2

3
 СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………...3
ГЛАВА 1. КАТЕГОРИЯ ЧИСЛА ИМЁН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В
РУССКОМ ЯЗЫКЕ ……………………………………………………………..6
1.1. Понятие о категории числа как чисто грамматической категории..6
1.2. Распределение имён существительных по числам………………..10
1.3. Имена существительные singularia tantum и pluralia tantum в
«Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой ……16
1.4. Лексико-грамматический характер категории числа………..........20
Выводы по первой главе……………………………………………….....30
ГЛАВА 2. ЭКСПРЕССИВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ФОРМ ЧИСЛА
СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В ПОЭЗИИ В. В. МАЯКОВСКОГО ………….32
2.1. Особенности стилистики поэзии В. В. Маяковского……………...32
2.2. Использование форм единственного числа существительных для
выражения эмоционально-экспрессивных оттенков в произведениях
В. В. Маяковского…………………………………………………………..….40
2.3. Дополнительные значения форм множественного числа имён
существительных в творчестве В. В. Маяковского …………………………...55
2.4. Система упражнений по теме «Использование форм числа для
выразительности речи (на материале поэзии В. Маяковского)»…………….77
Выводы по второй главе……………………………………………….....85
ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………….........88
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК…………….……………….…92
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Фрагменты текстов из произведений
В. В. Маяковского, содержащие формы единственного числа имён
существительных………………………………………………………………...97
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Фрагменты текстов из произведений
В. В. Маяковского, содержащие формы множественного числа имён
существительных……………………………………………………………….104

4
 ВВЕДЕНИЕ
Мыслить числами – умение, которое является одним из великих и
древних достижений человечества. Сложность понимания проблемы, кроме
чисто математических мотивов, состоит ещё и в том, что число может
мыслиться абстрактно, но в обществе функционирует либо как слово, либо
как знак (например, цифра). Математику или философу, прежде чем говорить
о числе, необходимо снять лингвистическое или лингвографическое
понимание, чтобы получить свой объект − математический или
философский. Лингвисту, напротив, необходимо понять число как факт
языковой онтологии, как член языковой структуры и системы [Волощенко
2010: 176].
Исследование проблемы категории числа в лингвистике неоднократно
являлось предметом обсуждения в трудах как отечественных, так и
зарубежных языковедов (Л. С. Бархударов, В. В. Виноградов, В. Г. Гак,
О. Е. Лукин, М. Н. Петерсон, А. А. Потебня, А. А. Шахматов, Л. В. Щерба,
Ш. Балли и т. д.). В нашей работе мы опирались на труды В. В. Виноградова,
Д. И. Арбатского, Л. Л. Буланина, И. Б. Голуб, А. А. Зализняка,
В. В. Тренина.
Категория числа в современном русском языке – словоизменительная
категория. Формы числа имени существительного могут проявлять
стилистическую активность в определённых речевых ситуациях, когда форма
одного числа употребляется в значении другого. Это характерно для
экспрессивной речи. В связи с этим категория числа выступает как лексико-
грамматическая категория. В этом заключается актуальность нашей работы.
В ней рассматриваются дополнительные значения единственного и
множественного числа, их выразительные возможности в поэтическом тексте
(на примере поэзии В. Маяковского).
Цель работы – рассмотреть выразительные возможности категории
числа в творчестве В. Маяковского. Данная цель предполагает решение
следующих задач:
5
 – исследовать категорию числа как словоизменительную категорию;
– рассмотреть распределение имён существительных по числам:
выделить имена существительные singularia tantum и pluralia tantum,
зарегистрированные в «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова и
Н. Ю. Шведовой;
– изучить особенности категории числа как лексико-грамматической
категории, выявить основные приёмы возможного использования форм числа
для выразительности, эмоциональности речи;
– исследовать особенности стилистики поэзии В. Маяковского;
– проанализировать стилистические особенности функционирования
форм единственного и множественного числа существительных в текстах
произведений В. Маяковского;
– разработать систему упражнений по теме «Использование форм
числа для выразительности речи (на материале поэзии В.
Маяковского)».
Объект исследования – категория числа в современном русском
языке.
Предмет исследования – особенности экспрессивного употребления
форм числа имён существительных в произведениях В. Маяковского.
Материалом исследования послужили тексты поэтических
произведений В. Маяковского. В ходе исследования всего было
проанализировано 304 употребления существительных, из них в форме
единственного числа 128, в форме множественного числа 176.
В процессе изучения данной проблемы использовались следующие
методы: теоретический метод (изучение и анализ трудов по проблеме
исследования); метод филологического анализа текста; метод сплошной
выборки (отбор языковых единиц для анализа и иллюстрации теоретических
положений); метод контекстуального анализа.
Теоретическая значимость работы определяется тем,
что проведённое нами исследование вносит определённый вклад в изучение
6
стилистических особенностей грамматической категории числа имени
существительного.
Практическая значимость выпускной квалификационной работы
состоит в том, что материалы исследования могут быть использованы при
изучении категории числа имени существительного в школе на уроках
русского языка, а также при анализе поэтических текстов.
Апробация результатов исследования. По теме бакалаврской работы
опубликована статья «Выразительные возможности категории числа в
поэзии В. В. Маяковского» // Языковая политика и вопросы гуманитарного
образования: сб. науч. ст. по материалам IV Междунар. науч.-практ. конф.
(г. Пенза, 26–28 марта 2020 г.) / под ред. канд. пед. наук, проф.
Г. И. Канакиной, канд. филол. наук, доц. И. Г. Родионовой. – Пенза: Изд-во
ПГУ, 2020. – С. 278-281.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения,
библиографического списка и двух приложений. Общий объём исследования
составляет 111 страниц, в том числе 96 страниц основного текста.

7
 ГЛАВА 1. КАТЕГОРИЯ ЧИСЛА ИМЁН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В
РУССКОМ ЯЗЫКЕ
1.1. Понятие о категории числа как чисто грамматической
категории
Категория числа − это словоизменительная грамматическая категория,
которая выражается в противопоставлении соотносительных форм
единственного и множественного числа значению единичности и
множественности предметов [Кузнецова 2009: 35].
Число, исчисление и грамматическая категория числа имени
существительного образуют сложную систему, которая играет одинаково с
другими важную роль в языке и речи, что обусловлено, с одной стороны,
денотатной соотнесенностью имени, с другой − необходимостью
обозначения синтаксических связей между словами в предложении [Адамчик
2008: 408].
Грамматическая категория числа служит для выражения
количественных характеристик предметов мысли [Ярцева 1988: 583-584],
является одним из проявлений общей языковой категории количества, одной
из десяти языковых категорий, выделенных ещё Аристотелем, наряду с
лексическим проявлением, таким как числительные или как количественные
обозначения в других частях речи (сотня, единственный, мало и др.)
[Волощенко 2010: 177].
Различают семантическую грамматическую категорию числа
существительных и личных местоимений (так называемое «субстантивное
число»), с одной стороны, и синтаксическую (согласовательную)
грамматическую категорию числа прилагательных (в том числе и
местоименных прилагательных) и глаголов − с другой. Так, в примере, там
лежат большие мячи, форма множественного числа существительного
непосредственно отражает количество обозначаемых объектов («несколько
мячей»), а форма множественного числа прилагательного, как и форма

8
глагола, лишь согласуется с формой существительного мячи [Волощенко
2010: 177].
Основным средством выражения значения числа является флексия,
причём одновременно она выражает значение рода (в единственном числе) и
падежа: собака-собаки, дерево-деревья, слон-слоны.
Совместно с окончанием в выражении грамматического значения числа
могут участвовать:
– суффиксы (при этом происходит их чередование, усечение или
наращение): котёнок − котята (чередование), крестьянин − крестьяне
(усечение), сын − сыновья (наращение);
– чередования фонем в основе: ухо - уши;
– ударение: óзеро – озёра.
При образовании форм числа может иметь место супплетивизм:
ребёнок− дети, человек − люди.
Все названные средства выражения грамматического значения числа
относятся к синтетическим, однако используются и аналитические способы −
формы согласования, которые уместны, прежде всего, для несклоняемых
существительных: старинное трюмо − старинные трюмо, огромное фойе −
огромные фойе.
По отношению к категории числа все существительные могут быть
разделены на следующие группы:
1) слова, имеющие формы обоих чисел (изменяющиеся по числам):
друг-друзья, тропа-тропы;
2) слова, имеющие форму только единственного числа (singularia
tantum), но значения числа у них нет, так как они обозначают предметы,
которые нельзя сосчитать: любовь, соль, метель;
3) слова, имеющие форму только множественного числа (pluralia
tantum); количество предметов при этом может быть либо неопределённым
(один или несколько): ножницы, вилы, либо значения числа нет вообще, так
как обозначаются несчитаемые предметы: дрожжи, макароны;
9
 4) слова, не имеющие показателей числа; в них значение числа
неопределённо и может быть выражено в тексте только синтаксически:
красивое бра − красивые бра, при отсутствии таких показателей число
существительного установить нельзя, например: купили бра [Кузнецова 2009:
58].
Единственное число указывает на то, что предмет взят в
количестве, равном одному. Единичность как противопоставление
множественности – основное значение единственного числа. Имена
существительные, имеющие формы только единственного числа, могут быть
собственными и нарицательными и выражать такие понятия, как
собирательные, вещественные и отвлечённые, например:
1) нарицательные имена существительные, которые имеют
собирательное значение: молодёжь, родня, человечество, листва, мебель,
студенчество и т.п.;
2) нарицательные имена существительные, обозначающие
вещественные понятия: молоко, сметана, воздух, кислород, серебро, золото и
т.п.;
3) нарицательные имена существительные, выражающие отвлечённые
понятия: бег, ходьба, наглость, красота, труд и др.;
4) собственные имена существительные, которые обозначают
выделенный, единичный предмет: Москва, Варшава, Париж, Рим; Россия,
Польша, Франция, Италия и т.д.
Имена существительные во множественном числе, как правило,
выражают значение раздельной множественности предметов, то есть
множественное число показывает, что названный предмет представлен в
большем количестве, чем один.
Основное значение множественного числа – значение расчленённой
множественности, например: книги, кассеты, дома, парты, карандаши,
клавиатуры, торты, мыши, лисицы и др. Имена существительные в форме
только множественного числа, составляют довольно многочисленную группу
10
(по подсчетам А. М. Иорданского, их около 500). Для них характерно общее
значение собирательной множественности, которое по-разному проявляется
в семантических подгруппах:
1) существительные, обозначающие конкретные предметы, парные или
состоящие из двух или нескольких частей: весы, ворота, грабли, дрожки,
кандалы, клещи, нары, перила, ножницы, носилки, очки, панталоны, плавки,
рейтузы, хоромы. Существительные этого разряда в принципе допускают
счёт, например: одни сани, двое, трое, четверо саней, пять, семь, десять,
тридцать, пятьдесят саней. При этом используются форма множественного
числа числительного «один» и собирательные числительные. Наблюдается
параллелизм подобных существительных и существительных с формами
обоих чисел, ср.: ворота, сани (одни) − подъезд, воз; ворота, сани (много) −
подъезды, возы;
2) существительные, обозначающие множественную совокупность
чего-нибудь, собирательность в собственном смысле слова: бусы, всходы,
джунгли, кудри, недра, припасы, святцы, соты, финансы, хлопья, чары.
Собирательные имена существительные в этой группе выделяются лишь по
значению, тем самым они отличаются от соответствующих собирательных
существительных singularia tantum, в которых собирательность, как правило,
имеет какое-то выражение;
3) существительные, обозначающие игры, действия, обряды, процессы:
бредни, выборы, дебаты, жмурки, козни, нападки, нелады, переговоры,
побои, поминки, похороны, именины, хлопоты, шашни, крестины, прятки,
пятнашки, смотрины. Эта подгруппа соответствует отвлечённым
существительным singularia tantum, называющим действия, однако в
существительных с формами только множественного числа эти действия
представлены как более конкретные, так как они представляют совокупность
отдельных актов. Кроме того, слова, обозначающие игры и обряды, по
своему значению более конкретны;

11
 4) существительные, обозначающие временные отрезки: будни,
каникулы, сумерки, сутки. Этой подгруппе нет соответствия среди слов,
имеющих формы только единственного числа;
5) собственные имена существительные, являющиеся названиями
городов и населённых пунктов, островов, проливов, горных хребтов,
созвездий: Афины, Великие Луки, Боровичи, Березники, Ромны, Кромы,
Гаваи, Бермуды, Курилы, Дарданеллы, Пиренеи, Кордильеры, Карпаты,
Близнецы, Плеяды [Буланин 1976: 55-56].
1.2. Распределение имён существительных по числам
Категория числа имён существительных указывает на количество
одушевлённых и неодушевлённых предметов. Основным содержанием
категории числа является противопоставление значения реальной
единичности предмета и значение реального раздельного множества этих же
предметов. Категорию числа составляют грамматические значения
единственного и множественного числа. Это находит проявление в
противопоставлении падежных форм единственного и множественного
числа.
Следует отметить, что формы единственного числа имён
существительных могут обозначать и один предмет (мальчик читает книгу),
и множество предметов (человек предназначен для любви).
По отношению к категории числа все имена существительные делятся
на две группы: существительные, которые употребляются в формах обоих
чисел (изменяемые, например, стол – столы, медведь – медведи, кружка –
кружки), и существительные, употребляемые в форме одного числа, то есть
singularia tantum.
Категория числа имеет значение реальной единичности или значение
реальной множественности только в конкретных именах существительных,
которые способны считаться.
«Грамматическая категория числа существительных раскрывает
отношение качества, отражённого в лексическом значении слова (всякий
12
предмет есть воплощение определенного качества), к его количественному
проявлению − через грамматические значения проявления качества в
единичной реальности или в их множестве» [Чесноков 1990: 5]. Выбор
числовой формы коррелятивных по признаку числа имён существительных,
как полагается, обусловлен потребностями в выражении идеи количества −
«один» или «больше одного». Неисчисляемые имена оформляются как
singularia или рluralia tantum, что характерно для большинства
индоевропейских языков [Акай 2019: 266].
Так, собственные, вещественные, отвлечённые, собирательные имена
существительные имеют форму только единственного числа (Амур, Виктор,
золото, шёлк, синь, радость, агентура, тряпьё). Форма единственного числа
не служит обозначением единичного предмета, формально она дает им
возможность участвовать в противопоставлении по числу, но при
образовании форм множественного числа происходит изменение
лексического значения. Такие имена существительные называются singularia
tantum. К ним относятся:
− отвлечённые существительные: тишина, бег, перемирие;
− вещественные: уголь, молоко, железо;
− собирательные: аппаратура, детвора, человечество;
− некоторые имена собственные: Крым, Зевс, Енисей, Сура;
− названия спортивных и других игр: футбол, хоккей, преферанс.
У имён существительных singularia tantum обычно употребляются
только словоформы со значением и внешними признаками единственного
числа. Эта особенность напрямую связана с основным значением этих слов: в
человеческой практике обычно не возникает потребности в обозначении
нескольких объектов, называемых по отдельности «лай», или «гордость»,
или «медь» и т. п. Однако, если такая потребность всё же возникнет (а это
всегда возможно), то недостающие словоформы с внешними признаками
множественного числа и значением без труда будут построены: лаи,
гордости, меди и т.п.
13
 Таким образом, отсутствие у singularia tantum словоформ со значением
и внешними признаками множественного числа не абсолютно: его следует
понимать лишь в том смысле, что в общей совокупности русских текстов
такие словоформы встретятся очень редко или вообще не встретятся. Иначе
говоря, singularia tantum − это слова с потенциально полной парадигмой, из
которой свободно употребляется только половина словоформ [Зализняк 1967:
56-57].
Совсем по-другому обстоит дело с именами существительными pluralia
tantum. Рассмотрим для начала наиболее важную группу pluralia tantum −
слова, обозначающие неодушевлённые предметы, поддающиеся счёту,
например: сани, ножницы, ворота, сутки (далее сокращённо: «слова типа
сани»). Как известно, они могут обозначать и один, и несколько
соответствующих предметов: ср. одни сани и многие сани, ворота нашего
дома и ворота всех домов и т. д.
Таким образом, слова типа сани имеют только словоформы с
внешними признаками множественного числа, но каждая из этих словоформ
имеет не только значение множественного числа, но также и значение
единственного числа. Именно поэтому словоформы типа ножница, ворота
никогда не встречаются (в отличие от словоформ типа лаи, меди); в самом
деле, значения, для передачи которых эти словоформы могли бы быть
построены, уже передаются в языке словоформами типа ножницы, ворота.
Форма единственного числа от конкретных pluralia tantum, как правило,
представляется грубым исключением, показателем ненормативной речи. Ср.
такую форму в речи немца Карла Ивановича из повести Л. Н. Толстого
«Отрочество»: «На мне был синий панталон, мундир хорошего сукна,
пятнадцать талеров денег...». Интересно, что в авторских словарях, в
которых специально фиксируются девиативные формы, формирующие
идиостиль писателя, формы единственного числа от pluralia tantum
отсутствуют полностью; как, например, в словаре авторских
новообразований Евгения Евтушенко. Этот словарь имеет в изобилии
14
нестандартные формы множественного числа от существительных
неконкретной семантики, однако обратное − единственное число от pluralia
tantum − не представлено. Таким образом, pluralia tantum следует отнести к
некомпенсируемым интраязыковым и межъязыковым лакунам [Акай 2019:
267].
Существование имён существительных pluralia tantum в системе языка
всегда оценивалось грамматистами неоднозначно. Их выводили за пределы
морфологической категории числа, поскольку они не передают с помощью
флексий различий единичности и множественности, считали «реликтовой»,
«пережиточной», непополняемой группой, которая вскоре должна
бесповоротно исчезнуть из языка. Однако есть и иная точка зрения на
сущность этой категории. И. Ж. Якубов отметил, что в русском языке около
80% pluralia tantum − слова активного запаса [Якубов 1976: 93-94], а Г. Н.
Семёнова пишет, что группа pluralia tantum «остается стабильной и
одновременно динамичной на протяжении многих столетий» [Семенова
2007: 3]. Если это так, то важно установить причины, по которым в языках,
имеющих облигаторную категорию числа, есть и остаются продуктивными
имена вне противопоставления единственного и множественного числа
(причем даже в тех случаях, когда денотативно это противопоставление
предполагается, то есть в случае имён с конкретной семантикой).
Если вещественные, отвлечённые и некоторые собирательные pluralia
tantum представляются явлением не закономерным, то, во всяком случае,
понятным (у неисчисляемых имён грамматическая числовая форма −
сингулярная или плюральная − лишена номинативного содержания и
обладает только синтаксическим элементом значения), то конкретные pluralia
tantum всегда вызывали сомнение, расценивались как парадоксальные
формы. Действительно, конкретные существительные pluralia tantum связаны
с количественным противопоставлением денотатов (одни ножницы − много
ножниц), однако оно не опирается на соответствующие морфологические
формы [Акай 2019: 267].
15
 А. А. Зализняк считает, что «оба использованных термина (singulare
tantum, буквально «только единственное», и pluralia tantum, буквально
«только множественное»), по меньшей мере, неточны; они нехороши также
тем, что создают иллюзию параллелизма там, где его в действительности нет.
Тем не менее, они, как и другие традиционные термины, обладают тем, что
сразу ассоциируются с вполне определёнными группами слов (для которых
нелегко найти новые названия, одновременно краткие и точные)» [Зализняк
1967: 56-57].
В группу слов, употребляемых только во множественном числе, входит
небольшая группа слов, обозначающая лица, например: девчата, ребята,
детки, детишки. Эти слова признаются словами с дефектной парадигмой.
Остальные слова той группы, которую мы рассматриваем (имена
существительные pluralia tantum), представляют собой следующие
обозначения:
− веществ (например, чернила, сливки, щи, помои);
− действий или состояний (например, сборы, хлопоты, нелады, побои);
− собирательные обозначения (например, всходы, финансы, джунгли)
[Зализняк 1967: 60].
Кроме названных выше обозначений, к существительным pluralia
tantum относятся:
– названия промежутков времени: сутки, будни, каникулы, сумерки;
– названия игр: шахматы, прятки, жмурки;
– некоторые собственные существительные, обозначающие название
городов, горных массивов и др.: Альпы, Люберцы, Весы, Жигули
[Беловольская 2001].
Существительные, которые называют предметы, состоящие из двух или
нескольких неразделённых частей, наиболее ярко передают основное
содержание собирательности (единство в множественности). Это связано с
тем, что части таких предметов не могут существовать раздельно и
рассматриваются в целом, как единый предмет, каковым он реально и
16
является (например, ворота, весы, сани, щипцы, тиски, плоскогубцы,
колготки, очки, ножницы, брюки, часы, шахматы и т.п.).
Значение единичности в аналогичных случаях изредка передаётся с
помощью слова «пара», это слово выступает в качестве лексического
уточнителя, который приобретает в этом контексте новое, несвойственное
ему значение единичности, поскольку счёт предметов ведётся по парам.
Возможность употребления в разговорной речи формы двое брюк
представляет собой эллипсис формы две пары брюк. Так можно сказать двое
брюк, трое саней, несколько ворот, но не существует сочетаний «двое
духов», «трое хлопот», «несколько финансов». Существительные такой
группы логически сохраняют связь и с множественностью, которая
проявляется в синтагматике, следовательно, они сочетаются с глаголом-
сказуемым в форме множественного числа, а также с числительными
[Мишанова 2007: 536-537].
Схожи с pluralia tantum соматические термины, которые называют
парные органы: жабры, легкие, гланды. Иногда они представлены с исходной
формой множественного числа. Например, А. А. Зализняк и Е. В. Падучева
называли слова типа руки в значении обе руки «нестойкими pluralia tantum»
[Зализняк, Падучева 1974: 32], которые не имеют, действительно, отношения
к лакунарности в силу общеупотребительности единственного числа [Акай
2019: 268].
Кроме того, Зализняк пишет о том, что существует также довольно
большая группа слов, не относящихся к числу pluralia tantum, но внешне
сходных с ними, в частности, в том, что они представлены в словарях
словоформами с внешними признаками множественного числа (некоторые из
таких слов одними словарями трактуются как обычные существительные,
другими − как pluralia tantum). Имеются в виду слова, употребляющиеся
преимущественно во множественном числе, например: гренки, инициалы,
медикаменты, экивоки, букли, катакомбы, мириады, шпалы, стропила, а
также к этому числу относятся некоторые названия лиц, например: близнецы,
17
хамиты, хазары. Заметим, что именно эти слова являются подлинными
аналогами singularia tantum.
Во многих случаях словоформы pluralia tantum оказываются
омонимичными словоформам множественного числа других имён
существительных; ср., например, часы (plurale tantum) и часы
(множественное число слова час). Ср. также очки − очко, счёты − счет,
сборы − сбор, черви − червь, грязи − грязь и др. Такие слова обычно
составляют в словарях разные статьи.
Нужно учесть то, что случаев подобной омонимии на самом деле
больше, чем отмечено в словарях. Совершенно такое же соотношение
следует признать, например, между словами сапог и сапоги, чулок и чулки,
рука и руки и во многих других случаях, когда два предмета (реже несколько
предметов) образуют единство, которое отличается от своих компонентов не
только количественно, но и качественно. Так, например, «сапоги» (в
значении «пара сапог») − это уже особый предмет, а не просто два сапога
(два наугад взятых сапога могут оказаться, например, разного размера или на
одну ногу, и тогда они уже не образуют пары сапог, т. е. одного экземпляра
определенного вида обуви).
В некоторых же случаях из тройки омонимичных словоформ типа
сапоги реально почти всегда встречается только одна − единственное число
слова группы pluralia tantum, таковы, например, словоформы небеса, кружева
[Зализняк 1967: 60-61].
1.3. Имена существительные singularia tantum и pluralia tantum в
«Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой
В «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова и
Н. Ю. Шведовой собрано 80 000 слов и фразеологических выражений. Нами
были подсчитаны и классифицированы имена существительные singularia
tantum и pluralia tantum.
Существительные только единственного числа объединяют
собирательные, вещественные, абстрактные имена, а также некоторые
18
собственные имена, которые авторы в словарь не включают. Всего их в
словаре, по нашим подсчётам, 1930 единиц.
В «Словаре-справочнике лингвистических терминов» Д. Э. Розенталя,
М. А. Теленковой находим следующую классификацию существительных
singularia tantum:
1) существительные собирательные: ветошь, дичь, падаль, заваль,
молодёжь, листва, родня, детвора, беднота, агентура, крестьянство,
сырье, ельник, старостат и т. д.;
2) отвлечённые существительные, которые выступают в своей
основной функции выражения неконкретных понятий: блеск, голод, испуг,
смех, трагизм, инструктаж, белизна, кройка, беготня, вражда, слава,
тоска, общность, успеваемость, дрожь, лень, мощь, здоровье, мытье,
соседство, добро, красота (но: красоты природы — в конкретном
значении), холод (но: зимние холода), шум (но: шумы в сердце) и т. д.;
3) существительные собственные в качестве наименований единичных
предметов: Ленинград, Волга, Лобачевский (но: семья. Лобачевских), Америка
(но: обе Америки) и т. д.;
4) существительные вещественные в своём основном значении: молоко,
серебро, тёс, халва, говядина, земляника, глина (но: красные глины — при
обозначении видов вещества), табак (но: крепкие табаки — при обозначении
сортов) и т. д.;
5) единичные слова: бремя, вымя, пламя, темя [Розенталь, Теленкова
1985: 246].
Опираясь на эту классификацию, можем выделить следующие группы
имён существительных единственного числа, представленных в «Толковом
словаре русского языка» С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой:
1) собирательные имена существительные: галантерея, дичь, дробь,
агентура, аппаратура, багаж, мебель, березняк, бижутерия, валежник,
ветошь, жильё, галантерея и т. д. Всего было выделено 121 имя
существительное (в словаре они обозначены пометой собир.);
19
 2) отвлечённые имена существительные: абстракция, аварийность,
англиканство, безветрие, бескультурье, взаимность, волнение, воспитание,
дальтонизм, жадность, ислам, любовь и т. д. В словаре такие имена
существительные составляют большинство singularia tantum, а именно 1622
единицы. Нужно сказать о том, что в эту группу мы относим слова,
обозначающие чувства (агрессия, беспокойство, сожаление, хладнокровие),
состояния (задумчивость, бедность, нищета, бездетность, бунтарство),
абстрактные признаки (чутьё, синь, желтизна, чистота, голубизна). Кроме
того, к этому разряду относятся имена существительные, обозначающие
отглагольные действия (беготня, ходьба), названия игр, видов спорта
(акробатика, баскетбол, вышивание, дзюдо, йога, карате), термины
(альтруизм, демократия, интернационализм, козоводство, коллективизм);
3) вещественные имена существительные: автол, азот, мука, бекон,
белизна, инсулин, кизяк, ментол и т. д. В словаре мы находим 187 единиц.
Авторы словаря не указывают пометой на отнесение этих имён
существительных к разряду вещественных.
Таким образом, в словарь включены все отвлечённые, собирательные и
вещественные существительные singularia tantum. Кроме того, нужно сказать
о том, что некоторые существительные singularia tantum могут иметь формы
множественного числа. Так происходит с некоторыми вещественными
именами, употребляемых в качестве терминов в научной и
профессиональной лексике и при обозначении сортов, например: масла,
сахара, воды. А также имена существительные, относящиеся к разряду
отвлечённых, могут в контексте приобретать форму множественного числа
(времена, красоты, шумы). Тогда авторы словаря указывают пометами мн. и
в знач. сорта, спец. на их значение, отличное от значения singularia tantum.
Нами были рассмотрены и подсчитаны имена существительные pluralia
tantum. Всего в словаре оказалось 500 единиц. Можно выделить следующие
группы существительных:

20
 1) конкретные, обозначающие парные предметы (сани, шорты, качели,
бивни, джинсы, кальсоны, кандалы и др.);
2) некоторые конкретные (жалюзи, галифе, дровни, козлы, космы,
кудри, бикини, чётки и др.);
3) некоторые вещественные (сливки, отруби, дрожжи, виски,
внутренности, духи, есентуки и др.);
4) некоторые отвлеченные (сутки, сумерки, именины, амуры, дрязги,
нападки, осадки, плутни, потёмки, похороны, каникулы, крестины и др.);
5) названия игр (жмурки, прятки, городки, догонялки и др.).
В «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой
во множественном числе пишутся слова, не имеющие единственного числа,
либо применяемые приоритетно во множественном числе. B первом варианте
после именительного падежа обозначается только форма родительного
падежа множественного числа: САНИ, -ей. Во втором − помимо
родительного падежа множественного числа, обозначаются и формы
именительного и родительного падежей единственного числа, например
БОТИКИ, -ов, ед. ботик, -а, м. и БОТЫ, ботов и бот, ед. бот, -а, м [Ожегов,
Шведова 1999: 11]. Такие имена существительные мы не относили к pluralia
tantum.
Единичными являются случаи включения иноязычного слова в класс
pluralia tantum. Часто оно сопровождается варьированием лексем: в словарях
они фиксируются как несклоняемые существительные среднего рода,
имеющие оппозицию единственное – множественное, и как несклоняемые
существительные pluralia tantum [Шишолина 2017: 143]. В рассматриваемом
словаре такие имена существительные в основном имеют помету мн.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в «Толковом словаре
русского языка» С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой собрано 2430 единиц
singularia tantum и pluralia tantum. Такие имена существительные составляют
небольшую группу от общего числа всех имен существительных в русском

21
языке. Однако именно они представляют интерес для дальнейшего анализа в
нашей работе.
1.4. Лексико-грамматический характер категории числа
С грамматическими формами числа связаны разные лексические
значения. Например, слово атмосфера лишено форм множественного числа
во всех значениях, кроме одного, − специального. Обозначая в физике и
технике единицу для измерения давления газообразных тел, оно образует
формы множественного числа. Слово красота в отвлеченно-качественном
значении, а также при обозначении красивой, привлекательной наружности
употребляется только в единственном числе. Во множественном числе
форма красоты получает новое значение: красивые места − то, что вызывает
эстетическое наслаждение. Слово крайность имеет несколько значений в
единственном числе, а именно: 1) тяжёлое, опасное положение; 2) бедность,
нужда. Напротив, значения крайней степени и крайней противоположности
проявляются в формах единственного и множественного числа (ср.
крайности сходятся) [Виноградов 1986: 39].
Формы числа имени существительного могут проявлять в
определённых речевых ситуациях стилистическую активность. Особой
экспрессивностью обладают формы единственного числа, поскольку у них
достаточно часто развивается метафорическое значение, несвойственное
существительным множественного числа, что отмечал ещё А. И. Ефимов:
бревно, ворона, дуб, индюк, квочка, лиса, медведь, осёл, петух, пила, тюфяк и
под. В редких случаях перенос значения сохраняется и во множественном
числе: Ослы! Сто раз вам повторять? (Гр.)
Обратим внимание на то, что общее значение формы единственного
числа, которое проявляется независимо от контекста − значение
единичности, противопоставленной множественности: ты купил книгу?
Частными значениями формы единственного числа являются
обобщённо-собирательное, дистрибутивное и единственное экспрессивное.

22
 Обобщённо-собирательное значение имеет место в тех случаях, когда
форма единственного числа используется для обозначения класса
однородных предметов, обладающих общими признаками: книга − источник
знаний; вуз ждёт своего абитуриента; покупатель всегда прав. Такое
значение широко распространено в печатных изданиях, в научном стиле,
используется в различных сентенциях, пословицах.
Такое образное употребление форм единственного числа придаёт речи
афористичность и эмоциональность: Превосходная должность − быть на
земле человеком, сколько видишь чудесного… (М. Г.). В конструкциях,
имеющих устойчивый характер, отмечается народно-разговорный оттенок,
несомненно, придающий речи ироническую окраску: Но что там хорошо,
так это купец! Всем купцам купец. Уж коли угостит тебя, так угостит!
(Ч.).
Употребление имён существительных единственного числа в
обобщённо-собирательном значении находит отражение и в
публицистической речи. Довольно часто этот стилистический приём
используется в заголовках газетных и журнальных статей, названиях рубрик:
«Агроном и поле», «Русское поле», «Для чего человек учится?», «Через сердце
художника», «Читатель предлагает». Однако именно в газетах можно
найти и стилистически не оправданную замену формы множественного числа
единственным, придающим высказыванию разговорно-просторечную
окраску: Огурец в этом году не уродился [Голуб 1997: 67].
При обозначении предметов, которые находятся во владении
нескольких лиц, причём к каждому лицу относится один экземпляр,
реализуется дистрибутивное (распределительное) значение: В феврале
ударили морозы, да такие, что вековые липы и дубы лопались вдоль по
стволу (Песк.). Пободная замена единственного числа множественным
вполне допустима и специальной стилистической нагрузки не несет. Однако
смешанное употребление форм числа в подобных случаях создает
нелогичность: Люди шли, обвязавши носы и рты платком (правильнее: нос и
23
рот платком или носы и рты платками). Практическая стилистика
рекомендует избегать дистрибутивного употребления форм единственного
числа в научном и официально-деловом стилях для того, чтобы исключить
разночтения.
Значение единственного экспрессивного используется в шутливой
речи: форма единственного числа обозначает реальное множество предметов.
Контраст между формой и обозначаемым создаёт резкую экспрессивность: -
Ну, что? Пелёнку выстирала? (известно, что пеленок много) − это
переносное употребление формы единственного числа [Кузнецова 2009: 37].
Определённые случаи замены единственного числа имён
существительных множественным у писателей прошлого оцениваются в
настоящее время как грамматические архаизмы. Так, в XIX веке при
вежливом обращении было возможно употребление личного
существительного во множественном числе по отношению к собеседнику:
Пустите, ветреники сами, опомнитесь, вы старики (Гр.). Со временем такая
трансформация форм числа получила лакейский оттенок; ср.: Виктор
Иванович, какие вы умники! [Голуб 1997: 56].
Общим значением формы множественного числа является значение
расчленённой множественности, которое противопоставлено единичности:
будильники, газеты, языки и т. д. Такое значение формы множественного
числа, как и формы единственного числа, независимо от контекста.
Рассмотрим дополнительные значения формы множественного числа у
конкретных существительных:
1) значение совокупности, или нерасчленённой множественности. Его
приобретают существительные, называющие лиц по профессии,
национальности, роду занятий: англичане, матросы; в названиях фруктов и
овощей: апельсины, помидоры, перцы; в названиях, обозначающих пару
предметов: ботинки, сапоги; в некоторых других названиях, чаще
употребляемых во множественном числе: волосы, кружева. Так, во фразе к
столу были поданы огурцы и помидоры существительные в форме
24
множественного числа не обозначают конкретного нерасчленённого
множества, так как помидоры и огурцы мыслятся как блюдо.
Немаркированное употребление формы множественного числа, чаще
всего, бывает связано с эмоциональностью, экспрессией высказывания. Так,
грамматическая форма может указывать не на множество предметов, а на
один предмет, тем самым, выделяя его, особой экспрессией: Вы тут обедали,
а нас по милициям водили (Мак.) − речь идет об одном отделении милиции.
Ещё пример: На Дальнем Востоке и в Маньчжурии белогвардейские
восстания, товарищ. Мы не имеем времени отправлять какие-то
экспедиции с буддами (Вс. Ив.) − имеется в виду одна экспедиция, везущая
статую Будды. Данное экспрессивное употребление множественного числа
характерно и для живой разговорной речи: Чему вас только в институтах
учат!; Нет у меня времени по театрам расхаживать;
2) дистрибутивное значение, при котором форма множественного
числа обозначает разнородность, разнообразие предметов, имеющих
отношение к нескольким лицам, например, лев медленно поднялся на ноги, и
тогда люди, стоявшие возле клетки, закричали страшными
голосами (Ю. Томин) [Кузнецова 2009: 40].
Рассмотрим несколько частных значений имён существительных, для
которых несвойственно изменение по числам, в форме множественного
числа:
1) значение длительности, протяженности. Оно свойственно
существительным, обозначающим пространство, время, действие, состояние.
Формы множественного числа выражают дополнительный оттенок усиления,
нередко экспрессивного. Такова, например, форма времена, выражающая,
как правило, большую длительность, чем форма время (ср.: давно минувшие
времена, на вечные времена).
Отчётливое значение длительности имеют формы боли, муки, мучения,
страдания, терзания. В выражениях типа начались морозы, ливни, штили;

25
наступили холода; подули ветры; зарядили дожди; повалили снега
обозначается длительное состояние погоды.
Оттенок длительности во времени имеют формы существительных со
значением действий и состояний: начались искания, наблюдения,
исследования, споры; продолжаются странствия, разбирательства,
колебания.
У многих существительных, обозначающих пространства, форма
множественного числа подчёркивает большую протяжённость: территории,
массивы, просторы, пространства, дали, расстояния, родные края,
пустынные равнины, болота, пахотные земли, бескрайние поля, необозримые
леса. Сюда же относятся формы множественного числа вещественных
существительных (воды, льды, снега, пески), обозначающие большие
пространства, занятые веществом, или большие массы вещества [Буланин
1976: 59-60]. Таким образом, в художественной речи довольно часто можно
встретить замену единственного числа множественным для достижения
экспрессивности: А воды уж весной шумят (Тютч.); Разливы рек ее,
подобные морям (Л.). При этом некоторые существительные во
множественном числе получают и дополнительные смысловые оттенки,
например времена − это не просто отрезок времени, а длительный срок,
исторический период, отдаленная эпоха; ср.: Осень подходит. Это любимое
мое время (П.); Времен очаковских и покоренья Крыма (Гр.); Бывали хуже
времена, но не было подлей (Н.).
2) отвлечённые существительные во множественном числе нередко
указывают на конкретные проявления качеств, действий: он стал
перечислять красоты родной страны (Каз.).
Существительные, обозначающие настроения, эмоции, ощущения, во
множественном числе получают оттенок конкретности и интенсивности
проявления чувства: ужасы войны, радости и печали первой любви.
Некоторые устойчивые сочетания, включающие форму множественного

26
числа существительных этого типа, имеют разговорно-просторечную
окраску: на радостях, в сердцах, завидки берут [Голуб 2010: 168].
3) имена существительные с вещественным значением употребляются
в форме множественного числа для обозначения различных сортов или видов
вещества, например: высококачественные стали, дорогие табаки, красные и
белые глины, смазочные масла, первичные спирты. Однако названия
элементов (золото, серебро, платина, азот, калий, натрий и др.) не образуют
формы множественного числа. Не образуют её и такие вещественные
существительные, как молоко, просо, рис, щавель, пух, тес и др.
Форма множественного числа используется и для обозначения изделий
из данного материала: бронзы, фарфоры, хрустали; ср.: мебель же, зеркала,
бронзы отдавались даром (Л. Толстой); выставка акварелей (картин,
написанных акварельными красками).
Кроме того, форма множественного числа рассматриваемых нами имён
существительных указывает на большое количество вещества, занимающего
обширное пространство: пески пустыни (ср.: разбросан песок), бесконечные
снега (ср.: выпал снег) [Евсеева, Лузгина, Славкина 2007: 281-282].
4) значение «множественного гиперболического». Это одно из
выразительных средств современного русского языка. «Семантика данной
формы − это количественное увеличение, подчеркивание больших размеров
данного предмета или указание на большее, чем это кажется на первый
взгляд, количество» [Арбатский 1972: 92]. Множественное гиперболическое
в основном характерно для разговорной речи. В частности, оно находит
широкое применение для усиления упрёка, осуждения, порицания. Так, если
мы встречаем знакомого, с которым давно не виделись, то вполне возможно
будет с его стороны восклицание: что же это вы старых знакомых
забываете, хотя при этом речь идет не о многих лицах, а о нем одном,
которого «забыли». Подобного рода высказывания широко встречаются в
разговорной речи. Они становятся в какой-то степени устойчивыми
формулами: ходить, шататься по магазинам, театрам, выставкам,
27
ресторанам, дачам; забывать своих друзей, соседей, сослуживцев,
родственников; не слушать учителей, преподавателей, старших; не
устраивай истерик, не поднимай шума из-за пустяков; не лезь со своими
советами, нежностями; делать что-то без рассуждений, капризов,
разговоров; никаких исключений, никаких колебаний, никаких сомнений; какие
могут быть сомнения, разговоры и др. [Арбатский 1972: 93].
Можно говорить о несвойственной функции имени собственного, если
оно, стоящее во множественном числе, отсылает нас не к единичному
объекту, а к группе объектов. А. А. Белецкий предложил разделить все
онимы с этой точки зрения на следующие группы:
1) унинумеральные (только в единственном или только во
множественном числе);
а) сингулярные (только в единственном): Москва, Пенза;
б) плюральные (только во множественном): Афины, Ессентуки;
2) амбинумеральные (употребляемые в обоих числах): Иванов,
Ивановы [Белецкий 1972: 152].
Один из исследователей этого вопроса, Л. Д. Чеснокова, объединяет
случаи употребления имён собственных (правда, только на примерах
антропонимов) во множественном числе в пять тематических групп:
1) родственники; 2) однофамильцы; 3) тёзки; 4) разные лица, имеющие
общий признак в характере, поведении (Маниловы, Обломовы); 5) имена,
типичные для определённой страны или социальной группы (русские Иваны)
[Чеснокова 1991: 23].
Отто Есперсен предлагает более широкую классификацию,
охватывающую не только антропонимы:
1) конкретные предметы или лица, которые более или менее случайно
обозначаются одним и тем же названием: Я не был ни в одном из
американских Римов; В нашей компании было три Джона и пять Мери;
2) члены одной семьи: У всех Тимперлеев длинные носы;

28
 3) лица или предметы, сходные с лицом или предметом, носящим
данное имя: Эдисоны и Маркони могут потрясти мир изобретениями;
Скалистые горы в Канаде рекламируются как пятьдесят Швейцарий вместе
взятых;
4) в результате метонимии имя собственное может употребляться для
обозначения произведения, созданного автором, носящим это имя: В этой
галерее два Рембрандта [Есперсен 2002: 75].
Яркую экспрессию заключают в себе формы множественного числа
существительных-имён собственных и прежде всего фамилий при образном
их переосмыслении в результате антономасии. Так, говорят: держиморды − о
людях с грубыми, полицейскими замашкам; помпадуры − об
администраторах-самодурах; донкихоты, ловеласы. При этом трансформация
числа придаёт таким существительным значение нарицательных (что
отражается в графическом их отражении: они пишутся со строчной буквы).
Стилистическое значение получают и географические названия,
употребленные во множественном числе, которое также приводит к их
переосмыслению и созданию соответствующего экспрессивного ореола: Мы
не допустим новых освенцимов!; А сколько их, майданеков, на польской
земле! (Из газ.)
Экспрессивную коннотацию несут в себе формы множественного
числа имён собственных, если в реальности они не называют лица или
объекты с одинаковыми именами, а служат для них обобщенным
наименованием, объединяя их в каком-то отношении (антономазия, или
деонимизация, метонимический перенос) [Шорникова 2010: 93]. Следует
уточнить, что антономазия (вид метонимии, употребление собственного
имени в значении нарицательного), в ономастической терминологии –
деонимизация (апеллятивация) – переход онима в апеллятив без аффиксации
[Подольская 1978: 54].
Формы единственного и множественного числа в современном русском
языке часто варьируются. Во многих случаях возможны обе формы − и
29
единственное, и множественное число, но множественное подчеркивает
обширность охватываемого пространства: До горизонта желтел песок
пустыни. − До горизонта желтели пески пустыни.
Известную сложность представляют отношения форм типа часы
(множественное число от час) и слов типа часы. Часы в значении
«механизм» − это существительное, имеющее формы только множественного
числа, обозначающее конкретный предмет. Нет оснований считать, что в
прошли томительные часы ожидания и в часы тикают представлена одна и
та же форма. Отсутствие значения множественного числа у слова часы (ср.
Будильник тикает) несомненно. Итак, часы (форма множественного числа от
час) и часы (самостоятельное слово, не имеющее форм единственного
числа) − это омонимы.
Такие же отношения (омонимия) наблюдаются в парах городок /
городки − городки (небольшие города и спортивная игра), кадр / кадры −
кадры (кинокадры и люди), клещ / клещи − клещи (лесные клещи и
инструмент; в этой паре наблюдается дополнительное различие по месту
ударения); очко / очки − очки (счет в соревновании и оптический прибор);
развод / разводы − разводы (расторжение брака и узор); средство / средства
− средства (лекарство и деньги); хор / хоры − хоры (хор в опере и галерея) и
др.
В большинстве случаев смысловые связи между этими омонимами не
потеряны, следовательно, вполне можно предположить, что второй омоним
возник вследствие превращения формы множественного числа в
самостоятельное слово. Такой путь возникновения новых слов был
осмыслен, вслед за Л. В. Щербой как словообразовательный процесс. В 1951
году В. В. Виноградов ввел понятие лексико-семантического способа
словообразования, то есть образования омонимов на основе многозначности,
например, кулак («сжатые пальцы») и кулак («богатый крестьянин-
эксплуататор»).

30
 Лексико-семантический способ словообразования получил признание у
многих лингвистов [Буланин 1976: 60-61]. Н. М. Шанский видит его
сущность в том, что «разные значения одного и того же слова превращаются
в разные слова, осознающиеся как этимологически самостоятельные и
независимые, или в том, что за существующим в языке словом закрепляется
значение, которое с ранее ему свойственным как производное и основное не
связано» [Шанский 1968: 256].
Таким образом, имена существительные только единственного и
только множественного числа в контексте, изменяясь, могут приобретать
экспрессивную окраску и особые оттенки значений. Так, при изменении
формы конкретного имени существительного, оно имеет дополнительный
оттенок значения в контексте. Частными значениями форм единственного
числа являются:
1) собирательное;
2) дистрибутивное;
3) единственное экспрессивное.
Частными значениями форм множественного числа являются:
1) совокупности, или нерасчленённой множественности;
2) дистрибутивное.
Множественное словообразовательное соотносится с лексико-
грамматическим изменением слова. Это касается, прежде всего, отвлечённых
и вещественных имен существительных во множественном числе. При
изменении отвлечённые и вещественные имена существительные
приобретают следующие дополнительные значения:
1) значение длительности, протяжённости;
2) проявление конкретных качеств, действий (касается отвлеченных
имен существительных);
3) «множественное гиперболическое».

31
 Кроме того, некоторые имена собственные во множественном числе
заключают в себе яркую экспрессию, а именно фамилии, имена, которые
приобретают значение обобщённости, собирательности.
Выводы по первой главе
Категория числа – словоизменительная категория, которая выражает
противопоставление соотносительных форм единственного и
множественного числа значению единичности и множественности
предметов.
По отношению к категории числа все имена существительные делятся
на слова, которые имеют формы обоих чисел, а также singularia tantum и
pluralia tantum. Группу имён существительных singularia tantum составляют
отвлечённые, вещественные и собирательные имена существительные, а
группу pluralia tantum – конкретные, собирательные, отвлечённые и
некоторые вещественные.
Имена существительные singularia tantum могут образовывать формы
множественного числа, а имена существительные pluralia tantum –
употребляться в значении единственного, однако при этом меняется
семантика слов. Таким образом, мы можем говорить о лексико-
семантическом словообразовательном процессе. Изменяясь в контексте,
имена существительные единственного числа приобретают дополнительные
значения: обобщённо-собирательное, дистрибутивное и единственное
экспрессивное. Конкретные имена существительные множественного числа,
употребляясь в форме единственного числа, также приобретают
дополнительные значения: совокупности и дистрибутивное. Кроме того, в
форме множественного числа могут употребляться имена существительные,
имеющие форму только единственного числа. Основную часть singularia
tantum составляют собирательные, отвлечённые и вещественные имена
существительные, которые, изменяясь, приобретают в контексте значение
длительности, конкретного проявления качеств и действий, обозначение
различных сортов или видов вещества, «множественное гиперболическое».
32
 По нашим подсчётам, авторы «Толкового словаря русского языка», С.
И. Ожегов, Н. Ю. Шведова включают 2430 единиц, имеющих только
единственное и только множественное число. Такие имена существительные
составляют небольшую группу от общего числа всех имён существительных
в русском языке, однако именно они представляют интерес для дальнейшего
анализа в нашей работе, так как все имена существительные, как singularia
tantum, так и pluralia tantum, являясь неизменяемыми, могут в контексте
приобретать особые оттенки значений, употребляясь или во множественном
числе, или в единственном соответственно. Такое употребление свойственно
текстам художественной литературы, где важен экспрессивный характер
высказывания.

33
 ГЛАВА 2. ЭКСПРЕССИВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ФОРМ ЧИСЛА
СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В ПОЭЗИИ В. В. МАЯКОВСКОГО
2.1. Особенности стилистики поэзии В. В. Маяковского
В. В. Маяковский – художник-новатор, оставивший заметный след в
отечественной поэзии и драматургии. Его творческая судьба была довольно
противоречивой, однако именно яркость и оригинальность поэтического
таланта, огромный общественный темперамент, жизнь в эпоху исторических
потрясений определили её сложность и оригинальность. Он стал
непререкаемым авторитетом, классиком, официальным поэтом СССР,
поэтому неудивительно, что в одной из резолюций, адресованной товарищу
Н. И. Ежову И. В. Сталин писал: «Маяковский был и остается лучшим,
талантливейшим поэтом нашей советской эпохи» [Сталин 1935].
Исследователи творчества В. В. Маяковского (Н. И. Харджиев, В. В.
Тренин, В. Катанян, Б. Янгфельд, Н. Н. Маслин, Е. И. Наумов и другие)
называли его певцом революции, поэтом нового типа.
Признание за поэзией В. В. Маяковского её устойчивой
«долговечности» можно рассматривать лишь как высокую оценку и
жизненность его творчества. Это важно отметить, как указывает
М. Д. Бочаров, особенно потому, что «противники творчества В. В.
Маяковского нередко обвиняли поэта в том, что его стихи слишком
злободневны, и они не переживут поэта» [Бочаров 1999: 8].
В. В. Маяковский вошёл в литературный процесс в начале 1910-х годов
XX века как поэт-футурист, став очень скоро лидером группы поэтов и
художников кубофутуристов. Его единомышленниками в реформировании
старого искусства и создании культуры будущего стали В. Хлебников, А.
Кручёных, Д. Бурлюк, В. Каменский. Для поэтов-футуристов был характерен
особый интерес к обновлению арсенала изобразительно-выразительных
средств поэтического языка, к ритмико-интонационному строю стиха, к
изобретению новых слов (неологизмов).

34
 Исходным пунктом эстетической основы кубофутуристов стала идея
исчерпанности культурной традиции прежних веков. Программным явился
их манифест, намеренно носивший скандальное название, «Пощёчина
общественному вкусу», в котором декларировался отказ от искусства
прошлого, звучали призывы «сбросить А. С. Пушкина, Ф. М. Достоевского,
Л. Н. Толстого и прочих, и прочих с парохода современности». Такое
нигилистическое и бунтующее отношение футуристов к современной для
того времени действительности, их стремление к эксперименту со словом,
антиэстетизм органично совпали с природой поэтической индивидуальности
В. В. Маяковского. Черты футуристической эстетики в той или иной мере
сохранялись или своеобразно трансформировались в его творчестве до конца.
В послеоктябрьский период в лирике В. В. Маяковского усиливается
публицистическое начало и агитационно-пропагандистская направленность
стихов. В этот период он пишет несколько лироэпических поэм («150 000
000», «Про это», «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!»), обращается к
драматургии (пьеса «Клоп», «Баня»), а также интенсивно работает в окнах
РОСТА.
Последние годы жизни В. В. Маяковского омрачены нелёгкими
творческими поисками, борьбой с непониманием идеологизированной
критикой и неустроенностью в личной жизни. В комплексе эти причины
привели поэта к самоубийству 14 апреля 1930 года.
Мировосприятие В. В. Маяковского, на протяжении всего творческого
пути, последовательно отстаивавшего свою независимую позицию,
соединяет в себе «высокое» и «низкое» начала, влияющие друг на друга,
зачастую слитые воедино. Поэтика поэта построена по принципу иерархии, в
ней художественное содержание и художественная форма строятся на
системе оппозиций: «старое − новое», «поэт − толпа», «я − мы».
Поэзия В. В. Маяковского неоднородна и построена по разным
эстетическим и идеологическим моделям. Для дооктябрьской лирики поэта
характерна маргинальность, стремление к демонстрации богемно-шутовского
35
и избраннического статуса героя, ориентация на игровую стратегию,
основывающаяся на поэтике метаморфозы [Покотыло 2008: 4].
В. В. Маяковский верил в силу и возможности слова. В публичном
выступлении 24 января 1914 г. он пояснял: «Слово не должно описывать, а
выражать само по себе. Слово имеет свой аромат, цвет, душу, слово − живой
организм, а не только значок для определения какого-нибудь понятия»
[Катянян 1948: 57]. Поэту была свойственна тенденция воспринимать слово,
как живое, одушевлённое существо, она же и объясняет, почему слова
становятся едва ли не героями стихов В. В. Маяковского, занимая в них такое
же центральное и запоминающееся положение, как любой другой персонаж.
К. Поморская отмечает, что «хотя Маяковский не относятся к заумникам
(заумным поэтам), вроде А. Кручёных и В. Хлебникова, он всё же постоянно,
даже после революции, акцентирует внимание на том, как устроена поэзия, и
это заметно по его работе в ЛЕФе и Новом ЛЕФе между 1923 и 1928 гг.»
[Поморская 1992: 160].
Словоновшества В. В. Маяковского и его необычный синтаксис
представляют собой законченную систему, планомерно развивавшуюся и
видоизменявшуюся от первых стихов футуристического периода до
революционных поэм [Тренин 2005: 36].
Р. Якобсон в работе «О чешском стихе преимущественно в
сопоставлении с русским» пишет о том, что «эпитет Маяковского отчётливо
отображает особенности стиля его сказового стиха вообще» [Якобсон 1923:
6]. Поэт избегает привычных сочетаний имени прилагательного с именем
существительным, поскольку чем привычнее это сочетание, тем в большей
степени имя прилагательное подчинено существительному. Этим в
значительной степени объясняются такие эпитеты, как «звонконогие
гимнасты», «простоволосая церковка», «масомясая быкомордая орава», «в
помешанном зное».

36
 Р. Якобсон отмечает: «Поэзия Маяковского есть поэзия выделенных
слов по преимуществу. Особенности эпитета Маяковского являются
особенностями его стиля вообще» [Якобсон 1923: 9].
Кроме того, Р. Якобсоном исследован конструктивный принцип стиха
футуриста, определяемый условиями акцентного ритма, – выделенность,
обособленность каждого слова. А также описан синтаксис поэзии
В. В. Маяковского.
Многими исследователями была отмечена наиболее наглядная
особенность стиля В. В. Маяковского – обилие слов с увеличительными и
уменьшительными суффиксами. Такое словоизменение обычно связывается с
опытами В. Хлебникова, создававшего новые слова путём присоединения
различных приставок к известным корням. Однако словотворчество В.
Хлебникова и словопроизводство В. В. Маяковского исходят из совершенно
разных и несоизмеримых принципов [Тренин 2005: 78].
Стилистическая система В. В. Маяковского не нуждается в
нюансировке, в смысловых полутонах, в полусловах и полунамёках. Для этой
цели оказались очень пригодными суффиксальные новообразования,
подсказанные практикой В. Хлебникова, но конструктивно и функционально
гораздо более близкие к увеличительным и уменьшительным формам
фольклорной поэзии. Впервые В. В. Маяковский применил эту систему в
стихотворении 1913 года «Шумики, шумы и шумищи». Сравним в другом
стихотворении того же года:
Адище города окна разбили
на крохотные, сосущие светами адки.
На противоположных полюсах антитезы располагаются эти
неологизмы и в знаменитом диалоге с Богом в поэме «Облако в штанах»
(1915):
Я думал – ты всесильный божище,
а ты недоучка, крохотный божик.

37
 Почти все эти новообразования являются рифмованными словами.
Несомненно, что некоторые из них и были вызваны к жизни условиями
стиховой конструкции – необходимостью найти рифму, укоротить, сжать
обычную форму слова.
В формировании идиостиля поэта, несомненно, важную роль играет
специфика используемых им изобразительно-выразительных средств.
Применительно к творчеству В. В. Маяковского исследователи отмечают,
что по количественным параметрам в его системе тропов преобладают
метафора и каламбур. По данным М. Л. Гаспарова, метафора является
основным средством поэтики Маяковского, которое было сразу замечено
критикой [Гаспаров 1995: 379]. В. В. Тренин указывает: «Каламбуризм не
менее важный, чем метафора, элемент смысловой структуры поэзии
Маяковского» [Тренин 2005], а Ю. Карабчиевский считает, что вся поэтика
В. В. Маяковского основана на одном каламбурном принципе
[Карабичевский 2002].
Интересно, что при анализе системы тропов в творчестве В. В.
Маяковского выявляется особая разновидность сравнений, основу которых
составляет каламбур. В научной литературе, а также в «Толковом словаре
русского языка» С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой находим следующее
определение литературоведческого термина «каламбур»: «шутка, основанная
на комическом использовании сходно звучащих, но разных по значению
слов, игра слов» [Ожегов, Шведова 2002: 260]. Наиболее часто каламбурные
сравнения в текстах поэта строятся на полисемии. При этом преобладают
случаи обыгрывания многозначности прилагательных. В стихотворении
«Кофта фата» находим такие строки:
Я дарю вам стихи, весёлые, как би-ба-бо,
И острые и нужные, как зубочистки
В приведённом контексте совмещаются такие семемы многозначного
прилагательного «острый», как «суживающийся, вытянутый к концу,
остроконечный» (зубочистка) и «остроумный, язвительный, меткий» (стихи),
38
то есть в результате операции сравнения одновременно происходит
реализация прямого и переносного значения.
Каламбурное употребление прилагательных «нужный» и «весёлый»
основано на зевгме. Используя в этом сравнении прилагательное «нужный»,
В. В. Маяковский сближает такие далёкие друг от друга объекты, как стихи
и зубочистка, один из которых относится к возвышенной сфере человеческой
жизни, а второй – к приземлённо-бытовой. Прилагательное «весёлый» в
данном контексте соотносит стихи с простейшей куклой, состоящей из
головы и платья в виде перчатки [Драйсави, Чарыкова 2012: 46].
Использование В. В. Маяковским сравнений каламбурного характера
является яркой индивидуальной особенностью его стиля. Как известно,
основой любого сравнения является ассоциация, характер которой
обусловлен спецификой восприятия мира и структурой ментального
лексикона индивида как «сложной сети взаимосвязей, увязывающей
огромное количество знаний в памяти, при этом невозможно сказать, где
кончается значение слова и начинаются знания о мире…» [Залевская 1990:
87]. Применительно к каламбурным сравнениям можно говорить об
актуализации ассоциативных связей не экстралингвистического, а
собственно лингвистического характера, обусловленных так называемой
семантической памятью [Потаенко 2006: 70]. Именно богатство
семантической памяти определяет «каламбуризм» идиостиля
В. В. Маяковского.
Яркой особенностью стиля поэта-футуриста является использование
инверсии. В стихотворениях В. В. Маяковского мы находим все
разновидности инверсии: сказуемое предпосылается подлежащему,
дополнение − сказуемому: «Морщинами множится кожица». «Пустые»
слова ставятся после «полных» и в силу этого приобретают сильное
ударение: «Ни черта не делая ровно», «Чудо будто видится», «Били копыта.
Пели будто», «Тучи ободранные беженцы точно», «Торреадор хорош как».
Особенно распространённый пример инверсии у В. В. Маяковского −
39
постановка приименного дополнения перед именем. В одном «Марше»:
«бунтов топот», «голов гряда», «миров города», «дней бык», «лет арба»,
«пули оса», «звезд небу» [Якобсон 1923: 9].
Поэтический язык В. В. Маяковского характеризуется контрастностью
и гиперболизмом. Часто явление гиперболизма достигается не отдельными
образами, а масштабом их подбора: «миров приводные ремни», « тысячу раз
опляшет Солнце Землю», «сумрак на мир океан катнул» («Хорошо»).
К. Чуковский в статье «Ахматова и Маяковский» называет его
«поэтом-гигантистом» [Чуковский 2001: 212], говоря, что в стихах он
оперирует такими «громадностями», которые до него поэтам и не снились.
Он словно глядит на мир в телескоп и даже слова выбирает со значением
преувеличения, максимальной меры и степени: «шажище», «разговорище»,
«адище», «шеища», «хвостище», «язычище» и прочие. Кроме того, он пишет:
«В Маяковском нет ни единого свойства, ни одной самомалейшей черты,
которые не создали бы из него поэта революций и войн. Именно для этих
сюжетов нужен тот гиперболический стиль, тот гигантизм, то тяготение к
огромностям, которые органически присущи ему. <…> он поэт грома и
грохота, всяческих рёвов и визгов, неспособный ни к какой тишине. Нельзя
же делать революцию − шепотом. <…> он поэт вихревого движения,
катастрофического сотрясения вещей» [Чуковский 2001: 224].
Стих В. В. Маяковского насыщен необычными увеличительными и
уменьшительными (адище, шумище, лбенки) существительными («закисшие в
грязненьке»; «в светлое весело»), метафорическими глаголами (лавить (от
лава), июлиться, мышиться, молньиться), глагольными формами (молкнь,
тихнь, стиснь), собирательными именами существительными (стёганье,
громадье, машинье, звездь, водь, бредь, загробь, нищь, рьянь),
множественными формами (илы, тлены, меди, неб, эх (от эхо), золот, в
пылях поэзии и др.), сравнениями (ещё онемелей, небывалей, орлиней,
всемирнейшая и др.) и т. д. Всё это, очевидно, примеры стремления
В. В. Маяковского придать языку максимально экспрессивный характер,
40
отвечающий той лирической экспрессии, которая вытекала из идей и образов
Маяковского, отражавших социальные противоречия кануна революции в их
предельной остроте [Тимофеев 1941].
М. Л. Гаспаров выделяет наиболее употребительные средства
выразительности в лирике В. В. Маяковского, основной функцией которых
является составление фона идиостиля поэта, подчеркивание гибкости языка,
готового стать объектом новотворчества:
1) метафора (её функция − делать образ мира стройнее, конкретнее,
нагляднее, часто – одушевлённее);
2) метонимия (её функция − делать образ мира стабильнее,
вещественнее, выпуклее);
3) неологизмы (их функция − делать образ мира динамичнее, часто −
гиперболичнее; подчеркивать недостаточность старого языка (словаря) и
широту, богатство нового);
4) нестандартная лексика, преимущественно сниженная (её функция −
рисовать образ автора, бунтаря из низов, вызывающего − перед лицом
господствующего уклада, панибратского − перед себе подобными);
5) обращения и другие выражения, определяющие отношения между
автором и адресатом (их функция − рисовать образ адресата, подкрепляющий
образ автора то контрастом (в «Облаке в штанах»), то подобием (во
«Владимире Ильиче Ленине»));
6) сжатость и дробность (их функция − подчёркивать недостаточность
старого языка (синтаксиса) и быстроту, содержательность нового) [Гаспаров
1995: 394].
Кроме того, к особенностям стиля поэта относим метрическое
разнообразие (использование силлабо-тонических стихотворных размеров, а
также дольника, тактовика, акцентного стиха, верлибра), гиперболизм и
членение текста на графически обозначенные интонационные отрезки.

41
 Таким образом, В. В. Маяковский создал собственный поэтический
стиль, который сделал его художественные произведения неповторимыми и
оригинальными.
2.2. Использование форм единственного числа существительных
для выражения эмоционально-экспрессивных оттенков в произведениях
В. В. Маяковского
Учитывая смысловое и формальное строение категории числа имён
существительных в русском языке, можно выделить следующие приёмы
возможного использования форм числа для выразительности,
эмоциональности речи:
1) замена форм единственного числа на множественное и наоборот
у существительных, имеющих соотносительные формы числа, то есть у
конкретных существительных;
2) использование форм числа для выражения эмоциональных
оттенков в силу семантической сложности строения этой категории;
3) использование избыточных форм числа существительных для
выражения эмоциональных оттенков.
Такое применение форм возможно в стилистически окрашенной речи.
Наиболее интересным представляется экспрессивное употребление форм
числа в художественной речи, особенно поэтической. В творчестве
В. В. Маяковского широко используются выразительные возможности форм
числа существительных.
Применение форм единственного числа вместо множественного
усиливает значение слова [Винокур 1943: 91], оно становится полновеснее,
делается упор на лексическом значении слова, например:
Просто избранных из бранных
одаривали гвоздикой. («Великолепные нелепости»)
Серых
масок
Немигающий глаз –
42
 уставили
в триста баллонов газа.
(«Пролетарий, в зародыше задуши войну!»)
То в нос тебе магнолия,
то в глаз тебе
глициния.
(«Крым» («Хожу, гляжу в окно ли я…»))
Кроме того, форма множественного числа заменяется на единственное,
для того чтобы представить группы, классы людей в обобщённо-
собирательном значении, как одно неделимое целое:
В любом учреждении
есть подхалим.
(«Общее руководство для начинающих подхалим»)
Обыватель –
многосортен.
На любые
вкусы
есть. («Плюшкин»)
Чтоб не пасся
бюрократ
коровой на лужку…
(«О том, как некоторые втирают очки товарищам,
имеющим циковские значки»)
Это помогает поэту высмеивать и обличать бюрократизм,
обывательщину, взяточничество, подхалимство.
В лирических произведениях В. В. Маяковского форма единственного
числа обозначает группы людей, относящихся к стихотворчеству, а также к
журналистике:
У стихотворца –
корытце своё,
43
 у критика –
своё корытико.
(«Марксизм – оружие, огнестрельный метод. Применяй
умеючи метод этот!»)
Критиков, чаще всего, поэт высмеивает: «…фамилию / Лермонтова /
встретя, / критик выясняет, / что он ел / на первое / и что − / на третье»
(«Марксизм – оружие, огнестрельный метод. Применяй умеючи метод
этот!»); «А тот самый / критик влиятельный / крестьянина / видел / только
до войны…» («"Массам непонятно"»). А также обличает самокритиков:
«Самокритик / совдурак / рассуждает, / помпадурясь: "Я же ж / критике /
не враг".». («Критика самокритики»)
Кроме того, обобщённо-собирательное значение используется поэтом в
тех случаях, когда необходимо обозначить класс однородных предметов. Тем
самым придаёт речи эмоциональность, публицистичность:
Блаженный
стропила соборовы
тщетно возносит, пощаду моля… («Ода революции»)
Машинисту,
Пылью угля овеянному,
Шахтёру, пробивающему толщи руд… («Ода революции»)
Даже до луны расстояние
советскому жителю кажется чепухой. («Стихотворение о
Мясницкой, о бабе и о всероссийском масштабе»)
И пошёл
советский мещанин
успокаиваться
и обзаводиться. («Идиллия»)
Обобщённо-собирательное значение в текстах произведений В. В.
Маяковского встречается довольно часто. Приведём примеры:
Клич футуриста:
44
 были б люди –
искусство приложится. («Той стороне»)
Интеллигент не любит риска.
И красен в меру, как редиска. («Советская азбука»)
Меньшевики такие люди –
Мамашу могут проиудить. («Советская азбука»)
Ох, спекулянту хоть повеситься!
Октябрь идёт. Не любит месяца. («Советская азбука»)
Щетина украшает борова.
Щенки Антанты лают здорово. («Советская азбука»)
Экватор мучает испарина.
Эсера смой – увидишь барина. («Советская азбука»)
Нынче
сына
даём
не царям на зарез…
(«Сказка о дезертире, устроившемуся недурненько, и о том, какая
участь постигла его самого и семью шкурника»)
Француз,
улыбаясь, на штыке мрёт… («Флейта-позвоночник»)
…коммунист не птица… («Фабрика бюрократов»)
Чаще всего поэт в совокупности отображает группы людей, используя
при этом для усиления выразительности поэтического слога форму
единственного числа, например:
Негр
посопел подбитым носом…(«Блек энд уайт»)
Данную форму мы относим к обобщению потому, что, как известно,
В. В. Маяковский, побывав в Америке, был, с одной стороны, впечатлён
техническим прогрессом, с другой, он подметил то, что там всё подчинено

45
идеологии: угнетение людей другой расы («негров»), эксплуатация, власть
денег.
В лирике В. В. Маяковского встречаем обобщённо-собирательные
образы людей разных социальных групп, особенно буржуазии, мещан. Чаще
всего такие образы создаются автором в сатирических произведениях, когда
поэт высмеивает человеческие пороки (подхалимство, взятничество),
домашнее насилие, расизм: «…сэр / своей законной миссис, / узнав об измене,
/ кровавит морду» («Небоскрёб в разрезе»); «Свободный художник, /
рисующий задочки, / дремлет в девяностом, / думает одно: / как бы
ухажнуть / за хозяйской дочкой…» («Небоскрёб в разрезе»); «Кто галоши
приобрёл, / кто зонтик; / радуется обыватель: / "Небо голубо…"» («Не
юбилейте!»).
В стихотворении «Взяточники» поэт создает галерею образов:
взяточники («…страшней / и гаже / любого врага / взяточник»; «…со
сладострастием, / пальцы слюня, / мерзавец / считает червончики»),
взяткодатели («Напрасно / проситель / согнулся дугой»), а саму взятку поэт
называет рублём («Но если / скравший / этот вот рубль / ладонью / ладонь
мою тронет…», используя изобразительно-выразительное средство –
метонимию. Обличительный характер носит стихотворение «Мразь», в
котором поэт высмеивает всех взяточников: «…давайте / не взятки брать, /
а взяточника / брать за шиворот!»
Собирательный образ людей определённых религиозных групп
отображён в следующих строках:
…чем притягивает дервиша Тибет,
Мекка – правоверного… («Баку»)
Как в церковь
идёт
помешавшийся верующий…
(«Бруклинский мост»)

46
 В стихотворении «100%» В. В. Маяковский рисует образ
стопроцентного американца, такого, какого представлял себе до поездки в
Соединённые Штаты Америки. Типичность образа подчеркивается формой
единственного числа: «В винницкой глуши тьмутараканясь, / так я рисовал, /
вот так мне представлялся / стопроцентный / американец».
В обобщённо-собирательном значении находятся 31 лексема, при этом
лексема «критик» имеет 5 различных употреблений, а «взяточник» − 3.
В стихотворении «Дешёвая распродажа» поэт размышляет о судьбе
своего творчества. Он уверен, что
…вечно
будет курсистка жить на земле.
Имеется в виду, что его поэтические произведения будут существовать
и после его смерти. Их будут изучать и анализировать в школах, институтах
и научных кругах.
В этом же стихотворении находим употребление имени собственного в
форме единственного числа со значением собирательности:
Я
бесконечно больше богат,
чем любой Пьерпонт Морган. («Дешёвая распродажа»)
Пьерпонт Морган – американский предприниматель, банкир и
финансист. Безусловно, В. В. Маяковский говорит о душевном богатстве. На
значение собирательности в этом случае указывает и местоимение любой.
Обобщаться поэтом могут реальные исторические лица, например,
Пьерпонт Морган, Джордж Керзон («Чтоб вовеки / не смел / никакой Керзон
/ брать на пушку, / горланить ноты…» («Сказка о дезертире,
устроившемуся недурненько, и о том, какая участь постигла его самого и
семью шкурника»)), Адальберт Шульц («Красной песне / из окон каждого
Шульца…» («Германия»)), Н. А. Семашко («…и передать / товарищу
Семашке» («О поэтах»)), а также и вымышленные лица. При этом автор
приём обобщения применяет для того, чтобы высмеять людей, похожих на
47
тех, кого он называет. Сатира используется при описании мещан,
бюрократов, отношения граждан к власти, расовой дискриминации.
Приведём примеры соответственно отмеченным нами объектам сатиры:
Товарищ Надя!
К празднику прибавка –
24 тыщи. («О дряни»)
Жил
в одном полку
Силеверст Рябой.
(«Сказка о дезертире, устроившемуся недурненько, и о том, какая
участь постигла его самого и семью шкурника»)
«Товарищ Иван Ваныч ушли заседать –
объединение Тео и Гукона» («Прозаседавшиеся»)
Назавтра
Тому
оспу привьют –
и Том
возвратится в дом. («Сифилис»)
В мозгу у Вилли
мало извилин,
мало восходов,
мало посева…(«Блек энд уайт»)
Обобщённо-собирательное значение передают имена собственные в
стихотворении «Маруся отравилась». Поэт высмеивает буржуев, которые
называют детей иностранными именами:
Там
ни единого
ни Ваньки,
ни Пети,
одни
48
 Жанны,
одни
Кэти.
Часто литературные имена собственные, утратившие значение
собственных и употребляемые в качестве нарицательных, указывают на
обобщённый образ. В. В. Маяковский употребляет такое имя собственное
при высмеивании обывательщины:
…ручною
вшой
копошащийся Плюшкин.
(«Плюшкин»)
Собирательный образ подхалима передаёт использование имени
собственного в стихотворении «Товарищ Иванов». Часто такую фамилию
употребляют в разговорной речи для обозначения человека среднего класса,
однако поэт так называет высокопоставленное лицо, высмеивая его:
Товарищ Иванов –
мужчина крепкий,
в штаты врос
покрепше репки.
<…>
…разве нет
у вас
такого Иванова?
За счёт обобщения поэт может указывать и на какие-либо яркие
узнаваемые черты той или иной личности, упоминаемой в произведении.
Так, например, в стихотворении «Кофта фата» В. В. Маяковский пишет
По Невскому мира, по лощёным полосам его,
профланирую шагом Дон-Жуана и фата.
В представлении читателя возникает литературный образ Дон-Жуана-
обольстителя, который в произведении помогает усилить вызывающий,
49
кричащий образ поэта-футуриста. Автор привлекает к себе внимание и
внешним видом, и творчеством, что было очень важно для представителей
того литературного направления, в котором состоял В. В. Маяковский.
Обозначая такие черты, как мудрость и жажда к сражениям, битве, В.
В. Маяковский вспоминает Виктора Гюго и Филиппо Томмазо Маринетти,
создавая обобщённые образы юноши и старца:
В каждом юноше порох Маринетти,
в каждом старце мудрость Гюго. («Война и мир»)
Размышляя о поэзии и поэтах, футурист пишет:
Одного
называют
красным Байроном,
другого –
самым красным Гейнем.
(«Послание пролетарским поэтам»)
Кроме того, собирательный характер носят имена собственные,
которые называют определённую группу людей: критиков, рабочих,
редакторов и других, например:
На съезде печати
у товарища Калинина
великолепнейшая мысль в речь вклинена…
(«О «фиасках», «апогеях» и других неведомых вещах»)
…отобрать их от добрейшего Анатолия
Васильича («О поэтах»)
…не важно
сделанное
Петровым и Ивановым.
(«Передовая передового»)

50
 Собирательный образ Фомы неверующего находим в «Стихах о Фоме».
Под этим образом поэт имеет в виду тех людей, которые не верят в то, что
коммуна будет построена:
Но между нами
ходит
Фома,
и он
ни во что не верит. («Стихи о Фоме»)
Таким образом, в обобщённо-собирательном значении находим 25
употреблений имени собственного.
Интересно употребление имени собственного в единственном числе в
качестве нарицательного (на что указывает и написание слова) со значением
собирательности. Так, поэт использует собственное имя Помпадур для
сатирического обличения высокопоставленных лиц:
Выдающийся
советский помпадур
выезжает
отдыхать
на воды. («Помпадур»)
Такое употребление этого имени было впервые использовано М. Е.
Салтыковым-Щедриным в произведении «Помпадуры и помпадурши».
С особенностями стилистики поэзии В. В. Маяковского связано
обращение поэта к какому-то одному лицу, под которым подразумевается
целая группа лиц. Собирательное значение имён существительных, как нами
уже было указано, отмечается в обращениях («Рабочий на фабрике, куй, как
куёшь…»(«Красный ёж»); «Слава тебе, краснозвёздный герой!» («Последняя
страничка гражданской войны»); «Пролетарий французский!» («Сволочи!»);
«Выходи / не с нацией драться, / рабочий мира, / мира батрак!»
(«Пролетарий, в зародыше задуши войну!»); «Небольшие деньги − / поживи
для шику − / нет, / интеллигент, / взбивая грязь вихров, / будешь всучивать
51
ей / швейную машинку…»(«Домой!»); «Сегодня / бейся, революционер, / на
баррикадах / производства» («Марш ударных бригад»); «Комсомолец, /
живя / в твои лета / октябрьским / озоном / дыша, / помни, / что каждый
день – / этап» («Служака»); «Рукоплещи, ярославец, / маслобой и
текстильщик, / незнаемым / и родным / китайским кули!» («Лучший
стих»)), а также в самих названиях стихотворений, например, «Гимн судье»,
«Гимн учёному», «Гимн критику», «Газетный день». Нужно отметить, что
такое употребление единственного числа в заголовках является
стилистическим приёмом, используемым в публицистическом стиле речи.
Очень часто поэт использует в качестве обобщения лексему «рабочий»
(«…рабочий быстро докажет на деле, / что коммунистам никто не
страшен» («Рабочий! Глупость беспартийную выкинь!»); «А герой труда − /
для буржуев удар» («Каждый прогул…»); «Этак / каждый пролетарий /
жрать захочет тоже» («Рассказ про то, как кума о Врангеле тосковала без
всякого ума»); «Рабочий / утром / глазеет в газету» («Газетный день»);
«Пролетарий, в зародыше задуши войну!» («Пролетарий, в зародыше
задуши войну!»); «В Ростове / рабочий / в праздничный отдых…» («Война
и мир»); «Жандармы вселенной, / вылоснив лица, / стоят над рабочим…»
(«Стоящим на посту»)), «поэт» («Орут поэту…» («Поэт рабочий»); «Надо, /
чтоб поэт / и в жизни был мастак» («Юбилейное»); «Поэт / никогда / и не
жил без идей» («Верлен и Сезан»); «У нас / поэт / событья берёт…»
(«Верлен и Сезан»); «У меня к вам / дело/ деликатного свойства: / о месте /
поэта / в рабочем строю» («Разговор с фининспектором о поэзии»); «Чтобы
стать / поэту крепкой веткой – / выкрепите мастерство!»
(«Четырёхэтажная халтура»); «Поэт / настоящий / вздувает / заранее / из
искры / неясной – / ясное знание» («Размышления о Молчанове Иване и о
поэзии»)). Лексема «враг» («Но враг не сунется…» («Атлантический океан»);
«И вот врага, где предки, / туда / отправила шпаги логика» («Эй!); «Враг –
хитёр!» («Стоящим на посту»)) наряду с лексемой «победитель» («Как в

52
город / в сломанный / прёт победитель…»(«Бруклинский мост»)) обозначает
собирательный образ.
В собирательном значении, зафиксированном в «Толковом словаре
русского языка» С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой, используется словоформа
«деньга» в стихотворении «Сифилис»:
…что есть
и хлеб,
и деньга…
Сатирически описывая бюрократию в стране, поэт создаёт обобщённый
образ бумажки, которая, переходя из одних рук в другие, вырастает в «дело».
Это он изображает в следующих строках:
От дамы к даме
пошла бумажка, украшаясь номерами.
<…>
Затем бумага выросла в «дело» −
пошла в огромной синей папке. («Бюрократиада»)
Поэт указывает на то, что в стране злоупотребляют излишним и
многословным писанием различных бумаг.
В цикле «Стихи детям» для того, чтобы образы животных детям
запомнились, поэт использует форму единственного числа имён
существительных, что позволяет придать эмоциональность, а также
наглядность образу: «Льва показываю я»; «Этот зверь зовётся лама. / Лама
дочь и лама мама»; «Крокодил. Гроза детей»; «Вот верблюд, а на верблюде
/ возят кладь / и ездят люди»; «Кенгуру. / Смешная очень»; «Жираф-
длинношейка – / ему / никак / для шеи не выбрать воротника» («Что ни
страница, − то слон, то львица»).
Интересно то, что В. В. Маяковский намеренно использует форму
единственного числа вместо множественного, которая обозначает реальное
множество предметов. Таким образом достигается значение единственного

53
экспрессивного. Особенно часто поэт в этом значении употребляет
словоформу «волос» вместо «волосы»:
У редактора –
аж волос вылазит от коммерции. («Газетный день»)
…поэтому
волос у Вилли
вылез… («Блек энд уайт»)
То же значение передаёт словоформа «вензель» («На каждом доме /
советский вензель / зовет, / сияет, / режет глаза» («По городам союза»)).
Поэт намеренно использует форму единственного числа, чтобы сделать
акцент на красоте народного рисунка.
Значение единственного экспрессивного позволяет сделать
поэтический текст ещё более выразительным. В стихотворении «О поэтах»
читаем такие строки:
Особенно предложение пригодилось к весне б,
когда стихом зачитывается весь нэп.
Читатель догадывается, что стихотворений написано много,
следовательно, отмечаем здесь переносное значение формы единственного
числа.
Такой же пример встречаем в стихотворении «Ух, и весело!»:
Позёвывает пассажир.
В стихотворении «Сволочи!» поэт пишет:
Под ногами
даже глина сожрана,
даже куст.
Поэт намеренно использует форму единственного числа «куст» вместо
множественного, делая акцент на том, что на земле не осталось ничего
живого, что придаёт выразительности стихотворению.
Единственное экспрессивное значение позволяет поэту указать на то,
что важно для человека, страны в целом. Так, во фразе «Не для разбоя /
54
битва зовёт – / мы / защищаем / поля / и завод» («Десятилетняя песня»)
словоформа «завод» используется в единственном числе для того, чтобы
показать, как заводы были важны для пролетариата, а также она придаёт
поэтическому тексту выразительность. В значении единственного
экспрессивного находим 6 употреблений в поэзии В. В. Маяковского.
Как мы уже говорили выше, В. В. Маяковский употребляет формы
единственного числа вместо форм множественного числа с целью
обобщения, следовательно, форма единственного числа приобретает
дополнительное обобщённо-собирательное значение, например:
Вплакались в орущих о побитом неприятеле:
«Ах, закройте, закройте, глаза газет!»
(«Мама и убитый немцами вечер»)
Под «неприятелем» подразумевается всё побитое войско, враги. Здесь
конкретное имя существительное «неприятель» используется поэтом в
качестве изобразительно-выразительного средства: синекдохи. Синекдоха –
вид метонимии – название части вместо названия целого, частного вместо
общего и наоборот, напр., «голубые мундиры» о царских жандармах
[Ожегов, Шведова 2002: 718]. Троп встречается и в таких строчках:
Пан республику сожрёт,
если будем тощи.
(«История про бублики и про бабу, не признающую республики»)
Нужно уточнить, что словом «пан» в старой Польше, Литве,
Белоруссии и Украине до революции называли помещика, барина.
Следовательно, поэт описывает борьбу за власть между красноармейцами и
белогвардейцами. В. В. Маяковский использует синекдоху «дидактически»:
вместо чего-то общего (или целого), умозрительно-понятийного, например,
многозначного сложного образа, − давая читателю только самые
характерные, общепонятные части предмета, конкретные его признаки
[Михеев 2012: 207-208].
Приведём ещё примеры синекдохи в поэзии поэта:
55
 Во имя чего
сапог
землю растаптывает скрипящ и груб? («К ответу!»)
Под лексемой «сапог» подразумевается войско, солдаты, которые
участвуют в кровавой бойне.
Кроме того, в лирике В. В. Маяковского находим такое
изобразительно-выразительное средство, как метонимия. Метонимия – вид
тропа – употребление одного слова, выражения вместо другого на основе
близости, сопредельности, смежности понятий, образов, например лес поёт
(то есть птицы в лесу) [Ожегов, Шведова 2002: 354]. В качестве метонимии
могут выступать собственные имена существительные в единственном числе:
О вашем Колчаке – Урал спросите!
(«Моя речь на Генуэзской конференции»)
Университет – / горделивость Казани… («По городам союза»)
…рукоплескал Ярославль. («Лучший стих»)
При этом под именем собственным подразумеваются все жители
города или региона России, а не сами географические объекты. В этой же
функции в поэзии В. В. Маяковского выступает и аббревиатура:
…как будто слушаешь МХАТ… («Нашему юношеству»)
Таким образом, имена существительные в форме единственного числа
употребляются в основном в обобщённо-собирательном значении и
единственном экспрессивном, придавая поэтическому тексту эмоционально-
экспрессивные оттенки. В обобщённо-собирательном значении поэт чаще
всего использует форму единственного числа как конкретных имён
существительных (всего 84 словоупотребления), так и собственных (25
употреблений). В значении единственного экспрессивного находим 6
употреблений в поэзии В. В. Маяковского. Кроме того, формы единственного
числа используются поэтом и в качестве изобразительно-выразительных
средств − синекдохи и метонимии. В обобщённо-собирательном и
единственном экспрессивном значении употребляются конкретные и
56
собственные имена существительные. При этом они могут выражать как
количественные, так и экспрессивные оттенки значения.
2.3. Дополнительные значения форм множественного числа имён
существительных в творчестве В. В. Маяковского
Формы числа в поэтических текстах используются для выражения
эмоциональных оттенков в силу семантической сложности строения этой
категории. Употребление имён существительных в форме множественного
числа может быть рассмотрено с нескольких сторон. Во-первых, форма
множественного числа конкретных имён существительных может выражать
значение совокупности и нерасчленённой множественности; во-вторых,
отвлечённые, вещественные, собирательные имена существительные
singularia tantum также меняют свою семантику, употребляясь в форме
множественного числа.
Чаще всего в произведениях В. В. Маяковского конкретные
существительные в форме множественного числа получают дополнительное
значение совокупности:
Довольно шагать, футуристы,
в будущее прыжок! («Приказ по армии искусства»)
Все совдепы не сдвинут армий,
если марш не дадут музыканты. («Приказ по армии искусства»)
Беспортошных нету тут,
генералы тута пьют!
(«Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума»)
Имена существительные конкретные во множественном числе
передают значение нерасчленённой множественности, при этом создаётся
целостный образ писательской среды, которую высмеивает поэт:
Это вам –
прикрывшиеся листиками мистики,
лбы морщинками изрыв –
футуристики,
57
 имажинистики,
акмеистики,
запутавшиеся в паутине рифм.
(«Приказ №2 армии искусств»)
Обобщённое значение приобретает словоформа «мужик»: «Мужики – /
большие дети». («Халтурщик»)
Масштабный образ революции создаётся в стихотворении
«Революция» за счёт использования формы множественного числа
конкретно-собирательных существительных:
Пусть толпы в небо вбивают топот!
Пусть флоты ярость сиренами вырычут!
Интересно использование дистрибутивного значения имён
существительных при обозначении предметов, которые находятся во
владении нескольких лиц, причём к каждому лицу относится один экземпляр.
В примере выше наблюдаем распределительное значение у словоформы
«лбы» («…лбы морщинками изрыв…» («Приказ №2 армии искусств»)). То же
значение находим в следующих примерах:
Высунув языки,
разинув рты,
носятся нэписты… («Бюрократиада»)
И партийцы
в годах борьбы
против всех
буржуазных лис
натрудили
себе
горбы… («Октябрь»)
Сидят предо мною
рязанские,
тульские,
58
 почёсывают бороды русские,
ерошат пальцами
русые пряди.
Их лица ясны… («Чудеса»)
Такое употребление имён существительных придаёт лирике поэта
выразительность, эмоциональность:
…а волос
уже
отрастили до шей…
(«Моя речь на показательном процессе по случаю возможного скандала
с лекциями профессора Шенгели»)
Вы себе представляете
парижских женщин
с шеей разжемчуженной… («Парижанка»)
Напротив
сели два мужчины:
красные бороды,
серые рожи. («По городам Союза»)
Дистрибутивное употребление имён существительных показывает, что
множественное число может быть заменено на единственное без изменения
смысла высказывания:
В горлах,
в ноздрях,
в ушах звон его липкий. («Человек»)
Сравните: «В горле, / в ноздрях, / в ушах звон его липкий». Смысл
высказывания не изменился, однако нужно учесть то, экспрессивность
поэтом достигается именно формой множественного числа, которую
заменили формой единственного числа.
Дистрибутивное значение находим в таких строчках:
Сорвём ерунду пиджаков и манжет,
59
 крахмальные груди раскрасим под панцирь… («Эй!»)
В цикле «Стихов детям» встречается дистрибутивное значение
множественного числа, которое поэт использует намеренно, для того, чтобы
стихотворные строки были выразительнее, чем нравились детям: «Погляжу /
из очков / кончики язычков. / − Поставьте этот градусник / под мышку,
детишки. – / И ставят дети радостно / градусник под мышки». («Кем
быть?») Кроме того, таким образом создаётся впечатление, что детей много,
которых лечит доктор, несколько. В этом же стихотворении («Кем быть?»)
поэт для обозначения людей той или иной профессии употребляет
множественное число имён существительных в собирательном значении:
«Докторам хорошо, / а рабочим – / лучше, / я б в рабочие пошёл, / пусть
меня научат»; «…я б шофёры пошёл, / пусть меня научат»; «…я бы в
лётчики пошёл, / пусть меня научат»; «…я б матросы пошёл, / пусть меня
научат».
Таким образом, в обобщённо-собирательном значении находим 16
лексем, а в дистрибутивном – 19. При этом все имена существительные
являются конкретными.
Интересно употребление имён существительных конкретных в
переносном значении. Так, слово «мандат» в Большом толковом словаре
русского языка под редакцией С. А. Кузнецова имеет значение: «документ,
удостоверяющий какие-л. полномочия предъявителя; удостоверение»
[Кузнецов 1998]. В стихотворении В. В. Маяковского оно во множественном
числе обозначает те полномочия, привилегии, которые приобрела
высокопоставленная личность: «Победу / масс, / позволивших / ему / надеть /
незыблемых / мандатов латы… <…> С его мандатами / какой, / скажите, /
риск?» («Помпадур»)
Конкретные имена существительные singularia tantum в лирике
В. В. Маяковского изменяются. Так, лексема «солнце», чаще всего,
употребляется во множественном числе:
…за день
60
 до солнц расчистим вашу сталь и медь. («Париж»)
В сто сорок солнц закат пылал…
(«Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским
летом на даче»)
Мы
в сотню солнц
мартенами
воспламеним
Сибирь.
(«Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка»)
…последний луч
над тьмой планет
из солнц последних выжжет. («Человек»)
Солнце для поэта означает яркий образ, масштабный, поэтому он
пишет об этой космической звезде не как о единичном предмете.
Масштабность и могущественность, сила подчеркивается формой
множественного числа, и этим достигается экспрессивность.
Лексема «луна» используется поэтом во множественном числе
(«Вырастают дни / в бородатые месяцы./ Луны / мрут / у мачты на колу»
(«Христофор Коломб»)) для того, чтобы показать длительную протяжённость
во времени.
Кроме того, довольно часто в поэзии В. В. Маяковского используется
множественное число существительного «дым». Названная словоформа
превращается в сквозной образ-символ, проходящий через всё творчество
поэта [Гаспаров 1995: 395]:
Буржуи
тоже,
в кулак не свистя,
чихают
на наши дымы. («Посмотрим сами, покажем им»)
61
 Кто их остановит,
по воздуху
в дымах
аэропланами буравящих копоть! («Человек»)
Бессмысленный город,
выпутанный в дымы трубного леса. («Человек»)
Чья злоба надвое землю сломала?
Кто вздыбил дымы над заревом боен? («Революция»)
В блестенье стали,
в дымах –
мы встретим вас. («Париж»)
А теперь
встают
с Подола
дымы… («Киев»)
Формы числа имён существительных в поэзии В. В. Маяковского
применяются для выражения ярких, зримых образов. «Дымы» (часто
символизируют город) – символ разрушающей силы, уродующей быт и
жизнь человека.
В лирике В. В. Маяковского встречается употребление конкретных
имён существительных во множественном числе для передачи значения
«множественного гиперболического»:
Мы разливом второго потопа
перемоем миров города. («Наш марш»)
В этом значении словоформа «мир» употребляется поэтом довольно
часто, что показывает количественное увеличение предмета, его
всеохватность:
Показываю
мирам
номера
62
 невероятной скорости. («Человек»)
Множественное число в этих случаях придаёт тексту экспрессию
фамильярной речи:
Чтоб природами хилыми не сквернили скверы,
в небеса шарахаем железобетон. («Мы идём»)
Словоформа «взор» употребляется во множественном числе, обозначая
выражение глаз:
Сед височный блеск,
и взоры озарённей.
(«Письмо писателя Владимира Владимировича Маяковского
писателю Алексею Максимовичу Горькому»)
Отвлечённые имена существительные singularia tantum, употребляясь
во множественном числе, конкретизируется в контексте. Типичным является
употребление отвлечённых имён существительных в значении конкретных:
Легло на город громадное горе
и сотни махоньких горь. («Владимир Маяковский»)
Меньше чем у нищего копеек,
у вас изумрудов безумий. («Облако в штанах»)
Я знаю:
глупость – эдемы и рай!
(«Владикавказ – Тифлис»)
В сатирических стихотворениях В. В. Маяковский высмеивает мещан и
называет их символ – канарейку. Это позволяет говорить о том, что во фразе
«Скорее / головы канарейкам сверните – чтоб коммунизм / канарейками не
был побит!» («О дряни») употребляется синекдоха. Под канарейками
подразумеваются сами мещане.
В целях выразительности и экспрессивности поэт намеренно изменяет
форму числа у неизменяемых имён существительных, называющих болезни:
…валютчики
греют катары и астмы.
63
 («Нордерней»)
Такое употребление имён существительных придаёт выразительности
произведениям поэта, а также с помощью этого стилистического приёма поэт
делает акцент на масштабности, необъятности какого-либо предмета,
явления. Например, словоформа «неб» («Через секунду / встречу я / неб
самодержца…») в стихотворении «Я и Наполеон» подчеркивает величие
самодержца, а именно – солнца. То же значение приобретает лексема
«полюсах» («В неведомых полюсах вынежим отдых» («Эй!»)). Поэт
указывает на то, что земля огромна, и остались ещё неоткрытые, неизвестные
места.
Кроме того, футурист употребляет в своих произведениях отвлечённые
и вещественные имена существительные singularia tantum во множественном
числе со значением пространства, большей протяжённости:
И, надрываясь,
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу… («Послушайте!»)
На обширность охватываемого пространства указывает множественное
число имени существительного «небо»:
Чтоб природами хилыми не сквернили скверы,
в небеса шарахаем железобетон. («Мы идём»)
…вбивал
в небеса
громыхающий клин…
(«Христофор Коломб»)
…я ж
с небес поэзии
бросаюсь в коммунизм.
(«Домой!»)
Распластан
хвост
64
 небесам на треть…
(«Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»)
Упираются леса
в самые небеса. («Кем быть?»)
В «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой
это форма употребляется наряду с формой единственного числа.
На значение большей массы, обширности пространства указывает и
форма множественного числа лексемы «снег»:
Отрезаны снегами. («Сволочи!»)
Легли,
легли Октября буревестники,
глядели Сибири снега… («17 апреля»)
Свисти,
заноси снегами
меня,
прихерсонская степь… («Еду»)
«Африки солнцем сожжённый,
тебе,
со своими снегами
с гор спустился Тибет!» («Война и мир»)
Не тебе,
в снега
и в тиф
шедшей
этими ногами…
(«Письмо Татьяне Яковлевой»)
Часто в произведениях В. В. Маяковского встречается употребление
лексемы «любовь» во множественном числе. Тем самым чувство
конкретизируется поэтом, приобретает значение существования наравне с
какими-либо предметами:
65
 Пока выкипячивают, рифмами пиликая,
из любовей и соловьев какое-то варево… («Облако в штанах»)
…миллионы огромных чистых любовей
и миллион миллионов маленьких грязных любят. («Облако в штанах»)
Помни
ежедневно,
что ты
зодчий
и новых отношений
и новых любовей…
(«Маруся отравилась»)
Существительные, обозначающие эмоции, настроения, ощущения, во
множественном числе получают оттенок конкретности и интенсивности
проявления чувства:
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей. («России»)
Я снова земными мученьями узнан. («Человек»)
Проснулись в сердце забытые зависти… («Человек»)
Значение отвлечённых имён существительных во множественном
числе может фиксироваться в словарях, если оно стало
общеупотребительным. Так в «Толковом словаре русского языка» С. И.
Ожегова, Н. Ю. Шведовой лексема «красоты» приобретает значение
«красивые, прекрасные места (в природе, в художественных
произведениях)». Это находит отражение в лирике В. В. Маяковского:
Полон рот
красот природ… («Нордерней»)
…тому ничего,
ни красот,
ни климатов,
66
 не надо –
кроме тебя,
Революция! («Нордерней»)
Сама лексема «природа» употребляется в несвойственной форме
множественного числа, что указывает на восхищение лирического героя.
В лирике В. В. Маяковского прослеживается тенденция к
использованию имён существительных в формах множественного числа в
различных добавочных значениях. В определённых случаях происходит
расширение семантики формы множественного числа вещественных
существительных со значением большого количества. Особенно часто такое
значение приобретают такие слова, связанные с водной тематикой:
Если быка трудом уморят –
он уйдет,
разляжется в холодных водах. («Лиличка!»)
…не стоившие со своими морями и горами
перед делом человечьим
ровно ничего. («Портсигар в траву…»)
…какими водами дух этот смою?
(«Два не совсем обычных случая»)
Литься –
дело вод. («Молодая гвардия»)
Когда ж
затихает бури задор,
мерещатся
в водах
Коломба следы…
(«Христофор Коломб»)
Формы множественного числа имён существительных могут
обозначать большие пространства, занятые веществом, или большие массы
вещества [Буланин 1976: 59-60], а также протяжённость во времени, при этом
67
возникает метафорический перенос: «И опять / до другого оазиса / вью следы
песками минут». («России»)
Имена существительные со значением пространства во множественном
числе передают значение большей протяжённости:
Вы ж
дождём
раскропите выси,
как только
заблагорассудится. («Красная зависть»)
Залегла
просторы надвое порвав.
(«Товарищу Нетте – пароходу и человеку»)
Пространства бегут,
с хвоста нарастав,
их жарит
солнце-кухарка. («Нашему юношеству»)
При описании войны В. В. Маяковский, употребляя форму
множественного числа, показывает, как много погибших на поле боя,
раненых. Сам поэт осуждает войну, он пишет: «Всеми спинами, / по пленам
драными, / руками, / брошенными / на операционном столе, / всеми / в осень
/ ноющими ранами, / всей трескотнёй / всех костылей, / дырами ртов, / −
выбил бой! − / голосом, / визгом газовой боли − / сегодня, / мир, / крикни / −
Долой!!!». («Пролетарий, в зародыше задуши войну!»)
Замена формы единственного числа множественным имеет место и при
включении в произведение видоизменённых пословиц и поговорок:
Живёшь века, века учась. («"Общее" и "моё"»)
Таким образов, лирике В. В. Маяковского особую выразительность и
эмоциональность придаёт употребление отвлечённых имён существительных
singularia tantum во множественном числе. Так, конкретизируется 4
словоформы (солнце, любовь, луна, дым) – 26 словоупотреблений.
68
Изменяясь, такие имена существительные приобретают оттенки большего
пространства, протяжённости, и в этом значении употребляется 9 словоформ
– 16 употреблений.
Собственные имена, которые в форме множественного числа получают
значение обобщённого, типического предмета мысли и почти всегда
риторичны, передают повышенную эмоцию, например патетическое
настроение, гнев, отчаяние, сарказм, презрительную насмешку и т. п.
[Винокур 1943: 58]:
Он раз чуме приблизился троном,
смелостью смерть поправ, −
я каждый день иду к зачумленным
по тысячам русских Яфф! («Я и Наполеон»)
Он раз, не дрогнув, стал под пули
и славится столетий сто, −
а я прошел в одном лишь июле
тысячу Аркольских мостов! («Я и Наполеон»)
Наоткрываем десятки Америк,
в неведомых полюсах вынежим отдых. («Эй!»)
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.
(«Себе, любимому, посвящает эти строки автор»)
..чтобы в мире
без Россий,
без Латвий,
жить единым
человечьим общежитьем.
(«Товарищу Нетте – пароходу и человеку»)
…заражённая земля
сама умрёт –
сдохнут Парижи,
69
 Берлины,
Вены! («Война и мир»)
Топонимы в данных контекстах уже не называют определённые
географические объекты, а вообще указывают государства, живущие
обособленно, враждующие друг с другом [Волощенко 2010: 181]. На это
указывает и следующий пример:
…в Москве решали судьбу
и Киевов
и Тифлисов. («Нашему юношеству»)
Употребление топонимов в поэтическом тексте во множественном
числе приобретает значение собирательности, типичности:
Разговор
перекидывается сам
от бандитов
к Брынским лесам. («Ух, и весело!»)
Париж бульварных ротозеев,
кончается один, в сплошной складбищась Лувр,
в старьё лесов Булонских и музеев. («Париж»)
Что я
по Европам
болтался зря… («Галопщик по писателям»)
И грудью
топок
дышут Тагилы,
да трубки
заводов
курят в Исети.
(«Екатеринбург – Свердловск»)
В поэме «Облако в штанах» одной из тем размышления лирического
героя становится тема поэта и поэзии. Поэт выделяется на фоне
70
окружающих: он думает и мыслит по-иному. Лирический герой, называя себя
«крикогубым Заратустрой» следует за Христом, отсюда упоминание о
Голгофе (место, где был распят Иисус Христос), однако во множественном
числе:
Это возвело на Голгофы аудиторий
Петрограда, Москвы, Одессы, Киева…
Встречается употребление астронима во множественном числе, что
обозначает всеохватность, а не конкретное название планеты: «Если надо / к
Марсам / дуги выгнуть…». («Москва – Кенигсберг»)
В обобщённо-собирательном значении могут употребляться и
антропонимы:
Это вам –
упитанные баритоны –
от Адама
до наших лет,
потрясающие театрами именуемые притоны
ариями Ромеов и Джульетт. («Приказ №2 армии искусств»)
Плевать, что нет
у Гомеров и Овидиев
людей, как мы,
от копоти в оспе. («Облако в штанах»)
…какими Голиафами я зачат…
(«Себе, любимому, посвящает эти строки автор»)
…у новых Врангелей
взыгрался аппетит. («Осторожный марш»)
А в рае опять поселим Евочек… («Облако в штанах»)
Мы не позволим
любителям старых
дворянских манер
в лицо строителям
71
 тыкать мозоли,
веками
натёртые
у Венер.
(«Венера Милосская и Вячеслав Полонский»)
Поэт обобщает образы, так как указывает на яркие узнаваемые черты
тех или иных героев литературы. Так, например, Голиаф был огромным
воином, на что указывает лирический герой стихотворения: «…такой
большой / и такой ненужный?».
Описывая Париж, В. В. Маяковский употребляет антропоним во
множественном числе («По этой / дороге, / спеша во дворец, / бесчисленные
Людовики / трясли / в шелках / золочёных каретц / телес / десятипудовики»
(«Версаль»)). Как известно, во Франции долгое время правила династия
Бурбонов, что подчеркивается выбранной автором формой множественного
числа. То же самое значение находим во фразе, в которой упоминаются
потомки американского президента: «Им / Кулиджи / пару пальцев суют»
(«Свидетельствую»). Кроме того, благодаря использованию антропонимов в
этой форме автор иронизирует над количеством статуй в Версале
(«…дорожки / полны статуями − / везде Аполлоны, / а этих / Венер /
безруких, − / так целые уймы»). Здесь же (в стихотворении «Версаль») В. В.
Маяковский сатирически высмеивает капризных дам – Помпадурш («А
дальше − / жилья / для их Помпадурш – Большой Трианон / и Маленький»).
Собственные имена во множественном числе могут употребляться в
презрительном, уничижительном значении:
Не лезем
мы
по музеям,
на колизеи глазея. («Галопщик по писателям»)
Мало –
градов Глуповых? («Мрачное о юмористах»)
72
 Городов вавилонские башни… («Облако в штанах»)
Антропонимы употребляются в качестве нарицательных, но не
утрачивают своего индивидуального значения:
…рабы всемогущих Стиннесов. («Германия»)
Ллойд-Джорджи
ревели
со своих постов…
(«Посмеёмся!»)
Это внуки Колумбов,
Галилеев потомки
ржут, запутанные в серпантийный невод! («Война и мир»)
Он
поэлладистей Лициниев и Люциев…
(«Венера Милосская и Вячеслав Полонский»)
Собирательный образ Фомы неверующего находим в «Стихах о Фоме».
Под этим образом поэт имеет в виду тех людей, которые не верят в то, что
коммуна будет построена:
Покажешь
Фомам
вознесённый дом
и ткнёшь их
и в окна,
и в двери.
Ничем
не расцветятся
лица у Фом. («Стихи о Фоме»)
В поэме «Война и мир» поэт пишет о войнах между странами и
сравнивает их с гладиаторскими боями, которые по своей жестокости
превосходят «битвы Цезарей»:
Куда легендам о бойнях Цезарей
73
 перед былью,
которая теперь была!
В поэтических текстах В. В. Маяковского употребление имени
собственного во множественном числе в обобщённом значении носит
обличительный характер. Так, поэт пишет о Чемберлене, британском
государственном деятеле, который был известен своей ярой антисоветской
позицией:
В ответ Чемберленам
взлетай, эскадрилья,
винтами,
вражье небо кроши!
(«Посмотрим сами, покажем им»)
Нарицательное значение приобретают собственные имена
существительные, выступающие в обобщённо-собирательном значении:
…царьки да князьки:
Иракли,
Нины,
Давиды. («Владикавказ – Тифлис»)
...раскачав,
в мостовые
вбивают тела –
Вандерлипов,
Рокфеллеров,
Фордов. («Вызов»)
Обобщённо-собирательное значение передают имена собственные в
стихотворении «Маруся отравилась». Поэт высмеивает буржуев, которые
называют детей иностранными именами:
Там
ни единого
ни Ваньки,
74
 ни Пети,
одни
Жанны,
одни
Кэти.
Высмеивая хулиганство – надписи на культурных и природных
памятниках, − поэт пишет о таких людях, используя антропонимы во
множественном числе:
Подписавшимся
и Колям
и Зинам
собственные имена
стирать бензином.
(«Канцелярские привычки»)
Образ русского богатыря-хулигана автор делает типичным благодаря
использованию формы множественного числа имени собственного:
− Добрыня Никитич!
Будьте добры,
не трогайте этих Добрынь! («Хулиган»)
Обобщённо-собирательное значение антропонимы приобретают, чаще
всего, в сатирических стихотворениях поэта. Так в стихотворении «100%» В.
В. Маяковский рисует образ стопроцентного американца, такого, какого
представлял себе до поездки в Соединенные Штаты Америки. Имя Джон для
американца он выбирает не просто так: это одно из самых распространённых
имён в стране. После описания образа поэт приходит к выводу:
Этих Джонов
нету в Нью-Йорке.
Такое же значение приобретают имена собственные в поэме «Во весь
голос». Иронизируя над сентиментальной поэзией, футурист пишет:
Кто стихами льёт из лейки,
75
 кто кропит,
набравши в рот –
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки –
кто их к чёрту разберёт!
В собирательном значении в лирике В. В. Маяковского употребляются
гемеронимы, то есть названия газет, журналов:
Москва.
Жалоба сборщицы:
в «Ампирах» морщатся… («Сволочи!»)
Долги наши,
каждый медный грош,
считают «Матэны»,
считают «Таймсы».
(«Моя речь на Генуэзской конференции»)
Как можно заметить, собственные имена существительные, чаще всего,
во множественном числе имеют значение собирательности, обобщённости.
Всего в таком значении нами было подсчитано 61 словоупотребление.
Вещественные существительные в форме множественного в
художественном тексте, несомненно, получают эмоциональное звучание:
«Вино и поэзия, / и если её / хоть раз / по-настоящему испили рты, / её / не
заменит / никакое питьё, / никакие пива, / никакие спирты». («Маруся
отравилась»)
Такие формы вещественных имён существительных указывают и на
количество пищи и её разнообразие:
Мчат котлеты и супы,
вина и компоты.
(«Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума»)

76
 Употребление во множественном числе вещественного имени
существительного указывает и на большой объём использования этого
вещества:
Чтоб было
оправданье
для стольких запонок,
в крахмалы
туловище
сплошь заляпано.
(«"Даёшь изячную жизнь"»)
Экспрессивную функцию может выполнять не замена единственного
числа на множественное, а замена одной флексии на другую, например:
Входит
красавица в зал
в мехи
и бусы оправленная.
(«Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»)
Зубы им вычти!
Помножь им скулья! («Хулиганщина»)
При использовании вещественных существительных в форме
множественного числа чувствуется экспрессия фамильярной речи:
Чаи гони,
гони, поэт, варенье!
(«Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским
летом на даче»)
У крестьян
уже
готовы хлеба… («Наше новогодие»)

77
 Имя существительное «чай» в произведениях В. В. Маяковского часто
встречается в форме множественного числа. Приведём ещё примеры такого
употребления:
Помнишь, Нетте, −
в бытность человеком
ты пивал чаи
со мною в дипкупе?
(«Товарищу Нетте – пароходу и человеку»)
…будет
за столом
бумага
пить чаи…
(«Бумажные ужасы»)
На молоко
сменил
чаи… («Крым»)
…обливаясь
чаями
до четвёртого поту…
(«Иван Иванович Гонорарчиков»)
Экспрессия фамильярной речи присутствует в таких строках:
«…дымясь, / тянется / слащавый, / тошнотворный / дух / зажариваемых
мяс». («Сволочи!»)
Под словом «мясо» в лирике В. В. Маяковского подразумевается
человеческое тело, при этом используется оттенок пренебрежения: «Вся
земля поляжет женщиной, / заёрзает мясами, хотя отдаться…». («Облако
в штанах»)
Таким образом, замена формы единственного числа формой
множественного у имён существительных в художественных произведениях
приводит к усилению выразительности поэтической речи, к экспрессивности.
78
Изменяясь в контексте, имена существительные приобретают
дополнительные оттенки значения: «множественное гиперболическое»,
значение большей длительности, протяжённости (26 словоупотреблений),
конкретного проявления качества (16 словоупотреблений), обобщённо-
собирательное значение (16 словоупотреблений) и в дистрибутивном
значении (19 словоупотреблений). В лирике В. В. Маяковского часто
встречается употребление собственных имён со значением собирательности,
обобщённости (61 словоупотребление) и имён singularia tantum в
несвойственных им формам, что делает поэтическую речь более
выразительной.
2.4. Система упражнений по теме «Использование форм числа для
выразительности речи (на материале поэзии В. Маяковского)»
Разработанную систему упражнений необходимо использовать на
факультативных занятиях по русскому языку в школе, на уроках русского
языка при изучении темы «Число – непостоянный признак имён
существительных», а также на уроках литературы в средних и старших
классах в процессе анализа изобразительно-выразительных средств в лирике
В. В. Маяковского. Предложенные ниже упражнения подготовлены на
материале поэзии В. В. Маяковского – одной из ярких личностей XX века.
Содержательной основой упражнений является обобщение ранее
приобретённых знаний и умений по русскому языку с более глубоким
осмыслением особенностей функционирования форм числа для
выразительности речи, придания различных оттенков в произведениях
художественной литературы.
Система упражнений направлена на формирование языковой и
лингвистической компетенции, формирование умения анализировать и
оценивать языковые явления и факты, а также на формирование
необходимых знаний о лингвистике как науке. Данная система упражнений
помогает школьникам овладеть методикой филологического анализа текста.

79
Обучающиеся анализируют особенности использования форм числа для
выразительности речи.
Упражнение 1. Укажите разряд выделенных имён существительных в
форме единственного числа. Какие эмоционально-стилистические оттенки
объединяют эти отрывки их стихотворений В. Маяковского?
1. В любом учреждении есть подхалим («Общее руководство для
начинающих подхалим»);
2. Чтоб не пасся бюрократ коровой на лужку… («О том, как
некоторые втирают очки товарищам, имеющим циковские значки»);
3. А тот самый критик влиятельный крестьянина видел только до
войны («"Массам непонятно"»);
4. Ох, спекулянту хоть повеситься! Октябрь идёт. Не любит месяца
(«Советская азбука»);
5. Давайте не взятки брать, а взяточника брать за шиворот!
(«Мразь»);
6. Кто галоши приобрёл, кто зонтик; радуется обыватель: «Небо
голубо…» («Не юбилейте!»).
Ключ. Все выделенные имена существительные в упражнении
являются конкретными. Они употребляются в форме единственного числа в
обобщённо-собирательном значении с оттенком пренебрежения и обличения
людей тех или иных социальных групп.
Упражнение 2. Определите разряд выделенных имён существительных
в форме множественного числа и укажите их стилистические оттенки.
1. Довольно шагать, футуристы, в будущее прыжок! («Приказ по
армии искусств»);
2. Мужики – большие дети («Халтурщик»);
3. Все совдепы не сдвинут армий, если марш не дадут музыканты
(«Приказ по армии искусств»);
4. Докторам хорошо, а рабочим – лучше, я б в рабочие пошёл, пусть
меня научат («Кем быть?»);
80
 5. Беспортошных нету тут, генералы тута пьют! («Расказ про то,
как кума о Врангеле толковала без всякого ума»);
6. Это вам – прикрывшиеся листиками мистики, лбы морщинками
изрыв – футуристики, имажинистики, акмеистики, запутавшиеся в
паутине рифм («Приказ №2 армии искусств»).
Ключ. Все выделенные имена существительные в упражнении
являются конкретными. Они употребляются в форме множественного числа с
дополнительным значением совокупности и нерасчленённой
множественности, создавая целостный образ писательской среды, лиц
мужского пола, а также лиц той или иной профессии.
Упражнение 3. Выпишите только те имена существительные, которые
употреблены в обобщённо-собирательном значении. Устно объясните свой
выбор. Какую функцию они играют в поэтических текстах В. Маяковского?
1. Сорвём ерунду пиджаков и манжет, крахмальные груди раскрасим
под панцирь… («Эй!»);
2. …я б шофёры пошёл, пусть меня научат («Кем быть?»);
3. И, надрываясь, в метелях полуденной пыли, врывается к богу…
(«Послушайте!»);
4. Пусть толпы в небо вбивают топот! («Революция»);
5. Обыватель – многосортен. На любые вкусы есть («Плюшкин»);
6. Самокритик совдурак рассуждает, помпадурясь: «Я же ж критике
не враг» («Критика самокритики»);
7. Клич футуриста: были б люди − искусство приложится («Той
стороне»);
8. …страшней и гаже любого врага взяточник («Взяточники»);
9. Я бесконечно больше богат, чем любой Пьерпонт Морган
(«Дешёвая распродажа»);
10. У редактора − аж волос вылазит от коммерции («Газетный
день»).

81
 Ключ. В обобщённо-собирательном значении употребляются
следующие имена существительные: шофёры, толпы, обыватель, самокритик,
совдурак, футуриста, взяточник, Пьерпонт Морган, из предложений 2, 4, 5, 6,
7, 8, 9 соответственно. В предложении 1 имя существительное «груди»
употребляется в дистрибутивном значении, словоформа «метели» обозначает
пространство и значение большей протяжённости, а словоформа «волос» −
значение единственного экспрессивного, так как известно, что волос много.
Такое употребление имён существительных придаёт выразительность и
экспрессивность поэтическим текстам В. Маяковского.
Упражнение 4. Прочитайте отрывки из произведений В. Маяковского.
Выпишите предложения, в которых имена существительные употреблены в
дистрибутивном значении. Укажите разряд и число этих существительных.
Какое значение объединяет все остальные примеры? Какую роль они
выполняют в произведениях?
1. …вечно будет курсистка жить на земле («Дешёвая распродажа»);
2. Красной песне из окон каждого Шульца… («Германия»);
3. Высунув языки, разинув рты, носятся нэписты… («Бюрократиада»);
4. Крокодил. Гроза детей («Что ни страница, − то слон, то львица»);
5. И партийцы в годах борьбы против всех буржуазных лис натрудили
себе горбы… («Октябрь»);
6. …что есть и хлеб, и деньга… («Сифилис»);
7. А волос уже отрастили до шей («Моя речь на показательном
процессе по случаю возможного скандала с лекциями профессора
Шенгели»);
8. Их лица ясны… («Чудеса»);
9. Позёвывает пассажир («Ух, и весело!»).
Ключ. Выписать в данном упражнении следует предложение 3, 5, 7, 8.
В них в дистрибутивном значении находятся конкретные имена
существительные во множественном числе. Остальные предложения
объединяет обобщённо-собирательное значение имён существительных в
82
единственном числе. С помощью дистрибутивного значения достигается
экспрессивность в поэтическом произведении.
Упражнение 5. Прочитайте отрывки из стихотворений В.
Маяковского. Распределите в три группы имена существительные singularia
tantum: 1) с оттенком конкретизации; 2) с оттенком продолжительности во
времени; 3) с оттенком масштабности.
1. В сто сорок солнц закат пылал… («Необычайное приключение,
бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче»);
2. Легло на город громадное горе и сотни махоньких горь («Владимир
Маяковский»);
3. Показываю мирам номера невероятной скорости («Человек»);
4. Вырастают дни в бородатые месяцы. Луны мрут у мачты на колу
(«Христофор Коломб»);
5. Пока выкипячивают, рифмами пиликая, из любовей и соловьёв какое-
то варево… («Облако в штанах»).
Ключ. 1) с оттенком конкретизации: легло на город громадное горе и
сотни махоньких горь; пока выкипячивают, рифмами пиликая, из любовей и
соловьёв какое-то варево…;
2) с оттенком продолжительности во времени: вырастают дни в
бородатые месяцы. Луны мрут у мачты на колу;
3) с оттенком масштабности: в сто сорок солнц закат пылал…;
показываю мирам номера невероятной скорости.
Упражнение 6. Какой эмоционально-стилистический оттенок
приобретают имена собственные в следующих отрывках из стихотворений В.
Маяковского?
1. Разговор перекидывается сам от бандитов к Брынским лесам («Ух,
и весело!»);
2. …как будто слушаешь МХАТ… («Нашему юношеству»);
3. Что я по Европам болтался зря… («Галопщик по писателям»);

83
 4. В каждом юноше порох Маринетти, в каждом старце мудрость
Гюго («Война и мир»);
5. Кто стихами льёт из лейки, кто кропит, набравши в рот –
кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки – кто их к чёрту разберёт!
(«Во весь голос»);
6. Университет – горделивость Казани… («По городам союза»);
7. А дальше – жилья для их Помпадурш – Большой Трианон и
Маленький («Версаль»);
8. …у новых Врангелей взыгрался аппетит («Осторожный марш»).
Ключ. В собирательном значении употреблены собственные в
предложении 1, 3, 4, 5, 7, 8, при этом в предложении 7 имя собственное по
множественном числе имеет иронический оттенок. Во 2 и 6 предложении
поэт использует метонимию, заменяя именем собственным в единственном
числе студентов МХАТ и жителей Казани соответственно.
Упражнение 7. Выпишите все вещественные имена существительные,
которые придают речи выразительность. Укажите число, в котором они
употребляются. Какую функцию такое использование имён существительных
играет в произведениях?
1. «Вино и поэзия, и если её хоть раз по-настоящему испили рты, её не
заменит никакое питьё, никакие пива, никакие спирты» («Маруся
отравилась»);
2. Помнишь, Нетте, − в бытность человеком ты пивал чаи
со мною в дипкупе? («Товарищу Нетте – пароходу и человеку»);
3. У крестьян уже готовы хлеба… («Наше новогодие»);
4. Мчат котлеты и супы, вина и компоты («Рассказ про то, как кума о
Врангеле толковала без всякого ума»);
5. Чтоб было оправданье для стольких запонок, в крахмалы туловище
сплошь заляпано («"Даёшь изячную жизнь"»).
Ключ. В данном упражнении следует рассматривать вещественные
имена существительные, стоящие во множественном числе (питьё, пива,
84
спирты, чаи, хлеба, супы, вина, компоты, крахмалы). Такое употребление
имён существительных указывает на разнообразие пищи, её количество,
вносит экспрессию фамильярной речи, придаёт выразительность
стихотворению.
Упражнение 8. Прочитайте отрывки из стихотворений В.
Маяковского. Какое изобразительно-выразительное средство в них
используется и для чего?
1. Пан республику сожрёт, если будем тощи («История про бублики и
про бабу, не признающую республики»);
2. Во имя чего сапог землю растаптывает скрипящ и груб? («К
ответу»);
3. Вплакались в орущих о побитом неприятеле: «Ах, закройте,
закройте, глаза газет!» («Мама и убитый немцами вечер»);
4. Но если скравший этот рубль ладонью ладонь мою тронет…
(«Взяточники»).
Ключ. В данных отрывках из стихотворений В. Маяковского
используется такое изобразительно-выразительное средство, как синекдоха.
Поэт называет часть от целого, чтобы придать поэтическому тексту
выразительность, за счёт того, что называет только самые характерные части
опиваемого предмета. Так, под словоформой «пан» подразумеваются
белогвардейцы, под словоформой «неприятель», «сапог» − войско, под
словоформой «рубль» − деньги, которые берёт взяточник.
Упражнение 9. В приведённых ниже отрывках из произведений В.
Маяковского выпишите имена существительные: 1) в обобщённо-
собирательном значении; 2) в дистрибутивном значении; 3) в значении
«множественного гиперболического». Какие оттенки значений они вносят в
поэтический текст?
1. Пусть флоты ярость сиренами вырычут! («Революция»);
2. Пространства бегут, с хвоста нарастав, их жарит солнце-кухарка
(«Нашему юношеству»);
85
 3. И опять до другого оазиса вью следы песками минут («России»);
4. Сидят предо мною рязанские, тульские, почёсывают бороды
русские, ерошат пальцами русые пряди («Чудеса»);
5. …я б в матросы пошёл, пусть меня научат («Кем быть?»);
6. Поэт никогда не жил без идей («Верлен и Сезан»);
7. В горлах, в ноздрях, в ушах звон его липкий («Человек»);
8. Упираются леса в самые небеса («Кем быть?»);
9. Погляжу из очков кончики язычков («Кем быть?»);
10. Комсомолец, живя в твои лета октябрьским озоном дыша, помни,
что каждый день – этап («Служака»).
Ключ. 1) в обобщённо-собирательном значении: пусть флоты ярость
сиренами вырычут!; …я б в матросы пошёл, пусть меня научат; поэт
никогда не жил без идей; комсомолец, живя в твои лета октябрьским
озоном дыша, помни, что каждый день – этап;
2) в дистрибутивном значении: сидят предо мною рязанские, тульские,
почёсывают бороды русские, ерошат пальцами русые пряди; в горлах, в
ноздрях, в ушах звон его липкий; погляжу из очков кончики язычков;
3) в значении «множественного гиперболического»: пространства
бегут, с хвоста нарастав, их жарит солнце-кухарка; и опять до другого
оазиса вью следы песками минут; упираются леса в самые небеса.
Упражнение 10. Прочитайте стихотворение В. Маяковского «О
дряни». Назовите тему и основную мысль стихотворения? Что обличает в
произведении поэт? Укажите имена существительные, которые создают
обобщённых образ мещан и мещанской жизни. В каком числе они
использованы?
Ключ. В стихотворении «О дряни» В. В. Маяковский высмеивает
мещан, мещанскую жизнь. Обобщённый образ обывателей создаёт имя
собственное «товарищ Надя», а также символ мещан – канарейка («Скорее /
головы канарейкам сверните – чтоб коммунизм / канарейками не был
побит!»)
86
 Упражнение 11. Составьте текст на любую тему, в котором употребите
имена существительные в формах единственного и множественного числа
для выражения различных эмоциональных оттенков.
Приведённая выше система упражнений по теме «Использование форм
числа для выразительности речи (на материале поэзии В. Маяковского)»
имеет общеобразовательное, воспитательное, развивающее значение.
Обучающиеся учатся видеть различные оттенки значений, которые вносит
форма числа в поэтический текст, и анализировать их. Работа проводится на
материале поэзии В. Маяковского, поэтому он не только расширяет и
углубляет знания по русскому языку, но и способствует формированию
умения говорить и писать выразительно, использовать в своей речи
экспрессивные ресурсы языка, расширению кругозора школьников,
воспитанию бережного отношения к языку, к развитию потребности
сохранить чистоту языка, развитию эстетического вкуса, формированию
духовно-нравственных качеств личности. Система упражнений приводит к
следующим метапредметным результатам: овладение способностью
проводить сравнение фактов и делать выводы, способностью к самооценке и
самокоррекции, применению полученных знаний в повседневной жизни.
Выводы по второй главе
В. В. Маяковский – художник-новатор, творчество которого относится
к одному из модернистских направлений XX века – футуризму. В рамках
этого течения поэты стремились удивить публику как поведением, так и
новыми художественными приёмами: ритмико-интонационным строем стиха
(отсюда знаменитая «лесенка» В. В. Маяковского), изобразительно-
выразительными средствами, неологизмами. Поэт в послеоктябрьский
период усиливает публицистическое начало в своём творчестве.
Особенностью стиля В. В. Маяковского является необычное
словоупотребление и словообразование: использование слов с
уменьшительными и с увеличительными суффиксами, образование новых
форм слова. Кроме того, особенно ярко прослеживается тенденция к
87
использованию одной формы числа вместо другой. Так, имена
существительные (отвлечённые, вещественные, собирательные), имеющие
форму только единственного числа, могут употребляться в форме
множественного числа, придавая поэтической речи различные оттенки:
семантику собирательности, обобщённости (16 словоупотреблений), в
значении множественного гиперболического, в дистрибутивном значении (19
словоупотреблений), с оттенками фамильярной речи (чаще всего их
приобретают вещественные имена существительные типа чай, мясо)
используется 14 словоформ – 18 употреблений. Характерно для
публицистической речи употребление имён существительных единственного
числа, называющих лиц по профессии, общественному положению в
обобщённо-собирательном значении. Множественное число отвлечённых
имён существительных имеет оттенок разговорности, когда выражается
значение длительности, повторяемости явления (снега, метели) (26
словоупотреблений). Свойственно разговорной речи и образование от
собственных имён форм множественного числа. В лирике В. В. Маяковского
часто встречается употребление собственных имён со значением
собирательности, обобщённости (61 словоупотребление: топонимы – 22
употребления; гемеронимы – 3, антропонимы – 36).
Единственное число конкретных имён существительных выражает
значение совокупности, усиливает значение слова. Так, в обобщённо-
собирательном значении нами было выделено 84 словоупотребления.
Экспрессивность речи достигается за счёт употребления единственного
числа вместо множественного, которое обозначает реальное множество
предметов. Собственные имена существительные в форме единственного и
множественного числа в произведениях В. В. Маяковского довольно часто
выражают обобщённо-собирательное значение (всего 86 употреблений: 25
единственного числа и 61 множественного числа).
Таким образом, замена форм множественного числа имён
существительных на формы единственного и форм единственного числа на
88
множественное виртуозно используется поэтом для выражения различных
эмоциональных оттенков, для придания речи экспрессии, демонстрируя
выразительные возможности категории числа в русском языке.
Также нами была разработана система упражнений по теме
«Использование форм числа для выразительности речи (на материале поэзии
В. Маяковского)». Она приводит к тому, что обучающиеся учатся видеть
различные оттенки значений, которые вносит форма числа в поэтический
текст, и анализировать их.

89
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Морфологическая категория числа существительных – это

словоизменительная категория, выражающаяся в системе двух
противопоставленных рядов: форм единственного и множественного числа.
Любая форма существительного, исключая несклоняемые слова,
относящиеся к этой части речи, обязательно относится к единственному или
множественному числу.
Целью нашей работы было исследование выразительных возможностей
категории числа в творчестве В. В. Маяковского. В результате исследования
мы достигли поставленных задач.
Все имена существительные в современном русском языке имеют либо
форму обоих чисел, либо относятся к группе singularia tantum или pluralia
tantum. Группу имён существительных singularia tantum составляют
отвлечённые, вещественные и собирательные имена существительные, а
группу pluralia tantum – конкретные, собирательные, отвлечённые и
некоторые вещественные.
Нами было рассмотрено распределение имён существительных по
числам: мы выделили 2430 имён существительных singularia tantum и pluralia
tantum, зарегистрированных в «Толковом словаре русского языка» С. И.
Ожегова и Н. Ю. Шведовой. Существительные только единственного числа
объединяют собирательные (121 единица), вещественные (187 единиц),
отвлечённые имена (1622 единицы), а также некоторые собственные имена,
которые авторы в словарь не включают. Всего их в словаре, по нашим
подсчётам, 1930 единиц singularia tantum, а единиц pluralia tantum нами было
выделено 500.
В ходе исследования нами были изучены особенности категории числа
как лексико-грамматической категории, выявлены основные приёмы
возможного использования форм числа для выразительности,
эмоциональности речи. Так, имена существительные singularia tantum могут
образовывать формы множественного числа, а имена существительные
90
pluralia tantum – употребляться в значении единственного, однако при этом у
них меняется семантика слова. Таким образом, мы можем говорить о
лексико-семантическом словообразовательном процессе. Изменяясь в
контексте, имена существительные единственного числа приобретают
дополнительные значения: обобщённо-собирательное, дистрибутивное и
единственное экспрессивное. Конкретные имена существительные
множественного числа, употребляясь в форме единственного числа, также
приобретают дополнительные значения: совокупности и дистрибутивности.
Кроме того, в форме множественного числа могут употребляться имена
существительные, имеющие форму только единственного числа. Изменяясь,
они приобретают в контексте значение длительности, конкретного
проявления качеств и действий, обозначение различных сортов или видов
вещества, «множественное гиперболическое».
Интересно такое употребление имён существительных рассматривать
на материале поэтических текстов, особенно текстов В. В. Маяковского.
Особенностью стиля поэта является необычное словоупотребление и
словообразование: использование слов с уменьшительными и с
увеличительными суффиксами, образование новых форм слов. Кроме того,
особенно ярко прослеживается тенденция к использованию одной формы
числа вместо другой. Так, имена существительные (отвлечённые,
вещественные, собирательные), имеющие форму только единственного
числа, могут употребляться в форме множественного числа, придавая
поэтической речи различные оттенки: семантику собирательности,
обобщённости (16 употреблений), в значении множественного
гиперболического, с оттенками фамильярной речи (чаще всего их
приобретают вещественные имена существительные типа чай, мясо)
используется 14 словоформ – 18 словоупотреблений.
Уникальностью стиля В. В. Маяковского является публицистический
характер его произведений. Следовательно, в его поэтических текстах
находим употребление имён существительных единственного числа,
91
называющих лиц по профессии, общественному положению в обобщённо-
собирательном значении (84 употребления). Множественное число
отвлечённых имён существительных имеет оттенок разговорности, когда
выражается значение длительности, повторяемости явления (снега, метели)
(26 словоупотреблений). Свойственно разговорной речи и образование от
собственных имён форм множественного числа со значением
собирательности, обобщённости (61 словоупотребление: топонимы – 22
употребления; гемеронимы – 3, антропонимы – 36).
Единственное число конкретных имён существительных выражает
значение совокупности, усиливает значение слова. Экспрессивность речи
достигается за счёт употребления единственного числа вместо
множественного, которое обозначает реальное множество предметов, таким
образом, речь идёт о значении единственного экспрессивного (6
употреблений). Собственные имена существительные в форме единственного
и множественного числа в произведениях В. В. Маяковского довольно часто
выражают обобщённо-собирательное значение (всего 86 употреблений: 25
единственного числа и 61 множественного числа).
Таким образом, замена форм множественного числа имён
существительных на формы единственного и форм единственного числа на
множественное виртуозно используется поэтом для выражения различных
эмоциональных оттенков, для придания речи экспрессии, демонстрируя
выразительные возможности категории числа в русском языке.
Кроме того, нами была разработана система упражнений по теме
«Использование форм числа для выразительности речи (на материале поэзии
В. Маяковского)». Она приводит к тому, что учащиеся учатся видеть
различные оттенки значений, которые вносит форма числа в поэтический
текст, и анализировать их. Филологический анализ поэзии В. В. Маяковского
не только расширяет и углубляет знания по русскому языку, но и
способствует формированию умения говорить и писать выразительно,
использовать в своей речи экспрессивные ресурсы языка, расширению
92
кругозора школьников, воспитанию бережного отношения к языку, к
развитию потребности сохранить чистоту языка, развитию эстетического
вкуса, формированию духовно-нравственных качеств личности.

93
 БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Акай О. М. Существительные pluralia tantum как языковые лакуны //

Филологические науки. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота,
2019. – Том 12, вып. 3. – С. 265-269.
2. Арбатский Д. И. Множественное число гиперболическое // Рус. яз. в
шк. – 1972. – №5. – С. 91-96.
3. Белецкий А. А. Лексикология и теория языкознания (Ономастика).
– Киев: Изд-во Киев. ун-та, 1972. − 207 с.
4. Беловольская Л. А. Имя существительное в школьных учебниках
(лингвометодический комментарий) // Русский язык. – 2001. − №22. – С. 5-8.
5. Бочаров М. Д. Маяковский и Твардовский // Проблемы изучения
русской и зарубежной литературы (Сб. науч. ст. преподавателей каф. лит.
Таганрог. гос. пед. ин-та). – Таганрог: Сфинкс, 1999. – С. 3-29
6. Буланин Л. Л. Трудные вопросы морфологии. Пособие для
учителей. – М., «Просвещение», 1976. – 208 с.
7. Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове):
учебное пособие для вузов / Отв. ред. Г. А. Золотова. – 3-е изд., испр. – М.:
Высш. Шк., 1986. URL: http://slovari.ru/default.aspx?s=0&p=5310&0a0=3#s033
(дата обращения: 12.05.2019).
8. Винокур Г. О. Маяковский – новатор языка. – М., 1943. – 136 с.
9. Волощенко В. Г. Грамматическая категория числа в русском и
японском языках: к постановке проблемы // Вестник Воронежского
государственного университета. − 2010. – №2. – С. 176-181.
10. Гаспаров М. Л. Владимир Маяковский // Очерки истории русской
поэзии XX века: Опыты описания идиостилей. – М., 1995. – С. 363-395
11. Голуб И. Б. Стилистка русского языка. – Москва, 2010. – 448 с.
URL: http://www.hi-edu.ru/e-books/xbook028/01/ (дата обращения: 12.01.2020)
12. Драйсави Х. К. М., Чарыкова О. Н. Каламбурное сравнение как
репрезентант специфики художественного мышления В. Маяковского //
Вестник ВГУ. Серия: Филология. Журналистика. – 2012. − №2. – С. 45-47
94
 13. Евсеева И. В., Лузгина Т. А., Славкина И. А. Современный русский
язык: Курс лекций / Под ред. И. А. Славкиной; Сибирский фед. ун-т. –
Красноярск, 2007. – 624 с.
14. Залевская А. А. Слово в лексиконе человека. Психолингвистическое
исследование. – Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1990. – 208 с.
15. Зализняк А. А. Русское именное словоизменение. – М.: Наука, 1967.
– 373 с.
16. Зализняк А. А., Падучева Е. В. О контекстной синонимии
единственного и множественного числа существительных в русском языке //
Информационные вопросы семиотики, лингвистики и автоматического
перевода. – М., 1974. – вып. 4. – С. 30-35.
17. Карабичевский Ю. Воскресение Маяковского: Филологический
роман: Эссе. – М., 2002. – 383 с.
18. Катянян В. А. Маяковский. Литературная хроника. – Л.: Советский
писатель, 1948. – 472 с.
19. Михеев М. Ю. О поэтике Платонова и предпочтении метонимии
метафорам // Philologica. – 2012. – т.9. − №21/23. – С. 205-217
20. Мишанова Ю. В. Категория числа имён существительных в русском
и немецком языках // Общество. Личность. Культура: соц.-гуманит. исслед.:
сб. науч. тр. / Фил. Санкт-Петербургского гос. инж.-экон. ун-та в г.
Бедлгороде, Белгор. регион. отд-ния РАЕН и МООСДР «Мобилизация и
развитие». – Белгород: Санкт-Петербург, 2007. – вып. 5. – С. 534-543.
21. Покотыло М. В. В. В. Маяковский в оценке отечественной критики
и литературоведения: дисс. к филол. н. – Ставрополь, 2008. – 204 с.
22. Поморская К. Маяковский и миф о бессмертии в русском авангарде
// Якобсоновская поэтика и славянское повествование / под ред. Хенрика
Барана. – Дарем: Duke University Press, 1992. – С. 158-186
23. Потаенко Н. А. Время в индивидуальной картине мира // Проблемы
времени в культуре, философии и науке: сб. науч. тр. / под ред.

95
В. С. Чуранова. (Библиотека времени. Вып.3). – Шахты: Изд-во ЮРГУЭС,
2006. – С. 68-79
24. Семёнова Г. Н. Феномен pluralia tantum в грамматической системе:
когнитивный и прагматический аспекты: автореферат. дисс. к филол. н. –
Краснодар, 2007. – 205 с.
25. Самый полный курс русского языка / Авт. Н. В. Адамчик. – Минск:
Харвест, 2008. – 848 с.
26. Современный русский язык. Морфология. Учеб. пособие для студ.
фак. русской словесности / Сост. Т. В. Кузнецова. – Саратов: ИЦ «Наука»,
2009. – 224 с.
27. Сталин И. В. – записка Ежову Н. И., 24 ноября 1935. URL:
http://grachev62.narod.ru/stalin/t18/t18_040.htm (дата обращения 30.04.2020)
28. Тимофеев Л. И. Поэтика Маяковского. – М.: Советский писатель,
1941. – С. 108
29. Тренин В. В. Особенности языка Маяковского // Русский язык. – М.,
2005. − №22. URL: https://rus.1sept.ru/article.php?ID=200502207 (дата
обращения: 16.05.2020)
30. Философия грамматики / О. Есперсен; Пер. с англ. В. В. Пассека,
С. П. Сафроновой; Под ред. Б. А. Ильиша. – 2-е изд., стер. – М.: УРСС, 2002.
– 404 с.
31. Чесноков П. В. Грамматические (морфологические) категории в
русском языке с точки зрения семантических форм мышления // Языковые
единицы в семантическом аспекте. – Ростов н/Д, 1990. − №2. – С. 5-17
32. Чеснокова Л. Д. Русский язык. Трудные случаи морфологического
разбора: Учеб. пособие для студентов-филологов. – М., 1991. – 192 с.
33. Чуковский К. Ахматова и Маяковский / Анна Ахматова: pro et
contra. – СПб: РХГА, 2001. – т.1. – С. 208-235
34. Шанский Н. М. Очерки по русскому словообразованию. – Москва:
Изд. МГУ, 1968. – 338 с.

96
 35. Шишолина А. О. Выражение категории числа у несклоняемых имён
существительных иноязычного происхождения // На пересечении языков и
культур. Актуальные вопросы гуманитарного знания. – Киров, 2017. − №1. –
С. 142-144
36. Шорникова И. А. Употребление множественного числа имён
собственных как способ создания экспрессивности в газетном тексте //
Вестник МГОУ. Серия: Русская философия. – М., 2010. − №1. – С. 92-95
37. Якобсон Р. О. О чешском стихе, преимущественно в сопоставлении
с русским / Сборники по теории поэтического языка. – М.: Гос. изд-во
РСФСР, 1923. – 120 с.
38. Якубов И. Ж. Лексико-семантическая классификация
существительных pluralia tantum в современном русском языке (в сравнении
с украинским и белорусским) // Исследования по русскому языкознанию. –
К., 1976. – С. 91-99
Словари
39. Большой толковый словарь русского языка: А-Я / РАН. Ин-т лингв.
исслед.; Сост., гл. ред. канд. филол. наук С. А. Кузнецов. − Санкт-Петербург:
Норинт, 1998. URL: https://gufo.me/dict/kuznetsov (дата обращения:
29.05.2020)
40. Словарь русской ономастической терминологии / Н. В. Подольская;
Отв. ред. А. В. Суперанская; АН СССР, Ин-т языкознания. − 2-е изд.,
перераб. и доп. − М.: Наука, 1988. – 187 с.
41. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка:
80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук.
Институт русского языка им. В. Виноградова. – 4-е изд., дополненное. – М.:
Азбуковник, 1999. – 944 с.
42. Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник
лингвистических терминов: Пособие для учителя. – 3-е изд., испр. и доп. –
М.: Просвещение, 1985. – 399 с.

97
 43. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н.
Ярцева − 2-е изд. − М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. − 685 с.
Источник языкового материала
44. Маяковский В. В. Сочинения в двух томах, т. I / Сост. Ал.
Михайлова; Вступ. ст. А. Метченко; Прим. А. Ушакова. – М.: Правда, 1987. –
768 с.
45. Маяковский В. В. Сочинения в двух томах. Т. II / Сост. Ал.
Михайлова; Прим. А. Ушакова. – М.: Правда, 1988. – 768 с.

98
 ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Фрагменты текстов из произведений В. В. Маяковского,
содержащие формы единственного числа имён существительных
«Но враг не сунется…» («Атлантический океан»)
«…чем притягивает дервиша Тибет, / Мекка – правоверного…»
(«Баку»)
«Негр / посопел подбитым носом…» («Блек энд уайт»)
«В мозгу у Вилли / мало извилин, / мало восходов, / мало посева» («Блек
энд уайт»)
«…поэтому / волос у Вилли / вылез…» («Блек энд уайт»)
«Как в церковь / идёт / помешавшийся верующий…» («Бруклинский
мост»)
«Как в город / в сломанный / прёт победитель…» («Бруклинский
мост»)
«От дамы к даме / пошла бумажка, украшаясь номерами»
(«Бюрократиада»)
«Затем бумага выросла в «дело» − / пошла в огромной синей папке»
(«Бюрократиада»)
«Просто избранных из бранных / одаривали гвоздикой»
(«Великолепные нелепости»)
«Поэт / никогда / и не жил без идей» («Верлен и Сезан»)
«У нас / поэт / событья берёт…» («Верлен и Сезан»)
«…страшней / и гаже / любого врага / взяточник» («Взяточники»)
«…со сладострастием, / пальцы слюня, / мерзавец / считает
червончики» («Взяточники»)
«Напрасно / проситель / согнулся дугой» («Взяточники»)
«Но если / скравший / этот вот рубль / ладонью / ладонь мою
тронет…» («Взяточники»)
«В каждом юноше порох Маринетти, / в каждом старце мудрость
Гюго» («Война и мир»)
99
 «В Ростове / рабочий / в праздничный отдых…» («Война и мир»)
«Рабочий / утром / глазеет в газету» («Газетный день»)
«У редактора – / аж волос вылазит от коммерции» («Газетный день»)
«Красной песне / из окон каждого Шульца…» («Германия»)
«Не для разбоя / битва зовёт – / мы / защищаем / поля / и завод»
(«Десятилетняя песня»)
«…вечно / будет курсистка жить на земле» («Дешёвая распродажа»)
«Я / бесконечно больше богат, / чем любой Пьерпонт Морган»
(«Дешёвая распродажа»)
«Небольшие деньги − / поживи для шику − / нет, / интеллигент, /
взбивая грязь вихров, / будешь всучивать ей / швейную машинку…»
(«Домой!»)
«И пошёл / советский мещанин / успокаиваться / и обзаводиться»
(«Идиллия»)
«Пан республику сожрёт, / если будем тощи» («История про бублики
и про бабу, не признающую республики»)
«А герой труда − / для буржуев удар» («Каждый прогул…»)
«Рабочий на фабрике, куй, как куёшь…» («Красный ёж»)
«То в нос тебе магнолия, / то в глаз тебе / глициния» («Крым»
(«Хожу, гляжу в окно ли я…»))
«Во имя чего / сапог / землю растаптывает скрипящ и груб?» («К
ответу!»)
«По Невскому мира, по лощёным полосам его, / профланирую шагом
Дон-Жуана и фата» («Кофта фата»)
«Самокритик / совдурак / рассуждает, / помпадурясь: "Я же ж /
критике / не враг"» («Критика самокритики»)
«…рукоплескал Ярославль». («Лучший стих»)
«Рукоплещи, ярославец, / маслобой и текстильщик, / незнаемым / и
родным / китайским кули!» («Лучший стих»)

100
 «Вплакались в орущих о побитом неприятеле: / «Ах, закройте,
закройте, глаза газет!» («Мама и убитый немцами вечер»)
«У стихотворца – / корытце своё, / у критика – / своё корытико»
(«Марксизм – оружие, огнестрельный метод. Применяй умеючи метод
этот!»)
«…фамилию / Лермонтова / встретя, / критик выясняет, / что он ел /
на первое / и что − / на третье» («Марксизм – оружие, огнестрельный
метод. Применяй умеючи метод этот!»)
«Там / ни единого / ни Ваньки, / ни Пети, / одни / Жанны, / одни /
Кэти» («Маруся отравилась»)
«Сегодня / бейся, революционер, / на баррикадах / производства»
(«Марш ударных бригад»)
«А тот самый / критик влиятельный / крестьянина / видел / только до
войны…» («"Массам непонятно"»)
«О вашем Колчаке – Урал спросите!» («Моя речь на Генуэзской
конференции»)
«…давайте / не взятки брать, / а взяточника / брать за шиворот!»
(«Мразь»)
«…как будто слушаешь МХАТ…» («Нашему юношеству»)
«…сэр / своей законной миссис, / узнав об измене, / кровавит морду»
(«Небоскрёб в разрезе»)
«Свободный художник, / рисующий задочки, / дремлет в девяностом, /
думает одно: / как бы ухажнуть / за хозяйской дочкой…» («Небоскрёб в
разрезе»)
«Кто галоши приобрёл, / кто зонтик; / радуется обыватель: / "Небо
голубо…"» («Не юбилейте!»)
«Товарищ Надя! / К празднику прибавка – / 24 тыщи» («О дряни»)
«…и передать / товарищу Семашке» («О поэтах»)
«…отобрать их от добрейшего Анатолия / Васильича» («О поэтах»)

101
 «Особенно предложение пригодилось к весне б, / когда стихом
зачитывается весь нэп» («О поэтах»)
«Чтоб не пасся / бюрократ / коровой на лужку…» («О том, как
некоторые втирают очки товарищам, имеющим циковские значки»)
«На съезде печати / у товарища Калинина / великолепнейшая мысль в
речь вклинена…» («О «фиасках», «апогеях» и других неведомых вещах»)
«В любом учреждении / есть подхалим» («Общее руководство для
начинающих подхалим»)
«Блаженный / стропила соборовы / тщетно возносит, пощаду
моля…» («Ода революции»)
«Машинисту, / пылью угля овеянному, / Шахтёру, пробивающему
толщи руд…» («Ода революции»)
«…не важно / сделанное / Петровым и Ивановым» («Передовая
передового»)
«На каждом доме / советский вензель / зовет, / сияет, / режет глаза»
(«По городам Союза»)
«Университет – / горделивость Казани…» («По городам Союза»)
«Обыватель – / многосортен./ На любые / вкусы / есть»
(«Плюшкин»)
«…ручною / вшой / копошащийся Плюшкин» («Плюшкин»)
«Выдающийся / советский помпадур / выезжает / отдыхать / на
воды» («Помпадур»)
«Одного / называют / красным Байроном, / другого – / самым красным
Гейнем» («Послание пролетарским поэтам»)
«Слава тебе, краснозвёздный герой!» («Последняя страничка
гражданской войны»)
«Орут поэту…» («Поэт рабочий»)
«Товарищ Иван Ваныч ушли заседать – / объединение Тео и Гукона»
(«Прозаседавшиеся»)

102
 «Серых / масок / Немигающий глаз – / уставили / в триста баллонов
газа» («Пролетарий, в зародыше задуши войну!»)
«Выходи / не с нацией драться, / рабочий мира, / мира батрак!»
(«Пролетарий, в зародыше задуши войну!»)
«Пролетарий, в зародыше задуши войну!» («Пролетарий, в зародыше
задуши войну!»)
«…рабочий быстро докажет на деле, / что коммунистам никто не
страшен» («Рабочий! Глупость беспартийную выкинь!»)
«У меня к вам / дело/ деликатного свойства: / о месте / поэта / в
рабочем строю» («Разговор с фининспектором о поэзии»)
«Поэт / настоящий / вздувает / заранее / из искры / неясной – / ясное
знание» («Размышления о Молчанове Иване и о поэзии»)
«Этак / каждый пролетарий / жрать захочет тоже» («Рассказ про
то, как кума о Врангеле тосковала без всякого ума»)
«Пролетарий французский!» («Сволочи!»)
«Под ногами / даже глина сожрана, / даже куст» («Сволочи!»)
«Назавтра / Тому / оспу привьют – / и Том / возвратится в дом»
(«Сифилис»)
«…что есть / и хлеб, / и деньга…» («Сифилис»)
«Нынче / сына / даём / не царям на зарез…» («Сказка о дезертире,
устроившемуся недурненько, и о том, какая участь постигла его самого и
семью шкурника»)
«Жил / в одном полку / Силеверст Рябой» («Сказка о дезертире,
устроившемуся недурненько, и о том, какая участь постигла его самого и
семью шкурника»)
«Чтоб вовеки / не смел / никакой Керзон / брать на пушку, / горланить
ноты…» («Сказка о дезертире, устроившемуся недурненько, и о том, какая
участь постигла его самого и семью шкурника»)
«Комсомолец, / живя / в твои лета / октябрьским / озоном / дыша, /
помни, / что каждый день – / этап…» («Служака»)
103
 «Интеллигент не любит риска. / И красен в меру, как редиска»
(«Советская азбука»)
«Меньшевики такие люди – / Мамашу могут проиудить» («Советская
азбука»)
«Ох, спекулянту хоть повеситься! / Октябрь идёт. Не любит месяца»
(«Советская азбука»)
«Щетина украшает борова. / Щенки Антанты лают здорово»
(«Советская азбука»)
«Экватор мучает испарина. / Эсера смой – увидишь барина»
(«Советская азбука»)
«Но между нами / ходит / Фома, / и он / ни во что не верит» («Стихи
о Фоме»)
«Даже до луны расстояние / советскому жителю кажется чепухой»
(«Стихотворение о Мясницкой, о бабе и о всероссийском масштабе»)
«Жандармы вселенной, / вылоснив лица, / стоят над рабочим…»
(«Стоящим на посту»)
«Враг – хитёр!» («Стоящим на посту»)
«Товарищ Иванов – / мужчина крепкий, / в штаты врос /
покрепше репки. / <…> / …разве нет / у вас /
такого Иванова? («Товарищ Иванов»)
«Клич футуриста: / были б люди – / искусство приложится» («Той
стороне»)
«Позёвывает пассажир». («Ух, и весело!»)
«…коммунист не птица…» («Фабрика бюрократов»)
«Француз, / улыбаясь, на штыке мрёт…» («Флейта-позвоночник»)
«Чтобы стать / поэту крепкой веткой – / выкрепите мастерство!»
(«Четырёхэтажная халтура»)
«Льва показываю я» («Что ни страница, − то слон, то львица»)
«Этот зверь зовётся лама. / Лама дочь и лама мама» («Что ни
страница, − то слон, то львица»)
104
 «Крокодил. Гроза детей» («Что ни страница, − то слон, то львица»)
«Вот верблюд, а на верблюде / возят кладь / и ездят люди» («Что ни
страница, − то слон, то львица»)
«Кенгуру. / Смешная очень» («Что ни страница, − то слон, то львица»)
«Жираф-длинношейка – / ему / никак / для шеи не выбрать воротника».
(«Что ни страница, − то слон, то львица»)
«И вот врага, где предки, / туда / отправила шпаги логика» («Эй!»)
«Надо, / чтоб поэт / и в жизни был мастак» («Юбилейное»)
«В винницкой глуши тьмутараканясь, / так я рисовал, / вот так мне
представлялся / стопроцентный / американец» («100%»)

105
 ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Фрагменты текстов из произведений В. В. Маяковского,
содержащие формы множественного числа имён существительных
«…будет / за столом / бумага / пить чаи…» («Бумажные ужасы»)
«Высунув языки, / разинув рты, / носятся нэписты…»
(«Бюрократиада»)
«Мы не позволим / любителям старых / дворянских манер / в лицо
строителям / тыкать мозоли, / веками / натёртые / у Венер» («Венера
Милосская и Вячеслав Полонский»)
«Он / поэлладистей Лициниев и Люциев…» («Венера Милосская и
Вячеслав Полонский»)
«По этой / дороге, / спеша во дворец, / бесчисленные Людовики /
трясли / в шелках / золочёных каретц / телес / десятипудовики» («Версаль»)
«…дорожки / полны статуями − / везде Аполлоны, / а этих / Венер /
безруких, − / так целые уймы» («Версаль»)
«А дальше − / жилья / для их Помпадурш – Большой Трианон / и
Маленький» («Версаль»)
«Я знаю: / глупость – эдемы и рай!» («Владикавказ – Тифлис»)
«…царьки да князьки: / Иракли, / Нины, / Давиды» («Владикавказ –
Тифлис»)
«Легло на город громадное горе / и сотни махоньких горь» («Владимир
Маяковский»)
«Кто стихами льёт из лейки, / кто кропит, / набравши в рот – /
кудреватые Митрейки, / мудреватые Кудрейки – / кто их к чёрту
разберёт!» («Во весь голос»)
«Африки солнцем сожжённый, / тебе, / со своими снегами / с гор
спустился Тибет!» («Война и мир»)
«…заражённая земля / сама умрёт – / сдохнут Парижи, / Берлины, /
Вены!» («Война и мир»)

106
 «Это внуки Колумбов, / Галилеев потомки / ржут, запутанные в
серпантийный невод!» («Война и мир»)
«Куда легендам о бойнях Цезарей / перед былью, / которая теперь
была!» («Война и мир»)
«...раскачав, / в мостовые / вбивают тела – / Вандерлипов, /
Рокфеллеров, / Фордов» («Вызов»)
«Не лезем / мы / по музеям, / на колизеи глазея» («Галопщик по
писателям»)
«Что я / по Европам / болтался зря…» («Галопщик по писателям»)
«…рабы всемогущих Стиннесов» («Германия»)
«Чтоб было / оправданье / для стольких запонок, / в крахмалы /
туловище / сплошь заляпано» («"Даёшь изячную жизнь"»)
«…какими водами дух этот смою?» («Два не совсем обычных
случая»)
«…я ж / с небес поэзии / бросаюсь в коммунизм» («Домой!»)
«Свисти, / заноси снегами / меня, / прихерсонская сепь…» («Еду»)
«И грудью / топок / дышут Тагилы, / да трубки / заводов / курят в
Исети» («Екатеринбург – Свердловск»)
«…обливаясь / чаями / до четвёртого поту…» («Иван Иванович
Гонорарчиков»)
«Подписавшимся / и Колям / и Зинам / собственные имена /
стирать бензином» («Канцелярские привычки»)
«Упираются леса / в самые небеса» («Кем быть?»)
«Погляжу / из очков / кончики язычков. / − Поставьте этот
градусник / под мышку, детишки. – / И ставят дети радостно / градусник
под мышки» («Кем быть?»)
«Докторам хорошо, / а рабочим – / лучше, / я б в рабочие пошёл, /
пусть меня научат» («Кем быть?»)
«…я б шофёры пошёл, / пусть меня научат» («Кем быть?»)
«…я бы в лётчики пошёл, / пусть меня научат» («Кем быть?»)
107
 «…я б матросы пошёл, / пусть меня научат» («Кем быть?»)
«А теперь / встают / с Подола / дымы…» («Киев»)
«Вы ж / дождём / раскропите выси, / как только / заблагорассудится»
(«Красная зависть»)
«На молоко / сменил / чаи…» («Крым»)
«Если быка трудом уморят – / он уйдет, / разляжется в холодных
водах» (Лиличка!»)
«Помни / ежедневно, / что ты / зодчий / и новых отношений / и новых
любовей…» («Маруся отравилась»)
«Там / ни единого / ни Ваньки, / ни Пети, / одни / Жанны, / одни /
Кэти» («Маруся отравилась»)
«Вино и поэзия, / и если её / хоть раз / по-настоящему испили рты, / её
/ не заменит / никакое питьё, / никакие пива, / никакие спирты» («Маруся
отравилась»)
«Литься – / дело вод» («Молодая гвардия»)
«Если надо / к Марсам / дуги выгнуть…» («Москва – Кенигсберг»)
«Долги наши, / каждый медный грош, / считают «Матэны», /
считают «Таймсы» («Моя речь на Генуэзской конференции»)
«…а волос / уже / отрастили до шей…» («Моя речь на показательном
процессе по случаю возможного скандала с лекциями профессора Шенгели»)
«Мало – / градов Глуповых?» («Мрачное о юмористах»)
«Чтоб природами хилыми не сквернили скверы, / в небеса шарахаем
железобетон» («Мы идём»)
«Мы разливом второго потопа / перемоем миров города» («Наш
марш»)
«У крестьян / уже / готовы хлеба…» («Наше новогодие»)
«Пространства бегут, / с хвоста нарастав, / их жарит / солнце-
кухарка» («Нашему юношеству»)
«…в Москве решали судьбу / и Киевов / и Тифлисов» («Нашему
юношеству»)
108
 «В сто сорок солнц закат пылал…» («Необычайное приключение,
бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче»)
«Чаи гони, / гони, поэт, варенье!» («Необычайное приключение,
бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче»)
«…валютчики / греют катары и астмы» («Нордерней»)
«Полон рот / красот природ…» («Нордерней»)
«…тому ничего, / ни красот, / ни климатов, / не надо – / кроме тебя, /
Революция!» («Нордерней»)
«Скорее / головы канарейкам сверните – чтоб коммунизм /
канарейками не был побит!» («О дряни»)
«Меньше чем у нищего копеек, / у вас изумрудов безумий» («Облако в
штанах»)
«Пока выкипячивают, рифмами пиликая, / из любовей и соловьев
какое-то варево…» («Облако в штанах»)
«…миллионы огромных чистых любовей / и миллион миллионов
маленьких грязных любят» («Облако в штанах»)
«А в рае опять поселим Евочек…» («Облако в штанах»)
«Городов вавилонские башни…» («Облако в штанах»)
«Плевать, что нет / у Гомеров и Овидиев / людей, как мы, / от копоти
в оспе» («Облако в штанах»)
«Это возвело на Голгофы аудиторий / Петрограда, Москвы, Одессы,
Киева…» («Облако в штанах»)
«Вся земля поляжет женщиной, / заёрзает мясами, хотя
отдаться…» («Облако в штанах»)
«Живёшь века, века учась» («"Общее" и "моё"»)
«И партийцы / в годах борьбы / против всех / буржуазных лис /
натрудили / себе / горбы…» («Октябрь»)
«…у новых Врангелей / взыгрался аппетит» («Осторожный марш»)
«…за день / до солнц расчистим вашу сталь и медь» («Париж»)
«В блестенье стали, / в дымах – / мы встретим вас» («Париж»)
109
 «Париж бульварных ротозеев, / кончается один, в сплошной
складбищась Лувр, / в старьё лесов Булонских и музеев» («Париж»)
«Вы себе представляете / парижских женщин / с шеей
разжемчуженной…» («Парижанка»)
«Сед височный блеск, / и взоры озарённей» («Письмо писателя
Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу
Горькому»)
«Не тебе, / в снега / и в тиф / шедшей / этими ногами…» («Письмо
Татьяне Яковлевой»)
«Входит / красавица в зал / в мехи / и бусы оправленная» («Письмо
товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»)
«Распластан / хвост / небесам на треть…» («Письмо товарищу
Кострову из Парижа о сущности любви»)
«Напротив / сели два мужчины: / красные бороды, / серые рожи»
(«По городам Союза»)
«Победу / масс, / позволивших / ему / надеть / незыблемых / мандатов
латы… <…> С его мандатами / какой, / скажите, / риск?» («Помпадур»)
«И, надрываясь, / в метелях полуденной пыли, / врывается к богу…»
(«Послушайте!»)
«…не стоившие со своими морями и горами / перед делом человечьим /
ровно ничего» («Портсигар в траву…»)
«Ллойд-Джорджи / ревели / со своих постов…» («Посмеёмся!»)
«Буржуи / тоже, / в кулак не свистя, / чихают / на наши дымы»
(«Посмотрим сами, покажем им»)
«В ответ Чемберленам / взлетай, эскадрилья, / винтами, / вражье
небо кроши!» («Посмотрим сами, покажем им»)
«Довольно шагать, футуристы, / в будущее прыжок!» («Приказ по
армии искусства»)
«Все совдепы не сдвинут армий, / если марш не дадут музыканты»
(«Приказ по армии искусства»)
110
 «Это вам – / прикрывшиеся листиками мистики, / лбы морщинками
изрыв…» («Приказ №2 армии искусств»)
«Это вам – / прикрывшиеся листиками мистики, / лбы морщинками
изрыв – / футуристики, / имажинистики, / акмеистики, / запутавшиеся в
паутине рифм» («Приказ №2 армии искусств»)
«Это вам – / упитанные баритоны – / от Адама / до наших лет, /
потрясающие театрами именуемые притоны / ариями Ромеов и
Джульетт» («Приказ №2 армии искусств»)
«Всеми спинами, / по пленам драными, / руками, / брошенными / на
операционном столе, / всеми / в осень / ноющими ранами, / всей трескотнёй /
всех костылей, / дырами ртов, / − выбил бой! − / голосом, / визгом газовой
боли − / сегодня, / мир, / крикни / − Долой!!!» («Пролетарий, в зародыше
задуши войну!»)
«Беспортошных нету тут, / генералы тута пьют!» («Рассказ про то,
как кума о Врангеле толковала без всякого ума»)
«Мчат котлеты и супы, / вина и компоты» («Рассказ про то, как
кума о Врангеле толковала без всякого ума»)
«Мы / в сотню солнц / мартенами / воспламеним / Сибирь»
(«Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка»)
«Пусть толпы в небо вбивают топот! / Пусть флоты ярость
сиренами вырычут!» («Революция»)
«Чья злоба надвое землю сломала? / Кто вздыбил дымы над заревом
боен?» («Революция»)
«Пусть исчезну, / чужой и заморский, / под неистовства всех
декабрей» («России»)
«И опять / до другого оазиса / вью следы песками минут» («России»)
«Им / Кулиджи / пару пальцев суют» («Свидетельствую»)
«Отрезаны снегами» («Сволочи!»)
«…дымясь, / тянется / слащавый, / тошнотворный / дух /
зажариваемых мяс» («Сволочи!»)
111
 «Москва. / Жалоба сборщицы: / в «Ампирах» морщатся…»
(«Сволочи!»)
«Моих желаний разнузданной орде / не хватит золота всех
Калифорний» («Себе, любимому, посвящает эти строки автор»)
«…какими Голиафами я зачат…» («Себе, любимому, посвящает эти
строки автор»)
«Покажешь / Фомам / вознесённый дом / и ткнёшь их / и в окна, / и в
двери. / Ничем / не расцветятся / лица у Фом» («Стихи о Фоме»)
«..чтобы в мире / без Россий, / без Латвий, / жить единым /
человечьим общежитьем» («Товарищу Нетте – пароходу и человеку»)
«Помнишь, Нетте, − в бытность человеком / ты пивал чаи / со мною
в дипкупе?» («Товарищу Нетте – пароходу и человеку»)
«Залегла / просторы надвое порвав» («Товарищу Нетте – пароходу и
человеку»)
«Разговор / перекидывается сам / от бандитов / к Брынским лесам»
(«Ух, и весело!»)
«Мужики – / большие дети» («Халтурщик»)
«Вырастают дни / в бородатые месяцы./ Луны / мрут / у мачты на
колу» («Христофор Коломб»)
«…вбивал / в небеса / громыхающий клин…» («Христофор Коломб»)
«Когда ж / затихает бури задор, / мерещатся / в водах / Коломба
следы…» («Христофор Коломб»)
«− Добрыня Никитич! / Будьте добры, / не трогайте этих Добрынь!»
(«Хулиган»)
«Зубы им вычти! / Помножь им скулья!» («Хулиганщина»)
«В горлах, / в ноздрях, / в ушах звон его липкий» («Человек»)
«…последний луч / над тьмой планет / из солнц последних выжжет»
(«Человек»)
«Кто их остановит, / по воздуху / в дымах / аэропланами буравящих
копоть!» («Человек»)
112
 «Бессмысленный город, / выпутанный в дымы трубного леса»
(«Человек»)
«Показываю / мирам / номера / невероятной скорости…» («Человек»)
«Я снова земными мученьями узнан» («Человек»)
«Проснулись в сердце забытые зависти…» («Человек»)
«Сидят предо мною / рязанские, / тульские, / почёсывают бороды
русские, / ерошат пальцами / русые пряди. / Их лица ясны…» («Чудеса»)
«В неведомых полюсах вынежим отдых» («Эй!»)
«Сорвём ерунду пиджаков и манжет, / крахмальные груди раскрасим
под панцирь…» («Эй!»)
«Наоткрываем десятки Америк, / в неведомых полюсах вынежим
отдых» («Эй!»)
«Через секунду / встречу я / неб самодержца…» («Я и Наполеон»)
«Он раз чуме приблизился троном, / смелостью смерть поправ, − / я
каждый день иду к зачумленным / по тысячам русских Яфф!» («Я и
Наполеон»)
«Он раз, не дрогнув, стал под пули / и славится столетий сто, − / а я
прошел в одном лишь июле / тысячу Аркольских мостов!» («Я и Наполеон»)
«Этих Джонов / нету в Нью-Йорке» («100%»)
«Легли, / легли Октября буревестники, / глядели Сибири снега…» («17
апреля»)

113
114
 Протокол

проверки на оригинальность в системе «Антиплагиат ВУЗ» ВКР на тему

«Выразительные возможности категории числа в русском языке (на
материале поэзии В. Маяковского)» студентки 5 курса направления
подготовки 44.03.05 Педагогическое образование (профиль – «Русский язык.
Литература») Еськовой Дарьи Алексеевны.

Руководитель ВКР – к. пед. н., доцент Болотская М. П.

«11» июня 2020 г. М. П. Болотская

115