Шломо Карлебах. Истории.

Как убрать стены, разделяющие

между людьми? 6 июня 2022
https://youtu.be/dYZichfijK4

(как обычно, жирным шрифтом текст Карлебаха. Обычным – мои пояснения)

Как убрать стены, разделяющие между сердцами людей, принадлежащих к различным

народам, к различным религиям?

Это предисловие составителя. И также стены среди нас.

Сегодняшний еврейский нард составлен из множества людей с различными взглядами, с

различными культурами, отличными друг от друга. Есть ли шансы приблизиться друг к другу и
сделаться снова единым народом, как раньше?

Когда-то в далеком детстве я пытался изучать философию Аристотеля. Мне еще было лет 17. У нас
были все эти книжки по философии, интеллигентная еврейская семья. Я пытался читать, ничего не
понял. Но одну фразу я запомнил, что Аристотель говорит, что человек, который думает, что
можно доказать все, что угодно, он просто не понимает, что такое мышление. Есть какие-то вещи,
которые ты берешь за постулаты, за общепринятые основы. Потому на этих основах ты можешь о
чем-то говорить. Эта моя фраза, аристотелевская фраза из детства.

То же самое и здесь. Можно дискутировать, можно искать какие-то вещи, которые объединяют.
Когда? Когда у нас есть общие основы. Когда один говорит: «Жизнь человека свята, не убий», как
Левинас говорит: главная заповедь – «не убий». А другой говорит, что главная заповедь – «убей»,
и не просто убей, а истязай, растопчи, унизь достоинство человека, и говорит: «Давайте
поговорим». О чем?

Надо искать мира. С кем? С людьми, с которыми у нас есть общие принципы. Иначе все эти поиски
не имеют смысла. Это важно понимать.

Да, есть разные люди с разными взглядами, но если есть общая база уважения человеческого
достоинства, уважения к личности, можно говорить о чем-то. А если нет?

Прежде всего, конечно, мораль. Нужно очистить сердце от ненависти, от злости, от

подозрительности. Нужно просто встречаться, разговаривать, узнавать друг друга.

То, что мы пытаемся здесь делать немножко.

И есть вопрос: есть ли какая-то сгула, какое-то чудесное свойство, какая-то совместная
деятельность, которая сразу приближает между далекими душами?

Еще на тему. Как-то давным-давно в моей хабадской молодости я…, как принято в Хабаде, когда
заканчивается Шабат, то ставят видео и крутят ролик Любавичского Ребе, иногда это более
интересно, иногда это менее интересно, это принято в хабадских синагогах. И как-то один раз был
очень интересный ролик. Ролик был такой. Предыдущий Любавичский Ребе, когда он еще не был
Ребе, когда он еще был при жизни своего отца Ребе Рашаба. Ребе Рашаб послал своего сына в
Москву решать какую-то общественную задачу. Проблема в том, что решение зависело от какого-
то министра. А министр был порядочный антисемит, и жил он где-то за городом. Он назначил
предыдущему Ребе встречу в субботу или с пятницы на субботу, чтобы сделать его жизнь
приятней и удивительней. И что делать? Он поехал в эту подмосковную деревушку, повел всю
субботу среди алкашей, которые там тусовались в этом трактире, корчме. Встретился с этим с
министром, сделал то, что должен был сделать, вернулся домой, все хорошо, все прекрасно.

Из всей этой истории Ребе цепляется за одну, кажется, совершенно маловажную подробность.
Был жуткий мороз, и для того, чтобы поехать в этот шлихут, предыдущий Ребе одел шубу. И он
находился в шубе все это время. Среди тех алкашей и когда он шел по улице и везде он находился
в шубе. Ребе задает вопрос: а что мы из этого учим? Странный вопрос. Что можно выучить из
шубы? Для меня это один из самых удивительных текстов Ребе. И он говорит примерно так.
Шалиах… А кто такой шалиах? Шалиах – это человек, который хочет согреть весь белый свет,
примерно как Рав Кук, Карлебах здесь. Он говорит: «Давайте соберем всех вместе евреев и
неевреев и начнем петь и танцевать и объединим сердца». Это прекрасно. Вопрос: а можно ли
поехать в Россию (я воспринял тогда этот текст как четко говорящий про работу шлухим в России)
и действовать таким же образом, как в Америке? В Америке и всех нормальных странах ты
можешь выйти на улицу и петь и танцевать, потому что там тепло. В России ты не можешь это
сделать, ты просто погибнешь, если ты снимешься с себя шубу, ты просто замерзнешь, ты никого
не согреешь, ты только замерзнешь сам.

Как Ребе говорит об этом? Он говорит удивительным образом. Он говорит: «Ты хочешь согреть
весь белый свет? Да. Но «врачи», исследователи душ, уже сказали, что в этом регионе мира ты не
можешь ходить без шубы. Ты должен закрыть свое внутреннее тепло. Ты должен беречь свое
внутреннее тепло. И только тогда ты сможешь что-то сделать». Ребе 10 минут говорит о том, что
вы едете в какие-то места, где шубу ни в коем случае нельзя снимать, это опасно для жизни.

Мне кажется, это имеет прямое отношение к тому, о чем мы здесь говорим. Да, есть такие части
мира, где уже можно ходить без шубы, где уже можно человеку открыто выражать свое тепло и
согревать других, и это правильно. Но не в России. Там пока что только в шубе. Там пока что
только в бронежилете.

Да, нужно объединять людей. Да, нужно иcкать общее и так далее. Но не со всеми. Не с
уголовниками, не с бандитами, не с насильниками. И это важно понимать. Потому что иногда
кажется, что «давайте любить всех». Нет, не всех.

Если бы спросили у реб Шломо: «Что же нужно делать, чтобы объединить всех людей?» Он
ответил бы: «Конечно, петь, вместе петь». И так он говорил: пока мы разговариваем - все равно
мы будем в разногласиях. Мы сидим один против другого, я говорю так, ты говоришь так. А
когда мы поем, наше первичное переживание – это яхад, вместе, гармония, единство сердец,
связь между душами. Не нужно много слов, чтобы сказать о том, что всем известно, что
огромная сила поющего ребе как певца, который принес в мир старый, новый хасидский нигун.
Множество хасидских нигунов зажгли его, зажгли искру, душевную искру, закрытую в
миллионах евреев и неевреев. Приблизили между евреями и между людьми вообще и также
между евреями и неевреями.

Шломо пел во всем мире, чтобы приблизить, для того чтобы умножить гармонию, любовь и
мир.
Следующую историю, может быть, главную его история о том, какую великую силу имеет нигун,
мотив и песня, он рассказывал в одну из ханукальных ночей.

Так или иначе, система Карлебаха не везде подходит. Ты не можешь прийти на Лубянку и устроить
концерт для следователей Лубянки и пригласить туда же заключенных. И сделать мир между
ними. Это не работает. Ты не можешь поехать к каннибалам и устроить им концерт, Ты, конечно,
можешь, но потом тебя съедят.

Я хочу сказать вам удивительную историю.

Это было предисловие, а сейчас текст самого реб Шломо.

Я хочу сказать вам удивительную историю о силе, которую имеют нигуним, песни, мотивы. Вы,
конечно, слышали про Моджицкого ребе. Хасидут Моджиц – это царство негина, царство
музыки.

Рав Шаул-Йедидия из Моджиц родился в Ошана Раба (последний день Суккот), день, связанный
с Царем Давидом, который был песенник Израиля. Когда он родился, его отец рав Исроэл
сказал про ребенка, что он относится к Царю Давиду и также к Царю Шаулю. Но он не назвал
своего сына Шауль-Давид, потому что сказал: «Даже на небесах, только когда придет Машиах,
будет настоящий мир между Шаулем и Давидом.

Интересно, как совпадает. Даже между Шаулем и Давидом настоящий шалом будет, только когда
придет Машиах. Поэтому пока что не надо называть Шауль-Давид.

Поэтому он назвал Шауль-Идидия, чуть-чуть это намекает на Давида. Идидия – это второе имя
Шломо Мелех, Царя Соломона, сына Царя Давида. Каждый ребе в Моджицком Хасидуте
создавал какие-то собственные нигуним. Стоит узнать, познакомиться с этими нигуним.
Удивительные мотивы, в которых есть вкус бет-микдаш, вкус Храма.

Моджиц – это был городок в Польше. На краю города была крепость, которая 100 лет назад
была базой для солдат, для казаков. Казаки были дикие люди, но у них были прекрасные
нигуним, прекрасные песни. И поэтому на этой базе был казацкий песенный хор. Возглавлял
этот хор какой-то хороший человек. Но получилось так, что он ушел, и пришел новый дирижер,
человек жестокий. И когда на репетициях кто-то ошибался, он бил его плеткой.

Это покажется вам удивительным, но это факт. На каждую третью трапезу эти казаки, которые
входили в этот казацкий хор, шли слушать нигуней сеуда шлишит. На третьей трапезе обычно
поют всякий красивые нигуним, и эти казаки ходили слушать нигуним моджицких хасидов.

Ребе тогда был Святой Рабе Исраэль, отец Шауль-Идидии. Казаки стояли на улице около окон
бет-мидраша и слушали небесные нигуним Моджиц. Хасиды Моджиц знали: казаки приходят
на третью трапезу.

Это вообще картинка из будущего мира – казаки стоят и слушают нигуним третьей трапезы.

Когда те, кто входили в этот хор, увидели, что новый дирижер ведет себя не по-человечески,
они сказали: «Надо что-то сделать, так невозможно дальше». Они сначала думали привести
этого дирижера на третью трапезу к ребе Моджиц. Может быть, эти нигуним растопят его
сердце, так они подумали. Один из них подошел к этому дирижеру и говорит: «Командир,
может, вы хотите один раз услышать небесный мотив?» - «Да, конечно, где?» - «У ребе из
Моджиц», - он говорит.

Командир разозлился, ударил этого солдата и закричал: «Ты дурак? Ты думаешь, что я пойду
слушать нигуним, музыку этих презренных евреев, презренных жидов?»

Хотя на ту же самую тему, с которой мы начали: есть, на некоторых это действует, и есть, на
которых это не действует и действует наоборот, действует по-другому.

Прошло время, и этот командир продолжал быть совершенно невыносимым. И солдаты

сказали: «Если мы придем к нему все и скажем ему пойти к Ребе послушать нигун, он не может
отказать». Пошли к нему все вместе, сказали: «Господин директор, поверь нам, что стоит тебе
послушать эти нигуним один раз, присоединись к нам». Не было выбора, он пошел с ними
вместе.

И теперь слушайте, что произошло. Этот командир или дирижер, он был еврей. В Польше тех
дней у евреев не было никакой возможности учить музыку профессиональным образом, и этот
еврей, который потом стал дирижером казацкого хора, ему очень нравилась музыка, он очень
любил музыку, у него были способности, чтобы выучиться музыке. Он сменил свою веру, и для
того, чтобы доказать себе и другим, что он настоящий христианин, у него была жгучая
ненависть к Израилю.

И вот казаки берут его к ребе из Моджиц. Он видит и слышит через окно, как ребе поет. Сердце
его переворачивается тысячу раз. Потом он входит в бет-мидраш, прячется в каком-то углу и
плачет до небес. Когда хасиды закончили трапезу, а казаки вернулись на свою базу, то дирижер
остался. После Авдала он приходит в комнату ребе, падает на пол: «Святой ребе, - кричит, - я
самый плохой еврей в мире. Я повернул затылок к еврейскому народу. Я отвернулся от своего
народа. Сегодня я знаменитый дирижер у неевреев, но я не человек, мое сердце полно зла,
злобы. Я постоянно бью своих подчиненных. Мое сердце замкнуто и у меня нет больше сил, я
хочу сделать тшуву».

Не так просто. Вы понимаете, в Польше и в России тех дней, если еврей менял веру, то есть стал
христианином, а потом вернулся к иудаизму, то его убивали. Это был смертный грех. Больше
того, не раз происходило, что христиане гневались на всю общину этого баал тшувы,
раскаявшегося грешника и устраивали погром. И поэтому ребе сказал этому дирижеру: «Я рад,
что ты хочешь сделать тшуву, но ты не имеешь права подвергать опасности своих братьев.
Поэтому я тебе предлагаю пока что подождать. Тфилин ты можешь одевать в своем доме. По
поводу еды ты можешь сказать, что ты решил быть вегетарианцем и перестал кушать мясо.
Будь осторожен и двигайся потихоньку, потом посмотрим».

В следующее утро дирижер делает репетицию со своими музыкантами, и сразу видно, что что-
то с ним случилось. Он уже не бьет их, но разговаривает с ними, как человек. Когда кто-то
ошибается, он ему говорит: «Извини, я думаю, что ты ошибся». Иногда ему даже кажется, что в
его глазах слезы. Но изменения в поведении этого дирижера пробудили подозрения. Было
трудно не заметить, что эти изменения произошли после того, как он посетил хасидов.

Офицеры «КГБ» тамошнего казацкого лагеря начали исследовать его прошлое. И выяснилось,
что это еврей, который переменил веру. После того как что-то предположил, что этот дирижер
вернулся к иудаизму, генерал этой базы решил проверить. Пригласил этого еврея к себе на
трапезу, когда был Пасхальный Седер у евреев. Он сказал: «Моя жена приготовила тебе
вегетарианскую еду». Он знал, что если этот дирижер вернулся к иудаизму, то он ничего не
будет кушать там, не будет кушать хлеб.

Дирижер не может отказать генералу, он приходит на трапезу в ночь Седера, садится за столом.
Генерал спрашивает его: «Ты не кушаешь?» «Я очень извиняюсь, - говорит ему дирижер, - но у
меня проблемы с желудком, я не могу кушать». Генерал промолчал. Через 2 дня он снова
приглашает дирижера в гости.

«Ты знаешь, что я получил письмо из Петербурга? Они просят меня проверить, не вернулся ли
ты в иудаизм. Слушай меня, мой друг. Ты знаешь, что я очень люблю тебя. Между нами,
расскажи правду, что случилось».

В комнате было пианино. Дирижер подошел к пианино и начал играть нигун Моджицкого ребе.
Вы понимаете, что он умел играть это как нужно. Он вложил все свои эмоции в этот нигун. И
вдруг генерал начал плакать. Он сказал: «Это совершенно небесная мелодия. Где ты ее
слушал?» Сказал ему дирижер: «Это мелодия, которая вернула меня к еврейству». И он
рассказал ему про Моджицкого ребе.

Сказал ему генерал: «Я обязан один раз пойти с тобой и услышать эти мотивы у ребе». Потом он
сказал шепотом: «Вся моя жизнь ничего не стоит. Я не человек, я живу, как скотина».

Интересные генералы были.

На следующий день генерал отписал в Петербург, что все это ложь и что дирижер верный
человек. В следующий Шабат генерал вместе с дирижером идут к Моджицкому ребе на время
третьей трапезы. Они не стояли снаружи, как казаки. Ребе пригласил их внутрь, посадил их на
первые ряды. Когда ребе начал петь вместе с хасидами, сердце генерала перевернулось внутри
него, гевалт.

Вы знаете, друзья, что у народов мира тоже есть тшува? Вы помните историю пророка Йоны и
жителей города Ниневии. И вот после Авдалы этот дирижер подходит к ребе и представляет
ему своего друга, генерала. Генерал потрясен личностью ребе и говорит: «Я хотел бы быть
вашим хасидом. Ваши мелодии поднимают меня в удивительный мир».

Сказал ему ребе: «У меня есть предложения для вас. На следующей неделе моя дочь выходит
замуж. Я буду рад, если ваш оркестр придет сыграть на свадьбе».

Очень интересный ребе был.

«Если вы согласитесь, то я прикажу своим хасидам научить вас моджицким мотивам». И это то,
что было. Свадьба. Ребе записал новый мотив специально для казацких музыкантов. Я когда-то
их слушал, это мотив уже после прихода Машиаха.

Часто мы спрашиваем себя: что будет с народами мира после прихода Машиаха? Как можно
будет перевернуть их в добрых людей, служащих Б-гу? В своем сердце я думаю: когда они
услышат святые нигуним, святые мотивы. Будут такие цадики, которые силой своей музыки
приблизят народы мира к Б-гу.

Вы, конечно, слышали про Франца Розенцвейга. Он был ассимилированный еврей в Германии.
Человек очень серьезный, глубокий. На определенном этапе он решил принять христианство,
но он чувствовал, что ему что-то мешает это сделать. И он случайно прошел мимо какой-то
синагоги в Берлине в ночь Йом-Кипур и услышал там нигун «Кол Нидрей», мотив Йом-
кипурской молитвы. Он не мог не зайти внутрь. И когда он услышал «Кол Нидрей»,
невозможно не вернуться к еврейству, просто невозможно. Не только Розенцвайг вернулся к
своему еврейству. Его тшува и книги, которые он написал, укрепили веру в сердцах тысячи
евреев Германии.

Вот такая майса.