XII Ландшафтная конференция - том 1

åàçàëíÖêëíÇé éÅêÄáéÇÄçàü à çÄìäà êéëëàâëäéâ îÖÑÖêÄñàà
íûåÖçëäàâ ÉéëìÑÄêëíÇÖççõâ ìçàÇÖêëàíÖí

åéëäéÇëäàâ ÉéëìÑÄêëíÇÖççõâ ìçàÇÖêëàíÖí àåÖçà å.Ç. ãéåéçéëéÇÄ
êìëëäéÖ ÉÖéÉêÄîàóÖëäéÖ éÅôÖëíÇé
ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàÖ:
íÖéêàü, åÖíéÑõ, ãÄçÑòÄîíçé-ùäéãéÉàóÖëäéÖ
éÅÖëèÖóÖçàÖ èêàêéÑéèéãúáéÇÄçàü
à ìëíéâóàÇéÉé êÄáÇàíàü
å‡ÚÂðË‡Î˚ XII åÂÊ‰ÛÌ‡ðÓ‰ÌÓÈ Î‡Ì‰¯‡ÙÚÌÓÈ ÍÓÌÙÂðÂÌˆËË
í˛ÏÂÌ¸-íÓ·ÓÎ¸ÒÍ, 22-25 ‡‚„ÛÒÚ‡ 2017 „.
íÓÏ 1
éÚ‚ÂÚÒÚ‚ÂÌÌ˚È ðÂ‰‡ÍÚÓð
˜ÎÂÌ-ÍÓððÂÒÔÓÌ‰ÂÌÚ êÄç
ä.ç. Ñ¸flÍÓÌÓ‚
í˛ÏÂÌ¸
àÁ‰‡ÚÂÎ¸ÒÚ‚Ó
í˛ÏÂÌÒÍÓ„Ó „ÓÒÛ‰‡ðÒÚ‚ÂÌÌÓ„Ó ÛÌË‚ÂðÒËÚÂÚ‡
2017
УДК 911.5(082)
ББК Д821я43
Л222
Редакционная коллегия:
К.Н. Дьяконов (отв. редактор), К.А. Мерекалова (секретарь),
В.В. Козин, В.Г. Линник, Д.М. Марьинских, В.А. Низовцев,
Т.И. Харитонова, В.Ю. Хорошавин, А.В. Хорошев
Рецензент:
доктор географических наук, профессор, вице-президент
Русского географического общества К.В. Чистяков
Конференция проведена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных

исследований. Проект № 17-05-20405/17
Ландшафтоведение: теория, методы, ландшафтно-экологическое обеспечение

Л222 природопользования и устойчивого развития [Электронный ресурс] : материалы
XII Международной ландшафтной конференции, Тюмень-Тобольск, 22-25 августа 2017 г. :
в 3 т. / отв. ред. чл.-кор. РАН К.Н. Дьяконов ; Министерство образования и науки Рос-
сийской Федерации ; Тюменский государственный университет ; Московский государ-
ственный университет имени М.В. Ломоносова ; Русское географическое общество. —
Тюмень : Издательство Тюменского государственного университета, 2017. — Т. 1. —
368 с.
ISBN 978-5-400-01381-2 (т. 1)

ISBN 978-5-400-01380-5
В сборнике материалов конференции освещены современные проблемы ландшафтоведения

по основным фундаментальным и прикладным направлениям его развития: теории, методологии
и методам исследования, в том числе моделированию, динамике, функционированию и эволю-
ции ландшафтов. Значительное внимание уделено актуальным социально ориентированным
направлениям: ландшафтному планированию, экологии и рациональному природопользованию,
обеспечению устойчивого развития регионов, экосистемным и ландшафтным услугам. Пред-
ставлены результаты ландшафтных исследований в регионах добычи и транспорта нефти и газа.
Отражена научно-исследовательская и практическая деятельность основных географических
коллективов России.
Адресуется широкому кругу читателей, занимающихся теоретическими, эксперименталь-
ными и практическими вопросами комплексной физической географии, экологии, природополь-
зования, высшего географического и экологического образования.
УДК 911.5(082)
ББК Д821я43
В оформлении обложки использованы фотографии Александра Засекина
ISBN 978-5-400-01381-2 (т. 1) © Тюменский государственный университет, 2017

ISBN 978-5-400-01380-5 © Московский государственный университет
имени М.В. Ломоносова, 2017
2
THE MINISTRY OF EDUCATION AND SCIENCE OF THE RUSSIAN FEDERATION
UNIVERSITY OF TYUMEN
LOMONOSOV MOSCOW STATE UNIVERSITY
RUSSIAN GEOGRAPHICAL SOCIETY
LANDSCAPE SCIENCE:
THEORY, METHODS, LANDSCAPE-ECOLOGICAL SUPPORT
OF LAND USE AND SUSTAINABLE DEVELOPMENT
Proceedings of the XII International landscape conference
Tyumen-Tobolsk, 22-25 August 2017
Volume 1
Executive editor
Corresponding Member of RAS
K.N. Diakonov
Tyumen
University of Tyumen
Press
2017
3
УДК 911.5(082)
ББК Д821я43
Л222
Editorial Board:
K.N. Diakonov (Executive editor), K.A. Merekalova (Secretary),
V.V. Kozin, V.G. Linnik, D.M. Marinskikh, V.A. Nizovtsev,
T.I. Kharitonova, V.Ju. Khoroshavin, A.V. Khoroshev
Reviewed by doctor of science, professor, vice-president of Russian Geographical Society

K.V. Chistiakov
The Conference was financially supported by Russian Foundation for Basic Research. Project
17-05-20405/17
Landscape science: theory, methods, landscape-ecological support of land use and sus-
L222 tainable development [Electronic resourse] : Proceedings of the XII International landscape
conference, Tyumen-Tobolsk, 22-25 August 2017 : in 3 vol. / Executive editor Corresponding
Member of RAS K.N. Diakonov ; The Ministry of Education and Science of the Russian Fed-
eration; University of Tyumen ; Lomonosov Moscow State University ; Russian Geographical
Society. — Tyumen : University of Tyumen Press, 2017. — Vol. 1. — 368 p.
ISBN 978-5-400-01381-2 (т. 1)

ISBN 978-5-400-01380-5
The proceedings comprise a series of papers which consider current challenges of landscape sci-
ence in its principal fundamental and applied fields: theory, methodology, research methods including
modelling; landscape dynamics, functioning and evolution. Particular attention was given to relevant
socially-oriented fields: landscape planning, landscape ecology and land use science as a support for
sustainable development of regions, ecosystem and landscape services assessment. Certain papers pre-
sent the results of landscape research in the areas of oil and gas extraction and transporting. The pro-
ceedings represent the scientific and applied research of the main geographical teams in Russia.
The edition is recommended for a wide audience engaged in theoretical, experimental and practi-
cal issues of complex physical geography, ecology, land use science, higher geographical and ecologi-
cal education.
УДК 911.5(082)
ББК Д821я43
The book cover was designed using photography by Alexander Zasekin
ISBN 978-5-400-01381-2 (т. 1) © University of Tyumen, 2017

ISBN 978-5-400-01380-5 © Lomonosov Moscow State University, 2017
4
СОДЕРЖАНИЕ
I. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ, ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ О ЛАНДШАФТЕ

Хорошев А.В.
РЕШЕННЫЕ И НЕРЕШЕННЫЕ ВОПРОСЫ ЛАНДШАФТОВЕДЕНИЯ ...................................................15
Дьяконов К.Н., Линник В.Г.
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ НАУКИ О ЛАНДШАФТЕ XXI ВЕКА.............................................................19
Ретеюм А.Ю., Снытко В.А.
КОНЦЕПЦИЯ ГЕОСИСТЕМ В СОВРЕМЕННОМ ЛАНДШАФТОВЕДЕНИИ..........................................24
Боков В.А., Болейчук И.Р.
ЛАНДШАФТЫ КАК СЕТЕВЫЕ СТАТИСТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ ...........................................................27
Викторов А.С.
МАТЕМАТИЧЕСКАЯ МОРФОЛОГИЯ ЛАНДШАФТА: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ .............................................................................................................................31
Кирюшин В.И.
СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЛАНДШАФТА
КАК ОСНОВА ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ .......................................................................36
Позаченюк Е.А.
ПОДХОДЫ К ФОРМИРОВАНИЮ НАЦИОНАЛЬНОГО ЛАНДШАФТА РЕГИОНА..............................39
Старожилов В.Т.
КОНЦЕПЦИЯ ОРГАНИЗАЦИОННО-УРОВНЕВОЙ СТРУКТУРНО-СЛОЕВОЙ ИНДИКАЦИИ
ЛАНДШАФТНЫХ ГЕОСИСТЕМ ....................................................................................................................42
Черкашин А.К., Мядзелец А.В.
ПОЭТАПНОЕ ФОРМИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
НА ЛАНДШАФТНОЙ ОСНОВЕ В СИБИРСКИХ И АРКТИЧЕСКИХ РЕГИОНАХ ...............................46
II. МЕТОДЫ И МОДЕЛИ В ЛАНДШАФТОВЕДЕНИИ

Коломыц Э.Г., Шарая Л.С.
ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ УСТОЙЧИВОСТЬ ЛЕСНЫХ ЭКОСИСТЕМ: АНАЛИТИЧЕСКОЕ
И КАРТОГРАФИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ...........................................................................................50
Дьяконов К.Н.
МЕТОДИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ПРОБЛЕМЕ ЭКСТРАПОЛЯЦИИ РЕЗУЛЬТАТОВ
СТАЦИОНАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ НА ЛАНДШАФТЫ .......................................................................55
Арефьев С.П., Глазунов В.А., Говорков Д.А., Московченко Д.В.,
Соловьев И.Г., Цибульский В.Р.
МОДЕЛЬ ДИНАМИКИ РАСТИТЕЛЬНОГО ПОКРОВА ПРИ ВАРИАЦИИ ТЕМПЕРАТУРНОГО
ФАКТОРА ...........................................................................................................................................................59
Байбар А.С., Харитонова Т.И.
МЕТОДИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ОЦЕНКЕ ПРОДУКТИВНОСТИ ЛЕСНЫХ ЭКОСИСТЕМ
(НА ПРИМЕРЕ ЛАНДШАФТОВ ЦЕНТРАЛЬНО-ЛЕСНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО
ПРИРОДНОГО БИОСФЕРНОГО ЗАПОВЕДНИКА).....................................................................................64
Дубровская С.А.
МЕТОДИКА МОДЕЛИРОВАНИЯ УРБОЛАНДШАФТОВ НА ОСНОВЕ
МОРФОМЕТРИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ДЛЯ ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОГО
РАЙОНИРОВАНИЯ...........................................................................................................................................68
Козлов Д.Н., Лозбенев Н.И., Левченко Е.А.
СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ВОДНО-МИГРАЦИОННЫХ
И ЭРОЗИОННО-АККУМУЛЯТИВНЫХ КОМПЛЕКСОВ ЛЕСОСТЕПИ
СРЕДНЕРУССКОЙ ВОЗВЫШЕННОСТИ ......................................................................................................71
Костина Н.В., Розенберг Г.С.
ЭКСПЕРТНАЯ ЭКОЛОГО-ИНФОРМАЦИОННАЯ СИСТЕМА REGION — ЭФФЕКТИВНЫЙ
ИНСТРУМЕНТ АНАЛИЗА СОЦИО-ЭКОЛОГО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ БАССЕЙНА
КРУПНОЙ РЕКИ ................................................................................................................................................76
5
Леонова Г.М.
РОЛЬ МОРФОМЕТРИЧЕСКИХ ХАРАКТЕРИСТИК РЕЛЬЕФА В ВАРЬИРОВАНИИ
ПОЧВЕННОГО И РАСТИТЕЛЬНОГО ПОКРОВА ЗАПОВЕДНЫХ ЛЕСОСТЕПНЫХ
ЛАНДШАФТОВ ЮЖНОГО УРАЛА............................................................................................................... 79
Линник В.Г., Савельев А.А., Соколов А.В.
ГЕОИНФОРМАЦИОННОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ГЕТЕРОГЕННОЙ СТРУКТУРЫ
ПАТТЕРНОВ Cs-137 В ЛАНДШАФТАХ БРЯНСКОЙ ОБЛАСТИ.............................................................. 84
Маринин Е.И., Полевой А.Н., Вольвач О.В.
МОДЕЛИРОВАНИЕ ВЛИЯНИЯ ИЗМЕНЕНИЯ КОНЦЕНТРАЦИИ СО2 В АТМОСФЕРЕ
НА ФОТОСИНТЕЗ ЗЕЛЕНОГО ЛИСТА ........................................................................................................ 89
Мартынова А.Э., Солодянкина С.В.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ФАКТОРОВ ФОРМИРОВАНИЯ МЕСТООБИТАНИЙ В ГОРОДЕ
НА ОСНОВЕ ДИСТАНЦИОННОЙ ИНФОРМАЦИИ И ЦИФРОВОЙ МОДЕЛИ РЕЛЬЕФА ................. 94
Мкртчян А.С.
АНАЛИЗ АВТОКОВАРИАЦИОННОЙ СТРУКТУРЫ ХАРАКТЕРИСТИК НИЗКОГОРНОГО
ЛАНДШАФТА ................................................................................................................................................... 98
Орлов Т.В., Садков С.А., Зверев А.В., Панченко Е.Г., Воловинский И.В., Tobias Dahms
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ГЕОРАДИОЛОКАЦИИ И СЪЕМКИ С БПЛА ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ
ИЗМЕНЕНИЯ МОРФОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ ВЕРХОВЫХ БОЛОТ
И РЕШЕНИЯ ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКИХ ЗАДАЧ........................................................................................... 103
Садков С.А.
МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ ЛАНДШАФТНОГО РИСУНКА РАВНИН
С РАЗВИТИЕМ ПРОСАДОЧНЫХ ПРОЦЕССОВ НА ОСНОВЕ ПОДХОДОВ
МАТЕМАТИЧЕСКОЙ МОРФОЛОГИИ ЛАНДШАФТОВ ......................................................................... 108
Синюткина А.А.
ГЕОМОРФОЛОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ
ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ЗАБОЛОЧЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ
(НА ПРИМЕРЕ БАССЕЙНА РЕКИ ВАСЮГАН)......................................................................................... 114
Сурков Н.В., Харитонова Т.И.
ОПИСАНИЕ ДИНАМИКИ ВЛАЖНОСТИ ПОЧВЕННО-РАСТИТЕЛЬНОГО ПОКРОВА
КАРАДАГСКОГО ЗАПОВЕДНИКА ДИСТАНЦИОННЫМИ МЕТОДАМИ .......................................... 118
Сысуев В.В.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СВОЙСТВ ДРЕВОСТОЕВ И ТОРФОВ ДЛЯ ИНДИКАЦИИ
ЛАНДШАФТОВ КРАЕВОЙ ЗОНЫ ВАЛДАЙСКОГО ОЛЕДЕНЕНИЯ.................................................... 124
Табелинова А.С.
ИССЛЕДОВАНИЕ ДИНАМИКИ ГЕОЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ НА ТЕРРИТОРИИ
СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО ПРИКАСПИЯ С ПОМОЩЬЮ ДИСТАНЦИОННЫХ МЕТОДОВ ............... 128
Талынева О.Ю., Коркин С.Е., Коркина Е.А.
ПРИМЕНЕНИЕ ЛАНДШАФТНОГО РАЙОНИРОВАНИЯ ДЛЯ МОДЕЛИРОВАНИЯ
ПРИРОДНЫХ ПРОЦЕССОВ И ЯВЛЕНИЙ.................................................................................................. 134
Углов В.А.
ИЗУЧЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ ВИДА РАСПРЕДЕЛЕНИЯ РАСТЕНИЙ В СООБЩЕСТВАХ
С ПОМОЩЬЮ ЛАКУНАРНОГО АНАЛИЗА .............................................................................................. 139
Lyashenko E.A., Marshinin A.V.
GEOSYSTEMS INSULARITY EVALUATION (ON EXAMPLE OF SIBERIA
AND THE URALS, RUSSIA) ........................................................................................................................... 143
III. СТРУКТУРА И КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ЛАНДШАФТОВ

Коновалова Т.И.
КЛАССИФИКАЦИЯ И КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ГЕОСИСТЕМ ГЕОДИНАМИЧЕСКИ
АКТИВНЫХ РЕГИОНОВ ............................................................................................................................... 149
ЭМЕРДЖЕНТНЫЕ ЭФФЕКТЫ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ СТРУКТУРЫ ЛАНДШАФТА .................... 154
Семенов Ю.М., Лысанова Г.И.
КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ГЕОСИСТЕМ ЮГА СРЕДНЕЙ СИБИРИ....................................................... 158
6
Сандлерский Р.Б.
КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ДИНАМИКИ ЛАНДШАФТНОГО ПОКРОВА НА ЮГЕ
ВАЛДАЙСКОЙ ВОЗВЫШЕННОСТИ ПО ДАННЫМ ДИСТАНЦИОННОГО ЗОНДИРОВАНИЯ.......163
Глебова А.Б., Сергеев И.С.
ЛАНДШАФТНАЯ СТРУКТУРА ОКРЕСТНОСТЕЙ ПОСЕЛКА АКТАШ
(ЮГО-ВОСТОЧНЫЙ АЛТАЙ).......................................................................................................................167
Гуров А.А.
ДЕТАЛЬНОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ТЕХНОГЕННЫХ ЛАНДШАФТОВ
(НА ПРИМЕРЕ СИХОТЭ-АЛИНСКОГО БИОСФЕРНОГО РАЙОНА).....................................................171
Гурьевских О.Ю.
ЗАКОНОМЕРНОСТИ СТРУКТУРЫ АНТРОПОГЕННЫХ МОДИФИКАЦИЙ ПРИРОДНЫХ
КОМПЛЕКСОВ СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ ...........................................................................................175
Дорофеев А.А.
КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛАНДШАФТОВ ТВЕРСКОЙ ОБЛАСТИ .......................180
Занозин В.В., Бармин А.Н., Занозин В.В.
К ВОПРОСУ О КАРТОГРАФИРОВАНИИ ЕСТЕСТВЕННЫХ ПРИРОДНО-
ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ КОМПЛЕКСОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ДЕЛЬТЫ ВОЛГИ ..........................184
Золотов Д.В., Черных Д.В.
СХОДСТВО И РАЗЛИЧИЕ СТРУКТУРЫ ЛАНДШАФТОВ И ФЛОР МИКРОРАЙОНОВ
ПРИОБСКОГО ПЛАТО (АЛТАЙСКИЙ КРАЙ)...........................................................................................189
Карандеев А.Ю.
КАРТИРОВАНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ ГОРОДСКИХ И ЛЕСНЫХ ЛАНДШАФТОВ ЛИПЕЦКА
НА ОСНОВЕ ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ГИС ...............................................................................195
Кошкарев А.В., Лихачева Э.А., Некрасова Л.А., Чеснокова И.В., Шварев С.В.
НОВЫЕ ПОДХОДЫ К ЭКОЛОГО-ГЕОМОРФОЛОГИЧЕСКОМУ КАРТОГРАФИРОВАНИЮ...........200
Кузьменко Е.И., Семенов Ю.М., Фролов А.А., Силаев А.В.
ЛАНДШАФТНОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ТАЕЖНЫХ ТЕРРИТОРИЙ СЕВЕРО-ЗАПАДА
ЗАПАДНОЙ СИБИРИ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ГИС .................................................................................203
Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Шеховцов А.И.
МЕТОДИКА КАРТОГРАФИРОВАНИЯ И РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ ГЕОСИСТЕМ
РЕСПУБЛИКИ ТЫВА .....................................................................................................................................207
Макалова П.Г., Папунов В.Г., Петрушина М.Н.
ЛАНДШАФТНАЯ СТРУКТУРА БЕРЕГОВОЙ ЗОНЫ ПОЛУОСТРОВА АБРАУ...................................211
Москвина Н.Н., Жегалина Л.Ф., Кунгурцев С.А.
ЛАНДШАФТЫ ВОСТОЧНОГО СКЛОНА ПРИПОЛЯРНОГО УРАЛА ...................................................216
Московченко Д.В., Козин В.В.
ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ТЕРРИТОРИИ
ПРИРОДНОГО ПАРКА «НУМТО» (ХМАО-ЮГРА)...................................................................................220
Петрушина М.Н., Мерекалова К.А.
ЛАНДШАФТНАЯ СТРУКТУРА ЗАПОВЕДНИКА «УТРИШ»..................................................................223
Седых С.А.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КАРТОСЕМИОТИЧЕСКОГО И ГЕОИНФОРМАЦИОННОГО
МЕТОДОВ ДЛЯ КАРТОГРАФИРОВАНИЯ ГОРНЫХ ГЕОСИСТЕМ ......................................................228
Солодянкина С.В., Вантеева Ю.В., Знаменская Т.И., Евстропьева О.В.
ДЕГРАДАЦИЯ ПРИБРЕЖНЫХ ГЕОСИСТЕМ ПРИБАЙКАЛЬЯ .............................................................231
Цыганкова М.В.
КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ГЕОСИСТЕМ ЮГО-ВОСТОЧНОГО ЗАБАЙКАЛЬЯ....................................235
IV. ДИНАМИКА, ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ ЛАНДШАФТОВ

Сысуев В.В.
ГЕОФИЗИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА ЛАНДШАФТОВЕДЕНИЯ .................................................................238
Авессаломова И.А.
ВЛИЯНИЕ КАТЕНАРНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ МАЛЫХ ВОДОСБОРНЫХ БАССЕЙНОВ
НА ФОРМИРОВАНИЕ СТОКА .....................................................................................................................243
7
Агбалян Е.В., Хорошавин В.Ю., Шинкарук Е.В., Красненко А.С.
ГЕОХИМИЧЕСКИЕ АССОЦИАЦИИ И АНОМАЛИИ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ
ИССЛЕДОВАНИЙ БИОЛОГИЧЕСКИХ СРЕД НАСЕЛЕНИЯ
ЯМАЛО-НЕНЕЦКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА................................................................................... 248
Боев В.А., Боев В.В.
НЕКОТОРЫЕ МИКРОЭЛЕМЕНТЫ В СЕРЫХ ЛЕСНЫХ ПОЧВАХ И ТРАВЯНИСТЫХ
РАСТЕНИЯХ ЛАНДШАФТОВ ПОДТАЙГИ ЮГА ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ .................................... 251
Боев В.В., Барановская Н.В.
СОДЕРЖАНИЕ РТУТИ В ДЕРНОВО-ПОДЗОЛИСТЫХ ФОНОВЫХ
И УРБАНИЗИРОВАННЫХ ПОЧВАХ ТЕРРИТОРИЙ ЮГО-ЗАПАДА
ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ.............................................................................................................................. 255
Бочкарев Ю.Н., Гравис А.Г., Бердников Н.М., Пономарева О.Е., Дроздов Д.С.,
Москаленко Н.Г., Устинова Е.В., Лешневская Е.Ф.
ОСОБЕННОСТИ ВНУТРИВЕКОВОЙ ДИНАМИКИ МЕРЗЛОТНЫХ ГЕОСИСТЕМ СЕВЕРА
ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В СВЯЗИ С СОВРЕМЕННЫМ ПОТЕПЛЕНИЕМ КЛИМАТА.......................... 258
Валов М.В., Бармин А.Н., Каражигитов М.А.
ПОЧВЕННЫЙ ПОКРОВ ДИСТАНТНО-ДИНАМИЧНОГО СТРУКТУРНОГО БЛОКА
ДЕЛЬТЫ р. ВОЛГА: ОСОБЕННОСТИ МИГРАЦИИ ВОДОРАСТВОРИМЫХ СОЛЕЙ ........................ 263
Волкова Н.И., Мироненко И.В., Линник В.Г., Соколов А.В.
ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ 137Cs В ЛАНДШАФТАХ ОПОЛИЙ
И ПОЛЕСИЙ БРЯНСКОЙ ОБЛАСТИ........................................................................................................... 266
Гашкова Л.П.
РАСТЕНИЯ БОЛОТ КАК ИНДИКАТОРЫ ЗАГРЯЗНЕНИЯ ТЯЖЕЛЫМИ МЕТАЛЛАМИ................. 271
Иванова Ю.Р., Скок Н.В.
ПРИМЕНЕНИЕ ЭКСПЕДИЦИОННЫХ МЕТОДОВ В ЛАНДШАФТНО-ФЕНОЛОГИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЯХ ........................................................................................................................................ 274
Караваев В.А., Воскова А.В., Семиноженко С.С., Буланов С.А.
ЭКСТРЕМАЛЬНЫЕ ЭКЗОГЕННЫЕ ПРОЦЕССЫ В ЛАНДШАФТАХ ЦЕНТРАЛЬНОГО
КАВКАЗА (НА ПРИМЕРЕ БАССЕЙНА р. ЧЕРЕКА БАЛКАРСКОГО) ................................................... 278
Квасникова З.Н., Харанжевская Ю.А., Синюткина А.А., Евсеева Н.С.
ОЦЕНКА РОЛИ АТМОСФЕРНЫХ ОСАДКОВ И ЭОЛОВОГО ПЕРЕНОСА
В ФОРМИРОВАНИИ ЭКОЛОГО-ГЕОХИМИЧЕСКИХ ХАРАКТЕРИСТИК
КОМПОНЕНТОВ БОЛОТ ТОМСКОЙ ОБЛАСТИ ...................................................................................... 283
Коновалов А.А.
О КЛИМАТИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ БИОТЫ НА СЕВЕРЕ ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ............... 287
Королев А.Н., Тымань М.А.
ОЗЕРНО-ПОЧВЕННЫЙ КОМПЛЕКС КАМЫШЛОВСКОГО ЛОГА
КАК ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ЛАНДШАФТНО-ГЕОХИМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА .......................................... 290
Кудерина Т.М., Суслова С.Б., Замотаев И.В., Кайданова О.В., Шилькрот Г.С., Лунин В.Н.
АТМОГЕОХИМИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ ЛЕСОСТЕПНЫХ ЛАНДШАФТОВ
КУРСКОЙ БИОСФЕРНОЙ СТАНЦИИ ИГ РАН ......................................................................................... 295
Кудреватых И.Ю., Калинин П.И., Алексеев А.О.
БИОГЕОХИМИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННЫХ
СТЕПНЫХ ЛАНДШАФТОВ .......................................................................................................................... 298
Ликутов Е.Ю.
ЛАНДШАФТОФОРМИРУЮЩИЕ ФУНКЦИИ РЕЛЬЕФООБРАЗУЮЩИХ ПРОЦЕССОВ................. 301
Максютова Е.В.
ОСОБЕННОСТИ ГИДРОТЕРМИЧЕСКИХ УСЛОВИЙ ПРИРОДНЫХ ЛАНДШАФТОВ
БАЙКАЛЬСКОЙ ПРИРОДНОЙ ТЕРРИТОРИИ В ВЕГЕТАЦИОННОЙ
ЧАСТИ ГОДОВОГО ЦИКЛА ......................................................................................................................... 305
Мироненко И.В., Федин А.В., Матасов В.М., Роганов С.Б.
МНОГОЛЕТНИЕ ИЗМЕНЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ НА СТАЦИОНАРЕ «ЛЕСУНОВО»....................... 307
Панин А.Г.
ПРОЯВЛЕНИЕ ЭВОЛЮЦИОННОГО ЛАНДШАФТОГЕНЕЗА НА ПРИМЕРЕ
РАЗВИТИЯ ДНИЩ РЕЧНЫХ ДОЛИН ЗАПАДНОГО КРЫМСКОГО ПРЕДГОРЬЯ.............................. 312
8
Першин Д.К., Черных Д.В.
ПОКАЗАТЕЛИ ЛОКАЛЬНОГО УВЛАЖНЕНИЯ КАК ИНДИКАТОРЫ РЕЖИМОВ
ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ГЕОСИСТЕМ БАССЕЙНА р. КАСМАЛА
(ПРИОБСКОЕ ПЛАТО, АЛТАЙСКИЙ КРАЙ) ............................................................................................315
Печкин А.С., Черных Д.В., Печкина Ю.А., Кобелев В.О.
СЕЗОННЫЕ ВАРИАЦИИ МИКРОВОЛНОВОГО ИЗЛУЧЕНИЯ КАК ОТРАЖЕНИЕ
ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЛАНДШАФТОВ ПО ДАННЫМ СПУТНИКА SMOS
НА ТЕРРИТОРИИ ЯМАЛО-НЕНЕЦКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА.................................................320
Постоленко Г.А.
ХРОНОЛОГИЯ ИЗМЕНЕНИЯ ЛАНДШАФТОВ И ГИДРОЛОГО-ГЕОМОРФОЛОГИЧЕСКИХ
ПРОЦЕССОВ В МАКРОРИТМАХ ЧЕТВЕРТИЧНОГО ПЕРИОДА.........................................................325
Ретеюм А.Ю.
ЭНДОГЕННАЯ ЭНЕРГИЯ В ЛАНДШАФТАХ СИБИРИ ...........................................................................328
Рябогина Н.Е., Иванов С.Н., Афонин А.С., Сизов О.С.
ПАЛИНОСТРАТИГРАФИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ ИЗМЕНЕНИЯ ОБЛИКА ЛАНДШАФТОВ
ПОЗДНЕЛЕДНИКОВЬЯ И ГОЛОЦЕНА ИЗ ДОННЫХ ОТЛОЖЕНИЙ АНДРЕЕВСКОЙ
ОЗЕРНОЙ СИСТЕМЫ .....................................................................................................................................332
Сорокина Е.П., Дмитриева Н.К., Левина Н.Б., Ткаченко В.А.
ФОНОВАЯ СТРУКТУРА ГЕОХИМИЧЕСКИХ ЛАНДШАФТОВ СЕВЕРА
ЗАПАДНОЙ СИБИРИ .....................................................................................................................................338
Федин А.В., Мироненко И.В.
ПЕРСПЕКТИВЫ СТАЦИОНАРНЫХ МЕТОДОВ ИЗУЧЕНИЯ ДИНАМИКИ ЛАНДШАФТОВ .........343
Хромых В.С.
ЗАКОНОМЕРНОСТИ ДИНАМИКИ ЛАНДШАФТОВ ПОЙМ ТАЕЖНЫХ РЕК
ЗАПАДНОЙ СИБИРИ .....................................................................................................................................347
Хрусталева М.А., Груздева Л.П., Груздев В.С., Суслов С.В.
ЭКОЛОГО-БИОГЕОХИМИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ МИГРАЦИИ ЭЛЕМЕНТОВ
В ЛАНДШАФТАХ НЕЧЕРНОЗЕМЬЯ...........................................................................................................352
Янцер О.В.
СЕЗОННАЯ ДИНАМИКА ЛАНДШАФТОВ СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ ...........................................355
Янцер О.В., Скок Н.В.
ЛАНДШАФТНАЯ КАРТА КАК ОСНОВА ФЕНОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ........................360
Klug H., Reichel S.
PHOSPHORUS EMISSIONS DURING EXTREME EVENTS........................................................................364
9
CONTENT
I. GENERAL ISSUES, THEORY AND METHODOLOGY OF LANDSCAPE SCIENCE

Khoroshev A.V.
THE RESOLVED AND UNRESOLVED ISSUES IN LANDSCAPE SCIENCE ............................................. 15
Dyakonov K.N., Linnik V.G.
CERTAIN PROBLEMS OF THE 21ST CENTURY LANDSCAPE SCIENCE ................................................ 19
Retejum A.Ju., Snytko V.A.
THE GEOSYSTEM CONCEPT IN MODERN LANDSCAPE SCINCE........................................................... 24
Bokov V.A., Boleychuk I.R.
LANDSCAPES AS NETWORK STATISTICAL SYSTEMS............................................................................ 27
Victorov A.S.
MATHEMATICAL MORPHOLOGY OF LANDSCAPE: CURRENT STATE AND TRENDS
OF DEVELOPMENT .......................................................................................................................................... 31
Kiryushin V.I.
THE STRUCTURE AND FUNCTIONAL ANALYSIS OF THE LANDSCAPE FOR TERRITORY
PLANNING.......................................................................................................................................................... 36
Pozachenyuk E.A.
APPROACHES TO THE DEFINITION OF THE NATIONAL LANDSCAPE OF THE REGION ................. 39
Starozhilov V.T.
THE CONCEPT OF ORGANIZATIONAL-LEVEL AND STRUCTURAL-LAYERED INDICATION
OF LANDSCAPE GEOSYSTEMS ..................................................................................................................... 42
Cherkashin A.K., Myadzelets A.V.
GRADUAL FORMING OF A LANSCAPE BASED TERRITORIAL ORGANIZATION
IN ARCTIC AND SIBERIAN REGIONS........................................................................................................... 46
II. METHODS AND MODELING IN LANDSCAPE SCIENCE

Kolomyts E.G., Sharaya L.S.
FUNCTIONAL SUSTANABILITY OF FOREST ECOSYSTEMS: ANALYTICAL
AND CARTOGRAPHICAL MODELING.......................................................................................................... 50
Diakonov K.N.
METHODICAL PROBLEMS IN EXTRAPOLATING RESULTS OF STATIONARY
RESEARCH TO LANDSCAPES ........................................................................................................................ 55
Arefiev S.P., Glasunov V.A., Govorkov D.A., Moskovchenko D.V., Solovyev I.G., Tsibulsky V.R.
MODEL OF VEGETATION COVER DYNAMICS DRIVEN BY TEMPERATURE
FACTOR VARIATION ....................................................................................................................................... 59
Baibar A.S., Kharitonova T.I.
METHODICAL APPROACH TO THE ASSESSMENT OF FOREST PRODUCTIVITY
(ON EXAMPLE OF CENTRAL FOREST NATURE RESERVE) .................................................................... 64
Dubrovskaya S.A.
URBAN LANDSCAPE MODELING PROCEDURE BASED ON MORPHOMETRIC
INDICATORS FOR LANDSCAPE-ENVIRONMENTAL REGIONALIZATION........................................... 68
Kozlov D.N., Lozbenev N.I., Levchenko E.A.
STRUCTURAL AND FUNCTIONAL ORGANIZATION OF WATER-MIGRATION
AND EROSIONAL-ACCUMULATIVE COMPLEXES IN THE FOREST-STEPPE
OF THE CENTRAL RUSSIAN UPLAND ......................................................................................................... 71
Kostina N.V., Rozenberg G.S.
EXPERT ENVIRONMENTAL INFORMATION SYSTEM REGION — AN EFFECTIVE TOOL
FOR ANALYSIS OF SOCIO-ECOLOGO-ECONOMIC SYSTEMS OF THE MAJOR RIVER BASIN......... 76
Leonova G.M.
MORPHOMETRICS CONTRIBUTION TO SOIL AND VEGETATION COVER VARIABILITY
IN THE PROTECTED FOREST-STEPPE LANDSCAPES (THE SOUTHERN URALS) ............................... 79
10
Linnik V.G., Saveliev A.A., Sokolov A.V.
GEOINFORMATION MODELING OF THE HETEROGENEOUS STRUCTURE
OF Cs-137 PATTERNS IN THE LANDSCAPES OF THE BRYANSK REGION............................................84
Marinin E.I., Polevoy A.N., Volvach O.V.
MODELING OF THE INFLUENCE OF CO2 CONCENTRATION CHANGE
IN THE ATMOSPHERE ON GREEN LEAF PHOTOSYNTHESIS..................................................................89
Martynova A.E., Solodyankina S.V.
IDENTIFICATION OF HABITAT FORMING FACTORS IN THE CITY BASED
ON REMOTE SENSING INFORMATION AND DIGITAL ELEVATION MODEL.......................................94
Mkrtchian A.S.
ANALYSIS OF AUTOCOVARIANCE STRUCTURE OF LOW MOUNTAIN LANDSCAPE
CHARACTERISTICS ..........................................................................................................................................98
Orlov T.V., Sadkov S.A., Zverev A.V., Panchenko E.G., Volovinskiy I.V., Tobias Dahms
COMBINATION OF GPR AND UAV FOR THE RESEARCH OF MORPHOLOGICAL
STRUCTURE OF OLIGOTROPHIC PEATLANDS AND FOR ENVIRONMENTAL ISSUES....................103
Sadkov S.A.
METHODS OF LANDSCAPE PATTERN INVESTIGATION AT LAND SUBSIDENCE
PLAINS BY MEANS OF MATHEMATICAL LANDSCAPE MORPHOLOGY............................................108
Sinyutkina A.A.
GEOMORPHOLOGICAL CONDITIONS AS A FACTOR OF FORMATION
OF WETLANDS SPATIAL DIFFERENTIATION (ON EXAMPLE
OF THE VASYUGAN RIVER BASIN)............................................................................................................114
Surkov N.V., Kharitonova T.I.
DESCRIPTION OF VEGETATION AND SOIL MOISTURE DYNAMICS BY REMOTE
SENSING TECHNIQUES IN KARADAG NATURAL RESERVE ................................................................118
Sysuev V.V.
THE USE OF WOOD AND PEAT PROPERTIES FOR INDICATION OF THE LANDSCAPES
OF THE FRINGE OF THE VALDAI GLACIATION ......................................................................................124
Tabelinova A.S.
INVESTIGATION OF DYNAMICS OF GEO-ECOLOGICAL PROCESSES
IN NORTH-EASTERN CASPIAN SEA REGION USING REMOTE SENSING METHODS ......................128
Talyneva O.Yu., Korkin S.E., Korkina E.A.
APPLICATION OF LANDSCAPE REGIONALIZATION TO MODELING NATURAL
PROCESSES AND PHENOMENA...................................................................................................................134
Uglov V.A.
USING LACUNARITY ANALYSIS TO STUDY SHIFTS IN TYPE OF PLANTS DISTRIBUTION
IN COMMUNITIES ...........................................................................................................................................139
Lyashenko E.A., Marshinin A.V.
GEOSYSTEMS INSULARITY EVALUATION (ON EXAMPLE OF SIBERIA AND THE URALS,
RUSSIA).............................................................................................................................................................143
III. LANDSCAPE MORPHOLOGY AND MAPPING

Konovalova T.I.
CLASSIFICATION AND MAPPING GEOSYSTEMS OF GEODYNAMICALLY
ACTIVE REGIONS ...........................................................................................................................................149
Khoroshev A.V.
EMERGENT EFFECTS OF LANDSCAPE SPATIAL PATTERN..................................................................154
Semenov Yu.M., Lysanova G.I.
GEOSYSTEM MAPPING IN THE SOUTH OF CENTRAL SIBERIA ...........................................................158
Sandlerski R.B.
LAND COVER DYNAMICS MAPPING IN THE SOUTH OF THE VALDAI UPLANDS BASED
ON REMOTE SENSING DATA .......................................................................................................................163
Glebova A.B., Sergeev I.S.
LANDSCAPE STRUCTURE OF THE VICINITIES OF THE AKTASH VILLAGE
(SOUTH-EASTERN ALTAY)...........................................................................................................................167
11
Gurov A.A.
DETAILED MAPPING OF TECHNOGENIC LANDSCAPES (ON EXAMPLE
OF SICHOTE-ALIN BIOSPHERE REGION) .................................................................................................. 171
Gurevskikh O.Yu.
MORPHOLOGY ANTHROPOGENIC LANDSCAPE CHANGE OF NATURAL
COMPLEXES OF THE SVERDLOVSK REGION.......................................................................................... 175
Dorofeev A.A.
QUANTITATIVE CHARACTERISTICS OF LANDSCAPES OF THE TVER REGION.............................. 180
Zanozin V.V., Barmin A.N., Zanozin V.V.
ON MAPPING OF NATURAL TERRITORIAL COMPLEXES OF THE CENTRAL PART
OF THE VOLGA RIVER DELTA .................................................................................................................... 184
Zolotov D.V., Chernykh D.V.
SIMILARITY AND DISSIMILARITY OF LANDSCAPE STRUCTURE AND FLORAS
OF MICROREGIONS OF THE OB PLATEAU (ALTAI KRAI) .................................................................... 189
Karandeev A.Yu.
MAPPING OF CHANGES IN LIPETSK URBAN AND FOREST LANDSCAPES
WITH HISTORICAL GEOGRAPHICAL GIS ................................................................................................. 195
Koshkarev A.V., Likhacheva E.A., Nekrasova L.A., Chesnokova I.V., Shvarev S.V.
THE NEW APPROACH TO ECOLOGICAL-GEOMORPHOLOGICAL MAPPING.................................... 200
Kuzmenko E.I., Semenov Yu.M., Frolov А.А., Silaev А.V.
THE LANDSCAPE MAPPING OF TAIGA TERRITORIES IN THE NORTHWESTERN
PART OF WESTERN SIBERIA USING GIS................................................................................................... 203
Lysanova G.I., Semenov Yu.M., Shekhovtsov A.I.
MAPPING TECHNIQUE AND RESULTS OF THE RESEARCH OF GEOSYSTEMS
IN THE REPUBLIC TYVA............................................................................................................................... 207
Makalova P.G., Papunov V.G., Petrushina M.N.
LANDSCAPE STRUCTURE OF THE COASTAL ZONE OF THE ABRAU PENINSULA ......................... 211
Moskvina N.N., Zhegalina L.F., Kungurtsev S.A.
LANDSCAPES OF NETHER-POLAR URALS EASTERN SLOPE............................................................... 216
Moskovchenko D.V., Kozin V.V.
LANDSCAPE-ECOLOGICAL MAPPING OF THE NATURE PARK “NUMTO”
(KHANTY-MANSIYSK AO)............................................................................................................................ 220
Petrushina M.N., Merekalova K.A.
LANDSCAPE STRUCTURE OF THE UTRISH RESERVE ........................................................................... 223
Sedykh S.А.
APPLICATION OF CARTOSEMIOTICS AND GEOINFORMATION METHODS
FOR MAPPING GEOSYSTEMS OF THE BAIKAL REGION ....................................................................... 228
Solodyankina S.V., Vanteeva J.V., Znamenskaya T.I., Evstropyeva O.V.
DEGRADATION OF COASTAL GEOSYSTEMS OF THE LAKE BAIKAL................................................ 231
Tsygankova M.V.
MAPPING GEOSYSTEMS OF SOUTH-EASTERN TRANSBAIKALIA...................................................... 235
IV. LANDSCAPE DYNAMICS, FUNCTIONING AND EVOLUTION

Sysuev V.V.
GEOPHYSICAL PARADIGM OF LANDSCAPE SCIENCE.......................................................................... 238
Avessalomova I.A.
IMPACT OF CATENA HETEROGENEITY ON RUNOFF FROM SMALL CATCHMENTS ..................... 243
Agbalyan E.V., Khoroshavin V.Yu., Shinkaruk E.V., Krasnenko A.S.
GEOCHEMICAL ASSOCIATIONS AND ANOMALIES BASED ON THE RESULTS
OF STUDIES OF BIOLOGICAL ENVIRONMENTS OF THE POPULATION
OF THE YAMALO-NENETS AUTONOMOUS DISTRICT........................................................................... 248
Boev V.A., Boev V.V.
CERTAIN TRACE ELEMENTS IN GRAY FOREST SOILS AND HERBACEOUS PLANTS
IN THE PODTAIGA LANDSCAPES OF THE SOUTH OF THE TYUMEN REGION................................ 251
12
Boev V.V., Baranovskaya N.V.
MERCURY CONTENT IN SOD PODZOLIC NATURAL AND URBANIZED SOILS
OF SOUTH-WESTERN TERRITORIES OF THE TYUMEN REGION .........................................................255
Bochkarev Yu.N., Gravis A.G., Berdnikov N.M., Ponomareva O.E., Drozdov D.S.,
Moskalenko N.G., Ustinova E.V., Leshnevskaya E.F.
FEATURES OF THE INTERDECADAL DYNAMICS OF PERMAFROST GEOSYSTEMS
IN THE NORTH OF WESTERN SIBERIA IN CONNECTION WITH THE CURRENT
CLIMATE WARMING......................................................................................................................................258
Valov M.V., Barmin A.N., Karagigitov M. A.
SOIL COVER OF THE REMOTE-DYNAMIC STRUCTURAL BLOCK OF THE VOLGA
RIVER DELTA: FEATURES OF WATER-SOLUBLE SALTS MIGRATION ..............................................263
Volkova N.I., Mironenko I.V., Linnik V.G., Sokolov A.V.
SPATIAL DISTRIBUTION OF 137Cs IN LANDSCAPES OF OPOLIE AND POLESIE
IN BRIANSK REGION......................................................................................................................................266
Gashkova L.P.
THE PLANTS OF MIRES AS INDICATORS OF POLLUTION BY HEAVY METALS..............................271
Ivanova J.R., Skok N.V.
APPLICATION OF EXPEDITIONAL METHODS IN LANDSCAPE PHENOLOGICAL
RESEARCHES...................................................................................................................................................274
Karavaev V.A., Voskova A.V., Seminozhenko S.S., Bulanov S.A.
EXTREMAL EXOGENIC PROCESSES IN LANDSCAPES OF THE CENTRAL CAUCASUS
(ON EXAMPLE OF CHEREK BALKARSKY BASIN)...................................................................................278
Kvasnikova Z.N., Kharanzhevskaya Yu.A., Sinyutkina A.A., Evseeva N.S.
EVALUATION OF THE ROLE OF PRECIPITATION AND AEOLIAN TRANSPORT
IN FORMATION OF GEOCHEMICAL CHARACTERISTICS OF MIRES IN THE TOMSK REGION .....283
Konovalov A. A.
ON CLIMATIC DEPENDENCE OF BIOTA ON THE NORTH OF THE TYUMEN REGION ...................287
Korolev A.N., Tyman M.A.
THE LACUSTRINE-SOIL COMPLEX OF THE KAMYSHLOVSKY LOG AS AN ELEMENTARY
LANDSCAPE-GEOCHEMICAL SYSTEM......................................................................................................290
Kuderina T.M., Suslova S.B., Zamotaev I.V., Kaydanova O.V., Shilkrot G.S, Lunin V.N.
ATMOGEOCHEMICAL STATE OF FOREST-STEPPE LANDSCAPES AT KURSK
BIOSPHERE STATION OF THE IG RAS........................................................................................................295
Kudrevatykh I.Yu., Kalinin P.I., Alekseev A.O.
BIOGEOCHEMICAL PROCESSES IN THE CONDITIONS OF CURRENT STEPPE
LANDSCAPES...................................................................................................................................................298
Likutov E.Yu.
LANDSCAPE FORMING FUNCTIONS OF THE RELIEF FORMING PROCESSES ..................................301
Maksyutova E.V.
THE FEATURES OF HYDROTHERMAL CONDITIONS OF THE NATURAL LANDSCAPES
OF THE BAIKAL NATURAL TERRITORY DURING THE GROWING SEASON
OF THE ANNUAL CYCLE...............................................................................................................................305
Mironenko I.V., Fedin A.V., Matasov V.M., Roganov S.B.
LONG-TERM LANDSCAPE TRANSFORMATIONS AT LESUNOVO SCIENTIFIC STATION...............307
Panin A.G.
THE ASPECT OF LANDSCAPE EVOLUTION ON EXAMPLE OF RIVER VALLEY BOTTOMS
DEVELOPMENT IN THE WESTERN CRIMEAN FOOTHILLS...................................................................312
Pershin D.K., Chernykh D.V.
LOCAL HUMIDIFICATION INDEXES AS THE INDICATORS OF FUNCTIONING MODES
OF THE KASMALA RIVER BASIN GEOSYSTEMS (THE OB PLATEU, THE ALTAI KRAI)................315
Pechkin A.S., Chernykh D.V., Pechkina Y.A., Kobelev V.O.
SEASONAL VARIATIONS OF MICROWAVE RADIATION AS A REFLECTION OF THE
FUNCTIONING OF LANDSCAPES IN THE YAMAL-NENETS AUTONOMOUS DISTRICT
ACCORDING TO THE SATELLITE SMOS DATA .......................................................................................320
13
Postolenko G.A.
CHRONOLOGY OF LANDSCAPE AND HIDROLOGICAL AND GEOMORFOLOGICAL
PROCESSES CHANGE IN SUPREME RHYTHMES OF QUATERNARY PERIOD................................... 325
Retejum A.Ju.
ENDOGENIC ENERGY IN THE SIBERIAN LANDSCAPES ....................................................................... 328
Ryabogina N.E., Ivanov S.N., Afonin A.S., Sizov O.S.
LATE GLACIAL AND HOLOCENE LANDSCAPE CHANGES IN THE
PALYNOSTRATIGRAPHIC RECORD FROM THE ANDREYEVSKOYE LAKE SYSTEM
(W. SIBERIA) .................................................................................................................................................... 332
Sorokina E.P., Dmitrieva N.K., Levina N.B., Tkachenko V.A.
BACKGROUND PATTERN OF GEOCHEMICAL LANDSCAPES IN THE NORTH
OF THE WEST SIBERIA.................................................................................................................................. 338
Fedin A.V., Mironenko I.V.
PROSPECTS OF STATIONARY METHODS IN THE STUDY OF LANDSCAPE DYNAMICS............... 343
Khromykh V.S.
REGULARITIES IN DYNAMICS OF FLOODPLAIN LANDSCAPES OF THE WESTERN
SIBERIA TAIGA RIVERS................................................................................................................................ 347
Khrustaleva M.A., Gruzdeva L.P., Gruzdev V.S., Suslov S.V.
ECOLOGICAL-BIOGEOCHEMICAL PECULARITIES OF ELEMENT MIGRATION
IN LANDSCAPES OF NECHERNOZEMIE .................................................................................................... 352
Yantser O.V.
SEASONAL DYNAMICS OF LANDSCAPES OF THE SVERDLOVSK REGION...................................... 355
Yantser O.V., Skok N.V.
LANDSCAPE MAP AS A BASIS OF PHENOLOGICAL STUDIES ............................................................. 360
Klug H., Reichel S.
PHOSPHORUS EMISSIONS DURING EXTREME EVENTS .......................................................................364
14
I. éÅôàÖ Çéèêéëõ, íÖéêàü à åÖíéÑéãéÉàü
çÄìäà é ãÄçÑòÄîíÖ
I. GENERAL ISSUES, THEORY AND METHODOLOGY

OF LANDSCAPE SCIENCE
êÖòÖççõÖ à çÖêÖòÖççõÖ Çéèêéëõ ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàü

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия,,
avkh1970@yandex.ru
THE RESOLVED AND UNRESOLVED ISSUES IN LANDSCAPE SCIENCE

Khoroshev A.V.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia,
avkh1970@yandex.ru
Abstract: State-of-art in landscape science is analyzed. The tern “landscape: is interpreted in
various ways. We focus on understanding landscape as mosaic natural complex with intercomponent
links and lateral interactions. Multiplicity of landscape structures now is the point of departure for un-
derstanding dynamics and functioning. Quantitative techniques based on relief morphometric analysis
are helpful in identification of holistic spatial units. We argue that future trends should concentrate on
revealing effects emerging as a result of interactions between spatial elements. Probabilistic model of
relations between landscape components is preferred over deterministic one. Possibility of interactions
is determined by characteristic time scale of landscape components and processes. We believe that spa-
tial variability of types of intercomponent relations should be studied in order to improve forecast of
future trends. Estimation of non-linear contribution to interactions between componentы is needed to
determine territorial framework for the forecast of future state. Regional specifics of chain reactions in
landscape controls resilience in relation to external impacts. Multiplicity of stable state, in ecotones in
particular, is the priority focus of research. Study of rates of matter transfer is related to the problem of
optimum proportions of contrast land use units that could exclude critical accumulation of undesirable
matter in soils, phytocoenoses and waters.
Наука о ландшафте в разных вариантах и с разными названиями существует более века.
Ландшафт понимается в разных смыслах даже внутри географии: как природный комплекс,
как комбинация взаимодействующих пространственных единиц, как территория под воздейст-
вием человека, как территория с тем или иным хорошо выраженным рельефом, как пейзаж, как
воспринимаемое человеком пространство. Эти понимания необязательно противоречат друг
другу, могут быть взаимодополнительными, раскрывать разные аспекты пространственной
организации территории. М.Д. Гродзинський [2014, с. 20] установил, что «общим знаменате-
лем» всех пониманий ландшафта является следующее: «ландшафт есть гетерогенная часть
пространства, границы, внутренняя конфигурация, образ и значение которого определяются
отношениями между составляющими его местами». Несмотря на разнообразие сюжетов иссле-
дования восприятие ландшафтоведения в научном сообществе «застряло» на однобоком пред-
15
ставлении, что эта отрасль знаний занимается в основном выделением однородных простран-
ственных единиц на основе геолого-геоморфологических границ с несколько насильственной
(по мнению, например, геоботаников, почвоведов) привязкой к ним характеристик других
компонентов. Цель данного сообщения — наметить круг основных актуальных сюжетов раз-
вития ландшафтоведения, вытекающих из уже достигнутых результатов.
Проблема выделения объекта — природного комплекса, геосистемы — была поставлена
на ранних этапах развития науки о ландшафте. А.Г. Топчиев [1988] объединил исследования,
по классификации типов структур в структурно-статическое направление моделирования. Ре-
зультаты после работ Н.А. Солнцева, А.Г. Исаченко, В.Б. Сочавы, Ф.Н. Милькова не только
стали основным «брендом» русскоязычного ландшафтоведения, но и широко используются на
практике. Популярность генетико-морфологической концепции ландшафта, с одной стороны,
позволяет считать ее одним из наиболее значимых достигнутых результатов. С другой сторо-
ны, эта концепция стала с 1970-х гг. рассматриваться как частный случай полиструктурности.
Например, М.Д. Гродзинський [2014] различает, помимо упомянутой, еще 4 типа структур:
позиционно-динамические, парагенетические, бассейновые, биоцентрично-сетевые. Повсеме-
стная приоритетность генетического подхода подвергается сомнению с учетом полученных
сведений о самоорганизации и саморегулировании ландшафта, саморазвитии компонентов и
парциальных компонентных систем, недооцененном вкладе животного населения, повсемест-
ности антропогенной трансформации и др. На повестке дня количественная формализация
способов выделения разнотипных и разномасштабных пространственных единиц. Особенно
актуален поиск, или, точнее, установление информативности морфометрических величин,
описывающих потоки вещества и энергии, перераспределяемые рельефом. Большинство из
них, видимо, наиболее адекватно описывает геоциркуляционные и биоциркуляционные [по
В.Н. Солнцеву, 1997] структуры, в меньшей степени — жестко связанные с геологическим
субстратом и генезисом геостационарные структуры.
Ландшафтоведение с самого начало позиционировалось как наука о связях. Парадоксаль-
но, что выработав к 1970-м гг. несколько основных способов картографирования природных
комплексов, ландшафтоведение меньше стало интересоваться хорологическими аспектами и
переключилось на исследование межкомпонентных (радиальных) связей, динамики и эволю-
ции, все больше и больше пересекаясь со сферой интересов биогеоценологии и экологии. При
всей конструктивности таких исследований, эта тенденция стала порождать сомнения в нали-
чии собственного специфического предмета ландшафтоведения. В этом смысле представляется
полезным «наведение мостов» с англоязычной ландшафтной экологией как наукой о взаимо-
влиянии экологических процессов и пространственных структур на мозаичных территориях.
Если в русскоязычном генетическом ландшафтоведении акцент всегда делался на индикацию
процессов по пространственным структурам, на выявление факторов дифференциации, то в
ландшафтной экологии, наоборот, на выявление детерминирующей роли пространственной
структуры для процессов (в основном на примерах миграций животных и распространения на-
рушений). Хорологический аспект позволяет нацелить науку о ландшафте на приоритет поиска
эмерджентных эффектов, которые возникают как результат взаимодействия пространственных
единиц и не присущи каждой из этих единиц по отдельности: стока, микроклимата, жизнеспо-
собности популяций, биоразнообразия, рекреационной и эстетической ценности и т. п. В связи
с этим новые аспекты могут появиться в достаточно традиционном и хорошо изученном сюже-
те об определяющей роли ландшафтных условий для хозяйственной деятельности. Результаты,
полученные в историческом ландшафтоведении, показывают, что определяющую роль в рас-
селении и планировании природопользования может играть не просто пригодность урочища
для того или иного вида угодий, а определенные пространственные комбинации и соседства
ландшафтных комплексов.
Разумеется, здесь не обойтись без решения вопроса о приоритетном выборе того или иного
типа ландшафтных структур для каждой разновидности эмерджентных эффектов, возможно —
и об эффектах наложения разнотипных и разномасштабных структур. Именно этот вопрос от-
16
носится к числу нерешенных и, по мнению автора, наиболее актуальных вопросов. Простран-
ственная структура и ее иерархическая организация средствами ГИС-технологий, космосним-
ков и специальных программ описывается, как правило, по легко наблюдаемому компоненту
или свойству — рельефу и растительному покрову (частный случай — комбинация земельных
угодий). Однако сути ландшафтоведения в большей степени соответствует модели иерархиче-
ской организации как фактора формирования не отдельных свойств, а их групп, или плеяд,
объединяемых статистически достоверными связями. Важно, что компонент может реагиро-
вать на внешние условия только частью свойств, входящих в соответствующую плеяду [Хо-
рошев, 2016]. Обычно применяемые методы геостатистики ориентированы на выявление про-
странственной организации именно одного компонента. Связь свойств разных компонентов в
плеяде может служить основанием для вывода о совпадении или близости их характерных
времен. Следовательно, они могут изменяться в пространстве и во времени параллельно, со-
пряженно друг с другом. Выявление пространственных закономерностей варьирования состава
плеяд, тесноты связей в плеяде представляется насущной задачей в рамках функционально-
статического направления моделирования. Ее решение позволит находить в пространстве гете-
рогенного ландшафта ареалы действия однотипных связей и делать в их рамках прогноз хода и
скорости цепных реакций в ландшафтах при внешних воздействиях. Оценка вклада нелиней-
ных взаимодействий позволила бы более корректно определять ареалы допустимой экстрапо-
ляции информации о виде связи, устанавливать возможность смены в пространстве знака ко-
эффициента чувствительности одного свойства к варьированию другого. Этим, в свою
очередь, достигается определение территориальных рамок применения эргодического подхода
к прогнозированию будущих состояний при внешних воздействиях на ландшафт. Специфич-
ность хода реакций и отклика на климатические изменения в зависимости от региональных и
локальных условий при разных климатических сценариях [Коломыц, 2008] становится одной
из приоритетных тем в ландшафтоведении. Эти работы позволяют определить меру инертно-
сти ландшафтов, а практическим выходом может быть оценка надежности используемых тех-
нологий в долгосрочной перспективе, «срочность» структурных изменений в хозяйстве, новые
риски опасных процессов (или уменьшение таковых).
Ландшафтоведение, получив богатый опыт крупномасштабных и стационарных исследо-
ваний, постепенно отошло, в отличие от раннего этапа своего развития, от представления о
строгой взаимной детерминированности свойств компонентов и стало признавать вероятност-
ную природу межкомпонентных отношений. Это в большой степени было следствием разви-
тия концепции характерного времени, различия которого определяют возможность или невоз-
можность взаимодействий, присутствие реликтовых свойств — «памяти ландшафта». Одним
из наиболее интересных вопросов представляется связь видов устойчивости с возможным
множеством вероятных состояний. Чрезвычайно важной представляется трактовка экотонных
зон, или в широком смысле — зон с неполной взаимоадаптацией компонентов, с точки зрения
устойчивости. Расширенный диапазон возможных сочетаний свойств компонентов может оз-
начать допустимость нескольких устойчивых состояний, т. е. проявление одного из видов ус-
тойчивости — пластичности. Равновероятностные переходы геосистемы из одного устойчиво-
го состояния в другое и обратно могут провоцироваться случайными сочетаниями событий.
Исследование триггерных эффектов [Арманд, 2006] можно рассматривать как связующее зве-
но «структурной» и «динамической» линий современных ландшафтных исследований. При-
кладной выход исследований устойчивости и триггерных эффектов видится в определении
диапазонов возможных динамических состояний данного участка ландшафта.
В функционально-динамическом направлении моделирования в ландшафтоведении успех
прогнозирования будущих состояний зависит от получения количественных оценок скоростей
процессов, объема потоков вещества, емкости геохимических барьеров. Определение объемов
потоков вещества переплетается с задачей оценки рисков разрушения оптимальных простран-
ственных пропорций элементов ландшафта. Так как разнотипные элементы пространственной
структуры могут иметь взаимодополнительное значение для обеспечения устойчивого функ-
17
ционирования ландшафта, резкое увеличение или уменьшение объемов потоков (твердого и
растворенного вещества, животных, семян и т. п.) может спровоцировать изменение площад-
ных соотношений и, как следствие, режима функционирования ландшафта как целостной сис-
темы. Примером может служить изменение теплового и водного баланса после зарастания по-
лей. Этот вопрос можно отнести к разряду мало изученных ландшафтоведением. Авторитет
ландшафтоведения в глазах практиков в большой степени будет зависеть от того, насколько
ему удастся определение тех пространственных комбинаций угодий, адаптированных к уро-
чищной структуре, которые будут обеспечивать накопление техногенного вещества (в почвах,
водах, фитоценозах) в количествах, не превышающих критических порогов, после которых
происходят необратимые цепные реакции изменения других компонентов.
Важным достижением науки о ландшафте последних десятилетий можно считать понима-
ние явления гистерезиса — несовпадения прямой и обратной траекторий, невозможности воз-
вращения геосистемы в исходное состояние по всем характеристикам. В динамике накаплива-
ются предпосылки к направленным изменениям. Недостаточно исследован вопрос о
соотношении тесноты межкомпонентных связей с устойчивостью и зависимости этого соот-
ношения от стадии развития ландшафта. Важнейшим результатом работ школы В.Б. Сочавы
было представление о том, что наблюдаемое состояние ландшафта представляет собой «кадр»
в серии переменных состояний, каждое из которых можно охарактеризовать определенной
системой межкомпонентных связей, контролирующих устойчивость к внешним воздействиям.
Малоисследованный вопрос — в какой степени устойчивость может быть связана с эффектив-
ностью усвоения и использования энергии, насколько ландшафт способен минимизировать
свою зависимость от внешней среды путем накопления энергии. На этом вопросе концентри-
руется самое новое направление исследований функционирования ландшафта, пришедшее из
функциональной экологии, — термодинамическое, использующее понятия «работа», «эксер-
гия» [Сандлерский, Пузаченко, 2014].
Таким образом, ландшафтоведение, на взгляд автора, должно быть ориентировано на ис-
следование природных систем в рамках своей специфической ниши среди других наук — при-
оритетного исследования эмерджентных эффектов, возникающих как результат взаимодейст-
вий пространственных элементов ландшафта и определяющих устойчивость в условиях
внешних воздействий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арманд А.Д. Необратимые изменения ландшафтов // Ландшафтоведение: теория, методы,
региональные исследования, практика. Матер. XI Межд. ландшафтн. конф. М.: Геогр. ф-т
МГУ, 2006. С. 31–33.
2. Гродзиньский М.Д. Ландшафтна екологiя. Київ: Знання, 2014.. 233 с.
3. Коломыц Э.Г. Локальные механизмы глобальных изменений природных геосистем. М.:
Наука, 2008. 427 с.
4. Сандлерский Р.Б., Пузаченко Ю.Г. Термодинамика ландшафта на основе данных дистан-
ционного зондирования // Вопросы географии. Сб. 138. М.: Кодекс, 2014. С. 185-214.
5. Солнцев В.Н. Структурное ландшафтоведение: основы концепции // Структура, функцио-
нирование, эволюция природных и антропогенных ландшафтов. Тез. X ландшафтн. конф.
М.-СПб, 1997. С. 11–14.
6. Топчиев А.Г. Пространственная организация географических комплексов и систем. Киев-
Одесса: Выща школа, 1988. 187 с.
7. Хорошев А.В. Полимасштабная организация географического ландшафта. М.: Товарищест-
во научных изданий КМК, 2016. 416 с.
18
çÖäéíéêõÖ èêéÅãÖåõ çÄìäà é ãÄçÑòÄîíÖ XXI ÇÖäÄ
Дьяконов К.Н.1, Линник В.Г.1, 2
1
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия,
diakonov.geofak@mail.ru
2
Институт геохимии и аналитической химии имени В.И. Вернадского РАН, Москва, Россия,
linnik@geokhi.ru
CERTAIN PROBLEMS OF THE 21ST CENTURY LANDSCAPE SCIENCE

Dyakonov K.N.1, Linnik V.G.1, 2
1
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, diakonov.geofak@mail.ru
2
V.I. Vernadsky Institute of Geochemistry and Analytical Chemistry, Moscow, Russia,
linnik@geokhi.ru
Abstract: The main 4 directions of landscape science, formed by the beginning of the 21st cen-
tury, are the following: 1) structural-genetic, 2) functional-dynamic 3) evolutionary 4) applied. An im-
portant achievement of the structural and genetic direction is the development of ideas about the hierar-
chical organization of landscape morphological units. The functional-dynamic direction is aimed at
solving the problems of the geosystem dynamics. Its basis is created by two directions of modern
physical geography - landscape geophysics and geochemistry of the landscape. Evolutionary landscape
branch includes two different research directions: 1) anthropogenic landscape science and 2) paleo-
landscape studies. Anthropogenic landscape сan be regarded as a part of the functional-dynamic direc-
tion, where one of the additional factors of the dynamics of geosystems considers the influence of man
on historical time intervals. Paleo-landscape studies are more focused on studying the evolution of
landscapes at geological intervals (up to 1-2 million years). Applied, socially-oriented directions in
landscape science are the practical output of the three directions considered, which make real the pre-
diction and management of geosystems and, finally, the construction of geotechnical systems with pre-
defined properties. The classical period of landscape studies, which can be characterized as a stage of
qualitative description and analysis of landscape processes, has almost been completed. New problems
of landscape science XXI lies in the development of the theory of mathematical modeling of geosys-
tems. There is a need to develop ideas on how an elementary landscape unit is constructed on the mi-
crolandscape and the nano- landscape levels. A new approach is proposed, when the criterion of homo-
geneity of an elementary landscape is replaced by the criterion of heterogeneity, which is possible in
principle only with stochastic modeling methods. The questions of changing the spatial structure (pat-
terns) as a result of mass and energy fluxes that lead to the formation of a set of hierarchically organ-
ized spatio-temporal structures of different scales are considered.
1. Классический этап ландшафтоведения (XX век)
Современное ландшафтоведение представляет собой систему взаимосвязанных направле-
ний, охватывающих широкий спектр исследования от фундаментальных (как устроен ланд-
шафт, иерархические уровни организации и др.), до прикладных, направленных на гармониза-
цию взаимодействия человека и природы. Подробный анализ четырех основных направлений
ландшафтной науки на пороге XXI представлен в работе [Дьяконов, 2005], в которой выделе-
ны: 1) структурно-генетическое; 2) функционально-динамическое (геохимическое и геофизи-
ческое); 3) эволюционное (палеоландшафтоведение, антропогенный ландшафтонегез) и
4) прикладное, социально-ориентированное (ландшафтное планирование, эстетика и дизайн
ландшафта).
Наука о ландшафте, как самостоятельное научное направление, прошла несколько этапов в
своем развитии. Так, на первом этапе в 40-50-е годы ХХ века была обоснована специфика объ-
екта науки, предложены критерии выделения границ реальных систем, имеющих черты гене-
тической и функциональной целостности, определен предмет науки, выявлена структуру
(морфология) объекта и построена их естественноисторическая классификация (рис. 1).
Эти задачи решались в процессе картографирования — составления ландшафтных карт.
Важнейшим теоретическим достижением в рамках структурно-генетической концепции, свя-
занным с именем Н.А. Солнцева и его учеников, следует признать разработку представлений
об иерархической организации соподчиненных морфологических единиц ландшафтов.
19
На следующем этапе были заложены основы функционально-динамического направле-
ния, нацеленного на решение задач динамики природных процессов, которые лежат в основе
формирования природных комплексов как целостных систем. Свой вклад в развитие этого на-
правления внесли генетическое ландшафтоведение, теория геосистем (в том числе и нуклеар-
ных), парагенетических комплексов и др. Две дисциплины — геофизика ландшафта и гео-
химия ландшафта формируют базис этих исследований, в основе которого лежит изучение
процессов массо-энергообмена в геосистемах различного масштабного уровня организации.
Геофизика ландшафта исследует физические принципы пространственно-временной организа-
ции геосистем, тогда как геохимия ландшафта — вещественный состав (химические элементы
и их соединения) и его трансформацию в процессе ландшафтогенеза. Основными объектами
изучения геохимии ландшафтов являются элементарный и геохимические ландшафты, геохи-
мические поля, каскадные геохимические системы [Касимов, Геннадиев, 2006].
Структурно-
генетиче-
ское
Рис. 1. Основные направления ландшафтоведения XX века.

Частота и направление стрелок от физико-математического направления характеризует степень
востребованности методов математического моделирования [Дьяконов, 2005]
Эволюционное ландшафтоведение включает два принципиально разных по временным

масштабам исследования направления: 1) антропогенный ландшафтогенез и 2) палеоландшаф-
товедение. Антропогенный ландшафтогенез тесно связан с функционально-динамическим
направлением, поскольку в качестве дополнительного фактора динамики геосистем можно
рассматривать влияние человека на исторических временных интервалах. Тогда как палео-
ландшафтоведение в большей степени ориентировано на изучение процессов эволюции
ландшафтов на геологических интервалах (до 1-2 млн. лет). Используемые методы для вери-
фикации полученных результатов исследования существенно различаются. Для палеоланд-
шафтоведения критически важным становится использование надежных методов датировки
отложений на основе изотопного анализа. Так, в зарубежной географии активно разрабатыва-
ется математические модели эволюции ландшафтов на временных интервалах до 1 млн. лет,
где для верификации результатов моделирования используется 10Be (период полураспада око-
ло 1,4 млн лет).
Прикладные, социально-ориентированные направления в ландшафтоведении являют-
ся практической реализацией трех рассмотренных направлений, что делает реальным прогно-
зирование и управление геосистемами и, наконец, конструирование геотехнических систем с
наперед заданными свойствами [Дьяконов, 1973]. В современной терминологии такие геотех-
нические системы принято называть СППР (системы поддержки принятия решений).
2. Математизация и моделирование ландшафтных систем
Следует отметить, что период развития ландшафтоведения, который можно охарактеризо-
вать как этап качественного описания и анализа ландшафтных процессов, в том числе и раз-
личными статистическими методами, практически уже завершен. Принципиально новые про-
блемы ландшафтоведения XXI века лежат в области развития теории динамического
ландшафтоведения, в котором широко используется физико-математическое моделирование
20
[Сысуев, 2003]. Как показывает отечественный и зарубежный опыт исследований в области
динамического ландшафтоведения, успешное решение поставленных задач реально только то-
гда, когда в исследованиях принимают участие специалисты, получившие техническое или
физико-математическое образование, либо специалисты-предметники, освоившие методы мо-
делирования в процессе совместного с математиками выполнения исследований.
Использование математического моделирования существенно расширяет класс решаемых
проблем и задач ландшафтного анализа. Важную роль играет геоинформационное моделиро-
вание, которое, используя привычные географу методы картографического моделирования, на
принципиально новом уровнем применяет аппарат пространственной статистики для изучения
как структурных, так и динамических особенностей ландшафтных систем.
Функционирование ландшафтов — совокупность элементарных процессов различной при-
роды (физической, физико-химической, геохимической и биологической) образуют основу ди-
намики ландшафтов, которое может исследоваться методами физико-математического моде-
лирования.
Вопросами физико-математического моделирования ландшафтных процессов в последние
годы активно стали заниматься отраслевые специалисты. Так, близким по смыслу представле-
ниям ландшафтоведения является концепция «критической зоны», которая объединяет пред-
ставителей различных отраслевых научных направлений, исследующих процессы массо-
энергобмена живой и неживой материи на поверхности земли — прямые конкуренты геогра-
фам-ландшафтоведам. Центральная задача этих исследований — создание математической мо-
дели формирования почвы как «биогеохимического реактора» в результате взаимодействия
различных ландшафтных факторов.
В настоящее время ландшафтное моделирование в мире развивается на стыке физики и
химии почв, геохимии, гидрологии и геоморфологии. Выделились два направления:
1) Педометрика. Развитие современных методов ландшафтного моделирования ориенти-
ровано в большей степени на выявление межкомпонентных связей (аналитические связи в
ландшафте), причем центральное место отводится моделированию ландшафтных факторов
формирования структуры почвенного покрова. Фактически — это модернизация структурно-
генетического направления ландшафтоведения на основе современных возможностей ком-
плексирования как полевых (в том числе экспериментальных), так дистанционных методов
исследований.
2) «Гидропочвоведение». Это направление развивается за рубежом последние 10 лет на
стыке физики почв, гидрологии и гидрогеологии. Ориентируется на использование физических
моделей для исследования процессов влагопереноса с учетом ландшафтной структуры. На-
прямую связано с функционально-динамическим направлением в ландшафтоведении.
Становится очевидным, что новый этап исследования ландшафтной организации и функ-
ционирования будет строиться на интеграции результатов дистанционного зондирования с
данными наземных наблюдений за динамикой природных процессов. Возрастет роль геофизи-
ки и геохимии ландшафта как фундамента теоретического ландшафтоведения. Геоинформаци-
онному моделированию отводится главная роль при проверке теоретических построений, ана-
лизе скрытых элементов структуры ландшафта на разных масштабных уровнях.
Новые успехи в теории ландшафтоведения следует ожидать как в развитии методов поле-
вых ландшафтных исследований за счет активного использования датчиков и сенсоров для по-
лучения геофизических параметров моделей ландшафта, так и в результате развития представ-
лений о геосистемах как о целостных объектах, функционирование которых представляет
результат взаимодействия как детерминированных, так и стохастических процессов.
3. Ландшафтная экология
Переходным этапом от классического ландшафтоведения к ландшафтоведению XXI века
можно рассматривать развитие ландшафтной экологии.
Ландшафтная экология — научное направление, сформировавшееся на стыке экологии и
географии. Термин ландшафтная экология был предложен немецким географом Карлом Трол-
лем в 1939 г., использовавшим аэрофотоснимки для дешифрирования растительного покрова и
анализа их связи с географическими факторами. Новый импульс ландшафтная экология полу-
21
чила в начале 80-ых годов прошлого века в американской науке, где методами геоинформаци-
онного моделирования исследовалось пространственное разнообразие отдельных элементов
ландшафта (поля, лесные участки, лесополосы и т. д.), а также оценивалось, как их взаимное
пространственное расположение влияет на потоки вещества и энергии (включая распростране-
ние животных и растительности). В ландшафтной экологии впервые были активно использо-
ваны методы математического моделирования целостных пространственных структур, полу-
чивших название паттернов. В настоящее время ландшафтную экологию уже можно
рассматривать как теоретический фундамент для «антропогенного ландшафтоведения», а так-
же различных его приложений, которые находят применение в районных планировках, рекреа-
ционной географии и т. д.
В ландшафтной экологии динамика ландшафта рассматривается через призму базовых по-
нятий «масштаб–процесс–паттерн». Изменение пространственной структуры (паттернов)
происходит в результате действия вещественно-энергетических потоков, которые закономерно
приводят к формированию набора иерархически организованных пространственно-временных
структур разного масштаба. Такие паттерны могут быть визуально наблюдаемыми (напри-
мер, изменение структуры растительного покрова), так и не видимыми (геохимические поля).
Различие между понятием «поле» и «паттерн» — принципиальное. В ландшафтоведении
под понятием «поле» было принято понимать зону влияния одного объекта на другой — на-
пример, барьерная роль горных систем. В отличие от «поля», понятие «паттерн» не предпола-
гает условия «гладкости», т. е. дифференцирования. При этом в отличие о поля, паттерн может
быть не сплошной структурой, например — иметь «дырки». Реальный пример формирования
паттерна в природе представляет процесс снеготаяния в лесу: когда на последней стадии сне-
готаяния наблюдается чередование фрагментов снега с оттаявшими прогалинами. В данном
случае это пример неоднородности (гетерогенности) процесса снеготаяния.
Динамика геосистем происходит в результате действия как внешних, так и внутренних
причин (факторов). Внешними факторами развития служат гидро-климатические, тогда как
внутренние — это рельеф (форма склона, экспозиция, угол наклона), литология. Почва и рас-
тительность являются результатом взаимодействия перечисленных выше факторов.
Неравновесность геосистем как открытых систем постоянно поддерживается за счет не-
равномерного (стохастического) пространственно-временного поступления влаги. Раститель-
ный покров, а еще в большей степени почва, служат мощным биогеохимическим барьером
(буфером), которые трансформируют поступающие потоки вещества и энергии в целостные
пространственно-временные системы, которые можно определить, как «паттерны».
Саморазвитие геосистем происходит за счет взаимодействия внутренних факторов. Гете-
рогенность (неоднородность) почвы и почвообразующей породы по физико-химическим
свойствам (параметрам), когда наблюдается разность концентрации химических элементов,
служит причиной геохимической миграции, которая в данном случае описывается законами
Фика. Физическая основа внутренней динамики геосистем — это неоднородность природного
компонента в пределах геосистемы.
4. Проблема строения элементарной единицы в ландшафтоведении
Для существующих элементарных (неделимых) единиц ландшафтоведения (фация, эле-
ментарный ландшафт, биогеоценоз) был принят критерий однородности. Так, согласно Б.Б.
Полынову, для выделения элементарного ландшафта необходим определенный элемент рель-
ефа, сложенный одной породой или наносом и покрытый в каждый момент своего существо-
вания определенным растительным сообществом. Все эти условия создают определенную раз-
ность почвы и свидетельствуют об одинаковом на протяжении элементарного ландшафта
развитии взаимодействия между горными породами и организмами, что формирует однород-
ность почвы. Если элементарный ландшафт неоднороден, то его следует разделять до тех
пор, пока не будет достигнута однородность полученных частей.
Основное внимание уделялось проведению границ, поскольку внутри контур должен быть
однороден. Реально существующая неоднородность свойств внутри элементарного ландшаф-
та рассматривалась как производная от нечеткости, размытости границ, когда можно выде-
лить, например, только ядро фации. В целом для классического ландшафтоведения, согласно
Н.А. Солнцеву, однородность существует только по одному фактору — генетическому. Одна-
22
ко общность происхождения, как и те процессы, в результате которых сформировался элемен-
тарный объект исследования (фация, например) абсолютно не являются гарантией одинаковой
интенсивности ландшафто-формирующих процессов в пределах фации. Как уже отмечалось,
физико-химические и водно-физические свойства ПТК изначально неоднородны. При деталь-
ной съемке по выбранной сетке этих показателей мы получаем различные значения параметра,
что свидетельствует больше в пользу стохастической, а не детерминистической природы па-
раметров геосистем.
Таким образом, наряду с существующей парадигмой об однородности элементарного
ландшафта, принятой в классическом ландшафтоведении, следует развивать парадигму гете-
рогенности как критерия для выявления иерархии ландшафтных паттернов различного мас-
штабного уровня организации, что принципиально возможно только при стохастических мето-
дах моделирования.
В таком случае появляется необходимость в разработке представлений о том, как устроена
элементарная ландшафтная единица на микроландшафтном и нано-ландшафтном уровне. Ис-
пользование традиционных полевых методов исследования с выбором одного репрезентатив-
ного почвенного разреза становится недостаточным, поскольку для получения функций рас-
пределения анализируемых ландшафтных параметров потребуется детальный шаг
опробования от метров до десятков сантиметров. Получение массовых статистических данных
становится возможным только с использованием различных физических методов неразру-
шающего контроля. Принципиальные проблемы могут возникнуть в связи с тем, что возмож-
ности исследования геохимических свойств ландшафта без отбора проб существенно ограни-
чены по сравнению с измерением геофизических параметров методами неразрушающего
контроля. Таким образом, в паре «геофизика ландшафта — геохимия ландшафта» геофизике
ландшафта отводится ведущая роль.
5. Проблема воспроизводства ландшафтоведов в магистратуре и аспирантуре
Эта проблема — одна из самых актуальных для высшей школы и академических институ-
тов. Подготовка осуществляется в государственных классических университетах: Московском
имени М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургском, Воронежском, Саратовском, Симферополь-
ском, Томском, Тюменском, Оренбургском, Дальневосточном и др. Ведущие академические
организации — Институт географии РАН, Институт географии им. В.Б. Сочавы СО РАН, Ин-
ститут геоэкологии РАН, Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН,
Институт степи УрО РАН, Институт экологии Волжского бассейна РАН — также успешно ве-
дут подготовку физико-географов самой высокой квалификации. Проблемы в подготовке ма-
гистров мы видим в том, что, во-первых, со второго или третьего курса обучения в бакалавриа-
те начинается специализация по отдельным направлениям и кафедрам в ущерб серьезной
широкой общегеографической подготовке; во-вторых, ликвидирована производственная поле-
вая практика после 4-го курса; в-третьих, приборная база полевых исследований не соответст-
вует современному уровню, а аналитические кафедральные геохимические и геофизические
лаборатории — редкость. Причина — отсутствие финансирования.
География в системе общеобразовательных учебных заведений уже 30 лет находится в
блоке общественных дисциплин. В учебниках по географии, традиционно относящихся к фи-
зической (Землеведение, Физическая география материков и океанов, Физическая география
России), от 10 до 20% материала относится к социально-экономической географии. При этом
отсутствуют основы ландшафтоведения, а отдельные его элементы преподносятся на уровне
начала 50-х годов прошлого века. Интерес к географии, судя по количеству школьников,
сдающих ЕГЭ, очень скромный, что отражается на конкурсах в вузы России.
1. Дьяконов К.Н. Базовые концепции ландшафтоведения и их развитие // Вестник Московского уни-
верситета. Сер. 5. География. 2005. №1. С. 4-12.
2. Дьяконов К.Н. О соотношении понятий географический ландшафт, геохимический ландшафт и гео-
система//Методы прикладной и региональной физической географии. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1973.
С. 5-10.
23
3. Касимов Н.С., Геннадиев А.Н. Ландшафтно-геохимическая и почвенно-географическая школа.
2. Базовые научные концепции // Географические школы Московского университета. М.: Издатель-
ский дом «Городец», 2008. С.198-228.
4. Сысуев В.В. Физико-математические основы ландшафтоведения. М.: Географический факультет
МГУ, 2003. 175 с.
äéçñÖèñàü ÉÖéëàëíÖå Ç ëéÇêÖåÖççéå ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàà1

Ретеюм А.Ю.1, Снытко В.А.2
1
aretejum@yandex.ru
2
Институт истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова РАН, Москва, Россия,
vsnytko@yandex.ru
THE GEOSYSTEM CONCEPT IN MODERN LANDSCAPE SCINCE

Retejum A.Ju.1, Snytko V.A.2
1
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, aretejum@yandex.ru
2
S.I. Vavilov Institute for the History of Science and Technology RAS, Moscow, Russia,
vsnytko@yandex.ru
Abstract: We consider the landscape science evolution during last 50 years after publication of
the well-known article on the geographical terminology [Sochava, 1963]. Relatively slow progress in
the area of geosystem research is connected with inadequate a priory methodology focusing on homo-
geneity phenomena on the earth surface. One proposes a way of empirical generalization of all signifi-
cant results have been obtained before. This approach creates a base for development of the new ver-
sion of the concept of holistic units with the core-envelop structure.
Прошло более полувека после публикации известной статьи В.Б. Сочавы [Сочава, 1963],
где впервые был предложен термин «геосистема». Новые идеи, родившиеся в коллективе Ин-
ститута географии Сибири и Дальнего Востока, стали стимулом к совершенствованию про-
грамм полевых наблюдений, они позволили обновить теоретико-методологические основы
ландшафтоведения, физической географии и всей отечественной географии [Сочава, 1978; Ре-
теюм, Снытко, 2012; Семенов, Снытко, 2013; Баженова и др., 2014]. Вместе с тем последова-
тельное внедрение системного подхода выявило серьезную проблему снятия накопленных
противоречий, препятствующих объективному выделению геосистем и выявлению связей [Ре-
теюм, 1972, 1988]. Время показало, что на пути создания продуктивной концепции геосистем
действительно есть труднопреодолимые препятствия. Об их существовании свидетельствует,
прежде всего, тот факт, что ландшафтоведение до сих пор не сумело выполнить главное требо-
вание науки — воспроизводство результатов. Как и прежде, несмотря на возникновение образа
неких «динамичных», «функционирующих» природных комплексов, мы имеем дело с ланд-
шафтами по той или иной региональной школе.
Ландшафтоведение остается в стороне от многих современных направлений в науках о
Земле, продолжая по традиции опираться на довольно ограниченный набор исходных данных.
Нельзя сказать, что выдвинутая В.В. Докучаевым цель изучения «вековечных» связей, соотно-
шений и взаимодействий, составляющих «сущность познания естества» [Докучаев, 1899, с. 1]
достигнута. Закономерен поэтому ограниченный спрос на ландшафтную информацию в смеж-
ных отраслевых дисциплинах.
Нужно указать на три наиболее крупных инновационных барьера в нашей науке, мешаю-
щих адекватному восприятию и отражению действительности:
1. Предельно упрощенная линейно-иерархическая картина мира, в которой фигурируют
вложенные друг в друга единицы.
1
Работа поддержана грантом РФФИ, проект № 15-05-06468.
24
2. Априорная ориентация, выражающаяся, в частности, в решении задачи проведения гра-
ниц на самой первой стадии изучения объекта.
3. Установка на оперирование однородностями, по сути, представляющими собой продук-
ты классификации, неизбежно субъективной.
Ландшафтоведение оставляет вне поля зрения энергетику, внутренние процессы, симмет-
рию и другие аспекты, обычно выступающие в качестве стержневых научных тем. Положение
сохранится до тех пор, пока мы будем рассматривать участки земной поверхности, а не объем-
ные совокупности тел, обладающие нижними и верхними границами. Чрезвычайно показа-
тельно, что характерными частями интересующего нас целого считаются несопоставимые
с ним по размерам образования, например, почвенные горизонты или травянистые растения
с проективным покрытием, измеряемым квадратными сантиметрами, в то время как самые
мощные на континентах потоки — речные воды, и наиболее крупные на суше движущиеся
массы — воды озер, при площади в сотни и тысячи квадратных километров, не получили об-
щепризнанного статуса и как бы исключены из ландшафта.
Свидетельств улучшения познавательной ситуации в ландшафтоведении не обнаружива-
ется, что можно объяснить нашей недостаточной осведомленностью о достижениях в изучении
реальных систем, слабым знакомством с историей науки и консерватизмом мышления. Пред-
принимавшиеся отдельные попытки анализа ландшафтных представлений не касались фунда-
ментальных вопросов и не привели к улучшению ситуации. Понятийная неразработанность
привела к тому, что термин «геосистема» пока входит только в российский национальный те-
заурус, причем он нередко применяется в случаях, которые не имеют между собой ничего об-
щего.
Для повышения продуктивности понятия геосистемы в сложившихся условиях требуется
провести широкое эмпирическое обобщение, в котором найдут отражение все без исключений
содержательные выводы, полученные несколькими поколениями участников ландшафтного
движения. Нынешний уровень географических знаний позволяет дать следующее определение:
геосистема — сложная форма упорядоченности земного пространства-времени, созданная
материальными сгустками в виде твердых, жидких и газообразных тел естественного и ис-
кусственного происхождения, скоплениями органического вещества, живыми организмами и
человеком, которые меняют окружающую среду и составляют вместе со сферой своего
влияния саморазвивающееся единство.
В данном определении важны указания на способы выделения собственного предмета ис-
следования в общем для наук о Земле объекте и его дальнейшее изучение. Во-первых, речь
идет об установке на поиск «правильностей» (выражение В.И. Вернадского [Вернадский, 2007,
с.149]), а не физиономически различных индивидуальностей. Во-вторых, работа начинается с
идентификации системообразующего начала, выбранного по теоретическим или практическим
соображениям. В-третьих, обращается внимание на роль прослеживания эффектов воздейст-
вия. Необходимо иметь в виду что-то одно из множества структурно обособленных, но совме-
щенных образований.
Поскольку планета Земля отличается высокой степенью гравитационного расслоения,
функцию основы многих геосистем выполняют геологические тела, представленные одновоз-
растными минеральными скоплениями, гетерогенными блоками и тектоническими разломами.
Соответствующие геосистемы трех типов (одного известного и двух почти неизвестных в
ландшафтоведении) часто занимают одну и ту же территорию, имея глобальное распростране-
ние. В термодинамическом отношении геосистемы тектонических разломов и вулканов отно-
сятся к категории открытых, они функционируют благодаря вертикальной миграции флюидов.
Остальные геосистемы с геоматическим фундаментом термодинамически закрытые, и систе-
мообразующие связи в них поддерживаются активностью соседних тел (ветрами в приземном
слое воздуха, стоком, минеральным питанием растений и т. д.).
Отдельные ряды геосистем образуют водные тела, это катены, речные бассейны, а также
особые озерно-береговые единства. Со времен Ф. Рихтгофена и В.А. Обручева накоплено мно-
го сведений о системообразующей роли воздушно-песчаных и воздушно-пылевых потоков.
Достаточно хорошо в ландшафтоведении на примере болот изучены органогенные геосистемы.
Раскрыты некоторые закономерности функционирования биогенных систем — консорций, в
25
особенности лесных. Сравнительно небольшой прогресс достигнут в понимании устройства и
действия антропогенных и техногенных геосистем. В последние годы обнаружено огромное
влияние ядра планетарной геосистемы на оболочки. Важно, что геосистемы подобны Солнеч-
ной системе и Галактике.
Для адекватного анализа и синтеза в ландшафтоведении необходимы значительные затраты
ресурсов и времени. В обстановке существующих ограничений представляется наиболее реали-
стичным подход, при котором имеются в виду не столько отдельные геосистемы, сколько их соче-
тания. В этом контексте ландшафт есть ареал локальных геосистем, объединяемых по признакам
сходства, соседства или родства. Однозначность выделения ландшафтов обеспечивается четкими
критериями группировки геосистем, служащих операционными единицами. Примеры ландшаф-
тов: остров Ольхон на Байкале, Чарские пески, широтная часть долины реки Оби, Ботовская
пещера (верховья реки Лены), Большое Васюганское болото, Барнаульский ленточный бор,
поселения и угодья Таркосалинской общины лесных ненцев, город Тюмень, освоенное Само-
тлорское месторождение, Приведенное определение близко к берговской формулировке [Берг,
1947], но устраняет противоречия между требованиями целостности и однородности.
Эффективным средством изучения геосистем служит пространственно-временное скани-
рование, суть которого заключается в фиксации значений чувствительных и точно измеренных
индикаторов через равные периоды и/или расстояния. Приведем два примера. Первый из них
касается системы с воздушным ядром — Сибирского антициклона. В нулевом приближении
пределы сферы его влияния можно установить с помощью корреляции средних месячных тем-
ператур зимой между центром и предполагаемой периферией (рис. 1).
Второй пример демонстрирует эффект массопереноса в евразийских частях Атлантиче-
ской и Тихоокеанской систем по данным расчета трендов годовой суммы атмосферных осад-
ков (рис. 2).
Обращение к геосистемной ориентации придаст новый импульс в развитии нашей науки.
Рис. 1. Долготные изменения корреляции средних Рис. 2. Тренды изменений годовых сумм осадков в
месячных температур в январе период 1990-2016 гг. на широтах 50-60° в Евразии.
в сфере влияния Сибирского антициклона (период Источник: Ibid
1990-2017 гг.). Хорошо видна диссимметрия, обу-
словленная господством западных ветров. Источ-
ник: расчет по данным ESRL
1. Баженова О.И., Плюснин В.М., Снытко В.А. Реализация программы географических стационарных
исследований в Сибири (к 50-летию выхода монографии «Алкучанский Говин» // География и при-
родные ресурсы, 2014. № 4. С.5-12.
2. Берг Л.С. Географические зоны Советского Союза. М.: ОГИЗ-Географгиз, 1947. 397 с.
3. Вернадский В.В. Пережитое и передуманное. М.: Вагриус, 2007. С.149.
4. Докучаев В.В. К учению о зонах природы. Горизонтальные и вертикальные почвенные зоны. СПб.:
Тип СПб Градоначальства, 1899. 19 с.
5. Ретеюм А.Ю. Земные миры. М.: Мысль, 1988., 266 с.
26
6. Ретеюм А.Ю. Физико-географические исследования и системный подход //Системные исследования.
Ежегодник. М.: Наука, 1972. С. 90-110.
7. Ретеюм А.Ю., Снытко В.А. Геосистема — базовое понятие географического образования // Геогра-
фия в школе. 2012. № 2. С. 19–20.
8. Семенов Ю.М., Снытко В.А. К 50-летию выхода в свет первой статьи В.Б. Сочавы о геосистеме //
География и природные ресурсы. 2013. № 3. С. 5–8.
9. Сочава В.Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1978,
319 с.
10. Сочава В.Б. Определение некоторых понятий и терминов физической географии // Докл. Ин-та гео-
графии Сибири и Дальнего Востока. 1963. Вып. 3. С. 50–59.
ãÄçÑòÄîíõ äÄä ëÖíÖÇõÖ ëíÄíàëíàóÖëäàÖ ëàëíÖåõ

Боков В.А.1, Болейчук И.Р.2
1
Научно-образовательный центр ноосферологии и устойчивого ноосферного развития,
Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского, Симферополь, Россия,
vbokov@mail.ru
2
Таврическая академия, Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского,
Симферополь, Россия, iboleychuk@mail.ru
LANDSCAPES AS NETWORK STATISTICAL SYSTEMS

Bokov V.A.1, Boleychuk I.R.2
1
Research and Education Center Noospherology and Sustainable Noospheric Development
V.I. Vernadsky Crimean Federal University, Simferopol, Russia, vbokov@mail.ru
2
Taurida Academy of V.I. Vernadsky Crimean Federal University, Simferopol, Russia,
iboleychuk@mail.ru
Abstract: The landscape is one of the key concepts of geography. However, there is no algorithm
for identifying and mapping landscapes. Models of a landscape territorial structure are not very infor-
mative for forecasting physical-geographical processes and, in particular, extreme events (floods,
frosts, droughts, landslides, mudflows, etc.).
The concept of partial landscape systems is clarified. These include the unity of landscape systems
covered by a certain type of extreme geographic processes that have a certain autonomy and integrity.
Landscapes control statistical adaptation (accommodation) of phenomena of different nature and
time scale. Therefore, the landscape system is defined as an ensemble of states in a time when their sta-
tistically significant diversity is realized.
Sphere rigid hierarchies are practically absent in the landscape. Various network structures and
connections are dominated here. They are constantly rebuilding, forming new integrity. Linear struc-
tures are very often manifested, in which subordination of landscapes has the form of catena. Much
more complex set of network systems is drainage basins. In the river basins, linear paradynamic conju-
gations are integrated into tree structures, in which the effects of the convergence of water flows, the
concentration of substances and the achievement of extreme floods and mudflows.
The most complex variant of the network structure is a matrix structure, in which the interactions
of landscapes do not require their neighborhood and direct sequence in time. Matrix structures take
place in the presence of exposure cells, which differentiate input insolation, snow cover, and wind
speed. Further impacts are transferred to the vegetation cover, soil and weathering crust.
The transfer of information and inertia of the processes complicate landscape interactions which
depend on remote objects and long-past events. Therefore, it is necessary to study both short-range and
long-range spaсe-time relationships. Some landscape complexes can be subordinated simultaneously to
several landscape systems of a larger rank. Hence, inter-layer interactions arise, including parts with an
integer or a landscape of one rank with a landscape of another rank.
Ландшафты как сетевые статистические системы. Ландшафт является одним из базо-
вых понятий и одновременно плохо определяемым понятием в географии. Практически весь
ХХ век делаются попытки вычленять ландшафты в природе и отображать их на картах. Одна-
27
ко, решение вопроса далеко до приемлемого варианта: не разработан метод признанного алго-
ритмического выделения ландшафтов. Первой моделью ландшафтной дифференциации стала
модель природных территориальных ландшафтов (ПТК), во главу угла которой был поставлен
принцип относительной однородности. Эта модель вызывала много критики, в частности вы-
сказывались мнения о том, что ландшафты не являются объективно существующими объекта-
ми, что ландшафт — это конструкция [Арманд, 1988]. В других науках о Земле, в которых объ-
екты изучения даже проще по сравнению с ландшафтами, проблема выделения объектов также
далека от решения. В геологии давно идет спор между сторонниками естественного выделе-
ния объектов [Круть, 1973] и сторонниками модельно-целевого подхода [Еганов, 1982]. В био-
логии (биоценологии) идет дискуссия между сторонниками континуума в биоценозе
(Л. Г. Раменский, Г. А. Глисон, Р. Уиттекер, Б. М. Миркин) и дискретности биоценозов
(Ф. Клементс, В. Н. Сукачев и др.). Тем самым, использование границ литологических ком-
плексов, рельефа, растительности и других геокомпонентов, а это один из главных приемов
при выделении ландшафтов, переносит груз субъективности в ландшафтоведение из соответ-
ствующих наук.
Очевидно, что ПТК не могут рассматриваться в качестве целостных и устойчиво сущест-
вующих объектов материальной действительности, но и представить полный субъективизм при
выделении ландшафтов также было бы неправильным. Наличие пространственной дифферен-
циации в ландшафтной среде создает предпосылки для разграничения ландшафтов, но опреде-
ленность последних не достигает такого уровня уверенности, который имеет место, например,
при фиксации небесных тел, крупных животных и растений, технических сооружений и неко-
торых других типов объектов. То есть, ландшафты в пределах таких контуров, какими они по-
казываются на картах, не заданы природой, а выделятся на основе существующей объективной
реальности самими учеными, исходящими из определенных целей познания. Все ландшафтные
объекты при восприятии их человеком оказываются как бы недоопределенными, и требуются
исследовательские процедуры, направленные на огрубление окружающей действительности.
Выделенные таким способом объекты далее проходят проверку в ходе практической деятель-
ности, которая вносит свои коррективы в процедуру картографирования.
Каковы следствия недостатков ландшафтных картографических моделей? Они мало ин-
формативны с точки зрения возможностей прогнозирования физико-географических процес-
сов, особенно экстремальных событий (паводков, наводнений, заморозков, засух, оползней,
селей и др.). Контуры территориального распространения этих явлений часто не соответству-
ют контурам ландшафтных комплексов.
В 70-80-е годы ХХ века традиционные схемы ландшафтного деления на базе принципа од-
нородности были дополнены новыми видами членения: появилась концепция полиструктурно-
сти ландшафтов (К. Раман, А. Ю. Ретеюм, М. Д. Гродзинский и др.] с выделением парадинами-
ческих, парагенетических, бассейновых, биоцентрических совокупностей ландшафтов. В 70-
80-е годы ХХ века были сформулированы представления о пространственно-временной иерар-
хии геосистем [Виноградов, 1979; Пузаченко, 1986], хроноорганизации и архитектуре ланд-
шафтной организации [Солнцев, 1982], нуклеарных системах [Ретеюм, 1988], устойчивости
геосистем [Дьяконов, Иванов, 1991], геотопологии ландшафта [Ласточкин, 1995], ландшафтной
структуре как сети клеточных автоматов [Фролов, Черкашин, 2009], которые значительно углу-
били понимание ландшафтной реальности. Дальнейший шаг в познании полиструктурности
ландшафтных систем был сделан в работах А. В. Хорошева [Хорошев, 2016], разрабатывающе-
го концепцию полимасштабности географического ландшафта.
В новых работах все чаще анализируются вопросы, связанные с парциальными ланд-
шафтными системами. Это понятие введено сравнительно недавно и используется нередко в
разных смыслах. Наибольший смысл в использовании этого понятия связан с системами, фор-
мирующимся в результате автономного развития географических процессов: круговорота теп-
ла и влаги, развития заморозков, формирование засухи, систем русловых, поверхностных и
подземных потоков воды, паводков, наводнений, селевых потоков, тех или иных техногенных
воздействий. Территориальный охват и время существования названных процессов могут быть
самыми разными. Эти парциальные системы охватывает совокупность самых различных при-
родных территориальных комплексов, характеризующихся в определенный момент сходными
28
классами состояний. Для них нередко характерно проявление неблагоприятного (а то и опас-
ного) процесса, приносящего экологически и экономический ущерб. Можно дать следующее
определение понятия «парциальные ландшафтные системы»: это совокупности ландшафтных
систем (подчас разных уровней), охваченных определенным типом географического процесса,
обладающие определенной автономностью и целостностью на протяжении некоторого харак-
терного времени. Парциальные ландшафтные системы осуществляют основные функции
взаимодействия ландшафтных систем разных уровней
Статистическое приспособление элементов ландшафтных систем. ПТК обладают огра-
ниченной целостностью, отчего их взаимодействия характеризуются своего рода рыхлостью,
неустойчивостью в пространстве и во времени. Контуры парциальных систем лишь частично
совпадают с их контурами. В ландшафтах взаимодействуют явления (тела, объекты) разной
организации и разного пространственного и временного масштаба. Имеет место их статисти-
ческое приспособление. В.Н.Солнцев определяет ландшафт так: «ландшафтная система как
полная территориальная целостность представляет собой статистический ансамбль состояний,
которые проходят ее территориальные компоненты за несколько десятилетий» [Солнцев, 1982].
Целостность ландшафта по В.Н.Солнцеву реализуется в пределах хроноинтервала, внутри ко-
торого разворачивается статистически достоверное разнообразие единичных целостных со-
стояний объекта.
Статистический ансамбль состояний формируется в пределах ландшафта как результат, в
первую очередь, в результате изменения поступления внешних потоков (атмосферных осадков,
солнечной радиации, адвективного тепла и др.), которые имеют как детерминированную со-
ставляющую (межгодовые и внутригодовые ритмы и циклы), так и случайную. В ландшафтах
эти потоки трансформируются. Характер трансформации в большой степени связан с их про-
странственной структурой. Фоновые потоки за счет конвергенции могут концентрироваться,
что весьма характерно для руслового стока. Даже малые нелинейности в динамической систе-
ме существенно изменяют “хвосты” распределений и, следовательно, оценки вероятностей ка-
тастроф [Найденов, Кожевникова, 2002]. Поле солнечной радиации за счет рельефа испытывает
значительную экспозиционную дифференциацию, но температурные различия между склона-
ми сглаживаются ветром. Одним словом, внешние воздействия значительно трансформируются
в ландшафте, так что ансамбль состояний является результатом как внешних, так и внутренних
процессов.
Статистический характер ландшафтов требует соответствующих способов анализа. Часто
используется анализ функций распределения вероятностей и других статистических характе-
ристиках. В последние десятилетия обнаружилось, что классические модели нормальных рас-
пределений метеорологических и гидрологических явлений не отражают характер проявлений
экстремальных событий: нередко последние не укладываются в границы нормального распре-
деления и больше соответствуют гиперболическим распределениям [Чайковский, 2004]. Ста-
тистика крупнейших катастроф показывает, что некоторые редкие катастрофы приносят
ущерб, превышающий ущерб от всех остальных вместе взятых. В этой связи необходимо по-
нимать ограниченный характер использования средних величин, необходимость учитывать
наличие «тяжелых хвостов». Именно последние нередко определяют наибольший экологиче-
ский и экономический ущерб.
Гораздо реже говорят о характере последовательности внешних воздействий и состояний
ландшафтов. Например, для формирования биомассы растений важна не просто сумма атмо-
сферных осадков за определенный период или характер их статистического распределения, но
и характер соответствия (или не соответствия) выпадения осадков фазам вегетации растений.
Статистическое наложение явлений определяет отсутствие четко выраженных границ
ландшафтов, делает их непостоянными. Разнообразные часто меняющие плотность и направ-
ление потоки вещества и энергии связывают различные участки земной поверхности неравно-
мерно в пространстве и времени, определяют формирование как однозначно детерминирован-
ных, так и случайных явлений. Анализ парциальных ландшафтных систем позволяет белее
эффективно выявлять время и место проявления этих явлений.
Сетевые структуры ландшафта. Под ними понимается пространственно-временная
структура связей ландшафтов разных масштабов. Взаимодействие ландшафта как целостных
29
систем можно условно допустить лишь для элементарных единиц. Не существует каких-либо
механизмов эффективной связности, которая обеспечивает в рамках определенного временно-
го интервала реакцию всего ландшафта на воздействие другого ландшафта такого же таксоно-
мического уровня. Взаимодействие ландшафтов осуществляется латеральными потоками, ко-
торые в каждый конкретный период времени связывает одну часть одного ландшафта с другой
(не обязательно равной по размерам и рангу) частью. В течение определенного периода (при-
мерно в течение нескольких десятилетий) реализуются все возможные варианты взаимодейст-
вия разных участков одних ландшафтов с разными участками других ландшафтов, то есть реа-
лизуется статистическое приспособление разных ландшафтов.
В связи с этим можно сформулировать такое требование к выявлению элементарного
ландшафта (он вероятно меньше традиционной фации и, возможно, соответствует ландшафт-
ной парцелле): это такой территориальный участок, который продуцирует некий единичный
целостный квант ландшафтного воздействия, воплощенный в элементарных порциях воздуха,
воды, органического вещества и других субстанций.
В ландшафтных системах почти не проявляются централизованные структуры и жесткие
иерархии. Имеют место скелетные, каркасные, линейные, матричные типы сетевых структур.
Их присутствие в ландшафте определяют проявление компенсационных эффектов, позволяют
осуществлять подстраховку, замену вышедшего из строя элемента. Сетевые связи постоянно
перестраиваются, формируя новые целостности.
Очень часто проявляются линейные структуры, при которых соподчиненность ландшаф-
тов имеет вид катены. В этом случае имеет место простая зависимость последующих элемен-
тов от всех предыдущих, но в линейных системах иногда возникает обратное воздействие: на-
пример в связи с пятящейся эрозией. Разновидностью линейного типа сетевой структуры
является циркуляционный с разновидностями: воздушный перенос, выпадением атмосферных
осадков, перенос снега, перенос пыли, солей, радиоактивного материала, распределением ско-
ростей ветра и др. Здесь доминируют дивергенция вещества, но на отдельных участках проис-
ходит конвергенция потоков с усилением скоростей ветра, выпадением атмосферных осадков,
разгрузкой рыхлого материала (устьевые зоны).
Более сложная совокупность сетевых систем — водосборы (структура типа «дерева»). В
речных водосборах отдельные парадинамические сопряжения интегрируются в древовидные
структуры, обладающие особым характером переноса воды, воздуха, химических элементов,
рыхлого материала с эффектами конвергенции потоков, концентрации субстанций и достиже-
ния экстремальных паводков, селей.
Наиболее сложным вариантом сетевой структуры является матричная структура, в которой
взаимодействия не обязательно связаны с наличием соседства и прямой последовательности во
времени (что отображается правилом предварения Алехина). Матричные структуры имеют
место при наличии экспозиционных ячеек, которые дифференцируют инсоляцию, снеговой
покров, скорость ветра, а далее по цепи воздействий — растительный покров, рыхлый матери-
ал, почву и кору выветривания.
Некоторые ландшафтные комплексы могут быть подчинены одновременно нескольким
ландшафтным комплексам более крупного ранга, в том числе разного ранга. Отсюда возника-
ют межуровневое взаимодействие, в том числе части с целым или ландшафта одного ранга с
ландшафтом другого ранга [Хорошев, 2016].
1. Арманд А.Д. Ландшафт как конструкция // Изв Всесоюз. Геогроаф. Об-ва. 1988, Т.120. Вып.2. С.120-
125.
2. Виноградов Б.В. Частотно-пространственный подход к формированию иерархии хорологических
понятий // III Всесоюзный симпозиум ландшафту потеоретическим вопросам географии. Киев, 1979.
С.126-127.
3. Гродзинський М.Д. Пiзнання: мiсце i прстiр. Київ: ВПЦ Київский унiверситет, 2005. Т.1. 432 с.
4. Дьяконов К.Н., Иванов А.Н. Устойчивость и инерционность геосистемы // Вестник Московского ун-
та. Сер. «Географическая». № 1. С. 28-34.
5. Еганов Э.А. Системно-модельный подход к решению поисковых задач // Методология и теория в
геологии. Киев: Наукова Думка, 1982. С. 33-43.
30
6. Круть И.В. Исследование оснований теоретической геологии. М.: Наука, 1973. 201 с.
7. Ласточкин А.Н. Геоэкология ландшафта. СПб.: Изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 1995. 280 с.
8. Найденов В.И., Кожевникова И.А. Почему так часто происходят наводнения // Природа. 2002. № 9.
С. 12-20.
9. Пузаченко Ю.Г. Пространственно-временная иерархия геосистем с позиции теории колебаний //
Вопросы географии. Моделирование геосистем. М.: Мысль, 1986. С. 96-111.
10. Ретеюм А.Ю. Земные миры. М.: Мысль, 1988. 254 с.
11. Солнцев В.Н. Системная организация ландшафтов. М.: Мысль, 1982. 302 с.
12. Фролов А.А., Черкашин А.К. Эволюционное геоинформационное моделирование и картографирова-
ние // Геодезия и картография. 2009. № 6. С. 40-45.
13. Хорошев А.В. Полимасштабная организация географического ландшафта. М.: Товарищество науч-
ных изданий КМК, 2016. 416 с.
14. Чайковский Ю.В. О природе случайности. М.: Центр системных исследований, 2004. 278 с.
åÄíÖåÄíàóÖëäÄü åéêîéãéÉàü ãÄçÑòÄîíÄ:

ëéÇêÖåÖççéÖ ëéëíéüçàÖ à íÖçÑÖçñàà êÄáÇàíàü
Викторов А.С.
Институт геоэкологии имени Е.М. Сергеева РАН, Москва, Россия,
vic_as@mail.ru
MATHEMATICAL MORPHOLOGY OF LANDSCAPE:

CURRENT STATE AND TRENDS OF DEVELOPMENT
Victorov A.S.
Sergeev Institute of Environmental Geoscience RAS, Moscow, Russia,
vic_as@mail.ru
Abstract: Studying the morphological pattern of a landscape is still among the main problems of
up-to-date landscape science, and analysis of mathematical laws of forms and development of spatial
patterns caused by natural units. The main results of development of the mathematical morphology of
landscape include:
- mathematical models of morphological patterns for different genetic types of areas, basing on the
random process theory, such as thermokarst lacustrine plains, alluvial plains;
- revealed quantitative laws for dynamics of landscape morphological patterns of different genetic
types;
- the research results of dynamic balance state in morphological pattern development.
Obtaining data about dynamics of morphological pattern dynamics using static parameters from a
single remote survey is of especial interest. Quantitative laws of age differentiation of landscapes are
another research trend. We managed to find peculiarities of age differentiation for very complicated
cases, which are incapable of qualitative analysis. One more promising branch deals with dynamic
balance in morphological pattern development. We managed to show that such a state is a reality,
found out how this state can be reached and revealed in particular the relation between dynamic bal-
ance of a landscape morphological pattern and cyclic processes of morphological patterns change.
The results of the mathematical morphology of landscape can be practically used for natural risk
assessment, landscape indication of geological characteristics, and thematic RSD interpretation.
Проблема изучения морфологического строения ландшафта остается одной из основных
проблем современного ландшафтоведения; острием этой проблемы является исследование ма-
тематических закономерностей строения и развития пространственных структур, образован-
ных природно-территориальными комплексами.
Развитие комплекса работ по количественному анализу геометрических особенностей
морфологических структур оформилось в виде отдельного научного направления — математи-
ческой морфологии ландшафта. Цементирующим ядром направления являются математиче-
ские модели морфологических структур.
31
Важнейшими результатами развития математической морфологии ландшафта являются
математические модели морфологических структур территорий разных генетических типов,
базирующиеся на теории случайных процессов. В настоящее время разработаны математиче-
ские модели морфологических структур озерно-термокарстовых равнин, аллювиальных рав-
нин, эрозионных равнин, эоловых равнин, заболоченных и солончаковых равнин, равнин с
господством плоскостного смыва. Кроме того, в последнее время разработаны новые матема-
тические модели морфологических структур — равнин с господством просадочных и суффо-
зионных процессов, равнин с широким развитием оползневых процессов.
Важным элементом является теоретически и эмпирически обоснованная инвариантность
моделей по отношению к ряду физико-географических условий (зонально-климатические, ве-
щественный состав отложений и др.) и жесткая зависимость от генетического типа территорий.
Одним из основных направлений развития является выявленные количественные законо-
мерности динамики морфологической структуры ландшафтов разных генетических типов и
их использование при прогнозе и ретроспективном анализе. Так, например, на основе подхо-
дов математической морфологии ландшафта было выполнено рассмотрение различных вари-
антов гипотез развития озерно-термокарстовых равнин на основе математического моделиро-
вания их морфологической структуры [Викторов и др., 2015; Викторов, Капралова,
Трапезникова, 2015].
Модель относится к случаю участка с однородными физико-географическими и геокрио-
логическими условиями. В этих условиях исследуемый тип территорий представляет собой
слабоволнистую субгоризонтальную поверхность с преобладанием различной тундровой или
лесной растительности (пушицевые тундры, осоково-пушицевые и др.), в которую вкраплены
озера, без значительного развития эрозионной сети. Озера имеют изометричную, часто округ-
лую форму и беспорядочно разбросаны по равнине.
В основу модели базового варианта (вариант 1.0) положены следующие основные предпо-
ложения:
1. Процесс появления термокарстовых понижений происходил за короткий отрезок
времени («синхронный старт»); он являлся вероятностным и на непересекающихся площадках
шел независимо, при этом вероятность возникновения понижений на пробной площадке
зависит только от ее площади; для малых площадок вероятность возникновения одного
понижения много больше, чем вероятность возникновения нескольких понижений.
2. Рост размеров озер благодаря термоабразионному воздействию происходит независимо
друг от друга, и он прямо пропорционален запасам тепла в озере и обратно пропорционален
площади боковой поверхности озерной котловины.
В качестве второго варианта (вариант 2.0) модели рассмотрен случай, базирующийся на
наблюдениях ряда исследователей о равномерном росте озер. Вероятностный аналог этой си-
туации будет отличаться вторым предположением, имеющим несколько отличную формули-
ровку:
2а. Рост размеров озер благодаря термоабразионному воздействию, происходит независи-
мо друг от друга, и имеет постоянное вероятностное распределение.
В третьем случае (модель 1.1 с асинхронным стартом) модель несколько модифицируется
и ее первое предположение заменяется:
1а. Процесс появления термокарстовых понижений происходит постоянно («асинхронный
старт»); он являлся вероятностным и на непересекающихся площадках и интервалах времени
идет независимо, при этом вероятность возникновения понижений на пробной площадке зави-
сит только от ее площади; для малых площадок и малых интервалов времени вероятность воз-
никновения одного понижения много больше, чем вероятность возникновения нескольких по-
нижений,
Наконец в последнем варианте рассматривается асинхронный старт и квазиравномерный
рост (модель 2.1 предположения 1а и 2а).
Математический анализ предположений показывает, что все четыре качественно отличные
гипотезы развития морфологической структуры озерно-термокарстовых равнин приводят
32
к четырем весьма различающимся выводам о виде распределения радиусов (площадей, диа-
метров):
модель 1.0 — логнормальное распределение площадей (радиусов) термокарстовых озер,
модель 2.0 — нормальное распределение радиусов термокарстовых озер,
модель 1.1 — специальное «логарифмическое» распределение площадей (радиусов) тер-
мокарстовых озер,
модель 2.0 — равномерное распределение радиусов термокарстовых озер.
Распределение количества центров озер на случайно выбранной площадке во всех случаях
должно было подчиняться распределению Пуассона.
Для эмпирической проверки распределений площадей радиусов и центров озер были вы-
браны 16 участков в различных регионах Западной и Восточной Сибири, Аляски, по которым
на основе космоснимков высокого разрешения проводилось выделение озер в интерактивном
режиме, Полученные данные по площадям включали выборки объема от 74 до 576 озер. Ана-
лиз результатов показывает, что на подавляющем большинстве участков получено логнор-
мальное распределение площадей озер (более, чем на семидесяти процентов участков на уров-
не значимости 0,99). Другой вид распределений («логарифмический») получен на том же
уровне значимости только на одном участке. Таким образом, проведенный анализ заставил
сделать вывод в пользу роста размеров термокарстовых озер пропорционального плотности
тепловых потерь в условиях синхронного для каждого участка старта процессов возникнове-
ния термокарстовых озер.
Другим перспективным современным направлением исследований является исследование
состояния динамического равновесия в развитии морфологических структур. В этой области
удалось показать существование этого состояния, вскрыть механизмы образования этого со-
стояния, в частности связь с циклическими процессами изменения морфологических структур.
Так, например, проведены исследования морфологической структуры ландшафтов с широ-
ким развитием оползневых процессов [Викторов и др., 2016]. Рассмотрим однородную в геоло-
гическом и физико-географическом отношении территорию с развитием оползней. Пусть акти-
визация оползней происходит под действием локальных факторов. Между моментами
активизации происходит определенная смена почвенно-растительного покрова в связи с зараста-
нием оползня и соответственно смена ПТК (модификаций ПТК), отвечающая стадиям процесса.
Для анализа состояния рассматриваемого типа территории в условиях постоянства усло-
вий активизации можно использовать следующую модель. Примем интервал между соседними
активизациями оползня как последовательность случайных величин, имеющих некоторое не
меняющееся во времени распределение ( F (x ) ), имеющее конечные моменты до третьего по-
рядка. Для разных циклов активизации эти случайные величины в силу локальности действия
факторов активизации являются независимыми.
В этом случае число активизаций, реализовавшихся у оползня к данному моменту времени
представляет собой случайный процесс, относящийся к классу процессов восстановления [Ко-
ролюк и др., 1985]. Время между последней активизацией и настоящим моментом представля-
ет собой также случайную величину и имеет название время недоскока (  1 ), а время до сле-
дующей активизации — время перескока (  2 ).Согласно теории процессов восстановления при
большом времени, прошедшем с начала оползневых процессов на данном участке ( t   ),
распределение времени недоскока стремится к некоторому предельному распределению, кото-
рое связано с распределением периода активизации следующим соотношением
x
1
M  0
F1 ( x)  [1  F (u )]du , (1)
где M  — среднее значение периода активизации, F1 ( x ) , f 1 ( x ) — соответственно

распределение и плотность распределения интервала времени до последней активизации.
Отсюда дифференцированием получаем выражение для распределения периода активиза-
ции
F ( x)  1  M  f1 ( x) .
33
Полученные соотношения описывают один из механизмов возникновения состояния ди-
намического равновесия в развитии морфологических структур (и ландшафта в целом), кото-
рое возникает под действием квазипериодического процесса. Действительно, несмотря на то,
что каждый участок территории все время находится в состоянии квазипериодического изме-
нения, общее соотношение ПТК, отвечающих различным стадиям процесса, остается постоян-
ным — об этом говорит наличие постоянного (предельного) распределения интервала времени
до последней активизации. Таким образом, морфологическая структура территории находится
в состоянии динамического равновесия. По-видимому, любой процесс циклического измене-
ния морфологической структуры, происходящего независимо на различных участках ланд-
шафта, порождает динамическое равновесие в морфологической структуре ландшафта (напри-
мер, оползневой, селевой и др.),
Одновременно, в результате проведенных исследований показана возможность получения
информации о динамических параметрах процесса (распределение периода активизации и его
статистики) по статическим параметрам; в качестве последних выступают площадные соотно-
шения в морфологической структуре территории ( F1 ( x) ). Кроме того, этот же результат пока-
зывает, что длинные ряды мониторинговых наблюдений, которые необходимы для прямого
получения распределения периода активизации, могут быть заменены короткими — наблюде-
ниями интервала времени до последней активизации.
Удалось создать модель аналогичной территории, отказавшись от предположения о неиз-
менности во времени распределения периода активизации и заменив его предположением о
периодическом изменении этого распределения во времени. Этим был учтен эффект периоди-
ческого изменения интенсивности активизации оползней (солнечный цикл). Показано, что и в
этом случае на территории устанавливается динамическое равновесие, и существуют аналити-
ческие соотношения между статическими и динамическими параметрами процесса изменения
морфологической структуры.
В настоящее время идет эмпирическая проверка данной моделей по базе данных оползней
района Сиэтла.
Перспективным современным направлением исследований морфологических структур яв-
ляется количественные закономерности возрастной дифференциации ландшафтов. Здесь уда-
ется получить закономерности возрастной дифференциации зачастую очень сложной и не под-
дающейся качественному анализу. Покажем это на примере аллювиальных равнин [Викторов,
2007]. Рассмотрим формирование ландшафтного рисунка на участке молодой аллювиальной
равнины, история развития которого связана прежде всего с циклами развития одной излучи-
ны; эволюция всей аллювиальной равнины связана еще кроме того с миграцией положения
русла, а не только с изгибанием излучин. Ландшафтная дифференциация на рассматриваемом
участке, как уже упоминалось выше, образована сочетанием грив и межгривистых понижений
с соответствующим почвенно-растительным покровом и связана с их генерацией при развитии
и спрямлении излучины. Назовем совокупность природно-территориальных комплексов (ПТК)
грив и межгривистых понижений, генерирующихся за один цикл развития, пакетом. Очевидно,
возраст грив равномерно меняется в соответствии с их поочередным формированием от осно-
вания к замыкающей дуге пакета.
Спрямление излучины происходит неоднократно, и поэтому каждый более молодой пакет
«стирает» соответствующую часть предыдущего или пакет целиком. Могут целиком быть
стерты несколько следующих друг за другом во времени пакетов; соответствующие им циклы
развития назовем стертыми циклами.
Полное или частичное стирание зависит от соотношения длительности циклов развития
излучины. Если длительность более раннего цикла была больше, чем более позднего, то стира-
нию подвергается лишь часть пакета, и остается сохранившийся его фрагмент1. В противном
1
Предполагается постоянство условий развития аллювиальных процессов за рассматриваемый пе-
риод, в частности, постоянство скорости роста пакета.
34
случае стирается весь пакет. Циклы развития, которым соответствует нестертый в настоящее
время фрагмент пакета, участвующий в ландшафтном рисунке рассматриваемой территории,
назовем представленными циклами.
Таким образом, примыкающие друг к другу в пространственном отношении фрагменты
более молодого и более старого пакетов не следуют непосредственно друг за другом во време-
ни, а разделены временным интервалом. Величину k — порядковый номер представленного
цикла, считая от наиболее молодого, — назовем порядком цикла (пакета).
На основе использования модели развития морфологической структуры аллювиальной
равнины удается получить ряд закономерностей:
 распределение длительности формирования представленных фрагментов пакетов (экс-
поненциальное распределение)
F ( x )  1  e  x ,
 распределение длительности формирования представленных циклов (гамма-
распределение)
k
f k ( x)  x k 1e x ,
(k  1)!
где  — параметр, равный среднему числу спрямлений излучины за принятую единицу
времени.
Важным направлением использования математической морфологии ландшафта является
оценка природных рисков. В ряде исследований теоретически и эмпирически обоснованные
решения задачи об оценки вероятности поражения инженерных сооружений экзогенными гео-
логическими процессами, базирующиеся на подходах математической морфологии ландшафта.
В исследованиях также развиты представления о существовании специфических характе-
ристик — инвариантов морфологических структур (относительно тех или иных физико-
географических условий, возраста и др.).
Направлениями практического использования результатов математической морфологии
ландшафта являются оценка природных рисков, анализ и прогноз развития природных процес-
сов, ландшафтная индикация геологических условий и тематическое дешифрирование.
Результаты развития направления обобщены в монографиях «Основные проблемы мате-
матической морфологии ландшафта» [2006] и «Математическая морфология ландшафтов
криолитозоны» [2016].
1. Викторов А.С. Основные проблемы математической морфологии ландшафта. М.: Наука, 2006. 252 с.
2. Викторов А.С. Модель возрастной дифференциации аллювиальных равнин / Геоэкология. № 4. 2007,
С. 34-46.
3. Викторов А.С., Капралова В.Н., Орлов Т.В., Трапезникова О.Н., Архипова М.В., Березин П.В., Зве-
рев А.В., Панченко Е.Н., Садков С.А . Анализ развития морфологической структуры озерно-
термокарстовых равнин на основе математической модели // Геоморфология. 2015. № 3. С. 3-13.
4. Викторов А.С., Капралова В.Н., Трапезникова О.Н. Математическая модель морфологической
структуры озерно-термокарстовых равнин в изменяющихся климатических условиях // Криосфера
Земли. 2015. Т. XIX. № 2. С. 26-34.
5. Викторов А.С. Вероятностные модели циклических процессов изменения морфологической струк-
туры ландшафта // Известия РГО. 2016. Т. 148. Вып. 3. С. 43-52
6. Викторов А.С., Капралова В.Н., Орлов Т.В., Трапезникова О.Н., Архипова М.В., Березин П.В., Зве-
рев А.В., Панченко Е.Н., Садков С.А. Математическая морфология ландшафтов криолитозоны.
М.: Изд-во РУДН, 2016. 230 с.
7. Королюк В.С., Портенко Н.И., Скороход А.В. и др. Справочник по теории вероятности и математи-
ческой статистике. М.: Наука, 1985. 640 с.
35
ëíêìäíìêçé-îìçäñàéçÄãúçõâ ÄçÄãàá ãÄçÑòÄîíÄ
äÄä éëçéÇÄ íÖêêàíéêàÄãúçéÉé èãÄçàêéÇÄçàü
Кирюшин В.И.
Почвенный институт имени В.В. Докучаева, Москва, Россия,
vkiryushin@rambler.ru
THE STRUCTURE AND FUNCTIONAL ANALYSIS OF THE LANDSCAPE

FOR TERRITORY PLANNING
Kiryushin V.I.
Dokuchaev Soil Science Institute, Moscow, Russia,
vkiryushin@rambler.ru
Abstract: The structure and functional analysis of the landscape for the territory planning in-
cludes the grouping of ecological functions of the landscape, the analysis of the structure, the method
of forming and grouping of social and economic functions. The ecological functions of the landscape
are considered as a complex of processes, which stipulate the development, preservation and evolution
of ecosystems and biosphere in general. Biogeocoenosis is presented as a model, which integrates the
functions of biota and environment. Therefore, the functions of biocoenosis are considered as the most
basic ones. These functions determine the biodiversity, biotic connections, which determine the biodi-
versity, self-organization and evolution of ecosystems. Biocoenosis is in close correlation with biotope
(ecotope), which is based on a constant exchange of matter, energy and information. Ecotope deter-
mines biocoenosis. The following functions are considered as ecotopic: atmospheric functions (gas-
exchange, thermal-exchange, hydroatmospheric, climate forming); lithospheric functions (geodynamic,
geophysical, geochemical); hydrological and hydrogeological functions of the landscape, and ecotopic
functions of soils. The bioecological functions emerge as a result of interaction between biotope and
ecotope: bioproductional function, destructive function and organo-accumulative function, biogeo-
chemical functions (gas, concentration, redox, biopedoecologic), soil forming and energetic functions.
The integration of social and production functions of humans and landscape ecologic functions al-
lows us to develop the social and economic functions of a landscape. These functions include: resource
functions, including bioresource functions (wood-resource function, hunting function, berry and mush-
rooms function, nut-gathering, hayland and pastoral function, etc.), mineral-resource function, land re-
source function, climate resource function, water resource function. It also includes bioproductional
functions, including agrobiodiversity, agrobiotechnologic, the function of matter circulation in agro-
landscapes, the function of management of organic matter regime in agrocoenoses, the function of soil
structural state and composition regulation, phytosanitary function, meliorative function; agrobiocoe-
notic function; industrial and mining functions, regulating functions, including climate regulating func-
tions, runoff regulating functions, water preserving and soil preserving functions; residential functions,
recreation functions; sanitary function; aesthetic; ethnospheric; nature preservation functions.
Принятие биосферной парадигмы природопользования (1992) и экологического императи-
ва направлено на сохранение окружающей среды и обеспечение устойчивого развития. По сво-
ей сути это означает сохранение экологических функций ландшафта и экологически обуслов-
ленную интеграцию их с потребительскими функциями человека. Очевидно, механизм
природопользования, начиная с территориального планирования, должен опираться на доста-
точно развитую систему идентификации и оценки экологических функций ландшафта и, соот-
ветственно, их классификацию.
Экологические функции ландшафта рассматриваются как совокупности процессов, обу-
славливающих развитие, сохранение и эволюцию экосистем и биосферы в целом. В качестве
модели, интегрирующей функции биоты и среды, представляется биогеоценоз. Соответствен-
но, в качестве интегрирующих рассматриваются биоценотические функции, определяющие
биоразнообразие и эволюцию экосистем. Биоценоз находится в тесном взаимодействии с био-
топом (экотопом), основанном на постоянном обмене веществом, энергией и информацией.
Экотоп определяет биоценоз. В качестве экотопических функций рассматриваются: атмосфер-
ные функции, литосферные, гидрологические и гидрогеологические функции ландшафта, эко-
36
топические функции почв. В результате взаимодействия биоценоза и экотопа проявляются
биоэкологические функции (биопродукционная, деструкционная, органо-аккумулятивная, био-
геохимические, биопедоэкологическая), почвообразовательная, энергетическая. В таблице 1
представлена схема группировки экологических функций ландшафта.
Участвуя в функционировании ландшафта как биологический вид, человек одновременно
выполняет множество социальных, производственных, экономических и других функций, ко-
торые интегрируются с экологическими функциями ландшафта. При этом возникают функции
ландшафта, направленные на удовлетворение потребностей человека, которые называются со-
циально-экономическими. Некоторые экологические функции ландшафтов используются в
качестве социально-экономических (эстетических, рекреационных) без существенных преоб-
разований. Часть социально-экономических функций (биоресурсных) формируется за счет час-
тичного изъятия биопродукции при сохранении всех экологических функций ландшафта.
Таблица 1
Группировка экологических функций ландшафта
Группы и подгруппы функций Функции
1. Биоценотические Самоорганизации, эволюции и биоразнообразия
2. Экотопические:
Газообменная, теплообменная, гидроатмосферная, климатофор-
2.1. Атмосферные
мирующая
2.2. Литосферные Геодинамическая, геофизическая, геохимическая
2.3. Гидрологические
2.4. Экотопические функции почв
Биопродукционная, деструкционная, органо-аккумулятивная,
биогеохимические (газовые, концентрационная, окислительно-
3. Биоэкологические
восстановительная, активаторно-ингибиторная, биохимические);
биопедоэкологические
4. Почвообразовательная
5. Энергетическая
В сельскохозяйственных ландшафтах формирование социально-экономических функций

связано с существенной трансформацией экологических функций при той или иной степени
сохранения экологических функций. Например, функция биоразнообразия сокращается при
земледельческом освоении территории, но в определенной мере восполняется за счет создания
человеком новых видов и сортов растений. Биопродукционная функция трансформируется в
агробиотехнологическую. При экстенсивном земледелии все экологические функции, связан-
ные с фотосинтезом, существенно сокращаются. Компенсация их может достигаться за счет
функции регулирования круговорота веществ (агрохимической), управления режимом органи-
ческого вещества, мелиоративной, агробиогеоценотической (формирование адаптивно-
ландшафтных систем земледелия, проектирования оптимальных агроландшафтов). За счет ме-
лиорации и других средств можно сформировать ландшафты, превосходящие по продуктивно-
сти и экологическим параметрам природные. Таким образом, в той или иной мере может дос-
тигаться компенсация экологических функций, которые утрачиваются в техногенных
ландшафтах.
Для решения подобных задач нужна оценка социально-экономических функций ландшаф-
та в соответствии с их группировкой (см. табл. 2).
Функционирование ландшафта тесно связано с его структурой. В зависимости от особен-
ностей ландшафта и управленческих задач рассматриваются различные типы ландшафтных
территориальных структур (генетико-морфологическая, позиционно-динамическая, парагене-
тическая и бассейновая).
В процессе проектирования агроландшафтов сложился определенный опыт агроэкологи-
ческой оценки земель. С определенными дополнениями он предлагается для проектирования
других видов сельскохозяйственных ландшафтов. Система включает: литолого-геомор-
37
фологический анализ, оценку агроклиматических условий, ландшафтно-гидрологический и
гидрогеологический анализ, ландшафтно-геохимический анализ, анализ структур почвенного
покрова, почв и режимов, биоэкологический анализ территории, оценку фитосанитарного и
санитарного состояния ландшафта, оценку экологической устойчивости и деградации.
Таблица 2
Группировка социально-экономических функций ландшафта
Группы функций Функции
1.1. Биоресурсные (древесно-ресурсная, охотничье-промысловая, ягод-
но-грибная, орехопромысловая и др.).
1.2. Минерально-ресурсная.
1. Ресурсные
1.3. Земельно-ресурсная.
1.4. Ресурсно-климатическая.
1.5. Водно-ресурсная.
2.1. Агробиоразнообразия
2.2. Агробиотехнологическая
2.3. Функция управления круговоротом веществ в агроландшафтах.
2.4. Функция управления режимом органического вещества в агроланд-
2. Биопроизводственные шафтах
2.5. Функция регулирования структурного состояния и сложения почв.
2.6. Фитосанитарная
2.7. Мелиоративная
2.8. Агробиоценотическая
3. Промышленные и горно-
промышленные
4.1. Климаторегулирующие
4. Регулирующие 4.2. Стокорегулирующая и природоохранная
4.3. Почвозащитные
5. Селитебные
6. Рекреационные
7. Санитарная функция
8. Эстетические
9. Этносферные
10. Природоохранные
С учетом имеющегося опыта землеустроительного проектирования, ландшафтного плани-

рования, проектирования адаптивно-ландшафтных систем земледелия и рассмотренных поло-
жений предлагается инструментарий планирования сельскохозяйственных ландшафтов, вклю-
чающий следующие позиции:
 идентификация, оценка и группировка экологических функций ландшафта;
 структурно-функциональный анализ ландшафта, идентификация и оценка ландшафт-
ных связей;
 обоснование и группировка социально-экономических функций ландшафта;
 оценка биологического и ресурсного потенциалов территории;
 оценка территории по критериям устойчивости (чувствительности, восстанавливаемо-
сти) и значимости (экологической, ресурсной), экологической емкости, экологического риска;
 агроэкологическая типизация земель;
 ландшафтно-экологическое районирование территории;
 ландшафтно-экологическая классификация земель;
 выявление и картографирование конфликтов природопользования;
 оценка биоразнообразия и разработка мер по его сохранению;
 оценка рекреационной привлекательности ландшафта;
38
 нормирование антропогенного воздействия на ландшафты и ресурсопользование;
 оценка ресурсного потенциала территории;
 механизм интеграции ландшафтного и социально-экономического планирования;
 использование экологических критериев не только как ограничений интенсификации,
но и как инструмента для взвешивания альтернативных предложений;
 обоснование механизмов адаптации технологий к условиям ландшафта;
 механизм вовлечения местного населения в планирование;
 закрепление процедур ландшафтного планирования в законодательстве.
Проектирование сельскохозяйственного ландшафта на основе предложенного инструмен-
тария включает проектирование экологического каркаса территории, агроландшафтов, водохо-
зяйственных, селитебных, рекреационных и других ландшафтов, сформированных путем инте-
грации экологических функций природного ландшафта и социально-экономических функций.
При формировании экологического каркаса особое значение имеет принцип взаимопро-
никновения природной и экономической инфраструктуры. При этом помимо собственно эко-
логического каркаса задачи экологизации природопользования решаются всеми средствами
земледелия путем их оптимизации: полосным размещением культур, созданием кулис из высо-
костебельных растений, переходом на почвозащитные системы мульчирующей обработки
почвы и прямой посев, регулированием круговорота веществ в агроландшафтах с помощью
ландшафтно-дифференцированных систем удобрения сельскохозяйственных культур. При
размещении полей севооборотов и производственных участков используются принципы поля-
ризации и мозаичности территорий различных масштабов и функций.
Проектирование экологического каркаса — самое узкое место в системе сельскохозяйст-
венного проектирования, поскольку практический опыт весьма ограничен.
èéÑïéÑõ ä îéêåàêéÇÄçàû çÄñàéçÄãúçéÉé

ãÄçÑòÄîíÄ êÖÉàéçÄ
Позаченюк Е.А.
Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского,
Таврическая академия, Симферополь, Россия, pozachenyuk@gmail.com
APPROACHES TO THE DEFINITION OF THE NATIONAL

LANDSCAPE OF THE REGION
Pozachenyuk E.A.
Crimean Federal V.I. Vernadsky University, Tavrida Academy, Simferopol, Russia,
pozachenyuk@gmail.com
Abstract The national landscape of the region delineates the uniqueness and specificity of the
natural and cultural landscape, on the basis of which the national culture and identity of the region is
formed, is the basis for the development of its economic complex. Theoretical and methodological ap-
proaches to the study and definition of the national landscape are based on the concept of present-day
landscapes as integral geosystems consisting of natural and economic subsystems. The highlighting of
natural landscapes of the national landscape is based on a combination of the general and the particular
in the landscape structure of the region, but with an explicit emphasis on the particular — on those
landscape features that makes this region unique and unrepeatable.
Criteria for highlighting the national landscape can be: the value of the landscape, its quality and
resistance to various types of loads. Each criterion is distinguished by the following indicators: a) land-
scape values — landscape, biocenotic, aesthetic, cultural-historical, etc.; b) indicators of the land-
scape’s quality — estimations based on the system of properties of the present-day landscape, which
ensure that they perform one or another given function (environment-forming, recreational, resource,
hydroeconomic, aesthetic, etc.); c) the resistance of the landscape to given types of loads.
39
Kernels of the national landscape are the most significant landscapes for the region, forming its
natural and socio-cultural specificity, which must be considered in all types of nature management. The
forecast of the state of the kernels of the national landscape is made using the concept of ecological
niches, as well estimating the degree of co-adaptivity of the economic subsystem with the natural one.
The territorial organization of the national landscape is carried out on the basis of landscape planning
tools.
Изучение национального ландшафта региона — новая пионерная тема. Активизация
ландшафтного движения в Европе началась с принятием Комитетом министров Совета Европы
19 июля 2000 года Европейской конвенции о ландшафтах. В настоящее время Европейскую
конвенцию подписали 30 стран. В европейском пространстве и в РФ ландшафтное движение
становиться все более актуальным.
Теоретико-методические основы формирования национального ландшафта заложены в
трудах В.В. Докучаева, Л.С. Берга, А.Н. Краснова, Г.Ф. Морозова, Б.Б. Полынова, Л.Г. Рамен-
ского, Н.А. Солнцева, Д.Л. Арманда, В.Б. Сочавы, А.Г. Исаченко, В.А. Николаева, С.В. Преоб-
раженского, Ф.Н. Милькова, К.Н. Дьяконова, А.Ю. Ретеюма, М.Д. Гродзинского, Г.Е. Гришан-
кова и многих других. Но остаются, практически, не разработанными теоретико-методические
подходы к изучению и формированию национальных ландшафтов, не установлены критерии и
методические приемы его оценки: показатели качества, ценности; функционального и
структурного анализа, а также критерии устойчивости национального ландшафта.
Концептуально-методологическая база исследований национального ландшафта базирует-
ся на системе новейших методов и подходов: общефилософских; общенаучных и конкретно-
научных с использованием данных дистанционного зондирования Земли и ГИС-технологий.
Согласно Европейской конвенции о ландшафтах — ландшафт означает часть территории
в том виде, как она воспринимается населением в результате взаимодействия природных и/или
человеческих факторов. Европейская конвенция охватывает природные, сельские, городские и
пригородные территории [Европейская…, 2000]. Ее действие распространяется на сушу, внут-
ренние воды и моря и касается как выдающихся, так и обычных ландшафтов и деградирован-
ных земель. В содержание понятия «ландшафт» вкладывается как природная составляющая,
так и антропогенная, в т.ч. и культурная.
Национальный ландшафт обуславливается особенностями природного и национальными
чертами культурного ландшафтов; вносит вклад в благосостояние людей и укрепление нацио-
нальной самобытности, способствует формированию местной культуры. Национальный ланд-
шафт региона можно рассматривать как целостную систему природного и культурного на-
следия региона.
Теоретико-методические подходы к изучению и формированию национального ландшафта
базируются на представлении о современных ландшафтах как целостных геосистемах, состоя-
щих из природной и хозяйственной подсистем — это новые и нетрадиционные представления
в ландшафтоведении. Современные ландшафты — сложные трехмерные пространственно-
временные геосистемы, обособившиеся в пределах ландшафтной сферы за счет процессов са-
моорганизации природного и регулируемого (осознанного или стихийного) антропогенного
[Позаченюк, 2009].
Выделение естественных ландшафтов национального ландшафта базируется на сочетании
общего и особенного в ландшафтной структуре региона, но с явно выраженным акцентом на
особенное. На тех ландшафтных чертах, которые делают этот регион уникальным и неповто-
римым. В Крыму, например, это куэстовые лесные и лесостепные ландшафты, горные луга
яйл, фисташково-можжевеловые леса и др. Ландшафтная структура и ландшафтное разнообра-
зие — природная основа национального ландшафта. В то же время каждый регион имеет свои
внутрирегиональные закономерности, которые отражаются в его ландшафтной структуре. Для
Крыма, например, в пределах ландшафтных уровней — гидроморфного, плакорного, предгор-
ного и среднегорного [Гришанков, 1972] формируются свои закономерности: гидроморфная
поясность, ярусность ландшафтов на равнинах, склоновая микрозональность, позиционность,
высотная поясность.
На гидроморфных равнинах ведущий фактор организации геосистемы — глубина грунто-
вых вод. В результате формируется гидроморфная поясность, которая связана с изменением
40
засоленных грунтовых вод с глубиной залегания от 0 до 6-8 м. Ландшафтная структура этих
равнин определяется сочетанием трех основных гидроморфных поясов: недренированного,
слабодренированного и относительно дренированного пояса равнин. На плакорных равнинах
ведущими факторами ландшафтной организации являются относительная высота, литология,
степень и характер расчлененности рельефа. В соответствии с вертикальными различиями
ландшафтов, связанными с изменением геоморфологических условий (степени и характера
расчлененности, литологии горных пород, скорости и направления геоморфологических про-
цессов и др.), формируется ландшафтная ярусность. Ландшафтная ярусность проявляется там,
где незначительное колебание высоты над уровнем моря не сказывается на изменении климата
и, следовательно, на структуре ландшафта. В Крыму можно выделить трехъярусные равнины
Тарханкутской возвышенности и центральные двухъярусные равнины Крыма. В пределах
предгорного ландшафтного уровня основными факторами ландшафтной организации являются
позиция предгорных равнин по отношению к горам и направлению господствующих ветров и
высота над уровнем моря, а в отдельных случаях и глубина грунтовых вод. В пределах средне-
горного ландшафтного уровня — основной фактор дифференциации — абсолютная и относи-
тельная высота и позиция. Зависимость ландшафтной структуры от позиционных эффектов
отражено в работах [Пащенко и др., 1991; Позаченюк, 1986]. Основу национального ландшаф-
та составляют природные ландшафты, выделение которых происходит с учетом закономерно-
стей организации естественного ландшафта.
Национальные черты культурного ландшафта — это культурное достояние региона, это
его самобытная культура, отраженная в его культурных ландшафтах и культурно-
исторических памятниках, представляющих собой единство природного и культурно-
исторического. Картирование культурного ландшафта сводится к выделению наиболее значи-
мых в исторических аспектах культурно-исторических памятников и существующих совре-
менных культурных ландшафтов региона. При этом важной становиться оценка эстетических
свойств ландшафта как основы формирования культурных ландшафтов и центров притяжения
населения.
Исходя из представления о современных ландшафтах, карта национального ландшафта —
это виртуальная карта, выполненная в ГИС-технологиях и представленная системой компью-
терных слоев, состоящей из трех блоков. Первый — отражает природную подсистему (геоло-
гию и геоморфологию, рельеф, климат, воды, почвы, растительный и животный мир, ландшаф-
ты природные восстановленные, карты эстетических свойств ландшафта, основных
средообразующих геосистем и др.). Второй блок характеризует хозяйственную подсистему
(селитебные, дорожно-транспортные, промышленные, сельскохозяйственные, коммунально-
складские, природоохранные, экологическая сети и другие комплексы). Третий — отражает
культурно-историческую составляющую (культурное наследие). В зависимости от задач ис-
следования набор слоев может меняться, и одновременно можно работать с несколькими
слоями.
Критериями выделения национального ландшафта могут быть: ценности ландшафта, его
качество и устойчивость к различным видам нагрузок и др. Каждый критерий выделяется по
следующим показателям:
 ценности ландшафта — ландшафтные (ландшафтное разнообразие, уникальность
ландшафта и др.), биоценотические, эстетические, культурно-исторические и др.);
 показатели качества ландшафта — оценкам, которые базируются на системы свойств со-
временного ландшафта, которые обеспечивают выполнение ими той или иной заданной функции
(средообразующей, рекреационной, ресурсной, водно-хозяйственной, эстетической и др.);
 устойчивости ландшафта к заданным видам нагрузок.
Количество критериев может увеличиваться в зависимости от масштаба
исследований, уровня информации и др.
По каждому критерию для ландшафтов определенного региона в соответствии с показате-
лями составляется серия карт. Методами наложения карт, разработанных по разным показате-
лям, составляется результирующая карта по одному из критериев. Таким образом, получаем
карты ценности ландшафта, его качества, устойчивости. При этом количественные показатели
преобразовываются в качественные, что позволит совмещать эти карты и получать интегри-
41
рующие. Затем наложением карт, отражающих содержание каждого критерия, получаем карту
ядер национального ландшафта региона.
Ядра национального ландшафта — это наиболее значимые ландшафты для региона по
всем рассматриваемым критериям. Ядра национального ландшафта — те природные и куль-
турные ландшафты, потеря которых приведет к потере специфических свойств региона, уни-
фикации его уникальности и притягательности, потере ландшафтного и биологического разно-
образия, снижению уровня организации ландшафта и устойчивости к различным видам
нагрузок, а, следовательно, к снижению качества функций, которые выполняет тот или иной
ландшафт.
Прогноз состояния ядер национального ландшафта может производиться с использовани-
ем концепции экологических ниш, а также оценки степени коадаптивности хозяйственной
подсистемы с природной. Территориальную организацию национального ландшафта целесо-
образно сводить к инструментам ландшафтного планирования. Информацию о национальном
ландшафте региона необходимо учитывать при всех видах природопользования и сосредота-
чивать на геопорталах.
Таким образом, национальный ландшафт региона отражает уникальность и специфику
природного и культурного ландшафта, на основе которой формируется национальная культу-
ра, самобытность региона и благополучие его жителей. Формирование и сохранение нацио-
нального ландшафта позволит обеспечить устойчивое ноосферное развитие региона.
1. Гришанков Г.Е. Ландшафтные уровни материков и географическая зональность // Изв. АН СССР.
1972. С. 4-12. Сер. География. № 4. С. 4-12.
2. Европейская конвенция о ландшафтах. Страсбург, 2000 год rus-eu-culture.ru/files/document/Eu-conv-
landshaft.doc.
3. Пащенко В.А., Гришанков Г.Е., Позаченюк Е.А. Позиционость в ландшафтах и ландшафтоведении
//Физическая география и геоморфология. Республиканский межведомственный сборник. Киев,
1991. С. 11-20.
4. Позаченюк Е.А. К методике физико-географического районирования по внутрирегиональным зако-
номерностям // Природное районирование и проблема охраны природы. Межвузовс. сборник. Уфа,
1986. С. 44-52.
5. Позаченюк Е.А., Современные ландшафты Крыма и сопредельных акваторий / под ред. Е.А. Поза-
ченюк. Симферополь: Бизнес-информ, 2009. 450 с.
äéçñÖèñàü éêÉÄçàáÄñàéççé-ìêéÇçÖÇéâ ëíêìäíìêçé-ëãéÖÇéâ

àçÑàäÄñàà ãÄçÑòÄîíçõï ÉÖéëàëíÖå
Старожилов В.Т.
Тихоокеанский международный ландшафтный центр ШЕН ДВФУ, Владивосток, Россия,
Starozhilov.vt@dvfu.ru
THE CONCEPT OF ORGANIZATIONAL-LEVEL AND STRUCTURAL-LAYERED

INDICATION OF LANDSCAPE GEOSYSTEMS
Starozhilov V.T.
Pacific international landscape center SHEN FEFU, Vladivostok, Russia,
Starozhilov.vt@dvfu.ru
Abstract: For the first time for Pacific Russia, the concept of organizational-level and structural-
layered indications of landscape geosystems is considered. The results of scientific and practical re-
search in the field of geological and geographical study and landscape mapping of large regional Pri-
morsky, Sakhalin and other sections of the marginal continental landscape belt of Pacific Russia are
used. At the same time, the organizational-level indication is understood as the indication of landscapes
in the system of organizational levels of the natural territorial complexes (NTC), allocated by A.G. Isa-
42
chenko. Under the structural-layered indication we understand the indication of landscapes in the sys-
tem of defined structures and vector layers of landscape taxonomic units. The concept is based on the
results of 30 years of field researches and scientific study of the correlation and interconnection of suf-
ficiently significant samples of data on relief, vegetation, soils, rocks, climate and other components of
landscape geosystems. The concept takes into account marginal continental dichotomy and data on
orographic, climatic and geobotanical factors of geographically uniform territories within the frame-
work of mountain landscape geography. The general concept of the organizational-level and structural-
layered indication of geosystems is presented, which includes: presentation of the landscape basis for
indication; organizational hierarchical levels of indication; general component, morphological and
other indications. In general, the presented concept of organizational-level structural-layered landscape
indication could help in the development, implementation of environmentally friendly nature manage-
ment and sustainable development of Pacific Russia.
В работе впервые для Тихоокеанской России рассматривается концепция организационно-
уровневой структурно-слоевой индикации ландшафтных геосистем на основе результатов на-
учных и практических исследований в сфере геолого-географического изучения и ландшафт-
ного картографирования крупных региональных Приморского, Сахалинского и др. звеньев ок-
раинно-континентального ландшафтного пояса Тихоокеанской России [Старожилов, 2013].
Они тематически продолжают ландшафтные исследования России и региональных ее звеньев,
а среднемасштабное слоевое картографирование с использованием региональной типологиче-
ской классификации позволило отразить особенности геосистем, проявляющие в различных
частях их ареалов, а описание выявило свойства и степень различия между ландшафтными
геосистемами. Это подготовило основу для применения метода индикации и по объектной ор-
ганизационно-уровневой и структурно-слоевой ее структурной классификации. При этом под
организационно-уровневой индикацией понимается индикация ландшафтов в системе органи-
зационных уровней ПТК, выделяемых А.Г. Исаченко. Под структурно-слоевой индикацией
понимается индикация ландшафтов в системе выделяемых нами структур и векторных слоев
ландшафтов (ландшафт, вид, род, подкласс, класс, округ, провинция, область).
В основу концепция положены результаты 30 летних полевых исследований и научного
изучения соотношения и взаимосвязи достаточно значимых выборок данных не только по
рельефу, растительности и почвам, но и коренным и рыхлым породам, климату и другим ком-
понентам внутреннего содержания ландшафтных геосистем [Старожилов, 2013а]. По отдель-
ным регионам, изучаемого Тихоокеанского ландшафтного пояса России, материал картогра-
фирован с учетом окраинно-континентальной дихотомии и данных по орографическому,
климатическому и фиторастительному факторам географически единых территорий в рамках
горной ландшафтной географии. Учитывались материалы ландшафтных карт СССР масштабов
1: 2 500 000 [под ред. Гудилина, 1980] и 1: 4000 000 [под ред. Исаченко, 1985], ландшафтные
карты Приморского края в масштабе 1: 1000 000 [Старожилов, 2009] и Сахалинской области в
масштабе 1: 2000 000 [Нефедов, 1967], и др.
На примере Приморского края и Сахалинской области в масштабе 1:500 000 выделены и
картографированы классы, подклассы, роды, виды ландшафтов и местности (индивидуальные
ландшафты). Далее материал уже на базе выделенных таксонов снова проанализирован и были
выделены и закартографированы округа, провинции и области. В частности только по При-
морскому краю выделено 54 округа [Старожилов, 2013б] и 3156 выделов индивидуальных
ландшафтов [Старожилов, 2009; Старожилов, 2009а].
Представленные ландшафтные основы в свою очередь это основа для практической реали-
зации ландшафтного подхода в различных областях науки и практики при освоении Тихооке-
анской России, в частности в экологии, охране окружающей среды и в целом природопользо-
вании [Старожилов, 2013в]. Одним из главных методов при практической реализации
ландшафтного подхода нами применяется метод ландшафтной индикации [Старожилов, 2013а;
Старожилов, 2015; Старожилов, 2017]. Он включает исследование индикаторов и индикацион-
ных связей, отражающих объекты индикации, обусловленных антропогенной трансформацией,
разработкой мер по охране природной среды. Нами проведена на практике индикация в облас-
ти промышленного освоения, индикация денудации, химических и механических изменений
компонентов ландшафтов и других процессов и объектов [Старожилов, 2013в]. В свою очередь
весь полученный материал по индикации был синтезирован, проанализирован и структурно
43
классифицирован. Ниже приводятся общая концепция организационно-уровневой и структур-
но-слоевой индикации геосистем, которая включает:
1. Представление ландшафтной основы индикации;
2. Организационные уровни индикации ландшафтных геосистем;
3. Общая компонентная индикация;
4. Морфологическая структурная индикация;
5. Компонентная площадная индикация:
6. Комплексная площадная индикация;
1. Представление ландшафтной основы индикации. Практика индикации горно-
промышленных производств, эрозионно-денудационных систем, химических, механических
изменений компонентов ландшафтов и других процессов и систем показывает, что для инди-
кации ландшафтных геосистем прежде всего необходимо иметь морфологическую модель
ландшафтов. Пример такой модели — морфологическая модель Приморского края, представ-
ленная местностями, видами, родами, подклассами, классами, округами, провинциями и облас-
тями ландшафтов. В целом полученная организованная система является базовой моделью,
которая представляет основу для индикации и для решения прикладных задач. Установлено,
что в целом для оптимально значимой индикации необходимо знание, прежде всего, морфоло-
гии географического пространства, отображенной в границах на морфологической карте
ландшафтов исследуемой территории.
2. Организационные уровни индикации ландшафтных геосистем. Строение ландшафта
выражается в наличии системы пространственно взаимосвязанных и соподчиненных ПТК.
А.К. Исаченко выделяет три уровня строения ландшафтов — локальный, региональный и гло-
бальный. Каждый уровень, выбираемый в зависимости от масштаба исследования, представ-
лен различными ПТК. Наиболее важными, разработанными и широко используемыми в прак-
тике являются единицы ПТК локального и регионального уровня. В практике наших
исследований индицируются эти же единицы организации ландшафтов и компоненты их внут-
реннего содержания, а полученные результаты их индикации используются при решении ком-
плексных природопользовательских и экологических задач. Практика индикации внутреннего
содержания единиц ландшафтов на примере ландшафтных геосистем Приморского края и на
примере горно-промышленного комплекса [Старожилов, 2013а] показала, что индикации под-
вергались урочища, индивидуальные ландшафты, виды, роды, подклассы, классы, округа, про-
винции и области. Они организованы в два организационных уровня индикации: локальный
(урочища) и региональный (все классификационные единицы ландшафтов — виды, роды, под-
классы, классы и др.). Опираясь на практику индикации и следуя принципам ландшафтных
классификаций, выделяется в классификации индикации три организационных уровня индика-
ции ландшафтных геосистем: локальный, региональный, планетарный.
3. Общая компонентная индикация. Под компонентным индикатором ландшафта понима-
ется те его параметры, механизмы функционирования, которые могут способствовать или не
способствовать проявлению экологических проблем, или которые имеют важное значение для
жизнедеятельности человека. Они проявляются при сведении растительности, уничтожении
природных почв, изменениях рельефа, загрязнении компонентов и т. д. Для получения данных
по площадям и свойствам природных ландшафтов региона необходимо иметь оцифрованную
ландшафтную карту.
4. Морфологическая структурная индикация. В процессе ландшафтных исследований
территории, наряду с локальными индикаторами — почвами, растительностью, рельефом, гео-
логией, климатом — важное значение имеет и интегральный — специфика морфологической
структуры, которая показывает взаимосвязь элементов и компонентов ландшафтов. Морфоло-
гическая структура, сформировавшаяся при сложном взаимодействии эндогенных и экзоген-
ных факторов, является объективным отражением сложных процессов вещественно-
энергетического обмена между компонентами, поэтому анализ ее пространственной упорядо-
ченности в системах любого ранга выступает как важный, индицирующий природный процесс
признак. Суть метода ландшафтной индикации в его приложении к познанию взаимосвязан-
ных объектов природы, хозяйства заключается прежде всего в распространении знания о части
объекта, или его структурного элемента на весь объект природопользования [Булатов, 1996;
Старожилов, 2013а].
44
5. Компонентная площадная индикация. При анализе ландшафтного подхода для целей
изучения степени трансформации ландшафтов по индикаторным компонентам степень инди-
кации нами изучена по соотношению площадей индикаторов природных и модифицированных
систем. Определялись соотношения площадей почвенных, рельефных, геохимических и др.
индикаторных компонентов, они обозначены коэффициентами.
Выделяется ряд коэффициентов: К1, К2, К3 и т. д.
К1, К2, К3, Кn — коэффициенты соотношений площадей ландшафтных природных (эта-
лонных) и техногенных индикаторных компонентов ландшафтов (почвенных, растительных,
геохимических и т. д.). Подсчет коэффициентов производился по формуле:
К = ПЛ / КЛ,
где: К — коэффициент соотношения площадей соответствующего компонентного индикатора
ландшафта;
ПЛ — площадь природного (эталонного) ландшафта;
КЛ — площадь модифицированного соответствующего компонентного индикатора ланд-
шафта;
На основе полученных материалов сделан вывод, что индикационные составляющие лю-
бых анализируемых систем распространены на определенной площади и учет соотношения
площадей природных и модифицированных ландшафтов при анализе трансформации террито-
рий показателен в отношении определения степени их модификации.
6. Комплексная площадная индикация. Процесс модификации и трансформации, происхо-
дит в ландшафтах с определенной площадью. Обозначим площадь природного (эталонного)
ландшафта ЛП, а площадь модифицированного ЛТ, затем разделим площади друг на друга и
получим отношение, характеризующее площадное изменение ландшафтных свойств (ЛС). То
есть, получена формула ЛС = ЛП / ЛТ где:
ЛП — площадь природного (эталонного) ландшафта;
ЛТ — площадь модифицированного ландшафта;
ЛС — коэффициент площадного изменения соответствующей таксономической единицы
ландшафта;
Эти несложные арифметические действия дают возможность по коэффициенту рассчиты-
вать изменения выделов ландшафтов, сравнивать их между собой, решать вопросы, связанные
с модификацией структуры и организации ландшафтов.
Итак, для Тихоокеанской России, на примере Тихоокеанского ландшафтного пояса разра-
ботана концепция организационно-уровневой структурно-слоевой индикации. Она поможет в
освоении, осуществлении экологически чистого природопользования и сбалансированного
развития Тихоокеанской России.
1. Булатов В.И. Антропогенная трансформация ландшафтов и решение региональных про-
блем природопользования (на примере юга Западной Сибири): дис. … д-ра географ. наук в
форме науч. докл. Иркутск, 1996. 63 с.
2. Ландшафтная карта СССР масштаба 1: 2 500 000. / Мин-во геологии СССР / отв. ред.
И.С. Гудилин. М.: Гидроспецгеология., 1980. 12 листов.
3. Ландшафтная карта СССР. Масштаб 1: 4 000 000 / науч. редактор Исаченко А.Г. М.: ГУГК,
1985. 2 листа.
4. Нефедов В.В. Ландшафтная карта Сахалинской области масштаба 1: 2000 000. Атлас Саха-
линской области. М.,1967.
5. Старожилов В.Т. Тихоокеанский окраинно-континентальный ландшафтный пояс как гео-
графическая единица Тихоокеанской России и вопросы практики // Проблемы региональ-
ной экологии. 2013. № 5. С. 1-7.
6. Старожилов В.Т. Ландшафтная география Приморья (регионально-компонент-ная специ-
фика и пространственный анализ геосистем). Владивосток: Изд-во Дальневост. фед. ун-та,
2013а. Часть 1. 276 с.
7. Старожилов В.Т. Карта ландшафтов Приморского края. Масштаб 1: 1 000 000. Владиво-
сток: Изд-во Дальнев. ун-та. 2009.1 лист.
8. Старожилов В.Т. Ландшафты Приморского края (Объяснительная записка к карте масшта-
ба 1: 500 000). Владивосток: Изд-во Дальнев. ун-та. 2009а. 368 с.
45
9. Старожилов В.Т. Ландшафтная география Приморья. (районирование). Владивосток: Изд-
кий дом Дальнев. федер. ун-та, 2013б. Кн. 2. 272 с.
10. Старожилов В.Т. Ландшафтная география Приморья (практика). Владивосток: Изд-ский
дом Дальнев. федер. ун-та, 2013в. Кн. 3. 276 с.
11. Старожилов В.Т Ландшафтная индикация трансформации геосистем // Структурные
трансформации в геосистемах Северо-Восточной Азии : материалы Всерос. науч.-практ.
конф. 23-24 апр. 2015. Владивосток: Дальнаука 2015. С. 86-91.
12. Старожилов В.Т Концепция ландшафтной индикации в политике Тихоокеанского между-
народного ландшафтного центра ШЕН ДВФУ // Сб. науч. статей по итогам междун. науч.-
практ. конф. «Современный взгляд на будущее науки: приоритетные направления и инст-
рументы развития». СПб., 2017. С. 35-37 .
èéùíÄèçéÖ îéêåàêéÇÄçàÖ íÖêêàíéêàÄãúçéâ éêÉÄçàáÄñàà

çÄ ãÄçÑòÄîíçéâ éëçéÇÖ Ç ëàÅàêëäàï
à ÄêäíàóÖëäàï êÖÉàéçÄï1
Черкашин А.К.1, Мядзелец А.В.2
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия,
1
cherk@mail.icc.ru, 2anastasia@irigs.irk.ru
GRADUAL FORMING OF A LANSCAPE BASED TERRITORIAL

ORGANIZATION IN ARCTIC AND SIBERIAN REGIONS
Cherkashin A.K.1, Myadzelets A.V.2
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia,
1
cherk@mail.icc.ru, 2anastasia@irigs.irk.ru
Abstract: In the modern geopolitical, transport, raw material resources and ecological conditions
a special attention is paid to arctic and Siberian regions of Russia. For the successful economic devel-
opment of these areas it is necessary to create acceptable economical-geographical environment based
on the existing landscape resources considering all advantages and disadvantages of this territories. The
creating of such environment as the basis for innovative development is closely related to the notion of
territorial organization. It is revealed through a system of related characteristics that should geographi-
cally fully and accurately describe the nature, economy and population of the territory and express its
state through the special assessment function of the combined effect of all natural and economic fac-
tors. Such a problem is solved on empirical data and based on principles of the geosystem theory by
V.B. Sochava, using the methods of interpretation mapping, comparative geographical analysis based
on regularities of homotopic similarity, geoinformation modeling and mapping. Landscape typological
map is considered as an invariant basis for the analysis of the territory, reflecting the spatial distribution
of geosystems of different types and allowing to derive new knowledge and create thematic maps of
different content for solving applied problems. Features of the geographical environment and its impact
are taken into account through the introduction of quantitative environmental corrections using the
methodology of polysystematic stratification. A unified database with a grid of natural and economic
units of a landscape map is created for the studied area for analysis of the peculiarities of the formation
of territorial organization. An assessment indication function is calculated on the database. This func-
tion characterizes the features of the territorial organization with the definition of individual indicators
of economic development for each region.
Современное решение важных геополитических, транспортных, ресурсно-сырьевых, эко-
логических проблем территориального развития заставляет уделять более пристальное внима-
1
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект «Инновационное развитие,
территориальная организация и рост качества жизни населения в Сибирских и Арктических регионах
России», № 16-02-00570(а).
46
ние арктическим и сибирским регионам России. Их освоение характеризуется суровым клима-
том и ограниченностью благоприятных факторов развития и условий жизнедеятельности, оп-
ределяемых географической средой (ГС). Эти территории удалены от центральной части Рос-
сии, и, несмотря на наличие богатой природно-ресурсной базы, недостаточно освоены в
инфраструктурном отношении, что негативно сказывается на их экономической и социальной
привлекательности. Возникает необходимость создания на имеющейся ландшафтно-ресурсной
основе приемлемой экономико-географической среды для успешного хозяйственного освоения
этих пространств с преодолением существующих противоречий при учете всех достоинств и
недостатков территорий. Создание такой среды как основы инновационного развития тесно
связано с представлением о территориальной организации (ТО).
ТО как процесс и как явление давно исследуется с акцентом на ее роли в освоении и про-
мышленном развитии территории. ТО как системное географическое явление существует в
пространстве и во времени, формируется в естественноисторическом ключе на ландшафтной
основе, связывает различные факторы окружающей ГС, включая природные, хозяйственные и
общественные составляющие, объединенные во взаимодействующие территориальные систе-
мы разного иерархического уровня [Анненков, 1984]. ТО раскрывается через систему связан-
ных географических характеристик — статистических данных. Они должны географически
полно и точно описывать природу, хозяйство и население территории, выражать ее состояние
через оценочную функцию совокупного воздействия всех факторов и предпосылок размеще-
ния производительных сил [Ткаченко, 2008].
Несмотря на постоянный интерес к изучению ТО, материальных основ ее возникновения,
роли в управлении и развитии регионов, недостает логического описания этого явления, кото-
рый позволял бы воспроизвести структуру, механизмы и исторические этапы формирования
ТО. Такая задача решается, основываясь на опыте многолетних полевых маршрутных и ста-
ционарных ландшафтных и экономико-географических исследований в северных районах Ир-
кутской области и Красноярского края, а также в Прибайкалье. На этой эмпирической основе и
базовых положений учения о геосистемах В.Б. Сочавы разработаны методы интерпретацион-
ного картографирования [Ландшафтно-интерпретационное…, 2005], сравнительно-
географического анализа по принципам гомотопического подобия [Гомология…, 2009], гео-
информационного моделирования и картографирования [Геоинформационная…, 2001]. Ланд-
шафтно-типологическая карта рассматривается как инвариантная основа анализа территории,
отображающая пространственное распределение геосистемных сред разного типа и позволяю-
щая выводить новое знание и создавать тематические карты разного содержания для решения
прикладных задач. Необходимо исходить из понимания, что законы природы и общества не
зависят от особенностей географической среды, действие которой необходимо принимать во
внимание при расчетах через введение средовых поправок в формулы. Эти и другие правила
геосистемного анализа обобщены в методологии полисистемного расслоения, имеющей стро-
гую математическую основу доказательства.
Процедура расслоения многообразия связей характеристик геосистем базируется на каса-
тельном расслоении функции связи F (x) множества переменных x  xi  с учетом естествен-
ных ограничений, приводящих к уравнению слоя [Черкашин, Мядзелец, 2014]:
n
F
f ( x)  f ( x0 )   ai ( xi  x0i ), ai  , (1)
i 1 xi
где x0  x0i  — координаты точки касания слоем многообразия — поверхности функции
F (x) ; a  ai  — коэффициенты чувствительности изменения F (x) по фактору xi . Геомет-
рически функция f (x) при изменяющихся a и фиксированных f ( x0 ) и x0 представляет со-
бой семейство гиперплоскостей, вращающихся вокруг точки с координатами ( x0 , f ( x0 )) .
Функция F (x) отображает среду формирования связи f (x) внутри слоя, причем F (x) и
f (x) похожи в достаточно широкой окрестности x0 изменения показателей x  x  x0 и
совпадают в точке касания F ( x0 )  f ( x0 ) , так что, согласно (1), все свойства f (x) следуют
47
из свойств среды F ( x0 ) с параметром x0 . Понятно, что функции разных слоев f (x) облада-
ют гомотопическими свойствами, т. е. переходят одна в другую при смене x0 и функциональ-
но подобны — образуют комплекс. Одну из сред x0  0 можно выбрать за эталон сравнения и
свести функции разных слоев к этому эталону, иными словами обосновать независимость вида
функции f (x) от средового параметра x0 . Это означает, что факторы влияния x важны не
сами по себе, а действуют с учетом средового смещения x  x  x0 , что определяет особен-
ности действия законов природы и общества в конкретной ГС. Существуют различные слож-
ные структуры и функции F (x) для разных объектов и задач оценивания, зависящие от пара-
метров географической среды, отличающихся в разных местоположениях. Оценивание
происходит на единой геоинформационной базе x , а его результаты зависят от способа интер-
претации f (x) этих данных в конкретной среде x0 .
При сравнительно-географическом анализе смещение x0 всякую проблему и оценку спра-
ведливо рассматривать с альтернативных точек зрения, например, максимумов суровости арк-
тического климата или благоприятности климата тропической зоны. Задача всегда может быть
инвертирована, когда «южные» закономерности превращаются в «северные» зависимости.
Существуют разнообразные «полюсы» планеты x0 , как в пространственно-географическом,
так и в количественном параметрическом выражении. Эти полюсы дополнительны, двойствен-
ны, взаимозаменяемы и допускают сравнение, например, в оценочных показателях отклонения
интегрированной опасности жизнедеятельности от нуля [Черкашин, 2015].
Слои, центрированные относительно x0 , соответствуют многим моделям географической
науки: модели типа «центр — периферия» И. Тюнена и Д. Фридманна, нуклеарные системы
А.Ю. Ретеюма, эпифации В.Б. Сочавы. В модели эпифации точка x0 соответствует геосисте-
мам зонального типа — началу координат факторального пространства x  xi , которое за-
полняется производными геосистемами, видоизмененными влиянием факторов xi . В модели
Д. Фридманна небольшой по площади технологически, экономически и социально развитый
центр x0 противопоставляется огромной периферии (слою) в разной степени развитых терри-
торий, существующих под инновационным влиянием f (x) , доминированием центра. В тер-
минах расслоения многообразия ГС создается модель ТО, описывающая формирование и на-
полнение пространства расслоения, возникновения функциональной связности слоев —
комплексирования [Черкашин, 2016].
Расслоение — процесс поэтапный, подразумевающий возможность расслоения слоя f (x)
на его внутренних точках с формированием своеобразной иерархии (вложения) слоев, которая,
например, наблюдается в иерархии геосистем, когда таксону x0 подчиняется множество так-
сонов меньшего ранга, в частности, — одному ландшафтному геому сопоставлено множество
групп фаций. Аналогично, географическая оболочка формируется сначала на геологическом
рельефе — первичном многообразии (поверхности) эволюции планеты. Ее внешним проявле-
нием (многообразием) становится географическая среда — область контакта географической
оболочки с нарождающимися ландшафтными процессами и явлениями, которые формируют
касательные слои и функции, создают новую среду и совершенствуют геосферу. В этом смыс-
ле ландшафтная карта отображает расслоенное пространство участка геосферы, дальнейшее
расслоение которого по отраслям специализации хозяйственной деятельности формирует но-
вую природно-экономическую среду, организованную инфраструктурными сетями и комплек-
сированную межотраслевым балансом производств.
В уравнении (1) функция f (x) относительно переменных x  xi  является линейным
соотношением при постоянных коэффициентах a  ai  со свободным членом
n
b(a)  f ( x0 )   ai x0i (2), отражающим состояние ГС. Уравнения такого рода часто исполь-
i 1
48
зуются для регрессионного анализа связей характеристик компонентов геосистем. Однако в
общем случае коэффициенты a являются переменными величинами, имеющими на разных
интервалах различающиеся значения, что позволяет по зависимости b(a) восстанавливать зна-
чения x0 , значит и вид функции F (x) по результатам послойного поиска зависимости F ( x0 )
для геосистем в изменяющейся среде x0 . При переменных значениях a функция f (x) — это
однородная функция первого порядка нелинейного вида.
Согласно (1) функция f (x) является интегральным показателем, свертывающим множе-
ство переменных x  xi  в одно значение f (x) . Это свойство позволяет решать разные оце-
ночные задачи, в частности, использовать f (x) для индикативного и ландшафтного планиро-
n
вания. Из уравнений (1) и (2) следует f ( x)   ai xi  b(a) , где с точки зрения ландшафтного
i 1
планирования f (x) — функция значения, а b(a ) — функция чувствительности. В индикатив-

ной модели переменные x и a называются соответственно индикаторами и регуляторами.
Индикаторы — это социально-экономические и географические характеристики территории, а
регуляторы — характеристики способов достижения необходимых значений индикаторов, на-
пример, удельные издержки производства или акселераторы инвестиционных вложений.
Функциональное сходство природных и социально-экономических уравнений теоретически
обеспечивает существование территориальной организации в случае выполнения соотношения
(1) и ее отсутствие при отклонении от этого соотношения, что становится критерием для инди-
кации комплексности территориальной системы «природа-общество-производство» и основа-
нием для разработки методов ее оптимального регулирования.
Для расчета индикативной функции в ходе ландшафтных исследований реализуется сле-
дующий алгоритм: 1) сбор, подготовка и систематизация информации и создание базы данных
на основе сетки природных и хозяйственных выделов ландшафтной карты, созданной в ГИС;
2) формирование атрибутов ландшафтных и социально-экономических характеристик, связан-
ных с векторными объектами (конкретными выделами); 3) расчет на этой основе оценочных
показателей; 4) визуализация результатов расчета в виде тематических оценочных карт. Ана-
лиз особенностей ТО проводилась на основе ландшафтных карт с определением индивидуаль-
ных показателей для каждой группы ландшафтных выделов, включающих как естественные
характеристики, так и варианты их видоизмененных состояний под влиянием хозяйственной
деятельности. Оценка показателей выявила существующие недостатки в использовании терри-
тории и позволяет сориентировать землепользование на оптимальное соотношение функций
ускоренного социального, поступательного экономического развития и сохранения естествен-
ной природы территории разных природных зон.
1. Анненков В.В. Территориальная организация общественного воспроизводства и направления ее ис-
следования // Ученые записки Тартуского государственного университета. Балтийский регион: гео-
графические проблемы развития. Труды по географии. — Тартуский государственный университет:
Тарту, 1984. Вып. 681. С. 10-24.
2. Геоинформационная система управления территорией / А.К. Черкашин, А.Д. Китов, И.В. Бычков и
др. Иркутск: Институт географии СО РАН, 2002. 151 с.
3. Гомология и гомотопия географических систем. — Новосибирск: Гео, 2009. — 354 с.
4. Ландшафтно-интерпретационное картографирование / Т.И. Коновалова, Е.П. Бессолицына,
И.Н. Владимиров. Новосибирск: Наука, 2005. 424 с.
5. Ткаченко А.А. Подходы к созданию общей теории территориальной организации общества / Вест-
ник Московского университета. Сер. 5. География. 2008. № 1. С. 21-26.
6. Черкашин А.К. Географическая среда и территориальная организация Арктики // География и при-
родные ресурсы. № 4. 2015. С. 81-89.
7. Черкашин А.К. Модели и методы анализа территориальной организации общества // Региональные
исследования., 2016. № 1(51). C. 23-36.
8. Черкашин А.К., Мядзелец А.В. Восстановление нелинейной зависимости качества жизни населения
от социально-экономических потенциалов регионов Сибири // География и природные ресурсы.
№ 4. 2014. С. 149-160.
49
II. åÖíéÑõ à åéÑÖãà Ç ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàà
II. METHODS AND MODELING IN LANDSCAPE SCIENCE
îìçäñàéçÄãúçÄü ìëíéâóàÇéëíú ãÖëçõï ùäéëàëíÖå:

ÄçÄãàíàóÖëäéÖ à äÄêíéÉêÄîàóÖëäéÖ åéÑÖãàêéÇÄçàÖ
Коломыц Э.Г.1, Шарая Л.С.2
Институт экологии Волжского бассейна РАН, Тольятти, Россия,
1
egk2000@mail.ru, 2l_sharaya@mail.ru
FUNCTIONAL SUSTANABILITY OF FOREST ECOSYSTEMS: ANALYTICAL AND

CARTOGRAPHICAL MODELING
Kolomyts E.G.1, Sharaya L.S.2
Institute of Ecology of the Volga River Basin, RAS, Togliatti, Russia,
1
egk2000@mail.ru, 2l_sharaya@mail.ru
Abstract: The iterative procedure of quantifying the potential sustainability of forest biogeocoe-
noses as the integral elementary chorological units of the biosphere has been stated. Two levels of sus-
tainability are distinguished — labile phytocoenological and passive soil-biotical. The resistant and re-
silience indices of forest biogeocoenoses are calculated for each level. Statistically significant relations
in equations have been obtained that describe the dependence of these indices on metabolic features of
forest biogeocoenoses and on environmental factors. Matrix maps of the stability of forest biogeocoe-
noses and formations are compiled on the example of the Oka-Volga River basin. They characterize the
sensitivity of the forest units to climate fluctuations and their functional regeneration potential.
Любой экологический анализ территории не может обойтись без оценок устойчивости рас-
сматриваемых объектов к внешним воздействиям. До настоящего времени в лесной экологии
устойчивость экосистем описывается чаще всего качественно, с привлечением количественных
признаков-индикаторов, характеризующих устойчивость в неявном виде. Оценки ведутся по
скорости роста, продуктивности и плотности древостоя, по видовому и функциональному раз-
нообразию, повреждению растительности и др. [Бигон и др., 1989; Chapin et al., 1995; Thomp-
son et al., 2009].
Достаточно глубоко разработаны также математические модели устойчивости экосистем.
Однако описывают узкий круг относительно простых экологических конструкций (популяций
и биотические сообществ) и имеют принципиально детерминистский характер [Федоров, 1974;
Логофет, Свирежев, 1983]. К сожалению, эти методы до сих пор не нашли широкого примене-
ния в ландшафтной экологии. Здесь исследователь имеет дело с гораздо более сложными, мно-
гокомпонентными и дискретными системами, которые отличаются принципиально вероятно-
стным характером внутренних и внешних взаимодействийх, а также нелинейностью своего
поведения, обусловленной зарегулированной сетью положительных и отрицательных обрат-
ных связей. Функционирование и устойчивость таких систем определяются не численностью
или динамикой биологических видов, а в первую очередь геохимическими циклами [Свире-
жев, 1983], т. е. годовыми и многолетними круговоротами органического вещества. Именно в
этом направлении и был предпринят нами поиск единых показателей (индексов) потенциаль-
ной устойчивости экосистем ландшафтного уровня, начиная с биогеоценозов как целостных
образований.
50
Различают, как известно, устойчивость структурную и функциональную, а также рези-
стентную (сопротивляемость к воздействию) и упругую, а точнее упруго-пластичную (восста-
новительный потенциал). Предметом настоящего сообщения является функциональная устой-
чивость природных экосистем как наиболее фундаментальная характеристика, определяющая
их глобальные биосферные функции [Тишков, 2005]. Такой подход позволяет рассчитать ус-
тойчивость непосредственно по дискретным параметрам биологического круговорота.
Биологический круговорот — сложный полициклический процесс, слагающийся из разно-
порядковых по характерному времени циклов производства живого органического вещества,
его разложения, минерализации и гумификации [Дюшофур, 1974]. Соответственно и устойчи-
вость экосистем носит разнопорядковый характер. Для бореальных и суббореальных лесов на-
ми выделены два уровня устойчивости: лабильный фитоценотический и инерционный почвен-
но-биотический.
Лабильная устойчивость выражена двумя комплексными дискретными параметрами мета-
болизма — коэффициентом годового оборота надземной фитомассы KR и подстилочно-
опадным индексом, т. е. коэффициентом годичной деструкции [Коломыц, 2008]. Индекс ла-
бильной упруго-пластичной Iупр(1) устойчивости лесного биогеоценоза рассчитывался как
мера евклидового расстояния от его оптимального функционального состояния:
Iупр(1) = 1 ─ [ ( KR)  ( KY) 2 ] / 2 ,

2
(1)
где (∆KR) = (KRmax─ KRi) / (KRmax─ KRmin); (∆KY) = (KYi ─ KYmin) / (KYmax─ KYmin).
Здесь оба предиктора рассматриваются как равноправные, т. е. берутся с единичными «ве-
сами». Аналогично вычислялся индекс потенциальной резистентной устойчивости Iрез(1) экоси-
стемы. В этом случае за оптимумы принимались минимальное значение KR и максимальное —
KY. По данным 377 пробных площадей, охватывающих Окско-Волжский бассейн от юга под-
таежной зоны до подзоны южной лесостепи, установлено, что Iупр(1) имеет весьма тесную
параболическую связь с параметром KR, между тем как Ιрез(1) наиболее отчетливо коррелиру-
ет с массой подстилки.
Инерционный почвенно-биотический уровень устойчивости Iрез(2) и Iупр(2) охватывает бо-
лее обширный и более медленный метаболический цикл. Он включает компонент устойчивости,
связанный с формированием и динамикой органического вещества почвы, поэтому в расчетные
формулы помимо параметра KR входят масса лесной подстилки ML и масса гумуса HU:
(1  KR) 2  a  ML2  b  (1  HU ) 2
; (2)
Iупр(2)  1 
1 a  b
KR 2  a  (1  ML) 2  b  HU 2
. (3)
Iрез(2)  1 
1 a  b
Вначале принято, что «весовые» коэффициенты a = b = 1. Это по-прежнему означает рав-
ноправное участие всех рассматриваемых факторов в формировании устойчивости лесных
биогеоценозов. Территориальные контрасты в индексах обоих типов инерционной устойчиво-
сти лесов носят достаточно четкий зональный характер. На границе лесостепной и степной зон
в резистентной устойчивости ведущую роль играет масса лесной подстилки, а в упругой —
масса гумуса, при одинаково слабом влиянии параметра KR. В направлении от южной лесо-
степи к северной границе лесостепной зоны масса подстилки сохраняет доминирующий поло-
жительный вклад в распределение Iрез(2) лесных биогеоценозов. Одновременно резко возрас-
тает ее отрицательная роль в восстановительном потенциале лесов, на фоне все более
снижающейся роли скорости годичного оборота фитомассы.
Проведено сравнение двух индексов упругой устойчивости: Iупр(1), рассчитанных по
формуле (1), и Iупр(2) — по формуле (2). Параметры имеют весьма высокую корреляцию
(R2=0,913). Таким образом, лабильная фитоценотическая устойчивость, может быть принята (в
первом приближении) в качестве показателя общей устойчивости лесной экосистемы, в том
числе инерционной.
Дальнейшее приближение в расчетах индексов инерционной устойчивости экосистем свя-
зано с введением «весовых» коэффициентов при предикторах ML и HU. Весовые коэффициен-
51
ты характеризуют вклад каждого метаболического признака в ту или иную устойчивость. Эти
коэффициенты отыскивались путем минимизация некоего «потенциала», который становился
бы константой для идеально однородной в пространстве экосистемы.
Построены уравнения линейной регрессии Iрез(2) и Iупр(2) лесных экосистем для двух
экорегионов Окско-Волжского бассейна: Самарской Луки (СЛ, полигон Жигули) и Приокско-
Террасного заповедника (полигон ПТЗ). В уравнениях предикторы перечислены в порядке
убывания их значимости, которая определена модулем t-статистики (нижний индекс при каж-
дом предикторе).
Iрез(3)СЛ = — 0,6164⋅KR –24.59 — 0,2920⋅HU –13.40 + 0,08769⋅ML +4.36 + 0,8690;
R2 = 0,962; Degr = 1,6%; P < 10–6 (4)
Iупр(3)СЛ = — 0,4463⋅ML –21,26 + 0,,3058⋅KR +11,70 + 0,1242⋅HU +5,46 + 0,,4607;
R2 = 0,954; Degr = 1,9%; P < 10–6 (5)
Iрез(3)ПТЗ = — 0,4805⋅HU –28,40 — 0,3093⋅KR –18,44 + 0,2150⋅ML +11,26 + 0,7716;
R2 = 0,977; Degr = 0,6%; P < 10–6 (6)
Iупр(3)ПТЗ = — 0,7046⋅ML –35,94 + 0,1427⋅HU +8,22 + 0,05522⋅KR +3,21 + 0,7473;
R2 = 0,972; Degr = 0,8%; P < 10–6 (7)
Здесь R2 и P — соответственно коэффициент детерминации и критерий значимости Пир-
сона. Верификация моделей проведена по критерию ее деградации Degr, который рассчиты-
вался по методике кросс-валидации Аллена [Allen, 1974].
Отсюда получены следующие доли участия всех предикторов в индексах устойчивости:
Самарская Лука Приокско-Террасный заповедник
KR ML HU KR ML HU
а) для Iрез(3) –61,9 +8,8 –29,3 –30,8 +21,4 –47,8
б) для Iупр(3) +34,9 –50,9 +14,2 +6,1 –78,1 +15,8
В результате получено более четкое представление о механизмах функционирования лес-
ного сообщества, которые обеспечивают ему как резистентную, так и упругую устойчивость.
Ее механизмы не могут срабатывать без участия гумусной массы, роль которой в стабилизации
лесного биогеоценоза возрастает при снижении ее содержания, что отвечает известному «за-
кону» минимума лимитирующих факторов Либиха [Одум, 1975].
Высокая резистентная устойчивость лесного сообщества поддерживается главным образом
путем ослабления автотрофного биогенеза (– KR) и во вторую очередь — замедлением процес-
сов деструкции (+ML). Реализация же восстановительного потенциала определяется главным
образом ростом активности детритной ветви метаболизма, о чем говорит высокая отрицатель-
ная связь индекса упругой устойчивости с массой подстилки. Этому способствует также рост
автотрофного биогенеза (+KR). Таким образом, в процессе восприятия неблагоприятных
внешних сигналов лесной биогеоценоз переключается с одних ведущих процессов своего
функционирования на другие — со скорости автотрофного биогенеза на темпы разложения
лесной подстилки. При этом раскрываются два взаимно противоположных механизма прояв-
ления известных [Морозов, 1949] буферных свойств подстилки.
В масштабе всего Волжского бассейна наиболее значимыми метаболическими параметрами-
предикторами (с положительной дифференцирующей силой влияния — не менее 55–60%) явля-
ются: для резистентной устойчивости — масса лесной подстилки, и для устойчивости упругой —
коэффициент годичного оборота надземной фитомассы. Исходя из этого, общий анализ функ-
циональной устойчивости лесных формаций этой территории был проведен по их лабильной фи-
тоценотической устойчивости (табл. 1), что существенно упростило процедуру анализа.
В картографировании устойчивости лесных экосистем были использованы новые методы
геоморфометрии, с системой из 18-ти параметров [Shary et al., 2002], а также спутниковые
данные НАСА о рельефе. Проводились процедуры интерполяция и экстраполяция измеренных
и рассчитанных данных в точках по матрицам факторов среды, для которых множественная
регрессия выявила наиболее тесные статистические связи. Подучены соответствующие урав-
нения регрессии, по которым и выполнялось крупномасштабное картографирование (рис. 1).
52
Таблица 1
Таксономические (средневзвешенные) нормы резистентной и упругой лабильной устойчивости
растительных формаций Окско-Волжского бассейна
Класс Индекс устойчивости
Тип (подтип)
(подкласс)
раститель- Группа растительных формаций Резис-
растительных Упругой
ности тентной
формаций
Ельники южнотаежные зеленомошно-
0,568 0,390
травяно-кустарничковые
А. Еловые юж-
нотаеж-ные и Ельники с сосной, сложные, неморально- 0,606 0,284
Северо-евро- травяные
широ-
пейские еловые
колиственно- Широколиственно-еловые неморальнотра-
леса 0,338 0,460
еловые (подта- вяные леса
ежные) леса Березово-черноольховые с елью болотно-
0,270 0,627
крупнотравные леса
Сосняки с елью и березой кустарничково-
0,446 0,398
зеленомошные
Сосновые и Б. Сосновые
Сосняки с березой кустарничковые долго-
широколист- средне- и юж- 0,388 0,587
мошно-сфагновые
венно-сосно- нотаежные леса
Сосняки с елью зеленомошно-сфагновые,
вые леса и про- 0,384 0,601
евтрофные болота
изводные
сообщества на Сосняки кустарничково-травяные с дубом и
0,514 0,434
их месте. Севе- В. Широко- липой в подлеске
роевропейские лиственно- Широколиственно-сосновые леса чернично-
0,419 0,457
сосновые леса сосновые (под- разнотравно-злаковые
таежные) леса Сосняки кустарничково-травяные с евтроф-
0,300 0,547
ными болотами
Дубовые и липово-дубовые леса северные, с
0,420 0,500
примесью ели
Широколист-
венные леса и Дубовые и липово-дубовые леса южные,
0,245 0,609
производные Г. Восточно- остепненные
сообщества на европейские Приволжские дубовые и липово-дубовые
0,311 0,541
их месте. Евро- широколист- осветленные леса
пейские широ- венные леса Приволжско-заволжские липово-дубовые
колиственные 0,398 0,567
осветленные леса
леса
Липняки, с дубом и вязом, разнотравно-
0,320 0,517
злаковые, мезофитные
Установлено, что на зональном экотоне леса и степи (полигон СЛ) максимальным восста-
новительным потенциалом обладают мезоморфные плакорные дубо-липняки Жигулевского
плато и мезо-гидроморфные супераквальные леса глубоко врезанных долин. Гораздо менее
устойчивы ксероморфные трансэлювиальные и транзитные остепненные сосняки и сосново-
широколиственные леса. На южной границе подтаежной зоны (полигон ПТЗ) наиболее устой-
чивы, с одной стороны, ксеро-мезоморфные липово-березово-осиновые леса, произрастающие
на карбонатном элювии, а с другой, — заболоченные сосняки, ельники и черноольшаники
днищ речных долин и междуречных западин. Плакорные мезоморфные сосново-липово-
дубовые леса, а также трансаккумулятивные мезо-гидроморфные ельники с сосной отличаются
минимальной упругой устойчивостью.
Переход с локального уровня картографирования устойчивости лесов Окско-Волжского бас-
сейна на региональный осуществлялся с помощью специально разработанного метода индукци-
онно-иерархической экстраполяции [Коломыц и др., 2009], основанного на эмпирически уста-
новленном явлении полизональности локальных экосистем как формы их реакции на глобальные
изменения климата. Построены карты индексов лабильной устойчивости лесных формаций Ок-
ско-Волжского бассейна (рис. 2). Установлено, что средне- и южнотаежные еловые и широколи-
53
ственно-еловые подтаежные леса имеют пониженную устойчивость обоих типов. Средне- и юж-
нотаежные сосновые леса отличаются, наоборот, более высокой чувствительностью к воздейст-
виям, но менее развитыми механизмами функционального восстановления. Широколиственно-
сосновые и широколиственные леса весьма чувствительны к внешним сигналам, но способны к
сравнительно быстрому функциональному восстановлению.
Рис. 1. Карты индексов упругой (а) и резистентной (б) устойчивостей

для Приокско-Террасного заповедника, рассчитанные по моделям (6) и (7)
Индексы устойчивости для карты (а): 1 — 0,01–0,44; 2 — 0,44–0,51; 3 — 0,51–0,58; 4 — 0,58–0,63;
5 — 0,63–0,69; 6 — 0,69–0,77; 7 — 0,77–0,92. Индексы для карты (б): 1 — 0,39–0,47; 2 — 0,47–0,52;
3 — 0,52–0,58; 4 — 0,58–0,63; 5 — 0,63–0,67; 6 — 0,67–0,71; 7 — 0,71–0,94
Рис. 2. Карта индексов упруго-пластичной лабильной устойчивости групп лесных формаций территории
Окско-Волжского бассейна
54
Итак, большинство лесных формаций Окско-Волжского бассейна характеризуются высо-
кой чувствительностью к внешним возмущениям, но в то же время — достаточно развитыми
механизмами, олицетворяющими их упругую устойчивость. Это означает, что экзогенная ди-
намика функциональных и структурных параметров лесных экосистем региона отражает смену
их первоначальной адаптивной стратегии в меняющейся окружающей среде на стратегию по-
следующего устойчивого развития, стремящегося привести их в первоначальное либо новое
устойчивое функциональное состояние после «снятия» или даже ослабления воздействий.
1. Бигон М., Харпер Дж., Таунсунд К. Экология. Особи, популяции и сообщества. Том 2. Пер. с анг.
М.: Мир, 1989. 477 с.
2. Дюшофур Ф. Основы почвоведения. Эволюция почв. Пер. с франц. М.: Прогресс, 1970. 591 с.
3. Коломыц Э.Г. Локальные механизмы глобальных изменений природных экосистем. М.: Наука, 2008.
427 c.
4. Коломыц Э.Г., Розенберг Г.С., Шарая Л.С. Методы ландшафтной экологии в прогнозных оценках био-
тической регуляции углеродного цикла при глобальном потеплении // Экология. 2009. № 6 . С. 1–8.
5. Логофет Д.О., Свирежев Ю.М. Концепция устойчивости биологических систем // Проблемы эколо-
гического мониторинга и моделирования экосистем. Т. VI. Л.: Гидрометеоиздат, 1983. С. 159–171.
6. Морозов Г.Ф. Учение о лесе. 7-е изд. М.–Л.: Гослесбумиздат, 1949. 368 с.
7. Одум Ю. Основы экологии. Пер. с англ. М.: Мир, 1975. 740 с.
8. Свирежев Ю.М. Устойчивость и сложность в математической экологии // Устойчивость геосистем.
М.: Наука, 1983. С. 41–50.
9. Тишков А.А. Биосферные функции природных экосистем России. М.: Наука, 2005. 310 с.
10. Федоров В.Д. Устойчивость экологических систем и ее измерение // Изв. АН СССР. Сер. Биология.
1974. № 3. С. 402–415.
11. Allen D.M. The relationship between variable selection and data augmentation and a method for prediction
// Technometrics. 1974. V. 16. P. 125–127.
12. Chapin F.S., Walker B.H., Hobbs R.J., et al. Biotic control over the functioning of ecosystems // Science.
1997, Vol. 277. P. 500–504.
13. Shary P.A., Sharaya L.S., Mitusov A.V. Fundamental quantitative methods of land surface analysis // Ge-
oderma. 2002. V. 107. № 1–2.
14. Thompson I., Mackey B., McNulty S., Mosseler A. Forest Resilience, Biodiversity, and Climate Change.
A synthesis of the biodiversity/resilience/stability relationship in forest ecosystems. Secretariat of the Con-
vention on Biological Diversity, Montreal. Technical Series. 2009. № 43. 67 p.
åÖíéÑàóÖëäàÖ èéÑïéÑõ ä èêéÅãÖåÖ ùäëíêÄèéãüñàà

êÖáìãúíÄíéÇ ëíÄñàéçÄêçõï àëëãÖÑéÇÄçàâ çÄ ãÄçÑòÄîíõ1
Дьяконов К.Н.
Diakonov.geofak@mail.ru
METHODICAL PROBLEMS IN EXTRAPOLATING RESULTS

OF STATIONARY RESEARCH TO LANDSCAPES
Diakonov K.N.
Diakonov.geofak@mail.ru
Abstract: Observations of physical-geographical stations provide opportunity to evaluate long-
term results of landscape dynamics and functioning. Network of stations ensures studying spatio-
temporal regularities of geosystem organization. The researcher faces the need to look for rationales for
extrapolating regularities to adjusting territories and remote regions. Method of geographical analogies
1
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект 15-05-06468.
55
is believed to be the methodical basis for extrapolation of results obtained at stations. It was developed
in 1970s while forecasting influence of projected water reservoirs on landscapes. At the first step simi-
larity of landscape types and subtypes is based on analogy of hydrothermic conditions. In the middle
1970s the Voeikov Main Geophysical Laboratory developed the procedure to use meteorological data
obtained at a station for the representative adjusting area. Sources of climatic variability σx/√2, where
σx characterizes precision of network observations for average station in a district which determines
discrepancy between records at stations located as close to each other as possible. To evaluate signifi-
cance of linkages in space standard deviation σх of differences depending on distance should not ex-
ceed product σх√2. At the second step we analyze combinations of morpholithogenic types of areas in
order to evaluate how similar are morphological types of landscapes. Similarity/dissimilarity in soil
texture and parent rocks is of crucial importance since it determines their chemical and physical proper-
ties. The third step of research focuses on intra-century synchronism (asynchronism) in the principal in-
tegral functioning processes such as runoff and phytoproductivity as well as binding factors, namely
thermic regime and atmospheric precipitation. If the researcher succeeds in finding spatial and tempo-
ral regularities of landscape functioning within vast areas he obtains opportunity to evaluates correct-
ness of applying ergodicity theorem/principles in “joining” space and time.
Комплексные физико-географические исследования на стационарах направлены прежде
всего на изучение динамики и функционирования ландшафтов как важнейшей части простран-
ственно-временной организации ландшафта. Получение достоверных результатов по данному
направлению ландшафтоведения невозможно без длинных рядов наблюдений. При этом встает
проблема обоснования экстраполяции найденных временных закономерностей функциониро-
вания на прилегающие территории и отдаленные регионы. Методологической основой экстра-
поляции результатов стационарных исследований выступает метод географических аналогий.
Ряд его положений были разработаны еще в 60-70-е годы ХХ века при разработке физико-
географических прогнозов влияния крупных водохранилищ на ландшафты, в связи с пробле-
мами территориального перераспределения стока рек [Дьяконов, 1965, 1979; Емельянов, 1982;
Ретеюм, 1972 и др.].
Методология географических аналогий представляет собой совокупность методов (ланд-
шафтного профилирования и картографирования, аэрокосмических, геохимических, геофизи-
ческих, математических), использование которых подчинено одному стратегическому замыс-
лу. Можно выделить несколько этапов исследования. Первый этап — на основании мер
аналогичности гидротермических условий сравниваемых регионов обосновывается схожесть
типа и подтипа ландшафтов. Мерой сходства факторов, определяющих, например, зональность
ландшафтов, выступает показатель — К, равный отношению (А – ΔР)/А, где А — максималь-
ная существующая амплитуда климатических факторов в пределах материка, ΔР — различие
того же фактора в сравниваемых пунктах.
Второй этап — обоснование корректности использования метеорологических данных
конкретной станции на окружающую территорию, методика репрезентативности которой раз-
работана О.А. Дроздовым и Л.Е. Анапольской [1975] в Главной геофизической обсерватории
им. А.И. Воейкова. Ее суть сводится к следующему. Величина σ0 определяет невязку между
показаниями станций, расположенных на предельно близком расстоянии. Различия обусловле-
ны только микроклиматическими условиями и точностью измерений. По мере увеличения рас-
стояния от базовой станции связь ослабевает, различия возрастают и с некоторого расстояния
она остается практически неизменной. Для оценки значимости связей в пространстве О.А.
Дроздовым предложен критерий: пока проявляется действие одних синоптических факторов,
среднее квадратическое отклонение σ0 разностей по станциям в зависимости от расстояния не
должно превышать величины произведения σᵢ·√2, где σᵢ — среднее квадратическое отклонение
разностей какой-либо характеристики по базовой метеостанции и той же характеристики кли-
матического показателя отдаленной метеостанции.
Третий этап — анализ сочетания морфолитогенетических типов территорий, что позволя-
ет определить степень подобия морфологической структуры ландшафтов, их род и вид. Важ-
нейшее значение имеет анализ сходства/различий механического состава почв и подстилаю-
щих грунтов, которые определяют химические и водно-физические их свойства (пористость,
водопроницаемость, капиллярность, водоудерживающая способность, теплопроводность,
удельная теплоемкость и др.). В свою очередь от совокупности перечисленных свойств зависят
размеры и интенсивность процессов в зоне активного водообмена.
56
Четвертый этап — установление важнейших черт хроноорганизации природных процес-
сов. Нахождение пространственно-временных закономерностей функционирования ландшаф-
тов в пределах больших территорий позволяет ответить на вопрос о степени корректности
применения принципов эргодичности в «соединении» географического пространства и време-
ни. При этом внутривековая синхронность (асинхронность), синфазность или асинфазность
интенсивности процессов сравниваемых регионов, стационарных исследований и отделенных,
наиболее важна для экстраполяции данных стационарных исследований на окружающую и
отдаленную территорию.
Для четырех физико-географических провинций, Обско-Пурской, Мещерской, Смолено-
Московской и Валдайской, в качестве внешних факторов функционирования были взяты суммы
средних месячных температур воздуха и атмосферные осадки с апреля по сентябрь. Интеграль-
ные «выходные» функции — местный годовой, минимальный и максимальный сток и радиаль-
ный прирост деревьев. Рассмотрены высокочастотные колебания факторов и интегрирующих
показателей функционирования с шагом в один год. Выбор провинций обусловлен тем, что на
этих территориях длительное время функционируют физико-географические стационары.
Анализ таблиц 1-4, в которых представлены значения коэффициентов парных корреля-
ций — r, позволяет сделать выводы.
1. Термический режим в трех провинциях Восточно-Европейской равнины характеризует-
ся высокой синхронностью (r = 0,62 – 0,95), что обусловлено их расположением в единой си-
ноптической области. Обско-Пурская провинция во внутривековой динамике температурного
режима не связана с Восточно-Европейской равнины (r = 0,02 – 0,12).
Таблица 1
Пространственно-временная синхронность (асинхронность) сумм температур воздуха с апреля
по сентябрь (верхняя часть таблицы) и осадков с апреля по сентябрь (нижняя часть таблицы)
№ Смолено-
Название провинций Обско-Пурская Мещерская Валдайская
п/п Московская
1. Обско-Пурская Х 0,05 0,12 0,02
2. Мещерская -0,24 Х 0,62 0,88
3. Смолено-Московская -0,28 0,73 Х 0,95
4. Валдайская 0,19 0,27 0,56 Х
Таблица 2
Пространственно-временная синхронность (асинхронность) среднего многолетнего
регионального стока — расхода воды
№ Смолено-
1. Обско-Пурская Х -0,04 -0,14 -0,05
2. Мещерская Х 0,59 0,67
3. Смолено-Московская Х 0,43
4. Валдайская Х
Таблица 3
Пространственно-временная синхронность (асинхронность) минимального стока (верхняя часть
таблицы) и максимального стока (нижняя часть таблицы)
№ Смолено-
1. Обско-Пурская Х -0,46 -0,08 -0,14
2. Мещерская 0,01 Х 0,54 0,23
3. Смолено-Московская -0,04 0,35 Х 0,71
4. Валдайская 0,08 0,71 0,21 Х
57
Таблица 4
Пространственно-временные колебания радиального прироста в ельниках (годовые значения)
№ Валдайская, Валдайская, Мещерская, Смолено-Московская,
Название провинций
п/п ельник ельник ельник ельник
Валдайская, ельник-зелено-
1 Х 0,39 0,21 -0,09
мошник
Валдайская, ельник долгомошно-
2 0,39 Х 0,21 -0,12
сфагновый,
Мещерская, ельник чернично-
3 долгомошно-сфагновый, с уча- 0,21 0,21 Х 0,04
стием сосны
Смолено-Московская, ельник-
4 -0,09 -0.12 0,04 Х
неморальный разнотравный
2. А.Ю. Ретеюмом выявлена закономерность убывающей межрегиональной связи средней

температуры воздуха в июле между территорией у западной границы ЕТР (30º–35º в.д.) к вос-
току от нее до меридиана оз. Байкал. Теснота связей резко уменьшается уже в центре Восточ-
но-Европейской равнины и практически исчезает в Предуралье, причем на всех широтах. Ме-
жду ЕТР и Западно-Сибирской равниной (долгота 70-80°) наблюдается значительная
асинхронность в температуре июля, коэффициент корреляция составляет на широтах 55-60°
r = -0,4-0,5).
3. Синхронность количества осадков с апреля по сентябрь оказалась меньше (r = 0,27 – 0,73).
Причина: осадки более изменчивый в пространстве метеорологический элемент, так как зави-
сят от свойств подстилающей поверхности, орографических условий, определяющих внутрен-
ний влагооборот. Известно, что лес как мощная испаряющая поверхность увеличивает осадки
на 10-15%). Холодное, по сравнению с сушей, крупное водохранилище с апреля по июль сни-
жает осадки над акваторией и прилегающей территорией не менее, чем на 15-20%.
4. Изменчивость регионального стока рек в Обско-Пурской провинции характеризуется
тенденций к асинхронности со стоком рек лесной зоны Восточно-Европейской равнины, r =
0,04 до -0,14, причем связи еще более низкие, чем атмосферных осадков. В пределах трех про-
винций Восточно-Европейской равнины годовой сток синхронен — r = 0,43 – 0,59, но ниже
синхронности осадков за счет влияния «сигнала» геолого-геоморфологической основы.
5. Высокие значения синхронности минимального зимнего и летнего стока между Смоле-
но-Московской и Валдайской провинциями (r = 0,71) объясняется их принадлежностью к од-
ному роду ландшафта, возвышенному холмисто-моренному; c Мещерской синхронность
меньше — r = 0,23 – 0,54. С Обско-Пурской провинции проявляется асинхронность как макси-
мального, так и минимального стока.
6. В ельниках Валдайской и Мещерской провинций тенденция к синхронности биопро-
дукционного процесса выражена очень слабо (r = 0,39 – 0,21), либо с проявлением тенденции к
асинхронности (r = -0,04 – 0,12). Это, в первую очередь, объясняется сравнением различных в
экологическом плане типов леса — неморальных в Смолено-Московской провинции и зеле-
номошно-долгомошно-сфагновых для Валдайской (табл. 4). Специфика Мещерской низмен-
ности — более легкий механический состав материнских почвообразующих пород, отсутствие
средне- и тяжелосуглинистных моренных отложений. Сосново-еловые леса чернично-
долгомошно-сфагновые приурочены к озерным террасам, сложенными супесчаными и легко-
суглинистыми отложениями.
7. Более детальное сравнение степени синхронности (асинхронности) высокочастотного
биопродукционного процесса (радиального прироста за год, за период 60 лет) позволяет кон-
статировать: а) черты асинхронности прироста между Мещерской и Смолено-Московской фи-
зико-географическими провинциями (r = -0,02 до -0,49 между сосняком зеленомошником на
песках и ельником неморальным на морене); внутри провинций проявляется явная синхрон-
ность у одинаковых или близких типов леса (r = 0,29 – 0,50).
8. Синхронность между температурой и осадками за вегетационный период высокая —
0,63; синхронность важнейшего абиогенного показателя функционирования, годового стока,
58
выражена четко — 0,59; минимального и максимального — ниже — 0,54 и 0,35. Снижение
степени синхронности максимального стока (весенний период) обусловлено более растянутым
во времени весенним половодьем в плоской Мещерской низменности по сравнению с холми-
сто-моренными расчлененными ландшафтами Смолено-Московской возвышенности.
Безусловно, в рамках методологии географических аналогий перспективным представля-
ется использование данных космической съемки, в частности Landsat-8. Опыт исследования
Вожского постмелиорированного ландшафта в Центральной Мещере, с интерпретаций данных
по пространственному распределению индексов NDWI и LWCI, позволил охарактеризовать и
сравнить условия запасов влаги в метровом слое почвы в различные по степени увлажнения
годы [Харитонова, 2015]. Не менее конструктивно использование материалов по распределе-
нию нормализованного относительного индекса растительности (NDVI), служащего индикато-
ром количество фотосинтетически активной фитомассы.
В настоящей статье рассмотрены лишь некоторые важные методические подходы к реше-
нию проблемы экстраполяции результатов ландшафтно-экологических наблюдений на стацио-
нарах. Дальнейшее развитие методик экстраполяции должно быть связано с разработкой мето-
дов специальных исследований, прежде всего градиентных по массоэнегообмену гео- и
экосистем с окружающей средой.
1. Дроздов О.А., Анапольская Л.Е. Об устойчивости климатических характеристик во времени. —
«Труды ГГО», вып. 335. Л., 1975. С. 3–12.
2. Дьяконов К.Н. Прогнозирование по аналогиям (о влиянии проектируемых гидротехнических соору-
жений на природную среду) // Вестник Моск. Ун-та. Сер. 5. География. 1979. № 1. С. 39–47.
3. Дьяконов К.Н. Ландшафтные исследования в зонах влияния водохранилищ // Известия АН СССР,
серия географич. 1965, № 5. С. 50–54.
4. Емельянов А.Г. Теоретические основы комплексного физико-географического прогнозирования. —
Калинин: Изд-во Калинского ун-та, 1982. 84 с.
5. Ретеюм А.Ю. Изменение животного населения // Инженерно-географические проблемы проектиро-
вания и эксплуатации крупных равнинных водохранилищ. Отв. Ред. проф. С.Л. Вендров. М.: Наука,
1972. С. 220-229.
6. Харитонова Т.И. Инволюция постмелиорированных ландшафтов Центральной Мещеры: автореф. …
канд. дис. МГУ, 2015. 24 с.
åéÑÖãú ÑàçÄåàäà êÄëíàíÖãúçéÉé èéäêéÇÄ èêà ÇÄêàÄñàà

íÖåèÖêÄíìêçéÉé îÄäíéêÄ
Арефьев С.П.1, 2, Глазунов В.А.1, Говорков Д.А.1, Московченко Д.В.1, 2,
Соловьев И.Г.1, Цибульский В.Р.1
1
Институт проблем освоения Севера СО РАН, Тюмень, Россия, ipos@ipdn.ru
2
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия, common@utmn.ru
MODEL OF VEGETATION COVER DYNAMICS DRIVEN BY TEMPERATURE

FACTOR VARIATION
Arefiev S.P.1, 2, Glasunov V.A.1, Govorkov D.A.1, Moskovchenko D.V.1, 2,
Solovyev I.G.1, Tsibulsky V.R.1
1
Institute of the problems of Northern Development SB RAS, Tyumen, Russia, ipos@ipdn.ru
2
University of Tyumen, Tyumen, Russia, common@utmn.ru
Abstract: Presented scheme of vegetation transformation modeling allows to estimate the vari-
ability of territories bio-potential considering the temperature variations in the atmosphere at the sur-
face layer. The analysis technique of differential inclusions allows to transfer interval estimates of the
initial data of self-recovery dynamics of species to intervals of modelled trajectories of species evolu-
tion preserving complete detail of analysis over the entire variety of plants presented in the database.
59
Оценка динамики растительного покрова в следствии эволюции климатических факторов
имеет не только теоретический интерес, но и важное практическое значение. Динамику флори-
стического многообразия удобно оценивать на основе геоботанических карт формаций расти-
тельного покрова обследуемой территории. Без ограничения общности последующий анализ
будем ассоциировать с растительностью тундр Ямала на основе геоботанической карты фор-
маций «Растительность Западно-Сибирской равнины» [Карта…, 1976] масштаба 1:1500000,
составленной и изданной в 1976 году под научным руководством ак. В.Б. Сочавы.
Рассмотренная ниже модель реакции растительного покрова на вариации температурного
фактора основывается на четырех предположениях, два из которых отражают ландшафтно-
экологическую закономерность распределения флористических образов формаций, а два дру-
гих — общесистемные закономерности, фиксируя равновесные флористические образы фор-
маций при вариации температурного фактора и также динамику переходных процессов.
Предположение 1. Флористические образы формаций южных зон с потеплением будут
«смещаться» вдоль градиента температурного фактора и воспроизводиться в границах
формаций сопрягаемых северных зон, а с похолоданием имеет место обратное «смещение» с
Севера на Юг.
Второе предположение закладывает основу ответа на вопрос; «Какой из флористических
образов формаций южной зоны будет воспроизводится в пределах границ заданной формации
сопрягаемой северной зоны при полношаговой вариации температуры?». Вариант ответа сле-
дующий.
Предположение 2. Ориентированные вдоль градиента температурного фактора группы
формаций, в рамках которых реализуются процессы «смещения» флористических образов при
вариациях температур имеют сходные ландшафтно-экологические условия произрастания.
Дальнейший анализ проводится на примере ландшафтно-подобных групп (ЛПГ) формаций
полуостровов Ямал и Гыдан [Калайджан и др., 2014, Карта…, 1976], выделенных с учетом
ландшафтно-флористических доминант легенды карты [Ильина и др., 1985].
Пусть (i, k ) — значение температурного фактора i -й широтной зоны ( i  I  1,..., n,
где i  1 соответствует верхней позиции со стороны Севера) в k -м году, а (i ) – его среднее
значение за длительные многолетние наблюдения, тогда в равенстве
(i, k )  (i)   (k ) , i  I , (1)
где (i ) — опорное значение для i-й зоны, а  (k ) — уровень возмущения температуры в k -м
году для всех зон и групп одновременно.
Пусть N — учетное количество видов растений всех формаций группы. Тогда вектор со-
стояния растительного покрова i -й формации группы в k -м году вводится следующей запи-
сью:
v(i, k )  v(1, i, k ) v(2, i, k ) .... v( N , i, k ) ,
T
(2)
где v(l, i, k ) — мера присутствия популяции l-го вида в i-й формации, оцениваемая в балах
( v(l , i, k )  0,5 для l , i, k ).
Наряду с вышеопределенным вектором, отражающим количественный и качественный со-
став растительного покрова формаций в текущем k-м году и зависящим от графика хождения
температурного фактора (i, s) до текущего года s < k, введем вектор опорных состояний,
соответствующий значению (i )
w (i )  w(1, i ) w(2, i ) .... w( N , i ) .
T
(3)
Последующее конструирование динамической модели связано с актуализацией двух зако-
номерностей, лежащих в основе вычислений переходных режимов.
Первая закономерность призвана ответить на вопрос: «К какому флористическому образу
стремятся формации группы, если новое состояние температурного фактора (1) обусловлен-
ное возмущением  (k ) сохраняется неизменным произвольно долго?»
60
Такие состояния, рассчитанные для любых температурных возмущений    (k ) будем
именовать равновесными и, по аналогии с (3), обозначать — w(i, k ) . Реальная скорость стрем-
ления v(i, k ) к w(i, k ) определяется жизненными стадиями произрастания каждого вида и не
может быть мгновенной. Изменчивость популяции каждого вида определяется не только его
предельными состояниями, но и собственным временем самовосстановления — T (l ) , где l —
номер вида в списочном составе растений группы.
Вторая закономерность призвана установить количественную модель перехода каждого
вида растений из одного равновесного состояния к другому, обусловленному температурными
возмущениями.
Предположение 3. Динамика перехода каждой популяции l-го вида из состояния
v(l , i, k  1) в новое v(l, i, k ) , обусловленное обновленным равновесным состояние текущего
года — w(l , i, k ) , аппроксимируется моделью динамики первого порядка
v(l, i, k)  (l)v(l, i, k 1)  1 (l)w(l, i, k) , (4)
где параметр скорости сходимости  (l ) оценивается по времени самовосстановления популя-
ции, согласно выражению:  (l )
T ( l )
 0,02 .
Далее следует определиться: «Какое равновесное состояние приобретает формация, если
шаг температурного фактора произволен и не равен целому  (k )  (i  1)  (i) ?»
Среди множества вариантов решения данной задачи рассмотрим два характерных случая.
Первый — с немедленным реагированием, когда популяция не обладает заметными призна-
ками устойчивости — соответствующие виды образуют индексное множество IN1 . Во втором
случае вводится механизм гистерезисной устойчивости популяции к прямым и возвратным
вариациям температур — данные виды будут относиться к множеству IN2 .
Новое предположение, устанавливающее вид связи опорных состояний при расчете равно-
весных значений, формулируется следующим образом.
Предположение 4. В условиях (1) и (3) равновесное состояние l-й популяции i-й формации
при дробной вариации температуры будем рассчитывать следующим образом
w(l, i, k)  (l,1, (i, k))  w(l,1)  ...  (l, m, (i, k))  w(l, m)  (l, n, (i, k))  w(l, n) ,
l  LN , (5)
где  (l , m, ) — долевая функция ( m  1, n ) сопряжения опорного состояния m-й широтной
зоны при температурном факторе  , оцениваемая по выражению
 (m, ) если l  IN1 ,
 (l , m, )   1 (6)
2 (m, ) если l  IN2 .
где функция 1 (m, ) представлена графиком на рисунке 1, а 2 (l, m, (i, k)) — на рисунке 2.
Рис. 1. Долевые функции сопряжения опорных векторов для видов, не обладающих заметными
признаками устойчивости
61
Рис. 2. Долевые функции сопряжения опорных векторов для видов, обладающих механизмами
гистерезисной устойчивости
Для последующего анализа динамических свойств, представим уравнение (4) в оператор-

ной форме:
1   (l )
v(l , i, k )  w(l , i, k ) , (7)
1   (l ) z 1
где z 1 – операция временного запаздывания на один шаг, и применим данный оператор к
сумме (5) равновесных значений. Результат преобразования можно записать в виде:
v(l, i, k)  (l,1, i, k)  w(l,1)  ...(l, m, i, k)  w(l, m) (l, n, i, k)  w(l, n) , (8)
где, согласно (5), долевые функции связи опорных состояний приобретут инерционные свой-
ства для l-й популяции
1   (l )
 (l , m, i, k )   (l , m, (i, k )) . (9)
1   (l ) z 1
Полезные приложения модельных технологий анализа рассмотрим на примере динамики
растительного покрова тундр полуостровов Ямал и Гыдан. По сути, исследуются возможные
формы реакции доминирующих видов растений формаций №1, 10, 17, 22 (ЛПГ верховых ло-
кально водораздельных плакоров с атмосферно-проточным увлажнением [Калайджан и др.,
2014, Карта…, 1976]) на вариации температурного фона в условиях действия предположений
1 ÷ 4. Полное множество растений обследуемой территории включает 454 наименований, из
которых выделены доминирующие популяции с уровнем присутствия w(l ) — 3 и более балов
(из 5) выделенной группы формаций. Учетное множество выделенных доминант составляет
31 наименование.
Ретроспективный анализ динамики доминант на периоде хождения температурного фона с
1935 по 2010 г в летнее время для формации № 10 представлены на рисунке 3. График динами-
ки представляет собой сетчатую поверхность где цвет каждой клетки соответствует степени
присутствия конкретного вида v(l , k ) в заданный момент времени k.
По данному рисунку можно наглядно проследить картину видового состава формации в
характерные моменты времени, а также выделить виды с характерными трендами степени при-
сутствия видов, например:
Вид №1 (Deschampsia sukatschewii (Popl.) Roshev.) с длительным периодом самовосстанов-
ления (10 лет) и относительно малой степенью присутствия (3);
Вид №26 (Salix glauca L.) с коротким периодом самовосстановления (3,5 года) и относи-
тельно малой степенью присутствия (3);
Вид №5 (Carex arctisibirica (Jurtz.) Czerep.) с длительным периодом самовосстановления
(10 лет) и максимальной степенью присутствия (5);
Вид №9 (Empetrum subholarcticum V. Vassil.) со относительно средним периодом самовос-
становления (5,5 года) и максимальной степенью присутствия (5);
Динамика состояния выделенных видов для заданного периода хождения температур-
ного фона с 1935 по 2010 г представлена на рисунке 4.
62
Рис. 3. Динамика присутствия видов в выделенной формации при измеренном температурном фоне
на периоде с 1935 по 2010 гг.
Рис. 4. Динамика состояний выделенных видов при моделировании на периоде с 1935 по 2010 гг.
63
В заключение отметим
1. Предложенная схема моделирования удобна для практических приложений, т. к. бази-
руется на фактографических данных реально наблюдаемого флористического состава обсле-
дуемых территорий, в том числе и по результатам полевых исследований. Получаемые резуль-
таты не отвечают на вопрос о генетических причинах сосуществования исходных
флористических образов и о возможностях появления новых видов растений, как в [Алещенко,
Букварева, 2010] Все моделируемое многообразие ограничено списочным составом видов,
внесенных в исходную базу данных.
2. Принятые предположения и расчетные схемы не объясняют — почему некоторые виды
растений получают конкурентное преимущество при смене температурного фактора, а другие
теряют. Модель отражает базовые закономерности смены флористических образов наблюдае-
мой территории. Точность анализа напрямую зависит от точности настройки параметров моде-
ли [Ильичев, 2005] по данным регулярных наблюдений за флористикой формаций.
1. Алещенко Г.М., Букварева Е.Н. Двухуровневая иерархическая модель оптимизации биологического
разнообразия // Известия РАН Сер. Биология. 2010. №2. С. 5–15.
2. Ильина И.С., Лапишна Е.И., Лавренко Н.Н. и др. Растительный покров Западно-Сибирской равнины.
Новосибирск: Наука, 1985. 251с.
3. Ильичев В.Г. Адаптация параметров в моделях популяций // Журн. общ. биологии, 2005. Т 66. №2.
С. 171-179.
4. Калайджан В.М., Соловьев И.Г., Цибульский В.Р. Динамика трансформации растительного покрова
при вариации среднегодовой температуры. Тюмень: ИПОС СО РАН, 2014. № 1 (13). С. 37-42.
5. Карта «Растительность Западно-Сибирской равнины» / под общ. ред. ак. В.Б. Сочавы. ГУГК. М.,
1976.
åÖíéÑàóÖëäàÖ èéÑïéÑõ ä éñÖçäÖ èêéÑìäíàÇçéëíà ãÖëçõï

ùäéëàëíÖå (çÄ èêàåÖêÖ ãÄçÑòÄîíéÇ ñÖçíêÄãúçé-ãÖëçéÉé
ÉéëìÑÄêëíÇÖççéÉé èêàêéÑçéÉé ÅàéëîÖêçéÉé áÄèéÇÖÑçàäÄ)
Байбар А.С.1, Харитонова Т.И.2
1
baybaranastasia@yandex.ru, 2kharito2010@gmail.com
METHODICAL APPROACH TO THE ASSESSMENT OF FOREST PRODUCTIVITY

(ON EXAMPLE OF CENTRAL FOREST NATURE RESERVE)
Baibar A.S.1, Kharitonova T.I.2
1
baybaranastasia@yandex.ru, 2kharito2010@gmail.com
Abstract: The remote sensing and dendrochronological analysis are well-developed methods
widely used for monitoring forest productivity. Satellite data better corresponds to canopy biomass,
dendrochronological data describes timber increment, while forest is a complex ecosystem with differ-
ent plant life forms and stratification. Since both data collection is rather quick and easy, the use of
these methods is very appealing. Analysis of joint dynamics of Normal Difference Vegetation Index
(NDVI) and tree ring growth and its comparison to corresponding values of Net Ecosystem production
(NEP) derived from eddy covariance measurements should verify accuracy of this methods for estima-
tion of the whole ecosystem productivity. Timber sampling was carried on in Central Forest Nature Re-
serve, Russia, at four coniferous forest ecosystems. NDVI were calculated for each site using Landsat
images 4-5, 8. The series of NDVI values are 23-years long and characterize the canopy state in the pe-
riod of highest vegetation (July, 15-25). The series of NEP values are from 1998 to 2014. The research
revealed the reliable correlation (0.5-0.75) between middle frequency dynamics of NDVI and tree ring
series. High frequency fluctuations of parameters proved to be independent. Multiple regression analy-
64
sis shows that joint contribution of NDVI and annual radial increment to NEP describes only 49% of its
variation. The study proves reliability but inconsistency of both indirect methods, while eddy covari-
ance measurements are inaccessible for wide use.
1. Введение
Одним из важных показателей функционирования лесов является продуктивность. Первые
методы ее оценки можно отнести ко времени становления лесной таксации. На основе качест-
венных и количественных показателей дерева производится пересчет в весовую или объемную
продукцию. Следующим этапом изучения продуктивности можно считать ХХ век, когда раз-
ворачиваются программа экологических исследований биологической продуктивности экоси-
стем. Основным методом получения данных становится эмпирический, то есть вырубка мо-
дельных деревьев, сушка и взвешивание образцов, обобщение данных и экстраполяция
значений на площадку. Данные методы точные, но трудозатратные и требуют большого коли-
чества времени на полевой сбор данных и камеральную обработку материала [Базилевич,
1993].
В настоящее время основными методами оценки продуктивности являются метод турбу-
лентных пульсаций, дендрохронологический и дистанционного зондирования. Вычисление
вегетационных индексов позволяет быстро в оперативном режиме получить информацию о
состоянии растительного покрова без полевого этапа исследования. На основе дендрохроноло-
гического метода можно получить временные модели изменения продуктивности дерева с мо-
мента произрастания до года отбора керна. Преимуществом метода турбулентных пульсаций
является систематизированное получение данных о балансах углерода в экосистеме.
2. Постановка проблемы
Дендрохронологический метод и дистанционное зондирование являются косвенными и
отражают ход продуктивности только различных элементов леса. Спутниковые данные харак-
теризуют биомассу листвы, дендрохронологические данные описывают прирост стволовой
части древесины, в то время как лес представляет собой сложную экосистему с различными
формами жизни и ярусами растительности. Цель работы — выявление достоверности оценки
биологической продуктивности экосистем методами дендрохронологии и дистанционного
зондирования. Совместный анализ динамики NDVI и радиального прироста, его сопоставление
со значениями чистой продукции экосистемы (NEP) позволяет проверить точность этих мето-
дов для оценки продуктивности экосистемы.
3. Материалы и методы исследования
Отбор и обработка кернов
В Центрально-Лесном государственном природном биосферном были отобраны 76 кернов
хвойных пород с четырех площадок: ельника неморального (Ен), ельника сфагново-
черничного (ЕСЧ), сосняка осоково-сфагнового (СОС), мелкого разреженного сосняка на бо-
лоте Старосельский Мох (СТРМ) (ЕСЧ и Ен по 20 образцов ели, СОС — 20 и СТРМ 16 образ-
цов сосны). Измерение годичных приростов производилось на приборе Lintab 5. В программе
TSAPWin производилось перекрестное датирование образцов и вычисление индекса CDI
(Cross Date Index). CDI учитывает как однонаправленность изменений, так и количественную
разность значений двух деревьев. Внутригрупповое значение индексов CDI на площадках со-
ставило: ЕСЧ — 11-32, Ен — 21-26, СОС — 23–34, СТРМ — 15–21.
В программе ARStan хронологии каждого дерева были разложены на разночастотные со-
ставляющие [Cook, 1985]. Низкочастотные колебания прироста рассчитываются при помощи
50-летнего сплайна, снятие 50% колебаний с шагом 50 лет (так как средний возраст деревьев
составляет 100-120 лет), среднечастотные — 11-летнего сплайна, высокочастотные — индексы
прироста получаются как разница реального прироста к рассчитанному тренду. Построены
единые хронологии для площадок. В дальнейших исследованиях использовались только обоб-
щенные кривые разночастотных колебаний прироста по площадкам и радиальные приросты
древесины без разложения на составляющие.
Вычисление вегетационных индексов
Были скачаны 52 безоблачных снимка Landsat 4-5 и 8 с 1985 по 2016 год с пропусками в
2012, 2001, 1999, 1997-1995, 1993, 1991 годах. В программе SAGA GIS снимки прошли радио-
65
метрическую коррекцию. Вычислены значения NDVI для площадок исследования в окрестно-
стях 30х30 м и 90х90 м от вышек измерения за потоками углерода, по 1 и 9 пикселям.
На основании данных по приросту древесины, полученных по электронным дендрометрам
с частотой измерения 4 часа, а также на основании динамики NDVI в период вегетации в годы
с 5-6 снимками, установлена параболическая форма изменения фотосинтетической активности
дерева с максимумом в период с 15 по 25 июля, на который интерполированы значения NDVI.
Установлено, что значения NDVI по 1 пикселю лучше отражают состояние листовой по-
верхности, поэтому в работе будет использованы только они. Разложение значений вегетаци-
онного индекса на разночастотные составляющие производилось в программе Statistica при
помощи простой регрессии.
Чистая продукция экосистемы
Сотрудниками Института проблем экологии и эволюции имени А.Н. Северцова, а именно,
Курбатовой Юлией Александровной, были предоставлены материалы о чистой продукции эко-
системы в ЕСЧ с 1998 по 2014 год. Произведено разложение NEP на разночастотные состав-
ляющие в программе Statistica.
4. Результаты
4.1 Соотношение прироста деревьев и данных дистанционного зондирования
При сравнении значений NDVI и радиального прироста деревьев установлена тесная
корреляция данных величин на всех площадках, кроме СТРМ (из-за маленькой сомкнутости
крон в 1-2 балла). Наибольшая зависимость между значениями, полученными дендрохроно-
логическим методом и дистанционным зондированием наблюдается в СОС (R2 = 0.7508)
и Ен (R2 = 0.8297), чуть меньшие значения у ЕСЧ (R2 = 0.6742) (табл. 1).
Таблица 1
Оценка достоверности линейной связи между NDVI и обобщенным радиальным приростом
деревьев на площадках
ЕСЧ Ен СОС СТРМ
R2 0.6742 0.8297 0.7508 0.0879
На всех точках прослеживается обратная зависимость, увеличение листовой биомассы

приводит к уменьшению приращения ствола дерева. Анализ на разночастотных уровнях пока-
зал, что полученные тесные зависимости обусловлены среднечастотными колебаниями
(11-летний сплайн). На уровне высокочастотных колебаний связи радиального прироста и ин-
декса NDVI не выявлено. Синхронность изменения данных показателей также проверялась в
программе TsapWin при помощи индекса CDI, выявлено, что незначительная синхронность
колебаний двух величин наблюдается только в мелком ряме (CDI = 6) и отсутствует на других
площадках (CDI < 3). Это свидетельствует о том, что приращение стволовой и листовой био-
массы независимы.
4.2 Вклад радиального прироста и листовой массы деревьев в чистую первичную
продукцию (NEP) лесных экосистем проверялся на одной площадке, в ельнике сфагново-
черничном, обеспеченной данными пульсационных измерений потоков углерода.
Множественный регрессионный анализ показал слабый вклад NDVI и практически отсут-
ствие вклада обобщенного радиального прироста деревьев на площадке в изменение чистой
продукции экосистемы (NEP). Полная независимость между приростом деревьев и потоками
углерода заставило нас еще раз пересмотреть дендрохронологические данные. Для чистоты
эксперимента изначально обобщенные хронологии строились по всему массиву отобранных
деревьев, при том, что внутригрупповая синхронность приростов была невысокой (CDI 11-32).
Мы допускаем, что в условиях повышенного увлажнения и низкого бонитета леса возможно
нарушение равномерного прироста деревьев с выпадением или появлением ложных колец, ко-
торое нам не удалось распознать и зафиксировать по кернам. После удаления из расчетов че-
тырех деревьев с показателями наименьшей синхронности прироста с «ядром» группы регрес-
сионный анализ продемонстрировал более высокую достоверность связи (табл. 2).
66
Таблица 2
Вклад NDVI и радиального прироста деревьев в динамику чистой продукции экосистемы (NEP)
Независимые переменные множественной регрессии R2
NDVI 0,18
Радиальный прирост деревьев на площадке 0,003
Радиальный прирост «ядра» деревьев на площадке 0,548
Вклад NDVI и радиального прироста в NEP оценивался методом множественной регрес-
сии. В целом отмечается достаточная схожесть между вычисленными и измеренными значе-
ниями NEP (рис. 1).
Рис. 1. Годовой ход значений чистой продукции экосистемы ельника сфагново-черничного, полученный
методом измерений турбулентных пульсаций (сплошная линия) и смоделированный по NDVI
и радиальному приросту «ядра» деревьев площадки (пунктирная линия) (R2 модели 0,49)
Выводы
1. Изменение фотосинтетической активности деревьев за вегетационный период имеет
параболическую форму с максимумом в период с 15 по 25 июля.
2. Корреляция между радиальным приростом деревьев и NDVI составляет от 0,09 до 0,83,
минимальная связь данных показателей наблюдается у разреженного сосняка на болоте, мак-
симальная у ельника неморального.
3. Высокие показатели связи между NDVI и радиальным приростом деревьев достигаются
за счет их среднечастотных составляющих. На уровне высокочастотных колебаний зависи-
мость не наблюдается. Это свидетельствует о независимости годовых флюктуаций данных пе-
ременных.
4. При анализе короткого ряда данных по чистой продукции экосистемы (NEP) выявлено,
что совместная динамика вегетационных индексов и радиального прироста, описывают изме-
нение NEP на 49% (R2=0,49).
Таким образом, наибольшая зависимость между результатами, полученными тремя мето-
дами, прослеживается на уровне среднечастотных колебаний (11-летний сплайн), особенно
между NDVI и NEP. На уровне высокочастотных колебаний зависимость сильно снижается, то
есть в ежегодные флуктуации значений вносится многочисленный шум от ряда второстепен-
ных факторов, но на уровне среднечастотных колебаний они компенсируют друг друга и чис-
тая продукция экосистемы может быть описана годовыми изменениями вегетационного индек-
са и радиального прироста древесины.
1. Базилевич Н.И. Биологическая продуктивность экосистем Северной Евразии. М.: Наука, 1993. 293 с.
2. Cook E.R. A time series analysis approach to tree ring standardization — University of Arizona, 1985.
67
åÖíéÑàäÄ åéÑÖãàêéÇÄçàü ìêÅéãÄçÑòÄîíéÇ
çÄ éëçéÇÖ åéêîéåÖíêàóÖëäàï èéäÄáÄíÖãÖâ
Ñãü ãÄçÑòÄîíçé-ùäéãéÉàóÖëäéÉé êÄâéçàêéÇÄçàü
Дубровская С.А.
Институт степи Уральского отделения РАН, Оренбург, Россия, skaverina@dk.ru
URBAN LANDSCAPE MODELING PROCEDURE BASED ON MORPHOMETRIC

INDICATORS FOR LANDSCAPE-ENVIRONMENTAL REGIONALIZATION
Dubrovskaya S.A.
Institute of Steppe of the Ural Branch RAS, Orenburg, Russia, skaverina@dk.ru
Abstract: Cities are the objects which have lost their natural component, though have acquired
the new structure, transformed under the influence of economic activity of the society which created an
optimal living environment. The landscape-ecological approach to the study of urban space allows to
spatially distinguish urbogeosystems and to gain reliable information needed to improve environmental
components and comfort. The main goal of landscape-ecological mapping is to represent the state of
natural and natural-technogenic landscapes as an integral structure for the analysis of the human habi-
tat. Complex landscape zoning of urban geosystems reflects geographical environment and shows the
patterns of the development of man-caused impact, processes and the state of natural-anthropogenic
complexes. Modern geoinformation technologies allow operatively and qualitatively to conduct eco-
logical researches for making effective management decisions in the city. Developed GIS includes
automated cartographic systems, cartographic data bases, analytical modeling modules. The report ex-
amines the methodology of urban eco-landscape mapping of Orenburg using geomorphometric data for
further use of the automated classification of artificial neural networks (ANN). Since the relief features
and surface properties are non-uniform values, they were reduced to the single discrete form. For this
purpose, modern GIS tools (automation, generalization of initial information) were involved at the
stage of processing and the necessary information was transformed into grid data. Detailed digital
model of the city's topography is optimal for solving problems in urban planning - reconstruction, con-
struction and improvement of urban space. The developed model based on GIS-technologies can be
used for detailed monitoring of the environmental situation and timely warning of problems of the ur-
ban technical system.
Рельеф — комплексная подсистема ландшафта, в которой почвенный покров, почвообра-
зующие породы, геоморфологические (рельефообразующие) процессы генетически взаимосвя-
заны. В процессе градостроительства происходит прямое воздействие на рельеф территории,
что оказывает непосредственное влияние на все структурные единицы (таксоны) ландшафта
городов. Урбанизированная территория — участок природно-техногенного и техногенного
ландшафта, кардинально преобразованная застройками, транспортно-коммуникационными, ин-
женерными и другими объектами активной хозяйственной деятельности человека. Объединив
ландшафтно-таксономическую систему с эколого-функциональным зонированием городского
пространства, можно выделить отдельные классификационные участки урботехносистемы.
За определенный исторический промежуток времени происходит трансформация отдель-
ных единиц городского ландшафта, среди них выступают показатели крутизны, длины линий
стока, глубины расчленения, экспозиции и формы склона, изменение высотных отметок от-
дельных точек территории, появление новых искусственных водоемов, спрямление русла рек и
прочие. Основной тенденцией в преобразовании городской территории является выравнивание
поверхностей, связанное с разными видами строительных работ. Вследствие такого вмеша-
тельства происходит образование новых отрицательных и положительных антропогенных
форм рельефа: мезоскульптуры (карьеры, отвалы, дамбы, котлованы, насыпи, выемки, овраги),
микроскульптуры (западины, кочки, бугорки, промоины), наноскульптуры (борозды, грядки,
68
клумбы). Влияние современных рельефообразующих процессов в границах урболандшафта
крайне неоднозначно. Изменяя крутизну склонов и перепады высот в результате засыпки балок
и оврагов, планировки строительных площадок под различные виды сооружений и линейные
объекты и заполняя мезорельеф мусором, отходами промышленного производства, происходит
трансформация природно-техногенного ландшафта. И в тоже время снижаются дренирующие
свойства территории, изменяются природные области разгрузки подземных вод, что приводит
к формированию верховодки и повышению грунтовых вод и, как следствие, к подтоплению и
загрязнению городских территорий различными видами поллютантов.
В качестве основы для работы искусственных нейронных сетей (ИНС) воспроизведены
принципы физиологических процессов работы нервной системы. Нейрон получает и передает
серию импульсов продолжительностью в несколько миллисекунд (мс), т.о. человек способен
воспринимать достаточно сложную информацию и принимать решение за несколько сотен мс
(мышление или рефлекторные реакции). Сопоставляя биологическую нервную клетку со схе-
мой работы технического нейрона (реакции на раздражение), наблюдаются различия. У искус-
ственных нейронов наличие отрицательной реакции при достижении критических уровней
воздействий. В тоже время биологический нейрон не будет давать ответных реакций (возбуж-
дение или торможение). Нейрофизиологическое рефлекторное поведение — короткая реакция
на раздражение, мышление — постоянный длительный уровень возбуждения нервных цен-
тров, где внешние источники воздействия мешают. Технические нейроалгоритмы воспроизво-
дят простые рефлекторные поведенческие реакции и условно предоставляют возможные ре-
шения «сложных внутренних мыслительных» задач.
Автором заимствована методика, разработанная О.П. Ермолаевым и Р.Н. Селивановым
[2010], которые предложили использовать адаптивный непараметрический метод ИНС Кохо-
нена для проведения автоматизированного ландшафтного районирования городского про-
странства. ИНС рассматриваются как мощный математический инструмент, позволяющий
строить надежные непараметрические модели сложных природных систем [Савельев и др.,
2005]. Для классификации используются различные нейросетевые алгоритмы. Основная за-
дача — выявить пространственно-однородные (одинаковые) участки ландшафтных структур.
Непараметрические методы на основе нейронных сетей Кохонена [Kohonen, 1990] позволяют
аппроксимировать (приблизить, заменить одни объекты другими, близкими сходными, но бо-
лее простыми) непрерывные изменения свойств исследуемых объектов. Для данной операции
в проведенной классификации определяется порядок и степень сходства соседних классов за
счет их локального взаимодействия.
С использованием геоинформационных технологий нами создана цифровая модель релье-
фа (ЦМР) г. Оренбурга (рис. 1).
Эта разновидность информационных систем позволяет при помощи сформированных
цифровых баз данных (минимальная — операционно-территориальная единица (ОТЕ)) [Ермо-
лаев, Селиванов, 2010] перевести путем математических методов, смоделировать пространст-
венные объекты. Цель исследования — подготовка математической базы данных морфометри-
ческих показателей ландшафтной структуры при помощи оцифровки изолиний, гидроизогипс
и интерполяционной сети на основе топографической карты города масштаба 1:25000. Обра-
ботана и создана электронная таблица XYZ, в которую занесены 13816 данных: координаты и
отметки высот (м). Это необходимо для проведения ландшафтно-экологического районирова-
ния с использованием искусственных нейронных сетей по комплексу морфометрических пока-
зателей. Геоинформационный анализ рельефа с данными ЦМР в зарубежных источниках назы-
вается геоморфометрическим. ОТЕ соответствуют ячейкам прямоугольной регулярной сетки,
покрывающей урбанизированный объект исследования. Используя геоморфометрическую ин-
формацию о рельефе, представленной как матрица значений, формируется отдельный слой
ландшафтно-экологических геоинформационных данных для выявления закономерностей раз-
вития и трансформации природно-антропогенных комплексов. Планируется в результате обу-
чения нейронной сети отнести каждую ОТЕ к определенному классу с определенной про-
69
странственной характеристикой рельефа. При необходимости произвести генерализацию (объ-
единение) типичных (близких) классов-категорий анализируемой урботехногеосистемы с по-
следующим созданием картографической пространственно-временной модели результатов
классификации ИНС.
Рис. 1. Цифровая модель рельефа г. Оренбург
ГИС может использоваться для разработки научно-обоснованных рекомендаций по эколо-

гически ориентированному природопользованию; для определения природоохранных мер,
включая ограничение и прекращение тех или иных воздействий на городскую среду и населе-
ние; для экологической экспертизы проектов строительства различных объектов и территори-
ального развития города; для принятия решений в управленческой деятельности городских и
районных природоохранных структур; при планировании и реализации различных хозяйствен-
ных, медицинских, санитарно-технических, природоохранных мероприятий, а также для реше-
ния научных и учебно-воспитательных задач.
1. Ермолаев О.П., Селиванов Р.Н. Автоматизированное ландшафтно-экологическое картографирование
городских территорий с использованием нейронных сетей (на примере г. Казани) // Ученые записки
Казанского ун-та. 2010. Т.152, кн.4. С.52-67.
2. Савельев А.А., Ермолаев О.П., Мухарамова С.С., Мальцев К.А. Подходы к районированию рельефа
на основе его морфометрических показателей с использованием искусственных нейронных сетей //
Доклады XIIсъезда РГО. Геоэкология и природопользование. СПб., 2005. Т.4. С.348-356.
3. Kohonen T. The self-organiziring map // Proccedings of the Institute of Electrical and Electronics Engi-
neers. 1990. V.78. P.1464-1480.
70
ëíêìäíìêçé-îìçäñàéçÄãúçÄü éêÉÄçàáÄñàü ÇéÑçé-
åàÉêÄñàéççõï à ùêéáàéççé-ÄääìåìãüíàÇçõï äéåèãÖäëéÇ
ãÖëéëíÖèà ëêÖÑçÖêìëëäéâ ÇéáÇõòÖççéëíà1
Козлов Д.Н.1, Лозбенев Н.И.2, Левченко Е.А.3
1, 3
Почвенный институт имени В.В. Докучаева, Москва, Россия,
1
daniilkozlov@gmail.com, 3novichkova.ea@mail.ru
2
nlozbenev@mail.ru
STRUCTURAL AND FUNCTIONAL ORGANIZATION OF WATER-MIGRATION

AND EROSIONAL-ACCUMULATIVE COMPLEXES IN THE FOREST-STEPPE OF
THE CENTRAL RUSSIAN UPLAND
Kozlov D.N.1, Lozbenev N.I.2, Levchenko E.A.3
1, 3
Dockuchaev Soil Science Institute, Moscow, Russia,
1
daniilkozlov@gmail.com, 3novichkova.ea@mail.ru
2
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, nlozbenev@mail.ru
Abstract: Restricted opportunities and complexity of the organization of long-term instrumental
observations of landscape functioning regimes determine the broad application of indirect methods for
landscape indication of system-forming processes. In this case, the indication of functional interrela-
tions of landscape components is based on the comparison of diagnostic peculiarities of material and
energy exchange with the factors of their spatial-temporal variability within the “factor-process-
properties” model framework. The spatial inhomogeneity of inert components (factor) determines the
intra-landscape interflow of matter and energy (process) and also the formation of mobile components
migration structure, which is fixed by biogeochemical circle as a morphological structure of elementary
geosystems (feature). The article describes methodologic approaches and preliminary results of carto-
graphic modeling of water-migration and erosional-accumulative soil cover structures in the forest-
steppe of the Central Russian Upland. In this case, these structures are considered as a result of intra-
landscape outflow redistribution and surface erosion occurrence. The composition of the soil profile is
used as a diagnostic indicator of mean annual regime of elementary geosystems functioning. Along
with that, the inhomogeneity of the soil cover is used as an indicator of the structural and functional or-
ganization of tilled slopes, affected by erosion.
Введение
Развитие системной парадигмы естествознания определило понимание географического
ландшафта как открытой геосистемы региональной размерности, образованной совокупностью
элементарных геокомплексов (морфоструктура) и связующих их процессов массоэнергообме-
на (функционирования). Функциональная взаимосвязь поверхностного и подземного стока,
биогеохимического и минерального круговоротов обуславливают соответствие в его простран-
стве видового состава растительности, профильной организации почв, физико-химических и
биогеохимических свойств почвенных горизонтов локальным эдафическим условиям [Маку-
нина, 2010]. При общей очевидности данного понятия изучение структурно-функциональной
организации конкретных географических ландшафтов сталкивается с методической неопреде-
ленностью изучения системообразующих процессов.
Ограниченные возможности и сложность организации долговременных инструментальных
наблюдений за режимами функционирования ландшафтов определяют широкое использование
косвенных методов их ландшафтной индикации [Хорошев, Леонова, 2015; Dyer, 2009]. Инди-
кация функциональных взаимосвязей компонентных и геокомплексных частей ландшафта ба-
зируется на сопоставлении диагностических показателей вещественно-энергетического обмена
с факторами их пространственно-временной изменчивости в рамках модели «фактор-процесс-
свойство» [Козловский, 1972]. Пространственная неоднородность инертных компонентов
1
Исследование выполнено при поддержке РФФИ, проект №17-04-02217.
71
(фактор) определяет внутриландшафтный перенос веществ и энергии (процесс) и формирова-
ние миграционной структуры мобильных компонентов, фиксируемой биогеохимическим кру-
говоротом в виде морфологической структуры элементарных геосистем (свойство). В настоя-
щее время изучение региональных механизмов ландшафтного подчинения [Николаев, 2006]
опирается на средства имитационного моделирования [Козловский, 1972], методы статистиче-
ской ординации изменчивости состава растительных сообществ по градиенту экологических
факторов, анализ почвенно-ландшафтных связей в неполных двух-, трехкомпонентных моде-
лях, например, рельеф — растительность — почва, почва — морфолитогенная основа. Исполь-
зование таких «парциальных» моделей — удобный прием для освоения количественных мето-
дов анализа многокомпонентных систем на основе свойств, наиболее доступных для
наблюдения. Невысокие показатели детерминированности парциальных моделей требуют
расширения их состава в рамках комплексной ординации плеяд межкомпонентных связей [Хо-
рошев, 2017].
В данной статье изложены методические подходы и предварительные результаты карто-
графического моделирования водно-миграционных и эрозионно-аккумулятивных структур
почвенного покрова лесостепи Среднерусской возвышенности как результата внутриланд-
шафтного перераспределения стока и проявления плоскостной эрозии. Строение почвенного
профиля используется в качестве диагностического показателя среднемноголетних режимов
функционирования элементарных геосистем, а микронеоднородность почвенного покрова —
как индикатор структурно-функциональной организации распаханных склонов, подверженных
эрозии.
Материалы и методы
Исследования проводились на юго-западе Среднерусской возвышенности на полигоне
«Курский» (36°10’E, 51°36’N, рис. 1), включающем целинные участки Центрально-
Черноземного заповедника и прилегающие пахотные массивы. Климат района умеренно-
континентальный — среднегодовая температура воздуха +5,7ºC, количество осадков 590 мм,
сумма активных температур 2300°, коэффициент увлажнения 0,95. Почвообразующие породы —
среднесуглинистые лессовидные суглинки, подстилаемые с 1-8 м меловыми отложениями.
В условиях относительно однородных пород дифференциация растительных сообществ и почв
обусловлена перераспределением тепла и влаги по элементам мезо- и микрорельефа [Сороки-
на, 1976; Фишман, 1977]. Почвенный покров междуречья образуют слабоконтрастные пятни-
стости черноземов типичных (Чт) и выщелоченных (Чв) с луговато-черноземными почвами
(Лч) западин и черноземами типичными высоковскипающими зоотурбированными (Чтк) ре-
ликтовых сурчин. Распашка сопровождается выравниванием микрорельефа и развитием пло-
скостной эрозии на склонах крутизной более 2°.
Рис. 1. Положение участков детальной почвенно-топографической съемки на фоне:

а — космического снимка, б — цифровой модели рельефа. Ключевые участки: субгоризонтальное
междуречье (I), склон южной экспозиции (II — целина, III — пашня)
72
Закономерности функциональной организации водно-миграционных структур почвенного
покрова изучены на двух целинных участках, охватывающих субгоризонтальные части между-
речья, его приводораздельные и прибалочные склоны (рис. 2).
Рис. 2. Структурно-функциональная организация междуречий (а, б, в, ключ I) и склонов (г, д, е, ключ II)
целинной лесостепи: а, г — структура топографического фактора дифференциации (абс. высоты, м.);
б, д — миграционная структура поверхностного стока (слой перераспределенных осадков модели
SIMWE, м); в, е — структура почвенного покрова (элементарные почвенные ареалы,
соответствие точкам опробования — 80%)
Топографические особенности ключевых участков общей площадью 65 га установлены с

помощью детальной съемки ГНСС с шагом 5 м. На основе высотных отметок в программе
SAGA методом ординарного кригинга построены цифровые модели рельефа (ЦМР) с размером
ячейки 5х5 м и рассчитано порядка 20 морфометрических величин, описывающих разнообра-
зие форм рельефа как фактора дифференциации водных потоков. Миграционная структура по-
верхностного стока оценена путем расчета в среде GRASS перераспределенного слоя избы-
точных осадков в локальной окрестности каждого пикселя (рис. 2б, 2д). Использована
распределенная модель SIMWE, учитывающая уклон, горизонтальную и вертикальную кри-
визны, количество избыточных осадков, скорость инфильтрации, коэффициент диффузии во-
ды, коэффициент шероховатости поверхности [Mitas, Mitasova, 1998]. Диагностическим пока-
зателем внутриландшафтного перераспределения атмосферных осадков выступает глубина
вскипания вторичных карбонатов в буровых на профилях с шагом 5-10 м и в типичных пози-
циях микрорельефа. Глубина выщелачивания карбонатов изменяется от 0 до 7 м и зависит от
интенсивности периодически промывного водного режима. В Чтк карбонаты находятся в пре-
делах гумусового горизонта, в Чт — в горизонте AB, либо сопряжены с его нижней границей,
73
в Чв — в горизонте B, в Лч — карбонаты выщелочены за пределы почвенного профиля. Сум-
марная почвенная выборка — 121 буровых на междуречном участке и 78 — на склоновом. Со-
пряженность глубины залегания карбонатов с топографическими факторами перераспределе-
ния поверхностного стока и расчетным слоем перераспределенных осадков оценена
средствами пошагового регрессионного анализа. Для построения карты элементарных почвен-
ных ареалов использован дискриминантный анализ [Козлов, Сорокина, 2012].
Функциональная организация эрозионно-аккумулятивных структур почвенного покрова
междуречья изучена на примере распаханного склона к балке Петрин Лог южной экспозиции
(длина 1 км, крутизна 2-6°, рис. 3). По результатам детальной почвенно-топографической
съемки четырех площадок 30*120 м, заложенных в разных частях склона [Сорокина, 1988],
установлено полное выравнивание ложбинного микрорельефа в результате механической об-
работки почвы и развития процессов плоскостной эрозии. Агрогенная трансформация делает
невозможным индикацию почвенно-ландшафтных связей на уровне элементарных почвенных
ареалов и требует исследования зависимости доли эродированных почв на четырех площадках
(диагностический показатель) от интенсивности плоскостной эрозии, как процесса, контроли-
руемого климатическими, топографическими, литологическими и хозяйственными факторами.
Расчетные значения среднегодового поверхностного смыва почвы (т/га/год, рис. 3а) получены
на основе модели WATEM/SEDEM [Bezak et al., 2015]. Соотношение длины линий тока и кру-
тизны поверхности (LS фактор) рассчитано по ЦМР с разрешением 20 м, построенной на осно-
ве детальной топографической съемки. Диагностика смытых почв пахотных склонов дана про-
порционально сокращению мощности гумусового горизонта по сравнению с почвами
субгоризонтальных междуречий (60-85 см). При его сокращении на 25% почва диагностирова-
лась как слабосмытая (45-65 см), на 25-50% — как среднесмытая (35-50 см).
Рис. 3. Структурно-функциональная организация распаханного склона (ключ III): а — среднегодовой

смыв почвы (модель SEDEM, т/га/год), б — эрозионно-аккумулятивные почвенные комбинации
(1 — без признаков эрозии, 2 — с участием слабосмытых почв 10-50% (смыв 15-40 т/(га*год));
3 — с участием слабосмытых (более 50%), среднесмытых, смыто-намытых, намытых почв (смыв
более 40 т/(га*год)); 4 — с преобладанием намытых почв); 5 — площадки детальной почвенной съемки
Результаты
Для междуречного и склонового участков заповедной лесостепи установлена единая зако-
номерность сопряженности глубины залегания карбонатов с топографическими факторами
перераспределения поверхностного стока. Из многочисленных свойств рельефа только три де-
монстрируют достоверную связь с профильным строением почв — относительные превыше-
ния в окрестности 20 м, глубина замкнутых понижений и водосборная площадь. В совокупно-
сти они позволяют объяснить 80% изменчивости глубины карбонатов и таксонов почв в
пределах междуречья и склонов. Относительные превышения в окрестностях 20 м разграничи-
вают ареалы почв микроповышений (Чтк), ложбинообразных понижений (Чв) и промежуточ-
ных фоновых элементов микрорельефа (Чт). Глубина замкнутых понижений локализует зоны
интенсивного выщелачивания почвенных карбонатов в днищах суффозионных западин и рас-
пространения в них луговато-черноземных почв. Эти же почвы формируются в днищах лож-
74
бин при водосборной площади более 1 га. Расчетные значения слоя перераспределенных осад-
ков модели SIMWE объясняют изменчивость глубины карбонатов с меньшей точностью
(R2 = 0.65). В сравнении с фактическими значениями модель завышает глубину вскипания в
днищах суффозионных западин и ложбинообразных понижений, постольку не учитывает ре-
гионализированный механизм перераспределения стока и его концентрацию в замкнутых по-
нижениях (рис. 2б, 2д). Несмотря на необходимость дальнейшего развития имитационной мо-
дели поверхностного стока, предварительно можно указать граничные значения
перераспределенного слоя осадков, соответствующие смене режимов функционирования био-
геохимического круговорота в ряду возрастающего натечного увлажнения: Чтк и Чт (зональ-
ная норма атмосферного увлажнения автоморфных позиций микрорельефа) — Чв (понижения
с атмосферно-натечным увлажнением 600-650 мм) — Лч (бессточные западины и днища лож-
бин с водосбором более 1 га с атмосферно-натечным увлажнением более 650 мм). В целом же
полученные карты элементарных почвенных ареалов (рис. 2в, 2е) с высокой детальностью
воспроизводят водно-миграционную структуру почвенного покрова лесостепных плакоров
Среднерусской возвышенности: слабоконтрастных округло-кучнопятнистых субгоризонталь-
ных междуречий и линейно-древовидных полого-покатых склонов.
Для распаханных склонов расчетные значения водной эрозии хорошо согласуются с доле-
вым участием эродированных почв в составе почвенных комбинаций, установленных при де-
тальной почвенной съемке на ключах. Качественные изменения в структуре почвенного по-
крова (доля слабосмытых почв в составе почвенных комбинаций 10%) начинаются с
порогового значения эрозии 15 т/га/год, что соответствует смыву слоя почв 15 см за 100 лет.
Такая интенсивность эрозии типична для участков склона крутизной 3° и длине линий тока не
менее 400 м. При среднегодовой эрозии 40 т/га (40 см за 100 лет) доля слабосмытых почв воз-
растает до 50%, появляются среднесмытые, смыто-намытые и намытые почвы (участок склона
крутизной 6° при длине линий тока 900 м). Трехкратное увеличение расчетной величины вод-
ной эрозии (с 15 по 45 т/га/год) сопровождается шестикратным увеличением доли смытых
почв (c 10 до 60%). Полученные соотношения использованы для типизации почвенных комби-
наций в пределах модельного склона (рис.3).
Таким образом, структурно-функциональная организация целинной лесостепи Среднерус-
ской возвышенности связаны с разномасштабным перераспределением атмосферных осадков
в условиях ложбинно-западинного микрорельефа. Возрастающий ряд натечного увлажнения
с высокой точностью диагностируется профильным строением почв (Чтк–Чт–Чв–Лч). Качест-
венная трансформация микрорельефа в пределах распаханных склонов приводит к рассогласо-
ванию почвенно-ландшафтных связей и формированию почвенных комбинаций слабо- средне-
смытых и намытых почв по мере нарастания величины среднегодового поверхностного смыва
в зависимости от особенностей мезорельефа склона.
Заключение
Оснащение сравнительно-географического метода технологиями цифровой картографии,
математическим аппаратом имитационного и статистического моделирования открывает воз-
можность количественного изучения системообразующих процессов организации географиче-
ских ландшафтов без проведения трудоемких стационарных исследований. Триада И.П. Гера-
симова «фактор-процесс-свойство» позволяет добавить в традиционную модель
межкомпонентных связей функциональную составляющую — в явном виде выразить неодно-
родность мобильных геокомпонентов от особенностей латеральных миграционных потоков,
трансформированных инертными факторами морфолитогенной основы. Развитие направления
связано с 1) обоснованием диагностических показателей (обилие индикаторных видов, морфо-
логические и аналитические свойства почв и др.), селективно отражающих конкретные меха-
низмы внутриландшафтного перераспределения вещества и энергии, 2) совершенствованием
имитационных моделей водно-воздушного переноса вещества и сопутствующих процессов, а
также их согласование друг с другом, 3) региональной калибровкой параметров имитационных
моделей по градиенту значений диагностических показателей.
1. Козлов Д.Н., Сорокина Н.П. Традиции и инновации в крупномасштабной почвенной картографии //
Цифровая почвенная картография: теоретические и экспериментальные исследования. М., 2012. С. 35-57.
75
2. Козловский Ф. И. Структурно-функциональная и математическая модели миграционных ландшафт-
но-геохимических процессов // Почвоведение. 1972. № 4. С. 122–138.
3. Макунина Г.С. Три составляющие системной организации ландшафта в концепциях Ф.И. Козлов-
ского, А.А. Крауклиса и В.Н. Солнцева // География и природные ресурсы. 2010. № 1. С. 18- 23.
4. Николаев В.А. К теории ландшафтного полигенеза//Вест. Моск. ун-та, с.5 геогр. 2006. № 6. С. 3-8.
5. Сорокина Н.П. Элементарные почвенные структуры на полях Курской опытной станции // Крупно-
масштабная картография почв и ее значение в сельском хозяйстве черноземной зоны, М., 1976.
6. Сорокина Н.П. Динамика почвенного покрова распаханного склона Курской опытной станции за 20-
летний период // Региональные модели плодородия почв как основа совершенствования зональных
систем земледелия. М., 1988. С. 163-171.
7. Хорошев А.В., Леонова Г.М. Реакции при изменении увлажнения в ландшафте Айтуарской степи
(Южный Урал) // Вест. Моск. Ун-та, сер. 5 геогр., 2015. № 4. С. 95-103.
8. Хорошев А.В. Полимасштабная организация географических ландшафтов: дис. … д-ра геогр. наук.
М., 2017. 212 с.
9. Фишман М.И. Черноземные комплексы и их связь с рельефом на Среднерусской возвышенности //
Почвоведение. 1977. № 5. С. 17-29.
10. Dyer J.M. Assessing topographic patterns in moisture use and stress using a water balance approach //
Landscape Ecology. 2009. № 24. P. 391-403.
11. Mitas L., Mitasova H. Distributed soil erosion simulation for effective erosion/deposition modeling and
enhanced dynamic visualization // Water Resources Research. 1998. 34. Р. 505-516.
12. Bezak N., Rusjan S., Petan S., Sodnik J., Mikoš M. Estimation of soil loss by the WATEM/SEDEM model
using an automatic parameter estimation procedure // Environ Earth Sci (2015) V. 74, Issue 6. P. 5245-5261.
ùäëèÖêíçÄü ùäéãéÉé-àçîéêåÄñàéççÄü ëàëíÖåÄ REGION —

ùîîÖäíàÇçõâ àçëíêìåÖçí ÄçÄãàáÄ ëéñàé-ùäéãéÉé-
ùäéçéåàóÖëäàï ëàëíÖå ÅÄëëÖâçÄ äêìèçéâ êÖäà
Костина Н.В.1, Розенберг Г.С.2
Институт экологии Волжского бассейна РАН, Тольятти, Россия,
1
knva2009@yandex.ru, 2genarozenberg@yandex.ru
EXPERT ENVIRONMENTAL INFORMATION SYSTEM REGION — AN

EFFECTIVE TOOL FOR ANALYSIS OF SOCIO-ECOLOGO-ECONOMIC SYSTEMS
OF THE MAJOR RIVER BASIN
Kostina N.V.1, Rozenberg G.S.2
Institute of Ecology of the Volga River Basin of the RAS, Toglyatti, Russia,
1
knva2009@yandex.ru, 2genarozenberg@yandex.ru
Abstract: The discussed topic is the expert Environmental Information System (EIS) named
REGION, developed in the Institute of Ecology of the Volga River Basin of the RAS. The System is
designed for decision making in the sphere of rational nature management of the region. The Ecologi-
cal Information System is designed to provide the solution to many problems (sometimes interrelated).
The selection and preparation of the data for input to the EIS REGION and formalization of the subject
area are considered. Modelling of some ecosystems (e. g. species distribution of terrestrial vertebrates
on the territory of the Volga River Basin) with the use of the EIS REGION is discussed.
Любая естественнонаучная теория выполняет несколько функций, среди которых наиболее
важными являются функции объяснения (установления причинно-следственных связей) и
предсказания наблюдаемых феноменов в исследуемом классе систем. Разделение функций
объяснения и прогнозирования для сложных систем в рамках, как минимум, двух моделей сво-
дит на нет всю дискуссию о примате простоты или сложности в экологии. Для объяснения не-
обходимы простые модели, для экологического прогнозирования сложность модели принци-
пиально необходима. Таким образом, роль конструктивного системного подхода [Розенберг,
76
2013] в создании экологической теории сводится к заданию «полного списка» экосистем
(множество I) и их сложных характеристик (множество II) и к построению формализованных
отношений как между этими двумя множествами, так и между элементами первого из них для
целей объяснения или прогнозирования. Развитие представлений о средствах и способах ре-
шения информационных задач привели к появлению экспертных систем (ЭС): геоинформаци-
онных (ГИС) и экоинформационных систем (ЭИС), которые обеспечивают хранение и опера-
тивный доступ к совокупности данных и знаний об экосистемах, о взаимодействии природы и
общества.
ЭИС оценки качества окружающей среды крупного региона (в том числе и бассейна круп-
ной реки) предназначена, прежде всего, для изучения пространственного распределения вели-
чин ее параметров, характеризующих состояние различных абиотических и биотических со-
ставляющих и степень воздействия на них хозяйственной деятельности человека
(антропогенной нагрузки). Такая экологическая экспертная система позволяет:
 картографировать величины параметров, характеризующих состояние среды исследуе-
мой территории, и исследовать их изменение во времени;
 выделять зоны наиболее и наименее благополучные по различным показателям качест-
ва среды;
 оценивать соотношение величин участков с различной степенью проявления того или
иного параметра (в процентах от общей площади территории);
 для конкретной точки пространства получать значения по всем характеризующим ее
параметрам качества среды;
 получать комплексную оценку состояния окружающей среды территории по совокуп-
ности всех (или определенной части) показателей.
Поскольку состояние окружающей природной среды и отдельных экосистем постоянно
меняется в пространстве и времени, то одной из основных задач ЭИС является хранение соб-
ранной информации и ее обобщение. Необходимо отметить, что имеют место разнообразные
типы данных (количественные, качественные, описательные тексты, списки и пр.). Оператив-
ный выбор требуемой информации, форма ее визуализации, обмен информацией (импорт и
экспорт данных) с другими информационными системами — основные функции ЭИС.
Будем понимать под региональной эколого-информационной системой реализованную с
помощью технических средств динамическую информационную модель территории, отра-
жающую пространственно-временную структуру, состояние и взаимосвязи между отдельными
элементами моделируемой экосистемы. Объектом анализа экологического состояния может
быть как отдельная административно-территориальная единица (город, область, край, респуб-
лика), так и любая выделенная формальным или неформальным путем часть земной поверхно-
сти (природно-климатическая зона, бассейн реки, некоторый ландшафт и т. д.). Фактически,
здесь реализуется методологический принцип «экологической матрешки» [Розенберг, 2002] —
в Институте экологии Волжского бассейна РАН созданы экспертные системы REGION-
VOLGABAS (для всего Волжского бассейна в целом [Розенберг, 2009]), REGION-SAMARA
(для Самарской области — 53 тыс. км2, население — более 3,3 млн. чел.), REGION-
TOGLIATTI (для г. Тольятти — 30 км2, население 800 тыс. чел.) и REGION-YAB-OVRAG (для
предприятия открытого типа — карьера «Яблоневый овраг» на территории национального
парка «Самарская Лука»; площадь — 2,6 км2), что позволило провести комплексный эколого-
экономический анализ этих территорий. Для реализации этого принципа необходимыми явля-
ются два условия:
 наличие географической карты, на которой изучаемая территория отображалась бы це-
ликом;
 наличие количественных показателей, имеющих пространственно-распределенный ха-
рактер и пригодных для ввода в базу данных.
ЭИС REGION, разработанная в ИЭВБ РАН [Костина, 2005; Костина, 2015; Розенберг,
2009, Розенберг и др., 2015], отвечает всем требованиям, предъявляемым к ЭС, и предназначе-
на для сбора, хранения данных, их анализа и визуализации результатов обработки. ЭИС
REGION представляет собой комплекс объединенных в единое целое программ, позволяющих
осуществлять в процессе интерактивной работы с пользователем выбор любых, имеющихся в
77
информационном обеспечении системы, объектов информации (пространственных или цифро-
вых) и выполнение над ними различного рода операций.
Формально, ЭИС REGION может быть отнесена к ГИС «неклассического типа». Основное
ее отличие от «классических» ГИС — это отказ от тщательной детализации чисто географиче-
ских аспектов территории. Показатель произвольной этиологии (экологический, экономиче-
ский, климатический и даже чисто географический) «привязывается» к некоторому участку
квадратной или прямоугольной формы, имеющему зачастую достаточно большую площадь.
Каждый из этих участков приближенно отображается на картосхеме региона, имея в виду точ-
ные географические координаты или элементы ландшафта. Пожертвовав географической эсте-
тичностью, которая по отношению к пространственно размытым («грязным») данным вряд ли
оправдана необходимостью, такая ЭИС приобретает не менее привлекательные качества: де-
шевизна, экономичность в ресурсах, простота в освоении, эксплуатации и интерпретации вы-
ходных данных.
Для текущей работы с базами данных разработано программное обеспечение, реализую-
щее традиционные в таких случаях функции:
 многоаспектный поиск и формирование в режиме диалога подмножества показателей
по имеющимся рубрикационным полям;
 графическое отображение на дисплее картограммы пространственного распределения
каждого показателя базы по участкам территории;
 получение расчетных таблиц оценки структурных и модельных характеристик (напри-
мер, техногенных и биоэнергетических потоков);
 получение новых (интегральных) показателей путем линейной комбинации подмноже-
ства других показателей, имеющихся в базе, либо по иным расчетным формулам;
 математическая обработка показателей базы с целью экологического районирования
анализируемой территории, выявления участков, подверженных наибольшему антропогенному
воздействию, оценки биотического и геохимического состояния отдельных природных ком-
плексов.
Используя информацию ЭИС REGION, в качестве примера работоспособности алгоритмов
обработки были проанализированы различные зависимости показателя биологического разнооб-
разия, оцененного индексом Шеннона, с природными параметрами и антропогенными фактора-
ми. Была проведена полная статистическая обработка пространственно распределенной инфор-
мации, построены уравнения регрессии. Например, линейное регрессионное уравнение для
прогноза параметров разнообразия млекопитающих Волжского бассейна имеет следующий вид:
Y = –3,56 + 0,24 X1 + 0,82 X2 + 0,37 X3 — 0,27 X4 +
+ 0,21 X5 + 0,27 X6 + 0,42 X7 , (1)
где Y — индекс биоразнообразия Шеннона для млекопитающих, X1 — средняя годовая темпе-
ратура воздуха, X2 — абсолютный max температуры воздуха, X3 — абсолютный min темпера-
туры воздуха, X4 — обобщенный показатель влияния удобрений, X5 — обобщенный показа-
тель транспортной нагрузки, X6 — лесистость (%) и X7 — плотность населения (чел./км2).
Характер распределения видового разнообразия каждой из административных единиц в Волж-
ском бассейне положительно коррелирует с их ландшафтным разнообразием, зависящим от
площади и географического расположения области. Последнее наибольшее выражено в Сред-
нем Поволжье и Приуралье (Мордовия, Татарстан, Башкортостан, Ульяновская, Самарская об-
ласти), на стыке лесных (смешанные и лиственные леса) и безлесых (степи и полупустыни)
ландшафтов.
Таким образом, экспертная информационная система REGION демонстрирует высокую
работоспособность для решения задач хранения, первичной обработки, визуализации эколого-
экономической информации территорий разного масштаба, прогнозирования и управления
биоресурсами экосистем в зависимости от изменения антропогенных факторов воздействия.
1. Костина Н.В. REGION: экспертная система управления биоресурсами. Тольятти: СамНЦ
РАН, 2005. 132 с.
78
2. Костина Н.В. Анализ состояния и сценарии развития социо-эколого-экономических систем
территорий разного масштаба с помощью экспертной информационной системы REGION.
Тольятти: Кассандра, 2015. 200 с:
3. Розенберг Г.С. Актуальные экологические проблемы Средней и Нижней Волги и их ком-
плексный анализ (информационный аспект и принцип «экологической матрешки») // Акту-
альные проблемы водохранилищ: Тез. докл. Всерос. конф. Ярославль, 2002. С. 253-255.
4. Розенберг Г.С. Волжский бассейн: на пути к устойчивому развитию. Тольятти: ИЭВБ РАН;
Кассандра, 2009. 477 с.
5. Розенберг Г.С. Введение в теоретическую экологию / В 2-х т.; Изд. 2-е, исправленное и до-
полненное. Тольятти: Кассандра, 2013. Т. 1. 565 с. Т. 2. 445 с.
6. Розенберг Г.С., Шитиков В.К., Костина Н.В., Кузнецова Р.С., Лифиренко Н.Г., Кости-
на М.А., Кудинова Г.Э., Розенберг А.Г. Экспертно-информационная база данных состояния
социо-эколого-экономических систем разного масштаба «REGION» (ЭИБД «REGION»).
Свидетельство о гос. регистрации базы данных № 2015620402 от 27 февраля 2015 г. 1 с.
êéãú åéêîéåÖíêàóÖëäàï ïÄêÄäíÖêàëíàä êÖãúÖîÄ

Ç ÇÄêúàêéÇÄçàà èéóÇÖççéÉé à êÄëíàíÖãúçéÉé èéäêéÇÄ
áÄèéÇÖÑçõï ãÖëéëíÖèçõï ãÄçÑòÄîíéÇ ûÜçéÉé ìêÄãÄ
Леонова Г.М.
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, Москва, Россия,
glashusik@yandex.ru
MORPHOMETRICS CONTRIBUTION TO SOIL AND VEGETATION COVER

VARIABILITY IN THE PROTECTED FOREST-STEPPE LANDSCAPES
(THE SOUTHERN URALS)
Leonova G.M.
glashusik@yandex.ru
Abstract: The study shows the relief morphometrics features contribution to the soil and vegeta-
tion cover variability in the protected low-mountain forest-steppe landscapes in the Southern Urals.
Various morphometrics features based on the DEM (25 m) were divided into the three groups corre-
sponding to the landscape structure types: geostationary, geocirculatory, biocirculatory. The analysis
implied the particular and the collaborative morphometrics impact as well. The study included the
morphometrics selection in order to describe the vegetation cover categories based on “forest - steppe”
relationship.
При современной тенденции к увеличению увлажнения в степных и лесостепных ланд-
шафтах Южного Урала за счет увеличения количества осадков в зимний период [Кораблева,
2007; Ленская, Ботова, 2011; Хорошев, Леонова, 2015; Шкляев, Шкляева, 2007] происходит
изменение структуры межкомпонентных связей в ландшафте. Был проанализирован вклад
морфометрических характеристик рельефа в варьирование почвенного и растительного покро-
ва лесостепного заповедного участка и выполнен поиск информативных характеристик, опи-
сывающих разные ландшафтные структуры [Солнцев, 1997], которые бы различали категории
растительного покрова, выделенные на участке в градациях «лес — степь».
В качестве объекта исследования был выбран заповедник «Шайтан-тау», находящийся на
правобережье долины реки Сакмары и занимающий восточный склон и приводораздельную
часть Сакмаро-Куруильского междуречья. Участок расположен на южной границе лесных и
лесостепных южно-уральских низкогорий и представляет собой эталон дубравной лесостепи,
79
что составляет его главную ценность [Чибилев, 2015]. Согласно схеме физико-географи-
ческого районирования [Чибилев, 1990] исследуемая территория расположена в Шайтантау-
Куруильском грядово-увалистом районе Присакмарского округа Зилаирско-Сакмарской низ-
когорной провинции.
Изучаемые морфометрические характеристики рельефа были разделены на три категории,
соответствующие трем типам ландшафтных структур [Солнцев, 1997]: геостационарная струк-
тура, связанная с генезисом рельефа, геоциркуляционная, характеризующая влияние потоков,
и биоциркуляционная, отвечающая за перераспределение солнечной радиации. За основу для
анализа была взята цифровая модель рельефа с разрешением 25 м, построенная по вручную
оцифрованной топографической карте масштаба 1:100000. Из многообразия морфометриче-
ских характеристик рельефа, рассчитанных в соответствующих модулях в программах ArcGIS
и SAGA на основании ЦМР, для анализа использовались следующие параметры: степень рас-
члененности, плановая и профильная кривизны, описывающие геостационарную структуру;
водосборная площадь, влажность по рельефу, эрозионный потенциал, характеризующие гео-
циркуляционную структуру. При описании биоциркуляционной структуры учитывались экс-
позиция, уклон и абсолютная высота поверхности (рис. 1).
Рис. 1. Цифровая модель рельефа (разрешение 25 м) и морфометрические характеристики рельефа,

рассчитанные для участка. Слева направо в верхнем ряду: ЦМР, степень расчлененности, плановая
кривизна поверхности; в нижнем ряду: площадь водосбора, уклон поверхности, экспозиция
Для изучения вклада морфометрических характеристик рельефа в распределение расти-

тельного покрова было выделено пять категорий растительности на участке: 1 — степи (и пет-
рофитные, и луговые сообщества), 2 — древесная и кустарниковая поросль по степи и лугу,
3 — редколесья, 4 — парковые дубравы, 5 — леса. Категории были выделены на основании
комплексных ландшафтных описаний и классификации с обучением (8 классов, снимок
Landsat 8, 22.06.16).
80
Химические свойства почвы представлены содержанием органического углерода, рН,
влажностью почвы и гигроскопической влагой. Также были привлечены данные по содержа-
нию подвижных фосфора и калия, обменных катионов (Na, Ca, K, Mg) и валовому содержанию
микроэлементов (Li, Sr, Ba, Ti, Mn, Cr, V, Ni, Co, Cu, Ag, Zn, Pb, As, Bi, Be, Sn, Mo, W, Ga, Ge,
P, Sc, Y, Yb, La, Zr, Nb, B).
При проведении статистического анализа использовались следующие методы: корреляци-
онный, дисперсионный и множественный регрессионный анализы.
Результаты исследования
В первую очередь были выявлены диапазоны и пороговые значения морфометрических
характеристик рельефа, при которых на участке произрастают леса (3-5 категории раститель-
ного покрова). На исследуемой территории лесная растительность встречается в любом диапа-
зоне расчлененности поверхности, как в днищах ложбин и балок, так и на водораздельных по-
верхностях. Тем не менее для редколесий и небольших участков территории, занятых так
называемыми парковыми дубравами, выделяется приоритетный диапазон расчлененности: эти
категории лесов не появляются при высоких значениях этого параметра (более 60 м).
Вертикальная или профильная кривизна поверхности, характеризующая изменение уклона
поверхности вдоль осевого направления, варьируется на участке в широких пределах. В целом
преобладают слабовогнутые и слабовыпуклые участки. Леса произрастают при широком диа-
пазоне вертикальной кривизны, преимущественно на плоских в профиле поверхностях. При
высоких значениях вертикальной кривизны они встречаются редко, уступая сильновогнутые
позиции луговым, пойменным и реже кустарниковым сообществам, а сильновыпуклые в пер-
вую очередь степным формациям.
Горизонтальная или плановая кривизна показывает изменение экспозиции при движении
перпендикулярно направлению склона. Леса произрастают при разных значениях данного пара-
метра, преобладают в слабовогнутых позициях. В целом у древесной растительности самый ши-
рокий диапазон горизонтальных кривизн в сравнении с другими классами растительного покро-
ва за исключением наиболее выпуклых позиций, которые заняты степными и кустарниковыми
формациями. Напротив, степные группировки не занимают наиболее вогнутые позиции. Множе-
ственный регрессионный анализ, выполненный для выявления связей между тремя описанными
переменными и категориями растительности, статистически значимых связей не выявил.
Влияние геостационарной структуры на распределение химических свойств почвы неве-
лико: связи содержания макро- и микроэлементов с принадлежностью к формам рельефа (вы-
деленные категории: гребень, плато, склоны, лощины, долины ручьев и балки) выявлено не
было. За исключением стронция, магния и фосфора, в большей степени накапливающихся на
прямых поверхностях по сравнению с выпуклыми и вогнутыми в профиле, достоверных связей
между содержанием химических элементов и кривизнами не наблюдается.
Взаимосвязь степени расчлененности поверхности с содержанием химических элементов
выражена лучше: она наблюдается у таких элементов, как скандий, молибден, свинец и марга-
нец. Скандий накапливается на точках с невысокой степенью расчленения, тогда как марганец
и в меньшей степени молибден, напротив, накапливаются в точках с высокой степенью рас-
членения. Хотя при максимальных значениях этого параметра содержания марганца невелики.
Для свинца и молибдена также характерна подобная тенденция.
Параметры геоциркуляционной структуры оказывают наименьшее влияние на варьирова-
ние почвенного и растительного покрова. Четкого диапазона TWI (Topographic Wetness Index,
влажность по рельефу), который бы соответствовал границам произрастания деревьев, не вы-
деляется, локальные условия увлажнения этот параметр не характеризует. Из древесных пород
к нему оказывается чувствительна только липа. Площадь водосбора незначительно сказывает-
ся лишь на ареалах произрастания дуба. Степень эрозионной работы коррелирует с индексом
TWI, но не обнаруживает связи с категориями растительного покрова: большинство точек, как
лесных, так и степных, находится на участках с невысоким эрозионным потенциалом. Варьи-
рование химических свойств почвы от геоциркуляционной структуры не зависит.
81
Говоря о биоциркуляционной ландшафтной структуре, следует отметить роль экспозицион-
ного фактора. Леса преобладают на склонах северной и северо-восточной экспозиций, меньше
всего их на западных, юго-западных и восточных склонах. Степи со значительным перевесом
преобладают на склонах южной экспозиции, а на склонах северной экспозиции встречаются
только в южной части заповедника. При этом леса произрастают в любом диапазоне абсолютных
высот, как на водораздельных поверхностях (510-540 м), так и по тальвегам (280-300 м).
На обилие отдельных видов экспозиционный фактор также оказывает воздействие. Так, у
отдельных видов-доминантов степных и луговых формаций высокие значения обилия по Дру-
де наблюдаются на склонах южной и восточной экспозиции. Среди них ковыль перистый
(Stipa pennata), мятлик степной (Poa transbaicalica), резак обыкновенный (Falcaria vulgaris),
пырей гребенчатый (Agropyron pectinatum). Высокие обилия ковыля и мятлика наблюдаются на
макросклонах восточной экспозиции (50-150°), резака и пырея — южной (160-240°).
Как и в случае с растительным покровом, велика роль экспозиции склонов и в распределе-
нии макро- и микроэлементов. Например, на «холодных» экспозициях склонов (северная и
восточная) мало таких элементов, как калий, фосфор, натрий, что, вероятно, связано с высокой
биофильностью этих элементов. Напротив, на склонах южной макроэкспозиции происходит
накопление таких элементов, как марганец, медь, никель, кобальт, молибден, свинец и цинк
(рис. 2). Кларки концентрации этих элементов на южных склонах изменяются от 2,4 до 5. Сле-
дует также отметить, что указанные микроэлементы (марганец, кобальт, медь, хром, никель)
обычно накапливаются на ультраосновных породах [Кабата-Пендиас, Пендиас, 1989], однако
на территории участка вклада литологического фактора в распределение элементов выявлено
не было.
Рис. 2. Соотношение кларков концентрации меди в почве

(на точках комплексного описания) и экспозиции склонов
Значения рН оказываются также чувствительны к фактору экспозиции: минимальные зна-

чения наблюдаются на склонах «холодных» экспозиций. Следует отметить, что в целом для
участка характерны значения рН от 4,8 до 6,8 (гумусовый горизонт), что нехарактерно для
степных сообществ. При этом для степей зафиксирован широкий диапазон рН, тогда как леса
произрастают только при нейтральных щелочно-кислотных условиях.
82
Другой параметр биоциркуляционной структуры — крутизна склонов — также вносит
вклад в распределение химических элементов. Например, содержание некоторых элементов
возрастает на больших уклонах поверхности (фосфор, марганец, цинк, свинец, молибден).
Высокие значения органического углерода в гумусовом горизонте (более 8%) приурочены к
крутым и очень крутым склонам (более 15°), тогда как небольшие содержания гумуса наблю-
даются при любом диапазоне уклонов. Предположительно, повышенные значения на крутых
склонах объясняются намывом гумусового горизонта в трансаккумулятивных позициях.
Леса произрастают в широком диапазоне уклонов поверхности, бóльшая же часть приуро-
чена к уклонам 4-15°, средние значения уклонов составляют 12,5°. Граница редколесья с луго-
во-кустарниковыми и степными сообществами приурочена к уклонам, составляющим 23,5-28°.
При больших уклонах древесная растительность произрастает только на небольших участках
пятнами.
Выводы
 Растительный компонент ландшафта оказывается более зависим от биоциркуляционной
ландшафтной структуры, поскольку растительность более зависима от перераспределения
солнечной радиации, чем почва. Тем не менее некоторые химические элементы чувствитель-
ный к экспозиционному фактору и к уклону поверхности, что позволяет говорить об опреде-
ляющей роли биоциркулянной структуры в варьировании описываемых компонентов ланд-
шафта.
 Связи химических свойств почвы с морфометрическими характеристиками не позволя-
ют говорить о почве как о более зависимом от рельефа компоненте ландшафта. В частности,
связи растительности с кривизнами поверхности более достоверны, чем связи химических
свойств почв.
 Геоциркуляционная структура, характеризующая влияние потоков, наименее прочно
связана с почвенным и растительным компонентами ландшафта.
1. Кабата-Пендиас А., Пендиас Х. Микроэлементы в почвах и растениях. Пер. с англ. М.: Мир, 1989.
439 с.
2. Кораблева Е.Г. Локальное и региональное потепление на Южном Урале // Вестник Челябинского
ун-та, 2007. Вып. 6. С. 56-65.
3. Ленская О.Ю., Ботова М.Г. Особенности текущих климатических изменений в регионе Южного
Урала // Вестник Челябинского госуниверситета. Экология. Природопользование. 2011. № 5 (220).
С. 44-49.
4. Солнцев В.Н. Структурное ландшафтоведение: основы концепции // Структура, функционирование,
эволюция природных и антропогенных ландшафтов. Тезисы X ландшафтной конференции.
М.; СПб., 1997. С. 11-14.
5. Чибилев А.А. Заповедник «Шайтан-Тау» — эталон дубравной лесостепи на Южном Урале. Орен-
бург: Печатный дом «Димур», 2015. 144 с.
6. Чибилев А.А. К организации лесостепных заповедников на Южном Урале // Животный мир Южного
Урала. Оренбург, 1990. С. 100–101.
7. Хорошев А.В., Леонова Г.М. Реакции при изменении увлажнения в ландшафте Айтуарской степи
(Южный Урал) // Вестник Московского Университета. Сер. 5: География. 2015. № 4. С. 95-103.
8. Шкляев В.А., Шкляева Л.С. Изменения климатических характеристик, связанных с экстремальными
температурами и осадками на Урале в ХХ веке // Геогр. вестн., 2007. Вып. 1-2. С. 10-24.
83
ÉÖéàçîéêåÄñàéççéÖ åéÑÖãàêéÇÄçàÖ ÉÖíÖêéÉÖççéâ ëíêìäíìêõ
èÄííÖêçéÇ Cs-137 Ç ãÄçÑòÄîíÄï Åêüçëäéâ éÅãÄëíà
Линник В.Г.1, 4, Савельев А.А.2, Соколов А.В.3
1
linnik@geokhi.ru
2
Институт экологии и географии, Казанский федеральный университет, Казань, Россия,
anatoly.saveliev.aka.saa@gmail.com
3
Институт проблем передачи информации имени А.А. Харкевича РАН, Москва, Россия,
alexander.v.sokolov@gmail.com
4
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия
GEOINFORMATION MODELING OF THE HETEROGENEOUS STRUCTURE

OF Cs-137 PATTERNS IN THE LANDSCAPES OF THE BRYANSK REGION
Linnik V.G.1, 4, Saveliev A.A.2, Sokolov A.V.3
1
Vernadsky Institute of Geochemistry and Analytical Chemistry, Moscow, Russia, linnik@geokhi.ru
2
Institute of Ecology and Geography, Kazan Federal University, Kazan, Russia,
anatoly.saveliev.aka.saa@gmail.com
3
Institute for Information Transmission Problems (Kharkevich Institute) RAS, Moscow, Russia,
4
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia
Abstract: As a result of the Chernobyl accident in 1986 the landscapes of the Bryansk Region
(Russia) were contaminated by 137Cs. In 1993, the air-gamma survey with 100 m resolution was done
in contaminated areas of the region, which revealed significant spatial heterogeneity of 137Cs contami-
nation. The purpose of this research was to estimate the transformation of initial 137Cs patterns under
influence of different landscape factors. We apply GIS-based models considering lateral soil migration.
The soil movement is primarily driven by water flow due to the gravity. The effect of gravity can be
easily approximated using DEM derivatives. The assumption is based on the fact that the 137Cs at a cer-
tain landscape location migrates according to the elevation gradient. The initial resolution of two layers
(SRTM DEM) and air-gamma survey (137Cs contamination) is equal to 90x60 and 100x100 m, respec-
tively. To analyze 137Cs distribution depending on a number of parameters (Curvature, LS index,
Slope) the initial DEM was resampled to the grid 25x25 m using the original algorithm. Similarly, the
data of 137Cs contamination were converted to the grid of 25x25 m. Highly heterogeneous lateral 137Cs
migration across the landscape is observed. It becomes evident that the proportion of explained disper-
sion in equations is extremely low (from 7% to 28%). It might be explained by important non-linear ef-
fect of additional factors, not considered in our calculations.
Введение
В результате атмосферных выпадений радиоактивных аэрозолей в период с 27 по 29 апреля
1986 г. произошло загрязнение техногенными радионуклидами ландшафтов Брянской области.
В 1993 г. НПО «Аэрогеофизика» выполнила аэрогаммасъемку (АГ) Брянской области с разре-
шением 100x100 м. По ее результатам была получена подробная картина загрязнения 137Cs, кото-
рая выявила «пятнистый» характер загрязнения. Поскольку АГ была проведена спустя семь лет
после аварии на ЧАЭС, то исходное поле загрязнения 137Cs было в различной степени трансфор-
мировано в результате латеральной миграции. Поскольку прямые наблюдения за миграцией 137Cs
в первые годы после аварии не проводились, то единственная возможность исследования этих
процессов — это математическое моделирование [Linnik et al., 2015; 2017]. Моделирование
трансформации поля загрязнения в различных ландшафтно-геохимических условиях представ-
ляет уникальную возможность исследования миграционных процессов в ландшафтно-
геохимических системах — ЛГС [Линник и др., 2016а; 2016б; Linnik et.al., 2015].
Математическое моделирование распределения 137Cs в различных ЛГС базируется на ана-
литических возможностях современных ГИС с дополнительным привлечением различных ме-
тодов пространственного анализа географических данных (spatial statistics), включающих так-
84
же статистические методы Байесовского типа, которые позволяют строить пространственно-
временные модели на основе определения параметров случайных полей.
Организация ГИС на модельный район
Район исследования относится к Почепскому ополью [Линник и др., 2016а]. Высотные
уровни на модельном участке варьируют от 150 до 187 м. Преобладающие углы наклона со-
ставляют 2-3̊. Максимальные уклоны (до 10º) наблюдается на склонах балок. Более чем 80%
территории распаханы, в средних и нижних частях склонов наблюдаются процессы активной
почвенной эрозии. Плотность загрязнения 137Cs изменяется в диапазоне от 0,16 Ки/км2
(6 кБк/м2) до 0,65 Ки/км2 (24 кБк/м2).
Для участка Почепского ополья, расположенного на междуречье рек Коста и ее притока
Костицы, создана радиоэкологическая геоинформационная система, в которую включена циф-
ровая модель рельефа (ЦМР) радарной съемки топографии Земли с борта «Шаттла» SRTM с
разрешением 9060 м (рис. 1), а также данные по загрязнению 137Cs (результаты аэрогаммасъ-
емки в масштабе 1:25000 (размер пиксела 100100м, рис. 1).
Рис. 1. Фрагмент базы данных ГИС

(Cs-137, Ки/км2, рисунок слева; высотные уровни, SRTM (м), рисунок справа)
Исходная сетка АГ с разрешением 100x100 м достаточно грубая для исследования эффек-
тов аккумуляции цезия на линии лес-поле, а также по днищам балок. Поэтому для анализа был
выполнен переход к более детальным сеткам моделирования 5050 м и 2525 м (процедура
даунскейлинга). На рисунке 2 для сравнения представлены результаты построения горизонта-
лей рельефа для сетки (100100 м) и более подробной (5050 м).
Рис. 2. Результаты процедуры даунскейлинга для высотных уровней (база данных SRTM).
Построены горизонтали по сеткам 100100 и 5050 м
85
Векторные поля латеральных потоков
Миграция химических элементов в ЛГС, включая радионуклиды, происходит в пределах
каскадных систем, отличительным признаком которых является однонаправленный поток ве-
щества [Касимов и др., 2012]. Для моделирования латерального переноса 137Cs была построена
модель линий тока миграции вещества в ландшафте. Основную роль в миграции 137Cs играют
эрозионные процессы. Движение почвенных частиц вниз по склону происходит под действием
силы тяжести [Сысуев, 2003]. Используя данные ЦМР по сетке 90x60 м, было построено век-
торное поле линий тока, перпендикулярное высотным уровням по расчетной сетке 2525 м
(рис. 3).
Рис. 3. Плотность загрязнения 137Cs в ландшафте Почепского ополья и его латеральные потоки
(расчетные данные по ЦМР)
Анализ пространственного распределения 137Cs показывает (рис. 3), что максимальные

плотности загрязнения отмечаются по долинам рек, в залесенных нижних частях склонов, а
также в днищах балок, которые служат эффективным биогеохимическим барьером для 137Cs,
смытого с водораздельных и склоновых участков [Линник и др., 2016а; 2016б]. Следует отме-
тить неравномерность смыва 137Cs с пашни на водоразделе и склонах ландшафта ополья. Четко
выделяются зоны дивергенции и конвергенции латеральных потоков, формирующих структуру
паттернов 137Cs [Линник и др., 2016б].
Методы анализ связи загрязнения 137Cs с параметрами ЦМР
На рис. 4 представлены результаты статистического анализа зависимости распределения
137
Cs от различных морфометрических показателей ЦМР.
Максимальная линейная статистическая связь 137Cs наблюдается с высотным положением
(r2 = 0.41). Для остальных параметров ЦМР — уклона, LS-фактора, кривизны связь крайне низ-
кая, что не позволяет использовать данные переменные для математического моделирования.
Представленные на рис. 4 графики являются результатом поиска линейных функций путем
минимизации среднеквадратичного отклонения от данных. Более общий метод (SvF —
Simplicity versus Fitting, простота против подгонки [Соколов, 2015]) позволяет аппроксимиро-
вать данные произвольными функциями путем минимизации взвешенной суммы функционала
близости искомой функции к данным (среднеквадратичное отклонение) и функционала слож-
ности (средней кривизны функции):
xI
 
I
min ((1   ) ( yi  f ( xi )) 2    f '' ( x) dx)
2
f (x)
i 1 x1
(1)
где xi  xi 1 , , i  1..I  1 — набор экспериментальных данных.
86
Рис. 4. Зависимость распределения 137Cs от различных морфометрических показателей ЦМР:
абсолютной высоты (H), угла наклона (slope), показателя Уишмейера-Смита LS, кривизны (curv).
Применен стандартный регрессионный анализ
Для поиска оптимального веса α (соотношения близость/сложность) предлагается исполь-
зовать метод перекрестного оценивания, что позволяет также получить достаточно надежную
оценку точности (процент разрешенной дисперсии).
Ниже представлены результаты применения данного алгоритма для поиска нелинейных
зависимостей 137Cs от различных морфометрических показателей рельефа, рассчитанных по
агрегированной сетке 100100 м (рис. 5).
Рис. 5. Зависимость распределения 137Cs от различных морфометрических показателей ЦМР:

абсолютной высоты (H) (28%), угла наклона (slope) (7%), кривизны (curv) (8%), аккумулирующей
площади (upslope) (14%). В процентах отмечена оценка (метод SvF) доли объясненной дисперсии
87
Байесовские методы интерполяции
В последнее время появились статистические методы Байесовского типа, которые позво-
ляют строить пространственно-временные модели на основе определения параметров слу-
чайных полей, которые тоже были использованы в данной работе. В качестве инструмента
моделирования была выбрана статистическая система INLA [Rue et al., 2009], которая ис-
пользует аппарат случайных полей для восстановления непрерывного пространственно-
временного поля распределения моделируемого параметра. Данный метод позволяет оценить
непрерывное распределение параметра на всей территории, для которой построена модель.
В докладе приводится пример интерполяции данных (аналог кригинга) распределения 137Cs
по сетке 100100 м с целью выполнения процедуры даунскейлинга, т. е. построения более
детальных сеток размером 1010, 2525 м с сохранением статистических параметров слу-
чайного поля загрязнения.
Выводы
Таким образом, на примере миграции 137Cs с пашни на водоразделе и склонах ландшафтов
ополья показано, что методы математического моделирования предоставляют широкие воз-
можности исследования пространственно-временных структур ЛГС. Вместе с тем, процесс ла-
теральной миграции характеризуется неравномерностью смыва и накопления 137Cs в пределах
выделенных зон дивергенции и конвергенции латеральных потоков. Выполненный регресси-
онный анализ зависимости распределения 137Cs от различных морфометрических показателей
ЦМР выявил довольно слабую линейную корреляцию. Предложенный в работе алгоритм для
поиска нелинейных зависимостей 137Cs от различных морфометрических показателей рельефа
показал более высокую эффективность, что позволяет более надежно строить математические
модели ЛГС, формирующих пространственную структуру паттернов 137Cs.
1. Касимов Н.С., Герасимова М.И., Богданова М.Д., Гаврилова И.П. Ландшафтно-геохимические кате-
ны: концепция и картографирование //Геохимия ландшафтов и география почв. К 100-летию Марии
Альфредовны Глазовской / под ред акад. Н.С.Касимова и проф. М.И. Герасимовой. М., 2012.
С. 59-81.
2. Линник В.Г., Соколов А.В., Мироненко И.В. Паттерны 137Cs и их трансформация в ландшафтах опо-
лья Брянской области// Современные тенденции развития биогеохимии. М.: ГЕОХИ РАН, 2016а
(Тр. Биогеохим. Лаб., Т. 25). С. 423-434.
3. Линник В.Г., Мироненко И.В., Соколов А.В. Формирование паттернов цезия-137 в каскадных ланд-
шафтно-геохимических системах агроландшафтов Брянского ополья //Геохимия ландшафтов
(к 100-летию А.И. Перельмана). Доклады Всероссийской научной конференции. Москва, 18 20 ок-
тября 2016 г. М.: Географический факультет, МГУ, 2016б. С. 317-321.
4. Соколов А.В. Обработка данных: поиск компромисса между точностью измерений и сложностью
модели // Изучение и охрана природного и исторического наследия валдайской возвышенности и
сопредельных регионов: Материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвя-
щенной 25-летию национального парка «Валдайский», г. Валдай, Новгородская область, 24-25 апре-
ля 2015 г. Вышний Волочек, 2015. С. 120-125.
МГУ, 2003. 175 с.
6. Linnik Vitaly, Sokolov Alexander, Saveliev Anatoly and Iya Mironenko. Landscape assessment of spatial
Cs-137 connectivity patterns in arable land with gray loamy soils in the Bryansk Region (landscapes of the
Opolje)// Geophysical Research Abstracts Vol. 19, EGU2017-9148, 2017 EGU General Assembly 2017.
7. Vitaly Linnik, Kristina Nenko, Alexander Sokolov, and Anatoly Saveliev. Estimation of Cs-137 hillslope
patterns of Polesje landscapes using geo-information modeling techniques (on example of the Bryansk re-
gion) // Geophysical Research Abstracts. Vol. 17, EGU2015-4954, 2015. EGU General Assembly 2015.
8. Rue, H. and Martino, S. and Chopin, N. Approximate Bayesian Inference for latent Gaussian models using
Integrated Nested Laplace Approximations //JRSS-series B.-2009. V. 71. N. 2. Pp 319-392.
88
åéÑÖãàêéÇÄçàÖ Çãàüçàü àáåÖçÖçàü äéçñÖçíêÄñàà ëé2
Ç ÄíåéëîÖêÖ çÄ îéíéëàçíÖá áÖãÖçéÉé ãàëíÄ
Маринин Е.И.1, Полевой А.Н.2, Вольвач О.В.3
1, 2, 3
Одесский государственный экологический университет, Одесса, Украина,
rada.d.4109001@gmail.com
MODELING OF THE INFLUENCE OF CO2 CONCENTRATION CHANGE

IN THE ATMOSPHERE ON GREEN LEAF PHOTOSYNTHESIS
Marinin E.I. 1, Polevoy A.N. 2, Volvach O.V. 3
1, 2, 3
Odessa state environmental university, Odessa, Ukraine,
rada.d.4109001@gmail.com
Abstract: The Process of СО2 molecules diffusion through stomatal of a green leaf which resis-
tance is caused by environmental factors is considered.
Введение
Последние десятилетия характерным является постоянно возрастающее внимание к про-
блеме повышения концентрации СО2 в атмосфере. В рамках современной теории продукцион-
ного процесса растений, СО2 является важнейшим аргументом функции фотосинтеза листьев,
который в значительной мере определяет интенсивность фотосинтеза и суммарную продук-
тивность любого растительного организма. Традиционно проблема математического модели-
рования фотосинтеза и газообмена посевов рассматривается состоящей из двух составляющих:
во-первых, построение адекватной модели фотосинтеза листа — получения количественных
характеристик связи интенсивности процесса фотосинтеза с факторами внешней среды для
единичного изолированного элемента листовой поверхности, во-вторых, интегрирование по-
лученных соотношений ко всей фотосинтезирующей совокупности растительного покрова.
К настоящему времени предложено множество моделей фотосинтеза листа различной сте-
пени сложности: от простейших полуэмпирических до детальных, учитывающих кинетику
всех фото- и биохимических реакций, входящих в цикл Кальвина. Перечень моделей, приве-
денный в различных источниках [Бихеле и др., 1980; Полевой, 1983; Полуэктов и др., 2006;
Сиротенко, 1981; Gaastra, 1959] показывает, что на сегодняшний день построено и успешно
функционируют более 60-ти моделей, воспроизводящих рост и развитие не только важнейших
сельскохозяйственных культур — озимой и яровой пшеницы, ярового ячменя, кукурузы, хлоп-
ка, сои, сахарной свеклы, салата, сорго, картофеля, риса, но также посевов цитрусовых и зем-
ляного ореха, луговой и пастбищной растительности, и даже отдельных экосистем. В конст-
рукцию каждой модели обязательно входит блок фотосинтетической углекислотной
продуктивности.
В связи с этим выполнение исследований, связанных с оценкой влияния изменения кон-
центрации СО2 на интенсивность фотосинтеза, построение адекватных количественных зави-
симостей, представляют интерес для динамического моделирования продукционного процесса
сельскохозяйственных растений, получение количественных характеристик реакции растений
на эти изменения.
В качестве объекта исследований рассматривался зеленый лист растений типа С3 и С4 и
происходящий в нем процесс фотосинтеза при различных условиях радиационного, водно-
теплового режимов и режима СО2 в атмосфере.
Установлено [Гуляев и др., 1990], что в оптимальных условиях освещения и температуры
интенсивность фотосинтеза листьев растений при повышении концентрации CО2 в атмосфере
до 0,10–0,20 % возрастает в 2–4 раза. Это свойство растений, которое установлено в кратко-
временных измерениях газообмена листьев при разных концентрациях CО2, дает уникальную
возможность изучения взаимодействия фотосинтеза и роста в системе целого растения в экс-
периментах с продолжительным выращиванием растений в атмосфере с повышенным содер-
89
жанием углекислого газа. При этом исследуется влияние излишка ассимилятов на активность и
свойства фотосинтетического аппарата, взаимосвязь интенсивности фотосинтеза и продуктив-
ности посевов.
В настоящее время уже не вызывает сомнения то, что обогащение атмосферы углекислым
газом увеличивает общую и хозяйственную продуктивность растений вследствие усиления их
фотосинтеза. Противоречивые данные полученные по реакции на этот фактор лишь у расте-
ний, фотосинтез которых слабо отзывается на повышение концентрации CО2.
Был сделан вывод [Monsi, Saeki, 1953], что удвоение концентрации CО2 в земной атмосфе-
ре может привести к повышению продуктивности сельскохозяйственных культур в среднем на
33%. Однако, к этой оценке следует относиться критически, поскольку большинство опубли-
кованных данных получено в условиях искусственного климата, на ограниченном количестве
видов растений. Оценка сделана без учета вклада каждой культуры в мировые продовольст-
венные ресурсы, а фактические границы варьирования экспериментальных данных пока очень
большие, причины изменения которых остаются без довольно удовлетворительного объясне-
ния. Именно поэтому нужны системные физиологические исследования реакции растений на
разное содержание CО2 в атмосфере для раскрытия механизмов, которые лежат в его основе.
Изучалась [Kimball, 1981] реакция растений на повышение концентрации CО2 при свобод-
ном размещении в условиях постепенного иссушения почвы (без полива). Наибольшее увели-
чение площади листовой поверхности растения в период достижения максимальной транспи-
рации наблюдалось у люцерны в 1,75 раз и пшеницы в 1,68 раз. Меньше всего — у кукурузы,
сорго и амаранта, площадь листьев возрастала соответственно в 1,40; 1,29 и 1,15 раз. На ре-
зультаты опытов несомненно повлияло значительное торможение роста листьев водным дефи-
цитом на контроле и, очевидно, видовая специфика реакции растений на нарастание водного
стресса при разных концентрациях CО2.
В работе [Neales, Nicholls, 1978] приводятся обобщенные данные о реакции растений на
увеличение СО2 в атмосфере (табл. 1) в виде отношения интенсивности фотосинтеза листа Фэкс
при повышенном содержимом СО2 в воздухе к интенсивности фотосинтеза листа Ф200 при ус-
ловии концентрации СО2 в воздухе на уровне 200 ppm (Е =Фэкс / Ф200) и различной плотности
потока фотосинтетически активной радиации (ФАР).
Как видно из данных таблицы 1, величина отношения Е колеблется в довольно широких
пределах. Очевидно, что хотя эффект обогащения атмосферы углекислым газом для продук-
тивности растений всегда положителен, однако, его величина изменяется в широких пределах
и определяется, прежде всего, степенью детерминированности вегетативного роста генотипа и
внешними условиями (световым и температурным режимами, генетическим взаимодействием
растений и т. п.).
Таблица 1
Сравнение эффекта изменения интенсивности фотосинтеза при увеличении концентрации СО2
в воздухе [Neales, Nicholls, 1978]
Интенсивность ФАР, Концентрация СО2 , ppm

Растение Е
Вт/м2 низкая высокая
Модель С3 листа 400 200 800 3,7
Томаты 150 200 800 3,2
Пшеница 300 200 500 2,6
Сахарная свекла 300 200 800 2,5
Подсолнечник 116 200 800 1,7
Гвоздика 450 200 800 2,2
Сахарный тростник 380 200 800 2,8
Процесс фотосинтеза в листьях подразделяется на два этапа: диффузия молекул СО2 из

воздуха к центрам карбоксилования в клетке и биохимический цикл фотосинтеза в хлоропла-
стах. Соответственно этому существуют два типа моделей фотосинтеза листа: диффузные мо-
дели фотосинтеза листа и модели биохимического цикла газообмена СО2 в середине листа.
90
К первому типу моделей относится модель Гаастра [Gaastra, 1959] для описания диффузии
молекул СО2 в лист, которая записывается в виде:
C  CCl
L  0
ra  rs  rm , (1)
где С0 и СCl — концентрация СО2 (г СО2/см3) соответственно во внешнем воздухе и вблизи
хлоропластов; ra , rs , rm — диффузионные сопротивления для молекул СО2 соответственно в
пограничном слое листа, устьицах и клетках мезофилла.
Биохимический цикл газообмена СО2 в середине листа описывает модель Монси и Саеки
[Monsi, Saeki, 1953]:
 max Q
 L (Q ) 
 max / a   Q , (2)
где aФ — наклон световой кривой фотосинтеза при малых интенсивностях ФАР, то есть
аФ = ФL/QФ при QФ→0; Фmах — насыщающая интенсивность фотосинтеза; QФ — интенсивность
ФАР.
Следует отметить, что большой интерес для решения задачи оценки эффекта увеличения
содержания СО2 в атмосфере составляют модели фотосинтеза листа, в которых учитываются
как процессы диффузии СО2 в лист, так и биохимический цикл фотосинтеза при условии, что
устьичное сопротивление является постоянной величиной. К таким моделям относится модель,
предложенная в работе [Росс, Бихеле, 1968]. В этой модели на первом этапе — диффузия мо-
лекул СО2 из воздуха к центрам карбоксилирования в клетке описывается законами биофизи-
ки, а на втором этапе — биохимический цикл фотосинтеза в хлоропластах описывается зако-
нами фотобиологии и биохимии
1
L 
1 1 r r r
  ac sc m , (3)
 m   a I  cA
где Фm — потенциальный фотосинтез, то есть lim  L   m , который зависит от температу-
I  
C A 
ры и физиологического возраста листа, а rm = rmd + rmx; аФ — наклон световой кривой фотосин-
теза; IФ — интенсивность ФАР; Ф — коэффициент поглощения листом ФАР; rmx — эффектив-
ное сопротивление карбоксилирования.
Таким образом формула (3) объединяет зависимость фотосинтеза зеленого листа от сол-
нечной радиации, концентрации СО2 и от диффузионных сопротивлений, что позволяет в чис-
ленных экспериментах исследовать вопрос об эффективности утилизации солнечной энергии в
зависимости от различных изменений концентрации СО2 в атмосфере, плотности потока ФАР
и турбулентного режима.
Результаты. Нами при исследовании рассматривались условия, которые характеризуются
оптимальной температурой воздуха (25 °C) и оптимальной влагообеспеченностью (запасы про-
дуктивной влаги в слое почвы 0–100 см составляют 0,75 наименьшей влагоемкости в этом слое).
При всех условиях увеличение концентрации СО2 в воздухе вызовет повышение интенсив-
ности газообмена (рис. 1). Расчеты выполнены при условии: оптимальная для фотосинтеза
листа температура воздуха, оптимальные условия влагообеспеченности листа, плотность пото-
ка ФАР 400 Вт/м2 , скорость ветра 0,5 м/с.
Углекислотная кривая фотосинтеза дает представление о зависимости интенсивности фо-
тосинтеза зеленого листа от концентрации СО2 в атмосфере. Параметры этой кривой характе-
ризуются наклоном углекислотной кривой фотосинтеза при низкой концентрации СО2 в возду-
хе, то есть аС = ФL/СА при СА → 0, и величиной насыщающей интенсивности фотосинтеза Фmах
при СА → ∞. В особенности стремительный рост интенсивности фотосинтеза листа наблюдает-
ся при увеличении концентрации СО2 от 100-200 до 400 ppm.
Численные эксперименты позволили исследовать изменение световой кривой фотосинтеза
листа в зависимости от концентрации СО2 в атмосфере. Как видно из данных рисунка 2, харак-
тер световой кривой существенно изменяется в зависимости от концентрации СО2 в атмосфере.
Эти изменения касаются наклона световой кривой фотосинтеза при низкой интенсивности
91
ФАР, то есть аФ = ФL/QФ при QФ → 0. Параметр аФ световой кривой стремительно возрастает с
повышением концентрации СО2 в атмосфере. Такие значительные изменения характерны и для
величины насыщающей интенсивности фотосинтеза Фmах при QФ → ∞.
Рис. 1. Зависимость интенсивности фотосинтеза зеленого листа (Ф) от концентрации СО2

в атмосфере при плотности потока ФАР 400 Вт /м2
Рис. 2. Зависимость интенсивности фотосинтеза зеленого листа (Ф) от плотности потока ФАР
при различном содержании СО2 в атмосфере
Так, если при концентрации СО2 в атмосфере 100 ppm величина насыщающей интенсивно-
сти фотосинтеза достигает 20,8 мгСО2 /дм2час, то при концентрации СО2 в атмосфере 800 ppm
она будет равняться 53,5 мгСО2 /дм2час.
Интенсивность нетто-фотосинтеза при данном состоянии растения (его развитии и актив-
ности), при естественном содержании СО2 в воздухе и при оптимальных величинах всех про-
чих внешних факторов называется фотосинтетической способностью. Фотосинтетическая спо-
92
собность — это величина, которая получается при стандартных условиях и может быть ис-
пользована для характеристики определенных типов растений, а также видов, экотипов и даже
отдельных сортов. В мире растений существуют огромные различия в фотосинтетической спо-
собности.
На первом месте стоят С4-растения (50-80 мгСО2/(дм2час); в результате фиксации на све-
ту в клетках мезофилла этих растений образуются кислоты, содержащие четыре атома углеро-
да. Из сельскохозяйственных культур в эту группу входят кукуруза, сорго, сахарный тростник,
просо и др. За ними следуют С3-растения (20-40 мгСО2/(дм2час); фиксирующие СО2 на свету и
в восстановительном цикле Кальвина с образованием трех атомов углерода. В эту группу вхо-
дит большинство сельскохозяйственных растений: пшеница, ячмень, овес, рис, картофель,
подсолнечник, фасоль, свекла и др.
Растения, которые относятся к группе С4 , имеют более высокую фотосинтетическую актив-
ность, это объясняется тем, что у них СО2, освободившийся в С3-хлоропластах клеток обкладки
проводящих пучков, снова связывается С4-хлоропластами мезофилла. В то же время С3-растения
даже на свету выделяют обратно значительное количество СО2 при световом дыхании.
Как было показано выше, повышение концентрации СО2 в атмосфере приводит к повыше-
нию интенсивности фотосинтеза. В рассмотренном нами сценарии изменения климата предпо-
лагается увеличение содержания СО2 в атмосфере на 30%. Выполненные оценки показывают,
что при таких условиях состоится повышение интенсивности фотосинтеза зеленого листа.
Немного большим (на 4-5 мгСО2/дм2час) оно будет для С4-растений, а для С3-растений это
повышение составит 2-3 мгСО2/дм2час.
Выводы.
Выполненная оценка влияния изменения температуры воздуха, влагообеспеченности
и содержания СО2 в атмосфере на интенсивность фотосинтеза зеленого листа у растений типа
С3 и С4 при различной плотности потока фотосинтетически активной радиации позволяет сде-
лать следующие выводы.
1. При всех условиях увеличение концентрации СО2 в воздухе вызовет повышение интен-
сивности газообмена. В особенности быстрый рост интенсивности фотосинтеза листа наблю-
дается при увеличении концентрации СО2 от 100-200 до 400 ppm. Характер световой кривой
существенно изменяется в зависимости от концентрации СО2 в атмосфере. При концентрации
СО2 в атмосфере 100 ppm величина насыщающей интенсивности фотосинтеза достигает
20,8 мгСО2/дм2час, при концентрации СО2 в атмосфере 800 ppm она будет равняться
53,5 мгСО2/дм2час.
2. Повышение концентрации СО2 в атмосфере на 30 % приведет к повышению интенсив-
ности фотосинтеза на 4-5 мгСО2/дм2час для С4-растений и на 2-3мгСО2/дм2час для
С3-растений.
1. Бихеле З.Н., Молдау Х.А., Росс Ю.К. 1980. Математическое моделирование транспирации и фото-
синтеза растений при недостатке почвенной влаги. Л.: Гидрометеоиздат. 223 с.
2. Гуляев Б.И., Франс Дж., Торнли Дж.Х.М, 1990. Фотосинтез, продукционный процесс и продуктив-
ность растений / Математические модели в сельском хозяйстве. М.: Агропромиздат. 303 с.
3. Полевой А.Н. 1983. Теория и расчет продуктивности сельскохозяйственных культур. Л.: Гидроме-
теоиздат. 175 с.
4. Полуэктов Р.А, Смоляр Э.И., Терлеев В.В., Топаж А.Г. 2006. Модели продукционного процесса
сельскохозяйственных культур. СПб.: Изд-во СпбГУ. 392 с.
5. Росс Ю.К., Бихеле З.Н. 1968. Расчет фотосинтеза растительного покрова // Фотосинтез и продуктив-
ность растительного покрова. Тарту: Изд-во ИФА АН ЭССР. С. 75-110.
6. Сиротенко О.Д. 1981. Математическое моделирование водно-теплового режима и продуктивности
агроэкосистем. Л.: Гидрометеоиздат. 167 с.
7. Gaastra P. 1959. Photosynthesis of crop plants as influenced by light, carbon dioxide, temperature and
stomatal diffusion resistance. Mededel. Landbouwhogeschool. Wageningen. Vol. 59. N 13. Р. 1-68.
8. Imai K., Murata Y. 1976. Effect of carbon dioxide concentration on growth and dry matter production of
crop plants. 1. Effect on leaf area, dry matter tailoring, dry matter distribution ratio and transpiration. —
Proc. Crop Sci. Soc. Jap., 45. N 4. Р. 598-606.
93
9. Kimball B.A. 1981. Carbon dioxide and agricultural yield: in assemblage and analysis of 430 prior observa-
tions. Agron. J., 75, N 6. P. 779-787.
10. Monsi M., Saeki T. 1953. Uber den Lichtfaktor in den Pflanzengesellschaften und seine Bedeutung fur die
Stoffproduktion. Jap. J. Bot., N 14. P. 22-52.
11. Neales T.F., Nicholls. 1978. Growth responses of young wheat plants to a range of ambient CO2 levels.
Awst. J. Plant Physiol, N 5. P. 45-49.
éèêÖÑÖãÖçàÖ îÄäíéêéÇ îéêåàêéÇÄçàü åÖëíééÅàíÄçàâ

Ç ÉéêéÑÖ çÄ éëçéÇÖ ÑàëíÄçñàéççéâ àçîéêåÄñàà
à ñàîêéÇéâ åéÑÖãà êÖãúÖîÄ
Мартынова А.Э.1, Солодянкина С.В.1, 2
1
Иркутский государственный университет, Иркутск, Россия, nasmartynova@gmail.com
2
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, solodyankinasv@mail.ru
IDENTIFICATION OF HABITAT FORMING FACTORS IN THE CITY BASED

ON REMOTE SENSING INFORMATION AND DIGITAL ELEVATION MODEL
Martynova A.E.1, Solodyankina S.V.1, 2
1
Irkutsk State University, Faculty of Geography, Irkutsk, Russia,
nasmartynova@gmail.com
2
solodyankinasv@mail.ru
Abstract: Authors consider an approach to classification and cartography of habitat types for the
studied area of city Irkutsk. Habitats in cities are constantly changing, and, therefore, functioning
as natural-territorial systems. Hence, European Union has universal hierarchical topology of habitat
types — European Nature Information System (EUNIS). This classification considers natural habitats,
as well as anthropogenic ones, and the main criterion for identification of habitat type is flora. Remote
sensing data and digital elevation model were used for reliable classification of habitat types. The proc-
ess of automatic classification was conducted using method of maximum likelihood for two data sets of
open access — ASTER and Landsat 8. Upon examination of quality by visual method, obtained data of
automatic classification showed sufficiently high certainty. After a map of habitat types using EUNIS
system and a map of land cover classes were made, the methods of statistical analysis were used for de-
termination of main habitat forming factors for urban region. Six quantitative parameters were consid-
ered: paving, green areas, scalping (of soil), presence of surface water, and elevation and steepness of
the studied area. Results of statistical analysis showed that there are three dominant habitat forming
factors in the urban area: paving, green areas, and steepness. Furthermore, discriminant function
showed 52% of certainty for 8 highest habitat types of EUNIS, which leads to conclusion, that there are
other factors, that affect differentiation of habitat types in the urban area. Such factors weren’t consid-
ered in the research, and in such a case, an additional research is needed.
В городском пространстве взаимодействуют природная и техногенная системы. Индикато-
ром проходящих в природно-территориальных системах процессов может служить раститель-
ность, т. к. она позволяет определять однородные в экологическом и структурном плане
местообитания. Местообитания являются результатом взаимодействия природных и антропо-
генных факторов, которые влияют на нахождение на данной территории определенного вида.
Этим свойством растительности определяется необходимость применения разрабатываемого
подхода к классификации городских сообществ.
Знание особенностей экологии местообитаний может являться базой для различных задач:
планирования направлений развития городской среды, выявления существующих и потенци-
альных зон экологических нарушений, рационального использования территории и т. д. В Ев-
ропе для проведения экологического мониторинга, информационной поддержки задач плани-
рования городской среды, постоянного обновления информации о состоянии окружающей
94
среды разработана универсальная Европейская система классификации типов местообитаний
EUNIS (European Nature Information System). Система EUNIS является иерархической (трех-
уровневой) всеобъемлющей типологией местообитаний всей Европы, и определяет местооби-
тание как: «Место, где растения или животные обычно живут, характеризуемое по физическим
особенностям, и по видам растений или животных, которые там обитают» [Davies, 2004]. Ос-
новным критерием выделения местообитаний при рассмотрении города является урбанофлора.
Так как EUNIS успешно применяется в задачах мониторинга и планирования городской среды
на территории Европы, задачей данного исследования является картографирование и адапта-
ция системы к территории Свердловского округа г.Иркутска (рис. 1), с использованием вспо-
могательных материалов в виде спутниковых снимков, цифровой модели рельефа и проведен-
ных геоботанических описаний.
а б
Рис. 1. Границы г.Иркутска на снимке ASTER (а) и территория Свердловского округа г. Иркутска (б)
Иркутск — город в южной части Восточной Сибири численностью более 600 000 тыс. че-
ловек, административный центр Иркутской области. Лесная зона города представляет собой
отдельные массивы сосновых лесов с примесью осины и березы. Исторический центр характе-
ризуется высокой степенью застроенности и низкой озелененностью, преобладанием руде-
ральной растительности в формировании растительного покрова [Чепинога, 2016]. Естествен-
ные типы распространенных на территории почв (дерново-подзолистые, серые, дерново-
карбонатные) наблюдаются лишь в лесных массивах, остальные почвы на территории претер-
пели изменения состава и структуры, уплотнились. Свердловский округ находится на юго-
западе г.Иркутска. По типу землепользования почти вся территория округа является селитеб-
ной зоной многоэтажной застройки с отдельными участками промышленной застройки. Ос-
новная часть растительности сосредоточена вдоль улиц в виде посадок и внутриквартальной
растительности.
На этапе картографирования объекта исследования использовались спутниковые снимки,
данные дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ) и цифровой модели рельефа. В программ-
ном продукте Quantum GIS, после проведения полевых исследований (выполнено 28 геобота-
нических описаний и определено в совокупности 108 видов растений), создана карта типов
местообитаний территории Свердловского округа по классификации EUNIS с указанными
местами геоботанических описаний. Всего на объекте при ручной классификации оцифровано
676 участков, которые по структуре относятся к 8 типам первого иерархического уровня, 23 —
второго и 40 типам третьего. Также был выделен один тип, не описанный в системе EUNIS, но
занимающий значительную площадь на объекте исследования — территории, занятые гаража-
ми (предварительный код типа J4.Ir). По количеству оцифрованных выделов на самом деталь-
ном — третьем — иерархическом уровне преобладают типы: J1.3 (городские общественные
здания) — 104 выдела, J4.Ir (территории, занятые гаражами) — 67, J1.1 (жилая застройка в го-
родах) — 58, I2.2 (территории мелких декоративных садов и приусадебные участки) —
53, E5.1 (антропогенные травяные сообщества) — 40. На веб-ресурсе Европейского агентства
95
окружающей среды представлены типы местообитаний EUNIS в виде иерархического кодово-
го обозначения (латинские буквы и цифры) с описаниями критериев выделения местообитаний
[EEA, 2004].
Классификация также является одной из основных задач обработки данных ДЗЗ. Методы
автоматической классификации используются для получения данных о структуре и простран-
ственном размещении как растительного покрова и влияющих на него факторов распростране-
ния, так и всех типов городских местообитаний. Анализ факторов распространения определен-
ных типов растительных сообществ позволяет делать прогноз изменений в структуре
растительности на однородных по ряду признаков участках территории (местообитаниях).
В программе ENVI для получения исходных изображений исследуемой территории ис-
пользовались космические снимки открытого доступа Landsat 8 и ASTER. В качестве областей
обучения для используемых снимков определено 4 класса ландшафтного покрова, при которых
любой объект может быть однозначно отнесен только к одному классу: 1) искусственные по-
крытия (застройка, мощение); 2) естественные покрытия (лесные массивы, травянистый по-
кров); 3) открытые земельные участки (территории с отсутствующим или слабовыраженным
растительным покровом); 4) водные объекты. Карты ландшафтного покрова были получены с
применением метода максимального правдоподобия.
Оценка достоверности полученных результатов методом визуального анализа показала
высокий результат: 92% (снимок ASTER), 88 % (снимок Landsat 8) точности. Большинство
ошибок возникало на местах, содержащих как растительность, так и открытые земельные уча-
стки (речные берега, огородные участки), или на участках со слабовыраженным растительным
покровом.
На сегодняшний день в эколого-географических и градостроительных исследованиях од-
ной из важных задач является поиск закономерностей пространственных и временных явлений
[Большаков, 2004]. Компоненты ландшафтного покрова характеризуются количественными
(высота местоположения, крутизна рельефа, площадь) и качественными (тип местообитания)
характеристиками. Существующие между количественными и качественными характеристи-
ками связи отражают факторы, обусловливающие присвоение каждой территориальной едини-
це той или иной качественной характеристики в пространстве физически измеримых величин
[Кренке, 2011].
Для вычисления количественных параметров типов местообитаний полученные при авто-
матической классификации данные о ландшафтном покрове были сопоставлены с оцифрован-
ными по системе EUNIS выделами. Таким образом, были получены 6 параметров, определяю-
щих выделение и функционирование типов местообитаний (табл. 1). Четыре параметра
(озелененности, мощения, обнажения почвогрунтов, наличия поверхностных вод) рассчитыва-
лись как отношения площади классов ландшафтного покрова, определенных на этапе автома-
тического картографирования методом максимального правдоподобия, к общей площади вы-
дела типа местообитания по классификации EUNIS. Например, параметр озелененности — это
отношение площади естественного покрытия к общей площади выдела EUNIS, параметр мо-
щения — отношение площади искусственного покрытия к общей площади выдела, и т. д. Па-
раметры высоты местоположения и крутизны рельефа рассчитывались по данным цифровой
модели рельефа SRTM как средние значения высоты местоположения и крутизны склона в
границах выделенного типа местообитания.
Для определения того, какие сочетания количественных значений характерны определен-
ным качественным состояниям, проводился статистический анализ результатов в программе
PAST. Мы предполагаем, что существуют какие-то факторы, которые определяют тип и со-
стояние каждого элемента. Тогда можно установить функциональную связь между перемен-
ными или определить «малозначимые» [Пузаченко, 2004]. Исходные параметры в таком случае
представляются в пространстве меньшей размерности, чем изначальная, т. е. происходит сжа-
тие информации. В данной работе при применении статистических методов анализа использо-
вались значения шести исследуемых параметров, определяющих тип местообитания.
96
Таблица 1
Значения параметров типов местообитаний первого уровня системы EUNIS
№ выдела с Параметры
обозначением Наличия
типа по систе- Озеле- Обнажения Крутизны Высоты
Мощения поверхностных
ме EUNIS ненности почвогрунтов рельефа местоположения
вод
C.001 0,98 0,02 0,00 0,00 0,09 0,84
C.002 0,73 0,02 0,25 0,00 0,21 0,87
… … … … … … …
C.054 0,15 0,70 0,04 0,10 0,18 0,86
E.001 0,51 0,49 0,00 0,00 0,14 0,91
E.002 0,50 0,00 0,50 0,00 0,10 0,91
… … … … … … …
X.003 0,65 0,18 0,17 0,00 0,18 0,88
Метод главных компонент является одним из распространенных подходов сжатия инфор-

мации. При методе последовательно выбираются компоненты, на которые проецируется мак-
симум информации о разнообразии всех объектов. При проведении анализа для первого иерар-
хического уровня системы EUNIS выявлено, что первая главная компонента описывает 87%
варьирования всей системы и определяет параметры озелененности и мощения, вторая — 6%,
отражает параметр крутизны рельефа. Оставшиеся четыре компоненты не учитываются, так
как на них приходится меньше 10% варьирования факторов в пространстве. Параметры озеле-
ненности и мощения напрямую отражают площадь классов естественного и искусственного
покрытий в выделе местообитаний, а крутизна склона неизменно учитывается при планирова-
нии городского пространства.
При применении дискриминантного анализа выявлено, что значения первой оси (первая
ось наилучшим образом различает исходные классы) также отражают варьирование парамет-
ров озелененности и мощения. Дополнительной целью дискриминантного анализа является
прогнозирование на основе выборки принадлежности того или иного объекта, описанного в
пространстве исходных переменных, к одному из классов. То есть задача состоит в определе-
нии тех признаков, которые лучше всего различают объекты, относящиеся к разным группам.
Дискриминантная функция дает 52% достоверности для типов местообитаний первого иерар-
хического уровня системы EUNIS. Наивысший процент распознавания у классов J (промыш-
ленные и другие искусственно созданные местообитания) и G (леса, редколесья и другие обле-
сенные территории). Наибольшие различия между присвоенными априори и рассчитанными
по методу дискриминации классами наблюдается у типов местообитаний F (пустоши и кустар-
ники), I (садовые или приусадебные местообитания) и X (комплексы местообитаний).
Так как EUNIS является иерархической трехуровневой системой, то множество из 676
элементов можно разделить на различные классы трех уровней системы. Однако при проверке
качества классификаций на втором и третьем иерархических уровнях системы EUNIS резуль-
таты достоверности не превышали 50%.
Таким образом, на территории Свердловского округа г.Иркутска по системе EUNIS оциф-
ровано 676 выделов, которые относятся к 8 типам первого иерархического уровня, 23 — вто-
рого, 41 ― третьего. Статистический анализ данных показал, что наибольшее влияние на оп-
ределение типа местообитания EUNIS первого иерархического уровня оказывают параметры
озелененности, мощения и крутизны рельефа. Для достоверной дифференциации местообита-
ний на втором и третьем уровнях системы EUNIS требуются: космические снимки с более вы-
соким пространственным разрешением, чем использованные в данном исследовании; большее
количество натурных описаний. Оценка достоверности классификации методом дискрими-
нантного анализа по рассматриваемым параметрам показала 52% достоверности для типов ме-
стообитаний EUNIS первого иерархического уровня. Из этого следует, что, помимо рассмот-
ренных параметров, на дифференциацию местообитаний влияют другие факторы, не
рассчитанные в данной работе. Полученные в исследовании результаты картографирования
97
территориальных систем, данные о составе и структуре растительных сообществ городской
среды, в дальнейшем могут быть использованы при решении различных прикладных задач при
условии организации дополнительных исследований.
1. Большаков А.Г. Основы теории градостроительства и районной планировки: учеб. для вузов.
Иркутск: Изд-во Иркутского гос. техн. ун-та, 2004. 214 с.
2. Кренке А.Н. Отображение факторов формирования компонентов ландшафта на основе тематических
карт, дистанционной информации и трехмерной модели рельефа: дис. ... канд. геогр. наук. М., 2011.
129 с.
3. Пузаченко Ю.Г. Математические методы в экологических и географических исследованиях: учеб.
пособие для студ. вузов. М.: Издательский центр «Академия», 2004. 416 с.
4. Чепинога В.В. Распространение некоторых синантропных растений в историческом центре города
Иркутска (Восточная Сибирь) / В.В. Чепинога, С.В. Солодянкина, В.П. Иванова // Вестник Томского
государственного университета. Биология. 2016. № 2 (34). С. 87-100.
5. Davies C. EUNIS habitat classification. Revised 2004 / C. Davies, D. Moss, M.O. Hill // Report to the
European Topic Center on Nature Protection and Biodiversity, European Environment Agency. October
2004. 307 p. P. 11.
6. EEA (2004). EUNIS web application. Habitat types search. [Электронный ресурс] // URL:
http://eunis.eea.europa.eu/habitats.jsp (дата обращения: апрель 2017).
ÄçÄãàá ÄÇíéäéÇÄêàÄñàéççéâ ëíêìäíìêõ ïÄêÄäíÖêàëíàä

çàáäéÉéêçéÉé ãÄçÑòÄîíÄ
Мкртчян А.С.
1
Львовский национальный университет имени Ивана Франка, Львов, Украина,
alemkrt@gmail.com
ANALYSIS OF AUTOCOVARIANCE STRUCTURE OF LOW MOUNTAIN

LANDSCAPE CHARACTERISTICS
Mkrtchian A.S.
Lviv National Ivan Franko University, Lviv, Ukraine,
alemkrt@gmail.com
Abstract: There are several main directions of quantitative landscape analysis, one of less devel-
oped yet promising among them being the analysis of autocovariance structure of surfaces and the col-
lections of surfaces that relate to landscape characteristics. The purpose of this study is to analyze the
covariance structure of the topographic surface and the land surface reflection values as obtained from
SRTM DEM and LANDSAT 8 multispectral imagery, for study area located in upper Tisa tributary
(Black Tisa) basin in Ukrainian Carpathians. The area is divided into three physical geographic regions
(of the rank “oblast”) with different landscape structure, namely, the exterior Carpathian with parallel
ridges, the wide intermountain trough, and the interior with the lattice of high flat-top bald ridges. The
7 bands of Landsat imagery (including 4 visual and 3 near-IR) have been subjected to PCA analysis,
that allowed to discriminate 2 principal components accounting for 98.7% of overall variability. To
analyze the autocovariance structure of surfaces, R script has been created that takes as an input the
raster layer and outputs the table that can then be represented as a graph by R plotting methods. Sepa-
rate graphs (autocovariograms) have been created in this way for 3 physical geographic regions. As
was expected, there appears to be significant difference in the form of autocovariogram for different
characteristics defined for different regions. Autocovariance structure can thus be regarded as a distinc-
tive feature of landscape structure and serve as a diagnostic and comparative criteria for landscapes.
Современный этап развития естественных наук предполагает широкое внедрение и исполь-
зование в практике теоретических и прикладных исследований формализованных описаний и
количественных методов анализа данных. Представляются важными обоснование и разработка
количественных методов решения задач, стоящих перед ландшафтными исследованиями. Это
98
не только позволит получать более надежные и обоснованные результаты в форме, более
удобной для их сопоставления с результатами смежных исследований и конкретными требова-
ниями практики, но и в перспективе откроет возможности для более глубокого теоретического
осмысления закономерностей строения и динамики геосистем.
В современных ландшафтных исследованиях наиболее развитыми направлениями форма-
лизованного количественного анализа являются анализ межкомпонентных связей (в частности,
их динамики и пространственной структуры), а также разработка математических моделей
морфологических структур. В ландшафтной экологии (смежном научном направлении, более
развитом в странах Западной Европы и Северной Америки) получил распространение анализ
ландшафтных метрик — показателей (индексов), характеризующих пространственную струк-
туру (рисунок) взаимного расположения элементов ландшафтной мозаики, интерпретируемых
с точки зрения условий местообитаний.
Еще одним перспективным направлением количественного ландшафтного анализа являет-
ся анализ автокорреляционной и автоковариационной структуры отдельных поверхностей и
совокупностей поверхностей, которые представляют непрерывно распределенные в географи-
ческом пространстве характеристики и, как правило, отображаются (моделируются) в форме
растровых слоев. Примерами являются топографическая поверхность (поверхность высот) и ее
производные — поверхности крутизны склонов, кривизн и т. п. В форме непрерывных поверх-
ностей могут быть представлены климатические характеристики (температуры, количества
осадков и т. д.) Наконец, дистанционные снимки земной поверхности (в форме совокупности
растровых слоев) могут быть представлены как поверхности распределения отражательной
способности ландшафтного эктояруса в разных спектральных диапазонах.
Предметом данной работы является анализ автоковариационной структуры топографиче-
ской поверхности и поверхности отражательной способности эктояруса ландшафта.
Территория исследования включала бассейн р.Черная Тиса, площадью 567,7 км2 (рис. 1).
В схеме физико-географического районирования данная территория находится в пределах трех
физико-географических областей горного края Украинских Карпат: Внешнекарпатской, Водо-
раздельно-Верховинской и Полонинско-Черногорской [Национальный атлас Украины, 2007].
Первая область представлена моноклинальными сложенными флишем параллельными хребта-
ми с острыми гребнями (местное название — горганы), вторая — Ясинской межгорной котло-
виной и прилегающими к ней невысокими сильно денудированными хребтами, образующими
главный карпатский водораздел (местное название — верховины), третья — горстовыми мас-
сивами решетчастых хребтов с широкими выравненными безлесыми вершинами, образующи-
ми наивысшие в Украинских Карпатах гипсометрические уровни (полонины).
Исходными данными о топографической поверхности служила цифровая модель рельефа
(ЦМР) SRTM с разрешением 1 угловая секунда (~ 30 м) и производный от нее растровый слой
крутизны склонов (с таким же разрешением). В качестве источника информации о наземном и
растительном покрове использован мультиспектральный космоснимок Landsat-8 (сцена за 2014-
06-11). Семь спектральных диапазонов (4 в видимой и 3 в ближней инфракрасной областях спек-
тра) с разрешением 30 м были преобразованы с помощью метода главных компонент [StatSoft,
2012; Мкртчян, 2013], который позволяет, анализируя структуру взаимосвязей между перемен-
ными, редуцировать их к меньшему числу взаимно ортогональных (независимых) компонент
(факторов). Для определения количества компонент, которые целесообразно выделять в каждом
конкретном случае, используют их собственные значения — дисперсии, выделяемые факторами,
и их вклад в общую дисперсию. В нашем случае первый фактор (компонент) отображает 88%
общей дисперсии 7-ми спектральных каналов, второй — дополнительные 10,7% , остальные со-
вокупно — менее 1,3% .Таким образом, 7 растровых изображений, полученных в разных спек-
тральных каналах, оказалось возможным редуцировать к двум главным компонентам практиче-
ски без потери информации. Эти компоненты отображают разные аспекты структуры
растительного и наземного покрова: так, компонент 1 лучше отображает вариабельность типов
леса (например, различие между хвойными и лиственными лесами), тогда как компонент 2 —
различия между лесной и луговой растительностью.
Для расчета автоковариограмм был создан скрипт (функция) на языке программирования
R [Mkrtchian, 2017]. Он принимает в качестве входа растровый слой в формате RasterLayer,
99
который можно получить путем конвертации из других растровых форматов средствами R
(пакет raster). Автокорреляция последовательно рассчитывается для каждого лага, как сумма
квадратов разницы в величине между растром и им же, смещенным в пространстве на данный
лаг, поделенная на количество рассчитанных значений (слагаемых). На выходе получаем таб-
лицу в формате data frame из двух колонок, первая из которых содержит последовательные
значения лагов, а вторая — значения автоковариации для этих лагов. Таблицу можно воспро-
извести в форме соответствующего графика графическими методами R.
Рис. 1. Территория исследования. Физико-географические области: 1) Внешнекарпатская,

2) Водораздельно-Верховинская, 3) Полонинско-Черногорская
На рисунке 2 показана автоковариограмма значений абсолютных высот и крутизны скло-

нов для трех физико-географических областей. Можно отметить значительные отличия в ходе
автоковариации этих характеристик. Автоковариограмма высот Внешнекарпатской области
характеризуется волнистостью с периодом около 3 км, что примерно отвечает расстоянию ме-
жду гребнями соседних хребтов. Для Водораздельно-Верховинской области характерно мед-
ленное и плавное уменьшение значений автоковариации, тогда как для Полонинско-
Черногорской — высокие начальные значения, резко уменьшающиеся с ростом расстояний. Ав-
токовариация крутизны склонов характеризуется резким спадом значений на расстояниях 300-
500 м (для первой и третьей областей практически обращаясь в 0 и лишь для «котловинной»
второй области продолжая оставаться положительной вплоть до расстояний в несколько км).
Интересно также рассмотреть автоковариограммы значений главных компонент вариабель-
ности отражающей способности (рис. 3). Для первого компонента структура автокорреляции вы-
является на довольно значительных расстояниях, тогда как для второго уже на расстояниях
свыше 1 км ее значения падают практически до нуля. Таким образом, разные главные компонен-
ты отображают не только разные спектральные свойства земной поверхности, но и разные про-
странственные масштабы вариабельности. Автоковариация компоненты 1 показывает наивыс-
шие значения для Полонинско-Черногорской области, что вероятно свидетельствует о больших
размерах отдельных контуров экосистем в сравнении с другими двумя областями.
100
Рис. 2. Автоковариограммы для значений абсолютной высоты (слева) и крутизны склонов (справа)
Рис. 3. Автоковариограммы для значений первой (слева) и второй (справа) главных компонент
вариабельности отражающей способности эктояруса ландшафта
101
Содержательная интерпретация формы автоковариограммы для разных характеристик
различных ландшафтов требует дальнейших исследований. Следует только отметить, что она
может выступать в качестве специфической формальной характеристики пространственной
структуры ландшафта, а следовательно — в перспективе быть использованной для детекции
(диагностики) ландшафтов и их состояний, их сравнения и т. п. Так, форма автоковариограм-
мы характеристик рельефа будет отображать особенности его генезиса, а спектральных харак-
теристик ландшафтного эктояруса — пространственную структуру экосистем (в частности —
их характерные размеры, степень фрагментированности и компактности).
Отдельно была проанализирована корреляционная структура топографической поверхно-
сти и поверхности отражательной способности. Поскольку при анализе корреляции растровых
слоев обязателен учет эффекта автокорреляции, который значительно искажает форму и сте-
пень связи, для этой цели была использована специально созданная нами функция (программа)
на языке R. Она позволяет учитывать автоковариацию растровых слоев при расчете количества
степеней свободы (эффективного размера выборки), которое в свою очередь учитывается при
расчете уровней значимости и доверительных интервалов коэффициентов корреляции. Прини-
мая на входе два растровых слоя, данная программа на выходе выдает значения параметров
модели линейной регрессии, коэффициента корреляции, его уровня значимости и границ дове-
рительного интервала для заданной надежности, с учетом эффекта автокорреляции (детальнее
см. [Mkrtchian, 2017]). В нашем случае при количестве пикселей растровых слоев порядка
миллиона эффективный размер выборки из-за эффекта автокорреляции составлял от несколь-
ких десятков до первых сотен.
Результаты этого анализа представлены в таблице 1. Как можно видеть из нее, сила и фор-
ма зависимостей между морфологическими характеристиками рельефа и структурой наземно-
го покрова существенно различается для различных физико-географических областей. Наибо-
лее выражена эта зависимость для Внешнекарпатской области. В пределах Полонинско-
Черногорской области важнейшее значение имеет высота (проявление высотной зональности
растительности), тогда как для Водораздельно-Верховинской оказалось характерным преобла-
дание хвойной растительности над лиственной в более высоко расположенных и крутосклоно-
вых местоположениях.
Таблица 1
Корреляционная структура зависимостей между морфометрическими показателями и компонен-
тами структуры растительного и наземного покрова. r — коэффициент корреляции Пирсона,
p — уровень значимости. Значимые зависимости выделены жирным шрифтом
Компонент 1 Компонент 2
Внешнекарпатская область
r = -0,29 r = 0,49
Высота
p = 0,0196 p = 3e-06
r = 0.14 r = -0,18
Крутизна склонов
p = 0,013 p = 0,001
Водораздельно-Верховинская область
r = -0,46 r = 0,026
Высота
p = 7e-06 p = 0,326
r = -0,27 r = -0,076
p = 0,00014 p = 0,043
Полонинско-Черногорская область
r = -0,34 r = 0,19
Высота
p = 6e-05 p = 0,01
r = -0,1 r = 0,038
p = 0,039 p = 0,235
102
1. Мкртчян О.С. (2013) Цифровий аналіз мультиспектрального космознімка Landsat 7 ETM+ ділянки
центральної частини Українських Карпат // Вісник Львів. ун-ту, Сер. География. Вип. 41. С. 205-212.
2. Національний атлас України (2007) / НАН України, Інститут географії, Державна служба геодезії,
картографії та кадастру ; под. ред. Л. Г. Руденко. Киев : ДНВП «Картографія». 435 с.
3. Mkrtchian A. (2017) Assessment of spatial significance and error of correlation coefficients calculated for
spatially distributed data accounting for spatial autocorrelation // Збірник матеріалів конференції
«ГІС-ФОРУМ–2017» (Харків, 22–24 лютого 2017 р.). Вип. 1. Х.: ХНУ: Вид-во «Смугаста
типографія», 2017. С. 18–21. http://gis-forum.org.ua/files/2017/journal_2017.pdf
4. StatSoft, Inc. (2012) Электронный учебник по статистике. М.: StatSoft. http://www.statsoft.ru/
home/textbook/default.htm.
àëèéãúáéÇÄçàÖ ÉÖéêÄÑàéãéäÄñàà à ëöÖåäà ë ÅèãÄ

Ñãü àáìóÖçàü àáåÖçÖçàü åéêîéãéÉàóÖëäéâ ëíêìäíìêõ
ÇÖêïéÇõï Åéãéí à êÖòÖçàü ÉÖéùäéãéÉàóÖëäàï áÄÑÄó
Орлов Т.В.1, Садков С.А.1, Зверев А.В.1, Панченко Е.Г.1,
Воловинский И.В.2, Tobias Dahms3
1
tim.orlov@gmail.com
2
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия
3
Грайфсвальдский университет & Грайфсвальдский центр изучения болот,
Грайфсвальд, Германия
COMBINATION OF GPR AND UAV FOR THE RESEARCH

OF MORPHOLOGICAL STRUCTURE OF OLIGOTROPHIC PEATLANDS
AND FOR ENVIRONMENTAL ISSUES
Orlov T.V.1, Sadkov S.A.1, Zverev A.V.1, Panchenko E.G.1,
Volovinskiy I.V.2, Tobias Dahms3
1
Sergeev Institute of Environmental Geoscience RAS, Moscow, Russia, tim.orlov@gmail.com
2
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia
3
University of Greifswald & Greifswald Mire Centre, Greifswald, Germany
Abstract: The main problem of the work is to develop a combination of GPR profiling and UAV
imaging for 3D modelling of peatland landscape structure. There was shown high perceptiveness of
combination of both methods. Both methods and geochemical research are used for environmental re-
searches of polluted water flow through the peatland.
Введение
Болотные ландшафты занимают значительные площади в таежной и тундровой зонах и
часто являются объектами, на территории которых идет воздействие горно-добывающей
промышленности на окружающую среду. В пределах болотных ландшафтов выделяются
особые грядово-мочажинные комплексы, индицирующие основные направления поверхно-
стных потоков.
Модельный полигон
В качестве образца для выполнения такой работы был выбран модельный участок грядово-
мочажинного верхового болота, расположенного на территории Приморского района Архан-
гельской области. Выбранное тестовое болото, его вертикальная и горизонтальная структура
является типичной для изучаемой территории, но находится в ненарушенном состоянии.
В районе идет разработка месторождения алмазов им М.В. Ломоносова (рис. 1).
103
Рис. 1. Положение тестового болота относительно месторождения алмазов им. М.В. Ломоносова
(болотные системы показаны штриховкой)
Болотные массивы находятся в тесном взаимодействии с инфраструктурой месторождения

и испытывают существенное влияние вследствие ряда процессов: механического, осушения,
подтопления, использование как фильтра для карьерных вод и др.
Апробация используемых в работе методов для ненарушенного болотного массива позво-
лит тестировать предложенную методику, а затем распространить и на нарушенные системы.
По результатам работы были получены ортофотоплан крупного фрагмента модельного бо-
лота (0,05 м/пикс) и ряд георадарных профилей. Эти данные дают возможность построения
трехмерной растровой модели поверхности рельефа и дна болота [Орлов и др., 2016].
Были выделены основные типы микрокомплексов, имеющих значение для анализа гидро-
логического режима, распространения загрязнителей и современных процессов. С помощью
данных с БПЛА можно достоверно оценить степень обводненности частей болота, что необхо-
димо для оценок осушенности и пожароопасности и величины эмиссии парниковых газов.
Для целей изучения изменения морфологической структуры болот с помощью БПЛА были
получены следующие параметры: ширина гряд и их частей, площадь мочажин и их частей,
превышения гряд над мочажинами и др.
К выявленным объективным трудностям применения метода следует отнести: уязвимость
БПЛА к воздействию ветра и влаги; сложность построения ортомозаик сантиметрового разре-
шения на залесенных территориях; высокие погрешности определения скорости прохождения
электромагнитных волн в двухфазной среде.
Использование БПЛА и георадарного профилирования для решения геоэкологиче-
ских задач
Верховые болота являются естественным накопителем и фильтром пресных вод. Они мо-
гут использоваться как фильтр для сбросных и сточных вод. Однако в условиях недостаточной
изученности этих природных комплексов необоснованные решения по использованию болот
как фильтрующих систем могут привести к серьезным отрицательным геоэкологическим по-
следствиям [Иванов, 2002; Савичев, 2008; Сивкова, Семенов, 2010].
При разработке месторождения алмазов имени М.В. Ломоносова (Приморский район, Ар-
хангельская область) было принято и утверждено проектное решение по сбросу дренажных
карьерных вод [Иванов, Викторов, Орлов, 2006]. Сбросные воды формируются за счет стока
поверхностных и подземных вод по стенкам карьеров и отвалов, происходит их замутнение
глинистой фракцией осадочных отложений вскрыши. Сбросные воды карьеров собираются,
откачиваются и поступают в систему отстойников, затем на болотный комплекс. Таким обра-
зом, на верховое болото поступают сбросные воды, по составу ионов соответствующие по-
верхностным и грунтовым, но повышенной мутности.
Болотный ландшафт, использующейся как поле фильтрации, является сложным массивом,
состоящим из верховых болот разного типа (рис. 2), общей площадью 240 га. Средняя мощ-
104
ность торфа 3,5 м, однако она может меняться в пределах от 1,5 до 6 м, в т.ч. в центральной
части массива. Значительные участки заняты грядово-мочажинными комплексами. Массив в
целом имеет уклон с юга на север. В юго-западной его части присутствует ряд естественных
каналов стока.
Сброс карьерных вод осуществляется распределенным способом из южной части массива
(южный обрез ЦМР) с 2012 года.
Георадарное зондирование (георадиолокация) и съемка с беспилотных летательных аппа-
ратов (БПЛА) интенсивно развиваются в настоящее время. К безусловным преимуществам
этих методов относятся высокая скорость получения данных и возможность точной простран-
ственной привязки. Выполненные на настоящий момент работы по съемке болотного микро-
рельефа при помощи БПЛА свидетельствуют о большом потенциале данного метода для изу-
чения болот различных типов по сравнению с наземной съемкой, аэрофотосъемкой и лазерным
сканированием (LIDAR) по сочетанию стоимости работ, производительности и точности.
На первом этапе работы на основе имевшихся полевых ландшафтных и геоботанических
описаний, космической съемки и съемки с БПЛА была сделана карта болотных микроланд-
шафтов (рис. 2а). На основе архивной детальной информации о рельефе была разработана
ЦМР (рис. 2б).
а) б)
Рис. 2. Структура болотного массива: а) исходные микрокомплексы, б) рельеф
Описание болотных микроландшафтов сопровождалось георадарным профилированием,

которое позволило выявить мощность торфяных отложений и преобладающие типы поверхно-
сти дна.
Основным методом анализа растекания карьерных вод являлся дистанционный монито-
ринг на основе ежегодных высокодетальных летних космических снимков пространственным
разрешением 0,5 м/пикс, полученных в период с 2011 по 2016 гг. (рис. 3). Весь остальной пе-
риод года мониторинг растекания осуществлялся с использованием снимков Landsat 8, Sentinel
2 среднего пространственного разрешения (10-15 м/пикс).
Такое сочетание различных дистанционных данных позволило не только выявить одномо-
ментное состояние, но и проследить закономерности миграции потока карьерных вод в преде-
лах болота в течение года.
Для съемки нами использовались БПЛА SKYCAP с камерой GoPro3 и георадар Zond-12e с
экранированной антенной рабочей частотой 300 МГц [Орлов и др. 2016]. Обработка данных
съемки, создание и привязка ортофотопланов осуществлялись в программе AgisoftPhotoscan.
Георадарные профили обрабатывались по общепринятой методике [Владов, Старовойтов, 2005;
105
Старовойтов, 2008]. Скорость прохождения электромагнитных волн в торфе для модельного бо-
лота заверялась при помощи бурения дополнительных скважин с измерением глубины торфа.
а) б)
Рис. 3. Состояние болотного массива, приведенное на высокодетальном космическом снимке

по состоянию на: а) 2011 г. (до начала сброса), б) 2016 г.
Результаты дистанционного мониторинга заверялись геохимическим экспресс-опробо-

ванием поверхностных и болотных вод, которое проводилось в разных частях потока карьер-
ных вод и за его пределами (контроль) для выявления границ зон распространения карьерных
вод. Экспресс-опробование состояло из визуального определения мутности воды, а также
измерения pH и удельной электропроводности. Воды верховых болот в своем естественном
состоянии имеют низкую удельную электропроводность и кислый pH. Карьерные воды имеют
нейтральный или щелочной pH и в разы большую удельную электропроводность, что позволя-
ет уверенно отделить карьерные воды от естественных болотных даже с помощью экспресс-
методов.
Георадарное профилирование позволяло и оценить внутреннее строение болотной толщи,
и смоделировать распространение карьерных вод.
Были выделены различные зоны распространения карьерных вод в пределах болота (рис. 4).
а) б)
Зона основного потока; Зона средней фильтрации
Зона уверенной фильтрации
Рис. 4. Зоны растекания карьерных вод в пределах болота: а) 2014 г., б) 2016 г.
По результатам работы можно выделить следующие основные зоны:

 основного потока — поверхность болота, залитую водой повышенной мутности;
 средней фильтрации — поверхность болота, залитую водой средней мутности;
 уверенной фильтрации — поверхность болота, залитую очищенной водой.
106
В таблице 1 приведен анализ динамики общей площади болота, занятой фильтрацией
карьерных вод.
Таблица 1
Динамика общей площади болота, занятой фильтрацией карьерных вод
Год Площадь (га) Доля (%) от площади болота
2012 55,23 23,2
2013 43,39 18,2
2014 61,79 26,0
2015 111,04 46,7
2016 127,65 52,9
Отмечается тенденция к увеличению площади болота, занятой фильтрацией карьерных

вод. Резкий скачок площади произошел в 2015 году после строительства дамбы в центральной
части болотного массива, которое привело к формированию запруды выше по течению и
большему распространению карьерных вод ниже дамбы. К 2016 году отмечается распростра-
нение карьерных вод на восточную часть болота с успешным очищением. Распространения
карьерных вод в западную часть болота не происходит.
Результаты вертикального геохимического профилирования показывают, что для зоны ос-
новного потока характерно вертикальное распространение карьерных вод на глубину до 4 м.
Если мощность торфа не достигает этой величины, то распространение карьерных вод проис-
ходит на всю глубину болота. При этом миграции карьерных вод в толще торфа за границы
поверхностного потока не происходит.
Особую роль в распространении карьерных вод играет грядово-мочажинный рельеф. Гря-
ды и мочажины являются чисто болотными образованиями и сложены верховым торфом, од-
нако взаимодействие грядового и мочажинного торфа с потоком карьерных вод различно. Для
мочажин, находящихся в зоне потока, характерно проникновение карьерных вод на глубину до
4 м. Для гряд характерна другая ситуация: карьерные воды проникают на глубину до 0,75 м,
затем отмечается их отсутствие, а с глубины 2,75 м геохимический состав болотных вод в гря-
дах и мочажинах выравнивается. Соответственно, гряды являются естественными ограничите-
лями потока карьерных вод и почти полностью препятствуют их распространению.
Ограничение потока карьерных вод болотными грядами сильнее всего проявляется в за-
падной части болота. Зона фильтрации здесь, как правило, имеет четкую границу, так что рас-
стояние между соседними мочажинами, разделенными грядой высотой не более 40-50 см, мо-
жет не превышать 1 м. При этом визуальные, геохимические, дистанционные и георадарные
исследования подтверждают, что поверхностный сток не проникает за эту границу, а смеши-
вание карьерных вод с болотными в глубине торфяной толщи минимально.
На основании приведенных результатов можно сделать следующие выводы:
 было опробован комплекс подходов, базирующийся на современных методах — дис-
танционном зондировании, БПЛА, георадарном профилировании, геохимическом горизон-
тальном и вертикальном экспресс-опробовании;
 в пределах изучаемого болота можно выделить следующие зоны: основного потока,
средней фильтрации, уверенной фильтрации;
 с каждым годом все большая площадь оказывается занята потоком карьерных вод;
 вертикальное распространение карьерных вод достигает 4 м в пределах потока. За пре-
делами поверхностного потока фильтрация в толще торфа отсутствует;
 болотные гряды являются естественными ограничителями распространения потока карь-
ерных вод. Фильтрации карьерных вод сквозь болотные гряды практически не происходит.
1. Владов М.Л., Старовойтов А.В. Введение в георадиолокацию: учеб. пособие. М.: Изд-во Московсого
ун-та, 2005.
2. Иванов А.К., Викторов А.С., Орлов Т.В. Система производственного экологического мониторинга
месторождения алмазов им. М.В. Ломоносова. Сборник научных трудов Международной научно-
107
практической конференции. Выпуск 3. «Развитие минерально-сырьевой базы Архангельской облас-
ти: проблемы, перспективы, задачи». Североонежск; Архангельск, 2006. C. 60-69.
3. Иванов А.К. Оценка воздействия добычи алмазов на окружающую среду // Экология северных тер-
риторий России: проблемы, прогноз ситуации, пути развития, решения: материалы междунар. конф.
Т.1. Архангельск, 2002. С. 577–579.
4. Орлов Т.В., Садков С.А., Зверев А.В., Викторов А.С., Калашников А.Ю., Заров Е.А., Филиппов И.В.
Использование георадарных и дистанционных методов и математического моделирования при изу-
чении торфяных отложений для решения геоэкологических задач// Сергеевские чтения. Инженерная
геология и геоэкология. Фундаментальные проблемы и прикладные задачи. Вып. 18. Материалы го-
дичной сессии Научного совета РАН по проблемам геоэкологии, инженерной геологии и гидрогео-
логии (24–25 марта 2016 г.). М.: РУДН, 2016. С. 679–683.
5. Савичев О. Г. Биологическая очистка сточных вод с использованием болотных биогеоценозов // Из-
вестия ТПУ. 2008. № 1. С. 69-74.
6. Сивкова Е.Е., Семенов С.Ю. Использование технологии «Constructed wetlands» для очистки сточных
вод малых населенных пунктов и предприятий // Вестн. Том. гос. ун-та. Биология. 2010. №4 (12).
С. 123-130.
7. Старовойтов А.В. Интерпретация радиолокационных данных. М.: Изд-во Московского ун-та, 2008.
åÖíéÑàäÄ àëëãÖÑéÇÄçàü ãÄçÑòÄîíçéÉé êàëìçäÄ êÄÇçàç

ë êÄáÇàíàÖå èêéëÄÑéóçõï èêéñÖëëéÇ çÄ éëçéÇÖ èéÑïéÑéÇ
åÄíÖåÄíàóÖëäéâ åéêîéãéÉàà ãÄçÑòÄîíéÇ
Садков С.А.
sergsadkov@gmail.com
METHODS OF LANDSCAPE PATTERN INVESTIGATION

AT LAND SUBSIDENCE PLAINS BY MEANS
OF MATHEMATICAL LANDSCAPE MORPHOLOGY
Sadkov S.A.
Sergeev Institute of Environmental Geoscience RAS, Moscow, Russia
sergsadkovmail@gmail.com
Abstract: The investigation and monitoring of land subsidence demands laborious field work and
many laboratory analyses. We propose the soil subsidence analysis methods based on the mathematical
morphology of landscapes approach. The source data for the investigation are space images with a few
lab tests data. Those methods include stochastic modelling of landscape morphological pattern formed
by the land subsidence activity on a homogeneous plain area. The model parameters depend on the
specific area’s subsidence process features which may be approximately estimated using the simplified
geological models. We consider three different models following the existed basic models of mathe-
matical morphology of landscapes theory and geological models of loess soil hydrocompaction (after
local or intense wetting) and land subsidence after marine loams desalinization processes. The first one
suggests that the stochastic depression radius increment per year doesn’t depend on the current diame-
ter (linear growth model), while the second and the third ones suggest that the current radius and its in-
crement per year are linearly related (exponential growth model). All three models assume the inde-
pendent location of every depression. The real landscape pattern investigation by space image analysis
confirmed the exponential growth model for most cases. This result corresponds with the mathematical
morphology of landscapes basic models.
1. Введение
Просадочность грунтов, развивающаяся за счет уплотнения лессовых пород при замачива-
нии и рассолении морских суглинков — это опасный геологический процесс, особенно интен-
сивный в аридном и семиаридном климате [Лессовые …, 1986]. Поскольку он может разви-
ваться за счет различных механизмов, действующих независимо друг от друга, его ход
108
контролируется большим количеством параметров, что усложняет моделирование процессов и
проведение полевых работ [Крутов и др., 2015].
Для сокращения объемов и планирования полевых работ целесообразно использовать для
исследования развития просадочных процессов данные дистанционного зондирования (ДДЗ).
Методика такого исследования достаточно хорошо разработана [Методическое …, 1978].
Однако крупномасштабное исследование сталкивается с необходимостью совмещать средне-
масштабные ДДЗ, характеризующие значительную территорию, с локальными результатами
геологических исследований. Для решения данной проблемы можно использовать анализ
ландшафтного рисунка — один из ключевых методов современной ландшафтной экологии
[Turner, Gardner, 2015].
2. Методика математической морфологии ландшафтов
В настоящей работе рассматриваются методы анализа ландшафтного рисунка равнин с
развитием просадочных процессов, разрабатываемые в рамках математической морфологии
ландшафтов — направления науки о ландшафте, изучающего количественные закономерности
построения мозаик, которые образованы на земной поверхности природно-территориальными
комплексами, и методы математического анализа этих мозаик [Викторов, 2006]. Основным
методом нашего исследования является вероятностное моделирование морфологической
структуры территории, использующее осредненные характеристики ключевого участка.
В качестве таких участков в нашей работе выступают однородные участки с развитием
просадочных процессов по тому или иному механизму в виде случайно расположенных проса-
дочных понижений округлой формы, образованных одинаковыми в пределах соответствующе-
го участка механизмами просадки: уплотнением лессовых пород при замачивании, развитием
просадки после рассоления суглинков и т. д.
В основе использованных моделей лежат упрощенные представления о протекании раз-
личных механизмов просадочного процесса [Крутов, 1982; Крутов и др., 2015; Мозесон, 1955].
На их основе были выделены статистически проверяемые закономерности, которым должно
подчиняться развитие морфологической структуры территории. В рамках данных моделей ис-
следовалось два основных процесса: возникновение просадочных понижений и их последую-
щий рост, которые определяют соответственно распределение центров и линейных размеров
просадочных понижений.
Модели относятся к участкам просадочных понижений, обладающим относительной од-
нородностью геолого-геоморфологических условий: близким вещественным составом и мощ-
ностью поверхностных отложений в разных точках участка, близостью вещественного состава
подстилающих отложений, схожестью уклонов поверхности, отсутствием погребенных лож-
бин и т. д. [Викторов, 2006].
3. Базовые модели равнин с развитием просадочных процессов
В основу первого блока модели, характеризующего возникновение просадочных пониже-
ний, можно положить следующие положения [Викторов, 2006]:
 Процесс появления просадочных понижений в ходе цикла замачивания является веро-
ятностным: на непересекающихся площадках и в неперекрывающиеся отрезки времени он идет
независимо.
 Вероятность возникновения одного понижения на пробной площадке в течение каждо-
го цикла замачивания зависит только от ее площади s и времени развития процесса t , и эта
вероятность много больше вероятности возникновения нескольких понижений, т. е.:
p1  st  o  st  ; (1)
pk  o  s t  , k  2, 3,... , (2)
где  — параметр модели, среднее число понижений на единицу площади.
Согласно [Королюк и др., 1985], следствием первого предположения является соответст-
вие распределения числа понижений на случайно выбранной площадке закону Пуассона:
 s 
k
P(k , s)  e  s (3)
k!
109
При соблюдении изначальных условий данная модель будет справедлива для рисунков,
образованных за счет действия различных механизмов просадочного процесса. В то же время
механизмы роста образовавшихся понижений будут различны в зависимости от типа процесса.
Второй блок модели описывает рост просадочных понижений. Опираясь на результаты
инженерно-геологического моделирования, можно выделить следующие три механизма роста:
 развитие просадочности лессовых пород при замачивании под действием замачивания
сверху, развивающегося по местному (точечному) типу;
 развитие просадочности лессовых пород при замачивании под действием замачивания
сверху, развивающегося по интенсивному (площадному) типу;
 уплотнение засоленных суглинков при выщелачивании солей.
Интерпретация первых двух механизмов основывается на инженерно-геологических моде-
лях В.И. Крутова и др. [1982, 2015]. Эти модели рассматривают развитие просадочности лес-
совых пород при замачивании сверху под действием собственного веса. Просадочный процесс
реализуется внутри зоны замачивания, представляющей собой подвергающийся нагрузке объ-
ем просадочного грунта с влажностью, превышающей начальную просадочную влажность.
На земной поверхности зона замачивания может иметь вид небольшой по площади зоны
днища просадки, которая покрывается водой во время замачивания. Эта зона близка к точке
для модели точечного замачивания и приобретает очертания понижения при площадном зама-
чивании.
Основным отличием между моделями является форма подвергающейся просадке зоны за-
мачивания, которая зависит от того, распространяется ли оно на всю глубину просадочной
толщи. Исходя из полевых наблюдений, установлено, что переход от одного типа замачивания
к другому происходит, как правило, при превышении шириной зоны замачивания величины
мощности просадочной толщи лессовых пород. Для округлого понижения ширина зоны зама-
чивания равняется его диаметру [Крутов, 1982].
Для модели роста просадочных понижений при интенсивном замачивании лессовых пород
можно принять следующие исходные положения:
 рост радиуса просадочных понижений вследствие уплотнения просадочной толщи про-
исходит на разных понижениях независимо, причем величина его пропорциональна дальности
распространения замачивания за пределы существующей границы понижения;
 зона замачивания распространяется за пределы радиуса понижения на всю глубину
просадочной толщи в пределах усеченного конуса, верхняя грань которой которого соответст-
вует днищу просадочного понижения, а наклон граней постоянен и зависит от свойств грунта.
Соответственно, величина L распространения зоны замачивания за пределы существую-
щей границы понижения — это постоянная величина, равная:
L  H  tg  , (4)
где H — мощность просадочной толщи, а  — осредненный угол наклона зоны замачивания,
зависящий от свойств грунта [Крутов, 1982].
Поскольку величина прироста понижения в каждом конкретном цикле замачивания испы-
тывает влияние множества независимых случайных факторов, величина прироста радиуса по-
нижения будет являться независимой случайной величиной. Радиус понижения RT через вре-
мя Т после начала роста является суммой большого количества таких величин, то есть
согласно центральной предельной теореме является нормально распределенной случайной ве-
личиной с функцией распределения:
 R   TH  tg  
F  RT , T     T  , (5)
 Klin T 
где  и  ― параметры распределения.
Для модели роста просадочных понижений при местном замачивании в соответствии с
моделью просадочного процесса [Крутов, 1982] и моделью замачивания [Аверьянов, 1982]
можно принять следующие предположения модели:
110
 рост радиуса возникших понижений вследствие уплотнения просадочной толщи проис-
ходит на разных понижениях независимо, причем величина его пропорциональна дальности
распространения замачивания за пределы существующей границы понижения;
 зона замачивания имеет форму эллипсоида вращения, касающегося днища понижения
своей вершиной и симметричного относительно вертикальной оси, проходящей через его
центр;
 объем зоны замачивания пропорционален объему воды, участвующей в замачивании, а
глубина зоны замачивания пропорциональна высоте столба воды внутри понижения.
Исходя из данных положений существует линейная связь между шириной распростране-
ния зоны замачивания за пределы существующего понижения и его текущим радиусом.
r  R  RK 0 , (6)
где r — радиус зоны замачивания, R — текущий радиус понижения, а K 0 — коэффициент
пропорциональности.
Соответственно, величина приращения R во время каждого j-го цикла замачивания со-
ставит:
R j  R j K 0 0j , (7)
где R j — радиус понижения в начале j-го цикла замачивания, а  j — случайная величина,
0
учитывающая воздействие множества неучтенных в модели независимых случайных факторов.

Рассматривая рост понижения на протяжении некоторого промежутка времени, можно вы-
разить его радиус как сумму n приращений, каждое из которых будет произведением текущей
величины радиуса на независимую случайную величину  0j :
n n
 R j  K 0  R j  0j .
j 1 j 1
(8)
Разделив обе части этого уравнения на величину радиуса понижения R j и заменив сумму
в левой части интегралом по времени роста просадочного понижения, получаем:
t
R n
0 R 0 
 K
j 1
 0j , (9)
где t — это время роста просадочного понижения. Проинтегрировав левую часть уравнения,
получаем, что логарифм среднего радиуса просадочного понижения является суммой незави-
симых случайных величин, то есть, согласно центральной предельной теореме, является слу-
чайной величиной, имеющей нормальное распределение.
Следовательно, логарифм среднего радиуса просадочного понижения представляет собой
сумму независимых случайных величин, то есть, согласно центральной предельной теореме,
случайной величиной, имеющей логнормальное распределение. Таким образом, процесс роста
понижений за счет местного замачивания можно приближенно рассматривать как марковский
случайный процесс с непрерывным временем с переходной функцией:
2
 Rt 
 ln  aK 0t 
 R 
  0 
R0
f R0 , Rt , t   e 2 2 K 02t
(10)
K 0 Rt 2t
где R0 и Rt — размеры понижения в начале и в конце роста, а коэффициенты a и  соответ-
ствуют параметрам распределения случайных величин. Если упростить данное выражение,
принимая исходный радиус понижения за единицу, то радиус RT в любой момент времени T
после начала роста будет логнормально распределенной случайной величиной с функцией
плотности вероятности:
111
ln RT  aK 0T 2

1
f RT , T   e 2 2 K 02T
. (11)
K 0 RT 2T
Третий рассмотренный механизм роста происходит в результате выщелачивания засолен-
ных морских суглинков и последующем уплотнении рассоленных горизонтов почв. Величина
просадки грунта пропорциональна объему вещества, потерянного при рассолении, который, в
свою очередь, определяется величиной потока грунтовых вод через засоленную непросадоч-
ную толщу [Мозесон, 1955].
В данном исследовании мы используем модель, схожую с предыдущей, основанную на
следующем предположении.
 прирост среднего радиуса понижения после выщелачивания солей из суглинистой тол-
щи происходит в каждом понижении независимо от остальных;
 величина прироста на протяжении одного цикла замачивания R пропорциональна
удельной плотности потока талых вод через единицу длины границы понижения q b .
Из второго предположения следует непрерывность роста радиуса понижения вслед за рас-
солением морских суглинков. Поток талых вод через боковую границу понижения рассчиты-
вается с использованием упрощенной модели аккумуляции талых вод в понижении. Модель
основана на результатах физико-географических исследований в регионе и гидрогеологическо-
го моделирования.
Талые воды со всей территории аккумулируются в существующих понижениях, преиму-
щественно округлой формы. Объем воды, аккумулированной в понижении, определяется его
собственным внутренним объемом. Последний может быть приближенно рассчитан исходя из
площади понижения. Д.Л. Мозесон [1955] предложил простую эмпирическую формулу для
расчета внутреннего объема просадочного понижения, которая использует в качестве исход-
ных данных только глубину и площадь понижения:
 hR 2
VW  , (12)
2
где VW — это объем понижения, h ― его глубина, а R — радиус.
Разница между площадью водосбора для различных понижений и поверхностный сток из
одного понижения в другое здесь не принимаются во внимание. Предполагается, что излишки
влаги, переполняющие понижение, достигают дренажной сети прежде чем инфильтруются в
грунт и не участвуют в выщелачивании суглинков.
Поток подземных вод в толще морских суглинков можно условно разделить на горизон-
тальный, который выходит за пределы существующего понижения, и вертикальный, который
проходит через уже выщелоченную толщу и не вносит вклада в рост понижения. Величину
вертикального потока можно принять пропорциональной площади понижения и рассчитать по
следующей формуле:
Qz  k z R 2 , (13)
где Qz — это объем вертикального потока внутри понижения в течение одного цикла замачи-
вания, а k z — это постоянная, определяемая свойствами отложений. Таким образом, общую
величину латерального потока подземных вод через границу понижения Qb можно рассчитать
по формуле:
 hR 2 h 
Qb   k z R 2   R 2   k z  . (14)
2 2 
112
Удельная мощность потока на единицу длины границы понижения qb составляет:
 R2  h   h kz 
qb    kz   R    . (15)
2 R  2  4 2 
Следовательно, в соответствии с принятым предположением приращение ра-
диуса понижения в ходе каждого j-го цикла замачивания можно рассчитать, как:
R j  R j K des 0j , (16)
 h kz 
где K des     — это постоянная, зависящая от свойств выщелачиваемых отложений, а
4 2 
 0j — независимая случайная величина.
Далее рассуждая аналогично (7-11) можно получить, что радиус понижения в любой мо-
мент времени после начала роста также будет логнормально распределенной случайной вели-
чиной с функцией вероятности:
 ln RT  aK desT 2

1
f  RT , T   2 2 K des
2
T
e , (17)
 K des RT 2 T
где RT — средний радиус понижения в момент времени T после начала роста, а a и  – па-
раметры распределения.
4. Заключение
Данные результаты соответствуют теоретической модели ландшафтного рисунка равнин с
развитием просадочных процессов [Викторов, 1998]. Эмпирическая проверка на 14 ключевых
участках подтвердила их справедливость для различных типов процессов в разных физико-
географических условиях [Sadkov, 2016; Викторов, Садков, 2017].
1. Аверьянов С.В. Фильтрация из каналов и ее влияние на режим грунтовых вод. М.: Колос, 1982.
237 с.
2. Викторов А.С. Математическая морфология ландшафта. М.: ТРАТЕК, 1998. 180 с.
3. Викторов А.С. Основные проблемы математической морфологии ландшафта. М.: Наука, 2006.
252 с.
4. Викторов А.С., Садков С.А. Использование вероятностных моделей при изучении экзогенных гео-
логических процессов // Геоэкология. Инженерная геология. Гидрогеология. Геокриология. 2017.
№1. C. 58-65.
5. Королюк В.С., Портенко Н.И., Скороход А.В., Турбин А.Ф. Справочник по теории вероятности и
математической статистике. М.: Наука, 1985. 640 с.
6. Крутов В.И. Основания и фундаменты на просадочных грунтах. Киев: Будiвельник, 1982. 224 с.
7. Крутов В.И., Ковалев А.С., Ковалев В.А. Проектирование и устройство оснований и фундаментов на
просадочных грунтах. М.: Издательство Ассоциации строительных вузов, 2015. 544 с.
8. Лессовые породы СССР. Т. 1. 1986. М.: Наука, 232 с.
9. Методическое руководство по инженерно-геологической съемке масштаба 1:200 000 (1:100 000 —
1:500 000). М.: Недра, 1978. 391 с.
10. Мозесон Д.Л. Микрорельеф северо-западной части Прикаспийской низменности и его влияние на
поверхностный сток // Труды института леса АН СССР. Т. 25. 1955.
11. Трофимов В.Т. Генезис просадочности лессовых пород. М.: Изд-во МГУ, 1999. 271 с.
12. Sadkov S.A. Subsidence Areas Landscape Pattern Analysis Based on Mathematic Morphology of Land-
scape Approach // Ecosystem Services - Landscape Ecology Integrative Role. 22-24 June, 2016.
13. Turner M.G., Gardner R.H. Landscape ecology in theory and practice. Pattern and processes. Second edi-
tion. 2015. ISBN 978-1-4939-2794-4 (eBook). DOI 10.1007/978-1-4939-2794-4.
113
ÉÖéåéêîéãéÉàóÖëäàÖ ìëãéÇàü äÄä îÄäíéê îéêåàêéÇÄçàü
èêéëíêÄçëíÇÖççéâ ÑàîîÖêÖçñàÄñàà áÄÅéãéóÖççõï
íÖêêàíéêàâ (çÄ èêàåÖêÖ ÅÄëëÖâçÄ êÖäà ÇÄëûÉÄç)
Синюткина А.А.
Сибирский научно-исследовательский институт сельского хозяйства и торфа —
филиал Сибирского федерального научного центра агробиотехнологий РАН, Томск, Россия,
ankalaeva@yandex.ru
GEOMORPHOLOGICAL CONDITIONS AS A FACTOR OF FORMATION

OF WETLANDS SPATIAL DIFFERENTIATION (ON EXAMPLE
OF THE VASYUGAN RIVER BASIN)
Sinyutkina A.A.
Siberian Research Institute of Agricultural and Peat — branch of Siberian Federal Scientific
Centre of Agricultural Biotechnology, Tomsk, Russia,
ankalaeva@yandex.ru
Abstract: The article presents the results of the assessment of the morphometric relief indicators
influence on the quantity of bogs at the territory. The study object is the key area comprising the basin
of the river Yekylchak. It is located in the southern taiga subzone of Western Siberia and comprises
1650 km2. The percentage of bogs in the basin accounts for 21%, complex pine shrubby moss bogs are
dominated. The study was carried out using methods of geoinformation modeling and processing of
statistical data. A grid of 1500 calculated squares with an area of 1 km2 was created. Each square is
given the values of vertical and horizontal fragmentation, slope of surface and bogging. Statistical
analysis showed differences in the degree of influence of morphometric indices on the bogging be-
tween watershed plains and river valleys. The coefficient of multiple correlation for watershed plains
was 0.42, for river valleys 0.40. Regression coefficients are statistically significant. The spread of the
values of bogging within the watershed plains is determined to a greater extent by the values of the ver-
tical fragmentation of the relief, within the limits of the river valleys this is determined by the values of
the horizontal relief fragmentation. A weak interrelation between the morphometric parameters and the
bogging was noted, which may indicate a significant influence of neotectonic movements and hydro-
geological conditions on the development of bogging processes.
Рельеф является одним из ведущих факторов формирования пространственной дифферен-
циации земной поверхности. Особенно сильно роль рельефа проявляется в пределах заболо-
ченных территорий в связи с его влиянием на особенности формирования поверхностного сто-
ка и условия дренирования территории. Использование методов морфометрического анализа
позволит количественно оценить вклад рельефа как фактора формирования болот, что может
быть использовано для прогнозирования развития процессов заболачивания. Целью исследо-
вания является оценка роли морфометрических показателей рельефа на формирование про-
странственной дифференциации болот на примере бассейна р. Екыльчак (бассейн р. Васюган).
Исследование проведено с использованием методов геоинформационного моделирования
с последующим статистическим анализом полученных данных. Выполнение геоинформацион-
ного моделирования включало в себя построение цифровой модели рельефа (ЦМР) на основе
высотных отметок крупномасштабных топографических карт, создание карт горизонтального
и вертикального расчленения рельефа, в также карты уклонов поверхности, анализ карт чет-
вертичных отложений масштаба 1:200000. Вертикальное расчленение рельефа рассчитывалось
как амплитуда высот в пределах расчетной ячейки с использованием ЦМР. Горизонтальное
расчленение рельефа определялось как длина тальвегов эрозионных форм различного порядка
на единицу площади. Степень заболоченности рассчитывалась с использованием ГИС карты
болот, полученной на основе дешифрирования космических снимков Landsat. Для анализа
пространственного распределения морфометрических данных характеристик в пределах бас-
сейна р. Екыльчак использовалась сетка расчетных квадратов площадью 1 км2, которым при-
сваивались значения морфометрических показателей рельефа и площади болот. Всего выделе-
но 1500 целых квадратов.
114
Для сравнения средних значений морфометрических показателей расчетных квадратов
между группами, выделенными по степени заболоченности, использован критерий Краскела-
Уоллиса. Анализ взаимосвязей степени заболоченности и морфометрических показателей про-
веден методом линейного многомерного моделирования с использованием модуля множест-
венная регрессия (Statistika 10). В качестве зависимой переменной использовались значения
площади болот расчетных квадратов, не зависимые (предикторы) — значения углов наклона
поверхности, горизонтального вертикального расчленения рельефа. Использование данного
метода позволяет установить тесноту и характер взаимосвязи и выявить силу воздействия раз-
личных факторов на результат [Халафян, 2007].
Бассейн реки Екыльчак площадью 1650 км2 расположен в южно-таежной подзоне Запад-
ной Сибири. Заболоченность бассейна составляет 21%, преобладают комплексные сосново-
кустарничковые травяно-моховые верховые болота. Рассматриваемая территория характери-
зуются типичной для левобережья р. Оби ландшафтной структурой с крупными верховыми
болотными массивами на водораздельных равнинах и небольшими по площади переходными и
низинными болотами на надпойменных террасах и поймах рек. Рельеф бассейна практически
ровный, амплитуда колебаний высот составила 64 м (рис. 1). Преобладают поверхности с уг-
лами наклона, не превышающими 0,2° (рис. 2).
Рис. 1. Гипсометрическая карта бассейна р. Екыльчак
Рис. 2. Карта углов наклона бассейн реки Екыльчак
115
Водораздельные пространства образованы отложениями кельватской свиты. На больших
площадях кельватская свита перекрыта маломощными озерно-болотными отложениями. Тер-
ритории, где кельватская свита выходит на поверхность, представляют собой слабонаклонные
участки водоразделов между плоскими заболоченными районами и долинами рек. Аллювиаль-
но-озерные отложения кельватской свиты представлены преимущественно глинами с про-
слоями суглинков, песков, супесей. В пределах рассматриваемой территории в неоген-
четвертичное время наблюдалась активизация тектонических подвижек. Наиболее интенсив-
ное поднятие проявилось на Лугинецкой структуре, расположенной на правобережье
р. Екыльчак, что обусловило низкую заболоченность данной части бассейна.
Первичная статистическая обработка данных заключалась в разделении расчетных квадра-
тов на две группы в зависимости от геоморфологического положения. Первая группа включала
в себя квадраты, расположенные в пределах надпойменных террас поздне-неоплейстоценового
возраста и поймы голоценового возраста, вторая — водораздельные равнины ранне-
неоплейстоценового возраста. Сравнение средних значений с использованием тестов Манна-
Уитни и Колмогорова-Смирнова показало значимые различия между всеми рассматриваемыми
морфометрическими показателями, а также степенью заболоченности расчетных квадратов.
В сравнении с водораздельными равнинами, для долин рек характерны большие значения рас-
членения рельефа, при меньшей степени заболоченности. Результаты сравнения двух групп с
использованием теста Колмогорова-Смирнова представлены в таблице 1.
Таблица 1
Сравнение значений морфометрических показателей и степени заболоченности
в зависимости от геоморфологического положения
Уровень Средние значения Стандартное отклонение

Показатели значимости, долины водораздельные долины водораздельные
p рек равнины рек равнины
Вертикальное рас-
<0,001 9,79 4,90 5,79 3,70
членение, м/км2
Угол наклона, º <0,001 0,85 0,35 1,01 0,29
Горизонтальное рас-
<0,001 1,27 0,32 0,98 0,57
членение, м/км2
Заболоченность, % <0,001 8 22 0,16 0,35
В связи с выявленными различиями морфометрических показателей и степени заболочен-

ности между водораздельными равнинами и долинами рек дальнейший статистический анализ
проводился отдельно для каждой группы расчетных квадратов. В пределах групп выделены
шесть подгрупп в зависимости от степени заболоченности. Первая подгруппа включает рас-
четные квадраты, где болота полностью отсутствуют, вторая характеризуется низкой заболо-
ченностью (менее 25%), третья и четвертая группа средней заболоченностью (25-50%
и 50-75% соответственно), в пятой подгруппе заболоченность составляет 75-99,9% и шестая
подгруппа включает расчетные квадраты, полностью покрытые болотами. Следует отметить,
что в пределах водораздельных равнин присутствуют все шесть подгрупп, в пределах речных
долин шестая подгруппа отсутствует, что связано с малыми площадями болотных массивов,
часто не превышающими 1 км2. Сравнение средних значений морфометрических показателей
между подгруппами, выполненное с использованием теста Краскела-Уоллиса, позволило вы-
явить следующие закономерности. Значения расчленения рельефа и углов наклона поверхно-
сти в пределах водораздельных равнин резко понижаются при увеличении заболоченности
расчетных квадратов до 25%, и при дальнейшем возрастании заболоченности остаются прак-
тически постоянными (p > 0,05) (см. рис. 3, 4).
Для речных долин характерно плавное понижение значений вертикального расчленения
рельефа при увеличении заболоченности. Статистически значимые различия значений верти-
кального расчленения между подгруппами выявлено только при увеличении заболоченности
до 50%. Закономерности распределения значений горизонтального расчленения между под-
116
руппами в целом сходны с водораздельными равнинами, но при этом различия между группа-
ми в большинстве случаев не значимы (p > 0,05).
Boxplot by Group
7
Mean
Mean±SE
6 Mean±1,96*SE
vertical fragmentation
1
a b c d e f
quantity of mires
Рис. 3. Распределение значений вертикального расчленения рельефа водораздельных равнин (м/км2)

в зависимости от заболоченности территории. Заболоченность: a — болота отсутствуют;
b –0,1-25 %, c — 25-50 %; d — 50-75 %; e — 75-99,9 %; f — 100 %
Boxplot by Group
0,6
Mean
0,5 Mean±SE
Mean±1,96*SE
horizontal fragmentation
0,4
0,3
0,2
0,1
0,0
-0,1
a b c d e f
quantity of mires
Рис. 4. Распределение значений горизонтального расчленения рельефа водораздельных равнин (км/км2)

в зависимости от заболоченности территории. Заболоченность: a — болота отсутствуют;
b –0,1-25 %, c — 25-50 %; d — 50-75 %; e — 75-99,9 %; f — 100 %
Проведенное многомерное линейное моделирование взаимосвязей степени заболоченно-

сти (зависимая переменная) с морфометрическими показателями (независимые переменные
или предикторы) показало слабую зависимость между ними. Коэффициент множественной
117
корреляции R для водораздельных равнин составил 0,42, для долин рек R = 0,40. При этом рег-
рессионные коэффициенты являются статистически значимыми (p < 0,000). В пределах водо-
раздельных равнин в зависимую переменную больший вклад вносит вертикальное расчленение
рельефа в сравнении с горизонтальным (стандартизованные регрессионные коэффициент
ß = -0,3 и ß = -0,16 соответственно). В отличие от водораздельных равнин, степень заболоченно-
сти долин рек в большей степени определяется значениями горизонтального расчленения релье-
фа (ß = -0,31 для горизонтального расчленения и ß = -0,22 для вертикального расчленения).
В результате исследования показаны различия между морфометрическими показателя
рельефа и степенью заболоченности между водораздельными равнинами и речными долинами.
Большие различия значений морфометрических показателей рельефа между группами расчет-
ных квадратов с разной степенью заболоченности характерны для водораздельных равнин в
сравнении c долинами рек. В пределах долин рек в большинстве случаев различия не значимы,
что может быть связано с сильным влиянием гидрогеологических и литолого-геологических
факторов развития болот в сравнении с геоморфологическими. Проведенный регрессионный
анализ показал статистически слабую взаимосвязь степени заболоченности с морфометриче-
скими показателями рельефа при однородном составе четвертичных отложений, что может
свидетельствовать о влиянии современных тектонических движений на формирование про-
странственной дифференциации заболоченных территорий.
Халафян А.А. STATISTICА 6. Статистический анализ данных: учебник. 3-е изд. М: ООО «Бином-
Пресс», 2007. 512 с.
éèàëÄçàÖ ÑàçÄåàäà ÇãÄÜçéëíà èéóÇÖççé-êÄëíàíÖãúçéÉé

èéäêéÇÄ äÄêÄÑÄÉëäéÉé áÄèéÇÖÑçàäÄ
ÑàëíÄçñàéççõåà åÖíéÑÄåà
Сурков Н.В.1, Харитонова Т.И.2
1
nick_surkov@list.ru, 2kharito2010@gmail.com
DESCRIPTION OF VEGETATION AND SOIL MOISTURE DYNAMICS

BY REMOTE SENSING TECHNIQUES IN KARADAG NATURAL RESERVE
Surkov N.V.1, Kharitonova T.I.2
1
nick_surkov@list.ru, 2kharito2010@gmail.com
Abstract: The paper discusses the methods of describing the seasonal dynamics of vegetation and
soil surface moisture. The study area comprises Karadag Natural reserve and Echkidag wildlife sanctu-
ary. The dynamics of moisture content is studied within the types of land cover which were defined by
supervised classification of principal components of the set of multi-temporal Landsat-8 multispectral
images. The field moisture of soil-vegetation cover is described by the integral index, which combines
values of water content in soil, herbaceous phytomass and tree leaves. The index calculated according
to the proportion of bare soil, grass and tree crowns at each study site shows the reliable relationship
with Normalized Difference Water Index (NDWI), with coefficient of determination R2 reaching 0,91
for certain land cover types. The dynamics of vegetation and soil surface moisture during the summer
season is described by the difference of NDWI values computed for May and August, 2016. The most
important factors which determine the seasonal change of NDWI difference are amount of active phy-
tomass, topographic position, potential incoming solar radiation and soil-vegetation water supply in the
beginning of the summer. These factors describe 67% of the NDWI difference in forests sites and 89%
in steppes. The results could be used for the search of fire-hazardous areas in steppes and forests and
for monitoring vineyards.
118
Введение
Мониторинг состояния влажности почвенно-растительного покрова в условиях горного
рельефа и засушливого климата, к которым относится регион исследования [Трансформа-
ция…, 2009], может быть значительно облегчен за счет оперативного дешифрирования косми-
ческой информации. Цель исследования — построение регрессионной модели, позволяющей
оценить сезонную динамику влажности почвенно-растительного покрова, и определение ее
точности. Данная задача успешно решена для относительно ровных территорий, занятых паш-
ней и лугами [Ceccato et al., 2001; Yebra et al., 2013]. Сложность моделирования в нашем слу-
чае заключается, во-первых, в распознавании в интегральном отражении земной поверхности
сигналов от разных ярусов ландшафтного покрова — почвенного, травяного, кустарникового и
древесного. Эта задача решается с помощью введения значения «влажность точки», учиты-
вающего долевое участие каждого яруса в общем сигнале. В-вторых, различные механизмы
преобразования влаги в лесных и степных ландшафтах, а также неоднозначный вклад рельефа
в перераспределение влаги обусловили необходимость моделирования влажности для отдель-
ных классов урочищ. Для решения этой задачи была создана ландшафтная карта и проведен
статистический анализ выбранных переменных в контурах выделенных классов урочищ.
На территории Карадагского заповедника и заказника Эчкидаг было заложено 38 точек
ландшафтных описаний и отбора проб почвы, травянистой фитомассы и древесной листвы,
влажность которых была определена весовым методом.
Потенциальное перераспределение влаги по рельефу было описано с помощью морфомет-
рического анализа цифровой модели рельефа (ЦМР) с пространственным разрешением 30 м.
В результате был рассчитан SAGA Wetness Index (SWI), имеющий формулу [Böhner, Selige,
2006]:
SWI = , (1)
где SCAm — удельная площадь водосбора (specific catchment area), tan(β) — уклон данной
ячейки растра [Сысуев, 2003]. Также в программе SAGA вычислена потенциальная солнечная
радиация, нормированная на среднее.
Действительная влажность ПРП оценивается с помощью NDWI (Normalized Difference Wa-
ter Index) c формулой (2) [Maki et al., 2004].
NDWI = . (2)
Он определен как гипотетическая толщина слоя воды в листе растения или тонком припо-
верхностном слое субстрата. Были использованы снимки Landsat-8 за 14 мая, 15 июня,
и 27 августа 2016 г. По тем же снимкам был рассчитан NDVI (Normalized Difference Vegetation
Index) [Ceccato et al, 2002].
Так как значение яркости пикселя формируется за счет отражения от всей поверхности в
его границах, то ей может оказаться частично крона дерева или куста, ярус травянистой расти-
тельности или голая почва. Отсюда происходит необходимость учета микромозаичности
ландшафтного покрова, т. к. результаты дистанционного зондирования могут не отражать
свойства геомасс по отдельности.
В данной работе влажность ПРП описывается интегральным показателем, который комби-
нирует значения влажности почвы, травянистой фитомассы и листвы деревьев. Для ПТК без
древесной растительности он рассчитывается по формуле (3); для лесных и редколесных — по
формуле (4):
b*Втрав + (1-b)*Bпочв , (3)
а*Bлист + b*Втрав + с*Впочв , (4)
где а — сомкнутость крон, b — проективное покрытие травянистого яруса в долях от единицы
в случае, когда (а + b) ≤ 1; принимается равным (1 – а) в случае, когда есть частичное перекры-
тие ярусов, с — доля оголенной почвы, вычисляется как 1 – (а + b); принимается равным нулю
при (а + b) > 1. Враст. — влажность травянистой фитомассы, Bпочв — влажность верхнего слоя
почвы, Влист — влажность древесной листвы. Сумма коэффициентов a, b и с равна 1, а учиты-
ваются они в порядке ярусности.
119
Рис. 1. Классы урочищ
Классификация ландшафтного покрова

В разных ландшафтных условиях динамика влажности почвенно-растительного покрова
различна. Для их разделения применена управляемая классификация многозональных снимков
Landsat-8 на типы ландшафтного покрова (рис. 1). Использовались изображения во 2-9 каналах
системы OLI, к которым был применен метод извлечения трех главных компонент, и уже по
ним проводилась классификация ландшафтного покрова. Отрисовка и маскирование населен-
ного пункта выполнены вручную по его внешнему контуру, также к изображению была при-
менена маска водной поверхности. После этого внутри каждого типа ландшафтного покрова
проведено деление по рельефу, т. е. классификация выполнена двухуровневой. Рельеф описан
с помощью двух параметров: крутизны и экспозиции склона, по которым пиксели изображения
делятся на классы. В этой работе выделены три класса крутизны (поверхности с наклоном до
10°, 10-25° и свыше 25°) и два класса экспозиции (холодные и теплые, границей между кото-
рыми выбраны азимуты 125 и 305°). Затем произведено комбинирование классов крутизны и
экспозиции и получено пять классов рельефа, которые необходимо комбинировать с классами
ландшафтного покрова. В итоге при их комбинации получается 17 классов природных ком-
плексов, из которых 14 охарактеризовано сетью наблюдений.
Верификация значений NDWI
Интегральный показатель влажности почвенно-растительного покрова описывается значе-
ниями NDWI с коэффициентом R2 = 0,724, однако зависимость не проявляется для точек в
степных типах урочищ около гребней и на крутых северных склонах, где возможно искажение
дистанционной информации за счет рельефа и светотени (красные точки на рис. 2). Если же
рассмотреть эту связь отдельно для разных типов ландшафтного покрова, то точность описа-
ния увеличится до R2 = 0,90 – 0,91 (рис. 2). Крутые и расчлененные южные склоны с фрагмен-
тарной растительностью образуют область низких значений NDWI, далее тренд может разде-
ляться: в степях южных склонов, даже закустаренных, одним и тем же значениям NDWI
отвечает большая влажность почвенно-растительного покрова, чем в лесах и степях плоских
вершинных поверхностей и пологих северных склонов. Проводя такое деление, необходимо
выяснять, насколько сильно отличаются характеризуемые данными точками ПТК внутри по-
лучившихся двух выборок и между ними. Если такое разделение на группы действительно
имеет место в природе, то можно говорить, что для разных типов ПТК связь значений NDWI и
влажности почвенно-растительного покрова описывается разным линейным уравнением.
120
Рис. 2. Оценка связи полевых значений влажности и NDWI
Лесные и редколесные ПТК отмечены зеленым; степные и редколесные на южных склонах — синим;
красным отмечены крутые степные склоны
Высокая достоверность описания интегральной влажности почвенно-растительного по-

крова с помощью NDWI позволяет перейти от динамики весового содержания полевой влаги к
динамике значений NDWI.
Анализ сезонной динамики влажности
Скорость потери влаги почвенно-растительным покровом выражается через разницу
NDWI (NDWI-Dif), рассчитанных для условий максимального насыщения влагой и на интере-
сующую дату. В работе рассмотрено изменение влажности почвенно-растительного покрова с
14 мая по 27 августа 2016 г (рис. 3). Максимальные потери влаги фиксируются в степных
ландшафтах. Для построения точной статистической модели были проверены многие факторы,
наибольшую связь c NDWI-Dif показали: вегетационный индекс NDVI (показывает относи-
тельное количество фотосинтетически активной фитомассы), количество потенциальной при-
ходящей солнечной радиации (ППСП, определяет интенсивность испарения) и NDWI за 14 мая
(характеризует запас влаги, накопленный в почвенно-растительном покрове к началу засушли-
вого периода). Они включены в статистическую модель, описывающую сезонную разницу
NDWI. Интересно, что морфометрические характеристики рельефа не показали линейную
связь c NDWI-Dif. Влияние рельефа сказывается косвенно через показатель ППСП, а также
«включается» в днищах эрозионных форм.
Самым мощным фактором, определяющим значения сезонной разности NDWI, является
количество фотосинтетически активной фитомассы, описанное с помощью NDVI. Коэффици-
ент детерминации для связи NDVI за 27 августа с NDWI-Dif составляет R2 = 0,63 (рис. 4). ПТК
с большой долей оголенных почв и интенсивным развитием склоновых процессов обладают
низкой способностью к сохранению влаги, низким NDVI как в начале лета, так и осенью, но
значительной разностью NDWI. Сухостепные и степные ПТК в начале лета имеют более высо-
кий NDVI, но к его концу сильно иссушаются как почва, так и травянистая растительность
(снижается NDVI, а вслед за ним и NDWI), поэтому NDWI-Dif в них также велика. В редко-
лесьях NDVI выше, как и способность их к сохранению влаги в растительном покрове, а сни-
жение NDVI за сезон меньше, поэтому и общая потеря влаги также снижена. Наконец, леса
обладают максимальными значениями и минимальной разницей NDVI за засушливый период,
и запасы влаги в их листве и травянистом покрове испытывают минимальное падение. Стоит
заметить, что совокупности точек достаточно сильно перекрываются: так, например, ясеневые
леса с высоким держи-деревом имеют примерно такое же значение NDWI-Dif, как дубовые
редколесья с сомкнутостью крон около 0,3 и долей оголенной почвы около 0,2. Причиной это-
121
го в первом случае служит сильное высыхание листвы ясеня и держи-дерева и частичное ее
опадение, во втором — быстрое иссушение оголенной почвы.
Рис. 3. Внутрисезонное изменение влажности почвенно-растительного покрова

(разность значений NDWI за 14 мая и 27 августа 2017 г.)
Рис. 4. Влияние NDVI за 27 августа на сезонную разность NDWI
Для пространственных расчетов был использован модуль Multiple Regression Analysis в

программе SAGA, который принимает на вход растровые данные переменных (факторов) и
моделирует каждый пиксель зависимой переменной. Каждый тип ландшафтного покрова про-
анализирован отдельно, а территории населенных пунктов исключены. Результаты этого ана-
лиза представлены в таблице 1.
122
Таблица 1
Результаты множественного регрессионного анализа
Тип ландшафтного Регрессионный
R2 Std. Error Факторы
покрова коэффициент
NDVI за 27.08 0,114
Степи сухие и петрофит-
0,76 0,054 ППСР 0,212
ные, бедленды
NDWI за 14.05 0,002
NDVI за 27.08 0,547
Степи типичные 0,83 0,029 ППСР 0,075
NDWI за 14.05 0,102
NDVI за 27.08 -0,660
Редколесья 0,89 0,028 ППСР 0,302
NDWI за 14.05 0,757
NDVI за 27.08 -0,370
Леса 0,67 0,033 ППСР 0,337
NDWI за 14.05 0,057
NDVI за 27.08 -0,811
Виноградники 0.94 0.005 ППСР 0,174
NDWI за 14.05 1,596
Наилучшая точность модели зафиксирована для виноградников (R2 = 0,94), типичных сте-
пей (R2 = 0,83) и редколесий (R2 = 0,89), чуть менее приемлемые результаты моделирования —
у cухих и петрофитных степей с крутыми склонами-»бедлендами» (R2 = 0,76). Наименее четко
модель работает в лесных ПТК.
Ведущая роль растительного покрова проявляется и при переходе от точек полевого ис-
следования к пикселям дистанционных изображений. NDVI описывает от 39 (в лесах) до 75%
(в типичных степях) варьирования сезонной разности NDWI. В сухих степях с малой фитомас-
сой растительности решающую роль играет количество приходящей солнечной радиации, на-
гревающей почву и способствующей испарению из нее влаги. В типичных степях возрастает
роль растительности. Травяной покров, даже сплошной, сильно теряет влагу за засушливый
период [Морозова, Вронский, 1989], поэтому увеличение фитомассы в степных ПТК ведет к
возрастанию в них NDWI-Dif. Это объясняет, почему большинство природных пожаров на
востоке Крымских гор — степные, и может быть использовано для распознания пожароопас-
ных участков.
В редколесьях еще возрастает роль растительного покрова, но меняется знак его влияния:
чем больше активной фитомассы, тем меньше NDWI-dif. Значимой величиной оказывается
исходный запас влаги. В лесах, лучше всего удерживающих влагу, основными факторами ста-
новятся фитомасса растительности (NDVI) и количество приходящей солнечной радиации.
Выводы
1. Моделирование влажности почвенно-растительного покрова на основании NDWI долж-
но обязательно проводиться с учетом ландшафтной структуры территории. При данном под-
ходе достоверность связи для отдельных типов урочищ достигает R2 = 0,90 – 0,91.
2. Перераспределение влаги по рельефу не играет существенной роли в формировании ус-
ловий увлажнения в семиаридных низкогорьях Юго-востока Крымских гор. Исключение со-
ставляют крупные эрозионные формы.
3. Растительность является фактором, стабилизирующим динамику влажности почвенно-
растительного покрова. Наиболее стабильными являются лесные ПТК. Максимальная потеря
влаги наблюдается в степных ландшафтах.
4. При прогнозах динамики влажности почвенно-растительного покрова в статистическую
регрессионную модель включаются: вегетационный индекс, количество потенциальной прихо-
дящей солнечной радиации и исходный (весенний) влагозапас. Лучше всего прогнозу подда-
ются ПТК виноградников, редколесий, хуже — лесов.
123
5. Ограничением применения данного метода являются крутые северные склоны, на кото-
рых искажается дистанционная информация.
1. Трансформация ландшафтно-экологических процессов в Крыму в ХХ веке — начале XXI века: мо-
нография / под ред. д.г.н., проф. В.А. Бокова. Симферополь: ДОЛЯ, 2010. 304 с.
2. Морозова А.Л., Вронский А.А. (ред.) Природа Карадага. Киев: Наукова думка, 1989. 286с.
МГУ, 2003. 175 с.
4. Böhner J., Selige T. / Spatial prediction of soil attributes using terrain analysis and climate regionalization //
Göttinger Geographische Abhandlungen, 2006, Vol. 115. P. 13-27.
5. Ceccato P., Gobron N., Flasse S., Pinty B., Tarantola S. / Designing a spectral index to estimate vegetation
water content from remote sensing data: Part 1. Theoretical approach // Remote Sensing of Environment.
2002 № 82. Р. 188-197.
6. Ceccato P., Flasse S., Gregoire J.-M. Designing a spectral index to estimate vegetation water content from
remote sensing data Part 2. Validation and applications / Remote Sensing of Environment, 2002. Vol. 82.
P. 198-207.
7. Maki M., Ishiahrab M., Tamura M. / Estimation of leaf water status to monitor the risk of forest fires by
using remotely sensed data // Remote Sensing of Environment. 2004 № 90. P. 441-450.
8. Yebra M., Dennison P.E., Chuvieco E., Riaño D. et al. A global review of remote sensing of live fuel mois-
ture content for fire danger assessment: Moving towards operational products / Remote Sensing of Envi-
ronment, 2013. Vol. 136. P. 455-468.
àëèéãúáéÇÄçàÖ ëÇéâëíÇ ÑêÖÇéëíéÖÇ à íéêîéÇ Ñãü àçÑàäÄñàà

ãÄçÑòÄîíéÇ äêÄÖÇéâ áéçõ ÇÄãÑÄâëäéÉé éãÖÑÖçÖçàü
Сысуев В.В.
v.v.syss@mail.ru
THE USE OF WOOD AND PEAT PROPERTIES FOR INDICATION OF THE

LANDSCAPES OF THE FRINGE OF THE VALDAI GLACIATION
Sysuev V.V.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, v.v.syss@mail.ru
Abstract: We examined the distribution of species composition in forest stands and peat charac-
teristics in mires in relation to lithological and hydrogeological conditions and structure of the south-
ern-taiga landscapes in the belt of end moraines within the Valday uplands. A set of detailed methods
was applied to study the landscape transects. Thickness of surficial deposits, peat and groundwater
level were measured by drilling as well as in pits. Transect-based forest inventory was performed.
Properties of soils and peat were described in the field followed by examination in laboratory. Basal
area of tree species turned out to be a good indicator of forest stand differentiation. It varied in concor-
dance with relief elevation levels. Hilly morainic locality occupies the highest relief levels with typical
highly productive spruce forests alternation with alder fens in local depressions. Overstory properties
change dramatically where kame landscape is replaced by the fluvioglacial plain. This boundary is in-
dicated by substitution of spruce forests by pine ones. Ash content in peat decreases as distance from
end moraines and places of groundwater emergence increases. The boundary between localities is indi-
cated by occurrence of subdominant species and their basal areas as well. For example, pine in kame
and morainic landscapes indicates thickness of loamy sand layer. Optimum pine habitats with highly
productive stands occur in sandy esker ridges. High values of pine basal area within oligotrophic and
mesotrophic mires evidence suitability of these habitats for pine. Occurrence of birch and alder, in par-
ticular, within mires indicate increase in nutrient supply and shift in mire type. This is confirmed by in-
crease in ash content. Thus, species composition and basal areas as well as composition and ash content
in peat deposits can be used as reliable indicators of landscape pattern of the territory.
124
Стандартные методы исследования литолого-гидрогеологических ландшафтных границ
точечные и трудоемкие. Вместе с тем в естественных условиях существует приуроченность
лесных насаждений к определенным структурным частям ландшафтных систем. Так, для целей
картографирования лесов предлагается вырабатывать ландшафтно-индикационные цепи: фор-
ма рельефа → состав отложений → богатство условий произрастания → глубина грунтовых
вод → лесное сообщество → таксационные показатели древостоя [Киреев, Сергеева, 1992].
Многочисленными исследованиями показано, что растительные сообщества могут быть инди-
каторами литологии в различных ландшафтно-климатических зонах [Викторов, 1966, Методи-
ческие указания…, 1972]. Рельеф и литология, с одной стороны, являются факторами диффе-
ренциации лесных сообществ, а с другой, — состав и структура леса могут индицировать
различные структуры ландшафта. Не менее показательными свойствами обладают болотные
торфа. Формируясь в замкнутых понижениях, они являются интегральным показателем про-
цессов на окружающих ландшафтах. Состав и зольность торфов отражают как гидрохимиче-
ский и гидролого-гидрогеологический режимы водосбора и болота, так и состав торфообразо-
вателей [Никонов, 1955, Денисенков, 2000].
В естественных условиях бореальной зоны, рельеф и литология существенно замаскирова-
ны лесным покровом и торфами, поэтому в работе исследуется возможность их использования
как индикаторов литолого-гидрогеологических условий ландшафтов ранга урочищ, местно-
стей и ландшафтов.
Исследуемая территория расположена в центральной части Валдайской возвышенности,
которая входит в состав конечно-моренного пояса северо-запада Русской равнины. Здесь в
пределах полосы шириной 50-70 км последовательно с северо-запада на юго-восток сменяются
краевые образования четырех стадий деградации валдайского оледенения: крестецкой — наи-
более поздней, вепсовской, едровской и бологовской — максимальной. Каждый из стадиаль-
ных конечно-моренных комплексов окаймлен приледниковыми (водно- и озерно-ледни-
ковыми) образованиями, которые после дегляциации к тому же испытали воздействие других
экзодинамических процессов (оторфовывание котловин, криогенез, дефляция, карст и др.).
Примерно на уровне границы крестецкой стадии Ладожский поток Валдайского ледника при
своем надвигании наткнулся на Карбоновый уступ и сгрузил основную массу рыхлого мате-
риала. На последних трансгрессивных стадиях ледник распадался на ряд разобщенных языков,
окончания которых зафиксированы системой моренных дуг и обширным сплошным поясом
зандровых равнин [Асеев, 1974].
Полевые исследования проводились на полигоне, непосредственно примыкающем к ланд-
шафту привалдайской крупнохолмистой конечно-моренной гряды, которая фиксирует кре-
стецкую стадию деградации валдайского ледника. Гряда сложена валунным суглинком с лин-
зами песчано-гравийного материала. Основная часть полигона расположена к востоку от
гряды, и его ландшафты приурочены к крупной маргинальной ложбине стока и состоят из ряда
своеобразных местностей, обусловленных литолого-геоморфологическими факторами: плос-
кохолмистая абрадированная моренная равнина; две разновидности камовых равнин, подсти-
лаемых мореной — мелкохолмисто-котловинная и крупнохолмисто-котловинная; две разно-
видности камовых дельтовых равнин с характерной конусовидной формой в плане. Для этого
ландшафта типичны цепочки узких озов, на которые нанизаны конусные дельты. Другую часть
полигона занимает обширный ландшафт плоской озерно-ледниковой равнины, в пределах ко-
торой на фоне однообразных заболоченных пространств возвышаются песчаные гряды, и
встречается ряд округлых озер явно термокарстового происхождения. Вследствие слабого раз-
вития дренажной сети существенное распространение имеют болотные ландшафты.
Ландшафтная карта была составлена по данным трансектов и маршрутных исследований
на основе топографической карты масштаба М 1:10 000 [Сысуев, Солнцев, 2006]. Трансекты
пересекают основные литолого-геоморфологические структуры: 1) ландшафт грядово-хол-
мистой морено-камовой равнины на средних карбонатных моренных суглинках, часто пере-
крытых пылевато-супесчаными отложениями небольшой мощности; 2) ландшафт грядово-
котловинной камово-озовой равнины на песчано-супесчаных отложениях; 3) ландшафт пло-
ской озерно-водно-ледниковой равнины с грядами. Шаг нивелировки 5 м, интервал между
точками комплексных описаний 20 м. Мощность поверхностных супесчано-песчаных отло-
125
жений двучлена, уровни грунтовых вод и мощности торфа определялась в разрезах или с по-
мощью бурения. Методом изучения древостоя являлась сплошная ленточная таксация. Изме-
рялись высота (м), диаметр ствола (см), диаметр крон (м), возраст, ярус, состояние каждого
дерева.
Хорошим показателем дифференциации лесного покрова оказалась сумма диаметров
стволов каждой породы [Акбари, Бондарь, Сысуев, 2006]. Основные закономерности ланд-
шафтной дифференциации древостоя основных пород (ель, сосна, ольха и береза + осина)
представлены на рисунке 1, на котором также отражены болота на всех высотных (литологиче-
ских) ступенях. Для дифференциации болотных ПТК используется интегральный показатель —
зольность торфов, который опосредованно отражает гидрогеологические свойства литоген-
ной основы ландшафтов.
В ландшафте грядово-холмистой моренно-камовой равнины основной лесообразующей
породой является ель. В пределах урочищ местности моренных холмов и гряд (Iа, рис. 1) на
вершинах холмов формируются типичные ельники кислично-зеленомошные на дерново-
палевоподзолистых почвах, сумма диаметров стволов ели составляет в среднем 250-350 см.
Оптимальными для роста ели в данной местности являются пологие и пологопокатые склоны
холмов со слабосмытыми дерново-палевоподзолистыми почвами, на которых формируются
типичные ельники-черничники, а в условиях карбонатной морены ― ельники широкотравно-
папоротниковые, сумма диаметров стволов ели достигает 450-550 см (рис. 1).
Рис. 1. Некоторые данные комплексных исследований вдоль ландшафтных трансектов.

Сверху вниз: данные сплошной ленточной таксации леса; границы местностей и ландшафтов;
зольность торфов болот; абсолютные высоты и структура отложений
Для урочищ низинного болота характерна относительно высокая плотность деревьев. Од-
нако ель присутствует только в отдельных присклоновых местообитаниях. Выходы грунтовых
минерализованных гидрокарбонатных вод и богатые элементами минерального питания ни-
зинные торфяные почвы создают наиболее благоприятные условия для произрастания ольхи,
где у нее наблюдаются наибольшие суммы диаметров стволов (рис. 1). Зольность травяно-
126
древесных торфов высокой степени разложенности составляет 10-12%, снижаясь с удалением
от моренной гряды и разгрузки грунтовых вод. Высокая зольность торфов отражает процессы
декарбонатизации морены и высокую зольность основных торфообразователей.
Местность грядово-мелкохолмистых морено-камовых равнин (Iб, рис. 1) больших болот
не имеет, почвы на супесчано-моренном двучлене разной мощности, обладают высокими
аэрационными способностями. Здесь для ели наиболее оптимальные условия: суммы диамет-
ров ели 600-700 см в пределах урочищ выпуклых вершин и склонов холмов с майниково-
кислично-папоротниковыми ельниками на иллювиально-железистых дерново-подзолистых
двучленных почвах. В урочищах крутых и покатых склонов холмов на смытых иллювиально-
железистых дерново-подзолистых двучленных почвах в еловых и сосново-еловых папоротни-
ково-майниково-кисличных лесах суммы диаметров 350-450 см. Благоприятные местообита-
ния для ельников формируются в долине ручья с богатыми перегнойно-глееватыми и аллюви-
альными почвами.
В пределах ландшафта грядово-котловинной камово-озовой равнины (IIа, рис. 1) на
двучленных отложениях сосновые насаждения, также как и в ландшафте I, играют подчинен-
ную роль в лесном сообществе. Участки произрастания ели приурочены к урочищам выпуклых
вершинных поверхностей холмов на иллювиально-железистых двучленных дерново-подзолах.
В этих местообитаниях формируются ельники майниково-кисличные и травяно-кустар-
ничковые. Суммы диаметров составляют в среднем 300-350 см. Корреляционный анализ вы-
явил высокую положительную связь суммы диаметров стволов сосны с мощностью двучлена,
имеющего супесчаный механический состав.
В условиях местностей ландшафта озерно-водно-ледниковой равнины (IIIа, IIIб, рис. 1)
с урочищами песчаных холмов и озовых гряд формируются неблагоприятные условия для рос-
та и развития ельников, которые встречаются лишь на склонах и депрессиях, сумма диаметров
в данных условиях местообитания составляет в среднем 250 см. и менее. На переходном боло-
те местности IIIа в древесном ярусе доминируют сосна и береза. В наземном ярусе преоблада-
ют средне зольные торфообразователи (сабельник, осока, вахта, мирт, пушица), что коррели-
рует с зольностью самих торфов, которая распределена неравномерно и варьирует от 2-7%
до 17%. Максимальная зольность 17% соответствует краевым участкам болота, где за счет
внутрипочвенного стока формируется не торф, а перегной. Минимальная зольность торфа
(2-3%) свойственна центральной части болота, где в олиготрофных условиях растут низко-
зольные виды (клюква, багульник, сфагнум).
Максимальные суммы диаметров сосны (400-550 см) приурочены к типично сосновым ме-
стообитаниям — урочищам болот, заболоченных и боровых лесов, местностей IIIб ландшаф-
та озерно-водно-ледниковой равнины. Эти местообитания характеризуются экстремально
влажными и сухими условиями. В пределах озовых гряд лес представлен сосной, лишь в ряде
случаев появляется ель и береза. В пределах формирования заболоченного леса, в древостое, в
отличие от верховых болот появляется береза и ель, однако в условиях торфянистых почв со-
сна является доминантой. Показательно, что под заболоченными сосняками формируется торф
с относительно высокой зольностью (4-8%) в отличие от зольности (2-3%) на верховых боло-
тах с редкостойным сосняком.
Таким образом, состав и сумма диаметров древостоя, а также состав и зольность торфов
могут служить надежными дополнительными диагностическими признаками ландшафтной
структуры территории.
1. Акбари Х.Х., Бондарь Ю.Н., Сысуев В.В. Индикационные свойства древостоя в ландшафтах краевой
зоны валдайского оледенения // Вестник Моск. ун-та. Сер. 5. География. 2006. № 6. С. 59-66.
2. Викторов С.В. Использование индикационных географических исследований в инженерной геоло-
гии. М., 1966. 197 с.
3. Денисенков В.П. Основы болотоведения. СПб., 2000. 159 с.
4. Киреев Д.М., Сергеева В.Л. Ландшафтно-морфологическое картирование лесов. ВНИИЦлесресурс,
М., 1992. 59 с.
5. Методические указания по геологической съемке М 1:50000. Вып. 11. Биогеохимические и геобота-
нические исследования. Л.: Недра, 1972. 280 с.
127
6. Никонов М.Н. Происхождение золы в торфах // Докл. АН СССР. 1955. Т. 105. № 2. С. 309-312.
7. Сысуев В.В., Солнцев В.Н. Ландшафты краевой зоны Валдайского оледенения: классический и
морфометрический анализ // Ландшафтоведение: Теория, методы, региональные исследования,
практика. Материалы XI Международной ландшафтной конференции. М.: МГУ, 2006. С. 249-252.
àëëãÖÑéÇÄçàÖ ÑàçÄåàäà ÉÖéùäéãéÉàóÖëäàï èêéñÖëëéÇ

çÄ íÖêêàíéêàà ëÖÇÖêé-ÇéëíéóçéÉé èêàäÄëèàü
ë èéåéôúû ÑàëíÄçñàéççõï åÖíéÑéÇ
Табелинова А.С.
Казахстанский филиал МГУ имени М.В.Ломоносова, Астана, Казахстан,
biota0506@mail.ru
INVESTIGATION OF DYNAMICS OF GEO-ECOLOGICAL PROCESSES

IN NORTH-EASTERN CASPIAN SEA REGION
USING REMOTE SENSING METHODS
Tabelinova A.S.
Kazakhstan branch of Lomonosov Moscow State University, Astana, Kazakhstan,
biota0506@mail.ru
Abstract: The article considers natural and antropogenic factors of geo-ecologiсal processes of
development in modern landscapes of the north-eastern Caspian Sea region. The area and development
stages of geo-ecological processes were identified. Based on the investigation of geomorphological
levels’ differences during the history of region development, periodic transgressions of sea level, the
altitude-landscape classification of the territory was implemented, taking into account the various
landscape features and specificity of geo-ecological processes. To determine the intensity of geo-
ecological processes, field works and remote sensing investigation methods were used. ENVI 4.7 and
ArcGis 10.1 software products were applied.
Территория северо-восточного Прикаспия относится к типу суббореальных экстрааридных
полупустынь и пустынь, ландшафты которой сформировались в условиях периодического ко-
лебания уровня моря в периоды исторических трансгрессий (позднехвалынской, ранне- и
поздненовокаспийской) и регрессий. Из-за малого уклона дна прибрежной зоны северной и
северо-восточной части Каспийского моря и прилегающей к ней суши происходит постоянная
перестройка береговой линии, охватывающая до 15 км при изменениях фонового уровня моря
на один метр и до 20-30 км при сгонно-нагонных колебаниях уровня моря [Зонн, Жильцов,
2008]. Также на современные ландшафты исследуемого региона значительное влияние оказала
нарастающая антропогенная нагрузка, получившее развитие с начала 20 века, в период актив-
ного развития нефтяной и газовой отрасли промышленности и экстенсивного сельскохозяйст-
венного использования ландшафтов (преимущественно пастбищного).
Сформированные в процессе длительной истории естественной эволюции природной сре-
ды и воздействия антропогенных факторов современные ландшафты северо-восточного При-
каспия подвергаются таким геоэкологическим процессам, как засоление, деградация расти-
тельного покрова, дефляция, водная эрозия (линейная, речная и плоскостной смыв),
подтопление и затопление, техногенное воздействие. Под геоэкологическими процессами по-
нимаются изменения, происходящие в современных ландшафтах под влиянием природных и
природно-антропогенных воздействий (перевыпас скота, нефтедобыча) на фоне естественной
эволюции природной среды (неотектонических движений, трансгрессий и регрессий Каспий-
ского моря) и оказывающие влияние на жизнедеятельность населения (расселение, продуктив-
ность сельскохозяйственных угодий и др.).
Для выявления интенсивности проявления геоэкологических процессов в современных
ландшафтах северо-восточного Прикаспия использовались полевые и дистанционных методы
128
исследования с использованием программных обеспечений ENVI 4.7, ArcGis 10.1. Global Map-
per и MultiSpec. Исследуемые геоэкологические процессы рассматривались в пределах выде-
ленных подвидов ландшафта северо-восточного Прикаспия на ключевых участках (в масштабе
исследования до 1:500 000), что позволило выявить генезис (природную и антропогенную при-
чины возникновения) процессов и интенсивность их проявления (рис. 1). Исследования прове-
дены с применением комплекса географических методов: полевых наблюдений, сравнительно-
го, системного анализа, типологического, картографического, дешифрирования данных
дистанционного зондирования (ДДЗ), компьютерной обработки информации.
На основе анализа историко-генетических свойств ландшафтов северо-восточного При-
каспия с помощью полевых исследований и с применением синтезированных многозональных
космических снимков Landsat 5 (рис. 1) определены прямые и косвенные дешифровочные при-
знаки пространственного распространения исследуемых процессов по природным и антропо-
генным факторам их формирования, которые позволили оценить интенсивность их развития.
Например, для процесса засоления почв прямыми дешифровочными признаками являются
морфологическая выраженность процесса (светлый тон и четкие контуры рисунка, солевая
корка на поверхности), глубина и минерализация грунтовых вод, косвенными признаками —
видовой состав растительности (однолетне– и многолетнесолянковая растительность) и появ-
ление галофитной растительности на месте тростниково–камышовых зарослей в ландшафтах
первичной морской равнины. Прямыми дешифровочными признаками водной эрозии (линей-
ной и плоскостного смыва) являются крутизна и экспозиция склонов, косвенными — образо-
вание конусов выноса и направление потока выносимого материала.
Рис. 1. Ключевые участки исследования интенсивности проявления геоэкологических процессов

в современных ландшафтах северо-восточного Прикаспия
Исследования процессов засоления по данным дистанционного зондирования проводились

на ключевом участке в пределах залива Кайдак и Комсомолец (рис. 2). Участки, вышедшие из-
под воды, заняты рапой и представляют собой обширнейшую сорово-солончаковую равнину,
которая расширяется во время регрессий моря. С помощью построения графиков кривых спек-
тральной яркости [Кравцова, 2005] на комбинированном изображении космического снимка
Landsat 5 по каналам 4,3,2, в программе MultiSpec (программа для интерактивного анализа
129
многоспектральных и гиперспектральных изображений) были определены типы засоленных
почв в пределах залива Кайдак и Комсомолец. Кривые спектральной яркости солончаков мар-
шевых имеют высокое значение отражательной способности в синем и зеленом спектральных
зонах (1 и 2 каналы снимка Landsat 5), а также в инфракрасной зоне (рис. 2, график б) и фор-
мируются на морской слабонаклонной равнине с редкими озерными понижениями под одно-
летнесолянково-сарсазановой (Halocnemumstrobilaceum, Сlimacopteracrassa, Suaedaacuminata,
Petrosimoniatriandra) растительностью. На снимке хорошо читается повышенная влажность
почвы (рис. 2, график а). Также интенсивность засоления почв в прибрежных ландшафтах се-
веро-восточного Прикаспия определялась по растительному покрову, так как солонцы обычно
формируются на микропонижениях равнин на засоленных породах под многолетнесолянково-
полынной (биюргун, черная полынь и др.) растительностью, а солончаки (приморские, соро-
вые и луговые) занимают пониженные части мезорельефа и формируются под солянками или
не имеют растительного покрова. Солончаки приморские прослеживаются полосой по совре-
менной береговой зоне моря и образуются под редким покровом различных галофитов (солян-
ково-полынными комплексами), на сильно минерализованных грунтовых водах близкого зале-
гания (1-2 м). Отражательная способность данных почв имеет высокие значения в синем,
зеленом и инфракрасных спектральных зонах, но значительно ниже по отражательной способ-
ности солончаков маршевых (рис. 2, график б).
Рис. 2. Определение типов засоленных почв в районе сора Кайдак с помощью кривой спектральной
яркости (КСЯ): а) солончака сорового, б) солончака лугового, в) бурой пустынной солонцеватой почвы,
г) солонца пустынного, д) солончака маршевого
Наиболее информативным при дистанционном изучении засоления почвенного покрова

является нормализованный индекс разновидности засоления NDSI (normalized difference
salinity index), учитывающий различия отражения в коротковолновом диапазоне электромаг-
нитного излучения [Monitoring and evaluation..., 2010]:
NDSI = (SWIRI – SWIRII) / (SWIRI + SWIRII) (1)
где SWIRI, SWIRII — отражение в коротковолновом диапазоне электромагнитного излучения
(SWIRI — 5 канал, SWIRII — 7 канал космического снимка Landsat 5,7).
В результате расчета индекса NDSI были выделены сильнозасоленные, среднезасоленные
и слабозасоленные почвы в пределах залива Кайдак и Комсомолец с помощью значений отра-
жательной способности почв, так как минимальными значениями отражения во всех зонах
спектра характеризуются среднезасоленные почвы, а максимальными — слабозасоленные,
промежуточное положение в красной и зеленой зонах спектра занимают сильнозасоленные
почвы.
130
Рис. 3. Геоэкологические процессы в ландшафтах северо-восточного Прикаспия (составлено автором)
Прямые и косвенные дешифровочные признаки пространственного распространения и ин-

тенсивности проявления геоэкологических процессов позволили перейти от исследования
ключевых участков к картированию процессов на всей изучаемой территории (рис. 3). В ре-
зультате исследования было выявлено, что основное распространение на территории северо-
восточного Прикаспия среди изучаемых процессов получили засоление и ветровая эрозия (де-
фляция). Засоление связанно с высокой минерализацией и неглубоким залеганием грунтовых
вод (1-6 м), сильным испарением в условиях сухого и жаркого климата и нефтедобычей. Де-
фляция, в свою очередь, связана с накоплением на большей части территории песчано-
детритово-глинистых отложений неоген-четвертичного возраста в результате новейших транс-
грессий уже обособившегося внутриконтинентального морского бассейна [Акиянова, Нурмам-
бетов, 1998], интенсивным физическим выветриванием горных пород, а также с антропоген-
ными факторами (перевыпас скота, деградация растительного и почвенного покрова).
Анализ роли природных свойств ландшафтной структуры северо-восточного Прикаспия в
развитии геоэкологических процессов основывается на современной вертикальной дифферен-
циации территории региона, сложившейся в ходе формирования основных геоморфологиче-
131
ских уровней под влиянием значительной неотектонической деформации региона, а также
трансгрессивно-регрессивных фаз колебаний уровня Каспийского моря [Рычагов, 2011]. От-
правной точкой в теории вертикальной дифференциации стало выделение высотно-
ландшафтных ярусов и подъярусов [Николаев, 1979; Исаченко, 1991], отличающихся по воз-
расту, особенностям становления их современной структуры, условиям проявления зональных
и азональных факторов, что оказывает значительное влияние на особенности ландшафтного
строения и характер геоэкологических процессов.
На территории северо-восточного Прикаспия выделено пять высотно-ландшафтных ярусов
и четырнадцать подъярусов в зависимости от основных геоморфологических уровней, сформи-
ровавшихся под влиянием неотектонической динамики региона, а также трансгрессивно-
регрессивных фаз колебаний уровня Каспийского моря, в значительной степени определившими
ландшафтную структуру региона и направления развития геоэкологических процессов (рис. 4).
Рис. 4. Ландшафтные ярусы и подъярусы. Масштаб 1: 2 500 000

(составлено автором по методике В.А. Николаева, 1979).
Нижний ландшафтный ярус погруженной части Прикаспийской низменности (V) с отри-

цательными абсолютными отметками поверхности (-27–0 м), с развитыми аккумулятивными
формами рельефа включает современные морские террасы и покатые поверхности хвалынских
и новокаспийских морских равнин. Основная часть ландшафтов нижнего (V) яруса относится к
морской слабонаклонной равнине с эоловой переработкой, с единичными соровыми пониже-
ниями и аллювиально-дельтовой слаборасчлененной равниной. Вследствие близкого залегания
(1-6 м) к поверхности высокоминерализованных грунтовых вод (50 гр/дм3) и периодического
колебания уровня моря, ландшафты нижнего яруса подвергаются процессам засоления и де-
градации растительного покрова. Следствием же активного развития процесса дефляции явля-
ется накопление песчано-детритово-глинистых отложений неоген-четвертичного возраста, на-
копившихся в результате новейших трансгрессий. Поэтому развитие сельского хозяйства в
132
пределах видов ландшафта (V) высотного яруса, где расположены населенные пункты Доссор,
Макат, Аккудык, затруднено, и требуются постоянные мелиоративные работы (строгий паст-
бищный режим, гипсование почв, фитомелиорация и др.).
На основе геоинформационного картографирования в программе ArcGis 10.1 в результате
анализа высотно–ландшафтной дифференциации территории и распространения геоэкологиче-
ских процессов в современных ландшафтах было проведено геоэкологическое районирование
северо-восточного Прикаспия. Основными территориальными единицами районирования яв-
ляются ландшафтные ярусы и подъярусы, подразделяющиеся на геоэкологические районы с
учетом пространственного распространения и преобладания определенных геоэкологических
процессов. Для проведения геоэкологического районирования северо-восточного Прикаспия
использовался определенный классификационный признак [Арманд, 1975], где на каждой сту-
пени районирования: по морфоструктурным особенностям и генезису рельефа на исследуемой
территории было выделено 5 ландшафтных ярусов; по морфолитологическим и морфометри-
ческим характеристикам рельефа, обусловливающим развитие геоэкологических процессов
природного генезиса, выделено 14 высотно–ландшафтных подъярусов; в соответствии с раз-
личными типами антропогенного использования современных ландшафтов, что способствует
развитию геоэкологических процессов антропогенного генезиса или интенсификации природ-
ных геоэкологических процессов, ландшафтные подъярусы подразделены на 64 геоэкологиче-
ских района; по степени проявления доминирующих геоэкологических процессов геоэкологи-
ческие районы разделены на 127 геоэкологических подрайонов.
Например, в условиях близкого залегания высокоминерализованных грунтовых вод в
нижнем ландшафтном ярусе выделяется подъярус (V-2) — ранненовокаспийская морская ак-
кумулятивная равнина (абс. высота -25 – -9 м), подверженный процессам засоления и деграда-
ции растительного покрова в условиях периодического колебания уровня моря. Вследствие
расположенных здесь крупных нефтяных месторождений, сосредоточенных на территории
с ареалами исторического нефтяного загрязнения, в данном подъярусе выделены два геоэколо-
гических района — западный и восточный, разделенные дельтой реки Жайык. Западный район
с эоловой переработкой и соровыми понижениями характеризуется сильной степенью дефля-
ции и деградации растительного покрова, а восточный подвержен сильной степени засоления и
загрязнения техногенными нефтеуглеводородами.
Дифференциация территории на геоэкологические районы является основой для разработ-
ки планов по минимизации развития неблагоприятных воздействий геоэкологических процес-
сов, а также важным фактором устойчивого развития региона для снижения антропогенной
нагрузки, сохранения природной среды и благоприятных условий жизни местного населения.
1. Акиянова Ф.Ж., Нурмамбетов Э.И. Геоморфология шельфа и береговой зоны казахстанской части
Каспийского моря в условиях современной трансгрессии: Доклад на III Ассамблее университетов
прикаспийских государств. Актау, 1998. С. 198-200.
2. Арманд Д.Л. Наука о ландшафте. М.: Мысль, 1975. 286 с.
3. Исаченко А.Г. Страноведение и геоэкология: желаемое и действительное// известия Русского гео-
графического общества. 2014. Т. 146. № 4. С. 45-58.
4. Зонн И.С., Жильцов С.С. Новый Каспий. География, экономика, политика. М., 2008.
5. Кравцова В.И.Космические методы исследования почв: учеб. пособие для студентов вузов / М.: Ас-
пект Пресс, 2005. С. 190
6. Николаев В.А. Проблемы регионального ландшафтоведения. М.: МГУ, 1979. 160 с.
7. Рычагов Г.И. Колебание уровня Каспийского моря: причины, последствия, прогноз //
Вестн.Моск.ун-та. Сер. 5. География, 2011. № 2. С. 4-12.
8. Gao, B.-C., and Goetz, A. F. H., Retrieval of equivalent water thickness and information related to bio-
chemical components of vegetation canopies for AVIRIS data. Remote Sens. Environ. 1995. 162.
9. Monitoring and evaluation of soil salinity ermofspectral response using land-satimages /iraq /Journal of
Iraqi Desert Studies Vol. 2, No. 2. 2010.
133
èêàåÖçÖçàÖ ãÄçÑòÄîíçéÉé êÄâéçàêéÇÄçàü
Ñãü åéÑÖãàêéÇÄçàü èêàêéÑçõï èêéñÖëëéÇ à üÇãÖçàâ1
Талынева О.Ю.1, Коркин С.Е.2, Коркина Е.А.3
Нижневартовский государственный университет, Нижневартовск, Россия,
1
Olgapivk@yandex.ru, 2egf_nv@mail.ru, 3lena_k_nv@ro.ru
APPLICATION OF LANDSCAPE REGIONALIZATION

TO MODELING NATURAL PROCESSES AND PHENOMENA
Talyneva O.Yu.1, Korkin S.E.2, Korkina E.A.3
Nizhnevartovsk state university, Nizhnevartovsk, Russia,
1
Olgapivk@yandex.ru, 2egf_nv@mail.ru, 3lena_k_nv@ro.ru
Abstract: The modeling of natural processes and phenomena based on landscape regionalization
was performed through systematization of numerous data of the field studies of taiga zone of West Si-
berian plain. For better operation, the database was created according to the borders of license areas.
This approach was encouraged by the main purpose of the analysis and assessment of the impact of
natural and technogenic processes on the manifestation of hazards. The modeling of natural processes
of taiga zone of Western Siberia included analysis of relative area of bogs, lakes and technogenic ob-
jects within landscape regions in conjunction with geological, geomorphological, climatic, soil and
vegetation characteristics. The model predicts natural hazards produced by engineering development of
the territory. The study has revealed the dominant natural hazards of hydrological, cryogenic and ae-
olian genesis.
Введение
Известно, что ландшафтно-индикационный метод широко применим в области создания
экологической проектной документации, а также в многоаспектных исследованиях геосферы в
целом. Исследования, с применением ландшафтно-индикационного метода, базировались на
трудах ученых М.А. Глазовской, А.Г. Исаченко, Н.А. Солнцева, И.И. Мамай, В.Б. Сочавы,
Д.А. Арманда, Ф.Н. Милькова, В.С. Преображенского, В.А. Снытко, В.А. Бокова и многих
других. Для территории Западно-Сибирской равнины, особенно ее северных регионов, флаг-
маном ландшафтного районирования стал Василий Васильевич Козин и его многочисленные
исследования. Он развил теоретические положения парагенетического ландшафтного анализа
Ф.Н. Милькова, разработал классификацию парагенетических комплексов, а также основы
ландшафтного районирования, приемы ландшафтно-экологического анализа на основе исполь-
зования многофакторной оценки и провел ландшафтное районирование центральной части За-
падно-Сибирской равнины. Ландшафт является основной открытой динамической геосистемой
региональной размерности, имеющей однородность по зональным и азональным признакам и
заключающей в себе специфический набор парагенетически и функционально сопряженных
локальных геосистем. В связи с динамичностью и открытостью геосистем ландшафт является
эволюционирующей системой, обладающей определенным экологическим потенциалом. Есте-
ственные среднетаежные ландшафты представляют собой весьма сложную геосистему, функ-
ционирование которой определяется множеством внутренних и внешних факторов [Москвина,
Козин, 2001].
Под функционированием ландшафта как геосистемы подразумевается последовательность
действующих процессов передачи энергии, вещества, информации, обеспечивающих сохране-
ние состояния ландшафтов для значительного отрезка времени [Козин, 2007; Мамай, 1992;
Арманд, 1988]. К внешним по отношению к геосистеме динамическим факторам В.Б. Сочава,
А.Г. Исаченко, Ф.Н. Мильков относят биологические процессы, в число которых входит и ан-
тропогенное воздействие. Колебания внешних факторов вызывают изменение отдельных па-
раметров ландшафта, который при этом сохраняет свою внутреннюю структуру как устойчи-
1
Работа выполнена в рамках исполнения инициативного научного проекта № 5.7590.2017/БЧ
Минобрнауки России.
134
вый аспект геосистемы. Способность к саморегулированию возникает при наличии в структуре
систем обратных связей [Арманд, 1988]. При хозяйственной деятельности необходимо учиты-
вать особенности строения и режима функционирования геосистем, их способность выдержи-
вать антропогенные нагрузки и способности к самовосстановлению.
В настоящее время моделированию природных и техногенных систем посвящено немало
работ (В.С. Преображенский, А.К. Черкашин, А.Г. Топчиев и др.), в основном они базируются на
математическом моделировании и моделировании с применением геоинформационных систем.
Методы исследования
В методическую основу моделирования природных процессов и явлений входят физико-
географические исследования экзогеодинамических процессов. Нами были организованы и
проведены исследования по изучению геодинамических процессов в таежной зоне централь-
ной части Западно-Сибирской равнины, где были изучены более подробно показатели клима-
тического фактора, литологической основы, орографического фактора, биотического фактора.
В ходе изучения показателей климатического фактора велся десятилетний мониторинг темпе-
ратур грунтов и анализ температур воздуха с помощью логгеров DS1921G-F5 и DS1921Z-F5 —
для грунтов и DS1921G-F5 — для воздуха [Коркин, Кайль, 2015], снегосъемка основных клю-
чевых участков разных ландшафтных провинций. Лабораторными методами производилось
определение гранулометрического состава. Исследования эрозионных процессов изучались с
помощью установленных реперов с ежегодными промерами с помощью оборудования: тахео-
метр электронный Leica FlexLine TS02 power, 2 спутниковый приемник Leica GS10, нивелир с
компенсатором NAK 2, дальномер лазерный Leica Disto D5 [Исыпов, Коркин, 2017]). Исследо-
вание этих факторов в границах ландшафтных выделов определили закономерности развития
экзогеодинамических процессов. Моделирование природных процессов и явлений заключа-
лось в создании атрибутивного блока данных по физико-географическим компонентам ланд-
шафтных уровней в пределах одного из основных нефтедобывающих регионов Западно-
Сибирской равнины — Нижневартовского района.
Пространственный анализ проявления природных процессов и явлений необходим для по-
лучения прогнозной информации о состоянии территории, на которой ведется хозяйственная
деятельность. Ландшафтный подход базировался на ландшафтном районировании В.В. Козина
и Н.Н. Москвиной [2001] для территории Ханты-Мансийского автономного округа и дешиф-
рировании материалов ДЗЗ. Инвентаризация антропогенной трансформации ландшафтов про-
водилась по анализу космоснимков: Landsat 7.0., пространственное разрешение 30 м, сцена
N-44-60, дата съемки — 2000-08-01 и Landsat 8.0., пространственное разрешение 30 м, сцена
N-44-60, дата съемки — 2014-08-16 предоставленные лабораторией информационно-
космических технологий Югорского Научно-исследовательского института информационных
технологий (г. Ханты-Мансийск). Основные ключевые участки определялись геоинформаци-
онным методом, путем совмещения слоев (в программной среде QGIS) основных ландшафт-
ных единиц — областей, провинций, подпровинций, — с границами нефтедобывающих лицен-
зионных участков. Созданная нами в 2016 году база данных «Инвентаризация ландшафтной
характеристики природных опасных процессов и явлений лицензионных участков Нижневар-
товского района» имеет практическую значимость для экологов нефтедобывающих предпри-
ятий и эмпирическую значимость для выявления закономерностей экзогеодинамических про-
цессов на разных уровнях организации ландшафтной среды.
Моделирование природных процессов таежной зоны Западно-Сибирской равнины на ос-
нове ландшафтного районирования является уникальным инструментом для анализа и оценок
воздействия техногенных факторов и рисков исследуемых территорий. Общая модель природ-
ных процессов строилась на основе блоковой схемы моделирования экологических систем по
Ю. Одуму [1986] (см. рис. 1).
Функционирование ландшафта (А) включает в себя множество элементарных процессов,
которые определяются влияющими факторами (P). Для каждой ландшафтной провинции были
изучены показатели факторов и рассчитаны потоки и движущая сила (F). Учитывая это, при
моделировании природных процессов таежной зоны Западно-Сибирской равнины на основе
ландшафтного районирования были выделены количественные показатели заболоченности,
заозеренности, была определена площадь техногенной нагрузки в совокупности с геолого-
135
геоморфологическими, климатическими, почвенно-растительными особенностями были выяв-
лены природные опасности. Количественная оценка проявления оползневых процессов рас-
считывалась по формулам (1, 2):
(1)
, (2)
где Коп — коэффициент площадной пораженности оползневыми процессами и К'оп коэффи-
циент частоты оползней; Sоп — площадь, пораженная оползнями, Sуч — площадь участка, n —
число оползней на изучаемом участке.
Рис. 1. Общая модель природных процессов (по Ю. Одуму, 1986):

А — объект геосистемы, обладающий рядом свойств; В — природный процесс или явление;
Р1,2,3 — влияющие факторы; F1,2,3 — потоки, движущая сила
Оценка территории по степени гидрологической опасности определялась рядом общепри-

нятых показателей: повторяемостью, средним превышением уровней над критическими, дли-
тельностью стояния критических уровней (3).
, (3)
где М — интегральный показатель гидрологической опасности, ∆H — среднее превышение
максимальных уровней над критическим, P — повторяемость; ∆T — длительность стояния вы-
соких уровней, сут. [Жоров и др., 2006].
Интегральный показатель пирогенной опасности, зависящий от климатического и биоло-
гического факторов рассчитывался по формуле (4).
, (4)
где Ai — интегральный показатель пирогенной опасности, Ni — количество лесных пожаров,

действовавших в i-й пожароопасный сезон; I — количество лет, по которым ведется расчет;
S — площадь леса в границах ландшафта [Горбачев, Подрезов, 2010].
Результаты и их обсуждение
Инвентаризация ландшафтной характеристики природных опасных процессов и явлений
лицензионных участков Нижневартовского района проводилась путем совмещения слоев ос-
новных ландшафтных единиц: область, провинция, подпровинция по ландшафтному райони-
рованию ХМАО, выполненному Н.Н. Москвиной и В.В. Козиным, границ нефтедобывающих
лицензионных участков и методом дешифрирования космоснимков (рис. 2).
В результате исследования было выявлено, что для каждой ландшафтной провинции ха-
рактерны определенные природные опасности при инженерном освоении. Ландшафтные усло-
вия, с учетом геолого-геоморфологического строения, весьма разнообразны соответственно
проявление и динамика экзогеодинамических процессов имеет ландшафтные различия. Рас-
считанные коэффициенты пораженности оползневыми процессами (бальное ранжирование
представлено в таблице 1) представлены в качестве примера для Среднеобской провинций и
Ваховско-Аганской подпровинции в таблице 2.
136
Рис. 2. Границы нефтедобывающих лицензионных участков
в пределах ландшафтных провинций Нижневартовского района ХМАО-Югры
Таблица 1
Ранжирование территории по пораженности оползневыми процессами
[Экзогенные геологические…, 2002, с дополнением авторов]
Категория Характеристика
Коэффициент пораженности Баллы
пораженности пораженности
I Весьма слабая <0,01 1
II Слабая 0,01-0,1 2
III Средняя 0,1-0,3 3
IV Сильная 0,3-0,5 4
V Очень сильная 0,5-0,7
5
VI Весьма сильная >0,7
Таблица 2
Коэффициент пораженности оползневыми процессами
Общая Суммарная площадь
Коэффициент по-
Ландшафтные уровни площадь, проявления процесса, Баллы
раженности
км2 км 2
Флювиальный (боковая эрозия)

Ваховско-Аганская подпровинция 224-240 32-50,7 0,14-0,21 3
Среднеобская провинция общая 160-370 57-148,4 0,36-0,4 4
Склоновый водно-эрозионный (овражная эрозия)
Ваховско-Аганская подпровинция 33-34 10,05-14,3 0,3-0,4 3
Среднеобская провинция 23 10,1 0,4 3
Ландшафты Ляминско-Аганской провинции озерно-болотных равнин (Сургутского поле-

сья), Вахской провинции болотных и озерно-болотных низин (Вахского полесья) в связи с ост-
ровным распределение многолетнемерзлых пород подвержена промерзанию торфяных почв
(до 70 см.) в зимний период. Как следствие морозное пучение грунтов. Подзолы подвержены
эоловым процессам, таким как дефляция.
Аганская провинция возвышенных плоско увалистых равнин, которая соответствует Аган-
скому увалу, подвержена естественным геодинамическим процессам, связанным с эрозионной
деятельностью, развитием оврагов.
Для Приобской террасовой провинции в пределах Нижневартовского района (озерно-
ингрессионной террасы) характерно сезонное промерзание почв, островное распределение
137
многолетнемерзлых пород на торфяных залежах болотных ландшафтов. Гидрологические про-
цессы связаны с повышением уровня грунтовых вод в весенний половодный период (подъем
уровня воды в реке от 10 м). По долинам рек 2-го порядка (Большой Еган, Ватинский Еган,
Урьевский Еган), сложенных супесчаными отложениями, развиваются эрозионные процессы.
Наибольшую опасность для хозяйственной деятельности с последствиями нарушений
природной среды являются гидрологические опасности. Максимальная опасность проявляется
при затоплении уровня с абсолютной высотой 40 м, такие проявления происходят 1 раз
в 28 лет, при этом, ширина затапливаемого участка колеблется от 5 до 68 км, протяженность
199 км, площадь 5588 км2, вместе с тем, на долю лицензионных участков приходится 4463 км2,
это 79% затапливаемой территории В зону затопления попадают населенные пункты: г. Ниж-
невартовск, г. Лангепас, г. Мегион, п.г.т. Излучинск, д. Вата, с. Покур, с. Былино, д. Пасол,
с. Большетархово, п. Зайцева речка, д. Вампугол, д. Соснино.
Оценка опасности при учете обеспеченности максимальных уровней половодья за много-
летний период представлена в таблице 3.
Таблица 3
Оценка опасности при учете обеспеченности максимальных уровней половодья
Уровень земной поверхности Средняя высота Обеспеченность Баллы
Низкая пойма (до 5 м) 37 м 97% 1
Средняя пойма (6—7 м) 39 м 37% 2
Высокая пойма (8—10 м) 41 м 1,2% 3
I надпойменная терраса 41-48 м 1% 4
II надпойменная терраса 49-55 м – 5
Для территории Обской провинции сегментно-островной, лугово-лесной поймы являются

гидрологические процессы, связанные с высоким половодным уровнем в весенне-летний пери-
од с цикличностью: 1 раз в 28 лет затоплению подвергаются высоты в рельефе равные 40 м,
1 раз в 9 лет, рельеф с высотами 39 м, каждые 3 года затапливаются высоты до 38 м. При дан-
ном подъеме подвергаются размыву внутри-промысловые дороги, кустовые основания, проис-
ходит затопление трубопроводов [Korkin, Korkina, Talyneva, 2016].
Выводы
В нашем исследовании моделирование природных процессов и явлений определило гла-
венствующие природные опасности, к которым относятся гидрологические, криогенные, эоло-
вые, пирогенные. Их проявления связано с влияющими на них факторами, основным динамич-
но-изменяющимся фактором является климат [Коркин, 2008]. Созданная модель указывает на
то что, преобладание тех или иных природных процессов различается в зависимости от кон-
кретных ландшафтных провинций, это связано с особенностями строения и режима функцио-
нирования геосистем. Способность выдерживать антропогенные нагрузки и способности к са-
мовосстановлению напрямую зависит от данных особенностей. На основе проведенного
моделирования природных процессов таежной зоны Западной Сибири с применением ланд-
шафтного районирования для анализа и оценок воздействия техногенных факторов и рисков
исследуемых территорий можно прийти к следующему выводу, природные процессы и явле-
ния служат источниками опасностей для хозяйственной деятельности человека, которая в свою
очередь приводит к активизации природных процессов, что приводит к развитию опасных
природных процессов. Тем самым подтверждается необходимость применения ландшафтно-
индикационного метода при инженерных изысканиях, так как данный метод основан на пони-
мании строения и функционирования ландшафта, где учитывается взаимосвязь геолого-
геоморфологических факторов с климатическим и биологическими характеристиками в еди-
ном ландшафте.
1. Арманд А.Д. Самоорганизация и саморегулирование географических систем. М.: Наука, 1988. 264 с.
2. Горбачев В.В., Подрезов Ю.В. Лесные пожары // Атлас природных и техногенных опасностей и рис-
ков чрезвычайных ситуаций. РФ. М.: Дизайн, Информация, Картография, 2010. 696 с.
138
3. Жоров В.А., Дмитриев В.О., Постнова И.С, Яковченко С.Г. Планирование рисков наводнений с ис-
пользованием ГИС-технологий // Ползуновский вестник. 2006.№ 1-2. С. 190-197.
4. Исыпов В.А., Коркин С.Е. Анализ данных по русловым процессам в нижнем течении реки Вах //
Культура, наука, образование: проблемы и перспективы материалы VI международной научно-
практической конференции. 2017. С. 29-32.
5. Козин В.В. Ландшафтный анализ в нефтегазопромысловом регионе: Монография. Тюмень: Изд-во
ТюмГУ, 2007. 240 с.
6. Коркин С.Е. Природные опасности в долинных ландшафтах Среднего Приобья: монография. Ниж-
невартовск: Изд-во Нижневарт. гуманит. ун-та, 2008. 226 с.
7. Коркин С.Е., Кайль Е.К. Динамика температуры грунтов и экзогенные процессы в южной криолито-
зоне//В мире научных открытий. 2015. № 4 (64). С. 330-349.
8. Мамай И.И. Динамика ландшафтов (методика изучения). М.: Изд-во МГУ, 1992. 167 с.
9. Москвина Н.Н., Козин В.В. Ландшафтное районирование Ханты-Мансийского автономного округа.
Ханты-Мансийск: ГУИПП «Полиграфист», 2001. 40 с.
10. Одум Ю. Экология. М.: Мир, 1986. Т. 1. 325 с.
11. Черкашин А.К. Полисистемное моделирование. Новосибирск: Наука, 2005. 280 с.
12. Экзогенные геологические опасности. Тематический том. / под ред. В.М. Кутепова, А.И. Шеко.
М.: Издательская фирма «КРУК», 2002. 348 с.
13. Korkin S., Korkina E., Talyneva O. Risks of exogeodynamic processes in latitudinal segment of the Ob
river // ARPN Journal of Engineering and Applied Sciences. 2016. Т. 11. № 19. P. 11333-11337.
àáìóÖçàÖ àáåÖçÖçàâ ÇàÑÄ êÄëèêÖÑÖãÖçàü êÄëíÖçàâ

Ç ëééÅôÖëíÇÄï ë èéåéôúû ãÄäìçÄêçéÉé ÄçÄãàáÄ
Углов В.А.
Москва, Россия, v.uglov@mail.ru
USING LACUNARITY ANALYSIS TO STUDY SHIFTS

IN TYPE OF PLANTS DISTRIBUTION IN COMMUNITIES
Uglov V.A.
Moscow, Russia, v.uglov@mail.ru
Abstract: We introduce the general concept, methodology, and technique of lacunarity analysis
that was theoretically introduced by B. Mandelbrot. Lacunarity analysis is widely used in studies on
mathematical ecology to identify types of distributions of various discrete objects in a limited area. We
show the efficiency of lacunarity analysis to determine types of plant distributions and their transfor-
mation in communities (plantations) using schematic images of the latter with individual plants marked
using points. Using the gliding box algorithm as described in works by R.E. Plotnick et al, we compute
lacunarity and “lacunar dimension” curves (fractal dimension derived from the derivative of a lacunar-
ity curve) of aforementioned schematic images. We compare the obtained curves to theoretical plots for
random, group, and uniform distributions to determine their type. We give an example of using lacu-
narity analysis to study changes in the distribution of pine plantations over time. We show that random
distribution of trees in a pine plantation transitions to a uniform distribution as the community matures.
This is consistent with theoretical and empirical results of P. Greig-Smith and G.R. Eutingen. Studying
the critical points (local extrema and inflection points) on the curves of lacunar dimension allowed us
to identify a hierarchical structure of tree clusters. Similar studies can be performed to answer the ques-
tion posed by P. Greig-Smith — of the existence of a connection between spatial and temporal variabil-
ity of plant distributions, stages of their development, and their relative stability.
Все существующие в геоботанике методы установления вида распределения растений в
пределах сообществ (насаждений) (случайного, группового, равномерного, регулярного, ком-
бинированного) в разной форме базируются на использовании фундаментального свойства
ценопопуляционной территории — гетеродистантного и, как следствие, гетероденситного рас-
положения особей в ее пределах. Свойства гетеродистантности и гетероденситности располо-
жений объектов любой природы обобщены Б. Мандельбротом в понятии лакунарности («пус-
139
тотности-заполненности») этих расположений [Мандельброт, 2002]. Таким образом, качест-
венные и количественные оценки степени лакунарности любого ландшафтного паттерна могут
служить основанием для суждения о виде и особенностях распределения составляющих этот
паттерн объектов (в том числе и растений).
Эта концепция была названа лакунарным анализом (lacunarity analysis) [Plotnick et al.,
1996] и реализована нами [Коновалов, Углов, 2012] в разработке совокупности алгоритмов вы-
числения меры лакунарности и установления характера ее изменчивости, зафиксированного в
виде графиков «кривых лакунарности» (см. ниже), по плановым точечным изображениям рас-
положений растений в сообществах. Получаемые в результате лакунарного анализа «кривые
лакунарности» и «кривые лакунарной размерности», характерные для того или иного ценопо-
пуляционного паттерна, являются тем интерпретационным материалом, по которому составля-
ется суждение как об общем виде распределения растений, так и о его особенностях. Из по-
следних можно отметить размеры скоплений объектов (масштаб пестротности), их плотность
(интенсивность пестротности), проявления их иерархичности и т. п. при групповом распреде-
лении, если таковое идентифицируется в ходе анализа. По мере возможности в данной работе
осуществляются сопоставления полученных результатов с общетеоретическими построениями
и выводами, сделанными в эмпирических исследованиях по указанной проблеме, выполнен-
ных традиционными методами [Грейг-Смит, 1967; Эйтинген, 1962].
Данное сообщение является преобразованным фрагментом работы [Коновалов, Углов,
2012] и подготовлено с целью информировать заинтересованных исследователей о методе ана-
лиза пространственных распределений объектов различной природы, обладающих сложной
(в том числе фрактальной) структурой.
Исходным материалом для проведения исследования послужили плановые точечные изо-
бражения («карты») расположений деревьев в чистых сосновых насаждениях, приведенные
в работе [Эйтинген, 1962], фрагмент которых показан на рис. 1. Изображения соответствуют
участкам реальных насаждений размером 23×43 м.
а) б)
Рис. 1. Плановые точечные изображения расположений деревьев в чистых сосновых насаждениях.

Сосняк (возраст): а) (43 года), б) он же (94 года)
Порядок работы с изображениями и этапность лакунарного анализа были в общих чертах

следующими. Изображения сканировались и их числовые модели вводились в компьютер. По-
следние преобразовывались в растровые модели исходных изображений. Размер растрового
изображения, соответствующий реальному размеру изучаемых фрагментов насаждений, со-
ставлял приблизительно 700×1250 пикселей. По нему, в соответствии с алгоритмом скользя-
щего квадрата (gliding box) [Plotnick et al., 1996], вычислялись значения меры лакунарности.
Размер скользящего квадрата изменялся от 1 до 700 пикселей с перемещением на каждом шаге
на один пиксель. Как можно понять, скользящий квадрат это аналог широко применяемого в
геоботанических исследованиях пробного квадрата, поэтому далее мы сочли удобным пользо-
ваться этим термином. Далее в билогарифмических координатах строился график зависимости
меры лакунарности от размера пробного квадрата. Таким образом, получалась упоминавшаяся
выше «кривая лакунарности» (далее — КЛ). По связи угла наклона КЛ и размера пробного
квадрата рассчитываются «кривые лакунарной размерности» (далее КЛР). Форма и особенно-
140
сти поведения КЛ и КЛР подлежали в дальнейшем содержательной геоботанической интер-
претации, а именно выработке суждений о виде и особенностях распределения деревьев в пре-
делах насаждения.
При этом принимались во внимание следующие свойства КЛ и КЛР.
Форма и положение КЛ, полученных в результате применения стандартного лакунарного
анализа, в билогарифмических координатах относительно аналогичных кривых, типичных для
различных распределений точечных объектов, полученных ранее в работах по данной темати-
ке [Plotnick et al., 1996]. По близости экспериментальной КЛ к одной из типичных составляется
предварительное суждение о возможном виде распределения.
Положение КЛ и КЛР относительно таковых для сгенерированных случайных расположе-
ний деревьев. По свидетельству П. Грейг-Смита, надежное суждение об отклонении изучаемо-
го распределения от случайного может быть получено только при использовании в анализе
пробных квадратов относительно большого размера [Грейг-Смит П., 1967]. Этот вывод был
учтен в данной работе при сопоставлении положений соответствующих кривых относительно
друг друга.
Наличие разнотипных колебаний КЛР относительно тренда и, соответственно, особых то-
чек (максимумов, минимумов, точек перегиба), координаты которых на оси размера пробного
квадрата в отдельных случаях могут быть интерпретированы в аспекте индикации характер-
ных размеров и плотности скоплений деревьев, т. е. масштабов и интенсивности пестротности.
Количество четко выраженных особых точек связано с числом иерархических уровней скопле-
ний деревьев.
Пример анализа КЛР приведен ниже (рис. 2).
Рис. 2. «Кривые лакунарной размерности» для изображений сосняка на ранней (1) и поздней (2) стадиях
развития и для соответствующих сгенерированных случайных расположений деревьев (1с и 2с)
Сопоставление хода реальных КЛР (кривые «1» и «2») и сгенерированных случайных рас-
положений деревьев (кривые «1с» и «2с») выявляет случайное распределение особей в сосняке
на ранней стадии развития: КЛР «1» и «1с» в диапазоне больших размеров пробных квадратов
практически совпадают. Значительное расхождение кривых «2» и «2с» свидетельствует о су-
щественном отклонении распределения деревьев в зрелом сосняке от случайного распределе-
ния. Заметим, что стандартный (теоретический) порядок следования положений КЛР относи-
тельно друг друга таков: кривые группового распределения должны лежать ниже случайного, а
равномерного — выше [Plotnick et al., 1996]. Последняя ситуация наблюдается на рис. 2: кри-
141
вая «2» проходит в диапазоне больших размеров пробных квадратов выше кривой «2с». Таким
образом, изначально случайное распределение особей на изучаемой площади с возрастом пре-
образуется в равномерное, что соответствует теории и эмпирическим результатам работ
[Грейг-Смит, 1967; Эйтинген, 1962]. Этот вывод находит свое объяснение в существовании
жесткой конкуренции между особями в чистых сосновых древостоях за свет, воду и элементы
питания. Как указывал П. Грейг-Смит: «Если особи какого-либо вида подавляют возможность
выживания других особей того же вида, поселяющихся на некотором расстоянии от них, ре-
зультатом, по крайней мере при высоких численностях, будет тенденция к равномерному рас-
пределению» [Грейг-Смит, 1967].
Равномерность распределения не означает полную однородность расположения деревьев в
изучаемых насаждениях — свойства гетеродистантности и гетероденситности не исчезают, а
значит остаются «рыхлые» группы деревьев низкой плотности, разделенные участками с еще
более низкой плотностью, либо «прогалинами», где деревья отсутствуют. За неимением под-
ходящего термина мы будем такие «рыхлые» группы по-прежнему называть «скоплениями»,
взяв в кавычки это слово для указания на их отличие от скоплений при групповом распределе-
нии. Как показано выше, на колеблющихся относительно тренда КЛР «скопления» индициру-
ются более или менее четко выраженными точками перегиба этих кривых и минимумами ве-
личины лакунарной размерности. Соответствующий точке перегиба или минимуму размер
пробного квадрата приближенно характеризует «диаметр», поперечные размеры «скопления».
Число таких особых точек соответствует количеству «скоплений» разных иерархических
уровней.
На КЛР для зрелого сосняка (кривая «2» на рис. 2) выделяются две точки перегиба и два
минимума (отмечены кружками), приблизительно соответствующих пробным квадратам со
стороной 2, 4, 5.5 и 7 м. Это свидетельствует о наличии в пределах фрагмента зрелого сосново-
го насаждения (рис. 1б) крупномасштабных «скоплений» соответствующих размеров и четы-
рех иерархических уровней. Качественный визуальный анализ изображения этого фрагмента
показывает, что «скопления» (группы) деревьев с поперечными размерами, выделенными по
КЛР, могут быть опознаны и оконтурены.
Проведение исследований, аналогичных рассмотренному выше, может способствовать
решению поставленного классиком количественной экологии растений П. Грейг-Смитом во-
проса о существовании связи между временной (возрастной, сукцессионной) изменчивостью
распределений растений в сообществах, стадиями развития последних и их относительной ус-
тойчивостью [Грейг-Смит, 1967].
Способность лакунарного анализа к описанию сложности и выявлению иерархичности
структуры расположения объектов различной формы (не только точечных, но и площадных,
ареальных) открывает одну из многих возможностей его применения в изучении ландшафтов,
в частности в исследованиях их иерархической организации по данным дистанционного зон-
дирования. Предпосылкой тому служит показанная Б. Мандельбротом функция лакунарности
как характеристики текстуры фрактальных объектов и, соответственно, их геоизображений
[Мандельброт, 2002]. В российских исследованиях иерархичности организации ландшафтов
(например, [Пузаченко и др. 2003]) текстура изображений является одним из элементов анали-
за. Однако ее мерой служит не лакунарность, а фрактальная размерность. Выводы об иерархи-
ческом характере структуры рельефа и ландшафта в целом делаются на основе изменчивости
фрактальной размерности в пределах изображений, являющихся продуктом специальной обра-
ботки исходного космического фотоснимка земной поверхности. Вместе с тем Б. Мандельбро-
том установлено, что объекты с одинаковой фрактальной размерностью, как правило, облада-
ют различной текстурой, и поэтому более приемлемой мерой сложности последней является
степень их лакунарности [Мандельброт, 2002]. Более того, последующие исследования показа-
ли, что измерение лакунарности одним числом не дает полной информации о наличии в соста-
ве текстуры относительно однородных и иерархически соподчиненных элементов. Как следст-
вие появились публикации (например, [Plotnick et al., 1996; Butson, King, 2006]) содержащие
теоретическое обоснование, алгоритмы расчетов и практическое применение кривых лакунар-
ности и их первых производных — кривых лакунарной размерности. В работе [Пузаченко и
др., 2003] показано, что поля варьирования значений фрактальной размерности представляют
142
собой «…разномасштабные, но удивительно подобные ячеистые структуры с сочетанием го-
могенных территорий с фрактальной размерностью на уровне черного шума и более гетеро-
генных территорий с текстурой, соответствующей розовому шуму» (с. 69). Очевидно, что кар-
тины изменчивости степени лакунарности, или лакунарной размерности, полученные для тех
же территорий, будут отличаться от описанных выше. На мой взгляд, представляет большой
интерес установить, насколько велико это отличие, и как оно может быть интерпретировано в
аспекте иерархической организации ландшафта.
Для этого, прежде всего, необходимо ознакомление с методологией и практическими при-
менениями лакунарного анализа в зарубежной ландшафтной экологии. В качестве общемето-
дологической рекомендуется работа [Plotnick et al., 1996], а подробное изложение технологии
обработки аэрофотоснимков ландшафта можно найти в [Butson, King, 2006]. Это позволит раз-
работать методологию и ее практическое применение для изучения иерархической организа-
ции ландшафтов в понимании российской школы ландшафтоведения, включающую лакунар-
ный анализ в качестве значимого элемента.
1. Грейг-Смит П. Количественная экология растений. Перевод с англ. В.Д. Утехина. — М.:Мир, 1967.
— 359с.
2. Коновалов А.А., Углов В.А. Изучение вида распределения растений по точечным изображениям их
расположений в сообществах с помощью модифицированного лакунарного анализа //Исследования
территориальных систем: теоретические, методологические и прикладные аспекты — Киров: Ло-
бань, 2012 — С.25-32.
3. Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы. — М.: ИКИ, 2002. — 656с.
4. Пузаченко Ю.Г., Хорошев А.В., Алещенко Г.М. Анализ организации ландшафта на основе космиче-
ского снимка // Исследование Земли из космоса — 2003, №3 — С.65-71.
5. Эйтинген Г.Р. Выживаемость деревьев в лесу // Г.Р. Эйтинген. Избранные труды. — М.: Изд-во с.-х.
лит., журн. и плак., 1962. — С.56-112.
6. Butson C.R., King D.J. Lacunarity analysis to determine optimum extents for sample-based spatial informa-
tion extraction from high-resolution forest imagery. International Journal of Remote Sensing. Vol.27, No.1,
10 January 2006, 105-120.
7. Plotnick, R.E. et al., 1996. Lacunarity analysis: A general technique for the analysis of spatial patterns.
Physical Review E 53, 5: 5461-5468.
GEOSYSTEMS INSULARITY EVALUATION (ON EXAMPLE

OF SIBERIA AND THE URALS, RUSSIA)
Lyashenko E.A.1, Marshinin A.V.2
1
Giprotyumenneftegaz, Tyumen, Russia, ea_lyashenko@mail.ru
2
University of Tyumen, Tyumen, Russia, marshinin@mail.ru
Abstract: The theory of Island Biogeography has been developing for tens of years; publications
about island landscapes (or insular geosystems) are not so numerous. Insular geosystems, for example
forest outliers, island forests in forest-steppe and steppe, frost mounds, sandy depressions are often un-
stable, and that is why it is necessary to take into account features of its structure for sustainable land
use organization. Analysis of taxonomical levels (facies, landscape unit, type of terrain) and a number
of contrasting components of landscape structure can define the geosystems insularity. Insularity de-
gree for different types of insular geosystems (absolute, floristic, cryogenic, complex and others) in
Western Siberia is considered in the article. In addition, definition of insularization parameter as a mid-
dle distance between insular geosystems is characteristic; some examples of the parameter for island
forests and forest outliers are given. Indicators of vegetative communities’ similarities of insular geo-
systems and background landscapes are important parameters of geosystems insularity evaluation. In-
dicator of geosystems insularity is one of elements of landscape structure evaluation for landscape
planning and preparing some plans of anthropogenic activity, optimization of land use and nature con-
servation. Anthropogenic influence leads to increase of geosystems insularity because of fragmentation
and decrease of island landscapes areas, reduction of species biodiversity of background landscapes.
143
Questions of insularity are widely considered in Biogeography [Macarthur & Wilson, 2001;
Whittaker & Fernández-Palacios, 2007]; there are not many such researches in Landscape Ecology
[Gorbachev, 2004; Marshinin, 2007]. The insularity is understood as property of isolation and auton-
omy of geosystems; the isolation is connected with local processes, e.g. tectonic, denudation etc. Insu-
lar geosystems (or island landscapes) have various structures and are widespread in space. There are
absolute, geological, geomorphological, floristic, biogeographical, cryogenic and complex types of
island landscapes. The important characteristic of insular geosystems is a level of insularity.
At first, a taxonomical level and a number of contrasting components of landscape structure de-
termine the geosystems insularity. Diverse insular geosystems are formed at various taxonomical lev-
els — from facies to groups of types of terrain (geom) [Milkov, 1966; Sochava, 1978] and above; it is
possible to range them on this indicator (table 1).
Table 1
Insular geosystems differentiation on taxonomic levels
Examples
Taxonomic level Range
of insular geosystems
Macrolevel (Group of types of terrain by F.N. Milkov; Class
1 Sea Islands
of facies by V.B. Sochava)
Mesolevel (Type of terrain by F.N. Milkov; Group of facies Mineral Islands (dry ridges within
2
by V.B. Sochava) swamps)
Microlevel (Facies and landscape units or urochishche by Isolated birch groves in forest-
3
F.N. Milkov; Facies by V.B. Sochava) steppe
Numerous insular geosystems differ on number of contrasting components of landscape structure.

Insular geosystems and surrounding landscapes can contrast on one or several components, the more
the number of the contrasting parameters, the higher insularity degree (table 2).
Table 2
Insular geosystems differentiation on a contrast of landscape components
Number of contrast
Examples of contrast components in Examples
components in the Range
the landscape structure of insular geosystems
landscape structure
Geological structure, relief, vegeta- Mineral Islands (dry ridges
5 and more 1
tion, hydrological regime within swamps)
Relief, vegetation, hydrological
3-4 2 Alases, Frost mounds
regime
Isolated birch groves in forest-
1-2 3 Vegetation, soil
steppe
Integrated degree of insularity on taxonomical levels and a number of contrasting components of

landscape structure can be defined by table 3. The first level (range 1) corresponds the high degree of
geosystems insularity, the second level (range 2) — average degree and the third level (range 3) —
low degree.
Table 3
Insular geosystems determination on taxonomical levels and a contrast of landscape components
Ranges of insular geosystems on a contrast Ranges of insular geosystems on taxonomical levels

of landscape components 1 2 3
1 1 1 2
2 1 2 3
3 2 3 3
144
Different degree of insularity is characteristic for geosystems in Western Siberia. The
absolute (sea islands, river islands, and lake islands), the geological (remnants of river ter-
races, composed of alluvial deposits on flood-plain, mineral islands), and the complex (the
Tobolsky Materik upland, Figure 1, Komissarovsky and Sinitsynsky (Figure 2) forests, birch
islands in forest-steppe, sandy fields or sandy depressions) insular geosystems are in the
group of high insularity degree. The geomorphological (kames among waterlogged surfaces,
remnants of high terraces) and cryogenic (frost mounds (Figure 3), alases) insular geosystems
are in the group of average insularity degree. The low insularity degree is characteristic for
the floristic (birch groves in forest-steppe, meadows in tundra, Figure 4) and the bio-
geographical (hills with steep inclines of the northern part of the Yamal Peninsula) geosys-
tems (table 4). Various types of insular geosystems are non-uniform, for example, forest out-
lier landscapes are in the group of average insularity degree unlike other geosystems of that
type (complex geosystems).
Table 4
Insular geosystems insularity degree on taxonomical levels and a contrast of landscape components
Range of insular geosystems
Insularity
Type of insular on a contrast of Examples of insular
on taxonomic on a degree of degree of
geosystems landscape geosystems
levels insularity geosystems
components
Absolute 1 1 1 High Sea Islands
Geological 2 1 1 High Mineral Islands
Geomorphologi- Kames, Remnants of
2 2 2 Average
cal high terraces
Birch groves in for-
Floristic 3 3 3 Low
est-steppe
Hills in the northern
Biogeographical 2 3 3 Low
part of Yamal
Cryogenic 2 2 2 Average Frost mounds, Alases
the Tobolsky Materik
Complex 1 1 1 High upland, Sandy de-
pressions
Fig. 1. The western edge of the Tobolsky Materik upland
145
Fig. 2. Sinitsynsky forest in the south-eastern part of the Tyumen region
Fig. 3. Frost mound in the forest-tundra of the Nadym-Pur interfluve
Another approach is a definition of insularization parameter as a middle distance between insular

geosystems [Gorbachev, 2004]. The indicator was defined for 104 island forests in twelve regions in
Russia and in northern Kazakhstan — 20.7 km [Marshinin, 2010a] and for forest outlier landscapes
(Figure 5) in forest-steppe and steppe of Siberia and the Urals [Marshinin, 2010b]. In the northern
forest-steppe the average insularization is 0.7 km, southern forest-steppe — 0.78, northern steppe —
0.95 km, southern steppe — 1.49 km. Forest outlier landscapes are not typical for steppe, it is a reason
of insularization increasing from northern forest-steppe to southern steppe.
Indicators of vegetative communities similarities of insular geosystems and background land-
scapes are the Jaccard index [Jaccard, 1901], the Czekanowski-Sørensen index [Czekanowski, 1913;
Sørensen, 1957], and the Bray-Curtis similarity index [Bray, Curtis, 1957], considering a projective
cover of vegetation [Drude, 1913]. The indicators are important parameters of geosystems insularity
evaluation. Vegetative communities’ similarity of insular geosystems (the Jaccard index and the Bray-
Curtis similarity index) in the southern part of the Tyumen region is defined for some parks in com-
parison with natural pine forest [Marshinin, 2012]. The Bray-Curtis similarity index changes a few at
comparison of insular geosystems floras with a natural background and the intracity square, the Jac-
card index for town’s systems is lower, than for natural landscapes except for Afgantsev park
146
(Zavodoukovsk town) because of close neighbourhood of this park and Mayakovsky square. Insular
geosystems find almost full vegetative communities dissimilarity at comparison with adjacent town
blocks. Forest outliers and groves are quite often not similar to background surrounding landscapes of
fields absolutely.
Fig. 4. The meadow in the small river valley among herb and moss tundra in Central Yamal
Fig. 5. Forest outliers in the southern part of the Tyumen region
It is necessary to know indicators of geosystems insularity as one of elements of landscape struc-

ture for landscape planning and preparing some plans of anthropogenic activity, optimization of land
use and nature conservation. Anthropogenic influence leads to increase of geosystems insularity be-
cause of fragmentation and decrease of island landscapes areas, reduction of species biodiversity of
background landscapes.
REFERENCES
1. Bray J.R., Curtis J.T. (1957) An ordination of the upland forest communities of southern Wisconsin. Ecol
Monogr. 27: 325-349.
2. Czekanowski, J. (1913) Zarys metod statystycznych w zastosowaniu do antropologii [An outline of statisti-
cal methods applied in anthropology]. Warszawa: Towarzystwo Naukowe Warszawskie.
3. Drude O. (1913) Die Ökologie der Pflanzen. Braunschweig: Vieweg & Sohn, 308 s.
147
4. Gorbachev I.V. Insularity of forest landscapes in the Voronezh region. Candidate of Geographical Sciences
Thesis. Voronezh, 2004. 225 p. (In Russian).
5. Jaccard P. (1901) Étude comparative de la distribution florale dans une portion des Alpes et des Jura. Bulle-
tin de la Société Vaudoise des Sciences Naturelles 37, pp. 547-579.
6. Macarthur R.H., Wilson E.O. The Theory of Island Biogeography (2001). Princeton University Press. 203
p.
7. Marshinin A.V. Forest outlier landscapes insularity of Siberia and Urals. Natural and technical sciences,
2010b, N6. P. 339-343. (In Russian).
8. Marshinin A.V. (2012) Influence of anthropogenic activities on the increase of geosystems insularity. Envi-
ronment and Natural Resource Management: III International Conference. Abstracts. Tyumen: University
of Tyumen Publ. House. P. 139-142.
9. Marshinin A.V. Island forests insularity of Siberia and Urals. Natural and technical sciences, 2010a. N 5.
P. 304-313. (In Russian).
10. Marshinin A.V. (2007) Landscape-ecological structure and spatial organization of insular geosystems of
Western Siberia // Landscape Analysis for Sustainable Development. Theory and Applications of Land-
scape Science in Russia. Alex Publisher, Moscow. — P. 114-120.
11. Milkov F.N. Landscape Geography and Questions of Practice. Moscow: Mysl, 1966. 256 p. (In Russian).
12. Sochava V.B. Introduction to the Science of Geosystems. — Novosibirsk: Nauka, 1978. 320 p. (In Rus-
sian).
13. Sørensen T. (1957) A method of establishing groups of equal amplitude in plant sociology based on similar-
ity of species and its application to analyses of the vegetation on Danish commons. Biologiske Skrifter /
Kongelige Danske Videnskabernes Selskab. 5 (4): 1-34.
14. Whittaker R.J., Fernández-Palacios J.M. (2007) Island Biogeography. Ecology, Evolution, and Conserva-
tion. Second Edition. –Oxford University Press. 401 p.
148
III. ëíêìäíìêÄ à äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ ãÄçÑòÄîíéÇ
III. LANDSCAPE MORPHOLOGY AND MAPPING
äãÄëëàîàäÄñàü à äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ ÉÖéëàëíÖå

ÉÖéÑàçÄåàóÖëäà ÄäíàÇçõï êÖÉàéçéÇ1
Коновалова Т.И.
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, konovalova@irigs.irk.ru
Иркутский государственный университет, Иркутск, Россия, tkonov@mail.ru
CLASSIFICATION AND MAPPING GEOSYSTEMS OF GEODYNAMICALLY

ACTIVE REGIONS
Konovalova T.I.
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia, konovalova@irigs.irk.ru
Irkutsk State University, Irkutsk, Russia, tkonov@mail.ru
Abstract: Knowledge of modern geosystems properties, regularities of their formation, and
changes under the influence of natural and anthropogenic factors is the basis for the timely prediction
of adverse events occurring during the change of environment. The situation is compounded by the
need to study and mapping of geosystems regions, which are characterized by tectonic activity and
high dynamic processes. Currently, when a significant amount of geological and geophysical data and
landscape virtually no development, dedicated to solving the problem of mapping geosystems such re-
gions. Specificity maps is complex and is mapping geosystems, which are characteristic diverse gene-
sis, different stages of development, in the synthesis of space and time into a single whole, the com-
parison of the current state of geosystems with the natural rhythms and patterns of development of the
natural environment. In development issues, the problems are related to the multivariate analysis of the
future state of geosystems, these maps have high scientific and practical value. Methodology geosys-
tem mapping associated with the implementation of synergetic approach and the development of the
theory of geosystems V.B. Sochava. The article considers the methodology of geosystems mapping;
the article describes approaches for classification of geosystems that allow creating prognosis maps.
Введение
Новые задачи, связанные с разработкой научно-методической базы исследований геоди-
намически активных регионов, требуют создания особого познавательного инструментария —
классификации и методологии картографирования геосистем. Для решения этих задач необхо-
димо: определить диагностические признаки геосистем; синтезировать время и пространство в
едином целом с учетом регионально-типологической специфики, структурно-динамических и
эволюционных преобразований; обеспечить возможность формирования представлений об ус-
тойчивости, изменчивости, направлении трансформации геосистем под воздействием тех или
иных факторов по названию и положению в классификации. Эти задачи традиционно опреде-
ляются как идентификация, систематизация и интерпретация геосистем. В настоящее время
при значительном объеме геолого-геофизических и ландшафтных данных практически отсут-
ствуют разработки, посвященные решению проблемы картографирования геосистем геодина-
мически активных регионов.
1
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ (грант № 16-05-00902).
149
Цель исследования — разработка концептуальной модели классификации и картографиро-
вания геосистем геодинамически активных регионов. Объект исследования — геосистемы юга
Сибири. Методология геосистемного картографирования и классификации связана с реализа-
цией синергетического подхода и развитием теории геосистем В. Б. Сочавы.
Классификация геосистем
Классификация является основной процедурой, посредством которой происходит упоря-
дочение многообразия объектов и динамических проявлений в географической среде. Это уни-
версальная процедура, которая строится на теоретическом осмыслении закономерностей раз-
вития, строения, функционирования, размещения многочисленных разнородных геосистем.
Она облегчает анализ и выявление главнейших закономерностей их самоорганизации и отно-
сится к категории базисных классификаций, отображающих иерархию геосистем.
Основное назначение классификации геосистем — систематизация функциональных свя-
зей и структурных особенностей географических объектов с целью выявления главнейших за-
кономерностей в природной среде [Сочава, 1972]. Классификация геосистем может заменять
специальные классификации, либо помогать интегрировать и дифференцировать их на единой
геосистемной основе. При этом последние строятся с учетом разделения объектов в базисной
классификации, становятся сопоставимы друг с другом и могут более эффективно использо-
ваться наряду с базисными.
Алгоритмы такого подхода основаны на подобии классификаций, позволяющем перево-
дить базовую классификацию в специальную с учетом специфики постановки задач, либо, на-
против, использовать специальные (эмпирические) классификации в форме ординации объек-
тов для восстановления базовой геосистемной классификации. При таком подходе
используется сетка границ геосистем. Любая специальная классификация порождает свою сет-
ку границ, отличную от геосистемных, поэтому обратный ход от специальных карт к геосис-
темным базовым бывает неоднозначным, осложненным отсутствием простых корреляций ме-
жду свойствами, что требует анализа сложных функциональных связей, разные типы которых
и указывают на различные геосистемы. Вследствие этого в практических разработках бывает
слишком сложно или нецелесообразно анализировать или оценивать каждый ландшафтный и
тем более — компонентный выдел в отдельности [Исаченко, 1961].
Возникает необходимость создавать унифицированные подходы к типичным природным
условиям и связям. Здесь на помощь приходит классификация, в которой разнообразие геосис-
тем сведено к ограниченному числу таксономических единиц, характеризующихся особым
комплексом природных условий и ресурсов, способностью однотипно реагировать на воздей-
ствие внешней среды и антропогенные нагрузки. Классификация геосистем традиционно бази-
ровалась на трех основных принципах: иерархичности, гомогенности и динамичности. Эти
свойства раскрывались в представлениях о причинно-следственных связях, устойчивости,
предсказуемости развития систем. Карты, построенные на основе этой классификации, отно-
сились к структурно-динамическому типу. Основной их задачей была демонстрация простран-
ственной неоднородности всего комплекса природных особенностей территории, поэтому сис-
тема классификации учитывала региональные особенности ландшафтообразования. Считалось,
что группы фаций наиболее полно воспроизводят особенности геосистем, поэтому их карто-
графирование являлось первейшей задачей фациально-типологического анализа территории
[Михеев, Ряшин, 1970].
Основные принципы, применяемые при построении классификационных систем, должны,
с одной стороны, отображать способ их формирования, с другой — обеспечивать связность и
логичность всех процедур соотнесения исследуемых объектов к той или иной классификаци-
онной категории. Как правило, они строятся посредством применения двух процедур. Одна из
них базируется на перечислении всех компонентов, после чего выявляются их общие призна-
ки. Другая процедура основывается на ином способе группирования — соотнесении объектов
к узловым звеньям геосистем. В этом случае объекты классифицируются в соответствии с оп-
ределенными критериями подобия узловой системе.
Таксономия геосистем, которая развивается в школе картографирования, созданной В.Б.
Сочавой [1978], строится одновременно по двум самостоятельным рядам — геомеров и геохор,
которые взаимообусловлены в узловых звеньях. Как правило, в этих звеньях структурные осо-
150
бенности, свойственные геомерам, выдерживаются в пределах геохоры. Соизмерение про-
странственных отношений между геомерами и геохорами обеспечивает соблюдение принципа
системного подхода к классификации, гарантирующего учет всех значимых компонентов при-
роды. В процессе классификации и картографирования геосистем важно акцентировать внима-
ние на геомер, т. е. на такую природную систему, в которой возможно оценить значение всех
ее составляющих и их взаимосвязей для сохранения и преобразования целостности. Кроме то-
го, основное значение карт геосистем геодинамически активных регионов заключается в воз-
можности оценки видоизменений геосистем.
Современные принципы классификации и картографирования геосистем
Разработка классификации и последующего картографирования районов, отличающихся
высокой мобильностью процессов основывается на принципах развития, аналогии, простран-
ственной организации, иерархического подобия.
В историческом развитии геосистем существуют инерционные «проскоки» развития гео-
систем с последующим возвратом на предыдущую ступень. Выявление древних, современных
и прогрессивных типов геосистем в пределах территорий, стабильно развивающихся во време-
ни (например, древнего темени Азии) с последующей экстраполяцией на регионы имеет осо-
бое значение, т. к. показывает возможные эволюционные пути развития при реализации все-
возможных вариантов изменения климатических и др. условий (принцип развития). В итоге
обзорная классификация должна представлять геосистемы, которые в силу отсутствия соответ-
ствующих физико-географических условий в настоящее время не реализованы в регионе. При
обозначении геосистем высших таксонов регионального уровня важно нивелировать их регио-
нально-азональную специфику, что позволяет подчеркнуть их функциональную и физиономи-
ческую аналогию с другими геосистемами Земли (принцип аналогии). Сопредельные в про-
странстве-времени геосистемы всех таксономических уровней должны быть смежны и в
структуре классификации (принцип пространственной организации).
Каждая геосистема несет печать как более крупной системы, так и своего местоположения.
Территориальная дифференциация природных условий вызвана неравномерностью тектониче-
ских движений земной коры, их разной направленностью и интенсивностью, а также измене-
ниями климата. Это определяет необходимость использования двух различных по методологи-
ческим подходам классификационных приемов — районирования и систематики. В процессе
районирования создается иерархия геосистем, отражающая их соподчиненность по степени
сложности — системного разнообразия — составляющих подсистем, их связей, пространст-
венных и временных взаимоотношений, а также систематики — типизации множества одно-
ранговых выделов.
Определенная связь между таксонами типологической систематики и физико-
географического районирования заложена в узловых геосистемах. В этой связи построение
классификационной модели должно быть связано с реализацией трехрядного принципа изуче-
ния геосистем — геомеров, геохор, узловых систем (свита типов ландшафтов — физико-
географический пояс, классы геомов — физико-географическая область, геомы — ландшафт).
Ландшафтообразующие факторы должны дифференцироваться и образовывать иерархию, кор-
релирующую с классификационной иерархией геосистем: каждой геосистеме соответствует
свой набор факторов или комплексный фактор. Отсюда следует общий принцип развертыва-
ния классификации, заключающийся в последовательном учете при дифференциации от клас-
сов геомов основных ландшафтообразующих факторов, таких как тектоника, орография, теп-
ло- и влагообеспеченность. В пространстве их воздействия дифференцируются на уровне
геомов все другие слагаемые геосистем, такие как петрологический состав горных пород, поч-
вы, растительность, а также процессы на более низких иерархических уровнях.
Разная степень проявления в структуре топогеосистем видоизменяющего влияния основ-
ного фактора (литоморфного, гидроморфного и т. д.) является основой выделения групп фаций
(серийных, мнимокоренных и коренных). Они формируют по координатам этих факторов фак-
торальные ряды. Класс фаций (тип серийности) объединяет фации одного факторального ряда
и на местности проявляется в масштабе района. Геом (тип факторальности) в геосистеме объе-
диняет классы фаций разных факторальных рядов и коррелирует с округом (ландшафтом).
151
Группа геомов представляет разные вариации широтной зональности и вертикальной диффе-
ренциации.
На основе анализа воздушных потоков, вызванных главнейшими центрами действия атмо-
сферной циркуляции — Исландского и Азорского на западе и Алеутского и Северо-
Тихоокеанского на востоке — выделяются две крупные парадинамические мегасистемы — Ат-
лантико-Евразиатская и Дальневосточно-Тихоокеанская. По аналогии с равнинными предлагает-
ся выделять подобные типы высокогорных геосистем, которые могут подразделяться на уровне
подкласса — класса геомов и типа ландшафтов. Речь идет соответственно о геосистемах, под-
верженных влиянию центров действия атмосферы (гольцовые геосистемы), с другой — выше
расположенных слоев воздушных масс, в которых воздействие этих центров сглаживается, и
проявляется влияние зональных переносов воздуха (нивально-гляциальные комплексы).
При создании классификации важно то, что степень сходства геосистем по любым пара-
метрам изменяется с увеличением таксономической категории. В результате, при переходе от
высших таксономических ступеней к низшим, в классификацию вводятся все новые факторы
оценки, благодаря чему по мере уменьшения таксономического ранга геосистем возрастает
степень их общности [Исаченко, 1961]. В связи с этим есть смысл говорить об иерархии фак-
торов классификации геосистем, отображающих основные механизмы их самоорганизации. В
геодинамически активных районах они заключаются в следующем.
Обмен веществом и энергией между геосистемой и средой определяет свойства геосистем
как самостоятельного целостного естественноисторического образования. Он обусловливает
характер внешних и внутренних взаимосвязей, условия сохранения инварианта и его преобра-
зований, устойчивость геосистем, поэтому служит исходным фактором классификации. В ре-
зультате общие критерии теплообеспеченности (зональные признаки), увлажнения (секторные)
и принадлежность к определенным тектоническим элементам Земли положены в основу выде-
ления крупных таксономических подразделений геосистем. Например, такие названия, как
субарктический горный лиственнично-таежный холодных и влажных условий внутриматери-
ковых высокогорий (Байкало-Джугджурский) класс геомов.
При классификации геосистем основное значение придается анализу их целостности. Ие-
рархичность предполагает рассмотрение каждой геосистемы как подсистемы более крупной,
которая, в свою очередь, определяет особенности ее составляющих. В результате критерии
орографии и абсолютной высоты над уровнем моря, влияющих на распределение растительно-
сти положены в основу выделения подклассов и групп геомов. Например, субальпинотипный
таежных высокогорий южно-сибирского типа (подкласс геома); подгольцовые темнохвойно-
редколесные и каменноберезовые группы геомов; водораздельно-склоновые, преимуществен-
но западных экспозиций, смешано породного состава (кедр, пихта, ель) в том числе с кедро-
вым стлаником, местами олуговелые (геомы); подгольцово-субальпинотипные пихтово-
редколесные склонов и троговых долин и долинные высокотравные с каменной березой, в со-
четании с лугами (геомы). Основное значение при инвентаризации групп фаций придается
разновидностям каждого геомера, которые в свою очередь видоизменяются при удалении от
области равновесия — центральной части ареала и коренного состояния.
Структурные и функциональные нарушения геосистем отображаются через их динамиче-
ские состояния — коренные, мнимокоренные, серийные и серийно-факторальные. В легендах
современных карт геосистем приведены динамические категории групп фаций, такие как МЭ;
СФ; УД и др. Динамические категории «мнимокоренные экстраобластные малоустойчивые»
(МЭ), «серийные факторальные наименее устойчивые» (СФ) отражают проявления преобра-
зующей динамики и исторические взаимодействия различных геосистем. Сопоставление гео-
систем с трендами развития природной среды дает возможность отобразить перспективу их
развития через отображение условно-длительно-производных типов геосистем (УД), которые
устойчивы во времени и не возвращаются к исходным состояниям. Особый временной статус
придан серийным типам геосистем, в отличие от коренных и серийно-факторальных. Значи-
тельное разнообразие их переменных состояний является результатом воздействия крайне из-
менчивых условий среды, способом сохранения основного генетического качества, сформиро-
вавшегося на определенном этапе истории развития природы; «... приходится признать, что,
несмотря на небольшую долговечность, эти серийные геомеры как тип геомеров имеют значи-
152
тельный возраст» [Сочава, 1978, с. 108]. На основе принципов классификации геосистем раз-
виваются методы геосистемного картографирования — одного из важнейших направлений ра-
бот по изучению природной среды регионов Сибири, результатом которых стали особые кар-
тографические модели.
Картографирование геосистем геодинамически активных регионов иллюстрируется картой
геосистем дельты Селенги. Классификация геосистем была трансформирована в легенду карты
посредством картографической генерализации.
Район расположен на стыке двух крупных геоструктур и основных тектонических элемен-
тов — Байкальской рифтовой и Саяно-Байкальской орогенической зон. Это определяет значи-
тельную динамичность территории, которая является ведущей в формировании ландшафтной
структуры района. Здесь развиты уникальные интразональные и реликтовые геосистемы. Реги-
он характеризуется высокой тектонической активностью. Ниже приводится фрагмент легенды.
А. ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКИЕ ВНУТРИКОНТИНЕНТАЛЬНЫЕ СУХОСТЕПНЫЕ;
А.I. Горно-котловинные даурского типа; А- I 1. Дельтовые и долинные болотные, лугово-
болотные и проточного увлажнения на современных четвертичных отложениях. А- I 1-А.
Аквальный и субаквальный ряд: 3. Аирово-вахтовые заиленные мелководья на песчано-
илистых грунтах и болотных почвах (СФ); 4. Вейниково-осоковые луговые прибрежий проток
и озер на торфяных переувлажненных почвах (СФ); 5. Эвтрофные осоково-гипновые приозер-
ные топяные болота на болотных почвах (СФ); 6. Осоковые кочковатые торфяные болота на
торфяных почвах с водой на поверхности (СФ). А- I 1-Б. Гидроморфный ряд: 8.Осоково-
камышовые заболоченные луга и болота сырых микро понижений на лугово-болотных и бо-
лотных почвах (СФ); 9. Влажнотравные луга (тростянковые, горцово-ситниковые) речных и
озерных отмелей на пойменно-слоистых почвах (СФ); 11. Хвощевые заболоченные луга сы-
рых, периодически обводняемых участков поймы на илистых супесчаных сильно оглеенных
почвах (СФ); 12. Ивняки осоково-хвощевые мелкобугристых прибрежных участков периоди-
ческого подтопления на пойменных слоистых хорошо дренируемых почвах (СФ); 14. Вахтовые
торфяные болота на месте сухих русел проток на торфянно-глеевых почвах (СФ).
Дополнительные условные обозначения: Динамические категории групп фаций (индексы в
легенде: С — серийные менее устойчивые; СФ — серийные факторальные наименее устойчи-
вые. Различные природные явления: а. Эоловые формы рельефа; б. Песчаные отмели; в. Обры-
вы. Основные формы антропогенной нарушенности: г. Городские и поселковые земли.
Взаимообусловленность между компонентами геосистем любых таксономических уровней
наблюдается лишь как более или менее выраженная тенденция. Соответственно и площадь,
занимаемая однотипными выделами, является неоднородной по признакам ведущих компо-
нентов. Это определяет специфику геосистемного картографирования геодинамически актив-
ных регионов. Для их картографирования необходимо показать целостность геосистемы — ее
составные части, характер их взаимосвязей, вариабельность свойств. Кроме того, возможные
аспекты упорядочения информации рассматриваются с точки зрения показа временных преоб-
разований геосистем, связанных с реализацией представления о направленной внутренней пе-
рестройке самоорганизации геосистемы, обусловленной процессом ее развития. При картогра-
фировании отражаются узловые геосистемы как инвариантный аспект, который предполагает
наличие множества переменных состояний иерахически подчиненных геосистем. Принадлеж-
ность тех или иных классификационных категорий к одной узловой системе указывает на
единство их развития, вероятность перехода элемента в соседний таксономический тип или
возникшие внутрисистемных противоречий из-за несоответствия физико-географическим ус-
ловиям узловой системы.
В концептуальную модель карт заложены новые представления о динамических особенно-
стях геосистем. Помимо коренных устойчивых, мнимокоренных менее устойчивых и др. вве-
дены динамические категории «мнимокоренные экстраобластные малоустойчивые», «серий-
ные факторальные наименее устойчивые», которые воспроизводят процесс развития и
исторические взаимодействия различных геосистем. Сопоставление геосистем с выявленным
трендом позволяет отобразить необратимость развития геосистем через отображение условно-
длительно-производных типов геосистем, которые не возвращаются к исходным состояниям.
153
Предположительный порядок смены одного состояния другим отражается в легенде карты че-
рез взаимосвязанный набор составляющих элементов в порядке возрастания интенсивности
процессов.
Результаты исследований, отображенных в картах, могут служить базисом прогноза
трансформации и устойчивости геосистем.
1. Исаченко А.Г. Физико-географическое картирование. Ч.Ш. Л., 1961. 268 с.
2. Михеев В.С., Ряшин В.А. Принципы и методика составления карты ландшафтов Забайкалья // Про-
блемы тематического картографирования. Иркутск: Изд-во ИГС и ДВ СО АН СССР, 1970. С. 183-192.
3. Сочава В.Б. Классификация растительности как иерархия динамических систем // Геоботаническое
картографирование. 1972. Л., 1972. С. 3-17.
4. Сочава В.Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука, 1978. 320 с.
ùåÖêÑÜÖçíçõÖ ùîîÖäíõ
èêéëíêÄçëíÇÖççéâ ëíêìäíìêõ ãÄçÑòÄîíÄ
avkh1970@yandex.ru
EMERGENT EFFECTS OF LANDSCAPE SPATIAL PATTERN

Khoroshev A.V.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, avkh1970@yandex.ru
Abstract: Study of emergent effect resulting from interactions between spatial units is believed to
become priority issue for future landscape research. This subject is specific for landscape science as
compared to the other field of knowledge about natural dependencies, e.g. ecology and biogeocoenol-
ogy. Emergent effects can depend on spatial proportions, neighborhoods, orientation, configurations of
landscape units and manifest themselves in microclimate, populations viability, biodiversity, runoff etc.
We propose a set of theoretical and methodological premises as well as quantitative methods for re-
vealing emergent effects. We demonstrate examples from several regions and show evidence that com-
binations of spatial units induce specific properties of landscape components. Relief dissection controls
groundwater level which affect distribution of soils and vegetation in the middle taiga. Multiple regres-
sion modelling provides opportunity to determine spatial parameters of geosystems inducing emergent
effects. Variability of landform combinations in mountainous region generates microclimatic differ-
ences resulting in distribution of plant communities. Statistical modeling provided information about
preferences of birds which choose locations for spring stay depending on spatial pattern of land use
types and their neighborhoods. Obviously, landscape pattern can be subject both to natural and anthro-
pogenic transformations. Landscape science is expected to focus on mechanisms of emergent effects
and methods for optimizing spatial patterns. This would greatly increase practical significance of land-
scape research.
Изучение механизмов формирования эмерджентных эффектов, возникающих при взаимо-
действии пространственных элементов ландшафта, должно стать одним из главных магист-
ральных направлений развития ландшафтоведения. Этот тот предмет, который, на наш взгляд,
отличает ландшафтоведение от других наук, которые в центр своего внимания ставят связи
между природными компонентами, например, от экологии и биогеоценологии. Особенно ак-
туален вопрос о холистических свойствах пространственной структуры в связи с развитием
ландшафтного планирования [Naveh, 2001; Петлiн, 2005]. Соотношения площадей элементов,
форм, конфигураций, ориентации, соседства и т. п. могут определять такие эмерджентные
свойства крупных геосистем (ранга местности, ландшафта) как микроклимат, сток, жизнеспо-
собность популяций, биологическое разнообразие и др. Ключевыми вопросами являются сле-
дующие. Какие свойства ландшафтной единицы обусловлены сочетанием «равноранговых» с
154
ней ландшафтных единиц в ее окружении, составляющих вместе с ней геосистему более высо-
кого ранга? Какие особые свойства геосистем высокого ранга возникают при взаимодействии
составляющих ее пространственных единиц?
Предлагается ряд основных теоретических и методологических положений для выявления
эмерджентных эффектов. 1. Ландшафтная единица разными своими свойствами участвует од-
новременно в полимасштабной системе межкомпонентных отношений и подчиняется вме-
щающим геосистемам разных уровней. 2. Свойства компонентов могут определяться как влия-
нием других компонентов, так рамочными условиями вмещающей геосистемы более высокого
ранга, который должен быть определен в результате полимасштабного анализа структуры.
3. Пространственные комбинации взаимодействующих пространственных единиц обусловли-
вают поле физических свойств в ландшафте; потенциал поля в каждой точке пространства рас-
сматривается как результат трансляции информации от окружающих единиц, направление по-
токов которой может как совпадать, так и не совпадать с направлением потоков вещества.
4. Наличие эмерджентного эффекта свидетельствует о существовании целостной вмещающей
геосистемы, элементами которой являются пространственные единицы, связанные потоками
вещества, энергии и информации. Изменение свойств какой-либо пространственной единицы
внутри вмещающей геосистемы вызывает отклик каждой из них. 5. Свойства ландшафта явля-
ются результатом суперпозиции разнотипных ландшафтных структур — геостационарных,
геоциркуляционных, биоциркуляционных [Солнцев, 1997] — а также саморазвития независи-
мо от свойств вмещающих геосистем. 6. Для каждого свойства ландшафта можно определить
характерный размер вмещающей геосистемы (либо вмещающих геосистем нескольких рангов),
создающей значимое для этого свойства физическое поле (уровня грунтовых вод, распределе-
ния элементов минерального питания, освещенности, положения мерзлого горизонта и т. п.).
Такие характерные размеры определяются как масштабные уровни реализации процесса (со-
временного или существовавшего в прошлом, но оставившего вещественное наследие), ответ-
ственного за пространственную дифференциацию геосистемы и возникновение эмерджентного
эффекта в результате взаимодействия пространственных элементов.
Представим местность, расчлененную на овраги и гребни, с единым генезисом и геологи-
ческим строением. Если тем или иным способом уничтожить один из оврагов (например,
засыпать), то это приведет к целой серии последствий для разных компонентов, постепенно
передающихся между соседними урочищами. Так, произойдет перераспределение поверхност-
ного стока с приводораздельного склона: он будет перенаправлен в другие овраги, вызывая
изменение их морфологии и границ. Подземный сток, не найдя «привычного» выхода в засы-
панный овраг, будет задерживаться выше на водораздельной поверхности или «уйдет» в со-
седний овраг, изменив его внутреннюю структуру: возрастет поверхностный сток, усилится
глубинная эрозия, спровоцировав активизацию склоновых процессов. Поток холодного возду-
ха будет сильнее задерживаться на локальных водораздельных поверхностях и изменит тепло-
вой режим почвенно-растительного покрова. Прекращение ветрового сноса снега в засыпан-
ный овраг вызовет большее накопление на водоразделе и/или рост скопления в оставшихся
оврагах. Наконец, может произойти перераспределение животных: лишившись нор и укрытий,
они уйдут в аналогичные соседние овраги той же местности, что может вызвать переуплотне-
ние популяций и «выброс» ее части в следующие пригодные овраги этой местности. Перечис-
ленные свойства (распределенный в пространстве снежный покров, сток, состояние популя-
ций) предстают как эмерджентные свойства, создаваемые именно совокупностью
взаимодействующих элементов, а не элементами по отдельности. В этом заключается целост-
ность системы, хотя импульс и будет постепенно ослабевать по мере удаления от источника
воздействия (в этом смысле в том же пространстве будет проявляться нуклеарная система).
Однотипные соседние элементы данной местности в большей степени подвержены передаче
импульса, чем элементы другой местности. Животные (и переносимые ими органические и
минеральные вещества, «взятые» у растительного покрова и почв) уйдут в аналогичные сосед-
ние сохранившиеся местообитания; талые воды «предпочтут» уйти в аналогичный соседний
овраг, а не «пробивать» себе новую дорогу в другой слаборасчлененной местности и т. д. Сле-
довательно, внутренние связи сильнее связей со средой, что почти всегда входит в определе-
ние системы. Элементы такой геосистемы не независимы друг от друга; исчезновение одного
155
элемента хоть и не уничтожает систему, но отражается на свойствах ее других элементов;
функция же ее (предоставлять местообитания, быть проводником воды и т. д.) в целом сохра-
няется.
Приведем несколько примеров эмерджентных эффектов.
В специальной монографии [Хорошев, 2016] автор продемонстрировал разномасштабные
эффекты, возникающие в результате комбинации форм рельефа густорасчлененных равнинных
лесных ландшафтов. В результате взаимодействия ландшафтных единиц, связанных с мезо-
формами рельефа, формируется поле грунтовых вод, контролирующее влажность местообита-
ний и, соответственно, соотношение гигрофитов и мезофитов в растительном покрове, соот-
ношение торфонакопление и элювиально-глеевого процесса в почвах. Изменение в
пространстве комбинации форм рельефа приводит к изменению степени дренированности.
Применено мультирегрессионное моделирование, ставящее свойства компонента в «точке»
(зависимая переменная) в зависимость от комбинации свойств рельефа вмещающей геосисте-
мы, характеризуемой показателями вертикальной и горизонтальной расчлененности, верти-
кальной и горизонтальной кривизны (независимые переменные). Сравнение коэффициентов
детерминации серии достоверных моделей, в которых рельеф характеризовался в окрестностях
разного размера, позволило установить размер вмещающей геосистемы, внутри которой взаи-
модействие пространственных элементов контролирует почвенно-растительный покров
посредством поля грунтовых вод. Например, на юге Архангельской области большинство
свойств почв и фитоценозов подчиняется геосистемам со средними размерами 1200 м, в юго-
западной Удмуртии — 6000 м.
Микроклимат может рассматриваться как еще один эмерджентный эффект пространствен-
ной структуры ландшафта, в свою очередь также обусловливающий специфический набор
урочищ. На примере густорасчлененного среднегорного ландшафта Западного Саяна автором
установлено, что резкое увеличение глубины вреза долин притоков крупной реки создает кон-
траст ландшафтной структуры верхней и нижней частей долин. Важнейшим современным
фактором формирования ландшафтов долины служат температурные инверсии в зимний пери-
од, не позволяющих развиваться полноценному сомкнутому древесному ярусу. В верхних сек-
торах характерен относительно слабый врез, расширенные долины с хорошо развитыми пой-
мами и пологими придолинными склонами. Максимальное развитие котловинного эффекта
способствует замещению таежной растительности ерниками и редколесьями с преобладанием
лиственницы, поймы обычно безлесны. В нижних секторах характерен глубокий врез, сужение
днища, сужении или полное выклинивание пойм, примыкание крутых коренных склонов непо-
средственно к руслу реки. Таежные сообщества занимают весь доступный интервал высот
вплоть до русел рек, узкие поймы в основном также залесены. Стекание холодного тяжелого
воздуха в понижения рельефа стимулирует рост промерзания почв, сокращение вегетационно-
го периода, т. е. приближение микроклиматических условий днищ долин к восточносибир-
ским, где лиственница абсолютно доминирует. В районе слияния трех рек в зимний период в
условиях высокого атмосферного давления соединяются три мощных нисходящих потока тя-
желого холодного воздуха, что и создает предпосылки для формирования особой «инверсион-
ной» лесотундры: ниже сомкнутой темнохвойной тайги формируется растительный покров
лесотундрового типа. В узких долинах притоков выше устья холодный воздух не задерживает-
ся, что позволяет кедровникам спускаться до русел рек. В другом секторе территории комби-
нация форм рельефа и система воздушных потоков меняется, что создает иной эмерджентный
эффект для микроклимата. В интервале высот 1700-1900 м доминируют денудационные плато-
образные поверхности и снижены возможности оттока холодного воздуха в депрессии релье-
фа. В результате лесотундровый (редколесный с кустарничково-мохово-лишайниковым покро-
вом) пояс формирует именно лиственница, которая ниже отметки 1700 м начинает
содоминировать с кедром или вытесняется им.
В связи с планируемым освоением месторождения цветных металлов возможен относи-
тельно редкий случай антропогенного изменения комбинации форм горного рельефа, который
повлечет трансформацию ландшафтной структуры как следствие изменений годовой амплиту-
ды температур. Заполнение крупного хвостохранилища и резервуара для хранения отвалов
приведет к повышению средних высот днища долины на десятки метров. В условиях зимней
156
температурной инверсии можно ожидать экспансию ареала наиболее низких температур вверх
по склонам: из пояса преобладания современных лиственничных редколесий (высоты 1250-
1400 м) в пояс преобладания темнохвойных лесов (1400-1600 м). Результатом будет изменение
структуры фитоценозов в сторону возрастания доли лиственницы, уменьшения сомкнутости,
расширения ерниковых полян и, в целом, жизнеспособности ерника, лишайников, мхов по
сравнению с разнотравьем. Сокращение лесного покрова вызовет уменьшение расхода тепла
на биологическое испарение. Следовательно, в летний период возрастет расход тепла на нагрев
воздуха, что, скорее всего, приведет к возрастанию летних температур и соответствующему
росту физического испарения с поверхности почвы. В зимний период не прикрытый лесным
пологом снежный покров будут способствовать росту альбедо по сравнению с залесенным
ландшафтом. Как следствие, ожидается снижение зимних температур. Эта тенденция совпадет
с ожидаемой тенденцией, вызванной ростом средней высоты поверхности днища долины и
подъемом уровня зимней температурной инверсии. Поэтому в целом начало весеннего снего-
таяния может быть сдвинуто на более поздние сроки и вегетационный период несколько
сократится.
Эмерджентные эффекты пространственной структуры рассматривается также как один из
важнейших факторов жизнеспособности популяций животных. Автором проверена гипотеза о
значимости пространственной структуры ландшафта на примере локализации мест массовой
весенней остановки пролетных гусей в лесной зоне Европейской России. Была выдвинута ги-
потеза, что предпочтение гусями той или иной территории для остановки зависит от размера
безлесной территории, степени ее мозаичности, конфигурации, дистанции до крупных водных
объектов и лесных массивов. Использованы данные о классах ландшафтного покрова, полу-
ченные в результате классификации космического изображения. Для того чтобы установить
размеры пространства, к свойствам которого чувствительны стаи, произведены количествен-
ные оценки структуры для пространства разного размера в скользящем квадрате с размерами
от 1800 до 5400 м. Полученные количественные характеристики были отнесены к центрально-
му пикселу квадрата. Для каждой окрестности рассчитаны показатели плотности элементов
ландшафтного покрова по результатам классификации космического снимка, плотности гра-
ниц, фрагментации, количества пикселов отличных по классу от центрального, разнообразия
(индекс Шеннона). Также рассчитано отношение «площадь/периметр» для полигонов, полу-
ченных путем объединения однотипных классов ландшафтного покрова, расстояние до бли-
жайшего водного объекта — рек протяженностью более 30 км, озер и водохранилищ, расстоя-
ние до ближайшего лесного массива. Для расчета вероятности предпочтения того или иного
места для остановки стаи применен метод дискриминантного анализа, где группирующая пе-
ременная — класс обнаружения или необнаружения стоянок, а зависимые — характеристики
пространственной структуры окрестности. Оказалось, что большинство стоянок предпочитает
расстояние до крупного водоема не более 2,5 км, при этом удаление от лесного массива не бо-
лее 2 км. Непосредственно в береговой зоне стоянки зафиксированы реже, чем на расстоянии
1-2 км от берега. На большем удалении от крупных рек стоянки возможны, но на расстоянии
не более 1-1,5 км от лесных массивов. Показатель разнообразия ландшафтного покрова
(индекс Шеннона) для 2 классов ландшафтного покрова для любой окрестности имеет две мо-
ды — в интервалах минимальных значений (т. е. однородное безлесное пространство) и мак-
симальных (т. е. близко к равной пропорции лесов и безлесных пространств). Последний слу-
чай соответствует территориям, где в пределах окрестности расчета проходит граница
крупного лесного массива и обширного безлесного пространства. Стоянки зафиксированы на
территориях с повышенными значениями индексов плотности границ и разнообразия, что объ-
ясняется уменьшением интенсивности распашки территории во внутренних переувлажненных
частях крупных междуречий, по сравнению с придолинными участками и долинами.
Ландшафты ополий — возвышенных эрозионных равнин с покровом лессовидных по-
кровных суглинков, в прошлом под экстразональными широколиственными лесами — наибо-
лее предпочтительны для остановок гусиных стай. Преобладание открытых пространств, заня-
тых сельскохозяйственными угодьями, низкая мозаичность создает благоприятные условия,
причем внутри этого пространства расположение мест остановок контролируется определен-
ным «притяжением» со стороны гидрографической сети и некоторым «отталкиванием» (на
157
расстояние порядка 2-3 км) от крупных лесных массивов, соответствующих ландшафту аллюви-
ально-дельтовой песчаной равнины с малоплодородными необрабатываемыми почвами вдоль
долины Нерли. Вероятность остановки гусей снижается в центральных частях даже обезлесен-
ных междуречий, наиболее удаленных от крупных водотоков. При высокой мозаичности ланд-
шафтов с чередованием лесных и безлесных местностей предпочтительны наиболее крупные
обезлесенные пятна. Высокие значения отношения «площадь/периметр» предпочтительны, что
характерно для элементов ландшафта со слабоизрезанными границами. Итак, исследование по-
казало, что существует связь между пространственной структурой географического ландшафта и
местами остановок мигрирующих гусиных стай. Выбор гусиными стаями мест стоянок зависит
от пространственной структуры ландшафта в квадрате со стороной около 3-4 км.
Очевидно, что пространственная структура ландшафта может, с одной стороны, эволю-
ционировать естественным путем, с другой — целенаправленно изменяться человеком, в том
числе для формирования востребованных эмерджентных свойств. Наиболее распространенное
явление — антропогенное изменение растительного покрова и пространственных характери-
стики и соотношения хозяйственных угодий. Однако, технически возможно и изменение рель-
ефа. Если ландшафтоведение научится определять механизмы возникновения эмерджентных
эффектов пространственной структуры и предлагать способы их регулирования, то его автори-
тет как науки большого практического значения существенно возрастет.
1. Петлiн В.М. Синергетика ландшафту. Львiв: Видавничий центр ЛНУ iм. Iвана Франка, 2005. 205 с.
2. Солнцев В.Н. Структурное ландшафтоведение: основы концепции // Структура, функционирование,
эволюция природных и антропогенных ландшафтов. Тез. X ландшафтн. конф. М.; СПб., 1997. С. 11-14.
3. Хорошев А.В. Полимасштабная организация географического ландшафта. М.: Товарищество науч-
ных изданий КМК, 2016. 416 с.
4. Naveh Z. Ten major premises for a holistic conception of multifunctional landscape // Landscape and Urban
Planning Vol. 57. 2001. P. 269–284.
äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ ÉÖéëàëíÖå ûÉÄ ëêÖÑçÖâ ëàÅàêà

Семенов Ю.М.1, Лысанова Г.И.2
1
semenov@irigs.irk.ru, 2lysanova@irigs.irk.ru
GEOSYSTEM MAPPING IN THE SOUTH OF CENTRAL SIBERIA

Semenov Yu.M.1, Lysanova G.I.2
1
semenov@irigs.irk.ru, 2lysanova@irigs.irk.ru
Abstract: We examine the methodological issues and some results of landscape mapping of
southern areas of Central Siberia. Identification of the existential organization of geosystems is the
most important direction of physical geography. Landscape mapping is intended to display and docu-
ment information on a variety, differentiation, integration, dynamics and evolution of natural and an-
thropogenically changed geosystems. Scales and detail of cartographical display are defined by the
purposes, research problems and hierarchical level of the main mapped units. Development of classifi-
cation of low-mountain steppe and forest-steppe geosystems of the South of Siberia at their large-scale
mapping was based on the principles of V.B. Sochava's doctrine about geosystems and the concept of
interdependence of the organization of geosystems with differentiation of substance of their compo-
nents. The technique of drawing up landscape maps with simultaneous display of geomers and geo-
chors allows to display typological and chorological units of geosystems on one map. By drawing up
geosystem maps of average scale topographic and thematic maps, materials of remote sensing, multi-
scale landscape shooting and detailed mapping of key sites are used. Now maps of separate parts of the
Minusinsk intermountain deflection are generalized for creation of the uniform geosystem map of the
South of Middle Siberia. Development of the doctrine about geosystems demands transition from as-
158
certaining of the facts and any comparisons to identification of component processes and searching of
paths of their integration into uniform landscape (physical geographic) process. Every possible devel-
opment of the integrating “through” approaches (landscape-geophysical, landscape-geochemical, bio-
coenological and “landscape-planning”) and development of bases of the modern landscape classifica-
tion are absolutely necessary for this purpose. This classification has to reflect adequately the
organization of a geographical envelope, include three taxonomical rows (typological, chorological and
dynamic), and to be under construction on correct quantitative data.
Выявление пространственно-временной организации геосистем остается одним из важ-
нейших направлений физической географии. Ландшафтное картографирование призвано ото-
бражать и документировать результаты непосредственных исследований и обобщения физико-
географической информации о разнообразии, дифференциации, интеграции, динамике и эво-
люции условно-естественных и антропогенно-измененных геосистем. Масштабы и деталь-
ность картографического отображения структурно-динамических свойств географической
оболочки определяются целями, задачами исследований и иерархическим уровнем основных
картируемых единиц.
Разработка классификации низкогорных степных и лесостепных геосистем юга Сибири
при их крупномасштабном картографировании базировалась на принципах, предложенных
В.Б. Сочавой [1978] и концепции взаимозависимости организации геосистем с дифференциа-
цией вещества их компонентов [Семенов, 1991]. Методика составления ландшафтных карт с
одновременным показом геомеров и геохор [Снытко, Семенов, 1981] позволяет отобразить на
одной карте типологические и хорологические единицы геосистем, а также их динамическое
состояние. На таких картах мозаика геохор включает выделы геомеров. Если геохоры показы-
ваются в естественных границах (с учетом, естественно, возможностей масштаба карты), то
геомеры отображаются в зависимости от масштаба и уровня их генерализации, то есть ранга.
Дифференциация геосистем определяется радиальной дифференциацией вещества, причем
каждому иерархическому уровню геомеров топологического уровня соответствуют опреде-
ленные амплитуды запасов вещества в почвах и фитомассе, возрастающие с рангом таксона.
Это позволяет классифицировать геомеры с использованием результатов ландшафтно-
геохимического анализа геосистем через учет абсолютных количеств вещества в их компонен-
тах, тем более что внутри таксонов геомеры различаются по абсолютным количествам тех или
иных элементов или их радиальной дифференциации [Семенов, 1991]. Основной картируемой
единицей при крупномасштабном картографировании геомеров обычно выступает фация.
В фации объединялись биогеоценозы с одной растительной ассоциацией, одной почвенной
разновидностью и пределах сходных местоположений. По принципу гомогенности фации объ-
единяются в подтипы, типы и группы фаций. Основополагающим критерием объединения фа-
ций в типы (элювиальный, трансэлювиальный, трансаккумулятивный, супераквальный) служат
ландшафтно-геохимические условия формирования и функционирования типизируемых гео-
систем, отраженные в классификации местоположений [Глазовская, 1964]. Внутри типов фа-
ций выделяются подтипы (параэлювиальный, ортоэлювиальный, неоэлювиальный, трансэлю-
виальные обрывистых, очень крутых, крутых и покатых склонов, трансаккумулятивные
покатых и пологих склонов, аккумулятивный выровненных поверхностей), в названиях кото-
рых отражаются характер и степень интенсивности миграции вещества [Семенов, 1991; Загор-
ская, 2004].
Интеграция геосистем обусловливается латеральными потоками вещества, а для низших
уровней геохор характерны однонаправленная миграция и единый баланс дифференциации
вещества, при этом всем рангам геохор топологической размерности соответствуют конкрет-
ные ранги геомеров с определенными лимитами изменчивости абсолютных количеств вещест-
ва в компонентах подчиненных геомеров, ареалы распространения которых ограничиваются
рамками данных геохор [Семенов, 1991]. В системе склоновой дифференциации вещества
ключевым звеном являются микрогеохоры: именно на этом уровне закладывается склоновая
дифференциация геосистем, которая оказывается значительно сложнее традиционной схема-
тической картины сопряженных рядов фаций. Водораздельные микрогеохоры, образованные
геомерами элювиальных и прилегающих к ним трансэлювиальных местоположений, имеют
отрицательный баланс дифференциации вещества и резкое превалирование латеральных пото-
159
ков над радиальными. В большинстве склоновых микрогеохор баланс дифференциации веще-
ства — также отрицательный, с преобладанием латеральной миграции, но масштабы выноса
вещества здесь сильно варьируют в зависимости от крутизны склонов, свойств почв и пород.
Микрогеохоры вогнутых частей длинных склонов и нижних частей пологих склонов, а также
супераквальные микрогеохоры долин речек и ручьев с полугидроморфными фациями, иногда
имеют нулевой баланс дифференциации вещества со слабым преобладанием радиальных пото-
ков. В то же время супераквальные микрогеохоры с гидроморфными фациями характеризуются
положительным балансом дифференциации вещества и доминированием радиальных потоков.
Супераквальным и субаквальным галоморфным микрогеохорам свойствен положительный ба-
ланс дифференциации вещества с выраженным преобладанием латеральных потоков. Поэтому
поэтапную интеграцию геохор целесообразно осуществлять на основе ландшафтно-
геохимического синтеза геосистем через учет абсолютных количеств вещества и выявление
балансов миграционных потоков в подчиненных геохорах [Семенов, Семенова, 2006].
Введение в таксономическую систему геомеров В.Б. Сочавы [1978] двух дополнительных
таксонов топологического порядка — типа и подтипа фаций — позволило соблюсти более
полное соответствие между таксонами типологического и хорологического рядов. Если при
традиционной генерализации ландшафтной карты и схем районирования возможно пересече-
ние ареалов геомеров границами геохор, то сопряженное же картографирование геомеров и
геохор дает возможность производить генерализацию геомеров поэтапно, согласованно с гене-
рализацией геохор, и поэтому на карте, составленной таким образом, пересечение контуров
геомеров хорологическими границами отсутствует [Снытко, Семенов, 1981].
В легендах карт геосистем частично отражается и их динамика путем показа динамиче-
ских состояний картируемых геомеров. Методика ландшафтно-геохимической диагностики
состояний геосистем включает стационарное изучение режимов поведения их вещества, лизи-
метрические наблюдения, микроморфологическую диагностику элементарных почвообразую-
щих процессов и геохимических реликтов, экспериментальное моделирование взаимодействия
природных и техногенных потоков вещества, а также балансовые расчеты на базе многолетних
рядов наблюдений за миграцией вещества [Семенов, 1991].
К сожалению, описанные выше подходы к ландшафтному синтезу применимы только на
топологическом уровне. Единственный удачный пример среднемасштабной карты, построен-
ной таким образом ‒ карта геосистем Назаровской котловины [Семенов, 1991]. Попытки рас-
пространения закономерностей соотношения показателей дифференциации вещества с диффе-
ренциацией и интеграцией ландшафтной структуры, выявленных в семиаридных и аридных
условиях, на лесные геосистемы, тоже не принесли положительных результатов. Во-первых,
здесь практически «не работают» показатели дифференциации вещества фитомассы из-за
больших запасов вещества в древесных растениях на фоне антропогенной трансформации
коренной лесной растительности (рубки, пожары) и сукцессионных (спонтанных и восстано-
вительных) изменений. Во-вторых, абсолютные показатели дифференциации вещества в лес-
ных почвах не отражают специфики геосистем: наличие процессов оподзоливания, лессиважа,
оглеения и т. д., имеющих решающее значение в определении классификационной принадлеж-
ности геосистем тайги и подтайги, суммарными показателями дифференциации вещества не
индицируется. Кроме, того, при расширении территории исследований в степных и лесостеп-
ных регионах обнаружились серьезные трудности при интерпретации взаимосвязей дифферен-
циации вещества и организации геосистем. Поэтому в последующие годы наши исследования
были направлены на познание роли в формировании структуры геосистем не вещества в це-
лом, а на выявление роли природных и техногенных потоков конкретных химических элемен-
тов и их ассоциаций в формировании типологического разнообразия, региональных и тополо-
гических закономерностей интеграции геосистем горной тайги и подтайги.
При среднемасштабном ландшафтном картографировании непосредственная съемка с по-
следующим контролем правильности проведения границ всех выделенных контуров, конечно,
невозможна. Поэтому при составлении карт геосистем среднего масштаба используются топо-
графические и тематические карты, материалы дистанционного зондирования, разномасштаб-
ной ландшафтной съемки и детального картографирования ключевых участков. Картографи-
рование геосистем различных территорий Минусинского межгорного прогиба включало
160
составление крупномасштабных карт ближайшего окружения физико-географических стацио-
наров (Березовского лесостепного в Назаровской котловине, Ленского горно-таежного в пред-
горьях Западного Саяна, Новониколаевского степного в Минусинской котловине), а также
анализ данных многолетних режимных наблюдений за поведением условно-естественных и
антропогенно-измененных геосистем, определение динамических и эволюционных тенденций
в развитии геосистем и экстраполяцию результатов, полученных в ходе стационарных иссле-
дований, на прилегающие модельные полигоны. Значительное внимание было уделено вопро-
сам определения ландшафтно-геохимических, ландшафтно-геофизических и биогеоценологи-
ческих показателей антропогенной трансформации геосистем под воздействием урбанизации,
выбросов промышленных предприятий, земледелия, лесного хозяйства в целях картографиче-
ского отображения антропогенных изменений природных образований [Семенов, Лысанова,
Максютова, 2004].
На ландшафтной карте Назаровской котловины [Семенов, 1991] одновременно отображе-
ны геомеры и геохоры, а на карте Минусинской котловины [Лысанова, 2001] — только геосис-
темы типологического ряда классификации. Основными картируемыми единицами на обеих
картах служили геомеры ранга групп фаций, объединенных в легенде карты в классы фаций и
геомы. Карта геосистем Минусинской котловины составлялась с использованием синтеза двух
подходов к классификации геосистем: в качестве отдельных семейств на ней показаны как ус-
ловно-естественные, так и антропогенно-измененные геосистемы — агроландшафты [Лысано-
ва, 2001]. В настоящее время эти карты частей Минусинского межгорного прогиба [Семенов,
1991; Лысанова, 2001] генерализуются для создания единой карты геосистем юга Средней
Сибири.
Иногда применяется и обратный подход ‒ детализация карт более мелкого масштаба. Из-
вестно, что при укрупнении масштаба мозаика и рисунок контуров обычно меняются, а появ-
ление дополнительных таксонов требует коренной переработки содержания легенды. Такой
подход был использован при составлении основы для ландшафтного планирования северных
районов Республики Алтай [Семенов, Лысанова, 2016], когда карта ландшафтов Алтая [Чер-
ных, Самойлова, 2011] была интерпретирована с учетом авторского опыта составления карт
геосистем смежных регионов и уточнена на основе собственных материалов маршрутных ис-
следований и детального картографирования ключевых участков.
В последние годы в Институте географии им. В.Б. Сочавы ведутся работы по составлению
ландшафтно-оценочной карты азиатской части России для целей территориального планиро-
вания и эколого-географического обоснования создания крупных хозяйственных объектов.
При составлении ее листов используется системно-иерархический подход к выявлению сопод-
чинения ландшафтных таксонов и эволюционно-динамическая трактовка картируемых единиц,
а легенды карт строятся с учетом позиционирования территории и типологического спектра
региональных геосистем в планетарной системе [Suvorov, Semenov, Antipov, 2006; Суворов,
Семенов, Новицкая, 2009].
К настоящему времени подведены некоторые результаты ландшафтного картографирова-
ния бассейна верхнего Енисея (Назаровская, Канская, Минусинская и Тувинские котловины,
их горное обрамление) [Лысанова, Семенов, Сороковой, 2011, 2016; Лысанова и др., 2013]. Для
картографического обеспечения исследований данной территории использовались среднемас-
штабные ландшафтные карты и схемы физико-географического районирования Назаровской и
Минусинской котловин [Семенов, 1991; Лысанова, 2001], карты административных районов
(почвенные, растительности, сельскохозяйственные и земельного фонда), синтезированные
космоснимки, топографические, общегеографические, тематические карты различных масшта-
бов, схемы и материалы маршрутных исследований и ключевых участков. Результаты каме-
рального (предварительного) дешифрирования космических снимков переносились на карто-
графическую основу, которая представляла собой предварительный макет карты. При полевых
исследованиях использовалось профилирование в сочетании с работой на ключевых участках,
выбранных в районах с наиболее сложной пространственной структурой геосистем.
В качестве низшей картируемой единицы геомеров была выбрана группа фаций. В целом
на территории региона исследований пока выделено около 200 групп фаций, которые объеди-
нены в классы фаций, геомы и группы геомов. На мелкомасштабной ландшафтной карте ис-
161
следуемого региона в первую очередь четко выявляются различия в сложности горизонталь-
ных структур равнинной и горной территорий, в их ландшафтных рисунках. Для равнин ти-
пична большая однородность структуры, большие площади ландшафтных контуров. Ланд-
шафтная структура горных территорий отличается значительной сложностью и
контрастностью, поэтому особенно тщательно учитывалась региональная специфика высотной
поясности. Мелкомасштабные ландшафтные карты дают информацию об общих региональных
закономерностях ландшафтной структуры территории бассейна верхнего Енисея, они являют-
ся хорошей основой для физико-географического районирования, дают возможность качест-
венной и количественной интерпретации ландшафтной структуры. В дальнейшем сведения о
геосистемах, полученные при ландшафтном картографировании, будут интерпретированы с
позиций прикладной географии для создания ландшафтно-оценочных карт в целях оптимиза-
ции природопользования с применением методов ландшафтного планирования.
Итак, познание и картографическое отображение организации геосистем требуют выявле-
ния закономерностей их дифференциации, интеграции и развития, а все эти закономерности
могут быть получены только в результате анализа, интерпретации неких данных о свойствах,
как отдельных компонентов, так и геосистем в целом. Эмпирические данные в географии по-
лучаются в экспедициях, на стационарах, ключах и профилях. Экспедиционный метод позво-
ляет собрать лишь небольшой спектр данных о ландшафтной структуре и свойствах геосистем,
а для получения сведений о динамике и функционировании геосистем необходимы исследова-
ния на стационарах и ключевых участках с использованием сезонных или иных периодических
полустационарных исследований. С учетом нынешних особенностей финансирования науки
очевиден приоритет последних. На ключевых участках ландшафтов-эталонов следует изучать
типологические единицы, определяющие в целом эпифациальное структурирование знаний.
Целесообразно выбрать и обосновать такие ключи как эталоны состояния. Само познание ор-
ганизации геосистем должно начинаться с поиска наиболее представительных для какой-либо
экологической ниши типов геосистем (гольцовые высокогорные, темнохвойные среднегорные,
сосновые подгорные, степные, долинные, прибрежные и т. д. — это некие ядра фациальной
структуры, а остальные проявления — их модификации, т. е. серии, антропогенные производные
и т. д.). Далее проводится ландшафтное профилирование, в качестве основных объектов изуче-
ния берутся наиболее устойчивые и пространственно хорошо представленные геосистемы (слабо
антропогенезированные или вообще ненарушенные), остальные сравниваются с ними. Анализ
всех модификаций коренных геосистем должен быть направлен на выявление системообразую-
щего ядра изучаемой геохоры. Необходимо также разработать и унифицировать приемы описа-
ния, показатели структуры и динамики геосистем, создать кадастры признаков, включая физио-
номические и дешифровочные для анализа и интерпретации материалов космосъемки.
Дальнейшее развитие учения о геосистемах требует перехода от констатации фактов и
всяких сравнений к выявлению компонентных процессов и поиску путей их интеграции в еди-
ный ландшафтный (физико-географический) процесс. Для этого совершенно необходимы все-
мерное развитие интегрирующих «сквозных» подходов (ландшафтно-геофизического, ланд-
шафтно-геохимического, биоценологического и «ландшафтно-планировочного») и разработка
основ современной ландшафтной классификации, адекватно отражающей организацию гео-
графической оболочки, которая должна включать три таксономических ряда: типологический,
хорологический и динамический. Классификация должна строиться на корректных количест-
венных данных. Отсюда возникает задача совершенствования методики сбора, отображения,
анализа и тематической интерпретации географической информации. Здесь необходимы но-
вые, базирующиеся на учении о геосистемах, стандартизированные методы тематического
картографирования, создания ГИС, применения аэрокосмических материалов. При этом все
должно быть сбалансировано и отработано именно под цели картографирования геосистем.
1. Глазовская М.А. Геохимические основы типологии и методики исследований природных ландшаф-
тов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1964. 231 с.
2. Загорская М.В. Ландшафтная структура Центрального Приольхонья // География и природные ре-
сурсы. 2004. № 4. С. 58-68.
3. Лысанова Г.И. Ландшафтный анализ агроприродного потенциала геосистем. Иркутск: Изд-во ИГ СО
РАН, 2001. 188 с.
162
4. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Сороковой А.А. Геосистемы бассейна верхнего Енисея // География
и природные ресурсы. 2011. № 4. С. 92-99.
5. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Сороковой А.А. Ландшафтное картографирование Республики Хака-
сия // Геодезия и картография. 2016. № 12. С. 16-23.
6. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Шеховцов А.И., Сороковой А.А. Геосистемы Республики Тыва //
География и природные ресурсы. 2013. № 3. С. 181-184.
7. Семенов Ю.М. Ландшафтно-геохимический синтез и организация геосистем. Новосибирск: Наука,
1991. 145 с.
8. Семенов Ю.М., Лысанова Г.И. Картографирование геосистем для ландшафтного планирования рай-
онов Республики Алтай // География и природные ресурсы. 2016. № 4. С. 66-75.
9. Семенов Ю.М., Лысанова Г.И., Максютова Е.В. Современное состояние и перспективы использования
агроландшафтов Минусинской котловины // География и природные ресурсы. 2004. № 2. С. 78-84.
10. Семенов Ю.М., Семенова Л.Н. Роль потоков вещества в формировании ландшафтной структуры //
Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика. Мат. Межд. XI ланд.
конф. (Москва, 22-25 августа 2006 г.). М., 2006. С. 349-351.
11. Снытко В. А., Семенов Ю. М. Опыт сопряженного картографирования геомеров и геохор // Геогра-
фия и природные ресурсы. 1981. № 4. С. 28-37.
13. Суворов Е.Г., Семенов Ю.М., Новицкая Н.И. Ландшафтно-оценочная карта Азиатской части России:
принципы и методические аспекты составления // География и природ. ресурсы. 2009. № 4. С. 5-10.
14. Черных Д.В., Самойлова Г.С. Ландшафты Алтая (Республика Алтай и Алтайский край). Карта. М 1 :
500 000. Новосибирск: ФГУП Новосибирская картографическая фабрика, 2011.
15. Suvorov E.G., Semenov Yu.M., Antipov A.N. Concept of landscape information renovation for Siberia area
// Landscape Analysis for Sustainable Development. Theory and Applications of Landscape Science in
Russia. Moscow: Alex Publisher, 2007. Pp. 76-80.
äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ ÑàçÄåàäà ãÄçÑòÄîíçéÉé èéäêéÇÄ

çÄ ûÉÖ ÇÄãÑÄâëäéâ ÇéáÇõòÖççéëíà
1
èé ÑÄççõå ÑàëíÄçñàéççéÉé áéçÑàêéÇÄçàü
Сандлерский Р.Б.
Институт проблем экологии и эволюции имени А.Н. Северцова РАН, Москва, Россия,
srobert_landy@mail.ru
LAND COVER DYNAMICS MAPPING IN THE SOUTH

OF THE VALDAI UPLANDS BASED ON REMOTE SENSING DATA
Sandlerski R.B.
A.N. Severtsov Institute of Ecology and Evolution, Moscow, Russia, srobert_landy@mail.ru
Abstract: Monitoring of the state of landscape cover is considered as a means to ensure manage-
ment of economic activities, contributing to the implementation of sustainable development strategies,
preservation of the environment, assessment of the carbon cycle, the scale of natural and anthropogenic
disturbances and self-restoration of ecosystems. This work is devoted to the assessment of the long-
term dynamics of the landscape cover by multispectral remote information at a subregional scale.
Based on comparative analysis of the brightness of the two Landsat's scenes for 1987 and 2015 and on
analysis of the differences in the reflection of solar radiation in spectral channels, the scale and origin
of changes in the vegetation cover have been established, the balance between vegetation destruction
and restoration has been revealed.
1. Введение
Состояние ландшафтного покрова определяет отражение солнечной радиации от земной
поверхности. Наряду с этими условиями, отражение в различных каналах зависит от количест-
ва приходящей солнечной энергии (высота солнца), состояния атмосферы и погодных условий.
1
Работа выполнена при поддержке РНФ № 14-14-00956.
163
Так как отражение солнечной радиации от лесного полога в каналах всегда ниже, чем от тра-
вяной и кустарниковой растительности и, тем более, от оголенной почвы, это влияние не столь
существенно для распознания катастрофических преобразований растительного покрова, таких
как вырубки, ветровалы, пожары, дефолиация в результате размножения насекомых вредите-
лей или мощного атмосферного загрязнения [Пузаченко и др., 2014]. Искажения становятся
существенными при попытке воспроизведения медленных восстановительных суксцесионных
смен растительности или смены в пространстве одного типа растительного покрова другим
(там же). P. Coppin с соавторами [Coppin et. al., 2004], обобщая мировой опыт обнаружения
изменений по двум или серия сравниваемых мультиспектральных изображений, выделяет
шесть основных методов [цит. по Пузаченко и др., 2014]:
– классификация по двум или нескольким срокам и идентификация изменений через
кросстабуляцию,
– одновременная классификация двух или нескольких изображений,
– вычисление разности между каналами,
– определение отношения между каналами,
– линейные преобразования (методы главных компонент, ортогонализации tasselled cap,
векторного анализа, оценивающие изменения по дистанциям между ортогонализованными
данными для сравниваемых изображений, регрессионный анализ одного срока относительно
другого),
– композиционный анализ, использующий априорную классификацию состояния по-
верхности и связанные с ними варианты дистанций между соответствующими полосами.
В настоящей работе по двум сценам сходных съемочных систем (Landsat 5 TM и Landsat 8
OLI) оценивается динамика основных типов растительного покрова и, главным образом, пре-
образования лесных типов ландшафтного покрова в нелесные.
2. Методика анализа
Анализ выполнен для территории верховьев Волги в пределах прямоугольника с коорди-
натами углов 56,22о С.Ш. 32,45о В.Д., 56,80о С.Ш. 33,63о В.Д., 56,80о С.Ш., 32,45о В.Д.,
56,22о С.Ш., 32,45о В.Д., 56,22о С.Ш., 33,63о В.Д. Участок включает охранную зону Централь-
но-лесного заповедника и прилегающие территории юга Валдайской возвышенности, площа-
дью 4,5 тыс км2, из которых 700 км2 приходятся на территорию заповедника и его охранной
зону. Были выбраны две сцены: Landsat 5 TM 4 февраля 1987 года, (высота солнца 14о) и 17
февраля 2015 г. (высота солнца 20.5о). Для облегчения обработки исходное пространственное
разрешение основных используемых съемочных каналов 30х30 м, было уменьшено до 60х60 м
в пикселе. В работе использована методика, изложенная в статье [Пузаченко и др., 2014].
Применяя метод главных компонент, получаем четыре фактора, описывающие 92% варьи-
рования для 14 каналов, включенных в анализ (7 каналов для каждого). Используя процедуру
ротации, устанавливаем, что каждой оси четырехмерного пространства соответствуют естест-
венные группы каналов. Первой компоненте соответствуют первые четыре канала 2015 г. (ви-
димый спектр и ближний инфракрасный), чувствительные к свойствам растительного покрова.
Второй компоненте соответствуют «влажностные» инфракрасные каналы в оба срока съемки.
Третья компонента отрицательно связана с тепловыми каналами Landsat. Четвертая компонен-
та с отрицательным знаком описывает те же каналы, но в 1987 г. Относительная ортогональ-
ность каналов 2015 г. к 1987 г. указывает на серьезность происшедших изменений в простран-
ственной структуре отражения солнечной энергии. Таким образом, для анализа изменений
можно использовать четыре канала: три канала видимого спектра и ближний инфракрасный.
Так как съемка Landsat 8 OLI отличается от Landsat 5 TM по радиометрическому разрешению
(4096 против 256, соответственно), а так же для снижения влияния локальных погодных усло-
вий, каналы ранжируем каналы в процентах от среднего.
3. Результаты анализа
На рисунке 1 приведены гистограммы разностей «2015-1987» ранжированных отражений
для каналов. Положительная разность между каналами означает, что с 1987 по 2015 плотность
растительного покрова уменьшилась, то есть, учитывая, что анализируются снимки за снеж-
ный период, это означает, что произошло обезлесение. Рисунок свидетельствует о том, что за
последние 28 лет катастрофических изменений растительный покров территории в целом не
164
претерпел. Распределения для всех каналов, кроме инфракрасного, симметричны, но с поло-
жительным эксцессом, что указывает на превышение частоты малых разностей, то есть неиз-
менившихся территорий.
Рис. 1. Распределения разностей между ранжированными каналами Landsat
Для обобщения изменений яркостей в каналах используем тот же метод главных компо-
нент (факторный анализ). Четыре разности описываются двумя компонентами с ротацией:
первая компонента описывает 94% варьирования переменных, а вторая — 5%. Первая компо-
нента определяется варьированием разностей в видимой части спектра, а вторая — в ближнем
инфракрасном канале. Отражение в ближнем инфракрасном канале для рассматриваемой тер-
ритории и соответственно изменения в нем, определяется, как было показано в статье Пуза-
ченко с соавторами [2014] прежде всего долей хвойных: «большом участии в насаждении ели
отражение в ближнем инфракрасном канале минимально, а большое участие мелколиственных
пород определяет относительно высокое отражение». Компоненты, обобщающие пространст-
венное варьирование разностей приведены на рисунке 2, чем светлей тон, тем выше значение
разности и тем выше степень разрушения растительного покрова, темным цветом показаны
участки с восстановлением растительного покрова, а серым — с отсутствием изменений. Наи-
более однородными в данном случае выглядят поверхности верховых болот, и юго-восточная,
сравнительно освоенная часть территории. Обращает на себя территория ядра Центрально-
лесного заповедника, где преобладают старые еловые леса. В целом, на первой компоненте,
она смотрится темной, то есть испытывает процессы восстановления, однако при этом на вто-
рой компоненте оно светлое, что свидетельствует об уменьшении роли ели в растительности.
Рис. 2. Компоненты пространственного варьирования разностей отражения

в каналах Landsat «2015-1987»
165
Для выделения классов со сходным знаком и масштабом изменений выполним дихотоми-
ческую классификацию территории по значениям полученных компонент разностей. Результат
этой классификации показан на рисунке 3. Так первый класс — в значительной степени восста-
новившиеся, после вырубок 80-х годов леса и сельскохозяйственные угодья. Второй класс —
восстановление леса, но на более локальных участках, судя по конфигурации и расположе-
нию — это восстановительная динамика на месте вывалов. Третий-шестой классы отражают
территории со слабыми изменениями. Однако при этом пятый класс — выделяется низким от-
ражением в ближнем инфракрасном канале, что свидетельствует о восстановлении в этом
классе преимущественно за счет ели. Седьмой класс обладает высокой дисперсностью в про-
странстве и приурочен к окраинам восьмого класса, который в свою очередь включает основ-
ные нарушения лесного покрова, произошедшие на территории за 28 лет: вырубки, гари, дея-
тельность бобров, вывалы.
Рис. 3. Классификация территории по масштабу и знаку изменений

в ландшафтном покрове с 2015-1987
Для оценки площадей изменений необходимо выделить основные классы ландшафтного

покрова территории картографирования, 1987 год. Для этого используем дихотомическую
классификацию по значениям ранжированных яркостей в четырех каналах. Были выделены
4 основных типа ландшафтного покрова, занимающие приблизительно равные площади: 1 —
еловые леса — леса с господством ели, 2 — лиственные леса, состоящие преимущественно из
широколиственных (клен, липа) и мелколиственных (береза, осина) пород, 3 — тип характери-
зующийся разряженной древесной растительностью (редкостойные, например, сосна по боло-
ту, молодняки и кустарники), 4 — безлесные территории — верховые болота и сельскохозяй-
ственные угодья. Далее для каждого из выделенных типов рассчитаем площади основных
классов значимых изменений: 1 — восстановление, 2 — частичное восстановление, 7 — час-
тичное разрушение, 6 — разрушение. В таблице 1 приведены площади классов изменений для
основных типов ландшафтного покрова исследуемой территории. Для еловых лесов можно
констатировать разрушение на 273 км2 и частичное разрушение на 98 км2, в то время как вос-
становление наблюдается только на 49 км2. Для лиственных лесов площади восстановления
практически равны площади разрушения. Для разреженных древостоев наблюдается зараста-
ние на площади 123 км2, а для безлесных — 57 км2.
166
Таблица 1
Площади основных классов изменений для основных типов растительного покрова
(проценты даны от доли типа растительного покрова в общей площади)
Еловые Лиственные Разреженные Безлесные
Тип леса леса древостои территории
% км2 % км2 % км2 % км2
Восстановление - - 4.78 55 11.27 123 5.13 57
Частичное восстанов-
4.18 49 4.25 49 0.65 7 0.01 0.5
ление
Частичное разрушение 8.43 98 3.11 36 0.14 2 - -
Разрушение 23.45 273 6.26 72 0.77 8 - -
Таким образом, в целом для территории картографирования, разрушение еловых древосто-

ев в ходе изъятия и естественной динамики (вывалы, бобры, гари) компенсируется зарастанием
территорий разреженной древесной растительностью или без древесной растительности (поля,
луга, верховые болота, вырубки, гари, ветровалы).
Работа выполнена при поддержке РНФ № 14-14-00956.

1. Пузаченко Ю.Г., Котлов И.П., Сандлерский Р.Б. Анализ изменений ландшафтного покрова по дан-
ным мультиспектральной дистанционной информации в Центрально–лесном заповеднике // Изв.
РАН. сер. Геогр. 2014. № 3. С. 5-18.
2. Coppin P., Jonckheere I., Nackaerts K., Muys P.,Lambin E. Digital Change Detection in Ecosystem Moni-
toring: a review // Int. J. Rem. Sens. 2004. V. 25(9). Р. 1565-1596.
ãÄçÑòÄîíçÄü ëíêìäíìêÄ éäêÖëíçéëíÖâ èéëÖãäÄ ÄäíÄò

(ûÉé-Çéëíéóçõâ ÄãíÄâ)1
Глебова А.Б. 1, Сергеев И.С.2
Санкт-Петербургский государственный университет, Институт наук о Земле,
Санкт-Петербург, Россия, 1a_glebova@mail.ru, a.glebova@spbu.ru, 2igorsergeev.spb@gmail.com
LANDSCAPE STRUCTURE OF THE VICINITIES OF THE AKTASH VILLAGE

(SOUTH-EASTERN ALTAY)
Glebova A.B. 1, Sergeev I.S.2
Saint-Petersburg State University, Institute of Earth Sciences, St. Petersburg, Russia,
1
a_glebova@mail.ru, a.glebova@spbu.ru, 2igorsergeev.spb@gmail.com
Abstract: The landscape structure of the Aktash and Mena villages (South-Eastern Altai, Russia)
is considered, which were formed over a long period under the influence of natural and anthropogenic
factors. Large-scale landscape map was composed by the method of landscape mapping. Landscape
map was composed based on field research, digital elevation model (DEM), high-resolution satellite
images, geomorphological map (scale 1:200,000), map of quaternary sediments (scale 1:200,000) and
topographic map (scale 1:50000). 41 landscape taxa were allocated on the landscape map (format Ar-
cGIS 10.1). The classification model of the locations was accepted in this work: mid-mountains - from
1000 to 2050 m, high-mountains — more than 2050 m, mountain-valley; slopes with northern exposure
from 0° to 45° and 315° to 360°, slopes with the eastern exposure from 45° to 135°, slopes with south-
ern exposure from 135° to 225°, slopes western exposure from 225° to 315°; flat surface inclination
1
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследова-
ний, проекты: № 15-05-06028; № 17-33-01159; № 17-05-41148 и гранта Русского географического обще-
ства № 18.18.1121.2016.
167
from 0° to 3°, low gradient slopes from 3° to 10°, medium gradient slopes from 10° to 25°, steep slopes
more than 25°. Landscape diversity is associated with a significant dismemberment of the territory. The
largest areas are occupied by mid-mountain landscapes: low gradient slopes (with slopes from 3° to
10°) of mountain ranges of the eastern exposure, composed of deluvial-solifluction and diluvial and
sometimes glacial deposits with motley grass-grasses steppes, places with wormwood-herb-bunchgrass
steppes — 11%. Steep slopes (slope more than 25°) of mountain ranges of the southern exposition,
composed of deluvial, sometimes — glacial deposits, places with outcrops of subsurface rock with
sparse larch-spruce motley grass-grasses forests are occupied 11% of the study area. The high land-
scape variety of the vicinities of the village of Aktash and the presence of archaeological sites attracts
more and more tourists. As a result, it is the construction of tourist bases and the laying of new roads.
Floodplain landscapes with floodplain meadows, as well as flat surfaces and gentle slopes of mountain
ranges with motley grass-grasses steppes, places with wormwood-herb-bunchgrass steppes, located at
different hypsometric levels are used by the local population for live-stock grazing.
Введение
Ландшафты Горного Алтая формировались на протяжении многих веков, как под воздейст-
вием природных, так и антропогенных факторов. Одни культуры приходили на смену другим,
что нашло свое отражение в ландшафтах в виде археологических памятников. Хозяйственная
деятельность населения на протяжении всей истории освоения территории также находилась в
тесной взаимосвязи с ландшафтами. Проведение детальных ландшафтных исследований в гор-
ных районах нашей страны, в том числе и в Юго-Восточном Алтае необходимы для оценки воз-
можных рисков активизации неблагоприятных природных процессов и антропогенного воздей-
ствия на ландшафты, а также для выбора режимов природопользования. Кроме того, в Горном
Алтае с начала 2000-х годов активно развивается туристическая деятельность, результатом, ко-
торой явилась прокладка новых дорог и строительство туристических баз.
Большинство работ, посвященные изучению ландшафтной структуры, в т. ч. и Горного
Алтая проводятся в основном на региональном уровне. Геоботаническим исследованиям Алтая
посвящены работы А.В. Куминовой [1960] и Г.Н. Огуреевой [1980]. Г. С. Самойловой была
составлена ландшафтная карта Алтае-Саянского экорегиона в масштабе 1:200 000 [Самойлова,
2003]. Имеется также ландшафтная карта Горного Алтая в масштабе 1:500 000, опубликован-
ная в коллективной монографии [Глебова и др., 2013]. Тем не менее остаются открытыми во-
просы изучения ландшафтной структуры и методики составления ландшафтных карт, прово-
димых на локальном уровне на территории Юго-Восточного Алтая.
Материалы и методы исследования
Для создания ландшафтной карты использовался метод ландшафтного картографирования.
Впервые крупномасштабная ландшафтная карта, составленная с использованием цифровой
модели рельефа (ЦМР) и предложенной классификационной моделью местоположений была
сделана для ключевого участка, расположенного в долине р. Джазатор (Юго-Восточный Ал-
тай) [Глебова, 2016].
При составлении ландшафтных описаний фиксировались: морфометрические характери-
стики рельефа (крутизна склона, экспозиция, абсолютная высота), состав четвертичных отло-
жений, характеристики растительного покрова (видовой состав, проективное покрытие).
Ландшафтные описания составлялись в т.ч. и в местах наибольшего скопления археологиче-
ских памятников. Для создания карты использовалась цифровая модель рельефа (ЦМР), дан-
ные глобальной цифровой модели поверхности Земли — ASTER GLOBAL DEM, предостав-
ленные официальным сайтом геологической службы США [http://earthexplorer.usgs.gov/].
Исходный растр имел цифровое разрешение 30 м, с погрешностью до 15 м. Цифровое разре-
шение растра при его обработке было уменьшено до 50 м. Данное цифровое разрешение растра
позволило составить ландшафтную карту в масштабе: 1:50000. При помощи стандартных ин-
струментов обработки растра в среде ArcGIS 10.1 были получены растры уклона, экспозиции и
видимости [http://resources.arcgis.com/ru/help]. В ходе работы принята следующая классифика-
ционная модель местоположений:
 среднегорье — от 1000 до 2050 м, высокогорье — более 2050 м, горно-долинные;
 склоны северной экспозиции — от 0° до 45° и от 315° до 360°, склоны восточной экспо-
зиции от 45° до 135°, склоны южной экспозиции от 135° до 225°, склоны западной экспозиции
от 225° до 315°;
168
 плоские поверхности — уклоны от 0° до 3°, пологие склоны — от 3° до 10°, склоны
средней крутизны — от 10° до 25°, крутые склоны — уклоны более 25°.
На основе данных граничных значений с применением ГИС инструмента переклассифика-
ция (Reclassify) три исходных растра были переклассифицированны и обработаны растровым
калькулятором для получения единого растра показывающего участки поверхности соответст-
вующих заданным классам. Для генерализации и исключения «однопиксельных» участков
применены инструмент «мажоритарный фильтр» (Majority). Дальнейшая обработка классифи-
кационной модели заключалась в переводе растровых данных в полигональные объекты, сгла-
живания границ полигонов и сопутствующих процедур геообработки [http://resources.arcgis.
com/ru/help].
В дальнейшем границы ландшафтных контуров уточнялись в программе Mapinfo 12.0.2,
для чего использовались космические снимки высокого разрешения, геоморфологическая кар-
та лист: М — 44 (45) Усть-Каменогорск [1978], карта четвертичных отложений: М — 44 (45)
Усть-Каменогорск [1978] и топографическая карта масштабом: 1:50000, лист: 050k--m45-068-1.
Ландшафтная структура территории исследования рассматривается на уровне геосистем
ранга урочище.
Результаты исследования и обсуждения
На ландшафтной карте окрестностей п. Акташ выделен 41 таксон. Высокое ландшафтное
разнообразие связано со значительной расчлененностью территории. Наибольшие площади
занимают среднегорные ландшафты: пологие склоны (с уклонами от 3° до 10°) горных хребтов
восточной экспозиции, сложенные делювиально-солифлюкционными, делювиальными, места-
ми ледниковыми отложениями с злаково-разнотравными степями, местами с полынно-
мелкодерновинно-злаковыми степями — 11%. Крутые склоны (уклон более 25°) горных хреб-
тов южной экспозиции, сложенные делювиальными, местами ледниковыми отложениями, мес-
тами с обнажениями горных пород с разреженными лиственнично-еловыми травяно-
злаковыми лесами распространены также на 11% исследуемой территории. В травяно-
кустарничковом ярусе этих лесов встречаются щучка дернистая (Deschampsia cespitosa), вей-
ник лесной (Calamagrostis arundinacea), василистник простой (Thalictrum simplex), земляника
лесная (Fragаria vеsca), зверобой большой (Hypericum ascyron), горичник влагалищный
(Peucedanum vaginatum), гвоздика разноцветная (Dianthus versicolor) и др. Местами растет Ка-
рагана Бунге (Caragana bungei). Около 9% занимают склоны горных хребтов средней крутиз-
ны (с уклонами от 10° до 25°) южной экспозиции, сложенные делювиально-солифлюк-
ционными, делювиальными, местами ледниковыми отложениями, местами с обнажениями
горных пород с разнотравно-злаковым степями, местами с полынно-мелкодерновинно-
злаковыми степями. В более увлажненных местах растут тимофеевка луговая (Phleum
pratense), вероника колосистая (Veronica spicata), гвоздика разноцветная (Dianthus versicolor),
эдельвейс бледно-желтый (Leontopodium ochroleucum), полынь бурочешуйковая (Artemisia
phaeolepis), короставник полевой (Knautia arvensis), герань луговая (Geranium pratense), ща-
вель обыкновенный (Rumex acetosa), астра альпийская (Aster alpinus), подмаренник настоящий
(Galium verum), колокольчик раскидистый (Campanula patula), лапчатка Крылова (Potentilla
kryloviana), герань луговая (Geranium pratense) и др. В сухостепных ландшафтах встречаются
полынь холодная (Artemisia frigida), тонконог гребенчатый (Koeleria cristata), пырей коленча-
тый (Elytrigia geniculata), лапчатка бесстебельная (Potentilla acaulis), астрагал деревцовый
(Astragalus arbuscula), житняк казахстанский (Agropyron kazachstanicum) и др. Склоны горных
хребтов средней крутизны (с уклонами от 10° до 25°) южной экспозиции, сложенные делюви-
ально-солифлюкционными, делювиальными, местами ледниковыми отложениями, местами с
обнажениями коренных горных пород с лиственнично-еловыми травяно-злаковыми лесами,
местами с молодыми лиственничными лесами встречаются на 7% площади. Остальные ланд-
шафты занимают менее 6% площади.
О том, что древнее население населяло эти ландшафты в прошлом, свидетельствуют, за-
фиксированные археологические памятники, но их количество незначительно (рис. 1). Отно-
сятся они предположительно к скифскому и тюркскому времени. Возможно, в древние време-
на эта территория служила транзитом для кочевых народов в сухостепные ландшафты Юго-
Восточного Алтая. Памятники, как правило, расположены в сухих степях и редко на разно-
травно-злаковых лугах.
169
Рис. 1. Курган, расположенный в сухостепных ландшафтах недалеко от Чуйского тракта
Основным занятием местного населения, на современном этапе, является скотоводство.

Разводят в основном, коров, коз, баранов. Широко развито коневодство. Для выпаса скота ис-
пользуются разнотравно-злаковые луга, полынно-мелкодерновинно-злаковые сухие степи,
расположенные по пологим склонам горных хребтов и плоским слаборасчлененным поверхно-
стям, а также заливные луга. Несмотря на то, что недалеко от поселка Акташ плодородные па-
стбища выпас скота незначительный. Рядом с поселком единично пасутся коровы, лошади или
небольшие стада. Земледелия, как и в древние времена, в этом районе практически невозмож-
но из-за сурового климата. Слабая сельскохозяйственная освоенность исследуемой территории
на современном этапе связана с общим сокращением скотоводческой деятельностью по срав-
нению с советским периодом. Еще одной причиной упадка может служить активно развиваю-
щаяся туристическая деятельность, на которую часть населения сейчас переориентировалось.
В настоящее время на реке Мена расположено несколько туристических баз. Туристы приез-
жают из разных уголков России, но в основном из Новосибирска, Барнаула и Москвы (рис. 2).
Рис. 2. Турбаза «Зеленый колобок» на берегу р. Мена, недалеко от п. Акташ
170
В районе исследования также находится недостроенная Акташская ГЭС (расположена на
р. Чуя). Строительство ГЭС началось в 1961 г., в 1972 г., когда станция была почти достроена,
оказалось, что качество работ было очень низкое, в результате чего станция была признана не-
целесообразной. В настоящее время, сооружения ГЭС частично разрушены и заброшены. Ме-
стное население и туристы использует запруду, которая образовалась в результате строитель-
ства ГЭС для купания. Вода в запруду попадает из р. Чуи и хорошо прогревается. Кроме того,
недалеко от п. Акташ находится «Гейзерное озеро», которое также привлекает туристов своей
красотой. Вода в озере очень чистая и не замерзает при отрицательной температуре. В летний
период она также очень холодная, что исключает возможность купание в нем. Глубина озера
порядка 2-х м, а ширина 25-30 м. Из глубин озера периодически происходят «гейзерные» из-
вержения, которые выносят на поверхность дна озера песок и глину голубого цвета, которые
формируют постоянно меняющиеся разводы овальной или круглой формы.
Заключение. Высокое ландшафтное разнообразие окрестностей поселка Акташ и наличие
археологических памятников в последние годы привлекает сюда все больше и больше тури-
стов. Как результат — это строительство туристических баз и прокладка новых дорог. Пой-
менные ландшафты с заливными лугами, а также плоские поверхности и пологие склоны гор-
ных хребтов с разнотравно-злаковыми и полынно-мелкодерновинно-злаковыми степями,
расположенные на разных гипсометрических уровнях используются местным населением для
выпаса скота.
1. Геоморфологическая карта М-44 (45) Усть-Каменогорск (масштаб 1:1 000 000). М., 1978.
2. Глебова А.Б., Дирин Д.А., Чистяков К. В. Пространственно-временные особенности освоения ланд-
шафтов Горного Алтая: монография. Барнаул, 2013. 140 с.
3. Карты четвертичных отложений М-44 (45) Усть-Каменогорск (масштаб 1:1 000 000). М., 1978.
4. Куминова А.В. Растительный покров Алтая. Новосибирск, 1960. 456 с.
5. Огуреева Г.Н. Ботаническая география Алтая. М., 1980. 188 с.
6. Самойлова Г.С. Ландшафтная карта Алтае-Саянского экорегиона, масштаб 1:2000000. Красноярск,
2003.
7. Сайт Геологической службы США (United States Geological Survey - USGS). http://earthexplorer.
usgs.gov/ (дата обращения 20.09.2016).
8. Сайт Института исследований окружающей среды (Environmental Systems Research Institute —
ESRI). http://resources.arcgis.com/ru/help/ (дата обращения 20.09.2016).
ÑÖíÄãúçéÖ äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ íÖïçéÉÖççõï ãÄçÑòÄîíéÇ

(çÄ èêàåÖêÖ ëàïéíù-ÄãàçëäéÉé ÅàéëîÖêçéÉé êÄâéçÄ)
Гуров А.А.
Тихоокеанский институт географии ДВО РАН, Владивосток, Россия,
alexgurov1987@yandex.ru
DETAILED MAPPING OF TECHNOGENIC LANDSCAPES

(ON EXAMPLE OF SICHOTE-ALIN BIOSPHERE REGION)
Gurov A.A.
Pacific Geographical Institute FEB RAS, Vladivostok, Russia, alexgurov1987@yandex.ru
Abstract: The article presents the developed classification of physiographic facies (landscape
patches), detailed landscape mapping and analysis of landscape structure of certain technogenic areas
based on the case studies of Sikhote-Alin biosphere region (Russian Far East). The characteristics of
modern structure of facies were used as classification parameters. Classes of four classification ranges
were defined. For mine-dump and pit-dump complexes, industrial sites and slime storages of Sikhote-
Alin biosphere region were discovered the great variety of geographic facies: 4 orders, 14 types,
84 kinds, and around 400 groups of facies, — which reflects the significant typological and territorial
171
contrast of these technogenic areas. Widely represented types of facies are surface rock dumps, rock
outcrops, industrial waste dumps, and sites with individual buildings, water reservoirs, dams.
Geosystems were defined according to the degree of natural-artificial character: natural — techno-
natural — natural-technical — technical. This division was used in defining facies’ orders. Major lack
of existing classifications of technogenic geosystems could be replenished by development of various
(universal and specialized) geographic maps and geoinformation systems for technogenic areas.
Введение
Площадь техногенных территорий во многих регионах мира продолжает увеличиваться, и
значительное место в этом процессе занимает горнорудная промышленность. Многие техно-
генные участки имеют небольшие размеры, но при этом оказывают огромное влияние на ок-
ружающую среду. Таковыми являются золоотвалы, шламохранилища, штольни и многие дру-
гие. Ландшафтное картографирование таких участков возможно только в самых крупных
масштабах — на основе физико-географических фаций.
Ф.Н. Мильков [Мильков, 1986] в качестве важнейших задач антропогенного ландшафто-
ведения назвал разработку общепринятой типологии антропогенных ландшафтов и их карто-
графирование. Однако вопросы классификации техногенных фаций, проблемы совместной
классификации природных и техногенных фаций, вопросы их динамики остаются слабо осве-
щенными.
Отмеченные проблемы определили задачи данной работы: разработать классификацию
физико-географических фаций, составить детальные ландшафтные карты и охарактеризовать
ландшафтную структуру различных техногенных территорий (на материале исследований в
Сихотэ-Алинском биосферном районе).
Район исследований
Исследования проведены в Сихотэ-Алинском биосферном районе. Район расположен в
юго-восточной части Сихотэ-Алинской складчатой системы. Границы района на восточном
макросклоне охватывают территорию от бассейнов рек Лиственная и Кема на севере до бас-
сейна реки Зеркальная на юге. На западном макросклоне границы района охватывают бассейн
верхней половины реки Большая Уссурка (граница пересекает Большую Уссурку в 10,4 км ни-
же впадения в нее реки Дальняя) и верхние части бассейнов рек Журавлевка и Павловка (в
границах Кавалеровского района и Дальнегорского округа). Площадь Сихотэ-Алинского био-
сферного района составляет 33538 км2. В территориальной структуре района выделено три зо-
ны [Баденков, Пузаченко, 1981]: ядро — Сихотэ-Алинский заповедник, буферная зона ограни-
ченного хозяйственного воздействия и периферийная зона интенсивного хозяйственного
воздействия.
В качестве объектов исследования выбраны территории, преобразованные в процессе до-
бычи и переработки полиметаллических руд: шахтно-отвальные и карьерно-отвальные ком-
плексы, промышленные площадки, шламохранилища.
В ходе полевых исследований описано более 500 основных и картировочных точек (проб-
ных площадей), организованных в ландшафтные трансекты (профили). Составлены полевые
картосхемы 8-ми ключевых участков.
Выделены классы фаций четырех классификационных рангов (термин «класс» использу-
ется как безранговый, применимый к классификационным единицам любого ранга). Детальные
ландшафтные карты подготовлены на основе полевых материалов и космических снимков
высокого разрешения Google maps. Картографирование выполнено в программе ArcMap 10.
Каждый ключевой участок охватывает техногенное «ядро» и окружающую природную террито-
рию. В легенде карт ключевых участков отражены классы первого ранга — порядки, второго —
типы и третьего ранга — роды фаций.
Результаты и обсуждение
На изученных территориях представлены шахтно- и карьерно-отвальные комплексы, про-
мышленные площадки, шламохранилища. Они имеют площадь от 0,1 до 1 км2, что характерно
для рассматриваемого региона. Для техногенных участков выявлено 4 порядка, 14 типов,
84 рода и примерно 400 групп фаций, для окружающих их природных участков — 2 порядка,
5 типов, 17 родов и 30 групп фаций.
172
Большое разнообразие фаций предопределено значительным разнообразием большинства
природных и некоторых антропогенных компонентов. В частности, рельефно-субстратная (ли-
тогенная) основа образована как массивными (скальными) горными породами, так и рыхлыми
отложениями, среди которых по гранулометрическому составу выделяются каменистые, щеб-
нистые, дресвяные, песчаные [Захаров, 1931]. Наклонные поверхности образуют непрерывный
ряд экспозиции, в обобщенном виде можно выделить три категории: нейтральные (западные и
восточные), теплые (южные, световые) и холодные (северные, теневые). Среди техногенных
поверхностных образований представлены многие группы и подгруппы [Шишов и др., 2004]:
натурфабрикаты (абралиты — вскрытый и не утративший своего естественного залегания ми-
неральный материал горных выработок, литостраты — насыпные минеральные грунты), арти-
фабрикаты (артииндустраты — нетоксичные отходы промышленной переработки естествен-
ных материалов, артиурбистраты — свалки бытовых отходов, артифимостраты — материал
фекальных стоков, отходов деревообрабатывающей промышленности и т. п.), токсифабрикаты
(токсииндустраты — токсичные продукты или отходы промышленного производства). Расти-
тельный покров сложен группировками разных структурных типов — агрегациями, семиагре-
гациями, сообществами, микрокомбинациями. В морфологическом отношении первые два
типа — это несомкнутые растительные группировки; третий — относительно однородные уча-
стки сомкнутой растительности; четвертый — преимущественно неоднородные участки расти-
тельности, сомкнутой или включающей и несомкнутые парцеллы [Осипов, 2002]. На техно-
генных участках агрегации и семиагрегации находятся на начальной стадии зарастания.
Рассматриваемые территории в основном находятся в состоянии посттехногенного саморазви-
тия. Антропогенное влияние проявляется локально — в виде свалки мусора, отбора грунта
и т. п. Одновременно активно протекают многие природные процессы.
Вследствие большой типологической и территориальной контрастности изученных техно-
генных территорий оказалось возможным и целесообразным ограничить легенду карт родами
фаций, без дальнейшей детализации. Ниже (рис. 1) в качестве примера приведен фрагмент кар-
ты фаций карьерно-отвального комплекса «3-й Советский» (Рудная Пристань, Приморский
край).
Рис. 1. Фрагмент карты техногенных фаций карьерно-отвального комплекса «3-й Советский»
173
Условные обозначения к рис. 1. Техноприродные наземные. Площадки с отдельными строениями:
28 — субгоризонтальные площадки с отдельными недействующими строениями или их развалинами.
Отвалы поверхностных горных пород: 38 — плоские покатые вершины вскрышных отвалов, мало
заросшие, с литостратами; 40 — нейтральные покатые склоны вскрышных отвалов, мало заросшие,
с артиурбистратами; 41 — нейтральные покатые склоны вскрышных отвалов, мало заросшие,
с литостратами; 42 — нейтральные покатые склоны вскрышных отвалов, заросшие, с литостратами;
43 — нейтральные крутые склоны вскрышных отвалов, мало заросшие, с литостратами; 44 —
нейтральные крутые склоны вскрышных отвалов, заросшие, с литостратами; 47 — теплые крутые
склоны вскрышных отвалов, мало заросшие, с литостратами; 50 — холодные покатые склоны
вскрышных отвалов, мало заросшие, с литостратами; 51 — холодные покатые склоны вскрышных
отвалов, заросшие, с литостратами; 52 — холодные крутые склоны вскрышных отвалов, мало заросшие,
с литостратами; 53 — холодные крутые склоны вскрышных отвалов, заросшие, с литостратами.
Грунтовые дороги: 57 — грунтовые дороги необустроенные (без насыпи, кюветов). Обнажения горных
пород: 59 — покатые площадки, мало заросшие, с литостратами; 61 — нейтральные покатые склоны,
мало заросшие, с артиурбистратами; 63 — нейтральные покатые склоны, мало заросшие, с абралитами;
64 — нейтральные покатые склоны, мало заросшие, с литостратами; 65 — нейтральные покатые склоны,
заросшие, с литостратами; 66 — нейтральные крутые склоны, мало заросшие, с абралитами; 67 —
нейтральные крутые склоны, мало заросшие, с литостратами; 68 — нейтральные крутые склоны,
заросшие, с литостратами; 71 — теплые крутые склоны, заросшие, с литостратами; 72 — холодные
покатые склоны, мало заросшие, с артиурбистратами; 73 — холодные покатые склоны, мало заросшие, с
абралитами; 74 — холодные покатые склоны, мало заросшие, с литостратами; 75 — холодные покатые
склоны, заросшие, с литостратами; 76 — холодные крутые склоны, мало заросшие, с абралитами; 77 —
холодные крутые склоны, мало заросшие, с литостратами; 78 — холодные крутые склоны, заросшие, с
литостратами. Техноприродные земноводные. Водоемы антропогенные: 81 — мелководные водоемы
(нетоксичные). Канализированные водотоки: 82 — обводненные траншеи, мало заросшие, с
литостратами. Природные наземные. Горные склоны и вершины неморально-лесные: 86 — нейтральные
покатые склоны с производными лиственными лесами на буроземах; 87 — нейтральные крутые склоны
с производными лиственными лесами на буроземах; 90 — теплые крутые склоны с производными
лиственными лесами на буроземах; 91 — холодные покатые склоны с производными лиственными
лесами на буроземах. Природные земноводные. Реки: 101 — русла и прирусловые галечниковые поймы.
Природные, техноприродные и природно-технические фации характеризуют ряд геосис-

тем по степени трансформации деятельностью человека. Природные геосистемы образованы
природными компонентами и отличаются естественным строением, функционированием и
развитием. Если они испытали или испытывают антропогенное воздействие, то это воздейст-
вие не трансформировало инвариант геосистемы. Происходящие антропогенные изменения
обратимы, а такие состояния геосистемы являются коротко- или длительнопроизводными.
Техноприродные (природные антропогенно преобразованные) геосистемы также образованы
природными компонентами, но уже имеют место антропогенные изменения всех или некото-
рых компонентов, причем настолько существенные, что оказывается трансформированным
инвариант геосистемы, и, как следствие, становится невозможным самопроизвольное возвра-
щение геосистемы в первоначальное состояние.
Наиболее часто необратимость изменений связана с преобразованием существующей или
формированием новой рельефно-субстратной (литогенной) основы ландшафта. В технопри-
родных геосистемах в ограниченном количестве могут присутствовать искусственные мате-
риалы и сооружения. Природно-технические геосистемы в значительной степени состоят из
искусственных материалов и сооружений, природные компоненты в них существенно преобра-
зованы [Мухина, Толстихин, 1985; Мильков и др., 1993], т. е. строение, функционирование и
развитие природно-технических геосистем определяются в большей степени хозяйственной
или бесхозяйственной деятельностью человека, нежели природными процессами. Природные,
техноприродные, природно-технические и технические геосистемы формируют ряд по степени
естественности-искусственности. В настоящее время природно-технические и технические
геосистемы стали неотъемлемой частью содержания различных (универсальных и специализи-
рованных) географических карт и геоинформационных систем, разрабатываемых для промыш-
ленных, урбанизированных и некоторых других территорий.
174
Выводы
В ходе исследования территорий шахтно-отвальных и карьерно-отвальных комплексов,
промышленных площадок и шламохранилищ Сихотэ-Алинского биосферного района выявле-
но большое разнообразие географических фаций, что отражает значительную типологическую
и территориальную контрастность этих техногенных территорий. Выявлен ряд геосистем по
степени естественности-искусственности: природные — техноприродные — природно-техни-
ческие — технические. При классификации этот ряд нашел отражение при выделении классов
самого высокого ранга — порядков фаций. В процессе крупномасштабного ландшафтного кар-
тографирования горнопромышленных территорий проявилась острая недостаточность сущест-
вующих классификаций техногенных геосистем вообще и техногенных фаций в особенности.
Это может служить существенным сдерживающим фактором при разработке различных (уни-
версальных и специализированных) географических карт и геоинформационных систем для
техногенных территорий.
1. Баденков Ю.П., Пузаченко Ю.Г. Принципы организации региональных биосферных станций (из
опыта работы Сихотэ-Алинского стационара) // Сихотэ-Алинский биосферный район: принципы и
методы экологического мониторинга. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1981. С. 6-17.
2. Захаров С.А. Курс почвоведения. М.; Л.: Сельхозгиз, 1931. 550 с.
3. Мильков Ф.Н., Бережной А.В., Михно В.Б. Терминологический словарь по физической географии.
М.: Высш. шк. 1993. 288 с.
4. Мильков Ф.Н. Физическая география. Учение о ландшафте и географическая зональность. Воронеж:
Изд-во Воронеж. ун-та, 1986. 328 с.
5. Мухина Л.И., Толстихин О.Н. Природа и научно-техническая революция. М.: Недра, 1985. 116 с.
6. Осипов С.В. Растительный покров таежно-гольцовых ландшафтов Буреинского нагорья. Владиво-
сток: Дальнаука, 2002. 378 с.
7. Осипов С.В., Гуров А.А. Детальное картографирование техногенных ландшафтов // География
и природ. ресурсы. 2016. № 1. С. 156-163.
8. Шишов Л.Л., Тонконогов В.Д., Лебедева И.И., Герасимова М.И. Классификация и диагностика почв
России. Смоленск: Ойкумена, 2004. 342 с.
áÄäéçéåÖêçéëíà ëíêìäíìêõ ÄçíêéèéÉÖççõï åéÑàîàäÄñàâ

èêàêéÑçõï äéåèãÖäëéÇ ëÇÖêÑãéÇëäéâ éÅãÄëíà
Гурьевских О.Ю.
Уральский государственный педагогический университет, Екатеринбург, Россия,
gurevskikho@mail.ru
MORPHOLOGY ANTHROPOGENIC LANDSCAPE CHANGE

OF NATURAL COMPLEXES OF THE SVERDLOVSK REGION
Gurevskikh O.Yu.
Ural state pedagogical University, Yekaterinburg, Russia, gurevskikhol@mail.ru
Abstract: The article deals with the results of the study of the modern landscape structure of
Sverdlovsk Region. The study is based on theoretical conception of landscape natural invariant. The
regularities of natural basis are preserved with all kinds of anthropogenic modifications. The primary
structure forms the landscape background, while anthropogenic influence is discrete and superimpose
on this background in different ways. The effects of anthropogenic influence depend on landscape
structure and dynamics and its resistance to impacts. The research has revealed the structural and spa-
tial regularities of anthropogenic modifications of natural complexes in Sverdlovsk region. The used
methods are cross-spectrum visual analysis and cartometric analysis of the landscape map and the map
of anthropogenic changes. The study area is mainly composed of transformed geosystems. The analysis
of a set of transformed geosystems within the invariant landscape allowed to identify the qualitative di-
versity of the modern landscape structure, to reveal the regularities of transformation induced by natu-
175
ral, historical and socioeconomic factors. The influence of individual historical management decisions
on the modern structure of anthropogenic modifications was exposed. Cartometryc analysis has defined
the spatial relation between transformed geosystems. The calculation of the share of indigenous and
slightly altered geosystems in the total area of the invariant landscape allows us to find the degree of its
transformation and to trace the trends of its functional development. Visual analysis of parameters of
the slightly altered geosystems (dimensions, nature of boundaries and configuration) has identified the
areas which can serve as reference areas for environmental protection, long-term monitoring and study
of dynamics and evolutionary development of natural geosystems.
Современная ландшафтная структура территории складывается под совместным воздейст-
вием природных и антропогенных факторов. Природные факторы сохраняют свое ландшафто-
образующее значение, однако состояние геокомплексов (ГК) зависит от степени и направления
антропогенного преобразования их первоначальных свойств. Согласно теоретическим пред-
ставлениям В.Б. Сочавы об инварианте [Сочава, 1978], основной методологический принцип
изучения антропогенной дифференциации видится в признании глубокой системной зависимо-
сти состояния современной ландшафтной структуры от ее первичных особенностей. Общий
характер и закономерности естественной основы сохраняются при всех видах антропогенных
изменений, поскольку даже наиболее сильно преобразованные антропогенными и техноген-
ными воздействиями ГК остаются частью географической оболочки и в своем развитии под-
чиняются общим закономерностям ее дифференциации. Первичная структура составляет не-
прерывный ландшафтный фон, антропогенные же воздействия дискретны и по-разному
накладываются на этот фон. Степень проявления антропогенного воздействия зависит от при-
родного инварианта — структуры и динамики ландшафта и его устойчивости к воздействиям;
эффект воздействия выражается в реальных изменениях природных комплексов.
В настоящее время существует множество классификаций преобразованных ГК, в основе
каждой из которых лежат признаки, существенные для структуры природного комплекса или
важные для практических целей; отличаются многообразием и алгоритмы их составления. Со-
вершенствование способов научного познания и появление новых достижений не умаляет зна-
чения принципов классических типологий. При изучении антропогенных изменений природ-
ных комплексов Свердловской области в качестве теоретической основы использованы
принципы построения классификации модификаций коренных и условно-коренных фаций,
разработанные В.И. Прокаевым [1980].
На основе признания ведущей роли геолого-геоморфологического и климатического фак-
торов-компонентов все ГК в зависимости от глубины и степени антропогенной трансформации
подразделяются на три типа: коренные, производные и антропогенные. К типу коренных отно-
сятся современные территориальные единицы, которые не испытали воздействия хозяйствен-
ной деятельности, либо испытали его косвенно. Тип производных образуют ГК, испытавшие
изменения ведомых компонентов, но сохранившие характер ведущих. В пределах данного типа
преобладают антропогенные модификации, производные от природного инварианта. В зави-
симости от отклонения свойств от коренного состояния, они подразделяются на 3 класса: сла-
бо, средне и сильно измененные. Производные ГК характеризуются изменением только ведо-
мых компонентов, поэтому прекращение антропогенного воздействия приводит к их
восстановлению до условно-коренного состояния. Третий тип составляют антропогенные ГК
наиболее глубоко трансформированные образования, в которых помимо ведомых компонен-
тов, наблюдаются преобразования рельефа и геологического строения. Антропогенные ГК де-
лятся на регулируемые и саморазвивающиеся, находящиеся на разных стадиях развития, опре-
деляемых сходством их природы с природой однотипных коренных единиц. Достоинствами
рассмотренной классификации, определяющими возможность ее применения, является, во-
первых, последовательно генетический подход к выделению ГК, так как современное состоя-
ние всегда рассматривается как результат антропогенных изменений первоначальных свойств;
во-вторых, простота и единообразие учета как естественных факторов обособления ГК, так и
антропогенных изменений в них.
Исследование структуры антропогенных модификаций Свердловской области выполнено
в ходе среднемасштабного ландшафтного картографирования на основе сплошного дешифри-
рования космических снимков с применением ГИС-технологий. Основным способом ланд-
176
шафтного дешифрирования служит ситуационно-логический анализ, выполняемый на основе
визуальной интерпретации пространственных социально-экономических и природных струк-
тур, выраженных в фоторисунках, в соответствии с их генезисом и функционированием. При
этом использованы два метода: ландшафтно-индикационный и «контрастно-аналоговый».
Итогом изучения современной ландшафтной структуры служит карта антропогенных из-
менений природных комплексов, специальное содержание которой отображается способом
качественного фона. Требования по разработке цветового оформления карты основаны на ре-
зультатах экспериментов по психологии визуального восприятия картографируемого материа-
ла [Востокова, 1985; Бешенцев, 1996], согласно которым психологически более напряженная
для человека информация должна отображаться более напряженной цветовой моделью. Наи-
более выразительным приемом подбора цветовой гаммы служит прием «светофора», когда
значение цвета (красный, желтый, зеленый) используется для передачи степени антропогенной
трансформации коренных единиц. Поскольку визуальный и знаниевый каналы информации в
процессе чтения согласуются, применяемые цвета ассоциируются с содержанием карты.
Выявление закономерностей антропогенной трансформации ландшафтной структуры про-
изводилось методом сопряженного визуального и картометрического анализа ландшафтной
карты и карты антропогенных изменений ландшафтов. Для этого границы типологических
объединений антропогенно измененных комплексов накладывались на границы природных
инвариантов — выделов ландшафтной карты. Тем самым определялось современное состоя-
ние, и устанавливалась специфика антропогенного преобразования типологических объедине-
ний ландшафтов (классов, подклассов, родов, видов). Для достижения предметности анализа
применялись следующие качественные и количественные показатели.
1) Набор типологических объединений антропогенно-измененных комплексов (типов,
классов, групп, родов) в пределах инвариантного контура использовался для установления ка-
чественного разнообразия антропогенно-измененных комплексов. Применение его к высшим
таксонам типологии ландшафтов, позволило раскрыть закономерности антропогенной транс-
формации ландшафтной структуры, обусловленные природными, историческими и социально-
экономическими факторами. Более конкретное значение имело выявление антропогенных мо-
дификаций в пределах видов ландшафтов, для чего: а) устанавливалось наличие коренных и
слабо измененных производных ГК, являющихся эталонами природных инвариантов; б) выяв-
лялись антропогенные ГК, представляющие потенциальную или фактическую экологическую
опасность для изменения ландшафтной структуры за счет межкомпонентых связей и потоков
вещества и энергии; в) оценивалось окружение коренных и слабо измененных ГК с позиции
благоприятного и нежелательного воздействия на функционирование с целью прогнозирова-
ния дальнейшего развития.
2) Пространственное соотношение типологических объединений антропогенно-изме-
ненных комплексов (типов, классов, групп, родов) в пределах инвариантного контура опреде-
лялось посредством визуальной и картометрической обработки. Карта антропогенных измене-
ний дает возможность определения площадей и установления пространственных соотношений
всех разновидностей природно-антропогенных комплексов, существующих в пределах любого
выдела ландшафтной карты. Наибольшее значение имеет установление соотношения коренных
и слабо измененных производных ГК, с сильно преобразованными. Подсчет площади корен-
ных и слабо измененных комплексов и установление их доли от общей площади ландшафтно-
го выдела позволяет выразить степень его преобразования, что важно для установления тен-
денций функционального развития. Визуальный анализ параметров слабо измененных
участков (размеры, характер границ и конфигурация) позволяет определить крупные хорошо
сохранившиеся территории, перспективные для природоохранной деятельности как эталоны,
пригодные для долгосрочного мониторинга состояний природных комплексов и анализа их
динамического и эволюционного развития.
Использование приведенных показателей позволило выявить закономерности антропоген-
ной трансформации ландшафтной структуры территории Свердловской области. Исследуемая
территория относится к числу наиболее развитых в промышленном отношении и заселенных
на Урале. Начиная с первой половины XVIII в. ее природные богатства служат объектом ин-
тенсивного и разностороннего хозяйственного использования. За многовековую историю ос-
177
воения природные комплексы области подверглись существенным преобразованиям. Сочета-
ния природных и антропогенных факторов обусловили формирование природно-
антропогенных образований. Природные комплексы области, объединенные в 8 классов,
21 подкласс, 47 родов и 71 вид ландшафтов, по генезису, степени и направлению антропоген-
ного преобразования сгруппированы в 3 типа, 3 класса, 12 групп и 23 рода. В настоящее время
в пределах области преобладают производные ГК, меньшая площадь приходится на коренные
и условно-коренные, и, меньше распространены антропогенные ГК. Доля средне и сильно из-
мененных производных и антропогенных ГК (называемых для краткости преобразованными)
составляет в среднем по области 55,8%; без учета интразональных ГК — 64,3%. Несмотря на
высокую степень трансформации, сохранился резерв в виде коренных и производных слабо
измененных ГК, необходимый для поддержания ландшафтного разнообразия.
Существенные устойчивые изменения первичной ландшафтной структуры произошли на
уровне систем локальных рангов — морфологических частей ландшафтов, поэтому отличи-
тельной чертой модификаций является мелкоконтурность; их границы выражены более резко,
чем естественные рубежи и территориально с ними не совпадают. В пределах одного инвари-
антного выдела на генетически определенном фоне формируется несколько антропогенных
вариантов естественных ГК. Наблюдается усложнение морфологической дифференциации, за
счет многочисленных измененных внутриландшафтных единиц; либо, напротив, выравнивание
морфологических контрастов в случае однообразного использования значительных по площа-
ди участков.
Изучение трансформации отдельных типологических объединений ландшафтов позволило
выявить структурные и пространственные закономерности, обусловленные природными, исто-
рическими и социально-экономическими факторами. Структура антропогенных модификаций
складывается под преобладающим воздействием природных факторов, создающих условия для
развития хозяйственной деятельности; величина преобразования определяется социально-
экономическими и историческими факторами, которые предопределены природной основой.
Несмотря на определяющую роль, значение природных факторов в антропогенной дифферен-
циации не абсолютно. Антропогенный фактор может повсеместно воздействовать на естест-
венные комплексы независимо от природных условий, потому как человеческое общество раз-
вивается в соответствии с закономерностями принципиально иного характера.
Анализ карты антропогенных изменений ландшафтов выявил зависимость степени антро-
погенной трансформации ГК от «величины демографического давления» — плотности населе-
ния и густоты населенных пунктов. Наибольшая степень преобразования (выше 85,0%) харак-
терна для интенсивно освоенных и заселенных ГК, в которых плотность населения более
100 чел/км2. Так, для рода низкогорий с темнохвойными среднетаежными лесами доля преоб-
разованных ГК составляет 80,9%; вид ландшафтов, в пределах которого плотность населения
одна из самых высоких по области, закономерно относится к числу наиболее интенсивно из-
мененных (89,7%). Самая низкая степень преобразования (26%) характерна для слабо освоен-
ных ГК с низкой плотностью населения менее 10 чел/км2. Таковыми, являются роды среднего-
рий с темнохвойными северо- и среднетаежными лесами (11,3 и 25,8%). Одной из основных
причин резкого различия районов по плотности населения, определяющей величину транс-
формации, служит различие природных условий в отношении пригодности для жизни. К числу
наиболее благоприятных для проживания и использования относятся южнотаежные и лесо-
степные ГК с выположенным дренируемым рельефом; наименее удобны для использования —
северотаежные ландшафты с глубоко расчлененным рельефом, либо с большой долей гидро-
морфных ГК.
Значительное влияние на степень антропогенного преобразования оказала история освое-
ния Свердловской области: наиболее преобразованы староосвоенные территории. Установлено
влияние отдельных исторических событий на современное состояние ГК; так, принятие в
XVIII в. по инициативе В.Н. Татищева инструкций о сбережении лесных насаждений вокруг
Екатеринбургских заводов обеспечило сохранение предгорных увалов южнотаежных конти-
нентальных ландшафтов. В результате южнотаежный род ландшафтов имеет меньшую степень
антропогенного преобразования (64,5%), по сравнению с аналогичным среднетаежным
(75,0%).
178
Величина антропогенной трансформации ландшафтов по территории Свердловской облас-
ти крайне неравномерна. Наибольших значений она достигает в Уральских лесостепных клас-
сах ландшафтов (85,7-87,2%). Самая низкая степень трансформации у интразональных ланд-
шафтов переувлажненных аккумулятивных равнин (21,7%) и равнинных классах Восточно-
Европейских таежных (52,2%) и Западно-Сибирских лесостепных (59,2%) ландшафтов. При-
чиной меньшей трансформации последних служит приграничное административное положе-
ние и слабая освоенность. Остальные ландшафты характеризуются высокой и сопоставимой
степенью антропогенного преобразования 61,5-65,7%.
Существенно различается структурный состав антропогенных модификаций по классам
ландшафтов. Наибольшим распространением по Свердловской области пользуются сельскохо-
зяйственные и лесохозяйственные модификации; причем, лесохозяйственные, и производные
от них вторичные леса, мелколесья и редколесья из вторичных пород, возобновляющиеся по-
сле сплошной рубки приурочены почти исключительно к таежным классам ландшафтов,
а сельскохозяйственные — к лесостепным. При этом, если лесохозяйственные комплексы
в лесостепных классах ландшафтов являются исключением, то сельскохозяйственные встре-
чаются почти повсеместно вблизи селитебных комплексов. Большое количество и разнообра-
зие полезных ископаемых на Урале предопределило развитие здесь горнодобывающей и пере-
рабатывающей промышленности, которая привела к появлению антропогенных ГК
соответствующего генезиса: шахт, карьеров, отвалов и др. Эти техногенные образования —
отличительная особенность Уральских классов ландшафтов.
Более детально структурные и пространственные различия прослеживаются по типологи-
ческим объединениям более низкого ранга. Анализ подклассов ландшафтов выявил подзо-
нальную специфику структуры измененных комплексов: группа коренных лесов широко
распространена в северотаежных подклассах ландшафтов, фрагментарно встречается в средне-
таежных, и практически не встречается в южнотаежных и подтаежных подклассах. В подклас-
сах северной лесостепи преобладают сельскохозяйственные комплексы, а подклассы осиново-
березовых лесов имеют и сельскохозяйственные и лесохозяйственные модификации. Селитеб-
ные комплексы городского типа располагаются, как правило, в межгорных депрессиях или на
предгорных равнинах; а сельского типа — в поймах рек и на аллювиальных равнинах.
В широких пределах изменяется по подклассам и родам ландшафтов степень антропоген-
ной трансформации. Самыми малыми значениями отличаются Уральские среднегорные севе-
ро- и среднетаежные и Западно-Сибирские возвышенные северотаежные подклассы ландшаф-
тов, площадь преобразованных ГК в которых составляет 32,5-37,0%. Степень антропогенного
преобразования увеличивается в направлении меньшей пересеченности рельефа: к числу наи-
более сильно преобразованных относятся в горах межгорные депрессии (67,1%), а на равнинах
роды аллювиальных равнин (77,5-87,1%). Наименьшая степень преобразования характерна в
горах для среднегорий (11,3-25,8%), а на равнинах для ледниковых, водно-ледниковых
(30,2-55,5%) и эоловых равнин (33,4%). В последнем случае низкая степень преобразования
объясняется влиянием на показатель существующих здесь охраняемых природных территорий
(национального парка «Припышминские боры»), доля которых составляет 15,6% от площади
рода ландшафтов.
В структуре антропогенных модификаций видов ландшафтов проявляются закономерно-
сти, свойственные типологическим объединениям более высокого ранга (родам, подклассам и
классам). Тем не менее, виды ландшафтов обладают наибольшей однородностью, позволяю-
щей применять однотипные способы природопользования. Существуют виды с преобладанием
одного рода антропогенных модификаций, предопределенных природными факторами; а так-
же виды ландшафтов, модификации которых не повторяются нигде, например, вид болотных
комплексов, используемых для торфоразработок. В зависимости от местных природных усло-
вий, степени и характера освоенности по видам ландшафтов существенно варьирует дробность
деления — величина выделов, соответствующих разным модификациям, в том числе слабо из-
мененным. Наибольших величин мелкоконтурность достигает в южнотаежных и лесостепных
низкогорных видах ландшафтов, где наибольшая плотность населения сочетается со сложным
административным делением. Меньшая дробность деления характерна для северотаежных
среднегорных и равнинных видов ландшафтов, в которых хозяйственная деятельность носит
179
очаговый характер. Величина антропогенной трансформации для разных видов ландшафтов
изменяется в пределах от 1,1 до 89,7%. Самыми слабо измененными являются болотные ком-
плексы и среднегорные хребты (4,8%); наиболее изменены предгорные денудационные равни-
ны и лесостепные аллювиальные равнины (87,3%).
Анализ антропогенной трансформации природных комплексов Свердловской области,
проведенный на основе использования качественных и количественных показателей, позволил
выявить закономерности, важные для познания ландшафтной структуры и существенные для
ее дальнейшего функционально-динамического изучения.
1. Бешенцев А.Н. Об использовании свойств информативности цвета и формы в языке карты // Гео-
графия и природные ресурсы. 1996. № 2. С. 165-166.
2. Востокова А.В. Оформление карт. М.: Изд-во МГУ, 1985. 200 с.
3. Прокаев В.И. Об учете антропогенной дифференциации суши при физико-географическом райони-
ровании // География и природные ресурсы, 1980, № 2. С. 24-30.
äéãàóÖëíÇÖççõÖ ïÄêÄäíÖêàëíàäà ãÄçÑòÄîíéÇ

íÇÖêëäéâ éÅãÄëíà
Дорофеев А.А.
Тверской государственный университет, Тверь, Россия, adgeograf@mail.ru
QUANTITATIVE CHARACTERISTICS OF LANDSCAPES OF THE TVER REGION

Dorofeev A.A.
Tver State University, Tver, Russia, adgeograf@mail.ru
Abstract The author has compiled a landscape map of Tver region, which distinguishes 211 indi-
vidual landscapes. For each landscape using cartometric methods the following characteristics are de-
termined: area, lake percentage, bogginess, forest cover, vertical fragmentation, water content, number
of focal points, agricultural development, road network density, the density of settlements. Using the
software package IBM SPSS Statistics Base V. 23.0 statistical analysis all quantitative indicators for
the four genetic groups is made, including 183 of the landscapes. Average, minimum and maximum
values for all landscapes, as well as for separate genetic groups are calculated. The cluster analysis is
carried out. Pearson correlation coefficients for all pairs of indicators across an array of data are calcu-
lated. Part of the obtained results is shown in the table, which is analyzed in the text in detail. The re-
sults of the cluster analysis confirmed the accuracy of the groupings of landscapes on the basis of gene-
sis. Average values for genetic groups reflected patterns well-known to the geographers. The obtained
values and signs (plus, minus) of correlation coefficients (not listed in this article) have confirmed the
interdependence of some quantitative characteristics. The author believes that the study convincingly
showed that the package IBM SPSS Statistics Base V. 23.0 can be a powerful additional tool in the
hands of the geographer, who describes natural systems of his region. In the bibliography one can find
other works of the author, where the results of the study are presented in much more detail.
В начале 2000-х годов нами составлена ландшафтная карта Тверской области. Были выяв-
лены и нанесены на карту 211 индивидуальных ландшафтов, которые отнесены к 14 родам, 27
подродам и 76 видам. Результаты этих исследований отражены в нескольких публикациях
[Дорофеев, 2009; Дорофеев, Хохлова, 2016]. В ходе исследований по топографическим картам
были определены количественные характеристики, которые использовались для описания и
классификации ландшафтов.
В числе количественных характеристик были:
 площадь ландшафта (км2);
 озерность ландшафта — отношение площади акватории озер к площади ландшафта,
выраженное в процентах (%);
180
 заболоченность ландшафта — отношение площади болот к площади ландшафта, выра-
женное в процентах (%);
 лесистость ландшафта — отношение площади, покрытой лесной растительностью, к
площади ландшафта, выраженное в процентах (%);
 вертикальное расчленение — разница между максимальной и минимальной высотой
территории в пределах квадрата гауссовой сети, усредненная для всей площади ландшафта (м);
 обводненность ландшафта — средняя длина речных водотоков на одном квадратном
километре ландшафта (км/км2);
 количество фокусных пунктов — под фокусным пунктом понималась открытая точка
(вершина высокого холма, увала, гряды, бровка крутого обрыва и т. п.), возвышающаяся над об-
щей поверхностью, с которой открываются широкие и далекие виды (кол-во единиц на 100 км2);
 сельскохозяйственная освоенность — отношение площади сельскохозяйственных уго-
дий к площади ландшафта, выраженное в процентах (%);
 густота дорожной сети — средняя суммарная протяженность дорог в пределах одного
квадратного километра (км/км2);
 плотность населенных пунктов — среднее количество населенных пунктов всех типов
на 100 км2 площади ландшафта.
Недавно названные количественные показатели подверглись анализу, который проводился в
среде пакета программ IBM SPSS Statistics Base v.23.0. Для обработки количественной информа-
ции мы ограничились описательной статистикой, корреляционным и кластерным анализом.
Все 211 ландшафтов Тверской обл. в зависимости от главного генетического фактора
формирования литогенной основы были собраны в шесть групп: конечно-моренные, морен-
ные, зандровые, озерно-ледниковые, аллювиальные и болотные. Количественному анализу
подверглись только первые четыре группы. Аллювиальные и болотные ландшафты не рас-
сматривались, т. к. по некоторым из этих ландшафтов набор количественных характеристик
был неполным. Таким образом, весь массив обрабатываемых объектов составил 183 единицы.
Впоследствии в ходе компьютерного анализа массив данных был подвергнут кластериза-
ции с учетом всех использовавшихся количественных показателей. В ходе кластерного анализа
была подтверждена правильность проведенной ранее разбивки ландшафтов на соответствую-
щие группы — качество разделения кластеров (групп) высокое (выше среднего). Этот факт
имеет важное значение — он еще раз подтверждает логичность разделения ландшафтов на
группы в зависимости от генезиса литогенной основы. С помощью пакета IBM SPSS Statistics
Base v.23.0, прежде всего, были определены минимальные, максимальные и средние значения
всех количественных показателей по 183 ландшафтам всех четырех групп. Результаты расче-
тов можно найти в других публикациях автора [Дорофеев, 2016; Дорофеев, Хохлова, 2016].
Затем подсчеты минимальных, максимальных и средних значений были проведены в каж-
дой из скомплектованных групп, что позволило получить информацию, характеризующую
ландшафты, различающиеся по генезису. Результаты приведены в таблице 1. Большинство
подсчитанных показателей справедливо отражает известные природные закономерности.
Как видно из таблицы 1, самыми большими по размерам оказались моренные ландшафты
(530,5 км2), а самыми маленькими — конечно-моренные (346,4 км2). Высокая озерность — в
среднем 4,70 % — характерна для озерно-ледниковых ландшафтов, что вполне логично, учи-
тывая их происхождение и геологическую историю. Меньше всего этот показатель в конечно-
моренных ландшафтах (0,26%).
Озерно-ледниковые ландшафты выделяются самой высокой заболоченностью — в сред-
нем 6,85 %. Здесь плоский рельеф резко замедляет дренирование территории. Наименьшая за-
болоченность характерна для конечно-моренных ландшафтов (0,83%), что объясняется их
сильной расчлененностью, способствующей дренированию. Самая большая средняя леси-
стость также отмечена среди ландшафтов озерно-ледниковой группы (69,79 %), а наименее
залесенными оказались конечно-моренные ландшафты (61,19 %). Вполне естественно то, что
конечно-моренные ландшафты оказались наиболее расчлененными. Среднее вертикальное
расчленение составило 19,1 м, в то время как в наименее расчлененных озерно-ледниковых
ландшафтах этот показатель измерялся величиной 7,27 м.
181
Таблица 1
Количественные показатели генетических групп ландшафтов
Показатели Мин. Макс. Среднее

2
Площадь ландшафта, км 83,0 645,0 346,4
Озерность, % 0 1,5 0,26
Заболоченность, % 0 5,0 0,83
Конечно-моренные
Лесистость, % 15,0 93,0 61,19

Вертикальное расчленение ландшафта, м 12,4 24,6 19,10
2
Обводненость, км/ км 0,03 0,28 0,10
2
Количество фокусных пунктов, шт/на 100 км 1,8 7,8 4,2
Сельскохозяйственная освоенность, % 5,0 84,0 36,9
2
Дороги, км/ км 0,16 0,76 0,40
2
Нас.пунк., шт/на 100 км 3,7 19,7 13,2
2
Площадь ландшафта, км 50,0 1379,0 530,5
Озерность, % 0 11,0 1,18
Лесистость, % 7,0 93,0 65,82
Моренные

Обводненость, км/ км2 0,03 0,70 0,15
Количество фокусных пунктов, шт/на 100 км2 0,7 5,4 2,32
Дороги, км/ км2 0,04 0,73 0,33
Нас.пунк., шт/на 100 км2 2,5 20,7 9,15
Площадь ландшафта, км2 67,0 976,0 419,25
Озерность, % 0 16,0 2,15
Водно-ледниковые
Лесистость, % 14,0 91,0 69,75

Количество фокусных пунктов, шт/на 100 км2 0 4,1 1,57
Дороги, км/ км2 0,11 0,52 0,30
Нас.пунк., шт/на 100 км2 1,4 14,9 7,79
Площадь ландшафта, км2 50,0 1434,0 413,09
Озерность, % 0 43,0 4,70
Озерно-ледниковые

Лесистость, % 28,0 96,0 69,79
Количество фокусных пунктов, шт/на 100 км2 0,2 5,9 1,44
Дороги, км/ км2 0,03 0,66 0,24
Нас.пунк., шт/на 100 км2 0 18,6 6,69
182
Ситуация с обводненностью оказалась противоположной. Наиболее обводненными стали
озерно-ледниковые ландшафты — 0,21 км/км2, а конечно-моренные ландшафты были наиме-
нее обводненными — всего 0,10 км/км2. По количеству фокусных пунктов лидером оказалась
группа конечно-моренных ландшафтов, в которых в среднем было по 4,2 пункта на 100 км2.
Этот факт объясняется особенностями расчлененного рельефа этих ландшафтов. Наоборот,
плоские поверхности озерно-ледниковых ландшафтов обладали наименьшим количеством фо-
кусных пунктов — всего 1,4 шт. на 100 км2.
Такая же закономерность наблюдалась и в отношении сельскохозяйственной освоенности.
Наиболее освоенными были конечно-моренные ландшафты, где средняя цифра сельскохозяй-
ственной освоенности составила 36,9 %, в то время как в озерно-ледниковых ландшафтах она
измерялась величиной 17,2 %. С освоенностью тесно связана густота дорожной сети. Именно
поэтому показатель густоты дорожной сети самым высоким вновь оказался в конечно-
моренных ландшафтах — 0,40 км/км2. Самая редкая дорожная сеть оказалась в озерно-
ледниковых ландшафтах, всего 0,24, почти в два раза меньше. Наконец, выявленную законо-
мерность подтвердило количество населенных пунктов в ландшафтах. Больше всего поселений
в среднем на 100 км2 встречалось в конечно-моренных ландшафтах. Здесь их было (без учета
людности) 13,2 шт. на 100 км2. В группе озерно-ледниковых ландшафтов встречались лишь
6,69 населенного пункта на 100 км2.
Статистическая обработка количественных показателей подтвердили известное ландшаф-
товедам положение — конечно-моренные и озерно-ледниковые ландшафты являются антипо-
дами. Из приведенных расчетов видно, что во всех случаях эти группы ландшафтов оказыва-
лись на противоположных полюсах. Ландшафты двух других групп (моренные и зандровые)
всегда попадали в середину шкалы ранжирования. Причем моренные ландшафты, как прави-
ло, по количественным значениям характеристики были ближе к конечно-моренным, а занд-
ровые — к озерно-ледниковым.
Похожие закономерности были выявлены и в процессе расчета коэффициента корреляции
Пирсона для всех количественных показателей, характеризующих ландшафты, между собой
[Дорофеев, 2016]. Они приведены в таблице 2.
Таблица 2
Коэффициенты корреляции между различными параметрами ландшафтов
Кол-во
Нас. Обвод-
Озер- Заболо- Леси- Вертик. фокусн. С/х
Дороги, пунк., нен-
Характеристики ность, ченность, стость, расчл., пунк., освоен.,
км/ км2 шт/на 100 ность,
% % % м шт/на 100 %
км2 км/ км2
км2
Озерность, % 1 0,052 0,019 -0,136 0,040 -0,286 -0,135 -0,116 0,074
Заболоченность, % 0,052 1 0,178 -0,460 -0,393 -0,437 -0,402 -0,468 0,002
Лесистость, % 0,019 0,178 1 -0,077 -0,223 -0,907 -0,416 -0,501 0,009
Вертик. расчлене-
-0,136 -0,460 -0,077 1 0,608 0,233 0,306 0,402 -0,272
ние, м
Кол-во фокус. пунк-
0,040 -0,393 -0,223 0,608 1 0,296 0,433 0,532 -0,188
тов, шт/на 100 км2
Сельхоз освоен-
-0,286 -0,437 -0,907 0,233 0,296 1 0,521 0,578 -0,054
ность, %
Дороги, км/ км2 -0,135 -0,402 -0,416 0,306 0,433 0,521 1 0,496 -0,044
Нас.пунк шт/на 100
-0,116 -0,468 -0,501 0,402 0,532 0,578 0,496 1 -0,007
км2
Обвод-ненность
0,074 0,002 0,009 -0,272 -0,188 -0,054 -0,044 -0,007 1
км/км2
Вполне естественно, что самая тесная связь, выражающаяся величиной -0,907, оказалась
между лесистостью и сельскохозяйственной освоенностью территории ландшафтов. Обе ха-
рактеристики являются составными частями одного целого — общей площади поверхности
ландшафта, поэтому уменьшение одного из показателей приводит к увеличению другого.
183
Второй по силе (тесноте) связи оказалась пара «вертикальное расчленение — количество
фокусных пунктов» (+0,608). Эта ситуация также является логичной — чем больше амплитуда
между высокими и низкими отметками поверхности, тем больше шансов встретить возвы-
шающиеся над общей поверхностью обзорные точки.
Достаточно высокая взаимосвязь наблюдалась между группой критериев, характеризую-
щих хозяйственную освоенность территории ландшафтов — сельскохозяйственной освоенно-
стью, густотой дорожной сети и количеством населенных пунктов. Почти во всех парах коэф-
фициент корреляции Пирсона превысил значение 0,5. Пара «сельскохозяйственная
освоенность — дорожная сеть» — +0,521; пара «сельскохозяйственная освоенность — насе-
ленные пункты» — +0,578; пара «дорожная сеть — населенные пункты» — +0,496. Наличие
тесных связей между названными показателями объясняется тем, что все они отражают одну
главную причину — антропогенное влияние на природную среду.
Заметной оказалась связь между лесистостью территории и количеством населенных
пунктов в ландшафтах. Ее корреляция составила -0,501, т. е. чем меньше лесистость, тем
больше населенных пунктов. Вероятно, в этом также нет каких-либо противоречий. В некото-
рых других парах также обнаружены относительно тесные корреляционные связи, которые
измерялись значениями от 0,178 до 0,468 с разными знаками. Однако явных причин, которые
могли бы однозначно объяснить их наличие, мы не выявили. Возможно, что в ряде ситуаций
обнаруженная взаимосвязь случайна.
Таким образом, проведенное исследование показало, что пакет IBM SPSS Statistics Base
v.23.0 может быть дополнительным средством в руках ландшафтоведа, изучающего природ-
ные комплексы своего региона. Он позволяет быстро и точно рассчитать количественные ха-
рактеристики параметров ландшафтов и выявить взаимосвязи между ними. Использование па-
кета для классификации ландшафтов также эффективно.
1. Дорофеев А.А. Физико-географическое районирование и ландшафты Тверской области // Вестник
Тверского государственного ун-та. Сер. География и геоэкология. № 2, Тверь, 2009. С. 19-33.
2. Дорофеев А.А. Анализ количественных характеристик ландшафтов Тверской области // Вестник
Тверского государственного ун-та. Сер.: География и геоэкология. № 1, Тверь, 2016 С. 18-26.
3. Дорофеев А.А., Хохлова Е.Р. Ландшафты Тверской области: монография. Тверь, ТвГУ, 2016. 120 с.
ä Çéèêéëì é äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàà ÖëíÖëíÇÖççõï

èêàêéÑçé-íÖêêàíéêàÄãúçõï äéåèãÖäëéÇ
ñÖçíêÄãúçéâ óÄëíà ÑÖãúíõ ÇéãÉà
Занозин В.В.1, Бармин А.Н.2, Занозин В.В.3
Астраханский государственный университет, Астрахань, Россия,
1
victorzan44@gmail.com, 2abarmin60@mail.ru, 3vvzanozin-67@mail.ru
ON MAPPING OF NATURAL TERRITORIAL COMPLEXES

OF THE CENTRAL PART OF THE VOLGA RIVER DELTA
Zanozin V.V.1, Barmin A.N.2, Zanozin V.V.3
Astrakhan State University, Astrakhan, Russia,
1
victorzan44@gmail.com, 2abarmin60@mail.ru, 3vvzanozin-67@mail.ru
Abstract: The Volga River delta is a unique geosystem, special properties of which arose due to a
combination of important factors: from natural to cultural, economic and political. However, in this ter-
ritory, due to unbalanced regional development, there was an ecological imbalance that violated the re-
gion's natural territorial complexes. There is a lack of the necessary cartographic data of the natural ter-
ritorial complexes of the central part of the Volga river delta combined with the outdated ecological
analysis; in this manner our study is relevant. The conducted studies made it possible to get an idea of
the structure of the indigenous territorial complexes, reflecting the unchanged nature of the central part
184
of the Volga river delta landscape. The main types of the natural territorial complexes were identified;
the theoretical base reflecting a structure of geosystems, research methods were formulated; the initial
version of the computer map of the natural territorial complexes of the investigated region was pre-
pared. This work is completely synthetic. The software environment R, which is the modern and con-
stantly developing general statistical platform where it is possible to combine different types of geoana-
lysis, visualize research results, etc., is completely suitable for the tasks of our work. The development
of a web-geoinformation system for providing access to the obtained results of the study and their
analysis is described.
Дельта реки Волга — уникальная геосистема, особенные свойства которой возникли бла-
годаря сочетанию ряда факторов. На расстоянии в несколько десятков метров здесь пойменные
луговые и лесные природно-территориальные комплексы (ПТК) часто переходят в полупус-
тынные и пустынные, что обусловливает сложную морфологическую структуру исследуемой
территории. Сложность ландшафтной структуры дельты Волги также во многом связана с ее
сложным геологическим строением и геоморфологическим устройством. Природные террито-
риальные комплексы (ПТК) региона в ходе хозяйственной деятельности за последние десяти-
летия претерпели существенные изменения. Отсутствие необходимых картографических дан-
ных о естественных ПТК центральной части дельты Волги в сочетании с устаревшими
сведениями об их геоэкологическом состоянии делает актуальным данное исследование.
Выявление, анализ и картографирование ПТК такого сложного ландшафта, каким является
дельта Волги, требует разработки комплексного методического аппарата. Он должен сочетать
тщательные подготовительные работы, детальные полевые исследования и камеральную обра-
ботку полученных данных. Сюда входит использование данных дистанционного зондирования
Земли (данных ДЗЗ), их компьютерное дешифрирование и анализ, а также технологии компь-
ютерного моделирования ландшафтных границ и т. п.
На подготовительном этапе решен широкий круг задач, который позволил подготовить
основу для дальнейших исследований. Были выявлены границы исследуемого объекта, опре-
делен ранг исследуемых геосистем, наиболее подходящий для картографирования и т. д.
Маршрутные исследования на территории центральной части ландшафта дельты Волги
начались весной 2016 года и продолжаются по настоящее время. Маршруты намечаются зара-
нее с помощью геопортальных технологий. При этом выбираются наиболее оптимальные ли-
нии маршрутов, учитывающие разнообразие ландшафтной структуры. В процессе полевых ис-
следований проводятся ландшафтные описания ключевых участков, выполняется тщательная
фотосъемка ПТК. Все перемещения записываются gps-трекером.
В полевых работах особое внимание уделяется характеристикам, отражающим особенно-
сти морфологической структуры центральной части ландшафта дельты. На протяжении каждо-
го намеченного маршрута проводиться выявление соответствия первичного картографического
материала и проводимых натурных наблюдений.
Для дистанционного анализа морфологии рельефа использовались данные радарной топо-
графической съемки (SRTM) и данные планово-высотной основы.
Основной массив данных ДЗЗ в работе составили космоснимки аппарата Landsat 8. Были
использованы методы автоматизированного дешифрирования снимков: алгоритмы контроли-
руемой и неконтролируемой классификации. Несмотря на удобство методов автоматизирован-
ной обработки снимков, существуют и определенные трудности. В данном исследовании про-
блема заключалась в том, что фактически вся центральная часть дельты Волги, как
упоминалось ранее, подвержена антропогенным изменениям. Это во многом затрудняет поиск
участков — «эталонов» ненарушенных ПТК, а также дальнейшее использование полученной о
них информации при автоматизированной обработке снимков.
В ходе полевых исследований и при анализе ДЗЗ выделены следующие ПТК центральной
части дельты Волги ранга «урочище»: бэровские бугры; шлейфы бэровских бугров; русловые
равнины низкого уровня; русловые равнины среднего уровня; русловые равнины высокого
уровня; култучные равнины низкого уровня; култучные равнины среднего уровня; култучные
равнины высокого уровня; прирусловые валы; култучные ильмени; межбугровые ильмени.
Так, основой островов, их своеобразным каркасом, служат бугры Бэра. Вокруг них сфор-
мировались култучноравнинные и мелкогривистые урочища с луговой растительностью раз-
185
ной степени увлажнения. Широко распространены ильмени, реже солончаки. Бэровские бугры
во многом предопределяют сложный рисунок гидрографической сети данной местности. Вы-
ступая в роли своеобразных преград, они способствуют разветвлению, соединению и образо-
ванию излучин у различных водотоков. В период весеннего половодья вокруг ильменей и во-
дотоков большие площади заливаются полыми водами, что приводит к появлению
своеобразных временных водоемов — полоев. Рост островов центральной части дельты Волги
проходил также в результате осушения култуков — мелководных морских заливов дельты.
Култуки, постепенно мелея, заполнялись осадками реки и моря, зарастая по краям влаголюби-
вой растительностью. Постепенно они превращались в култучную равнину с пологовогнутой
поверхностью и прирусловыми валами по краям. Мигрирующие водные потоки перерабатыва-
ли култучные равнины, что приводило к образованию мелкогривистого рельефа. Вдоль русел
водотоков, как в дельте, так и в пойме часто можно увидеть вытянутые повышения. Это так
называемые прирусловые валы [Бармин, 2015а, 2015б; Берг, 1951; Волынкин, 1983; Занозин,
2003; Занозин, 2004; Занозин, 2013].
Работа по картографированию естественных ПТК центральной части дельты Волги вы-
полнялась на основе синтетического подхода с применением геоинформационных систем. В
ходе выполненных исследований подготовлен первый вариант карты естественных ПТК цен-
тральной части ландшафта дельты Волги в масштабе 1:100 000 (рис. 1). Разработана матричная
легенда карты, в качестве основного способа картографического изображения использовался
качественный фон с элементами штриховки.
Рис. 1. Фрагмент ландшафтной карты центральной части дельты Волги

(на основе ключевого участка Образцово-Травино), М. 1:100 000.
1 — култучная равнина низкого уровня; 2 — култучная равнина среднего уровня; 3 — култучная
равнина высокого уровня; 4 — русловая мелкогривистая равнина низкого уровня; 5 — русловая
мелкогривистая равнина среднего уровня; 6 — русловая мелкогривистая равнина высокого уровня;
7 — култучный ильмень; 8 — водоток; 9 — прирусловой вал
186
Первоначальный вариант карты естественных ПТК ландшафта центральной части дельты
Волги проектировался в комбинации различного программного обеспечения: MapInfo 16.0,
QGIS, MultiSpec, Image Media Center, ArcMap 10.4. По имеющимся данным, используя космос-
нимки в качестве базы («подложки»), выполнен процесс цифрования геометрии ПТК. По каж-
дому тематическому слою карты создана атрибутивная таблица с информацией о характери-
стике компонентов ПТК.
В исследовании актуальным становится приобретение навыков программирования как не-
обходимой компетенции для решения задач обработки данных, их графической визуализации,
автоматизированного построения карт и выполнения пространственного анализа. Программ-
ная среда R, являющаяся одной из современных и постоянно развивающихся статистической
платформой общего назначения, где можно комбинировать различные типы геоанализа, визуа-
лизировать результаты исследований и т. д., полностью подходит для задач данной работы.
Одной из важных функций R является работа с данными ДЗЗ. Программная среда позволя-
ет отображать космоснимки, автоматически выдает метаданные, строит спектральные графики
[Introduction…, 2017]. Важной особенностью программной среды R является применение алго-
ритмов классификации обработки данных ДЗЗ. В программной среде R можно осуществить 3
вида неконтролируемой классификации:
 метод «K-means»;
 «Clustering for Large Applications» («Кластеризация больших данных»);
 метод алгоритма «Random Forest» (рис. 2) [Unsupervised…, 2017].
Рис. 2. Процесс и результат обработки космоснимка (территория дельты Волги)

методом алгоритма «Random Forest» в RStudio
Для обеспечения доступа к полученным результатам исследования и их анализа перспек-

тивным вариантом дальнейшей работы считаем проектирование web- геоинформационной
системы, работа над которой идет в настоящее время. Данная система будет обладать всеми
функциями настольной ГИС: выбор тематических слоев, навигация по карте, масштабирование
и т. п. Такой геопортал позволит использовать как текстовые материалы, так и детальные
трехмерные изображения местности.
187
Проектирование такого информационного ресурса достаточно долгий и трудоемкий про-
цесс, однако ландшафтная web-ГИС значительно превзойдет традиционные ландшафтные кар-
ты по информативности, позволит собрать в себя лучшие свойства не только синтетического,
но и аналитического ландшафтного картографирования.
Конечный продукт может быть интересен различным пользователям:
 ученым для дальнейшего развития ландшафтных исследований, прежде всего при де-
тальном изучении морфофункциональных особенностей ландшафтов;
 специалистам в области охраны окружающей среды, природопользования, МЧС;
 представителям туристических фирм при организации различных видов рекреационной
деятельности;
 студентам, изучающим особенности природы региона, а так же методику использова-
ния ГИС-технологий [Занозин, 2016а, 2016б].
1. Бармин А.Н. Геосистемный мониторинг почвенно-растительного покрова как фактор снижения рис-
ков и обеспечения устойчивого функционирования дельтовых ландшафтов (на примере лугов сред-
него уровня дельты реки Волги) / А. Н. Бармин, М. В. Валов, Е. А. Бармина, И. В. Куренцов, И. В.
Романов, М. В. Романова // Технологии экологического развития : материалы докладов участников
Международной молодежной научной школы. М. : МАКС -Пресс, 2015а. С. 107 –119.
2. Бармин А.Н. Дельта реки Волги: галогеохимические миграции в почвах лугов высокого уровня /
А. Н. Бармин, М. В. Валов, М. М. Иолин // Антропогенная трансформация геопространства: история
и современность : материалы II Международной научно -практической конференции. Волгоград:
ВолГУ, 2015б. С. 187-196.
3. Берг С.Л. Объяснительная записка к литолого-морфологической карте дельты Волги / С.Л. Берг,
Н.Г. Краснова // Тр. Гос. океанографии, инта, вып. № 18 (30). Л., 1951.
4. Волынкин И.Н. Морфологическая структура ландшафтов Северного Прикаспия // Проблемы физи-
ческой географии Северо-Восточного Кавказа и сопредельных территорий. Грозный: Чечено-Ин-
гушский гос. ун-т, 1983. С. 49–71.
5. Занозин В.В. Природные предпосылки развития рекреационной деятельности в Астраханской облас-
ти // География и природные ресурсы. 2005. № 2. С. 72-78.
6. Занозин В.В. Морфологическая структура ландшафтов Астраханской области как основа развития
рекреационной деятельности // Южно-Российский вестник геологии, географии и глобальной энер-
гии. Астрахань: Изд-во Астраханского гос. пед. ун-та, 2003. № 2. С. 51–54.
7. Занозин В.В. Особенности ландшафтов Астраханской области как основа развития отдыха и туриз-
ма / В. В. Занозин // Туризм и региональное развитие : мат-лы 3 Междунар. науч.-практич. конф.
Смоленск: Универсум, 2004. С. 481-486.
8. Занозин В.В. Морфологические особенности и распространение бэровских бугров в Астраханской
области // Кадастр недвижимости и мониторинг природных ресурсов: 3-я Всерос. науч.-технич. ин-
тернет-конф./под общ. ред. И. А. Басовой. Тула: Тульский гос. ун-т, 2013. С. 200-202.
9. Занозин В.В. К вопросу о создании ландшафтной web-ГИС Астраханской области / Научно-
технический прогресс: актуальные и перспективные направления будущего: сборник материалов III
Международной научно-практической конференции (10-11 августа 2016 года), Том II. Кемерово: За-
пСибНЦ, 2016а. С. 51-53.
10. Занозин В.В. Создание Веб-ГИС для демонстрации природного ландшафта дельты реки Волги /
В.В. Занозин, А.Н. Бармин, В.В. Занозин // Геоинформационное обеспечение пространственного
развития Пермского края: сб. науч. тр. Перм. гос. нац. исслед. ун-т. Пермь, 2016б. С.25-29.
11. Introduction to remote sensing data analysis using R [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://gfc.ucdavis.edu/events/arusha2016/_static/labs/day4/day4_lab1_remote-sensing.pdf. Заглавие с эк-
рана (дата обращения 05.05.2017).
12. Unsupervised classification with R [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://remote-
sensing.eu/unsupervised-classification-with-r/.– Заглавие с экрана (дата обращения 05.05.2017).
188
ëïéÑëíÇé à êÄáãàóàÖ ëíêìäíìêõ ãÄçÑòÄîíéÇ à îãéê
åàäêéêÄâéçéÇ èêàéÅëäéÉé èãÄíé (ÄãíÄâëäàâ äêÄâ)1
Золотов Д.В.1, Черных Д.В.1, 2
1
Институт водных и экологических проблем СО РАН, Барнаул, Россия, zolotov@iwep.ru
2
Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия, cher@iwep.ru
SIMILARITY AND DISSIMILARITY OF LANDSCAPE STRUCTURE AND FLORAS

OF MICROREGIONS OF THE OB PLATEAU (ALTAI KRAI)
Zolotov D.V.1, Chernykh D.V.1, 2
1
Institute for Water and Environmental Problems SB RAS, Barnaul, Russia, zolotov@iwep.ru
2
Altai State University, Barnaul, Russia, cher@iwep.ru
Abstract: The paper deals with some results of a comparative study of the similarity and dissimi-
larity of landscape structure and floras in the landscape and floristic microregions as lower units of re-
gionalization. The Kasmalinsky and Barnaulka river basins at the Ob plateau in Altai Krai are used as
model objects. These catchments represent an ancient flow gullies changed by fluvial erosion and neo-
tectonics. The study area is characterized by geological-geomorphological (terraces of the ancient flow
gullies), zonal (droughty steppe, temperate-droughty steppe and southern forest-steppe) and the basin
(endorheic lake basin and basins of the Ob river tributaries) heterogeneity. That makes it unique and
extremely promising for comparative geographical studies. To explore the similarities and dissimilari-
ties in the landscape structure proposed to use quantitative measures of similarity (e.g., Czekanowski
measure), which can be the basis for actual landscape regionalization at the lower regional level when
constructing the hierarchy bottom-up. In other words, the landscape microregions initially identified by
morphological (structural) and secondary parameters can be combined into subregions and regions ac-
cording to the strength of connections. The connections between the floras of the microregions show
smoother and more regular changes than between their landscape structure. However, the differences in
landscape structure can be justified more confidently than the differences in the floras because in the
first case we have already formalized characteristics of the specific differential types of landscape
units, and in the second one we deals with specific species of higher vascular plants which differential
ability are often questionable due to uncertainty of factors limiting their distribution.
Введение
С 1995 г. авторы занимаются исследованиями Приобского плато в Алтайском крае, где
первым (с 1995 г.) начал изучаться бассейн р.Барнаулка (далее ББ), а затем (с 2008 г.) исследо-
вания были распространены на смежный Касмалинский бассейн (далее КБ). Изучаемая терри-
тория (рис. 1), представляет собой современные речные и озерные бассейны, которые сформи-
ровались в результате эрозионной и неотектонической переработки ложбин древнего стока
(далее ЛДС). Барнаульская ЛДС преобразовалась в ББ (5862,6 км2, левый приток р.Обь), а
Касмалинская ЛДС — в бассейн р.Касмала (левый приток р.Обь) и бессточный бассейн
оз.Горькое, в которое впадает другая р.Касмала. Вместе эти два последних бассейна, между
которыми существует неясный водораздел, мы называем КБ (6623,7 км2). ЛДС ориентированы
СВ–ЮЗ (от р.Обь к р.Иртыш), а в современных их бассейнах направление стока в основном
изменилось на обратное. В бассейнах рек Касмала и Барнаулка сток ориентирован с ЮЗ на СВ
к р.Обь, а в бассейне оз.Горькое, он имеет два магистральных направления — с ЮЗ (система
временных водотоков и проток между озерами) и с СВ (р.Касмала) к оз.Горькое. КБ и ББ пере-
секают две природные зоны и три подзоны (засушливую, умеренно-засушливую степи и юж-
ную лесостепь), что делает их уникальными модельными объектами для сравнительно-
географических исследований.
Первоначально исследования носили флористический характер. В настоящий момент фло-
ра ББ является одной из наиболее высоко инвентаризованных в Сибири [Золотов, 2009], значи-
тельные флористические материалы накоплены и по КБ [Золотов, Бирюков, 2009; Золотов,
1
Исследования выполнены при поддержке гранта РФФИ № 15-05-01760-а.
189
Кузменкин, Андреева, 2016]. В процессе работы возникала необходимость районирования тер-
ритории и разграничения элементарных региональных флор как естественный этап традици-
онных сравнительно-флористических исследований. Однако в условиях геолого-геоморфоло-
гической, зональной, бассейновой неоднородности и высокой степени антропогенной
трансформации решение этой проблемы потребовало обращения к ландшафтным исследова-
ниям в поиске дополнительных критериев установления границ. Оригинальные авторские под-
ходы к ландшафтному и флористическому районированию на низшем региональном уровне
микрорайонов ранее подробно изложены в публикациях [Черных, Золотов, 2011; Золотов,
Черных, 2016].
В данной работе мы намерены проиллюстрировать некоторые результаты сравнительного
изучения ландшафтной структуры и флор на уровне микрорайонов.
На рисунке 1 показана ландшафтная структура КБ и ББ, а также ландшафтное и флористи-
ческое районирование их территорий на уровне микрорайонов. Ландшафтные микрорайоны и
подрайоны КБ и ББ, можно сравнивать качественно по набору типов ландшафтных выделов
(в данном случае ТГМ) и наличию дифференциальных их типов, а также количественно — по
соотношению площадей (табл. 1).
Рис. 1. Ландшафтная карта КБ (К) и ББ (B) на уровне типов групп местностей (далее ТГМ),
ландшафтное (L) и флористическое (F) районирование.
Ландшафтные микрорайоны: Касмалинские — засушливо-степной (KLI), умеренно-засушливо степной
(KLII), южно-лесостепной (KLIII); Барнаульские — засушливо-степной (BLI), умеренно-засушливо-
степной (BLII), южно-лесостепной (BLIII). Флористические микрорайоны: Касмалинские — Селивер-
стовский (KF1), Гуселетовский (KF2), Кадниковский (KF3), Ребрихинский (KF4), Павловский (KF5);
Барнаульские — Новичихинский (BF1), Зеркальский (BF2), Серебренниковский (BF3), Зиминский
(BF4), Черемновский (BF5). Соотношение территорий ландшафтных и флористических микрорайонов:
KLI≈KF1, KLII≈KF2, KLIII≈KF3+KF4+KF5, BLI≈BF1, BLII≈BF2, BLIII≈BF3+BF4+BF5.
190
Аналоги ТГМ по родам ландшафтов (рис. 1): A — Зональные водораздельно-лессовые.
A-a — Плосковыпуклые слабоволнистые вершины увалов. A-b — Широкие, плоские и плоско-
западинные междуречья. A-c. Редкорасчлененные пологие, реже покатые склоны увалов. A-d.
Густорасчлененные покатые и пологие склоны увалов. A-e. Остаточные поверхности днищ
ЛДС плоско- и лощинно-западинные, западинно-котловинные. AB. Долинно-балочные сис-
темы и долины малых рек в A и B. AB-a — Широкие слабоврезанные с неявно выраженны-
ми днищами. AB-b — Глубоковрезанные с выраженными днищами. B — Интразональные
галогидроморфные. B-a — Плоские и слабонаклонные волнистые, иногда бугристо-
волнистые террасы ЛДС. B-b — Остаточные поверхности днищ ЛДС западинно-котловинные
и плоско-западинные с озерами. С — Экстразональные псаммоморфные. C-a — Днища
ЛДС бугристые и гривно-западинные. C-b — Переуглубленные участки днищ и дельт ЛДС
плоско-волнистые, иногда бугристые, с озерами. C-c — Наклонные бугристые и гривно-
западинные периферийные части днищ ЛДС. C-d — Долины средних и малых рек, наследую-
щие днища ЛДС.
Таблица 1
Аналоги ТГМ и их распространение по засушливо-степной (I), умеренно-засушливо-степной (II)
и южно-лесостепной (III) подзонам бассейнов Касмалинского (K) и р.Барнаулка (B).
Для конкретных ТГМ (I-A-1 … III-C-4) ниже или в скобках приводятся площади (км2)
в ландшафтных микрорайонах (КLI … BLIII) и подрайонах (KBLI, KBLII, KBLIII)
Аналоги K — Касмалинский бассейн B — бассейн р. Барнаулка KB — территория в целом

ТГМ KLI KLII KLIII BLI BLII BLIII KBLI KBLII KBLIII
I-A-1 II-A-1 III-A-1 I-A-1 II-A-1 III-A-1 I-A-1 II-A-1 III-A-1
A-a
169,3 129,9 283,4 161,3 146,9 168,7 330,6 276,9 452,1
III-A-2 III-A-2 III-A-2
A-b – – – – – –
23,8 153,8 177,7
I-A-2 II-A-2 III-A-3 I-A-2 II-A-2 III-A-3 I-A-2 II-A-2 III-A-3
A-c
574,8 478,7 838,3 474,9 513,8 828,3 1049,6 992,5 1666,6
I-A-3 III-A-4 I-A-3 III-A-4 I-A-3 III-A-4
A-d – – –
229,6 418,5 105,7 383,1 335,3 801,6
II-A-3 III-A-5 II-A-3 III-A-5
A-e – – – – –
9,8 61,9 9,8 61,9
I-AB-1 II-AB-1 III-AB-1 I-AB-1 II-AB-1 III-AB-1 I-AB-1 II-AB-1 III-AB-1
AB-a
92,0 33,9 145,9 138,2 105,5 95,3 230,2 139,4 241,1
III-AB-2 III-AB-2 III-AB-2
AB-b – – – –
266,6 136,6 403,2
I-B-1 II-B-1 III-B-1 I-B-1 II-B-1 III-B-1 I-B-1 II-B-1 III-B-1
B-a
341,7 387,0 580,5 96,3 80,2 264,1 438,0 467,2 844,5
II-B-2 III-B-2 II-B-2 III-B-2 II-B-2 III-B-2
B-b – –
158,5 27,7 8,6 27,2 167,1 54,9
I-C-1 II-C-1 III-C-1 I-C-1 II-C-1 III-C-1 I-C-1 II-C-1 III-C-1
C-a
239,6 99,6 407,8 322,8 182,3 500,5 562,4 281,9 908,3
I-C-2 II-C-2 III-C-2 I-C-2 II-C-2 III-C-2 I-C-2 II-C-2 III-C-2
C-b
141,3 179,9 68,7 230,5 109,9 122,0 371,8 289,8 190,7
I-C-3 III-C-3 I-C-3 II-C-3 III-C-3 I-C-3 II-C-3 III-C-3
C-c –
87,1 124,6 196,9 51,6 127,3 283,9 51,6 252,0
III-C-4 III-C-4 III-C-4
C-d – – – – – –
95,0 58,6 153,6
8 (1875,4) 7 (1467,5) 8 (1726,6)9 (1208,6) 8 (3602,0) 9 (2676,1)
Всего 12 (3280,8) 13 (2927,4) 13 (6208,2)
9 (3342,9) 10 (2935,2) 10 (6278,1)
типов ТГМ:
27 (6623,7) 30 (5862,6) 30 (12486,3)
191
Для сравнения микрорайонов в одной подзоне используются конкретные типы выделов, а
для разных подзон — ландшафты-аналоги (табл. 1) — сходные в геолого-геоморфологическом,
но различные в биоклиматическом отношении. Так, BLII отличается от KLII наличием диф-
ференциальных ТГМ II-A-3 и II-C-3, а от BLI и KLI наличием дифференциальных ТГМ-
аналогов A-e и В-b. Ранее нами показано, что качественные различия между микрорайонами,
как правило, уменьшаются в направлении «снизу-вверх» и увеличиваются в обратном, т. е. ве-
роятность наличия дифференциального ТГМ или вида ландшафта ниже, чем типа местности, а
у последнего ниже, чем типа группы сложных урочищ [Черных, Золотов, 2011].
Изучение сходства и различия ландшафтной структуры микрорайонов и их агрегатов по
зональным и бассейновым принципам проводилось с использованием количественной меры
сходства Съеренсена-Чекановского (рис. 2), где в качестве веса ТГМ или его аналога взята
площадь (табл. 1). Отмечено, что межбассейновые внутриподзональные ландшафтные связи
зачастую сильнее, чем внутрибассейновые межподзональные. Это служит основанием для
объединения микрорайонов в подрайоны (или их части) по подзональному, а не бассейновому
принципу.
Рис. 2. Связи ландшафтной структуры ландшафтных микрорайонов бассейнов Касмалинского (K)

и р.Барнаулка (B) и их агрегатов на основе количественной меры сходства Съеренсена-Чекановского,
где в качестве веса ТГМ (типа группы местностей) или его аналога взята площадь (табл. 1):
А — внутрибассейновые и межбассейновые, внутриподзональные и межподзональные связи смежных
и удаленных микрорайонов; B — межподзональные связи межбассейновых внутриподзональных агрега-
тов микрорайонов (подрайонов) в сравнении с межбассейновой связью; С — внутрибассейновые и меж-
бассейновые связи внутрибассейновых межподзональных (внутризональных) агрегатов степных микро-
районов и южно-лесостепных микрорайонов в сравнении с межбассейновой связью; D — межзональная
связь межбассейновых внутризональных агрегатов микрорайонов в сравнении с межбассейновой связью
Внутрибассейновые связи между микрорайонами степной зоны сильнее, чем между смеж-
ными микрорайонами степной и лесостепной зон, причем связь южно-лесостепных микрорай-
онов с удаленными засушливо-степными сильнее, чем со смежными умеренно-засушливо-
степными, но слабее, чем между собой (рис. 2, A). Межбассейновые внутриподзональные агре-
гаты степных микрорайонов (подрайоны) также сильнее связаны между собой, чем с южно-
лесостепным агрегатом (подрайоном) (рис. 2, B), что дает основания относить их к разным
192
ландшафтным районам, т. е. граница KII–KIII и BII–BIII более высокого ранга, чем KI–KII и
BI–BII. Внутрибассейновые межподзональные (внутризональные) степные агрегаты наиболее
сильно связаны (0,94), тогда как связи южно-лесостепных микрорайонов между собой слабее,
но сильнее, чем со степными внутрибассейновыми агрегатами (рис. 2, С), что также свидетель-
ствует в пользу вышеописанного проведения границ районов.
Степная и лесостепная части территории связаны почти также сильно, как изучаемые бас-
сейны (рис. 2, D), что является результатом суммы сильных межбассейновых внутриподзо-
нальных связей между микрорайонами КБ и ББ и иллюстрирует их крайнее сходство по ланд-
шафтной структуре как аналогичных выборок, а не как единый хорион с однородной
внутренней структурой.
Флора высших сосудистых растений КБ и ББ составляет в настоящий момент 1008 видов
из 429 родов и 110 семейств, аборигенная фракция — 868 видов (86,1%) из 371 рода (86,5%) и
103 семейств (93,6), адвентивная фракция — 140 видов (13,9%) из 100 родов (23,3%) и 36 се-
мейств (32,7%). Сравнение ландшафтных и флористических связей на примере ББ (рис. 3) по-
казывает, что флористическое разнообразие изменяется более плавно и закономерно, чем
ландшафтное, о чем можно судить по силе связей между микрорайонами. В данном случае
ландшафтные связи между удаленными микрорайонами иногда оказываются сильнее, чем ме-
жду смежными, а флористические связи между смежными микрорайонами всегда сильнее, чем
между удаленными. Далеко не все специфичные виды КБ (табл. 2) являются дифференциаль-
ными и субдифференциальными топологического уровня [Золотов, Черных, 2016], т. е. надеж-
но отличающими флоры микрорайонов в одной подзоне. Есть группа видов (Athyrium
monomachii, A. sinense, Urtica galeopsifolia, Rhinanthus aestivalis, Rh. vernalis, Pilosella caespi-
tosa), которые сложны в таксономическом отношении или сравнительно недавно начали отли-
чаться от близкородственных. Такие виды требуют целенаправленного поиска в ББ и вполне
могут быть там обнаружены. Для прибрежно-водных и водных спорадически встречающихся
видов (Elatine alsinastrum, Potamogeton alpinus) в ББ имеются подходящие экотопы, и они мог-
ли быть просто «пропущены» в силу случайности. Распространение редких на Приобском пла-
то мезофитных лесных видов (Ophioglossum vulgatum, Gymnocarpium dryopteris, Trientalis
europaea, Malaxis monophyllos) можно было бы объяснить редкостью соответствующих лесных
экотопов в южной лесостепи, но в ББ есть физиономически сходные сообщества без этих ви-
дов, выявление дифференциальных признаков которых требует специального изучения эколо-
гии этих сообществ и биологии видов. Наиболее надежные дифференциальные виды — обли-
гатные галофиты (Halocnemum strobilaceum, Limonium suffruticosum) строго связаны с хорошо
выраженными массивами соровых (реже луговых) солончаков и закономерно отсутствуют в
микрорайонах, где нет таких экотопов. Cirsium canum — луговой вид на ЮВ границе ареала —
не мог быть пропущен на смежных территориях в силу специфического габитуса, но факторы,
лимитирующие его продвижение на ЮВ неясны. Многочисленность степных видов (Pulsatilla
turczaninovii, Artemisia sericea, Iris glaucescens, Allium clathratum, Allium lineare, Stipa lessingi-
ana, Stipa praecapillata) может быть объяснена большими площадями и большей расчлененно-
стью зональных ландшафтов в КБ, наличием групп курганов [Золотов, Бирюков, 2009].
Таблица 2
Специфичные виды аборигенной фракции флоры КБ (отсутствуют в ББ)
и их распределение по флористическим (KF) и ландшафтным (KL) микрорайонам
KLI KLII KLIII
№ п/п Виды
KF1 KF2 KF3 KF4 KF5
1 2 3 4 5 6 7
1 Ophioglossum vulgatum L. – – – + –
2 Athyrium monomachii (Kom.) Kom. – – – + –
3 Athyrium sinense Rupr. – – – + –
4 Gymnocarpium dryopteris (L.) Newm. – – – + –
5 Pulsatilla turczaninovii Kryl. et Serg. – + – – –
6 Halocnemum strobilaceum (Pall.) M.Bieb. – + – – –
193
Окончание табл. 2
1 2 3 4 5 6 7
7 Limonium suffruticosum (L.) O.Kuntze – + – – –
8 Elatine alsinastrum L. – – – + –
9 Trientalis europaea L. – – – + –
10 Urtica galeopsifolia Wierzb. ex Opiz – – – + –
11 Rhinanthus aestivalis (N.Zing.) Schischk. et Serg. – – – – +
12 Rhinanthus vernalis (N.Zing.) Schischk. et Serg. – – – + –
13 Cirsium canum (L.) All. – – – – +
14 Pilosella caespitosa (Dumort.) P.D.Sell et C.West – – – + –
15 Artemisia sericea Web. ex Stechm. – – + + –
16 Potamogeton alpinus Balb. – – – + –
17 Iris glaucescens Bunge + + – – –
18 Allium clathratum Ledeb. – – – + –
19 Allium lineare L. + – – – –
20 Malaxis monophyllos (L.) Sw. – – – + –
21 Stipa lessingiana Trin. et Rupr. + – – + +
22 Stipa praecapillata Alechin + – – – –
1 14 3
Всего специфичных видов в микрорайоне: 4 4
16
Рис. 3. Соотношение ландшафтных (A) и флористических (B) связей ландшафтных микрорайонов

на примере бассейна р.Барнаулка
Выводы:
1. Сравнительное изучение ландшафтной структуры на основе количественных мер сход-
ства может быть основанием для собственно ландшафтного районирования на низшем регио-
нальном уровне при построении иерархии «снизу-вверх». Ландшафтные микрорайоны, перво-
начально выделенные по морфологическим и вспомогательным признакам, могут
объединяться по тесноте связей в подрайоны и районы.
2. Связи между флорами микрорайонов демонстрируют более плавные и закономерные
изменения, чем между их ландшафтной структурой. Однако ландшафтные отличия могут быть
обоснованы более уверенно, чем отличия флор, поскольку в первом случае мы имеем дело уже
с формализованными признаками конкретных дифференциальных типов ландшафтных выде-
лов, а во втором — со специфичными видами, дифференциальность которых зачастую нахо-
дится под вопросом в силу неясности факторов, лимитирующих их распространение.
194
1. Золотов Д.В. Конспект флоры бассейна реки Барнаулки. Новосибирск: Наука, 2009. 186 с.
2. Золотов Д.В., Бирюков Р.Ю. Флоры-изоляты курганов как природно-антропогенных эле-
ментов степных ландшафтов // Проблемы ботаники Южной Сибири и Монголии: материа-
лы VIII междунар. научно-практической конференции (19–22 октября 2009 г., Барнаул).
Барнаул, 2009. С. 401-404.
3. Золотов Д.В., Кузменкин Д.В., Андреева Е.Б. Флористические находки в Касмалинском
заказнике (Алтайский край) // Известия АО РГО. 2016. № 3 (42). С. 56-60.
4. Черных Д.В., Золотов Д.В. Пространственная организация ландшафтов бассейна реки Бар-
наулки. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2011. 205 с.
5. Золотов Д.В., Черных Д.В. Соотношение флористического и ландшафтного районирования
на низшем иерархическом уровне (Приобское плато, Алтайский край) // Вестник Удмурт-
ского университета. Сер. Биология. Науки о Земле. 2016. Т. 26. № 2. С. 35-44.
äÄêíàêéÇÄçàÖ àáåÖçÖçàâ ÉéêéÑëäàï à ãÖëçõï ãÄçÑòÄîíéÇ

ãàèÖñäÄ çÄ éëçéÇÖ àëíéêàäé-ÉÖéÉêÄîàóÖëäéâ Éàë
Карандеев А.Ю.
Липецкий государственный педагогический университет имени П.П. Семенова-Тян-Шанского,
Липецк, Россия, aykarandeev@gmail.com
MAPPING OF CHANGES IN LIPETSK URBAN AND FOREST LANDSCAPES

WITH HISTORICAL GEOGRAPHICAL GIS
Karandeev A.Yu.
Lipetsk State Pedagogical P. Semenov-Tyan-Shansky University, Lipetsk, Russia,
aykarandeev@gmail.com
Abstract: Author presents the historical geographical GIS model of city Lipetsk development
based on historical and modern maps, aerial photographs and satellite images. The model allows trac-
ing changes in the urban area of the city and suburban forests.
Исторический анализ использовался в работах Ю.Г. Саушкина, Г.М. Лаппо [Лаппо, 1997],
Е.Н. Перцика [Перцик, 1990; 2006]. Среди современных исследований можно обратить внима-
ние на работы Л.Б. Вампиловой [Вампилова 1999; 2008], в которых развивается представление
о региональном историко-географическом анализе, работы В.Г. Щекотилова [Щекотилов и др.,
2010], в которых рассматриваются картографические источники XIX века и другие отечест-
венные [Марьинских и др., 2004; Меньшиков и др., 2015] и зарубежные работы [Alberti et al,
2005; Deng et al, 2009; Herold et al, 2002; Kauppinen et al, 2008; Wilson et al, 2003]. Однако работ
посвященных моделированию изменений урбанизированных территорий не так уж и много
[Брагин и др., 2011; Селиванова, 2011; Тихонов, 2011; Трифонова, 2010]. Таким образом, опи-
раясь на общий опыт историко-географических исследований, необходимо было выработать
методику построения ГИС развития города [Карандеев, 2012].
Основными источниками для историко-географической модели послужили картографиче-
ские материалы и данные дистанционного зондирования, которые можно разделить на 4 группы:
1. Крупномасштабные планы (карты) города (16 источников).
2. Крупномасштабные и среднемасштабные общегеографические и специальные карты
(10 источников).
3. Аэрофотосъемка (9 источников).
4. Спутниковая съемка среднего и высокого пространственного разрешения (6 источников).
Разработка историко-географической геоинформационной ГИС Липецка может быть
представлена в общем виде на схеме построения (рис. 1). В процессе разработки можно выде-
лить два блока операций. В блок подготовки данных отнесены операции, направленные на
195
внесение новых источников информации в модель. В блок анализа модели отнесены операции,
направленные на получение аналитических данных.
Следует отметить, что процесс построения ГИС не только итерационен, но и рекурсивен.
В результате получения новых данных, возможен возврат к анализу источников, полученных
ранее, для их уточнения. Разработка историко-географической ГИС г. Липецка стартовала в
2003 году, когда первично были обработаны и внесены планы г. Липецка XVIII и XIX вв. В
2007 году благодаря получению нескольких немецких аэрофотоснимков времен Великой Оте-
чественной войны удалось уточнить привязку городских планов XVIII и XIX вв. В 2011 году
были проанализированы все источники еще раз, и историко-географическая модель была пере-
работана с учетом многофакторного анализа различных источников, в том числе исторических
фотографий и археологических исследований.
Рис. 1. Общая схема построения историко-географической ГИС Липецка
Аналитические данные по изменению границ были получены с помощью оконтуривания в

ручном режиме соответствующих участков. Анализ границ выполнялся по следующим на-
правлениям:
1. Изменение административной границы города.
2. Изменение границы урбанизированной территории (используемой под жилую, админи-
стративную и промышленную застройку).
3. Изменение границы городской агломерации.
4. Изменение границы лесных участков пригородной территории города.
Итогом выделения контуров стали временные ряды изменений, охватывающие период в
224 года наиболее сильного антропогенного воздействия на природу.
Наиболее интенсивный период сведения лесов в районе г. Липецка пришелся на XVII —
начало XIX вв. Дерево в то время являлось основным видом топлива и основным ресурсом для
строительства. В петровское время интенсивность сведения лесов значительно возросла, в пер-
вую очередь, вследствие открытия металлургических заводов в г. Липецке и его окрестностях.
Так как лес также был нужен для работы верфей, был принят указа о сохранении, учете и пре-
кращению бесконтрольной рубки леса [Рудаков, 1986]. Карты, включенные в историко-
географическую модель, позволяют проследить изменения границы лесных ландшафтов с 1797
г. (рис. 2). Карта екатерининского генерального межевания не имеет указания на бонитировку
лесов [Кусов, 2003], т. е. можно выделить только в целом лесные ландшафты. На карте г. Ли-
пецк и расположенные рядом поселки окружены лесными массивами. Уже на карте 1862 г.
(карте межевания Менде) эти лесные урочища отсутствуют, как и лесной массив в русле р.
Матыра. Леса на правом берегу р. Воронеж вырубались для нужд строительства и металлурги-
ческого производства. Вырубка лесов вдоль русла р. Матыра привела к разделению единого
196
лесного массива на Романово-Товалжанский (ныне Фащевский) и Сселкинский. Эта рубка, ве-
роятно, связана с рубкой строевого леса (сосна) для верфей.
В середине XIX в. интенсивность сведения лесов замедлилась. Это связано с активной ох-
раной лесных массивов и урочищ, появлению службы лесного хозяйства. В Липецком уезде
была создана Романово-Товалжанская лесная дача, на базе которой действовала учебная опыт-
ная ферма и позднее егерское (лесное) училище. Это позволило сохранить уникальный для ре-
гиона Фащевский массив леса, который окружает территорию НЛМК и тракторозаводского
поселка. Фащевский массив леса составляет основу Липецкого заказника.
Рис. 2. Динамика изменения границы лесных ландшафтов г. Липецка и пригородной зоны

в XIX и XX веке
В XX в. сведение лесов в регионе связано с расширением города (рис. 3). В середине века
значительно уменьшена площадь Фащевского леса вследствие строительства НЛМК, трактор-
ного завода и поселков при них. В 60-80 гг. благодаря жесткой охране площадь лесных масси-
вов не уменьшалась, однако для нужд города были проложены широкие просеки под линии
снабжения и Фащевский массив был фактически разделен на обособленные части. В совре-
менное время дополнительной нагрузкой на Фащевский лес стало строительство объездной
дороги. Значительный участок Сселкинского леса был потерян после пожаров 2010 г., но
большую угрозу представляет «ползучее» освоение леса под строительство дач и домов, кото-
197
рое узаконивается «задним числом». Именно данный тип строительства ответственен за поло-
вину потерь лесов в современное время.
Рис. 3. Динамика изменения границы лесных ландшафтов г. Липецка и пригородной зоны в XX веке
Совместный анализ диаграмм и карт историко-географической модели показывает, что пе-

риод интенсивного сведения лесов приходится на время, когда территория города изменялась
незначительно. Исчезновение лесных ландшафтов до XIX в. связано, в первую очередь, с ис-
пользованием дерева, как ресурса. Но благодаря росту города, особенно в середине XX в.,
площадь лесных ландшафтов, которые приходятся на одного жителя значительно сокращалась.
Если в 1797 г. на одного жителя приходилось 7 га леса, то сейчас всего 367 кв м, т. е. площадь
всего 6 квартир. Также сокращалась и площадь лесных ландшафтов, которая приходится на
одну единицу площади урбанизированных территорий (рис. 4). В 1797 г. на 1 га застройки
приходилось 121 га леса. Знаковый момент пришелся на 90-е годы, когда площадь урбанизи-
рованных территорий превысила площадь лесов. В настоящее время на 1 га застройки прихо-
дится 0,8 га леса.
198
а)
б)
Рис. 4. Динамика изменения соотношения площади лесных ландшафтов и площади урбанизированных

территорий г. Липецка в XVIII– XXI веке: а) площадь леса; б) площадь города
Историко-географическая ГИС позволяет получить важную информацию о развитии и из-

менении антропогенных ландшафтов. Можно сказать, что для урбанизированных территорий
она является незаменимым средством для ландшафтно-исторического анализа. С ее помощью
можно установить возраст антропогенных ландшафтов, динамику изменения использования
территории, динамику лесных ландшафтов и пр. Основными источниками для историко-
географической модели выступают исторические карты и планы города и прилегающей терри-
тории. Для XX века важными источниками является аэрофотосъемка и спутниковая съемка.
Основным инструментом для построения и анализа историко-географической модели являют-
ся геоинформационные системы. Современные инструментальные геоинформационные систе-
мы позволяют трансформировать исторические карты, планы и снимки в современные систе-
мы координат, что дает возможность выделения границ и сравнения их с текущими границами
в настоящее время.
1. Брагин П.Н., Пасхина М.В. «Гадания» по картам Менде // Ярославский педагогический вестник.
2011. № 2; Том III (Естественные науки). С.127-132.
2. Вампилова В.Б. Региональный историко-географический анализ. Кн.1. Ландшафты Карелии. СПб.:
РГГМУ, 1999. 240 с.
3. Вампилова В.Б. Региональный историко-географический анализ. Кн.2. Система методов исследова-
ния в исторической географии. СПб.: ЛГУ им С.А. Пушкина, 2008. 148 с.
4. Методы обработки и совместного представления архивных и современных карт. / под ред. В.Г. Ще-
котилова. Тверь: Изд-во М. Ботасовой, 2010. 160 с.
5. Карандеев А.Ю. Историко-географическая геоинформационная модель развития г. Липецка. // Про-
блемы региональной экологии. М.: ИД «Камертон», 2012. №3. С. 150-152.
6. Кусов В.С. Памятники отечественной картографии: учебное пособие. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003.
146 с.
7. Лаппо Г.М. География городов: учеб. пособие для геогр. ф-тов вузов. М.: Гуманит. изд. центр
ВЛАДОС, 1997. 480 с.
8. Марьинских Д.М., Маршинин A.B. Историческая эволюция административно-территориального
устройства Тюменской области // Александр Гумбольдт и проблемы устойчивого развития Урало-
Сибирского региона. Тюмень: ИПЦ «Экспресс», 2004. С. 313-316.
199
9. Меньшиков А.И., Суворов А. В. Планы Вологды XVIII-XIX веков как основа геоинформационной
системы по топографии города // Вопросы территориального развития. 2015. №10 (30). URL:
http://cyberleninka.ru/article/n/plany-vologdy-xviii-xix-vekov-kak-osnova-geoinformatsionnoy-sistemy-po-
topografii-goroda (дата обращения: 31.05.2017).
10. Перцик Е.Н. Районная планировка (территориальное планирование): учебное пособие для студентов
вузов. М.: Гардарики, 2006. 398 с.
11. Перцик Е.Н. Среда человека: предвидимое будущее. М.: Мысль, 1990. 365с.
12. Рудаков Л.Е. По следам легенд. Воронеж: Центр. Чернозем. кн. изд-во, 1986. 196 с.
13. Селиванова Т.И. Географические особенности городского агломерирования в постсоветской России:
автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. геогр. наук. М., 2011.
14. Тихонов Ю.Н. Засекреченный город. Саратов: ООО «Новый Ветер», 2011 224 с.
15. Трифонова Т.А., Мищенко Н.В., Чеснокова С.М., Краснащеков А.Н. Комплексная оценка простран-
ственно-временной динамики урбанизированной территории. Владимир: 2010. 78 с.
16. Alberti, M., Hepinstall, J.A., Coe, S.E., Coburn, R., Russo, M. and Jiang, Y., 2005. MODELING URBAN
PATTERNS AND LANDSCAPE CHANGE IN CENTRAL PUGET SOUND. In Proceedings of the ISPES
joint conference 3rd International Symposium Remote Sensing and Data Fusion Over Urban Areas, 5th In-
ternational Symposium Remote Sensing of Urban Areas.[Online]. Available: http://www. isprs.
org/commission8/workshop_urban/Alberti. Pdf
17. Deng, J.S., Wang, K., Hong, Y. and Qi, J.G., 2009. Spatio-temporal dynamics and evolution of land use
change and landscape pattern in response to rapid urbanization. Landscape and urban planning, 92(3),
pp.187-198.
18. Herold, M., Scepan, J. and Clarke, K.C., 2002. The use of remote sensing and landscape metrics to describe
structures and changes in urban land uses. Environment and Planning A, 34(8), pp.1443-1458.
19. Kauppinen, T., Väätäinen, J. and Hyvönen, E., 2008. Creating and using geospatial ontology time series in a
semantic cultural heritage portal. The Semantic Web: Research and Applications, pp.110-123.
20. Wilson, E.H., Hurd, J.D., Civco, D.L., Prisloe, M.P. and Arnold, C., 2003. Development of a geospatial
model to quantify, describe and map urban growth. Remote sensing of environment, 86(3), pp.275-285.
çéÇõÖ èéÑïéÑõ ä ùäéãéÉé-ÉÖéåéêîéãéÉàóÖëäéåì

äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàû
Кошкарев А.В.1, Лихачева Э.А.1, Некрасова Л.А.1,
Чеснокова И.В.2, Шварев С.В.1
1
Институт географии РАН, Москва, Россия, langeomorph@gmail.com
2
Институт водных проблем РАН, Москва, Россия, ichesn@rambler.com
THE NEW APPROACH TO ECOLOGICAL-GEOMORPHOLOGICAL MAPPING

Koshkarev A.V.1, Likhacheva E.A.1, Nekrasova L.A.1,
Chesnokova I.V.2, Shvarev S.V.1
1
Institute of Geography RAS, Moscow, RF, langeomorph@gmail.com
2
Water Problems Institute RAS, Moscow, RF, ichesn@rambler.com
Abstract: The new types of resistance and stability maps are proposed in the article: 1. Human
impact resistance of the natural morpholithosystem (the maps of geomorphological and geological haz-
ards based on the strength properties of soils, morphometric and morphodynamic characteristics of re-
lief, resistance to the static, dynamic, thermal, chemical, electric influence); 2. Natural disasters resis-
tance of the anthropogenic–geomorphological system (the danger and hazards maps of flood, mudflow,
rockfall and talus, tornado, hurricane, earthquake and others natural disasters considering their fre-
quency and extreme (catastrophic) characteristics based on monitoring and modeling data. The maps of
ecologic-geomorphological restrictions); 3. Stability of the anthropogenic–geomorphological relations
supporting functioning of the system (functional stability) (the maps of relief transformation and mani-
festations of the natural- anthropogenic processes based on the information on the land use type, prop-
erties and thickness of technogenic deposits, geodetic monitoring of vertical movements of the earth
and negative process monitoring on the developed lands including urban areas). 4. Stability of spatial
organization of geomorphological and anthropogenic–geomorphological systems (structural stability)
200
(the maps of spatial distribution of different types of anthropogenic –geomorphological systems with
determining of ‘contact interaction zones” and “critical development nodes”. The maps of habitation
safety, possible damages and losses). Antroposphere monitoring should track constantly and systemati-
cally the state of the developed lands and provide the data necessary for running of the land and eco-
logical structuring of the country, region, city. The source data list for assessment of anthropogenic
transformation of relief and relief-forming processes is developed, which could also serve as a basis for
the territory geomorphological development forecast. The forecast is performed using the techniques of
mathematical and cartographic modeling and GIS analysis. The three-dimensional modeling providing
representation of relief facilitates assessment of the characteristic features and degree of anthropogenic
transformation as well as modeling of anthropogenic (technogenic) relief.
Особое место при комплексной характеристике антропогенного рельефа должна занимать
оценка условий, ограничивающих нормальное функционирование антропогенных объектов
(особенно таких, как АЭС, гидроузлы, ТЭЦ, хранилища токсических отходов и др.). Среди
этих условий можно назвать сейсмическую опасность, активизацию современных криповых
движений, активизацию оползней, селей, эрозии, просадок, карста и др. Оценка должна вклю-
чать количественные параметры опасных геодинамических процессов, а также параметры ус-
тойчивости осваиваемого геолого-геоморфологического пространства к антропогенным (тех-
ногенным) нагрузкам и сценарии изменений функционирования геосистем в изменившихся
условиях. Результатом такой оценки могут стать карты инженерно-геоморфологического рай-
онирования с выделением зон разной степени опасности проявления экзогенных, эндогенных и
природно-антропогенных процессов.И прежде всего, карты устойчивости:
А) Устойчивости природной морфолитосистемы к антропогенному воздействию — кар-
ты геоморфологического и геологического риска на основе прочностных свойств грунтов,
морфометрических и морфодинамических характеристик рельефа, устойчивости к воздейст-
вию статическому, динамическому, тепловому, химическому, электрическому.
Б) Устойчивости антропогенно-геоморфологической системы к опасным явлениям при-
роды — карты опасности и риска затопления, селевых потоков, осыпей и др. гравитационных
процессов; смерчей, ураганов, землетрясений и др. опасных природных процессов и явлений с
учетом их повторяемости и максимальных (катастрофических) характеристик на основе дан-
ных мониторинга и расчетных моделей; карты эколого-геоморфологических ограничений.
В) Устойчивости антропогенно-геоморфологических связей, обеспечивающих функцио-
нирование системы (функциональной устойчивости) — карты трансформации рельефа и акти-
визации (проявления) природно-антропогенных процессов. На основании данных о типе ос-
воения, мощностях и свойствах техногенных отложений, данных геодезического мониторинга
о вертикальных движениях и «средового» мониторинга о проявлении негативных процессов на
освоенной, в том числе и городской территории; карты антропогенного морфогенеза.
Г) Устойчивости пространственной организованности ГМС и АГМС (структурной ус-
тойчивости) — карты пространственного соотношения АГМС разного типа с выявлением
«зон контактного взаимодействия» и «узлов критического (противоречивого) развития»; карты
безопасности проживания, возможных потерь и ущербов [Лихачева, Тимофеев, 2004; Антро-
погенная…, 2013; Геоэкология…, 2006; Рельеф среды…, 2002].
Для характеристики разного типа устойчивости могут быть составлены карты разного типа
и разного масштаба:
А. Пространственной структуры АГМС: информационные, информационно-аналитиче-
ские, рекомендательные.
Б. Временной динамики: исторические (реконструкции событий), прогнозные.
В. Вероятностно-статистические (на основе статистических данных): информационно-
аналитические, оценочные (карты риска), причинно-следственные, аналитические и рекомен-
дательные (оценка ущерба).
Мониторинг как метод слежения за изменением состояния антропосферы, должен слу-
жить постоянно действующей системой слежения за состоянием используемых земель (террито-
рий), поставляющей необходимую информацию для управления хозяйством, для экологической
организации территории страны, региона, города.
201
Первоочередной задачей становится выделение зоны мониторинга, пространственные ха-
рактеристики которой определяются как уровнями наблюдаемых вещественно-энергетических
круговоротов (глобальным, региональным и локальным), так и уровнями принятия решения
управляющими властями в соответствии с административно-правовой иерархией территорий
(федеральный, городской, местный). Ориентация мониторинга, природно-функциональная или
управленческая, определяет средства его ведения и структуру наблюдательной сети [Геоэколо-
гия …, 2006; Кошкарев и др., 2010].
Какие нужны данные, чтобы оценить степень антропогенной трансформации геоморфо-
логических условий?
1. Данные гидрометеослужбы с целью их интерпретации для получения информации об
изменении экзогенных факторов и процессов морфогенеза.
2. Данные режимных наблюдений природных эндогенных и экзогенных процессов —
эрозии, абразии, оползней, перевевания песков и т. д., сейсмичности, медленных современных
тектонических движений.
3. Результаты наблюдений за изменениями структуры освоенной и осваиваемой поверх-
ности; а) фиксирование прямых техногенных изменений рельефа (положительных и отрица-
тельных форм), б) фиксирование соотношений земельных угодий (застройка, дороги, парки,
пустыри, акватории, свалки и т. д.), их площадей и пространственного соотношения. Эти на-
блюдения необходимы для определения структуры поверхностного стока и смыва (делювиаль-
ного), процессов эрозии, подтопления.
4. Данные геодезических наблюдений (оседание поверхности, провалов, обрушений) для
фиксирования изменений рельефа в результате функционирования АГМС.
5. Данные литомониторинга — особенно данные по уплотнению пород, накоплению тех-
ногенных отложений, изменению уровня и химизма грунтовых вод, которые, в сочетании с
информацией об антропогенных изменениях рельефа и дестабилизирующих геоморфологиче-
ских факторах позволит дать прогноз развития процессов оседания (замедления или активиза-
ции процесса), суффозии, карста и др.
6. Данные геофизического мониторинга (наблюдения вибрационного, теплового, элек-
трических полей) с целью уточнения (фиксирования) участков техногенного воздействия на
литогенную основу и прогноза возможных геоморфологических последствий (потери устойчи-
вости).
На основе этих данных может быть проведена оценка степени антропогенной трансформации
рельефа и рельефообразующих процессов и дан прогноз геоморфологического развития данной тер-
ритории. Прогноз осуществляется методами математического и картографического моделирования с
получением количественных, полуколичественных и качественных данных с привлечением ГИС-
технологий [Кошкарев, 2011; Кошкарев, Медведев, 2010].
Систематизация сведений о состоянии антропогенной среды в целом, о взаимодействии ее
элементов, о развитии негативных процессов должна проводиться в соответствии с уровнем
рассмотрения проблем и уровнем принятия решений органами управления.
Методы и средства геоинформатики. На развитие геоморфологии и, в частности, гео-
морфологического картографирования значительное влияние оказывали и оказывают новые
информационные технологии, получившие в их приложении к пространственным (географиче-
ским) данным название геоинформационных.
Разносторонняя обработка ЦМР средствами ГИС, продолжая традиции морфометрии, по-
зволяет получать результаты, недостижимые традиционными методами. Это не только набор
«традиционных» производных расчетных морфометрических показателей, таких как углы на-
клона, экспозиции, показатели расчлененности рельефа, но и более глубокий их анализ, для
этого разработаны и используются, например, алгоритмы расчета кривизны земной поверхно-
сти, фрактального и двухмерного спектрального анализа рельефа. Методы трехмерного моде-
лирования позволяют строить объемные изображения, в том числе виртуально-реальностные,
и оценить как степень и характер антропогенной трансформации рельефа, так и подойти к
решению конструирования антропогенного (техногенного) рельефа [Геоэкология …, 2006;
Кошкарев, 2011; Кошкарев и др., 2010].
202
1. Антропогенная геоморфология / отв. ред. Э.А. Лихачева, В.П. Палиенко, И.И. Спасская. М.: Медиа-
ПРЕСС, 2013. 416 с.
2. Геоэкология Москвы: методология и методы оценки состояния городской среды / отв. ред. Г.Л. Кофф,
Э.А. Лихачева, Д.А. Тимофеев. М.: Медиа-ПРЕСС, 2006. 200 с.
3. Кошкарев А.В. Инфраструктуры пространственных данных: текущее состояние и проблемы. Россий-
ский и зарубежный опыт // Охрана окружающей среды и природопользование. 2011. № 3. С. 37–47.
4. Кошкарев А.В., Медведев А.А., Серебряков В.А. Интеграция пространственных данных в распреде-
ленной академической инфраструктуре // Тр. Матем. Центра им. Н.И. Лобачевского. Лекц. м-лы
Девятой молодежной науч. школы-конф. «Лобачевские чтения 2010» (Казань, 1–6 октября 2010 г.).
Казань: Каз. матем. о-во, 2010. Т. 42. С. 134-154.
5. Лихачева Э.А., Тимофеев Д.А. Экологическая геоморфология: Словарь-справочник. М.: Медиа-
ПРЕСС, 2004. 240 с.
6. Рельеф среды жизни человека (экологическая геоморфология) / отв. ред. Э.А. Лихачева, Д.А. Тимо-
феев. М.: Медиа-ПРЕСС, 2002. 640 с.
ãÄçÑòÄîíçéÖ äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ íÄÖÜçõï íÖêêàíéêàâ

ëÖÇÖêé-áÄèÄÑÄ áÄèÄÑçéâ ëàÅàêà ë àëèéãúáéÇÄçàÖå Éàë
Кузьменко Е.И.1, Семенов Ю.М.2, Фролов А.А.3, Силаев А.В.4
1
kuzmenko48@mail.ru, 2yumsemenov@mail.ru, 3f-v1984@mail.ru, 4anton_s@bk.ru
THE LANDSCAPE MAPPING OF TAIGA TERRITORIES

IN THE NORTHWESTERN PART OF WESTERN SIBERIA USING GIS
Kuzmenko E.I.1, Semenov Yu.M.2, Frolov А.А.3, Silaev А.V.4
1
kuzmenko48@mail.ru, yumsemenov@mail.ru, 3f-v1984@mail.ru, 4anton_s@bk.ru
2
Abstract: We present results from studying the spatiotemporal organization of taiga geosystems
in the northwestern part of Western Siberia (Konda-Sos’va Ob’ region). The study used the technique
of double-ranked classification of geosystems and a system-hierarchical representation of the natural
environment on the taiga territory as a complex multilevel structure, which was conceived and worked
up by the Institute of Geography SB RAS. We have developed the technique for geoinformation map-
ping of forest geosystems through the use of the GIS Multispec and Quantum GIS software tools for
representation of dynamical landscape classifications of taiga territories ranging from a topological to a
regional level in order to compile real-time landscape and forest maps. By synthesizing conventional
methods of structural-dynamical landscape science in the theory of geosystems, and a classification of
geosystems based on using state-of-the-art GIS technologies including multilevel automated interpreta-
tions of Landsat 5 and Landsat 7 images, it was possible to compile the electronic landscape map for
the Konda-Sos’va Ob’ region with consideration for the spatiotemporal differentiation of the forest re-
gions. An automated processing of space images made it possible not only to determine the landscape
structure of geosystems but also to calculate the areas occupied by different classes of facies, anthropo-
genically disturbed territories (cutting areas and burns), the relationship of forested and waterlogged
landscapes as well as overflow humidification in floodplain complexes which are changing dramati-
cally over the spring-summer period. Real-time landscape maps provide means of monitoring changes
in natural environment and the intensity of anthropogenic impacts on particular types of forest and bog
landscapes, planning the limits of allowable loads and the structure of environmental measures, espe-
cially on a territory with a high technogenic load from the oil and gas production complex, such as the
Konda-Sos’va Ob’ region, as well as dealing with other tasks of achieving optimal nature management.
Обостренность экологической ситуации в пределах таежных регионов Сибири обусловли-
вает необходимость синтеза эколого-географических знаний о таежных территориях для раз-
работки механизмов управления кризисными районами для устранения любой природной
опасности и экологического риска [Михеев, 1993]. Особенно значимой становится эколого-
203
географическая экспертиза проектно-хозяйственной деятельности с системой мероприятий,
своевременно предупреждающих нарушения природной среды на основе комплексных ланд-
шафтных карт с системой динамических классификаций.
В связи с этим важно и актуально составление ландшафтно-экологических карт, отра-
жающих ландшафтную структуру геомерного иерархического соподчинения геосистем с уче-
том динамических тенденций в изменении их растительного компонента на территории боре-
альной тайги в пределах подзон Западной Сибири. Такие ландшафтные карты являются
базовой основой последующего картографического моделирования (оценки устойчивости,
природно-ресурсного потенциала и т. д.) и экологического зонирования и районирования лес-
ных территорий для различных целей.
Важно также отражение на природных картах техногенных ареалов, характеризующих со-
стояние стагнации восстановительных сукцессий на длительный промежуток времени. Напри-
мер, буровые площадки, промплощадки под шламы, просеки под нефтепроводы и т. д. вместо
леса и болот. В Западной Сибири промышленное воздействие на лесные ландшафты носит все
более интенсивный характер, что исключает из круговорота углерода растительность на значи-
тельных площадях.
Особую актуальность приобретает создание электронных растровых карт с использовани-
ем классифицированных изображений космических снимков крупного и среднего масштабов,
сопоставленных с полигонами-трансектами и ключевыми участками, отражающими простран-
ственно-временную динамику ландшафтных фаций по факторально-динамическим и восстано-
вительно-возрастным рядам.
При этом разрабатываются легенды, способствующие уточнению и актуализации тради-
ционных ландшафтных и лесных карт, а также ускоряющие оперативную трансформацию рас-
тровых карт в векторные. Это необходимо в связи с тем, что под воздействием антропогенных
нарушений за короткий период происходят значительные изменения в структуре природных
комплексов, затрудняющие планирование оптимального природопользования и решение при-
родоохранных задач.
В процессе обработки снимков преследовалась цель отразить иерархическое соподчинение
классификационных категорий — выделить на снимке ареалы, соответствующие группам и клас-
сам фаций с учетом их динамических изменений, затем объединить ареалы так, чтобы они соот-
ветствовали геомам. В завершение оценивалась антропогенная нагрузка на лесные ландшафты.
Применен синтез классических методов структурно-динамического ландшафтоведения в
учении о геосистемах и методов классификации и картографирования геосистем с использова-
нием современных ГИС-технологий, включающих многоуровневое автоматизированное де-
шифрирование космических снимков на основе данных Landsat 5, Landsat 7, радиолокацион-
ных снимков ALOS PALSAR, мозаик Landsat (по Хансену) для ландшафтно-типологического
инвентаризационного картографирования.
Использована методика геомерной классификации геосистем и системно-иерархического
представления природной среды таежной территории как сложной многоуровневой структуры,
созданная в Институте географии СО РАН. Разработана методика геоинформационного карто-
графирования лесных геосистем с использованием программного обеспечения GIS Multispec и
Quantum GIS для отражения динамических ландшафтных классификаций таежных территорий
от топологического до регионального уровня.
Представлены результаты изучения пространственно-временной организации таежных
геосистем северо-запада Западной Сибири на примере Сосьвинского Приобья (рис. 1).
Ландшафтная карта Сосьвинского Приобья в растровом формате позволяет отразить про-
странственно-временную организацию геосистем этой территории на топологическом уровне:
типологическую структуру групп, классов ландшафтных фаций и их пространственно-
временных модификаций, а на региональном уровне — геомов.
Анализ площадных соотношений показывает, что наибольшая степень антропогенной на-
рушенности в этом регионе приходится на долю сосновых боровых лесов возвышенных водо-
разделов и водораздельно-склоновых темнохвойно-сосновых лесов. Почти половина этих ле-
сов (4,89%), находятся в стадии восстановления после различных антропогенных воздействий.
На части площадей крупных вырубок сосновых боровых лесов их восстановление не происхо-
дит и формируются олуговелые редины.
204
Рис. 1. Ландшафтная растровая карта геомов Сосьвинского Приобья (масштаб 1:2500000)
Легенда к ландшафтной растровой карте геомов Сосьвинского Приобья

(масштаб 1:2500000).
АРКТО-БОРЕАЛЬНЫЙ СЕВЕРОАЗИАТСКИЙ ТИП ПРИРОДНОЙ СРЕДЫ
БОРЕАЛЬНЫЙ ОЛИГОТРОФНО-БОЛОТНЫЙ ПОКРОВНО-ВОДОРАЗДЕЛЬНЫЙ КЛАСС
ГЕОМОВ
АВТОМОРФНЫЕ МЕЖДУРЕЧНЫЕ ОБЬ-ИРТЫШСКИЕ ЛЕСО-БОЛОТНЫЕ ГРУППЫ
ГЕОМОВ
205
ВЫПУКЛЫЕ ОЛИГОТРОФНЫЕ БОЛОТА АВТОНОМНОГО РАЗВИТИЯ (ПОДГРУППЫ
ГЕОМОВ)
Обь-Иртышские олиготрофные болотные геомы
Водораздельные олиготрофные болота оптимального развития
2 водораздельные олиготрофные (осоково-сфагновые) болота, грядово-мочажинные болота и
озерково-грядово-мочажинные болота.
5 мезотрофно-евтрофные, евтрофно-мезотрофные (шейхцериевые, осоковые) болота.
6 сосновые кустарничково-сфагновые рямы плакорных междуречий и водораздельных понижений.
УРАЛО-СИБИРСКИЙ ТЕМНОХВОЙНОТАЕЖНЫЙ ПРЕДГОРНО-РАВНИННЫЙ КЛАСС
ГЕОМОВ
ЗАУРАЛЬСКИЕ РАЗНОЙ ФИТОЦЕНОТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ ТЕРРАСИРОВАННЫХ
РАВНИН (ГРУППЫ ГЕОМОВ)
СРЕДНЕТАЕЖНЫЕ ТЕМНОХВОЙНЫЕ ФИКСИРОВАННЫХ ВОДОРАЗДЕЛОВ (ПОДГРУППЫ
ГЕОМОВ)
Зауральские светлохвойнотаежные геомы
Сосновые боровые литоморфных песчаных террасированных равнин.
7 молодые и средневозрастные светлохвойные леса, восстанавливающиеся на местоположениях
водораздельно-склоновых сосновых лишайниковых и кустарничково-лишайниковых среднетаежных
лесов (1, 2 стадия восстановления)
8 сосновые лишайниковые, багульниково-брусничные и кустарничково-лишайниковые зеленомош-
но-лишайниковые водораздельно-склоновые среднетаежные боровые леса (3 стадия восстановления )
Среднетаежные темнохвойные слабодренированных фиксированных водоразделов
9 елово-березовые, кедрово-елово-березовые травяно-зеленомошные леса, восстанавливающиеся
на местоположениях нарушенных еловых и кедровых среднетаежных лесов (1 стадия восстановления).
10 темнохвойно-сосновые кустарничково-зеленомошные, бруснично-зеленомошные среднетаеж-
ные водораздельно-склоновые леса.
11 березово-еловые, березово-кедрово-еловые травяно-зеленомошные леса плакоров, восстанавли-
вающиеся на местоположениях среднетаежных ельников и кедровников (2 стадия восстановления).
13 кедрово-еловые, елово-кедровые и мелкотравно-, бруснично-зеленомошные среднетаежные ле-
са плакоров и склонов (3 стадия восстановления).
Среднетаежные лесо-болотные геомы олиготрофного режима.
14 елово-кедровые, сосново-кедровые, кедрово-еловые, березово-сосново-кедровые долгомошно-
сфагновые и кустарничково-зеленомошно-сфагновые редколесья приболотных и придолинных местопо-
ложений (гидроморфная западно-сибирская тайга).
СОБСТВЕННО ФЛЮВИАЛЬНЫЙ ОБЬ-ИРТЫШСКИЙ КЛАСС ГЕОМОВ
ДОЛИННЫЕ ЛУГОВО-КУСТАРНИКОВО-ЛЕСО–БОЛОТНЫЕ ГРУППЫ ГЕОМОВ
ДОЛИННЫЕ ЛУГОВО-КУСТАРНИКОВО-ЛЕСОБОЛОТНЫЕ СФЕРЫ НАТЕЧНОГО УВЛАЖНЕ-
НИЯ (ПОДГРУППЫ ГЕОМОВ)
Обь-Иртышские долинные геомы
Поймы и поймо-террасы Оби и Иртыша (луговые, лесные, болотные).
15 осоковые пойменные луга и низинные осоковые болота.
16 вейниково-канареечниковые и осоково-вейниково-канареечниковые пойменные луга.
АРКТО-БОРЕАЛЬНЫЙ ТУНДРОВЫЙ РЕДКОЛЕСНО-БОЛОТНЫЙ КЛАСС ГЕОМОВ
СУБАРКТИЧЕСКИЕ МЕРЗЛОТНЫЕ ПЛОСКОБУГРИСТЫЕ РЕДКОЛЕСНО-БОЛОТНЫЕ
ГРУППЫ ГЕОМОВ
ФЛЮВИАЛЬНО-БОЛОТНО-МЕРЗЛОТНЫЕ ПОДГРУППЫ ГЕОМОВ.
Геомы водораздельных плоскобугристых болот автоморфного развития (криогидроморфные)
17 плоскобугристые болота водоразделов в сочетании с олиготрофными, грядово-мочажинными
болотами и сосновыми рямами переходные к северотаежной подзоне и северотаежные.
СЕВЕРОАЗИАТСКИЙ МЕРЗЛОТНЫЙ ВНУТРИКОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ КЛАСС ГЕОМОВ
СВЕТЛОХВОЙНЫЕ ГИДРОЛИТОМОРФНЫЕ РАВНИННЫЕ (ЗАНДРОВЫЕ И АЛЛЮ-
ВИАЛЬНЫЕ) ГРУППЫ ГЕОМОВ
СЕВЕРОТАЕЖНЫЕ СВЕТЛОХВОЙНЫЕ ПЕСЧАНЫХ РАВНИН (ПОДГРУППЫ ГЕОМОВ)
Северососьвинские светлохвойные геомы.
Светлохвойные с кедром зеленомошно-лишайниковые северотаежные и переходные в северо-
таежные возвышенных и увалистых приречных равнин
18 сосновые с лиственницей, лиственнично-сосновые, сосново-лиственничные лишайниково-зеле-
номошные, зеленомошно-лишайниковые леса дренированных водоразделов, переходные к северотаеж-
ным (3 стадия восстановления).
206
19 молодые и средневозрастные сосновые с лиственницей, кедром, березой, лиственнично-
сосновые лишайниково-зеленомошные, зеленомошно-лишайниковые дренированных водоразделов
(1, 2 стадия восстановления).
20 смешанные березовые, сосново-березовые, березово-сосновые, сосново- березовые с примесью
темнохвойных пород травяно-зеленомошные леса преимущественно устойчиво-производные.
Примечание: классы 1, 3, 4, 12 — техногенные объекты, населенные пункты, дорожная сеть, вы-
рубки и гари, водные объекты.
Оперативные ландшафтные карты позволяют контролировать изменения природной сре-
ды, интенсивность антропогенных воздействий на определенные типы лесных и болотных
ландшафтов, планировать пределы допустимых нагрузок и структуру природоохранных меро-
приятий, особенно на территории с высокой техногенной нагрузкой нефтегазового комплекса,
каким является Кондо-Сосьвинское Приобье, а также решать другие задачи оптимального
природопользования.
1. Михеев В.С. Ландшафтно-структурный анализ // Человек у Байкала (Экологический анализ среды
обитания). Новосибирск: Наука, 1993. С. 8-30.
åÖíéÑàäÄ äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàü à êÖáìãúíÄíõ àëëãÖÑéÇÄçàâ

ÉÖéëàëíÖå êÖëèìÅãàäà íõÇÄ
Лысанова Г.И.1, Семенов Ю.М.2, Шеховцов А.И.3
1
lysanova@irigs.irk.ru, 2semenov@irigs.irk.ru, 3ashekhov@irigs.irk.ru
MAPPING TECHNIQUE AND RESULTS OF THE RESEARCH

OF GEOSYSTEMS IN THE REPUBLIC TYVA
Lysanova G.I.1, Semenov Yu.M.2, Shekhovtsov A.I.3
1
lysanova@irigs.irk.ru, 2semenov@irigs.irk.ru, 3ashekhov@irigs.irk.ru
Abstract: Works on composing the landscape-assessment map of the Asian part of Russia for ter-
ritorial planning and enviromental-geographical justification for allocation of large economic objects
are being conducted at V.B. Sochava Institute of geography of RAS. The technique of mapping is
based on the geosystem comcept. Authors carried out field mapping of geosystems, deciphering of
space images, composing portions of the landscape map, their identification on areas and specification
of posing of contours on a number of regions of the South of Middle Siberia. While composing the
landscape map of the Republic of Tyva materials of topographic and branch natural maps, space im-
ages were used, generalization of the earlier mid-scale maps in combination with field studies was per-
formed. As a result of the conducted landscape research in the territory of Tyva a big variety of geosys-
tems was identified and mapped. As the main mapped units according to the scale of the map we used
the geomers of a rank of group of fascies united in a map legend in classes of fascies and in geoms. The
characteristics of landscape structure of the Republic of Tyva are space distinctions of geosystems of
the western and eastern parts of the territory. The south Siberian landscapes, widespread in the Altay,
in the Sayan Mountains and the Baikal region dominate in Tyva. Landscapes of Central Asia origine
(the Mongolian steppe and semi-desert landscapes) occur as well. Flat and mountain steppe landscapes
occupy about 40% of the territory of the Republic, forest landscapes occupy about 50%. Macrorelief
and the mesorelief features are of great importance for geosystem differentiation of the Republic of
Tyva due to contribution to of heat and moisture redistribution.
В Институте географии им. В.Б. Сочавы СО РАН ведутся работы по составлению ланд-
шафтно-оценочной карты Азиатской части России, направленной на решение задач территори-
ального планирования и эколого-географического обоснования создания крупных хозяйствен-
ных объектов [Семенов, Суворов, 2007; Suvorov, Semenov, Antipov, 2007]. Методика
207
картографирования базируется на учении о геосистемах В.Б. Сочавы [1978], в основу класси-
фикации геосистем и создания легенды ландшафтно-оценочной карты положены системно-
иерархический подход к выявлению соподчинения ландшафтных таксонов и эволюционно-
динамическая трактовка картографируемых единиц.
Авторами выполнялось полевое картографирование геосистем, дешифрирование космиче-
ских снимков, составление листов ландшафтной карты, их заверка на местности и уточнение
рисовки контуров на ряд регионов юга Средней Сибири в рамках работ по составлению ланд-
шафтно-оценочной карты Азиатской части России. На базе отдельных листов составленной
авторами ландшафтной основы ландшафтно-оценочной карты и собственных материалов, час-
тично опубликованных [Лысанова и др., 2013], подготовлена обобщенная ландшафтная карта
М 1:1 000 000 для всей территории субъекта РФ Республики Тыва.
При составлении ландшафтной карты использовались материалы топографических и от-
раслевых природных карт, космических снимков, а также генерализация составленных ранее
среднемасштабных карт в сочетании с полевыми исследованиями (чаще всего проводились
маршрутные исследования в сочетании с ландшафтным профилированием и работой на клю-
чевых участках, выбираемых в районах с наиболее сложной пространственной структурой гео-
систем).
Для картографического обеспечения исследований использованы синтезированные косми-
ческие снимки Landsat 7 ETM масштабов 1:200 000, 1:500 000 и 1:1 000 000; топографические,
общегеографические, тематические карты различных масштабов, схемы и материалы мар-
шрутных исследований и ключевых участков.
Основой мелкомасштабного ландшафтного картографирования являются космические
снимки, которые способствует оценке современного состояния ландшафта. Космические
снимки могут расцениваться как структурно-динамические ландшафтные модели, отражаю-
щие реальную географическую ситуацию, обладающие способностью комплексно изобразить
ландшафтную структуру и по своему научному потенциалу значительно превосходящие ранее
создавшиеся мелкомасштабные ландшафтные карты. За счет генерализации ландшафтной
структуры космические снимки в определенной мере упрощенно отражают объект и подчер-
кивают тем самым главные его черты. При установлении дешифровочных признаков геосис-
тем первоначально исследуются компоненты ландшафта, четко выраженные на космических
снимках, которые точно, объективно и достоверно отражают основные закономерности плано-
вой ландшафтной структуры.
Работы по дешифрированию космических снимков включали следующие этапы: 1) каме-
ральное (предварительное) дешифрирование; 2) полевое дешифрирование; 3) экстраполяцию
дешифрированных на ключевых участках показателей; 4) полевой контроль достоверности и
детальности дешифрирования; 5) окончательное дешифрирование.
Камеральное (предварительное) дешифрирование включало опознавание на космоснимках
объектов, описанных в литературе и показанных на существующих картах. Кроме того, на
этом этапе были проведены рекогносцировочные объезды территорий для уточнения мест раз-
мещения ключевых участков.
При полевом дешифрировании использовалось ландшафтное профилирование и эталони-
рование на ключевых участках, где контактными методами изучались компоненты ландшафта
и связи между ними. В результате этих работ были выявлены закономерности изображения на
космоснимках компонентов ландшафтов, дешифровочные признаки почв, растительности,
рельефа и т. д., на их основе его были составлены обзорные и детальные схемы, установлена
их достоверность.
Экстраполяция включала операции по камеральному дешифрированию не посещенных ав-
торами карты территорий по признакам, выработанным на ключевых участках.
Полевой контроль заключался в выборочной оценке достоверности и детальности дешиф-
рирования при проведенной экстраполяции, а также в детализации участков, имеющих прак-
тическое значение для интенсивного освоения. Существенным моментом этого этапа являлось
уточнение контуров на участках, пропущенных при выборе ключей. С этой целью проводилось
дополнительное посещение ландшафтных контуров, содержание которых ниже требуемой
достоверности, а также разграничение контуров, достоверно не различаемых на снимках.
208
Окончательное дешифрирование и составление карт на исследуемую территорию включа-
ло все операции, предусмотренные соответствующими программами камеральной обработки
полевого материала, составление карт заданного масштаба и тематики, проверку и доведение
до необходимых требований материала предыдущих этапов исследований.
Таким образом, дешифрирование космических снимков проводилось как в камеральных,
так и в полевых условиях. Результаты дешифрирования переносились на картографическую
основу, которая представляла собой предварительный макет карты. При аэровизуальных и поле-
вых обследованиях уточнялись легенда карты, структура ландшафтных выделов и их границы.
Методика картографирования базировалась на основных положениях учения о геосисте-
мах В.Б. Сочавы [1978] и принципах построения иерархической структуры геомеров путем
интеграции структурных и структурно-динамических показателей [Сочава, Михеев, Ряшин,
1965; Михеев, 1974; Сочава, 1978; Семенов, 1985; Лысанова, 2001; Семенов, Суворов, 2007;
Суворов, Семенов, Новицкая, 2009; Лысанова, Семенов, Сороковой, 2011].
В физико-географическом отношении преобладающая часть обследованной территории
представляет собой единое целое — Тувинскую физико-географическую область [Физико-
географическое районирование СССР, 1986], с четко очерченными природными рубежами,
проходящими в основном по горным хребтам.
В результате проведенных ландшафтных исследований на территории Тывы было выявле-
но и закартировано большое разнообразие геосистем. В качестве основных картографируемых
единиц в соответствии с масштабом карты были использованы геомеры ранга группы фаций
(по В.Б. Сочаве [1978]), объединенные в легенде карты в более высокие таксоны — классы фа-
ций и геомы. Характерной чертой ландшафтной структуры Республики Тыва является большое
разнообразие и пространственные различия геосистем, наиболее заметные при сравнении за-
падной и восточной частей территории.
В Тыве преобладают южносибирские ландшафты, широко распространенные на Алтае, в
Саянах и Прибайкалье. Встречаются также ландшафты, генезис которых связан с Центральной
Азией (монгольские степные и полупустынные ландшафты). Равнинные и горные степные
ландшафты занимают около 40 % территории республики, лесные ландшафты — около 50 %.
Гольцовые и подгольцовые ландшафты распространены преимущественно в высокогорьях
Восточного и Западного Саян. Гольцовые альпинотипные ландшафты представлены камени-
стыми осыпями, в нижней части высокогорного пояса — альпийскими лугами. Последние в
основном встречаются в западной части Тывы на высотах более 2200 м над уровнем моря, где
они чередуются с тундрами (моховыми, мохово-лишайниковыми и кустарничковыми). На их
нижней границе мозаично распространены заросли кустарников, а на более увлажненных ме-
стообитаниях — субальпинотипные луговые ландшафты. Нередко ерники и высокотравные
луга опускаются далеко в пределы лесного пояса [Лысанова и др., 2013].
Высота верхней границы распространения древесных пород изменяется от 1700-1850 м в
северо-восточной Тыве до 2200 м на южных склонах Танну-Ола. Нижняя граница леса также
повышается в более сухом климате, поэтому кое-где на южных склонах Танну-Ола и повсеме-
стно на хребте Монгун-Тайга горные степи непосредственно переходят в альпийские луга и
тундры.
Верхнюю часть горно-таежного пояса занимают геосистемы редуцированного развития
(редколесья кедровые), которые представлены преимущественно в достаточно увлажненной
северо-восточной Тыве. В более сухих районах верхняя граница леса более резкая, но бывают
и исключения, например, редколесья хорошо выражены на платообразных вершинах западного
Танну-Ола.
Среди лесных геосистем доминируют лиственничные оптимального развития и темно-
хвойные ограниченного развития. Это обусловлено увеличением литоморфности и увлажнения
с высотой, что повышает конкурентноспособность кедра [Сорокина и др., 1989]. При этом сле-
дует отметить, что темнохвойные моховые ассоциации на перегнойных таежных почвах рас-
положены преимущественно в восточной, более увлажненной, части Тывы. Довольно значи-
тельный массив лиственничников, чередующихся с болотами, занимает днище Тоджинской
котловины на высотах 1000-1500 м. Другой характер имеют лиственничники, обрамляющие
Тувинскую котловину. Здесь на склонах северной экспозиции распространены остепненные
209
лиственничные и березово-лиственничные леса на дерновых почвах, а на склонах других экс-
позиций — распространены сухие или луговые степи [Лысанова и др., 2013].
В Тувинских котловинах до высоты 1000-1400 м распространены степные южносибирские
ландшафты, которые представлены в основном настоящими степями с доминированием ксе-
рофитных злаков на малогумусных черноземах и темнокаштановых почвах. Луговые степи,
приуроченные к понижениям и склонам северных экспозиций, занимают меньшую площадь.
К центральноазиатским ландшафтам относятся опустыненные степи котловин, высокогор-
ные степи и заросли ксерофитных кустарников. Они преобладают в Убсу-Нурской котловине,
встречаются в Тувинской котловине. Горные степные ландшафты распространены по южным
склонам хребтов Танну-Ола, Сангилен, Монгун-Тайга и Цаган-Шибету, достигая на последних
высоты 2500 м, то есть значительно выше, чем верхняя граница леса в Восточной Тыве. Для
южного макросклона Танну-Ола и для северного обрамления Хемчинской котловины харак-
терна резкая граница степей и лесов, стабильная во времени. Центральноазиатские геосистемы
наиболее свойственны нижней части пролювиальных шлейфов около оз. Убсу-Нур с нанофит-
но-ковыльными ассоциациями на светло-каштановых почвах (опустыненная степь). Своеоб-
разны ландшафты долины р. Тес-Хем — с чередованием приречных лесов и зарослей кустар-
ников, сырых пойменных лугов (часто на солончаковых почвах), остепненных лугов и
опустыненных степей, что обусловлено различиями в грунтовом увлажнении [Лысанова и др.,
2013].
Проведенное изучение и картографирование ландшафтной структуры Республики Тыва
показало, что гольцовые и подгольцовые ландшафты распространены преимущественно в вы-
сокогорьях Восточного и Западного Саян. В достаточно увлажненной северо-восточной Туве
верхнюю часть горно-таежного пояса занимают кедровые редколесья — геосистемы редуци-
рованного развития. В целом среди лесных геосистем доминируют лиственничники оптималь-
ного развития и темнохвойные леса ограниченного развития. В котловинах до высоты 1000-
1400 м преобладают степные южносибирские геосистемы, представленные преимущественно
настоящими степями — злаковыми ксерофитными на малогумусных черноземах и темно-
каштановых почвах. Занимающие значительно меньшую площадь территории луговые степи
приурочены к понижениям и склонам северных экспозиций. Опустыненные степи котловин,
высокогорные степи и заросли ксерофитных кустарников, относящиеся к центральноазиатским
геосистемам, преобладают в Убсу-Нурской котловине, местами встречаются и в Тувинской
котловине.
Важнейшее значение для дифференциации геосистем Республики Тыва играют особенно-
сти макро- и мезорельефа, трансформирующего распределение тепла и влаги. Так, например,
эффект «дождевой тени» обусловил распространение горно-степных ландшафтов в южной и
западной частях республики. Влияние экспозиции особенно ярко проявляется на хр. Танну-
Ола: северный макросклон почти сплошь облесен, а на южном макросклоне горные леса пред-
ставлены фрагментарно (но в данном случае оно усиливается за счет воздействия жаркого и
сухого климата Центральной Азии). Особенности рельефа и связанные с ними экспозиционные
различия обусловили экотонный характер и мозаичность ландшафтной структуры полосы ши-
риной до 15 км на границе между степным и горно-лесным поясом, обрамляющим степные
котловины. Наличие ерников и субальпийских лугов по долинам в верхней части горно-
лесного пояса объясняется инверсионным эффектом в сочетании с повышенным увлажнением.
На более низких гипсометрических уровнях горных массивов Монгун-Тайги и Цаган-Шибэту
в более увлажненных и менее литоморфизованных, по сравнению с остепненными склонами,
местоположениях развиты лиственничные леса.
1. Лысанова Г.И. Ландшафтный анализ агроприродного потенциала геосистем. Иркутск: Изд-во ИГ СО
РАН, 2001. 187 с.
2. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Сороковой А.А. Геосистемы бассейна верхнего Енисея // География
и природные ресурсы. 2011. № 4. С. 92-99.
3. Лысанова Г.И., Семенов Ю.М., Шеховцов А.И. Сороковой А.А. Картографирование ландшафтов
Республики Тыва // География и природные ресурсы. 2013. № 3. С. 181-184
210
4. Михеев В.С. Верхнечарская котловина. Опыт топологического изучения ландшафта. Новосибирск:
Наука, 1974. 142 с.
5. Семенов Ю.М. Ландшафтное картографирование в целях рационального природопользования // Гео-
графия и природные ресурсы. 1985. № 2. С. 22-28.
6. Семенов Ю.М., Суворов Е.Г. Геосистемы и комплексная физическая география // География и при-
родные ресурсы. 2007. С. 11-19.
7. Сорокина Л.П., Башалханова Л.Б., Линевич Н.Л., Рюмин В.В. Развитие рекреационной системы Ту-
винской АССР. Иркутск, 1989. 51 с.
9. Сочава В.Б., Михеев В.С., Ряшин В.А. Обзорное ландшафтное картографирование на основе инте-
грации элементарных геосистем // Докл. Ин-та геогр. Сибири и Дальнего Востока. 1965. Вып. 10.
С. 9-22.
10. Суворов Е.Г., Семенов Ю.М., Новицкая Н.И. Ландшафтно-оценочная карта Азиатской части России:
принципы и методические аспекты составления // География и природные ресурсы. 2009. № 4. С. 5-10.
11. Физико-географическое районирование СССР. М 1:8 000 000. Карта. М.: ГУГК, 1986.
12. Suvorov E.G., Semenov Yu.M., Antipov A.N. Concept of landscape information renovation for Siberia area
// Landscape Analysis for Sustainable Development. Theory and Applications of Landscape Science in
Russia. Moscow: Alex Publisher, 2007. Pp. 76-80.
ãÄçÑòÄîíçÄü ëíêìäíìêÄ ÅÖêÖÉéÇéâ áéçõ èéãìéëíêéÇÄ ÄÅêÄì

Макалова П.Г.1, Папунов В.Г.2, Петрушина М.Н.3
1, 3
1
polina-makalova@yandex.ru, 3mnpetrushina@mail.ru
2
Оперативный центр Международного института океана, Москва, Россия,
papunov@mail.ru
LANDSCAPE STRUCTURE OF THE COASTAL ZONE

OF THE ABRAU PENINSULA
Makalova P.G.1, Papunov V.G.2, Petrushina M.N.3
1, 3
1
polina-makalova@yandex.ru, 3mnpetrushina@mail.ru
2
Operational center of International institute of ocean, Moscow, Russia, papunov@mail.ru
Abstract: The paper focuses on the structure of land and submarine natural complexes of the
Black Sea coast of the Abrau peninsula within the North-Western Caucasus. The complex of methods
including field landscape mapping and profiling, using bathymetric survey and saturation diving,
analyses of remote sensing data of high resolution (Landsat, Quickbird) was used during the study.
9 profiles crossing the coastal zone with detail description of plots on the land and under the sea water
were compiled. Particular attention on the land was paid to the parameters of structure and current state
of vegetation such as the height, ecological form of trees and bushes, under the water — to the struc-
ture and biomass of algae which depend on the sea depth, the features of relief and various grain size
sediments. Four main types of the sea coast with different land and submarine structure of the natural
complexes were revealed — abrasion rock, abrasion landslide, denudation landslide and accumulative.
The most simple spatial structure is typical for the abrasion rock and accumulative coasts which are char-
acterized by offshore with rather gentle and monotony relief. The denudation landslide coasts are distin-
guished by more mosaic and complex structure due to the complexity of relief and bottom deposits.
Введение
Береговая зона — зона контакта суши и моря, один из наиболее сложных и динамичных
природных комплексов, находящийся под влиянием процессов, протекающих в разных при-
родных средах. В ее состав включают донные природные комплексы (ДПК), формирующиеся
на подводном береговом склоне и сопредельные им природно-территориальные комплексы
(ПТК) суши. Береговая зона является ядром более крупной парагенетической системы со свое-
211
образной структурой наземных и подводных ландшафтов, постоянно взаимодействующих ме-
жду собой [Петров, 1971; Дроздов, 1995; Иванов, Шаповалова, 1998; Агаркова-Лях, Скребец,
2007]. Наземные и подводные ландшафты береговой зоны имеют общую геологическую осно-
ву, но разные факторы формирования и динамики. Влияние подводной части на наземную
проявляется непосредственно в зоне их контакта, где под действием волновой активности об-
разуются специфические формы рельефа. Наиболее ярко влияние наземных комплексов на
подводные отмечается при смене слагающих берег пород, что, как правило, отражается и на
изменении характера донных отложений. Это в свою очередь обусловливает формирование
разных сочетаний донных природных комплексов (ДПК), что позволяет предположить воз-
можность индикации их структуры по типу прилегающего берега. В береговой зоне также
наиболее активно проявляется влияние ветра и аэрального переноса вещества, в том числе со-
лей и загрязнителей. Однако, вопрос о том, насколько далеко за пределы береговой зоны вы-
ходит влияние моря, требует дальнейшего изучения.
Цель данного исследования — выявление взаимосвязи наземных и подводных ландшафтов
и особенностей структуры береговой зоны полуострова Абрау, расположенного в северо-
западной части Черноморского побережья Кавказа между Анапой и Новороссийском. Разно-
образие типов берегов, сочетающихся на небольшом расстоянии, делает этот район удобным
полигоном для исследования ландшафтной структуры береговой зоны и особенностей форми-
рования в ее пределах ДПК, которые здесь еще слабо изучены. Кроме этого, подводные ланд-
шафты морских участков природного заповедника «Утриш», созданного на полуострове Абрау
в 2010 г., ранее еще не изучались.
Район и методы исследования
Основными объектами изучения стали ландшафты заповедника «Утриш», в состав которо-
го входят 2 морских участка, и прилегающие к нему территории (рис. 1). Для этой территории
характерны уникальные для России субсредиземноморские ландшафты с высоким биоразно-
образием. Типичные фисташково-можжевеловые леса, можжевеловые редколесья формируют-
ся на приморских низкогорных хребтах, сложенных мел-палеогеновым флишем с переслаива-
нием аргиллитов, алевролитов и песчаников, реже мергелистых известняков. Хребты
расчленены узкими долинами (щелями), по днищу которых протекают водотоки, преимущест-
венно пересыхающие в летний период и выносящие небольшие объемы рыхлого материала в
береговую зону. Отличительной особенностью территории является широкое развитие сейсмо-
гравитационных форм рельефа, усложняющих ландшафтную структуру наземной и подводной
частей [Петрушина, 2000а].
Рис. 1. Район исследования
Комплекс методов исследования включал полевое ландшафтное профилирование и карто-

графирование, в том числе, использование батиметрической съемки и водолазных работ, отбор
образцов растительности, дешифрирование космических снимков высокого разрешения
Landsat 8 и Quickbird. Через береговую зону были заложены 11 профилей, протягивающихся
вкрест береговой линии на расстояние до 200 м в сторону моря и не менее 200 м вглубь суши.
212
На профилях проводились комплексные описания площадок с шагом в 5 м, между которыми
делались записи по маршруту. На некоторых участках описание ДПК велось непрерывно.
Непосредственно в береговой зоне на суше обычно при отсутствии или очень разреженной
растительности детальнее описывался рельеф (высота, ширина, уклон) и слагающие его отло-
жения — их литологический и механический состав (размер преобладающих частиц, класс
окатанности). За ее пределами в зоне аэрального воздействия особое внимание уделялось
структуре и состоянию растительности. На отдельных точках отбирались образцы на опреде-
ление фитомассы и зольности растений, под водой — состава и фитомассы альгоценозов, из-
меняющихся в зависимости от глубины моря, характера рельефа и отложений. На точках ве-
лась фотосъемка, под водой она была дополнена видеосъемкой.
В районе исследования выявлены четыре типа берегов со своей структурой ПТК — абра-
зионные скальные и оползневые, денудационные оползневые и аккумулятивные. Широкое
развитие имеют оползневые типы берегов.
Абразионный скальный тип берега представлен крутыми, местами отвесными склонами
приморских гряд, клифами, сложенными флишевыми отложениями и осложненными в нижних
частях небольшими волноприбойными нишами и абразионными уступами. Пологонаклонные
пласты пород, слагающие берег, нередко падают к морю и образуют неровный ребристый
рельеф на суше и ступенчатый бенч в подводной части. Для такого типа берега характерно от-
сутствие растительности в нижних частях склонов и разреженный травостой, местами с от-
дельными кустарниками и единичными низкими деревьями вне зоны воздействия морских
волн. Здесь встречаются жабрица понтийская, мачок желтый, бурачок волосистый, выше по
склону — сумах дубильный, на пологих ступенях, образованных пластами флиша — можже-
вельник, реже фисташка туполистная.
На абразионных берегах есть участки и с аккумулятивными формами рельефа, которые
представлены прислоненными, карманными пляжами небольшой ширины.
Для абразионно-оползневых берегов, образующихся в местах выхода к морю разновысот-
ных оползневых тел, обычно не выше 15–20 м характерны склоны разной крутизны, но чаще
крутые, сложенные разнообломочными отложениями. У абразионно-оползневых берегов фор-
мируются обширные мелководья, сложенные оползневым материалом разного литологическо-
го и механического состава, из состава которого вымыта мелкая песчано-глинистая фракция.
Морское дно вдоль этих берегов представлено валунно-глыбовым полем.
Денудационные оползневые берега также крутосклонные, часто осложнены эрозионными
ложбинами, заканчивающимися небольшими пролювиальными конусами, в нижних частях с
делювиально-осыпными шлейфами, обвальными конусами. Для этих берегов характерно
фрагментарное развитие растительности, преимущественно в их средних частях. Это связано с
более активным разрушением склонов в верхних частях и постоянным накоплением материала
в нижних. Отмечаются также периодические срывы и сползание дернины с верхних частей
склона, что приводит к сокращению площади ПТК, формирующихся на основной поверхности
сейсмооползней. Обычно это фисташково-можжевеловые низкие леса и редколесья, местами с
сосной пицундской, нередко с сухими экземплярами деревьев в краевой части над склонами.
На склонах встречаются отдельные низкие кусты сумаха дубильного, катран коктебельский,
ластовень острый и некоторые другие виды. Для узкого пляжа, формирующегося вдоль дену-
дационного берега характерны скопления крупных глыб песчаника и щебня аргиллитов.
Аккумулятивные берега, которые характеризуются большим скоплением рыхлых отложе-
ний, приурочены к лагунам и устьям щелей. Ширина кос, отделяющих лагуны от моря дости-
гает 40-50 м. Для кос и пляжей типична более разнообразная растительность, в распределении
которой наблюдается своеобразная полосчатость, обусловленная высотой валов, механическим
составом отложений, степенью их засоления. Здесь обычны мачок желтый, солянка черномор-
ская, катран приморский, лебеда распростертая и др.
Вдоль берегов разного типа формируется неодинаковая структура ДПК (рис. 2, табл. 1).
Наиболее простая горизонтальная структура отмечается у абразионного скального и аккумуля-
тивного типов берегов, вдоль которых формируются подводные береговые склоны с выполо-
женным, относительно монотонным рельефом. Вдоль абразионного скального типа берега дно
213
моря сложено плоскими пологонаклонными слоями флиша, образующими выровненную по-
верхность, часто с хорошо выраженным асимметричным профилем. Этот рельеф занимает до
66,83% площади дна у этого типа берега. У аккумулятивного типа берега ДПК формируются
преимущественно на галечниках. В связи с достаточно простой литогенной основой для этих
типов берегов характерны незначительные изменения альгоценозов, четкая смена которых на-
блюдается в приурезовой части из-за сильного воздействия волн. Всего по профилю выделяет-
ся по два донных комплекса ранга урочища с простой фациальной структурой, изменяющейся
с глубиной. На глубине 10-15 м скальная плита в случае скального типа берега и галечники,
если аккумулятивный тип берега, обычно сменяется песчаным субстратом без растительности.
(ДПК 7). Сложнее и мозаичнее структура у денудационного оползневого типа берега, подвод-
ная часть которого сформирована бугристым телом сейсмооползня. Следствием этого являют-
ся значительные перепады рельефа дна (до 18-20 м) и неоднородность механического состава
отложений, что отражается на распределении водорослей. Здесь выделяется пять ДПК с доста-
точно пестрой фациальной структурой.
Рис. 2. Ландшафтная структура береговой зоны одного из морских участков заповедника «Утриш»
Таблица 1
Легенда к рисунку 2
Глубины, м
Отложения
Валунно- Валунно- Валунно-
Галечные ГлыбовыеСкальныеПесчаные Песчаные
Сообщества галечные галечные глыбовые
Падиновые 2
0-2
Цистозирово-
3
кодиумные
Цистозировые 4 5
2-10
кодиумные 1 3 6
Без растительности 7 8
Цистозировые 5
>10
6
кодиумные
Кроме изменения ДПК у разных типов берегов наблюдается их смена при продвижении
вглубь моря (рис. 2, 3). Она проявляется преимущественно в характеристиках сообществ мак-
рофитобентоса. В приурезовой части произрастают приземистые, способные выдержать силь-
ную волновую нагрузку и частое перемещение материала виды, в частности альгоценоз Padina
214
pavonica. Он обладает малой фитомассой и невысоким проективным покрытием (до 25%). До
глубины около 12 м доминирует альгоценоз Cystoseira barbata + C. crinita. Виды, составляю-
щие этот альгоценоз, произрастают в хороших условиях аэрации (из-за активного перемеши-
вания вод) и освещенности, на слабо динамичных грунтах, поэтому фитомасса и проективное
покрытие (до 100%) здесь наибольшие. Глубже, несмотря на слабую волновую активность,
сказывается недостаток освещенности. В сформированном здесь альгоценозе Codium vermilara
фитомасса и проективное покрытие вновь снижаются. За пределами береговой зоны все четко
выделяющиеся ДПК переходят в обширное песчаное поле без растительности, кроме участка,
перекрытого телом сейсмооползня, уходящего в море на 2 км.
Рис. 3. Ландшафтный профиль № 1 через береговую зону в районе Водопадной щели
Вглубь суши за границами непосредственно береговой зоны также изменяются ландшаф-

ты и их компоненты, в первую очередь растительность (см. рис. 3). Это проявляется не только
в смене сообществ, но и в высоте и форме древостоя и кустарников. По мере удаления от моря
с ослаблением ветровой активности и импульверизации солей увеличивается высота древостоя
(от 1-2 м до 14-16 м) и кустарников (от 0,2-0,5 м до 1,5-3 м), изменяется их форма — от сте-
лющейся и флагообразной до нормальной. Так, граб восточный часто имеет кустарниковую
форму и образует густые низкие заросли, на удалении от моря он одноствольный с более вы-
соким коэффициентом стройности. Для можжевельников около моря часто характерна флаго-
образная форма кроны с укороченными ветвями со стороны моря. Кроме этого, изменяется
содержание ионов натрия и хлора в растениях, почвах и водах, что было отмечено в наших
предыдущих исследованиях [Петрушина, 2000б].
Установленные в ходе исследования закономерности подтверждают гипотезу о морфоге-
нетической связи наземной и подводной частей береговой зоны, что дает возможность исполь-
зовать строение берегов разного типа в качестве индикатора структуры донных природных
комплексов.
215
1. Агаркова-Лях И.В., Скребец Г.Н. Ландшафтная карта береговой зоны черноморского побережья
Крыма // Ученые записки Таврического национального университета. Сер. География; Т. 20 (59).
№ 1. Симферополь. 2007. С. 283-291.
2. Дроздов А.В. Акваториально-территориальные природные системы: физико-географический подход
// Изв. АН СССР. Сер. География. 1985. N 6. С. 70-81.
3. Иванов А.Н., Шаповалова К.О. Подходы к изучению территориально-акваториальной природной сис-
темы острова Монерон // Вестник Московского университета. Сер. 5. География. 1997. № 1. С 53-56.
4. Петров К.М. Береговая зона моря как ландшафтная система // Известия Всесоюзного географическо-
го общества. 1971. Вып. 5. С. 391-396.
5. Петрушина М.Н. Ландшафтная структура полуострова Абрау // Природа полуострова Абрау (ланд-
шафты, растительность и животное население). М.: Географический факультет МГУ. 2000а. С. 15-25.
6. Петрушина М.Н. Геохимические особенности полуострова Абрау // Природа полуострова Абрау
(ландшафты, растительность и животное население). М.: Географический факультет МГУ. 2000б.
С. 72-79.
ãÄçÑòÄîíõ ÇéëíéóçéÉé ëäãéçÄ èêàèéãüêçéÉé ìêÄãÄ

Москвина Н.Н.1, Жегалина Л.Ф.2, Кунгурцев С.А.3
1
ООО «МаксГеоГрупп», Ханты-Мансийск, Россия, kollega4@yandex.ru
2, 3
Балтийский федеральный университет имени И. Канта, Калининград, Россия,
2
lije@mail.ru, 3kungurtsev_sa@mail.ru
LANDSCAPES OF NETHER-POLAR URALS EASTERN SLOPE

Moskvina N.N.1, Zhegalina L.F.2, Kungurtsev S.A.3
1
OOO «MaxGeoGroup», Khanty-Mansiysk, Russia, kollega4@yandex.ru
2, 3
Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, Russia,
2
lije@mail.ru, 3kungurtsev_sa@mail.ru
Abstract: The article describes the experience of mapping the landscapes of the Nether-Polar
Urals eastern slope using an evolutionary-dynamic approach at spatial scale of 1: 200 000. The classifi-
cation units’ substantiation is presented. The landscape complexes classification is based on the geo-
morphological characteristics of the Urals eastern slope structure. The brief description of the selected
landscapes areal extent is given.
Реализация программы освоения месторождений полезных ископаемых требует решения
проблемы обеспечения экологической безопасности удаленных регионов с уникальными и
чрезвычайно уязвимыми экосистемами. Именно поэтому на этапе планирования освоения
ключевой задачей является организация рационального природопользования с учетом ком-
плекса сведений по ранее слабо изученной территории Приполярного Урала (в границах Хан-
ты-Мансийского автономного округа — Югры).
Данная работа выполнена в рамках государственного заказа «Проведение работ по научно-
аналитическому информационному обеспечению в области недропользования в части твердых
полезных ископаемых на территории Ханты-Мансийского автономного округа» (Депонирова-
но в Ханты-Мансийский филиал ФБУ «ТФГИ по УрФО» № 50-06-152/1).
Опыт картографирования ландшафтов Уральской части Ханты-Мансийского автономного
округа — Югры был представлен в 2004 году в масштабе 1:500 000 [Москвина, 2004], в после-
дующем, на основе разработанной классификации составлена карта ландшафтов восточного
Урала в масштабе 1:1 500 000 для Атласа Ханты-Мансийского автономного округа — Югры
[Атлас..., 2004].
Горная цепь Урала протягивается с севера на юг, вдоль западной границы Ханты-
Мансийского автономного округа. Это центральная и южная часть Приполярного и северная
оконечность Северного Урала.
216
Приполярный Урал вытянут с севера на юг между верховьями рек Хулга и Ятрия (270 км).
На Исследовательском хребте располагается наивысшая точка Урала — гора Народная (1898 м).
Параллельно ему простирается Народо-Итьинский хребет с высотами — 1200-1500 м. Восточ-
нее их сменяют плосковершинные массивы плато Московского общества испытателей приро-
ды с высотами 800-900 м, а южнее хребты — Манья-Нырд, Хобе-Из, Дьявол-Из с высотами
600-700 м.
Северный Урал располагается в юго-западной части Березовского района, выражен в виде
горных хребтов с высотами 800-1200 м. Центральная часть представлена горами Яны-Янкеч,
хр. Хосанер, с высотами до 800 м, хр. Яныквотнер (до 1100 м), хр. Поясовой Камень (до 1000 м).
Восточная часть выражена полосой плосковершинных увалов.
Для создания ландшафтной карты Урала в границах Ханты-Мансийского автономного ок-
руга — Югры использовался эволюционно-динамический подход.
Известно, что на существование и пространственное распределение компонентов ланд-
шафта, особенно в горных районах, оказывают решающее влияние геологическое строение и
рельеф земной поверхности. Состав и характер поверхностных отложений, крутизна и экспо-
зиция склонов, ярусное строение рельефа и его эрозионное расчленение определяют различ-
ные экологические режимы местообитаний растительности, чем определяется необходимость
выяснения значения геологических и геоморфологических факторов в территориальном раз-
мещении и развитии экосистем. Это особенно важно для решения задач экологической клас-
сификации территории [Колесников, 1961; Седых, 1991].
В настоящей работе в основу классификации ландшафтных комплексов положены гео-
морфологические особенности строения Уральской части округа, а именно геоморфологиче-
ские карты П.П. Генералова, выполненные в рамках отчетных работ 1969-1973 гг. ЗапСиб-
НИГНИ.
При составлении ландшафтно-типологической основы использованы следующие класси-
ческие классификационные единицы:
Класс ландшафтов. Классы ландшафтов — крупные типологические единицы ландшафт-
ной сферы, обособленные в связи с орографической дифференциацией. При выделении класса
ландшафтов учитывается абсолютная и относительная высота, связанные с ними особенности
проявления широтной зональности и высотной поясности. С учетом региональных свойств за-
картированная территория отнесена к Уральскому высотно-поясному гольцово-тундрово-
таежному классу восточного макросклона.
Подкласс ландшафтов. Подклассы ландшафтов — типологическая единица ландшафтной
сферы региональной и надрегиональной размерности, подчиненная классу ландшафтов. Учи-
тывалась ярусная дифференциация ландшафтной структуры в горах и на равнинах, гидро-
климатические показатели. Горные ландшафты поделены на альпийские, среднегорные, низко-
горные, предгорные, межгорно-котловинные и горно-долинные.
Род ландшафтов. Роды ландшафтов — типологическое объединение средней размерно-
сти, учитывающее единство происхождения и состав грунтовой толщи, сочетание форм релье-
фа и групп местоположений ландшафтных комплексов. В классе горных ландшафтов диффе-
ренцируются роды: субгоризонтальные поверхности выравнивания; поверхности склонов;
речные и озерно-речные террасы, частично относящиеся к равнинному классу ландшафтов.
Подрод. Дальнейшее геоморфологическое деление ландшафтов дополняется разделением
по фитологическому составу на ранг подрода. Для выделения типов растительности использо-
вались материалы лесоустройства Березовского лесхоза (Саранпаульское и Сосьвинское лес-
ничество), карта растительности Западной Сибири масштаба 1:500 000.
При картографировании ландшафтов восточного склона Приполярного Урала, с учетом
высотной поясности выделены ландшафты:
Альпийско-среднегорные с характерными альпийскими формами рельефа. Кары заняты
снежниками или ледничками, или озерами, питающими речки и ручьи. На вершинах хребтов
развито современное оледенение.
Среднегорные, где с высот 700-800 м господствуют гольцовые ландшафты с обширными
подвижными покровами каменных россыпей, спускающимися по крутым склонам до подно-
жья гор. Подгольцовая горная тундра и участки субальпийских лугов образуют полосу шири-
ной 200-300 м.
217
Среднегорно-низкогорные с высотами до 1100 м. Верхний высотный пояс (выше 800 м)
формируют гольцы с непокрытыми растительностью каменными россыпями по плоским вер-
шинам гор. Горная каменистая тундра с лишайниковым и мохово-лишайниковым покровом
занимает высоты 600-800 м. В местах развития многолетней мерзлоты распространены поли-
гональные тундры с каменистыми бордюрами по границам оголенных полигонов. Лес подни-
мается до высоты 500-600 м. Пояс северотаежных лесов расположен по нижним частям гор-
ных склонов и сформирован еловыми с примесью кедра и березы лесами.
Низкогорные расположены в полосе грядовых низкогорий восточного склона Урала с вы-
сотами 500-700 м. Значительны площади зеленомошных и лишайниковых сосновых боров.
На северо-востоке возрастает роль лиственничников. По горным увалам вдоль долин рек не-
редки массивы разреженных кедровых лишайниковых лесов. Среди лент пойменных, преиму-
щественно елово-березовых лесов встречаются луговые поляны из таежного высокотравья.
По понижениям, долинам ручьев произрастает густой ерник с мохово-лишайниковым покро-
вом, перемежающийся с небольшими осоково-сфагновыми болотами. Гольцово-тундровые
ландшафты имеют ограниченное развитие.
Предгорные занимают увалистые предгорья Урала. Горные гряды и увалы, достигающие
высот 400-600 м, разобщены широкими продольными понижениями. В повышенных частях
преобладают ландшафты грядово-увалисто-сопочных предгорий с северотаежными березово-
еловыми и кедрово-еловыми мшистыми лесами. По понижениям горная тайга сменяется тор-
фяными бугристыми болотами. В нижней части гор, вдоль границы с равнинной частью окру-
га, распространены светлые сосново-лиственничные лишайниковые леса.
Межгорно-котловинные ландшафты — это межгорные продольные депрессии и широкие
амфитеатры в верховьях рек занятые, как правило, бугристыми сфагновыми болотами с редкой
угнетенной лиственницей или сосной. Такой тип ландшафта распространен в среднегорье,
низкогорье и частично предгорье.
К пониженным участкам приурочены горно-долинные ландшафты. На севере Югорского
Урала долины рек (Народа, Манья и др.) имеют вид каньонов. Южнее долины рек (Хулги,
Неркаю, Хосаю, Халмерю, Народы, Маньи) врезаны менее, на 200-300 м. В предгорьях горно-
долинные комплексы представлены елово-березовыми, с примесью сосны лесами. Есть болота
на участках продольных долин и на надпойменных террасах рек.
Общая площадь закартированной территории составила 6 000,0 км2.
При анализе ландшафтной структуры доминирующим подклассом выступают горно-
долинные комплексы, занимающие более 2 тыс. км2, содоминирующим — межгорно-котло-
винные, получившие распространение на 1,3 тыс. км2. Горно-долинные комплексы включают
объединенную пойму и первую надпойменную террасу речных долин, как правило, с ернико-
выми зарослями в верховьях и с хвойно-мелколиственными травяно-мохово-кустарничковыми
лесами в среднем течении рек. Межгорно-котловинные ландшафты, как правило, представля-
ют собой поверхности эрозионного врезания рек и нерасчлененные склоновые комплексы с
ерниковыми зарослями на верхних этажах высотной поясности и с хвойными, хвойно-
мелколиственными травяно-мохово-кустарничковыми лесами на низкогорье и в предгорье.
Собственно среднегорные, низкогорные и переходные между ними среднегорно-
низкогорные ландшафты распространены на площади около 1,8 тыс. км2. С высоты от 600 м на
севере горной территории и от 800 м в южной части распространение получила подгорная
тундра с доминированием ерниковых зарослей. Ниже произрастают кедровые, кедрово-
березовые с примесью сосны, реже елово-березовые с участием лиственницы травяно-
зеленомошно-кустарничковые лесами, в сочетании на высотной границе с зарослями мохового
ерника. С высот в среднем от 900 м на площади 38,2 км2 картируются альпийско-среднегорные
ландшафтные комплексы, переработанные процессами гольцовой планации, с лишайниково-
моховым покровом.
Предгорные комплексы, выделенные на карте на площади около 600 км2, плоско-
холмисты, являются типичными для Северо-Сосьвинской возвышенности.
На рисунке 1 показан фрагмент ландшафтной карты восточного склона Приполярного
Урала, выполненной с детализацией М 1:200 000. Основные выделы показаны цветом, интен-
сивность окраски убывает по снижению высот и интенсивности расчленения. Ландшафтные
подразделения индексируются порядковыми номерами. Условные обозначения составлены в
218
виде таблицы, где в первой графе показывается цвет подразделения и его цифровой индекс, в
последующей дается краткое описание генезиса, рельефа и других элементов. Карта составле-
на в ГИС MapInfo, с сопутствующей атрибутивной информацией.
Рис. 1. Фрагмент ландшафтной карты
219
Предложенная дробность ландшафтного районирования обеспечивает выявление относи-
тельно однородных условий для принятия решений при проектировании, мониторинге, управ-
лении природопользованием и разработке системы экологических ограничений использования
территорий.
1. Атлас Ханты-Мансийского автономного округа — Югры, том 2, «Природа. Экология», 2004
2. Колесников Б.П. Генетическая классификация типов леса и ее задачи на Урале // Тр. ин-та / Ин-т
биологии УФ АН СССР. Свердловск, 1961. Вып. 27. С. 47-59.
3. Москвина Н.Н. Ландшафтный анализ территории Ханты-Мансийского автономного округа для
обеспечения рационального природопользования: автореф. дис. … канд. геогр. наук. 2004. 27 с.
4. Седых В.Н. Аэрокосмический мониторинг лесного покрова. Новосибирск: Наука. Сибирское отд-
ние, 1991. 239 с.
ãÄçÑòÄîíçé-ùäéãéÉàóÖëäéÖ äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ
íÖêêàíéêàà èêàêéÑçéÉé èÄêäÄ «çìåíé» (ïåÄé-ûÉêÄ)
Московченко Д.В. 1, 2, Козин В.В.2
1
Институт проблем освоения Севера СО РАН, Тюмень, Россия, land@ipdn.ru
2
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия, kozin1945@mail.ru
LANDSCAPE-ECOLOGICAL MAPPING OF THE NATURE PARK “NUMTO”

(KHANTY-MANSIYSK AO)
Moskovchenko D.V.1, 2, Kozin V.V.2
1
Institute of the problems of Northern development, SB RAS, Tumen, Russia, land@ipdn.ru
2
Tumen State University, Tumen, Russia, kozin1945@mail.ru
Abstract: The article describes the process of creating a landscape-typological map of the natural
Park Numto (Khanty-Mansiysk Autonomous Okrug — Yugra). Natural Park was established to pre-
serve the unique natural complexes and traditional lifestyle of indigenous people. The bog geosystems
prevail in the park. Wetlands designated for inclusion in the «Ramsar» list of international importance
are identified. Zonal plant formations are Siberian pine forests with dwarf shrub-moss ground cover. In
the north of the Park there is a wide distribution of frozen hilly peat bogs. In the southern part, the un-
frozen ridge-hollow bogs dominate. The biodiversity of various geosystems is analyzed. The biodiver-
sity centers are riverine and lacustrine coniferous forests. There are 22 species of flora listed in the Red
Data Books of the Russian Federation and Khanty-Mansiysk Autonomous District. The estimation of
natural resource potential, ecological value and stability of landscapes is carried out. The most valuable
are the riverine geosystems of dark coniferous and pine forests with a high degree of participation of
berry dwarf shrub in the ground cover and drained surfaces of lake-alluvial plains with Siberian pine-
dwarf shrub-moss forests and pine dwarf shrub-lichen forests. Peat bogs on permafrost are the most un-
stable to anthropogenic impact.
На территории ХМАО-Югры актуальной является задача формирования системы рацио-
нального природопользования. В настоящее время в округе насчитывается более 300 лицензи-
онных участков нефтедобычи. В особых случаях допускается добыча нефти в пределах особо-
охраняемых природных территорий. Наиболее сложная ситуация стоит перед природным пар-
ком «Нумто», где лицензионные участки занимают более половины площади. В этих условиях
первоочередной задачей является оценка экологической ценности и устойчивости геосистем
для обоснования системы охранных мер и оптимизации природопользования.
Природный парк «Нумто» располагается на территории Белоярского района Ханты-
Мансийского Автономного округа — Югры и занимает площадь 5.6 тыс. км2. На территории
220
парка проживают представители двух малочисленных этнических групп — «лесные» ненцы и
казымские ханты. Основная задача, стоящая перед парком — охрана уникальных природных
комплексов, являющихся ресурсными угодьями для коренного населения.
Оценка геосистем парка «Нумто» основывалась на основных положениях методики ланд-
шафтного анализа, разработанной применительно к природным условиям Западной Сибири
[Козин, 1993; 1996; 2007]. Ландшафтный анализ при этом рассматривается как подсистема
программно-целевого обеспечения устойчивого развития и охватывает инвентаризацию, оцен-
ку, прогнозирование, нормирование, экспертизу планов и проектов, оперативное управление и
контроль природопользования.
Парк находится в пределах северотаежной подзоны. Из- за равнинного рельефа и слабой
дренированности болотные геосистемы по площади значительно преобладают над зональными
таежными. Парк расположен на границе двух болотных зон — зоны бугристых болот (мерз-
лых) и зоны олиготрофных сфагновых болот (немерзлых) [Болота..., 1976]. Граница между ни-
ми весьма условна, наблюдается проникновение мерзлых бугристых торфяников почти до юж-
ной границы парка, а олиготрофных сфагновых болот — далеко на север. В районе оз. Нумто
находится один из самых южных массивов мерзлых заозеренных торфяников. По составу и
структуре растительного покрова, наличию многолетнемерзлых пород эти геосистемы практи-
чески тождественны ерниково-кустарничково-лишайниковым тундрам, широко распростра-
ненным на полуостровах Тазовский и Ямал. Присутствие ландшафтов тундрового типа намно-
го южнее полярного круга, между 63° и 64° с.ш., является одной из уникальных особенностей
парка.
По схеме физико-географического районирования Тюменской области [Физико-геогра-
фическое.., 1973], территория парка относится к лесной равнинной зональной области и распо-
ложена в пределах трех ландшафтных провинций: Полуйской на крайнем севере парка, На-
дымской в его центральной части и провинции Сибирские Увалы в южной части. Большая
часть парка находится в Надымской провинции, которая простирается далеко на север, вплоть
до лесотундры и характеризуется доминированием кустарничково-мохово-лишайниковых
мерзлых бугристых торфяников. Типичный ландшафт Надымской провинции представляет
собой сочетание термокарстовых озер, плоско- и крупнобугристых торфяников, редких угне-
тенных лесов. Здесь выделены водно-болотные угодья, рекомендованные для включения в
«Рамсарский» список ВБУ международного значения. Инженерно-геокриологическая обста-
новка на этом участке парка неблагоприятна вследствие распространения под торфяными бо-
лотами неустойчивых мерзлых пород с температурами, близкими к нулю.
Ландшафты провинции Сибирские Увалы отличаются, по сравнению с Надымскими, рас-
члененным рельефом, меньшей заболоченностью, широким распространением лесов. Зональ-
ной формацией растительного покрова являются кедровые кустарничково-зеленомошные леса
на подзолах грунтово-глееватых. Замещающим эдафическим вариантом их выступают кедро-
вые кустарничково-лишайниковые леса на песчаных породах.
Специфика ландшафтной структуры территории парка «Нумто» отражается на количест-
венном и на качественном составе флоры. Высокая степень заболоченности и преобладание
маловидовых сообществ олиготрофных сфагновых болот определяют сравнительно невысокое
таксономическое разнообразие. Флора насчитывает 261 вид высших сосудистых растений из
57 семейств. Несмотря на относительно небольшое общее число видов, отмечено 22 вида, за-
несенных в Красные книги РФ, Тюменской области и ХМАО-Югры. Отмечено 10 видов птиц
(преимущественно водно-болотной группы), занесенных в Красные книги МСОП и России.
Полученные результаты стали основой для классификации ландшафтов, ландшафтного
картографирования, оценки природно-ресурсного потенциала, экологической ценности и ус-
тойчивости ландшафтов. Первоочередной задачей при проведении ландшафтно-экологи-
ческого анализа является разработка ландшафтной классификации, служащей базисом для по-
следующего картографирования. Исходя из общенаучных принципов, классификационная
система должна быть многоуровневой, целостной, комплексной, отражать положение ланд-
221
шафтов парка «Нумто» в системе ландшафтных комплексов Западной Сибири, характеризо-
вать групповые свойства ландшафтов по особенностям рельефа и дренирования, растительного
покрова, почв. Разработанная с учетом этих положений классификация включает следующие
уровни:
 Регионально-типологические группы, отражающие связь между крупными региональ-
ными особенностями рельефа;
 Циклы развития, выделенные по групповым свойствам дренирования, контролирую-
щим развитие таежной и болотной биоты при близких биоклиматических показателях (дрени-
рованных междуречий, покровного заторфовывания недренированных водоразделов и др.);
 Тип местности — по неоднородности структуры и динамических свойств, придаваемых
неоднородностью рельефа, литогенной основы и закономерной композиции урочищ;
 Варианты и серии — вид местоположения топологического уровня с учетом групп рас-
тительных формаций и состава почв.
С использованием разработанной классификация была составлена ландшафтно-типологи-
ческая карта масштаба 1:100 000. При картографировании использованы аэрофотоснимки
масштаба 1:17000, космоснимки высокого разрешения и материалы лесоустройства. Состав-
ленная карта является информационной базой и инструментом оценки ландшафтно-
экологического потенциала через оценку функций, ценности, устойчивости природных ком-
плексов.
При определении экологической ценности было проведено сравнение балльной оценки
значимости выполняемых функций (средоформирующей, водоохранной, ландшафтостабили-
зирующей, водозащитной, биостационной, охотничье-промысловой и др.), эколого-ресурсного
потенциала и устойчивости. Максимальным эколого-ресурсным потенциалом обладают пой-
менные геосистемы Казыма и его крупнейших притоков с темнохвойными лесами, что обу-
словлено высоким биологическим разнообразием. Пойменные темнохвойные леса выполняют
охотничье-промысловую функцию. Также высок ресурсный потенциал сосновых кустарничко-
во-лишайниковых лесов, распространенных на приречных террасах, которые выполняют охот-
ничье-промысловую и пастбищную функции. Проведенная оценка устойчивости к механиче-
ским воздействиям показала, что наиболее неустойчивыми являются мерзлые бугристые
торфяники, образующие комплексы с внутриболотными озерами, переувлажненные кедровые
сфагновые леса, обводненные болота — грядово-озерковые, травяно-осоковые, травяно-
сфагновые, осоково-гипново-сфагновые.
В соответствии с проведенной оценкой, наивысшей экологической ценностью обладают
приречные геосистемы темнохвойных и сосновых лесов с большой долей участия в напочвен-
ном покрове ягодных кустарничков и дренированные краевые поверхности озерно-
аллювиальных равнин с кедровыми кустарничково-моховыми лесами и сосновыми кустарнич-
ково-лишайниковыми лесами.
1. Болота Западной Сибири, их строение и гидрологический режим / под ред. К.Е. Иванова, С.М. Но-
викова. Л.: Гидрометеоиздат, 1976. 447 с.
2. Козин В. В. Ландшафтный анализ в решении проблем освоения нефтегазоносных регионов: автореф.
дис. … д-ра геогр. наук. Иркутск, 1993. 44 с.
3. Козин В. В. Проблема определения ценности и устойчивости экосистем // Природопользование на
северо-западе Сибири: опыт решения проблем / под ред. проф. В.В.Козина и проф. В.А.Осипова.
Тюмень: Изд-во ТюмГУ. 1996. С. 36-48.
4. Козин В.В. Ландшафтный анализ в нефтегазопромысловом регионе. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2007.
240 с.
5. Физико-географическое районирование Тюменской области / под ред. Н.А. Гвоздецкого. М.: Изд-во
Моск. ун-та, 1973. 246 с.
222
ãÄçÑòÄîíçÄü ëíêìäíìêÄ áÄèéÇÖÑçàäÄ «ìíêàò»
Петрушина М.Н.1, Мерекалова К.А.2
1
mnpetrushina@mail.ru, 2merekalova@yandex.ru
LANDSCAPE STRUCTURE OF THE UTRISH RESERVE

Petrushina M.N.1, Merekalova K.A.2
1
mnpetrushina@mail.ru, 2merekalova@yandex.ru
Abstract: The paper focuses on the landscape structure of the Utrish reserve which was organized
to protect unique sub-Mediterranean landscapes of Russia rich in relic, rare and endemic species of
flora and fauna that exit within the North-Western Caucasus. The complex of methods including field
landscape mapping and profiling, analyses of remote sensing data of high resolution was used during
the study. For the first time, a large-scale landscape maps of the Utrish reserve (Scale 1: 50000 and
25000) are compiled. The classification of geosystems and characteristics of the main landscapes are
provided. The basic regularities of the spatial organization of the landscapes in the area were revealed.
A main role in the differentiation of the landscape is defined by tectonic and geological structure, expo-
sure and shading of the slopes. Three landscape regions and eight landscapes with different structure
were marked out. The most complex structure is typical for the sub-Mediterranean landscapes of the
south slopes due to the ability of geosystems of seism gravitational landforms.
Введение
Изучение и сохранение ландшафтного разнообразия конкретных территорий, как ком-
плексного индикатора их состояния, является актуальной проблемой. Ландшафтное картогра-
фирование и создание крупномасштабных карт — важная составная часть работ при решении
этих вопросов. При этом нет единства мнений в вопросах выделения и классификации геосис-
тем, что является важным при создании легенд к картам и характеристике пространственной
структуры ландшафтов. Особенно это относится к картографированию горных территорий,
отличающихся наибольшей сложностью своего строения. Работы еще больше усложняются,
если объекты расположены в контактной зоне «суша-море», что накладывает особый отпеча-
ток на их ландшафтную структуру. Такой является территория Государственного природного
заповедника «Утриш» (ГПЗ «Утриш»), одного из самых молодых заповедников России, соз-
данного в 2010 г. для охраны субсредиземноморских ландшафтов Северо-Западного Кавказа.
Крупномасштабные ландшафтные исследования проводились на территории будущего запо-
ведника сотрудниками и студентами Географического факультета МГУ в рамках зимних экс-
педиций научного студенческого общества и производственных практик [Зайцев и др., 1999;
Петрушина, 2000; Петрушина и др., 2007]. В ходе работ были составлены ландшафтные про-
фили и карты на один из речных бассейнов. Цель данного исследования — выявление ланд-
шафтной структуры всей территории ГПЗ «Утриш» на основе создания крупномасштабных
ландшафтных карт.
Район и методы исследования
ГПЗ «Утриш» расположен в западной части полуострова Абрау от пос. Сукко (Анапский
район) до пос. Дюрсо (Новороссийский район). Занимая небольшую площадь около 10 тыс. га,
заповедник окружен интенсивно используемыми территориями с разным типом природополь-
зования. Кроме этого, до создания охранного режима ландшафты заповедника использовались
в лесохозяйственных и рекреационных целях, что отложило отпечаток на биотические компо-
ненты. Ландшафты заповедника формируются на субширотно простирающихся низкогорных
хребтах, основной из которых Навагирский хр. высотой до 548,5 м (г. Орел), расчлененных
узкими и глубокими долинами (щелями) на ряд второстепенных гряд. Хребты сложены отно-
сительно однородным мел-палеогеновым флишем с переслаиванием аргиллитов, алевролитов
и песчаников, реже мергелей и известняков.
В ходе исследований использовался комплекс методов, включая полевое крупномасштаб-
ное ландшафтное картографирование и профилирование с работой на точках комплексного
описания, маршрутные наблюдения. База данных включает 390 точек полного описания и кар-
223
тировочных. Модельные участки для картографирования выбирались на наиболее сложных по
структуре территориях, определенных на основе дешифрирования разносезонных космических
снимков LANDSAT 8 OLI и снимков сверхвысокого разрешения геосервиса Yandex снимки.
На основе обработки топографической карты М: 1:25000 была создана цифровая модель рель-
ефа и серия производных карт (горизонтальной и вертикальной кривизны, крутизны и экспо-
зиции склонов и др.), которые были использованы при составлении ландшафтной карты.
Основными единицами картографирования стали урочища и группы урочищ, объединяю-
щие сходные по своим характеристикам урочища.
В результате исследований были составлены ландшафтные карты М: 1: 50000 и 1: 100000
на территорию заповедника (рис. 1, 2) и М: 1: 25000 на отдельные районы. Созданная к ланд-
шафтной карте легенда в табличной форме отражает классификацию выделенных урочищ. За
основу мы приняли классификацию, которая обычно используется для систематики и ланд-
шафтов, т. к. они характеризуются, как правило, по доминантным урочищам. За высшую клас-
сификационную единицу был принят тип урочищ — субсредиземноморских ксерофитнолес-
ных и мезофитных широколиственно-лесных. В них объединены урочища со схожим типом
круговорота вещества. По особенностям литологического состава пород, которые играют важ-
ную роль в формировании и функционировании ландшафтов, урочища были объединены в 5
групп. В зависимости от характера и генезиса рельефа выделены роды урочищ — вершинных
поверхностей хребтов и гряд, коренных склонов, сейсмогравитационных, эрозионных форм
рельефа, а также урочища, сформированные деятельностью моря. На карте приведены двой-
ные цифровые обозначения геосистем. Первая цифра характеризует рельеф и его генезис
(верхняя часть таблицы), вторая — преобладающие растительные сообщества (номера в таб-
лице слева). На самом низком уровне типизации по особенностям всех природных компонен-
тов, особенно растительности, в том числе в разной степени измененной, выделены виды уро-
чищ. Однако следует отметить, что в предложенной табличной форме легенды нашли
отражение упрощенные характеристики биотических компонентов (растительности и почв) и
основных форм рельефа. Более подробно они, также как и характер пород, приводятся в тек-
стовой легенде к карте.
Рис. 1. Ландшафтная карта заповедника «Утриш» М: 50000
224
Легенда к ландшафтной карте Государственного природного заповедника "Утриш"
Водораздельные поверхности Коренные склоны Сейсмотектонические и сейсмогравитационные формы Эрозионные формы Морские формы
Рельеф
вершины пологие с покатые крутые средней покатые и Сейсмостенки Сейсмооползни Оползни Сейсмотеррасы Сейсмо- Ложбины, Узкие Днища долин Котловины Террасы Клифы Пляжи
Преобладающая растительность выпуклые разномощными гребневид- крутизны пологие очень средней крутосклон- покато- и нерасчленен- разноуровенные, ложбины овраги, узкие, крутосклон- с поймами, озерные
тип
элювиальными ные крутые и крутизны ные и полого- ные волнистые, крутосклон- ные долины фрагментами
отложениями крутые средней склонные грядовые ные террас
крутизны
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
грабово-скальнодубовые, скально-дубово-грабовые, с
ясенем, липой, кленом, редко с буком,
1 редкотравные и мертвопокровные, кизиловые леса на 2.1 3.1 4.1 5.1 6.1 12.1 14.1 15.1 16.1
дерновых каменистых почвах,
коричневых выщелоченных, реже буроземах
полидоминантные широколиственные разнотравные леса на
2 2.2 4.2 5.2 6.2 14.2 15.2
буроземовидных и коричневых выщелоченных почвах
липово-скальнодубовые, скальнодубово-липовые,
3 скальнодубовые (с липой), с ясенем, кленом редкотравные 2.3 4.3 5.3 6.3 14.3 15.3 16.3
леса на коричневых выщелоченных почвах
скальнодубово-ясеневые, ясеневые со скальным дубом,
4 липой, вязом, грабинником, кизиловые леса на коричневых 1.4 2.4 3.4 4.4 5.4 6.4 14.4
выщелоченных и дерновых почвах
скальнодубовые, в том числе с грабинником, злаково-
5 редкотравные, лишайниковые леса на маломощных 3.5 4.5 5.5 6.5
Мезофитны х лесов
каменистых почвах
скальнодубовые с сосной, сосново-дубовые леса на
6 4.6 5.6 6.6
маломощных каменистых почвах
многовидовые с дубом пушистым, грабом редкотравные леса
7 3.7 4.7 5.7 14.7 15.7 16.7
на дерновых почвах
пушистодубовые с кленом, грабом редкотравные леса на
8 1.8 3.8 4.8 5.8 14.8 17.8
коричневых выщелоченных почвах
липово-пушистодубовые, пушистодубово-липовые с кизилом
9 2.9 3.9 4.9 5.9 6.9 10.9 14.9 15.9
разнотравные леса на дерновых почвах
пушистодубово-ясеневые (с липой), грабинниковые с кизилом
225
10 1.10 2.10 3.10 4.10 5.10 7.10 8.10 13.10 14.10 15.10 16.10
леса на дерновых почвах
пушистодубовые с ясенем, липой и грабинником леса на
11 2.11 3.11 4.11 5.11 6.11 10.11 11.11 13.11 14.11 15.11 16.11
коричневых и дерновых почвах
пушистодубовые леса с участием грабинника на маломощных
12 3.12 4.12 5.12 7.12 10.12 14.12
каменистых почвах
грабинниково-пушистодубовые с кизилом, редкотравные леса
13 3.13 4.13 5.13 6.13 8.13
на коричневых почвах
пушистодубово-грабинниковые редкотравные леса на
14 2.14 3.14 4.14 5.14 9.14 10.14 12.14 13.14 14.14
коричневых почвах
кустарниковая растительность в сочетании со вторичными
15 2.15 5.15
остепненными лугами
пушистодубово-грабинниковые с можжевельником, ясенем

16 3.16 4.16 5.16 6.16 7.16 8.16 9.16 10.16 11.16 13.16 14.16 16.16
злаково-разнотравные леса на коричневых почвах
можжевелово-грабинниково-пушистодубовые с кустарниками
17 3.17 4.17 5.17 6.17 7.17 9.17 10.17 11.17 12.17 13.17 16.17
леса на коричневых почвах
пушистодубово-можжевеловые с кустарниками леса и
18 2.18 4.18 5.18 6.18 9.18 10.18
редколесья на коричневых почвах
можжевеловые со скумпией, жасмином разнотравно-злаковые
19 4.19 7.19 9.19 10.19
леса и редколесья на коричневых почвах
пушистодубово-можжевеловые с фисташкой кустарниковые
С убсредиземноморскихих лесов
20 разнотравно-злаковые леса и редколесья на коричневых 4.20 5.20 7.20 8.20 9.20 10.20 11.20 12.20 18.20
почвах
фисташково-можжевеловые и можжевелово-фисташковые
21 редколесья скумпиево-жасминовые разнотравно-злаковые на 4.21 5.21 7.21 10.21 11.21 12.21
коричневых почвах
кустарниковая растительность с единичным можжевельником,
22 5.22 7.22 8.22 9.22 10.22 20.22
фисташкой, дубом на коричневых почвах
23 скальная петрофитная растительность 7.23 9.23 19.23

Территории с единым типом рельефа, обусловленным характером пород, со схожим соче-
танием урочищ в пределах высотных ландшафтных поясов (с господством урочищ определен-
ного типа) выделены как местности. В ландшафтный район объединены геосистемы, имеющие
единую тектоническую структуру, схожие типы рельефа, приуроченные к склонам одной мак-
роэкспозиции и связанные едиными латеральными потоками, т. е. это своеобразный тип круп-
ной катенарной системы.
Разнообразие ландшафтной структуры заповедника в первую очередь связано с южным
приморским положением, низкогорным сильно расчлененным рельефом, осложненным сейс-
могравитационными формами, и неоднородностью литологии пород. При недостаточном ув-
лажнении в вегетационный период, типичном для района исследований, возрастает роль экс-
позиции, крутизны и затененности склонов, отрицательных форм рельефа, высоты как
факторов дифференциации геосистем. Преобладают урочища склонов, преимущественно за-
падной и восточной экспозиций и близких к ним румбов. Геосистемы восточных склонов от-
личаются большей ксерофитностью растительных сообществ и нередко меньшей крутизной
склонов. Однако, максимальная контрастность типична для северных и южных склонов, зани-
мающих меньшие площади. Незначительную площадь занимают урочища эрозионных форм —
крупных ложбин и долин разной формы. Долинные комплексы являются также убежищами
для некоторых видов реликтовой флоры, например, тиса (Taxus baccata).
По особенностям структуры урочищ в заповеднике было выделено 11 ландшафтов, отне-
сенных к 4 ландшафтным районам (см. рис. 2). В первый Семисамский район (см. рис. 2, № I)
входит часть ландшафта, занимающего южные склоны одноименного хребта, сложенного пре-
имущественно карбонатными породами. Особенностью данного ландшафта является наличие
урочищ водораздельных поверхностей с вторичными богатыми разнотравно-злаковыми луга-
ми на высотах от 300 м на рендзинах. В ландшафте сочетаются урочища крутых расчлененных
склонов гряд северо-западной экспозиции с полидоминантными лесами и юго-восточных
склонов средней крутизны с пушистодубово-грабинниковыми с кизилом разнотравно-
злаковыми лесами, реже низкоствольные дубняками с кустарниками (держи-деревом, скумпи-
ей и т. д.) на коричневых почвах. В днищах щелей развиты широколиственные леса с ясенем,
грабом, кленом, часто с развитым подлеском.
Рис. 2. Ландшафтная карта заповедника Утриш М: 100000. Условные обозначения: I, II, … — номера
ландшафтных районов; 1, 2, … — номера ландшафтов; 2а, 2б, … — номера местностей
Второй Северонавагирский район охватывает северный склон Навагирского хребта, в пре-

делах которого выделено 3 ландшафта (см. рис. 2, № II). Для района типичен продольно-
поперечный ландшафтный рисунок, связанный с развитием субмеридионально вытянутых до-
лин рек, пересекающих породы разного литологического состава. Низкогорный эрозионно-
денудационный ландшафт мезофитных лесов занимает верхние части хребта выше 300-320 м
226
(№ 2). Для него характерна сильная расчлененность с перепадом высот в 150-220 м, крутые
склоны, сложенные палеогеновыми аргиллитами с прослоями песчаников и алевролитов. Пре-
обладают урочища склонов северо-западной и западной экспозиций со скальнодубовыми с
грабом, липой, кленом лесами на буроземных почвах и скальнодубово-сосновыми редколесья-
ми на дерновых почвах разной мощности на северо-восточных и юго-восточных склонах.
Ниже начинается предгорно-низкогорный денудационно-эрозионный ландшафт субсреди-
земноморских лесов и редколесий (рис. 2, № 4). Для него типична меньшая степень и глубина
расчленения (до 100-125 м), преобладание склонов средней крутизны и покатых, сложенных
верхнемеловыми известковистыми аргиллитами с прослоями алевролитов, песчаников и мер-
гелей. Здесь господствуют пушистодубовые, грабинниково-пушистодубовые леса с участием
можжевельника красного, реже можжевеловые редколесья на коричневых почвах и литоземах.
Для большинства почв характерно наличие карбонатов.
Для третьего Южнонавагирского ландшафтного района, расположенного на южном склоне
хребта (см. рис. 2, № III) в западной части характерно меньшее расчленение более короткими и
узкими щелями. В низкогорном мезофитнолесном ландшафте большие площади занимают
урочища пологих вершинных поверхностей и покатых склонов с скальнодубовыми, скально-
дубово-ясеневыми, часто вторичными лесами и лугами из-за неоднократных проводившихся
ранее рубок. На крутых склонах они сочетаются с сосновыми лесами и редколесьями. Склоны
северных румбов, днища щелей заняты дубово-грабовыми с буком, кленовыми с ясенем, гра-
бом лесами.
Специфическим является ландшафт межгорной котловины в районе Сухого Лимана с се-
рией крупных оползневых гряд (см. рис. 2, № 6). Для него типичны урочища длинных покатых
склонов южной экспозиции со скальнодубовыми лесами, днища котловины с сезонно пересы-
хающим озером, сырыми лугами на луговых оглеенных почвах, поймы с дубово-липово-
кленовым лесом на аллювиальных почвах, крутых северных склонов с дубовыми, местами с
сосной лесами на дерновых почвах и дерново-подзолах и эрозионных ложбин сложной формы.
Ниже 250 м протягивается субсредиземноморский ландшафт, в верхней части с сочетани-
ем урочищ склонов с мезофитными и гемиксерофитными грабинниково-пушистодубовыми
лесами (см. рис 2, № 9). В приморской части преобладают урочища сейсмогравитационных
форм рельефа, занимающие около 75% площади. Для них типичны фисташково-
можжевеловые, можжевеловые леса и редколесья с редкими и эндемичными видами растений
на коричневых в разной степени смытых и каменистых почвах на южных склонах и пушисто-
дубово-грабинниковые леса на коричневых выщелоченных почвах на склонах северной экспо-
зиции. Особенностью ландшафта является наличие урочищ оползней с сосновыми лесами из
сосны пицундской. На побережье формируются комплексы абразионных и денудационных, в
том числе оползневых берегов, в меньшей степени аккумулятивных берегов с разреженной
приморской растительностью.
В центральной части этого района увеличиваются площади урочищ днищ долин за счет
развития протяженных и разветвленных речных долин. По мере удаления от моря здесь выде-
ляются три ландшафта (см. рис.2). Низкогорный эрозионно-денудационный ландшафт с мезо-
фитными лесами, занимающий верхние части речных бассейнов (№ 7), отличается значитель-
ной эрозионной расчлененностью. В восточной части площади урочищ с мезофитными лесами
сокращаются за счет укорачивания долин.Расположенный ниже низкогорный эрозионно-
денудационный ландшафт (№ 8) является своеобразным экотоном, в котором сочетаются уро-
чища с субсредиземноморскими можжевеловыми лесами и кустарниками, гемиксерофитными
пушистодубово-грабинниковыми и мезофитными широколиственными лесами. Отличитель-
ной особенностью приморского субсредиземноморского ландшафта (№ 10) является более
широкое развитие разновысотных террас, относительно широких днищ щелей, аккумулятив-
ных берегов с меньшей долей абразионных типов. Здесь большие площади занимают среди-
земноморские формации, в том числе с фисташкой туполистной, можжевельником высоким,
нет урочищ с лесами и редколесьями из сосны пицундской.
В крайней восточной части заповедника выделен ландшафт, относящийся к Ефремовскому
ландшафтному району, продолжающийся за границы заповедника. Для него типичны урочища,
формирующиеся на склонах, обращенных к долине р.Дюрсо (см. рис. 2, № IV, 11).
227
Заключение. Основными закономерностями ландшафтной структуры заповедника «Ут-
риш» являются преобладание склоновых урочищ и их максимальное разнообразие, а также
высотная поясность, особенности которой связаны не только с изменением высоты, но и уда-
лением от моря. Отмечается асимметрия в ландшафтной структуре на склонах разной экспози-
ции. По особенностям пространственной структуры выделено 4 ландшафтных района и 11
ландшафтов. Сложностью структуры отличаются приморские субсредиземноморские ланд-
шафты с высокой долей урочищ сейсмогравитационных форм рельефа. Необходимы дополни-
тельные исследования по корректировке ландшафтной карты и подготовке текстовой легенды
для всей территории заповедника.
1. Зайцев М.Л., Иванов А.Н., Петрушина М.Н., Федин А.В. Факторы формирования, структура и функ-
ционирование субсредиземноморских ландшафтов // Ландшафтная школа Московского университе-
та: традиции, достижения, перспективы. М.: РУСАКИ, 1999. С.141-150.
2. Петрушина М.Н. Ландшафтная структура юга полуострова Абрау // Природа полуострова Абрау
(Ландшафты, растительность и животное население). М.: Геогр. ф-т МГУ, 2000. С. 15-25.
3. Петрушина М.Н., Мерекалова К.А., Навоева Н.Н., Бондарь Ю.Н. Ландшафтная структура и функ-
ционирование бассейна малого водотока в районе мыса М. Утриш // Ландшафтное и биологическое
разнообразие Северо-Западного Кавказа. М.: Геогр. ф-т МГУ, 2007. С. 16-30.
àëèéãúáéÇÄçàÖ äÄêíéëÖåàéíàóÖëäéÉé à ÉÖéàçîéêåÄñàéççéÉé

åÖíéÑéÇ Ñãü äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàü Ééêçõï ÉÖéëàëíÖå1
Седых С.А.
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, sedykh@li.ru
APPLICATION OF CARTOSEMIOTICS AND GEOINFORMATION METHODS

FOR MAPPING GEOSYSTEMS OF THE BAIKAL REGION
Sedykh S.А.
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia, sedykh@li.ru
Abstract: The article deals with the possibilities and principles of using the cartosemiotic method
for GIS mapping of landscapes based on actual spatial data. The conceptual basis is the modern devel-
opment of theoretical cartography and the achievement of the Siberian geographic school. The study is
devoted to the development of optimized variants of the use of cartosemiotics for the full and qualita-
tive transfer of the content of landscape classifications for maps of the Baikal region of different scale.
The main variants of the use of semiotic agents for the creation of a large-scale map of homogeneous
landscapes of the western Baikal region, on a polygon with an area of 120 km2, are proposed. Medium-
scale landscape mapping for landfills in the north and south of the region was carried out. At an aver-
age scale, a higher territorial level of landscapes and regional patterns are taken into account. The re-
sults of the study are planned to be used for the expanded large-scale and medium-scale mapping of the
Baikal region. This is necessary to solve the fundamental problem of mapping the dynamics of moun-
tain geosystems, as well as for landscape planning in the recreational and residential use of the terri-
tory.
В рамках европейской теоретической картографии научно-методическое представление о
картосемиотике формировалась с 1960-х годов, начиная с пионерных работ М.К. Бочарова
[1966], Ж. Бэртэна [Bertin, 1967], А.Ф. Асланикашвили [1974], продолженных последователя-
ми. Эта относительно новая дисциплина изучает проблемы использования разнообразных кар-
тосемиотических моделей с целью приобретения новых пространственно-временных знаний
или ревитализации забытой информации [Володченко, 2009].
1
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 17-05-00400 «А».
228
В теоретических работах по картосемиотике обычно поднимается опрос о картах природы
в системе языка карт, но специально карты ландшафтов не рассматриваются. Специалисты же
по ландшафтоведению обычно не акцентируют внимание на планировании, принципах содер-
жания карт и картознаков, даже при наличии уже имеющихся интересных решений. Такая си-
туация характерна для работ по картографированию геосистем Северной и Восточной Азии
представителями сибирской географической школы, проводимой на основе двухрядной клас-
сификации геосистем В.Б. Сочавы [1978]. Оригинальные решения имелись при создании
сложных карт разных масштабов, например, оптико-механическая генерализация по регио-
нальными группам геосистем [Ландшафты…, 1977], создание качественного фона с диффе-
ренциацией картознаков по характеристикам рельефа и растительности [Кузнецова, Лопаткин,
2015] и ряда других.
Наше исследование направлено на определение картосемиотических принципов и методи-
ки ГИС-картографирования горных ландшафтов.
Исследование проводилось на трех полигонах на территории западного (135 км2) и южно-
го (600 км2) Прибайкалья в водосборном бассейне озера Байкал, а также Патомского нагорья
(600 км2) в пределах Иркутской области.
Важными фактическими моментами картографирования территории являются следующие:
1. Для формирования итогового тематического слоя ландшафтов в масштабе использова-
лись полевые материалы, актуальные дистанционные данные (Landsat-5 TM, 8 OLI, GeoEye-1),
тематические и топокарты в проекции Гаусса-Крюгера, зоны 18,19 в системе эллипсоида Кра-
совского.
2. Ландшафты полигонов представлены необходимым широким спектром: это природные
геосистемы хребтов Баргузинского и Приморского [Биличенко, Седых, 2016], природные и
техногенно нарушенные Патомского нагорья с разными высотно-поясными, экспозиционными
и микроклиматическими ситуациями.
Количество традиционных способов картографического отображения, принятых в России,
обычно соответствует 12 [Салищев, 1990; Берлянт, 2002]. Семиотическая классификация кар-
тознаков базовых и тематических слоев предполагает альтернативную последовательность оп-
ределения способов отображения, когда учитывается семиотические (значение денотата) и
сигмантические (текстовое или альфанумерическое построение, указывающие на событие, яв-
ление, объект в поле карты) конструкции.
Изменчивость переменных графического денотата (графического рисунка знака) — это
важный момент, так как реализация определенного подхода влияет на семиотическое качество
отображения и восприятие карты пользователями. Ж. Бэртен [Bertin, 1967] выделил основные
графические переменные аналогового периода, это: 1) форма; 2) размер; 3) ориентировка;
4) цвет; 5) внутренняя структура и тон (насыщенность цвета). К ним в эпоху информационных
технологий добавляются метапеременные — это в первую очередь карта, текст, иллюстрация,
и где карта — интегральная метапеременная [Володченко, 2009].
При семиотическом подходе картознаки тематических карт изображают характерное свой-
ство объектов для обозначения общей характеристики и определения его конкретных свойств
(функции или формы), чтобы отличать их от индивидуальных референтов.
На основе описанных закономерностей и принципов для картографирования ландшафтов
Прибайкалья предложена опорная схема методов синтаксиса переменных картознаков на карте
и в легенде, фрагмент которой с детализацией по Приморскому хребту представлен в таблице
1. Для основных типов выделены оптимальные переменные и их варианты, отражающие мик-
роклиматические ситуации, геолого-геоморфологические, почвенные и ботанические характе-
ристики, а также указываются основные факторы, влияющие на отклонение конкретного типа
от региональной нормы (от коренных к мнимокоренным и серийным, восстановительным).
Необходимо отметить, что это не жесткая директивная конструкция, а вариативный метод ра-
боты для более полного раскрытия возможностей языка карты.
229
Таблица 1
Использование картосемиотических средств для отображения ландшафтов Прибайкалья
Характеристики ландшафта / Графические переменные
Серийность
Компоненты ландшафта и экологические
Тип характеристики
ландшафта Микроклиматические Высотная поясность Растительность
Влияние ведущего
ситуации (инсоляция и характеристики тип леса верхнего яруса,
фактора
и увлажнение) рельефа почв
Цвет фона —
а. Выбор конкретного
столбцы J-N **
На водоразделах: цвета и тона фона по Криогенные про-
(количество осад-
Гольцовые (Гц*) а*** ― мономорф- наличию раститель- цессы: а — тон фо-
ков 500-600 мм,
(1650-1500 м) ные, перекрестный ности б. фон — от- на, б — цвет штри-
увеличенный объ-
штрих тенки серого ― лито- ховки
ем солн. радиа-
логический субстрат
ции)
Штрих прямой с на-
клоном — на скло-
Подгольцовые Криогенные про-
Цвет фона: столб- нах. Крутизна Цвет штриха по кус-
(пГц) цессы, курумы —
цы К-М (густота штриха) и тарниковому ярусу
(1450-1350 м) тон фона
экспозиция склонов
(наклон штриха)
курумы, мерзлые
Цвет по доминирую-
Горно-таежные Штрих линейный с грунты, эрозия,
щей породе, тон
(Гт_вч) (верхняя Цвета столбцов C- наклоном по экспо- склоновые процес-
штриховки: а — по
часть пояса, 1400- H (400-500 мм) зиции склона, гус- сы: а — тон штриха,
доп., б — подлеску,
700 м) тота по крутизне, б — фигурный
в — покрову
штрих
Крутых склонов- Штрих с наклоном
Цвет фона D-F Цвет фона по горно-
эскарпов хребта по экспозиции с Литоморфные и
(300-400 мм), степной раст-ти, цвет
аридные степные увеличенной: а — ксероморфные —
«солнцепечные» штриха — по типу
(ГСт_кр) толщиной, б — тон штриха
склоны почвы
(700-600 м) густотой
Подгорные подта- Цвет фона, цвет Цвет и тона штриха с
Добавление цвета Ксероморфные —
ежные (пТ) (600- штриха — для типа учетом наличия со-
C-D (300-400 мм) тон штриха
500 м) леса сняков южносиб. типа
Вершин и склонов
Цвет Е — при нали-
плато горно-
Штрих, фигурный чии лиственницы, Ксероморфные,
степные (ГС) и Цвета D-F
а — мелкосопочник, Цвет штриховки: литоморфные —
низкогорные ли- (200-300 мм)
б — выпасы по а — подлеску, тон штриха
ственничные
б — покрову
(Лт_нг)
Прибрежных на-
Пологие склоны и Фигурные и точеч-
клонных равнин Фон — мелколист. и
Цвета фона D-F субгоризонтальные ные переменные
горные степные кустарники, штрих —
(300 мм) поверхности — (берега, луга, болота
(ГС_сг) покров
ориентация штриха разных типов)
(500-456 м)
Фигурные и точеч-
Субаквальные Цвета фона G-I Цвет и фигурный
ные переменные
(сАк) для обводненных штрих — мелколист.
(берега, луга, болота
(470-460 м) почв и грунтов кустарники и покров
разных типов)
Примечание: * Базовый вариант текстового индекса класса фаций при параллельном индексирова-
нии
** Приводятся позиции в палитре RGB программы MapInfo Professional
*** а, б, в — основной и дополнительные варианты использования переменных
230
Использование картосемиотического метода для формирования ландшафтной карты, во-
первых, позволяет оптимизировать и разнообразить синтаксическую визуализацию — исполь-
зовать полиморфные площадные знаки качественного фона с улучшенными графическими пе-
ременными. Во-вторых, способствуют созданию обоснованной связи картознаков со значени-
ем ландшафтных выделов в легенде, учитывая микроклимат, высотную поясность,
экспозицию, динамические категории, нарушенность. Таким образом, комбинирование карто-
семиотического и геоинформационного методов позволяет совершенствовать содержание и
структуру ландшафтной карты, заложить системную основу для создания дальнейших оценоч-
ных, рекомендательных и прогнозных карт, необходимых для отображения динамики горных
геосистем, а также для задач ландшафтного планирования при рекреационном и селитебном
использовании территории.
1. Асланикашвили А.Ф. Метакартография. Тбилиси: Мецниереба, 1974. 137 с.
2. Берлянт А. М. Картография: учебник для вузов. М.: Аспект Пресс, 2002. 336 с.
3. Биличенко И.Н., Седых С.А. Картографирование ландшафтов Западного Прибайкалья // Геодезия и
картография. № 9. 2016. С. 38-47.
4. Бочаров М.К. Основы теории проектирования системы картографических знаков. М.: Недра, 1966.
136 с.
5. Володченко А. Картосемиотика. Дрезден, 2009. 61 с.
6. Кузнецова Т.И., Лопаткин Д.А. Структура геоинформационной системы «Ландшафтно-экологиче-
ская среда бассейна озера Байкал» / Известия высших учебных заведений // Геодезия и аэрофосъем-
ка. № 1. 2015. С. 89–96.
7. Ландшафты юга Восточной Сибири. Карта М 1: 500 000 / Михеев В.С., Ряшин В.А. под ред. В.Б.
Сочавы. М.: ГУГК, 1977. 4 л.
8. Салищев К.А. Картоведение: учебник. 3-е изд. М.: МГУ, 1990. 400 с.
10. Bertin Jacques Sémiologie graphique : les diagrammes, les réseaux, les cartes. Paris / La Haye, Éd.
Gauthier-Villars/Mouton, 1967. 431 p.
ÑÖÉêÄÑÄñàü èêàÅêÖÜçõï ÉÖéëàëíÖå èêàÅÄâäÄãúü1

Солодянкина С.В., Вантеева Ю.В., Знаменская Т.И., Евстропьева О.В.
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, solodyankinasv@mail.ru
DEGRADATION OF COASTAL GEOSYSTEMS OF THE LAKE BAIKAL

Solodyankina S.V., Vanteeva J.V., Znamenskaya T.I., Evstropyeva O.V.
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia, solodyankinasv@mail.ru
Abstract: In this paper, studies of the degradation processes in coastal geosystems in the Baikal
region under recreational impact are considered. Experimental studies of denudation (water erosion and
deflation), densification and disturbance of soil cover, change and simplification of species composi-
tion of vegetation, reduction of phytomass production are carried out. We analyzed three study areas
which are located in different parts of Lake Baikal (on the east-northern — “Khakusy”, 69.1 km2; the
western — “Kurkutskyi bay”, 19.9 km2; and southern shore — part of Khamar-Daban range, 125.3
km2) and exposed to different degree of impact. To extrapolate the results and calculate the damage in-
dicators, landscape-typological maps of study areas, remote sensing data, digital terrain models, ana-
lyzed by GIS tools are used. The study shows different degree of changing in landscape structure on
the study areas. In the “Khakusy” area observed that lichen cover (Cladonia spp.) was trampled in sur-
rounding landscapes. However, forest fires induce stronger impact on landscapes. The study area
“Kurkutskyi bay” is affected by land cover change due to tourism and urbanization, for example, loss
1
Работа выполнена в рамках программы НИР Института географии им. В.Б. Сочавы СО РАН
(№ IX.137.3.) при частичной поддержке Российского фонда фундаментальных исследований в рамках
проекта № 17-05-00588 и Русского географического общества в рамках проекта № 17-05-41020.
231
of plant biomass can have a dramatic effect on hydrological functions, with consequential erosion in a
whole mosaic of habitats. To estimate water erosion effect here, a portable rainfall simulator was as-
sembled. To determine factors which influence increasing water erosion the integrated research of
landscapes characteristics was performed. Forest cutting and mountain tourism development are main
reasons of land-cover changes in the Khamar-Daban study area.
Изучение состояния и охрана озера Байкал — с 1996 года участка мирового природного
наследия — важны не только для местных жителей, но и для мировой общественности. Озеро
Байкал и окружающие его прибрежные ландшафты — сопряженные природные системы свя-
занные потоками вещества и энергии. Ландшафтное окружение озера выполняет водоохранные
и стокоформирующие функции, от которых зависит состояние экосистемы озера.
В настоящее время нет системы мониторинга состояния прибрежных ландшафтов озера
Байкал. Для создания информационной основы такого мониторинга с 2011 года нами органи-
зованы исследования на трех ключевых участках, которые отражают разнообразие прибреж-
ных геосистем Прибайкалья, формируемое под влиянием орографических, климатических и
антропогенных факторов: в отрогах Баргузинского хребта (курортная местность «Хакусы»), в
Приольхонье (залив «Куркут») и на северном макросклоне хребта Хамар-Дабан (в пределах
бассейнов рек Большой и Малый Мамай). Цель — исследовать разнообразие процессов и сте-
пень деградации прибрежных геосистем Прибайкалья в условиях рекреационного воздействия.
В Прибайкалье природные ландшафты доминируют, и классификации геосистем на основе
их генезиса имеет высокую информативность. Как отмечает В.Б. Сочава [1978], в процессе
картографирования четче выявляются закономерности строения и развития природных систем,
иерархическая структура. Поэтому на начальном этапе исследования проводились классифи-
кация и картографирование геосистем ключевых участков [Солодянкина, Вантеева, 2017].
В рамках полевых работ проводятся экспериментальные исследования и наблюдения за
основными процессами деградации геосистем на ключевых участках: денудацией (водная эро-
зия и дефляция), уплотнением и нарушением почвенного покрова, сменой и упрощением видо-
вого состава растительности, снижением проективного покрытия древесной и травянистой
растительности.
Ключевой участок исследования (площадь 6910 га) в предгорьях Баргузинского хребта
расположен в границах лечебно-оздоровительной местности “Хакусы” (рис. 1). Геосистемы
представлены подгольцовыми, горнотаежными и таежными типами. Большая часть террито-
рии покрыта лесами (99,4% площади). В фациях лиственничных с кедровым стлаником ли-
шайниковых (Cladonia spp.) лесов на подзолах на озерных террасах значительно вытоптан ли-
шайниковый покров. В целом, рекреационная нагрузка локальна и ее воздействие не
сопоставимо с ущербами от пожаров. Компоненты геосистем данной территории обладают
сравнительно более высокой горимостью и низкой устойчивостью: основными причинами,
помимо климатических, являются наличие большого количества хвойного подроста и лесных
горючих материалов — проводников горения. От лесных пожаров в 2015 г. пострадали расти-
тельный и почвенный покров, вследствие чего нарушились регулирующие функции геосистем.
Для оценки площади выгоревшей территории в июле-августе 2015 года использовались дан-
ные мультиспектральной сканерной съемки (Landsat 8 от 21 августа 2015 года). По состоянию
на 21 августа 2015 года пострадало 2834 га исследуемой территории (41%). Оценочное значе-
ние потерь древесины на территории исследования составило 492 350 тонн.
Прибрежные ландшафты Приольхонья обладают значительным рекреационным потенциа-
лом, связанным с относительно благоприятным климатом и исключительным пейзажным раз-
нообразием, формируемым сочетанием от сухостепных до горно-тундровых ландшафтов
(рис. 2). Эту территорию ежегодно посещает более полумиллиона отдыхающих и число это
каждый год растет. Из года в год увеличивается площадь застройки и плотность неупорядо-
ченных грунтовых дорог. Из-за специфики климата и почв данной территории на степных уча-
стках активно развиваются денудационные процессы (ветровая и водная эрозия). Для количе-
ственной оценки этих процессов в разных ландшафтных условиях авторами собрана
установка, имитирующая ливневый дождь и улавливающая переносимый поверхностным сто-
ком мелкозем. Полевые измерения проведены в августе 2015 года на 23 тестовых площадках
на ключевом участке, выполнено 28 замеров переноса терригенных материалов и почвы, фор-
232
мируемого дождевыми осадками. Результаты измерений показали, что значения переноса мел-
козема дождевыми осадками сильно варьируют (0,08–124 г/м2 за 10 минут полива). Макси-
мальные соответствуют антропогенно-трансформированным территориям (4 и 5 стадии диг-
рессии) с низким проективным покрытием растительности (от 0 до 20%) и низким запасом
фитомассы травянистой растительности (0–0,48 т/га), с крутизной склона от 7 до 30°.
Рис. 1. Геосистемы ключевого участка в предгорьях Баргузинского хребта
Рис. 2. Геосистемы ключевого участка в Приольхонье
Почвенный покров территории не сплошной, а фрагментарный. Доминируют почвы,

имеющие ряд провинциальных особенностей: легкий гранулометрический состав, высокую
скелетность, слабую оструктуренность и водопрочность, распыленность, невысокое содержа-
ние гумуса. Таким образом, обладают преимущественно неблагоприятными водно-
физическими свойствами. Эти региональные особенности, несмотря на хороший дренаж и не-
значительное количество атмосферных осадков, обуславливают развитие эрозионных процес-
сов. Повреждения почвы, связанные с «распылением» растительной подстилки, происходят
обычно на тропинках и дорогах, а также на больших площадях в кемпингах. По механическо-
му составу почвенные разности можно отнести к супесчаным и легким суглинкам с преобла-
данием фракции мелкого песка (табл. 1).
Значительные изменения в дренаже и поверхностном стоке наблюдаются, в основном, в
местах наиболее активной рекреационной деятельности, на дорогах и тропинках, а также в
местах туристических стоянок. Наиболее распространенными результатами такого воздейст-
вия, содействующими эрозии, являются вытаптывание растительного покрова и уплотнение
почвы, которые связаны между собой, и обычно наблюдаются одновременно. Так запас над-
земной фитомассы травянистой растительности степных и луговых типов фаций варьируют от
2,6 до 29,3 ц/га. В зонах грунтовых дорог и палаточных городков растительность фактически
233
отсутствует, и запас сводится к нулю. Плотность почв на значительной части исследуемой
территории увеличена до 1,5 раза по сравнению с естественным состоянием и составляет в
среднем 1,3–1,4 г/см3 (см. табл.). При этом подстилка уничтожена, а верхний горизонт значи-
тельно уменьшен.
Таблица 1
Характеристики почвенного покрова разной степени дигрессии
Стадия Проективное Мелкий песок Крупная пыль
Плотность Ил (<0,001 мм),
дигрессии покрытие растит. (0,25-0,05 мм), (0,05-0,01 мм), Сорг.(%)
почвы (г/см3) (%)
(в баллах) (%) (%) (%)
1 100 0,40 40,20 27,60 8,40 6,12
2 25 0,67 24,36 31,60 19,20 7,83
3 10 1,07 43,68 22,00 13,20 7,50
4 15 1,25 35,54 19,60 16,80 10,98
5 10 1,32 59,68 10,80 4,40 9,10
Дигрессия растительных сообществ описывается следующими стадиями. Первая стадия —

типчаково-ковыльная, соответствует коренным степным сообществам. Эдификаторы — ко-
выль и овсяница ленская. Флористический состав включает до 16 видов на 1 м2. Вторая —
представлена тремя формациями: типчаковой, житняковой, вострецовой. Возрастает роль дер-
новинных злаков. На третьей стадии отмечаются резкие изменения состава флоры ценозов,
злаковые эдификаторы сменяются полынью холодной и осокой твердоватой. Эта стадия инди-
цирует границы устойчивости степных фитоценозов. На четвертой стадии дигрессии фитоце-
нотическая роль переходит к видам: осоки твердоватой, полыни холодной, лапчатка вильчатая,
гусиная и пижмолистная, подорожник прижатый и т. д.
Под угрозой исчезновения многие эндемичные виды растений. На ключевом участке ко-
ренная степная растительность практически не встречается. Для сохранения уникальных усло-
вий этой территории необходима рекультивация нарушенных местоположений с высадкой се-
мян эндемичных видов растений.
По результатам измерений и расчетов для данного ключевого участка в режиме ланд-
шафтно-интерпретационного картографирования составлены предварительные карты запасов
фитомассы и интенсивности переноса вещества почвы дождевыми осадками с использованием
актуализированной карты геосистем.
На северном макросклоне хребта Хамар-Дабан (третий ключевой участок, рис. 3) выпол-
нены комплексные описания на полигоне-трансекте вдоль р. Осиновка, Малый и Большой
Мамай.
Рис. 3. Геосистемы ключевого участка хребта Хамар-Дабан
234
Геосистемы ключевого участка представлены гольцовыми, подгольцовыми горно-
луговыми, горнотаежными и подгорными типами (геосистемы лесов — 82% и субальпийских
лугов — 17,2%). Выположенные предгорные территории на этом участке заняты, в основном,
производными сообществами — стадии восстановительной сукцессии в результате разновре-
менных рубок леса. Следствием особых климатических условий данного участка является зна-
чительное ландшафтное и видовое разнообразие, что повышает устойчивость геосистем к рек-
реационной нагрузке.
В дальнейшем сеть ключевых участков будет увеличена. Планируется организовать мони-
торинговые площадки на Приморском, Байкальском хребтах, а также в дельте реки Селенга.
1. Солодянкина С.В., Вантеева Ю.В. Изменчивость продукционной функции растительности прибреж-
ных геосистем Прибайкалья // География и природные ресурсы. 2017. № 2. С. 73-80.
2. Сочава В.Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука. Сиб. Отделение, 1978. 320 с.
äÄêíéÉêÄîàêéÇÄçàÖ ÉÖéëàëíÖå ûÉé-ÇéëíéóçéÉé áÄÅÄâäÄãúü

Цыганкова М.В.
Институт географии имени В.Б.Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, zagorsk@irigs.irk.ru
MAPPING GEOSYSTEMS OF SOUTH-EASTERN TRANSBAIKALIA

Tsygankova M.V.
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia, zagorsk@irigs.irk.ru
Abstract: South-East Transbaikalia is an interesting, unique territory with poorly studied land-
scapes. Location of area in the center of the Asia continent predetermines sharply continental climate,
with large daily and seasonal temperature amplitudes. The summer is divided into two periods: wet and
dry. There is a special rhythm of natural processes and original landscapes with a particular type of in-
ternal differentiation are formed. The background zonal climatic indicators are refracted by medium -
and low-mountain relief (ridges of the North-Eastern stretch have prevailing altitude 1000-1200 m al-
ternate with depressions of Zabaykalsky type), forming regional climatic background and local differ-
ences in weather characteristics. Permafrost occur in depressions. The main zonal types of landscapes
are mountain-taiga, forest-steppe and steppe, which reflect the gradual transition from taiga to the de-
serts of Central Asia. Landscape structure at the level of groups of facies shown on the map «Land-
scapes» and «Landscapes of south of East Siberia». There is a need to develop landscape maps of scale
1:1 000 000 and 1:500 000. We composed a map (scale 1:1 000 000) for the north-western section of
Arguna-Shilkinskaya interfluve. The map «Landscapes of the South of Eastern Siberia» [Mikheev,
1977] was taken as a basis. Group facies were basic mapped unit. The contours on the map were speci-
fied according to LANDSAT satellite imagers and large scale topographic maps. A fragment of legend
is demonstrated.
Юго-восточное Забайкалье — интереснейшая, можно сказать, уникальная и, одновремен-
но, малоизученная в ландшафтном отношении территория. Ее расположение в центре азиат-
ского континента предопределяет резко континентальный климат (индекс континентальности
по Ценкеру повсеместно превышает 85, а в котловинах — 95 [Атлас…, 1967]) с большими су-
точными и сезонными амплитудами температуры; а совпадение ее западных границ с зоной
ослабления действия северо-западного переноса воздушных масс и восточных — с границами
влияния тихоокеанского муссона, а также преобладание антициклонального состояния атмо-
сферы влечет деление лета на два периода: сухой и влажный. Все это приводит к существова-
нию здесь особой ритмики природных процессов и формированию своеобразных ландшафтов
с характерными структурными особенностями внутриландшафтной дифференциации.
Фоновые зональные климатические показатели (величина суммарной солнечной радиации
от 109 ккал/см2 на севере до 126 ккал/см2 на юге, продолжительность солнечного сияния от
2250 ч. до 2600 ч.) преломляются средне- и низкогорным рельефом (хребты разной протяжен-
235
ности северо-восточного простирания с преимущественно выровненными водоразделами и
преобладающими высотами 1000-1200 м чередуются с межгорными понижениями и котлови-
нами забайкальского типа), формируя региональный климатический фон и локальные различия
в метеорологических характеристиках.
Основные климатические характеристики: средняя температура января — -28,9оС на севере
(метеостанция Сретенск) и -26,5 оС на юге (Борзя), июля — 19оС (по тем же станциям), годовое
количество осадков — от 250-300 мм/год в Улдза-Торейской котловине до 600-700 мм/год
на верхних частях склонов Газимурского, Урюмканского, Борщовочного хребтов [Атлас…,
1967]. Повсеместно распространена островная мерзлота.
Основные зональные типы ландшафтов — горно-таежный, горно-лесостепной и горно-
степной — отражают постепенный переход от тайги к пустыням Центральной Азии. Но зо-
нальность, в условиях горного рельефа осложнена высотной поясностью и проявляется
в увеличении площади степных ландшафтов с севера на юг. Согласно «Схеме природного
районирования Читинской области» [Типы…, 1961], на изучаемой территории в составе
двух природных округов — Верхне-Амурского среднегорья и Улдза-Торейской высокой
равнины — выделяется 24 района с доминированием ландшафтов определенного зонального
типа. Внутриландшафтная дифференциация обусловлена как климатическими, так и геолого-
геоморфологическими факторами.
Ландшафтная структура на уровне групп фаций отображена на картах «Ландшафты»
[Атлас…, 1967] и Ландшафты юга Восточной Сибири» [Михеев и др., 1977]; природные усло-
вия территории, а также факторы физико-географической дифференциации и ландшафтное
разнообразие проанализированы в работах забайкальских географов [Энциклопедия…, 2000;
География…, 2009; Помазкова и др., 2013]. Известны крупномасштабные исследования на
ключевых участках [Топология…, 1970; Семенов, 1991; Солодухина и др., 2014]. Назрела не-
обходимость составления ландшафтных карт масштаба 1:1 000 000 и 1:500 000.
Автором была предпринята попытка составления такой карты (М 1:1 000 000) на северо-
западный участок Аргуно-Шилкинского междуречья. За основу взята опять же карта «Ланд-
шафты юга Восточной Сибири» [Михеев и др., 1977]. Основная картируемая единица — груп-
пы фаций, они объединяются в классы, геомы, группы геомов. В легенду введены новые на-
именования, несколько изменена ее структура. Контуры более дробные, уточнены по
космоснимкам LANDSAT и крупномасштабным топокартам. Ниже приводится фрагмент ле-
генды.
А1. Североазиатские Байкало-Джугджурские: 1.1. Подгольцовые: 1 — вершинных по-
верхностей и склонов с кедровым стлаником («полугольцовые»); 2 — выровненных поверхно-
стей с редколесьями лиственницы; 3 — склоновые гравитационного сноса с редколесьями
лиственницы. 1.2.1. Горные таежные лиственничные ограниченного развития: 4 — выров-
ненных поверхностей со смешанным подлеском, с преобладанием ерниковых березок; 5 —
склоновые делювиального сноса со смешанным подлеском (ольха в т.ч.); 6 — склоновые с со-
сной; 7 — пологосклоновые багульниковые с ерниковым подлеском; 8 — долинные сфагново-
кустарничковые в сочетании с маревыми лиственничниками и ерниками; 9 — долинные ерни-
ков. 1.2.2. Горные таежные лиственничные оптимального развития: 10 — плоских поверхно-
стей с кустарниковым подлеском; 11 — склоновые с кустарниковым подлеском, с преоблада-
нием рододендрона даурского; 12 — склоновые с примесью сосны и подлеском из
рододендрона даурского; 13 — склоновые травяные с редким подлеском; 14 — склоновые тра-
вяные остепненные; 15 — склоновые березово-лиственничные травяные в сочетании с лесо-
опушечными лугами и разнотравными степями. 1.3.1. Подгорные таежные лиственничные
оптимального развития: 16 — долинные лугов со злаковым, иногда остепненным покровом.
1.4. Подгорные подтаежные: 17 — подгорных равнин, террас и шлейфов лиственничные с
примесью сосны травяные остепненные; 18 — подгорных равнин, террас и шлейфов луговые
степи разнотравно-злаковые и разнотравные. А2. Североазиатские Амуро-Сахалинские: 2.1.
Подгорные подтаежные (даурского типа): 19 — подгорных возвышенностей березовые с кус-
тарничково-травяным покровом.
В. Центральноазиатские (степные). В1. Горные западнозабайкальские даурского ти-
па: 20 — долинные осоково-злаковые лугово-болотные солонцеватые; 21 — долинные востре-
236
цовые слабозакустаренные лугово-степные. В2. Высоких равнин и денудационных останцов
онон-аргунские гемикриофильные: 22 — высоких денудационных поверхностей травяно-
степные пижмовые; 23 — подгорных равнин пижмово-разнотравные и сельскохозяйственные
земли на их месте; 24 — долинные лугово-тальниково-тополевой серии остепненные; 25 —
долин и днищ падей мелкодерновинно-злаковые пятнистые в сочетании с галофитно-
луговыми; 26 — долинные лугово-болотные, местами солончаковатые.
Полученная предварительная ландшафтная карта требует полевой заверки контуров.
1. Атлас Забайкалья (Бурятская и Читинская область). М. Иркутск: ГУГК, 1967. 176 с.
2. География Забайкальского края. Чита: Экспресс-издательство, 2009. 358 с.
3. Михеев В.С., Ряшин В.А. Ландшафты юга Восточной Сибири. Карта. М-б: 1:1 500 000. М.:ГУГК,
1977. 4 л.
4. Помазкова Н.В., Фалейчик Л.М. Ландшафтное разнообразие территории Забайкальского края: коли-
чественная оценка // Вестник Забайкальского государственного университета. 2013. № 9. С. 23-36.
5. Семенов Ю.М. Ландшафтно-геохимический синтез и организация геосистем. Новосибирск: Наука,
1991. 145 с.
6. Солодухина М.А., Помазкова Н.В. Ландшафты Шерловогорского рудного района Забайкальского
края // Успехи современного естествознания. 2014. № 9. С. 70-78.
7. Типы местности и природное районирование Читинской области / Л.И. Мухина, В.С. Преображен-
ский, Н.В. Фадеева и др. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 159 с.
8. Топология степных геосистем. Л.: Наука, 1970. 174 с.
9. Энциклопедия Забайкальского края. Читинская область. Новосибирск: Наука, 2000. Т.1. 302 с.
237
IV. ÑàçÄåàäÄ, îìçäñàéçàêéÇÄçàÖ
à ùÇéãûñàü ãÄçÑòÄîíéÇ
IV. LANDSCAPE DYNAMICS, FUNCTIONING AND EVOLUTION
ÉÖéîàáàóÖëäÄü èÄêÄÑàÉåÄ ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàü

Сысуев В.В.
v.v.syss@mail.ru
GEOPHYSICAL PARADIGM OF LANDSCAPE SCIENCE

Sysuev V.V.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, v.v.syss@mail.ru
Abstract: In addition to geocomponent, geocomplex, ecological and geostructural paradigms de-
veloped in landscape science in the last century more and more researchers advocate application of
physical laws to describe geographical phenomena. Potential of advance in classical landscape science
is associated with reliance upon physical and mathematical tools. In this connection, we analyze pecu-
liarities of geophysical paradigm in landscape science based on publication of Russian scholars.
The paradigm is developed based on new rethinking of physical fundamentals of physical geogra-
phy and landscape science. Interpretation of landscapes as dynamic systems with application of
mathematical modeling tools is critically needed. Different spatio-temporal scales require various de-
grees of details in studying processes. Strong non-linearity of natural processes forces the researcher to
apply diverse mathematical tools — from methods of population dynamics and theory of field up to
methods of non-equilibrium thermodynamics, synergetic, optimization and stochasticity. Again, em-
pirical theoretical concepts of physical geography enable us to apply physical laws to describe land-
scape structure and functioning. Development of geostructures identified by classical landscape analy-
sis can be described by parameters of power geophysical fields, mainly gravitation and insolation
fields. If one uses these parameters formal mathematical algorithm for identification of elementary and
hierarchical units of landforms acquires fundamental geophysical interpretation. In this case the con-
cept of landscape patterns multiplicity is quite relevant. By choosing these or that physical parameters
and structure-forming processes we have the opportunity to perform various landscape classifications.
The same is true for description of landscape evolution which is considered as a geomorphologic sub-
system aimed at modeling landscape structure dynamics induced by interactions between hydrological
processes, river erosion, slope processes, tectonic uplift, climate and lithological conditions for recent
geological periods. We argue that land use optimization is the most important application of basic geo-
physical approach.
Парадигма — термин, введенный Т. Куном [1977] для обозначения общей концептуальной
схемы, ориентирующей ученых на специфический подход к исследованию объекта данной
науки. В понятие парадигмы входят научные теории, методы сбора фактов, их классификации,
решения частных и общих научных задач, т. е. вся методология данного подхода. Анализируя
концептуальное разнообразие географии в прошлом веке, В.Н. Солнцев выделил четыре пара-
дигмы: геокомпонентная, геокомплексная, экологическая и геоструктурная парадигмы ланд-
шафтных исследований [Солнцев, 1981]. Широкое использование в последние десятилетия
измерительных процедур и ГИС-технологий привело к накоплению огромного количества
данных о состоянии земной поверхности, что неизбежно вызывает применение физических
238
теорий и математического аппарата для их обработки, и построения моделей изучаемых явле-
ний. Поэтому «…реальным становится введение новой информационно-организующей пара-
дигмы» [Петлин, 2006]. Причем с опорой именно на физико-математическое направление,
обеспечивающее достоверность результатов и вписывание физической географии в единую
науку о природе — физику, связывается потенциал развития классических направлений [Дья-
конов, 2008].
К началу XXI в. утвердилось представление о необходимости развития физико-матема-
тического направления исследования структуры и функционирования ландшафтов — это на-
правление основано главным образом на идеях отечественных ученых и приобрело большое
число сторонников (Арманд Д.Л., Беручишвили Н., Будыко М.И., Викторов А.С., Дьяконов
К.Н., Иванов К.Е., Карпов И.К., Кучмент Л.С., Палагин Э.Г., Павлов А.В., Пузаченко Ю.Г., Ре-
теюм А.Ю., Росс Ю.К., Свирежев Ю.М., Сиротенко О.Д., Сысуев В.В., Хильми Г.Ф., Черкашин
А.К., Чудновский А.Ф., Шарый П.А., Шеин Е.В., и мн. др.). Таким образом, можно говорить о
геофизической парадигме ландшафтоведения.
Общефизические и термодинамические постулаты. Особенностями развития парадиг-
мы является новое осмысление фундаментальных физических основ ландшафтоведения. Со-
отнесение современных физических и термодинамических постулатов с анализом геосистем
оказывается далеко не тривиальным. Стала очевидна необходимость рассмотрения ландшаф-
тов с точки зрения динамических систем с привлечением соответствующего математического
аппарата моделирования. Различная степень детализации процессов на разных пространствен-
но-временных масштабах, а также сильная нелинейность природных процессов требуют при-
менения разных математических методов — от популяционной динамики и теории поля, до
неравновесной термодинамики, синергетики, оптимизации и стохастических методов.
Вместе с тем, накопленные эмпирические теоретические концепции позволяют ассимили-
ровать физические законы для описания структуры и функционирования ландшафтов. Форми-
рование геоструктур, выделяемых традиционным ландшафтным анализом, естественным об-
разом описывается с помощью параметров силовых геофизических полей — прежде всего,
поля силы тяжести и поля инсоляции (в том числе данных дистанционного зондирования). С
одной стороны, для использования физических законов необходимо обосновать (вывести) по-
тенциалы силовых полей, вывести систему уравнений переноса и сохранения субстанции
(энергии) в геосистемах. С другой стороны — необходимо получить количественные значения
физических пространственно распределенных параметров геосистемных процессов. Проблема
оптимальности измерения данных, часто имеющих хаотический характер — может быть ре-
шена исходя из четкой физической постановки задачи и соответствующей ей математической
модели.
В связи с дуализмом, присущим природным процессам (с одной стороны их динамика хао-
тична, а с другой — подчиняется детерминированным физическим законам) необходим сто-
хастический анализа природных процессов. Однако до настоящего времени в этом плане нет
обобщающих работ. Наряду с другими стохастическими методами перспективно применение
теории броуновского движения. Этот подход дает возможность единого анализа детерминиро-
ванных и стохастических характеристик природных процессов на основе определения пара-
метров случайных процессов исходя непосредственно из «первых принципов» — детермини-
рованных физических законов сохранения массы, энергии, импульса, и др. Разделение
флуктуаций динамики природных объектов на «быстрые» и «медленные», когда воздействие
быстрых переменных на медленные трактуется как воздействие «белого шума», позволяет
применять к расчету статистических характеристик развитый аппарат стохастических диффе-
ренциальных уравнений [Демченко, Кислов, 2010].
Синергетический подход принципиально отличается от традиционного имитационного
моделирования. В имитационные модели стараются включить все, что известно о природных
процессах: наряду с физическими законами с рядом предположений и упрощений, дополни-
тельно еще и эмпирические зависимости. В этом случае не всегда понятно, что делать с про-
блемой возможности расчленения сложной системы на совокупность простых подсистем без
потери эмерджентных свойств целого. Сущность синергетического подхода как раз и состоит
«в описании макроскопических эмерджентных свойств систем, т. е. таких свойств, которые
239
не выводимы из уровня ее элементов, являясь результатом их кооперативного взаимодейст-
вия» [Князева, Курдюмов, 2007]. В соответствии с представлениями синергетики, при исследо-
вании сложной системы выявляются ключевые величины — параметры порядка, которые с
течением времени начинают определять изменение остальных характеристик системы. Таким
образом строится целостная модель, в которой раздельно учитываются регулярные крупно-
масштабные и случайные мелкомасштабные процессы.
Создание термодинамических моделей является неотъемлемой частью познания любого
природного процесса, венчающей представление о его генезисе [Kleidon, 2010]. Природные
процессы осуществляются так, что при общем необратимом течении процесса в каждом эле-
ментарном участке в каждый момент устанавливается состояние равновесия. Это возможно,
если скорость преобразований в системе, скорость ее приспособления, или скорость релакса-
ции, оказывается больше, чем скорость изменения факторов состояния системы. В соответст-
вии с этим принципом частичного равновесия, например, при физико-химическом моделиро-
вании почв требуется учет лишь тех компонентов, которые могут подчиняться принципам
устойчивого, частичного или временного равновесия с почвенным раствором. К таким компо-
нентам относятся новообразованные продукты почвообразования и вторичные минералы. Пе-
реход к расчетам равновесий от метода по реакциям к методу минимизации термодинамиче-
ских потенциалов имеет решающее значение для развития количественного физико-
химического анализа многокомпонентных и многофазных природных систем, в том числе почв
[Шоба, Карпов, 2004].
Неравновесная термодинамика допускает описание динамики непрерывных систем в слу-
чае внешних силовых полей. Линейная феноменологическая термодинамика необратимых
процессов достигла своего логического завершения, получив строгое статистическое обосно-
вание. Применение уравнений необратимой термодинамики, например, для описания ланд-
шафтно-геохимических систем — производства энтропии, билинейного уравнения и соотно-
шения взаимности Онзагера, уравнений баланса — требует анализа процессов на предмет
выполнения принципа симметрии — скалярная причина не может вызвать векторный или тен-
зорный эффект. Необходимо получение теоретического вида коэффициентов перекрестных
процессов и их экспериментальных значений. Только тогда возможно корректное введение
понятия силового поля геохимических потенциалов. В этом плане предстоит еще серьезная
работа. Далеки от фундаментальных результатов также теоретические описания биогеофизи-
ческих систем, включающих жизненные процессы.
Еще более сложным является построение термодинамических моделей систем, удаленных
от положения механического, теплового и химического равновесий. Отклонения состояния
открытой системы от положения термодинамического равновесия приводят к: возникновению
протяженно- и длительно-корреляционных взаимодействий между отдельными частями сис-
темы; разрушению свойств эргодичности, аддитивности и локальной равновесности; сокраще-
нию производства энтропии; фрактализации внутреннего строения и протекающих процессов;
поиску системой нового устойчивого состояния; перебору возможных конфигураций структу-
ры и агрегатных состояний [Неймарк, 2015]. В последние десятилетия для широкого класса
неравновесных стационарных (или близких к ним) состояний систем с медленной динамикой
предложено обобщение статистики Больцмана — Гиббса, получившее название статистики
Тсаллиса (Tsallis) или Т-статистики. Формализм Т-статистики вводит дополнительное опреде-
ление энтропии и специальных преобразований Лежандра, предположение об эргодичности
заменяется неэргодичностью. Этот формализм можно рассматривать как попытку суперпози-
ции двух различных статистик, относящихся к неравновесным системам под действием мед-
ленно меняющихся или постоянных внешних сил и обнаруживающих макроскопические со-
стояния, близкие к стационарным или с медленной динамикой, но сопровождающихся
флуктуациями интенсивных (распределенных) параметров. Однако теоретические модели до-
ведены до расчетов только для некоторых конкретных процессов [Неймарк, 2015].
Теория геосистем, являющаяся предметом изучения физико-математического направле-
ния в ландшафтоведении, состоит из двух взаимосвязанных частей: теории структуры и теории
функционирования ландшафта. Теоретическое описание геоструктуры, т. е. стационарного
(на определенном временном интервале) состояния динамической геосистемы, начинается с
240
выявления основных структурообразующих процессов и морфометрических параметров гео-
физических силовых полей, определяющих эти процессы. В результате формальный матема-
тический аппарат (алгоритм) выделения (классификации) наименьших и иерархических еди-
ниц поверхности рельефа на основе этих параметров приобретает фундаментальный
геофизический смысл. В этом случае абсолютно логичным является понятие полиструктурно-
сти ландшафта: выбирая те или иные физически содержательные параметры и структурообра-
зующие процессы можно реализовать разные классификации ландшафтов. Например, реализа-
ции типологического подхода позволяют получать иерархию классических природно-
территориальных комплексов (фация — подурочище — урочище — местность — ландшафт),
реализации подхода гидрологического функционирования ландшафта — иерархию водосбор-
ных геосистем и др. [Сысуев, 2014]. Неоднократно также продемонстрирована перспектив-
ность стохастического моделирования структуры ландшафтов на основе использования лог-
нормального и пуассоновского распределений вероятностей [Викторов, 2006].
В таком же смысле рассматривается описание и эволюции ландшафтов — это геоморфо-
логическая подсистема, моделирующая на ближних геологических временах динамику струк-
туры ландшафтов при взаимодействии между гидрологическими процессами, речной эрозией,
склоновыми процессами, тектоническим поднятием, климатом и литологией [Coulthard, 2001].
В этой подсистеме должна осуществляться связь с общей теорией геодинамики, а также нели-
нейной геомеханикой, включающей физические основы устойчивости пород и грунтов в раз-
личных природно-климатических условиях.
Поскольку структура и функционирование геосистем определяются главным образом про-
цессами водного стока, описание гидрологической подсистемы необходимо проводить с де-
тальным обоснованием моделей. Реальное движение воды описывается в терминах механики
сплошной среды. Уравнения математической физики (Навье-Стокса, Рейнольдса, тепло-влаго-
массопереноса и др.) приводятся к моделям природных процессов (поверхностный склоновый
и русловой сток, перенос взвесей, испарение и инфильтрация влаги в почвах, перенос раство-
ренных веществ в почвах и т. д.), в соответствии с иерархией геосистемных процессов и усло-
виями соответствия моделей разных процессов по параметрам [Сысуев, 2014]. Физико-
математические модели с распределенными параметрами миграции вещества обеспечивают
соблюдения условий идентичности параметров моделей и измеряемых в природе величин, ис-
пользования априорной и накопленной эмпирической информации, включение моделей част-
ных процессов в общие модели. Геофизическая дифференциация структуры геосистем и циф-
ровые модели рельефа является граничными условиями, обеспечивающих однозначность и
единственность решения уравнений переноса.
На основе синергетического подхода речной водосбор описывается интегрально с помо-
щью двух макропеременных (переменных «порядка»): влагозапаса и стока. Динамические
уравнения для влагозапаса и стока получают соответственно из законов сохранения массы и
импульса воды на водосборе [Долгоносов, 2009]. Так как течение на водосборе обычно проис-
ходит в условиях равенства сил тяжести и сопротивления, то уравнение баланса для стока пре-
образуется в степенную зависимость стока от влагозапаса, показатель степени в которой опре-
деляется законом сопротивления стоку. Такую же степенную зависимость получают по-
другому, исходя из скейлинга, в основе которого лежит представление о фрактальной структу-
ре речной сети [Rinaldo et al., 1992]. Это соотношение позволяет получить одно замкнутое
уравнение относительно влагозапаса, содержащее два флуктуирующих параметра: один связан
с атмосферными осадками, а другой — с неоднородностью водосбора. Флуктуации учитыва-
ются введением двух независимых белых шумов, которые превращают исходное уравнение в
стохастическое дифференциальное уравнение. Далее рассматривается ансамбль реализаций
случайного процесса, вводится плотность распределения и для нее записывается уравнение
Фоккера-Планка. Такой подход позволяет обосновать важнейшие результаты наблюдений —
плотность распределения вероятности речного стока имеет «тяжелые хвосты» (степенные,
медленно спадающие зависимости), которые определяют вероятность аномально больших сто-
ков, катастрофических наводнений [Долгоносов, 2009].
Биогеофизическая подсистема включает моделирование процессов трансформации ве-
щества и энергии на всех уровнях трофической пирамиды, используя методы математической
241
биофизики. Важнейшие процессы саморазвития ландшафтов — продукционные процессы в
растительном покрове, рассматриваются на основе физических моделей переноса излучения,
тепла, влаги и элементов питания в среде обитания и внутри растений и моделей фотосинтеза,
дыхания и перераспределения ассимилятов. Все модели связаны между собой по параметрам.
Очень важными являются также процессы детрификация органического вещества. Динамика
пространственной и возрастной структуры леса описывается моделями на основе уравнения
неразрывности, диффузии, а также имитационными моделями, учитывающими как природную
динамику разновозрастных многопородных древостоев, так и воздействие природопользова-
ния [Сысуев и др., 2010 ].
Важнейшее прикладное значение фундаментального геофизического подхода — опти-
мизация процессов природопользования. После выбора объектов и процессов пользования
необходимо поставить конкретные функции цели — максимум продукции, максимум прибы-
ли, улучшение состояния окружающей среды, не противоречие социально-экономической сис-
теме и т. д. Кроме того, надо вводить условия на параметры, т. к. количество и скорость изъя-
тия ресурсов, их пространственное распределение может оказаться весьма ограниченными.
Описание ландшафта как динамической системы предполагает возможность постановки и ре-
шения задачи оптимального управления. Оптимальное управление включает систему диффе-
ренциальных уравнений, моделирующих функционирование объекта во времени, и критерий
оптимальности (функционал), который следует минимизировать, выбирая управляющие пере-
менные. Решением задачи является оптимальная траектория системы во времени. Некоторые
типичные задачи оптимизации и оптимального управления лесопользованием рассмотрены в
работе [Сысуев, 2015]. Содержательное использование теории оптимизации открывает пер-
спективы развития ландшафтного планировании и устойчивого природопользования, способ-
ствует синтезу физической и экономической географии.
1. Викторов А.С. Основные проблемы математической морфологии ландшафта. М.: Наука, 2006. 252 с.
2. Демченко П.Ф., Кислов А.В. Стохастическая динамика природных объектов. М.: ГЕОС, 2010. 190 с.
3. Долгоносов Б. М. Нелинейная динамика экологических и гидрологических процессов. М.: Книжный
дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 440 с.
4. Дьяконов К.Н. Базовые концепции и понятия ландшафтоведения // Географические научные школы
Московского университета. М.: Городец, 2008. С. 348-381
5. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика: Нелинейность времени и ландшафты коэволюции. М.:
КомКнига/URSS. 2007. 272 с.
6. Кун Т. Структура научных революций. М.: Мир. 1977. 145 с.
7. Неймарк О.Б. О некоторых закономерностях скейлинга в пластичности, разрушении, турбулентно-
сти // Физическая мезомеханика. 2015. Вып. 18. № 3. С. 71-83.
8. Петлин В.Н. Современное состояние, проблемы и перспективы развития ландшафтоведения //
Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика. М.: Географический ф-т
МГУ, 2006. С. 23-25.
9. Солнцев В.Н. Системная организация ландшафтов. М.: Мысль, 1981. 239 с.
10. Сысуев В.В., Бондарь Ю.Н., Чумаченко С.И. Моделирование структуры ландшафтов и динамики
древостоев для планирования устойчивого лесопользования // Вестник Московского университета.
Сер. 5. География. № 5. 2010. С. 39-49.
11. Сысуев В.В. Основные концепции физико-математической теории геосистем // «Горизонты ланд-
шафтоведения» Вопросы географии. Вып. 138. М.: Изд-во «Кодекс», 2014. С. 65-100.
12. Сысуев В.В. Об «оптимизации» ландшафтов. // Вестник Московского университета. Сер. 5. Геогра-
фия. № 4, 2015. С. 34-40.
13. Шоба В.Н., Карпов И.К. Физико-химическое моделирование в почвоведении.- Новосибирск, 2004.
180 с.
14. Coulthard T.J. Landscape evolution models: a software review // Hydrol. Processes. V. 15, 2001.
PP. 165–173
15. Kleidon A. Life, hierarchy, and the thermodynamic machinery of planet Earth. Physics of Life Reviews
V.7(4), 2010; P. 424–460.
16. Rinaldo A, Rodrıguez-Iturbe I, Rigon R, Bras RL, Ijjasz-Vasquez E, Marani A (1992). Minimum energy
and fractal structures of drainage networks. Water Resour Res 28: 2183–2195.
242
ÇãàüçàÖ äÄíÖçÄêçéâ ÑàîîÖêÖçñàÄñàà åÄãõï
ÇéÑéëÅéêçõï ÅÄëëÖâçéÇ çÄ îéêåàêéÇÄçàÖ ëíéäÄ
Авессаломова И.А.
aiageo@yandex.ru
IMPACT OF CATENA HETEROGENEITY

ON RUNOFF FROM SMALL CATCHMENTS
Avessalomova I.A.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, aiageo@yandex.ru
Abstract: A catena analysis was applied to study the runoff in the cascade landscapes and geo-
chemical systems in the middle taiga (Archangelsk region). The sequence of procedures was proposed.
At the first stage, we investigated the structural and functional organization of catenas. An impact of
physiography on occurrence of autonomous and heteronomous elementary landscapes in the geochemi-
cal conjugations was highlighted. Analysis of the migration processes was based on the ratio of the
runoff of ions and the mechanical migration. Premises of the formation of the geochemical barriers
were determined. An influence of the geochemical barriers on the accumulation of the chemical ele-
ments was analyzed. At the second stage of the catena analysis we applied landscape maps to classify
the catchments by catena combinations and their impact on the river runoff. The first group includes
forest-dominated catchments. Direct hydraulic connections, low activity of geochemical barriers, low
water salinity and low particulate matter runoff are characteristic for the first group. The second group
includes catchments with arable lands and fallows in the upper sectors and forests in the lower ones.
We detected elevated nutrient content in water and particulate matter as well as in bottom sediments.
Forests act as a buffer strip in relation to surface runoff. The third group includes catchments with
domination of arable lands except for floodplains. Output of matter with runoff is the highest in relation
to the first and second groups. The lateral barriers of various types occur at the contact zone between
the fields and the meadows. Geochemical traps were detected in the oxbow lakes. We demonstrate that
variations in the nutrient losses correlate with catena heterogeneity in the small catchments.
Нарушение каскадных ландшафтно-геохимических систем (КЛГС) при техногенезе сопро-
вождается трансформацией их миграционной структуры, что оказывает влияние на сток. При
установлении факторов его формирования необходим учет катенарной дифференциации ма-
лых водосборных бассейнов, которая определяется соседством катен, отличающихся по актив-
ности латеральных потоков и приуроченности барьерных зон, ограничивающих вынос хими-
ческих элементов.
Этапы катенарного анализа малых водосборных бассейнов
Катенарный анализ проходит в два этапа. Первый из них посвящен установлению струк-
турно-функциональной организации разных вариантов катен, как локальных КЛГС нулевого
порядка (рис. 1). Это включает: 1) определение роли структурно-генетического каркаса в появ-
лении полных или неполных геохимических сопряжений, степени открытости КЛГС и их ли-
тогеохимической специализации; 2) оценку процессов, курирующих участие элементов в био-
логическом круговороте (БИК), водной и механической миграции и аккумуляции на
геохимических барьерах разных типов. Цель второго этапа — сопоставление элементарных
водосборов по набору катен и их вкладу в водный сток.
При систематике катен используется классификация [Касимов, Самонова, 2004], учиты-
вающая их структурно-функциональную организацию. На высшем иерархическом уровне
своеобразие катен определяется БИКом, положением в речном бассейне (автохтонные, аллох-
тонные) и литологическими особенностями субстрата. В связи с дифференцирующим влияни-
ем морфолитогенной основы геохимические сопряжения отличаются по сочетанию разнотип-
ных автономных и подчиненных элементарных ландшафтов (ЭЛ), что является обоснованием
для выделения различных подгрупп зональных катен. Увеличению их разнообразия способст-
вует неоднородность субстрата и появление монолитных и гетеролитных вариантов катен.
243
Рис. 1. Структурно-функциональная организация катен и формирование стока
Структурно-генетический каркас формирует внутрикатенарное пространство, в котором

развиваются миграционные процессы, определяющие радиальное и латеральное перераспреде-
ление химических элементов с биотическими, водными и гравигенными потоками. Геохимиче-
ские сопряжения различаются по формам и путям перемещения вещества, что отражает преоб-
ладание химического стока или механической миграции [Глазовская, 2002]. Установление этих
различий имеет принципиальное значение, так как дает возможность оценить роль миграцион-
ной структуры отдельных катен при формировании жидкого и твердого стока в замыкающем
створе малых водосборных бассейнов.
Катенарный анализ позволяет рассмотреть не только интенсивность вовлечения химиче-
ских элементов в латеральные потоки, но и условия возникновения барьерных зон, ограничи-
вающих их миграцию. Концепция геохимических барьеров [Перельман, 1972] основана на уче-
те изменчивости миграционной обстановки и предполагает приуроченность зон транзита и
244
аккумуляции элементов к разным звеньям катен. Для катен с совершенными водными связями
и водным почвенно-грунтовым типом сопряжений характерна высокая контрастность авто-
номных и супераквальных ландшафтов и функционирование на их контакте физико-
химических барьеров разных классов. При усилении гравигенных потоков и водно-почвенно-
эрозионном типе сопряжений увеличивается роль механических барьеров во влиянии на твер-
дый сток. Соседство геохимических сопряжений с различной спецификой и емкостью барьер-
ных зон, вызывающих трансформацию нисходящих латеральных потоков, увеличивает кате-
нарную дифференциацию малых водосборных бассейнов и ее воздействие на сток.
Влияние катенарной организации элементарных водосборов на речной сток в агро-
ландшафтах
Выявление катенарной неоднородности малых водосборных бассейнов проведено на при-
мере агроландшафтов юга Архангельской области в подзоне средней тайги. Основной объект
исследований — моренно-озерно-ледниковые равнины бассейна р. Заячья (междуречье Кок-
шеньги и Устьи) в пределах структурного плато, сложенного пермскими мергелями. Распро-
странение четвертичных отложений разных генетических типов и близость карбонатного суб-
страта создали предпосылки для появления гетеролитных катен. Они отличаются по
контрастности обстановок водной миграции, интенсивности механогенеза, почвенно-
растительному покрову. В верхних звеньях общий тренд изменения щелочно-кислотных усло-
вий (от кислых к слабощелочным) проявляется при переходе от автономных ландшафтов Н-
класса, формирующихся на моренных суглинках или двучленных отложениях, к трансэлюви-
альным Са-класса на склонах, сложенных мергелями. В нижних звеньях наряду с увеличением
кислотности почв на речных террасах (Н-класс) отмечается изменение окислительно-
восстановительной обстановки на контакте с супераквальными ЭЛ пойм (Н-Fe-класс) и созда-
ются предпосылки возникновения латерального глеевого барьера у тылового шва пойм. Акти-
визация ускоренной эрозии при распашке сопровождается усложнением структуры катен за
счет появления трансаккумулятивных комплексов на делювиальных шлейфах и пролювиаль-
ных конусах. Усиление гравигенных потоков проявляется двояко: накопление элементов на
механических барьерах и вынос с твердым стоком.
На основании ландшафтного профилирования и картографирования (1:10 000) выделены
основные варианты катен. Все катены относятся к среднетаежным и разделены на подгруппы
по сочетанию сопряженных элементарных ландшафтов с разным типом БИКа. Они образуют
последовательный ряд от лесных катен (фоновые эталоны) к катенам, включающим агроген-
ные (пашни), постагрогенные (залежи) и естественные (лесные и луговые) элементарные
ландшафты. Выделенные лесо-залежно-луговые, агро-лесо-луговые, агро-лесные и агро-
луговые катены различаются по контрастности обстановок водной миграции, интенсивности
гравигенных потоков, радиальной и латеральной дифференциации элементов во внутрикате-
нарном пространстве и своеобразию барьерных зон. В соответствии с рисунком гидрографиче-
ской сети автохтонные катены в верховьях мелких рек I порядка часто имеют общее начальное
звено, приуроченное к автономным ландшафтам междуречных равнин. В автохтонных катенах
нисходящие потоки имеют первостепенное значение при формировании геохимических осо-
бенностей подчиненных ЭЛ. Катены, ориентированные к более крупным рекам, относятся к
разделу аллохтонных, так как их гетерономные звенья находятся под влиянием потоков из со-
седних катен, что важно учитывать при оценке условий формирования стока речных вод.
В зависимости от набора катен малые водосборные бассейны объединены в три группы.
К первой отнесены среднетаежные водосборы с преобладанием лесных автохтонных катен.
В связи с пермацидным режимом элювиальных ЭЛ и прямыми водными связями для них ха-
рактерен водный почвенно-грунтовый тип сопряжений. Основными факторами формирования
ионного состава вод являются биологический круговорот в условиях повышенной гидроморф-
ности междуречных равнин, замедленное разложение органического вещества и вынос био-
генных элементов при кислом и кислом глеевом выщелачивании. В верхних звеньях катен в
формировании стока иногда принимают участие ультрапресные хлоридно-сульфатно-
245
кальциевые воды верховых и переходных болот. Барьерные зоны приурочены к суперакваль-
ным пойменным комплексам Н-Fe-класса, где аккумуляция элементов связана с консервацией
органического вещества при детритогенезе и торфонакоплении, а также с изменением окисли-
тельно-восстановительной обстановки и закреплением на фитобарьере в крупнотравных серо-
ольшанниках. Геохимические ловушки для легкоподвижных мигрантов встречаются локально
в притеррасных понижениях и не препятствуют потере элементов с речным стоком. Минера-
лизация гидрокарбонатно-сульфатно-кальциевых и гидрокарбонатно-кальциевых речных вод
от 15 до 136 мг/л при незначительном содержании биогенных элементов (содержание К
0,4-0,9 мг/л, Р — 0,009 мг/л). О слабой миграции с твердым стоком свидетельствует низкий
коэффициент накопления микроэлементов (R) в донных отложениях (R = 0,8).
Во вторую группу вошли водосборные бассейны, катенарная дифференциация которых
определяется соседством двух вариантов катен. Для одного из них характерно сочетание лесов
и лугов с залежами. Появление на месте пашен в трансэлювиальных и трансаккумулятивных
комплексах зарастающих порослью лугов препятствует активной механической миграции.
Другой вариант — агро-лесные катены, где пашни занимают верхние звенья сопряжений и со-
седствуют с лесами речных террас. На границе с распаханными делювиальными шлейфами
ельники создают механический заградительный фитобарьер, ограничивающий перемещение
вещества с полей при плоскостном смыве. В то же время миграция элементов с внутрипочвен-
ными и грунтовыми водами вызывает рост минерализации речных вод до 247-280 мг/л, содер-
жания К до 0,8-1,3 мг/л, Р от 0,01 до 0,12 мг/л. При развитии линейной эрозии создаются пред-
посылки формирования потоков рассеяния в донных отложениях, что фиксируется по
возрастанию в них коэффициентов накопления микролементов (R = 1,1). По сравнению с лес-
ными водосборами появление агрогенных элементарных ландшафтов в структуре катен сопро-
вождается увеличением активности включения элементов, в том числе биогенов, в жидкий и
твердый сток. Это связано с появлением новых источников их поступления в связи с внесени-
ем удобрений и усилением механической миграции вещества при распашке. Воздействие ан-
тропогенных факторов на жидкий сток наиболее ярко проявляется в увеличении содержаний
Cl, Na и таких биогенов, как K и P. Под влиянием притока вод малых водосборов, в том числе
в период снеготаяния, концентрация К в водах среднего течения Заячьей в 3,6 раза выше, чем в
верховьях. Включение Р в миграционные потоки диагностируется не только по увеличению
активности водной миграции, но и по участию в твердом стоке. Подтверждением является воз-
растание его концентрации в наилках, отобранных после спада половодья, в 2,5 раза по срав-
нению с лесными водосборами.
В третью группу включены водосборные бассейны, где поля занимают все звенья агро-
луговых катен за исключением супераквальных комплексов. Появление различных модифика-
ций таких катен определяется ландшафтной структурой речных долин, которая оказывает
влияние на дальность переноса химических элементов латеральными потоками. При развитии
широких надпойменных террас вещество, вовлеченное в механическую миграцию, не достига-
ет пойм, что ограничивает его влияние на твердый сток. Оно увеличивается, когда распахан-
ные делювиальные шлейфы полностью перекрывают террасы и выходят на пойму. Во время
летней межени на состав грунтовых вод оказывает влияние близость карбонатного субстрата.
В зоне разгрузки у тылового шва пойм они являются слабощелочными (рН = 7,4) и относятся к
гидрокарбонатно-кальциево-магниевому типу. Превышение содержания Mg над Са свидетель-
ствует о роли литогенного фактора при формировании ионного состава вод, дренирующих
пермские мергели.
Перехват биогенных элементов на латеральном фитобарьере ограничен зоной контакта
полей с высокотравными пойменными лугами и не всегда препятствует их потере с водным
стоком. Минерализация речных вод составляет 264-285 мг/л, концентрация К от 1,4
до 1,8 мг/л, Р — до 0,15 мг/л. Параллельно возрастает твердый сток (в донных отложениях
R = 1,4 – 1,9). В каскадных ландшафтно-геохимических системах водосборных бассейнов этой
группы вынос элементов с речным стоком проявляется наиболее сильно. Его снижение воз-
246
можно в агро-луговых катенах, когда в нижней части делювиальных шлейфов, наложенных на
пойму, в условиях повышенного увлажнения и высокой обеспеченности почв доступными
формами биогенных элементов развиваются крупнотравные луга с доминированием зонтич-
ных (борщевик сибирский и др.). Их роль как эффективных латеральных фитобарьеров обес-
печивается высокой фитомассой и запасом зольных элементов (соответственно 74,7 ц/га и 4,5
ц/га), а также повышенной биогеохимической активностью зонтичных к поглощению К и Р.
В элементарных водосборах, где встречаются такие фитобарьеры, отмечается снижение в лет-
ний период содержания в речных водах К до 0,8 мг/л.
Усложнение катенарной дифференциации водосборов возрастает в связи с расчлененно-
стью повышенной части столового плато и появлением неполных сопряжений. Их конечное
звено — элювиально-аккумулятивные комплексы ложбин, перехватывающих в период снего-
таяния склоновый сток. Они отличаются высокой обеспеченностью биогенными элементами,
но различаются по степени гидроморфности. Днища ложбин южных склонов распаханы или
заняты бобово-разнотравно-злаковыми лугами, с которыми связано появление локальных фи-
тобарьеров на пути внутрипочвенных вод. Однако они обладают невысокой емкостью в связи с
небольшой фитомассой (26,0-42,0 ц/га) и преобладанием в составе фитоценозов злаков с невы-
сокой зольностью (3-5%) и пониженной биогеохимической активностью. Такие барьеры не
предотвращают потерю элементов с жидким стоком, что видно по увеличению содержания
К (до 2,0 мг/л и более) в речных водах элементарных водосборов южных склонов. Ложбины
северных склонов отличаются повышенной влагообеспеченностью, особенно в нижних частях,
где на конусах выноса происходит аккумуляция биогенных элементов, поступающих из верх-
них звеньев катен с водными и гравигенными потоками. Увеличению емкости фитобарьеров
способствует появление видов, являющихся индикаторами проточного увлажнения (таволга
вязолистная) и обладающих высокой активностью к поглощению элементов.
Сложной катенарной организацией отличаются водосборные бассейны, где соседствует
несколько вариантов катен, в том числе с участием агро-лесо-луговых с наиболее разнообраз-
ным набором барьеров. К ним относятся заградительные фитобарьеры по краю лесов и много-
функциональные барьерные зоны в гетерономных звеньях сопряжений. Они включают линей-
ные латеральные барьеры в тыловой части пойм, где разгружаются грунтовые воды —
1) фитобарьеры, маркирующие их выходы и связанные с ассоциациями крупнотравных видов с
высокой биогеохимической активностью, и 2) глеевые, возникающие при переходе к суперак-
вальным ландшафтам H-Fe-класса. Для них характерны площадные барьерные зоны, форми-
рующиеся в пойменных почвах и включающие барьеры разных типов: биогеохимические в
органогенных горизонтах, сорбционные, а также кислородные и глеевые на границах окисли-
тельно-восстановительных обстановок. Геохимические ловушки, где при застойном водном
режиме накапливаются растворимые формы биогенных элементов (Са, Mg, P и др.), приуроче-
ны к старицам. По сравнению с ловушками притеррасных понижений в лесных катенах их ем-
кость выше, что ограничивает поступление биогенов в реки и вынос с жидким стоком.
Анализ ландшафтно-геохимических карт показывает, что малые водосборы в бассейне р.
Заячья отличаются по сочетанию разных вариантов катен. Это определяет сложность их внут-
ренней организации и вариабельность параметров жидкого и твердого стока в замыкающих
створах. Такие различия необходимо учитывать при обосновании мероприятий по поддержа-
нию существующих и конструированию специальных барьерных зон, снижающих потери био-
генных элементов со стоком в агроландшафтах.
1. Глазовская М.А. Геохимические основы типологии и методики исследований природных ландшаф-
тов. Смоленск: Ойкумена, 2002. 288 с.
2. Касимов Н.С., Самонова О.А. Катенарная ландшафтно-геохимическая дифференциация // Геогра-
фия, общество, окружающая среда. Т.2. Функционирование и современное состояние ландшафтов.
М.: Городец, 2004. С. 479-489.
3. Перельман А.И. Геохимия элементов в зоне гипергенеза. М.: Наука, 1972. 288 с.
247
ÉÖéïàåàóÖëäàÖ ÄëëéñàÄñàà à ÄçéåÄãàà
èé êÖáìãúíÄíÄå àëëãÖÑéÇÄçàâ ÅàéãéÉàóÖëäàï ëêÖÑ
çÄëÖãÖçàü üåÄãé-çÖçÖñäéÉé ÄÇíéçéåçéÉé éäêìÉÄ
Агбалян Е.В.1, Хорошавин В.Ю.2, Шинкарук Е.В.1, Красненко А.С.1
1
ГКУ ЯНАО «Научный центр изучения Арктики», Салехард, Россия, agbelena@yandex.ru
2
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия, purriver@mail.ru
GEOCHEMICAL ASSOCIATIONS AND ANOMALIES BASED ON THE RESULTS

OF STUDIES OF BIOLOGICAL ENVIRONMENTS OF THE POPULATION
OF THE YAMALO-NENETS AUTONOMOUS DISTRICT
Agbalyan E.V.1, Khoroshavin V.Yu.2, Shinkaruk E.V.1, Krasnenko A.S.1
1
Arctic Research Center of the Yamal — Nenets autonomous district, Salekhard, Russia,
agbelena@yandex.ru
2
University of Tyumen, Tyumen, Russia, purriver@mail.ru
Abstract: Biogeochemical studies provide qualitative and quantitative data on the state of the
natural environment. The results of the study of the elemental composition of biological media (hair) of
a person show geochemical associations and anomalies in different regions of the Yamal-Nenets
Autonomous district. The hair samples of residents of the village Tazovskiy, Taz district, a settlement
Kharsaim, Priuralsky district, the indigenous inhabitants, leading a nomadic life at the territory of the
Gydan Peninsula (Gydanskaya, Antipayutinsky and Nakhodka tundra) were studied. The results of the
study have revealed intra-regional features of the bioaccumulation and biogeochemical associations of
chemical elements. Thallium, zirconium, rubidium and potassium accumulate in the hair of inhabitants
of the Gydan tundra at concentrations exceeding the regional background 2.1 times. On the territory of
Gydansky Peninsula the weak anomaly of thallium and selenium was revealed. Geochemical elemental
composition of the hair of residents of the Tazovskiy settlement is the accumulation of bismuth, iron
and manganese (concentration ratios relative to regional background from 2.1 to 1.6 units). The spe-
cific feature of the composition of the hair of inhabitants of the village Kharsaim is the bioaccumula-
tion of lead, mercury, strontium, and vanadium (concentration ratios relative to the regional back-
ground of 1.9 to 1.3 units). Geochemical anomaly of vanadium is weak.
The quantitative measure of Association — is a summary indicator of pollution, showing the amount
of the excess ratios of concentrations above the background level. The total figure of exceedances of con-
centrations of chemical elements in the hair of inhabitants of the gydansky Peninsula over the biogeo-
chemical background at 22.3 conventional units, the residents of the village Tazovskiy is 19.3 conven-
tional units in the hair of inhabitants of the settlement of Kharsaim — 16 conventional units.
Химические элементы входят в состав различных природных и техногенных соединений.
Геохимические ассоциации формируются в результате взаимодействия техногенного вещества
с природным веществом первичных ландшафтно-почвенных комплексов. В районах интенсив-
ных техногенных преобразований природной среды техногенные геохимические ассоциации
подавляют природные, играя ведущую роль [Дворецкая, 2006].
Биогеохимические исследования становятся объективной необходимостью, а биогеохими-
ческая индикация состояния природной среды, где живое вещество как ключевой элемент эко-
системы служит качественным и количественным биогеохимическим сенсором загрязнения
геологических сред [Сает, 1990; Тупиков и др., 2012].
Цель исследования: выявить геохимические ассоциации и аномалии на основании особен-
ностей накопления элементов в волосах жителей Ямало-Ненецкого автономного округа в зави-
симости от района проживания.
Изучен элементный состав биологических сред (волос) населения Ямало-Ненецкого авто-
номного округа. Проведено исследование 76 проб волос, из них 39 проб волос жителей пос.
Тазовский, 22 пробы волос жителей пос. Харсаим, 15 проб волос коренных жителей, ведущих
кочевой образ жизни на территории Гыданского полуострова (Гыданская, Антипаютинская и
Находкинская тундры).
248
Отбор проб волос для анализа проводился в соответствии с рекомендациями МАГАТЭ
[Element analysis…, 1980]. Количественное определение химических элементов осуществля-
лось в сертифицированной лаборатории методом масс-спектрометрии с индуктивно связанной
аргоновой плазмой (ИСП-МС) и системой пробоподготовки, основанной на микроволновом
разложении.
Результаты исследования показали, что основными компонентами волос с максимальными
средними значениями концентраций являются натрий (более 1000 мкг/г), кальций (более 700
мкг/г), калий (более 600 мкг/г). Далее следуют такие эссенциальные или жизненно необходи-
мые элементы как железо, магний, фосфор, цинк, концентрации которых находятся в диапазо-
не от 75 мкг/г до 180 мкг/г. Содержание в волосах кремния находится на уровне 22 мкг/г, меди
на уровне 12,5 мкг/г. Группа элементов с концентрацией в интервале от 1 мкг/г до 10 мкг/г бо-
лее многочисленна и включает марганец, алюминий, барий, ртуть, йод, свинец, стронций.
Концентрации всех остальных элементов менее 1 мкг/г.
Средняя величина вариаций содержания химических элементов в волосах населения Яма-
ло-Ненецкого автономного округа принята за биогеохимический фон.
Анализ полученных данных указывает на наличие геохимических специфических особен-
ностей накопления химических элементов в волосах жителей разных районов Ямало-
Ненецкого автономного округа. Образцы волос жителей Гыданского полуострова характери-
зуются накоплением таллия, циркония, рубидия и калия. Биогеохимический ряд, построенный
в порядке убывания коэффициента концентрации химических элементов в волосах жителей
Гыданской тундры относительно регионального фона, включает литий, бор, натрий, сурьму,
вольфрам, мышьяк, ртуть, рубидий, бериллий и селен (табл. 1). Превышения регионального
фона выявлены для чрезвычайно опасных элементов ртути в 1,4 раза, таллия — в 2,1 раз; вы-
сокоопасных свинца — в 1,2 раза; сурьмы — в 1,5 раза, мышьяка — в 1,4 раза.
Таблица 1
Биогеохимическая специфика накопления элементов в биологических средах (волосы)
населения Гыданского полуострова
Tl2.1 — Zr2.1 — Ru2.1 — K2.1 — Li1.7 — B1.5 — Na1.5 — Sb1.5 — W1.5 —
Геохимический ряд
As1.4 ― Hg1.4 — Pb1.2 ― Be1.1 — Se1.1
Tl2.1 — Ru2.1 — K2.1 — Li1.7 — Na1.5 — Pb1.2 — Se1.1
Геохимическая ассоциация
Zr2.1 — W1.5 — As1.4 ― Hg1.4 — Be1.1
Геохимическая аномалия Tl2.1 и Se1.1
Количественные связи между концентрациями элементов геохимического ряда, опреде-

ленные методом корреляции, позволили выявить геохимические ассоциации. У жителей Гы-
данского полуострова накопление в волосах таллия ассоциируется с содержанием рубидия,
калия, лития, натрия, свинца и селена. Выявлены статистически значимые коэффициенты кор-
реляции от 0,6 до 0,8. Накопление циркония связано с вольфрамом, мышьяком, ртутью и бе-
риллием.
Количественной мерой ассоциации является суммарный показатель загрязнения, показы-
вающий сумму превышений коэффициентов концентраций над фоновым уровнем. Суммарный
показатель превышений концентраций химических элементов в волосах жителей Гыданского
полуострова относительно биогеохимического фона составляет 22,3 усл. ед.
На территории Гыданского полуострова показана геохимическая аномалия по содержанию
таллия и селена. Концентрация данных элементов в изучаемой ткани населения, проживающе-
го на территории Гыданского полуострова достоверно выше, чем в среднем по региону. Коэф-
фициенты аномальности или контрастности низкие — 2,1 и 1,1.
Таллий в геохимическом отношении изучен слабо. Имеет очень низкий кларк [Бетехтин,
1951]. В земной коре встречается в виде редких самостоятельных минералов: крукезита —
(Cu, Tl, Ag)2 Se и утчинсонита — (Cu, Ag, Tl)2 S · PbS ·2As2 S2 . В крузените таллий находится
вместе с селеном.
Отличительной особенностью геохимических характеристик волос жителей пос. Тазов-
ский является интенсивное накопление висмута, железа и марганца. Биогеохимический ряд
249
элементов с коэффициентами концентрации выше единицы достаточно разнообразный и
включает кобальт, алюминий, серебро, йод, магний, золото, кальций, хром, медь, галлий, лан-
тан и платину.
Геохимические ассоциации представлены тремя группами элементов (табл. 2). Первая ас-
социация включает висмут, серебро и платину. Сила связи высокая (r = 0,7, p < 0,05). Корреля-
ционный анализ показал зависимость между содержанием в волосах марганца и кобальта, маг-
ния, кальция, галлия. Алюминий ассоциировался с концентрациями кобальта, кальция и
галлия. Суммарный показатель превышений концентраций химических элементов в волосах
жителей пос. Тазовский относительно среднерегиональных значений составляет 19,3 усл. ед.
Геохимическая аномалия не выявлена.
Таблица 2
Биогеохимическая специфика накопления элементов в биологических средах (волосы)
жителей пос. Тазовский
Bi2.1 ― Fe1.6 ― Mn1.6 ― Co1.4 ― Al1.3 ― Ag1.2 — I1.2– Mg1.2 ― Au1.1 —
Ca1.1 ― Cr1.1 — Cu1.1 ― Ga1.1 ― La1.1 — Pt1.1
Bi2.1– Ag1.2 — Pt1.1
Геохимическая ассоциация Mn1.6 ― Co1.4 ― Mg1.2 ― Ca1.1 — Ga1.1
Co1.4 ― Al1.3 – Ca1.1 — Ga1.1
Геохимическая аномалия -
Специфические геохимические особенности состава волос жителей пос. Харсаим проявля-

лись в бионакоплении свинца, ртути, стронция и ванадия (табл. 3). Повышенными концентра-
циями по сравнению с фоновыми значениями характеризовалось содержание в волосах жите-
лей германия, натрия, золота, бария, кадмия, галлия, никеля, кремния и цинка.
Корреляционный анализ показал высокую связь между содержанием в волосах свинца,
ртути и ванадия, кадмия, галлия, натрия, никеля. Суммарный показатель превышений концен-
траций химических элементов в волосах жителей пос. Харсаим относительно среднерегио-
нальных значений составляет 16 усл. ед. Выявлена геохимическая аномалия по ванадию.
Таблица 3
Биогеохимическая специфика накопления элементов в биологических средах (волосах)
населения пос. Харсаим
Pb1.9 — Hg1.4 — Sr1.3 — V1.3 — Ge1.2 — Na1.2 — Au1.1 — Ba1.1 — Cd1.1 —
Ga1.1 — Ni1.1 — Si1.1 — Zn1.1
Геохимическая ассоциация Pb1.9 — Hg1.4 — V1.3 — Na1.2 — Cd1.1 — Ga1.1 ― Ni1.1
Геохимическая аномалия V1.3
Ванадий активно концентрируется живыми организмами. На Урале имеются значительные

запасы ванадия, развиты породы габбро-пироксенит-дунитовой формации, с которыми связаны
месторождения ванадийсодержащего титаномагнетита. Есть небольшие месторождения вана-
дия в зонах окисления полиметаллических руд [Боярко, 2000].
Таким образом, выявлены внутрирегиональные особенности биоаккумуляции и биогеохи-
мические ассоциации химических элементов. В волосах жителей Гыданской тундры накапли-
вается таллий, цирконий, рубидий и калий в концентрациях, превышающих региональный фон
в 2,1 раз. На территории Гыданского полуострова выявлена слабая аномалия таллия и селена.
Геохимической спецификой элементного состава волос жителей пос. Тазовский является нако-
пление висмута, железа и марганца (коэффициенты концентрации относительно регионального
фона от 2,1 до 1,6 ед.). Специфической особенностью состава волос жителей пос. Харсаим яв-
ляется биоаккумуляция свинца, ртути, стронция и ванадия (коэффициенты концентрации от-
носительно регионального фона от 1,9 до 1,3 ед.). Выявлена слабая геохимическая аномалия
ванадия.
250
Авторы статьи благодарят сотрудников сектора медицинских исследований Шкварчук
Людмилу Васильевну и Дамавичене Нину Николаевну за помощь в сборе материала.
1. Бетехтин А.Г. Курс минералогии. -Гос. Изд-во геологической литературы. М., 1951. 542 с.
2. Боярко Г.Ю. Экономика минерального сырья. Томск: Изд-во Аудит-Информ, 2000. 361 с.
3. Дворецкая Ю.Б. Выявление ассоциаций химических элементов в цепи «источник загрязнения-
техногенный поток-депонирующая среда» на примере Ачинской городской агломерации // Вестник
Сибирского государственного аэрокосмического университета им. Академика М.Ф. Решетнева.
2006. № 5. С. 72-77.
4. Сает Ю.Е. Геохимия окружающей среды / Ю.Е. Сает, Б.А. Ревич, Е.П. Янин и др. М.: Недра, 1990.
335 с.
5. Тупиков В.А., Наумова Н.Л., Ребезов М.Б. Элементный состав волос как отражение экологической
ситуации // Вестник ЮУрГУ. 2012. № 21. С. 119-122.
6. Element analysis of biological materials. Current problems and techiques with special reference to trace
elements. App. II. Technical reports siries. № 197. Vienna: IAEA, 1980. P. 351-367.
çÖäéíéêõÖ åàäêéùãÖåÖçíõ Ç ëÖêõï ãÖëçõï èéóÇÄï

à íêÄÇüçàëíõï êÄëíÖçàüï ãÄçÑòÄîíéÇ èéÑíÄâÉà
ûÉÄ íûåÖçëäéâ éÅãÄëíà
Боев В.А.1, Боев В.В.2
1
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия, vikboev2009@mail.ru
2
Национальный исследовательский Томский политехнический университет, Томск, Россия,
v-3@mail.ru
CERTAIN TRACE ELEMENTS IN GRAY FOREST SOILS

AND HERBACEOUS PLANTS IN THE PODTAIGA LANDSCAPES
OF THE SOUTH OF THE TYUMEN REGION
Boev V.A.1, Boev V.V.2
1
University of Tyumen, Tyumen, Russia, vikboev2009@mail.ru
2
National Research Tomsk Polytechnic University, Tomsk, Russia, v-3@mail.ru
Abstract: The paper presents the results of the studies of Ni, Co, Cd, Pb content in gray forest
soils and herbaceous plants in forest landscape within sub-boreal zone of the South of the Tyumen re-
gion. The studies were carried out on the territory of Tyumen Federal reserve. The content of mobile
forms of these chemical elements was determined. Acetate-ammonium buffer was used as an extrac-
tant. The content of mobile forms of the studied elements in gray forest soils varies in a small range.
The contents of these trace elements in herbaceous plants has a considerable variation, which is primar-
ily determined by the species characteristics of plants.
Изучение содержания микроэлементов в почвах и растительности фоновых территорий
имеет важное практическое значение, поскольку в результате появляется возможность полу-
чить информацию о фоновых содержаниях этих элементов в почвах и растительности региона
при отсутствии или незначительном уровне антропогенного воздействия. Наиболее подходя-
щими для подобных исследований являются особо охраняемые природные территории
(ООПТ), где хозяйственная деятельность законодательно ограничена либо полностью запре-
щена, в связи с чем, антропогенное загрязнение почв и растительности минимально [Мотузова,
Безуглова, 2007].
Тюменский федеральный заказник расположен в пределах Нижнетавдинского района Тю-
менской области, в юго-западной части Западно-Сибирской низменности, в системе Тарман-
ского озерно-болотного массива, в междуречье среднего течения Тавды и Туры.
251
Территория федерального заказника представляет собой пологоволнистую равнину с абсо-
лютными высотами в пределах от 60 до 100 м, постепенно понижающуюся в южном направле-
нии. Поверхность равнины значительно заозерена и заболочена. Господствующими ландшаф-
тами являются пологоволнистые равнины с сосново-березовыми и березовыми парковыми
травяными лесами на дерново-подзолистых многогумусных почвах правобережья Тавды и
достаточно дренированные высокие междуречные равнины.
Находясь в поясе зоны подтайги, территория заказника характеризуется сложной мозаикой
распределения преимущественно лесных и болотных типов растительных формаций, среди
которых по суходолам, на местах старых вырубок разбросаны участки полей и разнотравных
лугов, используемых под сенокосы и пастбища.
Наибольшую площадь в заказнике занимают леса (46,1%), а также различные типы болот и
водоемы (40,8%). На открытые суходольные пространства, включающие в себя возделываемые
человеком кормовые поля, а также естественные разнотравные луга, приходится всего 10,2%
[Гуров, Крюков, 1980] его общей площади.
Почвенный покров Тюменского федерального заказника представлен светло-серыми лес-
ными почвами под участками с травянистой растительностью и дерново-подзолистыми под
древесной растительностью.
Нами были отобраны 9 образцов верхнего горизонта (0-10 см) почв на территории заказ-
ника и образцы травянистых растений.
Видовой состав растений приведен в перечне 1.
Перечень 1. Видовой состав растительности Тюменского федерального заказника
1) гравилат; 2) хвощ; 3) репейник; 4) вероника; 5) подорожник; 6) хвощ; 7) костер;
8) большеголовник; 9) мятлик лесной; 10) люцерна; 11) полевица гигантская; 12) тимофеевка;
13) дрема; 14) тысячелистник; 15) василек; 16) лапчатка; 17) звездчатка; 18) горошек; 19) мят-
лик; 20) лапчатка серебристая; 21) костер; 22) клевер средний; 23) василек; 24) клевер гибрид-
ный; 25) лабазник; 26) костер; 27) ветошь; 28) кострец безостый; 29) ветошь; 30) клевер;
31) ветошь; 32) ветошь.
В таблице 1 отражен видовой состав растительности в точках отбора проб почв.
Таблица 1
Местоположения проб почв и видовой состав растительности
Номер пробы Местоположение Видовой состав растительности
1 2 3
Хвощ
Репейник волосистый
Подорожник
1 Опушка леса Костер безостый
Василек
Лабазник
Клевер
Гравилат алепский
Вероника
2 Луг, разнотравье
Тысячелистник
Лапчатка золотистая
Большеголовник
Полевица гигантская
Тимофеевка
4 Разнотравье
Василек
Лапчатка серебристая
Клевер гибридный
Костер
5 Разнотравье
Ветошь
252
1 2 3
6 Луг Нет
Люцерна
8 Липовая роща
Клевер средний
9 Луг
3 Разнотравье (посев костра)
Было проведено определение содержания подвижной форм Ni, Co, Cd, Pb (экстрагент —
ацетатно-аммонийный буфер, рН — 4,8), результаты которого приведены в таблице 2. Анали-
зы выполнены на атомно-абсорбционном спектрофотометре Квант-2 в лаборатории биогеохи-
мии почв Института почвоведения и агрохимии СО РАН.
Таблица 2
Содержание подвижных форм макро- и микроэлементов в почвах Тюменского федерального
заказника (экстрагент — ацетатно-аммонийный буфер, рН — 4,8;
содержания микроэлементов выражены в мг/кг)
№ п/п Ni Co Pb Cd
1 1,49 0,25 0,28 0,035
2 2,2 0,54 0,1 0,049
3 1,22 0,14 0,1 0,052
4 1,15 <0,005 0,12 0,026
5 1,58 0,23 0,13 0,061
6 1,33 0,18 0,13 0,037
7 3,03 0,36 0,73 0,19
M/m 1,15-3,03 <0,005-0,54 0,1-0,73 0,035- 0,19
Среднее 1,71 0,24 0,23 0,040
ПДК 4,0 5,0 6,0 -
Примечание: ПДК для подвижных форм Cd в России не разработаны.

Нами проведено определение содержания макро- и микроэлементов в растениях Тюмен-
ского федерального заказника, результаты приведены в таблице 3.
Таблица 3
Валовое содержание химических элементов в растениях Тюменского федерального заказника
Содержание микроэлементов (мг/кг)
Растение
Cd Co Ni Pb
1 2 3 4 5
1 — Гравлат алепский 0,112 0,71 0,24 0,11
2 — Хвощ 0,267 0,38 10,90 0,22
3 —Репейник волосистый 0,634 < 0,1 10,87 2,63
4 — Вероника 0,430 2,61 2,97 1,07
5 — Подорожник 0,104 0,62 1,84 0,86
6 — Хвощ лесной 0,441 0,66 0,84 0,34
7 — Костер безостый 0,333 0,98 0,84 0,39
8 — Большеголовник 0,256 1,13 7,79 0,56
9 — Мятлик лесной 0,682 3,91 6,55 1,82
10—Люцерна 0,689 0,57 6,45 1,57
11 — Полевица гигантская 0,198 < 0,1 5,45 0,79
12 — Тимофеевка 1,315 < 0,1 5,67 2,77
253
1 2 3 4 5
14 — Тысячелистник 0,242 0,29 7,41 0,51
15 — Василек 0,174 0,19 1,77 0,60
16 — Лапчатка золотистая 0,610 < 0,1 4,95 2,29
19 — Мятлик 0,467 < 0,1 5,40 1,46
20 — Лапчатка серебристая 0,480 < 0,1 16,63 1,07
21 — Костер 0,877 < 0,1 1,78 1,63
22 — Клевер средний 0,300 0,27 10,30 0,85
23 — Василек 0,137 < 0,1 4,62 0,38
24 — Клевер гибридный 0,338 1,33 12,89 0,82
25 — Лабазник 0,129 < 0,1 4,40 0,95
26 — Костер 0,457 < 0,1 1,96 1,05
27 — Ветошь 0,317 0,46 1,58 1,19
28 — Кострец безостый 0,311 1,79 3,22 1,94
29 — Ветошь 0,549 < 0,1 2,61 1,44
30 — Клевер 0,054 < 0,1 4,76 0,34
31 — Ветошь 0,131 < 0,1 2,53 0,99
32 — Ветошь 0,157 0,85 1,41 0,73
M/m 0,877/0,054 3,91/< 0,1 16,63/0,24 2,77/0,11
Среднее 0,40 0,60 5,5 1,06
Из представленных в таблице 3 данных следует, что содержание микроэлементов в расте-

ниях колеблется в широких пределах, что определяется видовыми особенностями растений
[Ильин, 1985, 1991].
Так, наибольшая концентрация кобальта выявлена в мятлике лесном; кадмия — в тимофе-
евке; никеля — в лапчатке серебристой; свинца — в тимофеевке: 3,91, 1,315, 16,63, 2,77 мг/кг
соответственно. Значительной способностью к концентрированию как свинца, так и кадмия
отличается тимофеевка.
Путем подсчета процентного содержания проб с избыточными концентрациями микро-
элементов были получены ряды, отражающие закономерности накопления микроэлементов
растениями заказника.
Так, по избыточному содержанию в растениях микроэлементы располагаются в следую-
щий ряд (в скобках приведено число проб с избыточным содержанием элемента в %):
Ni (62,1) > Cd (58,6) > Co (17,2).
На основании проведенных нами исследований можно сделать вывод о благополучной
экологической ситуации в Тюменском федеральном заказнике, поскольку в почвах и расти-
тельности не наблюдается превышения предельно допустимых концентраций исследованных
микроэлементов.
1. Мотузова Г.В., Безуглова О.С. Экологический мониторинг почв. М.: Академический проект; Гау-
деамус, 2007. 237 с.
2. Гуров В.И., Крюков К.В. Проект внутрихозяйственного устройства государственного заказника
«Тюменский. Новосибирск, 1980. 25 с.
3. Ильин В.Б. Элементный химический состав растений. Новосибирск: Наука,1985.
4. Ильин В.Б. Тяжелые металлы в системе «почва-растение». Новосибирск: Наука, Сиб. Отд-ние, 1991.
151 с.
254
ëéÑÖêÜÄçàÖ êíìíà Ç ÑÖêçéÇé-èéÑáéãàëíõï
îéçéÇõï à ìêÅÄçàáàêéÇÄççõï èéóÇÄï
íÖêêàíéêàâ ûÉé-áÄèÄÑÄ íûåÖçëäéâ éÅãÄëíà
Боев В.В.1, Барановская Н.В.2
Томский политехнический университет, Томск, Россия, 1v.-3@mail.ru, 2nata@tpu.ru
MERCURY CONTENT IN SOD PODZOLIC NATURAL AND URBANIZED SOILS

OF SOUTH-WESTERN TERRITORIES OF THE TYUMEN REGION
Boev V.V.1 , Baranovskaya N.V.2
Tomsk polytechnic university, Tomsk, Russia, 1v.-3@mail.ru, 2nata@tpu.ru
Abstract: This article is dedicated to Hg content in natural and urbanized soils of South-Western
territories of the Tyumen region. The sod-podzolic soils of the Tyumen federal sanctuary and Antipin-
sky Oil Refinery’s neighborhood are described in this research. The landscapes of the study area are
presented by plains covered by mixed coniferous-deciduous forests. On each study site the soils were
sampled horizontally from 3 sections (6 sections, 31 samples in total). The materials were analyzed by
atomic absorption method on RA-915+ analyzer. The results correspond to published data. Hg average
content almost is the same in urbanized and natural soils. The values are lower than Clarke number and
published average concentrations. Described element accumulates in the upper soil’s horizon (A1). In
this horizon the difference between natural and urbanized soils is prominent: Hg average concentration
in A horizon of urbanized soils exceeds 1,5 times that of natural soils. These values are also lower than
Clarke number and average concentration. It proves that oil refinery doesn’t produce high level of pol-
lution by this element. Hg content decreases in underlying horizons A1A2 and A2 down to A2B, where
it starts increasing again. It attests element leaching, which is described in literature. Accordingly, Hg
is accumulating in the upper horizon A in natural and urbanized conditions and is leached from under-
lying horizons into A2B.
Одной из функций литосферы является геохимическая, которая отражает неоднородности
геохимических полей. Установление содержания химических элементов в почвах имеет как
теоретическое, так и практическое значение. В теоретическом аспекте важно установление хи-
мического состава и свойств почв, распределения элементов по их горизонтам, а в практиче-
ском отношении — выяснение фоновых концентраций элементов, которые можно использо-
вать для экологического мониторинга.
Цель — определение содержания ртути в почвенных горизонтах на территориях юго-
запада Тюменской области (Тюменский федеральный заказник, окрестности Антипинского
НПЗ).
Отбор почв был осуществлен у восточной границы заказника, территория которого пред-
ставлена смешанными хвойно-лиственными лесами, и к юго-западу от завода с аналогичным
ландшафтом. Всего отобрано 31 проб. Было сделано 6 разрезов глубиной более 1,5 м. Рельеф
— равнина. Почвы — дерново-подзолистые.
В разрезах почва отбиралась по горизонтам, начиная от нижнего, и упаковывалась в поли-
этиленовые пакеты. Высушивалась при комнатной температуре, просеивалась через сито раз-
мером ячеек 2 мм, истиралась в виброистирателе до однородного состава.
Анализ ртути проводился в лаборатории кафедры ГЭГХ ТПУ методом атомной абсорбции
с применением ртутного анализатора РА-915+. Обработка результатов анализа проводилась с
использованием современных пакетов программ Libre Office и STATISTIKA 6.0.
По результатам (табл. 1 и 2) среднее содержание Hg (0,00445 мг/кг) ниже литературных
данных, в соответствии с которыми кларк составляет 0,12±0,02 мг/кг [Кабата-Пендиас, Пенди-
ас, 1989] либо 0,06 мг/кг [Bowen, 1979], 0,2 мг/кг [Овчинников, 1990], среднее содержание —
0,1 мг/кг [Вернадский, 1965; Виноградов, 1962].
255
Таблица 1
Содержание Hg в почвах, мг/кг
Фоновые Урбанизированные
Горизонты
1 2 3 1 2 3
A1 0,017 0,0037 0,0093 0,0182 0,0125 0,0149
A1A2 0,0037 0,0012 0,003 0,0052 0,0007 0,0022
A2 0,0019 0,0018 0,0018 0,0025 0,0008 0,0011
A2B 0,006 0,0009 0,0034 0,0046 0,0011 0,0015
B 0,0116 0,0009 0,003 0,0008 0,0014
BC 0,0004 0,0016
Таблица 2
Статистические параметры
Станд. Коэфф.
Тип почвы Cср Max Min Мода Медиана
отклон. вариации
Фоновая 0,0046±0,0012 0,017 0,0009 0,0009 0,003 0,0046 100
Урбанизированная 0,0043±0,0014 0,018 0,0004 0,0008 0,0016 0,0056 130
Наибольшие концентрации Hg во всех случаях характерны для верхнего горизонта, что

соответствует литературным данным [Кабата-Пендиас, Пендиас, 1989; Grigal, 1994; Mercury…,
1995]. В нижележащих горизонтах (A1A2, A2) наблюдается понижение содержания до A2B,
где оно вновь возрастает, что свидетельствует о вымывании элемента (табл. 1, рис. 1-6), кото-
рое описано в тех же источниках. При этом в одном фоновом разрезе (2) концентрирование Hg
происходит в A2, а не в A2B.
Рис. 1. Распределение Hg в разрезе 1 Рис. 2. Распределение Hg в разрезе 2

(заказник, фоновый) (заказник, фоновый)
Загрязненные дерново-подзолистые почвы концентрируют ртуть в двух горизонтах: верх-

нем гумусовом и нижнем бескислородном. Первый аккумулирует атмосферные загрязнения, а
во второй Hg проникает из него, окисляясь и образуя легкорастворимые соединения [Фурсов,
1993].
Это проявляется и в рассматриваемом случае. Так в фоновых почвах горизонта A среднее
содержание Hg составляет 0,01 мг/кг, в урбанизированных — 0,015 мг/кг (в 1,5 раза выше).
Это ниже литературных значений, что свидетельствует о невысоком загрязнении данным эле-
ментом. В горизонте A2B концентрация ртути наоборот выше в фоновых условиях (0,0034
против 0,0024 мг/кг)
256
(заказник, фоновый) (НПЗ, урбанизированный)

(НПЗ, урбанизированный) (НПЗ, урбанизированный)
Выводы:
 Hg больше всего концентрируется в верхнем горизонте и в естественных, и в урбанизи-
рованных условиях.
 Из нижележащих горизонтов элемент вымывается в A2B.
 Загрязнение на рассматриваемой территории у АНПЗ Hg невысоко, а накопление про-
исходит в верхнем горизонте.
1. Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. М.: Изд-во АН СССР, 1965.
374 с.
2. Виноградов А.П. Средние содержания химических элементов в главных типах изверженных горных
пород земной коры // Геохимия. 1962. № 7. С. 555-571.
3. Кабата-Пендиас А., Пендиас Х. Микроэлементы в почвах и растениях. М.: Мир, 1989.
4. Овчинников Л.Н. Прикладная геохимия. М.: Недра, 1990.
5. Фурсов В.З. Ртуть — индикатор при геохимических поисках рудных месторождений. М.: Недра,
1977.
6. Bowen H.J.M Enwironmental Chemistry of the Elements. N.Y.: Acad. Press, 1979.
7. Mercury and lead profiles and burdens in soils of Quebec (Canada) before and after flooding / A. Grondin
[at al.] // Can. J. Fish Aquat. Sci. 1995. V. 52. P. 2493-2506.
8. Grigal D.F. Spatial distribution patterns of mercury in an East-Central Minnesota landscape / D.F. Grigal,
E.A. Nater, P.S. Homann // In book Mercury pollution: toward integration and synthesis / Edi. Watras C.J.,
Huckabee J. Lewis Publ., 1994. P. 305-317.
257
éëéÅÖççéëíà ÇçìíêàÇÖäéÇéâ ÑàçÄåàäà
åÖêáãéíçõï ÉÖéëàëíÖå ëÖÇÖêÄ áÄèÄÑçéâ ëàÅàêà
Ç ëÇüáà ë ëéÇêÖåÖççõå èéíÖèãÖçàÖå äãàåÄíÄ1
Бочкарев Ю.Н.1, 2, Гравис А.Г.2, Бердников Н.М.2, Пономарева О.Е.2, 3,
Дроздов Д.С.2, Москаленко Н.Г.2, Устинова Е.В.2, Лешневская Е.Ф.2
1
uboch@yandex.ru
2
Институт криосферы Земли СО РАН, Тюмень, Москва, Россия
3
Российский государственный геологоразведочный университет МГРИ-РГГРУ, Москва, Россия
FEATURES OF THE INTERDECADAL DYNAMICS OF PERMAFROST

GEOSYSTEMS IN THE NORTH OF WESTERN SIBERIA
IN CONNECTION WITH THE CURRENT CLIMATE WARMING
Bochkarev Yu.N.1, 2, Gravis A.G.2, Berdnikov N.M.2, Ponomareva O.E.2, 3,
Drozdov D.S.2, Moskalenko N.G.2, Ustinova E.V.2, Leshnevskaya E.F.2
1
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, uboch@yandex.ru
2
Earth Cryoshere Institute SB RAS, Tyumen, Moscow, Russia
3
Russian State Geological Prospecting University MGRI-RSGPU Moscow, Russia
Abstract: In northern taiga and forest tundra of Western Siberia the dynamics of frost mounds
and thermocarst lakes have been investigated with the help of dendrochronological method. The dy-
namics of frost mounds of different types should be studied independently, even the frost mounds of
one type often requires individual approach. Steady trends in rising air temperatures and atmospheric
precipitation for the last century on all frost mounds have led to increase of seasonal thaw and destabi-
lization of grounds on these frost mounds, but this process had specific features at each frost mound
and their parts (topmost surfaces and slopes). After 2000 this destabilasation was abnormally activated
and has led to destruction of some frost mounds and appearance of thermocarst lakes. This is especially
clearly seen in the forest tundra of West Siberia. However, peat-mineral mounds in the Northern taiga
of Western Siberia are much more resistant in contrast to mineral mounds and have not yet responded
to climate change. It is associated with significant insulating properties of the peat layer. In these
mounds there is only the cyclical dynamics of mobility of slopes of invariant.
Введение
В настоящее время все большую актуальность приобретает проблема глобального потеп-
ления климата. Особенно волнует реакция геосистем Арктики на потепление в связи с воз-
можными необратимыми процессами деградации мерзлоты, и, соответственно, заболачивания
и дестабилизации грунтов, что негативно отражается на хозяйственном освоении этой терри-
тории. Поэтому этой проблематике посвящено все больше работ. Кроме исследований по не-
посредственным наблюдениям на геокриологичесих стационарах, обращают на себя внимание
дендроклиматические исследования, которые выявляют не только собственно климатические
изменения, но и реакцию мерзлотных геосистем на эти изменения с большим временным раз-
решением — 1 год и на обширной территории с древесной растительностью. По времени они
охватывают сотни лет по живым деревьям, а с учетом построения хронологий по ископаемой
древесине — несколько тысяч лет. В лаборатории дендрохронологии института экологии рас-
тений и животных Уральского отделения РАН с помощью наземных и ископаемых остатков
древесной растительности, найденных на южном Ямале, перекрестно датированных с ныне
живущими деревьями, была построена сверхдолгосрочная древесно-кольцевая хронология,
охватывающая более 7200 лет [Хантемиров, 2009]. Согласно ей, в течение 7000 лет с 5150 г. до
н.э. до 1850 г. н. э. температура воздуха постепенно понижалась, а вслед за ней граница леса
отступала на юг — за все время она отступила более чем на 120 км. Однако с 1850 г. по на-
1
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект 15-05-06468.
258
стоящее время произошло беспрецедентное для последних 7000 лет повышение летних темпе-
ратур воздуха [Хантемиров, 2009]. Поэтому изучение динамики мерзлотных геосистем, скла-
дывающихся тысячелетиями в течение всего голоцена и подвергшимся такому быстрому поте-
плению в последние 150 лет, не свойственному ранее, особенно актуально. По данным многих
исследователей это привело к увеличению густоты современной лесной растительности на се-
верной границе леса Западной Сибири и продвижение ее на север [Хантемиров, 2009; Ваганов,
Шиятов, 2005 и др.]. Кроме этого, было выявлено повышение верхней границы леса на поляр-
ном и приполярном Урале [Ваганов, Шиятов, 2005 и др.].
В лесотундре Западной Сибири севернее Нового Уренгоя и в северной тайге в районе На-
дыма были обнаружены минеральные бугры с признаками разрушения, образующих гряды. На
большинстве их вершинных поверхностей наблюдались обширные пятна-медальоны и трещи-
ны, на склонах — оползневые тела. На них произрастают лиственницы, стволы которых прак-
тически все имеют крен в разные стороны из-за потери стабильности грунтов. Также рядом с
этими буграми было обнаружены серии термокарстовых озер, в которых располагаются ство-
лы погибших деревьев. В 2014 — 16 гг. для выявления времени образования термокарстовых
озер со всех затопленных лиственниц были отобраны керны с двух противоположных радиу-
сов ствола в направлении крена, что позволило определить годы начала крена, а соответствен-
но и дестабилизации грунтов, с помощью асимметрии годичных колец. Для погибших деревь-
ев, располагающихся в воде и на границе воды и суши термокарстового озера, были
определены годы гибели с помощью перекрестной датировки с живыми деревьями на буграх.
Произведено сравнение времени интенсификации крена у затопленных лиственниц и деревьев
с крутых оползневых склонов, прилегающих к озерам.
Методика
В исследуемых геосистемах с каждого дерева (лиственницы или кедра) отобраны керны
буром Пресслера с двух — трех противоположных радиусов ствола на уровне груди. Направ-
ление бурения выбиралось по направлению крена дерева. Для измерения ширины колец была
применена полуавтоматизированная система измерения ширины годичных колец LINTAB 5.
Также ширина колец измерялась по отсканированным изображениям кернов с помощью мо-
дуля Cybis Coorecorder (версия 2.0.14), входящий в пакет программ для статистической обра-
ботки дендрохронологических серий ITRDB (International Dendrochronological Library). После
этого производилась перекрестная датировка.
Очевидно, что динамика геосистем бугров пучения связана прежде всего с динамикой
многолетнемерзлых пород. При увеличении сезонного протаивания происходят дестабилиза-
ция и подвижки грунтов, особенно на склонах бугров, то есть активизация экзогенных процес-
сов. Методика исследования роли экзогенных геоморфологических процессов в динамике гео-
систем с помощью дендрохронологического метода разработана и широко применялась в
Приэльбрусье В.И. Турманиной [1971а, б, 1979 и др.] при датировке селей и лавин. После воз-
действия экзогенного процесса, например, селя, на деревья большинство из них начинает кре-
ниться. При этом дерево начинает образовывать в направлении крена непропорционально
большие годичные кольца. На этом и основывается метод датировки, примененный в данной
работе. Для этого у деревьев отбирались керны по двум противоположным радиусам в направ-
лении крена. После получения рядов приростов по противоположным радиусам высчитывают-
ся ряды модуля разности прироста за каждый год по двум радиусам ствола отдельного дерева.
Затем строились графики усредненных значений (медианы) по всем деревьям данной пробной
площади. Если у деревьев в какой-либо период времени наблюдается существенная разница в
приростах по двум радиусам, то можно с большой вероятностью сделать вывод о том, что в это
время происходили подвижки грунтов. Необходимо отметить, что для севера Западной Сибири
данная методика применялась в работах Л.И. Агафонова [2002, 2011], изучавшего динамику
только одной термокарстовой западины. Однако массово для исследования пространственно-
временной структуры мерзлотных геосистем как на локальном, так и на региональном уровне,
эта методика применялась впервые.
В результате проделанной работы можно сделать следующие выводы:
Датировка гибели деревьев в термокарстовых озерах в лесотундре показала, что часть из
них погибло в 2002 и 2003 г., а часть в период 2014-2016 гг. (рис. 1). Соответственно в эти го-
259
ды произошла резкая интенсификация термокарстового процесса с обводнением. Причем про-
цесс гибели продолжается и в настоящее время. Об этом свидетельствует то, что у одной из
живых лиственниц с одного из радиусов ствола радиальный прирост прекратился в 2014 г., что
указывает на продолжение термокарстового процесса в настоящее время. В северной тайге
почти все деревья погибли в период 2000-2004 гг.
Рис. 1. Гистограмма лет гибели затопленных деревьев в термокарстовых озерах

в лесотундре Западной Сибири
Датировка гибели деревьев в термокарстовом озере в северной тайге Западной Сибири

(всего датировано 13 деревьев) показала, что все они погибли в конце 1990-х — начале 2000-х
годов (максимум 2002-2004 гг., отдельные деревья погибли в 2008-2010 гг.) (рис. 2). Причем
нет разницы в годах гибели деревьев между затопленными деревьями в середине озера и по
берегам на границе водной поверхности. Соответственно в эти годы произошла резкая интен-
сификация термокарстового процесса с обводнением.
Рис. 2. Гистограммы распределения лет гибели деревьев, подтопленных в термокарстовом озере:

А — в береговой зоне, Б — в центральной обводненной части озера, В — во всех частях озера вместе
Изучение крена деревьев, располагающихся в термокарстовых озерах в лесотундре Запад-

ной Сибири, показало резкую интенсификацию крена в 2000 г. Следовательно, в этом году
произошло образование этих термокарстовых озер, что привело к окончательной гибели де-
ревьев в 2002 и 2003 г. При этом, как видно из графика разности прироста (рис. 3), до этого в
лесотундре существенных периодов дестабилизации не наблюдалось за весь период жизни ли-
ственниц с середины 19 в. Следовательно, в 2000 г. произошла необратимая смена геосистемы
в результате направленного процесса потепления и увеличения осадков.
При сравнении графиков разности прироста по двум диаметрам в затопленных днищах
термокарстовых западин и их крутых оползневых склонов в лесотундре видно, что на послед-
них также произошла значительная активизация крена деревьев в 2000г., которой не наблюда-
лось ранее. Однако максимум крена запаздывает по отношению к днищу на 5 лет и приходится
260
на 2006 г. Все это говорит о продолжении термокарстовых процессов и распространении его
на прилегающие бугры пучения, которые разрушаются, о чем свидетельствуют многочислен-
ные свежие оползневые тела на их склонах и трещины отрыва все новых тел, которые иногда
даже расщепляют живые лиственницы пополам.
Рис. 3. Графики средней разности прироста по двум противоположным радиусам ствола

для подтопленных деревьев в термокарстовых озерах и деревьев, произрастающих
на крутых оползневых склонах, обращенных к термокарстовым озерам
Изучение крена деревьев, располагающихся в термокарстовом озере в северной тайге

(район г. Надым) показало, что в геосистеме, предшествующей термокарстовому озеру, грунты
не были стабильны в течение всего периода роста деревьев, также как и на склонах ныне суще-
ствующих бугров (рис. 4). Были периоды нестабильности после 1885 г., 1920 г., 1951 г. По-
следний период начался в 1998-99 г. — это и было началом разрушения геосистемы. В это же
время потеряла стабильность вершинная поверхность прилегающего к термокарстовому озеру
бугра пучения, которая до этого отличалась относительной стабильностью (рис. 4). Таким об-
разом, несмотря на то, что внешне в настоящее время нет признаков разрушения этого бугра,
скорее всего, в ближайшее время они появятся. Причиной этих процессов может быть увели-
чение температуры воздуха. К этому также добавилось резкое увеличение летних осадков в
2002 г., которое являлось причиной резкого обводнения термокарстового озера и гибели ос-
новной массы деревьев.
При сравнении динамики термокарстовых озер в лесотундре Нового Уренгоя и в северной
тайге в районе города Надым, выявленной таким же методом, выяснилось, что в обоих случаях
около 2000 года произошла резкая активизация термокарстовых процессов, приведшая к зато-
плению и гибели деревьев в это время. Однако в северной тайге ранее наблюдались периоды
некоторой нестабильности грунтов геосистемы, предшествующей термокарстовому озеру (это
был бугор пучения), а в лесотундре таких периодов нестабильности не наблюдалось — в 2000 г.
произошло резкое беспрецедентное разрушение бугров пучения, приведшее к образованию
термокарстовых озер.
Все это свидетельствует о том, что современное потепление и увеличение летних осадков
привело в последние 15 лет к необратимым сменам ПТК некоторых (но не всех) минеральных
бугров пучения термокарстовыми озерами, чего не наблюдалось, по крайней мере, последние
250 лет. Особенно отчетливо это проявляется в лесотундре Западной Сибири.
261
Рис. 4. Графики средней разности прироста по двум противоположным радиусам ствола
для вершинной и склоновой поверхности бугра 4, прилегающего к термокарстовому озеру
и для подтопленных деревьев в самом термокарстовом озере
Тем не менее, торфяно-минеральные бугры в северной тайге Западной Сибири отличаются

значительной устойчивостью в отличие от минеральных бугров и пока направлено не среаги-
ровали на климатические изменения (результаты 2013 г. [Бочкарев, 2014]). Это связано со зна-
чительными теплоизолирующими свойствами торфяного слоя. У этих бугров наблюдается
только циклическая динамика подвижности склонов в рамках инварианта.
1. Агафонов Л.И., Штрунк Х.Б., Нубер Т.О. Динамика термокарстовой депрессии в Западной Сибири:
опыт дендрохронологического исследования // Криосфера Земли, 2002. Т. VI. № 2. С. 43-52.
2. Агафонов Л.И. Древесно-кольцевая индикация гидролого-климатических условий на севере Запад-
ной Сибири. Автореф. дисс. на соискание степени доктора биол. наук. Екатеринбург, 2011. 42 с.
3. Бочкарев Ю.Н. Многолетняя динамика бугров пучения на севере Западной Сибири по данным денд-
рохронрологии // Вопросы географии. Сб. 138: Горизонты ландшафтоведения. М.: Издательский дом
«Кодекс», 2014. С. 251-270.
4. Ваганов Е.А. Шиятов С.Г. Дендроклиматические и дендроэкологические исследования в северной
Евразии // Лесоведение. 2005. № 4. С.18-27.
5. Турманина В.И. Использование некоторых морфолого-анатомических особенностей деревьев для
индикации склоновых процессов // Теоретические вопросы фитоиндикации. Л., 1971а. С. 151-154.
6. Турманина В.И. Пути восстановления природных условий последнего тысячелетия и основные ре-
зультаты // Ритмы гляциальных процессов. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 24-55.
7. Турманина В.И. Растительность как индикатор лавин, селей, оползней // Теоретические вопросы
фитоиндикации. Л., 1971б. С. 92-97.
8. Хантемиров Р.М. Динамика древесной растительности и изменения климата на севере Западной Си-
бири в голоцене: автореф. дис. … д-ра биол. наук. Екатеринбург, 2009. 42 с.
262
èéóÇÖççõâ èéäêéÇ ÑàëíÄçíçé-ÑàçÄåàóçéÉé
ëíêìäíìêçéÉé ÅãéäÄ ÑÖãúíõ ð. ÇéãÉÄ:
éëéÅÖççéëíà åàÉêÄñàà ÇéÑéêÄëíÇéêàåõï ëéãÖâ
Валов М.В.1, Бармин А.Н.2, Каражигитов М.А.1
Астраханский государственный университет, Астрахань, Россия,
1
m.v.valov@mail.ru, 2abarmin60@mail.ru
SOIL COVER OF THE REMOTE-DYNAMIC STRUCTURAL BLOCK OF THE

VOLGA RIVER DELTA: FEATURES OF WATER-SOLUBLE SALTS MIGRATION
Valov M.V.1, Barmin A.N.2, Karagigitov M. A.1
Astrakhan State University, Astrakhan, Russia,
1
m.v.valov@mail.ru, 2abarmin60@mail.ru
Abstract: The Volga River Delta is a unique natural object. This space in the Caspian region has a
specific structure, has a special composition and resistance mechanisms different from the zone in gen-
eral. Its environment-forming role is of global importance. The paper discusses the natural and anthro-
pogenic factors affecting the salinization and desalinization of Volga River deltas soils. The analysis of
the ion water-soluble salts dynamics in the 0-100 cm soil layer was carried out according to the soil
cover monitoring results on the high ecological level meadow lands in the river Volga delta in 1983-
2016. The total amount of soluble salts, the toxicity and the ratio Cl / SO4 in the aqueous extract were
calculated. The dynamics of cations (Ca2+, Mg2+, Na+) and anions (Cl-, SО2-4) content in the soils of the
Volga River delta is shown.
Введение
При исследованиях интразональных дельтовых ландшафтов особый интерес вызывают
геохимические особенности радиальной миграции водорастворимых солей в почвенном по-
крове. Количество и состав содержащихся в почвах солей оказывают значительное влияние на
рост и развитие растительности и общую продуктивность ландшафтов и, в связи с высокой
плотностью населения и активным ведением сельского хозяйства, очень важным аспектом яв-
ляется организация и ведение почвенного мониторинга на данных территориях [Бармин и др.,
2015в].
В дельте р. Волги, в связи с залеганием почвенного покрова на засоленных морских отло-
жениях Каспийского моря, близким расположением грунтовых вод, особенностями климата
территории, в частности высокой степенью испаряемости, в несколько раз превышающую ко-
личество атмосферных осадков, почвы характеризуются природной обусловленностью к соле-
накоплению [Бармин и др., 2015а].
Согласно структурному строению водно-наземных экотонов, предложенному В.С. Зале-
таевым [Залетаев и др., 1997], структура дельты р. Волги включает несколько блоков-поясов,
различающихся степенью влияния водного объекта, с одной стороны и процессами, происхо-
дящими на водораздельных территориях, с другой. Структурные блоки различаются величи-
ной и периодичностью увлажнения, рельефом местности, видовым составом растительности,
динамикой и скоростью реакции биокомплексов на изменения режима водных объектов и ре-
жима грунтовых вод [Залетаев и др., 1997].
Объектом настоящего исследования является почвенный покров дистантно динамичного
структурного блока дельты реки Волги. Данный блок представляет собой пояс высокой дельты,
незаливаемой или крайне редко заливаемой в паводки, но испытывающей влияние фильтрации
или гидравлического подпора грунтовых вод, что сказывается на видовом составе, структуре и
общей продуктивности биоценозов и особенностях их динамики [Залетаев и др., 1997].
С целью исследования почвенного покрова геосистем дельты р. Волги в 1979 г. лаборато-
рией луговедения Астраханского государственного педагогического института (в настоящее
время Астраханский государственный университет) был заложен стационарный профиль и се-
263
рия стационарных участков. Основные результаты исследований на стационарном профиле
отражены в работах [Бармин и др., 2015а, в].
Все стационарные участки наблюдений были расположены в восточной части дельты Вол-
ги, где антропогенные изменения гидрологического режима и растительного покрова выраже-
ны в меньшей степени, чем в ее западной части. По решению Исполнительного комитета Аст-
раханского областного Совета народных депутатов № 616 от 04.10.1985 г. стационарные
участки наблюдений переведены в ранг памятников природы.
Для характеристики почв стационарных участков было проведено изучение почвенных
разрезов с подробным их описанием и лабораторным физико-химическим анализом почвенных
образцов. Методики проведения исследований и предыдущие результаты изложены в работе
[Голуб и др., 2011].
Предметом исследования в данной работе является химический состав и механизмы ради-
альной миграции водорастворимых солей в почвенном покрове стационарного участка наблю-
дений №14 (расположенного в пределах структурного блока с дистантной (запаздывающей)
динамикой) в зависимости от изменения природных условий.
Стационарный участок № 14 (ботанический памятник природы «Прибрежницево-
мортуковый луг (Ямнинский)»), расположен в 4-х км к северо-востоку от с. Ямное, на шлейфе
бэровского бугра с высотой над меженью 2,6 м, за период мониторинга участок затапливался
только два раза в период высоких половодий 1979 и 1991 гг. на 21 и 23 дня соответственно,
площадь участка 400 м2 [Голуб и др., 2011]. В геоморфологическом отношении участок распо-
ложен на территории новокаспийской морской равнины в пределах распространения бэров-
ских бугров.
Общая сумма водорастворимых солей на участке, при некотором снижении от 1983 к 1985
гг., стабильно возрастала, достигнув максимума в 1991 г. (рис. 1). К 1996 г. содержание водо-
растворимых солей стабильно снижалось. Количество ионов легкорастворимых солей в поч-
венном профиле участка резко увеличилось в 2000 г. (в 1,5 раза по сравнению со значениями
1996 г.) и флуктуировало в нешироких пределах до 2006 г. В 2013 г. засоление на участке рез-
ко снизилось, достигнув минимальных значений за период мониторинга.
Рис. 1. Динамика суммы легкорастворимых солей и токсичности почвенного раствора

на стационарном участке № 14
В 2016 г. сумма легкорастворимых солей и токсичность почвенного раствора значительно

возросли (в 1,5 раза по сравнению с 2013 г.) и примерно вернулись к значениям 1983 г.
Изменения содержания ионов Са2+, Na+ и SО2-4 и, в более сглаженном виде, катиона Mg2+
происходили сходным образом (рис. 2). В динамике анионов SО2-4 и Cl-отмечены противофазы
(рис. 3).
264
Рис. 2. Динамика содержания катионов в почвенном покрове участка № 14
Рис. 3. Динамика содержания некоторых анионов в почвенном покрове участка № 14
Выводы
Обобщая материалы наблюдений на стационарном участке, расположенном в пределах
дистантного блока дельты р. Волги, можно сделать вывод, что наблюдаемые на нем явления не
столь однозначно свидетельствуют о направлениях радиальной миграции водорастворимых
солей, которые фиксировалось на стационарном профиле [Бармин и др., 2015в], однако основ-
ные тенденции являются сходными.
После высоких паводков в многоводные годы в дельте р. Волги усиливаются процессы
фильтрации и гидравлического воздействия на грунтовые воды, уровень которых несколько
повышается [Бармин и др., 2015б]. В пределах изучаемого структурного блока в данные годы
увеличивалось содержание водорастворимых солей в почве. Геохимическое значение этого
явления определяется тем, что при малом количестве атмосферных осадков, но высоких тем-
пературах воздуха в дельте р.Волги происходит повышенный расход грунтовых вод на испа-
рение, в результате чего происходит накопление различных солей в верхнем почвенном гори-
зонте. В годы с низким уровнем половодья (менее 80 км3) в почвенном покрове дистантно-
динамичного блока происходит снижение значения Cl-/SО2-4 и уменьшение токсичности.
Некоторое уменьшение содержания солей в почвенном покрове участка в периоды высо-
ких половодий можно связать с увеличением количества осадков.
265
1. Бармин, А.Н. Геохимические особенности миграции легкорастворимых солей в почвах лугов низко-
го уровня дельты реки Волги / Бармин А.Н., Валов М.В., Иолин М.М.// Российский журнал при-
кладной экологии. 2015. № 1. С. 21-25. (а).
2. Бармин А.Н., Валов М.В. Устьевая область реки Волги: интегральная оценка некоторых природных
и антропогенных факторов, влияющих на изменение гидрологического режима // Естественные нау-
ки. 2015. № 2. С. 7-15 (б).
3. Бармин, А.Н. Почвенный покров дельты реки Волги: метеогидрологические изменения как факторы
влияния на геохимические особенности миграции легкорастворимых солей / Бармин А.Н., Валов
М.В., Шуваев Н.С. // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер. Есте-
ственные науки. 2016. № 15 (212), вып. 32. С. 145-155. (в)
4. Голуб, В.Б. Характеристика абиотических факторов на территории ботанических памятников при-
роды в низовьях Волги / Голуб В.Б., Пилипенко В.Н., Лосев Г.А., Бармин А.Н. // Вестник Волжского
университета им. В.Н. Татищева. Сер. Экология. 2011. Вып. 11. С. 19-43.
5. Залетаев В.С., Новикова Н.М., Митина Н.Н. Экосистемы речных пойм: структура, динамика, ре-
сурсный потенциал и проблема охраны / под ред. В.С. Залетаева // РАСХН. М.. 1997. 597 с.
áÄäéçéåÖêçéëíà êÄëèêÖÑÖãÖçàü 137Cs

Ç ãÄçÑòÄîíÄï éèéãàâ à èéãÖëàâ Åêüçëäéâ éÅãÄëíà1
Волкова Н.И.1, Мироненко И.В.2, Линник В.Г.3, Соколов А.В.4
1, 2
iya_mironenko@mail.ru
3
linnik@geokhi.ru
4
Институт проблем передачи информации имени А.А. Харкевича РАН, Москва, Россия,
SPATIAL DISTRIBUTION OF 137Cs

IN LANDSCAPES OF OPOLIE AND POLESIE IN BRIANSK REGION
Volkova N.I.1, Mironenko I.V.2, Linnik V.G.3, Sokolov A.V.4
1, 2
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, iya_mironenko@mail.ru
3
Vernadsky Institute of Geochemistry and Analytical Chemistry of RAS, Moscow, Russia,
linnik@geokhi.ru
4
Institute for Information Transmission Problems of the RAS (Kharkevich Institute), Moscow, Russia,
Abstract: The study of distribution of radioactive pollution of the “Chernobyl trace” by combina-
tion of geophysical, geochemical and landscape methods allows to obtain a comprehensive assessment
of the lateral redistribution of 137Cs in landscape. The typical catenas of the selected pairing within the
landscapes of predpolesie, predopolia and opolia were sampled. Based on data of airgamma survey,
field radiation monitoring and landscape analysis the radionuclide levels of 137Cs contamination were
revealed. Landscapes of Opolie are characterized by low contamination and are safe for agricultural
use, the network of highly contaminated river valleys are predominantly excluded from farming. The
conducted research has revealed the highest lateral migration of 137Cs at both slopes of South and
South-West aspects. Under the influence of forest vegetation, the accumulation of radionuclides on
biogeochemical barrier reaches to 30-40%.
Введение
Результаты изначального выпадения 137Cs с 27 по 29 апреля 1986 г. на территории Евро-
пейской части СССР были зафиксированы сначала на обзорных картах-схемах в мелком мас-
1
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследова-
ний, грант № 15-07-07428 и 16-05-00915.
266
штабе. Уже тогда была обнаружена неравномерность (пятнистость) распределения. К осени
того же 1986 года, усилиями Брянского центра «Агрохимрадиология» были получены данные
практически по всем сельскохозяйственным территориям Брянской области (1 образец на
40 га). Карта была составлена при участии ландшафтоведов Московского университета
в 1987 году, но, не являясь государственным документом, была предназначена исключительно
в помощь оперативному руководству аграрным сектором. При этом оказалось, что наиболее
плодородные земли эрозионно-денудационных лессовых равнин восточной части области, а
так же ополья ее средней части практически чистые, предополья похожи по уровню загрязне-
ния на полесья, а самыми неблагополучными по плотности загрязнения оказались предполе-
сья. Ближе к ним, но все-таки меньше загрязнены долины рек.
НПО «Аэрогеофизика» выполнила аэрогаммасъемку (АГ) Брянской области с разрешени-
ем 100x100 м в 1993 году. При этом зафиксировано как первичное выпадение, так и возмож-
ные результаты перераспределения радионуклидов. Разрешение 100x100 м выявило не только
характерную пятнистость, но и то, что рисунок пятен загрязнения 137Cs значительно изменя-
ется в зависимости от генерализации (от масштаба электронной карты).
На отдельных экспериментальных площадках в Брянской области методами полевой ра-
диометрии съемка проводилась в 1992-1994 и в 2005-2008 годах силами РНЭЦ Госкомчерно-
быль РФ. Исследовался микроландшафтный (фациальный и крупнее) масштабный уровень.
Цель настоящей работы — перейти к более полному охвату ландшафтов, а также реализовать
возможность изучения распределения радионуклидов на внутриландшафтном уровне.
Объекты и методы исследований
Положение Брянской области на юге лесной зоны Русской равнины, близ перехода к лесо-
степи, определило возможность яркой дифференциации ландшафтов, благодаря региональным
особенностям рельефа, а именно — расположению местных возвышенностей.
Чередование в Брянской области парагенетических ландшафтов полесье-предполесье-
предополье-ополье-долина реки, связанных в функционально-динамические ряды ландшафт-
ных сопряжений [Волкова, 1989, 2013; Николаев, 2013], самой природой предназначено для
изучения катенарных связей.
Полесья — это зандровые равнины на левобережьях рек Десны, Судости, Ипути волни-
стые, бугристо-дюнные, песчаные (и супесчаные), с подзолистыми и дерново-подзолистыми
почвами, часто глеевыми и глееватыми, с болотами, заболоченными лощинами, под сосново-
мелколиственными лесами, с торфоразработками в ложбинах стока талых ледниковых вод и в
поймах рек [Абатуров, 1968].
Ополья — лессовые возвышенности, овражно-балочные, с многочисленными западинами,
с серыми лесными почвами, ранее под дубово-широколиственными лесами, сейчас полностью
распаханные благодаря высокому плодородию почв (леса по балкам дубовые, мелколиственно-
дубовые) [Тюрюканов, Быстрицкая, 1971; Ахромеев и др., 2012].
Относительно пониженные равнины заняты полесьями (170-180 м), выше, на равных вы-
сотах, расположены предполесья и ополья (170-185 м), а предополья — наиболее возвышен-
ные (185-215, до 220 м). Тем не менее, в ряде случаев абсолютные высоты ландшафтов выхо-
дят за указанные рамки, но сохраняются относительные превышения внутри функционально-
динамических рядов.
Долгое время считалось, что ополья — самые высокие ландшафты в Брянской области,
особенно при взгляде со стороны реки на высокий «опольский» берег, с покровом лессовид-
ных суглинков до 15 м мощности, сильно расчлененный эрозионными формами. Однако
Н.И. Волковой в 1989 г. выявлено закономерное расположение ополий в «ветровой тени» ме-
стных возвышенностей относительно западного переноса воздушных масс умеренных широт,
изменившее представление о парагенезисе ландшафтов Брянской области [Волкова, 2013].
Из переходных ландшафтов предополий и предполесий именно предополья занимают наи-
высшие местоположения, отличаясь от ополий более грубыми породами с преобладанием пы-
леватых супесей и суглинков, с серыми лесными, но чаще — с дерново-подзолистыми почва-
ми. Причем, нарастание «опольских» свойств зачастую происходит постепенно, или путем
более частого появления опольских урочищ и фаций с серыми лесными почвами.
267
Предполесья от полесий отличаются менее мощным чехлом флювиогляциальных отложе-
ний, порой с выходами коренных мело-мергельных пород в почвенном профиле, отсутствием
балок и, тем более, оврагов, но обилием западин, часто бессточных.
Как ландшафтная основа использовались средне- и крупномасштабные ландшафтные кар-
ты Брянской области и различных ее частей, выполненные сотрудниками кафедры физической
географии и ландшафтоведения географического факультета МГУ (Волкова и др., 1975-1998),
ландшафтно-радиационные материалы [Линник и др., 2006]. Значения высот взяты по цифро-
вой модели рельефа радарной съемки с разрешением 90 м, ландшафтная составляющая всех
профильных полос корректировалась по современным космическим снимкам. Иначе говоря,
при построении профилей рассматривались ландшафтные трансекты.
Ключевые участки
Из банка данных аэрогаммасъемки 1993 г разрешением 100x100 м выбраны значения
плотности загрязнения 137Cs, которые были скорректированы путем аналитического перехода
к более детальной сетке моделирования 50x50 м [Линник и др., 2017]. Методом ландшафтно-
радиационного профилирования получены комплексные профили на четыре участка в разных
ландшафтах: два предполесских — Старый Вышков (максимум загрязнения из выбранных) и
Дубровка, опольский — Костица, и Брахлов — предопольский.
Рис. 1. Схема ландшафтов Брянской области [Волкова, 1989]: I — эрозионно-денудационные равнины;

II — ополья; III — предополья; IV — моренные ландшафты; V — предполесья; VI — полесья;
VII — долины рек; черные кружки — модельные районы исследования
Крупные реки западной половины области текут в основном с северо-востока на юго-

запад, тогда как малые реки (их правые притоки), наоборот, с северо-запада на юго-восток
(кроме участка Брахлов, где река Снов течет с севера на юг).
Линии профилей, включая все элементарные природные комплексы от русла до приводо-
раздельных равнин, проведены перпендикулярно руслам рек. Таким образом, стало возможно
анализировать влияние экспозиции склонов на распределение радионуклидов.
268
Профиль «Вышков»
Профиль «Старый Вышков» протянулся на 4,7 км с юго-запада на северо-восток, пересе-
кает долину р. Булдынки и расположен целиком в предполесье (рис. 2). На междуречьях (абсо-
лютные высоты 168-150 м) — встречаются холмы песчаной с валунами конечной морены мос-
ковского возраста. На фоне в целом небольшого размаха высот это создает условия для
лучшего дренажа, распашки дерново-подзолистых почв.
Река Булдынка заложилась в ложбине стока (абсолютные высоты 130-140 м), в рельефе
выделяются приподнятые склоны ложбины, сложенные супесями, с дерново-подзолистыми,
местами глееватыми, почвами, краевые части ложбин, с грунтово-глееватыми почвами. Днище
ложбины более гидроморфное, здесь сформировались дерново-подзолистые глеевые почвы,
под закустаренными лугами, осложненные небольшими низинными болотами.
Рис. 2. Ландшафтно-радиационный профиль предполесских ландшафтов «Вышков»
Профиль включает катену С-В экспозиции, протяженностью 1850 м, перепад высот —

24 м. Катена Ю-З экспозиции составляет 2850 м, перепад высот — 35,5 м. Ю-З максимум, во-
первых, ближе к источнику, во-вторых, превышение отдельных моренных холмов над полес-
скими равнинами и долинами рек (Н абс. 130-140 м), лежащих к западу, в Белоруссии, на пути
переноса радиоактивных осадков, видимо, инициировало усиленное первичное их выпадение.
С Юго-Запада, по катене северо-восточной экспозиции загрязнение убывает от 137Cs от
23 Ки/км2 до 17 Ки/км2. Причем, наблюдается превышение среднего уровня по этой катене в
трансэлювиальном ландшафте (ТЭ1) склона моренного холма песчаной морены (ландшафтный
контур 10), с распахиваемыми дерново-подзолистыми супесчаными почвами. Далее, в залу-
женном (13), трансэлювиально-аккумулятивном (ТЭА) ландшафте — снижение загрязнения и
минимум в торфяной пойме (21), под заболоченным лугом и закустаренной — трансаллюви-
ально-супераквальный ландшафт (Т3С).
269
На макросклоне юго-западной экспозиции максимум 137Cs (21 Ки/км2) также на вершине
холма с распаханными дерново-подзолистыми супесчаными почвами, а такой же распаханный
склон (трансэлювиальный ландшафт ТЭ1) показывает максимальный вынос — 15.9 Ки/км2 —
11.6% от среднего по этой катене. Далее, закустаренный влажнотравный луг с дерново-
подзолистыми глееватыми почвами (ландшафтный контур 13) показывает максимум загрязне-
ния в этом трансаккумулятивном (ТА) ландшафте.
Далее, днище ложбины с дерново-среднеподзолистыми и грунтово-глееватыми почвами
под заболоченными лугами и зарослями ив (15 ландшафтный контур) отличается уменьшени-
ем радионуклидов в трансэлювиально-аккумулятивном ландшафте (ТЭА). Далее — опять не-
которое повышение уровня загрязнения на локальном всхолмлении в днище ложбины с дерно-
во-глеевыми почвами под закустаренными лугами (14) — трансаккумулятивно-эллювиальный
ландшафт (ТАЭ).
В целом по профилю можно констатировать более активный вынос загрязнения в более
обводненных фациях, при большей крутизне и юго-западной экспозиции, и наоборот, накоп-
ление в связи с барьерной ролью закустаренных лугов.
Комплексный анализ радионуклидного загрязнения 137Cs по ландшафтным профилям
(геохимическим катенам) в ландшафтах ополья, предополья и полесья в Брянской области по-
зволил выявить более интенсивную латеральную миграцию 137Cs как для макросклонов, так и
для балочных склонов южной и юго-западной экспозиции.
Как и следовало ожидать, на латеральную миграцию влияет ассиметричное строение реч-
ных долин, форма и протяженность склонов, углы наклона, разновысотность левого и правого
междуречий.
Отмечена разная интенсивность латерального переноса в катенах в различных ландшаф-
тах, в ряде случаев чередуются зоны накопления и зоны выноса в катене.
Заметна роль биогеохимических барьеров: под влиянием лесной растительности накопле-
ние доходит до 30-40%.
1. Абатуров А.М. Полесья Русской равнины в связи с проблемой их освоения. М.: Мысль, 1968. 246 с.
2. Ахромеев Л. М. и др. Природа и природные ресурсы Брянской области: монография / Л.М. Ахроме-
ев, Г.В. Бастраков, А.Д. Булохов и др. Брянск, 2012. 319 с.: ил.
3. Волкова Н.И. Структурно-генетический ряд ландшафтов полесий и ополий//Современные проблемы
физической географии. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. С. 122-135.
4. Волкова Н.И. Существование ополий и полесий — результат проявления природной асимметрии,
отмеченной Ф.Н. Мильковым// Структурно-динамические особенности, современное состояние и
проблемы оптимизации ландшафтов: материалы Пятой международной конференции, посвященной
95-летию со дня рождения Ф.Н. Милькова, 15-17 мая 2013 года), Воронеж: изд-во «Истоки», 2013.
С. 80-84.
5. Линник В.Г., Говорун А.П., Соколов А.В., Волкова Н.И., Жучкова В.К. Распределение 137Cs в
ландшафтах Брянской области// Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования,
практика. Материалы XI Международной ландшафтной конференции. М.: Географический факуль-
тет МГУ, 2006. С. 322-324.
6. Линник В.Г., Мироненко И.В., Волкова Н.И. Соколов А.В. Ландшафтно-биогеохимические факторы
трансформации поля загрязнения 137Cs в Брянской области. ГЕОХИМИЯ, 2017. № 10. С. 1-16.
7. Николаев В.А. Парагенезис полесий-ополий центральной России. Вестник Моск. ун-та, Сер. 5. Гео-
графия, 2013 № 5. С. 45-50.
8. Тюрюканов А.Н., Быстрицкая Т.Л. Ополья центральной России и их почвы. М.: Наука,1971. 239 с.
270
êÄëíÖçàü Åéãéí äÄä àçÑàäÄíéêõ áÄÉêüáçÖçàü
íüÜÖãõåà åÖíÄããÄåà1
Гашкова Л.П.1, 2
1
СибНИИСХиТ–филиал СФЦНЦА РАН, Томск, Россия, gashkova-lp@rambler.ru
2
Томский государственный университет, Томск, Россия
THE PLANTS OF MIRES AS INDICATORS OF POLLUTION BY HEAVY METALS

Gashkova L.P.1, 2
1
The Siberian Research Institute of Agriculture and Peat of Russian Academy
of Agricultural Sciences, Tomsk, Russia, gashkova-lp@rambler.ru
2
Tomsk State University, Tomsk, Russia
Abstract: The intensity of absorption of heavy metals by various plant species on natural and an-
thropogenically altered mires was estimated. The research was carried out on mires located in Tomsk,
Shegarsky, Bakcharsky, Kozhevnikovsky, Kolpashevsky, Kargasoksky and Parabelsky districts of the
Tomsk region. In the course of the study, we selected 280 samples of 12 plant species from 24 dis-
turbed and 18 undisturbed swamp areas. To determine the differences in species ability of accumulat-
ing heavy metals, the coefficient of translocation of elements from the plants peat into plants, and the
biogeochemical activity of the species was calculated. Some species show a significant increase in
translocation coefficients in disturbed areas. This increase shows Menyanthes trifoliata (9 times) for
Zn, Rubus chamaemorus for Cd (24 times), Sphagnum fuscum for Pb (1,3 times) and Chamaedaphne
calyculata for Cu (11 times). When considering the species biogeochemical activity of accumulating
Zn, Cd, Pb and Cu elements in undisturbed and anthropogenically altered areas, it was found that all
considered species can be divided into three groups according to the intensity variation in natural and
disturbed areas. The biogeochemical activity on the disturbed sites, for the Zn, Cd, Pb and Cu elements
in the species Vaccinium uliginosum, Ledum palustre and Chamaedaphne calyculata, Rubus
chamaemorus, Betula pubescens and Sphagnum fuscum increased the most.
Тяжелые металлы в естественных условиях образуются в результате почвообразователь-
ных процессов выветривания материнских пород в количествах, соответствующих микропри-
месям, и редко становятся токсичными. Из-за деятельности человека в окружающей среде мо-
гут накапливаться один или несколько загрязняющих элементов. Многие металлы, такие как
Cu и Zn, являются важными элементами для живого организма, но их высокие концентрации
становятся токсичными. В настоящее время тремя основными источниками металлов в почвах
являются индустриализация, урбанизация и сельскохозяйственная практика. Тяжелые металлы
в почве из антропогенных источников имеют тенденцию быть более мобильными, следова-
тельно, биологически доступными, чем почвообразующие или литогенные [Kłos и др. 2011].
Поглощение и накопление тяжелых металлов растениями зависит от химической формы со-
единения металлов, почвенных факторов и характеристик самого растения [Van der Ent и др.,
2013]. Изучение видовых особенностей поглощения растениями тяжелых металлов необходи-
мо для эффективного мониторинга состояния окружающей среды и применения растений в
фиторемедиации загрязненных почв [Evangeloua и др. 2012]. Эффективными индикаторами
загрязнения тяжелыми металлами являются растения верховых болот, в условиях бедного ми-
нерального питания [Wojtuń и др., 2013]. Содержание тяжелых металлов в растениях ненару-
шенных болот Томской области находится в пределах и ниже фоновых концентраций для ис-
следуемого региона [Гашкова, 2016]. Целью данной работы является оценка интенсивности
поглощения тяжелых металлов различными видами растений на естественных и антропогенно
нарушенных болотах.
Исследования проводились с 2014 по 2016 год, на болотах, расположенных в Томском,
Шегарском, Бакчарском, Кожевниковском, Колпашевском, Каргасокском и Парабельском рай-
онах Томской области (рис. 1).
1
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 16-45-
700418-р_а.
271
Рис. 1. Расположение точек отбора проб
В процессе исследования на каждом из изучаемых участков болот производились геобота-

ническое описание, отбор проб растений и торфа для определения содержания тяжелых метал-
лов. У растений-доминантов каждого яруса на площади 10×10 м отбиралась смешанная проба
побегов текущего года отдельно для каждого вида растений. Пробы образцов торфа отбира-
лись в корнеобитаемом слое залежи. Определение содержания Zn, Cd, Pb и Cu в растениях и
торфе проводилось методом инверсионной вольтамперометрии в лабораторно-аналитическом
центре СибНИИСХиТ.
Статистическая обработка результатов проводилась на базе Statsoft Statistica for Windows
6.0. и Excel 7.0. Сравнение и значимость отличий между выборками устанавливалось при по-
мощи непараметрического критерия Манна-Уитни. Для выявления различий по способности
видов накапливать тяжелые металлы был рассчитан коэффициент биологического поглощения,
отражающий отношение содержания элемента в золе растения к его содержанию в торфе [Ай-
вазян, 1974], и биогеохимическая активность видов, представляющая собой сумму коэффици-
ентов биологического поглощения рассматриваемых элементов [Перельман, 1999].
В процессе исследования было отобрано 280 проб 12 видов растений (Andromeda polifolia
L., Betula pubescens Ehrh., Carex rostrata Stokes, Chamaedaphne calyculata (L.) Moench, Coma-
rum palustre L., Ledum palustre L., Menyanthes trifoliata L., Pinus sibirica Du Tour, Pinus sylvestris
L., Rubus chamaemorus L., Sphagnum fuscum (Schimp.) Klinggr. и Vaccinium uliginosum L.) с 42
участков болот. Из них 139 проб с18 участков болот без признаков явного антропогенного воз-
действия (ненарушенные участки). Остальная часть, 141 проба, отобрана на 24 участках болот,
где наблюдалось воздействие одного или нескольких антропогенных факторов (нарушенные
участки).
В результате обработки полученных данных выяснилось, что для каждого элемента обна-
ружились виды, у которых особенно интенсивно повышается коэффициент биологического
поглощения на нарушенных участках, по сравнению с ненарушенными,
Наиболее сильно изменяется при антропогенном воздействии поглощение Zn. Увеличение
коэффициента биологического поглощения Zn отмечено у всех видов на нарушенных участ-
ках, и составило от 1,4 раз (Ledum palustre) до 9 раз (Menyanthes trifoliata). Из всех рассмотрен-
272
ных видов растений наиболее активно поглощают Zn Sphagnum fuscum, Andromeda polifolia,
Vaccinium uliginosum, Rubus chamaemorus, Betula pubescens и Menyanthes trifoliata.
Накопление Cu показывает достоверное повышение только у четырех видов растений
(Sphagnum fuscum, Chamaedaphne calyculata, Ledum palustre, Vaccinium uliginosum), у других
видов на нарушенных участках повышение содержания этого элемента происходит пропор-
ционально повышению его в торфе, благодаря чему коэффициенты биологического поглоще-
ния достоверно не отличаются от таковых на ненарушенных участках Наименьшее достовер-
ное различие коэффициентов наблюдается у Vaccinium uliginosum (в 2 раза), наибольшее
зафиксировано у Chamaedaphne calyculata (в 11 раз).
Увеличение поглощения Pb происходит не так активно, как Zn, Cd, и Cu. Максимальное
различие коэффициентов биологического поглощения Pb на нарушенных и ненарушенных
участках превышает 1,3 раза, и наблюдается у Sphagnum fuscum. Для таких видов, как
Chamaedaphne calyculata, Rubus chamaemorus и Ledum palustre, коэффициенты различаются
примерно в 1,2 раза.
Активными накопителями Cd показали себя Andromeda polifolia, Ledum palustre, Vaccinium
uliginosum, Rubus chamaemorus, Comarum palustre, Betula pubescens и Pinus sibirica. Наиболь-
шее увеличение коэффициента биологического поглощения Cd, в 24 раза, обнаружилось у Ru-
bus chamaemorus.
При рассмотрении биогеохимической активности видов по накоплению Zn, Cd, Pb и Cu на
ненарушенных и антропогенно измененных участках выяснилось, что все рассмотренные виды
можно разделить на три группы по интенсивности накопления элементов на естественных и
нарушенных участках. В первую группу вошли виды с наибольшей биогеохимической актив-
ностью, которая наблюдается у видов Vaccinium uliginosum, Ledum palustre и Chamaedaphne
calyculata, Rubus chamaemorus, Betula pubescens и Sphagnum fuscum. Увеличение активности
данных видов на нарушенных участках составляет от 2 до 8 раз. Во вторую группу входят ви-
ды с умеренным увеличением активности (от 1 до 2 раз). К таким видам относятся Menyanthes
trifoliata, Pinus sylvestris, Pinus sibirica и Andromeda polifolia. Виды третьей группы (Comarum
palustre и Carex rostrata) не изменяют активности на нарушенных участках (рис. 2).
Рис. 2. Сравнение значений биогеохимической активности видов на участках ненарушенных (1),

и нарушенных (2) болот
273
В результате проведенных исследований можно сделать вывод, что при рассмотрении за-
грязнения болота отдельными элементами в качестве растений — индикаторов болот могут
быть показательны виды, обнаружившие наибольшее увеличение коэффициентов биологиче-
ского поглощения на нарушенных участках, по сравнению с ненарушенными, в отношении
отдельных элементов. Такое увеличение показывает Menyanthes trifoliata в отношении Zn,
Rubus chamaemorus для Cd, Sphagnum fuscum для Pb и Chamaedaphne calyculata для Cu. При
комплексном загрязнении эффективнее рассматривать виды, показавшие максимальное увели-
чение биогеохимической активности на нарушенных участках. Для элементов Zn, Cd, Pb и Cu
такими видами оказались Vaccinium uliginosum, Ledum palustre, Chamaedaphne calyculata, Ru-
bus chamaemorus, Betula pubescens и Sphagnum fuscum.
1. Айвазян А.Д. Геохимические особенности флоры ландшафтов юго-западного Алтая. М.: Изд-во
МГУ, 1974. 155 с.
2. Гашкова Л.П. Особенности накопления тяжелых металлов болотными растениями юго-востока
Западной Сибири. Вестник Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина. 2016.
№ 4 (53). С. 146-158.
3. Перельман, А.И., Касимов, Н.С. Геохимия ландшафта. М.: Изд-во МГУ, 1999. 610 с.
4. Evangeloua M. W. H., Hockmanna K., Pokharela R., Jakobb A., Schulina R. Accumulation of Sb, Pb, Cu,
Zn and Cd by various plants species on two different relocated military shooting range soils. Journal of En-
vironmental Management. 2012. 108: 102 doi: 10.1016/j.jenvman.2012.04.044
5. Kłos A., Rajfur M., Wacławek M. Application of enrichment factor (EF) to the interpretation of results
from the biomonitoring studies. Ecol Chem Eng. 2011. 18(2):171–183
6. Van der Ent A., Baker A.J.M., Reeves R.D. et al. Hyperaccumulators of metal and metalloid trace elements:
Facts and fiction. Plant and Soil. 2013. 362: 319 doi:10.1007/s11104-012-1287-3
7. Wojtuń B. L., Samecka-Cymerman A, Kolon K, Klink A, Kempers AJ. Andromeda polifolia and Oxycoc-
cus microcarpus as pollution indicators for ombrotrophic bogs in the Western Sudety Mountains (SW Po-
land). Journal of Environmental Science and Health, Part A. 2013 48: 686 doi:
10.1080/10934529.2013.744578
èêàåÖçÖçàÖ ùäëèÖÑàñàéççõï åÖíéÑéÇ

Ç ãÄçÑòÄîíçé-îÖçéãéÉàóÖëäàï àëëãÖÑéÇÄçàüï
Иванова Ю.Р.1, Скок Н.В.2
1
miss.nocentra@list.ru, 2skok-nv-gbf@mail.ru
APPLICATION OF EXPEDITIONAL METHODS

IN LANDSCAPE PHENOLOGICAL RESEARCHES
Ivanova J.R.1, Skok N.V.2
Ural State Pedagogical University, Ekaterinburg, Russia,
1
miss.nocentra@list.ru, 2skok-nv-gbf@mail.ru
Abstract: The article deals with the problems of studying geosystems dynamics and functioning.
The need of expeditionary methods in landscape-phenological research are underlined. An example of
using the integral descriptive method for revealing phenological differences between landscape areas of
the Middle Urals mountains is described. The objects of monitoring are the characteristic features of
birch vegetation in landscape areas of the low-mountain zone of the Middle Urals. The process of birch
greening in the mountain area is generally slower and comes later than in the eastern and especially
western foothills. The phenological delay increases with the altitude. The greatest lag in the mountain
zone is observed in inter-mountain depressions. The presented method is especially effective for identi-
fying climatic differences in the areas with a sparse weather station network. The proposed method can
be used to identify the features of the seasonal dynamics of geocomplexes of any rank and to refine
boundaries of landscape areas.
274
В современной географической литературе одним из наиболее значимых направлений яв-
ляется динамика геосистем. Понятие «динамика» особенно тесно соприкасается с понятиями
«структура» и «функционирование». Согласно А.Г. Исаченко [1974] под динамикой следует
понимать не всякий процесс в геосистеме, а только изменение ее состояния. Динамика ланд-
шафтов характеризуется непрерывностью изменений. Относительно плавные изменения про-
исходят в результате взаимоотношений между компонентами в процессе функционирования
геосистемы (например, сезонные изменения). Катастрофические изменения происходят при
изменении какого-либо фактора, влияющего на геосистему. Отдельное место занимают антро-
погенные изменения, связанные с деятельностью человека [Сочава и др., 1974]. При изучении
динамики ландшафта практически невозможно обойтись только стационарными методами их
изучения. Для наиболее точного исследования изменений, происходящих в геосистемах, необхо-
димо применять экспедиционные методы и использовать аэрофото- или спутниковые снимки.
По мнению ряда авторов, одним из наиболее привлекательных вопросов для современного
ландшафтоведения является оценка реакций ландшафтов на глобальные изменения климата,
поскольку вопросы глобальных изменений без учета региональной и локальной специфики не
решаются [Дьяконов и др., 2014]. Количественные фенологические показатели могут играть
существенную роль в индикации климатических различий территорий, имеющих редкую сеть
метеостанций [Физико-географическое районирование…, 2016]. Это актуально и для Среднего
и Северного Урала, метеостанции которых расположены преимущественно в долинах крупных
рек и их данные не дают понятия о климатических особенностях собственно гор, о высотной
поясности и барьерной дифференциации их климата.
Большую роль в изучении динамики геосистем играет изучение растительности, так как
она в значительной степени определяет характер происходящих в них процессов. Одним из
проявлений динамики геосистем является флуктуационная динамика, обусловленная циклич-
ностью природных режимов. В ходе разногодичных флуктуаций геосистем растительность пе-
рестраивает структуру сообществ под воздействием аномальных отклонений в их режимах
[Белов и др., 1974]. При характеристике сезонной динамики геокомплексов (ГК) с помощью
фенологических методов можно получить не только количественные показатели для ГК в це-
лом, но и оценить меру их изменчивости в пространстве. Эти методы были предложены В.А.
Батмановым и активно разрабатываются Уральской фенологической школой. Цель данного
исследования — показать возможности применения интегрального описательного метода в
экспедиционных ландшафтно-фенологических исследованиях.
Большинство авторов исследуют динамику ГК на уровне низших единиц — фаций [Мамай,
1992]. В экспедиционных исследованиях наблюдения проводятся в ГК более высокого ранга
(высотные пояса и ландшафтные районы). Для изучения сезонной динамики ландшафтных рай-
онов горной полосы Среднего Урала нами был выбран интегральный метод регистратора срока
(описательный интегральный метод), разработанный В.А. Батмановым [Куприянова, 2010].
Дальнейшей разработкой, апробацией метода и решением с помощью него различных приклад-
ных задач занимался целый ряд ученых: Э.В. Фриш [1972], Н.Г. Харин [1972], Т.И. Кузнецова
[1974, 1982], А.А. Кирильцева [1975], Т.Н. Буторина и др. [1975], Ю.С. Лынов [1985], З.Г. Щен-
никова [2000], М.К. Куприянова [2008], Н.В. Скок [Иванова и др., 2015], и др.
Суть данного метода заключается в оценке фенологического состояния объекта на вы-
бранном участке в день наблюдения процентом учетных единиц, перешедших межу. Учетная
единица — то, что подсчитывается при наблюдении, для растений это одна особь. Для сравни-
мости учетные единицы должны быть примерно одного возраста, не поврежденными болезня-
ми или вредителями, без механических изъянов. Межа — сезонное явление, выбранное для
наблюдения в экспедиции, представляет собой определенную точку в сезонном развитии учет-
ной единицы и служит разделителем их на две категории: не дошедшие до нее и миновавшие
ее. Признаками хорошей межи являются четкость и глазомерность. В полевых условиях на вы-
бранном участке подряд просматривается и оценивается некоторое количество учетных еди-
ниц, соответствующих требованиям. Каждая учетная единица по ходу просмотра оценивается бал-
лом: «0», если она в своем сезонном развитии не дошла до выбранной межи, «1» — если перешла ее.
Чтобы узнать процент учетных единиц, перешедших межу, подсчитывают количество учетных еди-
ниц с определенными баллами и вычисляют, какой процент они составляют от общего числа про-
275
смотренных. Чем больше величина выборки, т. е. чем ближе число просмотренных учетных единиц
приближается к состоянию всех имеющихся в наличии, тем процент будет определен более точно.
По результатам наблюдений строится кумулята — кривая накопления частот, которая показывает
нарастание процента учетных единиц, перешедших межу, от 0 до 100. Собирая подобные данные в
течение нескольких лет, можно получить усредненные фенологические кривые, которые будут яв-
ляться эталонными для меж и могут использоваться как инструмент для перевода процентов в более
определенные единицы измерения — сутки. Опережение по отношению к средней дате обозна-
чается знаком минус, а запаздывание — знаком плюс [Физико-географическое районирова-
ние…, 2016].
Достаточно хорошим показателем для сравнения геокомплексов между собой являются
экоаномалии — отклонения дат подсчета процента учетных единиц, перешедших выбранную
межу в каждой фации, от дат наступления этих процентов в среднем по территории. Вычисля-
ются ошибки наблюдения, необходимые для установления математической достоверности по-
лучившихся при исследованиях различий, например, при сравнении нескольких геокомплек-
сов. Для этого вычисляется показатель существенности разницы (t). При 95% доверительном
интервале он должен быть равен или более 1,96 — в этом случае различие доказано математи-
чески. Если показатель меньше заданной величины — по правилам математической статисти-
ки, получившаяся в процентах разница между участками лежит в пределах случайных откло-
нений [Физико-географическое районирование…, 2016].
Примером использования интегрального описательного метода для обнаружения феноло-
гических различий между ландшафтными районами горной полосы Среднего Урала могут
служить исследования авторов по маршруту Т.И. Кузнецовой. Район исследований располага-
ется в центральной части горной полосы Среднего Урала и пересекает в широтном направле-
нии четыре ландшафтных макрорайона, которые делятся на 7 ландшафтных районов. Маршрут
наблюдений длиной 75 км проходит по Серебрянскому тракту и пересекает горную полосу с
запада на восток, от города Нижний Тагил до реки Чусовой. Наблюдения за зеленением березы
бородавчатой и березы пушистой проводились во второй половине мая. В процессе подсчетов
их видовые особенности не учитывались, так как данные виды при совместном произрастании
мало отличаются друг от друга по срокам наступления фенофаз. Всего за 13 лет наблюденный
было учтено около 75 тысяч берез.
Результаты полевых исследований группировались по ландшафтным районам (табл. 1). Процесс
зеленения березы в горной полосе в целом происходит медленнее и наступает позже, чем в восточ-
ных и особенно западных предгорьях. Запаздывание в наступлении феноявлений увеличивается при
продвижении вглубь низкогорной полосы. Так, в Баранчинском низкогорно-кряжевом районе зеле-
нение практически совпадает со средней датой по всему району, отклоняясь от нее на 0,7 суток.
Позже, с отставанием на 1,5-1,9 суток зеленеет береза в Синегорском низкогорно-хребтовом и Оле-
некско-Северском низкогорно-увалистом районах, что связано с их высотой и центральным положе-
нием. В межгорных депрессиях, занятых долинами крупных рек, отмечается максимальное запазды-
вание весенних феноявлений вообще и зеленения березы, в частности. Средние тринадцатилетние
экоаномалии Уткинской депрессии положительные и равны 4,6 суток. Это отставание связано с тем-
пературными инверсиями, которые свойственны для межгорных слабо проветриваемых понижений.
Для окраинных районов горной полосы характерно опережение средней даты зеленения березы по
территории в целом. Так, в Тагильском увалисто-равнинном районе регулярно фиксируется более
раннее зеленение березы по сравнению с другими ландшафтными районами. Причиной ускоренного
весеннего развития растительности восточного склона Урала является воздушный поток теплого
воздуха с юга. В мае учащается вынос теплых масс из Казахстана, весна наступает раньше и прохо-
дит в более сжатые сроки. Кроме адвекции теплого воздуха этому способствует и меньшая облач-
ность, а, следовательно, лучшее прогревание территории днем и менее мощный снежный покров.
Таяние снега в светлых сосновых лесах в восточной части горной полосы происходит быстрее, чем в
западной и центральной частях горной полосы, покрытых темнохвойными лесами. Раньше всего зе-
ленение березы отмечается в наиболее широкой и хорошо проветриваемой теплыми воздушными
массами Чусовской депрессии и прилегающим к ней Серебрянском увалистом районе. В целом раз-
личия в сроках зеленения между ландшафтными районами территории за 13 лет наблюдений состав-
ляют 6 суток.
276
Таблица 1
Экоаномалии ландшафтных районов по зеленению листвы березы
Ландшафтный район
Оленекско-
Год Уткинско- Средняя
Тагильский Баранчинский Синегорский Северский
наблюдения увалисто- низкогорно- Уткинской Серебрянский Среднечусовской по годам
низкогорно- низкогор-
депрессии увалистый увалисто-
равнинный кряжевый хребтовый но-
равнинный
увалистый
2003 -1,6±0,9 1,3±0,8 8,5±0,0 -0,9±1,4 -0,7±0,9 0,9±1,4 - 1,0±0,3
2004 0,9±0,0 0,4±0,5 -2,8±0,0 0,1±0,3 -0,2±0,2 -1,8±0,0 - 0,6±0,2
2005 -0,8±0,4 1,8±0,7 3,7±0,4 1,0±1,2 3,7±0,7 -2,8±1,7 -1,3±3,0 0,8±0,4
2006 -6,0±0,7 -4,0±0,6 0,3±0,8 2,6±1,6 3,1±0,7 -4,1±0,5 - -1,4±0,6
2007 -3,1±0,8 0,7±1,2 6,7±1,2 2,2±1,2 3,3±1,0 -2,3±0,3 -7,7±1,5 0,0±0,6
2008 -2,8±0,6 1,5±0,8 3,5±0,8 2,8±0,6 0,5±0,7 -0,1±0,8 -5,5±0,3 0,0±0,5
2009 -2,6±0,6 0,7±0,6 4,8±1,1 1,9±0,6 0,1±1,0 -2,4±1,0 -2,0±0,9 0,4±0,3
2010 -0,5±1,3 -0,9±0,7 5,0±0,2 -0,3±1,3 1,1±1,2 -3,4±0,5 -1,3±1,6 0,2±0,7
2011 -2,9±0,7 1,1±0,6 6,1±0,8 3,4±1,6 1,5±0,7 -2,3±0,5 6,8±0,2 2,0±0,7
2012 -3,1±1,4 -1,5±1,3 2,3±0,0 -0,1±1,3 -1,2±0,7 -5,5±0,2 -8,6±0,0 -2,5±0,7
2013 1,7±0,5 0,5±0,3 6,0±0,4 0,7±0,5 1,3±0,6 3,5±0,2 3,7±0,3 2,5±0,4
2015 5,0±0,6 6,2±0,4 8,2±1,2 4,6±0,5 7,8±0,4 7,1±0,6 4,9±1,7 6,3±0,8
2016 4,1±0,7 1,0±0,6 7,6±0,4 1,1±0,8 4,7±0,7 -1,2±0,8 1,4±0,0 2,7±0,6
-0,9±0,7 0,7±0,7 4,6±0,6 1,5±1,0 1,9±0,7 -1,1±0,6 -1,0±0,9
13
ле
за
Таким образом, эффективность применения интегрального описательного метода для ин-

дикации климатических различий территорий с редкой сетью метеостанций при проведении
ландшафтно-фенологических экспедиций на примере низкогорий Среднего Урала доказана.
Установлены характерные особенности зеленения березы в ландшафтных районах низкогор-
ной полосы Среднего Урала. Интегральный описательный метод может успешно применяться
как для изучения ландшафтных районов, так и для уточнения их границ. На основании данных
экспедиционных исследований могут быть выявлены как микро-, так и макроразличия в гео-
комплексах любого ранга.
1. Белов А.В., Волкова В.Г., Ильина И.С. Роль растительности в динамике геосистем // VII совещание
по вопросам ландшафтоведения (современное состояние теории ландшафтоведения). Пермь: Гео-
графическое общество союза ССР, 1974. С. 23-25.
2. Буторина Т.Н., Крутовская Л.П., Молоков В.А., Полякова В.И. Опыт применения фенологического
интегрального метода при геоботанических и почвенных исследованиях // Фенологические методы
изучения лесных биогеоценозов. Красноярск: Сиб. отд. АН СССР, 1975. С. 21-54.
3. Дьяконов К.Н., Сударенков В.В., Чибилев А.А., Чистяков К.В. Ландшафтоведение и вызовы време-
ни // Вопросы географии / Моск. филиал ГО СССР / Русское геогр. об-во. — М. Сб. 138: Горизонты
ландшафтоведения / отв. ред. К.Н. Дьяконов, В.М. Котляков, Т.И. Харитонова. М.: Издательский
дом «Кодекс», 2014. С. 13-26.
4. Иванова Ю.Р., Скок Н.В., Янцер О.В. Из опыта изучения фенологических различий между ланд-
шафтными районами низкогорной полосы Среднего Урала. // География и регион: материалы меж-
дунар. науч.-практ. конф. (23-25 сентября 2015 г.): в 6 т. / Перм. гос. нац. Исслед. ун-т. Т. I: Физиче-
ская география и ландшафтная экология. 2015. С. 59-66.
5. Исаченко А.Г. Динамические аспекты современного ландшафтоведения // VII совещание по вопро-
сам ландшафтоведения (современное состояние теории ландшафтоведения). Пермь: Географическое
общество союза ССР, 1974. С. 4-7.
6. Кирильцева А.А. Фитофенологическое картографирование с применением биометрических методов.
Ашхабад: АН Туркменской ССР. Изд. «Ылым», 1975. 116 с.
7. Кузнецова Т. И. Фенологические профили через горную полосу Среднего Урала // Сезонная ритмика
природы горных областей: тезисы докладов I Всесоюзного совещания по сезонным ритмам природы
горных областей. Ереван, 21-23 сентября 1982 г. Л.: ВГО, 1982. С. 58-61.
277
8. Кузнецова Т.И. Различия ландшафтных округов Среднего Урала по времени зеленения березы в
1971 г. // Ландшафтные исследования в Свердловской области: научные труды Свердловского пед.
института. Свердловск: 1974. С. 71-80.
9. Куприянова М.К. Фенологические наблюдения за растениями и погодными условиями // Комплекс-
ный экологический мониторинг состояния природной среды особо охраняемых природных террито-
рий Свердловской области. Екатеринбург: Ур. следопыт, 2008. С. 16-20.
10. Куприянова М.К. В.А. Батманов — основатель нового направления в фенологии // Современное со-
стояние фенологии и перспективы ее развития: Мат-лы Всеросс. науч.-практ. конф-ии, посвященной
110-летию со дня рождения выдающегося советского фенолога В.А. Батманова, 15-16 декабря
2010 г.. Екатеринбург: ГОУ ВПО Урал. гос. пед. ун-т., 2010. С. 42-56.
11. Лынов Ю.С. Сезонное развитие растений в среднегорье и высокогорье Западного Тянь-Шаня: фак-
торы и темпы // Ботанический журнал. 1985. №8. С. 1101-1111.
12. Мамай И. И. Динамика ландшафтов: методика изучения. М.: изд. Московского ун-та, 1992. 167 с.
13. Сочава В.Б., Каракулис А.А., В.С. Михеев Динамика ландшафта и представление об эпифации // VII
совещание по вопросам ландшафтоведения (современное состояние теории ландшафтоведения).
Пермь: Географическое общество союза ССР, 1974. С. 7-10.
14. Физико-географическое районирование и ландшафты Свердловской области: монография / Гурьев-
ских О.Ю., Капустин В.Г., Скок Н.В., Янцер О.В. ; под ред. Гурьевских О.Ю. Екатеринбург: ФГБОУ
ВО Урал. гос. пед. ун-т, 2016. 280 с.
15. Фриш В.А., Фриш Э.В. Интегральный фенологический метод в изучении динамики ландшафтов //
Вопр. Фенологического картографирования. Л.: ВГО, 1972. С. 68-72.
16. Харин Н.Г. Фенологические и фенолого-экологические карты и их применение в лесном хозяйстве //
Вопр. Фенологического картографирования. Л.: ВГО, 1972. С. 47-60.
17. Щенникова З.Г., Куприянова М.К., Новоженов Ю.И. Фенологические наблюдения во внеклассной
краеведческой работе: уч. пособие для учителей биологии, географии, естествознания и природове-
дения средней школы. Екатеринбург: БКИ, 2000. 254 с.
ùäëíêÖåÄãúçõÖ ùäáéÉÖççõÖ èêéñÖëëõ

Ç ãÄçÑòÄîíÄï ñÖçíêÄãúçéÉé äÄÇäÄáÄ
(çÄ èêàåÖêÖ ÅÄëëÖâçÄ ð. óÖêÖäÄ ÅÄãäÄêëäéÉé)
Караваев В.А.1, Воскова А.В.2, Семиноженко С.С.1, Буланов С.А.1
¹Институт географии РАН, Москва, Россия, karavaev@igras.ru
²НИИиПИ Генерального плана г. Москвы, Москва, Россия, avoskova@yandex.ru
EXTREMAL EXOGENIC PROCESSES IN LANDSCAPES OF THE CENTRAL

CAUCASUS (ON EXAMPLE OF CHEREK BALKARSKY BASIN)
Karavaev V.A.1, Voskova A.V.2, Seminozhenko S.S.1, Bulanov S.A.1
¹Institute of Geography RAS, Moscow, Russia, karavaev@igras.ru
²Institute of General plan of Moscow, Moscow, Russia, avoskova@yandex.ru
Abstract: The article presents the idea that extreme exogenic processes (hereinafter — EEP) as-
sociated with accumulation and transportation of debris — landslides, rockslides and mudflows —
forms a cycle. The cycle scheme is following: after the huge mudflows descend in the mountainous
landscape the debris begins to accumulate as a result of landslide-rockslide, fluvial processes and the
avalanche overthrow. After reaching a critical mass, even under low effect of any factors (precipitation,
temperature, seismicity, frost weathering and snow accumulation) the next debris flow occurs. The re-
search considers all these factors in complex. The influence of strong earthquakes on EEP is evident.
But we also consider weak seismic events, starting with three points on the 12-point scale MSK-64. We
estimate the contribution of frosty weathering to the formation of the base for the EEP by transitions of
air temperature through zero mainly in the winter-spring period. The destructive effect of this process
on rocks is particularly pronounced on steep snowless slopes. The high temperature of the air contrib-
utes to the intensive melting of the snow cover and glaciers and activates, first of all, the glacial debris
flows and riverbed processes. Heavy rainfalls in the warm season activate all EEP, and heavy snowfalls
in the winter-spring period — avalanches. An integrated analysis of air temperature, precipitation,
278
seismicity and frosty weathering diagrams was carried out for the Balkar Cherek River basin. Accord-
ing to preliminary data EEP cycle comes to 3–5 years within research territory.
Мы предполагаем, что экстремальные экзогенные процессы (далее — ЭЭП), связанные
с накоплением и перемещением обломочного материала — обвально-осыпные процессы и се-
ли — имеют цикличность и зависят от комплексного воздействия нескольких факторов. Снеж-
ные лавины и русловые процессы сами не зависят непосредственно от накопления подобного
материала, но способствуют разрушению литогенной основы и сведению растительности. Тем
самым они активизируют процессы, участвующие в цикле.
Схема цикла видится нам следующим образом. После схода крупных селей в горном
ландшафте в результате обвально-осыпных, русловых процессов, сходов лавин начинает нака-
пливаться обломочный материал. После достижения критической массы даже при слабом воз-
действии любого из факторов, которые рассматриваются далее, происходит следующий сход.
В качестве отправной точки был выбран именно сход крупного селя, поскольку он является
наиболее комплексным процессом, по отношению к которому другие выступают как подгото-
вительные. К основным факторам подготовки горного ландшафта к проявлению ЭЭП, помимо
очевидных — осадков, температуры воздуха и сейсмичности, предлагается относить также мо-
розное выветривание — количество переходов температуры воздуха через ноль в холодное
время года — в зимне-весенний период и снегонакопление. Новизной является совместное
рассмотрение этих факторов. Цикл развития этих ЭЭП, в ходе которого одни процессы пред-
шествуют другим, способен длиться в течение ряда лет.
В предлагаемом исследовании мы попытаемся проследить его на примере долин р. Черека
Балкарского, истоков и притоков — территории, которую изучаем на предмет развития экс-
тремальных экзогенных процессов, начиная с 2009 г. и на которую составили ландшафтную
схему (рис. 1). Восьмилетнего ряда наблюдений недостаточно для достоверного выявления
цикла. Поэтому мы рассматриваем представляемое исследование как гипотезу, требующую
уточнения и подтверждения новыми данными.
Рис. 1. Типы ландшафтных

местностей и участки проявле-
ния экстремальных экзогенных
процессов в верховьях бассей-
на р. Черека Балкарского. Типы
местностей: 1 — нивальные,
2 — субнивальные, 3 — аль-
пийские, 4 — субальпийские,
5 — горно-лесные, 6 — речных
долин, 7 — болотные, 8 — се-
левые и селево-лавинные.
Участки проявления процессов:
9 — нивально-гравитационных,
10 — гравитационных, 11 —
оползневых, 12 — пролюви-
альных; 13 — гребни горных
хребтов, 14 — водные объекты,
15 — селеносные русла, 16 —
лавинные лотки. Границы:
17 — Кабардино-Балкарского
высокогорного заповедника,
18 — исследуемой территории
279
Рассмотрим проявления основных факторов в период наблюдений.
Землетрясения. Наиболее сейсмически неспокойной территорией Юга России является
полоса шириной от 200 до 300 км вдоль государственной границы (куда входит район наших
исследований). Там возможны явления интенсивностью 8, 9 и 10 баллов [Уломов, 2008]. Влия-
ние мощных землетрясений на ЭЭП очевидно. Однако мы предлагаем проанализировать под-
готавливающую роль, прежде всего, слабых и средних по силе сейсмических событий, начиная
с 3-х баллов по 12-балльной шкале интенсивности землетрясений Медведева-Шпонхойера-
Карника (MSK-64)1. Для расчета воздействия землетрясений на исследуемую территорию мы
пользовались данными Геофизического центра РАН (далее — ГЦ РАН) [www.ceme.gsras.ru] и
Северокалифорнийского центра учета землетрясений (Northern California Earthquake Data Cen-
ter, далее — CКЦЗ) [www.ncedc.org]. Данные различаются — американская стация регистриру-
ет большее количество событий. Магнитуда совпадающих по данным обеих станций землетря-
сений по американским данным, как правило, выше, а эпицентры расположены глубже. Тем не
менее, подобные расхождения практически не влияют на цикл ОГП в долинах Черека Балкар-
ского, его истоков и притоков.
Морозное выветривание. Мы оцениваем вклад морозного выветривания в формирование
базы для ЭЭП по переходам температуры воздуха через ноль преимущественно в зимне-
весенний период. Разрушительное действие данного процесса на горные породы особенно
сильно проявляется на крутых склонах, где снежный покров тонок или вовсе отсутствует и по-
этому не амортизирует цикл замерзания-оттаивания. На склонах, где коренные породы нахо-
дятся на поверхности, действует высокоградиентное температурное выветривание [Воскресен-
ский, 1992]. Гравитация на крутых склонах, естественно, усиливает склоновые процессы.
Помимо этого, переходы температуры через ноль способствуют лавинообразованию [Опас-
ные…, 2013].
Анализ переходов температуры через ноль в 2009-2015 гг. показывает, что наибольшее их
количество выпадает, естественно, на месяцы, переходные от осени к зиме и от зимы к весне.
Для исследуемого района это апрель и ноябрь — 20…27 и 22…27 дней соответственно. Особ-
няком в этом ряду стоит только необычно холодный ноябрь 2011 г., когда было отмечено лишь
5 переходов. Общее их количество составляло 142-148 за год (видимо, это типичная ситуация),
за исключением 2011 и 2012 гг., когда было отмечено всего 115 и 103 перехода соответственно.
Снежные лавины. Большое снегонакопление способствует сходам снежных лавин, что
способствует подготовке грунта к ЭЭП и предполагает активность русловых процессов. По-
скольку регулярных и точных данных о сходах конкретных лавин у нас нет, мы ориентирова-
лись в расчетах на превышения количества осадков в конкретные зимние месяцы как минимум
на несколько десятков миллиметров и, в меньшей степени, на показатели суммарных зимних
осадков2. Естественно, сходы лавин активизируются даже при слабых землетрясениях.
Температура воздуха. Высокая температура воздуха способствует интенсивному таянию
снежного покрова и ледников и активизирует, прежде всего, сели ледникового питания и ру-
словые процессы.
Осадки. Обильные осадки в теплое время года активизируют все ЭЭП, а в зимне-весенний
период — лавинообразование.
Данные по температуре воздуха и осадкам взяты с метеообсерватории «Терскол», которая
находится в верховьях р. Баксана. Из всех действующих метеостанций, имеющих многолетние
ряды наблюдений, природно-климатические условия места ее расположения наиболее близки
территории наших исследований.
Формирование цикла ЭЭП на исследуемой территории. Рассмотрим совместное дейст-
вие этих 4-х факторов на подготовку литогенной основы местных ландшафтов к проявлению
ЭЭП по каждому году, когда на исследуемой территории проводился их мониторинг — с 2009
1
По этой шкале 3-балльное землетрясение называется слабым и ощущается «как сотрясение от гру-
зовика».
2
Лавинообразование при толщине снежного покрова в 20 см возможно на склоне крутизной 30º,
при большей мощности оно может проходить на склоне в 15º [Тушинский, 1989].
280
по 2015 г. включительно (рис. 2). Однако действие некоторых факторов необходимо отметить
и в предыдущие годы. Прежде всего, это касается сейсмичности.
Рис. 2. Графики факторов проявления экстремальных экзогенных процессов в верховьях р. Черека

Балкарского (цит. по [Караваев, Семиноженко, 2016]): I — температуры воздуха, ºС, II — осадков,
III — количества дней с переходами температуры воздуха через 0ºС; IV — Экстремальные экзогенные
процессы и землетрясения. Условные обозначения: 1 — среднемесячные значения за год, 2 — средне-
месячные значения за 1951-2013 гг., 3 — отклонения среднемесячных значений за год (1) от средне-
месячных значений за 1951-2013 гг. (2); А — сели, Б — лавины, В — обвально-осыпные процессы,
Г — русловые процессы; Д — землетрясения
6 февраля 2006 г. на исследуемой территории ощущались подземные толчки: по данным

ГЦ РАН — 2 магнитудой 3, 22 и 4,17 баллов соответственно, а по сведениям СКЦЗ — 4 магни-
тудой 3,01…5,48 баллов соответственно. Далее, с октября 2008 г. по январь 2011 г., землетря-
сения здесь отмечались только СКЦЗ — было зафиксировано 10 сейсмических событий, наи-
281
более сильное из которых магнитудой 6,72 балла, произошло 7 сентября 2009 г. 19 января 2011 г.
оба центра отметили землетрясения в 3,7 и 4,17 балла, а 18 августа того же года — в 4,38 и 4,57
балла соответственно. После этого, за исключением 2-х событий, по май 2013 г. землетрясения
на модельной территории были зафиксированы только СКЦЗ. Магнитуда наиболее сильного из
них, произошедшего 23 октября 2011 г, составила 5,58 балла. ГЦ РАН за этот период отметил
2 события — 7 мая и 25 декабря 2012 г. Их магнитуда составила соответственно 3 и 4,08 балла
(по данным СКЦЗ — 3,04 и 3,39 балла). 2008-11 гг. отличались в целом небольшим количест-
вом осадков, однако в зимний период переходов температуры воздуха через ноль было много.
Поэтому в эти 4 года были активны лишь обвально-осыпные процессы, в результате которых
накапливался обломочный материал. Наконец, в июле 2012 г. на фоне даже малого количества
переходов зимних температур через ноль и умеренного (не критического!) превышения осад-
ков в теплое время года, сошли крупные сели.
Зимний сезон 2008 г. отличался и обильными суммарными зимними осадками, и сильными
снегопадами в ноябре 2007 г. и марте 2008 г. — 138,9 и 143,8 мм соответственно. Лавиноопас-
ными были март 2009 г., когда выпало 160,7 мм осадков и январь 2010 г. — 165,7 мм. 2010 г.
характеризовался и большими суммарными зимними осадками — 417,5 мм. В апреле 2011 г. и
январе 2012 г. на фоне умеренного общего количества осадков зимой, к лавиноопасным отно-
сились апрель 2011 г. и январь 2012 г. — 112,6 и 106,7 мм соответственно.
В зимне-весенний период 2012-13 гг. переходов температуры через ноль было много, тем-
пература воздуха высокой. Это обеспечило бурное снеготаяние и сильную активизацию русло-
вых процессов весной-летом 2013 г. Однако, несмотря на 5 подземных толчков (по данным
СКЦЗ, по данным ГЦ РАН — 1) с октября 2012 г. по май 2013 г. и большое количество перехо-
дов температуры через ноль зимой, накопления существенной массы обломочного материала
не произошло. Лето 2013 г. было очень дождливым, но, относительно того же периода 2012 г.,
прохладным — ледниковые сели в высокогорье были неактивны, а из-за выработанного в пре-
дыдущий год обломочного материала сходов крупных селей также не случилось.
Зимне-весенний сезон 2013/14 г. отличался средним количеством переходов через ноль,
значительными для лавинообразования осадками в ноябре 2013 г. — 105,5 мм, лето — мень-
шим количеством осадков, хотя и более высокой температурой. Лето 2015 г. по температуре
воздуха было почти аналогично 2014 г., но со значительно более дождливым июнем и мень-
шим количеством осадков в июле и августе1. Тем не менее, в конце июля 2015 г. по р. Метиан-
Суу сошел крупный сель — материал был накоплен, и даже незначительные осадки спровоци-
ровали сход.
Таким образом, мы предполагаем развитие цикла ЭЭП по следующей схеме.
1. Подготовка критической массы обломочного материала в результате тектоники, мороз-
ного выветривания и сходов лавин.
2. Активизация обвально-осыпных процессов.
3. При благоприятных осадках и температуре — сходы крупных селей.
На исследуемой территории цикл ЭЭП, включающий накопление обломочного материала,
активизации обвально-осыпных процессов и прохождение селей, по нашим предположениям,
составляет 3…5 лет. Причем «спусковым механизмом» после накопления критической массы
может послужить очень небольшое превышение осадков или температуры воздуха — в зави-
симости от типа питания селево-лавинных геосистем.
1. Воскресенский С.С. Склоновые процессы и морфолитогенез на склонах // Динамическая геоморфо-
логия. Изд-во Моск. ун-та, 1992. С. 112-136.
2. Караваев В.А., Семиноженко С.С. Цикл экстремальных геоморфологических процессов в бассейне
реки Черек Балкарский // Геоморфология. 2016. № 2. С. 34-40.
3. Опасные природные процессы Северного Кавказа / В.В. Разумов (под ред.). М.: Феория, 2013. 320 с.
4. Тушинский Г.К. Основы общей и региональной гляциологии. Ч. 1. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. 140 с.
1
К началу июля 2015 г. из-за постоянных густых туманов в высокогорье таяние проходило крайне
медленно — лежали снежники в местах, нетипичных для этого времени года и водотоки были очень
маловодны. В результате ситуация для формирования гляциальных селей была неблагоприятной
282
5. Уломов В.И. Выявление потенциальных очагов и долгосрочный прогноз сильных землетрясений на
Северном Кавказе // Изменение окружающей среды и климата. Природные и связанные с ними тех-
ногенные катастрофы. Т. 1 Сейсмические процессы и катастрофы / А.О. Глико (под ред.). М.: ИФЗ
РАН, 2008. С. 127-146.
6. www.ceme.gsras.ru.
7. www.ncedc.org.
éñÖçäÄ êéãà ÄíåéëîÖêçõï éëÄÑäéÇ à ùéãéÇéÉé èÖêÖçéëÄ

Ç îéêåàêéÇÄçàà ùäéãéÉé-ÉÖéïàåàóÖëäàï ïÄêÄäíÖêàëíàä
äéåèéçÖçíéÇ Åéãéí íéåëäéâ éÅãÄëíà1
Квасникова З.Н.2, Харанжевская Ю.А.1, 2, Синюткина А.А.1, Евсеева Н.С.2
1
Сибирский НИИ сельского хозяйства и торфа — филиал СФНЦА РАН, Томск, Россия,
kharan@yandex.ru;
2
Национальный исследовательский Томский государственный университет, Томск, Россия,
zojkvas@mail.ru
EVALUATION OF THE ROLE OF PRECIPITATION AND AEOLIAN TRANSPORT

IN FORMATION OF GEOCHEMICAL CHARACTERISTICS OF MIRES
IN THE TOMSK REGION
Kvasnikova Z.N.2, Kharanzhevskaya Yu.A.1, 2, Sinyutkina A.A.1, Evseeva N.S.2
1
Siberian Research Institute of Agriculture and Peat-branch of SFSCA RAS, Tomsk, Russia,
kharan@yandex.ru
2
National Research Tomsk State University, Tomsk, Russia, zojkvas@mail.ru
Abstract: The article assesses the role of atmospheric precipitation and aeolian transport in the
formation of ecological and geochemical characteristics of bogs. Studies were conducted within the
area of raised bogs. For the analysis, samples of snow were taken and experience was accumulated to
measure dust accumulation using the method of passive sampling of atmospheric dust settling. The
study of the heavy metal content in the snow cover within the key sections of the raised bogs has
shown that atmospheric precipitation and aeolian transport play an important role in the arrival of
heavy metals. It is noted that the predominant south-west air mass transfer has a significant influence
on the formation of the chemical composition of atmospheric precipitation falling in the south of the
Tomsk region, due to which the composition of atmospheric precipitation is enriched with dust parti-
cles of the soils of the mountain regions of Central Asia, Kazakhstan and the southern part of the West
Siberian Plain. An important role in changing the composition of atmospheric precipitation is played by
industrial enterprises in the Novosibirsk Region, Kuzbass, the Altai Region, Tomsk, and Seversk.
Analysis of the accumulation of aeolian dust in the samplers and the analysis of snow samples show
that in the period 2015-2016 aeolian processes in the territory of the Tomsk region were of medium ac-
tivity. The content of heavy metals in dusty atmospheric deposition on the snow cover of various terri-
tories in general does not exceed the regional background. The content of heavy metals in snow water
showed an excess of the MPC for Zn. According to the results of the research, it was noted that the dust
content of the snow cover, the concentration of heavy metals in the snow cover of the raised bogs and
in dusty atmospheric deposition as a whole does not reach significant quantitative indices, however, the
key sites under investigation experience an atmotechnogenic effect due to the peculiarities of regional
air transport of heavy metals.
Загрязнение окружающей среды приобретает устойчивый и многокомпонентный характер,
особенно в регионах со значительной антропогенной нагрузкой на природные объекты. В пре-
делах Томской области отмечается локальное загрязнение тяжелыми металлами окружающей
1
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 16-45-
700418-р_а.
283
среды, которое в основном связано с добычей нефти и газа на северо-западе области, а также
выбросами автотранспорта и предприятий нефтехимической отрасли, жилищно-комму-
нального хозяйства в районе г. Томска на юге области [Ежегодник..., 2014]. Значительное
влияние на формирование химического состава атмосферных осадков, выпадающих на юге
Томской области, оказывает преобладающий юго-западный перенос воздушных масс, за счет
которого состав атмосферных осадков обогащается пылевыми частицами почв горных регио-
нов Средней Азии, Казахстана и южной части Западно-Сибирской равнины. В связи с чем,
изучение атмосферных выпадений в пределах болот в естественных условиях и под влиянием
антропогенных выбросов представляет собой часть комплексной оценки состояния окружаю-
щей среды Томской области и необходимо для контроля и предупреждения развития негатив-
ной экологической ситуации в регионе.
Исследования проводились в бассейне р.Ключ (Бакчарское болото, стационар «Васюган-
ский» СибНИИСХИТ — филиала СФНЦА РАН) в пределах в сосново-кустарничково-
сфагнового болота — высокого ряма (56°58'15,3''с. ш., 82°36'09,7'' в. д.) и осоково-сфагновой
топи (56°58'17, 3' 'с. ш. 82°37'04,5''в. д.), а также в пределах сосново-кустарничково-сфагнового
осушенного участка Иксинского болота (56°51'45,4''с.ш. 83°17'58,3'' в.д., 56°51'45,0''с.ш.
83°17'58,1'' в.д.), сосново-кустарничково-сфагнового осушенного участка в бассейне
р.Гавриловка (56°54'04,7''с.ш. 82°41'02,8'' в.д., 56°54'04,9''с.ш., 82°41'01,7'' в.д.) и сосново-
кустарничково-сфагнового болота у пос. Самусь (56°45'49,4''с. ш., 84°46'17,3'' в. д.).
Пробы снега отбирались в период максимального снегонакопления в конце марта — нача-
ле апреля 2016 г. Отбор снега производился на всю глубину снегового покрова, за исключени-
ем нижнего слоя (около 5 см) и включал в себя раздельный анализ снеговой воды и твердого
осадка, который состоит из атмосферной пыли, осажденной на поверхность снегового покрова.
Для изучения эоловых процессов проведен опыт по измерению аккумуляции пыли с примене-
нием метода пассивного отбора проб атмосферного оседания пыли М. Рехейс (Геологическая
служба США) [Reheis, 2003]. Интенсивность эолового переноса и аккумуляции определялась
по содержанию частиц на 1 м2.
Содержание Zn, Cu, Cd и Pb определялось вольт-амперометрическим методом в лабора-
торно-аналитическом центре СибНИИСХиТ — филиала СФНЦА РАН.
Атмосферные осадки являются главной приходной статьей водного баланса. Под их влия-
нием протекает ряд природных процессов, оказывающих влияние на миграцию вещества, фор-
мирование состава вод, направленность и интенсивность почвообразования, развитие биоты.
Наибольшее значение при этом имеет состав атмосферных осадков. На территории Томской
области изучение состава атмосферных осадков ведется со второй половины XX века. Резуль-
таты наблюдений приведены в работах ряда авторов [Бояркина, 1985; Воробьева и др., 1992;
Попов и др., 2002; Наймушина, 2014; Евсеева, Квасникова, 2015], которые отмечают, что ми-
нерализация и химический состав атмосферных осадков очень изменчивы и зависят от време-
ни года, направления и скорости ветра, количества и интенсивности осадков и других природ-
ных факторов. В целом, из-за количественного преобладания жидких атмосферных осадков в
теплый период года в болотные комплексы Томской области поступает больше химических
элементов (особенно макроэлементов), чем в холодное время. Состав атмосферных осадков
обусловлен не только естественными, но и антропогенными факторами, роль которых с каж-
дым годом все возрастает. Антропогенные выбросы резко изменяют состав атмосферных осад-
ков. Наиболее существенно воздействие воздушных выбросов предприятий Новосибирской
области, Кузбасса, Алтайского края, г. Томска, г. Северска. Кроме того, определенную роль в
формировании состава атмосферных осадков играют местные промышленные и сельскохозяй-
ственные предприятия, расположенные на территории Томской области.
Изучение содержания тяжелых металлов в снежном покрове в пределах ключевых участ-
ков верховых болот показало, что важную роль в поступлении тяжелых металлов играют атмо-
сферные осадки и эоловый перенос, а территория испытывает атмотехногенное воздействие,
которое связано с объектами энергетической, химической и нефтехимической промышленно-
сти в г. Томске и за его пределами. Запыленность талой снеговой воды в пределах болотных
геосистем близки к лесным ландшафтам Томского, Чаинского районов и составляют 0,034-
0,077 г/л соответственно (табл. 1). Сравнивая содержание твердого остатка в снеговой воде
284
ключевых участков расположенных в пределах болотных геосистем отмечаем, что на участках
сосново-кустарничково-сфагнового болота у пос. Самусь (точка 1 и 2) наблюдается двукратное
превышение твердого остатка по сравнению с другими ключевыми участками. Анализ величи-
ны аккумуляции эоловой пыли в пробоотборниках и по данным анализа проб снега (табл. 2)
показывает, что в период 2015-2016 гг. эоловые процессы на территории Томской области бы-
ли средней активности, в пробоотборниках накопилось от 0,92 до 2,63 г/м2 пыли.
Таблица 1
Содержание твердого остатка в снеге и талой снеговой воде
в ландшафтах исследуемой территории (2016 г)
Кол-во твердого остатка Кол-во твердого остатка
Ключевой участок
в снеговой воде, г/л в снеге, г/м2
сосново-кустарничково-сфагновое болото бассейн
0,034 1,55
р. Гавриловка (точка 1)
сосново-кустарничково-сфагновое болото бассейн
0,034 1,90
сосново-кустарничково-сфагновое Иксинское
0,032 3,15
болото (точка 1)
сосново-кустарничково-сфагновое Иксинское
0,037 1,83
болото (точка 2)
сосново-кустарничково-сфагновое у пос. Самусь
0,073 2,78
(точка 1)
сосново-кустарничково-сфагновое у пос. Самусь
0,077 3,41
(точка 2)
Кедровый лес, с. Лучаново (Томский район) от 5,2 до 83,8
0,079
[Евсеева, Квасникова, 2015] (2007–2015 гг.)
Склон пашни, с. Лучаново (Томский район) от 1,0 до 512
0,423
[Евсеева, Квасникова, 2015] (1990-2015 гг)
В годы, когда эоловый процесс был активен (1991, 1996, 2003-2004, 2012 гг.) в снежном
покрове в местах седиментации накапливалось в среднем 300-600 г/м2 пыли [Евсеева и др.,
2014]. При этом в теплый период года, при преобладании моросящих осадков, в ландшафты
поступает большая часть выпавших минеральных веществ из атмосферы.
Таблица 2
Величина аккумуляции эоловой пыли в пробоотборниках за разные периоды года
Величина аккумуляции за
Место отбора проб Сроки наблюдений
исследуемый период, г/м2
Сосново-кустарничково-сфагновое болото
15.09.2015-26.04.2016 0,92
бассейн р. Ключ
Сосново-кустарничково-сфагновое болото
26.04.2016-19.09.2016 1,35
бассейн р. Ключ
Осоково-сфагновая топь бассейн р. Ключ 26.04.2016-19.09.2016 2,63
Проведенные исследования содержания тяжелых металлов (Сu, Pb, Zn, Cd) в снежном по-
крове болотных ландшафтов выявили, что полученные данные сопоставимы с результатами
исследований химического состава снегового покрова неурбанизированных территорий (табл.
3). Средние концентрации Zn, Pb, Cd в большинстве мест опробования не превышают нормы,
рассчитанные Ю.А. Саетом и др. [1990]. Предполагается, что повышенная концентрация меди
(в 2,5 раза) по сравнению с региональным фоном формируется под влиянием более масштаб-
ных факторов, а именно, под воздействием промышленных предприятий, расположенных за
южными границами Томской области. Анализ растворимых фракций микроэлементов показал,
что изменение содержания Zn, Cu, Cd и Pb в снеговой воде исследуемых объектов не имеет
285
какой-либо определенной закономерности, так, например, наибольшее содержание Cu отмеча-
ется в снеговой воде на участке в бассейне р. Гавриловка, а Zn (до 1-10 ПДКрыб-хоз) в талой сне-
говой воде верхового болота у пос. Самусь. В целом содержание исследуемых микроэлементов
не превышает установленные нормы ПДК водных объектов разного назначения (табл. 4).
Таблица 3
Содержание тяжелых металлов в пылевых атмосферных выпадениях
на снеговой покров различных территорий (мг/кг)
Химические элементы
Места отбора проб
Cu Zn Pb Cd
Сосново-кустарничково-сфагновое болото бассейн
135,7 59,9 4,8 0,0002
Сосново-кустарничково-сфагновое болото бассейн
229,0 52,8 4,9 0,0002
Сосново-кустарничково-сфагновое
149,5 144,3 14,5 0,0002
Иксинское болото (точка 1)
203,3 222,1 9,1 0,0002
69,5 17,6 3,1 0,0002
у пос. Самусь (точка 1)
54,3 34,5 7,1 0,0002
Региональный фон [Сает и др., 1990] 100,0 610 90 0,50
Таблица 4
Содержание тяжелых металлов в талой снеговой воде (мг/л)
Места отбора проб
Cu Zn Pb Cd
Сосново-кустарничково-сфагновое болото бас-
0,0003 0,0086 0,0006 0,0002
сейн р. Гавриловка (точка 1)
Сосново-кустарничково-сфагновое болото бас-
0,0004 0,0089 0,0012 0,0002
сейн р. Гавриловка (точка 2)
0,0003 0,0078 0,0004 0,0002
0,0069 0,0011 0,0003 0,0002
0,0002 0,0105 0,0006 0,0002
0,0009 0,0993 0,0006 0,0002
ПДК водных объектов рыбохозяйственного зна-
чения (Приказ Росрыболовства от 18.01.2010 № 0,001 0,01 0,006 0,005
20)
ПДК водных объектов питьевого, хозяйственно-
бытового и рекреационного водопользования
1 1 0,01 0,001
(ГН 2.1.5.1315-03 с изменениями ГН 2.1.5.2280-
07 и СанПиН 2.1.5.980-00)
Таким образом, запыленность снежного покрова, концентрация микроэлементов в снеж-

ном покрове болот не достигает значительных количественных показателей, тем не менее, ис-
следуемые ключевые участки испытывают атмотехногенное воздействие, которое обусловлено
особенностями регионального воздушного переноса тяжелых металлов.
286
1. Бояркина А.П. Об изменении элементного состава снега в окрестности города // Гляциология Сиби-
ри, Вып. 2, Изд-во Томского ун-та, Томск, 1985. С. 178-187.
2. Воробьева А.И., Медведев М.А., Волкотруб Л.П. и др. Атмосферные загрязнения Томска и их влия-
ние на здоровье населения. Томск: Изд-во Том.ун-та, 1992. 192 с.
3. Ежегодник. Загрязнение почв Российской Федерации токсикантами промышленного происхождения
в 2013 году. Обнинск: ФГБУ «ВНИИГМИ-МЦД», 2014. 113 с.
4. Евсеева Н.С., Квасникова З.Н. Интенсивность и цикличность проявления эоловых процессов в агро-
ландшафтах зоны подтайги бассейна Нижней Томи (Западная Сибирь) // Вестник Том.гос. ун-та.
2015. № 397. С. 233-239.
5. Евсеева Н.С., Батманова А.С., Потылицин И.В. Интенсивность эоловой аккумуляции в холодный
период 2013-2014 года в ландшафтах Томь-Яского междуречья (зона подтайги)// Современные про-
блемы географии и геологии. Материалы III Международной научно-практической конференции с
элементами школы-семинара для студентов, аспирантов и молодых ученых. Министерство образо-
вания и науки Российской федерации; федеральное автономное образовательное учреждение выс-
шего образования «Национальный исследовательский Томский государственный университет»; на-
учный редактор: Н.С. Евсеева. 2014. С. 106-110.
6. Наймушина О.С. Геохимическая эволюция природных вод нижней части бассейна реки Томи. Авто-
реферат дисс. на соискание уч. ст. к.г-м.н., Томск, 2014. 22 с.
7. Попов В.К., Коробкин В.А., Рогов Г.М. и др. Формирование и эксплуатация подземных вод Обь-
Томского междуречья. Изд-во ТГАСУ, 2002. 142 с.
8. Сает Ю.Е., Ревич Б.А., Янина Е.П. и др. Геохимия окружающей Среды. М.: Недра, 1990. 335 с.
9. Reheis M.S. Dust deposition in Nevada, California, and Utah, 1984-2002. U.S. Geological Survey, Open-
File Report 03-138, 2003. 11 p.
é äãàåÄíàóÖëäéâ áÄÇàëàåéëíà Åàéíõ

çÄ ëÖÇÖêÖ íûåÖçëäéâ éÅãÄëíà
Коновалов А.А.
Институт проблем освоения Севера СО РАН, Тюмень, Россия, Konov7@rambler.ru
ON CLIMATIC DEPENDENCE OF BIOTA ON THE NORTH

OF THE TYUMEN REGION
Konovalov A. A.
Institute of problems of development of the North SB RAS, Tyumen, Russia, Konov7@rambler.ru
Abstract: The article discusses the performed zoning of the North of the Tyumen region, which
includes Yamalo-Nenets and Khanty-Mansi Autonomous districts. We distinguish 8 bioclimatic com-
plexes: I — Arctic tundra, II — Northern part of typical subarctic tundra, III — Southern part of typical
subarctic tundra, IV — Subarctic shrub tundra, V - Forest-tundra, VI — Northern part the Northern
taiga subzone, VII — Southern part of the Northern taiga subzone, VIII — Middle taiga. The most im-
portant indicators of the climate are the indexes of dryness, heat and cold. The index of dryness divides
phytosphere into Northern (cold and wet) and Southern (warm and dry) parts. The boundary between
them lies in the region where the index of dryness is roughly 1. Autonomous districts are located en-
tirely in the Northern phytosphere where abundance and diversity of biota grows from North to South
(in the southern phytosphere on the contrary, these parameters decline towards South). In cold phyto-
sphere with soil moisture excess biota depends mainly on atmospheric heat. Analysis of dependence of
biotic parameters on the heat index showed that: the number of taxa of each hierarchical level generally
increases from North to South following the growth of the heat index, the exception are the highest hier-
archical biota taxa (class and division) which number stays constant; the dependence of biota parameters
on the heat index is almost linear. A similar solution was found for productivity and biomass of vegeta-
tion. For all 8 bioclimatic complexes average values of climatic and biotic indicators were found.
Север Тюменской области — это территория Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского ав-
тономных округов, протяженностью в меридиональном направлении более 1500 км, площадью
287
более 1,3 млн. км2. Она включает в себя восемь биоклиматических комплексов (БКК): I — арк-
тическая тундра, II — северная полоса субарктических типичных тундр, III — южная полоса
субарктических типичных тундр, IV — субарктические кустарниковые тундры, V — лесотунд-
ра, VI — северная полоса северотаежной подзоны, VII — южная полоса северотаежной подзо-
ны), VIII — средняя тайга [Ильина и др., 1985; Коновалов и др., 2015]. На рис. 1 приведена
схематическая карта биоклиматического районирования рассматриваемой территории и рас-
пределения сумм положительных и отрицательных температур воздуха (индексов тепла и хо-
лода) по данным метеослужбы.
Важнейшими показателями климата (ПК) являются: индекс сухости J = В/Urг (В — годо-
вой радиационный баланс; U = 0,6 ккал/см3 — теплота испарения, rг — годовая сумма осадков) и
индексы тепла и холода — суммы положительных 0 и отрицательных  -0 температур воздуха,
градусосутки. В зависимости от величины J фитосфера делится на северную (холодную, влаж-
ную) и южную (теплую, сухую). Граница между ними лежит в области, где J ≈ 1. Автономные
округа находятся в северной фитосфере, характеризующейся возрастанием обилия и разнооб-
разия биоты с севера на юг (в южной фитосфере эти показатели наоборот, к югу убывают).
Рис. 1. Схематическая карта биоклиматического районирования и распределения сумм

положительных и отрицательных температур воздуха на Севере Тюменской области
Территория округов — область многолетнего (в ЯНАО) и сезонного (в ХМАО) промерза-

ния грунта. В тундре и лесотундре многолетнемерзлые породы имеют сплошное распростра-
нение, их мощность увеличивается от 250-300 м на широте Полярного круга до 500-550 м на
70° с.ш. Южная граница сплошной многолетней мерзлоты примерно совпадает с изолинией
288
0 = 1200°C. Глубина сезонного оттаивания увеличивается с севера на юг, от 1 до 2,7 м у пес-
чаных грунтов, и от 0,2 до 0,5 м у торфяных.
В пределах холодной фитосферы влажность почвы избыточна, поэтому биота зависит,
в основном, от атмосферного тепла, опосредованного величиной 0. В табл. 2 показана клима-
тическая зависимость количества видов (В), родов (Р), семейств (С), порядков (П), классов (К)
и отделов (Од) травянистых и деревянистых (деревья, кустарники, полукустарники, кустар-
нички и полукустарнички) растений в арктической, северной и южной тундре (1-3), в лесотун-
дре (4) и в северной тайге (5) — по Глазунову [Коновалов и др., 2015].
Таблица 2
Номера природных комплексов, индексы тепла (0) и численность таксонов
сосудистых растений на севере Тюменской обл.
0, Все растения (Nр) Травянистые (Тр) Деревянистые (Д)

№
°С В Р С П К Од В Р С В Р С
1 320 162 74 31 28 4 3 148 67 25 14 7 6
2 480 339 134 46 38 5 4 301 115 34 38 19 12
3 610 358 145 52 41 6 5 311 121 38 47 24 14
4 1010 400 177 57 45 7 5 343 150 42 57 27 15
5 1293 435 214 66 52 7 5 377 186 51 58 28 15
Зональное распределение таксонов животных разного уровня — видов (В), родов (Р), се-
мейств (С), отрядов (О) и классов (К) в Тюменской области исследовал Гашев [2008]. Эти по-
казатели биоты, как и растительность, ее продуктивность и биомасса, также зависят от климата
через посредство 0 [Коновалов и др., 2015].
Анализ зависимости биотических показателей от индекса тепла показал, что: а) количест-
во таксонов каждого уровня, в общем, растет с севера на юг, вслед за увеличением индекса те-
пла, но начиная примерно с уровня классов становится практически постоянным, одинаковым
во всех БКК; б) общая формула зависимости параметров биоты от 0 практически линейна:
У = А0 + В (1)
где У — общее обозначение биотических параметров, А и В — численные коэффициенты,
найденные с помощью программы Excel и сведенные в табл. 3.
Таблица 3
Постоянные в формуле (1) для параметров биоты (ПБ): количества таксонов птиц (Пт);
млекопитающих (М); всех животных Nж = Пт + М; деревянистых (Д) и травянистых (Тр) растений;
всей растительности (Nр = Д + Тр); продуктивности (Pr, т/га·год) и биомассы (Bm, т/га) растений;
а также значения R2
ПБ Таксоны А В R2 ПБ Таксоны А В R2
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Виды 0,125 53,1 0,92 Виды 0,0024 30 0,88
Роды 0,063 34,9 0,93 Д Роды 0,001 16 0,87
Пт
Сем-cтва 0,02 16,1 0,94 Сем-cтва 0,0003 11,3 0,73
Отряды 0,008 5,8 0,9 Виды 0,09 255 0,99
Виды 0,031 10,3 0,98 Тр Роды 0,09 30 0,97
Роды 0,017 10,1 0,95 Сем-cтва 0,02 25 0,94
М
Сем-cтва 0,006 6,8 0,96 Виды 0,115 285 0,99
Nр
Отряды 0,001 4,5 0,80 Роды 0,096 86,3 0,94
Виды 0,176 49,8 0,98 Сем-cтва 0,022 36,4 0,91
Роды 0,091 37,2 0,98 Порядки 0,021 25,4 0,9
Nж
Сем-cтва 0,029 21 0,98 Классы 0,003 3,6 0,86
Отряды 0,01 9,2 0,99 Отделы 0,0026 2,7 0,84
Pr – 0,006 0 0,91 Bm – 0,171 0 0,96
289
В таблице 4 приведены средние значения климатических и биотических показателей в ка-
ждом выделенном биоклиматическом комплексе.
Таблица 4
Средние значения климатических и биотических показателей
БКК I II III IV V VI VII VIII
J 0,45 0,5 0,6 0,7 0,75 0,81 0,88 0,98
∑0 340 560 760 1060 1200 1350 1600 1850
Pr 2,1 3,4 4,6 6,4 7,3 8,3 9,6 11
Bm 58 96 130 181 205 231 274 316
Nр 324 349 372 407 423 440 469 498
Nд 38 44 49 57 60 63 70 76
Nмл 21 28 34 43 48 52 60 68
Nпт 96 123 148 186 203 222 253 283
Основными климатическими показателями, определяющими богатство и разнообразие
биоты, являются индексы сухости и тепла. Количество биотических таксонов в пределах севе-
ра Тюменской области увеличивается с севера на юг вслед за увеличением этих показателей.
В то же время, отношение количества родов, видов, семейств, отрядов (порядков), к количест-
ву видов остается постоянным. Количество видов флоры и фауны устойчиво увязано друг с
другом, а их отношение также инвариантно климату.
1. Гашев С.Н. Млекопитающие Тюменской области: справочник-определитель. Тюмень: Изд-во Тюм-
ГУ, 2008. 333 с.
2. Ильина И.С., Лапшина Е.И., Лавренко Н.Н. и др. Растительный покров Западно-Сибирской равнины.
Новосибирск: Наука, 1985. 250 с., 1, с. 21-34.
3. Коновалов А.А., Глазунов В.А.., Московченко Д.А., Гашев С.Н., Тигеев А.А. Аппроксимации кли-
матической зависимости биоты на территории ЯНАО. Вестник кибернетики. 1, 2015, с. 11-23
éáÖêçé-èéóÇÖççõâ äéåèãÖäë äÄåõòãéÇëäéÉé ãéÉÄ

äÄä ùãÖåÖçíÄêçÄü ãÄçÑòÄîíçé-ÉÖéïàåàóÖëäÄü ëàëíÖåÄ
Королев А.Н.1, Тымань М.А.2
Омский государственный аграрный университет, Омск, Россия,
1
korolev66.66@mail.ru, 2mihatyman@mail.ru
THE LACUSTRINE-SOIL COMPLEX OF THE KAMYSHLOVSKY LOG AS AN

ELEMENTARY LANDSCAPE-GEOCHEMICAL SYSTEM
Korolev A.N.1, Tyman M.A.2
Omsk State Agrarian University, Omsk, Russia,
1
korolev66.66@mail.ru, 2mihatyman@mail.ru
Abstract: the article reflects the results of studies of groundwater, water sources and soils on the
territory of the Kamyshlovsky Log. The generality of the chemical composition of groundwater and the
waters of the lakes of the Kamyshlovsky Log testifies to the radial substantive-migrational connections
between these natural objects, and the type of soil salinization is about the lateral transport
of substances in their stratum. These characteristics are typical for an elementary landscape-
geochemical system.
290
Происхождение почвенного покрова и функционирование почв обусловлено сложным
взаимодействием разнонаправленных потоков вещества. Наряду с радиальными (вертикаль-
ными) субстантивно-миграционными связями между горизонтами почвенного профиля, боль-
шую роль в процессах почвообразования играет латеральный (горизонтальный) транспорт ве-
ществ по поверхности почв и в их толще. В большинстве случаев без учета и оценки
последнего невозможна правильная интерпретация свойств почв и понимание их генезиса,
а также использование данных о почвенном покрове для решения практических задач —
прогнозно-экологических, мелиоративных, поисково-геологических и других [Геннадиев, Ка-
симов, 2004].
Лесостепная зона Западносибирской провинции характеризуется наличием множества озер
различной степени минерализации. Так, на территории Марьяновского, Москаленского и
Исилькульского районов территории Омской области расположена древняя долина высохшей
реки Камышловки, состоящая из цепи озер — Камышловский лог [Невенчанная, 2014]. Начи-
нается Камышловский лог небольшой речкой Камысакты, стекающей с Кокчетавской возвы-
шенности и впадающей в озеро Большой Тарангул, от которого прослеживается цепью озер
вплоть до Иртыша на протяжении почти 500 км. Почвенный покров лесостепной зоны неодно-
роден. Представлен сочетанием лугово-черноземных, черноземно-луговых и луговых почв в
комплексе с солонцами, солончаками и солодями. Солончаки формируются локально в наибо-
лее геохимически активных территориях Камышловской и Иртышской лощинах стока, по ок-
раинам озер, болот, реже — по гривам среди болот и в поймах рек. Преобладают подтипы лу-
говых и болотных гидроморфных почв. Концентрация солей в них достигает 2% при
хлоридно-сульфатном засолении и 1% — при содовом [Невенчанная, 2014]. Существенное
разнообразие почв на относительно небольшой территории отражает сложность природных
условий и ландшафтов.
Целью работы являлось изучение озерно-почвенного комплекса Камышловского лога как
элементарной ландшафтно-геохимической системы и влияния солевого состава озер лога на
химический состав прилегающих почв.
Объектами исследования являлись почвы, грунтовые воды и водоисточники Камышлов-
ского лога.
Образцы воды отбирались из следующих озер: Половинное, Камышлово, Соленое, Кривое
(в районе г. Исилькуль), Камышное (в районе ПГТ Москаленки), Пикетное, Райнфельд (в рай-
оне ПГТ Марьяновка), река Камышловка (в районе пос. Дружино).
Для изучения почвенного покрова на прилегающей территории с озерами были отобраны
и изучены образцы почв Марьяновского района Омской области: лугово-черноземная карбо-
натная солонцеватая маломощная малогумусовая тяжелосуглинистая почва (Члксн12т); лугово-
черноземная карбонатная маломощная малогумусовая тяжелосуглинистая почва (Члк11т); чер-
ноземно-луговая маломощная среднегумусовая среднесуглинистая почва (Лч31с); лугово-
болотная перегнойная солончаковатая глинистая почва (Лбпсчг); солонец лугово-черноземный
хлоридный карбонатный средний глыбистый тяжелосуглинистый (Снлч3гт). Почвенные образ-
цы отбирались из разрезов с каждого горизонта в средней его части.
Также анализу подверглись грунтовые воды (ГВ) лугово-болотной перегнойной солонча-
коватой глинистой (ГВ1), черноземно-луговой маломощной среднегумусовой среднесуглини-
стой (ГВ2), солончака лугово-болотного хлоридно-сульфатного поверхностного глинистого
(ГВ3), а также пробы воды из ряда водных источников Камышловского лога.
В исследуемой воде и почвах проведено определение общей щелочности, хлорид-ионов,
кальция и магния — титрованием, натрий — пламенной фотометрией, сульфат-ионы — расчет-
ным методом, сухой остаток выпариванием, реакция среды — потенциометрическим методом.
Поступление химических элементов в почву определяется как антропогенными фактора-
ми, так и природными, что связано с их высвобождением из пород в результате выветривания,
а также перемещением в результате миграционных процессов, сопровождающихся последую-
щей трансформацией и (или) аккумуляцией их в почвенном профиле. Считается, что общий
уровень концентрации рассеянных элементов в почвах степей зависит от их содержания в поч-
вообразующих породах, которые, в свою очередь, сходны по геохимическому составу с корен-
ными. Влияние пород может сглаживать даже различия, обусловленные почвообразователь-
291
ным процессом, благодаря чему почвы разных типов, но развитые на одной породе, оказыва-
ются более сходными по количественному содержанию элементов и распределению их по
профилю, чем почвы одного генетического типа, развитые на породах разного генезиса [Шам-
шаева и др., 2000].
Согласно схеме гидрогеологического районирования, территория Омской области распола-
гается в южной части Западносибирского сложного артезианского бассейна (гидрогеологическая
структура первого порядка), в пределах гидрогеологической структуры второго порядка —
Иртыш-Обского артезианского бассейна. Верхний гидрогеологический этаж мощностью
300–350 м сложен песчано-алевритовыми и глинистыми отложениями олигоцен-четвертичного
возраста (первый гидрогеологический комплекс) и по общей схеме гидрогеологического рай-
онирования располагается в пределах Иртышского бассейна стока подземных вод второго по-
рядка, где подземные воды дренируются Иртышом и его притоками. Наиболее сильное дрени-
рующее влияние гидрографическая сеть оказывает на верхнюю часть гидрогеологического
комплекса, включающую безнапорные и слабонапорные воды неоген-четвертичных отложе-
ний; вследствие чего она относится к гидрогеологической зоне интенсивного водообмена.
Минерализация подземных вод в Омской области в общем увеличивается с юго-востока на
северо-запад от 0,9 до 16 г/дм3. С увеличением минерализации гидрохимический состав вод
меняется от гидрокарбонатного к хлоридногидрокарбонатному и хлоридному натриевому. Ка-
чество пресных подземных вод (на юго-востоке области) по химическому, микрокомпонент-
ному составу и органолептическим свойствам в основном соответствует требованию ГОСТа,
исключая повышенную щелочность (2,7–18,7 мг•экв/дм3), температуру (18–32 °С) и низкую
жесткость (0,2–4,8 мг•экв/дм3); pН меняется от 6,5 до 8,4, обычно 8–8,4. Фтор присутствует от
следов до 0,5–1 мг/дм3. Характерно нормальное содержание железа в воде — 0,1–0,5 мг/дм3.
Содержание биологически активных компонентов в подземных водах следующее: йода
0,2–19,2 мг/дм3, брома 3–80 мг/дм3 [Экологический паспорт территории Омской области].
Согласно данным экологического паспорта грунтовые воды на изучаемой территории ми-
нерализованы, но степень их минерализации и характер засоления очень неоднородны. Воды
спорадического распространения нижне-среднеплиоценовых отложений павлодарской свиты
(N2pv) имеют почти повсеместное распространение, отсутствуют лишь в котловине оз. Эбейты
и Камышловской долине. Толща павлодарокой свиты перекрывается на большей части терри-
тории субаэральными покровными отложениями; в северной части — осадками кочковской
свиты, подстилается — глинистыми осадками таволжанской свиты. Озерно-болотные отложе-
ния павлодарской свиты представлены глинами серыми, темно- и желто-серыми, маломощны-
ми прослоями — зеленовато-серыми, жирными, реже песчаники, с подчиненными прослойка-
ми желто-серых слюдистых лесков; характерно присутствие в большом количестве плотных и
рыхлых известково-мергелистых конкреций. Воды слабо- и сильно солоноватые, минерализа-
ция колеблется от 0,5 до 7,2 г/л; преобладающие значения для северной половины района — от
1,2‒1,5 г/л до 3 г/л; в южной половине района воды более минерализованные (3,2‒4,7 г/л),
встречаются колодцы с минерализацией до 7,0 г/л. Солевой состав вод разнообразный. В се-
верной половине района большим распространением пользуются воды гидрокарбонатно-
хлоридно-натриевые, гидрокарбонатно-хлоридно-кальциевые и кальциево-магниевые. В юж-
ной половине — воды преимущественно сульфатно-хлоридно-натриево-магниевые, сульфат-
но-хлоридно-гидрокарбонатно-натриево-магниевые. На площадях с повышенной минерализа-
цией преобладают воды хлоридно-сульфатио-натриево-магниевого состава. Источниками
питания вод павлодарской свиты являются атмосферные осадки и талые воды.
Водоносный горизонт средне-миоценовых отложений таволжанской свиты (N1tv) на тер-
ритории района распространены почти повсеместно. Отсутствуют лишь в котловине оз. Эбей-
ты. Представлена она глинами зеленовато-серыми, серыми, светло-серыми, песчаными и алев-
ритовыми, с линзами и прослоями алевритов и песков. Породы, как правило, содержат
большое количество известково-мергелистых конкреций. Минерализация вод подземных вод
таволжанской свиты колеблется от 0,3 до 3,4 г/л, преобладает до 1,3 г/л. Иногда встречаются
воды с минерализацией от 6,1 до 9,0 г/л. Солевой состав воды преимущественно гидрокарбо-
натно-натриево-магниевый и гидрокарбонатно-сульфатно-хлоридно-натриево-магниевый. Для
вод с минерализацией от 1 до 2,5 г/л характерен сульфатно-гидрокарбонатно-натриево-
292
магниевый и хлоридно-гидрокарбонатно-натриево-магниевый состав. Воды более минерализо-
ванные имеют хлоридно-сульфатно-натриевый и сульфатно-хлоридно-натриевый состав.
Геология района образована неоген-четвертичной системой (вдоль высохшего русла
2 3
N1 tV ) — средний-верхний миоцен; таволжанская свита (глины зеленые, алевриты); на рав-
нине ( N13 pV ) — верхний миоцен; павлодарская свита (глины пестроцветные, пески). Почвы
солонцового типа почвообразования являются весьма распространенными в Омской области.
Общей закономерностью в их приуроченности к рельефу является то, что среди несолонцева-
тых почв они, как правило, залегают по понижениям. В зоне же широкого распространения
солонцов их менее солонцеватые разности располагаются выше по рельефу. А почвы с силь-
ной солонцеватостью приурочиваются к наиболее пониженным элементам рельефа [Солонцы
СССР…, 1991].
Результаты исследований
Непосредственным источником солей в почвах служат почвенно-грунтовые воды, если
они испаряются физически или через корневую систему растений при достаточно близком за-
легании. В умеренном засушливом климате испарение почвенно-грунтовых вод достаточно
интенсивно и приток солей вызывает засоление почв, если воды находятся на глубине, не пре-
вышающей 2–3 м. При более глубоком залегании принос солей в почву резко уменьшается.
Химический состав природной воды определяет предшествующая ему история, т. е. путь,
совершенный водой в процессе своего круговорота. Для установления влияния водных источ-
ников на свойства почвы в ходе проведения исследований был определен их солевой состав
[Невенчанная, 2014].
Установлено, что тип засоления в озерах одинаковый: хлоридный магниево-натриевый.
Исключение составляет вода озера Пикетное территории Марьяновского района: тип засоле-
ния соответствует хлоридно-сульфатному натриевому (минерализация в данном озере наи-
высшая — 297 г/л солей, что соответствует крепкому рассолу, табл. 1).
Таблица 1
Химический состав вод водоемов Камышловского лога Омской области
Анионы, мг/л Катионы, мг/л
Водоисточник -
HCO3 Cl - SO42- NO3-
Ca2+
Mg2+ Na+
Половинное 200 41322 4466 0,37 1220 3952 20109
Камышлово 264 33654 3903 0,35 770 3064 17092
Соленое 410 6745 2070 1,40 230 878 3619
Кривое 303 11431 2390 0,22 170 1119 6354
Камышное 298 8556 2815 4,05 176 1200 4532
Пикетное 171 33500 165970 0,08 1564 3871 92178
Райнфельд 171 15070 3000 0,08 502 1584 7694
р. Камышловка 503 1142 447 3,80 108 143 748
Все изучаемые почвы подвержены процессу засоления: у почв Члксн12т и Лч31 с наблюдает-
ся сульфатно-кальциевый тип засоления; у почв Члк11т и Лбпсчг — сульфатно-магниевый; грун-
товых вод ГВ 1, ГВ 2 и ГВ 3 — хлоридный; почвы Снлч3гт — хлоридно-магниевый (табл. 2).
Таблица 2
Химический состав грунтовых вод и водных вытяжек из почв Марьяновского района
Омской области
Название Глубина, Содержание ионов,
рН
почвы см CO32- Cl- SO42- Mg2+ Ca2+ Na+
0-18 нет 0,004 5,55 1,4 4,28 0,32 6,94
18-34 0,07 0,0027 0,75 0,2 0,8 0,023 –
Члксн12 т
34-53 нет 0,0042 12,1 2,15 9,12 1,25 –
53-78 нет 0,005 4,3 1,15 3,22 0,47 –
293
0-20 – 0,14 12,677 7,5 5,31 0,007 6,87
Члк11 т
20-36 – 0,23 28,847 23,44 5,63 0,007 –
3
Лч 1 с 0-15 0,125 – 27,988 12,5 15,6 0,013 6,75
15-32 0,1 – 24,918 4,69 20,31 0,018 –
0-7 0,25 – 49,965 28,13 21,87 0,215 7,6
Лбпсчг
7-17 0,375 – 176,335 140,6 36,0 0,11 –
0-20 нет 0,75 0,0065 2,0 0,75 1,95 8,3
Снлч3гт 20-40 нет 0,65 0,024 12,87 3,12 9,8 –
40-84 нет 1,21 0,024 2,75 2,5 0,8 –
ГВ 1 74 0,3 14 0,07 2,88 2,62 0,85 7,4
ГВ 2 1,37 0,11 67,6 1,44 4,5 5 0,16 7,15
ГВ 3 87 0,24 87,6 0,66 11 5,20 0,51 8,0
Таким образом, можно сделать следующие выводы:

1. Подземные воды Камышловского лога павлодарской свиты на площадях с повышенной
минерализацией хлоридно-сульфатно-натриево-магниевого состава. Солевой состав подзем-
ных вод таволжанской свиты преимущественно гидрокарбонатно-натриево-магниевый и гид-
рокарбонатно-сульфатно-хлоридно-натриево-магниевый. Воды, более минерализованные,
имеют хлоридно-сульфатно-натриевый и сульфатно-хлоридно-натриевый состав.
2. Преобладающие типы засоления вод озер и рек Камышловского лога хлоридно-
сульфатно-натриево-магниевый. Такой же солевой состав у подземных вод павлодарской сви-
ты с повышенной минерализацией и у минерализованных вод таволжанской свиты.
3. В почвенном покрове территорий, примыкающих к озерам Камышловского лога, преоб-
ладают почвы с разной степенью засоления. Тип засоления почв зависит от типа засоления
расположенных вблизи озер. Установлена прямая зависимость состава и количества солей в
почве от содержания солей в озерах Камышловского лога. Ведущими типами засоления для
наиболее распространенных почв Камышловского лога являются сульфатно-кальциевый и
сульфатно-магниевый у лугово-черноземных почв; у солонцов — хлоридно-магниевый.
4. Общность химического состава подземных вод и вод озер Камышловского лога свиде-
тельствует о радиальных субстантивно-миграционных связях между этими природными объ-
ектами, а тип засоления почв — о латеральном транспорте веществ в их толще. Данные при-
знаки характерны для элементарной ландшафтно-геохимической системы.
1. Геннадиев А.Н., Касимов Н.С. Латеральная миграция вещества в почвах и почвенно-геохимические
катены // Почвоведение, 2004, № 12, с. 1447-1461 [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://naukarus.com/lateralnaya-migratsiya-veschestva-v-pochvah-i-pochvenno-geohimicheskie-kateny
2. Невенчанная Н.М. Влияние солевого состава озер на почвенный покров территории Камышловского
лога Омской области // Молодой ученый №7 (66). Казань: Изд-во Молодой ученый, 2014.
3. Солонцы СССР и их использование / Росс. акад.с.-х. наук. Сиб.отд-ние. Центр. науч.с.-х. б-ка; под
ред. Л.П. Ларионова. Новосибирск, 1991. 212 с.
4. Шамшаева В.Ф., Кулижский С.П., Танзыбаев М.Г. Топогенные закономерности распределения почв
в озерных котловинах Хакасии // Современные проблемы почвоведения в Сибири. Томск: Томский
гос. ун-т, 2000. Т. 2. С. 474-477.
5. Экологический паспорт территории Омской области. Раздел 6. Подземнеые и грунтовые воды 6.1.
Гидрологические условия территории 182 с. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://mpr.omskportal.ru/ru/RegionalPublicAuthorities/executivelist/MPR/pravaya-
kolonka/ecopasport/PageContent/0/body_files/file20/%D0%A0%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D
0%BB%206.pdf
294
ÄíåéÉÖéïàåàóÖëäéÖ ëéëíéüçàÖ ãÖëéëíÖèçõï ãÄçÑòÄîíéÇ
äìêëäéâ ÅàéëîÖêçéâ ëíÄçñàà àÉ êÄç1
Кудерина Т.М.1, Суслова С.Б.2, Замотаев И.В.3, Кайданова О.В.4,
Шилькрот Г.С.5, Лунин В.Н.6
Институт географии РАН, Москва, Россия, 1kuderina@igras.ru, 2s.b.suslova@igras.ru,
3
zamotaev@igras.ru, 4o.v.kaydanova@igras.ru, 5g.s.shilkrot@igras.ru, 6kursk@igras.ru
ATMOGEOCHEMICAL STATE OF FOREST-STEPPE LANDSCAPES AT KURSK

BIOSPHERE STATION OF THE IG RAS
Kuderina T.M.1, Suslova S.B.2, Zamotaev I.V.3, Kaydanova O.V.4,
Shilkrot G.S.5, Lunin V.N.6
Institute of Geography RAS, Moscow, Russia, 1kuderina@igras.ru, 2s.b.suslova@igras.ru,
3
zamotaev@igras.ru, 4o.v.kaydanova@igras.ru, 5g.s.shilkrot@igras.ru, 6kursk@igras.ru
Abstract: Forest-steppe landscapes of European territory of Russia receive moisture with atmos-
pheric precipitation, when the river water is inaccessible. The key areas for atmogeochemical research
were landscapes of grass steppe and broadleaf forests at Kursk Biosphere Station (KBS) of the Institute
of Geography of the Russian Academy of Sciences. Atmogeochemical research at KBS was carried out
in winter (period of maximum snow accumulation) and summer. For comparative analysis sampling
was carried out in the agricultural landscape as well. The qualitative composition of aerosols in winter
and summer is different from each other. This is caused both by meteorological conditions and sea-
sonal characteristics of the flow of geophysical processes. The obtained results show that heavy metals
enter the landscapes with snow deposits. Atmospheric aerosol is enriched by many anthropogenic ele-
ments in the western transport of air masses. With stable anticyclones, the concentrations of atmos-
pheric aerosol in forest-steppe landscapes are minimal. Elevated concentrations of Cd, Pb and S were
detected in aerosols at all studied landscapes. The emissions of industrial enterprises of Kursk and ve-
hicles are sources of high concentrations of these elements in aerosols. For the assessment of atmos-
pheric pollution of the natural landscape and definition of air routes of migration of the elements of a
permanent atmogeochemical monitoring is required.
Лесостепные ландшафты Курской области занимают юго-западные и южные склоны Сред-
нерусской возвышенности, характеризующиеся сильно развитой овражно-балочной сетью. Почво-
образующие породы представлены преимущественно лессовидными и покровными суглинка-
ми. Под степным травянистым покровом формируются черноземы, под широколиственными
лесами — серые лесные почвы. Климат умеренно-континентальный со значительными колеба-
ниями температуры в годовом цикле — теплым летом и умеренно холодной зимой. Среднего-
довое количество осадков (по данным метеостанции Курск) составляет около 650 мм, среднегодо-
вая температура воздуха — +5,6 °С [Архивные данные…]. Летом часты ливни. Увлажнение
достаточное, но неустойчивое: влажные годы чередуются с сухими, бывают засухи и суховеи.
Основное направление миграционных потоков в ландшафтно-геохимических системах
(ЛГС) лесостепной зоны вертикальное. Влага поступает преимущественно с атмосферными
осадками. Почвы характеризуются периодически промывным водным режимом. При иссуше-
нии поверхности почвы возникают обратные потоки тонкодисперсного материала в призем-
ную атмосферу.
Атмогеохимическая составляющая лесостепной ЛГС в целом недостаточно изучена. Для
этой задачи был выбран ключевой участок (N 51º32' E 36º05') на территории Курской биосфер-
ной станции (КБС) Института географии РАН, расположенный в 15 км к югу от Курска.
1
Работа выполнена в рамках государственного задания № 79.10. «Выявление закономерностей
формирования пространственной структуры и развития ландшафтов под влиянием природных
и антропогенных факторов как основы рационализации природопользования». Рег. № 01201352471
(0148-2014-0020).
295
В настоящее время в Курской области более 80% территории распахано, природных фоно-
вых территорий сохранилось мало (около 0,2%) [Доклад о состоянии…, 2016]. Наиболее зна-
чимой особо охраняемой территорией является Центрально-Черноземный государственный
заповедник имени профессора В.В. Алехина (ЦЧГЗ). Однако он расположен довольно близко к
Курску — крупному промышленному центру — который оказывает заметное геохимическое
влияние на окружающие территории [Кайданова, 2015; Замотаев, 2013].
Для проведения геохимических исследований требуется участок с минимальным антропо-
генным влиянием, и территория КБС, на которой широко распространены природные степные
и лесные ландшафты, вполне отвечает этим требованиям. Стоит отметить, что ЦЧГЗ является
своеобразной барьерной зоной между Курском и КБС, что дает дополнительное преимущество
для выбора КБС в качестве экспериментальной площадки.
Атмогеохимические исследования на КБС проводились в летний и зимний сезоны. Геохи-
мическая снегосъемка территории осуществлялась в 2013 и 2017 гг. Исследования приземного
аэрозоля проводились в двух типах ландшафтов — в типичной ковыльной степи в зимний и
летний периоды и в староосвоенном агроландшафте на пахотных землях в мае-июне 2013 г.
В пробах снеговых вод определялись рН и минерализация всей толщи снега методом экс-
пресс-анализа с помощью портативных рН-метра и кондуктометра фирмы Hanna. Определение
содержания в пробах микроэлементов выполнено методом масс-спектрометрии с индуктивно
связанной плазмой (ICP-MS) на приборе Elan-6100 в лаборатории ЦНИГРИ.
Отбор проб аэрозолей выполнялся по методике определения массового содержания мик-
роэлементов в атмосферных аэрозолях фоновых ландшафтов на фильтры АФА-ХА-20 поле-
вым аспирационным пробоотборником, созданным в аэрозольной лаборатории НИФХИ
им. Л.Я.Карпова.
Геохимические исследования талых вод проб снежного покрова фоновых ландшафтов
КБС показывают, что поступающие в них зимние атмосферные осадки отличаются очень ма-
лой минерализацией и слабокислой реакцией (табл. 1). Пробы снежного покрова, отобранные в
агроландшафте (пахотные земли), чуть более минерализованные, их величина рН изменяется
от слабокислой до нейтральной.
Таблица 1
Показатели рН и минерализации снежного покрова ландшафтно-геохимической
системы КБС
Место отбора проб рН мкг/л
Широколиственный лес 5,9-6,7 0,02-0,03
Ковыльная степь 5,2-6,1 0,01-0,02
Агроландшафт 5,6-7,3 0,02-0,05
Содержание всех химических элементов в снеге КБС ниже ПДК для речных и питьевых
вод. В таблицах 2 и 3 представлены содержания значимых элементов в пробах талых вод
снежного покрова, отобранных в разных типах ландшафтов. Как показывают результаты, в
снежном покрове лесного ландшафта лесостепной зоны концентрации элементов выше, чем в
степном.
Таблица 2
Содержание химических элементов глобального значения в снежном покрове
ландшафтов КБС, мкг/л
Место отбора B C Al Si
Ковыльная степь 0,9 2387,9 15,0 117,1
Широколиственный лес 1,3 5374,9 16,9 109,2
ПДК РФ 500 500 10000
296
Таблица 3
Содержание химических элементов регионального и локального значения
в снежном покрове ландшафтов КБС, мкг/л)
Место отбора Na K Ca Sr Cs Ni Se Sb Pb Mo La
Ковыльная степь 128 126 378 2 0,008 0,33 11,1 0,07 0,18 0,025 0,008
Широколиственный лес 377 326 773 4 0,021 0,78 0,4 0,48 0,34 0,008 0,013
Исследование аэрозолей в приземной атмосфере фонового степного ландшафта КБС про-

водились зимой в период максимального снегонакопления и летом. Расчет коэффициентов аэ-
розольной концентрации Ка [Добровольский, 1983], равных отношению содержания элемента
в аэрозоле к кларку этого элемента в гранитном слое континентальной земной коры, позволил
определить интенсивность накопления элементов в атмосферном аэрозоле ландшафтно-
геохимической системы КБС (табл. 4).
Таблица 4
Интенсивность накопления элементов в атмосферном аэрозоле ландшафтов КБС (2013 г.)
Ассоциации накапливающихся элементов (Ка>1)
Место измерений
1-10n 10-50n 50-100n >100n
Ковыльная степь (февраль) Ca,Cr,Ni,Cu,Sr,Sn,Cs,Hg Zn,Sb,Pb, S,Cd
Ковыльная степь (июнь) Ca,Zn, Cs Pb S,Cd
Агроландшафт (май) Ca,Cr,Ni,Zn,Sr,Cs Cu,Sn,Sb,Pb S Cd
Рекогносцировочные исследования дают первичную аэрозольную характеристику фоновых

ландшафтов. Качественный состав аэрозолей зимой и летом заметно отличается друг от друга,
что обусловлено с одной стороны разными метеорологическими условиями, а с другой — осо-
бенностями протекания сезонных геофизических процессов. В зимний период в природных ЛГС
при интенсивном западном переносе в приземном аэрозоле отмечались повышенные концентра-
ции тяжелых металлов. Летом во время антициклона при стабильной атмосфере концентрации
элементов в аэрозоле воздуха были минимальные. Максимальные концентрации элементов в
приземной атмосфере наблюдались в агроландшафтах в период распашки черноземов.
В аэрозолях всех исследованных ландшафтах выявлены повышенные концентрации кад-
мия, свинца и серы. Источниками высоких концентраций этих элементов в аэрозолях являются
выбросы промышленных предприятий г. Курска и автотранспорт.
Таким образом, проведенные исследования показывают, что природные лесостепные
ландшафты КБС испытывают антропогенное влияние, обусловленное аэральной миграцией от
техногенных источников. Сравнение полученных данных по содержанию большинства хими-
ческих элементов в аэрозолях с фоновыми концентрациями в атмосфере над ЕТР свидетельст-
вуют об их сопоставимости: концентрации большинства химических элементов в аэрозолях
ландшафтов КБС отражают природное состояние приземной атмосферы. Экспериментальные
исследования химического состава приземного аэрозоля и атмосферных осадков носят реког-
носцировочный характер. Для оценки атмосферного загрязнения природных ландшафтов, оп-
ределения аэральных путей миграции элементов требуется постоянный атмогеохимический
мониторинг.
1. Архивные данные по метеостанции Курск (Электронный ресурс). Режим доступа. URL:
http://thermograph.ru/mon/st_34009.htm
2. Добровольский В.В. География микроэлементов. Глобальное рассеяние. М.: Мысль, 1983. 272 с.
3. Доклад о состоянии и использовании земель в Курской области за 2015 год. Курск, 2016. 96 с.
4. Замотаев И.В., Курбатова А.Н, Кудерина Т.М., Шилькрот Г.С. Тяжелые металлы в почвах и водах
лесостепных ландшафтов в зоне влияния Курчатовского промышленного ареала // Проблемы регио-
нальной экологии. 2013. № 4. С. 76-82.
5. Кайданова О.В., Замотаев И.В., Кудерина Т.М., Курбатова А.Н., Суслова С.Б., Шилькрот Г.С. Со-
временные тенденции распределения тяжелых металлов в городских ландшафтах Курской области //
Проблемы региональной экологии. 2015. № 3. С. 180-185.
297
ÅàéÉÖéïàåàóÖëäàÖ èêéñÖëëõ
Ç ìëãéÇàüï ëéÇêÖåÖççõï ëíÖèçõï ãÄçÑòÄîíéÇ
Кудреватых И.Ю.1, Калинин П.И., Алексеев А.О.1
1
Институт физико-химических и биологических проблем почвоведения РАН, Пущино, Россия,
averkieva25@rambler.ru
BIOGEOCHEMICAL PROCESSES IN THE CONDITIONS

OF CURRENT STEPPE LANDSCAPES
Kudrevatykh I.Yu.1, Kalinin P.I., Alekseev A.O. 1
1
Institute of Physical-Chemical and Biological Problems in Soil Science RAS, Pushchino, Russia,
averkieva25@rambler.ru
Abstract: The catena “Peschanaya” within the Ergeninskaya Upland was studied, where samples
of soil and vegetation were taken in 5 conjugate landscapes. The obtained samples were analyzed for
Na2O, MgO, Al2O3, SiO2, K2O, CaO, TiO2, MnO, Fe2O3, S, Rb, Sr, Ba, Zr content. The comparison of
the chemical composition of the studied soils has revealed that the elements undergo radial migration in
eluvial landscapes and in trans-eluvial landscapes the lateral type of geochemical migration predomi-
nates. In the studied locations, the most favorable ecological conditions for elements accumulation by
Artemisia and the Poa L. species depend on only lateral migration in the deluvial landscape.
Введение
Современный этап развития биосферы характеризуется сильным антропогенным преобра-
зованием и уменьшением доли природных систем в пространственной структуре ландшафтов.
Сущность данного процесса состоит в уменьшении биологического и ландшафтного разнооб-
разия, а также в понижении равновесия и устойчивости самих природных комплексов. Степ-
ные ландшафты по уровню самоорганизации и устойчивости из-за небольшого уровня накоп-
ления биомассы уступают многим другим природным зонам [Базилевич, 1993]. В этой связи
при интенсивном техногенезе в степях достаточно легко нарушается и трудно восстанавлива-
ется стационарное состояние, что определяет актуальность современных ландшафтно-
геохимических исследований данной территории.
Биогенная мобилизация элементов растительностью зависит от биологических свойств са-
мого растения, геохимических условий среды, а также от формы поглощаемых элементов [Ор-
лов, Безуглова, 2000]. В степных и пустынных ландшафтах большая часть химических элемен-
тов прочно связана с высокодисперсными частицами, меньшая — с органическим веществом, а
содержание обменных и водно-растворимых форм обычно не превышает 1–2% от общего со-
держания в почве [Касимов, Перельман, 1999]. Поэтому в нейтральной и слабощелочной среде
интенсивность миграции большинства элементов минимальна. Однако, в щелочной и сильно-
щелочной обстановке создаются более благоприятные условия для миграции некоторых мик-
роэлементов, увеличивается подвижность многих анионогенных элементов и элементов —
комплексообразователей за счет формирования ими растворимых комплексных соединений с
карбонатами и бикарбонатами щелочей или гидроксокомплексов [Калинин и др., 2009]. Кроме
того, образование растворимых комплексных соединений гидролизатов повышает доступность
растениям многих элементов и приводит к поглощению корневыми системами травянистых
растений и последующей аккумуляцией в верхних почвенных горизонтах. Такая биогенная
мобилизация начинает играть существенную, а может быть и определяющую роль в миграции
химических элементов в автономных ландшафтах степей [Касимов, Перельман, 1999]. Однако
масштабы и интенсивность биогеохимических процессов в различных степных ландшафтах до
конца не изучены, что и определило актуальность данного исследования.
Локализация. Объектом исследования была выбрана катена «Песчаная» на территории Ер-
генинской возвышенности, расположенная вблизи с.Ремонтное, Ростовской обл. В катене были
выделены 5 точек опробования:
298
К1 расположена на автономной позиции в рельефе, в начале склона южной экспозиции.
Уклон местности 1-2о. Растительность представлена злаково-полынной ассоциацией с проек-
тивным покрытием 30-40%. Почва светло-каштановая солонцеватая глубокозасоленная.
К2 находилась в верхней части склона в зоне слабой эрозии и, в целом, по геохимической
обстановке близок к разрезу К1. Особенностью растительного покрова является отсутствие
злаковых видов. Почва светло-каштановая слабо солонцеватая.
К3 располагалась ниже по склону в зоне более заметной аккумуляции эрозионного мате-
риала. Почва светло-каштановая намытая несолонцеватая с пахотным горизонтом.
К4 расположена ниже по склону в зоне преимущественного накопления эрозионного мате-
риала. Отмечается сильная разреженность напочвенного покрова. Почва светло-каштановая
намытая.
К5 расположена в пойме р.Джурак-Сал в присклоновой области развития аллювиально-
делювиальных процессов. Для участка характерно сильное преобладание видов рода Artemisia.
Почвы лугово-каштанового типа с намытым горизонтом.
Методы исследования: На выбранных точках опробования проводили отбор почвы (по
профилю, шаг 10 см) и растительности (с квадрата площадью 20 см2, глубиной 25 см). Для це-
лей нашего исследования были выбраны два рода растений: Artemisia и Poa L., так как это:
1) наиболее распространенные виды и рода в регионе с антогонистичными предпочтениями
к экологическим условиям среды; 2) представляют собой виды однолетники (мятликовые)
и многолетники (полыни), что позволит наиболее полно оценить вклады репрезентативных
видов и родов растений степи в миграцию элементов различных сопряженных ландшафтов.
В лаборатории пробы почвы и растительности очищали, высушивали и измельчали в агатовой
ступке до крупности частиц 71 мкм (степень измельчения проверялась просеиванием через си-
то). Для характеристики биогенной аккумуляции использовали только корневые системы, так
как в результате анализа было выявлено, что накопление выбранными видами растительности
идет по акропитальному типу.
Измерение концентраций макро- и микроэлементов в почвах и растительности осуществ-
лялось на рентгеновском аппарате «СПЕКТРОСКАН МАКС — GV» по методике измерения
массовой доли металлов и оксидов металлов в порошковых пробах методом рентгенфлуорес-
центного анализа (методика № 309/242 — (01.00250-2008) и — 2012 для почв и № 242/18-2010
для растительности). Для измерения были выбраны следующие элементы и соединения: Na2O,
MgO, Al2O3, SiO2, K2O, CaO, TiO2, MnO, Fe2O3, S, Rb, Sr, Ba, Zr. Результаты по каждому опре-
деляемому элементу, полученные для образцов в двух повторностях, усреднялись и проверя-
лись на расхождение с величиной среднеквадратической ошибки (Р = 0,95), рассчитанной для
каждого измеряемого элемента.
Для оценки поглощения и биогенной аккумуляции химических элементов в растительно-
сти использовали коэффициент биологического поглощения (Ах), который представляет собой
отношение содержания элемента в растении к его содержанию в породе или почве, кларку ли-
тосферы. После минерализации растительных остатков в верхнем горизонте почв аккумули-
руются те элементы, коэффициент биологического поглощения которых превышает 1.
Почва. Для элювиальной части трансекты (К1) отмечена аккумуляция в верхних горизон-
тах почв катионогенных элементов K, Mn, Fe, Rb и элементов-комплексообразователей Al и
Zr. Исключение составляют катионогенные Na, Mg, Ca, Sr, ассоциирующие с легкораствори-
мыми солями и карбонатами, а так же анионогенные P и S, которые накапливаются в нижней
части профиля. Для почв трансэлювиального (К2) и трансэлювиально-аккумулятивного ланд-
шафтов (К4) характерно увеличение латерального переноса элементов относительно элюви-
ального ландшафта. При этом интенсивность миграции элементов в катене увеличивается
в более подчиненных ландшафтах. Для разреза К2 выявлены более высокие концентрации
в верхних горизонтах K, Rb, Al, P, Ti, Fe, Sr по сравнению с разрезом К4, находящимся в более
низкой позиции рельефа. Почва разреза К3 является пахотной, что отразилось на миграции
химических элементов в профиле. Так для нее характерно равномерное распределение хими-
ческих элементов в верхней части профиля и отсутствие радиального переноса. Почва транс-
супераквального ландшафта (К5) сильно засолена, содержание Na в верхней части профиля
299
составляет 0,8%, Mg — 1%, Са — 3% и является единственной из изученных, в которой эти
элементы накапливаются в верхних горизонтах профиля. Для почвообразующих пород иссле-
дуемой территории характерно присутствие карбонатов, легкорастворимых солей и гипса, ко-
торые при смене водного режима мигрируют по профилю почвы, осаждаясь на испарительном
барьере, формируя карбонатный горизонт. Здесь фиксируются максимальные значения карбо-
натов среди всех изученных почв, что связано с близким к поверхности уровнем залегания
грунтовых вод. Соли и карбонаты равномерно накапливаются в почвенном профиле, не обра-
зуя выраженного карбонатного горизонта и формируя достаточно засоленный ландшафт.
В верхних горизонтах почвы К5 аккумулируются катионогенные элементы K, Fe, Rb, Ba и
элементы — комплексообразователи Al и Ti.
Растительность. В зависимости от расположения в рельефе аккумуляция изученных хи-
мических элементов в видах рода Poa L. показала следующие закономерности: 1) максимум
концентрации в элювиальном ландшафте характерен для Fe, Mn, K, Al, Mg, Ba, Rb, Ti и, на-
оборот, 2) максимальное содержание в транссупераквальном ландшафте показано для Ca, S, P.
Уровень концентрации химических элементов в видах рода Artemisia в зависимости от распо-
ложения в рельефе значительно отличается от содержания и распределения по профилю кате-
ны для злаковых ассоциаций. Выделяется группа элементов — K, S, Mg, P, которые имеют
равномерное накопление в корнях полыней как в элювиальном ландшафте, так и в транссупе-
раквальном со снижением содержания в трансэлювиальном и трансэлювиально-аккумулятив-
ных ландшафтах и группа элементов с резким увеличением их концентрации в транссуперак-
вальном ландшафте (Fe, Mn, Ca, Al, Ba, Rb, Ti).
Система «почва-растение». Биогенная мобилизация элементов растительностью сильно
варьирует для изученных химических элементов. К энергично накопляемым элементам (по
рядам биологического поглощения А.И. Перельмана, 1961) относятся S и P (Ах = 101-102), что
соответствует полученным результатам. Однако геохимическая специализация видов опреде-
лила небольшие различия в уровнях накопления данных элементов злаками и полынями в пре-
делах изученной катены. Так коэффициент биологического накопление S в зависимости от
ландшафта для рода Artemisia варьировал от 6 до 10, а для злаков — от 0,8 до 4. Для P показа-
тель Ах был еще ниже и для полыней содержание изменялось от 0,9 до 1,5, а для злаковых ви-
дов размах составил 0,5-0,8. Элементы Mg, K, Ca по классификации А.И. Перельмана входят в
группу сильного накопления (Ах =100 — 101). В результате исследования выявлено, что К и Mg
накапливается равномерно по склону как в полыни, так и в злаках, а Ca имеет максимум акку-
муляции в трансэлювиальных и трансэлювиально-аккумулятивных ландшафтах и минимум в
транссупераквальном, что как было отмечено выше, зависит от геохимических процессов, ха-
рактерных для степей (выщелачивание, засоление) [Очирова, 2010]. Элементы Al, Mn, Fe, Ti,
Ba, Rb по данной классификации относятся к элементам биологического захвата (Ах = 10-1 —
10-2), что так же было подтверждено в нашем исследовании. Интересным является факт, по
данным других авторов виды родов Artemisia и Poa L. в степных ландшафтах являются кон-
центраторами Ti, Ba, Rb [Башкатаева, 1983; Горчакова, 2013], но наше исследование показало
обратное. На наш взгляд, данный факт возможно, объяснить тем, что в изученных ландшафтах
практически отсутствовали лишайники — виды, которые отвечают за вовлечение этих элемен-
тов в биологический цикл [Kabata-Pendias, 2011].
Выводы
В результате исследования было выявлено, что в элювиальных ландшафтах сухостепной зо-
ны преобладает радиальный вид геохимической миграции элементов, которая определяется за-
хватом химических элементов корневыми системами местной растительности. Миграция же Ca,
Na, Mg, S, P в профиле почвы трансэлювиально-аккумулятивных ландшафтов происходит под
воздействием солей и карбонатов с последующим их осаждением на испарительном барьере.
Показано, что полыни активнее накапливают (более высокие коэффициент биологического
поглощения) все изученные элементы, что подтверждает наличие в степях наиболее благопри-
ятных геохимических условий для аккумуляции элементов этими видами. Однако в зависимо-
сти от положения в катене показано, что злаки имеют наиболее высокий Ах для большинства
элементов (K, Mn, Rb, Ba, Mg, Fe, Ti, Al) в элювиальном ландшафте, а полыни — в транссупе-
раквальном.
300
1. Базилевич Н.И. Биологическая продуктивность экосистем Северной Евразии. М.: Наука, 1993. 293 с.
2. Башкатаева Н.М. Флора Калмыцкой АССР и ее анализ: автореф. дис. ... канд. биол. наук. Л., 1983.
20 с.
3. Горчакова А.Ю. Кущение и ветвление злаков Мордовии. М.: Директ-Медиа, 2013. 116 с.
4. Калинин П.И., Алексеев А.О., Савко А.Д. Лессы, палеопочвы и палеогеография квартера юго-
востока Русской равнины. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2009. 140 с.
5. Касимов Н.С., Перельман А.И. Геохимия ландшафта. М.: Московский государственный универси-
тет, 1999. 610 с.
6. Орлов Д.С., Безуглова О.С. Биогеохимия. Ростов н/Д: Феникс, 2000. 319 с.
7. Очирова К.С. Структурная адаптация полыней к условиям Калмыкии: автореф. дис. ... канд. биол.
наук. СПб., 2010. 25 с.
8. Kabata-Pendias A. Trace Elements in Soils and Plants. Boca Raton, FL, USA: Taylor and Francis Group,
2011. 468 p.
ãÄçÑòÄîíéîéêåàêìûôàÖ îìçäñàà
êÖãúÖîééÅêÄáìûôàï èêéñÖëëéÇ
Ликутов Е.Ю.
Тюменский государственный университет, Тюмень, Россия, likutov.evgenij@gmail.com
LANDSCAPE FORMING FUNCTIONS OF THE RELIEF FORMING PROCESSES

Likutov E.Yu.
University of Tyumen, Tyumen, Russia, likutov.evgenij@gmail.com
Abstract: We consider possibilities, character, and peculiarities of the contribution of functions of
relief forming processes to the forming of landscapes. We list 8 functions of relief forming processes.
Preparatory function governs forming of the relief as the component of landscape and its lithogenic
base. Transport function is performed by all relief forming processes, except weathering, it destroys
some landscapes and simultaneously forms the other. Shape-forming function leads to the changes of
landscapes. It changes relief and components of landscape and, considering these changes, the land-
scape as a whole. The function of interchange of substances, energy and information is spread into the
landscape from relief forming the processes as a “starting mechanism”. This function acts at different
levels: 1) intra-component; 2) between the components of landscape; 3) between different landscapes.
Dynamic function estimates character and intensity of changes in relief structure. It causes the changes
in intensity of landscape development or disappearance (destruction) and formation of the others. Join-
ing function provides integral structure and stability of geomorphological systems development. Both
landscape and relief are self-organizing systems (and not complexes). Consolidating function supplies
the development of geomorphological systems in their complexity; the more complex is the system the
more significant is this function. Protective function includes anti-flood, anti-mud flow, anti-erosion
functions. As а result of their action the floodplains and other fluvial forms of relief, the marshes,
the settlements, in total large areas on the plains and in the mountains, are protected and saved. As a
result of the research, it is stated that the functions of relief forming processes are also act as land-
scape-forming functions. Main peculiarities of their action are: 1) the maintaining sustainability of
landscape development; 2) the increase of intensity of their forming; 3) in case of destruction of
some landscapes — the forming of the others.
Специальные исследования функций рельефообразующих процессов (далее — ФРП) ве-
дутся с недавних пор. Ранее установлены и рассмотрены подготовительная, транспортная,
формообразующая, функция обмена веществом, энергией, информацией, динамическая, со-
единительная, консолидирующая (в ее рамках — 6 более тонких), защитная [Ликутов, 2014б].
Учитывая узловое положение рельефа среди компонентов ландшафта [Ликутов, 2004б], есть
основания предположить, что ФРП действуют и в качестве ландшафтоформирующих. Рас-
смотрение возможностей, характера, особенностей участия ФРП в формировании ландшафтов
проведено в настоящей работе.
301
1. Подготовительная ФРП непосредственно участвует в формировании рельефа как ком-
понента ландшафта и его литогенной основы, обеспечивает обломочным материалом процессы
почвообразования, формирования растительности и животного мира, отчасти — возможности
развития поверхностных и подземных вод.
Выветривание, постоянно и повсеместно выполняющее эту функцию, взаимодействует с
составными частями компонентов ландшафта: водой, воздухом, живыми организмами и со-
держащимися в них веществами. Таким образом, оно функционирует не только автономно от
ландшафта, но и включает его компоненты и их отдельные части (свойства) в систему дейст-
вия рассматриваемой функции.
2. Транспортную функцию выполняют все рельефообразующие процессы (далее — РП),
кроме выветривания, поскольку они осуществляют латеральное перемещение обломочного
материала. Наибольшее его количество переносят флювиальные процессы [Маккавеев, 1982;
Воскресенский, 1992].
Перенос вещества рельефообразующими процессами непосредственно, наиболее прямо и
интенсивно вызывает изменения строения не только рельефа, но и других компонентов ланд-
шафта и ландшафта в целом. Наиболее частые и яркие примеры этому следующие. При одно-
направленных горизонтальных миграциях русла пойменные ландшафты по одну его сторону
разрушаются (размываются) русловым потоком, по другую — формируются заново. При от-
рицательных вертикальных миграциях (врезании реки) не только преобразуются ландшафты
речной долины в целом, но и, в частности, происходит преобразование пойменных ландшаф-
тов в ландшафты надпойменных террас, а тех и других (при благоприятных условиях) —
в ландшафты террасоувалов (чаще всего — маревые), существенно отличающиеся от ланд-
шафтов коренных склонов долины. Выносом растворенного и обломочного материала карстом
во взаимодействии с флювиальными процессами (подземных русловых водотоков) формиру-
ются ландшафты карстовых пещер. Действующие в различных режимах на обломки различно-
го мехсостава эоловые процессы образуют (преобразуют) различные ландшафты пустынь:
глинистых, песчано-алевритовых, гаммад (каменистых пустынь); грядовых, ячеистых, бугри-
стых песков и их разновидности.
3. Формообразующая функция, присущая всем РП, приводит к изменениям ландшафтов,
особенно — на таксономическом уровне родов ландшафтов, для которого строение рельефа
является ведущим классификационным признаком (согласно В.А. Николаеву [1979]). При этом
изменяются состояния не только рельефа, но и других компонентов (вплоть до животного
и растительного мира) и свойств (в частности — степени гидроморфности) ландшафта и, с
учетом этих частных изменений, ландшафта в целом.
4. Функция обмена веществом, энергией и информацией — пожалуй, наиболее сложная
и наименее изученная из всех — распространяется в ландшафт от РП, как от «пускового меха-
низма». Обмен веществом, энергией и информацией в формировании ландшафтов шире, глуб-
же, разнообразнее, чем в рельефообразовании, уже потому, что происходит на нескольких
только главных уровнях: 1) внутрикомпонентном; 2) между компонентами ландшафта; 3) меж-
ду различными ландшафтами.
Действие этой ландшафтоформирующей функции рассмотрим на основе ее действия в
рельефообразовании. Тем более что, в частности, обмен веществом в ландшафтах полностью
(или — почти полностью) ведут РП. Вещество перемещается ими преимущественно по на-
правлению действия силы тяжести или, если говорить о латеральном перемещении, согласно
уменьшению высоты поверхности. Исключения из этого правила довольно редки: 1) накопле-
ние наилка на пойме; 2) перемещение русла и выполняющего его аллювия на более высокие
гипсометрические уровни при наращивании высоты днища долины, вызванном нескомпенси-
рованной врезанием (т.н. направленной) аккумуляцией в виде формирования по всей его ши-
рине береговых валов, смыкающихся друг с другом; 3) перемещение песка эоловыми процес-
сами с пляжей оз. Байкал на вышележащие, опирающиеся на них склоны и последующая его
аккумуляция в их пределах [Агафонов, 1990]. В первых двух случаях формируются (перефор-
мируются) ландшафты пойм, в третьем — ландшафты эоловых песков различных видов.
Обмен энергией происходит при взаимодействиях РП, в частности: 1) флювиальных (в ви-
де врезания реки) и преобладающих положительных [Воскресенский, 1971] тектонических
302
движений, приводящих к увеличению энергии частиц склонового чехла и врезающихся рек;
2) русловых процессов (в виде, в частности, изменений транспортирующей способности пото-
ка, изменений плановой конфигурации его гидродинамической оси и размыва берегов) и лито-
логических условий формирования русла (в виде размеров частиц, слагающих берега, а значит
и скоростей их трогания [Богомолов, Михайлов, 1972]). Обмен энергией или увеличивает ин-
тенсивность развития ландшафтов, или сохраняет их от разрушения, или разрушает часть их
— в зависимости от конкретного характера взаимодействий.
Обмен информацией идет через взаимодействия процессов между собой и с внешними ус-
ловиями формирования рельефа и запечатлевается в изменениях их свойств и характеристик.
Информация, в отличие, например, от сохранности форм рельефа, сохраняется и обнаружива-
ется практически полностью. Доля обломков руслообразующих [Маккавеев, 1955] фракций
информирует нас о степени водной переработки аллювия и, следовательно, и достоверно, о
генезисе рыхлых отложений (далее — РО), причем в реальных случаях — в тонких его чертах
[Ликутов, 1993], а значит — о состоянии литогенной основы ландшафтов пойм, надпойменных
террас и других флювиальных форм. Ориентировка обломков в ледниковых отложениях пока-
зывает их генезис (основная это, боковая (береговая) или конечная морена). Эти данные слу-
жат информацией о состоянии литогенной основы ландшафтов, развитых на ледниковых РО.
5. Динамическая функция — определение характера и интенсивности изменений строе-
ния рельефа. Проявляется в скоростях действия РП, изменений морфографических и особенно
морфометрических характеристик форм и элементов, в фактах и времени возникновения и ис-
чезновения (уничтожения) форм и элементов рельефа. Эта функция вызывает изменения ин-
тенсивности развития ландшафтов или исчезновение (уничтожение) и возникновение других.
Наиболее впечатляющие из них, на наш взгляд, следующие. В 1911 г. на Памире сейсмообва-
лом была перегорожена р. Бартанг и образовалось плотинное Сарезское озеро [Ликутов, 1995].
Летом 1978 г. в Хибинах менее чем за одну ночь взаимодействием склоновых, криогенных и
антропогенных процессов (обваливанием глыбово-щебнистых масс отвала апатит-
нефелинового рудника «Центральный», перешедших из мерзлого состояния в талое) была
уничтожена долина водотока II порядка (правый приток р. Вуоннамйок) с глубиной вреза око-
ло 50 м [Ликутов, 2004а]. В Ленинградской области, в районе д. Дуброва, на трассе строивше-
гося Северо-Европейского газопровода за один год возникли бугры пучения относительной
высотой до 0,4 м [Ликутов, 2016].
6. Соединительная функция — поддержание и организация действия связей [Ликутов,
2012] в рельефообразовании, обеспечивающие целостное строение и устойчивость развития
геоморфосистем (далее — ГМС). Вместе с РП ее выполнение обеспечивает такое свойство
систем, как самоорганизация — такое взаимодействие процессов развития (функционирова-
ния) системы, при котором ее строение и развитие приобретают упорядоченность и увели-
чивают (сохраняют) устойчивость [Ликутов, 2003]. Поскольку ландшафт — система (а не
комплекс, как чаще всего считают), система самоорганизующаяся, и рельеф — компонент
ландшафта, а значит — элемент этой системы, то сингенетичные [Ликутов, 1998] РП, ведущие
генетически или функционально, в рамках данной функции организуют действие всех осталь-
ных процессов развития — не только рельефа, но и ландшафта в целом.
7. Консолидирующая функция — сложная, в ней установлены 6 особых (более тонких)
функций формообразующих РП: 7.1. инициирующая действие других РП; 7.2. активизирую-
щая действие других РП; 7.3. Замедляющая действие других РП (или свое собственное);
7.4. подытоживающая (интегрирующая) действие других РП; 7.5. регулирующая взаимодейст-
вия всех РП; 7.6. распределяющая (перераспределяющая). Путем взаимодействий РП с внеш-
ними условиями формирования рельефа и их изменениями она организует развитие ГМС во
всей их сложности. Заметим, что эта функция тем более значима, чем сложнее система. Поэто-
му она особенно важна для ландшафта с его сложным компонентным строением и с еще более
сложными, многообразными, многоуровенными связями и взаимодействиями внутри ланд-
шафтов и между ними. Она управляет развитием ландшафтов на самых тонких уровнях,
в мельчайших изменениях, подчас не заметных исследователю. Рассмотренная применительно
к рельефообразованию [Ликутов, 2014а, б], она пока остается вне должного внимания ланд-
шафтоведов, как, впрочем, и связи и взаимодействия в формировании ландшафтов.
303
8. Защитная функция складывается из множества конкретных функций РП, действующих
в направлении увеличения устойчивости рельефа к опасным для него воздействиям (чаще все-
го — со стороны других РП). К ним прежде всего относятся противопаводковая, противоселе-
вая, противоэрозионная функции. В результате их действия сохраняются от разрушения поймы
рек и другие флювиальные формы рельефа, болота, обширные площади на равнинах и в горах,
территории населенных пунктов, равно как и формирующиеся в их пределах ландшафты.
Выводы
Выявленные ранее функции РП являются и ландшафтоформирующими. Характер, особен-
ности, результаты их действия в формировании ландшафтов, естественно, несколько иные,
нежели в рельефообразовании. Основные особенности действия ландшафтоформирующих
функций РП: 1) сохранение (увеличение) устойчивости развития ландшафтов; 2) увеличение
интенсивности их формирования; 3) в случаях уничтожения одних ландшафтов — образование
других (т. е. ландшафты, как и рельеф, не исчезают безвозвратно).
Исследования ландшафтоформирующих функций РП и на их основе — функциональный
анализ ландшафтов позволяют познавать их развитие как систем, а не как комплексов, что де-
лается до сих пор. В сферу внимания исследователей неминуемо будут вовлечены не только
функции, но и связи и взаимодействия между ландшафтами и их элементами в качестве равно-
значных с самими ландшафтами и их компонентами объектов исследований.
Не исключено — более того, неизбежно — пополнение в ходе исследований набора ланд-
шафтоформирующих функций не только РП, но и процессов развития других компонентов
ландшафта.
1. Агафонов Б.П. Экзолитодинамика Байкальской рифтовой зоны. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние.,
1990. 176 с.
2. Богомолов А.И., Михайлов К.А. Гидравлика. М.: Стройиздат, 1972. 647 с.
3. Воскресенский С.С. Динамическая геоморфология. Формирование склонов. М.: Изд-во МГУ, 1971.
228 с.
4. Воскресенский С.С. Значение экзогенных процессов для формирования земной коры // Вестник Мо-
сковского университета. Сер. 5. География. 1992. №6. С. 23-30.
5. Ликутов Е.Ю. Особенности строения и закономерности формирования долин малых рек централь-
ной части междуречья Зеи и Селемджи / АмурКНИИ ДВО РАН. Благовещенск, 1993. 230 с. Деп. в
ВИНИТИ 04.03.93, №531-В93.
6. Ликутов Е.Ю. Проблема геоморфологического риска и риска исследователя-геоморфолога (соотно-
шение проявлений риска и один из способов их рассмотрения) // География и природные ресурсы.
1995. №2. С. 168-173.
7. Ликутов Е.Ю. Соотношение генезиса и динамики рельефа. Сингенетичные и асингенетичные рельефо-
образующие процессы // Генезис рельефа. Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1998. С. 30-35.
8. Ликутов Е.Ю. Системообразующая (консолидирующая) роль флювиальных процессов в самоорга-
низации рельефообразования // Самоорганизация и динамика геоморфосистем: Материалы XXVII
Пленума Геоморфологической комиссии РАН. Томск, 25 августа-2 сентября 2003 г. Томск: Изд-во
Ин-та оптики атмосферы СО РАН, 2003. С. 253-254.
9. Ликутов Е.Ю. Процессы формирования речных долин: набор, соотношения, взаимодействия. Про-
блемы их исследований // Рельефообразующие процессы: теория, практика, методы исследований:
Материалы XXVIII Пленума Геоморфологической комиссии РАН. Новосибирск: ИГ СО РАН, 20-24
сент. 2004 г. Новосибирск: ИГ СО РАН, 2004а. С 164-165.
10. Ликутов Е.Ю. Участие и роль рельефообразующих процессов в формировании экосистемы человека
// Рельеф и человек: Материалы Иркутского геоморфологического семинара (Иркутск, 27-29 сент.
2004 г.) Иркутск: Институт земной коры СО РАН, Ассоциация геоморфологов России. 2004б.
С. 160-161.
11. Ликутов Е.Ю. Связи и взаимодействия как участники рельефообразования // Вестник Тюменского
государственного университета. Сер. Науки о Земле. 2012. №7. С.113-121.
12. Ликутов Е.Ю. Генезис речных долин (по результатам функционального анализа процессов их фор-
мирования) // Вестник Тюменского государственного университета. Сер. Науки о Земле. 2014а.
№ 4. С. 98-106.
13. Ликутов Е.Ю. Функции рельефообразующих процессов // XXXIV Пленум Геоморфологической ко-
миссии РАН: Экзогенные рельефообразующие процессы: результаты исследований в России и стра-
нах СНГ, г. Волгоград, ВГСПУ, 7-9 окт. 2014 г. Волгоград: ВГСПУ, 2014б. С.322-327.
304
14. Ликутов Е.Ю. Антропогенно инициированные природные рельефообразующие процессы. Скорости
и особенности их действия на севере Русской равнины // Успехи современной науки. 2016. №11.
Т.10. С. 85-86.
15. Маккавеев Н.И. Русло реки и эрозия в ее бассейне. М.: Изд-во АН СССР, 1955. 346 с.
16. Маккавеев Н.И. О формировании пенепленов // Вестник Московского университета. Сер. 5. Геогра-
фия. 1982. №1. С. 20-24.
17. Николаев В.А. Проблемы регионального ландшафтоведения. М.: Изд-во МГУ, 1979. 160 с.
éëéÅÖççéëíà ÉàÑêéíÖêåàóÖëäàï ìëãéÇàâ

èêàêéÑçõï ãÄçÑòÄîíéÇ ÅÄâäÄãúëäéâ èêàêéÑçéâ íÖêêàíéêàà
Ç ÇÖÉÖíÄñàéççéâ óÄëíà ÉéÑéÇéÉé ñàäãÄ
Максютова Е.В.
Институт географии имени В.Б. Сочавы СО РАН, Иркутск, Россия, emaksyutova@yandex.ru
THE FEATURES OF HYDROTHERMAL CONDITIONS

OF THE NATURAL LANDSCAPES OF THE BAIKAL NATURAL TERRITORY
DURING THE GROWING SEASON OF THE ANNUAL CYCLE
Maksyutova E.V.
V.B. Sochava Institute of Geography SB RAS, Irkutsk, Russia, emaksyutova@yandex.ru
Abstract: The variability of heat and moisture conditions in the natural landscapes of the Baikal
Natural Territory during the growing season was determined by long-term data of meteorological ob-
servations for the period 1981-2015. During the period under review, the average temperature for May-
September has increased by 0.01 − 0.06 °C/ year, and the fluctuations of precipitation were different.
For each year we determined the type of thermal and precipitation regimes. The extreme conditions
were recognized in the periods when the standard deviations exceeded the series mean more than twice.
It was obtained that extremely wet conditions of the growing season corresponded mainly to the condi-
tions of heat deficit. Extremely dry conditions were observed only in the steppe intermountain basins
with abnormally warm growing season (2015) and lake-basin landscapes of the Northern part of the
lake Baikal under normal conditions of heat during the growing season (1984). The joint manifestation
of conditions with the relative humidity less than 30% and the maximum air temperature equal to or
higher than 30°C was considered as a phenomenon of atmospheric drought. The basin-mid-mountain
steppe (56-58 %) landscapes have experienced the highest number of droughts in June and July. The
aridization is manifested in increase of drought days and in wider coverage by months. Atmospheric
drought started to occur in mountain taiga landscapes (Khamar-Daban).
Озеро Байкал и российская территория его окружения — Байкальская природная террито-
рия занимают особое место в вопросах экологической безопасности, чем определяются глав-
ные проблемы природопользования и задачи в области охраны окружающей среды. Среди
факторов дифференциации природных условий наибольшее значение имеют особенности
морфоструктур первого порядка, провинциальность, определяющая степень континентально-
сти климата, зональность, тесно переплетающаяся в условиях господствующего горного рель-
ефа с вертикальной поясностью, горнокотловинный характер рельефа, с которым связан осо-
бый вид проявления вертикальной поясности в межгорных котловинах, наличие многолетней
мерзлоты, воздействие водной массы Байкала. Согласно физико-географическому районирова-
нию В.С. Михеева здесь выделяются Байкало-Джугджурская горнотаежная область и Южно-
Сибирская горная область [Ландшафты юга Восточной Сибири, 1977].
Глобальные изменения климата на региональном уровне проявляются весьма неоднородно
как в пространстве, так и во времени и проявляются в сезонной динамике функционирования
ландшафтов. Цель работы состоит в изучении современного состояния и изменении темпера-
турных условий и увлажнения природных ландшафтов БПТ в вегетационной части годового
цикла.
305
Исходные данные: температура приземного воздуха и атмосферные осадки месячного раз-
решения и 8−срочные наблюдениям из базы данных ВНИИГМИ−МЦД [http://www.meteo.ru] за
период с 1981 по 2015 гг. за май-сентябрь.
Для каждого года определялся тип термического режима и режима осадков. За нормаль-
ные принимались условия, когда отклонение от средней величины было меньше или равно
среднему квадратическому отклонению ряда. За аномальные условия принималось отклонение
больше среднего квадратического, но меньше его двойной величины, за экстремальные − от-
клонение больше двойной величины среднего квадратического отклонения ряда. Особенности
пространственно-временных изменений гидротермического режима рассматривались с помо-
щью линейного тренда. Для анализа проявления засушливых явлений использовались число
дней с относительной влажностью 30% и ниже (f ≤ 30%), число дней с максимальной темпера-
турой воздуха равной или выше 30°C (t ≥ 30°C, если имелось хотя бы одно значение) и сочета-
ния вышеуказанных характеристик (атмосферная засуха) по 8−срочным наблюдениям на ме-
теорологических станциях.
Метеорологические станции характеризуют различные ландшафтные условия: подтаеж-
ные подгорные (Иркутск), котловинно-среднегорные остепненные (Улан-Удэ), степные меж-
горных котловин (Баргузин), озерно-котловинные северной части оз. Байкал (Нижнеангарск),
озерно-котловинные западного побережья средней части оз. Байкал (Усть-Баргузин), горнота-
ежно-котловинные (Хамар-Дабан).
Для термического режима за 1981-2015 гг. характерно увеличение средней температуры
вегетационного периода от 0,01 в подтаежных подгорных до 0,06 °C год в котловинно-
среднегорных остепненных ландшафтных условиях. Изменения атмосферных осадков харак-
теризуются, в основном, уменьшением от 2,1 в котловинно-среднегорных остепненных до
3,1 мм/год озерно-котловинных западного побережья средней части оз. Байкал, при некотором
увеличении 0,8 мм/год в озерно-котловинных ландшафтах северной части оз. Байкал.
Проведена классификация лет по гидротермическим условиям. По сочетанию тепла и вла-
ги выделяются годы с экстремальными условиями, которые в первую очередь определяются
количеством осадков.
Экстремально влажные условия вегетационного периода наблюдались только при нор-
мальных условиях тепла в 1994 г. в подтаежных подгорных, в 1991 г. — в котловинно-
среднегорных остепненных, в 1988 г. — в озерно-котловинных западного побережья средней
части оз. Байкал, в 2008 г. — в горнотаежно-котловинных ландшафтах. В озерно-котловинных
ландшафтах северной части оз. Байкал экстремально влажные условия отмечались при ано-
мально теплом 2000 г. и при нормальных условиях тепла в 2001 г. В степных межгорных кот-
ловинах экстремально влажные условия отмечались также при аномально холодном вегетаци-
онном периоде в 1988 г.
Экстремально сухие условия отмечались только в степных межгорных котловинах в 2015
г. при аномально теплом вегетационном периоде и в озерно-котловинных северной части оз.
Байкал в 1984 г. при нормальных условиях тепла вегетационного периода. Чаще отмечались
аномальные сухие условия.
Минимальная относительная влажность воздуха, характерная для мая, связана с наимень-
шим количеством атмосферных осадков и резким повышением температуры воздуха. В самом
теплом месяце в году — июле в дневные часы отмечается наибольшее число дней с макси-
мальной температуры воздуха равной или выше 30°C. Атмосферная засуха проявляется с мая
по сентябрь в котловинно-среднегорных остепненных и степных межгорных котловинах, с мая
по август в подтаежных подгорных, в июне-августе — в озерно-котловинных ландшафтах оз.
Байкал.
Получено, что за рассматриваемый период наибольшее количество атмосферных засух от-
мечается в июне-июле в котловинно-среднегорных остепненных (56-58 %), в июле в степных
межгорных котловинах (23%) и озерно-котловинных ландшафтах (5%); в июне — в подтаеж-
ных подгорных (13 %) ландшафтах.
Для горно-таежных котловинных (Хамар-Дабан) наибольшее число дней с минимальной от-
носительной влажностью воздуха характерно для мая (в среднем 9 дней), а отдельные дни с мак-
симальной температурой воздуха равной или выше 30°C отмечается с июня по август — всего за
306
35 летний период отмечено 1, 2 и 7 дней соответственно в июне, июле и августе. В результате
атмосферная засуха отмечалась в августе 2007 г. и в июне 2010 г. в течение одного дня.
Усиление засушливости отмечается с 2000 г. в котловинно-среднегорных остепненных
ландшафтах; с 2014-2015 гг. в подтаежных подгорных и ландшафтах степных межгорных кот-
ловин.
Усиление засушливости проявляется в увеличении числа дней с засухой и в большем
охвате по месяцам. В ландшафтах подтаежных подгорных это май или июнь (1-2 случая),
в 2014 г. это уже июнь-август и 2015 г. май-август. В ландшафтах степных межгорных котло-
вин дни с засухой отмечаются в основном июне-июле, в 2015 г. количество дней с засухой бы-
ло максимально и достигло 7 в июне и 13 в июле. Ежегодно засушливость проявляется в кот-
ловинно-среднегорных остепненных ландшафтах — в 2014 и 2015 гг. засухи отмечались с мая
по август с максимумом в июле 16 дней. Все это влияет на пожароопасность территории.
Проведенный анализ позволяет наметить тенденции гидроклиматических условий при-
родных ландшафтов БПТ − увеличение средней температуры вегетационного периода и разно-
направленные колебания осадков, проявляющееся в увеличении числа дней с засухой и в
большем охвате ее по месяцам. Стало отмечаться проявление атмосферной засухи в горно-
таежных котловинных (Хамар-Дабан) ландшафтах.
1. Архив данных ВНИИГМИ-МЦД. Обнинск, сетевой ресурс: http://www.meteo.ru
2. Ландшафты юга Восточной Сибири (карта м-ба 1:1 500 000) / В.С. Михеев, В.А. Ряшин. М.: ГУГК,
1977.
3. Научно-прикладной справочник по климату СССР. Сер. 3. Многолетние данные. Ч. 1-6. Вып. 21-24.
Л.: Гидрометеоиздат, 1989, 1991.
åçéÉéãÖíçàÖ àáåÖçÖçàü ãÄçÑòÄîíéÇ

1
çÄ ëíÄñàéçÄêÖ «ãÖëìçéÇé»
Мироненко И.В.1, Федин А.В.2, Матасов В.М.3, Роганов С.Б.4
1, 3
1
iya_mironenko@mail.ru, 3ecoacoustic@yandex.ru
2, 4
Стационар «Лесуново», Москва, Россия,
2
fedinanton@mail.ru, 4roganovsergey@mail.ru
LONG-TERM LANDSCAPE TRANSFORMATIONS

AT LESUNOVO SCIENTIFIC STATION
Mironenko I.V.1, Fedin A.V.2, Matasov V.M.3, Roganov S.B.4
1, 3
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, 1iya_mironenko@mail.ru,
3
ecoacoustic@yandex.ru
2, 4
Scientific Station “Lesunovo”, Moscow, Russia,
2
fedinanton@mail.ru, 4roganovsergey@mail.ru
Abstract: In 1976, in the Ryazan Meschera Dr. I.I. Mamai organized the scientific station “Le-
sunovo” to study landscapes dynamics. The scientific station supplies a continuous series of data,
which analysis has identified spatial-temporal regularities of functioning and development of land-
scapes. It is shown that in the last 40 years on the background of climate warming, the heat and mois-
ture budget strongly varies between the years. After the reduction of human impact on the turn of the
century, the regenerative plant succession started and led to the change of phytocenosis in several geo-
systems. The research has revealed strong correlation between temperature and soil moisture and the
phenological development of plants. The geosystems of interfluve plains showed the similarity in their
dynamics, though the closed hollows and ecotone geosystems have very specific individual dynamics.
1
Исследование выполнено при финансовой поддержке РНФ, проект № 16-17-10045.
307
В юго-восточной Мещере, на севере Рязанской области, в зоне смешанных лесов располо-
жен ландшафтный стационар Лесуново (около 55° с.ш. и 41° в.д.). Он основан в 1976 г. со-
трудниками географического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, под руководством
И.И. Мамай, для изучения динамики фоновых ландшафтов средней полосы России в условиях
незначительного хозяйственного пресса. Как известно, у ландшафта 4 измерения, поэтому для
его всестороннего изучения необходимо рассматривать его пространственно-временную
структуру. На стационаре более 40 лет проводятся ежегодные наблюдения на опорных точках
по единой методике [Мамай, 1992; Ландшафтный сборник, 2013]. Кроме того, осуществляются
дополнительные исследования для решения специальных задач [Мамай и др., 2016; Новенко и
др., 2015].
Основная цель исследований связана с изучением пространственной неоднородности ди-
намики ландшафтов юго-восточной Мещеры (на примере стационара Лесуново). Основные
задачи:
 выявление ландшафтной структуры и факторов пространственной дифференциации на
стационаре Лесуново;
 обобщение особенностей тепло- и влагообеспеченности разных лет;
 определение отклика изменений тепло- и влагообеспеченности почв; почвенно-
растительного покрова на изменение гидро-климатических условий;
 выявление закономерностей динамики фитоценозов;
 картографирование состояний ПТК.
На стационаре Лесуново представлено два ландшафта — Тумской моренно-водно-ледни-
ковый и Гусевско-Куршинский долинно-зандровый. Оба ландшафта имеют сложную структу-
ру (около 700 фаций и 100 урочищ) [Ландшафтный сборник, 2013]. На стационаре были зало-
жены 35 опорных точек для повторных наблюдений за динамикой ландшафтов с
нерегулярным шагом в доминантных и субдоминантных урочищах (сохранилась 31 т.).
В Тумском ландшафте имеется три доминантных урочища — возвышенная (т. 1018) и по-
ниженная поверхности моренно-водно-ледниковой равнины и древние ложбины стока (рис. 1).
Все они были преимущественно распаханы, а с 1990-ых годов — заброшены. Основные суб-
доминантные урочища — древние термокарстовые западины (т.1016, 1017) и балки. В Гусев-
ско-Куршинском ландшафте представлено две местности — основной поверхности долинного
зандра лугово-лесного и долины реки Гусь с зарастающими лугами. В первой местности нахо-
дятся три доминантных урочища — долинные зандры высокого (т.1007), среднего (т. 1021) и
низкого уровней. Субдоминантные урочища — останцы зандров и неглубокие эрозионные
формы, возникшие на месте полевых дорог. В долине р. Гусь преобладают высокие поймы
среднего (влажно-сырые, т. 1000) и низкого (сырые и заболоченные, т. 1033) уровней. Среди
многочисленных субдоминантных урочищ — низкие гривистые поймы (т. 1037, 1038, пониже-
ния староречного типа (т. 1002), высокие поймы высокого уровня, надпойменные террасы
(т. 1032), останцы зандров (т.1004) и надпойменных террас (т.1035, 1036) [Анненская, Мамай,
1979].
На стационаре Лесуново исследования проводят с нерегулярным шагом: ландшафтной ос-
нове выбраны точки для повторных наблюдений, на которых ежегодно описываются динами-
ческие характеристики природно-территориальных комплексов: погода в момент наблюдений
и предшествующая описанию, обилие, фенологические фазы и высота растений, температура и
влажность почв на глубинах 20, 40, 80 см, которые характеризуют три почвенных горизонта,
условия затопления, наличие верховодки, глубины грунтовых вод.
Полевые данные были собраны в базу данных и подготовлены для статистической обра-
ботки. Было взято более 50 наблюдений в период с 2006 по 2016 год на 14 точках (рис. 1) —
около 2,5 тысяч переменных на каждый срок наблюдения. Качественные характеристики были
переведены в ранговые.
За период наблюдения летние сезоны были разделены по тепло- и влагообеспеченности на
следующие градации: по температуре нормальными были все года, кроме 2010, который был
жарким. По увлажнению очень влажным был 2006 год, влажными — 1985, 2008, 2009 года,
нормальными — 2012, 2013 года, сухими — 2007, 2011 года, очень сухим был 2010 год.
Приход тепла и влаги отражается в вертикальной структуре ПТК (рис. 2).
308
Рис. 1. Схематический профиль через опорные точки стационара Лесуново
Рис. 2. Распределение температур почв по профилю на стационаре Лесуново
При изучении поведения температур нами были выявлены следующие закономерности:

уровень прогревания почв напрямую зависит от густоты растительного покрова (видно на гра-
фике), также прослеживается влияние формы рельефа — самые холодные точки расположе-
ны в замкнутых понижениях, а самые теплые — на гривах, также играет роль характер отло-
жений — на суглинистом субстрате температура почв ниже при прочих равных, суглинистый
субстрат распространен в маренном ландшафте.
По увлажнению почв не все площадки ведут себя синхронно с изменением увлажнения
летних периодов. Нами были подробно рассмотрены изменения увлажнения почв за период с
2011 по 2013 года, на протяжении которого количество осадков за летний период постоянно
возрастало. По поведению увлажнения почв на точках относительно увлажненности летних
периодов точки были разделены на три группы. Первая группа — точки на которых с каждым
годом увлажнение закономерно увеличивается. К этим точкам относятся преимущественно
расположенные в аккумулятивных и трансаккумулятивных звеньях катены.
Вторая группа — точки, на которых самым влажным остается 2013 год, но в сухой 2011
они увлажнены сильнее, чем в нормальный 2012. К ним относятся преимущественно незале-
сенные точки на суглинках, потому, что в 2011 году именно в момент наблюдения проходили
осадки низкой интенсивности, которые были перехвачены на точках с густым растительным
покровом. Третья группа — точки, на которых самым влажным оказался 2012 год, сюда отно-
сятся три точки, которые нельзя объединить по конкретному фактору, скорее всего это сочета-
ние нескольких факторов.
309
По результатам статистического анализа, также была выявлена тенденция к увеличению
прогретости и уменьшению влажности почв, которая снижается с последующими годами (ПТК
возвращаются к естественному состоянию) (табл. 1).
Таблица 1
Корреляционная матрица средних температур и влажности почв (на глубинах 20, 40 и 80 см)
1000t — температура почв на точке № 1000, 1017w — влажность почв на точке № 1017
Многолетнюю динамику растительных сообществ определяет общее направление сукцес-

сии, антропогенные изменения и изменение тепло- влагообеспеченности геосистем.
Для начала рассмотрим, как изменились фитоценозы на площадках в 2016 г. по сравнению
с 1976-1978 гг., чтобы определить общий тренд изменений. Здесь мы имеем несколько вариан-
тов поведения фитоценозов. Самые значительные изменения связаны со сменой луговых со-
обществ на лесные и пашен на луговые сообщества. Также существуют вариации, связанные
со сменами доминантов фитоценозов в наземном покрове при сохранении типа угодья.
Смена с лугового сообщества на лесное произошла на трех площадках, это старица на
пойме (1002), здесь осоковый фитоценоз со временем сменился ивняком с подростом осины
разреженно осоковым, это связано с прекращением сенокошения в 1996 году, в результате чего
поднялся молодой лес и произошло разреживание осоки из-за затенения; вершина внутритер-
расового останца бугристого зандра (1004), на которой полевицевый политрихово-
лишайниковый фитоценоз перешел в сосняк мертвопокровный с пятнами кошачьей лапки,
кладонии и зеленых мхов; а также на вершине гривы внутрипойменного останца надпоймен-
ной террасы (1035), где сухотравно-полевицевое лишайниковое сообщество перешло в сосно-
вое редколесье щавельковое с примесью душистого колоска и кладонии.
На одной площадке произошла смена агрофитоценоза на залежь в связи с прекращением
хозяйственного освоения данной территории после 2005 года, это произошло на моренно-
водноледниковой равнине (1018), в настоящее время здесь произрастает нивяниково-
звездчатково-мелколепестниковый фитоценоз — нивяник и мелколепестник — сорняки-
доминанты; звездчатка — ценофил (характерна для устойчивых сообществ).
Смены доминантов фитоценозов в мохово-травяном ярусе особенно хорошо выражены на
основной поверхности долинного зандра среднего уровня (1021) и основной поверхности II
надпойменной террасы (1032), здесь сосняк мертвопокровный сменяется сосняком редкостой-
ным с густым подлеском из рябины, крушины и бузины мертвопокровным основной причиной
этому послужили выборочные рубки до 2009 и ветровал 2010 г. разредившие лес для березы,
малины и злаков.
Для современных фитоценозов почти повсеместно характерно снижение проективного по-
крытия по сравнению с 1976 гг. (исключение составляют точки, где лишайниковый ярус сме-
нился травяным — 1021, 1032, 1035, а также 1018 точка, где было прекращено земледелие). Но
при этом для большинства современных комплексов характерно увеличение высоты травяного
310
яруса по сравнению с началом исследования (исключением стали точки, расположенные в за-
падине на моренно-водноледниковой равнине — 1016, 1017).
Из 14 исследованных нами точек сукцессионные смены произошли на четырех. Например,
в староречном понижении (т. 1002), где после 1996 года прекратился сенокос, и началось ак-
тивное зарастание ивняком и осиной.
Изменения отдельных свойств внутри одного фитоценоза изучались при помощи стати-
стического анализа. Изучено влияние изменения температуры и влажности по профилю на
обилие и фенологические фазы доминантных видов. Для обилия видов была выявлена зависи-
мость от увлажнения летнего сезона в целом, но не увлажнености почв в конкретный момент
наблюдения. Разброс значений фенофаз лучше реагирует на внутрисезонные изменения темпе-
ратуры и влажности почв, он определяется положительной обратной связью с температурой в
нижних горизонтах, и отрицательную с температурой на глубине 20 см и влажностью. Увлаж-
нение летнего сезона также определяет время смены фенофаз растений.
На территорию стационара Лесуново существует фациальная ландшафтная карта, на ее
основе проведена экстраполяция наблюдений за динамикой ландшафтов с опорных точек на
все пространство — определяя погодную, сезонную или многолетнюю динамические структу-
ры. На каждую серию наблюдений на опорных точках можно создать карту состояний ПТК,
выявляя ПТК, схожие по отклику почвенно-растительного покрова на гидро-климатический
сигнал. Поскольку динамические свойства коррелируют между собой, то карта состояний по
сложности уступает ландшафтной, и по ней выявляются ПТК близкие и не похожие по дина-
мике.
Таким образом, были получены следующие выводы:
 Сукцессионные изменения связаны с уменьшением интенсивности хозяйственного ос-
воения.
 После сильного перегрева и иссушения 2010 года не может сразу восстановиться поч-
венный режим. С 2016-2017 гг. можно говорить о смене засушливой серии на гидроморфную.
 Распределение тепла и влаги в почвах зависят от положения в катене, литологического
состава отложений и густоты растительного покрова.
 Фенофазы растений достоверно связаны с изменениями температур и влажности почв.
Особенно значимыми для характеристики фенофаз оказались отрицательные связи со средней
влажностью почв по профилю, а также положительные связи с температурой почв на 80 см.
 При картографировании состояний ПТК за разные серии наблюдений выявлено, что
образуются более простые структуры состояний ПТК, чем ландшафтная структура.
 При длительных стабильных погодных условиях состояния разных ПТК сближаются.
 Наиболее непредсказуемо поведение ПТК замкнутых понижений.
1. Анненская Г.Н., Мамай И.И. Результаты крупномасштабной ландшафтной съемки Рязанской Меще-
ры // Вестник Моск. ун-та. Сер. География. 1979. № 1. С. 24-32.
2. Ландшафтный сборник (Развитие идей Н.А.Солнцева в современном ландшафтоведении) // Под ред.
И.И. Мамай/ М.; Смоленск: Ойкумена. 2013. 330 с.
3. Мамай И.И. Динамика ландшафтов. Методика изучения. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. 168 с.
4. Мамай И.И., Мироненко И.В., Федин А.В., Матасов В.М., Роганов С.Б., Глухов А.И. 40 лет ланд-
шафтному стационару «Лесуново». // Стационарные экологические исследования: опыт, цели, мето-
дология, проблемы организации: Материалы Всероссийского совещания. Центрально-Лесной госу-
дарственный природный биосферный заповедник, место издания Товарищество науч. изд. КМК
Москва, 2016. С. 97-100.
5. Новенко Е.Ю., Цыганов А., Волкова Е.М., Мироненко И.В., Куприянов Д.А. // Реконструкция дина-
мики растительности и климата юго-восточной Мещеры в голоцене по данным палеоботанического
и ризоподного анализа торфяных отложений болота «Новоалександровское» // Болота Северной Ев-
ропы: разнообразие, динамика и рациональное использование. Петрозаводск. 2015. С. 58-59.
311
èêéüÇãÖçàÖ ùÇéãûñàéççéÉé ãÄçÑòÄîíéÉÖçÖáÄ çÄ èêàåÖêÖ
êÄáÇàíàü Ñçàô êÖóçõï Ñéãàç áÄèÄÑçéÉé äêõåëäéÉé èêÖÑÉéêúü
Панин А.Г.
Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского, Таврическая академия,
Симферополь, Россия
THE ASPECT OF LANDSCAPE EVOLUTION ON EXAMPLE OF RIVER VALLEY

BOTTOMS DEVELOPMENT IN THE WESTERN CRIMEAN FOOTHILLS
Panin A.G.
V.I. Vernadsky Crimean Federal University, Tavrida Academy, Simferopol, Russia
Abstract: In the Western Crimean Foothills, the geomorphological evolution is accurately traced:
in the case of increase of a base level of erosion, which occurs with transgressions of Black and Azov
seas, the meandering of rivers and alluvium accumulation are activated; in case of base level lowering,
corresponding to regressions, the cutting of river valleys amplifies. The complex the fluvial terraces
and floodplains was created incrementally. Published material review and personal research resulted
in a quaternary chronology of the Western Crimean Foothills, which is following: 1. Mikulinsk inter-
glacial — 100-130 thousand years ago — Karangatsky transgression — alluvium of the III fluvial ter-
race — before Mustya. 2. The early Valdai glaciation — 45-100 thousand years ago — Sudak-
Tarkhankut regression — cutting of a floodplain of that period which became a present III terrace —
typical Mustya. 3. Karukyulassk interglacial — 30-45 thousand years ago — alluvium of a present II
terrace — following Mustya. 4. The late Valdai glaciation — 10-30 thousand years ago — Novoevk-
sinsk regression — cutting of a floodplain — the late Paleolith. 5. The early Holocene — 6-10 thou-
sand years ago — ancient Black Sea transgression — alluvium of a present I terrace — Mesolith and
the beginning of the Neolithic. 6. The middle Holocene — 4,2-6 thousand years ago — Egrissk regres-
sion — cutting of a floodplain — from the middle Neolithic to the middle Chalcolithic. 7. The begin-
ning of the late Holocene — 3-4,2 thousand years ago — new Black Sea transgression — alluvium of a
present high flood plain — from the end of the Chalcolithic to the Middle Bronze Age. 8. Middle of the
late Holocene — 2,3-3 thousand years ago — Fanagoriysky regression — cutting of a floodplain —
from the Late Bronze Age to beginning of the Early Iron Age. 9. The late Holocene — 1,9-2,3 thou-
sand years ago — Istriysky transgression — alluvium of a present low flood plain — from the end
of the Early to the beginning of the Late Iron Age. 10. The late Holocene — 1,1-1,9 thousand years
ago — Nimfeysky regression — cutting of a floodplain — from the end of Antiquity before the early
Middle Ages. 11. The modern era — 1,1-0 thousand years ago — the historical Black Sea transgres-
sion — alluvium of a levee — from the Middle Ages till now. The listed stages were followed by re-
peated and various changes in landscapes. The presented study may be useful to quaternary geology,
historical physical geography, optimization of the modern environmental management, enhancement of
ecological networks of the Crimea.
Общеизвестная повсеместная геоморфологическая закономерность развития речных долин
проявляется, естественно, и в Западном Крымском Предгорье: при повышении базиса эрозии, то
есть в данном случае уровня Черного и Азовского морей, активизируется меандрирование рек и
накопление аллювия; при его понижении усиливается врез речных русел. Для колебаний уровня
моря гляциогидроклиматические причины превалируют над неотектоническими. Иссушения и
переувлажнения, похолодания и потепления, оледенения и межледниковья чередуются в виде
сложных климатических циклов, влияющих и на развитие речных долин [Благоволин, Щеглов,
1968; Геология СССР…, 1969; Леонтьев, Рычагов, 1979; Маруашвили, 1985; Муратов, 1951,
1961; Руководство…, 1973; Серебряный, 1980; Черное море…, 1983; Шнитников, 1969].
Автором проанализировано определенное количество разнообразных литературных ис-
точников для выявления взаимосвязей между колебаниями уровней Черного и Азовского мо-
рей в конце плейстоцена и в голоцене, этапами накопления аллювия и врезания русел в речных
долинах, изменениями в ландшафтах, историко-археологическими эпохами на примере Запад-
ного Крымского Предгорья с его морскими базисами эрозии [Атлас…, 2003; Благоволин, Щег-
лов, 1968; Геология СССР…, 1969; Заморій, 1961; Маруашвили, 1985; Муратов, 1951, 1961;
Подгородецкий, 1988, 2015; Храпунов, 2003; Черное море…, 1983; Щепинский, 1987]. Данной
312
тематике посвящен и ряд работ автора [Панин, 2012, 2013, 2014, 2015]. Попытки увязать пер-
вобытные культуры с этапами развития речных долин предпринимались и раньше, но не все в
них было удачным [Муратов, 1939]. О надпойменных террасах крымских рек информации
имеется много [Геология СССР…, 1969; Заморій, 1961; Лысенко, 1961; Муратов, 1939, 1961;
Руководство…, 1973; Федорович, 1929], о поймах же — значительно меньше. В связи с этим
автор попытался распространить закономерности формирования террас и на поймы, в основ-
ном на примере рек Салгир и Малый Салгир в Симферополе и его окрестностях. При этом ав-
тором были выявлены 3 пойменных уровня, которые предлагается именовать высокой, низкой
и прирусловой поймами [Панин, 2013, 2014, 2015].
Анализ начат с III надпойменной судакской террасы. Развитие речных долин в увязке с
подразделениями четвертичного периода, морскими трансгрессиями и регрессиями, историко-
археологическими эпохами показано на рисунке 1.
Рис. 1. Эволюционно-генетическая взаимосвязь развития речных долин, колебаний уровня моря и смены
историко-археологических культур для Западного Крымского Предгорья в позднем плейстоцене —
голоцене (составил А.Г. Панин на основе анализа источников [Благоволин, Щеглов, 1968; Геология
СССР…, 1969; Заморій, 1961; Лысенко, 1961; Маруашвили, 1985; Муратов, 1951, 1961; Руководство…,
1973; Серебряный, 1980; Храпунов, 2003; Черное море…, 1983; Щепинский, 1987] и своих наблюдений).
Условные обозначения: I, II, III — первая (садовая), вторая (отузская), третья (судакская) надпойменные
террасы; Вп, Нп, П/р п — высокая, низкая, прирусловая поймы;  Меандрирование реки и накопление
аллювия;  Врезание русла. Сокращения: м/л — межледниковье; Эн/л — энеолит; Р. — ранний;
т/г — трансгрессия; Бр. — бронза; С. — средний; р/г — регрессия; Жел. — железо; П. — поздний;
П/л — палеолит; Ант. — античность; Т. — типичный; М/л — мезолит; Ср/в — средневековье;
Н. — начало; Н/л — неолит; К. — конец
313
В связи с поэтапным развитием рельефа, как долин, так и междуречий, серьезными клима-
тическими колебаниями, морскими трансгрессиями и регрессиями неоднократно происходили
и изменения в ландшафтах территории. В разное время здесь были характерны и сосново-
березовые леса, и степи, и луга, и березовая лесостепь. В настоящее же время, в соответствии с
геолого-геоморфологическими и гидроклиматическими условиями в Западном Крымском
Предгорье характерны геосистемы грабинниково-дубовой лесостепи и пушистодубовых широ-
колиственных лесов, а в его долинах — мелколиственных ивово-осиново-тополевых лесов
и мезофитно-злаковых лугов. Значительные площади заняты различными антропогенными мо-
дификациями геосистем [Атлас…, 2003; Геология СССР…, 1969; Заморій, 1961; Подгородец-
кий, 1988, 2015].
Выводы
На базе общих закономерностей развития речных долин в соответствии с изменением
базиса эрозии в ходе морских трансгрессий и регрессий, автором освещено развитие долин
Западного Крымского Предгорья в позднем голоцене, ранее мало затрагивавшееся исследова-
телями. Выявлены три уровня поймы и предложена увязка их и соответствующих врезов русла
с конкретными трансгрессиями и регрессиями. Параллельно протекали определенные истори-
ко-археологические этапы развития человеческого сообщества на данной территории. Изло-
женная информация представляется полезной для четвертичной геологии, эволюционного
ландшафтоведения, исторической физической географии, оптимизации природопользования
в долинах и совершенствования экологических сетей Крыма.
1. Атлас. Автономная Республика Крым / под ред. Н.В. Багрова и Л.Г. Руденко. Киев-Симферополь:
Таврический нац. университет. Институт Географии НАН Украины, 2003. 80 с.
2. Благоволин Н.С., Щеглов А.Н. Колебания уровня Черного моря в историческое время по данным
археолого-геоморфологических исследований в юго-западном Крыму // Известия АН СССР. Сер.
География. 1968. № 2. С. 49-58.
3. Геология СССР. Т. VIII. Крым. Ч. 1. Геологическое описание / отв. ред. М.В. Муратов. М.: Недра,
1969. 576 с.
4. Заморій П.К. Четвертинні відклади Української РСР. Ч. I. Київ: Видавництво Київського
університету, 1961. 552 с.
5. Леонтьев О.К., Рычагов Г.И. Общая геоморфология. М.: Высшая школа, 1979. 288 с.
6. Лысенко Н.И. К вопросу о террасах Салгира // Известия Крымского отдела Географического Обще-
ства Союза ССР. Симферополь, 1961. Вып 6. С. 73-78.
7. Маруашвили Л.И. Палеогеографический словарь. М.: Мысль, 1985. 368 с.
8. Муратов М.В. История Черноморского бассейна в связи с развитием окружающих его областей //
Бюллетень Московского общества испытателей природы. 1951. Т. XXVI. Вып. 1. С. 7-34.
9. Муратов М.В. Основы стратиграфии четвертичных отложений горного Крыма // Материалы Всесо-
юзного совещания по изучению четвертичного периода. Т. 2. Четвертичные отложения Европейской
части СССР. М.: Изд. АН СССР, 1961. С. 351-358.
10. Муратов М.В. Террасы Горного Крыма / М.В. Муратов, Н.И. Николаев // Бюллетень Московского
общества испытателей природы. 1939. Т. 17. № 2-3. С. 3-15.
11. Панин А.Г. Геоэкологический анализ связи грота Чокурча в Крымском Предгорье с уровнями реч-
ных террас // Україна: географія цілей та можливостей. Збірник наукових праць. Т. I. К.: Українське
Географічне товариство, 2012. С. 248-250.
12. Панин А.Г. Геолого-геоморфологические особенности территории Ботанического сада Таврического
национального университета и прилегающих лево- и правобережья реки Салгир // Заповедники
Крыма. Биоразнообразие и охрана природы в Азово-Черноморском регионе. Материалы VII Между-
народной научно-практической конференции. Симферополь, 24-26 октября 2013 г. Симферополь:
Таврический национальный университет, 2013. С. 126-131.
13. Панин А.Г. Геолого-геоморфологические особенности территории Гагаринского парка и его окрест-
ностей в Симферополе // Биоразнообразие и устойчивое развитие. Материалы III Международной
научно-практической конференции. Симферополь, Крым, 15-19 сентября 2014 года. Симферополь:
Крымский научный центр, 2014. С. 248-250.
14. Панин А.Г. Взаимосвязи формирования и развития поймы и низких террас речных долин Западного
Крымского Предгорья с климатическими циклами, колебаниями уровня моря и историко-архео-
логическими культурами // Проблемы природопользования и экологическая ситуация в Европейской
314
России и сопредельных странах. Материалы VI Международной научной конференции. Белгород,
12-16 октября 2015 г. Белгород: Политерра, 2015. С. 78-82.
15. Подгородецкий П.Д. Крым: Природа. Справочное издание. Симферополь: Таврия, 1988. 192 с.
16. Подгородецкий П.Д. Историческая физическая география. Симферополь: Крымский федеральный
университет, 2015. 212 с.
17. Руководство по учебной геологической практике в Крыму. Т. II. Муратов М.В. Геология Крымского
полуострова. М.: Недра, 1973. 192 с.
18. Серебрянный Л.Р. Древнее оледенение и жизнь. М.: Наука, 1980. 128 с.
19. Федорович Б.А. К вопросу о террасах в долинах Качи и Альмы в Крыму // Известия АН СССР.
Сер. 7) отделение физико-математических наук). 1929. № 3. С. 311-321.
20. Храпунов И.Н. Древняя история Крыма. Симферополь: Сонат, 2003. 192 с.
21. Черное море: сборник / сост. А. Вылканов, Х. Данов, Х. Маринов, П. Владев. Л.: Гидрометеоиздат,
1983. 408 с.
22. Шнитников А.В. Внутривековая изменчивость компонентов общей увлажненности: Очерки.
Л.: Наука, ЛО, 1969. 248 с.
23. Щепинский А.А. Красные пещеры: Долгоруковская яйла. Симферополь: Таврия, 1987. 112 с.
èéäÄáÄíÖãà ãéäÄãúçéÉé ìÇãÄÜçÖçàü äÄä àçÑàäÄíéêõ êÖÜàåéÇ

îìçäñàéçàêéÇÄçàü ÉÖéëàëíÖå ÅÄëëÖâçÄ ð. äÄëåÄãÄ
(èêàéÅëäéÖ èãÄíé, ÄãíÄâëäàâ äêÄâ)1
Першин Д.К.1, 2, Черных Д.В.1, 2
1
Институт водных и экологических проблем СО РАН, Барнаул, Россия
2
Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия, dmitrypersh@gmail.com
LOCAL HUMIDIFICATION INDEXES AS THE INDICATORS

OF FUNCTIONING MODES OF THE KASMALA RIVER BASIN GEOSYSTEMS
(THE OB PLATEU, THE ALTAI KRAI)
Pershin D.K.1, 2, Chernykh D.V.1, 2
1
Institute for Water and Environmental Problems SB RAS, Barnaul, Russia
2
Altai State University, Barnaul, Russia, dmitrypersh@gmail.com
Abstract: The paper covers the issues of classification of the Kasmala River basin geosystems based
on specific features of functioning which was studied using local humidity data. The theoretical frame-
work of the study is the A.A. Krauklis’s idea of three groups of structural elements in geosystems: inert,
mobile and biotic. Two functional parameters were used: soil moisture content in a meter layer in July
and snow water equivalent in a period of maximum snow accumulation. Both indicators evidently repre-
sent the most contrasting geosystem states — the winter and the summer. As the characteristics of the
geosystem components we used various parameters of mesorelief, soils, lithology of surface sediments,
vegetation, land cover, etc. The observations were made in the years with very contrasting meteorological
parameters. The relations between the functional parameters were evaluated by means of stepwise regres-
sion analysis. The cartographic interpretation of the spatial variation of snow water equivalent and soil
moisture content was made on the base of statistical relationship between the characteristics of geosystem
components and the functional parameters. The cluster analysis of the whole set of functional parameters
over the period of observation was conducted to identify the groups differing by the characteristics of
these parameters’ variation. The results of the analysis were used to work out the geosystem classification
which identified two types of differing in the features of functioning.
Введение
В рамках функционально-динамического направления ландшафтоведения под природны-
ми режимами подразумевается распорядок смены функциональных состояний геосистем внут-
рисуточной, сезонной и погодичной продолжительности [Сочава и др., 1974]. Как синоним
1
Исследование выполнено при поддержке РФФИ, проект № 16-35-00203 мол_а.
315
часто употребляется термин режим функционирования или интегральный природный режим.
Он состоит из частных режимов (тепловой режим, влагооборот, биогенный круговорот и др.).
Основным методом исследования режимов являются стационарные исследования, которые в
настоящее время существенно ограничены. Большое внимание уделяется различным индика-
ционным методам и исследованию частных режимов.
Исследование режимов функционирования геосистем с опорой на показатели влагооборо-
та актуально по ряду причин. Доступная вода и эффективная радиация были обоснованы
В.Б. Сочавой как критические компоненты, определяющие преобразующую и стабилизирую-
щую динамику геосистем [Сочава, 1978]. Колебания гидротермических условий выступают
как бы первопричиной всех изменений в геосистемах.
Важным аспектом структурно-функциональной организации геосистем является представ-
ление А.А. Крауклиса об их структуре как соотношении инертных, мобильных и биотически
активных элементов [Крауклис, 1979]. Мобильная составляющая выполняет обменные и тран-
зитные функции, связывая внутренние части геосистемы, и объединяет последнюю с ее внеш-
ним окружением. Водные и воздушные массы выступают как основные элементы мобильной
части. Соотношение между указанными частями неодинаковое. Отмечается, что характер
взаимодействия инертной, мобильной и биотически активной составляющих может быть по-
ложен в основу классификации геосистем.
Рассмотрим соотношение между указанными теоретическими категориями в нашем пони-
мании. Используя модель А.А. Крауклиса, можно представить геосистему на временном ряду
как соотношение трех групп структурных элементов в определенные моменты времени. Рас-
стояния между отдельными соотношениями трех начал, взятых в характерных временных рам-
ках, образуют состояния геосистем различной длительности — суточные, сезонные, годовые и
др. Ранее высказывались мнения [Крауклис, 1981; Черкашин, 2005], что важнейшей характери-
стикой инварианта геосистем — ее наиболее стабильных, неизменных черт, может являться
как раз ее природный режим. Так как интегральный природный режим состоит из нескольких
частных, то, оценивая некоторые важнейшие режимы функционирования, возможно в опреде-
ленной степени характеризовать инвариант геосистем. В данном исследовании мы опираемся
на процессы влагооборота и показатели локального увлажнения.
Исходя из рассмотренных теоретических основ, общий алгоритм работы видится нам в по-
следовательности следующих шагов:
1. Проведение полевых наблюдений за ключевыми показателями функционирования гео-
систем и сбор данных о характеристиках различных компонентов геосистем и их свойств.
2. Поиск взаимосвязей между характеристиками компонентов геосистем и функциональ-
ными параметрами.
3. Анализ различных геосистемных структур, основанный на изучении связей между рас-
сматриваемыми параметрами. Возможно выделение нескольких (парциальных) структур, одна
из которых может рассматриваться как основная.
4. Выявление особенностей функционирования геосистем, опираясь на индикационные по-
казатели. Проведение классификации геосистем по специфике режимов функционирования,
принимая во внимание взаимодействие инертных, мобильных и биотически активных элементов.
Таким образом измеренные или полученные на первом этапе показатели являются свойст-
вами, или по-другому характеристиками, компонентов (а чаще элементов) геосистем. Перво-
начально они рассматриваются как «груда кирпичей», связи между ними определяются и оце-
ниваются в процессе статистического анализа (второй этап), а не принимаются a priori. На
заключительном этапе варьирование функциональных параметров анализируется с помощью
различных статистических методов, которые позволят выделить ведущие факторы этого про-
цесса и провести классификацию геосистем. О возможности классификации на основе харак-
тера взаимодействия инертной, мобильной и биотической составляющих указывалось
А.А. Крауклисом [1979]. Кроме того, кажется важным попробовать совместить в классифика-
ции геосистем традиционный для ландшафтоведения генетический подход и особенности со-
временного функционирования и динамики геосистем. При данном подходе генетический фак-
тор выступает наравне с особенностями современной динамики.
316
Цель исследования — разработать классификацию геосистем бассейна р. Касмала по спе-
цифике режимов функционирования, основываясь на изучении показателей локального увлаж-
нения и принимая во внимание характер взаимодействия инертной, мобильной и биотической
составляющих.
Выбранный водосборный бассейн с площадью 1768,48 км2 расположен полностью в под-
зоне южной лесостепи на Приобском плато и является репрезентативным для данной террито-
рии, где долины рек наследуют ложбины древнего стока [Золотов, Черных, 2014]. Важно также
то, что в пограничных условиях между зонами недостаточного и избыточного увлажнения
(в данном случае лесостепной) влияние гидротермического фактора на структуру и функцио-
нирование геосистем многократно возрастает.
В качестве функциональных параметров в нашем исследовании выступают два показателя,
которые можно отнести к характеристикам локального увлажнения: июльские запасы влаги в
метровом слое почвы и снегозапасы в период максимума снегонакопления. Первый показатель
является основным пропускным каналом связи геосистем регионального и локального уровня
с климатом, который, с одной стороны, служит достаточно надежным геофизическим индика-
тором состояния геосистем, а с другой — это наиболее мощный экологический фактор, кото-
рый предопределяет их территориальную организацию [Коломыц, 2010]. Наблюдения в июле
(период максимума вегетации) позволяют наиболее точно выявить влияние именно ландшафт-
ных факторов на изменение данного параметра [Lookingbill, Urban, 2004]. В условиях умерен-
ных широт геосистемы долгое время находятся под влиянием снежного покрова. Он рассмат-
ривается как системообразующий элемент в период зимних состояний [Исаченко, 2014].
В подобных условиях снегозапасы в период максимума снегонакопления могут служить хоро-
шим показателем, отражающим контрастность метеоусловий и детерминирующим величину
влаги, которая в последствии будет расходоваться геосистемами.
В качестве характеристик компонентов геосистем (исходных данных) нами используются
различные параметры мезорельефа, почв, литологического состава поверхностных отложений,
растительности и др. Источниками данных являются: разработанные для территории бассейна
цифровая модель рельефа (ячейка грида 5 м), на основе которой были получены карты углов
наклона поверхности и экспозиций склонов, карта наземных покровов (land cover), содержа-
щая 16 типов выделов [Бирюков, 2013], и полевые наблюдения на ключевых участках. Также
привлекались данные метеонаблюдений с расположенной в бассейне метеостанции Ребриха.
Наблюдения за функциональными параметрами проводились с 2010/11 г. по 2013/14 г.
Изучение снежного покрова проводилось ландшафтно-маршрутным методом в период макси-
мального снегонакопления (вторая декада марта) в течение 4 лет. Было произведено более 700
измерений толщины снега и более 70 измерений плотности в каждый из годов наблюдений.
Годы, когда проводились наблюдения, существенно отличаются по коэффициенту снежности
(2010/2011 г. — 0,9; 2011/2012 г. — 0,7; 2012/2013 г. — 1,6; 2013/2014 г. — 0,8). За почвенной
влагой наблюдения проводились в июле 2012 — 2014 гг. Отбор проб производился по 34 раз-
резам, охватывающим различные типы местоположений бассейна, определение влажности
производилось термостатно-весовым методом. Теплые периоды были также очень контрастны
по гидротермическим условиям. ГТК Селянинова составил в 2012 г. — 0,56, в 2013 г. — 1,38
и в 2014 г. — 0,95. Таким образом, с некоторыми ограничениями, рассматриваемые периоды
можно принять за определенные экстремумы в диапазоне значений соотношения тепла и вла-
ги, в которых функционируют геосистемы бассейна.
Для оценки связи функциональных параметров с характеристиками компонентов геосис-
тем применялась пошаговая регрессия (stepwise regression). В качестве зависимых переменных
использовались показатели снегозапаса и запаса влаги в метровом слое почвы. В качестве не-
зависимых предикторов были использованы 5 классов крутизны склонов, 8 классов экспози-
ций, 8 типов литологического состава поверхностных отложений и 16 типов наземных покро-
вов (land cover). Более подробно градации указанных характеристик отражены в работе
[Бирюков, 2013].
Анализ показателей снегозапасов показал наличие значимых связей с указанными незави-
симыми переменными для всех лет наблюдений. Множественный коэффициент корреляции
317
колеблется от 0,23 до 0,38, что указывает на то, что снегонакопление зависит от множества ло-
кальных факторов, которые не были, либо не могут быть учтены. Это также иллюстрируется
тем, что наиболее значимые предикторы год от года могут меняться. Например, в самые вет-
ренные годы (2010/11 и 2013/14 гг.) таковым становятся параметры уклонов, в малоснежные
годы (2011/12 г.) — параметры литологии поверхностных отложений. Последний пример
можно объяснить тем, что литологический состав индицирует общую ярусную структуру бас-
сейна, которая в отсутствие существенного метелевого переноса оказалась значимой для сне-
гонакопления.
Анализ зависимости запасов почвенной влаги и ландшафтных параметров также показал
существование достоверных связей за три года наблюдений. Однако в данном случае значи-
мыми выступали лишь два предиктора: литологический состав отложений и тип наземного по-
крова, что в целом достаточно логично для равнинной территории. Множественный коэффи-
циент корреляции составил 0,58 — 0,59. В целом качество полученных моделей не позволяет
их использовать в качестве прогнозных и требует дальнейшего совершенствования. Однако на
данном этапе отражает существование достоверных связей между функциональными парамет-
рами и характеристиками различных компонентов геосистем.
Опираясь на полученные показатели связей между характеристиками компонентов геосис-
тем и функциональными параметрами, нами была сделана картографическая интерпретация
пространственного варьирования снегозапасов и запасов влаги в почвах. Не имея возможности
на данном этапе использовать напрямую регрессионную модель, экстраполяция проводилась
по нескольким группам ячеек, которые эмпирически были выделены по характеристикам ком-
понентов наиболее значимых для каждого из функциональных параметров. Для карты про-
странственного распределения снегозапасов было получено 16 типов ячеек (по характеристи-
кам уклонов, экспозиций и наземных покровов), для карты распределения запасов влаги в
почвах — 9 типов (по типам почв, гранулометрическому составу отложений, типам наземных
покровов, крутизне/экспозиции склонов и положению в системе ландшафтных сопряжений).
Полученные структуры мы рассматривали как парциальные геосистемные структуры опреде-
ленных контрастных состояний (зимних/летних). Структура, формируемая в период максиму-
ма вегетации, принималась нами как основная, с ячейками, которые могут быть интерпретиро-
ваны с генетических позиций, близкими по уровню к группам фаций.
Для указанной структуры нами был проведен кластерный анализ, с использованием всего
набора функциональных параметров за годы наблюдений с целью выявления определенных
групп, отличающихся особенностями варьирования данных параметров. В качестве меры рас-
стояния была использована метрика Пирсона (1-r), в качестве метода кластеризации — метод
Варда. В анализе использовалось 25 переменных (соответствующих почвенным разрезам), раз-
битых по 9 ячейкам (группам фаций). Результаты представлены на рисунке 1. Сразу выделя-
ются две основные группы переменных, резко контрастирующие между собой. Кроме этого
видно, что точки наблюдений, относимые к единым ячейкам, часто оказываются достаточно
«далеко» друг от друга.
Статистический анализ данных позволил перейти к разработке классификации геосистем.
В основу классификации была положена изменчивость показателей локального увлажнения
геосистем и характер влияния на режим функционирования инертной, мобильной и биотиче-
ской составляющих.
Инертные элементы в геосистемах, главным образом ее литогенная основа (и ее свойства:
рельеф, положение в ландшафтных сопряжениях), создают каркас геосистем и основу для дей-
ствия мобильных составляющих. В ряде геосистем инертная составляющая определяет специ-
фику их функционирования, детерминируя изменчивость мобильных элементов или создавая
условия для воздействия с помощью различных потоков на другие геосистемы. Данные гео-
системы определены в первый тип (I) (табл. 1). Второй тип (II) геосистем составляют комплек-
сы где инертные элементы создают условия для усиления влияния мобильной составляющей
на режим функционирования. В подобных геосистемах создается своеобразный локальный
климат, отличный от условий зональных геосистем [Коломыц, 2010]. Общим для данного типа
является значительное межгодовое варьирование показателей летнего почвенного увлажнения
и, соответственно, повышенная зависимость от колебаний метеоусловий. В зимний период
318
данные геосистемы зависят от переноса снежного покрова (мобильных потоков) со смежных
комплексов.
Рис. 1. Результаты кластерного анализа по показателям функционирования геосистем в бассейне

р. Касмалы
Таблица 2
Классификация геосистем бассейна р. Касмала по специфике режимов функционирования
Тип I Тип II
Инертные элементы создают условия для
Превалирует влияние на режим функционирования инертной со-
определяющего влияния мобильной состав-
ставляющей
ляющей на режим функционирования
I-A I-B I-C I-D II-A II-B II-C
Автоморфные Большее Геосистемы, Автоморфные Геосисте- Геосистемы, Геосистемы,
местоположе- регулирова- зависящие от местоположе- мы, завися- замыкающие замыкающие
ния. Меньшее ние мо- транзитных ния. щие от на себе тран- на себе тран-
регулирова- бильных потоков и пе- Функциониро- транзитных зитные потоки зитные по-
ние мобиль- элементов редающие воз- вание опреде- потоков, и некоторую токи и
ных элементов биотичес- действие дру- ляется особен- имеющие часть пере- большую
биотичес-кими кими гим ностями песча- выражен- дающие непо- часть ис-
геосистемам ных отложе- ные призна- средственно пользующие
ний и расти- ки гидро- в водные на собствен-
тельностью морфизма объекты ное функ-
ционирова-
ние
Слабовыпук- Мелколист- Балочные леса Вершины грив Террасы Долины ма- Замкнутые
лые поверх- венные кол- на СВ склонах с сосновыми малых рек лых рек, пой- понижения
ности увалов, ки по суф- борами в ЛДС мы на террасах
занятые с/х фозионным ложбин
угодьями и и эрозион- древнего
фрагментами ным пони- стока
степной расти- жениям на
тельности увалах
319
Выводы
Данная классификационная схема в дальнейшем будет уточняться, с учетом использова-
ния новых данных и их обработки. Кроме этого стоит заметить, что выявленные закономерно-
сти, по всей вероятности, характерны только для подзоны южной лесостепи. При увеличении
гумидности климата варьирование показателей подчиненных местоположений будет умень-
шаться в сторону постоянного избыточного увлажнения, а в автономных местоположениях
наоборот, в сторону большего варьирования. При аридизации возможны противоположные
тенденции.
1. Бирюков Р.Ю. Интеграция разнородной пространственно-распределенной информации средствами
ГИС при создании основы для ландшафтно-гидрологических карт // Мир науки, культуры, образо-
вания. 2013. № 2. С. 307-314.
2. Исаченко Г.А. Концепции многолетней динамики ландшафтов и вызовы времени // Вопросы гео-
графии.: Сб. 138: Горизонты ландшафтоведения. М.: Кодекс, 2014. С. 215-232.
3. Коломыц Э.Г. Локальные коэффициенты увлажнения и их значение для экологических прогнозов //
Известия РАН. Сер. География. 2010. № 5. С. 61-72.
4. Крауклис А.А. Проблемы экспериментального ландшафтоведения. Новосибирск: Наука, 1979. 233 с.
5. Крауклис А.А. Динамика геосистем на ландшафтных картах // Изв. ВГО. 1981. Т. 113. В. 5. С. 385-393.
6. Золотов Д.В., Черных Д.В. Репрезентативность модельного бассейна р. Касмалы для сравнительных
ландшафтно-гидрологических исследований на Приобском плато // Изв. АлтГУ. 2014. № 3/1 (83).
С. 133-138.
8. Сочава В.Б., Крауклис А.А., Снытко В.А. К унификации понятий и терминов, используемых при
комплексном исследовании ландшафта // Доклады Ин-та геогр. Сибири и Дальнего Востока. 1974.
Вып. 42. С. 3-9.
9. Черкашин А.К. Принципы геосистемного анализа // Ландшафтно-интерпретационное картографиро-
вание. Новосибирск: Наука, 2005. С. 14-74.
10. Lookingbill, T., Urban D. An empirical approach towards improved spatial estimates of soil moisture for
vegetation analysis // Landsc. Ecol. 2004. Vol. 19. Iss. 4. P. 417-433.
ëÖáéççõÖ ÇÄêàÄñàà åàäêéÇéãçéÇéÉé àáãìóÖçàü

äÄä éíêÄÜÖçàÖ îìçäñàéçàêéÇÄçàü ãÄçÑòÄîíéÇ
èé ÑÄççõå ëèìíçàäÄ SMOS çÄ íÖêêàíéêàà
üåÄãé-çÖçÖñäéÉé ÄÇíéçéåçéÉé éäêìÉÄ
Печкин А.С.1, Черных Д.В.2, Печкина Ю.А.1, Кобелев В.О.1
1
ГКУ ЯНАО «Научный центр изучения Арктики», Надым, Россия, info@arсtic89.ru
2
Институт водных и экологических проблем СО РАН, Барнаул, Россия, iwep@iwep.ru
SEASONAL VARIATIONS OF MICROWAVE RADIATION AS A REFLECTION

OF THE FUNCTIONING OF LANDSCAPES IN THE YAMAL-NENETS
AUTONOMOUS DISTRICT ACCORDING TO THE SATELLITE SMOS DATA
Pechkin A.S.1, Chernykh D.V.2, Pechkina Y.A.1, Kobelev V.O.1
1
Arctic Research Center of the Yamal-Nenets autonomous district, Nadym, Russia, info@arctic89.ru
2
Institute for Water and Environmental Problems, Siberian Branch of the Russian
Academy of Sciences, Barnaul, Russia, iwep@iwep.ru
Abstract: We demonstrate results of examination of the data of the radio brightness temperatures
in the Yamal-Nenets Autonomous district, built and described graphs of seasonal variations of the radio
brightness temperatures, constructed and described a pie chart of the periods with average monthly air
temperature.
320
Введение
В процессе функционирования геосистемы создается динамическое равновесие основных
ее параметров. Несмотря на постоянные изменения температуры, влажности и других энерге-
тических, вещественных и информационных характеристик, основные параметры структуры
удерживаются на относительно постоянном уровне, испытывая лишь периодические колеба-
ния [Соболева, 2010].
Функционирование носит цикличный, и поэтому обратимый характер. Каждый цикл имеет
свою продолжительность во времени (суточные, сезонные и многолетние циклы). В период
циклов осуществляется функционирование ландшафтов посредством круговорота и трансфор-
мации солнечной энергии, влагооборота, газооборота и газообмена, миграции химических
элементов, биологического метаболизма и т. д. При этом ландшафт и его морфологические
части приобретают свойства, которые зависят от динамической фазы того или иного цикла и
выражаются в определенном состоянии. Эти состояния ПТК представляют собой временную
структуру ландшафта, которая обратима во времени [Марцинкевич, 1986].
Микроволновое дистанционное зондирование Земли является эффективным инструментом
изучения процессов, происходящих на земной поверхности, вследствие охвата обширных тер-
риторий, в том числе труднодоступных, независимых от погодных условий и явлений, а также
времени суток. В последние годы на космической орбите находится космический аппарат
SMOS Европейского космического агентства (ESA) с микроволновым радиометром MIRAS
[Mecklenburg, 2012], работающий в полосе частот 1400-1427 МГц и выполняющий миссию
глобального определения влажности почвы и солености океана. Разрешающая способность
антенны SMOS на земной поверхности составляет 35-50 км, периодичность пролета над опре-
деленной точкой 1-3 дня.
Методика исследований
Для определения радиояркостных значений использовались данные спутника SMOS, из-
меренные на частоте 1.41 ГГц, на горизонтальной и вертикальной поляризациях под углом
зондирования 42.5º и откалиброванные в единицах радиояркостных температур. Погрешности
определения изменялась от ±3 К в центре до ±6 K по краям полосы захвата шириной 890 км.
Линейный размер ячейки составляет 16 км, площадь 195 км2 [Rocco Panciera, 2011].
В работе приведены результаты измерения радиояркостных температур аппаратом SMOS
с максимальной погрешностью ±3 К за период с 2013 по 2015 гг. на разных преобладающих
ландшафтных зонах Ямало-Ненецкого автономного округа с привязкой к близлежащим насе-
ленным пунктам, где находятся метеостанции. При помощи программы Beam Visat была полу-
чена и сформирована база данных радиояркостных температур по 20-ти точкам, расположен-
ным на территории ЯНАО. Данные по средним температурам населенных пунктов были
получены и сформированы из архива данных сайта www.rp5.ru [Архив погоды, 2017].
Результаты исследований
Остров Белый. Мониторинговая точка располагается в центральной части острова, неда-
леко от метеостанции им. Попова и характеризует низменный ландшафт пятнистой заболочен-
ной арктической тундры. Растительность в пределах мониторинговой площадки представлена:
кустарничково-моховыми (Racomitrum Ianuginosum, Dicranum elongatum, Dryas puncata, Salix
nummularia) кочковатыми тундрами; а также осоковыми, осоково-гипновыми и осоково-
пушицевыми (Carex rotundata, Eriophorum polystachion, Calliergon cordifolium) болотами с уча-
стками тундр и полигональных (Sphagnum russowii, Cladina rangiferina, Ledum decumbens)
комплексных болот [Атлас…, 2004].
На рисунке 1 представлены круговые диаграммы, отражающие годовой ход ряда показате-
лей, определяющих функционирование ландшафта: средние температуры воздуха, периоды
образования и разрушения снежного покрова. На диаграммах отчетливо видно, что зима длит-
ся в среднем 8-9 месяцев в году, а максимальные температурные показатели не превышают
+10С [Архив погоды, 2017].
При анализе радиояркостных температур на графике (рис. 2) отчетливо видно, что данные
на горизонтальной и вертикальной поляризациях совпадают с данными круговых диаграмм
(рис. 1) и периодами становления и разрушения постоянного снежного покрова. На рисунке 2
виден период становления плотного снежного покрова: графики за 3 года (горизонтальная по-
321
ляризация) не превышают отметку выше 240 К до летнего периода. Также на графике отчетли-
во виден весенний период, когда запас снежного покрова разрушается и происходит обнаже-
ние почв. Кроме того, на рисунке 2 видны происходящие изменения в летний период: все гра-
фики, в конце июня–середины июля опускаются до отметки 120 К (горизонтальная
поляризация), и в августе поднимаются до отметки в 149 К и выше, что, возможно, связано с
периодом вегетации растений. Осенний период представлен во все годы по-разному и зависит,
возможно, от нарастаемой толщины снежного покрова. На графике присутствуют резкие пики,
вероятно, являющиеся следствием погрешностей.
Рис. 1. Средние температуры на о. Белый, в разные периоды с 2013 по 2015 гг.
Рис. 2. Графики радиояркостных температур в окрестностях о. Белый с 2013 по 2015 гг.
Антипаюта. Мониторинговая точка располагается в средней части полуострова Тазов-

ский, на побережье Тазовской губы, в пределах тундровой речной долины, где преобладают
трещинно-полигональные и полигонально-валиковые болотные мерзлотные и болотные пере-
гнойно-торфянисто-глеевые почвы. Растительность в пределах мониторинговой площадки
представлена кустарничково-осоково-моховыми и кустарничково-мохово-лишайниковыми
(Sphagnum russowii, Cladina rangiferina, Ledum decumbens) полигональными комплексными
болотами [Атлас…, 2004].
На круговых диаграммах (рис. 3) видно, что из анализируемых лет 2014 год был самым
теплым, температура превышала +15 С. В целом же видно, что зимний период в п. Антипаю-
та, как и на о. Белый, составляет 8 месяцев [Архив погоды, 2017].
При анализе радиояркостных температур на графике (рис. 4) видно, что ход значений на
графиках соответствует изменениям, отраженным на диаграммах (рис. 3) и периодами уста-
новления и разрушения постоянного снежного покрова. В зимний период во все годы значения
на горизонтальной поляризации, вплоть до предвесеннего периода, колеблется в районе 200 К;
в летний период отметка опускается до 180 К. В сравнении с о. Белый и г. Надым,
п. Антипаюта расположен на берегу Тазовской губы и мониторинговая точка накладывается на
водный объект (площадь измеряемой спутником ячейки составляет 195 км2), поэтому графики
322
горизонтальной поляризации не поднимаются выше отметки в 210 К с января по апрель. Ход
графика п. Антипаюта имеет наглядное частичное отражение схожести с ходом графика в мес-
те слияния Тазовской и Обской губ (рис. 5).
Рис. 3. Средние температуры п. Антипаюта, в разные периоды с 2013 по 2015 г.
Рис. 4. Графики радиояркостных температур в окрестностях п. Антипаюта с 2013 по 2015 гг.
Рис. 5. Графики радиояркостных температур в месте слияния Обской и Тазовской губах

с 2013 по 2015 гг.
Надым. Мониторинговая точка располагается на северотаежной низменной равнине, где

преобладают болотные мерзлотные, таежные глее-мерзлотные почвы, а также встречаются ал-
лювиальные дерновые и луговые кислые и слабокислые почвы. Растительность в пределах мо-
ниторинговой площадки представлена в виде таежных лесов. Встречаются редкостойные лист-
веннично-березовые, местами с елью и кедром (Pinus sibirica) лишайниковые и
зеленомошнолишайниковые производные леса, а также болотная растительность, представ-
323
ленная кустарничково-сфагново-лишайниковыми (Cetraria cucullate, Sphagnum balticum, Ledum
palustre) и осоково-пушицево-сфагновыми (Sphagnum balticum, Eriophorum russeolum, Carex
rotundata) плоскобугристыми комплексными болотами [Атлас…, 2004].
На круговых диаграммах (рис. 6) можно увидеть, что годовые показатели температуры
воздуха имеют близкие друг с другом динамику и значения. Зимний период также как и в дру-
гих точках достигает 8 месяцев [Архив погоды, 2017].
Рис. 6. Средние температуры г. Надым, в разные периоды с 2013 по 2015 гг.
Графики радиояркостных температур для г. Надыма (рис. 7) имеют некоторые отличия по

сравнению с графиками о. Белый, так как это связано, возможно, с типами почв и с наличием
лесной растительности, которые в комплексе создают свою шероховатость подстилающей по-
верхности.
В целом, значения в зимнее время соответствуют отметке в 220 К на горизонтальной поля-
ризации, что характерно для мест, отдаленных от водного пространства; летний период в раз-
ные годы представлен неодинаково, но в августе, сентябре и октябре в разные годы графики
похожи. Это связано с тем, что в Надыме примерно в одно и тоже время устанавливаются от-
рицательные температуры, образуется и нарастает постоянный снежный покров (рис. 6).
Рис. 7. Графики радиояркостных температур в окрестностях г. Надым с 2013 по 2015 гг.
Выводы
По данным радиояркостных температур, полученным со спутника SMOS, возможно опре-
делять первичные потоки энергии, поступающие из космоса и земных недр, определяющие
функционирование ландшафтов. Солнечная энергия в ландшафте способна превращаться в
иные виды энергии — прежде всего в тепловую, а также в химическую и механическую.
Графики радиояркостных температур зависят от месторасположения, влияния крупных
водных объектов, а также от шероховатости подстилающей поверхности. Сезонные вариации
микроволнового излучения по данным спутника SMOS подходят для исследований функцио-
нирования ландшафтов на территории Ямало-Ненецкого автономного округа.
324
1. Архив погоды [Электронный ресурс]: Архив погоды Ямало-Ненецкого автономного округа
URL: https://rp5.ru (дата обращения: 26.05.2017).
2. Атлас Ямало-Ненецкого автономного округа / ред. кол.: И.Л. Левинзон (предс.), С.И. Ларин (гл.
ред.) и др. Омск. Омская картографич. фабрика. 2004. С. 182-183, 190-191, 218-219.
3. Марцинкевич Г.И. Основы ландшафтоведения / Г.И. Марцинкевич, Н.К. Клицунова, А.Н. Мотузко.
Минск: Высшая школа, 1986. 204 с.
4. Соболева Н.П. С54 Ландшафтоведение: учебное пособие / Н.П. Соболева, Е.Г. Язиков. Томск:
Изд-во Томского политехнического университета, 2010. 175 с.
5. ESA’s Soil Moisture and Ocean Salinity Mission: Mission Performance and Operations // S. Mecklenburg,
M. Drusch, Y. Kerr at. al. / IEEE Trans. Geosci. Remote Sens. 2012. Vol. 50, № 3. Pp. 606-612.
6. Rocco Panciera et al. A proposed extension to the soil moisture and ocean salinity level 2 algorithm for
mixed forest and moderate vegetation pixels //Remote Sensing of Environment, Volume 115, Issue 12,
15 December 2011, Pp. 3343-335.
ïêéçéãéÉàü àáåÖçÖçàü ãÄçÑòÄîíéÇ

à ÉàÑêéãéÉé-ÉÖéåéêîéãéÉàóÖëäàï èêéñÖëëéÇ
Ç åÄäêéêàíåÄï óÖíÇÖêíàóçéÉé èÖêàéÑÄ
Постоленко Г.А.
gpostol@yandex.ru
CHRONOLOGY OF LANDSCAPE AND HIDROLOGICAL AND

GEOMORFOLOGICAL PROCESSES CHANGE IN SUPREME RHYTHMES OF
QUATERNARY PERIOD
Postolenko G.A.
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, gpostol@yandex.ru
Abstract: The hydrological influence on landscape is not so noticeable for direct observation like
vegetation. The sequence of dry and wet eras in climatic rhythms are followed by changes in moist
availability. The moist availability is evident by the underground and surface runoff. The soil moisture
and the character of soil weathering transformation depend on the underground runoff. Surface runoff
leads to radical changes of surface topography and exogenous processes of relief formation. Chrono-
logical estimation of the influence of these processes is based on the detailed subdivision of supreme
climatic rhythms of Quaternary, which have two epochs and four stages. The comparison of water
stream activity to climate rhythm has revealed that their activity has a cyclic character. The erosion cy-
cle may serve as their measure. Chronologically the duration of erosion cycle and climatic rhythmus
are correlated. There are regular changes of the stream deepening and fluvial sedimentations. The
deepening of erosion gullies occurred in periods between two climatic rhythms, when the climate was
dry and cool. The accumulation and erosion abatement proceeded during warm and humid epochs. The
first phase of the erosion cycle was followed by lowering of ground water and physical and cryogenic
weathering which formed the silt of loess sediment. During this period, erosive forms became deeper
and slopes became steeper. At warm and humid epoch, aggradation made erosive forms smoother. At
that period, the wide bottoms of valleys and flat surfaces of terraces were formed by loose sediment
with new properties. These processes increased the speed of soil displacement. The intensity of these
processes varied substantially at cool and warm epochs. The differences were strengthened by distinc-
tions in humidity.
Гидрологическое влияние на природный процесс в четвертичное время практически неза-
метно для непосредственного наблюдения, по сравнению, например, с растительностью. Тем
не менее, оно играет существенную, в значительной мере опосредованную, роль в развитии
ландшафтов. Атмосферные осадки в течение макроритмов [Величко, 2012], климатохронов
[Зубаков, 1984] изменяются в широких пределах, что влечет за собой смену сухих эпох влаж-
325
ными. Вслед за ними происходят изменения деятельности поверхностных вод — площадного
смыва и руслового стока — от врезания и углубления эрозионных форм до аккумуляции нано-
сов. При этом меняется рельеф, особенно, глубина его расчленения. В результате изменений
характера и скорости рельефообразующих процессов, меняются уклоны земной поверхности,
увеличивается длина и крутизна склонов, типы и скорости перемещения грунтов. К тому же
под влиянием изменения типов выветривания изменяется литологическое строение и преобра-
зование свойств грунтов, следовательно, и условия существования и развития растительного и
почвенного покрова.
Анализ деятельности русловых потоков стал возможен благодаря детализации структуры
природных макроритмов плейстоцена — мере времени четвертичного периода — дополнения
их теплых и холодных эпох [Iversen, 1958; Гричук, 1961] характеристиками влагообеспеченно-
сти и, соответственно, подразделения каждой климатической эпохи на 2 стадии (сухая и влаж-
ная). Эта детализация позволила более детальную хронологическую привязку природных про-
цессов к климатическим показателям.
В основе анализа лежит многократно установленный геологами-четвертичниками и гео-
морфологами в процессе стратиграфических исследований аллювия и строения речных долин
факт хронологического соответствия аллювиальной свиты эрозионному циклу [Гричук, По-
столенко, 1975; Постоленко, 1990, и мн. др.]. При этом установлена последовательность нако-
пления аллювия: в аллювиальной свите накапливающейся снизу вверх, теплая эпоха фиксиру-
ется в нижней и средней пачке, а холодная — в верхней, а вся толща аллювия свиты
хронологически укладывается в климатохрон, характеризуя собой последовательно обе клима-
тические эпохи — теплую, затем холодную.
Сопоставление литологических свойств аллювия с характеристиками климатохрона ука-
зывает, что водный сток и его режим меняются на протяжении климатохрона. Изменения столь
существенны, что седиментационно-морфологическая деятельность в эрозионном цикле рас-
падается на две противоположные фазы — врезания водотока и углубления эрозионных форм
и седиментации аллювия с их расширением и уменьшением глубины. Такая деятельность во-
дотоков, результаты которой измеряются первыми десятками метров углубления крупных эро-
зионных форм, влечет за собой изменение потенциальной энергии рельефа и интенсивности
денудации в целом — меняется совокупность рельефообразующих процессов, их интенсивность,
характер и, что очень важно, из-за низкого уровня грунтовых вод меняются свойства рыхлого
материала грунтов — их гранулометрия, пористость, водопроницаемость, влагоемкость, водона-
сыщенность, а также характер и скорости перемещения грунтов, Все это безусловно воздейству-
ет на ландшафты, хотя и не всегда поддается непосредственному наблюдению.
Первая фаза — фаза врезания линейных водотоков — приходится на переходное между
климатохронами время, начинаясь в последней стадии предшествующего климатохрона и за-
хватывая первую стадию последующего. Она характеризуется холодными температурными
показателями, с постепенным нарастанием тепла, но длительной максимальной сухостью
(сухая эпоха). Растительность этого времени представлена тундрой, тундростепью, степью
и лесостепью [Гричук, 1961]. Земная поверхность не защищена растительностью от денудации,
в долины поступает большое количество рыхлого материала с междуречий (изменчиво во вре-
мени в связи с отступанием мерзлоты). При этом в аллювиальных свитах, в долинах его нет.
Это свидетельствует об определенной величине и режиме речного стока, о таких характери-
стиках деятельности водных потоков, которые ведут к полному выносу наносов, т. е. к вреза-
нию потоков и углублению эрозионных форм.
Это время малого количества атмосферных осадков, в целом малых величин стока, но рез-
ко неравномерного его режима, что приводит к появлению, в том числе, и селеподобного ре-
жима и очень высокой транспортирующей способности потока. И, как следствие углубления
эрозионных форм, увеличивается длина и крутизна склонов, усиливаются склоновые процес-
сы, а также скорости и характер перемещения подстилающих растительность грунтов. Некото-
рые типы склоновых процессов достигают максимума своего развития и своих скоростей
именно в этот период.
Само по себе углубление эрозионных форм вызывает целый ряд изменений — понижение
базиса эрозии при низком уровне подземных вод, а главное изменение — увеличение потенци-
326
альной силы рельефообразования, поскольку увеличивается размах высот. Суммарные вели-
чины углублений в крупных долинах измеряются первыми десятками метров, но они раскла-
дываются на длительные интервалы времени. Но изменения крутизны поверхности или экспо-
зиции склонов обусловливают изменение влажности грунтов и изменение скорости их
перемещения и преобразования, что многогранно проявляется в условиях произрастания рас-
тительности. В целом, существенно изменяется геоморфологический ландшафт.
В целом эта фаза функционирования водных потоков короче, чем вторая фаза — фаза се-
диментации аллювия. Последняя охватывает теплую и холодную фазы влажной эпохи клима-
тохрона. Атмосферные осадки более высоки, чем в первую фазу, и, несмотря на укрытость по-
верхности грунтов лесной растительностью с высоким травостоем [Гричук, 1961], линейный
сток характеризуется высокими величинами, но более равномерным режимом, когда паводки и
половодья растянуты во времени, а потоки обладают меньшими скоростями течения. И посту-
пает в потоки существенно меньше наносов, представленных менее крупным материалом, по-
скольку этот период характеризуется уже высокой ролью химического и биологического вы-
ветривания, а также меньшими, чем в первую фазу, скоростями рельефообразующих
процессов. В морфообразующей деятельности преобладает боковая эрозия, в ходе которой
расширяется дно эрозионных форм, выстилается аллювием, укорачиваются и выполаживаются
склоны, уменьшается глубина расчленения рельефа, что ведет к уменьшению энергии рельефа.
В целом, это фаза меньшей интенсивности денудационных процессов и значительного расши-
рения аккумулятивных поверхностей. В ландшафтообразовании проявляется расцветом расти-
тельных ассоциаций, включающим в себя и так называемый оптимум, характеризуется более
длительным развитием.
И, как правило, аккумуляция рыхлых толщ этой фазы развития указанных процессов не
восполняет глубины расчленения предшествующей фазы, благодаря чему в долинах рек в сле-
дующую фазу, фазу врезания, из днищ долинных форм образуются террасы, представляющие
собой новые пространства в земной поверхности, сложенные иными, рыхлыми, грунтами и
обладающие собственными свойствами ландшафтообразования (например, боровые террасы).
К этому же типу новых пространств относятся и расширяющиеся днища долин. Таково в наи-
более общих чертах влияние рассматриваемых гидролого-геоморфологических процессов на
ландшафты. При этом нужно отметить и еще один аспект этого влияния — перераспределение
воздушных масс и переформирование микроклиматических условий в ландшафтах.
Иная сторона зависимости от атмосферных осадков этой совокупности взаимовлияющих
процессов, проявляющаяся во влагообеспеченности ландшафтов, наблюдается в закономерной
изменчивости литологических свойств грунтов, подстилающих ландшафты. В строении, соста-
ве, текстурных особенностях аллювия наблюдаются характеристики, позволяющие судить об
иных, подчиненного ранга, условиях функционирования водной составляющей ландшафтов,
также важных своим воздействием на них.
Хронологическая приуроченность различных фациальных разностей аллювия к опреде-
ленным климатическим стадиям дает возможность судить об изменении процессов выветрива-
ния, которые в свою очередь влияют на многие другие процессы природной среды. Так, грану-
лометрический состав аллювия позволяет сделать выводы о последовательной смене
процессов выветривания. Наиболее контрастные фракции рыхлых пород четко увязываются с
климатическими показателями: фрактолиты и богатство алевритовой фракции коррелируют с
холодными интервалами климатохронов; наиболее тонкие фракции аллювия, существенно
обогащенные глинистыми минералами, отвечают времени климатического оптимума. Поэтому
можно говорить о последовательной смене в умеренных широтах процессов выветривания —
от физического к физическому с высоким присутствием химического и биологического и к
криовыветриванию. Именно выветривание является главным агентом эллювиальных, гипер-
генных процессов, обеспечивающих степень дезинтеграции пород, их гранулометрический
состав, наличие частиц разной крупности, в том числе и в почвенном горизонте. Породообра-
зование рыхлых толщ, зависящее от климата и сопутствующего ландшафта, в свою очередь
определяет свойства грунтов, такие, как пористость, водопроницаемость, влагоемкость и водо-
насыщенность. Эти сведения можно найти в инженерно-геологических изысканиях [Дорофеев,
1982]. От этих свойств безусловно зависят условия существования и развития растительности
и почвенных процессов.
327
Указанные связи ландшафтов с влагообеспеченностью и гидрологической деятельностью
русловых потоков характеризуют наиболее общие черты хронологии этих процессов, связан-
ные с наиболее общими структурными подразделениями климатохронов. В последних, как из-
вестно из палеогеографических исследований, имеются и флуктуации подчиненных рангов,
которые также проявлены в рассматриваемых природных явлениях.
В итоге, если попытаться оценить степень взаимообусловленности влияния ландшафтов и
гидролого-геоморфологичееских процессов, то следует упомянуть, что европейские исследо-
ватели флювиального процесса [Huisink, 1998] утверждают, что если климатические измене-
ния не проявлены в растительности, то они и не вызывают изменений во флювиальной дея-
тельности (может быть дело в разрешающей способности методов?).
1. Величко А.А. Эволюционная география: проблемы и решения. М., 2012. 563 с.
2. Дорофеев Л.М. Климатостратиграфический принцип расчленения отложений плейстоцена — ра-
циональная основа инженерно-геологических исследований (на примере среднего Приднепровья).
Киев: АН Украинской ССР, 1982. 60 с.
3. Гричук М.П. Основные черты изменения растительного покрова Сибири в течение четвертичного
периода // Палеогеография четвертичного периода СССР. М.: Изд-во МГУ, 1961. С.189-206.
4. Гричук М.П. О ритмах накопления аллювия в долинах рек и ритмы изменения климата в плейстоце-
не и голоцене // Продольный профиль рек и их террасы. М., 1978.
5. Гричук М.П., Постоленко Г.А. Врез рек, накопление и фациальный состав аллювия в связи с рит-
мичными изменениями климата в позднем кайнозое // Известия ВГО, 1982, т.114, вып.3. С.215-220.
6. Зубаков В.А. Климатостратиграфия //Прикладная стратиграфия. Л.: Недра, 1984. С.108-124.
7. Постоленко Г.А. Палеогеографические и геоморфологические критерии стратиграфического рас-
членения четвертичного аллювия // Бюлл комис. по изуч. четвертичного периода. М., 1990. № 59.
С. 39-47.
8. Iversen J. The bearing of glacial and interglacial epochs on the formation and extinction of plant taxe //
Uppsala, 1958. 210 p.
9. Huisink Margriet, Changing river stiles in response to climate change. Ponsen & Looijen B.V., Wagenin-
gen. 1998. 127 p.
ùçÑéÉÖççÄü ùçÖêÉàü Ç ãÄçÑòÄîíÄï ëàÅàêà1

Ретеюм А.Ю.
aretejum@yandex.ru
ENDOGENIC ENERGY IN THE SIBERIAN LANDSCAPES

Retejum A.Ju.
aretejum@yandex.ru
Abstract: The author shows the landscape applications of the concept of deep hydrogen degasa-
tion, including climate change, permafrost melting, geomorphologic processes and tree growth.
Драматические события, происходящие сейчас в природной обстановке принято считать
следствием нагревания атмосферы, которое, согласно господствующим представлениям, вы-
звано антропогенной эмиссией углекислого газа и метана. С таким мнением не согласны те,
кто видит связи климатических колебаний с вековыми вариациями солнечной активности. Од-
нако непосредственная причина современных глобальных изменений заключается не в оран-
жерейной задержке уходящего излучения и не в увеличении приходной части радиационного
баланса планеты, а в поступлении возрастающих количеств тепла и воды в биосферу благодаря
1
Работа поддержана грантом РФФИ, проект № 15-05-06468.
328
окислению водорода, выделяющегося из недр ускоренными темпами в последние десятилетия.
Доказательства приведены ниже.
Четверть века назад В.Л. Сывороткин опубликовал первое сообщение о фактах системати-
ческого разрушения озонового слоя над тектоническими разломами [Сывороткин, Садовский,
1993], объяснив их вступлением в реакцию с кислородом глубинного водорода. В дальнейшем
исследования подтвердили этот вывод. Кроме того, было установлено множество случаев син-
хронного кратковременного уменьшения общего содержания озона в атмосфере и повышения
температуры приземного слоя воздуха, указывающих на вертикальную связь геосфер [Сыво-
роткин, 2002; 2015]. Хорошая изученность эффекта Сывороткина на уровне погодных анома-
лий позволяет перейти к анализу климатообразующей и вообще средообразующей роли пото-
ков эндогенного водорода.
Источником водорода, что наиболее вероятно, служит ядро Земли, причем процессы дега-
зации активизируются при его движении. Ядерная гипотеза, в отличие от двух упомянутых
выше, доступна для объективной проверки с помощью метода критического эксперимента.
Имеется в виду мысленный опыт, результаты которого могут получить только однозначное
толкование. В фундаментальных науках необходимым и достаточным условием подтвержде-
ния гипотезы считается положительный итог одного критического эксперимента.
Для проверки гипотезы, указывающей на глобальные последствия окисления водорода,
можно предложить три таких опыта, принимая во внимание исключительную важность про-
блемы энергетики планеты. В качестве индикатора используем температуру воздуха, осред-
ненную по площади за 1990-2016 гг. За начало периода взят рубеж между 179-летними и 1430-
летними циклами, четко выраженный во всех оболочках Земли и на Солнце [Дьяконов, Рете-
юм, 2016]. Рассматривать будем ситуацию в Сибирском секторе Евразии между меридианами
60° в.д. и 130° в.д. Если ядерная гипотеза соответствует реальному положению вещей, должны
наблюдаться следующие ранее неизвестные явления:
1. Значительное потепление приземного слоя воздуха к северу от 60° с.ш. (его должно вы-
зывать подъем водорода от пограничного слоя ядра планеты, который проецируется у земной
поверхности на параллели 60° с.ш. (3200 км/6370 км ≈ 0,5 = cos (60°) при избыточном давле-
нии в расширяющемся Южном полушарии).
2. Локализация крупнейшей климатической аномалии около 60° в.д., в районе Новой Зем-
ли (в связи с ожидаемым смещением ядерных потоков флюидов из-за наклона оси Земли).
3. Октябрьский или ноябрьский максимум потепления тропосферы на севере Сибири (по
причине того, что, вероятно, интенсивнее водород выделяется в момент приближения планеты
к точке перигелия, когда система «ядро — оболочки» испытывает наибольшие нагрузки).
Расчеты показывают: все предсказанные явления действительно наблюдаются (рис. 1-3).
Традиционные понятия климатологии просто неприложимы к уникальному событию возник-
новения крупнейшей в мире Новоземельской тепловой аномалии (рост на 0,3°С в год!) вдали
от атмосферных центров, в совершенно необжитом пространстве при полном отсутствии сол-
нечной радиации в полярную ночь. Таким образом, есть все основания полагать, что именно
реакция водорода с кислородом питает избыточной энергией современные природные процес-
сы в Субарктике и Арктике.
Рис. 1. Линейные тренды средней годовой температуры воздуха в Сибири.

Источник: расчет по данным ESRL
329
Рис. 2. Долготный профиль линейных трендов средней годовой температуры на широтах 60-70°.
Источник: Ibid
Рис. 3. Сезонный ход линейного тренда средней месячной температуры воздуха

в квадрате с координатами 60-70° с.ш., 60-70° в.д. Источник: Ibid
Тем не менее, можно провести еще один критический эксперимент с использованием дру-
гого показателя — общего содержания озона. Поскольку ядро Земли имеет огромную массу,
нужно думать, что в дни после весеннего равноденствия оно должно резко выдвигаться вслед
за Солнцем к северу, и его дегазация при этом должна усиливаться. В итоге у широты 60° в
колебаниях содержания озона, измеряемого на удаленных друг от друга станциях, очевидно,
будет больше общего в марте-апреле. Дополнительная проверка вновь подтверждает ядерную
гипотезу (рис. 4).
Рис. 4. Связь средних суточных величин общего содержания озона по наблюдениям на станциях Ханты-
Мансийск (61° с.ш., 69°10’ в.д.) и Витим (59°30’ с.ш., 112°35’ в.д.) в период 1990-2015 гг. Источник:
расчет по данным Goddard Space Flight Center
330
В свете сказанного становится понятным происхождение ряда явлений, получивших рас-
пространение на севере Сибири в последние десятилетия. В частности, таяние вечной мерзло-
ты нужно рассматривать как прямое и опосредованное (приземным слоем воздуха) следствие
притока энергии из недр.
Закономерно, что самые яркие признаки выхода глубинного водорода к дневной поверх-
ности наблюдаются на полуострове Ямал, долгота которого фактически совпадает с направле-
нием движения земного ядра. Здесь недалеко от Бованенково в 2014 г. при выбросе газа обра-
зовалась гигантская воронка, быстро заполнившаяся водой. Вокруг рассеяны озера округлой
формы, нередко имеющие, очевидно, сходный генезис. Между прочим, в 11% скважин этого
месторождения установлены повышенные концентрации водорода [Черепанов и др., 2011].
Постоянное истечение водорода вдоль параллели 60° с.ш. приводит к ослаблению земной
коры, в результате чего формируется цепочка понижений рельефа в Западной и Восточной Си-
бири (рис. 5). Они заняты реками (это Обь, Вах, Подкаменная Тунгуска, Нюя и др.), а также
озерами.
Рис. 5. Распределение площадей с высотой до 250 м по широтам в Сибири (60-130° в.д.).

Источник: расчет по данным SRTM30 (The Shuttle Radar Topography Mission)
Интересно, что точно на 60-ой параллели в месте ее пересечения с меридианом 102° в.д.
(соединяющим две экваториальные полуоси земного эллипсоида и отмеченного максимальным
растяжением литосферы) произошло знаменитое Тунгусское событие 1908 г. Неслучайно Вос-
точно-Сибирский узел отличается крупными водородными проявлениями.
Водородное происхождение, по-видимому, имеют некоторые отрицательные формы рель-
ефа с центральной симметрией, часто встречающиеся к северу от 60-ой параллели.
Что касается роли эндогенного фактора в жизни организмов, в данной области исследова-
ний можно опираться, прежде всего, на материалы дистанционной съемки (информация по
NDVI) и дендроиндикации. По предварительным данным существенные изменения роста си-
бирских лесов в последнее время коснулись преимущественно Субарктики. В зоне тайги кар-
тина пестрая по причине разных тенденций в атмосферном увлажнении.
Сведения о феномене водородной дегазации помогают лучше понять природу процессов,
меняющих на наших глазах облик Севера.
1. Дьяконов К.Н., Ретеюм А.Ю. Астрогеография природных аномалия // Изв. РАН, сер. Геогр., 2016.
№ 6. С. 108-115.
2. Сывороткин В.Л. Глубинная дегазация Земли и глобальные катастрофы. М.: ООО «Геоинформ-
центр», 2002. 250 с.
3. Сывороткин В.Л. Двадцать пять лет водородной теории разрушения озонового слоя, или Альтерна-
тива Монреальскому протоколу // Пространство и время, 2015, 3 № (21).
4. Сывороткин В.Л., Садовский Н.А. Рифтогенез, озоновый слой и уровень Мирового океана // Докла-
ды Академии наук, издательство Наука (М.). Т. 323. С. 731-733.
5. Черепанов В.В., Меньшиков С.Н., Варягов С.А., Бондарев В.Л., Миротворский М.Ю. Природа меж-
колонных газопроявлений на Бованенковском НГКМ // Геология, геофизика и разработка нефтяных
и газовых месторождений, 2011, № 9. С. 48-54.
331
èÄãàçéëíêÄíàÉêÄîàóÖëäÄü ãÖíéèàëú àáåÖçÖçàü
éÅãàäÄ ãÄçÑòÄîíéÇ èéáÑçÖãÖÑçàäéÇúü à ÉéãéñÖçÄ
1
àá Ñéççõï éíãéÜÖçàâ ÄçÑêÖÖÇëäéâ éáÖêçéâ ëàëíÖåõ
Рябогина Н.Е.1, Иванов С.Н.2, Афонин А.С.3, Сизов О.С.4
1, 2, 3
Институт проблем освоения Севера СО РАН, Тюмень, Россия,
1
nataly.ryabogina@gmail.com, 2ivasenik@rambler.ru, 3hawk_lex@list.ru
4
Институт проблем нефти и газа РАН, Москва, kabanin@yandex.ru
LATE GLACIAL AND HOLOCENE LANDSCAPE CHANGES

IN THE PALYNOSTRATIGRAPHIC RECORD FROM
THE ANDREYEVSKOYE LAKE SYSTEM (W.SIBERIA)
Ryabogina N.E. 1, Ivanov S.N.2, Afonin A.S.3, Sizov O.S.4
1, 2, 3
Institute of problems development of the North SB RAS, Tyumen, Russia,
1
nataly.ryabogina@gmail.com, 2ivasenik@rambler.ru, 3hawk_lex@list.ru
4
Oil and gas research institute RAS, Moscow, Russia, kabanin@yandex.ru
Abstract: The article point on the study of high-resolution paleoecological archives of lake sedi-
ments near the area of concentration of archaeological sites (Tyumen, Western Siberia). The research
will mainly aim to modeling the boundaries of lake shores and vegetation cover during the Holocene to
compare these data with the localization of archaeological sites and human activity in prehistory. The
full profile of the lake sediments includes 3.2 m of sapropel, sand sapropel to 4.1m and down sandy
loam up to 4.7 m. The upper part of sand sapropel was dated by late glacial time (12,750 and 11,460
BP). This article presents only preliminary results of palynological and macro-remain analyzes (each
20 cm of sediment). Nevertheless, already the first dates gave us new information about the lake devel-
opment, vegetation history and changes of landscape appearance in the past. Based on the pa-
laeobotanical data, we divided the local and regional vegetation changes and identified six major cli-
mate-related rearrangements. Apparently, about 12,000 years ago the lake was temporary or completely
dry, the wormwood and grass steppes formed the main type of vegetation cover. The peak of aridiza-
tion was found around 11000 BP, on the goosefoot maximum, it probably associated with extra dry
conditions and very cold climate. In the beginner of Holocene, the dominance of open landscapes
ceases, the spred of birch forests transforms this area to forest-steppe, and then in the late Holocene ap-
peared coniferous forests, which are now forming the main face of the landscape in this region. Thus,
people on the banks of the Andreevskoe lake system lived in different conditions and had different re-
source opportunities in the past.
Изучение процесса освоения берегов Андреевских озер и прилегающей территории в
древности и средневековье невозможно без проведения комплексных палеогеографических
исследований. К Андреевской проточной озерной системе в междуречье Туры и Пышмы при-
урочены около 360 археологических памятников, которые можно рассматривать как много-
уровневый археологический микрорайон. Таким образом, на естественную историю изменения
ландшафтов здесь накладывалась история антропогенного освоения и изменения растительно-
сти за счет хозяйственно деятельности обитателей начиная с мезолита [Зах и др., 2014].
В истории формировании дюнного рельефа этого района, так называемых «боровых пес-
ков», большую роль играли эоловые и суффозионные процессы. Западины и котловины распо-
ложены как непосредственно на крупноволнистой поверхности террасы, так и у тылового шва
в настоящее время частично заболочены. Тем не менее, данный характер рельефа при доста-
точном увлажнении способствует широкому развитию отдельных мелководных озер, а также
обширных озерных систем (рис.1). Считается, что формирование подобного рельефа в Прито-
болье связано с активизацией эоловых процессов во время холодных периодов сартанского
оледенения [Рельеф..., 1988].
1
Работа поддержана грантом фонда РФФИ № 16-06-00260 А.
332
Рис. 1. Туро-Пышминское междуречье с проточной системой Андреевских озер
и местоположение исследованного озера Кыртыма
Максимальная аридизация климата и интенсивное эоловое рельефообразование происхо-

дили скорее всего в промежутке от 20 тыс. до 16 тыс. лет назад [Казьмин, Волков, 2010], и за-
вершается к концу эпохи дегляциации сартанского оледенения, около 15 тыс.л.н. [Волков,
1980]. Судя по формам и глубинам озер, а также отсутствию явных песчаные валов по перифе-
рии, озерные котловины имеют преимущественно суффозионное происхождение. Генезис озер
определяет такую их гидрологическую особенность, как способность значительно менять
площадь водной поверхности даже при незначительных колебаниях влажности, что было от-
мечено и в историческое время по картографическим материалам [Зах, 2016]. Учитывая малую
относительную амплитуду высот рельефа местности, даже при колебаниях уровня 1-2 м суще-
ственно меняются очертания и положение берегов, площади озер, появляются или исчезают
временные или постоянные водотоки. Реконструировать эти особенности Андреевской озер-
ной системы можно на основе цифрового моделирования рельефа и затопления территории
при различных уровнях воды. Однако достоверно соотнести эти модели с хронологией освое-
ния территории в древности и локализацией археологических памятников разного времени не-
возможно без реконструкций растительности и климата.
Для восстановления истории изменения облика ландшафтов в окрестностях системы Анд-
реевских озер впервые проведены исследования высокоразрешающей записи природных собы-
тий в палеоархиве донных отложений. Озерные палеоархивы имеют ряд преимуществ перед
торфяными, особенно при выявлении соотношения лесных и открытых участков в ландшафте
и реконструкции динамики увлажнения. В донных осадках накапливается и оптимально со-
храняется пыльца, а последовательность аккумуляции, как правило, не имеет перерывов или
несогласований. При этом в отличие от болот, в озерных отложениях легко вычленяются ло-
кальные компоненты связанные непосредственно с динамикой водоема и региональные, мар-
кирующие палеоландшафтные изменения. Таким образом, озерный профиль становится при-
родной летописью, аккумулирующей на водном зеркале пыльцу обширного района и
адекватно фиксирующей изменения растительности под влиянием климатических изменений.
Исследование озерных профилей около археологических памятников — наиболее перспек-
тивный и современный подход в ландшафтной археологии. Активно это направление развивает-
ся исследователями из Австрии, Германии и Швейцарии. Наиболее показательные результаты
получены большими коллективами по итогам анализа озерных колонок на юге Германии, здесь
удалось не только восстановить фоновые природные условия и согласовать их с темпами и
структурой заселения, но и детализировать масштабы изменения в хозяйстве и их антропогенные
последствия (деградация земель, изменение состава и сведение леса) за счет активизации земле-
пользования в определенные хронологические интервалы [Rosch et.al., 2014; Schwarz, Oeggl,
2013; Giesecke et.al., 2011]. На территории Западной Сибири сравнительно немного примеров
послойного анализа донных осадков и привязки их результатов к археологическим данным. В
частности четыре озерных профиля были изучены около поселения Каменный Амбар в Зауралье
[Krause, Koryakova 2014; Kalis, Stobbe 2012; Stobbe et.al., 2016], однако из-за перерывов в осадко-
333
накоплении полученные данные имеют значительные хронологические пробелы. Полную карти-
ну природных изменений с атлантического периода удалось получить в Барабе и Кулундинской
степи [Rudaya et.al., 2012; Жилич и др. 2016; Zhilich et al. 2017].
Ранее около озера Андреевское исследована стратиграфия и палинологический состав
осадков разреза Торфяник Андреевский 2/98 [Ryabogina et al, 2008], охвативших около 5000
лет палеоэкологической летописи в этом районе. Однако анализ этих данных показал, что со-
став пыльцы наглядно характеризует динамику узколокальных болотных компонентов и ста-
дии развития торфяника, но плохо фиксирует характер внеболотной растительности. Судя по
составу торфа, начиная с олиготрофной стадии, колебания соотношения березовых и сосновых
лесов, также как и общая доля лесных сообществ в ландшафте, не могут быть оценены объек-
тивно. В частности, палинологическое исследование культурных слоев памятников бронзового
века (Мостовое 1, Курья 1, Чепкуль 5 и др. [Зах и др., 2008]) выявило большую долю открытых
ландшафтов в это время. Однако в торфяном разрезе около оз. Андреевского в синхронном
интервале доля внеболотной пыльцы так мала, что по ней фактически невозможно оценить со-
став лугово-степных сообществ и их роль в растительности. В связи с этим, для дальнейшего
изучения палеоэкологических изменений в районе Андреевских озер выбран другой тип при-
родного палеоархива — донные озерные осадки. Палеоэкологические данные профиля озера
Кыртыма дали более объективную основу для моделирования ландшафтов, экологической ем-
кости и биопродуктивности территории системы Андреевких озер в древности.
Методика работ
Основываясь на международном опыте изучения донных осадков, объектом для исследо-
вания был выбран малый непроточный водоем, как наиболее чувствительный к палеоэкологи-
ческой динамике. Колонка донных отложений отобрана поршневым пробоотборником Биккера
с мембраной (Eijkelkamp)1 со льда озера Кыртыма. Получено шесть кернов осадка, непрерыв-
ный профиль которых после усадки составил 4,7 м; отложения состоят из 3,2 м органического
сапропеля (с несколькими прослойками более темного бурого цвета и светлого бежево-
оливкового), сменяемого ниже глинистым сапропелем и подстилающимся суглинками. Для
хронологической привязки отложений отобрано 11 проб для AMS датирования.
Для реконструкции истории развития растительности локального, местного и региональ-
ного уровня, а также для восстановления последовательности ландшафтно-климатических из-
менений выполнен палинологический анализ озерных отложений. Анализ макроостатков (мак-
роботанический) донных осадков применятся как инструмент для реконструкции динамики
уровня водоема, стадий его евтрофизации/зарастания или наполнения котловины, по неразло-
жившимся остаткам водных и околоводных растений.
Пробородготовка образцов выполнена по методу Фаегри-Иверсена, подсчет пыльцы и
спор выполнен при 400 кратном увеличении на световом микроскопе. Подсчет макроостатков
по точечному методу Глагольева выполнен при 20 кратном увеличении на световом микроско-
пе. Для определения возраста выполнено AMS датирование малых навесок органического ма-
териала из кернов озерных отложений, во избежание резервуарного эффекта семена водных
растений и раковины из навески удалены.
Основываясь на первых двух AMS датировках, полученных в нижней части профиля из
слоя суглинка (12750±173 BP, 11460±144 BP (UGASM)), колонка представляет из себя уни-
кальный палеоархив природных событий и является летописью климатических изменений все-
го голоцена и позднеледниковья. На сегодняшний день это наиболее древний и полный про-
филь донных отложений, отобранный на юге Западной Сибири.
По результатам тестового палинологического и макроботанического анализа (с интерва-
лом в 20 см) озерных отложений профиля (рис. 1; табл. 1.), прослежено как изменялся характер
растительности и облик ландшафтов за последние 12 000 лет. Выделено шесть крупных пере-
строек, обусловленных региональной климатической динамикой, а также реконструированы
стадии развития водоема, обусловленные локальными условиями микрорайона.
1
Полевые работы проведены совместно с директором Института наук о Земле ТюмГУ к.г.н.
В.Ю. Хорошавиным.
334
335
Рис. 1. Палинологическая диаграмма по результатам тестового исследования оз. Кыртыма
4.7
4,1
3,2
1,4
Lithology
20
Су песь
40
Trees
60
Гития с песком
80 100
20
40
60
80
Herbs
Abies
Сапропель бу рыйСапропель оливковый
Larix
Picea
20
Pinus sylvestris type

40
60
20
Betula
40
60
80
Quercus
Деревья и кус тарники
Tilia
Ulmus
Salix
Alnus undiff
Juniperus communis
Sambucus
Shrubs
Artemisia
20
20
Chenopodiaceae
40
60
20
Poaceae
40
60
Achillea type
Apiaceae undiff
Arctium
Asteraceae undiff
Astragalus type
Brassicaceae
Cannabinaceae
Caryophyllaceae undiff
Cichoriaceae
Cirsium
Convolvulus arvensis
Ephedra distachya type
Ephedra fragilis Typ
Fabaceae
Filipendula
Galium
Gratiola officinalis
Травы (наземные)
Limonium vulgare
Melampyrum
Najada type
Papaver rhoeas type
Plantago major-media-Typ
Polygonum aviculare
Potentilla
Pulsatilla alpina
Ranunculaceae undiff
Ranunculus acris type
Rosaceae undiff. NAP
Rubus chamaemorus
Scrophularia
Sedum Typ
Senecio Typ
Spergularia Typ
Trifolium repens type
Urtica
Valeriana
Veronica
Varia
Alisma type
Callitriche
Caltha type
Cyperaceae
Lemna
Nuphar lutea
Nymphaea alba
Petasites hibridus
Potamogeton
Sparganium
Stratiotes aloides
Thalictrum
Typha
Травы (водные и околоводные)

Aquatic
Botrychium
Bryideae
20
Equisetum
Polypodiaceae monolete
Pteridium aquilinum
Sphagnum
Споровые
Thelypteris palustris
Spores
20
Таблица 1
Результаты тестового палеоботанического изучения профиля оз. Кыртыма
Состав спорово-пыльцевых спектров Общая характеристика растительности
Глубина
и макроботанических остатков и климатических условий
Обилие смешанных березово-сосновых ле-
Зона Betula + Pinus sylvestris, при участии
сов, при участии ели, пихты; в нижнем лесном
Picea, Abies и Alnus, единично Ulmus и
ярусе с кустарниковыми формами ольхи, вяза
Tilia. Состав трав охарактеризован пыль-
и липы. Луга преимущественно злаково-
0-1,4 м цой Artemisia+Poaceae, Fillipendula, Plan-
разнотравные и злаковые переувлажненные;
Сапропель tago, Apiaceae, Senecio.
местами с сорной растительностью. Водоем
Водная растительность сформирована Po-
заростал гидрофитами незначительно, уровень
tomogeton и Najada, при участии Cuper-
воды в целом высокий. Климат умерено про-
aceae, Sparganium, Typha, Lemna
хладный, оптимально влажный
Зона Pinus sylvestris + Betula, при участии Обилие сосновых боров и сосново-
Picea и Ulmus. Состав трав охарактеризо- березовых лесов, при участии ели и вяза, с
ван пыльцой Poaceae+Artemisia, Fillipen- травяно-папоротниково-хвощевым подлеском.
1,4-3,3 м dula, Rananculaceae, Senecio. Луга в основном злаково-разнотравные, ред-
Сапропель Водная растительность сформирована Na- кос сухими участками. Наиболее высокий
jada, Ceratophyllum, Nyphar, при участии уровень воды в озере, незначительное зараста-
Alisma, Cuperaceae, Sparganium, Lemna, ние плавающими гидрофитами. Климат —
Nymphaea прохладный и влажный
В основе растительности березовые, преиму-
Зона Betula. Состав трав охарактеризован
щественно осветленные травяные леса, в со-
пыльцой Poaceae, при участии Artemisia,
3,3-3,6 м четании со злаково-разнолтавными лугами и
Chenopodiaceae, Fillipendula, Ranancu-
Суглинис- небольшими участками остепненных лугов с
laceae, Ephedra.
тый сапро- полынью, маревыми и эферной. Пониженный
Водная растительность сформирована Na-
пель уровень водоема, распространение переувлаж-
jada и Potamogeton, при участии Alisma,
ненных осоково-злаковых лугов по переферии
Cuperaceae, Sparganium, Lemna
озера. Климат теплый, умерено влажный
Зона доминирования Poaceae. Древесная
пыльца представлена пыльцой Betula, при
Преимущественно злаково-разнотравные
незначительном участии Picea и Pinus syl-
луга, в сочетании с остепненными злаково-
vestris. Состав трав охарактеризован также
3,6-4,1 м полыно-маревыми лугами. Небольшие березо-
пыльцой Artemisia и Chenopodiaceae, при
Суглинис- вые леса и колки. Пониженный уровень воды
участии Fillipendula, Rananculaceae, As-
тый сапро- в озере, активное зарастание обмелевших бе-
teraceae, Cichoriaceae, Rosaceae, Scrophu-
пель регов ивой и осоково-лабазниковыми лугами,
laria.
повышенная трофность водоема. Климат теп-
Водная растительность сформирована Na-
лый, умерено сухой
jada и Potamogeton, при участии Alisma,
Caltha, Cuperaceae, Sparganium
Широкое распространение злаково-полынно-
Зона доминирования Chenopodiaceae. Дре-
разнотравных степей, в том числе солонце-
весная пыльца представлена пыльцой
4,1-4,2м ватых с маревыми сообществами. Редкие бе-
Betula и Salix. Состав трав охарактеризован
резовые колки, ива и бузина, минимальное об-
Суглинок также пыльцой Poaceae и Artemisia, при
лесение территории. Отсутствие водоема или
участии Rananculaceae, Asteraceae,
очень низкий уровень воды в озере, зарастание
11 460 л.н. Cichoriaceae, Rosaceae. Остатки околовод-
участков галофитными сообществами. Клима-
ной растительности отмечены редко (Cu-
тические условия экстра сухие и, вероятно,
peraceae).
холодные
Зона доминирования Poaceae+ Ar-
temisia+Chenopodiaceae. Древесная пыльца Широкое распространение злаково-марево-
4,2-4,7 м представлена пыльцой Betula и Salix. Со- полынных (дерновинных?) степей и остеп-
Суглинок став трав охарактеризован также пыльцой ненных лугов. Небольшие березовые колки,
Rananculaceae, Fillipendula, Asteraceae, заросли ивы и ольхи вдоль берега. Низкий
12 750 л.н. Cichoriaceae, Limonium, Papaver, Rosaceae. уровень воды в озере, участки с галофитной
Остатки околоводной растительности от- растительностью
мечены единично (Cuperaceae)
336
Таким образом, озерный просадочный водоем сформировался в междюнном понижении,
однако в позднеледниковье, по-видимому, озеро еще отсутствовало или только временно об-
воднялось. Аридные и, вероятно, холодные климатические условия около 12000 л.н. способст-
вовали распространению на окружающей территории открытых ландшафтов с доминировани-
ем злаково-полынно-маревых степей и галофитных сообществ. В первой половине голоцена на
фоне потепления и увеличения увлажнения произошла постепенная смена остепненных лугов
на разнотравно-злаковые. Лесные сообщества стали играть заметную роль в растительности
сравнительно поздно, появлению березовых лесов, вероятно, способствовало увеличение ув-
лажнения в конце суббореального начале субатлантического периодов голоцена. Точно время
появления сосновых лесов пока не определено, однако, по-видимому, смешанные леса опреде-
ляли облик ландшафтов большую часть позднего голоцена. Хвойные леса вытеснили березо-
вые леса сравнительно недавно, в конце субатлантического периода голоцена. После полного
завершения палинологического исследования и датирования осадков профиля по возрастной
кривой, данные о перестройках растительности и климатической динамики станут основой для
моделирования палеоландшафтов в разные хронологические интервалы и будут соотнесены с
этапами освоения человеком этого района.
1. Волков И.А. Позднезырянский (сартанский) покров лессов, лессовидных суглинков и эоловых пес-
ков // Палеогеография Западно-Сибирской равнины в максимум позднезырянского оледенения.
Новосибирск: Наука, 1980. С. 66-73.
2. Жилич С.В., Рудая Н.А., Кривоногов С.К. Изменение растительности и климата в районе Малые
Чаны в позднем голоцене // Динамика окружающей среды и глобальные изменения климата. Ханты-
Мансийск: Югорский гос. ун-т, 2016. С. 68-76.
3. Зах В.А. Андреевская озерная система (гидрология и использование природных ресурсов по архео-
логическим и картографическим материалам XVIII-XX вв.) // Вестник археологии, антропологии и
этнографии. 2016. № 4 (35). С. 69-78.
4. Зах В.А., Зимина О.Ю., Рябогина Н.Е., Скочина С.Н., Усачева И.В. Ландшафты голоцена и взаимо-
действие культур в Tоболо-Ишимском междуречье. Новосибирск, 2008. 212 с.
5. Зах В.А., Усачева И.В., Зимина О.Ю., Скочина С.Н., Чикунова И.Ю. Древности Андреевской озер-
ной системы. В 2т. Том 1. Археологические памятники. Новосибирск: Наука, 2014. 225 с.
6. Казьмин С.П., Волков И.А. Характер природных процессов в азиатской части России во время по-
следней ледниковой стадии // География и природные ресурсы. 2010, № 3. С. 5-10.
7. Рельеф Западно-Сибирской равнины. Новосибирск: Наука, 1988. 192 с.
8. Giesecke T., Bennett K.D., John H., Birks B., Anne E. Bjune, Elisaveta Bozilova, Angelica Feurdean, Wal-
ter Finsinger, Cynthia Froyd, Petr Pokorný, Manfred Röschm, Heikki Seppä, Spasimir Tonkov, Verushka
Valsecchi, Steffen Wolters The pace of Holocene vegetation change — testing for synchronous develop-
ments. Quaternary Science Reviews 30(19):2805-2814, September 2011.
9. Kalis A.J., Stobbe A. Archaeopalynological investigation in the Trans-Ural // Вестн. НГУ. Сер: История,
филология. 2012. Т. 11. Вып. 3: Археология и этнография. С. 297-303.
10. Krause R. and Koryakova L.N. (ed.) Multidisciplinary Investigations of the Bronze Age Settlements in the
Southern Trans-Urals (Russia). Bonn: Habelt, 2013. 354 p.
11. Rosch M., Kleinmann A., Lechterbeck J., Wick L. (2014) Botanical off-site and on-site data as indicators of
different land use systems: A discussion with examples from Southwest Germany. Veget Hist Archaeobot,
23, 647–648, DOI 10.1007/s00334-014-0477-8
12. Rudaya N., Nazarova L., Nourgaliev D., Palagushkina O., Papin D., Frolova L. Mid–late Holocene envi-
ronmental history of Kulunda, southern West Siberia: vegetation, climate and humans // Quaternary Science
Reviews. 2012. Vol. 48. P. 32-42.
13. Ryabogina N.E., Larin S.I., Ivanov S.N Landscape and climatic changes on southern border of a taiga of
Western Siberia on the meddle-late Holocen // Man and environment in boreal forest zone: past, present and
future. International Conference, July 24 — 29, 2008, Central Forest State Natural Biosphere Reserve, Rus-
sia \ Eds.: E.Yu. Novenko, I.I. Spasskaya, A.V. Olchev; Institute of Geography RAS, A. N. Severtsov Insti-
tute for Ecology and Evolution RAS. Moscow, 2008. Р. 79-82.
14. Schwarz A.S., Oeggl K. Vegetation change during the Bronze Age studied in a multi-proxy approach: use
of wood linked to charcoal analysis . Veget Hist Archaeobot (2013) 22:493–507 DOI 10.1007/s00334-013-
0402-6
15. Stobbe A., Gumnior M., Rühl L., Schneider H. Archaeobotanical Investigations in the Trans-Urals (Sibe-
ria): The Vegetation History Bronze Age human–landscape interactions in the southern Transural steppe,
337
Russia — Evidence from high-resolution palaeobotanical studies. The Holocene. April 22, 2016, DOI:
10.1177/0959683616641740
16. Zhilich S., Rudaya N., Krivonogov S., Nazarova L., Pozdnyakov D. Environmental dynamics of the Baraba
forest-steppe (Siberia) over the last 8000 years and their impact on the types of economic life of the popula-
tion // Quaternary Science Reviews.Volume 163, 1 May 2017. P. 152-161
îéçéÇÄü ëíêìäíìêÄ ÉÖéïàåàóÖëäàï ãÄçÑòÄîíéÇ

ëÖÇÖêÄ áÄèÄÑçéâ ëàÅàêà
Сорокина Е.П.1, Дмитриева Н.К.2, Левина Н.Б.3, Ткаченко В.А.4
ФГУНПП «Аэрогеология», Москва, Россия,
1
el_sor@mail.ru, 2dnk@aerogeologia.ru, 3levinanb@yandex.ru , 4tkachenko@aerogeologia.ru
BACKGROUND PATTERN OF GEOCHEMICAL LANDSCAPES

IN THE NORTH OF THE WEST SIBERIA
Sorokina E.P.1, Dmitrieva N.K.2, Levina N.B.3, Tkachenko V.A.4
SSPE “Aerogeologia”, Moscow, Russia,
1
el_sor@mail.ru, 2dnk@aerogeologia.ru, 3levinanb@yandex.ru , 4tkachenko@aerogeologia.ru
Abstract: In the territory of the north part of Western Siberia (south tundra landscapes, forest tun-
dra, north and middle taiga) geochemical pattern of the regional background was examined. Within
landscape provinces factors of biological absorption and water migration, as well as indicators of lat-
eral differentiation of soils and bottom sediments were calculated. Active biological accumulation of P,
Ag, Zn, Sr, Cu and intensive water migration of В, Sr, Mn were revealed. Association with landscape
zoning is traced in distribution of the indicators on the territory. For the group of taiga provinces values
of factors (a) of biological absorption of P, Ag, Zn, Sr, Mo, Ba, Pb; (b) of water migration Mn, Zn,
Ba; and (c) of soil lateral differentiation and bottom sediments - have increased notably in compare to
tundra and forest tundra. In the south tundra and forest tundra provinces average valuations of bottom-
land soils are reduced in compare to watershed soils. Provinces of north taiga are characterized by rela-
tive accumulation of chemical elements and oil products in flood-plain soils. The same tendency is ob-
served for correlation of bottom sediments in rivers and lakes. The findings confirm objective character
of differentiated assessment of the regional geochemical background using landscape-geochemical
provinces as basic units. Provinces’ background characteristics are assumed as a basis for assessment
of intensity of natural environment technogenic pollution. They are used successfully in exercising eco-
logical monitoring.
Значение ландшафтно-геохимических методов при экологических работах определяется
возможностью комплексного исследования всех компонентов природной среды (ПС) с точки
зрения миграции химических элементов. Аппарат геохимии ландшафтов позволяет получить
количественную характеристику геохимического фона разных компонентов ПС и дать объек-
тивную оценку межкомпонентных связей. Такая оценка основана на системе коэффициентов,
описывающих контрастность перераспределения химических элементов в ландшафтах и пред-
ставляющих собой показатели фоновой геохимической структуры ландшафта
К основным показателям фоновой структуры относятся: а) коэффициент водной миграции
Квм — отношение содержания элемента в минеральном остатке воды к его содержанию в по-
родах, дренируемых этими водами; б) коэффициент биологического поглощения Кб — отно-
шение содержания элемента в золе растений к его содержанию в почвообразующем субстрате;
в) коэффициент радиальной дифференциации Крд — отношение содержания элемента в верх-
нем горизонте почвы к его содержанию в почвообразующем субстрате; г) коэффициент мест-
ной миграции Км — отношение содержания элемента в донных отложениях к содержанию его
в почве; д) коэффициент латеральной дифференциации Кл — отношение содержания элемента
в почвах или отложениях подчиненных элементарных ландшафтов к соответствующим харак-
теристикам автономных элементарных ландшафтов. Предложенные в разное время в работах
338
А.И. Перельмана (1961), М.А. Глазовской (1964) и др., коэффициенты были систематизирова-
ны в монографиях [Ландшафтно-геохимические…, 1989; Перельман, Касимов, 1999]. В даль-
нейшем этот подход развит В.В. Добровольским [2003], предложившим использовать соотно-
шение Квм и Кб для расчета биогеохимической формулы элементарного ландшафта.
Типология латеральных геохимических структур изложена в работах И.П. Гавриловой
и Н.С. Касимова, Н.К. Чертко и др.
В настоящей работе представлен опыт определения фоновой структуры геохимических
ландшафтов на региональном уровне. Задача исследования — обосновать возможность ис-
пользования системы показателей при оценке и сравнительной характеристике крупных ланд-
шафтных единиц (геохимический ландшафт, ландшафтно-геохимическая провинция) для вы-
явления зонально-провинциальных различий в пределах обширных равнинных территорий.
Объект исследования — территория Надым-Тазовского междуречья — центральной час-
ти Ямало-Ненецкого автономного округа (ЯНАО), занимающей северную часть Западно-
Сибирского региона, где распространены типы геохимических ландшафтов (ГХЛ) южной тун-
дры, лесотундры, северной и средней тайги.
Группы родов и видов ГХЛ, выделяемых по характеру рельефа и литогенной основы (лед-
никовые, водно-ледниковые, озерно-ледниковые, озерно-аллювиальные и аллювиальные), со-
ответствуют морфогенетическим природным комплексам. По сочетанию зональных и азональ-
ных признаков территория подразделяется на 10 ландшафтно-геохимических провинций.
На территории находится ряд крупных нефтяных и газовых месторождений в стадии раз-
ведки и эксплуатации Результатом хозяйственной деятельности является формирование техно-
генных аномалий в природной среде.
Общая схема анализа
Проведено сопряженное опробование нескольких компонентов природной среды по еди-
ной сети точек. Опробовались: верхний горизонт минеральных почв (П), органогенный (тор-
фяный) горизонт болотных почв (Т), донные отложения (Д) и воды (В) поверхностных водото-
ков и водоемов. Аналитическое исследование проб проводилось методом атомно-эмиссион-
ного спектрального анализа с определением широкого круга микроэлементов. Содержание
нефтепродуктов изучалось ИК спектрометрическим методом [Сорокина и др., 2016].
Показатели фона (средние оценки содержания элемента-индикатора) рассчитывались по
представительным выборкам для внутренне однородных природных объектов на основе ланд-
шафтно-геохимической карты. Расчет проводился для группы элементов-индикаторов ланд-
шафтно-геохимических процессов и для нефтепродуктов. В качестве базовых единиц опреде-
ления геохимического фона использованы ландшафтно-геохимические провинции
Показатели фона для провинций (ПРФ) оценивались по отношению к общему регионально-
му фону (ОРФ), включающего средние показатели для всей территории исследований (табл. 1).
Исследовалась геохимическая структура регионального фона в пределах провинции, от-
ражающая тесноту и характер связей между компонентами природной среды. Система показа-
телей геохимической структуры была модифицирована с учетом особенностей опробования
при проведении региональных работ.
Результаты исследования
Интенсивность водной миграции химических элементов определялась путем расчета Квм —
отношения содержания элемента в минеральном остатке воды к его содержанию в минераль-
ных почвах, дренируемых этими водами.
Средние значения Квм для территории в целом (табл. 1) изменяются в широком диапазоне —
от 14,3 (стронций) до 0,04 (цирконий).
Положение микроэлементов в приведенном ряду в целом соответствует средним показате-
лям для вод суши [Перельман, Касимов, 1999]. Соответствующие интервалы значений Квм
даны в особом столбце таблицы.
Интенсивность биогеохимической дифференциации химических элементов
Поскольку опробование растительности проводилось только на локальных участках, в
данной работе предложено использовать модификацию коэффициента биологического погло-
щения Кбт, который характеризует отношение количества элемента в золе торфа к его количе-
ству в минеральных почвах.
339
В табл. 1 показана изменчивость показателя для круга определяемых микроэлементов по
территории в целом — от 15,5 (фосфор) до 0,6 (галлий) — в сопоставлении с эталонными зна-
чеииями [Перельман, Касимов, 1999].
Таблица 1
Характеристика общего регионального фона (ОРФ) в почве (минеральный и торфяный горизон-
ты) и донных отложениях Надым-Тазовского междуречья и средние значения показателей фоно-
вой геохимической структуры для территории в целом
Почва (верхний горизонт) Показатели фоновой геохимической структуры
Химические элементы и соеди-
Донные отложения
Разновидность горизонта почвы
Коэффициент биологиче-
для поверхностных вод суши

ского поглощения торфа
сухое вещество)
Коэффициент водной
Типичные значения Квм

пересчете на
Торфяный (в
Типичные значения Кб
Минеральный
для растений суши

Кларк почв
миграции
Кол-во проб
нения
3541 490 1302

Содержание в мг/кг Кбт Квм
B 22 2,49 18,6 20 B 1,63 n-10n 8,27 10n-100n
P 1063,7 1100 1062 800 P 15,45 10n-100n 2,29 0,1n-n
Sc 2,8 0,64 2,44 7 Sc 3,09
Ti 4060 248 3371 5000 Ti 0,77 0,01n-0,1n < 0,01n
V 87,1 6,68 52,72 90 V 0,81 0,01n-0,1n 0,1n
Cr 51,6 3,68 43,48 70 Cr 1,00 0,01n-0,1n 0,01n-0,1n
Mn 459,9 97,51 392,5 1000 Mn 3,63 0,1n-n 5,87 0,1n-n
Co 6,9 1,34 5,67 8 Co 3,36 0,1n-n 3,76 0,1n-n
Ni 13,1 3,87 14,45 50 Ni 4,28 0,1n-n 3,07 0,1n-n
Cu 26,6 7,06 23,6 30 Cu 3,70 0,1n-n 0,98 0,1n-n
Zn 65,1 24,25 37,05 90 Zn 6,75 n-10n 3,87 n-10n
Ga 11,1 0,53 6,93 20 Ga 0,64 0,1n-n
Sr 46,4 14,11 47,53 250 Sr 5,90 n 14,35 n-10n
Y 8,2 2,02 6,8 30 Y 3,29 0,1n 1,18 0,01n-0,1n
Zr 174,3 9,73 213,6 400 Zr 0,85 0,01n 0,04 < 0,01n
Nb 6,6 0,78 6,85 10 Nb 1,84 0,01n
Mo 0,9 0,22 0,83 1,2 Mo 4,25 0,1n-n
Ag 0,06 0,04 0,05 0,05 Ag 8,44 n
Sn 2,1 0,3 1,74 4 Sn 1,98 0,1n-n
Ba 173,2 23,6 199,71 500 Ba 2,25 0,1n-n 3,11 0,1n-n
Pb 15,6 4,41 11,33 12 Pb 4,45 0,1n-n 0,47 0,01n-0,1n
НП*/ 53,8 3034 55,25 Fe сум. 1,77 0,01n-0,1n
Примечания: */ нефтепродукты
В целом приведенный ряд близок к эталонному, но уровень поглощения хрома, иттрия,

циркония для торфа повышен по сравнению с типичным для растительности суши.
Таким образом, активная водная миграция при среднем биологическом накоплении харак-
терна для Sr, Mn, Zn, Co, Ni, Y.
Активная водная миграция при слабом биологическом накоплении — для В.
Среднее биологическое накопление при слабой водной миграции — для Р, Pb, Y.
К малоподвижным микроэлементам относятся — Cr, V, Zr, Ti, Ga.
340
Сходные результаты получены Д.В. Московченко для тундровой зоны Западной Сибири
(полуостров Ямал) [Московченко, 2010].
На основании показателей геохимической структуры составлены предложенные В.В. Доб-
ровольским биогеохимические формулы (БГФ) провинций, имеющие вид псевдодроби. В числи-
теле указываются индикаторные микроэлементы, у которых Кбт больше Квм, в знаменателе —
элементы с обратными соотношениями этих коэффициентов. Таким образом выделяются
группы элементов по интенсивности вовлечения в биологический круговорот или в водную
миграцию [Добровольский, 2003]. Микроэлементная часть обобщенной формулы для террито-
рии в целом выглядит следующим образом:
P, Zn, Cu, Pb
Sr, B, Mn
Латеральную миграция химических элементов для провинций предлагается характеризо-
вать двумя показателями: а) коэффициент латеральной дифференциации почв Кл (П) — отно-
шение содержания элемента в почвах речных пойм к соответствующим характеристикам почв
водораздельных ландшафтов; б) коэффициент латеральной дифференциации донных отложе-
ний (река/озеро) Кро (Д) — отношение содержания элемента в донных отложениях рек к его
содержанию в донных отложениях водораздельных озер.
На схеме районирования территории Надым-Тазовского междуречья (рис. 1) даны харак-
теристики шести центральных провинций междуречья, в которых проведено полное опробова-
ние всех изучаемых компонентов ПС. Для каждой провинции показаны: средние для всей
группы микроэлементов значения Кбт и Квм, а также характеристики показателей латеральной
дифференциации Кл (П) и Кро (Д) в виде псевдодроби, где в числителе приводятся элементы
относительного обогащения нижних звеньев ландшафта (Кл > 1,2), в знаменателе — элементы
относительного обеднения (Кл < 0.6).
Показатели геохимической структуры провинций: 8 — средние значения для группы мик-
роэлементов: Кбт — коэффициента биологического накопления торфа, Квм — коэффициента
водной миграции. 9 — характеристика Кл(П) — коэффициента латеральной дифференциации
почв: в числителе — микроэлементы с Кл(П) > 1.2, в знаменателе с Кл(П)<0.6; 10 — характе-
ристика Кро(Д) — коэффициента латеральной дифференциации донных отложений (ре-
ка/озеро): в числителе — микроэлементы с Кро(Д) > 1.2, в знаменателе с Кро(Д) < 0.6.
Приведенные оценки наглядно демонстрируют существенные различия особенностей фоно-
вой структуры между группами провинций южной тундры и лесотундры (№№ 5,8,9) и северной
тайги (№№ 12,13,14). В первой группе средние значения Кбт изменяются в пределах 2,3-3,9,
средние значения Квм — от 1,8 до 4,7. В группе таежных провинций соответствующие диапазо-
ны изменения составляют: для Кбт 4,2-5,7; для Квм 4,0-6,5. Относительное повышение показате-
лей Кбт для таежных провинций по сравнению с тундровыми и лесотундровыми отмечено для P,
Zn, Sr, Mo, Ag, Ba, Pb; относительное повышение Квм — для Mn, Zn, Ba.
Отмечается также контрастность в распределении показателей латеральной дифференциа-
ции «северном» и «южном» рядах провинций. В провинциях тундры и лесотундры нижние
звенья ландшафта относительно обеднены большей частью изучаемых микроэлементов и неф-
тепродуктами по сравнению с ландшафтами междуречий. В таежных провинциях — картина
обратная: в речных поймах и донных отложениях рек происходит существенное накопление
широкого круга микроэлементов по отношению к ландшафтам междуречий. Наиболее значи-
тельные различия в коэффициентах латеральной дифференциации между группами провинций
выявлены для P, V, Cr, Mn, Zn, Ga, Ba, Pb. Нефтепродукты преимущественно накапливаются в
поймах рек таежных провинций, а поймы тундры и лесотундры обеднены ими.
Полученные выводы подтверждают объективность дифференцированной оценки регио-
нального геохимического фона с использованием ландшафтно-геохимических провинций в
качестве базовых единиц. Фоновые характеристики провинций положены в основу оценки ин-
тенсивности техногенного загрязнения природной среды и успешно применяются при прове-
дении экологического мониторинга.
341
Рис. 1. Схема районирования территории Надым-Тазовского междуречья
с характеристикой фоновой геохимической структуры ландшафтных провинций.
Условные обозначения: границы: 1 — ландшафтных зон и подзон; 2 — провинций; ландшафтные зоны
и подзоны: 3 — южная тундра, 4 — лесотундра, 5 — северная тайга, 6 — средняя тайга 7 —
№№ ландшафтной провинции: южная тундра: 3 — Южно-Ямальская, 4 — Мессояхинская,
5 — Тазовская; лесотундра: 8 — Северо-Надым-Пуровская, 9 — Северо-Пур-Тазовская, 10 — Восточно-
Тазовская; северная тайга: 12 — Полуй-Надымская, 13 — Южно-Надым-Пуровская, 14 — Южно-
Пур-Тазовская, 15 — Худосейская; средняя тайга: 16 — Верхне-Тазовская; интразональные ландшафты:
Б — пойма р. Надым, В — пойма р. Пур; Г — пойма р. Таз
1. Добровольский В.В. Основы биогеохимии. М.: ACADEMIA, 2003. 398 с.
2. Ландшафтно-геохимические основы фонового мониторинга природной среды. М.: Наука, 1989.
264 с.
3. Московченко Д.В. Геохимия ландшафтов севера Западно-Сибирской равнины: структурно-функцио-
нальная организация вещества геосистем и проблемы экодиагностики: автореф. дис. … д-ра геогр.
наук СПб, 2010. 33 с.
4. Перельман А.И., Касимов Н.С. Геохимия ландшафта. М.: Астрея, 1999. 764 с.
5. Сорокина Е.П., Дмитриева Н.К., Левина Н.Б., Ткаченко В.А. Характеристика регионального геохи-
мического фона компонентов природной среды на территории Надым-Тазовского междуречья (Яма-
ло-Ненецкий АО) // Геохимия ландшафтов (к 100-летию А.И. Перельмана). Доклады Всероссийской
научной конференции. М., 2016 . С.537-541.
342
èÖêëèÖäíàÇõ ëíÄñàéçÄêçõï åÖíéÑéÇ
àáìóÖçàü ÑàçÄåàäà ãÄçÑòÄîíéÇ
Федин А.В.1, Мироненко И.В.2
1
УНС «Лесуново», Москва, Россия, fedinanton@mail.ru
2
iya_mironenko@mail.ru
PROSPECTS OF STATIONARY METHODS

IN THE STUDY OF LANDSCAPE DYNAMICS
Fedin A.V.1, Mironenko I.V.2
1
Scientific station “Lesunovo”, Moscow, Russia, fedinanton@mail.ru
2
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, iya_mironenko@mail.ru
Abstract: The precise formulation of requirements for programs and devices is important for sta-
tionary research. Recent years are characterized by a reduction in the cost of electronics, an increase in
the transmission speed, an increase in volumes, and the growing capabilities of data processing pro-
grams. As a consequence, IoT (Internet of things), Big Data (BigData), Cloud storage systems and ana-
lytical tools penetrate all areas of research. At Lesunovo station the data are collected for 41 years, and
since 2007 an automatic weather station is operating, in 2016 the stage of development of specialized
instruments for measurements began. The purpose of the work is to show current status, shortcomings
and prospects of information collection systems at landscape stations.
Введение
Требования к данным для изучения динамики ландшафтов. На учебно-научном стационаре
«Лесуново» в Рязанской области наблюдения за динамикой ландшафтов ведутся 41 год. Ос-
новное направление — изучение динамики почвенно-растительного покрова под воздействием
гидро-климатического сигнала. Основой работ были измерения на местности — температуры и
влажности почв по геогоризонтам, описание фенофаз и видового состава растительности в ию-
ле, августе. Также проведение снегомерной съемки в марте. В отдельные годы проводились
сезонные исследования весной, осенью.
Основная цель работ — выявить связь погодных и гидрологических условий с состоянием
растительности и почв, в сущности создать модель, описывающую состояния ПТК в зависимо-
сти от этих условий. В идеале нужна модель, которая по входным параметрам и прогнозу по-
годы строит карту вероятных состояний ПТК через определенный промежуток времени. Для
решения этой задачи необходимы средства измерения «входящего сигнала» — метеорологиче-
ских, гидрологических параметров и замеры состояния индикаторов: почвенных (температура,
влажность) и растительных (видовой состав, фенофаза) условий по территории полигона.
Текущая ситуация с организацией наблюдений. Для получения необходимой информации
в течение многих лет данные брали с ближайшей метеостанции (г.Тума, около 25 км от поли-
гона) и гидропоста Мелюшево (около 3 км ниже по течению р. Гусь). В 1990-х годах начались
проблемы с получением информации из Росгидромета, кроме того, удаленность от места на-
блюдений, низкая оперативность и необходимость вносить данные вручную сделали этот ис-
точник неудовлетворительным. В итоге в 2007 г. установлена собственная автоматическая ме-
теостанция на стационаре Лесуново [Федин и др., 2016].
Описание геосистем проводится по геогоризонтам по стандартной методике [Мамай,
1992]. Данные наблюдений фиксируются в бланках описаний, в дальнейшем заносятся в таб-
лицы Excel.
Нерешенные задачи в организации наблюдений. К сожалению, до сих пор сбор данных
проходит в ручном режиме. Это означает что бригада должна посетить каждую точку, провес-
ти наблюдения, внести их в таблицу. Высокая трудоемкость позволяет всего несколько раз в
год проводить наблюдения, часто не удается «подсечь» важные явления (сход снега, затопле-
ние и т. д.). Кроме того, серия наблюдений проходит в течение нескольких дней, и существен-
ное изменение погоды в этот период может затруднять сопоставление данных. Данные требу-
343
ют большой постобработки, занесение в БД, поэтому невозможно сразу, «на лету», их проана-
лизировать и проверить проявляющиеся закономерности. Интерпретация данных не формали-
зована и требует каждый раз усилий, то есть прогноз оперативно создать невозможно. В идеа-
ле хотелось бы:
 иметь широкую сеть наблюдений в основных и вспомогательных ПТК;
 проводить наблюдения везде одновременно и достаточно часто;
 получать готовые цифры наблюдений в БД;
 получать и видеть данные онлайн;
 подключать модули обработки.
Текущие тренды в области работы с данными. В настоящее время быстро развивается
индустрия по сбору, хранению, анализу данных, построению рекомендательных систем и про-
гнозов. Развитие связано с интернет-рекламой, эффективность которой базируется на точном
определении аудитории, которой показывают рекламу, места и времени демонстрации. От это-
го зависит заработок интернет-магазинов, поисковиков, рекламных систем, информационных
площадок, продавцов товаров и услуг. Здесь задействован анализ т.н. больших данных
(BigData), в т.ч. с помощью статистических методов DataMining. В интернет среде использова-
ние GoogleAnalytics, Yandex Метрики для оптимизации и анализа данных стало обязательным
требованием. Некоторые методы применимы и в географической среде — для предсказания
поведения геосистем.
Другой мощный тренд — удешевление и миниатюризация электроники, упрощение созда-
ния программного обеспечения (ПО) за счет использования фреймворков и готового кода. В
сочетании с глобальным проникновением интернета и сетей по передаче данных это привело,
во-первых, к развитию т.н. облачных (Cloud) технологий, суть которых в том, что данные хра-
нятся на серверах и доступны отовсюду и, во-вторых, к развитию «интернета вещей» IoT
(Internet of Things) — устройств, передающих в облако (интернет) данные. Огромную попу-
лярность приобрели платформы для прототипирования электронных устройств на базе Arduino
https://www.arduino.cc/ и RasberryPi https://www.raspberrypi.org/, с помощью которых начинаю-
щий пользователь способен создать собственные устройства.
Почему это так важно? Дело в том, что развитие технологий позволяет решать и наши
проблемы стационарных исследований. В одиночку географическая наука не в состоянии ос-
воить и вложить достаточно средств в технологическое развитие, но, двигаясь в русле научно-
технического прогресса, может адаптировать уже разработанные в рамках многомиллиардной
индустрии методы. В самом деле, исходя из наших желаний:
 удешевление электроники должно сформировать широкую сеть наблюдений в основ-
ных и вспомогательных ПТК, проводить наблюдения везде одновременно и достаточно часто;
 проникновение интернета и облачных технологий позволит получать готовые цифры
наблюдений в БД, видеть данные онлайн;
 развитие методов аналитики позволит подключать модули обработки и получать
онлайн прогнозы и сводки о текущей ситуации.
Даже если сейчас это кажется невозможным, если двигаться в тренде, подобное станет
совершенно обычным через 3-7 лет.
Как влиться в этот поток и какие сложности стоят на пути внедрения новой цифровой
реальности в стационарные исследования?
Измерение гидро-климатического сигнала
Требования к системе метеонаблюдений. Широкое распространение и востребованность
метеонаблюдений привели к тому, что в этой области, пожалуй, больше всего используются
современные технологии. Разумеется, все не так просто и при реальном внедрении возникает
множество проблем. [Федин и др., 2016].
Кроме эксплуатационных проблем важными остаются также следующие:
 недостаточность датчиков на стандартных метеостанциях даже для классических мето-
дик изучения смены состояний;
 отсутствие интеграции передаваемых данных в классические системы аналитики данных.
В частности, во многих моделях предсказания состояния ландшафтов необходимы данные
по облачности, в т.ч. ночной. Безусловно облачность определяет специфику радиационных и
344
тепловых потоков и очень важна. Но на стандартных автоматических станциях подобные сен-
соры отсутствуют. Если по датчикам суммарной и УФ-радиации в светлое время суток мы мо-
жем судить о наличии облачности, то ночью возможность прямых измерений отсутствует. К
счастью решение есть — на астрономических обсерваториях проводят пирометрические изме-
рения радиационного потока от небосвода и сравнивают его с текущей температурой.
Данные по осадкам собираются на автономных метеостанциях с низкой точностью —
используется метод «коромысла» (точность отсчета 0,2 мм). Вероятно, следует использовать
метод «датчика дождя» по каплям на сенсоре. Данные по осадкам в твердой фазе также нуж-
даются в бдительности, поскольку осадки выдуваются из осадкомерного ведра, а мало-
интенсивные осадки могут оседать на стенках и испаряться нагревателем.
Важнейший показатель — влажность почв. К сожалению, датчики, использующиеся для
измерений, разнообразны и довольно дороги. Также достаточно сложно грамотно установить
датчики, поскольку при установке нарушается сложение почвы и реальная картинка водопро-
ницаемости меняется, получается, что датчики могут оказываться как бы в понижении или в
искусственных «дренах». Если метеостанция располагается на окультуренном участке, то воз-
можность сопоставления и репрезентативность данных также может страдать. Сама по себе
почва настолько неоднородна, что малейшие особенности структуры почв, изменения в грану-
лометрическом составе делают сопоставления сложными.
Классическими датчиками измерения влажности служат Watermark Irrometer (использует-
ся в популярных станциях Vantage Pro Soil moisture station) и Hydra Probe II Soil Sensor Model
SDI-12 (используется в USCRN). Существуют множество других датчиков ценой от 1$ до
500$/штуку, но высокая стоимость, сложность установки и интерпретации делают влажность
довольно сложным для анализа фактором.
Для понимания сезонной динамики очень важна высота снежного покрова. Стандартные
станции не оснащаются этим датчиком, однако существуют ультразвуковые дальномеры, ко-
торые позволяют измерять высоту снега по отражению звуковой волны.
Видео/фотокамера важна для понимания процессов, происходящих на точке. Она позволя-
ет визуально зафиксировать, что происходит (очень хорошо если это панорамная 3600 камера,
снимающая полностью всю сферу). Формирование time-lapse фильмов с наложением метеопа-
раметров также очень наглядно.
Таким образом, чтобы использовать метеостанции для целей классического изучения сме-
ны состояний ландшафтов к ней нужно добавить:
 пиранометр (ночная / дневная облачность);
 ультразвуковой дальномер (высота снежного покрова);
 усовершенствовать датчик осадков;
 желательно, датчики влажности почв.
Гидрологические данные, проблемы и требования к системе наблюдений. Важнейшими
параметрами функционирования геосистем речных долин служат длительность и глубина за-
топления. Нам неизвестны источники, позволяющие оперативно получить данные с гидропо-
стов. Кроме того, довольно актуальной остается проблема экстраполяции гидрологических на-
блюдений с гидропоста вниз/вверх по течению. Что это означает? Гидропост, как правило,
располагается в суженной части долины реки, удобной для измерений, а наш полигон в 2 км
выше по течению — в области расширенной части долины. Естественно, характер и площадь
затопления отличается, и трудно связать уровень на гидропосту с уровнем воды в конкретном
участке поймы. Для решения проблемы можно привлекать высокоточную топосъемку и, исхо-
дя из наклона водного зеркала, определять, какие области будут затоплены. В некоторых слу-
чаях это неприменимо, поскольку конкретные условия — завалы, изгибы реки и т. д. могут
оказывать влияние на наклон водного зеркала и картину затопления. Мы полагаем, что сопос-
тавление уровня воды на гидропосту с кадрами аэро- (например, с дрона) или космической
съемки может помочь экстраполировать данные по затоплению.
Для измерения уровня воды можно использовать т.н. «торпеду» — датчик гидростатическо-
го давления, установленный на сваю моста или в скважину. Вопрос оперативного получения
данных с такого датчика остается открытым. Очень информативным может быть размещение
датчиков УГВ в скважинах на болотах — это очень информативный показатель влагообеспечен-
345
ности ПТК. Основная проблема — это бурение скважины в плывунах и заиливание скважины.
Также открыт вопрос, о датчике, который будет надежно определять уровень воды онлайн.
Представляется, что нужен датчик, который сможет транслировать онлайн данные по
уровню затопления и который может располагаться как в реке, так и в скважине\колодце.
Измерение почвенно-растительных условий на точках
Маршрутное полевое определение состава/фенофаз растительности и почвенных условий
на точках — самый трудоемкий момент в исследованиях, поскольку требует участия квалифи-
цированного наблюдателя. Задача может быть потенциально разделена на 2 составляющие:
 измерение влажности и температуры почв;
 определение видового состава и фенофаз растительного покрова.
Измерение влажности и температуры почв. Как уже отмечалось в разделе про метео-
станции, измерение влажности дело сравнительно сложное, и речь может идти скорее о каче-
ственной оценке (сухо\свежо — сыро\мокро) в зависимости от типа датчика. Измерение тем-
пературы наряду с этим надежно и достоверно.
В отличие от метеостанции, где блок измерений может быть защищен и огорожен, эти
датчики на территории требуют тщательной маскировки. Одновременно с этим встает пробле-
ма энергонезависимости (требуется долгий срок работы) и передачи данных (оперативная пе-
редача — большие энергозатраты). Существуют технологии, позволяющие построить локаль-
ную сеть из датчиков по технологии ZigBee, BLE, которые будут передавать информацию на
узлы, с которых данные будут уходить, например, через GSM и/или сохраняться на логгере.
Потенциально с помощью специального приложения можно будет скачать данные с датчиков,
не раскапывая\демаскируя их, например, по технологии BLE.
Описание растительности, использование смартфонов и ПО. Описание растительности
классическим способом требует от наблюдателя высокой квалификации и больших затрат вре-
мени. Это препятствует взаимозаменяемости и сравнимости результатов наблюдений. Вместе с
тем, набор видов и набор фенофаз, как правило, довольно типичный, а смартфон с мобильным
приложением позволяет сфотографировать, привязать, подсказать, какие виды были до этого,
подсмотреть в определитель или сфотографировать для гербария вид. Кроме того, наличие
GPS, Internet позволяет удостовериться что данные собраны в нужном месте, а при соединении с
интернет передать их «в облако» для оперативного анализа и обработки. К сожалению, сейчас не
вижу адекватного приложения, позволяющего осуществлять наблюдения таким образом.
Кроме того, потенциально к изучению состояния растительности можно привлекать дро-
ны, которые путем снижения на безопасную высоту (например, 5 м) смогут делать высокоде-
тальную съемку и отправлять результаты для дешифрирования. Таким образом, пока не удаст-
ся полностью отказаться от трудоемких наземных исследований, однако потенциально вполне
возможно ограничиться только определением видов/фенофаз, а остальную информацию полу-
чать автоматически.
Использование дронов
В 2017 году полупрофессиональные квадрокоптеры стали доступны (1000$ за устройство
типа DJI Phantom3). Простое пилотирование, развитое ПО для обработки снимков, в т.ч. по-
строения ортофотопланов и ЦМР сделали использование дронов обоснованным. В стационар-
ных исследованиях наиболее интересным представляется проведение съемки в периоды разли-
ва рек, деградации снежного покрова, схода вод, массового цветения видов. К сожалению,
пока необходимо присутствие человека в эти ответственные моменты, это будет сдерживать
широкое применение дронов до момента, когда появится возможность полного дистанционно-
го (за сотни км) управления/зарядки/обслуживания.
Систематизация и хранение данных
Использование датчиков, мобильного приложения требует инфраструктуры для хранения
результатов исследований. Сейчас стандартом стало хранение в т.н. «облаке» — в сущности
данные сохраняются в БД на сервере, откуда могут быть через интернет скачаны или дистан-
ционно обработаны/обновлены из любой точки в зависимости от имеющихся прав.
Перспектива возможности предсказания состояний ПТК и их смены — та задача, которую
на территории Грузии решал Н.Л. Беручашвили [Беручашвили, 1983]. Сейчас, с учетом совре-
346
менных датчиков, эта задача, видимо, может быть решена существенно меньшими силами при
большей точности. «Виной» всему — прогресс в области датчиков, обработки данных, разви-
тию интернет. Создание на базе карт состояний ПТК карт экосистемных услуг открывает мно-
жество возможностей для использования методов этологии ландшафтов в современной жизни.
На пути еще множество препятствий, однако общее видение задачи должно помочь найти ре-
шение.
1. Беручашвили Н.Л. Методика ландшафтно-геофизических исследований и картографирования со-
стояний природных территориальных комплексов. Тбилиси: Изд-во Тбилис. ун-та, 1983. 179 с.
2. Мамай И.И. Динамика ландшафтов. Методика изучения. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. 168 с.
3. Федин А.В., Матасов В.М., Мироненко И.В., Роганов С.Б. Опыт организации автоматических
метеонаблюдений на стационаре «Лесуново» // Стационарные экологические исследования: опыт,
цели, методология, проблемы организации: Материалы Всероссийского совещания. Центрально-
Лесной государственный природный биосферный заповедник. М.: КМК, 2016. С. 179-182.
áÄäéçéåÖêçéëíà ÑàçÄåàäà ãÄçÑòÄîíéÇ èéâå íÄÖÜçõï êÖä

áÄèÄÑçéâ ëàÅàêà
Хромых В.С.
Национальный исследовательский Томский государственный университет, Томск, Россия,
valery_khromykh@mail.ru
REGULARITIES IN DYNAMICS OF FLOODPLAIN LANDSCAPES

OF THE WESTERN SIBERIA TAIGA RIVERS
Khromykh V.S.
National research Tomsk state university, Tomsk, Russia,
valery_khromykh@mail.ru
Abstract: The floodplain landscapes are peculiar objects in their variability and stability. Their
structure is constantly transforming under the action of external factors. At the same time, the mecha-
nism of self-regulation of the floodplain geosystems aspires to keep invariant functioning. The direc-
tion of the floodplain landscapes evolution is defined by the watercourse deformations, the rhythmicity
of evolution is defined by the perennial rhythms of the floods. The main role in the floodplain dynam-
ics belongs to the hydrodynamic factors: erosion-accumulative activity of the river and flood cycles.
The study identifies dynamics of underground water level and the role of soils in landscapes dynamics,
considers the seral changes of the floodplain vegetation and dynamic state of the floodplain landscapes.
The mechanisms of dynamics should be considered and employed when governing economic activity
in floodplains and reclamation of the floodplain landscapes.
Среди географических ландшафтов пойма занимает особое положение. По образному вы-
ражению Р.А. Еленевского [1936], поймы являются «естественной природной копилкой». Дей-
ствительно, обладая достаточными водными ресурсами, благоприятным микроклиматом, вы-
соким уровнем плодородия почв, пойменные земли имеют богатые актуальные и
потенциальные биологические ресурсы. По данным Н.И. Базилевич, Л.Е. Родина [1965], поймы
при их незначительной площади производят почти 10% годичной мировой продукции.
Пойменным ландшафтам присущи черты наибольшей динамичности и молодости по срав-
нению с любыми водораздельными ландшафтами, что обусловлено, прежде всего, изменчиво-
стью гидрологического режима — ведущего фактора в формировании пойм. В целом, в разви-
тии и формировании пойменных ландшафтов и их динамике большую роль играют
гидродинамические факторы (эрозионно-аккумулятивная деятельность реки, поемность и ал-
лювиальность), а также зональные и провинциальные особенности территории (климат, текто-
ника, окружающая внепойменная обстановка). Все другие компоненты оказываются под влия-
347
нием этих факторов и играют по сравнению с ними подчиненную роль. Не менее важным в
изменении пойменных ландшафтов является их саморазвитие от момента выхода из-под уров-
ня воды молодой прирусловой отмели до субклимаксового состояния, т. е. стадии, близкой к
типичным зональным комплексам.
Эрозионно-аккумулятивная деятельность реки. Все разнообразие пойменных ланд-
шафтов неразрывно связано с русловыми процессами, эрозионно-аккумулятивной деятельно-
стью водного потока в речном русле. Река, подмывая берега, уничтожает одни ландшафты, а
откладывая продукты аккумуляции, создает другие комплексы. Речная эрозия и аккумуляция
заложили основы рельефа поймы, имели определяющее значение при отложении аллювиаль-
ных осадков, оказывают влияние на режим грунтовых вод и т. д. Пойма является производной
современного русла, так как обязана ему своим происхождением, она образуется при зарастании
в маловодье и в межень наиболее высоких частей аккумулятивных форм руслового рельефа.
Динамика образования каждого сегмента поймы приводит к следующим закономерностям
в его рельефе и строении: 1) пойменные отложения характеризуются уменьшением крупности
частиц от основания толщи к ее кровле; 2) высота поймы уменьшается от верхней к нижней
(по течению) части сегмента, мощность пойменной фации аллювия в этом направлении увели-
чивается; это объясняется тем, что верхняя часть сегмента является зоной замедления речного
потока, прошедшего вдоль вышележащего вогнутого берега и насыщенного продуктами его
размыва, т. е. здесь откладывается наибольшее количество влекомых наносов; 3) рельеф по-
верхности сегмента представляет собой чередование дугообразных грив и межгривных пони-
жений, повторяющих очертания выпуклого намываемого берега.
Свой вклад в развитие русловых и пойменных процессов вносят вертикальные русловые
деформации, которые влияют на продольный уклон русла и характер поперечного профиля пой-
мы. Вертикальные русловые деформации определяют направление развития геокомплексов —
либо по пути формирования зональных ландшафтов с увеличением роли климата, либо гидро-
морфных ландшафтов с усилением заболачивания.
Основными составляющими русловых процессов являются расходы воды и наносов, т. е.
реки — это не только потоки воды, но и массы сносимых водой твердых частиц. Следователь-
но, закономерности русловых процессов, а значит и поймообразование, зависят от целого ком-
плекса факторов (климатических, геологических, геоморфологических, почвенно-
ботанических). Основными из них являются величина и режим водоподачи на поверхность во-
досбора, геологическое строение и рельеф бассейна, состояние его поверхности (степень за-
дернованности, растительный покров, степень промерзания почвы и пр.), механические свой-
ства грунтов ложа реки (дна и берегов). На особенности формирования пойм могут
воздействовать и вторичные факторы, такие как болотообразовательные процессы, карст и
термокарст, делювиальные выносы и т. п. Таким образом, в своем морфологическом облике и
водном режиме реки несут черты того основного ландшафта, в котором формируется их сток.
Необходимо также подчеркнуть, что речная эрозия и аккумуляция — это процессы, зави-
сящие не только от внешних факторов, русловая динамика выступает и как саморазвивающий-
ся и саморегулирующийся процесс. Он является цикличным как в пространстве, так и во
времени.
В Западной Сибири совокупность вышеперечисленных факторов обусловливает преобла-
дание в динамике русловых процессов большинства рек свободного меандрирования и разви-
тие соответствующих ему сегментно-гривистых пойм. Так Обь, текущая в окружении супесей
и суглинков флювиального, флювиогляциального и озерно-аллювиального происхождения,
сформировала пойму большой ширины.
Половодные циклы. Специфические свойства пойм формируются за счет водного режи-
ма рек и позволяют рассматривать их территории как отдельные геосистемы с одним ведущим
фактором — весенне-летним половодьем. Ежегодные воздействия половодий приводят к от-
клонению от нормального состояния продуктивности пойменных экосистем и структурным
перестройкам внутри них. Каждый разлив прерывает нормальное развитие биогенных компо-
нентов, обусловливает аллювиальность, активизирует русловую деятельность реки (прорыв
руслом шеек меандр, боковое смещение русла и т. д.). Эти изменения внешне наиболее замет-
ны, и чаще именно их имеют в виду, говоря о большой динамичности пойменных ландшафтов.
348
Особенности протекания половодья зависят от длины и водности реки: чем длинней и
многоводнее река, тем, при прочих равных условиях, длительнее половодье на ней. Для рек
Западной Сибири со стоком, зарегулированным болотами, типичны исключительно длитель-
ные половодья, захватывающие все лето (западносибирский тип гидрологического режима).
Поемность. Периодическое затопление полыми и паводковыми водами — главная осо-
бенность, отличающая современное развитие пойменных ПТК от междуречных. Роль полово-
дья в жизни поймы трудно переоценить. Именно полые воды являются организующим компо-
нентом, определяющим главное отличие пойменных комплексов от внепойменных. От того,
каким будет разлив, зависят длительность и интенсивность воздействия полых вод на все ком-
поненты ландшафта. В условиях поймы растительным сообществам приходится приспосабли-
ваться не только к литогенной основе и климату, но и к среднему многолетнему режиму поем-
ности и соответствующей ему амплитуде сезонного увлажнения.
Для пойм большинства крупных рек характерно наличие нескольких поверхностей разного
уровня. Различия между этими поверхностями связаны с определенной частотой повторяемо-
сти и длительности половодья: поймы высокого уровня заливаются полыми водами редко,
среднего — часто и на более длительное время, низкого — ежегодно и на длительный срок,
причем не только в половодья, но и в паводки. Следовательно, поемность определяет верти-
кальную дифференциацию пойменных ландшафтов. В пойме Средней Оби выделены четыре
высотных уровня поемности: исключительно долгопоемный, долгопоемный, среднепоемный и
краткопоемный.
Результатом поемности является особая, отличная от других ландшафтов, структура пой-
менных ПТК, которая оказывается в тесной зависимости от частоты и продолжительности за-
топления полыми водами. Конкретные значения этих величин обусловлены многими фактора-
ми (сезонные, многолетние и глобальные изменения климата, водности рек, русловые
процессы, тектонические особенности и т. д.).
Аллювиальность. Гидрологический режим превращает рельеф поймы из консервативного
в один из наиболее динамичных компонентов, он оказывает громадное влияние на формирова-
ние почвенного покрова и биоценозов поймы, а, следовательно, определяет и специфический
облик пойменных ландшафтов.
Во время половодья пойма представляет собой дно потока и поэтому непосредственно
влияет на значения руслоформирующих расходов воды и пропускную способность русла.
С другой стороны, пойма является постоянным аккумулятором и источником твердого мате-
риала, переносимого рекой, т. е. участвует в транспорте наносов. Затопление поймы во время
половодья определяет формирование на ее поверхности преимущественно аккумулятивных
и в значительно меньшей степени эрозионных форм рельефа. Одним из главных результатов
деятельности потока половодья является образование пойменных фаций аллювия, или аллюви-
альный процесс.
Интенсивность отложения наилка зависит от длительности затопления поверхности, кото-
рая, в свою очередь, определяется высотными характеристиками участка. Также аллювиаль-
ность зависит от мутности речного потока, которую своим присутствием определяют взвешен-
ные минеральные и органические частицы. Чем выше содержание взвешенных наносов в реке,
тем большее их количество осаждается на пойме во время половодья, тем быстрее происходит
накопления пойменной фации аллювия.
По данным А.В. Чернова [1983], в пойме среднего течения Оби при малой обеспеченности
половодья и среднегодовой мутности реки 98 г/м3 скорость накопления наилка составляет в
прирусловой зоне 70 мм/год, в центральной зоне — 1,5-6 мм/год.
Одним из важных показателей половодного русла при изучении аллювиальности является
шероховатость поймы, зависящая от характера ее растительности и рельефа. Эта характери-
стика влияет на скорость пойменного потока и интенсивность осаждения наносов. Поэтому
большое внимание уделяется физиономическому облику поймы: степени контрастности ее
рельефа, конфигурации в плане, ориентировке пойменных ложбин и проток и характеру пой-
менной растительности. Луговая растительность имеет наименьший коэффициент шерохова-
тости, пойменные осадки относительно равномерно покрывают поверхность луговой поймы,
поэтому она имеет более сглаженный рельеф по сравнению с залесенной поймой. В пределах
349
последней древесная растительность способствует замедлению скорости течения потока по
пойме, это приводит к резкому выпадению в осадок взвешенных наносов такого механическо-
го состава, транспортировать которые поток становится не способен. В результате образуется
значительная амплитуда высот рельефа.
Динамика уровня грунтовых вод. Важным компонентом ландшафта, тесно связанным с
гидрологическим режимом, являются грунтовые воды. Они играют большую роль в формиро-
вании пойменных почв и биоценозов и их динамике.
Глубина залегания грунтовых вод испытывает значительные колебания в течение года.
В период половодья уровень грунтовых вод значительно повышается, может смыкаться с по-
верхностными водами, создается единый водонасыщенный горизонт. По мере спада воды зер-
кало подземных вод понижается, последние дифференцируются на не связанные между собой
верховодки и собственно грунтовые воды. Таким образом, зависимость уровня грунтовых вод
от гидрологического режима реки выражается в фильтрации паводочных вод в водоносные
горизонты, гидравлически связанные с рекой, в период восходящей стадии половодья и в их
возвращении в реку на спаде половодья. В пойме Оби, как правило, в прирусловой части наи-
большая глубина залегания уровня грунтовых вод колеблется от 1 до 5 м, в центральной пойме
обычно 0.5-3 м, в притеррасной — 0-2 м. Низинные болота характеризуются наиболее близким
к поверхности залеганием уровня грунтовых вод.
Динамика уровня грунтовых вод играет большую роль в процессах функционирования
ландшафтов поймы.
Роль почвы в динамике пойменных ландшафтов. Почвенный покров поймы обладает
исключительно высокой динамичностью. Она проявляется в значительной сезонной и годовой
изменчивости водно-физических, физико-химических и химических свойств пойменных почв,
а также в пестроте почвенного покрова поймы. Пойменным почвам свойственны особые усло-
вия развития, связанные с периодическим затоплением поймы и, следовательно, перерывом в
почвообразовании, а также с ежегодным отложением на пойме аллювиального наноса, обу-
словливающим постоянное омолаживание почв. Мощное влияние длительных разливов реки и
ежегодного отложения аллювиальных наносов оказывает тормозящее влияние на ход почвооб-
разовательного процесса.
Главная роль в формировании пойменных почв принадлежит дерновому почвообразова-
тельному процессу. Он проходит при наличии мощного травяного покрова, образующего дер-
нину, и относительно глубокого залегания грунтовых вод и приурочен в основном к прирусло-
вой и высоким гривам центральной поймы. В случае, когда грунтовые воды залегают
неглубоко, наряду с дерновым процессом происходит и глеевый почвообразовательный про-
цесс. Наконец, в случае застаивания воды на поверхности при постоянно высоком уровне
грунтовых вод имеет место болотный почвообразовательный процесс, который характерен для
низин центральной и притеррасной пойм.
Пойменные почвы, своеобразная группа гидроморфных почв, отличаются от многих дру-
гих тем, что постоянно растут вверх. Усиление динамичности почвообразования по направле-
нию от водораздела к пойме проявляется также в увеличении интенсивности биологического
круговорота веществ, уменьшении содержания многих подвижных элементов в почвах, в уси-
лении морфологически выраженных аккумуляций. Также пойменным почвам присущи слои-
стость, погребенные гумусовые горизонты, мозаичность.
Сукцессионные смены пойменной растительности. Пойменные ландшафты непрерывно
развиваются, причем процесс их развития проходит значительно быстрее, чем развитие вне-
пойменных ландшафтов. Объясняется это молодостью пойменных комплексов, и, как следст-
вие этого, слабой приспособленностью к местным условиям и глубокой реакцией на изменение
среды. При этом наилучшим индикатором развития ландшафтов является изменение расти-
тельного покрова. После выхода прирусловой отмели из-под меженного уровня реки на ней
появляется пионерная растительность. Пионерами заселения пойм являются ивы. Они оказы-
ваются наиболее стойкими из растений к ежегодному затоплению и отложению наноса. Нако-
пление аллювия и рост прируслового вала вверх приводят к увеличению высотного уровня,
уменьшению увлажненности, увеличению мощности гумусового слоя. В результате более бла-
гоприятные условия создаются для травяной и кустарниковой растительности, густые заросли
350
ивняка прореживаются, развивается кустарниковый подлесок и редкий травостой. Через не-
сколько десятков лет условия для ивняка становятся неблагоприятными, ивовые леса на гривах
уступают место кустарниковой формации. В межгривных понижениях и тыловых частях пой-
мы ивняк сохраняется дольше.
Луга — главное богатство поймы. Продуктивность пойменных лугов Западной Сибири в
8-10 раз превышает продуктивность водораздельных сенокосных угодий. С удалением от дей-
ствующего русла реки облесенность поймы резко уменьшается. Пройдя несколько сукцесси-
онных стадий, лес в центральной пойме превращается в луг. Процессы смены лесных ланд-
шафтов луговыми до сих пор детально не изучены, и этот вопрос является дискуссионным.
Видимо, этот процесс определяется как саморазвитием лесного сообщества, так и внешними
факторами: изменением механического состава и мощности аллювиального наноса, глубины
залегания грунтовых вод, количества минерализующегося опада, т. е. ухудшением лесорасти-
тельных условий.
Луговые ландшафты могут существовать довольно долго, до тех пор, пока на почве не на-
копится достаточно толстый слой ежегодно отмирающего органического вещества. В резуль-
тате луг заболачивается. В пойме Оби болота занимают около 25% всей площади. В соответст-
вии с характером водного питания все болота поймы р. Оби относятся к типу низинных. По
растительному покрову болота делятся на три большие группы: лесные, травяные и моховые.
Лесные болота развиваются преимущественно в притеррасье. Травяные болота встречаются в
поймах довольно часто, однако крупных массивов не образуют и занимают лишь небольшие
западины центральной и притеррасной поймы. Моховые болота в поймах очень редки и встре-
чаются только в центральных частях крупных болотных массивов. Образующееся в пойме бо-
лото проходит в своем развитии ряд последовательных стадий от ивового дернистоосочника до
мохового мезотрофного болота.
Таким образом, структура растительного покрова, зависящая от всего комплекса компо-
нентов ландшафта, очень чутко реагирует на изменение факторов и является единственным
прямым и достоверным оценщиком экологических условий. Движение растительности в пре-
делах сукцессионных рядов отражает процессы саморазвития пойменных ландшафтов.
Динамические состояния пойменных ландшафтов. Каждый пойменный комплекс в
процессе своего изменения в конкретный отрезок времени проходит через определенное со-
стояние. Суточные и сезонные состояния определяются в основном периодическими и цикли-
ческими факторами (суточный и сезонный ход климатических процессов, гидрологический
режим и т. д.). Основным индикатором сезонного состояния комплекса выступает вертикаль-
ная структура. Ее мощность, сложность, наличие в составе того или иного геогоризонта гово-
рит о проявлении, развитии, затухании тех или иных процессов, определяющих изменения
ландшафтов за конкретный отрезок времени. Различные сезонные состояния пойменных
ландшафтов характеризуются наличием специфических геомасс и геогоризонтов: полые воды,
наилок, мерзлотный горизонт, фитомасса и т. д.
При изучении пойменных ландшафтов необходимо учитывать закономерности процесса
развития структуры. Важным является построение динамических рядов пойменных ландшаф-
тов, в которых определяется место объекта исследования, дается характеристика его динами-
ческого состояния и направления дальнейшего саморазвития. Процессы саморазвития ланд-
шафтов поймы в различных ландшафтных участках неодинаковы. Так, для ландшафтов
краткопоемных высотных уровней саморазвитие является определяющим, главным процессом.
Для каждого из ландшафтов характерна своя система динамических рядов, при этом
большую роль играет высотный уровень ландшафта. Динамические состояния фаций в преде-
лах серийных рядов, помимо климатического и гидрологического факторов, зависят также от
хода русловых процессов, естественных сукцессий фитоценозов, многолетних колебаний кли-
мата, а также непериодических факторов (неотектоника, антропогенное воздействие) и др. Ко-
нечно, внешние динамические факторы оказывают существенное влияние на процесс развития
структуры (замедляют, ускоряют, возвращают к уже пройденным стадиям), и распознание ве-
дущего фактора имеет важное практическое значение.
Таким образом, изучение динамики ландшафтов поймы должно представлять собой со-
пряженный анализ состояний различного уровня с учетом взаимосвязей между ними и процес-
351
сов перехода из одного состояния в другое. Проблема динамических состояний имеет важное
практическое значение. На основе их выделения можно судить о возможных путях воздейст-
вия на ландшафты, ускоряя или замедляя динамику природных комплексов.
1. Базилевич Н. И., Родин Л. Е. Динамика органического вещества и биологический круговорот азота и
зольных элементов в основных типах растительности земного шара. М.; Л.: Наука, 1965. 223 с.
2. Еленевский Р.А. Вопросы изучения и освоения пойм. М.: Изд. ВАСХНИЛ, 1936. 100 с.
3. Чернов А.В. Геоморфология пойм равнинных рек. М.: Изд-во Моск ун-та, 1983. 198 с.
ùäéãéÉé-ÅàéÉÖéïàåàóÖëäàÖ éëéÅÖççéëíà åàÉêÄñàà

ùãÖåÖçíéÇ Ç ãÄçÑòÄîíÄï çÖóÖêçéáÖåúü
Хрусталева М.А.1, Груздева Л.П.2, Груздев В.С.2, Суслов С.В.2
1
mrnhr@rambler.ru
2
ФГБОУ ВО «Государственный университет по землеустройству», Москва, Россия
ECOLOGICAL-BIOGEOCHEMICAL PECULARITIES OF ELEMENT MIGRATION

IN LANDSCAPES OF NECHERNOZEMIE
Khrustaleva M.A.1, Gruzdeva L.P.2, Gruzdev V.S.2, Suslov S.V.2
1
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia, mrnhr@rambler.ru
2
State University of Land Use Planning, Moscow, Russia
Abstract: The complex biogeochemical study of landscapes in the western part of Moscow region
was performed on catena profiles which were placed according to direction of the flows — from
autonomous positions to subordinates. The maximum values of organic matter in the soils of forest and
anthropogenic catenas were revealed in the spring. The total content of dissolved inorganic substances
in melted snow water of meadow and anthropogenic landscapes is low, 70 and 91 mg l-1 correspond-
ingly. The highest content of Sr, Ba, Pb, Ni, Cr was revealed at the small rain catchment hollows. The
spring surface waters were enriched in nitrogen, the total loss of nitrogen from arable landscapes was
estimated as 4,21 kg ha-1. The conducted research has revealed the features of element migration and
accumulation on geochemical barriers which may be used for elimination of landscape pollution in
Moscow region.
Важным направлением современных исследований ландшафтов являются комплексные
эколого-биогеохимические изыскания, которые весьма актуальны и имеют научное и практи-
ческое значение. Взаимодействие общества с окружающей средой способствует устойчивому
развитию, экологической безопасности и улучшению условий обитания населения.
Комплексные эколого-биогеохимические исследования проводились в Центральном Не-
черноземье, в подзоне хвойно-широколиственных лесов с зональными дерново-подзолистыми
суглинистыми почвами. Эколого-биогеохимические особенности формирования изученных
ландшафтов обусловлены физико-географическими условиями, особенностью генезиса лито-
генной основы и антропогенным воздействием. Поверхностные и подземные воды территории
исследования относятся к гидрокарбонатному классу группе кальция, второму типу и гидро-
карбонатно-кальциево-магниевой гидрохимической фации с минерализацией в водах притоков
в летний период, превышающей 500 мг/л [Алекин, 1954, Хрусталева, 2003].
Разнообразие состава компонентов ландшафтов обусловливает атмосферная, водная, био-
генная миграция, почвы в тесном взаимодействии с антропогенным фактором. Роль последне-
го часто ускоряет течение процессов развития и функционирования ландшафтов, происходя-
щих в замедленном темпе в природных условиях [Хрусталева, 2013].
Снежный покров до начала весеннего половодья концентрирует в своей толще элементы,
которые затем выносятся водами временных водотоков в трансаквальные и аквальные звенья
352
катены, что приводит к увеличению количественных показателей в грунтовых и подземных
водах. Минерализация снега в антропогенных (до 91 мг\л) и луговых (до 70 мг\л) ландшафтах
невелика. По химическому составу эти воды гидрокарбонатно-хлоридно- и гидрокарбонатно-
сульфатно-кальциевые с кислой и слабо кислой реакцией среды [Хрусталева, 2002, 2015].
Много (до 3,15 кг\га) общего азота обнаружено в снеге распаханных полей, что в 1,2 раза пре-
восходит аналогичные данные луговых ландшафтов и в 1,4 раза — лесных. Максимум микро-
элементов (Sr, Ba, Pb, Ni, Cr) зафиксирован в снеге водосборов, по сравнению со снегом, ото-
бранным с поверхности льда рек и водохранилищ. По материалам исследования снега,
проведенного зимой 2017 г у с.Тишково Пушкинского района и с. Ильинское Можайского
района Московской области, можно заключить, что свежевыпавший снег более обогащен эле-
ментами, чем лежалый. Выявлено большее обогащение вод весеннего половодья, формирую-
щихся в антропогенных ландшафтах такими элементами, как N, P, Sr, Cu, а в луговых — Mg,
Pb и др. Определен максимальный (до 4,21 кг\га) вынос водами антропогенных ландшафтов с
зяби общего азота с преобладанием минеральных форм, главным образом, NO3 [Хрусталева,
2015]. Поступление фосфора в воды происходит со взвесями. Вынос минерального фосфора в
летне-осенний период имел тенденцию к увеличению по сравнению с весенним.
Основными загрязнителями ландшафтов являются автотранспорт, ТЭЦ, автозаправочные
станции, а также промышленные предприятия, индустриализация, радиация, урбанизация, рек-
реация, весенние стоки с удобренных сельскохозяйственных полей, животноводческих, птице-
водческих комплексов, дачных товариществ и др.
Первое место (92,3%) по загрязнению приземных слоев атмосферы занимают выбросы ав-
тотранспорта, состав которых обусловлен качеством топлива, режимом работы двигателя, со-
стоянием дорожного полотна, долговечность которого в настоящее время увеличивается в свя-
зи с применением для строительства дорог щебня с габбро-диабазом [Хрусталева, 2012, 2015].
При небольшой скорости автомобиля — 13-15 км\час в выхлопах из его труб может сосредота-
чиваться значительное количество окислов азота (NO2, NO), содержание которых в 1-2 и более
раза выше предельно допустимых концентраций (ПДК). В выхлопах из труб автотранспорта
выявлены различные вещества: токсичные ароматические углеводороды (ПАУ), бензпирен,
бутадиен, окислы углерода и азота, канцероген-свинец [Хрусталева, 2015, 2017].
Особенно опасен канцероген — Pb, который поступает в среду окружающих ландшафтов
из выбросов через трубы автомобилей при сжигании этилированного бензина; промышленных
предприятий, производящих пиротехнику, краски. Загрязнение автотранспортом окружающей
среды зависит от качества топлива, количества и состояния магистралей, а также от градо-
строительства, радиации, урбанизации [Хрусталева, 2013, 2015], применения против гололед-
ных реагентов, различных стоков. В выхлопах автотранспорта содержится канцероген-свинец.
Он попадает в организм человека при дыхании в количестве 69 мкг в день, из которых 30-40%
усваивается. Свинец медленно и не полностью выделяется из организма, вызывая различные
заболевания: малокровие, болезни почек, мышц, нервной системы и способствует развитию
раковых новообразований. В связи с высокой летучестью свинец быстро распространяется в
ландшафтах. Его активно аккумулируют почвы и растения, произрастающие вблизи автомо-
бильных дорог. Поэтому не рекомендуется выращивать овощные культуры, косить сено и вы-
пасать скот вблизи дорог с активным автомобильным движением потому, что он по биологи-
ческим цепям может попасть не только в организм животных, пасущихся на лугах, но и —
в организм человека.
Для улучшения экологии, охраны окружающей среды и решения транспортных проблем
весь отечественный транспорт современно оборудуют. Заправляют транспорт более экологич-
ным, чистым дизельным топливом, соответствующим Евро-стандартам 4-5, что будет предъяв-
лять более жесткие требования к содержанию в нем серы, бензола и ароматических углеводо-
родов. Для улучшения экологии в столице автотранспорт (с 3 марта 2014 г.) уже заправляют
топливом высокого стандарта. Загрязняют ландшафты выбросы ТЭЦ, где при сгорании топли-
ва выделяются окислы углерода, серы и токсичные (Pb, Mo, Sb, Zn, As, Cd, Se, B, Co. Cu, Sr,
Ba, Ag, Sn) элементы [Хрусталева, 2015]. Подкисление почв сильными кислотами способству-
ет образованию в них поллютантов и подвижного алюминия (Al(OH)).
353
Поверхностные воды загрязняют стоки от животноводческих комплексов с недостаточным
обеспечением герметичностью навозохранилищ, которые часто приурочены к берегам рек и
водохранилищ [Хрусталева, 2003, 2012]. В их состав входит значительное количество веществ,
отрицательно влияющих на качество поверхностных, грунтовых, подземных вод, а также рас-
тения, почвы, содержащие As, Cu, Zn, Pb.
Отрицательно действует на экологическое состояние ландшафтов внесение, часто без со-
блюдения норм и сроков, азотных, фосфорных, калийных удобрений и извести. Внесение
удобрений по ледяной корке весной способствует смыву их с водами весеннего половодья, че-
рез систему временных водотоков и логов, в воды трансаквальных и аквальных ландшафтов,
что способствует увеличению содержания в водах биогенных элементов, способствующих раз-
витию процессов эвтрофикации, что способствует ухудшению качества питьевых вод. [Хру-
сталева,2002, 2012]
Одной из главных проблем города является урбанизация и индустриализация [Хрусталева,
2013, 2015, 2016]. Урбанизация приводит к повышению температуры воздуха, уменьшению
скорости ветра, загрязнению вод, почв, застройке, сокращению площади зеленых насаждений,
обеспечивающих защиту от поступления в ландшафт техногенных примесей и отходов произ-
водств.
Москва относится к самым озелененным городам мира, площадь зеленых насаждений со-
ставляет 54,5% площади города, всего в городе насчитывается 120 особо охраняемых природ-
ных территорий. Существенно улучает экологическую ситуацию в столице автоматизирован-
ная система контроля выбросов промышленных предприятий. Для переработки мусора
в Московском регионе планируется строительство четырех мусороперерабатывающих завода,
на 2017-2018 гг. намечено закрытие и рекультивация старого полигона ТБО в Некрасовке
(Данные с Санкт-Петербургского Форума, июнь 2017 г).
Для предотвращения загрязнения ландшафтов и улучшения экологической обстановки в
них необходимо продолжать проведение мероприятий, направленных на увеличение площади
зеленых насаждений путем посадки березы, лиственницы, сосны, дуба, липы, клена остроли-
стного, рябины. В городских условиях деревья испытывают недостаток биофильных элемен-
тов. Деревья — дуб, вяз, липа имеют глубокую корневую систему и хорошо переносят засуху.
В 2017 г. проведут обновление зеленых насаждений в городе (ул. Тверская, район Арбата и
др.). В столице создается много разных парков. Украшают город весной и летом, создавая ков-
ры цветов. Планируется ко дню города в 2017 г. ввести в действие часть природного парка
«Зарядье», расположенного у Кремля.
В период научно-технического прогресса необходимо решать экологические проблемы
путем разработки и внедрения инноваций [Хрусталева, 2012] по обезвреживанию выбросов,
сбросов и различных стоков. Для улучшения качества компонентов окружающей среды, про-
дления продолжительности жизни людей необходимо внедрение мероприятий по снижению,
ликвидации и предотвращению негативных антропогенных воздействий.
В результате проведения комплексных полевых и экспериментальных геохимических ис-
следований с применением современных методов, определены количественные показатели,
выявлены пути латеральной, радиальной миграции элементов и их аккумуляции, с выявлением
источников загрязнения, определением параметров распределения ландшафтно-геохимических
барьеров для актуального решения экологических проблем. Данные исследования полезны для
разработки и внедрения инноваций по обезвреживанию выбросов, стоков и созданию благо-
приятных условий для сохранения здоровья и продления жизни людей.
1. Алекин О.А. Химический анализ вод суши. Л.:Гидрометеоиздат, 1954. 199 с.
2. Анненская Г. Н., Жучкова В. К., Калинина В. Р., Мамай И. И., Низовцев В. А., Хрусталева М. А.,
Цесельчук Ю. Н. Ландшафты Московской области и их современное состоя-ние. Смоленск: Изд-во
СГУ, 1997. 296 с.
3. Хрусталева М.А. Аналитические методы исследования в ландшафтоведении. М.: Техполиграфцентр,
2003. 88 с.
4. Хрусталева М.А. Водопользование и экология. Предупредить и защитить. Вода Magazine ООО
М.: Типография Мосполиграф, 2012. № 9. С. 56-60.
354
5. Хрусталева М.А. Эколого-геохимическая и социальная многофункциональность моренных ланд-
шафтов. Ресурсно-экологические проблемы Волжского бассейна: доклады Междунар. научно-практ.
конф.: Владимир, 20-22 окт. 2011 г. / под. ред. И. А. Карловича. Владимир: ВлГУ, 2011. С. 105-109.
6. Хрусталева М.А. Современное экологическое состояние ландшафтов. Структурно-динамические
особенности, современное состояние и проблемы оптимизации ландшафтов: Матер. Междун. конф.,
посвященной 95-летию (со дня рождения Ф. Н. Милькова (15-17 мая 2013 г.). Воронеж.: типогр.
«Истоки», 2013. С. 430-432.
7. Хрусталева М.А. Инновации в современных физико-географических исследованиях // Матер. Межд.
научно-практ. конф. Нижний Новгород. ООО Типография «Поволжье», 2012. С. 25-28.
8. Хрусталева М.А., Груздева Л.П., Груздев В.С., Суслов С.В. Эколого-биогеохимические исследова-
ния ландшафтов моренных равнин. С. 170-173. Материалы Междунар. научно-практ. конф.: Геогра-
фия и экология: научное творчество, междисциплинарность, образовательные технологии (г. Мы-
тищи,). 16-17 февраля 2017 г. М.: ИИУ МГОУ, 2017. С. 170-173
9. Хрусталева М.А. Экологические проблемы природных и антропогенных ландшафтов. Природноре-
сурсный потенциал, экология и устойчивое развитие регионов России //Материалы Международной
научно-практической. конференции /МНИЦ ПГСХА. Пенза, ПГСХА, 2013. С. 94-97.
10. Хрусталева М.А. Эколого-биогеохимические исследования городов России: проблемы строительства,
инженерного обеспечения, благоустройства и экологии: //Материалы XVIII. Международной науч-
но-практической. конференции /МНИЦ ПГСХА. Пенза, ПГСХА, 2016. С. 90-94.
11. Хрусталева М.А. Экобиогеохимия ландшафтов. LAP LAMBERT Academic Publishing. Saarbrucken,
Deutschland. 2015. 352 c.
ëÖáéççÄü ÑàçÄåàäÄ ãÄçÑòÄîíéÇ ëÇÖêÑãéÇëäéâ éÅãÄëíà

Янцер О.В.
ksenia_yantser@bk.ru
SEASONAL DYNAMICS OF LANDSCAPES OF THE SVERDLOVSK REGION

Yantser O.V.
Ural State Pedagogical University, Еkaterinburg, Russia,
ksenia_yantser@bk.ru
Abstract: The article presents results of the study of spring development of bird cherry at the Sin-
gle Phenological Day, 15 May, in the Sverdlovsk region in 2012-2016 in 10 natural areas and land-
scapes within three tectonic structures (the East European Plain, the Ural Mountains and the West Sibe-
rian Plain). The average long-term bird cherry tree growth score for five years is calculated on the same
date, it corresponds to the development stage «Butonization, colored buds». The least deviations from
this value are recorded in the Western foothills, the Sredneuralsk low mountains, the Eastern foothill,
the Zauralsk plain, the Turin plain. The average index of the sum of active temperatures for the region
in five years was 418°. The amount of active temperature ranges from 388° in northern areas to 491° in
the southern. At flat areas (Ufimsky, Pyshminsky) this indicator exceeds 491° and there is an advance
in the growth of bird cherry. The maximum lag in phenological stage is recorded in reserves
«Denezhkin Kamen» and «Wysimsky» located in the East Urals foothills. The indicators correspond to
the stage «The beginning of budding». The correlation between development rate of this species and
sums of temperatures above 0°, +5° and +10° is strong (from 0,54 to 0,96). The correlation between
temperature indexes and development score reflects the highest interdependence of the values in the
Sredneuralsk low-mountainous region, and the lowest in the Severouralsk middle mountainous area.
The establishment of positive temperatures in the area has the direct impact on the development of the
studied species. The higher the sum of spring positive temperatures, the more actively the seasonal
vegetation development goes. Correlation between precipitation in the preceding the vegetation period
and the rate of development of bird cherry is insignificant (-0.19), which indicates a tendency toward
an inverse relationship between the correlated quantities.
Сезонные явления и определенные календарные сроки их наступления свойственны уме-
ренным широтам. По годам они изменчивы, и их ежегодные колебания часто значительны.
Получение информации, дающей представление об особенностях сезонного развития природы
355
в различных природных зонах и районах, составляет предмет общей фенологии. Детальное
изучение конкретных объектов природы составляет задачу частной фенологии [Куприянова,
2006]. Фенология активно оперирует знаниями о сезонных явлениях природы, сроках их
наступления и причинах, определяющих эти сроки. Для получения подобных знаний
необходимо систематическое получение большого объема статистических данных. Объектами
фенологических наблюдений являются конкретные виды растений, животных, элементы
неживой природы, а также их комплексы, подверженные в течение года циклическим
сезонным изменениям [Куприянова, 2001]. Растения служат физиономичным показателем
пространственных и временных изменений физико-географических условий. К наиболее
распространенным явлениям, характеризующим наступление различных ступеней весны,
относятся цветение мать-и-мачехи, зеленение березы, зацветание черемухи обыкновенной и
рябины обыкновенной. Черемуха обыкновенная — довольно распространенный вид, входящий
в «золотую коллекцию» феноиндикаторов, использующихся для характеристики временных
показателей изменения окружающей среды. Методологической основой исследования
послужил комплексный подход, который основывается на выделении природных комплексов и
их отличительных признаков, индикаторами которых может служить сезонное развитие
распространенного вида — черемухи обыкновенной. Физико-географическое районирование
Свердловской области приводится на основе трудов В.И. Прокаева и В.Г. Капустина [Капус-
тин, 2014]. Методика наблюдения базируется на идее В.А. Батманова о планетарной
фенологии и создании феномониторинга, основывающегося на единстве сроков наблюдения в
масштабе всей планеты. Если большое количество наблюдателей одновременно, в один день,
на территории любого масштаба, зафиксируют сезонное состояние какого-то широко
распространенного, хорошо известного и легко наблюдаемого объекта, можно получить
своеобразное фенологическое фото этого района [Неопубликованные работы…, 2012]. Так
можно измерять скорость распространения фенологических явлений по территории,
определять динамику сезонного развития одного объекта в разных регионах [Куприянова,
2006]. Поскольку растения — это индикаторы климатических показателей, очень чутко
реагирующие на любые их изменения, можно оценивать и сравнивать сезонное развитие целых
природных комплексов по состоянию конкретных видов на определенный день.
Для проведения весеннего Единого фенологического дня (ЕФД) была выбрана дата 15 мая.
Участники выбирают дерево или кустарниковую форму черемухи — постоянный объект на-
блюдения на несколько лет, и ежегодно 15 мая отмечают их фенофазу развития в соответствии
с эталонной шкалой. Поскольку ЕФД — это всероссийский проект, в качестве эталонных
пунктов выбраны особо охраняемые природные территории: заповедники, национальные и
природные парки, где антропогенное воздействие на ландшафты минимально. Кроме того, на-
блюдения проводятся в населенных пунктах и их окрестностях, которые являются наиболее
доступными для корреспондентов-наблюдателей. В исследовании ежегодно принимает уча-
стие более 100 наблюдателей Свердловской области. Для проведения ЕФД выбран описатель-
ный первичный метод феноизмерений, который не требует многократных посещений объекта
и наблюдений за ним. С его помощью в результате однократного посещения участка сразу
можно получить законченный отчет. Метод был разработан известным уральским фенологом
В.А. Батмановым [Янцер, Терентьева, 2013]. Описательный первичный метод характеризует
фенологическое состояние объекта без каких-либо подсчетов [Янцер, 2012; Янцер, Скок,
2016]. Каждой фазе сезонного развития растения присваивается своя цифровая характеристика
(например, фаза зимнего покоя — 1, фаза набухания почек — 2, «проклевывание» почек — 3, и
т. д.). Чтобы обеспечить высокую степень детальности наблюдений, необходимо иметь разра-
ботанные шкалы нормальной последовательности явлений, то есть перечень фенологических
состояний объекта, следующих друг за другом [Неопубликованные работы…, 2012]. Куприя-
новой М.К. и Беляевой Н.В. разработана шкала нормальной последовательности фенофаз и их
подразделений для одного объекта, представляющая собой прямой ряд сезонных необратимых
явлений развития черемухи, иллюстрированная фотографиями. Таким образом, в каждый мо-
мент времени можно получить как цифровую фенологическую характеристику отдельного
растения, так и цифровую характеристику всего ландшафта путем вычисления средних ариф-
метических фенологических показателей. В результате получается статистически достоверная
характеристика сезонного развития природного комплекса, выраженная в удобной математиче-
356
ской форме. Благодаря данной методике мы можем сравнивать ландшафты, расположенные в
различных климатических и микроклиматических условиях, а статистическая математическая
обработка позволяет делать выводы о достоверности различий. Сравнивая данные по годам, мы
получаем погодичные различия в характеристиках сезонной динамики растений. Кроме того,
такая форма облегчает создание фенологических карт больших территорий [Янцер, 2013].
Для выявления и анализа пространственных различий в развитии черемухи обыкновенной
по данным сайта http://www.gismeteo.ru рассчитаны суммы положительных температур —
суммарное количество температур с того момента, когда весенние температуры переступили
порог выше 0°, по дату единого фенологического дня — 15 мая, суммы активных температур
выше +5° и выше +10° за тот же период. Кроме того, по данным сайта http://www.eurometeo.ru
рассчитано количество осадков для основных пунктов наблюдений с 1 ноября предыдущего
года по 15 мая исследуемого года. Для выявления связи развития черемухи с климатическими
показателями проведен расчет корреляционной зависимости — статистической взаимосвязи
двух или более величин. При этом изменения значений одной или нескольких из этих величин
сопутствуют систематическому изменению значений другой или других величин. Значитель-
ная корреляция между двумя случайными величинами всегда является свидетельством сущест-
вования некоторой статистической связи в данной выборке. Чем больше коэффициент корреля-
ции, тем сильнее наблюдается зависимость между показателями [Гмурман, 2004]. Результаты
ЕФД за 2012-2016 гг. отражены на точной и наглядной фенологической карте (рис. 1), состав-
ленной аналитическим путем в программе ArcGIS [Капустин, 2006].
Рис. 1. Многолетние баллы весеннего развития черемухи обыкновенной в Свердловской области

(2012-2016 гг). Масштаб 1:3 000 000
357
Условные обозначения к карте: ПРИРОДНЫЕ РАЙОНЫ И ЛАНДШАФТЫ:
ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКИЕ РАВНИННЫЕ: 1. Уфимский равнинный район с широколиственно-
хвойнотаежными ландшафтами известняковых плато; УРАЛЬСКИЕ РАВНИННЫЕ И ГОРНЫЕ: 2. За-
падный предгорный район с южнотаежными, широколиственными-хвойнотаежными ландшафтами тем-
нохвойных лесов и лесостепными (барьерными) ландшафтами возвышенных равнин и увалов на оса-
дочных обломочных породах; 3. Североуральский среднегорный район с таежными, подгольцовыми и
тундровыми ландшафтами горных хребтов, массивов, кряжей и увалов на метаморфических и интрузив-
ных породах; 4. Среднеуральский низкогорный район с таежными ландшафтами горных хребтов, увалов
и кряжей на метаморфических и интрузивных породах; 5. Восточный подгорный район с таежными
ландшафтами светлохвойных лесов цокольных равнин и увалов на метаморфических и интрузивных
породах; 6. Зауральский равнинный район с южнотаежными ландшафтами светпохвойных лесов цо-
кольных равнин на метаморфических и магматических породах; ЗАПАДНО-СИБИРСКИЕ
РАВНИННЫЕ: 7. Северо-Сосьвинский равнинный район с таежными ландшафтами холмисто-
увалистых равнин на моренных суглинках, водно-ледниковых песчано-глинистых и песчаных отложе-
ниях; 8. Туринский равнинный район с таежными ландшафтами пологоувалистых полигенетических
равнин и болотными ландшафтами; 9. Пелымо-Тавдинский равнинный низменный район с таежными
ландшафтами плоских аллювиальных и озерно-аллювиальных равнин и обширными болотными ланд-
шафтами; 10. Пышминский равнинный район с ландшафтами осиново-березовых лесов и лесостепей
пологоувалистых полигенетических равнин и ландшафтами сосновых боров на песчаных отложениях
В Свердловской области, согласно физико-географическому районированию Капустина

В.Г. [Гурьевских и др., 2016; Атлас, 2005], выделено 10 природных районов и ландшафтов в
пределах трех тектонических структур (Восточно-Европейская равнина, Уральские горы и За-
падно-Сибирская равнина). Для анализа температурных показателей выбран 21 населенный
пункт: Уфимский равнинный район (г. Красноуфимск), Западный предгорный район (г. Арти,
Шаля,), Североуральский среднегорный район (г. Полевской, г. Нижние Серги, г. Кировград),
Среднеуральский низкогорный район (г. Качканар), Восточный предгорный район
(г. Екатеринбург, Новоуральск, Североуральск, Ивдель) Зауральский равнинный район
(г. Каменск-Уральский, Белоярский, Асбест, Артемовский, Богданович), Туринский равнин-
ный район (г.Туринск, Верхотурье), Пелымо-Тавдинский равнинный низменный район
(г.Гари), Пышминский равнинный район (г. Талица, Тугулым).
Расчет среднего многолетнего показателя для территории Свердловской области произво-
дится как среднее арифметическое баллов всех пунктов наблюдения. Средний многолетний
балл развития черемухи обыкновенной на территории Свердловской области 15 мая за пять лет
равен 5,9 балла и соответствует стадии развития «Бутонизация, окрашенные бутоны». Наи-
меньшие отклонения от среднего показателя представлены в южных районах области: Запад-
ном предгорном, Среднеуральском низкогорном, Восточном предгорном, Зауральском рав-
нинном, в Туринском равнинном. Средний показатель суммы активных температур по области
за пять лет составил 418°. Сумма активных температур в области варьирует от 388° для север-
ных территорий до 491° в самых южных пунктах. В Уфимском равнинном и Пышминском
равнинном районах этот показатель превышает 491°, здесь же наблюдается опережение в раз-
витии черемухи. Запаздывание в весеннем развитии наблюдается в основном на северных тер-
риториях Свердловской области и в горных районах. Здесь суммы температур меньше средних
многолетних, различия составляют до 113°. На заповедных территориях, расположенных в
Восточноуральском подгорном районе, зафиксировано максимальное отставание в развитии
сезонного явления (заповедники «Денежкин Камень» и Висимский). Показатели соответству-
ют стадии развития «Начало бутонизации». Пункты с максимальным отклонением от средних:
Гари, Дружинино, Ивдель, Карпинск, Качканар, Ревда, Североуральск. По характеру изолиний
можно судить о распространении процесса развития черемухи на территории области. Явления
в сезонном развитии черемухи начинается на юго-востоке и юго-западе области. Когда на юге
Свердловской области черемуха обыкновенная достигает «массового цветения» или «начала
отцветания», на севере наблюдается лишь начало «бутонизации». В низкогорьях Среднего
Урала и среднегорьях Северного Урала явления наступают с заметным запаздыванием, разли-
чия достигают 6 баллов. Запаздывание наблюдается в районах с ландшафтами возвышенных
равнин и увалов, горных хребтов и кряжей, абсолютные высоты которых варьируют от 270 до
1500 м. Здесь средние показатели сумм активных температур имеют меньшие значения по
358
сравнению со средним многолетним для области и колеблются от 286,5 на севере до 357°. Опе-
режение развития черемухи проявляется на полого-увалистых и холмисто-увалистых равнин-
ных территориях с высотой от 70 до 300 м, где суммы активных температур больше среднего
показателя для области и изменяется от 402,5° до 494°, максимальны значения наблюдаются в
г. Артемовский. В равнинных районах отмечено субширотное расположение изолиний, в гор-
ных — субмеридиональное, что указывает на связь развития объекта с характером рельефа.
Для отдельных пунктов, расположенных в низко- и среднегорных ландшафтах (Северо-
уральск, Качканар, Кировград, Нижние Серги), проведен корреляционный анализ зависимости
по четырем показателям: между баллом развития и суммами температур (выше 0°, 5° и 10°),
между баллом развития и количеством осадков.
Суммы положительных температур выше 0°, +5° и +10° имеют прямое влияние на ско-
рость развития данного вида растения. Показатели коэффициента корреляции в выборке име-
ют положительные значения (от 0,54 до 0,96), что указывает на наличие прямой зависимости
между двумя показателями. Для Качканара, расположенного в южной части Североуральского
среднегорного района, практически отсутствует связь между суммами температур выше 0° и
+5°. Здесь хорошо проявляется зависимость развития черемухи от сумм температур выше
+10°. Вероятно, прогревание воздушных масс здесь замедленно из-за расположения в городе
крупного водоема — Нижневыйского пруда — и размещения наблюдаемых объектов вблизи
него. В Среднеуральском низкогорном районе выявлена наибольшая взаимозависимость вели-
чин температурных показателей и балла развития, а Североуральском среднегорном районе
она минимальна. Установление на территории положительных температур имеет прямое влия-
ние на развитие изучаемого вида. Чем больше сумма температур выше 0°, тем активнее проис-
ходит процесс сезонного развития растительности.
Средний показатель коэффициента корреляции для количества осадков составляет -0,19.
Показатель отражает существование обратной зависимости между коррелируемыми величи-
нами: чем больше количество осадков, тем медленнее будет происходить процесс сезонного
развития растительности. Большое количество влаги в почве вследствие таяния снега в начале
весны, является фактором, сдерживающим развитие растений, что, наряду с температурным
режимом определяет запаздывание сезонной динамики ландшафтов северных и горных рай-
онов области.
Анализ влияния абиотических факторов на весеннее развитие черемухи на территории об-
ласти и зафиксированные многолетние результаты Единого фенологического дня показывают
общие пространственные закономерности развития черемухи в Свердловской области, связан-
ные с влиянием географической широты и абсолютной высоты пунктов наблюдений. Перспек-
тивным в проекте является дальнейший расчет феноаномалий в сутках, а также разработка ме-
тодики моделирования процесса для территорий с ограниченным количеством пунктов
наблюдений. Продолжение исследований сезонного развития в природных районах области и
увеличение количества наблюдаемых видов в будущем позволит выявить особенности вре-
менных сдвигов процессов развития, что, несомненно, даст новый инструмент оценки характе-
ра воздействия климатических изменений на весеннее развитие вида.
1. Атлас Свердловской области: учебное пособие/под.ред. В.Г. Капустина и И.Н. Корнева. Изд. 2, до-
полн. Екатеринбург. Изд. «Сократ», Уральская картографическая фабрика, Центр «Учебная книга»,
2005. 32 с.
2. Гмурман В. Е. Теория вероятностей и математическая статистика: учеб. пособие для вузов. 10-е изд.,
стер.. М.: Высшая школа, 2004. 479 с.
3. Гурьевских О.Ю., Капустин В.Г., Скок Н.В., Янцер О.В. Физико-географическое районирование и
ландшафты Свердловской области. Екатеринбург. УрГПУ, 2016. 280 с.
4. Капустин В.Г. ГИС технологии в географии и экологии: ArcViewGIS в учебной и научной работе:
учеб. пособие. Екатеринбург: Урал.гос.пед.ун-т, 2006. 230 с.
5. Капустин В.Г. Ландшафтное районирование Свердловской области // Современные исследования
природных и социально-экономических систем. Инновационные процессы и проблемы развития
естественнонаучного образования: материалы международной научно-практической конференции
11-12 декабря 2014 г., Екатеринбург. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2014. Т.1. С. 53-63.
359
6. Куприянова М.К. В.А. Батманов — основатель нового направления в фенологии/ М.К. Куприянова //
Фенологические методы в научных исследованиях и школе: материалы региональной научно-
практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В.А. Батманова, Екатерин-
бург, 16 декабря 2000 г. Екатеринбург, 2001. С. 8-17.
7. Куприянова М.К. Общая фенология как наука // Региональные эколого-географические исследова-
ния и инновационные процессы в образовании: Материалы всероссийской научно-практической
конференции, Екатеринбург, 16-17 марта 2006 г. Екатеринбург, 2006. Ч. 3. С. 112-116.
8. Неопубликованные работы по фенологии В.А. Батманова с комментариями членов фенологической
секции РГО /под ред. Янцер О.В., Скок Н.В., Терентьевой Е.Ю. Екатеринбург: Урал.гос. пед.ун-т.,
2010. 93 с.
9. Янцер О.В., Терентьева Е.Ю. Общая фенология и методы фенологических исследований: учебное
пособие. Урал.гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2013. С. 218.
10. Янцер О.В. ЕФД как Всероссийский проект: результаты и перспективы// Исследования природных и
социально-экономических систем Урала. Инновационные процессы и проблемы развития естествен-
нонаучного образования: материалы 2 Всероссийской научно-практической конференции 5 декабря
2013 г., Екатеринбург: Урал.гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2013. С. 209-213.
11. Янцер О.В., Скок Н.В. Фенологические методы исследований в изучении динамики ландшаф-
тов: общий обзор//Вестник Башкирского государственного университета. серия «География». № 1.
2016. С. 91-100.
12. http://www.gismeteo.ru/
ãÄçÑòÄîíçÄü äÄêíÄ
äÄä éëçéÇÄ îÖçéãéÉàóÖëäàï àëëãÖÑéÇÄçàâ
Янцер О.В.1, Скок Н.В.2
1
ksenia_yantser@bk.ru, 2skok-nv-gbf@mail.ru
LANDSCAPE MAP AS A BASIS OF PHENOLOGICAL STUDIES

Yantser O.V.1, Skok N.V.2
Ural State Pedagogical University, Еkaterinburg, Russia,
1
ksenia_yantser@bk.ru, 2skok-nv-gbf@mail.ru
Abstract: The article presents the opportunities of applying the landscape map of the reserve
«Denezhkin kamen» for the organization of phenological monitoring. Our analysis of landscape struc-
ture shows the patterns of vegetation distribution in the reserve territory. As a result, we identified the
most typical facies in different parts of high altitude belts. Particularly, we identified the facies which
occupy the slopes of different solar and wind exposures. In the northern and western parts of the terri-
tory, spruce forests have a high-grass-fern, the eastern part is covered by constantly fresh spruce forests
mossy-low-grass and green-moss-cowberry, and the southern — by spruce with high-grass-fern,
mossy-grass and high grass. Phenological routes across the massif Denezhkin kamen and the Main Ural
Range have been functioning for more than 15 years. They have a length of about 50 km and include
typical and unique facies. General characteristics of the method of complex (summarized) phenological
characteristics are given. The long-term phenological monitoring made possible to determine the tim-
ing of the onset and the end of phenological seasons in the mountain taiga, sub-mountainous and moun-
tain-tundra altitudinal belts of the midlands of the Northern Urals, and to explain the reasons for the
differences in the rate of seasonal vegetation development in landscape geocomplexes in spring, sum-
mer and autumn. Based on the analysis of the location of genera and groups of facies on the landscape
map, recommendations were made to expand and organize simultaneous observations on additional
routes and the formation of a network of trial phenological plots to optimize scientific research on the
seasonal dynamics of natural complexes.
В заповедниках многолетние регулярные наблюдения за компонентами природы и при-
родными процессами проводятся на отдельных участках. Система наблюдений приводит к на-
коплению большого объема данных. В этой связи актуальным является учет и инвентаризация
природного разнообразия и поиск путей площадной экстраполяции результатов наблюдений.
360
В решении этих задач перспективным становится ландшафтное картографирование террито-
рии путем изучения геокомлексов (по В.И. Прокаеву [1975] — ландшафтных геокомплексов,
далее — ЛГК), т. к. оно раскрывает взаимосвязи между компонентами, дает самое полное
представление о территориальной гетерогенности, позволяет систематизировать и оценить их
морфологическую структуру и динамику. Подобный подход особенно важен для заповедни-
ков, где штат научных сотрудников невелик, и выбираются новые точки и маршруты наблю-
дений [Поликарпова, 2006]. Одним из таких заповедников является государственный природ-
ный заповедник «Денежкин камень», расположенный на северо-западе Свердловской области.
Ландшафтным геокомплексам свойственна динамика. Большинство исследователей схо-
дятся в том, что основу динамики геокомплексов составляют процессы развития. Так, напри-
мер, Сукачев В.Н. различал в динамике биогеоценозов становление их типов, онтогенез эди-
фикаторов, самовозобновление, сезонные изменения, динамику или сукцессии растительности,
то есть собственно развитие [Сукачев, 1949]. Солнцев Н.А. рассматривал суточный и годич-
ный циклы развития ЛГК, с влиянием ритмичности экзогенных процессов [Солнцев, 1961]. По
мнению Сочавы В.Б., динамика геосистемы зависит как от природных, так и от антропогенных
факторов [Сочава, 1978]. Мильков Ф.Н. придает особое значение циклической (суточной и се-
зонной) временной динамике развития [Мильков, 1986]. По мнению Исаченко А.Г. [Исаченко,
1991], ритмичность служит важным свойством динамики, не означая при этом простого повто-
рения одних и тех же явлений, но являясь неотъемлемой стороной прогрессивного, поступа-
тельного развития ландшафта. Каждый последующий цикл (суточный, годичный) начинается
на новой, несколько изменившейся основе. Причиной сезонной динамики природных процес-
сов служат внутригодовые изменения теплового и водного режимов. Одним из важнейших ме-
тодов изучения сезонной динамики ландшафтов служат фенологические наблюдения, которые
позволяют отслеживать изменения такого физиономичного компонента, как растительность.
Показатели сезонного состояния растительности являются следствием гидротермического ре-
жима ландшафта, поэтому развитие фитокомпонента индицирует сезонные изменения всего
ЛГК. Фенология отдельных видов растений не всегда совпадает с общей тенденцией сезонного
развития растительности всего геокомплекса, поэтому важно изучение полной совокупности видов
растений ЛГК.
Многие авторы исследовали сезонную динамику на уровне низших ландшафтных геоком-
плексов: фаций и урочищ [Солнцев, 1961; Мамай, 1992; Макунина, 1974; Беручашвили, 1986].
Проведение наблюдений именно в фациях объясняется их основными свойствами: коренные и
слабо измененные фации практически однородны по комплексу природных компонентов. Фа-
ция не выходит за пределы наименьшей геолого-геоморфологической и микроклиматической
единицы, одной почвенной разности, одного фитоценоза и зооценоза [Прокаев, 1975]. Низшие
ЛГК — фации — наименее устойчивы к внешним воздействиям и наименее долговечны по срав-
нению с ландшафтом в целом [Исаченко, 1991], поэтому в них сезонные изменения всех компо-
нентов проявляются более четко. Исследование фаций в полевых условиях предусматривает
подробное описание растительности, что создает определенную базу для полноценных феноло-
гических наблюдений за всеми видами растений в геокомплексе. Поэтому при изучении сезон-
ных изменений нами в качестве учетной феноплощади выбрана территория фации, на которой в
полной мере представлено все видовое разнообразие, характерное для исследуемого ЛГК.
В полустационарных и экспедиционных исследованиях наблюдения проводятся в ЛГК бо-
лее высокого ранга — высотных поясах и ландшафтах. В основе поясности лежат изменения
гидротермического фактора с высотой. Пояса обладают большей степенью разнородности ус-
ловий, по сравнению с фациями, и потому протекание сезонных процессов развития в их раз-
ных частях весьма различно. Для характеристики и сравнения протекания сезонной динамики
в высотных поясах среднегорий были применены комплексные фенологические количествен-
ные показатели развития фитокомпонента, вычисленные для типичных фаций. Детальные
ландшафтные карты нужны для решения различных научных вопросов, требующих подробных
сведений о природных сходствах и различиях территории. Они используются для решения
практических задач в качестве научной основы для проложения фенологических маршрутов
через наиболее типичные фации каждого высотного пояса, поскольку отражают их ландшафт-
ную структуру. Ландшафтная карта служит основой выделения феноплощадей и характери-
стики их сезонного развития.
361
Методика картографирования типов и групп фаций кратко рассмотрена в работах Прокае-
ва В.И., Капустина В.Г. [Прокаев, 1983], Скок Н.В. и ряда авторов [Гурьевских и др., 2016].
Для создания ландшафтной карты территории заповедника «Денежкин Камень» нами проана-
лизированы описания около 245 фаций по 13 профилям и маршрутам, использованы аэрофото-
и космические снимки территории заповедника. На составленной нами ландшафтной карте
масштаба 1:25000 наиболее физиономично отражены роды и группы фаций, которые являются
основой для проложения фенологических маршрутов [Янцер, Скок, 2014].
На основе анализа ландшафтной карты выявлены закономерности распределения расти-
тельности на территории заповедника, наиболее типичные фации в разных частях высотных
поясов, склонов различной солярной и ветровой экспозиции. В горно-таежном поясе, вследст-
вие различий в гидротермических условиях его разных частей, выбрано большее количество
исследуемых феноплощадей, по сравнению с подгольцовым и горно-тундровым поясами. Наи-
большая площадь западной и северной частей заповедника занята ельниками папоротниково-
высокотравными и высокотравно-папоротниковыми. В восточной части заповедника преобла-
дают устойчиво свежие ельники мшисто-мелкотравные и зеленомошно-брусничниковые. Юж-
ная часть заповедника представлена ельниками высокотравно-папоротниковыми, папоротни-
ково-высокотравными, мшисто-травяными и крупнотравными в переувлажненных местах.
Отвесные и обрывистые склоны скалистых обнажений южной и северной экспозиций, сложен-
ные ультраосновными породами, с гирофоро-умбликариевыми и дерматокарпон-
пертузариевыми литофильными сообществами представлены минимально. Очень пологие
приподошвенные части склонов и поймы рек заняты ельниками долгомошно-сфагновыми и
хвощево-крупнотравными. В нижней части подгольцового пояса на покатых подветренных
склонах произрастает березовое криволесье лишайниково-голубичное, на покатых наветренных
склонах — кедровое редколесье лишайниково-кустарничковое, на наветренных склонах — лист-
венничное лишайниковое редколесье. Плоские вершины и прилегающие к ним склоны заняты
елово-кедровыми стланиками мохово-лишайниковыми и зеленомошно-кустарничковыми
[Скок, Янцер, 2014]. В горно-тундровом поясе на крутых склонах распространены леканоро-
ризокарпон-умбликариевые сообщества с участием кладониевых и цетрариевых сообществ,
покатые склоны и площадки нагорных террас занимают мерзлотные тундры, преимущественно
воронично-голубичные и дриадово-арктоусово-лишайниковые. Склоны скалистых обнажений
заняты лишайниковыми литофильными сообществами.
Для исследований сезонного развития выбран точный количественный метод комплекс-
ных (суммированных) фенологических характеристик, разработанный Терентьевой Е.Ю [Ян-
цер, Терентьева, 2012]. В 1997-2000 гг. он был впервые апробирован ей в восточных предгорь-
ях Среднего Урала, а в 2001-2016 гг. Янцер О.В. и Скок Н.В. в среднегорьях Северного Урала
[Скок, Янцер, Иванова, 2014]. При работе данным методом регистрируется фенологическое
состояние каждого вида на территории ЛГК путем его оценки соответственно стандартам,
представляющим собой ряд последовательно сменяющих друг друга фенофаз генеративного и
вегетативного процесса развития в определенную дату. Посещения объектов были проведены
через 7-8 дней в весенне-летний и через 7-14 дней в летне-осенний периоды [Янцер, Терентье-
ва, 2012]. Каждой фенофазе присвоен цифровой балл. Итогом полевых наблюдений является
балльная оценка состояния каждого вида. Количество видов, наблюдаемых в определенной
фенофазе, переводится в относительные показатели — в процент видов растений, находящихся
в данной фазе на день обследования. Соотношение этих показателей — суммированная фено-
логическая характеристика растительности сообщества (СФХ), отражает фенологическое
состояние всей фации в день наблюдений. Для каждой СФХ вычисляется средний феноло-
гический коэффициент ЛГК — фенологическая характеристика, учитывающая фенологи-
ческое состояние всех видов растений фитоценоза, но выраженная по каждому процессу
всего одним числом [Янцер, Скок, 2016].
Фенологические наблюдения проводились по постоянному маршруту длиной около 50 км,
пересекающему среднюю часть среднегорной полосы Северного Урала. Профили были про-
ложены через Шарпинскую сопку, с севера на юг, и через Главный Уральский хребет — Жел-
тую сопку, с запада на восток.
В результате исследования выявлено, что максимальные различия в весенней динамике
растительности поясов наблюдаются сразу после схода снежного покрова. В начале вегетатив-
362
ной весны развитие растительности горно-таежного пояса протекает более быстрыми темпами,
чем в подгольцовом и горно-тундровом поясах. Разница в развитии растительности поясов
увеличивается к середине весны и достигает 12-15 суток между горно-таежным и горно-
тундровым поясами. Запаздывание развития генеративных и вегетативных процессов расти-
тельности в подгольцовом поясе обусловлено более мощным снежным покровом зимой, а по-
тому — более поздним его сходом весной, и задержкой просыхания и прогревания почвенного
слоя, избытка влаги в ЛГК подгольцового пояса. К началу июня скорости генеративного и ве-
гетативного развития резко увеличиваются в горно-таежном и подгольцовом поясах, что обу-
словлено в горно-таежном поясе освобождением большей части территории ЛГК от снега и
повсеместно — достаточным для развития растительности прогреванием воздуха и почвы.
В конце весны различия в развитии ЛГК горно-таежного пояса по сравнению с подгольцовым
уменьшаются до 3-6 суток, с горно-тундровым — до 9-12 суток. В начале лета опережение
развития растительности горно-таежного пояса по сравнению с подгольцовым поясом состав-
ляет от 3 до 7 суток, с горно-тундровым поясом — 9 суток. В середине лета наблюдается опе-
режение по генеративному развитию от 1 до 4 суток и запаздывание вегетативного развития
растительности подгольцового пояса на 6-9 суток. Более быстрая вегетация растительности
горно-тундрового пояса по сравнению с подгольцовым связана, в первую очередь, с наличием
видов растений с коротким вегетационным периодом, приспособленных к существованию в
условиях короткого лета. Кроме того, она обусловлена большей открытостью, лучшей осве-
щенностью феноплощадей, их расположением среди крупно- и средне глыбовых, темно окра-
шенных каменистых россыпей, которые, нагреваясь за день, повышают температуру призем-
ного слоя воздуха. В конце лета развитие растительности горно-тундрового пояса протекает
быстрее, чем подгольцового и горно-таежного поясов на 6–7 суток. В начале осени скорости
развития резко возрастают в горно-тундровом поясе, что обуславливает опережение развития
растительности горно-тундрового пояса на 5-6 суток, по сравнению с горно-таежным, и на 2-3
суток, с растительностью подгольцового пояса. Увеличение скоростей развития связано с уко-
рочением длины светового дня, а в горной тундре кроме этого, — с более ранним снижением
среднесуточных и минимальных температур воздуха, и заморозками на почве. Максимальные
различия в развитии растительности поясов 8 до 17 суток наблюдаются в начале сентября. За-
вершение развития растительности в подгольцовом и в горно-тундровом поясах происходит
быстрее, чем в горно-таежном поясе на 5 суток.
Фенологический маршрут, разработанный на основе ландшафтной карты заповедника,
функционирует более 15 лет. При организации феномониторинга собрана информация с двух
довольно протяженных феномаршрутов в заповеднике. Однако, площадь заповедника состав-
ляет 80 тысяч га, что, безусловно определяет необходимость создания здесь сети фенологиче-
ских маршрутов. В дальнейшем ландшафтная карта позволит оценить расположение конкрет-
ных типов ЛГК, на которых проводится сбор материала, количество конкретных типов
ландшафтных геокомплексов и их общую площадь, наметить и расширить сеть пробных фено-
площадей, организовать одновременные наблюдения по дополнительным маршрутам. Для этих
целей можно рекомендовать проложение профиля восточного направления с феноплощадями
через наиболее типичные фации на Кулаковском увале, маршрута с юга на север на Пихтовом
увале, а также организовать наблюдения в северной части заповедника на хребте Хозатумп.
1. Беручашвили Н Л. Четыре измерения ландшафта. М.: Мысль, 1986. 182 с.
2. Гурьевских О.Ю., Капустин В.Г., Скок Н.В., Янцер О.В. Физико-географическое районирование и
ландшафты Свердловской области. Екатеринбург: УрГПУ, 2016. 280 с.
3. Исаченко А.Г. Ландшафтоведение и физико-географическое районирование. М.: В. ш., 1991. 325 с.
4. Макунина А.А. Ландшафты Урала. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. 158 с.
5. Мамай И.И. Динамика ландшафтов: методика изучения. М.: Изд-во Моск.о ун-та, 1992. 167 с.
6. Мильков Ф.Н. Физическая география: современное состояние, закономерности, проблемы. Воро-
неж.: Изд-во Воронежск. ун-та, 1981. 138 с.
7. Поликарпова Н.В. Ландшафтная карта заповедника «Пасвик» как научная основа «Летописи приро-
ды»: автореф. дис. ... канд. геогр. наук. М., 2006. 17 с.
8. Прокаев В.И. Основы ландшафтоведения и физико-географическое районирование: курс лекций.
Ч. 2. Свердловск.: СГПИ, 1975. 109 с.
363
9. Прокаев В.И., Капустин В.Г. О методике детального ландшафтного картографирования (на примере
западных и южных окрестностей г. Свердловска) // Физико-географическое районирование и ланд-
шафтное картографирование Урала. Свердловск. Свердл. гос. пед. ин-т,1983. С. 20-34.
10. Скок Н.В., Янцер О.В. Ландшафтное картографирование территории заповедника «Денежкин ка-
мень» // Вестник Воронежского государственного университета. Сер. География. Геоэкология. 2014.
№ 3. С. 9-20.
11. Скок Н.В., Янцер О.В., Иванова Ю.Р. Использование количественных фенологических методов для
характеристики горной полосы Среднего Урала // Вестник Тамбовского университета. Сер. Естест-
венные и технические науки. 2014. Т. 19. № 5. С. 1569-1572.
12. Солнцев Н.А. Природный ландшафт и некоторые его общие закономерности // Вестник Моск. ун-та.
Сер. География. 1961. № 4. С. 3-7.
13. Сочава Б. В. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1978. 319 с.
14. Сукачев В.Н. О соотношении понятий «географический ландшафт» и «биогеоценоз» // Вопросы гео-
графии. М.: Географгиз, 1949. Вып. 16. С. 45-60.
15. Янцер О.В., Скок Н.В. Фенологические методы исследований в изучении динамики ландшаф-
тов: общий обзор // Вестник Башкирского государственного университета. серия «География». № 1.
2016. С. 91-100.
16. Янцер О.В., Скок Н.В. Ландшафтная структура заповедника «Денежкин камень» // Вестник Забай-
кальского университета. 2014. № 9. С. 50-55.
17. Янцер О.В., Терентьева Е.Ю. Общая фенология и методы фенологических наблюдений: учебное
пособие для студентов географо-биологического факультета. Екатеринбург: УрГПУ, 2012. 203 с.
PHOSPHORUS EMISSIONS DURING EXTREME EVENTS

Klug H.1, Reichel S.2
University of Salzburg, Interfaculty Department of Geoinformatics, Salzburg, Austria,
1
hermann.klug@sbg.ac.at , 2steffen.reichel@sbg.ac.at
Abstract: Lake Mondsee, located in Upper Austria at the pre-Alpine/Alpine border, suffers from
excessive nutrient loads. Especially phosphorus as the limiting element. The catchment of Lake Mond-
see belongs to the Austrian Long Term Ecosystem Research (LTER) sites, where structures, processes
and flows of materials, substances and energy are studied in the terrestrial and hydrological (rivers and
lakes) environment. Among other hydrological parameters, phosphorous loads have prevented the lake
from reaching a good ecological status according to the European Water Framework Directive in past
years. To underpin that the main loads result from single extreme rainfall events rather than continuous
contributions, we setup a real-time operating meteorological, hydrological, and pedological wireless
sensor network including an automated assessment of phosphorus runoff and streamflow discharge be-
fore, during and after event time. We present results from a 14 mm rainfall event within ten minutes.
This event, occurring 35 hours after fertilizer applications (slurry), underpins a five times increase of
phosphorus concentrations (from 20 to 100 ppb PO43-) and a 23x increase of discharge (from 110 to
2550 l/sec) in the river Plainfelderbach (contributor to river Fuschlerache and Lake Mondsee). Conse-
quently, long-term nutrient runoff scenarios without consideration of single extreme events might be
misleading in quantifying the total nutrient loads to lakes. Tus, the analysis of nutrient loads in catch-
ment analysis should focus on the relations between fertilization times and expected heavy rainfall
events to reduce phosphorus runoff emissions.
1. Introduction
To understand the distribution of water and phosphorus in space and time we monitor orthophos-
phate (PO43-) in one of the sub-catchments contributing water and nutrients to the Mondsee catch-
ment. This catchment is in focus within the Long Term Ecosystem Research site 'Mondsee' [Mirtl et
al., 2015]. While many studies look at the lake itself (e.g. [Lauterbach et al., 2011; OGW, 2013;
Swierczynski et al., 2013]) the catchment has recently been under investigation. A wireless sensor
network [Klug et al., 2015] hast been setup and studies analysed snow cover [Haufe, 2014], buffer
stripes alongside river courses [Klug and Huber, 2015], spatio-temporal phosphorus loads via model-
ling [Kerschbaumer, 2014; Makowicki, 2016] and weather forecasts [Klug and Oana, 2015].
Within this paper, we will provide evidence on the increasing phosphorus loads due to increasing
concentrations and discharge levels during extreme events. We will confirm that short-term heavy
364
rainfall events cause high concentrations of nutrient runoff, especially after fertilisation times. Ac-
cording to Strauss and Staudinger [2007] and compared to baseflow loads, during these heavy rainfall
events we expect highest loads within the observed 6 km2 catchment in Koppl. The research question
is, how significant the increase of phosphorus concentration and discharge loads is during a sample
heavy rainfall event observed in June 2016.
2. Methods
The station at Plainfelderbach is equipped with a Sontek IQ plus measuring discharge and a Wa-
ter InSitu Analyzer (WIZ) from Systea analysing phosphorus concentration. Weather stations placed
at six locations within and in the neighbourhood of the catchment measure temperature, wind speed
and direction, rainfall, and soil moisture. Supporting these measurements, we use rain radar data pro-
vided by the Austrian Weather service ZAMG. Daily climate datasets, topographic and watershed
information, land use/land cover, and soil data were used for modelling. A webcam at station
'Meindlbauer' provides evidence of the time of fertilisation of the three to four time harvested grass-
land used as fodder for cattle.
3. Results
As an example, we present the measurements from the end of June 2016. Fig. 1 provides evi-
dence of the slurry application on the 28th of June 2016 at 17:00.
Fig. 1. Webcam 'Meindlbauer' confirming the fertilisation on 28.06.2016, 17:00
Thirty-five hours later a heavy rainfall event releases 14 mm of rain within a period of 10 Min-
utes (Fig. 2) on almost fully saturated loamy soils (Fig. 3).
Fig. 2. Extreme rainfall measured at station 'Knollbauer'
Fig. 3. Soil moisture measured at station 'Knollbauer'
365
While at baseflow level the phosphorous background load is about 20 ppb/PO43-, the ortho-
phosphate concentrations increased five times (Fig. 4) during/after the event, while discharge was in-
creasing 23 times (Fig. 5) simulataneously.
Fig. 4. Increase of phosphorus concentrations from 20-98 ppb PO43
Fig. 5. Increase of discharge from 110 to 2550 litres per second
4. Discussion
While one picture does not discover the full 6 km2 catchment under observation, from collaborat-
ing farmers we know that most of the areas has been fertilised during the same day. However, mean-
while another camera has been installed on a mountain summit to observe the whole catchment.
Precipitation varies from one station to the next despite they are closely related to each other.
This is due to the location of the catchment being at the border between the Alpine area in the south
and the pre-alpine hilly landscapes to the north. Thus, we chose station 'Knollbauer' representing the
mean precipitation value.
While we observe soil moisture in three depth levels, the upper one at 25 cm depth is most im-
portant to characterise the runoff. Since soil moisture in the clay-loamy soils were fully saturated, in-
filtration was impeded and most of the rainfall could be classified as runoff only. This also explains
the fast response time from the start of the rainfall until the peak flow in the river Plainfelderbach.
Due to the heavy sediment load during the event, we got a short-term data gap from the discharge de-
vice. This is dependent on ultrasonic sound sensors, which might have been buried under or covered
with sediments. However, the sensor has a pressure probe include and single beam values of the sen-
sor have still been recording measurements. Thus, we could replicate the runoff curve and confirm the
increase and the peak level.
The maximum sampling interval of the WIZ probe for orthophosphate is 20 minutes. Thus, the
in- and decreasing phosphorous rates of the measured concentration might be a bit time shifted. Nev-
ertheless, we could confirm the hypothesis according to Strauss and Staudinger [2007] that during
heavy rainfall events a significant increase in phosphorus loads are happening, event 35 hours after
366
the fertilisation event. The significant increase is confirmed with a 5 times higher concentration and a
23 times higher discharge during and shortly after the event. Thus, at maximum level the phosphorus
loads increased 115 times compared to baseflow conditions.
5. Conclusion and Outlook
We could confirm that compared to baseflow conditions, an extreme rainfall event provides in-
creased loads of phosphorus to Lake Mondsee. Yet, we cannot confirm the spatio-temporal impact of
fertilisation. We would expect that the phosphorus runoff concentrations and thus total loads decrease
with the increase of hours between the fertilisation and the extreme event. This requires further event
samplings taking also into account further environmental conditions. These conditions are for exam-
ple spatio-temporal consideration of soil moisture levels, the amount of precipitation received in a
certain time, and the number of hours after fertilisation time. The latter might be observed with not
only cameras, but also gas sensors indicating the fertilisation processes at different locations and
times in the catchment.
In case the above mentioned hypothesis holds true, for mitigation of phosphorus runoff we pro-
pose an early warning system consisting of regular weather forecasts according to [Klug and Oana,
2015], directly correlated with soil moisture conditions from the in situ measurements. Both should be
operationally synthesised in a spatio-temporal modelling framework like exemplified in Klug and
Kmoch [2015], enabling an automated geosynthesis of spatio-temporal context information towards
immediate decision support on fertilisation applications via the provision of short text messages or
emails to farmers.
REFERENCES
1. Haufe, S., 2014. Analyse der raumzeitlichen Dynamik der Schneebedeckung im Mondsee Einzugsgebiet,
Interfaculty Department of Geoinformatics - Z_GIS. University of Salzburg, Salzburg, Austria, p. 105.
2. Kerschbaumer, M., 2014. Phosphorus surface runoff modeling after heavy rainfall events in the Mondsee catch-
ment, Interfaculty Department of Geoinformatics - Z_GIS. University of Salzburg, Salzburg, Austria, p. 99.
3. Klug, H., Huber, M., 2015. GIS- und Fernerkundungs-basiertes Model zur Erfassung und Dimensionierung
von Gewässerrandstreifen im Mondseeeinzugsgebiet, in: Strobl, J., Blaschke, T., Griesebner, G., Zagel, B.
(Eds.), Angewandte Geoinformatik 2015, Beiträge zum 27. AGIT-Symposium in Salzburg. Wichmann,
Salzburg, pp. 78-87.
4. Klug, H., Kmoch, A., 2015. Operationalizing environmental indicators for real time multi-purpose decision
making and action support. Date of Input: 28.09.2003 295, 66-74.
5. Klug, H., Kmoch, A., Reichel, S., 2015. Adjusting the frequency of automated phosphorus measurements to
environmental conditions. Journal for Applied Geoinformatics. GI_Forum 2015/1, 592-601.
6. Klug, H., Oana, L., 2015. A multi-purpose weather forecast model for the Mondsee Catchment. Journal for
Applied Geoinformatics. GI_Forum 2015/1, 602-611.
7. Lauterbach, S., Brauer, A., Andersen, N., Danielopol, D.L., Dulski, P., Hüls, M., Milecka, K., Namiotko,
T., Obremska, M., Von Grafenstein, U., Declakes, P., 2011. Environmental responses to Lateglacial cli-
matic fluctuations recorded in the sediments of pre-Alpine Lake Mondsee (northeastern Alps). J. Quater-
nary Sci. 26, 253-267.
8. Makowicki, A., 2016. Identifying Critical Source Areas through AGNPS Pollution Modeling of Phosphorus
Emissions in Koppl, Interfaculty Department of Geoinformatics - Z_GIS. University of Salzburg, Salzburg,
Austria, p. 101.
9. Mirtl, M., Bahn, M., Battin, T., Borsdorf, A., Dirnböck, T., Englisch, M., Erschbamer, B., Fuchsberger, J.,
Gaube, V., Grabherr, G., Gratzer, G., Haberl, H., Klug, H., Kreiner, D., Mayer, R., Peterseil, J., Reichter,
A., Schindler, S., Stocker-Kiss, A., Tappeiner, U., Weisse, T., Winiwarter, V., Wohlfahrt, G., Zink, R.,
2015. Research for the Future — LTER-Austria White Paper 2015 — On the status and orientation of proc-
ess oriented ecosystem research, biodiversity and conservation research and socio-ecological research in
Austria. LTER-Austria: Austrian Society for Long-term Ecological Research c/o Institute for Social Ecol-
ogy, Schottenfeldgasse 29, A-1070 Vienna, Vienna.
10. OGW, 2013. Seeprofil Mondsee. Überprüfung nach GZÜV (Gewässer-Zustands-Überwachungs-
Verordnung)(BGBl. II Nr. 479/2006).
11. Strauss, P., Staudinger, B., 2007. Berechnung der Phosphor und Schwebstofffrachten zweier Hauptzubrin-
ger (Zellerache, Fuschlerache) des Mondsees. Schriftenreihe Bundesamt für Wasserwirtschaft (BAW) 26,
18-33.
12. Swierczynski, T., Lauterbach, S., Dulski, P., Delgado, J., Merz, B., Brauer, A., 2013. Mid- to late Holocene
flood frequency changes in the northeastern Alps as recorded in varved sediments of Lake Mondsee (Upper
Austria). Quaternary Science Reviews 80, 78-90.
367
Научное электронное издание
ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàÖ:
íÖéêàü, åÖíéÑõ, ãÄçÑòÄîíçé-ùäéãéÉàóÖëäéÖ
éÅÖëèÖóÖçàÖ èêàêéÑéèéãúáéÇÄçàü
à ìëíéâóàÇéÉé êÄáÇàíàü
å‡ÚÂðË‡Î˚ XII åÂÊ‰ÛÌ‡ðÓ‰ÌÓÈ Î‡Ì‰¯‡ÙÚÌÓÈ ÍÓÌÙÂðÂÌˆËË
í˛ÏÂÌ¸-íÓ·ÓÎ¸ÒÍ, 22-25 ‡‚„ÛÒÚ‡ 2017 „.
íÓÏ 1
В авторской редакции
Компьютерная верстка С. Ф. Обрядова
Компьютерный дизайн
обложки И. А. Кручинин
Подготовлено к электронному изданию 18.08.2017.

Объем 46,0 усл. п. л. Формат 6084/8. Заказ 519.
Издательство Тюменского государственного университета

625003, г. Тюмень, ул. Семакова, 10
Тел./факс: (3452) 59-74-68, 59-74-81
E-mail: izdatelstvo@utmn.ru
368

XII Ландшафтная конференция - том 1

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

XII Ландшафтная конференция - том 1

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

åàçàëíÖêëíÇé éÅêÄáéÇÄçàü à çÄìäà êéëëàâëäéâ îÖÑÖêÄñàà

íûåÖçëäàâ ÉéëìÑÄêëíÇÖççõâ ìçàÇÖêëàíÖí

å‡ÚÂðË‡Î˚ XII åÂÊ‰ÛÌ‡ðÓ‰ÌÓÈ Î‡Ì‰¯‡ÙÚÌÓÈ ÍÓÌÙÂðÂÌˆËË

í˛ÏÂÌ¸-íÓ·ÓÎ¸ÒÍ, 22-25 ‡‚„ÛÒÚ‡ 2017 „.

Конференция проведена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных

Ландшафтоведение: теория, методы, ландшафтно-экологическое обеспечение

ISBN 978-5-400-01381-2 (т. 1)

В сборнике материалов конференции освещены современные проблемы ландшафтоведения

В оформлении обложки использованы фотографии Александра Засекина

ISBN 978-5-400-01381-2 (т. 1) © Тюменский государственный университет, 2017

Proceedings of the XII International landscape conference

Tyumen-Tobolsk, 22-25 August 2017

Reviewed by doctor of science, professor, vice-president of Russian Geographical Society

ISBN 978-5-400-01381-2 (т. 1)

The book cover was designed using photography by Alexander Zasekin

ISBN 978-5-400-01381-2 (т. 1) © University of Tyumen, 2017

I. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ, ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ О ЛАНДШАФТЕ

II. МЕТОДЫ И МОДЕЛИ В ЛАНДШАФТОВЕДЕНИИ

III. СТРУКТУРА И КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ЛАНДШАФТОВ

IV. ДИНАМИКА, ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ ЛАНДШАФТОВ

I. GENERAL ISSUES, THEORY AND METHODOLOGY OF LANDSCAPE SCIENCE

II. METHODS AND MODELING IN LANDSCAPE SCIENCE

III. LANDSCAPE MORPHOLOGY AND MAPPING

IV. LANDSCAPE DYNAMICS, FUNCTIONING AND EVOLUTION

I. GENERAL ISSUES, THEORY AND METHODOLOGY

êÖòÖççõÖ à çÖêÖòÖççõÖ Çéèêéëõ ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàü

THE RESOLVED AND UNRESOLVED ISSUES IN LANDSCAPE SCIENCE

CERTAIN PROBLEMS OF THE 21ST CENTURY LANDSCAPE SCIENCE

Рис. 1. Основные направления ландшафтоведения XX века.

Эволюционное ландшафтоведение включает два принципиально разных по временным

äéçñÖèñàü ÉÖéëàëíÖå Ç ëéÇêÖåÖççéå ãÄçÑòÄîíéÇÖÑÖçàà1

THE GEOSYSTEM CONCEPT IN MODERN LANDSCAPE SCINCE

ãÄçÑòÄîíõ äÄä ëÖíÖÇõÖ ëíÄíàëíàóÖëäàÖ ëàëíÖåõ

LANDSCAPES AS NETWORK STATISTICAL SYSTEMS

åÄíÖåÄíàóÖëäÄü åéêîéãéÉàü ãÄçÑòÄîíÄ:

MATHEMATICAL MORPHOLOGY OF LANDSCAPE:

где M  — среднее значение периода активизации, F1 ( x ) , f 1 ( x ) — соответственно

THE STRUCTURE AND FUNCTIONAL ANALYSIS OF THE LANDSCAPE

В сельскохозяйственных ландшафтах формирование социально-экономических функций

С учетом имеющегося опыта землеустроительного проектирования, ландшафтного плани-

èéÑïéÑõ ä îéêåàêéÇÄçàû çÄñàéçÄãúçéÉé

APPROACHES TO THE DEFINITION OF THE NATIONAL

äéçñÖèñàü éêÉÄçàáÄñàéççé-ìêéÇçÖÇéâ ëíêìäíìêçé-ëãéÖÇéâ

THE CONCEPT OF ORGANIZATIONAL-LEVEL AND STRUCTURAL-LAYERED

èéùíÄèçéÖ îéêåàêéÇÄçàÖ íÖêêàíéêàÄãúçéâ éêÉÄçàáÄñàà

GRADUAL FORMING OF A LANSCAPE BASED TERRITORIAL

планирования f (x) — функция значения, а b(a ) — функция чувствительности. В индикатив-

II. METHODS AND MODELING IN LANDSCAPE SCIENCE

îìçäñàéçÄãúçÄü ìëíéâóàÇéëíú ãÖëçõï ùäéëàëíÖå:

FUNCTIONAL SUSTANABILITY OF FOREST ECOSYSTEMS: ANALYTICAL AND

Iупр(1) = 1 ─ [ ( KR)  ( KY) 2 ] / 2 ,

Рис. 1. Карты индексов упругой (а) и резистентной (б) устойчивостей

åÖíéÑàóÖëäàÖ èéÑïéÑõ ä èêéÅãÖåÖ ùäëíêÄèéãüñàà

METHODICAL PROBLEMS IN EXTRAPOLATING RESULTS

2. А.Ю. Ретеюмом выявлена закономерность убывающей межрегиональной связи средней

åéÑÖãú ÑàçÄåàäà êÄëíàíÖãúçéÉé èéäêéÇÄ èêà ÇÄêàÄñàà

MODEL OF VEGETATION COVER DYNAMICS DRIVEN BY TEMPERATURE

Для последующего анализа динамических свойств, представим уравнение (4) в оператор-

åÖíéÑàóÖëäàÖ èéÑïéÑõ ä éñÖçäÖ èêéÑìäíàÇçéëíà ãÖëçõï

METHODICAL APPROACH TO THE ASSESSMENT OF FOREST PRODUCTIVITY

ЕСЧ Ен СОС СТРМ

R2 0.6742 0.8297 0.7508 0.0879

На всех точках прослеживается обратная зависимость, увеличение листовой биомассы