Журнал «Либерал» - 9-27 Сентября 1924 г. – стр. 3.

(Эта статья, написанная Иваном Беляевым специально для «Либерала»,

опубликована в нескольких частях с 9 по 27 Сентября 1924 г.)

Русская  революция,  её  природа,  развитие  и  перспективы

(Первая часть, от 9 сентября) Я родом из тех мест, где политика является уделом
немногих, и обладаю профессией, которая в обычных условиях не позволяет её обсуждать,
в соответствии с практикой всех цивилизованных стран. Но существуют факты, о которых
люди должны узнать и, когда о них молчат деятели науки и искусства, тогда начинают
кричать камни.
Приняв любезное предложение уважаемого сеньора Президента этого института
провести обсуждение того, что до сих пор не было сказано о русской революции, я
постараюсь поведать идеи и личные наблюдения, привезённые мной из далёкого
государства, мало знакомого в этой республике, и из окружения, сильно отличного от того,
где я сейчас живу; мысли, созревшие в моей голове в течение долгих лет войны,
революции и моего изгнания. Я должен лишь попросить снисхождения уважаемой
аудитории за манеру моих выражений на испанском, поскольку я нахожусь в этой
гостеприимной стране в течение только шести месяцев, а ранее мне никогда не доводилось
разговаривать на этом языке.
Являясь потомком древнего рода, военного по происхождению, я родился в имении,
где с детства находился в продолжительном контакте с русскими крестьянами, и поэтому
знаю его менталитет и обычаи. Позже я узнал город и его детали, узнал имперский двор и
царскую гвардию и одновременно наблюдал за рабочими в их цехах и представителями
интеллигенции, занятыми их исследованиями. В гвардии я брал под своё покровительство
некоторых офицеров, и сам спасался благодаря отваге моих солдат.
Не смотря на все ужасы и тревожные моменты революции, я сохранил любовь ко
всем классам моего народа, глубокую уверенность в его будущем и несокрушимую веру в
его светлый хоть и наивный ум, в его честную и искреннюю душу. Однако, как
представить себе то море лжи, враждебности и насилия, в которое полностью погрузилось
моё отечество? Как объяснить, что в эпоху, настолько развитую, как нынешнее время,
могла произойти подобная катастрофа, уничтожившая расцвет всей культуры и унёсшая
жизни двадцати миллионов? И как, наконец, могла грянуть социальная борьба в
государстве, где ранее не существовало ни такой проблемы, ни пролетария? Кроме того,
приход к власти произошёл к большому удивлению самих главарей движения, тогда как
другие западные страны, где условия для этого были более подготовлены, чем в России,
только способствовали революционным идеям.
В России существуют три класса, играющих основную роль в истории революции:
крестьяне, рабочие и интеллигенция.
В древней России, во времена князей и первых царей, земля обычно
распределялась только между теми, кто в случае войны мог примкнуть к войскам, «в
большом числе, вооружённый и конный», без участия тех, кто не мог соответствовать
этому требованию. Взамен, те, кто не мог или не хотел защищать свою родину,
культивировали земли, принадлежащие воинам. Понемногу они становились полностью
под их властью до того момента, когда арендаторы, деревенские или крестьянские, как они
тогда назывались, просили права свободно перейти от одного собственника к другому.

1
 В течение Смуты в России в конце XVII века царь Борис Годунов отменил
последнюю свободу этих крестьян: право перехода раз в году, в «день святого Юрия». То,
что позднее, было одной из причин его свержения. В ту эпоху большинство более сильных
и отважных крестьян перебирались в близлежащие районы государства и формировали
там, в степях и Сибири, свободные общины казаков.
Императоры Дома Романовых после их избрания на трон не восстановили свобод
крестьян, то, что спровоцировало в XVII и XVIII вв. большие восстания крестьян против
их хозяев казаками: первое – Стенькой Разиным с Дона и второе – Емельяном Пугачёвым
с Урала. За взятием под контроль ситуации последовала серия реакционных мероприятий,
окончательно оформивших полное прикрепление крестьян к земле.
В середине XIX века в течение великого движения за освобождение в Европе и
Америке социальная ситуация в России была следующей: основным источником капитала
всё ещё был земельный участок с его продуктами и предметами первой необходимости,
которые экспортировались за границу для обмена на другие т о в а р ы и л и р о с к о ш ь ,
которых не было в России.
Земля была собственностью Государства, царской семьи и знати, тех, кто имел в
полном рабстве крестьян. Последние работали два дня в неделю на своего хозяина или
платили оброк, находились под феодальной властью барина, который мог судить их по
своему усмотрению (в менее важных случаях), перемещать их на другие участки и даже
продавать их.
Хотя злоупотребления хозяев в этом смысле наказывались лишением их имений и
принуждением к опеке, на практике, в действительности, собственник (во владениях
государства или царской семьи или знати) был сеньором с феодальными полномочиями.
Если барин был неприятным и несправедливым, его крестьяне постепенно убегали
в южные районы, населённые казаками, или в Сибирь, или на чухонские камни (как
называли балтийские провинции), хотя власти и чинили им большие ограничения; иногда
возвращение к своим родным очагам и работе в родной общине сопровождалось заменой
хозяина на другого, более хорошего и гуманного.
Русская деревня всегда называлась общиной, поскольку вся территория, на которой
она располагалась, разделялась на участки между жителями мужского пола сроком на два
или три года, эти участки были временной собственностью крестьян только из одной избы
и имения. Для культивации земля тщательно делилась на участки в пропорции по
количеству мужчин. Земля, находившаяся в собственности барина, культивировалась всей
деревней, сохраняя это право пользоваться ей по дням, соответствующим «барским». В
течение долгой русской зимы, когда прекращались земельные работы, крестьяне
переезжали на фабрики или посвящали себя домашнему производству в соответствии с
желанием барина. В случае плохого урожая, голода или несчастного случая на работе, у
барина была обязанность помогать своим крестьянам.

(Вторая часть, от 10 сентября) За исключением положения села такая социальная и

экономическая ситуация давала удовлетворительные результаты, и государство
развивалось. Торговый оборот зерновыми культурами превышал показатели всех стран
Европы и Америки. Дешевизна жизни была баснословной, пустыри превращались в
цветущие пшеничные поля, а население, и вместе с ним и скот, увеличивалось
небывалыми темпами.
В 1712 году, во времена правления императора Петра Великого население его
империи не превышало 12 миллионов человек. Сто лет спустя, во время наполеоновского
2
вторжения, оно достигло 30 миллионов. Ещё пятьдесят лет спустя – 60 миллионов. В 1912
году население России приблизилось к значительной цифре в 180 миллионов, отличаясь
стойкостью и активностью и превосходя в плане численности население Соединённых
Штатов, а также её известную систему колонизации.
Такой была ситуация, когда на трон взошёл император Александр II, которому
предстояло решить важнейшую проблему, откладываемую в течение 60 лет реакционной
политикой его отца и наполеоновскими войнами. С одной стороны рабство в XIX веке
было неприемлемым и невыносимым, но с другой – разрушение цемента государства
могло привести к катастрофе.
Экономические условия России того времени были сформированы с
тщательностью рангоута (устройства для подъёма и растягивания парусов – прим.)
военного корабля тех времен, однако с изобретением паровых машин исчезли как дымка
пассажиры с таких фрегатов. В век свободы было необходимо создать что-то новое,
старый режим должен был уступить.
В промежуток между 1856 и 1859 велась интенсивная и длительная работа по
освобождению крестьян, увенчавшаяся манифестами, в которых первыми словами было:
«Перекрестись, свободный народ России…»
С того времени крестьяне получили все права граждан. Кроме того, во владения им
помимо домов были отведены и часть лесов и лугов, которые уже использовались, в
пропорции по количеству «душ» и в соответствии с районом, которому они принадлежали,
насчитывая в среднем по 13 гектар на семью или в целом 111 628 506 гектар.
Помещикам отводились в частную собственность их земли, их леса и поля. Кроме
того, правительство выплатило им номинальную стоимость всего, что переходило в
собственность крестьян, которую те в свою очередь должны были выплатить государству
в течение 30 лет. Большая часть этого долга никогда не была выплачена.
Сейчас трудно воспринять во всей своей полноте действия Александра II, но при
этом сравним их с отменой рабства в Соединённых Штатах в 1862 и в Бразилии в 1889,
где освобождённые негры, мулаты и квартероны (имеющие четверть индейской или
негритянского крови – прим.) не получили ни одного гектара земли.
Хотя очень трудно описать, что чувствовали авторы и те, к кому эти манифесты
имели прямое отношение, но можно сказать: Царь-Освободитель одним словом и по
своему трогательному великодушию изменил 40 миллионов жизней; жизней
собственников, которые отказались от своих прав и к тому же помогли своему монарху в
его деле; и жизней крестьян, которые получили всё сразу: свободу, дома и земли.
Всё было великим в Великой России. Но это был гигантский скачок!
Без сомнения государство получило сильный удар, который ему причинила
скверная рана на его организме. «Порвалась цепь великая?» - говорил Некрасов,
либеральный поэт того времени - «Ранив с одной стороны барина, а с другой – мужика».
Пал патриархальный авторитет домашнего уклада, замещаемый мировыми судьями,
одетыми во фрак и с гражданским кодексом в руке.
На селе реформа интерпретировалась на свой манер. Мужики оставляли работу и
на последние средства, находящие в их распоряжении, покупали аккордеон, кожаные
сапоги и начинали пьянствовать. Многие из них, считая сельскую жизнь слишком
тяжёлой, запирали свои избы, оставляли поля и устраивались на фабрики, отдавая
предпочтение радостям городской жизни.
Худшим до сих пор было положение землевладельцев. Они остались без рабочих
рук и даже за деньги не могли их найти, таким образом, оказываясь в необходимости
3
тратить все свои сбережения, уже недостаточные для покупки сельхоз техники,
необходимой для удовлетворения потребностей новой системы.
Великодушный Царь-Освободитель пал жертвой террористического покушения,
осуществлённого первого марта 1880. После его смерти на царском столе был найден
проект конституции, на которой накануне трагического случая его рукой было написано,
что текст уже предназначался для публикации.
Проходили годы, и государство начинало понемногу привыкать к новому
направлению политики своего правительства. Собственники, которые прекратили свою
деятельность из-за трудностей первого времени, адаптировались к системе работы с
применением машин и, таким образом, спасли государство от медленного разрушения.
Однако были и другие последствия реформы, которые пришлось ощутить. В
середине века утроилось население империи, большей частью за счёт увеличения класса
крестьян, тогда как земельные угодья не изменялись по площади.
Ранее землевладельцы направляли миграционное движение своих «арендаторов»-
крестьян, покупая или получая с этой целью от государства земли в удалённой и
безлюдной местности, направляя после в эти места своих крестьян (иногда целыми
деревнями) и обеспечивая их первые шаги в жизни при новых условиях.
Таким образом заселялись при Петре Великом окрестности Петрограда
крестьянами из района Москвы и богатейших губерний Саратова и Самары в начале XVIII
века. В конце концов, была возможна миграция в богатые районы Кавказа, Туркменистана
и Сибири. К сожалению, организация миграции была недостаточной и, принимая во
внимание, что русский крестьянин – не любитель путешествий и перемены своего
окружения и соседей, трудно себе представить, какие мысли он вынашивал в своей голове.
Общинный характер русской деревни не допускал интенсивной культивации
каждого земельного пояса, принадлежащего крестьянину. Было трудно убедить вкопать
изгородь или придумать что-нибудь получше, если сосед не хотел делать того же на своём
земельном участке (полосе) или если было опасение, что спустя 2 или 3 года крестьянин,
возможно, обменяет свою полосу на другую. Если раньше землевладелец мог заставить
своих крестьян работать лучше для общины, то сейчас глава общины не имеет ни
авторитета, ни желания делать это. Земельные наделы при применении архаичных
методов их обработки всегда давали худшие результаты. Каждый гектар давал только 6.6
кинтал (около 303 кг – прим.) пшеницы (в Германии 20, в Канаде 21, в Аргентине 6.9).
Была заметна общая неудовлетворённость и зависть к тем, кто добился независимости от
общины и купил участок земли; и особенно к тем хуторянам, чьи земли культивировались
современными методами и давали лучшие урожаи [1].

(Третья часть, от 11 сентября) Вскоре в деревнях начали появляться агитаторы,

которые говорили, что первый манифест о свободе не был подлинным, а был
сфальсифицирован заинтересованными землевладельцами, в результате чего появился
другой манифест, в соответствии с которым между крестьянами и было проведено
распределение земель, издревле культивируемых порабощёнными общинами.
Землевладельцы таким образом реализовали «черный передел», т.е. сделали так, что земля
почти полностью делилась только между барскими владениями.
Напрасно император Александр III советовал в день своей коронации в Москве
делегациям крестьян не верить лживым слухам и абсурду о новом переделе земли;
бесполезными оказались также попытки местных властей опровергнуть их. Было

4
невозможно словом утихомирить возникшее волнение, были необходимы средства более
реальные и эффективные.
Между тем назрел другой вопрос, «рабочий вопрос». До Мировой войны в России
не было и пяти миллионов рабочих [2], хотя население составляло 180 миллионов.
Другими словами, количество их было равно числу безработных в Англии в 1918, к
окончанию войны. Русский рабочий не был чисто пролетарием, а от части, был и
собственником, поскольку большинство рабочих имело долю в своей родной деревне.
Кроме того, много людей работало на фабриках только во время перерыва между
сельскохозяйственными работами, в зимнее время, и имело, таким образом, два источника
заработка.
Таким образом, мне кажется, что рабочий кризис в России мог возникнуть только
намного позже.
Но в рабочем вопросе были и определённые неприятности. Так как большинство
рабочих жило в столицах России и их окрестностях, где размещались фабрики, всегда
формировалось опасное для правительства ядро, всегда готовое и восприимчивое к
агитации, то, что с очевидностью было подмечено после первой русской революции,
потерпевшей крах в 1905.
Здесь я позволю себе привлечь внимание моей уважаемой аудитории к другому
классу, существовавшему в России: аристократии.
Древняя русская знать, потомки независимых князей и наиболее выдающихся
домов, почти полностью исчезли во время тирании Ивана Грозного и жестокого
управления страной Петром Великим, замещаясь на протяжении XVIII-XIX веков другими
элементами, чьё появление в большинстве случаев зависело более от прихоти монарха,
чем от их достоинств. Также частые браки русских императоров с немецкими
принцессами сопровождались вмешательством чужеродных иностранных элементов в
подлинные интересы России.
При Петре Великом в число знати входили мужи, которые могли говорить правду
самому владыке. Князь Яков Долгорукий осмелился порвать декрет императора, считая
его несправедливым, то, что принесло ему уважение снисходительного монарха,
признавшего потом его благородный патриотизм.
Таким образом, знать, сформировавшаяся на протяжении веков, замещалась двором
другими людьми, имевшими большую благосклонность и право наследования, согласно
которому сыновья получали наследство отца по равным частям. Аристократ, к примеру,
владеющий 5000 гектарами, мог жить независимо и ничего не делать. Но его дети уже
зависели от жалования, которое они получали от государства, а его внуки уже были
пролетариями-интеллектуалами. Именно последние спровоцировали катастрофу в России,
а не неимущие рабочие.
За неимением частного капитала и хорошо развитой промышленности
правительство могло использовать этот элемент для службы на благо нации, того, что уже
нельзя было передать по наследству, но что могло бы поспособствовать целому поколению
благодаря только жалованиям, выплачиваемым государством.
Во Франции, в аналогичных условиях сформировалось «третье государство»,
которое дало силу стране при последних Бурбонах и республиканском режиме. Юнкеры
или молодая независимая аристократия в Германии составили силу империи и её армии. В
Англии знать содействовала правительству в деле организации страны, и младшие дети
менее богатых аристократов с помощью их старших и более богатых родственников могли

5
приспособиться к жизни. Таким образом, у страны сохранялась здоровая и безопасная
основа.
В России положение интеллектуального класса весьма отличалось. Так, в
Новгородской и Псковской губерниях можно было найти деревни, полностью населённые
потомками древних князей, самих возделывающих их поля. Дети знати обучались часто на
улице вместе с детьми рабочих, отличаясь друг от друга только по фамилиям.
Обучение, в целом, было недостаточным по причине недостатка средств у
родителей и приводило к желанию видеть своих детей хотя бы на должности в армии или
в униформе на общественной должности. Таким образом, исчезла истинная знать с
передачей прав по наследству, замещаемая бюрократией, жившей за счёт государства.
Хорошо известно, что человек может продолжить жить при отрубании рук, ног или
менее деликатных органов, таких как часть лёгких или пищевода или даже головного
мозга. Однако пытаться приподнять его нервную систему – это подвергаться опасности
общей катастрофы, которая провоцирует в организме худшие припадки, чем смерть.
Много интеллектуалов посвящали себя интенсивной работе, но другие, хотя и
являлись энергичными людьми, однако непостоянными и беспринципными, двигались в
другом направлении. Они играли роль дрожжей, которые привели к поднятию русского
теста, позже зашедшему через край и угрожавшему всему миру.
Было бы слишком долгим описывать все фазы этого брожения. В нескольких
словах можно сказать, что попытка начать революцию с помощью крестьян потерпела
неудачу вопреки вероятностям успеха, по причине характера русской общины, её
консерватизма, её простых и понятных причин и, кроме того, её склонности к
собственности абсолютно противоположной идеям социализма. Однако в то же самое
время в Европе установилась социальная борьба, возглавляемая адептами Карла Маркса,
которые в случае успеха, возможно, были готовы предоставить поддержку
революционерам в России.

(Четвёртая часть, от 12 сентября) С 1880 г многие из тех, кто пытался свергнуть

социальный режим в России, начинали уезжать за границу, главным образом, в
Швейцарию, где ожидали развития событий на родине и, между тем, организовывали
законспирированные сети в России, где в интеллектуальной среде никогда не исчезал
элемент, готовый приложить все свои усилия и энергию в любом направлении, которое
сулило осуществление их мечты.
Революционные организации за рубежом существовали уже много лет, число их
членов постоянно увеличивалось, почти каждый из которых внёс свой вклад в успех дела.
В русском обществе со времён Александра I всё ещё считалось хорошим тоном
идеалистическая критика всего, что существовало. Почти каждый поэт и писатель, такой
как Пушкин или Гоголь, в начале своей литературной карьеры направлял свои атаки
против правительства и получал большой успех, когда то, теряя терпение, совершало
какую-нибудь ошибку.
Писать умиротворяющим тоном было делом безнадежным, которое в лучшем
случае могло принести автору правительственную премию. Наоборот, появление автора в
протестной области обеспечивало успех с первого шага и неимоверно увеличивало его
популярность. Повсюду декламировались стихи Некрасова, Алексея Толстого и Шевченко,
которые были в оппозиции правительству. Слава и популярность Лермонтова
базировались на его горячих призывах к мести за смерть Пушкина, павшего в дуэли с
аристократом из высшего сословия и иностранного происхождения.
6
 До революции весь интеллектуальный мир не только в России по воле судьбы
преклонялся перед выдающимся писателем и философом Львом Толстым, которого за его
авангардные идеи можно считать русским Вольтером или Руссо. Граф по рождению,
офицер по образованию, Толстой посещал все факультеты университета, не окончив ни
один из них, и в отличие от того, что происходило с большинством писателей, уже в
зрелом возрасте посвятил себя литературе, заслужив в скором времени мировую славу.
Его «Анна Каренина» - это неподражаемая картина жизни знати. Его «Детство» и
«Отрочество», правдиво отражало жизнь русского села во времена крепостного права.
«Война и Мир», за исключением некоторых недостатков, содержит много блестящих
иллюстрирующих страниц. Его менее значимые рассказы проникали до нижних слоёв
народа, почти безграмотных. Когда Толстой, в конце своей литературной карьеры,
превратился из литератора в философа, его слава выросла ещё больше, главным образом,
среди юношества.
В Ясную Поляну, резиденцию знаменитого писателя, своего рода, Мекку
авангардных идей, путешествовал весь интеллектуальный мир. Его философские учения,
его «Крейцерова соната» и «Воскресение» и другие, не одобряемые правительством
сочинения, были в моде. Каждое слово старого писателя стоило золота. Можно выбросить
его собственное евангелие, должно быть нашедшее последователей. Можно отрицать всё,
традиции, возникающие на протяжении веков; законы, установленные историей; веру,
установленную святыми и аскетами, ценой своей жизни заплатившими за свои идеи и
слова; и так до законов природы. Но старый философ посвятил себя другим людям и в
возрасте 80 лет покинул свой дом, жизнь в котором казалась ему такой же лживой, как и
порицаемой. Он умер, не найдя того нового, неизвестного всему миру, и в тоже время
недоступного пониманию.
Но его работы были, как говорил Папа Ганганелли из произведения лорда Байрона,
пламенем, окрашивающим в чёрный цвет. Они преследовали свою цель даже после смерти
своего автора. Они оповестили всех, знатных сенаторов в своих латифундиях, школьных
учителей в их аудиториях и сверх того, тех, кто испытывал голод и мечтал в своих домах о
приближении золотой эры. Весь мир извлёк из толстовских доктрин то, что хотел. И все
хотели найти в них что-то новое, то, что никогда не могло произойти без того, чтобы
сначала исчезло старое. Необразованные люди также искали в этих произведениях что-то
своё: именно то, чего в них не было. С другой стороны, слава и восхищение, которой смог
достичь великий писатель, подстрекали много других писателей на подражание, особенно
тех, кто никогда не искал правды, а только популярности и успеха их материала.
Наиболее известные представитель этой категории, Максим Горький (своим
псевдонимом «Горький» он хотел указать, что правда никогда не бывает сладкой),
полностью посвятил свою судьбу революционерам. В настоящее время он предпочёл
поменять большевистский рай на голубое небо буржуазной Италии.
Судят не по словам, а по действиям… В ближайшее к катастрофе время странная
сила овладевала массами, словно сила, приводящая в движение частицы воды в момент
перед тем, как вода закипит. Таким же образом, сила импульсивная и сверхъестественная
привела к нервному напряжению, настолько большому, что оно подтолкнуло к абсурдным
действиям, которые привели к нынешней общей революции, выполняющей её (этой силы)
планы разрушения или террора.
Вместе с горем Мукденского и Цусимского сражений, эта смертельная лихорадка
уже заставила почувствовать свой эффект по всей России. Во всех её частях устраивались

7
забастовки. Студенты и учащиеся были первыми, кто объединился в нелегальные советы,
закрывая их университеты и школы.
За ними последовали крестьяне, которые поднимались на восстание в разных
частях страны; после этого рабочие, выставившие список своих требований, и, наконец,
были всеобщие остановки работы на железной дороге. По директиве Центрального
революционного комитета, находящегося в Швейцарии, работали все её филиалы и
отделения в России. Они объединились с делегатами от земства, корифеями науки,
служащими министерств, высоко ценящими объединения, чьей конечной целью было
провозглашение республики в России.
Очень активная агитация происходила в гусарских войсках, полку, в котором царь
начал свою военную карьеру; солдаты гвардейского батальона, из которых должны были
получиться командующие, когда всё ещё было наследование трона, выставили ряд
экономических требований. Батарея, которой он (царь) командовал ранее, вместо
приветствий сделала залп напротив окон Императорского Дворца, а на линкоре «Память
Азова», на котором было совершено кругосветное плавание, поднялся красный флаг. Но в
том рассерженном море оставался всё ещё Император, непоколебимая и твёрдая скала,
был великий князь Николай и верная ему армия, которая ожидала исключительно его
приказов.
(Пятая часть, от 13 сентября) Немногочисленным батальонам гвардии удалось
справиться с баррикадами в Москве, с помощью нескольких эскадронов казаков исчезли
банды мятежников в поселениях Литвы, позже здесь вновь в свои замки вернулись
немецкие собственники. С помощью других полков были подавлены восстания матросов в
военных портах, что заставило бежать за границу зачинщиков беспорядков. Потерпевшее
поражение движение стало ощущать реакцию. Обманутые крестьяне начали враждовать с
рабочими, большевики и меньшевики также столкнулись с трудностями, а агитаторы
преследовались и подвергались насилию во всех частях страны. Как и в 1880 и 1895 из
страны потоком хлынули вожди революции, чьи имена позже звучали по всему миру. Они
снова устремились в надёжные места за границей, откуда распространяли воззвания,
побуждающие их адептов к актам экспроприации и террора.
Правительство, тем временем, предприняло ряд действий, успокоивших бунтовское
движение: государство получило свой парламент, Думу, в определённой мере свободную
прессу, были сделаны различные уступки рабочим, для солдат было увеличено жалование
и улучшен рацион питания. Тогдашний премьер-министр, господин Столыпин, лично
занялся решением аграрного вопроса, налаживанием миграции крестьян в Сибирь,
Туркестан, Кавказ, привёл в порядок распределение земельных участков между ними; и,
наконец, предпринял ряд действий, направленных на успокоение народа и увеличение
достатка крестьян. Смерть не позволила ему завершить его план, Столыпин стал жертвой
искусного террориста в оперном театре в Киеве во время торжественной церемонии, на
которой он сопровождал самого императора.
В 1917 г. большевики уничтожили монумент в честь этого преданного слуги своего
отечества, воздвигнутый на площади у театра, где его встретила смерть. Однако даже в
настоящее время сохранились гравированные на граните его пьедестала слова, которые
неустрашимый патриот сказал корифеям революции 1906 г с трибуны парламента: «Вам
нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!.. Вы нас не запугаете!»
Весной 1914 г., несомненно, во всей Европе царило полное спокойствие. Утихли
последние звуки Балканской войны, и, казалось, ничто не нарушит спокойствие на
политическом горизонте. Но это спокойствие было обманчивым. Атмосфера была
8
заряжена электричеством, и Европа напряжённо делала свои последние приготовления к
неслыханной борьбе.
К первому января 1916 г. русская армия должна была закончить все необходимые
подготовительные мероприятия, необходимые для того, чтобы в равных условиях
столкнуться с немцами. Однако Германия реорганизовала свою армию и, в частности, свои
скрытые силы, истинный фундамент своего плана, воспользовавшись четырьмя тысячами
миллионов франков контрибуции от 1871 г и семью тысячами миллионов рублей,
которыми она располагала с франко-прусской войны и таможенных тарифов с Россией, в
результате выгодных соглашений с ней, заключённых, когда Россия, вконец измученная
последствиями войны с Японией, не смогла им ничего противопоставить.
Для Германии война носила неизбежный характер, поскольку она была
сдерживаема между своими двумя соседями, Россией и Францией, и терпела крах в своей
колониальной политике. За год до Мировой войны, кайзер предложил Англии совместную
интервенцию в Мексику, чтобы открыть таким образом дверь в Новый свет и постараться
применить там свою энергию и перехитрить доктрину Монро [3]. Когда Англия отказалась
от этого предложения, Германии не оставалось ничего другого, как обратить взор к своему
восточному соседу и прокладывать себе дорогу через Константинополь и Багдад в Индию,
втаптывая в грязь на своём пути славянские народы и, таким образом, затрагивая
жизненные интересы России.
На протяжении веков Россия была союзником и другом Германии. В 1809 она
спасла Пруссию от полного уничтожения. В 1814 восстановила немецкие (тевтонские)
государства, покорённые до этого Наполеоном. В 1849 спасла австрийцев, подавив
восстание в Венгрии.
Однако Австрия, как говорил Меттерник, удивила ве сь мир своей
неблагодарностью: два раза выхватывала у России плоды её победы над турками,
мобилизуя свою армию и направляя её на фронт. В 1878 она лишила нас несомненной
награды: победоносные русские войска подошли к стенам Константинополя, между
русскими и турками был заключён почётный мир в Сан-Стефане, который был после этого
исковеркан на Берлинском конгрессе. Используя русско-японскую войну и поражения
русских войск в Манчжурии, австрияки аннексировали Боснию и Герцеговину, славянские
земли, вырванные у турок русской армией в 1878 г. В 1912 г. интриги Берлина
спровоцировали Балканскую войну и разрушение Балканского союза. Нота же, посланная
Сербии Австрией в 1914 г., означала прекращение существования независимого сербского
государства.
По этой причине произошло неизбежное столкновение интересов России и
Германии и, в последствие, война. Двойное убийство в Сараево расставило карты
следующим образом. «Австрия объявила войну Сербии, Россия – Австрии, а Германия -
России», как сообщила короткая телеграмма, направленная войскам.
Царские войска встрепенулись. В течение 24 часов в России вышло сухое
постановление, которое вместе со скоростью мобилизации вызвало всеобщее удивление.
Весь мир стремился продемонстрировать свою лояльность союзу с Францией, получить
сатисфакцию путём вторжения Великобритании и отмщение за безобразие в Бельгии.
План нападения Австрии, состоявший в полном отрезании Польского королевства
ударом с юга, был обречён на неудачу. Тем временем немцы победоносно проникли до
сердца Франции, подошли к пригородам её столицы. Австрии было нанесено поражение
русскими войсками, которые взяли сотни тысяч пленных и одновременно продвинулись в
Восточной Пруссии до Кёнигсберга.
9
 С большими усилиями, чтобы спасти свою родину, немецкий генерал Пауль фон
Гинденбург выступил против русских, используя все войска, которые он мог направить с
западного фронта, где тем временем разыгрывалась битва на Марне. Левый фланг четырёх
русских корпусов, проникших далеко в Пруссию, был подвергнут атаке. Умелым ударом
Фон Гинденбург уничтожил 13 и 15 корпуса и отбросил два других.
В октябре месяце 1914г. фронты враждующих войск, русских и австро-немецких,
простирались от Карпатских гор до Балтийского моря, и казалось, что железные объятия
противника сковываются в своих движениях, поскольку в Галиции русские продолжали
продвигаться и наносить тяжёлый урон австрийцам. И без сомнения, спокойствие на
огромном фронте не воцарялось. Вспыхивали и продолжались отчаянные бои, которые
каждый день уносили миллионы человеческих жизней и стоили миллионы рублей
золотом.

(Шестая часть, от 15 сентября) Началась неслыханная в истории борьба. На

пространстве в несколько миллионов километров было выжжено, выкорчевано и
уничтожено всё, что обладало признаками жизни. Факты, которые раньше казались
простыми и типичными, в свете этой войны приобретали сильно отличный облик и
значение. Ужасные кадры, запечатлённые в хрониках, библейские рассказы и главы
Илиады казались ясными, простыми и понятными, даже те, которые ранее считались
детскими рассказами.
Происходили ужасы, словно описанные в Апокалипсисе… Повсюду царствовала
смерть. Но что такое смерть? Сон, неподвижность, забвение. И, несомненно, жизнь
казалась такой волшебной, такой ясной и желанной, как никогда.
В той суровой атмосфере, где не было места земным развлечениям, господствовали
простые и естественные инстинкты, которые, в целом, были суровыми. Увлекало желание
жить. Внешне всё выглядело словно преисподняя: поля, изрубленные и вспаханные
снарядами; море колючей проволоки; окопы, погружённые в гробовое молчание и
окутанные отравляющими газами. Всё воплощало дьявольскую ненависть ко всему
человеческому. Однако внутри нас мы не имели врагов. Там мы оставили всё, что любили,
и что прорастало цветами из наших могил.
Тем не менее, более чудовищный удар нас ожидал в спину. Всё то, что мы
пережили годы спустя, заставило нас воспринимать трудное положение тех дней войны,
как сладкий и мутный сон, как иллюзию, которая всё ещё даёт пищу размышлениям.
В тылу приближалась революция…
Характер тактики русской армии славился во все времена, со времён короля Дария,
потерпевшего поражения от скифов, короля Карла XII, похоронившего шведскую армию в
полях под Полтавой; тактика, позволившая отомстить под Бородино за пожар в Москве.
Наша тактика ещё более обогатилась после вхождения Кутузова в Париж.
Для страны со слабо развитой индустрией необходимо было время, чтобы собрать
все свои силы, и поэтому она не смогла разработать другую тактику для решения своих
военных проблем в течение войны с Германией и Австро-Венгрией. К тому же увеличение
территории России, нехваток средств сообщения превращал небольшие боевые отряды
врага в ужасную армию, имело вес превосходство артиллерии, причиняли ущерб и были
эффективными также отравляющие газы.
Ранее методы позиционной войны встречались лишь в качестве исключения,
действия кавалерии или штыковой атаки могли решить судьбу битвы, в которой
существовали условия, когда русский солдат мог проявить своё мужество и отвагу, и
10
широкое поле действий для его находчивости. В таком духе обучалась русская армия на
протяжении многих лет и веков.
В случае, если бы России довелось действовать только из своих интересов, ей бы не
пришлось сдерживать удары Гинденбурга и Макензена далеко от своих границ. Хорошо
обдумав свою атаку, Россия могла бы подождать, когда будут сконцентрированы все её
силы, особенно из корпусов, ускоренными темпами совершающих путь в тысячи лиг (1
лига = 5.5 км – прим.) из Сибири и Туркестана, и поставить шах врагу из необъятных
лесов и топей Литвы.
Но в таком случае, Париж оказался бы в руках захватчиков, Франция сгинула бы, а
миллионы солдат, брошенных немедленно в море латуни и железа, погибло бы под
продолжительный шум увесистых пушек и пулемётов.
Дивизия за дивизией непрерывно бросались в бой в течение недель и месяцев,
пополняя потери на линии Болимов – Боржимов (польские города – прим.) с одной лишь
целью – выиграть время для мобилизации и прибытия английского контингента. При
таких обстоятельствах погиб весь цвет российских военных кадров, насчитывая к концу
войны 2800000 убитыми, не считая раненных и покалеченных.
С Кавказа, где были разбиты отборные войска Энвер-паши, и наши продвинулись
до Эрзерума, приходили хорошие новости, но они не могли скрасить неудач на наиболее
важном фронте.
Все боеприпасы, оружие, амуницию, которые союзники могли бы предоставить
России, могли прибыть к нам по пути через занятые турками Дарданеллы, которые при
капитуляции Константинополя были обещаны России её союзниками в качестве
вознаграждения за спасение Парижа. Нам было не впервой одерживать победу над
турками без большого сопротивления с их стороны, и было бы нетрудно сделать это ещё
раз, без помощи других держав, но Париж привязал нас цепями к Варшаве.
Тогда по нашим окопам пробежали слухи о том, что флот союзников достиг
проливов, атаковал укрепления турок и преодолел их сопротивление, потопив при этом
три их военных корабля. Однако флот отступил в последний момент, когда до разгрома
последнего форта Чанак, удерживающего выход из Мраморного моря, оставалось всего
лишь выстрелов 10 из 6-дюймовой пушки. Лишённая возможности получить помощь с
юга, заблокированная в Балтийском море и даже в северных морях, Россия получала всё
необходимое для ведения войны через Владивосток, расположенный в 12 000 км от
фронта.
Что происходило в это время на фронте? Постоянно иссякали боеприпасы, обычно
каждая боевая единица снабжалась 20 снарядами в день, на которые германские батареи
отвечали тысячами. Вскоре однако поставка боеприпасов улучшилась. Были полки,
которые теряли до 95% своего состава, тогда как поступающий контингент имел не то,
чтобы деревянные ружья, но в распоряжении каждой роты было только 10 винтовок. Наши
аэропланы служили исключительно для разведывательных целей, тогда как немецкие
эскадрильи по 80 машин выполняли и разрушающую работу вплоть до наших тылов. И в
довершении всех бед, три корпуса, предназначенных для защиты, были направлены на
Кавказ, где неудача на Дарданеллах удвоила энергию турок и сделала необходимым
прибытие нашего подкрепления. Немцы же благодаря своим четырём линиям железных
дорог, которые связывали два фронта, могли в несколько недель перебросить свои резервы
с западного фронта.
Наконец генералу фон Гинденбургу удалось к началу мая при поддержке своей
многочисленной артиллерии разорвать русский фронт на Карпатах. Русская армия,
11
испытывающая недостаток боеприпасов, защищаясь только при помощи штыков, начала
отступление по всему фронту протяжением до 2000 километров.
Тем временем, англичане заняли север Франции фронтом в 50 километров,
французы – в 350 км, не покидали своих окопов и не предпринимали никаких усилий для
удержания немецких резервов, которые Генеральный штаб посылал на восточный фронт
ежедневно в течение двух или трёх недель до разрыва того фронта, факт, который весь мир
хорошо знает.

(Седьмая часть, от 16 сентября.) Как насмешки звучали тогда для русских после
потери Ковно, Ивангорода, Гродно и Варшавы краткие официальные сообщения с фронта
союзников. «Сегодня наши войска захватили двух немцев, среди них один остался в
живых» или «Взят штурмом кратер от буровой скважины и занято более его половины»
или «В области хижины банкира продвинулись на 50 метров»…
Прошло шесть месяцев. На фронте в 2000 километров, который протянулся по
прямой линии с севера на юг, образовалась новая и эффективная русская армия, состоящая
из 60 корпусов, обеспеченных хорошей тяжёлой артиллерией, улучшенной службой
авиации, бронированными поездами и автомобилями и хорошо вооружённых. Все
военные материалы, которые поставляли союзники и нейтральные страны, прибывали
путём через Владивосток или северные моря. Полки пополнялись солдатами под
руководством молодых и энергичных офицеров. Миллионы мужчин формировали
батальоны резервов. После испытания за год до этого война казалась теперь игрой, в
особенности при координации усилий между союзными фронтами.
Но наступило лето, и наступление Брусилова без поддержки с западного фронта не
дало другого результата кроме захвата сотни тысяч пленных и нескольких трофеев.
Италия хотя и оставила попытки проведения активной борьбы, была всё-таки первой
оказавшейся на краю пропасти, организованной могущественными союзниками,
проводившими её «спасение»…
Последовали новые жертвы, новые массовые убийства. А тем временем западный
фронт продвигался на несколько метров в течение недель. И эффект взятия неприступного
Эрзерума русскими был испорчен повторением генералом Тауншендом безуспешных атак
на полуострове Галлиполи (европейский берег Дарданнельского пролива – прим.). К тому
же Болгария присоединилась к числу врагов, и Россия должна была поддержать Румынию.
Между тем жизнь становилась значительно более дорогой. Много товаров первой
необходимости, в чьих поставках из-за границы я раньше даже и не подозревал,
полностью исчезли, другие продавались за цену в 300 раз превышающую прежнюю,
будучи при этом наихудшего качества.
По окопам пробежали слухи, что Франция была доведена до изнеможения и была
не в состоянии делать новые атаки, что Англия могла стать полностью подготовленной
только в течение 8 лет, и что Россия весной 1917 должна предпринять ещё одно
наступление с вытекающими из этого потерями для спасения ситуации, и только после
этого союзники смогут достигнуть Берлина.
Не смотря на опровержения, масса солдат потеряла веру в победу, потому что
имела возможность убедиться, как Германия реанимирует труп Австрии, как растёт
влияние Турции в руководстве немецких офицеров, тогда как Россия оставалась
заблокированной, а умопомрачительный английский флот не был способен ни войти в
Балтийское море, ни захватить проливы, ни задержать немецкие крейсеры Бреслав и

12
Гобен, прошедшие через Дарданеллы и присоединившиеся к турецкому флоту, ни
обеспечить безопасность навигации в северных морях, окружающих британские острова.
«Хороший враг стоит больше, чем плохой друг», - говорил народ. «Не в состоянии
победить турок, столько раз разгромленных русскими, союзники толкали нас на немцев».
«Они хотят вести войну только посредством русского солдата».
Американский посол в Константинополе, господин Моргенсав был прав, когда в
своих воспоминаниях выражал мнение, что катастрофа в России была следствием
естественных поражений союзников во взятии Дарданелл.
Но в то время только немногие знали, что возмущение, создаваемое среди русских
солдат, было связано с хорошо организованной пропагандой, финансируемой немецким
правительством и управляемое революционными центрами в Швейцарии, находящимися в
тесном контакте с локальными центрами в России.
Между тем император, ставший за счёт перевода на русский немецких слов
великим князем Николаем, генералиссимус русской армии, на кавказском фронту взял
лично под своё высочайшее руководство войска. Императорская гвардия, которая потеряла
цвет своих полков в первый период войны в боях с австрийцами, была полностью
изнурена в кровавой и бесконечной борьбе, шедшей при наступлении на Луцк. Из лучших
солдат всех тех полков, которые каким-то чудом выжили, были сформированы
специальные корпуса и позднее были направлены под руководством генерала Лохвицкого
на французский фронт. В армии, не смотря на такое ослабление, всё ещё сохранялась
полная понятная дисциплина, включающая всё необходимое для ведения борьбы до конца
и отыскания виновных в уже заканчивающейся войне.
Однако в тылу, внутри страны, атмосфера была очень тяжёлая, приближалась буря.
В кульминационный момент нашего отступления в 1915, в русском обществе произошли
важные изменения.
Либеральные партии, которые вот уже десять лет стремились к провозглашению
республики, объединились в Думе с умеренными монархистами, сформировав
прогрессивный блок, который делал большие усилия. Когда было очевидно, что Россия
вот-вот проиграет войну, интенсивность и длительность которой никто не мог предсказать,
упомянутый блок предлагал свои услуги, чтобы спасти отечество. Его девиз «преданность
союзникам, война до победы», завоевал симпатии всего того хорошего, что оставалось в
армии и обществе. Всецело поглощённые военной активностью блока, бюрократические
круги вступили в активные действия. Раньше они знали, что составляет их обязанности,
но работали с неохотой, теперь же они бросились галопом за работу. Используя своё
влияние, блок проводил мероприятия по поддержке власти. У него получалось легко
направить людей, если не в окопы, где царила смерть, то на вспомогательные службы в
тылу, хорошо вознаграждаемые, что способствовало патриотизму.
Объединения в центрах, городах и вдобавок… либералы, под предлогом помощи
войскам, имея нити от их колоссальных организаций, работали теми персонами, которые
одевались в полувоенную униформу, были хорошо обеспеченными, одаренными букетами
от сестёр милосердия. С презрением смотрели они на «сакральных» офицеров, другими
словами офицеров, направляемых на службу в окопы, ужас и опасность которых
переносились ими со смирением.

(Часть восьмая, от 17 сентября) Обладая значительными ресурсами, эти

организации, в целом, приносили мало пользы войскам, но представляли собой силу,
постоянно растущую, как раз вследствие наличия в своём распоряжении
13
дисциплинированных и организованных групп. И как только прогрессивный блок перешёл
в оппозицию к правительству, эти ресурсы и силы сделались ещё более могущественными
и страшными.
Руководители прогрессивного блока были своего рода погоняющим хлыстом
военной и гражданской бюрократии, но имели слишком высокое мнение о своих
способностях.
Не имея специальной подготовки, представители блока верили, что их лидеры
обладают созидательной силой. Господин Геков мечтал (как и все работники его псевдо
военной организации), что со своим опытом лейтенанта запаса он смог бы стать хорошим
министром обороны и реформатором армии. Господин Шингарёв, врач общей практики,
колебался, принять ли ему должность министра снабжения или министра
промышленности. Профессор истории, господин Милюков, проверенный враг
сторонников императрицы, стремился получить должность министра иностранных дел,
уверенный в том, что господа Бьюкенен и Палеолог, послы соответственно Англии и
Франции в Петрограде, были лучшими друзьями России и самого царя.
С этого времени все силы Блока были направлены не на введение лучших мер в
организацию военных действий (то, для достижения чего он и был сформирован) или на
совершенствование каких-либо бюрократических деталей, а на подмывание опор
государства, замену их на новые.
Однако в мировой истории, как в математике, существуют аксиомы, ясные как
дневной свет. Нарушение их принципов приводит к уничтожению народов и стран. Тем не
менее, существуют те, кто упорно хотят доказать, что дважды два будет пять, причиняя
вред и самим себе, и всему миру.
К этим аксиомам относится одна вещь, установленная Клаузевицем, отцом
современной стратегии, как результат опыта первой в истории мировой войны
наполеоновской эпохи, которая гласит: «Когда правительство прочное и твёрдое, и народ
предан ему, не существует силы, которая смогла бы разрушить его сопротивление».
Теперь, когда русская армия укрепилась, вооружилась и экипировалась, а
поражение от Германии не казалось уже таким неизбежным, благодаря чрезмерным
усилиям, планируемым между двумя союзными фронтами, когда было необходимо стойко
продержаться ещё несколько месяцев для получения полной победы и осуществления
наших сокровенных мечтаний, состоящих в объединении всех славянских народов,
господства на западе, выхода к южным морям; вот в этот самый момент нашлись мудрецы,
которые принялись рубить дерево, в чьих корнях находились основа этой стойкости.
Но кто может понять странную психологию инициаторов революции,
направленной против императора, который ничего не подозревал, сохранял спокойствие,
словно был заколдован своей супругой, которая сделала ещё большей глубокую пропасть,
разделяющую её семью от народа, психологию аристократии, открывшей шлюзы для
плебейского наводнения, психологию солдат, поменявших месяцы войны на годы
кровавой бойни, и, наконец, психологию этих патриотов-интеллектуалов, страстно
жаждавших всем своим сердцем открыть для своей родины двери Дарданелл и
получавших инструкции посла той самой страны, которая позднее приняла их у себя?
Когда Дума собралась на осеннюю сессию 1916 года, вся страна была охвачена
характерными симптомами неизбежной революции.
Из деревень приходили жалобы о высокой стоимости товаров, производимых в
городах, товаров первой необходимости, с железных дорог – жалобы о нехватке
транспортных средств, обусловленной недостатком расходных и горюче-смазочных
14
материалов. Но те же жалобы также содержали в себе свидетельства о том, что наши
хоронили трупы немцев и австрийцев, павших на войне. То, что происходило тогда, год
или пять лет после этого казалось пустяковой вещью.
Без сомнения росло недовольство, приобретая угрожающий характер. Либеральные
организации раздували огонь и прилагали все усилия, чтобы внушить офицерам идею
необходимости сменить режим.
Двор, не смотря на завесу неведения, в которой он находился, начал обращать
внимание на изменения в движениях масс. Но одновременно установить диктатуру,
единственное средство в моменты наивысшей опасности, он не решался, и не принимал
никакого решения. Он искал опору в более решительных реакционерах, чья репутация уже
сделалась одиозной либеральными элементами, и вот проводятся назначения Горемыкина,
Штюрмера и Протопопова.
Пороховой погреб уже был заминирован, оставалось только зажечь фитиль, и этот
момент не заставил себя долго ждать.
История сохранила нам имена Самсона, разрушившего храм на головы своих
врагов, Герострата, который сжёг, как пучок соломы, седьмое чудо света, храм Артемиды в
Эфесе, чтобы обессмертить своё имя. Однако слава имени того, кто забросил огонь в
массы, в результате чего пожар поглотил всю Россию, то есть пятую часть суши с
миллионами своих соотечественников, с армией и флотом и со всеми своими надеждами
блистательного будущего в течение многих следующих лет, вот эта слава принадлежит, без
сомнения, профессору Милюкову.
Момент торжественного открытия Думы стал моментом её закрытия.
Единственным результатом этой краткой сессии, было устное выступление депутата,
публикация которого в ежедневных газетах была запрещена правительством, но текст
выступления всё равно тут же широко распространился во всех мелочах.
В горячих словах лидер конституционных демократов бросил с парламентской
трибуны обвинения императорскому правительству, называя его реакционным,
направленным против свободы и имеющим тиранические тенденции, которое в те минуты
борьбы ни на жизнь, а на смерть, могло выглядеть слишком наивным. Он обвинил его в
государственной измене, которая, согласно его выражениям, расположилась под
пьедесталом трона и старалась разорвать священные узы альянса с Францией и Англией,
так искусно сплетённые дипломатией. Произнеся эту речь, господин Милюков исчез. На
вопросы, где он находился, и где были доказательства его грандиозных обвинений, его
близкий друг ответил, что доказательства «приносились в его кошелёк», а находился он в
том месте, которое укрыло его от преследования, в английском посольстве.
В своей книге «История русской революции», которая была опубликована позже, он
также не приводит доказательств своих обвинений против бывшей императрицы, а только
повторяет те же расплывчатые утверждения.

(Девятая часть, от 18 сентября) Мемуары генерала Деникина также не содержали

ничего в отношении упомянутого заговора, этот генерал только упоминал, что враги
монархии после её падения не могли найти ни одного компрометирующего документа во
дворце, где жили бывшие члены императорской семьи.
Однако зёрна упали на плодородную почву. Как в 1812 без причины сыпались
обвинения на генерала Барклая де Толли в попытках продать свою родину Наполеону,
теперь с тем же упорством побежали слухи, что двор затеял измену, и что император, с

15
целью спасти свой трон продал Россию и её союзников Германии, и решился подписать
сепаратный мир.
Это была одна из лживых глупостей. Известно, что в 1915 г. император отказался от
предложения сепаратного мира с германской стороны на условиях, очень выгодных для
России, потому что предпочёл остаться верным своим союзникам.
Коронованный мученик отклонил также руку спасения, протянутую Германией,
когда палачи-большевики увозили его в далёкую Сибирь. Очевидно, Россия была продана
Германии, но совсем иным способом.
В июне 1914 г., когда уже предчувствовалась великая война, министерством
внешних отношений Германии было получено спонтанное предложение от Центрального
революционного комитета России в Швейцарии о тайном сотрудничестве в работе по
провоцированию восстаний в русской армии и после этого по её дезорганизации.
После некоторых колебаний предложения были приняты, и с тех пор Центральный
максималистский комитет снабжался не только деньгами, но также инструкциями и
помощью от германского государства. После поражения революции в 1905 г. у комитета
всё ещё оставалось несколько секретных организаций в России с соответствующими
элементами, способным к активным действиям. Он наладил с ними контакт, не смотря на
вспыхнувшую войну, и как результат этих действий, в Циммервальде (Швейцария)
прошли конференции в сентябре 1915 г. и мае 1916 г. с соответствующими
провозглашениями и манифестациями.
В добропорядочной и патриотичной атмосфере, которая воцарилась в начале
войны, они не смогли оказать большого влияния, однако после неудач армии, в связи с
различными ошибками правительства, из-за усталости от войны и неудобств,
спровоцированных ею внутри страны, пропаганда нашла для себя более благоприятную
среду.
В рядах войск неожиданно появились индивиды, которые вовсе не отличались
своими боевыми заслугами, но проявляли удивительную энергию и большое искусство в
общении с солдатами. Они язвительно критиковали текущие события, распространяли
среди военных саркастические стихи, выступали с устными речами на всевозможных
вечерах, организуемых в тыловых городах, с лёгкостью заслуживая при этом лавры и
исчезая, как только представители власти начинали за ними следить.
В столице проходила ещё более бойкая агитация. Там было скопление миллионов
рабочих и солдат, ожидавших своей очереди для отправки на фронт, где их ожидала смерть
за чужие интересы. Фатальной ошибкой правительства была такая концентрация в столице
империи, вместо отобранных воинских частей, резервов, состоящих из экстремистских
элементов, очень подходящих на роль искры для костра революции. История первых её
дней хорошо известна. Незначительные распределения для народа в связи с высокой
стоимостью жизни, полная невозможность сравнить цены той поры с ценами после
последующих годов голода, недостаточная активность части правительства для
устранения и исправления наиболее важных проблем привела за три дня к взрыву в виде
страшного восстания всех рабочих и солдат.
После первых акций, то есть после трёх часов вечера 24 февраля 1917 г. Дума со
своим председателем, господином Родзянко, отправилась на фронт восстания, выбрав
исполнительную комиссию и дав уличным беспорядочным волнениям своё знамя. В тот
же день в Таврическом дворце, штаб-квартире Думы, появились незнакомые люди,
огласившие манифест от имени Совета депутатов рабочих и солдат, предлагая отправить

16
делегатов, по одному от каждой роты военных и от каждой тысячи рабочих. Император за
день до этого отправился в свою ставку, которая располагалась в городе Могилёв.
В рядах вооружённых сил всё ещё царила совершенная дисциплина. Офицеры
занимали свои места, и полный порядок наводился без последствий. Однако казалось, что
царь уже не имел уверенности в своём государстве, потому что вопреки своему желанию
он отправился в Царское село, его резиденцию в окрестности Петрограда,
сопровождаемый несколькими персонами, в преданности которых он не сомневался.
На станции Дно поезд был задержан в связи с поломкой на железнодорожной
линии, и монарх с задержкой прибыл в Псков, где в ночь со 2 на 3 марта после некоторых
колебаний подписал своё отречение.
Следом последовало то, что всегда происходит во время революций. Массы
находились в потрясённом и развязанном состоянии, совершая непроизвольные действия.
Монархисты, господа Родзянко и Шульгин, убедили своего законного монарха отречься,
товарищ Керенский пожал руку великому князю Михаилу, брату императора, восхищаясь
его благородным поступком. Командующие армиями со скрещенными руками созерцали
падение символа единственной законной власти, установленной над массами, когда
должны были окружить его со своими шпагами для того, чтобы закончить войну только
под их командованием, от его имени.
В Петрограде, согласно отчёту одного из главных действующих лиц
революционного движения, население официально одержало победу, произведя
революцию, чествуя защитников свободы, размещая у себя на одежде красные банты и
организуя шествия с флагами того же цвета. Дамы занимались передвижными кухнями,
чтобы накормить солдат. Все говорили: мы, наша революция, наша победа и наша
свобода. Но в душе, в частных беседах, народ казался напуганным, казался добычей
враждебного элемента, который следовал своей невидимой дорогой. Буржуазные круги
Думы, авторы сложившейся ситуации, казались абсолютно удивлёнными и находящимися
в неадекватном состоянии от того, что случилось такое событие. Невозможно забыть
выражение лица господина Родзянко, когда этот вельможа и бывший председатель Думы,
со своей тяжёлой фигурой, с величественным достоинством, но бледным лицом и видом,
взволнованным глубокой болью и отчаянием, ходил по коридорам Таврического дворца,
куда прибыли многочисленные группы солдат уже без эполет, заявлявшие, что они
пришли на помощь Думе в её борьбе с правительством. Но, по правде говоря, к этому
моменту Дума уже перестала существовать.

(Десятая часть, от 19 сентября) Все члены её (Думы) временного комитета и

примыкающего к ней окружения обладали этим ощущением до такой степени, что, как
говорят, представители прогрессивного блока плакали от отчаяния, оказавшись
осуждаемыми за бездействие.
Было очевидно, что те же люди, которые столько лет заклинали таинственные силы
о русской революции, с лицемерием не признавая своей способности назначить
правительство и запутывая своих приверженцев, оказались ошеломлёнными при виде
воплощения в жизнь своей мечты, того ужасного призрака, чьими первыми жертвами
стали они же сами, того освобождённого демона, которого только недавно павшее
правительство сумело с трудом пробудить в человеке. Однако никто из них не решился
схватить хищного зверя или попросить сделать это с помощью армии, поскольку они
понимали, что в случае успеха революция будет задушена, а её зачинщики наказаны.
Русская армия в глубоком молчании восприняла известие об отречении её царя. В тот
17
момент казалось невозможным понять всю важность произошедшего и предвидеть все
последствия.
Однако уже было очевидно, что локомотив, лишившийся тормозов, двигался вперёд
с постоянно увеличивающейся скоростью. Кто бы осмелился уверенной рукой сдержать
его безумный ход, пока это ещё не было поздно? Или маховики прекратили бы своё
движение, когда из высокомерного сопровождения уже не оставалось никого и ничего,
кроме жалкой арматуры?
Всё ещё был в России человек, который обладал общим доверием офицеров, солдат
и народа, чья любовь к родине и честная политика были вне сомнений, о чьей твёрдости и
воле сочинялись легенды, кто почитался всеми, даже поляками, которые мечтали иметь
его своим правителем, это был Великий князь Николай. За год до данных событий царь
лично заменил его на высшем командованием войсками, направив его на турецкий фронт,
на Кавказ, уступив интригам двора и партий, вызвав нескрываемый восторг у сторонников
революции. После он вызвал его в штаб командования, но уже было поздно,
революционеры перегородили путь, и он был направлен в Крым, откуда он уехал в
Италию, уже в течение Гражданской войны. Мощная русская армия казалась тогда
обезглавленным чудовищем, чьи части постепенно ослабевали в ужасных конвульсиях.
В первые дни после падения монархии не отмечалось никаких нарушений порядка
в войсках на линии фронта, напротив солдаты повиновались своим офицерам, будто
пытались показать свою преданность. Красные знамёна и пояса появлялись только в тех
подразделениях, чьи проворные начальники торопились подражать примеру генерала
Брусилова, и в нескольких других частях, где ряд офицеров поспешно срывали с себя
имперские эполеты и провозглашали приказы, которые начинались следующими словами:
«Избавившись от проклятых оков империализма и под защитой красного знамени… и
т.д.». Лицемерие – это отвратительная вещь, даже в политике.
Напрасно ветераны-солдаты спрашивали офицеров, которые собирались стать тогда
их высшими начальниками, потому что те не знали сами, что им ответить, но
воодушевляли: «У нас уже нет нашего царя, но у нас осталась наша Родина… И за неё мы
должны бороться!» Эти слова солдаты встречали овациями.
Некоторые из более популярных военных начальников в первые дни революции
были довольны, что им довелось выступить перед строем солдат в знак уважения их
заслуг в общих достигнутых победах, за их справедливость в дни, когда от них зависела
жизнь или смерть каждого.
Они даже клялись им, что разделяли бы с ними радости и печали кампании, и
извинялись за суровость и даже жестокость тех, кто подвергал опасности своих солдат,
давали своим личным примером образец смелости и презрения к смерти и иногда
забывали всё, увидев эти радостные и лучезарные лица и верили, что хорошее сердце и
здоровый ум русского солдата смогли бы сделать невозможное возможным. Однако
высшее командование неизбежно, день за днём теряло свой авторитет.
Когда России была необходима твёрдая воля, отважный дух Корнилова,
генеральный штаб возглавлял Алексеев, человек безупречной честности и глубокого ума,
но слишком слабый и совестливый, и когда некоторое время спустя его просили спасти
общее дело, проявляя большую осторожность и сдержанность, бескомпромиссные меры
генерала Корнилова приблизили коллапс. Фронт уже терял свою важность, и яд
большевизма, эта последняя стрела, отравленная кайзером, уже приносила свои эффекты,
новые немецкие пленные уже говорили нам: «Уже скоро война закончится, и согласно
словам наших офицеров в России произойдёт другая революция». И Германия тихо
18
ожидала момента действия яда и смерти гиганта, который уже искривлялся в конвульсиях.
В тот же день, когда была провозглашена великая русская революция, без какого-либо
кровопролития, в кабинете генерала Людендорфа появился человек, который передал
свою карточку следующего содержания. Президент максималистской партии в Германии,
прося аудиенции, был немедленно принят. «Если государство» - были его первые слова, -
«гарантирует мне и моим товарищам свободный переезд в Россию и профинансирует
4000000 марками золотом, русский фронт перестанет существовать в течение шести
недель». В это время Германия находилась в критической ситуации, зажатой
одновременно двумя фронтами, русским и западным. Предложение было принято, вороны
появляются там, где есть трупы…
3 апреля 1917 г. на платформе финляндского вокзала в Петрограде, тогдашний
министр иностранных дел нового революционного правительства, господин Милюков, о
котором мы упоминали в другом месте, приветствовал господина Ленина и его товарищей,
которые хорошо охраняемые прибыли из Германии, полностью повторяя таким образом
древнюю легенду о троянском коне [4].

(Одиннадцатая часть, от 20 сентября) До народа и солдат вскоре начали доходить

слухи о доктринах новых демагогов в Петрограде в следующем стиле: «Пролетарии всех
стран объединяйтесь! Война – в дворцы, мир – в дома обычных людей! Земля и свобода,
уберите от них свои буржуазные руки! Подадим через трупы наших солдат руки нашим
врагам и сбросим вместе ярмо капитализма!..» И чем больше слушали такие лозунги, тем
более прочной становилась в них вера.
Когда революция произошла, на фронте всё было готово для новой атаки, на этот
раз скоординированной с союзниками.
Но беспорядки затруднили её реализацию в части России; союзники либо потому
что у них просили терпения, либо из-за уверенности, что они смогут прорвать
сопротивление немцев без помощи России, начали безуспешное частичное наступление.
Тем временем, их послы в Петрограде оказывали давление на Временное правительство
для того, чтобы оно решилось на наступление, которое должно было бы стать последним
для России в этой войне.
В Петрограде тем временем, правительство, называемое временным, сделало
некоторые перестановки в своём составе, сделав своей главой господина Керенского. Этот
господин сформировал в новом правительстве своего рода круг из буржуазного
сообщества, чья безликая организация, которая появилась в Таврическом дворце, т.е. в
здании Думы, под названием «Совет депутатов солдат и рабочих», плавно оказывала
влияние на массы, отправляя свои распоряжения по всем направлениям страны и в войска,
небрежно выполняя обязанности правительства и генералитета.
Как представитель наиболее неуступчивой революционной партии в Думе,
профессиональный защитник, господин Керенский обладал даром трогательного
красноречия, рассматривался рабочими как один из своих. В правительственных кругах
верили, что за ним были рабочие, а в Совете депутатов полагали, что он пользуется
доверием буржуазии. До своего превращения в пораженца, он был среди сторонников
продолжения войны и её благополучного завершения для приобретения славы
правительству, во главе которого он был тогда назначен. Без сомнения, с технической
точки зрения оборона была хорошо подготовлена: на станциях были созданы запасы
боеприпасов, появился целый корпус тяжёлой артиллерии, во всех частях были
сформированы эскадрильи аэропланов, бронированных поездов и автомобилей, всё, что
19
было постепенно произведено в течение трёх лет войны, появилось тогда на фронте. Имя
Брусилова в качестве верховного главнокомандующего должно было придать впечатление
появления твёрдости, а назначение различных авторитетных генералов для командования
корпусом давало гарантию серьёзности её подготовки. Не хватало только дисциплины,
однако работа по воодушевлению солдат революционными лозунгами, по убеждению их в
необходимости атаковать врага была провозглашена лично господином Керенским. Он
перелетал с одного конца фронта на другой, собирая солдат на колоссальные митинги и
уговаривая их не жалеть своих жизней для обеспечения завоеваний революции.
Успех этого предприятия был также последней надеждой офицеров русской армии,
потому что каждый день они получали сообщения, согласно которым крестьяне,
подстрекаемые революционерами, сжигали дома, расположенные в сельской местности,
разворовывая всё, что в них было, и забивали скот. Что крестьянские семьи приезжали
запуганными в города, где они также не находили ни безопасности, ни защиты от части
представителей власти, поскольку тысячи дезертировавших из резерва солдат устраивали
безнаказанные беспорядки на улицах и площадях. Офицеры хотели посредством защиты
отвести деструктивную волну, угрожавшую стране, на врага, чтобы вырвать победу и,
таким образом, спасти свою Родину.
29 июня 1917 года в 5 часов утра на всём юго-западном фронте начался ужасающий
артиллерийский обстрел, который длился три дня. Вражеская артиллерия была разрушена
и замолкла, а их окопы и траншеи, настоящие современные крепости, были полностью
уничтожены. В десять часов утра наша пехота двинулась на прорыв по всему фронту и с
красными знамёнами устремилась на отступающего врага. Казалось, что Россия воскресла
и что всё произошедшее ранее, все её страдания и унижения последних месяцев были
забыты для блага Родины. Если революция привела бы к победе, так необходимой для
будущего страны, её славы и процветания, за неё отдали бы всё, даже жизнь. Но это были
очень и очень иллюзорные мечты. Пустоголовое стадо не хотело слушать просьбы и
требования их начальства, вставшего на колени, сделать ещё большее усилие и покончить
раз и навсегда с врагом, который оставил три линии траншей и в беспорядке отступал.
«Мы не хотим ни аннексий, ни контрибуций, а чтобы немцы жили в своей стране, как им
нравится!» - таков был ответ революции, который оглушил рядовой состав. Счастливы те,
кто не видел подобного позора, счастливы павшие в бою, поскольку мёртвые не
испытывают стыда!
Я помню случай, когда солдат, серьёзно раненный в живот, оставался целый день
без медицинской помощи на одном укреплении, которое наши войска завершали
отвоёвывать у австрийцев вблизи Тернополя в Галиции. Было невозможно убедить
санитаров доставить раненного в ближайший полевой госпиталь. Они извинялись, говоря,
что не относятся к его полку или роте, и поэтому люди гибли сотнями. У них была другая
должность: их обязанностью было осматривать карманы погибших в бою. Погребённых
заживо землёй и осколками от взрывов также отказывались откапывать. Но были люди,
хотя и являвшиеся врагами! Когда офицеры переносили этих несчастных на своих плечах,
их сознание пронзали слова: «Сбросивший ярмо царизма и под покровительством
красного знамени…»
Вот свобода, равенство и братство! Вот несопротивляемость злу!

(Двенадцатая часть, от 22 сентября) Через некоторое время после провала в

обороне Керенский отстранил от должности Брусилова по единственной причине, что этот
генерал, всегда бывший очень любезным, забыл выйти на встречу со всемогущим
20
диктатором и прибыл к его поезду спустя час после его прибытия. Он был заменён на
отважного генерала Корнилова, человека, обладавшего большим талантом, энергией и
патриотизмом, относившегося с равным презрением как к тирании угольщиков (масонов –
прим.), так и к диктатуре рабочих. Однако в Петрограде в это время поднималась новая
волна революции, созревало восстание марксистов. Правительству с помощью некоторых
авторитетных военачальников удалось задушить первую попытку его реализации, но оно
не использовало подходящий момент для роспуска Совета депутатов. Изолированный в
сложной ситуации между буржуазией, относившейся к нему с недоверием, и народными
массами, чья симпатия плавно терялась, Керенский мог только с ужасом созерцать, как эти
массы постепенно склонялись к большевизму, прельщаемые упорной пропагандой и
звонкими лозунгами. Его презирали также офицеры, которые считали его шарлатаном,
бездельником, несомым на скалы мутными волнами революции. Похоже, что среди солдат
он полностью потерял свой авторитет, поскольку не обладал всей полнотой власти и
потому, что большевики обещали больше, чем просто свободу – немедленный мир и
землю.
Действительно, положение Керенского уже было довольно неопределённым, однако
он придерживался прежней политики, всё ещё сохраняя видимость наличия власти.
Информированный о том, что вскоре может произойти ещё одна попытка части
большевиков перехватить власть, генерал Корнилов предложил ему незамедлительно
пойти на встречу с противником, опираясь на лояльные войска. Однако привыкший ко лжи
в политике, изменениям принципов и идей, а также из-за недостатка подходящего опыта,
Керенский не мог понять идеологию военного, который испытывал отвращение к нему и
считал его манекеном революции, обречённому рано или поздно провалиться, но никогда
не подумавшего бы предать своего товарища.
Испугавшись перспективы необходимости делегировать власть в руки военного
диктатора, Керенский внезапно изменил свои планы и объявил Корнилова врагом
Республики. Разозлённый его предательством непоколебимый генерал направил свои
лучшие отряды, предназначенные для борьбы с максималистами, на Петроград и
Керенского. Однако эти разногласия привели к фатальным последствиям для обоих
действующих лиц. Войска отказались атаковать Керенского и также не хотели помогать
ему против Совета. Корнилов с небольшим сопровождением направился к Дону, а его
противник исчез, направившись за границу, оставив всех своих товарищей. После
произошло что-то неслыханное, солдаты русской армии, которые под управлением
твёрдых людей уже два года как могли смести любые войска в Европе, выставляли на
продажу своих лошадей, боевое снаряжение, орудия, пулемёты, но сохраняя ружья,
расходились по всей России, покидая фронт, что приводило к исчезновению артиллерии,
которая была до этого в превосходном состоянии. Лучшая кавалерия в мире и пехота с
отвагой, не имеющей равных, со всей её инженерной изобретательностью. Казалось, что
это неправда или сон, если бы это не было совершившимся фактом.
Но в том бушующем море пылких бунтов за революцию и её зачинщиков, всё ещё
были люди, которые движимые любовью к своей родине жертвовали собой с
единственным намерением спасти её во что бы ни стало.
БЫЛИ ОФИЦЕРЫ
На войне они погибали тысячами. После каждой битвы в каждом полку не
оставалось более пяти человек. Довольно часто залечив свои раны, они возвращались на
фронт для того, чтобы встретить смерть и положить, таким образом, конец своей жизни из

21
лишений и боли. После растягивания фронта и прорыва, попытки генерала Корнилова
восстановить дисциплину остатки из них направились к своим очагам, оставляя в рядах
только тех, кто думал извлечь какую-нибудь выгоду из нового порядка вещей.
Большинство обосновалось в больших городах страны в ожидании событий, которые не
заставили себя долго ждать.
После узурпирования власти 25 октября 1917 г (по старому стилю) правительство
Ленина и Троцкого провозгласило беспощадную войну всему, что до сих пор сохраняло
тень порядка и легитимности. Используя для этой цели некоторых приспособленцев,
которые оставались всё ещё в войсках, они назначали их во главе неорганизованных банд,
которые и представляли собой красную армию.
Последний верховный главнокомандующий Духонин был жестоко убит. Его место
занял его убийца, офицер из младшего состава Крыленко. По всей стране прокатились
сцены ужаса, по сравнению с которыми незначительными показались бы массовые
убийства в Сицилии и в ночь св. Варфоломея. Только в Киеве погибло 4500
представителей интеллигенции (половина из них была офицерами). Преследовалась до
полного уничтожения любая персона, которая отличалась в какой-либо форме, однако
довольно часто этими персонами оказывались те, кто не был втянут ни в какой
контрреволюционный заговор, но имели несчастье обладать знаками, делающими
очевидным принадлежность к классу буржуазии, такие как: белую одежду, твёрдый
воротничок и т.д. Или какой-либо другой вид доказательства, дающего подходящий
материал для ситуации. Проходящих задерживали на улице, обыски домов были в порядке
вещей, у их жильцов обворовывали всё, что представляло хоть какую-нибудь ценность для
ворвавшихся, а остальное приводилось в негодность. То же самое происходило с
предприятиями, магазинами и складами.
Мир между Германией и господином Троцким, заключённый в Брест-Литовске, не
помешал немцам оккупировать наиболее богатые губернии юга России. Хотя они должны
были удерживать там войска в 600 тысяч человек до конца войны, другая часть армии
справлялась с голодом в своей стране благодаря экспорту русского зерна.
Среди офицеров, которые не могли смириться с максималистами, пробежал слух,
что в какой-то части страны, на юге, в бассейне реки Дон, генералы Корнилов и Алексеев,
оба хорошие патриоты, начали объединение сотен исхудавших офицеров, которые
служили в качестве солдат, с намерением исправить ситуацию в благоприятное русло. За
ними последовали некоторые кадры бывшей русской армии. Для всех было очевидным,
что от кучки максималистов невозможно было ожидать хоть в какой-то форме обдуманных
решений, и поэтому наиболее отважным не оставалось ничего другого, как начинать
путешествие по стране в южном направлении, к реке Дон.

(Тринадцатая часть, от 23 сентября) Началось принципиальное движение тех, кто

потерял своих жён, детей, родителей, ставших жертвами фанатизма большевиков, тех, чей
очаг был сожжён либо разграблен революционерами. Объединялись все те, кто любил
свою страну и не мог смириться с её упадком.
Тем временем на юге России, между реками Дон и Кубань, среди степей, без путей
сообщения, иногда сражаясь с неорганизованными бандами большевиков, иногда страдая
от голода и холода, формировались отряды под названием «Добровольческая армия»,
которые предпочитали борьбу существованию в преисподние максималистов. Основное
их ядро, три или пять тысяч человек, потеряло своего главу, отважного генерала
Корнилова, павшего жертвой атаки на город Екатеринодар.
22
 Этот способный и энергичный военный, хороший старший офицер дивизии,
выдающийся командующий корпусом, артиллерист по своему образованию и офицер
штаба по своей подготовке, сумел спасти свою маленькую армию в безопасности от
общего краха, используя момент, когда немцы очищали от максималистов Украину,
помогая восстанию донских казаков на севере региона и начинаю работу по изгнанию
красных с Северного Кавказа. Когда я присоединился к войску генерала Деникина в мае
1918, я застал его маленькую армию на границе территорий Дона и Кубани, занятую
подготовкой к новому походу на Екатеринодар. В это время она насчитывала 3000 штыков
и сабель, 7 пушек, а боеприпасы состояли только из 70 шрапнелей и 60000 патрон для
ружей.
Но во главе их находились руководители, которые отличились на Великой войне
(Первой мировой – прим.), а в своих рядах имели воинов, закалённых более чем в одной
схватке. Когда в атаку шли офицеры полка Маркова без единого выстрела, плечо к плечу, с
сигаретами во рту, все знали, что никакая сила не смогла бы их сдержать. Приказы
выполнялись точно, и манёвры тех полков всегда заканчивались желаемым результатом.
Как стальные листы кормы военного корабля разрезают вспененные волны, эта кучка
храбрецов проникала в многочисленные недисциплинированные банды с тем отличием,
что ничего не оставалось позади.
Они испытывали тяжёлые потери мёртвыми и раненными, но «в редких случаях»
число героев увеличивалось, неудержимо привлекая всё то лучшее, что оставалось в
России.
В конце мая того же года к Добровольческой армии присоединился маленький
отряд, состоявший из кавалерийского полка, который под руководством отважного
полковника Дроздовского проделал путь от границы с Румынией, оставив позади тысячи
километров, и принеся с собой ценнейший подарок: миллион патронов для ружей и две
батареи со всем снаряжением.
И с этими силами русские патриоты вышли на борьбу за свою Родину, где каждый
из 8 миллионов солдат и сотен тысяч нерешительных и слабохарактерных офицеров
ожидали прихода идеального правительства, отдававшего бы в изобилии хорошие приказы
для добрых дел, полностью забывая тезис мудрого Солона, который говорил: «Когда в
отчизне вспыхивают распри, каждый гражданин должен открыто примкнуть к той партии,
которая кажется ему наилучшей».
Я не буду останавливаться на деталях хода гражданской войны в России и её битв,
описывая подвиги и страдания стольких воинов (сынов, верных своему Отечеству, даже,
когда казалось, что оно от них отказалось) и их приключения, настолько романтичные и
интересные, что они могли бы стать основой для многотомного рыцарского романа. Как
восторгались о подвигах Пицарро в битве с дикими индейцам в далёкой блистательной
родине, далеко за его спиной.
Те воины сражались за Россию, игнорируя судьбу их супруг и детей, которые в
качестве заложников остались в руках их врагов. Беспощадных варваров. Герои ничего не
знали о судьбе, которая их ожидала. Образ так обожаемой всеми Родины был запачкан
адской болью от невыносимых страданий. Они боролись против собственных солдат,
обученных ими же, против собственных братьев и товарищей, прельщённых демагогами;
против противника, обладающего оружием и боеприпасами… Я никогда не видел
подобных жертв, приносимых за Родину.
В конце 1918, когда Франция и Англия подготавливались к их последнему удару по
Германии и полагали, что основной целью Добровольческой армии было по завершению
23
гражданской борьбы восстановление восточного фронта, они отправили своих делегатов к
Деникину. Появилась декларация, согласно которой Антанта в качестве конечной цели
преследовала восстановление России, единой и неделимой. Но в тот момент в Европе
прогремел тройной салют, оповещавший наступление перемирия…
В маленькой Добровольческой армии, всегда верной своему знамени, своей Родине
и союзникам, никто не подозревал, что в один момент Англия и Франция поделят Россию
на две зоны, соответствующие своему влиянию, что вооружение, которое они поставляли,
было предназначено для того, чтобы разрезать на части единую и неделимую Россию, чем
они и занимались.
Однако, оставляя дипломатическую сторону, Белая армия продолжала двигаться
вперёд. В начале лета 1919 казалось, что с приложением ещё немного больших усилий
удастся увидеть триколор, развивающийся на башнях Кремля вместо красных флагов.
Большевики, воюющие в Сибири с адмиралом Колчаком, отступали в направлении
Волги, на севере белые отряды под руководством генерала Миллера с помощью англичан,
наступали с целью объединения с войсками Колчака, который был провозглашён
Верховным правителем всей России. На Западе нажимал генерал Юденич, чья кавалерия
уже прибыла в пригороды столицы, Добровольцы, прикрывшие свои спины польскими
частями, продолжали своё триумфальное движение с юга на Москву, на центр
революционного правительства.
Дрожащий за свою жизнь Троцкий имел намерение сбежать, но более твёрдый
Ленин его задержал. Офицеры, за деньги или под страхом репрессий выступившие за
максималистов, восстановили на внутреннем фронте мощную и современную красную
армию, оставляя тысячами тех красных, что сдались белым. Федералы красной армии,
бывшие генералы Имперской армии, уже вступали в переговоры с командующими белыми
отрядами для перехода в их ряды, другие поспешно уезжали за границу.

(Четырнадцатая часть, от 24 сентября) В штабе генерала Деникина уже считали

дни, когда Москва будет побеждена. И вдруг неожиданно всё разлетелось вдребезги и
вернулось к предыдущему состоянию.
До сих пор трудно с точностью установить причины поражения адмирала Колчака
в Сибири. Кажется, что чехословакские дивизионы, сформированные из австрийских
военнопленных этой национальности, были первыми, кто его предал. Франция и Англия
приостановили поставки вооружения и начали транспортировку в Европу восставших
частей. Поляки ещё раньше прекратили вооружённое наступление на Советы, которые
оказались для них вне опасности и, таким образом, могли сконцентрировать свои
основные силы против генерала Деникина. Кроме того, англичане отвели свои отряды,
которые на севере России помогали генералу Миллеру, разрушая этим защиту полковника
Бермонта, который торопливо двигался к балтийским провинциям на помощь генералу
Юденичу. Его правое крыло было окружено максималистами, что послужило причиной
катастрофического отступления в Эстонии, где и растворялось его, разделённое на части,
войско. Остатки армии полковника Бермонта, потерпевшей поражение, были
интернированы позднее при надзоре англичан в Германии.
В 1919 г. генерал Хольман, английский представитель в войсках генерала
Деникина, заявил, что его миссия направлена на опровержение легенды «коварства
Альбиона», так распространённой в России. Три месяца спустя русский генерал получил
ноту, имеющую ультимативный характер, от высшего английского уполномоченного
представителя, что он будет лишён всякой поддержки, если не признает кроме требования
24
независимости Закавказья (Грузии и др.) также независимыми Северный Кавказ, Дон и
Украину.
Только тогда Добровольческая армия смогла понять, почему весной 1919, в момент
их наибольших успехов, господин Ллойд Джорж сделал в Британском парламенте
заявление, что Англия вскоре откажется от всякой помощи белому движению в России.
Русский словарь обогатился тогда ещё одним значением слова «союзник».
В октябре 1919 пал город Орёл, расположенный недалеко от Москвы; три месяца
спустя разгромленные остатки Добровольческой армии прибыли в Новороссийск (порт на
Чёрном море), где они погружались на корабли и исчезали в неизвестном направлении.
Огромное число женщин и детей заблаговременно уехали, потеряв полностью контакт со
своими мужьями и отцами. Часть черкесских и калмыцких казаков в невероятном
количестве направилась в Батум (в Закавказье), но по дороге они сдались на милость
красным победителям.
Только в Крыму сотни кадетов под руководством храброго, но непостоянного
генерала Слащёва всё ещё обороняли перекопский перешеек. 27 марта 1920 г. пал также
Новороссийск. Несколько дней спустя генерал Деникин передал приказ генералу
Врангелю отступать в направлении Англии.

Трудности кавалерии
Сегодня мало какие кавалеристы похожи на генерала Врангеля, пройдут годы и в
истории кавалерии его имя будет блистать рядом с Муратом Зейдлецем, Густаво Адольфо
и др.
Непоседливый бездельник в детстве, бывший студент Института геологии и
минералогии, молодой барон Врангель в качестве добровольца вступил в конную гвардию,
лучший царский полк, где он нашёл свою родную стихию. Он устремился на войну с
Японией, где получил два знака отличия за проявленные качества. Врангель вернулся в
свой полк, как командующий третьим эскадроном. На этой должности он получал много
похвал от знатных кавалеристов, таких как великий князь Николай, а его эскадрон принял
участие во вторжении в Восточную Пруссию.
Вот здесь его звезда взошла в первый раз. В истощающей и отчаянной битве под
немецким городом Каушеном он оказался в сопровождении остальных эскадронов его
полка. Видя напрасные потери нашей кавалерии, вырубаемой огнём немецкой тяжёлой
артиллерии и всё ещё находясь в арьергарде, он предложил свой план для реализации
экстраординарного подвига, целью которого было заставить замолчать немецкую батарею.
Там, где не мог показаться и одинокий всадник, возник его третий эскадрон, продвигаясь
вперёд широким фронтом. Приостановив огонь, два вражеских отряда устремили свой
взгляд на линию из всадников, которая пересекала это поле смерти.
Немцы опомнились, когда уже было поздно. Они открыли огонь из пулемётов и
пушек по кучке смельчаков, нанеся им огромный урон и сметя три четверти из них. Когда
Врангель оказался в нескольких шагах от смертоносного орудия, оно изрыгнуло пламя
почти в упор, и он, раненный, упал с лошади, задев своим плечом колесо гаубицы. Пошла
борьба между пехотой и кавалерией, прибывало немецкое подкрепление. Но к этому
моменту, как лавина, пришла вся линия русских, увезя с собой батарею в качестве трофея.
С тех пор в русской армии зазвучало имя Врангеля. Через некоторое время ему
доверили командование полком, а в конце войны он был командующим дивизией в ранге
25
генерал-майора. В Добровольческой армии Врангель появился в августе 1918 в качестве
генерала первой кавалерийской дивизией, состоящей из четырёх казачьих полков с тремя
конными батареями [5]. После своего вступления в белое движение Врангель продолжил
раскрывать свои удивительные способности и начал свою головокружительную карьеру.
Несколько месяцев спустя он оказался на военном фронте, освобождая Кавказ и осаждая
город Царицин. Когда предательство и неудачи достигли своей кульминации, и народ
размышлял о последних возможностях успеха и спасения, в мыслях офицеров звучало
только одно имя: это был Врангель.
Но для него было бы лучше, если бы он не принял этой тяжести, которую доверил
ему генерал Деникин! Военный совет единодушно провозгласил Врангеля преемником
Деникина.
По началу казалось, что он понимал свою миссию, декларируя, что для спасения
армии необходимо вывести её из Крыма, с которым ни он, ни его солдаты не были
знакомы. Однако затем, кода Польша в связи с очевидным поражением генерала Деникина
приступила к наступлению на максималистов, он занял позицию, неподходящую и даже
вредную для будущего России.

(Пятнадцатая часть, от 25 сентября) Летом 1920 большевистская армия начала

поразительное контрнаступление на Польшу, приведя свои кавалерийские патрули на
расстояние в пять километров от её столицы – города Варшавы.
Желая оказать Польше и её покровительнице Франции, признавшей её,
неоценимую услугу Врангель нанёс удар в спину максималистам, добиваясь разгрома их
лучшей кавалерии, разрыва их позиций и заставляя их таким образом отозвать все войска
из Польши для сдерживания его наступления и позже оплатить поражение ценой
позорного мира.
Войско Врангеля лучше, чем их предводитель, понимало истинную судьбу и
интересы России: оно одобрительно встретило новость о катастрофе Польши, хотя
прекрасно знало, что за падением Варшавы последует Крым. Благодаря этому событию,
последний оплот белого движения смог продержаться не то, чтобы восемь недель, а
восемь месяцев…
В октябре того же года пал непреступный перешеек у Перекопа. Уставшие войска
понимали бесполезность продолжения борьбы, изнуряя свои лучшие силы в бесплодных
сражениях за перешейком, давая из этого полякам извлечь выгоду. Неожиданная атака из
солончаков, покрывавших фланги, решила всё. В Севастополе появились лаконичные
телеграммы, оповещающие о прорыве первой и второй линий укреплений,
перекрывающих перешеек, а после была объявлена поспешная эвакуация…
Второго октября в Мраморном море было возможно наблюдать редкое зрелище:
эскадра, состоящая из 126 кораблей всех размеров и категорий от супер Дредноута до
маленькой парусной яхты, переполненные народом на борту (насчитывалось около 150
000 человек) после пересечения Чёрного моря, всегда неспокойного, но в этот раз
поистине абсолютно тихого и восхитительного, сбрасывала якорь после рейса на
Константинополь. Такова была последняя повестка дня Врангеля.
Несомненно, что поражение белого движения в России являлось результатом,
кроме опасных причин внешнего характера, также следствием вещей внутреннего
характера.
Для того чтобы отправиться в Буэнос-Айрес из Европы, нет никакой
необходимости проходить через Китай, подвергаясь опасности со стороны иностранцев.
26
Аналогично, пробиваясь к Москве с намерением созвать общее народное собрание,
учреждение для выражения воли народа, адмирал Колчак и генерал Деникин не должны
были бы совершать действия, очевидно направленные против воли крестьян,
представлявших бóльшую часть русского населения.
Никакой победитель не принимался с такими же аплодисментами, как те
освободители от ига большевизма. В своём триумфальном продвижении по
освобождённым большим центрам их войска встречались дождём из цветов, со слезами
радости и часто на коленях. Старики, женщины и дети взволнованные переходили все
ограждения для того, чтобы показать свою благодарность. Подбегали, чтобы
поприветствовать нас, даже подвергая опасности свои жизни. Целовали даже осколки
наших снарядов, что взорвались недалеко от них.
«Это праздник, такой же превосходный, как вторая Пасха» - говорили
восторженные девочки. И они были не первыми, нам преграждали дорогу другие; как это
много называть это Воскресением!
Старики, уставшие от половодья большевиков, от несправедливости и
экспроприаций, принимали нас доброжелательно, но вскоре поменяли своё расположение,
говоря нам: «Мы вас встречаем, как ангелов, но вы нас расцениваете, как дьяволов!»
Действительно, в скудные ряды штыков последовал настоящий поток политических
представителей, царистов из белого управления, из крупных собственников и др. Видя их
разрушенные очаги, … (неразборчиво) … жена одного из глав меня заверила, что было
невозможным просить поселенцев не сжигать её дорогого друга, верного и бескорыстного
дворецкого. «Нужно искоренить всех, кто содействует увеличению числа нуждающихся!»
- повторяла она.
Но политика возмездия не может иметь полезных последствий. Русский
интеллектуальный класс заплатил дорогой ценой за эту простую аксиому. Далеко от своей
родины, разбросанные по всем странам земного шара, работая как безземельные
крестьяне или рабочие, четыре с половиной миллиона русских эмигрантов бездеятельно
ждут часа своего возвращения на Родину.
Раньше они не могли понять психологию народа. А сегодня они должны в неё
вникнуть, поскольку им приходится работать в тех же условиях, что и ему, т.е. только для
того, чтобы как-то себя прокормить. Они не смогли разбить своими ружьями вражеские
бастионы и после этого должны были испытать это до кончиков своих собственных тел, и
это есть их последняя услуга Родине. Но всё же они счастливчики по сравнению с теми,
кто остался в России, кому приходится испить горькую чашу до самого дна.
Была такая ситуация, что белые отряды оставляли города и деревни, в которые
затем входили группы вооружённых людей, одетых в лохмотья, стреляющих из пулемётов
и произносящих богохульства и оскорбления. Перед их появлением опустошались
магазины и закрывались дома. Напуганные жители прятались от них, где могли, скрывая
всё ценное, что имели. Внезапно исчезли все признаки городской культуры: свет, вода,
жители. Улицы наполнялись разнузданными группами солдат, перевозивших пушки и
повозки; появились автомобили с подозрительными личностями, носившими гражданские
костюмы, которые приступали к обыскам домов, используя все возможные виды
оскорблений их жителей и часто расстреливая их. Обыски носили странный характер, без
системы и логики, почти всегда заканчиваясь задержанием за какое-нибудь неосторожное
слово или из-за внешности человека, брали без разбора и юношей, и стариков, и женщин,
и детей.

27
 Задержанные привозились в ЧК, т.е. «чрезвычайный комитет», где их немедленно
расстреливали, или отправляли в заключение на неопределённый срок, унижая их каждую
ночь на внутреннем дворе, где совершались казни, чтобы заставить их присутствовать при
казни других и отсрочить их конец до следующего раза. Ремни из человеческой кожи,
перчатки из кожи их рук, скальпы, тела погребённых заживо, всё это мы видели среди
остатков камер, как доказательство мучений, которым изверги подвергали своих жертв.
В некоторых из этих ошеломляющих случаев заключённые убегали после
церемонии казни, прячась под кучи трупов, благодаря недосмотру красных караульных.
Многие лишались ума по причине пережитых или увиденных ужасов. Даже женщины
были предметом унижений и оскорблений от части большевиков.

(Шестнадцатая часть, от 26 сентября) Жёны и дочери «кадетов», соперников

красных, были объявлены вне закона и, следовательно, вне милосердия. Хотя, в общем, со
всеми женщинами, принадлежавшими к интеллектуальному классу, обращение было
таким же. Мы сохранили документы, подтверждающие, что все женщины от 17 до 30 лет
были «обобществлены» просто на вкус красных товарищей. Работа была обязательной для
всех буржуазных элементов, без ограничений на возраст или пол. Список обязательных
работ включал в себя подметание улиц, рытьё траншей и могил в случае эпидемий.
Когда белое движение прекратило своё существование, большевики отметили это
кровавым праздником: они вырезали всех, кто имел какое-то отношение, хотя даже и
непрямое, к белому движению в Крыме. В течение нескольких дней погибло 70 000
человек [6]. Все те, кто ещё ранее сдались на Кавказе, были отправлены гражданские - в
концентрационные лагеря, солдаты и казаки – на польский фронт, а офицеры – туда, куда
только может представить наша фантазия [7].
После того, как стих огонь гражданской войны, наступили голод, болезни и
эпидемии, размах которых невозможно с точностью представить. В Поволжье, Крыме и
юге России насчитывалось более 25 000 000 умерших от случившегося несчастья. В
течение всех войн этого века мы не могли бы потерять и пятой части из этого числа.
Зимой 1921 г. революция пришла к своему апогею. Живую картину рисует нам
Уеллс в своей книге «Россия во мгле». Хорошо заметно, что она никогда не была
продемонстрирована ему во всей полноте действительными её руководителями, а также
то, что он сам не испытывал все радости режима и, следовательно, мы, сравнивая его
мнение о стране с мнением Ленина, непреднамеренно можем предположить, что страна
потонет в ещё большем мраке. Города обезлюдили, дома из дерева использовались в
качестве дров, которых постоянно не хватало, в результате чего от домов оставался лишь
фундамент.
Население Петрограда сократилось на 600 тыс. жителей, достигнув в течение
войны чуть более 2 миллионов. Люди, принадлежащие ко всем классам общества, за
исключением коммунистов, пришли в состояние прострации и подавленности, с лицами
бледными, запущенными и с нездоровым выражением, представали они разутыми и
бедных одеждах.
Прогуливаясь под вечер по удалённым улицам, нельзя было увидеть никого, кроме
оборванных мужчин и женщин, нёсших узелки с пищевыми пайками, которые
распределяли среди населения организации Советов или являющиеся товарами из
незаконных магазинов. На грязных и неухоженных улицах не было ни карет, ни
автомобилей, только очень нерегулярно ходили трамваи, битком набитые народом (8).

28
 Государство трансформировалось в машину, в которой каждый имел обязанности и
основание для существования, в слепой инструмент в руках коммунистов. Покупка или
продажа любой вещи рассматривались контрреволюционными по закону; это называлось
спекуляцией и наказывалось смертью. Не разрешалось покупать билет в трамвае и
уступать своё место в железнодорожном вагоне другому пассажиру без предварительного
разрешения организаций Советов распоряжаться своими собственными деньгами.
Заработная плата выплачивалась согласно семнадцати категориям или специальному
правительственному тарифу.
Об интеллектуальной обстановке можно было судить по состоянию институтов в
Петрограде, называемыми «домами науки, литературы и искусства», в которых
оставшиеся в живых, выдающиеся люди из этих трёх соответствующих ветвей получали
от коммунистов пищевой паёк, как нищие. Люди, иногда с мировой известностью, ванну,
ремонт обуви и другие удобства находили там для себя. Только ситуация с артистами была
немного лучше. Для того, чтобы Шаляпин смог петь, было необходимо, чтобы он не умер
от голода [9].
Положение рабочих, которых мы видели в Харькове, Киеве и Севастополе,
работавших со рвением для подготовки всего того материала, необходимого для борьбы с
красными, не соответствовало состоянию рабочих республики, основанной рабочими же,
поскольку они получали минимальную заработную плату в соответствии с тем самым
тарифом из семнадцати категорий. Помимо зарплаты все получали пищевые пайки, за
исключением производителей продовольствия и крестьян; эти пайки были общими и
специальными. Общие пайки представляли собой 1/8 фунта хлеба в день, а специальные
назначались более привилегированным рабочим и не превышали ¼, ½ или ¾ фунта в
соответствии с важностью выполняемой ими работы. Между тем, работая по 12 часов
вместо 8, они не могли получить паёк более 1.5 фунта хлеба и 2/3 фунта овощей. На
практике то, что они получали, не превосходило никогда третей части того пайка, и
рабочий, в итоге, не получал более 500 калорий вместо 3820, требуемых до революции
[10].
Но кто занимался выращиванием зерна и прочего, необходимого для питания
семидесяти миллионов человек, которым выплачивались пайки в стране? В соответствии с
доктринами максималистов весь урожай был собственностью правительства,
производители не получали более того, что называлось нормой голода, т.е. не более 20
фунтов на человека ежемесячно и точно того, что требовалось для посева. Всё остальное
государство отнимало, не платя за это ни копейки. С целью накормить 40 миллионов
бюджетников, Советы изымали результаты работы 100 миллионов человек, подсчитав всё
население России в 1920 г., составившее более 137.8 млн. человек. Несомненно, всё это
было сообразно, но нужно учитывать, что до войны страна производила 4.7 млрд. пудов,
из которых населением, не занятом в сельском хозяйстве, потреблялось от 800 до 1100
млн. пудов. После революции в сумме со всех культивируемых земель не было получено
более 1 130 400 000 пудов, из которых правительство каждый год в среднем
конфисковывало 171 млн.

(Семнадцатая часть, от 27 сентября) Государство полностью пришло в упадок.

Погибло 95% лошадей, 60% крупного рогатого скота, столько же свиней и 99.5% овец
(породы меринос) [11].
На все попытки части Советов конфисковывать всё больше, крестьяне отвечали
пассивным сопротивлением и глубоким молчанием. Они не засеивали ничего, за
29
исключением части их земель, точно того, что было необходимо для их хозяйственного
использования. Площадь культивируемых земель снизилась с 98 млн. гектар в 1917 г. до
37 млн. и даже 25 млн. гектар в 1921 г. Но крестьяне предпочитали скорее умереть с
голода, чем забросить свою деятельность.
В это время произошло событие, которое нанесло добивающий удар по идеологии
максималистов. Её же первые приверженцы, моряки Кронштадта и их лучшие адепты,
рабочие этого военного порта, восстали против Советов, приняв решение изгнать этих
узурпаторов власти и делегировать полномочия в руки народа, созвав его на общее
учредительное собрание. Правительство Советов мобилизовало все силы, и ему удалось
подавить мятеж. Однако затем оно полностью поменяло ориентацию своей политики.
Коммунистические идеалы были отброшены, торговля объявлена свободной, дома,
фабрики и учреждения были предложены их соответствующим владельцам. Вместо 40
млн. пайки остались только у 3 млн. бюджетников, т.е. у армии, флота, коммунистов и
некоторых рабочих. Крестьянам было разрешено распоряжаться продуктами,
выращиваемыми на их земле, кроме того, что они должны были передать Советам в
качестве налога. Совсем немного осталось, таким образом, от чистого коммунизма.
Шесть лет прошло со времени, когда вспыхнула русская революция. Великая
французская революция, осуществлённая «третьим сословием» эволюционировала 11 лет,
закончившись установлением диктатуры Наполеона. Революция, начатая мелкопоместным
английским дворянством, закончилась реакцией через 11 лет после трагической смерти
Карла I. Революция русских рабочих и крестьян всё ещё не завершилась, поскольку пока
что она не прошла через все фазы своего развития, следовательно, на настоящий момент
невозможно сформировать цельного мнения. Можно только сделать приблизительные
суждения о её возможных последствиях. Очевидно, что её лучшие дни уже прошли, т.к.
продолжают существовать те же классы, что и во времена Империи, т.е. крестьяне,
рабочие, буржуазия, единственно самодержавие царя было заменено на демократическую
тиранию.
На смену Думе, не имеющей никакого влияния, пришёл абсолютно
некомпетентный Совет. Чиновничья бюрократия, которая всегда ставит свои личные
сиюминутные интересы выше интересов отечества, не только не уменьшалась, но и
увеличилась, доверившись 155 тысячам людей, большая часть которых была
авантюристами, вернувшимися в Россию после революции изо всех стран мира,
исповедовавших идеи интернационалистов и ищущих исключительно своей личной
выгоды. Всё пришло в упадок, потеряло свою ценность, аналогично тому, как это
произошло с деньгами. Практически утопический идеал предвестника коммунизма – это
не сегодняшнее торжество или одержимость правом собственности, а получение фунта с
половиной хлеба, немного масла или кусочка мыла.
Рабочие тянут ту же лямку, но в условиях всё ещё худших, чем раньше.
Собственники не хотят возвращаться в свои дома, ни в свои фабрики, которые приносят
убытков больше, чем доходов. Коммерция трансформировалась в спекуляцию.
Прореженные ряды буржуазии, лишённые своего имущества и почти уничтоженные,
пополнились новым элементом после провозглашения начала новой экономической
политики Советами, которая явилась могилой их коммунистических идей. Сейчас этих
«нэпманов» много, и в среде этого нового класса, полностью чуждого стране и русскому
народу, хотя, без сомнения, большая часть в нём именно русских, появилось много людей
из исконных крестьян, живущих до сих пор более или менее, как раньше, но стонущих под
тяжестью налогов.
30
 Так что можно сказать, что источники государства остались на ногах, поменялись
лишь исполнители их судеб. И история народов учит нас, что подобное изменение
является временным.
Всегда реакция следует за революцией, как прилив следует за отливом.
Коммунистические идеи нашли себе плодородную почву на дне общества после падения
монархии и после того момента, когда массы были сбиты с толку двумя лозунгами:
немедленного мира и передела земельных владений. По приведённой аналогии возможно,
и даже правдоподобно, что обманутый народ после отдыха и исчезновения всех следов
голода и войн, сделает усилие и сбросит ярмо, навязанное меньшинством, которое по
сигналу тревоги рассеется как дым, чтобы спасти свои жизни.
Революция трансформировала русского неграмотного крестьянина в человека
мудрого, даже в вопросах политики. Позже он осознает, что значат права гражданина,
собственника и мужчины. Две войны превратили его в бойца, в казака. После этого восемь
миллионов солдат вернулись домой с ружьями за плечом. Поэтому сейчас мальчишки
знают лучше, как обращаться с ружьём, чем кидать камни, а девочки стреляют из пулемёта
более искусно, чем работают на швейной машинке. Весь русский народ, десять лет назад
бывший простодушным и безмятежным, после ощущения запаха крови, превратился в
хищного медведя, в озверевшего тигра, кидающегося на любого, кого он повстречает на
своём пути.
До сегодняшнего дня русский крестьянин сохраняет молчание, повинуется слову
руководителей страны, будь то царь, либо интеллигенция или рабочие. Однако молчавшая
масса в 110 миллионов душ сказала своё последнее слово: и это было требование
легального правительства. Это слово было произнесено во весь голос, так что отзвуки его
промчались по всей Европе. Не будет в Европе ни мира, ни перемирия без участия России.
Конгресс 1815 г. предоставил миру сорок лет твёрдого мира. И он способствовал подъёму
европейской цивилизации до небывалых высот.
Мир был твёрдым и устойчивым, потому что Россия сдерживала союзников в их
избыточной мести к наполеоновской армии. Сто лет спустя, в сегодняшнее время,
используя коллапс России, они надиктовали свои условия всей Европе, разорвали всю её
восточную часть на множество маленьких государств, чьи границы не соответствуют ни
требованиям справедливости, ни их истории и не удовлетворяют интересам
проживающего там населения, связывая его по рукам и ногам. Версальское соглашение
одобрило образование этих эфемерных государств и позволило вырезать из России кусок
её живой плоти до расстояния пушечного выстрела до Петрограда. Новый Шейлок
(персонаж пьесы Шекспира «Венецианский купец» - прим.) утолил свою жажду крови
мясом от груди своего должника.
Однако Европа уже чувствует последствия своего эгоизма и слова наиболее
известного английского политика, лорда Черчилля, сбываются: «Те, кто умеет воевать, не
умеют заключать мир».
Колёса истории не останавливаются, революции являются приходящими и
уходящими. Что принесли миру 15 последних лет жизни? Никогда никакой народ до этого
не терпел поражения по причине революции. Ранее её восхваляли до неслыханных высот,
поэтому на сегодняшний день в России поднимается сильный народ со свежими силами,
который ставит на первое место разрешение наиболее важных для своей внутренней
жизни проблем, который не боится больше никакой революции, который пережил все
горечи войны, никогда бы не вспыхнувшей в Старой Европе. Уже разорвали они цепи,
сковывавшие их братьев-славян, порою ценой своей собственной жизни. Скоро все
31
славянские пальцы сожмутся в один русский кулак, чтобы дать старому континенту то,
чего в нём не хватает – постоянный мир, в котором не будет вопросов о Руре, о востоке
или о мёртворождённых детях в политике.
КОНЕЦ
[1] Разница в урожаях крестьян и собственников достигала 20-26%. В годы плохого
урожая – до 86%. В русской деревне с гектара в 1906-1910 гг. удавалось получить только
45.4 пуда в среднем.
[2] Сегодня (1922) 4 755 100 (3.9%).
[3] Герард. Мемуары.
[4] История этой аудиенции была рассказана в 1920 г., как преступление, офицерами
штаба Германии полковнику Вон Врангелю, подполковнику Шеречиту и другим, чьих
имен я не помню.
[5] Он имел честь быть отправленным на фронт от этой дивизии, первой конской
кавалерии, где служили исключительно офицеры.
[6] Нужно сравнить эти строки со словами Уэлльса.
[7] Алсиев…
[8] Уэлльс.
[9] Уэлльс. Однако сейчас это чудовище, эта известная газетная утка также перебрался в
Нью Йорк, в предпочитаемый буржуазный режим для большевиков.
[10] Пестрзитский.
[11] Там же

32