психологические исследования, проводимые в рамках полоролевого
подхода, были ориентированы на поиск различий между мальчиками и девочками, мужчинами и
женщинами в личностных характеристиках и особенностях поведения, порождаемых условиями
социализации. Полоролевая концепция была ориентирована на подтверждение и обоснование
естественности различий в социальном поведении мужчин и женщин, но в то же время эта
концепция интенсифицировала развитие феминистской мысли в направлении анализа
социокультурных факторов, выступающих в роли детерминант половых различий. Таким образом,
в 70-е годы гендерные и женские исследования развивались преимущественно как феминистская
критика биологического детерминизма и эссенциализма и активно искали доказательства
социокультурного происхождения различий между мужчинами и женщинами.

Развитие гендерной психологии в контексте первого направления. Тщательно проведенный

анализ результатов многочисленных исследований, посвященных изучению различий в
психологических характеристиках мужчин и женщин и особенностях их поведения, показал, что
психологических различий между представителями мужского и женского пола не так много, как
кажется. У мужчин более развиты пространственные и математические способности, а у женщин -
вербальные способности. В социальном поведении мужчины характеризуются более высоким
уровнем развития таких черт, как агрессивность и доминантность, а женщины - дружелюбность и
контактность. Что касается социальных ролей мужчин и женщин, то для женщин более
значимыми являются семейные роли, а для мужчин - профессиональные. Женская роль в семье
больше связана с заботой и уходом за членами семьи; профессиональный статус играет
центральную роль в мужской самоидентификации. Согласно более поздним исследованиям, даже
к общепризнанным различиям между мужчинами и женщинами по уровню агрессивности,
математическим и вербальным способностям нужно подходить с большой осторожностью.
Исследовав не одну сотню людей, Дж. Хайд пришел к заключению, что различия, выявляемые
между средним мужчиной и средней женщиной, обнаруживаются далеко не всегда [24].
Главной проблемой ученых-психологов, изучавших различия между полами, была проблема
детерминации половых различий. Трудность в выявлении источников, обуславливающих
различия между полами, определялась, с одной стороны, влиянием весомого в научном мире
эволюционно-генетического подхода, с другой стороны, усиливалась за счет воздействия на
выводы исследователей феномена социальной желательности, который определял
акцентирование или сглаживание в зависимости от обстоятельств (то есть поддерживаемой
общественным мнением в данный момент точки зрения) характерных особенностей мужчин и
женщин. Итак, анализируя результаты исследований половых различий, психологи-феминисты
стремились доказать, что основными детерминантами в общем-то немногих научно
обоснованных половых различий и половой дифференциации являются социокультурные
факторы. Для утверждения этой точки зрения использовались следующие основания.

Одна система доказательств строилась на анализе общепринятой процедуры психологического

исследования. Сексистские тенденции, определяемые феноменом социальной желательности,
могут проявляться на всех этапах исследования. Так, например, на этапе постановки проблемы
или формулировки гипотез исследователь может использовать сексистскую теорию или
концепцию для выдвижения предположения или сформулировать гипотезу на основе
предыдущих исследований, которые сами содержали предубеждение. На этапе сбора и
интерпретации данных на результаты исследования могут влиять такие факторы, как соотношение
пола экспериментатора и испытуемого. Так, например, испытуемые-девушки демонстрируют
более низкие результаты при изучении их интеллектуального потенциала, если экспериментатор
мужчина. В случае, когда исследование проводит психолог-женщина, у этих же девушек
результаты оказываются выше. Особую роль в процессе проведения эксперимента играют
гендерные установки исследователя. Так, психологи-мужчины чаще получают результаты,
подтверждающие мужскую независимость, а исследователи-женщины получают результаты,
подтверждающие преимущества женщин в декодировании невербальных сигналов. В
лабораторных и полевых исследованиях могут быть получены разные результаты. В лаборатории
возможно варьирование степени значимости гендера. Это делается через подбор состава
испытуемых (один или группа, однополая или разнополая), соотношение пола испытуемого и
пола экспериментатора, через варьирование инструкций (например, "Это типично мужское
задание" или "С этим заданием лучше справляются девушки"). При проведении исследований в
полевых условиях от гендерного фактора избавиться довольно сложно

Другая система доказательств опирается на результаты изучения в динамике психологических

различий между представителями разного пола. Стремясь обосновать социокультурную
детерминацию половых различий, психологи сравнивали результаты измерений характеристик
представителей разного пола, полученных при использовании одних и тех же
стандартизированных тестов и методик на протяжении ряда лет. Так анализ результатов
измерения специальных способностей при помощи Предварительного теста академических
способностей (PSAT) за период с 1960 по 1983 годы показал резкое уменьшение различий в
психологических характеристиках мальчиков и девочек. Эти данные говорят о том, что в течение
двух десятилетий различия между детьми разного пола стали менее выраженными, разрыв
между мальчиками и девочками сохраняется только в максимальных достижениях по математике
в старших классах.
Наиболее показательными являются результаты сравнительных исследований половых различий
по психологическим характеристикам, в которых лидирующее положение занимают лица
мужского пола (пространственные и математические способности). Сравнительный анализ
результатов выполнения тестов на понимание пространственных отношений американскими
школьниками старших классов показал, что за последние 20 лет пространственные способности
девушек существенно выросли.

В сущности, даже действительно существующие различия между мужчинами и женщинами

оказываются весьма незначительными и часто не превышают 5% от максимально возможной
величины. Гендерные и женские исследования в психологии, опирающиеся на полоролевой
подход, показали ведущую роль процесса социализации в формировании половых различий.
Многие из существующих различий в чертах личности людей разного пола поддаются изменению
в ходе обучения, при перемене жизненного уклада и социальных ожиданий. Феминистская
критика результатов психологических исследований половых различий доказала, что различия в
психологических характеристиках и поведении мужчин и женщин могут получить адекватное
объяснение лишь в том случае, если будут приняты социальные обстоятельства, опосредующие их
возникновение и проявление.
Рассмотрим второе направление развития гендерных и женских исследований в психологии. Как
уже упоминалось, это направление формировалось под влиянием психоанализа. Научная
ориентация этого направления - это парадигма уникальности женской психологии.

Начиная примерно с 80-х годов в русле женских исследований, стала интенсивно развиваться
феминистская / женская психология. Критический анализ психологов-феминистов данного
направления концентрировался вокруг следующих теоретических положений: специфическая
психология женщины имеет социальную обусловленность; женский психологический склад,
психология женщины является более совершенной, чем у мужчин.

Проблема половой дифференциации и иерархичных отношений мужчин и женщин в рамках

женской психологии приобрела новый ракурс анализа. Он связан с особой природой,
уникальностью женской психологии. Женский жизненный опыт, в определенных областях
качественно отличающийся от мужского, накладывает особый отпечаток на всю психику
женщины. Только женщины переживают менструацию, беременность, роды, вскармливание
грудью. В дополнение к этому опыту, обусловленному биологическими причинами, существует и
культурная уникальность женского опыта, как последствия исполнения гендерных ролей. Идея
уникальности женского опыта порождала феминистскую полемику о "месте женщин", о "женской
природе". Главной претензией со стороны феминистских теоретиков к мыслителям прошлого
было то, что они игнорировали материнство как проблему, рассматривая эту тему как "чисто
женскую" и беспроблемную по существу. Феминистские исследователи стремились показать, что
именно женская способность к деторождению и была базисной основой социальной и культурной
дискриминации женщин. Как подчеркивает Тереза де Лауретис, "сведение женщины к некоей
единой сущности Женщины, а последней к Матери привело к тому, что женщина была выключена
из сферы культурных достижений, социальных интересов, личностных приоритетов". Дороти
Диннерстайн, Адрианна Рич, как и большинство психологов-представителей этого направления,
разделявших в той или иной мере идеи психоанализа, считали, что одной из причин этого
"выключения" является фундаментальная, лежащая в глубинных слоях психики потребность
мужчин в компенсации их дистанционной позиции в репродуктивном акте. Еще Карен Хорни, как
психоаналик-практик, указывала на это явление: "Когда начинаешь проводить сеансы
психоанализа у мужчин после достаточно долгой практики у женщин, сперва просто
поражаешься, как сильна зависть мужчин к беременности, деторождению и материнству, к
женской груди и кормлению грудью".

Д. Диннерстайн, иерархичность отношений мужчин и женщин и мужское доминирование она

объясняет следствием зависти мужчин к уникальности женской природы, проявляющейся в
способности к деторождению. Переживание первоначального симбиоза с матерью и
последующего отделения от нее приводит к психологическим внутриличностным конфликтам во
взрослой жизни. Психологический конфликт проявляется как столкновение желания "регресса",
возвращения к раннему опыту переживаний зависимости от матери и потребности саморазвития
как автономной личности. У мужчин внутриличностный конфликт между стремлением к
зависимости от матери и автономией проявляется в сформировавшейся потребности отвергать и
обесценивать женщину и наличии страха перед женщиной как объектом неосознанных желаний
регресса. Последствия внутриличностного конфликта у мужчин проявляются не только в
обесценивании женщин, но и в милитаризме, и в других формах деструктивного поведения. В
исследовании Кэрол Гиллиган подтверждается мысль об особенностях женской психологии,
проявляющейся в сфере морально-этического развития личности. Специфика морального
развития женщины заключается в большей ориентации на конкретную ситуацию,
взаимоотношения людей и их последствия, то есть на ситуацию "здесь и теперь". Если для
мужского менталитета в моральной сфере определяющими оказываются понятия
справедливости, моральных законов и принципов, то для женского - понятия заботы,
взаимопонимания, доверия. Психолог Нэнси Ходоров считает, что причина половой
дифференциации кроется в особенностях процесса половой идентификации в детском возрасте.
Она отмечает, что те психологические отличия, которые исследовал Фрейд в природе женщин
(пассивность, дефицит сверх-Я, женский нарциссизм и др), реально имеют место, но они результат
того, что в нашей социальной системе именно женщины несут основную ответственность за
заботу о ребенке в детстве. Мальчик, который в определенном возрасте начинает ощущать
потребность отождествлять себя с отцом, должен главный упор делать на различении, отделении,
отдифференцировании себя от матери. Отсюда - доминанта автономии и сепаратизма в мужской
психологии и мировоззрении, склонность к гневу и насилию, нетерпимость к отличиям (что
выражается в расизме, гомофобии, этноцентризме). Девочки же, напротив, сохраняют
эмоциональную связь с матерью и отождествляются с ней, это способствует развитию у них
эмоциональности, склонности к сочувствию и сопереживанию. Поэтому с ранних лет девочкам
свойственно меньшее стремление к сепаратизму, к выделению себя из внешнего мира, чем
мальчикам. Заслугой психологов данного направления является представление более
позитивного образа феминности, как отражения женской психологии; образа, который не просто
является противоположностью мужского, а несет черты нового качества - "другого". Сторонники
парадигмы уникальности женской психологии убеждены, что "другой голос" женщины имеет
социально-культурное происхождение, но это "отклонение" от мужской нормы рассматривается с
позитивной точки зрения. Полноценное звучание этого голоса в культурном пространстве может
обеспечить позитивные изменения. Сегодня пишут о новой этике, о женском типе бизнеса,
менеджмента, политики. Психологические исследования женской психологии были активно
использованы феминистками, поддерживающими движение в защиту мира. Поскольку женщины
от природы менее агрессивны, чем мужчины, более склонны к сотрудничеству, нежны и
заботливы, именно они могут инициировать новый, гармоничный и не разрушительный взгляд на
жизнь на земле, без войн и катаклизмов, вызванных людьми. Слабым моментом данного
направления явилось акцентирование внутреннего, психологического женского единообразия,
без учета индивидуальных, этнических, возрастных и прочих различий. По мнению известных
психологов-феминисток Рэчел Харе-Мустин и Джин Маречек, "феминизм все еще движется в
русле традиционной полемики "о месте женщин" и "женской природы" вместо того, чтобы
сосредоточить свои усилия на проблеме социального истолкования половых различий и
осмыслении истоков половой дискриминации в современном обществе". Новейшая
феминистская психология "должна выйти за пределы пола".

Обратимся к анализу третьего направления, т.е. современному состоянию развития гендерных

исследований в психологии. Доминирующей в настоящее время в гендерной психологии является
парадигма социального конструирования гендера. Проблема половой дифференциации здесь
анализируется в контексте гендерного подхода, в центре внимания которого находятся
механизмы создания, воспроизводства и поддержания множественного гендерного неравенства.
В рамках данного подхода гендер понимается как социально сконструированное отношение
неравенства по признаку пола. Опирается эта научная ориентация на социальный
конструкционизм - весьма популярную социально-психологическую концепцию, развиваемую в
течение последних 25 лет американским психологом Дж.Джердженом. Можно выделить
основные теоретические положения данной концепции.
= Знание о социальной жизни следует рассматривать не как "отражение" внешней реальности, а
как "преобразование", трансформацию опыта в языковую реальность, "лингвистическую
онтологию";

= Поведение человека следует рассматривать не как следствие неких неизменых законов,

программ, а как результат ряда принимаемых им произвольных, свободных, автономных
решений;

- Знание о социальном поведении (нормах, правилах и т.п.) и знание об этом знании следует
рассматривать не как процесс накопления, а как процесс бесконечного исторического пересмотра,
реинтерпретации в зависимости от меняющегося социокультурного контекста;

- Теория, в том числе в социальной психологии, есть не просто систематизация знаний, а средство
преобразования действительности;

- Знание не может быть ценностно-свободным. Проблемы этики должны играть все большую роль
в исследовании человеческого поведения.

Социальный конструкционизм как теория пытается четко обозначить общепринятые формы

понимания мира - в том виде, в каком эти формы существуют сегодня и существовали в прежние
исторические эпохи. Социальный конструкционизм - специфический вид социальной критики. Он
предлагает оставить в стороне нашу уверенность в том, что общепринятые категории, или
способы понимания мира получают свои полномочия посредством наблюдения.

С феминистской точки зрения, эмпирическая наука слишком часто служила средством, с помощью
которого мужчины формировали у женщин такой взгляд на мир, который способствовал
порабощению последних. Таким образом, атаке подверглись и процесс, и результаты
эмпирической науки. Поэтому многие феминисты занялись поиском альтернативных форм
осмысления науки и человеческих индивидов. Конструкционизм с его интересом к
коммуникативным основам знания, процессам интерпретации и оценочным параметрам
научного объяснения оказался весьма привлекательной альтернативой. В результате феминистски
ориентированные мыслители стали одними из первых, кто применил интерпретационные
исследовательские стратегии, документально подтвердил процесс научного конструирования
пола, продемонстрировал практическое назначение конструкционистского анализа и обратился к
проблеме оснований конструкционистской метатеории. Прежде всего подчеркиваются отличия
нового взгляда на актуальные проблемы гендерной психологии от позиций, характерных для
представителей полоролевого подхода. Первое отличие касается понимания сущности категорий
"пол" и "половые различия". Работы феминистски ориентированных психологов в области
полоролевой социализации остаются в плену ортодоксальных представлений о феномене пола
как детерминанте социальной роли и психологического поведения. Поставив знак равенства
между понятиями "пол" и "половые различия", психологи-феминисты оказываются заложниками
господствующего маскулинного образа общественной жизни, где реальная асимметрия
социальных отношений между полами представлена как их мнимое равенство. Между тем "пол
не является собственностью, он представляет собой социально предписанное отношение, процесс
и социальную конструкцию" . Таким образом, в контексте социально конструктивистского взгляда
пол выступает как способ организации повседневной жизни, он должен быть осмыслен не как
различие, а как феномен. Следующее отличие концепции социального конструирования гендера
от теории полоролевой социализации связано с подчеркиванием деятельностного характера
усвоения субъектом опыта. Субъект сам создает гендерные правила и гендерные отношения, а не
только усваивает и воспроизводит их, как предполагается в случае полоролевого подхода. Сама
идея создания подразумевает возможность изменения социальной структуры. С одной стороны,
гендерные отношения являются объективными, потому что индивид воспринимает их как
внеположенную данность, с другой - они субъективны как социально конструируемые в
повседневности. Еще одно отличие обсуждаемого направления от традиционной теории
полоролевой социализации заключается в том, что гендерное отношение понимается как
конструирование, не просто как различие-дополнение, а как отношение неравенства, где
доминирующие позиции занимают мужчины. Дело не только в том, что, в семье и в обществе
мужчины выполняют инструментальную, а женщины - экспрессивную функцию, а этим функциям
соответствуют разные роли. Исполнение предписанных и усвоенных ролей подразумевает
неравенство возможностей, то есть преимущества мужчин в публичной сфере и вытеснение
женщин в сферу приватную, которая является менее престижной в современном западном
обществе.

Основная проблема гендерной психологии - половая дифференциация в контексте социально-

конструкционистского подхода приобретает следующую интерпретацию: половые различия - это
лишь поведенческие различия, обязанные своим происхождением не биологической природе, а
исторически сложившейся, устойчивой иерархии социальных отношений власти. Поведение не
обладает признаком пола, оно обусловлено психосоциальным опытом индивида, его
пожизненной способностью к научению и меняющимся условиям конкретных социальных
ситуаций. Миф о константной половой дифференциации должен уступить место анализу
пожизненного процесса научения, в ходе которого люди обоего пола приобретают реактивные
навыки и адаптируются к меняющимся социальным условиям. Акцент психологических
исследований, таким образом, должен сместиться с позиций сравнительного анализа
внутриличностных характеристик людей разного пола на изучение социального контекста,
непосредственных текущих обстоятельств социальной жизни, порождающих те или иные
проявления "полового" поведения. Психологи традиционной ориентации, придерживающиеся
биологического толкования понятий "пол" и "половая дифференциация", полагали, что биология
мужчины и женщины исчерпывающе объясняет различия в их социальном поведении. Новая
точка зрения , которая еще не стала общепринятой в феминистской психологии, сводится к
следующему: мужественность и женственность не могут считаться стабильными личностными
характеристиками; "то, что мы представляем себе в качестве "пола", есть сложное сочетание
психологических черт, социальных ролей и поведенческих предпочтений, сложившихся под
влиянием ситуационных требований". Ключевым понятием концепции социального
конструирования гендера является понятие " doing gender" - создание или созидание гендера,
понимаемое, как процесс взаимодействия, в котором индивиды присваивают гендерную
идентичность себе и предписывают ее другим. Обычно создание гендера считается само собой
разумеющимся и таким образом невидимо. Главными детерминантами созидания гендера
служат социальные ожидания, роли и конвенциональные требования половой адекватности
поведения. Социальные требования, которым должно удовлетворять поведение индивида,
функционируют как "самоосуществляющиеся пророчества"; они столь жестко задают схему
гендерных реакций, что остаются значимыми даже в тех случаях, когда индивид находится
наедине с самим собой или оказывается в ситуации, где половая принадлежность личности не
существенна. Иными словами, "ключ к социальному процессу конструирования пола - это текущие
социальные интеракции; что же касается психологических черт личности, приобретенных ею в
ходе длительной половой социализации, то их роль второстепенна" [28, с. 116]. В подтверждение
сказанного можно привести ряд примеров. Так, установлено, что гендерное поведение личности
варьируется в зависимости от полового состава группы; так называемые типично женские или
мужские психологические реакции (например, склонность к конформизму) по-разному
проявляются в изоляции и на публике . Исследования последних лет показывают, что при
изучении мотивации достижения у женщин (в частности, мотивации избегания успеха) более
перспективным оказывается не традиционный подход к рассмотрению данного феномена как
интрапсихической характеристики личности, а подход, при котором мотивация избегания успеха у
женщин рассматривается как социально-психологический феномен, формирующийся под
влиянием социокультурной среды и полоролевых стереотипов. Приведенные примеры означают,
что гендерные характеристики не обладают устойчивостью, но, напротив, олицетворяют собой
изменение, противоречие, процесс. Так, сопоставление различных способов интерпретации пола
в разных культурах и субкультурах делает весьма неопределенным те объекты, с которыми
соотносятся термины "мужчина" и "женщина". Их исследования предлагают "возможность
альтернативного толкования половых различий и даже полного их отрицания".

Итак, основная проблема гендерной психологии - половая дифференциация - в контексте

феминистского подхода приобрела следующую интерпретацию: "половая дихотомия не может
быть редуцирована к биологическим различиям мужчин и женщин, поскольку культурные сдвиги
и научно-технический прогресс делают несущественными многие аспекты "природной"
дифференциации полов (физические параметры, специфика и уровень интеллектуальных
способностей, прокреативные функции). Социальный символизм половой дихотомии
поддерживается благодаря существующим социальным институтам и принятым способам
регуляции социальных отношений. Раньше существовало жесткое противопоставление полов.
Категорий маскулинности (М.) и фемининости (Ф.) считались строго дихотомическим. Всякое
отступление от норматива половой роли воспринималось как патология или шаг по направлению
к ней. Например: женщина-ученая - "синий чулок", чувствительный мужчина - "нытик" и "баба" и
т.п. Затем нормативность уступила место идее континуума мускулинно-фемининых свойств.
Предполагалось, что индивиды в пределах какой-то нормы могут различаться по степени М. и Ф.
Однако сами свойства М. и Ф. все же считались альтернативными, взаимоисключающими:
высокая М. должна быть связанной с низкой Ф и обратно. Причем для мужчины желательна
высокая М, а для женщины - Ф.  Исследования, однако, показали, что, "пристроить" реального
человека на шкалу М--Ф практически невозможно: индивид, высокомаскулинный по одним
показателям, может быть весьма фемининым по другим. Например, исследование группы
канадских теннисисток и гандболисток показало, что эти девушки сочетают в себе ряд
маскулинных качеств (соревновательность, упорство, бескомпромиссность в борьбе) с высоким
уровнем Ф. 

В наше время М. и Ф. уже не рассматривают как альтернативу, полюсы одного и того же

континуума, а как независимые переменные. Введено даже новое понятие – андрогиния,
означающее выраженность обоих показателей. Андрогинными считаются индивиды, имеющие
высокие показатели и по Ф, и по М. Это позволяет им менее жестко придерживаться полоролевых
норм, свободнее переходить от традиционно женских занятий к мужским и так далее. 

Психологическая андрогиния характеризует не внешние физические качества, а только поведение

и установки: совмещение независимости и заботливости, способность выполнять специфические
мужские, специфические женские и не дифференцируемые по полу функции. 

В результате вместо простой дихотомии "мужского" и "женского" для мужчин можно выделить 4
типа: 

1.
Маскулинные мужчины (высокие показатели по М и низкие по Ф чертам),
 2.
Фемининые мужчины (много Ф, мало М черт), 
3.
Андрогинные мужчины (высокие показатели по обеим шкалам),
4.
Психически недифференцированные мужчины (низкие показатели по обеим шкалам). 

Соответственно этому можно выделить и 4 женских типа. Сравнение этих типов показало, что
максимальное соответствие индивида полоролевому стереотипу (высокая М у мужчин, высокая Ф
у женщин) - отнюдь не является гарантией психического и социального благополучия. 
Фемининые женщины часто отличаются повышенной тревожностью и пониженным
самоуважением. Эти черты даже входят в набор Ф черт. Маскулинные мальчики-подростки
чувствовали большую уверенность в себе и удовлетворенность своим положением среди
сверстников, но после 30 лет эти мужчины оказались более тревожными, менее уверенными в
себе и менее способными к лидерству. Фемининые женщины и маскулинные мужчины хуже
справляются с деятельностью, не совпадающей с традиционными нормами полоролевой
дифференциации. Дети, поведение которых более всего соответствует требованиям их половой
роли, часто отличаются более низким интеллектом и меньшими творческими способностями. 
Напротив, индивиды, относительно свободные от жесткой половой типизации, обладают более
богатым поведенческим репертуаром и психически более благополучным. Андрогинные
мужчины и женщины лучше и свободнее чувствуют в себя и в сексуальной сфере. 

Интересно, что отношение мужчин и женщин к андрогинии разное. Женщины предпочитают

андрогинные качества фемининым, мужчины же значительно более консервативны. Это связано с
социальными факторами, дающими мужской роли определенные преимущества перед женской.
Кроме того, ориентация на андрогинию, то есть выход за пределы жесткой половой
дихотимизации, чаще встречаются среди более старших людей: в конце юности и у взрослых.
Подростки же ориентируются на полярные образы "мужского" и "женского". 
Развитие полоролевой идентичности

Пол генетически обусловлен, и некоторые полагают, что мужчины и женщины резко отличаются
друг от друга по своим интеллектуальным способностям, чертам личности, манере поведения,
способам адаптации к взрослой жизни, прежде всего, в силу заложенной в них генетической
программы. Сторонники противоположной точки зрения утверждают, что отличия между
мужчинами и женщинами имеют внешние причины и определяются главным образом тем, что на
протяжении всей жизни представители мужского и женского пола испытывают различное
отношение к себе со стороны родителей, учителей, друзей и общества.

Наследственность и культура могут устанавливать какие-то внешние рамки полоролевой

идентичности, но при формировании личности или психосексуальной идентичности они
взаимодействуют, переплетенные между собой, как две нити одной веревки. Хотя полоролевая
идентичность и устанавливается в раннем детстве, процесс полоролевой идентификации
продолжается еще долгие годы. Полоролевая идентичность, возможно, образует самую важную
часть нашей Я-концепции, но это вовсе не какая-то постоянная, раз и навсегда укоренившаяся
особенность личности. Прежде чем мы рассмотрим то, как может меняться полоролевая
идентичность вследствие ряда жизненных обстоятельств, обратимся к некоторым явным разли-
чиям между полами и посмотрим, как эти генетически обусловленные особенности могут
определять отдельные аспекты поведения.
Различия между мужчинами и женщинами

Исследования показывают, что мальчики рождаются, в среднем, более крупными, чем девочки.
Новорожденные девочки немного обгоняют мальчиков в созревании скелета и, по всей
видимости, обладают несколько более высокой кожной чувствительностью. Начавшие ходить
мальчики немного более агрессивны, а девочки имеют небольшое преимущество в темпах
освоения речи. Мальчики к 8-10 годам начинают превосходить девочек в оперировании простран-
ственными представлениями и решении арифметических задач. К 12 годам средняя девочка —
это уже подросток, который быстро растет и созревает, тогда как считается, что средний мальчик в
физическом отношении в этот момент еще не вышел из доподросткового возраста. К 15-16 годам
девочки начинают еще больше превосходить мальчиков в вербальных навыках, то же самое
происходит с мальчиками по части пространственного воображения и математических задач. К 18
годам средний юноша физически сильнее средней девушки примерно в 2 раза. Взрослый муж-
чина более мускулист и имеет более прочную костную систему, на теле средней женщины
образуется более толстая жировая прослойка. Организм женщин имеет ряд врожденных
преимуществ, в частности большую эластичность кровеносных сосудов и способность более
эффективно вырабатывать жировые вещества. В среднем возрасте мужчины гораздо больше, чем
женщины, рискуют стать жертвой таких заболеваний, как эмфизема и артериосклероз, они более
подвержены сердечным приступам, чаще погибают, кончают жизнь самоубийством, становятся
наркоманами. На 100 женщин в возрасте 65 лет приходится лишь 68 мужчин, доживших до этого
возраста; 85-летних женщин почти в 2 раза больше, чем мужчин того же возраста. До 100-летнего
возраста доживает в 5 раз больше женщин, чем мужчин.

По всей видимости, многие из этих отличий между мужчинами и женщинами генетически

обусловлены.

Даже действительно существующие различия между мужчинами и женщинами оказываются

весьма незначительными и часто не превышают 5 % от максимально возможной величины. В ходе
многочисленных исследований, проведенных в середине 80-х годов, выяснилось, что эти
тенденции не столь сильны, как считалось ранее. В среднем, мужчины обнаруживают
незначительное превосходство по уровню общей активности, агрессивности и математических
способностей, а женщины имеют некоторое преимущество лишь в сфере проявления эмпатии.
Более того, многие из действительно существующих различий в чертах личности поддаются
изменению в ходе обучения, при перемене жизненного уклада и социальных ожиданий.

Пол и социализация

В том, что ребенок узнает о своей половой принадлежности, имеется по крайне мере два
взаимозависимых компонента: связанное с полом поведение и представления о половых
особенностях. Сторонники теории социального научения направляют свое внимание на то, как
ребенок усваивает элементы связанного с полом поведения и как они объединяются в его
половую, или тендерную, роль. (Поскольку термин половая имеет множество значений, то, когда
говорят о различиях между мужскими и женскими качествами, чаще отдают предпочтение слову
гендерная.) Тем не менее некоторые видные специалисты продолжают пользоваться и первым, и
вторым термином как синонимами. В противоположность этому, сторонники когнитивного
подхода изучают в первую очередь то, как ребенок приходит к пониманию пола, как
складываются его представления о половых различиях — тендерные понятия — и формируется
половая идентичность. Начнем с рассмотрения того, как ребенок усваивает культурно
обусловленные модели поведения, которые лежат в основе половой (гендерной) роли.
Связанное с полом поведение. В большинстве культур дети начинают демонстрировать
соответствующее их полу поведение к 5-летнему возрасту. Но некоторые специфические для
своего пола модели поведения многие из них усваивают уже к трем годам.

В процессе дифференциальной социализации очень велика роль детских игрушек. Игрушки и

игры помогают девочкам практиковаться в тех видах деятельности, которые касаются подготовки
к материнству и ведению домашнего хозяйства, развивают умение общаться и навыки
сотрудничества. У мальчиков же игрушки побуждают к изобретательству, преобразованию
окружающего мира, помогают развить навыки которые позже лягут в основу пространственных и
математических способностей, поощряют независимое, соревновательное и лидерское
поведение. Зайдя в магазин, вы сразу же увидите что большинство игрушек конкретно
предназначены либо для мальчиков, либо для девочек. Гендерную принадлежность игрушки
часто содержит в себе ее название или упаковка. По статистике взрослые покупают маленьким
детям больше игрушек, типичных для пола ребенка. Естественно будет предположить, что это
является следствием того, что мальчики и девочки предпочитают разные игрушки и поэтому
просят купить им именно их. Но является ли это предпочтение «естественным» или создается
социальным окружением? По этому поводу существует несколько гипотез одна из них
предполагает, что мальчики и девочки изначально обладают различной врожденной
предрасположенностью, благодаря чему и начинают со временем отдавать предпочтения
различным игрушкам. Но к сожалению, мы не можем исключить возможности, что к тому
моменту, когда ребенок начинает отдавать предпочтения игрушкам типичным для его пола,
дифференциальная социализация в какой то мере уже произошла.

Иногда это типичное для пола поведение излишне подчеркивается или превращается в
обязательное.

Полоролевые стереотипы — это укоренившиеся, твердые представления о том, каким должно

быть мужское и женское поведение.

За ними стоит предположение, что «маскулинность» и «феминность» - это две различные,

исключающие друг друга категории и что поведение человека должно соответствовать либо
одной из них, либо другой. Подобные представления преобладают почти во всех культурах.
Родители могут побуждать своего ребенка, в зависимости от его пола, быть или «настоящим
мальчиком» — сдержанным, волевым, уверенным в себе, жестким, практичным и напористым,
или «настоящей девочкой» — нежной, зависимой, чувствительной, разговорчивой, кокетливой и
непрактичной. Некоторых детей просто вынуждают принять эти полоролевые стереотипы,
независимо от их природных склонностей.

Как происходит усвоение половых ролей? С образцами для подражания и с системой поощрений
и наказаний, помогающей отличить приемлемое для их пола поведение от неприемлемого, дети
сталкиваются уже в младенческом возрасте. Мальчиков с первых лет жизни общество
подталкивает к принятию маскулинных стереотипов физической активности и отваги. Смит и
Ллойд провели исследование, во время которого наблюдали за тем, как женщины-матери ведут
себя с чужими 6-месячными детьми. Дети «играли роли»: часть девочек выдали за мальчиков, а
часть мальчиков — за девочек, остальных детей представили в соответствии с их истинным полом.
Участвующие в эксперименте женщины неизменно побуждали мнимых мальчиков проявлять
большую физическую активность, ползать и играть. С девочками они обращались более мягко,
побуждая их больше разговаривать. По мере того как дети становятся старше, родители будут
относиться к ним тем благосклоннее, чем более их поступки будут соответствовать изначально
принятым половым ролям.
Роль отца в усвоении ребенком половой роли может быть особо значимой. Отцы даже в большей
степени, чем матери, приучают детей к соответствующим половым ролям, подкрепляя развитие
женственности у своих дочерей и мужественности — у сыновей. Одно время считалось, что
влияние отцов сказывается только на обучении сыновей маскулинным моделям поведения, и,
кажется, это утверждение действительно верно для дошкольного периода. Если отец покинул
семью до того, как его сыну исполнилось пять лет, то сын впоследствии часто оказывается более
зависимым от своих ровесников и менее уверенным в себе, чем мальчик из полной семьи. На
девочках отсутствие отца сказывается в первую очередь в подростковый период. Хорошие отцы
способны помочь своим дочерям научиться взаимодействовать с представителями противопо-
ложного пола адекватно ситуации .

Представления о половых особенностях. Обычно считается, что развитие гендерных схем

обусловленных полом социокультурных норм и/или стереотипов — является отчасти следствием
уровня когнитивного развития ребенка, отчасти — результатом влияния отдельных сторон
культуры, которые ребенок может наблюдать. Частью гендерных схем является представление о
половой идентичности, которая в определенной последовательности развивается у ребенка на
протяжении первых 7-8 лет его жизни. Дети начинают называть себя «мальчиком» или
«девочкой» в очень раннем возрасте. Однако они еще не понимают, что будут оставаться
мужчинами и женщинами всю свою жизнь и что пол нельзя изменить, как одежду, прическу или
род занятий. Дошкольник вполне может поинтересоваться у своего отца, кем тот был —
мальчиком или девочкой, когда был маленьким. К 6-7 годам большинство детей уже не делают
подобных ошибок. Они достигают ступени, которую можно охарактеризовать как
константность пола.

Гендерные понятия формируются у детей на основании того, чему их учат, а также за счет
подражания тем моделям, которые их окружают. Кроме того, в развитие этих понятий вносят
определенный вклад литературные произведения, кино и телевидение. Современные
исследования стереотипных моделей свидетельствуют о том, что полоролевые образы,
появлявшиеся на телеэкранах в течение прошедших 10-15 лет, остаются в целом устойчивыми,
традиционными и соответствующими стереотипным ролям. Даже анализ книг для чтения
учеников начальных классов, который был проведен в 1972 году, а затем повторен 17 лет спустя,
показывает, что в учебной литературе для младших школьников преобладают все те же
устоявшиеся половые модели. Не приходится удивляться, что представления детей о половых
особенностях часто бывают стереотипными и характеризуются противопоставлением одного пола
другому.

Три десятилетия назад родителям и учителям советовали прилагать усилия к тому, чтобы
дети усвоили характерное для своего пола поведение к моменту поступления в школу. Как
их убеждали, не справившихся с этой задачей детей могли ожидать в дальнейшем
серьезные проблемы, связанные с психологической дезадаптацией. Однако в настоящее
время в психологической литературе берет верх иная точка зрения, сводящаяся к тому,
что однозначный упор на маскулинность или феминность в моделях поведения
ограничивает эмоциональное и интеллектуальное развитие, как мужчин, так и женщин

Многие психологи начинают понимать, что в одном и том же человеке могут

сосуществовать позитивные мужские и женские качества. Мужчины и женщины в равной
мере способны быть и честолюбивыми, и преданными, и самостоятельными, и нежными,
и решительными, и чуткими. Эта смесь человеческих качеств и образует то, что называют
а н дрогинной личностью. При этом указанные качества вовсе не ограничивают
андрогинную личность в ее проявлениях. В зависимости от обстоятельств, мужчины с
андрогинными чертами личности могут быть независимыми и решительными, но вместе с
тем способными приласкать младенца или внимательно выслушать другого человека.
Женщины с такими чертами личности могут быть деятельными, разбираться в
материальных вопросах и тем не менее свободно выражать свои чувства и одаривать
окружающих своей заботой.

Андрогинная личность формируется под воздействием специфического воспитания и

благодаря особой позиции родителей, поощряющих ребенка усваивать модели поведения,
характерные для обоих полов. Кстати, раньше родители допускали подобное поведение,
главным образом, у девочек (Martin, 1990). Сохраняемая в течение всей жизни
андрогинная половая идентичность, которая сочетает в себе черты маскулинности и
феминности, как правило, вырабатывается у детей в том случае, если такое поведение
моделируется на глазах у ребенка и принимается другими, что достигается, когда
родитель одного с ребенком пола показывает ему образец андро-гинного поведения, а
родитель противоположного пола поощряет подобные действия (Ruble, 1988).

Гендерные схемы

Среди наиболее значимых социальных понятий и норм, усваиваемых дошкольниками,

оказываются понятия и нормы, связанные с соответствующим полу поведением. Дети
осваивают некоторые аспекты половых ролей, подражая поведению значимых для них
людей и получая от них подкрепления за соответствующее полу поведение. Однако дети
не перенимают все подряд, обнаруживая избирательность в отношении того, что они
повторяют вслед за моделью и затем интернализуют. Исследователи полагают, что
развивающееся у детей понимание связанных с полом представлений — гендерных схем
— способствует определению того, какие установки и модели поведения будут ими
усваиваться. Более того, эти связанные с полом представления и понятия закономерно
развиваются на протяжении дошкольного периода.

К возрасту 2,5 года большинство детей уже может категоризовать других как мальчиков
или девочек, мужчин или женщин, а также ответить на вопрос: «Ты девочка или
мальчик?». Но, несмотря на то, что дети в состоянии разделить человечество на мужскую
и женскую половины, они могут не знать, в чем заключаются различия между ними.
Например, многие 3-летние дети уверены в том, что, если надеть на мальчика платье, он
становится девочкой. Они могут не понимать, что только мальчики способны стать
папами, а девочки — мамами. Но уже к 6-7 годам дети понимают, что их пол устойчив и
сохраняется на протяжении всей жизни, несмотря на изменения внешности. Первый
уровень понимания, достигаемый в промежутке между 2 и 5 годами, называется половой
идентичностью. Позже, между 5 и 7 годами, дети достигают понимания постоянства пола,
то есть понимания того, что мальчики непременно становятся мужчинами, а девочки —
женщинами, и что пол внеситуативен и устойчив во времени

В течение раннего детства дети постепенно постигают смысловое значение, лежащее в

основе половых стереотипов. Когда в экспериментальной обстановке 4-летним детям
предоставляли возможность поиграть в магазин, то, превратившись в «продавцов», они
предлагали мальчикам купить свирепых медведей, а девочкам — пушистых котят.
Подобное поведение доказывает, что присущее любой культуре связывание предметов и
свойств с тем или иным полом зависит не только от научения через наблюдение или
заучивание определенных ассоциаций типа «куклы для девочек, машинки для
мальчиков». Согласно выводам одной группы исследователей, «дети, даже в таком раннем
возрасте, возможно, начали ставить одни свойства в причинную связь с мужским полом, а
другие — а такую же связь с женским»
Таблица 9-1. Развитие гендерных схем на протяжении раннего детства 

Уровень Приблизительный Особенности поведения

схем возраст
 
   

Половая От 2 до 5 лет К возрасту 2,5 года дети могут относить людей в

идентичност соответствующую полу категорию (мальчик —
ь   девочка, дядя — тетя); не вполне понимают, что
значит быть мальчиком или девочкой; считают, что
    пол можно изменить, изменяя внешний вид, на-
пример поменяв одежду
   
 
  От 5 до 7 лет
Понимают, что пол устойчив и постоянен (мальчики
Постоянство   растут, чтобы стать папами, или мужчинами,
пола девочки — чтобы стать мамами, или женщинами) и
сохраняется на протяжении жизни и в любых
  ситуациях

Многие специалисты в области возрастной психологии полагают, что дети внутренне

мотивированы к приобретению ценностей, интересов и моделей поведения,
соответствующих их полу. Этот процесс получил название самосоциализации. Дети могут
развивать у себя очень жесткие и стереотипные представления о том, «что делают
мальчики» и «что делают девочки». Например, мальчики играют с машинками и никогда
не плачут, а девочки играют с куклами и любят наряжаться. Ребенок обычно больше
внимания обращает на особенности поведения, соответствующего его полу, и не
проявляет интереса к неуместному для его пола поведению

Действительно ли маленькие дети более внимательны к одним вещам, чем к другим, и

запоминают одно лучше другого потому, что это согласуется с их гендерными схемами?
Некоторые исследования подтверждают это утверждение. Например, в тестах памяти
мальчики обнаруживают тенденцию лучше запоминать пункты, помеченные «для
мальчиков», а девочки — пункты, помеченные «для девочек». Кроме того, дети
допускают ошибки в воспроизведении рассказа по памяти, когда в нем нарушаются
половые стереотипы. Они могут сказать, что мальчик рубил дерево, когда в рассказе это
делала девочка. Такие данные свидетельствуют о мощном влиянии развивающихся у
детей тендерных схем на их внимание и процессы научения (Martin, & Halverson, 1981). В
период, когда развиваются представления об устойчивости пола и его неизменности во
времени, дети склонны к особо жестким, стереотипным представлениям о допустимом для
того или иного пола поведении. Эти представления и нормы становятся средствами
организации поведения и эмоций ребенка. При их нарушении дети могут испытывать
замешательство, тревогу и чувство неловкости. Табл. 9-1 отражает развитие тендерных
схем в период раннего детства.

Психосоциальное развитие, о котором идет речь в этой главе, происходит не в вакууме.

Конечно же, оно осуществляется в ближайшем семейном окружении ребенка и
испытывает влияние более широких социальных и культурных факторов. Для
большинства детей наиболее сильным фактором является семья, в которой они растут.
Половые различия и успехи в учении

На успехи в школе определенное влияние оказывает и пол учащихся. Девочки, в среднем,

превосходят мальчиков в вербальных навыках, тогда как мальчики, в среднем, достигают
лучших результатов в вычислениях и оперировании пространственными
представлениями. Эти различия имеют множество причин. Например, несмотря на то, что
в уровне развития мозга у разных полов существенных различий не наблюдается, на
поведение детей, бесспорно, влияют разные социальные ожидания в отношении
мальчиков и девочек. Как указывает , девочки, которые в период среднего детства
отличаются уверенностью в себе и обладают сильным чувством личной идентичности, в
отрочестве и юности иногда сталкиваются с серьезными препятствиями в своем
интеллектуальном развитии. С началом полового созревания у них возникает
необходимость привести собственные представления о том, что значит быть женщиной, в
соответствие с тем, что они видят вокруг себя. Внешняя привлекательность и
соответствие общепринятым стандартам могут оказаться важнее, чем хорошие отметки в
школе! Кроме того, в обществе порой существует убеждение, что математика и точные
науки являются в большей степени мужскими дисциплинами, чем литература и языки.
Таким образом, многие взрослые — даже учителя — пребывают в уверенности, что
мальчики более способны к математике, чем девочки, и поэтому уделяют им больше
внимания при преподавании этого предмета.

Негативный опыт, получаемый в школе и дома, в сочетании с широко распрост-

ранившимися половыми стереотипами, возможно, вносит больший вклад в появление
половых различий в академических достижениях, чем физиология мозга. Несмотря на
отсутствие значительных различий в физической силе мальчиков и девочек дошкольного
и младшего школьного возраста, и мальчики, и девочки традиционно считают, что
мальчики сильнее. Как и в случае физического развития, важно, чтобы все дети получали
хотя бы тот минимум стимуляции и обучения, который необходим для оптимального
интеллектуального развития.
Одной из значительных ограничений, налагаемых традиционной женской ролью в наше время
является то, что работающая женщина продолжает нести бремя домашних забот и
ответственности за детей.

По сравнению со своими женами, чернокожие мужчины делают 40% домашней работы, белые
мужчины – 34%, а мужчины испанского происхождения - 36%. Работающая женщина выполняет в
среднем 69% работы по дому. Увеличение доли времени, которое женщины посвящают работе,
привело лишь к небольшому сокращению их домашних обязанностей, а количество времени
отнимаемого у них заботой о детях и вовсе осталось неизменным.

В работе женщины обычно ниже по статусу, чем мужчины. Большинство самых престижных
профессий в нашем обществе буквально оккупированы мужчинами научные работники, врачи,
профессора университетов. Существует множество доказательств более низкой власти женщин в
своих организациях по сравнению с мужчинами. Женщины гораздо реже занимают должности,
предлагающие контроль над ресурсами и определение того, какие цели фирма будет
преследовать и каким способом. Это происходит отчасти, потому что мужские гендерные
стереотипы включают в себя больше качеств, которые считаются необходимыми для завоевания и
удержания власти. Поэтому мужчины кажутся более подходящими для руководящих ролей.

Женщины пытающиеся сделать карьеру иногда сталкиваются с таким явлением как «стеклянный
потолок» Эта метафора выражает тот факт, что в некоторых организациях существует как бы
невидимый потолок, выше которого женщины не могут продвинутся. Общепринятые стереотипы,
предполагающие, что мужчины гораздо лучшие лидеры, чем женщины отчасти ответственны за
существование «стеклянного потолка».

Еще одной проблемой работающих женщин является то, что они трудятся дома немного больше
чем их работающие мужья, что приводит к разрыву во времени отдыха.

У домохозяек так же существует множество проблем. Большинство из них не может

удовлетворить свои социальные потребности. К тому же большинство социологов согласны, что
женщина, зарабатывающая деньги, пользуется в доме большей властью.

Многие из нас выросли с представлением, что каждый в этой жизни заслуживает то, что получает
и получает, то, что заслуживает. Нам необходимо верить, что это так, иначе нам придется делать
что-то, бороться с несправедливостью или чувствовать вину и дискомфорт, встречаясь с
неоправданной дискриминацией, поэтому мы закрываем глаза и продолжаем считать, что ничего
плохого с нами не случится, если мы будем правильно себя вести. Эта концепция «такова жизнь»,
по выражению социального психолога М.ДЖ.Лернер, часто помогает мужчинам и женщинам
оправдывать явное социально неравенство, о котором мы говорим. Эта концепция так же
приводит к возникновению негативных стереотипов, когда женщины рассматриваются как
«слабый пол» с целью объяснить их более низкий статус и низкую оплату труда. Такая тенденция
принижать способности некой социальной группы, которую мы эксплуатируем, так что бы эту
эксплуатацию можно было рационально оправдать, давно была подмечена социальной
психологией. Бороться против нее опасно, так как многим людям необходимо считать, что «все в
порядке, просто жизнь такова» и не надо ничего менять. Далее мы увидим, что традиционное
разделение ролей на мужчин и женщин служит плохую службу так же и мужчинам.

5.Ограничения накладываемые мужской ролью

На сегодняшний день существует сравнительно немного исследований, касающихся ограничений,

которые накладывает традиционная мужская роль. Психологи начали изучать женскую роль после
того, как внимание общества было привлечено феминистским движением к низкому социальному
статусу женщин. Последние несколько лет мужская роль пользуется всё возрастающим
вниманием исследователей.

Структура ролевых норм мужчины складывается из трех факторов. Первый связан с ожиданиями,
что мужчины завоёвывают статус и уважение других (норма статуса). Второй фактор, норма
твёрдости, отражает ожидание от мужчины умственной, эмоциональной и физической
твёрдости. Третий фактор – это ожидание того, что мужчина должен избегать стереотипно
женских занятий и видов деятельности (норма антиженственности).
Норма успешности (статус) – гендерный стереотип утверждающий, что социальная ценность
мужчины определяется величиной его заработка и успешностью на работе. С этой нормой связан
целый ряд ограничений для мужчины. Во-первых, большинство мужчин не способно на 100% ей
соответствовать из-за чего имеют заниженную самооценку. Носитель традиционной
мужественности никогда не знает меры и не может наслаждаться тем, что имеет. Он должен
постоянно наращивать объём и время работы, и такой стиль жизни часто приводит к появлению
обусловленных стрессом физиологических и психологических симптомов. Мужчины склонны
выбирать работу и карьеру в зависимости от того, на сколько хорошо это оплачивается.
Финансовое давление особенно обременяет тех мужчин, чьи жёны сидят дома и не работают.
Если несколько человек зависят от тебя экономически, это серьёзно давит на психику. Точка
зрения, что главная обязанность мужчины в семье – исправно приносить большую зарплату,
отрицательно влияет на исполнение им родительских функций, так как, чтобы соответствовать
этим ожиданиям, мужчина должен посвящать всё своё время работе. Например, в Японии, где
понятие о мужестве включает в себя полную самоотдачу на работе, отцы проводят со своими
детьми в среднем 3 минуты по будним дням, и 19 минут по выходным.

Компенсация чувства несостоятельности, в профессиональной и экономической сферах –

называется компенсаторной мужественностью. Когда мужчина не соответствует одному из
аспектов мужской гендерной роли, он демонстрирует преувеличенную мужественность в другой
области, тем самым, компенсируя своей не состоятельностью. Одной из таких областей является
твёрдость (жёсткость).

Норма твердости существует у мужчин в нескольких формах: физической умственной и

эмоциональной.

Норма физической твердости - это ожидание от мужчины физической силы и мужественности. Ту

популярность, которой пользуется в ниши дни бодибилдинг, смело можно считать реакцией на
эту норму. Самооценка мужчин, которые не являются физически сильными, хотя чувствуют, что
окружающие ожидают от них именно этого, может серьезно снизится. Временами норма
физической твердости может довести до насилия, особенно в том случае, когда социальная
ситуация предполагает, что не проявить агрессию будет не по мужски, или когда мужчина
чувствует, что его мужественность под угрозой или под вопросом. Исследовательские данные о
том, что мужчины-драчуны очень часто имеют заниженную самооценку и низкий
социоэкономический статус, лишний раз подтверждают догадки относительно того, что причина
насилия над женщинами – это компенсаторная мужественность.

Норма умственной твердости содержит ожидание того, что мужчина будет выглядеть
компетентным и знающим. Человек, пытающийся соответствовать этой модели
сверхкомпетентности, начинает тревожиться, как только понимает, что чего-то не знает.
Наибольшая проблема состоит в том, что в межличностных отношениях мужчина старающийся
соответствовать этой норме часто унижает других тем, что отказывается признать перед ними
свою неправоту или допустить, что кто-то знает больше чем он.

Норма эмоциональной твердости подразумевает, что мужчина должен быть эмоционально

твердым: испытывать мало чувств и быть в состоянии разрешить свои эмоциональные трудности
без помощи со стороны. То, что делает мужчину мужчиной обедняет его отношения с детьми и
другими людьми.

Мужчины получают меньшую эмоциональную поддержку со стороны и имеют меньше подлинно

близких отношений.

Отношения между мужчинами характеризуются большей конфликтностью и

соревновательностью, меньшим самораскрытием и обсуждением чувств, чем отношения между
женщинами. Мужская установка на соревнование не дает мужчинам принимать во внимание
окружающих. Килматин полагает, что огромный вклад мужчин в войны, насилие, нанесение вреда
планете, подавление социальных меньшинств и психологическую жестокость, по крайней мере,
отчасти обусловлен воздействием традиционной мужественности.

Норма антиженственности побуждает мужчин избегать стереотипно считающихся женскими

занятий, деятельности и моделей поведения. Некоторые мужчины считают, что выражение чувств
и самораскрытие принадлежит, исключительно женщинам и что они будут выглядеть
недостаточно мужественными, если будут эмоционально экспрессивны. Очень важная часть
функционирования человека в качестве родителя – это нежность, забота, эмоциональная
постоянная поддержка, потребность часто обнимать ребенка и говорить, что любишь его. Многим
мужчинам сложно даются такие действия, так как они ассоциируются с женственностью, в
результате многие люди подрастают, оставаясь в неведении, любили ли их отцы по настоящему
или нет.

Существует предположение, что страх женственности (фемифобия) происходит из страха

гомосексуальности и обусловлен социальным контекстом, который обычно приписывает
гомосексуальность мужчинам с чертами женственности.
Негативным последствием ситуаций, когда мужчине сложно поддерживать стандарт мужской
роли или когда обстоятельства требуют от него проявления женских моделей поведения, которых
просто нет в его репертуаре или они запрещены мужской ролью, возникает, мужской гендерно-
ролевой стресс. Мужчинам с высоким показателем МГРС очень сложно проявлять нежные
чувства, то есть у них более низкий уровень вербальной и невербальной экспрессивности, чем у
мужчин с низким показателем.
Более общую идею выдвинул О’Нил в 1990 году, который говорил о гендерно-ролевом конфликте.
Конфликт может возникнуть, когда мужчина ограничивает своим поведением или поведение
других, исходя из традиционных гендерных ролей, когда окружающие оказывают на него
давление за нарушение норм мужественности, или когда он подавляет себя или окружающих из-
за того, что они не стараются соответствовать роли.
Модель гендерно-ролевого конфликта включает в себя 6 паттернов:

1.
Ограничение эмоциональности – трудность в выражении своих собственных эмоций или
отрицание права других выражать эмоции.
2.
Гомофобия – боязнь гомосексуалов, включая стереотипы о последних.
3.
Социализация контроля, власти и соревнования.
4.
Ограничение сексуального поведения и демонстрация привязанности.
5.
Навязчивое стремление к соревнованию и успеху.
6.
Проблема с физическим здоровьем, возникающая из-за не правильного образа жизни.

Этот конфликт отражается как в во внутриличностной, так и в межличностной сфере. Тревожность,

депрессия, снижение самооценки, стресс, проблемы в отношениях, конфликты на работе,
физическое и сексуальное насилие - все это возможные результаты гендерно-ролевого
конфликта.

“Согласны ли вы, что для общества лучше, чтобы мужчина зарабатывал деньги, а женщина
занималась детьми и домом?” На этот вопрос в 1978 году положительно ответили 65% взрослых
американцев, тогда как в 1998 году – только 38%. В настоящее время никого не удивит, если
“кормильцем” является женщина, хотя это существенно меняет тип отношений в семье и в
обществе.

Заглянем внутрь семьи. “Теория семьи требует в ней связей, или отношений двоякого рода:
подчиненности пола (устанавливает семью) и подчиненности возраста (поддерживает семью).
Женщина должна уметь подчиняться. Нет ничего прекраснее счастливого повиновения”, - писал
Огюст Конт

Однако эгалитаризация семьи уже привела к настоятельной необходимости по-новому взглянуть

на социальные функции мужчин и женщин. Остановимся на этом вопросе подробнее.

Как утверждает Владимир Дружинин, появление “альтернативных семей”, распространение

гомосексуальных браков, жизни в коммунах и прочих вариантов отношений, заменяющих семью,
наводит на мысль о прогрессивности отказа от семьи как социального института. Однако
последствия этого отказа катастрофичны для процесса социализации детей

Никто не будет оспаривать тот факт, что социализация личности начинается в семье. В семье
формируется личностный смысл, или система отношений, включающая также отношение к
женщине как “кормильцу” семьи, женщине-учителю, женщине-руководителю. В семье может
формироваться отношение и к женщине-депутату, и к женщине-президенту. И, наконец, именно
здесь воспитывается отношение членов семьи к гендерному равенству (или неравенству) в целом.

“Семья, – писал Николай Бердяев, – есть необходимый социальный институт и подчинена тем же
законам, что и государство, хозяйство... Семья очень связана с хозяйственным строем и имеет
мало отношения к любви, вернее, имеет отношение к харитативной любви и лишь косвенное
отношение к полу. Элементы рабства всегда были сильны в семье, и они не исчезли до
настоящего времени. Семья есть иерархическое учреждение, основанное на господстве и
подчинении. В ней социализация любви означает ее подавление…”

В самом деле, где доминирует власть, там нет места любви…

Как известно, форма распределения власти в семье, зависящая от осознания супругами личной
ответственности, претерпела значительные изменения. Традиционное распределение ролей в
семье в нашей стране вышло из моды уже 2-3 поколения назад, но процесс эгалитаризации все
еще продолжается, приобретая все новые и новые оттенки. Этот процесс сопровождается
неопределенностью и искажением представлений супругов о своем месте и роли в семье. В
результате они выбирают наиболее приемлемые роли, а наименее “престижные” (в первую
очередь хозяйственно-бытовая) отходят на второй план, не находя места в системе
индивидуальных ценностей супругов. Это приводит к внутрисемейной борьбе и ролевым
конфликтам.

Структура семейных ролей в процессе жизненного цикла семьи не является постоянной. С

развитием уровня межличностных отношений в ней могут происходить значительные
перераспределения ролей. Так, постепенный сдвиг в сторону традиционных отношений, если он
выступает на более поздних этапах развития семьи, способствует большей удовлетворенности
супругов браком. По утверждению исследователей, подобные изменения могут возникать после
рождения ребенка, переезда на новое место жительства, перемены места работы и т.п. Даже
любовь к носителю власти возникает и воспитывается в определенных условиях и в определенной
культурной среде. В современном мире существенно изменилось отношение членов семьи к
носителю власти.

Как отмечает Зигмунд Бауман, в эпоху постмодернизма семья, брак, родительские отношения, а
также соседство и работа во многом утратили свою роль охранителей границ семьи. Считавшийся
ранее естественным авторитет старшего квалифицируется теперь как недопустимое внешнее
насилие. Насилие возвращается из периферии в центр: границы цивилизованного мира свободы
как осознанной необходимости перестали быть непрозрачными для насилия. Авторский пафос
очевиден: если бежать от свободы (сетовать на разрушение общественных устоев), то придется
довольствоваться признанием того, что социальный мир – зол, а люди в нем – слабы.

Безусловно, необходимо продолжать сравнительные исследования мужчин, играющих не

соответствующую их половому статусу роль в семье, с женщинами – аналогично исследованиям
“домашних хозяев” и “отцов-одиночек.

Проблемы пола и ролевой структуры семьи давно вызывают интерес исследователей, но и по сей
день подходы к решению вопроса и даже сам принцип понимания гендерного предназначения
человека, существенно различаются. Авторы обычно актуализируют в своих работах решение
следующих вопросов: о гендерном сходстве, о гендерном различии и о неравенстве мужчин и
женщин в различных социальных сферах.

Предлагаю сделать краткий экскурс к основам современных гендерных теорий. Обратимся к

теориям бисексуальности и, отбросив груз негативных установок, постараемся посмотреть на мир
глазами авторов.

Наиболее экстравагантной оказалась идея о гендерном сходстве, появившаяся почти столетие

назад. “Отличающаяся наибольшей общностью классификация, которая большинство живых
существ разделяет на самцов и самок, мужчин и женщин, не может устоять против фактов
действительности”, – писал Отто Вейнингер (1903).

Теория О.Вейнингера приведена в качестве одного из вариантов крайних взглядов на понимание

гендерных различий. Она диаметрально противоположна некоторым популярным научно-
феминистским воззрениям, хотя и похожа на них своей критичностью и непримиримостью. Взяв
за основу факт половой недифференцированности эмбрионального строения человека и
животных, Вейнингер перешагивает через грань устоявшихся представлений и пытается ответить
на вопрос о месте мужчины и женщины в системе мироздания. В основе его теории лежит
“бисексуальность каждого человеческого существа, наличность в нем в разных пропорциях
мужских и женских черт характера” [3, С.162-163].

Подобного рода идеи уже заняли прочную позицию в современной науке, и мы все чаще
встречаем их в работах современных авторов.

Как отмечает Epstein (1988), “Существуют весомые научные свидетельства в пользу того, что
многие представления о различиях между женщиной и мужчиной весьма обманчивы”. Однако
общество продолжает выискивать новые различия и поддерживать иллюзию наличия прежних
различий, – продолжает Hess, 1990. Пытаясь анализировать динамику этих процессов, определить
их последствия и, возможно, выработать меры воздействия на них, ученые столкнулись с
необходимостью концептуального обоснования категории пола [7, С.127-136].

Пол (sex) как биологическая категория и пол (gender) как социальная конструкция выступает во
многих исследованиях в качестве двойной переменной и считается причиной, первичным
условием, а не следствием.

Пол (gender) – это организованная модель социальных отношений между женщинами и

мужчинами в обществе. Она характеризует не только их межличностное общение, или
взаимодействие в семье, но и определяет их социальные отношения в основных институтах
общества, например, в социальных классах, в иерархиях крупных организаций, а также при
формировании структуры занятости (Acker, 1988, 1990; Reskin, 1988).

Для того чтобы эта модель функционировала, женщины и мужчины должны явно отличаться друг
от друга, т.е. их необходимо воспринимать как нечто совершенно разное [16, P.748].

Работа и семья – основные институты большинства обществ – практически полностью проникнуты

осознанием гендерных различий. Род занятий, профессия, выполняемые работы различного
характера во всех обществах разделяются на "женские" и "мужские" без сколько-нибудь
достаточно рационального основания (Roos, 1985).

Попытки описать бесполые общества или общества, основанные на совершенно иных гендерных
моделях, предпринимались в научной фантастике (Урсула Ле Гуин, 1992 и др.), но в социальной
теории такие идеи обсуждались редко. И хотя подобные “мысленные эксперименты” могут
считаться лишь развлечением, они в состоянии поставить под сомнение подспудную посылку
многих современных течений социологической теории и научных исследований, состоящую в том,
что gender и sex взаимозаменяемы и что эти переменные составляют дихотомическое единство
[16, P.750].

Взаимодействие продолжается в соответствии с правилами поведения людей, принадлежащих к

одному или разным полам, становясь зависимым от контекста общения и других статусных
признаков – возраста, расы, образования, профессии, религии. Внешние проявления власти
глубоко укоренены в общепринятых и само собой разумеющихся правилах повседневного
взаимодействия.

Из-за акцента, который делается на гендерных различиях, женщины обладают зачастую более
низким социальным статусом (Chafetz, 1984). Как в прошлом, так и в настоящем, можно найти
множество примеров бунта женщин и мужчин, принадлежавших к разным слоям, но боровшихся
за равенство и стремившихся разорвать путы принадлежности к полу, расе, классу и другим
социальным общностям. Однако они никогда всерьез не пытались изменить систему разделения
труда по гендерному признаку или распределение ролей между женщиной и мужчиной в семье
(Agassi, 1989; Chafetz and Dworkin, 1986). Точно так же никто не пытался построить общество, в
котором женщины и мужчины, признавая различия между собой, были бы равны (Lapidus, 1978;
Stacey, 1983). Такая попытка потребовала бы четкого определения прав, обязанностей и характера
вознаграждения женщин и мужчин, чтобы не допустить господства какой-то одной из гендерных
групп (Chafetz, 1990) [16, P.751].

В сложноорганизованных обществах господствующие социальные группы используют институты

социального контроля (правительство, право, образование, медицину, армию, религию), чтобы
ужесточить моральные нормы, подавить или ослабить сопротивление и бунт против социального
порядка, основанного на гендерных различиях. Ответственность женщин за рождение и
воспитание детей оправдывает контроль мужчин над их сексуальностью в обществах, в которых
принадлежность к роду определяется по отцовской линии; в тех же обществах, где продолжение
рода фиксируется по материнской линии, женщины обладают большей сексуальной свободой. По
данным исследователей Connell (1987) и Mc.Kinnon (1989), хотя прямое насилие (изнасилование и
избиение) в отношении женщин в правовых обществах считается незаконным методом
социального контроля, неявное насилие в отношении женщин остается господствующей формой
социального контроля, основанного на гендерных различиях [16, P.748].

Во всех обществах, отмечает Jenson (1986), женщин поощряют, а то и вынуждают иметь или не
иметь детей в зависимости от потребностей группы (в настоящий момент или в будущем) в
рабочей силе, а также в будущих матерях и будущих солдатах. В той мере, в какой
государственная политика вынуждает женщин рожать или не рожать, она становится
дополнительной формой социального контроля, основанного на гендерных различиях [7, С.103-
127].

Основным препятствием к установлению равноправных отношений между мужчинами и

женщинами сегодня является то, что женщинам вменяется в обязанность вести домашнее
хозяйство. Это основа постоянного неравенства на других уровнях. Именно этот фактор сводит на
нет или, по меньшей мере, ставит под угрозу все достижения на пути к равенству [2, С.3-8].
Подобного рода теории, которые можно назвать “научно-феминистскими”, сгущают краски
гендерного неравенства, однако в отдельных положениях с ними нельзя не согласиться.

Несмотря на эгалитарные тенденции, наблюдающиеся в современных обществах, можно

констатировать относительное ухудшение положения женщины. Так, французские ученые
отмечают ряд факторов этого ухудшения в различных сферах: в общественной жизни, на уровне
супружеских отношений и на уровне занятости.

1. В общественной жизни это явление обусловлено в первую очередь монополизацией

политической власти (в широком смысле). Все ответственные посты – руководство крупными
предприятиями, профсоюзными и политическими организациями, правительственными
учреждениями – в большинстве своем остаются за мужчинами. Приведем лишь одну цифру:
среди членов Национальной Ассамблеи, избранных в 1993 году, только 5.9% мест приходится на
долю женщин (5.6% – в Сенате). Во французском парламенте эта доля составляет лишь немногим
больше, чем в парламенте Исламской республики Иран (4%) [2, С.8]. За последние годы только в
Финляндии и Латвии президентами были избраны женщины.

И хотя сегодня женщинам гораздо легче войти в общественную жизнь, чем их матерям и
бабушкам (у них больше свободы передвижения), и далеко остались времена, когда женщина
могла выходить из дому только с компаньонкой, но за это они вынуждены расплачиваться. В
самом деле, результаты различных исследований показывают, что женщины значительно чаще,
чем раньше, становятся жертвами сексуальной агрессии (вербальной или физической) со стороны
мужчин и подвергаются этой агрессии все более и более молодые женщины.

Напрашиваются вопросы: имеет ли женщина право на место под солнцем в системе отношений
“доминирования-подчинения”? И не только в семье, но и на работе, в политике? А если да, то
может ли она рассчитывать на эмоциональную поддержку со стороны мужчин? Может ли она
рассчитывать на любовь? И, наконец, влияет ли статус женщины в обществе на ее групповой
статус в семье или это независимые переменные?
Превосходство мужчин в общественной жизни находит выражение в том, что некоторые из них
все еще полагают, что женщина, связавшая свою деятельность с общественной сферой, – это...
общественная женщина, на которую может претендовать каждый. Как утверждают
исследователи, рост случаев насилия можно рассматривать в качестве своеобразного стремления
подтвердить мужское превосходство в эпоху, когда сомнения в этом превосходстве все более
крепнут [2, С.8].

В этом с А.Биром и Р.Пфефферкорном нельзя не согласиться, поскольку даже в эгалитарном

обществе мужчины все еще разделяют женщин на две категории (одна из них описана выше).
Следует, однако, отметить, что различается также отношение мужчин к замужним и свободным
женщинам. К первым мужчины проявляют большее уважение, что еще раз доказывает, что семья
для женщины все еще выполняет защитную функцию.

2. На уровне супружеских отношений также отмечается некоторое ухудшение положения женщин.

В “либерализации” супружеских отношений женщины приняли самое непосредственное участие,
но они же и стали главными жертвами этого процесса. Особенно это заметно при рассмотрении
последствий развода, всегда более тяжелых для женщин, нежели для мужчин.

Забота о детях в 9 случаях из 10 поручается именно им, следствием чего является ухудшение
материальной ситуации женщин и их положения в системе брачных отношений (особенно в
смысле возможности изменения последних). Это, в частности, наделяет особой важностью и
ответственностью мать и, следовательно, женщин как воспитательниц.

Мы видим, что развитие в одной области (либерализация семейных отношений) при сохранении
неравенства (прикрепление женщин к сфере домашнего хозяйства, в данном случае – воспитание
детей) приводит в конечном счете к ухудшению или, по меньшей мере, к ослаблению положения
женщин

В нашей стране женщина уже давно получила равные права с мужчиной. В силу этого она в
значительно большей степени несла ответственность за семью, детей, мужа. Мужчина долгое
время оставался инфантильным и потому был нелюбим, обижен и нервозен. Наблюдая за
семьями старшего поколения, можно заметить, что в сложных рыночных условиях обеспечить
семью пытается именно женщина. Но, как было показано выше, ситуация меняется не в ее пользу.
Воспитание, полученное в родительской “равноправной пролетарской” семье, вступает в
противоречие с реальной жизнью.

Исследования показывают, что скудость ресурсов и отсутствие постоянной собственности или

привилегий (например, в обществах, занимающихся собирательством и охотой, в трущобах и в
гетто) приводит к большему равенству мужчин и женщин. Даже в рабстве и концентрационных
лагерях женщины все равно страдают больше, чем мужчины, поскольку подвергаются
сексуальной эксплуатации и насилию со стороны обладающих властью и физическим
превосходством мужчин [16, P.748]. По данным Garcia (1989), в Соединенных Штатах черные
женщины из рабочего класса подвергаются дискриминации со стороны белых мужчин и женщин,
им угрожает также половое насилие со стороны черных мужчин (Hooks, 1984). Аналогии
прослеживаются среди американцев азиатского (Chow, 1987) и латиноамериканского
происхождения [16, P.752].

Гендерная принадлежность, по мнению Almquist (1987), играет важную роль не только в системах
стратификации, присущих сложноорганизованным обществам: всюду, где существует неравное
распределение общественных благ, предоставление женщинам меньшей доли собственности,
власти и престижа считается вполне приемлемым. В границах класса, расовой или этнической
группы, независимо от размера имеющихся ценностных ресурсов, их распределение (если есть
что распределять) монополизируют мужчины [7, С.103-127].

В то же время пролетаризация привела к повышению авторитета женщины в рабочей семье. Еще

в начале века этнографы отмечали, что авторитет женщины выше в семье рабочего, чем
крестьянина [13, С.138]. Скорее всего, за счет падения авторитета мужа. Положение женщины в
этих условиях тоже незавидно, что уже наблюдается повсеместно.

Противников феминистского направления уже волнует вопрос о том, что эгалитаризация может
привести к безраздельному доминированию женщины в семье.

Обратимся к данным психологических исследований. Психологическая близость обычно

отрицательно коррелирует с отношением доминирования-подчинения: чем больше власть одного
человека над другим, тем меньше между ними психологической близости, поскольку власть – это
принуждение [4, С.4]. Любое насилие несовместимо с процессом эгалитаризации.

“…Но лишь только жена будет искать и действительно достигнет превосходства над мужем, тотчас
внесет беспорядок и в собственную жизнь, и во весь дом”.

3. На уровне занятости также можно выделить факторы ухудшения положения женщин. На этом
фоне за последние 20 лет непрерывно растет доля незанятых женщин за счет значительно
большего, нежели у мужчин, уровня безработицы и нестабильности. Иначе говоря, женщины
гораздо чаще мужчин становятся жертвами нелиберальной регламентации заработной платы.
Необходимо отметить, в частности, что не последнюю роль здесь играет распространение
неполного рабочего дня. Напомним, что лишь 4% мужчин прибегает к данной форме, в то время
как из женщин ею пользуются 30% (т.е. на 85% эту форму используют женщины). Женщины
обращаются к этому типу занятости вовсе не в поисках лучшего сочетания профессиональных и
домашних обязанностей, как полагают работодатели и управляющие, прежде всего потому, что
им, как правило, не предлагают других мест. Это скрытая форма отрицания права женщин на труд,
которое, между тем, является основой их автономии [2, С.8].

Сходная ситуация и в странах бывшего Советского Союза. В Москве две трети всех безработных –
женщины в возрасте 30 – 45 лет; более половины из них имеет высшее образование и почти треть
воспитывает несовершеннолетнего ребенка. По статистике, большинство женщин увольняют по
инициативе администрации, лишь немногие уходят с работы действительно по собственному
желанию. При этом более 40% руководителей московских предприятий считают, что доля женщин
среди занятого населения будет сокращаться. Многие из них убеждены, что женщины как
работники уступают мужчинам.

То же самое можно наблюдать и в Украине: в крупных фирмах, где заработная плата значительно
выше, чем в других организациях, преобладают мужчины; правда, таких предприятий – считанные
единицы. В Харьковской области разница между числом безработных мужчин и женщин среди
молодого населения колеблется в пределах 10%. По-видимому, данная тенденция будет
наблюдаться и в дальнейшем.

Как показывают социологические опросы, среди молодых женщин в Украине немногие стремятся
к тому, чтобы находиться на рабочем месте полный рабочий день или вообще работать. В
условиях сокращения рабочих мест и при необходимости восстановления функции социализации,
сознательное и добровольное возвращение некоторых женщин к статусу домохозяйки не
противоречит потребностям общества. Однако социально-экономический статус мужчины и
устоявшаяся в тоталитарной семье традиция "уравнивания", делают желание многих женщин
невыполнимым.

Гендерная дифференциация особенно заметна при назначении руководителя трудового

коллектива. Так, Р.Райс с сотрудниками, первоначально измерив установки курсантов военной
академии относительно лидерства женщин, обнаружил любопытную закономерность. Когда
успеха в решении лабораторной задачи добивалась группа, возглавляемая женщиной, члены
группы приписывали успех главным образом везению. Когда же такая успешная группа
возглавлялась мужчиной, считалось, что успех обусловлен в основном его личными качествами
(организаторскими способностями).

Опираясь на результаты эмпирических исследований, Ф.Денмарк пришла к следующему

заключению: “Многие предположения, что женщины-менеджеры существенно отличаются от
менеджеров-мужчин, совершенно не подтверждаются. Исследователи сходятся на существовании
лишь одного различия: большего, чем у мужчин, интереса женщин к отношениям между людьми;
но с точки зрения эффективности руководства это следовало бы рассматривать как плюс.
Утверждения о половых различиях в способностях личности основываются скорее на сексуально-
ролевых стереотипах, нежели на результатах эмпирического исследования”. По данным
А.В.Маржиня, тренеры-женщины гораздо точнее тренеров-мужчин отражают как деловой, так и
(особенно) эмоциональный аспект групповой структуры [6, С.126-138].

Тем не менее, согласно данным Ф.Стродтбек и Р.Манн, в некоторых видах деятельности женщины
часто проявляют меньшую активность в присутствии мужчин, чем последние в присутствии лиц
своего же пола. Это показали наблюдения за процессом общения присяжных заседателей, где
мужчины значительно превосходили женщин участием в дискуссии, предшествующей принятию
вердикта.

В результате других исследований (Е.Эриз) было также обнаружено, что при решении
дискуссионных задач в смешанных (по признаку пола) лабораторных группах мужчины являлись
инициаторами 66% всех коммуникативных актов в группе. Кроме того, было показано, что в
смешанных группах женщины реже становятся лидерами и проявляют меньшую склонность, чем
мужчины, добиваться этой роли [6, С.138].

Приведенные выше данные нередко объясняют большей компетентностью мужчин в решении

групповой задачи и их стремлением доминировать в группе. В силу наличия определенного
культурного стандарта поведения от исполнителя мужской роли ожидают и соответствующего
поведения. Это вполне понятно, поскольку половая идентификация человека тесно связана с
усвоением и реализацией им ролевых стандартов поведения, принятых в обществе и
культивируемых, в частности, в ближайшей микросреде личности, каковой является семья, –
словом, культурно детерминирована .

Трансформация советского общества привела к видоизменению реального типа семьи. В

современной российской семье мужчина не в состоянии обеспечить семью материально, нести за
нее ответственность и, соответственно, быть образцом для подражания. Женщина хочет (и
вынуждена силой обстоятельств) править безраздельно и полностью. [4, С.116]. Подобная
ситуация, как видно, сложилась и в Украине, где вследствие ограниченных материальных
ресурсов выполнение семьей хозяйственно-бытовой функции, за которую часто отвечает
женщина, в достаточной мере затруднено. И если при этом общество препятствует мужчине,
мешает его активности в обеспечении семьи, это неизбежно приводит к развалу семьи как
социального института, обеспечивающего социальную стабильность.

В семьях “новых русских”, по мнению В.Дружинина, преобладают маргинальные отношения,

характерные для перехода от языческой к протестантской семье: доминантный отец, дети ближе
психологически к отцу, мать занята собой, но еще не конкурирует с отцом в мужских сферах
деятельности. Исследование учеников частной школы, родители которых принадлежат к
сословию “новых” (Е.Е.Пронина и Е.П.Цисина), показало, что для этих детей по сравнению с
“обычными” детьми из “обычной” школы значимость отца больше, чем значимость матери. Но
вместе с тем семья и дом имеют для них меньшее значение: они в большей степени испытывают
дискомфорт в семье, имеют неадекватную самооценку, агрессивнее обычных детей и не умеют
общаться со сверстниками. Отец уже доминирует, мать уже подчиняется, но вместе с
доминированием она сложила с себя ответственность и за семью, и за воспитание детей. Дети
заброшены, от них откупаются деньгами и подарками

Какова же модель будущей постсоветской семьи? Отвечают российские специалисты.

Русская аномальная семья может преобразоваться или в нормальную православную, или в

протестантскую (последний вариант вероятен, т.к. американизация культуры идет очень
интенсивно). С преодолением наследия тоталитаризма модель семьи в постсоветском обществе
имеет шанс принять следующий вид: доминирует мать, дальше идет отец, дети подчинены.
Отвечает за семью (благополучие, социальную защиту) отец. Дети эмоционально ближе к матери,
чем к отцу. Противоречие отношений доминирования и ответственности будет являться главным
источником конфликтов в семье [4, С.129-130].

Трудно, однако, с точностью сказать, к кому перейдет власть в семье, в недалеком будущем, но
известно, что “способы коммуникации эффективнее, когда общепризнанный лидер занимает
центральное положение, что позволяет наиболее успешно решать проблемы” [12,С.419].

Резюмируя сказанное, сошлюсь на французских ученых, указывающих, что гендерная

принадлежность структурирует межличностное общение, виды работ, семью и другие
социальные институты; обусловливает распределение ограниченных ценных ресурсов, равно как
и жизненных шансов; обеспечивает легитимность таких моральных норм, которые предписывают
женщинам и мужчинам не задавать вопросов, не бросать вызов существующему положению и
даже не задумываться над тем, почему дела обстоят именно так, а не иначе…

В то же время, как указывает Ж.К.Кауфманн, полному установлению равновесия в отношениях

между мужчинами и женщинами в мире семьи мешала и продолжает мешать половая
идентичность. Она сформирована и представлена целым рядом моделей, образов, ролей,
воспринятых и усвоенных не только мужчинами, но и самими женщинами. Они передаются через
систему образования, средства массовой информации, рекламу, т.е. через культуру вообще. Ведь
именно груз культурного наследия, в конечном счете, торжествует над лучшими стремлениями к
равноправию. Существует и другое, противоположное суждение.

Как справедливо полагает Маргарет Мид [8, С.300-321], именно утрата культурных традиций
привела семью к полному краху, но отнюдь не улучшила положения женщины в обществе.
Добавим, что утрата культурных традиций сначала произошла на уровне семьи. Семья укрепляет
позиции мужчины и женщины в обществе, закрепленные в семейных традициях, или ролях.

При этом роли “для себя” и роли “для общества” оцениваются людьми не в равной степени.
Исследования показывают, что “ответственность за исполнение не основных обязанностей
осознается субъектом слабее, чем основных, и осуществляется она в меньшей степени” [9, С.143].
Часто ролевое исполнение вступает в противоречие с индивидуальными потребностями, а иногда
и с семейными традициями, например, из-за корпоративных требований, вызывая ролевой
конфликт. Наиболее остро люди переживают неудачу в любви.

Сложности в любви, отмечает Сьюзен Пэйдж, возникают у нас не потому, что мы на нее не
способны, а потому, что добились успеха в системе, которая не только индифферентно относится
к любви, но и систематически ей препятствует. Поскольку мы совершенно правильно поняли, что
награда приходит к тем, кто играет в конкурентные игры, мы и научились играть в них, не отдавая
себе отчета в том, какую дань собирают они с нашей личной жизни.

Следует отметить, что представители крайних гендерных направлений, основанных на идее

бисексуальности, пришли к единому мнению лишь в вопросах любви. Любовь рассматривается
ими как высшее проявление духовного развития человека безотносительно его пола.

Так, представительница феминистского направления в США Глория Стейнем делает радикальное

заявление, что нам не удастся решить наши коллективные проблемы до тех пор, пока мы не
станем хорошо относиться к себе и любить друг друга. Подобные идеи, однако, угрожают
социальной системе, в частности, корпоративной системе страны [11, С.403].

Но в контексте с “любовью” в научной литературе часто встречаются и другие понятия,

характеризующие более примитивные формы влечения, хотя они занимают определенное место
в интимной жизни молодежи (даже не являясь обязательным проявлением любви).

Категории любви и сексуального влечения были четко разграничены и описаны Отто

Вейнингером. Автор теории бисексуальности утверждает, что в живой природе господствуют два
уровня стремлений: органический, присущий всему живому, и высший, или духовный, присущий
только человеку. Человеку присущи оба уровня: на первом он выполняет функцию сохранения
рода (и здесь различия между полами существенны), на втором же – функцию творчества,
создавая духовные ценности (здесь различий между полами практически не существует). Каждый
уровень имеет в системе мироздания свои особенности и свое предназначение.

На первом уровне мы видим особь, находящуюся в процессе индивидуализации, а также

феномены узнавания, наслаждения, полового влечения и господства влечений, узости сознания...
Второй уровень дарит нам индивидуальность, память, ценность, любовь, внимание, волю. “Кроме
органической жизни, – пишет Вейнингер, человек причастен к другой – высшей жизни Нового
Завета. Здесь человек нуждается в духовной пище… Физической смерти на первом уровне
соответствуют преступление и безумие на втором, выражающие духовную смерть, а половому
влечению первого уровня – высшее чувство, называемое любовью”

Литература располагает многочисленными примерами того, как любовь может считаться важным,
а порой и единственным условием сохранения теплоты и длительности семейных отношений,
обеспечивающих душевный комфорт и удовлетворенность мужчины и женщины браком.

В свою очередь, степень удовлетворенности браком, по мнению Майкла Аргайла, влияет и на

удовлетворенность человека жизнью в целом. Так, механизм “аварийного” возникновения
общественной морали, по мнению Зигмунда Баумана, возможен в чувствах и эмоциях, спонтанно
появляющихся изнутри в момент появления значимого Другого.
В простейшем случае рядом оказываются два одиночества и между ними спонтанно и
незапланированно взрывается “небезразличие” – происходит встреча, знаменующая переход из
“бытия с” в “бытие для”. Неразрешимый парадокс этого перехода: содержание
взаимоотношений, которое задается поначалу узким до ущербности контекстом; он может
вместить только “незавершенных” индивидов, т.е. не отягощенных связями, выходящими за
рамки “здесь и теперь”… Тонкая игра недосказанности обеспечивает необходимый
энергетический заряд для участия друг в друге как будто целиком и навсегда. Оба чувствуют, что
без этого участия не произойдет перехода, встречи

Даже корень зверств тоталитаризма заключается не в неразумии, а в нечувствительности, в

мелком отказе прорваться сквозь социально сконструированные формы и общаться с лицом, а не
с маской